Долг аристократа (СИ) [Kassandra_1305] (fb2) читать онлайн

========== Глава первая ==========

Когда слизеринца вызывают к директору, товарищи по факультету криво усмехаются. А после произошедшего в Министерстве Магии — ещё шепчутся с подозрением. И «счастливчик» потом некоторое время носит на себе клеймо предателя, но и это утихает — пусть и не так скоро, как хотелось бы. Прочной защитой от слухов являлась только достаточно богатая и именитая фамилия, но таких в Хогвартсе почти не осталось. Самые громкие аристократические семьи, в первых рядах — Малфои, Нотт, не отпустили отпрысков в магическую школу в новом году, высказывая прямое недоверие опеке Дамблдора. Игра на зрителя, который был не особенно заинтересован в шоу.

Но одно дело — получить прямое громогласное приглашение в кабинет, которое означало чаще всего одно — кто-то совершенно глупо попался за чем-то запретным. И совершенно другое — тайная записка со временем и отвратительно сладким паролем, которая через несколько секунд после прочтения воспламенилась сама по себе.

Байярд прижал обожжённые пальцы к мочке уха и задумался. Зачем он мог понадобиться Альбусу Дамблдору? Бэй принадлежал к угасающему и не особенно состоятельному роду Солсбери и не имел такого веса, как выбеленные гордостью Малфои, но обширные, хоть и небогатые земли заставляли с ним считаться. Когда мир магглов стремительно двигался вперёд, магический мир застрял в средневековье, где всё решали золото, вассалы и обширность владений. Бэю удалось преуспеть только по одному из трёх пунктов.

Довольно рано став главой рода, Бэй принял ряд решений, одно из которых, как он предполагал, и привело его ночью к дверям кабинета директора. Не все из принятых решений были удачны и обернулись лучшим, но отец крепко научил Бэя старому кодексу, покрытому пылью, в котором говорилось: «Долг аристократа — держать слово и всегда платить по счетам». Или как-то так. Бэю зубрёжка не давалась, отец и не настаивал, в какой-то момент постановив: сын уловил ту самую суть, которую ещё сотни лет назад довольно витиевато и высокопарно изложили члены их рода.

Уже даже от слов «Лимонный щербет» стало и сладко, и кисло на языке, но проход открылся, и через несколько секунд Бэй оказался в кабинете директора. Он был здесь всего дважды и успел достаточно изучить обстановку, но в этот раз заметил три новых статуи, которые оказались живыми.

— Этот? Вы шутите, да? Слизеринец?

Бэй скривился от выкрика, который неприятно резанул слух и подпалил фитиль гнева в его сердце. Тут же вспыхнуло желание стереть эту гримасу ярости с веснушчатого лица, заставить молить о прощении — в конце концов, Бэй знал себе цену и никому не позволял пренебрегать собой, в том числе, говорить так, будто его и нет в комнате. Он не был привязан ни к факультету, ни к Хогвартсу, но уважал себя и справедливо считал, что и остальные должны его уважать. Но с истинно аристократской выдержкой — отец бы им гордился — Бэй повернулся к источнику звука и ровно произнёс:

— И тебе привет, Уизли. Грейнджер. Поттер.

Мальчик-Который-Выжил, а после ажиотажа в прошлом году — Мальчик-Который-Создаёт-Одни-Проблемы, выглядел ненамного довольнее друга, но не выказывал агрессии. Кивнул в ответ на приветствие, и Бэю даже почудилось, что в зелёных глазах вспыхнуло облегчение. Гермиона же не отреагировала на свою фамилию, она сидела на стуле, сложив руки на коленях, как примерная школьница или как приговорённая на казнь. Бэю даже стало её жаль — он ещё не знал, в чём дело и какова его роль в этом представлении, но уже догадывался, что всё крутилось вокруг её персоны.

— Мистер Уизли, прошу, воздержитесь от преждевременных выводов, — устало проговорил Дамблдор.

Он выглядел болезненно и совершенно не производил впечатление того грозного и всемогущего волшебника, каким до недавних пор его считали многие. Лишение большинства привилегий, постов и доверия почти всего магического сообщества явно подкосили директора Хогвартса. Было чудом, что и это место у него не отобрали — возможно, Министерство просто ждёт его медленного увядания среди врагов и недоброжелателей, чтобы окончательно низвергнуть в глазах обожателей, таких, как Поттер, например.

С человеческой точки зрения Бэй такие методы презирал, но с точки зрения аристократии, которая умела вести войны без прямого столкновения, он оценил этот ход.

— Рон, серьёзно, остынь, — резко одёрнул его Поттер, заметив, что друг ещё не договорил. — Мы всё обсудили, согласились. Всё решено уже. Из всех вариантов…

Тут он прикусил язык, покосился на Бэя и отвёл взгляд. Бэй только хмыкнул. И снова, можно было бы ответить, но он решил выждать. Тем более стало понятно облегчение, которое почудилось во взгляде Гарри. Судя по всему, троица не была посвящена в то, кого увидит в кабинете директора. И кого же боялся увидеть Поттер? Малфоя, Нотта, Забини? Этих отпрысков родители оставили в поместьях, не упустив случая бросить камень в огород Дамблдора. Крэбба или Гойла, которые неприкаянными тенями бродили по коридорам Хогвартса и учились существовать отдельно от своих лидеров? И зачем вообще понадобился он, Бэй?

— Мистер Солсбери, присядьте, разговор предстоит серьёзный, — спокойно попросил Дамблдор, поняв, что конфликт задавлен на корню — Рон возмущённо пыхтел за спиной Гермионы, которая по-прежнему выглядела бледной копией себя.

Заинтригованный, Бэй опустился в одно из кресел, устроившись там так, будто это он созвал всех здесь. Как ни крути, а компания собралась интересной. Прошлый год выдался для Поттера и его друзей насыщенным, это Бэй знал. В подробности не вдавался, а так как он не был замечен в участии в Отряде Дамблдора, то и все последствия благополучно обошли его стороной. Всё, что было написано в Ежедневном Пророке, Бэй делил на два, а то и на три, потому как у него была голова на плечах, которая неплохо соображала. По всему выходило, что Поттер с кучкой друзей устроили заварушку в Отделе тайн, что стоило его крёстному жизни, а Дамблдору — репутации.

В свете этих событий Бэю было крайне интересно, какая цепочка рассуждений и решений привела Дамблдора и Золотое Трио к нему.

— Думаю, для вас не секрет, мистер Солсбери, что я и друзья мистера Поттера сейчас обладают не самой лучшей репутацией в магическом сообществе, — продолжил директор, подаваясь вперёд, и теперь Бэй с уважением отметил, что старик был не так плох, как казалось с первого взгляда. — В связи с происшествие в прошлом учебном году мистер Поттер, мистер Уизли и мисс Грейнджер, а также некоторые другие студенты указом Министерства Магии были отстранены от учёбы на неопределённый срок.

Бэй кивнул, показывая, что понимает скрытую цепочку размышлений Министра. Разумеется, мародёрство на территории Министерства он стерпеть не мог, недоказанные заявления о том, что Волдеморт вернулся, только подлили масла в огонь. Если бы только Поттер отступил… Бэй тут же прикинул, как бы он вышел из этой ситуации, какие ходы заткнули бы рот Министру, но это была политика, а Поттер и политика явно были не совместимы.

— По понятным вам причинам мистер Поттер с друзьями подвергаются определённой опасности, оставаясь без моей опеки. У нас было время подготовиться и обеспечить защитой всех, но с мисс Грейнджер… всё сложнее. Посовещавшись, мы решили, что мисс Грейнджер нужен официальный опекун. И самый быстрый способ его обрести — это выйти замуж.

Бэй тут же понял, к чему всё идёт, но не смог поверить своим ушам. Он подался вперёд и сначала хотел что-то сказать директору, но потом повернулся к Гермионе и спросил:

— И ты дала на это согласие?

Девушка вскинулась, и Бэя обжёг тот самый огонь, который когда-то пылал в глазах аристократок, который временами вспыхивал в глазах матери — огонь сильной души, крепкой не только самомнением, но и гордостью, основанной на чувстве собственного достоинства.

— Это была моя идея, — звонко ответила она, и по лицам её друзей Бэй понял, что если и так, то она не входила даже в первую десятку идей, которые они перебрали. — Профессор сказал, что подберёт кандидата…

— Да, подобрал! — тут же снова вспыхнул Рон, и по его тону Бэй понял, что в этот раз так просто его погасить не удастся. — Слизеринца! И сына осуждённого Пожирателя!

Всё произошло в один миг — Гермиона вскочила с места, Гарри заслонил её собой, а Рон и Бэй вдруг оказались нос к носу. Атмосфера резко накалилась до предела. Бэй не дрогнул перед огнедышащей махиной, которой сейчас предстал Уизли. Сам он был копией отца, статного, бледного, темноволосого и предпочитающего орудовать умом, а не палочкой. Но всегда готового отстоять свою честь любым способом.

— Даже не смей упоминать моего отца…

— Довольно!

В былые времена этот голос заставлял их содрогаться, ещё на далёком первом курсе, который для Золотого Трио был намного ближе, чем для Бэя. Ему оставался последний год обучения, но он давно был взрослым, ему пришлось стать им в одночасье. Тем не менее, он не потерял уважения к старшим, чьи моральные ориентиры были ему близки. Вот с Амбридж они как-то не сошлись. Некстати зачесался шрам от поучающей надписи, но её лозунг «Я должен уважать старших» никогда не смог бы въесться так же глубоко, как отцовское «Уважай только тех, кто этого заслуживает».

— Это правда? — с надрывом спросил Гарри, и в его голосе Бэй услышал интонации обманутого ребёнка, который по наивности и юности идеализировал отца.

Эти нотки Бэю были знакомы, впервые он услышал их в своём же голосе — первый и последний раз, когда встретился с отцом незадолго до казни.

— Правда, — спокойно подтвердил Дамблдор, — но я просил мне поверить. Просил вас всех. Мистер Солсбери на нашей стороне.

— Вы ошибаетесь, профессор, — холодно возразил Бэй, отходя от Рона и останавливаясь так, чтобы предупредить его возможный бросок. — Я ни на чьей стороне. Моя семья находится в нейтралитете. Мы не заинтересованы в войне и не имеем никакого желания присягать какой бы то ни было стороне.

— Почему вы считаете, что он поможет? — спросил Гарри у директора.

Бэй почувствовал скользящий взгляд Дамблдора, который будто бы раздумывал над этим вопросом. Бэя сковало льдом — он ждал ответа не меньше, чем Поттер, потому что это бы показало, тому ли человеку он доверился несколько лет назад.

— У меня есть все основания так считать, — ровно ответил Дамблдор. — Мистер Солсбери показал себя как человек чести, умеющий держать своё слово. Именно поэтому я в нём уверен.

Бэй посмотрел на Гермиону, он понимал, что она была центром происходящего. Бледность её не покидала, но она ожила и уже будто бы ощущала реальность. Бэй не знал, так ли слепо она верила воле Дамблдора, как Поттер, но сейчас это было и не важно. Бэй знал, что согласится на предложение, но оно пока не было произнесено. Словно подслушав его мысли, директор повернулся к нему и спросил:

— Мистер Солсбери, вы согласны заключить с мисс Грейнджер помолвку и отправиться с ней в свои земли на срок, необходимый для решения ситуации с Министерством Магии?

— Почему она не может выйти замуж за одного из этих двоих? — спросил Бэй, прекрасно зная ответ, но желая, чтобы он прозвучал и для Поттера с Уизли.

— По законам маггловского мира Гермиона не может так рано выйти замуж, — вдруг ответил Гарри хмуро, — поэтому я не могу жениться на ней. А по законам магического мира…

— …чтобы заключить брак до семнадцатилетия, я и мой род должны обладать определённым статусом и владениями, — недовольно закончил за него Рон.

— Поэтому вам нужен аристократ с землями и золотом, — усмехнулся Бэй. — При этом достаточно безумный, чтобы рискнуть этим и своей жизнью, ввязываясь в возможную войну с Сами-Знаете-Кем и Министерством Магии.

В кабинете воцарилась тишина. Гарри и Рон переглядывались, явно сомневаясь в согласии Бэя, директор просто выжидал, но Бэй смотрел только на Гермиону. Она, стиснув зубы и сложив руки на груди, встретила его взгляд и явно не собиралась уступать в этом бессловесном поединке. Ей явно было непросто сдерживать себя, но среди аристократии ценилось умение владеть собой.

— Я согласен, — ответил Бэй, не моргнув и глазом. — Я так понимаю, лучше не затягивать. Объявим завтра, если вы не против… мисс Грейнджер.

Он склонил голову в лёгком поклоне. Девушка явно растерялась, побледнев ещё сильнее.

— Мистер Солсбери, мисс Грейнджер, подойдите, вам нужно поставить подписи, — сказал Дамблдор, нисколько не удивившись исходу. — Чем раньше мы отправим письмо в Министерство, тем скорее мисс Грейнджер получит необходимую протекцию.

Бэй в несколько шагов оказался рядом и поставил подпись — магия лишь слегка ущипнула его за палец. Это было необходимо, чтобы было прозрачно — всё произошло на добровольной основе. Очередь была за Гермионой, и Бэй усомнился. Осознаёт ли она происходящее? Не отступит ли в последний момент? Если она будет сомневаться и не сможет очистить свой разум, то пергамент воспламенится — и ничего не произойдёт. В этом случае для Бэя ничего не изменится, он вернётся в свою комнату и предастся заслуженному отдыху. Он ничего не потеряет, но ему было интересно — она и правда настолько безрассудна, что заключит помолвку с совершенно незнакомым человеком? Они никогда и не пересекались и не были официально знакомы. Бэй был на два года старше неё, хоть и часто слышал о той самой Гермионе Грейнджер, очень умной и очень раздражающей, если верить Малфою. Бэй ему не верил, но имя запомнил.

И теперь было очень интересно стоять рядом с ней, наблюдать, как она трясущейся рукой берёт перо, кусает и без того болезненно красные губы, а потом одним махом подписывает свой приговор. Пергамент выдерживает эту атаку и остаётся всё таким же цельным и неумолимо жестоким.

— Теперь вы связаны обязательствами, — проговорил Дамблдор, и в его голосе послышалось неподдельное сочувствие.

Бэя это не касалось — его роль на сегодня была завершена, поэтому он двинулся к выходу, быстро спустился по винтовой лестнице и оказался в леденящем кожу и кости коридоре. Пальцы вдруг снова обожгло фантомной болью, а разум — осознанием: да, это действительно было, он на самом деле теперь помолвлен с Гермионой Грейнджер. Думал ли он, что однажды так случится? Совершенно точно нет, но Бэй знал, что каждое решение влечёт за собой последствия. И он был к ним готов.

Вскоре его настигли быстрые лёгкие шаги, и Бэй очень не хотел оборачиваться. Он безошибочно определил, кто его преследует. Это шуршание никак не могло принадлежать неуклюжему Рону или торопливому и шумному Гарри и уж точно не соответствовало летящей походке директора.

— Солсбери!

Бэй остановился и развернулся на каблуках. Выкрик получился негромким, видимо, Гермиона сама не хотела создавать много шума, но и этого могло быть вполне достаточно, чтобы привлечь Филча или миссис Норрис. И Бэй не знал, о чём думала девушка, но он совершенно точно не желал, чтобы их застали вместе ночью.

— Что вам, мисс Грейнджер?

Гермиона даже притормозила от такого обращения, но потом прищурилась.

— Почему ты согласился?

— Это касается только меня и Дамблдора. Можешь быть уверена, обязательства, которые нас связывают, обеспечат тебе полную неприкосновенность, — ровно ответил Бэй. — Ещё вопросы?

— Да, — решительно заявила Гермиона и вдруг будто бы сдулась. — Когда… мы выдвигаемся?

Бэй видел, что эти слова даются ей очень сложно. Бледность её не покинула, зато заострила черты лица. Среди аристократов это считалось красивым и благородным, но Бэй предпочитал живых и неидеальных.

— Утром, после завтрака. Я отправлю сову в поместье, там всё подготовят. Надеюсь, ты попрощалась с родителями. Контактировать с кем-либо за пределами поместья тебе будет нельзя.

Гермиона вскинулась, и Бэй почувствовал её несогласие, протест и злость при мысли, что теперь кто-то другой будет распоряжаться её жизнью. Нет, она определённо не была аристократкой, даже близко нет, ведь они всегда были холодны и надменны, ставили на место здесь и сейчас, давая понять, что с ними нельзя так обращаться. А потом всё равно позволяли, ведь по законам магической аристократии, выйдя замуж, женщина обретала все права жены и теряла многие права человека.

— Попрощалась, — отозвалась она через силу. — Не думай, что мне это в удовольствие, Солсбери. Я делаю то, что нужно.

— А я то, что должен, — в тон ей заявил Бэй. — И зови меня Бэй.

Он развернулся, не дожидаясь ответа, и направился прочь. Он не мог и не хотел рассказывать всего, обнажать душу перед незнакомкой. Бэй надеялся, что она никогда не узнает, как он пришёл за помощью к тому единственному, кто обладал настолько неоправданной верой в людей, что был готов помочь ему отбиться от хищных семей, готовых разорвать земли Солсбери на жирные клочки. Бэй был должен и не мог просто так от этого отмахнуться.

Ведь таков закон кодекса аристократов — всегда отдавай долги.

========== Глава вторая ==========

Гермиона до последнего надеялась, что им с профессором удастся найти другой выход. Впервые она по-настоящему и от всей души пожалела, что родилась в семье магглов. Когда профессор огласил содержание указа, Гермиона уже почувствовала себя в ловушке, но очень надеялась, что не будет в ней в одиночестве. С первого курса она привыкла, что они всегда втроём, что рядом с ней Гарри и Рон, верные друзья и товарищи. Пусть иногда Гермиона хотела от них отдохнуть и обрести что-то вне их Золотого Трио, она уже не мыслила себя без друзей.

Гарри сказал, что у Министерства Магии не выйдет их сломать, что они смогут найти выход и в этой ситуации. И Гермиона ему поверила, потому что считала себя сильной, порой даже сильнее мальчишек. И определённо умнее. Но ситуация повернулась так, что даже с её умом пришлось выбирать лучшее из худшего.

— Мы уже близко.

Голос Бэя резко вернул её в реальность, где карету потряхивало на каждой кочке, а холод неумолимо проникал под мантию и свитер — подарок миссис Уизли.

— Почему мы не могли трансгрессировать? — спросила Гермиона, стараясь не звучать слишком сварливо и агрессивно.

В ушах замер отзвук прощаний. Гермиона не расплакалась только силой воли. Она не могла заставить себя посмотреть на Бэя — боялась передумать и броситься прочь. Её воля испытывалась на прочность и пока держалась, но внутри всё дрожало, особенно когда Гарри и Рон сомкнули вокруг неё кольцо тёплых и крепких объятий. Хотелось остаться вот так втроём, на перроне, хотелось, чтобы время остановилось, но оно неумолимо двигалось вперёд. Гермионе тоже пришлось — она запрыгнула в вагон и услышала, как Гарри сказал:

— Береги её.

Гермиона затаила дыхание, ожидая ответ Бэя, но тот промолчал. Вагон качнулся, и ей оставалось только войти в купе. Бэй появился следом в сопровождении спокойствия и холода. Путь в молчании был ещё тягостнее, но Гермиона не знала, что можно сказать. Она всё ещё надеялась, что это дурацкий и нелогичный кошмар, который вот-вот прервётся долгожданным пробуждением.

— Профессор сказал, что пока нашу помолвку не подтвердили в Министерстве, лучше не применять магию, — ровно отозвался Бэй. — Я с ним согласен.

Гермиона чувствовала себя рядом с ним, как недоучка перед профессором, и это ощущение ей не нравилось. Она мало знала о Солсбери, в её представлении все слизеринцы были примерно одинаковыми. Гермиона сопоставила Бэя с Малфоем и содрогнулась. Классическое воспитание аристократов, земля, деньги, власть и Слизерин — если они схожи в этом, то, наверняка, и в остальном не особенно отличаются?

Гермиона старалась избегать зрительного контакта, но за время пути успела его рассмотреть. На вид Бэй был холодный и отстранённый, что одновременно успокаивало и настораживало. Он сидел перед ней в карете, читал старую книгу с затёртой изумрудно-зелёной обложкой, стискивая её длинными бледными пальцами. Гермиона резко заскучала по тёплым и знакомым Гарри и Рону, но поспешно отбросила эти мысли, потому что в глазах мгновенно защипало.

Она выслушала доводы, она согласилась, но всё ещё не могла принять, что это действительно происходит. Очень скоро она станет миссис Солсбери, и пока было непонятно, что же это на самом деле означает.

Гермиона в очередной раз поёжилась — она надеялась, что они и правда почти приехали. Было бы чудесно увидеть поместье прежде, чем ноги окоченеют. Она прикрыла глаза и постаралась сосредоточиться на своих мыслях, но вдруг ощутила, как снаружи пахнуло теплом и окутало запахом, резким и чужим. Вздрогнув, Гермиона распахнула глаза и увидела, как Бэй невозмутимо одёргивает рукава чёрной водолазки. Его мантия накрывала Гермиону. Она было хотела возмутиться, показать, что не нуждается в подачках, но стало так хорошо, что она решила прикусить язык и оставить заявления о независимости на следующий раз.

Прошлой ночью Гермиона и не надеялась уснуть, поэтому время до рассвета они с Гарри и Роном провели в гостиной факультета. Больше молчали, но Рон после убедительной просьбы рассказал всё, что знал о семье Солсбери. Знал он мало, приравнивал к Малфоям, но, выглянув в окно, когда карета остановилась, Гермиона усомнилась, что Малфои стали бы жить в таком простом и человечном месте.

Поместье Солсбери было большим, но выглядело небогатым. Аккуратным, интеллигентным и даже уютным. Если бы не ветер, пронзающий тело до костей, Гермиона непременно внимательнее рассмотрела бы каменный фасад, живописный сад, больше похожий на естественное порождение природы, сереющие в глубине беседки и полюбовалась бы видом на синеватые в дымке холмы. Но тёмные двери дома оказались привлекательнее, поэтому Гермиона поспешила туда.

Пахнувший в лицо тёплый воздух на краткое мгновение захватил девушку и не позволил вовремя отреагировать на прозвучавший вопрос.

— Извините? — растерянно переспросила Гермиона, поняв, что представительный мужчина во фраке и с сединой в волосах ожидал от неё какого-то ответа.

— Могу я взять вашу мантию, мисс Грейнджер? — всё так же вежливо повторил он.

Получив согласие, он аккуратно подцепил пальцами мантию с плеч девушки, а потом и вторую. Осознание, что Бэй остался на улице в одной водолазке, заставило Гермиону смутиться. Она уже хотела вернуться, но хлопнули двери — и Бэй появился сам.

— Мистер Солсбери, — кивнул дворецкий.

— Маршалл, — поприветствовал его Бэй и тряхнул волосами. — Для мисс Грейнджер всё готово?

— Как вы распорядились.

Гермиона наклонилась к парню ближе и неловко прошептала:

— Извини, что оставила тебя без одежды.

Произошло чудо — Бэй улыбнулся, и только тогда Гермиона поняла, как двусмысленно это прозвучало. Времени на смущение не было: появился слуга с багажом, а Маршалл пригласил её следовать за ним.

Это было не похоже ни на Нору с её лихорадочно-семейной атмосферой, ни на дом на площади Гриммо, где из любого угла на тебя мог выпрыгнуть непрошенный призрак прошлого. Гермиона вслед за Маршаллом шагала по накрытым ковром ступеням, касаясь резных перил и чувствуя на себе взгляды портретов. В первое мгновение ей захотелось втянуть голову в плечи, но гордость возобладала — Гермиона смело взглянула в лицо своему страху.

В воспоминаниях шумели визгливые проклятия разгневанной миссис Блэк, которая не терпела незваных гостей и не могла смириться с забвением. Предки Бэя же были крайне тихими, но разглядывали Гермиону с нескрываемым любопытством. Перешёптывались между собой, передавая от портрета к портрету свои соображения. До Гермионы донеслось только одно слово: «милая», которое вызвало у неё мимолётную улыбку.

Маршалл провёл её по коридору с наглухо запертыми дверями. Гермиона подумала, что в огромном поместье из жильцов теперь только она с Бэем да прислуга. И снова — от этого осознания стало одновременно легче и страшнее. Дворецкий молча указал на одну из дверей и чуть склонил голову. Гермиона решила, что нужно что-то сказать, но тут возникла музыка.

Она лилась будто бы отовсюду, нежная, ясная и такая светлая, что у Гермионы в груди тяжело заскребло от тоски. Она удивлённо заозиралась, желая обнаружить источник, но её поиски прервал Маршалл:

— Миссис Солсбери музицирует каждый день перед обедом.

— Могу я её увидеть? — вдруг спросила Гермиона, испытав острое желание увидеть женщину, которая могла извлекать такие звуки из фортепиано.

— Госпожа живёт в северном крыле. Вы не столкнётесь с ней случайно.

«Только если она пожелает», — закончила для себя Гермиона и вошла в комнату, прикрыв за собой дверь.

Чемоданы стояли у широкой кровати с балдахином, которая тоже выглядела очень простой, но, безусловно, дорогой. Но, несмотря на внешнюю простоту и уют, Гермиона всё равно не испытала ничего, кроме усталости и бессилия. Погрузившись в глубокое кресло, она уткнулась лицом в колени, касаясь пола кончиками пальцев. Она вся превратилась в слух, впитывая в себя удивительную мелодию. Гермиона будто бы видела, как тонкие пальцы перебирают клавиши. Мать Бэя она представляла не иначе, как высокой, статной, тонкой и такой же холодной и черноволосой, как и сын. Но девушка была уверена, что такая музыка не могла выходить из-под рук кого-то оледеневшего.

Теперь Гермиона одна, в чужом доме, с чужими людьми, на неопределённое время. Без учёбы и права колдовать. Без всего, что прежде составляло её жизнь. Приступ паники, прежде сдерживаемый усилием воли, прорвался глухими рыданиями, но её резко прервали.

— Мисс Грейнджер? — Стук в дверь и вежливый голос заставили Гермиону подскочить и потянуться к палочке. — Мистер Солсбери приглашает вас отобедать с ним в столовой. Или прикажете подать в комнату?

Стук сердца всё ещё гулко отдавался в ушах, Гермиона нервно облизнула губы. Запереться в комнате и не видеться с Бэем ровным счётом никогда было соблазнительной идеей, но ей не хотелось показаться неблагодарной. По крайней мере, сначала.

— Я спущусь, спасибо.

Когда шаги смолкли, Гермиона несколько раз вдохнула и выдохнула, чтобы прийти в себя. Предаваться унынию было не в её натуре, поэтому она решила непременно найти себе занятие. В конце концов, должна же быть в поместье библиотека? Вдохновившись этой мыслью, девушка быстро переоделась и вышла из комнаты.

Только в этот момент Гермиона поняла, что не знает, куда идти, но логика подсказала, что столовая должна располагаться на первом этаже. Преодолев коридор почти бегом, на лестнице девушка сбавила шаг, ощущая благоговение перед десятками лиц из прошлого. При виде неё они оживились, шепоток возобновился, но никто не пытался вступить в диалог, а Гермиона только склонила голову в знак уважения. Когда оставалось миновать всего несколько ступеней, её внимание привлёк невесомый женский голос:

— Простите, мисс, не могли бы вы представиться?

Молодая женщина напомнила Гермионе Полумну — огромные глаза с неуловимым вопросом во взгляде, белизна волосы и летучий наряд, переливающийся из-за игры света. Незнакомка была запечатлена в одной из беседок и почти терялась в густоте зелени и кустовых белых роз. Гермиона не бралась определить её возраст, но подсознательно почувствовала в ней удивительную силу.

— Гермиона Грейнджер, мэм.

— Виктория, — улыбнулась женщина. — Байярд — мой племянник. Ты, получается, моя невестка?

— Бэй всё рассказал? — растерялась Гермиона.

— Нет, но слуги у нас не особенно молчаливы, — пожала плечами Виктория. — А мы умеем слушать. Только это нам и осталось…

— Грейнджер, — раздалось громкое и острое, словно заточенный кинжал. — Никогда не слышал об этой семье. Кто твои родители?

Гермиона вздрогнула и обратила внимание на портрет у подножия лестницы. В первую секунду она подумала, что видит самого Бэя. Горделивый аристократичный профиль, длинные чёрные волосы, строгий костюм и пронизывающий взгляд карих глаз.

— Я не аристократка, сэр, — стараясь не выдать своего волнения, сказала Гермиона. — Магглорождённая.

Шёпот за спиной стал ещё более взволнованным, но проклятий не последовало. Это обнадёживало. Мужчина, на портрете которого значилось «Крофорд Солсбери», сжал в нитку губы и смерил её таким взглядом, что Гермионе захотелось ответить на молчаливое оскорбление едко и с достоинством, но тут прозвучал ещё один голос — тихий и уверенный:

— Оставь её, отец.

Если прежде Гермиона хотела как можно дольше не видеть Бэя, то в этот момент обрадовалась его появлению. Быстро миновала последние ступени и попыталась оправдаться:

— Мы просто разговаривали.

— Столовая там, — кивнул Бэй в противоположную сторону от прихожей и снова скрестил взгляды с отцом.

Крофорд отвёл глаза, раздался неземной голос Виктории:

— Были рады познакомиться, мисс Грейнджер.

Гермиона с благодарностью улыбнулась женщине и почти бегом устремилась на зов аппетитных запахов. Только теперь она поняла, как голодна. Оказавшись в столовой, замерла перед длинным столом с таким богатым выбором еды, что Гермиона почувствовала себя как в Хогвартсе. Стол был сервирован на десятерых, и это насторожило девушку — разве в поместье было так много людей?

— Выбирай любое место, — сказал Бэй, появляясь за спиной и уверенно садясь во главе стола. — Я не знал, где тебе будет удобнее.

Гермиона замешкалась, но потом села через два места от Бэя.

— Приятного аппетита, — сказал парень, налив себе кофе и снова уткнувшись в книгу.

— Приятного, — эхом отозвалась Гермиона.

Они обедали в такой тянущей тишине, что девушка была бы рада услышать даже Крофорда.

— Твоя мама к нам не присоединится? — вдруг спросила Гермиона, вспомнив взволновавшую её мелодию.

— Она обедает позже, –отозвался Бэй, не отвлекаясь, и добавил: — В одиночестве.

— Зачем вам слуги? Есть же магия.

— Мы аристократы, — ответил парень таким тоном, будто это всё объясняло.

Гермиона решила, что причиной всему были принятые среди богачей правила. В любом случае, это казалось ей отсталым, но она не собиралась озвучивать свои мысли на этот счёт. По крайней мере, пока.

— Твой отец не в восторге от моего происхождения, — решила она перевести тему. — Разве брак со мной не повредит твоей репутации?

— Не повредит, — коротко возразил Бэй, поднимая глаза. Гермиона невольно отметила, что его спокойный взгляд её странно умиротворял. — А отец мёртв. Не переживай об этом.

— Что с ним произошло? То есть, я знаю про Азкабан, но…

— Он был учёным, искателем. Считал, что насилие и убийства — это плата за новые знания. Его приговорили к поцелую дементора.

Гермиона поджала губы и попыталась понять, не пересекает ли она невидимую черту своими вопросами, но Бэй был так спокоен, а любопытство так сильно, что она продолжила:

— Что случилось с Викторией? На портрете она очень молода.

— Да, — согласился Бэй. — Молода. Очень. Я любил её…

Он тут же осёкся и досадливо нахмурился, словно сболтнул лишнего. Гермиона увидела в его глазах проблеск гнева, который доказывал — у Байярда Солсбери была душа, были эмоции и темперамент, который лучше не испытывать. Девушка была уверена, что он больше ничего не скажет, снова схватившись за книгу, но не раскрыв её.

— За ошибку отца расплатился не только он, но и все мы, — ровно сказал Бэй, не глядя на Гермиону. — Нам его глупость стоила Виктории.

Холодные мурашки пробежали по спине Гермионы. Она ощутила себя в эпицентре драмы и боли, касаться которой можно было только бережно. Светлая и ясная мелодия снова зазвучала в голове, но на этот раз её услышал и Бэй. Поднял глаза к потолку и вдруг улыбнулся — печально, но с нежностью.

— Прости, это не моё дело.

— Скоро ты станешь моей женой. Теперь тебя касается всё, что касается меня.

Гермиона подивилась тому, как просто и свободно Бэй это проговорил. Её же при мысли о браке бросало в дрожь, несмотря на доводы разума.

— Это ведь всё не по-настоящему…

— Да, мы не любим и даже не знаем друг друга, — согласился Бэй, — но в глазах магического сообщества всё реально. Даже если всё уладится очень быстро и нам не придётся заключать брак, твоя подпись с пергамента не испарится. Теперь это часть твоей истории, хочешь ты того или нет.

Гермиона нахмурилась. Она не думала об этом, строго говоря, у неё не было на это времени. Если так, то не стоило ли узнать больше о семье, с которой она теперь неразрывно связана как минимум одной бумагой? Гермиона ощутила в животе лёгкую щекотку, как и всегда, когда перед ней открывалась новая дорога для познания. В голове тут же завихрились десятки вопросов, от безобидных до откровенно бестактных. Её охватил азарт исследователя, который оттеснил страх и одиночество на задний план.

— У тебя есть библиотека?

Ответить Бэй не успел — в дверях появился Маршалл.

— Простите за беспокойство, сэр, но вы просили сообщить незамедлительно, если придёт письмо из Министерства Магии.

Внутри Гермионы всё похолодело. Она с нетерпением подалась вперёд и заметила, как Бэй тоже напрягся. Он принял конверт и нож для писем из рук Маршалла и вскрыл печать. Пробежал текст внутри за несколько секунд, которые показались Гермионе вечностью, а после ровно сказал:

— Теперь мы официально помолвлены.

Девушка выдохнула и прикрыла лицо руками. До этого момента она и не подозревала, как сильно волнуется из-за этой формальности. Решалась её судьба и её безопасность. Выходить замуж в пятнадцать — глупость, которая в маггловском мире порицалась, а в кругах магической аристократии была в порядке вещей. Гермиона даже в самых странных и нереальных снах не представляла себя частью этой самой аристократии, к которой у неё уже сформировалось стойкое негативное отношение.

Впрочем, те крупицы информации, которые она выяснила о семье Солсбери, пока не отталкивали, а даже притягивали Гермиону.

Когда она шумно вздохнула и подняла голову, то поняла, что Бэй всё это время за ней наблюдал. Маршалла в столовой уже не было, они остались один на один.

— Ты уверена, что готова пройти через это? — спросил Бэй серьёзно. — Тебе придётся жить в моём доме и при гостях притворяться, что мы действительно влюблены. Будь кто-то другой на твоём месте, всем было бы плевать, но ты — Гермиона Грейнджер, лучшая подруга Гарри Поттера. Аристократы такое не пропустят и захотят уличить нас в обмане.

Гермиона стиснула скатерть в пальцах и расправила плечи.

— У меня нет выбора. Я дала слово профессору, что останусь под твоей защитой, сколько потребуется. Мне больше некуда идти.

Бэй поджал губы и кивнул. Вложил письмо в книгу и направился к выходу. Гермиона осталась на месте, борясь с желанием заесть стресс пирожными.

— Библиотека, — вдруг сказал Бэй, привлекая её внимание. — Маршалл тебя проводит. Чувствуй себя как дома.

Когда дверь за ним захлопнулась, Гермиона откинулась на спинку стула и нервно рассмеялась. Да, в ближайшее время поместье Солсбери — единственный дом, на который она может рассчитывать.

========== Глава третья ==========

Комментарий к Глава третья

прошу прощения за задержку главы, изо всех сил стараюсь быть пунктуальной, но не всегда выходит

Бэй сдержал слово и отдал распоряжение Маршаллу по поводу библиотеки. Уже утром слуга деликатно постучался в комнату Гермионы, видимо, думая, что она ещё спит. Но девушка поднялась с первыми лучами солнца, не сразу осознав себя частью реальности. Во сне она была в Хогвартсе, они с Гарри и Роном собирались на зельеварение. Она — вдохновлённая и уверенная, друзья — бледные и недовольные. Это было так привычно и по-домашнему, что Гермиона и не думала, что когда-нибудь будет скучать по таким будничным вещам.

Вещи она разобрала ещё вечером, поужинала в комнате, потому что Маршалл сообщил: «Мистер Солсбери сегодня не ужинает». Что именно делает Бэй по вечерам, Гермионе было немного интересно, но спрашивать об этом она не стала.

— Мистер Маршалл, как долго вы служите семье Солсбери? — осмелилась она спросить, следуя за собранным, но внушавшим доверие и приятным дворецким.

— С самого детства, мисс Грейнджер. И зовите меня просто Маршалл.

— Тогда зовите меня просто Гермионой, — возразила девушка.

Мужчина обернулся и вежливо улыбнулся.

— Не думаю, что могу. Вы моя хозяйка.

От этого слова Гермиона окончательно смутилась и даже расстроилась. Вот уж никогда она не хотела быть чьей-то хозяйкой, жить в огромном доме и бродить по светлым, но безжизненным коридорам, где каждая деталь, каждый гобелен указывал — здесь ей не место. Слава Мерлину, живых портретов тут не было, хоть Гермиона и хотела бы снова увидеться с Викторией, пока только она казалась девушке приятной и даже близкой. С Маршаллом длинного диалога было явно не построить, а Бэй… Они всё же были слишком разными, чтобы вот так по щелчку найти общий язык.

— Пожалуйста, не называйте меня так больше, — сказала Гермиона. — Я вам не хозяйка. Всё это временно…

Тут она прикусила язык, поняв, что точно не знала, как много известно слугам Бэя и насколько они верны и молчаливы в присутствии посторонних. Но Маршалл успокаивающе улыбнулся и кивнул:

— Да, мистер Солсбери поставил нас в известность по поводу вашей ситуации, но это не имеет значения. Он распорядился обращаться с вами как с полноправным членом семьи Солсбери.

Гермиона с досадой поджала губы, собираясь настоять, но тут же поняла, что тогда поступит, как Маршалл и сказал — как хозяйка. От этого стало гадко. К счастью, они уже пришли к библиотеке, и Гермиона смогла переступить порог удивительного святилища, в границах которого она всегда становилась хоть чуточку, но счастливее. Она и не заметила, как ушёл Маршалл — её захватил запах старых книг и предвкушение новых знаний.

У Гермионы даже создалось впечатление, что она не покидала Хогвартс и его библиотеку, только здесь было тише и спокойнее. Если бы девушка поддалась меланхолии, то она бы непременно пожалела об этой тишине, но ей не хотелось думать о худшем. Внутри даже всё затряслось от желания погрузиться в чтение. Гермиона была уверена, что в библиотеке Солсбери просто должны быть очень редкие и старинные книги с бесценными историями и даже заклинаниями. Поисками именно таких текстов и занялась волшебница в первую очередь.

Несмотря на то, что Гермиона по заслугам считала себя той ещё заучкой, даже ей такая обширная коллекция томов по истории магии показалась очень уж скучной. Как ни странно, но многие книги были действительно прочитаны, с закладками на некоторых страницах и пометками острым пером, которое только чудом не вспороло бумагу. Гермиона логично заключила, что вряд ли загадочная миссис Солсбери была таким уже книжным червем, так что историей магии зачитывался или Бэй, или его отец. Решив вернуться к этому позже, Гермиона целенаправленно принялась за поиски книг с заклинаниями. В этой библиотеке не было запретов, не было ограничений, и ей не нужно было бояться, что кто-то вот-вот запретит ей познавать глубину и ужас истинной магии.

Система расстановки книг не сразу поддалась Гермионе, она тут же ощутила очень сильное желание навести тут порядок, расставить всё как следует, по алфавиту и году издания. Даже промелькнула мысль, что это первое, чем она займётся в качестве новоиспечённой миссис Солсбери, но тут же отбросила эти размышления и напомнила, что ещё может ничего и не произойдёт. В конце концов, она смогла найти искомое и с наслаждением погрузиться в теорию заклинаний, то и дело нашёптывая себе формулы и заучивая новые заклинания.

Гермиона потеряла счёт времени и опомнилась, когда кто-то скромно подёргал её за штанину. Она опустила взгляд и нисколько не удивилась, увидев эльфийку, вопросительно пучившую на неё глаза. Разумеется, у Солсбери должны быть домовики, как иначе?

— Мне велели подать вам чай, мисс, — пропищала эльфийка, чуть кланяясь, но тем не менее не обнаруживая ни капли подобострастия или страха. — Желаете сейчас или позже?

— Можно сейчас, — согласилась Гермиона, только теперь осознав, что с самого утра ничего не ела. — Как тебя зовут?

— Фригги, — улыбнулась эльфийка и сделала небольшой реверанс. Она выглядела как ухоженная куколка, пусть и эльфийская. Она щёлкнула пальцами — и на столе перед Гермионой появился поднос с чаем и сэндвичами. — Желаете, мисс, чтобы я его разлила?

— Нет-нет, я сама, — торопливо возразила волшебница, представив, как крохотная эльфийка будет забираться на стол, чтобы выполнить свою работу.

— Что-то ещё, мисс?

— Можешь со мной посидеть, Фригги? — попросила Гермиона, снова испытав прежний приступ любопытства. — Составить компанию? Налей чай и себе.

Волшебница вспомнила, как горела мечтой освободить всех-всех домовиков в Хогвартсе, и теперь почувствовала отголоски той страсти. Фригги кивнула, забралась на стул, щёлкнула пальчиками — и фарфоровая чашечка по размеру появилась в её руках. Гермиона былаготова тут же разрыдаться от того, насколько мило это выглядело, но взяла себя в руки — наверняка эльфийку такое бы оскорбило.

— Как давно ты служишь у Солсбери?

— Сколько себя помню, — махнула рукой Фригги. — С малых лет. Мистер Солсбери рос на моих глазах.

— Бэй? — уточнила Гермиона и тут же получила кивок в ответ. — А старший мистер Солсбери, Кор…

— Крофорд, — услужливо подсказала эльфийка. — Да, я помню его, он всегда был очень мил и вежлив с нами. Это приятно и редкость, знаете ли, среди аристократии.

— Тебе нравится у Солсбери?

— Да, мистер Солсбери точь-в-точь, как его отец. Даже лучше, знаете.

— Никогда не хотелось стать свободной? — вырвалось у Гермионы, и она почти пожалела о сказанном, но Фригги вдруг рассмеялась, и смех её был похож на кудахтанье.

— Я свободна, мисс, — с гордостью ответила она, отсмеявшись. — Мистер Крофорд освободил нас давным-давно. Кто-то ушёл, но большинство из нас остались, чтобы и дальше служить семье Солсбери. Мистер Бэй платит нам жалованье и заботится, потому мы его и любим.

Гермиона задумалась. В её представлении Бэй и забота не особенно вязались, всё же он выглядел больше нелюдимым и жёстким, чем мягким и ласковым. Но Гермиона тут же себя одёрнула. В конце концов, она почти ничего не знала о Бэе, только его факультет и разрозненные факты прошлого, а этого было явно недостаточно для полной картины. Она вдруг вспомнила, как Бэй накрыл её своей мантией, и внутри разлилось приятное тепло. Впрочем, наверное, всему виной был горячий чай.

— Спасибо, Фригги, было очень вкусно, — сказала Гермиона, отставив чашку и отщипнув от сэндвича только чуть-чуть. — Могу я попросить тебя называть меня Гермионой? Так мне будет намного проще.

— Только мисс Гермионой, — улыбнулась эльфийка и снова щёлкнула пальцами — поднос исчез. — Хорошего вам дня.

С этими словами и она испарилась в воздухе, а Гермиона ощутила ту слабость, которая так и норовит овладеть человеком после еды. Но девушка уверенно сопротивлялась этому состоянию и вернулась к книгам.

Описанное там было очень интересно, но без применения и тренировки оборачивалось просто блёклыми буквами без всякого смысла. Гермиону так и подмывало взять в руку палочку и использовать хотя бы одно из этих заклинаний. Инстинкты подсказывали, что лучше вообще не пользоваться магией в ближайшее время, но пальцы уже покалывало от желания взмахнуть палочкой и вычертить в воздухе парочку формул. Всё-таки она не устояла, рассудив, что теперь она не в такой ужасной опасности, раз Министерство Магии приняло их с Бэем помолвку. От мысли о скорой свадьбе Гермионе снова стало не по себе, но она совладала с собой и стиснула пальцами спасительное дерево, которое отозвалось на её прикосновение благодарным теплом.

Уже с первого взмаха Гермиона ощутила, как магия заструилась по телу. Это было похоже на живительную влагу, которая пробуждала её и давала сил выдержать что угодно. Гермиона уже больше пяти лет жила одной только мыслью о магии и теперь желала, чтобы хотя бы она осталась для неё неизменна.

Вдруг двери библиотеки распахнулись, и формула осталась незавершённой. Гермиона от неожиданности направила палочку на внезапного вторженца, но тот одной рукой отвёл от себя сноп искр. Казалось, Бэй сам может вот-вот воспламениться, его тяжёлый взгляд и смертельная бледность не предвещали ничего хорошего.

— В мой кабинет, живо, — процедил он, и Гермиона почувствовала себя нашкодившей первокурсницей.

Это ей определённо не понравилось, но Бэй не дал возможности возразить или выяснить всё здесь и сейчас — стремительно вылетел из библиотеки, оставив выбор за Гермионой. Она могла бы и не подчиниться, но тон Бэя и его взгляд не должны были остаться без ответа. Девушка собиралась отстоять свою независимость, поэтому решительно направилась за ним.

Только по гулким шагам она определила, где именно находился кабинет Бэя. Как оказалось, он располагался на первом этаже в противоположной от столовой стороне. Гермиона успела заметить исчезнувшую в проёме чёрную спину и юркнула за ней. Один только взгляд на обстановку с грузной и раритетной мебелью и громоздким камином с весело трещащим огнём дал девушке понять, что когда-то кабинет принадлежал тому самому Крофорду, который никогда не слышал о семье Грейнджер.

Прежде чем Гермиона успела высказать, как именно стоит с ней обращаться и разговаривать, Бэй резко развернулся на каблуках так, что они практически столкнулись нос к носу. Точнее, нос к груди.

— Палочку, — жёстко произнёс он, протягивая руку.

Гермиона в первое мгновение опешила, но потом совершенно по-детски спрятала палочку за спину и возмутилась:

— Ты не имеешь права!

— Ещё как имею. Я отвечаю за тебя, Грейнджер, и не позволю пустить всё прахом из-за одного твоего каприза. Палочку!

— Нет! — ещё громче, чем он, выкрикнула Гермиона. — Даже не думай об этом! Можешь попробовать отнять, но ты пожалеешь.

Она даже подумала, что Бэй действительно ввяжется с ней в бой, но он тяжело вздохнул и ровно проговорил:

— Тебе нельзя колдовать, Гермиона. Им только и нужен повод, чтобы лишить тебя магии и выгнать домой.

— Но мы же помолвлены! Я думала, этого достаточно, чтобы меня оставили в покое.

— Нет, недостаточно. Тебя всё ещё могут обвинить в использовании магии вне Хогвартса. Я как твой поручитель должен находиться в этот момент рядом, иначе я не смогу тебе помочь. Понимаешь?

Гермиона с обидой закусила губу, но упрямство взяло верх.

— И что мне тут делать? Это же настоящая клетка! Я без учёбы и занятия уже через неделю с ума сойду!

— Найди себе хобби, — равнодушно повёл плечами Бэй, — или читай книги, но только, ради Мерлина, не колдуй!

Такое требование Гермиону совершенно не устраивало, но ей нечего было возразить. В конце концов, Бэй очень подставлялся, заключая союз с магглорождённой, и девушка могла только догадываться, почему он пошёл на такие риски. Тем не менее ей претила мысль, что на неопределённый срок она застряла в этом поместье без права практиковаться в магии. Она сделала шаг вперёд, уже желая продолжить этот бессмысленный спор, но вдруг её взгляд упал на стол. Гермиона бы даже не обратила внимания на эту стопку распечатанных писем, но на одном из них точно значилось её имя.

— Это что? — спросила она и, ловко опередив Бэя, схватила письмо.

Но парень двинулся на неё и, воспользовавшись преимуществом в росте, завладел конвертом и отшагнул прочь. Гермионе хватило этой секунды, чтобы взмахнуть палочкой и воскликнуть:

— Акцио письмо!

Конверт тут же вырвался из пальцев Бэя и впорхнул в её руку. Гермиона быстро читала, поэтому успела выхватить отдельные фразы, которые не сразу сложились для неё в цельную картину: «ваш брак», «пятнает славное имя», «если бы Крофорд был жив», «будем вынуждены принять меры», «в ваших руках». Бэй снова выдернул из её руки письмо и одним резким движением бросил в огонь, который с удовольствием поглотил лакомство, хоть нисколько им и не насытился.

Некоторое время Гермиона тупо смотрела на игру пламени и пыталась собрать мысли в единое целое, только потом сделала очевидный вывод:

— Тебе из-за меня угрожают.

— Аристократы частенько друг другу угрожают, — отозвался Бэй и вдруг усмехнулся. — Это своего рода светские манеры.

— Это не смешно, Бэй. Ты не думаешь, что мы сделали хуже этой помолвкой?

Гермиона не спускала с парня серьёзного взгляда. Тот нахмурился.

— Нет, не думаю. Не будь этой помолвки, ты бы сейчас была дома с родителями и тряслась бы от каждого шороха и звука, ожидая, что в любой момент за тобой придут. Может, моё поместье тебе никогда не станет домом, но тут ты в безопасности.

Гермиону эти слова не убеждали, она привыкла жертвовать всем и самой собой, чтобы спасти других, но совершенно не умела принимать подобные жертвы от других.

— Ты должен рассказать, почему так безрассудно согласился мне помочь.

— Позже, — отмахнулся Бэй и добавил, смягчаясь: — Можешь оставить палочку, но не колдуй, хорошо?

— У меня есть идея получше, — упрямо возразила Гермиона. — Ты сказал, что при тебе я могу колдовать. Тогда будем проводить время вместе. В библиотеке.

— Я управляю семейными владениями, у меня нет времени сидеть в библиотеке, — хмуро заявил Бэй. — Могу выделить пару часов по вечерам.

— Этого слишком мало! Тогда я останусь с тобой, здесь. Буду читать, упражняться, а ты будешь заниматься своими… делами.

Гермиона видела, что Бэй хочет возразить, что у него даже есть аргументы против этой затеи, но почему-то он ничего не сказал и просто обречённо кивнул. Девушка, не желая, чтобы он передумал, бросилась обратно в библиотеку, чтобы прихватить с собой несколько книжек. Когда она вернулась, Бэй уже сидел за столом и был не один. Перед ним стоял мужчина, на вид — простой работяга, глядящий на парня младше себя как минимум в два раза с уважением и мольбой. На появление Гермионы он ответил жарким и поспешным поклоном, чем окончательно смутил девушку и вогнал её в краску.

Гермиона устроилась на подоконнике, надеясь, что со временем Бэй озаботится отдельным местом для неё, и краем уха следила за происходящим. Как она поняла, всему виной был спор между двумя рабочими, один другого желал обмануть и присвоить его землю. Мужчина показывал Бэю какие-то бумаги, которые он рассматривал вдумчиво и серьёзно. Гермиона даже засмотрелась на него такого, совсем взрослого и вникающего в чужие проблемы не на показ, а по-настоящему. Бэй же её не замечал, полностью поглощённый историей просителя.

Пообещав разобраться, он позвал следующего, а потом — ещё одного. Казалось, источник был не иссякаем. Гермиона с удовольствием пробовала разные формулы, многие из которых получались, но ещё и нередко прислушивалась к историям людей. Их было много, проблемы были разные, но каждого Бэй выслушивал внимательно и обстоятельно, что-то постоянно помечая на своём пергаменте.

Именно так Гермиона узнала, чем же Бэй занимался по вечерам. Когда Маршалл предложил ужин, Солсбери обошёлся крепким чаем, а вот Гермиона не отказалась от трапезы, хоть и втайне не желала оставлять Бэя одного — после целого дня такой работы он выглядел на редкость измученным. После ужина она вернулась в кабинет, но там уже было пусто. Тогда Гермиона отправилась спать, уже точно зная, где и чем будет заниматься завтра.

========== Глава четвёртая ==========

Комментарий к Глава четвёртая

гугл говорит, что по канону Гермиона старше друзей на год, но здесь она младше их на год

Дни шли своим чередом. Гермиона каждое утро приходила в кабинет Бэя, иногда даже раньше него. Он никак это не комментировал, а ей не удавалось прочитать его мысли одним только взглядом, а очень хотелось. Становилось всё холоднее, и хоть дом хорошо прогревался, на подоконнике было не так тепло, но Гермиона не собиралась покидать свой насест. Она помещалась туда с ногами аккурат рядом со стопкой книг, которые было так интересно изучать. Когда даже в тёплом вязаном свитере и в носках, созданных заботливой миссис Уизли, стало зябко, Гермиона попросила Фригги достать ей плед. На следующее утро спинкой к окну в кабинете стояло массивное кресло с подушкой и пледом, а на кофейном столике напротив были сложены все её книги и записи.

Для Гермионы это было в новинку — чувствовать заботу и опеку того, кто и в глаза-то ей через раз смотрел. Со временем она к этому привыкла и стала наблюдать за Бэем с любопытством настоящего исследователя. Она и не замечала, как за целый день прочитывала не больше десяти страниц, всё остальное время глядя на Бэя, слушая, как он говорит со своими слугами и просителями. Если бы Гермиона не знала, что он старше её почти на два года, то не поверила бы, что перед ней подросток, а не умудрённый проблемами взрослый мужчина. Когда он давал себе расслабиться и погрузиться в кресло так, что оно будто бы полностью его поглощало, Гермиона снова замечала, как сильно он похож на Крофорда — тяжёлый взгляд, болезненная бледность и усталость. Она и не думала, что может по-настоящему понять, что он чувствует и сколько ему пришлось пережить.

В конце сентября, когда утром Гермиона проснулась уже шестнадцатилетней, ей совершенно не хотелось никуда выходить. Тоской вновь сжало сердце, она сказалась больной и спряталась под одеялом, надеясь проспать этот день и не думать о плохом. Забывшись в сне на каких-то несколько часов, Гермиона проснулась ещё и с головной болью, а в ногах у неё лежала широкая невысокая коробка со скромным бантом поверх. Сердце радостно забилось, Гермиона на мгновение забыла о своих неприятностях и почувствовала себя, как в детстве. Лаконичная записка под атласной лентой гласила: «Возможно, однажды тебе это пригодится». Почерк не мог принадлежать ни Гарри, ни Рону, ни родителям. Восторг поутих, но на смену ему пришло любопытство — откуда Бэй знал про её день рождения и что мог ей приготовить в такие короткие сроки? Торопливо развязав бант, Гермиона открыла коробку и замерла в удивлении.

Внутри было лазурное платье из материала, который струился как шёлк, но был легче и тёплее на ощупь. Слева на груди красовалась нашивка, это изображение Гермиона видела в доме, но не придавала ему значения. Сложив два и два, она поняла, что это был герб семьи Солсбери. Разумеется, у них был герб, не могло быть иначе. Но больше всего Гермиону заинтересовало, что центром герба был рыцарский шлем. Атрибуты вокруг напоминали о символах факультетов Хогвартса. Гермионе казалось, что она готова снова и снова рассматривать герб в деталях, словно ожидая, что они с ней заговорят и расскажут всю историю семьи Солсбери и особенно — историю Бэя.

Внутри также нашлась чёрная мантия с нашивкой и кружевным воротничком и белоснежные длинные перчатки. Гермиона встала с кровати, чтобы убрать эти вещи в шкаф, и тут ж наткнулась на обувную коробку рядом с тапочками. Вид изысканных лодочек под цвет платья вызвал у Гермионы восхищение, но она тут же спрятала их и сунула под кровать. Странное подозрение, что её хотят нарядить, как куклу, чтобы потом подороже продать, вспыхнуло в её душе. Гермиона убрала подарки, переоделась в домашнюю одежду и направилась в кабинет Бэя.

Не видя ничего и никого вокруг, полыхая гневом, Гермиона бегом спустилась по лестнице, но голос Виктории её остановил.

— Мисс Грейнджер, с днём рождения.

Гермиона замерла и постаралась не обращать внимания на колючий взгляд Крофорда, глядя только на Викторию.

— Спасибо, — кивнула девушка, не зная, как лучше обращаться к Виктории.

— Вам понравился мой подарок? — вдруг спросила та. — Я решила, вам они нужнее.

— Так это… от вас? — удивилась Гермиона.

— От нас с Бэем, — грустно улыбнулась Виктория. — Я, как вы понимаете, мало что могу сделать. Бэй дал распоряжение домовикам перешить платье, чтобы лучше вам подходило. А размер ноги по счастливой случайности у нас с вами одинаковый. Вам понравилось?

— Очень, — подтвердила Гермиона, чувствуя, как гнев тут же погас. — Не уверена, что я достойна такого, мисс Солсбери.

— Виктория, милая, просто Виктория, — мягко улыбнулась Виктория. — Что ж, извините, что задержала. Кажется, вы куда-то спешили.

Гермиона смутилась, кивнула и уже спокойным шагом направилась в кабинет Бэя. Теперь ей оставалось только поблагодарить за такой подарок, а потом вернуться в комнату и хандрить весь оставшийся день.

Бэй стоял спиной к дверям и, казалось, даже не заметил её прихода. Гермиона растерялась, не зная, как привлечь его внимание, но тут парень обернулся, и она увидела в его руках письмо. Сердце испуганно зачастило — что бы там ни было, на лице Бэя не отражалось ничего хорошего.

— Что это? Опять угрозы? — упавшим голосом спросила Гермиона.

— Нет, — покачал головой Бэй и тут же себя поправил: — Не совсем. Присядь.

Такое начало Гермионе совсем не понравилось, но она села. Бэй неожиданно подошёл близко-близко, практически нависнув над ней всем телом, и после короткого колебания протянул ей конверт вместе с содержимым. Там была только одна белоснежная карточка с золотой окантовкой и идеально выведенными чернильными буквами: «Мистер Байярд Солсбери и мисс Гермиона Грейнджер, вы приглашены на торжественный приём в доме Люциуса и Нарциссы Малфой».

Гермиону резко затошнило. Она не видела ничего больше, ни даты, ни совершенно дежурных вежливых формулировок. Приглашение казалось отравленным, и девушка тут же отбросила его от себя.

— Только дыши, — правильно поняв её состояние, сказал Бэй, налил из графина воды и протянул ей. — Слышишь меня?

— Что им от нас нужно? — еле слышно спросила Гермиона, стиснув бокал двумя руками.

— Хотят прощупать почву, напугать тебя, разоблачить нас, если получится. В любом случае, отказать нельзя. Они расценят это как капитуляцию и уже не будут угрожать, а заявятся в полной боевой готовности.

Гермиона прикрыла глаза, но стало ещё хуже. Кабинет стремительно вращался, ей захотелось вернуться в прошлое и забыть обо всём, как о страшном сне. Но пути назад не было, поэтому Гермиона сделала несколько вдохов и выдохов, отпила из бокала и почти спокойно спросила:

— Когда?

Бэй с любопытством посмотрел на неё, поднял приглашение с пола и сказал:

— Через неделю.

— Думаешь, они знают? — быстро спросила Гермиона, с облегчением чувствуя, как силы быстро насыщают её тело. — Знают, что всё это просто уловка?

— Не важно, что они знают, — отмахнулся Бэй. — Главное, что могут доказать. Придётся ответить на приглашение. Ты справишься?

— Я сама ввязалась в это, — напомнила Гермиона, — я готова идти до конца. Мне это не нравится, но я готова. Только… ты уверен, что они не навредят нам?

— Не посмеют, — резко отозвался Бэй, и его взгляд потемнел. — Я потомок древнего рода волшебников, они не посмеют.

Гермиона окончательно убедилась, что перед ней не просто чистокровный волшебник, а самый настоящий аристократ. Но теперь её это не напугало, а даже вдохновляло — рядом с Бэем ей было намного проще смириться с мыслью о визите в змеиное логово.

— Ты умеешь танцевать? — вдруг спросил он.

— Что? — от неожиданности испугалась Гермиона.

— На официальных приёмах всегда танцуют. Ты умеешь?

— Да… немного.

— Надо будет порепетировать, — решительно заявил Бэй. — Это важно.

— Чтобы я не растянулась на паркете, да? — хмыкнула Гермиона, снова почувствовав себя какой-то неотёсанной и лишней в светском обществе.

— Не растянешься, я буду тебя держать, — уверенно отозвался Бэй, — но я не хочу, чтобы ты оттоптала мне ноги. У меня будут дорогие туфли.

Что-то такое мелькнуло в глазах парня, что Гермиона с сомнением подумала: «Это что, была шутка? Он умеет шутить?».

— И да, нужен подходящий наряд.

— Ваш с Викторией подарок, — вдруг вспомнила Гермиона и тут же добавила: — Спасибо, кстати. Платье очень красивое…

— У неё был отличный вкус… — задумчиво отозвался Бэй и мотнул головой. — Это необязательно. Это просто подарок. Виктория решила, что тебе понравится. Ей уже без надобности.

— Мог бы оставить для будущей миссис Солсбери, — неловко возразила Гермиона. — Для… настоящей.

Бэй стиснул зубы и серьёзно посмотрел на неё. Гермионе показалось, что он хотел что-то сказать, но всё же промолчал. Пауза затянулась, кто-нибудь из них должен был её нарушить, но не делал этого. Гермиона думала, что ей придётся собрать все свои силы, чтобы пережить вечер в доме Малфоев, а о чём думал Бэй, она не знала, но очень хотела узнать. Она почти собралась, чтобы спросить его об этом, но тут открылась дверь, и появился Маршалл.

— Сэр, просители ждут. Когда вы сможете их принять?

Бэй не ответил, но Гермиона сориентировалась быстрее — вскочила и торопливо проговорила:

— Извини, я больше не помешаю. Порепетируем позже?

Бэй вдруг усмехнулся и кивнул. На второй этаж Гермиона бежала так же быстро, как оттуда. Теперь в этом не было нужды, но адреналин гнал её вперёд.

Мысли о предстоящем приёме тревожили Гермиону сильнее, чем она думала. Посреди ночи она проснулась от собственного крика. В кошмарах её окружали непроницаемые маски Пожирателей смерти, ни одного знакомого лица или просто лица, которое могло бы принадлежать другу. Гермиона была безоружна и звала друзей. И Бэя… Она звала Бэя, потому что он обещал быть рядом, всё время, и не оставлять её одну. Но оставил. И Гермиона кричала и была готова отбиваться от врага всем, что попадётся под руку. И в этот момент она проснулась.

Темнота вокруг сгущалась всё сильнее. Гермиона нащупала палочку под подушкой, но в последний момент вспомнила: она одна, и это плохо. Гермиона действительно пожалела, что сейчас была совершенно одна, что ей нельзя было сотворить даже банальное заклинание, чтобы не было так темно. До рассвета она так и не смогла уснуть, лежала, зажмурившись, и проматывала в голове все самые счастливые моменты, которые сейчас грели её и держали в реальности.

Когда рассвело, Гермиона чувствовала себя выжатой, как лимон, словно всю ночь зубрила историю магии и трансфигурацию одновременно. Тем не менее она уже не могла просто так лежать в кровати, это было намного тяжелее, чем выйти из комнаты и притвориться, что всё в порядке.

Стук в дверь застал Гермиону посреди комнаты, когда она настраивалась на притворство в ближайшие двенадцать часов. За порогом оказался Маршалл.

— Извините, мисс, я не знал, проснулись вы или нет, — проговорил он, склонив голову в качестве приветствия. — Могу я позвать Фригги?

— Да, а зачем? — удивилась Гермиона. — Что-то случилось?

— Чай подан, мисс! — раздался голос Фригги за спиной.

Обернувшись, Гермиона увидела на кофейном столике поднос с чайником и одной чашкой.

— Я собиралась спуститься на завтрак в столовую…

— Это не завтрак, мисс, — прощебетала Фригги. — Хозяйка попросила доставить вам чай.

— Хозяйка? То есть… миссис Солсбери?

— Да.

Гермиона решила, что отказываться от подарка матери Бэя как минимум невежливо, но всё же уточнила:

— Что это за чай?

— От плохих сновидений, мисс.

Гермиона похолодела. Маски Пожирателей смерти как наяву предстали перед её взором. Маршалл деликатно удалился, а Фригги вопросительно посмотрела на Гермиону:

— Составить вам компанию, мисс?

Девушка покачала головой, и Фригги испарилась. Гермиона взяла чашку и почувствовала чарующий аромат трав. Она отпила несколько глотков и почувствовала, как волнение отступает. Гермиона со стыдом подумала, что миссис Солсбери могла слышать её крики. Гермиона уже считала дни до вечера в Малфой-Мэноре, надеясь, что после этого кошмары точно отступят.

От чая стало намного легче. Гермиона спустилась в кабинет, но там Бэя не оказалось. На его столе она нашла листок с неким подобием карты. Это показалось странным, в представлении Гермионы он был совершенно не похож на человека, любящего такие игры. Тем не менее она взяла листок и последовала по нарисованному маршруту.

Достаточно было преодолеть несколько поворотов, чтобы очутиться перед резными дверями. Гермиона неуверенно толкнула их и оказалась в роскошной тускло освещённой зале. В таких местах непременно должно было быть очень много людей, много музыки и танцев, но посреди залы стоял только Бэй, а в противоположном от входа углу располагался рояль.

— Тебе не кажется, что это как-то по-детски? — отметила Гермиона, но всё-таки не удержалась от улыбки.

— Не хотел привлекать третьи лица, — усмехнулся Бэй. — Ты же пришла. Не заблудилась?

— Нет, ты начертил очень подробно. Что мы тут делаем?

— Репетируем.

Бэй взмахнул рукой, и рояль в углу заиграл. У Гермионы сердце заколотилось от нахлынувших чувств — она вспомнила, как танцевала в первый и последний раз — с Виктором Крамом в Обеденном зале Хогвартса. Тогда она ещё не знала, где окажется меньше, чем через два года…

— Не бойся, я не кусаюсь, Гермиона.

И снова она ощутила себя какой-то простолюдинкой рядом с принцем, но в этот раз смогла сбросить с себя наваждение и храбро шагнуть вперёд. Бэй тут же подхватил её за талию и предложил свою руку. Это было естественно и легко, Гермиона тут же подчинилась его движениям. Несмотря на то, что они были довольно близко друг к другу, между ними мог поместиться ещё один человек.

— Готова? — спросил Бэй.

Музыка лилась и окружала их, но он терпеливо ждал слова Гермионы.

— Я думала, мы должны изображать влюблённых, — неловко сказала она. — Может, встанем ближе?

— Любовь во взглядах, а не в расстоянии, — неожиданно мягко произнёс Бэй, — но если хочешь…

У Гермионы захватило дух от того, как неуловимо, но сильно он придвинулся к ней.

— …мы будем ближе.

Она не собиралась возражать, потому что сама об этом заговорила, да и Бэй действовал так уверенно, что ей было легко ему довериться. Как минимум — в танце.

— Я готова, — сказала Гермиона, смело глядя ему в глаза.

Бэй сделал шаг — и она почувствовала его намерение за секунду до. Она отступила, сделала шаг вперёд, а потом — снова отступила, потому что Бэй так хотел. Но Гермиона не ощущала себя в ловушке или в подчинении. Впервые за их знакомство она чувствовала, что они на равных. Это было странное ощущение.

Гермиона танцевала с Бэем, глаза в глаза, так близко, что она слышала его сердцебиение — размеренное, задающее такт их шагам. Она даже забыла, зачем они это делают, что её ждёт через неделю. Гермиона танцевала и была уверена, что теперь дорогим туфлям Бэя ничего не угрожает.

========== Глава пятая ==========

Неделя пролетела, как один миг. Гермиона до последнего надеялась, что приём не состоится, что Малфои отзовут приглашение, что над их головами разверзнется небо и разразит молнией. Но настал тот самый день, тот самый вечер, когда ей предстояло отправиться в логово змей и выбраться оттуда живой и невредимой.

Каждый вечер они с Бэем танцевали. Гермиона была уверена, что совершенно не так плоха, чтобы репетировать ежедневно, но ничего не говорила, а просто приходила в залу в назначенный час. Это было похоже на тайные встречи из любовных романов, только ничего тайного в этом не было, Гермиона не была в заточении у бесстрастного тирана, и Бэй не позволял себе никаких вольностей. Кружась с ним по огромной зале, подчиняясь темпу музыки и его рукам, Гермиона ненадолго забывалась. Она так старалась не оттоптать ему ноги, делать всё идеально, что просто не успевала ещё и прокручивать в голове катастрофические сценарии.

Зато за предыдущие несколько часов сборов Гермиона смогла просмотреть их все. И страх, который они подняли с глубины души, вскоре задавила упрямая злоба — нет, что бы ни произошло, она должна быть сильной и доказать, что заслуживает достойного обращения. Пусть при мысли, что кто-то из круга Малфоев станет относиться к ней уважительно, целовать ей руки и обращаться «мисс Грейнджер», её начинало тошнить, это было самым предпочтительным вариантом из всех.

— Мисс Гермиона, вы готовы? Мистер Бэй вас ожидает!

Голос Фригги заставила Гермиону вздрогнуть. Служанки и домовики её нарядили, уложили волосы, накрасили и заставили надеть каблуки. Странно, но в одежде, подаренной Викторией, она чувствовала себя намного безопаснее, чем в любом другом наряде, словно нашивка с гербом была своеобразным щитом против тех, кто только и желал её обличить и уничтожить. За последнюю неделю она так и не нашла времени, чтобы поговорить с Викторией, услышать её ободрение и советы. Во многом близость портрета Крофорда мешала этому. Гермиона обошла все открытые комнаты дома, но так и не нашла другого портрета Виктории.

Последние полчаса Гермиона сидела, как её оставили — на кровати, со сложенными на коленях руками в тонких атласных перчатках, с пустым взглядом, уставленным под ноги.

— Да… Я готова, — кивнула Гермиона. С каждым словом голос её крепчал. — Сейчас спущусь.

Фригги улыбнулась и исчезла. Девушка поднялась с кровати и ещё раз взглянула на оставленную на подушке палочку. Бэй настоял на этом, хоть Гермиона и пыталась вразумить его. Ответ парня одновременно обескуражил и разозлил её:

— Если ты явишься на обычный приём с волшебной палочкой, они легко могут счесть это актом агрессии. И тогда даже я не смогу тебе помочь.

Гермиона потратила эту неделю не только на танцы, но и на попытку колдовать без палочки. На эмоциях и в такие короткие сроки она и не надеялась обучиться всему, но определённые успехи явно были. Бэй промолчал, когда понял, чем она занята, и это Гермиона сочла практически одобрением.

Он сказал, что они трансгрессируют неподалёку от Малфой-мэнор, а оттуда немного пройдут пешком. Гермиона торопливо спустилась на первый этаж, стараясь не запутаться в мантии, платье и туфлях, но тут её окликнула Виктория:

— Чудесно выглядите, мисс Грейнджер. Вам очень идёт этот наряд.

Гермиона замешкалась, не зная, как лучше ответить на такой комплимент, ведь на ней была одежда Виктории, но тут заговорил Крофорд:

— Не опозорьте нашу семью, мисс Грейнджер.

Тут уж Гермиона знала, как ответить, но в прихожей появился Бэй, невольно прервав перебранку, которая могла вот-вот разгореться. Он замер, увидев Гермиону, а она торопливо миновала последние две ступени и накинула капюшон на голову, надеясь, что старания Фригги не будут уничтожены ещё до начала приёма.

— Скорее бы покончить с этим, — нервно сказала девушка, переплетая пальцы, словно предупреждая своё желание кого-нибудь ударить. — Мы достаточно тепло оделись? Что? Бэй, почему ты на меня так смотришь? Что-то не так?

Парень качнул головой и отвёл взгляд, но потом снова на неё посмотрел со странным прищуром.

— Всё в порядке, — негромко сказал он, прочистив горло. — Ты… хорошо постаралась.

— В смысле? — не поняла Гермиона, нахмурившись.

— Чтобы сойти за свою.

Девушка провела рукой по платью и не почувствовала ровным счётом ничего: в перчатках было так странно и неуютно, словно в оковах.

— Это всё Фригги. И Виктория. Я решила, её подарки подойдут для приёма.

— Да, ты хорошо постаралась, — зачем-то повторил Бэй и предложил руку. — Идём?

На территории поместья Солсбери тоже была защита, не позволяющая трансгрессировать ни сюда, ни отсюда. Чтобы покинуть границы заклинания, нужно было пройти не так далеко, но Гермиона всерьёз переживала за туфли Виктории: они были слишком красивы, чтобы погибнуть вот так, в осенней слякоти.

— Ты готова? — спросил Бэй тихо, когда они вышли за ворота и продолжили путь по мощёной дорожке.

— Да, — ответила Гермиона, уверенно поднимая голову. — Им меня не сломать.

— Хороший настрой, потому что именно это они и попытаются сделать. Задеть тебя посильнее. Ткнуть в самое слабое. Ты понимаешь, о чём я.

— О моём происхождении.

— К сожалению, среди аристократов всё ещё слишком много предубеждений и гордыни, — печально усмехнулся Бэй. — Они не в силах смириться с мыслью, что чистота крови — это ещё не всё.

— А ты? — вдруг спросила Гермиона. — Ты смирился?

Бэй с любопытством на неё взглянул.

— Тебя это беспокоит?

— Я почти ничего о тебе не знаю, — напомнила она. — Мне лучше знать заранее, если ты считаешь меня отребьем.

— Если бы это было так, ты бы уже поняла, — серьёзно отозвался Бэй. — Я сделаю всё, чтобы защитить тебя, но сейчас не так много зависит от меня. Тебе придётся притвориться, что ты одна из них. Сможешь?

Гермиона нахмурилась.

— Я постараюсь. Я никогда не притворялась той, кем не являюсь. Но я сделаю всё, что смогу.

— Говорят, лучшая ложь — та, что основана на правде. Может, это тебе поможет, — сказал Бэй и вдруг привлёк её к себе. — А теперь — не отпускай мою руку.

За мгновение до трансгрессии Гермиона успела стиснуть руку Бэя так сильно, что у него наверняка остались следы. Но подумать об этом она уже не могла — перед ними возник сказочный и холодный Малфой-мэнор.

Теперь Гермиона поняла, что Бэю действительно не тягаться по значимости с семьёй Малфоев. Да, поместье Солсбери было большим и впечатляющим, но по сравнению с замком, который видела Гермиона сейчас, дом Бэя выглядел скорее крохотным домиком с хлипкими стенами.

— Ты в порядке?

Бэй говорил одними губами, но Гермиона его поняла и торопливо кивнула. Они были не одни — рядом с ними уже возникла чета волшебников, они держались куда увереннее и горделивее и совершенно не обратили на них никакого внимания. В первую секунду Гермиона снова испытала приступ страха, но тут же вскинулась и вспомнила свою роль. Она никогда не притворялась аристократкой, но у неё всё детство перед глазами были отличные примеры того, какие они на самом деле. И в логово одного из них она направлялась прямо сейчас.

Внутри всё было ещё помпезнее и богаче, но их с Бэем ждал настоящий сюрприз. Помимо разодетых аристократов в доме находились люди, которые совершенно точно не имели никакого отношения к высшему свету. И одного из этих людей Гермиона знала очень хорошо.

— Вот они, вот они! Нам нужны фото! Мисс Грейнджер, мистер Солсбери, пару слов!

Рита Скитер возникла из ниоткуда, ручка со свитком уже были наготове, чтобы задокументировать каждое их слово, а ослепительная вспышка фотографа парализовала Гермиону на драгоценные мгновения.

— Ваш союз вызвал необычайный резонанс в волшебном сообществе, прокомментируете? — протараторила журналистка.

Гермиона почувствовала подступившую дурноту. На лестнице второго этажа она видела усмехающегося Люциуса, явно довольного происходящим. Всё было ясно: он решил сделать ставку на неожиданность, а не на выверенные точечные уколы. Эффект удался: Гермиона только и была способна, что стискивать руку Бэя. Тот не потерял самообладания, поэтому вежливо улыбнулся и проговорил:

— Мы с мисс Грейнджер очень рады официально объявить о наших отношениях.

— Гриффиндорка и слизеринец, удивительное сочетание! Как возник ваш роман?

Рита кинула острый взгляд на Гермиону, и та почувствовала, как покрывается красными пятнами. Надеясь, что макияж это скрывает, она неуверенно отозвалась:

— Именно поэтому мы и хранили всё в тайне.

— И как же вы сошлись?

— Я не мог пройти мимо мисс Грейнджер, — вдруг спокойно отозвался Бэй, обращаясь даже не к Рите, а к Гермионе. — Мне повезло, что такая красивая и умная девушка обратила на меня внимание.

Гермиона словно обрела дыхание. Происходящее вокруг будто бы померкло, и она спокойно добавила:

— Рядом с Бэем я чувствую себя в безопасности. Рядом с ним мне ничего не страшно.

Рита сохранила лицо, но Гермиона поняла, что та ожидала чего-то более откровенного, провокационного или неоднозначного. Бэй же улыбнулся самыми уголками губ.

— Мистер Солсбери, мисс Грейнджер, рады вас видеть. — Голос Люциуса вернул Гермиону в жестокую реальность, где она всё же была на волоске. — Позвольте?

Как в замедленной съёмке она наблюдала, как мужчина взял её руку и поднёс к лицу, но так и не коснулся губами. Бэй напрягся и двинулся, будто желал закрыть Гермиону собой, но та вдруг улыбнулась и отняла руку у Люциуса:

— Спасибо за приглашение, мистер Малфой. Мы с Бэем как раз хотели выйти в свет, ваш приём оказался кстати.

— Очаровательно, — ядовито улыбнулся Люциус. — Драко, подойди, поприветствуй гостей.

Младший Малфой появился из-за спины отца, такой же скользкий и самодовольный, каким его запомнила Гермиона. Он тоже протянул руку, чтобы дотронуться до девушки, но она, поражаясь своей смелости, демонстративно отняла её и положила на локоть Бэя.

— Добро пожаловать в высшее общество, гр… Грейнджер.

— Для вас мисс Грейнджер, мистер Малфой, — с достоинством отозвалась Гермиона.

Драко криво усмехнулся и повернулся к Бэю. В этот момент она заметила нечто странное — в глазах Малфоя больше не было прежней неприязни, а возникло нечто похожее на… дружелюбие?

— Бэй, — кивнул он, протягивая руку.

— Драко, — в тон ему отозвался Бэй и ответил пожатием.

Гермиона постоянно была настороже и была готова увидеть подвох в любой момент, но тут растерялась. Между этими двоими было явно что-то большее, чем просто светское дружелюбие.

— Пройдёмте в залу, нас ждут танцы, — холодно улыбнулся Люциус, беря под руку жену, которую Гермиона даже не заметила, сосредоточившись на старшем змее как на самой значимой угрозе.

Гермиона держалась за Бэя, как за спасательный круг, который в любую бурю способен вынести её на поверхность. Вспышки камер отвлекали уже меньше, потому как дом Малфоев ослеплял сам по себе. Гермиона ощутила невероятную усталость, но напомнила себе — это было только начало.

Оглядевшись, она тут же похолодела. Вокруг были сплошь аристократы, представители чистокровных семей, а значит — велика вероятность, — что со многими из них Гермиона уже встречалась, только не знала об этом. В Отделе тайн, за жуткими масками, мог скрываться кто угодно. В этот момент Гермиона горько пожалела, что послушала Бэя и всё-таки не припрятала палочку, хотя бы в чулки. Тогда она бы ощущала себя намного спокойнее.

— Ты хорошо держишься, — прошептал Бэй. — Готова танцевать?

— Не уверена, что смогу вспомнить, как это делается, — еле слышно отозвалась Гермиона.

— Либо танцевать, либо говорить с ними.

Она посмотрела, куда указывал Бэй, и увидела Риту Скитер с её вездесущим пером, чету Малфоев, Драко, Теодора Нотта, Блейза Забини, Панси Паркинсон… Знакомых лиц было предостаточно, но у Гермионы уже закружилась голова. Она уверенно стиснула руку Бэя и заявила:

— Танцевать, определённо танцевать.

Несмотря на волнение, Гермиона смогла тут же прочувствовать мелодию и подстроиться под шаг Бэя. Вечерние репетиции не прошли даром, тело раньше головы понимало, куда надо ступить и как повернуться. Это было почти наваждение, но она вообразила, будто бы они всё ещё в пустынной зале поместья Солсбери, только вдвоём, скользят по паркету и не думают ни о чём, кроме ритма. Бэй твёрдо держал Гермиону за талию, сжимал ладонь и не собирался отпускать, но вдруг вмешалась иная сила — и Гермиона вдруг ощутила, как один холод сменился другим, ядовитым и неприятным.

— Только без истерик, Грейнджер, — скривился Драко, увлекая её в танце.

Гермиона не дрогнула, она не собиралась показывать слабость перед ним, но краем глаза нашла Бэя: он танцевал с Асторией Гринграсс, но не сводил с их пары взгляда.

— Что тебе нужно, Малфой? — отрывисто выдохнула Гермиона, ощущая неприятное покалывание там, где парень к ней прикасался.

Он сжимал её руку одними пальцами, а талии касался лишь слегка, будто боялся замараться, но вёл уверенно, почти так же хорошо, как Бэй.

— Осторожнее, ты в моём доме, — понизил голос Драко, и от него повеяло угрозой. — Здесь нет твоих дружков, чтобы заслонить спиной. Здесь только ты. И Бэй, который зря во всё это ввязался.

Гермиона различила неподдельную досаду в его словах, поэтому сдержала саркастичный комментарий и вместо этого спросила:

— Значит, ты решил просто со мной потанцевать?

Драко презрительно скривился и заставил девушку совершить очередной оборот, прежде чем прошептал:

— Я бы никогда не прикоснулся к грязнокровке, вроде тебя, если бы не обстоятельства. Ты отребье, которого не должно существовать. Скоро и тебя не будет, ты угодила прямиком в логово змеев, разве не видишь? Ты одна и совершенно беззащитна. Если бы Тёмный Лорд приказал… ты бы уже была мертва. И Бэй вместе с тобой.

Гермиона старалась выслушать эту тираду, сохранив лицо, но самообладание ей изменило. Хотелось стереть ядовитую усмешку с губ Малфоя, вцепиться в горло и разобраться совершенно по-маггловски, чтобы он погиб с осознанием: его одолела грязнокровка. Всё, что Гермиона сдерживала на протяжении месяца, готовилось выплеснуться слепой яростью на Малфоя, но тот вдруг прижал её к себе ещё сильнее и быстро прошептал:

— Хорошо, теперь ты выглядишь достаточно напуганной, поэтому слушай…

После ледяных объятий Драко руки Бэя для Гермионы были горячее самого яркого и сильного пламени. Бэй умело удержал девушку, когда она покачнулась в его руках, и хотел узнать все подробности, чтобы определиться, с какой именно жестокостью ему предстоит убить Малфоя младшего, но тут Гермиона еле слышно прошептала:

— Он кое-что передал. Если кто-то узнает… Ему не поздоровится.

========== Глава шестая ==========

Гермиона не особенно понимала, как им поможет то, что сказал Драко, но всё равностала относиться к нему лучше. Совсем чуть-чуть. Притворство на балу, кажется, удалось, потому что их проводили фальшивыми насквозь улыбками, а Драко отпустил колкость, которая вызвала у Гермионы смешанные чувства. Всё-таки хорёк однажды — хорёк навсегда.

— Что это за место, Стерли? — спросила она, когда они оказались в поместье Солсбери.

Гермиона и не представляла, что всерьёз однажды будет с радостью пересекать порог этого дома. Он пугающе быстро стал по-домашнему близким, но размышлять о превратностях судьбы было не подходящее время.

— Деревня, одна из отдалённых. У меня много земель, но там я несколько раз бывал.

— Драко сказал, они начнут со Стерли, — напомнила Гермиона. — Это значит… Они вторгнутся? Аристократия? Пожиратели? Что нам делать, Бэй?

— Их мотивы нам понятны, но всей компанией с волшебными палочками они сюда не сунутся, — хмуро отозвался Бэй. — Я пока среди них не последний человек, но это ненадолго. Министерство Магии слишком боится конфликтов аристократии, поэтому старается пресечь любое столкновение. Пока они не нашли, как меня скомпрометировать, всё в порядке. Но если Драко сказал, что они намерены действовать, я ему верю.

Бэй стремительно пошагал в кабинет, но и Гермиона не отставала. По пути она скинула туфли и с трудом освободилась от перчаток, которые эльфийки надевали в четыре руки.

— Почему ты ему веришь?

— Ты знаешь его не с лучшей стороны. Думаю, эта сторона — его большая часть, но отнюдь не вся. Если не хочешь верить ему, то доверься мне.

— Не могу, — отрывисто бросила Гермиона и попыталась смягчить свои слова: — Я не принцесса, которую нужно пичкать только обещаниями и сказками. Если хочешь, чтобы я тебе доверяла, будь со мной честен.

Бэй с сомнением посмотрел на неё, и в его взгляде снова мелькнуло нечто странное, что заставило Гермиону невольно дотронуться до волос. Причёска была идеальна, Фригги с другими эльфийками потрудились на славу, но, когда Бэй смотрел на неё так, девушке казалось, что что-то в её облике ему не нравилось.

— Что? — не выдержала она.

— Я уже говорил, что ты замечательно выглядишь? — вдруг серьёзно спросил Бэй. — Тебе очень идёт… всё.

Гермиона удивлённо вскинула брови и не успела никак отреагировать: за спиной раздался стук и голос Маршалла:

— Сэр, вы хотели меня видеть?

— Маршалл, — махнул рукой Бэй, и дворецкий вошёл внутрь. — Как у нас дела в Стерли?

— Никаких сообщений не приходило. Послать туда?

— Отправь людей, пусть обновят защиту и будут настороже, — кивнул Бэй. — Возможно, скоро там что-то произойдёт. Вывезите жителей в окрестные деревни, освобождайте границы. Грядут не самые лучшие времена.

— Созвать армию, сэр? — осведомился Маршалл таким тоном, будто предлагал подать чай.

— Не помешает, пусть будут наготове.

Когда дворецкий покинул кабинет, Гермиона изумилась:

— Армия? У тебя есть армия?

— Добровольцы, — пожал плечами Бэй. — Несколько сотен наберётся. У меня нет регулярной армии, но я забочусь об этих людях, и они платят мне тем же.

— И у других тоже есть армии? — догадалась Гермиона. — У аристократов?

— Разумеется, именно поэтому наши ссоры очень не любит Министерство, — криво улыбнулся Бэй и опустился в кресло.

Он выглядел встревоженным и уставшим, и Гермиона хотела настоять на разъяснениях, но вдруг испытала прилив стыда. Впрочем, Бэй разрешил её сомнения.

— Ты знаешь Драко таким, какой он теперь, но мы росли вместе. И если меня отец старался оградить от своих экспериментов и служению Тёмному Лорду, то Драко повезло меньше. И я видел, как ему становилось всё хуже. Смог ли он вопреки всему стать хорошим человеком? Сложно сказать. Но я знаю, что ему удалось не стать плохим. И в этом заслуга его матери. Она любит его, а он любит её. Как-то я сказал, что хотел бы вовсе не знать своего отца, и по глазам понял, что Драко прекрасно меня понимает.

— Но это не значит, что он не находится под влиянием отца, — резонно заметила Гермиона, хотя спорить ей совсем не хотелось.

— Как ни странно, значит, — возразил Бэй и быстро поднялся на ноги. — Люциус не стал бы использовать сына для подставы, потому что считает его слишком юным и бестолковым для игр аристократов. А Драко уже давно жаждет завладеть безраздельной властью в доме и в их землях. Он это ещё с моим отцом обсуждал. Отец тогда сказал, что у Драко есть все шансы стать успешным землевладельцем, не без тирании, но в меру. А в этом отношении мой отец редко ошибался.

Так же поспешно, как пришёл, Бэй направился прочь, но Гермиона и тут не оставила его в покое.

— В таком случае война очень даже выгодна Драко, — сказала она. — Это возможность получить ещё больше власти и влияния.

— Может и так, но в случае войны им в лучшем случае достанется треть моих владений. Договор защищает не только меня.

— Какой договор?

Бэй нахмурился, и Гермиона уже собралась потребовать ответов, но парень тихо сказал:

— Я расскажу тебе всё, обещаю, но не сейчас. Мне нужно раздать указания людям, а тебе необходимо отдохнуть. Вечер выдался тяжёлым. И ты, кстати, справилась замечательно.

В памяти вспыхнул комплимент, который Бэй произнёс так серьёзно в кабинете, и Гермиона вдруг захотела спросить, знает ли он другие слова, кроме «замечательно», но решила прикусить язык и отправиться в комнату. Всё-таки она и правда чувствовала себя уставшей и не готовой к новым историям. Гермионе казалось, что она попала в тайный мир тайного мира, где всё строится по совершенно нелогичным законам, где светские приличия важнее принципов и правды. Она не до конца верила, что действительно побывала в доме Малфоев и вышла оттуда невредимой, что Люциус Малфой не бросил в неё «Круциатус», а практически поцеловал руку. Она танцевала с Драко! Если бы прежде кто-то сказал, что это возможно, Гермиона посоветовала бы остряку обратиться в больницу Святого Мунго. Что ещё ей предстояло пережить? Это было похоже на какой-то дурацкий сон…

Но это была реальность, в которой Гермиона поднялась в комнату, которая теперь принадлежала ей, и уснула, только коснувшись подушки. Это был тревожный, но глубокий сон, который никто не пытался прервать, но она всё равно проснулась довольно рано. Причёска за ночь превратилась в привычное воронье гнездо, и, чтобы разобрать его, Гермионе пришлось звать на подмогу Фригги. Кое-как расчесавшись и переодевшись, девушка спустилась на первый этаж, по пути поздоровавшись с портретами в общем, а отдельно — с улыбчивой Викторией и Крофордом, проводившим Гермиону хмурым взглядом.

Бэй уже был в кабинете и напряжённо изучал письмо. Гермиону снова кольнула тревога: ей уже надоело, что какой-то клочок бумаги может иметь над ними такую власть.

— Доброе утро. Или нет?

— Это из Стерли, — отозвался Бэй. — Кажется, уже началось?

— Нападение? — упавшим голосом спросила Гермиона.

— Нет. Не совсем… Там эпидемия.

— Насколько всё плохо?

— Довольно скверно. Местные лекари разводят руками, ничего не помогает, а распространяется быстро. За пару недель все земли будут заражены.

Гермиона задумалась. Насылать магическую болезнь на деревню, вот методы аристократии? Но она уже поняла, что тут правили сильные, а о какой силе могла идти речь, когда земли охвачены эпидемией?

— Нужно найти способ их вылечить, — уверенно заявила Гермиона, без борьбы забирая письмо у Бэя. — Здесь же есть симптомы? У тебя сотни книг, где-то должен быть ответ.

— Думаю, да, — согласился парень, — но начинать надо прямо сейчас. Я этим займусь.

— Мы, — с нажимом поправила его Гермиона. — Мы этим займёмся. Думаешь, справишься в одиночку?

Бэй усмехнулся, но не стал возражать. Он распорядился подать завтрак в библиотеку, а Гермиона, не тратя времени зря, тут же отправилась туда. Когда Бэй к ней присоединился, она уже нашла ряд книг по магической медицине и увлечённо их штудировала. Он не стал ей мешать и сам взял несколько томов, которыми особенно никогда не интересовался. На некоторое время в библиотеке воцарилась напряжённая тишина, но потом её нарушило требовательное урчание животов.

— Умерев с голода, мы никому не поможем, — первым подытожил Бэй, отодвинул книгу и щёлкнул пальцами. — Фригги!

Эльфийка тут же появилась, с улыбкой хлопая глазами.

— Подай завтрак, пожалуйста.

— Конечно, сэр.

В эту же секунду перед Гермионой и Бэем возникли порции тостов, несколько закусок, чай и ломтики хрустящего бекона. Когда первый голод был утолён, Гермиона с прищуром посмотрела на Бэя и недовольно спросила:

— Так что у тебя за долг перед Дамблдором?

Внутренне она приготовилась практически выбивать правду из парня, но тот вдруг усмехнулся, откинулся в кресле и ответил:

— Он помог мне сохранить поместье и земли, когда отца казнили.

— Судя по всему, в этом как-то замешан и Драко, — отметила Гермиона и сложила руки на груди. — Мне нужны подробности. Сейчас.

Бэй улыбнулся, и такой улыбки Гермиона у него ещё не видела. Он… смеялся над нею? Она непременно дала бы волю возмущению, если бы Бэй не продолжил:

— Когда отца приговорили к поцелую дементора, вся аристократия уже не могла дождаться, когда сможет разделить наши земли между собой. Намечалась война, которую Министерство не смогло бы предотвратить. Мне на самом деле было плевать на статус, на земли, на деньги, но я не мог поступить так с мамой… Она любила отца, она любит это место, этот дом. Нам было некуда деться, поэтому я должен был бороться. Но что я мог сделать? Все мои вчерашние друзья… Да я и не считал их друзьями, но остался один. И пошёл к единственному, кому могло быть не всё равно.

— К Дамблдору, — догадалась Гермиона.

— Да. На самом деле, я не рассчитывал, что он действительно сможет что-то сделать, но других вариантов у меня не было. Я рассказал ему всё и попросил совета, как можно сохранить хотя бы часть наследства и поместья. Как оказалось, Дамблдор не так прост, как кажется. Он не первый год знаком с аристократами и ориентируется в наших законах получше многих чистокровных семей. Он придумал план. Клянусь, я не верил, что что-то выйдет, но он рассчитал всё верно. Дамблдор решил действовать с той стороны, в которой разбирался. И вот прихожу я в его кабинет, а там дети тех, кто желал меня разорить. И Дамблдор предложил всем довольно простой договор. Я подарю каждому из них часть своих земель, совсем небольшую. В основном под это ушли лесные территории, где не было жителей.

— В чём смысл? — не поняла Гермиона. — Как это гарантировало, что ты останешься при своём?

— Я тоже сначала не знал, но доверился Дамблдору. И не зря. Как оказалось, студенты в его кабинете были подобраны не случайно. Кто-то жаждал ещё до совершеннолетия иметь вес в семье, девушки до замужества вообще не имели права на свою долю, но очень её хотели, а кое-кто просто желал мелко насолить родителям. У некоторых студентов было сразу два мотива из трёх. Как оказалось, подписание договора между нами было законно и защищало как мои земли, так и их интересы, ведь теперь каждый становился полноправным землевладельцем и имел право уже на тот момент расширить свои владения за счёт семейных территорий. Лазейка, которой Дамблдор воспользовался. И этим договором многие из отпрысков связали своих родителей по рукам и ногам. Хоть всё и решается силой, владение землёй регулируется законом. И так как члены многих семей стали официальными совладельцами, даже в случае войны по закону им не удалось бы перераспределить земли по-новому, договор это запрещал. А тратить ресурсы просто ради разорения никто не хотел.

— Умно. Но разве это не спровоцировало скандал? Как удалось всё это скрыть?

— Да, скандал мог бы быть страшный, эта выходка могла попасть во все издания, даже самые мелкие. Именно поэтому аристократии было проще сделать вид, что они гордятся деловой хваткой своих детей. В конце концов, я остался практически без потерь, а Паркинсон, например, на данный момент уже отбила у родителей право на половину поместья. Насколько я знаю, они теперь даже не могут заходить в её часть дома, а она может делать там всё, что заблагорассудится.

Гермиона задумалась. Как же всё-таки этот мир отличался от привычного для неё. И как магический мир до сих пор подчинялся старым правилам и законам? В этом отношении мир магглов казался ей даже совершеннее.

— Значит, вот какой долг ты отдаёшь, защищая меня, — тихо сказала она. — Долг аристократа.

Бэй задумчиво на неё взглянул, но ничего не сказал. Вместо этого придвинул к себе книгу и практически спрятался за жёлтыми страницами. Гермиона решила, что это означало окончание разговора, поэтому допила чай и тоже взялась за книгу, но Бэй снова заговорил:

— Ты жалеешь, что оказалась в моём доме?

Гермиона нахмурилась и попыталась сформулировать всё так, чтобы не обидеть Бэя. Только теперь она поняла, что действительно может его задеть.

— Я бы предпочла, чтобы в этом не было необходимости, — призналась она. — Но… Между тобой и Малфоем я бы выбрала тебя.

Бэй улыбнулся и пожал плечами.

— Я уже понял, что ты не большого о нём мнения, но всё равно сочту за комплимент.

Он снова уткнулся в книгу, но на этот раз Гермиона не могла так просто успокоиться.

— Я не соврала вчера, на приёме, — вдруг сказала она. Бэй поднял голову и не понимающе нахмурился. — Ты говорил, что лучшая ложь основана на правде. Так вот, я не соврала, когда сказала, что рядом с тобой чувствую себя в безопасности. Но это не та безопасность, когда я совсем не волнуюсь, потому что ни с кем из нас совершенно точно ничего не случится. Я чувствую, что в случае необходимости ты заслонишь меня собой, а сама мысль об этом меня пугает.

Гермиона прикусила язык, поняв, что сказала слишком много. Бэй серьёзно её выслушал и глухо отозвался:

— Мне жаль, что тебе приходится бояться.

— Это никак от тебя не зависит, — покачала головой Гермиона и вдруг печально улыбнулась. — Я сама это выбрала, когда выбрала дружбу с Гарри Поттером. Ни о чём не жалею.

— Только о том, что попала в этот дом, — аккуратно поправил Бэй.

— Ни о чём, — тихо повторила Гермиона.

Он стиснул пальцами книгу и сделал вид, что не услышал.

До самого вечера они не обменялись и десятком слов, обедая и ужиная тут же в библиотеке, стараясь даже не смотреть друг на друга лишний раз, что и Гермионе, и Бэю казалось ребячеством, но ни один ничего не мог с этим поделать.

Бэй опомнился только глубокой ночью, когда строчки начали плясать перед глазами. Отложив книгу и протерев глаза, он увидел, как Гермиона мирно спала в своём кресле. В первое мгновение он решил перенести её в комнату, но подумал, что это может показаться странным. В качестве компромисса он наложил на неё одни из простых медицинских чар, чтобы утром ночёвка в кресле не аукнулось болью во всём теле, и накрыл Гермиону пледом, заботливо оставленным Фригги.

Только после этого Бэй покинул библиотеку, стараясь выбросить Гермиону Грейнджер из головы. Но, похоже, теперь это было невозможно.

========== Глава седьмая ==========

Проснувшись, Гермиона не сразу поняла, где находится. Она ощущала себя так, словно провела ночь в не кресле, а в очень удобной кровати под тёплым пуховым одеялом. В библиотеке было прохладно, но не это разбудило Гермиону. Она потянулась, огляделась и только теперь поняла, что не одна.

Женщина сидела в кресле Бэя, сложив руки на коленях. Перед ней на столике стояли чайник и две чашки.

— Доброе утро, солнышко, — сказала она, улыбнувшись.

Перед красивой и статной женщиной в изящном платье цвета морской волны с идеально убранными светлыми волосами Гермиона, растрёпанная после сна, в обычном свитере и штанах чувствовала себя неотёсанной деревенщиной.

— Доброе утро, — хрипло проговорила Гермиона, закашлялась и смущённо добавила: — Извините. Я Гермиона, Грейнджер.

— Я знаю, кто ты, деточка, — с покровительственными интонациями отозвалась женщина и взяла одну из чашек, над которой вился пар. — Виктория рассказала.

Услышав знакомое имя, Гермиона приободрилась, но всё ещё не торопилась делать выводы, кто перед ней. Незнакомка решила помочь:

— Я Эвридика.

— Очень приятно, — кивнула Гермиона, судорожно пытаясь собраться с мыслями спросонья. Как нельзя кстати в памяти всплыли слова Маршалла. — Вы мать Бэя, верно? Я слышала, как вы играете…

— А ты играешь? — живо поинтересовалась Эвридика.

— Немного, — смущённо призналась Гермиона. — Я больше танцую. Теперь намного лучше, благодаря вашему сыну.

Теперь она увидела, что женщина перед ней была в возрасте и не пыталась это скрывать, но весь её облик был таким светлым и волшебным, что Гермиона без подсказки ни за что бы не подумала, что у Эвридики есть взрослый сын. И что этот сын — Бэй, так они были не похожи.

— Бэй не особенно любил музыку в детстве, но всегда пытался мне угодить, — с улыбкой отозвалась миссис Солсбери. — Хорошо я его обучила, да?

Гермиона с готовностью кивнула и осторожно уточнила:

— Вы знаете, почему я здесь?

— Разумеется, — подтвердила Эвридика, вдруг став непроницаемо серьёзной. — Ты собираешься выйти замуж за моего сына.

Гермиона покраснела и почувствовала себя неуютно. Если секунду назад между ними был обычный диалог, то теперь она оказалась в абсолютно новой ситуации — знакомство с матерью жениха.

— Да, но…

— Виктория мне всё рассказала, — знаком остановила её объяснения Эвридика, — но это ничего не меняет. Ты невеста моего сына, мы почти семья.

Гермиона не смотрела на это так определённо, но промолчала. Ей нравилась Виктория, она ощущала странное благоговение перед фигурой Эвридики, поэтому даже не думала ей перечить.

— Так, Гермиона Грейнджер, расскажи, кто ты такая?

Девушка растерялась, не зная, что именно нужно говорить, но решила обозначить самое главное:

— Я магглорождённая. С Гриффиндора.

Ни единый мускул не дёрнулся на лице Эвридики. Она сделала глоток чая и резюмировала:

— Если это всё, что ты можешь о себе рассказать, то спящей ты была намного интереснее.

Гермиона с облегчением выдохнула, а женщина в ответ ободряюще улыбнулась. Рассказ о себе не занял у девушки много времени — детство, родители, Хогвартс. При упоминании имени Гарри Поттера Эвридика снова стала серьёзной и, не перебивая, дослушала до конца.

— Меня не касаются дела света, в каком-то смысле я для него мертва, но даже мёртвые знают имя Гарри Поттера, — задумчиво проговорила Эвридика. — И то, что люди рядом с ним всегда будут находиться в большой опасности.

— До тех пор, пока жив Тёмный Лорд, — хмуро поправила её Гермиона.

Их взгляды скрестились, Эвридика вздохнула и налила чаю и для неё. Они немного помолчали. Гермиона не решилась сказать, что она была бы не против завтрака, но не хотела прерывать паузу ради такого пустяка. К счастью, Эвридика оказалась достаточно проницательной или же услышала урчание её живота и призвала Фригги.

— Что пожелает хозяйка? — улыбнулась эльфийка, раскланявшись.

По её лицу было видно, что она души не чаяла в Эвридике, и та отвечала ей взаимностью.

— Чего-нибудь воздушного и сытного, душечка, — отозвалась женщина, погладив её руку.

— А вам, молодая хозяйка? — повернулась Фригги к Гермионе.

— Тостов будет достаточно, — быстро проговорила она, смущённо взглянув на Эвридику, но та довольно усмехалась. — Спасибо, Фригги.

Эльфийка испарилась, и Эвридика тут же сказала:

— Никогда не смущайся, когда с тобой обращаются, как ты того заслуживаешь.

Гермиона не успела ничего на это ответить — вернулась Фригги с завтраком. К заказу Гермионы она добавила ещё и яичницу с беконом, а перед Эвридикой появился воздушный десерт из суфле. Судя по всему, миссис Солсбери была той ещё сладкоежкой. Некоторое время они молча ели, но она нарушила молчание:

— Почему ты ночевала в библиотеке?

— В Стерли странная болезнь, мы с Бэем искали её в книгах. Кажется, к этому приложили руку последователи Тёмного Лорда.

Лицо Эвридики омрачилось грустью. Гермиона не подумала, что её может опечалить упоминание Пожирателей, ведь одним из них был её муж.

— Я любила Крофорда, — вдруг сказала Эвридика, словно подслушав мысли девушки. — Это редкость среди аристократии, но так и было. И я обожаю Бэя. Я должна ненавидеть Крофорда за то, что он сотворил с нашей семьёй, как мы потеряли Викторию… Но не могу. У него была слабость к науке, но я любила его.

— Что случилось с Викторией? — осмелилась Гермиона.

— О, Вики, — вздохнула женщина, и вдруг крупные слёзы покатились из её глаз. — Она была сущим ангелом…

Гермиона растерялась, не зная, что сказать, но Эвридика тут же взяла себя в руки, утерев слёзы платком.

— Бедняжку замучил кто-то из Пожирателей, когда Крофорд попытался выйти из их рядов. Было слишком поздно. Он был им нужен… Они вынудили его ставить опыты на магглах.

Эвридика заметила, как изменилось лицо Гермионы, поэтому тут же горячо добавила:

— Он слишком увлёкся! Клянусь, он был добрым, но порой не видел границ. Мой Крофорд… совершил достаточно ошибок, и за все мы расплатились сполна.

Она окончательно успокоилась, прикладывая платок к глазам, а Гермиона не знала, как себя вести.

— Мне жаль Викторию, — сказала она, — и вашего мужа. Но вы справились. Бэй справился…

— Ты не должна быть здесь, — вдруг твёрдо заявила Эвридика, и Гермиону будто окатили ледяной водой. — Война с аристократами не доведёт до добра.

— Мне жаль, что из-за меня на ваш дом надвигается зло, — сдерживая дрожь, отозвалась она. — Если бы был другой способ… Бэй согласился помочь, но он только пытается отдать долг…

— Глупости, девочка, глупости! — вдруг отмахнулась Эвридика. — Ты не так меня поняла. Думаешь, мне нужно всё это? Да гори оно всё синим пламенем! Я не боюсь потерять поместье, земли, не боюсь погибнуть, ничего не боюсь! Бэй вырос сильным мальчиком, и он справится. Но здесь тебе грозит не меньшая опасность, чем рядом с Гарри Поттером. Это чистокровные, помешанные на власти волшебники, только ищут повод разорвать нас на клочки. Вам лучше покинуть это место.

— Нам? — удивилась Гермиона.

— Да, вам с Бэем, вместе.

От этих слов у девушки сердце забилось где-то в горле. Бежать вместе? Скрываться вдвоём ото всех? Принять бой вдали от людей, которые могут пострадать? И бросить их здесь…

— Бэй не согласится, — покачала головой Гермиона.

— Не согласится, — подтвердила Эвридика с печальным вздохом, — но это для вас единственный путь спастись.

— Ценой ваших жизней — это не спасение.

Женщина вдруг усмехнулась:

— Теперь я вижу, что ты подруга Гарри Поттера.

— Приму это за комплимент, — улыбнулась Гермиона. — Извините, мне нужно снова заняться книгами…

— Да-да, не буду мешать, — взмахнула рукой Эвридика, поднимаясь с места. — Надеюсь, вы с Бэем найдёте, что ищете. Только помни, что аристократы, несмотря на блестящий фасад, любят играть грязно. Бэю это сложно понять, отец воспитал в нём честь и гордость, но тем, с кем вы имеете дело, эти слова ни о чём не говорят.

По-матерински крепко обняв Гермиону на прощание, она покинула библиотеку. Девушка же засела за книги, но слова Эвридики не выходили у неё из головы. Они с Бэем уже изучили достаточно томов, в которых не было ничего похожего на болезнь в Стерли, а тем временем нечто знакомое Гермиона всё же встречала, но не в магических справочниках. Поражённая неожиданной и безумной идеей, она бросила книгу и бросилась в кабинет Бэя, надеясь, что он сейчас там.

Она ворвалась, даже не постучавшись, но Бэй был один. Увидев её, он сказал:

— Извини, я как раз собирался в библиотеку…

— Это неважно, — отмахнулась Гермиона, вызвав у него удивление. — У меня есть догадка. Она безумная и, скорее всего, окажется неверной, но она есть.

— Говори, — нахмурился Бэй.

— Я говорила с твоей матерью, и она натолкнула меня на мысль. Аристократы играют грязно, они не учёные и не мыслители, они стратеги, и хотят, чтобы ты поломал голову над задачкой. А ещё — они наверняка хотят, чтобы ты себя запятнал.

— И что всё это значит?

— Что, если эта болезнь не магическая, а маггловская?

Бэй нахмурился и потёр лоб.

— Если так, то придётся потратить время, чтобы вылечить её. Снять чары проще, чем вылечить ими не магическую болезнь.

— Или обратиться за помощью к магглам, — добавила Гермиона серьёзно. — Но если ты это сделаешь…

— …они могут обвинить меня в связях с магглами, — закончил за неё Бэй устало. — Придётся сделать выбор — позволить людям болеть и умирать, пока мы не сможем им помочь, или спасти их быстро, но запятнать свою репутацию.

Гермиона прикусила губу. Для неё выбор был очевиден, но это решение принадлежало не ей. Впрочем, она не могла не попытаться.

— Мои родители — врачи. Дантисты, но они смогут помочь с медикаментами. Я свяжусь с ними…

— Нет.

Голос Бэя был таким твёрдым и холодным, что Гермиона в первый момент оторопела, но в ней тут же проснулась злость на аристократа, готового рисковать людьми ради сохранения статуса.

— Я не думала, что ты такой эгоист. Я ведь действительно поверила, что тебе не наплевать на своих людей. Они зависят от тебя! Ты правда готов пожертвовать ими, лишь бы сохранить свою репутацию?

— Хватит, — резко оборвал её Бэй, но вдруг усмехнулся. — Не горячись, Грейнджер. Я имел в виду, что тебе нельзя с ними контактировать. Это сделаю я. Точнее, Маршалл. По обвинению в связях с магглами будет разбирательство, оно ударит по моей репутации, но и только. Не велика потеря. У меня всё ещё будет власть и люди. Этого достаточно.

Гермионе по необъяснимой причине захотелось обнять Бэя. Она поняла, что её слишком сильно привлекала его готовность пожертвовать всем ради своих людей. И при этом он выглядел всё тем же аристократом, готовым улыбаться своим врагам и быть собранным в момент любого кризиса.

— Тогда я напишу им письмо, — решила Гермиона, — прямо сейчас. Как скоро Маршалл сможет отправиться?

— Как только я ему прикажу.

Гермиона кивнула и направилась в свою комнату, но Бэй её окликнул:

— Даже если это не поможет, спасибо, что стараешься. Это важно для меня. И… ты говорила с моей матерью? О чём?

Гермиона улыбнулась.

— Так, болтали по-семейному.

Она написала письмо для родителей, в котором не только описала симптомы и их проблему, но и нашла место для рассказа, как ей живётся. Она знала, что они переживали, и постаралась описать всё, как есть: Бэй заботится о её безопасности и готов быть рядом, что бы ни случилось. Да, Гермиона понимала, что это звучало почти как свадебные клятвы. Она передала приветы и Гарри с Роном, надеясь, что они тоже где-то там и получат вести о ней. Гермиона почувствовала подкатывающие слёзы, но сдержалась — было не время горевать, тем более что жизнь в поместье Солсбери была не такой уж грустной.

Спустившись вниз, она встретила Маршалла в полной готовности отправиться в путь.

— Будь осторожен, Маршалл, — попросила его Гермиона, отдавая запечатанное письмо. — За тобой могут следить.

— Я опытный дворецкий, мисс Грейнджер, — улыбнулся он. — Справлюсь, не переживайте за меня. Это письмо может спасти многих людей. Я сделаю всё, чтобы оно было доставлено.

С этими словами он покинул поместье, а Гермиона вернулась в кабинет к Бэю. Он сидел, уткнувшись в бумаги, и был будто бы не здесь, но появление девушки в одно мгновение вернуло его в реальность.

— Что с письмом?

— Отдала Маршаллу, он уже ушёл.

— Хорошо, — кивнул Бэй и тяжело вздохнул. — А пока он в пути, нам стоит вернуться к книгам, как думаешь?

— Нельзя полагаться на удачную догадку, — подтвердила Гермиона.

— Это была твоя догадка, Гермиона. Значит, она наверняка верна.

Гермионе почудилась в голосе Бэя нежность, и это было одновременно странно и по-новому волнующе. Она почувствовала, что они стали настоящей командой, которой всё было по плечу. Подобное она ощущала рядом с Гарри и Роном, но с Бэем всё же было иначе. И пока она не понимала, как на это реагировать.

========== Глава восьмая ==========

Только когда по всему поместью стали появляться украшения и вспыхивающие ярким светом огоньки, Гермиона поняла, что близится Рождество. Догадка по поводу эпидемии в Стерли оказалась верной, и им удалось с помощью её родителей предотвратить серьёзные последствия. По крайней мере, смерть обошла земли стороной, но, как и предполагал Бэй, о его обращении к магглам узнали в Министерстве. Гермиона догадывалась, что этому поспособствовали аристократы, но факт оставался фактом: Бэй нарушил закон. Состоялось слушание.

Несмотря на упорные уговоры, Бэй не взял с собой Гермиону и отправился в Министерство один. Пока его не было, она места себе не находила, не могла прочесть ни страницы и думала только о нём. Мечущейся из стороны в сторону по его кабинету её нашла Эвридика, твёрдо усадила в кресло и напоила успокаивающими травами. Гермиону сморил сон, а, проснувшись, она увидела Бэя за столом. Эвридики не было.

— Как прошло?

Гермиона вдруг поняла, как на самом деле боялась, что больше не увидит Бэя.

— Неприятно, — устало отозвался он, — но меня не так-то просто припереть к стенке. Твоих родителей не тронут.

— Я не о них беспокоюсь, — серьёзно возразила Гермиона, хотя, конечно, переживала за них, но магический суд не мог судить магглов, зато мог превратить жизнь аристократа в ад. — Что будет с тобой? С Маршаллом?

— Маршалл в безопасности, — ответил Бэй, поднимая голову. — Он сквиб, поэтому для него правила не так строги. Со мной всё сложнее.

— Клянусь Мерлином, я кину в тебя книгу, если ты не будешь рассказывать быстрее! — вспылила Гермиона, подхватывая первый попавшийся учебник.

Вообще она была против такого обращения с книгами, но была готова сделать исключение. Бэй вдруг улыбнулся, и её гнев поутих.

— Я не оправдан, но и не осуждён. Визенгамот считается с аристократами, даже с такими, как я. Они меня выслушали, вынесли предупреждение, назначили штраф в половину моего состояния. Проведут дознания в Стерли, чтобы выяснить, не появлялись ли там магглы. И всё.

— А твоя репутация?

— Не важно, — пожал плечами Бэй и вернулся к бумагам.

Он практически водил носом по пергаменту, так близко наклонялся над столом. Гермиону это обычно смешило, она то и дело хотела сделать замечание, но всегда вовремя прикусывала язык.

— Я компенсирую тебе штраф, даже если это займёт всю жизнь, — твёрдо заявила она, потому что ни на что другое не могла повлиять.

— Понадобится три твоих жизни, Грейнджер, — хмыкнул Бэй и поспешно добавил: — Я не имел в виду ничего плохого. А это просто деньги. Не думай об этом.

Гермиона не стала спорить, но не отказалась от своей мысли. Она не хотела оставаться в долгу перед Бэем. Хоть она и не была аристократкой, тоже относилась к долгам серьёзно.

Дни шли своим чередом, Гермиона постепенно стала участвовать в делах Бэя, помогала просителям и в общем увлеклась «хозяйскими» делами. Отчасти потому, что просто не умела сидеть на месте, а отчасти потому, что ей это нравилось. Она видела нуждающихся людей и не могла пройти мимо, она хотела помочь, а Бэй давал ей такую возможность. Со временем Гермиона подумала, что из них получилась неплохая команда.

Теперь они почти всё время проводили вместе, и пусть занимались делами, Гермиона чувствовала, что с каждым днём они становятся всё ближе. Она иногда пила чай с Эвридикой, слушая истории о старой аристократии и об их с Крофордом любви. Теперь портрет на стене вызывал у Гермионы скорее печаль, чем страх. Каждый день она хотя бы коротко переговаривалась с Викторией. Той было очень интересно узнать о мире магглов, и Гермиона рассказывала и отвечала на вопросы. Остальные портреты тоже слушали, а потом шёпотом обсуждали и удивлялись. Гермиона заметила, что даже Крофорд прислушивался, хоть и не подавал вида.

Как-то, зайдя в кабинет без стука, Гермиона застала Бэя посреди комнаты с палочкой в руках. Он шептал заклинание, глядя под потолок. Проследив его взгляд, Гермиона увидела ветку омелы. Подчиняясь заклинанию, она скользнула в руки Бэя, и тут он заметил, что уже не один. Вдруг густо покраснел — Гермиона не знала, что он способен быть настолько красным, — и объяснил:

— Это Фригги. Немного увлеклась.

Гермиона улыбнулась и сделала вид, что не заметила смущения Бэя. Он положил ветку на стол, и они занялись повседневными делами, но Гермиона поняла, что самое время готовить подарки. Проблема была в том, что она совершенно не представляла, что дарить Бэю. Ей нужна была помощь.

— Милая, я бы и рада помочь, но Бэй не особенно любит праздники, — вздохнула Виктория. — Обычно прячется у себя в комнате и не выходит, пока последние украшения не снимут со стен.

Гермиона и правда заметила, что в кабинете, кроме омелы, так и не появилось ни единого атрибута наступающего Рождества.

— Почему?

— Неприятные ассоциации, — туманно отозвалась женщина и вдруг покосилась на портрет Крофорда.

Тот демонстративно отвернулся, но, когда заговорил, голос его был грустным:

— Я хотел, чтобы мой сын был сильным и стойким. Я боялся за него.

— И лишил мальчика детства, — добавила Виктория, но без малейшего укора. — Кажется, это называют жёсткой любовью.

Крофорд ничего не ответил, а Гермиона сочла за лучшее вернуться в комнату. Чем больше она узнавала об отце Бэя, тем страннее получался портрет. Любящий муж и заботливый хозяин, но строгий отец и последователь Тёмного Лорда. Эти характеристики никак не соединялись в одного человека, что озадачило Гермиону.

Невозможность пройтись по магазинам и подобрать подарки для своих новых друзей — Фригги, Маршалла и Эвридики — угнетала её, но Бэй неловко предложил ей сделать заказ в магазинах Косой аллеи, чтобы специально нанятые люди доставили их прямо на дом. Гермиона с радостью приняла эту идею. Подарок для Бэя она так и не придумала, зато заказала для Фригги прелестный комплект из варежек, шапочки и шарфа и попросила Бэя помочь выбрать запонки для Маршалла.

— А твоя мама? Что она любит?

— Сладкое, — с тёплой улыбкой отозвался Бэй. — Чем слаще и интереснее, тем лучше.

К счастью, Гермиона знала хозяев лавки с необычными сладостями. Отдельно она написала письмо братьям Уизли, убедительно попросив их не класть в заказ особенно необычные выдумки. Подчеркнула это трижды, чуть не порвав бумагу пером.

Приятные хлопоты отвлекали Гермиону от мысли, что это первое Рождество, которое она будет встречать вдали от родителей или друзей. Но теперь это осознание не было таким грустным, она свыклась с поместьем Солсбери, обрела новых друзей и смысл в каждом дне. Гермиона поняла: не важно, как долго продлится её вынужденное отлучение от прежней жизни, в такой компании это время будет очень приятным.

Заказанные подарки должны были прийти в Канун Рождества, поэтому теперь Гермиона терзалась только тем, чем же одарить Бэя. После слов Виктории она стала замечать, как упорно он избегает смотреть на украшения в коридорах, как Фригги, доставляя ему чай или быстрый перекус, появлялась в обычном платьице, хотя перед Гермионой уже несколько раз красовалась в рождественском наряде. Но когда сквозь стены доносились рождественские мелодии, сотворённые талантливой пианисткой, Бэй слегка улыбался.

В Канун Рождества стук Маршалла застал Гермиону совершенно готовой провести день с Бэем, который не переставал разбираться в доходах с земель и выслушивать просителей, которых с праздниками стало ещё больше.

— Открыто!

— Извините, мисс, — отозвался Маршалл, так и не открыв дверь, — к вам посыльные с Косой аллеи. Ожидают вас.

— Хорошо, сейчас спущусь, — сказала Гермиона, мысленно подосадовав, что ей даже нечем поблагодарить посыльных за их труд. Оплату подарков Бэй взял на себя, и Гермиона, вопреки его возражениям, составила расписку, в которой обязалась непременно вернуть всю сумму до последнего сикля. — Спасибо, Маршалл!

Распахнув дверь, она не успела не произнести ни слова, как сильные руки сгребли её в охапку и приподняли над полом.

— Сюрприз! — воскликнул Рон, чуть не оглушив Гермиону.

— Как?.. Что?..

— Бэй просил передать, что это его подарок, — улыбнулся Гарри, появляясь из-за спины друга с двумя пакетами.

Гермиона потеряла дар речи, слёзы брызнули из глаз, поэтому она торопливо схватила его и прижалась как можно крепче. Колючий свитер друга раздражал лицо, но Гермиона не сразу смогла от него оторваться. Гарри крепко стискивал её в объятиях, а, отстранившись, смущённо промокнул глаза под очками. Рон же сиял, как начищенный галлеон, и тут же снова подхватил Гермиону. На этот раз она протестующе взвизгнула и воскликнула:

— Рональд Уизли!

— Ты превращаешься в мою мать, — недовольно пробурчал Рон. — Это не к добру.

— Ребята, я так счастлива вас видеть!..

Гарри сбивчиво рассказал, как с ним связался Рон, которому сказали братья, что из поместья Солсбери сделали заказ в их лавке. К заказу прилагалась записка, где Бэй предлагал друзьям приехать и остаться в его поместье на ужин.

— Разве это не опасно? — осторожно спросила Гермиона.

— Дамблдор сказал, что нам можно видеться, только редко, чтобы мы не успели что-нибудь опять натворить, — пожал плечами Рон.

Они устроились на кровати Гермионы. Друзья принесли не только подарки, но ещё и разные сладости, чтобы налопаться от души. Уже через несколько минут Рон был усыпан пустыми фантиками, которые то и дело падали на пол, а Гермиона его за это отчитывала.

Но она была счастлива. Они смеялись, шутили, рассказывали, как им живётся порознь. Гарри говорил, что на площади Гриммо хоть и одиноко, но есть, чем заняться. Теперь его опекуном был Люпин, это удалось провернуть только благодаря Дамблдору. Рон сходил с ума от скуки в Норе, хотя недавно братья разрешили ему иногда посещать их лавку.

Гермионе же казалось, что ей совершенно нечего рассказать, но, начав, не могла остановиться. Друзья слушали её, раскрыв рты и то и дело переглядываясь. О Виктории и Эвридике, Фригги и Маршалле она говорила с такой теплотой, что Гарри улыбнулся, а Рон заметно расслабился. Рассказ о приёме у Малфоев друзья встретили очень живо, но Гермиона постаралась их успокоить и заверить, что ничего такого не произошло. Они не поверили, но больше расспрашивать не стали. Она упомянула и о предотвращённой эпидемии и неожиданно пустилась рассказывать о Бэе и том, как они помогают местным жителям.

— Да ты тут почти как своя, — ревниво заявил Рон. — Этот слизеринец запудрил тебе мозги.

— Мне не так-то просто запудрить мозги, — едко отозвалась Гермиона, награждая друга тычком в рёбра. Он охнул и чуть не упал с кровати. — Бэй хороший. Дамблдор не зря его выбрал.

— Ему можно доверять? — с сомнением спросил Гарри.

— Я ему доверяю, — уверенно ответила Гермиона. — Вам этого достаточно?

Гарри кивнул. Рон недовольно поморщился и решил заесть возражения шоколадной лягушкой, но та оказалась живой и резво спрыгнула на кровать.

— Рон! Лови её! — воскликнула Гермиона, вскакивая с места.

— Да пусть прыгает себе, — отозвался тот, меланхолично наблюдая, как беглянка в несколько прыжков оказалась на полу.

— Вот уж нет! — возмутилась девушка. — Не нужны мне в комнате лягушки!

Гарри бросился помогать другу, чем только создал лишнюю суету. Вскоре Гермиона уже покатывалась со смеху, наблюдая, как два здоровых парня пытаются поймать довольно проворную лягушку.

Когда она была поймана и заботливо возвращена в упаковку, а веселье поутихло, Гермиона вспомнила угрюмого Бэя и слова Виктории о «жёсткой любви».

— Ребята, — вдруг сказала подруга серьёзно. — Можете сделать кое-что? Ради меня.

***

Маршалл доложил Бэю, как только Поттер и Уизли пересекли порог поместья. Тот дал распоряжение отвести их прямиком к Гермионе, до последнего момента сохраняя их прибытие втайне. И уже через несколько минут Бэй услышал радостные восклицания над головой.

В Канун Рождества просителей он не принимал, но уже привык всё время уделять заботе о тех, за кого отвечал. Работы было немного: подписать несколько разрешений, сформулировать и записать последние распоряжения по защите границ, чтобы никакоенападение не осталось незамеченным. Но его то и дело отвлекали звуки веселья над головой.

Среди басовитого хохота Рона и более высокого смеха Гарри Бэй различал голос Гермионы. Она смеялась, что-то с увлечением рассказывала и была счастлива. Для Бэя это было важнее всего. Появление Гермионы перевернуло его привычный быт с ног на голову. Теперь у него появилась партнёрша, готовая помочь, посоветовать, а иногда — и покомандовать. Тут же вспомнилось, что перед лицом магического мира они были помолвлены. Теперь эта мысль вызывала в Бэе странное волнение, которое он тщетно пытался подавить. Он напоминал себе, что Гермиона согласилась на это, чтобы защитить себя и своих друзей. Но он ловил каждую её улыбку, надеясь, что нахождение с ним хоть иногда приносит ей положительные эмоции.

И теперь Гермиона смеялась и радовалась, но не благодаря Бэю. Хотя, конечно, он поучаствовал в этом, но он всё бы отдал, чтобы хоть раз Гермиона была счастлива рядом с ним, без посредников и посторонних участников.

— Сэр?

Бэй так увлёкся своими фантазиями и сожалениями, что не заметил появления Маршалла. Тот терпеливо ждал, пока на него обратят внимания.

— Слушаю тебя, Маршалл.

— Мисс Грейнджер просит вас срочно выйти во внутренний двор.

— В чём дело? — озадаченно спросил Бэй, заметив, что в руках Маршалл держал его зимнее облачение.

— Она не сообщила, сэр. Сказала, что это очень важно и чтобы вы прибыли как можно быстрее.

Бэй прислушался: ни смеха, ни шагов, поместье было погружено в привычную тишину.

— Поттер и Уизли с ней?

— Не могу знать, сэр, — вежливо отозвался Маршалл, помогая ему одеться.

Удивлённый и встревоженный, Бэй вышел во внутренний двор. Прежде здесь был густой живописный сад, который даже под снегом не был лишён очарования, но теперь от него остались только сухие деревья и неухоженные беседки, которые под белым покрывалом выглядели крайне неказисто. До смерти отца мать любила этот сад, но потом совершенно его забросило. Бэй каждый раз думал возродить былую красоту, но пока у него никак не доходили руки.

Слуги исправно чистили дорожки, но Бэй увидел следы, которые вели вглубь. Вдруг в него прилетел снежный снаряд, который он не успел отразить. Снежок сбил с него кепку, но не смог полностью вывести из равновесия.

— Защищайся, слизеринец! — громыхнуло где-то над сугробами.

Бэй резко присел и попытался оглядеться, но тут в его сторону прилетели ещё два снежка, правда, мимо цели. Бэй понял, что на дорожке он слишком простая мишень, поэтому решил свернуть туда, где из сугробов вышло бы хорошее укрытие. Короткая перебежка почти удалась, но тут он краем глаза заметил летящий снаряд. Взмах руки — и он с тихим хлопком разлетелся невесомыми снежинками.

— Эй! Так нечестно! — Гермиона появилась из укрытия. На ней была шапка с помпоном, которая вызвала у Бэя улыбку. — Никакой магии!

— Я даже так смогу вас победить! — фыркнул он, уже запуская руку в снег, но тут она замахала руками.

— Вот ещё! Двое на двое, начинаем через три минуты! Готовим снаряды!

В её голосе было столько неподдельного веселья и озорства, что Бэй поневоле залюбовался её румянцем и блеском в глазах, но Гермиона тут же скрылась за сугробом. Бэй решил не тратить время зря и принялся делать снежки.

Вдруг по левую руку от него снег взорвался так, словно его пробороздил снежный кит. На очищенную дорожку вывалился Гарри, отплёвываясь от снега, и заявил:

— Я с тобой, Солсбери.

Бэй кивнул. Он понимал, что они с Роном делают это только ради Гермионы. Но не понимал, зачем это Гермионе. Да и времени подумать об этом не было. Нужно было готовиться к атаке, против Рона и Гермионы их шансы были не велики. Впрочем, на стороне Бэя Избранный — вдруг он и в снежки играет, как в квиддич?

— Готовы? Три, два…

***

В поместье они вернулись только ближе к вечеру, мокрые, замёрзшие, но счастливые. Гермиона боялась, что всё могло выйти скверно, всё-таки у друзей была стойкая неприязнь к слизеринцам, но они справились со своими чувствами. Судя по лицам, им даже понравилось. А Бэй улыбался, хоть и старался скрыть это, встряхивая длинными волосами и наклоняя голову. Игра удалась на славу, они несколько раз менялись напарниками. Как ни странно, но самая ожесточённая игра получилась, когда Бэй объединился с Роном.

— Неплохо, как для слизеринца, — буркнул он, когда они уже были в поместье, и от души хлопнул Бэя по спине. Тот вздрогнул, но устоял. — Когда там еда будет?

— Рон, ты как всегда, — закатила глаза Гермиона.

— Маршалл, прикажи подать ужин, — сказал Бэй дворецкому, который поджидал их у лестницы. — И скажи Фригги, пусть поможет гостям высушить одежду.

Гарри и Рон наперегонки бросились по лестнице, игнорируя возмущённые вскрики портретов. Бэй же свернул в кабинет, Гермиона последовала за ним.

— Нет, ты не будешь сегодня работать, — безапелляционно заявила она — адреналин от игры ещё бурлил в жилах и придавал уверенности. — Канун Рождества! Время веселиться!

— Зачем была эта игра? — спросил Бэй, серьёзно на неё взглянув.

Он непременно хотел задать этот вопрос наедине. Гермиона не растерялась.

— Виктория сказала, что ты не любишь праздники, — призналась она, — что отец лишил тебя детства. А я так и не придумала, что тебе подарить… И решила, что кусочек детства никому из нас не помешает. Тем более эти двое — такие дети.

Бэй усмехнулся, но покачал головой:

— Ты уже подарила мне многое, Гермиона. Это было необязательно.

— Что ж, вернуть этот подарок я уже не смогу, — сварливо заметила она. — Так что придётся принять.

Бэй кивнул. Его волосы намокли и липли к глазам. Он одним движением руки убрал их, и его взгляд упал на потолок.

— Неугомонная…

Теперь и Гермиона заметила веточку омелы прямо над Бэем. Она улыбнулась: действительно, Фригги не оставляла попыток приобщить хозяина к всеобщему веселью. Гермиона сделала несколько шагов вперёд, а, опустив взгляд, поняла, что стоит к Бэю очень близко. Дыхание перехватило так, словно она только что выстояла партию игры в снежки против Рона.

Бэй вдруг прошептал:

— Могу я… в качестве подарка тебя поцеловать?

Волна дрожи прошла по телу Гермионы, ей вдруг стало жарко, хотя на ней не было ни единой сухой нитки.

— Ты уже подарил мне встречу с друзьями, — отозвалась она, тем не менее не делая попыток уйти.

В глазах Бэя мелькнуло сожаление, и Гермиона поняла: ещё мгновение — и момент будет упущен.

— Но это традиция, — быстро сказала она, облизнув губы. — По традиции нужно поцеловаться под омелой. Такие правила.

Бэй медленно, словно боялся вспугнуть, протянул к Гермионе руки и обхватил её лицо. У него были обжигающе ледяные пальцы, но она даже не вздрогнула, не желая ничего испортить. Казалось, это длилось вечность — их губы соединились, и Гермиона ощутила трепет по всему телу, так ласково и нежно Бэй к ней прикасался. Поцелуй был коротким, но в нём было сказано столько, сколько было невозможно сказать словами.

— Скоро ужин… — прошептал Бэй, когда всё прекратилось. Он всё ещё не отпускал Гермиону, а она не хотела уходить. — Тебе нужно переодеться, а то простынешь.

От нежности в его голосе она вдруг вспыхнула и опустила глаза. В то же мгновение Бэй отступил, а Гермиона побежала к себе в комнату. Если бы сейчас Гарри и Рон взялись соревноваться с ней в беге, то она победила бы обоих.

========== Глава девятая ==========

Гарри и Рон уехали после ужина, во время которого дважды затеяли драку едой и забрызгали пуддингом костюм Бэя. Тот только посмеялся.

Гермиона чувствовала себя абсолютно счастливой. Проблемы внешнего мира отступили на второй план. И, проводив друзей до ворот, где их ждала карета, она поняла, что, пусть расставание и было для неё тяжёлым, в дом она возвращалась всё ещё в приподнятом настроении. Причиной этому был поцелуй с Бэем.

— Это не навсегда, — сказал он, встретив Гермиону в прихожей. — Они ещё приедут, обещаю.

— Я верю, спасибо, — улыбнулась она и с удивлением поняла, что тут же смущённо опустила глаза.

— Это был насыщенный день, — сказал Бэй. — Ты сильно устала?

В его голосе Гермионе почудилась надежда на отрицательный ответ. Ей вдруг стало неловко и странно находиться рядом с ним после того, что произошло в кабинете, поэтому с сожалением ответила:

— Да, пойду к себе.

Бэй поджал губы и кивнул.

— Спокойной ночи, Гермиона.

Сам же он отправился в кабинет, потому что был не в силах сейчас лечь и уснуть. В голове было столько мыслей, а в груди — столько чувств, что хотелось что-то делать и с кем-то говорить.

— Спокойной ночи, Бэй…

Он слышал шаги по лестнице, но не обернулся, а плотно закрыл за собой дверь. Работать совершенно не хотелось, мысли путались, но в них внеслась хоть какая-то ясность, когда над головой раздалась тихая мелодия. Бэй тут же пошёл на звук.

Мать любила под настроение перебрать клавиши фортепиано в своей комнате. Когда-то она только ради этого собирала приёмы и предлагала гостям танцевать исключительно под её аккомпанемент. Со временем такие вечера сошли на нет, и Эвридика играла в бальной зале только для слуг и мужа с сыном. После смерти Крофорда прекратились и эти редкие концерты. Теперь мать не любила, чтобы кто-то был рядом, когда она играла, но Бэй надеялся, что сегодня она сделает для него исключение.

После стука в дверь мелодия резко оборвалась, раздался стук опущенной крышки пианино. Летящие шаги — и перед Бэем появилась мать, как всегда одетая так, будто в любой момент ждала визитёров.

— Мальчик мой! В чём дело? — встревожилась она.

— Хотел тебя увидеть. И послушать, как ты играешь.

Эвридика радостно улыбнулась и взмахнула рукой.

— Конечно, дорогой. Может, пригласим и мисс Грейнджер? Устроим музыкальный вечер…

— Гермиона уже легла спать, — возразил Бэй, не зная, что в этот момент Гермиона чутко прислушивалась к тишине, надеясь, что музыка возобновится и хоть ненадолго заглушит её размышления о том, что происходит между ней и Бэем. — Сыграешь для меня?

— Что ж, если только тихонько, — отозвалась мать и кивнула на один из пуфиков. — Садись, слушай и не перебивай.

Бэй усмехнулся. Мать всегда говорила, что музыка — её способ общения с миром, и он удаётся ей намного лучше слов.

Он слушал. Мелодия была лёгкой и светлой, задевающей что-то внутри. Бэй не хотел думать о Гермионе, но думал и поражался, как набрался столько храбрости, чтобы её поцеловать. Это было какое-то помутнение, ощущение лёгкости и нереальности происходящего. Бэй не любил праздники, но этот Канун Рождества он запомнит на всю жизнь.

От воспоминания о поцелуе, таком лёгком и жарком, по телу распространилась дрожь, в пальцах снова возникло щекочущее ощущение прикосновения к её коже. Бэй как наяву видел взгляд Гермионы, её улыбку и чувствовал, как доверчиво и просто она поддаётся его касаниям…

Бэй был охвачен реальностью, которая казалась фантазией, и погрузился в это настолько, что даже не заметил, как мать уже не играла и с интересом на него смотрела.

— Я закончила, — объявила она. — Теперь твоя очередь говорить.

Да, ещё она использовала этот приём, чтобы вывести на откровенный разговор.

— Сегодня я пришёл только слушать, — мягко возразил Бэй.

— Что ж, раз так, то следующий концерт будет завтра, — махнула она рукой, с грохотом опуская крышку пианино. — На сегодня всё.

Бэй направился к двери, но на полпути его остановил голос матери:

— Дело в мисс Грейнджер, не так ли?

— Ты не отпустишь меня просто так, да? — хмыкнул Бэй.

— Напомню, ты сам пришёл, — с улыбкой отозвалась Эвридика. — И вспомнить не могу, когда такое было в последний раз. Значит, тебе нужен собеседник и друг.

Бэй вздохнул и сел рядом с матерью. Она некоторое время внимательно на него смотрела и потом спокойно сказала:

— Ты в неё влюбился.

— Я пока не уверен, — отозвался Бэй, но что-то в нём странно затрепетало при этих словах. Было ощущение, что его раскрыли против воли. — Я не понимаю, что чувствую.

— Что ж, подождём, пока ты это поймёшь, — иронично отозвалась Эвридика и вдруг улыбнулась. — Разве могло быть иначе? Мало кто способен устоять перед умной и сильной женщиной. К тому же, обладающей недурной внешностью.

— Она особенная, — подтвердил Бэй. — Но не думаю, что ей это нужно. Если я ей скажу… Это только всё усложнит.

— Вы уже помолвлены, — напомнила мать. — Мне кажется, всё очень даже закономерно.

— Это другое, — возразил он, принявшись тревожно ходить по комнате. — Она сделала это, чтобы спасти себя, свою семью и друзей. Не потому, что хотела быть со мной. Понимаешь?

— Понимаю, — согласилась Эвридика и задумалась. — Но ты должен сказать ей о своих чувствах, Байярд. Это будет правильно.

— А мне кажется, что это нечестно. Она зависит от меня, я дал обещание её защищать. Что она подумает, когда я признаюсь? Если она ответит взаимностью, как мне знать, что это искренне, а не из желания любой ценой остаться под моей защитой?

— Во-первых, перестань мельтешить, у меня из-за тебя мигрень, — скривилась Эвридика, театрально поднеся платок к глазам. — Во-вторых, не могу поверить, что ты действительно это говоришь. Думаешь, мисс Грейнджер на самом деле способна манипулировать твоими чувствами из страха за свою жизнь?

— Не знаю, — честно признался Бэй, чувствуя себя совершенно опустошённым.

— Ты совершенно не разбираешься в женщинах, верно?

Он согласно кивнул. Прежде у него никогда и не было желания в них разбираться. Пустые влюблённости прошли мимо него стороной. Когда ровесники обретали первые симпатии, держались за руки и совершали первые ошибки в отношениях, Бэю пришлось резко повзрослеть и заменить отца, хозяина дома. Он перескочил эту ступень, и теперь чувствовал себя растерянным.

— Прошу, поговори с Гермионой, — убедительно сказала мать. — Уверена, вы всё сможете выяснить.

Поблагодарив её и поцеловав руку на прощание, Бэй отправился в свою спальню и ещё долго не мог уснуть, прокручивая в голове события дня. Столько всего произошло, столько чувств было испытано, что, казалось, впечатлений хватило бы на несколько недель. В первую очередь Бэй думал о Гермионе, но ещё его радовала мысль, что ему удалось сегодня избежать конфликта с Поттером и Уизли и даже подружиться с ними.

***

Утром Бэй проснулся со странной решимостью признаться в своих чувствах Гермионе. У него было ощущение, что в их ситуации было бы глупо откладывать разговор по душам. Последствия суда были ещё окончательно не ясны, возможно, уже скоро Гермионе пришлось бы искать другое убежище, поэтому Бэй безрассудно решился сказать самое важное.

Он и правда не знал, насколько глубоки его чувства к Гермионе, но уже не чувствовал себя прежним. Её присутствие всё изменило. Разумеется, была вероятность, что признание только всё испортит, но Бэй решил пойти на этот риск. Не в его характере было пасовать перед сложной ситуацией и ждать, пока она разрешится сама. Если бы не поцелуй в кабинете, он бы ещё попытался задавить в себе симпатию, которая разгоралась с каждым днём, но теперь Бэй чувствовал себя опьянённым и безрассудно желавшим разрешить всё здесь и сейчас.

Он оделся, тщательно подобрав повседневный костюм, спустился на первый этаж, привычно поздоровавшись со всеми портретами и обменявшись сухими кивками с отцом, и позвал к себе Маршалла.

— Доброе утро, сэр.

— Доброе, — рассеянно кивнул Бэй. — Гермиона уже проснулась?

— Из комнаты не выходила, — деликатно отозвался слуга. — Велите разбудить?

Бэй взял бумагу и написал короткую записку, где просил Гермиону спуститься к нему, как только она будет готова. Сложил её пополам и протянул Маршаллу:

— Подсунь записку под дверь Гермионы. Почта ещё не приходила?

— С минуты на минуту, сэр, — отозвался Маршалл и тут же отправился выполнять поручение.

Бэй места себе не находил, шагал из стороны в сторону и напряжённо думал. В ожидании Гермионы нужно было чем-то занять, но в голову ничего не приходило. Она могла прийти через десять минут, а могла задержаться на несколько часов, если в праздники изменяла своей привычке вставать рано. Бэй пытался взять себя в руки, сочинить правильную речь, в которой нужно было предусмотреть всё: правильно обозначить свои чувства, не давить и объяснить, что, каким бы ни был ответ, она в любом случае может оставаться в поместье Солсбери так долго, как пожелает.

Звук открывшейся двери заставил Бэя напряжённо замереть, но это был Маршалл с почтой.

— Что-то ещё, сэр?

Увидев на одном из конвертов герб дома Малфоев, Бэй инстинктивно похолодел и знаком попросил Маршалла остаться. Распечатал письмо и взглядом пробежал по бумаге, наполненной таким официозом, что читать текст было практически невозможно. Бэй пропустил этикетные формулировки, из которых состояло почти всё письмо, и перешёл к сути, которая состояла в следующем: общество аристократов сочувствовало ситуации с судебным разбирательством и выражало уверенность, что «нашего дорогого собрата оклеветали». В связи с этим они предлагали выдать им магглорождённую Гермиону Грейнджер, которая и должна была предстать перед судом, чтобы очистить имя Солсбери. Если она не сдастся добровольно, им нанесут визит.

— В чём дело, сэр? — озадаченно спросил Маршалл, заметив, как стремительно Бэй побледнел.

— Через три дня они будут здесь, — тихо сказал он. — На нас нападут, чтобы забрать Гермиону.

Лицо слуги тут же окаменело, он выпрямился и сурово спросил:

— Какие будут указания, сэр?

У Бэя в голове всё смешалось. Минуту назад он был влюблён и взволнован, а сейчас снова должен был вернуться к роли старшего и мудрого хозяина, готового сделать всё для своих людей. И Гермиона… Как защитить её от рук Пожирателей?

Распахнулась дверь, и появилась она. Бэй прерывисто вдохнул, сложил письмо в несколько раз и ровным голосом сказал Маршаллу:

— Зайди позже.

Тот кивнул и покинул кабинет. Бэй посмотрел на Гермиону, и у него перехватило дыхание. Она выглядела будто бы обычно и по-домашнему, но сейчас она казалась ему совершенно исключительной. А ещё она улыбалась, улыбалась именно ему, словно ожидала чего-то очень приятного. Или думала о приятном. Бэй поднял голову и увидел всё ту же омелу: Фригги так её и не сняла. Гермиона проследила его взгляд и вдруг покраснела.

— Ты хотел, чтобы я зашла? — смущённо спросила она, пытаясь вести себя, как ни в чём не бывало.

— Да, нам нужно поговорить, — кивнул Бэй, стараясь справиться с эмоциями. Он убрал письмо в ящик стола и продолжил: — То, что произошло вчера, натолкнуло меня на определённые мысли… И заставило кое-что осознать.

— Правда? — с волнением спросила Гермиона.

Бэй взглянул на неё и увидел странный свет, который исходил от девушки. Она будто преобразилась всего за одну ночь, в ней зажглось нечто удивительное, делавшее каждый её взгляд значительным. Или же Бэю так только казалось оттого, что он хотел видеть в ней чувства, которые меняли и его тоже.

Он подошёл очень близко и взял Гермиону за руки. Приятно ощущалась прохлада её пальцев, а глаза смотрели выжидающе.

— Да… Я понял, как сильно ты скучаешь по своим друзьям. Думаю, тебе нужно провести с ними больше, чем один день. Согласна?

В первое мгновение Гермиона недоумённо нахмурилась, но потом вдруг расцвела в улыбке.

— Ты серьёзно? Я могу навестить ребят?

— Только очень осторожно, — подтвердил Бэй. — Тебе придётся оставить палочку здесь. Я договорюсь с Уизли, свяжусь с Дамблдором. Избранному проводить время здесь слишком опасно, а в Норе или на площади Гриммо — лучший вариант.

— Это точно не опасно? — уточнила Гермиона.

— Это намного безопаснее вчерашнего визита, — улыбнулся Бэй.

— Но… как же ты?

— Я не могу оставить поместье, но мы расстанемся ненадолго. Глазом моргнуть не успеешь, как уже будешь тосковать за книгами в моём кабинете.

Гермиона усмехнулась. Бэй всё ещё держал её за руки и был так близко, как вчера, когда они целовались под омелой. Всё было так невинно, ново и притягательно. Она была уверена, что именно об этом и хочет поговорить Бэй. Ей было стыдно за свой побег в комнату, но чем больше она думала о притяжении между ними, тем логичнее это казалось. С первого дня Бэй был заботливым и добрым, чем больше Гермиона о нём узнавала, тем более достойным человеком он ей казался. Она не видела ни одной причины противиться их взаимной симпатии и надеялась, что Бэй тоже так считает.

Если бы письмо от Малфоя пришло на день позже, всё было бы иначе. Бэй был готов признаться в чувствах и доверить своё сердце в руки Гермионы, но всё резко изменилось. Сейчас было важно отослать её в надёжное место и сообщить Дамблдору о грядущем. Бэй сожалел, что им удалось выиграть только несколько месяцев, но был благодарен каждому дню, в котором была Гермиона Грейнджер.

— Спасибо тебе, Бэй, — улыбнулась она. Осмелившись, приподнялась на цыпочках и коснулась губами его щеки. — Это для меня важно.

У Бэя перехватило дыхание, но он справился с эмоциями.

— Я обо всём договорюсь, — пообещал он. — А пока… время завтрака. Мне нужно переговорить с Маршаллом. Я тебя догоню, хорошо?

Гермиона кивнула и отправилась в столовую. Бэй выглянул в коридор и поманил Маршалла внутрь.

— Времени мало, — сходу начал он. — Организуй эвакуацию, собирай армию. И ни слова Гермионе, ясно?

— Вас понял, сэр, — подтвердил Маршалл. — Прикажете держать в секрете и от миссис Солсбери?

— Я сам ей скажу, — вздохнул Бэй. — Как думаешь, у меня получится убедить её покинуть поместье?

Слуга только улыбнулся, но парень и так знал, насколько упряма мать. Но он должен был попытаться. Маршалл ушёл, а Бэй направился в столовую, чтобы при Гермионе делать вид, что ничего не происходит.

========== Глава десятая ==========

Как Бэй и предполагал, мать наотрез отказалась покидать поместье, заявив, что падёт вместе с ним. Её слова и решимость пробудили в Бэе настоящий страх за жизнь матери. Она дышала возмущением и добавила:

— Если эти аристократишки считают, что могут так просто меня напугать, то сильно ошибаются! Я уеду, только если ты уедешь со мной.

Бэй стиснул зубы и ничего не сказал. Он не мог так просто откреститься от людей, которые от него зависели и доверяли свои жизни. Понимала это и Эвридика, поэтому поцеловала сына в лоб и попросила позаботиться об остальных. Бэй решил обеспечить безопасность Гермионы.

Тем же днём он отправил письмо Дамблдору с просьбой позволить девушке навестить друзей. Бэй старался быть достаточно убедительным, но не перегибать, чтобы профессор ничего не заподозрил. Бэй знал, что, если расскажет правду, уже завтра здесь будут Орден Феникса, Избранный и его друзья. Этого нельзя было допустить. Нет, Бэй не хотел геройствовать, но у него ещё была надежда уладить всё малой кровью. Аристократ против аристократа — это конфликт, Пожиратели Смерти против Ордена Феникса — это кровавая бойня.

Разумеется, вся прислуга соблюдала секретность. Это было просто, она общалась только с Фригги и Маршаллом, и они тоже справились со своей ролью. Или же Гермиона была слишком рада перспективе провести с друзьями больше одного дня. Она улыбалась, даже смеялась и смотрела на Бэя так, что у него сердце замирало. Он не знал, о чём именно она думала, когда вот так ловила его взгляды, сам он мог думать только об одном: уберечь Гермиону.

Уже к вечеру пришёл ответ от Дамблдора, который согласился, что несколько дней не навредят. Он предложил отправить Гермиону в Нору, где было безопасно, и использовать для этого каминную сеть. Бэй признал, что эта идея разумна, и сообщил Гермионе: завтра утром она может отправиться к друзьям.

— Спасибо, ты так много делаешь для меня, — улыбнулась она, и Бэй угодил в объятия, тёплые и крепкие, но такие быстротечные. — Может, ты отправишься со мной?

— У меня есть дела в поместье, — отозвался Бэй, в который раз сожалея, что важные слова не были произнесены и могли навсегда остаться только в его голове. — А ты веселись. Ты заслужила провести время среди близких.

— Вы тоже стали мне близки, — возразила Гермиона, опуская глаза. — Маршалл, Фригги, Эвридика… Ты. Вы помогли мне почувствовать себя как дома.

Бэй поднёс её руку к губам. Прикосновения были нежными и невесомыми, совершенно невинными, но Гермиона покраснела, а у Бэя закружилась голова от этой мимолётной близости. Когда она ушла, он опомнился и написал ещё одно письмо, для Гарри Поттера, строго конфиденциально.

Следующим днём Гермиона собралась и спустилась в кабинет Бэя, держа палочку в руках и запоминая, как ощущается её тепло. Для них пришло время расстаться, хоть и ненадолго.

— Обещаю, я её верну, — отозвался Бэй и положил палочку в верхний ящик стола. — Иначе нельзя.

— Гарри судили, хотя у него даже не было палочки, — слабо возразила Гермиона. — Может, я просто спрячу её на дно сумки? И не буду доставать. Без палочки чувствую себя… слабой.

Бэй вздохнул и покачал головой:

— Не нужно рисковать. Готова?

Гермиона кивнула, хотя надеялась ещё на какое-то прощальное слово. Бэй хмурился, и она думала, что он снова погрузился в дела. На самом деле Бэя тревожила Гермиона и чувства к ней. Он не мог отделаться от ощущения, что это может быть их последний разговор.

Гермиона взяла немного летучего пороха из вазы на каминной полке. Её тоже мучало несказанное, но она была уверена, что они смогут поговорить после её возвращения. Она шагнула в камин, но Бэй вдруг схватил её за руку.

— Стой…

Это было так неожиданно, что Гермиона на мгновение растерялась, но тут же подалась навстречу поцелую. Он был не похож на первый, когда они будто не желали вспугнуть друг друга. Теперь Бэй будто что-то хотел передать Гермионе, и она с жаром отреагировала, желая понять неожиданное послание.

Это длилось считанные секунды, которые отдавались учащённым пульсом в висках. Гермиона растерянно улыбнулась. Бэй прошептал:

— Будь благоразумна, хорошо?

В другой ситуации она бы непременно возмутилась, но в этот раз кивнула, ступила в камин и произнесла:

— Нора.

В последний момент Гермиона увидела, как губы Бэя шевелятся, но слова поглотил шум камина. Мгновение — и её увлёк водоворот, чтобы принести в заботливые руки семейства Уизли.

Когда Гермиона исчезла в вихре, Бэй ощутил облегчение, но в кабинет вошёл Маршалл и вернул хозяина в реальность.

— Как проходит эвакуация?

— Все силы брошены на это, — уверенно отчитался дворецкий. — Могу я порекомендовать вам призвать хотя бы нескольких добровольцев, сэр? Для вашей дополнительной защиты.

— На поместье уже есть защита, так просто им не войти, — мотнул головой Бэй. — Мама и Фригги займутся обновлением заклинаний. Но главная забота — эвакуация. Никто из мирных жителей не должен пострадать, ясно? Слуги пусть отправляются в убежища. И ты, Маршалл.

— При всём уважении, сэр, я не могу выполнить этот приказ. Я останусь с вами.

— Ты не владеешь магией, хочешь стать первой жертвой?

— Я могу за себя постоять, сэр. И никуда не уйду.

Бэй покачал головой. Убеждать близких спасать себя было сложнее, чем он думал. Даже Фригги в ответ на просьбу покинуть поместье насупилась и заявила, что не покинет миссис Солсбери ни при каких обстоятельствах. Оставалось готовиться и надеяться на лучшее.

Бэй не представлял, что именно предпримут аристократы с Малфоем во главе. Придут на мирные переговоры или сразу примутся штурмовать? Отсчитают ровно три дня или заявятся неожиданно посреди ночи, застав их врасплох? Вариантов было много, невозможно было предсказать каждый.

Бэй хотел быть готов к любому развитию событий, но, когда на следующий день первый залп заклинания врезался в защитный купол поместья, он содрогнулся вместе с домом.

***

Стоило Гермионе сделать шаг из камина, её тут же окутала любовь и забота друзей и семьи Уизли. Практически каждый требовал внимания и объятий, даже близнецы не отказали себе в удовольствии потрепать Гермиону по плечам. Её увлёк водоворот новостей и смеха.

Миссис Уизли настойчиво расспрашивала, чем Гермиону кормили и хорошо ли заботились. Мистер Уизли был более сдержан, но всё же задал несколько вопросов про жизнь семьи Солсбери и посетовал на ситуацию, в которой мальчику пришлось стать мужчиной слишком рано. Гермиона старалась удовлетворить любопытство каждого, даже Джинни, которая наедине вытрясла из подруги все подробности и откровенно порадовалась, что у них с Бэем что-то складывалось.

— Ты уверена, что он такой хороший, каким кажется? — уточнила она серьёзно, и Гермиона улыбнулась:

— Он замечательный.

Поздно вечером, когда Гарри и Рон отправились спать, миссис Уизли проведала её перед сном, а Джинни блаженно засопела на соседней кровати, Гермиона не могла сомкнуть глаз. Её увлекали последние слова Бэя, которые остались только шёпотом в голове. Она боялась, что ей показалось, но как наяву видела, как шевелятся его губы, складывая слова. Гермиона приложила пальцы к губам и в темноте шептала три слова, которые ей грезились в этом немом послании.

Она снова и снова повторяла «Я тебя люблю» и всё больше убеждалась, что именно это произнёс Бэй за мгновение до того, как её увлёк круговорот камина.

Утром Гермиона проснулась в замечательном настроении, ей снились радостные и счастливые сны. Там был Бэй. Она поняла, что уже скучает по поместью и привычному быту, по кабинету и глубокому креслу, в котором можно было и вздремнуть. Но она всё равно была счастлива.

И снова — суета, смех и тепло домашнего очага. Гермиона изо всех сил старалась не тосковать по родителям, понимая, что разлука ради их безопасности. Близнецы не щадили её, подкалывая по поводу помолвки, будущего статуса аристократки и принадлежности Бэя к Слизерину. Конечно, они не старались обидеть или оскорбить, но Гермиона чувствовала, что ещё немного — и будет кидаться в них вещами, как Джинни.

В этом идиллическом хаосе можно было легко забыться, но Гермиона быстро заметила, что Гарри и Рон странно себя ведут. Сначала она списала это на долгую разлуку, но они в любой удобный момент начинали шептаться и тихо о чём-то спорить, замолкая при её приближении.

Ближе к вечеру она спускалась на первый этаж и снова услышала их голоса. На этот раз Гермиона не хотела их вспугнуть, поэтому крадучись спустилась с лестницы и притаилась у дверного приёма.

— …везде чудится опасность, — закончил Рон. — С чего ты это вообще взял?

— Потому что это странно, Рон, — с жаром отозвался Гарри. — Что-то не так.

Гермиона узнала эти интонации: так друг говорил в моменты, когда пытался в очередной раз сорваться кому-то на помощь и не слушал голос разума, который чаще всего воплощала Гермиона. Она напряглась.

— Зачем Бэю отсылать Гермиону, если ничего не происходит? — продолжил Гарри.

— Может, она ему надоела? — ворчливо заметил Рон. — Она кого угодно доведёт.

Гермиона стиснула зубы и решила как-нибудь ему это припомнить.

— Я думаю, он неспроста попросил удержать Гермиону от возвращения в поместье любой ценой. Вдруг ему грозит опасность?

— Тогда почему он не попросил о помощи? — резонно возразил Рон, но уже не так уверенно: раздражительности в нём было достаточно, но никогда так много, чтобы позволить кому-то пострадать.

С Гермионы было достаточно, она уже успела разозлиться и испугаться настолько, чтобы шумно вторгнуться на кухню и грозно потребовать:

— Рассказывайте. Сейчас же!

При виде её гнева друзья сжались, но Гарри послушно согласился отдать письмо. В нём Бэй просил позаботиться о Гермионе и не позволить ей раньше оговоренного вернуться в поместье Солсбери. «Это ради её безопасности», — так заканчивал Бэй, и эти слова больно укололи Гермиону.

— Я возвращаюсь. Сейчас.

— Гермиона, стой! — воскликнул Рон, пытаясь нагнать подругу, которая тут же помчалась в комнату за вещами. — Ты не пойдёшь туда!

— Попробуй меня остановить! — возмутилась Гермиона, пугая шумным появлением Джинни. — Он может быть в опасности из-за меня!

— Ты не можешь вернуться… — подтвердил Гарри, появляясь за спиной друга.

— Не вам решать, что мне делать!

— Я имел в виду, ты не пойдёшь туда одна, — примирительно вскинув руки, добавил Гарри. — Мы идём с тобой.

***

Разумеется, мистер и миссис Уизли не позволили им отправиться в поместье Солсбери самостоятельно. Мистер Уизли отправил сообщение членам Ордена Феникса о возможном нападении. Гермиона не находила себе места от волнения и кружила по комнате, кусая ногти. Разум жёг страх, что каждая секунда промедления может стоить Бэю жизни. Сейчас она не думала ни о чём другом и желала только одного: броситься на помощь, не важно, чем это всё обернётся. К счастью, она была в этом не одинока.

— Мы должны там быть! — горячо заявил Гарри. — Бэй помог нам, он заботился о Гермионе, а теперь мы оставим его одного против Пожирателей?

— Никто об этом не говорит, — терпеливо возразил мистер Уизли, — но я не позволю подросткам ввязываться в бойню. Снова.

— И как долго нам ждать? Что произойдёт, пока мы здесь?

Его слова болью отдались в сердце Гермионы. Она понимала, что совершенно бесполезно спорить и кричать, им никогда не позволят отправиться в поместье Солсбери. Поэтому она решилась действовать.

Никто не ожидал этого от благоразумной Гермионы, что сыграло ей на руку. Она бросилась к камину, схватила летучий порох и воскликнула:

— Поместье Солсбери!

Прежде чем кто-то успел ей помешать, Гермиона оказалась в кабинете Бэя. В первую очередь она бросилась к столу, выдвинула ящик и схватила палочку. И уже тогда услышала характерные звуки вспышек заклинаний.

В груди похолодело, Гермиона поняла, что оказалась совершенно одна, что и Бэй, и Эвридика, и все, кто стал ей так дорог за последние несколько месяцев, могут быть уже мертвы, а она окажется в ловушке в окружении врагов. Но тут камин озарился пламенем — и оттуда появился Гарри, за ним — Рон. Как ни странно, визитёры на этом не закончились: следом возник мистер Уизли, недовольный, но решительный.

— Что происходит? — серьёзно спросил он, но тут камин выплюнул одного за другим ещё двоих Уизли. — Великий Мерлин, хоть кто-то остался дома?

— Джинни не удалось прорваться, — усмехнулся Фред, отталкивая брата и отряхиваясь от пыли.

— Без нас у вас вообще нет шансов, — добавил Джордж, зеркально растягивая губы. — Что теперь?

Гермионе сразу стало легче дышать. Она указала на выход из кабинета и первой шагнула вперёд, держа палочку наизготовку.

В прихожей был хаос, словно кто-то ради смеха решил взорвать дверной проём. Казалось, здесь нет ни души, а главное происходит на втором этаже, откуда раздавался шум, но тут Гермиона увидела фигуру под лестницей.

— Маршалл! — Она упала перед ним на колени, пока остальные настороженно оглядывались, ожидая нападения с любой стороны. — Маршалл, ты меня слышишь?

Она пощупала пульс: жив. Видимых ран не было, похоже, его контузило взрывом.

— Мистер Уизли, мистер Поттер! — вдруг раздался голос, который Гермиона была счастлива услышать. — Какое облегчение!

— Виктория! — Гермиона бросилась к портрету. — Где Бэй?

— В последний раз я видела, как он поднялся на второй этаж в поисках матери, — взволнованно отозвалась Виктория. — Что происходит? Как они посмели вторгнуться в этот дом?

— Они здесь из-за неё, — зло отозвался Крофорд, кинув на Гермиону уничтожающий взгляд. — Если бы не эта…

Она не собиралась дослушивать, а помчалась наверх, куда вело её желание увидеть Бэя и убедиться, что он в безопасности.

***

Бэй хотел защитить каждого, но не мог. Защита помогла им выстоять, но недостаточно долго. Взрыв в прихожей оглушил Бея и скрыл от его взора Маршалла, добывшего где-то маггловское оружие и готового сражаться до последней капли крови. У Бэя не было времени подумать и всё взвесить, страх гнал его на второй этаж, к матери, чтобы с ней спина к спине принять этот бой.

Но как только пала защита поместья, Пожиратели могли трансгрессировать по территории. И чёрная фигура возникла перед Бэем. Он отреагировал инстинктивно защитным заклинанием, понимая, что сейчас под маской скрывается один из тех, кто прежде во время приёмов прогуливался здесь по коридорам и вёл светские беседы с отцом или матерью Бэя.

Завязалась драка, в которой Бэй мог и не выстоять, если бы не поднявшаяся в груди ярость. Он знал это чувство, в детстве оно охватывало его нередко, когда когда гордыня застилала глаза. Бэй был один на один со своим страхом — и не желал ему сдаваться. Тело противника отлетело в сторону, и Бэй даже не думал проверять, жив ли он. Сейчас ему не было до этого дела. Он слышал за собой шаги, поэтому отправил несколько заклинаний за спину, даже не целясь и надеясь, что удастся оторваться.

При бледной, но полной решимости матери он нашёл напуганную, но верную Фригги, которая подскочила, когда Бэй распахнул дверь комнаты.

— Мы должны уходить, сейчас!

— Нет! — взвилась Эвридика и рванулась вперёд, словно желала сбить сына с ног. Тот еле успел отскочить в сторону. — Они не получат мой дом! Убирайтесь!

Громогласный крик, подкреплённый мощным заклинанием, сбил преследователей с ног. Схватив мать за руку, Бэй потянул её в противоположную сторону, в коридоры, которые для чужих людей были настоящим лабиринтом. Это был их шанс.

— Ты упрямая, — в сердцах бросил он, — как и отец.

— Мы Солсбери, сынок, мы не сдаёмся, — гордо отозвалась Эвридика, и вдруг слёзы блеснули в её глазах. — Я останусь, но тебе нужно бежать…

— Нет, — резко остановил Бэй, — это и мой дом тоже. Мои люди. И моя фамилия.

Далеко уйти им не удалось: раздался взрыв, намного сильнее, чем на первом этаже, и Бэй выпустил руку матери. Пальцы схватили воздух, грудь сдавило тяжестью, боль пронзила виски. Бэй хотел позвать мать, увидеть что-то вокруг, но его накрыл туман. Он был дезориентирован.

Мокрой от крови рукой Бэй нашарил палочку, но не знал, куда целиться. Он не видел и не слышал. В какую-то секунду он решил, что уже мёртв. Пытался закричать и не мог, пытался сделать вздох — и чувствовал только привкус железа на губах. В затухающем сознании вспыхивали разрозненные мысли, одна из которых была посвящена Гермионе.

Закрывая глаза и погружаясь в обволакивающую боль, Бэй будто наяву слышал её зов.

Комментарий к Глава десятая

остался только эпилог:)

напоминаю, что эта работа написана под заказ

========== Эпилог ==========

Тело ломило, глаза резала белизна стен, на каждый вздох грудина отзывалась болью. Бэй не знал, где он и сколько прошло времени, но он был жив. И пока не был уверен, стоит ли радоваться этой новости. Пошевелил пальцами и коснулся кого-то живого, дышащего, близкого.

Гермиона сидела на стуле рядом, положив на кровать голову. Она спала, и Бэй не хотел тревожить её сон. Как бы там ни было, она была жива, была рядом. Этого было более чем достаточно. Вернув власть над телом, он потянулся к Гермионе и коснулся её волос. Она выглядела уставшей и осунувшейся. Переживания и страх ожесточили её черты, но от этого она казалась Бэю особенно прекрасной, словно невзгоды отшлифовали её красоту и обнажили её душу. Бездумно касаясь волос, собранных в тугой пучок на макушке, Бэй вспоминал всё: странную ночную встречу в кабинете Дамблдора, месяцы вместе, их мелкие ссоры и поцелуй. Поцелуи… Отправляя Гермиону к Уизли, Бэй был готов, что никогда больше её не увидит, поэтому теперь словно заново учился верить, но очень осторожно. Быть может, им суждено остаться вместе, когда столько позади.

Вслед за мыслями о произошедшем пришли и воспоминания о тех, кого он, возможно, уже потерял. Маршалл, Фригги, мать… Мама. Грудь сдавило очередным приступом боли, ещё более сильным. Бэй должен быть стойким, но задыхался. Разве можно было выжить в том взрыве?

Не сумев удержать волнение и страх, Бэй почувствовал, что не может вдохнуть. Судорога скрутила его тело, разбудив Гермиону. Она подскочила и испуганно на него взглянула.

— Бэй! Бэй, что с тобой? Сестра!

— Я в порядке, — просипел Бэй, найдя путь обратно, когда Гермиона стиснула его руку. — В порядке…

В палату вбежала женщина в формецелителей Святого Мунго и кинулась к пациенту. Бэй сделал знак, чтобы она не волновалась, но она со знанием дела осмотрела его и постановила:

— Вам предстоит восстановление, мистер Солсбери, это нелёгкий процесс. Будьте готовы.

— Спасибо, — прошептал Бэй, а Гермиона вдруг добавила:

— Мы готовы.

Её глаза блестели волнением, но губы были упрямо сжаты. Она так и не выпустила руку Бэя, словно так могла спасти его и уберечь от всего. Когда сестра ушла, она опустилась на стул и прижалась щекой к тыльной стороне его ладони. Этот сухой жар обжёг Бэя, и он понял, что должен сказать.

— Я люблю тебя.

Он не знал, услышала ли Гермиона его признание раньше, когда её увлёк вихрь камина, но был обязан произнести это снова. Теперь он знал, как коротки могут быть их жизни. Ему было не важно, ответит ли Гермиона взаимностью, но больше не хотел молчать.

Бэй был совершенно уверен в своих чувствах и мог распознать любовь, которая наполняла его изнутри, стоило подумать о Гермионе, увидеть или услышать, ощутить её присутствие. Возможно, он потерял всё, что имел, но надеялся сохранить то важное, что поможет ему держаться за жизнь.

— Я тоже тебя люблю, Бэй, — прошептала Гермиона, не отпуская его руку, прижимаясь щекой и не отводя от него взгляда.

— Правда? — Бэй боялся поверить, что это происходит по-настоящему, но Гермиона тихо рассмеялась и кивнула:

— Правда… — Вдруг по её щеке скатилась слеза, и она смущённо смахнула её пальцами, пряча глаза. — Разревелась тут, как дурочка…

— Не говори так, — покачал головой Бэй, — ты вовсе не дурочка. Ты самая умная девушка из всех, что я встречал.

Воцарилась тишина. Бэй хотел задать важный вопрос, но Гермиона начала первой:

— Поместье разрушено. Мало что уцелело.

Похоже, она собиралась с духом, чтобы это произнести, считая, что это поразит Бэя. Ему была приятна такая забота, но он ничего не чувствовал. Этот дом ничего не значил без людей, которые его наполняли. Именно их судьба Бэя и волновала.

— Что произошло? — спросил он, надеясь, что Гермиона по одному его тяжёлому взгляду поймёт, о чём именно он спрашивает.

И она поняла.

— Они живы, Бэй. Твоя мама и Фригги, они в Норе. О них позаботились.

— Маршалл? — отрывисто спросил Бэй.

— Он тоже жив, но пока не в лучшей форме, — с сочувствием отозвалась Гермиона. — Ему понадобится время. Он здесь, в больнице. Только вчера очнулся. Я заходила к нему несколько раз. Он очень за тебя переживает.

— Сколько дней я был без сознания?

— Четыре. Но целители сказали, что ты сильный и справишься. Хотя я это и без них знала.

— Ты всё это время сидела рядом со мной? — затаив дыхание, спросил Бэй.

Гермиона улыбнулась. Вместо ответа робко потянулась и коснулась его губ своими. Это было невесомое касание, которое возродило Бэя к жизни. Он улыбнулся и решил скорее выздороветь, чтобы обнять Гермиону и по возможности не отпускать.

Вдруг хлопнула дверь, и в палату ввалился третий лишний. А за ним — смущённый четвёртый. Гермиона тут же отпрыгнула от Бэя и приложила руку к губам, чтобы то ли сохранить на них поцелуй, то ли скрыть его от вторгшихся.

— Похоже, мы помешали? — прищурился Рон. — Простите, что без стука.

По его лицу не было заметно сожаления, всё оно досталось Гарри.

— Привет, Бэй, — сдержанно улыбнулся он. — Как ты?

— Уже лучше. Что-то случилось?

— Мы искали Гермиону, — вместо него ответил Рон. — Она теперь здесь постоянно.

Он уселся на кровать, чуть не придавив Бэю ноги. Тот только усмехнулся: не бросившись на него с кулаками, Уизли практически дал добро на их отношения с Гермионой, а это вселяло надежду.

— Люпин и ещё кое-кто из Ордена переправили уцелевшие портреты на площадь Гриммо, — тем временем сообщил Гарри.

— Виктория среди них есть? — с волнением спросил Бэй.

Он так сосредоточился на живых, что совсем забыл о мёртвых, с которыми тоже не желал расставаться.

— Да, — поспешно подтвердила Гермиона. — Она в порядке.

— Но портрета твоего отца мы не нашли, — добавил Гарри. — Мне жаль.

Новость о том, что отец полностью исчез из его жизни, отозвалась в душе Бэя не равнодушием, но каким-то ледяным смирением. Видеть его изо дня в день, при этом зная, что он натворил, каждый раз решая, достоин ли он прощения, было тяжело. Но в то же время в глубине души Бэй надеялся, что однажды им удастся поговорить и решить конфликты. Хотя бы после смерти наладить отношения. Но мелькали день за днём, протекли и годы, а Бэй всё не мог найти слов. И теперь утратил свой шанс.

— Бэй, ты в порядке? — осторожно спросила Гермиона, испугавшись его молчания.

— Да, — слабо улыбнулся он. — Я со всем разберусь.

— Мы разберёмся, — неожиданно хмуро отозвался Гарри. — Нападение на тебя привлекло внимание Министерства. Пусть они всё ещё не верят, что Волдеморт вернулся… Они увидели, что в среде аристократов не всё так чисто.

— Будет война, — серьёзно добавил Рон. — Дамблдор сказал, что теперь её не избежать.

Гермиона поджала губы, села рядом с Бэем и взяла его за руку. Он слабо улыбнулся. Что ж, он потерял достаточно, но нашёл нечто большее и лучшее.

И теперь ему нужно отстоять своё право быть счастливым.