Рассказы о тунцах и десертах [Роман Тарасов] (fb2) читать онлайн

Роман Тарасов Рассказы о тунцах и десертах

Все персонажи вымышлены, любое совпадение будет являться лишь плодом воображения читателя и фантазией автора.

Едва солнце показалось из-за горизонта, как Сан-Себастьян начал просыпаться. Двери кондитерской "Petit Patissier" открыла девушка в поварском кителе и белоснежном, накрахмаленном фартуке. Белые кожаные сабо и рваные джинсы дополняли униформу . Она выставила два красных, круглых столика и четыре плетённых стула. На тротуарную плитку в виде пчелиных сот, – в этом городе везде такой рисунок на плитке. Погода очень переменчивая и часто идет дождь, наверное поэтому плитка была с таким рисунком, что бы облегчить сток воды по ромбовидным желобкам.

По другой стороне улицы, на велосипеде проехал пожилой мужчина в черном берете, поношенных штанах и стареньком свитере на пуговицах.

– Олаа Мельта! – выкрикнул он, подняв открытую ладонь

– Буэнос диас сеньор Луис! – улыбнулась девушка.

Мельта каждый день приходила в свою кондитерскую в 8 утра, кроме воскресенья – в этот день ни один уважающий себя житель солнечной Испании не работал. Хотя если назвать местного жителя испанцем, то он сильно обидится, потому что они считают себя отдельной народностью – Басками. Луис проезжал мимо кондитерской "Petit patissier" на своём велосипеде каждый день в 8:05. Он работал по соседству в магазине "Tabacco", туристам он продавал мальборо и лакки страйк, а местным табак и папиросную бумагу.

Каждое утро когда Мельта переключала тумблер старенькой двух-группной кофе-машины Astoria, что бы ее прогреть, она непременно вспоминала, что именно с нее все и началось когда то 2 года назад. Тогда разорился большой ресторан, в котором она работала простым кондитером. Эту кофе-машину ей вручили вместо жалования за 2 месяца. Мельта, включила трек-лист со своей любимой музыкой, и заиграла знаменитая вещь "Tenderly" в исполнении Stacey Kent. Затем она поставила выпекать партию круассанов и пошла готовить кондитерскую витрину к открытию. Через полчаса пойдёт поток постоянных завсегдатаев, опаздывающих на работу и тех, кому на работу не особо-то нужно – туристов. Она аккуратно разложила дюжину малиновых пирожных opera – рецепт которой она как то придумала во время перелета Гамбург – Париж. Рядом расположились эклеры: с соленой карамелью, шоколадным ганашем, фисташковым кремом и кремом англез. Следом поместились пирожные "Париж-Брест". Бельгиские фавли, торт "Sacher", знаменитый торт "V-8", лимонный кекс, и ее гордость – выдержанный пряный кекс по рецепту Эмили Дикинсон. В соседней витрине для шоколада расположились корпусные конфеты, трюфели и птифуры ручной работы. К обеду, в планах было поставить на витрину Павлову и пару новых десертов, которыми Мельта была озадачена в последние дни.

Первым в кондитерскую зашёл мясник Роберто, довольно грузный, с большими усами он был одет в фланелевую рубашку в синюю клетку и джинсы.

– Буэнос диас синьорита! Как побегала сегодня? Сколько? – снимая кепку спросил он.

– Олааа Роберто, буэнос диас , отлично, сегодня 9 км, с утра моросило немного – ответила Мельта.

– Ну что как всегда? – спросила Мельта, одновременно включив кофемолку.

Он одобрительно кивнул.

В соседнем помещении располагался небольшой цех, 4х4 метра. В котором было самое необходимое, холодильный стол с мраморной плитой на нем, миксер KitchenAid, небольшая индукционная плита, конвекционная печь, холодильник для готовых десертов, шкаф шоковой заморозки, мойка и шпилька, на которой прижились силиконовые ковры, противни и багетницы. Еще на стенах, друг против друга висело два подвесных шкафа-купе, в которых нашли приют банки с плотно закупоренными крышками, в которых были: какао, сахарная пудра, миндальная мука, лужёные фисташки, пшеничная мука, таитянская ваниль, натуральные американские красители и экстракты, листы пищевого золота и серебра и прочие кондитерские радости.

Мельта спрессовала таблетку кофе в двойном холдере и вставила его в жерло машины. Две струйки напитка похожие на мышиные хвостики кремового цвета устремились в разные стороны. Первый полился в глиняный горшочек коричневого цвета, в который Мельта добавила кипятка и протянула Роберто, вторая порция была предназначена для капуччино, его Мельта приготовит в картонный стаканчик "с собой". – Пожалуйста Роберто – она поставила перед Роберто оба кофе и удалилась на кухню.

– Твои круассаны – тут же возвращаясь, сказала Мельта и протянула бумажный пакет.

Круассаны обжигались сквозь бумажный пакет.

Мерси боку мадемуазель! – утирая длинные усы, сказал Роберто. Толстяк одним махом запрокинул в себя кофе и достал готовую самокрутку. Выкурив сигаретку он взял под мышку пакет с круассанами и капуччино в гофрированном картонном стакане, вышел на улицу через плечо попрощался по-баскски: – Агур.

Дверь снова отворилась. Вошла пара японцев. "Туристы" – сразу поняла Мельта. Она приготовила им по порции американо и отдала им пару эклеров которые они заказали. Они с диким акцентом сказали – "Мучо грасияс" протянув ей 50-евровую бумажку. – – Аригато! – подмигнула она им в ответ и сдала сдачу. Японцы расплылись в улыбке. Через час зашёл старик в болоньевой безрукавке и причудливых очках. Это был шеф трех-звёздочного ресторана, который находился на другом конце города. Его звали Хуан Мари Арзак. У него была бурная и веселая жизнь, до недавнего времени, два года назад врачи поставили ему не утешительный диагноз и строго настрого запретили ему пить.

– Буенос диас синьорита – промурлыкал он и улыбнулся прищурившись.

– Сеньор, рада вас видеть. Как всегда? – оживилась Мельта.

Он одобрительно кивнул в ответ. Мельта приготовила двойной эспрессо и поставила рядом рюмку вермута.

– Елена меня убъёт если узнает – серъёзно посмотрела она старику в его невинные глаза.

– А мы ей ничего не скажем – хихикал старик и радовался как ребёнок.

После зашла сеньора Карнелия со своим внуком, выпила эспрессо с кардамоном и одним махом хлопнула рюмку бренди. Внуку взяла круассан, достала несколько монет из кошелька, рассчиталась и вышла. В полдень внезапно начался дождь. Мельта приготовила себе большую чашку капуччино, и пошла темперировать шоколад в святая святых – кухню.

Дождь не переставал уже несколько часов. В кондитерскую зашёл мужчина, хотя нет, он влетел, спасаясь от проливного дождя снаружи. Он огляделся, внутри было пусто. В зале кондитерской было 4 столика, если не считать тех двух столов на улице. И три места у стойки, на одно из которых он уже и прицелился присесть. Интерьер был выполнен, в образе французской квартиры. Повсюду были старинные пейзажи Парижа, портреты каких то людей из прошлой эпохи. Сбоку от стойки расположились две книжные полки, на одной из них лежали книги на французском, а вторая полка была заставлена книгами по кондитерскому искусству и кулинарии.

Рядом на стойке гордо красовался чёрный металлический пёс, порода американский миттельшнауцер, его держала импровизированная рука за поводок. Мужчина задержал на нем внимание и начал о чем то думать.

Мельта вышла из соседнего цеха, где занималась выпечкой ванильного торта на заказ и увидела мужчину, который стоял у стойки и разглядывал интерьер кафе. На вид ему было около 35 лет, плотное телосложение – широкие плечи говорили о фигуре пловца. Тёмные волосы уложенные к верху, прямой нос, серьга в ухе в виде собачьего клыка и широкие зеленые глаза говорили о том, что он не баск и даже не местный. С его бежевой, хлопковой ветровки ручьями текла вода, прямо на деревянный паркет возле стойки.

– Сильно промокли? – спросила Мельта

Он обернулся, увидел Мельту и улыбнулся.

– Ола сеньорита, уно кофе пор фавор! – сказал он, отряхивая свою ветровку от капель воды.

– Да, конечно! Но я закрываюсь на сиесту, через пол часа. Какой кофе? – держа в руке на готове двойной холдер, спросила Мельта

– Флэт! – снимая куртку, сказал промокший путник.

Она ловким движением спрессовала в холдере таблетку свежее молотого кофе и вставила холдер в пазл кофе-машины. Приятный аромат начал дурманить обоняние, пахло шоколадом, кубинской сигарой, кофейными зёрнами и ванилью.

– Любите Францию? – спросил мужчина

– Скорее Париж! – ответила Мельта, поставив перед ним фарфоровый стакан с кофе.

– Бывали в Париже? – спросила Мельта

– Нет. Никогда не был. Но много читал об этом городе. – ответил человек, делая первый глоток.

– В Париже должен побывать каждый, Париж всегда этого стоит. – сказала Мельта допивая свой второй за сегодня капуччино.

– В Париж нужно ехать с кем то – ответил мужчина, улыбнувшись уголком рта.

– Странно, уже год живу в этом городе, а этого чудесного места не замечал, все время мимо пробегал – продолжал оглядываться промокший путник.

– Может и сегодня пробежали бы, если б не дождь – улыбнулась Мельта.

– Я прошу прощения, я не представился, меня зовут Хавьер – спохватился мужчина и протянул свою большую ладонь.

– Мельта! – протянула для рукопожатия свою руку девушка.

– Кстати, вы первый за этот год кто заказал флэт-уайт – сказала улыбаясь Мельта.

– Ненавижу капучино, но зато обожаю флэт – сказал Хавьер.

– Кстати, Хавьер, а вы знаете, как на свет появился флэт? – спросила Мельта

– Никогда не задумывался! – удивленно посмотрел он прямо в глаза Мельте и невольно остановил взгляд.

Он первый раз встретился с ней взглядом и увидел большие выразительные карие глаза, с потрясающими густыми ресницами. Она была достаточно высокой, белый фартук, повязанный вокруг талии, еще больше подчёркивал ее. Волосы собраны в толстый прямой хвост, и улыбка была какой-то не наигранной, а честной и открытой, на вид ей было около 25 лет.

– Что? – спросила она – Я опять в шоколаде угваздалась? – начала краснеть и чувствовать неловкость Мельта.

–Нет, нет, просто задумался, простите, все хорошо – начал оправдываться за свои прямые взгляды Хавьер.

– Так что там с флэтом, какая там история? – начал сглаживать неловкость Хавьер.

– В общем, дело было в одной из австралийских кофеен. Два бариста взяли к себе на поруки ученика – стажёра и давай его прессовать и заставлять скручивать молоко и готовить им капучино. Парень так переволновался, что все его попытки взбить молоко капучинатором оборачивались фиаско. И тогда один из бариста, который очень хотел выпить перед рабочим днем свой капучино, психанул и сказал "Свари уже что нибудь и залей тем, что ты тут насбивал нам". И тогда стажёр поставил двойной холдер с кофе, пролил его ровно в 2 раза дольше чем простой эспрессо в один стакан и сверху балькнул из пичера, полу сбитого молока. Когда бариста попробовал то, что получилось, то пришел в восторг. Ну собственно так и появился на свет ваш кофейный фаворит – флэт. – заключила Мельта.

– Очень интересно! Я даже и не знал – допивая, сказал Хавьер.

– И да кстати, этот флэт был действительно хорош – улыбнулся он и посмотрел на дно толстостенной фарфоровой кружки.

Дождь продолжал, идти и Мельта предложила повторить.

– Я не против но вы же хотели закрыться на сиесту? – сказал Хавьер

– Похоже, у этого дождя другие планы – посмотрев в забрызганное каплями окно, сказала Мельта.

– Ну тогда я что-нибудь съем из вашей красивой витрины – потянулся он со стула, что бы разглядеть пирожные поближе.

– Пожалуй я бы съел это кольцо с орешками сверху – указал он пальцем. Его лицо освещалось светом от витрины и в нем читался какой-то детский восторг. Он взял в руки кольцо и попытался сделать большой укус. С двух сторон возле уголков рта, предательски вылез крем-пралине и потёк вниз по подбородку.

– О чёрт! – испугавшись и испытывая неловкость, Хавьер посмотрел на Мельту.

Мельта посмотрела на него и засмеялась в голос.

Хавьер тоже засмеялся и сказал: – Оно такое вкусное, что я себя даже не контролирую! – парировал он на распев.

– Кстати это пирожное называется "Париж-Брест" и придумано было кондитером и заядлым болельщиком знаменитой одноименной велогонки. Его кафе находилось на участке, через который и проезжали велосипедисты, и именно велосипедистам он раздавал свои пирожные бесплатно. Пирожное символизировало велосипедное колесо, а рубленный миндаль сверху, это блики от спиц. – запрокинув голову в потолок, мечтательно рассказывала Мельта.

– Представляю как они потом отмывались от этого крема, ведь они такие вкусные, пожалуй, я съем еще одну – запивая флэтом облизывался Хавьер.

– А кто это поёт – указывая вверх взглядом спросил Хавьер

– Очень красивые и спокойные песни, приятный голос.

– Это Стейси Кент, американская джазовая и фолк исполнительница. Между прочим помимо того что она поёт, она еще и пишет книги – ответила Мельта.

– А вы чем занимаетесь в нашем маленьком городке? – спросила Мельта, подавая еще одно пирожное.

– Я рыбак! – глядел он на пирожное, и готовый наброситься на него словно лев на добычу.

– Рыбак? Очень интересно – Мельта смотрела на Хавьера и с умилением наблюдала, как он ест ее творения.

– Да, год назад я был, членом небольшой команды, мы ловили треску в Бискайском заливе, мы каждое утро доставляли ее в ресторан Ziaboga, что на другом конце города, в районе Пассайя, куда входит вторая бухта в этом городе. Но потом, я решил, что мне комфортнее ловить рыбу одному. И я взял кредит, купил себе поддержанный рыбацкий катерок и выхожу в море один. Поставляю то, что поймал, в ресторан "Zelay txiki", там работает мой друг и шеф-повар Хуан Карлос, а так же с недавних пор сдаю свой улов и Мартину Барасатеги в его рестораны. Ловится разная рыба, в основном это мерлуза и макрель, когда везет, то на крючок попадается Меру. Еще более редкий гость моей обители – это солнечник и морской чёрт, дело в том, что они обитают очень глубоко. Но самая заветная моя мечта – это, конечно же поймать своего тунца. На лебедку тралом или на простой спиннинг. Говорят, что каждый мужчина должен испытать на себе голод и чем раньше с ним это произойдёт, тем лучше. Так же каждый мужчина должен воспитать сына и еще.... И еще каждого мужчину ждёт свой тунец в океане.

Тунец рыба, которая очень быстро растёт. Голубой тунец который водится в этих водах претерпевает удивительные изменения в своих размерах. От почти микроскопических рыбёшек , тунец может вырастать до размеров самых больших океанических хищников. Старые, местные рыбаки рассказывают, что в этих водах однажды поймали самого большого голубого тунца. Его размер составлял 4 метра, а вес почти 900 кг – с увлечением рассказывал Хавьер.

Атлантический голубой тунец – один из самых быстрых пловцов в океане, они способны развивать скорость девяносто километров в час. Как и многие виды акул, тунец должен постоянно плавать, отсюда и высокая миграция этих рыб. – пояснял Хавьер изображая ладонью плывущего по зигзагу тунца.

В тот день Хавьер еще долго рассказывал про тунцов и съел почти половину кондитерской витрины. А Мельта слушала его и зачарованно представляла в своём воображении, каких огромных размеров бывают голубые тунцы и думала, как же интересно может рассказывать человек, который, чем-то по-настоящему увлечен.

К тому времени как сумерки сменила синяя ночь, Мельта закрыла кондитерскую, опустила рольставни и они вышли на улицу. Постояв еще минут десять, они попрощались и пошли каждый своей дорогой.

Этой осенью Хавьер часто приходил в кондитерскую "Petit Patissier", они общались с Мельтой до самого похдна. Мельта рассказывала ему про десерты и о своих любимых кумирах из кондитерского мира, а Хавьер, рассказывал о ловле рыбы, о лодках, моряцких байках и морских легендах.

Со временем они перешли на "ты" и считали друг друга лучшими собеседниками, каждую встречу находилось, о чем поболтать.

Наступил декабрь и как то в один из дней Хавьер пришел снова. В его руке была пара бутылок местное вино чаколи и бутылка рома. Под мышкой он держал свёрток с тортильей и полдюжины домашних колбасок чоризо.

– Мадемуазель Мельта, пустите старого рыбака немного погреться и обсушиться! – спаясничал Хавьер

– Не уж то ты поймал своего тунца? – бросила с улыбкой Мельта, глядя в открытое окно.

Хавьер поднял вверх бутылки и с улыбкой вопросительно посмотрел на нее.

– Нет, просто думаю с кем отметить свой день рождения!– засмеялся Хавьер.

– Ну что ж, швартуйся старый пират. – улыбнулась она.

До закрытия оставалось, каких-то пару часов и Мельта собиралась приготовить партию Павловых. Она подготовила сироп и белки для приготовления меренги.

Решила, что раз случился такой непредвиденный поворот, то стоит закрыть кондитерскую пораньше и немного расслабиться за бокалом вина и душевными разговорами.

– Желаю тебе поймать все-таки своего тунца! С днем рождения морской волк! – сказала Мельта, подняв свой бокал.

Хавьер расплылся в улыбке.

Они немного выпили. Лицо Мельты слегка покрылось пунцовым румянцем. Хавьер спросил: – Ты хочешь есть?

– Почему бы и нет! – пожала она плечами

Надо их погреть – колбаски и тортилью – деловито заметил Хавьер.

Она жестом руки пригласила его на свою кухню.

– Ты серьёзно? Ты правда позволишь войти в святая святых – на свою кухню? – удивился Хавьер

– Хави, давай уже проходи, тем более мне нужно доделать еще пару десертов на завтра и закончить с меренгой – сказала она слегка охмелев.

Они зашли на кухню.

– Ну тогда, я обнаглею и поставлю свой рыбацкий трек-лист: – заявил он, уже подключаясь по блютусу к аудио системе кондитерской.

– А сковорода у тебя есть? – спросил Хавьер

– Возьми вот тот медный сотейник для карамели – махнула рукой Мельта в сторону полки с сотейниками.

Первым запел старина Хэндрикс – это была его знаменитая вещь: Crosstown Traffic

Хавьер, услышав музыку, машинально подвергся какому-то магическому влиянию и в танце начал изображать барабанщика стуча деревянной лопаткой по сотейнику. Он выложил колбаски в сотейник, добавил немного воды и плеснул немного чаколи. Заиграла "Hey Joe". Он отхлебнул немного рома прямо из бутылки, прикрыл глаза, поднял голову, испытывая чувство эйфории начал подпевать – Heeeey Joooe и при этом изображая Хендрикса, а вернее его игру на деревянной лопатке.

"Боже, с ума сойти, могла ли я представить такое, что на моей кухне будет играть Джими Хендрикс, а какой-то рыбак будет греть колбасу чоризо в моём медном сотейнике для карамели и при этом петь в деревянную лопатку " – думала Мельта, не отрывая взгляда и в тоже время, испытывая дикий восторг.

– Ты знаешь о том, что Джими Хендрикс состоит в "клубе 27"? В этот клуб попадают все звезды которые умирают или погибают в 27 лет. Курт Кобейн, Джим Моррисон, Дженис Джоплин последнюю, кстати туда добавили милашку Эмми Уайт Хаус – Рассказывал Хавьер.

– Мне еще нет двадцати семи, у меня есть все шансы попасть в этот клуб – подметила Мельта, с улыбкой подмигнув Хавьеру.

– Нечего тебе там делать, – засмеялся он.

–Скажу честно, это самая настоящая музыка, есть в ней какая-то вечность. – Хавьер выкладывал горячие колбаски с красным жиром на тёплую тортилью.

Он обернулся и внезапно перед собой увидел лицо Мельты. Она подошла незаметно и смотрела ему прямо в глаза. Через какое-то мгновение они слились в одном длинном поцелуе.

Заиграла сумасшедшая вещь Джима Моррисона

"Riders On The Storm". Хавьер прижал Мельту к каменному столу и расстегнул пукли поварского кителя. Мельта сняла с Хавьера футболку и откинув руку назад задела рядом стоящую чашу со взбитой меренгой. Чаша покатилась и упала на пол, заляпав меренгой, руку Мельты по локоть. Они переместились на индукционную плиту, ею овладел озноб, она покрылась гусиной кожей, по всему телу пробегали мурашки и дыхание то сбивалось на бешенный ритм, то выравнивалось снова. Волосы Хавьера были все в меренге. В духовке догорал бисквит, дымя белым чадом, в двери стучались постоянные завсегдатаи, но те, кто сегодня остались на кухне этого не замечали и не слышали, в этот вечер на кухне очень громко играла музыка, – настоящая музыка, в которой было что-то вечное...........

На следующий день Мельта решила сделать себе выходной и заскочила лишь для того, что бы собрать корзину с легкими закусками и хлебом. Они с Хавьером отправились на гору, с которой открывался вид на весь Сан-Себастьян или как его еще называют местные по-баскски – Доностия. Они прогулялись по изогнутой набережной. Мимо то и дело пробегали бегуны и некоторые из них, взглядом приветствовали Мельту. Мельта, почти каждое утро выходила на пробежку и всех бегунов знала в лицо. На пляже уже почти никто не купался, только лишь несколько сёрферов в черных костюмах сновали группами из воды на берег и обратно.

На набережной сидели двое бродячих музыканта, один играл на гитаре, подключенной к колонке, а второй виртуозно владел аккордеоном. Они играли разные попури.

– Все таки есть, что то первобытное, гипнотическое и чарующее в этих уличных музыкантах. Ну ведь не зря мы обращаем на них внимание, проходя мимо, достаем телефоны, сбиваемся моментально с темы с собеседником, машинально устремляя взгляд в сторону – откуда доносится музыка. И должен сказать они это очень чувствуют и замечают, и вот тогда ....... И вот тогда начинается та самая магия, они начинают играть как в последний раз и выплёскивать весь свой потенциал – сказал Хавьер.

И действительно прохожие не выдерживали и поддавались этой магии. Мимо шла какая то старушка, она поставила рядом свои сумки с продуктами и просто предалась танцу.

– Как же здесь хорошо – глубоко вдыхая, сказал Хавьер

– Да согласна с тобой. Это единственное место на земле, где профессию повара или кондитера ценят так высоко. Поэтому мне здесь тоже очень нравится. – сказала Мельта глядя куда-то в даль океана.

– Ну это я заметил, по бесчисленному количеству пинчо-баров, ресторанов и одной прекрасной кондитерской, в этом городе – улыбнулся Хавьер, глядя на Мельту.

– Среди поваров во всем мире ходит такое поверье, что когда умирает хороший шеф, то его душа попадает в Доностию – Сан-Се, в этот удивительный край, где все свои – сказала Мельта.

–Хави! Расскажи свою историю! Как ты жил раньше? Как ты оказался здесь и почему ты выбрал судьбу рыбака? – Мельта остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. В ее взгляде читался призыв к откровению и дикое любопытство.

– Зачем тебе? – улыбаясь смотрел ей в глаза Хавьер.

–Хави, я ведь о тебе ничего не знаю! – сказала Мельта.

Хавьер задумался, вглядываясь с горы на бушующий океан. Казалось даже, что глаза его слегка заблестели. Он налил себе в стакан красной риохи, съел пару оливок и выплюнул косточки.

– В один из дней я потерял самое дорогое, что у меня было, я лишился всего. И сейчас пытаюсь начать жить заново – сказал Хавьер, глядя на океан.

Хавьер повернулся к Мельте взял ее за плечи и, глядя, в ее глаза сказал: – Эта история слишком печальная, что бы ее ворошить. Да и не зачем тебе забивать голову всем этим.

– В Лиссабоне там, где я родился, океан совсем другой. Не скажу что он лучше или хуже, он просто другой – вглядываясь в синюю даль с барашками волн, сказал Хавьер.

Они повернулись к океану и еще долго стояли, вглядываясь в бесконечный горизонт бушующей бездны.

– Когда я смотрю на океан, в голове моей начинают рождаться большие надежды: надежды на то, что бы забыть о своей прошлой жизни, надежде начать жить заново и снова полюбить, – продолжал Хавьер

– И надежды поймать своего тунца – продолжила его мысль Мельта, глядя ему в глаза.

– Завтра я выхожу в море, последняя возможность в этом сезоне. Прогноз конечно так себе, но мне поступил большой заказ от ресторана Акеларе. Синтия – дочь знаменитого шефа Педро Субиханы, связалась со мной через Барасатеги. Она и ее команда, хотят сделать подарок старику. Закатить большую пирушку с огромным меру, в честь его семидесятилетия Педро. А послезавтра, в субботу мы возьмем вечером лучшую яхту напрокат и поплывём в Бильбао, там потрясающие места, я хочу тебе их все показать. – Хавьеру удалось перевести разговор в другое русло. Но все же, в его взгляде было видно он, что-то вспомнил. Что-то его тревожило и беспокоило и это были его воспоминания.

Утром, Мельта пришла раньше, чем обычно, что бы быстро подготовить кондитерскую к открытию. Настроение было приподнятым, если не сказать больше. Ведь скоро должен был придти Хавьер и арендованная яхта, уже ждала их пришвартованная в порту. Сегодня вечером они планируют пойти к берегам Бильбао и там, в замке на отвесной скале, что находиться прямо в океане, они останутся на ночлег.

Прошёл час, но Хавьера не было.

Когда Сан-Себастьян начали пожирать сумерки, возле кондитерской "Petit patissier" за столиком сидела Мельта, поджав одну ногу под себя. Она пила из кофейной кружки ром и курила сигареты Луиса, который сидел рядом.

– Как думаешь, почему он не пришёл? – не глядя в сторону Луиса, спросила Мельта

– Не переживай так, с мужчинами это случается – старался подбодрить Луис

Заиграла песня Стейси Кент, которая играла тогда, в тот первый дождливый день, когда они с Хавьером познакомились. Луис посмотрел на Мельту с сочуствием, потом потихоньку встал, едва поклонился, поправив поля старой шляпы, сел на свой велосипед и вдоль улицы поехал. Она не обратила на него внимания, сделала глубокую затяжку и по лицу ее протекла слёза. Когда стемнело, народ на улице поредел, все бары начали закрываться и лишь у кондитерской "Petit patissier" горел свет, а за столиком одиноко сидел одинокий посетитель, белый силуэт которого, был едва заметен.

Тем вечером он шёл со своей добычей к берегу на средних оборотах, вглядываясь в горизонт. Огромный тунец был намертво привязан к откидному трапу, убранному внутреннюю часть лодки. Хавьер всегда так поступал с особо большими видами рыб, которые были еще живы и могли запросто выпрыгнуть и покинуть свою новую колыбель. Рядом с тунцом расположился огромный меру на 12 кг и 3 хвоста мерлузы. Он предвкушал, как большую часть тунца раздаст знакомым и завсегдатаем кафе "Petit patessier" , как вырежет себе пару килограмов филе и самые лучшие куски превратит в тирадито, а так же нарежет из них пару стейков- чулетонов и пожарит, для себя и для Мельты. Хавьером овладевало дикие чувства: удовлетворение, усталость, и непередаваемый детский восторг.

Начало смеркаться до берега оставалось еще около 25 километров. В нескольких сотнях метрах, справа по борту он заметил мигающий огонёк, который нервно мигал красным светом. Хавьер прибавил ход и устремился к цели. Ветер усиливался, и катер бросало из стороны в сторону. Сквозь нарастающие волны, он увидел обломки деревянной обшивки цвета венге -точно такой же обшивкой была отделана яхта, которая уже дожидалась в порту его и Мельту. Через несколько минут он увидел ребенка – девочку лет шести с сигнальным маячком болтающемся, на ее шее. Она лежала на обломке коричневой двери с иллюминатором, прижавшись щекой и держась за разбитый иллюминатор порезанными руками. Крушение – промелькнуло в его голове. Где остальные? Боже, неужели она единственная, кому удалось спастись? Хавьер больше не думал ни минуты. Он снял теплый свитер, скинул сапоги и рыбацкий костюм и прыгнул в воду. Подплыв к девочке, он едва смог разомкнуть ее руки, что бы она отцепилась от своей двери, которая спасла ей жизнь. Они подплыли к лодке, и только тогда Хавьер вспомнил, про трап. Пути к высокой лодке были обрезаны. Он посмотрел на девочку, она была испугана, в глазах гулял ужас, нижняя челюсть тряслась, не то от холода, не то от страха.

– У нас с тобой все получится, верь мне, все получится малышка, – успокаивал он ребенка. Лодку бросало волнами из стороны в сторону, и она перекачивалась с боку на бок. Правый борт, к которому они подплыли, то и дело погружался на метр в синее море и снова взмывал вверх, оголяя правый борт почти на два с половиной метра. Он уже не думал ни о своём тунце, ни о Мельте, ни даже о том выживет ли он сегодня. Его мысли полностью растворились в бушующем океане. Во рту от избытка соли жгло язык и был привкус железа – это кровь сочилась из потрескавшихся губ, которые кровоточили открытыми ранами. Но он уже не обращал на это никакого внимания, его целью и единственным желанием теперь было во, что бы то ни стало спасти ребенка. Он стал одержим этой мыслью.

Хавьер зажмурил глаза и посмотрел на небо и мысленно он заговорил с тем, к кому обычно люди обращаются, когда им сильно плохо.

"Сколько раз в этой жизни я все портил. Говорил когда нужно было слушать, грубил, когда надо было быть мягче......... – говорил про себя Хавьер

«Пожалуйста, дай мне последний шанс ничего не испортить. Дай мне шанс поступить правильно, помоги мне! Слышишь тыы чёртов Бог? Ты меня слышишь?" – кричал уже он во все горло, куда то туда, где светился каскад звезд, туда, где был млечный путь.

Он заметил, как накатывает волна и борт лодки собирался снова уйти под воду. В этот момент он набрал воздуха в лёгкие и что было сил, слегка поднырнул под ребенка и пушечным усилием вытолкнул девочку на борт лодки. Она схватилась за крепление для швартовых и сделав усилие перелезла на корму. Девочка перелезла в корму. Под ее ногами на дне лодки лежал огромный тридцатикилограммовый тунец в 1.5 раза больше ее, он не двигался, и в его глазах отражалось звёздное небо.

Прошло 2 часа, Хавьер ощущал себя огромным выдохшимся тунцом на крючке матёрого рыбака, который мечтал поймать такую рыбу всю жизнь. Он выбился из сил и теперь только успевал переводить дух, что бы хватило сил продержаться еще несколько минут. Он цеплялся за жизнь, но понимал, что главное он уже сделал. Было уже не страшно. Вдруг его осенила внезапная мысль – он понял, для чего был рожден

"Может это действительно моё предназначение?!" – подумал он

Девочка смотрела на него, свесившись через борт лодки и тихо плакала. Он смотрел на нее, глаза его блестели и налились кровью от избытка соли, но он старался улыбаться. Его уносило волнами от лодки все дальше и дальше. В его черных глазах отражалось звёздное небо и блики луны, бегающие по воде. Хавьеру показалось, что он стал привыкать к холодной воде, стало даже тепло и комфортно. "Странно, говорят перед смертью, пролетает вся жизнь за секунду. Это не совсем так. Эта секунда длиться целую вечность и подобна бесконечному океану. Он увидел свой первый велосипед, который подарил ему дед, и вспомнил, как он гулял с первой девушкой и смотрел на звёздное небо. Он вспомнил своё первое гастрономическое потрясение когда попробовал настоящий сыр Рокфор. И то как он в первый раз прокатился на Ferrari, своего двоюродного дяди. Он вспомнил, как его жена впервые затащила его в венскую оперу и вспомнил как они дурачились с женой в роддоме, когда у нее начались схватки и потом у них родилась дочь. И Мельту, и конечно же Мельту. Он почувствовал, как его сердце наполняется этими воспоминаниями, и должно вот-вот разорваться как воздушный шар и тогда он расслабился и перестал сопротивляться. И тогда эти воспоминания начали просачиваться сквозь него, подобно бушующему океану вокруг. Он уже не чувствовал ничего, кроме благодарности за каждый миг своей прожитой жизни. Последнее, что помнил Хавьер это песня которая начала играть в его сознании, это была конечно же "Riders On The Storm".

На утро, вышли свежие газеты с заголовками «Рыбак спас ребенка, ценою своей жизни!»

2019 г. Сан-Себастьян