В подарок неудачнику (СИ) [Кимел-А] (fb2) читать онлайн

========== 1. ==========

Тревога нарастала весь день, но Тсунаёши списывал её на волнение. Вторая попытка Церемонии передачи наследия, спустя несколько лет после неудачной первой, но теперь даже Занзас не станет называть его мусором (при всех, по крайней мере), не после того, что уже сделал для мафии в целом и для Вонголы в частности Тсуна. Де-факто, он руководит Семьёй последние полтора года, советуясь с Тимотео в затруднительных ситуациях. Реборн всё-таки сделал из него босса. И хоть Тсуне отчаянно не хочется тонуть в этой грязи, поддержка друзей не даёт опустить руки.

Сотни жадных, любопытных, презрительных взглядов уже не заставляют его руки покрываться потом. Люди в чёрных костюмах, бдительно следящие за порядком, не заставляют нервничать. Довольный репетитор, поблескивая глазами, смотрит на него, стоя позади Тимотео, ждущего Дечимо у возвышения. Тсуна делает шаг, когда интуиция стягивает грудь колючей проволокой, и Савада бросается вперёд, закрывая собой Девятого от взрыва. Больно.

…Тсуна проснулся, тяжело дыша и хватаясь за грудь. Прошёл почти год, а он всё ещё продолжает видеть в кошмарах собственную смерть. Шесть утра. Просто прекрасно после ночной смены, когда ему удалось поспать всего пару часов. Тсуна поднимается из кровати и идёт делать кофе – самое лучшее, что может ему помочь в такое отвратительное утро.

Очнуться в больнице Намимори было для него шоком. Казалось, что с этим городом он давно распрощался, ведь даже мама переехала в Италию, чтобы быть поближе к сыну и мужу. Ещё большим шоком стало узнать, что он пролежал в коме полгода, что он младше, чем думал, на два года, что отец пропал ещё пять лет назад, а мама надрывается на нескольких работах, чтобы оплатить счета за больницу.

Тсунаёши снова было восемнадцать, он должен был встать на ноги и получить хорошее образование, чтобы помочь матери… он больше не был Десятым Вонголой. Тсуна не знал, как относиться к этому факту. Лёжа в больнице, он часами смотрел в потолок, пытаясь понять, было ли всё, что он знал о мафии, красочными видениями мозга лежащего в коме человека, или он всё-таки оказался в параллельной реальности. В общей палате он не рисковал вызывать Пламя, появление которого могло бы несколько развеять опасения или напротив окончательно вбить последний гвоздь в крышку его гроба.

Тсуна никак не мог влиться в эту жизнь, прийти в себя, не мог смириться, что снова одинок. Он скучал по шумному Гокудере, весёлому Ямамото. По капризному Ламбо и всегда экстремальному Рёхею. По угрожающей ухмылке Хибари и застенчивой улыбке Хром. Не хватало даже подколок Мукуро. Они столько всего прошли вместе! Поначалу в полусне Тсуне даже чудились их голоса, а после пробуждения Савада ждал, что в палату вот-вот ввалится шумная толпа. Но ничего не менялось, и навещала его только уставшая Нана, с залёгшими тенями под глазами и морщинками, которых никогда не было у его матери. Вот её-то первый визит заставил Саваду выйти из накатывающей депрессии: пришедшая к нему сразу же, как смогла отпроситься с работы, и заливающая слезами его больничную рубашку, мама заставила устыдиться собственных мыслей. Она не сдавалась ради сына, так какое он право имеет на то, чтобы страдать о потерянных друзьях, вполне возможно, что воображаемых?

С другой стороны, это был тот самый шанс, о котором он буквально молил Реборна, шанс жить обычной жизнью человека, которому не нужно заниматься планированием убийств, заключением контрактов с глубоко неприятными ему людьми и попытками держать в узде ту же Варию. У Тсуны больше не было причин быть в каждой бочке затычкой, и чувство неожиданной свободы окрыляло… и немного пугало, чего уж там. Тем не менее, подумав, Тсунаёши решил не отказываться от такого подарка судьбы, пусть и весьма сомнительного (вот уж правда: желайте с осторожностью, ведь ваши мечты могут исполниться!) и решил попытаться построить нормальную жизнь.

Конечно, полученный им аттестат не радовал оценками. В этом мире или всё-таки в реальной жизни (Савада ещё не определился, чем считать жизнь в роли босса мафии) у них не хватило денег на Среднюю Нами, и Тсуна учился в менее престижной школе, но всё равно был середнячком, почти отстающим. В первую очередь он собирался проверить, насколько хороши его знания после учёбы у Реборна (было бы обидно, если бы мучения даже с воображаемым репетитором были напрасными).

Но всё обошлось. Тсунаёши показывал вполне неплохие результаты для поступления даже в престижные университеты столицы. Да что там, Савада обнаружил, что у него будут неплохие шансы на стипендию, если приёмная комиссия не повысит пороговые баллы для поступления. Тсуна с удивлением осознал, что действительно хорошо разбирается практически во всех областях. Не гениален, но и не ограничен в выборе будущей профессии и при должной подготовке может потянуть большинство дисциплин.

Нана была счастлива и тут же загорелась идеей отправить сына в Токио, во сколько бы это ни обошлось их семейному бюджету. Тсуна только сжал зубы, поклявшись себе, что вернёт эти деньги сторицей. Брать их было неловко после нескольких лет, когда он мог пользоваться финансами Вонголы, но Тсуна и сам прекрасно понимал, что если не будет ввязываться в криминал снова, для получения хорошей работы ему понадобится лучшее образование из доступных ему вариантов.

Став после обучения на босса мафии уверенным в себе человеком и не страшась показаться глупым, тем самым отказываясь даже от попыток добиться большего, Савада решил рискнуть и подать документы даже в самые престижные вузы, хоть и предполагал, что может и не выдержать конкуренции – не с его аттестатом обычной школы. Тем не менее, первого апреля он с удивлением обнаружил себя в качестве студента Тодай, спешащим на занятия для обучения одной из престижных профессий Японии. Ему оставалось только благодарить Реборна, чьи уроки сохранились в памяти даже спустя приличный срок.

Легко не было. Токийский университет предъявлял к студентам высокие требования, но Тсуна, стиснув зубы, не спал ночами, чтобы им соответствовать. Зубрить что-то было не намного сложнее, чем ввязываться в очередную битву Атрибутов и пытаться бескровно разрешить конфликты мафиози. Кроме того, Тсуна нашёл себе подработку в ночном баре (куда его взяли с большим трудом и только благодаря личному обаянию, ведь Тсуна всё ещё был девятнадцатилетним парнем, выглядящем, к тому же, младше своего возраста). Но руководство ни разу не пожалело о своём решении: Тсунаёши виртуозно мешал коктейли (теперь добрым словом нужно было вспоминать Мукуро и один идиотский спор), готовил просто волшебный кофе и всегда знал, чего хочет клиент. Сам Тсуна получал некоторое удовольствие от работы в баре под названием «Ракушка». Это напоминало ему о Вонголе и заставляло иронизировать, что от судьбы не уйдёшь. К тому же здесь хорошо платили, а иностранные гости оставляли более чем щедрые чаевые.

Тоска по прежней жизни всё ещё накатывала, но Савада здраво рассудил, что не стоит переживать о том, что изменить нельзя. К этому времени он уже выяснил, что, вероятнее всего, всё-таки находится в параллельном мире: вызвать Пламя не составило особого труда, и Тсуне даже показалось, что оно несколько мощнее, чем в прошлой жизни. После этого открытия Савада не стал даже пытаться навести справки о двойниках своих Хранителей и о Вонголе, не желая привлекать лишнего внимания. Кто бы ни стоял сейчас у руля, вряд ли этот человек обрадуется появлению неучтённого наследника. А в том, что его вычислят достаточно быстро, стоит только сунуться, Тсуна даже не сомневался: он имел представление о возможностях сильнейшей Семьи мафии. Так что он продолжал жить как совершенно обычный гражданский, совмещая подработку с учёбой и даже выкраивая время и деньги для редких посиделок с одногруппниками. Пока сам же не испортил всё, к чему стремился.

Произошло всё, как это обычно с ним бывало, нелепо и абсолютно случайно. Тсуна работал в баре, смешивал коктейли, когда к стойке подошёл мужчина в чёрной шляпе, из-под которой по бокам завивались бачки. Ну, мужчина, ну, шляпа, подумаешь, в мафии вообще это было практически частью дресс-кода, хотя мало кто, конечно, забывал снять шляпу в помещении. Тсуна и не обратил бы на него особого внимания, потому что своего повзрослевшего репетитора он так и не увидел – на момент покушения Реборну было около четырнадцати-пятнадцати на вид. Но на плече у мужчины сидел знакомый такой хамелеон, а Савада так истосковался по друзьям и прежнему кругу общения, что не успел сдержать удивлённо-радостный возглас:

– Ребо… – взгляд чёрных глаз полоснул не хуже кинжала, и на последнем слоге мозги всё-таки включились: – …яма-сенсей?

– Мы знакомы? – от глубокого голоса бывшего репетитора по спине пробежало целое стадо мурашек. Что-то подсказывало, что Тсуна умудрился нарваться на неприятности.

– Нет, простите, – неловко рассмеялся парень, – обознался. Вы похожи на моего преподавателя, Ребояму-сенсея. Если бы он увидел меня здесь, боюсь, у меня были бы большие проблемы!

– Вот как?

– Подработку в баре в моём университете не оценят. Прошу прощения за беспокойство, – поклонился Тсуна, не выходя из-за стойки. Он ясно видел, что объяснение Реборна не удовлетворило, и поспешил сменить тему: – Что-нибудь хотите заказать?

– Хм. Кофе?

– Да, конечно, – Тсуна указал на прайс, предлагая посетителю самому выбрать, что бы ему хотелось выпить.

Дальше всё пошло как обычно, да и Реборн скоро ушёл, но ощущение надвигающейся грозы не оставляло Тсуну и на следующий день. На парах он постоянно передёргивал плечами, чувствуя чужой взгляд, хотя и никак не мог сообразить, из какой точки за ним наблюдают. Впрочем, если он угадал с личностью соглядатая, это было неудивительно: Реборн оставался лучшим киллером даже в параллельном мире и даже с взрослой/детской внешностью (нужное подчеркнуть).

Что двойник репетитора мог забыть в Японии, Тсунаёши не знал и знать не особо хотел. Он упорно старался делать вид, что всё ещё гражданский, даже если и имел опыт в качестве босса мафии, по утрам тренировался, заставляя развиваться ослабленное несколькими месяцами комы тело, и один выходной в неделю отдавал на тренировку Пламени, не считая ежедневных занятий по несколько часов. Всё это делало жизнь чрезвычайно насыщенной, зато он спокойно ходил по тёмным улочкам на работу и с работы, и, заметив пристальный интерес к своей жизни такого опасного человека как Реборн, чувствовал некоторую уверенность. Всё-таки он уже не хиленький тринадцатилетний пацан, которому может сделать подсечку даже пятилетний ребёнок.

Впрочем, как это обычно бывало, стоило чуть-чуть возгордиться или хотя бы начать чувствовать себя не таким неудачником, как жизнь тут же подбрасывала какую-нибудь подлянку, видимо, чтобы не зазнавался. В этот раз подлянка выглядела лет на двадцать, была невероятно красивой и слёзно умоляла три криминальных элемента отпустить её. Тсунаёши тяжело вздохнул. Ночь, ещё даже не переходящая в утро, – в будний день бар закрывался раньше, отсутствие даже редких прохожих и чей-то взгляд, просверливающий дырку в спине, где-то между лопаток. В общем, крайне неблагоприятная ситуация!

– Пожалуйста! – всхлипнула девушка, когда кто-то рванул юбку так, что ткань затрещала.

«Когда уже я избавлюсь от этой идиотской привычки лезть туда, куда не надо, тогда, когда не надо?»

– Кхм-кхм, – прокашлялся он, практически над ухом одного из верзил (правда, для этого Тсуне пришлось встать на цыпочки).

– Вали отсюда, пацан, – зыркнули на него мутным взглядом.

– Простите, не могу. Совесть не позволяет, – и, обезоруживающе улыбнувшись, от души врезал мужику.

– Ну, ты!.. – замахнулся второй, пока его товарищ хватался за живот – Тсуна силы не жалел, да к тому же приправил удар толикой Пламени, в надежде, что такое слабое Пламя наблюдатель не засечёт.

«Прямо ностальгия берёт!» – восхитился Савада, увлечённо отмахиваясь от летящих в него кулаков. Девушка под шумок сбежала. Ну, и хорошо, что мозгов ей на это хватило – хоть не нужно отвлекаться.

Количество противников его не смущало, в конце концов, до элитных киллеров им было далеко, так, мелкие сошки. Тсуна, конечно, тоже был не на пике своей формы, до уровня опасности Дечимо Вонголы было ещё далеко, но уж с тройкой пьяных вроде как якудза, а может быть, и просто членов уличных банд, он надеялся справиться. Однако против него в очередной раз сработал закон подлости.

Взвыла интуиция. Тсуна сместился левее, подставляясь под удар. Грохнул выстрел – это первый приголубленный Савадой товарищ, наконец, опомнился и решил разобраться с проблемой кардинально. Наличие огнестрельного оружия у противника делало ситуацию серьёзней. И не оставляло Тсуне выбора.

– Сами напросились, – заключил Савада, отстраняясь от предупреждений интуиции, что он сейчас совершит большую ошибку. В тупичке, куда его загнали в процессе драки, вспыхнуло Пламя Неба.

Чуть пошатываясь после драки, Тсуна выбрался на едва освещённую фонарём улицу. Немного подташнивало от запаха палёного мяса. Организм, не привыкший к таким нагрузкам и стрессу, протестовал против зверского обращения и требовал отдыха.

«Рановато мне в приключения ввязываться», – заключил Савада, отвыкший, что такая мелочь может практически вывести его из строя. Несоответствие возможностей и памяти о том, что он умел раньше, в этот раз сильно его подвело. – «Теперь нужно…»

Прикинуть дальнейший план действий Тсуне было не суждено: Савада повалился на асфальт от удара по голове, а сделавший свои выводы наблюдатель хмыкнул и легко закинул парня на плечо.

========== 2. ==========

Было невыносимо жарко. Тсуне виделись радужные единороги, почему-то говорившие голосом Дино и Ромарио, Бьякуран в балетной пачке, жалующийся кому-то невидимому, что путешествующий по параллелям Савада – стихийное бедствие, которое хуже самого Джессо. Рокудо Мукуро, нижняя половина тела которого почему-то была змеиной, обвивал хвостом то, что подсознание Тсуны однозначно определяло, как древо познания, и предлагал откусить хоть кусочек от подозрительно выглядящего яблока.

Потом откуда-то выплыл Кавахира, сидящий на огромном мухоморе и раскуривающий трубку: «Далековато ты забрался, Тсунаёши-кун. Как насчёт возвращения обратно?»

«Разве я не умер?» – спросил Тсуна. – «Тот взрыв…»

Шаман неприятно рассмеялся, выпуская дым изо рта:

«Верно. Но ведь сейчас ты в параллельном мире и в плену».

– Что? – попытался спросить Тсуна и закашлялся, потому что в рот немедленно попала вода.

Тряся головой, Савада попытался собрать в кучу расползающиеся мысли. Обведя взглядом комнату, стены и немногочисленная мебель которой была в каких-то подпалинах, он с большим трудом сосредоточил взгляд на стоящем рядом мужчине. Отчего-то очень знакомом мужчине, но Тсуна никак не мог понять, чем именно. Тот молча поднял с пола бутылку с водой и с садистским удовольствием вылил её Саваде на голову.

– Какого… хрена? – отфыркиваясь от воды, попытался разобраться в ситуации Тсуна.

– Пришёл, наконец, в себя? – уточнил… Реборн, конечно же, Реборн, кем ещё он мог быть? – Понимаешь то, что я говорю?

– Ты вроде бы говоришь по-японски, – с трудом ворочая языком, отозвался Тсуна. На самом деле, он понимал, что хорохорится зря, но совершенно не собирался быть вежливым со своим похитителем (а какие ещё можно было сделать выводы, обнаружив себя связанным на стуле?)

– Раньше нам это не сильно помогало, – заявил киллер, обхватывая пальцами его подбородок и заставляя поднять голову.

Тсуна догадывался, знал отчего-то, что ему сейчас должно быть больно от хватки этих пальцев, но чувствовал только лёгкий, почти приятный холодок. Голова раскалывалась и пылала, несмотря на несколько литров воды, вылитых на неё ранее, и он не сразу сообразил, что могут означать все эти симптомы.

– О. Это были… наркотики? И как, нравится результат?

– Не совсем, – прищурился Реборн. – Вместо того чтобы начать отвечать на вопросы, ты нёс какую-то чушь.

Савада вынужденно знал о разработках мафии, куда более эффективных, чем все «сыворотки правды» и «обнаружители лжи» спецслужб. Потому что разработки лабораторий мафиози учитывали существование Пламени. Обычно они не давали осечек, фокусируя внимание допрашиваемого на задаваемых вопросах и награждая его непреодолимым желанием поделиться самыми мельчайшими деталями с благодарными слушателями. При этом допрашиваемый был уверен, что рассказывает это самому близкому и достойному доверия человеку.

Осечки случались редко и были напрямую связаны с силой Пламени (и силой воли соответственно, так как одно всегда зависело от второго). Например, Аркобалено и пригрезившийся Тсуне Бьякуран смогли бы или игнорировать вопросы, или забросать слушателя ненужными деталями, при этом не раскрывая суть. Рокудо Мукуро, посмеиваясь, однажды рассказал, как умудрился даже в более чем обычно помрачённом состоянии рассудка свести с ума тех, кто проводил допрос, и воплотить в реальность кошмары охраны. Учитывая, что это случилось как раз в промежуток между уничтожением Эстранео и знакомством с Семьёй Ланчии, достижение впечатляло.

Так что Тсуна, как выяснилось вследствие тренировки «любимого» репетитора, под действием наркотиков теряющий контроль над Пламенем, вспоминающий детство и воображающий себя роботом, стремящимся уничтожить человечество, большим исключением не был. Другое дело, что не каждый мог позволить себе испытать такое средство на первом попавшемся подопытном, но Тсуна верил в Реборна: тот вполне мог себе это позволить в его мире, и не было никаких причин считать, что в этом он устроился хуже. Зато стало понятно, откуда появились подпалины.

– Придётся нам с тобой обойтись традиционными методами, – сообщил Реборн.

Тсуна знал этот тон. Обычно это предвещало особую гадость от репетитора, какое-нибудь невыполнимое задание вроде спасения мира от катастрофы, например. Что киллер может сделать с человеком, чьё здоровье и жизнь ему не жаль и за которого не будет мстить Вонгола, предполагать не хотелось.

– Я не люблю пытки, – закатывая рукава белой рубашки, доверительным тоном сказал мужчина, и Тсуна позволил себе недоверчиво хмыкнуть – репетитор был тем ещё садистом. – Почему бы нам не обойтись простым разговором? Я спрашиваю, ты честно отвечаешь – и ни у тебя, ни у меня не возникает никаких проблем.

– Давай, – попытался пожать плечами Тсуна, чувствуя, как снова начинает уплывать сознание. – Всё равно я… не знаю, почему здесь…

Удар по лицу был действительно болезненным, но здорово отрезвлял. Кажется, кое-кто даже воспользовался ради этого Пламенем Солнца. Правда, больше всего Савада хотел бы проснуться в студенческом общежитии, а не на допросе у того, кого знал как лучшего киллера и бывшего учителя. Даже понимая, что этот Реборн никогда не был с ним знаком, Тсуна не мог поверить в происходящее. То есть, репетитор был жесток, мог творить страшную дичь, но это всегда было на пользу самому Тсуне, даже если Саваде и не хотелось этого признавать. Настоящий допрос и пытки от рук его двойника просто не укладывались в голове!

– Итак, кто ты? Как тебя зовут?

– Савада… Тсунаёши, – морщась и с трудом выдавливая слова, отозвался парень, – студент первого курса… Тодай.

– Как ты оказался барменом?

Где-то глубоко в душе Тсуна удивился вопросу, но послушно ответил:

– Искал подработку… чтобы не отвлекала… от учёбы. Увидел объявление, – пока ему даже не требовалось врать. Всё это Реборн мог узнать и сам, просто понаблюдав за ним и спросив пару человек. – Едва уговорил… принять меня.

– Почему именно этот бар?

Тсунаёши заставил себя сосредоточиться на лице мужчины, чтобы понять, о чём тот думает. Савада всё никак не мог сообразить, как умудрился вляпаться в это дерьмо.

– Название… понравилось.

– Кто тебя учил? – внезапно сменилась тема «беседы».

– Чему?

Уголок губ Реборна дёрнулся, и он конкретизировал вопрос:

– Кто тебя учил управлять Пламенем?

– Каким… Пламенем? – решил закосить под дурачка Савада и в следующий миг уже тряс головой и пытался разогнать перед глазами звёздочки от очередного удара.

– Не строй из себя идиота, – почти доброжелательно посоветовал Реборн. – Давай-ка ещё раз: кто учил тебя управлять Пламенем?

– Я… сам.

– Не верю, – отозвался мужчина, но удара почему-то не последовало.

Тсуна решил, что это хороший знак и поспешил развить тему. Тем более что у него было, на что списать изменения:

– Вышел… из комы… после аварии. Заметил, если злюсь… или боюсь… оно само появляется. Только никто… не видел.

– Как любопытно! До чего же тебе повезло с этой комой: и мозги появились, и знания, и Пламя. А Савада Нана в курсе, что случилось с её сыном?

Вот это был удар по больному. И даже зная, что не должен позволять себе так реагировать, Тсунаёши поднял голову и очень внятно прошипел:

– Не с-смей трогать мою мать!

Лицо Реборна не изменилось ни на йоту. Но Тсуне, очень долгое время общавшемуся с его двойником, вдруг показалось, что тот ожидал какой-то другой реакции. Однако мужчина быстро взял себя в руки, подводя своеобразный итог их короткому разговору:

– Итак, мальчишка-неудачник попадает в кому, выходит из неё через полгода, открывая в себе Пламя и недюжинные знания школьной программы. Поступает в один из лучших университетов Японии, параллельно устраивается на работу в один из баров, подконтрольных Вонголе, а после этого наши люди начинают погибать на самых рядовых операциях. Сам понимаешь, как это подозрительно звучит?

О, вот теперь, Савада, пожалуй, понимал! Ещё лучше он понимал, что всё-таки редкостный идиот и валить надо было из этого бара, ещё когда он только увидел название. Это же надо было так лохануться! Ах, ностальгия, ах, от судьбы никуда не денешься! И-ди-от. Клинический.

– Допустим, – вкрадчиво продолжал Реборн, – ты и вправду Савада Тсунаёши. Тогда тебе ничего страшного не грозит. Просто скажи, кто велел тебе шпионить за Вонголой. Ты ещё неглубоко увяз во всём этом, у тебя ещё есть шанс на нормальную жизнь.

Он врал, хотя мальчишка, которым Реборн его представлял, мог бы и купиться. Но дело было даже не в этом.

– Я о Вонголе… от тебя в первый раз услышал, – сформулировал Савада на грани лжи и правды. От такой встряски в голове несколько прояснилось – ровно настолько, чтобы Тсуна прочувствовал накатывающее на него отчаянье. Как, ну как ему выкрутиться из этой ситуации? Ни один здравомыслящий человек не поверит в его историю. А даже если и поверит, получится ещё хуже: тогда шансов выжить и не оказаться связанным обязательствами почти не останется.

Реборн уже собирался что-то сказать, когда его отвлёк телефонный звонок. С нечитаемым выражением лица он куда-то вышел, но до Тсуны всё равно донеслась его ругань на нескольких языках.

– Тебе повезло, – сообщил мужчина, вернувшись, – у тебя есть пара часов на то, чтобы обдумать своё положение. Советую всё-таки рассказать мне правду.

И вышел. Тсуна застонал. У него была пара часов, да, но на то, чтобы придумать, как отсюда сбежать. Наркотики, почти вежливый допрос и всего-то пара ударов – пока ему везло, но Савада прекрасно знал о том, как события будут развиваться дальше. В конце концов, проводить допросы его тоже учили.

Пламя, что было ожидаемо, не отзывалось. И дело было не только в наркотиках, но и в цепях, которыми скрутили руки: учитывая, что и ноги, и торс были привязаны верёвками, это было как минимум странно. К тому же, Тсуна прекрасно знал, что Аркобалено Тумана свои цепи создал не с нуля, а попытки удерживать носителей Пламени против их воли начались не в XXI веке. Зато верёвки как путь освобождения выглядели перспективно.

Сколько он сидел на жёстком стуле Тсуна сказать не мог. Раскалывалась голова, очень хотелось пить, и он успел несколько раз проклясть Реборна, так бездарно истратившего воду. Мокрая одежда тоже радости не прибавляла, как и мокрые узлы верёвки, затянувшиеся ещё сильнее. Мужчина, вполне возможно, что даже специально, сильно усложнил ему жизнь устроенным аттракционом «Полей Саваду водичкой». Разумеется, в комнате, по крайней мере на виду, не лежало ничего, что могло бы ему помочь. Да и вообще тумбочка, диван и стоящий в дальнем углу старенький телевизор как-то не вдохновляли.

Обещанная пара часов, судя по ощущениям, давно истекла, а Реборн так и не вернулся, хотя в какой-то момент Саваде показалось, что он слышит хлопок двери. Но Аркобалено то ли не счёл нужным зайти к своему пленнику (и в этом случае Тсуна готов был признать его вдвойне садистом), то ли это всё-таки было игрой воображения. В любом случае, Тсунаёши готов был поверить, что если не поторопится, сможет загнуться от обезвоживания раньше прихода Реборна.

Наконец, верёвки ослабли в достаточной степени, чтобы позволить встать со стула, хотя проблема с руками ещё оставалась. Ещё некоторое время Тсуна потратил, пытаясь совершить чудеса эквилибристики и в весьма странной позе замирая на полу при каждом подозрительном шорохе, пока скованные цепями руки не оказались спереди. Всё, большего он без подручных материалов добиться бы не смог.

Вид за окном порадовал – полно многоэтажек, значит, он всё ещё в Токио, а Реборн, вероятно, просто снимал здесь квартиру. Странно только, что не остановился у кого-нибудь из союзников Вонголы или в особняке главы токийского отделения. Внимательно прислушиваясь, Тсуна тихо выскользнул из комнаты, прошёл по коридору и, выглянув из-за угла, простонал: «Твою мать».

Сидя у входной двери, опираясь спиной на стену, на него смотрел Реборн, сжимающий в руке пистолет. В то, что лучший киллер промахнётся с такого расстояния, Тсуна как-то не верил.

========== 3. ==========

Комментарий к 3.

Один мой любимый автор сегодня личным примером научил меня не жадничать. Так что… немного невычитанная глава, написанная в перерыве между подготовкой…

В счёт понедельника и, подозреваю, вторника.

Рука, сжимающая пистолет, вздрогнула и безвольно упала. Глаза мужчины закатились, а Тсуна, наконец, заметил и кровь, пропитавшую рубашку Реборна, и его бледное лицо, и даже некоторую неестественность позы.

– Твою мать!.. – повторил Савада, понимая, что вляпаться сегодня умудрился не только он. – Интересно, кто это тебя так?

Что не удивительно, мужчина не ответил. А перед Тсунаёши в полный рост встала дилемма. Парень мрачно посмотрел на киллера, потом на свои до сих пор скованные руки, на пистолет… Оружие он всё-таки, поставив на предохранитель, забрал себе. На всякий случай. И пошёл искать кухню и воду, попутно пытаясь решить, что делать дальше.

Можно было, конечно, оставить всё как есть и просто сбежать. Можно было даже позвонить в полицию, обвинив Реборна в похищении. По-хорошему, один из этих двух вариантов и нужно было воплотить, а не раздумывать над третьим.

Тсуна обшарил комнаты, обыскал, поминутно напрягаясь, Реборна, прежде чем обнаружил подходящий ключ, чтобы освободить руки. Потирая запястья, он всё ещё мрачно смотрел на лужицу крови в коридоре, на так и не пришедшего в себя мужчину (удивительно живучего, раз при такой кровопотере он ещё не умер), на печального Леона, пялившегося на Тсуну в ответ.

– Ну что?! – возмутился он, наконец, – Разве он бы меня пожалел? Разве он оставил бы меня в живых?!

Леон не ответил, только грустно вздохнул. Впрочем, Савада и так догадывался, как развивались бы события дальше, не вмешайся случай.

Это был всего лишь двойник, а не его репетитор – жестокий человек, втянувший его в криминал, но по-своему заботившийся о Тсуне. Савада иногда просто ненавидел Реборна, иногда признавался, что благодарен, иногда на полном серьёзе пытался его убить, часто не доверял, подозревая очередной подвох в каждом слове, но всегда – уважал. Проблема была в том, что даже не окажись этот мужчина так похож на того, кого Савада мог бы назвать вторым отцом (методы воспитания у Реборна и Емитсу оказались на диво похожи!), он не смог бы просто его бросить.

– Ладно же, – процедил Тсуна. – Он сам постоянно твердил, что я безнадёжен и никчёмен.

Леон встревожено подбежал ближе, когда парень постарался осторожно поднять мужчину. После осмотра он обнаружил, что пуля прошла на вылет (и слава богу! Он не представлял, что делал бы, если б она всё-таки застряла где-нибудь), а лежание, скрючившись, на полу не шло на пользу даже здоровым.

– Что? Видишь же, что не убиваю, хотя и стоило! – раздражённо фыркнул парень, когда хамелеон, быстро перебирая лапками, взбежал по его руке на плечо. – Лучше бы помог.

Леон просьбу проигнорировал, и Тсуна, тихо ругаясь от тяжести, потащил бессознательного мужчину во вторую комнату, куда более уютную, чем ту, в которой был связан Савада.

– Лечить кого-то, когда ты сам чувствуешь себя не намного лучше, – та ещё задачка! – объявил Тсуна хамелеону, раздев «пациента» и обрабатывая раны. К пулевому ранению стоило прибавить распоротое бедро, несколько незначительных порезов и очевидное истощение. – Уверен, если бы не Пламя Солнца, он бы свалился где-нибудь на полпути.

Ещё несколько суток он потратил на лечение себя и Реборна, стимулируя Пламя Солнца собственным, Небесным. Засыпая, он каждый раз надеялся, что, даже придя в себя, киллер всё-таки не станет убивать или калечить помогшего ему человека. К счастью, всё обошлось. А вот потом, когда угроза жизни ушла, Савада со мстительной улыбкой достал ту самую цепь и хитро прикрутил руки мужчины к изголовью кровати, одновременно лишая и Пламени, и возможности навредить, и шанса сбежать от заботливой сиделки. Леон смотрел укоризненно, но Тсуне не мешал.

– Ну вот, – потирая руки, довольно сообщил Савада хамелеону. Он чувствовал себя отомщённым если не за все мучения с репетитором и его двойником, то, как минимум за их половину, – теперь можно со спокойной совестью выбраться за продуктами и медикаментами. Обещай, что не станешь ему помогать, а то сам же потом будешь разбираться.

Леон совсем по-человечески закатил глаза и перебрался на подушку Реборна.

– Смотри мне, – погрозил пальцем Савада и поспешил выйти в этот страшный мир, где на каждом шагу поджидают мафиози и якудза, а небольшая прогулка от магазина до дома может обернуться опасным для жизни приключением. Учитывая, что речь шла о Неудачнике Тсуне, это даже не было иронией.

***

Реборн всей душой ненавидел Японию. Серьёзно, в этой чёртовой стране ещё ни одно задание не проходило гладко, а местную культуру и менталитет он не то чтобы не понимал (как тогда он смог бы работать?), скорее не принимал. Поэтому просьбу Дечимо Вонголы он встретил без особой радости, но отказать не смог – слишком многим был обязан его отцу, Ноно.

В токийском отделении Вонголы завелась крыса. И Дечимо, в великой мудрости своей, решил нанять вольного киллера, чтобы не вызвать подозрений. У Реборна здесь было даже никак не связанное с Вонголой задание, с которым он расправился в первые пару дней пребывания в Токио, а дальше мужчина делал вид, будто просто развлекается в ожидании нового. Он методично обходил все клубы и бары, о которых ему было известно. Не только вонгольские – побывал и у их союзников, и даже у конкурентов, не соблюдая никакой системы. Пока в одном не наткнулся на очень подозрительного парнишку.

Савада Тсунаёши, чудом окончивший школу и внезапно ставший студентом Тодай. Это было бы не так подозрительно, если бы Савада не пытался с редкой настойчивостью устроиться в один из баров Вонголы примерно в то время, когда и начались проблемы. Попытавшись его проверить по своим каналам, Реборн ожидаемо получил нулевой результат – нигде не замешан, ни в чём не участвовал. Чист как стёклышко, что уже было подозрительно. Разве будет раздолбай, оказавшийся в большом городе, старательно учиться и тратить свободное время только на подработку и учёбу? Савада не заводил приятельских отношений, не ходил по злачным местам, в общем, был слишком благоразумен по сравнению с собой прежним.

Но самое главное, что в первую их встречу Савада его узнал. Откуда обычный гражданский мог бы знать Реборна? Учитывая, что они никогда не пересекались, кто-то хорошо подготовил мальчишку, раз тому хватило одного взгляда, чтобы опознать посетителя. Попытка отвлечь его разговором о строгом учителе была нелепа, но Реборн всё-таки убедился, что никакого Ребоямы-сенсея в Тодай нет.

Конечно, мальчишка вряд ли работал один, в конце концов, даже самому внимательному бармену не удалось бы узнать так много, но это была хоть какая-то ниточка. Последние подозрения подтвердились, когда в уличной драке пацан вполне осознанно воспользовался Пламенем. Наблюдая за ним, Реборн мрачнел всё больше: так не действуют те, кто обнаружил Пламя случайно, интуитивно, нет, так работают те, кого учили специально. А даже в мафии информация о нём считалась секретной.

«Беседу» с Савадой прервал звонок с сообщением от одного из осведомителей, будто кто-то видел наследника главы токийского отделения в компании полицейских. Проигнорировать такое Реборн просто не имел права, но отправившись по указанному адресу, мужчина попал в засаду. До съёмной квартиры он добрался практически чудом.

Перехода между беспамятством и бодрствованием просто не было. Вот Реборн ещё спит, а в следующий миг с ясным разумом разглядывает место, в котором оказался. Похоже, он всё-таки добрался до кровати, хоть и не помнил, как. Надо встать, обработать раны, проверить, как там мальчишка… Чёрт! Хорошо бы с Савадой за это время ничего страшного не стряслось, не хотелось бы терять единственный источник информации…

Реборн честно попытался выполнить первый пункт плана, но внезапно обнаружил одну маленькую проблему. Цепь была знакома, и ясно доказывала, что с Савадой ничего плохого не случилось, и чувствует он себя, по всей видимости, хозяином положения.

«Разберёмся», – пообещал себе мужчина, в очередной раз дёрнув руками, чтобы убедиться, что приковали его на совесть. Паниковать не спешил – смысл? Он жив, чувствует себя неплохо, учитывая его ранение, а в то, что Саваде хватит воображения сделать с ним что-то по-настоящему неприятное, Реборн не верил: этому противоречило всё, что он успел узнать о мальчишке. Тем более что через пару минут на живот забрался Леон.

О тайне маленького хамелеона не знал никто. Для всех он был просто домашним зверьком, визитной карточкой Реборна, а вот о способностях существа, которое киллер прямо называл напарником, никто обычно не задумывался.

Леон скосил на хозяина один глаз, изогнув хвост вопросительным знаком.

– Всё в порядке, – ответил мужчина и велел: – помоги мне.

Хамелеон скосил второй глаз на изголовье кровати. Свернул хвост спиралькой. Перебрался на подушку Реборна… и ничего не сделал.

– Леон, – низким голосом позвал Реборн. Такого своеволия от обычно послушного питомца он не ожидал. – Не время показывать характер!

Хамелеон зашипел, развернулся к нему хвостом, слез с кровати и посеменил из комнаты.

– Леон!.. Чёрт.

Шипел на него хамелеон редко, обычно этим выражая обиду на глупого хозяина и соглашаясь простить только после специально для него купленного корма. Но в опасности Реборна не оставлял ещё ни разу, даже если потом и устраивал мелкие подлянки как обиженный ребёнок (собственно, по уровню развития он и был близок к шестилетним детям). То есть, расшифровывая невербальное послание, можно сделать вывод, что Леон опасным положение Реборна не считает, а небольшое ограничение кажется неплохим способом внушить хозяину, что тот был не прав, подставляясь под пули.

Ну, или, что маловероятно, Леон решил сменить хозяина. Хотя, чем можно было пронять хамелеона, созданного специально для Реборна и выращенного им же, мужчина представлял слабо. Всё-таки Леон не человек, чтобы предавать тех, к кому привязан.

Вернулся хамелеон очень скоро – на плече Савады.

– О, так вот почему ты меня торопил, – заключил Тсунаёши, встретившись взглядом с Реборном. – Пришёл в себя? Прости, не могу поприветствовать тебя несколькими литрами воды на голову.

Мстительный засранец. Леон звонко щёлкнул Саваду хвостом по лбу, и парень поморщился, но сгонять с себя хамелеона не стал.

– Что?! Скажи спасибо, что я его не бросил и даже лечил, после того, что твой хозяин собирался со мной сделать! – возмутился Тсуна, но почти тут же ласково погладил хвостатого предателя по спине. Леон по-кошачьи потёрся мордочкой о щёку парня.

– Я смотрю, у вас полная идиллия, – с отвращением заключил Реборн, наблюдая за этими нежностями своего питомца и подозреваемого.

– Завидуй молча, – фыркнул парень. – Хотя, если хочешь, я и тебя погладить могу.

– Обойдусь, – гордо отказался киллер, наблюдая за Савадой.

Тот спокойно спустил Леона на кровать, задумчивым взглядом изучил заваленную лекарствами прикроватную тумбочку и кивнул сам себе, выбирая одно из них.

– Очень хорошо, что ты очнулся. Один из моих знакомых среди студентов-медиков долго и со вкусом меня материл, но объяснил, какие антибиотики тебе нужно пить и даже согласился подделать рецепт, чтобы я мог приобрести их в аптеке. Ну, после того, как он вынужден был подделывать мою справку о болезни, – быстрый взгляд на Реборна, полный немого укора, дремлющую совесть киллера не пробудил, – он почти готов был смириться с моими странностями. Кстати, как ты себя чувствуешь?

– Могло бы быть и лучше, – хмыкнул Реборн, демонстративно дёрнув руками.

– Обойдёшься, – ожидаемо отреагировал Савада. – Я ещё не настолько с ума сошёл, чтобы оставаться с тобой в одном помещении даже без намёка на подстраховку.

– И как же ты собираешься споить мне лекарство? – под нос тут же подсунули стакан с водой и ладонь, сложенную лодочкой, с таблетками. – Серьёзно, Савада?

– Давай, Реборн, это ведь в твоих интересах – стать как можно скорее здоровым, – серьёзно заявил мальчишка, но мужчина готов был поклясться, что в карих глазах пляшут бесенята.

Киллер задумчиво посмотрел на незнакомые таблетки, потом на веселящегося Саваду, последним удостоился внимательного взгляда Леон. Хамелеон перебрался поближе к хозяину, который всё равно не мог наказать его за своеволие, и всем видом продемонстрировал, что предлагаемое лекарство вполне безопасно. Реборн неслышно вздохнул. Конечно, Леон вёл себя немного странно, столь явно симпатизируя чужаку, но если не доверять единственному преданному тебе существу, жизнь станет совсем унылой.

– Ладно, Савада, считай, ты меня убедил.

– Прекрасно! – просиял мальчишка, искренне радуясь сговорчивости пациента и не ожидая подвоха.

Реборн бросил хитрый взгляд из-под ресниц, обдал придвинутую ближе ладонь дыханием и осторожно собрал губами таблетки.

– Хи-и-и, – тонко, но тихо завизжал мальчишка, отдёргивая пустую руку. Вода в стакане опасно плеснула, едва не переливаясь через край. – Ты что делаешь?!

– Принимаю лекарство? – невинно уточнил Реборн и спросил, заметив, как в очередной раз дрогнула рука, держащая стакан: – Так ты собираешься дать мне его запить или планируешь отомстить, расплескав воду на постель?

Если бы он не был готов к столь бурной реакции, Савада вполне мог выбить ему зубы резко протянутым стаканом.

– Спасибо, – решил добить киллер, находя в издевательстве над мальчишкой какое-то особое удовольствие.

– Идиот, – буркнул красный как рак Тсуна и поспешил сбежать из комнаты, напоследок бросив: – скоро будем завтракать.

========== 4. ==========

– Ты умеешь готовить? – с любопытством спросил Реборн, глядя на принесённый суп, бульон даже, с мелко нарезанной зеленью.

Тсуна подавил вопль: «Да ты же от меня и потребовал научиться!» – напоминая себе, что этот человек никогда не был его репетитором. На самом-то деле именно в этом и заключалась его основная проблема.

– Ты же идеальная жёнушка, Савада! – продолжил восхищаться мужчина, и Тсуне пришлось себе напоминать ещё и о том, что этот засранец нездоров и бить его нельзя. Даже если очень хочется. – И что, будешь кормить меня с ложечки?

А вот и причина плохого поведения пациента.

– Именно, – довольно улыбнулся Тсуна. Сбывалась мечта всего подросткового периода и юности – он мог практически безнаказанно издеваться над Реборном! И отомстить ему за всё-всё-всё. И даже неважно, что этот Реборн не был его репетитором – он и своих ошибок в общении со злопамятным Савадой успел насовершать.

Мужчина, казалось, догадался о его мыслях:

– Ты же понимаешь, – вкрадчиво начал он, – что рано или поздно я избавлюсь от этого украшения? – цепь жалобно звякнула. – И тогда, Савада, ничто не спасёт тебя от возмездия.

Звучало вполне угрожающе, и Тсуна подозревал, что так всё и будет, и скорее рано, чем поздно, но предпочитал не загадывать надолго и наслаждаться сегодняшним днём.

– Ты – самый неблагодарный пациент из всех, что у меня были! После всего, что я для тебя сделал…

– И много у тебя было пациентов до меня? –скептически уточнил мужчина.

– Ну… некоторое количество, – уклончиво ответил Тсуна. – А теперь хватит увиливать, Реборн. Лекарства надо принимать до и после еды, поэтому съешь-ка ложечку за Леона…

– За этого предателя? – попытался возмутиться Реборн, но Савада ловко подсунул ему ложку с тёпленьким супом. – Это я тебе тоже припомню, – пообещал мужчина.

Тсуна укоризненно вздохнул:

– Как будто не с взрослым человеком, успевшим ввязаться в криминал, разговариваю, а пытаюсь накормить младшего брата.

– У тебя разве есть младший брат?

Тсуна бросил на него гневный взгляд: это же надо даже в таком положении пытаться вытянуть из него какую-то информацию и в чём-то подозревать.

– В том-то и дело, что нет, и я никогда не собирался примерять на себя роль старшего брата. Почему я вообще с тобой вожусь?

– Мне бы тоже хотелось это узнать.

Савада хмыкнул, делая вид, что не замечает испытующий взгляд.

– Думаю, – протянул он спустя какое-то время, – я знаю, в чём дело, – выдержав театральную паузу и дождавшись того, что на лице мужчины явно проступил интерес, Тсуна объявил: – Я просто слишком добрый!

К его огромному сожалению, Реборн даже не подавился. Только смотрел очень уж выразительно, ожидая развития мысли. Ну, для благодарного слушателя не жалко.

– Мне с тринадцати внушали, что добрые дела наказуемы, что нужно думать только о себе и своей… своих близких, а я всё не верил. А ведь каждый раз жизнь доказывала мне, что я не прав, что рано или поздно это заведёт меня в неприятности! И вот результат: я сижу здесь и буквально с ложечки кормлю человека, похитившего меня посреди белого… хм, посреди тёмной ночи, подозревающего в принадлежности к якудза и собиравшегося меня пытать. А этот человек после того, как я решил ему помочь вместо того, чтобы вызвать полицию, снова начал мне угрожать.

– Очень патетично, – признал мужчина. – А всё-таки, Савада, чего ты добиваешься?

– Спокойной жизни, желательно без контактов с организованной преступностью, – фыркнул Тсуна, игнорируя чужое недоверие.

Реборн посмотрел на очередную ложку с бульоном как на врага народа, перевёл взгляд на Тсуну.

– Не очень-то похоже на правду, учитывая, что ты сейчас находишься рядом с одним из её представителей, вместо того, чтобы прятаться в какую-нибудь безопасную норку.

Тсунаёши промолчал. Ну, не убеждать же его, что помочь решил действительно без всяких задних мыслей? Всё равно не поверит. Молча встав с кровати, парень отправился на кухню – вымыть чашку из-под бульона.

Вопрос «что делать дальше?» был актуален как никогда. Как снова не оказаться на крючке у Вонголы, интересы которой Реборн представлял здесь, в Японии? В этом мире, без поддержки отца и Ноно, это было бы худшим вариантом: как бы то ни было, он не собирался становиться чьей-то пешкой и не хотел «случайно» погибнуть на каком-нибудь задании, когда от проблемного потомка Джотто захотят избавиться (а если он не будет послушным – захотят наверняка). А искать союзников и должников, набирать репутацию, постепенно подниматься по карьерной лестнице в мире мафии, не привлекая поначалу внимания, было слишком долго и грязно. Он пытался сбежать от этого в прошлой жизни и не хотел снова заниматься тем же, раз уж ему выпал уникальный шанс начать всё сначала.

Вопрос заключался в том, успел ли Реборн кому-то рассказать о своих подозрениях и строил ли какие-нибудь планы на него. Если нет, то проблему можно решить почти безболезненно: в конце концов, если не жизнью, то здоровьем мужчина ему обязан, а Тсуна не постесняется стребовать этот долг. Конечно, если бы речь шла о задании, если бы Тсунаёши был угрозой Вонголе, Реборна это не остановило бы. Значит, Саваде просто нужно доказать, что он не собирается влезать во внутренние дела Семьи и вообще – он белый и пушистый. Собственно, именно этим Тсуна и занимался.

– Опять, – закатил глаза мужчина, завидев Саваду со стаканом воды в руке. Но у Тсуны появилось подозрение, что, несмотря на ворчание и капризы, его забавляет происходящее. – Чем на этот раз порадуешь?

– Это на всякий случай, – заверил Тсуна. – Я же тебя пытать не собираюсь, так что, если захочешь пить, обращайся.

– Учту, – фыркнул Реборн, с лёгкостью игнорируя очередную подколку, но напряжённо застыл, когда Тсунаёши, пересадив Леона на подушку, откинул одеяло. – Савада, что ты делаешь?

– Собираюсь проверить, как заживают твои раны, – рассеянно отозвался Тсуна, осторожно убирая повязку. – Ты бы сходил потом к врачу всё-таки. Хорошая регенерация и первая помощь – это неплохо, но мне красочно расписали последствия заражения и ненадлежащего лечения.

Ещё Шамал, ругаясь и накладывая швы Гокудере, объяснял Тсуне, чем могут грозить такие ранения. Почему именно Тсуне? Потому что только его и мог бы послушать беспокойный Хранитель Урагана, так и не научившийся беречь себя, чем ужасно злил своего бывшего учителя. Поэтому-то Шамал принялся пугать Дечимо, вываливая тонны сведений об осложнениях, чтобы тот повлиял, наконец, на Хаято.

Киёши, тот самый знакомый, который помог Тсуне со справками и рецептом для аптеки, только воскресил в памяти эти сведения. Нельзя сказать, что студент медицинского факультета был в восторге от идей Тсунаёши, но парню удалось подобрать правильные слова, чтобы уговорить помочь и не сообщать куда-то ещё о просьбе Тсуны. Правда, Савада подозревал, что приятельские отношения у них теперь не сложатся – Киёши совершенно справедливо сделал вывод, что Тсуна как-то причастен к якудза, и смотрел на него с подозрением и лёгкой опаской.

– Трогательная забота, – хмыкнул киллер, впиваясь взглядом в растрёпанную макушку, пока Тсуна менял повязку. Действовал мальчишка очень осторожно, чтобы не причинить лишней боли, и это приводило в недоумение.

Ладно, помощь, лечение, – допустим, часть какого-то плана, но ведь есть ещё и отношение. Профессионалы могли бы быть настолько же аккуратны, но на то они и профессионалы, а у Савады нет большого опыта в лечении, это заметно. Тсунаёши, как мальчишка не раз уже успел напомнить, ему не только ничем не обязан, но ещё и должен быть здорово разозлён. Но Савада, кажется, и сам не отдавал себе отчёт в том, насколько он сейчас… небезразличен.

Взгляд Реборна стал каким-то оценивающим:

– Значит, всё-таки эта причина…

– Эй, я не умею читать мысли! – возмутился, отвлекаясь, Тсуна, сам не понимая, почему вдруг стало не по себе. – Что там тебе ещё пришло в голову?

Леон скосил один глаз на Тсунаёши, второй на Реборна и только подивился тому, какими бестолковыми могут быть даже самые лучшие из двуногих. А уж как они умеют себе на ровном месте проблемы придумывать!..

– Ничего, – невозмутимо отозвался мужчина. Теперь он выглядел абсолютно расслабленным и даже чем-то довольным.

Интуиция намекала, что Тсуна не захочет услышать ответ, поэтому парень только вздохнул:

– Ради собственного спокойствия я сейчас сделаю вид, что поверил.

Начинающуюся пикировку прервал настойчивый стук в дверь.

– Ты кого-то ждал? – озадаченно спросил Тсуна.

– Об этой квартире никто не знал, так что нет. Встречный вопрос, Савада.

Стук прозвучал ещё более настойчиво и громко.

– Я же не идиот, – почти обиженно проворчал Тсуна. В руках его появился знакомый Реборну пистолет – ещё бы, не узнать своё оружие было бы странно.

– Савада! – прошипел он, – стой!

– Если я сейчас не отзовусь, нам выломают дверь, так что подожди со своими претензиями.

– Савада!.. – бесполезно, мальчишка выскользнул в коридор и наивным тоном поинтересовался, кто это стучит в дверь. – Попробуй, убеди меня, что ты не идиот, после этого! Леон!

В отличие от Савады хамелеон невысказанную вслух просьбу понял. Хвост Леона хитро изогнулся так, как не смог бы сделать ни один хвост обычного хамелеона, превращаясь в идеальную отмычку. Грохот и крики в коридоре заставили вскочить, не обращая внимания на боль и неудобство после нескольких суток без смены положения.

– Упс! А я ведь вежливо попросил не ломиться сюда, – пробормотал Тсуна, стоя над бессознательными телами двух мужчин. Он перевёл взгляд на выскочившего Реборна и возмущённо воскликнул: – Ну, и куда ты в таком виде собрался? Ещё один самоубийца на мою голову! Леон, я же просил присматривать!

– У нас в коридоре двое якудза, наверняка решившие навестить нас в куда большей компании, а ты возмущён тем, что я не соблюдаю постельный режим? – подавив желание выругаться, поинтересовался Реборн.

– А какая от тебя сейчас польза? Лучше бы собирался, – фыркнул Тсуна. – Ты же не хочешь рассекать по улицам Токио в одной простыне? Хотя это была бы шикарная месть, не скрою…

– Савада, а ведь меня сейчас ничто удерживать не будет… – намекающе протянул Реборн, но в комнату вернулся и рекомендацию поспешил выполнить.

– Ммм… тройка подозрительных чёрных машин на улице в качестве сдерживающего фактора подойдёт? – спросил парень, осторожно выглянув в окно. – Нет, ну кто так делает? Они бы ещё транспаранты с надписями «Работает якудза» сделали!

– Это ты сейчас возмущаешься их непрофессионализмом? Какая разница, если всё равно никто вмешиваться и помогать нам не будет.

Тсуна смахнул в спортивную сумку свои немногочисленные вещи и все купленные лекарства, которые он ещё надеялся как-нибудь споить своему пациенту. Паники не было. Наоборот, в крови разгорался азарт. Проблема была только в том, что они оба не в лучшей форме, чтобы устраивать здесь с якудза конкурс «Кто кого переборет».

– Как они нас нашли? – выбрал нейтральный вопрос Тсуна, окидывая Реборна изучающим взглядом. Выглядел тот как обычно – очень самоуверенно. Вот только Савада знал, что такие раны даже с Пламенем Солнца за неделю не заживают.

– Вариантов не так уж и много, – скривился тот, но объяснять не стал. Впрочем, и так было ясно, что либо проследили за Тсуной – и тогда, чтобы связать Саваду с Реборном, следить должны были как минимум с его похищения, либо за самим Реборном, когда тот был ранен. – Уходим.

Радовало, что сам киллер даже не рассматривал мысль о том, чтобы разделиться, хоть Савада и не рискнул предполагать, по каким причинам. Выводить их с незнакомой территории Тсуна доверил Реборну – в конце концов, было бы странно, если бы тот не нашёл себе парочку путей для безопасного отхода. Но стоило бы учесть характер киллера, чтобы предугадать, что если вы поднимаетесь наверх, а не спускаетесь вниз, рано или поздно тебе предложат…

– Ты серьёзно хочешь, чтобы мы оба сейчас перепрыгнули с крыши на крышу? На высоте в двадцать этажей?

– Есть другие предложения?

Тсуна покосился на заблокированный ими выход на крышу, точно зная, что преследователи тоже догадались, куда им стоит идти, посмотрел на расстояние между крышами и скрипнул зубами.

– Это опасно, ты не здоров, да мы оба скорее превратимся в лёпешки на асфальте, если прыгнем без подстраховки!

– Предложения, а не возражения, Савада, – наставительно ответил Реборн. – В любом случае, времени на них уже нет.

Тсуна открыл в себе бездны запаса нецензурной лексики на японском, итальянском и английском, пока летел вниз, сброшенный внезапным толчком. Он и сам от себя не ожидал – думал, будет просто и бессвязно что-то кричать. Савада продолжил строить сложные многоэтажные матерные конструкции, даже когда в воздухе его подхватили, а потом они вместе с Реборном разбили окно чьей-то квартиры и выбежали на лестницу, не обращая внимания на злых и растерянных хозяев, что-то кричащих им вслед. На Тсуну удивлённо смотрел даже Леон, благодаря которому киллеру удалось провернуть этот фокус, а парень всё никак не мог заставить себя замолчать.

Лишь начав задыхаться после пробежки по улице, Тсуна сумел завершить свой спич фразой:

– И почему каждый раз, как ты появляешься в моей жизни, у меня начинаются какие-то глобальные проблемы?

– Высказался? – устало уточнил Реборн. – Не думал, что ты такой впечатлительный.

Едва успокоившийся Тсуна уже открыл рот, чтобы продолжить возмущаться, но тут заметил, что мужчина как-то очень уж нехорошо побледнел, и нашёл в себе силы заткнуться. Это было непривычно и ново, ведь его репетитор никогда не позволял себе демонстрировать слабости при ученике. Реборн его мира всегда стремился создать иллюзию «идеальности», сделать вид, что ему всё удаётся по мановению руки (или хвоста Леона, например).

Тсуна глубоко вздохнул, в очередной раз напомнив себе, что этот человек мог даже не быть Аркобалено – одним из сильнейших людей мира, и решил обратиться к более важным проблемам:

– Есть идеи, где можно остановиться, чтобы нас не нашли?

Идеи у Реборна были, но Саваде они не понравились.

========== 5. ==========

– Иногда мне кажется, что ты всё-таки издеваешься, – протянул Тсуна.

– Много выходов, запутанные коридоры, полная конфиденциальность, обслуживающий персонал нас не увидит, зато проследит, чтобы мы ни с кем не столкнулись при входе и выходе. Идеальный вариант. Что тебя не устраивает?

– Это лав-отель, – процедил Тсуна. – И там наверняка будет одна кровать.

– Боишься, что не хватит места?

– Знаешь, я как-то представлял, что при первом посещении такого места буду с девушкой, а не с кем-то вроде тебя.

– Смешно слышать, учитывая, что на кону стоит наша безопасность. Или ты боишься, что я начну приставать?

Тсунаёши смерил мужчину взглядом. Откровенно говоря, предположение выглядело весьма сомнительным, учитывая, что последние минут сорок Реборн точно передвигался на одной только гордости и Пламени Солнца. Выглядел-то он при этом не так ужасно, как можно было подумать, только вот гиперинтуицию не обманул.

– Лав-отель так лав-отель, – вздохнул парень. – Но комнату выбираю я!

– Мне всё равно, – отмахнулся Реборн, и это лучше любых признаний подтвердило предположения Тсуны. Чтобы этот киллер да отказался подколоть его? Немыслимо в обычном состоянии.

– Знаешь, что меня удивляет даже больше, чем твоя альтернативная логика? – интересуется Савада, выбирая более или менее приличный номер, без экзотического интерьера в стиле Хеллоу Китти или пещеры Бэтмена. – То, что как бы дико не выглядела затея, она почему-то срабатывает.

– Потому что это называется не альтернативной логикой, а гениальностью, – хмыкает Реборн. Тсуна кожей чувствует внимательный взгляд.

– О, да, от скромности ты не умрёшь!

– С моим образом жизни, – невозмутимо отзывается мужчина, – я в любой момент могу умереть от чьей-то пули, ножа или яда. Умирать от такой ерунды как скромность я отказываюсь.

От этих простых слов у Тсуны выбивает дух. Слишком… слишком много для него. Слишком большой контраст между его репетитором и этим мужчиной, прямо сказавшим, что он торопится жить и получать от жизни всё. Реборн его мира был таким же и совершенно точно не стеснялся чужого мнения, развлекаясь не только за чужой счёт – он и сам не боялся показаться смешным или глупым, стоит только вспомнить те дурацкие костюмы, которые Реборн носил, когда выглядел как пятилетний ребёнок. Но вот своего ученика этому он не учил.

Смешно сказать, но Тсуна, избавившись от амплуа неудачника, просто влез в новые рамки – должность будущего Дечимо ограничивала его, заставляла помнить о том, что он представляет всю Вонголу, заставляла постоянно держать лицо. Войдя в мир мафии, Тсуна понял, что больше не может носить дешёвые джинсы или убегать от собственного Хранителя Облака, например. Когда о нём узнали, когда имя Савады Тсунаёши стало ассоциироваться с титулом Десятого Вонголы, ему оставалось только надеть дорогой костюм, вести себя достойно, научиться отдавать приказы Кёе и Мукуро так, чтобы те не посмели сомневаться в необходимости их выполнения.

И Реборн поощрял такое поведение. Наверное, опасался, что Тсуна может взбрыкнуть и попытаться сбежать от ответственности, поэтому постоянно напоминал, что Савада должен – должен Семье, должен Ноно, должен отцу, должен Хранителям… Возможно, лет через десять он бы всё-таки показал своему ученику, как можно отдыхать, плюя на все обязанности и чужое мнение, а может быть, Савада и сам пришёл бы к этому, устав постоянно соответствовать чьим-то ожиданиям.

В этом мире, подарившем Тсуне шанс быть самим собой, несмотря на странную, опасную ситуацию, в которой он оказался, несмотря на туманное будущее, Тсунаёши чувствовал эйфорию ещё и оттого, что между ним и двойником одного из самых важных людей в его жизни не было границы. Не учитель и ученик. Здесь и сейчас они были почти равными – людьми, оказавшимися волей судьбы в одной лодке. И, несмотря на множество причин, по которым они не могли быть честны друг с другом, в их словах и поведении здесь было куда больше откровенности.

– О чём задумался, Савада? – внимательно посмотрел на него Реборн. Они как раз дошли до вполне традиционно обставленного гостиничного номера, и застывший с отсутствующим взглядом парень заставил его насторожиться.

– О том, что ты пропустил приём лекарств, – не задумываясь, соврал Тсуна.

Мужчина фыркнул:

– Ерунда. Подумать только, неужели ты так за меня переживаешь?

– Ты – мой единственный шанс выбраться из проблем, в которых я оказался по твоей вине, вообще-то. Так что твоё здоровье действительно заставляет меня переживать… Что?

Реборн, наклонив голову набок, пристально смотрел на Саваду.

– Ничего, – тот снял, наконец, шляпу, пересадил на кровать Леона и принялся раздеваться. Стоя спиной к Тсуне он всё-таки добавил: – Любопытно.

Парень закатил глаза и включил телевизор, стараясь избежать продолжения странного разговора. Правда, вышло ещё хуже: с экрана немедленно полились звуки стонов и всхлипов, и Тсунаёши зажмурился, краснея от смущения. Неловко получилось.

– Если хотел посмотреть порнушку, дождался бы, пока я уйду в душ, – фыркнул повеселевший Реборн.

– Я не… Кто ж знал, что здесь такое?.. – Тсуна потянулся за отброшенным от неожиданности пультом и судорожно принялся нажимать на кнопки, в надежде заставить замолчать шайтан-машину.

– А ты чего ожидал от лав-отеля, Савада? – окончательно развесился мужчина. – Что тебе покажут сводки местных новостей?

– Вообще-то именно об этом я и думал, – пробормотал Тсуна и покраснел ещё сильнее, услышав:

– Да ладно, можешь не оправдываться. Развлекайся.

Реборн вышел, а Савада застонал от отчаяния, накрываясь подушкой:

– Ну и как ему удаётся всегда всё вывернуть наизнанку, а? – Тсуна отнял подушку от лица и посмотрел на Леона в поисках сочувствия и ответа. Тот ожидаемо промолчал, только посмотрел в сторону двери, за которой исчез его хозяин и закрутил хвост спиралькой. Тсуна вздохнул. – Ладно, почему бы нам пока не проверить, как эту эпопею пережили лекарства?

Хамелеон, подумав, переместился на плечо к Тсуне, чтобы лично проследить за этим процессом, пока хозяин занят. К вящему удивлению Савады, лекарства пробежку по Токио с полётами и стрельбой пережили прекрасно, как и те вещи, которые он захватил в тот же день, когда договаривался с Киёши о поддельных справках. Так что к приходу Реборна он выстроил их на маленьком столике в нужном порядке вместе с инструкцией, как и что пить, и даже успел заказать ужин в номер и немного поскучать – вопреки щедрому предложению киллера смотреть порно ему не хотелось.

Так что вышедшего из душа мужчину он поприветствовал словами:

– Наконец-то! Я уж начал переживать, что ты там утопишься, – быстро протараторил: – лекарства на столе, ужин скоро принесут, я пошёл! – и проскользнул мимо него, запираясь изнутри. На всякий случай.

Размышляя, Тсунаёши признал, что окончательно запутался в происходящем. Кто на них напал? Почему? Загадочные враги Вонголы нашли Реборна раньше, чем он их? Кто бы это мог быть, что смело гонял их по всему Токио, не боясь привлечь внимание полиции и других кланов? Интуиция тихо намекала, что от всего этого стоит ждать крупных неприятностей, впрочем, Тсуне хватало и небольшого опыта в роли босса мафии, чтобы догадаться: человек, который сдавал людей Семьи, явно не бармен в ресторане, а скорее всего кто-то из доверенных лиц дона Вонголы в Японии. Кто-то, кто не испугался ни мести Девятого или Десятого, ни визита Вендиче – за нарушение омерты платить приходилось дорого.

«Это теперь не моё дело», – напомнил себе Тсуна. – «Моё дело – выжить и остаться свободным».

Но от вдалбливаемых годами привычек и чувства ответственности так просто не избавиться.

«Лучший репетитор-киллер. Лучший репетитор. Ненавижу тебя за то, что ты всё-таки вылепил из меня то, что хотел увидеть. И как мне не хватает твоего совета!.. Как не забыть, что у твоего двойника нет причин ни доверять мне, ни щадить?»

Тсунаёши вышел из душа, вытирая влажные волосы, привычно бесшумно передвигаясь по комнате, и замер. Реборн лежал, закрыв глаза, глубоко дыша. Судя по тому, что ампулы и флакончики на столе своё положение изменили, он всё-таки принял лекарства, хотя ужин стоял нетронутый. Тсуна подошёл ближе, задумчиво разглядывая свежую перевязку, (человек, просто человек, сильный, да, опытный, но не то полумифическое существо, дух или демон, которым Тсуне представлялся его репетитор). Бездумно протянув руку, чтобы коснуться, он вздрогнул, когда его перехватили за запястье.

Чёрные глаза смотрели внимательно, настороженно.

– Что ты делаешь?

– Прости, – чувствуя неловкость, улыбнулся Тсуна, не пытаясь выдернуть руку, которую будто в тиски засунули. – Хотел убедиться, что всё в порядке.

– Я не связан, в здравом уме. Могу и сам о себе позаботиться.

Это было правдой. Больше того, это было правильно.

– Конечно. Просто… – Тсуна махнул свободной рукой.

– Савада, – задумчиво сказал Реборн, наконец, отпуская его, – ты дал мне совет сходить к врачу после всего этого, поэтому я тоже дам тебе совет. Если останешься в живых, сходи к психиатру, чтобы тебя избавили от этой нездоровой зависимости.

Тсуне показалось, что он ослышался:

– Что?

– Такая привязанность к человеку, который тебя похитил, ненормальна, – любезно пояснил мужчина.

Тсуна озадаченно склонил голову набок.

– Ты что, считаешь, что у меня стокгольмский синдром?

– А ты считаешь, что нет? Изолированность от мира на некоторое время, как минимум эмоциональная привязанность к похитителю, отказ убежать, когда появилась такая возможность, и даже подсознательное желание заботиться. Тревожные симптомы.

Савада замер. Подумал. Попытался оценить, как это выглядит со стороны двойника его репетитора, раньше с ним незнакомого. Выходило, и правда, нездорово. Потом он попытался примерить теорию стокгольмского синдрома на весь период знакомства с Реборном и заржал. Интересно, а что бы сказал его репетитор на такое предположение?

– Истерика?

– Нет, – Тсуна покачал головой, не переставая смеяться. – Ты просто не представляешь, насколько прав и неправ одновременно!

– Пояснишь? – поднял брови мужчина, выражая своё недоумение.

Савада покачал головой и махнул рукой, пытаясь успокоиться:

– Нет, лучше не буду. А то ты окончательно запишешь меня в психи! Расслабься, причина не в этом. Лучше давай уже поужинаем и решим, что делать со всей этой… ситуацией, в которой мы оказались.

Через какое-то время Тсуна подумал, что лучше бы уж признал вслух, что Реборн прав. Потому что его подозрительные взгляды в течение ужина очень напрягали.

========== 6. ==========

Изнутри растекается холод, внутренности будто оглаживает ледяная костлявая рука. Реборн помнит это ощущение. Во сне ему кажется, что он вот-вот поймёт что-то важное, глобальное, что-то вроде причины существования вселенной, например. Так всегда бывает, когда рядом проходит смерть.

Если бы он мог сосредоточиться, то наверняка бы возмутился происходящим – казалось, с ним случались и худшие вещи, умирать от пары ран и лёгкого истощения Пламени просто потому, что рядом не нашлось знающего человека, который мог бы помочь, – это слишком нелепо для того, кто считается лучшим киллером. И снова в Японии, как же он ненавидит эту страну… Наверное, его хотят уничтожить местные многочисленные боги и демоны, хотя, что лично им сделал Реборн, непонятно.

Неприятности начинали преследовать его, стоило только приблизиться к проклятым островам, в остальное время более удачливого человека, чем Реборн, в мафии было найти сложно. Но не тогда, когда дело касалось Страны восходящего солнца. Даже если что-то особо мерзкое случалось в другой части света, новости об этом настигали его именно в Японии или мерзость так или иначе была связана с этой страной.

Чья-то рука опустилась на лоб, одеяло откинули в сторону, и Реборн неосознанно потянулся за ним, пытаясь вернуть последний способ согреться.

– Беру свои слова назад, – прозвучало оглушительно громко. – Ты всё такой же гордый идиот, который лучше загнётся, чем попросит о помощи. Где мне теперь искать врача, а?

Савада. Отчего мальчишка так в него вцепился? Должен ненавидеть, а сам… Реборн на его месте себя бы не пощадил – ни в одном из тех случаев, когда проявил при нём слабость. Не после такого знакомства.

– Ничего себе, – пробормотал Тсуна. – Что ты такого сделал, что твоё Пламя почти пропало? Я думал, что для кого-то, кого в ином мире выбрали на роль Аркобалено, это почти невозможно. Чёрт! Ладно, хуже уже не будет…

И холод стал отступать, исчезая под невесомыми согревающими касаниями. От кончиков чужих пальцев тепло проникало глубже, туда, где расцветало огненными клубами и заставляло откликаться Пламя Солнца. Тёплые ласковые волны, казалось, подхватили и понесли куда-то…

«Да у мальчишки же Пламя Неба!..» – сквозь путаницу мыслей пробилось осознание.

В единственный раз, когда у него был шанс понять это, Реборн засёк лишь факт осознанного применения, жёсткий контроль над ним, но не смог определить тип.

Самое редкое, Пламя истинных лидеров, людей, неизменно оказывающихся в гуще событий, единственное из семи, что могло бы помочь. Согреть, гармонизировать, поддержать чужое Пламя – будь у Савады другой Атрибут, и ничего бы не получилось. А самое главное – Тсунаёши умел использовать своё Пламя не только для боя – более чем высокий уровень владения, не каждый мафиози может додуматься до того, что с помощью Пламени можно созидать. Сильнее Реборну бы повезло, если бы только у Савады вдруг оказалось Солнце. Но кто бы мог подумать, что мальчишка окажется просто кладезем самых разных талантов. И, что немаловажно, почему-то лояльно к нему настроенным…

– Не думал, что когда-нибудь окажусь в подобной ситуации. Всё равно, что учиться ходить на руках, оставшись без ног.

Тсунаёши нужен был контакт. В прошлый раз было легче, его задачей было только поддержание чужого Пламени, а организм уже восстанавливался сам. Сейчас перед ним стояла задача в разы сложнее: раздразнить, раздуть затухающее Пламя Солнца, да не просто заставить пылать – направить его туда, где нужно лечение, заставить выжечь заразу, вызвавшую воспаление, а не стимулировать её вместе с остальным организмом. Со стороны они наверняка выглядели жутко: мечущийся в бреду Реборн, склонившийся над ним Тсуна – оба объяты огнём.

Сколько так прошло времени, сказать было сложно, но так пугающая Тсуну рана от пули затянулась тонкой кожицей. Это, конечно, был только первый этап заживления, но будь они обычными людьми, таких результатов можно было ждать несколько недель или даже месяцев при неблагоприятном исходе. Рана на бедре начинала затягиваться ещё в первые дни лечения, и, кажется, именно на неё потратился Реборн, потому что она уже даже зарубцевалась.

Тсуна только хмыкнул, глядя на это – конечно, Реборн выбрал то, что мешало быстрому передвижению больше всего, проигнорировав пулевое ранение. Вполне возможно, что общее ослабление и стимуляция организма Пламенем спровоцировали сегодняшний кризис.

Оставалось надеяться, что осложнения не возникнут и что в этот раз Пламя всё-таки выжгло возможную инфекцию. Вот только теперь при внезапном нападении оба окажутся беззащитны. Давненько Тсуна не чувствовал себя настолько беспомощным, разве что в первые дни в этом мире, пока не убедился, что Пламя у него всё-таки есть.

Парень зевнул. Успокаивая, погладил по спинке разбудившего его Леона, почуявшего, что с хозяином что-то неладно. Он ещё нашёл в себе силы продлить пребывание в номере, а потом без сил упал с другой стороны кровати. Хотелось наплевать на всех вероятных врагов, даже если они разом нагрянут в номер. Только бы дали… отдохнуть…

***

«Дежавю», – подумал Реборн, открывая глаза и точно зная, что совсем недавно снова побывал на грани. Левая рука затекла, правда, в этот раз немного по другой причине. На его плече мирно сопел Савада.

Да-да, тот самый Савада, который вчера демонстративно отказался от нормального отдыха и лёг на маленький диванчик со словами, что не хочет рисковать, если Реборну вдруг приснится какой-нибудь кошмар, и киллер спросонок попытается его убить. Для человека, не доверяющего Реборну, тот слишком сладко спал, пристроившись к нему под бок. Спасибо, что ноги не закидывал.

Откуда-то из-за спины Тсунаёши выбрался Леон и смерил хозяина пристальным взглядом.

– Насколько всё было плохо? – негромко спросил мужчина, выбравшись из кровати и убедившись, что Саваду, похоже, не разбудит даже перестрелка в комнате.

Леон вместо ответа демонстративно перебрался по подушке, устроился где-то в пушистой копне каштановых волос и, кажется, вознамерился свить себе там гнездо. Кто-то другой вполне мог бы и напугаться, почувствовав, что по его голове ползает ящерица, но, насколько мог заметить Реборн, Савада к Леону относился без капли брезгливости и на поползновения хамелеона реагировал спокойно, будто бы даже привычно.

– Снова на его стороне, да? – уточнил мужчина, уже даже не удивляясь «предательству» собственного оружия.

Леон отвернулся.

– Понятно. Дуешься, – подвёл итог Реборн.

Хамелеон неплохо разбирался в людях, но всё-таки не умел читать их мысли. И сейчас стоило бы решить, доверять ли Леону и собственной интуиции, настаивающей, что Савада не только безопасен для Вонголы, но и вообще сейчас полностью на его, Реборна, стороне, или всё-таки послушать голос разума и разобраться с насквозь подозрительным мальчишкой. От этого во многом зависели дальнейшие действия, обсуждать которые мужчина вчера отказался. Проблема заключалась ещё и в том, что за короткий промежуток времени он Саваде сильно задолжал, и с этим тоже нужно было что-то делать – чувствовать себя обязанным кому-то Реборн не любил. В мафии же долги могли всплыть в самый неподходящий момент и аукнуться так, что пожалеешь, что тебе вообще когда-то кто-то в чём-то помог.

Была у киллера, впрочем, мысль, как одним махом разрешить все сомнения. И если вчера он ещё колебался в этом решении, то сегодня, разобравшись, что именно для него сделал Савада и как, он склонялся к тому, чтобы сделать мальчишке предложение, от которого тот не сможет отказаться.

***

Разбудил Тсуну, как бы это было ни прозаично, запах еды и собственный заурчавший желудок.

– Кажется, кому-то пора прекращать притворяться Спящей Красавицей и открывать глаза, – заметил чей-то голос над ухом.

Выработанные за несколько лет совместного проживания рефлексы сработали раньше, чем Тсуна успел полностью осознать ситуацию, – Савада шарахнулся в сторону и, лишь только заметив взгляд Реборна, в котором удивление постепенно сменяло веселье, осознал, что каким-то образом оказался в противоположном от кровати углу.

– Нельзя же так пугать, – проворчал парень, пытаясь игнорировать смущение и проклиная репетитора, любившего подкрасться к спящему подопечному и приголубить чем-нибудь неприятным.

– До этого момента тебя никакой шум не смущал, – фыркнул Реборн.

– Это разные вещи, – недовольно пробормотал Тсуна и нахмурился: – я что-то пропустил?

– Всего лишь полтора суток, за которые я последовал твоему совету, выяснил кое-что интересное о наших преследователях и посетил твой университет.

Тсуна моргнул. Открыл рот. Закрыл его с громким клацаньем, чтобы попытаться ещё раз подобрать слова. Потом глубоко вдохнул и с отчаяньем обречённого поинтересовался:

– Ты сделал что?

– Сходил к врачу, узнал, кому было выгодно попытаться от меня избавиться, и добился того, что преподаватели твоего университета будут очень ждать твоего возвращения из больницы. Кстати, тебе передали пожелания выздоравливать поскорее и список заданий, которые нужно будет выполнить перед выходом на занятия, – заботливым тоном, но с издевательской улыбочкой пояснил киллер.

– Мне стоит поинтересоваться зачем?

– Подумал, что с моей стороны будет неблагодарностью втравливать тебя в неприятности, заставляя при этом рисковать учёбой, которой ты, похоже, очень дорожишь.

– Звучит не слишком-то благодарно, – с подозрением отозвался Тсунаёши, направляясь к душу.

– Тебе даже не интересно, что именно я от тебя хочу?

Тсуна на секунду замер, а потом обернулся. Уж он-то хорошо знал, что если Реборн что-то решил, пытаться протестовать бесполезно, и к очередным грандиозным планам киллера относился по-философски.

– Думаю, что ты мне скоро всё объяснишь, но плохие новости предпочитаю воспринимать чистым и на полный желудок. А то мало ли, вдруг потом времени на радости жизни не останется?

– Мне нравится твой подход, – одобрил Реборн, но проводил Саваду крайне озадаченным взглядом. Вопреки его собственным словам отсутствие эмоциональной реакции почему-то разочаровывало.

========== 7. ==========

– Это шантаж, – заключил Тсуна, выслушав Реборна.

– Совершенно верно, – кивнул мужчина, не отводя внимательного и почти счастливого взгляда от его лица. Так, наверное, мог бы смотреть на близкого человека… голодный тигр, если бы хотел его сожрать.

– И если я всё-таки соглашусь выполнить твоё требование, меня могут убить, втянуть в мафию, могут исключить из университета, если меня заметит и опознает полиция… – «а если я не соглашусь, то всего-навсего буду плавать где-нибудь в океане. По частям. Ничего нового, но мама расстроится».

– Точно, – согласился киллер, будто бы отвечая и на не озвученную часть фразы. Воображаемый тигр облизнулся и оскалил клыки.

Тсуна сглотнул.

– А если я соглашусь тебе помочь, то ты оставишь меня в покое?

– Даже прослежу, чтобы тебя никто другой не побеспокоил, – заверил Реборн. А потом всё-таки добавил: – До тех пор, пока ты сам опять куда-нибудь не вляпаешься.

Тсуна застонал и уткнулся лбом в подлокотник дивана, на который залез ещё в начале впечатляющей и полной скрытых угроз речи киллера. Побившись головой пару раз (подлокотник был мягкий и должного эффекта не производил), Тсуна снова посмотрел на своего мучителя и с тоской спросил:

– И всё-таки не понимаю, зачем тебе я? Чем тебе может помочь вчерашний школьник?

– Только не надо придуриваться, – по-доброму попросил Реборн, неприятно этим напомнив о второй их встрече в этом мире, когда парень внезапно обнаружил себя связанным на стуле. – Вчерашний школьник не сможет сделать то, что сделал ты.

Тсуна снова уронил голову на подлокотник, тихо простонав:

– Говорили мне, что добрые дела наказуемы…

Лицо Реборна не отразило ни проблеска раскаянья, ни капли сочувствия. По правде говоря, Савада и сам ощущал некоторую наигранность своих действий и мысленно ужасался: неужели он всё-таки скучал по общению с этим адреналиновым наркоманом, раз он всё ещё здесь?

– Ну, хорошо, – отбрасывая нелепые мысли о том, что ему может не хватать безумных погонь и схваток, решил, наконец, парень. – Так и быть, я стану твоим напарником в этом деле.

– Я верил, что ты поступишь благоразумно, Тсунаёши, – ухмыльнулся Реборн.

Это было ещё одним шокирующим событием этого утра: Тсуна внезапно обнаружил, что то ли его повысили, то ли киллер счёл, что после всего произошедшего они достаточно сблизились, но его теперь называли не по фамилии, а по имени. Что странно, по полному имени, а не «Никчёмный Тсуна», например.

– Но у меня будет ещё одно условие! – поспешил добавить парень.

– Ммм, и какое же?

– Раз я твой напарник, то и часть оплаты – моя, – и, заметив, как нехорошо прищурился Реборн, припечатал: – никто не должен рисковать своей жизнью бесплатно, верно?

Аргумент был убийственный сразу по двум причинам: во-первых, напоминал кое-кому, что это не Савада его должник, а совсем даже наоборот, а во-вторых, фраза была нагло украдена у Реборна его мира, а значит, близка и понятна Реборну этого.

– Допустим. И сколько же начинающий киллер просит за свою работу?

О, Тсуна знал этот взгляд! Так иногда смотрел репетитор, который, конечно же, не собирался его хвалить, но будто одним таким взглядом признавал, что ученик сумел его удивить. Самым забавным было то, что Реборн никогда не удивлялся победе Тсуны над сильными противниками: это он воспринимал как само собой разумеющееся и в таких случаях говорил, что иного и не ожидалось от его ученика. Куда больше киллер ценил готовность принять ответственность, демонстрацию качеств настоящего босса – не по указке, а по собственному желанию Тсуны.

Начинался второй этап игры, и в этом раунде участникам предстояло сыграть в торг. Было бы забавно отжать у Реборна часть заработка, даже справедливо, учитывая, что по его вине он лишился работы. А главное, что это достижение будет греть душу Тсуны бессонными студенческими ночами!

– Половину? – невинно спросил он и приготовился куда-нибудь прятаться, потому что лицо киллера ничего хорошего не выражало.

– Не наглей, – пугающим тоном посоветовал мужчина. – Тебе и десяти процентов хватит.

– После всего, что я пережил? Да ты мне уже должен за один прыжок с крыши! А, зная тебя, уверен: мне такие прыжки предстоят ещё не раз!

– Не заставляй меня думать, что пристрелить тебя где-нибудь будет проще.

Вообще-то было по-настоящему страшно, угроза звучала слишком серьёзно, но Тсуну уже несло. В конце концов, он ведь полгода общался с Мармоном, которого на него натравил Занзас со словами, что если Савада хочет, чтобы Вария выполняла его заказы, пусть лично договаривается с их финансистом об оплате.

– Не заставляй меня быть мелочным и припоминать тебе все неприятности, свалившиеся на меня по твоей милости. Я ведь могу начать и с морального ущерба…

Чёрные глаза встретились с карими, на дне которых затанцевали золотые искорки.

На самом деле, Реборну тоже было весело…

***

– Итак, Тсунаёши, – от звучания этого вкрадчивого голоса Савада поёжился, – скажи, ты когда-нибудь играл в детектива?

Тсуна припомнил, как Реборн однажды заставил его искать пропавшего Ламбо, потом как они искали Фууту и Рокудо Мукуро, следом – как они пытались найти подсказки своих же собственных взрослых версий, чтобы понять, что нужно делать в будущем…

– Ну… пару раз.

– Тогда ответь на один вопрос: что нужно понять в первую очередь, когда расследуешь преступление?

Тсуна вздохнул. Весь этот разговор был похож на какой-то экзамен, а экзамены Реборна обычно приносили кучу проблем. Сейчас его даже не радовали выторгованные 26 процентов от суммы, что должен был получить за работу киллер (он всё равно не знал, сколько, так что в этой ситуации мог полагаться только на честность киллера, что само по себе звучало смешно).

– Мотив?

– Верно, – согласился Реборн.

– И чем нам это поможет? Разве может существовать преступная группировка, у которой не будет врагов вообще – от конкурентов до полиции?

Мужчина насмешливо посмотрел на Тсуну, до сих пор пытающегося делать вид, что он с трудом ориентируется в происходящем. Пока что Савада только согласился признать, что неплохо владеет Пламенем, но на все остальные предположения закатывал глаза и делал вид, что ничего не понимает.

– Конечно, всё это есть. Но основной закон мафии – омерта, она не позволяет раскрывать секреты Семьи другим Семьям и не даст кому-то раскрыть тайны мафии полиции и гражданским.

– И что нам это даёт? – прикрывая глаза, спросил Тсуна. Нет, он немного понимал направление мыслей Реборна, но не собирался так просто сдаваться. – И кстати, ты не нарушаешь эту вашу омерту, рассказывая мне такие тонкости?

– Пламя, Тсунаёши, – парень распахнул глаза от того, что голос прозвучал слишком близко. Мужчина склонился над ним, уперев руки в спинку дивана, чтобы не позволить сбежать от внимательного взгляда. Тсуна сглотнул, чувствуя себя оказавшимся в ловушке.Реборн и в его мире частенько любил нарушать личное пространство, находя в этом какое-то извращённое удовольствие, но то, что от мелкого шкета можно было вытерпеть, в исполнении его взрослой версии выглядело… странно и… волнующе? – Пламя – это одна из самых главных тайн, защищаемых омертой. Зная о нём, обладая им, умея им пользоваться, ты уже не относишься к тем, от кого нужно скрывать секреты мафии. Конечно, – спокойно добавил Реборн, усаживаясь рядом на диван, – если это не касается секретов конкретной Семьи. Но на твоё счастье, я свободный киллер, а значит, о многом могу не умалчивать.

– И почему меня это сейчас не обнадёживает, а пугает? – проворчал Тсуна.

– Это всего лишь значит, что у тебя есть мозги, хоть ты их и тщательно скрываешь. Возвращаясь к нашей проблеме, какой вывод ты можешь сделать из всего, что я тебе уже рассказал?

– Мм… ты намекаешь на то, что полиция не может быть к этому причастна? Или на то, что информацию полиции передаёт кто-то из мафии, чтобы сделать всё чужими руками?

– Определённо, мозги у тебя есть, – одобрительно кивнул Реборн, и Тсуне показалось, что озвучив очевидный вывод, он сделал большую ошибку.

– Но тогда всё равно остаётся слишком много вариантов, – нахмурился он, на что Реборн скептически ухмыльнулся.

– Здесь, в Японии, не так уж и много. И все достаточно легко проверить, прогулявшись по парочке адресов.

– Угу, только как по ним прогуляться, когда нас ищут по всему Токио?

– Небольшая поправка твоим рассуждениям не помешает, Тсунаёши. Видишь ли, я уже успел убедиться, что по всему Токио ищут только меня.

***

«И что я здесь делаю?» – вздохнул Тсуна, проходя по добытому каким-то должником Реборна приглашению на одну из встреч мафиози и якудза, хотя, конечно, называлась она благотворительным вечером. Оказывается, он успел отвыкнуть от костюма. Или, что вероятнее, в этом теле он к нему и не привыкал.

На самом деле, здесь были не только мафиози, но и гражданские, вечер действительно считался благотворительным, так что никому неизвестный молодой человек, держащийся несколько скованно, не привлекал особого внимания. Роль Тсуны в этом деле была невелика, и задание Реборна на первый взгляд звучало абсолютно невинно – всего лишь следить за одним человеком и одновременно слушать, не заговорит ли кто-нибудь из гостей о чём-то, касающемся их дела. На резонный вопрос, откуда бы Тсуне знать, что именно он должен услышать, киллер только фыркнул: «Разберёшься».

А вот сам киллер собирался навестить особняк одного из конкурентов Вонголы в Японии. Собственно, именно за этим мужчиной и должен был следить Тсунаёши и сообщить, если тот внезапно решит покинуть вечер. Савада нахмурился, краем глаза наблюдая за своей целью. Ему не нравился рисковый план Реборна, напрягала необходимость следить за человеком, чья фамилия была Хибари, его интуиция прямо утверждала, что киллер сказал далеко не всё. Это было бы почти привычно, но раньше Тсуну успокаивала призрачная уверенность, что репетитору невыгодна его смерть, теперь же не было даже такой сомнительной страховки.

О том, что родственники у Кёи непростые, Тсуна знал. В его мире у них были нормальные деловые отношения, а сам Хранитель Облака держался с родителями холодно, как будто бы никогда и не был их сыном. Впрочем, его отец отвечал Кёе тем же. Тот был младшим, не наследником, и тогда его место Хранителя в Вонголе послужило основанием для заключения союза между двумя Семьями и укреплению положения Вонголы в Японии. Теперь, когда Дечимо Вонгола не был наполовину японцем по происхождению, не было нужды и в налаживании отношений. Хибари вполне могли подставить Вонголу, но думать об этом было неприятно. Точнее… Тсуне наплевать было на клан Хибари в целом, но вот встречаться с двойником своего бывшего Хранителя в качестве врага не хотелось бы.

Подпирая стену, Тсунаёши выглядел утомлённым непривычно долгим для новичка вечером, держащимся только из-за необходимости быть вежливым. Возможно, поэтому двое мужчин, негромко что-то обсуждавших, не обратили на него особого внимания. А вот сам Тсуна, услышав, знакомую фамилию, насторожился. Раз Савада в этом мире не был Десятым Вонголой, этим людям совершенно точно нечего было делать на территории Японии. Проблема была в том, что официально ему неоткуда было об этом знать.

В кармане завибрировал телефон, и Тсуна поспешил отлучиться.

«Я закончил», – порадовала трубка голосом Реборна. – «Можешь уходить оттуда».

На всякий случай проблуждав по залу ещё минут пятнадцать, Тсуна отправился к выходу, когда за спиной прозвучал вопрос, к несчастью парня, заданный с очень знакомыми интонациями:

– Вао, и что это здесь за маленькое травоядное?

Тсуна сглотнул и обернулся, встречаясь взглядом с серыми глазами.

Комментарий к 7.

И на этом автор пропадает на неопределённый срок, потому что отправляется в небольшое путешествие через полстраны) Без ноутбука и интернета, увы(

https://vk.com/club153109283?w=wall-153109283_251%2Fall

========== 8. ==========

– Хи! – вырвалось поневоле у Тсуны, услышавшего знакомое обращение, сказанное ничего хорошего не обещающим тоном. Хранитель Облака Вонголы заговаривал так либо находясь в крайней степени ярости, либо будучи сильно заинтригованным (обычно его интерес ничего хорошего объекту интереса не приносил).

Поэтому Савада сначала несколько неловко из-за поспешности отпрыгнул в сторону, вспоминая болезненные удары тонфа, а только потом обернулся и соизволил подумать. В серых глазах стоявшей позади девушки разгорались азарт и веселье.

– К тому же, – грудным голосом продолжила она, склоняя голову набок, отчего длинные волосы качнулись, открывая шею. Губы растянулись в хищной улыбке, – это очень шустрое травоядное!

Перед Тсуной стояла женская версия его Хранителя Облака. Савада, правда, мог бы обратить внимание, что девушка выглядит несколько старше, чем должен был быть Кёя, но это сейчас было второстепенным вопросом.

– Прошу прощения, госпожа, – поклонился парень, всё ещё надеясь сгладить ситуацию, – это было неожиданно.

– Не страшно, – мурлыкнула девушка, делая шаг к нему. Тсуна рефлекторно отступил назад, чувствуя себя так, будто оказался в клетке с тигром. Но тигра хотя бы можно убить, а что делать с этой… Хибари, он вообще не представлял! И что ей от него нужно – тоже. – Можешь звать меня Кимико, маленькое травоядное. Ты заинтересовал меня.

– Эм… благодарю, Кимико-сан, – пробормотал Тсуна, отступая спиной назад, в то время как девушка непреклонно наступала на него.

– Надо же, сама скромность! – восхитилась она, делая ещё несколько шагов вперёд, чтобы не дать парню увеличить расстояние между ними, и как-то очень интимно произнесла, понижая голос: – я просто обожаю играть с миленькими, безобидными травоядными вроде тебя.

Савада сглотнул. Признание прозвучало пугающе. Тсуна огляделся, понимая, что его загнали в какой-то безлюдный коридорчик. Кто-то мог бы сказать, что это смешно и глупо – убегать от Кимико, но этот кто-то, очевидно, просто не был бы знаком с Хибари. От невысокой девушки, хрупкой и нежной на первый взгляд, распространялась ощутимая аура опасности, не уступающая в силе ауре взрослого Кёи.

Отступать было некуда, не идти же спиной вперёд куда-то вглубь здания. Велика вероятность угодить в ещё большие неприятности. Оставалось только тянуть время.

– Это большая честь для меня, Кимико-сан.

Заметив, что он остановился, остановилась и девушка, встав в нескольких шагах от него.

– Ты даже не представляешь, насколько, маленькое травоядное. У нас есть только одна проблема: я помню всех приглашённых, – продолжила Хибари вкрадчиво, – их лица и имена. И тебя среди них не было. Не пытайся убедить меня, будто я ошибаюсь, лучше признайся честно, под чьим именем ты сюда попал и с какой целью?

В тонких бледных пальцах мелькнули спицы – оружие, на первый взгляд не предназначенное для убийства. Вот только Тсунаёши слишком хорошо представлял, что с ними может сделать Пламя или банальнейший яд. Парень не хотел ввязываться в драку, но и подставляться не собирался, поэтому снова попытался отойти. Хибари незамедлительно двинулась за ним. Тсуне оставалось только идти и пытаться придумать, как выйти без потерь в этой ситуации.

– Попытка сбежать бессмысленна и бесполезна, – прокомментировала девушка его манёвры. – Не усугубляй своё положение, маленькое травоядное.

– Простите, Кимико-сан, но когда на вас надвигается девушка с холодным оружием в руках, это невольно заставляет опасаться за… ой!

Но надо полагать, что если вы – Неудачник Савада и передвигаетесь задом наперёд в опасной для жизни обстановке, рано или поздно вы споткнётесь или на что-нибудь натолкнётесь. К счастью Тсуны, что-то оказалось живым, в последний момент схватило его за шкирку, не давая упасть, и заговорило знакомым голосом:

– Он со мной, Кимико.

– Реборн, – констатировала девушка, останавливаясь, но не спеша убирать спицы. Савада вздохнул было с облегчением, но неожиданная мысль заставила его вырваться из хватки и настороженно уставиться на чем-то довольного киллера. – Весьма смело прийти сюда, когда за твою голову назначена впечатляющая награда. Выполняешь свои обязательства?

– Но ведь ни тебе, ни твоему клану этот заказ неинтересен, – уверенно отозвался мужчина, полностью игнорируя последний вопрос. – Значит, беспокоиться мне не о чем.

– У клана Хибари достаточно власти и денег, чтобы не бросаться выполнять заказы самоуверенных чужаков, – оскалилась девушка. – Нам нет дела до внутренних разборок сицилийской мафии.

Это был даже не намёк – прямое указание, и Тсуна только подтвердил свои подозрения, что именно ради встречи с этой девушкой затевалась вся афёра. А он послужил наживкой, которая выманила Хибари из общего зала. В общем, чего-то такого следовало ожидать.

– Благодарю, – коротко кивнул Реборн, цепляя за шкирку Тсуну и бесстрашно разворачиваясь к Кимико спиной.

– Будете должны, – фыркнула девушка. – Кстати, твоё новое травоядное мне даже нравится!

Реборн прибавил шаг, вынуждая Тсуну практически перейти на бег.

– Ты меня подставил! – возмутился парень, когда они не только выбрались за пределы здания, где проходил вечер, но и оказались совершенно в другом районе. Всё это время он копил недовольство, мысленно накручивая себя и чуть слышно бухтя.

– Да брось, – легкомысленно отозвался киллер. – Ничего страшного с тобой не могло случиться.

– Ты мне соврал, – возмущённо прошипел Тсуна. – Уверен, ты даже не был в доме Хибари, а всё это время был на этом вечере!

– Ну, почему же не был? – ухмыльнулся Реборн. – Был, убедился, что Кимико может мне помочь, если захочет, а потом только вернулся, чтобы подстраховать тебя. И ведь всё получилось к лучшему, не так ли? Несмотря на то, что ты умудрился найти себе проблемы на ровном месте!

– Ещё скажи, что не ты это устроил! – посветлевшие до золотого цвета глаза метали молнии.

– За кого ты меня принимаешь? – ненатурально удивился мужчина, и Тсуне в очередной раз захотелось ему врезать.

– За циничного киллера, который готов пожертвовать любым ради своей цели?

– Я польщён, – усмехнулся Реборн, прижимая ладонь к сердцу. – Но не пойму причину твоего возмущения. Ты же обещал мне помочь, помнишь?

– А ты обещал, что сделаешь так, чтобы меня оставили в покое! Как это, по-твоему, согласуется с интересом Хибари Кимико?

– Не льсти себе, – отмахнулся мужчина. – Слова о том, что ты ей нравишься, были способом подколоть меня, а не сделать тебе комплимент.

Тсуна подавился воздухом:

– В ка…ком смысле?!

Кимико назвала его травоядным Реборна. Но ведь не в том же смысле, о котором ему сейчас намекнули?

– Я когда-то при первой встрече сказал Кимико, что не интересуюсь малолетками, а она принялась в отместку распространять слухи, будто я не интересуюсь девушками вообще. Не скажу, что это было оригинально, но в Японии ей почему-то верят, – Реборн скривился. – Нет никого страшнее обиженной женщины! Даже если это ещё маленькая женщина…

– То есть, шутка о том, что ты… – Тсуна запнулся на слове и покраснел. Он всё-таки не был Мукуро, спокойно сообщающим всем подряд о своих планах захватить тело Десятого босса. С возрастом Рокудо потерял остатки совести и воспитания, так что не просто констатировал факт, но и принимался описывать процесс захвата во всех, весьма двусмысленных, подробностях.

Тсуне, кстати, так и не удалось ни разу дослушать до конца, потому что после того, как у иллюзиониста в очередной раз начинал бить фонтан красноречия, рядом оказывался Хибари Кёя и пытался забить до смерти нарушителя. Иногда Савада думал, что это всё неслучайно, но предпочитал не вмешиваться в отношения Хранителей в этом смысле. В конце концов, как говорил сбивчиво извиняющемуся Тсуне ржущий Коллонелло, на тренировочных полях которого однажды порезвилась эта парочка, каждый извращается так, как ему нравится.

У самого Савады, кстати, с личной жизнью тоже были проблемы. Для него не стояло вопроса, с кем именно встречаться или за кем ухаживать, – выбор, пожалуй, был слишком широк и за Десятым Вонголой велась планомерная охота. Учитывая, что осаду вели не обычные гражданские, а дочери и сёстры мафиози, Саваде приходилось туговато. К тому же, мало кому понравится быть добычей – особенно в таком вопросе. Сам Тсуна же не мог определиться потому, что интуиция каждый раз честно докладывала о том, чего именно хочет очередная кандидатка… В общем, Тсунаёши каждый раз отчаянно завидовал собственному отцу, который смог жениться по любви.

– В общем, это же всего лишь шутка? – наконец, подобрал нейтральную формулировку парень.

Реборн вдруг ухмыльнулся:

– Разве я ещё не говорил тебе, что не собираюсь ограничивать свою жизнь чужими представлениями о том, что считается правильным?

Тсуна почувствовал, как у него вытягивается лицо, в то время как мужчина спокойно пошёл к входу отеля.

«Это смешно, просто смешно», – парень потряс головой, пытаясь как-то уложить в ней мысль, что бабник-репетитор может… – «Он просто решил надо мной посмеяться. Правда же?»

– Долго ты там будешь стоять? – окликнул его Реборн, довольный очередной проделкой.

«Точно издевается!»

Но всё-таки, уже в номере глядя в окно и размышляя о прошедшем дне и том, как ловко киллер перевёл все его возмущения о подставе в иную плоскость, провокационным заявлением заставив забыть, с чего начался разговор, Тсуна вдруг задумался:

«А зачем он вообще сказал мне именно это?»

– Что ты там пытаешься высмотреть?

Парень вздрогнул и осторожно повернулся. Внезапно обнаружить лучшего убийцу в мире, бесшумно подобравшегося к тебе вплотную, никогда не бывает приятно. Реборн тоже смотрел в окно, но опустившаяся на плечо Тсунаёши ладонь как бы намекала, что киллер ждёт ответа, а не витает в облаках.

– Смысл жизни, – огрызнулся уставший за этот долгий день парень. К этому чувству добавлялось раздражение от мысли, что Реборн сумел бесшумно отложить какие-то бумаги, которые он изучал, сидя на диванчике, и пройти через всю комнату, чтобы застать его врасплох.

«Когда я уже окажусь достаточно хорош, чтобы действительно быть с ним на равных?!»

С точки зрения психологии хороший учитель должен быть дружелюбным по отношению к своим ученикам, но не должен становиться другом. Реборн его мира называл себя лучшим репетитором-киллером и ничуть не грешил против истины. Если, конечно, его поведение можно назвать дружелюбным с поправкой на профессиональную деформацию. Он перевернул жизнь Тсуны с ног на голову, заставил его измениться, начать что-то делать и, в конце концов, превратился из врага… не в друга. В человека, которого Тсунаёши уважал и которым восхищался. В кого-то, чьё одобрение он безмерно хотел заслужить. Но Реборн всегда был отстранён, даже если и принимал участие в семейных забавах. Как звезда на небе – кажется, что рядом, только руку протяни, но на самом деле так же недоступен.

– Вряд ли ты сумеешь найти смысл своей жизни, наблюдая за чужими, – неожиданно сказал Реборн, кивая на редких людей, спешащих по ночным улицам, и Тсуну пробрала дрожь от того, насколько эта фраза была созвучна его мыслям. Он всегда гнался за чьим-то одобрением, он перестал считать себя никчёмным, только осознав, что есть люди, зависящие от него. А ещё что-то подобное мог сказать Реборн его мира, если бы целью репетитора не было привязать Саваду как можно крепче к Вонголе.

Не желая казаться жалким, он подавил рвущийся с губ вопрос о том, где же тогда стоит искать смысл жизни. В любом случае, это не тот вопрос, который стоило бы задавать Реборну любого мира.

– Ложись спать, Тсунаёши, – мягко посоветовал мужчина. – Ты хорошо сегодня справился.

Савада глубоко вздохнул и не нашёл в себе сил возразить. И всё-таки как не убеждай себя, что этот человек ему никто, что стоит оставаться равнодушным к его словам, на сердце стало немного теплее.

========== 9. ==========

Тсуна проснулся от того, что обнимающая его до того момента рука погладила обнажившийся из-за задравшейся футболки живот. Улыбнулся, ещё находясь во власти сна. Потянулся, подставляясь под поглаживания. А потом вспомнил, с кем засыпал в одной комнате, и в ужасе открыл глаза. Озадаченность в глазах только проснувшегося Реборна постепенно сменялась осознанием (пару мгновений они недоумённо смотрели друг на друга), любопытством (Тсуна медленно начал заливаться краской) и весельем (Савада с громким «Хи-и!» вылетел из кровати, магическим образом телепортировавшись в душ).

Стоя под холодным душем и уже клацая зубами, Тсуна думал, что никогда-никогда-никогда не выйдет отсюда, чтобы даже не сталкиваться взглядом с Реборном. Пока тот не постучал в дверь, громко и весело поинтересовавшись, не собирается ли Тсуна утопиться. И если всё-таки собирается, пусть делает это побыстрее, потому что Реборн надеется и сам попасть в душ. Смущение было забыто, и злой Савада, сообразивший, что двойник репетитора в очередной раз развлекается за его счёт, вылетел из оккупированной комнаты. Высказаться он не успел – Реборн с изумлением обозрел взъерошенного парня и задумчиво поинтересовался:

– Ты почему синий?

Открывший, было, рот Савада не нашёлся с ответом. Он бы, пожалуй, мог красноречиво покраснеть, выдавая себя с головой, но даже силы его смущения и возмущения не хватило на то, чтобы сделать это после получасового купания в ледяной воде.

Реборн, впрочем, быстро догадался, в чём причина. Потыкав застывшего соляным столбом Тсуну, он нехорошо прищурился и неожиданно рявкнул:

– Идиот! Марш под одеяло!

– Я не!.. – попытался зачем-то возразить вздрогнувший парень, но фокус не прокатил.

– Савада, – вернулся к прежнему обращению киллер, – или ты идёшь туда сам, или, я тебе обещаю, я лично отнесу тебя в кровать.

– Не надо! – возмутился Тсуна, отступая назад. Если бы он ещё не клацнул зубами на последнем слоге, получилось бы вполне убедительно.

– Считаю до трёх, – угрожающе оскалился мужчина, и покачал головой, когда Савада взял старт с места, прокричав:

– Даже не думай, Реборн!

– А если ты заболеешь, – добавил он в пустоту, зная, что Тсуна его прекрасно слышит, – то у меня появится отличный шанс отомстить, ведь тогда я буду тебя лечить.

…Когда Реборн вышел из душа, укутанный в одеяло как гусеница в коконе Тсуна, давясь, пил уже пятую кружку горячего чая. Мужчина бросил рассеянный взгляд на лохматую макушку, гадая, что же получится из этого кокона, когда Тсуна устанет строить из себя неопытного, наивного мальчишку. Реборн бы на это посмотрел.

– Итак, – отпивая кофе, заключил мужчина, не обращая внимание на дующегося Тсуну, в волосах которого в очередной раз свил себе гнездо Леон. Реборн раньше не замечал за питомцем птичье-кошачьих наклонностей, но хамелеон слишком явно благоволил к Саваде, вызывая у хозяина смутное ощущение, чем-то напоминающее ревность. – В остатке имеем короткий список из нескольких фамилий: Каваллоне, Тодд, Каркасса, Томасо и Эстранео.

– Эстранео? – удивился Тсуна и удостоился внимательного взгляда.

– Что-то о ней слышал?

– Нет, ничего такого. Странное название…

Реборн скептически хмыкнул, показывая, что не поверил отмазке, но Тсунаёши был слишком растерян, узнав, что в этом мире Семья безумных учёных не была уничтожена.

– Как бы то ни было… их можно исключить – Эстранео достаточно слабая Семья учёных, во многом зависящая от финансирования Вонголы и одного моего знакомого. Они не будут лезть на рожон.

Тсуна прикусил губу, но промолчал. Он очень хотел верить, что в его мире Эстранео не были связаны с Семьёй, Хранителем которой стал их самый главный и последний эксперимент. Он хотел бы верить и в то, что в этом мире Эстранео не проводят безумные и жестокие опыты над собственными детьми, но интуиция тревожно молчала.

– Каркасса тоже это не нужно – им нечего делить с Вонголой. Остаются Каваллоне, Тодд и Томасо.

Савада вздохнул. Это был его шанс предупредить, не вызывая лишних подозрений, но со вчерашнего вечера Тсуна ещё не решил, стоит ли это делать. С одной стороны, в прошлом эти люди были его союзниками и друзьями. С другой стороны, этот мир уже не раз показывал, что здесь всё пошло по иному сценарию. Все его друзья и знакомые остались там, где Савада Тсунаёши был Дечимо Вонголой, своей волей сплачивая тех, кто в ином случае мог бы развязать мировую войну. В этом же его целью была нормальная жизнь, ради которой он и согласился на сделку с Реборном.

– Каваллоне? – осторожно спросил он, желая послушать выкладки мужчины.

– Босс Семьи сейчас очень плох, его наследник – редкостный балбес, не готовый к тому, чтобы взять ответственность за Каваллоне. Не думаю, что им есть сейчас дело до внешних разборок, – покачал головой киллер.

Тсуна прикрыл глаза. Значит, в этом мире отец Дино ещё жив, а названный брат, вероятно, не прошёл обучения.

– Тогда остаются только Тодд и Томасо?

– Или кто-то ещё, кто сумел не засветиться среди моих информаторов, – хмыкнул Реборн, из-под ресниц наблюдая за сосредоточенным на собственных мыслях мальчишкой.

– И как нам понять, кто из них заинтересован в уничтожении этой твоей Вонголы?

Киллер внимательно отслеживал мельчайшие изменения в мимике Савады, чувствуя себя так, будто балансирует на краю.

«Вот сейчас», – подумалось мужчине, – «всё решится».

– Я склоняюсь к тому, что это Семья Тодд. Томасо слишком слабы и давно не играют особой роли в мафии. Говорят, их наследник совершенно никчёмен и не обладает и десятой частью мощи предыдущих боссов.

Тсунаёши открыл глаза, горящие золотым огнём:

– А я предлагаю тебе проверить их. Вчера вечером я слышал, как представитель этой Семьи предложил встретиться некоему господину Дзейтиро.

– Когда?

– Может, ты ещё спросишь у меня, зачем и кто будет участвовать с обеих сторон? – вскинул брови Савада, и Реборн ухмыльнулся.

– А ты знаешь, кто такой господин Дзейтиро, о котором ты слышал? – дьявольски улыбаясь, спросил киллер.

Тсунаёши помрачнел:

– Что-то мне подсказывает, что мне не понравится ответ на вопрос, кто он.

***

– И как я оказался замешан в этом? – в очередной раз вздохнул Тсуна.

Легко ли следить за главой одной из трёх самых влиятельных группировок якудза в Токио? По словам Реборна выходило проще простого – всего лишь пронести в здание его официальной конторы Леона, который должен был найти Дзейтиро и каким-то образом передать хозяину информацию о встрече. Тсуна нарочно не стал уточнять, как именно это должен был проделать хамелеон – до сих пор Леон не показывал ему своих особых способностей и казался просто очень умным питомцем.

После сверхохраняемых баз Бьякурана проникнуть в офис здания в центре Токио казалось уже не таким сложным. На парня в форме уборщика никто не обращал внимания, особенно пока он не пытался проникнуть в недоступные без магнитного пропуска помещения. Тсуна даже успел выпустить Леона, и хамелеон юркнул в ближайшую щель, на прощанье махнув хвостом. А вот дальше начались проблемы.

Охрана обнаружила, что дверь запасного выхода на случай пожара была вскрыта снаружи, и Тсуна поспешил убраться оттуда подальше. Он успел закрыться в кабинке в туалете, прежде чем по коридору прошли двое недружелюбных мужчин в классических костюмах.

– И что мне теперь делать, а, Реборн? – простонал парень, понимая, что прятаться в туалете – это не выход и вообще как-то недостойно бывшего дона Вонголы.

Он не пройдёт через главный вход, у Тсуны просто нет именного пропуска, который был здесь у всех работников. Стоит только кому-нибудь потребовать этот пропуск у Савады, и его тут же раскроют.

– И почему мне кажется, что ты в очередной раз меня подставил?

Нет, слова о том, что пронести Леона в здание может и Тсуна, а вот побеседовать с информаторами Реборна может только сам Реборн, звучали логично. Но чувство чего-то неправильного Саваду не покидало. Хотя интуиция, конечно, могла просто предупреждать о связанной с этой затеей опасности.

– …Проверьте здесь, – услышал Тсуна чьи-то шаги и голоса, и взгляд его заметался по туалету в поисках выхода.

– Есть.

«Это просто смешно! Я отказываюсь попадаться в таком месте!» – Тсуна сглотнул и посмотрел на единственный способ не пересечься с преследователями. – «Не думал, что так рано придётся восстанавливать этот навык!»

Дверь открылась. В туалет прошли двое мужчин, быстро проверивших кабинки.

– Эй, разве окно должно быть открыто? – спросил один. – Может, проверить?

Второй пожал плечами:

– Что-то я сомневаюсь, что найдётся кто-то, способный вылезти в маленькое окно под потолком туалета на четырнадцатом этаже. Идём дальше.

…Тсуна летел, молясь всем богам о том, чтобы никто его не заметил. Руки обжигало Пламя: без перчаток повторять его любимый фокус с полётами было просто больно, но и приземляться на людных улицах он не спешил. Он едва не застрял в этом проклятом окне, спасибо, что, даже повзрослев, он оставался худым и щуплым.

Приземление вышло жёстким – ближайший пустой тупичок никто не додумался оборудовать диванами. Тсуна привалился спиной к стене, морщась от боли в обожженных руках. Смотреть на них было немного страшно. Тсунаёши уже мечталось о каком-нибудь замечательном охлаждающем геле или, на крайний случай, о холодной воде из-под крана, но стоило только выйти на людную улицу, как рядом остановилась дорогая машина, и уже знакомый голос поинтересовался:

– Эй, травоядное, тебя подвезти?

***

Реборн был в приподнятом настроении: переданная Тсуной информация подтвердилась, осталось только найти и предоставить Вонголе и Вендиче весомые доказательства, а небольшая перестрелка с парочкой неудачников только раззадорила. Но тишина в номере заставила напрячься.

По всем расчётам Савада уже должен был вернуться. В то, что он мог попасть в крупные неприятности, Реборн не верил – он знал (подозревал), на что способен мальчишка, притворяющийся божьим одуванчиком. Из мелких же Тсуна вполне должен был выбраться за время отсутствия Реборна. Решив не усложнять, он просто набрал номер.

Мужчине пришлось долго ждать, прежде чем гудки сменились музыкой и отдалённым шумом разговоров.

– Савада.

– Боюсь, Тсунаёши-кун сейчас не сможет ответить, Реборн. Он немного занят.

– Кимико, – узнал голос киллер.

– Ты ведь помнишь, что за вами должок? Считай, Тсунаёши-кун мне его возвращает. Легко отделались, правда?

– Где он, Кимико? – угрожающе.

В трубке рассмеялись:

– Не беспокойся и не ревнуй сильно, твоё маленькое травоядное вернётся к тебе утром. Тсунаёши-кун, передай Реборну привет!

– Всё в порядке, – голос мальчишки был усталым, но спокойным. – Кимико-сан попросила романтический ужин в качестве платы за свою помощь. Я провожу её до дома и вернусь.

– Хватит болтать, травоядное! Ты обещал мне что-то интересное! – услышал Реборн перед тем, как Савада сбросил звонок.

Комментарий к 9.

https://vk.com/club153109283?z=photo-153109283_456239339%2Falbum-153109283_00%2Frev - Кимико

========== 10. ==========

Комментарий к 10.

Невычитано. Позже поправлю.

Кимико обворожительно улыбнулась, сбрасывая звонок и кладя перед Тсуной телефон:

– Надеюсь, ты не в обиде, что я сама приняла вызов? Мне показалось, тебе нужна помощь.

Подошедший к их столику официант наполнил фужеры и бесшумно испарился. Тсуна проводил его тоскливым взглядом. К огромному сожалению Савады, ему так же успешно сбежать от Хибари не удастся.

– Ну, что вы, Кимико-сан, сам бы я провозился намного дольше.

– Больно? – она взглядом указала на перебинтованные ладони.

Тсуна поднял бровь. И какой ответ она ожидает услышать?

– После вашей помощи гораздо лучше.

Дорогой ресторан, музыка, свечи, красивая девушка напротив, искренне заинтересованная в продолжении разговора. Казалось бы, с чего бы такому неудачнику как Савада хотелось сбежать отсюда? Но…

– Хм, – Кимико хитро улыбнулась, – не хочешь тогда в качестве благодарности за помощь рассказать мне, откуда взялись такие жуткие ожоги? Вряд ли ты настолько глупое травоядное, чтобы пытаться залезть в костёр голыми руками.

…Всегда есть подвох, и это «свидание» не было исключением.

Савада почувствовал, что у него дёрнулся глаз. Надо было полагать, что Хибари заинтересуется этим вопросом. Да и так ли она нуждается в ответе?

– Скорее, я настолько невезучий, – обтекаемо ответил парень и поспешил перевести тему: – Скажите лучше, вам действительно настолько нравится дразнить кого-то вроде Реборна?

Девушка рассмеялась:

– Это бывает забавно. Попробуй сам и поймёшь, почему мне это так нравится. Сколько вы там знакомы?.. Уверена, за это время он успел тебя достать.

– Вы даже не представляете… – пробормотал парень в ответ и тяжело вздохнул, ещё больше развеселив Кимико. – Но мы с ним в разных… эм… весовых категориях, если можно так выразиться, чтобы безнаказанно над ним подшучивать.

Хибари подпёрла рукой щёку, с любопытством посмотрев на собеседника.

– Ты себя недооцениваешь. Или недооцениваешь интерес, который к тебе проявляет Реборн. Готова поспорить: узнав, что ты со мной, он вычислит твоё местонахождение и примчится сюда в течение часа.

Тсунаёши сильно в этом сомневался.

– Вы преувеличиваете.

– Это легко проверить, – девушка улыбнулась и отпила немного шампанского.

– Спорить с вами, Кимико-сан? Нет, спасибо.

– Боишься, травоядное? – оскалила в улыбке мелкие белые зубы Кимико.

Савада мысленно вздохнул. Он терпеть не мог, когда его провоцировали, пытаясь проверить, сорвётся или нет.

Во времена становления Десятым боссом он вынужден был сталкиваться с этим не единожды: молодого Вонголу проверяла на прочность Семья, пытались подловить на чём-то члены Альянса, давили на жалость предатели, и угрожали благополучием близких враги. В конце концов, Тсунаёши пришлось лично укоротить языки тем, кто пытался рассорить Дечимо с союзниками, показательно жестоко расправиться с самыми наглыми врагами Вонголы и при этом продолжать мило улыбаться в лицо членам Альянса, лишь изредка показывая зубы. Тсуна ненавидел работу босса за то, что это сделало его двуличным, за то, что заставило окунуться в такую грязь, куда ни один нормальный человек не сунется добровольно.

Сегодняшняя встреча с Кимико остро напомнила о нескольких годах во главе Вонголы. Вот уж о чём он не жалел, попав в этот мир, и что усиленно гнал из памяти, пытаясь быть обычным гражданским, кровь видевшим только в фильмах ужаса да по новостям. Как ни странно, проще всего это было с Реборном. В пикировках с ним Тсуна словно снова возвращался в детство, когда вредный репетитор казался самым страшным злом.

Кимико же… она была умна, красива и богата. Её отец был влиятельным человеком и в мире гражданских, и в мафии. А ещё Кимико была девушкой – и чисто по-женски хитрила, флиртовала и очаровывала, выставляла его своим должником, иногда даже не пытаясь получить выгоду, а просто из любви к процессу.

– Если уж на то пошло, – спокойно произнёс Тсуна, приподнимая бокал (жест вышел не столь изящным, как у его визави, из-за перебинтованных ладоней и пальцев, с трудом сгибающихся после ожога), – то какая мне выгода спорить с вами?

Она была похожа на охотящуюся ласку: тёмные глаза хищно поблёскивали, крылья носа чуть подрагивали, а тело, казалось, было готово к прыжку. Ласки – самые мелкие из хищников, но от этого не менее опасные. Савада не обольщался: эта девушка видит в нём законную интересную добычу. Травоядное.

– Савада Тсунаёши, – томно протянула девушка его полное, настоящее имя. – Студент Тодай, первый курс. Не самый гениальный, но старательный. Отец пропал несколько лет назад, мать пытается совмещать несколько работ. Нет ничего удивительного в том, что ты попытался найти подработку. Вот только благодаря вмешательству Реборна возвращаться в бар тебе не стоит, даже если он лично объявит о твоей невиновности и признает ошибку. А Реборн этого делать не будет, не сомневайся – он почти никогда не признаёт свои ошибки. Скажем, если ты победишь, я помогу тебе с работой, которая не вызовет вопросов у преподавателей твоего университета.

– Не связанной с криминалом, надеюсь? – уточнил парень.

Кимико на несколько секунд задумалась, а потом кивнула:

– Хорошо, абсолютно легальная, никак не связанная с мафией работа.

– А если победите вы? – выставляя на телефоне отсчёт времени, спросил Тсунаёши.

Девушка хмыкнула, глядя на его неуклюжие попытки, и в очередной раз забрала телефон, нажав «пуск».

– А если выиграю я, то ты снова сводишь меня на свидание, потому что это у нас, похоже, не задалось, – она кивнула, глядя куда-то за спину Тсуне, и парень обернулся.

К их столику с редкой настойчивостью, но пока ещё вежливо пробирались люди в классических костюмах.

– Похоже, что так, – согласился парень, подавая девушке руку и утягивая её за собой в сторону запасного выхода.

Расчёт оказался верен: в ресторане, полном самой разной публики, преследователи не решились доставать оружие, но быстрым шагом попытались настигнуть беглецов. На улице Тсуна с Кимико одновременно дожидались их появления и проверяли возможные пути отхода.

– Нам нужно пробраться к моей машине, – задумчиво констатировала девушка. – И уйти будет проще, и никто из непричастных не посмеет нас остановить.

– Кимико-сан, – не менее задумчиво отозвался Тсунаёши, – а как вы считаете, за кем пришли эти ребята: за мной или за вами?

Хибари хищно усмехнулась, когда трое мужчин выскочили на улицу, оглядываясь по сторонам:

– Ну, это мы сейчас легко проверим.

В темноте блеснула одна из брошенных ею спиц, привлекая внимание кого-то из преследователей. Мужчина увернулся, закричав что-то предупреждающее, но две другие спицы нашли свои цели: один из троицы повалился на землю, хрипя и хватаясь за горло, второй зажимал плечо.

Тсуна схватил девушку на руки и, петляя, побежал прочь из тупичка.

– Держите её! – донеслось вслед, и Кимико счастливо рассмеялась:

– За мной, Тсунаёши-кун.

Пару минут Тсуна бежал молча, экономя дыхание и просто не находя времени, чтобы опустить на землю свою ношу, но выбравшись на людную улицу, где пришлось бы расталкивать всех руками, чтобы пройти, он фыркнул, помогая девушке встать:

– Это было нечестно, Кимико-сан, вы просто привлекли их внимание.

Хибари усмехнулась:

– Победителей не судят, – и быстрым шагом направилась вперёд, заметив в толпе одного из преследователей. – Не отставай, травоядное.

Тсуна приподнял брови, видя, как перед Кимико расступается толпа, смыкаясь за её спиной, хотя девушке даже не требовалось ничего говорить – люди инстинктивно чувствовали исходящую от неё опасность. Парень только покачал головой, торопясь за целеустремлённо шагающей куда-то девушкой. Всё-таки кровь не водица.

– Вы всё-таки уверены, что хотите забрать свою машину? – нахмурился Тсуна, сообразив, что они просто сделали круг, заодно потеряв где-то в толпе своих преследователей. На сердце было неспокойно. Машина, хищно блестя серебристыми боками, дожидалась свою хозяйку на стоянке.

– Какие же приключения без погони на трассе? – искренне удивилась девушка, бесстрашно выходя на освещённый участок и снимая сигнализацию.

У Тсуны не осталось иного выхода, кроме как последовать за ней.

– Это очень безрассудно с вашей стороны, Кимико-сан.

И тут же раздался до боли знакомый звук, с которым пистолеты снимают с предохранителей.

– Пацан прав, – ухмыльнувшись, сказал мужчина, направляющий на девушку оружие. Дуло второго сейчас прижималось к затылку Тсуны.

«Влипли», – с тоской подумал Савада в очередной раз за этот долгий, долгий день. У него были шансы на то, чтобы избавиться от своего противника, но мешала Кимико, которой, с одной стороны, не стоило видеть его умения, а с другой стороны, не было гарантии, что второй в это время не пустит ей пулю в голову. Как-то не хотелось Тсуне объясняться ещё и со старшим Хибари.

– Руки подняли, оба, – чувствуя себя хозяином положения, приказал мужчина и, не удержавшись, кивнул своему напарнику, – а ты говорил, что не могут они быть такими идиотами, чтобы возвращаться к тачке.

Лицо Кимико исказилось от гнева.

– Вы даже не представляете, с кем связываетесь.

– Ещё как представляю, Хибари-сан, – хмыкнул тот. – А теперь…

Что именно он хотел сказать, услышать Тсуне было не суждено. Он даже не успел выдохнуть, спиной чувствуя, как мимо прошла смерть. Позади упал труп. Мужчина, угрожавший Кимико, тоже неловко завалился на землю.

– С нашей последней встречи ты стала слишком беспечна, Кимико.

– Реборн, – констатировала бледная девушка, кивнув появившемуся из тени киллеру.

Тот перевёл взгляд на Тсуну:

– Как, выполняя одну простую просьбу, ты умудрился попасть в такое огромное количество неприятностей?

– Я ведь уже говорил, что я редкостный неудачник? – с нервным смешком отозвался парень.

Мужчина кивнул, словно говоря, что запомнил, и снова обратился к девушке:

– Через пять минут твой брат будет здесь. Мне стоит сообщить Фонгу, что его ученица облажалась?

– Ты не посмеешь!.. – казалось, что побледнеть ещё сильнее нельзя, но Кимико успешно справлялась с этим заданием.

– Может быть. А может и не быть. Теперь ты должна мне. Дважды, – бросил Реборн вместо прощания. – Савада, мы уходим.

Тсуна почёл за лучшее молча повиноваться, ближе придвинувшись к киллеру. Но Кимико словно не чувствовала опасности:

– Очень хорошо, Реборн. Но Тсунаёши-кун всё ещё должен мне свидание, раз это сорвалось.

Почему-то под взглядом двойника репетитора парню стало не по себе. Вытащив телефон, он попытался было его разблокировать, но пальцы в очередной раз за сегодняшний вечер подвели хозяина.

– Реборн, – протянул Тсуна свой телефон, – ты не мог бы разблокировать его и сказать, сколько времени прошло с момента запуска таймера?

Мужчина обжёг его взглядом, но просьбу выполнил:

– Один час семнадцать минут.

Савада мягко улыбнулся, забрав телефон и продемонстрировав экран девушке:

– Простите, Кимико-сан, но вы проиграли. Надеюсь, вы не забудете о нашем договоре.

Реборн хмыкнул и, положив руку на плечо Тсуне, подтолкнул вперёд:

– Закончил? Идём.

Кимико молча проводила их взглядом.

========== 11. ==========

– Что бы ты ни подумал, это совершенно точно не то, что тебе показалось.

Молчание затягивалось и становилось угрожающим.

– Я ничего ей не сказал. Кимико просто увидела меня, когда я был на полпути из офиса Дзейтиро в гостиницу, – зашёл с другой стороны Савада.

И снова мимо.

Тсуна покорно позволял тащить себя по направлению к их временному убежищу. Кстати, не первому за всё это время. А то долго задерживаться в одном и том же лав-отеле было бы слишком подозрительно, учитывая, что обычно там останавливались на сутки максимум.

Тащили в нужном направлении его, к слову, довольно аккуратно – чужая ладонь обхватила руку чуть выше локтя, крепко, чтобы не дать возможности сбежать, но не болезненно. В общем, в случае Реборна и Тсуны можно сказать, что даже бережно.

– И почему я вообще перед тобой оправдываюсь? – вздохнул Тсуна.

– Вот и мне это интересно, – впервые с момента ухода с той злополучной стоянки заговорил Реборн, быстрым шагом пересекая холл. Видимо, территорию гостиницы он считал относительно безопасной для таких разговоров. Савада вынужденно следовал за ним. Не то чтобы он попытался сбежать, но разница в росте делала такой способ перемещения не слишком удобным.

Отпустили его только в номере: Реборн повернулся и закрыл дверь, несколько раз провернув ключ. Тсуна сглотнул – по его мнению, это не предвещало ничего хорошего.

– Испытываешь муки совести? – иронично поинтересовался киллер, наблюдая за душевными метаниями парня, слишком ясно отражающимися на лице.

– Эм… нет?

Мужчина фыркнул:

– Это был вопрос или всё-таки утверждение?

– Определённо утверждение. За что бы мне чувствовать себя виноватым? – тем не менее, мерзкое чувство где-то в груди больше всего было похоже именно на вину.

«Я не должен чувствовать себя виноватым. Я ничего плохого не сделал. И, вообще, все проблемы – от Реборна! Это он постоянно втравливает меня в неприятности», – короткая мантра не особо помогла. Чувство вины часто бывает весьма и весьма нерациональным, а ситуация, в которой оказался Тсуна, при взгляде со стороны выглядела очень неоднозначно. И хотя сам парень знал, что ни в чём не виноват (разве что только в том, что всю жизнь был полным неудачником), избавиться от неловкости никак не удавалось.

Больше всего это напоминало тот период, когда репетитор исчез, попав в Десятилетнее будущее. Тогда Тсунаёши тоже не понимал, почему он волнуется об источнике своих проблем, даже не хотел признавать поначалу, что чувство тревоги вызвано не переживаниями о возможных каверзах репетитора, а беспокойством за него. И только увидев живого и невредимого Реборна, пусть и в странном костюмчике (как будто для него это было чем-то новым), Савада почувствовал облегчение.

– Хорошо, – Реборн, помедлив, кивнул. – Значит, этот вопрос мы пока отложим и перейдём к более важному. Что с руками?

«Плохая тема для разговора!»

– Ничего?

– Ты совершенно не умеешь врать, – заключил мужчина. – И почему я вообще решил, что ты можешь быть шпионом?

– Счёл меня слишком подозрительным? – рискуя нарваться, невинным тоном предположил Савада.

– Точно, – согласился Реборн, прожигая Тсуну взглядом. Парень уставился в окно, всем своим видом показывая, что вообще не понимает, о чём речь. Реборн вздохнул: – Ты ведь понимаешь, что я в любой момент могу просто снять эти бинты и понять, что произошло, и без твоих ответов? Не пойму, почему я вообще до сих пор с тобой вожусь?

Настала очередь Тсуны ухмыляться ему в ответ:

– Я бы тоже хотел это знать.

Он и сам не смог бы объяснить, почему так упорствует в нежелании рассказывать правду Реборну. К тому же, обезболивающее, которое дал ему врач, давно перестало действовать, и руки снова болели, будто он сунул их в кипяток – или в Пламя. По-хорошему, стоило объясниться с временным «напарником» и пойти отдыхать – день и без того был слишком долгим. В то, что мужчина захочет ему помочь, Тсуна не верил: репетитор никогда не лечил его с помощью Пламени, считая, что это будет неплохим стимулом для того, чтобы не подставляться в будущем.

– Итак, даю тебе вторую попытку ответить на мой вопрос, прежде чем я выполню свою угрозу, – не дал сбить себя с толку киллер. – Что произошло?

Опыт подсказывал, что лучше ответить. Конечно, Реборн этого мира вряд ли заставит его проходить какую-нибудь жуткую тренировку, но, честно говоря, тем хуже для Тсуны – в фантазии что репетитору, что его двойнику не откажешь и предсказать, как именно он будет выпытывать то, что хочет узнать, совершенно невозможно. А он устал, чувствует себя совершенно разбитым и мечтает поспать, чтобы хоть на какое-то время не чувствовать боль.

– Это ожог. От Пламени. Моего.

От подозрительного взгляда Тсуна поёжился.

– Ожог, – повторил мужчина. – Ожог собственным Пламенем. Притом, что я видел, на что ты способен и каков твой контроль. Савада. Что ты сделал?

– Пытался уйти от предполагаемой погони, – сглотнув, признался парень. Идея признаться вдруг перестала казаться столь привлекательной.

– Очень хорошо, – процедил киллер, медленно надвигаясь на него и сверкая глазами. Тсуна против воли попятился назад – до того жутко и внушительно выглядел Реборн. – И почему я узнаю об этом только сейчас? Что там произошло? Тебя кто-то заметил, и ты подрался? Этот человек жив, или ты всё-таки додумался избавиться от свидетеля и трупа?

– Эй, погоди! Всё было совсем не так! Меня никто не видел, наоборот, я и решился на это, чтобы не попасться никому на глаза!

– Решился на что? – страшным тоном спросил киллер.

Однако Тсуна замялся. Его репетитор, конечно, видел своего ученика в самых разных нелепых ситуациях, но признаваться этому Реборну почему-то было стыдно и неловко. Тсуне очень не хотелось выглядеть в его глазах полным идиотом.

– Ну…

– Савада, – прозвучало угрожающе, – не зли меня.

– Я вылез в окно туалета на четырнадцатом этаже, – зажмурившись, протараторил парень.

В номере стало тихо.

Реборн просканировал Тсуну взглядом, подмечая залёгшие под глазами тени, усталый вид и какую-то обречённость в позе. Приподнял бровь, сообразив, что открывать глаза парень, похоже, не собирается. И вполне миролюбиво поинтересовался:

– Так откуда тогда ожоги, и почему ты всё ещё жив?

Савада открыл один глаз и, убедившись, что Реборн вроде как не злится и не спешит смеяться, ответил:

– Я пролетел над городом с помощью Пламени.

– Сам? Без дополнительных приспособлений, на чистом Пламени?

– Ну, да, – Тсуна пожал плечами.

– Интересно, – пробормотал мужчина. С одной стороны, он прекрасно понимал, почему Тсунаёши не решался признаться в совершённом. С другой стороны, интуиция и реакция мальчишки говорили, что причины его молчания совсем не те, по которым промолчал бы сам киллер.

Он окинул начинающего дрожать парня очередным внимательным взглядом. Судя по всему, его состояние ухудшалось, но, тем не менее, он стоял здесь и позволял Реборну себя допрашивать.

По собранным киллером данным Саваду Тсунаёши никак нельзя было назвать человеком, способным вынести усталость и боль. Скорее, того Саваду Тсунаёши следовало назвать нытиком и слабаком. Впрочем, досье с самых первых строк ничего не говорило о настоящей личности парня, лишь вводя в заблуждение. И если оно хоть когда-то было истинным, хотелось бы знать, кто настолько поработал над парнем, что вылепил из него нечто совершенно иное?

– Сядь, – велел мужчина и, когда Савада повиновался, не удержался от хмыка. – Вытяни руки вперёд.

Ему было любопытно, понимает ли парень, что сейчас происходит. Тсунаёши выполнял его указания без лишних вопросов и сомнений, не желая скрывать или не понимая, что демонстрирует этим своё доверие. Да, он опасался Реборна, но не боялся, как должен был. Если уж на то пошло, от Кимико он явно ждал больших неприятностей – просто смешно, ведь разница между любимой папиной дочкой, избалованной и привыкшей получать всё, что захочет, и лучшим киллером мира была несопоставима.

Учитывая, как они познакомились, такая реакция не укладывалась ни в какие рамки, не имела логического объяснения – пусть даже этим объяснением будет психическое отклонение. Но тем интереснее. Реборн любил тайны и адреналин. Что ж, Савада весь состоял из противоречий и предсказать его реакцию было нелегко, а уж понять мотивы – сложнее вдвойне. Разговоры с ним держали в напряжении и заставляли сердце стучать быстрее, а мозг – напрягаться в поисках двойного, тройного дна.

Тсунаёши был опасен, но, похоже, сам не осознавал, насколько впечатляющими были его умения. Этому могло быть несколько объяснений: заниженная самооценка (вряд ли), стремление к идеалу, когда все остальные собственные достижения кажутся незначительными, и особенности воспитания того, кто взялся учить Саваду. Интересно, понимал ли мальчишка вообще, как мало людей может использовать Пламя для полётов? Тем более без дополнительных приспособлений? Знал ли, насколько необычной была реакция Леона на него – единственного человека, которому позволялось гладить хамелеона и к которому Леон сам стремился быть ближе? Догадывался ли, наконец, с каким наслаждением сам Реборн убил придурков, наставивших пистолет на него с Кимико, – и отнюдь не из-за девчонки Хибари?

Киллер прекрасно видел, с кем имеет дело: Тсунаёши не был ни слабым, ни наивным, не был гражданским, как бы ни пытался притвориться им. По каким-то причинам он позволял Реборну командовать собой, но мужчина был уверен, что если задеть Саваду за живое, тот отбросит маску, превращаясь в молодого хищника. Поэтому сейчас Реборну было очень интересно, как далеко Тсунаёши позволит ему зайти и насколько сильно он всё-таки ему доверяет. Собственно, проверкой границ этого доверия киллер и занимался всё время с момента осознания собственной исключительности для Тсуны.

Мужчина опустился рядом с креслом на колени и принялся осторожно срезать бинты. Только тогда Савада спросил с запоздалой тревогой, прорвавшейся сквозь усталость:

– Что ты собираешься делать?

– Разумеется, пытать тебя и мстить за всё хорошее, пока Леон не видит, – усмехнулся мужчина, пряча почерневшую кисть левой руки мальчишки в своих ладонях. – Не сопротивляйся.

– Что ты имеешь в… Ау! – Тсуна дёрнулся было, но усилием воли заставил себя не вырывать руку. Было горячо, и после того, как руки обуглились от собственного Пламени, терпеть даже целительное тепло Солнца было невыносимо. С повреждениями от Пламени не могли сравниться ни пулевые ранения, ни раны, нанесённые холодным оружием. Но постепенно боль стала уходить, и парень сумел расслабить напряжённые мышцы. – Поразительно, – пробормотал он больше для себя, подразумевая всю эту ситуацию. Он не мог бы представить, что увидит репетитора перед собой на коленях даже в самом нелепом сне. То, что лучший киллер (с огромным самомнением и болезненной гордостью) сделает это в реальности, да ещё и начнёт его лечить… – Кажется, я начал видеть галлюцинации от усталости.

– Вторую руку, – велел Реборн, никак не комментируя услышанное. С его точки зрения, всё было логично и понятно – ведь сам Тсунаёши дважды оказывал ему подобную услугу.

Савада молча наблюдал за отсветами золотого Пламени в чёрных глазах, и только морщинка между бровей выдавала, насколько ему сейчас больно.

– Ну вот, – заключил мужчина, проведя пальцем по молодой, нежной коже, – теперь всё в порядке.

Тсуна прерывисто вздохнул – после лечения и восстановления тканей, кожа была слишком чувствительна, а жест, несмотря на видимую простоту, вышёл каким-то слишком интимным.

– Да, – хрипловато согласился он, отводя взгляд и отчего-то смущаясь, – Спасибо, Реборн.

В чёрных глазах мелькнул лукавый огонёк. Мужчина легко поднялся с пола, опёрся руками о подлокотники кресла, на котором сидел парень, в очередной раз вторгаясь в личное пространство и не давая сбежать.

– Пожалуйста, Тсунаёши, – прошептал он на ухо стремительно краснеющему парню и отстранился, оставляя растерянного Саваду.

========== 12. ==========

не бечено

Тсуна брёл в окружении тумана, окрашенного во все цвета радуги. Он не мог бы сказать даже себе, как здесь оказался, но сейчас такие мелочи казались неважными. Он всё шёл и шёл, а туман (или всё-таки дым, но без запаха гари?) становился гуще, пока в конце этого подозрительного тоннеля не показалась смутно знакомая фигура.

– Ну, здравствуй, Никчёмный ученик, – заявил этот человек, приподнимая шляпу.

– Реборн…

Тсунаёши пристально вглядывался в такое знакомое лицо. Это был Реборн его мира. Совершенно точно, не было никакой возможности перепутать этого человека с его двойником из нового мира Тсуны: черты лица словно резче, немного грубее, в эмоциях скорее насмешка, чем то почти дружеское подтрунивание, которое установилось в отношениях между Тсуной и его как бы напарником. Но самое главное – взгляд. Вот сейчас, имея возможность сравнить, Тсуна вдруг смутно ощутил то, что пыталась донести до него Кимико, то, во что он просто не хотел верить. Ведь не могло же быть так, что эгоистичный, самовлюблённый киллер за столь короткое время почувствовал к обычному студенту… что? Приязнь? Интерес? Жажду обладания? Или то дурацкое слово, что сейчас упорно лезло в голову и совершенно точно не может быть про Реборна?

– Нагляделся? – язвительно уточнил репетитор, прерывая паузу. – Я пришёл забрать тебя, ученик. Ты же не думал, что сможешь избежать ответственности за Семью в другом мире? Это было бы очень неосмотрительно с твоей стороны, учитывая, что я дал обещание сделать из тебя босса.

– Да вообще-то, – пробормотал ошарашенный этой тирадой Тсунаёши, взлохмачивая волосы, – именно так я и думал, когда вы не нашли меня после нескольких лет. Почему именно сейчас?

Реборн поправил шляпу, скрывая в тени глаза.

– Что ты выжил, ещё нужно было догадаться. Благо, нашёлся человек, который невольно дал мне подсказку. А потом… Джессо мне немного задолжал тем, что потакал выходкам твоих Хранителей, так что я сумел привлечь его к исследованиям Верде.

– А Верде тебе тоже что-то должен? – повинуясь интуиции, спросил Тсуна, хотя больше всего хотелось узнать, что учудили ребята и Джессо, если репетитор смог шантажировать этим Бьякурана, и кто мог выдать, что Тсуна выжил. Не Кавахира же?

– Раньше не был, – оскалился Реборн, и это лучше всего сказало Саваде, сколько усилий тот приложил ради этой встречи. Но…

– Разве у Вонголы нет сейчас босса? – осторожно начал Тсуна, тщательно подбирая слова. Он был благодарен, правда, был, однако в этом мире оставалась одинокая Савада Нана, которая могла не пережить исчезновение или смерть сына. В этом мире был… человек, с которым нужно было срочно выяснить отношения в свете новых открытий. Однако репетитор был упрям, и если брался за что-то, предпочитал доводить дело до конца. Иногда (почти всегда, конечно же) силой. – Не думай, что я не ценю столь… поразительных свершений, но как этот человек отреагирует на моё появление?

Реборн прожёг его взглядом:

– Насколько я понимаю, Десятая ужасно обрадуется, если появится тот, на кого она сможет спихнуть эту ответственность.*

– Десятая? – поразился Савада, – Женщина? А разве её не должны были называть Одиннадцатой?

– Должны, но титул не прижился, – ухмыльнулся наставник, – к тому же, официально ты так и не принял дела, по дурости погибнув в самый ответственный момент! Поэтому не тяни время, Тсуна, идём.

Парень с сомнением посмотрел на протянутую руку. Кажется, эмоции такой силы он испытывал только в детстве! Как мечтал когда-то Тсунаёши, что наставник признает его равным, оценит его усилия! Как хотел добиться уважения Реборна… И вот он, шанс! Но…

– Я не могу, Реборн, – покачал головой парень, отступив на шаг. – Правда, не могу. Знаю, ты хотел сделать из меня достойного босса Вонголы, но этого не будет. Я погиб в том мире, этот путь больше не для меня.

– Снова сбегаешь от ответственности? – нахмурился Аркобалено Солнца.

Тсуна покачал головой:

– Напротив. В этом мире отец пропал, и мама осталась одна. А я… мой двойник пролежал в коме очень большой срок. Она просто не переживёт ещё одного исчезновения, ведь нет никого, кто мог бы заменить меня здесь, как я заменил её сына, верно? Кроме того… у меня появились некоторые обязательства.

– Например? – холодно посмотрел на него репетитор. – Что может быть выше твоего долга перед Вонголой?

– Я обещал твоему двойнику помочь кое в чём… К тому же, Реборн, Вонгола не так уж во мне нуждается, если нашёлся человек, способный занять моё место. Она ведь справляется, эта Десятая?

– Лучше, чем я ожидал, – скривился мужчина. Тсуна не мог знать, что сейчас он очень быстро анализировал услышанное, и аргумент с Савадой Наной показался ему не самым значимым. Поэтому он вперился в Саваду взглядом и потребовал: – а теперь объясни-ка мне кое-что, ученик: если я правильно понял, ты не совался в мафию после пробуждения, верно?

– Верно, – согласился Тсуна, чувствуя, как засосало под ложечкой. Интуиция вдруг проснулась от спячки и заявила, что Савада нарвался.

Реборн словно сделался больше. Его тень удлинилась, а от мужчины повеяло чем-то жутким.

– Тогда каким это образом ты привлёк внимание моего двойника?

– Эм… случайность?

– Конечно же, случайность, – согласился пугающий Реборн, – и неприятности тебя находят сами, а не ты в них по глупости и идиотской привычке всех спасать вляпываевашься. И что же ты моему двойнику пообещал?

Реборн был прав, как всегда, и Тсуна действительно сам привлёк внимание его двойника: дважды или даже трижды, если кроме оклика в баре и той драки из-за девушки считать и тот момент, когда он выбрался из пут и приковал самого Реборна. Если первые два пункта киллер ещё мог спустить на тормозах и всё-таки оставить Саваду в покое, то после третьего закусил удила. Но признаться в этом сейчас было чем-то, сродни самоубийству.

– Да всё нормально, правда! Я просто немного помогу ему в расследовании, а после он поклялся оставить меня в покое.

– В самом деле? – и почему Тсуне слышится ирония в этом вопросе? – Я бы на твоём месте на это не рассчитывал: если мой двойник хоть немного похож на меня, он не оставит тебя в покое, пока не получит то, чего хочет.

Тсуна вдруг вспомнил, как тот Реборн лечил его руки, и подумал, что не очень-то ему и хочется, чтобы киллер выполнил своё обещание на сто процентов. Стоило только вспомнить те (очень невинные, правда) знаки внимания, что мужчина оказывал ему, и перестать, наконец, оправдывать их чем-то иным, как щёки залила краска.

Этот Реборн, о котором Тсуна как-то подзабыл, вдруг прищурился, оценивая ещё более глупый, чем обычно, вид ученика и мечтательный блеск глаз. У него, конечно, не было гиперинтуиции, но уж больно реакция характерная.

– Так, – заявил он, – я вдруг понял, что не хочу знать, какие отношения тебя связывают с моим двойником. И не смей даже пытаться меня переубедить или начать оправдываться, иначе наверняка скажешь то, что я слышать не хочу, понятно?

– Хи! Реборн, о чём ты вообще думаешь? – покраснел ещё сильнее Савада.

– Никаких оправданий, ученик. Вообще. Или мне перейти к более весомым аргументам? – самым весомым аргументом Реборна по-прежнему оставался пистолет.

– Эм… нет, не стоит, – промямлил Тсуна.

– Хорошо, – удовлетворился ответом мужчина и строго спросил: – Ты уверен в своём решении? Остаёшься в этом мире?

Тсунаёши кивнул:

– Да.

– Жалеть не будешь? – вкрадчиво уточнил репетитор. – А как же твои друзья, Хранители?

– Они уже взрослые люди и могут о себе позаботиться, – твёрдо сказал Тсуна. – А я нужен здесь.

– Ну-ну. Просто незаменим, верно? – насмешливо спросил репетитор, но вдруг стал серьёзным. – Что ж, это твой выбор, Тсуна. Вряд ли мы когда-нибудь встретимся, так что я могу со спокойной совестью сказать тебе: ты был лучшим моим учеником, и я горжусь тобой.

Тсунаёши задохнулся от этого признания. Он всё ждал, когда репетитор усмехнётся или скажет что-нибудь язвительное, но тот только кивнул на прощание и повернулся, чтобы уйти.

– Реборн! Спасибо тебе! – крикнул Тсуна, понимая, что они действительно больше не встретятся. – За всё!

Репетитор только махнул рукой, мол, проехали. Он уходил и больше не оглядывался назад…

Тсуна открыл глаза, чувствуя, как по щекам стекают слёзы. Но почти сразу же ему стало вовсе не до сентиментальности: Реборн, который никогда не был его репетитором, со странным выражением лица смотрел на Саваду, наведя на него пистолет.

– Что-то случилось? – осторожно уточнил парень, мысленно костеря Реборнов всех миров, ведь покоя от них не было ни днём, ни ночью.

– Ты говорил во сне. Кричал, – лаконично отозвался мужчина. В полутьме раннего утра было заметно пролёгшую на его лбу морщинку.

– Да? – запаниковал Тсуна, но постарался не подавать виду. – Говорил что-то конкретное?

Реборн хмыкнул:

– Звал меня.

Савада едва сдержал вздох облегчения. События этой ночи выбивали его из колеи не меньше, чем события предыдущего дня. Просто удивительно, что они две недели мирно мотались по гостиницам, а потом все возможные неприятности случились за одни сутки.

– Ну, это логично, – легкомысленным тоном отозвался Тсуна, – учитывая, что в последнее время именно с тобой связаны все самые… впечатляющие события моей жизни. Странно, что мне раньше не снилось ничего подобного… И, может, ты уберёшь пистолет?

– Хм, – удивительное дело, но мужчина просьбу выполнил. – Кажется, тебе стоит сегодня отдохнуть.

– А что, ты планировал что-то серьёзное? – зевнув на последнем слове, уточнил Савада, постепенно отходя от пережитого стресса.

– Нет, ничего.

Если бы только Тсуна не был так сосредоточен на осмыслении новой информации, подкинутой репетитором, возможно, интуиция подсказала ему, что Реборн лукавит. А может, и нет, ведь задуманное им не было прямой угрозой жизни, да и ложью было лишь наполовину.

Но, получив официальное разрешение отдыхать, Тсунаёши зарылся носом в подушку и начал медленно уплывать в царство Морфея.

– Кстати, Тсуна, – чёрные глаза внимательно смотрели за почти уснувшим парнем, – что тебе снилось?

– Отец, – пробормотал Тсуна и сладко засопел.

Реборн постучал пальцами по столу. Перевёл взгляд на вернувшегося совсем недавно Леона.

– Ну, и что ты теперь скажешь?

Хамелеон пробежал по столу до руки хозяина, а потом изогнул хвост вопросительным знаком.

– Да, пожалуй, ты прав. Стоит проверить всё самому, – мужчина встал, взял шляпу, посадил Леона на плечо и вышел из номера. Ему предстояло много работы. Неважной в отношении того дела, что он вёл для Вонголы сейчас, но очень важной для него самого.

Комментарий к 12.

*Для тех, кому интересно, как именно накосячили Хранители и откуда взялась Десятая, советую посмотреть мой фик «Просто будь собой». Впрочем, пересечений с ним больше не будет, так что это необязательно.

========== 13. ==========

Это утро (которое на самом деле давно уже было днём) Савада встретил в прекрасном настроении. Репетитор признал его и позволил идти своим путём, с Хранителями, судя по его словам, всё было хорошо, даже Вонгола – и та как-то обошлась без последнего потомка Примо! Такого облегчения Тсуна давно не чувствовал – мысли о том, как всё сложилось в его мире, и тревоги угнетали его, но теперь совесть парня, наконец, была спокойна. Грустно, конечно, что он не увидится со своими друзьями, но знать, что у них всё в порядке и они по-прежнему устраивают хаос на своём пути, дорогого стоило.

Теперь, когда он окончательно свободен от прежних обязательств, когда он знает, что с его Семьёй всё хорошо, а он сам теперь совершенно точно останется жить в этом мире, Тсуна может строить планы на дальнейшую жизнь. И пусть Савада пока не знает, как она сложится, в этом мире уже есть не один человек, ради которого он готов преодолевать себя. Вспомнив реакцию Реборна его родного мира, парень покраснел. Как-то это неловко получилось, учитывая, что репетитор предпочитал крутить романы с девушками. Но сам Тсунаёши вчера очень чётко разграничил двух Реборнов, считая их разными людьми, пусть в чём-то похожими. Наверное, это было чем-то вроде общения с близнецами – два внешне похожих человека, с ними наверняка случались одни и те же события, но и характеры, и взгляды, и судьба в целом всё-таки различались.

Потянувшись, он сел на мягкой постели, с любопытством разглядывая свои ладони. Как и ожидалось, не осталось ни шрамов, ни повреждённой кожи. Это было здорово, ведь Савада смирился, что на некоторый срок останется недееспособным.

Умывшись и приняв душ, Тсуна прошёлся по номеру. Реборна не было, и где сейчас находится лучший киллер мира сказать было сложно: тот не счёл нужным предупредить Саваду. Конечно, в крайнем случае, можно было и позвонить, но крайний случай на то и крайний, а отвлекать мужчину от, возможно, важного дела только из собственного любопытства не хотелось.

Стук в дверь отвлёк от размышлений.

– Чем могу помочь? – поинтересовался Савада, разглядывая парня в классическом костюме. Как ни странно, интуиция молчала, а значит, этот молодой якудза не нёс ему неприятности.

– Савада Тсунаёши? – уточнил гость.

– Это я.

– Мне поручено передать вам это, – Тсуне протянули конверт, в каких обычно пересылают документы.

Тсуна нахмурился:

– Кем поручено?

– Оябуном, – так, будто это всё объясняло.

И снова гиперинтуиция предпочла промолчать. Вздохнув, Савада забрал конверт:

– Благодарю.

Кто нашёл его здесь, да ещё и пожелал передать какие-то документы? Конверт лежал на столе и притягивал взгляд. И ведь передать велели именно Саваде, не Реборну, для которого такая посылка была бы нормальной, а обычному студенту Тодай.

«Ладно», – принял тяжёлое решение Тсуна, – «это же мне прислали, в конце концов. Не будет ничего страшного, если я посмотрю его без Реборна. Мало ли что? Даже не обязательно, что это будет связано с мафией!»

Правда, насчёт последнего Савада был неуверен.

В конверте действительно были документы: отчёты о наблюдении, движение средств каких-то иностранных фирм. Некоторые строчки были подчёркнуты, и хмурившийся Тсуна, неплохо научившийся разбираться в подобном материале, понимал, что фирмы-однодневки были всего лишь прикрытием.

У Вонголы действительно были проблемы: кто-то задался целью пошатнуть её влияние в Японии, перекупая в последний момент сырьё, срывая поставки, запугивая поставщиков. Конечно, Вонгола была мафией, но некоторая часть её бизнеса всегда была легальной, и вот на неё-то вначале и нацелились неизвестные. Дальше – больше. Как только на это обратили внимание и отправили в Токио компетентных людей, способных уладить эти вопросы, проблемы стали появляться и с незаконным бизнесом. Сначала был адвокат, целью которого было легальное устранение проблем – заключить несколько договоров, обсудить всё с компаньонами в Японии. Доверенное лицо босса Вонголы убили, стоило только этому адвокату выйти за пределы аэропорта. Естественно, полетели головы – в Токио началась почти незаметная для непосвящённых гражданских война, прибавившая работы полицейским.

Когда-то Тсуна удивился, что Реборн не остановился в особняке главы токийского отделения Вонголы. Так вот, не было сейчас главы токийского отделения. А его сын был слишком юн, чтобы принять на себя обязательства, и пока находился под защитой Семьи.

И тогда в Токио вылетел Внешний Советник, чтобы разобраться со всем происходящим на месте (тут Тсуна бросил бумаги на стол и закрыл лицо руками – он уже знал, чувствовал, о чём прочитает дальше). Дела у Савады Емитсу пошли лучше, чем у предшественников: поставки наладились, некоторые обвинения, предъявленные представителям Вонголы, были сняты, а мужчина начал тайное расследование. И, видимо, до чего-то сумел докопаться, раз Внешнего Советника у Вонголы не стало одновременно вместе с Девятым боссом.

Каким бы отцом Савада Емитсу не был, он был его отцом. Тсуна научился прощать его и принимать со всеми недостатками, как их обоих принимала и прощала Нана. В этом мире мама всё ещё ждала Емитсу дома, всё ещё надеялась когда-нибудь увидеть его. И Тсунаёши просто не представлял, как сказать женщине, что её мужа давно нет в живых? Тут уж, правда, не знаешь, что хуже.

Несколько лет Дечимо Вонгола пытался удержать разваливающуюся на части Семью. Происходило это с шумом, междоусобицей и войнами между кланами – под шумок каждый попытался откусить свой кусочек пирога от такой притягательной и вкусной Вонголы. Когда же новый босс окончательно утвердил свои права на Семью, пролив немало своей и чужой крови, он, видимо, решил разобраться с тем, откуда всё началось. И, недолго думая, послал туда Реборна. По старой памяти, видимо. А киллер возьми, да и наткнись здесь на сына Внешнего Советника. Нелепое стечение обстоятельств…

Тсуна заказал обед в номер и пустым взглядом уставился в окно. Что ему делать с этой информацией? Показать Реборну, вновь оказаться под подозрением? Но ведь Савада и сам не знал, откуда это взялось и кто решил его облагодетельствовать. Промолчать? В этих бумагах неизвестным доброжелателем было отмечено несколько мест, откуда начинались проблемы Вонголы. Банк, находившийся под покровительством Дзейтиро, второго по влиянию в Токио оябуна. Квартирка, на которой встречались с информатором полицейские, через несколько подставных лиц была арендована Томасо. Ещё парочка мест как вероятные штабы врагов Вонголы.

От тяжёлых мыслей отвлёк звонок с неопределённого номера.

– Слушаю.

– Как тебе чтение, Савада?

Тсуна прикрыл глаза, услышав знакомый голос в трубке. Он не мог слышать его в этой жизни, но в прошлой… о, в прошлой он слишком часто мог «наслаждаться» этим холодным презрительным тоном.

– Значит, это вам я должен быть благодарен за предоставленную информацию, Хибари-сан? И зачем?

Кёя усмехнулся в трубку:

– Покажи мне, на что ты способен, Савада, задатки у тебя вроде бы неплохие. А то твой «напарник», похоже, решил сам во всём разобраться.

– Реборн?

Хибари его проигнорировал:

– Нам не то чтобы особо интересны чужие разборки, но иметь дело с сильным противником и партнёром интереснее, чем с кучкой слабаков. Если, конечно, Вонгола действительно сильна.

– Мне-то какая разница, я же не Вонгола, – пробормотал в трубку Тсуна, невидяще глядя в окно.

– Аркобалено решил иначе, – сказал Хибари и отключился.

– Что?

Это было вполне в духе Хибари Кёи: озадачить, бросить вызов, смешанный с презрением, оказать услугу, заставив травоядных чувствовать себя слабыми перед грозным хищником. Кёя сказал: «Нам». Кому? Его клану? Его отцу? Или ему самому и Кимико? Тсуна склонялся к первому варианту. Ему казалось, что эта подачка – с раскрытой тайной исчезновения отца, с прямым указанием, куда ему следует отправляться – одновременно является эквивалентом благодарности и способом избавиться от конкурентов чужими руками. Дзейтиро, оябун Ямагути-гуми, был вторым по влиянию человеком в Токио. И он очень хотел стать первым, заняв место отца Хибари Кёи.

Тсуна бросил телефон на кровать. Следовало подумать, куда же мог отправиться Реборн и какого чёрта киллер всё-таки решил действовать сам там, где не справился Ноно Вонгола и Внешний Советник со всеми их связями и возможностями.

***

Просто поразительно, как некоторая информация может лежать на виду, и всё-таки ускользать от взгляда пристального наблюдателя. Стоит дать небольшую подсказку, и ты сумеешь отыскать необходимое, но тем обиднее понимать, что без этой подсказки ты бы не справился.

«Реборн», – сказал спящий Тсуна, – «ты не заставишь меня быть Дечимо Вонголой. Я не вернусь».

И этого хватило, чтобы помочь киллеру посмотреть на происходящее под другим углом.

Просто смешно, ведь Тсунаёши даже не скрывал свою фамилию, как и Емитсу когда-то! Но читая досье на мальчишку из Намимори, общаясь с ним каждый день, по сотню раз на дню произнося эту чёртову фамилию, Реборн не подумал даже, что речь идёт о членах одной семьи! Решил, что эти двое однофамильцы, а ведь истина лежала на поверхности.

Емитсу был действительно гениален и не зря занимал место Внешнего Советника. Он устроил всё так, что даже неслучайный в мафии человек, по стечению обстоятельств выйдя на Тсунаёши, не смог сложить два и два. Если бы Реборн намеренно искал его сына и его семью, он не вышел бы на Намимори, как это не получилось у Энрико. Всё указывало на то, что свою семью Емитсу спрятал в Америке. Ища связи Тсуны с мафией, Реборн тоже не нашёл ничего. И только зная об обеих частях загадки, мужчина не просто понял, что происходит, но и нашёл оставленные перед смертью Емитсу документы.

Внешний Советник словно чувствовал, что его настигнут. Хотя почему словно? Потомок Примо, он тоже должен был обладать легендарной гиперинтуицией боссов Вонголы. Как и его сын, вероятно… Емитсу прямо указал на виновников печального положения Вонголы, собрал доказательства для Вендиче, писал о возможном покушении на Ноно. Он просто не успел ничего сделать. Его убрали раньше.

Судя по записям Емитсу, эта информация должна была попасть к Тимотео, старик был в хороших отношениях со своим Советником, считался другом семьи и, кажется, даже бывал у него в гостях. Ноно-то наверняка знал, где Емитсу прячет свою жену и ребёнка. Но Девятого Вонголу убили, и все связи с прямыми потомками Джотто были утеряны, а Савада Нана осталась одна с сыном, ничего не зная о судьбе своего мужа.

Теперь Реборну предстояло принять серьёзное решение: сказать ли Энрико, что он нашёл потомка Примо, причём обученного, знающего о мафии, о своих правах на Вонголу… и, кажется, совершенно не желающего иметь с ней дело? Если сказать, это может быть выгодно Семье, а Савада Нана получит необходимую поддержку и узнает, что ждать супруга бессмысленно. Но вряд ли она будет рада потерять надежду, а Тсуну после такого совершенно точно не оставят в покое. А между тем, парень, пусть и бессознательно, но ясно высказал свою позицию по этому вопросу.

«Нет, так дело не пойдёт», – подумал мужчина. – «Сначала разберёмся с нарушителями Омерты и врагами Вонголы, а потом вернёмся к этому вопросу. Но втягивать Тсунаёши и привлекать к нему лишнее внимание, пожалуй, пока не стоит…»

Приняв решение, киллер отправил отчёт Энрико и известил Вендиче о нарушении единственного закона мафии. На этом он мог считать свою работу законченной, но Тимотео был его другом… и Реборн не видел ничего плохого в том, чтобы самому поквитаться с его убийцами.

У него ведь не было гиперинтуиции, предупреждающей о проблемах.

========== 14. ==========

Реборн в очередной раз уверился в мысли, что ненавидит Японию, а местные божки и демоны, очевидно, платят ему взаимностью. Ничем иным он не мог объяснить, что члены давным-давно потерявшей силу, влияние, а главное, знания о техниках Пламени Семьи заставили его прятаться на чужой территории подобно загнанному зверю. И какая разница, что если бы не их странное устройство, Реборн уже уничтожил бы их вместе с заводом? Против врага все средства хороши! Сжав зубы, мужчина чутко прислушивался к голосам своих врагов, надеясь, что его не заметят до того, как он будет готов…

…Это задание определённо пошло не так сразу же, с первого же момента, но несколько неудач подряд только разожгли в нём азарт. К тому же, у неприятностей была и положительная сторона, например, знакомство с Тсунаёши, оказавшимся просто кладезем различных талантов. До того, как мужчина узнал о его происхождении, он всерьёз раздумывал поднатаскать мальчишку, чтобы тот набрался опыта, и взять его в напарники. Чутьё у Савады было просто потрясающим, инстинкты – правильными, а в то, что мальчишка сможет жить мирной жизнью Реборн не верил – несмотря на демонстративное нытьё, в глазах Тсунаёши горел азарт. Работать барменом после таких приключений? Разве что только в качестве прикрытия.

И всё же гордость лучшего киллера требовала отыграться за все свалившиеся на него неприятности, даже если в озвученном Дечимо задании не было прямого приказа единолично ликвидировать врагов Вонголы. Он и не собирался, на самом деле. Его разбирало любопытство, и Реборн просто хотел проверить некоторые предположения Емитсу. Но, похоже, японские боги считали, что недостаточно сильно щёлкнули нахального чужака по носу.

При всех своих недостатках Внешний Советник был гениален. За короткое время пребывания в Токио, с графиком, полностью забитым встречами с влиятельными людьми и улаживанием официальных дел, Емитсу умудрился вычислить не только посредников и мелких сошек, устроивших Вонголе проблемы, но и дойти до конца цепочки, обнаружить нанимателей – Семью Томасо. Больше того, Савада указывал в своих документах на какой-то заговор и некое устройство, строящееся на территории одного из принадлежащих Томасо заводов. Справедливости ради стоит упомянуть, что завод этот долгое время находился в собственности одного из кланов якудза, но оказался разорён и выкуплен итальянской Семьёй. Откуда у Томасо взялись деньги? Этот вопрос очень интересовал Саваду, но найти на него ответ мужчина не успел.

Реборн просто хотел посмотреть на это загадочное устройство. Что-то ему не нравилось в коротких заметках Емитсу, что-то тревожило интуицию и почему-то вспомнилось раздражение Верде, вещающего о разработках оружия против носителей Пламени. Коллегу по Проклятию тогда ужасно раздражало, что его никто не позвал: с точки зрения этого психа, создать что-то, что может разом ослабить или заблокировать Пламя множества человек единовременно, было интересно. Прорыв в науке, как же! Реборн собирался совершить небольшую диверсию, может быть, если повезёт, устранить кого-то из приближённых к главе Семьи лиц, но, на самом деле, даже не слишком-то верил, что за несколько лет, прошедших со смерти Емитсу, это устройство осталось на том же заводе. Если уж они устранили Внешнего Советника Вонголы, узнав, что тот до чего-то докопался, с чего бы Томасо оставлять на засвеченном месте ценную вещь?

Но киллер ошибся. Это была феноменальная глупость и наивность или невероятная наглость, но они не переместили устройство в другое место. Да что там, Томасо даже не позаботились о стоящей охране, потому что Реборн с лёгкостью проник на территорию завода! Проблемы начались после.

Как называлась эта установка, Реборну интересно не было. Но занимала она значительное пространство и чем-то напоминала старые ЭВМ, какие стояли в лабораториях и секретных институтах, мигала лампочками и издавала подозрительные звуки, косвенно подтверждающие, что эта штука работает. И стоило только Реборну приблизиться, как устройство мерзко запищало и замигало лампочками интенсивнее. Впервые за много лет изолированная усилиями Верде пустышка Аркобалено дёрнулась под одеждой, засветилась, как в присутствии кого-то из его бывших коллег по Проклятию. Резко накатила слабость, как в тот день, когда его ложным вызовом отправили в ловушку, оторвав от выбивания информации из Савады.

Больше всего Реборн ненавидел быть уязвимым, быть слабым, ненавидел делать ошибки, несущие урон его имиджу идеального убийцы. В последнее же время это случалось слишком часто. Сжав зубы, мужчина поспешил убраться от устройства непонятного назначения, не сомневаясь, что это оно каким-то образом воздействовало на пустышку, а через пустышку и на него самого. Но не успел.

– Так-так-так…

***

Тсуна напряжённо смотрел на карту Токио и пригорода. На ней его рукой были отмечены места, упомянутые в документах Хибари. Всего восемь. В разных концах. Два за пределами города. Даже если по счастливой случайности здесь есть то, в которое отправился Реборн, Тсунаёши не успеет проверить их все.

– Куда? – золотые от Пламени глаза в очередной раз обежали карту взглядом. – Куда ты отправился?

Когда-то Емитсу, взявшийся натаскивать сына, преподал Тсуне жестокий урок. Тсунаёши должен был через год принять на себя обязанности босса, он уже знал, что мафия – это не только сражения, в которых врага можно победить верой в друзей или вообще перетащить на свою сторону. Он уже разбирался в тонкостях договоров о сотрудничестве, поставке оружия и ухода от налогов, мог без особых сожалений убить тех, кто собирался навредить ему или его Семье – не любил, но мог. Он прошёл долгий путь от подростка-неудачника до человека, достойного места босса. Но, по мнению Емитсу, был ещё не готов.

– В детстве ты был очень общительным ребёнком, – сказал однажды Савада-старший и посмотрел на сына таким долгим взглядом, каким смотрел перед очередным отъездом из дома, перед тем, как соврать матери, посмотрел так, как смотрел перед объявлением Конфликта Колец. Этот взгляд выдавал, что Емитсу сожалеет о том, что ему придётся сделать, для Тсуны же это стало предвестником очередного жестокого урока, после которого сил простить отца может и не хватить. Емитсу помолчал немного и спросил: – Помнишь, почему ты стал избегать других людей?

Тсунаёши пожал плечами. Ему казалось, что даже приезд Реборна в Намимори был много-много лет назад, с тех пор его жизнь успела несколько раз измениться кардинально, что уж говорить о том времени, когда он был совсем маленьким ребёнком?

– Ты сказал воспитательнице, что она врёт, когда обещает подарок самому послушному мальчику. Я помню, Нана звонила мне и жаловалась, что не может объяснить тебе, почему так говорить не стоило. А потом ты разругался случшим другом, как же… Кио-кун, вроде бы… Отказывался верить в те небылицы, которые обычно сочиняют дети. Мне ты тоже никогда не верил. Даже если я говорил при тебе только правду.

А вот это чувство Тсуна помнил. Казалось, оно преследовало его всю жизнь и осложняло и так непростые отношения с отцом.

– Я не сразу понял, что это гиперинтуиция, – немного виновато сказал Емитсу. – Ты вёл себя как обычный ребёнок: немного капризный, немного неопытный, думающий, что мир добр ко всем и уж точно никогда не навредит тебе… А потом дон Тимотео приехал посмотреть на тебя, и эта чёртова болонка, сто раз говорил Мисаки, чтоб следила за своим животным… Нелепые случайности. Но ты пробудил Пламя в присутствии босса Вонголы, и я понял, что уберечь тебя от мафии не получится. Я не знаю, что делал бы, если бы не Девятый. Наверное, схватил бы тебя и всё равно поехал бы к нему: дети не контролируют Пламя, ты мог навредить себе, матери, а техникой Примо я не владею…

У Тсуны перехватило дыхание. Это было то, что он всегда хотел услышать от отца: знать, что тот защищает его, защищает по-настоящему, – но он также догадывался, что никогда не услышит от Емитсу этих слов. И если уж тот взялся говорить… значит, он планирует что-то по-настоящему ужасное, а это даже не просьба о прощении, а откровенная взятка.

– Когда Реборн пробудил Пламя, он принялся развивать и твою интуицию, и сейчас ты пользуешься ею, доверяя безоговорочно. Скажу по секрету, его всегда восхищала эта способность, в чём он, конечно, никогда не признается. Однако постороннему, никогда не обладавшему гиперинтуицией, неоткуда знать об её слабых местах.

– К чему этот разговор? – не выдержал Тсуна.

– Чтобы Вария признала тебя как возможного босса, тебе пришлось немало потрудиться, не так ли? Чтобы тебя приняли CEDEF, тебе тоже придётся постараться.

Сердце замерло и застучало с новой силой. Вот сейчас… что бы это ни было…

– Чего ты хочешь?

Емитсу потёр подбородок и серьёзно посмотрел на сына.

– Всё очень просто, Тсунаёши. У тебя месяц, – мужчина выдвинул ящик стола, и Тсуна приготовился получить очередное задание, каких за эти годы было уже немало. – Выживи.

От пули, пущенной Емитсу, Тсуна увернулся чудом. Доли мгновений он неверяще смотрел на отца прежде, чем тот выстрелил ещё раз. Только тогда Тсунаёши выскочил из кабинета, но по всему зданию его ждали ловушки и люди CEDEF.

По приказу Внешнего Советника на Саваду Тсунаёши открыли охоту, запретив Хранителям вмешиваться. Их уведомили, что это очередная тренировка. Конечно, ребята всё равно старались помочь боссу, только тайно, его даже Мукуро с Кёей прятали, но на целый месяц жизнь превратилась в бешеную гонку с мафиози. В охоту радостно включились и враги Вонголы, сделавшие какие-то свои выводы (далёкие от реальности, но вряд ли кому-то бы пришло в голову, что Внешний Советник устроил облаву на собственного сына только ради тренировки).

Весь этот месяц Тсуну терзала мысль, что когда Емитсу стрелял, интуиция молчала. Он так привык полагаться на неё, а в минуту смертельной опасности гиперинтуиция ему отказала. Она молчала и тогда, когда его пытались убить Орегано или Базиль. Потом Тсунаёши понял, в чём был фокус – все трое не хотели его убивать и искренне верили, что это ему во благо. Но полностью полагаться на свою интуицию он больше не мог.

Ему пришлось «подружиться» с холодной логикой и расчетом, с психологией и пониманием, что движет людьми, и лишь для подтверждения собственных выводов он прибегал к интуиции. На первом месте теперь стояло не только чутьё, но и банальная осторожность, не только шестое чувство, но и все остальные, чтобы вовремя заметить опасность. И, несмотря на то, что за месяц Тсунаёши сотни раз побывал на волоске от смерти, Емитсу он всё-таки был благодарен за этот урок. Вот только отцом больше не называл его даже в мыслях.

Но теперь Тсунаёши требовалось пересилить самого себя: вновь положиться только на гиперинтуицию, которая теперь обиженно молчала. Да, в этом мире, когда не оставалось другого выбора, Тсунаёши уже приходилось обращаться к ней, с осторожностью строить выводы только на эфемерном предчувствии. Но сейчас ему требовалось не предсказать поведение врага, не угадать, о чём думает собеседник, Тсуне требовалось практически совершить чудо: узнать местонахождение человека, даже не связанного с ним узами Пламени, практически не имея информации. В конце концов, это же не предвиденье какое-нибудь!

Сосредоточиться, довериться самому себе и крови Примо, от которого пришла эта способность, было сложно, это отнимало время, и Тсуна с трудом удерживал себя на месте, иногда порываясь вскочить и начать беспорядочно облетать все места, где мог оказаться Реборн, и плевать, что руки спалит до костей. Но логика побеждала, и, скрипнув зубами, Тсунаёши заставлял себя смотреть на карту.

«Он мне не чужой», – думал молодой человек. Интуиция молчала.

«Он в беде», – с этим гиперинтуиция была согласна, отзываясь тревожными колокольчиками.

«Мне нужно его найти. Срочно. Жизненно необходимо».

Тсуна смотрел на карту, но прозрение всё не наступало.

«Если с ним что-нибудь случится, я себе не прощу», – на несколько мгновений Тсунаёши показалось, что верхняя часть карты привлекает его больше, чем нижняя, но ощущение практически сразу исчезло, стоило сосредоточиться на трёх указанных там местах.

«Да, в конце-то концов, я что, зря убил на него столько сил?» – разозлился Тсуна, полыхнув Пламенем не хуже Занзаса.

Его Воля отозвалась на невероятно сильное желание, ради выполнения которого не считаются с потерями, действуя по правилу «всё или ничего». Именно такое, какое бывает у людей, готовых умереть. Голодное, злое Пламя вспыхнуло, оно всегда было радо жечь врагов, уничтожать помехи на пути… Тсуна не обращал на это внимание: на миг перед глазами вспыхнули коридоры, перестрелка, какой-то завод…

Парень чуть не хлопнул себя по лбу с досады.

– Ну, конечно же! Абсолютно никакой связи! А то, что я дважды поддерживал его Пламенем Неба, а он совсем недавно меня лечил… И-ди-от, – простонал парень.

От одного прикосновения карта осталась лежать на столе кучкой пепла – она была не нужна. Того места в документах Хибари всё равно не было, но теперь Тсунаёши не нужны были конкретные координаты. В груди его пульсировало, билось в такт с его сердцем, чужое Солнце. И оно же должно было послужить проводником.

========== 15. ==========

– Так-так-так, – девица, обряженная в несовременное и неуместное для взрослой девушки «платье принцессы», неприятно напомнила мужчине Хранителя Урагана Занзаса. Также не видно было под густой чёлкой глаза, её также окружала аура безумия и жажды крови. – Мы и мечтать не могли, что Аркобалено Солнца Реборн сам явится туда, где для таких, как он была приготовлена ловушка. Приятный сюрприз.

– Ловушка для Аркобалено? – переспросил Реборн.

Глупо было надеяться на то, что противник выдаст все планы, но попытаться стоило. Тем более сейчас, когда его Пламя будто стремительно провалилось в чёрную дыру, несмотря на попытки мужчины взять его под контроль.

Такое уже было совсем недавно, когда его ранили. Тогда мужчина решил, что дело было в яде, попавшем в кровь, но если подумать… район, куда его выманили сообщением о встрече наследника токийского отделения Вонголы с полицией, был не так уж далеко отсюда. Реборн тогда ещё подумал, что эти «рабочие районы» в качестве места встречи выглядели слишком уж нарочитыми.

– Так вашей целью была не Вонгола?

Девушка истерично расхохоталась.

– Ну, конечно же, Вонгола! Всё крутится вокруг главной Семьи, не так ли? Древнейшая и сильнейшая… Вот только Вонгола совершила слишком много ошибок и нажила много врагов, но потомки Рикардо слишком высокомерны, чтобы обращать внимание на мелкие Семьи вроде Томасо, правда? А мы… мы считали Вонголу врагами с тех пор, как Рикардо захватил власть, и теперь после всех преступлений «главной Семьи» наше терпение кончилось!

– Пантера, – предупреждающим тоном сказал высокий парень, стоявший за её спиной. Лицо его было того типа, что выветриваются из памяти уже на следующий день, – идеальный шпион, чьё присутствие не покажется странным, где бы он ни оказался. У парня не было никакого оружия, в отличие от девушки, зажавшей между пальцев что-то, подозрительно напоминающее детские вертушки с лопастями-лепестками, но Реборн старался не упускать его из виду как раз потому, что этот тип словно растворялся в пространстве, стоило только отвлечься. – Лонгчемпу не понравится, что ты об этом болтаешь.

– Как будто меня волнует его мнение, Лунга, – фыркнула девушка. – К тому же, бо-осс сможет порадоваться, что у Вонголы станет меньше на одну шавку, способную нам помешать.

Реборн запихал куда подальше гнев, вспыхнувший после этих слов: шавкой Вонголы его, свободного киллера, ещё никто не смел называть! Но сейчас он не мог позволить себе быть опрометчивым. К тому же, мужчина собирался показать этим детишкам, что значит считаться одним из лучших своего поколения, несмотря на эффект, оказанный этим странным устройством. В конце концов, если бы Реборн всегда полагался на Пламя, то сдох бы раньше, чем в его жизни появились шесть высокомерных засранцев, с которыми его так надолго связала судьба.

– Это Аркобалено, а установка несовершенна. Ты не должна быть такой самоуверенной, – спокойно заметил Лунга, будто прочитав мысли киллера.

– Если боишься, то я всё сделаю сама. Умри, Аркобалено! – в него полетели вертушки, с подозрительным свистом рассекая воздух.

Реборн увернулся и, неприятно ухмыляясь, выстрелил в неё из обычного пистолета:

– Дамы вперёд.

***

По мере приближения Тсуны к искомому объекту, парню становилось не по себе. А потом на короткий миг Саваде показалось, что он потерял направление. Парень даже замер, чувствуя, как оборвалась едва нащупанная ниточка связи с чужим Солнцем. Сердце ухнуло куда-то вниз, и Тсуна еле заставил себя перестать паниковать – исчезновение Пламени могло означать что угодно: потерю концентрации самим Тсуной, запуск устройства, защищающего от поиска по Пламени, или те же цепи, если Реборн попал в плен. Вовсе необязательно думать о самом плохом варианте.

«Но куда теперь?»

Несколько раз облетев район в поисках того, о чём он и сам имел смутное представление, Савада почти отчаялся, когда один из многочисленных заводов промышленного района заставил интуицию встревожено поднять голову и робко указать хозяину на проблемы. Приблизившись, парень признал, что этот вариант может и подойти.

– А не слишком ли сильно вооружена охрана для столь небольшого заводика? – оценил Тсуна, как никогда жалея об отсутствии линз, доработанных Спаннером. Да и весь остальной арсенал из прошлой жизни не помешал бы, а то сейчас при нём парочка ножей, уведённый у Реборна пистолет и собственное Пламя – слишком мало, чтобы в одиночку брать штурмом такое большое помещение. – Что ж, значит, штурмом брать и не будем, – заключил он.

Камеры были проблемой, но возможность подлететь сверху дала Тсуне преимущество. Когда для проверки неработающей камеры пришёл один из охранников (поразительная беспечность, у вас же и так посторонний на базе!), Савада просто вырубил его и, сымитировав голос, отчитался, что всё в порядке. Дальнейшее было делом техники: затащить парня в укромный уголок, связать, позаимствовать форму, чтобы не привлекать внимание и выиграть при случае пару минут. Конечно, рано или поздно пропажу обнаружат, но Савада и не надеялся долго оставаться незамеченным. Хотя с такой безалаберной охраной могло и прокатить.

Впрочем, пройдя пару коридоров, Тсуна понял, что дело не в беспечности, а в небольшом аврале, устроенном Реборном. Парень в последний момент успел юркнуть в какое-то служебное помещение, когда мимо прошла пятёрка мужчин, матерившая Аркобалено, насторожившего ловушки на их территории.

«Узнаю натуру лучшего репетитора-киллера», – с некоторым облегчением ухмыльнулся Тсуна и на следующем повороте сам чуть не подорвался на мине: «Твою мать!».

Пропустив ещё две группы вооружённых людей, Савада сообразил, что так он Реборна может искать хоть до посинения, но попасть на глаза врагам он успеет быстрее. Да ещё и выбираться вдвоём будет не в пример сложнее.

Прокляв свою привычку нестись сломя голову на помощь, не придумав даже простейший план, Тсуна решил в очередной раз полностью положиться на интуицию (хоть выработанная за несколько лет паранойя рьяно протестовала), когда позади него снова послышались шаги. Коротко выругавшись, Тсуна заметался: ближайшие двери оказались заперты, так что оставалось только бежать вперёд по коридору. Но, видимо, удача окончательно оставила Саваду, потому что из-за следующего поворота тоже послышались смутно знакомые голоса:

– Я убью его! Отправлю Дечимо по кусочкам!

– Успокойся, Пантера, – ответили женщине с ленцой. – Я ведь предупреждал, что Аркобалено не стоит недооценивать.

– Заткнись, Лунга! От тебя никакой помощи, только болтать и можешь.

Тсуна на миг прикрыл глаза. Он снова столкнулся с людьми из прошлой жизни, вот только не стоило и надеяться, что они узнают его, как не стоит ждать, что в этот раз они смогут мирно разойтись. Пантера и Лунга – Семья Лонгчемпа, но в этом мире Томасо так и остались врагами Вонголы, больше того, они были теми, кто поспособствовал смерти Тимотео и отца Тсунаёши.

Не было времени ностальгировать, не было времени, чтобы придумать план лучше. Шум приближался с обеих сторон, и Тсуне оставалось только надеяться, что никто не заметит странный свет и не захочет посмотреть вверх. Сжав зубы от боли, Савада снова взлетел вверх.

И неожиданно болтики, удерживающие решётку вентиляционной шахты, находившуюся не так далеко от него, одновременно вылетели из креплений, а сама решётка чуть не упала вслед, но была поймана чьей-то рукой. У Тсуны открылся рот.

– Живо сюда, – зашипели из трубы, и парень решил не терять время и не злить неожиданного помощника.

Список узких мест, в которых он никогда больше не хотел бы побывать, стремительно пополнялся. Тсуне вспомнилось путешествие в Десятилетнее будущее, когда он неожиданно обнаружил себя в гробу. Показалось, что даже там было просторнее, чем в этой чёртовой трубе. А если учесть, что здесь был ещё и Реборн… К тому же, сильно недовольный им и его появлением здесь Реборн…

– Какого хрена ты тут делаешь? – поинтересовался киллер таким тоном, будто размышлял, не проще ли самому прибить парня и оставить труп здесь.

Тсуна вскинулся:

– У меня к тебе встречный вопрос. Стоило брать меня в напарники, чтобы в итоге свалить в неизвестность и огрести там неприятностей?

– Ничего такого, с чем я бы не справился, – высокомерно, как умел только он даже в самых нелепых ситуациях, отозвался мужчина.

– Ври на этот счёт кому-нибудь другому, – Тсуна дёрнул за светящуюся пустышку, выскользнувшую из-под одежды нависшего над ним Реборна. – И тише, вдруг что интересное скажут.

– Это вряд ли, – скептически отозвался тот едва слышным шёпотом, но замолчал, когда под их временным укрытием прошла четвёрка охранников.

– Вы нашли Аркобалено? – визгливо поинтересовалась Пантера. Голос её эхом разносился по коридору, перекрывая даже мерное гудение работающих на заводе машин.

Тсуна хмыкнул: очевидно же, что нет. И только собирался прошептать что-нибудь язвительное, когда обратил внимание на тяжёлое дыхание Реборна. Так вышло, что руки Тсуны как раз были на уровне его груди, и сейчас в обугленную от жёсткого Пламени ладонь тяжело и неровно билось чужое сердце. Освещение в вентиляционную шахту провести ещё не додумались, но Тсунаёши показалось, что смуглое лицо итальянца будто посерело.

Отчёт о прочёсывании территории завода и неуловимом Аркобалено дальше он почти не слышал, встревоженный своим наблюдением: очевидно, что Реборн всё-таки умудрился вляпаться по-крупному.

– Ты ранен? – нахмурившись, спросил Савада, когда толпа людей в нескольких метрах от них всё-таки разошлась по разным сторонам.

– Нет! – раздражённо закатил глаза киллер и велел: – давай, вылезай отсюда, пока никому не пришла в голову светлая идея проверить шахту.

– А ты?

– И я тоже не собираюсь здесь задерживаться, – пообещал мужчина.

Подозрительно посмотрев на спрыгнувшего вслед за ним киллера (конечно, для тренированного человека несколько метров – не слишком большая высота), Тсунаёши возобновил допрос:

– Реборн, а где Леон?

– Отдыхает, – отрезал тот, давая понять, что не намерен развивать тему.

– Ага, – пробормотал Тсуна.

На его памяти отдых Леону понадобился лишь однажды, и в это время хамелеон был абсолютно невменяем и менял форму каждые тридцать секунд. Но тогда у этих метаморфоз было объяснение, пусть и странноватое, – Леон готовился произвести идеально подходящее ученику Реборна оружие. Вот только Тсуна уже не был учеником, значит, причина в другом.

– Надо выбираться отсюда как можно скорее, – озвучил напрашивающийся вывод Савада.

Странно посмотрев на Тсуну, Реборн поинтересовался:

– Как у тебя с Пламенем?

– Готов к атаке и обороне, но прокатить тебя по воздуху не смогу, – пошутил парень.

– Это и не требуется, – уверил киллер. – Прежде, чем уходить, нам нужно сделать одну важную вещь.

Подозревая очередную авантюру, Тсунаёши обречённо спросил:

– Ну, что ты ещё задумал?

========== 16. ==========

Тсуна не был счастлив, услышав предложение (точнее, приказ) Реборна. Уничтожать неизвестное устройство, рискуя жизнями, когда далеко не факт, что они сумеют просто выбраться отсюда без потерь… Это было глупо. Они стояли посреди коридора, окружённые врагами, и самозабвенно ругались.

– Я не просил тебя идти за мной, – презрительно скривился мужчина. – Если так трясёшься за свою жизнь, убирайся отсюда немедленно.

– Знаешь, это звучит очень лицемерно, учитывая, что именно из-за тебя я вляпался во всё это дерьмо. И теперь, когда я просто решил следовать нашему договору, ты обвиняешь меня в том, что я пытаюсь тебе помочь?

– Пришёл помогать – так помоги, но если ты собираешься ныть, то просто уйди, Савада, и не подставляй меня лишний раз.

Тсуна видел, чувствовал, что Реборна ему не переубедить, и это вызывало почти отчаянье.

– Да что такое в этой дурацкой установке, что ты готов пытаться её уничтожить, рискуя жизнью? Разве нельзя вернуться позже?

– Позже её отсюда увезут, а такие вещи не должны существовать. Я обязан её уничтожить, и если ты не собираешься в это лезть, я и сам…

Наверное, у Тсуны был очень выразительный взгляд, потому что Реборн осёкся. А парень с ужасом смотрел на тонкие струйки крови, текущие из ушей киллера. Это плохо. Очень-очень плохо.

– Реборн, – севшим голосом сказал он, – я помогу тебе, если ты объяснишь, что это такое, но если нет, я просто вырублю тебя и унесу отсюда, даже если это будет стоить мне жизни.

Было ли дело в том, что Реборн осознал всю серьёзность угрозы Тсуны, или в том, что он стал хоть немного ему доверять, но, смерив его долгим взглядом, мужчина, наконец, признался:

– Понятия не имею. Но сейчас оно каким-то образом настроено против Аркобалено и, как видишь, пустышка словно взбесилась.

Они никогда это не обсуждали, не выясняли пределов знаний Тсуны, но сейчас был неподходящий момент, чтобы делать вид, будто он не понимает, кто такие Аркобалено и чем так важна пустышка – неуместное украшение для взрослого мужчины.

Савада широко раскрытыми глазами смотрел на Реборна, а в глубине разума шевелились полузабытые воспоминания о самых кошмарных днях его жизни, наполняя душу даже не тревогой – паникой. Реборн не знает, что это за установка, но ведь Тсуна уже встречался с подобным, разве нет? Там, в будущем своего мира на десять лет вперёд, он узнал, что Аркобалено погибли, потому что Бьякуран запустил установку Три-не-Сетте.

В ушах зашумело. Тогда Тсуна был испуган и растерян, он испытал настоящее горе, узнав от Лар Милч, что все Аркобалено погибли, – и облегчение, когда Реборн всё-таки появился, в очередном странном костюмчике, как обычно. Тогда у него был шанс всё исправить, они запечатали кольца Маре, спасая все миры, так неужели в этом установка уже была построена? Неужели…

– Так и что ты предлагаешь делать? – почти шёпотом спросил Тсунаёши, глядя на Реборна. От страха и плеснувшего в кровь адреналина его глаза были похожи на две чёрные дыры с тонкой золотой каёмкой.

Киллер беззвучно хмыкнул и, не требуя ответов прямо сейчас, принялся объяснять план. Тсуна был ему почти благодарен за это.

Он был прав, как всегда, хотя мог бы сразу сказать, чёртов самоуверенный засранец, в чём проблема. Мощности установки Три-не-Сетте в прошлом хватило, чтобы найти Аркобалено и убить, где бы они ни находились. Нет никаких гарантий, что враги просто не прибавят мощности, если Тсуна уведёт его отсюда. И Реборн умрёт. Возможно, даже у него на руках. Только в этот раз второго шанса не будет. Некого призывать из прошлого, надеяться можно лишь на себя и свои силы.

Нет, он не позволит! В этот раз Тсуна его не потеряет. Не потеряет.

Между несостоявшимся приятельством с двойниками его мира и Реборном Тсунаёши выберет последнего. Так всегда было, верно? Он научился со временем выбирать между хорошими людьми и своими, между приятелями или даже любовницами и Семьёй. В этом мире Реборн каким-то чудом снова стал его семьёй, и его безопасность важнее всего. Поэтому сейчас Тсуна спешит, чтобы выполнить очередной сумасшедший план этого самоубийцы, прежде чем Реборн успеет погибнуть по-настоящему.

Где-то в другом конце здания раздались взрывы и грохот. Тсунаёши выждал некоторое время, чтобы все, желающие поймать постороннего, отправились туда, а сам выдвинулся в противоположную сторону, где, судя по описанию Реборна, находилась установка.

Честное слово, если бы не сосредоточенность на цели, этот бег с препятствиями (Реборн расставлял ловушки по всему пути следования, так что его врагами были не только спешащие на звуки выстрелов и взрывов наёмники) оставил бы Тсуне много седых волос. Но, к счастью, гипер-режим не оставлял ему сомнений, одну лишь решимость выполнить задуманное, не взирая на препятствия. В таком состоянии Тсунаёши казалось, что он даже думает быстрее, впрочем, если Пламя ускоряет реакцию и увеличивает выносливость, почему оно не могло бы влиять и на мозг?

Убедившись, что никого поблизости нет, Тсуна пробежал последние несколько метров и толкнул дверь. Установка была здесь. Савада никогда не видел её в прошлом, не до того было как-то, всё внимание на себя перетягивал Бьякуран, но сейчас парню показалось, что она не закончена. Несовершенна. Впрочем, это не делало её менее смертоносной.

Полный решимости уничтожить её так, чтобы восстановление было невозможно, Тсуна сделал шаг, и дверь за его спиной с грохотом захлопнулась.

– Мы так и думали, что Аркобалено Солнца пришёл не один, – прозвучал за спиной лишённый эмоций голос. Тсуна резко развернулся, но никого не увидел. – Правда, мы рассчитывали, что это будет ещё один Аркобалено.

– Убить двух зайцев одним ударом? – поинтересовался парень, оглядываясь по сторонам.

Голос он узнал (Лунга), но где парень находится, сказать не мог.

Тсунаёши никогда не приходилось даже в шутку сражаться с членами Семьи Лонгчемпа, поэтому он не представлял, какими способностями обладает Лунга. Единственное, что Тсуна помнил о нём, – почти сверхъестественная любовь к музыке, причём, Лунга мог слушать тяжёлый рок, а уже следующим треком – песенку волшебниц из мультиков. Он и сам любил играть на гитаре, кажется, на электронной, а не обычной…

Думать об этом было почти больно. Всё же Саваде потребовалось некоторое время, чтобы перестать думать о Реборне как о своём репетиторе, и сходу перестроиться и воспринимать врагом того, кого мог бы назвать пусть не другом, но союзником, было сложно.

– Вроде того, – согласился Лунга. – Но ты не один из Аркобалено, и это вызывает некоторые проблемы. Придётся устранить тебя лично.

– Уверен? Я не хочу никому причинять вред. Просто пришёл забрать то, что принадлежит мне, и убедиться, что ему никто не сможет навредить.

«Чёрт! Чёрт! Чёрт», – Тсуна не мог засечь парня: ни зрение, ни слух не помогали в этом.

– Твои или мои желания не имеют значения. Вонгола – наш враг. Аркобалено, которые во всём её поддерживают, – тоже. Если ты защищаешь одного из них, значит, ты тоже наш враг. Прости.

А в следующий миг Тсуне показалось, что черепная коробка готова взорваться изнутри.

– Что за?.. – мир расцветился красными и фиолётовыми вспышками.

– Ультразвуковые волны не слышны человеческому уху, но это не значит, что они не влияют на организм, – любезно пояснил Лунга.

Тсуна заставил себя подняться с пола и добежать до установки. Или доползти. Сделать хоть что-то. Как это типично для мафии – превратить своё увлечение в оружие.

– Тебе не спрятаться от него, я достану тебя всюду.

Каждое новое слово Лунги добавляло пятен перед глазами.

– Головокружение – это первый шаг. Потом ты потеряешь сознание. А после – умрёшь.

«Мрачная перспектива».

В кружащемся мире клятая установка была единственным неподвижным объектом, и Тсуна держался за неё, чувствуя, как соскальзывают пальцы. Нечего было и думать, что в таком состоянии он сумеет её отключить и хоть так помочь Реборну.

«Ультразвук… Почему это… напоминает мне Гокудеру?»

Пламя вспыхнуло вокруг и прокатилось волнами от Тсуны до стен зала. И на миг парню показалось, что он что-то заметил, но чёртово головокружение не позволяло сосредоточить взгляд на одном объекте. Выхода не было. Оставалось только…

Тсунаёши повалился на пол, рядом упал так и не использованный им пистолет.

– Вот и всё, – заключил Лунга, сбрасывая скрывавшие его иллюзии, как только парень закатил глаза и обмяк.

Он подошёл ближе, намереваясь использовать пистолет против его хозяина, когда Савада, не открывая глаз, подхватил выпавшее оружие и выстрелил в него.

– Действительно. Всё, – разлепив один глаз, чтобы убедиться, что попал, Тсуна с трудом поднялся на ноги и сделал контрольный выстрел. Он не собирался повторять ошибку своего врага.

Когда-то он ругал Гокудеру, едва не погибшего в схватке с Бельфегором. Это казалось Тсунаёши ужасно глупым – почти погибнуть, чтобы достать врага, он считал, что нет ничего дороже человеческой жизни. И он всё ещё думал так до сих пор. Лунга сделал свой выбор, попытавшись убить его. А он рискнул, как и Хаято когда-то, позволив врагу поверить в свою победу и почти потеряв всё. Что ж, по крайней мере, никто бы не смог сказать, что Тсуна не пытался решить дело миром.

Развернувшись к установке, парень криво усмехнулся:

– Какая жалость, что здесь нет кнопки самоуничтожения, как в фильмах про супер-злодеев. Придётся по старинке.

========== 17. ==========

…В Пламени Неба горела установка, названная в честь Системы, поддерживающей Равновесие в чёртовой куче миров, горел зал, где она располагалась, горело тело Лунги, в этом мире ставшего его врагом, горели руки Тсуны, обугленные почти до костей, и это было невыносимо больно, но он всё равно бежал туда, где его должен был ждать Реборн. И если этот засранец посмеет умереть, Тсунаёши отыщет в этом мире Рокудо Мукуро и заставит спуститься в ад за душой одного конкретного киллера.

Уже не жалея, он сносил чистым Пламенем всех, кто попадался на его пути, когда, задыхаясь от быстрого бега, наконец, увидел Реборна.

– Я закончил, – прохрипел Тсуна.

И постарался не думать, в каком виде он появился перед киллером, выглядевшим так, будто тот просто совершил прогулку по магазинам в жаркий полдень, а не ползал по вентиляционным шахтам, убивал людей направо и налево и пробирался сквозь полыхающее здание. Только пиджак где-то оставил, да рукава рубашки были забрызганы кровью. Зато шляпа, как всегда, скрывала глаза, а всё ещё какой-то пришибленный Леон почти растёкся на плече хозяина.

– Я заметил, – согласился Реборн, убирая потускневшую пустышку под одежду, и подхватил шатающегося парня под локоть, – давай-ка отсюда выбираться. Ты же не против?

– Здесь всё в ближайшее время взлетит на воздух, – хохотнул Тсуна, – так что я не только не против, но и собираюсь закончить то, что начал, вытащив нас отсюда. Полон решимости вытрясти из тебя душу, когда мы окажемся в безопасности, за фокусы с исчезновением.

И тут Леон взмыл в воздух, засветившись, как маленькое солнышко, будто и без него было мало света и жара.

«Да ладно?!»

Тсуна подозрительно покосился на киллера:

– Реборн?

– Понятия не имею, с чего это он вдруг, – не менее удивлённо отозвался мужчина.

Чудо-хамелеон, как когда-то давно, в прошлой жизни, разродился перчатками и упал на плечо хозяину. Обеспокоенный Реборн погладил партнёра по спинке, убедился, что Леон в порядке, пока Тсунаёши оценивал сюрприз. Слава богу, это были кожаные перчатки с обрезанными пальцами вроде тех, что надевают мотогонщики, а не варежки.

– Кажется, это тебе, – заметил Реборн, кивнув на них. – Похоже, ты очень сильно нравишься Леону. Надевай, и пошли уже отсюда.

Мужчина развернулся и направился туда, где по его предположениям должен был находиться выход, предполагая, что Савада справится с задачей на ходу.

– Ага… – пробормотал Тсуна, на автомате следуя за ним.

Хотелось плакать. Не столько от боли (а вы когда-нибудь пробовали натянуть перчатки на обгоревшие руки?), сколько от возвращения небольшого кусочка его прошлой жизни. Пусть так странно и так внезапно, но Тсуна был рад, что всё сложилось, как сложилось. Ещё больше он был рад, что всё, наконец, почти закончилось, осталось только выбраться наружу.

– Кажется, я всё-таки смогу тебя сегодня прокатить…

Реборн обернулся, бросив короткий взгляд на его ладони, и прошипел:

– В другой раз, придурок, когда приведёшь себя в порядок. Ясно?

– Но… – прямо позади них что-то рухнуло с жутким грохотом, и киллер, сжав его плечо, будто Тсуна сам не смог бы идти, побежал быстрее, в последний момент успевая увернуться сам или оттолкнуть Саваду.

– Заткнись и шевели ногами, – отрезал Реборн, когда нашёл время выдохнуть, и практически вышвырнул его в открытую эвакуировавшимися людьми дверь на улицу. Выскочив следом, он огляделся по сторонам, не заметил никого постороннего (похоже, если кто-то здравомыслящий и успел выбраться из здания, он не стал задерживаться здесь дальше) и вздёрнул за шкирку не сумевшего удержаться на ногах Саваду. – Не останавливайся, это ещё не всё.

– Я бы с удовольствием, – пробурчал Тсуна, но его, как всегда, никто не слушал.

Они успели выбраться на проезжую часть, когда прогремел взрыв. Горячая волна воздуха ударила в спины, будто вслед им выдохнул огнедышащий дракон. Застонав, Тсуна в очередной раз оказался на земле.

– Слишком много событий для одного дня, – пробормотал парень, посмотрев на Реборна, чтобы убедиться, что с Аркобалено всё в порядке.

– Пожалуй, соглашусь, – хмыкнул мужчина, и Савада поразился тому, как он умудрялся в любой ситуации сохранять невозмутимость и выглядеть… круто выглядеть, не то что сам Тсуна. Бывший Дечимо всегда завидовал этому умению репетитора, сам-то он своим видом мог вызвать разве что жалость.

В нескольких метрах от них с визгом притормозила очень знакомая Тсуне машина, при виде которой он испытал смешанные чувства: от облегчения до недоумения и раздражения.

– Подвезти? – поинтересовалась Кимико, опустив стекло.

– И что ты за это хочешь? – устало спросил Реборн, всё ещё придерживающий Тсуну за плечо.

– Ты не расскажешь Фонгу о моей ошибке. Списать мне долг за такой пустяк ты вряд ли согласишься.

– Идёт.

Заваливаясь на сиденье, Тсуна пообещал себе, что спросит у Кимико, как она их нашла. Хотя… не так уж и сложно догадаться. Кажется, Хибари – оба: и брат, и сестра – разыграли его втёмную, использовав в своих целях. И это была одна из тех причин, по которым Савада не собирался возвращаться в мафию. Не успеешь оглянуться, как на тебя повесят кучу обязательств за то, что тобой же и воспользовались…

***

Тсуна пришёл в себя, когда кто-то начал снимать перчатки. Дёрнулся, пытаясь оттолкнуть нападавшего, но замер, услышав:

– Тшш. Я их не отбираю, но тебе нужно вылечить руки, – Реборн был сосредоточен и задумчив, между бровей залегла морщинка.

Казалось, он смотрел с искренним беспокойством, но Тсуну захлестнула паника:

– Ты разве не?.. Где мы? – теперь, когда всё закончилось, он не был уверен, что может доверять Реборну и дальше, и неизвестность, после того как он столь бездумно позволил себе потерять сознание, напрягала.

Заметив, что Тсунаёши, хоть и напряжён, но хотя бы не сопротивляется, Реборн с предельной аккуратностью стал снимать перчатки, на ходу описывая ситуацию:

– В гостинице. Здесь был врач, один из моих друзей.

«Должников», – понял Тсуна, но смолчал.

– Помог мне, хотя проблемы были только с Пламенем и, когда ты разрушил установку, благополучно разрешились и без посторонней помощи. А вот ты его к себе не подпустил даже без сознания. А ещё твои новые перчатки усиливают Пламя, так что нам пришлось сменить номер, и счёт за проживание вырос на несколько пунктов, и я вычту их из твоей доли.

– Очень смешно, – пробормотал парень, и Реборн ухмыльнулся:

– А я и не шучу.

– Засранец, – едва шевеля языком, попытался оставить за собой последнее слово Тсуна, чувствуя себя так, будто всё ещё спит и всё вокруг нереально. Такому ощущению немало способствовала осторожность, с которой Реборн снимал теперь уже вторую перчатку. Боль всё равно ощущалась, но её заглушало удивление: Реборн его мира никогда бы не предпочёл скорости и эффективности аккуратность.

«Больно? Ничего страшного, в другой раз не станешь подставляться».

Занятый делом киллер только хмыкнул, не имея возможности оценить выражение лица Тсуны:

– Сделаю вид, что я этого не слышал, но только потому, что ты нездоров.

– Что… произошло? – расспросы отвлекали от боли и жалости к себе, потому что теперь, когда адреналин прошёл, а ситуация была относительно безопасна, парню было страшно смотреть на то, во что превратились его руки.

– За несколько часов? Ничего особенного. Боссу Томасо предъявили обвинение Вендиче, но это было уже в то время, что мы развлекались на заводе; я сообщил им и Вонголе перед тем, как отправиться туда. Клан Хибари очень активно и вовремя уничтожает нарушителей на своей территории, так что их не тронут. Кимико просила передать, что нашла тебе подходящую работу, кстати, когда и на что вы умудрились поспорить? Её брат горел желанием лично познакомиться с «интересным зверьком», но я ведь обещал, что не позволю втянуть тебя в мафию? Так что, если ты вдруг сам не захочешь с ним встретиться, можешь не волноваться по этому поводу.

Услышав последние слова, Тсуна с облегчением растёкся по подушке. Помнит. И не врёт. Значит, можно окончательно расслабиться.

– К слову, мой приятель обиделся, что за попытку лечения его едва не спалили, так что оставил рекомендации и лекарства мне. И меня же назначил ответственным за твоё здоровье, – Реборн предвкушающе улыбнулся. – Так что, Тсунаёши, готовься, я собираюсь тебя лечить.

А может, не стоило успокаиваться так быстро? Последнее заявление неожиданно придало сил, и парень попытался спастись бегством.

– Куда-то собрался, Савада? – насмешливо спросил мужчина, когда Тсуна так и попытался от него отползти, лёжа на спине и вытянув руки, но только запутался в одеяле и, обречённо застонав, замер на середине кровати с поднятыми вверх руками. И дело не в том, что Реборн придавил край одеяла, совсем нет!

– Подальше от тебя, – честно признался парень, потихоньку сползая к другому краю кровати.

– Упадёшь же, – вздохнул мужчина, глядя на эти перемещения со странным выражением лица.

Приподняв голову, Тсуна подозрительно посмотрел на него:

– Реборн? Ты что, смеёшься?

– Нет, рыдаю, – абсолютно серьёзным тоном заявил тот, но в глазах только что черти не плясали. – Ладно, так и быть, если будешь хорошим мальчиком, приковывать к кровати я тебя не буду.

– Честно? – как-то по-детски спросил Савада.

Мужчина фыркнул:

– Кто ж доверяет честному слову киллера?

– Я, – не отводя взгляда, ответил Тсуна. – Если это слово – твоё.

Реборн открыл рот. Закрыл. За последнее время он слишком часто оказывался в тупике, даже если не хотел признавать это, но вот теперь и вовсе почувствовал себя глупо.

Тсунаёши смотрел открыто и спокойно, как смотрят искренние в своих словах и поступках люди. Золотые глаза и снова расширенный зрачок. Чёрт. Кажется, шутка немного затянулась. С другой стороны, а с какой стати он должен отказываться от такого щедрого предложения? Он раздал все свои долги, парень явно не собирается связываться с Вонголой… И ведь не идиот же Савада, понимает, что и кому говорит?

– Тогда, Тсу-на-ё-ши, – Реборн обошёл кровать и, подсунув одну руку под спину своего «пациента», помог ему снова удобно устроиться на подушках, – считай, что оно у тебя есть.

Позволив себе задержать вторую руку на груди Тсуны, мужчина встретил пристальный взгляд, проверяя, правильно ли он понял. Парень слабо улыбнулся и на миг опустил ресницы. Дева Мария, почему с ним нельзя просто поговорить словами через рот, чтобы он не пытался сбежать и сделать вид, что ничего не понимает? Савада, сплошное недоразумение…

– А теперь прекращай строить из себя мученика и дай мне, наконец, возможность вылечить твои руки, – проворчал мужчина, отстраняясь. И пригрозил: – Потом обсудим всё остальное.

– Я запомнил, Реборн, – посверлив его строгим взглядом, согласился Тсуна и снова закрыл глаза, полностью доверяясь этому человеку.

========== 18. ==========

Тсунаёши старательно делал вид, что спит. Он подозревал, что его давно раскрыли, но игра в «я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь» была их любимой. Судя по звуку шуршащей одежды, этот жаворонок давно проснулся, и Тсуна даже не удивится, если узнает, что Реборн успел выполнить в Токио какой-нибудь заказ, пока он сам безмятежно спал в том же гостиничном номере (и, кстати, Аркобалено действительно вычел сумму за предыдущий номер из счёта Тсуны!). Мужчина чему-то усмехнулся, пригладил наверняка растрёпанные после сна волосы Тсунаёши, и парню потребовалась вся сила воли, чтобы не потянуться за прикосновением. Он спит. Спит, а не улыбается!..

Савада никогда не думал, что ему чего-то не хватает в жизни. У него была Семья, друзья и обязательства, были деньги и власть, были любовницы, поклонники и ненавистники, он успел многое попробовать в свои двадцать с небольшим. Но… В том мире на него давила ответственность, Тсунаёши нужно было соответствовать образу Десятого Вонголы, и даже самые близкие люди смотрели на него, казалось, сквозь призму его положения. Гокудера? Всегда называл его Джудайме. Такеши? Признал его как своего босса. Мукуро или Кёя? Приходилось соответствовать их ожиданиям, если Тсуна хотел, чтобы они подчинялись. Что говорить о Хранителях, если даже Емитсу, его родной отец, принял его в качестве босса, а не сына! И Реборн… репетитор никогда не позволял ему забыть о своём положении. Казалось, что киллер легко бы принял даже приказ Тсуны устранить его или всех Аркобалено разом, если бы это пошло на пользу Вонголе, но попытку сблизиться жёстко пресекал. Та короткая встреча во сне была единственным признанием, что Тсуна для него не просто очередное задание.

И только в этом мире Савада понял, как ему не хватало признания его собственных достоинств и недостатков. Здесь Реборн не требовал соответствовать – он удивлялся, когда Тсуна откалывал что-то необычное, ворчал, когда Савада косячил, но не пытался переделать по своему представлению, подгоняя под лекала идеального босса. И сам не пытался притвориться кем-то другим.

В этом мире Тсунаёши познакомился с живым человеком, настоящим Реборном. У него был отвратительный характер, ужасное чувство юмора (впрочем, это Тсуна и раньше подозревал), нервная и опасная работа, которую он, тем не менее, любил, как бы пугающе это ни звучало. Зато Реборн лучше многих мог заставить выбраться из бездны жалости к себе, помочь советом или делом, а ещё, даром, что свободный киллер, не понаслышке знал, что такое верность.

Матрас чуть прогнулся под весом чужого тела, и Тсуна даже затаил дыхание: что дальше?

Реборн погладил большим пальцем ладонь парня. Нежная, молодая кожа была очень чувствительной, и у Савады от этого простого жеста что-топерекувыркнулось в животе и взорвалось праздничным фейерверком. Пульс зачастил, и притворяться спящим стало бессмысленно – палец Реборна как раз лежал там, где удобнее всего прощупывать частоту сердечного ритма.

Тсуна открыл глаза. Выглядел мужчина задумчивым, и продолжал гладить его ладонь. Очень захотелось накрыться подушкой, потому что происходящее отчего-то сильно смущало. О чём он думает?

– Больше такого не повторится, – мужчина поднял голову, поймав взгляд Тсуны. – Если, конечно, ты не забудешь надеть свои новые перчатки, когда соберёшься полетать.

– Не забуду, – сглотнув, пообещал парень.

Надо сказать, в этот раз лечение заняло больше времени, но и повреждения были намного серьёзнее. И Реборн сдержал слово, по крайней мере, Тсуну он не приковывал, только стоило бы учесть, что с обожжёнными руками не окажешь серьёзного сопротивления. И что обыденные мелочи могут превратиться в пытку или будут недоступны. Так что, формально выполнив обещание, Реборн вдоволь отыгрался на нём, и кормление с ложечки было ещё не самым худшим!.. Хотя, на самом деле, возмущался Тсунаёши больше напоказ, а чужая забота, пусть и приправленная насмешками, была приятна.

Под непривычным – серьёзным, но не враждебным – взглядом Реборна Тсуна терялся, не зная, что сказать. Аркобалено явно хотел поговорить, но Савада боялся, что этот разговор всё испортит. Окажется, что он, как обычно, себе напридумывал, а Реборн пошутил. С него бы сталось… Так что, не выдержав смущающей паузы, парень сел и, недолго думая, ткнул мужчину под рёбра, сбивая серьёзный настрой:

– Тебе никогда не говорили, что нельзя лезть в постель в уличной одежде?

Брови Реборна приподнялись. Во взгляде отразилось весёлое недоумение. Словно желая уточнить, он спросил:

– Хочешь это исправить?

– Ага, было бы неплохо, – зевнул парень, не подозревая подвоха.

– Хм, – Реборн упал на спину, раскинув руки в стороны и не обратив внимания на возмущённый вскрик Тсуны, не успевшего убрать ноги.

– Куда?! Ты что, специально? Ты в этом пиджаке кого-нибудь убивал уже, а? Что за манеры…

– Знаешь, Тсунаёши, – повернув голову к нему, насмешливо ответил мужчина, – ещё ни один человек не пытался так настойчиво и изобретательно меня раздеть.

– Хи-и!

Попытавшегося вылететь из кровати Тсуну, красного от смущения, поймали за ногу.

– Что, уже передумал? Испугался?

– И ничего я не… – парень осёкся и возмутился: – Хватит пытаться взять меня на слабо!

Реборн притворно вздохнул:

– Если перестану пытаться, ты так и будешь каждый раз сбегать и сидеть до посинения в душе.

Вместо ответа Тсуна запустил в него подушкой.

– Это что такое было? – недоумённо спросил Реборн, отбив «снаряд» и тут же попав под следующий. – Очень по-взрослому.

– А ты отбейся сначала, – пропыхтел Тсуна, пытаясь дотянуться до первой подушки, потому что снаряды кончились.

Реборн фыркнул и моментально сменил положение, перевернувшись и повалив Тсуну на кровать.

– Предпочитаю устранять причину, а не следствие, – сообщил мужчина, нависнув над Савадой.

Тсуна завороженно смотрел в чёрные глаза, пока сердце (совсем как в девчачьей манге!) неправдоподобно громко стучало в ушах. Нужно срочно отвлечься, он же не влюблённая старшеклассница!

– Ты всё ещё в уличной одежде, – наморщил нос парень.

Реборн ухмыльнулся:

– А ты, кажется, собирался это исправить.

А вот теперь уже точно нельзя сказать, что ему кажется! И приглашение в голосе мужчины ему тоже не чудится. В конце концов, что он, правда, как старшеклассница?

– Этим и займусь, – согласился Тсуна и перешёл от слов к делу.

Леон, наблюдавший за ними, совсем по-человечески закатил глаза: люди, наконец-то, разобрались и перестали ходить вокруг да около. Правда, уже скоро хамелеон предпочёл ретироваться из номера, подальше от этих странных существ, которые даже из брачных игр устраивают что-то непонятное…

***

Конечно, всё было не так уж просто. Тсунаёши пришлось несколько раз объяснять и доказывать Реборну, что он действительно не желает иметь ничего общего с мафией. Даже как свободный киллер. Он хорошо знал, как это бывает: коготок увяз – всей птичке пропадать, и рано или поздно кто-нибудь бы выяснил о его кровном родстве с Джотто Вонголой.

Мужчина в ответ уведомил, что в таком случае будет надолго пропадать по заданиям. Он, кажется, ожидал, что Тсуна устроит истерику и передумает, но Савада только пожал плечами: Нана ждала Емитсу всю жизнь, а потом так же ждала Тсуну, даже не представляя, чем занимаются её мужчины. Грустно, конечно, но Тсуна умел уважать чужие решения и не хотел заставлять Реборна менять свою жизнь ради него.

Тогда они сильно поругались. Реборн уехал на несколько месяцев, не предупредив, когда вернётся. Тсунаёши вгрызся в учёбу, пытаясь наверстать упущенное и стараясь не думать, что он может и не захотеть возвращаться. Тем сильнее Савада был удивлён, когда его группе представили новенького из Италии.

Парень явно чувствовал себя неловко, а ещё был немногим старше Тсуны, что удивляло.

– Меня зовут Дино Каваллоне, эм… пожалуйста, позаботьтесь обо мне? – традиционную формулу он произнёс неуверенно, словно сомневаясь, стоит ли вообще так говорить.

Пара по итальянскому, на которую Тсуна ходил, чтобы легализовать своё знание языка, тоже порадовала:

– Ишимару-сенсей по некоторым причинам не сможет больше преподавать в вашей группе. Заменить его согласился Ребояма-сенсей.

Чего стоило Тсуне удержать нейтральное выражение лица, когда он услышал это имя, сказать было сложно. Но он не поперхнулся, не заорал, тыкая в Реборна пальцем, и даже умудрился что-то ответить одногруппнику, желающему обсудить внезапную смену преподавателя.

– Ну, и что это было? – с деланным недовольством поинтересовался Савада, когда Реборн поймал его после пар по дороге к общежитию.

– Старый друг попросил помочь с воспитанием наследника, и я решил, что это подходящий момент, чтобы сменить специализацию, – хмыкнул мужчина, следя за выражением лица Тсуны.

– На учителя итальянского?

– На репетитора-киллера, – в тон отозвался Реборн. – Как тебе моё прикрытие?

– Просто высший класс, – иронично. – И под каким предлогом ты затащил сюда несчастного Каваллоне?

– Просто избавил наследника от влияния плохой компании. Ну, заодно Дино может поискать в Японии новых союзников для своей Семьи, вдруг получится?

– Я смотрю, ты всё продумал! – «восхитился» Тсуна, сам не зная, почему так недоволен.

Реборн резко остановился и, схватив его за плечи, развернул лицом к себе:

– Я всё ещё убеждён, что рано или поздно тебе надоест притворяться ничего не понимающим гражданским, Тсунаёши. Ты не такой человек, который будет сидеть тихо и ждать спасения от полиции, если кому-то поблизости будет угрожать опасность. И после того, как ты опять окажешься втянут в какую-нибудь авантюру, я обязательно напомню тебе об этом разговоре, но до тех пор… я согласен немного подождать.

Савада прищурился:

– А если ждать придётся очень долго?

– Ну, Дино не единственный балбес-наследник, разочаровавший своего отца, – пожал плечами Реборн.

Тсуна вздохнул:

– Просто удивительно, на какие жертвы ты готов пойти ради человека, о котором почти ничего не знаешь. Как только твоя паранойя это позволила?

– Ты как всегда прослушал всё самое важное, Тсунаёши, – вкрадчиво отозвался Реборн. – А я ведь говорил, что пока ты был без сознания, твоё Пламя едва не спалило Кимико вместе с её машиной, когда она попыталась разбудить тебя, агрессивно отреагировало на доктора, но позволило приблизиться мне. Какие ещё, по-твоему, мне могут быть нужны доказательства, если я – свободный киллер и выполнил задание по поиску убийц Девятого? Мне всё равно, считаешь ли ты врагами Хибари, Вонголу или кого-то ещё, ведь я уже убедился, что против меня ты ничего не имеешь.

Тсуна чувствовал, как заливается краской от смущения, потому что более демонстративным было бы только признание по радио или объявление в новостях. Надо же было так спалиться, в буквальном смысле слова.

– Что касается твоих маленьких тайн, – продолжил Реборн, – то оставь их при себе до тех пор, пока сам не посчитаешь нужным поделиться. И если на этом мы закончили обсуждение причин, почему ты или я не должны делать то, что хочется нам обоим… Закончили же? – уточнил мужчина, и Тсуна закивал. – Тогда можно перейти к обсуждению того, что именно мы будем делать дальше. Например, как насчёт знакомства с твоими родителями?

От этого предложения Тсуне показалось, что из него выбили воздух. Несколько секунд он даже потратил на то, чтобы подобрать слова:

– Ч-что? Эй, а это не слишком быстро?!

Довольный проделкой Реборн фыркнул:

– Ничего не знаю, у меня серьёзные намерения.

– А как же Дино? – попытался схватиться за соломинку Савада.

– Взрослый мальчик, проживёт пару дней без моего надзора. К тому же у него будет задание. Ну, так ты скажешь дату поездки или мне выбрать самому?

– Ни за что! Я не подпущу тебя к маме, пока не сумею убедиться, что ты будешь вести себя прилично!

– Не пойму, что тебя так беспокоит, я всегда умел очаровывать женщин.

Тсуна фыркнул:

– Именно это меня и пугает.

– Значит, обсудим твои страхи за обедом, – кивнул Реборн и целенаправленно устремился к выходу из парка.

Савада замер. Реборн опять это сделал – переключил мысли на другое одним шокирующим заявлением. Тсуна только надеялся, что «серьёзные намерения» всё-таки были шуткой, потому что из этих уст такие заявления звучали пугающе.

Тсунаёши ещё только предстояло узнать, что есть вещи, над которыми Реборн не шутит никогда…

Комментарий к 18.

Мы почти закончили. Остался только эпилог, но и он будет уже не столько о Тсуне и Реборне, сколько о событиях в мире, где всё так кардинально изменилось.

========== Вместо эпилога. О чём они не знали. ==========

О чём не знал Тсуна?

Покинув Японию (а может, это не такая уж паршивая страна?), Реборн отправил отчёт Энрико, Десятому боссу Вонголы, а сам полетел в Америку. Там он встретился с некоторыми своими должниками, навестил Скалла (не очень-то счастливого от встречи с семпаем), после чего отправился в Австралию. Всё-таки нашёл скрывающегося там Верде. Сообщил новости, выслушал возмущения по поводу варварского уничтожения интереснейших установок и посоветовал бывшему коллеге быть осторожнее. Учёный недовольно фыркнул, но пообещал следить за всякими странностями.

После этого Реборн отправился в Китай. Некоторое время путешествовал по стране, собирая хвосты из шпионов и заставляя тревожиться всё большее количество людей, с подозрением отнёсшихся к его идее поучаствовать во всех самых популярных экскурсионных маршрутах. Главы Триады почему-то решили, что у него здесь какое-то жуткое задание, так что через пару недель бездействия Реборна навестил Фонг. Обсудив новости, Аркобалено Урагана выпроводил Реборна из страны, взяв обещание не появляться здесь так открыто ещё хотя бы полгода. Киллер с чистым сердцем пообещал – в следующий раз он всё равно придумает что-нибудь новенькое.

Рейд по странам остановило письмо, пришедшее от босса Каваллоне. Оливьеро был его старым другом, как и Тимотео, так что Реборн решил откликнуться на просьбу о помощи. Заодно навестит Лар и Коллонелло. Отказать узнавшему о смертельном диагнозе другу он не смог, хотя это ломало все планы!.. Но есть вещи сильнее нас.

Наведя шороху на родине и внезапно обзавёдшись учеником, Реборн всё-таки явился лично поболтать с Энрико. Пинком открыв дверь кабинета (этого мальчишку он сам учил стрелять, ещё будучи Проклятым младенцем, так что киллер не собирался соблюдать нормы вежливости), Реборн поприветствовал заваленного бумагами Десятого:

– Хаос.

– Нашёл всё-таки время и для меня?

– Время и пару интересных слухов, – согласился киллер, устраиваясь в кресле. – Интересуют?

Десятый вздохнул:

– Зная тебя, они не только должны меня интересовать, но и в ближайшее время загрузят работой всех моих аналитиков, как минимум.

– Не в этот раз, глупый Энрико, – снисходительно отозвался Реборн. – Сейчас я хочу, чтобы ты пообещал мне никогда не искать человека, о котором я тебе расскажу.

Мужчина нахмурился.

– Это кто-то, связанный с Томасо?

– Нет, – Реборн пересадил Леона на подлокотник кресла, так, чтобы до хамелеона можно было дотронуться рукой.

– Это не враги Вонголы?

– Нет, – снова покачал головой киллер.

– Тогда я в растерянности.

– Емитсу. Ты искал его семью, помнишь?

Энрико подался вперёд:

– Ты нашёл его сына? Знаешь, где он?

Реборн помедлил.

– Я встречался с парнем и немного поговорил с ним. Он был в ужасе, что пропавший отец оказался мафиози, и выразил желание никогда не иметь дел ни с Вонголой, ни с преступным миром в целом.

– Ты же понимаешь, что сказать можно всё что угодно, – потёр подбородок Дечимо.

Реборн оскалился:

– Ты сомневаешься в моих умениях? Я проверил: парень обычный студент-неудачник, без амбиций и Пламени. Оказывается, Ноно приехал на его пятилетие и запечатал Пламя техникой Примо. Сам понимаешь, как такое сказывается на личности.

Неуклюжесть. Отсутствие воли к жизни. Невозможность испытывать сильные эмоции. Страшная выдумка, найденная в заметках Емитсу, совсем не подходящая к Тсунаёши, но это был хороший способ, чтобы избавить его от интереса Вонголы, так что Советника Реборн понимал.

– Зачем отец сделал это? – шокировано спросил Энрико.

– Понятия не имею. Опасался конкуренции? – поднял брови Реборн.

Десятый нахмурился. Предположение ему не нравилось, но отец действительно мог бы позаботиться, чтобы прямой потомок Примо не стал претендовать на место босса и даже Внешнего Советника. В конце концов, у самого Ноно было трое родных сыновей и один приёмный.

– И ничего нельзя изменить?

– Нет. Лет шесть-семь назад ещё можно было бы всё исправить, а теперь уже поздно. Парень фактически инвалид, – Реборн вспомнил обожённые руки и подумал, что без Пламени Солнца такие повреждения нельзя было вылечить без последствий.

Энрико задумался, постукивая пальцами по столу. То, что последний из наследников Примо сейчас остался без Пламени, было печально. Но его дети… Хотя Реборн, похоже, не одобрит. Десятый посмотрел на невозмутимого киллера. Почему он защищает этого человека?

– Ты что-то нашёл в бумагах Емитсу по поводу его семьи, да? Внешний Советник предвидел такое развитие событий?

– Можно сказать, – осторожно подбирая слова, ответил киллер, – что я получил письмо из прошлого.

Что ж, Савада действительно мог попросить о помощи Реборна. В конце концов, Аркобалено Солнца ему покровительствовал.

– Значит, ты не скажешь мне, где он?

– Нет. И я не собираюсь больше встречаться с сыном Внешнего Советника, чего и тебе желаю, – к Тсунаёши как вероятному напарнику и просто интересному молодому человеку это заявление не относилось, так что Реборн снова не врал. – Он заслужил нормальную жизнь.

– А его дети, которые тоже будут потомками Примо?..

– Если они появятся и будут обладать Пламенем, парень сам свяжется с Вонголой.

Энрико не был готов вступать в конфронтацию с лучшим киллером и в перспективе со всеми Аркобалено разом. Вонгола переживала не лучшие времена, и потеря потомков основателей была не самой важной проблемой. В конце концов, ничто не помешает Одиннадцатому или Двенадцатому боссу найти внуков и правнуков Емитсу, когда Реборн не будет следить за их безопасностью.

– Что ж, – Десятый принуждённо рассмеялся, – похоже, у меня нет выбора. Хорошо, Реборн, я даю слово, что ни я, ни мои люди не будут искать семью Емитсу, если только они сами не пожелают связаться с нами.

– Правильный выбор, глупый Энрико, – кивнул киллер, пересаживая Леона обратно на плечо.

Что ж, вот теперь он закончил со всеми делами. Можно возвращаться.

О чём не знал Реборн?

Перелёт в Америку был совершён на деньги, доставшиеся ему после выполнения задания Реборна. Тсуна не мог оставить без внимания один вопиющий вопрос. Он собирается остаться в этом мире надолго, навсегда желательно, и не хочет, чтобы Аркобалено погибли, даже если не встретится больше ни с кем из них. Даже если Реборн не вернётся в Японию.

Невозмутимый персонал провел Тсунаёши к месту встречи, и бровью не поведя на неподходящий вид. Вот уж чего он не собирался делать, так это разоряться на дорогущий костюм, который потом будет даже некуда надеть. А его собеседник переживёт. Нет необходимости пускать ему пыль в глаза.

– Добрый вечер, Бьякуран, – Тсуна садится за столик, двери за его спиной закрываются, а поверх ложится Пламя Тумана, которое должно препятствовать прослушке. Особое место, полная конфиденциальность и гарантированная безопасность для клиентов, даже если они – злейшие враги.

– А, Тсунаёши-кун! – улыбается Джессо, откладывая меню. – Рад, наконец-то, с тобой познакомиться! А то всё по воспоминаниям двойников да по слухам…

Тсуна хмыкает. На пальце Бьякурана – кольцо Маре, настоящее. Впрочем, у него было уже несколько лет, чтобы с ним освоиться.

– Не могу сказать, что так стремился познакомиться с человеком, активно участвующим в теневой политике, учитывая, что я собираюсь остаться в стороне, если ты понимаешь, о чём я. Но с твоим двойником у нас вроде бы сложились неплохие отношения…

«Не хотелось бы портить их с тобой», – повисает в воздухе.

– Надо же. А я надеялся подружиться, – с притворной грустью сообщает Джессо. Хотя кто его знает, может, грусть и не притворная.

– Боюсь, «дружить» в смысле «участвовать в твоих планах как мафиози», я не стану. Не имею ни малейшего желания влезать в это всё, раз уж так удачно избежал. А вот если ты имеешь в виду дружбу настоящую… – Бьякуран быстро кивает, делая вид, будто поражён в самое сердце грязными инсинуациями Савады, и Тсуна продолжает: – не уверен, что могу полагаться на столь беспечного человека. А ведь дружба предполагает определённую степень доверия, не так ли?

– О, если ты имеешь в виду ту штучку в Японии…

В глазах Тсунаёши вспыхивает и опадает Пламя, и это заставляет собеседника осечься. Странно, но, похоже, Бьякуран его опасается. Забавно.

– Я имею в виду часть установки Три-не-Сетте, оставленную тобой в руках врагов Вонголы, пусть даже не подозревающих, с чем они имеют дело. Очень безответственно с твоей стороны оставлять в руках энтузиастов мощное оружие без инструкции по применению. Ладно, если б они действительно смогли убить Аркобалено или уничтожить Вонголу с её помощью, хотя и это меня не порадовало бы. Но ведь могли и мир по незнанию уничтожить.

– Да, брось, Тсунаёши-кун, у них на это не хватило бы ни мозгов, ни силёнок.

– Поэтому я и… беспокоюсь. Если бы ты общался с Верде, то мог бы узнать, какие катастрофы устраивают люди как раз в таких случаях. Я уже один раз пережил конец света, больше не собираюсь. И если защитники Системы Равновесия, к которым относишься и ты, не займутся своими прямыми обязанностями вместо того, чтобы плести невнятные интриги, этим вопросом займусь я.

Всякое веселье, что наигранное, что настоящее, пропало из глаз Бьякурана.

– Это твоя официальная позиция, Тсунаёши-кун? Ты ведь понимаешь, что это нелепо? В этом мире ты даже не Вонгола.

– Мне не обязательно быть Десятым Вонголой, чтобы беспокоиться о мире, в котором я собираюсь остаться жить, – Тсуна смотрел прямо и спокойно, и в глазах его тлело Пламя Джотто, наследие проклятой крови. – Я не хочу враждовать, не хочу лезть в твои дела или дела Вонголы, Бьякуран. Мне будет достаточно знать, что ты не пытаешься повторить ту же ошибку, что и в тысячах миров до этого.

– Значит, – задумчиво поинтересовался Джессо, – если я просто буду копать под Вонголу ради усиления влияния своей Семьи, ты не будешь вмешиваться?

Тсуна усмехнулся:

– А зачем? У них есть свой босс, а я вообще не имею к ней никакого отношения в этой жизни. И не хочу.

– Интересно. И ко мне ты не присоединишься по тем же причинам – не хочешь иметь дело с мафией?

– Верно.

– А как же твой… друг? Или Реборн не настаивает на твоей дальнейшей деятельности в качестве киллера? Не тянет в Вонголу, не предлагает задания?

– Реборн может жить, как пожелает. Это его выбор. Но я сам не стану лезть в дела мафии, пока они не коснутся меня напрямую. Например, если кто-то недальновидный решит угрожать моей семье…

– Понял-понял, – поднял руки Бьякуран. – Значит, не трогать тебя, твою мать и приглядывать за твоим киллером, по возможности. Ну, и быть хорошим мальчиком и не захватывать мир. И мы подружимся?

Тсуна удивлённо поднял брови. Джессо действительно настолько сильно хочет неформального с ним общения?

– Я ведь видел тебя со своим двойником, Тсунаёши-кун, – ответил на безмолвный вопрос Бьякуран. – Ты интересный, даже когда притворяешься безобидной пусечкой, а у меня куда больше возможностей, чем у него – между нами не стоят интересы наших Семей, если, конечно, ты не лукавишь насчёт Вонголы…

– Ничуть. И готов попробовать, если не шутишь.

– Ха! Какие шутки! Клянусь, ты не пожалеешь, Тсунаёши-кун! – Джессо фонтанировал неподдельным энтузиазмом. – Значит, могу пригласить тебя на дружескую прогулку?

Прикинув, что у него ещё двое суток до обратного рейса – всё-таки не ожидал, что так легко сможет выйти на Бьякурана и добиться встречи – Тсуна кивнул:

– Почему бы и нет?

– Отлично, тогда я покажу тебе самые интересные места Лос-Анджелеса! А как мне будет завидовать Бьякуран из твоего мира!..

– Надеюсь, я действительно не пожалею, – пробормотал Тсуна, чувствуя себя трофеем.

– Кстати, а ты знаешь, кого они нашли на место босса Вонголы вместо тебя?

– Реборн говорил что-то о Десятой…

– О, да! И она – твоя копия. Полная, не считая пола. А знаешь откуда?

Тсунаёши усмехнулся:

– Полагаю, ты меня об этом просветишь.

Бьякуран предвкушающе улыбнулся:

– Это очень интересная история, Тсунаёши-кун. Тебе понравится.

Комментарий к Вместо эпилога. О чём они не знали.

На этом мы, пожалуй, и остановимся. Я каждый раз удивляюсь, когда работы, которые должны были быть на двадцать-тридцать-максимум сорок страниц, внезапно дорастают до макси, даже если это и было предсказуемо. Может быть, я захочу однажды вернуться и написать что-нибудь об этой парочке, но не в ближайшее время. Практика показывает, что вторые части без серьезного продумывания сюжета у меня удаются не очень хорошо, а я пока исчерпала все свои идеи для этого фанфика.

Зато у меня есть еще десяток незаконченных работ, которые тоже требуют внимания))

Для интересующихся тем, что случилось в родном мире Тсуны, напоминаю, что фанфик связан с работой “Просто будь собой” - https://ficbook.net/readfic/6111793, к которой я относительно скоро собираюсь вернуться.

========== Бонус. Десять этапов отношений. ==========

Комментарий к Бонус. Десять этапов отношений.

Специально для этой главы - предупреждения: “Флафф”, “Повседневность”, “Занавесочная история”.

Тсунаёши растёкся по парте, рискуя навлечь на себя гнев преподавателя. Но аудитория была большая, пара – уже не первая, и существовал шанс, что за спинами других студентов его никто не заметит. Позади вполголоса болтали одногруппницы: недостаточно громко, чтобы привлечь внимание учителя, но и недостаточно тихо, чтобы Тсуна остался не в курсе темы их трескотни. Однако под девчачье хихиканье засыпалось ещё лучше, как это ни парадоксально, поэтому он не был в претензии.

Телефон под рукой, поставленный на беззвучный, мигнул экраном.

«Нехорошо спать на парах», – издевательски сообщила смс-ка.

Тсуна хмыкнул: писал «учитель от бога», «лучший в мире репетитор-киллер», профессиональный садист и просто охренительно красивый мужчина, по каким-то причинам решивший остаться с ним и мешающий спать по ночам. И ладно бы, если речь шла о страстном сексе!..

«Пока разрушенный твоим учеником дом не отремонтируют, я буду считать, что у меня есть полное право спать, где вздумается. И с кем вздумается. Например, одному в студенческом общежитии, зато с твёрдой уверенностью, что ночью мне на голову не попытается наступить гигантская черепаха».

День, когда Каваллоне выследили в Японии и попытались устранить, стоило выделить чёрным маркером в календаре, потому что именно тогда Леон разродился кнутом и Энцио.

– А ещё каждая пара обязательно проходит десять этапов в отношениях, – тоном заучки заявила одна из тех болтушек-одноклассниц.

– А я читала, что семь, – протянула вторая. – Откуда ещё три?

Тсуна тяжело вздохнул и пристроил макушку на сгибе локтя: так было комфортнее. Монотонный голос преподавателя накладывался на бубнёж сзади, и парта казалась лучшим местом для сна – по крайней мере, лучшим, чем обломки кровати.

«Савада, клянусь, он уже об этом пожалел».

Не то чтобы Тсуна был зол на Дино и в чём-то его обвинял (ну, разве что чуть-чуть). В конце концов, он прекрасно помнил, как сам учился у Реборна, и был склонен предполагать, что в происходящем хаосе всегда виноват один конкретный киллер. Стратегия оправдывала себя в девяноста пяти процентах случаев, а оставшиеся пять включали в себя его косвенное вмешательство. И, разумеется, Тсуну не слишком интересовало, как пострадал не уследивший за своей черепахой Каваллоне, кстати, не появившийся на парах. И как мафия объяснила разрушение целого района. Специально сегодня новости не смотрел.

«Не сомневаюсь. Разве ты не должен сейчас вести пару, синьор лучший киллер, вместо того, чтоб отвлекаться на переписку со мной?»

– Ну, смотри: первый этап – знакомство, правильно?

– Ага.

– Каждый старается показать себя во всей красе, чтобы понравиться партнёру, – девчонки захихикали, видимо, подумав о чём-то своём.

Тсуна, невольно прислушивающийся к разговору, хмыкнул. О, да! На этапе знакомства Реборн показал себя во всей красе! Похитил, приковал к стулу, пытал, сбросил Тсуну с крыши, когда они уходили от погони – в общем, всячески продемонстрировал, что его любимое приветствие «Хаос» – это не просто слово.

«И потом», – сообщала следующая смс-ка от Реборна так, будто предыдущее сообщение от Тсуны ему не приходило, – «пока Каваллоне в городе, нигде и никогда нельзя быть уверенным, что его черепаха тебя не настигнет».

Некоторое время Савада раздумывал, было ли это угрозой, оправданием или попыткой убедить его изменить решение.

«И кто, спрашивается, должен следить за тем, чтобы его черепаха не разрушала дома мирных гражданских?»

– После этого – этап влюблённости. Ухаживания, свидания… Бабочки в животе…

Девушки мечтательно вздохнули.

– Кстати, Ито-кун позвал меня… – тут она заговорила тише, и стали слышны только эмоциональные реплики вроде «Представляешь?!» и провокационной «А потом …».

Тсуна попытался приложить этап влюблённости к их отношениям с Реборном и всерьёз задумался, можно ли назвать ухаживаниями заманивание под благовидным предлогом в лав-отель, вынужденные совместные ночёвки на одной кровати, а также ловлю мафиози на живца, в роли которого выступал Савада. И как он не пытался убедить себя, на этап ухаживаний это не слишком походило. Скорее это напоминало метод охоты древних людей на мамонта, когда они загоняли несчастное животное в ловушку, не оставляя выхода. С мамонтом он, конечно, себе польстил, но в остальном ощущения были похожи.

«Я – репетитор-киллер, а не нянька».

Ага, а вместо бабочек порхал сам Тсуна. Над городом. В полёте на Пламени без перчаток.

– А он уже познакомил тебя со своими друзьями? В журнале было написано, что это важный этап отношений!

Те типы, что гнали их по всему городу, сойдут за друзей? Или лучше подойдут Хибари Кимико и Хибари Кёя, теперь мечтающие «подружиться» с партнёром Реборна?

«Разве это не твоя обязанность – научить его правильно обращаться с оружием?»

«Я не понял, Савада: в чём всё-таки заключаются твои претензии?»

– Но после периода влюблённости непременно наступает этап привыкания, когда вы ссоритесь и узнаёте тёмные стороны друг друга. А если вы будете жить вместе, то ещё и будете ругаться из-за быта. Ну… кто будет мыть посуду, а кто готовит ужин. И только после него стоит знакомиться с родителями.

Бытовые ссоры, да? Тсуна хмыкнул. Если по вине партнёра вы лишились крыши над головой, а он не видит в этом ничего особенного, можно ли это назвать бытовой ссорой? Или бытовые ссоры – это когда Реборн как-то раз засунул руку под подушку Тсуны, а потом с крайне озадаченным видом переспросил, правильно ли он понял, что ночью Савада хранит там перчатки Леона.

«Ну да», – пожал плечами Тсуна. Снова получив их, он боялся расстаться с ними.

«Никакого оружия в общей постели», – попытался поставить ультиматум Реборн. Нет, в чём-то Тсуна его даже понимал, а с другой стороны он бы поразился его беспечности, если бы не… – «Я же не тащу под подушку пистолет».

«А Леона?» – поинтересовался Савада.

Хамелеон, обосновавшийся на спинке кровати сразу же, как в комнате стало тихо, укоризненно посмотрел на обоих. Выгнать Леона, который и так частенько вынужден был мигрировать из комнаты, рука не поднялась бы ни у кого из них. Первая бытовая ссора была успешно преодолена.

Тсунаёши на самом деле не имел ничего против Леона, но это было единственное животное, которое он был готов терпеть в своей жизни. И уж точно Тсуна не хотел проснуться под треск и грохот ломаемого дома.

«Реборн, я тут прослушал лекцию по этапам отношений и выяснил, что ты задолжал мне аж целый период ухаживаний. Каким образом от знакомства мы сразу перешли к этапу бытовухи?»

На этот раз телефон молчал дольше.

«Ты же на политологии».

И следом:

«То есть, это твои претензии?»

А каким способом вы можете удивить лучшего киллера мира? Тсуна вздохнул.

«Забудь».

«Я надеюсь, Каваллоне ещё жив».

«Когда я проверял его до начала пары, он даже кричал».

«Что-то вроде: “Реборн, выпусти меня из этой чёртовой пещеры”. Но я не особо прислушивался».

Против воли Тсуна фыркнул. В этом был весь Реборн, и разве не за это Савада его любил? Нет, злился, конечно, иногда (часто), но ничего не мог сделать с тем, что эта наглость и невыносимость каким-то образом были частью очарования Реборна. И когда его садистские выходки направлены не против тебя, они кажутся действительно смешными.

«Мой знакомый из риэлторской компании предложил квартиру недалеко от университета».

А ещё он очень быстро устранял любые проблемы. И вообще, в серьёзных вопросах на него всегда можно было положиться. Тсуна даже не сомневался, что район, в котором находился новый дом, хороший, – соседи – доброжелательные и неболтливые, а квартира – лучшее, что можно получить в Токио, потому что уж кто-кто, а Реборн всегда выбирал самое лучшее.

Тут Тсуна понял, что если мысли заходят о его партнёре, те самые метафорические бабочки всё-таки порхают там, где положено находиться обеду, и вздохнул. Долго злиться было совершенно невозможно.

«И нас примут там уже сегодня?»

«Заберёшь у меня ключи во время обеда?»

Ага, то есть, сообразив, что Тсуна не злится, он снова начал наглеть. Ну, по крайней мере, ночевать они будут уже на новом месте. Конечно, придётся устраиваться заново, но это определённо лучше лав-отеля.

«Но знакомства с родителями без положенного периода ухаживания всё равно не допущу», – вредно подумал Савада и вышел из аудитории, пропустив вперёд разговорчивых однокурсниц.

========== Бонус. Лучший друг ==========

У Тсуны пушистые каштановые волосы и тёплые карие глаза, меняющие оттенок на свету.

У Тсуны доброжелательная, мягкая улыбка, которой хочется верить и за которой хочется идти, и ангельское терпение. Тсуна умеет объяснять так, что непонятное становится ясным, и он не выказывает презрения или недовольства по отношению к гайдзину.

Для Тсуны не существует безнадёжных ситуаций и проблем без решения, кажется, его не смутит даже падающий на голову метеорит. Иногда Дино задумывается, а что будет, если показать Саваде, как растёт от воды Энцо. Наверное, одногруппник придумает какой-нибудь невероятный способ остановить её и высушит феном. Дино бы не удивился.

Савада Тсунаёши, обычный парень, гражданский, безотцовщина, к тому же. Он подрабатывает курьером, чтобы помочь матери, чтобы самому платить за обучение. И Дино нечему завидовать, ведь у него есть машина, деньги, отец… отца у Дино скоро не станет, он понял это, когда за дело взялся Реборн. Аркобалено Солнца не скрывал причин, по которым согласился обучать наследника Каваллоне, и Дино, уже несколько лет игнорирующий собственного отца, теперь может только растерянно крутить в руках телефон, не решаясь позвонить. И всё равно, даже так у него есть намного больше, чем у Савады Тсунаёши. Но Дино отчаянно завидует.

Савада цельный, сильный, уверенный. Рядом с ним надёжно и спокойно, даже неуклюжесть Дино отступает, когда рядом Тсуна. А ещё простой и обаятельный парень привлекает внимание девушек и парней, но, кажется, даже не замечает, как к нему тянутся люди.

Дино преступно думает, что это к лучшему. Он оправдывает себя тем, что в этой стране, где почти каждый глядит на него как на человека второго сорта, несмотря на деньги, вдали от привычного окружения и «плохой компании», как изящно обозвал общество Занзаса и Скуало Реборн, Дино чувствует себя бесконечно одиноким. И он не хочет делить своего первого друга с кем-то ещё, хотя у Тсуны полно приятелей. Но Каваллоне чувствует, замечает, что никому из них не позволено видеть слишком много.

Наверное, рядом с Тсуной Дино понимает, что то, что он считал дружбой с Занзасом и Скуало, было чем-то другим. Чем-то… более поверхностным, более расчётливым, более… грязным. Они все помнили, что являются представителями своих Семей. Даже напиваясь вместе с ними, Дино старался держать себя в руках, чтобы не вводить в искушение, чтобы не подставиться. Занзас показал Дино изнанку мафии, удовольствие, которое можно получить, если ты в этом обществе – крупная рыба, а Каваллоне всё больше чувствовал отвращение к такому образу жизни. Но и отказаться, показаться слабаком и «предателем» не хотел.

Тсуна ничего от него не требовал: ни денег на совместные развлечения, ни доказательств крутизны. Тсуна походя объяснял особенности японской культуры и, смеясь, развенчивал мифы. Он шутил, спотыкался, но не падал, попадал в нелепые ситуации, о которых рассказывал с юмором, а Дино поражался, как легко он относился к жизни и к тому, что думают о нём окружающие. Казалось, самые нелепые сплетни не волновали Саваду. Хотел бы Дино научиться так.

И всё-таки часть жизни Тсунаёши оставалась скрытой от Дино. Иногда он приходил, одёргивая рукава рубашки, скрывая синяки. Иногда кипел от возмущения на неизвестного Дино человека. Или расплывался по парте как будто от усталости, но выглядел таким счастливым, что казалось, будто все лампочки вот-вот подзарядятся от него и начнут светиться без электричества.

– Не хочешь сегодня позаниматься вместе? – поинтересовался Дино, надеясь заманить друга к себе после тренировки Реборна.

Парень задумался, бросил быстрый взгляд на телефон, и по губам его скользнула нехарактерная для Тсуны усмешка. Почему-то по спине Каваллоне побежали мурашки, а сама усмешка показалась смутно знакомой.

Савада вернул взгляд к нему и тут же стал выглядеть как обычно.

– Извини, сегодня не могу. Есть планы на вечер.

– Жаль… – разочарованно протянул Каваллоне. – Но, может, в другой раз?..

– Конечно, – легко соглашается Тсуна. Он вообще весь мир готов любить – у него сегодня с Реборном официальное свидание. Правда, лучше бы Каваллоне не знать, что за человек вызывает на лице его друга такую влюблённую и счастливую улыбку…