Уж лучше Ад! (СИ) [Кирин из райских садов] (fb2) читать онлайн

========== I ==========

Когда в Лукедонии в начале лета началась снежная буря, благородные ничего не сделали. Просто не могли. Многие из них даже не могли понять причину этого явления. А всё было довольно просто: у Лорда, дедушки ещё не родившейся Раскреи, родился младший сын. Его матерью была человеческая женщина, которая скончалась, не успели забрать ребёнка из её рук. А буря буйствовала день, второй, третий, и только потом успокоилась. Никто даже не думал, что новорожденный принц Сион выживет сам. Но он выжил.

А среди благородных были и те, кто презирал его именно за это. «Грязь на нашем роду», — иногда медленнорастущий принц улавливал своим ухом подобные слова. И молчал. «Как он смеет зваться благородным?» — говорили они, а принц игнорировал. Ведь он никогда не называл себя благородным. Он понимал, где его место, и старался никому не мешать. Но, по сути, маленький принц никому и ничему не угрожал. Он просто родился.

И это хорошо понимал его старший брат, безусловно, будущий Лорд. Он всегда замечал младшего брата, когда тот тихонечко наблюдал за ним издалека. Сион не боялся старшего брата. Мальчонка думал: «Может быть, моё присутствие не понравится ему». Ах, если бы он знал, что наследник готов затискать его в своих объятиях, убежал бы!

Однако вскоре, не успел старший брат сблизиться с младшим, Сион уснул. Уснул, чтобы восполнить силы. В конце концов, он наполовину человек, слабее других своих собратьев. В итоге маленький принц проспал совершеннолетие старшего брата, своё, а за этой датой вскоре на свет появился знакомый всем ноблесс вместе со своим братом-близнецом. Но ноблесс этот ребёнок станет в будущем, когда его мать примет вечный сон. Да только история не о нём. Когда принц Сион проснулся, старший брат затискал-таки его. Ох, позор на августейшие головы.

Когда он проснулся, два брата-близнеца прошли церемонию совершеннолетия. И да, они-то выглядели на свой возраст в то время, как Сион стал похож лишь на тринадцатилетнего мальчишку. Однако в срочном порядке и Сион прошёл церемонию.

Чуть позже родился и будущий глава клана Кертье, Рагар. О! Этот ребёнок силён. Старый Лорд уж подумал, что часть острова просто-напросто откололась. Но этого не случилось. И хорошо.

Так вот, Старый Лорд, старший брат, два брата-близнеца, их мать-ноблесс и быстрорастущий Рагар Кертье — те, с кем был близок принц Сион. Хотя с отцом у него не было доверительных отношений, впрочем, как и с госпожой-ноблесс. Однако белокурый принц Сион, у которого, не так удивительно, были темные серые глаза от матери, был слишком рад, когда мать близнецов гладила его по голове и хвалила за всякую мелочь. Ну, здесь больше нечего добавить.

Старший и младший принцы наконец-то сблизились. Они перестали быть друг другу чужими, но недопонимание между ними имело своё место. И если Сион был готов уступить брату во всём, то будущего Лорда от этого чуть ли не бесило. «И вот в кого он такой?!» — иногда возмущался наследник, забывая про своего вечно тихого и спокойно наблюдающего отца.

Ну, раз принц Сион наведывался к госпоже-ноблесс, то не мог не оказаться в компании близнецов. Один из них был активен, иногда уж чересчур. А другой — полная противоположность. Однако терпеть одного из них было нереально! Один утомлял свой нескончаемой энергией, а другой — спокойным нравом и часто ничегонеделанием. Причём второй ещё и добивал своей молчаливостью. Однако это не мешало белокурому принцу привязаться к братьям. И, хотя он старше их, младшим был Сион. Да, такие пироги. И иногда это очень сильно било по гордости полукровки.

А вот с Кертье у них был самый настоящий броманс. Один умный человек, а это был Аристотель, описал это так: «Те, кто желает добра своим друзьям и делает ради них всё, есть самые настоящие друзья, ибо каждый любит другого за то, что он есть, а не за случайные качества». И, хотя в душе Сион всегда завидовал тому, как быстро растёт Рагар, и многим другим его качествам, ничто не мешало их дружбе. Как ни странно, Рагар в юности любил озорничать. Не один, а вместе с Сионом. Да, иногда в принце просыпался шалунишка. Это происходило тогда, когда он видел морально вымотанного Кертье. Но, когда тот уставал физически после своих тренировок «а-ля будущий великий ассасин», принц его не трогал, за километр обходил, дожидаясь пока Рагар отдохнет.

Так и жили. Пока Старый Лорд не решил, что пора бы и ему передать бразды правления. И всех он оповестил, всех. Но лишь тогда, когда чуть не до полусмерти избил Сиона. В чём смысл? Зачем? В итоге младший принц уснул надолго снова. Отец рассказал причину такого поступка, пока делал последние вздохи. Старый Лорд заметил, что нынче рождаются очень сильные благородные, а остров их оставался цел лишь благодаря Сиону. В принципе, на это старик и рассчитывал, когда привёл человеческую женщину в замок. Но молодой Лорд не сразу понял это признание. А когда вникнул в суть, не смог понять, как работает сила его брата. Но итог был таков: пока Сион в Лукедонии, остров цел.

А как такое получается? Загадка! И вряд ли удастся её разгадать.

***

А время шло. Одно событие за другим. Госпожа-ноблесс приняла вечный сон, потом один брат пошёл против второго. У Лорда родилась дочь. Дальше были более мелкие инциденты. Потом, намного позже, в Лукедонии поселился человек, затем исчез ноблесс. За ним ушёл и тот человек. А вскоре в Лукедонию ворвалась зима, не дав осени вступить на эти земли.

Зима была долгой, свирепой и красивой. Лорд отчего-то был доволен. Первенец Рагара принёс с собой радость в клан Кертье. А Лорду малыш напомнил о том дне, когда родился принц Сион. Тогда было хуже, но от этого не менее великолепное. Как говорят люди? Взбудораживающее. Ну, вот нечто такое и почувствовал Лорд в тот день. А его дочь не понимала сего прилива радости. Она ведь даже не видела этого принца Сиона, своего дядю. И мало кто знает, где он спит и набирается сил. Хотя с другой стороны ей хотелось познакомиться с родственником, с полукровкой. Наследная принцесса хотела понять, почему принц Сион так ценен для её отца, для их Лорда.

А белокурый принц всё не просыпался, что не могло не волновать Лорда. «Ты не слаб! Так что возвращайся поскорее, Сион», — иногда он так звал младшего брата, приходя на его любимый утёс с прекрасным видом на океан. С такими мыслями сюда приходил и Рагар Кертье. Он столько хочет рассказать своему другу. Глава клана Кертье не перестанет ждать. Но принц Сион всё спит и спит, словно отказывается возвращаться в этот мир.

***

Раджак уже прошёл церемонию совершеннолетия, когда столкнулся со снежной бурей в начале лета. А ведь, казалось, его ничем не удивишь. А буря настигла остров неожиданно. Но явление пугало не этим. Ведь аномалия означала рождение очередного «ноблесс», но… «недавно» родился только Раэль. «Недавно». Буря не могла задержаться настолько. Не могла же? Хотя и бурю довольно сильной не назовешь. Ведь Раджаку удалось вернуться в поместье до того, как на улице воцарилась непроглядная темень. Он долго, очень долго спал. И его пробуждение подобно второму рождению.

Раэль родился сильным, мать не выдержала родов. Естественно, её смерть огорчала главу клана и его наследника. Но разве можно горевать, когда под боком вот такое мелкое счастье? Правда, счастье иногда будет доставлять проблемы. Однако против Вселенной не попрёшь. Баланс должен быть во всём.

И вот уже дома Раджак вместе с Раэлем, которому на вид лет семь от силы, смотрели в окно с интересом. Ноблесс холод не чувствуют, но вот дом надо поддерживать в тепле. Поэтому горел камин. Да и приятно это.

А Раэль спокойно сидел на руках старшего брата и щурился, вглядываясь вглубь бури, которая даже не свирепствовала. Необычно. И немного страшно. А если теперь так будет всегда? Конечно, Раджака волновало не это. Во-первых, что значит эта аномалия? Во-вторых, почему слуги, особенно пожилые, никак на это не реагируют и вообще носа не показывают? И в-третьих, где отец? Куда Рагар делся, почему его нет дома?!

— Молодой господин, — в комнату вошла пожилая служанка, благородная из клана и просто хорошая женщина, — не желаете чего-нибудь? — конечно, она беспокоилась об этих детях. Как их можно не любить?

Раэль вот сразу обратил на неё внимание и даже улыбнулся. А она не могла не улыбнуться в ответ. Ох, как бы она хотела, что бы это солнце росло медленнее, чем его старший брат. А то она и моргнуть не успела пару раз, как тот вырос. Сам Раджак всё смотрел в окно. У него было странное предчувствие. Ему хотелось… Чего же ему хотелось? «А?» — отозвался он, и женщина снова повторила свой вопрос. Раджак посмотрел на неё так, будто нечто новое услышал.

— Ты знаешь, где отец, — утверждал он. Не требовал ничего, просто казал. И думать ей не нужно, что он хочет от неё. Потому служанка ответила в том же духе:

— Как только погода испортилась, каджу дал указания по дому, а сам отправился к Лорду, — Раджак кивнул, а маленький братишка недовольно нахмурился. Ему было интересно, но что-то мальчик не решался расспрашивать. Брат его был не в настроении обратить всё в шутку и играть с ним.

— Эта буря имеет свое значение?

— Молодой господин, я думаю, не мне стоит об этом говорить, — женщина извинилась и более в гостиной не задерживалась.

— Братик? — тихо позвал Раэль. Раджак улыбнулся, посмотрев на братишку. И отчего-то у младшего отпало желание что-либо спрашивать. Малыш снова посмотрел в окно, игнорируя снисходительный взгляд старшего брата. Стоило ему нечто заметить в окне, спрыгнул с рук и помчался на выход. Раджак просто последовал за ним.

А пред ним предстала тишина. Раэль, как обычно, не кинулся к отцу на шею. Он замер у лестницы, держась за перила. Заметив это, Раджак в мгновение ока оказался рядом с ним. Их отец молчал, странно улыбаясь. На секунду Раджак затаил дыхание — отец счастлив. Таким (!) глава клана был очень редко. И старший сын ценил такие моменты. А сейчас их отец чуть не сиял.

Рядом с ним был кто-то неизвестный. Рагар стряхнул снег с капюшона плаща своего гостя, который недовольно (?) фыркнул (?!). Раэль аж покраснел от возмущения, но стих, стоило отцу поприветствовать их. Он подозвал их поближе. А неизвестный гость снял капюшон и посмотрел на братьев. Раэль был удостоен тёплой улыбки, чего немного испугался. Ведь паренёк прикрыл глаза. А мальчонка слышал байку, что так делают люди, особенно когда хотят скрыть злые намерения. Благородные так не делают. Наверное. Кто их знает? Так вот, гость перевёл взор на наследника. И Раджак снова затаил дыхание. Да, это был некий парень, едва совершеннолетний, но слишком красивый. Хотя не это заставило наследника затаить дыхание, а глаза неизвестного.

Он ожидал столкнуться с алым взором. Однако пред ним предстала тёмная серость, она слегка испугала его. Особенно сейчас глаза этого благородного кажутся более опасными, чем алый взор кого-то другого. И да, Раджак подумал, что перед ним девушка. Уж очень сильно незнакомец походит на представительницу прекрасного пола: и рост, и худощавость, и слабая длинная коса. От него веяло хрупкостью, но при этом Раджак чувствовал сильную ауру гостя.

— Это мои дети: Раджак и Раэль, — Рагар сначала представил старшего, затем на младшего указал. И в этот раз гость не прятал глаза. И все страхи Раэля как рукой сняло. Кертье представил их с явной гордостью. Для него это было важно в сей момент. Значит, гость очень дорог для их отца. Раджак быстро сделал выводы.

— Приятно познакомиться, — мягко произнёс пока незивестный, и дети были очарованы. — Я принц Сион ди Раскрея, младший брат Лорда. Некоторое время буду жить у вас, прошу проявить ко мне снисходительность, если что-то сделаю не так, — белокурый принц слегка наклонился. Это было весьма элегантно. Но всё испортил Рагар: ностальгия не смолчала, в следствие чего Кертье толкнул друга в бок.

— Нашёл, перед кем пуританина строить, — Рагар недобро улыбнулся, а на лице гостя застыла странная улыбка, словно он хотел оскалиться. Сдержался.

— Рагар, я есть хочу, — неожиданно выдал Сион, важно подняв указательный палец. — Очень, — и в подтверждение сего его желудок запел круче всякого кита. Хозяину особняка стало как-то неловко.

— Конечно! Дети, проведите Сиона в столовую, — и умчался на кухню. Уж сильно хотелось Кертье побольше сделать для друга самому. Но, само собой, готовить ассасин не собирался.

— Но я помню, где она, — уже сам себе пробурчал Сион. А после снова посмотрел на детей. — Вы не смотрите, что я такой молодой, я старше вашего отца, — улыбка самая простая на его лице, но Раэлю легче от этого не стало.

— А почему я раньше тебя не видел? — младший брат отказывался видеть в нём старого ноблесс. — Откуда ты вообще взялся, принц Сион? — малыш наклонил голову на бок. Такой суровый — милота! Сион встал на колено, чтобы Раэль не задирал голову, и не думая ответил:

— Я очень долго спал, потому что слабый. Да и принцем меня называют, чтобы брата-Лорда не расстраивать. Так что да, я не такая важная персона, — Раэль на это захлопал ресницами. Этот принц действительно много говорит. Слишком.

— А почему ты слабый? — знаете, вот сейчас момент очень ценен: королевская особа в осадке. «Не, мальчик, ты не милый, а жестокий». Как-то так подумал Сион, но про это умолчал. А ответил шуткой:

— Потому что очень давно не ел, мне нужно очень много кушать! Тебе тоже, кстати. Тогда будешь очень сильным!

Его Высочество выглядел очень важно и внушал доверие. Хотя Раджак понимал, что его брата отвлекают от более важного вопроса. Это радовало, что ли. Кажется, Раэль не против нового жильца. А, как понимает Раджак, так оно и есть. Так вот, мальчишка, озадаченный сей информацией, наклонился к уху Сиона и шёпотом спросил: «Стану сильнее, даже чем братик?» Раджак сделал вид, что не слышал. А принц открыл рот. Откуда ему знать? Только и ответил:

— Ну, папу точно превзойдёшь! — вскочил, не напугав ребёнка. — Так, идём есть, друзья! — и поспешил в верном направлении. И никакой элегантности, никакого благородства. Что с ним не так?

Впрочем, ел он даже слишком манерно. Сион явно не торопился набить живот, словно наслаждался каждым кусочком. Раджак моментами даже забывал о его присутствии. А Раэль вовсю набирался сил. Кажется, найден ноблесс, способный управиться с Раэлем. Но не успели они закончить трапезу, как младший брат утащил Сиона к себе. Чем они занимались до конца дня? Непонятно. Да вот Сион смог даже уложить Раэля спать, убедив, что и сон поможет ему стать сильным. А малыш подвоха не замечал.

— Отец, — когда Рагар позвал к себе старшего сына, собрался оному всё рассказать. Но ведь и скрывать-то нечего, — кто такой принц Сион? Он отличается от нас, — Раджак присел напротив отца на другом диване. Беседа с глазу на глаз буквально. В кабинете было темно.

— Я полукровка, — Раджак не мог сохранить равнодушие. Он чуть не подскочил, поворачивая голову в сторону принца. Как он зашёл так тихо? Если бы Сион знал. А вот Рагар только улыбнулся, он не забыл, как незаметно ходит его дорогой друг. — Моя мать, понятно, человек. В этом моя слабость, мне приходится очень долго и часто спать. Поэтому неудивительно, что обо мне мало кто знает. Но не беспокойся, я проблем не создам, — Сион подошёл к ним и сел рядом с главой Кертье.

Раджак успокоился. А вот любопытство никуда не делось. Молодой ассасин даже подумал, что принц читает его мысли, когда снова столкнулся со серым взором. Сион улыбнулся снисходительно. «Когда захочешь поговорить, смело подходи», — эти слова застрянут в голове наследника.

— Что мы всё о грустном? — Рагар Кертье снова ожил. — Надо же тебе рассказать о том, что здесь произошло за эти столетия, — и начал Кертье свой рассказ. Раджак тоже остался. Сейчас он узнал многое из того, о чём не слышал ранее. Рагар посчитал, что пора бы его наследнику узнать больше.

Во время разговора принц Сион много улыбался, прикрыв глаза. Когда расстраивался из-за не очень хорошей новости, не скрывал сего. Когда было нужно, шутил. По настроению подкалывал старого друга, но Рагар с неким нисхождением игнорировал. «Тоже мне глава», — как-то мимолётом кинул Сион, но Кертье снова пропустил замечание мимо ушей. А Раджак… Он позавидовал их крепкой связи, позавидовал Сиону. Ему привиделось, что принц намного ближе к отцу, чем он сам. Раджак также позавидовал отцу на такого друга. Но молодой благородный не осознал этого. И хорошо.

========== II ==========

Гость уже живёт полвека в особняке Кертье. И все эти годы он почти носа не показывал; сидел в библиотеке и всё, другие занятия — редкость. Дело дошло до того, что Лорд, обидевшись на младшего брата, сам начал иногда приходить. А время от времени с ним приходила и дочь.

Часть разговора состояла из жалоб Лорда. Это было чем-то эдаким: когда ты вернёшься в замок? Или так: совсем меня не любишь! И ещё так: я требую, что бы хоть раз в своём доме показался! Наследная принцесса привыкла к «агрессивному» поведению отца, почему и не удивлялась. Но вот принц Сион… Конечно, он не игнорировал брата, но выглядел весьма равнодушным. Этим напоминал Рейзела. В принципе, Сион учился равнодушию у него.

Вторая часть беседы начиналась с того, что Лорд спешил рассказать новости из дворца: политика внешняя, внутренняя, интриги там всякие и прочее. Но принц Сион пытался сразу закрыть тему, говоря, что Рагар и так много чего рассказывает. Однако это правда лишь от части. Лорд знал. И его аргумент: «Кертье знает не всё!» — никак не пробуждал интерес у брата. Эрга почему-то верила своему дяде, хотя земля слухами полнилась всякими. Но ему всё равно, особенно на трон, кто бы что ни говорил.

А после была болтовня ни о чём. В эти моменты будущий Лорд тоже высказывала своё мнение. Ей очень льстило, что дядя слушал очень внимательно, а отец после этого, прям как человек, не стеснялся хвастаться. Это уже никуда не шло! Но Лорд переходил черту лишь в присутствии младшего брата. Ведь в нём течёт кровь человека. Она делает его слабее других. И среди ноблесс Сион всегда будет чувствовать неловкость. Но Эрга не могла позволить себе такое поведение.

Сион сам провожал их. Но далеко от особняка не уходил. На прощанье, раз никто чужой не видел, Лорд чуть не душил братишку в объятиях. Иногда, нет, довольно часто он уговаривал и племянницу с дядей обняться. Это было… пыткой! Против друг друга они ничего не имели, но и не знали друг друга так, чтобы обниматься каждый раз.

Один раз после очередных проводов, принц решил-таки наведаться в любимое место. На тот самый утёс. Там он нашёл своего друга. Рагар снова рассказал ему о Франкенштейне. Сион послушал и аж приревновал к этому человеку. Он-то не боец! Кертье, заметив ужасные изменения на лице друга, поспешил ретироваться, напоследок сказав, что в остальном Франкенштейну до Сиона далеко. Правда?! Да Рагар не избежал злого и уничижительного взора серых глаз. Ретировался каджу быстро. И принц остался совсем один. Наедине с тишиной.

То была ночь. На небе ни одного облачка, и звёзды радовали глаз. На горизонте тоже было чисто. Море — спокойное. Только ветер шумел и играли листья на деревьях.

Сиону стоять надоело. Он сел на землю, скрестив ноги, и… сгорбился! Человеческая ли кровь даёт о себе знать или у некоторых ноблесс тоже есть такая прихоть? Кто знает. А принцу всё равно. Он тяжко вздохнул и снова посмотрел вдаль. Сзади послышалось чье-то приближение, но принц не беспокоился. Интуиция молчала, а он верил ей. Пришедший стал чуть левее его, да ничего не сказал. Тогда Сион соизволил взглянуть на него. Раджак. Это был он. И, живя в одном доме, они видятся первый раз за последние лет десять.

Ну, а что? Наследник не его младший брат, который при желании находит Сиона, где можно и нельзя. Принц задумался: и что ему сказать?

— Как дела? — Сион явно в чём-то походил на Лорда, но не суть. Раджак даже не удивился. Интересно, а принц помнит, что каждый их разговор начинается именно с этой фразы? Вряд ли.

— Всё хорошо, — интересно, а сам Раджак помнит, что отвечает так каждый раз…

— За… — «…мечательно?» — про себя усмехнулся Раджак, — …видую я вам, — а это что-то новенькое. — А знаешь, почему? Нет, не говори; всё равно не расскажу, — Сион выпрямился и потянулся. И ему снова удалось-таки удивить сына друга.

Сион снова вздохнул. «Что у него на уме?» — Раджак никак не мог понять. И сел к «соседу» спиной. Видел бы он удивление на лице принца. Позади послышался не менее тяжкий вздох.

— Вы слишком много думаете, к тому же не в том русле, — выговор? Сион блаженно улыбнулся. Замечания в его сторону делал только брат, иногда отец, ещё реже Рагар. Последний просто не скрывал, что ему не нравится.

— Кто бы говорил! — и это так. Что-что, а подумать много и о многом любили оба.

— Я хочу спросить, — Раджак не дал воцариться тишине; Сион недовольно согласился. Не нравится это принцу, ой-как не нравится! — Вы совсем сражаться не умеете? — хм, если подобное спросил бы кто-то другой, то принц-полукровка услышал бы издёвку. Но нет, это было чистое, невинное любопытство.

— Совсем, — Сион не затянул с ответом и тут же поспешил добавить: — Зато я хорошо убегаю. Убегал, — сероглазый принц ожидал услышать смех, да в ответ была тишина. — Да, вот такой я благородный: чуть что, бегу и больше ни о чём не думаю, — и снова вздохнул.

— Понимаю, — Сион удивился, слегка повернул голову на голос. — Против врагов вы вряд ли выстоите, — Раджак говорил беспристрастно, а принц согласно кивал. — Однако нельзя терять форму, — и уже подумал, как бы тихонечко сбежать. — Думаю, отец согласится со мной, — как говорилось раньше, брат Лорда эмоций не скрывал. — Но не сегодня, завтра.

— Мне от этого не лучше! Как вообще можно скрыться от ассасина? — Сион подскочил и стал возмущаться. Зачем это ему самому, зачем это Раджаку? М?

— Можно. И вы научитесь, — а, действительно, зачем это Раджаку? Знает только он. К тому же принц отличная жертва для его тренировок. «Неужели так было задумано с самого начала?!»

***

— Рагар, ты воспитал жестокого убийцу! Очень! — Его Высочество Сион решил прилечь в кабинете друга, прячась от его сына. День почти кончился, можно было провалиться в сон, но благородный решил просто прилечь. Признаться честно, «догонялки» ему пришлись по вкусу. Также они напомнили о старых временах.

— А мог ли я иначе? — даже с удивлением полюбопытствовал Рагар, отложив в сторону весьма интересную книгу. Сион ничего не ответил: друг был прав. Принц лишь устало прикрыл глаза. — Неужели всё так плохо? — Кертье старший заботливо посмотрел на друга. А тот, хоть и уловил момент, решил помучиться ещё.

— Да нет! — принц осторожно встал. — Где у тебя шахматы? Доставай, — он говорил.

Искать их долго не пришлось. С тех пор, как Сион поселился у них, шахматы были всегда рядом. Конечно, не спрятаны в каждой комнате, но найти их было довольно легко. А когда эти двое играли, то никого не замечали. При этом вид у них был весьма важный. Рагар в такие моменты был не прочь посоветоваться с начитанным принцем, который был не очень рад такому жесту доверия. А сегодня к теме обсуждения были добавлены и вопросы о воспитании детей. На что принц закатил глаза: «Нашёл, у кого спрашивать!» И то верно.

Тогда вместо этого отец просто очень много говорил о своих детях. О, небо! Как гостю не надоело слушать? Хотя, по его виду, можно сказать, что ему нравится. Было в этом нечто особенное. Может, Сион завидовал? Может и так. Только он в этом не признается, гордость не позволит. Хм… А что ему мешает завести свою семью? Ну, это очень, очень, прям очень долгий сон, чему свидетели вся Лукедония. Переплюнуть его может только…

Но не будем о плохом! И вообще, тот не самый приятный разговор навёл Сиона на мысль о том, что жениться и заводить детишек он не будет точно, а вот прибиться к какой-нибудь семейке можно. Да, да, Кертье — подопытные в этом неблагородном и неблагодарном деле. Только над этим подумали мы, а вот Сион над таким сложными вещами не заморачивался.

После того вечера он решил, что было бы неплохо сблизиться с детишками. Уж слишком сильно его терзает чувство, что сынишки дорого друга, иногда чересчур ревнуют внимание отца к нему. Доля истины в сим есть. Так было, есть и будет. А он, принц, пока съезжать не собирается. Значит, надо наладить контакты.

Играть в догонялки с Раэлем было куда веселее, беззаботнее и легче, чем со старшим его братом. Последний ведь не гнушался и напасть разок-другой. Свои садистские наклонности, о которых сам Раджак вряд ли догадывается (это просто врожденное, ассасин всё-таки), давали о себе знать. Оправдывалось это тем, что нужно быть готовым ко всему, особенно одним очень легко мыслящим полукровкам.

Чего греха таить, Раэль выигрывал на фоне брата, но только из-за своего возраста. Сион частенько думал: «Будь он постарше, загонял бы хуже брата!» О! Нужно было видеть ужас на его лице в моменты подобных дум. Но никому такого счастья не перепало, кроме Рагара. Когда они снова обсуждали успехи братьев. Однако, скажи Раэлю, что тот дурак и ты не хочешь его знать, младший серьёзно обидеться. Потом недолго прощения вымолишь! А вот Раджак был куда разумнее и просто игнорировал «оскорбления» принца. В этом плане с ним было легче.

Можно долго расписывать разные аспекты их, братьев и принца, отношений, но это весьма утомительно, к тому же интимно. Меру нужно знать во всём. Вот!

Но раз уж на то пошло…

***

Со временем, то есть по прошествии многих лет, Его Высочество всё-таки научился удирать так, что даже пяток не видно. Но так стало гораздо интереснее! Не только самому Сиону, но и Раджаку. Хотя искать принца стало утомительно, ибо в прятках дорогой гость, а сейчас лучше сказать дорогой друг, непревзойденный мастер.

А вот Сион не переставал получать удовольствия. Только иногда к нему закрадывалась мысль, что ассасин нагло ему поддаётся. Доказательств сему нет, так что приходится принцу слать свои подозрения далеко и надолго.

Вообще, они время тратили не впустую: это тренировки для них двоих. Однако наступали такие моменты, когда удачно спрятавшемуся Сиону стоило менять локацию, дабы наследник друга помучился ещё дольше, но получалось иначе. Как такое выходило? Просто стоило заметить ему Раджака в особенный момент, как всё вылетало из головы!

Нет! Ну где видано такое, что без стыда и нагло пялиться?! Здесь, в Лукедонии. В некоторые моменты было очень сложно оторвать взгляд от Раджака. То лучи солнца не так заиграют в его волосах, то лицо молодого ноблесс необычайно притягательно, то он предстанет слишком… эффектно? В общем, Сион начал за собой замечать такую странность, как любование молодым Кертье. Это стало своего рода необходимостью. И проблемой. Конечно, принц думал, но не решился рассказать всё Рагару. Хотя последний замечал изменения в лучшем друге, но виду не подавал. Мужчина всё надеялся, что принц сам всё поведает.

Но не случилось подобного. А проблема дошла до того, что Сион начал избегать Раджака. Не выглядело ли это подозрительно? Нет! Он ведь начал гостить у дорого брата. Лорд был счастлив! И это не шутка, так и было. Не против была и Эрга, которая с определённого момента видела в дяде интересного собеседника. Но она не могла смириться с тем, что он выглядит намного моложе. Ей было бы легче принять его, окажись Сион её братом. Ну… действительно! Она не может видеть в этом ноблесс дядю. И Сион догадывается об этом: ибо разговаривает наследная принцесса с ним, как с одногодкой. Это даже как-то радовало его.

Конечно, Сион не вернулся во дворец. Ещё чего! Ему ведь для счастья так не хватало всех неравнодушных к его персоне и иногда происходящих интрижек. Нет уж, увольте.

Так если он не проводил во дворце дни и ночи напролёт, где тогда пролетали часы его жизни?

Иногда Его Высочество стало помогать главе Кертье в меру своих возможностей. Или принц скрашивал свой досуг обучением Раэля. Речь не о искусстве ассасина, конечно же. Младшему из братьев было куда интереснее разучивать этикет, различные науки и искусства, вместе с Сионом. Правда сам новоиспеченный учитель сим баловаться не любил.

Что же тогда приходилось ему по сердцу больше прочего? Разумеется, библиотека. Там он любил утопать в книгах, и необязательно им быть художественными. Принц просто читал и наслаждался, а ещё подогревал мечту однажды побывать в мире людей. Однако по непонятным ему причинам, а по некоторым очень даже глупым, Лорд не хотел отпускать дорого брата, даже с кем-то из доверенных лиц. Как обычно. Где родился, там и помрё… пригодился.

В один из вечеров, когда делать уж совсем нечего, Сион просто-напросто уснул на подоконнике. Притом свесил одну ногу, а лбом уперся в стекло. Картина маслом: ноблесс беззаботно пускает слюни во сне. Последнее не совсем правда; информация не точная, а приукрашенная. Если принц и пускал слюни, то это так, мелочь. Все существа грешны, в конце концов, просто за то, что родились. Так что не придираемся, дамы и господа.

И было бы всё замечательно, если бы не одно «но». Обнаружил его таким, что ни удивительно, Раджак. Будущий глава сначала пытался окликнуть сожителя, ему показалось, что его нагло игнорят. Он подошёл ближе и понял-таки в чём дела. На губах застыла усмешка, снисходительная. Впрочем, ничего нового. То есть на эмоции старший из братьев не был скуп.

Будить это чудо Раджаку не хотелось. Он вообще хотел и мог бы дальше любоваться спящим. Но от подобной мысли наследнику неловко. Что о нём подумает Сион, если обнаружит за таким делом? Нет, надо всё-таки разбудить спящую красавицу!

Ассасин чуть наклонился и потянулся к плечу спящего принца, но на мгновенье замер. Он ещё в первую встречу оценил красоту Сиона. Хуже: принял его за девушку! Стыд какой, до сих пор помнит! Сейчас, когда никто не видит, Раджак покраснел. «Надо гнать эти мысли прочь». Скорее всего, так подумал наследник клана Кертье. И осторожно дотронулся до плеча белокурого принца, чтобы не напугать случайно. Тихонечко толкнул, и Сион недовольно замычал, однако не проснулся. Просто наклонил голову в другой бок. В принципе, он мог упасть, но прилёг на плечо Раджака.

Последнему от этого не легче. И если Его Высочество не соизволит проснуться в ближайшие минуты, молодой Кертье сам отнесёт его в комнату. Однако такого счастья не привалило, хоть Раджак и старался не шевелиться. Видимо, смена положения таки помешала крепкому сну Сиона. Оный медленно открыл глаза, правда, до него не сразу дошло. Принц просто не понимал, зачем вообще проснулся. А это означает лишь одно, Раджак не дал Сиону снова уснуть на многие лета. Мы же понимаем, о чём речь. А вот до этих двоих сия мысль не дойдёт. Им не до этого.

Когда до Сиона дошло, на ком и как он разлёгся, подскочил, аки кипятком ошпаренный. Выгнулся по струнке и захлопал глазами, мол ни в чём не виноват. А нет, ещё как виноват!

— Я уже думал, не проснёшься, — спокойно, как обычно, проговорил Раджак и направился к выходу. Вот и что сейчас было? Разве ассасин не хотел поговорить с принцем? Хотел, но не стал. Ибо оный от него шарахается. И не говорите, что это спросонья. Видно же.

Да и не только в этом дело было. Сейчас в голове Раджак застряла одна, единственная мысль: он хотел (!) поцеловать (!!) принца (!!!). Увы, это не то, о чём можно подумать. В поцелуе, о котором подумал будущий глава клана, не было ничего вульгарного. Наоборот, столько невинности надо ещё поискать! Мысль зародилась ещё тогда, когда он усмехнулся. Спящий принц выглядел таким невинным, что так и хотел поцеловать его в висок. Таким беззащитным он был! Чего греха таить, для Раджака был, есть и будет! И от этого неловко. (Мягко сказано ещё.)

Вот так и разошлись, словно ничего и не было. В принципе, оба виноваты. А остальным только гадать приходиться, что происходит с этими двумя.

========== III ==========

Всё было бы хорошо, не случись в один день немыслимое. Решил Лорд тет-а-тет переговорить со своим любимым братом. Вызвал, значит, к себе, начал, как обычно, издалека, а потом ни с того, ни с сего своё королевское требование выдвинул. Повелел он принцу Сиону уснуть на некоторое время, причём так повелел, что даже бровью не повёл. Младший братец, естественно, удивился, не скрыв последнего. И давай на старшего с вопросами, но тот серьёзно выдавил своё: «Замолчи! Делай как велят». Сион ещё больше удивился, почуяв подвох.

Что-то грызло уважаемого и любимого Лорда, который упорно молчал и игнорировал любое слово братишки. И только когда Лорд в нетерпении прорычал: «Так надо!» — принц Сион замолчал. С такими же словами его родной отец через побои отправил в очень долгий сон. Только после пробуждения, он понял, ради чего ему пришлось терпеть. Полный отчаяния взор был направлен на Лорда, который игнорировал и это. На самом деле, ему было больней и страшней. Не так он хотел попрощаться с братом. Лорд знал, что принцу-полукровке будет сложнее жить. Ведь его дорога вынуждена постоянно прерываться сном.

— Это ненадолго, я обещаю, — всё-таки правящий ноблесс не смог смолчать. — Когда всё наладиться, Эрга, нет, Лорд тебя разбудит, — мужчина встал с трона, — я думаю, твоя поддержка очень важна для неё, — и всё ближе подходил к брату, опустившему голову. — Сион, посмотри на меня, — попросил Лорд, но принц не повиновался. — Знаю, я был не самым лучшим братом, за то был им, — сказав это, Лорд охнул, так как младший брат обнял его. Сам. В первый и последний раз.

Его Высочество Сион не смог признаться брату, что вряд ли захочет остаться в Лукедонии после очередного сна. Однако в тот момент он сдерживал слёзы. Кто-кто, а ноблесс сильные. Пускай он и полукровка, но права плакать не имеет.

Лорд погладил его по голове, прошептал что-то успокаивающее. Тогда Сион ещё не знал, что из всех ноблесс в новом времени его встретят, то есть будут ждать лишь двое, от силы трое. И решение убежать, возможно, верное и единственное.

***

Чтобы никто не потревожил сон дорого брата, Лорд посоветовал Сиону уснуть в старой, забытой всеми, усыпальнице прежних Лордов. Очень старое место, которое, на удивление всем, природа старалась не рушить. Однако дорога к нему давно стала непроходимой. И всё же…

Лорд не покидал уснувшего брата второй день. Он хотел запомнить черты лица братишки, которому просто не повезло родиться. Мужчина стоял на одном месте, замер, словно мраморное изваяние, словно боялся разбудить. На его лице едва ли заметишь улыбку. Ох, если бы Сион по-настоящему жил намного дольше, наверняка бы согласился принять вечный сон вместе с ним. Но… младший брат жил очень мало.

«Если ты не проснешься позже, я тебя не прощу», — Лорд глубоко вдохнул запах белых лилий, которые лежали вокруг гроба. Вряд ли Сион будет рад проснуться среди гнили, пусть она и от цветов. Мужчина усмехнулся.

— Что ты мне расскажешь? — тут же заговорил он, стоило Рагару Кертье появиться рядом. Последний уже не отрывал взгляда от друга. Спит. Крепко. А они ведь толком не попрощались: Сион не хотел этого, потому и попросил брата-Лорда рассказать Рагару после того, как тот пойдёт «вздремнуть немножечко». И передал записку, полную надежды. «Уже жду нашу следующую встречу».

— Почему вы ему не рассказали? — Кертье нечего сказать своему Лорду, зато есть этот простой вопрос.

— Он бы начал вредничать, — устало вздохнул Лорд. — В конце концов, он только кажется взрослым, — и пожал плечами. И ушёл, потому что не хотел мешать.

Знаете, есть в этом нечто особенное. Вроде стоишь перед гробом и понимаешь, что больше не увидитесь, не по говорите по душам или о мелочи всякой. А вроде бы и не расстаетесь вовсе. Это двоякое ощущение создают узы. Узы, о которых могут забыть, которые могут ослабнуть, но будут жить до последнего. Именно они напомнят нам о когда-то дорогих сердцу членов «семьи».

Рагар скинул часть цветов с постамента и присел, сгорбившись. Вот уж кто точно всегда будет выглядеть живым. И ни одной эмоции на лице! Не боялся ли его дорогой друг уснуть навеки, раз сохранил равнодушное лицо? Принц был подобен хрупкой кукле. Пока ещё каджу, Кертье усмехнулся глупым мыслям и давним воспоминаниям.

«Мальчишки тоже хотели прийти», — мужчина пробурчал себе под нос, заправляя прядь белокурых волос принца за ухо. Отчего-то ему хотелось, чтобы друг всё услышал. Увы, не дано. Потом мужчина осторожно вложил записку в ладонь спящего и сжал её в кулак. Наклонился и стукнулся лбом о лоб спящего. Рагар тяжело дышал: какой глупый у него «брат».

«Эй, Сион, как думаешь, — тихо прошептал он, — дружба может длиться дольше, чем одну жизнь? — усмехнулся и добавил с вызовом: — Давай, проверим, а!» Что этим хотел сказать Кертье? Увы, принц Сион этого не узнает никогда. Теперь он остался один. Спит себе Его Высочество в закрытом гробу, тая глубоко в сознании желание проснуться поскорее. А лучше бы уснул навеки.

***

Как Сион и собирался, в Лукедонии не остался. Не было у него такого желания, даже не думал об этом, особенно после прочтения записки ныне покойного друга. Каким образом бумажка уцелела? Неизвестно, то есть не важно! Уцелела же, и в этом счастье. Прочитав всё, как есть, ноблесс наполовину с действиями не медлил. Всё равно проснулся сам, никто его не будил. По этой причине Его Высочество решил не соваться в центр Лукедонии. Мало ли что может его ожидать. Да, Сион боялся показаться кому-то из ноблесс. Непонятное чувство страха, подпитываемое невесть откуда взявшимся одиночеством, направила его в совершенно иной мир.

Сион не сразу нашёл Франкенштейна. Это был очень долгий, пугающий и незабываемый путь. Но он его нашёл. А тот в свою очередь чуть не прибил принца. Потом до учёного дошло-таки решение прочитать записку, оставленную Рагаром. В самом конце листика была необычная приписка на одном из человеческих языков: «Он не только мой друг, но и Рейзел-нима. Пожалуйста, позаботься о нём».

Ну что можно сказать? Принц побывал в мире людей, узнал много нового, подучил пару языков. Его мечта сбылась, можно вернуться обратно в Лукедонию. Однако Рагар почему-то попросил найти Франкенштейна. Он нашёл, а тот смотрел на него, как на проблему №1 во Вселенной. В итоге, принц Сион остался жить с учёным, а посвящённые ноблесс даже не знали о его исчезновении. Откуда Сиону было знать, что Эрга Кенезис ди Раскрея ещё не разобралась с предателями и просто-напросто боялась будить дядю? Вот не знал, от того и проблемка будет в будущем, когда Лорд, узнав о пробуждении истинного ноблесс, решит разбудить принца, но не обнаружит его.

***

На кой-хер Франкенштейну школа, ещё и в Сеуле, Сион понял не сразу. Однако допёр и даже поддержал. Морально и физически. Вы не поймите неправильно, просто школу нужно содержать. Родители богатых детишек платят, а простых — не могут. Вот и приходится полукровке тягаться по разным концам света да сдирать с казино всяких деньги. Получается у него отлично. В принципе, принц мог и честным путём зарабатывать деньги, но…

Во-первых, вне Лукедонии Сион чувствовал себя сильнее и здоровее, энергию тратить надо. Во-вторых, мир людей меняется без остановки. Поэтому, хоть и жили они с Витей душа в душу, Его Высочество тянуло глянуть мир. В-третьих, его терзала совесть. Думаю, почему, объяснять не нужно. А азартные игрульки отлично помогали забыться.

Так и жили. Нет, конечно, иногда принц всё-таки брался за работу простую: от дворника до педагога, от хоста до модели. Но всё было не то, а вот игры — другое дело. Ему словно сам Боженька велел, не обессудьте.

Так наступил и шёл 20** год. В этот раз принц выиграл очень много денег, и их было достаточно. Посему он решил не бить баклуши где-то в Провансе, а вернуться в Сеул, в школу, и помочь Франкенштейну. А оный гад только отписал ему: «Дуй сюда как можно быстрее». Наглел учёный только тогда, когда Сион был нужен позарез: помочь восстановить равновесие душевное. Ох, не знал ещё товарищ, куда спешит.

***

Знаете, Сиону можно было жить спокойно, прикинувшись студентом. Да, на школьника он уже не похож, зато какой студент! И одет принц по-студенчески, как все другие корейцы. Но всё равно выделялся, не столько внешностью, сколько своей аурой ноблесс. Поэтому и привлекал внимание. А посему, оказавшись в городе утром, домой вернулся только к вечеру. Столько успел сделать: и с бабушками старыми поболтать, и детишек чьих-то понянчить, и туристам дорогу показать, и упасть пару раз на ровном месте, и пришёл домой.

Уже открыв дверь, Сион услышал голоса относительно шумной компании. Были чужие, были дети, и была аура недовольства самого Франкенштейна. Холодок пробежался по спине принца. На всякий случай он прикрикнул: «Я дома!» И тут же все умолкли. К нему подошёл хозяин дома, кивнул и рукой махнул на гостиную, мол иди-ка и увидь. А что увидь, уже не его проблемы.

— Виктор, ты решил обзавестись семьёй? Надо было раньше сказать, я бы съехал, — иногда Сион так шутил, но сейчас ему было не до смеха. Он же слышал детей! Вот откуда они здесь, если не… Получив по макушке и пробурчав «и-та-тай», принц прошёл в гостиную. Его взору предстала интересная компашка. Но он не такой прокаченный ноблесс, чтобы сказать, кто есть кто. Ещё краем глаза было замечено знакомое лицо, которое не признали. Зато Кадиса Сион признал, как только увидел.

— Поставь чашку, — Его Высочество подошёл к Рейзелу, бурча. Истинный ноблесс, казалось, одарил его равнодушием. Но в алых глазах всё же читалась радость. Да, хоть Рей и не улыбнулся, его глаза стали более живыми. Чашка больше не в руках мастера. Зато он на пару секунд оказался в объятиях. Принц Сион начал счастливо тарахтеть на языке ноблесс после того, как перестал обниматьблизняшку.

Франкенштейн детям объяснил так: дальние родственники давно не виделись, потерпите ещё минуту-другую. Там было пара ласковых слов в адрес полукровки, но они оказались проигнорированными. Когда Сиону надо будет, тогда и припомнит. И уже после того, как Сион выговорился, директор представил «чудо» своим ученикам, сотрудникам и гостям. Да, да, были ещё гости. А представлен он был так: «Главный спонсор нашей школы, ему больше тридцати». Прозвучало как оскорбление, ну да ладно.

Дети, как ни странно, приняли его хорошо. Сотрудники присматривались, как сам «главный спонсор». Ученики-ноблесс признали в нём своего, но и понятия не имели, кто он такой. Были ещё двое: один возился на кухне, поэтому Сион его ещё не видел, а второй испепелял взглядом. Сион в свою очередь осторожно косился на него, всё ещё не признавая. А потом забил вовсе, рассказывая детям, почему им необходимо накопить на путешествие в Париж, Шанхай, Санкт-Петербург и другие города. Говорил, пока не опустилась перед ним чашка чёрного чая с молоком.

Принц думал, это Сейра принесла. Уже хотел поблагодарить, повернул голову и… промолчал. Открыл рот, закрыл, и так пару раз. Смотреть снизу вверх на Кертье было чем-то обыденным, ибо ассасины всегда были выше него. Но не это так смущало Его Высочество. Хотелось убежать, исчезнуть или просто сквозь землю провалиться. Увы, ему такого счастья не дано. «Скорее всего, я сейчас жалок, как никогда раньше», — усмехнулся принц.

— Как дела? — Раэль чуть не свалился на ровном месте от возмущения, к тому же он не понимал спокойствия брата. Ладно, его принц не узнал. Но вот сказать ЭТО после стольких лет! Как?! Ни стыда, ни совести. Впрочем, не за это Кертье младший обижался на принца. У него вообще причины не было. Так, за компанию.

— Достаточно хорошо, — серьёзный Кертье — затишье перед бурей. И то, что Раджак спокоен, как удав, ничего хорошего не предвещает. Принцу остаётся только надеяться на лучший исход. Но! Волнение отступило, ибо осознал Сион, что не чувствует никакой враждебной ауры. Глава ассасинов вернулся помогать Сейре. А принц, в некотором роде, остался с носом. А Рейзел посмотрел на него так, будто удивился: «Как это ты и с Кертье не ладишь?». Это был чистейший шок.

Потом наступило время детям расходиться. Сион девчонкам отдал сувениры задаром. Франкенштейн вспомнил, что у него целый шкаф этого хлама, а потом ему пришла идея раздать всё детям. Почему он раньше не додумался? На это принц якобы обиделся. Раэль тоже пошёл провожать детишек домой. Всё, что он сделал в отношении принца, — презренья взор, напускного, само собой. Правда Сион просто плечами пожал. Франкенштейн увел ГМО «на опыты», жалуясь, что Его Высочество до сих пор отказывается улучшить своё состояние. Ну да, не каждый день есть возможность покромсать полукровку. И Сион это прекрасно понимает. А Рей его игнорировал. Правда, игнорировал.

Поэтому сбежал принц на балкон. Делать, кроме как глядеть в ночную даль, нечего. Так что Сион дергал свою косу и ни о чём не думал, а надо было. Надо было подумать о братьях Кертье. И если прощения младшего он добьётся быстро, то со старшим нужно будет повозиться. (Что уже говорить о Лорде?)

Вышёл полукровка в одной рубашке, а было довольно прохладно. Уже мурашки пробежали, надо бы возвращаться в дом. Но на его плечи накинули плащ, неизменный плащ любого уважающего себя ноблесс. Эх, какая ностальгия! «И что мне ему сказать?» — принц не хотел смотреть в сторону Раджака. Улыбка, а-ля «идиот», озарило его лицо. Неловко, ой-как неловко. Кажется, небеса разверзнуться, предстанет перед ним покойным друг и пальчик пригрозит: «Ай-яй-яй! Ай-яй-яй!».

Это был бы апогей стыда белокурого принца.

— Спасибо, — хоть что-то, да удалось-таки принцу выдавить из себя. Раджак ничего не ответил, просто стоял рядом, так же опершись на перила. Даль чем-то привлекала: можно сохранить спокойствие души. Глава клана хотел о многом спросить у принца. Вопросы были разные, но даже самые простые остались при нём.

— На самом деле, мне очень стыдно, — Сиона не потянуло на откровения. Он был обязан объясниться. — За то, что ничего тогда не сказал, — он вспомнил тот день, когда не попрощался даже с Рагаром, — за то, что сбежал, — в голове пронёсся день пробуждения, — за то, что не поверил в вас, — принц говорил и о братьях, и о племяннице, и о ноблесс в целом. Ему действительно стыдно. Ох, силы небесные, да он же покраснел, круче всяких варёных раков! И в этот момент Сион впервые услышал смех Раджака, который даже не сдерживался. А после глава ассасинов продолжал скромно улыбаться.

— Тебе… — осторожно начал Кертье, — нужно поговорить с Лордом. Я думаю, она будет рада, — и посмотрел-таки на принца, который всё ещё был красным. Не так сильно, но заметно.

— Хех, — Сион не собирался ничего утверждать или отрицать, он даже не думал над этим. Волновало другое: — А нам поговорить не надо? — и тоже посмотрел на собеседника. Знаете, невозможно описать их чувства. Невозможно описать их столкнувшиеся взгляды. Наконец-то один из них сдался. Раджак в недоумении наклонил голову на бок: у них какие-то разногласия? Да нет. Вообще, он много раз пытался мыслить, как принц-полукровка. И вроде как получается в последнее время.

И вдруг Сион понял, что перед ним стоит тот, кто действительно понимает его. А ещё ему показалось, что он увидел Рагара, ещё молодого наследника клана Кертье. Но это так, мимолётное видение.

— Пока никто не видит, можно? — протараторил Сион, крепко-крепко обняв Раджака. Так спокойно ему было лишь однажды, когда он сам был ребёнком, когда-то и дело тягался за близнецами, когда подталкивал Рагара на различные пакости.

— Кхм! Я вижу, — Раэль всё ещё держал маску обиды. Но на него махнули рукой. Младший Кертье чуть не задохнулся от возмущения и решил ретироваться подальше от этих чудаков.

Сейчас самое время наверстать упущенное. Принц будет торопиться, выбиваться из сил, вникнув в ситуацию, согласится стать подопытным Франки. Но уже поздно что-то менять. Смерть выбрала следующую жертву. Дружба может длиться не одну жизнь, но это не значит, что другая — будет длинной.