Веселовский портал [Лиса Фарова] (fb2) читать онлайн

Лиса Фарова Веселовский портал

Экскурсия

– Сестра, расскажем ребятам нашу историю?

– Нам никто не поверит, Артур. Кто-то покрутит пальцем у виска, а, возможно, вызовет скорую психиатрическую помощь. Согласись, ты бы тоже не поверил.

– Я бы точно не поверил. Я до сих пор спрашиваю себя, а не приснилось ли мне все это? Я бы убедил себя в том, что это был сон, если бы ты не знала эту историю в деталях. Ты же умная. Как ты объяснишь то, что было?

– Нет. Это необъяснимо. Наверное, есть определенные точки на земле, которые время от времени начинают засасывать зло с поверхности нашей жизни. Эти необъяснимые вещи происходят, чтобы добро не исчезло совсем, не превратилось в бабушкину сказку. Чтобы люди задумались, что делают с жизнью своей и окружающих в погоне за успехом, славой, деньгами. Чтобы была возможность нырнуть в свое же зло, посмотреть на него снизу вверх, исправить свои ошибки. Наверное, это единственный способ достучаться до современных людей. Чаша со злом начала перевешивать, и это срочная мера по выравниванию.

– Тогда точно нужно рассказать. Может, хоть кто-то задумается и одним человеком на чаше добра станет больше. А если, вызовут дурку, скажем, что это мне приснилось.

– Что ж, начнем повествование. Сядьте поудобнее, друзья. Мы расскажем с самого начала. Как вы поняли, история очень интересная и необычная. Эта история могла случиться с кем угодно, но случилась с нами. Она не похожа на реальную. Даже напротив, кажется, что она вымышленная. Но кто бы мог додуматься до такого, если это вымысел. Через эту историю можно было только пройти. И то не всем – лишь избранным. Лишь тем, кто сбился с истинного пути, тем, кто по какой-то причине начал переходить на другую сторону.

Я, молодая учительница в сельской основной школе. Село находится в тринадцати километрах от города. Ее численность небольшая, и вообще, село непримечательное, обычное село, каких в Мордовии множество. Не знаю, почему избранными оказалась именно я и мои ученики. Наша сельская школа маленькая. В ней учатся всего тридцать пять человек с первого по девятый классы. Мои ребята – шесть мальчиков, ученики седьмого класса, единственного седьмого класса во всей школе. Многим покажется удивительным, что наши классы такие малочисленные, и все классы в единственном экземпляре, но бывают такие маленькие школы и такие маленькие классы. И так получилось, что в моем классе одни мальчики без единой девочки. Мальчики скажут: «Как это здорово, когда в классе нет девочек». Может, именно поэтому мы попали в категорию избранных? Еще совсем недавно я сама сидела за партой в школе, а сегодня стою у доски и учу ребят из среднего звена родного Черемишева правописанию. Кстати, село татарское. Моя русская семья обосновалась здесь еще в шестидесятые. Отец работал агрономом, а мама – учительницей. Как ни странно, я продолжила учительскую династию.

– Ребята, запишите в тетрадях: «Десятое сентября. Входной диктант».

Я работаю в школе третий год. Мои шестиклашки подросли за лето, и уже будучи в седьмом классе радуют меня своими безупречными прическами и темно-синими костюмами и возмужавшими за лето лицами. Мне нравится начало учебного года. Все отдохнувшие, соскучившиеся по школе и учителям. Все ребята сидят за партами с новыми надеждами, с новыми силами, настроенные на то, что именно в этом году они точно возьмутся за ум и начнут исправлять прошлогодние тройки в четвертях.

– Елена Николаевна, а завтра, во сколько приходить? – послышался голос Раиля с последней парты.

Раиль – белесый мальчик, среднего телосложения, с крупными чертами лица, добрый, но ленивый ученик. Это в его духе, прерывать учебный процесс каким-то вопросом не по теме. Я устала ему говорить о том, что делать так некрасиво. Видимо, это не укладывается в его большой голове, или он делает это специально.

– Раиль, мы обсудили все вчера на классном часе. Если ты что-то не понял, спросишь на перемене, а сейчас диктант. Я советую всем сосредоточиться.

Я очень требовательный учитель, но совершенно не могу подчинять себе учащихся. Все дело в том, что я воспринимаю детей, как себе равных. Они этим пользуются. Наверное, смеются над моими тактичными замечаниями на их счет, моими культурными манерами и выдержкой. Я не кричу, как многие учителя-стажисты, требуя тишины и внимания, я убедительно прошу. В основном, ребята слушаются, ведь их удивляет мой метод воздействия, но если они все же позволяют себе лишнее, приходится идти на крайние меры – брать дневники на запись. Тяжело быть учителем. Тем более, если очень любишь детей.

На завтра мы запланировали поездку в город. Мы решили, что раз в год будем выбираться на экскурсии и развлечения с классом. Родители были обеими руками «за», так как в селе детям особо нечем заняться. А родители – народ занятой, целыми днями на работе. Им некогда занимать детей экскурсиями и театрами. И вот, завтра мы едем в город одни, в смысле, без родителей. Я повезу детей сама, как было решено, в развлекательный центр «Сити-парк». Так совпало, что все дети в моем классе летние именинники. И мы решили, что угостимся в пиццерии «Сити-парка». Заодно посмотрим нашумевший фильм «Джуманджи» с Дуэйном Джонсоном. На этом настоял мой родной брат Артур – заводила нашего класса, шутник и балагур. Совпадений много. Я, классный руководитель своего собственного брата, который младше меня на тринадцать лет, и который пользуется положением младшего брата. Кто-то скажет: «Везет, сестра, класснуха». А мой брат говорит так: «Ну, почему моя сестра – моя класснуха?». Ему приходится учить все безоговорочно.

– Я подтверждаю каждое слово. Сестра класснуха – отстой, – закивал головой Артур.

– Бедняжка. Рассказываю дальше. Настал день выезда. С утра я написала заявление на имя директора, что вывожу класс на экскурсию в город. Я взяла на себя все обязательства, связанные с вывозом детей за территорию школы. Естественно, я знала, на что иду, что это большая ответственность. Но прежде, чем я согласилась на эту поездку, я убедительно поговорила с классом, взяла с них обещание, что не будет никаких форс-мажоров, что поведение их будет безупречным, что я не пожалею об этой экскурсии. В противном случае я обещала в ответ никогда больше их в город не вывозить. Я думаю, что все будет хорошо, что мы не подведем друг друга.

Когда все формальности были соблюдены, мы организованно пошли на автобусную остановку. В девять часов каждый день приезжал белый «ПАЗ» 214 маршрута и увозил желающих в город. Мы сегодня очень желали. Ребята резво забрались в салон ПАЗа, заняли места сзади. Я села у дверей и оплатила проезд. Деньги ребята отдали мне, чтобы не потерять. Очень быстро мы доехали до города. На конечной вышли и пошли вдоль кольца к «Северной» остановке, чтобы сесть в следующую маршрутку до «Химмаша». Химмаш – один из районов нашего города. Там как раз и находится этот развлекательный комплекс.

– Ты забыла рассказать о своих учениках.

– Артур, это важно?

– Это важно. Ведь, как мы выяснили, утро каждого из них было особенным.

– Да, с одной особенной закономерностью.

Утро Раиля

– Раиль, твоя собака, куда хочешь, туда девай щенков, чтобы не было их сегодня, – кричала мама из кухни. Раиль искал в шкафу одежду.

– Мам, где мои голубые джинсы? Ты их стирала? – кричал в ответ из спальни Раиль.

– Висят на двери, глаза разуй, – недовольно буркнула мама-домохозяйка. – Я серьезно, мне тут приют для животных не устраивай.

– Я унесу их сейчас, – пообещал послушный сын, надевая глаженые джинсы.

– Я посмотрю.

Раиль накинул единственную светлую кофту, которая у него была парадно-выходная и засучил у нее рукава. Мать проводила его взглядом. Он торопился, уже восемь, еще идти прилично.

– Сейчас же расправь рукава, – крикнула вдогонку мать, но за ним не пошла. Тысячу рублей она отдала сыну вчера, в рюкзак положила салфетки и бутылочку воды.

Раиль вошел в сарай. В кучке сена пищали новорожденные щенки. Четверо. Маленькие комочки искали маму. А мама их была на цепи в саду, подальше, чтобы не слышала их жалобного писка. Раиль специально привязал ее вчера там, сразу после родов. Он задумал утопить щенят. Когда-то он привел в дом маленького щеночка из оврага. Щеночек вырос и превратился в проблему – размножается. Жалко было Раилю щеночков, но мама не позволит разводить собачий приют. Отца у Раиля не было. Он сам был мужчиной в доме. Стало быть, должен сделать эту тяжелую работу – избавиться от щенков. В сарае уже стояло большое ведро, приготовленное им еще вчера. Он всю ночь плохо спал – готовил себя к убийству. Надо сделать это быстро, – подумал он и открыл крышку ведра. Одного за другим он покидал в это ведро шерстяные комочки и закрыл крышкой обратно. Стараясь не думать о содеянном, но внутри него что-то щелкнуло, заболел желудок, будто что-то там сломалось. Он поспешил вон из сарая, заперев его на ходу. Раиль взглянул на электронные часы – уже пятнадцать минут девятого, надо спешить. Вскочив на велосипед, он помчался к школе. Желудок отпустило.

Утро Дамира

– Дамир, загони машину во двор, – попросила мама, завтракающего сына. – Папа твой вчера не в силах был заехать.

– Ему просто надоело чинить забор, мам, – ответил Дамир маме, которая кормила грудью маленькую дочку в соседней комнате. – Сейчас загоню.

Дамир рос в многодетной семье. Он был старшим ребенком, помогал родителям. Дамир – рослый и широкоплечий мальчик, темноволосый, с маленькими глазами, с красивой улыбкой. Отец его работал в Москве, а отдыхал он обычно на рыбалке, балуясь горячительными напитками. Старшему сыну приходилось возить оттуда его и его товарищей.

Дамир включил заднюю передачу и потихоньку двигался назад, ориентируясь в свое левое зеркало. Убедившись, что проходит, он уверенно продолжил движение. Если бы он посмотрел в правое зеркало, он бы увидел, что на солнышке разлегся и загорает их Мухтарчик. Дамир наехал на хвост своего пса. Когда услышал жалобный вой своей собаки, конечно, съехал с хвоста, но недовольно, как отец, набросился с палкой на бедное животное. Мало того, Мухтар теперь будет долго зализывать хвост, ему еще по спине палкой прилетело от хозяина. Выгнав пса, Дамир заехал полностью и закрыл ворота. Он засветил экран телефона. Эх, пора поторапливаться, – подумал он и, схватив портфель, тоже поехал на велосипеде к школе.

Утро Эмиля

Эмиль – слегка полноватый мальчик невысокого роста. Эмиль, имел неброскую внешность, был немногословен, брюнет с зелеными глазами. Хорошо учился, был из хорошей семьи.

– Эмиль, деньги не забыл? – волновалась мама. Она всегда волновалась, даже тогда, когда волноваться не стоило. У Эмиля всегда все было сделано у первого. Поделка в младших классах – у первого. Деньги сдать в столовую – первый. Стих выучить после каникул – единственный. Но его мама все равно волновалась, что они вдруг что-то не сделают или не успеют. Наверное, потому что он был единственным ребенком в семье. Все для Эмильчика. Эмильчик самый лучший.

– Не забыл, мам. Две тысячи. Потрачу только тысячу пятьсот.

В дверях мама его остановила и велела подождать, пока она ему еще и разменных денег на проезд принесет. Эмиль покорно ждал и жевал беляш с мясом. Возле него крутился Бублик – рыже-белая дворняга, мамина радость, второй мамин сыночек, которого недолюбливал первый. Эмиль заметил интерес Бублика к его аппетитному беляшу и еще демонстративнее начал чавкать и причмокивать. Бублик запрыгал на задних лапках, надеясь, что человек поделится, но человек и не думал делиться. Когда Эмиль широко открыл рот, чтобы откусить побольше пирожка, пирожок соскочил из рук и полетел вниз, как раз в пасть выжидавшего Бублика. Эмиль, расстроившись тому, что собаке достался его беляш, пнул сабакена в ребра. Бублик взвизгнул и, выплюнув беляш, понесся с глаз долой. Беляш Эмиль поднял, покрутил в руках, потом кинул в след Бублику.

– Скотина, что б ты подавился, – досадно буркнул Эмиль, вытирая руки об полотенце, висящее около умывальника на улице.

Утро Бари

Бари – самый низенький в классе. Всего метр двадцать в росте, худощавый, но шустрый. Он рос в семье, где мама постоянно была на работе или говорила, что на работе. Дома она часто не ночевала. Отец его жил в соседнем селе. Так что обязанности родителей легли на плечи старшей сестры. У сестры не забалуешь. Она училась на последнем курсе медицинского колледжа и уже подрабатывала сутки через трое на скорой помощи.

– Аль, дашь мне тысячу? – жалобно просил Барик у сестры со вчерашнего вечера. Она вредничала, никак не отвечала. Поэтому утром Барик продолжил клянчить.

– Тысячу? Не много тебе будет?

– Ребята все по тысяче рублей возьмут. Все-таки большой парк. Денег много надо.

– За тысячу рублей ты на меня потом год будешь работать, – ехидно поддела снова сестра. Значит, даст, – отлегло у Барика.

– Отработаю, ты же знаешь. Что там нужно? Оценки хорошие, посуду помыть вечером, пол утром. Как всегда, – обрадовался мальчишка.

– Не забывай, ты еще сотку не отработал с той недели, – напомнила сестра, не сводя взгляда с экрана своего дорогого телефона.

– Там осталось то… тридцать рублей отработать, – посчитал Барик.

– Ладно, только я считать тоже умею. Обмануть не получится, – протянула сестра и полезла в сумочку за кошельком.

– Да! – подпрыгнул Барик от радости. Он поедет в город с классом. Тысчонку Барик предусмотрительно загнул дважды и сунул в задний карман джинсов.

За окном к собаке Ладе пришли кабели. Послышался лай чужих шавок. Уже неделю Барик пытается отвадить двух кудрявых болонок от своей немецкой овчарки. Отец подарил ему винтовку на день рождения. Она стреляла мелкими железными пульками, как в тире. Барик отстреливал этих болонок несколько раз на дню. Они с визгом просачивались опять под воротами и убегали, но опять возвращались. Он снова побежал за винтовкой.

– А, мало вам! – на ходу добавил Бари.

– Барик, это не дело, – крикнула вдогонку сестра. – Надо заделать сеткой низ ворот, чтобы они не смогли больше зайти к нам. А Ладу надо закрыть в вольер.

– Откуда взять вольер? – спросил Бари, устроившись у открытого окна и прицелившись.

– Сделать самому, Барик.

– Я не умею, – сказал Барик, выстрелив.

–Интернет в помощь. Мне всегда помогает. Я серьезно, Барик. Начинай сегодня же отрабатывать денежки.

– Вольер стоит тысячу рублей, – деловито уставился брат на сестру, когда положил винтовку на место, у окна.

– Пятьсот, – хмыкнула она, листая ленту в своей соцсети. В контакте, наверное.

– Семьсот, – установил руки на поясе Барик, как заправский бизнесмен.

– Пятьсот! – Сестра вскочила и пошла на брата с веником, который взяла в углу.

– Окей, пятьсот, – закрылся я в своей комнате от ее замахов. – У тебя талант убеждения, – кричал уже из комнаты Барик, переодевая футболку, которую сестра измазала грязным веником.

Ух, уже двадцать минут девятого. Так можно и опоздать! Бари выскочил из комнаты и напролом бросился к велосипеду. На выезде из калитки, он увидел болонок, выжидавших, когда же уедет Барик. Бари разогнался максимально, норовя задавить шавок, если те не убегут, куда подальше.

– У меня другие планы, сявки. Я породистых щенков продавать хочу. Удавлю, – кричал Барик, практически догоняя одну из кудрявых бедняжек.

Утро Вахи

Ваха, Вахруддин, если быть точнее, смуглый, чернявый мальчик с узковатыми глазами. Он был среднего телосложения и роста. Немногословный и серьезный. Может, потому что был не из благополучной семьи. После смерти папы, мама его запила и совершенно перестала заниматься своим сыном. Хорошо, хоть у Вахи была бабушка. Только она заботилась о нем, кормила, стирала его вещи. Стирала раньше. Сейчас он уже сам стирал их в бане. Он уже вырос, как считал сам. Бабушка обещала дать ему восемьсот рублей на поездку с классом. Только он не должен был говорить это матери.

– Не поедешь! – кричала недовольно мать. – Нет денег!

– У тебя их никогда нет, – спокойно сказал Ваха, выкладывая учебники из портфеля.

– Откуда взять! – истерила она. Наверное, как всегда голова у нее болела после вчерашнего.

– Я разберусь, – процедил он, не глядя на мать. Бабушка была в своей комнате. Она в последнее время много молилась: за меня, за заблудшую дочь, за сына, который работал в Москве на стройке, за умершего два года назад деда. Вдруг она выбежала из своей комнаты и беспокойно заявила:

– Вахрадин, в саду Альма саженцы топчет, бегом беги, гони его оттуда, – на одном дыхании протараторила бабушка.

– Что ж ты будешь делать, – крикнул Ваха на ходу, широко раскрывая входную дверь. Алюминиевую дверку в сад, наверное, ветром открыло.

Ваха побежал. Действительно, в саду во всю работала их собака. Альма нашла там буханку хлеба в пакете, оставленную Вахой на ветке вишни вчера, разодрала и спокойненько ела. Но прежде, чем нашла этот пакет, много новых саженцев потоптала, перекопала. Саженцев, взращенных из косточек: алыча, черешня, желтая слива. Ваха с криком вбежал в сад.

– Ах ты, бездельница грязная. Я их берег-берег, – накинулся на беременную собаку Ваха. Альма испугалась, и еще больше начала топтать в поисках выхода. Ваха увидел под ногами земляные валуны и принялся закидывать животное. Он яростно кидал твердые комья. Он кидал их метко. Очень часто попадал. Собака взвизгивала от его попаданий. Ваха попадал и покрикивал:

– Ну, пошла! Ну, бездельница толстая!

Наконец, получив десятка два больных прострелов, Альма нашла выход и убежала из сада, громко скуля от обиды. Она скрылась за воротами от глаз хозяина подальше.

– Придешь покушать, блохастая.

Ваха деловито стукнул пару раз друг об друга ладони, стряхнул, таким образом, пыль с них. Ну и что, что он забыл ее вчера покормить. Бабушка из окна своей комнаты наблюдала за картиной. Она одобрительно махнула ему рукой и скрылась из проема. Ваха зашел за портфелем, не обращая внимания на недовольства матери. Надев его на плечи, он молча вышел. Пора в школу.

Утро Артура

Я проснулся в жутком настроение. Во сне мне снилась стая собак, которая окружила меня в поле. Собаки лаяли и вынуждали меня обороняться. Я замахивался на них палкой, но они еще злее на меня огрызались. Я долго думал, что мне делать. Я и застывал на месте, и кричал на них – бесполезно. Нервы мои были на пределе. Хорошо, что прозвенел будильник, и я проснулся. По дороге в школу, я видел, как стремительно вырулил из своей калитки Барик и погнал собак. Я хотел было его окрикнуть, но он разогнался так быстро, что даже не услышал бы меня. Я посмеялся над ним, над тем, как он гнал собак и кричал на них. Вот и все. У меня было так. Я, вообще, считай, ничего собакам плохого то не сделал. А всех под одну гребенку.

– Да, чистенький, – закивала головой сестра, – А кто пару лет назад прищемил щенку голову дверью?

– Так, то было когда? Мне тогда девять лет было? И со щенком все нормально потом стало. Выздоровел. Мы его еще отдали в хорошие руки.

– Это тебе мы сказали, что отдали в хорошие руки.

– А на самом деле?

Сестра многозначительно молчала. Потом перевела тему:

– Перестань моргать.

– Он что, умер? – расстроено спросил я.

– Опять занервничал? Перестань моргать. Это нервный тик, Артур. И так всякий раз, когда ты нервничаешь, расслабься.

– Он что, умер?! – я обозлено повторил.

– В общем, да. Мы тебе не стали говорить об этом, чтобы ты не переживал.

– Вы мне соврали. Как этично, – обидчиво получилось. – Но это было не со зла. Я не намеренно убил животное… убил.

– Думаю, это был твой переломный момент, из-за которого ты попал в черный список. Я продолжу рассказ?

– Пожалуй, да.

– Из села мы поехали на автобусе, а пройдя по кольцу к остановке, чтобы сесть на нужный маршрут, мы встали на мостике, ограждающем спуск к гаражам. Пока я изучала в телефоне сеансы фильмов и расписание по времени, ребята успели познакомиться с бездомным псом, серым, грязным, хвост которого был в репьях. Пес увязался за ребятами, клянчил чипсы у Эмиля. Эмиль был в своем репертуаре – ни крошки своей еды попрошайкам. Ваха топнул на бездомного. Еще раз топнул – тот не уходил, лишь глухо рявкнул. Наверное, хотел объяснить двуногим, что голоден. Ребята громко засмеялись на возглас пса, а Ваха возмутился и кинул в него железной гайкой из кармана. Пес взвизгнул, жалобно уставившись на обидчика, а я скомандовала ребятам грузиться в подъехавшую маршрутку. Сначала я посадила детей, далее начали лезть другие пассажиры. Откуда они взялись на полупустой остановке? Я боялась, что не успею влезть, но успела. Маршрутка-мерседес набилась битком. Я стояла в дверях, будучи уверенной, что мои ребята уселись на места. Но как я не пыталась их разглядеть, я их не видела. Маршрутка была высокая, и народу вместилось много. Наверное, мои заняли места, и их было не видно за широкими спинами и объемными сумками. Так как все деньги были у меня, я заплатила за проезд. По мере нашего приближения к центру мерседес начал пустеть. Тут-то я поняла, что ни одного моего ученика в салоне этой маршрутки нет.

– Сестренка, я расскажу дальше. Куда же мы попали, сев в маршрутку?

Портал

– Мы все погрузились в маршрутку-призрак. Дело в том, что призрак этой маршрутки повез нас в другом направлении. Как удачно – шесть свободных мест сзади, – подумал я, когда мы вбежали первыми.

– Пацаны, места есть, – радостно крикнул Дамир.

Мы расселись сзади. Поместились в аккурат и весело зачирикали негромко о своем. В «Сити-парк» нам ездить уже приходилось. Это довольно известный развлекательный центр. Он вмещает в себя торговый центр, кинотеатр, три этажа модных магазинчиков, огромный батутный зал, пиццерии и суши бары. В общем, будет, чем заняться. Тем более родители дали с собой денег. Кому больше, кому меньше. Решено было сложить все деньги и тратить вместе поровну. Тем более Елена Николаевна сказала, что это единственный наш классный выезд в год.

–Да, единственный и последний. Выезжать с учениками на экскурсии всегда было формально сложно. Это большая ответственность. Я в этом убедилась.

– Может, кому-то просто не охота было с нами возиться. Раньше. Ну, да ладно. Дальше.

За окном мелькали красивые городские многоэтажки, яркие магазины на первых этажах этих многоэтажек. Мимо пролетали дорогие машины. Мы с ребятами, раскрыв рты, провожали их взглядами, обсуждали вслед их мощность, объем двигателя. В нашем селе очень плохая дорога, и дорогие машины люди стараются не покупать, так как жалко гробить их на этой изрытой временем дороге. «В Сирии военные тропы ровнее, чем наша дорога», – так говорит наш сосед. Когда мы встали на светофоре, наше внимание привлекли ребята, наверное, наши сверстники. Они переезжали дорогу по «зебре» на роликовых коньках. На руках и ногах у них была пластиковая защита, на головах цветные шлемы с языками пламени. Ролики. У меня тоже они есть. Только кататься на них мне негде. Около дома посыпано мелкой щебенкой, для того чтобы наш «Логан» проезжал, не тонул в грязи, и чтобы мы сами по чистому проходили. А дорога, как я уже сказал, как после бомбежки – яма на яме, да и ямы местами крупной щебенкой засыпали добрые люди. Так что я катался на них в том году, когда мне их подарили, по коридору, и когда ездили в «Макдональдс» на день рожденья Эмиля в город, тоже в том году. Все. С тех пор они в кладовке лежат. Надо найти их, кстати, продать на Авито.

Повернули на Володарского, а оказались на Веселовского. Где же мост, по которому мы должны были въехать на Химмаш? Я давно уже заметил, что в маршрутке не было взрослых. На сидениях сидели мальчишки разных возрастов. Кто-то младше нас, кто-то чуть постарше. Все они не отводили взглядов от окна, не моргая, смотрели на улицу и не издавали звуков. Об этом я сказал одноклассникам.

– Мы где едем? – испугался Ваха.

– Мы опять на Светотехстрое. Проезжаем рынок. Вы заметили, что взрослых в салоне нет? – обратил я внимание моих одноклассников на этот факт.

– Елена Николаевна спереди села, я видел, – сказал Раиль.

– Нет, ребят, пацаны сидят какие-то странные: не разговаривают, не двигаются, – продолжил я.

– Я, в принципе, тоже заметил – одни мальчишки и то, какие-то непонятные, – поделился опасениями Эмиль.

– Барик, иди, проверь Елена Николаевна спереди сидит? – сказал я самому мелкому из нас. Он сидел с краю.

– Раиль же видел, сидит спереди, – как-то настороженно ответил Барик.

– Ладно, я сам проверю, – вызвался я, удивляясь тому, что мы резко оказались на Веселовского. Остальные притихли, косясь на молчаливых попутчиков.

Даже когда я встал и, покачиваясь на ходу, задел одного из чужых ребят, он не отреагировал. Не оглянулся, не пошевелился, не возмутился. Ничего. Я дошагал до передней части. Сунул голову в водительскую кабину и ужаснулся. За рулем сидел худой пожилой мужчина, а рядом с ним крупный пес, похожий на волка. Он по-человечески говорил водителю команды, и водитель их выполнял. Я повернул голову в поисках своей сестры, Елены Николаевны, на пассажирском переднем сидении, но вместо нее я увидел пса, похожего на лиса. Я чуть не упал от удивления. Мы подскочили на какой-то кочке, что я даже ударился головой о поручень, но удивление на моем лице не пропало. Я повернулся к своим ребятам, которые внимательно наблюдали за мной. От неожиданности я даже потерял дар речи. Мы быстро поехали. Меня прижало к сидениям. В следующее мгновение за окнами стало темно. Мы будто бы въехали в какой-то туннель, хотя не должно было быть никакого туннеля. В маршрутке на минуту тоже стало темно. Я застыл в ожидании чего-то ужасного. Как ни старался я разглядеть в темноте хоть что-то, не мог. Я все ждал, что вот-вот в меня вцепится один из этих загадочных пассажиров. Сказать что-то вслух я тоже не мог. От страха я боялся пошевелиться. Интересно, где мои одноклассники? Почему молчат? Что вообще, черт возьми, происходит?

В салоне включился свет. Загадочные пассажиры не двигались. Они сидели так, как сидели всю дорогу. Мои одноклассники сидели кучнее и держались за руки. На них это не похоже. Наверное, потому, что я никогда не видел их такими напуганными.

Я вернулся на место. Они начали меня расспрашивать, чему я так удивлен. На моем лице застыло удивление.

– Во-первых, нашей класснухи спереди нет. Во-вторых, спереди сидят две собаки и разговаривают с водителем.

– Ты хотел сказать, водитель говорит с собаками? – поправил Дамир.

– Нет, собаки говорят с водителем на русском языке, – продолжал утверждать я с круглыми от удивления глазами.

– Мне интересно, что это за прикол, и где наша учительница? – спросил Барик с долей паники на лице.

Я оглядел странных, не двигающихся мальчишек в салоне.

– Куда нас везут? – начал паниковать невозмутимый Ваха.

За окном была незнакомая местность и ночь. Мы ехали между гаражей. Редкий фонарь подсвечивал глухую, темную местность. Ни людей, ни зверей – захолустье.

– Ребята, а не сядем ли мы завтра на их места? – спросил я, сверля глазами несчастных незнакомых мальчишек.

– Артур, надо как-то выбираться, – предложил Раиль. Я растерянно пожал плечами.

Маршрутка остановилась. Послышался лай спереди. Одна собака что-то разлаялась. Потом передняя пассажирская дверь открылась, и оттуда спрыгнули псы. Наши незнакомые попутчики молча встали со своих мест и без эмоций пошли к заднему входу. Один из них открыл фиксатор и распахнул настежь двери. Снаружи показались две собаки. Они беседовали – гавкали. Странные мальчишки смотрели на нас, как бы приглашая выходить. Я встал. Моему взору открылась невероятная картина. Гаражный массив заполонили собаки разных окрасов и размеров. Они представляли собой колонну. Между собаками была одинаковая дистанция. И они, как монахи шаолиня, синхронно выполняли физические упражнения. Мои одноклассники тоже встали. Они были в шоке от увиденного. Они удивленно переглянулись между собой. Незнакомые мальчишки достали из внутренних карманов коричневые ремешки и пошли с ними на нас. Мы надеялись, что они ответят на наши вопросы и начали задавать их один за другим, одновременно отмахиваясь от их попыток затянуть ремешки на наших запястьях, но мальчишки были очень сильны, им удалось затянуть свои ремешки-браслеты на наших правых запястьях. Барик пошел к выходу. У него было плохое зрение, и он, наверное, не верил своим глазам. Мы двинулись за ним. Барик спрыгнул с маршрутки, и мы поразились оптическому обману. По-другому мы назвать это не могли. На наших глазах наш друг Барик, как только приземлился, превратился в маленького щенка-подростка, с повисшими ушками. Мы ахнули. Некоторые из нас даже вспомнили маму. Две секунды назад мы собирались прыгать за Бариком, но встали в ступоре. Мы уже собрались забиться под сидения от страха. Что, вообще, происходит? Но не успели мы опомниться, как наши незнакомые странные попутчики потолкали нас вниз. Никто не устоял. Кто-то плюхнулся набок, кто-то на ноги, точнее уже не на ноги, а на лапы. Мир в наших глазах предстал в ином свете – в черно-белом. Я наблюдал вокруг себя кувыркающихся щенков-дворняжек – это были мои одноклассники. Они лаяли и скулили, находясь в панике. Они напугано кувыркались, старались встать на две ноги, трясли головами, пытаясь скинуть с себя собачий облик и весь этот бред. Я лежал на боку и во все глаза наблюдал за происходящим. Повернув голову к микроавтобусу, я увидел, как те ребята-молчуны по очереди попрыгали из салона. Невероятно, но они приземлялись уже щенками и активненько, виляя хвостиками, заняли места в гаражной щенячьей колонне. Я думаю, после увиденного в головах у нас у всех застряла одна мысль – мы попали.

Волкоподобный пес, который привез нас сюда, заговорил. Точнее он залаял, но до нас доносились понятные слова.

– Построились! – скомандовал Волк. – Заняли свои места в колонне!

Мы ошарашено смотрели на командира и не двигались с места.

– Кому сказано, вшивые мешки! – более убедительно выдал Лис и продемонстрировал клыки.

На сей раз, мы отреагировали и, переглянувшись вновь между собой, послушно пошли к остальным щенкам. Тем более, этот недоброжелательный Лис направился к нам.

– Это что? – завопил негромко Эмиль. Вопил упитанный щенок. Значит, это был Эмиль.

– Похоже на собачий приют, – подтвердил Дамир. У него одного голос был грубее, чем у остальных, значит, это был Дамир.

– Я часто раньше слышал о том, что дети пропадают, но я не знал, что пропавшие попадают сюда, – сказал я и неожиданно для себя завыл.

Мы встали к остальным щенкам. У каждого из них на правых запястьях был плотно затянут ремешок-браслет. Мы встали в задний ряд. Как раз было шесть колонн. Все щенки на тот момент стояли на передних лапах. Ими командовал черный бульдог. Когда появился Волк, бульдог опустил голову и попятился назад, освобождая место, по видимому, главному. Волк заговорил:

– Среди нас новенькие, – пролаял Волк. – Поприветствуйте.

И все щенки спрыгнули на задние лапы и, развернувшись, начали аплодировать нам. Все их движения были синхронны. Они не проявляли никаких эмоций.

– Наверное, новеньким интересно, что с ними случилось? Почему они вдруг оказались здесь в новом облике? – притворно удивлялся Волк, а его приближенные, переглядываясь, ухмылялись.

– Сюда не попадают все подряд. Только будущие отморозки и преступники. А так как преступниками не рождаются, а становятся, то можете считать, что вы попали в чистилище. У вас появился шанс изменить свою судьбу. Кстати, меня зовут учитель Карл Васильевич. Я вырос в Китае, воспитывался в Шаолиньском монастыре и очень уважаю дисциплину. Последние двадцать лет я жил в России, в вашем городе, преподавал физическую культуру в школе номер пять, когда был человеком, но меня уволили за рукоприкладство. Люди не понимают жизненной философии. За годы моей работы в школе я воспитал много поколений, я чувствовал заранее потенциальных убийц, воров и живодеров. Я исправлял судьбы. Много лет мне удавалось искоренять до пятидесяти процентов преступлений среди учащихся школ, но закон сыграл против меня – меня уволили. Нет в мире слов, чтобы описать мою обиду! Я отдал школе лучшие годы своей жизни. Я предотвращал зло на земле, а в благодарность меня вышвырнули. Когда я почти смирился, попытался найти себе другую работу, решил купить на все сбережения маршрутное такси, но и тут судьба меня нашла. Моя судьба… Когда я готовился к первому рабочему выезду на маршрут, у меня случился инсульт. Я протирал окна в салоне. Мой пес Сенсей крутился рядом. Я сильно вцепился в него, и мой разум вселился в собачью голову. Не верится, да? И знаете, я стал еще лучше чувствовать преступников. Высшие силы благословили меня продолжать чистить город. Если раньше я только чувствовал преступников внутренним чутьем, то сейчас я вижу врагов насквозь. От них стоит такая вонь, мимо которой нельзя пройти. Вы думаете, это ошибка, что вы хорошие, и все такое, но нет – я вас разглядел, ошибки быть не может. Перейдем к вашим задачам. Десять долгих лет вам предстоит скитаться по улицам моего города и добывать еду для нашего хранилища, преимущественно кости. Гараж номер сто двадцать два – хранилище. Сзади имеется подкоп, куда каждый из вас перед построением будет складывать дневную добычу. Десять крупных косточек каждый. Кто не будет справляться – сгною физподготовкой. Кто не будет подчиняться требованиям, исчезнет навсегда. Ровно в двенадцать часов общий сбор здесь. Отчет по форме о добыче и обязательные упражнения. На ваших браслетах номер. Это ваш личный код. Теперь это ваше главное имя. В гараже №122 есть порт-считыватель. Когда вы опустите в специальный лоток десять косточек, на браслете засветятся ваши цифры. Их считает порт на стене, значит, все хорошо, вы не в списке штрафников и наказания избежите. Если же косточек не будет, ваши цифры не активируются и автоматически занесутся в штрафной список. Только дисциплина и боль изменят ваши судьбы. Желаю удачи в очищении.

Мы стояли на своих местах и судорожно впитывали новую информацию. Волк перестал говорить, пошел за крайний гараж, а мы перешли под командование бульдога.

– Сидеть, оглоеды! Лежать!

Мы выполняли, лишь изредка поглядывая в сторону соседа. Вскоре начались упражнения посложнее. Нам пришлось вставать на задние лапы и стоять, пока не будет другой команды. На лапах это было сделать очень сложно. У нас не получалось. К нам подошел Лис и ощетинился на первый раз. У нас не получалось и не получалось. Тогда он укусил Барика за правый бок. Барик заскулил и с трудом встал на задние лапы. Мы тоже сосредоточились и встали на задние лапы. Встали все, кроме Эмиля. Злюка уже шел его кусать, как с испугу Эмиль оттолкнулся от земли и вытянулся прямее нас всех. Злюка встал рядом. Послышались другие команды, с которыми мы уже справлялись. Пятнадцать минут продлились как целый час, и нас отпустили.

– Как ты, Барик? – подошли мы все к товарищу. Он грустно провыл:

– Что же с нами стало? Как же мы будем?

Ребята на всякий случай все еще оглядывались на больших собак. Злюка приближалась. Другие щенки почему-то бежали оттуда бегом.

– Надо бежать? – спросил у бегущего мимо щенка я. Мне не ответили, но я сделал вывод, что надо. Тем более Злюка снова ощетинился. Мы побежали. Барик отставал, но мы его не бросали, мы подгоняли его и оборачивались удостовериться, что он бежит. Мы выбежали из гаражей, побежали вдоль улицы Веселовского к строительному техникуму. Обогнули его и только там свалились от усталости на траву. Нас уже давно не преследовали, но мы бежали, чтобы оказаться подальше и спрятаться. Все мы тяжело дышали, вывалив длинные языки наружу. Я глядел на своих одноклассников. Еще утром мы все были учениками седьмого класса, а сейчас щенки-дворняжки. Эмиль, упитанный белый щенок с темными вставками на спине и морде, кудрявый. Дамир, длинноногий черно-белый песель, с вытянутой мордой. Барик, щенок окраской чуть посветлее черного, с короткими лапами и со слезящимися глазами-пуговками. Ваха, весь черный, окрасом похожий на ротвейлера щенок, только морда приплюснутая. Раиль, головастый, глазастый с редкими пятнами разных размеров щенок, с крупными лапами. Самого себя я не видел, но могу точно сказать, что я был однотонный. Я смотрел на их новые облики. Я их узнавал и думал над вопросами Барика.

– Тоже мне, провинция Китая. Ребята, как думаете, это не сон?

– Меня больно укусили. Я до сих пор чувствую боль, исключено, не сон, – сказал Барик и лизнул свой больной серый бок.

– Тогда, может, умерли? – предложил Дамир.

– Исключено, мне больно, – отвлекся от лизания Барик.

– Ребята, я не хочу ночевать здесь. Давайте, двинемся домой? – предложил Эмиль и попытался зубами перекусить свой браслет. Он стиснул его изо всех сил, нарвался на внезапную зубную боль. Браслет был с толстой металлической окантовкой. Просто перегрызть не получится.

– А что дома? Тебя узнают и пустят в теплую постельку? – съязвил я. – Или кушать хочешь?

– Я бы не отказался от маминого беляшика, – ответил Эмиль и втянул слюну, которая текла из зудящих зубов. – И чипсов нету.

– Кстати, чипсы, – задумался я. А не могла ли стать причиной перевоплощения утренняя встреча с бродячей собакой на остановке, когда мы чипсы ели, а бродячую собаку обидели. – По-моему, это был наш Волк. Похож? – обратился я к Вахе. Все уставились на Ваху. Он бросил в нее гайкой.

– Похож. Что замолчал? – спросил нетерпеливо Раиль у Вахруддина.

– Значит, я у вас крайний? Из-за меня все случилось? Как всегда. Молодцы! А кто смеялся громче всех? А, Дамир? – Вахе не понравился обвиняющий тон.

– Я – виноват. Я дразнил собаку едой, и на остановке и с утра, дома, – признался, вздыхая, Эмиль. – Я будущий преступник, – добавил он и захныкал, тряся головой.

– Что ты? Преступник – я. Я с утра раздавил хвост своей же собаке, когда заезжал на машине во двор. Да еще и погнал ее вон, – разоткровенничался Дамир. – Я торопился. Я люблю своего Джека. Просто так получилось, – оправдывался дальше Дамир.

– Значит, у всех с утра был инцидент с собакой? – уточнил настороженно я.

– Я стрелял. Но не в свою. В свою я ни за что в жизни не стал бы стрелять, – поклялся Барик.

Я посмотрел на Ваху и Раиля.

– Я свою утром гонял из сада, – растерянно сказал Ваха. – Земляными комьями. Она молодые саженцы потоптала.

Мы не сводили с него укоряющих глаз.

– Я, конечно, сам виноват. Заигрался в игру в телефоне и забыл покормить ее перед сном вчера, хотя бабушка меня спрашивала, покормил ли я ее, – добавил Ваха, жалея о своем поступке. – Я забил. Мне стыдно.

– Я вообще – убийца. Меня правильно наказали, ребята, – признался Раиль и, опустив голову, замолчал, как бы набираясь смелости говорить дальше. – Я утопил четверых щенят сегодня утром. Это из-за меня нас всех. Я заслуживаю наказания. Теперь десять лет буду жить жизнью тех, кого убил.

Плечи светлого головастого щенка затряслись тоже.

– Прекратите панику, – призвал я, чувствуя, что должен признаться, что только наблюдал и ничего плохого не делал собакам. – Я видел сегодня утром, как Барик гонял уличных псов по дороге и от души посмеялся. Знал бы, что это карается так строго. Десять лет собачьего режима! Вообще не выходил из дома утром.

– Чистенький! – возразил Барик. – Не договариваешь чего-то. Просто так не попадают сюда. Слышал же? Что-то было в твоей жизни.

– Даже не знаю, что ответить, – растерялся я и опустил голову.

– Надо пообщаться с местными щенками. Может, они что-нибудь прояснят? – предложил Дамир. – Давайте, поищем по улицам. Может, найдем кого-то недалеко?

– Разделимся? – спросил Ваха.

– Нет, ни в коем случае! Не хватало еще потеряться, – протараторил Эмиль.

– Он прав. Нельзя нам делиться, – подтвердил я.– Пошлите вместе.

Мы двинулись в сторону дороги. На другой стороне нам показался чей-то лай. Мы решили перейти дорогу, чтобы найти лающих и попробовать с ними пообщаться. Местные собаки должны быть в курсе происходящего. Мы встали, как люди, рядом со светофором, напротив «зебры», приготовились перейти дорогу на нужный свет. Хорошо-хорошо, цвета мы не различали, но ориентировались на человечков в светофоре. Вот побежал человечек, и мы приготовились идти. Но чудо – машин на дороге не было, и, как только, мы собрались переходить дорогу, появилась целая вереница автомобилей. Странно. Мы переждали. Следующий раз загорелся нужный человечек. Как только мы наступили на дорогу, появились стремительно мчащиеся машины.

– Это что? Издевательство! – завопил я.

– Неуважение к пешеходам. Пусть даже четвероногим, – подхватил Барик.

– Это какая-то магия или чертовщина, – добавил Дамир.

– Не какая-то, а очередная. Я уже ничему не удивлюсь, – прокомментировал Ваха.

– Сдается мне, что нам нельзя на ту сторону. Здесь и собьют. Кому мы нужны? – сделал вывод я. – Хорошо, пойдем по своей стороне.

И наша собачья компания последовала по правой стороне дороги. Мы быстро двигались и озирались по сторонам в поисках каких-нибудь собак. У памятника, танка «Мордовский кохозник», мы свернули и потопали вниз. Никаких собак вокруг не было кроме нас. На лавке сидела компания парней, мимо которой нам предстояло пройти. Они выпивали и громко что-то обсуждали. Эмиль увидел у одного из них в руках пачку чипсов и не устоял, решился подойти к ним. Он сел перед ними, а затем встал на задние лапки, как его научили около часа назад в собачьей колонии. Этим он хотел добиться угощения от людей. Мы пробежали чуть дальше, но остановились, чтобы посмотреть на зрелище, устроенное Эмилем ради еды. Молодежь поначалу была впечатлена. Мы даже подумали, что ему сейчас что-то достанется, и действительно досталось. Парень с чипсами встал, сунул руку в пакет и достал оттуда фигу в приправе, протянул, улыбаясь, Эмилю и промямлил:

– Иди сюда, пудель толстый. Подходи, не стесняйся.

Слова парня насторожили и Эмиля, и нас. Уж больно странный был парень, и компания его была странная. Они окружали Эмиля. Я крикнул:

– Эмиль, убегай!

Эмиль до последнего надеялся на лакомство, на доброту ребят, но, видимо, они тоже были из нашего теста. Услышав мой крик, Эмиль, с неприсущей ему ловкостью, отпрыгнул в сторону и побежал к нам. Компания рванула за нами. Мы изо всех лап бежали вниз к очередным гаражам, в надежде, что люди не пойдут туда ночью. В гаражных катакомбах мы скрылись от людей, забились между двух гаражей, прижавшись спинами к ним. Долго мы стояли и отводили дух. Наконец, Дамир осмелился и выглянул. Никого не было рядом.

– Вроде никого, – прошептал он.

– Выходите уже, я писать хочу, – прошептал нетерпеливо Барик.

– Выметайтесь,– процедил я так же нетерпеливо.

Впереди стоял Эмиль. Он осторожно вышел, остальные последовали за ним.

– Куда дальше? – спросил Ваха настороженно.

– Я думаю, надо расслабиться. Так и до нервного срыва недалеко, – прокомментировал я. – Пойдем дальше.Будем искать собак.

Барик справился со своей проблемой по-собачьи, и мы, посеменили дальше, наблюдая улыбку на маленькой Бариковой морде. Кажется, он был чуточку счастливее нас. Шли молча, отвлекаясь на каждый шорох. Где-то вдалеке кто-то заскулил и послышался лай. Мы пошли на звук. В конце ряда группа из крупных собак зажали в угол трех подростков-щенков. Они рычали, но мы их понимали.

– В начале гаражей было закопано двадцать костяшек. По запаху понятно, что вы не в первый раз сунулись сюда. Где наши костяшки?

– Из-за вас мы получили пять часов физотработки. Да я их сейчас съем! – прорычал один из собак-нападающих.

– Они еще нужны. Они будут отрабатывать в двойном тарифе, – грозно гаркнул бурый пес.

Мы смотрели из-за угла, стараясь не дышать. Щенки-подростки прижались к земле и изредка взвизгивали.

– Мы не знали, что это ваши сбережения, – осмелился один из щенков.

– Вы их сдали за свои?! – остервенел светлый пес.

– Простите, – в один голос взвизгнули щенки, а уродливый и сутулый прикусил за заднюю лапу одного из щенков, что тот протяжно заскулил и пытался убежать, но был остановлен ловким нападающим.

– Мы все отработаем, – смекнул пообещать тощий серый щенок. – Только не сразу. Мы будем закапывать сюда же по пять косточек в день.

– Это долго – десять, чтобы знали свое место, сявки! – подытожил главный, кто нависал над бедолагами.

– Хорошо, только отпустите, – взмолился тощий.

Собаки еще немного порычали и оставили малявок в покои. Щенки остались на местах без звука, а старшие пошли еще ниже и скрылись за гаражами.

– Надо подойти к ним, – предложил Дамир.

Мы так и сделали. Осторожно, буквально на цыпочках, подошли к напуганным щенкам. Они, завидев нас, засобирались уходить, но мы их задержали.

– Ребята, надо поговорить, – начал я, когда мы подошли к ним вплотную. Трое щенков исподлобья глядели на нас.

– У нас нет времени лясы точить, – выдал тощий, похоже, самый разговорчивый из них. – Время тикает.

– Вы давно здесь? В смысле… в собачьей шкуре?

– В смысле, давно ли мы в чистилище?

– Да. Мы ничего не понимаем. Мы сегодня только попали сюда, – промямлил Ваха.

– В принципе, все, что сказал Карл Васильевич – правда. Мы осуждены на десять лет и обязаны служить, пока не очистим души и не сможем перейти на другую сторону.

– Как понять на другую сторону?

– Жизнь на земле поделена на две части: правая и левая. Человек рождается пустым и постепенно наполняется содержимым: плохим и хорошим. В Китае эти понятия называются: инь и янь. Хорошего он набирается на левой стороне главной дороги, плохого – на правой стороне. Раньше и хорошего, и плохого было поровну, не было широких дорог, разделяющих так отчетливо хорошее от плохого. Человек мог впитывать в себя добро и не тонуть в омуте зла, коснувшись его. А теперь зло начало преобладать над добром. Дети, коснувшись зла, остаются на стороне зла и тонут в нем постепенно, не замечая этого, заполняясь черной вонючей жижей. Дороги стали шире и, даже захотев, перебраться на другую сторону уже не получится.

– Как это, не получится? Никогда? У нас что, нет обратного пути? – затараторил испуганно Эмиль.

– За десять лет, подвергаясь насилию и голоду, мы очистим наши души и сможем вернуться на ту сторону.

– Что за бред? Это выдумки Сенсея. А как же взрослые? Они бывают настоящими чудовищами. Почему с ними такого не случается? Они живут в свое удовольствие и продолжают сеять зло на планете. Им за это ничего?

– Зло стало перевешивать. Поэтому природа запустила защитный механизм. Взрослых уже не переделать, а детей – можно. Когда все испорченные дети пройдут очищение злом, когда в мире вновь разгорится искра добра, а по нашим организмам прольется аромат весны, цветущей вишни, тогда можно будет считать, что планета восстанавливает баланс. Возможно, тогда не будет больше таких жестоких мер наказания. Вообще, возможно, некого и не за что будет наказывать. А пока… Пока.

И собаки поспешили по своим делам. Мы не могли отпустить их. Вопросов еще было слишком много.

– Ребята, вы в это верите? Вы чокнулись?

– Мы знали ребят, которые уже вернулись к людской жизни. Они, в свою очередь, знали других собак постарше. Верить или нет – ваше дело, но без веры сложно здесь жить.

– А вы сами давно, как сказать…здесь

– В очистке? Мы сбились со счета, – грустно вздохнул щенок с черным глазом, похожий на пирата. – Невозможно в таких условиях считать свои годы. Но мы чувствуем, как очищаемся. Принимая на себя каждый день грубость, побои, голод, несправедливость и другие человеческие пороки, мы вытесняем из себя чернь.

Мы потихоньку отстали. В районе школы № 25 мы почувствовали, что не можем больше идти. Лапы стали ватными. Каждый из нас задумался, как же он будет жить так, пропуская каждый день через себя зло. Когда мы были детьми, мы не задумывались о таких проблемах. Мы не думали о том, что чувствует униженный нами нищий или собака. Мы обижали своих близких, думали только о себе. Сбивались с пути. Теперь жизнь поставила нас в такие условия, что мы сами ощущаем, каково быть униженными и забытыми. На задворках школы мы нашли укромное местечко, задний вход в спортзал, наверное, и улеглись плотненько друг к другу. Мы решили – хватит с нас на сегодня. Надо отдохнуть, привести головы в порядок, а завтра будет новый день. Может, что-то прояснится. Может, мы найдем какой-нибудь выход. Как же снять браслеты? На них застежка, рассчитанная на человеческие пальцы. То есть только человек смог бы снять их с нас. Только где здесь взять человека, который пойдет на это?

Раннее утро застало нас врасплох. Мы так крепко спали, что не заметили, как дворник с граблями, накинулся на нас. Он ударил Раиля по голове. Все вскочили, с испугу залились лаем и ударились в бега. Раиль бежал и тряс головой, то ли от боли, то ли от неожиданного экстренного пробуждения. Барик почему-то громко скулил на ходу. Изо всех лап мы устремились вверх, в сторону рынка. За пятиэтажками мы спрятались. Людей там не было.

– Как ты, головастый? – спросил, часто дыша, Дамир.

– Я не виноват, что у меня большая голова. Что теперь отбить ее надо? Что за люди пошли. Ау! – зажал он голову и взвыл. Действительно, шла кровь около правого уха.

– Глядите, кровь-то черная,– заметил я.

– Это чернота потихоньку выходит из нас, – серьезно прокомментировал Ваха.

– И пахнет скверно,– добавил Барик.

– Пахнет скверно, потому что я напугался сильно, – объяснил Раиль обиженно.

– В смысле? – не поняли мы.

– В смысле, если бы у меня были штаны, я бы их испачкал, – добил Раиль так же обиженно.

Постепенно, начиная с Эмиля, все начали хохотать, даже сам Раиль сквозь гримасу боли.

– Жить будет, раз шутит, – заключил я и потрепал лапой потерпевшего по спине.

Раиль получил свою долю наказания в собачьей жизни. Это было лишь начало. У нас впереди было десять лет наказаний, подобных этому. Страшно было подумать – это наше ближайшее будущее.

– Давайте, двинем домой, – заныл Барик.

– Бари, нам до полуночи надо собрать по десять косточек… – начал было Ваха.

– Надо?! Нам?! Я не собираюсь служить этому сборищу! Я пойду домой, – нетерпеливо заявил всем раненный коротконогий щенок Барик и посеменил ножками в левом направлении.

– Барик, не спеши. Я думаю, если бы можно было не служить этому сборищу, не было огромного сборища. Ты видел, сколько там их, служащих? И я предполагаю, сборище периодически пополняется новенькими, если в мире перевес со злом, – говорил я беглецу, следуя перед ним и пытаясь остановить. Остальные следовали за нами.

– Думаешь, не удастся спрятаться? – взволнованно уточнил Эмиль.

– Эмиль, ты точно не останешься незамеченным. Нигде, – отметил Дамир. – Я жить десять лет в подполье не смогу, ребята. По мне, лучше послужить. Так, есть шанс однажды вернуться домой.

– Волкоподобный сказал, что если не подчиниться правилам, то можно исчезнуть. Если попытаемся скрыться, кто знает, что может случиться, – добавил грустно я и остановился, провожая остальных взглядом. Ребята тоже постепенно остановились. – Нам нужно держаться вместе. Ребята, просто не будет. Я думаю, пора свыкнуться с новыми обстоятельствами.

Барик снова заблестел глазами. Раньше он не вызывал у меня жалости, теперь со своими глазками-бусинками, черненькими, маленькими и жалостливыми он все чаще провоцирует меня на сочувствие. Сглотнув подступивший к горлу ком, я подошел к бедолаге и обнял его.

– Мы вместе. Вместе у нас все получится.

Ребята присоединились к объятию. Все поддержали жест объединения. Впредь мы не должны поддаваться панике и разъединяться. Просто не имеем на это права, учитывая несправедливости, которые будут нас сопровождать в новой жизни.

Пока мы позитивными объятиями и визгом валялись на лужайке, поддерживая друг друга, к нам подбежала маленькая девочка, первоклассница, по-видимому: с портфелем, в новых белых туфельках, миленькая на вид. Она увидела наше кувыркание и устремилась к нам. Не знаю, может, ей тоже захотелось в наш круг. Может, она хотела погладить щеночков, но она, неосторожно подбежав, наступила своей лакированной туфелькой на Эмилин хвост. От резкой боли Эмиль громогласно взвыл, а потом залился лаем. Девочка испугалась и заплакала, так же взвизгнув. Откуда ни возьмись из-за угла выскочила полноватая разъяренная женщина, наверное, мама девочки. Женщина оттащила за руку дочь и накинулась с сумкой на нас. Она отделала нас своей тяжеленной сумкой. Что у нее там было? Сумка с виду небольшая, но ложилась на наши головы с приличной силой. Получили все, прежде чем сообразили в какую сторону бежать. Побежали направо, к банку.

У сберегательного банка встали. Народ вроде бы проходил мимо, и внимания на нас не обращал. Это хорошо. Можно было расслабиться.

– Посмотрите, может кровь уже красная? – наклонил голову в нашу сторону Раиль, демонстрируя рану возле уха. – Может, я уже начал очищаться?

– Раиль, это всего лишь первый день, – констатировал я.

– Приклейте уже ему на рану пластырь. Не могу видеть эту черную жижу, фу, – брезгливо сморщился Эмиль.

– Эй, чуточку уважения – я пострадавший. Посмотрим, как ты запоешь, когда твоя жижа покажется наружу, – ответил обиженно Раиль.

– Перестаньте. Надо подумать, где добыть пропитания, – задумался я.

– Где добыть крупных костей. Десять штук, – озадаченно вздохнул Дамир, оглядев нас. – День давно начался, а мы только тумаков добыли.

– Собаки по помойкам еду ищут, – сказал Ваха.

– Да, надо пробежаться по помойкам и урнам, – согласился Барик.

– Все-таки придется на время разделиться, – предложил Дамир. – Так быстрее дело пойдет – больше успеем добыть. Встретимся в определенный час в определенном месте.

– Мы же договорились не делиться? – засуетился Эмиль.

– Только, если на час, – согласился я. – Действительно, так дело быстрее пойдет, результативнее.

– А если найдем чего съестного, куда девать? – правильно спросил Ваха.

– Место надо наше определить, где народа нет, где косточки добытые будем складывать, – задумался я и сам же предложил. – Может, за вон, то высокое здание, – указал я на высотку внизу с яркой вывеской «Контакт плюс». Здание было последним, за ним росли густые кусты.

– Можно, и к гаражам близко, если добычу нести на отчет, – согласился Дамир. – Только время, откуда узнать? У меня нет часов. Спросить тоже не получится.

– Примерно ориентируйтесь, ребята. Мы в любом случае дождемся друг друга. Только без геройства, сами знаете – мы и так сейчас – магнит для неприятностей.

– Ребята, на здании, напротив, через дорогу, кажись, часы электронные? Над входом в магазин, присмотритесь, – оживился Раиль.

– Молодец, глазастый. Ребята, вот и временной ориентир. Сейчас … – я сфокусировал свое черно-белое зрение, – 8:20. В 9:20 встречаемся за «Контакт плюс». Удачи, пацаны.

Я протянул вперед левую лапу. Ребята в ответ тоже протянули левые лапы и сложили их друг на друга в стопку, как знак того, что мы вместе, и разошлись кто, куда по улицам одного из районов нашего города – Светотехстроя.

Я пошел дальше банка, к кольцу, свернул направо, побежал вниз к высотке с большой вывеской «Секонд Хенд». Почему-то меня потянуло туда. Я спустился, поглядывая по сторонам. Краем глаза я заметил справа мусорные ящики. Вот, – подумал я. – Здесь, точно что-нибудь найду. Не успел я сунуть свой нос в один из черных ящиков с надписью «Remondis», вскарабкавшись на его светлую крышку по сложенным кем-то старым деревянным окнам, как оттуда показалась собачья косматая черная голова. В зубах пес держал какой-то грязный кусок, похожий на коровий сустав. От испуга пес грозно зарычал. Я попятился назад, спрыгнул вниз. Пес вылез из ящика, по-волчьи уставившись на меня.

– Я тебе не враг, – заикаясь, проговорил я. – Я тоже ищу кости. Ты из собачьей колонии?

Пес опустил кость перед собой и прорычал:

– Здесь не может быть друзей, глупец. Здесь жрут друг друга ради костей. Ты, наверняка, новенький? – прорычал и поднял шею кверху, обнажая многочисленные шрамы.

– А ты давно здесь? – только вырвалось у меня.

– Даже слишком. Кати отсюда, пока цел, – пригрозил черный пес, заметив куски еды перед первым мусорным ящиком. Он секундой провел зрачками к заветным кускам и обратно, я сделал то же самое. Пес остервенел и начал бросаться на меня. Мне пришлось отбежать на прыжков десять. Если подумать, то каждая помойка уже кому-то принадлежит. Тем, кто появился здесь раньше нас. Неужели придется отвоевывать помойки? – подумал я. Неужели и мы станем такими же? Неужели, чтобы искоренить зло внутри себя, нам придется стать воплощением зла? Что-то не вяжется? Может, лишь единицы дойдут до конца, не поддавшись злу, обволакивающему со всех сторон здесь? Я никогда не поддамся. Я не такой – я добрый. Я сохраню себя. И сохраню своих друзей.

Черный пес жадно жевал куски, похожие на куски колбасы. Кто-то разложил эти кусочки, видимо, подкармливает бездомных животных. Есть добрые люди на этой стороне? Вдруг, черный пес начал давиться и задыхаться. Не жевавши, что ли глотал? – подумал я и пошагал к нему. Пес вытянул шею и сделал пару сократительных движений. Он попытался отрыгнуть куски обратно, но у него не получилось. Я ничем не мог ему помочь, лишь во все глаза смотрел то на пса, то на куски колбасы, которые он еще не успел съесть. В кусках блестели осколки стекла. Я не мог поверить, кто-то разложил колбасу, начиненную стеклом. Кто-то намеренно убивал животных. Как будто мало нам бед в жизни. Пока я крутился вокруг этого несчастного пса, не зная, как помочь, он растянулся перед злополучными остатками и, высунув язык, тяжело дышал, изредка выдавая рвотный рефлекс. Глаза его стали стеклянными, изо рта текли слюни.

– Черный, черный, – причитал я, – ошибся ты, запутался. Жадность тебя погубила.

Пока я причитал, пес перестал дышать. Я сильно стиснул зубы, разделяя боль, через которую только что прошел черный одиночка. Подбежал Дамир, испугал меня. На моей спине поднялась шерсть от неожиданности.

– Что это у тебя тут? – Встал, как вкопанный, рядом со мной Дамир. – Мертвый что ли?

– Только что умер, – грустно сказал я.

– Ты его знал что ли? О, еда, – обрадовался Дамир, увидев кусочки колбасы и коровий сустав.

– Постой! – крикнул я и поспешил объяснить, пока голод не одолел Дамира. – Отравленная колбаса! Видишь, черный от нее загнулся. Со стеклом она. Может, еще с чем.

– Да, вижу. А такой опытный пес, кажется, неужели не заметил.

– Он поторопился, чтобы мне не досталось. Матерый пес был, только устал, наверное, бороться со всем этим, – развел я руками, описывая округу.

К мусорке подбежала бездомная свора собак – четверо. С грозным лаем они погнали нас прочь, а сами принялись растягивать еще теплое мертвое тело черного пса. Мы не стали больше оборачиваться, бежали оттуда поскорее в сторону «Контакт плюс». На бегу Дамир ужасался:

– Как так-то? Разве так можно?

– Они, Дамир, добывают кости. Любой ценой, – ответил я, задыхаясь то ли от бега, то ли от увиденного.

Возле пятиэтажки мы остановились. Я с трудом справился с приступом тошноты. На меня сильно повлияло увиденное. Я был в шоке.

– А как же десять лет и очищение? – спросил Дамир, рухнув набок.

– Значит, еще нужно выжить здесь, – выдавил я из себя.

– Я уже сомневаюсь, что мы выживем здесь. Может, обман для нас такой придумали, чтобы мы стремились выжить. Любой ценой.

Немного помолчав, Дамир продолжил:

– А ты видел, кровища там красная была. Очистился что ли?

– Правильно, он принял на себя самые тяжкие муки, отдал самое дорогое, что у него было – жизнь, и очистился.

– Тогда проще наложить на себя руки и не мучиться. Раз из этого дурдома нет выхода.

– Не спеши с выводами. Мы мало знаем. Может, есть выход. Поиграем.

– Поиграем? Это, думаешь, игра?

– Кто знает? Десять лет, как уровни в игре. Кто-то вылетает раньше, кто-то доходит до конца. Единицы, конечно.

– А доходят? Кто-то подтвердил, что дошел до конца? Еще не факт, что, дойдя, мы вернемся к прежней жизни. Может, исчезнем. Может, мы уже не живем. Какая-то параллельная реальность. Вроде бы наш город, да. Вроде бы наша планета, но…

– Надо попробовать. Я хочу домой, к нормальной жизни. Но сначала надо помучиться. Надо разобраться, а то мы нафантазировали тут. Дамир, мы не должны раскисать. Если раскисну я, ты, раскиснут и Эмиль с Бариком, а потом Раиль и Ваха. Так мы не выберемся отсюда никогда. А насчет параллельной реальности, да. Мы теперь живем в ней, на нижней ступени эволюции. Людские законы теперь играют против нас. Черно-белое зрение – черно-белая жизнь, совершенно бесцветная.

– Но не всем же собакам в нашем мире не везет?

– В каком нашем?

– В прежнем мире. Не всем же собакам в прежнем нашем мире не везло.

– А ты был раньше бездомной собакой? Спал на улице? Просыпался голодный, холодный?

– Ладно, ладно, я понял. Пошли, – не выдержал Дамир. – Ни с чем идем, даже стыдно. Ребята, наверное, набрали чего-нибудь.

– Дай Бог, – закончил я уже на ходу.

Мы устремились к месту назначения. По дороге пришлось увернуться от пьяного мужика. Он тоже искал что-то съестное в мусорной урне. Увидев нас, он заранее на нас набросился. Дамир также не выдержал и облаял этого мужика. Я его успокоил. Думаю, не стоит срываться и терять голову. Нельзя привыкать к грубости. Нельзя привыкать грубить.

По пути мы сверили время, взглянули на магазин с часами. Было уже 9:18. Мы прибежали к оговоренным кустам сзади здания с вывеской «Контакт плюс». Еще никого не было.

– Будем надеяться, что ребята добудут кости, – сказал я и глубоко вдохнул и выдохнул.

– Или еще какой еды. Только не понятно, как здесь добывать еду-то, если никто не дает. В смысле, люди не дают.

– Искать, наверное, лучше надо. Научимся.

– Если шею не свернут, – добавил Дамир.

– Не свернут, – заявил я, – только не нам. Мы все вернемся домой.

– Мне бы твой оптимизм, Артурик.

Подбежал Барик, хромая на одну лапу.

– Эй, что с тобой, друг? – в один голос встретили его мы.

– Ребята, у меня пусто. Я не смог ничего достать. Попытался, но меня чуть не сожрали. Я вроде бы почуял что-то, начал копать. Там было что-то приятное на запах. Я почти откопал, но столько их на меня налетело. Собак. Стая. В момент они затоптали меня, закусали. Я даже не успел понять, не успел их заметить.

– Это была их кладка? – вопросительно предположил Дамир.

– Или они просто отогнали меня, отобрали добычу, – Барик беспомощно пожал плечами и опустил голову.

– Барик, не переживай, мы тоже ничего не добыли, – в знак утешения сказал я и отвел взгляд, не желая встречаться глазами с Дамиром. – Сейчас остальные ребята прибегут. Может, им больше повезло.

Я уже не верил в то, что говорил и не хотел, чтобы это увидели ребята. Появился Эмиль. Он тяжело дышал. В глазах его был страх. Кажется, на нем не было лица, то есть морды. В общем, он выглядел потерянным и осунувшимся.

– Эмиль, тебя побили? – предположил я.

– Я всего лишь попросил еды. У старушки попросил. От ее сумки так вкусно пахло. Она ударила меня палкой. Ребята, жалко, что ли кусочек хлеба? Как мы будем жить дальше?

– Эмиль, сейчас дождемся Раиля, Ваху. Я уверен, не все потеряно, – продолжал настаивать я.

Раиль и Ваха прибыли примерно в одно время. В зубах у них действительно что-то было. Раиль принес три куриные косточки, Ваха нашел у подъезда позеленевшую буханку хлеба.

– О, пацаны, живем, – воодушевился Дамир.

– Вы, что, пустые? – оглядел нас деловито Ваха?

– Сегодня не наш день, – отмахнулся я, сгорая со стыда.

– Это вы ночью в гаражах скажете, когда нас в дугу Сенсей китайский загнет, – недовольно констатировал Раиль. – Ладно, налетайте. И это не добыча, – гордо пригласил он угоститься далее.

– Кому хлебушка? – сказал Ваха, откусив кусок от буханки.

Мы по-братски растерзали черствую буханку, косточки не тронули – их было три, делить не стали. Была, не была, решили закопать. Еще целый день впереди. Может, на этой стороне тоже есть удача? Может, ее просто нужно оседлать?

Решили, что по одному лучше не ходить.

– Попробуем еще раз, да? – озвучил я наплыв внутреннего оптимизма, попытался поделиться им.

– Что еще делать, пройдемся, – поддержал Барик.

– Ребят, только будьте на чеку, – добавил Эмиль. – Собачья жизнь – кошмар.

Мы спешно двинулись в сторону кольца, змейкой, обнюхивая каждый сантиметр сухой травы по пути. У точки горячего питания парень с чебуреком, обернутым в салфетку, сел в свою машину. Эмиль облизнулся и встал чуть подальше в надежде, что парень уронит или не доест. Мы не верили, но тоже встали. Удача. Не доел. Выбросил свой обед из окна. Мы переглянулись.

– Ну, что встал? Беги. Твое, – скомандовал я.

Эмиль сорвался с места и схватил чебурек. В момент чебурек исчез из вида. Кажется, Эмиль и сам не заметил, куда делась добыча.

– Ребята, я не понял, что вы имели в виду, когда сказали: «Беги», «Твое». Я съел его. Нечаянно, – испуганно, виновато произнес Эмиль и облизнулся.

– Все правильно. Это ты нашел, – одобрил я, остальные промолчали. – Вперед. У нас еще много времени.

Мы посеменили вновь. У мусорной площадки на улице Войнова, мы заметили три знакомые фигуры. Три собаки, с которыми мы общались сегодня утром. Они пытались разорвать мусорный пакет на земле. Кажется, вкусняшки. Косточки. Одна собака рвала пакет, а две другие оглядывались по сторонам. Они явно боялись, что их заметят другие и отберут добычу. Собаки-дозорные растянули пустой пакет, собака-добытчица вытащила кости и сложила их в пакет к товарищам. Косточки быстро завернули, самая большая из них схватила пакет в зубы, и компания побежала вдоль девятиэтажек в сторону торгового центра «Глобус».

– Повезло, ребяткам, – прокомментировал Барик.

– Ловко придумали с упаковкой, – заметил Дамир.

– Да, уж. Надо взять на примету, – добавил Раиль. – Двинули?

Ваха унюхал, что-то сзади остановки Коваленко. Копнул пару раз лапой под листвой и достал блестящую обертку. В ней остатки курочки гриль. Объеденные, конечно, но какая это удача, что их еще никто не нашел.

– Ваха, что делать будем? Это клад, – обрадовался Дамир.

– Тащить в нашу кладовку глупо. Вдруг налетят другие, отнимут, – рассудительно предположил Ваха.

– Давайте поедим, – блеснул черными бусинками Барик.

Так и сделали. Торопливо съели всю находку. Жалели потом, конечно, но тащить такую ароматную вещь – это риск не дотащить и остаться голодными.

– Ребят, темнеет. Не успеем набрать Сенсею,– вздохнул грустно я.

– Ну и пусть идет лесом! – заявил Раиль, облизывая, пропахшую курочкой лапу.

– Чем это пахнет? – сосредоточился Дамир. Сосредоточились все, кроме Раиля. Раиль, как ни в чем не бывало, продолжал лизать лапу.

– Раиль, ты испортил воздух, засранец, – в один голос сказали Эмиль и Дамир.

– Из меня выходит чернь. Я очищаюсь, – не глядя ни на кого, надменно говорил Раиль.

– Ты обожрался, Раиль. Фу! – разбежались мы подальше от него. – Я больше ничего никогда не смогу чуять.

– Судя по вони, тебе очищение не грозит еще лет триста, – выдал на эмоциях Барик.

Раиль закатил глаза и задрал нос, будто не слышит язвительных замечаний. Через двадцать секунд сказал:

– Все равно я уже чище вас.

Мы последовали дальше. Пошли по низам, вдоль заправки, вдоль гаражного общества «Нива». Люди, которых мы встречали, были либо безразличны, либо беспричинно злы на нас. Один даже бросил в нас кирпич, чуть не попал в Раиля. Пришлось бежать. Также мы встречали собачьи группы и одиноких больных собак. Они были несчастны и озлоблены на все вокруг. В этом месте трудно остаться адекватным. Еды больше нигде не было. Даже попить было негде. Дождя не было давно. Бабье лето, как у нас говорят, последние теплые денечки. Последние. Звучит, как-то грустно. Как мы проживем эту зиму? Нужно будет найти какое-то укромное теплое место. Это, вообще, реально?

Когда мы проходили мимо теплотрассы вдоль Солнечной, мы услышали жуткий визг каких-то собак. Кому-то явно не поздоровилось. Были слышны грозные голоса нападающих и отчаянный визг их жертв. Мы замерли на месте. Кусты, в которых происходила драма, были еще густые, несмотря на осень. Я услышал знакомые голоса.

– Мы несли это вам, – пищал тонко один щенок.

– Вы тащили это в общаг, ваш ежедневный вклад . Не сметь врать! Подобных крыс, надо давить, – грозно прорычала большая собака.

Фигуры двинулись, и стало видно, что это наши утренние знакомые. Тощий, Пират и третий их молчаливый товарищ. Их зажала под трубу собачья банда из четырех представителей. Все крупные, противные и очень самоуверенные.

– Я вытащу их, и покончим с конкурентами,– прорычал один из противников и начал скрести лапой под трубой, чтобы вытащить.

– Куда не сунься, всюду ваши крысиные морды. Вам слишком везло, чтобы это долго продолжалось. Выслуживаетесь. Здесь нет везения, нет удачи и нет света. Думаете, пройдет десять лет, и вы станете жить по-прежнему, на другой стороне? Думаете, отсюда есть выход? Идиоты! Это сказочка, чтобы мы не переубивали друг друга раньше времени! Это конец. Только так. До конца нашей никчемной жизни. Мы просто нужны нашему Китайцу, чтобы он ни в чем не нуждался. Он здешний президент, король и сам Бог. А мы – стадо, которым он управляет, наказывает и отпускает, то есть убивает, когда мы станем уже совсем дряхлыми, больными и ненужными. Он придумал добрый миф, в который верят простачки. Прожив в этом аду девять лет, я понял задумку китайского блохастого Сенсея.

– Тогда тебе все равно конец скоро. Зачем тебе убивать нас? – проскулил Пират, пытаясь увернуться от здоровой лапы бандита.

– Я ненавижу весь мир. Я ненавижу свою жизнь. Я ненавижу вас, идиотов, которые пляшут под дудку старого Китайца. И мне все равно, кого убивать и сколько, потому что нет просвета. Потому что мы все обречены здесь.

В это мгновение бандит выгреб из-под трубы двоих подростков-щенков: Тощего и Молчуна. Послышался душераздирающий последний визг. Недолгий, и все – ребят не стало. Пират успел рвануть и побежал прочь со всех лап.

Его почему-то не стали догонять. Занялись расправой над двумя несчастными. Мы пригнули головы вплотную к земле, чтобы нас не заметили и старались не дышать. Каждый из нас понял, что дело – труба. Чихни или даже испорти воздух кто-то из нас, и нас ждала участь наших недавних знакомых. Нас растянули бы, а наши кости принесли бы в жертву Китайцу.

– Третьего мы позже найдем. Пока нам хватит, – прохрипел злобно самый главный бандит. – Запомни, только так, – заявил злобный в продолжение своей речи. – Я давно стою в первых рядах перед Сенсеем, не потому что давно здесь, а потому что справляюсь с поставленной им задачей. Любой ценой!

Собаки оглядели округу, затем вырыли две ямы и закопали свежее мясо. Сложив туда жертвы, они договорились надолго не оставлять добычу. Только метнуться на водопой и обратно. Это нам на руку, точнее на лапу. Есть шанс сделать ноги, точнее лапы, и чем быстрее, тем лучше. Надеюсь, они не учуют наш запах.

– Меня, кажется, сейчас стошнит, ребята, – заявил Эмиль на бегу. – Это, что, правда?

– Ужас, ребята. А если они нас найдут по запаху, – предположил Дамир.

– Если Эмиль постарается, вывернет содержимое желудка, то я думаю, мы перебьем все свои запахи, – опять оптимистично предположил я. Эмиль на меня уставился, потом остальные.

Мы побежали в сторону двухэтажек на улице Пушкина, встали отдышаться. В глазах у нас было паника. Дамир учуял какой-то запах и пошел в сторону парикмахерской «Визит». Мы тоже принюхались. Здесь проходила собака. След свежий, насыщенный, с кровью. Мы прошли вниз по лестнице к густой растительности. В кустах под деревом сидел Пират. Он вылизывал свою заднюю лапу. Почуяв нас, он тут же поднял голову. Сложно подобрать слова, чтобы описать, каким мы его застали. Он был измазан кровью, но это еще что, по сравнению с тем, что мы увидели в его глазах. Говорят, собачьи раны быстро затягиваются. Может быть. А душевные раны? Я не думаю, что эта его рана затянется, когда либо. В его глазах стояли слезы. Глаза были огромны, как две планеты, черны и влажны. Нос блестел. Он потерял своих друзей. Как после такого, остаться добрым и адекватным в мире, где ты никому не нужен?

– Пират, не бойся, это мы. Утром виделись, помнишь? – начал Раиль спокойно.

– Мы видели, что случилось, – добавил я.

– Как так получилось? За что? – чуть ли не до слез возмущался Барик, и его глаза тоже увлажнились.

Пират молчал и шатался. Он уставился в землю, из его глаз скатилась слеза.

– Тебе больно? У тебя кровь, – заметил Эмиль.

– Мне очень больно, – всхлипнул, наконец, Пират. – Это были мои школьные друзья, одноклассники. Мы с ними здесь… уже очень давно, не знаю сколько. Я сбился со счета.

– Этот бандит говорил правду? По поводу жизни здесь? – озадаченно обратился Дамир.

– Каждый здесь сам выбирает, кто он? Бандит или очищающийся. Да, это место должно чистить. Это параллельная реальность нашей земной процветающей жизни. Пройдя достойно через все здешние испытания, можно вернуться в прежний мир, – без эмоций, как заведенный протараторил Пират.

– Как? Кто-нибудь возвращался? Откуда ты знаешь это? – взорвался эмоционально Ваха. – Может, тот бандит прав?

– Это дело веры. Пустишь внутрь здешнюю злость, никогда не очистишься и не вернешься домой, – отстаивал свое Пират.

– Так добреньких убивают здесь? – присоединился к спору Дамир.

– Зато они оказываются дома быстрее, – тихо-тихо произнес Пират. Такое ощущение, что он уже не верил своим словам.

– Что за бред? Зачем тогда ты убежал сейчас, остался бы, очистился бы сразу, домой попал. Зачем убежал? – продолжил в чувствах Ваха.

– Испугался. Инстинкт самосохранения сработал. Какая разница теперь. Они все равно меня найдут. Не сегодня, так завтра. Я скоро буду дома, – изобразил улыбку Пират, а в глаза не смотрел.

– Ребята, это сумасшествие. Мы никогда не выберемся отсюда. Мы здесь чокнемся и начнем есть друг друга. Это ад. Мы в аду, – взорвался Ваха.

– Это наша реальность. Мы должны подчиниться ей, – уже мямлил Пират, снова пустив слезу к носу.

– Мы не оставим тебя, не отчаивайся. Выбрось из головы дурь, которую ты себе внушил, – сказал я.

– Я ничего придумывал. Так думают многие. Так сказал Сенсей, – воодушевился Пират и поднял взгляд.

– А понятно, откуда лапы растут. Это очередной дым в глаза. Не знаю, зачем, но обязательно узнаю, – задумчиво произнес Дамир.

– Я тоже вначале сопротивлялся, но систему не сломать. Ничего не получится. Я испытал на себе гнев Сенсея, когда злился, боролся, пытался жить так, как жил раньше, человеком. Он заставил покориться, объяснил, что к чему… Я почти очистился, а вы, ребята, сами выбирайте свой путь.

– Ты почти исчез. Тебя сожрут завтра, и все, и не станет тебя, – пытался достучаться до Пирата Ваха.

– Душа – это наши мысли. То, о чем я буду думать в последний момент, материализуется. Я верю, что попаду домой, значит, попаду, – утверждал упрямо Пират.

– Во, мозги промыли, – удивлялся Эмиль. – Надо спасать его.

– Бесполезно, это идеология. Он верит в это много лет, – устало подытожил я.

Уже давно стемнело, и продолжать спорить, не было больше смысла. Мы еще раз позвали его с собой, но он снова начал нести какую-то дикость. Мы не могли его вытащить, он остался там. Наша компания направилась к гаражам. Возвращаться за тремя косточками, спрятанными возле «Контакт-плюс», мы не стали – они не спасут ситуации. Посмотрим, что будет.

Мы прошли по тропке к гаражам, завернули налево во второй пролет. Прошли немного и увидели массовое скопление собак. Справа и слева подходили еще собаки. Стоял лай и визг, от которого шевелился мозг. Многие тащили кости в зубах, целыми охапками, несли ее к приемщику в гараж № 122. Никто не отнимал добычу друг у друга, все старались соблюдать дистанцию. Наверху, на пригорке, уже стояли местные министры: узкоглазый Лис, и бульдогообразный качек. Он был гладкошерстным, с выраженными мышцами на лапах. Морда серьезная, темная, висячая. Мы видели его вчера издалека. Надеюсь, не придется с ним знакомиться ближе.

Подъехала маршрутка-призрак. С номерами 667 оон. Спереди, рядом с худощавым человеком сидел Волкообразный. Тот самый, кого здесь называют Сенсей или Китаец. Он выпрыгнул из микроавтобуса и устремился в гору мимо столпившихся. Все сразу построились в шесть рядов. Получилась длинная колонна метров в двадцать. Мы встали в конце, то есть ближе к маршрутке. Привезли еще детей. Также открылись задние двери и перед нами предстали четверо ребят примерно лет тринадцати. Лица у них были напуганы. Они разглядывали нас, а мы – их. Прыгнув из маршрутки, они превратились в щенков, хотели бежать, но их догнали конвойные и пригнали обратно. Рыком им указали на их места в строю – сзади нас и встали рядом для убедительности, что ситуация настоящая, что это не сон. Сенсей начал говорить. Он снова представился. Сегодня он рассказал о наказаниях, предстоящих тем, кто осмелится идти против системы. Снова рассказал о том, что единственный выход отсюда – слушаться и работать в течение десяти лет. Пятнадцать минут физических занятий было далее: сидеть, стоять, на одной лапе, на двух, кувырок назад, вперед, клацанье зубами, держание тяжести зубами на время. Это еще не все упражнения, которые мы выполняли. Это те, которые мне удавались сегодня. Еще были штрафные два часа занятий. Я почти умер. Мои друзья тоже. Нас, штрафников, было около ста щенков из всей многочисленной колонны. Два часа физических пыток – болело все, даже хвост, даже хвосту досталось. От гаражей мы побежали – нас погнали. Бежали, не чувствуя лап, на автопилоте, кто куда. Мы рухнули за строительным техникумом, прямо в деревянные опилки, как в перину. Даже не говорили, уснули «без задних лап».

Неделю спустя

За неделю жизни в этом враждебном месте мы сильно изменились. Мало говорили, старались больше бродить по улицам, чтобы хватало времени на сбор дани для Сенсея. Чаще стали работать врозь. За неделю мы нарывались на штрафные упражнения четыре раза, но повторять этого мы не желали. Позитива не было, просвета тоже. Дни мы проводили в поисках еды, костей, береглись от нападок людей, от колес машин, пытающихся нас задавить. Ночью отчитывались за дневной сбор, отрабатывали проколы, искали ночлег потеплее, потому что стало холодно.

Сегодня наше дежурство в маршрутке. Нас вывезут, как манекенов, подставных, чтобы привезти еще малолетних преступников на чистку. Сенсей пойдет их вынюхивать. По запаху определит, кого надо и заманит в свой микроавтобус.

На часах восемь утра, собираемся. Сенсей и Лис скомандовали, чтобы мы прыгали в салон через заднюю дверь. Боковая дверь была закрыта. Мы попрыгали по очереди в салон. В салоне приземлялись на четвереньки уже людьми. Нам приказали занять места. В каждом из нас пробежала искра надежды. Вот он шанс, возможность выбраться отсюда. Сенсей и Лис прыгнули вперед. Водителю приказали заводить. Он покорно завел микроавтобус. Приказали развернуться задом – развернулся. Мы смотрели с горящими глазами друг на друга. Потом маршрутка набрала скорость, и мы уставились в окна. Откуда мы знали, что этого делать было нельзя? Как только мы посмотрели в окна, мы не смогли больше шевелиться. Мы будто бы застыли. Голова работала, в смысле – думала, но тело не слушалось. Мы уставились в окна, нас будто бы ввели в транс. Мы подъехали на остановку ДК.Луч и встали. Двигаться нам все равно не удавалось. Сенсей вышел и направился по тротуару в сторону рынка в поисках пополнения наших рядов. Нам осталось ждать это пополнение.

Мое внимание привлекла грустная девушка в платке. Она сидела на лестнице дома культуры, прямо напротив остановки, опустив голову. Я присмотрелся, мое сердце екнуло. Девушка была похожа на мою сестру. На девушке был плащ в точности, как у моей сестры и даже сапоги до колен, как у нее. Девушка подняла свои грустные глаза, и я обомлел – это была она, моя сестра. Она плакала и утирала слезы перчаткой. Бог мой, она так близко и так далеко. Я так хотел крикнуть ей, что я здесь, что я нашелся. Я плакал внутри и был рад. Я видел ее, возможно, в последний раз, и от этого слеза пробилась на моем глазу. Пробилась и потекла. Увлажнившийся глаз задергался, я заморгал – это нервное. В голове промелькнуло – нервное, значит, я могу управлять реакциями. Я отправил сигнал губам, к которым подтекла слеза, шевельнул ими. Язык. Я его высунул, облизнул верхнюю губу. Далее я отчаянно посылал сигналы пальцам, рукам, ногам. Я стиснул зубы и прыгнул с места. К счастью, дверь была открыта. Никто не ожидал, что выйти из транса возможно. Я выскочил из маршрутки и побежал, не глядя на сигнал светофора, не по «зебре», сильно зажмурив глаза. Даже если меня собьют, я должен попробовать. К счастью, машин было мало, я перебежал. Я показался Ленке, сестре. Она увидела меня, побледнела. Лена отказывалась верить своим глазам, встала с места и пошла навстречу мне. Нас разделяли три шага. Я не мог заставить себя говорить. Я словно онемел. Может, мне нельзя было говорить теперь? Я пытался сказать ей хоть что-то, но только нервно моргал. Потом что-то потянуло меня назад, будто веревкой. Не разворачиваясь, будто пленку отмотали обратно, я пошагал вновь по тому же маршруту, но назад. Я видел, что мимо меня проносятся машины, в миллиметрах от меня, но не задевают. Чувствовал, что на остановке стоит Сенсей и тянет обратно. Ленка также, не глядя на поток машин, пошла за мной вслед. На двойной сплошной, на середине дороге ей пришлось пропустить машину, а я в это время забрался в свою маршрутку, уже с малолетними пассажирами мальчишками. Ленка видела, что я сел в микроавтобус-мерседес. Маршрутка поехала. Я стучал в стекло и отъезжал. Ленка махала водителю, чтобы он остановился, но водитель, управляемый собакой-оборотнем даже не видел ее. Поехали, и я снова задеревенел, взгляд прилип к стеклу. На этот раз, как я не старался, я не смог пошевелиться, не смог заплакать – упустил единственный шанс спастись. Что, интересно, будет с Ленкой? Она что, останется на правой стороне? Она видела призрачную маршрутку, значит, она прошла в параллельную реальность. Но это мир зла, преступников и собак-преступников. Как она будет жить здесь, если не пройдет обратно? В голове все перемешалось. Я хотел быстрее на свободу. Нужно было убедиться, что Ленка прошла обратно.

Наша маршрутка сделала круг. Мы проехали вниз, к остановке Есенина, по кольцу, проехали по проспекту вдоль больницы №13, детской больницы, мимо парка, ледовой арены, опять вверх к северному кольцу, обогнули и спустились к Веселовским гаражам. Как и с нами тогда, время в маршрутке пролетело незаметно. Наш рейс должен был занимать от силы час. На деле же, выключался свет в салоне, и ровно в полночь новые подростки выпрыгивали из призрачной маршрутки щенками, пополняя чистилище начинающих преступников. По легенде.

Мы с ребятами надели браслеты на перепуганных до смерти мальчишек и потолкали их в задние двери автобуса. Пять новеньких ребят, недавно веселых и беззаботных, спустились в хаос, как с небес на землю, и мы следом. Мы заняли свои места в колонне, новеньких повели и поставили. Колонна росла. Наши ряды активно пополнялись новыми щенками, но также редели ряды опытных. В строй меня не поставили. Меня повели в гараж №120. Раиль, Ваха и другие мои ребята проводили меня взглядами, боясь проявить хоть какое-то непослушание, нарушить святую дисциплину. Сначала в гараж вошел бульдог. Я предположил, что ничего хорошего ждать не следует.

– Входи, дорогой друг, – пригласил бульдог, ехидно скалясь. – Это мой кабинет, можешь располагаться.

Бульдог встал перед столом. Над столом висели ошейники с железными вставками, обвитые проводами.

– Ты сегодня удивил Сенсея. Тобой сложно управлять. Браслет должен погружать в транс по требованию учителя. Ты подсознательно очень силен. Но мы вылечим этот недуг, – изрек хитро Бульдог. – Просунь голову, чтобы надеть ошейник.

– Здесь ни у кого нет ошейников. Зачем надевать его мне? – заволновался я.

– Есть. У единиц. Таких, как ты.

– Я и так выполняю все, что должен, – продолжал испуганно я.

– Надевай, – неуклонно настаивал бульдог.

– Прошу вас. Вы же будете бить меня током, правильно?

– У меня пульт от него. Не будешь вынуждать меня, ничего не будет. Это мера предосторожности, – убеждал бульдог и нажал на кнопку в столе. Механизм опустился и водрузил мне на голову электрический ошейник. Тут же на меня обрушился мощный разряд тока. Он пробежал по всему телу и вышел через хвост, что я распластался на железном полу, дрыгая лапками.

– Я всего лишь проверил, работает или нет. Ты свободен, пока, – высокомерно заявил Бульдог.

Я еле-еле встал на четыре лапы и, как на иголках, поскакал из гаража с обновкой. Шерсть на спине дергалась, глаза ежесекундно моргали. Я пошел к своим, встал в ряд. Обязательные упражнения уже заканчивались. Я увидел, как бульдог передал Сенсею пульт от моего ошейника. Чем я стал им опасен, что они пошли на такие меры, не понимаю, но очень интересно. Зачитали список штрафников. Нас, слава Богу, сегодня от этого освободили. Мне и так было дурно. Мы спешно двинулись прочь от гаражей. По привычке побежали в сторону строительного техникума, в опилки. Еще мы сделали подкоп под крыльцом мастерской и могли проникать в теплый подвал. Временный вариант для нас, пока не выгонят.

– Какая у тебя штука, – начал Раиль.

– Это тебе за то, что сбежал из маршрутки? – заметил Ваха.

– Да, ничего приятного, поверьте, – признался я.

– Охотно верим, здесь очень странные подарки, – поддержал Эмиль. – Током били?

– Ага, – кивнул я, невольно вспомнились ощущения.

– Ну, ты успел сестре рассказать о нас? Она поняла тебя? – затараторил Барик.

– Я не мог ничего говорить, но, я думаю, она теперь здесь, – поделился я своими переживаниями.

– Как это могло случиться? – удивился Дамир. – Это, что, просто? Может, и мы так же сможем отсюда?

– Но мы пробовали, мы неможем переходить дорогу, – выпалил Барик.

– Я перешел ее закрытыми глазами на запрещенный сигнал светофора. Может, в этом вся фишка? – рассуждал я.

– Но ты делал это будучи человеком, – заметил Дамир.

– А человеком я стал, прыгнув в заднюю дверь нашей маршрутки, – рассуждал я.

– Аа, человек входит в боковую дверь, а выходит в заднюю уже щенком и наоборот, войдя в заднюю дверь щенком, возможно, выйдешь человеком, – додумался Раиль, что даже сам испугался того, что сказал. – Превращения происходят уже в салоне, когда на запястьях застегиваются браслеты.

Я думал… Браслеты. С помощью них Сенсей вводит нас в гипноз. Снять браслеты. Но как? Пальцев у нас нет, зубами мы уже пробовали – не выходит. Новое обстоятельство – у меня электрический ошейник, а пульт в чехле на лапе Сенсея. Кажется, что мы вот-вот найдем выход. Но, как всегда, мешает одна маленькая деталь – у нас нет пальцев.

– Нам нужны пальцы, ребята. Надо попробовать нашу версию, – озвучил Раиль.

– Надо пробежаться по Светотехстрою. Может, наша любимая учительница здесь. Она бы очень была кстати, – воодушевился я и вскочил, показывая, что я почти уверен в своем предположении. – Она может сидеть на остановке или где-то рядом. Скорее всего, так и есть. Она видела меня на остановке, значит, возможно, она меня там ждет, – обрадовался я и поторопил всех. – Ребята, бегом на остановку «Луч». Ребята послушно вскочили и побежали за мной.

В считанные минуты мы прибежали к остановке в надежде, что сестра весь день ждет меня там. Каково же было мое разочарование, когда, прибежав, мы не увидели в остановке никого.

– Не расстраивайся, – произнес Дамир, – мы попытались.

– По крайней мере, она в безопасности, не здесь, – утешал я себя.

Значит, я и вправду видел ее утром в последний раз. Лучше так. Ленке тут не место. Она не заслужила такой жизни.

Мы поплелись вдоль дороги с опущенными головами, погруженные в отчаяние. Где-то впереди послышались крики. Присмотрелись, в километре от нас толпился народ, пьяная компания, человек пять. Дебоширят, – подумали мы, и уже собрались сворачивать от греха подальше, но услышали женский истошный крик. Собачье сердце дрогнуло. Возможно, это Лена. Я рванул. Мне было важно помочь девушке. Ребята побежали за мной. Приблизившись, я убедился – это была моя сестра. Пьяные парни с синими лицами крутили ей руки. Они тащили ее куда-то, зажав рот. Она сопротивлялась, кусалась и звала на помощь. Я бесстрашно бросился на этих уродов. Я вцепился клыками в руку того, кто крутил Ленину руку. От неожиданности вся компания расступилась. Ленка воспользовалась ситуацией и побежала в сторону остановки строительный техникум. Пьяные парни расхрабрились. Один из них вытащил из-за пазухи нож.

– Артур, догоняй сестру, мы их задержим, – крикнул Дамир.

– Сзади с ножом стоит, – предупредил я и побежал за Ленкой.

Пальцы

– Можно я буду вставлять свои комментарии?

– Можно. Только, не как в школе, поправлять каждое мое слово.

– О, нет, ты и сам неплохо справляешься. Продолжай.

– Моя сестра бежала, как марафонец. Я не думал, что она вообще умеет бегать. Оказывается, жизнь может заставить нас делать то, что мы никогда не умели. Я догонял ее. Она обернулась слегка и увидела, что я ее преследую. Забавно, она побежала быстрее. Я крикнул, чтобы она меня не боялась, но потом понял, что она слышит лишь лай. Я обогнал ее и встал перед ней. Ленке ничего не осталось, как тоже остановиться.

– Я просто сдалась тогда.

– Завопила надрывно: «Ну, что ты меня преследуешь? Нет у меня ничего! Иди. Пошел», – и топнула. Я не мог ей ответить. Как же заговорить с ней? Она боялась меня, как и всего здесь. Наверное, за день ей досталось. У меня появилась идея. А что, если показать, чему я научился в местных гаражах? Впечатлю? Я начал выделывать выкрутасы: стоял на передних лапах, на задних, кувыркался вперед и назад. Больше всего ей понравилось мое милое урчание путем медленного раскрывания нижней челюсти. Это мой собственный номер. Она заулыбалась и зааплодировала.

«Какой ты молодец. Только у меня все равно нет еды», – покачала сестра головой. «Надеюсь, ты не хочешь попробовать меня?»

Я отрицательно покачал головой.

« Нет», – удивилась моему ответу Ленка. – «Умный пес. Ты меня понимаешь?»

Я закивал головой.

«Малыш, а ты случаем не знаешь, как отсюда выбраться?»

– У меня есть предположение, – сказал я, но, боюсь, Ленка услышала лишь: «Ав -Ав-Ав».

«Не понимаю, малыш. Боже мой, я говорю с собакой», – покачала она головой сама себе.

Я посмотрел в сторону Веселовских гаражей. Она мельком взглянула туда же.

«Там есть выход? Ты это мне хочешь сказать?»

Я ничего не говорил. Нельзя ей туда. Я захотел заплакать. Эмоции овладели мной. Я заморгал глазами. Опять. Я сильно нервничал.

«Постой», – удивилась сестра. «О, нет, только не это», – ухмылялась она. «Только не говори, что ты – Артур. У тебя нервный тик».

Я очень активно закивал головой. Я привстал и кивал. Она узнала меня по моей нервной привычке.

«Артур? Но как?»

К нам прибежали ребята. Я радостно их встретил.

– Ребята, она меня узнала. Она узнает всех вас. Постойте на задних лапах.

Ребята дружно встали, подняли правый лапы и начали ими трясти, как на уроке. Эмиль добавил пару кувырков и встал в стойку.

«Я поняла, ты – Панда Кун фу», – объявила Ленка.

Эмиль шлепнул себя по лбу, остальные упали с языками набок, ухахатываясь, со смеху.

«Я пошутила. Конечно же, я узнала тебя Эмиль», – погладила Ленка толстячка по голове. –«И тебя Бари, и тебя Раиль, и тебя Дамир, Вахруддин. Мальчики, как вас угораздило?» – запричитала Ленка.

Мальчики заскулили, зажали лапами носы.

«Не плачьте. Мне тоже плохо. Я больше недели не живу дома, скрываюсь, вас ищу. Меня же посадят, если я вас не вытащу из этого. Давайте, как-нибудь общаться. Расскажите, что это за чертовщина получилась, и как из нее выбраться».

Ребята заскулили: кто в лес, кто по дрова.

«Погодите, я не понимаю вас. Вроде бы Светотехстрой, но мы будто бы застряли на одной стороне. Я пыталась вернуться на другую сторону, не дают машины. А народ, будто взбесился весь. Безумие сплошное: не понимают, злорадствуют, норовят обидеть, ударить. Собаки чуть не разорвали из-за батона с маком».

– Тут Артур тактично прервал мой душещипательный рассказ.

– Не перебивай… Я протянул ей свою правую лапу. Она ее пожала. Мне нужно было, чтобы она отстегнула браслет. Ребята начали зубами грызть свои браслеты и драть их.

«Аа, – догадалась она,– нужно их снять».

Мы закивали.

«Тут есть застежка. Сейчас».

Ленка без труда расстегнула всем шестерым браслеты. Мы запрыгали от счастья. У нас появились пальцы. Пусть даже Ленкины, но с их помощью можно рискнуть выбраться отсюда. Она сможет открыть любые двери. Браслеты мы закопали. Ошейник Ленка тоже с меня сняла, но его мы припрятали к Ленке в рюкзачок. Может, ошейник как-то отслеживается. После того, как мы стали свободны от браслетов и ошейника, мы пошли пытать счастье к призрачной маршрутке. Теперь, когда у нас есть человеческие пальцы, мы просто обязаны рискнуть вломиться в этот адский микроавтобус.

– Ребята, план, – заявил я. – А точнее два. Не знаю, что из этого выйдет, но третьего у меня нет.

– Ну, – нетерпеливо выпалили ребята.

– Первый. Я заметил, что водитель, вообще никогда не выходит из-за руля. Сенсей говорил, что его человеческое тело после инсульта.

– Ну, и, – во все глаза слушали его ребята.

– Соответственно, оно плохо двигается и не работает без команд. Сенсей сам не спит в маршрутке. У него отапливаемый гараж напротив.

– Ну, – растянул один Эмиль.

– Ленка откроет боковую дверь, войдет, откроет нам заднюю дверь, и мы попрыгаем внутрь. Став людьми, кто-то из нас угонит эту тачку.

– Я могу, – поднял лапу Дамир.

– Водителя скинешь и по газам. Попробуем оборот сделать от Северного до Строительного техникума. Только не по кольцу, как с Сенсеем, а сразу завернем от гаражей налево и поедем по левой стороне.

– Соответственно, высадимся на левой стороне. В нашей реальности, – обрадовался Барик. – Ребята, да! – ликовал коротконогий щенок.

– А если не сработает? – спросил серьезно Ваха.

– Есть второй план. Также залезть превратиться в людей. Потом изо всех ног ломонуться к дому культуры, пробежать через дорогу, с закрытыми глазами, может, задом наперед, как получится. У Ленки же получилось, и у меня.

– А нас в это время мерседес будет догонять. Нет уж, надо забирать маршрутку, чтобы сломать эту чертовую систему, чтобы закрыть ход сюда раз и навсегда. Да, ребятки?

– Первый, – хором затянули ребята.

Решено. Все это время, пока мы обсуждали планы, Ленка терпеливо наблюдала, ничего не понимая. Как-то надо ей объяснить ее задачи. Надеюсь, она помнит, что такое зажигание. Когда-то она сдавала на права.

«Ребята, вы что-то придумали?» – догадалась моя сестра. Мы закивали. «Напишите мне, чтобы я знала, чего ожидать», – предложила моя умница сестра.

– Конечно, написать, – обрадовались мы. Ленка достала из рюкзачка блокнот и ручку. У учителя всегда с собой блокнот и ручка. Слова богу, она – учитель. Я взял в зубы ручку и начал водить по листкам. Старался формулировать мысли кратко. Писать зубами оказалось очень нелегко. Буквы выходили корявые и огромные. Через десять минут я дописал четыре предложения на двадцати листках. Надеюсь, она поймет, что от нее требуется. Лена начала складывать мои буквы в слова.

«Пойдем к маршрутке. Водитель у нее ненастоящий. Откроешь водительскую дверь, включишь зажигание. Затем нажмешь зелененькую кнопку на панели». Не сразу, но она прочитала сообщение. Эврика!

«Где маршрутка?» – уточнила Лена, прочитав. Мы переглянулись. Она готова.

– Всем понятно, что нас ждет? – заключительно спросил я.

– Нас ждет дом, – уверенно ответил Эмиль.

– Тогда вперед.

Наша повстанческая группа пошла на дело всей своей жизни. Ленка догоняла сзади.

Была глубокая ночь. Улицы были пусты. Мы приближались к заветным Веселовским гаражам, замедлили ход. Я ступал осторожно, показывая этим, что нужно вести себя, как можно тише. Гаражи спали. Мы медленно шли к маршрутке в полной темноте, зная, что она стоит в середине гаражного пути. До него мы шли, казалось, час. Ленка шла за нами молча, стараясь ступать мягко, не спотыкаться – тропинка под ногами была из щебенки, а где-то были и котлованы.

Наконец, дошли. Боковая дверь была доступна, водительская прижата к гаражу. Правильно, водитель же не выходит из нее. Ленка худенькая, может, протиснется. Только бы не была заперта. Зачем ее запирать? Ее лапами не открыть, и никакой вор не пролезет в эту щель. Тем более водитель спит внутри. Ленка должна просунуть хотя бы руку. Я потянул сестру за рукав, повел к водительской двери. Ее глаза сверкнули в ночи. Она возмутилась шепотом: «Как тут пролезть?».

Побег

– Вообще-то, я сказала: «Я не пролезу».

– Хорошо, рассказывай.

– Я постарела тогда лет на десять, пока выполняла операцию «Зеленая кнопка».

– Ну, давай в подробностях.

– Я начала втискиваться в промежуток между машиной и грязным гаражом, не жалея модный плащ, несмотря на свою чистоплотность. Помню, было неудобно расположить руку, чтобы открыть водительскую дверь, но я умудрилась. Я грациозно извернулась и нажала на ручку дверцы. Дверь поддалась – открылась. У меня было двадцать сантиметров, чтобы найти ключ, повернуть его слегка и дотянуться до кнопки с зеленой подсветкой. Все бы ничего, но там сидел человек. Я ничего не могла с собой поделать. Совать руку в темноту, где сидит незнакомый человек, да еще и со странностями, было для меня пыткой. Я трижды вдохнула и выдохнула. Затем сунула руку в поисках ключа. Ключ должен был быть или справа под рулем или слева. Удача. Вроде бы нащупала ключ слева. Сглотнув комок, застрявший в горле, я слегка повернула ключ налево – засветилась панель приборов. Вон она, зеленая кнопка, – увидела я цель. Все ждали открытия двери. Все застыли в предвкушении свободы. Только Ваха был начеку. Он сосредоточенно и нервно смотрел по сторонам, опасаясь, что в этом мире не бывает везения и что нас вот-вот схватят. Ленка Николаевна, – молила я себя, – давай же быстрее, пока никого нет, и продолжила, будто открылось второе дыхание. Я отвернула голову и просунула свою руку поперек рук водителя. Пока тянулась, зацепила своей пуговицей на рукаве ремень этого мужчины. Ни туда, ни сюда. Мужчина не двигался. Ему было безразлично, что происходит вокруг него. Его разум спал в теплом гараже. Я перестала осторожничать, выдернула руку. Черт с ней с пуговицей. Я вытянула всю руку, всю шею, чтобы достать до кнопки. Только я могла это сделать. Все на меня надеялись. Пусть мне будет в тысячу раз больнее, но я должна, – думала я и тянулась. Раз, два, три. Третья должна быть наша кнопка. Нажала – механизм открытия двери сработал. Я выдохнула и будто бы стекла вниз. В плече, в шее застыла ноющая боль. Я вытянула мышцы. Кое-как я вылезла оттуда и доползла до салона. В него меня втащили мои ученики и мой брат. Уже не щенки – дети. Я радовалась сквозь боль. На переднем сидении суетились Дамир и Эмиль. Они вытаскивали водителя из-за руля. Тот, словно овощ, смотрел в одну точку. Его положили на полу в салоне. За руль сел …

– Дамир. Он занял место водителя и завел мерседес. Если ты не против, сестренка, я продолжу. Я сидел спереди, и мне было лучше видно.

– Да, тем более, я так обрадовалась своим ребятам, что уже не смотрела по сторонам, только на их мужественные лица. Они здорово повзрослели.

– Да уж. Дамир без промедления включил заднюю скорость и рванул с места. Из гаражей один за другим начали выбегать цепные псы Сенсея. Сам Сенсей нажимал на пульт и посылал какие-то грозные взгляды нам вслед, пытался гипнотизировать, думал мы совсем дурные, не догадались об их уловках. Браслеты с запястий мы успели снять, слава Богу. На всякий случай, я отвел взгляд от этого серого колдуна.

В салоне начал вставать водитель, тот который «со странностями». Он без эмоций на лице начал молотить руками в разные стороны. Похоже, Сенсей начал управлять телом на расстоянии. Нужно было что-то предпринимать. Недолго думая, Ленка ударила мужчину по голове огнетушителем, который лежал у нее под сидением. Водитель снова улегся.

– Он может встать опять. Надень на него электрический ошейник. Ребята скрутите проводки, чтобы работал. Так будет спокойнее, – протараторил в полуобороте я.

– Держитесь, – прокричал Дамир, когда сделал крутой разворот. Сзади в колесо пытался вцепиться Лис, но он не рассчитывал на безумный маневр Дамира. Дамир проехал ему по хвосту. В правое зеркало я видел, как Лис успокоился и уселся облизывать отдавленный хвост.

– Жми, жми, – подбадривал я Дамира. Ребята в салоне во все глаза наблюдали за происходящим в окна и тоже кричали: «Жми, Дамир, жми!» Ион нажал. С буксом рванул вперед, на асфальт, не обращая внимания на мигающий желтый сигнал светофора, не убедившись в безопасности поворота, Дамир вывернул руль налево. Мы все ожидали долгожданной свободы, думали, что вот-вот повернем в свою реальность, но микроавтобус повернул направо.

– Налево, Дамир, налево! – кричал я и тоже вцепился в руль, чтобы помочь ему повернуть куда надо, но руль прокрутился вправо.

– Не слушает! – прокричал в ответ Дамир и сжал зубы, чтобы сильнее надавить на руль.

Мы поехали по правой полосе. Дамир нажал на газ, ускорился.

– Не получилось, – констатировал я. – Что же делать? Мы все еще здесь.

Ребята в салоне притихли, отчаялись. Они только что надели на шею водителя ошейник. Водитель зашевелился, попытался встать, но дернулся, потрясся и снова успокоился – лег.

– Куда ехать? – спросил Дамир, проезжая на запрещающие знаки светофора. Машин, как ни странно, на дороге не было.

– Поехали по кругу. Пока к кольцу, на проспект, может, домой в Черемишево, я не знаю, – расстроился я, растерялся.

– Ребята, может, ускориться? Может, есть какой-то портал? Я не верю, что все зря,– не хотел сдаваться Раиль.

Я вспомнил, что в прошлый раз перед тем, как в салоне гас свет, и мы перемещались, будто в туннель, маршрутка, действительно ускорялась перед этим. Я повернулся к ребятам, оглядел каждого.

– А ты, наверное, прав, головастый. Ускориться – вот, что нам надо. Маршрутка не может ехать налево. Она не может пересечь границу – граница виртуальная. Только насколько разогнаться и где?

– Думайте быстрее, мы едем по проспекту, – поторопил нас Дамир.

– Поворачивай сейчас снова на Веселовского. Думаю, портал там.

– Налево или на кольцо?– уточнил Дамир. – Быстро, налево или…

– Налево! – крикнул я.

Мы круто повернули. Проехали Северный. Начали подъезжать к нашим Веселовским гаражам. Как ни странно, собак около гаражей не было. Очень странно.

– Техникум, дальше Луч. Что будем делать? – продолжил накаливать Дамир.

Я увидел впереди желтый сигнал. Светофор готовился переключиться на красный. Откуда-то появились машины. Не было, и вдруг полно. Их как будто нарочно кто-то расставил перед светофором. Кажется, они даже не ехали, они стояли. Может, ждали нас? Останавливают?

– Ну, босс, что делать? – нервно протянул Дамир. Расстояние еще было приличное. Около пешеходного перехода на дом культуры стояла толпа собак. Я увидел и нашего Сенсея. Он грозно лаял своим что-то и грозно смотрел на нас.

Водитель в салоне время от времени предпринимал попытки встать, но любое его движение встречалось токовым разрядом.

– Ребята, это ловушка. Тарань их Дамир. Ускоряйся. Жми! – скомандовал уверенно я, меня осенило. – Ребята, это портал, после пешеходки, прямо напротив ДК, место, где мы с Ленкой проходили. Мы проходили дорогу на красный. Ускоряйся, Дамир! Держитесь, ребята!

Дамир уже ускорился. Была, не была! Все вцепились в сидения и поручни и заорали во все горло. Мы с Дамиром переглянулись. В салоне погас свет. Удара мы не слышали и не почувствовали. Если бы он был, я бы, наверное, не искал на ощупь Дамира и не слышал оглушительный ор в салоне. Надеюсь, мы все целы. Я ждал света. Дня. Пусть и пасмурного, но нашего светлого неба. В нашей реальности. Мы въехали в ослепительно светлый тоннель. От рези в глазах мы зажмурились на несколько секунд. Мы ехали все на той же маршрутке все по той же улице, но по левой ее стороне, днем. Это могло значить только одно – мы прошли через портал, мы в своем мире. Ребята в салоне ликовали и плакали от счастья, обнимались друг с другом, с учительницей. Дамир прижался к обочине и остановил микроавтобус, ткнул аварийную кнопку и сказал:

– Я никогда не буду водителем маршрутки. Они самоубийцы.

Я захохотал и обнял от души Дамира.

– Дамик, ты вытащил нас, брат. Какой ты молодец, братан, – зажал я его сильно-сильно в объятиях.

– Это ты, красавчик, Артур. Я бы не догадался сложить этот ребус, – признался обессиленный друг Дамир.

Потом мы с ним повернулись к ребятам и пожали протянутые к нам ладони.

– У тебя красивые тонкие пальцы, Барик, никогда не стесняйся их, – заявил Дамир, пожимая маленькую ручонку Барика. – Поверь, это лучше, чем коротенькая лапа.

– Ага, я тоже рад тебя видеть, брат! – похлопал по плечу он в ответ Дамира, самого высокого и коренастого среди нас.

– Открывай, Дамир, колымагу, я хочу на свободу, – заявил Ваха, еле ворочая языком от упадка сил.

Дамир нажал на зеленую кнопку, и мы все выпрыгнули из салона.

– Не спеши, очередь, – возмущался Барик, когда его начал теснить Эмиль. – Хочешь быстрее, можешь через заднюю дверь попробовать, – не растерялся Барик и все-таки пролез первый.

– Мальчики, перестаньте собачиться, – вырвалось у Лены. Хорошо, у Елены Николаевны.

Ребята захохотали и присели на кучи желтых листьев. Как было приятно смотреть на яркое солнце. Оно слепило и грело. Я будто не видел его много лет. Будто оно умирало для меня и вновь воскресло. Я сидел с закрытыми глазами, подставив ему свое лицо, а из глаз моих текли слезы. Слезы радости.

Уже дома я думал, как такое могло произойти в нашей жизни. Что это был за мир? Есть ли он до сих пор? Три года прошло. Действительно ли, это было чистилище для малолетних преступников? Или это просто злой параллельный мир, который засасывает жертвы, зазевавшихся озорных мальчишек. Мы никому тогда не рассказали о том, что случилось. А наше недельное исчезновение объяснили тем, что нас похитили бандиты, увезли в Пензу и удерживали там, пока мы не сбежали. Расследовали долго, но мы, как ответственные ученики, выучили текст и неоднократно рассказывали одно и то же следователям. Призрачную маршрутку Дамирин папа разобрал по запчастям и продал. Мы сказали ему, что угнали ее у пензенских бандитов, и что от нее нужно по-тихому избавиться. Дамирин папа знал толк в разборке и не подкачал. Старика «странного водителя» мы сдали в пансионат для престарелых. Его, оказывается, тоже искали. Ленка продолжила работать в школе, а мы учиться. С ребятами мы договорились больше не вспоминать об этом, постараться забыть, чтобы жить нормальной жизнью. Нашу основную школу мы закончили полгода назад, разъехались кто, куда, по разным городам, по разным учебным заведениям. История закончилась хеппи эндом. Можно успокоиться уже, казалось бы. Но, спустя три года, я опять плохо сплю. Может, мне нужно было выговориться, наконец? Может, я должен был предупредить подрастающее поколение ребят, чтобы они задумались над своим поведением? Чтобы они, всякий раз, прежде чем совершить необдуманное зло, большое или малое, задумались, что может быть и так, как мы с сестрой рассказали. Потом некого будет спрашивать: «Разве так бывает? Что это за чертовщина?». В общем, я надеюсь, что мы покончили с извозчиком на ту сторону, и все. А есть до сих пор или нет портала на земле, я знать не хочу. Просто собак не обижайте. Они тоже чувствуют. Подкармливайте, это хорошее дело.

Эпилог

Стою на остановке. Хочу перейти дорогу, чтобы сесть в маршрутку до центра. Я продолжил учебу при университете. Юриспруденция. Дождался зеленого света. Первым, из переходящих дорогу, ступил на «зебру». Перед пешеходным переходом остановилась маршрутка. Мерседес. Я перевел взгляд с бампера на водителя. За рулем сидел тот пожилой водитель и серая собака рядом. Они внимательно смотрели на меня, а я на них. Я замешкался. Народ вступил на пешеходку, пошел. Меня больно пихнули, я отвел взгляд на секунду. Когда вернул взгляд, передо мной стояла обычная газелька. За рулем сидел молодой парень. Никаких собак. Я ошарашенный пошел по переходу. Уверенный, что это не может быть галлюцинацией. Я отчетливо видел маршрутный мерседес и Сенсея. Перейдя дорогу, я снова обернулся в поисках этой призрачной маршрутки. В потоке отъезжающих машин я увидел задние двери не газельки, а высокого маршрутного мерседеса с номером 667 оон.

Это объясняло мою бессонницу в последнюю неделю. Они восстановились. Они продолжили свою деятельность. Чистку. Свою безумную чистку …

Оглавление

Экскурсия

Утро Раиля

Утро Дамира

Утро Эмиля

Утро Бари

Утро Вахи

Утро Артура

Портал

Неделю спустя

Пальцы

Побег

  Эпилог