Let it Linger (ЛП) [CaptainCabinets] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1 ==========

1999 – Бен

Еще никогда в жизни Бен Соло не был так уверен в том, что его вот-вот стошнит.

Что она здесь делает? Какие у нее вообще могут быть дела в столовой школы Первого Ордена, да еще в этой отвратительной красно-чёрной униформе?

Он начал лихорадочно перебирать в голове все доступные варианты. Самым логичным объяснением мозг выдал то, что она, должно быть, пришла сюда, чтобы наконец прикончить его за все содеянное.

С тех пор, как он видел ее в последний раз, прошло больше года. Бен надеялся, — молился всему на свете, — что она его не узнает.

Но она пялилась прямо на него. И Бен предположил, что его было видно как на ладони, если учитывать тот факт, что он сидел в гордом одиночестве в самом конце длиннющего стола. Будто прокаженный среди остальных учащихся Первого Ордена.

Достаточно одного ее взгляда, чтобы понять — его страхи оправдались.

Она его узнала.

Конечно, она его узнала. Она же не идиотка. И все же Бен глубоко внутри надеялся, что, возможно, у нее после того случая малёхо отбило память.

И она по-прежнему зла на него. Определенно зла.

Даже через все помещение он видел, как в ее глазах плескался огонь. Как раздувались ноздри. Бен и предположить не мог, что его приведёт в ужас столь маленькая омега.

Как же хотелось провалиться сквозь землю. Бен попытался съежиться до размера клубочка, что было несколько проблематично для мальчика-альфы с подобными габаритами, но попытка не пытка. Он самая настоящая ходячая и разговаривающая секвойя. Порой ему казалось, что каждый час его тело вырастало на сантиметр.

Нужно убираться отсюда. Быстро. Он согнулся над подносом с обедом и как можно быстрее принялся запихивать остатки еды в рот. Возможно, после этого у него будет конкретно болеть живот. Но станет намного хуже, если он замешкается и столкнётся с ней лицом к лицу.

Набив рот, он снял наушники и засунул плеер в рюкзак. Поднялся, нехотя оглянулся на вырезанный из красного дерева арочный проем, где впервые за долгое время увидел ее. Но девушки там не было. Тогда Бен принялся вертеть головой, но так нигде и не смог увидеть ее русых, собранных в три небрежных пучка волос. По идее, после этого ему должно было стать легче, однако на деле стало лишь хуже. И тогда Бен решил рискнуть, стремительным шагом направившись к контейнерам с отходами, чтобы избавиться от мусора и подноса.

Подобный жасмину аромат достиг его носа, что было очень странно, поскольку он специально зарылся носом в кучку медленно разлагающейся еды. И он знал, просто знал, что она стояла прямо позади него. Будто чёртово привидение, что преследовало свою жертву денно и нощно. Бен мог поклясться, что где-то на фоне завизжали скрипки, прямо как в кинокартине «Психо».

Он медленно повернулся, пытаясь придать себе бесстрастный вид, и внутренне приготовился к встрече. Еще ни разу ее присутствие не вызывало у него нервной дрожи. Никогда в жизни.

Боже. Как кто-то мог выглядеть настолько прекрасно и устрашающе одновременно? Ее руки скрещены на груди, а челюсть крепко сжата. Она на пределе, готова сию же минуту наброситься на него. А вот Бен вообще не ощущал ни рук, ни ног. Такой же слабый и беспомощный, как в ту их первую встречу.

— Соло.

Она произнесла его имя словно какое-то грязное ругательство. Тело Бена не успело распознать злость, потому что внезапно ощутил, как после произнесенных ею слов каждая частичка будто оказалась в огне. Интересно, осознавала ли она, какой силой обладала?

— Джонс, — едва не задохнувшись, выдавил он. Прежде чем дело смогло набрать оборот, он попытался пройти мимо нее, вернее, попытался сбежать. Но омега преградила путь, отрезая его от столь желанно-сладкой свободы.

— Разве не слышал? Я уже Палпатин, — буквально выплюнула омега.

И тогда сердце Бена ухнуло вниз.

Шив Палпатин основал школу Первого Ордена в конце 1940-х со своим бизнес-партнёром Энакином Скайуокером сразу же после окончания войны. Так вышло, что этот самый Скайуокер был его дедом.

Изначально в школе могли обучаться лишь мальчики-альфы, но в последнее время их численность значительно сократилась, альфы стали редкостью — многие из них погибли во время войны. Спустя некоторое время школа распахнула объятия и для мальчиков-бет. Затем для девочек-альф и девочек-бет. А вот вопрос с омегами затянулся на довольно-таки долгий период, со ссылкой на потенциальную опасность для альф. Но правительство не стало терпеть подобного отношения, указав на легитимность британского Акта о дискриминации омег от 1979 года. И уже в следующем году в стенах школы смогли учиться и омеги.

Шив Палпантин поддерживал установленные порядки железной рукой на протяжении десятилетий, сделав Первый Орден одной из самых востребованных школ в мире. Но где-то в районе ранних девяностых он самым неожиданным образом исчез, а случилось это как раз прямо перед первым годом обучения самого Бена. Кто-то утверждал, что его разыскивала полиция, и поэтому горе-основатель сбежал на труднодоступный остров в области Карибов. Некоторые с пеной у рта доказывали, что он был уже мёртв, разлагаясь в какой-то глубокой яме не без помощи своих врагов. Другие же кричали, что старик просто заболел и решил отойти от дел. Ведь все-таки Шив Палпатин был самым настоящим ископаемым.

Но всего пару месяцев назад поступила информация о том, что он умер в своем поместье в Бакингемшире. Вскоре мир узнал о существовании его давно потерянной внучки, которая возникла будто из ниоткуда и немедленно заявила право на наследство. Впрочем, это и было основной темой для разговоров всех учащихся после того, как они вернулись с зимних каникул.

Поэтому, да, Бен, конечно же, слышал об этом. Он просто не знал, что это была именно она.

— К-как?

Бен отчаянно хотел узнать, как вообще такое могло произойти. Как столь прекрасное существо могло быть одной крови с этим премерзким старикашкой. Сам он никогда его не встречал, но видел кучу фотографий и слышал достаточно историй, чтобы знать о том, что фигура старика прямо источала тьму. А Рей была… светом.

— Что, не ожидал этого? — небрежно ответила она и издала натянуто-тихий смешок.

Она перевела взгляд на свои ногти, делая вид, что вся эта ситуация ее ничуточки не беспокоила, что он ее ничуточки не беспокоил. Но Бен все равно заметил, как омега сжала ладонь в кулак и опустила руку. Ногти обгрызены, кутикулы неопрятны — результат нервной привычки. Бен об этом помнил. Не забыл с тех самых пор.

— Я… — начал он, даже не зная, что и ответить.

Ему нужно было так много рассказать ей, но он не имел ни малейшего понятия, откуда начать. К счастью, она заткнула ему рот прежде, чем Бен успел издать что-либо внятное.

— Верно, — фыркнула она. — Увидимся, Соло.

Проходя мимо, она задела его плечо, и от него не укрылось, что в этот жест было вложено больше сил, чем положено случайному точку. Но он принял удар. Равно как и шанс на побег.

Ему нужно было как можно скорее вернуться к себе в комнату, чтобы никто не успел заметить его дикий стояк, что медленно, но верно расцветал еще во время их весьма непродолжительного разговора.

Позаботившись о насущной проблеме, он упал на свою слишком маленькую кровать — живот раскрасила сперма, и тогда Бену в голову неожиданным образом пришла самая глупая мысль: должно быть, Бог все-таки существует. И эта встреча, без всяких сомнений, была самой настоящей карой.

1997 – Бен

Он увидел ее впервые в Закусочной Ниимы, одетую в фирменную униформу заведения: неоново-синее поло, штаны цвета хаки и кепка, на которой была изображена отвратительно-уродливая мультяшная рыба. Ничем не примечательная одежда. С ног до головы ужасная. Но Бен никак не мог перестать думать о том, насколько мило девушка выглядела в ней.

И ее аромат.

Он почти перебивал запахи масла, уксуса и трески, что проникали в каждый уголок помещения. Почти. Школа требовала от него и других студентов с подобной динамикой строгого соблюдения приёма подавителей, которые делали их ощущения похожими на восприятие бет, чтобы избежать всяких неприятных «инцидентов».

Но Бен никогда не встречал подобного аромата. Хакс сказал, что она пахла ничего так. Сразу же после поездки в город он пришёл в комнаты, поделившись, что совершил «пальчики оближешь» какое открытие. Только что проявившаяся омега. Никто ему, конечно же, не поверил. Но тут нужно понимать, Хакс — величайший любитель поездить по ушам, поэтому никто никогда не верил его словам.

Бен, По и Митака оказались единственными, кому было достаточно скучно, чтобы отправиться проверять байку Хакса. Они нацепили Адидас, Ральф и Томми, — иными словами, все лучшее, что было в их подростковом гардеробе, полностью соответствуя образу учащегося школы Первого Ордена, — и дружно направились в близлежащую деревушку Джакку, преодолев путь примерно в восемь километров. У них могло быть сколько угодно денег, они могли позволить себе приобретать сколь угодно дорогущие машины, но ни у кого из них не было документов. И в случае неудачи им бы пришлось ждать такси намного дольше, чем добираться до этого гиблого места на собственных ногах.

И когда они наконец нашли ту самую бедняцкую дыру, так вышло, что за прилавком не было ни души. Ни работников, ни посетителей. Но Хакс уверил их подождать, поэтому они выбрали наиболее чистый столик и расселись по стульям, которые грозились распасться на мелкие кусочки прямо под весом неожиданных посетителей. Скрежет последнего альбома «Оазис» был единственным звуком, наполняющим помещение. Спустя пару минут Бен уже сидел будто на иголках, готовый оставить это дурацкое дело, товарищей-идиотов и вернуться в свои комнаты. Но когда к ним вышла девушка, наверняка, чтобы поприветствовать посетителей, вокруг моментально стало мертвецки-тихо. И Бен ощутил, как каждую частичку тела охватило огнем.

И вот картина маслом: трое парней сидят и, раскрыв рты, пялятся на случайную девицу-омегу, будто кучка каких-то неотесанных, озабоченных шестнадцатилетних альф.

Кем, если быть откровенным, на самом деле они и являлись. Ладно, кем на самом деле являлись конкретно Бен, Хакс и Митака. По был бетой, и ему, казалось, было вообще пофиг на все происходящее. Он даже достал свою приставку и принялся жариться во Фроггер.

Никто из них еще ничего не заказал.

Они просто сидели.

И пялились.

Бен знал, что это неправильно. Знал, что она это заметила. И что ей некомфортно. Потому что она смотрела на них в ответ подобно запуганному кролику, ожидая, пока они сделают первый шаг, чтобы у нее наконец возникла уважительная причина для побега. Она стала обкусывать ногти. Затем прикусила губу. Но он просто не мог оторвать от нее взгляда. Он был потрясён. Должно быть, именно об этом и говорилось во всех этих старых книгах — что омеги обладали способностью накладывать на альфу особые «чары». Он бы сделал для нее все — даже отрезал свои волосы — хотя не знал о ней ровным счётом ничего.

И чем дольше они сидели, тем больше Бен ненавидел себя. Тем больше он хотел извиниться перед ней. И уйти. И заехать Хаксу и Митаке за то, что так бесстыдно рассматривали ее.

В помещение через заднюю дверь вошел еще один работник, выдергивая парней из влажных грёз. Он был примерно их возраста. Симпатичный, темнокожий подросток, одетый в такую же синюю рубаху, хаки и идиотскую кепку. Девушка подбежала к нему, что-то зашептала на ухо, после чего он неестественно замер и наконец обратил внимание на их столик.

— Бляяя, — посмеиваясь протянул Хакс. — Она привела подкрепление.

Тем временем «подкрепление» скинуло свои манатки на прилавок и со свирепым видом направилось к ним. И если бы этот парнишка был альфой, Бен бы точно наделал в штаны. Но, подходя ближе, исходящий от него аромат поставил все на свои места — счастливчик, бета.

— Чем могу помочь, парни? — натянуто спросил он. Сильные руки сложены на груди, прикрывая бейджик, на котором шрифтом Comic Sans было написано «Финн».

— Мы еще думаем, чего бы такого заказать в вашем прекрасном заведении, — отшутился По и тут же заслонился меню.

— Вы сидите тут уже пятнадцать минут, — сквозь зубы прошипел Финн.

— И что ты этим хочешь сказать? — выплюнул Хакс.

— Да то, что в меню представлено не больше десяти позиций. Тут особо нечего выбирать. При обычных обстоятельствах, я бы попросил вас пройти к кассе и заказать там… с недавнего времени столы больше не обслуживаются. Но я сделаю вам одолжение и приму заказы прямо здесь и прямо сейчас.

— Я буду треску, — улыбаясь сказал По, пребывая в блаженном неведении обо всей этой крайне напряженной ситуации.

Бен даже не знал, почему вообще дружил с ним. Его присутствие раздражало, к тому же, кажется, ему самому не очень-то и нравилось общество Бена или же Митаки. А с Хаксом все ясно, он вообще никому не нравится.

— А ты? — спросил Финн, выдергивая Бена из мыслей.

— М-м. У вас есть курятина? — наконец выдавил он.

— А что, в меню представлена курятина?

— Эм-м. Нет, — ответил Бен, неловко теребя лежащее перед ним меню.

— Тогда ты сам ответил на свой вопрос. Здесь подаётся рыба. Если хочешь курицу, то неподалёку есть Макдональдс, — отрезал Финн и обратился к Митаке. — Ты выбрал?

— Ээ-э… я… мг…

Финн даже не дал шанса заикающемуся бедняге ответить, как сразу же переключился на последнего члена их компании.

— Ты?

— Я бы не притронулся к этому дерьму, даже если бы подыхал от голода, — прокомментировал Хакс и растянулся в этой своей невыносимой скользкой улыбочке.

— Замечательно, — Финн хлопнул в ладоши. На его губах расцвела столь же фальшивая улыбка. — Тогда уматывайте отсюда, и хватит уже пялиться на мою подругу, как группка каких-то недоделанных альфа-извращенцев.

Затем крутанулся на пятках и зашагал прочь.

— Чегоо? Я пожалуюсь на тебя менеджеру, — прокричал Хакс, но Финн лишь махнул рукой, возвращаясь за кассу. Назад к омеге, чья улыбка напоминала выражение довольного кота, которую, к слову, она тщательно старалась скрыть. Было очевидно, что она изо всех сил пыталась не рассмеяться.

Бен знал, что его лицо, должно быть, напоминало свёклу. Еще никогда в жизни он не испытывал подобного унижения. Ему даже не удалось и словом обмолвиться с этой девушкой, а она его уже ненавидела.

По крайней мере, он увидел ее улыбку. Даже если та была обращена к Финну, которому удалось унизить подростков-альф.

Как только они встали из-за стола, омега отвернулась, делая вид, что крайне занята оттиранием пятна на стойке, которую с усердием надраивала последние пять минут.

Хакс, не изменяя своей манере поведения, сбросил банку для чаевых и гордо зашагал вперед. На лице Митаки — шок, после чего он незамедлительно потрусил за рыжим. По буркнул что-то типа: «Ты напортачил, ты и поднимай», перешагнул через рассыпанные монеты и все равно ушёл.

А Бен… Бен наклонился, чтобы собрать их. Начать с того, что в банке было не так уж и много денег — всего несколько монет, что теперь валялись на грязной плитке — поэтому он довольно-таки быстро справился с задачей. Выудил из кармана десятку и бросил ее в банку, затем поднялся на ноги и поставил жестянку на стойку.

Бен был несказанно удивлен, увидев стоящую перед ним девушку. Она прямо-таки пялилась на него. Он протянул банку, и омега, с минуту кидая на предмет подозрительные взгляды, буквально вырвала ее из его рук. Ему даже не удалось произнести что-либо, не удалось извиниться — как девушка в мгновение ока скрылась из виду. Бен бросил последний взгляд на парня, Финна, который лишь вскинул брови и покачал головой.

Бен возвращался в школу Первого Ордена уже без спутников, безмолвно порицая себя на протяжении всего пути. Неудачник. Дикое животное. Ему нельзя показываться на людях.

С одной стороны, он сожалел, что повёлся на болтовню Хакса. Все задуманное этим рыжим придурком каждый раз заканчивалось какой-то хренью. А с другой — он был невероятно счастлив, что все-таки пошел в эту богом забытую дыру. Возможно, ему бы никогда не представилось другого шанса увидеть ее когда-либо.

И Бен знал, что ему нужно вернуться. Знал, что ему нужно познакомиться с ней. Если она, конечно же, позволит.

Все, что ему на данный момент было известно об этой девушке, так это ее имя. Бен успел прочесть его на бейждике, прежде чем та смогла убежать.

Рей.

========== Глава 2 ==========

1999 – Бен

У них было два совместных урока.

Это в равной мере и ужасало, и вызывало неконтролируемый восторг.

На уроке новейшей истории она сидела на противоположной стороне класса.

А вот на химии ее причудливые хвостики маячили прямо у него перед носом, равно как и до боли соблазнительный вид на изящную шейку. Порой, когда омега наклонялась вперед, ворот ее рубашки неким особенным образом оголял шею, и Бен мог без всяких преград рассмотреть брачную железу.

Ее аромат творил с ним то же самое. Он определённо был приглушён действием подавителей и блокаторов, применение которых было обязательным для каждого учащегося. И даже несмотря на это, исходящий от Рей аромат оставался самой изумительной вещью, которую ему когда-либо приходилось испытывать. Иногда его обуревали фантазии о похищении ее свитера, что обычно висел на спинке стула. Особенно Бену нравилась та, в которой он с маниакальной одержимостью трётся об этот самый свитер каждой доступной частью своего тела. А иногда фантазия предоставляла более… изощрённые образы.

Поэтому Бену стало так сложно вникать в суть занятий. И он быстро начал отставать.

Бен всегда был хорошим учеником — одним из самых лучших — хотя всегда предпочитал делать вид, что ему по большому счету насрать на своё образование. Но, конечно же, это было не так. Возможно, ему бы даже с легкостью удалось заполучить орденскую хрен-получишь-стипендию, если бы он, конечно же, позарез нуждался в ней. А он как раз и не нуждался. Учитывая свое богатое семейное наследие. Амидала. Скайуокер. Органа. Соло.

Интересно, сколько у Рей сейчас денег, если брать в расчет, что она отныне носила фамилию Палпатин. Бен заключил, что, должно быть, много. Шив и его загребущие ручонки никогда не упускали шанс лишний раз набить карман.

Возможно, Рей заполучила статус самого богатого ученика школы. Бен с уверенностью мог сказать, что у нее было больше денег, чем у всей его семьи. Даже Хакс и рядом не стоял с ее нынешним состоянием, и этот факт приводил рыжего в неописуемую ярость.

Бен знал об этом, потому что начиная с того момента, как Рей прибыла в школу, он ни на секунду не затыкал свой поганый рот. Каждый раз, когда омега проходила мимо, Хакс неизменно прикапывался к ее одежде или же причёске. Называл Рей отбросом. Шлюшкой-омегой. Бен пару раз даже пытался заступиться за нее, но рыжий лишь насмешливо замечал: «Ну да, другого я от тебя не ожидал». Хрен поймёшь, что он этим хотел сказать.

Этот говнюк пошел еще дальше и распустил слухи о том, что она притворщица. Хакс не поленился и придумал целую теорию заговора, в которой Рей убила настоящую внучку Палпатина и заняла ее место, дабы прибрать к рукам все богатство.

Бену приходилось сдерживать в узде собственные инстинкты, дабы нахрен не придушить наглого альфу. После всего того, что произошло между ними, он по-прежнему хотел защищать ее.

Но у Хакса была кишка тонка, чтобы подойти к омеге и сказать ей все эти гадости в лицо. Именно поэтому Бен знал, что Хакс боялся ее. И он всецело понимал рыжего, ведь тоже опасался ярости этой маленькой омеги. Рей оказалась самым устрашающим человеком, которого ему когда-либо приходилось встречать. Самим своим существованием она ставила под сомнение каждый глупый стереотип об омегах, что на протяжении долгих лет продуцировала культура и общество. Она заставляла его сомневаться в собственном статусе альфы.

Ситуация действительно изменилась. Рей больше не была нищей официанткой, она внучка одного из самых влиятельных людей во всей Британии. Поэтому в школе омега была на вершине социальной пирамиды, хотя, кажется, она об этом не очень-то была осведомлена. Или же ей было просто по барабану. И как бы Хакс ни старался дискредитировать ее этими гаденькими, низкими комментариями или грязными сплетнями, ему все равно не удавалось добиться желаемого эффекта. Отныне Рей неприкосновенна.

И она определенно неприкосновенна для Бена. В буквальном смысле, потому что омега не подпускала его к себе ни на шаг. Не то чтобы он намеренно пытался побыть рядом с ней. На самом деле, Бен всеми силами старался избегать ее, и все же каким-то образом каждый божий день умудрялся оказываться вблизи этой маленькой омеги.

И она всегда одаривала его колким, суровым взглядом, а затем незамедлительно отворачивалась и уводила с собой своего собеседника. Может, даже нашептывала на ухо всякие гадости о нем. Он идиот. Позор всех альф. Он не способен контролировать себя.

Рей быстро нашла себе новых друзей — Роуз Тико, Кайдел Конникс, и недавний перебежчик чёртов По Дэмерон. Бен еще мог понять ее дружбу с Тико и Конникс, обе девушки были довольно-таки приятными. И они омеги. Но Дэмерон? Каждый раз, когда он видел По в компании Рей, желудок скручивало спазмом. И это совсем не зависть, нет.

Он мог спокойно отдохнуть от всего этого дерьма лишь во время обеда. По ряду причин Бен перестал питаться в столовой. Все равно он привык сидеть один, потому что у его так называемых «друзей» было совсем другое время перерыва. Это было не самой большой потерей, ведь на самом деле они были не очень-то приятными собеседниками. А вот перерыв Рей как раз вписывался в его расписание, и он был уже по горло сыт ее взглядами и вездесущим ароматом.

Поэтому, когда погода стала более-менее сносной, Бен начал обедать во внутреннем дворе школы.

До него недавно дошло, что если и быть одному, то лучше всего проводить это одиночество на свежем воздухе. И всякий раз, когда наступала хорошая погода — да и плохая тоже — он брал с собой плеер, надевал пиджак и выходил на улицу, и если трава оказывалась не слишком влажной, с удовольствием валялся на ней.

Сегодня погода была прохладной, но солнце согревало своими лучами, и Бен с удовольствием растянулся на зелёной траве. Достав наушники, начал подпевать вслед за песней и закидывать в рот шоколадные квадратики Дейри Милк.

Oh, you creep up like the clouds

And you set my soul at ease

Then you let your love abound

And you bring me to my knees

Бена начало клонить в сон, глаза слипались, но покой был нарушен раздавшимся вдали криком.

Он лениво открыл глаза и хотел было привстать, как ему по лицу зарядило с такой силой, что даже слетели наушники, а сам Бен опрокинулся на траву. Схватившись за звенящие уши, он протяжно застонал.

Он мог поклясться, что в тот момент увидел звезды, затем медленно приподнялся на локтях. Когда зрение пришло в норму, заметил других учащихся. Не он один решил воспользоваться столь редким в Англии солнечным деньком.

Слева от него лежал футбольный мяч. А справа — стремительно приближалась маленькая фигурка.

— О Боже! О Боже! Бен! Мне так жаль! Я говорила ей не бросать мяч в твою сторону, но она сказала, что он просто пролетит над тобой, но затем ты поднялся и я…

— Все нормально, Роуз, — ответил Бен, потирая пострадавший нос и щеку.

Но Роуз разразилась извинениями. К ним нехотя подошла Рей, стала за спиной у подруги, и ее жасминовый аромат словно отвесил ему вторую пощечину. Встретившись с ним взглядом, она сложила на груди руки и сжала в тонкую линию губы. Ее позиция ясна как божий день. Но глаза. Они полны раскаяния.

— Рей! Извинись! — потребовала Роуз, с укором смотря на омегу.

— Извини, Соло, — пробурчала она, отводя от него взгляд.

Затем схватила мяч и убежала.

— Мы перейдём в другое место, — заверила его Роуз.

— Все в порядке. Я просто… доем в комнате.

Роуз хотела было запротестовать, убеждая, что ему совсем необязательно уходить. И что они его больше не побеспокоят. Но Бен не мог. Он не мог расслабиться, зная, что поблизости была Рей и ее словно выпеченный под солнечными лучами аромат, проникающий в его ноздри с каждым дуновением ветра. Поэтому принялся собирать вещи, поднимаясь на ноги.

— Увидимся завтра, — тихо сказал он.

Маленькая девушка кивнула, в полной мере понимая смысл сказанного, но все еще испытывая неловкость за произошедшее.

Он надел наушники, сквозь которые до сих пор доносился страстный голос.

But oh, it’s so evil, my love, the way you’ve no

Reverence to my concern

So I’ll be sure to stay wary of you, love

To save the pain of once my flame and twice my burn

1997

В пятницу после их первого похода в Закусочную Ниимы Хакс решил, что хочет сходить еще разок.

Он собрал очередную группку тупых подростков-альф, чтобы всей гурьбой отправиться в городок. Ведь на этот раз компания собралась куда больше, поскольку теперь все знали, что рыжий не трепался о той самой омеге, а говорил правду. Подростки заняли все три стола, что сразу же забило и так тесное заведение под завязку.

Бен сказал себе, что пойдёт с ними только для того, чтобы держать ситуацию под контролем. Чтобы убедиться, что никто из них не позволит себе ничего лишнего. Чтобы защитить ее. Все это было ложью, потому что на самом деле он был слишком слабым, чтобы противостоять находящимся в самом расцвете сил альфа-инстинктам. Как будто в его постоянно мрачную страну наконец проник лучик света. И не важно, что она, блять, исходила пеной от их присутствия.

Неожиданно, но к компании присоединился и По. С тех самых пор, как они все познакомились на первом году обучения, По всегда был моральным центром, а это уже говорило о многом. Но Бен до сих пор не понимал, чего тот здесь забыл, ведь все равно ничегошеньки от этого не выиграет. Ему приходилось оправдывать это тем, что По просто был большим любителем рыбы и картошки.

А насчет Хакса… тут уже не шла речь о том, чтобы заполучить внимание омеги… Рей. Он хотел отомстить. Суть была в удержании власти, какой бы малой она ни была. Рей и ее друг унизили его, и теперь Хакс заставит их заплатить единственно-доступным ему способом: он станет хныкать подобно маленькому вонючему дерьму.

На этот раз они быстро сориентировались с выбором еды, и Бен вызвался огласить заказ, подумав, что, возможно, это был его шанс, чтобы заговорить с омегой. Чтобы заранее извиниться за все то, что может учудить Хакс. Но омега быстро исчезла за дверью, и за кассу стал ее рыцарь в сияющих доспехах, Финн. Бен старался вести себя максимально учтиво, хотя сам Финн особо не скрывал своего презрения. Вернувшись с заказом, он буквально швырнул еду на стойку.

Бен кинул в жестянку пятак. Финн ничего не сказал, наверное, предпочёл сделать вид, что не заметил, хотя Бен знал, что это было не так.

Они провели в Закусочной целых два, блять, часа, и его уже начинало подташнивать. Толсто-порубленная, вывалянная в десятом масле картошка и рядом не стояла с отвратительным поведением Хакса. Сладкий, но слабый аромат омеги, что самым отвратительным образом переплетался с уксусом и треской, тоже не помогал ситуации.

За все это время Рей появилась лишь пару раз, она, наверное, решила поработать на кухне, чтобы ее никто не трогал. Бен ее понимал. Каждый раз, когда омега выходила к ним в зал, эти животные сразу же начинали улюлюкать. Некоторые особо дерзкие сбрасывали на пол еду, приманивая, чтобы та убрала оставленный ими мусор. Но Рей не убирала. И вообще не обращала на них внимание. Но Бен видел, как сжималась ее челюсть, как пылали от ярости глаза. Ему казалось, что он мог даже учуять ее ярость, хотя это мог быть всего лишь кислый запах лимонов, что лежали в тарелке.

Уходя, Хакс приказал всем оставить столы неубранными и во всеуслышание заявил, что это работа обслуживающего персонала. «Пускай сами убирают», — фыркнул он. Парни в ответ захихикали.

По, надо отдать ему должное, все-таки убрал мусор. Но только за собой. Три грязнющих, покрытых разводами и остатками еды стола никуда не делись.

Поэтому Бен принялся сгребать столько мусора, сколько смог унести за один заход, хотя ему все же пришлось бегать то к мусорке, то обратно бесчисленное количество раз. И он не смотрел на стойку, потому что знал — Рей была прямо там. Она перестала прятаться. Он ее чувствовал.

Отправив последнюю размякшую картошку в мусорный бак, наконец собрался с духом и кинул быстрый взгляд на стойку. На нее.

Омега стояла одна. Она выглядела так напряжённо, так прекрасно и устало. Ореховые глаза смотрели на него с прищуром, бросая самый настоящий вызов, будто она надеялась, что он скажет какую-то хрень, и у нее появится отличный повод наброситься на него.

Бен тяжело сглотнул, заставляя себя сказать хоть что-нибудь. Тело внезапно стало таким маленьким, горло сжало спазмом, а сердце отбивало в ушах настолько сумасшедший ритм, что играющая по радио крайне раздражающая песня Spice Girls звучала будто из-под воды.

— Из-з-вини, — заикаясь, выдавил он.

Ее мышцы слегка расслабились, а глаза стали похожими на блюдца. Из распахнутого рта вырвался тихий вздох.

Он удивил ее. Смутил ее.

Омега оторвала от него взгляд и посмотрела ему за спину — там, где как бы Бен ни старался, все еще оставалось немного мусора. Выражение ее лица снова приобрело сердитый вид, брови насупились, а ноздри яростно раздулись. И когда она снова встретилась с ним взглядом, в них плескалось лишь суровое осуждение.

— Уходи, — холодно сказал она.

Ее испуганный, но чертовски приятный голос послал по позвоночнику заряд электричества. Член дернулся, не улавливая в омежьем тоне ни гнева, ни яда.

А он слушал музыку. И бежал. Бежал так быстро, выжимая из себя максимум. Он даже пробежал мимо Хакса и его приспешников, не обращая на них внимания.

И когда наконец запер свою дверь изнутри, принял решение.

Он не сможет сделать это еще раз.

Если Хакс на следующий неделе поднимет эту тему, Бен скажет тому съебаться.

Он не вернётся.

Не вернётся, не вернётся, не вернётся.

1999 – Бен

Бен сидел на поскрипывающей библиотечной деревянной лестничной клетке, ожидая прихода Роуз, в принципе, как и каждый субботний вечер.

Он услышал, как позади него раздались легкие шаги, за чем незамедлительно последовал женственный ментоловый аромат. Напряжение покинуло его тело, испытавшее неописуемое облегчение от того факта, что она все-таки пришла. Что она еще не отвернулась от него. Омега присела на ступеньку выше и схватила его за челюсть, поворачивая к себе, чтобы получше рассмотреть подбитый глаз.

— Иисусе, Мария, Иосиф! Выглядит просто ужасно, Бен. Мне очень стыдно из-за вчерашнего.

Бен посмотрел на Роуз, чьё лицо было полно сожаления и волнения. Ему нравилась в Роуз эта черта. Ему нравилось, что кто-то беспокоился о нем, даже если этому суждено навсегда оставаться секретом.

И он не был до конца уверен, почему их дружба должна оставаться для всех тайной. Возможно, это как-то связано с его компанией, которая ненавидела ее, а возможно, потому что все ее друзья ненавидели его. Факт взаимодействия друг с другом за пределами их маленького секрета казался несколько… проблематичным. Они не могли нарушить не ими установленные социальные нормы. Это глупо, но таков мир.

Бен и Роуз сблизились примерно шесть месяцев назад. Они только прибыли в школу из США, и оба вернулись с похорон. Ее сестра умерла примерно в то же время, что и его отец, и ни у кого из них не было сил вернуться в школу после столь трагического случая. А когда все же вернулись, что-то в них кардинальным образом изменилось. Они стали совершенно другими людьми.

Роуз, которая всегда была скромной и замкнутой, стала больше появляться в компаниях. Она старалась каждый день окружать себя людьми, чтобы у нее не оставалось времени на раздумья. Чтобы ей не приходилось вспоминать.

А вот Бен стал чересчур замкнутым. Он избегал товарищей, хотя особых проблем с этим у него никогда не возникало. Он избегал директора школы. Старался не попадаться на глаза тем, кто мог бы завести разговор о его отце или чувствах. Так было до Роуз.

Бен не плакал на похоронах. Не плакал, когда неделями пропадал в своей комнате. Не плакал даже тогда, когда вернулся в Англию. Но в первый же день в школе его так накрыло, что ему пришлось отпроситься с занятий. Он оказался на лестничной клетке старой библиотеки. И как только сел на ступени, из глаз покатились горькие слезы.

Здесь и нашла его Роуз, прижимающегося к холодной каменной стене, абсолютно и бесповоротно сломленного.

Сперва Бен испугался, увидев, что его застали в столь тяжёлый момент. Он думал, что она посмеется над ним. Что расскажет каждому и испортит его репутацию, хотя Бен и сам хорошо поработал над тем, чтобы испортить ее. До тех пор, пока Роуз не присела с ним рядом, он был готов сорваться, наорать на нее. И затем, к его превеликому удивлению, она тоже начала плакать.

Так продолжалось пару недель. Возможно, даже месяц. А когда решили, что уже по горло насытились плачем, нашли себе новое занятие.

Иногда они просто читали, ели или играли в игры. Обычно Роуз заставляла его слушать свою девчачью музыку «Ярмарки Лилит», которую он, притворяясь, ненавидел. Но в основном они просто сидели и болтали. И делились с друг другом всем. Он уже и не думал, что сможет кому-то открыться в такой же мере, как это выходило с Роуз. И он думал, что, возможно, она считала так же.

Бен даже знал, что ей нравились девушки, и, кажется, об этом не были осведомлены ее друзья. Особенно Джанна, в которую Роуз была по уши влюблена.

У них не было абсолютно ничего общего — ну, кроме мёртвых членов семьи и колоссальной упёртости — но она, возможно, стала ему самым родным человеком.

И сейчас Роуз стала лучшей подругой человека, который всей душой его ненавидел.

— Я же сказал, все в порядке, — пробормотал он, отворачивая от нее голову.

Лишь бы она не смотрела на него своим всезнающим взглядом. Бен закрыл глаз отросшими волосами, надеясь хоть немного спрятать синяк.

— Я же вижу, что нет. Она должна была сто раз подумать, прежде чем бросить мяч в твою сторону. Клянусь, такое ощущение, будто она сделала это намеренно.

Бен прикусил губу и уткнулся взглядом в ступени.

— Может, так и есть.

— Она, типа, реально тебя не переваривает. Я просто не понимаю этого.

— Знаю.

— Почему?

Бен сперва был немного шокирован, узнав, что Рей еще не прожужжала Роуз все уши о той самой ночи. Она ведь определенно могла, и тогда над ними бы в считанные минуты начала смеяться вся школа. Шок прошёл, и он устало вздохнул, неохотно отвечая:

— Кое-что… случилось. С нами. Раньше.

Его с головой поглотило смущение, и он даже не смог рассказать о той ситуации Роуз. Во многих случаях он никогда не стеснялся обнажать перед ней душу, но, если расскажет об этом… просто умрёт со стыда.

— Она в Первом Ордене, типа, всего ничего. Знаю, что ты порой можешь вести себя как самый настоящий говнюк, но чего такого ты уже успел натворить?

— Это случилось еще до школы. Мы встретились два года назад.

От удивления глаза Роуз приобрели форму блюдец.

— Она об этом ничего не говорила.

Бен неопределённо замычал.

— И?

— Что, и?

— И что случилось между вами двумя?

Бен вздохнул, раздумывая, какой же дать ответ, чтоб удовлетворил ее любопытство, не вникая при этом в подробности.

— Я выставил себя полным дураком. И я… ранил ее. После этого мы больше не разговаривали. У нее есть полное право, чтобы ненавидеть меня.

— Больше ты не расскажешь, верно?

— Ага.

— Ладно. Я не буду давить, вижу, что тебя очень смущает эта тема, — ответила она и поднялась со ступеней.

— Спа…

Но Роуз не дала ему договорить, вскинув палец.

— Но не думай, что я это так оставлю, Бенджамин Соло. Ах, забыла сказать. Сегодня мы играем в шахматы и слушаем Бьорк.

Затем побежала вверх по ступеням прямиком в объятиях тёмной библиотеки, направляясь в комнату отдыха, где они обычно и зависали. Бен, ворча, отправился за ней. Он мог выдержать неразборчивые завывания Бьорк, но просто на дух не переносил шахматы. Или даже не так. Он не любил шахматы, потому что в них постоянно выигрывала Роуз.

Но ему будет полезно заняться чем-то обычным, незатейливым. Последние полторы недели он чувствовал себя крайне встревоженно.

В последний раз ему было так хреново целых два года назад.

Причина осталась той же.

========== Глава 3 ==========

1999 – Рей

Рей Джонс и не осознавала, какой силой может обладать одна лишь фамилия, пока не испытала это на собственном опыте.

Палпатин.

У нее и правда не было в планах менять свою фамилию. И точно не на такую.

Когда месяцы назад ее отыскал с иголочки одетый поверенный, заявившись к ней прямо на работу, Рей отнеслась к его визиту с большим подозрением. Он попросил ее присесть и сообщил, что у нее, оказывается, был недавно почивший дед, который всю ее жизнь находился от нее едва ли не в часе езды. Подозрение сменилось неприкрытым изумлением, и она рассмеялась мужчине прямо в лицо. А когда тот уточнил, кем именно являлся ее этот загадочный дед, былое веселье приобрело привкус горечи.

Этот человек — один из богатейших во всей Британии — жил без семьи и родных в богатстве и достатке. Все это время она училась выживать в нищете, сменяя одну дерьмовую семью на другую без копейки в кармане.

Поверенный сказал, что по закону все богатство ее деда переходило ей, а состояние у него было, откровенно говоря, впечатляющее. Все, что нужно было сделать Рей, так это сдать ДНК тест и взять фамилию умершего.

Дальше — лучше.

Шив Палпатин и вовсе не хотел становиться дедушкой. Он даже завещал ей все свое состояние не потому, что любил или же испытывал гложущую вину, а потому что просто не желал, чтобы прервалась его линия. Чтобы та канула в небытие вместе с его чёртовой фамилией. Очевидно, кроме Рей других родственников у него не было.

И это вызвало у нее отвращение. Она, не долго думая, была готова отказаться от денег, заоблачных перспектив и фамилии. Ее гордость не могла вынести столь горькой правды.

Но тогда вмешался Финн и убедил ее хорошенько над этим подумать.

Он сказал, что после стольких лет бедности она, как никто другой, достойна всех этих денег и, что более важно, защиты. Сказал, что с фамилией ее деда сможет с легкостью поступить в любой университет, в то время как еще одна «Джонс» вызовет у комиссии лишь очередной приступ закатывания глаз. Жизнь и так нелёгкая штука, особенно, когда ты омега. Поэтому ей нужно ценить каждую возможность, которая могла бы в перспективе вывести ее из порочного круга бедности. Финн мудро заметил, что она может из наследия своего деда сотворить нечто иное, нечто лучшее.

С тех пор изменилось все.

Фамилия.

Работа.

Одежда.

Школа.

К Новому Году Рей уже была абсолютно другим человеком. Иногда ей казалось, что все происходящее с ней — сон. Но было достаточно лишь одного взгляда на свою безвкусную красно-чёрную форму, чтобы понять — это правда. Она Рей Палпатин.

Но одно все так же оставалось неизменным.

Бен Соло.

Этот придурок.

Рей соврала бы, сказав, что перспектива снова увидеть его не была определяющим фактором в ее решении пойти именно в школу Первого Ордена. С новой фамилией перед ней открывались любые двери, и она знала, что такое положение дел еще сыграет ей на руку при поступлении в университет. А еще она была осведомлена о том, что его трусливая задница до сих пор терлась в стенах этого уродливого готического здания школы.

Он не был препятствием. Скорее, наоборот. Рей не могла дождаться, чтобы удивить его. Чтобы показать, что она столь же достойная, как и он… или даже лучше. Чтобы он увидел, чего лишился.

Поэтому в первый же день Рей принялась разыскивать его подобно ищейке, выжидая подходящий момент, чтобы оголить клыки. Уверенность то уходила, то накатывала с удвоенной силой. Она подготовила речь, проигрывала монолог в своей голове, пред зеркалом и даже в душе. Но затем случайно застала его в столовой, сидящим за обеденным столом в полном одиночестве, и ее сердце забилось сильнее.

Утешь своего альфу… он выглядит расстроенным.

Рей не могла позволить омежьей стороне взять над собой верх, хотя… нет, она не наступит на те же грабли. Не после того, что он сделал.

Ей пришлось подбодрить себя, вспомнить, что отныне она Палпатин, и только после этого подойти к нему, когда тот собирался выбрасывать мусор в контейнеры. Рей полагала, что, поставив его наместо, получит от этого огромное удовольствие, но на деле все вышло несколько иначе. Несмотря на это, все равно было радостно знать, что он совсем не ожидал ее увидеть. Она застала его врасплох. Соло начал заикаться, кусать свои чёртовы пухлые губы, а затем сбежал, поджав хвост.

Каким был, таким и остался.

После этого она убежала в ванную и начала плакать. Но, возможно, это случилось просто потому, что ее переполняли эмоции от всего происходящего. И она расплакалась совсем не из-за того, что морально еще не была готова с ним встретиться или вот так внезапно вдохнуть его аромат. Хотя недавно полагала совсем иначе.

Нет. Она не дура. Она знает его настоящего. Видела его истинное лицо.

Ей сразу же стало лучше, лишь только выплеснув свою раздражительность на Армитажа Хакса и его дружков-идиотов. Рей, широко улыбаясь, представилась ему, после чего ей на миг показалось, что из его ушей прямо пошел пар. Но этот говнюк не сказал ей ни слова, а только представился в ответ, крепко сцепив зубы.

Люди стали относиться к ней по-другому. Она больше не работала обслуживающим персоналом в какой-то захудалой дыре. Она не сирота с тремя парами штанов на всю оставшуюся жизнь. Не грустненькая омега, которая даже не могла позволить себе нормальные подавители или блокаторы. Отныне Рей обладала силой.

Она совсем не ожидала, что ей настолько быстро удастся завести друзей в школе Первого Ордена. По правде говоря, Рей совсем не планировала знакомиться с кем-либо, главное, что у нее был Финн. Думала, что поступит, займётся учёбой и свалит оттуда к чертям собачьим. Здесь нечего ловить, ведь все учащиеся наверняка были такими же, как Армитаж Хакс или Бен Соло. Возможно, ей не следовало так опрометчиво подводить всех под один ранжир. Не такие уж они и плохие. Конечно, никто из них не сравнится с Финном, но определенно среди учащихся Первого Ордена можно было отыскать хороших, приветливых людей, а не только вероломных, эгоистичных трусов, какими на самом деле и являлись некоторые личности. Даже присутствие По более не казалось чем-то обременяющим — с каждым разом быть с ним рядом становилось все легче и легче.

Оказалось, что находиться в компании людей с подобной динамикой не так-то уж и ужасно. Иногда даже Финну было сложно в полной мере понять эту ее сторону. Но другие понимали.

Рей особенно нравилась Роуз, несмотря на то, что эта крошечная девушка сделала ей конкретный выговор за вчерашнюю ситуацию.

Она ведь правда не хотела заехать мячом в лицо Бена Соло. Это было случайностью.

Рей полагала, что мяч просто пролетит над ним… может, даже чуточку напугает. Но затем Соло решил подняться, и он ударил прямиком в его большой, глупый нос.

От этого Рей чувствовала себя просто отвратительно. И это не преувеличение. Она пошла вслед за Роуз, собираясь с силами, чтобы признать свою неправоту. Но затем почуяла его аромат, увидела его грустные глаза и моментально вспомнила о той дурацкой кладовке, обо всей боли и последующих мучениях, после чего ее незамедлительно начало трясти. Рей извинилась перед ним, но только потому, что об этом попросила Роуз, а потом убежала, прежде чем он смог хоть что-то сказать в ответ. У нее даже не было сил рассмотреть его покрасневший глаз.

Когда спустя некоторое время Роуз начала расспрашивать ее о причине подобного поведения, у Рей даже не было подходящей отмазки, чтобы оправдаться. Они успели хорошо сдружиться, но не настолько, чтобы доверить столь личную информацию. Рей совсем не хотела, дабы омега ненароком изменила о ней свое мнение. В любом случае, это не ее дело.

Поэтому она просто сказала Роуз, что ее бесит его привилегированный статус, его подлая натура и еще много чего. Но такое оправдание не удовлетворило Роуз. Более того, омега принялась защищать Соло, из-за чего Рей рассердилась пуще прежнего. Она не хотела этого слышать. Рей была убеждена, что ему ни в коем случае нельзя доверять. Знала, что вся эта его скромность была сплошной показухой. Бен Соло доказал это два года назад.

Они повздорили с Роуз. У нее никогда не было подруги, поэтому и не знала, сколько обычно длятся подобные ссоры. Надеялась, что недолго, потому что не могла перестать думать об этом.

Все уже давно легли спать, а Рей всё сидела и пыталась подготовиться к тесту по сексуальности человека, но назойливые мысли о Роуз и Бене никак не помогали процессу. Обычно она проводила субботние вечера в своем маленьком городке с Финном, но на понедельник назначили серьёзный экзамен, поэтому ей нужно было потратить значительно больше времени, чтобы как следует подготовиться. Но когда на уроке за твоей спиной сидит двухметровый увалень, в полной мере погрузиться в предмет просто невозможно.

Она, согнувшись, сидела в тёмной комнате общежития для омег. Настольная лампа служила единственным источником освещения. Часы показывали полночь, и Рей уже чувствовала себя как выжатый лимон: веки, словно наждачная бумага, а мышцы спины и шеи затекли, буквально крича от усталости. Она встала, чтобы размяться, немного прошлась по комнате и даже сделала несколько прыжков. Но затем услышала, как кто-то вошел через парадную дверь.

Рей осторожно выглянула в коридор, чтобы в случае чего спугнуть проходимца. Она надеялась, что это был не очередной альфа-извращенец, но, к своему удивлению, увидела лишь крадущуюся на цыпочках Роуз.

Какого черта она здесь делает? Да еще так поздно.

С наступлением полуночи в школе устанавливался комендантский час для шестнадцатилетних и старше, поэтому омега была всего в пятнадцати минутах от того, чтобы нарушить устав.

Возможно, она здесь из-за парня, подумала Рей и мягко улыбнулась. Зачем иначе нужно было омеге сбегать из своей комнаты в ночь субботы да еще в тайне от своих друзей? Должно быть, она очень не хотела быть застуканной с тем парнем. Рей начала гадать, кто же это мог быть.

Она прокралась за Роуз в коридор, готовясь испугать подругу на лестничной клетке. И если все пойдёт по плану, поймать ее на горячем, а там уже последуют и поспешные оправдания.

Но, приближаясь к ступеням, Рей учуяла до боли знакомый запах.

Сосна. Корица. И слабые нотки мяты.

Такая комбинация ароматов могла принадлежать только Бену Соло.

И тогда Рей как можно скорее вернулась за своими вещами. Сегодня ей точно не удастся посвятить свободное время учёбе, не тогда, когда единственной мыслью, крутящейся у нее в голове было: какого хрена, какого хрена, какого хрена?

Роуз и Бен? Бен и Роуз?

Невозможно. Просто невозможно.

Рей стала у двери, готовясь к столкновению с Роуз. Сперва она извинится, ведь им определено следует помириться, прежде чем у омеги возникнут к ней претензии.

Но Роуз так и не вышла из-за двери. Рей подождала еще пару минут. Постучала. Но омега не отзывалась.

И чем дольше Рей ждала, тем больше она стала терять уверенность в том, что это невозможно.

Возможно, ее новая подруга и заклятый враг действительно были вместе. Возможно, именно поэтому Роуз и заступилась за него. Они состояли в тайных отношениях. И от одной только этой мысли у Рей вскипела кровь.

Ее внезапно охватило мощным потоком энергии, и не для того, чтобы выплеснуть ее на зубрение никому не нужного курса — к черту его, к черту! — а для того, чтобы раз и навсегда расставить все по своим местам.

1997 – Рей

Они снова вернулись.

А она так надеялась, что эти уроды больше здесь не покажутся.

Рей должна была предвидеть это. Но ее надежды и чаяния еще никогда не воплощались в жизнь.

Омега с неприкрытым ужасом наблюдала за тем, как в помещение один за другим начала вваливаться компания альф, принося с собой тошнотворные пубертатные ароматы. Несколько парней были ей знакомы еще с прошлой недели: мелкий рыжий придурок и низкий симпатичный идиот. Тот, который среди всей компании был самым нервным. Остальных она особо и не запомнила, и считала так до тех пор, пока не заметила того, на которого, кажется, она время от времени обращала внимание. Высокий, худой, темноволосый альфа, который постоянно выглядел, будто ему невыносимо больно. У него был большой нос, длинные волосы и просто божественный аромат. Другие же пахли мокрой собакой, скрывая этот свой премерзкий запах парфюмом от Жана-Поля Готье Le Male. Но тот парень определённо носил запах настоящего альфы.

Он занял место в углу рядом с симпатичным идиотом и за все время ни произнёс ни слова. Порой он пялился на нее, но, по некоторым причинам, его взгляд не заставлял ее чувствовать себя так же грязно, как это было с другими подростками. И он не смеялся, не глумился, по правде говоря, вообще ничего не делал. Иногда у нее складывалось впечатление, что он все-таки отличался от своих весьма недалеких компаньонов. Но затем моментально вспоминала, что он неизменно продолжал приходить сюда. С ними. Каждую неделю. И тогда Рей начинало казаться, что она сама себя обманывает.

Парни из средней школы всегда думают, что они пиздец какие крутые. Группа недоделанных Диланов Маккейев. Ее даже не задевало то, что они продолжали вести себе как самые настоящие ублюдки. Они освистывали ее и делали неоднозначные жесты. Пялились, рассматривали со всех сторон, заставляя ее чувствовать себя какой-то вещью. Ничего нового.

Она старалась не реагировать на их выпады, потому что не могла потерять эту работу. А если все же сорвётся, не сможет противостоять им в одиночку. Случись что, на этой неделе ей никто не поможет. Финн отправился в Лондон — у него заболела бабушка, и он был единственным, кто мог о ней позаботиться. Поэтому Рей не имела права злиться на него. Но отъезд друга означал следующее — всю смену она будет работать одна, а повар, Тидо, точно ей ничем не поможет.

Принимая заказы, Рей старалась не огрызаться. И до тех пор, пока этот рыжий дрочила не открыл свой вонючий рот, все шло строго по плану.

— Почему бы тебе не принести сюда свою сочную задницу вместе с моим напитком?

Он вальяжно раскинулся на пластиковом стуле, весь такой довольный, после чего его дружки истерически загоготали.

Это было последней каплей. Она ожесточенно сорвала с себя кепку, бросила ее на пол и хотела было снять фартук, но в этот момент распахнулась входная дверь, и вошел Платт.

Отвратительный, походящий на рыбу-каплю босс. И эта рыба была ее приёмным отцом.

Платт окинул взглядом ее, а затем и прижавшихся к стене альф, и сразу понял, в чем дело.

Он, конечно, козел, но отнюдь не тупой. Не нужно быть альфой или омегой, чтобы в полной мере понять смысл происходящего. Но нужно быть полным уродом, чтобы дать на это добро. А Платт был, прежде всего, самым настоящим уродом.

— Ты бы лучше подняла эту кепку, девчонка. Негоже ходить в таком виде перед щедрыми клиентами.

Рей прикусила язык до крови. Молча проглотила вкус меди — и гордость в том числе — подняла с пола кепку, надевая поверх хвостиков.

Платт подошел к стойке, забрал банку с чаевыми и удалился. По пути небрежно кинул, чтобы та вела себя хорошо. Рей еще никогда в жизни настолько сильно не хотела кого-то прикончить.

Вскоре в этот список добавился хихикающий рыжий, который явно был доволен тем, что сделал ее жизнь еще невыносимее.

Вскоре они ушли, оставив за собой полный срач, которого в этот раз было больше, чем на прошлой неделе.

Ведь на прошлой неделе весь мусор лежал на столах.

А на этой он был разбросан буквально повсюду. Они намеренно сбросили на пол еду и раздавили ее обувью. Специи рассыпаны. Напитки вытекли.

И, конечно же, убирать все это предстояло только ей.

В помещении остался один парень.

Тот самый, который помогал ей на прошлой неделе, да и на позапрошлой тоже. Рей не знала его имени, а смелости спросить у нее не было.

Тогда она стала наблюдать за ним, прямо как в прошлый раз. Рей не могла прекратить думать о том, что этот его поступок совершался исключительно с целью впечатлить ее, но не более. Она когда-то слышала о всей этой альфа/омега фигне, но ей никогда не доводилось испытывать это на собственном опыте, ведь сама проявилась всего каких-то пару месяцев назад.

Закончив убирать, он снова повернулся к ней. Жесты его тела были какими-то до боли робкими, и, казалось, альфа чего-то ожидал. Возможно, даже благодарности. Но Рей не поблагодарит его, ведь это его дружки превратили ее рабочее место в самую настоящую помойку.

Они стояли и пялились друг на друга, их разделяла лишь стойка. Он сжал кулаки, отчего захрустели костяшки, и повел плечами, разминая мышцы. Он нервничал. В каждом движении проскальзывала неуверенность. Так не похоже на альфу. Возможно, ее подвел нос, и этот парень все-таки был бетой? Интересно, как давно он проявился?

Рей прочистила горло и краем глаза уловила за его спиной кое-что интересное, после чего у нее возникла идея. Теория, которую было бы неплохо проверить на практике.

— Ты кое-что пропустил, — сказала она и подняла руку, указывая ему за спину.

Он пару секунд смотрел на нее, не понимая, а затем покачал головой, словно пытаясь сфокусировать на ней взгляд.

— Что? — переспросил он.

Голос послал по позвоночнику дрожь.

— Там осталась картошка. На стуле. Ты не убрал.

Он сжал губы — это такой нервный тик? — и отвернулся, чтобы отыскать картошку. Альфа принялся осматривать стулья и столы, пока наконец не нашёл ее, а после незамедлительно выбросил в мусорное ведро. Вернулся к ней и снова принялся чего-то ждать. Словно пёс, играющий с палкой. Но вместо палки, он, кажется, ожидал приказ. Требование.

— Можешь идти, — небрежно сказала она и махнула рукой в сторону двери.

Альфа буквально подпрыгнул от ее команды. Рей наблюдала за ним до тех пор, пока тот не исчез за холмом, а потом со спокойным сердцем вернулась к своим обязанностям.

На этой неделе она уже не чувствовала себя такой жалкой. На самом деле ей было очень даже хорошо. Несмотря на адский график, все ее тело буквально пело. Рей даже не стала переключать играющую по радио Шанайю, хотя эта исполнительница обычно вызывала одну лишь головную боль.

С тех самых пор, как Рей узнала, что стала омегой, она впервые ощутила вкус власти.

А в отношении определённого альфы эта власть была особо сладка.

========== Глава 4 ==========

1999 – Рей

Рей помирилась с Роуз в тот же день, когда застала ее крадущейся назад в свою комнату. Несмотря на это, между ними до сих пор витало неразрешенное напряжение, а сама Рей, всякий раз оказываясь в компании омеги, стала внимательнее относиться к своим словам. Особенно когда дело касалось Бена.

Она решила не расспрашивать Роуз о ее отношениях с темноволосым альфой. Это было бы слишком легко. И ее любопытство наверняка спровоцировало бы тот самый разговор, которого Рей боялась как огня. Поэтому она решила занять позицию стороннего наблюдателя, выжидая.

А когда поняла, что подобная тактика не даёт ожидаемых результатов, стала осторожно прощупывать почву, чтобы увидеть, всплывет ли в разговоре Бен или нет. Но все напрасно. И тогда Рей, потеряв всякую надежду, решила самостоятельно выследить его и в случае чего потащить за собой Роуз. Конечно же, она делала это не болтовни ради, а чтобы будто невзначай пройти мимо него и получить хоть какую-то реакцию. Так же она стала тщательнее принюхиваться, надеясь учуять интенсивность их реакции друг на друга. И в то время, как аромат Бена становился ярче и насыщеннее, запах Роуз оставался неизменно нейтральным.

Но и эти наблюдения не предоставили Рей никакой ценной информации, она лишь сильнее расстроилась, когда поняла, что осталась ни с чем. Роуз и Бен не взаимодействовали в стенах школы, вообще не смотрели друг на друга. А маленькая омега пахла только собой, поэтому Рей даже не знала, что делать дальше. Она чувствовала, что оказалась в тупике.

Проходили недели, а Роуз продолжала крутиться в компании Рей. Бен же, по всей видимости, проводил время в одиночку.

Рей заметила это. С тех пор, как она стала обучаться в Первом Ордене, так ни разу и не видела его в компании своих «друзей», альф, которые каждую пятницу приходили к ней на работу, чтобы превратить ее жизнь в сущий ад. Между собой эти идиоты, конечно же, неизменно продолжали общаться, отвешивая свои фирменные тупые шуточки. Порой Рей замечала, как они травили учеников помладше или шептались подобно крысам о том, что это она прикончила Палпатина. Но Бена с ними не было.

Сначала Рей особо не придавала этому значения. Просто думала, что альфа включил режим высокомерия. Будто он был выше того, чтобы зависать с такими придурками. Но всего пару дней назад она стала свидетелем, как Фазма, девушка-альфа, во время обеденного перерыва сорвала с его головы наушники.

И тогда Рей пришла в ярость. Она заметила, как его большие руки вцепились в наушники, как раздулись ноздри, и Рей на мгновение потеряла голову. Она была готова немедленно направиться к ним и оттаскать Фазму за ее блондинистые волосы. И к черту тот факт, что она определенно проиграет в этой драке. У Рей возникла цель, и ей стало наплевать на последствия.

Бен мой.

И эта мысль отрезвила. Потому что — нет. Бен не принадлежал ей. Приходилось снова и снова напоминать себе, что он ей даже больше не нравился. И кипящая ярость снова дала о себе знать.

Бен может постоять за себя. И действительно — альфа с неприкрытой злостью в глазах повернулся к белокурой амазонке и гаркнул ей что-то в лицо. Рей не могла разобрать ни слова, но альфа, возвращаясь к своему столу, выглядела так же сердито, как и осатаневший Бен. И только после ухода Фазмы его плечи постепенно расслабились, он снова надел наушники, возвращаясь к своим делам.

— Кажется, они все ненавидят его. Почему? — как-то спросила она у Роуз, кивая в сторону Бена.

К удивлению Рей, омега в ответ лишь рассмеялась.

— Что? — переспросила она.

— Ничего. Просто не ожидала, что об этом спросишь именно ты.

Она сжала губы в тонкую линию — лучше промолчать, чтобы потом не винить во всем свой длинный язык. Но Роуз все же ответила, хотя, возможно, Рей этого и не заслуживала.

— Думаю, они попросту злятся на него, потому что Бен с ними больше не тусит. По правде говоря, он уже давно с ними не общается. Раньше он был, типа, их лидером.

— Подожди… что? Правда?

Рей бы никогда и не подумала — даже представить не могла — что Бен Соло когда-то был лидером этих пустоголовых альф. Более того, он и сам ей об этом никогда ничего не рассказывал. Даже тогда, когда они, казалось, наладили отношения. Рей едва удалось побороть приступ ярости.

— Хотя с первого же дня они были прям не разлей вода. Я уверена, что его альфа-статус сыграл в этом самую последнюю роль. Думаю, тут дело в его дедушке, который был одним из основателей этой школы.

Теперь Рей казалось, что Роуз пыталась обдурить ее.

— Нет, но… Энакин Скайуокер основал Первый Орден вместе с моим дедом…

У нее в голове не укладывалось, что же это значит?

— Энакин Скайуокер и был его дедом, Рей, — медленно произнесла Роуз, будто разговаривала с имбецилом. Возможно, так и было, потому что сейчас она чувствовала себя самой настоящей идиоткой.

— Я… я об этом не знала.

Когда-то их деды были друзьями. А затем стали заклятыми врагами. Прямо как она и Бен. Возможно, это наследственное. Возможно, им суждено ненавидеть друг друга.

— Он особо об этом не распространяется… может, просто не хочет ворошить прошлое. В любом случае, ты много чего о нем не знаешь, Рей.

Роуз одарила ее тяжёлым взглядом. Она не смогла в полной мере расшифровать его значение, но все равно ощутила, как тело окатило волной стыда. И когда Рей уже открыла рот, чтобы наконец расспросить обо всем Роуз, к ним подбежала Кайдел и принялась тараторить о каком-то развлекательно-романтическом телевизионном шоу, после чего у нее уже не было возможности задать желаемый вопрос.

Вместо этого она просто села, бездумно пялясь в сторону Бена и размышляя обо всех тех вещах, о которых ей все равно было не суждено узнать.

И список это вышел довольно-таки… объемным. Прямо солидным. Рей задалась вопросом, а знала ли она его на самом деле? Некоторое время ей казалось, что да. Рей чувствовала зародившуюся между ними связь, которая ощущалась чем-то совершенно новым, от макушки до кончиков пальцев волнующим. И эта связь побудила ее совершить опрометчивое решение. Но в тот момент Рей как никогда была уверена — он испытывал то же самое. Сейчас же она знала, что произошедшее между ними в действительности было самой настоящей ложью, предлогом, дабы заполучить желаемое.

Он не тот Бен, который одним пятничным днём зашел в богом забытую закусочную. Тот Бен был идеализированным Беном, которого она придумала у себя в голове, чтобы хотя бы раз в жизни почувствовать себя не такой жалкой.

Но, возможно, он все-таки не был таким ужасным, а значит, Рей снова поспешила с выводами.

1997

Первоорденские ушлепки, как их любя обозвал Финн, проделывали это свое убогое представление неделю за неделей.

Они приходили, изводили ее и Финна, а затем оставляли после себя груды мусора.

Но Бен всегда помогал ей.

Во время четвёртого визита он наконец сказал Рей свое имя, да так быстро, что она едва сумела разобрать его в бурном потоке слов.

Звали его Бен, и это знание наделило ее ощущением, будто ей вручили самый настоящий подарок. Будто она наконец овладела чем-то особенным. Важным.

Каждый раз она пробовала давать Бену новые команды.

Такими темпами ему определено нужно будет выплачивать зарплату.

Во время четвёртого визита Рей попросила его помыть за нее полы.

Во время пятого ей удалось заставить Бена извлечь из мусорного бака все отходы и починить ножку стола.

Во время шестого Рей позволила себе гораздо больше, сказав ему опуститься на четвереньки и отодрать из-под стола жевательные резинки.

Бен послушно выполнял ее задания. Более того, проделывал он все это весьма охотно.

Порой, работая, он пытался заговорить с ней. Бен спрашивал о самых простых, иногда даже глуповатых вещах, типа: какой у нее любимый цвет или кто бы выиграл в битве между мистером Блобби и красным Телепузиком.

Сперва она просто отвечала, не задавая встречных вопросов. Рей сказала себе, что не хотела о нем ничего знать. Но вскоре обнаружила, что ей безумно нравилось, как во время каждого ее ответа расцветал его удивительный аромат, заполняя ноздри. Особенно когда она хвалила его. Или благодарила. Поэтому с каждым разом Рей старалась делать это больше и больше, начав испытывать зависимость от запаха Бена.

Став омегой, Рей изо всех сил старалась подавлять собственные инстинкты. Эта принадлежность только усложнила ее и без того нелегкую жизнь. Но оказываясь в обществе Бена, ей начинало казаться, что вся эта омежья фигня на самом деле была не такой уж и ужасной. Что не все альфы были такими же отморозками, как и его друзья.

После его последнего визита ей даже стало чуточку стыдно. Бен так усердно работал, отдирая из-под стола окоченевшие жвачки, и было бы ложью сказать, что она не хихикала себе в кулачок, наблюдая за его стараниями. Ведь она была рада, что не ей приходилось проделывать всю эту грязную и изматывающую работу. С каждым днём ее нежность к этому большому, доброму альфе увеличивалась в геометрической прогрессии. Как и чувство вины. Рей думала, что, возможно, ей совсем не следовало вот так бесстыдно пользоваться человеком, который одним своим присутствием дарил ощущение безопасности.

Сперва Рей оправдывалась тем, что ей было крайне приятно наблюдать, как этот богатенький американец исполнял все ее просьбы. Ведь это его друзья раз за разом превращали ее рабочее место в помойную яму. Но чем дольше Рей наблюдала за ним, тем отчетливее видела, с каким отчаянным рвением он проделывал всю эту работу. Насколько сильно ему хотелось угодить ей.

Вся ее голова была забита тем, как бы сблизиться с ним. У нее была пара идей, просто Рей не знала, хватит ли у нее смелости, чтобы исполнить задуманное. А еще не знала, насколько серьезно был в ней заинтересован Бен, не беря во внимание ее запах. Он похотливый альфа, а она недавно проявившаяся омега, поэтому Рей не могла выбросить из головы мысль, что он попросту забавлялся с ней интереса ради.

Конечно же, Финн был неизменным свидетелем этих откровенно странных отношений. Рей знала, что их взаимодействие вызывало у него недоумение, но, казалось, ее друг списывал все это на типичное альфа-омега поведение.

Финн время от времени кидал на нее несколько сбивающие с толку и вроде-бы-незаметные осуждающие взгляды, но ни о чем не спрашивал. Возможно, ему тоже доставляло удовольствие наблюдать за тем, как Бен исправно выполнял за них всю эту грязную работу.

Финн нарушил молчание только во время седьмого визита.

Рей видела, как он, едва заметив ее на пороге, надул щеки, дабы не разразиться ругательствами. От одного ее вида у него едва глаза на лоб не вылезли, словно он ее не узнал.

— Чего это ты так вырядилась? — спросил Финн, стараясь звучать максимально незаинтересованно.

— Ничего не вырядилась, — ощетинилась Рей и моментально накрыла рукой новехонький чокер.

Возможно, она прикупила себе кроссовки. Возможно, немного завила волосы. И возможно, обвела губы карандашом и накрасила их блеском. И, да, вполне вероятно, что она даже покрыла ресницы тушью Great Lash. Но это совсем не означало, что она «вырядилась».

— Но так и есть, — воскликнул Финн. — Ты накрасилась и все такое. Раньше я не замечал за тобой подобного рвения. Обычно ты одеваешься на работу как… даже не знаю… как бомжиха.

— А может, я хочу хоть один раз в жизни выглядеть прилично! — закричала она и кинула в него грязное полотенце.

Финн вернул бросок, а после замер. Рей чувствовала, как он прожигал в ее затылке дыру, пока она продолжала подготавливаться к смене.

— Аааа, ясно.

Повернувшись к Финну, она увидела на его губах знающую ухмылку.

— Что? — огрызнулась Рей. — Что это у тебя за взгляд?

— Просто понял, чего это ты пришла вся такая шикарная. Это ради того стрёмного альфы, верно?

Рей едва не подавилась воздухом. Ей пришлось отвернуться от друга, а иначе он бы принялся дразнить ее до тех пор, пока она не приобретёт оттенок спелого томата.

— Все они стрёмные, — с напускным безразличием ответила Рей.

— Ты знаешь, кого я имею в виду. Того, с огромным носом, ушами и типа-как-у-Бэкхема волосами.

— …он не настолько стрёмный… — пробормотала она.

— Пф. Он выглядит как потенциальный отпрыск того парня из «Скорости» и Микки Мауса.

— По крайней мере, у него интересная внешность. В нем что-то есть, — отрезала она. — А тебе нравятся только хорошенькие парни.

— Не смей, — выдохнул Финн и вскинул руки к груди, словно она своими словами поразила его в самое сердце.

— Разве не ты всего два дня назад говорил, что твой идеальный тип — это Пэт Шарп, и что никакой другой мужчина в жизни с ним не сравнится?

— Пэт Шарп нравится абсолютно всем! Потому что он, блять, Пэт Шарп! И тебя тоже привлекают хорошенькие парни! Мг, вспомни, как некоторое время назад сходила с ума по Леонардо ДиКаприо. А по тому музыканту из Блюр?

— Деймон Албарн человек искусства! И мне он нравится не потому, что он сексуальный, Финн. Он музыкальный гений!

— Музыкальный гений, который, к тому же очень сексуальный, — фыркнул Финн.

— Черт. Заткнись, — внезапно перебила его Рей, более не желая развивать эту тему. — В любом случае, я биологически предрасположена быть заинтересованной в типа-Бэкхэме. И кто знает, что в этом настоящее, а что нет.

Финн наградил ее взглядом, который Рей расценила как разочарование, приправленное доброй долей непонимания.

— Но тебя же не заинтересовали другие, верно? Ты не вьешься возле них и не строишь им глазки. Я имею в виду, ты же определено должна знать, что это работает совсем не так, Реймундо. У тебя есть выбор.

— Не нужно мне рассказывать о том, как работает моя разновидность, — рявкнула она. — Ты бета. Тебе не понять.

Финн, умолкнув, впился в нее взглядом, и Рей была благодарна, что ее друг не стал развивать эту тему. Ей совсем не нравилось ссориться с ним. А еще она знала, что Финн всегда найдёт чем ответить. Должно быть, свои последние слова он выразил максимально тактично.

— Ты права. Прости.

Она не ответила, и после этого они вернулись к своим обязанностям. Обслужили несколько клиентов, время от времени сменяя друг друга за мытьём посуды или готовкой. Спустя час Рей полностью остыла, надеясь, что Финн тоже умерил свой пыл. Увидев, что он занял оборонительную позицию, она, отпустив последнего посетителя, решила проявить инициативу первой.

— Говоришь, потенциальный отпрыск парня из «Скорости» и Микки Мауса? — захихикала Рей.

— Думаю, я попал в яблочко, — серьезно заметил Финн, и она была безумно рада слышать в его голосе нотки юмора.

— Не вижу ничего подобного, но даю тебе пять очков за креативность.

— Можешь взглянуть поближе. Он как раз идёт в нашу сторону.

Ее голова моментально обратилась к входной стеклянной двери, и Рей увидела приближающегося Бена.

Одного.

Без дружков.

Что-то вспыхнуло в животе. Тепло. Нежность.

Альфа пробирался сквозь дождь, сжавшись в своем сером джемпере под тонкой джинсовой курткой. Открыв входную дверь, он мгновенно обратил на нее свой взор и одарил милой, молчаливой улыбкой. Затем сразу же прошёл к стойке, чтобы сделать заказ. Рей отпихнула Финна, — у него хватило ума не спорить, после чего тот бесшумно скрылся за задней дверью.

— Привет, — тихо и несколько скромно произнёс Бен.

— Привет, — легко ответила она. — А где остальные?

— Наступили весенние каникулы. Все разъехались по домам.

— Но не ты.

— Нет, — почти торжественно произнёс он и замолчал. Рей кивнула. Должно быть, это был их самый содержательный разговор за все время.

— Будешь что-то заказывать?

— Да, жаренную картошку, пожалуйста.

— Ты всегда ее заказываешь, — заметила она, записав заказ. — Тебе вообще нравится рыба?

— Эммм… нет. Не совсем.

Рей, даже не зная почему, улыбнулась.

— Ладно. Скоро принесу. Здесь или с собой?

— Здесь.

Ее улыбка стала еще шире. Бен вручил ей пятак и сказал оставить сдачу себе. По привычке Рей хотела было кинуть монету в жестяную банку, но он накрыл ее ладонью, шепнув, чтобы она положила ее к себе в карман. Должно быть, Бен заметил алчную натуру Платта, еще когда эта рыба-капля в прошлую пятницу заходила проверить обстановку. Рей отправила сдачу в карман, планируя разделить ее с Финном.

В этот раз Бен не стал садиться в углу. Все столы были свободны, поэтому он занял то место, с которого было удобнее всего смотреть на нее. Они кидали друг на друга осторожные взгляды, и Рей стала ждать, пока приготовят картошку.

Она смотрела на него. Он смотрел в ответ. Она отводила взгляд. Он все так же смотрел на нее. Она снова перевела на него взгляд. Они обменялись улыбками.

Все их жесты на грани, но никто из них не произнёс ни слова.

Так странно наблюдать его одного без привычной шайки-лейки, целью которой, как казалось Рей, было вывести ее из себя или же нагадить, чтобы ткнуть ее мордочкой в оставленное ими дерьмо. Теперь она не сомневалась. Бен пришел ради нее.

И это осознание пробудило в ее животе тысячи бабочек.

Лицо окатило жаром, а ладони вспотели. Пластмассовый чокер внезапно стал тесным, грозясь действительно задушить.

Она могла поклясться, что никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Ни с Леонардо ДиКаприо, ни с Дэймоном Албарном. И точно ни с каким другим парнем.

Возможно, такая реакция была обусловлена ее омежьей сущностью. Возможно, вся эта канитель с альфа-омега динамикой окончательно сорвала ей крышу, и она совершала величайшую ошибку. Но Рей хотела его. Поэтому решила идти напролом.

Финн поставил рядом с ней порцию картошки, и она не преминула заметить тот его подозрительный взгляд, которым он окинул ее и Бена, прежде чем снова исчезнуть за задней дверью.

Она схватила порцию и, покинув место за стойкой, направилась к Бену. Он собирался поблагодарить ее, но замолчал, когда Рей села прямо напротив него.

— Ты бы… — начала Рей, но отвлеклась на маячущую за стойкой фигуру.

Рей повернулась, увидев, как из-за двери за ними подсматривал Финн. Ее друг тотчас же отвернулся, делая вид, что с головой погружён в какую-то особо важную работу на кухне.

Она снова посмотрела на Бена, внимательные глаза которого стали размером с блюдца, а щеки были набиты жирной картошкой. Рей прочистила горло.

— Как смотришь на то, чтобы сходить куда-нибудь? — выпалила она. Будто содрала с коленки пластырь.

Бен перестал жевать и уставился на нее. Рей подумала, что у нее просто не хватит смелости в случае чего повторить вопрос.

Бен наконец проглотил еду, а затем выдавил:

— Угу.

1999

Спустя три недели сбора всевозможной информации о природе отношений Роуз и Бена, она заметила одну подозрительную закономерность, которая, наверное, была несколько очевидной с самого начала.

Каждым субботним вечером Роуз отправлялась в здание библиотеки, даже несмотря на то, что в ночное время доступ к ней был строго-настрого запрещён. Омега всегда возвращалась за несколько минут до наступления комендантского часа, прямо как в тот раз, когда Рей впервые застукала ее в темноте коридора.

Рей следила за омегой через окно, уже две недели наблюдая за тем, как та на цыпочках пробиралась назад в общежитие. Осторожно поговорив с друзьями, выяснила, что субботние вылазки Роуз не были игрой ее воображения.

Рей буквально сходила с ума, думая обо всех тех возможных вещах, которыми могла заниматься подруга. И каждое предположение ранило прямо в сердце.

Несомненно… несомненно Роуз и Бен не занимались сексом между стеллажами. Это было бы абсурдно.

Но Рей уже доводилось слышать о подобных случаях. Школа прямо кишела молодыми альфами и омегами, чей гормональный уровень просто зашкаливал. Она знала, что, несмотря на строгую дисциплину, желающие снять напряжение всегда найдут какое-нибудь укромное местечко.

Как только наступили сумерки, Рей, прилипнув к окну, наблюдала за входом в библиотеку. Как и следовало ожидать, спустя пару минут через двор потрусила Роуз, проникнув в здание через боковую дверь.

А Бен все никак не приходил. Рей ждала и ждала, но он так и не появился.

Вскоре ожидание начало действовать на нервы, и Рей овладело любопытство. Поэтому она незамедлительно рванула в библиотеку вслед за подругой.

Она осторожно проверяла каждую дверь, обнаружив, что те оказались заперты. Добравшись до лестничной клетки, поднялась по каменным ступеням. А затем услышала. Тихая музыка. Это была Аланис… как раз то, что так любила слушать Роуз. Она последовала за композицией «Head Over Feet», мелодия которой, кажется, доносилась из-за двери комнаты отдыха.

А вот эта дверь была открыта. Рей легонько надавила на ручку, дабы не выдать своего присутствия.

Роуз была здесь… одна. Она сидела на полу перед радио, подпевая музыке и перебирая старые кассеты и альбомы.

Но ни следа Бена, и определенно никто не зажимался между стеллажами.

Рей ощутила себя такой глупой. Ее воображение сыграло с ней злую шутку. Все эти недели она накручивала себя, злилась… и ради чего?

Рей медленно попятилась, ей совсем не хотелось, чтобы ее заметила Роуз. Достигнув двери, она медленно повернулась…

… и врезалась в грудь Бена Соло.

========== Глава 5 ==========

1999 – Бен

Ее присутствие совсем не должно было удивить его.

В последнее время он видел омегу буквально повсюду.

Каждый чертов раз поворачивая за угол, ему казалось, что каким-то невероятным образом рядом оказывалась и она. Словно маленький мстительный вурдалак. Иногда у него возникала мысль, что это, должно быть, расценивалось ею как некая изощренная форма пытки. Похоже, ему было суждено умереть от одного лишь присутствия шастающей по пятам омеги.

Бену показалось, будто он, поднимаясь по ступеням, учуял особые нотки ее запаха, но его нос все чаще и чаще улавливал этот мучительно-сладкий аромат в каждом уголке школы, поэтому сейчас он не стал придавать этому особого значения. Но достигнув дверного проема, увидел стоящую прямо посреди комнаты отдыха Рей, которая неотрывно смотрела на Роуз. Наверно, это было самым подходящим моментом, чтобы задаться вопросом, а не поехал ли он случаем головой?

Его несказанно удивило, что Роуз вообще не замечала присутствия другой омеги. Они молчали. Маленькая омега сидела на полу, время от времени переключая кассетные записи и тихо подпевая музыке. Бен как-то раз услышал, что между ними произошла небольшая ссора, но он не стал вникать в детали. Возможно, это было какой-то очередной девчачьей фигней, которую он все равно никогда не поймёт.

Рей еще с минуту позалипала на ничего не подозревающую омегу, а затем начала медленно пятиться в сторону выхода. Она пыталась улизнуть.

Бен запаниковал. Не означало ли это, что и ему пора делать ноги? Чтобы никто из них не узнал о том, что он вообще был здесь.

Ему хотелось убежать далеко-далеко, но тело не слушалось, окоченев от страха.

А затем Рей врезалась в него. Уткнулась лицом прямо ему в грудь и моментально вскинула голову, встречаясь с ним взглядом. Ее глаза — огромные ореховые блюдца. Выражение ее лица несло на себе отпечаток боли. Родное лицо, невероятно близкое сердцу. Он конкретно попал, хотя не совсем понимал, в чем именно заключалась его вина.

За все это время они не обмолвились ни словом, но, несмотря на прямо-таки звенящую тишину, Роуз все равно заметила их. Она несколько комично оглянулась, после чего поспешно встала на ноги. Лежащие у нее на ногах кассеты с грохотом попадали на пол.

— Рей! — взвизгнула она. — Что ты здесь делаешь?

Рей поморщилась, и ему на секунду показалось, что она вот-вот спрячет лицо у него на груди. Но вместо этого омега едва ощутимо вздохнула и медленно повернулась.

— Я… мг… просто хотела посмотреть некоторые кассеты.

Ее ответ прозвучал отчасти вопросительно, будто она сама не была уверена в своем откровенно паршивом оправдании.

— Библиотека закрыта, — медленно заметила Роуз, с подозрением зыркая то на подругу, то на Бена.

Они по-прежнему стояли слишком близко. Бен сделал осторожный шаг в сторону, пытаясь увеличить между ними пространство. Ради своего же блага.

— Тогда что здесь делаешь ты? — не скрывая осуждения в голосе рявкнула Рей и деловито сложила на груди руки.

Роуз, подражая оборонительной позиции подруги, так же скрестила руки.

— Библиотекарь дал мне ключ, — рявкнула она в ответ.

В первый год обучения у Роуз было не так уж и много друзей, поэтому все свободное время омега предпочитала проводить в уютной тишине библиотеки. Там она могла читать, учиться и по собственной инициативе расставлять по полкам книги. Вскоре она сблизилась со школьным библиотекарем Холдо, которая дала добро на неограниченный доступ к определённым частям библиотеки.

— А она знает, что сюда приходит он? — наставила она на Бена палец.

— Не… совсем, — ответила Роуз. — Но Холдо доверяет мне. И мы просто слушаем музыку. Иногда пользуется компьютерами. Ничего такого.

— Конечно, — пробормотала Рей и снова скрестила руки.

Бен снова задался вопросом, чего же такого случилось между ними, что Рей отказывалась доверять ей. Ему было ненавистно чувство, что он что-то упускает.

— Можешь побыть с нами, если хочешь, — предложила Роуз.

Былая напряжённость начала потихоньку покидать ее тело. Типичная Роуз. Просто убей всех своей добротой.

Но он просто не сможет вынести присутствия Рей, поэтому принялся отчаянно подавать знаки при помощи глаз и губ, на грани паники шепча: «Нет, пожалуйста, нет!» Но, кажется, все было напрасно.

Рей сузила глаза; в воздухе повисла пауза. Как же ему хотелось прочесть ее мысли, но все, чем он располагал — это аромат. А он был таким же кислым, как и выражение ее лица.

Она терпеть его не может. Рей ни за что не согласится на эту откровенно глупую авантюру. Никогда в жизни.

— Ладно, — выплюнула она и уверенным шагом направилась в сторону магнитофона. — Но я сама выберу музыку.

Он точно сдохнет.

*****

Рей разговаривала только с Роуз.

Она даже не смотрела на него. Бен бездумно кликал мышкой по рабочему столу,пытаясь выглядеть ну очень занятым, но на самом деле ему было жуть как интересно узнать, о чем таком щебетали омеги. Сперва они разговаривали на грани шепота, но вскоре былое напряжение иссякло, и их голоса вернулись в обычный диапазон.

Они слушали выбранную Рей музыку, которая Бену в общем-то нравилась, поскольку в этом смысле их вкусы всецело совпадали. Омеги болтали об отношениях Моники и Чендлера из «Друзей» и о коллекционном пополнении в Сотках у Роуз. Он ни черта не понимал в этих вещах, поэтому не стал вклиниваться в разговор. Роуз каждый раз пыталась вовлечь его в беседу, но стоило ему открыть рот, как Рей перебивала его на полуслове.

Так продолжалось где-то с час, и Бен уже подумывал об уходе. Он не мог вечно притворяться, что ему пиздец как интересно общаться с кем-то в AOL. В сети был лишь один Митака, и нет ни единого человека, которому бы захотелось обсудить что-либо с Митакой. Но Бену совсем не хотелось так рано заканчивать столь долгожданный субботний вечер только из-за того, что его испоганила Рей.

— Я следующая выберу музыку, — спустя время объявила Роуз.

Рей не стала спорить, потому что тон омеги явно не терпел возражений.

Роуз принялась перебирать кассеты, пока не нашла понравившуюся. Включив магнитофон, с маниакальной скоростью стала перелистывать композиции. Это было ее фишкой, особенно когда ей хотелось послушать что-то определённое. Но Бен просто терпеть не мог этих резких, рваных звуков перематывающейся магнитной ленты.

Комнату заполнили воздушно-мечтательные звуки гитары, вслед за которыми послышался до боли знакомый мягкий ирландский голос.

С лица Бена сошла вся краска.

Впрочем, как и с лица Рей.

Они мгновенно встретились взглядом. Не важно, насколько не в себе они были той ночью, воспоминание об этой песне, казалось, намертво запечатлелось в их разуме.

If you

If you could return

Don’t let it burn

Don’t let it fade

— Можешь включить что-то другое? — пролепетала Рей.

— Нет, я хочу послушать именно это, — запротестовала Роуз.

— Ты можешь послушать ее в другой раз.

— Ну уж нет, — огрызнулась омега.

Тогда Рей с проворностью хищника переползла на сторону Роуз, пытаясь выключить магнитофон, но все безрезультатно. Картина была еще та, и если бы Бена в тот момент не выкручивало от столь сильной боли, он бы точно рассмеялся.

— Прошу, просто выключи, Роуз, — умоляя прошептал он.

— Нет! Мы и так все это время слушали только то, что нравится Рей. Теперь моя очередь!

Теперь Роуз точно не отступится, она упряма, словно ослица. Но и Рей не могла похвастаться чрезмерной покладистостью, как, впрочем, и он. Бен должен был предвидеть, что вскоре их посиделки превратятся в самый настоящий балаган.

Тогда он решил взять дело в свои руки и наконец выключить эту треклятую песню, но Роуз в мгновение ока накрыла собой магнитофон, обнимая его, словно лучшего друга, на которого напала кучка хулиганов.

Затем она принялась вертеть головой из стороны в сторону, смотря то на него, то на Рей. Он буквально чувствовал, как в ее голове проворачивались шестерёнки. Как она медленно, но верно начинала осознавать смысл происходящего. И ему это не нравилось.

— Ладно, — сказала она, тяжело дыша. — Я выключу. Но сперва вы мне кое-что расскажете.

Они дружно закивали, готовые на все, лишь бы прекратить эту пытку.

— Что между вами произошло?

1997 – Бен

Всю последующую неделю он провёл в ожидании свидания.

Бен днями напролет представлял, во что же будет одета омега, как прекрасно она будет выглядеть. Проигрывал в голове всевозможные варианты разговоров и задавался вопросом, а будут ли они держаться за руки? Даже позволил себе немного помечтать о маленьком поцелуе в конце вечера. Легкий чмок. Ничего серьёзного. Ему совсем не хотелось отпугнуть ее.

Бен надеялся, что именно она станет инициатором столь волнующего поцелуя, потому что он, всякий раз оказываясь подле нее, кажется, напрочь забывал обо всем. А если учитывать тот факт, что он ни разу не целовался… в таком деликатном деле Бен не особо доверял собственной интуиции, а ведь ему хотелось сделать это максимально правильно.

Он не знал, что было у нее на уме, поэтому позволил решить все самой. Бен был точно уверен только в одном — он должен встретиться с омегой в Нииме… а потом будь что будет. Условленное место вызывало смешанные чувства, но он не стал лишний раз спрашивать у Рей, почему она назначила встречу именно там. Его вполне устраивало, что эта маленькая, но такая отважная омега взяла бразды правления в свои руки. Бен знал, что если бы главным был он, то все давно пошло бы псу под хвост. Ведь правда, когда омега позвала его на свидание, он был на седьмом небе от счастья.

И вот наступил судьбоносный день. Омега выглядела намного привлекательнее, чем мог себе представить его испорченный мозг. Ее волосы были собраны в полураспущенную причёску, усеянную малюсенькими сверкающими заколками. Рей надела темно-синее бархатное платье на бретельках, плечи покрывала небесного цвета мерцающая шаль, а шею украшал тот самый чокер. Он был одержим этим чокером. Рей — самое настоящее чертово видение.

И ее аромат. Еще никогда ее запах не ощущался столь интенсивно. Возможно, это потому, что он никогда не разрешал себе свободно вдыхать его. Сейчас же Бен буквально на кончике языка ощущал ее счастье. Предвкушение. Взволнованность. Ему стало любопытно, смогла ли она уловить исходящие от него волны неуверенности и желания?

И он внезапно ощутил себя таким неряшливым в этой своей простенькой белой рубашке и темно-синих джинсах. А вот к своим волосам Бен подошел с особой изобретательностью, надеясь, что омега в полной мере оценит его старания.

— Ты… отлично выглядишь, — запнулся он.

Рей прикусила губу, сдерживая, как предположил Бен, свою просто очаровательную улыбку.

— Спасибо, и ты, — ответила она.

Губ коснулась застенчивая улыбка, а на щеках показались ямочки, пронзая в самое сердце.

Лицо Бена стало пунцовым, и он, едва не задохнувшись, выдавил самое жалкое в мире «спасибо».

Они неподвижно стояли в тесном помещении Ниимы, бесстыдно глазея друг на друга. На губах обоих расцвели смущенные улыбки и тихие смешки.

— Может, вы там уже пойдёте или как? — выглянул из-за стойки Финн, заставляя их подпрыгнуть от неожиданности.

Рей наградила друга прямо испепеляющим взглядом и, повернувшись к Бену, протянула ему руку.

— Пойдем? — спросила она.

Бен вложил свою ладонь в ее, и они вышли на свежий воздух. Рей повела его по улицам Джакку.

Вечер был просто чудесным. Англия медленно готовилась к летним денькам, поэтому солнце стало садиться немного позже обычного. Погода оказалась достаточно тёплой, поэтому Бен не стал заморачиваться и приносить с собой куртку… о чем сейчас в общем-то жалел. Даже несмотря на легкую одежду, Рей было вроде как не особо холодно, поэтому он отогнал назойливые мысли, жужжащие подобно вездесущим мухам.

Некоторое время никто из них не решался заговорить первым, но потом Рей окончательно расслабилась и принялась без умолку тараторить о своем городке. Она показывала ему рукой на достопримечательности и рассказывала о них всевозможные исторические факты. Бен с удовольствием слушал ее — и потому что ему всегда была интересна история, и потому что просто любил слушать голос Рей.

Они наконец остановились у старого, скособоченного кирпичного здания, и Рей мягко подтолкнула его.

Это место оказалось рестораном. Маленьким, ветхим и невзрачным рестораном. В помещении было накурено и попахивало скисшим пивом, но Бен видел, что Рей здесь нравилось, поэтому не сказал ни слова. Они сели за столик, и к ним незамедлительно подошла пожилая женщина-бета, держа под мышкой пухлое меню.

— Девочка моя! — поприветствовала она Рей и одобрительно сжала плечо. Затем, переведя взгляд на Бена, поправила очки, чтобы получше рассмотреть его. — Это тот самый парень? — поинтересовалась женщина.

Рей кивнула.

— Здравствуйте, я… эм… Бен, — он протянул руку, но бета не стала ее пожимать. Она будто пыталась прожечь в нем дыру.

— Хммм, — задумчиво протянула она, внимательно осматривая его с головы до пят своими маленькими глазками. Рей принялась хихикать. Какой же все-таки у нее хорошенький смех.

— Это Маз, — представила женщину омега, мягко улыбаясь. — Она хозяйка этого ресторана.

— И это не значит, что тут можно отожраться на халяву, мальчик! — деловито заметила пожилая бета и стукнула его по макушке меню.

После этого женщина скрылась за вращающийся дверью, оставив их наедине.

— Не думаю, что я ей понравился, — пробурчал Бен, потирая голову.

— Возможно, это потому, что я рассказала ей о тебе и твоих туповатых дружках.

В ее голосе ни грамма злобы, а ведь он совсем не заслуживал ее доброты. Она была просто обязана относиться к нему так, чтобы ему стало невероятно стыдно, плохо до одурения. Хотя омега и не стала выражать свое пренебрежение, ему еще долго будет совестно за свое поведение.

Бен знал, рано или поздно им все равно придется обсудить произошедшее. Ему просто не хотелось, чтобы это произошло прямо сейчас. Они ведь даже еще не поужинали.

— Из-извини за это, — выдавил он. — Я просто…

— Знаю, — перебила его Рей и посмотрела ему прямо в глаза. — Я правда не желаю слышать от тебя никаких оправданий. Мне просто интересно, почему ты продолжал приходить с ними, ведь свободно мог наведываться и без этих дебилов. И я бы заговорила с тобой, знаешь ли.

Бен сделал глубокий вдох.

— Я не… я не был… у меня не хватало смелости прийти самому.

Рей задумчиво угукнула и опустила взгляд на меню.

Боже, какой же он жалкий. Когда он успел стать таким нюней? Бен мог поклясться, что она подумала о чем-то типа: «Что это за альфа, у которого не хватает силёнок заговорить с омегой? Разве это не единственное, на что они способны?»

— Я больше так не поступлю, — пообещал он. — И прослежу, чтобы другие прекратили свои похождения к тебе на работу.

Ему и раньше удавалось контролировать Хакса и его пешек. Он был уверен, что сможет это сделать снова. Просто… последние несколько месяцев здорово отвлёкся.

Рей сомкнула челюсть, а затем, словно по нервной привычке, стала почесывать шею, но так ничего и не сказала. Было невыносимо больно находиться в подвешенном состоянии, ожидая окончательного вердикта омеги. Их «отношения» могли закончиться в мгновение ока, даже толком не успев начаться.

— Мне очень-очень жаль, — задыхаясь сказал он. — Я просто хотел увидеть тебя. Мне нужно было увидеть тебя. Не знаю, что со мной такое…

— Не волнуйся, — ответила Рей и отложила меню в сторону. Брови опустились, а ореховые глаза внезапно стали серьёзными. — Я тоже это чувствую.

Она протянула подрагивающую руку. Бен уставился на нее… и спустя секунду накрыл ее маленькую ладошку своей.

Они поежились, будто сквозь их тела прошло нечто необъяснимое и древнее. Бен подумал, что если она ему только позволит, он с радостью будет держать ее за руку на протяжении всего свидания… или даже всей жизни.

Маз незаметно подошла к ним и со стуком поставила воду на стол. Они чинно опустили руки на колени. Рей принялась почесывать железу возле запястья, высвобождая сладкий аромат. Ему пришлось… поправить себя под столом.

— Без фокусов, — прикрикнула она на Бена.

Рей захихикала и передала Маз свой заказ — какие-то там макароны с подливкой.

А Бен даже не соизволил заглянуть в меню, с головой погрузившись в созерцание этой прекрасной омеги. Маз принялась нетерпеливо постукивать ногой, ожидая. С трудом оторвавшись от Рей, он уткнулся взглядом в меню, чувствуя, как тело охватило напряжение от пронизывающего взгляда пожилой беты. Волнение не позволяло ему сосредоточиться, поэтому Бен ткнул пальцем в первое попавшееся блюдо, чуть позже поняв, что на бессознательном уровне выбрал рыбу и жареную картошку с каким-то непонятным вульгарным названием. И когда Маз с грохотом поставила перед ним заказ, Рей едва не разразилась смехом.

У Бена вспотели ладони. Ему совсем не хотелось попасть под гнев этой грозной беты, поэтому он смиренно провел остаток ужина под ее испытывающим взглядом.

С едой на столе беседа пошла значительно легче. Они разговаривали о блюдах и ресторане, и это, в свою очередь, позволило разрядить обстановку и перейти к обсуждению всех тех вещей, о которых они обычно трещали вечерами, проведенными в Нииме. О музыке, искусстве и фильмах. Иными словами — об общих интересах.

Разговаривать с Рей было легко. На всякое мнение у нее находилось свое собственное, и она не боялась давать ему об этом знать. Бена несказанно удивило, насколько взволнованной она выглядела во время ужина. Чем дольше они сидели, тем больше он приобретал в себе уверенность, а вот Рей была не в меру дерганой. На ее лбу даже немного проступила испарина.

Время шло, и они перешли к обсуждению более личных вещей. Он рассказал о своей семье и о том, почему родители отправили его в Первый Орден. Бен не стал упоминать деда, не желая, чтобы омега думала, будто он родился с золотой ложкой во рту. Хотя в определённом смысле это было именно так…

Рей смогла приоткрыться и чуточку рассказать о дружбе с Финном, не забыв упомянуть своего ужасного, похожего на рыбу-каплю приёмного отца. О детстве она особо не говорила, но Бен и так понял, что оно было не самым радужным.

Беседа вошла в другое русло, когда он спросил у нее о планах после выпуска.

— Не знаю, — пожав плечами сказала она.

— Ты очень умная. И можешь заняться всем, чем только пожелаешь, — ответил он. Бен правда так думал, с первого взгляда знал, что она просто обязана быть умной. И с каждым днем убеждался в этом все сильнее и сильнее.

— Спасибо, — пробормотала она, тыкая вилкой в остывшую тефтелину.

— Если бы у тебя была такая возможность, чем бы ты хотела заняться после школы? Если бы ничего не стояло у тебя на пути, что бы выбрала?

— Если бы ничего не стояло на пути… думаю, возможно, я бы пошла изучать архитектуру. Я бы выбралась из этой дыры и нашла себе работу где-нибудь в городе. Может, даже в Лондоне. Или в Нью-Йорке, или где-то еще. Черт, да я бы с удовольствием подыскала себе местечко даже в Бирмингеме.

— Тогда ты просто обязана сделать это, — живо ответил Бен.

Перед его взором понеслись тысячи образов, в которых Рей вышагивала по улицам Нью-Йорка с дипломатом в руке, вся такая важная и гордая.

— Это не так-то просто, — несколько сердито ответила она. — На одном уме далеко не уедешь. Я не хожу в такую же престижную школу, как и ты. У меня нет денег. А тот факт, что я омега, вообще ставит меня в самый конец пищевой цепочки.

Рей взяла меню и принялась им обмахиваться. Бен видел, как ее ключицы покрылись капельками пота, грозившимися соскользнуть в ложбинку между грудями. Неужели он настолько рассердил омегу, что она прямо-таки вспотела от негодования?

Он еще мог спасти ситуацию. Бен был знаком с людьми, — со многими людьми, — которые могли бы помочь ей.

— Я могу помочь тебе…

— Нет, определенно нет.

Рей стала обмахиваться активнее.

— Нужно идти, — сказала она, даже не смотря на него.

Рей забрала шаль, сумочку и без промедления вылезла из-за стола. Бен поспешно схватился за бумажник. Он не знал, сколько они должны за ужин, и тем более у него не было времени на сдачу, поэтому оставил на столе стодолларовую банкноту — карманные деньги на всю неделю — и Бен надеялся, что такая сумма умилостивит Маз.

Рей стала вести себя еще более странно.

Он нагнал ее на полпути к аллее. Сперва Бен предположил, что она пыталась таким образом избавиться от него или же по какой-то причине расхотела с ним разговаривать. Но Рей стала то и дело врезаться него. И не по неосторожности, а вполне намеренно. Будто она пыталась понюхать или потереться об него. Словно кошечка, крутящаяся под ногами в ожидании очередной порции ласки.

И ему… хотелось. Приласкать ее.

Но он просто обязан был держать себя в руках. Он и так достаточно налажал.

— Ты… ты в порядке? — осторожно спросил Бен. Ему совсем не хотелось услышать, что она сожалеет о том, что позвала его на свидание. Или что ей не понравился вечер. Что ей не понравился он, и теперь она хотела домой.

— Все в порядке! — защебетала Рей, надевая свою очаровательную улыбку. Бен с ужасом в сердце заметил, насколько быстро та стерлась с ее лица, когда омега отвела от него взгляд.

Бен не верил ей. И не из-за ее странного поведения. А из-за исходящего от нее аромата.

И он не был неприятным. Совсем нет. На самом деле, запах был просто потрясающим. Настолько удивительным, что, должно быть, вся кровь прилила к одному-единственному месту.

Аромат стал… чуточку другим. Сперва Бен подумал, что Рей воспользовалась новым парфюмом, но сейчас он склонялся к тому варианту, что омега просто-напросто приболела или что-то типа того. Ему как-то довелось услышать, что, заболевая, омеги начинали источать странный аромат. Именно так альфы узнавали, что им нужно позаботиться о них. А Бену сейчас определено хотелось как можно лучше позаботиться о ней.

— Куда мы идём? — прокаркал Бен и встряхнул головой, прогоняя грязные мыслишки. Рей выстраивала какой-то абсолютно бессмысленный маршрут. Они дважды прошли мимо статуи Уинстона Черчилля, каждый сантиметр которой был покрыт голубиным дерьмом.

— М? — Рей обратила на него свой стеклянный взгляд.

Неужели пока он не видел, она умудрилась что-то выпить? Может, она что-то приняла? Или просто таким способом пыталась намекнуть, чтобы он съебался? Рей выглядела так… отстраненно.

— Я спросил, куда мы идём, — медленно и чётко повторил он.

Она остановилась и повернулась к нему лицом. Омега легко встряхнула головой, очевидно, пытаясь собрать мысли воедино.

— Эм, — прочистила горло Рей. — В Нииму. Назад в Нииму.

Сердце Бена ухнуло вниз. Значит, он был прав. Она решила поставить на их свидании большой и жирный крест. Ей не понравилось. Он оскорбил ее. Он не достоин. Не достоин своей омеги.

— Ладно, — сказал он, пытаясь звучать не слишком мрачно.

И тогда Бен повёл ее в Нииму. Ему просто хотелось убедиться, что омега дойдёт до дома в целости и сохранности.

Рей только все усложняла, буквально прилипнув к его боку, утыкаясь носом в подмышку. Бен попытался остановить ее, потому что он безумно вспотел и попросту не мог пахнуть приятно, но омега не слушала. Первобытная, извращенная сторона мозга неустанно нашептывала, что на самом деле ему это очень даже нравилось.

Казалось, Рей даже не осознавала, что наконец пришла домой. В кафе было темно. Никто не подавал ни единого признака жизни, что внутри, что снаружи.

— Рей, — произнёс Бен и сделал шаг в сторону, отчего омега едва не завалилась на него. — Мы пришли.

— Ох, — тихо сказала она. Моргнув пару раз, потянулась к сумочке и вытащила из нее ключ. Затем толкнула стеклянную дверь, не удостоив его взглядом. Бен воспринял это как сигнал и шагнул назад.

— Мне… сегодняшний вечер был просто чудесным, — вежливо сказал он.

Рей резко обернулась.

— Ты разве не зайдешь? — спросила она, придерживая для него дверь.

Он должен сказать «нет». Должен, но Бен не был силён в отказах, особенно когда дело касалось этой омеги. Поэтому сделал шаг вперёд.

Голубой неоновый свет, исходящий от вывески с уродливой рыбиной, служил единственным источником освещения.

Оказавшись в помещении, Рей взгромоздила на один из столов все свои вещи и с остервенением принялась обмахиваться меню.

— Уверена, что все в норме? — обеспокоенно поинтересовался он.

Тогда она стала почесывать голову, шею и запястья. Рей выглядела так, будто была готова сию же секунду выползти из собственной кожи. Ему не следовало оставаться. Очевидно же, она совсем не хотела его здесь видеть. Рей пригласила его только из вежливости…

— Было бы намного лучше, если бы ты наконец соизволил поцеловать меня, — выпалила она. Взгляд ее глаз почти пугал своей сосредоточенностью, будто ее разумом завладел кто-то другой.

Он побелел, захлебываясь удушающе-горячим воздухом. Теперь, когда они находились внутри этого тесного помещения, ему было некуда деваться от ее головокружительного аромата. Он обернул Бена подобно тёплому, уютному пледу, успокаивая нервы.

Ему хотелось поцеловать ее. Безумно хотелось. Но он был настолько ошеломлен ее неожиданной просьбой, что тело и вовсе перестало реагировать на команды. Он не мог дышать. Вообще ничего не мог делать. Бен отчетливо осознавал, что не справлялся с ролью альфы, потому что попросту не знал, как взять столь волнующую ситуацию под контроль. Как хорошо, что для этого у него была Рей.

Она подлетела к нему и, схватившись за лицо, притянула его к своему рту. Омега принялась двигать губами с такой ожесточенностью, что Бен едва устоял на ногах. Затем в рот проник ее язык, толкаясь и обволакивая его собственный. Поцелуй был мокрым и смазанным, но он мог поклясться, что попал в самый настоящий рай.

Он никогда не целовался, поэтому не знал, каким должен быть идеальный поцелуй. Его вполне устраивал и этот. Ему особенно нравилось, когда омега зарывалась пальчиками в его волосы. Он попытался проделать с ней то же самое, но влажные от волнения пальцы запутались в покрытых фиксирующим спреем волосах, закрывающих изящную шейку. Он любил слышать ее тяжёлое дыхание. Безмерно наслаждался движением ее губ, будто она пела лишь ему одному свою безмолвную песнь. Он мог целовать ее вечно.

Тишину нарушил смех, донесшийся с погруженной в сумерки улицы. Бену буквально пришлось оторвать ее от своего рта, чтобы сказать:

— Рей, — нехотя уворачиваясь от настойчивых поцелуев омеги, выдавил он. — Нам не следует делать это перед окнами.

— Еще как следует, — замурчала она, прижимаясь к нему сильнее.

И на какое-то время его вполне удовлетворил этот ответ. Ему снова пришлось оторвать от себя омегу и зафиксировать на ней взгляд, чтобы до нее дошла вся серьёзность ситуации.

— Но… что если… об этом узнает мистер Платт?

В ответ Рей лишь недовольно фыркнула, определенно испытывая раздражение от упоминания приёмного отца.

Она схватила его за руку и потащила в конец кафе прямо по направлению к той самой запретной двери, через которую она всегда убегала в первые недели его визитов.

Едва оказавшись за дверью, Рей притянула его к себе. Она будто стремилась забраться на него, крепко цепляясь руками, пытаясь слиться и стать единым целым.

Бен оперся о холодный металлический стол, и омега набросилась на него, заставив пошатнуться и задеть небольшое радио. Оно включилось, отчего они дружно подпрыгнули. Комнату наполнили звуки хорошо знакомой композиции.

But I’m in so deep

You know I’m such a fool for you

You’ve got me wrapped around your finger

— Ох, как же я люблю эту песню, — прошептала ему в губы Рей, вынырнув из опаляющего жара поцелуев.

— И я, — тяжело дыша, прошептал в ответ он.

Тогда омега принялась напевать ему в губы, посылая по телу вибрации. Честно, до этого момента Бен как-то не задумывался об этой песне. Он не особо фанател от девчачьего рока, но в данный миг был вполне готов изменить свою точку зрения.

Они целовались, целовались и целовались на каждой грязной поверхности маленькой кухоньки. Он точно знал, что они определенно нарушали какие-то там санитарные нормы, но ему было наплевать. Бен целовал девушку своей мечты, будучи на сто процентов уверенным, что после этого провального свидания она на него и близко не взглянет.

Наконец они смогли добраться до хлипкой деревянной двери, к которой он с упоением прижал омегу, закинув ее ногу к себе на бедро, в поисках сладкого освобождения начав тереться тазом. Должно быть, Рей надавила на ручку, потому что внезапно дверь отворилась, и Бен едва не свалился с ней в объятиях прямо на пол.

Он захлопнул за ними дверь, и Рей дернула за веревочку, погружая комнату в интимную полутень. Они оба выглядели потрепанно. Ее волосы напоминали гнездо, как, скорее всего, и его собственные. Лицо Рей все блестело от пота и слюны.

В распоряжении Бена оказалось не так уж много времени, чтобы как следует разглядеть ее, потому что Рей толкнула его — решительно толкнула — на кучу продолговатых деревянных коробок.

Она, стоя перед ним, задрала до бедер платье, предоставляя вид на до безумия мокрые белоснежные трусики. В лицо ударил просто божественный аромат, и в тот момент ему не хотелось ничего более, чем закрыться лицом в ее жар. Но Рей сразу дала понять, кто здесь главный, оседлав его, сжимая бедрами. Бен с мучительным стоном ощутил на своем члене ее горячую киску. Бен определенно… ни чем подобным не занимался. Никто, кроме него самого, отродясь не касался его члена.

Еще никогда в жизни он не был настолько твёрдым, даже когда впервые представился как альфа. Но затем она принялась двигаться, — принялась раскачиваться на нем, — и Бен осознал, как несказанно ошибался. Потому что он умудрился стать еще твёрже.

Он толкался ей вслед — вперед и назад, вперед и назад — направляя омегу. Чем быстрее Бен заставлял ее двигаться, тем громче она мяукала. Как же он любил ее стоны, никогда в жизни ему не доводилось слышать столь божественных звуков. Даже в порно, которое его отец прятал на чердаке. Но, боже, как же он любил их. Ему хотелось ощущать ее на себе вечно.

— Я никогда раньше этого не делал, — признался он в череде поцелуев. Она должна знать… он полное разочарование. Возможно, она изменит о нем свое мнение и сделает это с кем-то более опытным.

— И я, — прошептала она. От одной только мысли, что он будет у нее первым, Бен едва не лопнул от гордости. Но затем Рей сказала: — Ты мне нужен, Бен.

Омега принялась беспорядочно тереться об него, кружа и вжимаясь в таз. Будто она была сталью, а он — огнивом, и каждое прикосновение мокрого белья к его члену посылало по позвоночнику новые вспышки удовольствия.

Такими темпами они скоро воспламенятся к чертям собачьим.

Рей оторвалась от его губ и принялась изучать другие части тела. Его щеки. Шею. Уши. Омега всасывалась в него изо всех сил, и он был уверен, что на следующий день все его тело будет в засосах. Но ему было все равно. Он принадлежал ей, и об этом должен знать каждый. Каждый должен знать, чем они занимались.

Бен припал к ее шее. Внезапно и его охватило навязчивое желание покрыть кожу омеги отметинами. Чтобы все знали, что она принадлежала ему. Она его омега. А он ее альфа.

Но он не стал останавливаться ни на местечке прямо над ее ключицами, ни на местечке под ухом. Нечто первобытное вело его дальше. Прямо к шее, подле основания позвоночника. К той особой зоне, которая была у одних лишь омег.

Зубы прошлись по шершавой выпуклости, и рот моментально наполнился чем-то сладким. Ни один в мире запах или вкус не сравнится с тем, что испытал Бен. Ему хотелось большего. Он не думал, что сможет выжить, если не получит желаемое. Поэтому принялся посасывать ароматную выпуклость, будто дитя.

И затем его альфа-мозг принялся нашептывать, что ему следует пойти еще дальше, услужливо предоставляя образы, в которых Бен запечатлялся с ней, наполнял ее детьми. Связывал их вместе навеки. Возраст не имел никакого значения. То что они знали друг друга всего ничего, тоже было неважно.

Должно быть, Бен и в самом деле был не в себе, потому что в любой момент мог прокусить вожделенную железу. Челюсть разжалась, зубы оголились, приближаясь к цели. Язык прошёлся по выпуклости, посылая мозгу сигнал о непоколебимой правильности всего происходящего. Он должен это сделать. Зубы коснулись заветного местечка, легко скользя по поверхности — прелюдия перед решающим шагом, который изменит их жизни навсегда.

Омега потянулась вниз, пытаясь расстегнуть пояс.

— Альфа. Пожалуйста, — прошептала ему на ухо Рей. Будто молитву.

Это толкнуло его за грань. Он захлебнулся воздухом.

И кончил.

Прямо в штаны.

Это произошло так внезапно. Так неожиданно. И очень-очень сильно. Бен даже не осознавал, насколько близко он находился к разрядке. В реальности все это действо, должно быть, длилось всего минуту, а может, две. И он вот так быстро спустил себе в штаны.

Бен гортанно застонал, скорее от боли, чем от наслаждения. Возможно, если бы его мозг до сих пор не находился в экстазе, он бы точно сгорел от стыда.

Спустя пару секунд крышесносного удовольствия, вся серьёзность происходящего нахлынула на него нещадной волной. Он выпустил узел, и его член, не переставая, марал штаны густыми струями спермы. И об этом он был до боли осведомлён.

Бен пришел в себя, словно его огрело ледяным мокрым одеялом. А вот Рей, казалось, все еще пребывала за гранью реальности, продолжая насаживаться на него. Целовать. Издавать мучительно-сладкие звуки. Пытаться расстегнуть его штаны.

Поэтому он резко встал, тем самым сбросив с себя омегу, опрокидывая ее на задницу. Прямо на холодную, жесткую плитку.

Рей не сразу поняла, что происходит, но Бен видел ее лицо. Она была по-прежнему ошеломлена, и, возможно, даже потеряна.

Она схватилась за шею, накрывая железу. Затем оторвала от нее руку и поднесла к лицу, словно проверяя на наличие крови. Встряхнув головой, потерла глаза, как будто только что очнулась ото сна.

— Что… что ты делаешь? — прошептала она.

Бен подумал, что вот-вот заплачет. Ему стало до безумия стыдно. Он не мог поверить, что потерял над собой всякий контроль. Такое случилось впервые.

— Мне нужно идти, — выпалил он и рванул к закрытой двери.

Пока он сражался со старой ручкой, Рей принялась умолять его:

— Не уходи, — захныкала она. — Пожалуйста.

— Я не могу, — выдавил он. Потому что он не мог потерять контроль еще раз. Не мог запечатлеться с ней. Им было всего по шестнадцать лет.

Рей потянулась за ним, схватила его мизинец, отчаянно пытаясь остановить его.

— Прости, — сказал он, стряхивая ее руку.

Затем рванул прочь. Потому что если проведёт еще хотя бы секунду в одном помещении с Рей, которая выглядела вот так, пахла вот так, все будет кончено.

Бен мчался назад в опустевший Первый Орден. Никогда в жизни он не бежал настолько быстро. В штанах все еще пульсировал набухший узел. Трусы промокли, штаны самым неприятным образом натирали, а легкие грозились взорваться от непреодолимого желания разрыдаться. Заорать.

Добравшись до корпуса, он мысленно поблагодарил всевозможных богов, что его никто не заметил. У него едва не случился сердечный приступ, когда ему показалось, что он увидел во дворе проблеск рыжих волос. Но, оглянувшись, убедился, что был один. Должно быть, у него разыгралась паранойя. Хакс грел свою задницу на Ибице вплоть до понедельника. Бен несколько раз проверял, чтобы эта скользкая зараза в ближайшие выходные дни не сверкала поблизости своей шевелюрой. Он мертвецки устал, и теперь ему мерещились вещи, которые расстраивали его больше всего на свете.

Бен бежал до тех пор, пока не очутился в безопасности своей комнаты.

Он не мог представить, какой бы это был позор, увидь его плачущим другой альфа, особенно Хакс. Ведь он действительно плакал.

Как он теперь посмотрит ей в лицо? После такого позора, после того, как оставил ее лежащей на полу в одиночестве.

Бен отрубился, отчаянно желая повернуть время вспять. Желая изменить всю свою жизнь, начиная с момента, когда впервые зашел в Нииму.

******

На следующее утро Бену Соло поступил звонок, действительно изменивший его жизнь.

Его отец мёртв.

Он отправляется домой.

И в течение двух лет не видится с Рей.

========== Глава 6 ==========

1999 — Рей

В комнате воцарилось напряжённое молчание — вопрос Роуз повис в воздухе сизой тучей.

Рей отказывалась отвечать на этот вопрос. Здесь не было ее вины. Ей отчаянно хотелось, чтобы он наконец признался. Перед ней и Роуз — его тайным лучшим другом.

— Он прекрасно знает, что сделал, — горько выплюнула она и, сложив на груди руки, повернулась к Бену спиной.

Рей не могла смотреть на него, потому как чувствовала, что если бросит хотя бы один неосторожный взгляд, то, скорее всего, придушит его прямо на месте. Или еще хуже… постыдно расплачется и тем самым проявит свою уязвимость.

После того, как он оставил ее одну в темноте пыльной кладовки, она провела бесчисленное количество времени в позе эмбриона, рыдая. Так продолжалось еще пару дней, хотя не все ее тогдашние слезы были реакцией на его трусливый побег.

— Бен? — тихим и осторожным голосом позвала его Роуз.

Рей возмущала та мягкость, которую порой проявляла омега.

Рей приводило в негодование то, что в отличие от нее, у Роуз был шанс на такую жизнь, где ей разрешалось выражать эту мягкость.

Но в ответ — молчание. Бен так долго ничего не говорил, что Рей зыркнула на него через плечо, чтобы убедиться, что он все еще находился в комнате и не ушёл при первой удобной возможности.

Она ошибалась.

Бен, крепко сжав кулаки, неподвижно стоял на своем месте — мышцы напряжены, а глаза закрыты. Будто он всеми силами пытался провалиться сквозь землю. И ей хотелось бы. Чтобы он исчез.

Но затем он тяжело выдохнул и ответил:

— Мы были на свидании, — выпалил Бен, словно содрал с коленки пластырь. — И потом… мы… кое-что сделали. А после я никогда больше ее не видел.

У Рей отвисла челюсть.

Ей хотелось кричать, и если бы могла, она бы с удовольствием испепелила этого обманщика взглядом. И судя по его побагровевшему лицу, ей определённо удалось достичь желаемого эффекта. Как он только посмел?

Бен опасливо открыл один глаз и сразу же встретился с ней взглядом. Затем открыл второй, пялясь на нее этими своими испуганными блюдцами. Он чем-то напоминал ей раненого щеночка. И если бы он не обманывал Роуз, если бы не умалчивал о настоящей причине их расставания, ей, возможно, даже стало бы его жаль.

— И это… это… все? — спросила Роуз. — Вы переспали, и он не позвонил?

— У нас не было секса, — в унисон запротестовали они.

— Ладно, — промычала омега и негодующе взмахнула руками. — Теперь я еще больше запуталась.

— Расскажи ей об остальном, Бен, — выплюнула Рей. Все ее тело было обращено к нему, но палец наставлен на недоумевающую Роуз. — Расскажи, что ты еще сделал.

Бен прочистил горло.

— Я пытался запечатлеться с ней, — заикаясь выдавил он.

И Рей… Рей позабыла, как мыслить.

Что?

Что?

ЧТО?

— Что?! — выкрикнула она.

Глаза Бена стали еще шире, и он медленно попятился, будто пытался уклониться от грядущей атаки.

Он почесал голову, выглядя слегка озадаченно.

— Я попытался запечатлеться с тобой, — медленно повторил Бен. — Без твоего согласия, — с долей вопроса в голосе продолжил он, словно был не до конца уверен в правильности своих слов.

По правде говоря, Рей находилась в полном шоке. Она об этом не знала… неужели это правда? Той ночью ее разум находился в полной неразберихе, а проснувшись утром, сознание физически и психически выпало из реальности, зафиксировав в памяти лишь одно — слабость в каждой клеточке тела и безумный жар. Все события, что произошли после ужина у Маз, помнились несколько расплывчато. А после… только удовольствие. И боль.

— Я не… не поэтому на тебя злюсь, — слова полились изо рта подобно неумолимой реке. Сделав глубокий вдох, она попыталась собраться с мыслями. — Я даже не… даже не знала, что ты хотел это сделать. Я…

— Не знала? Но ты… сразу же… а потом ты начала трогать свою железу, и я подумал…

— Я ничего не помню! У меня начиналась первая в жизни полноценная течка! И на уме было лишь одно!

Теперь настала очередь Бена стоять, раскрыв от шока рот, будто выброшенная на берег рыба.

— Ты… у тебя что? Была течка?

— Типа ты не знал, — фыркнула она.

Проснувшись утром, Рей сперва подумала, что немного простудилась. Или же что у нее началась преждевременная сезонная аллергия. Или что это были просто нервы перед предстоящим свиданием.

Но она точно не думала, что у нее начнётся течка. Рей доселе никогда не имела дела с оной, ну, если не брать во внимание ту самую первую и, что примечательно, слабую течку, через которую в обязательном порядке проходит каждая новоиспечённая омега. И к тому времени, как Рей наконец поняла, в чем дело, она уже извивалась на коленях у ну просто восхитительно пахнущего альфы, не в силах остановиться. Ею завладело всепоглощающее ощущение желания, с котором она еще ни разу не сталкивалась.

— Но я правда не знал, — его голос поднялся на октаву. — Ты же говорила, что с тобой все в порядке.

— Я так думала! — закричала она в ответ.

Как он мог не знать? Альфы всегда узнавали о таком первыми. У нее же точно должен был измениться запах. И хотя Рей не особо много помнила, она могла поклясться, что была, мягко говоря, не в себе. Какой же он лжец. Из него так и лез этот удушливый обман. Ему было все равно, что она в тот момент впала в свое самое уязвимое состояние… он получил что хотел и ушёл.

Бен зарылся дрожащей рукой в волосы, затем крутанулся на пятках и принялся беспокойно вышагивать по комнате. Она отчётливо видела, как в его большой глупой голове начали медленно проворачиваться шестерёнки.

А после, кажется, осознание накрыло его горячей волной. И когда он снова посмотрел на нее, Рей невольно сделала шаг назад. И не потому, что боялась его… просто еще никогда в жизни не видела его настолько погруженным в свою альфа-сущность. Если бы сейчас в ее сердце не зияла ноющая боль, ей бы это точно понравилось.

— Тогда почему? — рявкнул Бен, разбивая вдребезги маску сдержанности. — Все это время я думал, что именно по этой причине ты злилась на меня. Но, по-видимому, я ошибался. В чем тогда дело?

Рей не могла поверить, что у него до сих пор хватало наглости притворяться невинной овечкой. Боже, да он отменный актёр. С таким талантом ему определённо следует поступить на актерское.

— Что еще я сделал, Рей? — надавил он, приближаясь к ней. — Это потому что я ушёл?

Теперь их лица находились в паре сантиметров друг от друга.

— Потому что я разочаровал тебя? — низким голосом произнёс он, словно не хотел, чтобы эти слова услышала Роуз. Рей не видела другой причины. — Я не оправдал твоих ожиданий? Потому что я…

— Ты сказал своим друзьям, что я шлюшка-омега! — выкрикнула она.

— Чего?— криком ответил ей Бен. — Нет! Я такого не говорил!

Ложь.

Все это сплошная ложь.

— Говорил!

— Нет!

Вот же упрямец. Она уничтожит его, если он не прекратит отрицать столь очевидную правду.

— Тогда почему неделю спустя ко мне пришёл Хакс и предложил мне трахнуться с ним? Мм? Откуда он вообще узнал, что мы были вместе?

— Я не…

— Он спросил меня, сколько ты мне заплатил. Сказал, что он удвоит цену, раз мне уж так нужны деньги.

— Поверь мне, — умоляющим голосом сказал он, шагнув ближе.

Он хотел было взять ее за руки, словно им управлял инстинкт, кричащий ему успокоить ее, но Рей отпрянула от него, даже не позволив их ладоням соприкоснуться. Затем она отошла на безопасное расстояние — ей было намного легче думать, когда рядом не было Бена — и оперлась бедром о стол.

— Я ничего не знал о течке, — настаивал он. — И я точно никому не рассказывал о той ночи! Особенно Хаксу!

— Ребята! — Роуз, которая все это время молчаливо наблюдала за их перепалкой, наконец решила вмешаться. — Можно потише? А иначе сюда обязательно кто-нибудь зайдёт, и у нас будут большие проблемы.

Она права. Но они уже не могли остановиться.

— И ты хочешь мне сказать, что он просто догадался? И что начиная с первого дня в этой школе он и его вонючая компания не прекращая зовёт меня шлюшкой-омегой? Это тоже, по-твоему, случайность?

— Так и есть! А откуда им еще знать о наших отношениях? Потому. Что. Я. Ничего. Им. Не. Говорил!

— Чушь собачья! — рявкнула она, хлопнув по столу ладонью.

— Я клянусь, Рей!

— Ты уж прости, но твои слова теперь для меня ничего не значат.

Бен издал обреченный стон и запустил пальцы в волосы.

— Ребята, ну в самом деле! Можно немного… — снова попыталась омега, но Рей перебила ее на полуслове.

— Не волнуйся, Роуз. Яухожу.

— И я, — нахохлился Бен.

Они одновременно подошли к двери, едва не затеяв драку — каждому хотелось пройти первым. Он в конечном итоге уступил Рей, и она, сверкая пятками, побежала назад в корпус.

А песня — их песня — по-прежнему играла в комнате отдыха. Роуз так и не выключила ее. И даже очутившись в спасительной тишине улицы, музыка неустанно преследовала Рей, будто призрак.

Do you have to let it linger?

Do you have to, do you have to, do you have to let it linger?

****

Наступило воскресенье, и Рей чувствовала себя как никогда хреново.

Даже после всего того выворачивающего и, как оказалось, безрезультатного разговора она не проронила ни слезинки. Ей ужасно хотелось выпустить на волю скопившиеся эмоции, но все слезы будто высохли. Вместо этого она вернулась в комнаты и весь остаток ночи провела визжа в подушку. А после надела наушники, включив музыку настолько громко, насколько только мог позволить ее старенький плеер.

Рей не могла даже предположить, как ей вообще удалось заснуть под хриплые крики Курта Кобейна. Но она уснула, и это факт.

Ночь была нелёгкой — Рей то просыпалась, то снова проваливалась в беспокойный сон. Возможно, если бы не забота Роуз, которая время от времени стучала ей в дверь и проверяла состояние подруги, она бы точно провела целый день в постели.

К обеду Рей наконец вытянула себя из цепких объятий дремоты — скорее всего этому поспособствовала настойчивая доброжелательность маленькой омеги — и распахнула дверь. На нее в ответ смотрело шокированное лицо Роуз, чьи глаза были полны укора и сожаления. Может, на ней до сих пор была надета вчерашняя одежда, а может, и нет.

Рей оставила дверь открытой и завалилась на кровать.

Роуз присела на краешек постели, выводя на спине подруги успокаивающие круги.

— Прости, что вчера подняла эту тему, — сказала Роуз.

Рей в ответ лишь что-то неразборчиво промычала.

— Я знала, что между вами что-то было. Мне не следовало лишний раз давить на рану.

Рей снова замычала.

— Просто… вы оба для меня много значите. И мне хотелось, чтобы вы ладили друг с другом.

На этих словах Рей повернулась к ней лицом и выпрямилась.

— А ты… типа… с ним? — робко поинтересовалась она, испытывая внутреннее отвращение перед детскостью вопроса. Она же не ребенок, ей-богу.

Рей приготовилась к череде отрицаний или же ряду болезненных признаний. Но она определенно не ожидала, что Роуз рассмеется ей прямо в лицо.

— Что? — спросила Рей, заняв оборонительные позицию. — Почему ты смеёшься?

Она сложила на груди руки и принялась наблюдать за хохочущей подругой. Рей ненавидела оказываться в подобных ситуациях, особенно когда не имела ни малейшего понятия, как обстояло дело.

— Прости-прости! — ответила Роуз и, заливаясь смехом, схватилась за живот. — Я просто не могу поверить… как тебе такое в голову пришло? Боже, о боже!

— Не думаю, что я спросила что-то из ряда вон выходящее! Ты тайно виделась с ним. Ночью. И ты омега. А он альфа. Всякое может случиться.

Ведь кое-что определенно случилось и с самой Рей.

— Я не спорю. Но только не между нами, — веселость быстро превратилась в нечто более серьёзное. — У меня, скажем так, несколько другие интересы.

Рей понадобилась пару секунд, чтобы понять, о чем же говорила омега.

— Ааааа, — протянула она.

Ей почему-то так и казалось. Роуз никогда не имела привычки сплетничать о парнях, но когда рядом оказывалась Джессика, она сразу же становилась подозрительно тихой.

— Угу, — Роуз потупила взгляд и ковырнула носком пол.

— Тогда, ладно.

— Это не беспокоит тебя? — с лёгкой дрожью в голосе спросила омега.

— Ничуточки, — честно ответила Рей.

У нее уже был опыт дружбы с таким человеком, как Роуз, и она не видела в этом ничего особенного. Ей было немного странно, что другие люди часто воспринимали это не самым лучшим образом.

— Хорошо, — ответила омега; на ее лице расцвела улыбка.

— Значит… вы только друзья? — в последний раз решила уточнить Рей, нарушая затянувшуюся тишину.

— Только друзья, — подтвердила та. А затем сжала губы, пытаясь побороть рвущуюся на волю широкую улыбку.

— И мне что-то подсказывает, что ты бы очень расстроилась, будь это не так.

— Ничего подобного! — отрезала Рей. Омега вздернула брови, побуждая подругу немного убавить пыл. — Ну, эээ, ладно. Это бы действительно расстроило меня. Но только потому, что он полный придурок, а тебе не следует водиться со всякими придурками.

Возможно, она погорячилась, и в Бене до сих пор осталось что-то такое, что еще тогда заставило ее обратить на него внимание. Рей винила во всем инстинкты. Бен первый альфа, который привлёк ее внимание. Первый альфа, с которым она в полной мере смогла принять свою омега-сущность. Поэтому вопреки себе она всегда будет что-то испытывать к нему.

— Мне жаль, что он обидел тебя.

— Просто… Как он мог не знать, что у меня начиналась течка?

— Парни глупые, Рей, — пожала плечами Роуз. — Особенно альфы. А особенно этот альфа.

Это заставило ее рассмеяться… всего чуточку.

— Я правда не пытаюсь защищать его, но тут нас держат на таких дозах высококачественных подавителей, что я ничуть не удивлюсь, если он попросту не был способен уловить твой запах.

Рей кивнула. Она об этом раньше не думала.

— Когда Бен ушёл, я просто… я была опустошена. Я чувствовала себя единственной во всем мире омегой, которую альфа вполне осознанно бросил в самый разгар течки. А когда он так и не вернулся… даже не позвонил… тогда я ощутила себя самым настоящим разочарованием года.

C самого детства Рей испытывала острое чувство покинутости. А после того, как Бен оставил ее — в состоянии, которое должно было на биологическом уровне притягивать его к ней и побуждать проявлять заботу — былая проблема вновь обострилась. И когда к ней неделю спустя пришёл Хакс, она подумала, что, возможно, Бен все это время просто забавлялся с ней. Что ему было на нее плевать. Что каждая его улыбка и то, что он всякий раз оставался убрать после учиненного его друзьями бедлама — всего лишь повод, чтобы залезть к ней в трусы. А когда он увидел, что сделать это не составит большого труда, то побежал к своим дружкам, чтобы рассказать о своих достижениях.

Роуз подвинулась ближе, и теперь они стали сидеть плечом к плечу, прислонившись спинами к стене. Омега молчала, раздумывая.

И затем она внезапно вскинула голову, будто вспомнила что-то чрезвычайно важное.

— Когда, говоришь, это произошло? — спросила она.

— Два года назад.

— Да, но когда точно?

— Не уверена. Где-то весной.

— Примерно в конце апреля?

— Думаю, да… а что?

— Рей. У него тогда умер отец. Когда все вернулись в школу с весенних каникул, он поехал на похороны. У меня у самой…

Рей нередко случалось чувствовать себя ужасно. Но еще никогда в жизни ей не было так плохо, как сейчас.

Она знала об умершем отце Бена — всего лишь слухи, никаких подробностей. Но Рей никогда не задумывалась, когда именно он умер. Никогда не думала, что это каким-то образом относилось к ее ситуации. Ей даже в голову такое не приходило.

— Это ужасно, — мрачно ответила она. — Но мне бы все равно хотелось, чтобы он связался со мной после. Возможно, все было бы иначе, если бы мы просто… поговорили.

— Возможно, — ответила Роуз. — Но позволила бы ты ему заговорить с тобой?

Рей… не знала ответ на этот несомненно сложный вопрос. Она так долго была на него зла, поэтому даже не могла себе представить, как бы отреагировала, если бы он просто взял и заявился на порог Ниимы. У нее тогда не было такой уверенности, которой она обладала сейчас. Она тогда не была Палпатин. Не была его одноклассницей. Его подругой. Они не были социально-равными. Поэтому Рей не знала. Она лишь пожала плечами, стыдясь признаться в этом вслух.

— Рей, а Хакс точно сказал, что это Бен рассказал ему о том случае? Может, тут дело совсем в другом?

Рей не имела ни малейшего понятия. Все это время она свято верила в вину Бена.

Тогда она попыталась вспомнить события того дня. Попыталась воскресить в памяти каждое сказанное этим рыжим уродом отвратительное слово. Она испытывала во всем теле невероятную слабость и тошноту, пожиная плоды проведённой в одиночестве течки. Но у Рей не было другого выхода, поэтому невзирая на свое, мягко говоря, отвратительное состояние, она пошла на работу. Ей нужны были деньги, а Платту было глубоко насрать на ее «омежьи проблемы». Поэтому Рей обрызгалась каким-то дешёвым блокатором запахов и приступила к работе.

Она совсем не ожидала увидеть Хакса, тем более без своей преданной группки мальчиков-пажей. И даже несмотря на всю ситуацию с Беном, она не теряла надежды, что он все-таки разобрался с этими придурками. Но нет, это рыжее дерьмецо зашло в кафе со своей этой вальяжной улыбкой и уселось за столиком. Дождавшись ухода Финна, он открыл свой говенный рот.

— Ну что за божественный аромат, — протянул Хакс. Она закатила глаза и уткнулась носом в новехонький выпуск «Горячих Хитов».

— Знаешь, сперва я ни хрена не понял, чего это Соло так вьётся вокруг тебя. Но сейчас на меня будто снизошло озарение.

Рей застыла; мозг принялся лихорадочно работать, пытаясь вникнуть в смысл сказанного. Хакс заполучил ее внимание и расплылся в довольной улыбке. Затем встал, соскользнув с пластикового стула подобно слизкому угрю, и зашагал к стойке. К ней.

— Сколько он тебе заплатил? — спросил он, оперевшись на локти.

— Чт-что?

— Соло. Сколько он заплатил тебе, чтобы провести с тобой течку? Не вижу другой причины, по которой ты бы осознанно легла в койку с этим клоуном. Поэтому, скажи, сколько?

— Он… он не… мы не… — Рей не могла даже найти подходящих слов, чтобы возразить. Чтобы объяснить.

Теперь-то она бы точно сказала ему пару ласковых, но в тот момент ею полностью завладел шок. Та ситуация до сих пор денно и нощно преследовала ее.

— Давай так, — перебил ее Хакс. — Как бы там хорошо ни заплатил тебе Соло, я утрою цену за твою следующую течку.

— Извини?

— Я знаю, что тебе нужны деньги. Это и так ясно, — он скривился, окинув взглядом помещение, а потом снова посмотрел на нее. — Обещаю, тебе со мной понравится больше, чем с Соло.

В этот момент из задней двери вышел Финн. Ее умный друг в мгновение ока оценил ситуацию и, рванув к Рей, закрыл ее своей спиной.

— Съебался отсюда! — выкрикнул он.

— Как только получу ответ от этой омеги, — сказал Хакс; у него хотя бы хватило ума сбавить свой невъебенный тон.

— Рей ни черта тебе не должна! Как насчет того, чтобы отвалить от нее и никогда не возвращаться!

В глазах Хакса затаилось сомнение, но все равно он выглядел так, будто хотел продолжить спор. Но вся его бравада продлилась ровно до тех пор, пока Финн не сделал шаг вперед, готовый врезать рыжему идиоту. Убегая, Хакс оставил за собой лишь облачко пыли. Он больше ни разу не появлялся в Нииме.

После этого Рей поклялась, что более никогда в жизни не подумает о Бене Соло. Ее обида и злость росли и росли, отравляя душу. И это наполнило ее горечью. Этой горечи оказалось достаточно, чтобы, не думая дважды, предъявить ему претензии прямо в столовой, чтобы ударить его в лицо мячом и чтобы накричать на него в библиотеке, не стесняясь их подруги.

И посмотрев на это все со стороны, теперь Рей видела, что это она сама на протяжении долгих двух лет травила себя ядом слепой ненависти.

Она перевела взгляд на Роуз и разразилась слезами. Должно быть, для маленькой омеги этого было вполне достаточно, чтобы без слов понять ее состояние, поэтому она просто обняла Рей, позволяя той выплакаться.

— Мы обязательно узнаем, что случилось, — сказала Роуз, поглаживая подругу по голове. — И если мы узнаем, что Бен все это время нам лгал… Тогда я помогу тебе спрятать тело.

Рей, всхлипывая, засмеялась, глубоко внутри понимая, что омега говорила всерьёз.

1999 — Бен

Для Бена Соло это были самые длинные выходные.

Субботние обвинения Рей погрузили его в непрекращающуюся воронку беспокойства. Весь день он потратил на поиски этого рыжего говнюка. А когда Бен узнал, что тот на выходные уехал в Лондон, еле сдержался, чтобы сию же секунду не вызвать такси и не заявиться на порог его дома. Но когда узнал, во сколько ему обойдётся такая поездка… Он был прекрасно осведомлен, что Лея спустит с него три шкуры, если он потратит с ее карточки столько денег.

И Бен принял решение: Хакс вернётся в школу, и он надерет ему зад.

Бен просто обязан вернуть себе доброе имя. Ему было тошно от одной только мысли, что Рей все это время думала, будто это он наговорил о ней всякое. Будто это он рассказал Хаксу — будь он неладен — об их отношениях.

В понедельник у них был первый совместный урок по медицинским наукам. Бен специально пришёл пораньше и стал внимательно следить за дверью. Он ждал и ждал, но рыжий все никак не появлялся. Ему пришлось оторвать взгляд от двери, услышав, как профессор Ди’Эйси постучала указкой по доске, обращая на себя внимание.

— Сегодня мы проведем последнее занятие по биологии омег, — сказала Ди’Эйси. — Мы обсудим роль альфы в течке и влияние, которое он оказывает на омегу.

Бен готов был умереть от стыда. Это… определенно не лучшая тема. Особенно, когда пару дней назад ему снова напомнили о столь постыдной для него ночи.

Но раздавшиеся за его спиной слова едва не заставили его вылезти из собственной кожи.

— А ты ведь в этом эксперт, не так ли, Соло?

Это был Хакс.

Должно быть, он проник в класс прямо перед началом урока.

Бен медленно повернулся и, сузив глаза, уставился на него.

— И что это значит? — прошипел он.

— Не скромничай, Бенджамин, — улыбнулся Хакс. Ох, эта его отвратительная улыбочка.

У Бена потемнело в глазах, а кожу будто лизнул огонь. Он начинал терять чувство реальности. Профессор, урок, аудитория — все превратилось в дымку, и единственное, что осталось в поле зрения Бена, так это Хакс. Хакс и его тупая ухмылочка. Хакс и его подлые, злопамятные козни.

— От тебя за километр несло ее течкой, Соло. Я видел, как ты бежал к себе в норку. Жалкий лузер.

И тогда Бен вспомнил тот проблеск красного. Значит, это не было паранойей. Это был Хакс. И он все унюхал.

— А я все думал, чего это ты ничего не рассказываешь старым-добрым друзьям о своем замечательном достижении, — глумливо продолжал Хакс. — Я и не рассчитывал, что после смерти папаши ты вообще будешь на такое способен.

Бен краем уха услышал треск, увидев, что он настолько сильно вцепился в стол, что умудрился оторвать покрытие.

— Как жаль, что она все такая же высокомерная корова. Я бы с удовольствием сунул член…

Хаксу так и не удалось закончить предложение. В любом случае, Бен даже не собирался выслушивать эти оскорбления… по крайней мере, не тогда, когда у него в ушах ревела взбушевавшаяся кровь.

Нет, Хаксу не удалось закончить предложение именно по той причине, что Бен перегнулся через свой стол и, схватив его за грудки, потянул вверх.

А после сжал рыжему горло, прижимая к стене. Хакс принялся извиваться и вцепился Бену в руку, но все напрасно. Смотри, урод, смотри, на что я способен.

— Никогда больше не смей так о ней говорить, — сказал он низким и опасным голосом.

Он едва осознавал, какой хаос творился вокруг них, с каким ажиотажем бегали испуганные ученики.

— Пошел на хуй, — выплюнул Хакс. — Пошел на хуй ты и твоя долбанная омега.

И тогда кулак Бена встретился с лицом Хакса — быстро и сильно. Вырвавшийся изо рта крик заставил Бена расплыться в широкой, зловещей улыбке.

Побежала кровь. Она стекала прямо по лицу рыжего, пачкая его белую рубашку. На кулаке Бена тоже была кровь.

Хакс съехал на пол и схватился за нос. Он стал хныкать и стонать.

Жалкий. Он всегда был таким жалким.

А затем его оттащили, должно быть, во время всего этого безумия кто-то додумался вызвать охрану. Он ведь даже не заметил.

Бен улыбался как дурак.

Потому что впервые за долгое время он чувствовал себя альфой.

========== Глава 7 ==========

1999 — Рей

— Он что? — воскликнула Рей, едва не врезавшись в группку слоняющихся без дела игроков в регби, прокладывая себе путь дальше по коридору.

— Баам! — закричала Роуз и для пущего эффекта вскинула в победном жесте кулак. — Прямо в его самодовольное веснушчатое лицо!

Омега принялась изображать бой с тенью, агрессивно работая руками.

— Я ни в коем случае не пытаюсь оправдать насилие, — вставила свои пять копеек Кайдел, — но мне как-то не по себе из-за того, что бедняжка Бен вынужден целый день сидеть в душной аудитории. Его отстранили от занятий, знаешь ли.

— Откровенно говоря, его за столь выдающийся подвиг должны были наградить Орденом Британской империи, — пошутила Джанна.

Девушки дружно засмеялись, и как бы Рей ни хотелось присоединиться к ним, ей все равно не удалось пересилить себя. Она находилась в полной растерянности от столь неожиданной новости, пытаясь найти оправдание поступку Бена и понять, почему он это сделал.

Это случилось всего час назад, но каким-то невероятным образом об этом шепталась вся школа.

Соло ударил Хакса.

Как только прозвенел звонок и преподаватель оповестил об окончании урока, Роуз вместе с другими знакомыми огорошила ее новостью: сосунок Бен Соло заехал Армитажу Хаксу по лицу прямо во время занятия.

С того момента вся школа гудела подобно улью. Одни говорили, что Хакс каким-то образом унизил семью Соло, за что поплатился сполна. Другие наоборот настаивали на типичном заносчивом поведении альф. А вот некоторые ушли недалеко от правды, утверждая, что весь этот сыр-бор произошёл из-за девушки…

У Рей не было ни малейшего желания строить догадки. Она не осмеливалась надеяться…

Но все равно где-то глубоко внутри теплилась та самая надежда.

Черт, а ведь она действительно надеялась. Даже несмотря на всю ту боль, которую Бен причинил ей в тот вечер, она не могла так просто сдаться. Надежда помогала ей пройти через самые темные и безрадостные периоды жизни, каковых было немало. Да, Рей не отрицала, что эта самая надежда принесла ей разочарование и разбила нежное сердце вдребезги, но это все равно лучше, чем полное отсутствие оной.

И сейчас Рей отчаянно уповала, что Бен и вправду все это время был тем добродушным и чуточку стеснительным парнем, который ей так приглянулся в тесных стенах Ниимы. Что он ради нее ударил Хакса. И что, возможно, он… отстаивал ее честь или что-то в этом роде. В этом чаянии было нечто отчасти глупое и даже архаичное.

А может, все это было лишь ее идиотскими и безосновательными мечтами. Бен мог заехать Хаксу просто потому, что тот был самым натуральным мудаком. Да само существование Хакса заведомо предполагало его знакомство с кулаком любого мало-мальски адекватного человека. И будь проклята эта надежда, что беспощадно терзала ее денно и нощно. Это не прекратится до тех пор, пока она наконец не узнает всю правду.

Рей пропустила девочек вперед. По правде говоря, будучи с головой погруженными в явно преувеличенную инсценировку Роуз, они даже не заметили, как Рей оказалась позади них. Она незаметно замедлилась и прошла за ними вплоть до поворота, а после, не теряя ни секунды, рванула в сторону лестничной клетки.

Его отстранили от занятий, знаешь ли.

Тяжело дыша, Рей добежала до массивной двери из красного дерева, что располагалась на самом последнем этаже здания. Саму ее еще ни разу не отстраняли от занятий, хотя ее частые опоздания и острый язык, который она совсем не боялась пускать в ход, пререкаясь с мизогинным мастером Кренником, пару раз едва не стоили ей внеклассной свободы. Рей подозревала, что в данном случае ее спасала фамилия давно почившего деда.

Она осторожно приоткрыла дверь и даже ни чуточки не удивилась, увидев уснувшего на стуле с книгой в руках профессора Акбара. В аудитории находилась еще пара учеников. И, если судить по запаху, все они были альфами. Но Рей пришла сюда ради одного конкретного альфы.

Он как раз сидел в углу — одна рука была обмотана специальным пакетиком со льдом, а вторая яростно порхала над белым тетрадным листом.

Сперва Рей пыталась привлечь к себе внимание Бена, яростно размахивая руками и громким шепотом зовя его по имени, но у нее так ничего и не вышло.

Поэтому она сделала глубокий вдох и, кинув опасливый взгляд на сопящего профессора, проникла на цыпочках в аудиторию, незаметно продвигаясь к своей цели. Чем ближе она подходила, тем напряженнее становились его плечи.

Бен определенно ее заметил, как, в принципе, и двое других альф, которые, к счастью, ничего не сказали. По правде говоря, Бен даже не посмотрел на нее. И, когда она плавно скользнула прямо позади него за один из столов, он все так же не обращал на нее внимания. Рей подалась вперед, прожигая взглядом чёрные как смоль волосы, — в которые она точно не хотела зарыться носом, — и оперлась локтями о стол. И стала ждать, пока Бен скажет хоть что-то, но он все молчал, и тогда у нее лопнуло терпение.

— Значит, это правда, — не в силах сдержать удивление в голосе, прошептала Рей.

Она вздрогнула, увидев, как тот весь напрягся от ее слов.

— Жаль, что мне не удалось увидеть это собственными глазами, — попыталась пошутить она.

Но и это не помогло делу. Бен уткнулся взглядом в тетрадь, а рука, держащая ручку, застыла каменным изваянием.

— Это случилось… из-за меня?

Его плечи слегка расслабились, медленно то опускаясь, то поднимаясь, вторя дыханию. И затем он едва заметно кивнул. Это правда.

Ее сердце запело, а внутренняя омега запищала от удовольствия.

«Он сделал это ради тебя», — довольно лепетала она. — «Твой альфа защищал тебя».

Бен повернул голову, и только тогда ей наконец удалось насладиться его мужественным профилем. Он по-прежнему не смотрел на нее, но это было лучше, чем пялиться на его несомненно чудесные, но все же безмолвные волосы. Теперь Рей могла узреть воочию каждую эмоцию — напряжённость черт его лица и ничем не прикрытую боль.

— Он знал, — низко и хрипло прошептал Бен. — Он знал, потому что увидел меня той ночью. А я его — нет. Хакс был далеко, но он все равно смог учуять на мне твой запах.

Рей, пораженная столь неожиданным откровением, обмякла на стуле и прикрыла ладонью рот.

— Я думал, что он уехал на каникулы в какую-то мажорную дыру. Но, как оказалось, он возвратился раньше положенного. А я не знал. Даже не ожидал… — Бен умолк, захлебываясь словами.

Рей ему верила. В его голосе, теле и запахе не было ни грамма лжи. Он был искренен.

— Ты правда ему ничего не сказал.

Бен кивнул.

— В таком случае… я обязана перед тобой извиниться…

Ей хотелось раз и навсегда решить эту проблему. Она отчаянно желала заполучить его прощение за свое отвратительное поведение. Она хотела начать с чистого листа, но Бен перебил ее, не позволив закончить предложение.

— Нет, ты не должна… — начал он.

Его голос стал громче, а движения — резкими, и это обратило на них внимание Акбара.

— Мисс Палпатин, — прокаркал он. — Не помню, чтобы вы числились в моем списке. Я ошибаюсь?

— Нет, сэр. Я…

— Если вы не числитесь в моем сегодняшнем списке, тогда я бы посоветовал покинуть это помещение, если не хотите ненароком оказаться в завтрашнем.

— Да, сэр. Я мигом, сэр.

Рей оттолкнулась от стола и направилась к двери. Но, прежде чем окончательно уйти, бросила на Бена последний взгляд. Он неотрывно смотрел на нее — его лицо ничего не выражало, будто он пытался скрыть свои истинные эмоции. Что-то промелькнуло между ними. Чувство. Снова эта назойливая надежда. Это заставило Рей улыбнуться.

— Мисс Палпатин, — предостерегающим тоном начал Акбар, после чего она исчезла в мгновение ока.

****

Бена отстранили от занятий до конца недели, поэтому на их совместных уроках Рей впервые за долгое время испытывала невыносимую скуку. Во время обеда он убирал в столовой, а вместо перерыва отправлялся отбывать наказание в библиотеку к Холдо. Рей также была наслышана, будто руководство школы наказало его четко установленным комендантским часом, поэтому после окончания занятий они даже не имели возможности перекинуться словом.

Все это, конечно же, не позволяло Рей увидеться с ним или, например, завести адекватную беседу. Но это не означало, что она не пыталась.

Она намеренно выбирала самый извилистый путь по дороге к предстоящим занятиям, будто невзначай проходя мимо злополучной аудитории в надежде увидеть Бена. Но Рей так и не удавалось застать его лично, хотя она могла поклясться, что чувствовала его запах, как будто бы он стоял прямо за дверью, притаившись. И даже если бы другие ученики нашли ее поведение странным, — что немудрено, ведь Рей вполне открыто обнюхивала многострадальную дверь, — то так тому и быть. Все равно это не их дело. Она фактически владела всей этой школой, что, как ей казалось, предоставляло автоматическое право на обнюхивание любой двери.

Во время обеда она взяла на себя ответственность убирать за всеми подносы — даже в том случае, когда человек не успевал съедать свою порцию, что вызвало со стороны учащихся немало жалоб — и относить их к мусорным бакам. Как раз там и стоял Бен, складывая столовые приборы в специальную миску и сортируя отходы.

Каждый день она протягивала ему подносы, после чего неизменно вкладывала в ладонь батончик Дейри Милк. Рей заметила, что они ему нравились; все равно у нее было таких несколько. Когда она последний раз была в городе, то совершенно случайно купила целых два батончика. Ничего такого.

И впервые вручив Бену молочный шоколад, она с трепетом в сердце заметила, как при виде фиолетовой упаковки расширились его глаза. Губы распахнулись, словно он хотел что-то сказать, но затем взгляд карих глаз мгновенно уперся в кого-то за ее спиной. Она повернула голову и увидела одну из поварих, миссис Хатт, которая одарила их ледяным взглядом, явно раздраженная тем, что Рей осмелилась отвлекать ее горе-работничка. Бен шепотом поблагодарил ее и возвратился к своим обязанностям, повернувшись к ней спиной. Хатт до конца учебной недели не спускала с нее цепкого взгляда, поэтому у Рей не было ни единого шанса заговорить с ним.

Рей так же обнаружила, что ей не нужен был перерыв как таковой, и вместо этого она отправлялась в библиотеку, чтобы наверстать упущенное; тем временем ее друзья играли во внутреннем дворе в футбол или сидели за компьютерами. Обычно Бен работал за стеллажами, поэтому ей удалось увидеть его всего пару раз и то мельком, когда он развозил на тачке книги, расставляя их по полкам. Холдо не следила за каждым его шагом, как это делала Хатт, но Бен все равно не стал испытывать удачу.

И когда ему случалось завидеть Рей, он более не вел себя так, будто ее не существовало. Бен одаривал ее робкой улыбкой и тихим приветствием. Но за каждой улыбкой таилось сомнение. Неуверенность. Во вторник, проходя мимо со своей громыхающей тачкой, он незаметно подбросил ей на стол книгу —«Северное сияние» Филипа Пулмана. Открыв книгу, Рей заметила, как из нее выпала маленькая бумажка.

Прочти это. Думаю, тебе понравится.

И он оказался прав. К среде Рей запоем прочла первую часть трилогии и после незамедлительно отправилась в библиотеку, чтобы взять следующую. Она села за стол и стала читать, попутно ожидая, пока мимо пройдет Бен — ей безумно хотелось поделиться впечатлением о книге. Рей надеялась поговорить о приключениях Лиры, обсудить роль религии и параллели между фантастическим и современным миром. Но ей так и не удалось исполнить задуманное.

В четверг она не видела Бена вовсе, хотя знала, что он находился где-то рядом. Рей чувствовала его присутствие, будто оно было чем-то осязаемым. Она все ждала и ждала, а после к ней неожиданно присоединился По. Рей какое-то время поболтала с ним, но он настолько раздраконил ее, что она на ходу придумала какую-то совершенно глупую отговорку, лишь бы избавиться от назойливого собеседника.

Рей уже подумывала о том, чтобы дёрнуть за рычаг пожарной тревоги или на худой конец самой ударить Хакса, лишь бы ее отправили отбывать наказание вслед за Беном. Чтобы она наконец смогла нормально увидеть его. Но Роуз отговорила ее от этой несомненно провальной идеи, настаивая, что ситуация не стоила того, чтобы в ее личном деле стояла соответствующая отметка. Маленькая омега всеми силами пыталась помочь им увидеться. Она держала ухо востро, стараясь определить местоположение Бена, и на протяжении всей недели исправно сообщала об этом Рей. Но все тщетно. Той информации, что предоставляла ей Роуз, оказалось недостаточно. Он словно стал призраком.

И если бы их не пронизывал настолько мощный уровень понимания и притяжения, то такое поведение Бена могло бы с легкостью ранить ее чувства. Но на самом деле она знала, что ему так же сильно хотелось увидеться с ней, поговорить. Эти вещи давались ей на каком-то инстинктивном уровне, ведь именно по этой причине она тогда впервые смогла ему довериться. Рей кожей чувствовала его боль, тоску настолько сильную, что ту порой было практически невозможно отличить от собственной.

Вот поэтому предательство Бена — или то, что она приняла за предательство — так сильно ее ранило. Она могла плохо знать его, но тогда ей казалось, что им удалось достигнуть определённого уровня взаимопонимания. Это заставило ее задуматься о многих вещах, которые раньше воспринимались ею как вполне очевидные. И из-за этого у нее снова возникли проблемы доверия, особенно если дело касалось альф. Рей с самого начала им не очень-то доверяла, и после того, как на свой страх и риск позволила одному из них войти в сердце, а он вот так бесстыдно наплевал ей в душу, лишь подтверждая сложившиеся стереотипы о своей разновидности, она была полностью и абсолютно разбита.

Настало время пятницы, и Рей решила присоединиться на перерыве к своим друзьям, что расположились во внутреннем дворе школы. По предложил ей сыграть в войнушки, и она не могла отказаться. К ним присоединилась одна Джанна, остальные же усиленно работали над каким-то групповым проектом. Рей упала на траву и принялась выводить на листе каракули, попутно отвешивая По ехидные комментарии по поводу его самоуверенности.

Орущие в динамиках Блюр «Girls and Boys» сменились Палповской «Common People», и в этот момент внезапный порыв ветра принес за собой нотки столь знакомого аромата. Рей оторвала взгляд от груды карточек и заметила смотрящую на нее с противоположной стороны двора высокую, неуклюжую фигуру.

А Бен, заметив ее взгляд, стал метаться из стороны в сторону, будто был не до конца уверен, куда именно он направлялся, после чего решительно рванул в сторону комнат.

Рей, позабыв об игре, тотчас же бросила все свои карточки и побежала за ним. По ей вслед во всеуслышание выразил свое недовольство касательно отсутствия у нее всякой спортивной чести.

Нагнав Бена, она внезапно поняла, что не имела ни малейшего понятия, как лучше всего начать разговор. Всю неделю у нее в мозгу подобно заевшей ленте крутится один-единственный вопрос, при этом Рей совсем не учла вот какой важный момент — едва завидев его, всякая адекватная мысль пулей вылетала из ее головы. Будто каждая частичка томящихся в ней чувств, вырвавшись на волю, омыла ее горячей, мощной волной.

–Эмм… Привет, — пискнула она.

Отличное начало, Рей. Как же ей хотелось заползти в теплоту кардигана и провалиться сквозь землю, лишь бы не слышать этот свой раздражающий голосок.

— Привет, — ответил Бен; в его голосе проскальзывали отчетливые нотки веселья. — Ты что-то хотела?

— Я слышала, что сегодня твой последний день наказания.

— Верно.

— Так… мм… мы хотим собраться небольшой компанией в Нииме, — выдавила она. — Может, ты… хочешь присоединиться?

Бен насупил брови и принялся беспокойно покусывать губы. Он… снова молчал.

Рей прекрасно осознавала, что буквально просила его встретиться с ней в том самом месте, где начались и закончились их отношения, если вообще можно было говорить о существовании таковых. Может, именно поэтому он колебался? Зачем она вообще его пригласила? О, Боже. Ну конечно, у него наверняка не было желания возвращаться туда. Или куда-либо еще. С ней.

— Почему бы и нет, — согласился Бен. — Да. Круто. Ладно.

— Ладно, — медленно повторила она, не в силах скрыть изумление в голосе.

Рей не могла поверить своим ушам — он и вправду согласился!

— Эмм, мы будем там к половине седьмого, — добавила Рей.

— Отлично, — ответил он и слегка качнул головой, отчего его темные волосы комично подпрыгнули.

Рей кивнула в ответ, подражая. И так они стояли друг напротив друга и обменивались бесконечными киваниями бог знает сколько времени.

— Рей! Вообще-то у нас тут как раз началось самое интересное! — прокричал ей По, размахивая сложенными веером карточками.

Она кинула в его сторону уничижительный взгляд, а затем снова посмотрела на Бена, который пялился на По. Его губы были сжаты в тонкую полоску, а запах неожиданно усилился. Но это могло быть и потому, что рядом стояла она, а такое случалось не часто. Ведь на протяжении очень долгого периода времени она не могла находиться рядом с ним без ощущения кипящей ярости.

Рей прочистила горло, и только тогда Бен обратил на нее внимание. Черты его лица моментально разгладились, и он прикусил свою нижнюю пухлую губу, будто хотел что-то сказать, но так и не решился.

Что-то в его жестах заставило сердце Рей забиться сильнее. Потом, расслабив слегка покрасневшие губы, Бен напоследок кивнул, развернулся и ушел.

Она растерянно смотрела вслед его сильной, широкой спине, пока ее не выдернули из этого своеобразного транса непрекращающиеся визги По.

— Да иду я, идиот! — рявкнула она.

Просто невыносим.

Рей поспешно вернулась назад и вновь присоединилась к игре. В итоге выиграл По, — что вызвало у нее немало вопросов по поводу его «честности» — но ей, по правде говоря, было все равно. Главное одно — сегодня вечером она наконец сможет поговорить с Беном, а это стоило многого, и даже довольное лицо По не смогло испортить столь ценный момент предвкушения.

========== Глава 8 ==========

Комментарий к Глава 8

Phew! What a ride 🐙

1999 — Бен

Бену понадобилось около часа, чтобы отойти от мощного прилива адреналина, спровоцированного ублюдком Хаксом.

А сделать это было ой как нелегко.

После весьма неприятной беседы с древним-предревним директором школы Таркиным, ему пришлось позвонить в другую страну своей матери. Она, конечно же, была в полном восторге, получив неожиданный звонок в четыре часа утра от своего непутевого сына, который как ни в чем не бывало сообщил ей о драке с другим учеником. Но даже несмотря на весьма острую реакцию Леи на столь пренеприятную для нее новость, он с нескрываемым удовольствием уловил в ее тоне снисходительные нотки, когда она услышала, что пострадавшим учеником оказался не кто иной, как сын Брендола Хакса. Лея ненавидела его отца еще сильнее, чем Бен ненавидел самого Хакса.

Сразу же после инцидента ему вручили список обязанностей до конца учебной недели, новое расписание и лед для солидно припухшей руки. Затем два охранника-альфы сопроводили его прямиком в специально отведённую для подобных случаев аудиторию. И в момент, когда его задница соприкоснулась со стулом, Бен ощутил себя так, будто он мог проспать целую сотню лет и так до конца и не выспаться.

В конечном итоге его окутало ощущение покоя. Та невероятно удушливая тяжесть в груди, что мучила Бена на протяжении долгих месяцев, более его не беспокоила, а доселе неустанно жужжащие нервы наконец притихли. Он даже не осознавал всю интенсивность напряжения, не понимал и то, насколько вся эта ситуация с Рей вымотала его как в моральном, так и физическом плане.

Бен не жалел о содеянном — ничуточки не жалел — но ему было стыдно за то, как легко он поддался своей импульсивной альфа-сущности. Ему было, на секундочку, целых восемнадцать лет, а ведь он всегда был убеждён, что в таком возрасте уже следовало вести себя намного сдержаннее. Но в тот момент, когда с губ этого урода Хакса слетело ее имя, он будто сорвался с цепи. И когда на поверхность всплыла вся правда — правда, из-за которой они с Рей все эти годы были вынуждены оставаться порознь — Бен даже не стал сдерживать вырвавшийся на волю первобытный инстинкт, который призывал всеми силами защитить его омегу.

И когда рациональная часть мозга с наслаждением наблюдала за съежившимся на полу, подобно какой-то сучке, Хаксом, животная сторона наоборот хотела, чтобы этот рыжий урод поднялся на свои жалкие ножки и дал ему сдачи. И если бы Хакс зарядил ему в ответ, то, возможно, все бы сложилось несколько иначе.

Но увы, Бен заработал наказание, а Хакс — сочувствие. Точнее сказать, сочувствие его лицу. Другие же «нарушители» школьного порядка одарили Бена уважительными кивками, когда тот вошел в аудиторию. Хакса не очень-то и жаловали, но у него были связи, и именно по этой причине мало кто отваживался вот таким образом выразить свое недовольство.

Поэтому Бен решил, что проведёт всю неделю вдали от еще больших неприятностей. Он проявил небывалую смекалку и решил держаться подальше от рыжего недоразумения, дабы снова ненароком не спровоцировать кого-то из них. Ему казалось, что если будет придерживаться этой нехитрой тактики, то у него не возникнет особо никаких проблем. Но вся эта его великая затея пошла прахом, когда в дело вступила крайне настойчивая Рей.

Она пришла к нему в аудиторию. Омега появилась будто из неоткуда и села прямо позади него, заставляя волосы на его шее стать дыбом, а сердце пуститься в безудержный пляс.

Сперва Бен подумал, что она, как и все другие, будет насмехаться над ним. Он привык к такому отношению. Но когда омега поинтересовалась, был ли тот поступок совершен ради нее, когда она попыталась извиниться…

У него едва не остановилось сердце. Неужели эта омега была единственным человеком, который вызывал у него такие чувства? С самого первого дня в Нииме она была и по-прежнему оставалась самым важным человеком во всей его никчёмной жизни. Даже после всего того, что произошло между ними, после всей вражды, омега все еще владела его сердцем. Это была одна из самых главных причин, по которой его кулак был окрашен в агрессивно-красный цвет, пульсируя под пакетиком со льдом.

Конечно же, их засекли и Рей попросили удалиться. Но это не остановило ее от дальнейших посещений.

Во время обеда она старалась помочь ему в столовой и несказанно шокировала его, вручив вкуснейший шоколадный батончик. Бен тогда не знал, понимала ли омега, что этот батончик был его любимым или просто угадала.

Затем Рей начала появляться во время перерыва в библиотеке. Она молча занималась уроками или просто читала, но Бен все равно ощущал на себе ее взгляд. Он тоже наблюдал за ней.

Иногда, сидя в стенах затхлой аудитории, он убеждал себя, что чувствовал ее запах. Будто омега была где-то совсем рядом, пытаясь послать ему посредством своего аромата своеобразный сигнал.

Ему до боли хотелось заговорить с ней. Но если бы его поймали на отлынивании, администрация с удовольствием продлила бы наказание еще на неделю. И тогда он бы точно не выдержал этой пытки. Поэтому Бен пытался быть максимально осторожным. Пытался дать ей знать, что он здесь и он ее видел. Несколько дней все шло как по маслу, а после на сцену вышел По Дэмерон.

Казалось, он следовал за Рей по пятам. Они сидели вместе во время обеда. Он приходил в библиотеку. Он ходил с ней по коридорам, и они почти всегда проводили все свободное время вместе. И хотя с ними находились другие люди, Бен просто не мог задушить воющую ревность.

В пятницу Рей не появилась в библиотеке, впервые за всю неделю изменив своему графику. Он смиренно высматривал ее, бесцельно слоняясь между стеллажами, ожидая, пока она займёт привычное место за столом или в который раз пронзит его сердце своим удивительным ароматом. Но Рей так и не пришла. Холдо отпустила его пораньше, и Бен решил по-быстрому смотаться к себе в комнату, чтобы чего-нибудь перекусить, прежде чем вернуться к своим обязанностям.

Он заметил омегу во внутреннем дворе школы. И при виде слоняющегося возле нее Дэмерона его сердце ухнуло вниз.

Это же смешно. Как бета мог представлять опасность? Бен понимал, что его опасения были необоснованны, но он немог ничего с этим поделать.

В конце концов, это ведь По ходил с ним каждую неделю в Нииму. Поэтому, вполне вероятно, что все это время он был так же заинтересован в Рей. А был ли этот интерес взаимен — совершенно другой вопрос.

На протяжении долгих двух лет Рей бегала от него как от огня. Возможно, она даже встречалась с другими парнями, другими альфами. Возможно, он навсегда запятнал честь альф, и теперь они вызывали у омеги одни лишь рвотные позывы. Возможно, она настолько ненавидела ему подобных, что именно поэтому стала крутиться в обществе беты. Ему было тошно от одной только мысли, что в этом мог быть виноват он один.

Должно быть, Бен пялился на них слишком долго, потому что в следующий момент он заметил на себе ее ответный взгляд. Тогда он попытался сбежать, но все тщетно. Омега целенаправленно надвигалась на него, как самая настоящая грозовая туча — ее клетчатая юбка свободно развевалась по ветру.

Увидев на ее лице широкую улыбку, в его сердце снова закрался луч надежды. Может, он был глупцом, раз считал, что она все еще… испытывала к нему что-то. Но ему отчаянно хотелось верить. Луч надежды засиял ярче, когда Рей поинтересовалась, не хотел бы он сходить в Нииму.

Бен согласился, потому что да, Боже, да. После столь мучительной недели вдали от нее, после целых двух лет, проведённых без возможности нормально поговорить с ней, у него наконец появился шанс. Бену оставалось только надеяться, что на этот раз он не облажается.

****

Он надел старенькую футболку с логотипом группы «Оазис», зная, что она наверняка понравится Рей. Если, конечно, за два года она внезапно их не разлюбила. Может, ему следовало переодеться, а может — нет. Возможно, это каким-то невероятным образом поможет им завязать разговор.

Бен на всякий случай накинул джинсовку.

Он шёл в одиночестве через поля, чувствуя на кончиках пальцев навязчивое дежавю. Два года назад все проходило по такому же сценарию. Он шёл по этому же травянистому холму, испытывая лёгкую тошноту, вызванную чрезмерной нервозностью, готовясь к своему самому первому в жизни свиданию.

Бен надеялся, что на этот раз все будет иначе.

До кафе оставалось всего каких-то шесть метров, но внезапно он остановился.

Рей уже сидела за столом в компании своих друзей. Они над чем-то смеялись. На краткий параноидальный миг Бену пришла в голову мысль, что, возможно, все это было тщательно разработанным планом. Может, Рей на самом деле и не простила его, а попросту решила прилюдно унизить.

И затем он увидел, как она начала разговаривать с По. Они сидели так близко. Его рука на спинке ее стула. Тело пронзила слепая леденящая ревность, мгновенно превратившись в печаль.

Ему следовало уйти.

Нет.

Он не трус.

Ему нужно быть… сильным. Он должен действовать как мужчина. Он войдёт в это чертово кафе и поздравит их с отношениями. Скажет, как они хорошо выглядят вместе. И сделает все это без закатывания глаз и скрипения зубами. Это будет его испытанием на прочность как человека.

Ноги будто приросли к брусчатке, явно не желая играть роль хорошего парня. Рей заметила его в окне и, выскочив из-за стола, распахнула дверь.

— Бен! Иди сюда! — она активно замахала рукой, будто приманивая.

Он тяжело сглотнул и через силу ступил вперёд.

— Привет, — сказал он, остановившись в паре шагов от двери.

— Привет, — улыбнулась Рей. — Классная футболка!

Бен улыбнулся в ответ, и она поманила его за собой, усаживая на свободное место прямо напротив По. Значит, ему придется сидеть и смотреть на них… это будет самой настоящей пыткой. Ему следовало бежать при первой же представившейся возможности.

Но затем Рей села рядом с ним, а не с По, и он не смог сдержать этой самодовольной улыбки.

Она начала расспрашивать его о том, как прошел день, и выразила сочувствие по поводу наказания. Их разговор был робким и по большей части неловким, и Бен не смог сдержаться, представив, как бы развивались их отношения, если бы все сложилось иначе. Если бы однажды он зашёл в Нииму, подумал о том, какая же она все-таки миленькая, и попросил у нее номер телефона. Возможно, тогда бы они сидели за этим самым столом как пара и вели непринужденную беседу, желательно вечно.

Спустя десять минут к их столику подошел какой-то парень-бета, бросив на стол корзинки с чипсами, и Бен узнал в нем Финна. Вся компания набросилась на еду подобно стервятникам.

— Бен, — прочистила горло Рей. — Ты ведь помнишь Финна, верно?

Она неуютно съежилась.

— Да, помню.

Финн, подозрительно сузив глаза, уставился на него, буквально сканируя взглядом, словно пытался отыскать в нем какой-то изъян. Затем его лицо разгладилось, и парень протянул ему руку. Бен ответил на жест и коротко кивнул. Такое взаимодействие чувствовалось как безмолвное оглашение нового начала.

Бену стало значительно легче.

А после Финн уселся возле По. Последний закинул на него руку и чмокнул в щеку, отчего они окрасились в пунцовый цвет. Дэмерон прошептал что-то ему на ухо, вызывая у Финна улыбку и легкий смешок. И тогда Бен наконец понял.

По приходил в Нииму не ради Рей. Он приходил сюда из-за Финна.

Дэмерон заметил на себе пристальный взгляд и одарил его робкой улыбкой. Бен улыбнулся в ответ, надеясь, что она выглядела такой же искренней, как и его чувства.

Они стали болтать. Тревожность и беспокойство начали пропадать, замещаясь… хорошим настроением. Уютом. Теми вещами, которые Бен давненько не испытывал. Он был одинок, чего до этого момента совсем не осознавал. Иногда ты не понимаешь, что тебе в жизни чего-то не хватает, и это будет длиться до тех пор, пока ты снова этим не овладеешь.

Одиночество гложило его еще до встречи с Рей. Конечно, на жизненном пути Бена встречались разные люди. Люди, с которыми он вроде бы как дружил, с которыми ему было весело. Когда он только пришёл в школу, у него был Хакс и целая компания других таких же идиотов. Но они не были его друзьями. Не настоящими друзьями. Бен мог их так называть, но сейчас он видел истинные тона их отношений, знал, что все это было ложью.

Они были всего лишь группкой подростков, которых связывало только социальное положение, разновидность и семьи, что находились вдалеке от своих детей. Никто никого не знал, и ни у кого не было друзей. Они были вынуждены объединиться, что как раз и сделал Бен. Он общался с ними, потому что от него не требовалось каких-то особых усилий. Они исполняли его приказы, потому что он был больше и сильнее. До этого Бен никогда не обладал подобной властью, и ему нравилось это особенное чувство важности.

Но они не были его друзьями.

Никто из них не заступался за него, как это делали Рей и Финн. Никто не выслушивал его с таким вниманием, как Роуз. Никто не делился с ним своими самыми сокровенным мыслями и идеями. Скорее всего, он бы и сам не стал делать этого. Глубоко внутри Бен понимал — им было не по пути.

И это стало более очевидным, когда он встретил Рей. Когда умер его отец. Его ценности изменились, он изменился. Хаксу это не понравилось. А Бену было давно на него насрать.

Тайно он мечтал, что, возможно, когда-нибудь у него снова появятся друзья. Бену бы очень хотелось, чтобы компания Рей стала и его друзьями, если они, конечно же, захотят этого.

Рей прижималась все ближе, а к концу вечера они уже соприкасались руками — исходящий от нее волнами уют буквально сводил его с ума. Она была, словно магия. Бен как-то раз услышал, что омег часто описывали как нечто воздушное и совершенно неземное, но он всегда считал это слишком драматической херней. Но Рей… она была именно такой. И он просто не мог поверить, — после всего, что произошло между ними, — что она вот так просто прикасалась к нему. Что она простила его… ну, по крайней мере, ему так казалось. Он надеялся, хотя прекрасно понимал, что не был достоин ее прощения. Бен будет довольствоваться малым.

Он часто ловил на себя взгляды Роуз, которая в такие моменты ужасно напоминала Чеширского Кота. Омега подмигнула ему и вытянула дудочкой губы, имитируя поцелуи. Конечно же, он понял — она таким образом дразнила их с Рей.

За окном было темным-темно, Финн уже закрывал кафе, и все они собрались на улице, решив немного поболтать, прежде чем разойтись по своим делам.

— Я пойду с Беном, — сказала Рей. Все перевели на него взгляд, будто ждали, что он что-то скажет. Она тоже на него смотрела. Должно быть, омега искала его одобрения. — Если ты не против, — добавила она.

— Конечно, не против — ответил он, пытаясь звучать максимально круто.

Толпа начала медленно расходиться, и Бена снова настигло ощущение дежавю. Вечер. Та же самая девушка. Та же самая мощеная улица, освещаемая бледным светом фонарей.

— Пойдем? — спросила Рей, вырывая его из грез, и махнула рукой в сторону дороги.

— Ммм, — неопределённо промычал он и зашагал вперед. Она быстро нагнала его и, к превеликому удивлению Бена, взяла его под руку.

На краткий миг он подумал, что, возможно, у нее снова началась течка. Что именно по этой причине она целую неделю крутилась возле него, а на протяжении всего вечера без остановки касалась — то погладит руку, то прильнет к плечу.

Бен слегка подался вперед и, сделав глубокий-глубокий вдох, понюхал ее макушку, чтобы иметь возможность уловить в аромате хоть какие-то признаки течки. Но ничего такого он не нашёл. Только привычный сладковато-освежающий запах, слегка приглушённый действием подавителей.

— Что ты делаешь? — спросила она; в ее голосе прослеживались едва уловимые нотки веселья.

— Н… ничего, — запнулся Бен. — Прости.

— Все нормально. Я не против, — мягко ответила она.

В его животе запорхали бабочки, и омега прижалась ближе.

Шли они медленно, не спеша продвигаясь вперёд по безлюдной дороге. Они не разговаривали, тишину нарушали лишь звуки перекатывающихся под обувью камушков. Достигнув полей, что вели прямиком к школе, Рей остановилась и сделала глубокий вдох.

— Я хотела побыть с тобой наедине, потому что я так и не успела извиниться…

— Ты не обязана, — перебил ее Бен. В произошедшем не было ее вины, это недоразумение, которое случилось только из-за его неосмотрительности.

— Нет, позволь мне извиниться. По правде говоря, я ненавижу это делать, так что, возможно, это будет первый и последний раз, когда я у кого-то прошу прощения, поэтому на твоём месте я бы все-таки выслушала.

Он растерянно кивнул.

— Извини меня, пожалуйста, — выдохнула она. — Извини за все. За то, что считала тебя плохим парнем, когда ты был совсем ни при чем. За то, что накричала на тебя перед Роуз. Мне следовало просто поговорить с тобой, но вместо этого я повела себя как последняя идиотка и сделала только хуже.

— Но и я был неправ, Рей. Я ведь пытался запечатлеться с тобой. И я оставил тебя одну, — он умолк, захлебываясь словами.

— И все же, ты не укусил меня, и это главное. А насчет того, что ты бросил меня… не буду скрывать, мне было больно. И ты ведь не просил меня набрасываться на тебя. За это тоже прости. Я, должно быть, поставила тебя в неловкое положение. Мне так стыдно…

Рей напоминала свёклу. Она потупила взгляд и прикусила дрожащую нижнюю губу. И это разбивало ему сердце. Ей не должно быть стыдно за свои инстинкты. Всякие штуки с принадлежностями были для нее абсолютно новы, она осознавала всю серьёзность происходящего не больше него, а Бен в этом деле был полным дилетантом. Это натолкнуло его на мысль, что, скорее всего, ему нужно было простить самого себя.

— У тебя начиналась течка, — объяснил он. — Плюс я… хотел этого… мне это даже понравилось.

— Правда? — Рей вскинула голову, смотря на него своими широко распахнутыми, любопытным и слегка влажными ореховыми глазами.

— Ну, типа… да. Какому альфе-подростку это не понравится?

Рей покраснела пуще прежнего — нежную кожу щек стремительно покрыл румянец. Она пыталась подавить рвущуюся на волю улыбку, но Бен чувствовал, насколько омега была счастлива. Он положил ей на плечо руку и посмотрел прямо в глаза, чтобы до нее дошло каждое его слово.

— Никто из нас никогда не делал ничего подобного. Мы никогда не имели дел с такими вещами. Поэтому давай просто спишем это на нашу неопытность, хорошо?

Рей кивнула и замолчала, будто над чем-то раздумывая.

— Ты… ты все еще… этот? — смущенно поинтересовалась она.

— Кто?

— Девственник.

Бен поежился, решив, что не было смысла лгать. Да ему и не хотелось.

— Угу, — признался он.

Ее аромат вспыхнул восхитительными нотками.

— А ты? — спросил он, глубоко внутри осознавая, что ему совсем не хотелось знать правду. Бен не представлял, как отреагирует, если выяснится, что у нее кто-то уже был.

— И я, — с глубоким вздохом ответила Рей. И будто по щелчку ее поведение изменилось — плечи расправились, слезы высохли. Уверенная, сильная Рей, которую он так хорошо знал, внезапно вступила в бой.

— Но я подумываю над тем, чтобы изменить это. Возможно, даже в ближайшее время, — с хитрой улыбкой на губах ответила она.

В его голове завыла сирена. Бена накрыла паника. О ком она говорила? Это не мог быть По, поскольку тот встречался с Финном. Кого она имела в виду? Она же не гуляла с какими-то другими парнями. Хотя однажды ему случилось застать ее на футбольном поле со Снэпом Уэксли.

Рей, улыбаясь от уха до уха, покачала головой и издала тихий смешок. Что-то ему подсказывало, что омега смеялась над ним. Что-то ему подсказывало, что он снова… тупил.

Она же не говорила о… нет, не могла же она иметь в виду…

— Ты говоришь обо мне? — поражённо спросил он, указывая на себя пальцем.

— Конечно, дурашка, — легко ответила Рей и игриво шлепнула его по плечу. — Если ты хочешь. Я не настаиваю…

— Я хочу, — живо ответил Бен. — Очень.

— Хорошо.

— Когда?

— Какой нетерпеливый.

— Прости, — он кашлянул, пытаясь вернуть самообладание. Да он же вел себя, как похотливый кролик.

— Думаю… скоро будут весенние каникулы. Все разъедутся кто куда…

Идеальное время. Его мать улетит в Китай на какое-то важное собрание ООН, а ему совсем не хотелось возвращаться в пустую квартиру в Штатах — все равно он планировал остаться в кампусе. Он же не Хакс, которому было в кайф разъезжать по всяким Тирам.

— Хорошо, — ответил Бен.

— Ты… ты точно уверен? — уверенность снова покинула Рей, но ненадолго.

— Конечно же, я уверен, — ответил он и взял ее за руки. Он притянул их к своей груди — теперь маленькие ладошки покоились на твёрдых грудных мышцах. А после он ступил ближе и встретился с ней взглядом. — Рей… ты даже не представляешь, как долго я этого хотел.

— И я, — тихо ответила она, смотря на него из-под длинных ресниц.

И внезапно Бена охватило такое счастье, что он порывисто наклонился и поцеловал ее; ничего серьёзного, всего лишь легкий чмок. Но омега мгновенно поймала его губами. Их рты двигались в безумном танце. Рей высвободила свои ладони из его медвежьей хватки и обняла за шею, зарываясь пальцами в волосы. Это заставило его застонать и покрыться мурашками. И когда она запустила ему в рот свой язык, ему показалось, что он увидел сами звезды… целые бескрайние галактики.

А после его руки — его предательские альфийские руки — начали ощупывать омегу со всех сторон. Они соскользнули с ее бедер к подтянутому животу и упругой груди. Ладони сжимали и сминали твёрдые маленькие вершинки, и тут Рей внезапно остановила его.

— Как насчет того, чтобы продолжить чуточку позже, альфа? — с придыханием спросила она, делая маленький шаг назад.

— Ладно, — согласился он, восстанавливая сбившееся дыхание.

— В понедельник? — уточнила Рей. — К этому времени все уже точно разъедутся.

— В понедельник, — кивнул Бен.

Они возвращались в кампус рука об руку, и прежде чем Рей смогла убежать к себе в комнату, он оставил на ее губах быстрый прощальный поцелуй.

И как только ему дожить до понедельника?

****

Все выходные Бен провёл в компании Рей и ее друзей, и даже если ему было интересно зависать с ними, его мозг неустанно думал только о том самом понедельнике.

Рей, решив сделать момент предвкушения более тягучим, поделилась с ним парочкой весьма занятных идей. Согласно ее затее, это должно будет случиться в его комнате, потому что омег в этом плане контролировали сильнее альф. Последние же постоянно приводили к себе девчонок и ни разу не попадались. А омеги даже не имели возможности провести к себе бету — их сразу ловили на горячем.

Они условились встретиться в полдень; такой выбор времени для занятия сексом показался Бену очень странным. Он даже начал спорить, что им лучше всего было бы увидеться ближе к ночи, сразу же после наступления комендантского часа, но когда Рей прошептала ему на ухо, что именно в это время суток она сильнее всего испытывала сексуальное желание, он сразу же заткнулся.

Спустя пару дней непрекращающихся душевных терзаний Бен проснулся в полном ужасе: наступил понедельник.

А что если их засекут? Если он ее ранит? Если разочарует? Боже… что если он снова кончит раньше времени? Он же все испортит. И она больше не захочет иметь с ним никаких дел.

Бен принял душ. Помочился. Выбрал одежду. Снова помочился. Затем поспешно принялся убирать комнату, натирая буквально каждую поверхность до блеска.

После он опять принял душ, потому что во время уборки весь вспотел, и еще раз прошерстил гардероб в поисках подходящей одежды. В конечном итоге Бен остановился на свободной чёрной футболке и джинсах.

Он сел на кровать, съел шоколадные вкусняшки Кэдбери и, пытаясь успокоить нервы, стал ждать.

Ровно в двенадцать часов раздался стук в дверь. Он сразу же включил радио — на фоне тихо заиграла портисхэдовская «Dummy». Бен сделал глубокий вдох и с опаской посмотрел на дверную ручку.

Он продумал каждую деталь — начиная от причёски, одежды и заканчивая мылом, но стоило только ему увидеть скромно улыбающуюся Рей, как былая уверенность испарилась в мгновение ока. На ней был надет полурасстегнутый нежно-зелёный кардиган, который весьма выгодно демонстрировал подтянутый животик, мешковатые джинсы и конверсы. А еще у нее были распущенные волосы. Ему нравилось, когда она распускала их.

Бен неловким жестом руки пригласил ее внутрь. Омега стала посреди комнаты и, засунув руки в задние карманы, принялась с неподдельным интересом разглядывать убранство помещения. Так странно — наблюдать в своей обители кого-то другого, а тем более девушку. Тем более его девушку.

— Мне нравится этот плакат, — сказала она, кивая на плакат «Rage Against the Machine», занимающий почётное место прямо над кроватью. — Я помню, как ты мне сказал, что они тебе нравились.

— Спасибо, — неловко ответил он и прикусил губу.

Бен наблюдал за тем, как омега принялась с любопытством порхать по комнате. Ему хотелось задать ей так много вопросов и, если позволит, самому рассказать обо всем на свете. Но сейчас он хотел поделиться с ней одной-единственной ужасно смущающей тайной.

Бен твёрдо решил: честность — залог успеха. Рей была достойна правды, чтобы она точно знала, во что ввязывалась. Ему бы не хотелось, чтобы она испугалась, если это случится… снова.

— Мне нужно тебе кое о чем рассказать, — начал Бен, не веря, что вот-вот был готов признаться в этом. — Я… кхм… я закончил раньше… в тот раз. Когда мы… ну, знаешь… Я закончил. Случайно.

— Закончил? — переспросила Рей, нахмурившись.

Бен молчал, позволяя ей самой вникнуть в суть сказанного. И, слава Богу, ее лицо разгладилось, наконец осознав, о чем именно шла речь.

— Яяяснооооо, — протянула она, кивая как болванчик.

— Я именно поэтому… эм… на самом деле… именно поэтому я остановился, когда… поэтому я не укусил тебя. И ушел. Меня будто обухом по голове огрело… было так стыдно, что мне просто хотелось исчезнуть.

— Я такого совсем не помню, — несколько растерянно добавила Рей.

— Ну, я очень пытался, чтобы ты этого не заметила. В любом случае, мне просто хотелось, чтобы ты была в курсе… если это снова случится.

Рей отвела взгляд и, прикусив губу, начала мерить шагами комнату. Она сожалела о своем выборе. Она сейчас уйдёт…

— Я где-то читала, что лучшим способом, чтобы предотвратить… то самое… короче… нужно кое-что сначала сделать.

— Типа… мастурбация?

— Ага.

Теперь настала ее очередь смущаться. Щеки покраснели, и омега принялась обкусывать ногти. Наблюдая такую премилую картину, Бен просто не мог сдержаться.

— Оу! И где именно ты об этом прочла? Я не знал, что Тайгер Бит даёт настолько… непристойные советы.

— Ну, возможно, я увидела это в одном журнале для взрослых, — призналась она, переступая с ноги на ногу, и посмотрела на него из-под своих длинных ресниц. Этот жест заставил всю кровь хлынуть прямиком в член.

— Ладно, — выдавил он. — Значит, хочешь, чтобы я сделал это? Я могу, если ты хочешь.

— Тебе решать. Это твое тело.

— Но это же твой первый раз.

— И твой тоже!

— Хорошо. Хорошо. Думаю, так будет лучше всего. На всякий случай.

— Окей.

— Мне пойти в ванную илиииииии?

— Нет. Эм. Можешь сделать это здесь.

— Типа… перед тобой?

— Ага, если ты…

— Нет! Нет, я не против.

Бен прикусил внутреннюю сторону щеки и слегка замешкался, прежде чем стянуть с себя футболку. Принявшись выпутываться из джинсов, он пытался смотреть куда угодно, но только не на Рей. Он снял их и сразу же откинул теперь уже ненужную вещь в сторону.

Омега наконец окинула его внимательным взглядом. Бен как раз взялся за трусы, краем глаза увидев, насколько шокированной она выглядела — глаза стали напоминать блюдца, а губы распахнулись. Ее запах усилился, но он так и не понял, произошло это потому, что ей было противно, или же, наоборот, интересно. Бен застыл, позволяя омеге рассмотреть свое тело, а после взял себя в руку.

Он был твёрд. Он уже был тверд с первыми лучами солнца. Но как только прикоснулся к себе, как только начал водить рукой по всей длине ствола, его член начал становиться все больше и твёрже. Бен не мог сдержать рвущихся на волю постыдных стонов, что исходили будто из самой груди, и отчаянно пытался не думать о том, насколько по-идиотски, должно быть, он звучал. Ему еще никогда не приходилось делать это перед кем-то. И он точно никогда не задумывался в такие моменты о своем голосе.

Бен рискнул кинуть на омегу быстрый взгляд, чтобы оценить реакцию — ее лицо выражало удивительное соединение восхищения и страха. Он быстро отвёл взгляд; спину окатило горячим стыдом. Рука ускорила ритм — ему нужно было кончить несмотря ни на что, чтобы поскорее избавить омегу от мучений.

Комнату заполнили звуки влажных шлепков.

— Посмотри на меня, — требовательно сказала Рей.

И Бен послушался. Потому что просто не мог иначе. Она была его слабостью, а он — ее верным рабом.

Огонь в ее глазах мог с легкостью свести его с ума. Рей смотрела на него — на его член — будто изголодавшаяся хищница, попеременно облизывая губы. Возможно, она все-таки не испытывала отвращения. И осознание этого побудило его двигаться дальше. Показать себя во всей красе. Продемонстрировать свои лучшие способности — и все для нее, для своей омеги.

— Ты уже близко? — низким голосом поинтересовалась она, тяжело дыша.

— Ага, — выдавил он.

А затем Рей шокировала его еще больше, рухнув прямо перед ним на колени и принявшись поспешно расстегивать кардиган, оголяя кружевной голубой лифчик. Бену показалось, что в этот самый момент его глаза с радостным визгом покинули глазницы.

— Ни хрена, — прошептал он, не в силах перестать пялиться на ее чудные сиськи.

— Нравится? — заурчала Рей. — Вчера купила. Специально для тебя. Ты можешь кончить на него, альфа.

И он кончил. Как только она назвала его альфой, голубое кружево и нежную кожу груди окрасили белые брызги. Бен запрокинул голову и крепко зажмурился, не в силах сдерживать накатившее удовольствие. Он с силой сжал формирующийся у основания члена узел, стремясь выжать из себя все до последней капли.

Ему понадобилась пара минут, чтобы излиться на нее до конца. Сразу же после этого он перевел на нее затуманенный взгляд. Одного ее развратного вида было достаточно, чтобы у него снова встал. Рей оттянула вниз лифчик, обнажая крошечные соски. Ее сиськи были покрыты спермой, а несколько капель попали ей даже на подбородок и лицо. Ему удалось немного замарать спущенное собственное нижнее белье и даже ковёр, но об этом он побеспокоится позже.

Не разрывая с ним зрительного контакта, омега медленно поднялась на ноги. Бен порывисто схватил ее за лицо и принялся целовать. Он чувствовал себя на ее губах, что на удивление его невероятно возбудило.

Рей голодно впилась в него и, бросившись в объятия, обвила его ногами за талию. Бен откинул ногами упавшие безвольной кучкой трусы и попятился со своей драгоценной ношей к кровати. Усевшись на постель, он позволил омеге оседлать его. Бен стянул с нее кардиган и проворно расстегнул лифчик, не глядя зашвыривая ее вещи куда подальше.

Рей стала тереться о него; из ее рта вылетали хнычущие стоны-крики, прямо как в тот раз, когда у нее только начиналась течка. Бен с неохотой оторвался от ее рта и впился ей в сиськи, наслаждаясь вкусом собственной спермы. Пальцы сжали упругую попку, помогая ей скользить вперед и назад по обнаженному торсу. Ткань ее джинсов была грубой, но ему по большому счету было плевать. Потянув носом, он учуял, насколько его маленькая омега была мокрой. Он буквально чувствовал на собственной коже влагу от ее джинсов.

Когда Рей кончила, она закричала — так громко закричала — и как хорошо, что ему хватило ума быстро прикрыть ей ладонью рот. Несомненно, большинство людей уже разъехалось, но все же некоторые ученики и преподаватели остались, возможно, они даже сейчас слонялись от безделья где-то неподалеку.

Ее тело била мелкая дрожь, и вскоре омега рухнула на него, млея от столь интенсивного оргазма. Он откинулся на матрац — Рей с довольной улыбкой распласталась по нему во всю длину.

А после она начала хихикать. Он не знал причины такой странной реакции, поэтому не стал лишний раз спрашивать. Но ее смех был таким миленьким, что вскоре и он сам начал заливаться безудержным смехом. Спустя некоторое время Рей оперлась на руки, нависая над ним, и припала к его губам в долгом поцелуе.

Так они лежали и лениво целовались, изучая друг друга ртами. После этого Рей высвободилась из его рук и побежала в туалет, вернувшись назад с влажной тряпкой, чтобы очистить свои грудь и лицо. И заодно Бена.

Когда они оба были чистыми, омега встала перед ним; ее лицо внезапно стало серьёзным, и она начала расстегивать свои штаны. Когда они звучно упали на пол, Бен увидел на них проступившее в области паха характерное влажное пятно. Ее голубенькие кружевные трусики — идеальное дополнение бельевого комплекта — выглядели в сто раз мокрее. Омега сделала шаг вперёд и стала между его разведённых ног, позволив ему стянуть с себя последний элемент одежды.

И он стянул. Медленно. Осторожно. Она чуточку поежилась, наверное, ощутив, как влажная ткань отлипла от набухших складочек. Трусики упали на пол, и омега отбросила их прочь — теперь настала его очередь с нескрываемым восхищением пялиться на ее тело.

Она была абсолютно гладкой, не беря во внимание одну лишь тоненькую дорожку волос. Киска истекала соками, и Бен собрал пальцами влагу, проводя ими вдоль складочек. Рей покрылась мурашками и схватилась за его плечи.

Он осторожно прошелся между половых губ, скользя по шелковому жару то вперед, то назад. Он сосредоточился на ее клиторе, помня, как об этом несомненно важном для женщины месте на уроках сексуальности человека когда-то упоминала Ди’Эйси. Омега уткнулась носом ему в макушку и застонала прямо в волосы. И тогда Бен толкнулся пальцем прямо в киску, спустя некоторое время добавив второй. Рей содрогнулась, колени затряслись, едва не уронив хозяйку на пол.

Рей было сложно стоять самостоятельно, поэтому он с громким хлюпаньем вытащил из киски пальцы и опрокинул омегу на постель. Ей лучше лежать так — на спине. Бен опасался, что иначе другая позиция предоставит ему слишком удобный доступ к ее премилой шейке. Да и Рей, кажется, была не особо против сверкать перед ним своими сиськами.

Он снова был тверд. Каменно тверд. Бен забрался на нее и распахнул горячие бедра. А после схватился за свой агрессивно-красный член, пытаясь успокоить разбушевавшуюся плоть. Омега посмотрела на него с долей настороженности.

— Уверена, что все-таки хочешь сделать это? — на всякий случай уточнил он. После этого у них уже не будет пути назад.

— Да, пожалуйста, — отчаянно прошептала она.

Он пристроился у входа и без всяких преград толкнулся внутрь, ощущая, как смазка помогала безболезненно проникнуть в самые глубинные части ее жара. Ему было так уютно, узко и тепло. Бен начал медленно толкаться, раз за разом погружаясь все глубже.

— Ох! — застонала Рей, когда его член заполнил ее до самых краёв.

— Все нормально? — обеспокоенно спросил он.

— Да, черт! Теперь трахни меня! — она схватила его за задницу, чтобы притянуть ближе.

И тогда Бен стал медленно двигаться, не в силах сдержать утробный рык. Как же он был рад, что Рей предложила эту идею с мастурбацией, потому что если бы он не кончил тогда, то сейчас ему бы хватило пары толчков, чтобы постыдно быстро излиться внутрь ее невероятно горячей киски. Находиться внутри Рей было подобно выигрышу на мировой арене самих Нью-Йорк Джетс. Подобно тому, как съесть все батончики Дейри Милк в мире. Подобно возвращению домой. И он испытывал не меньшую радость от того, что ему не пришлось беспокоиться о презервативах, поскольку подавители обеспечивали организм не только супрессивными свойствами, а еще и противозачаточными. Как альф, так и омег.

Ему хотелось остаться в ней навеки, поглотить и слиться воедино с ее чарующим жаром.

Рей прервала поток его сладострастных мыслей, нетерпеливо заёрзав под ним. Она толкалась ему навстречу бедрами и выстанывала протяжное: «Альфа, альфа, альфа».

Бен внял ее мольбам и ускорил движения — толкаясь туда и обратно, туда и обратно. Он пытался подражать тому, что однажды увидел на порно-кассетах, найденных им еще ребенком в отцовской кладовке. Массивные бедра мощно ударялись о ее собственные. Им понадобилось немного времени, чтобы приноровиться к новому для них обоих ритму, и сделать так, чтобы Бен перестал выскальзывать из нее. Они потратили чуточку больше времени на то, чтобы понять, в каком положении у него было меньше всего шансов раздавить ее.

В итоге у них все вышло.

И когда оба вошли во вкус, Бен принялся с уверенностью трахать ее сильнее, размашистее, а когда увидел на лице Рей выражение чистого удовольствия, подался вперед, чтобы соединиться с ней в небрежно-мокром поцелуе. Каждое движение его члена вырывало из ее рта сладкие стоны, и ему хотелось слушать их вечно.

Ее маленькая ручка схватила его за задницу, а он в свою очередь скользнул ей между ног, чтобы нащупать клитор. Судя по тому, как отчаянно омега начала сжиматься вокруг члена, как беспорядочно она стала подмахивать бедрами, с каждым выпадом все острее и острее реагируя на движения его таза, Бен понял — ее оргазм был не за горами. Он сойдёт с ума, если она скоро не кончит. Она была обязана первая получить удовольствие.

И, хвала Господу, она кончила.

— Бен! — прокричала его имя Рей, содрогаясь в неконтролируемых конвульсиях.

Бен вовремя успел закрыть ей рот — на этот раз своими губами — ведь омега снова не сдержала свой очаровательно-пронзительный писк. Крики превратились в стоны, что поглотились его поцелуем. Бен последовал за ней секундой позже, диким темпом вбиваясь в маленькое тело. Яростно пульсирующий узел становился все больше, пока не разбух достаточно, чтобы запереть себя в ней. Его стон был намного громче, и его хорошая омега оказала ему услугу, приглушив гортанный крик своими губами.

Он повязал ее. Их тела были покрыты потом, источая густые волны феромонов. Его альфа-мозг напомнил ему о своих обязанностях, и это заставило Бена прижаться носом к ее плечу, слизывая с кожи солёные капельки пота, пытаясь добраться до вожделенной шейки.

— Бен, — остерегла его Рей.

— Знаю, знаю, — глухо ответил он, пытаясь не выдать разочарования в голосе. — Я просто хочу облизать ее.

Омега слегка сдвинулась на бок, дабы не потревожить узел, предоставляя вид на ту самую опасно-манящую выпуклость. Бен принялся самозабвенно вылизывать ее, а после так же быстро вернулся к ее губам. Он ловко устроил их обоих на боку — в таком положении они могли легко расслабиться и понежиться в объятиях друг друга.

— Я хотела бы этого, — сонно пробормотала Рей, касаясь кончиками пальцев железы. — Просто не сейчас, — добавила она, и ее глаза медленно закрылись.

И тогда, крепко замкнутые вместе, они провалились в глубокий сон.

****

Все оставшееся время до конца каникул они провели вместе, занимаясь сексом, экспериментируя и просто разговаривая. Бен как-то подумал, что, должно быть, он влюбился в нее с первого взгляда. Но после случившейся между ними близости он был окончательно и бесповоротно в этом уверен.

Они болтали о колледже и даже успели обсудить подачу Рей заявлений в разные учебные заведения Нью-Йорка, после чего она призналась, что очень боялась не пройти туда. Но он-то знал — у нее все обязательно выйдет. Сам Бен еще не решил вопрос с поступлением, но внезапная мысль о возвращении в родной Нью-Йорк теперь стала казаться в разы заманчивее.

На эту неделю выпала годовщина смерти его отца, и омега позволила ему выговориться и поплакать. Он знал — Рей никогда не осудит. Она утешила его. Не только посредством секса, но и словами. Своим присутствием.

Он даже расстроился, заметив, как школа начала постепенно наполняться учениками и преподавателями. В воскресенье ночью им впервые за долгое время пришлось ночевать в разных постелях.

Возобновились занятия, и все стало на свои места. Дни наполнились теми же самыми уроками и людьми, что занимались теми же самыми делами.

Но для Бена изменилось многое. Теперь у него была Рей. Девушка, которую он мог без утайки держать за руку. Которую он мог свободно целовать, приобнимать и к которой имел возможность свободно выражать свою любовь. Вишенкой на торте был Хакс, едва не взорвавшийся от новости об их с Рей отношениях. Теперь у Бена была восхитительная девушка, и не имело никакого значения, что она когда-то работала в захудалом кафе.

Но так же у него появились друзья — ее друзья. Ему пришлось попотеть, чтобы заработать их доверие, но Бен был совсем не против. Ему нравилось, что теперь ему не нужно было тайно встречаться с Роуз в безлюдных стенах библиотеки. Настоящие друзья с радостью выслушивали его, интересовались его делами и самочувствием. Друзья, к которым он настолько привязался, что мог свободно сказать, что за столь краткий период времени сумел полюбить их. Даже Дэмерона.

Бен чувствовал себя целым. Как будто давным-давно он распался на мелкие кусочки, а теперь снова стал единым.

На протяжении долгих лет он слушал песни своих любимых исполнителей, что с надрывом пели о разбитых сердцах, дружбе и любви.

И только сейчас ему в полной мере удалось осознать всю эту сладковато-тягучую боль.

Бен ни о чем не жалел.

Ни капельки.

========== Эпилог ==========

2007 — Рей

Рей так и не удалось посетить свою первую университетскую церемонию вручения дипломов.

За день до этого Бен позвал ее на свидание, чтобы заранее отпраздновать это несомненно памятное событие — лишь они вдвоем, и никого больше. Они решили сходить в недавно открывшийся суши-бар, расположенный на Аппер Вест Сайд. Сперва альфа не горел особым желанием идти туда, — учитывая его особенную нелюбовь к рыбным блюдам — но после долгих уговоров со стороны своей любимой девушки все же сдался и покорно принял судьбу.

Тем же самым вечером настойчивость Рей окупилась сполна, когда они оба провели бог знает сколько времени в обнимку с несчастным унитазом. С едой определенно было что-то не так, не говоря уже о знойных коктейлях, щедро заправленных водкой со льдом.

Что и следовало ожидать, на утро они не ощущали ни рук, ни ног, поэтому ни о каком выпускном не могло быть и речи. Рей безумно расстроилась, когда осознала это. Ведь она даже никогда и не думала, что сможет позволить себе поступить в университет. Да еще какой! Частный исследовательский колумбийский университет в штате Нью-Йорк. Рей умудрилась закончить курс с отличием и в честь такого даже подумывала надеть на торжество целую связку небольших разноцветных шнурочков, чтобы каждый знал о ее достижениях.

К сожалению… в бой вмешались эти проклятые суши.

Как только им с Беном стало лучше, он закатил самодельную церемонию награждения прямиком в их квартире. Рей наконец смогла надеть свою мантию и академическую шапочку, с гордостью принявшись вышагивать по коридору под сборник маршей для оркестра, написанных английским композитором Эдуардом Элгаром. Вместо диплома Бен вручил ей лекарство против тошноты и головной боли «Пепто-Бисмол». Тогда она успокоила себя, что у нее обязательно будет еще один шанс посетить настоящий выпускной, учитывая ее планы поступить на магистрату.

Поэтому весь вечер перед второй церемонией Рей пробыла дома, не высовывая на улицу носа. Она съела порцию куриной лапши и в восемь часов уже легла спать, что было несколько странно, поскольку последние семь лет омега считала себя истинной полуночницей. Но ей хотелось чувствовать себя на все сто, желательно без темных кругов под глазами. И как только солнце зашло за горизонт, погрузив ее комнату в приятную темноту, Рей ощутила необычайную усталость. Едва голова коснулась подушки, омегу тут же сморил сон.

Она проснулась только к десяти часам утра, с ужасом осознав, что до выпускной церемонии осталось всего каких-то два часа. Рей мигом вскочила с кровати, почистила зубы, умылась и перекусила на скорую руку, не в силах избавиться от подозрительного чувства усталости и болезненности. Тело болело так же сильно, как в тот раз, когда она пару лет назад участвовала в бостонском марафоне. Рей едва не убила себя в попытке догнать своего быстроногого парня.

Она пыталась не обращать внимание на это ощущение, старалась не думать о нем, упрямо надев на себя платье и длинную мантию. Напоследок окинув себя взглядом в отражении зеркала, быстро сделала снимок на цифровую камеру, которую несколько лет назад подарила ей Лея.

Но не успела Рей открыть входную дверь, как вдруг ее живот скрутило мощнейшей судорогой, за которой незамедлительно последовала еще одна, аккурат в момент, когда омега занесла над порогом ногу.

Она тотчас поняла, что эти боли были вовсе не пищеварительного характера. И тем более не от чрезмерного волнения. И они точно не были связаны с менструальными болями.

У нее попросту началась течка.

А это значило, что Рей грозилась пропустить уже второй по счету выпускной.

— Да вы, блять, издеваетесь, — прошипела омега, захлопывая наглухо дверь.

Согласно календарю, включительно до июня у нее в планах точно не предвиделось никакой течки.

По всей видимости, матушка-природа решила отыграться на ней по полной, потому что по непредвиденному стечению обстоятельств именно в этот момент Бен находился где-то далеко в Шотландии на очередной предвыборной кампании — мероприятии, которое он хотел отложить, чтобы не пропустить столь важный для нее день.

Но Рей сказала ему не выдумывать, даже несмотря на то, что за пару недель до этого он пропустил ее день рождения, нырнув с головой в работу, дабы осветить проблему политического протеста в Турции. Омега была категорически против, чтобы Бен упускал возможность потенциального карьерного роста. Будучи новичком в столь перспективном издании, как Таймс, он просто не мог позволить себе упустить шанс добиться чего-то большего. Рей даже как-то раз пригрозила ему (и его яйцам), что если он когда-нибудь попытается провернуть что-то этакое, то она непременно расстанется с ним. Поэтому у Бена не оставалось ничего другого, как нехотя подчиниться.

Тело пронзила очередная волна боли, побуждая омегу согнуться пополам. Черт, как же она сожалела о своем решении. Настоящая пытка, не иначе.

Рей впопыхах выпуталась из одежд и полностью обнаженная забралась на кровать. Самая сильная обжигающая боль еще ждала омегу впереди, а пока ее всю пронзаломелкими, напитанными ядом иголками и бросало в ледяной жар; сознание застилало желание соорудить вокруг себя надежное гнездо.

Рей уже начала подумывать о том, что то пищевое отравление в далеком 2003 году было куда лучше. Тогда она чувствовала себя крайне хреново, но, по крайней мере, рядом с ней находился Бен. Ее альфа лежал рядышком на прохладном кафельном полу ванной комнаты, страдая тем же недугом, что и она.

Она нырнула пальцами промеж влажных складочек, успев пару раз довести себя до оргазма. Соорудила себе гнездо из мягчайших одеял, одежды и подушек. Время летело и тянулось одновременно. Туман течки медленно затмевал разум.

Где-то в квартире раздражающе зазвонила Нокиа, и омега дезориентировано сползла с кровати, чтобы отыскать телефон. Это мог оказаться Бен. Ей просто хотелось услышать его голос. Это ее единственное желание. Больше ей ничего не нужно.

— Рей? — голос на том конце линии обладал британским акцентом. Это точно не Бен.

— Финн?

— Все в порядке? Где ты? Ты не встретилась с нами, как мы договаривались. Тебя не было видно на протяжении всей церемонии, а когда назвали твое имя, ты не вышла на сцену… мы не на шутку разволновались. Сейчас все твои собрались в ресторане. Администратор сказала, что девушка по имени «Рей» так и не отметилась у нее в журнале. Ты долго не отвечала на телефон, и мы уже не знали, что думать. Я хотел звонить в полицию.

Блять.

Голос Финна звучал на грани отчаяния. Она заставила своих друзей волноваться. Ее дырявая башка совершенно забыла, что подарила Финну, По и Роуз пригласительные билеты. Хвала всему на свете, что По и Финн невзирая на все трудности согласились прилететь к ней прямиком из Германии. Роуз же жила совсем неподалеку, но в ее случае большей проблемой было время, а не расстояние. Девушка совсем недавно стала сотрудницей крупнейшего в Нью-Йорке медицинского центра Маунт Сайнай и о свободной минутке могла только мечтать.

Из-за своего халатного отношения Рей вот так некрасиво подвела дорогих ей людей.

— Изв…

Тело пронзила очередная волна спазма, выбивая из легких воздух.

— Рей, скажи правду, что происходит?

Из трубки послышался озабоченный гомон ее друзей.

— Утром у меня началась течка. Мне даже не пришло в голову набрать вас. Прости.

— О, нет! — воскликнул Финн, после чего она услышала, как он передал ее слова По и Роуз. Маленькая омега, должно быть, вырвала у него из рук телефон, потому что следующее, что услышала Рей — это ее голос.

— Рей? Рей? Ты в порядке? Тебе что-то нужно? Я могу быстро сбегать домой и захватить расслабляющее. Или ночные подавители.

— У меня остались подавители с прошлого раза. Честно. Не нужно приходить. Со мной все будет в порядке.

— Но… с тобой нет Бена.

Рей скривилась, распознав отчетливые нотки жалости в голосе омеги. Она не хотела, чтобы ее жалели. Она не испытывала никакого желания чувствовать себя еще более слабой и уязвимой, чем сейчас.

— Ты права. Но все будет хорошо.

— Уверена? Ты сообщила ему об этом? Я уверена, он сразу же верн…

— Нет, ничего я ему не говорила. И вы не должны. Мне не хочется, чтобы он попросту беспокоился или… или чувствовал себя виноватым. Все будет хорошо.

Она была уверена, что позже обязательно пожалеет о том, каким тоном ответила Роуз. Но, будучи специалистом в делах самой эмоциональной разновидности человечества, Рей могла с уверенностью заявить, что, как для течной омеги, она выражала еще не самое худшее поведение. Она обязательно извинится перед подругой, но не раньше, чем прекратится эта агония.

— Ладно, просто… если что-нибудь понадобится, сразу же звони мне.

Рей поблагодарила ее и повесила трубку.

С горем пополам она доползла до ванной комнаты и стала под холодный душ. Покончив с водными процедурами, незамедлительно приняла снотворное, чтобы то как можно скорее вырубило ее. Таблетка не сможет до конца унять разбушевавшуюся бурю, но, по крайней мере, она хотя бы ненадолго отсрочит страдания. Омега провалилась в глубокий сон и не разомкнула глаз до тех пор, пока не услышала подозрительный шум, исходящий откуда-то из коридора. Рей было потянулась за битой под кроватью, как ее внезапно остановил мужской голос.

— Рей? — прокричал кто-то неизвестный, прорываясь сквозь пелену таблетки.

Или же…

У нее точно начались слуховые галлюцинации. Здесь не было никакого Бена. Он в Шотландии. Он далеко. Очень далеко…

Но затем к ней в комнату ворвалось массивное тело альфы, а за ним сразу же последовал аромат, ошпаривая Рей подобно приливной волне. Ей не померещилось!

Бен выглядел невероятно уставшим — под глазами залегли темные круги, волосы грязные и непричесанные. Его взгляд был в точности как у безумца, прямо как в те моменты, когда у него начинался гон.

— Помоги мне, — захныкала она и распахнула руки, приглашая альфу в свои объятия.

Бен в мгновение ока запрыгнул на постель, окутывая собой ее обнаженное тело. Секунда — и они начали срывать с него одежду.

Зачем, во имя всего святого, ему для международного перелета понадобилось надевать костюм? По правде говоря, омеге было все равно, она просто хотела, чтобы альфа поскорее оказался в ее власти.

Бену удалось расстегнуть только две пуговицы, потому что с остальными со всей жестокостью разделалась Рей, спустив рубашку ему на плечи. Ремень, который он не глядя откинул куда-то в пространство комнаты, определённо что-то разбил, но они были слишком увлечены друг другом, чтобы заметить это.

Рей едва успела приспустить на бедра штаны, как он нетрепливо ворвался в нее. Словно по маслу. Бен погрузился в омежий жар одним неуловимым движением и тут же принялся вбиваться внутрь. С их губ в унисон сорвался протяжный стон, после чего Рей схватила его за лицо и прижалась к губам в смазанном поцелуе.

Омега обхватила одной ногой его за спину, прижимая альфу как можно ближе, глубже. С каждым новым толчком мощного таза огонь внутри начинал медленно затухать. Инстинкты вопили: это правильно, так и должно быть. Твой альфа здесь. Он вернулся к тебе, потому что он принадлежит тебе. Он должен стать твоей парой. Почему он еще не стал твоей парой? Почему?

— Укуси меня, — принялась умолять Рей; ее голос значительно охрип от криков и стонов. Она никогда особо не думала об этом прежде. Никогда доселе не желала этого так отчаянно… даже во время самых тяжелых течек. — Укуси меня, Бен, пожалуйста. Сделай меня своей.

Альфа издал болезненный утробный рык, тем не менее демонстрируя величайший контроль над своей животной стороной. Он, однако, не исполнил ее желание, вместо этого приклеился губами к брачной железе и стал самозабвенно лизать и посасывать чувственную область. Но долгожданного укуса так и не последовало.

Ее разум не дал ей сфокусироваться на отказе, потому что в следующую секунду она кончила. Тело дернулось и затряслось, прямо как у одержимой, а киска сжала его член с такой силой, что ей стало больно. Бен захлебнулся собственным стоном, содрогнулся и последовал за ней, заполняя вожделенный жар своим узлом и спермой.

Он рухнул на омегу, слегка отодвинув ее в сторону, чтобы ненароком не придавить своим немалым весом. Поглощенные посторгазменной негой, они лежали, прикованные друг к другу. Рей всегда предпочитала молчать после секса. Как-то раз они пошутили, что это, наверное, было единственной вещью во всем мире, которая могла заставить ее хотя бы ненадолго замолчать. Спустя некоторое время она ощутила, как темное небо над ее разумом постепенно начало разъясниваться.

И это повлекло за собой осознание. Во-первых, осознание того, что она во второй раз пропустила собственный выпускной. Что у нее началась внеплановая течка. Что Бен сейчас был рядом с ней, вместо того, чтобы выполнять работу в Шотландии.

Когда узел сдулся, Рей смогла свободно приподнять бедра и соскользнуть с члена. Омега устроилась поудобнее, чтобы как следует рассмотреть его.

— Ты как? Все пучком? — сиплым голосом спросил Бен и мягко поцеловал ее потный лоб.

— Уже да, — ответила она, вырисовывая пальцем невидимые линии на широкой груди. — Почему ты вернулся? А как же выборы?

— Я сказал начальнику, что мне срочно нужно домой. Мне хотелось сделать сюрприз и застать тебя на церемонии награждения, но рейс неожиданно задержали. Я думал, что успею хотя бы ужину. Но… я совсем не знал, что ждало меня дома.

— И я.

— Клянусь, я почуял твой аромат, как только сошел с самолета. Мне даже не нужно было видеть тебя, чтобы знать. Весь мой мозг сосредоточился только на том, чтобы как можно скорее вернуться к тебе. Все остальное будто померкло. Мной завладели инстинкты.

— Правда?

— На этот раз твоя течка куда сильнее, — сказал он, вдыхая аромат ее влажной от пота шейки. — Мне казалось, она должна быть только в июне?

— Все верно, — вздохнула Рей, как вдруг вспомнила о разговоре, который произошел всего месяц тому назад. — Твоя мама предупредила меня об этом.

— Фу, — скривился Бен. — Ты обсуждала с моей матерью эти вещи?

— Она очень проницательна, Бенджамин. И у меня нет другой мамы, чтобы обсуждать с ней эти вещи.

Это нечестный выпад, потому что Рей знала — на это ему не было что ответить. Он ненавидел, когда она оборонялась своим тяжелым детством, но за последние восемь лет ей случилось применить это «запретное оружие» не более пары раз.

— Ладно, ладно, ты права, — отмахнулся он. — И что она сказала?

— Что однажды нас поглотят инстинкты. И чем дольше мы откладываем укус, тем сильнее тела будут подталкивать нас к этому.

— Не может быть. Мы не настолько это дело затянули.

— Мы знакомы уже десять лет, Бен. Из них мы вместе целых девять.

— Это совсем не значит, что мы не можем контролировать себя, как какие-то животные.

— Может, мне следует напомнить, как ты пытался запечатлеться со мной той же ночью, когда случился наш первый поцелуй?

— Я все помню, — простонал Бен, плюхнувшись на спину и прикрыв рукой лицо. Рей подвинулась к нему ближе, чтобы ощущать каждой клеточкой тела тепло своего альфы, и перекинула руку с ногой через его торс. Омега примостила голову на гладкую влажную грудь. Она размеренно то вздымалась, то опускалась.

— Лея сказала, что еще никогда не видела, чтобы между альфой и омегой была настолько сильная связь. Что нам надобно запечатлеться намеренно, дабы не допустить случайного укуса. И что нам следует сделать это событие как можно более запоминающимся.

— Эти все россказни только ради одной цели — дабы как можно скорее заполучить внуков.

— Возможно, — протянула Рей. — Но Лея так же упомянула, что вскоре мы начнем испытывать течку и гон особенно часто. После этого… думаю, здесь она вполне права… полагаю, нам нужно прислушаться к ней.

Бен слегка двинул плечом, с интересом кинув на нее взгляд, после чего окончательно убрал с лица руку. Он выглядел так, как будто стал подозревать ее в чем-то.

— Ты же сама сказала, что хочешь сделать это после выпуска и когда все более-менее устаканится. Сказала, что нам следует подождать подходящего часа.

— Я знаю, что сказала. Но люди могут менять свою точку зрения, верно? В этом весь смысл взросления. Тем более, я уже, кажется, выпустилась. Вот только, боюсь, ничего никогда должным образом не устаканится. Думаю, нам всегда будет сопутствовать беспокойство жизни. И если мы так и продолжим ждать того самого подходящего часа, то он может просто не наступить.

— Так что ты предлагаешь?

— Я хочу запечатлеться. Здесь. Сегодня. Сейчас.

Глаза Бена стали напоминать блюдца. Казалось, альфа не мог отыскать в себе сил, чтобы хотя бы моргнуть. Но потом все же моргнул. И еще. И еще. В этот момент он был похож на куклу, глаза которой открывались и закрывались с рекордной быстротой.

— Ты не хочешь? — медленно спросила Рей, ощущая, как грудную клетку заполнил страх.

Если она изменила свое мнение, тогда почему ей никогда не приходило в голову, что он мог сделать то же самое? Но Бен не позволил всяким параноидальным мыслям заполнить хорошенькую головку его девушки.

— Что? — воскликнул он. — Наоборот! Я безумно этого хочу!

— Тогда сделай это. У меня течка. Лучшего момента нам не отыскать. Я закончила университет. Почти получила работу. Очевидно, деньги для нас не проблема…

— Но мы не женаты!

Рей оторвала голову от его груди и перекатилась на спину. А после, к ужасу раскрасневшегося, словно свекла, Бена, принялась хохотать.

— Я даже не могла представить, что твои взгляды настолько традиционны. Мне казалось, ты оставил католицизм в момент, когда в двенадцать лет узнал о сексе до свадьбы.

— Я не традиционалист, — пробурчал себе под нос Бен. — Мне просто хорошо известна твоя позиция насчет свадьбы в целом, поэтому я даже не пытался поднимать эту тему. Но я… всегда мечтал о том, чтобы запечатлеться с тобой в браке.

Альфа смущенно отвел взгляд, будто юная школьница. Неужели он стеснялся признаться в своей маленькой семейной фантазии? Она не позволит ему испытывать по этому поводу стыд. Рей схватила его за подбородок и повернула голову, чтобы Бен смотрел ей прямо в глаза.

С самого первого дня их отношений она действительно опасалась думать о браке, это верно. По большей мере это было обусловлено отсутствием положительного примера здоровых взаимоотношений как таковых. И хотя родители Бена порой в буквальном смысле выедали друг дружке мозг, было в них что-то такое, чего она на бессознательном уровне всегда жаждала и для себя. За последние пару лет мысль о замужестве не раз посещала омегу, на это, конечно, были свои причины, но главным все же оставалось желание самого Бена. Он всегда спешил обеспечить ее нужды и желания, и если официальный статус мужа и жены значил для него настолько много, то, так и быть, она с радостью уступит ему в этом.

— Я выйду за тебя, Бен Соло, — сказала своим самым уверенным и мягким голосом Рей, чтобы он наверняка осознал серьезность ее слов. Ладонями она обняла альфу за лицо, подушечками больших пальцев поглаживая бледную кожу. — Тебе осталось только сделать мне предложение.

Бена выглядел целиком и полностью потрясенным. В его голове точно произошло короткое замыкание. Глаза широкие-широкие, а челюсть лежала где-то на полу. На миг Рей подумала, что в матрице определенно произошел сбой. Но затем этот гигантский мужчина, словно какое-то приведение, встал с кровати и, сверкая голой задницей, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Судя по звукам, он определенно копался где-то в их общем офисе. Омега подвинулась к краю кровати и легла на живот. Бен вернулся пару минут спустя с маленькой черной коробочкой в руке.

Коробочка. Та самая, о которой с детства, должно быть, мечтала каждая девушка. Та самая, которую она чуть больше двух лет назад случайно нашла в самом нижнем ящике стола, когда они переехали в их первую совместную квартиру. Глубоко внутри Рей уже прекрасно знала, что это было, но тогда так и не нашла в себе силы посмотреть, что же там внутри… она просто ненавидела загадывать наперед. В любом случае, ожидание того стоило.

В ее сверхчувствительной реакции определённо был виноват притаившийся жар течки, потому что иначе она бы ни за что не стала плакать перед Беном. Она ненавидела демонстрировать свою слабость. Но если и быть уязвимой, то только в такой миг.

— Я все ждал подходящего момента, — сказал он, медленно приближаясь к кровати. — Желательно такого, где мы были бы чистыми, одетыми и без этого непрекращающегося желания трахнуть друг дружку.

— У нас никогда не получалось делать все по плану. За эти десять лет мы ни разу не следовали правилам, так зачем начинать пытаться сейчас?

Бен медленно опустился на колено, все это время не разрывая с ней зрительного контакта, и открыл коробочку. Если бы Рей не пребывала в глубочайшем шоке, то она определенно бы впала в него сейчас. Кольцо было очень необычным. Серебряное, с причудливым дизайном на ободке изделия и насыщено-синим самоцветом посредине. Оно выглядело просто волшебно. Идеально.

— Ты подготовил речь? — хриплым от переизбытка эмоций голосом поинтересовалась она.

— Конечно, — ответил он.

— Тогда я слушаю.

Рей подумала, что с таким успехом ее лицо точно разорвется от широты улыбки. В свою очередь, Бен потерял всякую способность улыбаться. Он выглядел чрезвычайно серьёзным — брови насуплены, а глаза как никогда напряжены. Ее альфа, должно быть, очень хотел сделать все правильно.

— Когда я впервые встретил тебя, ты была Рей Джонс, — Бен замолчал, чтобы пару раз прочистить горло. — Когда я встретил тебя во второй раз, ты уже носила фамилию Палпатин, — альфа снова умолк; его губы двигались, но он не произнес ни слова, как будто репетировал эти слова уже сотню раз, но в самый ответственный момент позабыл все напрочь.

— Мне никогда не нравились эти фамилии, — перебила его Рей, пытаясь помочь альфе справиться с волнением. Он моргнул, обратив на нее свой рассредоточенный взгляд, и вновь продолжил.

— Я надеялся, что ты позволишь подарить тебе еще одну фамилию. Последнюю фамилию. Такую, которую ты бы смогла хотя бы чуточку полюбить. Такую, которую ты никогда бы не хотела сменить.

— Мне нравится ход твоих мыслей.

— Я влюбился в тебя с первого взгляда, когда мы встретились в той закусочной. Я знаю, что буду любить тебя до самой смерти. Возможно, в следующей жизни мне не быть самым лучшим партнером… самым лучшим альфой. Извини, что порой мне сложно понять тебя с полуслова, и что я постоянно, как ты говоришь, сам себе на уме. И что я никогда не опускаю крышку унитаза, и что в последнее время меня долго нет дома. Но нет такого момента, когда я бы не пытался стать лучше. Для тебя. Для нас. И даже несмотря на то, что порой ты доводишь меня до белого каления, я бы все равно выбрал бы эту сумасшедшую жизнь с тобой, чем умер бы от скуки с кем-либо другим. Ты делаешь меня таким счастливым… и мне хочется верить, что то же самое испытываешь и ты.

— Да, Бен, ты делаешь меня невероятно счастливой, — Рей улыбнулась при виде его невероятно гордого и чуточку одурманенного выражения лица. Даже делая ей предложение, ее альфа, казалось, все никак не мог побороть неуверенность.

— В таком случае, Рей, станешь ли ты моей женой? Станешь ли моей парой, чтобы мы могли выносить друг другу мозги на протяжении всей нашей жизни?

— Да, Бен Соло, я стану твоей женой. И стану твоей парой. И с радостью буду выносить тебе мозг до конца твоей жизни. Обещаю.

Его улыбка была сопоставима с одной лишь яркостью солнца. Дрожащими руками альфа достал из коробочки кольцо и надел ей на палец.

А потом они оба расплакались. На самом деле, Бен никогда не стыдился своих слез. Но слезы Рей были явлением куда более редким. Она попросту не могла более сдерживать все в себе. Осколки их подростковых душ все еще были с ними, а с этим и обнаженные эмоции. Бен коснулся ее щеки, на что Рей охотно ответила, прильнув к его горячей ладони. Его большой палец смахнул слезу, и на ее место тут же пришла новая.

Они прижались друг к другу, обнимаясь крепко-крепко; слезы все так же стекали на обнаженную кожу. Рей изо всех сих вцепилась в его плечо и потянула — жест, которым она побуждала Бена вернуться в постель. Занять его законное место поверх нее. И он послушался.

Объятия переросли в поцелуи, которые, в свою очередь, превратились в откровенные ласки и безудержный секс. Как только Бен вошел в нее, ее моментально накрыла новая волна течки. На этот раз его движения были медленными и размеренными, он будто пытался запомнить каждый миг, убедиться, что она ощущала каждую вену на его члене. Каждый сладостный толчок. Он шептал признания в любви, целовал и вновь шептал.

И когда Бен наконец укусил ее, подарив тот самый постоянный-взрослый-укус, она ощутила себя как никогда умиротворенной. Омега даже не думала, что такое возможно. Она полагала, что весь этот процесс запечатления будет максимально жестким и напряженным, возможно, местами даже болезненным.

Но на деле она не чувствовала собственного тела.

Вдруг эйфория испарилась, и Рей почувствовала его. Буквально почувствовала. Не просто ноющую боль от укуса, не руки, что обвивали ее подобно дикой лозе, не набухший узел внутри. Он будто оказался внутри ее разума, обволакивая саму душу. Омега ощутила всю силу его любви к ней — необъятную и бесконечную. Она надеялась, что он испытывал то же самое.

Эмоции Бена напоминали оголенный провод. Сейчас Рей знала — ее альфу переполняли чувства, и он отчаянно нуждался в объятиях, поэтому она прислушалась к инстинктам, отдавшись течению.

Его всего трясло, и тогда Рей осознала, что он плакал. На этот раз рыдания прямо сотрясали его плечи, словно он пытался сдержать все в себе. Омега потянула его за собой за бок. Карие глаза были закрыты, но слезы упрямо прокладывали себе путь по щекам. На губах остался бледно-красный след.

— Что не так? — спросила она и вытерла пальцем капельку крови.

— Я так долго этого ждал, — сдавленно ответил он и зарылся лицом ей в шею, пряча всхлипы.

Она тоже этого очень долго ждала.

И не только предложение руки и сердца или запечатления.

Но чтобы отыскать покой. Настоящий дом с тем человеком, который несмотря на все недостатки всегда бы любил ее, а она — его.

Рей безумно рада, что этим мужчиной оказался именно он.

2017

Молодая пара ехала по холмистым окрестностям Вермонта, намереваясь провести выходные в их семейном летнем домике.

Женщина посмотрела на мужчину и подумала о том, как же они изменились. О том, как ей нравилась его седина. Редкие белесые волоски делали его похожим на Джорджа Клуни, и это не на шутку заводило ее. Хотя, откровенно говоря, в последнее время ее заводило многое, если учитывать не на шутку разыгравшиеся гормоны.

Мужчина посмотрел на женщину — быстро, потому что он вел машину — и расплылся в широкой улыбке, как будто бы прочел ее мысли. Широкая ладонь примостилась на массивный живот, приветствуя растущего в нем маленького человечка, и после вернулась на руль.

Песня, что последние три минуты играла по радио, наконец закончилась, а за ней последовала новая. До боли знакомая.

If you

If you could return

Don’t let it burn

Don’t let it fade

Улыбки осветили их лица почти одновременно, и за ней поспешил тихий смех, стремительно переросший в хохот.

Не сказав ни слова, они оба подумали о том первом разе, когда услышали эту песню. Они стояли в тесных объятиях в окружении старой грязной посуды и стремились проникнуть языками друг другу в глотку. Когда же эта мелодия настигла их во второй раз, они орали друг на друга в библиотеке прямо в присутствии своих друзей.

И сейчас мужчина и женщина вспоминали о том, какими же глупыми тогда они были. Какими абсурдными выглядели их поступки. Но так же о том, насколько много в них таилось любви, даже если в тот момент она была всего лишь детским наивным чувством.

А потом они подумали, как сильно они любили друг дружку сейчас. Два десятилетия спустя.

Возможно, столь долгий срок обусловлен их биологическими особенностями. Он — альфа, она — омега. Так устроен мир, не правда ли?

Возможно, после всего, через что им пришлось пройти, они все-таки осознали, что их любовь нуждалась в доброй доле времени и терпения, как и сами они.

Они дали друг другу шанс. Что бы не случилось, они всегда выберут друг друга.

Даже в самые сложные времена, когда она проявляла крайнюю степень упертости, а он был сам себе на уме, и они исправно выносили друг другу мозги, любовь всегда находилась с ними рядом. Невидимая, но такая крепкая.