Давно забытый Зимний король (ЛП) [Аннетт Мари] (fb2) читать онлайн

— Что значит, и что?

— Какая разница? Что семилетний ребенок понимает о своих родителях? Ты получаешь ответы. Разве ты не этого хотела?

— Я не этого хотела!

— Почему нет? — рявкнул он.

Я сжала кулаки.

— Если они оба были друидами, то они знали, как опасно это место. И они знали, как опасно идти искать заблудившегося скалолаза. Они должны были быть сильными, умными и способными, а их убили, и они бросили семилетнюю дочь одну, не знающую, кто она.

— Они не знали, что умрут.

— Они рисковали жизнями ради незнакомца, — я хрипло дышала. — Как они могли так рисковать, когда не сделали ничего, чтобы я была в порядке? Почему они выбрали какого-то скалолаза вместо меня?

Его голос стал резким:

— Они совершили ошибку, Сейбер.

— Они не должны были…

— Они облажались! — он гневно взмахнул рукой. — Такое у всех бывает! Ты не можешь простить людей за ошибки?

Я отклонилась на пятках, его гнев поразил меня. Я оскалилась.

— Не все можно простить. Ты должен все об этом знать.

— Я говорю не о нас, — прорычал он. — Я говорю о твоих родителях. Почему ты пытаешься уничтожить то, что у тебя осталось о них?

— Я не…

— Просто прости их! Береги воспоминания! Проклятье, тебе нравится выглядеть как можно более жалкой?

Я ударила ладонями по его груди, отталкивая его.

— Что у тебя за проблема, Зак? Почему ты возмущаешься?

— Потому что ты все поступки воспринимаешь как личную атаку! У тебя было семь лет с родителями…

— Семь? Я должна была…

— Но ты получила это, — перебил он, зеленые глаза пылали. — Перестань портить это своей искаженной игрой в обвинения.

— Да пошел ты! — заорала я. — Ты не понимаешь!

— Я? — он шагнул к моему лицу. — Аконит убил родителей передо мной, так что я знаю, что говорю.

Я отшатнулась, словно он ударил меня.

Он замер на миг, а потом отпрянул, бормоча ругательства.

— Я думала… — мой голос дрогнул. — Я думала, ты не помнил своих родителей.

— Я помню о них только это.

— Только это? — я пыталась представить, что помнила о родителях только их жестокие смерти от рук человека, который… — Аконит тебя похитил?

Он взглянул на меня с каменным лицом и пошел прочь.

Я подбежала к нему, пыталась успевать за его шагами.

— Зак?

— Это обычай среди практиков темной магии, — сухо сказал он. — Они не хотят искать пару, рожать и растить младенцев. Они «выбирают» учеников, воруя детей.

Я сглотнула желчь в горле.

— Сколько тебе было?

— Не знаю. Около пяти.

— И… это все, что ты помнишь? Как Аконит их убил?

Его шаги стали еще шире, словно он мог оставить все это позади, если будет шагать достаточно быстро.

— Я помню, как мама кричала: «Ні, Андрій, він хоче забрати Захарія».

Мелодичный язык легко слетел с его языка, хоть голос звучал сухо.

— Это был… украинский? — робко спросила я.

Он не ответил, а я, пока шагала рядом с ним, вспомнила, как услышала его голос впервые, уловила легкий акцент в гласных. И то, как его зрачки расширялись от страха и адреналина, когда голос Аконита звучал сквозь пол игорного дома. Горящая надежда в его глазах, когда мы придумывали, как убить наших опекунов.

Впервые с тех пор, как он бросил мой сломанный кулон у моих ног, я подумала, что, может, тот отчаявшийся, опасный и полный надежды подросток не играл мною. Может, он не притворялся.

Я не могла представить, чтобы эта взрослая версия хотела не полного уничтожения его наставника-друида.

Мы шли по лугу в тишине. Мы приближались к пикапу, я повернула к дому. Мы вместе замерли перед крыльцом.

Я понимала, почему мое прибытие сюда и обнаружение утраченной связи с родителями разбило его холодный контроль — он не мог испытать такое сам. Его родители стали одним жутким воспоминанием, и он не мог ничего найти, не был связи, чтобы вернуть годы. Он не мог получить то, что у меня теперь было.

Может, потому он согласился помочь мне этим утром.

Я тяжелыми шагами поднялась на крыльцо. Дверь дома нависала, знакомая, но странно жуткая. Мое сердце сжалось в груди, пряталось от грядущего горя.

Сглотнув, я потянулась к ручке двери.

Сейбер!

Моя рука дернулась от вопля Рикра. Мягкая сильная волна земной энергии пронеслась по лугу, дрожа в предупреждении.

Деревья задрожали за лугом. Стая птиц взлетела, крича в предупреждении. Черные лохматые варги Зака побежали сквозь траву к нам, и Рикр летел за ними, хлопая крыльями.

Сейбер, иди!

Тихая энергия дома исказилась от чего-то темного и яростного.

Мы с Заком двигались одновременно: он побежал к машине, а я спрыгнула с крыльца. Он добрался до пикапа первым, оббежал его, устремляясь к стороне водителя. Я бросилась на пассажирское место, он завел двигатель. Он переключил передачу, надавил на газ. Колеса крутились, кузов трясся, а нос боролся с зарослями на дороге, по которой мы приехали.

Я повернулась на сидении. Варги бежали к нам. Рикр несся впереди них, сверкая перьями.

Что-то выбралось из леса за лугом.

Что-то огромное.

Голова, шея. Две лапы, потом еще две. Тело существа было будто покрыто грубой корой дерева, а форма тела была как у гибкой борзой с длинным хвостом ящерицы. Узкая голова была как у рептилии, гребень толстых веток торчал из его лба, как рога.

Существо повернуло голову к нам, согнуло длинные лапы и бросилось вдогонку, огромные прыжки за секунды поглощали расстояние.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Пикап дико трясся на неровной дороге. Если бы мы ехали быстрее, могли повредить машину. Лес окружил нас, не давал видеть луг и монстра, который гнался за нами.

— Что это? — выдохнула я. — Откуда оно взялось?

Зак не отводил взгляда от тропы, боролся с рулем, чтобы мы не въехали в ствол.

— Меньший древесный дракон. И он учуял нас.

— Что… — я умолкла, Рикр прошел сквозь крышу машины и приземлился на консоль. Два варга появились в кузов за нами, они бежали быстрее машины, которая хала по неровной местности. Дракон за ними приближался.

Он был больше пикапа. Больше Баллигора, келпи, который чуть не убил меня и Зака.

— Быстрее! — закричала я.

Но мы не могли ехать быстрее по неровной дороге.

Варги разделились, бросились в кусты, и дракон навис за нами, раскрыв пасть, показывая ряды изогнутых черных клыков.

Зак что-то толкнул мне в плечо.

— Брось это из окна!

Я схватила пробирку из его руки, едва заметив серое, как железо, содержимое. Не было времени опускать окно, я открыла дверцу, держась за сидение рукой, и бросила пробирку в существо.

Сосуд разбился об лапу дракона, поднялся серый туман. Дракон запнулся, оглушительный рев вырвался из его горла.

Я закрыла дверцу и повернулась вперед — и пикап врезался в стену зарослей, скрывающих тропу. Мы пробили ветки, колеса проскальзывали на гравии. Зак повернул руль, вернул нас на дорогу. Два варга вырвались из-за деревьев, прыгнули в кузов, Зак надавил на газ.

Двигатель взревел, мы набирали скорость и высоту. Нужно было пересечь город, чтобы вернуться на шоссе, где мы могли хорошо ускориться.

Мы уезжали от дома моих родителей, и дракон пробился через ветки. Он встряхнулся, лапа блестела зельем Зака. Он поспешил за нами, опустив голову, разгоняясь.

И он был быстрым.

— Еще зелье? — напряженно спросила я.

— Если железное зелье не сработало, ничто при мне его не замедлит.

— Он догоняет нас.

Он стиснул зубы. Он отпустил газ, и я поняла, что он собирался остановить машину. Лучше было разобраться с драконом, чем подставлять под атаку едущий пикап.

Рикр раскрыл крылья.

Не сбавляйте скорость.

Мое сердце дрогнуло.

— Рикр…

Он бросился к кузову. Его пернатое тело прошло сквозь стекло, и он устремился к несущемуся дракону, синий свет вспыхнул на его маленьком теле.

Вспышка света столкнулась с драконом, взорвался лед — огромные колонны сияющего хрусталя полетели во все стороны, заполнили дорогу и впились в деревья вокруг.

Зак надавил на газ, пикап ускорился.

— Стой! — я сжала сидение, развернувшись. — Мы его не бросим!

— Он сказал ехать дальше.

— Плевать!

Я схватила ручку дверцы, приготовилась прыгать из машины на ходу. Ругаясь, Зак нажал на тормоза. Мы остановились, и я распахнула дверцу. Выскочив, я побежала обратно.

Колонны льда рассыпались облаком снега, и дракон вырвался, иней покрывал его тело. Он яростно взревел, повернулся, белый туман окружал его лапы. Туман разделился.

Рикр стоял у передних лап дракона, и он принял человекоподобный облик. Его черно-белое одеяние развевалось вокруг него, серебристо-белые волосы ниспадали на спину. Короткие острые рога поднимались над головой, сияли, как чистое золото.

Он поднял ладонь, и длинное копье изо льда появилось в его ладони. Он отвел руку и метнул его.

Копье попало по шее фейри близко к его телу, взорвалось вспышкой льда, разрывая толстую шкуру дракона.

— Ori fortis fiam.

Слова на латыни вырвались из Зака, он прошел мимо меня, варги обступили его. Два кристалла на его груди сияли. Он вытащил пробку из пробирки зубами, вылил содержимое в рот. Он отбросил пробирку и сжал пальцы. Янтарный свет заискрился на них.

Он пошел к дракону, вытянул другую руку, на предплечье были розовые шрамы. Черная руна вспыхнула на его ладони. Черные линии потянулись по его руке, пульсируя магией, и из ладони вытянулась тьма, стала сияющим эбонитовым мечом.

Тени окружали его оружие, Кристальный Друид бросился в бой.

Я смотрела на него, сердце билось в горле, складной нож был в руке. Крохотный клинок казался почти смешным. Я так не подходила для этого, что это было невыносимо.

Зак взмахнул черным мечом, посылая каскад тьмы в дракона. Рикр, едва заметный в тумане инея, бросил ледяное копье, которое взорвалось осколками в шесть футов, ударив по боку дракона. Варги бегали у задних лап дракона, кусая и отвлекая его.

Температура падала. Иней покрыл деревья, лед искрился в воздухе. Зимняя сила Рикра разлеталась, и чем мощнее она была, тем больше были его взрывы льда.

Но я ощущала не только его силу. Присутствие Зака, аура спокойной власти, пульсировало в земле. Мягкая энергия леса и яростная сила дракона рассеивались, их подавлял Кристальный друид.

Я не ощущала это, когда Зак бился с келпи или Дюллаханом, но теперь могла. Я не понимала, что это означало, но его присутствие казалось огромным и всеобъемлющим, как лес вокруг нас.

Уклонившись от пасти дракона, Зак ударил по его лапе. Дракон взревел, сфера трещащей лиловой энергии появилась в ладони Зака. Он бросил ее в другую переднюю лапу дракона. С другой стороны Рикр сковал задние лапы льдом.

Яростно ревя, дракон повернулся, бросился на Зака, блестя клыками. Руна на предплечье вспыхнула, и дракон врезался в невидимый барьер над друидом. Воздух мерцал, стало видно просвечивающий купол над ним, а потом заклинание рассыпалось серебряной пылью, которую подхватил ветер.

Дракон отпрянул от внезапного удара, ледяное копье ударило его по затылку. Сосульки толщиной с деревья отлетели от него, и пасть дракона рухнула на землю, его голову тянул вниз вес.

Зак бросился вперед, схватил дракона за рог и направил меч на большой глаз цвета смолы.

— У тебя есть выбор, — от его голоса аура власти в земле сгустилась. — Поклянись в долге перед нами, или погибнешь.

Дракон метал хвостом, разбрасывая осколки льда. Рикр сжимал ледяное копье в руке, ждал в паре ярдов за Заком.

Существо замерло, обдумывая предложение, а потом вскинул голову, разбивая на ней лед. Его тело набухло, почки появилась на коже, похожей на кору. Он встал на дыбы, издал голодный рев.

Зак пятился, пока не оказался почти наравне с Рикром. Они смотрели на ревущего дракона, не шевелясь.

Я ощутила гул холодной магии, и четвертая сила присоединилась к буре.

Огромная орлица спикировала с неба. Ее черные крылья ударили, и клинки из тени полетели в спину дракона. Рикр взмахнул копьем, как скипетром. Синий свет вспыхнул на земле под драконом узором.

Лед вырвался из сияющего заклинания, сковал мгновенно дракона до того, как ударили клинки из тени. Тень встретилась со льдом, и лед разбился, взрываясь вместе с драконом. Осколки и куски плоти полетели в стороны.

Черная орлица опустилась на землю, тени трепетали вокруг нее. Когда она приземлилась, она приняла облик чувственной красивой женщины. Ее черные волосы ниспадали по спине свободными волнами, ее безупречное тело было в экзотичном черном одеянии, на котором мерцали мелкие изумруды.

Она повернулась к Рикру, их разделяли десять шагов. Ледяное копье в его ладони блестело, агрессивный черный головной убор, закрывающий его лоб, придавал его безупречному лицу злобный вид. Иней покрывал все поверхности вокруг, температура все еще падала, но при этом тени вокруг пульсировали, как темная жижа, выбираясь из трещин и закутков.

Напряжение между двумя фейри трещало в воздухе, их сила шипела.

Рикр изогнул губы в слабой улыбке, а потом его окутал голубой свет. Его ледяное копье пропало, он растаял, приняв облик маленькой сойки. Крылья сверкнули, и он отлетел от Лаллакай, опустился на кузов пикапа рядом со мной.

Ночная Орлица проводила его взглядом, щурясь, насмешливо улыбаясь.

В паре шагов от нее Зак разжал пальцы. Черная магия на его руке втянулась в руну на его ладони, эбонитовый меч угас, как огонь на ветру.

Лаллакай повернулась к своему супругу, улыбка все еще была на ее полных красных губах.

— Мой друид, — проворковала она. — Я оставила тебя на пару дней, не ожидая, что ты будешь безрассудно проверять новую силу.

Зак пошевелил рукой, черная руна все еще была на его ладони.

— Я не нарочно это сделал.

Сейбер, — шепнул Рикр, его голос был тихим, чтобы никто больше не подслушал. — Мы привлекли много внимания. Нужно покинуть это место.

Я посмотрела в сторону дома детства.

«Но я не…».

Знаю, голубка, но мой вид будет искать нас из-за такой выпущенной силы. Поспешим отправиться в путь, вернемся, когда сможем проникнуть тихо.

Я прикусила губу, кивнула и повернулась к Заку и Лаллакай. Она сжимала правое запястье Зака, разглядывая черную руну, которая стала серой. Она погладила ладонью его предплечье до локтя.

— Мм, — проворковала она. — Хорошо проходит. Как ты?

— Будто рука напичкана ледяными иглами, — ответил он без эмоций.

— Твое тело приспособится, — она погладила шрамы на его предплечье. — Эта сила тебе идет, мой друид.

Он отдернул руку.

— Этим сложно управлять.

— Я прослежу, чтобы ты овладел этим.

— Зак, — позвала я.

Он отошел от Лаллакай, повернулся ко мне, и изумрудные глаза Ночной Орлицы впились в мое лицо. Я не могла понять выражение ее лица. Это был не гнев или враждебность, но дрожь все равно пробежала по спине.

— Нужно уезжать, — сказала я. — Рикр думает, что появится больше фейри.

Кивнув, он пошел к машине. Его варги вышли из-за деревьев и пошли за ним. Он миновал меня, направляясь к пассажирской дверце, и я задела пальцами его ладонь.

Черная руна пропала из виду, но я все еще ощущала покалывание темной опасной силы под его кожей.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

На шоссе я повернула машину на север, продолжая путь глубже во Врата Ада. Горы давили по бокам каньона, склоны были отвеснее, были более дикими, чем раньше. Лес сменился острыми голыми камнями, покрытыми стальной сеткой, чтобы обломки не упали на дорогу.

Когда мы добрались до шоссе, я могла повернуть на юг и покинуть Врата Ада или поехать на север к месту, где мои родители умерли. Покинуть их было бы безопасным и умным выбором. Но я не была готова вернуться, бросить нити прошлого, когда я только начала раскрывать их.

Место, где они умерли, было в тридцати километрах отсюда — достаточно далеко от места гибели дракона, чтобы мы были в безопасности. Фейри были сильными и магическими, но редкие могли двигаться на скорости сотни километров в час по шоссе.

Зак не спорил с моим решением, и я поглядывала на него, пока вела пикап. Каждую минуту он разминал правую руку, сжимал и разжимал пальцы. Он все еще ощущал в ней иголки? У него не было этого меча из тени, когда мы боролись с Баллигором и Дюллаханом. Это было нечто новым.

Я бросила взгляд на зеркало заднего вида. Рикр в облике белого хорька отдыхал на заднем сидении в паре футов от черной орлицы чуть больше обычных размеров с сияющими изумрудными глазами.

Я решила, что вопросы о новом оружии Зака подождут, пока мы не будем наедине.

Мили проносились, все признаки цивилизации пропали, пока мы не повернули. Большая красная табличка появилась у дороги. Я прищурилась, пока мы ехали к ней.

— «Врата Ада в десяти минутах впереди», — прочла я, хмурясь.

— Ловушка для туристов, — сухо отметил Зак.

— Почему эта зона названа в честь ловушки для туристов?

— Не так, — он вытащил телефон и открыл карту, за которой мы следовали, пока я резко не свернула. — Врата Ада сначала были ориентиром, и мифики взяла название для всего района. А потом люди превратили место в переоцененную достопримечательность.

— Ты был там?

— Нет.

Я постучала двумя пальцами по рулю.

— Думаешь, они продают еду по завышенным ценам?

— Еду?

— Уже почти полдень, а мы ели только по маффину.

— Наверное, у них есть что-то съедобное, чтобы выжать из гостей пару баксов. Разве не так работают ловушки для туристов?

— Не знаю. Я не занималась туризмом.

— И я.

Мы переглянулись, и я быстро перевела взгляд на дорогу.

Шоссе вилось вдоль склона горы еще десять километров, периодические таблички звали нас к «Вратам Ада». Наконец, небольшое здание того же красного цвета, что и таблички, появилось с левой стороны дороги. Я замедлила машину и повернула на узкую парковку, где стояло несколько автомобилей. Я выключила двигатель, вытащила ключ из зажигания, и Зак забрал его у меня, а потом открыл дверцу. Стало слышно рев текущей воды.

Я выбралась, энергия пронзила меня. Это была странная смесь ровной энергии леса и гор, сильный поток огромной реки, рассекающей каньон.

Рикр выпрыгнул раньше, чем я закрыла дверцу. Он огляделся, усы подрагивали. Он стал сойкой.

Я осмотрюсь, — сообщил он и взлетел. — Не медлите.

Лаллакай взмахнула черными крыльями, вылетела из машины с другой стороны. Она взмыла в воздух, и две контрастирующие птицы полетели в разные стороны на потоках.

Я приняла совет Рикра, прошла к дому в поисках еды. Внутри я нашла фойе с кассой, стены были в знаках и информации о каньоне. Пожилая женщина сидела за стойкой, подняла взгляд от компьютера с улыбкой.

— Приветствую! — радостно сказала она. — Вам два взрослых билета? Шестьдесят долларов.

Шестьдесят долларов? За что?

Зак склонился ко мне, его теплое дыхание защекотало мое ухо, он шепнул с намеком на веселье:

— Прямо в ловушку.

Я ткнула его локтем и спросила у женщины:

— Вы продаете тут еду?

— О, да, у нас много закусок в сувенирном магазине, и наше кафе…

— Где?

— Для их посещения требуется билет, — она снова улыбнулась, выжидающе занесла палец над столом. — Это шестьдесят долларов.

Я, хмурясь, полезла в карман, но Зак встал передо мной с черным кошельком в руке. Он вытащил три двадцатки и передал их. Женщина провела оплату, передала ему билеты и чек, а потом указала на проход в здание за турникетом.

Зак вытянул руку, словно приглашал меня взять ее, но его брови были изогнуты с насмешкой. Я задрала голову и прошла мимо него. Почему его забавляло то, что приходилось платить шестьдесят баксов за привилегию купить еду, я не знала.

В конце небольшого здания стена открывалась на платформу снаружи, размещенную на склоне каньона. На дальней стороне ущелья был склон, покрытый лесом. На платформе ждал красный воздушный трамвай, висящий на толстом металлическом кабеле, окна были по бокам, дверца была открыта, и внутри могло уместиться двадцать пассажиров. У турникета больше никто не ждал.

Шаги шаркнули по полу, Зак присоединился ко мне.

— Вот, для чего эти билеты, — отметил он, все еще звуча странно изумленно. — Надеюсь, ты не боишься высоты.

— Приветствую во Вратах Ада! — воскликнул юноша в красной футболке для гольфа с вышивкой «Воздушный трамвай Врат Ада» на кармане на груди, спеша выйти из боковой двери. — Забирайтесь! Я присоединюсь через минуту.

Решительно игнорируя Зака, я прошла в трамвай. Вагон покачивался, пока я шла к окну впереди. Зак занял место рядом со мной, ближе, чем нужно.

— Мы и в магазин сувениров заглянем? — спросил он, ухмыляясь.

Я раздраженно прильнула к его груди и, скрывая нашими телами, вытащила свой складной нож из кармана. Не выдвигая лезвие, я постучала краем ножа по внутренней стороне его бедра.

— Как долго, — тихо спросила я, — будет вытекать кровь, если я вскрою твою бедренную артерию?

Он склонился, наши лица оказались близко.

— Около минуты.

— На половине ты отключишься.

— Тридцати секунд хватит, чтобы утянуть тебя с собой.

Я прикрыла глаза.

— Как утянуть?

— Мне нужно отвечать? Я не хочу заводить тебя на публике.

Я подвинула закрытый складной нож по его бедру к ширинке его джинсов.

— Кто тут заведен?

Тепло его ладони опустилось на мое бедро, пальцы давили на мою кожу сквозь ткань.

— Сама скажи.

Я открыла рот, но не могла говорить. Он глядел на меня пристально зелеными глазами, и я не могла думать. Не стоило склоняться к нему. Не стоило так соединять наши тела, ощущать твердые мышцы его груди и его жар.

Хоть я презирала все в нем, я не забыла, как он прижал меня к стене у конюшни и поцеловал — и как это ощущалось. Но это было до того, как я поняла, кем он был.

— Эй! Готовы?

Я отдернулась от Зака. Оператор прошел в вагон на два шага и замер при виде нас, а потом профессионально улыбнулся и начал приветственную речь. Я повернулась к окну.

Ругая себя за то, что позволила Заку получить преимущество, когда я угрожала ему, я пропустила то, что оператор сделал дальше. Трамвай уползал от платформы, двигался над широкой рекой в сотнях футов внизу. Трамвай свисал с кабеля, который тянулся над каньоном до дальней стороны, где нас ждала вторая платформа.

— …был открыт исследователем Сэмом Фрейзером, — говорил наш гид, бодрый, хотя между двумя его пассажирами было тихое напряжение. — Как видите внизу, стены каньона тут сильно сужаются, заставляя 750 литров воды течь через брешь в 30 метров шириной.

Я посмотрела вниз. Отвесные склоны сковывали реку, сокращая ее ширину почти вдвое, и вода бушевала у бреши, пенясь, яростно бурля. Поездка на трамвае была чересчур дорогой, но я не могла отрицать, что вид потрясал.

— Река тут вдвое глубже, — продолжил оператор. — В эту брешь течет больше воды, чем в Ниагарских водопадах, и она движется на скорости почти в семь метров в секунду. В начале 1800-х…

Пока он говорил, я скользнула к отражению Зака в окне. Он смотрел на каньон спокойно, без эмоций.

Наши взгляды встретились в стекле, и он отвернулся от вида к оператору.

— Вы хорошо знаете эту местность?

— Я живу в Хоуп, — ответил мужчина.

— Как тут со скалолазанием?

Я напряглась от его вопроса, смотрела на него, щурясь.

— В каньоне? — оператор пожал плечами. — Не очень развито. Есть тропы у старого моста Александры, но лучше направляться в Хоуп. Там местность приятнее.

— Так горы тут слишком тяжелые для скалолазания?

— Да. Конечно, продвинутые скалолазы все еще пробуют, — он посмотрел на бицепсы Зака, словно оценивал, каким скалолазом был он. — Но это опасно. Я не советую.

— Насколько опасно?

— Люди умирают. Двое-трое в год.

— В каньоне.

— И вокруг, — мужчина махнул на реку. — Тут дикая природа, и ухоженных троп мало. Люди падают, ломают ноги и не только. Они не могут идти и умирают от голода или атаки зверей.

— Животные? — тихо повторила я.

— Да. Ранее в этом месяце нашли разорванного парня. Это было… да. Вы не хотите знать.

Я скрестила руки.

— Что мы не хотим знать?

Он неловко посмотрел на меня, потом пожал плечами.

— Я слышал, грудная клетка ребенка была раскрыта, и все его органы были съедены. Жуткое дело. Готов поспорить на…

— Только органы? — перебил Зак. — Больше ничего.

— Не знаю. Я не уточнял детали.

— Где это произошло?

— На севере, как я слышал. Не знаю точно, — он скривился. — Это все сплетни, ясно? В маленьких городах происходит мало интересного, и люди говорят. Но все равно лазать по склонам опасно. Лучше направляйтесь в Хоуп.

Трамвай добрался до платформы ниже, и оператор открыл дверь. Я выпрыгнула. Несколько зданий, включая обещанное кафе, магазин сувениров и магазин сладостей, обступили большую площадку, а еще стальной подвесной мост тянулся над каньоном. Несколько пар и несколько семей с фотоаппаратами бродили по платформе.

Я помедлила, зная о нашей цели, а потом повернула к мосту. Можно было и быстро посмотреть, да?

Если Зак снова ухмыльнется, я его побью.

Мои ноги стучали по металлической решетке, я видела сквозь нее пенную воду в сотне футов внизу. На середине моста я склонилась над перилами, чтобы посмотреть на воду, текущую в брешь между стенами каньона в бесконечном потоке. Рев наполнял все мое тело, я дышала дикой энергией реки, ощущая, как она текла сквозь меня.

— Насыщенная, да?

Я подняла взгляд, увидела, как Зак шел ко мне, его лицо было нейтральным, без следов насмешливой ухмылки.

— Можно привыкнуть к такой энергии, — спросила я, глядя на воду, — или всегда будет казаться, что я вибрирую изнутри?

— Ощущения немного притупятся, но жизнь близко к этой реке не будет уютной.

Он прислонился к перилам рядом со мной, Я разглядывала его. Он снял боевое снаряжение, но не скрывал татуировки на предплечьях — одни были испорчены шрамами, другие были заново наполнены дарами фейри.

Я кивнула на его правую ладонь, где появилась черная руна.

— Лаллакай дала тебе оружие?

Он замкнулся, повернулся к реке.

— Да.

— Я думала, ты пытался получить новые дары фейри, не полагаясь на нее.

— Таким был план, но сражение с Баллигором, а потом Дюллаханом заставило меня передумать.

— Почему?

— Плохая идея — быть без летальной магии. Например, тот меньший дракон, — он стиснул зубы. — Жаль, что пришлось его убить.

— Ты жалеешь опасных монстров?

Он фыркнул.

— Нет, но если бы мы лучше управляли нашими аурами, он не стал бы охотиться на нас и остался бы жив.

— Наши ауры?

— Уже любопытна жизнь друида?

— Нет, — рявкнула я.

Он уперся локтями в перила.

— Почему ты против того, чтобы быть друидом? Разве ты не передумала, узнав больше о своих родителях?

— С чего бы? Они умерли, потому что были друидами, — я шаркнула носком ботинка по решетке. — Я все время была в чьей-то власти — тети, МП, надзирателя. Если я буду друидом, я могу попасться любому сильному фейри на моем пути. Я никогда не буду свободной.

— Но и быть во власти Рикра — не свобода. Это самодельная беспомощность.

Я скрипнула зубами.

— Ты будешь ужасной ведьмой с ножом и без силы, чтобы достичь то, чего хочешь. Навеки.

— Я справляюсь, — прорычала я.

— Запугиваешь фермеров, которые плохо обращаются со своим скотом? Освобождаешь черепах из неводов? — он повернулся ко мне. — Тебе хватит маленькой жизни и маленьких побед?

— Иди ты, — я оттолкнулась от перил.

Он поймал меня за локоть и развернул к себе. Я не успела вырваться, он сжал мои руки выше локтей, удерживая меня на месте.

— Насколько глубока твоя жажда справедливости? — проурчал он.

— Недостаточно глубока, или я уже распорола бы тебя, — я вырывалась из его хватки. — Отпусти меня.

— А скалолаз? Тот, чья грудная клетка была вскрыта, а органы съедены?

Я скривила губы.

— Моя жажда справедливости не касается идиотов, которые рискуют собой.

— Даже невинных идиотов, которые не знают о фейри? — он впился в меня взглядом. — А твои родители, которые не были идиотами, а умерли так же?

Я напряглась.

— Это было в отчете МП, — мрачно продолжил он. — Это необычный стиль убийства. Многие фейри или съедают мясо — все мясо — или поглощают энергию жертвы, а не тело. Я не собирался говорить тебе подробности смерти твоих родителей, но их мог убить тот же фейри, что и этого скалолаза.

Фейри, который убил моих родителей, раскрыл их грудные клетки и поглотил их органы? И этот фейри еще был там и убивал?

Я опустила ладони на грудь Зака и толкнула. Он позволил мне создать брешь между нами, но не отпустил меня.

— Уверена, — тихо и напряженно спросил он, — что ты хочешь быть бессильной ведьмой?

Его слова дрожали во мне, сплетаясь с дикой энергией реки внизу. Как и десять лет назад, когда он знал, что я имела в виду, когда спрашивала, думал ли он убить «их», я знала, о чем он спрашивал меня.

Хотела ли я быть бессильной ведьмой?

Или я хотела убить фейри, который убил моих родителей?

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Тут ничего, — я расхаживала по камням, проверила координаты на телефоне. Это было нужное место.

Тут умерли мои родители.

На земле были слабые следы, что когда-то тут была тропа, но природа захватила ее. Мы добирались до этого места два часа, и хоть я была в отличной форме, путь по неровной земле вызвал боль в моих ногах.

Деревья возвышались вокруг меня, горный склон поднимался бесконечно на востоке. В этом месте не было ничего необычного — ни уникально сложенных камней, ни перемен в пейзаже, ни даже ручья, где родители могли бы остановиться отдохнуть. Просто старый лес, почти невидимая тропа, которой не пользовались лет десять, и земля, покрытая коричневой хвоей, мягким зеленым мхом, пушистым папоротником и гниющими стволами павших древних деревьев.

Странно, но я не ощущала фейри. По пути я замечала фейри каждые пару минут: мелькали пикси, едва заметные; олени с белыми рогами ходили небольшими стадами; а еще были хорошо замаскированные лесные духи, тела в ветках и листьях было сложно заметить, несколько коренастых хобов; брауни поменьше и много других фейри, которых я не знала, от зверей с глазами-кристаллами до странных существ, каких я никогда не видела.

Хоть они смотрели на нас, никто не приблизился. Может, они не любили нападать на друидов, может, не хотели связываться с Лаллакай. В общем, хоть на нас смотрели по пути, это место было без фейри, что было зловеще.

Я обошла еще круг, белая сойка пролетела сквозь ветки на тихих крыльях.

Что обнаружили? — спросил Рикр, опускаясь на ветку в паре футов надо мной.

— Ничего, — раздраженно ответила я.

Я не была удивлена. Мои родители умерли восемнадцать лет назад — и я в сотый раз задумалась, почему притащила нас сюда. Я ожидала найти алтарь фейри, где их жестоко принесли в жертву?

Я огляделась, пытаясь представить сцену. Мои родители ощутили приближающуюся атаку? А Элланира, напарница моей мамы? Они бились, или нападение было внезапным? Где они пали? Где их кровь пропитала землю?

Мысли становились все темнее, страшнее, и я впилась ладонью в глаз, чтобы отогнать их.

Рикр опустился на мое плечо.

Ты ищешь связь с чем-то потерянным, голубка. В таком желании нет ничего постыдного.

— Но нет и логики.

Земля помнит всю жизнь, что ее касается. Тысячи жизней оставили тысячи следов на этом месте, включая твоих родителей.

— Но как мне понять, где их следы?

Прошло много времени, это невозможно, — он посмотрел на меня бледным глазом. — Но это не важно. Тебе нужно знать, что они касались этого места. Это связь, которую ты ищешь.

Я села на корточки, опустила пальцы на землю, энергия леса потекла через меня. Мои родители тоже ощущали эту энергию. Они прошли тут, умерли тут. Я ощущала себя немного ближе к ним, хотя пропасть между нами была шире галактики.

Мышцы бедер ныли, напоминая, как они устали, и я села на попу. Рикр слетел на мох и стал хорьком. Похоже, в последнее время он предпочитал мелкие облики.

Я погладила его голову пальцем.

— Почему ты не используешь свой истинный облик? Тебе уже не нужно его скрывать.

Он отодвинулся от моей ладони и сел на задние лапки.

По той же причине, по какой не принимал тот облик семь лет. Я не хочу, чтобы мой вид меня уловил.

— Ты скрываешься от других фейри?

С неутомимой преданностью, — он прижал уши. — Так было. Но, стараясь скрыться, я глубоко сковал свою силу, и даже ради твоей безопасности я не передумал. Только когда тот гадкий келпи одолел меня, и ты одна пошла бросать вызов Дюллахану, я понял свое неразумное упрямство.

Я хотела бы, чтобы у него было человеческое лицо, чтобы было проще понять его тон.

— И после этого ты «расковал» свою силу?

Да, — он встряхнулся, короткая шерсть опустилась на его спине. — И Лаллакай за миг уловила перемену во мне и придумала засаду.

Она заставила этим Рикра раскрыть свою истинную силу.

— Теперь она знает, но ты еще прячешься от других фейри? — спросила я.

Я пытаюсь, но уже не так эффективно. Я не осмеливаюсь сковать силу полностью снова, когда Ночная Орлица так близко и голодна.

— Голодна?

Даже в облике хорька он посмотрел так, словно приподнял бровь.

Хочет добавить второго друида в свой зверинец.

Я фыркнула.

— Будто такое случится.

— Нет?

Урчащий голос донесся из-за деревьев, Лаллакай вышла оттуда, покачивая бедрами с каждым соблазнительным шагом. Я встала, она шла ко мне, сжимая длинными тонкими пальцами полевые цветы.

Она взглянула презрительно на Рикра, который едва доставал ей до лодыжки в нынешнем облике. Она впилась взглядом в меня.

— Ты предпочтешь трусливого фейри со сломанной силой из верности? Где была его верность, когда он пил тебя, как дрогр у твоего горла?

— Зачем мне выбирать тебя? — я оскалилась. — Даже Зак не доверяет тебе.

Она крутила цветы, радуясь моему ответу.

— Он поклялся жизнью мне в обмен на мою помощь убить его наставника. Разве это не доверие?

Мои глаза расширились. Она помогла Заку убить Аконита?

— Он может бунтовать, как мужчина с сильной волей, — продолжила она, чувственно воркуя, — но когда нужда подавляет его гордость, он обращается ко мне.

Мою грудь сдавило от двойного значения ее слов.

— Я — его госпожа и его воин, и я буду такой до конца его жизни, — ее язык скользнул между ее губ, проехал по нежной красной коже. — И я подумываю сделать тебя вторым супругом, но пока еще не уверена, что ты стоишь проблем.

— Я никогда не буду твоей супругой, — рявкнула я.

— Если хочешь его, придется стать и моей.

— В какой искаженной реальности я могу его хотеть?

Я не понимала, как близко она подошла, пока ее костяшки не задели мою щеку. Она сунула цветы мне за ухо.

— В той же реальности, где твоя аура сворачивается от ярости и ревности от намека, что я возлежала с ним в муках плотских удовольствий, — она склонилась, наши лица были ужасно близко. — Если честно, милая друидка, это был больше, чем намек.

Я отбила ее руку, другая ладонь вытащила нож, но я не успела ничего больше сделать, температура понизилась в предупреждении, и Рикр опустился на мое плечо в облике сойки.

Ты озвучила предложение, Леди Тени, — зимняя сила дрожала в его голосе. — Я не позволяю большего.

Лаллакай отпрянула, ее ладонь убрала пряди волос с ее плеча.

— Твои манеры безупречны, Лорд Зимы. Хотя, раз ты не можешь убить меня, чтобы защитить свое право на нее, тебе придется слушаться правил, — ее глаза опасно блестели, — и надеяться, что и я так сделаю.

Кипя, я убрала цветы из волос.

— Где Зак? Что-то он долго.

Тени замерцали на ней.

— Он уже идет.

С последним словом она стала тьмой, приняла облик орлицы. Хлопая крыльями, она улетала за деревья, пропала из виду.

Через мгновение Зак появился на едва заметной тропе, шагая ко мне, варги были по бокам от него. Его темные волосы спутались, он запускал в них пальцы. Его влажная футболка прилипла к мускулистой груди, пот выступил на лбу.

Я смотрела, как он приближался, стараясь не представлять бежевую кожу Лаллакай и ее пышные изгибы, прижатые к его обнаженному телу… но не справляясь. Меня мутило.

— Пришлось пройти полкилометра в поисках высокой точки, — сказал он, — но там была связь. Что такое?

Последнее он произнес резче, поджал губы, разглядывая выражение моего лица, каким бы оно ни было.

Я встряхнулась и отмахнулась от вопроса.

— Ничего. Моррис ответил?

Зак кивнул.

— Я загрузил все приложения, но еще не смотрел их.

Рикр слетел с моего плеча, варги ушли за деревья. Мы с Заком сели на павшее дерево. Он нажал на экран, открывая документы, а я старалась не думать обо всем, что Лаллакай сказала и намекнула.

Она назвала силу Рикра сломанной.

Она намекнула, что я ревновала Зака к ней.

Она заявила, что помогла Заку убить Аконита.

Я отогнала глупую идею, что ревновала к связи Зака с его фейри, но задумалась о том, помогла ли она ему убить Аконита. Он обдумывал предложение быть ее супругом, пока мы строили планы убийства? Если у него была она, зачем ему был нужен мой кулон? Он попытался убить Аконита в ту ночь, или он планировал сделать что-то еще с чарами речного камня?

Все это было обманом? Он…

— Ты слушаешь?

Низкий голос Зака пробил мои мысли, и я вздрогнула.

— А?

— В чем дело?

— Ни в чем. Что ты говорил?

Он показал взглядом, что не был убежден, а потом сосредоточился на экране телефона.

— Кит сказал, пятьдесят четыре человека умерли в этом районе за последние двадцать лет. Около четверти были мификами. Он проверит, были ли случаи старее.

— Пятьдесят четыре, — мрачно буркнула я.

— Он прислал мне отчеты МП о смертях за последние три года, включая скалолаза в этом месяце. Все они отмечены как потенциальные жертвы фейри, но МП мало делает, когда дело в фейри. Они считаются силой природы, и мифики сами виноваты, что попались им.

— Это годится, когда встреча с жестоким фейри случайна, — сказала я. — А что насчет фейри, которые активно охотятся на людей? Это уже не «сила природы». Торнадо и лесные пожары не нацеливаются на людей.

— МП порой размещает награды за фейри, но только друиды — и черные ведьмы, хотя реже — могут охотиться на фейри, которые не хотят быть пойманными, — он повернул экран ко мне. — Это скалолаз, который умер в этом месяце. Он был мификом, аэромагом.

На экране былафотография. Мужчина — нет, юноша, не старше восемнадцати, с гладкой челюстью и широкой улыбкой. Он был в снаряжении для скалолазания, позировал рядом с девушкой того же возраста.

Осколки дрогнули в моей груди, задевая друг друга. Я говорила, что мне не было дела до глупого скалолаза, но при виде лица парня — его солнечной улыбки — я невольно ощущала холодную ярость под ребрами. Фейри не убивали людей, и они не были зверьми, которые не могли отличить людей от обычной добычи. Если фейри не разбирали, то из-за того, что не хотели — потому что им нравилось охотиться и убивать разумную добычу.

И этот парень был магом, он был еще интереснее.

Зак открыл следующий отчет, мы вместе просмотрели детали. Из девяти смертей четыре жертвы были людьми. Они пропали в глуши, их тела нашли дни или недели спустя, съеденные животными.

Пять других жертв были мификами, и их тела нашли с открытыми грудными клетками, их органы были поглощены. Другую плоть не съели, даже лесные падальщики.

Сжимая телефон Зака, я листала отчеты, изучала фотографии тел мификов. Я едва отмечала сломанные кости и кровь, сравнивая их.

— Заметил это? — я указала на фотографию недавней жертвы. — Тела не были ничем тронуты, но…

Я постучала по точке на фотографии, и Зак склонился и пригляделся.

— Ты про ростки?

Я кивнула. Из грудной полости трупа росло несколько юных деревцев в шесть дюймов высотой. Я проверила другие фотографии. На теле каждого мифика были ростки, тянущиеся из разорванного пустого торса, их размер варьировался в зависимости от того, как скоро обнаружили тело.

— Вокруг тел ростков нет, — отметил Зак. — Только внутри, где фейри поглотил их органы.

— У моих родителей было так же?

Он забрал у меня телефон, порылся в файлах. Я не пыталась подсмотреть, когда он открыл отчет о моих родителях.

— Да, — ответил он. — У тел твоих родителей так же… и это не может быть совпадением.

Я сжала кулаки.

— Что это означает?

— Не знаю, но ясно, что фейри выбирает мификов, — он заблокировал экран телефона. — Что хочешь делать?

Я знала, что хотела делать: найти этого фейри и вырвать его сердце, чтобы он больше никого не убил.

Я медленно выдохнула, вытащила нож и нажала на кнопку. Зак смотрел, как четыре дюйма черной стали выскочили, насторожившись.

— Это все, что у меня есть, — горло сдавило, мой голос стал хриплым. — И этого мало. Я знаю это. Я пришла сюда не для охоты на фейри-хищника. Я пришла узнать о своих родителях.

Зак без слов наблюдал за мной, но мне не нужны были его слова. Его голос уже звенел в моей голове, спрашивал, хотела ли я жить маленькой жизнью с маленькими победами. Как бессильная ведьма, я не могла охотиться на хищника-фейри. Я смогла помочь убить Дюллахана, но мне повезло, это не повторится снова.

— И, — завершила я, каждое слово вызывало боль, — вопрос в том, что ты хочешь сделать?

Он был с силой, не я. Он мог действовать и победить врагов.

— Хм, — он долго разглядывал меня. — Я думал, ты бросишься в бой бесстрашно, как обычно.

Я нахмурилась.

— Я не безумная. Я знаю, что мой нож не может решить все проблемы.

— Но ты все равно пытаешься зарезать всех на своем пути.

— Если бы у меня был нож больше, я использовала бы его.

Он склонился, его лицо стало ближе, наши плечи соприкасались.

— Так почему тебе не взять нож больше? Магические клинки работают лучше на магических существах.

Я нажала на кнопку, клинок скрылся.

— Но какой ценой? Что ты отдал за новый теневой меч, Зак?

Он смотрел мне в глаза, встал и потянулся, мышцы на руках проступили.

— Лаллакай тут, и редкие фейри осмелятся нас беспокоить — если неподалеку нет драконов крупнее, — он взглянул на небо, пушистые белые облака усеивали синеву. — Аэромаг умер в трех километрах на северо-восток отсюда. Мы можем успеть проверить место дотемна.

Я не сдвинулась с бревна.

— Почему?

— Что, почему?

— Почему ты хочешь это сделать? Это моя месть, не твоя.

Он сжал правую ладонь, шрамы на предплечье натянулись.

— Тот фейри будет убивать, если его не остановить, а мне не нравится, когда невинные люди умирают.

— Это не звучит как то, что должен сказать известный плут. Я думала, ты убил так много людей, что уже не знаешь количества.

— Так и есть.

— Что ты хочешь из этого? — я встала, шагнула агрессивно близко. — Потому что, если ты помогаешь ради меня, знай, что это не изменит ничего между нами.

Он фыркнул.

— И я не безумен.

— Так почему?

— Мне так хочется.

— Чушь, — заявила я. — Скажи, почему.

Уголок его рта приподнялся от моего пылкого взгляда.

— Ты хочешь пойти или нет?

Я оскалилась.

Щедрое предложение, Кристальный друид, — Рикр вылетел из леса как бледный призрак, опустился снова на мое плечо. — Но не будем о твоем милосердии, мы уже тут слишком долго. Давно пора уйти из Врат Ада.

Я покачала головой.

— Я хочу вернуться в дом моих родителей. Я не попала в дом.

Мы можем вернуться в другой день и неспешно осмотреть. Нам нужно отступить сейчас.

— Да? Зак сказал, что тут не должно быть фейри, готовых рискнуть разозлить Лаллакай.

Он недооценивает мощь фейри в этих землях. Идти дальше опасно и бессмысленно. Ты нашла место жизни и смерти родителей. Давай вернемся, целыми и торжествующими.

Я прикусила щеку изнутри.

— Что насчет фейри, который убил их?

Белая сойка прыгала на моем плече, обдумывая ответ.

Голубка, на северо-востоке перекрестки, важные. Там живет сила, собираются сильные существа. Мы не должны идти ближе.

Перекрестки?

Я потрясенно посмотрела на Рикра. Мы бродили по Вратам Ада почти весь день, и только теперь он раскрыл, что знает этот район? Только сейчас он сказал, что знал о перекрестке тут?

Гнев вспыхнул во мне, я тряхнула плечом, заставляя его взлететь. Он опустился на ветку неподалеку. Я хмуро смотрела на него, злая и обиженная, ведь, хотя я сказала ему, как важно было доверие между нами, он продолжал быть скрытным.

Я отвернулась от него.

— Аэромаг умер недалеко. Давай проверим, Зак.

Взгляд Рикра давил на мою спину, но он промолчал.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Три километра подъема на ровной тропе обычно заняло бы меньше получаса. Три километра подъема по не сохранившейся тропе в горах на высоте, выросшей на триста метров, заняли почти два часа.

Тяжело дыша, я сделала из бутылки несколько глотков прохладной жидкости, радуясь, что мне хватило ума взять немного основных вещей для скалолазания перед тем, как покинуть приют утром. В паре ярдов впереди Зак прижимал ладонь к камню, разминая ноги. Не я одна тяжело дышала.

Местность тут была более неровной, чем место, где мои родители умерли, больше каменных выступов и неровных булыжников, чем леса. Мы были почти у вершины горы, и воздух вечером был прохладным. Я посмотрела на небо, оценила угол солнца за облаками. Оно сядет после девяти вечера, но до машины идти четыре-пять часов. Если мы тут задержимся, мы не сможем вернуться дотемна.

Я сделала еще глоток воды, а потом прицепила бутылку к поясу джинсов.

— Это оно, да?

— Ага, — Зак опустил ногу, размял плечи. — Я больше не хочу лазать по горам.

И я не хотела.

— Скучаешь по Тиллиагу, да?

Зак хмыкнул.

— Где он?

— Занимается делами лошади-фейри. Я не спрашивал.

Я нахмурилась.

— Он отплатил долг перед тобой?

— Еще нет, но наше соглашение было не о последовательных днях службы. Просто девяносто девять дней. Он показывается, когда я его зову.

Интересно. Я не думала о соглашении с фейри так.

Словно от моих мыслей о соглашениях с фейри, белая сойка спикировала и опустилась на камень слева от меня. Бледно-голубые глаза Рикра смотрели на сцену, но он ничего не сказал о непримечательном участке горы. Он мало говорил, ведь я решила игнорировать его предупреждения о путешествии близко к перекресткам.

Я не видела других фейри из нашей группы. Варги забрели вперед, они не уставали, пересекали мили, и Лаллакай описывала широкие круги, порой я замечала ее на потоках воздуха, потом она пропадала из виду. Как и в прошлом месте, тут не было фейри, и кроме щебета пары птиц вдали, я не заметила признаков дикой жизни.

Кусая щеку изнутри, я сосредоточилась на пейзаже. Участки открытого камня поднимались слева от меня, а справа земля спускалась к густой роще красной ольхи, ее было легко опознать по потрепанной пепельно-серой коре.

Фотографии тела аэромага были в зоне с деревьями, и я повернулась к небольшой роще. Деревья были в сто футов высотой, их максимальный размер, если я правильно помнила, и меня удивило, что они росли на такой высоте. Они обычно росли во влажных зонах, а не на сухом склоне, продуваемом ветрами.

Шаги захрустели за мной, Зак шел следом. Я пошла в одну сторону, он — в другую. Мы обошли рощу деревьев, встретились на другой стороне, а потом оба пошли между стволов. Я огибала деревья, опавшие листья шуршали под ногами, не зная, что я искала.

— Сейбер.

От тихого зова Зака я поспешила к нему. Он сидел на корточках посреди рощи, где восьмифутовый участок был без деревьев и листьев. Я села на корточки рядом с ним, глядя на землю. Шесть ростков толщиной с мой мизинец, покрытые дюжиной здоровых зеленых листьев, росли идеальным маленьким кругом.

— Круг, — пробормотала я.

— Фейри любят круги в своей магии, — тихо сказал Зак. — Они представляют продолжение, сдерживание и иногда проникновение.

Я взглянула на круглые татуировки на его предплечье.

— Проникновение?

— Двери. Обычно в их измерение, — он склонился над ростками. — Не думаю, что тут этот случай.

— Тогда что это?

— Не знаю, но, наверное, тут умер аэромаг. Он был жертвой для растений? Это может объяснять, почему нацелились на мификов. Убийца хотел более сильные жертвы, чем обычных людей.

Высоко над головой шуршали листья ольхи, но ветер не задевал нас у земли.

— Почему аэромаг пришел сюда? — спросила я, понизив голос до шепота, хотя не нужно было оставаться тихими. — Или его сюда принесли?

— Или его сюда гнали?

Я гляделась, стволы росли тесно.

— Убийца маленький? Древесный дракон тут не уместился бы.

— Меньший дракон, — исправил Зак. — Настоящие драконы куда больше.

— Что делает «настоящего» дракона реальнее древесного?

— Узнаешь, если встретишь такого.

Я сосредоточилась, убрала опавшие листья, чтобы открыть землю, гадая, были ли тут улики, указывающие на фейри-убийцу. Еще порыв ветра пошевелил деревья, их стволы стонали. Ростки будто дрожали в ответ.

— Что теперь? — спросила я.

— Ольха живет недостаточно долго, чтобы принять дриад, и я не замечал других фейри рядом, чтобы спросить у них, — его глаза стали стеклянными, он смотрел за пределы обычного пейзажа. — Необычно, если подумать.

Он не двигался, будто слушал, а потом осторожно поднялся. Не глядя в мою сторону, он махнул ладонью.

Слушаясь его жеста, я встала. Мурашки покрыли мои голые руки, деревья шуршали и стонали от ветра, но я не могла ощутить ветер.

Тихая, но мощная энергия горы менялась, в ней появилась темная злоба.

Сейбер.

Голос Рикра тихо проник в мой разум, тихий шепот, он пытался позвать меня, не привлечь внимания существа. Я полезла в карман за ножом.

Сейбер, уходи.

От его тревожного шепота я прищурилась, посмотрела на измерение фейри. Туман поднялся вокруг нас, и пепельная кора ольхи стала черной с красными пятнами, где кора была повреждена. Листья сияло серебром.

Когда я смотрела на эфемерное измерение, деревья обычно были полупрозрачными.

Эти остались плотными.

Зак сжал мои пальцы, и я поежилась, холодная энергия потекла из меня от его руки. Она исходила от него, подавляла растущую злобу в роще.

Он потянул меня к стене деревьев. Он повернулся, прошел между стволами. Я скользила за ним. Деревья были так близко раньше? Я не помнила, чтобы приходилось протискиваться между ними.

Мы шли зигзагом по роще, листья шуршали все громче. Во мне росла тревога, я спешила за Заком, прямо за ним. Он протиснулся меж двух стволов, его футболка зацепилась за кору. Золотой свет солнца манил в паре ярдов впереди, бледная тень двигалась там, белый койот расхаживал за деревьями.

Зак замер.

Я прильнула к его спине, посмотрела поверх его плеча. Серая кора образовала почти плотную стену стволов и веток перед нами. Бреши были слишком узкими для нас. Придется поискать другой путь.

Я повернулась и нашла непреодолимый барьер из деревьев. За нами не было пути. Наш путь в роще пропал.

Деревья склонились. Листья шептались, стволы стонали, и я прижалась к Заку. Брешь, в которой мы стояли, сужалась. Кора цеплялась за мою одежду, я подвинулась.

— Зак, — прошептала я.

Он вытянул правую руку.

— Готовься.

— К чему?

Черная руна потекла по его ладони, чернильные линии потянулись, обвивая его руку.

— К злым деревьям.

Тени полились из его ладони, и эбонитовый меч появился в его хватке. Он поднял изогнутый меч, опустил его на ветки, заполняющие брешь перед нами. Клинок фейри рассекал живое дерево, словно это была глиняная скульптура.

Гнев кипел в земле, беззвучный рев желания убить наполнил рощу.

Зак прыгнул в брешь, размахивая мечом, и я поспешила за ним. Деревья дрожали, ветки раскачивались, корни тряслись под каменистой почвой. Я видела их движение — стволы смыкались вокруг нас, словно солдаты высотой в сто футов, окружившие врага.

Зак сверкнул мечом, ударил по стволу. Дерево накренилось, ударило по соседям, но роща была такой густой, что дерево не упало. Срубленные деревья не откроют нам проход.

Кора толкала меня в спину, толкала к Заку. Я охнула, давление усилилось, сдавливая нас. Ведущая рука Зака была придавлена. Он не мог резать деревья.

Пурпурный свет вспыхнул на его левом предплечье, сияя из одной из его татуировок. Он потянулся вверх мерцающим куполом, закрывая нас, а потом взорвался наружу. Стволы трещали, щепки летели от силы, разбивающей все.

Сжав мою руку, Зак побежал в новую брешь в нашей древесной тюрьме. Деревья взревели, звук листьев, коры, веток и дерева гремел в моей голове. Мы вырвались из рощи на свет солнца.

И деревья тянулись к нам, ветки задевали наши спины.

Рикр прыгнул к роще. Его зубы сломали ветку, которая тянулась к моей ноге. Лед побежал по дереву, взорвался звездой из сияющих кристаллов в двадцать футов высотой. Ольха, попавшая под удар ледяных осколков, застонала.

Мы отбежали на тридцать футов от рощи, и Зак остановился. Быстро дыша, я повернулась и посмотрела на рощу. Кроны деревьев яростно раскачивались, словно огромный зверь жестоко тряс стволы — но деревья сами были монстрами.

Рикр подошел к нам, направив уши в сторону рощи.

Я не рад, что угадал с оценкой, голубка, но тут ничего не найти, кроме опасности и…

С жуткой дрожью и треском каменистая земля вокруг нас раскрылась. Толстые спутанные корни деревьев вырвались из земли, как щупальца, и их острые концы целились в мишень.

Хруст.

Звук ударил меня — треск костей и бульканье рвущейся плоти. А потом ударил снова и снова, второй, третий и четвертый корни рвали живое тело.

Тело Рикра.

Белый койот дернулся, корни пробили его один за другим. Красная кровь потекла на его шерсть. Корни ударили со всех сторон — левый бок, правое плечо, живот. И четвертый вырвался из земли перед ним, пробил его грудь по центру, разбивая ребра и органы, вырвался из его спины левее позвоночника.

Я смотрела на кровавое тело моего фамильяра на жуткий удар сердца, а потом зазвенел мой крик ужаса.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Пока я кричала, больше корней вырвались из земли и устремились к моей груди.

Вспыхнул янтарный свет. Сияющая линия магии обвила мою талию и оттянула меня назад. Корни пронзили пространство, где я до этого была.

Я врезалась в Зака, его рука обвила мой живот, он отступал, держа в другой руке черный меч.

Сила шипела в воздухе.

Черная орлица с размахом крыльев в двенадцать футов спикировала с неба. Лаллакай пронеслась над ольховой рощей, и тьма полилась из ее крыльев, как тяжелый черный туман. Она окутала деревья, и они задрожали в темном зловещем облаке. Силуэты их дрожащих листьев застыли. Стон разгневанной рощи утих, и желание убивать, портящее землю, рассеялось.

Она приземлилась, и, когда она сложила крылья, облако тьмы растаяло. Деревья оставались неподвижными, корни, которые атаковали нас, застыли кривыми карикатурами, включая те, что пробили Рикра.

Я вырвалась из хватки Зака и подбежала к койоту. Я упала на колени рядом с ним. Его невидящие глаза затуманились, побелели.

— Рикр? — прошептала я, мои ладони дрожали, я нежно коснулась его носа. Дыхание из носа или рта не вырывалось. — Рикр?

Зак появился рядом со мной, все еще сжимал эбонитовый меч. Он прижал темный клинок к ближайшему корню и рассек его. Я поддерживала Рикра, Зак резал корни, и когда деревянные копья уже не держали его, я мягко опустила его на землю.

— Рикр? — снова попыталась я. Он уже переживал раз ужасные раны. Баллигор чуть не перекусил его, но раны от зубов и сломанные кости пугали меньше, чем копье, пробившее грудь.

— Несчастный конец, — Лаллакай приняла облик человека, и ее босые ноги были тихими на каменистой земле, она остановилась рядом с Заком, посмотрела на безжизненного фейри. — Довольно жалкий, но все же несчастный.

— Лаллакай, — гневно рявкнул Зак.

Мое горе кристаллизировалось в твердый пульсирующий гнев.

Я вскочила на ноги. Ладонь сунулась в карман. Я смутно помнила, как говорила Заку, что знала, что мой нож был бесполезен против фейри. Но мне было все равно.

Каждая частичка меня хотела убить эту тварь за то, что она унижала Рикра.

Каждый кусочек моего сердца хотел ее смерти за то, что она оскорбляла его.

И каждая йота магии в моем теле будет направлена на это.

Мой нож был в моей руке, и энергия горы кричала со мной, когда я бросилась на Лаллакай.

Зак обвил рукой мою талию. Он оттащил меня, я закричала еще яростнее. Я повернулась в его хватке, направила нож к его горлу, остановила его за миг до встречи с кожей.

— Отпусти меня, — зашипела я.

— Сейбер… — его зеленые глаза были огромными, но не от страха, а от потрясения. — Ты только что овладела целым склоном горы.

Я не понимала, и мне было все равно.

— Отпусти меня.

Он ослабил хватку, а потом его внимание переключилось на что-то за мной, и шок пробежал по его лицу.

Волна холода ударила меня по спине, двигаясь в стороны.

Я оттолкнулась от Зака и развернулась.

Тело Рикра лежало на боку, где я оставила его, и кольцо инея росло вокруг него. Его глаза сияли синевой, и странные метки вспыхнули над и под его левым глазом. Завитки потянулись по его лицу и шее, по плечу, левой передней лапе.

Узор вспыхнул, мерцая голубой силой, и температура упала. Иней покрыл корни, торчащие из его тела, а потом превратился в корку льда. Лед блестел крошкой в воздухе. Голубая сила мерцала на его шерсти.

Линии потянулась по белому льду на корнях, а потом лед рассыпался пылью, корни — с ним. Свет плясал на его ранах, словно из них вытекал холодный синий огонь.

Он двигался.

Он медленно перевернулся на живот, встал на четыре лапы, широко расставив их. Его глаза сияли, не видя, магия мерцала на нем.

Он уже не напоминал койота. Его облик все еще был собачьим, но теперь выглядел как белый волк, скрещенный с длинноногой гончей — и больше обоих. Короткие острые рога, мерцающие, как золото, поднимались на его лбу между пушистых ушей.

Синие метки на его левой стороне тускнели, как и магия, текущая из его ран. Где сияла магия, шерсть закрывала его раны. Даже кровь пропадала.

Последним угасло зловещее сияние в его глазах. Магия рассеялась, и вернулись его голубые глаза без зрачков.

Волкодав тряхнул ушами, а потом встряхнулся всем телом, как мокрая собака после купания.

Я вдохнула, воздух наполнил мои отчаянные легкие, и я поняла, что не дышала с тех пор, как повернулась и увидела магию на его теле. Прошло не больше двадцати секунд, но ощущалось как вечность.

— Рикр? — прохрипела я.

Он повернулся ко мне, короткие рога сияли в свете солнца.

Боялась, что я погиб, голубка? — спросил он с долей удивления. — Я тронут твоей тревогой, но я уже предупреждал…

Его бледные глаза посмотрели на Лаллакай, его голос стал острым, как осколки льда.

Меня очень сложно убить.

* * *

Женщина за столом в отеле улыбалась мне, выжидая.

— У вас всего одна комната? — повторила я, стараясь не сорваться. — Почему весь город занят?

— Завтра соревнования по маунтинбайку, — она виновато пожала плечами. — Кто-то отменил бронь двадцать минут назад, только поэтому у нас есть место.

Я потерла ладонью лицо.

— Что это за комната?

— Одна двуспальная кровать с милым видом на горы.

— Можно дополнительную кровать?

— Все заняты.

Стиснув зубы, я оглянулась. Пикап Зака стоял перед входом, ждал меня. Это был четвертый отель, который мы проверяли, и одна комната была лучше никакой.

— Я беру, — сказала я, вытащив кошелек и вручив свою кредитку. Она ввела мою информацию, выдала мне пару ключ-карт для двери и чек.

— Выселение в одиннадцать завтра, — вежливо сказала она. — Приятного пребывания в Хоуп.

Я вышла наружу. Открыв пассажирскую дверцу, я забралась в машину.

— У них была одна комната, — сказала я Заку, плюхнувшись на сидение. — Я ее купила, но она не идеальна.

Зак стал отъезжать.

— Как «не идеальна»?

— Одна кровать.

Я ожидала, что он ухмыльнется, дразня, но он просто скривился. Мы оба устали.

Парковка была забита, и Заку пришлось объехать здание в поисках места. Я повернулась, чтобы забрать вещи с заднего сидения, и ощутила тихое облегчение, увидев Рикра живым и невредимым. Он сменил величавый облик волкодава на довольно маленького хорька, и, пока я тянулась за свитером, он прыгнул мне на руку и забрался на мое плечо.

Забрав свитер, пустую бутылку воды и хорька, я выпрыгнула из пикапа и захлопнула дверцу. Зак ждал меня с черным рюкзаком на плече. У него была сменная одежда, а я не подумала взять ее в это маленькое приключение.

Он пошел к отелю, его варги устремились в другую сторону, невидимые для людей, отправились проверять город. Хоуп находился у начала каньона Фрейзер, достаточно далеко от глуши, чтобы за нами не последовали упрямые фейри, жаждущие съесть друидов, но не стоило расслабляться.

Видимо, и Лаллакай занималась этим. Черную орлицу невозможно было увидеть в темноте, и я нее замечала ее с тех пор, как вернулась в машину и поехала от Врат Ада.

Наша комната была на первом этаже, и я пошла первой, следила за номерами на дверях до 122. Взмахом ключ-карты я открыла дверь и ткнула локтем включатель света.

Довольно просторная спальня манила справа, слева был туалет. Почти всю комнату занимала кровать королевских размеров, напротив был небольшой телевизор с плоским экраном на столе. Неудобного вида кресло стояло у окна. Даже если бы отель мог дать раскладушку, она не уместилась бы.

Может, мне стоило поспать в пикапе.

Зак разулся.

— Хочешь пойти в душ первой?

— Нет, можешь идти.

Он пошел в ванную, не проверяя остальную комнату. Дверь за ним закрылась, и я прошла к кровати и села на краю. Рикр спрыгнул с моего плеча и прошел по одеялу, усы подрагивали.

Как только душ зашумел за стеной, я повернулась к нему.

— Начинай говорить, Рикр, — приказала я.

Он оглянулся на меня.

На какую тему будет разговор?

— Не играй в глупого. Ты обещал все объяснить, и это лучший шанс на разговор наедине, — я махнула в сторону ванной. — Так что объясняй.

Он повернулся ко мне и сел, навострив ушки.

— Погоди, — я поджала губы. — Сначала измени облик. Я хочу делать это лицом к лицу — с твоим настоящим лицом, а не лицом хорька с мелкими глазками.

Он возмущенно отклонился.

Мое что?

Хоть он был в облике зверя во всех наших разговорах, это было другим. Я хотела видеть его эмоции, смотреть на его рот, пока он говорил.

Я скрестила руки.

— Нет времени на споры, Рикр. Сделай это.

И все же было бы плохой идеей для меня…

— Рикр.

Он выгнул спину от моего тона, потом расслабился. Он спрыгнул с кровати, и ослепительный голубой свет вырвался из него. По мне ударил ледяной воздух, температура понизилась. Я прищурилась, пытаясь вернуть зрение, но все стало белым.

Вообще-то… все было белым.

Толстый слой инея покрывал все поверхности в комнате. Кристаллы льда искрились на столе и экране телевизора. Изящные сосульки свисали с люстры на потолке. Корка замерзшего снега покрыла одеяло и кресло… и меня.

Мое дыхание вылетело паром, я смотрела на существо, которое приносило с собой зиму, когда появлялось.

Истинный облик Рикра напоминал человека, но от каждой его молекулы исходила аура иного мира. Дело было не в невозможной красоте, усиленной его точеными скулами, узким носом и изящным ртом. Не в его гладкой бледной коже, безупречной, как мраморная статуя. Не в белых волосах, бесцветных настолько, что они отливали голубым, как снег в тени, ниспадающих до его поясницы, собранных внизу золотым шнурком.

Нет, дело было в изящных золотых рогах, поднимающихся над его головой и раскрывающих его природу. Дело было в невозможном сиянии его бледно-бирюзовых глаз, обрамленных белыми ресницами. Дело было в полоске отметок, которая тянулась от его левого виска по челюсти и продолжалась на горле и шее, пропадая под воротником белой накидки, тяжелая ткань мерцала, словно тоже покрытая инеем.

Эти метки были идентичными тем, что сияли на его левом боку, когда он заживлял свои раны или оживал. Я не была уверена.

Мой взгляд опустился, его открытая накидка давала увидеть одеяние из черной и белой ткани с золотыми акцентами и вышивкой. Я посмотрела на его незнакомое лицо, с этим фейри я была семь лет.

Его глаза без зрачков ярко сияли, как у всех фейри, и изящные метки, тянущиеся от виска, отливали синевой. Черный металлический головной убор закрывал его лоб, агрессивные линии подражали короне и подчеркивали углы его лица.

Я выдохнула, вызвав облачко пара, а потом огляделась в побелевшей комнате отеля.

— Я предупреждал, — негромко сказал он.

Я поежилась от звука его голоса в ушах вместо головы, или, может, я дрожала от сильного холода в воздухе.

— Было необходимо замораживать комнату?

— Неприятный побочный эффект, голубка, — его губы изогнулись в улыбке, которая была сдержанной и хитрой — идеально подходящей тону, который я слышала каждый день годами. — Этот облик требует выпустить довольно много сил. Это позволяет другим фейри уловить мое присутствие.

Я посмотрела на его лицо — он был под два метра ростом, и хоть его красота была бесполой, она была и мужественной. Поджав губы, я протянула руку, помедлила, а потом ткнула его в живот. Его живот был твердым, с накачанными мышцами под одеянием.

— Думаешь, я призрак? — с изумлением спросил он.

— Просто проверила, — буркнула я и отклонилась. — Теперь начинай говорить.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

— Сначала, — добавила я, — объясни, как ты все еще жив. Я думала, ты погиб.

— Меня сложно убить, — дразнящая улыбка задержалась на его губах. — Это моя магия и причина, по которой я пережил множество атак, которые должны были меня убить.

— Ты — какой-то фейри-изгой?

Его улыбка стала шире, показывала белые зубы.

— Меня ненавидят многие из моего вида, и в прошлом целые дворы клялись, что уничтожат меня любым образом.

— Почему ты так этим гордишься?

— А тебе это не льстило бы? Их ненависть — показатель моих достижений.

Качая головой, я закинула ноги на низкое изножье кровати. Тающий иней остужал мои пятки.

— Кто ты? Что ты такое?

— Сейчас я — Рикр, и эта личность определяла меня… — он задумался, притихнув, — может, тысячу лет, как посчитали бы люди.

У меня во рту пересохло.

— Сколько тебе лет?

— Это несущественный вопрос, голубка. Я без возраста.

Без возраста… то есть бессмертный. Я массировала виски, чтобы успокоить панику, собирающуюся в затылке. Бессмертный фейри. Говорить с тем, кто был живым и ходил по миру, как минимум, со Средних веков, было жутко, но я сомневалась и в своей оценке его силы. Я смутно понимала, что только самые сильные фейри были бессмертными — так называемые, лорды фейри.

Это объясняло, почему Лаллакай звала Рикра Лордом Зимы.

Он тряхнул широкими рукавами.

— Прошлый я забыт всеми, кроме моих самых верных врагов, и было бы безопаснее для нас, если бы я остался спящей тенью в коллективной памяти моего вида. Потому я выбрал этот обман.

— Ты обещал рассказать мне.

— И расскажу, но моя история — долгий несчастный рассказ. Наше время ограничено, так что позволь поведать вкратце. Когда-то я считал себя неприступным, но, как часто бывает у наглецов, я потерял все, что верил, что всегда будет моим. Я был слабым, на меня охотились, меня ненавидели. И, как мило описала Леди Тени, я был сломан.

Он говорил о своем падении мягко и просто, но это не удивляло. У него было много времени, чтобы принять это.

— В этом уменьшенном состоянии я уязвим, — он развел руками, его накидка раскрылась. — Если бы я был слабым существом, меня не заметили бы. Если бы я был п-настоящему сильным, мне не бросали бы вызов. Вместо этого я не такой, и любое существо сильнее будет радо поглотить мою силу.

— Так ты прячешься ото всех фейри, не только от старых врагов, — горячий гнев кипел во мне. — Почему ты не сказал мне? Я сохранила бы твой секрет.

— Возможно, — он посмотрел мне в глаза древними холодными глазами. — Но я ревностно защищал свое выживание годами, какие тебе не осознать. Я не видел смысла рисковать этим ради друида, которого знал лишь мгновение.

Я отклонилась, не зная, что чувствовать. С одной стороны, в его логике был смысл. С другой, я ощущала себя отверженной, не важной для его бессмертной жизни, как муравей, ползущий по тропе, по которой он шел.

— Но, — медленно сказала я, мысли кипели, — ты рискнул. Ты раскрыл себя Лаллакай, чтобы защитить меня. Почему?

Он убрал ладони в рукава накидки.

— Семь лет назад я прятался в лесах горы куда ближе к людям, чем должен был, когда я ощутил неожиданное: сильный зов энергии друида. Чем ближе я был, чем сильнее становились волны гнева, сожаления, горечи и ненависти, и все смягчали яркие нити облегчения и надежды.

Это был мой первый день вне тюрьмы, и я была разбита — радовалась, что вырвалась из бетонной коробки, которая держала меня три года, но трещала по швам от силы ярости и горя из-за всего, что я потеряла за эти годы.

— Наконец, я нашел источник: темноволосую девушку, стоящую на тропах в лесу как королева, обозревающая свое новое королевство.

— Не помню, чтобы я вела себя как королева, — буркнула я.

— Инстинкт друида, голубка, — он изогнул губы. — Твой вид очень территориальный.

Я скривилась.

— В тот день я не ожидал нашего необычного альянса. Я сказал тебе, что мне было выгодно питаться твоей силой друида. Признаюсь, я принизил свою выгоду. Семь лет назад мне было бы тяжело принять этот облик. Через тебя я восстановил нити того, кем когда-то был. Я снова отыскал силу.

Мое горло сжалось, я смотрела на его красивое нечеловеческое лицо.

— И, — мягко сказал он, — когда Ночная Орлица угрожала твоей жизни, я не мог тебя бросить. Это было бы неблагодарным поступком.

— Но я не знала, что помогала тебе вернуть твои силы. Я не знала, что у тебя была сила. Я бы не увидела в этом предательства.

— Я увидел бы, — он отошел, накидка тускло мерцала. — Я не великодушное создание, голубка. Меня мало волнуют жизни людей, ведьм и даже друидов. Если бы наша первая встреча прошла иначе, я бы поглотил тебя.

Я моргнула от его признания, где не было извинений.

— Но я и не лишен сострадания или честности. Ты была моей союзницей эти семь лет, и я буду твоим союзником взамен, даже если это означает риск и раны.

Даже если он подвергал опасности свое существование без возраста ради человека, который быстро пропадет для него.

Воздух покинул мои легкие с дрожью.

— Блин, — сказала она хрипло, пока терла ладонями лицо. — На тебя тяжело злиться, Рикр.

— Да?

— Ты врал мне семь лет.

— Да. Я гадкий?

— Нет, ты… — я посмотрела на его лицо. Я недовольно скривила губы. — О, молчи.

— Но ты попросила меня говорить.

Я застонала.

— Как бессмертный лорд фейри может быть похожим на ребенка?

— Ребенка? Я величественный в высшей степени. Будто император, пожалуй. Я бы даже сказал, что я исключительно внушительный.

Со стоном я плюхнулась на бок у края кровати. Рикр склонился надо мной, его длинные волосы соскользнули с его плеча, каждая прядь сияла, как нити серебра.

— Странно для меня, — отметил он, — ощущать в тебе запас силы, когда я так долго поглощал его. Ты все еще хочешь, чтобы я поглотил силу и довел тебя до состояния почти человека?

— Разве ты не этого хочешь? Продолжить питаться мной?

Его густые ресницы чуть опустились на его сияющие глаза.

— Твоя растущая сила интригует меня. Я мог бы извлечь из нее выгоду иными путями, если бы ты стала моей супругой.

Мне было не по себе от того, что он навис надо мной, и я села, свесила ноги с кровати, повернувшись лицом к нему.

— Какими иными путями?

— Путями друидов, голубка. Как я и сказал, наша связь будет взаимным усилением.

Я прикусила губу.

— Думаешь, мне стоит стать настоящим друидом?

— Если ты этого хочешь. Теперь ты ощущаешь, как в тебе растет сила, как ты можешь отдать ее по своей воле?

— Я не ощущаю разницы, — я пожала плечами. — Сила друида не такая и полезная. Острые клинки куда проще. Кстати… — я приподняла брови. — Что за новый меч у Зака?

— Подарок от его госпожи, и опасный. Не вся магия фейри подходит для человеческого тела, даже если друид опытный, — он поднял ладонь, повернув ее, синий свет кружил над его пальцами, от него исходил холод. — Дар, который я тебе дал бы, больше подходил бы неопытному друиду, но все еще был бы опасным.

Мои глаза расширились.

— Дар для меня? Ты про руну фейри?

— Про то, когда ты примешь мое предложение и станешь моей супругой.

— Ты пытаешься меня подкупить?

— Я преуспел?

Я встала с кровати, нечаянно оказалась в дюймах от фейри. Я посмотрела на его безупречное лицо.

— Как насчет дать мне твой дар сейчас? Как стимул.

Его губы изогнулись, он сомкнул пальцы, потушив синее сияние.

— Сначала тебе нужен хотя бы небольшой контроль над твоей силой друида.

Я нахмурилась.

— Предпочтителен наставник-друид, — добавил он, — но, если хочешь, я могу тебя обучить.

— Ты можешь?

— А кто, думаешь, научил твоих предков, как сплетать силу с великими энергиями земли? Нет мастера-друида, который был бы лучше моего вида и меня, — он склонился, и я смотрела в его глаза без зрачков. — Мы можем растить нашу силу вместе, Сейбер. Тебе не нужно быть бессильной, и тебе не нужно бояться каждого монстра, который жаждет твоей сущности.

Мое сердце колотилось.

— Или… — его ладонь задела мое горло, легла на мою шею сзади. — Мне поглотить твою силу и весь этот яркий потенциал сейчас же?

Холод пробежал по мне от его прикосновения. Моя голова кружилась от сомнений.

— Или, — тихий хриплый голос Зака зазвучал рядом со мной, — ты можешь убрать с нее руку, Лорд Зимы.

Другая ладонь, поразительно теплая, сжала мою руку. Зак стоял рядом со мной, его волосы были мокрыми от душа. Он был только в джинсах. Его правая ладонь была приподнята в готовности, черная руна меча пятнала его кожу, он был готов вызвать оружие.

Рикр холодно посмотрел на Зака.

— Твой вклад не требуется, друид.

Я отдернулась от их рук, шагнула вдоль кровати.

— Не лезь в мои дела, Зак.

Он не перестал выглядеть вызывающе.

— Не принимай его предложение, пока не поймешь его, Сейбер. Ты была друидом неделю. Ты не знаешь, что он на самом деле хочет от тебя.

— Я знаю, чего он хочет, — прорычала я, вспылив. — Я не понимаю тебя. Помогаешь мне без причины, следуешь за мной, защищаешь меня, просишь за меня у Морриса. Чего ты хочешь, Зак?

Он молчал, но что-то в его зеленых глазах оттолкнуло меня на шаг.

Губы Рикра изогнулись в слабой улыбке, голубой свет окутал его. Температура снова понизилась, его облик стал меньшее, и с потоком прохладного воздуха он раскрыл крылья. Белая сойка полетела к стене.

— Куда ты? — крикнула я ему вслед.

Он пролетел сквозь стену, и я услышала его ответ в голове:

Твоя комнатка уже переполнена, без моего присутствия, — через миг его голос, более далекий, долетел до меня. — Если ты не хочешь, чтобы я вернулся и сторожил твою честь ночью.

Если он услышал мой ответ с ругательствами, он не отозвался.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Я стояла в душевой кабинке, горячая вода стекала по мне, но приятный пар не мог успокоить бурю тревог в моей голове.

История Рикра пробивалась на передний план в моих мыслях. Он скрывался веками, но рискнул, чтобы спасти меня. Деревья, напавшие на нас сегодня, сначала атаковали его, хотя мы втроем были в зоне поражения. Будь он другим фейри, который не мог бы восстановиться после ужасных ран, он бы умер.

И это было бы моей виной.

Я взяла его сюда. Я не слушала его предупреждения об опасностях Врат Ада и намеренно пошла против его совета не двигаться дальше. Результат? Мы втроем чуть не умерли от атаки деревьев.

Я подставила лицо под воду. Рикр и Зак хотели, чтобы я приняла силу друида. Рикр, потому что, чем сильнее я была, тем меньшем бременем я была. Мы могли расти вместе, как он и сказал. А Зак… я не знала, почему он так хотел, чтобы я стала настоящим друидом, и он не делился своими мыслями.

И все же они оба рисковали. А я, без силы и оружия, вела их от одной опасности к другой, не принимая ответственность за нашу безопасность. Я хотела знать о своих родителях. Хотела увидеть наш старый дом. Я хотела расследовать ихсмерти.

Я, я, я. Мои желания, пока они рисковали жизнями, чтобы защитить меня.

Я была самой себе противна.

Повернувшись, я подставила спину воде. Рикр держался со мной по убедительным причинам, но Зак — нет. Я не понимала, почему он был тут. Моррис сказал ему, где найти меня, когда я покинула участок вчера, но какое Заку дело, куда я ушла? Почему он отвез меня домой, спал в своем пикапе или поехал со мной в это опасное путешествие? Муки совести не объясняли такой уровень вмешательства в мою жизнь.

Я выключила душ и вышла. Я укуталась в белое полотенце, посмотрела на серую сложенную ткань на тумбочке. Это была футболка. Футболка Зака. Когда я шла в ванную, чтобы принять душ, он вытащил ее из рюкзака и бросил в меня.

Я поймала ее на автомате и посмотрела на него без эмоций.

— У тебя нет сменной одежды, — сказал он нейтрально. — Или хочешь спать голой?

Было заманчиво вытащить нож и проверить, ослабело ли мое нежелание убить его.

Рыча под нос, я вытерлась, бросила полотенце на пол и взяла футболку. Я встряхнула ее и уловила запах хвои. Я нахмурилась сильнее, натянула ее через голову и просунула руки в рукава. Край футболки свисал ниже моей попы.

Я надела трусы, потому что не собралась выходить отсюда без нижнего белья, а потом скрутила влажные волосы в пучок на макушке. У меня не было и расчески.

Белый халат висел на двери. Он был тонким, колючим, но я надела его. Завязав пояс, я вышла из ванной.

Зак отдыхал на дальней стороне кровати, читал что-то в телефоне. Он надел футболку, но она задралась на его торсе, когда он лег, и было видно черную резинку его трусов и пару дюймов подтянутой кожи. Он выглядел мято, уютно и уставшим.

Я прошла к кровати. Он взглянул на меня, настороженно хмурясь.

— Завтра, — я кашлянула. — Я хочу посетить старый дом родителей. А потом… уехать домой.

— А фейри, который их убил?

— Я недостаточно сильна, чтобы убить такого фейри. Когда буду, я отыщу его.

— А если я хочу поохотиться на него?

— Тогда ты идиот.

Он приподнял брови.

— Ты хочешь убить того фейри только из-за меня, — прорычала я. — А это глупо. Очень глупо. Это ничего не изменит между нами. Я тебя не прощу. Не стану ненавидеть меньше. Ты зря будешь рисковать своей жизнью.

Он перевел взгляд на телефон.

— Не зря.

— Тогда для чего? Скажи, почему ты мне помогаешь. Почему ты здесь. Скажи хоть что-то, — он не ответил, я выругалась. — Ты делаешь это специально! Ты издеваешься надо мной, да? Вот, что ты делаешь — ты мучаешь меня.

— Даже не близко.

Мой голос становился громче от бессильной ярости.

— Я говорила, что ненавижу тебя. Рядом с тобой больно. Видя тебя, я вспоминаю все, что забыла, и приходится переживать это снова и снова. Почему ты это не понимаешь? Почему не уйдешь?

В этот раз он оторвал взгляд от телефона и пронзил им меня.

— Все, что забыла?

Мой гнев дрогнул. Это привлекло его внимание? Я не объясняла ему о своей потере памяти. Я не хотела, чтобы он знал, в чем еще я была слаба, но теперь я хотела стереть это нейтральное выражение с его лица.

Я издала резкий смешок.

— Все, сволочь. Я забыла все. Диссоциативная амнезия, вызванная травмой. Ты можешь знать, о какой травме я говорю — или ты не заметил в ту ночь, что тетя избила меня до полусмерти?

Его глаза расширились, спокойствие трещало по швам.

— Я забыла тебя. Я помнила, что был парень без лица и имени. Потому я не узнала тебя. Я не знала тебя. Ты не существовал в моей памяти, пока я не увидела шрам на твоей ладони.

Странная угрюмая радость поднималась во мне от того, как он бледнел.

— Тогда ты меня вспомнила? — тихо спросил он.

— Тогда я вспомнила тебя, — отозвалась я. — Вспомнила всю твою ложь, как ты использовал меня, как ты предал меня. Как ты выбросил единственную вещь, которая у меня осталась от родителей, к моим ногам и ушел, будто я была ничем.

Я процедила последнее слово, дрожащие ладони сжались в кулаки.

Он застыл, глядя на меня, не моргая, побледнев. Его грудь вздымалась и опадала, а потом его каменное лицо треснуло.

Из его горла вырвался короткий звук — смешок. А потом еще один. Он откинул голову, и комнату заполнил самый холодный и горький смех из всех, что я слышала. Звук избивал меня, как кулаки, и я отпрянула от него.

— Вот это да, — прохрипел он, подавляя мрачное веселье. — Десть лет ты меня мучила. Десять проклятых лет, а ты все забыла.

Грубый смех сотряс его снова, он встал с кровати. Сунув телефон в карман, он прошел по комнате. Проходя мимо меня, он замедлился, холодные зеленые глаза, полные ненависти, пронзили меня взглядом.

— Полагаю, мы квиты больше, чем я думал.

Он пошел дальше. Дверь открылась и захлопнулась.

Я медленно повернулась, глядя на пустую комнату, все во мне застыло в шоке. Его горький смех остался эхом в моих ушах, его взгляд был вырезан в моем разуме. Тишина в комнате давила, будто воздух пропал.

Что только что произошло?

* * *

Его рюкзак пропал. Он забрал рюкзак с собой. Я не видела, как, но рюкзака уже не было в комнате.

Я сжалась в комок посреди кровати, натянув одеяло до подбородка. В его футболке. С его запахом хвои в носу. Мои немигающие глаза смотрели в пустоту. От усталости тело болело, казалось в десять раз тяжелее.

Десять лет, сказал он. Я мучила его десять лет. Что он имел в виду?

И я снова и снова видела его взгляд, когда он уходил. Хоть я ненавидела его так сильно, что с трудом дышала, мне не приходило в голову, что и он мог меня ненавидеть. Он предал меня. Он обманул. Почему та горечь в его глазах была так похожа на ненависть?

Какое мне дело?

Мне было плевать, но сколько бы раз я ни повторяла это, мои губы двигались с тихим шепотом, но пустота в груди не менялась. Куда делся гнев с острыми осколками?

В комнате было тихо. Пусто. Я слышала гул лифта, приглушенный звук телевизора из соседней комнаты, шум машин на улице снаружи.

Я не могла перестать ощущать его хвойный запах на футболке на мне. Я не могла не думать об этом.

Прижав подушку к груди, я уткнулась в нее лицом, наполняя нос запахом порошка, стараясь выключить мысли. Физическая усталость победила, и я погрузилась в беспокойный сон.

Шум в комнате проник в мой разум. Я стала просыпаться, приглушенные звуки приближались. Одеяло на мне сдвинулось, ладонь ткнула меня в плечо.

— Подвинься, — прогудел низкий голос Зака в тишине ночи. — Ты посреди кровати.

Я отпустила подушку, которую обнимала, повернулась и прищурилась во тьме. Его силуэт стоял у кровати, склонившись надо мной.

— Ты ушел, — прошептала я.

— Мне нужно было на воздух.

— Но ты забрал свой рюкзак.

Он тихо фыркнул.

— Да, чтобы ты не лезла в мои вещи. Ты будешь двигаться?

Я подвинулась, и он откинул край одеяла. Матрац прогнулся, он лег на бок спиной ко мне.

Лежа на холодной простыне, я смотрела на темный силуэт его головы на второй подушке. С его возвращением в груди появились острые горячие осколки. Они резали меня, обжигали. Но это было лучше пустоты.

Моя ладонь скользнула по одеялу. Я коснулась центра его спины между лопаток. Его дыхание дрогнуло, мышцы напряглись.

Я отдернула руку.

— Я не думала, что ты вернешься.

— Ты предпочла бы, чтобы я ушел?

Я вздрогнула от его тихого вопроса. Ответа не было. Я уже не знала. Чего я хотела?

В комнате стало тихо. Моя ладонь лежала на одеяле, на пути к нему, в дюйме от его тела. Парень, который меня предал. Теперь он был мужчиной, который мучил меня, провоцировал. Который ранил меня и помогал мне. Он чего-то хотел от меня, а я не знала, чего.

Чего я хотела?

Мои пальцы сжались, ногти впились в одеяло. Другой рукой я подтолкнула себя вперед, подвинулась на матраце, чтобы быть ближе, не задевая его тело. Достаточно близко, чтобы слышать его тихое дыхание, но не касаться его. Он не хотел, чтобы я касалась его.

Но он был тут. Он вернулся.

И как-то этого хватало.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

В ванной я пригладила челку. Пришлось ее намочить и высушить феном, чтобы пряди легли ровно. Остальные волосы, расчесанные пальцами, были собраны в высокий хвост. Я ополоснула рот жидкостью для полоскания рта, использовала крохотный дезодорант отеля. Я надела вчерашние штаны и лифчик, но осталась в футболке Зака.

Взяв себя в руки, я вышла из ванной.

Зак сидел на краю кровати, утомленно потирая лицо рукой. Его волосы спутались, футболка помялась, и он был в трусах, но не в джинсах. Его джинсы висели криво на кресле, рюкзак был рядом с ними.

Я кашлянула. Он сонно посмотрел на меня.

— Я собираюсь снова посетить луг, а потом ехать в Кокитлам. Если ты… — мой голос оборвался, и я снова кашлянула. — Что ты собираешься делать?

Он прищурился, потом потер лицо во второй раз.

— Ты приглашаешь меня поехать с тобой?

— Нет, просто проверяю твои планы.

— Приглашая меня.

— Я не приглашаю тебя.

— Тогда как ты планируешь туда добираться?

— А?

— Машина моя.

Я открыла рот, закрыла его и скрестила руки.

— Ты идешь или нет?

Он отвел взгляд, прижав ладони к матрацу. Молчание затянулось, он думал, как ответить, напряжение сотрясало мое тело, пропитывало мои мышцы. Он откажется? Он был готов сдаться и бросить то, чего он хотел? Он вернулся на ночь, чтобы уйти утром?

— Ладно.

Я вздрогнула.

— Что?

— Ладно, — с нажимом повторил он, вставая. — Я пойду с тобой.

Но. Я слышала «но» в конце его фразы. Но что? Что же? Но он потом уйдет?

Я открыла рот, но я не могла заставить себя спросить, что за «но» это было.

Час спустя я была за рулем его пикапа, шины ехали по гравию дороги, ведущей к скрытому лугу. Тишина в машине давила, а я обычно любила тишину.

Я сдвинула взгляд. Зак сидел на пассажирском месте, отклонив голову, закрыв глаза, как-то умудрялся дремать при тряске. Варги ехали в кузове, Лаллакай летела сверху, темное пятно среди низких туч.

Рикр тоже наблюдал с неба. До того, как Зак проснулся, я обсудила с фейри свои планы. Он согласился, что, пока мы были быстрыми и не заходили во Врата Ада дальше моего дома детства, мы будем вполне в безопасности. Но мы не могли задерживаться.

Я приоткрыла рот, но только после двух попыток смогла сказать:

— Зак.

Он хмыкнул, не открыв глаза.

— То, что ты сказал прошлой ночью…

Он приоткрыл глаз и посмотрел на меня.

— Если хочешь поговорить о прошлой ночи, то мы поговорим обо всем. Готова к этому?

Обо всем? Дрожь пробежала по мне.

Он смотрел, как я сжала руль, дрожа от напряжения, а потом снова закрыл глаза.

— Вряд ли готова.

Я отпустила газ, дорога спускалась к скрытой долине. Я взглянула на него. Его темные волосы, повернутое лицо, линия скулы. Он выглядел почти так же, как десять лет назад.

— Это тебя беспокоит? — спросила я. — Что у меня была амнезия?

Шумно выдохнув, он сел ровно. Он посмотрел на меня, ярко-зеленые глаза были темнее и холоднее, чем вчера.

— Часть меня рада, что ты была избавлена от воспоминаний, — его лицо было холодным, как и глаза. — Другая часть злится, что ты легко отделалась.

— Легко? Это было легко? Я попала в тюрьму!

— А потом получила нормальную работу, стала волонтером и делаешь то, что тебе нравится. Звучит довольно хорошо.

— Если ты вообразил счастливую маленькую жизнь, это было даже не близко, — прорычала я. — А ты? Когда ты убил Аконита, ты был свободен делать все, что хотел.

— Свободен? Такой ты представляешь жизнь плута?

— Ты сделал себя разыскиваемым плутом.

— Да, — рявкнул он, — из-за тебя.

Я повернула голову к нему, глаза расширились, я скалилась от гнева и потрясения, что он винил меня во всей своей жизни.

Он выругался.

— Я не… следи за дорогой!

Я повернулась к лобовому стеклу и нажала на тормоза. Пикап проехал по гравию, чуть повернулся, мы остановились посреди дороги.

В шести футах от бампера были останки меньшего древесного дракона, которого мы убили вчера, но он уже не выглядел как труп дракона. Его плоть затвердела, став деревом, огромный торс напоминал ствол дерево, толстые ветки заменили его ребра. Его форма огрубела, голова была лишь куском древесины, черты не удавалось различить. Для тех, кто не видел смерть дракона, его останки выглядели бы как недавно упавшее дерево.

Я выключила двигатель и открыла дверцу. Зак тоже выбрался, мы встретились перед пикапом.

Хоть остальное тело дракона осталось целым, его торс изменился. Ребра были так раскрыты, когда он стал деревом?

Мы с Заком вместе обошли торс и встали у сломанного основания «бревна». Грудная клетка была пустой, посередине появились ростки деревьев идеальным кругом, они были в палец высотой, на каждом было по два листика.

— Это, — медленно сказала я, — выглядит как ростки в ольховой роще, где умер аэромаг. Они из древесного дракона?

— Я так не думаю, — Зак шагнул ближе, глядя на выросшие деревца. — Думаю, ростки тут поместили, и фейри, который это сделал, не нужно убивать жертв самому. Он просто хочет трупы.

— Хочет трупы для чего?

— Помнишь, как на нас напали деревья? Может, так они делаются. Фейри использует некий ритуал, включающий тело и круг семян, чтобы создать оживленные растения.

Я разглядывала ростки.

— Вряд ли это ольха.

— Может, фейри может вырастить особые деревья из любого семени.

Мой взгляд скользил по густому лесу вокруг дороги. Лес покрывал эти горы. Миллионы деревьев. Сколько из них посадил этот фейри?

Зак выпрямился.

— Мой вопрос в том, в ответе ли фейри, садящий эти деревья, за убийства скалолазов. Или фейри, садящий деревья, использует все тела, на какие натыкается?

— Если это один фейри, то тот, который убил моих родителей, был тут за эти сутки.

Мы напряженно переглянулись и отпрянули.

— Давай шевелиться.

В машине я съехала отчасти с дороги, ветки царапали бок машины, пока мы огибали останки дракона.

До скрытого дома было недалеко, и через десять минут я припарковала машину на том же месте, глубоко вдохнула, беря себя в руки. В этот раз я не ощутила вспышку счастья и восторга, смешанных с горем.

Мы выбрались из машины, две птицы опустились с неба, черная и белая. Лаллакай села на крышу пикапа, а Рикр в полете изменил облик и опустился на мое плечо как белая сойка.

Черная орлица следила за его движениями, ее изумрудные глаза были внимательными. Она следила за ним с тех пор, как он оправился от близкой смерти вчера.

— Ты видел мертвого древесного дракона? — спросила я у него.

Он склонил голову.

Я прилетел с юга, проверив долину. Что-то не так?

— В нем растет круг деревьев, как в ольховой роще, где аэромаг…

Круг ростков? — резко перебил он. — Ты видела такое и в ольховой роще?

— Да, я… забыла тебе сказать, похоже. Все тела этого хищника-фейри были…

Из тела дракона растут деревья? — его коготки впились в мое плечо сквозь футболку. — Уверена?

— Да, мы их видели. Мы думаем…

Я должен это увидеть, — он слетел с моего плеча. — Скорее осмотри дом своего детства, Сейбер. Если приносящий деревья так близко, нужно бежать.

— Бежать? — повторила я, но он уже улетел, быстро хлопая крыльями. Он вскоре доберется до тела дракона, увидит ростки и вернется. У меня было около десяти минут.

— Иди, — Зак вытащил из пикапа свой боевой пояс. — Я подожду тут.

Я перевела взгляд с него на дом и обратно, потом подбежала к дому, миновала три ступеньки крыльца. Я сжала ручку и поняла, что мне нужна была отмычка, а я не взяла с собой набор… но ручка повернулась, застревая от ржавчины. Мои родители редко запирали дом, наверное, потому что дом был далеким и хорошо скрытым.

Дверь открылась, петли скрипели, сопротивляясь действию, которое не совершали восемнадцать лет. Я пересекла порог, сердце билось в горле.

Открытая кухня и гостиная заполняли основное пространство. Коридор вел к двум спальням и ванной. Все покрывала пыль. Паутина в углах. Ущерб от грызунов.

Стопка книг на кофейном столике. Небольшая груда грязных тарелок ждала у рукомойника с нашего последнего утра перед тем, как родители отправились спасать скалолаза и не вернулись. Деревянные лошади, вырезанные в деталях с любовью моим отцом, валялись перед камином, где я их бросила.

Я слышала голос матери, упрекающий меня за разбросанные игрушки. Горло сжалось, я сглотнула горе. Не было времени теряться в воспоминаниях.

Я поспешила к камину. На полке были фотографии в рамках, стекло покрылось пылью, но я знала, какую хотела — тяжелая серая рамка в темно-коричневых пятнах с вырезанными листьями. Я схватила ее и покинула кухню. Я прошла маленькую спальню с детской кроватью и одеялом, расшитым розами, повернула в комнату родителей.

Их двуспальная кровать была достаточно большой, чтобы уместить рост моего отца, одеяла были быстро заправлены. На кресле-качалке у окна лежала сменная одежда, сверху была любимая красная футболка мамы. Запасное снаряжение скалолазов свисало из открытого шкафа.

Я прошла к тумбочке папы, выдвинула ящики, порылась в его вещах. Я не искала ничего особенного, просто что-то, что могло дать ответы, которые они не успели мне дать.

Я обошла кровать, выдвинула ящики в тумбочке мамы и нашла схожий набор предметов: очки для чтения, блокнот с парой напоминаний в нем, старые часы, которые не работали, маска для сна, лосьон с запахом ванили и несколько резинок для волос с черными волосами, запутавшимися в них. В нижнем ящике была шкатулка, которой хватило бы для дюжины мелких вещиц или пары кулонов побольше. Я сначала не хотела ее открывать. Я не носила украшения, не помнила их на маме. Но из любопытства я приподняла крышку.

Внутри были кожаные шнурки, сплетенные и чистые. Такие же шнурки, какие я носила на шее все детство — на таких был мой кулон из речного камня. Когда шнурок начинал стираться, ослабевал, мама заменяла его. Это была ее коллекция запасных.

Мои пальцы дрожали. Я подняла их. Что-то в шкатулке стукнуло.

На дне, не привязанный к шнурку, лежал речной камень размером с подушечку моего большого пальца. Знакомая руна была вырезана на его поверхности.

Я смотрела на него, не дыша. Если родители хотели меня скрыть — особенно посреди Врат Ада — было логично, что они хранили запасной кулон на случай, если что-то лучится с оригиналом.

Мои пальцы погладили прохладную поверхность камня.

— Сейбер!

Я с трудом уловила приглушенный крик Зака в дальней части домика, но уловила тревогу в нем.

Я сжала речной камень, оставила шкатулку на тумбочке мамы. Сжимая его и фотографию в рамке, я побежала по дому и за дверь.

Я запиналась, остановилась так быстро, что пришлось схватиться за перила крыльца, чтобы не упасть.

Золотисто-зеленая дымка висела над лугом, словно мы были одновременно залиты солнцем и окутаны оливковым туманом. Ветерок ощущался как сладкие раздавленные листья, и влажное летнее тепло висело в воздухе — было жарче, чем минуты назад.

Зак стоял в десяти футах от дома, повернувшись к туманному лугу. Он был с поясом пробирок с зельями и заклинаний, на бедре был нож, на запястьях наручи. Его варги стояли по бокам от него, топорща шерсть на загривках.

От моего неуклюжего появления он оглянулся. Его зеленые глаза были яркими, почти светились, узор перьев тянулся по его рукам.

Лаллакай захватывала его.

— Зак? — выдохнула я.

Он снова повернулся к лугу.

— Готовься.

Мое сердце билось об ребра. Я опустила фотографию и камень на перила крыльца и спустилась. Вытащив складной нож, я остановилась рядом с ним, мы смотрели на луг плечом к плечу.

— Что происходит? — спросила я.

Два из кулонов-кристаллов на его шее сияли. Он вытянул правую руку, черная руна появилась на его коже, он ответил:

— Тут Лорд Леса.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Рикр еще не вернулся.

Стоя напряженно рядом с Заком, я не осмелилась его звать. Если этот «Лорд Леса» был так близко, это могло выдать присутствие или местоположение Рикра.

Золотисто-зеленая дымка над долиной сгустилась. Тихая бесстрастная энергия горы двигалась, становилась острее, наполнялась… чем-то. Я не знала, что ощущала, но это было сильным.

В один миг туман был пустым. Я моргнула, и фейри был там.

В тридцати футах от нас он стоял неподвижный, как туя. Изящное шелковое одеяние окутывало его худое тело оттенками коричневого, зеленого и золотого, его длинные волосы цвета хвои были заплетены поверх плеча. Венок из веток с почками обвивал его голову над глазами цвета солнца без зрачков, бежевые рога поднимались на фут над его головой.

Атмосфера сгустилась от его силы, сладкая и склеивающая мои легкие.

— Это он? — прошептала я, мои пальцы сжимали бесполезный складной нож. — Фейри, который заставляет деревья расти?

Я смотрела на фейри, который убил моих родителей, раскрыл им грудь и забрал их органы, а потом посадил деревья в их телах?

Лорд Леса чуть склонил голову.

Боль рассекла мои лодыжки. Лозы с шипами выросли из земли и обвивали мои ноги внизу. Они невозможно быстро поднялись по моему телу, сдавили петли, новые лозы вырастали через каждые шесть дюймов, чтобы связать меня крепче. Я извивалась, шипы царапали меня.

Неподалеку зазвучало рычание. Лозы поймали варгов. Зак тоже был пойман, его руки были обвитыми, лоза с шипами поймала его горло.

Он застыл в их хватке, и я перестала сопротивляться, боль в моей обожжённой коже пылала все сильнее. Шипы были ядовитыми? Мои легкие сдавило, боль ухудшалась. Точно ядовитые.

Лорд Леса пошел к нам, шаги были плавными, неспешными. Его приторно-сладкая сила наполняла воздух, как теплое облако.

Он замер в десяти футах от нас, его солнечные глаза смотрели то на Зака, то на меня.

— Скажите, — голос фейри был низким, тягучим и уравновешенным, — где Зимний король?

— Я не знаю фейри с таким титулом, — спокойно ответил Зак.

Лозы сдавили его сильнее, встряхнули его. Кровь потекла от его горла, где шипы пронзили кожу.

— Он близко, — заявил фейри. — Он сопровождает вас?

— Я уже сказал, я не знаю Зимнего короля.

— А Леди, что скрыта в тебе? — Лорд Леса склонил голову в другую сторону, и лозы крепче сжали Зака. Он выдохнул с шипением сквозь зубы. — Она знает?

Узор перьев на руках Зака стал размытым, и призрачные крылья поднялись над ним. Темная сила вырвалась из теневых перьев, рассекая лозы, сковывающие их.

Он отошел от порванных лоз, черный меч появился в его руке. Сила исходила от него, темные крылья поднялись за его спиной.

— Ночной Орлице нечего тебе сказать, — сказал тихо и бесстрастно Зак. — Если хочешь, чтобы мы покинули твой лес, мы тут же уйдем.

Лорд Леса разглядывал его желтыми глазами, не мигая.

Новые лозы потянулись из земли, окружили ступни Зака, но он отскочил, не попавшись им. Он повернул меч, и темный полумесяц силы полетел к Лорду Леса.

Золотое сияние на лугу стало ярче, и теневая атака угасла, не коснувшись его.

Зак вскинул другую руку. Черная магия окружила его запястье, собралась в ладони, и он резко опустил руку, указывая на Лорда Леса в десяти футах от себя. Копье черной силы — такое же теневое копье, каким Лаллакай пронзила Баллигора — слетело с его пальцев.

Золотой свет вспыхнул, и теневая магия рассеялась.

Яркий туман сгустился. Сияние пронеслось по лугу, крылья за спиной Зака рассеялись. Его меч потерял плотность, став просвечивающим, а потом тоже пропал, словно его смыло сияние солнца.

Лозы вырвались из земли. Быстрее, чем до этого, они обвили Зака, поднял его над землей, сковав его тело, связав его конечности.

Лорд Леса пересек расстояние, встал перед друидом. Его ладонь сжала горло Зака. Плоть фейри замерцала, и он погрузил пальцы в шею Зака и потянул. Тени затрепетали вокруг Зака, их вытягивало из него. Тьма стала женским обликом Лаллакай.

Лорд Леса вытянул ее из Зака за горло. Ее изумрудные глаза сверкали, она бросилась на него, ударяя когтями, черная магия тянулась за ними. Сила врезалась, взорвалась массой золотого света и темной тени.

Ветер и обломки отлетели в меня. Я скривилась, не могла закрыть лицо, щипы царапали мою кожу, ветер толкал лозы. Туман сгустился. Еще взрыв ветра, грязи и света ударил по мне.

А потом все остановилось.

Золотое сияние угасло, я прищурилась в дымке пыли.

Лаллакай лежала на спине, ее черные волосы разметались на земле. Раны были на ее бледной коже, из них текла кровь. Лорд Леса стоял над ней, невредимый. Он будто не шевелился.

Она встала на корточки у его ног. Ее кровь капала на высокую траву.

— Ты меня не интересуешь, — сообщил Лорд Леса. — Я пощажу тебя и твоих друидов, если скажешь: где Зимний король.

— Не можешь найти его сам? — дразнящая нотка проникла в ее хриплый голос. — Тогда я тебя просвещу. Он тут.

— Где…

Бледно-голубой свет вспыхнул по кругу под ногами Лорда Леса — а потом устремился вверх копьем изо льда, сковывая фейри.

Холод вырвался изо льда, и, пока снежинки плясали дико на ветру, Лаллакай бросилась к Заку. Тонкие клинки из тени рассекли лозы, сковывающие его. Его ноги опустились на землю, и она направила эти клинки ко мне. Я пошатнулась, ощутив свободу, сорвала с тела лозы, от шипов остались горящие порезы на пальцах.

Золотисто-зеленый свет вспыхнул в огромном ледяном столбе. Сияние стало ярче, и громкий треск сотряс лед. Он разбился, рассыпался по земле.

Лорд Леса стоял в центре тающего льда, тусклый свет исходил от его кожи. Он поднял взгляд.

Белый сокол спикировал с пасмурного неба, превратился в волкодава и врезался в Лорда Леса порывом искрящегося снега.

Лаллакай освободила двух варгов, и они побежали к машине. Зак схватил меня за запястье и поспешил за ними. Лаллакай не убегала, но пятилась, глядя на двух лордов фейри.

Лорд Леса двигался, ловко танцевал ногами по земле. Волкодав с сияющими золотыми рогами нападал беспощадно, щелкая зубами у плоти Лорда Леса.

Мы добрались до машины, и я сжала ручку. Рикр хотел убежать от этого фейри. Его сила уменьшалась. Он не мог победить, и единственным шансом было сбежать, а для этого мне нужно было сбежать. Он напал, чтобы дать мне время на побег.

Но, когда я открыла дверцу, пальцы Зака сжали мою ладонь так, что я зашипела от боли. Я дернулась к нему и застыла, увидев, что лозы густо оплели передние колеса пикапа. Извивающиеся побеги ползли из колес, шина сдулась, пронзительно пища.

Лорд Леса уничтожил наш шанс на побег. Мы не могли убежать от него на своих двоих, весь лес был его владениями.

Я повернулась к лугу, паника наполнила меня.

Золотисто-зеленый свет окружил Лорда Леса, словно ветер, а вокруг Рикра сфера холода превратила воздух в кристаллы, покрыла землю инеем. Волкодав бросился к фейри, их силы столкнулись.

Рикр щелкнул зубами, пытаясь поймать руку Лорда Леса, но толстая ветка, похожая на меч, появилась в его ладони. Он взмахнул веткой, и зубы волкодава впились в нее. Лед покрыл деревянный клинок, и он разбился.

Они бросались и отскакивали, Лорд Леса не оставался в десяти футах от него. Растения и лозы вырывались вокруг него, блокируя атаки Рикра и пытаясь ударить или поймать его. Но холод вокруг волкодава был таким сильным, что растения замерзали и рассыпались. Все, что Рикр кусал, становилось льдом и разбивалось.

Я стояла рядом с Заком, сердце застряло в горле. Лаллакай ждала в шести шагах перед нами, кровь текла по ее открытой коже.

Лорд Леса повернулся, уклонился от атаки волкодава. Он взмахнул рукой. Земля задрожала и раскрылась. Молодые деревца, без листьев, острые, как копья, вырвались из земли так быстро и сильно, что пробили зимнюю сферу Рикра.

Они пронзили его тело.

Лед побежал от него, покрывая деревца. Они разбились, и Рикр упал на землю, пошатнулся, пока искал равновесие. Его глаза сияли голубым, метки озарили его морду и побежали по левому боку. Бирюзовый свет сиял в его ранах, и кровотечение остановилось. Его раны пропали.

— Думаешь, можешь одолеть меня в такой слабой форме. Араун? — Лорд Леса сжал пальцы, и новый обоюдоострый меч вырос из его ладони, как ветка дерева, но край был острее, чем могло быть дерево. — Словно такая жалкая засада могла мне навредить.

Волкодав открыл пасть в зубастой улыбке.

Это стоило усилий, да, Лутир?

Голубое сияние вспыхнуло на Рикре. Снег и лед потянулись от него, появился его человекоподобный облик, стоял в центре замерзшего круга в двенадцать футов в диаметре. Метки на его лице тускло мерцали.

Солнечные глаза Лутира посмотрели на другого фейри, скользили взглядом.

— Я долго ждал нашей последней встречи.

— Какая трагедия, мой светлый Лорд Лета, что я не жаждал снова тебя увидеть.

— Ты знаешь, что погибнешь от моей руки. Потому ты так хитро скрывал себя, — влажная сила на лугу сгустилась. — И теперь, после всего времени, ты пришел в мой лес, в мою силу, и бросаешь мне вызов. Твоя наглость тебя погубит, Аннун, будет стоить тебе жизни.

Кольцо инея вокруг Рикра росло.

— Тогда ты должен радоваться, Лутир, что, наконец, исполнишь этот затянувшийся долг и вернешься в Летний двор.

— Дерзкий, как всегда, Араун, но твое высокомерие снова неуместно, — Лутир поднял меч, указывая им на Рикра. — Я ждал неисчислимое количество лет знака твоего присутствия. Думаешь, за это время я не придумал, как убить Неумирающего?

Он без предупреждений бросился на Рикра.

Копье льда появилось в ладони Рикра, и он метнул его в фейри. Их сила встретилась вспышкой противоположной магии. Воздух загудел, поднялся ветер, дико кружась, поднимая пыль и снег спиралью вокруг двух фейри.

Это был не бой между лесным фейри и оборотнем. Это было столкновение Лета и Зимы.

Ледяные копья вырвались кривыми башнями. Растения вырвались из земли, вспышки золотого тепла — летнего света солнца — мелькнули во льду. Ветер выл, температура была то холодной, то горячей, снова и снова менялась, и в буре два фейри старались убить друг друга.

Но сражение не было равным.

Меч Лутира пронзил плечо Рикра и разбился от холода. Лорд Лета вырастил еще один из ладони через миг и ударил снова. Ледяные копья Рикра таяли, не задевая тело Лутира. Его зимняя сфера холода уменьшалась, взрывы льда быстрее рассыпались.

Деревянный меч вскрыл его бедро. Еще рана появилась на боку.

Растения появлялись из земли вокруг ног Рикра, его сила уже не убивала их холодом мгновенно. Они обвили его лодыжки, и Лутир сделал выпад мечом, бросил в удар весь свой вес.

Я подавила вопль, клинок пронзил сердце Рикра.

Тело Рикра содрогнулось, голова упала вперед. Торс Рикра был нанизан на меч, Лутир сжал пальцы, как когти, и вонзил ладонь в грудь Рикра. Ребра трещали, жуткий звук наполнил спокойный летний воздух луга.

Я бросилась вперед, не зная, как могла помочь, но если я могла дать Рикру хотя бы миг, я хотела рискнуть. Зак поймал меня за локоть и оттащил к своей груди, обвил меня руками, словно взял в тиски. Чем сильнее я вырывалась, тем крепче он меня сжимал, и я едва могла дышать.

Глаза Рикра ярко вспыхнули. Метки на его лице загорелись, он поднял левую руку, и рукав съехал, стало видно предплечье, метки тянулись до его ладони и двух пальцев.

Он поднял ладонь к лицу Лутира, и лед вырвался, сковывая фейри ледяной волной.

Рикр отшатнулся на шаг, упал на колено. Метки на его левом боку вспыхнули ярче. Меч, торчащий из его груди, из его сердца, покрылся инеем, рассыпался пылью. Голубой свет мерцал в его ранах, как огонь.

Внутри волны льда, сковавшей Лорда Лета, появилось тусклое золотое свечение. Оно становилось ярче. Треск доносился изо льда. Волна льда задрожала, и с шипением он превратился в пар.

Лутир появился снова, целый. Даже не потрепанный. Он навис над Рикром, который все еще был на колене, словно кланялся перед Лордом Лета.

Его лицо было без чувств, как тундра. Рикр прижал ладонь к своей груди. Другие раны пропали, но голубой свет еще мерцал на груди, где были сломаны ребра.

— Твое падение с трона было приятным, — деревца появлялись из земли вокруг Лутира. — Но я не рад победе над таким слабым и жалким врагом.

Растения поднимались вокруг Лорда Лета, появились ветки.

— Прощай, Араун из Аннуна, давно забытый Зимний король.

Юные деревья поднимались, росли невероятно быстро, а потом стали двигаться. Лутир пропал, стволы извивались вокруг него, сливаясь. Их быстрый рост замедлился, и на месте Лорда Лета и круга юных деревьев появился один ствол. Огромный. Большие пятиконечные листья открылись на ветках, и дерево замерло.

Взрослый клен с широко раскинувшимися ветками, покрытыми здоровыми зелеными листьями, стоял, высокий, на лугу, где до этого деревья не росли.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

— Рикр!

Я вырвалась из рук Зака и побежала к фейри. Он встал во весь рост, повернулся ко мне, и магия на его груди угасла. Целая кожа виднелась в дыре в его одежде.

Я остановилась перед ним.

— Ты в порядке?

— Я очень уязвлен.

Я моргнула, а потом гневно прищурилась.

— Ты ранен или нет?

Рикр постучал по целой груди.

— Как видишь, моя магия снова отразила смерть.

— Лорд Лета верит, что фатально ранил тебя? — Лаллакай прошла к нам, в ее походке не было чувственности. Кровь еще текла из ее ран. — Или он хотел лишь одолеть тебя, не убить?

Рикр сунул ладони в рукава накидки.

— Сложно сказать, но он верит, что его миссия выполнена, — он кивнул на машину. — Это можно восстановить? Вряд ли Лутир вернется, но задерживаться в лесу не стоит.

Мы повернулись к машине. Зак уже сидел у сдувшейся шины с ножом в руке, срезал лозы с колеса. Я поспешила к нему, два фейри — следом.

— Не похоже, что двигатель поврежден, — сказал Зак, — но мне нужно срезать лозы и поменять шину. На это уйдет несколько минут.

— Я могу помочь? — спросила я.

— Твой нож маленький. И никакой помощи фейри, — добавил он, кряхтя, разрывая лозу своим ножом. — Не хватало еще, чтобы перерезали тормозную магистраль.

— Воздержусь, — сказал Рикр.

Лаллакай скрестила руки, хоть и была ранена.

— Араун из Аннун. Неумирающий, — она скользнула взглядом по Рикру. — Зимний король. Я не подозревала, что это твоя истинная личность, — она скривила губы. — Как низко ты пал.

— Бледная тень роскоши, да? — согласился он. — Когда-то ты пала бы ниц при мне, — холодок появился в воздухе. — Хотя я могу тебя заставить, Ночная Орлица, если захочу.

Она задрала нос.

— Чтобы я пресмыкалась перед жалкими остатками павшего короля?

Температура упала сильнее, метки на его лице замерцали.

— Или я могу просто разбить тебя на тысячу кусочков и закончить с твоим презрением.

Я сжала его прохладное запястье.

— Мне бы это понравилось, но я хочу знать, что происходит. Кто этот фейри? Откуда вы знаете друг друга?

— И, — Зак встал с ножом в руке, — как долго ты знал, что он был тут? Потому что я не помню, чтобы ты упоминал, что Вратами Ада правил лорд фейри, жаждущий твоей крови.

Лаллакай молчала, но в ее молчании было выжидание.

Рикр вздохнул.

— Тогда нам стоит сесть удобнее, история долгая.

* * *

Даже если бы были места удобнее, я не смогла бы расслабиться — порезы на мне обжигало, как кислотой. Вещество в шипах тех лоз действовало долго.

Я сидела, подтянув колени к груди, прислонившись спиной к заднему колесу пикапа. Зак в паре футов от меня был под машиной, только ноги торчали. Он поднял пикап домкратом из его дорожного набора, и он резал лозы на колесах. Хоть мы хотели поскорее покинуть Врата Ада, мы не могли ускорить процесс.

Лаллакай сидела на коленях в траве, ее ладони лежали на коленях, пока она ждала. Варги лежали неподалеку, и, судя по тому, как тяжело они дышали, они тоже страдали из-за шипов.

Рикр сел напротив меня, накидка лежала за ним. Его золотые рога мерцали в вечернем свете.

— Вы все хотите услышать длинную утомительную историю, а не короткую и более веселую версию?

— Всю историю, — твердо сказала я.

— Как хочешь, — он вдохнул, а когда заговорил, его веселый тон стал серьезнее. — Давным-давно было два Зимних двора, которые бились за власть над землей, известной как Аннун. Король одного двора, известный как Араун, был сильным и амбициозным, но он не мог одолеть своего соперника, короля противоположного двора, Хафгана.

— Ты будешь рассказывать историю в третьем лице? — спросила я. — Мы уже знаем, что ты Араун.

Его дразнящая улыбка появилась на губах.

— Так звучит намного лучше. Как я и рассказывал, Араун был сильнее, чем Хафган, в магии и хитрости, но он не мог одолеть противника. Хафган обладал уникальной силой, которая делала невозможным го убийство. Араун побеждал его снова и снова, но он не умирал.

Я нахмурилась. Разве Лутир не звал Рикра Неумирающим?

— Одной ночью после еще одной неудачной попытки убить Хафгана Араун охотился в мире смертных в облике зимней гончей, когда он столкнулся с человеком-охотником… друидом.

Зак с шорохом выбрался из-под пикапа, с интересом приподняв брови, глядя на Рикра.

— Друид принял по ошибке Арауна за зверя, попытался украсть его добычу. Когда Араун явил себя, друид понял, что пострадает за свое неуважение. Но Араун щедро предложил друиду сделку.

— Какой-то субъективный пересказ, — сухо отметил Зак.

Улыбка Рикра вернулась, а потом он заговорил мрачно:

— Араун предложил друиду поменяться местами. Год и день друид будет жить как Араун и искать способ одолеть Хафгана. Пока он будет пытаться, Араун будет жить как друид.

Зак лениво крутил в руке десятидюймовый нож.

— А каким было наказание за поражение?

— Это не важно в этой истории, — заявил Рикр. — Друид согласился, ведь он был не простым друидом. Он был Пулл, принц Дифеда, смертного царства, отражения Аннуна.

— Друид-принц? — поразилась я.

Лаллакай задумчиво хмыкнула.

— В старые дни мифики часто поднимались на места власти среди людей.

— Точно, — согласился Рикр. — И Араун принял облик Пулла, а потом заколдовал Пулла, дав друиду свой облик. Они стали жить чужой жизнью год и день — Араун правил смертным царством Дифед, а Пулл — Зимним двором в Аннун.

— И все? — вмешалась я. — Араун просто… ты просто превратил его в свою копию и бросил в измерение фейри?

— Щедро, — фыркнул Зак.

— Что ж… — Рикр пожал плечами. — Я подарил ему несколько сильных чар, но я пытался сделать историю лаконичной.

Я закрыла рот, подавляя желание задать больше вопросов.

— Один год Араун и Пулл жили чужой жизнью — и с успехом, должен сказать. Пулл послушно выполнял задание, и до конца их сделки он убил Хафгана.

— Как? — спросила я.

Рикр проигнорировал мой вопрос.

— Жизнь Хафгана угасла, Араун появился и поглотил уникальный дар ненавистного соперника, став не убиваемым, каким был Хафган. Так Араун стал Зимним королем, правителем своего двора и всего Аннуна, Неумирающим.

Мой голос стал резким от потрясения.

— Ты украл силу Хафгана?

— Этот дар есть у многих моего опасного вида. Некоторые могут воровать силу, другие — магические дары после смерти своих врагов. Так мыстановимся сильнее, — он бросил взгляд на Лаллакай. — Да, Леди Тени?

Она пронзила его ядовитым взглядом, видимо, не обладала такой способностью, по крайней мере, насчет воровства магических даров.

— Как Лутир вписывается в историю? — спросил Зак, опускаясь. Он забрался под пикап. — И Летний двор?

Рикр уперся ладонью в землю за собой, устроился удобнее.

— Радуясь победе, Араун щедро наградил Пулла, и хоть они вернулись на свои места в своих мирах, они остались теплыми товарищами. Араун присылал Пуллу дары, и они встречались каждую зиму, охотились на кабанов в дальней снежной части Дифеда. Но внимание Арауна к принцу-друиду — будущему королю Дифеда — не осталось незамеченным. Рианнон, Леди Лета, с мощью и энергией явилась Пуллу и соблазнила его своими непреодолимыми уловками. Он стал ее супругой, она — его королевой, и вместе они растили сына.

Мой рот раскрылся.

— Сын?

— Дитя-друид, — добавил Рикр, — но люди в то время обожали уловки вокруг родословной. Рианнон была королевой Дифеда, конечно, она заявила, что ребенок был ее крови. К печали Арауна, Пулл умер. Его наследник, Придэри, поднялся на трон, и Араун обходился с сыном так же, как с отцом, посылал дары и дружил с ним. Но это не подходило амбициям Рианнон, ведь Араун подкреплял сопротивление Придэри ее влиянию, как он поддерживал и Пулла. Придэри не склонялся ее воле и амбициям сильнее отца. Настал день, когда Рианнон встретила другого друида, его звали Гвидион. Одаренный магией и силой друида, он был всем, чего не было у Придэри — сильный, очень умный и, что важнее всего, амбициозный.

Зак выбросил горсть обрезанных лоз из-под пикапа.

— Гвидион был ди-мификом? Каким был его второй класс?

— Земная магия. Опасная комбинация.

Я задумалась, была ли смесь такой же опасной, как комбинация Зака — друид и Аркана.

— Гвидион впечатлял — как для человека, — тон Рикра потерял эмоции, стал отрешенным. — Он заманил Придэри в дуэль, и против более сильного друида Придэри погиб.

Я затаила дыхание.

— Разъяренный из-за плохо скрытого убийства, Араун ударил по Гвидиону, но он не понимал глубину предательства, с которым столкнулся, ведь Рианнон сговорилась с Гвидионом, чтобы устроить засаду для Зимнего короля, откуда не сбежать. В желании отомстить за сына любимого Пулла, веря, что его не одолеть, Араун попал в их ловушку.

— Бой Деревьев, — пробормотала Лаллакай. — Зимний король проиграл лесной армии.

Рикр не отреагировал на ее слова.

— Гвидион, Рианнон и ее Летний двор подстерегали Арауна. Атаку вел самый смелый и верный лорд Рианнон, Лутир Лес, который дарит жизнь и волю деревьям, чтобы они его слушались, — он отклонил голову, глядя на пасмурное небо. — Арауна победили, его зимнюю магию подавили, его сила была разбита, а королевство — потеряно.

Нашу маленькую группу окутала тишина, которую беспокоили только шорох ножа Зака по лозам, опутавшим пикап снизу.

Рикр тихо выдохнул

— Рианнон проникла в Аннун со своей свитой, и Летний двор захватил землю, которая когда-то принадлежала Арауну. Но Рианнон не была удовлетворена, ведь Араун, хоть и был побежден, выжил. Он был Неумирающим, и даже без владений его не могли убить. Чтобы убедиться, что он не вернется и не бросит ей вызов, она отправила верного воина Лутира найти и убить Арауна.

Его голос замедлялся, паузы между словами росли.

— Забытый всеми, кроме Рианнон и Лутира, Араун убегал все дальше от родины. Лорд Леса постоянно охотился на него, год за годом… век за веком… появлялся, когда Араун собирал силы, чтобы восстановиться.

Рикр снова притих, его безупречное лицо было древним и потусторонним.

— Со временем, — продолжил он, — Араун потерял всю надежду вернуть трон. Он нашел перекресток и убежал на землю за морем. Там он скрылся, собрал капли сил, спрятал их так глубоко, что, когда Лутир последовал, он не смог уловить следы павшего Зимнего короля. Лутир не мог продолжить охоту и затаился у перекрестка, ждал, терпеливый охотник, дня, когда его добыча раскроет себя снова. И Араун… он скрылся, не стал возвращать былую славу.

Я впитывала его историю, отмечая детали, сочувствие давило на меня. Зак с тихим шорохом сел, зеленые глаза разглядывали Рикра. Даже Лаллакай не язвила.

— Перекресток на северо-востоке, — сказала я. — Там ты попал в Северную Америку, да? Ты знал, что Лутир был во Вратах Ада. Потому не хотел сюда ехать.

Его серьезные нечитаемые глаза посмотрели на меня.

— Зараза, Рикр! — возмутилась я, склонилась и уперлась ладонями в землю. — Почему ты ничего не сказал? Зачем рисковать столкновением с Лутиром из-за меня?

Он отклонил голову снова, и когда заговорил, его голос все еще был неспешным тоном рассказчика.

— Больше сотни лет Араун блуждал по новому миру, полный безнадежного отчаяния. И одним тихим летним утром он столкнулся с друидом — светлой девой с яростной, но наивной силой. Она не знала, что заключила сделку с Зимним королем, и в оплату он поглотил ее силу друида.

Глаза тускло сияли, он посмотрел на меня.

— Он поглотил ее силу в тот день, делал так каждый день после этого семь лет. С каждым месяцем его разбитая сила росла, и хоть он оставался скрытым, хоть он придерживался облика, он помнил, что потерял, и он хотел восстановиться. Он начал думать, что однажды сможет сбежать от прошлого и начать заново.

Я знала все о желании начать сначала.

— Хоть в другом плане, — сказал он, голос стал спокойнее, — я был искалечен, как и ты, в день нашей встречи, голубка. Твой дар мне был дыханием новой жизни, и даже с риском попасть во владения Лутира я не мог лишить тебя того, что так близко к твоему сердцу.

Я сглотнула ком в горле.

— Должен признаться, — добавил он, недовольно скривив губы, — что я все еще страдаю от своей наглости. Я думал, мы проникнем на территорию Лутира, не привлекая внимания, но я переоценил свою способность скрывать выросшую силу, переоценил его желание моей смерти. Снова, — он провел большим пальцем по челюсти. — Можно подумать, что после тысячи лет я должен был знать лучше. Промашка моего вида, должен признать.

— Твоя промашка, — исправила Лаллакай, усмехаясь. — Чем ты старше, тем хуже приспосабливаешься.

— Боюсь, ты права.

Лаллакай моргнула, удивляясь, что он согласился с ней.

Я потерла ладонью лицо, пожалела об этом, ведь царапины на ладони вспыхнули, обжигая болью.

— Рикр, ты мог бы все равно что-то сказать. Ты мог бы предупредить о Лутире.

Он молчал из-за привычки? Или понимал, что «приносящий деревья» убил моих родителей? Если бы Рикр не прибыл в Северную Америку, Лутир не последовал бы за ним, и мои родители не умерли бы от его руки.

Но Рикр и Лутир были тут задолго до того, как мои родители родились, так что я не могла его винить.

Я встала.

— Как насчет убраться отсюда, пока Лутир не понял, что ты жив? Если он так хочет тебя убить, он, наверное, вернется проверить, умер ли ты.

Рикр слабо улыбнулся.

— Я одобряю этот план.

Я не могла помочь Заку убирать лозы под машиной, но знала, как менять шину. Я вытащила запасную и помогла ему заменить ею сдувшуюся.

Я, кряхтя, убрала испорченную шину в коробку. Когда я повернулась, Рикр и Лаллакай смотрели друг на друга странно пристально, я узнала беззвучное общение. Тревога искрилась во мне, неприятно шипела.

Зак вытащил домкрат из-под пикапа, все четыре колеса были прочными и без лоз.

— Готова?

— Да, — сказала я, отвернувшись от Рикра.

Лаллакай встала. Ее раны перестали кровоточить, и она не переживала из-за пятен крови на себе.

— Мы с Зимним королем полетим. Я хочу убедиться, что Лутир не попытается остановить нас.

— Вы двое, — добавил с нажимом Рикр, — поедете из Врат Ада.

— Город, где мы ночевали, должен быть достаточно далеко, — Зак бросил домкрат в ящик. — Нам с Сейбер нужно обработать раны.

— Тогда ждите нас там, — сказала Лаллакай с грациозным кивком.

Рикр поклонился мне, будто мы были при дворе, его накидка окружила его.

— Безопасного пути, голубка.

Я закатила глаза, забралась в пикап. Я успела забрать с крыльца фотографию в рамке и кулон, последний был в кармане. Если он работал как прошлый, эффекта не будет, пока он не касался моей кожи — хотя кто знал, осталась ли в нем магия спустя почти двадцать лет. Я опустила фотографию на колени, Зак пристегнулся и завел машину. Напряжение кипело, варги прыгнули в кузов, и мы поехали вперед, оставляя дом детства позади.

Я посмотрела в зеркало сбоку. Рикр и Лаллакай снова говорили, к моему удивлению, он кивнул, и это выглядело жестом уважения.

Тревог и страх внутри меня углубились, и мне казалось, что я подсмотрела что-то.

Тени окружили тело Лаллакай, она стала черной орлицей. Она взлетела, взмахнув крыльями. Рикр оглянулся на клен Лутира, синее сияние окутало его, он тоже изменил облик.

Пикап повернул на изгибе тропы, и я потеряла его из виду.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Каким-то чудом в том же маленьком отеле в Хоуп была свободна та же комната.

Я бросила на кровать телефон, кошелек и бутылку воды и поняла, что не спросила, было ли второе место, чтобы мы с Заком не делили комнату. Теперь было поздно.

Дверь стукнула за мной, и Зак вошел, неся в руке рюкзак. Он опустил его на кровать и расстегнул.

— Включи свет.

Плотные шторы были сдвинуты, не пускали мутный свет вечера. Я включила ближайшую лампу, мягкое оранжевое сияние залило комнату, тусклое и атмосферное. Он вытащил алхимическую аптечку, которая годилась и для оказания первой помощи, я знала по опыту. Он порылся в содержимом и выбрал баночку просвечивающего белого крема.

— Идем, — сказал он и пошел в ванную.

Я последовала за ним в тесную комнату, между столиком и ванной было лишь несколько футов. Он включил воду, намочил ткань, выжал тряпку и бросил ее мне.

— Прочисти порезы, — сказал он. — Потом нанеси тонкий слой крема. Это уберет жжение.

— Ты знаешь, что за токсин был в тех шипах? — спросила я, прижав ткань к пальцам в царапинах. Холод успокоил жжение даже без крема.

— Какой-то раздражитель, — он намочил вторую тряпку. — Если бы было хуже, мы бы уже знали.

Он протер порезы на своих ладонях, и я последовала примеру, протерла пальцы, добралась до запястий. Порой порезы были глубже, но они были не такими плохими, как казалось из-за боли.

— Рикр заботится о тебе.

Я подняла взгляд.

Зак смотрел в мою сторону, его ткань была в пятнах крови.

— Я думал, он был пиявкой, но, похоже, он заботится, насколько старый фейри может заботиться о чем-то, кроме своей силы.

— Это было почти милым извинением за то, что ты недооценил его, — сухо ответила я. — До последней части.

— Последняя часть — факт. Он скрывался от Лутира больше тысячи лет, и это только близкая часть его существования. Как любая человеческая жизнь может быть важна, если сравнивать с таким? — он пожал плечами. — Я не пытаюсь унижать ваши отношения, но важна перспектива.

Я терла руку сильнее, чем нужно.

— Думаю, важнее то, что он рискнул своей жизнью ради меня.

— Это важно, — тихо согласился он.

Я взглянула на него в зеркале.

— Лаллакай рискнула бы жизнью ради тебя?

— Так, как Рикр? Нет.

Стало тихо. Я приподняла футболку, прочищала неглубокий порез на животе. Зак закончил со своими руками, без смущения снял футболку одной рукой. Голый по пояс, он стал протирать порезы на торсе.

Я отвернулась от него. Ванная вдруг показалась намного теснее.

Работая вокруг своей футболке — точнее, его футболки — я обработала несколько порезов на верхней части тела, потом хмуро посмотрела на ноги. Лодыжки были истерзаны, и голени были не лучше.

Я расстегнула джинсы, стянула их и выбросила из ванной. Они рухнули со стуком. Я бросила телефон? Нет, он был на кровати.

Запомнив, что нужно проверить, когда я закончу, я склонилась и потерла лодыжку. Угол не подходил, и я попыталась закинуть ногу на тумбочку. Лучше не стало.

Зак забрал у меня тряпку.

— Сядь.

— Что? Зачем?

— Ты плохо прочистила порезы.

— До них тяжело дотянуться, — прорычала я.

— Ясное дело. Потому я и предлагаю помощь.

Раздражение сверкнуло во мне, но он был прав. Я забралась на холодный столик, Зак ополоснул мою тряпку. Когда он повернулся ко мне, я вытянула голую ногу.

Он сжал мою голень, начал протирать порезы на лодыжке. Я скрипнула зубами от жжения. Я сделала раны хуже, вырываясь. Все, что я делала, было бессмысленным.

— Я абсолютно беспомощна.

Слова вырвались, и я не успела их сдержать. Я скривилась.

— Сейчас? — спросил Зак, мое колено лежало на сгибе его локтя. — Или в общем?

— Сейчас я могу сломать тебе челюсть. Но я имела в виду в общем.

— Мы все были беспомощны против Лутира, — он водил тканью по моей голени. — Даже Лаллакай не справилась. Ее теневая магия не помогает против его солнечной.

Это объясняло, почему она так проиграла.

— Но если тебе это не нравится, — добавил Зак, — научись использовать магию друида.

— Как это поможет? Энергия друида ничего не делает.

Он опустил мою ногу, и я вытянула другую. Я скривилась, когда он начал с пореза над таранной костью.

— Энергия — все для фейри, — сказал он. — Почему, думаешь, они берут друидов в супруги?

— Чтобы кормиться нами.

— Мы куда полезнее, чем просто закуска, — он двигал тканью по моей ноге, игнорируя мое тихое шипение от боли. — Мы можем сделать фейри сильнее. Но мы можем и делать их слабее.

Мои глаза расширились.

— Что?

— Ты ощущала, как энергия на лугу менялась, пока Рикр и Лутир бились? Тот, кто управлял лугом, имел преимущество, и Рикр не справился. Власть Лутира над его территорией была слишком сильной.

Когда Рикр атаковал в первый раз, кольцо инея вокруг него росло, но когда он Лутир стали биться не на шутку, летняя сладость на лугу усилилась. И лед Рикра таял все сильнее.

— Фейри тянут силу из земли, — продолжил Зак, — и чем больше их власть над энергиями вокруг них, тем быстрее они могли тянуть ту силу. Потому только слабые фейри могут терпеть загрязненную энергию городов. Им не нужно много силы.

Зак опустил мою ногу. Повернувшись ко мне, он бросил тряпку в рукомойник.

— Способность друида влиять на энергию позволяет ему создавать преимущество для своего супруга. Научись, и сможешь усиливать Рикра, ослабляя при этом врагов.

Взаимное усиление. Так Рикр описал наши потенциальные отношения мастера и супруги.

Я сомневалась, что это помогло бы Рикру против Лутира, но могла ли я помочь Рикру устоять? Я сдерживала не только себя, но и Рикра, отказываясь узнавать больше о своих силах друида? Была бы я дополнением как его друид, а не закуской?

Я вздрогнула от холода крема на моей ноге. Зак нанес крем на порез на моей голени. Он двигался выше, обработал порез над моим коленом. Я наблюдала за ним, мой взгляд скользил от его ладони к сильному предплечью и бицепсу. А потом по его голой груди и твердым мышцам там, опускался по его прессу.

Его ладонь поднялась к моему бедру, его пальцы оставляли на коже слой крема.

Я подняла голову, поймала его взгляд, напряжение искрилось на моих нервах. Его зеленые глаза потемнели с блеском вызова, который я хорошо помнила.

— Даже не думай об этом, — прорычала я, но сердце забилось быстрее, пока я говорила, тепло его ладони на моей коже прогоняло мою настороженность.

Его пальцы сжались на моем бедре, впились в него.

— Ты уже это сделала.

— Я думала о том, как было бы разрезать тебя, — соврала я.

— И как это ощущалось бы?

— Приятно, — мой голос стал хриплым и низким. — Но при мне нет ножа.

— Как жаль.

— Ты вызываешься как моя жертва?

Его другая ладонь, теплая и сильная, сжала мое другое бедро.

— В зависимости от того, что ты имеешь в виду.

Моя грудь вздымалась и опадала, медленный жар расцветал в центре меня.

— Я ненавижу тебя.

Я напоминала ему или себе?

— Знаю, — его ладони скользнули к моим трусикам, миновали их, устремляясь к талии. — Я не думаю, что ненавижу тебя.

— Не думаешь?

— Порой это так. Порой я ненавижу тебя, — он склонился, и я подняла голову, ориентируясь на него, словно мы были соединены орбитой. — Но только иногда.

Мои пальцы впились в столик, я подавляла желание коснуться его так, как он касался меня — словно он не хотел отпускать.

— Почему ты иногда ненавидишь меня?

— Потому что… — его рот стал ближе, почти касался моего. — Потому что ты напоминаешь мне прошлое, которое я не могу изменить. Потому что я принимаю глупые решения рядом с тобой. Потому что ты отталкиваешь меня и притягиваешь, ненавидишь меня и хочешь, и я не могу тебя понять.

Моя голова кружилась от всего, что он в меня бросил, и я впилась в самое простое.

— Кто сказал, что я тебя хочу?

Он потянул меня за бедра, и я скользнула по столику, пока не прижалась к нему. Жар вспыхнул во мне, рикошетил. Мое дыхание дрогнуло, кожа пылала, рот приоткрылся.

Он впился пальцами. Он притянул меня сильнее, терся об меня, и трение его джинсов сквозь тонкую ткань моих трусиков вызывало во мне удовольствие. Я прикусила губу, подавляя стон.

Его глаза обжигали, глядели в мои, он наблюдал за моей реакцией.

Я дышала быстрее, чем должна была. Почему я думала о том, как он прижал меня к стене конюшни и целовал с такой силой, что мог оставить синяки? Почему я думала о его рте и о том, как он ощущался бы на мне в этот раз?

Я разжала столик.

— О, я помешала?

От урчащего вопроса Зак резко отпрянул, его ладони оставили меня.

Лаллакай стояла на пороге ванной, скрестив руки, выпятив бедро, полные губы изогнулись в чувственной улыбке. Порезы еще были на ее коже, но она смыла кровь.

— Не буду вас останавливать, — добавила она.

Он скривил губы. Взяв баночку крема, он сунул ее в мои руки.

— Заканчивай обрабатывать порезы.

Он пошел к двери. Лаллакай не отошла, а повернулась, заставляя его протиснуться в щель. Он скользнул мимо нее, и ее язык пробежал по ее нижней губе, она посмотрела на меня яркими глазами.

Я сидела напряженно на столике, сохраняя холодное выражение лица.

Она с улыбкой закрыла дверь. Та щелкнула, и я осталась одна в ванной.

Признание Зака о том, что он иногда ненавидел меня, крутилось в моей голове. Его признание о мыслях о прошлом. О глупых решениях. О том, что он не может меня понять — хотя это было нормально, я тоже не могла его понять. Что он хотел от меня?

Я за пару минут нанесла крем на порезы, закрыла баночку и распахнула дверь. Мои штаны лежали у входа, и я быстро натянула их и прошла в комнату.

Зак и Лаллакай стояли на расстоянии трех футов друг от друга. Ее изумрудные глаза блестели, он был хмурым. Напряжение между ними намекало на пылкий разговор, который я не слышала.

Хмурясь, я разглядывала комнату. Как только я поняла, что Рикра не было, тревога во мне ожила, адреналин побежал по мне.

— Где Рикр? — осведомилась я с тревогой в голосе.

Лаллакай отошла от Зака. Ее внезапно нейтральное выражение лица только сильнее нервировало меня.

— Где он? — спросила я у нее.

— Зимний король не вернется с нами, — она сбросила волосы с плеча. — Он попросил меня сказать тебе, что он выбрал остаться, и тебе не нужно искать его во Вратах Ада.

Мой страх усилился.

— Он остался? Почему?

Ночная Орлица разглядывала меня, потом тихо выдохнула.

— Потому что он умирает, и он не хочет, чтобы ты умерла с ним.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

— Сейбер!

— Я возвращаюсь! — заорала я поверх плеча, пока бежала к двери комнаты. — Не пытайся меня остановить!

Зак поймал меня за руку и повернул к себе.

— Он не хочет тебя там.

— И что теперь? — я вырывалась, скаля зубы. — Я не брошу его умирать. Этот гордый идиот должен был пойти с нами, даже если он ранен!

Лаллакай накручивала прядь волос на палец.

— Лутир хочет, чтобы Араун погиб один, без свидетелей, как последнее оскорбление. Но он все еще следит за присутствием Арауна на своей территории. Если Араун попытается убежать из Врат Ада, Лутир тут же его перехватит.

— Рикр защищает тебя, — добавил Зак.

— Плевать! — я вырвалась и оттолкнула его. — Если он умирает, может, я и не могу помочь, но я буду с ним. Он — мой лучший друг.

Я запнулась от своих слов. Мой лучший друг? Рикр? Я всегда считала его своим фамильяром и спутником, но, может, это моя незащищенность врала мне. Он всегда относился легкомысленно к нашим отношениям — говорил, что был с моем обществе только от скуки — но теперь он показал, как много я для него значила, и я не могла отрицать, что он был моим ближайшим другом.

— Я не жду, что ты поймешь, — я вспомнила о телефоне и кошельке, поспешила к кровати за ними, а потом протянула руку Заку. — Одолжи пикап.

Он впился в меня зелеными глазами. Медленно, словно обдумывая каждое движение, он полез в карман и вытащил ключи. Он держал их над моей ждущей ладонью, но не отпустил.

Он сжал ключи в кулаке, костяшки побелели. Он закрыл глаза, выдохнул носом, стиснул зубы.

Он открыл глаза.

— Я поведу.

Я отклонилась. Он это имел в виду, говоря о глупых решениях рядом со мной. Я покачала головой.

— Ты не обязан…

— Знаю, — рявкнул он, запихивая ключи в карман. — Но, может, я смогу помочь. Я…

— Нет, — Лаллакай появилась рядом с ним, ее обычно чувственное лицо стало мрачным. — Идти во владения Лутира снова слишком опасно. Я не могу защитить тебя от него.

— Лутир не заинтересован в нас, и есть шанс, что я помогу Рикру. Я не целитель, но знаю много алхимических лекарств.

— Алхимия не спасет его.

— Я все еще могу…

— Ты этого не сделаешь.

Он резко вдохнул, воздух шипел сквозь его сжатые зубы.

— Я — не твоя собственность.

Ее глаза пылали.

— Я даю тебе больше свободы действий, чем ты заслуживаешь. Я позволяю тебе делать, что ты хочешь, пока это не подвергает тебя опасности, но это уже слишком. Ты не вернешься к Вратам Ада.

Зак смотрел на Лаллакай — просто смотрел — а потом повернулся к кровати. Он застегнул рюкзак и повесил на голое плечо.

— Зак, — прорычала Лаллакай.

— Идем, Сейбер. Идем.

— Закария.

— Хочешь захватить меня, Лаллакай? — его голос был тихим, опасным. — Думаешь, я блефовал, когда пообещал разрезать нашу связь, если ты снова навяжешь мне свою волю?

Она сжала кулаки.

Он ждал, а потом взял меня за руку и пошел к двери, оставив Лаллакай стоять одну в центре комнаты, дрожа от ярости.

* * *

Закат ярко озарял горы, пикап несся по дороге из гравия к дому моих родителей в третий раз. Я сжимала сидение, мысленно подгоняла машину. Я знала, почему Зак настоял, чтобы за рулем был он: я бы ехала слишком быстро.

Мы уже опоздали?

Зак замедлил нас, настояв купить припасы. В магазине спорттоваров он запасся одеждой, в том числе, теплыми куртками, фонариками, лампой на батарейках, спальными мешками и дюжиной других вещей для похода. А потом он потащил меня в супермаркет в двух улицах оттуда, купил еду, которая не портилась, на несколько дней.

На случай, если придется ночевать там, сказал он.

Это было умно, но мне было плевать на логику. Я хотела к Рикру. Он все еще будет на лугу? А если он куда-то забрел? Что делать, когда я найду его? Как помочь?

Как я могла его спасти?

Зак замедлил машину, съехал с дороги на скрытую тропу — маневр вызывал больше страха в угасающем свете. Мы подпрыгивали на корнях деревьев, я склонилась на сидении, глядела в сторону луга.

Ветки пропустили нас, и появился луг, озаренный золотым светом и тенями. Тучи рассеялись, и угасающее солнце сделало небо оранжево-розовым. Клен Лутира был темным силуэтом на фоне пылающего неба.

Белый силуэт лежал у основания ствола клена.

Мое сердце билось в горле. Пикап все еще двигался, когда я расстегнула ремень безопасности и распахнула дверцу. Зак нажал на тормоза, я выпрыгнула и побежала к дереву, длинная трава хлестала меня по ногам.

Белый силуэт пошевелился, большой волкодав поднял голову. Голубые глаза сияли.

— Рикр! — выдохнула я, подбежав к нему. Я рухнула на колени и обвила руками его пушистую шею.

Ах, моя упрямая голубка, — он вздохнул. — Я знал, что ты вряд ли послушаешься меня.

— Конечно, идиот! Почему ты не сказал? Ты обещал больше не скрывать от меня тайны!

Боюсь, мне было сложно придерживаться этого обещания.

Я села на пятки, сжимая его шерсть обеими руками.

— Что случилось, Рикр? Лаллакай сказала, что ты умираешь, но ты хорошо выглядишь.

Трава шелестела от приближающихся шагов. Зак сел на корточки рядом со мной. Рикр взглянул на друида, потом на меня.

Лутир не обманул, сказав, что придумал способ убить меня, — он прижал уши. — Ты уже видела его уникальную магию с ростками. Они поглощают жизненно важные органы мертвых, чтобы становиться разумными формами жизни, слушающимися его волю.

— Потому он убил моих родителей? Чтобы вырастить деревья из их тел?

Да. Чем больше сил было у жертв при жизни, тем быстрее растут деревья.

— При чем тут ты? — тревожно спросила я.

Он оскалился от гнева или отвращения.

Когда Лутир пробил мою грудь, он поместил магию в меня — новую форму его ростков, поглощающих жизнь. Я не могу убрать их или уничтожить.

— О чем ты? — прошептала я, страх сдавил мое горло.

Он поднялся, сел на задние лапы. Из его шерсти — нет, из его груди — торчал идеальный круг из шести зеленых ростков, но это были не нормальные растения. Они были из мягкого света, яркие и просвечивающие.

Зак выругался под нос.

— В… — ужас сдавил мой голос. — Внутри тебя что-то есть?

Это довольно изобретательно. Как только семена проросли, они впитали мою сущность, став частью меня. Моя магия не может их уничтожить. Они кормятся моей силой, ослабляют меня, чтобы расти.

Мои ноги потеряли силу, и я обмякла на земле.

— Кто-то может уничтожить их до того, как они убьют тебя?

Они не убивают меня, голубка. Они поглощают меня, а это не обратить. Ростки Лутира пустили корни в моей сущности. Они уничтожат меня, несмотря на магический дар Неумирающего, — он лег. — Так что, упрямая голубка, ты должна уйти домой.

— Нет.

Ты не можешь мне помочь. Когда я умру, Лутир придет убедиться в своем успехе. Ты не должна быть тут, когда он это сделает.

— Нет! — хрипло прокричала я. — Я не уйду! Я не сдамся и не буду жить так, словно тебя не было!

Вся жизнь заканчивается. Даже у неумирающего короля.

— Но ты хочешь начать заново, — мой голос оборвался. — Ты сказал, что я помогла тебе вспомнить, что ты хочешь жить снова.

Он молчал долгий миг.

Твое сочувствие делает этот горький день слаще, голубка. Прошу, не рыдай из-за меня.

Слезы, которые я не заметила, лились по моим щекам.

— Ты не можешь умереть из-за меня, Рикр. Я тебе не позволю.

Не все можно изменить.

— Прекрати этот бред! — я сжала его острый рог, хоть кончик пронзил мою ладонь, и подняла его голову. — Думай, Рикр. Тебе тысячи лет. Должен быть способ спасти тебя. Что угодно, даже если не самое реалистичное.

Я смотрела ему в глаза и заметила блеск в его взгляде.

Способа нет, голубка.

Я покачала головой, сжала крепче его рог.

— Это было ложью. Говори, Рикр.

Он посмотрел в мои решительные глаза, выдохнул.

Это почти невозможно сделать, вряд ли это поможет, если и удастся, да и попытка может погубить.

— Что это? Что нужно сделать?

Убить Лутира.

Зак резко вдохнул.

Иногда — не всегда, — подчеркнул Рикр, — магия, рожденная из основной силы существа, погибает вместе с создателем. Но я не обладаю силой убить его, и попытка только ускорит мою гибель. Оставшееся мне время немного зависит от бережного использования силы.

Отпустив рог, я села на пятки.

— У Лутира есть слабости?

Ничего, что мы можем использовать. На своей территории он непобедим.

Я впилась костяшками в лоб.

— Его территория… Зак, ты говорил, что друиды могут дать супругам преимущество?

Этого не хватит, — ответил Рикр без колебаний. — Ни один друид не выдержит ауру, которая нужна, чтобы подавить Лутира, и даже если бы ты могла, он слишком силен, прочно тут закреплен и опытен, чтобы пасть в бою, — он прижал уши. — Голубка, я польщён, но ты должна защитить себя. Я все еще твой защитник, и я не могу позволить тебе отбросить свою жизнь рядом с моей.

Я прикусила щеку изнутри, ощутила кровь, но боль не перекрыла агонию в груди.

— Один друид не может, — тихо сказал Зак, — а два?

Я повернула голову к нему.

— Я не твой супруг, но если мы с Сейбер будем в гармонии с тобой, мы сможем создать тебе преимущество.

У Сейбер нет навыков, — парировал Рикр.

— Сырой талант может сравниться с развитым навыком, и ты знаешь, что у нее есть сила повлиять на результат.

Я фыркнула.

— У меня есть сила?

— Твоя энергия друида сильнее моей, — сообщил Зак. — Это не сравнить.

— Что?

Рикр разглядывал меня.

Ты можешь соперничать с Пуллом в силе. Думаю, это из-за твоей двойной крови, и я понимаю, почему родители так старались тебя скрыть.

— Потому твоя энергия так ему помогла, — добавил Зак с рычанием в голосе. — Если мы будем работать вместе, мы сможем застать Лутира врасплох.

Я все еще не могу его убить, — сухо сказал Рикр.

Зак оглянулся на машину.

— У меня есть идея. Но…

Надежда опалила меня внутри.

— Но что?

— Но придется убедить Лаллакай помочь нам, а ее цена будет высокой.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Зак, Рикр и я вернулись к машине, где мы нашли Лаллакай, отдыхающую на капоте, скрестив длинные ноги, пока она отклонялась на лобовое стекло. Она подперла голову ладонью, на лице была скука.

— И? — протяжно сказала она. — Ты убедил их в глупости их возвращения, Араун?

Он прижал волчьи уши.

Не больше, чем смогла ты, Леди Тени.

Она цокнула языком.

— Что ты задумал, Зак? Я вижу, что у тебя есть план.

Он открыл дверцу, вытащил рюкзак. Он опустил его на капот рядом с Лаллакай, и я заметила свою фотографию в рамке на панели передач. Я забрала ее из отеля перед отбытием.

Я потянулась к карманам, искала кулон из речного камня, но нашла только складной нож. Я вспомнила стук, когда выбросила джинсы из ванной, и пробормотала ругательство, мне было не по себе. Я позвоню в отель позже и попрошу их найти кулон. Комната была оплачена до утра, так что камень будет там.

Зак расстегнул кармашек, который я не смогла проверить, когда рылась в его вещах неделю назад. Оттуда он вытащил плоский квадратный предмет в пару дюймов шириной. В угасающем свете он казался черным.

Повернувшись ко мне и Рикру, он сжал два уголка квадрата и потянул, широко раскрыл руки. Предмет оказался лиловой тканью, трепещущей без ветра, сияющей аметистовыми и кобальтовыми переливами. От складок исходила сила, в воздухе покалывало сладостью, отличающейся от ауры Лутира, я узнала в форме длинный плащ с капюшоном.

Рикр быстро отпрянул. Он оскалился с отвращением. Лаллакай соскользнула с капота, чтобы быть подальше от загадочной магии, которую держал Зак.

— Что это? — прошептала я, протянув руку к плащу.

Он убрал ткань от меня. Быстрыми движениями он свернул ее в квадратик, и нас перестало озарять синее сияние. Сладость в воздухе растаяла.

— Это Панцирь Валдурны, — он опустил квадрат на капот рядом с рюкзаком, словно не хотел держать предмет дольше, чем нужно. — Это сильная реликвия фейри, которую я унаследовал у Аконита. Плащ может впитать всю магию вокруг себя.

— Он впитывает магию? Как Рикр забирал мою силу друида?

— Примерно так, но куда быстрее. Если мы сможем набросить плащ на Лутира, он быстро его ослабит.

— Набросить на Лутира? — в смятении спросила я. — Почему не надеть его на Рикра, чтобы он впитал чары Лутира?

Рикр прижал уши.

Хоть реликвия защищает носителя от всего вреда, ее магия уничтожит меня так же верно, как гадкие семена Лутира.

— Это будет так же опасно для Лутира, — Зак повернулся к Лаллакай. — Он тут же попытается это снять, так что не придется переживать из-за его защитных свойств. Если мы нападем ночью, солнечный аспект его магии не будет так силен, и твоя теневая магия будет намного сильнее. Ты можешь устроить ему засаду во тьме, накинуть на него Панцирь на пару секунд и сбежать с ним. Мы с Сейбер подавим его ауру нашими, и Рикр сможет его добить.

Лаллакай раздраженно махнула рукой.

— Панцирь заберет мою магию. Я буду слабой вместе с Лутиром.

— Потому тебе нужно это сделать, — сказал Зак. — Ты можешь двигаться сквозь тени, чтобы приблизиться и быстро сбежать, и у тебя больше свободной магии, чем у Рикра.

Ее лицо стало холоднее, она скрестила руки.

— Это слишком опасно. Лутир слишком силен, и если что-то пойдет не по плану, мы все умрем.

Рикр сидел и смотрел, как они спорили.

— Что заставит тебя согласиться? — нетерпеливо спросил Зак. — Чего ты хочешь?

— Я хочу сохранить тебе жизнь, глупый друид.

— Какая твоя цена?

— Для тебя? — ее глаза сверкнули. — Послушание. Когда я приказываю, ты слушаешься без вопросов.

Он чуть отклонился.

Она повернулась ко мне и Рикру.

— Сейбер станет моей второй супругой. И, Араун, ты разделишь со мной силу Неумирающего. Это моя цена.

Ответом ей была тишина, мы втроем смотрели на нее без слов.

— О? — невинно проворковала она. — Вам не нравятся мои условия?

Бесчестно, — прорычал Рикр, его голос гудел древней силой, — но я приму, при условии, что ты не потребуешь ничего от двух друидов.

Ее глаза расширились.

— Ты согласен?

— Рикр… — неуверенно пробормотала я.

Я согласен, — заявил он, голубой свет пробежал вспышкой по его телу. — Но если твоя верность дрогнет хоть раз, Леди Тени, наша сделка распадется.

Алчная улыбка расплылась на ее лице.

— Хорошо. Я не дрогну, Зимний король.

* * *

Сидя посреди луга, застегнув теплую толстовку до подбородка, рядом с лампой на батарейках, я смотрела, как Зак дул на свои ладони. В горах было холодно зимой даже посреди лета.

— Хорошо, — сказал он решительно. — Два основных навыка друида — отражение ауры и сферы ауры. Отражение ауры уменьшает и скрывает твою энергию, подстраивая ее под естественную энергию вокруг тебя. Если ты не практикуешь отражение ауры, твои сильные эмоции будут задевать энергии земли, привлекая нежелательное внимание.

Я кивнула. Жозефина тоже говорила об отражении ауры, намекая, что мне нужно так делать.

— Сферы ауры противоположны, друид толкает энергию наружу с намерением доминировать над естественным энергиями вокруг себя. Фейри тоже так могут, так они и друиды создают и удерживают территории. Мы управляем энергиями в определенном месте так часто, что земля остается единой с нашими аурами, даже когда мы отсутствуем.

— И это даст преимущество?

— Если энергия вокруг фейри становится враждебной, это как растение, которому нужна кислая почва, пытающееся расти в щелочной почве. Он не сможет питать свою магию. А фейри, который нам близок и в гармонии с нашими аурами, получит прилив сил, потому что мы создаем идеальный резонанс для него.

Я потерла замерзшие пальцы.

— Так мне нужно научиться сфере ауры?

— Ты уже так можешь. Ты создала сферу ауры, когда пыталась напасть на Лаллакай вчера, — он склонился, уперся локтями в колени. — Это как временная территория. Ты доминируешь над энергией вокруг себя, чтобы фейри, приближающийся к тебе, лишился преимущества, а твои фамильяры будут сильнее. Чем сильнее и дисциплинированнее друид, тем больше и мощнее их сфера ауры.

— И… я сильный друид, — мой тон был ошеломленным.

— Без сомнений, — он постучал по моему колену. — У тебя есть способность. Тебе нужно просто научиться делать это по приказу.

Я выдохнула.

— И как мне это сделать?

Просто, — Рикр в облике волкодава прошел к нам. — Сложные указания не нужны.

Зак приподнял бровь.

— Просто для нее сознательно использовать способность, которая до этого использовалась ей только инстинктивно.

Рикр остановился рядом со мной, сел на задние лапы. Его бледный силуэт сиял во тьме — или это сияли ростки жуткой магии Лутира среди его шерсти.

Очень просто, — заявил он. — Ты можешь создать сферу ауры, голубка. Тебе нужно только спеть.

Зак моргнул.

— Спеть?

— Спеть? — повторила я. — Рикр, будь серьезнее.

Я искренен. Ты управляешь своей силой через голос. Так было с нашей встречи.

— Я просто люблю петь.

Он открыл рот в волчьей улыбке.

Потому что пение соединяет тебя с твоей сущностью. Потому это успокаивает тебя, а иногда усиливает и проясняет твои эмоции.

Я глядела на него.

Попробуй, голубка.

— Просто… спеть? — я огляделась. — Разве сфера ауры не привлечет внимание Лутира?

Уверен, он следит за мной, чтобы убедиться, что я продолжаю умирать, но он не вмешается.

— Откуда уверенность?

Потому что я знаю его хорошо за века конфликта. Он решит, что ты создаешь сферы ауры для меня, и твои якобы отчаянные попытки продлить мою жизнь будут только питать его радость от победы надо мной.

Я скривилась, не могла спорить с его логикой.

Теперь пой, — приказал он, лениво прижал уши и улегся, чтобы ждать.

Я взглянула на Зака, ощутила укол сомнений и решительно закрыла глаза. Я сидела, пыталась придумать песню, и знакомый запах ночного луга шевелил сотню воспоминаний о детстве. Глубокая печаль наполнила меня, строилась на трагедии этого места, моего прошлого, боли и мучений, которые пережили все мы. И боль на глубине: тоска по родителям и безнадежное желание снова их увидеть.

Горестная нота сорвалась с моих губ, я запела:

— Macushla, macushla, — запела я, ирландское слово «милая» было тихим и грустным, — твой сладкий голос зовет, тихо меня зовет снова и снова.

Я пела, текст наполнял мой разум, выталкивая все остальное.

— Macushla, macushla, я все еще слышу. Macushla, macushla, тянутся твои белые руки. Они все еще обнимают, ласкают меня.

Песня поднималась во мне, и я поднималась с ней, сердце ехало на волне печали.

— Протяни их из тьмы, утраченная любовь, macushla. Пусть они, если смогут, снова свяжут меня.

Ноты гудели в моем горле, полные эмоций.