Девятый Вал: Эпизод 1 (СИ) [Kami_Elle_The_Archian] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Воздушные замки ==========

Чужое солнце едва касалось зеркальной поверхности озера, словно превращая водную гладь в расплавленный металл. Рассветное небо расцветало одним цветом у самого солнца, другим – немного поодаль, где утро еще боролось с ночью, отбирая у нее небо, и оставалось еще темным там, куда лучи еще не коснулись светом. Звезды бледнели, мерцая на небосводе, и пропадали совсем. Лохматые облака, похожие на кусочки небрежно изорванной ваты, лениво проплывали по небу, понемногу истончаясь и пропадая. К тому времени, как проснулись первые птицы, утро уже вступило в свои права, окрасив небесный купол лазурью и окинув лес солнечным светом.

Ксюха!

На огромном дереве, напоминающем дуб, но со звездчатыми листьями и крупными несъедобными плодами красного цвета, что-то зашуршало. Стоявший под ним человек в камуфляжном «лохматом» плаще покачал головой, прикрыв глаза ладонью.

Аксонна! – крикнул он вновь. – Мы что, все утро тебя ждать должны?

Ответом ему была нечленораздельная и явно нецензурная речь вперемежку с шуршанием листвы и треском ломаемых сучьев. Человек закатил глаза и повернул голову к коллеге, одетому в такой же камуфляж, но держащему в руках длинную снайперскую винтовку.

Не слазит? – сочувственно спросил снайпер.

Не слезает, - в сердцах воскликнул камуфляжник. – Которое утро подряд!

Снайпер запрокинул голову, пытаясь разглядеть силуэт девушки в темной листве дерева. Ничего не разглядев, он пожал плечами:

Не хочет – пусть не слазит. Позавтракать хоть успеем, пока покемарит лишний часок.

Мы и так уже опаздываем на несколько часов, судя по графику! – взмолился камуфляжник. – Вот за что мне это наказание?

Тебя никто не просил ставить ее на ночную вахту, - пожал плечами снайпер, бережно приставляя винтовку к стволу дерева. – Ей высыпаться нужно, чтобы нормально работать.

А то я не знаю, - огрызнулся его товарищ, устало опускаясь на колкую траву. – Но что еще делать? Один ранен, сторож из него никакой, второй проработал с ним столько времени – нужно ему тоже отдыхать, ты совсем плывешь, если ночи не спишь, разговаривать с тобой невозможно, а если на вахту встану я, то непременно усну, и мы вообще никуда не успеем.

Разумно, - цыкнул зубом снайпер, снимая поросший «мхом» респиратор и закуривая сигарету. От души затянувшись, он пыхнул, выпустив густую струю дыма откуда-то из спутанной, точно проволока, бороды. Покосившись на нервно рассматривавшего голографическую карту местности командира, он протянул ему самокрутку: - Расслабься, Никанорыч, ради бога. Когда Ксюха учует твой псих, тебе же будет хуже.

Никанор скривился так, что это было видно даже на его маске.

Леня, мать твою, убери эту гадость! Вообще, давно надо было все это у тебя отобрать…

Снайпер обиженно спрятал самокрутку во внутренний карман, продолжив курить свою, мол, ишь, ЗОЖник нашелся. И шарахнулся в сторону, едва не подавившись дымом, от материализовавшейся рядом женской фигуры в маскировочной накидке вроде той, что носил Никанор. Сама по себе, без каблуков, девушка не была особенно высока, была узка в плечах, бледна, как если бы солнце само обходило ее стороной, была худа - но не стройна, тело ее скорее напоминало скелет, обтянутый немногими мышцами и тонкой кожей. Она не слишком была красива; тусклое, как будто потерявшее тот внутренний свет, присущий каждой женщине, которая хоть самую малость рада жизни, лицо, не розовые, скорее, сероватые губы, резко выделяющиеся скулы, туго стянутые в косу и убранные с глаз долой волосы, при должном уходе бывшие бы пшенично-русыми. Но если чем природа и наградила это невзрачное существо внешне - так это глазами. Большие, цвета свежей зеленой травки, почти всегда широко и искренне открытые в стремлении уловить каждую частичку окружающего мира и принять ее к сведению глаза всегда принимались собеседниками их обладательницы как символ наивности и чистоты, и если и кто-то и хотел что-то утаить или солгать, желание сделать это почти всегда пропадало.

Греб тебя об забор, Ксюха! – завопил Леня, все же поперхнувшись, и попытался откашляться от едкого дыма.

Аксонна, что за игры? – взорвался следом и Никанор вскакивая на ноги. – Мы тебя дозваться битый час не можем!

Девушка закатила глаза и, вздохнув, отвела взгляд.

Я ходила к ручью.

К какому ручью, ты что мелешь? – Никанор запрокинул голову и указал в шуршащие ветки. – А вот там сейчас кто?

В душе не ведаю, - ухмыльнулась девушка, тоже взглянув наверх.

Хе, дык это ж белки, - хохотнул Леня, указывая на пестрые рыжеватые шкурки, реактивно носящиеся с ветки на ветку.

Аксонна невинно улыбнулась все еще сердитому Никанору и направилась в лагерь.

Интересно, однак, ты за ней ухаживаешь, - подколол друга Леня.

Чего?! Что… ты что ты там такое куришь, кто за кем ухаживает?

Снайпер довольно заржал.

Что хошь говори, а она тебе нравится.

Она и тебе нравится.

Но не до такой степени, как тебе, а?

Заткни курилку!

О, оскорбленья пошли! Угадал, угадал, ололо!

Вспомни еще берестяные грамоты, мамонт.

Когда двое мужчин вернулись в лагерь, взору их предстала весьма необычная картина. Эммет, раненый сапер их группы, висел в воздухе, визжа от восторга, точно ребенок, напротив стоящей с вытянутой рукой Аксонны. На ее тонких губах играла легкая улыбка.

Она успела скинуть накидку и стояла в обычном своем черном плаще с ныне сброшенным на плечи капюшоном. Руки по локоть обтягивали также черные кожаные перчатки, на поясе висела кобура с раритетным «Магнумом» 357 калибра, ноги по середину бедра обтягивали сапоги со странным гидравлическим устройством, поддерживающим стопу и образующим подобие платформы, с помощью которого девушка могла спрыгнуть с N-этажного дома и не получить ни синяка. Техник группы Ралли, однажды попросивший посмотреть на это устройство, назвал его инертным гасителем – эта непростая конструкция полностью поглощала инерцию падающего тела, позволяя обладателю приземлиться почти безболезненно. Все «почти» заключалось в неслабой отдаче – как при стрельбе, например, с крупнокалиберного ружья, разве что импульс приходился на ноги, а не в плечо.

Никанор слегка скривился, разглядывая ее, как тысячи раз до того. Аксоннеса Эннобили для наемнической группы «Аспид» была единовременно и ее козырем, и бомбой с часовым механизмом. Ее, выжившую испытуемую какого-то нелегального недопроекта, подобрали в одной из богом забытых колоний, приняв сперва как ученицу и «щенка». Никто не знал, что и кто она есть, даже в ее истории никто не стал разбираться. Тогда.

Поскольку «щенок», едва пообвыкнув в новой среде обитания, показал свой характер и возможные силы. Кто знал, что в этой анфорке, симбиозе человеческой и инопланетной природы, в этом хрупком и первое время боящемся все и вся существе проснется непокорная и непредсказуемая сила телекинеза? Кто знал, что пытавшийся разговорить прежде постоянно молчавшую Аксонну Ралли окажется выброшенным в другую комнату, попутно проломив собственным телом бетонную стену? Кто знал, что Аксонна окажется тщательно замаскированной машиной для убийства?

Смутные воспоминания из школьного учебника истории подсказали Никанору, что ее раса, раса анфоров, была создана около семиста лет назад в результате Кибербума - прибытии на Землю, ныне известную как Терру, расы сталкеров. Сталкеры были почитателями природы и жизни в любом ее проявлении, а потому, увидев, что сотворили люди с собственным домом, искренне ужаснулись. Изначальной целью сталкеров было знакомство, но теперь часть дипмиссии настаивала на бесхитростном уничтожении "этих вредителей", а часть - на шансе неразумным хомо сапиенсам. Сам правитель сталкеров был против того, чтобы люди продолжали губить свою планету, но все же его и сторонников войны удалось уговорить.

Сталкеры выдвинули ультиматум: войны не будет, людям даже позволят вступить в галактическое сообщество, но они будут должны восстановить свой дом. Вредное производство заменить на безопасное, запретить вырубку немногих оставшихся лесов, охоту на исчезающие виды животных и так далее, но самое главное - необходимо будет создать единое правительство, единое государство, в котором не будет места склокам и войнам. Основная сталкерская делегация улетела домой, оставив группу ученых и юристов. Первые изучали человеческую природу и биологию Терры, вторые - законодательства различных стран. И за несколько лет была создана Террианская республика и единый свод законов для всех.

Сталкерские ученые же, основываясь на податливости собственных генов, сумели создать генетическую программу, которая создала бы подрасу новых людей - умней, живущих дольше, сильней, живучей обычных. Добровольцы - а это было около четырех миллионов человек - прошли через эту программу и стали анфорами. Часть их осталась на Терре - помогать восстанавливать планету, часть с согласия сталкеров обосновалась на незанятых ими системах, создав собственное государство - Альянс Анфорских Колоний.

Аксонна во многом не была похожа на своих соплеменников, не единожды встречавшихся «Аспидом». Прочие анфоры блюли нейтралитет и предпочитали не отсвечивать, хотя любили поговорить на интересную тему и как следует ее помусолить, добраться до места, где собеседник уже не мог ничего сказать, а они хитро щурились и, выдав загадочную фразу а-ля «понимай как хочешь», удалялись. Аксонна же была резка, импульсивна, стремилась выместить все то, что имела внутри, на окружающий ее мир, словно реактор, работавший без постоянной охлаждающей системы, говорила лишь по делу, будто куда-то постоянно спешила. Никто не знал, что творилось в ее голове, а расспрашивать было боязно. Хотя в приступы хорошего настроения, как называл их Леня, она могла рассказать что-то из своей непростой жизни: о том самом нелегальном проекте, который назывался «Вектор», о собственных способностях, о местах, где была. Наемники точно знали, что у Аксонны был живой приемный отец, ныне неизвестно где болтающийся, и родной, погибший, когда она была еще неделя-две от роду.

Сценарий работы с ее появлением в команде значительно упростился: Леня-снайпер бил сверху, если не убил, подстерегал Никанор, если и он не упокоил, вмешивалась Аксонна с ее ментальным ударом и выстрелом в лоб. Причем после ее особого умения не выбирался никто, и посему в "Аспиде" ее и любили, и ненавидели. Ралли и Эммет обожали их хрупкую напарницу, Леня был нейтрален, а Никанор тайно ее недолюбливал, так как терял свой авторитет. Анфорка же не оказывала никакого особого внимания к коллегам, разве что к Эммету относилась, как к младшему брату. Но втайне она была очень привязана к этому отряду наемников, подобравших ее со дна ее жизни.

Отпустив Эммета на травку под опеку Ралли, Аксонна повернулась к новоприбывшим. Никанор развернул план и, убедившись, что его слушают, принялся его озвучивать.

Заказали нам одного очень непростого кадра, - произнес Никанор, медленно расхаживая перед товарищами, - марона. Ну, вы все знаете, что такое есть марон. Как человек, но из затылка растет три головохвоста с перепонками такими интересными и мягкими. Вроде как уши, а вроде как и не поймешь что, я особо биологии не знаю. Бегает очень быстро, легонький и шустрый, а также хитрый и сильный. Есть донесения, что у него синдром сирены.

Чего синдром? – переспросил Эммет.

Синдром сирены. Это не болезнь, по сути, скорее, генетическая аномалия, которая дает голосу его обладателя очень сильную мозгопривязку. То есть, каждое слово этого марона, при его желании, вы будете воспринимать как бальзам на душу, воля перестанет принадлежать вам. Вот такой вот сученыш может запросто подчинить любого из вас себе, заставить пойти против друзей, пустить себе пулю в лоб, заставить целовать ему ноги… и так далее и тому подобное. Посему поставим дело так. – Никанор развернул план зданий того города, куда их команда направлялась, и выделил нужный квартал. – Нельзя с ним слишком много контактировать. Пуля в лоб и все дела. Я пойду первым и возьму арбалет с ядом. Ралли, у тебя краткосрочные есть дротики?

А как же.

Вот, возьму штук пять. Леня, ты будешь на балконе сего вот дома. Если меня переманят, убьют и так далее, ты всадишь ему пулю сверху. Бронебойные бери патроны, мало ли в чем он будет.

Понял.

Ралли, Эммет, вы останетесь здесь, - продолжил Никанор. – Без комментариев, - покосился он на загипсованную ногу сапера.

Парочка пожала плечами, мол, ты у нас командир.

И что касается тебя, Ксюша, - повернулся к анфорке, внимательно следившей за каким-то жучком, ползущим по травинке, командир, - ты будешь охранять единственный, как мы сделаем, выход из того квартала. Если уж и Леня не справится, ты шарахнешь бегуна чем-нибудь из своего арсенала и прибьешь. На тебя будет последняя надежда.

Аксонна подняла глаза на Никанора.

А если и я не смогу?

Повисла неловкая тишина. Нарушил ее балагур-Леня, сказав:

Сможешь-сможешь. Мы все сможем. Давайте собираться.

Целью оказался, в самом деле, марон, проживавший в одном из особенно захолустных кварталов. Пока Никанор и Леня устраивали ловушки и перекрывали выходы, Аксонна наблюдала за ним. Это не было сложно: марон проводил свое время за пределами квартиры, возясь с ребятишками на детской площадке. Казалось бы, обычный марон, много таких. Одет в черную футболку, также черную кожаную куртку, потертые джинсы, некогда белые кеды. Кожа бледная, с легким древесным оттенком, что могло бы приравняться к человеческой смуглости. Цветовые отметины коричневого цвета, складывающиеся в линии бровей и попарно сидящие на скулах, наподобие веснушек. Большие ярко-карие, цвета молочного шоколада глаза. Из разговоров выяснилось, что звали этого марона Дайвер.

Беззаботный и веселый, Дайвер продолжал играться с ребятней, будучи главным заводилой. Он волшебным образом извлекал из карманов куртки цветные мелки, и детвора с восторженным визгом кидалась рисовать. Он предлагал поиграть в прятки – и уже спустя миг никого на площадке не было, ищи, мол.

Раз или два он присаживался на лавочку, отдохнуть от приставаний малышни, и осматривался. Аксонна была уверена, что, скользя в очередной раз взглядом по дому, на котором она освоилась как наблюдатель, Дайвер встретился с ней глазами и, как ей показалось, едва заметно кивнул, вызвав дрожь по спине. Но возможно, это все бред, поспешно подумала анфорка, жмурясь и потирая глаза. Как-никак, ночь без сна. Вот и мерещится всякая дрянь.

А, нет. Не мерещится. Уже смеркалось, отчего дети разбежались по домам, а Дайвер в одиночестве остался сидеть на лавочке, отломанной сухой веткой чертя что-то перед собой на песке.

Зажужжал на запястье браслет часов с коммуникатором, показывая сообщение от Никанора: «Пора». Пора так пора, подумала Аксонна, аккуратно поднимаясь с бетона и скользнув к назначенному ей выходу.

Однако не успела она спрыгнуть со здания, как мимо просвистела ярко-желтая молния пули. «Это как?!» - ошеломленно подумала Аксонна, метнувшись в сторону. Желтый цвет? Бронебой? Бронебой у Лени! Какова вероятность того, что тут сразу два снайпера с бронебоем, из которых один вражеский? И метит в нее? В груди аж стало больно от забившегося в ней сердца: вероятность нулевая.

Леня, укурыш придурочный, - завопила она в коммуникатор, - ты совсем сбрендил?!

В ответ ей послышался ехидный смех, от которого анфорку прошиб холодный пот.

Вовсе нет, - ухмыльнулся в интерком Никанор, и Леня выстрелил снова. – Танцуй!

На сей раз он не промахнулся, и пуля – уже не бронебойная, как назначено было, а разрывная – с хлестким звоном пробила плечо взвизгнувшей анфорки навылет, задев кость. Аксонна петляя бросилась наутек по крышам, зажимая рану, и вдогонку ей неслись красноватые «разрывки». Под ногами крошилась черепица, хрустел давно забытый шифер, дыхание рвалось в груди. Застрочила сзади и лазерная автоматическая винтовка «Шредер» – к Лене присоединился Никанор.

Пришлось прыгать. Инертные гасители послушно приняли удар о землю, но болевой шок и ступор заставили анфорку свалиться на колени. Она попыталась подняться на ноги; раненое плечо, когда она оперлась руками, прострелило острой болью, и в голове вновь взорвалась крошечная атомная бомба. От боли она отвыкла давно, так как привыкла причинять ее сама, и сознание, и прежде не бывшее кристально чистым, подернулось туманом.

Второй выстрел пробил грудную клетку, громко звякнув пулей о ребро и засев в легком и отбросив ее обратно на асфальт. Аксонна уже не вскрикнула – всхлипнула. Она пыталась уцепиться за остатки уплывающего сознания, сфокусировать взгляд, но все уже безнадежно расплылось. Дышать становилось все трудней, грудь поднималась и опускалась легкими толчками. Пальцы сжали сухую землю под грудью в тщетной попытке подтянуться, изо рта рвались только хриплые звуки, а не просьбы о помощи. На губах выступила кровавая пена.

Анфорка заметила, что к ней подошли двое. Она ясно различила в них Никанора и Леню – по голосам.

Пусть лежит? Или добивать?

И так помрет. Еще руки марать. Идем.

А от тела избавляться не нужно, не?

На нас не повесят. Ноги.

Наемники ушли.

Тишина давила на уши: местные явно боялись выйти. Неровные хрипы изо рта звучали как лязг металла. Тело затопило холодом, словно Аксонна нырнула в ледяную прорубь. Дышать уже она не могла. Они все просчитали – и куда именно стрелять, и чем. Сознание ускользало – неотвратимей и быстрей, и перед тем, как тьма поглотила ее, она увидела чей-то темный силуэт, чьи-то странные зеленые глаза...

Но тьма была недолгая. Тяжесть с груди пропала, а боль отступила, став более тупой и менее ощущаемой. В глотке была непривычная сухость. Волосы щекотали шею, от этого нестерпимо хотелось ее почесать. Но руки не поднимались. Их вообще как будто не было. Никогда.

Белый потолок. Белые стены. Ярко-белая лампа на потолке, заставляющая невольно жмуриться. Белый стеллаж у стены, белый стол, белые ящики, все ослепительно, стерильно, непривычно белое, вызывающее желание привнести любой другой цвет в этот филиал Рая на земле.

А, нет. Есть тут кое-что цветное. Некий кадр в черном с алым плаще и длинными темно-русыми волосами, сплетенными и уложенными в красивую, почти женскую прическу, стоял у другого стеллажа и разбирал странные ампулы, придирчиво осматривая каждую и сортируя по коробочкам. Темно-карие, почти черные глаза были почти скрыты за длинной челкой, но в них были видны сосредоточенность, спокойствие и некая надменность, присущая аристократам. Тело вытянутое, долговязое, не лишенное грации и размеренности. На голенище сапога кадра поблескивал десантный нож с широким и тонким лезвием. Эх, вот дотянуться бы…

Кадр закончил разбирать ампулы и закрыл стеллаж, направившись к другому. Попутно он скользнул взглядом по Аксонне и произнес:

Так бы и сказала, что очнулась, не нужно сверлить меня взглядом.

А мало ли какой ты нервный, - криво усмехнулась анфорка, обнаружив, что может разговаривать, хоть и хрипло.

Я нервный, правильно. Но не настолько, насколько ты себе вообразила. – Кадр взял из стеллажа стетоскоп и, присев к пациентке отключил эластичные захваты, предотвращающие любое ее движение. – Siediti (Садись). Как себя чувствуешь?

Аксонна осторожно села, опираясь на разумно поданную ей руку, очевидно, врача, очевидно, итальянца, родной язык которого переводчик воспринял и перевел, хоть и не сразу. Потерев глаза и разведя плечи в стороны, она нагнулась и снова выпрямилась.

Отменно омерзительно, - вынесла она вердикт собственному самочувствию. – В груди болит жутко, плечо саднит. А еще безумно трещит голова.

Si (Да). – Врач расстегнул свой подсумок на поясе и вынул пластинку с парой беленьких таблеток. – Это от мигрени. Сейчас глотай одну. При рецидиве вторую проглотишь. А что касается плеча и груди – немудрено, дорогуша, после разрывных пуль-то. Знатно тебе плоть вывернуло. И легкого низ разорвали. Я заштопал, но нужна собственная твоя регенерация, чтобы закончить работу.

Аксонна лишь сейчас заметила, что привычного плаща, сапог и револьвера на ней нет, а грудь и плечо обтянуты плотным слоем бинтов. Почувствовав себя непривычно беззащитной, она подтянула к груди ноги и волком взглянула на врача.

Где мой револьвер?

Конфискован. Тemporaneamente (Временно)... не волнуйся, все отдадим. - Парень легонько нажал на колени девушки, показав, что их нужно выпрямить, и надел стетоскоп. - Надо бы тебя послушать.

Приставив холодный металлический кружок к бинтам на груди анфорки, врач к чему-то прислушивался, время от времени немного передвигая кружок вверх, вниз, вправо, влево, наискосок и иногда прося задержать дыхание. Аксонна тем временем рассматривала его дальше. Правое ухо было проколото и украшено тяжелой дугообразной серьгой с сине-голубыми вкраплениями полудрагоценных камушков. Под глазами доктора красовались едва заметные чешуйки, напоминающие родинки, а нахмуренные брови слегка выступали за бровные дуги, как какие-нибудь отростки. Это позволяло сделать лишь один вывод.

Ты полукровка? - заинтересованно произнесла Аксонна.

Врач выпрямился.

Тебя это смущает?

Нет. Просто я не слышала, чтобы сталкеры заводили семьи с представителями других рас.

Сталкеры были одной из главенствующих рас в галактическом сообществе. Приверженцы строгих доктрин, военного строя, догм и законов, действующих повсеместно на их планетах и колониях, они были главной силой в решениях конфликтов, что вооруженных, что дипломатических: раса сталкеров имела очень долгую историю своего государства и научилась извлекать уроки прошлого посему что дипломаты, что адвокаты из Сталкерской Империи имели большой спрос и уважение.

Происхождение же сталкеры вели от теплокровных ящеров, посему на их коже до сих пор можно было разглядеть легкую сетку чешуек, а также сами некоторые чешуйки. Температура крови у них была несколько выше нормы антропоидных рас, стандартных 36-37 градусов - 39,5, что считалось вполне себе нормальным: если сталкер болел (хотя такое казалось почти мифическим), то температура его тела, напротив, падала. Сталкеры также имели волосяной покров на голове, пусть и несколько жестче, чем у некоторых других рас, так как тот образовался от редуцированных гребней, чешуи и даже перьев, и мужская часть этой расы ритуально заплеталась ежедневно в множество тонких косичек. Показаться уважающему себя сталкеру без косичек в приличном обществе было дурным тоном. Родная планета этой расы, Лами'ида, имела слабую гравитацию, что отразилось и на ее жителях: стандартный рост любого сталкера был не меньше двух метров, они имели развитую за счет миллионов лет эволюции мускулатуру, длинные ноги и высокую выносливость. Большей частью сталкеры были сероглазы или кареглазы, а брови выступали за надбровные дуги и расходились в стороны тремя концами; чем старше был сталкер, тем длиннее были брови. Джунгли обеспечили их теплолюбивость и стойкость к токсинам, снежные зимы на умеренных поясах - иммунитет к холодам. Впрочем, все это было издержками акклиматизации.

Но любой сталкер был выучен, вымуштрован, дисциплинирован на то, что чистокровие их расы - залог их крепкой связи с их планетой, с их высшим божеством - Матерью-Богиней, дававшей им способность ощущать землю, деревья и траву вокруг себя как часть своего тела, своей души. Некоторые могли развивать этот дар, могли достигнуть его апогея, научившись не только чувствовать Природу, но и полноценно ею управлять. Гены сталкеров были очень податливы к изменению и "разбавлению" генами других рас - у тех же людей и анфоров вероятность получить жизнеспособное и фертильное потомство от сталкеров, хоть и малая, существовала, как и еще меньшая - у маронов и эльдаров. Сталкеры могли иметь детей и с многими другими расами. Хоть и очень немногие сталкеры-полукровки имели ничуть не худшую связь с Матерью-Богиней, в обществе "чистокровок" их не особенно любили. Несмотря на то, что Империя старалась избавляться от полукровок и "сплавлять" их в родной мир другого инопланетного родителя, ксенофобами сталкеры не были. Они правильно полагали, что каждой расе есть что предложить в плане экономики, политики, религии и прочем что-то свое, что-то новое и, возможно, лучшее, но мягко отвергали из списков сфер сотрудничества генофонд. И влюбленные в инопланетян сталкеры обычно ставили интересы и догмы общества выше собственных желаний и заводили семьи со своими соотечественниками. Хотя были и дивергенты - сталкеры, все же решившиеся на брак с представителем иной расы и заимевшие детей-полукровок. Империя не одобряла дивергентов и их потомков, но ее собственное законодательство не позволяло им навредить. Посему было лишь вербальное воздействием путем угроз, оскорблений и так далее, а полукровки разумно молчали о своем происхождении.

Моя мама была против этого cretinata (идиотизма), - фыркнул врач. - А отец и не подумал отдавать меня в сталкерские граждане. Официально, я - человек, пусть и не шибко чистокровный. Посему и имя у меня вполне человеческое. Кристофер Джеймс Тэллони. Но можешь называть меня и Крисом, non m'importa (я не возражаю).

Очень приятно, - пожала крепкую, покрытую шрамами ладонь Кристофера Аксонна. - Аксоннеса Эннобили.

Уже знаю, grazie (спасибо)... - Кофейного цвета глаза Кристофера блеснули интересом. - Мы ради тебя, собственно, сюда и прилетели.

"Мы"?

Расскажем по ходу дела... - Медик отошел к одному из шкафов, которые Аксонна прежде не увидела, достал стопку одежды и вручил анфорке. - Помочь одеться?

Ты очень любезен, но я смогу и сама.

Bene (Хорошо). Надевай прям поверх бинтов, разворачивать не смей. Я пока поищу подходящий бронежилет.

Кристофер вышел. Аксонна же развернула предложенную ей одежду: крепкий кожаный плащ черного цвета с алыми клиньями, плотные брюки, высокие гольфы, ее сапоги с гасителями и перчатки. Стараясь не задевать раны и негромко шипя, если все же случайно касалась раненного плеча, она понемногу оделась, заодно обнаружив, что одежка ей подходит по размеру. Ее это не удивило, но заинтриговало. Натянув перчатки, которые оказались обрезками, оборудованными ножнами для метательных клинков и электроклинком на правом запястье, анфорка подняла голову: снова зашел Кристофер, держащий в руках нечто невесомое и прозрачное.

Это - полезнейшая наша разработка, - пояснил он, вручая девушке бронежилет. - Сверхпрочная ткань-дезиллюминат, СТД сокращенно, оборудованная также очень правдоподобной системой-обманкой: если в тебя выстрелят, то ткань поглотит инерцию выстрела и аннигилирует пулю с затратой небольшого заряда, при настройке, выбросит ярко-алую жидкость, sangue artificiale (искусственную кровь), запас которой также нужно время от времени пополнять. Я едва нашел жилет с кровушкой типа анфорской - с тем же оттенком и той же температурой.

Не думаю, что кто-то станет проверять температуру моей крови, - улыбнулась Аксонна, облачаясь в СТД. Тот плотно прислоился к ее плащу и стал спустя пару минут практически не заметен.

А ты и не думай, все уже продумали за тебя... - Кристофер пристально взглянул на анфорку. - Кстати говоря, я упоминал заряд жилета. Сейчас твой СТД полностью заряжен и может легко отразить и-или подделать около десятка выстрелов или трех глубоких ран колющим-режущим оружием. Но ему требуется подпитка, которую где попало не достать. Посему расходуй энергию правильно и лишний раз под пули не высовывайся. Intesi (Понятно)?..

Действительно, хорошая вещь, - восхитилась Аксонна. - Кому руку пожать за такое?

Кристофер усмехнулся.

Он перед тобой сидит.

Это спроектировал ты? - неподдельно изумилась девушка. - Мне казалось, ты - врач.

У нас все, кто мало-мальски изучает технику, физику и химию, имеют медицинское образование, - объяснил человек. - А я углубился в обе сферы. Что ж, довольно сидеть. Andiamo (идем), прогуляемся по кораблику, косточки твои разомнем. Дышится хорошо, ничего не мешает?

Слегка побаливает в груди. Что с пулей?

Аннигилировал я ее. Вытаскивать - и время тратить, и больше тревожить поврежденные ткани. И потом, традиция оставлять такие пули на память устарела и вообще неэтична. - Кристофер вежливо подал Аксонне руку, помогая слезть с высокой кушетки. - Шкурки не жмут? Мы успели замерить тебя, пока ты спала, но c'e'una prima volta per tutto (все бывает в первый раз).

Все замечательно.

Голодна?

Нет, спасибо.

Врач всмотрелся в лицо девушки.

Qualcosa non va (Что-то не так)?

Да все не так! - Аксонна подняла глаза, смотря в никуда. Пальцы оттягивали рукава. - Я ведь... Кристофер, я ведь доверяла им. Я не думала, что все выйдет так. - Губы ее задрожали. - Я думала, они...

Ну, bambina (малышка)... - Кристофер приобнял девушку за плечи и вынул из кармана платок, подав всхлипывающей Аксонне. - Что поделать, это жизнь. И "друзья" такие сплошь и рядом. Ты долго их знала?

Полтора года, - шмыгнула анфорка, вытирая глаза.

О, ну приличный срок... ладно, ладно, хватит плакать. Что было, то прошло. Вот так... высморкайся... платок оставь, потом в стиралку кину. Давай я тебе все тут покажу, погуляем. И, не сердись на меня за назойливость, - усмехнулся Кристофер, беря анфорку под локоток и направляясь с ней из медблока в просторный шестиугольный коридор. - Ты - моя пациентка. Sono responsabile! (Я ответственен!)

А, твоя педантичность? - усмехнулась Аксонна, шмыгая. - Ты наверняка делаешь все не на честное слово и синюю изоленту.

Si, - согласился медик, - Но я не идеален, я все же подвержен таким вещам как недосмотр, забывчивость или отвлеченность, и должен все проверять и перепроверять. Поэтому я предпочитаю работать в тишине, а ныне это было невозможно. Ларгентум и Дайвер чуть ли не царапались в двери, все хотели удостовериться, что ты не помрешь. Пришлось едва ли не выпинывать, чтобы не мешались - ты у меня в clinicamente morto (клинической смерти) три минуты была.

Погоди-ка. Дайвер? "Сирена" который?

Si. Это его идеей было, как к тебе подобраться. Наши люди взяли у вас заказ на него, на добровольца-жертву, и рассчитывали, что мы сможем с тобой переговорить. Про сирену, кстати, он выдумал. Но вышло, увы, несколько не так, как мы ожидали...

Это он меня принес к вам? Или ты?

Ни он и ни я. Ларгентум. Он поблизости был, в случае если вдруг твои бывшие коллеги предпримут атаку тяжелым вооружением - все же, там дети были, а Дайвер в щиты плохо умеет.

А кто этот ваш Ларгентум?

Глава нашей группы, сталкер. Но не напрягайся сразу, он на нормальных сталкеров не похож вообще. Может, это от воспитания такого, поскольку родители его погибли, а Алаэнор, товарищ постарше, его приютил и вырастил. Если бы он вырос в семье сталкеров, он бы таким не был. Более скажу - он не стал бы тебя спасать даже несмотря на то, что ты и была нашей целью прибытия сюда. Но он... decoroso (приличный). Впрочем, это лишь мое мнение.

Они вошли в комнату управления. Как оказалось, они были на корабле, фрегате, так как за прочными стеклопластовыми окнами простиралось бесконечное черно-звездное полотно космоса. В кресле пилота сидело нечто юркое и шустрое, бегающее по голографическому экрану пальчиками, отсеивая информацию и просчитывая алгоритмы. Завидев пришедших, пилот вылез из кресла и приветственно распахнул руки:

Драсте!

Это - Дайвер Аунерр ван Вэзок, - представил "драстю" Кристофер. - Твоя бывшая потенциальная... "нямка".

Марон, ныне пребывавший в таком же черно-красном плаще, как и медик, улыбнулся и изящно поклонился.

К вашим услугам, леди. Можете кликать и Торнадо.

Взаимно, - улыбнулась Аксонна, - можешь называть меня Ксюхой.

Ксюхой? Пфе, что за неоригинальность. Можно Акси? Мне так больше нравится.

Валяй! - Аксонна пожала руку Дайвера. Та оказалась сильнее руки Кристофера, хоть и тоньше и длинней. - Итак, куда мы направляемся?

Зыбай усюды. - Дайвер снова прыгнул в свое кресло. - Мы вылетели за троими, вообще - это был один товарищ, до которого мы не успели добраться, ты и еще одно лицо сталкерской национальности.

Он ткнул пальцем в экран, открывая файл. Справа тянулся столбец информации об упомянутом сталкере, а слева шла его фотография в полный рост, вырезанная, по всей видимости, из оригинального личного дела. Совсем молодой, не дать больше двухсот лет, традиционно заплетший недлинные, по плечи, волосы цвета воронова крыла, идеально выпрямленный в спине. Слегка изогнутые в улыбке тонкие губы, надменно смотрящие слегка сверху вниз серые глаза, только начавшие растраиваться брови. На голове покоился изящный золотой венец, тело запахнуто в синюю с золотом мантию, причудливо изукрашенную сплетенными меж собой рунами из тяжелого металла.

Ага, тот еще цаца, - прокомментировал Дайвер.

Аристократ какой, может? - предположила Аксонна.

Авакен Адалон Фелликс, - пояснил Кристофер, читая файл. - Il erede al trono (Наследник престола) на Лами'иде, сын нынешнего Императора. Сильный эмпат, отлично владеет магией Природы, жрец Матери-Богини. Но уговорить его будет ох как непросто.

Уговорить? - переспросила Аксонна. - На что?

Дайвер покосился на Кристофера.

Ты все еще не рассказал?

Есть una cosa simile (такая вещь), Торнадо, как дипломатия, и она требует времени, - огрызнулся медик. - Я не хотел все запороть.

Да что запороть-то?

Весьма важный для нас вопрос, - произнес глубокий баритон позади.

Аксонна, как ужаленная, обернулась. Высокий, выше ее самой на платформе на голову, широкоплечий сталкер, вылитый уроженец Лами'иды, каких она много видела в путешествиях с Аспидами, но.... все равно какой-то другой. Облачен Ларгентум был в темно-фиолетовый плащ с воротником, лежащим на плечах; на предплечьях, груди и ногах в длинных сапогах красовались тяжелые бронепластины. Иссиня-черные волосы немного ниже плеч туго стянуты в традиционное плетение, длинные брови торчат в стороны. Те самые зеленые, цвета уральского малахита глаза притягивали, два длинных, разлапистых шрама украшали правую щеку, начинаясь со скулы. Этот странное ощущение размеренной силы и спокойствия заставили Аксонну потерять дар речи на пару минут. Это он? Кто вообще...

Наши поиски исключительных личностей направлены на вербовку их и обучение в специальном месте, - начал Ларгентум, подойдя к анфорке, несмело отступившей на полшага. - А также - на индивидуальный подход путем назначения наставников к каждому ученику. Мы сможем найти в тебе и вывести наружу то, о чем ты даже не догадывалась, сможем помочь тебе обуздать твои силы, поможем найти свое предназначение. Конечно, мы не сможем обеспечить тебе полную безопасность в боевых действиях, а также то, что ты выживешь, но взамен мы дадим тебе свободу - свободу личности, свободу развития, свободу выбора. Если ты согласишься, мы покажем тебе верный путь, без бессмысленного наемничества и предателей. Если нет - отпустим с миром. Без обмана.

Ларгентум абсолютно человеческим жестом протянул Аксонне руку, замолчав. Сбитая с толку такой официальной речью и не менее официальным сталкером, она покосилась на глядящего на них с внимательным прищуром Кристофера и Дайвера, ободряюще кивнувшего ей, и, помедлив, все-таки пожала мощную руку.

Попытка не пытка, а? Только без пыток, пожалуйста. Я... я Аксонна. Аксоннеса. Акси, вон, как тот хвостатый выдумал, мне нравится.

Пыток не будет, уж поверь. Добро пожаловать в ряды ранжеров и на борт, Аксонна, - мягко улыбнулся сталкер. - Разрешите представиться. Ларгентум Фенариус, Ларгентум Райан Феланорум Фенариус, если полно.

Эл Джи его зови, а то, пока запомнишь, помрешь, - крикнул Дайвер.

Вот как, - кивнула, пытаясь улыбнуться в ответ, анфорка. - Ну, Ларгентум так Ларгентум.

Ларгентум вежливо кивнул.

Позвольте показать вам корабль? Заодно я расскажу вам обо всем подробней.

Конечно...

Пропустив анфорку вперед, Ларгентум направился вслед за ней. Дверь за ними с легким шорохом закрылась. Дайвер заулыбался, глядя на все еще молчащего Кристофера:

Что, ты другого исхода ожидал?

Я много чего ожидал и не ожидал, cretino (балбес), - беззлобно бросил медик, - Лучше запускай посудку. Мы и так выбились из графика.

Дайвер ухмыльнулся себе в головохвосты, любовно обернутые вокруг шеи, и принялся за работу.

========== Глава 2. Импровизация - наше все ==========

Наблюдение за летающим в воздухе словно перышко и восторженно хохочущим от этого Дайвером приносило Ларгентуму умиротворение. Он мог даже уловить момент и подремать с открытыми глазами под эту сценку, но предпочитал все-таки да наблюдать за Аксонной, которая и управляла полетом марона, плавно дирижируя рукой в воздухе. Телекинез давался ей, в самом деле, уже довольно легко, и она уже училась воздействовать силой разума на предметы, чтобы изменять их, а не просто перемещать в воздухе. На Дайвере ей позволили лишь продемонстрировать телекинез, не искривление материи. Это, как ей сказал сталкер, познавать столь рано не стоит.

Класс! - взвизгнул Дайвер, опускаясь на ноги, слегка дрожащие. - Это даже круче, чем марихуана! Бва-ха-ха, ой, - не удержал он равновесия и шлепнулся, продолжая хихикать, на пол.

Есть такое дело, - кивнул Ларгентум, восседавший на одном из ящиков в грузовом отсеке, где проходила их тренировка. - Астральная магия телекинеза отличается от Воздушной левитации тем, что используется прямая сила разума, а не управление воздушными массами. А посему и ощущения значительно инакие. Как и ощущения от, скажем, создания собственного гравитационного поля, в котором можно менять законы физики так, как тебе заблагорассудится. С весьма многим количеством "но", "если" и "зачем", разумеется.

С вашей магией вообще толком не разберешься, - произнесла Аксонна, наблюдая за катающимся в припадке истеричного смеха Торнадо.

Почему же? - пожал плечами Ларгентум. - Принцип Астрала и Воздуха я тебе уже объяснил. Природа и Вода по своему управлению похожи и основаны на эмпатии: нужно почувствовать землю, траву, деревья и саму воду как часть самого себя и направить в нужное русло, как ты направляешь, чтобы толкнуть дверь, свою руку. Воду также можно заморозить, и тут подраздел Мороз, понижающий температуру до необходимого порога. С Огнем дело самое сложное, так как тут требуется истинный внутренний огонь, духовный, с примесью гнева и ярости. Когда разозлишься, Огненная магия сильнее всего. Но концентрация и медитация позволяют обойтись без злости. Но экзамен по Огню самый муторный, сразу говорю. А уж должность Огненного магистра получить можно только тупым заучиванием, практикой и повторением, и повторением. Когда-то хотел пробоваться на это место, но потом подумал, что психическое мое здоровье мне важней.

Ну конечно, конечно, - уселся на полу Дайвер, потягиваясь. Ответом ему был взгляд исподлобья.

Огненного кого? - переспросила Аксонна.

У нас, по сути, иерархическая система полувласти, - объяснил Дайвер. - Во главе всего и вся стоит Сэв Куа-Нон, Архмагистр, по позывному - Тамплиер. Он же - глава Коллегии, главного управляющего нашей бандой органа, один из семи. Остальные шесть - магистры. Все они преподают свой предмет. Тот же Сэв обучает обращению с холодным оружием, пистолетами, винтовками и прочим. Второй по старшинству - по, собссна, этой иерархии - наш Эл Джи, Серафим. Он у нас теорию Астрала ведет и историю нашего братства. Третьим по главенству идет Владимир Чейзер, террианец, как Кристофер, но с Российской Республики. Он зовется Пламя, и он у нас как раз магию Огня и преподает. Четвертым идет пренеприятная личность. Файксар Даг'Онн, Тополь, заведует кафедрой Природы и на всех орет. Пятым идет мой благословенный семпай, наставник и муж моей сестры Ураган, Ратенту Крисс'Тализ, магистр Воздуха. Шестое место занимает хрупкая по виду, но весьма тяжелая по характеру Азенара Чейзер, Метель, обучающая магии Воды и Льда, супруга Владимира. Последняя по списку, но далеко не по старшинству - Кроссера Прайс, Артерия, жрица Красного Креста и наставница Кристофера. Дальше лесенка спускается более круто: если магистры, по сути своей, равны и различаются лишь силой совершенной у них стихии, то следующие ступени состоят из целых блоков народу. После магистров обширную площадь занимают паладины - проходящие пятую стадию обучения или вовсе закончившие его индивидуумы. Отличаются завышенным чувством собственной важности, орлиным надменным взглядом, словно ты Кеннеди пристрелила. Но некоторые из них - я, например, Кристофер, много там народу, - вполне нормальные ребята. Четвертый этап обучения проходят и занимают следующую ступеньку варлоки. Выпендриваются еще больше, так как экзамены еще далеко, и гордо называют кадетов школотой и личинками. На третьей ступени стоят адепты, ни рыба, ни мясо - вроде все еще мелкота и личинки, а вроде уже и затесались в общую квашню и что-то даже петрят. На последнем уровне стоят второ-первокурсники, кадеты и ученики. Запуганные, ничего не знающие существа, трясущиеся надучебниками и восторженно икающие при виде паладина или кого из Коллегии. Поначалу и ты тоже такой будешь, хи-хи.

Аксонна уселась на ящик рядом с Ларгентумом, казалось, мирно задремавшим, и легонько тронула за плечо. Сталкер угукнул, показывая, что слушает.

Спишь?..

Медитирую... - Серафим приподнял голову, не открывая глаз. - Иногда в голове тоже нужно наводить порядок.

Я мешаю?

Да нет. Чего хотела?

Аксонна проводила взглядом Дайвера, ускакавшего в лифт.

Раз телекинез - не предел моих возможностей, быть может, ты чему-нибудь сможешь меня научить?

Ларгентум наконец посмотрел на анфорку, слегка сощурившись.

За пару часов весьма сложно чему-нибудь научиться. Тем более - в ограниченном пространстве, где материалов до ужаса мало. Тут даже сухо, как в пустыне, ВИ "Призмы" очень к этому строг.

А это имеет значение? Даже влажность?

Конечно. Как ты собираешься создать ледяные стрелы, если не будет воды, из которой ты их образуешь? Как ты прикажешь древесным корням опутать ноги врага, если ни одного дерева вблизи не будет?

То есть, максимум, чему я могу сейчас обучиться - магия Воздуха? - сникла Аксонна.

И не факт, что вообще обучишься, - качнул головой Ларгентум. - Воздух - материя неуловимая, изменчивая и очень строптивая. Вон, Дайвер бегает - это его чистейшее воплощение.

Но ты сможешь чему-нибудь меня научить? - улыбнулась девушка. - Ну пожалуйста.

Серафим с сомнением посмотрел на нее.

Ну, даже не знаю...

А если очень большое "пожалуйста"?

Ладно, во имя Матери, ладно, - сдался магистр, слезая с ящика. - Вообще, я не должен ничему тебя учить, это нарушение всех правил. Но молчи про это, очень прошу.

Я все, что захочешь, сделаю, - заулыбалась Аксонна, также соскакивая с места. - В рамках приличия, само собой.

Само собой, - согласился Ларгентум. - Итак, чему ты хочешь научиться?

А чему можно?

Сталкер покосился на новоявленную ученицу.

Пожалуйста, не отвечай вопросом на вопрос, меня это раздражает.

О, ну хорошо... - сконфузилась Аксонна. - Смотря из чего выбирать.

В таких ограниченных условиях максимум - воздушный толчок, воздушный щит и ветер.

Наверное, сначала толчок.

Ну, хорошо. Начнем с теории... - Ларгентум откашлялся и начал: - Магия Воздуха не особо сложна в обращении, но сложна в улавливании основного ее принципа, то бишь, как поймать сам Воздух в руки. Это возможно, вне всяких поверий. Главное, - расправил он плечи и развел руки в стороны, - расслабиться. Почувствовать, как Воздух проходит сквозь твои пальцы, ощутить его, как атласное покрывало. Редко у кого выходит с первого раза, конечно, на моей памяти таковым был разве что Дайвер, но тренировки, тренировки и еще раз тренировки помогут обрести результат. Итак, попробуй.

А ты мне не покажешь?

Мне интересно, как ты воспримешь это сама.

С первого раза, разумеется, ничего не получилось. В стремлении "ощутить Воздух" Аксонна и напрягалась, и пыталась хитрить, помахивая руками, на что получала суровый взгляд Ларгентума и утихала. Иногда сталкер давал туманные советы: "очистить сознание", "впустить в голову сам ветер", "ощутить Воздух как часть себя", но ничего не помогало.

Это сложнее, чем я рассчитывала, - вздохнула анфорка, опуская руки.

А ты полагала, что тебе все в руки само упадет? Этому годами учатся.

Аксонна грустно посмотрела на Ларгентума.

Может, что полегче?

Ты всему научишься, но позже, - терпеливо произнес Серафим. - Если же тебе так это покою не дает, попроси Дайвера тебя поднатаскать - он и с учениками любит возиться, и свою сферу трогать в разных местах.

Ну пожалуйста! - взмолилась девушка.

Нет, - твердо сказал сталкер. - В чем соль, я тебе сказал. Дальше мое вмешательство не требуется. Я тебе даже не учитель.

И отправился к лифту. Аксонна упрямо сжала губы и приподняла руку, телекинезом поднимая и какой-то из ящиков, но Ларгентум, не оборачиваясь, поднял свою и, перехватив контроль, чего анфорка в жизни своей не испытывала, поставил ящик на землю. Аксонна недовольно отвела глаза.

Фрегат особого назначения "Призма" вызывает аванпост Эхо. ФОН "Призма" вызывает аванпост Эхо, пожалуйста, ответьте.

Аксонна осторожно прошла в кабину пилота. Дайвер восседал на своем законном месте, порхая пальцами над голографом клавиатуры и безуспешно пытаясь вызвать некий "аванпост Эхо", но на появление анфорки рядом же он отреагировал: скосил на нее глаза и слегка кивнул.

Фрегат особого назначения "Призма" вызывает аванпост Эхо...

Все никак? - спросила сочувственно Аксонна.

Все никак, - вздохнул Дайвер, все-таки закрывая канал связи и открывая вид на рабочий стол своего компьютера: сам Дайвер в строгом черно-белом костюме, поразительно похожая на него маронка в красивом бело-сиреневом одеянии и с букетом белоснежных с синими венчиками цветов, еще один марон в праздничном черно-ало-золотом мундире, обнимающий маронку, у которого головохвосты были покрыты не только причудливыми узорами из пигментных пятен, но и странными роговыми наростами, напоминающими панцирные щитки, на фоне прекрасного равнинного пейзажа. - И даже не знаю, что хуже - то, что на них напали, или то, что вышла из строя Лами'идская Сеть.

Может, их просто нет на месте? - предположила Аксонна, садясь в кресло второго пилота, но благоразумно ничего не трогая.

Не, это навряд ли, - цыкнул языком марон, разглядывая заставку. - Аванпост Эхо - ключевой ретранслятор всей нашей информации в сталкерском секторе. А так как сталкеров у нас много, всем им нужно знать новости с родины. Да и так мы можем следить за всем кипишем и прочими интересными личностями, которые могут стать потенциальными ранжерами. Так и тебя нашли, так и того прынца. Посему если кто-то свалит с поста, ему крупно влетит. Скорее, какие-то неполадки, - нервно улыбнулся он сам себе.

А отчего ты так волнуешься?

У меня там сейчас сестра старшая за главную, Джайдер, - указал Дайвер на маронку на рабочем столе. - Файксар послал буквально дня четыре назад ее туда. Если что-то случилось, пусть и не по ее вине, огребать будет она. Не то чтобы Коллегия была несправедлива, все же, Джай - командир, и если она за чем-то не уследила, то это в самом деле ее оплошность.

Все будет хорошо, - ободряюще улыбнулась Аксонна, тронув Торнадо за плечо. - Уверена, твоя сестра знает, как выпутаться.

Я тоже на то уповаю, - вздохнул Дайвер.

А кроме сестры у тебя кто-то есть? - решила перевести тему анфорка.

Есть, - кивнул Торнадо. - Через луну племяшу будет семь лет, в школу пойдет. Ну, Ратенту, - показал он вновь на экран, - у Джайдер муж и мой учитель, у нас с ним очень теплые отношения. А так - нема больше никого. Отца убили незадолго до того, как я родился, мама умерла, когда мне было пятнадцать, от пневмонии. Джайд меня и вырастила. А теперь один живу, пекарней заведую. Слушай, Акси! - повернулся он к девушке. - В Азурекс прибудем - ты на учебу ходить будешь и так далее, но также нужно будет подрабатывать и где-то жить. Давай ты ко мне пойдешь? Булочки, пироженки, торты печь будем, это в большой ход идет! Жить, пока домик не заимеешь, можешь у меня, я давно хотел комнату сдавать. За то, что будешь у меня работать, аренду брать не буду, а зарплату хоть самими булками, хоть катариями выдавать буду. И потом, ты наверняка сладкое любишь, фигурка позволяет.

Аксонна улыбнулась.

Я больше в убийствах знаю. Хотя, почему бы и нет. Если покажешь, что да как и научишь.

Само собой! - заулыбался марон в ответ. - У нас ассортимент большой: хлеб, булки, багеты, коржи, бисквиты, пирожки, пироги, торты, пирожные, рулеты, словом, слюнями захлебнешься. Я все тебе покажу и расскажу, с народом познакомишься, освоишься немного.

Ну, хорошо.

Вот что. - Дайвер вынул из неприметной внешне щели небольшой рюкзак с артефактными значками-приколками с японскими школьницами на лямках и принялся рыться в нем. - После наркоза Крисыча обыкновенно всегда бешено хочется жрат. Понятия не имею, что он в эту аццкую смесь мешает... но потом голодный как свора ротвейлеров. На-ка! - кинул он анфорке нечто завернутое в полиэтилен, по форме напоминающее чебурек. - Это кальцоне называется, итальянская кухонька. Меня Кристофер их делать научил, а его - тетка-итальянка. Что-то вроде пиццы в пироге. Курица, помидоры, оливки, огурец, сыр, короче, типичная начинка. И такое мы тоже делаем.

Не отравишь? - с сомнением спросила Аксонна, разглядывая пирожок.

Больно надо! - Дайвер достал термос с чаем и еще несколько более привычных взгляду булочек. - Вот. Ешь и набирайся сил, а я пока побегу к Крису, он наверняка парализатора наварил, а у меня он кончился.

Поспешно выключив компьютер, марон ускакал. Анфорка же, еще раз обдумав предложение Дайвера, начала трапезу.

Итак, товарищи, - начал Ларгентум, собрав всю маленькую их компанию в грузовом отсеке вновь, - у нас проблемы: аванпост Эхо на Лами'иде не отвечает. Что это может значить, все мы знаем. Без одобрения наших дипломатов и согласования наших действий с Коллегией мы, по сути, не можем даже соваться в столицу.

И що будем делать, Эл Джи? - вопросил Дайвер, старательно колупающий крупную коричневую чешуину на головохвосте. Получив по рукам от Кристофера, он обиженно засопел, но чешуйку в покое оставил.

А вот кто его знает. Впрочем, есть один вариант: добраться до Эхо самим на аэрокарах и разузнать, что за дьявольщина там творится.

А также самим в эту дьявольщину вля-пать-ся, - негромко добавил Кристофер, праздно рассматривая свои перчатки с алмазной крошкой на кончиках пальцев.

Ларгентум ответил ему упрекающим взглядом.

Вляпываться необязательно, - пояснил он. - Если никого не будет, сами свяжемся с Азурексом и обо всем уведомим что Сэва, что Файксара, что остальную Коллегию.

А причем тут Файксар? - поинтересовалась Аксонна.

Во-первых, он - магистр и в Коллегию входит, - сказал Дайвер, колупая теперь засохшую коричневую корочку на крупной царапине на руке. - А во-вторых, он очень сварлив и строг, и если его лично о чем-то не проинформировали, будет, прошу прощения, совершать коитус с серым веществом виновных, а виновные тут - все близнаходящиеся.

Превосходно.

Итак, кто со мной пойдет? - осведомился Ларгентум. - Беру добровольцев, принуждать не стану.

Io (Я), - кивнул Кристофер. - Если мы найдем кого из наших, им может понадобиться медицинская помощь.

Я тоже пойду, - подняла руку Аксонна. - Руки чешутся по причинению действий, несовместимых с жизнью.

Ну и я тогда, один тут сидеть не стану, - заулыбался Дайвер.

Замечательно, - усмехнулся сталкер, - жду вас здесь же через пять минут. Кристофер, - обратился он к медику, - выдашь Аксонне оружие?

Si.

Вот и все. Дайвер, собираемся.

Ларгентум и Дайвер ушли в лифт, Кристофер же вскрыл один из запечатанных ящиков с чем-то громоздким и вынул оттуда великолепную полуавтоматическую винтовку, окрашенную в маскировочные зеленый и черный цвета.

ПАВ "Игуана", - представил он красавицу. - Вес - семь килограммов при стандартной 1G, материалы - иридий, никель и, по мелочи, самарий, диспрозий и магний. - Он вынул обойму "Игуаны" и высыпал ее патроны на ладонь. - Стреляет вот такими патрончиками, ознакомься. Это - мини-стакан для огнеопасной плазмы; когда затвор бьет сзади, магний входит в реакцию с воздухом и с плазмой, преобразуя ее в твердое и очень горячее вещество, и полученная пуля летит в цель со скоростью чуть меньшей, чем у фотонов видимого излучения. Пробивает с сорока метров стену в полуметр толщиной. Попробуй, - вручил медик винтовку анфорке и залез снова в ящик. - Обращению с каким armi bianche (холодным оружием) обучена?

Десантные ножи, - ответила анфорка, взвешивая "Игуану" и прицеливаясь в стенку. - Дуальные бритвы.

Неплохо, - послышалось из ящика, откуда минуту спустя вылез и сам Кристофер с парой чехлов с длинными ножами. - Держи. Иридий с титаном в соотношении 40 к 60.

Ух ты, какой зашибец.

Жилетик у тебя уже заряжен, так что запасись патронами к "Игуане". Ибо если не возьмешь нужное количество - кроме как на мозги прикладом вышибать ни на что больше она не сгодится. И между прочим....

Медик вынул из одного из своих подсумков "Магнум" с чехлом и протянул Аксонне.

...ho promesso (я обещал).

В некоторых ящиках побольше обнаружилось два аэроцикла - средств передвижения, внешне похожих на мотоциклы, но на антигравитационной подушке. На первый определили Кристофера, Дайвера - прикрывающим, по той же схеме посадили на второй Ларгентума и Аксонну. За отсутствием ремней безопасности для второго пассажира предприимчивым Кристофером ввелось рацпредложение о привязке пассажиров друг к другу, чтобы прикрывающий не улетел от очередного виража в какие-нибудь кусты сталкерских джунглей, полные всяких ядовитых, жужжащих и рычащих тварюшек. Теория всем понравилась, а практика - лишь Ларгентуму, ибо Аксонна не вертелась и не прыгала на месте, как неуемный Дайвер.

Местность на Лами'иде, где посадили "Призму", была, в самом деле, джунглями из зеленых и голубых растений, переплетающихся столь интересно и причудливо, что где-то в чаще тропического леса чудились знакомые и незнакомые силуэты, чудовища и феи, словом, кому что, ибо проходившая через разные призмы восприятия картина приобретала очертания совершенно различные. Где-то в дебрях рычал крупный хищник; сходивший набрать местных лечебных ягод Кристофер спустя минуту вылетел из кустов пулей, прошептав: "Qui è un micio (Вот это кися)!!!", и весь их квартет вздрогнул, завидев где-то среди резных листьев лохматую пятнистую сине-зеленую шкуру, видную только благодаря своему движению.

И мы собираемся пролезть через эти дебри на аэроциклах? - поинтересовалась Аксонна.

Не совсем, - ответил Ларгентум. - Я примерно знаю эти места - здесь я довольно часто бывал в детстве и в юности, и за сим точно знаю, что в паре айсевов к востоку здесь будет вполне приличная дорога. Ну, или была.

То есть? - покосилась на него анфорка.

Сталкер виновато улыбнулся.

Я не был на родине лет двести или около того.

Кристофер медленно и драматично зааплодировал. Дайвер, повторивший попытку медика пойти по ягоды, где-то в кустах заойкал.

Нет, дорога все же есть, - уверенно сказал Ларгентум, забрасывая на плечи свой рюкзак. - Здешняя деревушка не могла потерять наземной связи с городом.

А с циклами чаво делать? - вопросил вывалившийся с высоких зеленых зарослей Дайвер.

Как - чаво? Сложить в коробочку и с собой. Кристофер, покажи.

Кристофер подошел к одному из аэроциклов и пнул в один из антигравов. Легкая машинка зажужжала, защелкала, складываясь в небольшой квадратный пресс металла. В довершение картины на "коробочке" с негромким "тап" появились ремни, как у рюкзака. Невозмутимый Крис закинул сложенный аэроцикл на плечо и, насвистывая что-то оптимистичное, почапал в лесную чащу. Дайвер повторил его действия и поскакал следом, жалуясь на местную хищную ежевику, давеча куснувшую его за ладонь.

Может, и мне что-нибудь взять? - спросила почувствовавшая себя неловко Аксонна, идя рядом с Ларгентумом.

Не стоит, - улыбнулся сталкер. - Все-таки, ты у нас - гость.

Ага, и в горле кость.

Смотри под ноги, не то запутаешься в лианах и шмякне...

Не успел Серафим закончить, как коротко помянувшая некого Йебу Аксонна шлепнулась на землю, запнувшись о ярко-зеленую толстую щупалу фотосинтезирующего кальмара. Фыркнув, Ларгентум подал анфорке руку, поднимая ее на ноги.

Не ушиблась, гость?

Как бы особо не обо что, - ответила девушка, отряхиваясь от палой листвы. - Но с формулировками надо бы покороче.

Виноват и виновен.

Заткнись, - беззлобно бросила Аксонна, перепрыгивая с лиан на толстенные шоколадно-черные корни деревьев.

Ты само очарование.

Мимо с криком пронесся Дайвер, удирая от роя каких-то сердито жужжащих насекомых.

Мать-Богиня, почему же я не удивлен, - покачал головой Ларгентум. - Ну ничего, догонит. Не тормози, - легко подтолкнул он остановившуюся анфорку в спину.

Кстати о птичках, - произнесла Аксонна, снова поравнявшись с Серафимом. - Не раз слышала о вашей Матери-Богине. Это ваше божество?

Не совсем так. Она - мать всех живых существ, как выражается Кристофер, альфа и омега.

Расскажи поподробней.

Сталкеры, как и все прочие народы и расы на заре своей истории искали объяснение происходящему в мире круговороту жизни и энергии. Почему идет дождь? Почему весной растения оживают, а осенью погибают? Почему мы можем разговаривать? Само собой, это вылилось в религию. Мать-Богиня - есть квинтэссенция всего живого и неживого, есть средоточие сущего и эфирного. Это - сама жизнь, физика, химия и разум. Это сложно осознать, особенно не-сталкерам, чья жизнь не проходит с самого рождения в служении Матери, чье сознание и понимание этой сущности не впитывается с рождения в семье верующих. Я тоже не сразу понял, потому что не в сталкерской семье рос. Подозреваю, кстати, что понял не полностью.

И в чем... средоточие вашей религии? - заслушавшись, спросила Аксонна. - Есть же какие писания священные и так далее...

Верно, есть. Есть "Октавитум", книга об истории создания мира и не только. Она очень похожа на христианский вид события, но с некоторыми оговорками: например, Мать-Богиня создала нашу природу и нас за восемь дней - не за семь, как ваш Бог создал мир и людей. Люди не получили истинного дара - связи с природой и друг с другом, и посему много раз уничтожали собственный род в бессмысленных и жестоких войнах. Дилетанты называют эту связь эмпатией, но эмпатия есть несколько другое явление. Еще есть - по легендам, по слухам - Златоцвет. Это исполинское дере...

Эй, туристы! - снова не дали Ларгентуму закончить, на сей раз - Кристофер. - Abbiamo un problema (У нас проблема).

Мимо галопом промчался мокрый, словно лягушонок, Дайвер, за ним и рванули Ларгентум и Аксонна.

Кристофер стоял на небольшой поляне, смотря на нее остеклевшим взглядом. Зеленая трава была забрызгана алой кровью людей, оранжевой маронов, сиреневой сталкеров, где-то виднелись странные ярко-белые пятна, тут же лежали и трупы убитых инопланетян. Сдавленно охнув, Дайвер ринулся к трупам, выискивая обладателей головохвостов, и принялся рыться в них в поисках сестры. Ларгентум же присел у тела мертвого соотечественника, бесцельно смотрящего в голубое небо, и прошептал что-то, закрывая глаза мертвеца.

Кто мог устроить эту бойню? - вполголоса произнесла Аксонна, ни к кому в особенности не обращаясь.

Кто знает? - пожал плечами Кристофер; лицо его не выражало ровным счетом ничего, но щеки и скулы его покраснели от гнева. Пусть сталкерское общество как полукровку заведомо выкинуло его вон, связь между этой расой и ним не прервалась.

Движение! - отчаянно взвизгнул Дайвер, ныряя в трупы.

Аксонна нацелила в кусты "Игуану", Кристофер выхватил из кобур на поясе два лазерных пистолета, целя туда же. Один Ларгентум никак не среагировал.

Из кустов вышла хрупкая, маленькая инопланетянка в синем с серебром плаще, опиравшаяся, впрочем, на огромный лук со сложной системой гидравлики и оптическим прицелом. Откинув капюшон с головы и обнажив аккуратненькую головку со множеством головохвостов заместо волос, длинными ушками, похожими более на кошачьи, она подняла крошечную голубую ладошку с тремя пальчиками:

Какие мы нервные.

Ками? - вылез из трупов Дайвер. - Ты что тут забыла, пуська?

Наш отряд послал к вам на подмогу Фаролун, - ответила инопланетянка, поблескивая голубыми глазенками и подходя к компании. - Мои снайперы пошли на разведку в окрестности, а я вышла встречать вас.

Мы высоко ценим великодушие эльдаров, - вежливо кивнул Ларгентум, поднявшись на ноги.

Мне приятна твоя учтивость, Ларгентум, - улыбнулась эльдарка, наблюдая, как огромный по сравнению с ней магистр касается раскрытой ладонью груди, слегка полупоклоняясь - таково было традиционное приветствие эльдаров - и ответила ему тем же, - но не нужно тратить время на вежливость. И потом, мы давно отправили вам сообщение, что явимся вам помогать.

А, e vedo (вижу), - фыркнул Кристофер, складывая руки на груди. - У нас система связи накрылась медным тазом еще на подлете в систему.

Вот оно что, - озадаченно подергала ушами снайперша. - Это объясняет все дело.

Скажи-ка лучше, Ками, ты не знаешь, кто устроил здесь мясорубку? - обернулся к побоищу Ларгентум.

Нет, это до нас постарались. Но один, точнее, одна из вас так и хранит молчание, а также свою мушку. В чем проблема, подруга?

Аксонна с трудом опустила "Игуану" и попыталась улыбнуться.

Рефлекс.

Пожалуй, вас нужно познакомить, - подскочил обляпанный чужой кровью Дайвер. - Акси, это - охотница из народа эльдаров, властительница волн, приливов и мороза, между прочим, принцесса Камиара Иррализа по прозвищу Снежинка. Камиюська, золотце мое, это - участница проекта "Вектор", наемная убийца-ассасин-астралитик и недавно завербованная в наши ряды анфорка Аксоннеса Элексис Эннобили. Прозвища покель не имеет.

Анфор и яхта, как тебя послушать, - фыркнул Ларгентум.

Да, только "человек и пароход".

Виноват.

Девушки тем временем пожали друг другу руки.

Говоря кстати об астралитиках, - негромко произнес Ларгентум, проведя рукой по воздуху, - тут висит остаточная аура от психического воздействия. Стенка на стенку благодаря кому-то шаловливому, чей почерк я слабо, но различаю... надеюсь, я ошибаюсь.

Камушек, Камуся, - затряс эльдарку Дайвер, - ты никого-никого не видела?

Никого, не тряси.

А Джайдер? Хоть кого-нить?

А, ты про наших? Ранжеров мы нашли с твоей сестрой, они в леске сидят, раны зализывают. И прекрати меня трясти, я тебе не "маргарита"!

Отведешь нас к ним? - спросил Ларгентум. - Вдруг они знают, что тут происходит.

Наверняка, - развела руками Ками, надевая лук через голову, тетивой вперед. - Давайте, рысью - марш!

И помчалась в джунгли. За ней следом полетел Дайвер, побежал Кристофер. Все еще смотрящую на трупы Аксонну же по привычке замыкавший колонну Ларгентум легонько толкнул в плечо:

Не отставай.

Подожди, а они... так и будут тут лежать?

Сталкер взглянул на лежащие тела.

Их души обрели покой, а тела будут поглощены Природой и вольются в Великий круговорот Жизни, дав рождение новым росткам. А мы отомстим за их гибель. Идем, - коснулся он спины анфорки.

Аксонна посмотрела на Ларгентума - и сквозь него. Кивнув, она пошла следом за уже недовольно окрикивавшими их друзьями. Сталкер, проводив девушку долгим, задумчивым взглядом, последовал за ней.

Джайдер и ее отряд потрепанных ранжеров нашелся тремя километрами северней. Эльдары-медики из команды Ками возились с тихо стонущей сталкершей с огромным кровавым пятном на боку, и Кристофер поскакал к ним. Сама же Джайдер с шипением заматывала с помощью пары товарищей сломанную лодыжку и налетевшему внезапно и больно брату сперва не обрадовалась, а закричала и наверняка заматерилась на неизвестном Аксонне языке, заколотив весело визжащего и обнимающего ее Дайвера кулаками. Ранжеры, ассистировавшие с бинтованием ноги, фыркнули и, отсев в сторонку, достали бутерброды. Ларгентум же вполголоса о чем-то разговаривал со шкафообразным киборгом, больше похожим на груду металла. Аксонна же села рядом с Ками, натягивавшей тетиву на свой лук потуже.

И что теперь? - спросила она.

Ну, - неторопливо произнесла эльдарка, критически осматривая заляпанный паутиной с местного кустика окуляр оптического прицела и вытирая его рукавом плаща, - сейчас Ларгентум расспросит Феррума, что да как, настроим связь, отчитаемся Коллегии, а потом пойдем в город, искать нашего принца.

А ты давно его знаешь? В смысле, Ларгентума. Что он представляет из себя как препод?

Не знаю. Ну, именно знаю я его давно, да. Я в Азурекской Академии училась, а он в тот момент был еще паладин. А преподавать начал немного позже моего выпускного.

Блин.

Но говорят, что что-нибудь сдать ему, если не зубрить, нереально. Очень придирается, очень щепетильный, упрямый, как стальной прут. Ни на хныки, ни на взятки, ни даже на анекдоты не покупается. Владимир хоть за шутки про Брежнева до сих пор халяву ставит, имей в виду.

Наверное, запомню. А что касается этой принципиальной морды... - сощурилась Аксонна. - А пусть. Пусть валит. Я сдам все безупречно. Я выжила в сраном "Векторе", страшный препод меня не страшит.

Ками прищурилась.

Вай-вай, какие мы смелые.

Я буду дробовиком, стреляющим в лица.

Будешь-будешь. А впрочем... давай поспорим? - хитро улыбнулась эльдарка, протянув руку. - Но более обширно. Не только Фенариуса предмет, все предметы. Если и правда сдашь все безупречно, я... короче, на желание спорим.

Хорошо, - усмехнулась Аксонна. - Дайвер! - окликнула она марона, пробегавшего мимо с охапкой крупных ярко-желтых плодов. Тот остановился и вопросительно приподнял головохвосты у основания, распахнув перепонки. - Разобьешь наш спор?

Ща! - Торнадо отбежал к Джайдер и сгрузил ей фрукты, после чего попрыгал к девушкам. - А що за спор?

Не твоего ветреного ума дело, - улыбнулась Ками, протянув руку и дернув пискнувшего Дайвера за головохвост. - Разбивай!

А из принципа не разобью! - обиделся Торнадо и перекатился к Аксонне, примостившись к ее плечу. - Аксюш, если расскажешь, я тебе помогу.

Мы поспорили, - приобняла Дайвера за плечи анфорка, - что я сдам все экзамены безупречно, и у Фенариуса в том числе.

Марон сощурился, почему-то сморщился на мгновение.

Зачем загонять-то себя так ни за что, пересдачи - тоже вещь... а сроки?

А сроки... - Девушки переглянулись; Ками махнула рукой, и Аксонна кивнула: - Ладно, сама придумаю. Скажем, время моего обучения в Академии. Пять лет. Все экзамены до паладина.

Согласна, - качнула головой Ками. Дайвер, ухмыляясь, разбил их рукопожатие, и эльдарка, поднявшись, ушла.

Как я и обещал, я тебе помогу, - заулыбался Дайвер, обнимая анфорку. - У меня где-то остались конспекты. Но скажи мне вот что. Почему вы не спорили на что-нибудь куда более интересное, а? Ну вот на меня. Я, знаешь, интересный. И ты мне нравишься, считай, половина дела сделана.

Рассмеявшись, Аксонна обняла товарища в ответ и, протянув руку, потискала головохвосты, которые на ощупь оказались теплые, мягкие, но упругие сверху, как покрытие волейбольного мяча.

Не спорю, Дайвер. Ты весьма и весьма импозантен. Но моя первоочередная задача - выучиться вашим ранжерским премудростям.

Скучнишь, а? Ну, скучни, - погрустнел марон. - Может, хоть чмокнешь меня?

Аксонн улыбнулась; подняв Торнадову мордашку, она легонько стукнула его пальцем по носу.

Когда-нибудь – обязательно.

Послышался громкий треск со стороны северных кустов. Ранжеры и эльдары, как ужаленные, обернулись в ту сторону и выхватили оружие, нацелив в хрустящую зелень. Дайвер, отлипнув от Аксонны, вынул свой пистолет-пулемет.

Сквозь джунгли ломился некто в черно-зеленом камуфляжном скафандре, безуспешно пытаясь отстреливаться от преследователей – гуманоидов в черной броне, поливающих убегающего зажигательной картечью – крупнокалиберным пистолетом. Очень скоро пистолет зачихал пустой обоймой, и камуфляжник, перемахнув через поваленный ствол дерева, запустил бесполезным стволом в одного из противников. Пистолет с лязгом ударился в маску даже не вскрикнувшего врага, заставив его на время потерять ориентацию в пространстве и кубарем покатиться, запнувшись о первую попавшуюся лиану, по земле, но остальные неотступно следовали за своей целью.

В какой-то момент камуфляжник исчерпал свой лимит удачи, и несколько картечин вонзилось в его спину, швырнув о землю и выбив дух. Отойдя от шока и боли, планетянин перевернулся на спину и истошно закричал что-то витиеватое и матерное, вытянув одну руку вперед. Дайвер рядом охнул; в следующий миг воздух разрезал огромный язык кроваво-рыжего пламени, вырвавшись из ладони чужака, и обрел форму гигантского зверя – не то дракона, не то химеры. Преследователи оторопело замерли, увидав чудище из огня, но когда новорожденная тварь оглушительно заревела и дохнула на них пламенеющей смертью, рассыпались хлопьями черного пепла, словно были каким-то наваждением.

Кристофер, крикнув что-то, ринулся было с Ларгентумом, Ками и парой эльдарских медиков к обессилевшему – это стало понятно, когда огненное чудовище замерцало и исчезло - камуфляжнику. Подоспевший раньше Дайвер, подхватив полуживого от усталости и ран инопланетянина воздушной подушкой мановением руки, уже нес его в середину их импровизированного лагеря, где пострадавшим уже основательно занялись врачи.

Вы его знаете? – спросила, подойдя, Аксонна Ларгентума, сосредоточенно смотрящего на кучи пепла.

Знаем, как не знать, - кивнул Серафим, складывая руки на груди. – Армагеддон. Феррум сказал, его Джайдер послала разведать обстановку в столице. Результаты налицо, - покачал он головой, словно споря с самим собой, и направился широким шагом к Ками.

Элыч – наш лучший Огненный маг, - тихо произнес Дайвер, кусая губу. – После Владимира, конечно, но отчего он подцепил себе на хвост этих ребят?..

Полагаю, для разведчика быть лучшим Огненным магом – не есть важное умение.

Дайвер лишь вздохнул, беспокойно смотря на врачей и пациента.

========== Глава 3. Облачно, с прояснениями ==========

К вечеру Армагеддон, оказавшийся так же, как и Аксонна, анфором по имени Элу, пришел в форму и даже смог взять в руки выданный ему дробовик. Травма не особенно мешала ему, и на рекомендации и просьбы врачей он шутил, что морфинистом не станет. Однако Ларгентум не принялся расспрашивать его сию секунду, и обнимашки Дайвера Элу со смехом принимал и дарил сам.

Все в лагере, по-видимому, знали Армагеддона и относились к нему с теплотой. Аксонне самой он казался странно знакомым, словно она уже где-то его видела. Они были очень похожи, в смятении признавала она. Элу был довольно высок, а черты их лиц непонятным образом были почти одинаковы, разве что лицо Элу было загорелое и обветренное, в отличие от бледно-алебастровой мордочки анфорки, и кое-где украшали его белые шрамы от царапин и ожогов. Армагеддон имел короткий «конский» хвост из темно-русых, где-то почему-то переходящих в рыжину волос, а слева шею покрывала, начинаясь еще с плеча, шикарная татуировка, изображающая взметнувшееся пламя. Орехового цвета глаза у Элу были ясные и почти постоянно слегка прищуренные, будто их разъедал едкий дым. Ранжер был очень разговорчив и ярок, шутил и смеялся. Среди своих братьев и сестер.

Задумавшись, Аксонна устроилась под деревом поудобней и прикрыла глаза, чтобы хоть немного подремать. Слишком многое сегодня произошло, и все это требовалось переварить и усвоить верным образом. Почему-то она понимала, что ее никто не обидит, но рука привычно легла на холодную рукоять «Магнума». На всякий случай.

Она не заметила, как уснула. Очнулась же она от легкого похлопывания по плечу, когда была уже глубокая ночь, а эльдары с отрядом Джайдер ушли. Разбудил ее тот самый Армагеддон, сочувствующе смотря в ее лицо.

Устала?

Есть такое дело... – Анфорка потерла глаза и зевнула в сторону. – А куда все делись?

Ками с эльдарами решили отвести отряд Джайдер в безопасное место... – Армагеддон протянул руку, и, ухватившись за нее, Аксонна поднялась на ноги. – А Эл Джи, Дайв, Крис вон там, обсуждают что-то.

А ты-то что остался? – поинтересовалась девушка, отряхиваясь от налипшей листвы. – Разве ты не был в отряде Джайдер?

Был. Но решил пойти с вами. – Ранжер улыбнулся. – Не выгоняйте меня, я вам еще пригожусь.

Это мы посмотрим.

Кстати. Разрешите представиться: Элукей Эннобили, паладин с лопатой и файерболом, известен под позывным Армагеддон. А вас как зовут?

Аксонна непонимающе посмотрела на пиромага.

Если ты пошутил, то очень неудачно.

Пошутил? – удивился Элу. – Про лопату? А, ну да, эту шутку не все знают. И вообще, это Дайвер ее сказал, я подхватил. Или у тебя насчет самой лопаты какое-то предубеждение?

Хватит нести чушь! – рявкнула, потеряв терпение, Аксонна. Оторопевший паладин попятился.

Эй, что здесь происходит?

На крики обернулась знакомая Аксонне троица. Обвиняюще ткнув в совсем стухшего Армагеддона пальцем, она прорычала:

Вы зачем ляпаете мою фамилию кому попало?

Да что ты вспылила-то? – попытался успокоить анфорку Элу, подняв руки. – Это вообще моя прерогатива, если подумать…

Не беси меня!

А ну, прекратили, оба! – рыкнул, подойдя, Ларгентум. – Что вообще за ересь здесь творится?

Я решил лишь познакомиться, вот и все! – развел руками Элукей. – Так и так, паладин, Армагеддыч, а она психанула и вопить начала!

Я тебя сейчас... - прошипела Аксонна, занося руку, чтобы поднять наглеца в воздух и хорошенько шмякнуть его о ближнее деревце, но подскочивший Дайвер силой заставил ее опустить руку.

Прошу тебя, успокойся.

Пожалуй, тут и в самом деле вышла очень необычная ситуация, - помолчав, произнес Ларгентум. – Дайвер, отпусти ее.

Марон отпустил руку тихо рычащей анфорки, но не отошел, готовый в любой момент заломать вспыльчивую подругу.

У меня не было времени представить вас друг другу, - начал Серафим, сложив руки у груди, - иначе непонимания бы не возникло. Тебя удивила фамилия Элу, Аксонна? – взглянул он на анфорку. – Можно понять. Но он не шутил. Он тоже Эннобили.

Несколько секунд напряженного молчания.

Случилось так, - продолжил Ларгентум, старательно не смотря на Аксонну и Элу, - что когда-то у одного из наших магистров, прежде занимавшего мой пост, Элексиса Эннобили, и его супруги Ариссы родились двойняшки. По... некоторым причинам Элексис и Арисса погибли. Детям нашли опекунов, их обещали воспитывать в тепле и заботе, но случилось так, что одного ребенка украли. Никто так и не знает, почему и зачем, но ни вора, ни ребенка не нашли. Второго малявку, как и обещали, вырастила семья ранжеров. А украденную девочку потом забрали линчеватели-ученые и внедрили в проект «Вектор», чтобы сотворить машину для убийства. Прошло двести лет. И вот вы снова здесь. Вы - брат и сестра.

Анфоры, потеряв дар речи, смотрели друг на друга. Аксонна, пожевав губу, опустила голову.

Как-то это… странно.

Ничего странного, - фыркнул Дайвер. – Вы, блин, похожи, как пара сапог! Смотри: они могут быть по отдельности, валяться где-нить, паутиной зарасти, но они не перестанут принадлежать к одной паре, правильно?

Che maestro della metafora (Просто мастер метафоры), - негромко произнес позади Кристофер.

Элу шагнул вперед, к Аксонне, и, протянув ей руку, попытался улыбнуться.

Привет, сестрец.

Анфорка подняла на ранжера взгляд и, вздохнув, неловко его обняла. Под одобрительный свист Дайвера Элу и сам обнял ее. В Аксонне боролось столько всего и сразу, она не желала принимать это и безумно верила, она отрицала и соглашалась, не в силах поверить, что у нее есть семья, есть брат, который больше не позволит ей быть одной, больше не бросит и не оставит…

Ну да ладно, - деликатно покашлял Ларгентум, когда новоявленные брат с сестрой вдоволь наобнимались, - пора бы и честь знать. Идем, не то рассвет уже настанет.

Аксонна, однако, от Элу отлипать не стала, да и он не выказывал желания от нее отходить. Ларгентум, Дайвер и Кристофер пошли впереди, а Эннобили замкнули цепочку, решив поболтать. Элу, как оказалось, ничуть не обиделся выпаду Аксонны, а остолбенел он потому что, как он выразился, «ему это слишком напомнило его самого». Он рассказал, что, в самом деле, у него была приемная семья, что любит играть на гитаре и миндальные кексы, в красках описал несколько каверз из своего детства и предложил пожить у него, на что оскорбленный Дайвер завопил, что он первый предложил. Уже даже инертный к внешним раздражителям Кристофер посмеивался в рукав, Ларгентум же как-то притих.

Когда же Элу спросил Аксонну о ее жизни, улыбка с ее лица пропала. Что она расскажет? Как ее воспитывал, как выяснилось, вор и ренегат? Как она была подопытной крысой для своры безумных яйцеголовых? Как за малейшую провинность ее наказывали? Как она потеряла все шансы быть нормальной, получив силу, которая не была ее выбором, которая оказалась погибелью для ее мучителей? Выдавив что-то неразборчивое, она отвела взгляд. Элу, поняв сестру без слов, лишь ласково обнял ее за плечи. Анфорка ответила ему благодарной улыбкой.

Что же твоя разведка, Элу? – наконец спросил Ларгентум. Они-таки решили продираться через джунгли, ибо аэрокары отдали Джайдер, Ками и их Ко, и это все же было быстрее, чем делать, по выражению начавшего икать от местных ягод Дайвера, «крюк ик-лометров шисяд». – Где нам искать Фелликса?

Его же обломали, ricordi (помнишь)? - перебил Кристофер. – Аж от самих городских стен гнались, видимо, знатно накосячил.

Ага, щаз, - обиделся Элу. – Может, стелс из меня такой же, как из тебя собутыльник, но что-то я нарыть сумел.

Кристофер сердито засопел, но Ларгентум опередил его:

И что же?

Императорская крыша помахала ручкой и улетела на Залиссийские Кольца, - бодро сообщил пиромаг. – А его любимый наследничек ныне в тюрьме, под охраной.

Это какого, простите?..

Я прошерстил наши контакты, говорят, видели у дворца Адалона весьма мутного товарища в рогатом шлеме и черной униформе. И он якобы шептался с Адалоном лично.

Аксонна заметила, как поежились ранжеры.

Вы знаете, о ком идет речь, верно? – спросила она.

А то ж, - ответил Элу, придерживая для сестры тяжелую лиану. – Лично я видел его два-три раза, а Ларгентум и вовсе лично дрался. Зовут это рогато-лохматое чудище Дираэлем.

И кто он такой?

Как бы объяснить... – произнес Ларгентум, уже слишком заметно нервничавший. – Малознакомый с ситуацией сказал бы про Дираэля так: воплощение порока, воплощение Предательства, ренегат, демон. Но это и части правды не отражает. Вне всякого сомнения, Дираэль вероломен и никому и ничему не лоялен так, как собственной шкурке. Но «демон» для него – слишком громкое слово. Конечно, он – сильный противник, убивающий без сожаления. Как мы видим на примере бедняги Адалона, Дираэль любит поиграть с мышкой, прежде чем ее съесть.

Ты и вправду с ним дрался? – спросил Кристофер.

Я... дрался, - запнувшись, ответил сталкер.

И что именно случилось?

Серафим вновь помолчал, подбирая слова. Но и они дались ему, как дается математика законченному двоечнику.

Я... возглавлял операцию по освобождению отряда одного из наших магистров. Все было более-менее гладко: мы спасли большую часть пленников, оставался лишь сам магистр. Но оказалось, что все это подстава. Нас намеренно подпустили ближе, чтобы захлопнуть ловушку. Потому что у клетки с магистром нас ждал Дираэль. Он одним ударом убил троих моих товарищей, отловил меня и пытал... пытал, просто потому что хотел послушать, как я кричу. Я очень скоро отключился, потому что мало что помню дальше... когда я очнулся, Дираэль это почувствовал. И предложил сделку: если я сумею его победить, он отпустит нас всех. Нет – зарежет.

И ты решил биться? – спросил Дайвер, забывший про икоту.

Вы видишь иной выбор?

И чем все закончилось?

А чем оно все могло кончиться? Что я мог против него? - горько усмехнулся Серафим. – Одна царапина, одна капля крови. И он меньше чем за минуту вымотал меня, разрубил меня своей алебардой и пошел исполнять обещанное. И... исполнил. Все были убиты.

Повисла мертвая тишина. Лишь тихо сказала Аксонна, заметив, как бледен Дайвер:

Но ведь ты здесь.

Сталкер закусил губу.

Я умер бы очень быстро, это так. Но тот магистр... за секунду до собственной гибели... он вдохнул в меня собственную жизнь. Ритуал Обмена. Никто этого не делал, никогда, это все голая и бесцеремонная теория, но... но что ты скажешь Аватару Альтруизма. И я сумел продержаться до прихода подкрепления. А магистром этим был ваш отец, Элексис, - посмотрел Ларгентум на двойняшек. – Идем, - резко сказал он, непривычно быстрым шагом направляясь вперед, - у нас много дел.

Когда отряд ранжеров вышел к старым оборонным рубежам одноименной с планетой столицы сталкеров, рассвет едва забрезжил. Небо уже было светло-фиалковым, и где-то у горизонта оно уже значительнопозеленело и порыжело. Звезды поблекли, и два узких, немного различающихся по величине полумесяца лами'идских лун Кай и Зун, отливая призрачным серебром, медленно растворялись в пробуждающихся небесах.

Кристофер тем временем рассказывал об истории появления этих стен, названных сталкерами Изу-Каррит – Нерушимые. Стены и в самом деле выглядели в минимальной степени потрепанными временем, ветрами и дождями. Медик подтвердил, что Изу-Каррит строились лучшими мастерами Лами'идской Империи, строились навеки и во имя показания мощи тогдашнего Императора. Когда-то давно, говорил Кристофер, во времена Трех Империй, Изу-Каррит служила непреодолимым барьером между этими Империями, и ни западная Каир'рахаи, ни южная Рак'катак не были в силах переступить этот кордон, а после и плюнули на мирно занимающуюся собственным развитием Лами'иду и попросту дрались между собой. На вопрос Аксонны, отчего вообще произошел раскол на Империи, Кристофер с фырком сказал, что нет и не будет такой расы, которая в свои Средние века уже разобралась со своей религией.

Полагаю, нам все же не стоит привлекать к себе внимания, - произнес Ларгентум, когда прибежавший с разведки Дайвер рассказал о расположенном впереди аванпосте императорских войск. – Кто знает, какой им отдан приказ?

Ты предлагаешь обойти? – спросил Элу, щурясь в темно-хризопразовые джунгли и пытаясь разглядеть чьи-нибудь силуэты.

Какое там обойти, - зафыркал влезший в паутину Дайвер, пытаясь стряхнуть с себя липкий мусор. – Лес закончился, там все – сплошной пустырь. А эти умники засекут нас с обзорных башен как пить дать. Меня самого едва не заметили, мне пришлось притвориться бревном.

Да тебе и притворяться не очень-то и нужно, - заулыбался Элу.

Уголькам слова не давали!

Кристофер, возившийся с сорванными недавно на снадобья длинными звездчатыми листьями, наугад ткнул Армагеддона кулаком, не дав ему ответить. Засопев недовольно, ибо не следивший, куда пинает, медик угодил по только начавшей заживать ране на спине, Элу отсел подальше, и что-то забурчал.

А как насчет прокрасться под маскировкой? – предложила Аксонна. – Должны же быть какие-нибудь маскировочные чары.

Проблема в том, что маскировочные чары действуют лишь на заклинателя, - покачал головой Ларгентум, - да и половина нашей ватаги о нем знает лишь в теории. Ты вообще не знаешь.

В том и фокус, - закивала анфорка. – Ваш прынц где сейчас? В тюрьме. Если нас поймают, то пихнут туда же - насколько я знаю, в столице всего одна тюрьма по причине низкого уровня дураков.

Ранжеры с сомнением посмотрели на девушку.

А если нас сразу расстреляют? – поинтересовался Кристофер. – Нашим разбросанным в стиле современного искусства по асфальту кишочкам уже будет все равно, куда их кинут. Скорее, подожгут, вот на Сarneficina Lunare (Лунной бойне) жгли мясо, кишки, всего вот этого горы и го…

Кристофер! – застонал Ларгентум.

Впавший было в воспоминания медик виновато икнул и снова уткнулся в свои листики.

Во имя звезд, вы – хреновы маги! – не выдержала Аксонна. - Волшебники, чародеи, как там! Вам что, сложно всей толпой пройти по этому аванпосту? Вынести всех какими-нибудь файерболами, всечь в упор с дробовика?

Дайвер вдруг безумно заинтересовался кустиком травы у себя под ногами, Кристофер старательно резал листики, Элу и вовсе отвел глаза.

Акси, тут все сложно… - слабо произнес он.

Чего сложного? Дай дробовик, я покажу, как надо.

Аксонна, - устало произнес Ларгентум, - здесь и в самом деле не все так просто, как кажется.

Анфорка скептично прищурилась.

Я надеялся, что ты поймешь, что здесь происходит, когда рассказывал тебе о Дираэле, - пожал плечами Серафим. – Дираэль – манипулятор. Причем очень сильный. Он соблазнит, убедит любого сделать все, что он хочет. Не выйдет сманить харизмой – принудит силой, пытками, обманом и еще миллиардами способов. Пусть мы пока не знаем, чего именно он хочет, ясно то, что он решил извратить целую расу, занимающую один из главенствующих постов в мире. Ему и ему подобным как пить дать развязать войну и уничтожить целые народы. Эти несчастные - лишь начало.

Они не заслужили такой участи, - тихо произнес Дайвер. – Кем бы сталкеры ни были. Быть марионеткой в руках безумца – хуже судьбы я не знаю.

Братство ранжеров было создано в оппозицию таким, как Дираэль, - продолжил Ларгентум. – Мы ни нарушаем закон, ни убиваем и используем невинных. Я понимаю, что тебе сложно сразу отречься от своего прошлого, и своих привычек, - слегка наклонился он к умолкшей Аксонне, прямо глядя ей в глаза, - но ты не должна переставать пытаться. Потому что если ты не будешь, это сделает тебя ничуть не лучшей, чем Дираэль.

Анфорка медленно кивнула.

Я… я поняла. Я не подведу.

Я уверен, что не подведешь, - кивнул Серафим, выпрямляясь. - А пока, полагаю, стоит поискать обходной путь. Дайвер, ты не сбегаешь еще разок?

Марон бодро кивнул и умчался в джунгли.

Но на то Дираэль и рассчитывает, верно? – спросил Элу, подходя к сестре и магистру. – Что мы не станем убивать подчиненных им сталкеров.

Называйте меня воробьем, если не так, - огляделся Ларгентум и посмотрел на поднявшегося на ноги Кристофера. – Но убивать и не нужно.

Медик плотоядно улыбнулся и выставил ладонь с несколькими ампулами.

Разбирайте парализатор.

В тюремной камере было темно, сыро и очень холодно. С приходом Дираэля так стало везде, не говоря о тюрьме Ава-Найл, прежде считавшейся самой спокойной сталкерской тюрьмой за счет близости правительства, и даже не упоминая о некогда гордых и величественных сердцах сталкеров, ставших угрюмыми, молчаливыми и почти утратившими всякую надежду. Но оставались, как и в любой войне – а это была именно война – повстанцы. И оставался их лидер, пойманный ищейками Дираэля, но не сломленный. Пока, улыбался под рогатым шлемом Владыка Интриг.

Подумай, дружок. Стоит ли твое упрямство этого ужаса? Стоит ли твоя непокорность гибели всех, кого ты знаешь? Кого ты любишь?

С изрезанных, кровоточащих губ пленника сорвался тихий вздох. Выносить пытки становилось все сложнее, а их арсенал у Дираэля, занимавшегося наследником сталкерского престола лично, похоже, был неиссякаем. Инквизитор продолжал улыбаться. Упорство пленника не раздражало его, но забавляло, однако Дираэль понимал, что его терпение не безгранично вовсе, и важный союзник в хитросплетении его плана может… случайно… умереть. Либо просто организм не выдержит, либо сам Дираэль попросту взорвется.

Понимаешь, что не стоит. И весь ваш жалкий бунт – не более чем детский лепет. Мошкара супротив мухобойки. – Истязатель медленно обходил подвешенную за руки и собственную шею жертву, поигрывая длинным, тонким, но широким кинжалом. – Поверь, Авакен, мне все это не нужно. Думаешь, я пытаю тебя потому, что мне хочется? Потому что это приносит мне удовольствие? И ты абсолютно прав.

Пленник едва задергался, пытаясь откашляться. Жутко болели шея и руки, с запястий ручьями текла кровь. Ныло все тело – немудрено, он висит тут уже третий день. От холода и сырости развился бронхит, и легкие хрипели, набитые мокротой. Дышать становилось все труднее, говорить он и вовсе уже не мог. Лишь молился мысленно, прося Мать-Богиню наконец закончить его мучения. Но Мать не слышала его. Или полагала, что он мучится не зря.

Поняв, что Авакен вряд ли доживет до вечера, Дираэль с притворным сочувствием вздохнул.

Я же вижу, как тебе плохо. И все из-за твоего самомнения. – Поцокав языком, он встал прямо напротив сталкера и приставил к его груди свой кинжал. – Скажи лишь, что будешь мне помогать – и все мучения твои прекратятся. Одно слово, Авакен – и боль уйдет.

Сталкер пошевелился, звякнув цепями, и наконец посмотрел на своего мучителя, неимоверным усилием наклонив голову. Дираэль восторженно наблюдал, как в серых, цвета ледяной стали глазах его испытуемого собирается ненависть, концентрируются гнев и ярость, а последние остатки сил поднимаются, чтобы дать ему сказать в лицо изуверу:

Никогда.

Дираэль разразился леденящим душу хохотом и резко развернулся, перехватив кинжалом лезвием от себя. Бритвенно-острый клинок рассек скулу Авакена вместе с переносицей под аккомпанемент его жалобного стона, и ярко-сиреневая кровь забрызгала и металл, и лицо сталкера.

Ну что же, гний на здоровье. Проверю тебя вечером. Если ты еще будешь жив, я… ха, сальто сделаю.

Инквизитор ушел. Авакен же вновь обессиленно повис на цепях…

План Ларгентума и Кристофера оказался довольно успешен. Парализатор успешно свалил всех стражей кордона; нанесенный на лезвия дуальных бритв и кинжалов, он через легкую лишь царапину молниеносно проникал в кровь и заставлял одураченных сталкеров закостеневать в нелепых позах, оставив им возможность лишь дышать и наблюдать за тем, что происходит вокруг. Правда, был один небольшой прокол: неаккуратно убирая свой кинжал в кобуру, Дайвер нечаянно порезался. Конечно, обмен веществ у сталкеров и маронов не был одинаков, и Торнадо не застыл, словно мраморная статуя, но парализатор, смешанный талантливым химиком, сильно замедлил движения воющего от бессилия и обиды непоседы, будто тот упал в котел с цементом.

Блюдущий закон жанра Кристофер предварительно поржал, поражаясь неудаче отчаянно матюгающегося Дайвера, но все же отлучился в лес за противоядием. Элу рылся у беззвучно проклинающих его сталкеров на наличие патронов к своему дробовику или хотя бы печенья; двумя он уже угостил взламывающего терминал Ларгентума и затачивающую свои бритвы Аксонну, третьей же закусил сам.

Да лежи ты смирно, aspetta, - едва сдерживая злорадный смех, произнес Кристофер, наконец принеся несколько листьев и снимая с пояса свой футляр с походной лабораторией. Дайвер озлобленно ворчал, пытаясь перебороть отвратную для него слабость и нормально перевернуться на бок. – Сам виноват, ничего не знаю. Si, вот так! Si, Дайвер. Кривые руки только у тебя, ибо все остальные в порядке.

Ну, что там есть? – подошел к сосредоточенно клацающему по клавишам Ларгентуму Элу.

В общих чертах, все очень плохо, - не отрываясь от чтения ровных рядов сталкерских иероглифов, произнес Серафим. – Убийства, похищения… пфх, даже отравленная вода. Столица в хаосе… а Адалон так ничего и не делает, ясно, благодаря кому.

Не понимаю, чего добивается Дираэль? – сказала Аксонна. - Для ведения войны нужна сильная армия, сильный народ, а он такое творит в самой столице.

Либо он чокнулся на корню, либо не война вовсе у него на уме, - развел руками Элу.

А что тогда?

Армагеддон открыл было рот, но его перебили.

Я думал, это лишь вымысел... – Ларгентум замер, занеся руки над клавиатурой. – Детская сказка…

Что случилось? – поднял голову Кристофер.

Серафим выпрямился.

Скажи-ка, Крис, ты слышал когда-нибудь легенды об Алонайте?

Конечно, слышал! – Медик потер подбородок. – Алонайт был, по канону, первым сталкером, настоящим властителем принадлежащих ему земель. По его приказу сама Природа вставала на его защиту. Воины, растения и звери шли за ним, видя в нем предводителя, он был поистине великим целителем и мог вдохнуть жизнь в любое существо. Если я правильно помню, когда он оживил иву, та стала его супругой, la ragazza (девушкой) по имени Сильв. У меня дома даже сборник легенд есть для малышей до шести лет, в палатах детишкам читаю. Знал бы, взял с собой. А почему ты спрашиваешь?

А помнишь ли ты сказание о посохе Алонайта?

О Златоцвете? Как же не знать, все знают. Единственное оружие Алонайта, им же выращенное из обломанной la tempesta (грозой) ветви аралиса... ну, ивы, если на земном. И причем тут он?

А притом, что и Алонайт, и Златоцвет существовали в самом деле. И оба они погребены в гробнице, сокрытой в катакомбах под Лами'идой.

Все притихли. Наконец отошедший от парализатора Дайвер схватился за головохвосты, Элу закусил губу, а Кристофер сосредоточенно смотрел в землю под собой. Ларгентум вернулся к потрошению памяти терминала.

А Златоцвет так уж шибко ценен? – вполголоса произнесла Аксонна.

Согласно легендам, Златоцвет содержит в себе суть связи с Матерью-Богиней, - ответил ей Ларгентум. – Пока Златоцвет остается в покое, народ сталкеров сохраняет те невидимые нити родства меж каждым из них, даже между полукровками. Златоцвет дарует сталкерам власть над Природой, а также невероятную долгую жизнь. Это сложно объяснить на языке физики и химии, но так есть. В Златоцвете сокрыта огромная сила его хозяина, и страшно подумать, что произойдет, если Дираэль все же доберется до гробницы.

Чтобы добраться до гробницы, ему нужно еще найти вход в catacombe (катакомбы), - произнес Кристофер, - а для этого он не поленится сровнять столицу с землей.

Этого не будет, - решительно сказал Ларгентум. – Мы найдем Авакена и выгоним Дираэля с Лами'иды. Если повезет – Авакена-таки заберем. Но для этого нам понадобится «Призма». Кристофер, не убежишь за кораблем?

Послать единственного medico (врача) в команде за фрегатом, - проворчал медик, поднимаясь на ноги и отряхивая полы плаща, но не споря. – Где у этих сталкеров разум?..

========== Глава 4. Клинок и пламя ==========

На пограничной заставе нашлись аэрокары. Аж пять штук. Но по старому уговору взяли два, ибо «совсем не кошерно», как сказал Дайвер, ехать с не обозреваемым на 360 градусов обзором, особливо по местности, потенциально кишащей нехорошей живностью из личных клеток Дираэля. На этот раз аэрокары попались двухместные, с ремнями безопасности, и Аксонна мысленно поблагодарила начальника сей заставы за порядок в своей технике.

Она рассчитывала, что станет прикрывать, но Ларгентум бескомпромиссно указал ей на седло водителя. Сам же нашел в арсенале заставы довольно устрашающую на вид снайперскую винтовку и уселся на заднее седло, спиной к спине анфорки.

Ты – воин, духовный лидер, спец по Астралу, хакер и еще и снайпер? – удивленно подняла брови Аксонна. - Швейцарский нож, а не сталкер.

Поверь, жить захочешь – всего, хоть бы понемножку, знать будешь вынуждена, - вздохнул сталкер, закрепляя на голове голографический интерфейс с системой прицеливания, синхронизированной с автономным интеллектом винтовки. - Держи, - вручил он ей похожий интерфейс, схожий по внешнему виду с тяжелыми спецназовскими очками. – Переведи в режим инфракрасного зрения и подключись к АИ аэрокара, чтобы иметь рядом данные об уровне топлива.

Эм, Лар... Эл Джи. Эл Джи же?

Же, же. Я тебя слушаю.

Тут все на сталкерском.

А, я забыл. Секундочку.

Несколько секунд Ларгентум нажимал что-то на внешнем корпусе интерфейса, и строчки сталкерских иероглифов то менялись на совершенно непонятные загогулины, то переводились в знаменитый сталкерский троичный код, но ни анфорского, ни общегалактического, похоже, в базе данных интерфейса не было. Не желающий признавать поражение сталкер настойчиво листал доступные в языковой панели опции, бормоча что-то явно нелестное насчет ксенофобов и «айсаховой кучи айсаховых диалектов», а потом просто взял и загрузил новую опцию общегалактического с местных сетей.

Вот, - наконец заулыбалась Аксонна, поправляя ремешки интерфейса на затылке. - Теперь все понятно, спасибо.

Ты подключилась?

Да, я онлайн. Ой! А это что за… «Пользователи Seraph_42, White_Squirrel777 и PhoeniXBox007 послали запрос на добавление в друзья»…

А это мы с Дайвером и Элу к тебе добавляемся. Это наша ранжерская социальная сеть, в которую я тебя добавил. Вообще, эта сеть предназначена для связи в боевых условиях, но… Дайвер!!! Убери свою физиономию с моего рабочего стола! Ты от меня всего на метр в стороне сидишь, я прекрасно вижу все твои рожи... Короче, будет время – разберешься в настройках. Прочую специфику в Азурексе уже узнаешь у сисадминов.

А как вас тут добавить?

По опциям кликаешь у наших иконок и выбираешь нужную, - сказал Элу. - Можешь Белую Белку сразу в бан кидать, а то начнет отвлекать всякими глупостями…

Эй! – возмущенно обернулся к нему Дайвер.

Да шучу я. Но если ты и в самом деле начнешь ее отвлекать – я тебя лично банхаммером усмирю.

Окай… - приуныл марон.

Мы поедем уже или как? – наконец уселась на водительское сидение Аксонна.

Ты права, мы заболтались, - перезарядил винтовку Ларгентум и пристегнулся. – Заводите кары.

Прямая трасса до столицы была, судя по карте, выданной интерфейсом, не очень большой, но Аксонне казалось, что они едут по серому хайвею целую вечность. Пустыри быстро сменились лесостепями, а в них начали проглядывать кое-какие постройки пригородной деревушки, еще одной идеи Сталкерской Империи: зачем отдалять сельское хозяйство от города, где его продукция так нужна, когда можно просто строить его центры на самой окраине, откуда можно спокойно настроить каналы снабжения по всей столице? Сталкеры одни из первых начали производство без вредных выхлопных газов и опасных осадков, поставив мощные фильтры. Фильтры строго раз в месяц очищались, а от содержимого их избавлялись, просто выбрасывая спрессованные отходы в черную дыру, уютно расположившуюся всего в тридцати парсеках от Сталкерских пространств. Ущерб окружающей среде наносился совсем мизерный, и компенсировали его с лихвой, устраивая в городах огромные зеленые зоны, неотъемлемые для жизни любого сталкера.

Дорога начинала постепенно разветвляться, постройки – расти, улицы – расширяться. Но, несмотря на позднее утро, из домов сталкеры не выходили. Были брошены кары и прочий транспорт, фонтан на одной из площадей, мимо которых проезжали ранжеры, был отключен. Этот город был действительно прекрасен. Огромные здания из дерева, металла и сверхпрочного пластика, напоминающие нанизанные на лески бусины, отливали в свете утреннего солнца серебром, вымощенные блестящей породой мостовые не были забросаны мусором, лишь палая от деревьев листва вперемежку с пылью уныло кувыркалась по пустынным улицам да испуганно шарахалась от проносящихся мимо аэрокаров. Впрочем, в черте города, как дороги сузились до двуполосья, Аксонна и Дайвер сбавили скорость.

Наверное, жители покинули опасные места, - пробормотал Ларгентум, пока опустивший винтовку и осматривавший кажущийся брошенным город. – Либо в деревни да поселки ударились, либо углубились в центр, ближе к сопротивлению.

Они могли уйти в те же ваши катакомбы, чтобы переждать трудные времена, - предположил Элу.

Такое вряд ли возможно. Про них не то чтобы много кто знает. Так, тормозим здесь. Идем вдоль Ралиинского бульвара, оружие держать наготове.

Аэрокары остановились на крохотной площади, которая выглядела так, словно ее тут не должно было быть. Главным элементом ее была скульптура из неизвестного Аксонне черного минерала, похожего на агат: два сталкера, мужчина и женщина, отец и мать, держат за руки малыша, совсем еще кроху, помогая ему делать первые шаги. Анфорка невольно залюбовалась. Сталкерский скульптор, имени которого нигде указано не было, смог вырезать из холодного камня почти живые фигуры, которые, казалось, замерли, облитые сияющей черной вуалью безмолвия. Отец мягко улыбается сыну, крепко держа его за руку, готовый поймать его, если малыш оступится и упадет. Лицо матери преисполнено нежности и веры в своего кроху, ее рука держит ручку сына более мягко. На мордочке детеныша выражено усердие и упрямство: он готов упасть, подняться и вновь упасть, но научиться ходить самому. Каждая складка плаща отца, платья матери и комбинезончика сына вырезаны безупречно, а полном соответствии с тем, как запомнил скульптор. И умелая рука его извлекла из безжизненной глыбы этих троих, почти вдохнув в них жизнь.

Это… мемориал кому-то или чему-то, верно? – спросила Аксонна, когда площадь уже скрылась из виду.

Она чуть ли не физически ощутила, как вздрогнул рядом с ней Ларгентум.

Ты права, - подтвердил Дайвер, краем глаза стрельнувший на Фенариуса. – Четыреста с лишним лет назад, по здешнему летоисчислению, эта семья погибла в пожаре в их доме, который был прямо вот здесь. Организованный поджог. Этого сталкера звали Арйан Фамлерону. По официальной версии, он был одним из немногих приверженцев идеи свергнуть монархию и воздвигнуть новое правительство на тех, кого выберет народ. А тогдашний Император, Кассадиум был редкой мразью. Подослал убийц, они и сожгли Арйана и его жену заживо. Малыш спасся чудом: мать спрятала его в огнеупорной печи, которая единственная осталась на руинах дома семьи Фамлерону. Когда пожарники затушили последнее пламя и пошли искать тела, они и услышали мелкого. Он был измазан в саже и жутко напуган, но цел и невредим. Убийц Фамлерону нашли, те сдали и Императора. Всех троих казнили не зависящие от правительства, но преданные закону и чести храмовники-патриархи. Сын Кассадиума, Адалон, приняв престол, публично извинился за грехи своего отца и поставил здесь этот мемориал, сделал эту площадь.

У нас не запрещены политпартии, просто они никому не нужны, - вздохнул Ларгентум. - Пока монархия есть - а она у нас всегда была - никаких беспорядков и смуты не будет, Императорская чета подготовит своих детей к престолу и лично перепроверит их готовность несколько раз, чтобы все были уверены, что их правление беды не принесет. Если в семье несколько детей, готовят всех, ибо одна голова – хорошо, а две или три – еще лучше. Но демократы замолкли тогда надолго и окончательно – никто не хотел повторить судьбу Фамлерону.

Авакен – единственный наследник Империи?

Нет, у него есть младший брат, Флорейн. Но он сейчас в другом месте, и, если быть честным, на него возлагают больше надежд, как на правителя. Как сказать бы… он спокойней, чем Авакен. Более адекватный, если хочешь. Авакен же – сухой порох в бочке: одна искра, и он вспыхнет.

Если бы Авакен был единственным сыном Адалона, мы бы не прилетели?

Само собой. Потому что никакой правящий монарх в здравом уме не отдаст первого и последнего претендента на трон. Впрочем, есть малая доля вероятности, что отдал бы, если была бы жива его супруга. Но Императрица Ралиин десять лет как умерла при рождении третьего ребенка вместе с так и не вдохнувшим ни разу малышом. Говорили, Императрицу отравили, говорили про разрыв аортальных клапанов… как знать, что правда, а что ложь. Но смерть Ралиин подкосила всех – и народ, и Авакена с Флорейном, и особенно Адалона. Все знали, как они любили друг друга, и воспринимали эту трагедию как личное горе.

Неужели Адалон не мог все эти десять лет найти новую Императрицу? – удивилась Аксонна. – Не уверена, обрадовались бы Авакен и Флорейн мачехе, но хотя бы Адалон так не убивался.

Ларгентум помолчал пару мгновений.

Так получилось, что сталкеры любят лишь однажды. Однажды влюбляются, однажды женятся. Это и на полукровок, таких, как Кристофер, распространяется, вроде даже на четвертькровок... не суть. Между влюбленными образуются своего рода особые узы, которые связывают их души. Когда один из супругов погибает, второй не живет после этого слишком долго. Адалон еще молодцом держится: большинство сигает в могилу следом за любимыми в первые несколько месяцев. Это если детей нет. Если есть дети, то муки растягиваются до тех пор, пока они не станут совершеннолетними. А потом… завещание и выстрел в голову, нырок с моста, обрез артерий… обычно здесь мало воображения, все направлено на быстроту и эффективность.

У вас не запрещен суицид?

Смысл? – как-то криво усмехнулся Ларгентум. – Ну, запретим мы его, что изменится? Лишенный своей половины сталкер попросту не хочет жить и все равно погибнет, будь то прыжок с моста или медленное затухание в темной комнате.

Поэтому ты один?

Дайвер издал невнятный звук; Аксонна была готова поклясться, что в глазах Серафима вспыхнул гнев. Казалось, он вот-вот крикнет ей, что это не ее ума дело, но Ларгентум лишь кивнул.

Поэтому, если хочешь.

Смерть от руки нежити или демона – вот это смерть! - встрял Дайвер. - Или в перестрелке, если мозги вышибут так, что за тобой стоящего обрызгает с ног до головы – это смерть! На мине, что называется, «одна нога здесь, другая – там»… можно перечислять и перечислять "достойную" смерть, но гибель от того, что погиб дорогой тебе человек, марон, сталкер, анфор, без разницы, у наших сталкеров не входит.

Если хочется красивых слов, любовь подразумевает собой абсолютную жертву ради партнера – хоть карьера, хоть здоровье, хоть сама жизнь, - пожал плечами Ларгентум. - Я не встретил еще никого, кого ради я был бы готов отдать свою.

Я сейчас обижусь! - зафыркал Дайвер. - И Алексу про это тоже расскажу, мы объединимся и вместе твою клубнику поворуем.

Значит, я выразился неправильно. Тем не менее, как я уже говорил, моя жизнь и так не моя.

А если кто-то, рискуя своей жизнью, спасет твою? Он тоже не будет достоин, чтобы ты рисковал в ответ?

Не мешай товарищество и братство с таким чувством, как любовь.

Братская любовь тоже есть!

Но ты спросила не про нее.

Не про нее.

А куда мы, собссна, идем, Эл Джи? – спросил Дайвер, закинувший руки за головохвосты, пока Элу что-то мычал под нос впереди.

Мы ищем повстанцев. Они выведут нас на Ава-Найл.

Ава-чо?

Ава-Найл, тюрьму здешнюю.

Рей-ра азами наи?

Ларгентум покосился на ярко-синие пятнышки от лазерных прицелов, заплясавшие на остолбеневших ранжерах, в том числе, и на его собственной груди.

Да что ж такое, - вздохнул он. Сняв с плеча винтовку, он осторожно опустил ее на землю, вынул из голенища сапога длинный кинжал и тоже выложил. – Выбрасываем оружие, народ.

Дайвер грустно выкинул пистолет-пулемет и свой изогнутый кинжал. Элу аккуратно положил на землю дробовик и снял с плеча чехол с метательными ножами. Аксонна сбросила наручи с дуальными бритвами и «Игуану». Все четверо синхронно подняли пустые руки.

Ран-ра геррава Авакен, - ответил дозорным на том же рычащем, с гортанными перекатами языке Ларгентум. - Кер-ра умаат кари ка параит Дираэль.

Последовала секундная заминка, и почему-то Аксонна была уверена, что снайперы переглянулись. Однако указатели винтовок исчезли, а из зелени окружавших улицу деревьев вылезло четыре сталкера в стелс-скафандрах, похожих на тот, в котором был Элу – наверняка проныра-ранжер на разведке прикарманил как раз такой.

Ты шо им ляпнул? – посмотрел на Ларгентума Дайвер.

Они спросили, зачем нам нужно в Ава-Найл. Я ответил, что мы ищем Авака, и объяснил, что мы пришли им помочь и знаем о Дираэле.

Какой язык у вас неласковый, - почесала в затылке Аксонна.

Не без этого.

Ава-Найл находиться на другой конец города, - произнес на общем и крайне корявом языке старший снайпер, судя по цветной насечке на груди, - но это вы знаете. Зачем мы вам надо?

Затем, что схема Ава-Найла находится в строжайше охраняемой базе данных столицы, - пояснил Ларгентум. – А у повстанцев наверняка имеются «пиратские» чертежи.

Наверняка. Но почему мы делиться?..

Аксонна почесала в затылке, сравнивая общегалактический двух разговаривавших сталкеров. Если врожденный акцент Ларгентума был легок и почти незаметен, – он западал на «р» и иногда неосознанно протягивал его дольше, чем это требуется, - то снайпер говорил на общем из рук вон плохо, рыча и дублируя звуки гортанной речью там, где это совсем не нужно было. Она заметила реакцию Дайвера: он ежился, скрежетал зубами и даже раздраженно поднял головохвосты, обнажив ярко-багровые перепонки, не в силах слушать ужасный спич повстанца, как представитель расы, собственно, создавшей и внедрившей общегалактическую интерлингву в языковые программы рас Галактики. Элу крепко держал марона за руку, чтобы не дать бедняге сорваться от насилия его нежных "ушек" и не влепить "жертве извращенца-лингвиста" оздоровительного леща.

Впрочем, пытка несчастного Торнадо не продлилась долго, и снайпер все же сдался, милостиво согласившись сопроводить квартет ранжеров до своего начальства. Его подчиненные включили режим маскировки и снова скрылись скучать в листве, а их старшина припустил со скоростью молодого бычка в сторону центра города, крикнув уже на сталкерите, дабы более не позориться, чтобы не отставали. Наспех похватав свое оружие, ранжеры поскакали за проводником.

Они пробежали квартала два, и снайпер вдруг завопил, указывая в небо. В тучах парило нечто, похожее на огромную, но очень уродливую птицу. Завидев копошащуюся внизу свежатину, тварь пронзительно, душераздирающе закричала и спикировала вниз. Проводник завизжал и бросился наутек. Ларгентум рявкнул: «Врассыпную!» и ранжеры молниеносно ринулись кто куда. Аксонна кинулась в первое попавшееся здание, слыша, как громыхнула винтовка Ларгентума и как взвизгнула раненная гадина, с лязгом грохнувшись на мостовую. Но, судя по воплю Серафима и избела-фиолетовому пламени, которым он принялся стегать тварь, она и сейчас была опасна. Забыв о страхе, анфорка ринулась обратно на улицу.

Эй, скотина! Я здесь! - что было мочи заорала она и полоснула очередью "Игуаны" наугад - не столько чтоб попасть, а чтоб дать себя услышать.

Тварь с темно-багровой шкурой, острыми, в четверть метра, когтями и огромной оскаленной пастью, с которой свисали веревки кровавых слюней, обернулась, едва не сбив Аксонну с ног длинным, украшенным шипами хвостом. Одно из крыльев было отстрелено Ларгентумом, сейчас прижатым к земле крупной тушей, и перебитые артерии плевались грязно-лиловой кровью, а крыло висело на огромной перепонке, натянутой, как у птеродактилей, между телом твари и наполовину редуцированными конечностями. Чудовище оглушительно зарычало и, припав на целые лапы, прыжками помчалось к добыче.

Анфорка бросилась наутек меж домами, но монстр, на крутых поворотах врезаясь в дома и с грохотом обрушивая на себя металл и дерево, не отставал. Случайная ветка хлестнула по лицу, сбив очки-интерфейс и оставив ссадину, мимо уха чиркнула промахнувшаяся фиолетовая молния, но Аксонна не заметила этого. Всем, что она слышала, был стук ее сердца. Оно бешено стучало о ее ребра, словно стремясь вырваться наружу, легкие качали воздух, точно насос, а адреналин гнал и гнал девушку вперед. Тварь галопом мчалась за ней, ревя и меча все вокруг и выкорчевывая деревья. Раз или два страшные клыки почти хватали ее ногу, но инстинкт самосохранения вовремя подстегивал Аксонну, толкая ее вперед. Мозг автоматически выбирал направление и действие: ринуться резко вправо, чтобы монстр врезался с визгом в дом и дал ей фору, быстро затормозить с той же целью и кинуться обратно…

Кажущийся идеальным план бежать и бежать по подобным лабиринту улочкам города с треском провалился, когда одурманенный адреналином мозг вывел Аксонну в тупик между несколькими домами. Ухмыляющееся чудовище затормозило у входа, довольно хрипя и скребя когтями по мостовой. Анфорка затравленно оглянулась вокруг, с надрывом дыша. Ей казалось, что недавно только заштопанные легкие от такой перегрузки надорвались, и лопнувшие альвеолы сейчас заставят ее кашлять кровью.

А ну, иди сюда, сука! – крикнула Аксонна, обнажив дуальные бритвы. – Я готова!

Зверь прижался к земле, рыча. Отстреленное крыло в процессе погони от него отвалилось, а второе было плотно прижато к телу. Хвост лупил по земле, выдавая заинтересованность в драке. Отерев ярко-красную полосу крови со щеки, анфорка оскалилась. Конечно, ее зубы не были столь впечатляющи, как клыки шавки Дираэля, но монстр понял ее намерения.

Хищник не выдержал первый. Огласив округу жутким рыком, он совершил гигантский прыжок, раскрыв пасть и растопырив когти. Закричав, Аксонна кинулась навстречу.

Бритва с одной руки полоснула по морде твари, раскроив широкий, как у аллигатора, нос и брызнув ручьем крови. Когти пропахали по груди девушки, и СТД немедленно откликнулся, выплеснув с полведра красной подделки и заорав в голову владелицы:

«Внимание! Потеря половины заряда!»

Монстр клацнул клыками о бритву, пытаясь ее разгрызть, но получил резаную рану, вырезанный клык и ощутимый пинок в шею. Взвизгнув, плюясь кровью, он вновь прыгнул на упрямую дичь, но на этот раз невидимая сила оттолкнула его на мостовую. Кинувшись на Аксонну, он опять вцепился клыками в выставленные для блока бритвы, но махнул лапами, целя в живот. СТД отчаянно заверещал, разрезанный в несколько кусков. Замерцав, отныне бесполезный, он вновь стал видим и отслоился от плаща. Улучив момент, анфорка схватила его остатки и запихнула в зловонную пасть, наподдав платформами-гасителями в располосованный нос гадины.

Захлебываясь и визжа, зверь попятился. Аксонна же перекатилась назад через голову, тяжело дыша. Больше «сверхпрочного» (она трижды прокляла Кристофера с его брехней) жилета у нее не было, а посему не осталось и защиты. Вообще никакой.

«Эх, раз я такая вся из себя особенная, как мне описывали, почему я не могу наколдовать себе какую-никакую защиту?» - с тоской подумала она.

Монстр зарычал, снова готовый к драке. Он уже снял с нее первый и последний панцирь, а она только и смогла, что как-то болезненно его порезать. Ну, еще пнуть пару раз.

«Вспоминай, Ксюха, что там говорил Фенариус? Почувствовать Воздух…»

Она зажмурилась, так как глаза защипало от градом катящегося по ее лицу пота. Поймать принцип… Анфорка уже слышала, как скребнули по камню когти задних лап твари, прыгнувшей на нее в сокрушительной атаке. И, внезапно поймав образ колдующего огненную химеру Элу в джунглях, оглушительно закричала, выставив руки вперед:

Да чтоб ты сгорела, сволочь!!!

Белоснежный столп пламени взметнулся перед ней, раскаленной змеей встав между ней и испуганно завизжавшим хищником. Огонь спалил ее ладони и сильно обжег ее врага, вновь прыгнувшего на ее в последнем рывке.

И тут прогремел выстрел.

На прямой дистанции от сражающихся, со стороны единственного выхода из тупика стоял Ларгентум, держащий в дрожащих руках винтовку. Его СТД поглотил удар, и он отделался лишь разбитой губой и расколоченным в микросхемы интерфейсом. Он тяжело дышал от бега и какое-то время не двигался с места, но, видя, что никто из бившихся не шевелится, Серафим все-таки отбросил винтовку в сторону и побежал к месту битвы.

Однако не успел он тронуть труп дохлой зверюги, как покрытое костяными щитками тело пробил кровавый кулак. Отшатнувшись от неожиданности, Ларгентум кинулся помогать отваливать тяжеленную тварь с тела Аксонны. Перевернув животину, он с мрачным удовлетворением заметил на ней огромную опаленную рану, глубокий порез на шее, из которого, булькая все реже, выливалась кровь, и здоровенную дыру в голове, из которой на землю вывалились куски серо-кровавых мозгов, перемолотых в однородную розоватую кашу разрывным зарядом.

Во имя Богини, ты жива? – присел он рядом, осматривая анфорку, которая не была в силах даже сесть. Та была вся в крови – и своей, и чужой: прихвостень Дираэля все же пропахал когтями по ее животу, впрочем, лишь поцарапав.

Это ты мне скажи, - слабо хрипнула Аксонна, пытаясь перевернуться на бок. – Камушки… холодненькие…

Тебе нужен врач. – Ларгентум вернул анфорку в прежнее положение на спине и, отряхнув с нее ошметки крылато-зубасто-когтистой гадины, аккуратно поднял на руки. – Да уж, второй раз за второй день, что мы с тобой знакомы, тебя приходится спасать. Это плохая привычка, сказать тебе хочу.

А что, я и не против… у тебя руки теплые.

У тебя рот говорливый.

Знаешь, ты не спеши меня кому-то отдавать… можно я у тебя полежу?

Лежи, сколько влезет, маленький берсерк, ты и не тяжелая. И… - все-таки кашлянул сталкер, все-таки косясь на оставленный позади труп, - спасибо, что помогла. Но знай, - быстро перешел он на практически крик, - это было полным безрассудством! Ты еще даже не ученица, ты ничего не знаешь, ты могла погибнуть! Или хуже! Дайвер и Элу у нас не просто так в отряде есть! О чем ты думала, самоубийца?

О том, что спасу друга, - с усилием сглотнула Аксонна, смаргивая соль и ненужную влагу. - Неужели это так плохо...

Серафим не ответил - смотрел вперед. Адские гончие лапы не моют - мало ли какая дрянь попала в кровь. Анфорка затихла и хлюпала носом, а потом совсем затихла под тихим шепотом чар сталкера. Глупая, бесконечно глупая девчонка. Но она хотя бы его слышит.

========== Глава 5. Посвящение ==========

Кристофер нас убьет. Точнее, тебя лично. Дважды.

Трижды.

Отчего же трижды?

А отчего же дважды?

Во-первых, он сам послал его за «Призмой», убрав из нашего отряда первого и последнего, кто мало-мальски разбирается в медицине. Во-вторых, не уберег девочку.

А в-третьих, он просто любит убивать!

Не кричите, вы ее разбудите.

Уже, - проворчала Аксонна, зарываясь в одеяло. – Ох, почему это не оказалось просто сном…

Потому что больно много хочешь, - нарисовалась рядом физиономия Элу. – Мы от тебя теперь долго не отстанем. Я – вообще не отстану.

Братец мой дорогой, ты дашь мне еще подрыхнуть?

Не дам. Вставай.

Свали в туман.

Одеяло оказалось нагло потянуто. Аксонна вцепилась в него, точно в родное дитя, и недовольно заурчала. Однако послышался громкий шлепок подзатыльника, и Элу заойкал, выпустив одеяло.

Это нечестно! – заныл он, оборачиваясь на бесстрастно-строгого Ларгентума. – Не знаю, когда и как, она явно тебя подкупила! Это коррупция!

Аксонна завернулась в теплое одеяло и тихо засопела.

Дай ей выспаться, - фыркнул Серафимов баритон.

Так и скажи, что предвзят.

Я предвзят. А вы, два зайца, валите на улицу пастись и подумайте о своем поведении.

Зайцы не пасутся.

Вообще-то пасутся.

Сердито фыркнув, Дайвер развернулся и вышел. За ним, открыв было рот для возражения, но наткнувшись на красноречивый взгляд Ларгентума, вымелся и Элу.

Мне тоже тебя оставить, чтобы ты могла выспаться?

Нет, я вполне отдохнула. Просто полежать на мягком хочется… ох, у меня, наверное, все тело в синяках.

Это так. Не приспособлено твое мясо к такому бою.

Я тронута твоей заботой к моему мясу, - закряхтела анфорка, покосившись на сталкера, присевшего рядом на какой-то стул, - но мне неясно, с чего ты вдруг ко мне подлизываешься.

Неприятное слово, но такого я не делаю.

Ну как же, я же спасла тебя? Убила эту скотину?

Спасла, но не убила. Ты не видела, но вокруг много мозгов было разбросано.

Оу.

Разрывные заряды.

Аксонна вздохнула и потерла глаза. Ладони ее были плотно забинтованы после ожогов, как выяснилось, ей еще и поменяли повязки на плече и груди. Добавилась свежая на животе. Ощупав щеку, на которой была ссадина, анфорка нащупала по-детски неуклюже налепленный пластырь.

Это Элу лично клеил, - заметив недоуменный взгляд девушки, прокомментировал Ларгентум. – Сказал, что он – эксперт по части пластырей. Хирурги только руками развели.

Какие еще хирурги?

А мы в больнице. Здесь и повстанческий штаб.

Это многое объясняет. Слушай, не хочется использовать тебя как мальчика на побегушках, но не мог бы ты выцыганить у здешних эскулапов мой плащ? А то не привыкшая я полуголой ходить.

Ты уж прости, но плащ твой пришлось в утиль сбросить.

Это еще зачем?!

Затем, что ты вся в крови гончей была. Скажем, это негигиенично. Тем более, тебе тут хорошую броню выдали. В благодарность.

В какую еще благодарность?

Эта гончая тут много народу поела, - просто ответил Ларгентум. – Если спать не будешь, вставай и одевайся.

Уже? Но я же... как это самое, самый тяжелый в мире больной!

Аксонна, это даже не забавно.

Ну как же? А как по мне, это даже похоже на какой-то неомодернистский ад, в котором я оказалась после спорыньи на том облезлом крекере!

В комнату влезла чья-то неопознанная сталкерская рожа и неопределенно что-то пролаяла. Ларгентум поперхнулся и сказал что-то в ответ. Рожа убралась, и Аксонна снова взглянула на Серафима.

Чего он сказал?

Мат опустить?

Само собой.

Он промолчал.

А если не цитировать анекдот?

Промолчал, - повторил Ларгентум, поднимаясь, взглянул в окно и отправился к выходу. - Пять минут тебе на привести себя в порядок и спускайся.

Дверь за ним с шорохом скользнула в пазы. Аксонна откинула голову назад и, шепотом выматерившись, все-таки слезла с кровати.

Броня под сталкершу ее комплекции была действительно хороша. Плотная черная, хорошо тянущаяся ткань была, как очень крупной чешуей, покрыта синими пластинами, тоже эластичными и крепкими. На груди была большая белая пластина с гербом Сталкерской Империи: стилизованное лицо сталкера-воителя, обрамленное с однойстороны несколькими листьями и цветком, а с другой – мечом и щитом. За пластиной находился операционный блок АИ брони, к которому был подключен и приложенный к броне визор-голограф с системой опознания «свой-чужой», и на полупрозрачном экранчике были выданы на общегалактическом данные о пока что идеальном состоянии щитов и самой брони.

Стоял вопрос с оружием. Заправив койку, Аксонна наспех заплела себе косу и вышла из палаты, надеясь найти кого-нибудь знакомого.

Знакомые обнаружились. В бывшей ординаторской, отданной врачами под микро-штаб сопротивления, находились и Ларгентум, Элу и Дайвер, и группа шкафообразных сталкеров, то и дело гавкающих на подчиненных, и еще двое, знакомых троице ранжеров. Первого, марона в лиловом стелс-скафандре, болтавшего с Дайвером, Аксонна узнала – он был на фотографии рабочего компа у упомянутого Дайвера, и из этого следовало, что его звали Ратенту Крисс’Тализ, в кругах внешних дел - Ураган. Были они с Дайвером чем-то похожи – то ли гибкостью и пластичностью силуэтов, то ли тембрами певучих и высоких голосов (они тоже общались на родном языке). Второй же был огромным акх-аем – антропоидом, похожим на огромную кошку, вставшую на задние лапы – с длинной палевой с черной шерстью, длинным пушистым хвостом и кошачьей головой, украшенной стоячими ушками с забавными кисточками, и был одет он в бронеплащ, похожий на тот, что был на Ларгентуме, но с другим высоким воротом; четырехпалые руки его по локоть затягивали плотные перчатки. Говорил этот акх-ай с некой сталкершей в черной броне на сталкерите, судя по тем же скрипучим звукам.

Отловив явно скучавшего на этом «празднике жизни» Элу, Аксонна оттащила его к себе в уголок. Армагеддон было хотел возмутиться и рявкнуть что-то нелестное, но, разглядев сестру, быстро успокоился.

Привет снова. Классный прикид.

Спасибо. Не подскажешь, что происходит?

О, - оживился Элу, - тут вот какое дело. Эл Джи-таки дорвался до системы связи и передал свой нерадостный отчет в Коллегию обо всем бардаке, что здесь творится. Потом с Коллегии запросили у повстанцев разрешение прибыть, и сюда, как подкрепление, прибыли Архмагистр Сэв Куа-Нон, Воздушный магистр Ратенту Крисс’Тализ и Природный магистр Файксар Даг’Онн. Первый – вон, с врио главы Сопротивления леди, ее имени я не знаю. Второго ты сама видишь, наверняка Дайвер тебе о нем рассказывал. Третий где-то в округе ковыляет, не к ночи будь помянут, старикан.

Врио, значит.. я смотрю, ты не очень-то счастлив, что они сюда прибыли?

Мне нормально, но ситуация в целом неприятная.

Это почему?

Потому что совсем недавно в Коллегии был крупный скандал. Файксар обвинял Эл Джи в том, что он вообще толком ничего под ответственность взять не может. Вообще, Файксар по многому лает и на других магистров, и на прочую молодежь, но тут что правда, то правда – дважды уже Эл Джи брал на себя вербовку новичков, но каждый раз не успевал, и учеников на себя брал, по-моему, троих – все они погибли, не преодолев порога и адепта. Файксар предлагал его вообще из Коллегии турнуть и от преподавания отстранить, но за Эл Джи и Сэв вступился, и Владимир с Азенарой, и Кроссера, хотя Эл Джи тогда здорово расстроился и сам хотел уйти, и уговорили его остаться.

Так вот что за беда.

Эл Джи стал магистром не так уж давно, всего сорок лет как. В Коллегии он самый молодой и неопытный, а посему иерархическая ступень для него – лишь формальность. Да и стал он магистром по предложению Сэва, так как на Астрального магистра претендентов не было и вовсе. Файксар всегда его недолюбливал, ехидно подшучивал. Но на это особенно никто не реагирует: старость – не радость, маразм – не оргазм, но Эл Джи на свой счет его критику не лучшим образом воспринимает.

А чего взъелся-то на него Файксар? Тут вообще все грустно, и Эл Джи... тьфу ты, Ларгентум тут ни разу не виноват. До нас окно разбили.

Элу потер шрам на подбородке.

Да я вот до поры до времени тоже не понимал, чего, а вот когда Эл Джи сам все рассказал, все встало на места. Помнишь, он рассказывал, как отряд под его командованием пошел выручать команду нашего отца, попавшую в плен? Так вот, Файксар с отцом очень крепко дружили. И теперь Файксар твердо уверен, что, не отдай наш батя свою жизнь тогда Ларгентуму, он мог бы и поныне жить и здравствовать. И винит Эл Джи в том, что его хороший друг лежит в могиле, а такой, цитата, "айсахов сопляк" еще дышит.

Это еще больше бессмысленно. И глупо! Нельзя винить кого-то в том, что кто-то остался жив, а кто-то погиб!

Файксара бесполезно уговаривать. Он – приверженец своей собственной логики, от которой никогда не отступится. Опять же – старость и все про…

Тебя забыли спросить про мой возраст, недоносок!

Элу горестно зажмурился.

Ну, приплыли.

Я тебе приплыву, мясо без мозгов! Думаешь, если я стар, то ничего не слышу? Так подавись и сдохни!

Довольно сильно приложив охнувшего Элу в живот своим посохом, между ним и Аксонной проковылял сгорбленный сталкер в лиловом ранжерском плаще, с пепельно-серой гривой исправно заплетенных волос и огромными, протянувшимися вдоль головы старика как обруч диадемы бровями. Лицо его было изрезано глубокими морщинами, холодные, как сталь, серые глаза смотрели исподлобья и с угрозой. Аксонна сдвинула брови: она ни разу не видела и не слышала, чтобы сталкеры седели. Да и сам воздух рядом с Файксаром становился сухой и бесцветный, словно старая плесень высасывала жизнь отовсюду, откуда могла. Сколько же ему лет...

И только попробуй вякнуть, щенок, - хрипнул Файксар, покосившись на Элу. Заметив Аксонну, он смерил ее неодобрительным взглядом. – А, еще одна недоделка. Надеюсь, ты очень быстро сдохнешь здесь на улицах. Меньше народу – больше кислороду, а этот айсах наконец свалит с глаз долой… а то и повесится, что ничуть не хуже...

Он успел еще пихнуть по пути Ратенту, молча отошедшего в сторону и процедить ему отдельное ругательство. Рыкнув что-то в сторону вообще безобидно настраивающего голопроектор с картой Ларгентума, Тополь прошаркал к Сэву, чтобы что-то, лязгая, ему объявить.

Рухлядь психованная… сильно ударил? – обеспокоенно посмотрела на брата Аксонна.

Да нет, - попытался улыбнуться Элу, выпрямившись. – Ощутимо, но не особенно больно. Благо пресс качаю исправно…

Как раз для подобных случаев?

Физическое и вербальное – не все формы насилия, которыми Файксар овладел в совершенстве, - мрачно фыркнул Армагеддон, складывая руки на груди. – Еще психологическое… провинишься как-нибудь мало-мальски на его уроке – запрет в пустой квадратной комнате и будет сидеть сзади, сверлить затылок взглядом. Не дай звезды, попадется к нему в руки книжка с описанием пыток Третьего Рейха… бр-р-р-р, как вспомню свой проштраф, так вздрогну. Знаешь, давай выйдем на улицу, мне резко перехотелось тут находиться.

Аксонна и сама была рада выйти. Небо затянули серые, похожие на куски необработанного гранита тучи, и где-то вглуби этой нахмуренной цитадели снега и дождя прокатывались раскаты грома, а вдали поблескивали молнии. Элу присел на резную скамейку рядом с деревом с длинными, гибкими, увитыми листвистыми лозами ветвями, и похлопал рядом с собой. Анфорка присела рядышком, и тот задрал голову, смотря в нахмуренные небеса.

Элу, я спрошу?

Ага?

А что ты знаешь о наших родителях? Тебе что-то об этом рассказывали?

Элу примолк, опустив подбородок.

По правде сказать, знаю я о них не так уж и много. Половину из всего этого мне рассказал Сэв, еще половину – приемные родители. Знаю, что отец был магистром Астральным по прозвищу Северное Сияние, был очень сильным чебуреком. У него была своя собственная команда, ставшая элитой ранжеров и уничтожившая таких, как Дираэль, чуть ли не десяток. Тогда был Золотой век. Таких воинов уже нет. Мама… мама училась у Дубравника. Тоже была весьма одаренной воительницей с говорящим позывным Амазонка. Была на редкость хорошей разведчицей, делала упор на скрытности и ловкости, но и в торец тоже дать могла. Встретились они с папой при интересных обстоятельствах. Шла как раз битва с одним очень нехорошим человеком, с его наемниками. Отцу и его группе доверили встретиться с разведчиком на территории врага, но забыли уточнить, как разведчик выглядит. А мама тогда была в форме наемника этого плохого человека, и, соответственно, папа на нее напал. Дрались они долго, потому что никто никого не мог перебороть, а потом оба просто устали и разговорились. Комичная ситуация, если подумать, но чем-то друг друга они зацепили, а уже через полгода поженились. И еще через год появились мы с тобой, сестренка… - на лице Элу появилась теплая улыбка и тут же выцвела. - …и вышел на свет Дираэль. Он украл и убил маму, а когда папа попытался со своими отомстить за ее гибель, то попался в плен. А что было дальше, ты знаешь из слов Эл Джи. Ну ничего, - мотнул анфор рыжеватым лохматым хвостом, - будем теперь держаться вместе, а? Я всегда буду рядом, запомни. Я... не могу позволить себе потерять тебя. Снова.

Взаимно, братец, - улыбнулась девушка, стукая кулаком родное плечо, они вновь благозвучно затихли.

Но посидеть долго не смогли. Из больницы выскочил один молодой сталкер-гонец и, найдя Аксонну взглядом, произнес на ломаном общегалактическом:

Вас… обоих… просят подойти.

Вернувшись в ординаторскую с Элу, Аксонна обнаружила, что посторонние сталкеры вымелись, и в оказавшемся довольно просторным помещении остались лишь ранжеры.

Что ж, вот и наша новая ученица, - добродушно произнес Сэв, приветственно разведя руками. – Здравствуй, здравствуй, Аксонна. Как самочувствие?

Спасибо, неплохо, Архмагистр, - вежливо ответила анфорка, краем глаза заметив, что Элу отошел к Дайверу у диванчика.

Акх-ай довольно хмыкнул.

Я гляжу, ты знаешь, кто я есть. Полагаю, тебе представили и остальных моих новоприбывших спутников, - повел он рукой в сторону учтиво полупоклонившегося Ратенту и пристально смотрящего на "ученицу" Файксара. – Что же, не будем ходить вокруг да около. На данном этапе вербовки мы – не постоянно магистры, конечно, в целом ответственные лица – проверяем уровень нынешней подготовки потенциального ранжера – и физической, и психической - и отмечаем пик его способностей, чтобы преподаватели, которыми мы являемся, могли знать, чего стоит ожидать от определенного ученика. Магистр Ратенту расскажет то, что мы успели о тебе узнать, если будут добавки или неточности, пожалуйста, поправь.

Взяв данный ему планшет с данными, Ураган окинул представленную информацию взглядом и начал:

«В связи с проявлением высокого ментального контроля вы были изъяты…» - на этом отрезке Элу как бы случайно фыркнул, - «…у неофициального попечителя и передана ученым нелегального и секретного проекта «Вектор». Несмотря на весьма жестокие и незаконные методы работы, ученые добились большого прогресса в развитии ваших способностей, в связи с чем у вас появились исключительные способности к телекинезу, искривлению и изменению материи без помощи физической силы, поглощению энергии и прочим умениям, связанным с использованием разума и прямого доступа к Астралу» так, здесь и здесь можно пропустить… «В связи с бунтом, устроенном Вами же, Ввы "закрыли" проект «Вектор» и сбежали. вас подобрала наемническая группа «Аспид», завербовавшая вас в свои ряды. За полтора года, проведенных в группе «Аспид», вы не только достигли больших успехов в улучшении своих способностей, но и повысили свои ловкость, силу и выносливость, добившись подготовки стандартного бойца войск специального назначения». И приписка от отчета, датированного сегодняшним днем: «Проявила отличное познание рукопашного боя, знакома с приемами тактики, имеются задатки духовного лидера. Пометка «Важно»…» Ларгентум, ты ничего здесь не перепутал?..

Я все написал правильно, - устало качнул головой Серафим. – Дочитывай уже.

«Пометка «Важно»: замечена способность к реплике», - закончил Ратенту.

Воцарилась неловкая тишина. Разве что Дайвер едва слышно пискнул:

А я ничего такого не заметил.

Крайне интересно, - проскрипел Файксар. – Репликантов уже не было два века как. И большое подозрение, что нет и не будет. Что, Фенариус, решил смухлевать? Хреновый из тебя Наблюдатель, как из воробья.

Зачем бы мне мухлевать? – фыркнул Ларгентум, сидевший на подлокотнике кресла.

Ну, как – зачем? Ты столько раз фейлился с новыми кадрами, почему бы и не отловить сразу крупную рыбу?

Так. – Серафим, стукнув каблуками сапог, слез с высокого подлокотника. – Мне это надоело. Я на улицу.

Тише, тише, - поднял руку Ратенту, встав между спорщиками. – Все остаются тут. И потом, никто не отменял пробного теста.

Магистры демонстративно отвели друг от друга глаза. Сэв же укоризненно покачал головой и вновь обратил желтые глазища на Аксонну.

Говоря кстати о пробном тесте, - сказал он, - нам разрешили провести его на площади перед больницей. Если ты не возражаешь, - чуть склонил он голову, - мы не будем терять времени зря и проведем его прямо сейчас.

Аксонна покачала головой, и Сэв кивнул:

Все, на выход.

На площади перед больницей повстанцы устроили своего рода арену, на которой даже сейчас проводились спарринги в полный контакт. За барьером арены стояли другие сталкеры – и медики, и солдаты, готовые, если что пойдет не так, вмешаться. Сэв подошел к распорядителю боев и вполголоса что-то ему сказал, после чего распорядитель несколькими громкими и резкими криками выгнал спаррингующихся с арены.

Надеюсь, у тебя нет боязни сцены, - обратился акх-ай к Аксонне, - потому что повстанцы тоже хотели бы остаться и посмотреть на показательный, сказать так, бой.

Боязни нет, - покосилась анфорка на собравшихся и оживленно гудящих сталкеров, - но неплохо было бы попросить их отойти или что-то в этом роде, мало ли, если зацепим…

Разумная мысль, - кивнул Тамплиер, - но мы просто накинем на поле боя энергетический щит. Ларгентум, ты не будешь так любезен?

Сделаю, - качнул головой Серафим, мельком взглянув на Аксонну. Та сузила глаза, но ничего не сказала и отправилась за ним.

На саму арену зашли Сэв, Ларгентум, Аксонна и Файксар. Серафим отошел в сторону, а Файксар скрипуче сказал:

Ратенту, ты будешь с ней биться.

Сэв обеспокоенно посмотрел на пожилого сталкера.

Файксар, ты уверен? Сразу на магистра?

Уверен, - фыркнул Тополь. – Только выдайте им затупленное оружие, чтоб не поубивали друг друга. Хотя… мелкой можно и нормальное – у Ратенту и так перевес.

Дайвер и Элу за барьером ощутимо заволновались. Ураган же, изящно перемахнув через металлическую балку, подошел к специальной стойке и взял два затупленных ятагана, перевернув их лезвием назад. Аксонна же, подумав, взяла кинжалы, которые, как-то сразу же перекинула клинками также назад.

Не волнуйся, я буду слегка поддаваться, - улыбнулся сопернице Ратенту, надевая полумаску, защищающую нижнюю часть лица.

Никакой игры в поддавки! – рявкнул отошедший с Сэвом за барьер Файксар. – Это имитация настоящего боя, а не сюсюкалки с личинками!

Но Файксар… - попытался возразить Ратенту.

Начинаем! – каркнул Тополь. – Фенариус, щит!

Ларгентум кивнул и, сосредоточившись, провел рукой над собой странный рисунок, завершенный широким полукругом. Аксонна ощутила, как зарябил вокруг воздух, нагреваемый и запираемый внутри чар щитового купола, хотя видно ничего подобного вокруг не было.

Ратенту не стал нападать первым. Играючи провернув в воздухе лезвиями своих мечей какой-то замысловатый узор, он сунул их в ножны на своей спине и провел рукой перед собой:

Проверим навыки рукопашного боя.

Аксонна сощурилась, сунула кинжалы за пояс и приняла боевую стойку, сжав кулаки. Загадочно улыбнувшись, Ратенту скользнул к ней и атаковал. Анфорка едва успевала отбивать быстрые и меткие, словно жало пчелы, удары, бить в ответ же она и вовсе не имела ни времени, ни возможностей. Марон целил в уязвимые ее части, в раненые плечо и бок, пытался ударить в солнечное сплетение и мягкие ткани живота. Аксонне понадобилось пропустить два-три удара, прежде чем сообразить сердцевину тактики Урагана, отлично знавшего некоторые физиологические особенности анфоров: он наносит ей удары в незащищенные крепким скелетом места, рассчитывая вымотать чисто на болевом пороге. Потому она быстро сменила тактику, намеренно подставив вместо бока середину грудной клетки. Ратенту неожиданно купился и на миг застыл от ошеломившей его боли, и этого анфорке хватило, чтобы схватить магистра за плечи, треснуть коленом под дых и оттолкнуть раскрытой ладонью, усиленной телекинестическим толчком, подальше от себя. Не сдержалась, выругалась она про себя.

Ураган ловко извернулся в полете и приземлился на камень мостовой на ноги и руки, точно кот. Довольно улыбнувшись, он беззвучно шевельнул губами и сделал едва уловимое движение рукой на уровне своих бедер. Не успев понять, что происходит, Аксонна получила сильный толчок незримой рукой под коленями и от неожиданности свалилась на землю. Кувыркнувшись назад, она встретила очередной порыв ветра уже лицом и оказалась прижатой к мостовой спиной. Новые попытки встать, новые неудачи - Ратенту охаживал ее гибким, подчиненным только ему воздухом со всех сторон, играясь с ней, как кот с клубком. Дело начинало приобретать неприятный для анфорки оборот, так как в магической самообороне Аксонна ничего не смыслила. А поэтому и кувыркалась по земле от воздушных толчков, ругаясь, бесясь, что ничего не может противопоставить.

Файксар фыркнул что-то презрительно, кто-то смеялся, анфорка лежала обессиленная на боку, мокрая, лохматая и раскрасневшаяся, старающаяся продышаться. Ратенту уже не трогал ее, но отмашки никто не давал. Аксонна сплюнула очередное ругательство и что было силы стукнула кулаком по земле, но только руку отбила. На глаза ей попались Элу и Дайвер, неспособные вмешаться, попался Ларгентум, внимательно следивший за ней и ее катаниями, но не опускавший щит. Горячий стыд перед сталкером обжег горло, и Аксонна отвернулась, перекатилась на колени и, сцепя зубы, поднялась, обернулась к Ратенту.

Что выключил-то вентилятор свой? - крикнула она, потирая побитое плечо. - Мне жарко, вхреначь посильнее.

Марон приподнял брови, но руку поднял, снова хлестнул пальцами по воздуху, посылая стремительную волну, но Аксонна увернулась от нее, только коса хлопнула по плечу. Тут же смех и шепотки затихли. Вторая волна прошла под ее ногами, третья заставила скользнуть на коленях вперед и изогнуться дугой, не то вбилась бы в живот - анфорка уходила от столкновений, распознавая колдующие жесты, и сокращала расстояние между собой и Ратенту, который это тоже понял и начинал пятиться. Четвертый порыв он изобразил летящим и новым жестом, и Аксонна, заслонясь руками, немного отъехала на напряженных ногах назад, но ухмылки уже не прятала. Ратенту бросил в нее пятый шквал, и она пропустила его вдоль спины, но, мгновенно расчертив воздух перед собой точно таким же, как у марона, пассом, тут же подхватила порыв и, задрав чарующую руку пальцами вверх в завершении, чего Ураган не делал, но что подсказало ей наитие, послала пыльный вихрь прямо в него. Ратенту не ждал такого ответа, и его откинуло, как воробья, покатило по земле, пока Аксонна повторяла, рыча, все то же самое, гоня и гоня воздушные волны и Ратенту вместе с ними, как он поступал с ней.

От сучка!!! - в сердцах крикнул, кажется, Дайвер.

Но коса должны была найти на камень, и Ратенту, разыскав паузу в колдовстве Аксонны, резко ударил ее более широким, скорее ошеломляющим, чем атакующим знаком. Та потеряла концентрацию всего на мгновение, но этого хватило, чтобы марон оказался совсем рядом и напрыгнул на нее с ятаганами. Анфорка кинулась наземь, грохнулась на колени и откатилась в сторону. Затупленные клинки с заунывным звоном ударились оземь и ринулись за летящим и быстрым Ратенту, чтобы уже встретиться с кинжалами Аксонны, запевшим выше и протяжней. Марон широко улыбался, удовлетворенный таким спаррингом, но стоило его голубым глазам встретить зеленые, обжегшие его чистой яростью, как улыбка тут же исчезла. Он помнил, что кандидатка в ранжеры - не новичок, помнил, что она много интересного умеет.

Однако он позабыл, что Аксоннеса Эннобили помимо всего прочего умеет и убивать.

Она рванулась, расцепляя ятаганы Ратенту и свои кинжалы, дернула руки вниз, бросая их, и молниеносным, абсолютно точным, скопированным до миллиметра движением расчертила перед собой щит Ларгентума, но не описала в финале полукруг, а словно бы выстрелила сложенными вместе указательными и средними пальцами вперед, точно в грудь Ратенту.

Марон отлетел назад, как пушечное ядро, пропахал спиной с десяток метров и наконец повалился навзничь, сдавленно вскрикнув.

Достаточно! – крикнул, подняв руку, Файксар.

Аксонна словно его не слышала. Оказавшись рядом, как призрак, она грохнула коленом о грудь Ратенту и замахнулась подобранным кинжалом.

Громкий, отдавшийся в ушах эхом хлопок, и ее мучительно, невыносимо больно схватили за запястье и дернули наверх, как собачонку за шкирку. Анфорка взрыкнула, обращая полный глухой, почти первобытной ненависти взгляд на того, кто посмел отнять у нее добычу, и замахнулась второй рукой, подсознательно метя обидчику в глаза. Взявшийся будто из ниоткуда Ларгентум держал ее за руку с кинжалом, приподняв над землей, и смотрел прямо ей в глаза, ясно и бесстрашно, что мгновенно сбило Аксонну с толку.

Ну же, - тихо и низко, почти на инфразвуке сказал он. - Сделай это.

Аксонна обескураженно взглянула на замершего под ней Ратенту, на безмолвную толпу за барьером, среди которой различила прижавшего руки ко рту Дайвера и совершенно белого Элу, на сжимающую до белизны рукоять кинжала собственную руку, и с трудом вернула взгляд в глаза Ларгентума.

Я... прости меня, я... - прошептала она и зажмурилась, как мокрый от пота кинжал, выпущенный ею, со звоном упал вниз, по ее плечу, и в руку Ларгентума.

Ратенту прыжком поднялся и с кашлем отошел; сталкер отпустил анфорку, и та, очутившись на дрожащих ногах, попятилась от Фенариуса, который стоял над ней, не пугающий и не угрожающий, но в странной, абсолютно непривычной для девушки манере серьезный, уничтоживший в ней убийцу одним взглядом.

Никогда больше, - сказал он четко и размеренно.

Она кивнула.

Ты хочешь учиться?

Она кивнула.

Я буду тебя учить.

Она кивнула.

И он кивнул. А после, метнув кинжал в землю, развернулся и ушел.

Тишина потихоньку рассеялась. Были разговоры, шепотки, Аксонна чувствовала на себе десятки глаз и чувствовала себя грязной, нечистой, недостойной. Плеча ее коснулись, и она вздрогнула, оборачиваясь.

Отличная была драка! - улыбнулся подошедший Ратенту, потиравший бок. – Честно! Давно меня так не зашибали… ой, ребро…

И... извините, магистр Крисс'Тализ, - пролепетала анфорка, - я не... не вполне себя контролирую.

Эй, малышка, - хлопнул ее по спине марон, - успокойся. Все хорошо. Я не в обиде, и ты давай выше нос. И, зови меня Ратенту, меня все так зовут. Если понадобится помощь – в любое время обращайся...

Пожав магистру руку своей, еще не вполне гнущейся, Аксонна с сомнением проводила его взглядом. К ней подбежал бледный и дрожащий Элу и, крепко обняв сестру, выпалил:

Черные дыры и сверхновые, как я за тебя боялся!

Эй, Элу, Элу, успокойся, - прошептала анфорка, хотя сама не была спокойна ни разу: в крови просто кипел адреналин. – Все хорошо… если я Ратенту не поломала ничего…

Да не поломала, - проинформировал тоже подбежавший Дайвер. – Ты отлично его ушибла, но это дело не очень серьезное.

Я его чуть не убила.

Не убила.

Дайвер...

Не убила! - отрезал Элу, хватая анфорку за плечи. - Не убила. И никого больше не убьешь. Теперь ты - ранжер. Ты - одна из нас. Запомни это.

Запомнит, все всякого сомнения, - произнес появившийся справа Сэв. – Что скажешь, Файксар?

Скажу, что девочку определенно нужно тренировать, - скрипнул Тополь, высунувшийся слева. Его совиные глаза сощурились, Аксонна не смотрела на Файксара, но почувствовала их липкий и пыльный взгляд. - Фенариус, хм!

Ты не против? - взглянул на него Сэв. Он не спрашивал, это было больше похоже на поддевку, которую Файксар, несомненно, раскусил, но оставил без внимания.

Не против. Ну, чего стоишь?! - рявкнул он на вздрогнувшую анфорку. - Ищи Фенариуса и составляйте план обучения, у нас времени в обрез. Честное слово, какая же эта вся молодежь до невозможности тупая и медлительная, - продребезжал сталкер, направляясь к Ратенту. - Как будто завтра не наступит.

Ты абсолютно прав, старый друг, - отправился следом Сэв, но Аксонна успела поймать его улыбку, адресованную ей.

========== Глава 6. Плюс один ==========

Сэв, Файксар и Ратенту остались с повстанцами, координировать действия которых было можно и нужно, а за Авакеном послали все тот же отряд под предводительством Ларгентума. Ратенту высказал разумную идею, что командиру Сопротивления наверняка понадобится медицинская помощь, но все сталкерские медики были заняты, а с Кристофером так и не появилось связи. Посовещавшись, магистры выдали Ларгентуму порт-ключ, который мгновенно мог перенести в экстремальной ситуации целую группу народу в определенном радиусе к порт-скважине, которую установили как раз в больнице, и Серафим пообещал, что использует его лишь в самом крайнем случае.

Разведчики выдали чертежи тюрьмы и даже нарисовали краткий путь к информационной базе, по которой можно было найти Авакена. Был выделен небольшой челнок, за управление которым запрыгнул пресчастливый Дайвер. Дорога до Ава-Найл была неблизкая, и пока Ларгентум был занят изучением чертежей, Элу предложил Аксонне поупражняться в парных приемах ведения боя. Как выяснилось вследствие небольшой потасовки, закончившегося диким ржачом пироманта, руганью Фенариуса и ледяным пакетом под боком Элу, места в салоне для этого не хватало, и Серафим, укоризненно покачав головой, провалился в стазис медитации.

Однако Аксонну не оставляло чувство, что что-то идет не так. Поэтому она все-таки пристегнулась к своему сидению, прежде чем задремать.

Заходим на зону Ава-Найл, - проинформировал из кабины Дайвер, выдирая ее из сладкого тумана, как казалось, всего через минуту после того, как она закрыла глаза. – Судя по предварительному сканированию, охранная сеть тюрьмы отключена, и защитные турели деактивированы.

Такого быть не должно. Хм. Соблюдай осторожность, - сощурился Ларгентум, выбравшись из ремней безопасности и направившись к марону. – Дираэль мог приготовить целое множество сюрпризов. Включи тепловое экранирование и очень аккуратно подойди к посадочной зоне.

Ща-ща-ща, Эл Джи.

По корпусу челнока прошлась крупная дрожь, и послышался низкий, угрожающий гул. Проснувшаяся Аксонна подобрала ноги под себя и сжалась.

Нет, нет, только не сейчас.

Это что такое? – почему-то шепотом спросил Элу и тревожно покосился на сестру.

Экранирование накрылось, - обморочным голосом произнес Дайвер, со скоростью припадочного программиста забегав пальцами по информационному экрану. – Тепловое излучение не скрывается. Ты извини, Эл Джи, но говнище эта ваша сталкерская «гарантия»!

Да сам знаю… - пробормотал Серафим. – Хоть орудия отключены…

А вот и нет, - пискнул совсем несчастно Дайвер. – Турели активируются.

Ты шутишь, что ли?! – завопил Элу.

Аксонна! - крикнул Ларгентум, влетая в салон и чертя тут же загудевший, занывший от его напряжения щит, пузырем охвативший челнок. - Повтори мой щит, на раз!

Анфорка все еще была сжата, и сталкер с удивлением обернулся на нее.

Аксонна!!! - закричал он.

Щит ударило концентрированным взрывом, челнок швырнуло. Еще ракета в бок, пробившая фюзеляж, Дайвер с матом и криком вцепился в панель, а Ларгентум, не успевший ни за что зацепиться, вылетел из челнока через пробитую ракетой дыру. Аксонна слышала крики Дайвера, вопли Элу, пытавшегося вытряхнуть ее из транса, но все поглотили боль и тьма.

…Дышать становилось невыносимо, но Авакен продолжал пытаться. Остатки разума неспешно уплывали от него, и в голове шумел прибой, усиленный в несколько раз, чем слышался в этой части тюрьмы. Заснуть не получалось из-за жуткой боли, раздирающей его руки и шею. Наверняка будет заражение крови. Или гангрена. Или все вместе. Но это, надо полагать, меньшие из его проблем.

Тут произошло нечто, совсем из ряда выходящее вон: дверь в его камеру открылась, и послушники Дираэля – странно костлявые и высокие анонимы в черных плащах и масках - вволокли кого-то к нему. В этом ничего удивительного не было, потому как вообще не очень большая Ава-Найл с прибытием Мастера Предательства доверху была забита «мятежниками». Поэтому в одной камере, спроектированной как индивидуальная, могли висеть на цепях трое или четверо заключенных. Но по прямому приказу Дираэля в камеру главы Сопротивления запрещалось кого-либо подсаживать. Либо приказ был отменен, либо мест уже попросту не осталось.

Инопланетянка – это ясно по светлой косе, потому как сталкерские женщины сплошь брюнетки. И совсем молоденькая. Однако в сталкерской униформе… тоже мятежница или стащила где-то? Пожалуй, первое – такая броня где попало не валяется. Послушники пристегнули к пленнице массивный ошейник и наручники и зацепили на длинной иридиевой цепи, подвесив на крюк на потолке, после чего ушли.

Еще одна несчастная. Еще одна загубленная Дираэлем душа. Даже не принадлежащая этому миру. Вот уже лапы куда потянул, тварь…

Авакен снова лающе, резко закашлялся, тяжело задышав после приступа. На пол помимо белых комков мокроты закапали сиреневые капли крови. Нет, это уже совсем ни в какие ворота. Так он и в самом деле до вечера не протянет.

Зазвякали цепи справа: инопланетянка очнулась. Она тоже закашлялась, но на сей раз водой – видимо, ее вытаскивали из местного залива. Более-менее придя в себя, она заозиралась.

Это ж ни ху… чего себе, - выдавила пленница, затравленно закусывая губу. Заметив соседа, она спросила: - Подскажи, сделай милость: это же ведь Ава-Найл?

Авакен грустно моргнул.

Чего молчишь-то?

Сталкер выразительно хрипнул, кашлянув.

Дираэль, - прошептала чужачка. - Блеск.

«Ты и не представляешь, как мне хочется, чтобы меня сейчас хоть кто-то доставал кроме Дираэля», - тоскливо подумал мятежник.

И где же остальные, - вздохнула инопланетянка, пытаясь устроить шею в тесном металлическом кольце ошейника поудобней. - Я еще и...

Она сглотнула и зажмурилась.

«Ты еще и не одна? Интересно, что вы здесь забыли…»

Некоторое время они оба висели молча. Авакен устало закрыл глаза. Забвение гостеприимно раскрыло свои объятия, позволяя измученной душе провалиться в глубокую дрему. Боль наконец-то отступила, как и шум прибрежных волн. Только вместо жуткого холода тело охватил нестерпимый жар. Терминальная стадия, неужто? В голове отчаянно залязгали щит и меч древнего божества смерти, и Авакен крепко прикусил губу, чувствуя, что влип окончательно. Лязг стал громче и ближе и, кажется… погодите минуту. Это не щит и меч.

Лязгали вновь цепи. И снова лязгала ими эта неугомонная инопланетянка. Кажется, она что-то придумала, так как она изгибалась, взмахивая ногами, и раскачивалась по инерции на цепях, как на жутком подобии качелей. Неплохое развлечение, оценил Авакен. Только запястья да шею сотрет. А прихлебатели Дираэля свои пыточные инструменты не моют.

Девочка не останавливалась в стремлении раскачаться посильнее и уже почти касалась ногами передней стены. Уже коснулась, снова качнулась назад, вперед и слегка пробежала по стене, вновь назад, вновь вперед и сильно оттолкнулась ногами от стены. На сей раз она дотянулась ногами до задней стены и оттолкнулась уже от нее, стремительно вылетев вперед. Громко что-то лязгнуло, и инопланетянка со сдавленным хрипом шлепнулась на пол вместе с длинной цепью, соскользнувшей с крюка.

«Она хочет сбежать?»

Девушка кое-как встала на ноги и подошла к стойке с пыточными инструментами. Выбрав устрашающий на вид тесак, она села, у стены с решеткой, зажала его рукоять коленями и, периодически выглядывая в коридор, принялась пилить цепь, соединяющую ошейник и правый наручник…

Проснись и пой, мой хороший. Ну же, я не поверю, что ты помер.

Ларгентум открыл было глаза, но тут же зажмурился от ударившего по лицу яркого света.

А как хотелось бы.

Охотно верю.

Приоткрыв один глаз, Серафим огляделся. Он был распят на пыточном столе, руки и ноги плотно пришпилили металлические скобы. Тело до сих пор ныло от сильного удара об воду, засевший в плече осколок от в труху разорванного челнока причинял острую боль. Но на нее можно было наплевать, так как всем, что сейчас видел замерший сталкер, казалось мощным дежавю.

Снова голову наполняли крики истерзанного рукой Дираэля Элексиса, снова он слышал оглушительный хруст собственной грудной клетки, разрубаемой его гигантским топором-алебардой, снова все его естество наполнял животный ужас, а инстинкт самосохранения отчаянно стремился призвать Ларгентума БЕЖАТЬ. Бежать прочь от этого места, от этого дьявола, садиста, изувера, твари, бежать, БЕЖАТЬ, БЕЖАТЬ без оглядки, пока сил не останется, пока сердце не разорвется от такой нагрузки…

Огромным усилием воли подавив невероятно старые, древние инстинкты, которые были еще у его предков в самого появления на свет, Ларгентум все же взглянул на Дираэля.

Добрый день. Давно не виделись.

Дираэль Тертаррил широко улыбнулся. Память не подвела: он какой был, такой и остался. Черный с серебристыми узорами доспех, о пластины которого можно было порезаться, казалось, одним взглядом, нагрудная пластина с двумя пылающими алым камнями, шлем со снимаемым забралом и тремя лучевидными «рогами» из металла, украшенными треугольными антрацитами, алые глаза с черными склерами, пропитанные чистой Ненавистью, что пульсировала в каждой его жиле вместе с кровью – таков он был.

И тебе привет, Ларгентум, - произнес Владыка Интриг, присаживаясь рядышком на пыточный стол. – А ты подрос. На должности магистра, я смотрю, тебе весьма хорошо живется.

Как и тебе на чужом троне.

А, ты про мою небольшую реформу? – Дираэль закинул ногу на ногу. – Должен признать, дела шли весьма хорошо. Пока ты занозой с Эйфелеву башню размером не впился в мою задницу.

Сказать по правде, я не хотел бы впиваться вообще в чью-либо задницу…

Поздно, чирье ты мое нелюбимое, ты уже это сделал. – Дираэль уселся поудобней и сложил руки перед собой. – Итак, Серафим, что ты здесь забыл?

Честно? Хотел тебя проведать. – Ларгентум чуть потянул запястье, проверяя, насколько крепки скобы. От хищных, страшных глаз Тертаррила это не укрылось. - А то как ты тут без меня?

Ой, спасибо, неплохо, - расцвел Дираэль. – Ты, я гляжу, тоже времени не терял зря. Ученицу завел.

А какой тебе-то в этом интерес?

Я жду не дождусь, когда ты нас познакомишь. Полагаю, ты рассказал ей обо мне?

Случайно вышло, на самом деле.

Охотно верю. Полагаю, она теперь не очень-то и хочет встречи со мной?

Полагаю, правильно полагаешь.

Ирония ситуации в том, что она ее не избежит, - лениво протянул Тертаррил, вынимая из ножен на левой руке длинный, резной клинок с красной вязью на лезвии и черным эфесом в виде распахнутых вороньих крыльев. – Даже при всем и абсолютно искреннем желании. – Заметив в глазах пленника ужас, промелькнувший при виде кинжала, Дираэль улыбнулся. – Я вижу, ты помнишь прикосновение Кровавого Ворона? А теперь скажи, Серафим, - скользнул острый, как бритва, клинок самым кончиком по твердому вороту плаща ранжера, - что вы здесь забыли?

Я могу выбрать звонок другу? – спросил Ларгентум, не сводя взгляда с задумчиво гуляющего по его вороту Ворона. – Или, хотя бы, помощь зала?

Хитришь и уворачиваешься, - нараспев сказал Дираэль. – Глупо, это моя юрисдикция.

Серебристая молния мелькнула перед глазами замершего сталкера, а лицо обожгла острая, резкая боль. Тертаррил с удовлетворением отметил ярко-сиреневые капли на клинке и картинно их слизнул, ухитрившись не порезать язык.

Обожаю этот ваш горький привкус, - прокомментировал он. Ларгентум зашипел: лезвие Ворона зарылось под край расчертившей лицо сталкера со лба по почти половину правой щеки ссадины и слегка нажало, чтобы кровь стекла на металл. – Как аконит, - пояснил Тертаррил и вновь ловко слизнул еще теплую жидкость. – Крови у тебя еще много, как и в целом нашего времени вдвоем. Так что ты мне все расскажешь. Я этого добьюсь, поверь. А как я добиваюсь своих целей, ты, надеюсь, помнишь. Конечно, я всегда могу напомнить, если у тебя и здесь появятся... пробелы. Что не особо-то возможно, мой милый Серафим, давай признайся и себе, и мне, - проворковал Дираэль и полоснул еще раз, точно параллельно первой ране. - Твои уши слишком много слышат. Твои глаза слишком много видят.

Ларгентум стиснул зубы, жмуря залитый кровью глаз, и от души плюнул в Тертаррила. Дираэль ласково улыбнулся и, отерев плевок, схватил пленника когтями за горло, чтобы тот не мог вывернуться.

Мне кажется, сказать по правде... вот уж ирония, - прошептал он, приближая острие Ворона к зажмуренному глазу сталкера, - что их у тебя слишком много...

Допилив ошейник и с омерзением откинув его покореженные скобы на пол, к цепям и наручникам, Аксонна в ужасе замерла, заслышав громкий вопль боли, эхом донесшийся до ее камеры. Приложив ладонь ко рту, она четырхнулась и поднялась на ноги. Посмотрев на так и висящего сталкера, девушка произнесла:

Я обязательно за тобой приду. Найду ключи от этих проклятых железок! Ты… ты только дотерпи, хорошо?

Пленник грустно смежил веки. Аксонна, покачав головой, взяла инквизиторский тесак и принялась пилить прутья решетки. Пилила долго, нудно, прыгая в тень каждый раз, когда слышались шаги, и вновь принималась пилить с новой силой. Наконец, один из прутов поддался и с глухим лязгом отпал, распиленный, и анфорка осторожно пролезла в образовавшуюся дыру.

Я быстро, - пообещала она сталкеру и помчалась по коридору.

Оружия у Аксонны не было, но это сильно ее не расстраивало. Во-первых, у нее оставался отпиленный прут, которым легко можно было расколоть чей-нибудь череп, как пустой орех, а во-вторых, она наконец могла применить свои новые умения на практике. В-третьих, она была зла, как черт, а ее гнев сам по себе был оружием.

«Здесь должен быть пост охраны Или информационный. Как в любой нормальной тюрьме. Где-то же стражи порядка должны кучковаться и пить чаи с зефирками?»

Послышались шаги и странный скрежет, в котором с трудом угадывались какие-то слова. Анфорка отскочила в тень в уголке и осторожно вытащила из-за пояса выпиленный ею прут, ожидая добычу. Добычей оказались двое послушников Дираэля, костлявых, длинных и с закрытыми масками мордами существ, которые что-то обсуждали. Но обсудить не успели, так как из-за угла выскочила черно-синяя фурия и, не дав им ничего предпринять, швырнула мощным воздушным толчком их в стену. Первый лежал с размозженной головой, брызнув на стену и пол черной слизью, второй сумел даже разглядеть лицо своей убийцы перед тем, как его маску и голову заодно насквозь пробил обляпанный черной кровью его товарища прут.

Отерев с лица брызнувшую на него вонючую жидкость, Аксонна шумно сплюнула. Она знала эту вонь, вонь разлагающихся тел. Нежить! Это трупы! Поднятые трупы... Она зашипела и оттащила служителей Дираэля, оставляющих размашистые черные следы на полу, в тень. Осмотр тел дал два табельных крупнокалиберных пистолета с тремя обоймами по семь патронов, что анфорка с удовольствием подобрала и убрала в многочисленные карманы под пластинами, ржавый серп, так и оставшийся у мертвого хозяина и – о удача! – связку ключей, которую Аксонна тоже взяла и побежала обратно.

Последние крохи разума пропадали, оставляя место мглисто-черной пустоте. Каждая секунда казалась часом, и воспаленное болезнью сознание уже не единожды прокляло себя. Авакен не сожалел о решении сопротивляться Дираэлю и его шавкам, не сожалел о том, что ему придется здесь умереть. Он сожалел лишь, что свободу, которую он так жаждал дать своему народу, он уже не увидит. Даже не как их принц, даже не как храмовник, как один из них. Оставалось надеяться, что ее увидят они.

Грохот шагов ударил по ушам, впуская ту шебутную инопланетянку. Что она... зачем она достает пистолет?! Зачем, он же не сделал ей ничего плохо…

Выстрел перебил длинную цепь под самим потолком, и, хрипло вскрикнув, Авакен упал на каменный пол, ту же скорчившись в позу эмбриона от пронзившей каждую клетку боли. Если бы он мог, он бы кричал во все горло.Но вместо этого из его рта доносился слабый хрип.

Потерпи немножко, друг, потерпи… - зашептала инопланетянка, грохаясь на колени рядом с ним и дрожащими руками пытаясь найти нужный ключ к наручникам и ошейнику.

Пару раз ключи из ее пальцев выпадали, и девушка, грызя губу до крови, хватала холодную связку вновь. Наконец, отыскав подходящий ключ, она вставила его в замочную скважину ошейника и с кажущимся оглушительным щелчком повернула. Ненавистные скобы разомкнулись, обнажив багровый шрам на шее Авакена, и сталкер жадно вдохнул холодный и влажный, пропитанный солью воздух, чувствуя, как, казалось, прочищаются легкие. Незнакомка продолжала возиться с наручниками: к ним шел другой ключ. Отомкнув и их, она подобрала груду железа и с ненавистью отбросила ее в сторону.

Ну, как ты? Ох, нет… нет, нет!

Авакен сотрясался в агонии. Глоток ледяного воздуха оказался для него глотком смерти, и кашель теперь с рыком и хрипом разрывал его грудь. Он лаял и кашлял, не в силах остановиться, с губ капали темно-фиолетовые капли его крови. Сталкер не мог держаться на руках и обессиленно лежал на холодном камне на последнем издыхании жизни. Кашель, наконец, утих, но живительного кислорода перестало хватать, и разум окончательно померк. Все вокруг заволокла тьма. Он уже не слышал, как кричит и плачет подарившая ему последние мгновения маленькой, крошечной, но безумно важной свободы инопланетянка, не ощущал, как ее руки обнимают его, прижимают к теплому телу в надежде согреть, в надежде помочь…

Но если это смерть, так уж ли она страшна? В груди переставало болеть и тянуть, в голове вновь становилось ясно. Он даже чувствовал вновь свои руки и ноги – они ныли от долгого висения и непривычного холода, но не болели так яростно и жгуче. Вновь слышался плач прижавшей его к груди инопланетянки, и Авакен ясно почувствовал ее сильное, дружелюбное биополе, плотно облившее его собственное и активно закачивавшее в него энергию, которая тут же тратилась на мощную регенерацию. Она эмпат? Что? Откуда?

Ох, Мать-Богиня… - наконец, прорезался его собственный, не искаженный хрипом или кашлем голос, и Авакен боязливо замолк, так как попросту уже его не узнал, уже отвык от истинного его звучания.

Инопланетянка вздрогнула, пораженно всхлипнув, и крепче обняла охнувшего от такого напора сталкера.

Ты живой!

Да… живой… - не меньше нее удивлялся Авакен, смотря в одну точку. И зажмурился, тоже обнимая радостно икающую девушку.

Минуты две, не меньше, они сидели, не в силах отлепиться друг от друга, от единственного источника тепла в округе. Потом, все же почувствовав, что пауза затянулась, Авакен выпустил понемногу успокаивающуюся инопланетянку из рук.

Весьма... невежливо с моей стороны не... не представиться, - произнес он, еще свистяще, с хрипом. – Ав... Авакен Адалон Лиарен... Фелликс, стар…

Девушка охнула.

Что-то не так? – насторожился сталкер.

Мы сюда за тобой прилетели! – объяснила инопланетянка. – А когда выяснилось, что здесь такое творится… ох, во имя звезд, я точно исчерпала свой лимит удачи. Ты давно тут висел?

Не помню точно, - озадаченно посмотрел в стену Авакен, словно там могла появиться написанная желтой краской подсказка. – Последнее, что помню… патруль на окраине столицы… огромный взрыв… а очнулся я уже здесь, под ухмылкой Дираэля. Потом какое-то время он меня пытал... хотел склонить на свою сторону… а потом здесь появилась ты. Кстати, как... тебя зовут?

Аксонна, - скованно улыбнулась девушка. – Аксонна Эннобили. Можешь звать Акси, Аксой или Ксюхой, как больше нравится. Меня мое имя мало волнует.

Мне больше по душе... первый вариант, - склонил голову сталкер. Он все еще сипло тянул воздух горлом и говорил кусками. – В таком случае, для... тебя я – просто Авак. Коротко. И ясно.

Просто «Авак»? – фыркнула Аксонна. – Не «ваше величество», не «ваше высочество прынц Лами’идский и всея империи»?

Полагаю, после такого... близкого знакомства и тебе.... и мне на этот титул уже глубоко плевать, - с каркающим смехом ответил «прынц». – Так, надо думать... мы здесь засиделись. У тебя нет хотя бы... хотя бы приблизительного плана? Что мы делаем дальше?

В плане было найти тебя. И только потом рвать отсюда когти. Но сейчас в приоритете – найти моих соратников, чтобы было с кем чистить морды свите Дираэля... – Анфорка поднялась на ноги и с сомнением посмотрела на Авака, протянув ему руку. – Ты сможешь подняться? Ты еще плохо дышишь, мне это не нравится.

Может, смогу, а может... нет. Спасибо… - Сталкер крепко ухватился за кажущуюся хрупкой и тонкой руку инопланетянки и, пошатываясь, встал на свои две, впрочем, быстро упершись руками в гудящие колени. – Ох… я уж и отвык… можешь дать мне минуту?

Конечно. Приходи в себя, я посмотрю, что там да как.

Аксонна подбежала к поломанной двери камеры и, отыскав ключ, отперла ее, чтобы аккуратно высунуться в коридор и проверить, не идет ли кто. Авак с усмешкой проследил за своей спасительницей, разминая руки и ноги, которые казались после дней заточения здесь какими-то чужими и не своими.

Все чисто, - проинформировала Аксонна, оборачиваясь к Аваку. – Ты не против, если я спрошу?

Спрашивай, - пожал сталкер плечами.

В твоем досье говорилось, что ты – один из немногих особо сильных адептов в магии Природы среди сталкеров. Эмпат и прочая-прочая. Это правда?

Авак склонил голову набок.

А ты не знаешь?..

Мне казалось, что... проехали. В деле узнаем, – кивнула Аксонна и вылезла из камеры. – Идем. А, я почти забыла: лови!

Авак отточенным движением поймал пистолет и обойму к нему и перезарядил оружие. Анфорка усмехнулась: разведка ранжеров явно на высоте - чтобы такого кадра отобрать, нужно весьма было постараться. Перезарядив свой пистолет, она махнула рукой, и бывшие пленники скользнули в очередную тень…

Далеко уйти они не сумели. Навстречу попался целый отряд и прихлебателей, и странных человекоподобных тварей в непроницаемой черной броне и в тех же масках, но вооруженных не пистолетами, а оружием потяжелее: штурмовыми винтовками и дробовиками. И, не успела Аксонна затормозить, как по ее плечу, брызнув голубыми искрами от щита, скользнула разрывная пуля. Авак, находившийся позади, схватил ее за плечо и, ответив двумя выстрелами из пистолета, утянул ее за угол, шипя что-то попутно про «снайперов айсаховых».

Их довольно много, - прохрипел сталкер, осмелившись выглянуть из-за укрытия, и тут же отпрянул назад, когда шальной выстрел отбил кусок стены там, где мгновением назад был его нос. – Подсчитывая навскидку... десять. Может быть... пятнадцать.

Ты ноги посчитай и на два раздели, - нервно пошутила Аксонна, проверяя свои патроны.

Подключись к... к интерфейсу пистолета и -подбери шоковые пули, - посоветовал эмпат, уже подобрав их себе: индикаторная полоса на стволе отливала серебристо-белым. – И патроны сэкономим, и время.

О, как интересно. Спасибо за подсказку.

На сколько выстрелов... у тебя еще заряд щита?

Пять-семь, не больше.

Хорошо. Тогда, думаю, ты не обидишься... если я пошлю тебя. Стрелять первой.

Анфорка вздохнула.

Не обижусь.

Я помогу, чем сумею... не волнуйся. Итак, - щелкнул предохранителем Авак, - готова? Пошла!

Аксонна вдохнула поглубже и кинулась к углу напротив, вскидывая руку по направлению к врагам и сжимая курок. Две пули попали в одного из прихлебателя, тут же упавшего, еще три ушли в стену, но товарищи выведенного из строя слуги ответили ливнем пуль и дроби, во время которого высунувшийся Авак несколькими точными выстрелами уложил еще троих, прежде чем перевели огонь на него.

Стадный инстинкт, фыркнула Аксонна, оставшейся у нее пулей пробивая череп противнику с устрашающим на вид дробовиком. Быстро пересчитав солдат, она жестом показала спрятавшемуся вновь за свой угол Аваку, что осталось семеро. Принц медленно кивнул и также жестом показал, что у него в обойме всего два патрона.

Пока Аксонна размышляла, как им с четырьмя патронами уложить семерых, Авак охнул, схватившись за голову, и осел на пол. Не успела анфорка спросить, в чем дело, как одну из стен вышибло мощным ударом, а на слуг Дираэля налетели трое воителей, задорно вопя. Аксонна едва не подскочила, узнав эти голоса, и выскочила из-за своего укрытия.

Какого ху…

Акси! – радостно заорал набивавший до этого измочаленное лицо одного из прихлебателей Элу и полетел на сестру, отлавливая ее в крепкие объятия. Ошарашенная анфорка едва успела отлепить от себя брата, чтобы не задохнуться.

Вы как тут оказались? – спросила она, переводя взгляд со счастливого Элу на деловито копающегося в трупах на предмет патронов Дайвера и индифферентно выдергивающую из трупов свои стрелы Камиару. – Ну, эти двое – ладно, но ты, Ками?

Я посчитала, что вам не помешает помощь, - улыбнулась эльдарка, поправляя капюшон. – Коллегия связалась со мной и запросила помощь, а после направила к вам.

Тебя одну направила?

Одну, - кивнула Снежинка. – Одна я не привлеку столько внимания, сколько целый отряд, - покосилась она на Дайвера, пытающегося отодрать от мертвого прихлебателя понравившийся ему бронещиток.

Это ты на что намекаешь? - задрал на нее голову марон.

Привет, ваше высочество! – тут же поприветствовала малость пришедшего в себя Авака Ками. Дайвер сощурился и забубнил что-то, вернувшись к щитку. – Рада, что вы не сдохли.

Взаимно, Ками, - улыбнулся эльдарке Авак.

Вы знаете друг друга? – вскинула бровь Аксонна.

Сталкерская Империя и Налайенский Эльдариат... долгое время сотрудничают, - с достоинством произнес Авак. – Эльдариат поставляет нам нариит... а Империя взамен импортирует Эльдариату экологически... чистое ионное топливо. Разумеется, и первое, и второе поставляется... с огромной скидкой, так как закупается оптом, впрок и согласно... торговому договору. А Ками была послом Эльдариата здесь... здесь, на Лами’иде, весьма долгое время, и ее обязанностью было... следить, чтобы условия договора выполнялись в именно таком... порядке, как они были изложены в нем. Мы давно знакомы.

Да, ваше вашество оказалось весьма исполнительным лицом, отвечающим за поставки, - улыбнулась Ками.

Вашвашество? – наконец вылез из трупов Дайвер. – Вашвашество, мы тут какбэ за вами явились.

Аксонна мне уже рассказала... все по дороге, - кивнул Авак, все кашляя периодически. – Но, надеюсь, вы понимаете, что я... не могу бросить свою родину в лапах Дираэля и взять и... полететь с вами. Не знаю как, но я должен... я обязан выгнать его отсюда. И только потом я... смогу подумать, могу ли я отправиться с вами. Слишком... многое здесь пострадало от Дираэля, и.... дело не только в зданиях или улицах.

Мы все понимаем, вашвашество, - сказал, подхватив эстафету, Элу, - только мы планетяне подневольные, и не нам это нужно рассказывать, а нашему начальству. Оно тоже в столице сидит да оборону вашу помогает организовывать, пока мы тут развлекаемся.

Значит, нужно делать ноги, - кивнул Авак. – Пару раз здесь я на инспекции... был, знаю, где мы можем раздобыть челнок.

Вообще-то у Эл Джи был порт-ключ, - напомнил Дайвер. – И челнок ваш нам не нужон.

Только вот где Эл Джи? – спросила Аксонна.

Скорее всего, у Дираэля, - вздохнула, пощелкивая тетивой лука, Ками. – У него давно на Серафимку нашего зуб.

Он убьет его?

Не сразу. Будет пытать. Это его любимое хобби.

Любая пытка имеет смысл, верно? А смысл в пытках Дираэля?

Он – жуткий садист, - тихо сказал Авак, невольно поднимая руку к широкой фиолетовой полосе на своей переносице. – Сама боль другого существа... приносит ему удовольствие. Искаженная, неправильная... эмпатия полукровок: сколь сильны будут муки жертвы, сколь... громко будет она кричать, тем лучше будет ему.

А попутно можно и что-нибудь выяснить, - вставил Элу. – Дираэль не первый век с ранжерами воюет, что-то ему да нужно, чтобы нас ослабить. Может, он выпытывает, что мы тут забыли.

Главное, - поежился Авак, голос его снова захрипел, - чтобы эта тварь раньше времени... не увлеклась и не начала выдирать... вживую... нервные нити. Иначе пленник просто может... сойти с ума от... боли.

Ты-то откуда это знаешь? – искоса посмотрел на сталкера Дайвер. Сталкер ответил ему долгим взглядом.

Прежде чем приняться... за меня, он на моих глазах... так и убил моего друга. Норрал кричал, умолял.... прекратить эту боль… но Дираэль лишь смеялся… маниакально, безжалостно… а Норрал кричал… я отключился, а когда очнулся, он уже был мертв... был словно разорван изнутри. Вокруг пыточного стола... была огромная лужа крови, все вокруг было... ею заляпано… и Дираэль облизывал измазанные... ею же пыточные ножи.

Лицо у Дайвера было такое, словно его вот-вот стошнит, Элу крепко закусил губу Аксонна все же решилась подойти к скорбно замолкшему Аваку и сжать его плечо. Снова он почувствовал теплое прикосновение ее ауры, и это было уже не так странно.

Вряд ли мы сможем вернуть Норрала и всех тех несчастных, кого погубил Дираэль, - сказала она, - но, по крайней мере, мы можем сполна отомстить этой рогатой суке за все, что он натворил. Ты поможешь нам?

Авак поднял голову, взглянув в глаза девушки, и кивнул.

========== Глава 7. Радушие сталкеров ==========

Дираэль с неудовольствием смотрел на едва дышащего от глубоких, кровоточивших ран Ларгентума, озадаченно возя клинком своего кинжала по своей губе. Он вырезал сталкеру глаз, еще поуродовал, оставив четыре длинные, кровавые полосы на лице, вскрыл когтями несколько артерий, вдоволь напился крови пленника, вусласть наслушался криков и стонов боли, но Серафим ничего и не сказал. Владыка Интриг понимал, что раз даже под такой пыткой его старый знакомый не колется, то угроза смерти тут тоже ничего не даст. Инквизитор фыркнул, в последний раз облизывая холодный клинок: это тоже доказательство. Они знают если не все, то достаточно, чтобы начать путать карты.

Всюду нос свой сунут, - буркнул Дираэль, с щелчком убирая кинжал в ножны на руке.

В комнату вошла некогда красивая женщина с длинными седыми волосами, одетая в черную кожу. Лицо и кисти ее рук были неестественно, мертвенно бледны, и темные чернильные струйки произрастали от ее белой груди вверх по шее, как отвратительная татуировка. Она не была нежитью, но и жизни в ней почти не оставалось.

Дираэль, - монотонно, растягивая слова, словно ее рот ее не слушался, сказала она, - пленники сбежали.

Кто на этот раз? - лениво протянул Интриган, даже не смотря на женщину.

Фелликс. И ранжеры.

Дираэль осекся. Заигрался тут в свои игры, молодец. Он тут же сосредоточился, впился каждой ниточкой своего естества в нити окружающего его мира, и нашел целых четыре ауры, что были знакомы Дираэлю: Фелликс, марон, пиромант и снайперша-эльдарка. Но была одна чужая и в то же время странным образом знакомая, распознать которую удалось спустя целых пару мгновений. Тертаррил восторженно завыл, довольный.

Здорово будет, - улыбнулся он бесчувственному Ларгентуму. Повернувшись к женщине, он мотнул головой: - Убирай всех наших. Пусть проходят свободно.

Та равнодушно повернулась обратно, как марионетка, развернутая кукловодом.

Как скажешь.

А ты тут оставайся, - похлопал по плечу пленника Дираэль и потянулся хорошенько. - Ах, сколько дел, сколько дел.

В арсенале Дираэлевых шавок нашлись и более крупные, обремененные тяжелой защитой и мозгом юниты, названные Элу "тортилами". И в самом деле, "тортилы" двигались довольно медленно из-за веса брони и крупного щита и физической невозможности ими маневрировать. Впрочем, это шло в плюс лишь им: за неимением тяжелого оружия ранжерам ничего не оставалось, кроме как начать отступать, ведь ни винтовки, ни тем паче пистолеты мощные щиты пробить не могли. Выяснилось, что в ближнем бою тортилам навыка не занимать, так как попытавшегося впечатать приклад трофейного автомата в забрало шлема Авакена бронированная нежить единственным ударом лапы вбила в стену, и дружно прозванного "вашвашеством" сталкера пришлось спасать коллективно, отвлекая тортилу и поливая не очень опасным, но весьма надоедливым огнем из пуль.

Стратегию срочно пришлось менять. Вступали рацпредложения о сотворении Дайвером и Ками в коллективе какого-нибудь бурана, чтобы можно было выбить из лап тортил щиты, или Элу - потока кипящей лавы, но первая идея наглухо разбилась о невосприимчивые к магическому воздействию энергобарьеры тортил, а вторая - о саму невозможность концентрации или гнева для сотворения огненного ливня. Авак отчаянно пробовал вызвать на подмогу местную флору, но не выходило: ее просто здесь не было. Наконец, Ками хлопнула себя по лбу и, натянув стрелу, всадила ее точно в прорезь шлема тортилы, пробив голову супостата. Когда ворох металла и протухшего мяса свалились, лязгая, на пол, возликовавшие ранжеры, поймав идею, принялись целиться в искомые прорези в кооперативе: пока кто-то один отвлекал тортилу, вынуждая ее отодвинуть щит, второй быстро целился и разносил черепушку вражины на черные куски гнили.

Была очередная передышка. Запасливый Дайвер на пару с тоже не особо брезгливой Ками обыскивал трупы тортил на наличие чего полезного, Элу пытался разбудить найденный коммуникатор, Авакен же потрошил местную консоль в поисках важной информации, а Аксонна перезаряжала оружие. Ее сердце кислотой продолжала жечь та непонятная, первобытная тревога, рудимент той хваленой интуиции, прежде имевшейся у приматов-предков. Научиться бы еще понимать, что именно хочет этот рудимент ей сказать...

Не, все фигня, - проворчал Элу, бросив попытки реанимировать коммуникатор и потом - сам коммуникатор, и зло посмотрел на труп "тортилы". - Эта сволочь так воняет, что я не могу думать.

Чья бы пчелка жужжала, - фыркнула Ками.

Ками.

Помнишь заварушку у Столпов Кассий?

Ками!

Дайвер довольно заржал: очевидно, он понимал, о чем идет речь. Аксонна поинтересовалась, в глубине души счастливая, что может отвлечься от тревоги:

А что за заварушка? И причем тут Элу?

Что, Элуня, помнишь, как на тебя недодохлый жиртрест тот безымянный напал да облевал с ног до головы? - гыгыкнул Торнадо.

Тут обернулся от своей консоли ("Что за тяга у этих сталкеров ко всякой электронике?" - подумала Аксонна) и Авак. Элу выглядел уже совсем несчастным.

Да, наш Элунчик потом неделю в уксусе отмывался, - заулыбалась Ками, оторвавшись от разглядывания сомнительного кинжала, и погрузилась в воспоминания. - Стоит ли упоминать, что Ратенту, под чьим руководством проходила та драка с нашей стороны, надорвал себе живот от хохота?

А что, собственно, смешного? - приподнял свою расово роскошную бровь Авак.

Ну, не знаю, вашвашество, - захихикал Дайвер, - но когда к тебе подходит с вопросом "что это за нах" сама, собссна, аллюзия на ответ на сий вопрос, причем в болотного цвета жиже и кусках какой-то неведомой фигни, воняющая, словно несчастный ассасин из канализации, - как его, Винторез, что ли, Камусь, ты не помнишь? - что еще остается делать? Только ржать, ибо сий смрад едва не положил пару молоденьких эльдарят, которых к нам в интернатуру дали. Пойдем, май диэр френдз, еще много жиробасин, которые должны на нашего Элузенка проблеваться.

Ну хватит уже, а, - взмолился покрасневший Элу, когда вся процессия уже двинулась по коридору дальше.

Элузь, ты не обижайся, - улыбнулась Ками. - Все были личинками, все влипали в неприятные... Дайвер, алкота кальмароголовая, прекрати ржать! Вот что я щас про тебя расскажу!

Неннада, - простонал, вымученно похихикивая и утирая выступившие на глазах слезы марон. - Я все понял, валькирия моей души.

Алкота? - переспросила Аксонна.

А тебе не рассказали? Наш Дайвер - заслуженный маронский еврей и почетный семикратный обладатель Ордена Рыжего Пушного Зверька, ОРПЗ кратко.

Торнадо пафосно и картинно раскланялся, но получил пинок и продолжил движение без помех.

А есть такой Орден? - удивился Авак. - За алкоголизм? Это же абсурд!

Ранжеры триадно заржали, и Дайвер произнес, отхихикавшись:

А ты чо думал, в сказку попал, прынц Ламыдскый?

В общем-то, все правильно, - потерла макушку Аксонна. - "Мы живем в самом прекрасном Братстве, и все остальные Братства нам завидуют. Мы, ранжеры, настолько суровы, что используем спирт и галлюциногенные грибы в качестве анестезии, спрессованные пуки розовых единорогов - в качестве анаши, а местных пиявок - в качестве презервативов..."

Дайвер, Элу и Ками оглушительно расхохотались, распугав местную живность в радиусе километра. Авак воспитанно покраснел и никак не откомментировал, явно же ловящий от происходящего кайф Дайвер угыгыкался в ближайшую стену, молотя по ней кулаком.

Что за бред, - взвыл он.

Конечно, хи-хи, не все столь буквально, - ухмыльнулась Ками, - но доля правды в этом абсурде есть.

Скажите честно, - произнес четко и требовательно Авак, - вы - наркоманы?

Ками с Элу переглянулись, покосились на инертно ржущего Дайвера, на озадаченно уставившуюся куда-то вперед Аксонну.

Так вот что это за херня! - завопил, тыкая пальцем в живот эльдарки, Элу. Сразу получив по рукам, он пояснил свою метафору: - Вы накачиваете меня ЛСД и кокаином, вот почему я якобы пиромант и стреляю в зеленых чертей, красных драконов и радужных пони!

На подобный выпад Ками отреагировала весьма спокойно: с милым сердцу любого человека и не совсем звуком передающейся из поколения в поколения информации залепила анфору хороший, душевный подзатыльник. Дайвер заглох, Элу обиженно затих следом.

Полегчало? - улыбнулась Снежинка.

Угу, - вздохнул Армагеддон.

Тогда звездуй на разведку, обдолбыш, чтоб сюрпризов подобных тобой описанным не нашлось.

Элу послушно упрыгал. Дайвер вытянулся было с Ками рядом, но на ее оскал сорока двух белых клыков быстренько убежал составлять компанию Элу. Аксонна восхищенно посмотрела на подругу.

Браво. Мне б такие навыки.

Отец выучил, - гордо ответила эльдарка. - Здорово помогло, когда мы с Фенариусом и еще парой ребят бывали в экспедиции в Утопленный город, и оттуда, из здешних библиотек, вынесли огромущие книги с секретами духовной магии. У малышни нервы подкачали, ну, я и поставила им мозги на место.

Я что-то слышал про духовную магию, - подал голос Авак, - но полагал, что это лишь суеверия.

Эти ваши суеверия творят такое, что не снилось ни одному вашему сталкерскому брату, - язвительно сказала Ками. - Духовная магия заключает особые связи между душами и судьбами, эта магия - наивысший Астрал, она связывает и мир физический, и психический, и этеральный воедино. Четыре стандартные стихийные магии действуют лишь в физическом мире, Астрал - в физическом и этеральном.

Авак помолчал, но все же невозмутимо выдал:

Да ну. Я больше думал про храмовников, Патриархов.

Что, уютный трон первого наследника Империи недостаточно мягок для твоих булок?

Какой трон? - всерьез переспросил сталкер. - У нас нет тронов.

Ками закатила глаза.

Слыхал про такое понятие как метафора?

Слыхал, - признался принц, - но я их вообще не понимаю. Если мой собеседник не скажет мне прямо, чего он от меня хочет, я либо искренне буду считать, что он морозит какую-то ересь, либо обязательно пойму неправильно. Буквально, в лучшем случае.

Побочный эффект образования императоров?

Смейся сколько хочешь, Ками, - с достоинством ответил Авак, - но я хоть не скрываю, что неидеален. У меня агорафобия, аллергия на лук, я абсолютно не смыслю в риторике и уж точно никогда не стремился взойти на престол после моего отца.

Тебя не привлекает власть? - уточнила Аксонна.

Совсем не привлекает. Мне мало того что просто не нравится командовать кем-нибудь, мне попросту противна идея безграничной власти. Хоть Патриархи и следят за законами в Империи беспристрастно и внимательно, их судебная власть немного урезана законами, касающимися самого монарха. К примеру, если Император лишил жизни собственную жену, ему ничего не будет, так как есть закон о невмешательстве в личную жизнь императорской четы.

А что насчет семьи Фамлерону? Патриархи ведь предыдущего Императора казнили, правильно?

Правосудие патриархов не зависит от правительства, так или иначе, - объяснил Авак. - У них есть их собственный Канон, который где-то совпадает со сводом законов Империи, а где-то расходится. Так, допустим, за убийство любого разумного существа обычный сталкер наказывается той же смертью, которую он даровал убиенному, патриарх же, если он убил преступника, не наказывается никак. Убийство невинного же карается отрубанием головы. В случае с Фамлерону и моим дедом Кассадиумом у патриархов был чистый и легкий путь: наём убийцы, который достиг своей цели, также карается смертной казнью. Если попытка убийства провалилась, тут либо тюрьма с большим количеством "бонусов" в будущем, либо те же "бонусы" и штраф до Залиссийских Колец. А "бонусы" - ну навроде постоянной слежки, невозможности доступа к определенным данным, местам, профессиям.

Аксонна и Ками переглянулись.

Твоим дедом...

Да, Кассадиум - отец моего отца, то бишь, мой непосредственный дед, - немного смущенно кивнул Авак. - Когда его казнили, я на свет еще не появился, а отец мой вполне уже взрослым был. Ну, мягко говоря: в следующем году ему стукнет тысяча двести сорок. Внешне сталкеры не стареют.

Раз ты не хочешь быть Императором, то кем ты, еще раз, хочешь быть? - спросила Аксонна.

Я подумывал вступить в Патриархи, как мой дядя, - пояснил Авак. - Конечно, туда не берут кого попало. Мне должно исполниться пятьсот лет, чтобы я мог хоть заявку подать, а пока мне всего триста сорок семь. Обязательны виртуозное владение каким-либо оружием, безупречные навыки ближнего боя, управление магией Природы не ниже уровня адепта, а также железное вбитие Канона патриархов в голову, чтобы от зубов отскакивало. И, конечно, само искреннее желание нести справедливость. Вообще, патриархов хоть и побаиваются, но очень уважают. Это элита сталкерских сил, которая, бывает, что выступает и на межгалактической арене. Правда, тут возникает огромное количество международных скандалов: патриарх может убить инопланетянина, который по Канону является преступником, но по закону родины этого инопланетянина - нет. Конечно, патриархи отвечают сами за себя, но принадлежность их культуры и крови к Империи сильно портят всем кровь. Был даже случай, что патриарх по прозвищу Нефрит вырезал целую деревушку в общем-то безобидных маронов в одиночку, потому что они укрывали соотечественника, который якобы украл патриаршескую печать. Погиб и сам "вандал", и все мароны-жители - мужчины, женщины, дети. Печать, что самое интересное, так и не нашли, как и самого Нефрита. Мистика! Это был самый крутой и самый последний скандал. И Пикселийская Федерация, несмотря на свою знаменитую толерантность к чужим культурам, объявила Сталкерской Империи войну, Нефритовую войну, которая длилась два звездных года и завершилась ничьей. Но особо двинутые на патриотизме мароны и сталкеры до сих пор считают друг друга "высокомерными шизофрениками" и "головоногими нытиками".

Вроде Дайвер неплохо к тебе относится, - озадаченно потерла за ухом Аксонна. - А про кальмароголового вообще Ками заикнулась.

Мароны и сталкеры в ранжерском стане, вообще-то, очень хорошо держатся вместе, - возразила Ками. - Дайвер прекрасно работает и дружит с Ларгентумом, Поларисом и целым рядом других сталкеров, как и Ратенту, как и Джайдер. Братство ранжеров основано на цели как раз сплотить народы, и сталкеров с маронами тоже, и сейчас оно представлено как международная независимая колония. Сначала это были акх'аи и эльдары с очень редкими этерианами, потом пришли сталкеры, потом мароны, а затем и люди подтянулись. Держи ненужный тебе факт: Азурекс на сталкерите значит "путеводная звезда", а на маронале, языке маронов, "туман на рассвете". Символизирует, не так ли?

Так или иначе, я не разделяю ксенофобные взгляды части моих соотечественников, - улыбнулся Авак, - и на любую возможность кооператива смотрю положительно, как и мой брат, Флорейн. Знаете... когда мы выгоним Дираэля - а я уверен, что у нас получится его пнуть куда подальше - я все же присоединюсь к вашей компании. Флорейн вполне сможет справиться со всем сам: он куда организованней меня.

Вот это по-нашему, - гордо сказала Ками, хлопая друга по плечу. Авак взглянул на Аксонну, сосредоточенно смотрящую вперед себя, и осторожно спросил:

Аксонна, я не помешаю?

М-м? - вскинула голову анфорка. - Прости, я задумалась. Ты что-то хотел?

Хотел кое-что у тебя узнать, - пояснил сталкер. - Ты ведь тоже идешь в обучение, верно?

Да. Меня спасли незадолго до тебя.

Спасли? - переспросил Авак.

Я как-нибудь в другой раз тебе расскажу, - улыбнулась Аксонна. - Мы с тобой и так будем вместе держаться, как новички. Вместе будем учиться. Не всюду, конечно, тебе тоже наставника дадут с индивидуальными занятиями.

"Тоже"? У тебя уже есть наставник?

Да, Ларгентум.

Эй, ребята - окликнула их ушедшая вперед Ками, - а может, пообсуждаете это в другое любое время, а не посредь вражьего гнезда?

Авак дернулся, просыпаясь от своих мыслей, и отправился за эльдаркой, Аксонна же поплелась следом. Впрочем, чувство тревоги не оставило ее в покое. Неожиданно для анфорки, оно внезапно взвыло, точно сирена, а в голову ударила сильная и тупая боль, словно ржавой арматурой пронзив разум. Аксонна судорожно вздохнула, зажмурившись и схватившись за голову. Сознание поплыло, а ноги почему-то перестали держать. Вскрика Авака она уже не слышала: в антрацитово-мазутной пелене боли вспыхнуло слепящее, жгущее пламя, и некий будто бы голос, вспоров этим пламенем силу воли напуганной и ничего не понимающей девушки, зашипел, зарычал, заклокотал. Она никогда не помнила такой боли - боли, которой не могла помешать. Боли, которая разрывала ее разум, как бумажную салфетку. И неистово, невыносимо пахла чужой болью.

За шиворот что-то резко дернуло. Задыхаясь, крича и обескураженно поминая чьих-то матерей, Аксонна захлопала глазами и задергалась в чьих-то крепко держащих ее руках.

Тише, тише! Акси!

Анфорка замерла и обмякла, прижатая к груди не менее испуганного, чем она, Элу. Армагеддон ласково обнял разрыдавшуюся сестру, поглаживая ее по голове. Стоявшие рядом Авак, Ками и Дайвер сконфуженно молчали, не зная ни что происходит, ни как помочь. Элу поднялся с пола, куда упала Аксонна, прижимая плачущую девушку к себе, и спросил, поднимая зареванную мордашку:

Ну, чего мы плачем? Чего случилось? Все хорошо, Ксюня, тебя никто не обидит.

Всхлипывая от пережитого ужаса, анфорка крепко обняла брата, утыкаясь малиновым от рева носом ему в плечо.

Мы должны торопиться. Что-то страшное происходит...

Она не видела, как Элу закусил губу, а Дайвер и Ками красноречиво переглянулись.

Элу, не отходи, не бросай меня, пожалуйста, - простонала Аксонна, сильнее обнимая анфора за шею. - Я не хочу, чтобы это повторилось...

Не брошу, малышка, не брошу, - шепнул, вытирая порозовевшие скулы и щеки сестры от слез, Армагеддон. - Только прекрати плакать, ты разрываешь мне сердце.

После еще десяти минут всхлипов и судорожных вздохов Аксонна все же успокоилась и пошла сама, но на протяжении дальнейшего пути отлипать от руки брата категорически отказывалась. Элукей не был против, но поведение сестры, ныне озирающейся затравленно и вздрагивавшей, его очень беспокоило. Особенно когда она снова заплакала, хватаясь за голову и сжимаясь в комок.

Элу, пожалуйста, помоги! - всхлипнула дрожащая от страха и боли анфорка, царапая близнаходящуюся стену "когтями" на перчатках ее скафандра.

Анфор с ужасом понимал, что ничего не может сделать. Дайвер, Авак и Ками тоже мялись, не в силах помочь страдающей подруге.

А-А-А-АГРХ-Х!!!

Стену, которую столь яро скребла Аксонна за невозможностью как-то иначе заменить рвущийся из нее крик, пробило нечто весьма крупное и белое. Элу, ошалело икнув, впился пальцами в плечо как спьяну шатающейся Аксонны, прижимая ее к себе, Ками на всякий случай натянула стрелу, целя в непрошенного гостя, который поднимался из обломков стены и отряхивался от пыли, ею же давясь и сухо кашляя.

Незнакомец был великаном, по любым меркам, и в проеме он стоял, слегка согнувшись. У него было четыре руки, мало того, на спине его торчали крупные, толстые отростки, шесть штук: по два на лопатках, самые длинные и слегка изогнутые вперед, как какие-то жала, еще по два на нижних ребрах, поменьше и потолще, и два совсем короткие, ближе к крестцу. Были эти отростки, как и все нехитрое одеяние великана - плотный плащ с капюшоном, пластинчатая броня под ним, глухая маска с треугольным, светящимся синим визором - белоснежно-белым с золотыми клиньями и именно было, так как сейчас некогда великолепный плащ посерел и местами порвался, а на маске и пластинах брони появились некрасивые щербины. Лишь восьмиконечная солнечно-желтая звезда на груди исполина сияла нетронутая.

Гигант, наконец, перестал прихорашиваться и обратил внимание на боязливо замершую пятерку, любопытно моргнув визорами. Ками, похоже, узнала великана и неуверенно опустила лук, спросив:

Алаэнор, ты, что ли?

Четырехрукий скинул с наплеча кусок гипсокартона, которым была облицована стена, и поднял одну ладонь, оказавшуюся шестипалой, после чего, согнувшись, коснулся ладонями головы Аксонны. Она жадно глотнула воздух ртом и упала на поддерживающие ее руки Алаэнора. Тот бережно передал ее Элу и направился в дыру, из которой вылетел. Ранжеры осторожно заглянули в ту же дыру - белый, но отнюдь не пушистый гекатонхейр всеми своими руками и разрывал на куски некую шуструю нежить под аккомпанемент ее чудных воплей. Ему даже не требовалось за нею бегать - стремящаяся удрать из замкнутого пространства тварь сама бежала навстречу великану.

Алаэнор, кому говорю! - крикнула Ками, перескакивая через куски пробитых Анонимусом стен к месту четвертования. - Ты какого лешего тут делаешь?

Гигант так и не ответил, прислушиваясь больше к сладкому его уху хрусту раздавливаемой его кулаком черепушки. Откинув последнюю дохлую тварюгу к кучке трупов, названный Алаэнором, наконец, обернулся к эльдарке, которая невольно попятилась, едва не споткнувшись о торчащую арматурину и не упав: она была совсем крохой на фоне титана, хоть тот и не был таким уж здоровым, судя по обтекаемости его плаща. А голос, донесшийся из-за маски, отражающийся как в пустой комнате голос был глубоким и приятным, словно принадлежал дипломату или послу:

Тебя я видеть рад, Снежинка, хоть и печален, увы, повод. У меня с собой тут мандаринка... будешь? - И великан на полном серьезе вынул из одного из многочисленных карманов плаща жизнерадостно-рыжий мячик мандарина, протянув остолбеневшей Ками. Поняв, что она не собирается его брать, Алаэнор ничуть не расстроился и убрал фрукт обратно. - Ну вот.

Ты его знаешь? - покосился на эльдарку Элу, пока гигант отряхивался от ошметков убитой им мерзости. Дайвер от испуга и вовсе начал икать.

Ты чо, ты ниоткуда не падал? - искренне удивилась Ками. - Это ж Алаэнор. Библиотекарь. Хотя, конечно, архивариус, ибо работает в Архивах Академии.

А у нас есть Архивы при Академии? - совершенно очумело переспросил Элу.

Йэ-эх, - досадливо сказала снайперша, - совсем в Интернетах своих поспятили.

Аксонна заинтересованно посмотрела на Алаэнора, вновь выпрямившегося и начавшего разминать свои многочисленные руки, и осторожно стала подходить к нему, все еще опасаясь его силы. Ее удивило, что чем ближе к ней находился этот странный инопланетянин, тем слабее была пульсировавшая в голове боль, когда же она подошла совсем близко, она и вовсе утихла. Внезапно архивариус наклонил голову, взглянув прямо на анфорку, и она в страхе чуть ли не упала на пол. Элу было кинулся к ней, но оказался остановлен Ками, Алаэнор же, присев на одно колено, чтобы как-то сократить расстояние между глазами Аксонны и своими где-то за визором, протянул ей одну из своих рук. Анфорка почему-то была уверена, что за забралом могучий ранжер ей улыбается.

Не нужно пугаться, малышка: тебе не навредят, пока я тут. Хотя, быть может, я уж страшен слишком?.. Я - Алаэнор. А как тебя зовут?

Аксонна попыталась сказать свое имя, попыталась поблагодарить за помощь, но слова застряли где-то в горле. Архивариус раскатисто рассмеялся и сам же продолжил:

Тебя я вспомнил, дорогая: чуть больше батона ты, верно, была. Еще я не знал, твоя дорога какая... и ты мне чуть глаз не выбила уже тогда!

Чего? - захлопала глазами анфорка. В голове окончательно установился кавардак.

Мы с твоим отцом весьма дружили, - объяснил Алаэнор. - Единственный, кто не был мне, как гном. А потом они с Ариссой двух ребят родили, и роды те я принимал потом.

Лол, - заулыбался отошедший от икоты Дайвер.

И все-таки, что ты тут делаешь? - спросила Ками. - Сэв не говорил, что тебя позвал.

Меня никто не звал, я сам пришел, - спокойно сказал Алаэнор, все же ласково погладив осевшую на колени Аксонну по голове. - А Сэв мне - ни указ, ни государь. Ларгентума я вот искал, но - вот досада! - не нашел. Теперь шатаюсь тут, как Неприкаянный звонарь...

А вы ему, собственно, кто? - поинтересовался Авак, уводя Аксонну за рукав, словно мамаша - ребенка от клетки с тигром. - И зачем он вам?

А он вам сам расскажет, коль мы его найдем и Дираэлево еблище в кровищу разобьем, - выпустил из пазов маски густые струи пара архивариус.

Ранжеры заговорщически переглянулись, понимая, что Дираэль предпочтет убиться ап стену нежели попасться в руки этому библиотекарю.

Дираэль нервничал. Очень нервничал. Настолько нервничал, что искусал собственную губу до крови. Шпионы уже доложили ему о появлении ранжера-этерианина Алаэнора, и некогда приживленная правая рука заныла. Владыка Интриг помнил их последнюю встречу до последней детали. Мстительный опекун и учитель недорезанного им Ларгентума здорово навалял Тертаррилу, сломав ему почти все кости, оторвав руки и даже могилку для него рвался вырыть. "Зато я все-таки укусил тогда свой локоть, и пусть все обосрутся", оптимистично подытожил знакомство со Скульптором Дираэль.

Этериане были редкостью даже за пределами горшочка, в котором варилась ранжерско-тертаррильская перловка, и переходить им дорогу значило оправиться в страну вечной охоты. Обычно флегматичные и невосприимчивые к чужому писку каких-то коротышек колоссы могли болезненно среагировать на какое-нибудь слово и прописать обидчику с одной из четырех рук. Даже не очень сильный удар этерианина гарантированно ломал остряку челюсть, а то и череп: был случай, когда мать-этерианка оставила дочь с остальными детьми, настрого запретив ее обижать, и доведшие малышку до слез мальчишки надолго зависли в больницах с проломленными кажущимися тоненькими и слабыми ручками головами. Был интересен тот факт, что этериане никогда не обнажали ни единой части своего тела при чужих, и поводом дразнилок крохи стало то, что юная этерианская леди была одета в абсолютно непроницаемый комбинезончик, а мордочку ее скрывала маска. Многие за интерес, что или кто же прячется под масками этериан, отправлялись в местную травматологию.

Прокрутив в голове события за сегодняшний день, Дираэль благоразумно решил, что здесь он закончил, и лишний раз тянуть Фортуну за повязку не стоит. Он с сожалением посмотрел на так и распятого на пыточном столе Ларгентума.

Я буду скучать, - с притворным вздохом сказал Тертаррил, скользя взглядом по почти белому лицу пленника. - Интересно, куда ты попадешь: в сталкерский рай или в человечий ад? Кто же, все-таки, был прав? Сиадевастарон бы очень тебе порадовался... Лилит! - рявкнул Дираэль предводительнице своей безмолвной свиты. - Подготовь транспорт, мы делаем отседа ноги.

Когда ранжеры все же добрались до пыточной, бывшей ранее комнатой для допроса, Дираэля уже здесь не было. Зато их встретила парочка позабытых им прихлебателей, которых быстро и уже со злобой разорвал начавший нервничать Алаэнор. Выкинув оторванные им, сочащиеся черной жижей ноги куда-то в сторону, он огляделся и с не то воплем, не то стоном раненого марала ринулся к пыточному столу. Выдрав сдерживающие скобы из обшивки стола, этерианин бережно поднял бездвижное тело Ларгентума на руки, что-то бессвязно бормоча. Упав на колени на пол, Скульптор горестно завыл, обращая свой вой равнодушному потолку.

Дайвер тут же затих, потеряв вечную улыбку, не говоря об остальных. Ками тихо всхлипывала на плече приобнявшего ее в попытке утешить Элу, Авак вполголоса, сложив перед собой руки, тянул на сталкерите мантру упокоения. Одна Аксонна не понимала, в чем дело. Она поняла, что чувствовала эти финальныеаккорды чужой жизни, и они так разрывали ее разум, но... еще будучи подопытной у "Вектора", еще обучаясь убивать, она каким-то шестым чувством научилась ощущать смерть. Буквально своей кожей. Смерть была холодной, липкой, если анфорка втягивала воздух с ее аурой, то он царапал ей носоглотку, а привкус имел металлический, горький. Пусть воздух пыточной и был пропитан болью и страхом, приглушенными Алаэнором, но все еще дергающими ее за сознание, но полыньевого противного вкуса он не имел, как и той липкости, присущей именно смерти.

Аксонна решительно подошла к обессиленно сидящему на коленях Алаэнору и присела рядом, прижимая руку к уже прохладной щеке, казалось, безжизненного Ларгентума. Прижав пару пальцев к его шее, анфорка замерла, пытаясь ощутить пульсацию крови в одной из уцелевших артерий. Ее сердце радостно подпрыгнуло в груди, когда она почувствовала искомые, неуверенные и очень слабые толчки.

Он живой! - возопила девушка, поднимая голову. - Эл Джи, он все еще жив! Правда, если не помочь, то это быстро исправится само по себе, - тут же торопливо заговорила она.

Алаэнор туманно посмотрел на Аксонну. Зарычав от досады, анфорка жестом подозвала к себе Элу и Дайвера. Немного отошедшие от шока анфор и марон подошли и совместно забрали тело Серафима из ослабевших лап этерианина, перекладывая на другой стол.

Никто не знает лечебной магии?

Судя по всему, это было утверждение, а не вопрос, ибо ранжеры промолчали, пряча взгляд. Алаэнора спрашивать было бесполезно: убитый горем, он бесцельно смотрел куда-то в пол. Поняв, что все снова придется делать самой, Аксонна принялась лихорадочно соображать. Как-то ей уже удалось помочь Аваку, но как? Парад планет? Удача? Чья-то помощь? Драгоценные секунды утекали, каждый почти невесомый стук сердца ее новоиспеченного наставника и друга мог стать последним. По щекам анфорки, не заметившей того, побежали капли влаги. Ларгентум столько для нее сделал, и не только в благодарность за жертву ее отца. Какие бы ошибки за его плечами не стояли бы, такой гибели он не заслужил. Будь что будет, решила Аксонна, вытирая щеки перчаткой, и, посмотрев на Авака, крепко обняла безвольного Серафима, не обращая внимания на то, что измазалась в его крови. Казалось, целую вечность назад он спас ее от неминуемой смерти, бесславной анафемы.

Что... что ты делаешь...

Сперва остолбенев и не поверив собственным ушам, Аксонна радостно заорала и кинулась обнимать слабо захрипевшего наставника. Ранжеры, непритворно ошизев от такого кульбита, и вовсе потеряли дар речи. Дайвер без проволочек бухнулся в обморок, попутно зашибив Авака, Ками подавилась на полувсхлипе, и Элу пришлось стучать ее по спине. Алаэнор ошарашенно выдохнул.

Тише, тише, Акси, ты... ты меня сейчас обратно в могилу затолкаешь, - зашипел Ларгентум, пытаясь хоть немного ослабить медвежью хватку ученицы. - И потом, ты вся... в крови...

Пофиг, - зашмыгала носом анфорка, но отпустила Серафима в руки Алаэнора и стала искать в его плаще порт-ключ.

Что ты сделала? - пораженно посмотрела на Аксонну Ками.

Я не знаю! Не знаю, я не знаю, как это...

Наивысшая Природа, - склонил голову Авак. - Эмпатия в апогее. Исцеление. Не слишком, правда, чистое...

Не накаркай, все равно его надо как можно быстрее тебя врачам показать, - подвела черту анфорка, беспокойно глядя на Фенариуса. - Как же тебя изуродовали...

Эй, придурка вы там два, - крикнул в сторону приводящего в чувство Дайвера Элу Алаэнор, - нам, вообще, уж когти рвать пора. - Укоризненно качая головой, этерианин сам вынул поблескивающую белым ромбовидную пластинку, и вручил ее Аксонне. - Это - порт-ключ, чтоб всем вам исчезнуть отсюда. Я же останусь след искать, что оставил тот обмудок.

Э, погоди, я не...

Не успела Аксонна закончить, как многолапый инопланетянин передал Дайверу и Элу Ларгентума, тут же с грацией, присущей змее, но не слону навроде него, выскользнул из пыточной и скрылся.

...не умею этой штукой пользоваться, - расстроенно закончила анфорка, глядя на пластинку.

Дай-ка, - подошла Ками, забирая пластинку, и куда-то на ней начала нажимать, отчего белое сияние, появившееся от касаний, стало рассредотачиваться и складываться в какой-то рисунок. - Надо тебе мастер-класс как-нибудь провести. Господа, мы отчаливаем!

Она взяла Аксонну под локоть, Элу и Дайвер вцепились в Авака и Ларгентума позади, и Ками крепко сжала порт-ключ, начавший издавать часто пульсирующее и быстро расширяющееся кольцо света. В конце концов свет поглотил всю комнату, и когда он резко погас, вся шестерка исчезла из этого страшного места.

========== Глава 8. Увертюра ==========

Хоть Ларгентум доказывал, что остается боеспособным, Сэв и наконец прибывший с "Призмой" Кристофер пресекли все его попытки хотя бы выйти из палаты, куда медик, четырехэтажно выругавшись на языке да Винчи и Микеланджело почти насильно запихнул Серафима, поручив его же ("congratulazioni") ученицу последить за ним немного. Ками, чьи навыки слежения за местностью требовались вышедшему на разведку отряду Ратенту, отправилась с Воздушным магистром, как и Элу с небольшим отрядом диверсии. Авак же разгребал воцарившийся в стане ополчения в его отсутствие бардак. Медики и к нему пытались пристать, но "вашвашество" гордо отказался от помощи и продолжил гонять заместителей драным веником.

Дираэль исчез бесследно, и его нежить вновь обретшие лидера и заимевшие поддержку ранжеров сталкеры яростно теснили к центру зараженного их скверной города - к императорскому дворцу. Несколькими часами спустя прибытия "делегации" из Ава-Найла прибыл с далеких рубежей на личном звездолете и Флорейн, брат Авака - обманчиво улыбчивый сталкер примерно по плечо старшему Фелликсу ростом, поразительно похожий на него лицом и фигурой, однако характером диаметрально противоположный ему. Обнявшись, братья долго совещались с Сэвом и Файксаром, дабы организовать планы наступлений, а также сложить какие-никакие сценарии восстановления столицы.

Флорейн, прикинув ущерб, заявил, что все могло быть и хуже, и спокойно позволил Аваку лететь в Азурекс с ранжерами. По похожему на тест Аксонны испытанию против Авака вышел Файксар, и "вашвашество" блестяще показал себя в бою один на один, великолепно проявив владение магией Природы, невозможной на голом камне и металле, из которых состояла тюрьма. На защиту вооруженного лишь деревянным посохом Авака поднялись и близрастущие деревья, и немногая живность, размахнувшийся хорошенько сталкер мановением руки подымал из почвы новые побеги, оплетающие вызванных Файксаром неведомых существ о трех лапах и его самого и образующие живую стену. Файксар остался очень доволен поединком и забрал перспективного принца в собственные ученики. Дела налаживались, но Аксонна и Ларгентум не разделяли всеобщего оптимизма. Дайвер не упустил случая пошутить про яблоню и яблоко.

Все совсем не так плохо, как вы считаете, - жизнерадостно возвестил Дайвер, встав у раскрытого окна. - Внеплановый отпуск, считай, лепота! Если бы у меня так было, я бы валялся, рубился бы в "Пиратов Элисского моря" и не жаловался.

Ты даже не забавен, - вздохнул Ларгентум, поправлявший на изрытом уже навсегда шрамами лице найденную где-то повязку на потерянный глаз. На его беду и хиханьки Дайвера, выглядела она почти один в один с пиратскими повязками. - Не будь ситуация насколько неприятной, бы спокойно сидел, составлял план тренировок и не привлекал внимания.

А какие у меня будут тренировки? - полюбопытствовала Аксонна, болтавшая ногами на комоде с постельным бельем.

Физические и магические, - пояснил Серафим, все-таки поставив повязку более-менее удобно на глазу. - Ты должна уметь беспроблемно работать сверх нормативов, должна уметь выживать там, где выжить нельзя. Ты всегда обязана быть готова ко всему, и моя задача - подготовить тебя к тому, чтобы ты была готова. Помимо того, нужно будет решить вопрос твоего жилья, твоего трудоустройства...

Как хорошо, что я окно открыл, - зевнул Дайвер. - А то аж душно стало.

Дайвер, твоя ремарка неуместна.

Как и твоя излишняя серьезность. У нас не каторга! Ей помимо твоей нудятины еще и жить когда-то надо будет. Ей надо будет ходить гулять, ей надо будет заводить знакомства и друзей, ей надо будет... ну, жить, как я сказал. Планировать ты, конечно, планируй, кто тебе запрещает, но эти моменты ты давай не забывай.

Если я что-то забуду касательно Соньи, ты будешь первым, кого я об этом спрошу.

Соньи? - переспросила Аксонна.

У меня есть привычка такая, дурная, наверное: давать прозвища малознакомым инопланетянам, - вздохнул Ларгентум. - Дайвер у меня вообще был Креветка. Элу был Зажигалка. Кристофера называл Авиценной, так по сей день его и кличут, как по позывному. Сонья на сталкерите - "луч". Еще совпало с твоим именем... - Сталкер повел плечами. - Если тебе неприятно, я постараюсь избегать такого именования.

Я... ну, не возражаю, - смутилась анфорка, почесывая за ухом. - Почему Дайвер - Креветка, я... понимаю, почему Элу - Зажигалка - тоже, даже вижу связь между Кристофером и Авиценной. А почему я вдруг - Сонья? То есть, Луч?

Ларгентум поднял на нее задумчивый взгляд. Аксонна поначалу растерялась еще больше - так непривычно было глядеть в единственный оставшийся правый глаз и не обращать внимания на повязку на левом.

Я не знаю. Просто... совпало. Понимай это, как тебе захочется.

Луч жизни? - заулыбался Дайвер. - Авак рассказал, что ты его тоже спасла. Тоже реплика?

Без понятия, - потерла плечо Аксонна. - Наверное, я просто искренне не хотела, чтобы вы двое безвременно склеили ласты.

Совершенно логично, без желания ни одно нормальное заклинание не сработает, - поднял взгляд в потолок Ларгентум. - Но эта магия не требует механических действий, это манипуляция с аурами, биополями, если хочешь. Реплика работает таким образом, что ты, наблюдая чужое заклинание, в точности повторяешь его, причем без предварительно подготовки. Кто бы показал тебе манипуляции с аурами? Хотя бы теорию рассказал?

Я не знаю, - повторила Аксонна. - Я не могу тебе объяснить. Я не хотела, чтобы вы погибли, и... не знаю, наверное, что-то внутри меня сработало на автомате? Знаю, пример такой себе, но, например, если я - каким-то чудом! - не знаю про то, что я как женщина могу родить, это не значит, что после... некоторых событий я не окажусь в роддоме с мелким.

Дайвер задумался, Ларгентум же просто ничего не ответил. Впрочем, и не успел бы: в палату влетел запыханный Элу со свежей подпалиной в волосах и ярко-красным порезом на переносице.

Подбирайте свои задницы, - задыхаясь, призвал он к действию, - Сэв и Флорейн собирают народ внизу, есть план, как быстро закончить всю эту ересь. Эл Джи, - обратился он к Ларгентуму, - там притащили, что ты просил, забирай и бегом на брифинг.

Изложенный Сэвом план оказался прост: два основных отряда одновременно выдвигаются к императорскому дворцу и к храму Матери-Богини, где, по словам Флорейна, был тайный ход к катакомбам, внутри которых скрывалась гробница Алонайта, а по два отряда поддержки сопровождают их, дабы не произошло никаких нежданных-негаданных происшествий. Выход к дворцу был рассчитан на отвлечение внимания, так как было рассчитано, что отряд, проникнувший в храм и, таким образом, в гробницу, сумеет захватить Златоцвет раньше Дираэля и потом транспортировать в недоступное для Тертаррила место.

Флорейн остался держать позицию в больнице. Первый основной и два поддержки отряды возглавили Сэв, Ратенту и Файксар, Ларгентуму же дали основной отряд, всунув ему в команду всю ту же компанию из Дайвера, Кристофера, Аксонны и внезапно Авака, который объяснил свое присутствие тем, что будет показывать дорогу. Сопровождающие их отряды взяли под опеку Ками и Элу, причем последний обещал по прибытии на место влиться в основную команду. Отряды Сэва, Файксара и Ратенту вышли с закатом, по сигналу, спустя час, вышли и квады Ларгентума, Ками и Элу. Последние двое увели своих подчиненных куда-то во мглу, в темноту улиц, ведший же основную команду Авак уверенным шагом двигался по паутине улиц, шагая по видным лишь ему да Ларгентуму, как сталкерам, ориентирам.

Серафим знал этот путь: еще будучи совсем юнцом, он в сопровождении Алаэнора так же шел в храм, чтобы вновь прикоснуться к истории и религии своего народа, с которым по несчастной случайности был разлучен и душой, и разумом. Файксар как-то в гневе выпалил, что Ларгентуму никогда не стать настоящим сталкером, не стать истинным сыном Матери-Богини и Империи. И Ларгентум понимал, что Файксар был прав. Все его знакомые сталкеры в его возрасте были одинаково импульсивны, порывисты, в них чувствовался этот яростный, сильный дух их общего прародителя Алонайта. Воспитанный же этерианином, Серафим знал иные пути: сдержанности, молчаливости. Он несколько раз обдумывал каждый шаг, находил изощренную альтернативу прямому и простому пути. Такова была его натура одиночки, сама по себе чуждая кажущейся странно непривычной и нелогичной натуре любого другого сталкера. Вероятно, поэтому судьба не была к нему благосклонна.

Семья Фамленору была его семьей. Фамленору была фамилией его отца, Арйана, и Алаэнор, пытавшийся сначала убедить Сэва, что маленькому сталкеру будет лучше среди своих собратьев, на его родине, дал ему фамилию матери, Найи - Фенариус, и имя отца чуть изменил, чтобы мальчику жилось полегче вне нежелательного внимания. Добросердечный этерианин не мог позволить себе пойти наперекор узам сталкерского народа и тайком возил мальчика на Лами'иду, приучая к тем немногим аспектам сталкерской культуры, которые понимал сам, он даже дал ему истинно сталкерское имя, значившее "пение звезд" - он был настолько мал, что даже документы с собственным именем на момент гибели Фамленору не были готовы. Кому Ларгентум и был искренне благодарен за все, что имел, так Алаэнору. Гигант воспитывал его, как собственного сына, научил почти всему, что знал сам, и всегда был рядом. Но жизнь повернулась иначе. Становление Дираэля, мучительная полусмерть, вынужденное принятие чужой жизни. Втайне Ларгентум предпочел бы погибнуть, нежели забрать жизнь Элексиса, которую он воспринял как еще одно наказание. Гибель троих учеников подряд, неудачи в вербовках, в операциях, провальная трансформация в Аватара...

Аватары были особыми порождениями этого мира. Они были воплощениями тех или иных качеств, эмоций или чувств разумных существ, и это давало им почти безграничные возможности. И, как и эти самые эмоции, качества или чувства, Аватары могли быть и Светлыми, и Темными, воплощая либо Добродетели, либо Пороки. Тертаррилы сами по себе были Аватарами: к примеру, тот же Дираэль был Аватаром Лжи. Его пропитанная коварством и тьмой душа не могла жить без вранья, без приукрасы, без утайки; интриги и обманы были не только его стихией, но и его самой большой силой. Покойный Элексис был Аватаром Альтруизма, и жизнь его была полна самоотверженности, отваги и искренней любви к соратникам и друзьям; он никогда не проходил мимо раненого или обреченного. Если мог, Северное Сияние всегда помогал. И в последний миг своей жизни он помог. Но не зря ли?..

Алаэнор чувствовал, что в его маленьком воспитаннике есть сила потенциального Аватара, и очень гордился им, когда Сэв одобрил заявку Ларгентума на обряд посвящения. Серафим проштудировал все книги в Архивах насчет Аватаров, все расспросил у приемного отца, самого Аватара - Аватара Созидания. Алаэнор с радостью делился знаниями, и чем больше Ларгентум узнавал, тем большие страх и тревога его захлестывали. Для получения Аспекта Аватара требовался особый поступок, достаточно значимый для того, чтобы определить его как контрольную точку для отметки особенного таланта Аватара, который и определяется как Аспект. В своей биографии он ничего не нашел. И ничего удивительного, что ни один Аспект так и не принял кандидата в Аватары. Хоть Ларгентум и заранее знал, что ничего не получится, это было для него тяжелым ударом. Он на несколько лет заперся в Архивах Алаэнора, читая и перечитывая старинные фолианты по древней магии, засыпал с тяжеленными книгами по таинствам и ритуалам и усиленно тренировался. Тяга к знаниям, огромный, развитый насильно и природно потенциал и заветная мечта стать чем-то большим все же привели к тому, что Серафим безо всякого обряда, в обход традиции все же получил свой Аспект - Аспект Мудрости, отозвавшийся на его прикосновения. В честь такого Сэв предложил пост магистра.

Ларгентум накинул на голову капюшон - зарядил несильный, но противный и холодный дождь. Аспект, крупный темно-фиолетовый, с пляшущими внутри сиреневыми огоньками камень, теперь был при нем, забранный по межзвездному мосту из дома, и приятно грел правую руку, так как был встроен в металлический наруч и спрятан под рукавом. По крайней мере, он жив. От этого уже можно отталкиваться.

Ларгентум!

Сталкер вздрогнул и заморгал, смотря на сунувшуюся под руку Аксонну, как в первый раз ее увидел.

Чего? Что?

Я не мешаю?

Как же она доверчива. Ребенок, человеческая девочка, поманенная шоколадным печеньем. Подросток. И выглядит под стать - угловатая, худенькая. Еще больше запустить - загремит с анорексией. Аспиды явно заботились о ней не больше, чем о нелюбимой кошке.

Не мешаешь. Чего ты хотела?

Просто ты так задумчиво молчал, что я решила, что ты занят своими мыслями, может даже планами, и я бы не хотела тебе как-то мешать, в тупик завести или как-то еще отвле...

Сонья!

Аксонна подавилась концом реплики и тут же убралась из-под руки наставника. Ларгентум быстро пожалел о своей огрызке и, вздохнув, помотал головой. Она-то в чем виновата? Потерянное дитя, которое до сих пор не знает, как ему быть.

Хорошо. Извини. Я вспылил. Задумался, отвлекся. Что ты хотела мне сказать?

Анфорка поежилась от холодных и тяжелых капель воды, и Серафим, поведя над ее головой рукой, наколдовал ей фиолетовый щит над головой, отражающий атаку дождя.

Итак, Аксонна?

Я... я... - Аксонна покосилась на щит, плавающий над ней крупной полусферой. - Насчет всей этой тусовки со Златоцветом, с этой нежитью, заданием, от которого зависит судьба целой расы, с кознями Дираэля... в общем... я чувствую, что должна тебе сказать. Ларгентум, я пиздец как боюсь.

Тебе не стоит ругаться матом, - поджал уголок рта сталкер. - Пожалуйста. А что касается страха... ну что ж, могу тебя заверить, что это абсолютно нормально. Ибо гораздо хуже, если ты не боишься - значит, ты не поняла всей серьезности ситуации.

"Нормально", а? - нервно засмеялась Аксонна, выжимая косу. - Я в руках пистолета не удержу, меня всю колотит, как старую стиралку...

Во-первых, Сонья, если не удержишь пистолета, у тебя всегда есть твои руки, твои ноги, ты даже немножко уже умеешь кидаться не всегда приятным колдовством. А во-вторых, руки твои не из-за волнения дрожат, ты просто замерзла. У нас даже летом дожди ледяные, что поделать. Так, ну-ка, постой, ты ж у меня так простудишься...

Остановив дрожащую ученицу, Ларгентум коснулся своей груди, проводя по прочной, похожей на чешую неведомого зверя ткани плаща, и, сосредоточась, начертил впереди себя сложный рисунок в воздухе. Мгновение, и он вдруг схватил, вытягивая из ниокуда дубликат собственного плаща, в который позволил укутаться изумленно засопевшей анфорке, которая тут же зарылась в сохранившую внутреннее тепло оригинала подкладку.

Хм, он тебе великоват, - чуть улыбнулся Серафим, наблюдая за пытающейся устроиться поудобней в действительно крупном плаще Аксонной - плечи плаща без опоры повисли, капюшон закрывал почти все лицо, как маска, в груди и талии тоже была большая разница, полы плаща возились по лужам.

Ничего страшного, - рассмеялась девчонка; шмыгнув, она сдвинула назад висящий перед носом капюшон и подпоясалась копированным же поясом так, чтобы как-то сгладить различия в торсе. - Спасибо большое, я потом его верну.

Он сам исчезнет, когда станет не нужен. А вообще - как прибудем в Азурекс, закаливания тоже надо будет проводить. У Кристофера и так полно дураков в сезоны дождей с бронхитом, тонзиллитом и прочей гадостью лежит. Вон, видишь, как весело Дайвер по лужам скачет? Так вот это ненадолго. Это пока просто Кристофер не ви... а, уже видит.

А отчего Крис так злится?

Оттого, что наш Дайвер совершенно не воспринимает какие-либо методы лечения. Ну, кроме бутылки маронского виски с мятой и льдом.

Это как так? - удивилась Аксонна.

А так, Сонья, что его хоть чем лечи, но у него останутся все симптомы заболевания: кашель, допустим, чих. А как выдует любимого виски, так и жар спадает, и температура, и вообще выздоравливает. Феномен!

Мы на месте! - послышался голос Авака, и весь квад побежал вслед за ним по лужам, разбрызгивая воду и втихую матерясь.

Храм Матери-Богини почти ничем не отличался от окружающих народ домов, разве что был побольше и всего с двумя уровнями-шарами. Авак нашел выключатель, и в храме зажглись холодные белые лампы, похожие на какие-то кристаллы. Помещение внутри оказалось каким-то образом больше, чем казалось снаружи. Стояли ровные ряды скамеек, ныне пустовавших, вдоль стен протянулись зеркальные скрижали с высеченными на сталкерите наставлениями и мантрами, а у дальней, куда были обращены скамьи, была великолепная статуя самой Матери-Богини, выполненная из белого мрамора. Это была высокая женщина с распахнутыми в приветственном жесте руками и ниспадавшими до пояса волосами, одетая в легкое платье. На одном ее плече сидела птица, а другое обвивала лоза с резными листьями. Как и статуя семьи Фамлерону, скульптура верховного сталкерского божества словно была живой. Казалось, мудрая Мать вот-вот взглянет на своих гостей и улыбнется им.

Я никогда не был прежде в этом храме, - произнес за спиной Аксонны вошедший за ней Кристофер. - Полукровок и инопланетян сюда обычно не пускают.

Если слова Флорейна - правда, у сталкеров есть на то причины, - вполголоса сказала, закрывая двери, Аксонна.

И где искать ваши хваленые катакомбы? - вопросил Дайвер, приподнимая скамью в поисках какого-нибудь люка или панели. - Флорыч о том не обмолвился?

Ранжеры уставились на остановившегося у одной из скрижалей Авака.

Ну, - замялся принц, - дело в том, что о том, что вход в катакомбы находится где-то здесь, знают все... но где именно - не знает никто из ныне живущих. Ну, за исключением, наверное, моего отца.

Кристофер картинно закатил глаза, Элу, присоединившийся парой домов назад, раздраженно цыкнул языком и уселся на скамейку, подпирая голову руками.

Не все так плохо, - попыталась найти светлую сторону Аксонна. - Мы можем сами поискать: чай, храм - не гипермаркет.

Поддерживаю, - кивнул Ларгентум, снимая с плеча винтовку и приставляя к одной из скамеек, - не развалимся. Ищите все: от раздвижных панелей до спрятанных кнопок и рычагов. Только постарайтесь ничего не сломать.

Они разбрелись по залу храма и выбрали себе по области. Ларгентум и Дайвер обследовали плиты на полу, Кристофер и Аксонна изучали скрижали, осторожно заглядывая и за них, Авак и Элу ощупывали статую Матери-Богини и алтарь за ней. Впрочем, несколькими минутами спустя статуей занимался лишь Элу: заинтересованный огромным фолиантом с чем-то религиозным Авак принялся листать пожелтевшие страницы, покрытые ровными рядами вручную написанных сталкерских рун. Да и Кристофер тоже вскоре прилип к скрижалям, жадно читая каждое слово. Уже пятнадцатью минутами спустя изрядно вымотанный бесцельным обшариванием полов Дайвер поднял голову:

Есть успехи?

Ответом ему были красноречивые маты и сдержанное мычание.

А если нету здесь ничего? – буркнула Аксонна. – Авак, ты ничего не перепутал?

Это то самое место, - покачал головой Ларгентум. - Я чувствую. И потом, не стал бы нам Флорейн голову морочить!

Может, стоило у него сначала попросить подсказки? – съязвил Кристофер.

Заткнитесь и ищите, - устало бросила Аксонна, задвигая очередную скрижаль на место.

Уже не нужно, - подал голос Авак, ударяя читаемой книжищей об алтарь, чтобы положить ее на него; от жуткого звука, напоминающего раскат грома, вздрогнули все и сразу. – Согласно этому тексту, - постучал он пальцем по старой странице, когда остальные подошли ближе, - вход в гробницу откроется «не благодаря силе, но благодаря слову, чья сила сдвинет тысячелетние объятия вечности». Короче говоря, вербальный замок. Пароль.

Помидор! – радостно провозгласил Дайвер. Поймав несколько недоуменных и несколько раздраженных взглядов, он улыбнулся и пожал плечами: - Я хоть попытался.

И что это за слово, конечно же, там не написано? – скептически поинтересовался Элу.

Не написано, но дана загадка, - склонился над рунами Ларгентум. - Стишок... Очевидно, что нужное нам слово – ответ на эту шараду. Ах, Алаэнора нет, загадки - его конек… итак. «Чей голос – словно лунный свет в пучине мрака и оков? Чьи руки – на вопрос ответ, дум на сотни лет улов? Чье имя – ключ к другим сердцам, к душам и думам миллионов? И этим обладая сам, ты будешь выше всех законов».

Вай-фай незапароленный! – пискнул Дайвер.

У Кристофера задергался глаз. Остальные предпочли промолчать.

Нам никто не запрещает пытаться снова и снова, - сказал неунывающий Торнадо.

Ну давай пытаться, - потер макушку Элу. – У кого-нибудь есть вариант?

Все разом посмотрели на Ларгентума и Авака. Серафим приподнял брови:

Ну конечно.

Что, ты самый головастый, - заулыбался Дайвер. - А Авак с синей, то есть, голубой кровью.

Спасибо, Дайвер.

Элу предостерегающе хлопнул Кристофера по плечу: у Авиценны задергался второй глаз.

Это не значит, что только мы должны думать.

Но ты можешь нам подсказать, в каком направлении мыслить, - пожала плечами Аксонна.

Дело в том, что и над направлением нужно подумать, - возразил Элу. - Не то мы завернем куда-нибудь в неокибернетику и будем куковать над терминами.

Нет, с направлением все достаточно просто, - покачал головой Авак. – Этой загадке десятки, если не сотни тысяч лет, она происходит, как и Алонайт, из того самого времени, когда сталкерское общество, когда, собственно, сам сталкерский народ только появились, эволюционировали из своей естественной колыбели, и сталкеры открыли для себя язык, письменность, а также свою связь с окружающим миром. Соответственно, ни техника, ни какая-либо развитая наука здесь не подойдут. Полагаю, здесь зашифровано нечто, что было уже известно тогда древним сталкерам, какой-то аспект их бытия, особенно значимый как для них, так и для самого Алонайта.

Короче, гуманитарий, - потер макушку Кристофер, измеряющий ширину зала шагами. – Да еще и праисторический. Cazzo (Блять).

Полагаю, народ, который вообще сталкерскую историю даже в школе не учил, вылетает? – робко подняла руку Аксонна.

Правильно полагаешь, - вздохнул Авак, опираясь на ближнюю стену спиной. – Тут нужно знать определенные нюансы. Не все народы развивались по одному сценарию.

Музыка? – повысил голос, обращаясь к потолку, Кристофер. – Искусство?

Ответом ему был лишь глухой стук атакующих снаружи окна капель дождя.

Быть может, нужно что-то более абстрактное? – предположил Ларгентум. – Допустим, единство? Эмпатия?

И снова ничего.

Или менее абстрактное. Вера, честность? – Прислушавшись к относительной тишине, Кристофер досадно цокнул языком. – Cazzo.

Да не ругайся ты, - поморщился Ларгентум.

Ты знаешь итальянский? – оживился Авиценна. – Тогда che cazzo (какого хуя) ты молчал столько времени?

Я знаю всего несколько фраз, в основном – словарик туриста да ругательства. Поэтому, пожалуйста, fatti i cazzi tuoi.

Кристофер заметно надулся и ушел бурчать к скрижалям.

А что ты ему сказал? – полюбопытствовал Дайвер.

Чтобы занимался своим делом. И ты, Дайвер, если не занят ничем полезным, хотя бы мне думать не мешай.

Какой же ты злюка.

Тем временем Авак лихорадочно листал том с подсказкой. Аксонна с интересом покосилась на просматриваемые принцем страницы и на самого него.

Не подскажешь, что ты ищешь? Быть может, я сумею тебе помочь.

Ты очень добра, Акси, - несмотря на сосредоточенность, сталкер ответил достаточно мягко, - но я и сам справлюсь. А ищу я… всевозможные… подсказки. Еще одно: не могла бы ты убраться с лампы? Мне тут не очень видно.

Аксонна, признав свою бесполезность послушно убралась смотреть за шухером к выходу, и Авак вернулся к изучению книги, что-то беззвучно шепча. Кристофер начал молча биться головой об стену, экспрессивным итальянским проклиная свое образование; от самобичевания его остановила Элу, уведя от стены. Ларгентум же и вовсе «завис», как выразился Армагеддон, а именно – провалился в медитацию в надежде разыскать ответ в полном спокойствии, не прерываемом всякими там Дайверами. Не занятые же раздумьями над загадкой Элу и Дайвер раскинули на одной из скамей партию в покер; хитрюга-марон уже с первых секунд начал мухлевать, сунув под головохвост крестового короля.

Эврика!

Король выпал из головохвоста, и Дайвер получил по затылку. Обиженно шмыгнув на опускающего руку Элу, Торпеда покосился на взъерошенного Авака.

Чего?

Господа, я, кажись, сообразил. - Авак шумно листал страницы в поисках нужного. Откашлявшись, он начал: - "Понятие этого есть ассоциация и с полным своеволием, есть отождествление и с сознательным решением, и с тончайшим мотивированием наших поступков, и с осознанной необходимостью. Идея понятия крайне многосмыслена, неоднозначна и вариативна, точного определения к нему не подобрать в связи с его безграничным смыслом. Неоднозначность понятия связана, в первую очередь, с широким спектром толкований. Необъятные просторы создают такой разворот пространства, что приближают идущего к высшему. Но очень часто блуждающий заражается вирусом непокорности, он как бы исхаживает ее своими ногами. как пахарь - свою межу. И где-то на краю мира, на краю разума и на краю тела наступает слияние мига, вечности и… свободы".

Раздался громкий треск, и Аксонна ахнула.

Статуя!

И в самом деле, статуя Матери-Богини начала меняться. Руки, разведенные в стороны, опустились вниз, а живот и подол платья начали пластинами расходиться в стороны, открывая зияющий чернотой и холодом проход вниз. Дайвер сунул нос первым, осматривая открытый ход, и крикнул:

Эй, а здесь ступеньки даже есть! Не видно, правда, ничего.

Вот и будешь фонарем, - пнул его вперед Элу. – Как там… во тьме ночной, при свете дня...

Слушай, а как ты догадался? – обратилась к довольному Аваку Аксонна. – Я бы про эту свободу в жизни не додумалась.

На самом деле, здесь все достаточно просто, - улыбнулся Ларгентум, поднимая свою винтовку. – Надо было поразмыслить над теми чертами, которые были присущи нашему народу как и в его рассвет, так и сейчас. Самой очевидной особенностью оказалась именно свобода. Во всех ее смыслах. Ее-то сталкеры ни за что и никому не отдадут.

Ты знал.

Может быть. Не стой же, - позвал он застывшую у входа анфорку, - пора идти.

Тряхнув головой, словно отгоняя какую-то дрему, девчушка подскочила к наставнику и преданно вытянулась рядом.

Я готова.

Все еще боишься?

Пи… очень боюсь, да. Но, думаю, я уже могу обуздать свой страх. А может, просто согрелась. - Аксонна улыбнулась, смотря на Ларгентума. – Спасибо, что помогаешь.

Не за что, - усмехнулся сталкер, пропуская ученицу вперед. – Просто ты уж слишком напоминаешь мне меня самого. Что ж, ступай вперед, а то еще потеряем остальных.

========== Глава 9. Златоцвет ==========

Катакомбы под сталкерской столицей мало того что были непролазно темны и холодны, они оказались истинным лабиринтом. Ранжеры разделялась в нескольких ответвлениях и снова сходилась на месте, где они мало того что уже были, так и проходили тут раза два или три в отдельных группках. Кристофер поначалу пытался составить карту этой местности, но она необъяснимым образом видоизменялась, не поддаваясь точной зарисовке, и несчастный Авиценна тихо шипел ругательства, когда на уже зарисованном и исследованном досконально тупике внезапно и беспричинно появлялся проход. На третьем или четвертом разе, впрочем, ругаться он перестал и просто сел под одной из стен, сжавшись в комок.

Ну же, Христя, - присел рядом с ним Дайвер, ободряюще улыбаясь. – Это не может быть один сплошной тупик. Мы обязательно найдем выход.

Tu non capisci (Ты не понимаешь), - прошептал Авиценна; глаза его блеснули безумной белизной, но это оказался лишь отблеск от наколдованных Элу и Ларгентумом шаров света. – Этот лабиринт живой. Он знает, что мы внутри. И пытается свести нас с ума. Кого как.

Вроде бы разумный человек, атеист и просто технарь, а несешь такую ахинею, - фыркнул Элу, рывком поднимая Кристофера на ноги.

Меня немного мучает клаустрофобия, - признался медик.

А, ну это многое объясняет.

А вообще, интуиция у Кристофера работает на ура, - негромко заметил Ларгентум. – Эти катакомбы действительно воздействуют на нашу… психику. Одна простенькая загадка величайший сталкерский артефакт охранять не может, это просто нелогично.

Аксонна сжала зубы и обернулась нервно.

Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился Элу.

Что могут быть еще испытания.

Сколько именно?

Как знать? Тут понятно лишь, что если мы пройдем их, то сможем получить доступ к гробнице Алонайта и Златоцвету.

А если не пройдем? – затаил дыхание Дайвер.

Здесь нет полумер, - пожал плечами Авак. - Не пройдем – погибнем. Самыми разнообразными способами, ибо фантазия у древних работала безупречно. Нас может порубить на части, скинуть на пики, в лаву, нам могут снести головы, могут вывернуть души наизнанку и заставить поубивать друг друга…

Народ поежился.

…хотя, впрочем, я могу гиперболизировать, - закончил, словно извиняясь, принц.

Есть идеи, что именно приготовили для нас эти ваши древние? – сунулась откуда-то справа Аксонна.

Конечно. Одна хуже другой.

Ты сама любезность.

Тем временем Дайвер приманил один из ларгентумовых шариков света к себе на плечо и разглядывал нарисованную, а точнее, черканную и перечерканную Кристофером карту катакомб, бродя неподалеку. Взгляд быстро метался на взятый у Авиценны блокнот и на стены вокруг, подмечая яростные рихтовки карандаша на рисунке и рельеф стен. В конце концов, Дайвер выдохнул что-то на родном языке, решительно сунул блокнот хозяину и принялся тщательно ощупывать одну из стен, пытаясь что-то отыскать.

Ты что-то понял? – удивился Кристофер. Элу, покосившись в блокнот через его плечо, прищурился.

Я вот ничего не понял. У тебя ужасный почерк.

Senti chi parla (Кто бы говорил), - сморщился медик.

И все-таки, Дайвер? – перебил собравшегося ответить Элу Ларгентум.

Христя был прав на сто сорок шесть процентов, - пояснил марон, продолжая что-то щупать. – Ландшафт здесь беспрерывно меняется. В основном – эти вот стены, - постукал он костяшками пальцев по каменной плите.

И что же ты ищешь? – поинтересовалась Аксонна.

Доказательство моей правоты. Ведь этой стены, когда мы в прошлый раз здесь были, не было. Верно, Христя? Как ты там назвал архитекторов этих катакомб, когда в очередной раз шкрябал ластиком по рисунку?

Я был в состоянии аффекта, - выпрямился медик.

Да-да-да. Агашеньки! Вот. Элуня, - повернулся в сторону Армагеддона Дайвер, - ты у нас эксперт в спорах со стенами. Можешь, кхм, переспорить эту стену… ровно по вот этому, - прочертил он ножом длинную, поблескивающую искрами мелких камушков в полумраке линию на камне, - ориентирчику?

А это не опасно? – покосился на радостно разминающего плечи Элу Авак. – На наши головы потолок не обрушится?

Не должен, - ответил изучивший стену и линию на ней Ларгентум. – Линия проведена верно, и если ударить с должной силой, то стена по ней и расколется. А еще я посоветовал бы отойти: Элу у нас очень любит со стенами «ругаться»…

"Вашвашество" сдвинул брови и поспешил отойти. А хрустнувший пальцами Армагеддон, облачась в инфернально-рыжий покров пламени, блистающей кометой протаранил стену и, разбив ее точно по «пунктиру», продолжил свой путь сквозь хитрые стены лабиринта. Дайвер довольно оглядел обозначающий путь Элу огненный шлейф и, умыкнув блокнот с карандашом у Кристофера, пару раз размашисто черкнул по карте.

Иногда логика и здравый смысл – диаметрально противоположные понятия, - подмигнул он Авиценне и, напевая что-то под нос, поскакал через куски стены.

Первый этап был пройден: Элу все же вывел дорожку из лабиринта в огромный зал, в котором не было ничего, кроме старого, покрытого мхом обелиска из белого камня, похожего на мрамор. Зато откуда-то сверху просачивались лучи света: они так долго бродили по хитроумной паутине ходов древних, что уже наступило утро.

Но и новостей никаких от группы Сэва, Файксара и Ратенту не поступало, а значит, что они находились на такой глубине, что даже связь не доставала. Безуспешно щелкавшая по передатчику на ухе Аксонна лишь развела руками, когда ее попросили связаться с магистрами. Остальные ранжеры тоже попробовали наладить связь, но получали лишь белый шум.

Это же на скольких километрах мы под землей?.. – спросила, ни к кому в отдельности не обращаясь, Аксонна и зажмурилась от неожиданности, когда в аккурат на ее нос упала пронзительно холодная капля.

На десятке, наверное, - предположил Элу. - Плюс-минус два километра. У Лами’иды земная кора очень толстая, а мантия тонкая и невзрачная. Здесь даже вулканов нет.

Ах, непорядок.

Зато есть гейзеры. И много! Горячие источники всякие. Окунешься с головой – точь-в-точь как в бане побывал.

Правильно, - буркнул Дайвер, - тебя, горячая голова, и плавленая сера не берет. А я, как попробовал нырнуть, обжегся так, что два года был на вареную морковь похож.

Представив себе эту картину, Аксонна хихикнула, но на всякий случай вычеркнула из своего потайного списка вещей, которые обязательно нужно попробовать хоть раз, сауну в лами’идских источниках.

Тем временем Ларгентум, Кристофер и Авак, ободравшие мох с обелиска, пытались найти на нем подсказку к следующему шагу. Иначе зачем он тут стоит? Хоть Элу, бесцельно крутившийся рядом, и напоминал, что задачу на сообразительность они прошли еще прологом, этим занятием занялся Ларгентум, взявший карандаш и блокнот у Кристофера и начавший расшифровывать руны древнесталкерита, что были выбиты на облицовке обелиска. Авак стоял рядом, диктуя руны для перерисовки, Авиценна же продолжал счищать мох с холодного камня.

Если честно, в лингвистике я не очень силен, - признался Серафим, наконец, переведя все руны на листик в клетку, - поэтому с ходу не переведу, нужно немного времени. И тишина, - добавил он, вынимая из подкладного кармана футляр с голографическими очками, которые надел.

Какой же ты снайпер, с очками-то? – искренне удивилась Аксонна. Ларгентум посмотрел на нее как будто бы строго – наверное, суровость его лицу как раз придали очки. Хоть эффект и значительно испортился в следующее же мгновение от взгляда на пиратскую повязку. И как препод он такой, что ли, подумала анфорка.

В полутьме алаэноровых Архивов зрение посадил. На расстоянии двух километров из Драгунова белке в глаз попаду, а вот перед носом буквы расплываются. Почерк у меня мелкий, к тому же. Пожалуйста, не мешай.

И в самом деле, когда сталкер застрочил подпиленным маленьким ножичком карандашом по блокноту, как анфорка ни щурилась, разобрать буквы она не смогла. Поставив в уме галочку, что надо бы попросить Кристофера проверить у нее зрение, она побрела к раскинувшим карты прямо на полу Дайверу и Элу.

Во что играете? – спросила она.

В покер, - ответил не сводящий взгляда со своих карт Элу.

Раскиньте и мне тоже. Хочу кого-нибудь без трусов оставить.

Ага, а оставят тебя, - захихикал Дайвер, собирая карты. - Ваше высочество, вы с нами?

Почему нет, - усмехнулся, садясь рядом с Аксонной, Авак.

Бродящий рядом Кристофер же, с явным неодобрением посмотрев на развлечение "молодежи", наклонился к сосредоточенно потирающему висок у отсутствующего глаза Ларгентума.

Come stai (Как ты)? – понизив голос, спросил он. – Может, я лучше голову поломаю, а ты пока помедитируешь? По-хорошему, тебе бы еще хорошо так полежать в лазарете...

Ничего страшного, - тряхнул головой Серафим, бесцельно потерев повязку. – Даже интересно. Я с древним сталкеритом лет сто пятьдесят дела не имел, а тут такой вызов.

И qualche progresso (есть прогресс)?

Что-то есть, конечно. Идет описание нескольких ловушек впереди и в этом зале в том числе, поэтому, Кристофер, будь любезен посмотреть за всей нашей стайкой, чтобы никтоникуда не совался дальше радиуса этого обелиска в двадцать метров: их на полу полно. Шипы всякие, ядовитые стрелы, костяные клетки. Очень много всего неприятного, а трупы нам не нужны.

Che cazzo.

Ларгентум приподнял голову, задумчиво осматривая обелиск.

Кристофер, я уже ведь тебя попросил.

Mi scusi. Я мешаю?

Нет, но... подожди, где Аксонна?

Она ту... che?

Дайвер с Элу снова ругались: у Торнадо нашлась крапленая карта. Авак со скучающим выражением на лице мешал карты, а вот Аксонны нигде не было видно. Кристофер шепотом выругался и поднялся на ноги, Ларгентум же замотал головой по сторонам в поисках анфорки.

Сонья! - позвал он. Дайвер, Элу и Авак вопросительно взглянули на Серафима, на место, на котором еще несколько мгновений назад сидела Аксонна, и тут же повскакивали. - Прекрасно, - поднялся Ларгентум, листая записанные заметки. - Значит, идем за ней.

Анфорка в это время, не зная ни о каких ловушках, брела куда-то вперед, наугад по темным плитам со старыми, полустертыми рисунками на них. Услышав какой-то голос, тихое пение, она искала его источник. Когда она очнулась, она находилась уже далеко от того огромного зала. ход в таинственную глубь, манящую и поющую, был абсолютно беззвучен, стены поблескивали кристалликами различных камней, отражая свет ее фонарика. Да, слухи о несметных богатствах сталкерской родины не были преувеличены, уверилась Аксонна, проведя по стене и вынув из нее полупрозрачный ярко-красный, цвета спелой вишни камушек неправильной формы. На международном рынке за этот натуральный, идеально алый сталкерский рубин можно было бы выручить восемьсот тысяч катариев. Потом, бережно отшлифованный, вставленный в самую красивую оправу руками самого умелого мастера, он покоился бы на витрине престижного ювелирного салона, а немного погодя – на груди какой-нибудь принцессы или королевы вместе со своими тщательно подобранными собратьями в великолепном ожерелье, служа объектом зависти дам и восхищения прочих окружающих. Анфорка усмехнулась и вернула камень на место. Пусть останется здесь. До лучших времен. Да и тянуть из, по сути, гробницы не есть хорошо.

Пение стало чуть громче. Аксонна направилась по коридору из самоцветов, любуясь разноцветными отблесками от блестящих граней счастья любого вора. Рука так и тянулась хотя бы подержать чудесные камушки в руках, но девушка обрывала себя, повторяя мысленно, что пришла "воровать" именно посох Златоцвет, а не эту радость ювелира, и что вообще она решила покончить с преступным прошлым. За полтора года работы с Аспидом она немало утащила, украла, стянула, своровала и умыкнула, и этот опыт, пусть он рано или поздно пригодится ей, лучше не пополнять. А то можно и незапланированную ампутацию рук или головы провести. Мало ли какие у сталкеров меры наказания к ворам?

Путь самоцветов вывел Аксонну на свет. Она остановилась на пороге, не решаясь войти.

Вот это деревце…

Посреди пещеры росло, впившись намертво исполинскими, узловатыми корнями в почву, поистине колоссальное, затерявшееся макушкой где-то наверху, откуда падал свет, дерево. Ствол был толщиной в сотни метров, и по нему, как по длинным, тонким ветвям, с которых спускались длинные, узкие листья всех оттенков зеленого, желтого, оранжевого и красного, пробегали мерцающие огоньки. И в раздвижении двух особенно толстых корней находился высеченный из белого камня гроб.

Так вот ты какой, Алонайт…

Не совсем, - произнес подошедший сзади Авак, оглядывая дерево с искренним благоговением. – Алонайт – вон там, в гробу. Не уверен, остался ли там хотя бы его прах, но он там уже очень давно. А дерево зовется Древом Жизни. Каждый его лист – это сталкерская кровь, чистая или же с примесью другой расы. И так же, как сталкеры рождаются, живут и гибнут, эти листья распускаются, зеленеют и увядают. А ствол – сплоченность, узы между нами. Легенды гласят, что цветы Древа дают нектар, который дарует полную неуязвимость, но фокус в том, что Древо не цветет. Потому что ему все равно, когда положено цвести: оно существует вне циклов жизни и смерти.

Древние сталкеры – те еще юмористы.

Это да.

И что же, придется ломать крышку гроба, чтобы до Златоцвета добраться? – спросил подтянувшийся также Элу.

Зачем ломать? – искренне удивился Авак.

А что, он не с Алонайтом внутри похоронен?

По сталкерским обычаям в гроб помимо самого defunto (покойника) ничего никогда не клали и не кладут, - ядовито проинформировал явившийся рядом Кристофер. – Это вам не викинги, чтобы с оружием в руках помирать, и не фараоны, чтобы класть с собой в пирамиду не только побрякушки, но и собственных жен и детей.

А где же тогда Златоцвет?

Вообще-то, ты на него смотришь, - нервно улыбнулся Авак.

У Элу отвисла челюсть.

Березка-то? Но… как… каким…?

По преданию, Златоцвет был веткой какого-то дерева, - припомнила Аксонна разговор Ларгентума и Кристофера у заставы сталкеров, - и вполне логично, что из ветки может вырасти копия этого дерева.

Деревце росло-о-о-о, соки из земли сосло-о-о-о… - рассеянно напел, узрев Древо, Дайвер.

Ну да, что-то вроде этого.

И что же теперь? – спросила Аксонна, глянув через плечо, чтобы убедиться, что подошел и Ларгентум. – Дерево надо выкорчевывать?

С ума сошла? – опасливо, будто анфорка действительно показывала признаки умственного помутнения, спросил Авак. – Дереву ни в коем случае нельзя навредить – это серьезно может отразиться что на сталкерах, что на полукровках!

Спасибо за подсказку, Фелликс! Теперь мне точно известно, что с ним делать.

Твою мать, - выдохнула Аксонна.

На одной из нижних ветвей Златоцвета сидел, лучезарно улыбаясь, Дираэль. Анфорка сжала зубы: пение принадлежало ему.

Ma che stronzo che sei! (Ну ты и засранец)! – закричал первым, отойдя от шока, Кристофер. – Ты вообще не должен здесь находиться! Ты даже этого не заслуживаешь, pezzo di merda (кусок дерьма)!

Тертаррил продолжал улыбаться, слегка покачиваясь на ветке. Его очевидно веселили те страх, досада и злоба, живописно нарисованные на лицах ранжеров.

Полукровкам, которых даже в храм в лучшее время не пускают, слова не давали, - промурлыкал он.

Щеки зарычавшего Авиценны покраснели. Он рванулся было вперед, но Ларгентум успел ухватить его за шиворот, не давая сдвинуться с места.

Пусти меня! – рявкнул медик, пытаясь высвободиться.

А ну успокойся, - прошипел Серафим, не сводя глаза с Дираэля.

Тот изогнулся, точно змей, вниз по стволу дерева, чьими лозами легко, не хуже сталкера, управлял, сощурил красные огни глаз.

Послушай Фенариуса, - шепнул он. - Ему лучше видно.

Серафим не ответил, но задышал судорожней и почему-то обхватил себя под грудиной свободной рукой.

Зачем тебе Златоцвет? – крикнул Авак. – Зачем тебе гибель триллиардов ни в чем не повинных душ?

Дираэль разразился громоподобным, отражающимся от сводов пещеры уродливым эхом смехом. Никто его не одернул: этот смех попросту ошеломил ранжеров.

Нет в мире невинных, - стол же оглушительным шепотом ответил Тертаррил, всаживая в толстую кору Златоцвета когти, и медленно повел ими вниз. Из царапин тут же засочилось что-то темно-сиреневое. - Каждый в чем-то виноват. Даже вы.

Из-под сени Златоцвета вышли двое. Один из них был облачен в тяжелый серебристый доспех, включая непроницаемый шлем, очень похожий на тот, который носил Дираэль, но более архаичный по сборке, с сияющими оранжевыми огнями в прорези для глаз. В руке нового Тертаррила был огромный цеп с шипастыми, заляпанными старой кровью цепями и билами, что повествовало о его славе крушителя чьих-нибудь костей. Различались и темно-лиловые, и грязно-коричневые, и индиго-сливовые, и ультрамариново-синие пятна крови. Вторым "гостем" оказалась бледная женщина в черной коже, безоружная. Что-то было не так. Ларгентум, едва они приблизились, приглушенно зашипел, отпуская Кристофера, и попятился назад, как попятились Дайвер, сам Кристофер и Авак. Аксонна никак не могла избавиться от чувства, что это какая-то постановка, иллюзия, это сбивало ее с толку.

Убери лишних, Алукард, - прозвучал, точно приговор, голос Дираэля.

Гигант с цепом поднял руку и распорол воздух чарами, и в ранжеров полетел шквал клинков. Первым порывом Аксонны было бежать, но четкий, громкий окрик Ларгентума тут же прогнал это желание, и в две силы они выставили перед собой единый, мощный щит. Клинки вонзались в него и рассеивались, пока Дайвер, Элу, Авак и Кристофер под крики Ларгентума рассредоточились и бросились в атаку. Алукард разорвал заклинание, и все трое - он, Дираэль и Лилит - ринулись навстречу.

Авак и Дайвер избрали себе в противники Алукарда. Рыча, словно разъяренный медведь, тот атаковал и своим цепом, и колдовством. Дайвер с визгом уколотого в бок поросенка уворачивался от огромной шипастой сферы, вполне способной одним ударом разбить его по костям, Авак вооружился сплетенным из свежих лоз щитом и подобранной простой сухой ветвью, которой орудовал, как глефой, и блокировал летящие градом ледяные шипы и стрелы из темной энергии, а попутно стремился углядеть слабое место Тертаррила, но тот был словно цельнометаллическим, без единой прорехи.

Изворачиваясь и мельтеша, Дайвер попробовал свалить гиганта с ног, но лишь отшиб собственные, пытаясь его подсечь, и едва не получил цепом по лицу, острые шипы чудом оставили на скользнувшем совсем рядом лицу марона пару царапин. Пока что выходила полная ничья, но у Авака начинали дрожать руки, а Дайвер начинал задыхаться, в то время как Алукард продолжал швыряться заклинаниями и выматывать противников. Явно опытный боец, он превосходно блокировал не только удары, но и элементальные сферы, и даже исполнил придуманный некогда лично Ларгентумом прием, словно давно его знал. Увидевший такое Дайвер судорожно соображал, откуда Алукард мог его знать, но даже когда марон несколькими зачарованными в лед-девять ножами все-таки смог пробить тоже явно непростой доспех Тертаррила, то те не встретили плоти и крови. Алукард был нежитью.

Кристофер и Элу пытались отбиться от Лилит, которая была столь же проворна, как и Дайвер, а ее когти на руках были так же остры и крепки, как у рыси. От пламени ругающегося во все горло Элу она легко уклонялась, как и от электрического хлыста Кристофера, с которым тот управлялся не хуже надзирателя в пыточной. Помимо этого, даже когда Элу чудом попал по ее лицу объятым пламенем кулаком, а Кристофер, подсобя, тут же стянул Тертаррилицу хлыстом, та, хоть и дергалась от пронзающего ее тока, не изменила странно пустого, безжизненного выражения красивого белого лица. Обескураженные этим ранжеры и не заметили, как в них полетели два ледяных копья, что швырнул в них Дираэль, и прежде, чем они успели что-то понять, Кристофер и Элу оказались пришпилены, точно насекомые булавками, к одному из громоздящихся повсюду корней Златоцвета, а Лилит, стряхнув с себя хлыст Авиценны, поспешила на помощь Алукарду.

Дираэль, с легкостью и жаждой хищника парирующий что кажущиеся для него скорее помехой, чем угрозой, атаки Аксонны, что четкие, выверенные и мощные заклинания Ларгентума, смеялся от души. Он легко стряхивал с себя слабые чары анфорки, которыми она пыталась хоть как-то его запутать, незримым и неуязвимым щитом отражал веера астральных клинков, молнии толщиной с руку и кометы из темной материи, что швырял в него Серафим, и искренне забавлялся этой дракой. Ларгентум прекрасно понимал это, понимал, что, стоит развлекательному элементу пропасть, крайне привередливый на оные Дираэль перестанет с ними играться. И он понимал, что первым делом он устранит того, кто развлек его наименьше. А точнее, ту. И если шансы выжить лично у него, у Дайвера и Аваком, теперь вынужденных сражаться с Лилит и Алукардом один на один, и даже у пришпиленных к корню Златоцвета и потерявших сознание Кристофера и Элу хоть небольшие, да есть, об ученице, едва-едва притронувшейся к своей силе, сказать это было бы на редкость грустной шуткой.

Чудный день! - прошипел в лицо Фенариусу Дираэль, сцепив с его сотканным из астральной материи клинком своего Кровавого Ворона, пока Аксонна брыкалась в стянувших ее лозах неподалеку. - И мой план наконец исполняется, и вы пришли мне кровь разогнать. Как жаль, что прольется только ваша. Они не ровня мне, и ты это знаешь, - прошептал он почти заговорчищески, лаская воздух свободной рукой - то все туже стягивались, душили корчащуюся на земле Аксонну лозы. - Но ты... почему ты сдерживаешься? Почему не даешь себе карт-бланш? Неужели я недостаточно истерзал твою душу? Неужели тебе нужно еще? - опустился голос Тертаррила почти до инфразвука, практически неразличимого за впивающимся в разум диссонансом Ворона и астрального лезвия. - Ах ты ненасытный.

Когти его сжались, и Аксонна наконец закричала в голос, уже потерявшая последние силы. Ларгентум дернулся, и Дираэль, резко разжав хватку душивших анфорку лоз, отшвырнул сталкера от себя притянутым к себе хлыстом Кристофера, который в его руках раскалился добела.

Знаешь, Фенариус, думаю, я должен тебя за это поблагодарить, - весело сказал Тертаррил, откидывая хлыст в сторону, пока Лилит ногой проверяла лежащего в палой листве без движения Дайвера, а Алукард неторопливо шел к Дираэлю с неистово извивающимся в его каменных руках Аваком, которого почему-то не тронули. - Ты сделал всю работу за меня. Кровь последнего колена рода Алонайта прибыла в это священное место в тот самый день, когда он даровал сталкерскому народу самих их себя. У нас есть объект, у нас есть субъект, и у нас даже есть зрители! Мы в восхищении, в восхищении!

Алукард перехватил Авака одной ручищей под голову, обнажая горло, а второй - под грудиной, и Дираэль, провернув в пальцах Ворона, приблизился, с искрящейся рубиновой восторженностью заглянул в яростно блестящую сталь глаз сталкерского принца.

Ты же знаешь, да? "Ассоциация и с полным своеволием, отождествление и с сознательным решением, и с тончайшим мотивированием наших поступков, и с осознанной необходимостью". Всегда находил эти строки самыми... треволнующими. Ведь и правда, где-то там... - промурлыкал он, под сдавленный крик Авака вскрывая ему горло проклятым клинком. - Там... на краю мира, разума, тела... наступает слияние и мига... и вечности... и ее, столь драгоценной для вас, столь сладостной, столь, казалось бы, естественной...

Ларгентум, сотрясаемый крупной дрожью, с трудом поднял от влажной, пахнущей перегноем и кровью голову. Крик Авака разрывал барабанные перепонки, и он, хоть знал, хоть и рвался сделать хоть что-то, не был способен шевельнуть ни мускулом.

...свободы, - выдохнул Дираэль.

И тут произошло сразу несколько вещей. Блеснул взметнувшийся в воздух хвост хлыста и, обхватив Дираэля за руку, резко дернул назад. Крик Авака достиг пика, и вдруг тело его издало слепящую, стегнувшую по глазам не хуже того самого хлыста волну золотого света, откинув Алукарда и Лилит и вжав в землю упавшего Дираэля. Сталкерский принц парил в метрах двух от земли, на огромных белоснежных, издающих каждым перышком то самое сияние крыльях. На нем больше не было ни царапины, а на груди его ясно обозначился обрамленный золотистой оправой ярко-зеленый квадрат. Дираэль, кое-как поднявшийся, издал полный ярости крик.

Авак решительно взмахнул руками, посылая от себя новую волну света. С треском лопнули в мелкое крошево ледяные копья, пришпилившие Кристофера и Элу, и те рухнули оземь, судорожно хрипя и хватаясь за грудь, но раны уже полностью зажили. Дайвер, пока не поднявшийся, с раскрытым от восторга ртом смотрел на Авака, Аксонна, все еще сжимающая подобранный хлыст Кристофера, исподлобья глядела на Дираэля. Ларгентум тоже поднялся, сообразив, что силы и его, и ранжеров мгновенно восстановились, и вновь вооружился астральными клинками, но Авак позаботился и об этом. Новое движение, и сами корни Златоцвета, оглушительно треща, вырвались из земли многотонными змеями и схватили Дираэля, Алукарда и Лилит, хоть и недостаточно для того, чтоб убить, но так, чтобы они не причинили никому вреда.

Кровь последнего колена рода Алонайта, все правильно, - произнес Авак, аккуратно спускаясь на землю и подбирая сухую ветвь, которая подсобила ему с Алукардом. - И эта самая кровь течет в самой этой земле, в каждом листике этого великого древа, в каждом потомке Алонайта, будь он чистокровка или полукровка. Как свободен от забвения наш предок Алонайт, так и мы свободны от смерти, что ты несешь, Дираэль. И всегда будем.

Это мы еще посмотрим, дорогой мой принц, - нехорошо усмехнулся Дираэль. Корни, в которых он находился, громко треснули, и он, Алукард и Лилит тотчас же исчезли.

Да, - улыбнулся пустоте Авак, касаясь ветви обеими руками, и та тотчас же зазеленела, обвилась крепкими зелеными лозами и раскрыла на самом верху огромный малиновый цветок. Сталкер повел новым посохом, и корни Златоцвета вновь впились в растревоженную землю. - Посмотрим.

========== Глава 10. Азурекс ==========

Сэв, Ратенту и Файксар, скооперировавшись с Алаэнором и повстанцами, успели, пока под землей шла битва не хуже, к тому времени захватить императорский дворец. Когда Скульптор нашел заключенного в темницу собственного разума Адалона и кратко ввел его в курс дела, тот, хоть и сбитый с толку, рассказал о том, что самая вершина Златоцвета прячется не где-то, а самих императорских садах. Изобретать велосипед не понадобилось, и магистры вместе с некоторой подмогой спустились вниз с помощью портала Алаэнора - как раз в тот момент, когда Авак вправлял в землю расшевеленные им корни.

Значит, Дираэль, Алукард и Лилит? – задумчиво переспросил Сэв, когда Ларгентум, оставивший на ппопечение Кристофера и пары медиков всех остальных, полностью рассказал ему, Файксару и Алаэнору о произошедшем. – Все гораздо серьезней, чем мы предполагали. Хотя бы теперь Древо в безопасности?

В полной, - кивнул Серафим. – Авакен, инициировавшись как Аватар Свободы, оградил его мощной защитой. Взаимная связь. Полагаю, что и после его отбытия в Азурекс защита будет непоколебима.

Она и будет, - фыркнул Файксар, изучавший новорожденный посох из ветви Златоцвета, что передал ему Авак. – Судьбы Древа и сталкерского принца теперь связаны нерушимой узой, которая подпитывает их друг от друга. Ха! Аватар Свободы, это надо же! – ухмыльнулся Тополь, глядя на наблюдавшего за передающим фляжку с маронским виски Элу Дайвером, Авака, и, протянув руку, бесцеремонно развернул одно из его огромных белоснежных крыльев. – И сразу настоящее, белое, - удовлетворенно подтвердил старый магистр, не обращая внимание на то, как дернулся молодой сталкер. – Учись, Фенариус! Не по Архивам прятаться да красть древние артефакты, а делом Аспект зарабатывать!

Авак отвел глаза, словно ему было стыдно за то, что у него получилось что-то, что не вышло у Ларгентума, который лишь царапнул взглядом по вздорному магистру и отвернулся к Алаэнору.

Он ничего не крал, Файксар, и ты прекрасно это знаешь, – негромко, чтоб не разводить скандал, Сэв. – Аспект Мудрости сам откликнулся на него. Не его вина, что его крылья пока не белые.

А чья же еще? – ядовито протянул Файксар, выдергивая из крыла вскрикнувшего Авака белое перо, и покрутил его между пальцев, чтобы полюбоваться на ровное золотистое сияние. – Причем тут кто-то, если кандидат сам своему Аспекту не соответствует? Кто в этом-то еще виноват?

Файксар, - предупреждающе пророкотал Алаэнор.

Я принадлежу себе сам, Файксар, - произнес Ларгентум. Голос его оставался ровным, но Аксонна, обернувшаяся на вскрик Авака, ясно и четко уловила, что он начинает действительно злиться. - Не Аспекту. И не тебе, чтобы ты имел представление, будто можешь мне указывать.

Пожалуй, тебе как раз нужно указывать, иначе вообще останешься и без второго глаза!

Неизвестно, сколько бы еще длилась перепалка и сорвался бы кто-либо, если бы Аксонна не вышла из себя первая. Сунув в руки Аваку бутылку с водой, котору и так хотела ему дать, она решительно подошла к спорящим, рывком отобрала у Файксара Златоцвет и залепила ему громкую, зазвеневшую в сводах пещеры пощечину. Абсолютно не ожидавший такого Тополь не увернулся; шокированный, как и остальные свидетели этой сцены, он выпучил глаза и невольно попятился.

А ты хочешь остаться без всего остального? - прошипела анфорка. - Пока ты наверху с кучей народу развлекался, мы тут все чуть не погибли, я напомню. Еще и целую расу спасли. И тебя в том числе. А я пока от тебя даже "спасибо" не услышала. Так что захлопни свою грязную пасть, если тебе нечего сказать хорошего.

Выплеснув основной запал, Аксонна обвела присутствующих свирепым взглядом и, отдав Златоцвет Аваку, отправилась к Элу, который вместе с восторженно раскрывшим рот Дайвером ошеломленно глядел на них. Файксар стиснул зубы и, мстительно взглянув на Ларгентума, который не смог сдержать едва видной улыбки, ушел в собственный портал.

На следующее утро магистры, убедившись, что Флорейн и Адалон наведут порядок в столице, проинформировали Авака и Аксонну, что за ними прилетят через неделю, и ушли через порт-ключи. Ушли с ними и Кристофер, и Дайвер с Элу, пообещав, что они еще встретятся в Азурексе. Ларгентум же, все-таки уговоренный Аваком на новый глаз, остался на пару дней. Однако во дворце, где императорская семья разрешила поселиться и Аксонне, он толком не появлялся, а сидел в библиотеке, перечитывая бесценные сталкерские фолианты и не высовываясь лишний раз.

Адалона, Авака и Флорейна не было целыми днями, и Аксонна находила это время как нельзя подходящим для изучения великолепного образчика сталкерской архитектуры, коим был императорский дворец. Здесь сливались воедино несколько стилей, создавая неповторимое произведение искусства. Не то чтобы остальные произведения искусства не были неповторимы, но это здание было уникально уже тем, что его строили представители множества рас. Здесь была рука и самих сталкеров – четкая, рациональная, была легкая и замысловатая длань маронов, присутствовали грация эльдаров, легкая сумасшедшинка людей и анфоров, отслеживалась даже двуликая философия, явно добавленная этерианами, а таким не каждый артефакт мог похвастаться.

Так размышляла Аксонна, гуляя по Крылу Зун, где были сосредоточены моменты истории сталкеров, в том числе и огромное генеалогическое древо императорской семьи, династии Ало, тянущейся на всю длиннющую, в триста пятьдесят метров стену. В золотых рамках были портреты Императоров и Императриц с супругами, в серебряных – принцы и принцессы, не занявшие престол после родителей, но бывшие советниками и соправителями при брате или сестре, занявших пост монарха. Было адское количество разветвлений, аж глаза разбегались, но основная линия правителей отмечалась, что позволяло не потеряться. Древо было на фоне нескольких картин, иллюстрирующих ту или иную эпоху, в которую правила та или иная часть династии, и сливающихся в одно сплошное полотно. Аксонна сощурилась, замечая настоящий отрезок основной линии: надменный и какой-то хищный Кассадиум с улыбающейся и доброликой императрицей Айравией, нить к незнакомому сталкеру, к величественному и спокойному Адалону под руку с хрупкой черноволосой Ралиин, и еще две нити: нижняя - к улыбающемуся и уверенному Флорейну, верхняя – к отчего-то серьезному и даже немного угрюмому Аваку. И портреты обоих принцев - на фоне явно свеженарисованной картины: три черные фигуры над Древом Жизни, под которым маленькая, но угадываемая по логике вещей фигурка с блистающими белыми крыльями и поднятым в правой руке посохом Златоцветом, как оказалось, перенявшим толику мощи своего величественного родителя, и еще пять других рядом.

Да, это войдет в историю, - вслух усмехнулась анфорка, любуясь кистью придворного художника. Сталкерская живопись вообще славилась твоей емкостью и многозначительностью.

Конечно, войдет. Не каждый день всей твоей расе угрожает гибель.

Аксонна аж шарахнулась в сторону от неожиданности. Рядом стоял Ларгентум в обыкновенном своем фиолетовом образе. Вырезанный Дираэлем и замененный точной генетической копией глаз был закрыт все той же черной повязкой – хирурги строго запретили первое время перенапрягать глаз, и Серафим поступил единственно логично, исключив саму возможность перенапрячь его. Сталкер также смотрел на картину, а именно – на троицу теней над Древом.

Вот умеешь ты внезапно подбираться, - фыркнула Аксонна, косясь на магистра.

Я давно здесь стою.

Полагаю, не только чтоб живописью полюбоваться.

Верно полагаешь. – Ларгентум повернулся к анфорке анфас, и девушка невольно вздрогнула: все-таки Дираэль оставил о себе неизгладимую память - хотя это и не требовалось - не только лишив сталкера глаза, но и, как выяснилось, навсегда оставив четыре глубокие ссадины на скуле и на лбу, сейчас ярко отмеченные темно-сливовыми шрамами. Бровь уцелела, но это было не слишком большим утешением. - Через час я отправлюсь обратно в Азурекс, и потому я хотел бы лишний раз напомнить тебе...

Что через пять дней за мной и Аваком придет транспорт, да, да и да, я это все помню.

Не только это. Я хотел напомнить тебе, что, пока ты все еще будешь здесь, я займусь вопросом твоего жилья и экипировки, а также трудоустройства, если пожелаешь.

А, - почесала затылок Аксонна. - Ну да. Прости. За всей этой суетой о таких... обычных вещах невольно и думать перестаешь. А они, между тем, никуда и не собираются деваться...

Сонья, не отвлекайся.

Прости.

Дайвер просил передать, что все еще не против принять тебя или Авака у себя, - сложил руки на груди Ларгентум. - И Элу тоже высказал такое желание. Я думаю, нет смысла усложнять себе и нам жизнь, оба они живут вполне достойно. Выбери что-то одно, а второе будет на Авака. И никто не уйдет обиженным.

Мне особо без разницы, сказать честно. Не знаю, пусть монетку подкинут.

Зачем бы им это делать?

Аксонна не сразу поняла, что это не вопрос невпопад, и недоумевающе взглянула на Ларгентума. Тот с вежливым любопытством глядел на нее в ответ.

Делать что? - переспросила анфорка, невольно чувствуя себя глупой, что за последние несколько дней происходило с ней часто, а потому стало неприятной обыденностью.

Подкидывать монету, Сонья. Что это даст?

Аксонна снова нахмурилась, пытаясь понять, шутка ли это такая. Но Фенариус продолжал выжидающе молчать, и ничто в его изуродованном лице не сдвинулось в паттерн улыбки.

Ну... у монеты две стороны, - попыталась она объяснить, все еще чувствуя себя дурой, но Ларгентум с искренним интересом слушал и не перебивал. - А у нас два выбора, что для меня, что для Авака, всего четыре, но все равно можно сузить для двух. Например, Дайвер подкинет монету. Если лицевой стороной выпадет орел, например, значит, жить у него буду я, если решка - Авак. Вероятность, понимаешь? Либо пан, либо пропал.

Ларгентум еще больше озадачился, судя по его сместившемуся в никуда взгляду, и Аксонна поначалу подумала, что он не понимает и ее максимально простого объяснения, а потом хлопнула себя по лбу.

Либо "да", либо "нет", - пояснила она и второе выражение, которое не понял сталкер, и в его взгляде наконец появилась осмысленность. - Мать твоя женщина, ты что, не знал, что это значит? Что подкидывание монеты, что пан?

Моя мать - женщина, это так. И нет, я не знал.

Прости, - в который раз вздохнула анфорка. - Постараюсь говорить попроще.

Все в порядке, не обращай на это внимания. Хорошо, я так Элу с Дайвером и скажу. Вот они с Алексисом посмеются.

Решив не спрашивать, кто такой Алексис, Аксонна молча потопталась.

И да, если этот вопрос все еще стоит, я бы хотела попутно еще работать, - сказала она. - Не сидеть на шее, знаешь, ну, то есть...

Это выражение я знаю, - все-таки усмехнулся Ларгентум. - И если дело только в этом, то не волнуйся, у нас имеется фонд помощи тем, кто попадает к нам не столь обеспеченным, как кто-то поудачливей. До твоего первого контракта у тебя всегда будут свои деньги, а дальше, полагается, ты уже можешь заботиться сама о себе. Даже если это будет не так, с учетом всех твоих обстоятельств, никто тебя не бросит, этого ты не забывай. Элу и Дайвер тебя обожают, я сам всегда рад помочь, если потребуется. Так что все будет хорошо.

Я не совсем об этом, - потерла плечо Аксонна. - Да, у меня будет учеба, да, у меня будет индивидуальная программа с тобой, но я хочу еще и пользу приносить. Пользу, понимаешь? Я и дворы мести готова, и почту разносить, а не вредить, не...

Она зажмурилась, не закончила, но Ларгентум понял ее и без этого. Анфорка вздрогнула от внезапного хруста, и в руку ей положили цветастую маронскую шоколадку.

Не унывай, - улыбнулся покрасневшей ученице сталкер. - У вас же, людей, есть выражение такое... омлет не сделаешь, яиц не разбив, так? Кажется, так. Увидимся в Азурексе, Сонья.

Аксонна кивнула, и Серафим, ответив ей тем же, удалился.

Уже через неделю после Ночи Без Звезд, как окрестили потасовку за Златоцвет сталкеры, столица Сталкерской Империи жила, как и прежде. Снова гудели аэрокары, болтали прохожие, пищали дети на площадках и у фонтанов. Ночью вновь горели разноцветные фонари и неоновые вывески полуночных заведений. Даже вернулись птицы – весьма горластые и цветастые пернатые, которых Авак называл «рикит». Они мало того что копировали речь планетян, так еще и будили в строго определенное время звучной трелью. Не проснешься – будут лупить клювами в окно, пока не встанешь.

Что касается Авака, его и его семью, хоть и были они, в основном, заняты государственными делами, удалось узнать получше. Адалон оказался сталкером серьезным и спокойным, хотя иногда характер он проявлял, в основном – в упрямстве и демонстративном сне с открытыми глазами. Авак с отцом были похожи, что внешне, что внутри, как две капли воды. Они оба не любили намеков, предпочитая открытый разговор и крупный, читабельный шрифт в договорах, а также очень любили слушать музыку других рас, особенно маронскую, которая по общему складу напоминала легкий джаз, а по тематике – блюз. Флорейн же был больше похож на покойную мать. Увертки, хитрость и манера «не договорить» были в его натуре едва ли не с ползунков. Один звук голоса младшего Фелликса выдавал в нем талантливого политика и опасного интригана, которого не стоит и пытаться обдурить. Даже вопрос возник: почему Дираэль попытался склонить на свою сторону Авака, а не Флорейна? Конкуренции боялся? Если Авак был дока в прямых методах решения проблемы, Флорейн был дипломатом, прекрасно дополняя открытость и простодушие брата придирчивостью к мелочам и улыбкой краем рта.

Вообще Адалон и Флорейн довольно тепло восприняли Аксонну и даже находили темы для разговора с ней. И отчего-то улыбались, когда – довольно часто, в целом – видели рядом с гостьей Авака, заставляя его заливаться краской. Несмотря на свой твердый и упрямый характер, Авак, действительно, рядом с Аксонной странно замолкал и заметно смягчался. По отношению к анфорке он был внимателен и чуток, но при замечании об изменении его приоритетов тут же резко замолкал и все отрицал, повышая степень ехидства в ухмылке брата и понимания – в улыбке отца. Зная также, что у его подруги, по сути, скарба при себе никакого нет, сталкер поговорил с отцом и с аргументом благодарности за «спасение меня и вклад в спасение всех здесь живущих» подарил ей гардероб своей покойной матери. Когда ошеломленная Аксонна начала, заикаясь, отказываться от слишком щедрого для нее подарка, Авак просто крепко ее обнял и сказал, что это – самое меньшее, что он мог для нее сделать, а потом добавил, что его мать и сама не была бы против. И в момент заслуженного поцелуя в щеку парочку щелкнул на голограф хихикающий Флорейн, за что, конечно же, был догнан разъяренным старшим братом и нещадно ужат и бит вместе с голографом. Аксонна и Адалон же лишь смеялись.

В назначенное время за Аваком и Аксонной прилетел небольшой челнок с эмблемой на фюзеляже, изображающей что-то вроде расщепленного на вершине и крылатого ромба. Сперва они засомневались, что это тот челнок, но когда из челнока вылезли Элу и Дайвер, все встало на свои места. Вдоволь наболтавшись, ранжеры помогли занести багаж и при отбытии тоже высунулись из окошка, чтобы махнуть вышедшему проводить брата и подругу Флорейну.

Долго лететь-то? – спросила Аксонна, проверяя в основной сумке наличие идентификационной карты, «Магнума» и ноутбука с «Веселой Фермой» и помидорами.

Не очень, - ответил убиравший опоры челнока Дайвер, - всего пять часов. Это не Залиссия, куда лететь только туда день.

На гиперсвете пойдем? – полюбопытствовал Авак.

А как же еще, вашвашество? – включил дюзы челнока Элу.

Боитесь растрясти ваше содержимое? - хихикнул Дайвер.

Не боюсь, - усмехнулся сталкер, - просто привык к трехсвету.

Отвыкай, ибо наши полеты будут исключительно на гиперсвете.

Бедный мой вестибулярный аппарат.

Пакет нужен?

Нет-нет. Меня порой мутит, но, в целом, не тошнит.

И слава богам, - фыркнул Дайвер. – Ты скажи, если плохо станет, а я только утром все вымыл.

Тогда, полагаю, для предотвращения оных происшествий я могу поспать?

Спи, кто ж тебе запрещает.

Все потому что кое-кто… ну, не будем пальцами показывать, - улыбнулась Аксонна, наблюдая за откидывающим спинку своего сидения Аваком, - не собрал вещи со вчерашнего дня, как ему советовали, а в пять утра вскочил и давай носиться. Златоцвет хоть взял?

Взял, - ответил сталкер, устраивая под головой одну из своих сумок.

А резинки на косички?

Взял.

А карту идентификационную?

Взял.

А погоду в Азурексе посмотрел?

Взял… Аксонна!

Дайвер и Элу довольно захихикали. Авак же закатил глаза и покачал головой.

Женщины… - и улегся себе спать.

Аксонна же отстегнула ремень безопасности и пошла к пилотам. Пилоты же эти давно поставили челнок на автопилот и занимались кто чем: Дайвер листал новости на планшете, Элу же черкал в блокноте в клеточку какой-то эскиз, периодически чиркая где-то ластиком и проводя новую линию, и слушал музыку в наушниках, периодически ловя завистливый взгляд безухого Дайвера. Однако же, ощутив легкий стук по спинке сидения, снял их и улыбнулся сестре:

Привет, плюшевая. Чего хотела?

Кое-чего хотела, но сперва все же спрошу: почему «плюшевая»?

Дело в том, что когда мне было пять лет, мне на Новый год подарили большого плюшевого зайца. И я никуда его от себя не отпускал. И тебя не отпущу, - нажал Элу сестре пальцем на кончик носа, заставив ее зажмуриться. - Правда, ты пока худая да костлявая, но пирожки Дайвера очень быстро тебе фигурку сделают! И отпускать тебя не захочу не только я.

Я не костлявая, я стройная, - обиженно шмыгнула Аксонна. – Вон, как Дайвер.

А я ведь костлявый, - оторвался от чтения газеты марон.

Ты не помогаешь, голова кальмарья.

Элу прав, хоть обспорься, - улыбнулся Торнадо, откладывая планшет. – Тебе нужно округлять, омяснять ("Какие слова знаешь", - вставил Элу) фигуру. У воина на первом месте мясо, а не кости. Вот и будешь наращивать мясо. Не жир, а именно мясо. А то полезешь к кому-нибудь обниматься – исколешь его до смерти своим скелетом. И вообще, раз уж ты пошла к Эл Джи, к астралитику, учиться, то будешь сама на сто сорок шесть процентов астралитиком, а у них рацион особый, ведь астральные заклинания Джоулей кушают побольше всех прочих. Вроде, казалось, съела целый торт, а побегала, обеспечивая поддержку отряду на поле боя, отрихтовала свои навыки – и нету этого тортика. Вот скажи же, Элуня?

Истину глаголешь, - кивнул Элу. – Я когда Астрал пробовал учить, нажраться никак не мог.

Вот, послушай братишку, если мне не веришь. И потом, Эл Джи говорил, что ты подрабатывать хочешь? Приглашаю к себе! Я тебе на законных основаниях разрешаю спокойно заедать до трети всей забракованной выпечки. Ну, не горелую, конечно. Это если джем растекся, кремовая надпись не получилась, пироженка скосилась. Вид, сама понимаешь, не товарный, а выбросить рука не поднимается.

Это очень любезно с твоей стороны, Дайвер, но я не заставлю себя лопать столько всего.

Научишься, худая ты осина. Не до булимии, но иначе ты просто загнешься от истощения. Ведь гонять вас будут очень хорошо. Эл Джи тебя - особенно. Профильным ученикам всегда задают больше. Ратенту мне превышал норму в три раза, Элузьке Владимир – примерно так же. Вот и ты жди большого копца. Повезет еще, если легко даваться будет, только шлифовать умения потребуется, а вот если не поймешь ничего или запустишь – болезнь там, травма или еще чего – ожидай зубрежки и часов пожирания гранита наук. А он не шибко калориен.

В общем, ты все увидишь сама, - произнес Элу и тут же прокурорским, хоть и пониженным тоном потребовал: - А ну-ка, расскажи лучше, что у тебя с Аваком.

Аксонна удивленно захлопала глазами и покосилась на мирно дремлющего на своем сидении сталкера.

А что у меня с ним может быть?

Вот уж не знаю. Но, возможно, куда больше, чем дружба. И меня это напрягает.

Минуту… - Анфорка прищурилась, смотря на брата. – Элу, ты ревнуешь?

Что за глупости, - фыркнул Армагеддон, но скулы его отчетливо покраснели. – Хоть он и принц, хоть и весь из себя Аватар, я бы... ну, не хотел, чтобы ты особо с ним сближалась.

Это мое дело, Элу, но меня удивляет, почему ты...

А потому! Ты еще ученица, тебе надо на ноги встать, окрепнуть... да он еще и в ученики к Файксару пошел! А это даже больше чревато.

А чем плохо ученичество у Файксара? – непонимающе взглянула на Дайвера Аксонна.

А тем, что, пусть Файксар всех их и выпускает, кончают они плохо, - мрачно пояснил марон. – Или просто вредители вырастают. Если перечислять… хотя бы Блэкджек. Противнейшего характера человек, ушел к Тертаррилам и был потом убит ими же. Молоденький изоморф Ариэн, по позывному - Лютик, старший сын Владимира и Азенары, добрейшей души искорка, из затворника и гения в области создания заклинаний превратился в чудовище, которое теперь безо всякой жалости режет и взрослых, и детей. Фателл, Файксара же сын, Аконит, отучился недавно – ползает по Азурексу и козлит всем подряд: то стянет чего, то настроение испортит, то в драку втянет и покалечит… ходит с братом-близнецом Ариэна Аларесом, Морозом, и всех шпыняет. Хотя Аларес – лишь шестерка. Если в это темное общество втянется и Авак, будет очень плохо. Хотя, все уже очень плохо, ибо это случилось.

Может, это просто случайность? Не закономерность? Вовсе не обязательно и Аваку становиться негодяем.

Время покажет, - буркнул Элу, и Аксонна решила перевести тему:

Дайвер, ты упомянул, что Ариэн и Аларес, дети Владимира и Азенары – изоморфы. А кто такие изоморфы? В первый раз о таких слышу.

И неудивительно. Изоморфы очень редко встречаются во внешнем мире, их гораздо меньше, чем даже этериан. Это исконно магический народ, существовавший с тех самых пор, как образовалась Вселенная. По легенде, в уплату за овладение какой-то особой своей магией изоморфы отдали собственный облик и теперь вынуждены присваивать чужой, чтобы выжить. Причем менять они его могут виртуозно, копируя даже особенности расы. Вроде перед тобой стоит сталкер, но несколько секунд – и он уже, сказать так, перетек в этерианина. Изоморфы запросто и очень быстро отращивают новые конечности, когти, волосы и шерсть, хитин, они в абсолютной точности подделывают голос, сетчатку глаз, группу крови, даже отпечатки пальцев, разве что не пол. Я вообще знаю лишь трех изоморфов: это сама Азенара, магистр Воды, и Ариэн и Аларес, ее дети от Владимира. А, еще Ладиал был, одна древняя , к счастью, уже помершая мразь. Изоморфы размножаются даже от представителей других рас, но малыш всегда получается изоморфом и сперва напоминает комочек какой-то слизи, но потом, когда видит подходящее по параметру дитя – хоть даже своего собрата маленького, уже принявшего чужое обличье - впервые перенимает чужой облик. Главное, хе-хе, потом в роддоме не перепутать. А вообще изоморфы – это универсальные бойцы. Она могут быть как разведчиками, как шпионами и поддержкой, так и магами, и тяжелыми бойцами одновременно – в зависимости от принятого прямо на поле боя облика. А еще они питаются всем, что под руку подвернется, но истинный деликатес для них - магическая энергия сведущих в искусстве колдовства.

Ишь как, - удивленно произнесла Аксонна. – А вот если, допустим, изоморф приобретет облик твоего друга, как их отличить?

Вопрос довольно каверзный. Пожалуй, только по памяти. Ее изоморф скопировать не может. Лучший вариант – спросить то, что ты и твой этот друг знаете лишь вдвоем. Тут двойник и спалится. А еще он спалится, если ну оченно долго будет держать чужой облик - начнется беда с обменом веществ. Но этот способ больно долгий. Да и изоморфы так не делают, скучно им.

Я даже спрашивать боюсь, откуда ты все это знаешь, - покачал головой Элу.

Чего бояться-то? Я Лютика, хоть и давно, знал. И с Азенарой много общаюсь, ведь маги Воздуха и Воды часто колдуют погоду в кооперативе. Воздушные в одиночку могут лишь ветер наколдовать, торнадо - хи! -какое-нибудь, грозу, но без дождя: осадки контролируют исключительно Водные. Вам, Огненным, по своим металлургическим цехам сидящим, этого не понять.

Элу, если и обиделся, то виду не подал.

А чем ты, кстати, занимаешься, братец? – спросила Аксонна, отбирая у него наушники, которые анфор было хотел снова надеть. – Если Дайвер у нас по выпечке носится и по погоде, то какова твоя профессия?

Армагеддон ухмыльнулся на окончание фразы и передал свой блокнот, в котором столь увлеченно черкал ранее, сестре. Аксонна открыла блокнот где-то на середине и присвистнула: явно рукой Элу были набросаны эскизы защитных экзоскелетов с комментариями и списками материалов для каждой части. Здесь были и скафандры для работы в космосе, и водолазные костюмы, и тяжелые модели для неравного боя, и модели с увеличением какого-либо параметра – скорости, силы прыжка и так далее.

Так ты изобретаешь броню?

Это хобби. А так, у меня своя есть небольшая… скажем, кузница с плавильной печью, где все и делаю. Мне стаскивают уже не нужные вещи, я их переплавляю на чистые металлы и потом использую. И не скажешь, что отлитый для одной дамы золотой браслет был создан из тысяч волосков хронометров и гальванометров! Работа эта долгая и аккуратная, но не нудная. Иначе бы я этим не занимался. Нет у меня этой усидчивости. И у Дайвера нет. А вот у Ками есть, у Эл Джи тоже. Первая часами готова караулить жертву, не двигаясь с места, второй не сходит с ума, читая лекции шесть-семь часов в день и потом проверяя кучу письменной работы. Вот как это они так могут – мне не понять.

Наверное, просто такие планетяне, как они – особый подтип, - пожал плечами Дайвер.

Аксонна задумчиво кивнула и перевела взгляд вперед, в искаженное скоростью гиперсвета пространство космоса. Элу и Дайвер переглянулись, и Армагеддон спросил:

Все в порядке?

Не знаю, - покачала головой анфорка. – Я, наверное, должна быть рада, что лечу в Азурекс, ведь это, по сути, моя родина… но интуиция говорит, что это будет то еще приключение. Дираэль, Лилит, Алукард, вся эта каша… я не могу сказать, как, но мы с ними связаны. И за то, что мы не дали им завладеть Златоцветом, мы еще им заплатим. Или терпением, или кровью.

Поэтому вы с Аваком и будете учиться, - улыбнулся Элу. – Чтобы вместе с нами достойно ответить этой троице, если она застигнет вас врасплох. Конечно, он и так уже умеет вдать так, что мало не покажется, и ты спокойно подкопируешь любое заклинание как репликант… но все же лучше иметь козыри в рукавах.

Аксонна закрыла глаза и приложила руку к лицу, словно у нее болела голова.

Проблема в том, что козыри будут и у них.

Азурекс был колонией не столь большой, как маронская Нираат или анфорская Исидор, но она тоже впечатляла. Расположен он был в умеренном поясе планеты Сурьессы, что находилась в эльдарской системе Сирин с одноименной звездой, и со всех сторон был уютно укрыт от ветров густыми хвойными лесами с примесью лиственных деревьев, а на две неровные части его делило русло реки Лии, через которую было перекинуто несколько мостов. Высоких зданий здесь почти не было, в преимуществе были одно- и двухэтажные здания, самой высокой постройкой была длинная, конусообразная башня Академии в середине колонии длиной около ста метров. Не было транспорта – ранжеры предпочитали передвигаться по небольшим улочкам пешком или на роликах, максимум – на велосипедах. На первый взгляд Азурекс был самой обычной колонией, но здесь не стояли ПВО, стандартные для любой колонии, не шумела техника. Даже погода была по графику.

Челнок «Ласточка» запрашивает разрешение на посадку, - произнес Дайвер, открывая канал связи, и усмехнулся, заметив, как прилипли Авак и Аксонна к обзорным окнам. – Рейс номер пять-пять-девятнадцать-гамма. Кто оператор?

Хаюшки, Торнадо! – отозвался некто из динамиков с сильным акцентом. – Отвечает тебе Осирис. Разрешение даю тебе я, площадка семнадцать свободна. Садитесь, пожалуйста.

Спасибо, Сиря, - улыбнулся марон, понижая тягу двигателей и планируя к посадочным линиям. – С меня шоколадка.

Пожалуй, ты - единственный, кто ее всегда дает, - фыркнул оператор и отключился.

Да уж. Эй, «духи»! – повернулся Дайвер к собиравшим багаж Аваку и Аксонне. – Пошевеливайтесь. Нам долго стоять тут не дадут, так что надо выметаться побыстрее и заводить челнок в гараж.

Я займусь, - кивнул Элу, - а ты гоняй разбираться в пекарню.

Зачем?

Мне тут Джайдер написала, чтобы я тебе передал, что она недостачу нашла.

Какую еще недостачу? – немедленно взъярился марон и, посадив челнок, быстренько вылез наружу. - Я им всем там головы оторву, смету портить! Совсем страх потеряли!

Если что, вам экскурсию проведет Саундбайт, Алексис, - обратился к собравшимся уже Аксонне и Аваку Элу, пересаживаясь на место первого пилота. – Узнаете его по здорвущим наушникам на голове, в зале ожидания он будет. Вылазьте. Скоро увидимся!

«Духи», подхватив сумки, вышли из челнока на залитую полуденным солнцем посадочную площадку. Аксонна сразу же зажмурилась: здешнее светило не блистало привычным для нее желтым, как солнце сталкеров, а каким-то желтовато-белым, как масло, пусть небо и было столь же лазурно-голубым. Облаков же не было вообще – ни ватно-кучевых, ни нежно-перистых. Видимо, Дайвер говорил правду, и служба погоды действительно здесь есть.

Космопорт здесь был небольшой, но в зале ожидания было полно народу – прибывшие, встречающие, собирающиеся улетать. Кто-то был в униформе, в черных с алыми вставками плащах с нашивкой эмблемы Азурекса на груди и наплечем с отличительными лычками рангов, кто-то - вероятно, как и Аксонна с Аваком, новички - выглядел кто как. Здесь были и сталкеры, и мароны, и акх’аи, и неразличимые терриане и анфоры, и эльдары, только этериан не хватало.

Нужный Аваку и Аксонне ранжер – по крайней мере, тот, что подходил по описанию Элу – находился у стенда с расписанием рейсов и что-то списывал. Но он почему-то не стоял, как прочие планетяне – он висел в воздухе, не доставая ногами до пола несколько сантиметров. Судя по традиционной прическе и характерным бровям – сталкер. Правда, с длинной, ниже стоп черной косой с вплетенной синей лентой, Аксонне даже стало завидно. Наверняка десятилетие с небольшим выращивал. А еще он пел. Тихонько, но весьма мелодично.

Ты дом свой в космосе нашла,

Где бы быть собой могла...

Ты плывешь среди теней -

Отыщи же путь скорей...

Это не сталкер, - покачал головой Авак, когда анфорка поделилась своими соображениями, и поставил их с ней сумки в камеру хранения. – Плетение кос не такое частое, во-первых. Во-вторых, это просто человек. Террианец. Кожа на лице не отмечена чешуей, как, например, даже у Кристофера. Хотя маскируется он очень умело. И косища его очень натуральная. Интересно, своя?

А что, может быть не своя?

Сейчас подделывают все, Акси, начиная от техники и заканчивая ее владельцами. Добрый день! – обратился к потенциальному их экскурсоводу Авак. – Вы – Саундбайт? Алексис?

Реакции от мурлычащего себе под нос псевдосталкера не последовало совершенно никакой. Оскорбленный этим Авак хотел было уже повысить голос, но Аксонна опередила товарища, просто встав на цыпочки и сняв с ранжера наушники, и улыбнулась ошарашенному голубоглазому террианцу, надевая их сама:

Я просто послушаю, что у тебя играет.

Однако, - озадаченно произнес человек и повернулся к Аваку: - И вам тоже здрасте. Надо полагать, это вам нужно устроить экскурсию?

Нам, - кивнул сталкер, возвращая наушники владельцу. – Вы – Саундбайт?

Так и есть. Также известен как Алексис Миэлли, можно и Алекс. Багаж в камеру хранения уже сдали? Чудно. Поплыли на экскурсию.

И гордо поплыл впереди, пародируя колумбову «Санту-Марию». Только креста не хватало христианско-католического на всю грудь. Авак было хотел что-то возразить, наверняка прокомментировать способ передвижения, но Аксонна со смехом потянула его за рукав куртки:

Поплыли!

Сталкеру ничего не оставалось, кроме как последовать за подругой.

Троица «выплыла» в город, и Алексис махнул рукой, призывая «грести» за ним.

Наша колония не столь велика, как хотелось бы, - повествовал он, - но здесь есть и плюсы. Например, налоговая не придирается, поскольку и колония не шибко большая, и не поймешь, кому предъявлять претензии по счетам. Да, официально колония сталкерско-маронская, но главой здесь акх-ай, Тамплиер который, да и живут здесь представители сразу стольких рас, что неясно, чья она на самом деле. И мы все же стараемся обособиться от внешних источников, хотя бы частично: мы самостоятельно выращиваем некоторые овощи и фрукты, охотимся, сами добываем и плавим металл, выделываем кожу, обрабатываем мех. Конечно, не все удается нам создать самим, и тогда помогает импорт.

Но ведь импорт даже для малой колонии требует немалых затрат, - возразил Авак. – Выходит, вас все-таки финансируют.

Поначалу – да, нас финансировали и Лудуркийское королевство акх'аев, и Сталкерская Империя, и Пикселийская Федерация маронов, перепадало даже от Эльдариата. А потом мы отключились от этих каналов по собственному желанию. Заработок, в основном, у нас стабильный: воин по найму.

Это как? – поинтересовалась Аксонна.

Допустим, какой-то колонии докучают пираты. Или правительство желает избавиться от какой-либо террористической группировки.

Или от политических противников, - буркнул Авак.

Нет, все не так. У ранжеров, как и у вашего ордена патриархов, существует свой свод правил. Одно из таких – не причинять вреда невинным. За такое у нас жестко наказывают.

А если обманом хотят натравить на неугодных, выдав их за преступников?

Мы тщательно изучаем поступающие нам запросы, - произнес Алексис. – Если описанное в них не соответствует действительности, мы информируем вышестоящие органы о клевете. И дальше проблемы уже не наши. Но если группировка воинствующих агрессоров в самом деле существует, мы высылаем от одного до числа «эн» ранжеров. И за это неплохо платят, окупая и наем, и некоторую экипировку, и риски – а вдруг кто-то из ранжеров окажется ранен или погибнет?

Вы захватываете плохишей или убиваете? – поинтересовалась Аксонна.

Стараемся захватывать и сдавать нанявшей нас организации. За то, кстати, дополнительно платят. Случается, что убиваем – если плохиш ну очень не хочет сдаваться или он слишком опасен, чтобы засовывать его в каземат. Это запрещено, однако, и ранжер, переступивший черту и убивший кого-либо, больше ранжером не является. Но есть отдельный список нехороших, и в него попадает печально известная вам наверняка Лига Тертаррилов. Мы за ними гоняемся уже уйму лет

А что это вообще за Лига?

В Лигу входило некогда семеро отъявленных маньяков, убийц и головорезов. К несчастью, часть их – бывшие ранжеры, по непонятной нам причине перешедшие от защиты обычных смертных к их уничтожению. Истинные цели их никому не известны, но они явно не сулят ничего хорошего. Во главе Лиги стоит Дираэль, садист и безумец, более всего забавляющийся от ссор и раздоров, причиной которых сам и стал. Это вы, пожалуй, знаете даже получше меня. Далее следует Алукард. Он часто ходит либо с Лилит, либо один. Отличный воин и маг, способен управлять кем и чем угодно с их максимальной эффективностью. Третьей идет Лилит, престранная женщина, которая то и дело попадается за резней какого-нибудь поселения вместе со своими слугами-нежитью. Не лучший тактик, но по вопросам убийств она дока. Четвертый по старшинству Эндаймес. Великолепный охотник и следопыт, умеет подчинить себе волю любого разумного и неразумного существа. Пятый – Ладиал, изоморф. Он уже давно как помер, и слава Богине. Шестой – Кел-Аньет, тоже изоморф, ворует приемы. Тоже неясно, куда он пропал, но туда ему и дорога. Седьмым идет сумрачный гений и мощный телепат-этерианин Сониквант. Он не самый младший, но один из самых могущественных и самый нечеткий по своим намерениям. Никто не знает, чем он руководствуется, но его боимся не только мы, но и сами Тертаррилы, ведь и в самый разгар битвы, и вне ее он может выкинуть самый неожиданный финт. Например, встать на нашу сторону. Или пленных наших выручить, или подсказку подкинуть. Но его щедростью воспользоваться либо боятся, либо не стремятся злоупотреблять. Буквально где-то месяц назад, в крупной мясорубке он красиво ушатал Дираэля, подхватил тяжело раненного Алаэнора и куда-то ушел. Что он с ним делал, неизвестно, но уже через неделю Алаэнор вернулся целый и невредимый. Самое болезненное в этой семерке то, что почти все они - Аватары сраные. Дираэль - обладатель Аспектов Ненависти и Лжи, Алукард – Невежества, Эндаймес – Тирании, Ладиал – Отчаяния, Кел-Аньет – Разрушения, Сониквант – Страха. У нас же их два с половиной: Алаэнор – Аватар Созидания, ты у нас, Авак, - Аватар Свободы. Эл Джи пытается дотянуть свой Аспект Мудрости до победного конца и все-таки дотянет, я уверен. Ну да ладно, я шибко отвлекся. По пути нам будет надо зайти в пару мест: в ателье и регистрационную. Элу упомянул, что ты - Аксонна, да? – пока будешь жить у Дайвера, а вас, ваше высочество, он пока поселит у себя дома.

«Пока»? - переспросил Авак.

Конечно. В свое время у вас появятся собственные дома. Итак. Башню Академии вы наверняка видели. На самом верхнем уровне находятся Архивы, там заведует этерианин Алаэнор, позывной – Скульптор. Шестым уровнем владеет магистр Ратенту Крисс’Тализ, Ураган, там расположена его кафедра. На пятом господствует Астрал, преподаваемый моим близким другом Ларгентумом Фенариусом, Серафимом. На четвертом – тренировочный полигон для тренировки с холодным оружием и другим, этому обучает Сэв Куа-Нон, Тамплиер. На третьем обучает магии Воды и Льда Азенара Эреаль, Метель. На втором будет жарко, так как там обитает Владимир Чейзер, Пламя. На первом же все цветет и порхает, как и положено Природе – предмету Файксара Даг’Онна, Тополя. О, вот мы и здесь. Ателье «Роза ветров». Привет, девочки!

В большом, и светлом здании, куда завел новичков Саундбайт, появилась троица маронок – совершенно одинаковых, видимо, тройняшек. Различались они разве что цветом повязанных на головохвосты лент: красной, цвета спелой клубники, лазурной, и шафранно-желтой.

Привет, Алексис! – хором произнесли улыбающиеся сестры. – Учеников привел?

Да, на мерки. Это Эвриала, - представил он ранжерку с красной лентой, - Сфена, - показал на обладательницу синей ленты, - и Медуза, - закончил он на маронке с желтой лентой. – Они у нас сестры-швеи. А еще – команда «Горгоны». Девочки, фас!

Эвриала и Медуза выбрали себе по «жертве» и уволокли за ширмы, а Сфена умчалась за материалами, чтобы сразу приняться за работу. Довольный Алексис же оперся на косяк, поправил наушники и, достав раритетный плеер, выбрал рандомный трек. Едва видные царапины на полировке говорили о том, что приборчику весьма много лет, но им пользовались с любовью и нежностью.

По плечу постучали, и Саундбайт, поставив на паузу едва начавшуюся мелодию, обернулся.

Привет! – улыбнулся меломан, пожимая руку зашедшему Ларгентуму. – Поразительно хороша погодка сегодня, якорь мне во все места, а?

Не настолько она поразительна, как плоскость твоего юмора, - беззлобно фыркнул Серафим, пока не избавившийся по повязки на глаз, что быстро стало объектом шуточек разной степени ехидства. – Куда новичков дел?

Девчатки вон их терзают. Вон, порхают, бабочки над цветочками.

Тонко, Алексис. Очень тонко. И вам, змейки, доброго дня!

Привет и тебе! Так, готово! – выпихнула из-за ширмы слегка помятого Авака Медуза и кинулась записывать мерки. – Форму получишь завтра-послезавтра с курьером. Свободен. Эва, что там такое?

Все нормально… было бы, если бы кто-то не вертелся! Эннобили, не дергайся!

А вы не касайтесь меня своими щупалами! Они холодные! Мать твою!!!

Аксонна с визгом вылетела из-за шторки, опутанная сантиметровой лентой, и по законам физики шлепнулась на пол. Эвриала, давясь смехом, распутала анфорку и повернула голову к Медузе:

Полуобхват талии – тридцать один.

Не ушиблась? – посочувствовал Авак, помогая Аксонне подняться.

Да не, все нормально. Ты знал, что у маронов эти щупальца шевелятся? Да и холодные еще, бугога! – поежилась, жмурясь, анфорка. Заметив наставника, она торопливо выпрямилась и отряхнулась от не существовавшей пыли. – Привет, магистр Барбаросса. Юнга готов вступить на борт.

Юнга, - позвала Эвриала, - форму посмотри.

Где ты это чудо откопал? – улыбнулся Алексис, когда Аксонна отвернулась с Аваком смотреть прототип формы на голопроекторе.

Рандом, Алекс. Бессмысленный и беспощадный.

Эх, интересный, однако, рандом… йарр.

Как смешно.

Алексис развел руками, едва сдерживая смех, мол, молчим, не борзеем и ходим на цыпочках, и ускользнул к двери.

Закончишь экскурсию сам? Мне уже пора.

Куда? Опять в клуб?

Работа такая, - пожал плечами Саундбайт. – А мне еще биты дописать.

Ладно, катись.

Больше жизни, капитан! Кто-о-о-о-о-о-о-о-о, кто проживает на дне океана?

Ответом террианцу была водяная сфера, от которой явно вошедший во вкус меломан увернулся и, напевая что-то про «желтую губку с квадратным жевалом», уплыл по улице куда-то вверх. Приложивший же ладонь к лицу, словно его мучала мигрень, Ларгентум сложил руки на груди. С Алексисом и с Дайвером они были знакомы с детства. Учились на одном уровне. Но увлеченный магией Звука сангвиник-Алексис не сдружился с Астралом, зато полюбил Воздух, как и Дайвер, и вскоре управлял им на уровне магистра. Ратенту не раз по какой-либо причине просил его заменить, и Алексис с радостью принимал бразды преподавателя по профильной магии. Но если их с Дайвером тяга к Воздушной магии оказалась природной, и та, будучи стихийной, далась им легко и без зубрежки, то Ларгентум порой завидовал им, часами и днями оттачивая навыки владения каким-нибудь Астральным заклинанием. А потом они повзрослели, отучились и рассредоточились по разным сферам деятельности. Впрочем, это не мешало тихоне-заучке Серафиму, музыканту-социофилу Саундбайту и ребенку мира Торнадо оставаться близкими друзьями.

Он, случаем, с Дайвером не знаком? – спросила быстро потерявшая интерес к униформе Аксонна, тоже проводив Алексиса любопытным взглядом.

Они дуэтом в клубе Алекса зажигают. Дайвер, в основном, поет. Хотя еще неплохо умеет по барабанной установке лупить.

А ты не поешь?

Только для души и один. И если уж почую передоз.

Какой еще передоз?

Энергетический. Так уж получилось, что, как... не совсем Аватар, безопасно я могу пока использовать лишь некоторую часть своего потенциала, а то, что остается, ищет выхода. Разными путями. Может выявиться в слишком сильном заклятии, в голосе, может вообще спонтанно взорвать все вокруг. К счастью, эти передозы не часты, а еще я могу их предчувствовать и подготовиться. Драка с Дираэлем немного меня разрядила, так что еще, по крайней мере, месяца два меня ничего беспокоить не будет.

Интересно. А это только ты у нас такой исключительный? Или у кого-то тоже такие же проблемы?

У Дайвера есть такое, но так как он вечно в движении, что-то делает, передоза у него не случается. Еще у Элу такое есть. Причем его «приступы» будут почаще и посильнее моих. Ты же видела, он весь в ожогах, в подпалинах. Поэтому его энергию используют в самых подходящих целях: расчистить площадку, дом снести. Он и рад быть полезным. Вообще, хоть его магия и весьма эффективна, он не всегда может удержать ее в узде. Элу использует только силу своей ярости, питаться через концентрацию от своего духовного пламени он не может, поскольку очень нетерпелив и не любит медитировать. Я пытался как-то его приучить к этому по просьбе Владимира и перепробовал все: на шипах сидеть, музыку релаксирующую включать, ставить благовония, но шипы ему постоянно колются, амбиент он меняет на грайндкор, а благовония под его влиянием плавятся за полминуты.

Аксонна задумчиво хмыкнула.

Хе. Никак не поверю, что у тебя нет предположения, почему эти передозы случаются с вами и ни с кем больше.

Конечно, иначе я не буду я. Алаэнор рассказывал мне, что и у него самого случались эти передозы – ровно до тех пор, пока он не получил свой Аспект, Аспект Созидания. Надо полагать, эти Аспекты либо служат каким-то блокиратором, правильней сказать, абсорбентом не используемой энергии, либо же помогают использовать свой потенциал удобоваримо и на все сто процентов, не оставляя ничего, что могло бы скопиться и вырваться в очередном передозе.

То есть, ты предполагаешь, что ранжеры, которые испытывают эти так называемые передозы – будущие Аватары?

Такова моя теория. Если с Дайвером и Элу все случится именно так, как произошло с Алаэнором, а также если мы сумеем выяснить про наличие таких передозов у Авака до становления его Аватаром, мы сможем отсеивать потенциальных Аватаров для специального обучения.

Анфорка помолчала.

Но ведь ты уже Аватар. И до сих пор этими передозами мучаешься.

Не совсем Аватар, я ведь уже сказал. У меня нет полноценных сил Аватара, есть только заведомый Аспект, а это пока только половина из всего, что нужно.

А другую половину как получить?

Нужно проявить себя в соответствии с твоим Аспектом в какой-либо ситуации, где следовать ему тебе очень сложно. Допустим, Авак. Он мог бы ведь и плюнуть на все это. Он мог бы подчиниться Дираэлю, мог бы запросить пощады. Мог бы не рисковать ни своей жизнью, ни нашими, потому что эта троица Тертаррилов очень запросто могла бы нас убить. Взять Алаэнора. Он давно знаком с одним из Тертаррилов, Сониквантом, их связывала ранее крепкая дружба. Сониквант, когда один Тертаррил, Ладиал, его завербовал, пошел к нему на службу и уничтожил этерианскую колонию. Алаэнор мог бы убить и Соникванта, что требовал от него долг, но вместо этого он создал портал в закрытое измерение, куда выбросил и Соникванта, и восстановил колонию самостоятельно. Созидание превыше Разрушения.

То есть, Аспект может выбрать тебя заранее? Чтобы ты мог знать, в каком направлении тебе двигаться?

А может и не выбрать. Все зависит от ситуации. Авак! – крикнул Ларгентум сталкеру, спорившему с Эвриалой о покрое зимнего плаща. – Что ты там обсуждаешь? Они уже пятьсот лет работают, никто не пожаловался! Нам еще регистрироваться и в Архивы за учебниками идти! Если хочешь, подойди потом отдельно.

Да, я мелочный, - вздохнул Авак, присоединяясь к друзьям. Явно счастливые, что отвязались от придирчивого принца, сестры-швеи, зачирикав на родном языке, принялись за работу. – Что поделать.

Что касается тебя, Авак, - добавил Ларгентум, когда они направились, судя по указателю, по бульвару Эйратиль, - твой любезный наставник поручил мне научить тебя летать. Поэтому с первого учебного дня будешь тренироваться. Время уточним, как у вас появится расписание, да график подработки устаканится, если ты это решишь. Тебя, Аксонна, это тоже касается, но просто по тренировкам. Подъем физической и психической формы, разработка индивидуальной техники и развитие талантов, а также изучение особых профильных заклинаний, которые не изучаются в общем порядке, и шлифовка стандартной программы.

Ого.

Именно, Сонья. А ты думала, мы тут пять-десять лет дурака валяем?

Целых десять лет? – охнул Авак.

Первые пять лет занимает обучение стандартное, еще пять лет отводится на высшие стихии. Усложненная магия и убийственный экзамен. Но не пугайся, высшие стихии – курс необязательный, да и пройти его можно в любое время.

Ты сам его проходил?

Любой кандидат в магистры его проходит. И в Аватары тоже, так что рано или поздно тебе придется его пощупать.

И как ты его закончил?

Попробуй угадать.

Полагаю, что, с твоей-то головой, на «отлично».

Почти, Авак. Твой учитель меня в первый раз завалил из принципа, на пересдаче за счет прошлого «неуда» поставил «хорошо». И вас валить он будет. Особенно тебя, Авак, ты у него профильник.

О, Богиня, - вздохнул вашвашество.

В регистрационной новичкам выдали сумму по десять тысяч катариев на некоторые расходы и записали в базу данных Азурекса, даровав позывные. Авак был наречен Кедром (сидевший за центральным компьютером эльдар отчаянно предлагал назвать сталкера Мухомором), Аксонне же дали кодовое имя Радуга. Удовлетворенные полученными, как выразился тот эльдар-остряк, «наименованиями» теперь уже официально ранжеры-ученики, возглавляемые попутно рассказывавшим, что и где находится, Ларгентумом, направились к видной из любой точки города башне Академии.

Архивы, точно по описанию Алексиса находившиеся на самом верху башни, поражали своими размерами. Здесь были как датапады с электронными текстами, так и здоровенные книги, как печатные, так и рукописные. Рядов же тут было около ста, каждый с десятью стеллажами по несколько десятков полок, но каждый ряд, каждый стеллаж и каждая полка были помечены. И по стихиям разброс был, и художественная литература, и история, и атласы различные, и руководства, и словари – здесь было все. По крайней мере, и для учебы, и для углубленных исследований, и для досуга.

Уже знакомый Аксонне и Аваку Алаэнор записывал новые поступившие тома – тяжелые, крупные, с желтоватыми страницами, но некогда красивым кожаным переплетом, кое-где потертым или выцветшим. Аксонна повернула голову набок, силясь прочитать название лежавшей снизу книги в зеленой обложке и облетевшей позолотой, но язык, увы, не был ей известен.

Вас рад приветствовать в Архивах я, - заметив гостей, отложил список и фолиант со стилизованным драконом на обложке в сторону Алаэнор. – Чем могу я вам помочь, друзья?

Здравствуй, Алаэнор, - улыбнулся приемному отцу Ларгентум. – Нужно завести формуляры на эту парочку, как на Радугу и Кедра, а также выдать учебники первого курса.

Ваши прозвища достойны, хоть незаурядны, - усмехнулся этерианин, подходя к своему столу и доставая две новые карточки одной рукой и сразу двумя подписывая их, - но стоит вам учесть, что даны они вам неслучайно. Прошу вас, пока я занят слегонца, Архивы осмотрите с начала иль с конца. Мне будет очень даже лестно, если вы найдете то, что будет интересно.

Наши прозвища логичны, - пожала плечами Аксонна, пока Авак заинтересованно подошел к полке с пометкой «Садоводство», а Ларгентум рассматривал новые книги. – «Радуга» отнесется к Астралу, «Кедр» - дурак поймет, что к Природе.

Ты на вещи смотришь прямо и по верху, - мягко произнес Скульптор, - и истинной их сути не смечаешь. Попробуй глубже поглядеть - хотя б для смеху! – и узришь, что многое ты пропускаешь.

Аксонна замолкла, задумавшись над словами Алаэнора. Судя по описаниям друзей, этот этерианин никогда не говорил ничего зря. Может, и здесь он прав? И «Радуга» для нее будет чем-то более чем позывным?

Не могу не признать, у вас чудесная библиотека, - поделился впечатлениями Авак, разглядывая крупный атлас с классификацией хвойных лесов пяти миров. – И классификация заслуживает отдельной похвалы. Вам, случайно, помощник не нужен?

Я вполне справляюсь сам, дружок, - поднял голову Алаэнор, выкладывавший из отложенных учебников нужные и отмечавший их в формулярах, но приостановился и помолчал, задумавшись. - Хотя, я должен осознать, здесь я бываю одинок. Пожалуй, мне не помешает собеседник порой. Что ж, хорошо! График выберешь себе любой.

Отлично, - просиял Авак и положил на стойку облюбованный атлас. – Можно еще вот эту записать?

Одну минутку я прошу, пока основные книги запишу.

Алаэнор, теперь я тебя отвлеку, - подал голос Ларгентум, все еще занятый новой литературой. – Ты где все это взял?

В Утопленном городе их я подобрал, когда в экспедиции отряд Полариса я прикрывал. Если хочешь их сегодня взять, тебе придется подождать, пока в реестр их я все внесу, и тему их хотя бы мало-мальски я пойму.

Взять я, конечно, хотел, но не сейчас… ну да ладно, это может подождать. Мне все равно еще собирать то, что я просрочил.

Ты никогда не возвращаешь книги в срок, - укоризненно произнес, подняв голову, Алаэнор. – Когда же ты получишь образумляющий урок?

Я завтра же все верну, - стараясь не обращать внимания на хихиканье Аксонны, сказал Ларгентум.

Этерианин покачал головой и выставил стопки книг перед учениками, закончив их записывать.

Все по стандарту: и Огонь здесь, и Вода, есть и Воздух, и Земля, есть Астрала теория здесь и словарик терминов здесь весь. Книги не жечь и не рвать, на страницах не калякать и не черкать. Теперь ступайте по домам, а тебе, Ларгентум, я задачу дам…

Серафим остался с приемным родителем, что-то пониженным голосом ему заговорившим, Аксонну же и Авака забрали зашедшие Дайвер и Элу. На площади с ажурным фонтаном пары распрощались и разошлись.

Дайвер привел новую сожительницу к двухэтажному зданию с интересной треугольной крышей в лучших традициях деревенских черепичных крыш. На первом этаже располагалась пекарня Торнадо, которую Аксонна узнала по сладкому запаху еще на соседней улице, и гостиный зал, на втором же хозяин проживал. В гостином зале было ранжеров пять, уминавших какую-то выпечку под чай или газету, еще двое стояли у кассы, заказывая у знакомой Аксонне маронки пироги и хлеб.

Привет, Джайдер! – поздоровалась анфорка и помахала ей – книги у нее заведомо забрал Дайвер. Сестра Торнадо торопливо махнула в ответ, рассчитывая сумму.

Привет, постреленок! С вас четыреста катариев…

Не стоит ее отвлекать, - посоветовал Дайвер, проходя мимо стойки кассы и поднимаясь на второй этаж по лестнице. – Так, заходи. Икки! Куда лезешь?!

Не успела Аксонна рассмотреть гостиную, как под ноги ей метнулось что-то белое с черными пятнами, пронзительно мяукая. Это оказалась довольно толстая длинношерстная кошка неопределенной породы, которая сейчас обнюхивала ноги новенькой на предмет чего вкусного.

Ты не говорил, что у тебя есть животные! Ой, милость какая, - просюсюкала Радуга, беря кошку на руки.

Она линяет, - предупредил Дайвер, ставя книги на столик. – А еще жрет как два здоровенных пса, жирдяйка. Икки зовут. Разувайся и проходи, дверь с правой стороны у самого окна ведет в твою комнату. В остальном сама разберешься. Вещи твои я уже перенес. Короче, располагайся и чувствуй себя как дома.

Я очень благодарна за твое гостеприимство, - улыбнулась Аксонна, отпуская Икки на кресло рядом. – Немногие бы приютили малознакомого планетянина без раздумий.

Если тебе так того хочется, я могу тебя выкинуть, что зовется, на мороз, - подмигнул Дайвер.

Нет, - рассмеялась Радуга, - меня, пожалуй, все устраивает. Спасибо еще раз.

Да без базара, Лучунь, мне уже даже неловко… - Дайвер протиснулся обратно к двери. – Так, я появлюсь где-то часа через три-четыре, проверю, как у тебя дела. Не скучай!

И сиюминутно улетучился.

Аксонна же, не мудрствуя лукаво, подобрала свои книги и направилась в указанную комнату. Та оказалась довольно опрятная, светлая, с большим круглым окном, за которым шумела буйной листвой разросшаяся ива, от которой в рамах застрял старый пух, но анфорке это даже понравилось. Сумки с вещами стояла у застеленной кровати, у противоположной стены был шкаф для вещей, комод с некоторыми спальными принадлежностями и письменный стол, куда отправились книги. Сама же Радуга прилегла, не раздеваясь, на кровать и, глубоко вздохнув, провела руками по лицу. В конце концов, она здесь родилась. Здесь жили ее родители, живет брат, теперь живет и она. Она будет обучаться премудростям магии, будет совершенствоваться, заведет новых друзей и знакомых. Что может пойти не так?

И, сама того не заметив, анфорка уснула.

========== Глава 11. В первый раз - на первый курс ==========

Несколько дней, оставшихся до начала учебы, Аксонна провела сравнительно спокойно. Она немного освоилась в пекарне Дайвера, который официально нанял ее на работу как пекаря и с искренним энтузиазмом показал, как и что делается. Как оказалось, заниматься выпечкой не так-то просто. Щепетильный Торнадо, все еще надутый на весь мир из-за найденной недостачи, сначала наказал вымерять все, вплоть до муки и соды, на точных весах, хотя не расстраивался особенно из-за первых неудач новой помощницы, а показывал лично, как все делать. В итоге нормальный батон – не подгоревший, не пересахаренный или пересоленный - получился у мокрой, взмыленной анфорки только на третий раз. Дайвер посмеялся и приставил ее в помощники к работавшей у него старшим пекарем в мирное время Джайдер. Девушки быстро сдружились и вскоре уже вовсю замешивали тесто для кексов и печенья, болтая о всяком-разном.

Также установился график тренировок у Ларгентума – по вторникам, четвергам и субботам, с четырех до пяти с половиной дня. Серафим также вручил ученице расписание пар на ее курсе и накидал примерный план внеклассного обучения и отработки. Первым семестром шли физические и психические тренировки, и только со второго начинались мало-мальские занятия шлифовки заклинаний. Также Ларгентум поставил перед фактом, уже высказанным пророчески Дайвером: если учишься у астралитика, значит, астралитиком станешь сам. Вследствие этого он пообещал давать много полезной литературы по Астралу, которую в свободное время следовало читать и потом применять полученные знания на практике или попросту пересказывать.

Двумя днями спустя от сестер-Горгон пришла форма. В комплекте был стандартный демисезонный черно-красный плащ с эмблемой ранжеров, похожий на тот, который несколько дней назад, в медотсеке «Призмы» ей выдал Кристофер, его дубль на замену, зимний плащ с теплой прослойкой, оторочкой из белого меха и капюшоном, перчатки обычные и с обрезом, две пары сапог выше колена с небольшим каблуком и без, штаны с множеством карманов и ремень к плащам. От Элу пришла посылка с оружием: уже знакомые и облюбованные ею «Игуана» и дуальные бритвы, два крупнокалиберных пистолета «Веер», стрелявшие в альтмоде, согласно названию, веером пуль радиусом в семьдесят градусов, скорострельный дробовик «Мефистофель» с зажигательными патронами, снайперская винтовка «Эверест» с сорокакратным прицелом. К посылке прилагались записка с описанием присланного вооружения и еще одна коробка, в которой оказались перчатки с иридиевыми когтями – незаменимый помощник в скалолазании или в порыве располосовать чью-нибудь морду лица.

Тем не менее, в первый учебный день Аксонна умудрилась проспать – просто не услышала будильник. Громко матюгнувшись, лохматая и со слипающимися глазами, она вскочила и кинулась заправлять кровать. Браслет-будильник опоздал на целых полчаса. Это значило, что позавтракать Радуга не успеет, как и покормить Икки, что теперь входило в ее обязанности. Кошка жалобно мяукала на окне, пока анфорка летала в ванную умываться и в кухню за миской и рыбой Икки, побежавшей за ней следом. Торопливо сунув зверю миску с ее любимой килькой, Аксонна бросилась переодеваться в ранжерскую униформу. На улице, в знамении осени, уже было прохладно, а ива, шумящая за окном, начинала желтеть, поэтому можно было не заботиться о том, что будет жарко. Благо не было дождя. Еще целая вечность ушла на поиск резинки и любимой (ибо единственная) заколки с четырехлистником, приобретенной на Лами’иде, а потом неведомо куда закатился карандаш для подводки глаз. Схватив сумку с учебниками и записным планшетом, Аксонна напоследок бегло осмотрела себя в большом зеркале в гостиной и, надев сапоги, слетела вниз по лестнице.

Акси, ну ты и лежебока! – покачал головой списывавший ценники у витрин Дайвер. – Доброго утреца!

И тебе доброе утро, я побежала!

После пар приходи! – крикнул марон вслед.

На первом этаже Академии, помимо кафедры Природы, также находился зал собраний. В основной его части стояли ранжеры-ученики, этак никак не меньше полторы сотни планетян. В первых их рядах, куда протискивалась с бесконечным "простите-извините-отойдите" Аксонна, стояли новички, ученики, которых отличала на наплечах бронзовая полоса. Второй «слой», с двумя серебристыми полосами на наплечах, кадеты, стояли подальше. Третьим уровнем были кадеты, с тремя золотистыми полосами. Варлоки, четвертые, имели V-образную серебряную линию, а выпускники-паладины – золотую с белой шестиконечной звездой. Перед всей этой не весьма пестрой компанией стояла шестерка магистров и Архмагистр в середине, причем некоторых Аксонна уже знала. Справа с краю стоит Ратенту в черном со светло-голубыми полосами плаще, слева второй Ларгентум в своем привычном глазу темно-фиолетовом одеянии, уже без повязки на искусственный глаз, про которую уже только ленивый не пошутил. По левое же плечо Сэва, также в черном плаще, стоит, кашляя, Файксар в камуфляжном балахоне. Остальные три магистра не были знакомы анфорке, но она вполне могла догадаться, кто есть кто. Например, широкоплечий, с короткой стрижкой и множеством ожогов и шрамов на лице мужчина справа от Сэва, одетый в черно-оранжевый плащ – Владимир Чейзер. Гибкая эльдарка, стоящая слева с краю, в сине-голубой одежде, похожей на рясу – не эльдарка вовсе, а изоморф по имени Азенара. А маленькая, хрупкая сталкерша в белом плаще с алым крестом на левой стороне груди – Кроссера. Алаэнора нигде не было видно - наверняка сидит в своих Архивах.

Аксонна вывалилась в передние ряды между Аваком, так и не расстающимся со своим Златоцветом, и девицей с кудрявой, медового цвета шевелюрой. Кудрявая испуганно отодвинулась, Кедр же поприветствовал подругу улыбкой:

Минута в минуту, мисс Пунктуальность.

Да ну тебя, - фыркнула анфорка, поправляя воротник.

Но Авак был прав: буквально через пару секунд после ее прибытия Сэв поднял руки и оглушительно хлопнул, требуя тишины. Может, он и не этого требовал, но ранжеры мигом умолкли. Тамплиер опустил руки и заговорил – не повышая голоса совершенно, но его было слышно четко, ясно и достаточно громко:

Доброе утро, ранжеры, и добро пожаловать! Как в Азурекс, так и в Академию, и если первое касается только наших новых учеников, то второе – как к новеньким, так и уже к учившимся здесь и продолжающим ныне обучение. Меня зовут Сэв Куа-Нон, мой позывной – Тамплиер. Я – Архмагистр Братства ранжеров и глава колонии Азурекс, а также я буду преподавать вам азы обращения с холодным и огнестрельным и лазерстрельным оружием. Здесь, в Академии, вы будете обучаться – или продолжите обучение – владению и использованию магии мировых стихий – Огонь, Вода, Воздух, Природа и Астрал. Эти предметы преподают наши магистры, с ними вы познакомитесь на уроках, ученики. А с Кроссерой Прайс, - повел рукой Сэв в сторону склонившей голову сталкерши в белом плаще, - вы будете встречаться, получив травму посерьезней разбитого в драке носа. Увы, травмы в нашем деле, о котором вы наверняка уже знаете, неизбежны. Иногда дело даже заканчивается смертью или несколькими. Поэтому я искренне прошу вас, ранжеры, быть начеку. Любой из вас важен. Но лучше не будем более болтать попусту и разойдемся через десять минут по первым парам. Еще раз «добро пожаловать» новичкам и «с возвращением» тем, кто уже нам знаком!

Коллегия собралась перекинуться парой слов, а по завершению разговора направилась вверх по широченной лестнице. Ранжеры же зашумели и понемногу собрались по курсам, тоже что-то обсуждая. Ученики тоже неуверенно сошлись в кучку.

Какая у нас пара? – спросил лохматый, с серой шерстью акх’ай, поправляя сумку на плече.

По Огню, - ответил Авак. – Может, познакомимся? Не будем обращаться друг к другу «эй, слышь, как тебя там», по крайней мере. Меня зовут Авакен Фелликс, кличку дали Кедр.

Аксонна Эннобили, Радуга, - подхватила эстафету Аксонна.

Фейм Наар-Ке, Барс, - кивнул лохматый акх’ай.

Маша Свиридина, Карамель, - улыбнулась кудрявая и приподняла небольшую синюю папку. - Я староста, кстати.

Кайрат Сибилл, Бамбук, - склонил голову сероглазый марон…

Когда прозвучал звонок на урок, ученики уже сидели на кафедре Огня за партами по двое. Вообще, обиталище Владимира изобиловало рыжим, желтым и красным, окна были закрыты, а свет поддерживали мириады свечей и крупные жаровни, из-за чего в аудитории было жарко и душно, и ученики невольно вспотели. Цветок-навершие на Златоцвете Авака, который замечал странную реакцию своего посоха на различные погодные условия уже давно, и вовсе закрылся.

Зато вышедший из кабинета Владимир, очевидно, ощущал себя здесь великолепно. Темно-карие, чуть прищуренные глаза разглядывали учеников исподлобья, губы были изогнуты в улыбке, полной собственного превосходства. В этом человеке пока не проскальзывало строгости, но было очевидно, что нервировать пироманта-мастера не стоит совершенно. Такой либо рукой хребет сломает, либо натравит какую огненную тварь, себя в том числе.

Доброе утро, дети, - протянул Пламя. – Мое имя Владимир Чейзер, позывной – Пламя, и дабы предупредить вопросы, скажу сразу: да, я террианец, да, я русский, да, у меня есть и балалайка, ишапка-ушанка, и матрешка, и медвежонок ручной, и маленький атомный реактор в обогрев дома, и самогонный аппарат в подвале. А если не будете домашнее задание приносить, я буду вас поджигать и из окна выкидывать, - указал Владимир на оконце. - Да, всего второй этаж, но внизу растет помидор-дикобраз. Мало того, что колючий, так и яд поубойней будет белладонного. Буга-га. А теперь, дети, достаем «Развитие и использование духовного пламени» и читаем первый параграф, я пока вас по журналу проверю. Потом спрошу пересказ. Вперед!

Покосившись на сидевшего рядом Авака, который ответил пожиманием плеч, Аксонна порылась в сумке, вытаскивая довольно потрепанный учебник. Пожалев, что не озаботилась качеством книги еще в библиотеке, анфорка положила пособие на стол и открыла на нужной странице. Как оказалось, экс-владелец книги был не только неряха, но и вспыльчивый, причем в буквальном смысле – здесь и там виднелись объеденные огнем краешки страниц и разной степени яркости коричневые подпалины. Поняв с тихим смешком, кто был предыдущий хозяин учебника, Радуга принялась за чтиво.

Введение можно было сразу пропустить. В первом параграфе же говорилось о толковании термина «духовное пламя», принципах его применения, а еще был список заклинаний с кратким описанием к каждому. Бывший владелец и тут свою лепту внес. Крайне корявым почерком своим в толкованиях он что-то зачеркнул, что-то дописал, где-то дорисовал злобную рожицу с маленькими костерками вместо глаз. На полях стояли пометки на одном из террианских языков, тоже с коротенькими объяснениями, в чем Аксонна, к удивлению своему, распознала русский мат. Наверное, Владимир весьма любит повыражаться.

«В обыденной жизни кажется, что огонь уничтожает форму, и это верно для яростного огня. Но есть также и огонь духовный, который не уничтожает форму, но превосходит ее и освобождает энергию души, заключенную в форме, чтобы она стала более той формы, в которой она была заключена…»

Было как-то слишком жарко. Аксонна шумно выдохнула и помахала себе планшетом для записей, чтобы как-то прогнать тягостную душноту. Однако та и не думал отступать. Строчки уже плыли перед глазами, как и много чего еще, сказался недосып, и Радуга отчаянно затерла глаза. Авак рядом, подперший руками голову и отстраненно блуждающий взглядом по строчкам, выглядел тоже весьма квёло, как и прочие обитатели класса. Кроме, пожалуй, Владимира, который развалился за своим учительским столом и поигрывал в руке небольшим серебристым цилиндриком на цепочке, похожим на зажигалку, царственно поглядывая на своих жертв сверху вниз, и в особенности на эльдара на последней парте второго ряда – он просто спал. Видимо, это Пламя и не устроило.

Бритва! – гаркнул внезапно Владимир, разбудив впавших в некое подобие летаргического сна учеников. Эльдаренок на задней парте осоловело уставился на магистра.

А?..

В жопе нога! Встать, когда преподаватель обращается!

Бритва кое-как собрал конечности под свой контроль и вытянулся возле своей парты. Владимир продолжал смотреть на него немигающим взглядом, чуть прищурившись.

Интересно, чем же ты этой ночью занимался вместо того, чтобы выспаться. Хотя, забудь - я не хочу этого знать. Лучше расскажи, что такое духовный огонь? Расскажи, - повторил Огненный магистр, замечая, как эльдар косится в книгу, - в учебнике нет прямого определения.

Бритва открыл было рот, но тут же его закрыл.

Ясно все с тобой, садись. С двоек начинаем, класс-адидас. Кто может ответить, что такое духовный огонь?

Воцарилась мертвая тишина, только в жаровнях потрескивали угольки. Владимир поднял глаза к потолку и глубоко вздохнул.

Лес рук, - драматично хлопнул он зажигалкой об стол и поднялся из-за стола. – Итак, дети, запомните раз и навсегда, чтобы потом не возникало подобных ситуаций, что духовный огонь – квинтэссенция наших созидательных качеств: фантазии, воодушевления и прямых рук, иначе говоря – навыков или опыта. Духовный огонь родственен яростному огню, истоки которого происходят от гнева, отваги и скорости. Кто может сказать, можно ли поставить между духовным и яростным огнем знак равенства? Радуга, может быть, ты на примере себя и своего колоритного братца скажешь?

Эм-м-м… - Аксонна поднялась со своего места. – Ну… я думаю, что можно поставить «не равно».

Почему же? – склонил голову набок почти параллельно полу Пламя.

Ну… может быть, потому что яростный огонь лупит не только цель, но и владельца? Элу постоянно обжигается.

Правильно, но это не все. Бамбук, может быть, ты еще причину добавишь?

Яростный огонь в большинстве случаев гораздо более разрушителен, нежели духовный, - вскочил марон.

Это вытекает из ранее сказанного. Лирохвост, тот же вопрос!

Наверное, духовный огонь направлен более на защиту, чем на атаку? – поднялся высокий сталкер.

Верно. Кто скажет третье различие?

Духовное пламя может создавать! – высказался Авак, тоже встав. – Яростный огонь только разрушает.

Правильно, Кедр. А теперь сели и законспектировали, кто что запомнил.

Остаток пары разбирали принцип данных в учебнике заклинаний на первый год. Это были «Струя пламени», «Огненная сфера», «Ярость», «Марево», «Распятие» и так далее. На домашнее задание Владимир дал разделить этот список на две части по принципу использования в нем духовного или яростного огня, и со звонком ученики буквально вывалились в прохладный, со свежим воздухом из открытого окна коридор.

Второй парой выпала пара по Астралу. Аудитория Ларгентума была весьма большим круглым залом светлых сиреневых и синих тонов с двумя рядами общих, на четыре-пять планетян парт, с открытыми окнами и довольно большой грифельной доской. Сам же Серафим встретил учеников, совершенно игнорируя гравитацию, а именно - стоя на потолке; даже плащ не свесился сонаправленно полу. Народ в нерешительности замер, слегка нервно косясь на преподавателя, Ларгентум же совершенно спокойно повел рукой на парты:

Присаживаемся, не глазеем.

Ученики понемногу, все-таки поглядывая на неординарное зрелище, расползлись по аудитории, но головы в плечи все-таки повтягивали, словно магистр намеревался сверзиться с потолка сразу на всех. Однако Серафим ниоткуда не свалился – он преспокойно подошел к стене, по ней же спустился вниз, не теряя ни чувства собственного достоинства, ни направления собственной гравитационной зоны относительно той или иной поверхности, и вышел на середину зала.

Меня зовут Ларгентум Райан Феланорум Фенариус, мой позывной – Серафим, - представился сталкер. - Я – ваш преподаватель по магии Астрала и истории Азурекса. Оба предмета мы будем изучать в соотношении три к одному: три четверти к Астралу и одна – к истории, благо она у нас небольшая, но знать ее стоит, а Астрал сложен и многолик как в своей сути, так и в использовании ее. Конечно, не у всех магия Астрала получается, также она требует много сил и концентрации, а также выносливых умов, ибо большинство пар будет в виде лекций. Поэтому понадобится много писать и много запоминать, а те избранные, которые не уснут ни разу на моих лекциях, получат автоматы. Или не получат. Итак, - обвел Ларгентум аудиторию взглядом экспериментатора, - не думаю, что надо проверять вас по журналу, ибо ни один ранжер в здравом уме не пропускает первый учебный день на курсе. Пожалуй, начнем. Достаем планшеты и записываем. Если что-то не услышали или не поняли - все, что я говорю, будет дублироваться на доске.

Серафим подошел к рабочему столу напротив доски и устроился за ним, наблюдая за учениками, вытаскивающими таблички планшетов. Потом развернулся на стуле к доске и, телекинезом на зависть Аксонне подняв палочку мела, стал диктовать "пастве" и мелу, быстро замелькавшему по темно-зеленой поверхности тем же мелким, убористым почерком, уже знакомым анфорке:

Тема: «Астрал, его разделы и заклинания курса». Подтема: «Разделы астральной магии». Итак, понятие «Астрал» включает в себя несколько направлений. Во-первых, это направление духовной магии. Магия сознания, включающая в себя взаимоотношения между планетянами, а именно - чувства, настроения и эмоции, а также подраздел экстрасенсорики. Ее мы будем разбирать на пятом курсе, как самое сложное направление со своими законами. Во-вторых, пространственное искажение, управление совершенной темной материей, попросту – сингулярностями, а еще более просто – черными минидырами, своего рода порталами и порталами в том числе. Четвертый курс. Третьим пойдет направление естественных сил, управление физическими законами, такими, как гравитация, натяжение и так далее. На втором курсе у нас будут отражение и поглощение. Требуют сноровки и приличной концентрации. На этом же курсе у нас будет три направления сразу: созидание, разрушение и превращение. Вот так.

Ларгентум щелкнул пальцами, и в руку ему буквально из ниоткуда упал апельсин. Подкинув его, он бросил жизнерадостно-оранжевый мячик сидевшей на первой парте Карамели, но когда та поймала, казалось бы, фрукт, тот с очередным щелчком Серафима оказался внезапно воробьем, который обескураженно зачирикал и затрепыхался. Перепуганная девушка выпустила птицу, и, когда Ларгентум щелкнул в третий раз, птаха просто сгорела в яркой фиолетовой вспышке, не оставив от себя ничего, кроме пары перышек. Повисла мертвая тишина; в глазах застывшей Маши блестели слезы.

У этих трех направлений, как и у прочих, есть свои правила, которые знать важно и нужно. – Подошедший Ларгентум смахнул с парты перышки созданного им и им же уничтоженного воробья и выпрямился. – Прежде всего, полноценную жизнь, полноценный разум создать или превращать невозможно. Подобные тому же воробью пичуги – предел, более умного ворона уже создать или преобратить может лишь Аватар навроде Алаэнора, который у нас в Архивах под крышей обитает, но одного статуса Аватара недостаточно, нужны упорные тренировки. Более ни у кого сил не хватит. Да, Бамбук? – повернул голову к поднявшему руку марону магистр.

Ученик поднялся было, помня рык Владимира, но Серафим покачал головой, дав знак, что вставать не нужно.

Мой наставник, Озон, упоминал в разговоре, что вы, Серафим, тоже Аватар. Это значит, вы можете то, чего не можем мы?

Он упоминал, что мои силы Аватара неполные?

Упоминал.

Посему отвечу, что мои способности как ранжера, как магистра выше нормы, но полной своей силой я владеть не могу. Пока не могу. Посему креомагия подчиняется мне не полностью. Вот такой воробушек - мой потолок.

Криомагия? – переспросил Барс. – Это же вроде со льдом связано.

Не криомагия и не криомантия, а креомагия. Магия не льда, а созидания. Вещи разные весьма. Вернемся к законам. У разрушения, созидания и превращения есть общий закон, а точнее, принцип известный каждому, кто не прогуливал физику. Кто может его назвать?

Принцип сохранения энергии? – пискнула Карамель.

Правильно. На создание определенного объекта затрачивается энергия мага, на преображение предмета тратится своя и энергия самого предмета, а разрушенная астральным импульсом вещь высвободит свою энергию. Чаще всего – в виде взрыва, это зависит от того, какого вида был астральный импульс. Но и этот закон-принцип можно обойти – только в разрушении. Кто меня слушал, может ответить, как.

Отменить физику? – подняла руку Аксонна. – Или отразить?

Правильно первое, второе поможет лишь отчасти и не всегда: все-таки, отражение энергии не отменит ее существования. С классической механикой выходит так, что закон сохранения механической энергии может быть выведен из второго закона Ньютона, если учесть, что в консервативной системе все силы, действующие на тело, потенциальны и, следовательно, могут быть представлены в виде формулы: эф под вектором равно минус альтед помножить на ю заглавную помножить на минус эр строчную под вектором. Формула продублирована на доске, если кто чего не понял. Ю заглавная, умноженная на минус эр вектор – потенциальная энергия материальной точки, а эр вектор – радиус-вектор точки пространства.

Так мы что, физику учить будем? – взвыл Бритва.

Без этого никак, - пожал плечами Ларгентум. – Физика для астралитика – основа основ.

Но и ее можно отменить, - фыркнул Авак.

Конечно, а вы как думали? Это же Астрал. Ограниченность только в нашем воображении. Записали формулу? Пишем дальше: принцип сохранения энергии – кратко ПСЭ – в гидродинамике…

До конца пары успели разобрать и разъяснить ПСЭ еще в электро- и термодинамике, нелинейной оптике и квантовой механике, а также с математической точки зрения и в теории относительности. Словом, из аудитории Ларгентума со звонком убегали куда резвее, нежели из парилки Владимира. Задержались только Аксонна и Авак, причем второй ждал первую.

Ступай вперед, мне пару ласковых кое-кому сказать надо.

Кедр кивнул и, поправив лямку рюкзака, вышел.

Ларгентум? – повернулась к наставнику, мыслью гонявшему влажную губку по исписанной собой же доске, Аксонна.

Я тебя внимательно слушаю.

Это вот что щас такое было?

Не понял? – Сталкер все же соизволил обернуться.

Вот эта вот вся демонстрация… сначала по потолку хождение, убийство птахи, вот это?

Серафим склонил голову слегка вбок.

И все же не понимаю, о чем ты. Это просто пример, вот и все.

Какого лешего ты все это не применял в святилище Златоцвета? – не вытерпела анфорка. – Почему нас там рвали, как Тузик грелку? Ты мог захерачить черную дыру, чтобы этих ублюдков туда засосало, мог порталами их швырять туда-сюда, как тряпки, ты мог все, "ограниченность только в нашем воображении". Этой тупости есть причина, или ты ораторские курсы окончил, чтобы свой предмет покрасивей расписать?

Ах, вот ты о чем. – Ларгентум ничуть не обиделся; он достал из-под стола свой портфель и начал складывать в него какие-то тетради. – Стоит понимать, Сонья, что любое, абсолютно любое колдовство имеет свою цену. Пока ты только щупаешь эти знания, это тебе простительно, но потом это станет для тебя мантрой на каждую минуту твоей жизни. Пожалуй, вопрос, что ты мне задала, ты можешь задать и Элу: почему он не обрушил на головы Дираэля и Алукарда с Лилит метеорит, почему не похоронил их под лавиной огня? Задай его Дайверу: отчего было ему не создать ураган или грозу с молниями, чтобы Тертаррилов сожгло в пепел? Они на это очень даже способны, паладины же. И ты это тоже проходить у Владимира и Ратенту будешь.

Потому что не могли физически?

Крайне неточное слово, но раз уж если тебе так понятней, - выпрямился сталкер, беря какой-то листок и безуспешно щурясь на странные закорючки. - Элу, как ты знаешь, на тот момент все еще восстанавливался после ранения, и сна не видел уже третий день. Дайвер тебе не рассказал и сейчас не расскажет, но на вербовке до тебя он до прихода Кристофера пять часов пытался спасти задушенного одним Тертаррилом мальчика. Предвидя твой вопрос: не спас.

Аксонна мазнула взглядом по изувеченному лицу наставника, по его искусственному глазу, и до белизны сжала губы: совесть хорошенько так засадила ей в живот, да поздновато.

Передай футляр с очками, пожалуйста, я никак не разберу, чьи это каракули… ты еще чего-то хотела? – осведомился Ларгентум, надевая протянутые очки и просматривая чью-то работу, наверняка с курса, который был у него первой парой.

Я... да, хотела. Сегодня же вторник?

С утра был вторник, верно.

Можно я сегодня на тренировку не приду?

Это почему это?

Надо как-то переваривать полученные знания, домашние параграфы читать…

Хм-м… ну что ж, хорошо. Сам был учеником, сам с ума сходил. Читай давай, а я поищу книжек библиотечных у себя дома…

Зачем?

Алаэнор поставил мне ультиматум: если я не верну прежде взятые у него книги, то он наложит на меня библиотечное эмбарго. А это ай.

А насчет «почитать». У тебя нет не учебника, а хроник, ну, по истории Азурекса?

Ларгентум вернул взгляд на ученицу.

А отчего же Алаэнора не спросишь?

Я вчера подходила, так он руками разводит: говорит, что долги собирает с прошлого года, работы много, и Авак не спасает.

Хм, надо будет ему помочь. Что ж, я поищу. А зачем тебе хроники?

Хочу про родителей чего разузнать, - честно сказала Радуга. - Если все, что я слышала про маму и папу, правда, то они должны быть в истории хоть бы упомянуты.

Интересно, очень даже интересно. Если понадобится, я могу еще где-нибудь сведения пособирать. Когда что-нибудь найду, дам знать. Ну, давай, ступай к Сэву. Сейчас у него ваша третья пара.

Спасибо. Увидимся!

До встречи, Сонья.

На уроке Сэва лично Аксонна ничего не узнала нового. Ну, почти. Тамплиер рассказывал о боевых искусствах, а также о техниках приемов, совмещающих в себе и рукопашный бой, и стрельбу, и схватку на мечах, и магические приемы, а все это Радуга уже видела на примере драки в святилище Златоцвета. Но демонстрационный бой двух паладинов – сталкера-криоманта Полариса и террамага-человека Дубравника – впечатлил даже ее. Сначала эти двое вежливо перебрасывались ядовитыми ножами и гигантскими сосульками, потом вступили в драку на дуальных бритвах, но в конце битвы паладины раздухарились и весело кидали друг дружку об стену и потолок под хохот и громкие ставки учеников и безуспешные попытки Сэва успокоить "зрителей" и "актеров"; Поларис наколдовал ледяной «шампур» и пробовал гнаться за противником, стремясь насадить его на тонкую пику, как шашлык, но, как только Дубравник принялся гоняться за ним с партой, понял тщетность своего льда супротив силушки богатырской и, побегав от раззадоренного гиганта еще минуты две, запросил о пощаде. Террамаг все равно разбил парту о спину оппонента, но потом все-таки закинул нежно товарища на плечо и понес к Кроссере. Когда измученный неплановым финалом Сэв спросил, какой урок из этого извлекли ученики, те хором ответили: «Использовать окружение!»

На этом первый учебный день учеников заканчивался, и Аксонна, забежав к себе, чтобы оставить вещи, спустилась в пекарню.

Привет, народ! – поздоровалась она, одевая фартук, но откликнулась ей только Джайдер, украшавшая симпатичный белый торт нарезанной клубникой:

И тебе привет, Аксюш. Как твой первый учебный день?

Да неплохо, в общем-то… а ты чего тут одна?

У всех остальных еще пары не закончились. Это у учеников всего три пары в день, а у кого четыре, у кого пять.

Мама! Куда это положить? Привет!

Ой! – Аксонна обернулась и увидела маленького марона, еще совсем ребенка. Малыш с короткими, по плечи головохвостиками держал в руках миску с порезанными фруктами и тоже с интересом глядел на незнакомую тетю. – Привет, малой. А ты кто?

Меня зовут Бризз! – улыбнулся мальчик, ставя миску на стол, откуда ее потом забрала Джайдер.

А меня – Аксонна. Будем дружить?

Будем! – заулыбался Бризз.

Бриззи, принеси ванилин, - попросила Джайдер, и мальчик, гордо выпрямившись, убежал. – Акси, тут поступил заказ на партию пончиков, займешься? У нас в честь первого учебного дня вообще все поразбирали, надо новое все печь, народ придет – всех напряжем.

Займусь. Когда пончики нужны?

К вечеру.

Какая глазировка?

Половина – с сахарной пудрой, половина – с шоколадом.

Отлично, успею. Кстати, у тебя замечательный сын.

Ой, спасибо, - расцвела Джайдер. – Весь в отца: шустрый, неуемный и всюду нос сующий. Первый класс, ничего толком не задают, вот и решила я его энергию направить в мирное русло. Бриззи, пока не убежал со склада, возьми персики! Три штуки!

Хорошо, мам!

Привет, девчата! – появился по правое плечо Дайвер. – Чего поделываем?

Работаем, - фыркнула Джайдер, критически осматривая торт. – В отличие от тебя.

Не, ни фига, - заулыбался марон, отлавливая пробегавшего мимо племяша на руки. – В мои обязанности входит проверять мой личный пролетариат. Привет, Бриззька!

Мальчонка со смехом обнял дядю и, отпущенный им, вручил матери пакетики ванилина и персики.

Так, я зачем на самом деле пришел. Девчат, мне ваш нежный нужен взор и оценка. К сине-голубому какой пойдет больше – золотистый или серебристый?

Это не ко мне, - помотала головой Аксонна, миксером шурудящая в крупной миске. – У меня вообще вкуса нет, а моду я просто презираю.

А тебе зачем? – поинтересовалась Джайдер, мазнув Бриззу на нос взбитые сливки и тем самым озадачив его как минимум на полчаса.

Хочу Камуське подарок выбрать.

Камуське… Ками, что ли? – удивилась Аксонна, смазывавшая формочки.

Ага.

А в честь чего? – задумалась Джайдер. – День рождения у нее в январе, двадцать пятого. Какой-то эльдарский праздник?

Нет, не праздник, - мотнул головой Дайвер и помялся. - Понимаете… ну подарок ей хочу сделать. Хочу предложить встречаться. Нравится мне она.

Цветы какие будешь дарить?

А надо цветы?

Джайдер тяжело вздохнула.

И вот это – мой брат. Да, цветы надо, цветы. Ты знаешь, какие цветы она любит?

Хризантемы любит.

Не, хризантема тут не подойдет… слушай, надо тебе сбегать к Цикламену. Попроси либо белых роз, либо подснежников… хотя нет, не сезон… либо орхидей, либо сирени, либо калл. Можешь даже записать. А что серебристое-золотистое ты хотел дарить?

Серьги и колье.

Серебряные бери. Либо с белыми сапфирами, либо с лунными камнями, сбегаешь к Диаманте. Все, вали отсюда, Ромео недорезанный.

Спасибо, Джайд! – Дайвер шумно чмокнул сестру в щеку, забрал баллончик с взбитыми сливками, тискнул Аксонну за плечи и умчался наверх, попутно выдавливая сливки на язык.

Бриззи, ты это видел?

Да, мам.

Никогда не повторяй.

Почему?

Потому что некрасиво. Так, сливки с носа вытри и беги к отцу, он просил тебя к нему прибежать к часу.

Бриззи вытер моську, повесил фартук и тоже убежал.

И ведь тут же послушался, - хмыкнула Аксонна, уже поставившая формочки в духовку.

Не без этого. Иначе вырастет вылитая копия моего брата, а это же ужас – он один, если их две будет, Вселенная взорвется. Так. А где же ползает Боинг? Торт уже доставлять пора…

========== Глава 12. Особенности азурекской зимы ==========

Учиться ранжерскому делу было непросто, но с тренировками, которые устраивал Аксонне Ларгентум, это не шло ни в какие сравнения. Серафим будто позабыл, что сам определил время для индивидуальных заданий, и устраивал внезапные проверки и полосы препятствий по два-три раза на дню. Например, он прямо на уроке метал в протеже астральный кинжал, заставив сидящих рядом с ней учеников производить шлакобетон в промышленных масштабах. Посему очень скоро на Астрале Аксонна сидела одна, а то и сама швырялась в него всяким - безуспешно, увы. А еще для этого сталкера просто не существовало понятия «выходной». Чем больше у Радуги было свободного от учебы времени, тем более объемную часть от него магистр забирал на занятия.

Самым обидным Аксонне казалось отлучение от мата: Ларгентум объявил, что ему наскучило слышать от нее нецензурную речь и поставил ей ментальный блок. Теперь каждый раз, когда она хотела выплеснуть эмоции и высказать начавшему ее раздражать наставнику все, что о нем думает, всякое нелицеприятное слово отзывалось анфорке болезненным покалыванием в мозгу. Впрочем, выход из этой ситуации ей подсказал Алексис, и был он прост, как перст: ругаться интеллигентно. Поэтому старый-добрый посыл на веселые три буквы сменился на пожелание премилейшему наставнику отправиться на penis lupus. Серафим, латынь знавший на ура, в ответ здорово загнал Аксонну домашней работой.

По прочим предметам начали преподавать магию. Легче всего давалась магия Огня: здесь было достаточно разозлиться, и огненный шар на энергии ярости разносил тренировочный манекен на куски. Владимир хоть и ругался, требуя использовать духовное пламя, родство с Элу давало о себе знать. Природа, несмотря на старательные придирки Файксара, и Вода Аксонне поддавались тоже сравнительно хорошо. Основанные на эмпатии, они вообще больше получались у более чувствительных к балансу и его изменению ранжерок, мужская же половина, за исключением сталкеров, безнадежно отставала. Авак так и вовсе выбился в лучшие ученики по этим предметам, хотя по Огню уступал Аксонне. По Воздуху у всех на курсе выходил полный кошмар, но Ратенту не особенно расстраивался, философски замечая, что рожденный ползать летать не может, и ставил халявные четверки.

Шел декабрь, двадцать шестое число. Это был первый день зимних каникул, и в восемь утра, когда Аксонна проснулась уже по привычке, на улице была сплошная темень. Окно было затянуто морозными узорами, за которыми не было видно ничего, кроме снежного «меха», коим теперь были оторочены все рамы всех окон всех домов по Азурексу, но в комнате, по настоянию Дайвера еще первого числа украшенной серебристой и голубой мишурой, было тепло. В ногах пушистым сугробом спала Икки, выбравшая хозяина по принципу «кто кормит». Аксонна давно подумывала завести собственную животинку, но если на Икки у нее едва хватало времени, то на нового питомца ему просто неоткуда взяться.

Ну да ладно. Надо вставать и засунуть Ларгентуму весь его элемент неожиданности в… омут.

Анфорка подняла руку и наугад ткнула в потолок: так она обычно включала свет. Лампа, увитая серебряным дождиком, послушно зажглась. Оставив теплую постельку не застеленной на случай, если в сладкие объятия сна захочется вернуться, Радуга накинула халат и подошла к зеркалу, чтобы расчесаться. Она только на секунду прикрыла глаза, чтобы вспомнить сон, где она почему-то и зачем-то душила огурец, а на подоконнике уже сидел тепло одетый и в снегу Серафим, подвид сумчатый.

Только попробуй в сапогах на ковер, - вместо приветствия произнесла Аксонна, лениво проводя расческой по гриве, - ноги повыдергаю. Мне в прошлый раз еще от Дайвера досталось.

И тебе доброе утро. Почему и сижу я на подоконнике, Сонья – чтобы не трогать ковер.

Утро по определению не может быть добрым, если ты с утра пораньше явился. Существует день, чтобы ты знал.

На утро - это еще как посмотреть.

Никак не посмотреть, вали из моей комнаты.

Отчего же так невежливо?

Потому что ты опять вытащишь меня на мороз. Причем зная, что этого я страсть как не люблю.

Ларгентум улыбнулся. Такие перепалки возникали у них каждый божий день, и он даже к этому привык.

Не вытащу, не волнуйся.

Точно вытащишь.

Сонья, быть можешь, ты дашь мне самому озвучить цель своего визита?

А смысл? Как обычно: Радуга, пробеги по Азурексу полтора километра, окунись в Лию и отожмись девяносто раз. Можно подумать, я этого могла не выучить.

Выучить могла. Но я не по этому поводу. – Серафим поставил свою сумку на колени и выудил из нее здоровущую книженцию. – Помнишь, ты меня просила поискать чего-нибудь про ваших с Элу родителей?

С этого надо было начинать, – присела на кровать Аксонна, забирая на колени Икки.

Я посидел пару вечеров в Архивах и нашел сие. У Алаэнора еле-еле выпросил. Держи, она еще холодная.

И в снегу, - буркнула анфорка, принимая фолиант и кладя на освобожденные Икки колени. Тот не был подписан, зато обернут в красивую кожаную обложку с позолотой. – И что это конкретно?

Это летопись, которую ведет Алаэнор, - пояснил Ларгентум. - Здесь отмечены не только принимаемые-выбывающие ранжеры, но и выполняемые нами контракты, а также прямая линия оппозиции Тертаррилам. И Элексис с Ариссой внесли весьма хорошую лепту. Начиная с восемьсот четырнадцатой страницы и заканчивая девятьсот пятидесятой.

А что на девятьсот пятидесятой? – полюбопытствовала Радуга, листая белые, тяжелые страницы, вручную исписанные старательным этерианином без единой помарки.

На девятьсот пятидесятой ранжеры Северное Сияние и Амазонка погибают от руки Дираэля Тертаррила, - вздохнул сталкер.

Занятно… что ж, на досуге почитаю обязательно. – Книжища перекочевала на прикроватную тумбочку, и Аксонна пристально посмотрела на наставника. – А что ты сам можешь сказать о моих родителях? Ты наверняка их знал.

Ларгентум ответил не сразу, и анфорка тут же сдвинула брови: если Фенариус молчит, то он либо собирается соврать, либо выдумывает пути отступления.

Знал, - односложно, что тоже не было в его манере, все-таки ответил сталкер.

И все?

И… и ничего. Говорил я это Элу, скажу и тебе: о мертвых говорят либо хорошо, либо ничего. Я знал Ариссу исключительно как ранжерку Амазонку, которая есть, но меня никак не касается, а вот что касается твоих отца и дяди, то лучше мне промолчать.

У меня был дядя?

У Элексиса был младший брат, Илунар. С ним история тоже сложная.

Аксонна покусала губы.

Ларгентум, - жалобно посмотрела она на Серафима, - ну пожалуйста. Я двести лет ничего не знала о своей настоящей семье, неужели я не имею права знать о своих родственниках чуть больше их имен?

Понимаешь, Сонья, - Ларгентум стиснул руки у своих колен, - тебе и Элу достаточно знать только то, что ваши родители погибли не зазря. Остальная правда… может ранить. И перечеркнуть все светлое, что вы о них помните… или, по крайней мере, что помнят другие.

Пусть истина болезненна, но все же это истина. А ложь, как бы сладка она ни была, останется ложью.

Это не ложь. Тебе просто не рассказывают всего. И я не расскажу.

Ты же знаешь, что рано или поздно правда вскроется! И тебе самому же будет стыдно, что ты не рассказал всего, когда это требовалось!

Я расскажу, - поднял ладонь сталкер. – Но – когда придет время. Ты еще для этого не готова. Как и Элу. У Алаэнора и магистров можешь даже не спрашивать, - сразу сказал он, как только Аксонна открыла рот, - они придерживаются той же политики. В общем, неважно. Я дал обещание: в свое время я все тебе расскажу.

Аксонна закусила губу, подтягивая к себе ушедшую на подушку Икки. Она бы хотела вытрясти из наставника всю правду, все до последней детали вплоть до формы носа ее отца, но анфорка понимала, что, возможно, Ларгентум прав. Радуга слышала о своих родителей лишь хорошее: Арисса была великолепной шпионкой, была доброй и красивой женщиной, а Элексис – самоотверженным воином и могущественным магом-астралитиком, очень мало кому равным по силам. Конечно, никто не идеален, но подобного рода недостатки вряд ли бы кто стал тщательно скрывать.

Но пришел я не только летопись дать, - снова произнес Ларгентум, вырывая Аксонну из круговорота мыслей. - Файксар сказал, к вечеру нам с тобой поступит контракт. Твой первый боевой вылет. Подробности выяснятся попозже, но готовиться я бы посоветовал тебе уже сейчас. Извини, что пришлось испортить начало каникул неприятной новостью и моей не менее неприятной рожей.

Да ничего, - вздохнула Радуга, принимаясь за плетение косы. – Новость по определению есть новость, хорошая она или плохая… а твоя якобы неприятная рожа – все же какая-то стабильность. Так, - перекинула она, передумав, недоплетенную косу себе за плечо, - когда ждать подробностей?

К трем-четырем часам пополудни. – Ларгентум приподнял ноги, когда к сапогам сунулась носом любопытная Икки. – С нами полетят еще Элу и Алексис. Последний к тебе в пекарню и сунется, дабы все сообщить.

К Новому году хоть успеем все закончить? – взмолилась анфорка. – Дайвер такой праздник готовит, очень не хочется пропустить! Ты наверняка слышал раньше меня! Я никогда не была на балу-маскараде!

Не ты одна, - фыркнул Серафим, забирая кошку на колени и позволяя ей прописать в порыве страстной любви к посетителям твердым лобиком себе в челюсть. – Ай. Но мы вернемся до Нового года, даже на распродажи успеем. Кстати, я так и не возьму себе в толк, что ты хочешь на Новый год? Модных нарядов ты не любительница, от духов постоянно чихаешь, прочую косметику не любишь. Книга – слишком сухо, ювелирные украшения – слишком вычурно, сладким подарить – повторюсь с Дайвером, а повторяться не в наших обычаях.

А как насчет…

О родителях потом расскажу, я же обещал. И потом, это все равно не то.

Хм. – Анфорка отлепила Икки от наставника. – А ничего больше не могу придумать, если честно. У меня есть все, что мне нужно. Большего я никогда не требовала. А ты чего хочешь?- неожиданно выпалила Радуга.

Я? – Теперь в ступор впал сталкер. – Да, в принципе, мне тоже ничего не нужно.

Нужно-нужно. Хотя бы те же резинки на дреды. Ты их постоянно теряешь: что ни день, то новые!

Резинок у меня достаточно, - покачал головой Ларгентум. – А вообще, раз ты спросила… наверное, я бы попросил фикус.

Что? – подняла брови анфорка. – Фикус? Зачем?

Ну как… - Сталкер качнул головой на Икки. - А вот зачем кошек дома держат?

Они мышей ловят. Ну, еще мурлычут, и потискать можно.

А для сталкеров мурлычут фикусы. Так сказать. Мышей, правда, не ловят, и потискать вряд ли потискаешь, но тембр их звучания очень приятен.

Аксонна сперва хотела покрутить пальцем у виска, но передумала: мало ли какие еще особенности у этих сталкеров есть.

Хорошо. Фикус так фикус.

А с тобой… пожалуй, я что-нибудь придумаю. Что-то для повышения твоей организованности.

До того мига, как кинутая Аксонной в него Икки коснется его лапами, хитромудрый сталкер успел исчезнуть во вспышке телепорта.

С… сударь, все равно на ковер с ног накапало…

Убедившись, что в пекарне справятся без нее, Аксонна тепло оделась и вылезла на улицу. Вообще, судя по тому, что зимой к Дайверу стало набиваться просто огромное количество народу, она бы не отделалась, но предприимчивый марон недавно забрал у Элу заказанную машину для выпечки и сократил половину своего "пролетариата". Остальная половина занималась глазировкой пирожных, закачкой крема и джема в эклеры и так далее, а также варкой кофе, на который в зиму также пошел огромный спрос. Ну кому не хочется с мороза занять в уютном, сладко пахнущем корицей и имбирем, зале укромное местечко у окна, заказать пирожное и кофе с веселым рисунком на взбитых сливках и наслаждаться разливающимся по венам теплом, пока за окном бушует вьюга или просто холодрыга?

На улице не было сильно холодно, тянул слабый ветер, и ранжерский плащ отлично защищал хозяйку от неприятных дуновений зимы. Местные умельцы, как и Дайвер, уже с первого числа декабря развесили иллюминацию на деревьях и домах, Алаэнор с помощью малышни налепил снежных фигур и вдохнул в них жизнь. Здесь можно было различить сталкерского духа зимы Эрайзора, который мирно беседовал с сидевшим на лавочке рядом Поларисом. Были тут и террианские Дед Мороз и Санта Клаус, то и дело затевавшие споры. Кружили веселые маронские феи Силенто, Гласио и Сонджо, которые пели новогодние гимны. Был белоснежный акх’айский барс Риджи, ставший любимцем детворы. Присутствовала эльдарская богиня Телуджи, которая тут же приманила к себе пичуг и птах. Еще очень много богов, духов и прочих воплощений холода, сотворенных этерианином, было по всему Азурексу, аж глаза разбегались.

Сам Алаэнор нашелся на улочке Содружества, окруженный ребятишками, и ваял он из очередного снежного валуна очередную скульптуру, значительно отличающуюся от других. Это была, судя по гибкой и округленной в области груди фигуре, чья-то богиня, но длинные ее и босые ноги обвил длинный, с широкими плавниками хвост, а из спины выступали великолепные перепончатые крылья. Голову богини венчала огромная, из двух сросшихся плавников «корона», и лицо ее что-то напевавший Скульптор сейчас заканчивал.

Доброе утро, Алаэнор! Привет, ребятишки. Как прогресс?

Почти закончил я свою работу, но это видишь ты сама, - пророкотал этерианин, шлифовавший тонким своим скальпелем длинный нос богини. – Это требует большой заботы и терпения, которым, как повезло, владею я.

Действительно… - Аксонна задумчиво посмотрела на скульптуру. – А кто это?

Память о ней почти стерта уже давно. – Еще штрих, высекавший высокую скулу. – Богиня и Королева фаревейлов она, и владеть их королевством ей дано. Она погибла - и уснул ее народ. Вероломно и безжалостно… ну вот, - кивнул Алаэнор, углубив пухлые губы Королевы. – Ее любили фаревейлы нежно, голос был ее слаще меда. Она приводила и дожди, и бури снежные, и ни разу не пришло неурожайного года. Но гроза пришла, - вздохнул этерианин, проводя тончайший обод века правого глаза фаревейлы, - и Королеву убила. Королевство ее поработила. Ее дочерей она погубила, невинную кровь в Озеро Душ запустила. И Озеро вздулось, завыло и взбилось, грозе оно так и не подчинилось, поглотило водою оно все, что было вокруг, и исчез фаревейлов мегаполис внезапно и вдруг. Королева пророчила: те, кто принесет ей вечный холод, в цепи облекут ее народ. Проклят Утопленный город. Но вновь разбудит его та, что несет Любви алмаз - Ее Величество, Королева Златых Влас.

Алаэнор шумно выдохнул, и Королева фаревейлов вздрогнула, стряхивая лишний снег. Глаза ее блеснули ярким золотым, и она, держась за данную ей Скульптором руку, вышла из сугроба.

Я рад видеть тебя, Самара, - вежливо поклонился этерианин. – Ты снова здесь – ни поздно, ни рано.

Скульптура склонила голову в ответ и открыла было рот, но оттуда не вылетело ни звука. Королева протянула руку, и Алаэнор вложил в изящную пятипалую ладонь красивую, украшенную жемчугом и тонкими золотыми полосками ракушку. Ракушка оказалась вставлена в неглубокую ямку на груди фаревейлы, и она заговорила. Голос ее, и в самом деле, был прекрасен. Он был похож на касание струн самой тонкой арфы, был мягок, как пух двухдневного птенца, был сладок, как сахарные леденцы, выдавая в Королеве сирену.

И я рада встрече, Алаэнор. И рада вновь, хоть на короткое время, вернуться в мир живых. Как и каждый год.

Снежная Королева взяла создателя под руку, и они, мирно беседуя, удалились в сторону Ольхового бульвара. Аксонна улыбнулась им вслед и направилась дальше. Но спокойствие ее не было долгим. С громким воплем «Осторожно!!!» сзади врезалось что-то весьма увесистое и снежное, опрокидывая ее в сугроб и глубоко в него впечатывая. Спросонья заголосив, анфорка дернулась, пытаясь сбросить неожиданный груз со спины, и заплевалась, так как набрала полный рот снегу.

Извини! Извини, я сейчас! – заговорил груз голосом Авака и сместился в сторону. Сталкер аккуратно вынул подругу из снега и виновато улыбнулся, отряхивая ее от белого пуха: - Плохой из меня летун, прости.

За спиной его и в самом деле блестели в отсветах фонарей белоснежные крылья Аватара. Хоть Ларгентум и учил Авака летать, у принца это получалось не очень хорошо. Кедр научился держаться в воздухе и даже двигаться, но противостоять ветру пока не мог, почему Авак и решил тренироваться самостоятельно дополнительно, в снежную погоду, хотя это ему запретили и Ларгентум, и Ратенту, и Файксар.

Авиатор хренов, - буркнула Аксонна, отряхиваясь уже сама. – Тебе же нельзя летать в таких условиях! Даже служба погоды сегодня ничего не делает.

А когда мне еще тренироваться? – развел руками Авак. – Я должен продвигаться вперед, а так я так и буду падать от малейшего ветерка!

Зато хоть цел будешь. И я цела буду.

Это была случайность, - надулся сталкер. – Я хотел упасть в снег, а тут ты попалась.

А если б я чего хрупкое несла?

Авак не успел ответить: он резко вдохнул и указал куда-то наверх. Аксонна обернулась и прищурилась, пытаясь углядеть, на что же показывает Кедр. Столь острого зрения у нее не было, но она сумела различить, что с высокого шпиля Академии и прыгнула чья-то темная фигура. Но в этом, с первого взгляда, самоубийце этом было что-то неправильно. Он прыгнул не лицом вперед, но назад, грациозно изогнувшись в спине и устремившись головой вниз. Силуэт его блеснул облекающим его тело коконом видоизменяющейся оболочки, и прыгун легко, словно это давалось ему с рождения, спланировал куда-то вниз на великолепных темных крыльях. Авак недовольно поджал губы.

Мне не положено такое говорить, но твой наставник – сука.

Не могу не согласиться, - фыркнула Радуга, продолжив свой путь. - Крылья убери.

Сталкер сосредоточился, и крылья его, тоже ярко засветившись, пропали.

А куда ты, кстати, направляешься? – полюбопытствовал он у подруги, поравнявшись с ней.

Та как-то никуда. Просто пинаю ху... эм, бездельничаю. Вечером улетаю на первый контракт с Элу, Алексом и, как ты выразился, сукой.

Я надеюсь, ты ему не скажешь?

А смысл? Я его так каждое утро называю, привык уже.

А что за контракт-то?

Да чтоб я знала. После полудня обещали сказать. Правда, когда этот полдень, черт его разберет, - пробормотала Аксонна, запрокидывая голову и вглядываясь в снежно-черную мглу зимнего неба. Авак вежливости ради посмотрел туда же, и сверху жемягко приземлился, убирая свои крылья, Ларгентум. – Привет, Баумгартнер.

Это кто? – полюбопытствовал Авак.

Неважно. Чего хотел, капитан Доставучесть?

Фелликс фыркнул, за что получил недовольный взгляд учителя по полетам и поспешил убраться.

Вот ему настучать хотел за несанкционированный полет, - ответил Серафим. – Но раз убежал, пусть бежит. И, Баумгартнер из стратосферы сигал.

Ботан. Так-то и ты летал несанкционированно.

То есть?..

Мы видели твой полет шмеля. Ай, Ратенту настучит, как узнает!

Не настучит, но не надо Ратенту.

Ратенту не будет, если ты мне скажешь, какие на Лами’иде зимы, – сказала анфорка.

Это смотря где, - пожал плечами Ларгентум, слегка удивленный таким вопросом. – Если ближе к экватору – само собой, толком от осени не отличишь, каша одна на улице. А углубляясь к полюсам, к ледяным океанам… там, конечно, снежный ужас. Я бывал как-то в городе, что находился в субарктическом поясе, так там градусов так минус пятьдесят-шестьдесят стукало, на бровях сосульки висели. Я из гостиницы не выходил, а местные только смеялись. Короче, плохо я съездил.

Морозовосприимчивое вы существо, Фенариус.

Виновен, что ж.

А сколько тебе тогда было? Ну, когда ты в том городе побывал?

Сто семь, если я не ошибаюсь.

На Терре в такие морозы дети гулять ходят. Занятия, понимаешь, в школе отменяют, а они в снежки играют.

Ха-ха.

Разница менталитетов, вот и все. А вообще зиму я тоже не люблю, - сморщила нос, когда на его кончик холодной каплей осела случайная снежинка, Аксонна.

Почему же? – удивился Ларгентум. - Это прекрасное время года. Природа засыпает. И готовит самые свои красивые наряды, самые яркие и сочные краски, чтобы красоваться ими всю весну, все лето и всю осень. И вновь прячется в снежную шубу безмолвия и сна, чтобы на следующем витке бесконечно повторяющейся спирали времен года оказаться еще краше и милее. Любое время года замечательно, Сонья, просто не все могут разглядеть и осознать все это.

Я могу осознать холод, - проворчала Радуга, поежившись от очередного порыва ветра и присев на слегка припорошенную снегом лавочку. – Я могу разглядеть, что множество живых тварей, не впавших в спячку, голодает и мерзнет.

Это естественный отбор, - покачал головой Серафим, присаживаясь рядом. Сняв с рук вязаные варежки, которые он по старой привычке надевал поверх еще одних, он без вопросов надел их на ладони ученицы, которая снова забыла перчатки. – Слабый и глупый погибает, сильный и дальновидный выживает. Тут ничего не попишешь. Выживали бы все – не хватало бы пространства и пищи для всех, не выжил бы никто – апокалипсис уже какой-то. Палка о двух концах, кажется, оно зовется, или как-то так.

Аксонна вздохнула, прижимаясь плечом к наставнику.

Я знаю. Всех не спасешь. Но я не об этом.

А о чем же?

Зимний холод всегда напоминает мне о моей тюрьме, - закрыла глаза анфорка, устраиваясь поудобней. – Как ни было бы холодно здесь, там было гораздо холодней.

«Вектор», – тихо произнес Ларгентум.

Радуга молча кивнула.

Расскажешь? Возможно, полегчает.

Я уже рассказывала. Элу. Легче не стало.

Сталкер взглянул на Аксонну, на ее пустые глаза и, протянув руку, слегка приобнял за плечи.

Расскажи. Пожалуйста.

Я не хочу, хотелось прорычать Аксонне. Я не буду, хотелось ей крикнуть, вырваться и сбежать. Я не стану, прикусила она губу. И все-таки заговорила.

Мне было почти восемнадцать. Я закончила местную школу. Мы с Байэлом, моим приемным отцом, хотели полететь на Залиссию, куда я мечтала полететь всегда. Кольца прекрасны, ты сам это знаешь куда лучше меня, но лететь туда очень долго, тем более на нашем субсветовом звездолете. Мы не сильно были богаты, но я ни в чем никогда не нуждалась. Пусть Байэл украл меня у предназначенной мне приемной семьи, я благодарна ему за хорошее детство. Потому что дальше начался для меня ад. Который до сих пор является мне в кошмарах. Я на выпускном своем была... отошла в сторону, хотела подышать воздухом. И меня остановили какие-то люди. Они спросили мое имя и, услышав его, брызнули мне в лицо какой-то гадостью. Я этот запах не скоро забуду… в общем, очнулась я уже там. Это был обитый металлом куб, в котором была металлическая же кровать, металлический стол, все из металла, холодного и злого. А потом пришел он. – В глазах Радуги блеснула искренняя, почти животная ярость. – Вега. Глава этого проекта. Он уверял меня, что мне нечего бояться. Говорил, что если я буду слушаться врачей и тренеров, то он меня отпустит. Папа, Байэл будет мной гордиться. Вся наша раса будет мной гордиться. Какая же была это ложь! Вега хотел создать абсолютное оружие. Монстра, который мог внедриться куда угодно и убить кого угодно. Чудовище, которое было бы покорно лишь ему. И ведь он почти достиг своей цели. Мне дали задание, лишь выполнив которое, я была бы готова к выполнению планов Веги. Я должна была сломать мою клетку. Физически и ментально. Для этого меня выматывали тренировками, на которых я ломала конечности и себе, и моим противникам, кормили какой-то белой безвкусной гадостью, которая держала меня на ногах все это время. Я пробовала ее не есть, но мне потом стали ее вкалывать, отчего я потом рук не чувствовала вовсе. Кололи еще и какую-то дрянь, много, часто кололи, и от этого я мало того что практически полностью теряла память и волю, так и зверела здорово: кидалась на стены, на окружающих, царапала сама себя, если никого рядом не было. А потом пришла сила. Я не знаю, откуда. Может, уколы дали о себе знать, тренировки… а может быть, моя ненависть к этим сволочам. Вега обрадовался, будто ему пятилетнему монорельс подарили. И он заставлял меня тренировать и это. Телекинез. Я до центнера поднимала свободно силой мысли, и из-за той жижи, которую мне вкалывали, даже не помышляла о том, чтобы этим блоком размазать моих мучителей по полу. Вега знал, что эта сила может и уничтожать, и много еще чего планировал. Но потом… как-то химики прошляпили. Или это мне помог кто, я не знаю. В общем, дозы того раствора, который подавлял мне волю, оказалось в тот раз недостаточно. И на очередной тренировке я сорвалась. Эта глыба раздавила в кровавую кашу пятерых, я разорвала еще троих. И побежала, круша все вокруг. Вега не высунулся – побоялся. Но всех остальных я убила. Вот этими руками. – Аксонна посмотрела на сложенные на коленях руки в фиолетовых варежках. – Я похоронила их проект. И себя саму. Спасибо «Аспидам», Ралли меня выходил. Я провела под землей, под какой-то мелкой колонией целую свою жизнь. Почти двести лет. Потом еще полтора года наверстывала с «Аспидами» все, что упустила. Говорить училась заново, историю учила… а дальше заказ на Дайвера, предательство, ну и… дальше ты сам знаешь.

Ларгентум долго молчал, вглядываясь куда-то в темное, чернильное небо, и практически не шевелился. Аксонна запрокинула голову и посмотрела в его лицо, не зная, думает ли он о чем-то своем или просто завис. Во всяком случае, выглядело это странно. Хоть и случалось это раза два-три на дню.

Извини меня, - произнес, наконец, сталкер.

Что?

Прости меня, - повторил Серафим. – Знай я про «Вектор» побольше, я не был бы к тебе столь требователен. Хотя бы в плане физической и психической подготовки. Почему ты не рассказала раньше? Я бы тебя не допытывался до тебя так.

Поверь, тренировки с тобой, хоть сейчас они для меня и неприятны, нисколько не сравнятся с «Вектором», - фыркнула Аксонна. – Твои требования мало того что хоть как-то приближены к реальности, они еще и смехотворно мягки в плане и времени их освоения. В «Векторе», если я не освоила какой-то нюанс за определенное время, меня жестоко наказывали. Ща! – Радуга стянула с правой руки надетую наставником варежку и закатала рукава плаща и свитера, показывая хорошо видные на бледной коже глубокие шрамы. – Вот этот, на запястье – за то, что не сумела подтянуться до требуемой границы еще пять раз. Вот тут, по пальцам линией идет – видишь? – за то, что во время очередного укола дергалась. А от уколов у меня сгибы локтей и вовсе как у наркоманки какой. Никакая пластика их не уберет, футболки и майки толком не поносишь.

Не так плох бес, как его малюют, Сонья…

Черт.

Что?

Ты неправильно выразился. Надо «не так плох черт, как его малюют», не «бес».

А, ну да… в общем, ты меня поняла. У твоих шрамов есть одно большое преимущество: они нанесены обычными, механическими движениями. Это можно сравнить с проведенной по листу бумаги линией от карандаша. А посему… - Более крупная ладонь Ларгентума накрыла ладошку Аксонны, и анфорка ощутила легкое покалывание на коже. Когда же сталкер убрал руку, на тонкой коже удивленно замершей Радуги не было ни единой полоски от шрамов. - …их можно стереть, - закончил, улыбнувшись, Серафим.

Это оно… это… это как? – заикаясь, спросила Аксонна, прощупывая одну руку другой. Шрамы исчезли, на их месте была просто гладкая кожа. – Это что за магия? Я все Архивы вылижу, но найду это пособие!

Я просто подхлестнул твою собственную анфорскую регенерацию, - усмехнулся Ларгентум. – Природа, второй уровень, второй семестр. Хоть представление сейчас будешь иметь, что это такое. Потом и выучишь.

Потрясающе, - пробормотала Радуга вновь, опуская рукава, и надела варежку обратно. – А вот еще. Ты упомянул, что стираются только механические шрамы. А какие не стираются?

Нанесенные астральным оружием. Или обычным, вроде кинжала или меча, но усиленным астральным импульсом. Вообще такие раны заживают плохо и медленно, особенно если добавляется поражение ядом, а шрамы, да, остаются навсегда. И порой весьма болезненно напоминают о себе. Допустим, Кристофер и Элу после Златоцвета. Их шрамы останутся и будет побаливать… в непосредственной близости от тех, кто их им подарил.

Аксонна потерла нос.

Это что же получается… когда рядом Дираэль, тебя не только болезненно колбасит, но ты еще и можешь угадать его близость к тебе в метрах и так далее?

Ты абсолютно права. А самый большой шрам, когда наш дорогой Диря совсем рядом, еще иногда и кровоточить начинает.

А почему?

Потому что от скрытой под ним раны я должен был уже давно червей кормить. Когда тебя разрубают пополам, обычно… не живут. Секунды две, три – и не живут. Болевой шок – вещь мощная.

А ты-то как выжил?

Я же рассказывал. Твой отец перекачал мне свою жизненную энергию, это и законсервировало мою душу в теле, и временно заблокировало нервную систему, чтобы от пресловутого болевого шока мое тело не стало боле не пригодным для жизни. А потом зашивали. Много зашивали. Алебарда Дираэля прошла ровно по нижним ребрам, поэтому кое-как приживали легкие, ткани… а вот ребра раздробило так, что их пришлось удалить.

А, вот почему у тебя такая завидная талия.

Оптимистка.

Ага.

Это очень правильная позиция. Ты столько перенесла, столько лет взаперти, под надзором психов-ученых, линчевателей-врачей и этого Веги, но ты живешь. Ты перебарываешь старую себя, ты улыбаешься, не потеряла стремления доверять. Если бы у меня была шляпа, я бы ее снял.

Она бы тебе не пошла, - зафыркала Аксонна. - А что до меня... может быть, я просто больше не хочу быть одна. Хочу жить, а не выживать. И стремлюсь завести друзей, которые когда-нибудь смогут и помочь, и вступиться за меня. И на защиту которых могу встать я. – Радуга подняла лицо, заглядывая в глаза Ларгентума и улыбаясь: - Тебя ведь я могу назвать своим другом?

Серафим улыбнулся в ответ.

Конечно, Сонья.

========== Глава 13. О паучьем ==========

Согласно выпавшему контракту, действие должно было происходить как раз на Залиссии, где Аксонна всегда мечтала побывать. Элу и Алексис, уже бывшие там по тем же ранжерским делам не раз и не два, со смехом обещали в свободное время сводить сестру и подругу по всем особо знаменательным местам. Залиссийские Кольца, опоясывающие газовый гигант Гадарин, были построены для добычи гелия и водорода и первоначально представляли собой лишь небольшую этерианскую колонию, но предприимчивая Дуала разрастила некрупное поселение в свой крупнейший центр туризма и отдыха. Особо стояло условие не пускать кого попало: этериане были очень щепетильны к конфликтам и проблемам интернациональным, и они им попросту не были нужны. Это было единственное место, где можно было увидеть хозяев станции без обычных их непроницаемых скафандров, хотя этериане в большинстве своем на улицу выходили плотно одетыми; дальше Колец пройти в пространство Дуалы без особых пропусков было невозможно, хотя эти планетяне держались и так очень обособленно и далеко от пространств прочих государств. Как выразился Элу, если бы можно было измерить Галактику уровнями прохождения, как в его любимых играх, то пространство Этерианской Дуалы стояло бы на хардкоре, в то время как все остальное – нарратив.

Резину тянуть не стали, и квартет ранжеров, оседлав старую добрую «Призму», которую инспектировал страшный, как серый волк, Файксар, вылетел тем же вечером. Элу в последнюю неделю все-таки починил автопилот, и большую часть пути можно было спокойно проспать, проиграть в какую-нибудь игру или заняться еще чем-нибудь, что не разрушило бы фрегат. Поэтому Ларгентум медитировал в одолженных у Алексиса наушниках со своим любимым эмбиентом в общей каюте, где Аксонна, искавшая тишины, и нырнула под одеяло в большое кресло, Элу же и Алексис начали коллективное прохождение новой игры на приставке, забытой здесь Дайвером, пока не устали и не приплелись в ту же каюту.

Проснулась Аксонна от мягких, щекочущих прикосновений по руке. Спросонья подняв голову, она прищурилась от света дневных ламп в попытке разглядеть того, кто осмелился ее разбудить. Элу спал на своей половине разложенного дивана, укрывшись одеялом с головой, Алексис сопел на другой половине. Ларгентум, укутанный в пятнистый плед, тоже мирно дремал в любимом кресле-качалке, которое всюду таскал за собой. Так какой же свин…

Где-то в углу снова прошуршало неведомое существо, и анфорка выхватила из-под подушки свой «Магнум», целясь в искомую зону. Мало ли какая ядовитая гадина? Вообще, что это может быть? Скорпион? Змея? Лягушка-древолаз? Нет, тогда бы она от одного бы прикосновения уже бы не проснулась. Плюс лягушка холодная. Аксонна содрогнулась: вот тебе и поспать! Глаза сомкнешь – а по тебе уже бегают, как по бульвару.

Плюш, ты чего не спишь? – сонно пробурчала лохматая голова Элу, высунувшего нос из-под одеяла. – Шесть утра, еще не пора.

Здесь какая-то в углу неведомая хрень шарится, - прошептала Радуга, не сводя «Магнума» с позиции.

Сон Элу как ветром сдуло. Он принялся трясти Алексиса, и Аксонна взвизгнула:

Вон, побежало!

Элу заорал, а следом заорал спросонья и Алексис, бухнувшийся с дивана. Посреди общего бедлама один Ларгентум продолжал посапывать в своем кресле. Тем временем Аксонна старалась прицелиться, чтобы не угодить вместо неизвестной зверушки в ногу наставнику или в ящики с деталями для установки нового ионного двигателя, которые больше разместить было негде, но никак не удавалось. Лишь когда нарушитель спокойствия вылез на колени спящего сталкера, анфорка разглядела чудо природы, оказавшееся здоровущим, с два кулака мохнатым пауком, и, одними губами помянув мать скотины, спустила курок.

Пуля чиркнула ярко-желтым пятном по подернувшемуся рябью барьеру, и паучище шарахнулось под плед, в то время как Ларгентум наконец проснулся.

Что за шум? – проскрипел он надломанным со сна голосом. – Зачем стреляем?

Аксонна задохнулась от страха.

Но ведь… паук! Здоровенный, к тебе под плед..!

Сталкер покачал головой и раскрыл плед, поглаживая тесно жмущееся к его груди паукообразное по плотной, мягкой шерстке.

Изабелла, почему не в корзинке? Ты всех напугала.

«Изабелла»?! – хором воскликнули Элу и Аксонна.

А, ну я дальше спать, - зевнул Алексис, снова укрываясь.

Да, Изабелла. Моя домашняя паукарилл, - тоном, каким объясняют пятилетнему малышу, что два плюс два будет четыре, произнес Серафим, ласково почесывая питомицу. – Она очень не любит оставаться дома одна, хотя и большую часть времени ползает где-то вне моего поля зрения.

Но пауки не бывают такими большими, - возразила Аксонна. – И к хозяевам так не ластятся.

Это паукарилл, гибрид. Паук theraphosa blondi с Терры и наши лами’идские животинки, которые зовутся каррил. Преданность – как у ваших собак. Ну, и рост примерно у них, как у какого-нибудь той-терьера…

А почему ты не сказал, что берешь ее с собой? – не унималась анфорка, вытряхивая пустую гильзу. – Пока ты тут дрых, я тут чуть не померла со страху! Раза два! Или три.

Ну вот забыл. Вот так просто и банально. А ты думаешь, почему я тебя к себе домой дальше гостиной не пускаю? И вообще никого толком не пускаю?

Я думала, это потому что у тебя в остальных комнатах дикий срач.

Это потому что у меня дома ручная паукарилл. И не все реагируют на нее… спокойно. Авака, когда он ко мне за книгой пришел, и то пришлось успокоительными отпаивать, а на всех вас их не напасешься.

Зверек, наконец, успокоился и, быстро-быстро зашевелив мохнатыми лапками, перебежал на макушку хозяина, после чего подобрал лапки к себе и начал издавать тихое урчание, похожее на гул закипающего электрочайника. Ларгентум с улыбкой поднял к Изабелле глаза:

Я тоже тебя люблю.

Откуда она вообще у тебя взялась? – проворчала Аксонна, возвращая «Магнум» в кобуру и возвращаясь под одеяло. – Или сам же и вывел? Ты на такое вполне горазд.

Мне ее Алаэнор подарил, когда я только в школу пошел. Сказал, мол, развивай ответственность. Не помрет к зиме зверушка – поход устроим. Так и не пошли, той зимой за пределами Азурекса мело так, что в дух шагах ничего не увидишь. А зверушка и по сей день жива, как видишь.

Охреневшая зверушка, однако.

Это выражение тебе придется мне пояснить.

Долгожитель, - снова зевнул со своего края дивана Алексис.

Ну, у тех, кто развивает свои магические таланты, животина очень долго живет. Понимаешь ли, в чем дело: между хозяином и питомцем заключаются узы доверия, взаимопонимания и так далее, и вследствие этого они незримо подпитывают друг друга. Зверь долго живет, а хозяин всегда будет иметь хоть одно живое существо, которое его любит. – Серафим взял Изабеллу на ладонь и, потянувшись, посадил на подлокотник кресла, на котором лежала Аксонна. Паукарилл явно с интересом уставилась шестью черными, блестящими, как бусинки, глазками на свой недавний «хайвей», а «хайвей» покосился на нее в ответ. – Ты не бойся, она неядовитая. Палец прихватит, максимум, пошипит, но ощутимого вреда не принесет.

Погладить можно?

Если не боишься – гладь, сколько хочешь, - пожал плечами сталкер, оттолкнувшись от пола ногой, чтобы кресло начало покачиваться, и закутался в плед поплотней. - Только насквозь не прогладь. И не пугайся впредь, если она захочет по тебе побегать – здесь охотиться не на кого, разве что на ваши ноги, но так как она знает, что за подобной атакой последует пинок, то расходует энергию подобным образом.

Близок локоть, а не укусишь? – усмехнулась анфорка, поглаживая теплую, замшевую на ощупь шкурку Изабеллы. Из-за сталкерского предка сий экземпляр имел не хитиновый экзоскелет, но вполне прочный эндоскелет, как у позвоночных. Посему эта паучиха и опорно-двигательный аппарат имела, и сухожилия, и прочее мясцо, которое отлично прощупывалось на пушистой спинке, и зверек вскоре тихонько заурчал, довольный лаской. Ишь, господа генетики, что вышло!

Именно, Сонья, - тем временем кивнул вновь сонно прикрывший глаза Ларгентум. - Ты не будешь досыпать?

Пожалуй, не буду. Полежу еще чутка, встану и буду с завтраком разбираться. Вроде бы к полудню уже должны быть в пространстве Дуалы, правильно?

Это так. Что ж, я тогда досплю.

Изабелла позволила гладить себя еще минуты две, потом же больше не далась и убежала на колени к вновь задремавшему хозяину. Анфорка ухмыльнулась, покачала головой и, сложив одеяло, ушла умываться.

Аксонна читала новости на своем датападе, когда начал мигать свет. Вскинув голову, она внимательно всмотрелась во внезапно засбоившую лампу, и та, словно почувствовав на себе суровый взгляд, попросту лопнула, сыпанув искрами и мелким стеклопластом.

Ай-йя! – взвизгнула анфорка, прикрывая лицо рукой. До разрушения предметов силой мысли она еще не дошла, но мало ли?

Радуга на ощупь стала пробиваться к двери в кромешной темноте. Нащупав оную, она постучала в нее кулаком: автоматика, заставляющая дверь отъезжать в пазы в стене, тоже перестала работать.

Эй! – Темнота здорово напрягала, а призыв шариков-иллюминатов вылетел из головы. – Кто-нибудь! Элу! Алекс! Ларгентум, кто-нибудь! Я не могу выбраться, помогите!

Акси, ты тут, что ли? – послышался заглушенный металлом голос Элу, очевидно, стоящего по ту сторону двери. – Что случилось, ты не в курсе?

Тут вся электроника накрылась! И дверь тоже!

Так по всему фрегату, - сообщил Армагеддон, что-то чем-то царапая. – Просто все выключилось... Алекс с Эл Джи сейчас пытаются вернуть все на место, но пока безуспешно. Погоди минутку… ага!

Снова брызнули искры, и дверь медленно отъехала в сторону, показывая стоящего в темном коридоре Элу, и не просто стоящего, а объятого пламенем. Анфор горел, но огонь этот одежду не опалял и не сжигал, и Аксонна, пусть и старалась привыкнуть к подобным штучкам, содрогнулась.

Факел живой, - буркнула Радуга, выходя из каюты. – Ты ничего лучше самосожжения не придумал?

Сочтем это за «спасибо, Элунька, братец дорогой». Идем в рубку, нужно собраться вместе.

Я к тебе и близко не подойду, ты меня спалишь!

Ай, да не ссы, - притянул отчаянно упирающуюся сестру за руку к себе пиромант. – Вот видишь? Светит, но не жжоца. Никак!

Да ну тебя на фиг.

Сама иди.

Заткнулись оба! – рявкнул из комнаты управления Ларгентум. – И так проблема на проблеме, еще вы орете, райраны айсаховы!

Дальше посыпались прочие витиеватости на сталкерском, и Аксонна невольно поежилась. Рявкающий Ларгентум – существо редкое. А Ларгентум матерящийся – и вовсе уникум. На сквернословие его мог пробить лишь случай настолько особенный, что шанс появления его в природе равняется один к триллиарду. Посему анфорка выдавила из глубин своей памяти способ создания иллюминатов и наколдовала парочку, чтобы нестись на рубку не впотьмах. Элу, задержавшись буквально на секунду, помчался следом, хоть пламя на себе – просто из упрямства – не погасил.

Алексис пробовал настроить связь – хоть какую-нибудь, чтобы даже сигнал бедствия подать. Ларгентум же клацал по клавишам, пытаясь найти закравшуюся в троичный код виртуального интеллекта-базиса «Призмы» ошибку, которую занес сюда неведомо откуда взявшийся вирус. Дайвер как-то выразился, что взбешенный враг – еще ничего, но когда взбесится тихоня – пиши пропало, а именно – завещание. «Призма» и была такой тихоней. Нет управления, нет энергии – повезло, что воздухоочистители не отключились. Иначе завещание никто бы написать не успел.

Все очень плохо? – осторожно поинтересовалась Аксонна, вглядываясь в строчки перемешанных нулей, единиц и двоек троичного сталкерского кода на главном экране, зловеще горящем темно-синим, и ровным счетом ничего в этом не понимая.

Весьма и весьма. – Обеспокоенно бегающую по приборной панели Изабеллу отловили и вручили Аксонне. – А ведь Файксар клялся, что все проверил!.. Даже шлюпки отключены спасательные. Так хоть бы удрали и с грехом пополам добрались до маронской шахтерской колонии Онари, тут она неподалеку… но нет, нам просто показали большой и толстый… я не буду выражаться снова. Нужно сохранять спокойствие, правильно ведь?

Только вот опции сохранения что-то не найти, - буркнул Алексис. - Идиотская игра.

Играть будешь на своей консоли, это, чтоб ее, реальная жизнь, - рыкнул Ларгентум. – Здесь не респаунишься. Займись своим делом и не мели ерунды.

Саундбайт фыркнул и демонстративно отвернулся к своему блоку связи.

Я могу чем-нибудь помочь? – осторожно поинтересовалась Аксонна, посадив Изабеллу себе на макушку, чтобы руки освободить.

Навряд ли. Если только не умеешь вычленять и исправлять поврежденные коды в прошивках виртуального интеллекта.

Не умею, - картинно погрустнела Радуга. – Умею обчищать так, что никто и не заподозрит, а в программировании я – полено.

Ларгентум пристально посмотрел на ученицу. Алексис все-таки заулыбался, Элу не сдержал фырка и сказал что-то про "вас заметили".

Так. И что ты стянула у меня на этот раз?

Анфорка улыбнулась довольно и протянула Серафиму вырезанный из странного материала – быть может, кости – амулет в виде полумесяца на тонкой, но крепкой цепочке.

Я даже спрашивать не буду, как она умудрилась незаметно для тебя самого скоммуниздить твой нательный амулет, - усмехнулся Алексис, краем глаза наблюдая, как покачавший головой сталкер забирает амулет и надевает обратно. – Стареешь, Эл Джи!

Ничего не старею, - буркнул сталкер, возвращаясь к работе. – Уверен, она и тебя уже обнесла.

Саундбайт сначала посмеялся, но потом судорожно кинулся рыскать по карманам. Взгляд его, полный обиды, устремился на хихикающих двойняшек.

Верни плеер, ворюга! Что я тебе сделал?

Отныне право стебаться над Фенькой имею только я, - объявила Аксонна, поглаживая Изабеллу аки дон Корлеоне – кошку на свадьбе дочери. – Всех, кто это право нарушит, буду подвергать обноске, чесу и так далее, в степени, в которой я сочту необходимой. Свидетелями сего заверения будут это пушистое чудо, - чмокнула анфорка разомлевшую паучиху в спинку, - и мой брат. Да, Элунь?

Повисла гробовая тишина.

«Фенькой»? – переспросил совершенно остолбеневший Ларгентум.

Фенариус же, - улыбнулась анфорка, вручая обиженному Алексису его любимый плеер. – Фенька, Феня. Нужно же как-то мне тебя называть особо? «Ларг» как-то не звучит, а Эл Джи тебя все зовут. Как ты меня вот кличешь? Сонья. Так что все честно.

С одной стороны, конечно, да, но с другой… еще есть варианты?

Феня… разве это не на женское имя отсылка? – задумался Элу. – Феврония ж.

Таки не только. Феодосий… Афанасий… Ларгентум, а как насчет Нафани? Нафа-а-а-аня-я-я-я!

Ради Матери, Феня так Феня, - поднял ладони сталкер, - не выдумывай больше.

Что-то в панели завыло, и снова вспыхнул свет, а на экраны вернулись строки состояния, снимки с камер и "Косынка" Алексиса. Однако ранжеры уже не были готовы поверить в это чудо.

Это ты что-то наахалай-махалаил? – покосился на Ларгентума Алексис.

Я бы запомнил, - очень медленно опустил руки Серафим. - Вывод один: над нами издеваются.

Кто? – полюбопытствовал Элу.

А айсах его знает. Алекс, ты весь сможешь подхлестнуть нас до Колец побыстрее?

Конеш.

Сдадим на диагностику, потому что Дайвер нас за порчу «Призмы» заживо съест… Элу, оставайся тут же, на радарах посмотришь, нет ли шутника на радарах. А ты, Сонья, иди со мной. Есть одна вещь, которую нужно будет обсудить. Даже несколько, если так посмотреть.

А что за несколько вещей? – полюбопытствовала анфорка, направляясь за поймавшим Изабеллу наставником в коридор.

Вещь первая, - остановился у искрящей панели общей каюты Ларгентум и, недовольно поморщившись, пригляделся к повреждениям, нанесенным Элу. - На Кольцах у Алаэнора живет мать, бишь, мне приемная бабушка. И если у нас есть дела на Залиссии, обычно мы останавливаемся у нее, в том числе и сейчас. Посему я был бы очень благодарен, если бы ты вела себя прилично. Под «прилично» я имею в виду «ничего не таскать и спрашивать обо всем разрешения». Анаэль – добрая женщина, она многое может простить, но я не советовал бы портить о себе впечатление.

Я и не собиралась… - обиженно начала Радуга, но Ларгентум поднял руку, призывая не перебивать.

К тому же, Анаэль – эксперт в области провидения. Может предсказать судьбу, если будет настроение, так что имей это в виду. Вещь вторая: это первое твое, а посему одно из самых важных твоих заданий. Постарайся припомнить все чары и все прочие знания, которые ты проходила или о которых читала – никогда не угадаешь, какое из них пригодится. Умение твое копировать чужие заклинания – оно же реплика - тоже будет нужно. И не забывай проверять окрестности на наличие посторонних чар. Не факт, что опять вылезет Лига, но и ранжеров не вызывают просто так. Поняла?

Ага, - кивнула Аксонна.

Вот и молодец. Не будешь так добра отнести Изабеллу в корзинку? Конечно, ей и у тебя на голове неплохо, но так все же будет мне спокойней.

Отнесу. Кстати, раз уж я о ней знаю, к себе домой будешь пускать? – хитро заулыбалась анфорка.

Пожалуй, - фыркнул Ларгентум, – ибо, начиная со второго курса, считай, ты у меня ночевать начнешь.

Мне пора нести подушку и зубную щетку?

Не спеши. Дело все в том, что со второго курса начну тебя еще больше, еще понемногу подгружать литературой и прочей дополнительной программой. Астралитики всегда много учат, но, - сталкер снова поднял руку на возмущенно открывшую рот ученицу, - сдаваться будешь всего раз в неделю, в субботу.

То есть, задание будешь давать на целую неделю?

Именно, Сонья. Заодно сразу Алаэнору и будешь книги мои сдавать.

Ты же с ними не расстаешься! Это все равно что сдать Алаэнору твою печень или руку. И вообще, сдавай сам, я тебе не нанялась, - надула губы Радуга и гордо отвернулась.

Ларгентум лишь рассмеялся.

Ну хорошо. Я просто подумывал, что возьму тебя в поход на Драконьи горы за сию маленькую услугу, - лукаво блеснул он глазом, - ну да ладно.

Драконьи горы? – немедленно полюбопытствовала девушка.

Поздно метаться, Акси. Верни пока Изабеллу в корзинку, а я пойду чайник поставлю. Где-то тут был отличный зеленый чай…

Залиссийские Кольца оказались одним большим городом, а именно – мегаполисом с безукоризненно высоким уровнем жизни. И также высоким – в буквальном смысле – населением. Весь путь, пока ранжеры, оставив «Призму» а космопорте, двигались к дому Анаэль через несколько бульваров, Аксонна прижималась к весело смеющемуся на ее испуг Элу, косясь на огромных этериан, которых тут было значительно больше, чем где-либо еще на ее памяти. Были и сталкеры, и мароны, и люди, и акх’аи, и эльдары, но очень мало, анфорка все равно чувствовала себя непривычно маленькой и слабой на фоне этих ходячих гор.

Здесь не было искусственного неба, которое часто делали на космических станциях. Сияющий ярким потусторонне-белым светом газовый гигант Гадарин обеспечивал достаточное количество света в любое время суток. Этериане ограничились лишь силовым полем, экранизирующим станцию и ее обитателей от космического излучения, посему как сам Гадарин, так и звезды на светло-синем от его света небе были отлично видны здесь. Только голову запрокинь.

Впрочем, если ею еще и по сторонам повертеть, можно заметить множество маленьких и больших магазинчиков и кафе, клубов и голотеатров, и различных прочих заведений, украшенных так ярко и заманчиво, что так и хотелось хоть бы заглянуть в каждое. Были здесь и уличные музыканты, и художники, и торговцы приятной мелочевкой для всех рас.

Анаэль жила в своем домике рядом с парком из огромных полупрозрачных, кажущихся эфирными серебристых деревьев с родины этериан. Домик походил на усеченную пирамиду с пятиугольником в основании, как дома других этериан, что попадались по дороге, но отличался от остальных большим количеством растущих вокруг растений со всех концов Галактики, Аксонна разглядела здесь голубую ель и цветущую липку, виданные ею на Терре. Дворик был очень чист и огорожен низким заборчиком с калиткой, которую предварительно заведший всю процессию Ларгентум предусмотрительно закрыл.

Она должна быть дома, - произнес он, нажав на кнопку звонка. – Я ее предупредил о нашем визите.

Тока не пугайся, - шепнул сестре Элу, - я лично сперва немного струхнул.

Чего не пугаться? – сдвинула брови Аксонна.

Скажем так, этериане не просто так скафандры с масками носят. А тетя Ани ни первое, ни второе не любит.

Послышались быстрые, торопливые шаги, и входная дверь отъехала в сторону.

Ой, привет! – радостно пискнуло чье-то сопрано. - Ай, все растешь куда-то!

Здравствуй, бабушка, - тепло улыбнулся вышедшей этерианке Ларгентум и обнял ее.

Аксонна подобрала челюсть, а все ее догадки о том, что же Алаэнор прячет под скафандром, полетели в пропасть. Анаэль была для этерианки довольно низенькой – она едва доставала приемному внуку до плеча. И напоминала собой она, как и остальные ее соплеменники, крупного арахнида, но значительно сильней. Хотя бы потому, что длинные и тонкие ее конечности и жала по обе стороны шеи без накладок скафандра были видны. Еще на лице этерианки было две пары ярко-красных глаз, пара покрупнее и пара поменьше, голова же была украшена небольшими, похожими на рога отростками. Кожа Анаэль была черной с редкими красными полосами на груди и плечах, что не были видны под черным же халатом с красными маками, к которому планетянка, очевидно, пришила еще пару рукавов и сделала отверстия для жал и отростков.

Пока анфорка глотала изумление, Анаэль весело щебетала, осматривая Ларгентума, Алексиса и Элу:

Совсем на преподавательстве своем истощал, внучек! Ну ничего, я вас обратно с тонной пирожков отправлю, благо четыре руки… Элу, Огонек, почему снова ожог? Сколько раз просила: будь аккуратней! Конечно, характер у тебя несхочу пламенный, но и сдерживать это пламя надо! Алекс, не балуйся с внешним видом! И как тебя еще настоящие сталкеры не постукали? И не дай звезды, конечно, но такая прическа ниукуда не годится! И тебя, Элу, это тоже касается! Тем паче, с твоей профессией... ой, - остановился взгляд рубиново-алых глаз этерианки на втянувшей голову в плечи в надежде, что ее не заметят, Аксонне, - привет, малышка. Мы не знакомы?

Это Аксоннеса Эннобили, - представил ученицу Ларгентум. – Моя новая ученица и сестра-близнец Элу. Сонья, это мать Алаэнора, Анаэль. Другие ранжеры называют ее «тетя Ани».

Аксонна очнулась от ступора и неловко улыбнулась.

Добрый день. Извините, я просто ни разу…

…не видела этерианина без скафандра? – захихикала Анаэль. – Все новички так подвисают, я уже привыкла. Слушай, а они ж с Элу и впрямь одно лицо! Я сразу и не уметила… эх, Элексис, Арисса, так жалко их и вас… ой, ну да ладно, кому мое сочувствие поможет теперь... заходите все в дом, заходите, нечего на пороге стоять! Ларги, ты принес Изабеллу?

Конечно, принес, - снял с головы все это время сидевшую там паучиху Серафим и вручил ее этерианке.

Элу подтолкнул в спину так и стоящую сестру и кивнул вперед.

Не тормози. Я вещи внесу и дверь закрою.

В доме Анаэль было чисто и очень уютно. На потолке теплым желтовато-оранжевым, прозванным в народе ламповым светом горела антикварная люстра, стояло много пуфиков и кресел, были крупные стеллажи и шкафы с книгами и старыми зеркалами. Из небольшой комнатки, очевидно, кухни, приятно пахло клубникой. Анаэль посадила довольно урчащую Изабеллу в крупный террариум с целой гурьбой весьма похожих на нее пауков и направилась на кухню.

Я сделала чаю!

Я помогу, тетя Ани, - вызвался Элу и, поставив рюкзаки с вещами, направился следом.

Аксонна осторожно присела в одно из кресел, наблюдая за обстановкой. Ларгентум листал один из фолиантов у стеллажа, вполголоса разговаривая о чем-то со стоящим рядом Алексисом, Элу с Анаэль возились на кухне, а Изабелла с сородичами весело каталась по террариуму.

А это правда, что в Азурексе новый Аватар появился? – крикнула из кухни Анаэль. – Сталкер навроде, да?

Все верно, бабуля, - ответил, не отрываясь от книжищи, Ларгентум. – Авакен Фелликс, Аватар Свободы.

Ох. Принц ейный, Иерархии, что ли?

Именно он и есть.

И к кому пошел?

К Файксару.

Уф, не к добру. Файксар хоть и опытен, да взгляд у него ведьмачий. Элу, неси поднос.

Что ж все так его не любят, – пробормотала Аксонна, пододвигая стоящий у стены столик к кучке пуфов и снимая с подноса, поставленного Элу, чайник и круглые чашки. - Он строгий, да, но не злыдень...

Мы же рассказывали, - пропыхтел Армагеддон, сдувая с мокрого лба челку – в кухне было жарко. – У Файксара очень нехорошие ученики идут. И сам он характером порченый.

Он некогда был одним из лучших воинов, - с грустью произнесла Анаэль, принося тарелку с печеньем в форме каких-то странных значков и конфетами в цветастых фантиках, и присела на один из пуфов. – Сам метил в Аватары, блестящим учеником был, магистра пост принял по Сэва предложе. Но… но.

А что с ним случилось? – поинтересовалась Аксонна, беря свою чашку и с любопытством нюхая. Чай пах чем-то цитрусовым, но на вкус оказался как эклерный крем.

В Лиге Тертаррилов была одна уродина, Ладиал звалась, - ответила Анаэль, поправляя жала. – Аватар Отчаяния. Очень нехороший он был… к тому же, изоморф. Азенара как-то рассказала, что он ей то ли отец, то ли дед… ну, неважно. Как изоморф, Ладиал мог украсть чье-либо обличье запросто так. И, этак... восемьсот лет назад украв облик Лейннера, старшего брата Файксара, выставил его как предателя перед эльдарами. Мутная была история, но вышло, что эльдары поверили в обман и настоящего Лейннера просто разорвали. Когда выяснилось, что повинен на деле был Ладиал, Фаролун с Эльдариата, конечно, извинился… но Файксар решил мстить. Говорили ему: не старайся, это все равно что искать райха среди зелени, но кого ж он послушает. Он всегда был гордым. Ладиал принял игру и начал попросту сводить Файксара с ума, то почти даваясь ему в руки, то ускользая. Файксар уйму лет убил на то, чтобы загнать Ладиала в угол. И загнал. На ядовитой планете, куда никто в здравом уме не сунулся бы. И убил, таки-то отомстил. Но из тех, кто Файксару помогал, все помнили этот смех. Ладиал, перед тем, как испустить дух… он просто смеялся. Умирал он в облике Лейннера, в нем же и дрался. Никто не знает, куда потом Файксар ушел, но что-то в нем сломалось. Насовсем и с треском. Потом он вернулся, сравнительно недавно как… Ларгентуму тогда совсем ничего годков было, в учениках моего Али был, он помнит.

Помню, - кивнул сидящий с той же книгой Ларгентум. – Случайно столкнулись. Файксар, как меня увидел, как начал орать… ну, собственно, орать и продолжает.

Ты хотя бы не седой и не горбатый, - буркнул Алексис, жующий печенье.

А откуда знать, может, буду такой. Кто знает, сколько Файксару лет? Конечно, якобы сталкерская долгая жизнь и все такое, но кто знает, на каком пороге ты становишься действительно стариком? Где-нибудь в тысячу, авось, буду так же ходить по Азурексу, лупить молодежь палкой и скрипеть что-то в духе «в наше время стреляли вилками, потому что винтовок не было».

Старость – не радость, - пожал плечами Элу.

Маразм – не оргазм, - эхом отозвался Алексис.

А вам, тетя Ани, сколько будет лет? – спросила Аксонна.

Ой, я и сама не припомню, - улыбнулась этерианка. – У нас года считаются иначе, чем у вас. Я немолода, скажем так. Хотя цвету и порхаю!.. Фигурально.

Кстати о птичках, - прошамкал Элу с набитым ртом и сглотнул. - У Авака так полеты и не ладятся?

Прогресс определенный есть. Но медленный, надо еще что-то придумать, мои методики плохо работают.

Да нормально у тебя все с методиками, - усмехнулась Аксонна, кусая печеньку.

Малышка права, - кивнула Анаэль. – Если по чьей вине Эйрейт, Керекс и Висажж и погибли, что по твоей – в последний черед. Не в том месте и не в то время, вот и все.

Эйрейт, Керекс и Висажж? – переспросила анфорка, слишком поздно поймав острый, как ножницы, взгляд сталкера. Никто не ответил, и он, вздохнув, сказал сам:

Мои ученики бывшие. Эйрейт эльдар был, еще совсем юный. Дал мне его Файксар, но ума не приложу, зачем: он был вылитый пиромант, а пиромага и учит пиромант, а не астралитик и не террамаг. Соответственно, в то время как он должен был учиться высвобождать свой необузданный характер, я учил его концентрации и медитации. И… на поле боя он как-то просто потерял над собой контроль. И взорвался от неверно сработавшего заклинания. Файксар убеждал меня, что я не нашел к нему подход, но ладно. Керекс – сталкер. Тут уже все было верно определено, но он вообще был всегда слабоват. Простейший иллюминат, Сонья, на изучение которого у тебя ушло два часа, он ковырял несчастные два месяца. Я пытался дополнительно с ним заниматься, пытался переиначить программу, говорить с другими учителями, но Керекс и сам чувствовал свою... неудачу. Он... повесился. В записке предсмертной нашли, что он ничтожество и что он никого не винит. А Висажж… он был мароном.Великолепный маг, превосходный воин. Учил все, что я ему давал, что другие магистры давали, день без новой информации для него был прожитым зря. Но… так вышло, что на одном из контрактов мы с ним попали в засаду, устроенную Дираэлем. Мы могли убежать, вполне себе спокойно, я уговаривал его уйти тихо… но Висажж словно с цепи сорвался. Нежить-то он быстро сжег, но Дираэль с ним церемониться не стал. Я даже толком подойти не мог – вокруг летало пламя и брызгали искры, не мог помочь заклинанием или заговором – они оба двигались слишком быстро, я мог случайно задеть Висажжа или дать защиту Дираэлю. Я не знаю, что сделал тогда Дираэль, но это было похоже на очень сильный взрыв. Меня оглушило, а когда я пришел в себя, то ни Дираэля, ни Висажжа не было. Точнее, кое-что от Висажжа осталось. Оборванный головохвост и огромное пятно его крови. Больше ничего. С тех пор я и зарекся больше учеников не просить, а мирно-тихо преподавать Астрал.

Но ты взял меня в ученицы, - улыбнулась Аксонна.

Ты едва не убила Ратенту.

Вот ведь противный какой, - возмутилась этерианка и даже хлестнула вздрогнувшего Серафима кухонным полотенцем по коленям. – Зачем такие вещи говоришь?

Потому что это имело место быть. Потому что это я зарекся из нее вытравить. Потому что решил ей помочь.

Вот как? - фыркнула Анаэль. - Несмотря на то, что дважды сам приставишь ствол к ее голове?

Нет.

В повисшем молчании было слышно гудение лампочки в люстре. Аксонна не смела шевельнуться, Элу же чуть ли не с носом уткнулся в чашку. Алексис, внимательно слушавший, закусил губу, а Ларгентум и Анаэль немигающе глядели друг на друга, пока этерианка не качнулась.

Я… простите. – Анаэль коснулась лба и закрыла глаза, слегка сморщив лицо, словно у нее очень заболела голова. – Это всегда так… опустошительно. Думаю … я пока схожу к себе и… просто полежу.

Потише, прошу тебя, - придержал ее за руки Ларгентум, и Аксонна, поначалу решившая, что он смотрел на этерианку со злостью, поняла, что это совершенно иное - беспокойство. Его-то очень ясно ощущала и она сама.

Нет-нет, дружок, все… все в порядке. Все как обычно. – Этерианка поднялась, казалось, уменьшившись еще больше, потрепала одной из рук внука по голове. – Вы же разберетесь тут со всем?

Конечно.

Ну хорошо.

Анаэль удалилась наверх по лестнице, так и не убирая руки от лица.

Интересно, - первым нарушил вновь воцарившееся после ухода этерианки молчание Алексис. – Значит, дважды ствол у головы? Ты плывешь среди теней... - вдруг отчего-то негромко пропел он и тут же собрался. - Не лучшая перспектива.

Алекс, - глянул на него Ларгентум.

Йарр?

Цыц.

Элу покосился на сестру.

Все нормально? Ты какая-то… пришибленная.

Я задумалась. – Аксонна почесала затылок и поспешила сменить тему. – Феняй, что ты там все время читаешь?

О перевоплощениях трактат, - приподнял книжищу, чтобы можно было посмотреть на обложку, Ларгентум. – Фаролун Иррализа писал.

Это который…

Все верно, отец Ками. И по совместительству – последний правитель Налайенского Эльдариата. Головастый эльдар, по перевоплощениям один из немногих специалистов, кого я знаю.

А кто еще есть?

Есть Алаэнор, но я его уже обо всем расспросил. Есть уже упомянутый мной Фаролун – только трактаты его читаю, поскольку лично встретиться с ним не встретишься, ведь он жутко занят постоянно. А есть полудемон, барон Десенакт фон Морт. Этот товарищ вообще неуловимый, ни в Преисподней, ни в нашем мире его днем с огнем не сыщешь. Зато когда ему что-то от тебя надо, от него не избавишься.

А что в трактате-то есть? – полюбопытствовал Элу.

Всякое и разное. Формы и сложения, силуэты и очертания... но это совсем не...

На запястье Ларгентума коротко пискнул передатчик, и сталкер отложил книгу в сторону.

Что ж, пора к заказчику. Алексис, ты не побудешь здесь?

Побуду, - потянулся на своем пуфике Саундбайт, наблюдая за встающими ранжерами. – Но если что – я тут как тут.

Экипируемся, - распорядился Ларгентум.

========== Глава 14. По горячим следам ==========

Заказчиками оказалась этерианская супружеская пара, причем пара отнюдь не простая Элу шепнул Аксонне, что это – этерианские послы в сталкерских пространствах, Ирайдвар и Рунаран. Рунаран была в траурном черном, за всю беседу не произнесла ни слова. Утешающе обнятая Ирайдваром за плечи, она беззвучно плакала.

Мы благодарны, что Азурекс смог откликнуться на нашу просьбу, - произнес надломанным басом этерианин. – И мы просим всего вашего внимания. Заплатим любую сумму.

Об оплате поговорим после выполнения задания, - приподнял руку Ларгентум. – Что у вас случилось?

Рунаран тихо всхлипнула. Ирайдвар с болью взглянул на нее и вновь обратил взгляд невидимых за маской глаз на сталкера.

Ни для кого не секрет, что мы, этериане, хоть и живем долго, имеем крайне… неприятную в определенном понимании проблему в нашей физиологии. За миллионы лет, что мы живем и здравствуем, мы можем иметь всего одного или двух малышей. Некоторым парам не удается и единственное дитя зачать. У нас с Рунаран есть дочка. Еще совсем маленькая… на ваш перевод, всего четыре года. Зовут Лиранай. Буквально два дня назад она с няней гуляла по саду, и через несколько минут после того, как они вышли из дома, няня закричала. Мы с Рунаран и охраной бросились туда… но Лиранай уже нигде не было, а няня была мертва. Мы не знаем, почему нашу девочку похитили… но мы очень просим… умоляем вас вернуть Лиранай.

Ларгентум помолчал, обдумывая полученную информацию.

Надеюсь, вы понимаете, что совершенно невозможно будет разыскать вашу дочь без хотя бы толики дополнительной информации. Похититель не оставил никаких следов? Свидетелей не было совсем никаких?

Ну, - задумчиво произнес Ирайдвар, - тело няни Ларанай хоть бы взять. Убийство было очень… грязным. В радиусе метров двух-трех все вокруг было в крови. Раны рубленые, точно по артериям. Но кровавых следов по саду не было, словно убийца и не запачкался.

Определили, чем были нанесены раны?

Холодное оружие. Для кинжала раны слишком обширные, либо топор, либо что-то вроде. В любом случае, и оружие похититель забрал.

Великолепно, - пробормотал Ларгентум, костяшкой пальца потирая подбородок; Ирайдвар недоуменно взглянул на него, не понимая, что же тут такого великолепного. – Не все так просто, как обычно. Я имею право взглянуть на место преступления? Камер видеонаблюдения записи посмотреть, они же наверняка здесь есть?

Само собой, - поспешно кивнул Ирайдвар, поднимаясь с места. – Только тело няни увезла полиция, разрешение посмотреть на него нужно спрашивать у судмедэкспертов тамошних.

Я полагаю, мне не понадобится на него смотреть. Элу, Аксонна, - посмотрел сталкер на двойняшек, - вы не останетесь здесь с госпожой Рунаран? Думаю, ее сейчас никак нельзя оставлять одну.

Анфоры горячо закивали, качнул головой и Ирайдвар и, махнув одной из рук, пригласил Ларгентума за собой в сад.

Мы понимаем, что со столь малым количеством зацепок шансы вернуть нашу Ларанай крайне малы, - тихо произнес этерианин, - но будем благодарны даже за вашу попытку.

В подобных делах нас и вызывают, - сказал Ларгентум. – И посему я вам обещаю, Ирайдвар: мы найдем вашу дочь. Нужно лишь понять, куда направился похититель… а зачем он украл вашу дочь – узнаем попутно. У вас же не было врагов? Ни политических, ни, кхм, в делах личных?

Звезды, конечно же нет. Вы думаете, из них бы душу я не вытряс бы в первую очередь? Я стараюсь – и небезуспешно – поддерживать хорошие отношения со всеми, кого знаю и кого знаю не очень.

Тогда мотивы можно отложить еще дальше. Но не слишком далеко, ведь в следующий раз убийца вполне может прикончить и Ларанай, и вас, и вашу супругу.

То есть?!

Он не постеснялся убить няню вашей дочери, думаете, он смутится перед убийством кого-то еще?

Ирайдвар внимательно посмотрел на ранжера.

Хотите сказать, вы догадываетесь, кто убийца?

Этого я не сказал.

Этерианин и сталкер вышли в сады при поместье, в котором проживала семья послов. Отдельный участок был обтянут непроницаемым энергетическим щитом с меткой полиции Колец на питающем его генераторе поблизости. Ларгентум вопросительно посмотрел на Ирайдвара.

Полиция была против того, чтобы я привлекал кого-либо еще по этому делу, - пояснил посол, щелкая многочисленными пальцами на одной из рук по кнопкам на панели генератора и отключая поле. – Но у них, во-первых, и так много проблем, а во-вторых, силами лишь правопорядка этот ребус не порешать.

«Наша служба и опасна, и трудна», - процитировал Серафим, направляясь к видному даже отсюда месту убийства. – Ну что ж. Вы дадите мне несколько минут?

Конечно. Я схожу за записями видеонаблюдения. Хотя, раз уж полиция не нашла ни там, ни здесь ничего, что вы найдете?..

Ирайдвар удалился. Ларгентум же, выйдя на траву, забрызганную темно-синей этерианской кровью, привычно повел рукой на обнаружение посторонних чар. Можно было бы полагать, что убийца был очень осторожен, но с учетом, что здесь действительно произошла настоящая резня, здесь не обошлось без маскировки. Вот, выявился «легкий шаг», который позволяет уйти, не примяв ни травинки. Также нашелся след зачарования оружия. А также сильный и очень знакомый след «вампиризма».

Я надеюсь, я ошибаюсь, - пробормотал сталкер и обернулся к подошедшему с небольшим проектором Ирайдвару. – Что ж, у меня кое-что есть. Но даже если записи с камер утвердят мои догадки, мы по-прежнему не знаем, куда он унес Ларанай.

На камерах ничего нет, - терпеливо возразил Ирайдвар, активируя головизор и показывая искомую запись в те самые моменты. – Вот, видите? Все обзоры сразу, и на них ничего.

Просмотрев записи еще раз, сталкер на удивление легко пожал плечами.

Еще один "плюс" в копилку.

А какие "плюсы" есть? – осторожно поинтересовался этерианин.

Во-первых, как вы выразились сначала, очень «грязное» убийство, - начал загибать пальцы Ларгентум. – Я не удивлюсь, если тело няни Ларанай выглядит так, словно побывало в гигантской мясорубке с тупыми лезвиями. Во-вторых, убийцы, он же похититель, нет на ваших камерах, а значит, он знал, где они находятся, и был достаточно ловок, чтобы пройти точно между границами их обзора, это подтверждает след от «легкого шага». В-третьих, на месте убийства висит остаточная аура от так называемого «вампиризма». Это магия, относящаяся к искаженной эмпатии, так называемому садизму, и она напрямую перекачивает жизненную энергию жертвы к, собственно, садисту, через причиняемую им жертве боль, и чем эта боль сильнее, тем гуще поток энергии. И именно третий «плюсик» выявляет убийцу с, как говорят террианцы, потрохами.

И кто же это? – прищурился Ирайдвар.

Вы когда-нибудь слышали о Тертаррилах? Которые устроили на Лами’иде тот еще кутеж?

Слышал. – Посол явно закусил губу за маской. – И что же делать? Они ведь не оставили следа, по которому можно было бы найти их и Ларанай!

А вот это уже наша работа. По космопортам пошаримся, найдем несанкционированные вылеты… в общем, никуда этот гад не денется. – Ларгентум сложил руки на груди. - Единственное, что не стыкуется с их повадками - то, что взят пленный, Ларанай. В их манерах - убивать, причем... причем почему именно ваша семья была тронута? Это значит, что что-то изменилось. А это значительно усложняет и без того непростое дело.

Лига Тертаррилов – не наемники, - то ли спросил, то ли напомнил Ирайдвар.

Именно, они действуют согласно лишь своим больным планам. А значит, мотивы мести, шантажа и чего-либо конкретного, личного, по отношению к вам, отпадают, а вас и вашу семью выбрали исключительно… как оно, как там говорил Владимир… ах, да. Рандомом.

Это как?

Наугад. Вы – лишь повод.

Но для чего повод?

И вновь – это уже наша забота. – Ларгентум напоследок окинул место убийства внимательным взглядом и направился обратно в поместье. – И пора уже приниматься за решение сего ребуса.

Итак, что у нас есть? – вопрошал Серафим, уже будучи со всем своим «выводком» дома у Анаэль, как только рассказал обо всех находках и заключениях, сделанных на месте преступления. Изабелла мирно сидела у хозяина на голове, грозно обозревая всех присутствующих, и, как выразился Алексис, после стукнутый газетой, «свивая упорядоченную паутину из хаотичных нитей мыслей».

Украденная ради нехороших тертаррильских планов дочка послов, айн штюк, - поднял руку Элу.

Пойманный за пятку Тертаррил, - подхватила Аксонна.

И вероятный зловещий манипулятор, который руководит этим спектаклем с якобы похищением с лыбой от уха до уха, - закончил Алексис, надувая пузырь от жвачки.

Вероятный, да уж. – Ларгентум заложил руки за спину. – У кого есть предположения, кем может быть «вероятный зловещий манипулятор»?

Кто-то достаточно авторитетный, чтобы вертеть Тертаррилами в своих целях, - качнула головой Аксонна. – Кто выше Дираэля стоит-то в Лиге?

Вообще никто.

А почему вдруг кто-то должен был им приказывать? – повернул голову к близнецам Алексис.

Лига – не наемники, - назидательно поднял палец Элу.

Я знаю, что не наемники. Но у Дираэля, например, хватит серого вещества провернуть эту аферу и в одиночку.

У Дираэля не в привычках красть детей, - покачал головой Ларгентум, - даже во имя своих и/или замыслов Лиги. Он никого в живых не оставит, даже если наплетет красивую сказочку о том, что он-де кремень. Лилит? Она кукла, марионетка, но такие грязые убийства - не ее стиль. Алукард? Он более самостоятельный. Но Алукард уже в меньшей степени способен на подобную аморальность, нежели требуется.

А кто там еще из Лиги может согласиться на эту аферу? – поинтересовался Элу.

Ну давайте посчитаем. Дираэль, Лилит и Алукард – минус. Ладиал – сдулся давным-давно, и слава Матери. Кел-Аньет вроде бы тоже сдулся... а может, и не сдулся, - тут же поправился Серафим, - о нем ничего не слышно уже порядка... лет двухсот, если я ничего не путаю. Изоморфы, что он, что Ладиал, их палкой не отгонишь.

Ладиала Файксар грохнул, - поднял палец Алексис.

Ладно, Ладиала тоже вычеркиваем, Кел-Анйет под знаком вопроса. Остаются Сониквант – тоже, кстати, этерианин – и Эндаймес. Но нет, Сониквант здесь не подойдет.

Так стало быть, Эндаймес, – хмыкнула Аксонна. - Что вы о нем знаете?

Например, что этот товарищ расчленяет и потрошит не за катарии, не за возможность саму распотрошить и искупаться в крови, а за секреты, которыми оные расчленяемые владеют, - зевнул Алексис. - Скажем, где хранится священное писание патриархов, где прячутся ассасины, посланные убить советника Дарайта. Тоже, в общем, не самый приятный в общении марон.

Он марон?

Ага, - кивнул Алексис. – Головохвосты до полу и с крюками, считай – дополнительные конечности. Он ими еще душит здорово. Я как-то с Поларисом и его квадом прыгал за каким-то потерянным артефактом, так Эндаймес мало того что самого Этирейната одним ударом этого головохвоста вырубил, так и соквадовцев его… того, как котят. И артефакт упиз…

Алекс, - предостерегающе посмотрел на друга, мгновенно закрывшего рот, Ларгентум, - пожалуйста.

В общем, провалили миссию мы, - уныло закончил Саундбайт.

Подожди, Этирейнат? - переспросила Аксонна.

Этирейнат Вераммекс, да, выходец из одного из древних аристократических родов Сталкерской империи. Это настоящее имя Полариса. Ты не знала?

Если честно, нет... а обрезать эти щупала никто ни разу не догадался?

Вообще-то, головохвосты у маронов регенерируют очень здорово, - потер тоже слипающиеся глаза Элу. – Знаешь, как у ящерицы хвост. Дайвер как-то прибежал с патруля весь в крови своейной – обрезали начисто один этот щупалец. И ничего, через месяц хвост вырос ровно на ту же длину, на какую был. Хотя, Дайв говорил, это очень больно, но не смертельно.

Значит, на болевом шоке его взять. От этого тоже можно кони двинуть.

Эндаймес… как бы объяснить, - почесал затылок Алексис. – Он не шибко нормальный.

Тертаррил же, - фыркнул Элу. - Где тут нормальность взять?

Он умеет выключать свою боль, - продолжил, как бы не заметив, Саундбайт. – Если Дираэль, напротив, мазохист и только свирепей от боли делается, то Эндя просто игнорирует это. Камазом если даже его размазать по мостовой – еще час будет думать, что живой.

Тормоз, что ли?

Скорее, упрямец. Так что лучшая тактика против него, изобретенная, кстати, Алаэнором – разорвать ему шаблон. Скажем, парадоксом. Например… хм-м-м-м…

Кот Шрёдингера? – пожал плечами Элу.

Да, вот например это. Или про Бога и неподнимаемый камень. Отвечаю, зависает прездорово. ОЗУ барахлит, - фыркнул Алексис. – Нормальный планетянин покрутит пальцем у виска или сначала кинется в бой, а потом подумает над парадоксом, но Эндаймес – совершенно иной тип. Для него должно быть все четко и ясно: либо кот мертв, либо жив. И никакой двусмысленности. Но пока он все же сделает единственно правильный вывод – о том, что его опять надули – мы успеем удрать.

Забавно. И когда же эта тактика была изобретена? - улыбнулась Аксонна.

Прошлым летом, как раз перед полетом за тобой и Аваком, - негромко ответил Ларгентум. - Нужно было завербовать одного террианца, но... мы не успели. Эндаймес уже его смертельно ранил. Я рассказывал тебе. И нас бы с Дайвером и Кристофером, вероятно, убил бы тоже. А он возьми и ляпни что-то… вроде, «смерть – начало или конец?» И Эндаймес залип. Пока он отвлекся, мы успели нанести ему максимум увечий, чтобы он не успел нас догнать. Хочется думать, что это добавило нам шансов при сражении у Златоцвета, он ведь не появился. Будь Эндаймес вместе с Дираэлем, Алукардом и Лилит... как знать, может, мы бы здесь сейчас не беседовали.

На руке Ларгентума замигало его хитромудрое переговорное устройство. Сталкер покосился на небольшой экранчик на переговорнике, дабы посмотреть абонента, и заинтересованно хмыкнул.

Прошу прощения.

И вышел куда-то в прихожую. Аксонна же размышляла и жевала собственный язык.

А про Соникванта многое известно?

Да тоже не весьма, - ответил Элу. – Соня предпочитает отсиживаться в Фандаккриле – это логово Тертаррилов, их база и, сказать так, дом – и не отсвечивать. Вылазит только в самых исключительных случаях и раздает таких пиз… - Элу сразу же прикусил язык на строгий взгляд Ларгентума из прихожей. – В общем, если он вылазит, то мы заведомо проиграли. Даже если со всей толпой Коллегии в командирах. Супротив Аватара Страха у нас нет калибра.

Ого.

То-то и оно, сестрозавр. Сонька занимается разработкой оружия и брони для Лиги, он же – автор великолепных маскирующих устройств, которые скрывают Фандаккрил от любопытных нас. То есть, его не найдешь, пока носом в него не ткнешься.

А где этот Фандаккрил-то есть?

Полагается, что на одной из экзопланет где-то в маронском пространстве. Сколько ни шныряли, так более точного местоположения и не нашли.

Итак, не хочется перебивать, но есть новости, - широким шагом вернулся в гостиную Ларгентум, на ходу отключая свой переговорник.

Хорошие или плохие? – полюбопытствовал Алексис.

Хорошие, Алекс. Во-первых, мой контакт здесь, на Залиссии, разыскал информацию об угнанном звездолете, который отследился по навигационной карте на планете Онуа.

Это пространство Пикселийской Федерации, если не ошибаюсь? – уточнил Элу.

Именно, поэтому я уже послал разрешение на проведение операции там.

А что за вторая хорошая новость? – нетерпеливо спросила Аксонна.

Один весьма интересный товарищ согласился присоединиться к нашему маленькому Червовому походу…

Крестовому, - хором поправили Алексис и Аксонна. И переглянулись.

А… - немного удивленно посмотрел на них, захихикавших, Ларгентум. - Ну да. В общем, он уже на месте нас встретит.

Так кто он? - спросил Элу.

Ларгентум слегка улыбнулся.

Его трудно найти, легко потерять и невозможно забыть, как он любит о себе говорить.

Армагеддон мстительно прищурился.

Фон Морт, - проворчал он, складывая руки на груди.

Десенакт фон Морт? – переспросил Алексис. Получив утвердительный кивок, он довольно заржал и потянулся, не вставая с кресла, к своему рюкзаку, увешанному на лямках цветастыми значками с кошками. – Отлично, Аватара Надежды нам как раз не хватает.

Особенно если идти против Соникванта, - фыркнул Элу.

Немного не угадал, - покачал головой Ларгентум, проверяя упакованность своего рюкзака. - Надежда противопоставляется Отчаянию.

А Страх чему противопоставляется?

Разумеется, Отваге. Которой в бою с Сониквантом днем с огнем не сыскать.

Эй, это что, такой каламбур? – возмутился Элу.

Ни в коем случае.

Сожгу к лебедям, - буркнул анфор, зарываясь в свой рюкзачище.

Аксонна одна мирно поглаживала сселившуюся с головы хозяина Изабеллу, высокомерно поглядывая на сопартийцев, то и дело бормочущих: "А это я взял?.." "А это зачем…" А без вот этого, наверное, обойдусь…" Разве что давно все за себя решивший Ларгентум всего лишь надел свой рюкзак и сел проверить сообщения.

Аспект Надежды, - задумчиво протянула анфорка, - как он выглядит? Как вообще должен выглядеть Аспект?

Хм, - поднял голову от полупрозрачного экранчика Ларгентум, - интересный вопрос. Особенно с учетом того факта, что все Аспекты уникальны и имеют свой цвет. Ты же видела мой? – закатал сталкер рукав на правой руке, показывая металлическую наручь со встроенным Аспектом Мудрости. – Это, как видишь, полусфера фиолетового цвета. Аспект Свободы у Авака – слегка выпуклый квадрат изумрудно-зеленого цвета. У Алаэнора Аспект Созидания – ярко-желтая восьмиконечная звезда. У Десенакта же – ромб с закругленными углами и ярко-синего цвета. Еще есть Аспекты, хранящиеся у нас, но пока не выбравшие хозяина в этом временном отрезке: это Справедливость – бледно-голубой треугольник вершиной вниз, и Отвага, упомянутая раньше – очертаниями напоминает щит, ярко-оранжевый. Также хранятся Аспекты Альтруизма и Веры, серебристая призма и белый полукруг, некогда принадлежавшие Элексису, - сталкер слегка качнул головой в сторону ученицы, - и его далекому предку Аксилатену. Конечно, у Веры еще один товарищ в хозяевах после гибели Аксилатена появился, но не суть. И есть еще один Аспект, который вообще ни к кому и никогда не тянулся, это восьмиугольник кроваво-алого цвета.

Уж не Темный Аспект, случайно?

Есть много деталей, отличающих Светлый Аспект от Темного. Например, цвет. То есть, если Светлые Аспекты имеют чистые, яркие, красивые цвета, то Темные все красные. А еще их можно уничтожить. Соответственно, с выбросом негативной энергии, так что нельзя забывать про щиты.

А уничтожить Светлые нельзя?

Вообще, можно... теоретически. Полагается, что тогда создается мощный портал в закрытое измерение, и Аватары, носящие эти Аспекты, то ли умирают, то ли лишаются всей магической силы.

А откуда взялась теория, если никто этого никогда не делал?

В очень старых летописях есть неоднократное упоминание некого десятого Светлого Аспекта. Не говорится, кто его носил, правда, но летопись повествует, что разбит был этот Аспект - не знаю, как, не спрашивай - во имя заключения великого зла. И носитель его погиб в страшных муках, когда навечно заточил своего врага в "мире без дверей".

А вы...

Нет, мы не разбивали свои Аспекты и не будем, я надеюсь. Это крайнейшая из крайних мер.

Сообразив, что тема не из приятных, Аксонна поспешила ее сменить.

А вообще, кто такой этот Десенакт фон Морт?

Если официозом, то барон Десенакт д’Артонин фон Морт, - поправил Алексис. – Получеловек – я имею в виду чистого человека, не в обиду, - и полудемон, мать – смертная, отец – инкуб с баронским титулом. Живет Деся уже вот уже как… ну, много, отстань. И с нами зависает, как у него получается. Понимаешь, в силу своего происхождения фон Морт может ползать по обоим планам. И по нашему, и по тому плану, откуда родом его батя. Кстати, батя и выучил его ледяной магии. Причем так хорошо выучил, что Десу не нужно иметь рядом источник воды, чтобы строить снеговиков. Берет и просто лепит. Учил Азенару, между прочим. И за то время, что учил, вдоль и поперек изучил изоморфскую физиологию, почему и стал одним из самых лучших специалистов по перевоплощениям. Сам предпочитает перекидываться в ледяную химеру. В облике такой кисы Дес как-то Элу и напугал до микроинфаркта.

А шутка ли – увидать полумифическую зверюгу, лакающую из фонтана, -забурчал обиженно Элу. – Я обойти хотел, а он как зыркнул на меня – так сердце в пятки и ушло. Очнулся уже только тогда, когда Кристофер в нос вату с нашатырем сунул. А фон Морт стоит рядом и ржет, слезы вытирает. Юморист хренов.

Он не рассчитывал, что ты хлопнешься в обморок, - улыбнулся Ларгентум.

Ага, а сразу на то, что я помру от Миокарда? Какой добрый кусок ху...

А что он тогда вообще в Азурексе делал? – полюбопытствовала Аксонна.

У Десенакта и Алаэнора, как первый прибывает в наш план, случаются… скажем, посиделки, - ответил Серафим. - Новости обсуждают, чай с печеньками употребляют. И розыгрыш с химерой, по факту, предназначался как раз Алаэнору. – Ларгентум посмотрел на пикнувший коммуникатор и вздохнул: - Мароны дали разрешение и уведомили, что колонию в кратчайшие сроки эвакуируют. Так что гражданские нам не помешают. И настоятельно попросили, во-первых, стараться ничего не ломать и, во-вторых, руки на чужое не распускать.

По их мнению, мы совсем идиоты? – буркнул Алексис. – У маронов красть значит подписать себе приговор.

Забыл, как Фателл спер алмазную статуэтку маронской богини? И как нам влетело потом из-за этого дурака?

А, ну да…

Поднимайтесь и выходите, время не ждет.

Зато ждет Десенакт!

Заткнись и выходи, - пихнул Алексиса в спину Элу.

И без того крошечная колония маронов за то время, что компания ранжеров летела на Онуа, совершенно опустела. Неизвестно, куда делись жители за такой короткий срок, но выглядел небольшой городок так, будто по нему ударили дисперсионной бомбой, которая развеивает все живое в молекулы, оставляя здания нетронутыми. Аксонна даже вспомнила Лами‘иду, где было почти так же пусто, как здесь. Но если в сталкерской столице мало-мальски промышляли повстанцы, то здесь все словно повымерли.

Украденный звездолет обнаружился полукилометром южнее колонии, и фюзеляж его успел зарасти буйной зеленью – и это меньше чем за два дня! Рискнувший залезть внутрь Алексис нашел небольшую пластинку явно от брони маленькой этерианки, судя по визорам и респиратору – забрало шлема. Забрав пластинку, Ларгентум некоторое время недвижно сидел на траве, пытаясь уловить тепло владельца. Это ему удалось, хоть и с большим трудом, и ранжеры направились в сторону густой растительности, похожей на папоротники, куда пошел Серафим, почуявший слабый отголосок ауры Ларанай и рванувший на него, точно акула на запах крови. Он боялся потерять и без того остывший след и поэтому прибавил скорость, и Алексис, Элу и Аксонна просто не успевали за сталкером, хоть и старались догнать.

Остановился Ларгентум на небольшой поляне, ориентиром которой служил островок крупных белых цветков и кучка мшистых камней, и беспокойно заюлил по ней, пытаясь понять, почему след не ведет его дальше.

Здесь тайный ход, - наконец бросил он через плечо запыхавшимся соквадовцам. – Ищем, пока тепло еще есть.

Элу и Алексис, вздохнув, разбрелись по полянке в поисках если не тайного хода, то кнопки или рычага, который его открывает. Аксонна же замерла на месте, приподняв голову и принюхиваясь к воздуху. Заметив «отсутствие» сестры, Элу подошел к ней и осторожно тронул за плечо.

Ты в порядке?

Я… - открыла рот анфорка, ощущая, как пересыхает в глотке. – Я, кажется, знаю это место, - почти прошептала она.

То есть?

Аксонна решительно подошла к камням, присела на одно колено и одним махом оторвала их всех с небольшим пластом земли с тщательно замаскированной панели, на которую наступила новой.

Алексис испуганно икнул, когда земля у него под ногами начала разъезжаться, и отскочил в сторону. Полянка, шурша сдираемой травой и осыпающимися комьями земли, медленно поползла в стороны и разделилась ровно надвое, обнажив некогда благоустроенную, а сейчас пыльную и всю в земле и траве подземную площадку, откуда куда-то в недра вел ход.

-Вот оно что, - озадаченно произнес Ларгентум. – Но как?..

Никак, - потерла сгиб локтя Аксонна, так и смотря куда-то в никуда. Тряхнув головой, она покосилась на глядящих на нее с беспокойством ранжеров, и мгновенно окрысилась: - Ну и что пялитесь? Не видели меня никогда? У кого там что должно скоро остыть?

Не дожидаясь остальных, анфорка присела на краю провала и спрыгнула вниз. Выученным движением проведя ладонью по воздуху, она задрала голову к напоследок осматривающему окрестность Ларгентуму:

Фень, тут кто-то «вортекс» до нас поставил.

Алексис, снимешь?

Щас все будет, - потер руки соскочивший вниз с Элу Саундбайт и направился к ходу. Однако не успел он подойти к зачарованному участку, как террианец пулей отскочил назад. – Тут кто-то есть! - крикнул он.

Элу мгновенно объялся огненным плащом, Аксонна же выхватила из-за спины взятый из дому дробовик «Мефистофель». Ларгентум поспешно прыгнул к команде и метнул в проход один из своих иллюминатов. Однако тот рассеялся, даже не долетя до конца хода.

Это что за шуточки? – прошипела Аксонна, на всякий случай пятясь. Неожиданно она поняла, что рукоять и ствол ее дробовика уж слишком холодные, а у лиц ее и остальных клубится белый пар. С треском, как если бы отлепили наклейку, анфорка оторвала успевшую вспотеть и прилипнуть к металлу руку от дробовика и покосилась на инеистые разводы на стволе оружия. – Какого ху…

Она осеклась, не успев закончить, когда из хода послышался жуткий, леденящий кровь и душу рык. «Назад», ясно прозвучал в голове голос Ларгентума, и Радуга аккуратно, стараясь не делать резких движений, шагнула за спину указавшего ей рукой Алексиса. Великолепный прыжок, которому позавидовала бы любая кошка, и зверь, невзирая на «вортекс», грациозно приземлился перед четверкой ранжеров.

Окраска существа была преимущественно ультрамариново-синей, но грива его была белоснежной. Вдобавок ко всему, тварюга состояла из частей тела разных существ: голова принадлежала льву, гибкое, чешуйчатое тело с оперенными крыльями цвета индиго, а хвостом была шипящая очковая кобра. Зверюшка скалила клыки длиной примерно с кухонный нож, и веяло от ее пасти поистине могильным холодом.

Впрочем, изумлена была только Аксонна. Элу выглядел скорее недовольным, хотя «плащ» не погасил, отошедший в сторону Алексис ухмыляльнулся, глядя на «кису» и на Армагеддона, а Ларгентум, повысив голос, обратился к зверю:

Десенакт, хватит придуриваться. Ты никого этим уже не удивишь, не пытайся. И Богини ради, повысь температуру!

Да ладно тебе! – сказала зверюга внезапно вполне себе на общегалактическом, встряхиваясь, и ошеломленная Аксонна почувствовала, как оковы холода понемногу спадают. – Вот, на девочку подействовало.

Девочка не видела тебя никогда и не была в курсе про твое дурацкое чувство юмора.

Мне холодно, вот и все, - буркнула Аксонна и тут же стиснула зубы, когда Десенакт подошел к ней и сунулся широким треугольным носом куда-то ей в живот, шумно обнюхивая. – Эй, а ну уйди!

Тебе что, жалко?.. - Впрочем, получив от и без того нервной «девочки» по морде, зверь отошел и озадаченно уселся на зад. - Однако.

Заканчивай этот маскарад и скажи лучше, что ты выяснил, - произнес Ларгентум, за чью спину анфорка поспешно убралась.

Десенакт фыркнул и демонстративно зевнул, потянувшись и раскрывая крылья.

Десенакт, у нас нет времени на твои выкрутасы! - наконец потерял терпение сталкер. – От того, насколько мы быстры, зависит жизнь дочери этерианских послов!

И сколько ей? – скучающе протянул Десенакт.

Четыре года.

Выражение морды Десенакта тотчас же приобрело серьезное выражение, и химера, которая являлась его нынешней формой, тотчас же преобразилась в яркой вспышке в настоящее свое воплощение. Это был высокий и массивный, широкоплечий планетянин, более походивший на террианца, в пластинчатой броне со странным узором на грудных пластинах. За спиной его виднелась длинная рукоять устрашающей на вид косы, по лезвию которой шли выгравированные иероглифы. Но наиболее бросались в глаза рога на голове этого экземпляра – массивные, от висков, слегка изогнутые, с множеством колец, отмечающих, наверное, годы жизни. Меж этих рогов Десенакт носил на голове с непослушной черной шевелюрой всамделишную ковбойскую шляпу, сдвинутую вперед так, чтобы скрывать темно-карие глаза. А еще он был немного бородат.

Ты не говорил, что тут замешан ребенок, - обратилось вот это вот великолепие к явно раздраженному Ларгентуму.

Если ты не в состоянии запомнить несколько вещей сразу, то это не моя беда, а твоя.

Десенакт хмыкнул и поправил шляпу.

Однако. Впрочем, я действительно отвлекся. Этот ход ведет на основанную на древних маронских руинах базу Венария Эйджекта, анфора, который некогда был ведущим специалистом в разработке оружия в армии Альянса Анфорских Колоний. Был, да выгнали его потом. Ныне база заброшена, но это в принципе понятно, почему: там у самого входа огромную стальную дверь в клочья разорвало, словно там ураган прошелся. База - настоящий лабиринт, там сотни и тысячи ходов, каких-то помещений, я даже не рискнул вглубь соваться, пока вы не появились, поэтому запустил дронов.

Ты узнал, кто стоит за похищением?

Я видел двух. Первого я не узнал, может, и не Тертаррил вовсе это, но лязг крюков второго незабываем.

Ларгентум прикусил нижнюю губу.

Эндаймес Тертаррил.

Точно так.

И, говоришь, еще одного не узнал… плохо. Может, они все же нашли кого-то на место Ладиала.

Погоди-погоди! Как, ты сказал, его зовут? – словно проснувшись, обратилась к Десенакту Аксонна.

Кого? – поднял брови фон Морт.

Коня в пальто! Хозяина этой базы как зовут?

Венарий Эйджект, - растерянно повторил Десенакт.

У него никаких не было… ну, прозвищ, кличек?

Кажется, было… - Барон пощелкал пальцами, вспоминая. – Ве… Вена… Вера...

Вега? - подсказала Аксонна. Ларгентум и Элу быстро переглянулись и посмотрели на Десенакта.

Да, точно! Вега! А тебе зачем было?

Анфорка молча отошла назад, медленно закрывая лицо руками, и сползла по одной из стен на пол.

Я туда не пойду.

Это почему вдруг? – удивился Алексис.

Я поняла, почему я знаю это место... – Радуга взглянула в зияющий чернотой ход в щелочки между пальцами, и в глазах ее плескался страх.

Элу подошел к сестре и присел рядом, обнимая ее за плечи.

Все это в прошлом, Акси, - потерся он ласково щекой о ее волосы. – Вега больше тебя не тронет.

Призраки прошлого, бывает, ранят сильнее, чем реальность настоящего, - негромко произнес Ларгентум, смотря куда-то себе под ноги. Придя в себя, он также подошел к ученице и тоже присел рядом, положив руку на ее плечо. – Я не стану заставлять тебя идти туда. Я понимаю, что тебе пришлось здесь пережить, искренне сочувствую тебе и вовсе не хочу пытать тебя нахождением в этом ужасном месте… но ты ведь знаешь, что только тебе из нас известна эта база. Возможно не вся, но это тоже что-то. И это очень бы нам помогло. Возможно, мы даже не найдем Ларанай живой.

Аксонна не ответила, лишь судорожно сопела в сгиб локтя. Элу же крепче прижал к себе сестру, искренне желая забрать ее страхи и избавить ее от этого кошмара.

И опять же, это не приказ, - поднялся Ларгентум. – Ты можешь вернуться на «Призму» и подождать нас там. Решать тебе, Сонья. Элу, ты идешь?

Я-то иду… - Армагеддон посмотрел на анфорку в своих объятиях и напоследок чмокнул в макушку. – Все хорошо, Аксюш. Тебя никто ни в чем не винит. Я пошел.

Поднявшись, он направился следом за Десенактом, успевшим снять свой «вортекс», и Алексисом, все же сочувственно оглянувшись. Аксонна подняла виноватый взгляд на замыкавшего отряд Ларгентума, но тот лишь спокойно кивнул ей и отвернулся, чтобы пойти за остальными.

Эй... подожди. Постой! - крикнула анфорка. Сталкер вопросительно взглянул на нее, еще дрожащую, еще бледную, но все-таки идущую к нему. - Я передумала, я... я иду с вами!

Вот это сила духа! – подбодрил ее обернувшийся следом Десенакт. – Все хорошо будет, только сопли не развози.

Закрой рот и иди дальше, пока я не начал тебя пинать, - прошипел сзади Алексис, пока Элу на радостях снова обнял Аксонну. – Рано тискаться, наша работа еще не завершена.

Сонья, - позвал ученицу Ларгентум. - Веди нас.

Аксонна глубоко вздохнула и, все-таки кивнув, широким шагом направилась навстречу своему давнему кошмару. Пора было оставить его позади.

========== Глава 15. Друг моего врага ==========

Некоторое время, продвигаясь по тускло освещенным коридорам и камерам, вторженцы молчали. Аксонна шла впереди, вспоминая дорогу, Элу и Десенакт все же держались поодаль друг от друга, по бокам от Алексиса, сейчас выполнявшего роль изоленты, следуя за анфоркой, замыкал шествие Ларгентум, внимательно следящий за состоянием как ученицы, так и полярных по стихии ранжеров. Это же надо было, невесело фыркнул он про себя, свести этих двоих в одной миссии. Если они при первом же разговоре друг с другом не поцапаются, это будет чудом.

«Алекс, ты как?» - спросил сталкер по телепатическому каналу у слегка нервничавшего Саундбайта.

«Идиотское ощущение, - ответил террианец. – Одному моему плечу жарко, аж печет, а другое бьет нешуточный озноб. Как если бы летом наполовину укрылся одеялом и открыл окно. Помимо этого, мне крайне не по себе в этом склепе».

«Должен признаться, обстановка тут и в самом деле… гнетущая».

Впрочем, «гнетущая» являлось самым мягким эпитетом, который можно было употребить по отношению к наблюдаемым видам. На полу лежали чьи-то давно истлевшие останки в изорванной униформе, пятна кирпично-красной крови запечатлелись под скелетами, на одежде их владельцев, на стенах и даже на потолке, да запах стоял соответствующий. К тому же, некогда блистающе-белый металл покрывали длинные, рваные царапины, словно наружу пыталось вырваться чудовище вроде химеры или атакора – тоже весьма и весьма неприятной твари из маронской фауны. Аксонна шла, медленно переступая трупы и даже не морщась от жуткой вони давно разложившихся тел, словно демонстрируя места своей мрачной боевой славы, а вот остальным было явно не по себе. Наиболее чувствительный к запахам как сталкер, Ларгентум все же достал из рюкзака свою маску с респиратором и треугольным визором, но даже после того, как он вдохнул отфильтрованный респиратором воздух, вонь четко ощущалась. Хотя она не была больше такой пронзительной в силу своей насыщенности, как нашатырь, все равно создавалось ощущение, что где-то в холодильнике что-то испортилось и так и осталось лежать, никем не убранное. Троица впереди него, не имевшая респираторов, предпочла заткнуть носы рукавами.

Сонья, куда ты нас ведешь? – осторожно поинтересовался Ларгентум у Аксонны.

Та слегка вздрогнула – то ли искаженный модулятором речи голос наставника испугал ее, то ли вопрос был неожиданный – и остановилась у небольшого разветвления.

Я иду по пути, который помню, - тихо ответила анфорка и сложила ладони вместе, выпуская яркий, веселый шарик иллюмината, зависший у ее правого плеча: начавшийся участок коридора был вовсе не освещен, так как лампы были разбиты или перегорели. – По которому я убегала. Если я и бывала в других частях комплекса, то я этого не помню. Простите.

Тебе не за что извиняться, - мягко ответил ей Элу.

То есть, все, что ты знаешь – короткий отрезок коридоров? – переспросил Десенакт. – Мелкую легко могли спрятать на другом конце комплекса, а мы топчемся здесь, лишь потому что тебя ностальгия замучила?

Ларгентум открыл рот, чтобы объяснить ситуацию, но реакция Элу была быстрей. Пока не объятый пламенем, но оснащенный кастетом кулак вписался фон Морту в нос с неприятным хрустом. Десенакт взрыкнул, схватившись одной рукой за лицо, по которому ручьем полилась кровь, но успел рассечь воздух второй, вмораживая анфора в глыбу льда.

Хватит, ХВАТИТ! – закричал Ларгентум, пытаясь придумать, как разнять драчунов, пока Элу растапливал лед своей огненной аурой, а Десенакт, остановив кровь простым регенерационным заклинанием, уже размахивался, чтобы швырнуть горсть ледяных шипов, и сталкер совершил молниеносный выпад, поставив между Армагеддоном и Бураном астральный щит. Осколки льда разбились о щит, обдав своего же заклинателя мелким ледяным крошевом, и Серафим рявкнул: - А ну, прекратили! Дракой вы ничего не решите!

Это ты так думаешь, - фыркнул, выдернув себя изо льда, Элу.

Я сказал, хватит! – прорычал Ларгентум, на всякий случай усилив мощность щита. – Руки распускать будете вне задания!

Так о чем я и говорил, - криво усмехнулся Десенакт, выправляя нос. – Мы просто теряем время, шляясь неизвестно где, куда нас завела твоя, Фенариус, любезная ученица и твоя, Эннобили, любимая сестрица!

Ну, ты нарвался! – рыкнул Элу, с громким треском впечатывая окутанный огнем кулак в щит. По гладкой, слегка блестящей поверхности щита лишь прошла легкая волна, как круги по воде.

И угораздила меня Мать-Богиня… - вздохнул Серафим. – В общем, так. Десенакт, раз уж тебе так неймется… мы на распутье, - показал он на три прохода впереди, никак особо не выделявшихся. – Ты с Алексисом идешь по одному из них, я следую по пути, что выберет Аксонна, Элу пойдет в третий.

А почему это я отдельно от всех? – возмутился Элу.

Потому что ты начал руками махать. Подумаешь о своем поведении. Конечно, я не против, что ты защищаешь сестру, но можно было сделать это и иным способом.

Анфор открыл было рот, чтобы еще повыступать, но тут же закрыл его.

Ладно, - буркнул он и пламя потушил.

«Поднимай! Живее! Только попробуй отпустить!»

В голове царил туман – плотный, цвета гранита, да и на «ощупь» был такой же. Во всяком случае, сил и возможности развеять его не было абсолютно. Какая-то часть мозга повиновалась крику извне, сквозь боль и вероятность вывихнуть извилины захватывая нити, из которых было соткано мироздание вокруг, и поведя их согласно приказу. Огромная глыба, оторвавшись от платформы, на которой лежала, медленно взмыла в воздух и повисла напротив вытянувшего руку вперед телекинетика – хрупкой, бледной девчушки с блеклыми, словно выцветшими волосами, которым когда-то было природой наказано было быть русыми. Рядом стоял дежурный медик, перебиравший на лотке шприцы с необходимыми растворами для подопытной, ту же был и «тренер», пугающего вида анфор с резкими, рваными чертами лица, больше похожий на волка, особенно когда скалился в ярости от не удовлетворивших его результатов.

Девочка смотрела вперед, точно на глыбу – и сквозь нее. «Тренер» покосился на кусок скалы, взятый откуда-то группой обеспечения, и перевел взгляд на медика:

«Вы чем ее вообще качаете? Галлюцинации у девки, похоже».

«Очень может быть. Тут много разных смесей».

Девка не слушала, а может быть, просто не слышала их слов. Остекленевшие глаза взглянули вправо, влево, снова вернули анфорку к созерцанию каменной глыбы. Впрочем, длилось это недолго. Она вздохнула, свободной рукой провела по лицу, и «тренер» сделал условный знак, по которому совершалась очередная инъекция «сыворотки послушания», которая моментально отсекала попытки «пациента» сопротивляться. Медик взял один из шприцов с лотка и постукал по нему, слегка надавил на поршень, выдавливая пузырьки воздуха.

Однако сделать ничего он не успел. Явно осознавшая, что от укола, следы коих покрывали ее предплечья от сгиба локтей до запястий, и снизойдет этот вязкий туман безволия, анфорка резко рванулась в сторону вместе с глыбой. Потеряв и без того шаткое управление, огромный валун полетел в троицу не успевших повернуться на крик «тренера» санитаров, с жутким хрустом прибивая их к полу. Медику же девчонка заехала в нос острым локотком, вколотила несколько быстрых, словно жалящих ударов маленьким, но крепким кулачком в живот и довершила дело схваченными с лотка шприцами, которые пучком вонзила в спину согнувшегося от боли медика.

«Она взбесилась! – заорал «тренер», трясущимися руками пытаясь достать из кобуры на поясе лазерный пистолет. – Вегу сюда, она выр…»

Крик сорвался на истошный вопль – девка, скривив рот в яростной гримасе, воткнула несколько выдернутых из спины медика шприцов в глаза анфора, пронзая глазные яблоки, и стала забивать кулаком их вовнутрь. Лишь когда «тренер», чье лицо было залито кровью, свалился на пол навзничь, подопытная начала приходить в себя. Этот туман был новый: не мглисто-серый забвения, но ослепительно-белый гнева. И когда он сошел, девчонка сумела наконец разглядеть реальность.

Она торопливо кинулась к трупу «тренера», сдирая с него куртку, и порылась в ней на наличие ключ-карты от дверей. Какие-то проблески памяти вновь заявляли о себе, и анфорка точно знала, что карта нужна. Куртку тоже забрала – на ней был только очень тонкий и почти не держащий тепло серый скафандр. Ноги вообще были босые, но к этому она давно привыкла.

«Ты! Стоять! Ах ты ж черт…»

Прибежавшие с электрошокерами охранники с ужасом окинули взглядом тренировочный полигон с двумя раздавленными каменной глыбой санитарами, утыканного шприцами, точно дикобраз, слабо шевелящегося медика и лежащего в луже крови «тренера» и навели пистолеты на стоящую и смотрящую на них исподлобья, точно затравленный зверь, девчонку.

«Только попробуй дернуться – мозги по стенке раскидаю!» - завопил один из новеньких, кажется, его звали Джакс. Только неуверенно что-то, даже пистолет в руках дрожал. И девка оскалила зубы в широкой улыбке…

Снова туман. Сколько можно, с досадой подумала Аксонна, но вдруг почувствовала глухую боль в области груди, словно кто-то хорошенько так врезал ей с ноги. Послышались странные звуки, и лишь спустя несколько мгновений анфорка сообразила, что ее зовут. Но кто, куда и зачем?..

Ослепительная вспышка и острая боль где-то в затылке – и Радуга с шипением схватилась за голову, сворачиваясь на полу в комок.

Хвала Богине, - облегченно выдохнули рядом.

Ларгентум помог ученице подняться на ноги и прежде, чем она успела хоть слово сказать, внимательно посмотрел ей в глаза, взяв за подбородок.

Что ты видела? – без обиняков спросил он. Хоть маску снял.

Я?.. а… а откуда ты знаешь, что я что-то видела?..

Ты металась и стонала, пока была без сознания… – Сталкер отпустил Аксонну и качнул головой вперед, призывая ее продолжать путь, но продолжал смотреть на нее с подозрением. – Чуть в глаз кулаком не заехала, когда я попытался тебя разбудить. Так что ты видела?

Аксонна на ходу потерла лоб и, оглянувшись, заметила, что темный коридор с парой едва горящих энергосберегающих ламп освещает троица иллюминатов Ларгентума, а ее собственные, похоже, рассеялись, когда она вырубилась. С трудом, какой она прежде никогда не прилагала к этому заклинанию, она выпустила свой шарик света, зависший над ее головой, точно нимб, кушавший после шести вечера. Серафим чуть прищурился: синевато-белый свет иллюминатов, падавший на и без того бледное лицо анфорки, делал девушку похожей на утопленницу.

Кое-что из не так уж и далекого прошлого, - наконец, сказала Аксонна, протирая глаза. – Ладно, это неважно. Кто и чем меня так шарахнул, что я чуть коньки не отбросила?

Одно очень неприятное колдунство это было. Названия не помню, но заставляет минут на пять провалиться не в лучшие воспоминания, став полностью… инертным к реальности. Во всех планах.

На целых пять минут? – изумилась анфорка. За пять минут могло произойти все, что угодно!

Тебя вывело из строя где-то минут на десять, - поправился Ларгентум, поводя рукой над головой ученицы, и нахмурился: - Так. Где щиты? И почему ментальной защиты нет? Мы на нее месяц убили, а ты ее не носишь!

Извини, - вяло отозвалась Аксонна, даже не пытаясь смотреть на наставника.

«Извини»?! – скривился Серафим. И без того уродливые шрамы на его лице стали совсем уж безобразными. – Ты понимаешь, что тебе по голове могло прилететь что-то более серьезное, нежели… Богиня-Мать, ну не вспомню названия! «Пламя Преисподней», «Пасть Цербера», тебя убил бы насмерть простейший майндхак!

Масло масляное, Феня.

Не огрызайся мне тут! Еще не хватало! Как и твоего трупа с первого же задания!

Да кто ж меня убьет. Ты же еще не приставил мне ствол к виску, как Анаэль предсказала.

Мы сами – хозяева своей судьбы, - резонно ответил Ларгентум. – Даже если тебе нагадали долгую жизнь, не исключено, что, сунувшись по глупости в пекло, ты не... как это... не слепишь ласты.

"Не склеишь". Но разве не…

Уясни три простые вещи, Сонья. Первая, - демонстративно загнул большой палец на правой руке сталкер, - строго и определенно существуют лишь прошлое и настоящее. Будущего нет, есть только последствия наших поступков. И все эти предсказания – не более и не менее описание того, что может произойти. Вторая, - загнул указательный, - приди в себя и прекрати изображать ходячий труп. И, наконец, третья – активируй же ты проклятые щиты, чтобы я хоть немного был за тебя спокоен!

Щитовой экран СТД, выцыганенной у Кристофера, почему-то и вправду были отключен. Торопливо активировав его, анфорка собралась с мыслями и вернула на свой разум ментальный щит, словно прозрачным, непроницаемым извне куполом накрывший ее сознание.

Так какая же свинья…

…тебя шарахнула? – закончил Ларгентум, разглядывавший что-то в темноте. У Аксонны давно было подозрение, что у сталкеров не только нюх, как у собаки-ищейки, но и неплохое ночное зрение, а иллюминаты Фенариус колдует из вежливости к ученице – она-то ничего не видела в кромешной тьме. – Говоря честно, не знаю. Но почерк очень и очень знаком.

Дираэль? – вскинулась анфорка. Уж чего ей не хотелось, так встречи с этим психопатом, хоть и… посредственной.

Нет, не он, - покачал головой Серафим. – Будь это Дираэль, в тебя полетело бы не хоть и вредное, но не смертоносное заклинание, но как раз, допустим, «Лапа Цербера».

А что это за «Лапа Цербера»? Как действует?

О, очень душевно. Вспарывает тебя от паха до горла. Кровищи… - Ларгентум решил не развивать тему «Лапы Цербера» дальше и вернулся к исходному вопросу. – Нет, это не Дираэль. Скорее всего, Эндаймес. Он тебя не встречал, и я полагаю, что он… просто хочет поиграть. Не кишками твоими, как Дираэль, но тобой самой, телом и душой. Любопытный очень товарищ наш Эндаймес…

Час от часу не легче, - поежилась Аксонна. - А как он на таком расстоянии меня может унюхать и стукнуть заклятьем?

Смотря о каком расстоянии мы говорим. Он может стоять прямо перед нами, а мы его не увидим, потому как темень.

Минуту, так ты не видишь в темноте?

У меня ровно такой же обзор местности, как у тебя. «Кошачий глаз», конечно, наколдовать можно, но оно быстро ест энергию.

Анфорка выдохнула жалобное «Бля» и даже не отреагировала на укоризненный укол куда-то в мозг – воспитательная установка дорогого наставника все еще работала. Ну почему, почему она не осталась снаружи…

Не бойся, - угадав беспокойство ученицы, взглянул на нее краем глаза Ларгентум. – До той поры, пока ты держишь щиты и от меня не отходишь, тебе ничего не грозит.

Не знаю насчет щитов, - обняла себя за плечи Аксонна, смотря куда-то в пол. – Эта обстановка на меня очень давит. И на мою уверенность тоже. Я боюсь, я даже файербол сейчас не смогу выпустить.

Постарайся не думать о том, что с тобой происходило здесь. Знаю, это сложно, но все же попробуй, - в знак поддержки отправил за плечо ученицы особенно яркий и живой иллюминат сталкер. - Ты – не та, кем тебя пытались сделать эти твари, ты не то, что хотели вылепить из тебя «Аспиды».

А кто же я? – спросила Радуга и затаила дыхание, ожидая какого-то невероятно логичного и в то же время всеобъемлющего ответа.

Ларгентум уже не глядел на нее - он осматривался, прислушивался, навострил каждое свое чувство. Но все-таки ответил:

Ты – то, что ты формировала и формируешь из себя сама. Вот и все. Разве это не очевидно?

Как приятно видеть, что что-то в этом поганом мире неизменно.

Повсюду вспыхнул яркий свет, больно резанувший по привыкшим к темноте глазам, Аксонна даже зашипела, прижимая ладони к лицу; учуяв страх хозяев, рассеялись и иллюминаты. Это был большой зал, наверное, для собраний рабочего персонала, который анфорка не помнила, множество пыльных скамеек было отставлено к стенам. Большой экран напротив был разбит вдребезги, над ним был небольшой проход по верхнему ярусу для оборудования, отделенный от зала неким подобием низкой балюстрады. И на ней сейчас сидел планетянин, которого Ларгентум приветствовал кривой ухмылкой и единственным словом:

Эндаймес.

Из всех Тертаррилов Эндаймес был единственным, кто не носил доспехов. Обычный черный походный плащ. Впрочем, как поняла учуявшая мощнейшее энергополе марона Аксонна, ему никакая броня и не была нужна. Аватар Тирании всегда был атакующим, а не защищающимся. Хотя лицо его привычно для членов Лиги скрывала маска с двумя синими визорами. За спиной в ножнах покоится здоровый полуторный меч. А еще… головохвосты. Алексис не преувеличил фактов – они у Эндаймеса действительно были шикарны. Длинные, мощные, на манер любимых питомцев лежащие на коленях или обернутые вокруг шеи, украшенные родовым узором из точек и тонких полумесяцев, стянутые кожаными ремнями; на концах прикреплены тонкие серпы. Казалось, головохвосты вот-вот приподнимутся, точно змеи, и зашипят.

Давно не виделись, - протянул, распахивая руки в приветственном жесте, точно хозяин трактира, Тертаррил. Впрочем, он преувеличил: последняя его с Ларгентумом встреча была около пяти месяцев назад. – Смотрю, еще ученицу дали? – Аксонна поежилась, почувствовав на себе взгляд марона – цепкий, оценивающий, как историк осматривает древнюю вещицу и размышляет, насколько она полезна для его исследований. – Реплика. Как интересно.

Где девочка? – сразу и без обиняков спросил Ларгентум. Конечно, он не рассчитывал на то, что Эндаймес тут же ему все расскажет, но играть в любезности с одной из самых неприятных личностей Вселенной сталкер не собирался.

Знаешь, как говорят террианцы? – любовно тер один из серпов кусочком ткани марон. – «Лох – не мамонт, он не вымрет никогда». И ты вряд ли вымрешь. Хотя мне очень бы хотелось на это посмотреть и, скорее всего, я посмотрю. Хотя я все-таки очень благодарен, кому надо, за то, что здесь и ты, увы, изначальная моя цель - не ты.

А что тебе надо? – нахмурился Серафим.

Не что, а кто. Она, - указал Эндаймес подбородком на Аксонну.

Ларгентум машинально посмотрел на ученицу. Повисло молчание.

А с какой это радости? – все же осмелилась анфорка подать голос.

С такой, mon cher ami, что ты обо всем узнаешь сама. И твой братец тоже.

Я никуда с тобой не пойду! – напрягла спину Аксонна. – Если что ты и унесешь к своим псам, так только мой труп.

Сильные слова, - промурлыкал Тертаррил. – Что ж, тогда пойдем иным путем. Вы любите сделки? Я вот очень люблю. Предлагаю вам одну…

Эндаймес щелкнул пальцами, и на коленях его оказалась крошечная, чуть больше багета ростом девочка-этерианка в белом костюмчике. Маски на ее лице не было, и малышка с испугом смотрела вокруг большими ярко-синими глазенками. Тертаррил погладил ребенка по голове когтистой перчаткой и снова посмотрел на ошарашенных ранжеров.

Как вам такая сделка? Крошка Ларанай в обмен на Аксоннесу Эннобили.

Ты же говорил, что Элу тоже тебе нужен, – недоверчиво прищурился Ларгентум.

Конечно, - растянул губы шире в многозначительной ухмылке марон.

Аксонна беспокойно посмотрела на наставника. Серафим же крепко прикусил губу.

Ну так что? – нарушил воцарившуюся тишину Эндаймес. – Анфорка в обмен на этерианочку. Конечно, обмен несколько неравновесен… но, полагаю, мы сможем компенсировать это тем, что отпустим остальных бескровно.

Ларгентум фыркнул.

А что, если мы не согласимся?

О, тогда все – на чуточку! – легче. Мы попросту убиваем и вас, и малявку… - слегка сжал Эндаймес длинными, тонкими пальцами в блестящем черном металле перчаток одно из тоненьких запястий Ларанай. Малышка беспокойно захныкала - то ли от боли, то ли от усиления ощущения, что что-то не так. Аксонна тревожно дернулась. - …и, в конечном итоге, все равно остаемся в плюсе.

Катись в Преисподнюю, - процедил Ларгентум.

Ларанай растаяла в воздухе, и Тертаррил спрыгнул с балюстрады. Когда он приземлился и выпрямился, за спиной его уже были полураспростерты огромные аспидно-черные крылья, от которых воздух вокруг них словно подернулся черной рябью. Меч с крупными прорезями в лезвии лег в правую руку, левую же Эндаймес отвел в сторону и слегка поклонился, разводя головохвосты в стороны.

Тогда... я сам возьму то, зачем я здесь. Как всегда брал.

Ларгентум стиснул зубы и метнул быстрый взгляд на застывшую, но готовую к драке Аксонну.

"Беги".

"Что?"

"БЕГИ", - подтвердился тупой болью, как бы толкающей Аксонну назад, приказ.

Аксонна замотала головой, попятилась и испуганно посмотрела на Ларгентума, вновь надевшего маску и отбросившего свой рюкзак в сторону. Медленно шагающий навстречу Эндаймес издал низкое, полное предвкушения урчание, разведя руки в стороны, как если бы желал обнять и сталкера, и анфорку. Да только не сулили эти объятия ничего хорошего.

Но если… если ты… - забормотала Аксонна.

Найди Алексиса, Элу и Десенакта, ищите Ларанай, потом выбирайтесь обратно через центральный вход и дуйте оттуда, что есть мочи. Беги, БЕГИ, я сказал! – повысил голос Серафим.

Аксонна торопливо кивнула и, развернувшись, умчалась назад по коридору. Эндаймес рассмеялся, перекидывая меч из руки в руку.

Не волнуйся, это их не спасет. И ты меня если и задержишь… то очень ненадолго.

Очень жаль, что ты так думаешь, Висажж.

Так думаю не только я, Фенариус, - распутал кольца головохвостов Тертаррил, и в визорах его маски блеснула жестокая радость. - Но ведь и ты тоже.

Алексис искренне желал оглохнуть. Насовсем. Потому что, когда они с Десенактом воссоединились с Элу в одном из коридоров, Армагеддон и Буран снова начали ругаться. Причем по совершенно, казалось бы, безобидному поводу: фон Морт утверждал, что лучше и тверже стали, выкованной в горнах Преисподней, нет, не было и не будет, а Эннобили возражал, приводя в доказательство великолепный фламберг Альфаджири, выкованный в пламени одного из вулканов Сурьессы Древними и ими же подаренный Алаэнору. И парочка, чувствовавшая друг к другу слегка жгучую, как касание к обгорелой на солнце коже, неприязнь, старалась вдоволь наспориться, чтобы выпустить этот запал.

Поэтому Саундбайт поступил так, как поступил бы каждый на его месте – надел наушники и включил что-то из классики. Менуэт Луиджи Родольфо, казалось, превратил ситуацию в комическую с точки зрения Алекса: он, величественный лорд, наслаждается музыкой и тем, как чернь ругается… террианец даже хихикнул в рукав. Хотя странное чувство аккуратно потянуло его за руку, как престарелая леди – свою чересчур любопытную собачку за поводок, потянуло, заставляя снять наушники и прислушаться к царящему вокруг бедламу.

...Да говорю тебе стопицотый раз – заточка обоюдоострая, никакой односторонней! Это же не кухонный нож!

Это коса боевая, у нее стандарты такие.

Хоспаде, кто на эти стандарты внимание уже обращает…

Тебе, может, на стандарты и плевать, но никак нельзя назвать дураками тех, кто эти стандарты поставил! Как-никак, образец.

Для того и образец, чтобы делали лучше.

Эй, Том и Джерри, заканчивайте трепаться! – шикнул на «плебеев» Алексис, недоверчиво всматриваясь в темноту, где только что пропали секундой назад посланные туда иллюминаты. – Там какой-то барьер поставлен, что ли?

Сейчас поглядим, - ответил в глубине души довольный, что нашлась какая-то тема, которая не приведет к очередному спору с Элу Десенакт и, сняв в наручи управляемого дрона в виде плоского треугольника, послал машинку дальше в коридор. Однако дрон, не долетев и до поворота, взорвался, и фон Морт поджал губы. – Однако. Но барьера нет…

Послышался странный звук, словно сдувалась велосипедная шина. Ранжеры переглянулись и встали в боевую стойку.

Из темноты на Элу, стоявшего впереди, набросилась, раскрыв пасть с длинными, узкими клыками огромная, толщиной в ствол клена черная змея. Элу заорал благим матом, когда клыки впились ему в предплечье руки, которой он инстинктивно закрыл лицо, и под натиском отнюдь не легкой рептилии грохнулся на спину. Алексиса проворная тварь хлестнула хвостом, вминая в стену, Десенакта же тронуть не успела: Буран, обернувшийся химерой, впился пастью ей в голову сзади, заставив разжать клыки, и отшвырнул в сторону.

Эннобили, не время разлеживаться! – возопил он, оборачиваясь вновь и рывком поднимая ошеломленного внезапной атакой не менее внезапной твари Элу на ноги. – Алекс!

Змеюка, которая, как все давно догадались, была отнюдь не змеюкой, зашипела, целясь теперь разинутой пастью на Алексиса, но шустрый Саундбайт успел отскочить в сторону, дав гадине откушать обитой металлом стены и обломать один из клыков. Шипя и плюясь от боли, змея тряхнула треугольной головой, выплюнула сломанный клык, и наконец приняла свое истинное обличье.

Добрый вечер, - оскалился в безумной улыбке Дираэль, показав прореху в стане зубов на верхней челюсти, и, объявшись странной красноватой аурой, снова наскочил на Алексиса, замахиваясь когтями.

Настоящее тело с руками-ногами Тертаррилу было более удобно, и владел он им более умело, нежели телом рептилии, у которой только хвост и голова. Поэтому как ни старался Алекс уворачиваться или парировать быстрые атаки истерично смеющегося Инквизитора, тут и там на его лице, груди, руке расцветали ярко-алые, как маки, пятна от пропоротых когтями ран. На его беду, коридор был слишком узок, чтобы Десенакт или Элу могли ему помочь.

Удар в живот, так, что сперло дыхание, и в спину вонзился острый локоть никогда не носившего налокотников Дираэля. Алексис, хрипнув, свалился на пол ничком и крепко зажмурился, уже предчувствуя, как безжалостная сталь когтей Тертаррила пронзит его насквозь.

Не сегодня, сука! – прогремело сразу два голоса, и чуть повернувший голову Саундбайт успел увидеть, как взвизгнувшего Дираэля откидывают назад одновременно ударившие в него ледяная сфера и клуб пламени.

Вставай! – рявкнул Элу, хватая Алексиса за шиворот целой рукой. – Вставай, идиот!

Мотнув головой, Саундбайт торопливо поднялся на ноги. Элу тяжело дышал, прокушенная Дираэлем-змеей рука, которую он прижал к груди, здорово кровоточила.

Уходите! – заорал Десенакт, впечатывая в лицо Дираэля свой кулак. В порыве схватки с фон Морта даже шляпа слетела. – Ищите обходной путь, я эту тварь успокою! Ах ты ж курва! – взревел Буран, когда ржущий, точно его щекочут, Тертаррил полоснул когтями ему по щеке, и вонзил в его плечо ледяной кинжал.

Элу растерянно посмотрел на Алексиса. Тот кивнул, и ранжеры кинулись назад.

Ты совсем не изменился, Висажж. Ну ни на йоту.

Эндаймес пронаблюдал, как сгусток астрального пламени разбивается о его барьер, сделав его значительно тоньше, и взмахом руки залатал пробоину в своей защите.

Как давно ты знаешь?

Это не было так уж сложно, - прищурился за маской Ларгентум, решив пока понаблюдать за бывшим учеником. – Уж слишком много совпадений.

Да? И каких же?

Редкостное стремление к истинному познанию… любовь к сделкам и спорам… ты даже рисунок на головохвостах скрыть не попытался.

А зачем его скрывать? – развел руками марон. – Моя воля – мы бы даже масок не носили. К чему они нам, если нас каждая собака во Вселенной знает?

И неприкрытая жажда власти, - закончил Ларгентум, с неприязнью глядя на бывшего ученика. – Только вот взялась ли она еще при твоем ученичестве? Или ее привил тебе Дираэль?

Она всегда была внутри меня, - перетек из одной позы в другую Висажж. – Как и внутри каждого Тертаррила. Посему мы и сошлись в конечном итоге. Но… не внутри Алукарда. Он единственный не хочет владеть.

Потому что Дираэль его обманул, - фыркнул Серафим. – Этот палач поднял его как нежить и сказал, что мы убили двойняшек. Не так-то просто обратить ревенанта, а?

Пожалуй. Обычно вынимают душу из тела и меняют ее на кое-что иное, но в том-то и беда, что кроме души у Алукарда ничего не осталось.

Конечно, Дираэль всегда делал немного сверх того, что собирался. Он ведь хотел обратить Элексиса еще при жизни, так?

Ларгентум едва успел поставить щит от молниеносной, в буквальном смысле, атаки Эндаймеса, и толстый, с запястье самого Серафима, сгусток электричества с громким треском разбился о полупрозрачный экран.

Так чья же была идея запереть его душу в доспехе с Фиалом? – снова спросил Ларгентум, решив пока щит не опускать.

Какой любопытный, - покачал головой Висажж, прогуливаясь вокруг бывшего наставника. – Идея была Дираэля. Ну не хотелось ему терять своего ублюдского братца просто так. А всю операцию провел Сониквант. Он по этим делам большой специалист.

А близнецы вам зачем? Они же разрушат всю вашу брехню Элексису.

Узнаешь, Ларгентум. А может быть, и нет. Не рассказывать же тебе все и сразу?

Ты всего лишь подтвердил мои догадки, ничего нового я от тебя не узнал.

Значит, никто и не в обиде. Надеюсь, когда я тебя выпотрошу, ты также на меня не обидишься?

Может быть, лишь чуточку.

Эндаймес хмыкнул и пребразился. Ларгентум невольно сбился с дыхания. Конечно, то, что Висажж явно посильнее многих ранжеров на его памяти, он знал, но что аниформой его окажется атакор – огромная тварь с Пикселии о массивном чешуйчатом, с кожистыми, перепончатыми крыльями, теле о тупоносой, как у кошки, морде, о трех, как у маронов, головохвостах, преобразованных в железы, что выстреливают едкой кислотой, о трех хитиновых когтях на каждой лапе, о клыках, перекусывающих средней упитанности марона пополам, о мощном хвосте с ядовитыми шипами и о великолепном нюхе, по которому сия животина находит добычу за пару десятков километров от себя – это было сюрпризом. И очень-очень неприятным.

Серафим, не теряя времени даром, отскочил от выплюнутого комка кислоты и попятился. Силы очень быстро становились неравными.

«Почему ты сопротивляешься? - прошипел в голове Ларгентума голос Висажжа, наступающий на него колоссальной грудой мышц и чешуи, каждый дюйм которых был пропитан жаждой крови. – Ты можешь куда больше, чем вот это убожество, что показываешь. Я это знаю, Дираэль это знает. А ты все противишься. Может быть... тебе нужен стимул?..»

Сталкер зарычал, загнанный в угол, и атакор наконец бросился на него, растопырив когти. Пришлось рывком откатиться в сторону, броситься подальше от стены, пока Эндаймес, ревя, шипя от боли, оборачивался и встряхивал тупоносой мордой. Плюнул кислотой, снова бросился, снова мимо, но успел пропахать сильной, с крючьями когтей, лапищей по бедру бывшего наставника. Хоть Ларгентум и был достаточно верток, чтобы уворачиваться от струй кислоты, Висажж, сводимый с ума, как настоящий атакор, запахом пролитой крови, без проблем изворачивался, неустанно рвался навстречу жертве, жаждая убийства. Головохвосты безжалостной твари были растопырены, как скорпионьи хвосты, то и дело они тянулись вперед, стараясь ухватить чересчур прыткую добычу. Эндаймес отдался духу своей аниформы сполна и дрался, как истинный Тертаррил - стремясь лишь уничтожить.

Шкура атакора, которого столь близко воплотил Висажж, легко отражала то мелкое колдовство, которым Ларгентум пытался его замедлить или ошеломить, а сосредоточиться сквозь боль и периодические рывки Тертаррила и его горячее дыхание в самую спину не получилось. Наконец, удача изменила ему, и удар длинным хвостом по ногам швырнул Серафима на пол навзничь, на мгновение вышибая из сознания. Откатиться было некуда: тут же по обе стороны грохнули тяжелые лапы, и прямо перед лицом распахнулась клыкастая треугольная пасть. Зажмурясь, сталкер сконцентрировался из последних сил, выцепил из памяти совершенно случайное воспоминание и, расчертив рисунок щита, "выстрелил" сложенными вместе указательными и средними пальцами вперед.

Эндаймеса отшвырнуло, как тряпичную куклу, назад, ударило об стену, оставив вмятину, и с грохотом обрушило на пыльные скамьи. Внезапная боль выбила его из колеи, и из обломков Висажж, шатаясь, поднялся уже в своей форме. Но Серафим уже был на ногах. И, наконец раскрыв свои темные, практически черные фиолетовые крылья, начертил под вопль Тертаррила чары, которые надеялся никогда в своей жизни не использовать.

Аксонна, тяжело дыша, бежала по лабиринту коридоров, едва не крича ругательства в голос: она поняла, что окончательно заблудилась. Даже зная, что шанс того, что ее услышат, ничтожно мал, а того, что услышат друзья, и того меньше, она вопила их имена, зовя, до фальцета, до хрипа, пока не разрыдалась, сжавшись в комочек, в углу. Ей было страшно, безумно страшно, стены давили на нее, грозясь расплющить в кровавое пятно, воздуха катастрофически не хватало. Ужасная мысль схватила анфорку за горло: она осталась одна. Ларгентум убит Эндаймесом, остальных тоже прикончило неведомое нечто, крошку Ларанай больше никто не спасет, больше Ирайдвар и Рунаран не видят свою единственную, горячо любимую малышку. Так не должно быть… просто не должно.

Слезы полили из глаз с новой силой. Это все она виновата. Она завела их сюда. Она обрекла их на мучительную – а судя по краткому знакомству с Тертаррилами, иной от их рук быть не может – смерть, провалила первую миссию, провалила все, что только можно провалить. Даже сама забрела в неведомую даль. И она тоже тут умрет, умрет, как умерли все остальные.

«Помогите!..»

Аксонна, шмыгнув носом, подняла голову. Что это? Может быть, показалось? Но призыв о помощи повторился, отдавшись эхом в голове, поскольку был произнесен, как и в первый раз, мысленно.

Это телепат? И почему просит помощи? Тембр передачи совершенно не такой, как у Ларгентума или кого-либо на ее памяти, кто использовал телепатическую связь в общении с ней. Хотя… кроме Фенариуса с ней таким образом никто и не разговаривал.

В передаче послышался плач – не раздельные слова, но всхлипы и шмыгания. Кто-то все еще пленник этого места. И этому кому-то необходима ее помощь.

«Прошу тебя, успокойся, - послала как можно более мягкую волну Аксонна. – Я тебя выручу. Где ты находишься?»

«Я… я не знаю… пожалуйста, помогите! Я хочу домой…»

«Говори со мной и старайся не прерывать передачу, я попытаюсь тебя отследить, - попросила Аксонна, вытирая нос и поднимаясь на ноги. В конце концов, даже если она осталась одна, это не повод ныть. Кого-то Тертаррилы даже в клетку посадили, вот уж кому и следует плакать, так это… ему или ей? Прислушавшись к всхлипам «абонента», анфорка поняла, что это существо женского пола, и ласково спросила: – Как тебя зовут?»

«Ларанай. Но мама и папа называют меня Лара».

Сердце ушло куда-то в пятки.

«Ларанай… красивое имя. А меня зовут Аксонна. Но можно и Акси».

«Акси… тоже красиво!»

«Лара, скажи, пожалуйста, мне одну вещь. Тебя ведь не просто так сюда привезли? С тобой что-то делали? И кто?»

«Мне сказали, чтобы я молчала. Но мне было страшно. Я плакала и звала няню, звала маму и папу, но никто не пришел. Я пугалась и плакала. А потом я заснула и проснулась где-то еще. Там был кто-то... он тоже улыбался и говорил, что все прошло хорошо. У меня очень болела голова, и я опять плакала. А потом… услышала голоса. В моей голове. Я плакала и просила их уйти, но они не слушали…»

Следуя по коридорам за усиляющейся передачей, Аксонна чувствовала, как с каждым словом Ларанай грудь ее словно колет холодной и острой иглой. Она понимала, о чем говорит девочка. Она сама это пережила когда-то. Когда в ней проснулась сила, которую стремился заполучить «Вектор», анфорка чувствовала то же самое. Очень болела голова, до слез, а потом в ней поднялся гомон голосов, говоривших сразу, непонятно что и, казалось, нескончаемо. Потом все успокоилось, и очень скоро она поняла, что может заставлять других слышать то, что она думает. Если бы не стирающая память и подавляющая волю дрянь, которую ей кололи, она могла бы выворачивать чужой разум наизнанку, убивая всякого, кто причинял ей боль.

«…а потом я поняла, что рядом есть кто-то другой! То есть, ты! И позвала тебя», - закончила Ларанай мыслью, звенящей от радости от того, что скоро все закончится.

Аксонна подошла к двери, за которой шла передача, и ощупала кодовый замок. Кодов для ручного открытия она не знала, а кодовая карта была выброшена пару лет назад. Оставался один выход.

«Лара, если ты рядом с дверью, то лучше отойди».

«Я не рядом с дверью, я в уголке!»

Кивнув себе самой, Радуга навела руку на дверь и зажмурилась, сосредотачиваясь. Хоть Ларгентум и говорил, что деформацию силой разума ей делать пока не стоит, сейчас это умение очень требовалось. И Аксонна была уверена, что у нее получится. Убедившись, что дверь достаточно крепко захвачена ее разумом, анфорка закусила зубу и сжала пальцы. Металл с жутким визгом и лязгом сжался, словно бумага, и девушка отбросила искореженную дверь в сторону.

Лара, где ты? – позвала она уже голосом, и послала один из своих шариков-иллюминатов осветить маленькую комнатку, вытирая рукавом непрошеные кровавые капли под носом. – Это я, Акси!

Где-то что-то громыхнуло, да так сильно, что Аксонна свалилась с ног – настолько задрожал пол. В комнатке что-то с грохотом упало, и послышался детский плач.

Лара!

Радуга кинулась в комнатку, чтобы разгрести завал. Откинув очередную увесистую железяку, она разглядела четыре синих огонька – два побольше и два поменьше. Аксонна протянула руку Ларанай, стараясь улыбаться ей как можно ласковей.

Не бойся. Я отведу тебя к маме и папе.

Малышка осторожно протянула лапку с тоненькими пальчиками, аккуратно, но необычайно крепко сжимая палец анфорки.

А-си? – тихо спросила девочка. Совсем маленькая, говорила она еще очень плохо.

Да, Акси.

Ларанай хотела еще что-то сказать, но вдруг расширила глазенки и с писком кинулась опять в железяки.

Лара! Куда же ты… - пошевелила железки, чтобы вытащить малютку, Аксонна. - Здесь нет ничего страшного!

Если ты так думаешь, то ты аж вдвойне глупее, чем я думал, - произнесли позади.

Радуга обернулась, как ужаленная, но сильный удар в грудину швырнул ее назад. Впрочем, она успела увидеть в последнем свете своих же иллюминатов анфора, что это сделал. Холодные, как сталь, серые глаза, довольная ухмылка, отметина на щеке в виде латинской буквы «вэ» или римской цифры пять.

Вега.

========== Глава 16. Капкан ==========

Издевательское хихиканье Дираэля бесило ничуть не хуже его легких, дразнящих ударов. Увертливый и шустрый, Тертаррил специально давал прицелиться в уязвимое место на себе, но в последний момент либо уклонялся, словно позвоночник его был из резины, либо контратаковал и чаще всего ногами. Десенакт понимал эту старую, как мир, тактику выматывания противника, но не мог ничего с собой поделать. Раз или два ему все же удалось засадить один из ледяных шипов в податливую плоть Инквизитора и выслушать его болезненный крик, но мазохиста так просто не возьмешь.

Дираэль в очередной раз проскользнул точно под рукой фон Морта, хватая ее необычайно цепко, и резко вынырнул с ней позади, с неприятным хрустом выворачивая и руку зарычавшего полудемона из суставной сумки.

Отличная игра! – улыбнулся Владыка Интриг, перетекая на позицию несколько поодаль. – Мне нравится. А драка когда?

Если ты хочешь поистине адскую жизнь, то я тебе ее устрою, - прошипел Десенакт и взялся за повисшее плечо, пытаясь его вправить. Одно резкое движение, жгучая боль, в суставе что-то хлюпнуло. Рука по-прежнему болела, но хоть подвижность вернулась. Надо будет показаться Тэллони… если, конечно, он останется жив.

Еще кто кому, - довольно потянулся, точно проснулся минутой назад, Дираэль.

Где-то что-то весьма ощутимо грохнуло, да так здорово, что обоих дуэлянтов швырнуло на пол. Дираэлев шлем скосился набок, и, судя по выражению той немногой видной части лица Тертаррила, он здорово испугался. Десенакт в душе не менее Дираэля обложился кирпичами, но лицо его титаническим усилием изображало лишь легкое недоумение.

Это что такое было? – первым не выдержал Инквизитор.

Барон покосился на оппонента.

Ты не знаешь?

Не-а, - опасливо огляделся вокруг Дираэль, медленно вставая на ноги, чтобы, если еще раз тряхнет, падать было недалеко. – Знаешь, что, фон Морт? На данный момент я удовлетворюсь ничьей… хотя за Эннобили я еще вернусь.

А ну, стой, паразит! – грозно рявкнул Десенакт, совершая рывок и пытаясь отловить Тертаррила за пятку. Однако пятка проскользнула у него между пальцами, и пока Буран, матерясь, поднимался на ноги, Дираэль просто растворился в воздухе, как дымка. – Что... проекция? Какого хрена...

Послышался топот, и примчались запыханные Элу и Алексис. Первому черт пойми когда успели сделать на прокушенную руку повязку, которая все равно уже пропиталась кровью, второй же хоть и морщился от слегка жгучей от попадавших на толком не зажившие раны капель пота боли, но все же держался.

Это вы так что-то уронили? – спросил Десенакт, оглядываясь на товарищей.

Не, - помотал головой Элу, - мы думали, это ты или Дирька так чем-то друг дружку шарахнули.

Это не я и не Дираэль. Это вообще не Дираэль, это какая-то очень охреневшая его проекция. Но она тоже испугалась, так что вряд ли это было запланировано кем-то из Тертаррилов. Может, Ларгентум или сестра твоя так стукнули?

У сестры моей есть имя, - вяло огрызнулся Армагеддон, сжимая пальцы пробитой зубами аниформы проекции руки.

Да знаю, хватит ворчать. А прибежали зачем?

Обходного пути не нашли, - пожал плечами Алексис. – А потом решили тебя не бросать.

Тебя полечить?

Не, я в норме.

Тогда ты, Эннобили, показывай руку.

Сколько Элу ни упирался, в конечном итоге (благодаря крепкой хватке Алексиса и рыку Десенакта) он все же нехотя протянул здорово распухшую и кровоточащую руку, ожидая от фон Морта всего наихудшего. Однако барон обращался с поврежденной конечностью товарища необычайно бережно, и легкие прикосновения снявшего перчатки Бурана отзывались приятной прохладой, понемногу снимавшей боль.

Большое подозрение, что аниформой Дираэля является гадюка, хоть это и неточно, - покачал головой Десенакт, продолжая охлаждать место укуса, - но яд определенно гемовазотоксический. То есть, упор на отек и кровопотерю. Был бы нейротоксин – не стоял бы ты тут и не шипел на меня, Эннобили. Шикарная проекция, ни хрена же себе! Все подделано, все до последней детали! Кто ж умелец такой...

А что делает нейротоксин? – полюбопытствовал Алексис.

Парализует к хренам, - фыркнул Элу. – И приводит к очень неприятным итогам вроде удушья или остановки сердца.

Оу.

То-то и оно, - вздохнул Десенакт, помогая Элу вновь одеть руку в шину и подвесить за шею. – Что ж… антидота, понятное дело, у меня нет, а лечебную магию я знаю не лучше вас. Был бы кто с террамагов – это да, авось, помогли бы. Короче говоря, надо дожить до корабля, Эннобили. Может, противоаллергенное в аптечке найду, - вынес итог фон Морт, взяв располосованный рукав плаща тихо зашипевшего Армагеддона и крепко перевязав его над локтем анфора на манер жгута. – Вот. Времени прошло не слишком много, должно предотвратить если не дальнейшее заражение, то хоть бы кровопотерю. А то ты и так бледный, мне кажется.

Переживу уж, куда я денусь.

Вот именно, что никуда ты не денешься. Будет снова больно, скажи – я успокою, - напутствовал Буран, надевая перчатки.

Кстати, куда теперь ползем? – осведомился Алексис, тем временем «зализавший» слабой целительной аурой свои порезы. – Ищем мелкую?

Я бы не рисковал. Спасать девочку, конечно, дело благородное, только вот смысл будет в спасении, если сдохнем мы по пути к мелкой? Я вот как считаю, - сказал Десенакт, косясь подозрительно на Элу: как бы не грохнулся. – Нужно найти Фенариуса и сестреца твоего и ходить одной толпой. Три головы – хорошо, а пять – вообще прекрасно. Плюс, если вокруг шатается как минимум один Тертаррил, да еще и проекции их, желающие, кстати, тебя, Элу, на шампур насадить, впятером отбиться будет проще.

Кто там меня куда насадить хочет? – приподнял бровь анфор.

Это метафора, горячий ты наш. И смысл ее в том, что Дираэль - ну илихозяин его проекции - чего-то от тебя хочет.

А чего он от меня хочет?

Это ты сам у него выяснишь, когда эта дрянь клыкастая снова заявится, как и обещал. Ты и так полудохлый, поэтому еще более задачу облегчать этой сучке я не собираюсь. Так. Алекс, у тебя не будет коммуникатора? А то свой, похоже, я упокоил, - с сожалением посмотрел фон Морт на вынутый из кармана коммуникатор с раздавленным корпусом – свалился на бок с этим карманом в аккурат после того самого внезапного толчка.

Щас найду, погоди, - зашарился по своим карманам и подсумкам Саундбайт и все же вытащил из всякого барахла свой коммуникатор. – Ага, вот! С Эл Джи, что ли, связаться?

Конечно, с ним. Ну, что там?

Хм-м-м-м… звякнуть не получится, - протянул разочарованно Алексис, орудуя парой кнопочек под крошечным дисплеем. – Он тоже, кажись, свой комм разбил. Но я могу запеленговать сигнал! И попросить ДжиПиЭс проложить маршрут.

Насчет ДжиПиЭс, - подал голос Элу, - даже не пробуй. Я пытался своему маршрут задать, так он мне говорил, что я нахожусь где-то посреди Айанарской пустоши на Лар Адда. Помехи тут.

Плохо, - снова погрустнел Алекс, - но я все же попробую. Ага, сигнал есть. Идем, навигатор говорит, что через пять метров нужно повернуть направо. Так... там же стена...

Неисправимый человек, - покачал головой Элу, но все же пошел за террианцем, как и Десенакт.

Хоть в чем-то мы с тобой солидарны, - усмехнулся Буран.

Анфор подумал и кивнул.

Еще где-то на полпути к сигналу коммуникатора Ларгентума ранжеры почуяли что-то странное в воздухе. И чем дальше они продвигались, тем эта неизвестная субстанция, похожая на туман, казалось, становилась гуще, как крахмальный клей. Десенакт, которому надоело идти как в киселе, морща нос, наколдовал себе и спутникам по небольшому щиту. Он был готов поклясться, что в свете его иллюминатов он видел, как щит словно проторяет ему дорожку среди слабо поблескивающей дымки.

Эпицентром этого тумана оказался крупный зал с почерневшими, но все же украшенными запекшимися лужами бурой и баклажановой крови, стенами, полом и потолком, а также разметанным в щепки тем немногим оборудованием, что находилось здесь. Осыпалась балюстрада, восточная и западная стены были проломлены, и проходы в них были полузасыпаны обломками металла, кусками бетона и осыпавшейся земли, по полу же к проломам от крупного, в полметра глубиной «кратера» вели пропаханные чем-то или кем-то траншеи.

Это что же здесь… - расширил щит и послал вперед, чтобы развеять остаточную энергию, Десенакт. – Алекс, сигнал Эл Джи точно тут? Это не значит ли, что он…

Заткнись, - оборвал его Саундбайт, водя своим коммуникатором по сторонам в поисках точного местоположения друга. Наконец, он определился и уверенно пошел к восточному пролому. – Так, Элу, ты со своей лапой стой, где стоишь, а ты, Дес, помоги-ка.

Двое ранжеров стали левитацией и вручную оттаскивать покореженные листы металла, которым были обиты стены, и тяжеленные куски породы и бетона, из которых стены были сделаны, стараясь сделать все аккуратно и не раздавить, возможно, еще живого друга. Однако завал выбило изнутри, и Ларгентум, поначалу занеся руку, чтоб метнуть в потенциальных врагов пригоршню кинжалов, с хриплым вздохом опустил ее обратно на камни.

Нервы лечить пора.

Он лежал на спине, стараясь не шевелиться, изрезанный и избитый вообще так, как возможно изрезать и избить планетянина так, чтобы он еще жив оставался. Темно-лиловые пятна крови засохли прямо на плаще, обещая очень приятные ощущения при отдирании его с изувеченного тела. Правое крыло было сломано упавшим куском колонны.

Фенариус, ты…

Десенакт не закончил фразу.

Я знаю, я ужасно выгляжу. Во всяком случае, не лучше Эндаймеса.

Ты дрался с Эндаймесом? – с ужасом заозирался Элу, раскопавший тем временем рюкзак сталкера.

Ага, - таким тоном, будто драка с Аватаром Тирании была делом совершенно обыкновенным после дневного чаепития, ответил Ларгентум и махнул рукой в сторону провала в противоположной стене, который никто не разбирал, - вон там лежит. "Передоз" впервые в такое нужное время бабахнул… ох. Не знаю, оглушило его, помер он… я сам только пару мгновений назад в себя пришел. Великолепное ощущение, знаете? – обратил он взгляд в потолок. – Все твои заботы кажутся такими мелкими… и незначительными. И думается, словно это не тебя чем-то по башке стукнуло.

Все это, конечно, очень занимательно, - решил прервать друга Алекс, заходя по правую сторону от него и присаживаясь, - но тебя нужно бы на ноги поднять и оценить твое состояние. А то, не дай квазар, в такую нирвану ты снова грохнешься. Уж извиняй, если больно будет. Десенакт, давай-ка!

Кое-как, с шипением и тихими матами, Ларгентума все же подняли на ноги и прислонили к целой стене. Элу протянул Серафиму его рюкзак целой рукой и, когда сталкер, благодарно кивнув, стянул маску и неловко начал копаться в рюкзаке, поинтересовался:

А ты куда Ксюшку упрятал? Ее зашибить могло.

Ларгентум внимательно посмотрел на Элу.

Я полагал, это она вас позвала. И собирался спросить ровно о том же.

Мы думали, она с тобой, - пожал плечами Алекс.

Так, - плеснул, шикнув, на руки какой-то прозрачной, остро пахнущей жидкости Серафим, - началось на ферме утро ("В колхозе", поправил Алексис). Я сказал ей убегать, когда мы с Эндаймесом начали бой, и с тех пор не видел. И вы ее не видели, - продолжал разговаривать сам с собой сталкер, пока старался выпрямить выгнутое под неестественным углом крыло. - Так где же ее дьявол носит? Если попадется Эндаймесу или Веге, это же все, рисуй пропало…

"Пиши", - скучающе пнул осколок какой-то мраморной безделушки Алексис.

То есть? – покосился на проигнорировавшего поправку Ларгентума Десенакт.

Эндаймес упомянул, что девочка этерианская им вовсе не нужна, а нужны наши двойняшки, - пояснил сталкер, снова зарываясь в рюкзак. – Только вот для чего, сказать не захотел.

Стоп-стоп-стоп! – поднял руки Алексис. - А какова была вероятность того, что пошлют на этот контракт не абы кого, а двойняшек?

Я тоже об этом подумал мимоходом. Выходит, у Тертаррилов информатор есть в Азурексе. Рандом рандомом, а некоторые вещи они планируют заранее. Так, у меня тут хороший регенегель где-то есть, не дай Богиня, разбил… ага! И спирт на обеззараживание. Десенакт, Алексис, - кинул товарищам сталкер по склянке и того, и того, - занимайтесь. А с Элу что? Что у тебя с рукой? Давай сюда.

Какой шустрый, - усмехнулся Десенакт, смазывая свои раны регенегелем. – Почитай, минуту назад валялся полумертвый под завалом, а теперь вон как носится.

Потому что некогда тут валяться и страдать, - скривился Ларгентум, одним движением ладони словно стирая крупный черный синяк на запястье руки с Аспектом, и взялся за осмотр руки Элу, снявшего слепленную из подручных средств шину. Судя по выражению лица сталкера, увиденное ему очень не понравилось. – Кошмар как распухло. И крови прилично потеряно. Кто жгут наложил?

Десенакт, - буркнул анфор.

Зря ворчишь, правильно он все сделал. Хотя и поздно. Противоядие в должное время никто не дал, антигестаминное тоже… что ж, некроз уже пошел. И вряд ли его сейчас можно остановить. Так что, скорее всего, руку тебе, Элу, придется ампутировать. Ничего, протезы сейчас такие делают хорошие, что от родной конечности не отличить.

Ладно, что уж тут поделать, - вздохнул Элу, втайне давно смирившийся с тем, что с рукой придется попрощаться.

А кто куснул-то?

Проекция Дираэля в аниформе.

Я уже исчерпал свой лимит на ругательства, но мне очень хочется еще. Завернешь обратно в шину сам? Есть еще кое-что, что я должен сделать.

Ага…

Алекс, идем, - позвал Саундбайта Ларгентум. – Есть дело.

Алексис ничего не спросил, но молча пошел за сталкером в сторону завала у западной стены.

Эй, эй, эй, - запротестовал все еще возившийся со своими болячками Десенакт. – Ты Эндаймеса выкопать вздумал? Совсем сбрендил? Да если бы ты его передозом своим не шарахнул, он бы тебя грохнул и не почесался!

Есть один нюанс, - криво улыбнулся сталкер, откатывая в сторону крупный камень. - Помоги-ка лучше.

Буран заворчал – точь-в-точь Элу – но все же подошел к Ларгентуму с Алексисом, чтобы помочь выкопать Эндаймеса.

Тертаррил был недвижен, но слегка приподнимавшаяся и опускавшаяся его грудь говорила о том, что он всего лишь без сознания. Плащ его был изодран в клочья, шикарные черные крылья, так и источавшие мрачную дымчатую ауру, местами были пожжены или без перьев. Левый головохвост был оторван и сиротливо валялся в стороне, маска марона была разбита. Вытащив Эндаймеса за шиворот на пол, Ларгентум сел рядом на колени и, на всякий случай связав марона астральной цепью, снял с него маску.

Чтоб я сдох, - выдохнул Алексис. – Это же…

Ларгентум молча смотрел, с хрустом раздавливая маску в руке.

Конечно же, лицо Эндаймеса Тертаррила и в самом деле было лицом Висажжа вер Дайнайла. Те самые родовые метки, тот самый старый шрам на подбородке. Но лицо это больше не было лицом молодого марона, тянущегося к всепознанию. В морщинах, бледное, с заострившимися чертами, оно принадлежало ныне убийце и подонку.

Кальмарка, - тихо сказал Десенакт и еще раз взглянул в лицо словно спящего Висажжа. – И что ты с ним сделаешь? Убьешь? Он бы тебя убил.

Собственные амбиции сделали из него чудовище, - горько сказал Ларгентум, неотрывно глядя на лицо бывшего ученика. – Как и из Илунара, как и из Ариэна, как и из многих других. Он не виноват ни в чем… кроме того, что был достаточно глуп, чтобы пожелать знать все. И Элу с Аксонной… тоже своего рода идиоты, - усмехнулся он невесело, смотря теперь исподлобья на замершего Элу. – Это же надо… огненный эльменталь и репликант. Немудрено, что ваш сволочь-дядька захотела-таки после стольких лет вас увидеть у себя. Он, отец ваш неупокоенный, мать уже неживая - они знают, что мы вас выучим. Знают, что потом заберут к себе и запудрят вам мозги, как дурачку-Висажжу. И будут любоваться самой вкусной завязкой... эх, что ж, - все же поднялся сталкер на ноги, - пора и честь знать, и девчонок искать. А то из-за того, что прорывает меня на побухтеть, у нас мировая экспансия начнется.

И все же, что ты с ним сделаешь? – повторил свой вопрос Десенакт.

Ларгентум закинул свой рюкзак на плечо по другую сторону от сломанного крыла и оглянулся на Висажжа.

Пусть валяется. И так времени из-за него потратили уйму. Что ж, идем искать Сонью… надеюсь, она не успела никуда влипнуть.

С тех пор, как вернулась способность думать хоть о чем-то, первое, о чем подумала Аксонна – как же устала она выпадать из реальности. Особенно таким болезненным способом. Немного болела грудь, куда вписался неслабый удар Веги, но возможности проверить, не сломана ли грудина, не было, поскольку анфорка не чувствовала ни рук, ни ног. А ведь ногой она вполне могла бы дотянуться. В теории...

Под боком тихо хныкала крошка Ларанай, и это чуть придало ясности. Вега, проклятый, ненавистный Вега стоял прямо напротив, в нескольких метрах от нее и улыбался - ласково, как улыбаются или ребенку, или буйному психбольному. Аксонна не знала, что именно для нее было более оскорбительно, но и думать об этом было некогда. Стараясь не хныкать от боли, грызущей каждую клетку тела, она кое-как поднялась, снова вытерла кровь, стекающую по губам, и взмахнула руками, пытаясь материализовать себе астральные кинжалы. Но лишь высекла из воздуха жалкие белые искры.

Ну нет, не сейчас, - не то зашипела, не то всхлипнула она, и ощерила на перчатки когти.

Тебе помочь, дорогая? - участливо подошел к ней Вега.

Заткнись, скотина!

Что ж так грубо? Я надеялся, что ты скучала по мне, крошка Ксони.

Прозвище, данное ей когда-то этим мясником, больно царапнуло по ушам, анфорку аж передернуло.

Что ты… что ты, сука, задумал?! – крикнула анфорка, кидаясь на Вегу с занесенными когтями. Однако анфор на удивление ловко увернулся, хватая девушку за руку и заламывая ей за спиной. – А-ай! Отпусти меня!

Чш-ш-ш-ш… - словно прошуршала чешуйчатым брюхом по камню змея. В шею что-то больно кольнуло, и Аксонна зло рванулась, причиняя сама себе большую боль, так как Вега и не думал отпускать ее заломленную руку. – Все будет хорошо.

Что ты… урод!..

Туман. Белый туман.

Нет, нет, только не это снова, я не…

Анфорка отчаянно замотала головой, пытаясь пробудить засыпающее сознание. А Вега мурлыкал вкрадчиво:

Видишь ли, моя милая… во время последней тренировки произошло непредвиденное… происшествие. Медики переборщили с лекарствами, и ты провалилась в глубокую кому. Конечно, медиков я давно уволил… но ты вновь в сознании, вновь с нами. Вновь в своей камере. И мы продолжим то, что начали давным-давно.

Я не… - задыхаясь, дернула головой Аксонна. Тяга к сопротивлению ослабла, и слова Веги были бальзамом на душу. – То есть… то, что я… Азурекс… Элу… Феняй, это… это..?

Мне очень жаль, малышка, - с притворной жалостью протянул Вега, отпуская анфорку и проводя по ее плечу ладонью в перчатке. – Это все был только лишь сон.

Нет, нет, ты же все врешь. Это было слишком реально!

Это все было лишь твоей галлюцинацией, моя милая, - пропел Вега, явно наслаждаясь смущением и отчаянием жертвы. – Все, что ты видела, было порождено твоей, вне всякого сомнения, бурной фантазией. Кстати, кто такой Азурекс?..

Аксонна со стоном схватилась за голову, оседая на пол под ласковым взглядом своего мучителя. Ментальные тренировки… защита разума… они с Ларгентумом месяц это чуть ли не вдалбливали ей в голову, чтобы это все закончилось вот так?

Все. Лишь. Сон, - полушепотом повторял Вега, медленно обходя анфорку и не спуская с нее глаз. На подползшую к ней крошку Ларанай ему было абсолютно наплевать, будто не было ее.

Заткнись, всей душой желала прорычать этой твари Аксонна. Заткнись и сгинь навсегда из моей жизни.

Бред. Галлюцинация. Наваждение. Морок. Я могу подобрать множество синонимов, но, поверь, оно правдой от этого не станет.

Нет… отпусти меня…

Как же хотелось прогнуться, лечь на пол, забыться, умереть…

Вега продолжал улыбаться. Девочке никогда не требовались цепи. Она была заперта в собственном разуме. А это – лучшая тюрьма, которую когда-либо придумывал человек сам для себя.

Какая же ты жалкая, - прошептал анфор мрачно. – Наивная и глупая. Ты не в состоянии отличить сон от яви. И правду ото лжи.

В голове что-то щелкнуло. Ларанай тихо плакала, обняв девушку за руку.

«Ах ты, сука…»

Ложь, ложь, ложь, запульсировало это слово в голове, придавая, наконец, ясность всему. Несмотря на свое значение, оно дало Аксонне достаточно сил, чтобы перебороть туман и нащупать, прижать к себе дрожащую малышку.

И давно ли ты в щенках Дираэля?

Вега улыбнулся шире.

Не у Дираэля. Но направление правильное, молодец.

Очевидно, давно, - выдохнула Аксонна, смотря перед собой на пол. – Тертаррилы натравили тебя на меня. И весь этот проект… вы ничего не исследовали, да? Вы просто меня мучили! До той поры, пока я не понадоблюсь!

Вега ухмыльнулся. Нехорошо ухмыльнулся. И преобразился… будто перетек из одного состояния в другое.

На месте Веги стояло… стоял… анфорка так и не смогла подобрать к этому существу более или менее точное определение. Тварь была около двух метров ростом и больше смахивала на огромного, с крепкой кожей цвета кирпича крокодила. Крокодила, питавшегося стероидами. Крокодила с огромными черными крыльями за спиной, в сложенном-то виде заполнявшими собой почти весь объем куба-камеры.

Молодец, Ксони, - утробно произнесла адская тварь.

Все самообладание полетело к чертям. Охваченная невообразимым ужасом от увиденной метаморфозы Аксонна, прижав к себе завизжавшую Ларанай, дико закричала.

Не понимаю, почему ты просто не можешь ее учуять? Как мелкую с той пластиной?

Во-первых, я - сталкер, а не атакор. А во-вторых, это не запах был, а тепло владельца. В воздухе остается слабый след, по которому можно любого планетянина найти.

Так найди ее по теплу!

У меня должен быть постоянный образец при себе. А личной вещи Аксонны у меня при себе нет. Я даже по заколке ее бы смог след навести, но чего нет, того нет.

Десенакт закатил глаза. На его взгляд, Элу уж слишком волновался по поводу сестры. Девка хоть и слегка пришибленная, но вряд ли будет искать приключения себе на ягодицы. И ненужная, по мнению фон Морта, суета анфора казалась Бурану чем-то не то чтобы плебейским, но чем-то, на что он, замыкавший шествие ранжеров по коридору, мог с презрением морщить нос. Хотя, быть может, излишнее беспокойство Элу было вызвано действием гадючьего яда? От пиромага веяло жаром даже сильнее, чем обычно, потому Десенакт и вызвался прикрывать тылы. Находиться рядом ему, существу, взращенному в холоде Преисподней, и так было, по крайней мере, неприятно, а тут еще и… нет, мальчишке точно надо показаться врачу. Огонь, конечно, дело хорошее, в дозах-то определенных, но никак нельзя забывать, что дерзнувшие выпустить пламя из достаточно крепкой хватки рано или поздно в нем сгорают. О холоде, конечно, можно то же самое сказать, но в свою защиту Десенакт мог сказать, что ни разу не причинял силой льда ущерб хотя бы сам себе.

Алексис же всю дорогу молчал, тупо смотря вперед, будто спал с открытыми глазами. Фон Морт и этому был не рад: обычно разговорчивый и веселый Саундбайт переставал вклиниваться в окружающую обстановку только по очень важной причине. По причине… не предвещающей ничего хорошего как для него самого, так и для тех, кто в пресловутой обстановке есть. Раз или два Десенакт осторожно трогал почти вписавшегося лбом в спину впереди идущего Ларгентума террианца за плечо и спрашивал, все ли в порядке, Алекс же рассеянно улыбался, словно проснувшись, и говорил, что просто задумался. А вот о чем он задумался, Миэлли умалчивал, снова проваливаясь в свои мысли. Впрочем, Десенакт и не настаивал. Мало ли какие проблемы у человека. Они с Алексом не были столь близкими друзьями вообще, да и случая хорошо поговорить особо не было, даже тот короткий отрезок коридоров, где вся их команда была разделена, они с Алексом почему-то провели молча. Говорил… ну как, говорил, болтал фон Морт, как он сам с усмешкой отметил, в ближнее время только с Элу. И то о всякой чепухе, выводящей их разговор в спор.

Десенакт не знал, сколько они вообще шли. Поэтому, как и Алексис, все же наступивший на волочившееся по полу сломанное крыло внезапно вставшего столбом Ларгентума, выпал в реальность слегка агрессивно, так как сам наткнулся на беднягу Саундбайта сзади, заставляя Серафима шипеть от боли и выдергивать несчастное крыло на волю:

Фенариус, что за на хер?

Мы не одни.

Что?

Да вынь же ты бананы из ушей! – неожиданно окрысился сталкер, водивший ладонью перед собой. – Да ладно?! – не поверил Серафим сам себе, кое-как подтянул больное крыло, чтобы на них никто снова не наступил, и ринулся вперед со скоростью учуявшего добычу хищника.

Ранжеры без слов помчались следом, то и дело вписываясь на поворотах друг в друга и ругаясь на разные лады и языки. Впрочем, даже покалеченный Эндаймесом сталкер удрал довольно быстро, и Десенакт, Элу и Алексис потеряли его на очередном разветвлении. Элу хотел было выматериться в полный голос и даже уже начал:

Да твою же…

Цыц! – рявкнул из темноты одного из проходов голос Ларгентума. - Что это...

Ты с кем там разговариваешь? – нахмурился Десенакт, посылая в темноту выделенного коридора иллюминат.

Уж не с тобой. Не пугай ее, убери иллюминаты. Я сейчас выйду.

Совершенно сбитый с толку фон Морт развернул шарик света на полпути и вернул к себе на плечо. Алексис и Элу выглядели понимающими не более Бурана, подозрительно поглядывая в темноту. Наконец, Ларгентум вылез в свет, шурша волочащимся по полу крылом и держа на руках что-то белое, с матовым блеском.

Вот, все хорошо, - успокаивая, проурчал сталкер своему свертку, разглядев который, Алексис ахнул:

Мелкая!

Малышка-этерианка испуганно свернулась в комочек, словно броненосец, и Алексис виновато улыбнулся, поймав недовольный взгляд Ларгентума. Жестом показав, что больше не заорет, он с любопытством посмотрел на детеныша, понемногу вновь расслабившегося и крепко вцепившегося в плащ сталкера ручонками.

Ты как ее унюхал? – удивился Элу.

Да не унюхал ее я. И даже не по теплу почувствовал, - пресекая следующий вопрос, сказал Ларгентум, приподнимая целое крыло и срывая с него одно из длинных сиреневых перьев, и вручил перо восхищенно вздохнувшей крохе, чтобы отвлечь ее. – Вы разве не слышали?

А что мы должны были услышать? – спросил Алексис.

Телепатическую волну. Она просила о помощи по телепатии.

Может, частота была другая? – пожал плечами Десенакт. – У сталкеров диапазон восприятия каких-либо волн вообще пошире будет, нежели у других рас. Ну, или нежели у девок. Спроси, она еще с кем-то по телепатии общалась?

Аси, - пискнула этерианочка, продолжая играться с пером Ларгентума. Все мгновенно посмотрели на нее.

Аси? – поднял брови Элу. – Что за Аси?

Аси, - повторила малявка, поднимая мордашку, и улыбнулась анфору. – Как ты. Аси.

Акси, что ли?

Ларанай закивала.

И что Аси?

Аси тут. С дядей.

Элу вздохнул. Таки попалась сестрица дорогая. И не исключено, что в лапы Тертаррилам.

Вот как мы поступим, - рассудил Ларгентум, передавая малышку Десенакту. – Отнеси ее на наш корабль, он стоит у космопорта колонии. И сам с ней будь на случай, если кто-то из Тертаррилов решит ее вернуть.

Может, лучше Эннобили отправить? – осторожно поинтересовался фон Морт и чихнул: Ларанай решила поиграться с новым дядей и пощекотала кончиком пера ему нос. – Не делай так.

Я бы хотел, но он нужен будет, чтобы найти Аксонну. Иди.

А как я помогу-то? – повернулся к Серафиму Элу, проводив взглядом уходящего Десенакта, который, взяв один из иллюминатов себе в провожатые, продолжал фыркать и ворчать от щекотки пером. – Я не знаю, где она.

Зато твоя кровь знает, - вынул небольшой астральный кинжал прямо из воздуха Ларгентум и взял целую руку Элу, рассматривая линии на ней. – Вы же близнецы, ваша кровная связь гораздо сильнее, чем у обычных братьев и сестер. Мы знаем, что она здесь была, что ее оглушили – причем я видел в подсобке пятна крови. Поэтому ритуал Крови легко покажет нам маршрут, по которому ее утащили. Ага, есть!

Обнаружив по известной только ему логике нужное место на ладони Элу, сталкер резко, словно плеча ужалила, уколол в него. Дождавшись крупной капли крови, Серафим наклонил ладонь так, чтобы капля стекла на клинок, и метнул его вперед, растворяя в воздухе вместе с кровью.

Способ, конечно, ужасно неэтичный, - посетовал Ларгентум, вынимая из кармана в рюкзаке пачку пластырей и отдавая анфору, - но, боюсь, другого выхода нет. Что чувствуешь, Элу?

Да как бы и ничего… - сжал-разжал залепленную пластырем руку анфор, но поднял голову.

Еще крови надо! – крикнули из конца коридора – то стоял наблюдавший за ритуалом Десенакт с Ларанай на руках. – Нос ему разбейте!

Да иди уже! – крикнул Ларгентум. Буран заржал, но все-таки ушел. – Вроде уйму лет живет, а ведет себя порой просто как ребенок, честное слово.- Сейчас тоже ничего?

Элу стоял на месте еще где-то секунды две, рассеянно глядя в стену – или сквозь нее? – и вдруг с резвостью гепарда кинулся вперед. Алексис, матюкнувшись, кинулся вслед за ним, Ларгентум, кое-как подобрав сломанное и неистово болящее крыло, побежал следом.

По ушам долбанул крик – полный какого-то потустороннего, неестественного ужаса, и каким-то шестым или седьмым чувством ранжеры поняли, что исходит он именно от Аксонны. Или это была просто логика: крик был явно женский, а больше таковых тут нет и не предвидится. Элу пуще прежнего рванул вперед, отвечая не менее яростным воплем, и перед какой-то камерой просто нырнул вперед, прямо в стену, выбивая ее облитым пламенем кулаком.

Что за?..

Кел-Аньет обернулся на прозвучавший эхом завопившим Аксонне и Ларанай крик, и одна из стен камеры-куба с громким треском обрушилась на Тертаррила, вминая в пол. Аксонна, съежившаяся в углу, чтобы защитить затихшую малышку собой, осторожно приоткрыла один глаз. На выбитой стене, как верхний ломоть хлеба на этаком бутерброде, лежал совершенно ошеломленный, с очумелым взглядом, растрепанный и лохматый Элу. Одна рука его была на перевязи, на второй полусгорел и дымился рукав, волосы тоже почему-то дымились. Придя в себя, анфор нашел взглядом сестру и заорал радостно:

Плюшик!

Элу! Камикадзе хренов! Ты хоть понял, кого придавил?

Эм… - машинально глянул под плиту Элу. Разглядев горящие желтым огнем глазища, зыркнувшие оттуда на него, он заорал во все горло и кувыркнулся назад, хватаемый за шиворот ринувшейся вон из своей тюрьмы Аксонной.

Валим, валим! – закричала анфорка, кидаясь с прижатой к груди Ларанай и братом назад, и отчаянно замахала освободившейся от Элу рукой все еще догонявшим его Ларгентуму и Алексису: - НАЗАД!

Ларгентум открыл было рот, чтобы задать сразу кучу вопросов, но когда из-за поворота, откуда выбежали близнецы с Ларанай, вылетела, ревя и рыча, огромная тварь, больше похожая на какого-то зверя, нежели на планетянина, мгновенно его закрыл и поставил астральный щит в надежде хоть как-то задержать этот паровоз.

Ты что творишь, идиотина? – крикнула, затормозив, Аксонна.

Его нужно задержать!

Дебил! – рявкнула анфорка, кидаясь обратно. – Если мы помрем, я убью тебя!

Бросив запищавшую Ларанай Элу, она встала рядом с наставником и тоже вытянула руки, чтобы укрепить щит. Присоединился и Алексис, встав по правую руку Аксонны, Элу, прижав Ларанай к себе, стоял чуть позади.

Кел-Анйет выставил голову вперед, преображая ее в огромные рога, и ускорился. Грохнул удар; ранжеры выстояли, как и щит, но по нему, как по воде, от места удара пошли во все стороны волны энергии и с мерзким скрежетом разрезали обитые металлом стены, как нагретый нож – масло. Низкий гул повествовал о том, что длинный туннель из металла накренился под весом твари, в которую обратился Кел-Анйет, вниз, причем обе его стороны: астральный щит, укрепленный несколькими колдунами, тоже возымел массу, которая с мерзким скрежетом потянула ранжеров в черную бездну. Кел-Анйет решил проблему просто: он вернул себе облик Веги, впрочем, оставив себе когти, которыми быстро-быстро поцапал по металлу, убираясь на прямую поверхность.

Это тоже интересно, - мрачно усмехнулся он и, отряхнувшись, ушел обратно.

Твою мать, - простонал Алексис.

Под углом, под которым накренилась их часть тоннеля, провисавшая над огромной пропастью, сделанной на случай, если Аксонна все же вырвалась бы на свободу из нее, не оставляла шансов уйти. Щит, на который ранжеры опирались уже ногами, был единственным барьером, ограждающим их от зева провала.

Говорю же, дебил, - прошипела Аксонна, зло косясь на наставника.

Попридержи язык, - огрызнулся Ларгентум. – Если бы не щит, мы бы все вместе могли ухнуть вниз, что мы, что этот изоморф проклятый.

А могли и убежать!

Я глубоко извиняюсь, что влажу в ваш разговор, господа, - встрял Алексис, - но есть ли у вас идеи, как выбираться будем?

А у тебя-то какие проблемы? – буркнул Элу, прижимая к себе сопящую Ларанай. – Ты же у нас левитировать умеешь безо всяких усилий.

Сразу видно – с Воздухом никогда не дружил. Тут ветер нужен, воздушные потоки. А тут даже вентиляция не работает. Хотя, казалось бы, Воздух и Огонь неразрывно связаны! Воздух дает Огню жить, ведь в вакууме ничего не горит.

А ты никогда не дружил с химией. Именно Воздух и Огонь связаны исключительно по распространению второго с помощью первого. А в вакууме Огня нет, потому что нет питания – нет кислорода.

Да заткнитесь вы, - устало бросил Ларгентум, методично стукавшийся лбом о холодный металл. – Дайте сообразить.

Ну извини.

Так, - повысил голос сталкер и посмотрел вверх. – Метров этак… пять, может быть шесть, это навскидку. Вот что. Накидайте туда иллюминатов, я не вижу… ага! Я, в принципе, могу вас закинуть туда телекинезом, сможет и Аксонна… только надо все точно рассчитать. М-м-мх-х-х-х, как же щит жрет...

Давай, закинь меня, я полегче, - вызвалась Аксонна. – Я постараюсь вытянуть этих двух, а потом мы с Алексом закинем тебя. И да, за щит... извини.

Ларгентум покачал головой.

Стану я дуться на такую мелочь. Готова?

Анфорка кивнула, зажмурилась и в тот же самый миг ощутила, как ее поднимает невидимая гигантская рука и аккуратно ставит на ноги уже там, где они уже не съезжают вниз.

Ага, вот так. Феня, потерпи немножко, не вырубайся, держи щит. Элу, готовься! Держи мелкую!

Непривычного к переноске телекинезом Элу пришлось фиксировать минут пять – перепуганный анфор, прижимая к себе Ларанай, попросту кувыркался в воздухе, не находя опоры, и сдавленно матерился. Все же Аксонна сжалилась над братом и под конец пути все же вытянула его своими руками и, пока кряхтящая Ларанай села на пол, поручила не хвост завязать, а нормально заплестись, ибо «на чучело похож». Армагеддон надулся и показал сестре, нагнувшейся, чтобы «зацепить» Алексиса, язык, после чего снова собрал волосы в высокий хвост и отсел подальше, чтобы не мешать приземлению явно чувствующего себя комфортней террианца рядом. Ларгентума Аксонна и Алексис вытащили просто одним рывком. Впрочем, совсем без неудач не обошлось: многострадальное крыло заскрипевшего Серафима анфорка все же нечаянно придавила.

Ну извини, извини еще раз, - смущенно ворчала Аксонна, когда их четверка поднялась и направилась к выходу. Ларгентум теперь держался ближе к противоположной от анфорки стене, прижав к себе несчастное крыло, и Радуга чувствовала себя неловко.

Я же сказал, что все в порядке. Просто под ноги смотри.

Тогда почему свалил на другой конец коридора?

А на всякий случай. И кстати, - посмотрел на похрюкивавшую на руках Аксонны Ларанай Ларгентум. - Это же...

Ларанай. Дочка пословская, ты забыл? Еще Эндаймес ею...

Где ты ее нашла? Когда?

Да почти перед тем, как Вегу встретила... или что это за крокодил. А что?

А то, что мы ее тоже нашли. Перед тем, как за тобой сейчас отправились. С Десенактом на корабль отправили.

Аксонна машинально посмотрела на этерианочку, а та - на нее.

Ничего не понимаю. Вот же...

Казалось бы.

Их что, две? Я имею в виду, это же не голограмма...

Может быть, это проекция. Особо зачарованная иллюзия, которая имеет облик, плоть, кровь и голос и способна заставить целую группу народу в нее поверить.

Какого лешего...

А такого, - буркнул Алексис, - что одна такая, в виде Дираэля, Элу-то и покусала.

Аксонна содрогнулась, прижимая Ларанай к себе крепче.

Дираэля?..

Это не он. Не может быть он, его здесь нет, - покачал головой Ларгентум. - Я бы почувствовал.

А что же ты не почувствовал, какая из малявок настоящая?

На это есть несколько проверок другого рода. Ты позволишь мне?..

Анфорка немного недоверчиво потопталась, но все-таки подошла к сталкеру, позволяя себе немного ослабить хватку на обнятой ей Ларанай. Малышка покосилась на страшного дядьку, что навис над ней, и тихо захныкала от страха, жмурясь. Аксонна беспокойно дернулась, борясь с инстинктивным желанием снова притиснуть ее к себе и защитить от всех, даже от друзей, даже от наставника, который немного удивленно посмотрел на анфорку и ласково погладил Ларанай по щечке.

Эй, я не обижу, - шепнул он, стараясь улыбнуться, но, быстро поняв, что с его изувеченным лицом это окажет прямо противоположный желаемому эффект, вздохнул и выпрямился, отступил. - Она настоящая. Десенакт ушел с проекцией.

Да блять, - с чувством произнес Элу. - Час от часу не легче. С ним есть связь?

Какая связь, он нам с тобой сдохший комм показал же, - развел руками Алексис.

Будем надеяться, что она просто рассеется и не причинит ни ему, ни "Призме" вреда, потому что иначе...

Ларгентум не закончил – он остановился и пристально поглядел на стены.

Так. Стоп. Стоп-стоп-стоп. Мы тут же уже были?

То есть? – недоверчиво переспросил Элу.

Мы же тут проходили. Еще когда только начали Ларанай искать. Я по запаху узнал.

А говорил, не атакор!

Аксонна, поправив уютно устроившуюся на ее руках Ларанай, свободной рукой послала созданный иллюминат вперед, и тот осветил поворот, откуда из коридора спереди стены были усеяны бурыми, засохшими пятнами крови и рваными царапинами.

Да, мы отсюда шли! Я тут бежала, я помню. Мы сделали круг?

Хм, а, казалось бы, шли тем же путем, - озадаченно потер нос рукавом Алексис – действительно, густая вонь разложившихся трупов вновь радостно пробивалась в ноздри; Ларанай пискляво зачихала. – Лабиринты клятые.

По знакомому маршруту удалось выйти в огромный холл. Уже виднелась выбитая и разодранная на металлическую труху дверь-люк, одиноко валяющаяся на полу, из коридора, ведущего к свободе, тянуло свежим воздухом. Аксонна с удовольствием потянула запах сырости носом, не обращая внимания на пробравший ее холод. Ради свободы и неба над головой можно и потерпеть, полагала она, и кинулась было вперед, но чья-то рука жестко рванула ее за шиворот назад. Воротник больно сдавил шею, кашляя, анфорка обернулась было к Ларгентуму, отдернувшему ее, чтобы высказать ему много красивых слов, забив на воспитательную установку, но недвижимый взгляд сталкера, направленный вверх, как и взгляды Элу и Алексиса, ее приостановил. Ларанай тихонько хныкнула.

К выходу! – завопил Ларгентум, но едва ранжеры бросились к оному, точно напротив дыры в стене, являвшейся выходом, приземлился, спрыгнув с потолка, скалящийся в улыбке Дираэль.

Уже уходите?

Позади с грохотом приземлился Эндаймес – без маски, успевший зализать свои раны, с не предвещающим ничего хорошего взглядом исподлобья. Он улыбался, вторя коллеге, но головохвосты его, приподнятые у оснований, выдавали его нешуточную злобу.

Мы все еще не завершили одно весьма важное дельце.

Ну и сука же ты! – в сердцах выдохнул Алексис.

Рад, что мы это выяснили. Кел-Аньет?

Изоморф, принявший облик Дираэля, осклабился шире и исчез в странной красной вспышке. В следующую секунду он появился, каким-то образом раздвоившись, рядом с Аксонной и Элу, хватая их за шкирки, и быстро, ибо ни Алекс, ни Ларгентум икнуть не успели, утянул в такую же красную вспышку, появившуюся уже под потолком, у висящей там самой натуральной клетки. Парящий на черных крыльях Кел-Аньет вновь соединился в единое свое воплощение, Элу был мгновенно закинут внутрь, шипящую и рычащую, пытающуюся лягнуть Тертаррила, так как руки были заняты прижатой к груди Ларанай, Аксонну изоморф держал на весу одной рукой, впившись пальцами ей в ребра, а второй прижал к ее горлу кинжал.

Вот и все, - развел руками Эндаймес, игнорируя испепеляющие взгляды Ларгентума и Алексиса. – А вы можете уходить. Я даже догонять не буду.

А гвоздей ты жареных не хочешь? – оскалился Алексис.

Аль денте, пожалуйста, - усмехнулся Тертаррил, явно наслаждаясь реакцией.

Саундбайт не выдержал первым – выхватил из-за спины один из своих длинных клинков и метнул в Эндаймеса. Марон даже с места не сдвинулся, лишь поднял один из уцелевших головохвостов, чтобы поймать меч.

Ты ничему не учишься, - криво усмехнулся Висажж, обжигая террианца взглядом, полным ненависти. – А ведь пора бы. Кел-Аньет?

Ларгентум и Алексис машинально глянули наверх и сразу поняли, что произойдет что-то страшное. Перехватив тяжело сопящую, вцепившуюся ему в руки Аксонну за горло, изоморф размахнулся и несколько раз под безумный от страха вопль бьющегося в клетке Элу и плач Ларанай всадил кинжал анфорке в грудь, после чего открыл клетку и с нескрываемым удовольствием зашвырнул Аксонну к брату.

Ты что творишь?! – заорал Ларгентум. – Они ведь нужны были живыми!

Нужны ли были? - промурлыкал Кел-Аньет.

Страшно, Фенариус? – злорадно ухмыльнулся Эндаймес. – Погоди, это еще не все.

Алексис взвизгнул – Висажж поднял его в воздух телекинезом, настолько мощным, что как бы ни старался Ларгентум вытащить друга из-под контроля марона, ничего не выходило. Сталкер взвыл, понимая, что ничего не может сделать, но в следующую секунду, как и Элу мгновениями ранее, издал дикий крик, как аккомпанемент не менее душераздирающему воплю Алекса – астральные когти, повинуясь руке Висажжа, пробили его грудную клетку насквозь, обдав метавшегося внизу Серафима ручьем выплеснувшейся крови, и выдернули еще дрожащее, еще пульсирующее в последние пару секунд жизни хозяина сердце террианца, сдавливая. Эндаймес ухмыльнулся и швырнул еще живого, ловящего воздух ртом Саундбайта вниз.

Алекс, АЛЕКС!

Ларгентум не узнал собственный голос – надорванный, искаженный зарождающимися рыданиями. Поймав Саундбайта на руки, сталкер бережно положил его на холодный пол, сжимая его руку.

Не смей... – шептал Серафим, ощущая, как глаза жжет. – Я… я что-нибудь придумаю. Обязательно. Ты только не смей… закрывать глаза…

Алексис лишь улыбнулся. В свой последний раз. В глубине голубых глаз что-то померкло, что-то, без чего сразу понимаешь: это конец. Губы Алекса слегка шевельнулись, и террианец стал недвижен.

Ларгентум покачал головой, не сводя взгляда с друга, не ощущая больше и без того слабого пульса, не веря в случившееся.

Алекс, - позвал он, но голос его настолько сел, что это было едва похоже на шепот. – Алекс!

Глаза совсем нестерпимо жгло, жгло щеки и где-то в груди. Сталкер протянул руку, касаясь век смотрящего в никуда Алексиса и закрывая его глаза насовсем. Тишина давила на уши, хотя внутри все вопило, рвало и метало, но в горле встал комок, а Серафим крепко закусил губы, и ни звука не просачивалось наружу.

Привязанность, дружба, любовь… - Эндаймес неспешно расхаживал позади, вынув Эгаллор и любуясь отсветами на лезвии под всхлипы Элу и хныканье Ларанай. – Все это есть мусор. Мусор, который мешает. Который эфемерен. Как каждый из нас. И ты в том числе.

Кел-Аньет молчал наверху, любовался видом злобного оскала Элу, прижавшего к себе сестру и маленькую этерианку.

Зачем? – только и произнес Ларгентум, даже не развернувшись: сил не было. – Зачем ты это делаешь?

Эндаймес хмыкнул. Не насмешливо, не презрительно, даже не с чувством собственного превосходства. Как будто малыш спрашивает взрослого, почему дважды два будет четыре, а не пять.

Аватар Мудрости, - протянул он с сожалением и заглянул в почти зеркальное свое, слегка искаженное выпуклостью металла отражение на лезвии. – Разве чтобы очистить рану от инфекции, наши тела – вне того, какой расы мы есть – не реагируют должным образом? Мы морщимся и брезгливо вытираем образующийся при этом гной, а ведь именно благодаря его очистительной функции мы не хватаем болезнь вроде сепсиса. Так вот, мой дорогой экс-наставник: все вы – включая эту этерианскую кроху – инфекция. Вы заражаете и без того не слишком здоровый организм окружающего нас мира, строя города, создавая оружие, провоцируя конфликты, уничтожающие все живое… и ведь называете себя разумными. Хоть вы и считаете себя порождением природы, вы чужды ей. Противоречивы. И себе сами в том числе. Режете друг друга ради мира, улыбаетесь, чтобы вонзить нож в спину. И воспитываете детей подобными себе, – качнул головой в сторону клетки Эндаймес. – И ты еще спрашиваешь, «зачем».

Ларгентум медленно поднялся на ноги, так же смотря на тело Алексиса. С пальцев его капала кровь погибшего, а внутри, отметил Эндаймес, что-то перестраивалось и рвалось. Как в тектонике вследствие этих процессов образовывались рифты и разломы, так и в душе сталкера, и без того никогда не отличавшейся покоем, что-то начало радикальным образом меняться. С треском сломанное крыло сталкера вернуло целостность; Тертаррил поймал себя на чувстве беспокойства и мысли, не переборщил ли он, и внимательно взглянул на неспешно обернувшегося Серафима. В глазах ранжера горело темное пламя, губы искривила как бы издевательская улыбка.

И ты нашел самый легкий путь, не так ли, Висажж? – протянул он, неспешно направляясь к Эндаймесу.

Марон ухмыльнулся.

Я не ищу легких путей. Никто их не ищет, даже Дираэль.

Уж и в этот раз этатварь все прогадала, – развел руками Ларгентум. – Кто еще знает, куда нужно нас ударить так, чтобы вышибло дух?

Почивший Алексис. И, конечно же, твоя приемная мать. Но уж слишком они тебя любят… или любили, впрочем, тут без разницы. И эта еще твоя… ученица, - снова повернул голову к клетке Эндаймес. – Я смотрю, Коллегия окончательно решила тебя добить... – Он перевел взгляд на Кел-Аньета. – А мы поможем.

Элу зарычал, прижимая к себе сестру. Он отчаянно пытался вспомнить заклинание на телепорт и проклинал свое нежелание учить Астрал. Ларгентум выжидал, но в конце концов, когда изоморф короткой вспышкой «скачкового» телепорта выдернул Аксонну из рук завопившего «Не смей!!!» Армагеддона, терпение Серафима лопнуло.

Он среагировал мгновенно. Как и Эндаймес. Ларгентум бросил в Кел-Аньета астральный кинжал, но когда Тертаррил попытался закрыться телом заложницы, кинжал прошел сквозь нее насквозь, не причинив вреда, и пробил грудь взвизгнувшего больше от неожиданности, нежели от боли изоморфа, опрокидывая вниз; за полсекунды до того, как выпущенный Эндаймесом ледяной шип пробьет его голову, Серафим ушел в бесплотность – всего на пару мгновений, но этого хватило, чтобы бритвенно-острый кусок льда разбился о стену позади сталкера, а на него самого в гигантском прыжке налетел Эндаймес с целыми крыльями, заведенным Эгаллором и хищно распахнутыми головохвостами.

С рычанием с пола поднялся Кел-Аньет, выдирая из себя клинок, тут же распавшийся на астральную пыль, но тут же лег обратно, получив по лицу ногой успевшего расплавить решетку и кинувшегося оттаскивать сестру Элу.

Иди сюда, сука, - заорал Элу, отложив хрипящую Аксонну в сторону, затем окутался в пламя и, забыв про больную руку, налетел на не вполне еще выбывшего из строя Кел-Аньета, чтобы исправлять это досадное упущение.

Тем временем Ларгентум и Эндаймес уже хорошенько размахнулись в попытках сжечь друг друга дотла, задушить, заморозить до абсолютного нуля, развеять в астральную пыль и так далее. Серафиму удалось обрезать второй из оставшихся головохвоста экс-протеже, пытавшегося ими его задушить, а мгновением спустя Эндаймес вырвался из его хватки и, мощным заклинанием пробив огромную толщу земли над собой, свечой нырнул в образовавшуюся дыру, наружу, на свет. Издав яростный рык, Ларгентум бросился за ним.

В это же время со стороны выбитого несколько лет назад шлюза в атриум ворвался запыханный, тоже на крыльях, но белоснежно-белых, исцарапанный и побитый Десенакт.

Вы не поверите, что за ху... какого хрена?! - возопил он, глядя на поднимающего сестру Элу, хныкающую у его ног Ларанай, слабо ворочающегося на полу Кел-Аньета и окровавленное тело Алексиса.

Вот веришь, нет, некогда все тебе рассказывать, - огрызнулся Армагеддон. - Помоги!

Домчав до опустевшей колонии, Эндаймес остановился, огляделся. Он не обнаружил никого за собой и поначалу подумал, что оторвался, но Ларгентум обрушился на него сверху, вбивая в крышу какого-то дома ногами. Пробив собой несколько этажей и очутившись в подвале, марон откинул противника от себя огненным хлыстом и снова ринулся вверх и прочь.

Он как будто игрался, будто заманивал Серафима куда-то, и последнего это злило еще пуще. Разум и сердце его разрывались от боли и желали лишь одного: уничтожить, прикончить, убить, отомстить, унять эту боль. И лишь когда он ловил Эндаймеса раз за разом, швырял в него раскаленные добела астральные кинжалы и молнии, избивал просто голыми руками, она на самую малость отступала. Но этого было недостаточно. Этого было невозможно, несправедливо мало.

Вот, - задыхаясь, вымученно смеялся Эндаймес, в очередной раз сцепившись с Фенариусом в воздухе и с силой хлопая крыльями, чтобы не обрушиться спиной вниз. - Вот! Вот чего я хотел. Вот оно. Настоящая драка. А не... не перебрасывание. Всяким.

Я тебя убью, - рычал Ларгентум, стискивая пальцы на горле бывшего ученика. - Низведу до пепла, чтобы даже нежить из тебя не подняли! Ты не достоин не то что второй жизни, первая для тебя - непозволительная роскошь!

Мне всего-то... - давился словами, но продолжал говорить Висажж, сжав запястья сталкера. - Всего-то было надо... убить кого-то. Всего-то! Это идеально. Ты не понимаешь? Как... как легко тебя сломать. Все гениальное... просто. До смеха. До слез. И все... чтобы ты наконец стал собой.

Ларгентум издал полный ненависти рев и резко дернулся вперед, впечатывая лоб в и без того сломанный нос Эндаймеса. Тот глухо зашипел, давясь собственной оранжевой кровью, обильно заструившейся по его лицу.

Ну штош-ш-ш-ш-ш, - свистяще выдохнул он, медленно, но верно отцепляя руки Фенариуса от себя. - Поигр-р-рдрали...

Единственный уцелевший головохвост Висажжа тут же обвил горло дернувшегося, пытающегося оттолкнуться ногой сталкера, и, стиснув, вытянул от себя подальше, так, чтобы у того не было возможности достать до него.

... и х-х-хватс-сит... - почти прошептал он, наблюдая, как корчится и извивается все слабей на безопасном от него расстоянии бывший учитель.

Тут же перед его носом чиркнул ярко-синий, почти белый лазер, отсекая головохвост. Эндаймес закричал от боли, корчась, стискивая обрубок головохвоста. К этой боли он не был готов, и она поразительно ясной вспышкой прочистила его разум. В нем больше не было желания поиграть с клубочком ниток, осталась лишь чистая ярость, заставившая его озираться. Кто, кто посмел?..

Аксонна не ожидала, что ее так отшвырнет назад, и уже поставила себе в уме галочку хорошенько отлупить Ларгентума за такие моды на винтовку, которые чуть ей ключицу не раскрошили отдачей. Но своего она добилась, мрачно улыбнулась она, еще лежа на траве вместе с взятой с "Призмы" снайперкой Фенариуса. Десенакт, притащивший ее на корабль, настрого наказал ей сидеть и не высовываться, а сам вместе с Элу побежал разбираться с Кел-Аньетом, а она взяла, конечно же, и послушалась. Крошка Ларанай в безопасности, это главное. А теперь нужно помочь хоть где-то, хоть кому-то.

Заметив, что выпущенный отстреленным головохвостом Ларгентум грохнулся на какую-то крышу и грохнулся несильно, судя по тому, что он зашевелился, анфорка подобрала его винтовку вновь, задрала голову к Эндаймесу и, сунув в рот два пальца, оглушительно свистнула.

Эй, кальмароеб! - закричала она, что было мочи, не обращая внимания на занывшее, только-только подштопанное медиботом, что распаковал для нее Десенакт, легкое. - Небеса не давят?

Убедившись, что разъяренный Тертаррил заметил ее и теперь стремительно приближается, Аксонна ухмыльнулась и, почти не целясь, выстрелила вновь. Ее снова откинуло назад, но своего она добилась: Эндаймес резко вильнул в сторону, отвлекся. Анфорка глубоко и быстро вздохнула и, отбросив винтовку, бросилась бежать в сплетения улиц маленькой колонии. Пусть недолго, но ему придется ее поискать, придется потратить на нее время. А это - именно то, чего она хочет.

Правда, "недолго" оказалось куда меньше, чем Аксонна рассчитывала. Эндаймес не постеснялся раскрошить в мелкую пыль астральными взрывами несколько домов, чтобы добраться до нее, и все-таки добрался, схватил ее за горло и вмял в очередную стену. Анфорка улыбнулась окровавленными губами, донельзя собой довольная: Тертаррил был не просто в ярости, он был в бешенстве. И она точно знала причину этого.

Потерял его, да? - прошептала Аксонна, глядя в черные, с кровавым кольцом радужки, глаза Эндаймеса. - Ай, какая незадача.

Такого Тертаррил уже не стерпел и, вынув из-за спины Эгаллор, свой клинок, вонзил его точно в рану закричавшей анфорки, пригваздывая ее к стене.

Знаешь, - прорычал он, - до этого я просто хотел тебя убить. Но сейчас понимаю, что смерть для тебя - слишком легкая участь.

Гори в аду, паскуда, - прошипела анфорка, оскальзываясь ладонями на прибившем ее к дому лезвиями, и от души плюнула своему палачу в лицо.

Она знала, что такое точно будет стоить ей жизни, и внутренне уже рассталась с оной, как тут же уловила рядом знакомое присутствие. А вот Эндаймес не успел и обернулся слишком поздно: набросившийся с крыши сзади Ларгентум вцепился в него и утащил в портал.

Мгновения промедления стоили Тертаррилу очень многого, даже против безоружного Фенариуса. Хотя, «безоружным» Астрального магистра, особенно разъяренного до такой степени, назвать было бы глупой шуткой. В кои-то веки сталкер, как и желал Висажж, дал волю своей истинной природе, которая сейчас не сдерживалась ни каким-либо полем, ни его собственными установками или запретами. Смена гравитации швыряла явно ушедшего в минус в плане какого-либо превосходства вообще Эндаймеса из стороны в сторону, в порталы и сингулярности, выбрасывая на веер астральных кинжалов, на ледяные шипы, на кулак, на колено.

Висажж же уже раз сто пожалел о неаккуратности своих методов, хоть особо времени пожалеть у него и не было. Он вспомнил, как в старые добрые времена, тренируя ученика, Ларгентум давал неоднократную передышку. Давал оценить ситуацию, иногда отпускал короткие замечания по поводу провалившихся атак. Часто после подобных тренировок они обращали какие-нибудь неудачи в шутку, смеялись. Однако сейчас о передышке можно было только мечтать. Да и лицо Ларгентума было превращено в маску - уродливую, холодную, жесткую, к тому же, он больше не сказал ни слова. Висажжу очень захотелось, чтобы все это оказалось всего лишь дурным сном. Он – всего лишь ученик, который вот-вот проснется и пойдет на учебу, поймает на Астрале летящий в него астральный кинжал, а после пар пойдет и в очередной раз попытается «отомстить» хозяину этого кинжала, чтобы после привычной неудачи в акте «мщения» хорошенько посмеяться на пару с учителем, который по своей привычке давать прозвища называл его Теутида… и только уже после того, как он попадет к Дираэлю, в Лигу, он узнает, что на латыни это значит «кальмар»…

Вынырнув из воспоминаний, Эндаймес обнаружил, что лежит ничком на полу, тяжело дыша. Плащ промок от крови из отрезанных головохвостов, жутко болит все тело. Он хрипнул, хлюпнул разбитым носом, и поставивший ногу на его затылок Ларгентум с силой приложил марона лицом о пол, отправляя разум Висажжа куда-то в темноту.

Он больше не шевелился и не делал попыток сопротивляться. Сталкер тяжело, с хрипом, с надрывом дышал, лихорадочно соображая. В руках его само собой выросло астральное копье, и Ларгентум, с шипением вдохнув, размахнулся им.

Феня, нет.

Что там...

Не надо, - прохрипела позади Аксонна, волокущая за собой за ремень винтовку Ларгентума. Кровь струилась по ее плащу, стекала с уголка губ: выдернула она из себя меч Эндаймеса крайне неаккуратно, но будто у нее был выбор. - Не делай этого.

Он... - Ларгентум с трудом узнал собственный голос. - Он не должен...

Возможно, - привалилась к ближайшей стене анфорка, стараясь удержаться в сознании. - Но это сделаешь не ты.

Аксонна!

Феня, - повторила она. - Ты сказал мне... помнишь? Ты сказал... мы не убиваем. Ты не убиваешь. И начать... я не позволю.

В тот же момент разум Серафима рванула острая боль, заставляя вынырнуть в реальность и услышать отрывок крика Элу. Ларгентум повернул голову в ту сторону, растворил копье, подхватил Аксонну на руки и рванул туда, где еще кипел бой.

Проекция Кел-Аньета в виде зеркальной копии Десенакта заняла Бурана и была на удивление умела. Демон-полукровка ругался во все горло, уворачиваясь от собственной косы, от собственного льда, от собственного кулака. Сам изоморф во все том же облике Дираэля маньячно смеялся, прижав шею воющего от боли Армагеддона к полу коленом и почти по самую рукоять всадив кинжал в грудь израненного до невозможности ранжера – извиваясь в захвате, анфор изогнулся в спине, и было видно, что кинжал пробил его насквозь; по лезвию, царапавшему пол, ручьем стекала кровь.

От астрального кинжала увлеченный терзанием своей жертвы Кел-Аньет увернуться не успел и кубарем покатился вперед, сразу попадая в портал, выходящий ровно над тем же местом, куда Тертаррил провалился, тем самым образом попадая в непрерывный цикл падения и ничего не понимая. Проекцию же разбила со спины разрядом молнии, спалившей ей пальцы, Аксонна. Ларгентум уже был возле Элу, рассчитывая, как бы ловчее и менее болезненно для пиромага вынуть кинжал, но едва он все же взялся за рукоять, Армагеддон сжал его запястье вымазанной в крови рукой.

Здесь уже… ничего не поделаешь, - хрипло, часто дыша, словно старался пойти наперекор известной поговорке, сказал он. – Я не дотяну.

Не болтай ерунды, - строго оборвал его Ларгентум, не оставляя попытки все же вытащить кинжал, пока Десенакт бережно подбирал едва живую Аксонну на руки. - Тебе нельзя просто так… - Он слегка задохся; по лицу градом катился пот. – Нельзя тебе умирать, слышишь? Нельзя!

Элу улыбнулся слабо, из уголка рта по его щеке заскользила ярко-алая капля.

Ты позаботишься об Аксе?

Что?

Если мой план – дерьмо… и у меня ничего не получится… ты обещаешь мне не бросить Аксюху? Доучи ее. Воспитай. Не дай пропасть...

Элу, я…

Анфор решительно сжал руку Серафима, заставляя переключиться с проклятого кинжала на себя.

Ты обещаешь мне?

Я… хорошо, я обещаю. Что за план?

Есть одна хренота… - Элу с усилием приподнялся на руках, стараясь не особо обращать внимания на кинжал. – Ты же понимаешь, что… этого... этого всего... не должно быть. Этого кошмара. Того, что под землей... и таких, как эти суки, - покосился Армагеддон на в сторону порталов, в которых безуспешно пытался вернуть себе контроль над ситуацией Кел-Аньет. – А я как раз недавно видел… в одном из гримуаров, что Алаэнор утырил… как делается «Нова».

Ты… ты с ума сошел?! – ахнул Ларгентум. – Ты хочешь себя подорвать?!

Я все равно не жилец, - хрипло засмеялся, точно закаркал, Элу. – Зато сдохну не за просто так. Только есть… одна условность. И ты мне поможешь ее соблюсти.

Я уже тебя слушать боюсь…

«Нова» требует накопления энергии. Причем... нешуточного. Если вы с Десом сможете... вырубить Аньета, то у вас... еще будет время удрать. Понимаешь, догадаться, как из... из твоего канала выбраться, он сумеет.

Но Элу…

Заткнись и делай, как я сказал! – завыл, давясь и кашляя кровью, пиромаг.

Рыча, Кел-Аньет наконец грохнулся об пол, на котором все же сумел закрыть портал. Поднявшись, выпрямившись, он довольно заулыбался, как только встретился взглядом с Ларгентумом и Десенактом:

А, теперь вас двое... что ж... потанцуем?

Натанцевались уже, падла, - в сердцах рыкнул Десенакт и, резко и крепко вцепившись в разум Тертаррила, хорошенько шваркнул его ментальным молотом. Изоморф лишь вздохнул, словно устал, и грохнулся на пол ничком. – Так, Элу. Ты точно, на сто процентов, абсолютно и полностью уверен в том, что хочешь сделать?

Да, - кивнул анфор. Хвост снова выбился, рот был полон крови. – Прости, что был таким мудаком.

Да я и сам уж хорош, - склонил голову Десенакт. – Прости.

Ларгентум кивнул Десенакту, удобно перехватившему на руках Аксонну, и сжал зубы, видя на лице анфорки, слабо тянущей руку к брату, слезы. Но надо было убираться отсюда, и они с Бураном полетели в сторону "Призмы". Они не знал, когда рванет и насколько сильно, и этот факт отлично воодушевлял на бег без остановок и лишних раздумий.

Когда "Призма" уже была в воздухе, наконец грохнул взрыв, и волна задела несчастный корабль, швырнула всех его обитателей на пол. Десенакт правил, Ларгентум пытался вернуть к жизни вырубленную электронику, а потому никто, кроме Аксонны, лежавшей в обнимку с Ларанай под строгим взором медибота и глядевшей в иллюминатор, не видел, как пламя Новы, пожравшее огромную площадь земли позади него, преображается в гигантскую огненную птицу, радостно взметнувшуюся к небесам…

========== Глава 17. Memento ==========

Очнулась Аксонна оттого, что кто-то аккуратно, но очень настойчиво дергал ее за косу. Тело все еще адски болело, особенно щемило в груди, где пробил ее тело Эгаллор, а уж навалившаяся подарком мигрень и вовсе заставляла ее заскулить, точно пнутого щенка. Она скрючилась в позу эмбриона, вцепляясь руками в ноющие ребра, перетянутые бинтами, и стиснула зубы. Мало того, анфорка чувствовала смертельную усталость, придавившую ее к кушетке своей многотонной задницей, усталость, стремящуюся расплющить и так едва живую Радугу в кровавый блин. Хотя… Аксонна уже ощущала себя таковой. Острая боль пронзила ее, как только она поняла: Алексиса и Элу больше нет. На внутреннем взоре словно железом выжгли образ улыбнувшегося в последний раз Алекса, перекошенное мукой лицо брата, оставшегося похоронить остатки ее кошмара...

Ком в горле наконец рассосался, и анфорка издала полный отчаяния, бессилия и невыносимой боли вопль. По лицу потекли слезы, растравляя не успевшие зажить мелкие царапины на лице, и Аксонна неумело, продолжая сдавленно кричать, наконец разрыдалась.

Во имя Преисподней, ну ты и орать! Я на другом уровне-то был и то чуть не оглох! – послышался голос Десенакта; на плечо, слегка сжав, легла его рука. - Давай, успокаивайся, вот так… знаю, все и так не прекрасно…

Аксонна с силой приложилась лбом о кушетку, на которой лежала, и завыла:

"Не прекрасно"?! Все гораздо хуже! Все просто вселенски ужасно! Алекс мертв, Элу мертв! Почему я жива?! Я завела вас сюда, в этот ад...

Аксонна… - слегка ошарашенно протянул фон Морт.

УБЕЙ МЕНЯ! – заорала Аксонна.

Десенакт покосился на Ларанай, сидящую рядом в его шляпе, что была крохе явно велика. Мелкая оставила попытки устроить шляпу на голове так, чтобы не сползала на глаза, и пыталась что-то сделать с измочаленной в беготне и в драках косой Аксонны..

Что за шум? Кто орал? – всунулся в отсек кто-то еще. Аксонна скрипнула зубами: уже галлюцинации начались! Насколько он должна была сойти с ума от горя, чтобы начать слышать от кого-то голос Элу?

Мелкой совсем плохо, - ответил Десенакт, повернув голову к вошедшему. – А еще она думает, что ты погиб.

Ну, еще чуть-чуть, и она был бы очень даже права… Плюшик, - присел кто-то рядом, как и Десенакт, забравший пискнувшую Ларанай на руки, - все не настолько сумрачно, как ты думаешь. Да, Алекс и в самом деле погиб, это правда… но я жив. Правда же, ну погляди на меня...

Ты не мог выжить, - шмыгнула носом анфорка, пытаясь все же оставаться в здравом рассудке. – Ты устроил Нову, ты подорвал себя сам, это фактически невозможно…

Да я и сам охренел, - усмехнулся Элу, поправляя на Ларанай шляпу Десенакта. – Я думал: все, вот она смерть, но… огонь, который я высвободил в Нове, меня не обжег. Более того, я сам каким-то образом стал огнем, стал огромным фениксом! Пламя не обжигало меня, а приятно грело, я впитал его в себя. А потом… потом я будто переродился. Раны не стало, даже рука зажила, вот! И у меня появились самые настоящие крылья, как у Десенакта или тебя, только белые! Плюш, пожалуйста, посмотри на меня...

Аксонна все-таки нашла в себе силы вздохнуть поглубже, подняла медленно лицо. Лишь вцепившись глазами в глаза брата, она торопливо тиранула лицо грязным рукавом, громко шмыгнула и, вновь взвыв, бросилась обнимать Элу, чуть не повисая на нем. Тот обнял сестру в ответ, чмокнул ее в висок и зашептал какую-то успокаивающую чепуху. Как? Почему? Неважно! Ненужно! Он тут, он жив. Он цел, он улыбается ей своей веснушчатой физиономией, он теплый и смеется, а это все, что ей нужно.

Натискавшись вдоволь, анфорка снова потерла красные от слез глаза, снова пощупала Элу за щеки, чтобы убедиться, что он настоящий, наконец села обратно на кушетку, игнорируя сердитый цокот медибота.

Говоришь, Элу, крылья у тебя появились после взрыва? – спросила она, поглядев на Ларанай, шляпу на которой поправлял Десенакт. – Аж белые?

Ну да, - смущенно улыбнулся анфор и тихо фыркнул, когда маленькая, но шустрая этерианочка стала тянуть зашикавшего фон Морта за волосы.

Значит, у нас еще один Аватар? - потерла нос запястьем Аксонна. – Только вот чего?

Полагаю, Отваги, - высказал свое мнение Десенакт. – Самопожертвования. Пацан тебя сберечь просил, не себя. Да-да, Эннобили, я помню, что у вас есть имена, - ухмыльнулся фон Морт, поймав недовольный взгляд Элу. – И, наверное, хорошенько прибил Эндаймеса и Кел-Аньета. Если они выжили, то я… хе, я Изабеллу съем.

Она не будет рада, - усмехнулась Аксонна.

Хорошо, другую не менее мерзкую тварь выберу… Файксара, например. Не суть.

Я сильно сомневаюсь, что кто-либо из них погиб, - послышалось от двери. Аксонна попыталась улыбнуться наставнику, которого тоже была рада видеть, но Ларгентум даже не посмотрел на нее. - В умении выживать даже в самой беспросветной ситуации Тертаррилы, к сожалению, дают тысячу очков вперед любому из нас. Иначе мы их всех давно бы переловили.

Твой пессимизм имеет потрясающую силу, - проворчал Десенакт, садя Ларанай на плечи.

Пессимизм - это то, как оптимист называет реализм. Тебя Сэв к комму просит.

И подождать не может?

Десенакт.

Иду, иду, ладно, - бережно ссадил Ларанай в шляпе обратно на колени Аксонны Буран и вышел. Малышка помахала ему на прощание одной из лапок, улыбаясь.

Элу, будь так добр, сопроводи Аксонну до душа и помоги ей привести себя в порядок, - обратился теперь к Армагеддону Ларгентум.

Сделаем, - кивнул Элу.

Я и сама могу... - начала было анфорка.

Не можешь, - оборвал ее сталкер, разворачиваясь, и, хромая, тоже вышел.

Аксонна собралась было нахмуриться, но в груди снова стрельнуло болью, отчего она невольно зажмурилась. Элу тревожно поглядел на нее, Ларанай ласково погладила анфорку по плечу.

Алекс, - тихо сказала Аксонна. - Он и правда не...

Да, - склонил голову Элу. - Мы уже сообщили в Азурекс.

У него была семья?

Насколько я знаю, нет. Вся его семья - это мы.

Глаза снова обожгло горячей влагой, и Аксонна, сморгнув ее, крепко прижала к себе Ларанай.

Помоги мне встать, пожалуйста. Мне и правда надо хотя бы умыться.

Почти весь путь домой малышка Ларанай провела в руках Аксонны или на плечах Десенакта, непременно в его шляпе. Фон Морт не возражал, лишь изредка отцеплял уж слишком цепкие лапки Лиры от своей шевелюры, рогов или бороды, которые крохе были уж очень интересны. Ирайдвар и Рунаран, не очень-то верившие в успех всей этой затеи, едва узнав, что их дочь жива, невредима и уже на пути к ним, побросали все свои дела и прибыли сразу в космопорт.

Лара! – закричала, едва увидев свою кроху на плечах Десенакта, спускавшегося по трапу «Призмы», Рунаран и протянула к ней руки.

Ларанай запищала радостно, протягивая лапки к матери, и Аксонна, подойдя, аккуратно передала девочку кинувшейся к ней этерианке. Рунаран схватила дочь всеми четырьмя руками и крепко прижала к себе, нежно что-то воркуя. Маска ушла в пазы шлема, и ранжеры могли видеть лицо планетянки, залитое слезами счастья. Ирайдвар, подойдя к жене и дочери, тоже крепко их обнял. На нем тоже не было маски, и в огромных глазах тоже дрожали слезы.

Это стоит любых ран и болячек, - улыбнулся Элу, глядя на воссоединенную семью. – Изничтожить в мире хотя бы частичку горя.

Аксонна грустно улыбнулась брату и тоже обняла его. Армагеддон прижал ее к себе в ответ. Десенакт, которому Ирайдвар предложил вернуть шляпу, отказался и тоже все-таки улыбнулся. Ларгентум же смотрел куда-то сквозь покрытие посадочной посадки, сложив руки на груди. Аксонна знала, о чем он думает. По его мнению, ничего не поменялось. Одно горе сменилось другим. Даже худшим. Ларанай была похищена, но жива, а вот Алекса уже не вернешь. Заказчики всегда платили крупную компенсацию, если один из ранжеров, выполнявших миссию, погибал, но лично Серафиму было плевать хоть на десять, хоть на двадцать таких компенсаций. Лучший друг, почти брат, брат по оружию, тот, кому доверял как самому себе, больше никогда не улыбнется своей фирменной улыбкой, не попросит спеть с ним, не напомнит, как правильно говорится то самое террианское выражение…

Сумбурный и беспокойный, ноющий, как отравленная рана, водоворот мыслей Ларгентума вдруг исчез, прервался, больно стегнул оборванным концом связи по вискам, и Аксонна вдруг ощутила на себе обжигающий, яростный взгляд сталкера. Не надо, говорил этот взгляд. Не делай этого никогда, это не твое. Она стыдливо опустила глаза.

Фенариус?

Сталкер вскинул голову. Рядом стоял Ирайдвар, близнецы и Десенакт отошли попрощаться с Ларанай и Рунаран. Лицо этерианина все так же было открыто.

С вами все в порядке? – осторожно спросил посол.

Я… - Серафим провел ладонью по лицу, стряхивая наваждение. – Прошу прощения, выпал из реальности. Я что-то пропустил?

Ну, мы с Рунаран и Ларой хотели вернуться домой. Пока мы еще здесь, я бы хотел поговорить насчет оплаты, и… я понимаю, мы связаны лишь деловыми отношениями, но я хотел поинтересоваться: у вас что-то случилось?

На задании погиб мой близкий друг и товарищ, Алексис Миэлли, - стараясь избегать смотреть на Ирайдвара, произнес Ларгентум. – Эндаймес Тертаррил, ответственный за похищение Ларанай, убил его на моих глазах. Я... я все еще стараюсь принять этот факт.

Этерианин какое-то время молчал, сияние в радужных глазах померкло.

Я сочувствую вашей потере.

Не стоит. Каждый ранжер может погибнуть, и это не что-то из ряда вон выходящее. Нужно воспринимать это… как что-то неизбежное, - опустил голову сталкер. – Оставим эту тему, Ирайдвар. А что касается платы, смотрите стандартный тариф и наценку за убитого. Ну что ж, это все потом. Сейчас вас ждет ваша семья, - все же постарался улыбнуться Серафим. – Не тратьте на меня свое время.

Ирайдвар посмотрел на жену, разговаривавшую с Аксонной, и дочь, которая, сидя на руках матери, увлеченно махала отцу. Шляпа Десенакта теперь была величайшим сокровищем Ларанай, и она придерживала ее лапкой, чтобы не провалиться в тулью.

Вы правы. И знаете… мне кажется, одних кредитов, чтобы отблагодарить вас, недостаточно. Я найду способ еще как-нибудь помочь вам, Фенариус. Еще раз тысяча благодарностей, - улыбнулся посол. – И удачи вам.

Вам и вашей семье тоже, Ирайдвар, - кивнул Ларгентум, и каждый планетянин направился к своим.

Гибель Алексиса стала горем для всего Азурекса. Его знали и любили не меньше его музыки, Дайвер и вовсе прибежал к трапу едва прибывшей "Призмы", отказываясь верить лишь словам. Лишь увидев тело друга, белый, как снег на посадочной площадке, он метнулся к Ларгентуму, но не стал спрашивать что-либо или кричать, лишь разрыдался наконец и крепко обнял сталкера.

"Трое негритят в зверинце оказались, - сказал он, хлюпая носом у завернутого в белый саван тела. - Одного схватил медведь. Вдвоем они остались".

Бывший наставник Саундбайта, Ратенту, выслушав рассказ Серафима на собрании Коллегии, справедливо заметил, что только выбраться из той бойни живыми уже достойно признания. Владимир же добавил, что инициация Аватара Отваги «тоже вам не шубу в трусы заправлять». Выяснилось, что Ирайдвар даже с наценкой за погибшего заплатил очень много, причем забирать обратно катарии отказывался. Сказал, что «такие, как вы, всегда будут нужны этому миру».

Разумеется, отдельно на отряд самоубийц наорал и Кристофер, к которому Кроссера сразу после доклада почти насильно отволокла и Ларгентума, и Аксонну, и Элу, и Десенакта, который имел в Азурексе какие-то свои полудемонячьи дела. Как Тэллони ни пытался придраться к Элу, анфора Авиценне все же пришлось отпустить – перерождение в пламени Новы не только исцелило раны, нанесенные проекцией, но и вылечило старые ожоги. Впрочем, отпустил не без банки витаминов. Пытавшемуся сопротивляться суровому медицинскому осмотру Десенакту Кристофер воткнул в плечо шприц с универсальным обеззараживающим коктейлем и за шиворот уволок фон Морта на перевязку – все же, от Кел-Аньета никто абсолютно целым не уходил. Аксонну Авиценна без разговоров засунул под диагност и, узрев результаты, долго и впечатляюще орал на троицу ранжеров как на общегалактическом, так и на итальянском, но до рукоприкладства не дошел, предпочтя вернуться к Радуге и объявить под ее протестующий вопль, что, по меньшей мере, неделю она будет лежать в палате клиники под наблюдением. Не насытившийся нравоучениями, и без того нервный в преддверии праздников Кристофер долго и уничижительно высказывал свое мнение о степени интеллекта подобных пациентов, которые мало того что ввязываются в драки с личностями, вероятность перебороть которые крайне мала, так еще и забывают про защиту, надеясь на удачу. Удача, по мнению Авиценны, накладывавшего свежие повязки на раны и перешивавшего порезы, зашитые «в высшей степени disgustoso (отвратительно)», была явлением таким же мифическим, как цветущий папоротник на Ивана Купалу, и все решала не волшебная удача, но лишь каскад факторов, который привел к тому или иному исходу.

Обиженную же на Авиценну до глубины души Аксонну – с режимом находящихся на интенсивной терапии, помноженным на неумолимость Кристофера, она не могла отпраздновать первый ее нормальный Новый год с друзьями и побывать на вечеринке Дайвера – Авиценна рыком послал за своими вещами на переезд в палату. Дайвер пытался уговорить преданного своей профессии Кристофера отпустить анфорку хотя бы в новогоднюю ночь под его надзор, но Авиценна ответил ему таким свирепым взглядом, что марон решил не нарываться и со вздохом согласился с решением врача.

Впрочем, согласился лишь внешне. Навестив подругу следующим утром, якобы вручить «на почитать» Артура Дойля, он недвусмысленно намекнул, что, по крайней мере, новогоднюю ночь она сидеть здесь не будет. Заходил Авак, принесший анфорке ноутбук и сладостей. Потом и Элу появился, дабы обнять сестру и отдать подарок – набор из разноцветных резинок и заколок на замену потерянной – сейчас. Анфорка не преминула тут же пустить набор в дело, и скоро дорогой братец оказался обладателем целого вороха косичек на пародию сталкерских, защемленных цветастыми заколками где только можно. Вошедший, дабы проверить раны пациентки, Кристофер, узрев творение рук Радуги, отшатнулся обратно в коридор, перекрестился и закрыл за собой дверь. Близнецы переглянулись и заржали в голос.

У меня есть младшая сестра – а значит, я прекрасен! – смеясь, обнимал Аксонну Элу.

Тридцать первого числа Аксонне стало совсем тоскливо. Разговоры Холмса с Ватсоном и Мориарти и помидоры на ее некогда любимой ферме на забранном из дому ноутбуке порядком наскучили. С улицы доносились крики на различных языках, было ясно, особенно нетерпеливые уже где-то подрывали петарды. Кристофер ушел патрулировать и следить, чтобы никто из так названного им «стада» не покалечился и не обжегся, когда градус алкоголя и неадеквата возрастет настолько, что поможет либо бинт, либо подзатыльник. Авиценну боялись по всему Азурексу, и одно присутствие его рядом мгновенно остужало горячие головы.

Было одиннадцать вечера, и анфорка уже почти уснула. Впрочем, скрип оконных петель и порыв холодного ветра быстро привели ее в чувство.

Спишь?

Аксонна недовольно покосилась на усевшегося на подоконник Дайвера и вздохнула.

Вот как раз собиралась. Чего надо?

Давай одевайся. Я храню свои обещания.

Радуга с сомнением посмотрела на марона в теплом зимнем плаще, на подушку и развела руками.

Ну ладно, - буркнула она и полезла из уютной постели за одеждой. – Отвернись, наглец.

«Наглец» совершенно по-детски закрыл глаза ладонями. Убедившись, что пальцы Дайвера плотно сомкнуты, Аксонна быстро, пока у Торнадо не проснулось любопытство, стала переодеваться.

Я надеюсь, ты в курсе, что Кристофер за эту выходку тебе хребет сломает?

Только если он узнает о ней, - улыбнулся, честно держа глаза плотно закрытыми, Дайвер. – Он сейчас по Азурексу ходит и трясет уже наотмечавшихся.

Вот как, - удивилась анфорка, застегивая сапоги. – Я думала, ты все же с ним договорился. И не стыдно тебе?

Можно подумать, я знаю, что это такое.

Аксонна вздохнула и распрямила свитер на животе.

Глаза можешь уже открыть. Как... как похороны прошли?

Дайвер убрал руки и пожал плечами.

Похороны... ну, это не совсем то самое слово. Не как у вас, у людей, наверное. То есть, никого не закапывали. Алекс в завещании попросил его кремировать. И посадить хакаранду в земле с его пеплом.

Как поэтично.

Эл Джи взял этот вопрос на себя. Я имею в виду, вторую часть. Кремировать-то уже все, готово, у нас это ни разу не беда, а вот саженец хакаранды с потолка не возьмешь. Я вот, например, впервые даже услышал о таком дереве. Полез в сеть.

Это очень красивое дерево. Однажды на каникулах мы с приемным отцом были на Терре, в Бразилии, и мне довелось его увидеть. Может быть, у Алекса там были предки? Ох. Дайвер, я не сильна в таких речах, но...

Я в порядке, - тряхнул головохвостами Дайвер. - У меня бурная реакция, да, но... я не страдаю долго. Такой уж я. Что жалеть мертвых, жалеть живых надо. Помереть просто, а вот жить и так, чтобы было не стыдно - это уже задачка.

Дайвер...

Все хорошо, Ксюш, - улыбнулся марон. - Правда. Мне больше не больно. И ему тоже. Разве это не главное?

А что Феняй? Я его давно не видела.

Он... у себя. Он не любит шумные сборища, а праздники предпочитает проводить дома.

Так, - застегнула молнию на своем плаще Аксонна, - и каков твой план?

Дайвер вновь открыл окно и, перебросив ноги за раму, спрыгнул вниз. Аксонна подошла к окну же и недоверчиво посмотрела вниз.

Если ты не заметил, моих гасилок при мне нет. Ноги сломать вполне могу. Даже несмотря на снег.

Я тебя поймаю.

Вряд ли, я вешу как кобыла… - продолжала всматриваться вниз в надежде обнаружить место, куда можно прыгнуть без угрозы покалечиться и вновь огрести от Кристофера, анфорка.

И что?

А то, что масса моя на ускорение мое хорошенько приплющат тебя к земле…

Да хватит уже, в самом деле. Прыгай.

А окно?

Я закрою, прыгай.

Аксонна вздохнула и, оказавшись ногами на улице, зажмурилась. Крикнув «Бомбочка!», она соскользнула с подоконника и тут же закрыла руками в варежках глаза. Глухое «бух», сдержанный выдох в шапку.

Ну слезай уже, - проворчал Дайвер, вполне спокойно поймавший анфорку на руки, как и обещал.

А вот не хочу, - заулыбалась анфорка, вольготно разваливаясь на руках марона. – Неси меня!

Смеясь, Торнадо «сгрузил» свою ношу в ближайший сугроб, отряхнулся от брызнувшего на него снега, закрыл ручным ветром окно и, как ни в чем не бывало, направился к дороге.

Эй! Тьфу, блин! Ну я тебе за это отомщу! Засранец, блин… - проворчала Аксонна, выкапываясь из снега и хлопая по плащу, но быстро догнала Дайвера. – Хоть куда идем?

Ты идешь к себе. Или не к себе. Ты отдыхаешь и не попадаешься Крису на глаза. А потом ты идешь ко мне на вечеринку. Времени до полуночи, конечно, не так много, но, думаю, все успеется.

Вот что. Слушай, а мои заказы пришли?

Пришли, и ты серьезно испытала мое любопытство, потому что я уже триста раз хотел залезть и посмотреть, что там. Уже триста один раз.

Потерпи еще немного, я вам всем все раздам. Это ведь чтоб ты не только удивился, а чтоб никому ничего не сказал невзначай. Ты наше солнце, Дайвер, - улыбнулась Аксонна, - и случайно можешь засветить в глаз.

Марон от души рассмеялся, распугав стайку школьников, клянчивших конфеты у снежной статуи феи Гласио. Та сердито трепыхнула резными крыльями, но Дайвер не обратил внимания.

Элу расскажу, он кофеем подавится! Я тут солнце, и пусть он ест локоть.

Он невкусный.

Ну ладно, ладно, потерплю. Насмешила уж.

Я думаю, раз Феняй у тебя все равно не появится, я к нему зайду с подарунком. А то грустно одному сидеть все каникулы. Авось и вытяну в общество.

Я бросил все попытки вытащить его из его норы лет пятьдесят назад. Но это я... может быть, у тебя и получится, кстати! Тогда, выходит, вдвойне хорошо, что я тебя вытащил! Особенно учитывая... преданность нашего лучшего медика своей работе.

Я понимаю, что он педант до мозга костей, - надула губы Аксонна, - но заставлять валяться в палате – причем одноместной! – накануне праздника и, по сути, ни с чем есть верх маразма! Можно подумать, я собралась вершину Эвереста покорять. Нет, я же цивилизованно посижу со всеми вами, может, выпью немного, может, потанцую...

У меня то же мнение абсолютно. Впрочем, понять Кристофера можно, - вынул из кармана два леденца Дайвер и, сунув за щеку один, протянул второй подруге. – Его работа – следить, чтобы количество убитых среди нас не портило ему статистику. А значит – чтобы не умирали вовсе. Целителей у вас не было, медибот старый как сволочь, шили вы друг друга, а не профессиональный врач, тем более, никто не знал – и не знает, раз Кристофер тебя третирует – как твой организм отреагирует на всаживание сраного Эгаллора. Я видел эту палку, поверь, Эндаймес ею народ как шашлык нанизывает и жарит. На огне, то есть. Ну ладно. Но, с другой стороны, у вас особо не было выбора. Вам пришлось рискнуть. А кто не рискует, тот не пьет шампусика. Ты все то же пьешь, да? Йозовое. У меня две бутылки есть специально для тебя.

Его, да. Ты просто золото.

В пекарне, гостевой зал которой уже был должным образом украшен и доводился до идеала Джайдер в костюме экзотической птицы и Ратенту, вырядившимся во что-то ктулхоподобное. Поздоровавшись с Джайдер, Аксонна с трудом сдержала крик, наткнувшись на него, несущего коробки со всякой мелочью, на лестнице. Ураган лишь посмеялся, пожелал счастливого Нового года и спустился к жене. Дайвер пообещал одеться и присоединиться к ним внизу, а сам подмигнул Аксонне, вдохновляя на всякое. Та улыбнулась и наконец зашла к себе. Еще минут десять ушло на поиск искомой коробки среди одинаково упакованных на почте сестер, а после анфорка, внимательно проследив в окно, чтобы одетый в довольно жуткий костюм чумного доктора Кристофер прошел мимо пекарни и завернул на площадь Восьми Ветров, подхватила коробку и отправилась на улицу.

Проживал Ларгентум в небольшом двухэтажном доме на улице Содружества. С виду, дом был самый обычный, таких в Азурексе много, но было видно, что за зданием тщательно ухаживают. Все ровное, целое, чистое – правда, под снегом. В маленьком дворике перед входом уютно расположились елочки, очевидно, посаженные этой весной, и несколько кустов, которые укрылись снегом, да так славно, что перепутать с сугробами их было проще простого.

Перехватив коробку одной рукой, Аксонна позвонила освободившейся и прислушалась. Тихо. Поджав губы, она позвонила еще раз, уже настойчивей. Не услышав даже шагов в коридоре, она уже собралась хорошенько пнуть ни в чем не повинную дверь, как та вдруг щелкнула и начала открываться.

Давно пора, узник шато д'Иф! Ты спишь уже, что...

Аксонна тут же закрыла рот, увидев за открытой дверью не хозяина дома, а Алаэнора в его привычном белом скафандре, впрочем, в честь праздников повязавшего на шею красно-зеленую мишуру с золотистым бубенчиком.

Здравствуй, Аксонна, - вполне дружелюбно отозвался этерианин. - Какой приятный сюрприз!

Добрый вечер...

Не ждала и ты меня здесь, согласись?

Анфорка в смятении почесала затылок.

Да, я...

Здесь зачем ты, в курсе я, поверь. Заходи, не стой столбом, закрыть нам надо дверь.

Аксонна поспешно вошла, и Алаэнор, закрыв за ней дверь, прошел дальше в коридор. Снаружи начинался небольшой ветер, и стоять было зябко, зато внутри было очень тепло и уютно. По стенам горел в светильниках мягкий желтоватый свет, освещая небольшой коридор, оклеенный обоями со сложным геометрическим рисунком, и небольшую прихожую со шкафом и несколькими сине-зелеными растениями в горшках на стене. Под зеркалом на небольшую тумбу тут же прискакал знакомый темный комочек.

Привет, Изабелла, - улыбнулась Аксонна, присев на скамейку у стены и расшнуровывая свои сапоги. Паукарилл заурчала и, подставившись под погладиться, удрала.

Тебе тоже рада она, - со смехом ответил Алаэнор, отправляясь в гостиную и через нее - на небольшую кухоньку. - Я чаю устрою. Для хлада, недуга гроза.

Аксонна запоздало открыла рот, собираясь спросить, где искать ее наставника, но этерианин будто испарился.

Конечно... этерианин. В первый же вечер, когда Ларгентум предложил ей попрактиковать защиту разума в спокойной обстановке, у себя дома, где им на голову не будет лезть любопытный Дайвер, она, любопытная не менее, улучила момент, пока хозяин отвлекся на конспекты и углядела у него в шкафу голографию, где сталкер - еще даже не юноша, мальчик – обнимает, судя по лицу, высокую, стройную этерианку с белой с золотистыми полосами кожей и ярко-голубыми глазами, в уплотненной белой броне без шлема, подгонявшей фигуру больше под этерианского солдата. В той самой броне, что носил Алаэнор. Конечно же, последовал каскад вопросов, на которые и недовольный ученицей, и сердитый сам насебя за такую оплошность Ларгентум неохотно, но ответил. Всем ранжерам известный Алаэнор, еще один из основателей Братства и Азурекса, лишь притворялся этерианином, и эту легенду поддерживали и сам Ларгентум, и Анаэль, жившая на Кольцах, и еще от силы трое планетян, включая Сэва. И им, а теперь и Аксонне, нужно было продолжать этот спектакль, который никак не вредил им, но мог навредить самой Алаэнор, если бы он вскрылся.

Ларгентум также объяснил, почему Алаэнор приняла решение вместе с Сэвом основать Братство - в противовес Тертаррилам, среди которых был Сониквант, тоже этерианин, и его с ней соединяли очень крепкие... отношения. Но Сониквант по неизвестной причине сошел на путь Темного Аватара, и Алаэнор, ставшая Светлым, поклялась себе спасти его от захватившей его тьмы. Аксонна поразилась таким долгим и прочным несмотря на все чувствам этерианки, но на ее вопрос, почему же она все-таки скрывает такую мелочь, как собственный пол, ответа не получила: Серафим свернул тему и вернулся к блокированию ментальных атак.

Однако миссия по спасению крошки Ларанай открыла ей эту неприятную причину. Этериане не были особо плодовитой расой, и рождение даже одного ребенка у семейных пар было большой радостью - и большой удачей. За огромный срок жизни этериане расплачивались до боли многих этерианок низкой фертильностью. Бесплодие было поражающим, и союзы совершались в первую очередь по совместимости организмов, но так или иначе все этерианки были обязаны выйти замуж до достижения определенного возраста, и это был не вопрос любви, это был вопрос выживания древней, но не особо везучей расы. Страх за будущее этериан достиг таких высот, что этерианкам было даже запрещено покидать пространство родной Дуалы на срок больше определенного.

И никто не роптал. Ни одна этерианская девушка или женщина не воспротивилась этим жестоким, но принятым из безнадежности перед равнодушием матери-природы законам. Ни одна, кроме Алаэнор, которая, как подозревала Аксонна, даже имя носила фальшивое. Но поступок этерианки она понимала. Этериане были до мозга костей преданы своему народу и были готовы на любые жертвы ради него. Алаэнор же отдала себя в жертву ради чего-то более высшего, чем иметь семью. Пусть она даже никогда не вразумит Соникванта и не вернет его, ее любовь к нему стала для нее стимулом создать Братство и сопротивляться Тертаррилам, которые могут устроить Ночь Без Звезд и на ее родине тоже. Даже если ради этого придется отказаться от имени, от тела и от всех связей с семьей.

Ушей коснулся аккорд, аккуратный и мягкий, а за ним второй, снова первый, снова первый, и пошла мелодия, неторопливая и плавная. Аксонна ясно различила ре минор в четыре четверти, тайно улыбаясь: не зря Байэл учил ее скрипке да сольфеджио. Скрипку она давно не помнит, да и строение аккордов не вспомнит, но услышать, определить и сыграть? Это можно. Но ноты все-таки лучше перед носом иметь.

Значит, Ларгентум все-таки не отдал это пианино. Старое, как мир, служившее теперь подставкой для книг и какого-то горшка с цветком и излюбленным местом сна для Изабеллы, оно стояло посреди его гостиной и мирно собирало пыль, пока его хозяин все бурчал на то, что, мол, стоит кусок искусства, да ветшает, отдать бы в музыкалку или какому одаренному юнцу, а то и по сети продать какому-нибудь коллекционеру, пусть порадуется. Аксонна пару раз тянулась в отсутствие наставника к пожелтевшим от времени клавишам, но тут же обрывала себя на этой мысли, полагая, что еще чего сломает ненароком.

А тут даже играет. Что это такое, интересно...

Она неслышно прошла в гостиную. Здесь было несколько кресел, конечно же, много цветов с Лами’иды (одни из них, смахивавшие на бегонию, когда Аксонна прошла мимо, явственно зарычали и привычно попытались вцепиться похожим на пасть бутоном ей в рукав, а она столь же привычно показала им средний палец), а также стояло хитромудрое голографическое устройство, которое было боязно было трогать, и шкафы с книгами – и рукописными, и печатными, и с датападами.

Рядом с одним из шкафов был стеллаж с не влезшими книгами и немногими – всего пятью – голорамками. На первой, той самой - Ларгентум с Алаэнор, на второй была Изабелла – еще тоже совсем кроха – играется с игрушечной зверюшкой. На третьей стояли, обнявшись за плечи, уже взрослые, но с отметинами на наплечах как паладины Алексис, Ларгентум и Дайвер. Первый широко улыбается, в воздухе еще не парит, но коса уже по пояс, а на шее висят наушники, второй без шрамов, тоже счастлив, третий тоже улыбается, с еще короткими, по плечи головохвостами показывает пальцами знак мира. На четвертой Элу, Ками, те же Дайвер и Алексис в этакой «скульптуре»: Элу в «основании», на его плечах стоит Дайвер, на плече которого сидит Ками, "держащая" уже на ладошке зависшего в воздухе Алексиса. На пятой, прежде ей не виданной, была запечатлена сама Аксонна. Анфорка удивленно вскинула брови. Когда и как Фенариус успел сделать эту голографию? Здесь она только прибыла в Азурекс, только изучает город, в данный момент – любуется фонтаном. Ну да ладно. Поймал кадр и поймал.

Мсье фотограф и правда изволил сидеть за фортепиано, от которого он так мечтал избавиться. На нотной подставке над клавишами, которых аккуратно и в то же время твердо касался Ларгентум, стояла старая-престарая нотная тетрадь, на которой ужасным почерком Алексиса были отмечены ноты, нотные знаки, музыкальные темпы и так далее.

Вот как. Проклятье.

Аксонна глубоко и медленно вздохнула. Поставив коробку на свободную полку, она тихо подошла сбоку и присела рядом на краешек. Ноты Алексиса выглядели на нее малочитаемым кошмаром, разве что ремарки темпов "адажио" и "аллегретто" были для нее кое-как различимы. В голову лезла дурацкая шутка, что в имени Ларгентума тоже спрятался один такой темп, но она еще не сошла с ума окончательно, чтобы такое ляпнуть.

А ведь он такой же, как и был всегда. Казалось бы. Та же униформа, без которой анфорка наставника даже не помнила, чтобы видела, та же осанка, такой же безукоризненный и почему-то чуточку раздражающий этим.

Эй, - все-таки решилась заговорить она, пытаясь не кричать, но перекрыть как-то очередное аллегретто, понесшееся куда-то стройным бегом. - Привет. А я тут от Криса сбежала. Ты как?

Браво, Аксоннеса. Можешь хорошенько пнуть себя сейчас же за вот это вот. Банально. Глупо. Как он? Надо у Криса зрение проверить, а то, наверное, не видно своими-то моргалками...

Стабильно, - вдруг ответил ей Ларгентум, сбиваясь с мысли и в результате ошибаясь аккордом. Он поморщился, вновь взглянул в ноты, пытаясь понять, почему он ошибся. - Я в порядке, Сонья, спасибо.

Аксонна посмотрела на клавиатуру, в ноты, чуть щурясь, положила на клавиши свою кисть, пытаясь вспомнить, как звучали последние ноты, и, сосредоточившись, плавно сыграла их на третьей октаве, что была перед ней. Тоже зависнув перед "выходным" аккордом, она сначала ошиблась так же, как Ларгентум, тоже сморщилась, попробовала еще, снова, пока наконец не нащупала нужный.

Соль-до вторая-соль вторая быть должна, почему тут фа вторая написана, - пробормотала она, косясь на ноты. Покачав головой, она убрала руку обратно на колено и взглянула на Фенариуса. - А ты... если уж собрался врать, то хотя бы ври правдоподобно.

В хорошее время он сам бы заставил ее дать себе подзатыльник за свои слова. Но сейчас далеко не хорошие времена.

Ларгентум медленно выдохнул и, поставив на клавиши, отозвавшиеся нестройными, неприятными аккордами, локти, впился пальцами в свою гриву из косичек.

Прости. Я не хотел, чтобы кто-то видел меня таким... в особенности ты.

На кухне тихонько брякал колокольчик, но Аксонна этого не слышала.

Я глупенькая у тебя, даже на пересдачу к Файксару ходила. Каким это - "таким"?

Сталкер неопределенно повел одной кистью, пытаясь хоть как-то выразить свои мысли, но, видно, поняв, что это не сработало, помотал головой.

Таким, какой я сейчас. Неужели я похож на твоего наставника? - невесело усмехнулся он. - Похож, может, на магистра Братства? А может быть, на Аватара Мудрости? На пример... пример, образец, которому должны следовать ранжеры, которому должна следовать моя ученица? Нет. Я развалина. Эндаймес наступил на меня и сломал мне хребет. И сейчас даже мысль о том, чтобы хотя бы выйти на улицу, туда, к тем, кто живет и будет жить, причиняет мне стыд и боль.

Аксонна прижмурилась, потерла пальцы одной руки об другую.

Ты потерял того, кто был кусочком твоей семьи. Горе - это нормально...

Братство, Сонья, на то и Братство, что каждый здесь друг другу брат, - перекинул ноги через скамейку перед фортепиано, Ларгентум и сгорбился, наклонившись к сцепленным у колен рукам. - Все мы друг другу здесь братья и сестры. Кто-то да умирает. Да, порой кто-то близкий. Но почему Дайвер может, хоть и сорвавшись, хоть и раздрыдавшись, пережить это и идти дальше? Почему он может отпустить эту боль и улыбаться, жить, жить ради других и себя тоже?

Потому что ты не сорвался? Потому что ты не разрыдался, как сделал Дайвер?

Сталкер повернул к ученице голову.

Что?

А то, что Дайвер у нас звездочка. Которая всегда улыбается, всегда и смеется, и хохочет, и может прослезиться перед тем фильмом с собакеном, который хозяина не дождался, - сложила руки на груди Аксонна, чуть откинувшись назад. - А ты? Когда ты в последний раз, кроме как вон там вот на миссии, проявлял какие-то эмоции? Не вот эти вот все морды кирпичом и не дежурные улыбки, не недовольства, а настоящие, живые эмоции? Радость, Феня, гнев, когда ты смеялся от души в последний раз?

Я не...

Кто тебе вообще сказал, что ты должен быть таким? Именно должен, прямо обязался, взял в долг что-то в обмен на вот это вот?

Сонья...

Я не поверю ни разу, что это была Алаэнор, - яростно продолжала Аксонна, глядя на выпрямившегося и смотрящего на нее с какой-то растерянностью Ларгентума. - Звезды, ты четыреста с гаком лет живешь, это ты сам с собой и сделал!

Я и без тебя прекрасно знаю, что это моя вина, - сдвинул брови Серафим. - Если ты это хочешь до меня донести, то прошу не заниматься тавтологией.

Вот! - почти рыкнула Аксонна. - Вот опять начинается! Ты опять запираешь себя в какие-то рамки, в какую-то коробку ебучую - АЙ! - ГРХ! И это, тщ-щ-щерд, это вот тоже! - не выдержала и потерла виски от прострелившей их боли анфорка. - Почему именно это? Ты знаешь вообще, что это больно? Что и без того полуфаршированные мозги на это будут реагировать, как вода на карбид? Твою мать!

Ларгентум не ответил, отвернулся, глядя в стену. Аксонна же скоро перестала шипеть, перешла в вымученный смех.

Нет. Ты все прекрасно знаешь. Ты знаешь это по себе, да?

Аксонна, прекрати.

Знаешь. Потому что ты смотришь на Алекса и Дайвера, у которых все шикарно с мироощущением, и доводишь себя до вот такого состояния, когда можешь так же, но ценой зубрежки, учебника под подушкой и нулем социального рефлекса!

Аксонна!

Потому что начитался всякой хуйни - ГРРРР - про этикет и прочую дрянь и пытаешься теперь это вылепить из себя. Что ты весь из себя всезнайка, рыцарь без страха и упрека, идеал! Так осеню тебя, что никто не идеал, никто не может им быть, никто им не будет! И ты не будешь!

Аксонна, замолчи сейчас же!

НЕ БУДЕШЬ! - закричала Аксонна, не заметив, что они уже вскочили на ноги и стоят друг напротив друга, а Алаэнор ошарашенно выглядывает из кухни. - А знаешь, почему не будешь? Потому что идеал - это величайший наеб - ГРХ! - в мире! Идеал - это конец! Это тупик! Это такая невыразимая жопа, что ни одно живое существо не в состоянии к нему прикоснуться! Живое, понимаешь?! Живое! И ТЫ! ТОЖЕ! ЖИВОЙ! Да, ты живой! - продолжала она, уже срываясь на хрипоту, потому что проколотое легкое дало знать о себе вкусом крови на губах. - Да... кхах-кхах! Да, ты можешь чувствовать боль! Ты ДОЛЖЕН ее чувствовать! Потому что ты... кхах-х... живой! А жизнь - это такая невообразимая дрянь! Но это ты ведь и без меня знаешь, да? - закончила она уже хриплым шепотом.

Брякнул колокольчик - Алаэнор все-таки решила не вмешиваться. Не то чтобы ее вмешательство что-то поменяло, но спорщиков этот тихий звук отрезвил и смутил. Аксонна потерла плечо, опустила голову, стараясь смотреть куда-то под ноги, лишь бы не на Ларгентума, на которого только что взяла и наорала. Классно поддержала в трудную минуту, ничего не сказать.

Просто, - тихо сказала она, пытаясь не пытать удачу с потревоженными легкими, - будь живым, ладно? Забудь, что ты кем-то там, чем-то должен быть. Будь собой, этого вполне достаточно. Для Дайвера, для Алаэнор... для меня.

Анфорка собралась уже обогнуть сталкера и попрощаться на выходе, как вдруг ощутила, как он шагнул к ней и крепко, хоть и немного неуклюже от разницы в их росте, обнял. Улыбку на лице подавить не получилось, и она с удовольствием обняла наставника в ответ, утыкаясь лицом в теплое плечо.

Спасибо, - прошептал он. - Мне это было нужно.

Эй, - шмыгнула носом Аксонна, все еще пытаясь не улыбаться так, - пустяки. Друзья для такого и есть. И ну, мы же договорились, нет? Что за очередное полуофициальное "спасибо"? Так и скажи: ля, Ксюха, от души душевно в душу...

Ларгентум наверху издал странный фыркающий звук и все-таки рассмеялся, заставив анфорку отнять от него и запрокинуть голову, чтоб увидеть все воочию.

"От души... душевно"... что дальше там?

В душу.

Люди правда так говорят?

В определенных кругах. Но ты запомни и как-нибудь в разговоре обязательно ляпни, Дайвера до колик доведешь.

Он и правда у нас звездочка.

Скажи ему об этом, он растает.

Я непременно скажу.

Такой Ларгентум - улыбающийся, открытый, обнимающий ее - был Аксонне куда более приятен, чем тот плосколицый, нудный, вечноправильный тип, который, казалось, боялся лицом шевелить, чтоб не треснуло случайно. Она снова заулыбалась невольно: а что, на такое она бы посмотрела!

Я бы спросил, о чем ты таком подумала, но ты же мне не ответишь?

Может быть, - протянула анфорка. - Смотря как ты меня спросишь.

Серафим снова улыбнулся, очень похоже на прошлый раз и, проведя как-то странно, как-то ласково по щеке Аксонны большим пальцем, наклонился к ней, чтобы тут же прижаться губами к ее губам. Аксонна, почему-то, абсолютно незаметно для себя ждавшая этого, с готовностью запрокинула голову и позволила прижать ее к себе, позволила повести и сорвать начисто крышу.

А потом все пропало. Как-то резко и опустошающе, как тот самый неправильный аккорд в той мелодии. Аксонна вопросительно открыла глаза, натыкаясь сразу же на отчего-то удивленные и шокированные глаза Ларгентума.

Что? Почему?

Прости... - как-то скомканно, словно язык его не слушался, сказал он, отпуская ученицу. - Это было слишком...

Нет. Черт подери, нет.

Почему проклятый рот не работает?

Мне нужно подумать. Прости меня еще раз.

Твою мать.

Твою мать.

Твою мать.

Аксонна смогла только деревянно кивнуть, развернуться и уйти обратно в прихожую. Лишь когда она вернулась в палату клиники Кристофера, который уже распекал дежурного на предмет ее отсутствия, и сжалась под одеялом, она смогла понять, что плачет.

========== Глава 18. Джустиция ==========

…Изучаемое нами сегодня заклинание, называемое «солнечным лучом», является краеугольным камнем для подраздела лучевой магии в целом, которую вы будете изучать в следующем учебном году, - вещал Владимир, расхаживая по классу. Хвала Богу, Аллаху, Матери-Богине, кому угодно – сегодня (а именно – через несколько месяцев после контракта с дочерью этерианских послов) окна были открыты, поэтому в обыкновенно душном классе Пламени было не так уж и плохо – и все спасибо нежному майскому ветерку. – Кто скажет, что есть лучевая магия? Кедр, не спать, - повысил голос, проходя мимо мирно дремлющего на парте Авака, магистр, заставляя сталкера, которого Файксар опять загонял до трех утра тренировками, осоловело вскинуть голову и потереть щеку. Обернувшись на поднявших руки пятерых-шестерых учеников, Владимир окинул их придирчивым взглядом и повернул голову к эльдарке, сидевшей на предпоследней парте ближнего к окну ряда и что-то увлеченно рисовавшей в своем планшете. – Орхидея! – рыкнул Владимир, отчего эльдарка испуганно подскочила и затравленно уставилась на преподавателя. – Что такое лучевая магия?

Если я не ошибаюсь, это… подраздел заклинаний, которые позволяют передавать энергию любой стихии в форме луча, - выпалила Орхидея.

Верно, - качнул головой Пламя. – Но раз уж мы говорим именно о стихии огня, кто скажет мне, какое воздействие на противника или союзника может возыметь именно «солнечный луч»? Да, Радуга?

В первую очередь, это зависит от того, какое пламя использует заклинатель, - ответила Аксонна. – Духовное пламя кажется не более чем теплым дуновением воздуха и даже придает сил заклинателю и союзнику, яростный огонь испепеляет к праотцам.

Логично. А что во вторую очередь?

Во вторую очередь, это зависит от источника пламени, - выпрямилась анфорка. – Ведь не просто так это «солнечным лучом» называется. Особо продвинутые пироманты умеют вызывать луч энергии прямо с ближнего светила, который может не только шкурку кому-нибудь подпалить, но и проплавить... ну, скажем, несколько бронетранспортеров, друг на дружку поставленных. Правда, тут нужно время рассчитать, ибо скорость света и все такое.

Владимир склонил голову набок.

Не припоминаю этого в учебнике. Опять братец подсказывает?

По правде сказать, порой даже показывает наглядно.

Хоть не самовоспламеняется больше, и то ла…

Договорить Пламя не успел – в дверь настойчиво постучали. Владимир обернулся к выходу, рявкнул грозно, когда ученики тоже обернулись, заставляя их уткнуться взглядом в учебники, и произнес:

Открыто!

Дверь приоткрылась, и в класс всунулась голова Дайвера.

Хая, ваше огненное величество. Аксу и Авака можно?

С какой это радости? – сдвинул брови Владимир, стрельнув глазами по упомянутым личностям. – У них пара.

Это не мои требования, - поднял руки Торнадо. – Это Кристофер их просит, а вот зачем он их просит – спрашивай у него самого.

Пламя хмыкнул.

Ну ладно. Вы двое, собирайтесь и идите. Конспект и пересказ параграфа потом спрошу, так что не особо расслабляйтесь.

Недоумевая, по какому поводу их потребовал к себе Авиценна, Аксонна и Авак тоже переглянулись. Впрочем, так как они понимали, что Тэллони не стоит заставлять ждать, они быстро скинули в сумки учебники и планшеты, Авак забрал прислоненный к стене Златоцвет. Дайвер, ожидавший в коридоре, кивнул парочке и махнул рукой, призывая следовать за собой.

А на кой мы Кристоферу? – осторожно поинтересовалась Аксонна, едва поспевая за шустрым мароном.

Ну, по крайней мере, тебя он еще раз хочет обшарить диагностом…

Сколько можно-то, в самом деле…

…а Авака ему надо по какому-то важному вопросу.

Видимо, вопрос действительно важный, - пожал плечами Кедр, - раз он выволок меня от Владимира. У меня по нему еще с прошлого семестра хвосты несданные…

Это какие такие хвосты? – удивилась Аксонна. – Вроде же у тебя с Огнем все нормально.

Отнюдь… у меня еще висит "распятие" и "драконье пламя".

Эту легкотню? Авак, ты чего!

Ну извините, мадам, я не такой рьяный, как вы.

Но-но-но, как мы с моим братцем.

Не поспоришь.

Дайвер, Аксонна и Авак вышли из башни Академии, и марон повел их в клинику, где работали Кристофер и Кроссера. Уже на пороге ученики поежились, ибо вопли у регистратуры были такие в плане громкости и содержания, что хотелось оторвать свои уши и выбросить их вон – навсегда, насовсем. Дайвер едва успел отскочить в сторону, чтобы его не сшиб стремительно выходящий и, казалось, совершенно не заметивший его Сэв. Акх’ай был здорово напряжен, что было совсем нетипично для него, длинный пушистый хвост хлестал его по ногам. В ответ на вопросительный взгляд Авака Торнадо молча пожал плечами и засунулся в атриум.

Крис! Я тут твоих пешеходов привел.

Mio Dio (Господи)! – рыкнули из холла и втащили за шкирки поочередно и Дайвера, чтоб не мешался, и Аксонну с Аваком, и следом Авиценна захлопнул дверь.

Кристофер был также необычно встревожен и суетлив. Обычно аккуратная прическа его растрепалась в небрежном хвосте, на лбу испарина, ходит из стороны в сторону, как хищник в клетке. Кроссера, миниатюрная сталкерша с большими и вечно грустными черными глазами и косой за плечом, встревоженно глядела на бывшего ученика, стоя рядом со стойкой регистрации. Аксонна и Авак переглянулись, и последний максимально осторожно спросил:

Что-то случилось?

Si, - мотнул головой так, что и без того лохматый хвост разболтался еще больше, Кристофер, и еще быстрее заюлил по атриуму. – Скажи, Авак, у тебя образование юриста же есть?

Вообще, что-то имеется. А к чему тебе?

Мне нужно знать про Научный сталкерский кодекс, знать нужно из него все до последней строки.

Научный кодекс наизусть я тебе не вспомню, книга нужна. Так что стряслось?

Кристофер закусил губу и как бы ища поддержки, оглянулся на Кроссеру. Та кивнула, мол, рассказывай.

У меня огромные проблемы по этой части, и очень скоро я должен быть на Пикселии и давать по этому поводу объяснения в качестве l'imputato (обвиняемого).

Минуточку, - встрял Дайвер. – Ты, самый законопослушный из всех планетян, кого я знаю, умудрился влипнуть в какую-то неприятность, да еще и касательно маронского законодательства?

А причем тут маронское законодательство? – удивилась Аксонна. – Вроде о Научном кодексе сталкеров спрашивают.

Если суд будет на Пикселии, значит, это будет маронская судебная система, - возразил Дайвер. – Кодексы и законодательства других рас работают у нас лишь частью – если подсудимый принадлежит другой расе - но все равно имеют какой-то вес.

По какому поводу-то судят? – спросил Авак.

Я не знаю всех деталей, - пожал плечами Кристофер. – Официальное письмо пришло вообще к Сэву, но и там указано все очень расплывчато в целях sicurezza (безопасности). Я знаю лишь, что Пикселийская Федерация обвиняет меня в пособничестве моей madre (матери), которая работает в пространстве Федерации и якобы является... террористкой, cazzo, террористкой. Как и я. Что-то касательно биологического оружия. Все. Ну, еще просили явиться на Пикселию так быстро, как только смогу, с адвокатами.

Адвокатами? - взглянула на Дайвера Аксонна.

Если обвиняемый – инопланетянин, при нем помимо адвоката-марона, знающего законы Федерации, обязан быть адвокат из его родного мира, - пояснил Дайвер. – В данном случае – сталкер.

No (Нет), - покачал головой Кристофер. - Империи ни к чему очередной полукровка, не станет она за меня впрягаться. Нужен адвокат-террианец. Но сначала надо найти адвоката-марона, и найти его надо очень быстро!

Ты его уже нашел! - гордо выпятил грудь Дайвер.

Авиценна слегка прищурил глаза, точно собирался расплакаться.

Che buffonato (Какая глупая шутка), Дайвер...

Я и не шучу, - обиделся Торнадо. – У меня диплом юриста есть, могу показать. И защитить я тебя смогу, если посмотрю материалы дела.

А как наказываются террористы в Пикселийской Федерации? – полюбопытствовала Аксонна.

К вопросам соцбезопасности у нас подходят очень ответственно, а посему административный кодекс почти слит с уголовным. В данном случае у нас терроризм, а значит, полумер не будет, - подергал себя за головохвост Дайвер. – Террористов заводят в клетку к атакору. Ну и… понимаете, от них потом и костей не остается.

Кристофер просто опустился на диванчик у регистратуры, впиваясь пальцами в голову.

Сэв сказал мне прямо: решай свои вопросы сам, Коллегию и Азурекс он вплетать сюда не будет. Еще опалы Федерации на Братство не хватало. Я мог бы попросить Владимира, Ларгентума, и Ратенту помочь, но у них проблем и без меня сейчас полно, вы сами знаете, - невесело глянул Авиценна на Аксонну и Дайвера. – А сейчас… sfortunatamente (к сожалению), но рассчитывать я могу лишь только на вас. Потому что вопрос доверия сейчас тоже очень... acuto (острый).

«Нас»? – переспросила Аксонна. – И на меня тоже?

Говоря обобщенно, ты ведь тоже человек, - кивнул Кристофер. – Впрочем, если ты не хочешь, я попробую поискать кого-нибудь другого.

Нет-нет, я согласна тебе помочь! Но я не юрист...

Я расскажу тебе все, что нужно знать, Дайвер, я уверен, тоже. Литературу нагребем у Алаэнора, он наверняка уже обо всем знает, - сказал Авак. – Лично я тоже сделаю все, что от меня зависит.

И я тоже! – широко улыбнулся Дайвер. – Все будет хорошо, я те обещаю!

Кристофер уткнулся лицом в ладони.

Sono morto (Я покойник).

Нам нужен позитивный настрой! – заявил Дайвер, тряхнув Авиценну за плечи. – А еще разрешение на вылет нашей четверке и освобождение от пар этой парочке, - указал он головохвостом на Аксонну и Авака и посмотрел на Кроссеру. – Это же можно устроить?

Артерия, молча слушавшая весь разговор, улыбнулась.

Вот видишь, - произнесла она негромко. – Они искренне желают тебе помочь. Не нужно так волноваться.

Кристофер глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

Ладно. Я возьму звездолет, и поле…

Моя «Призма» вполне сгодится для нашего путешествия, - улыбнулся Дайвер.

Хорошо, пусть «Призма». Кроссера выбьет вам освобождения и вылет на всех нас в течение дня, и этим вечером надо будет уже вылететь. Маронское правосудие… очень impaziente (нетерпеливое). Хотя и нудное.

Икки, была отправлена, пока спала, к Дубравнику, которого даже уговаривать взять на время отсутствия хозяина не пришлось. Террамаг, в быту известный как Константин Неритов, очень обрадовался кошке, как земляку. Конечно, можно было бы обратиться к Джайдер и Ратенту, но Джайдер с Бриззом на прошлой неделе улетели на Аванпост Дельта в Анфорских Колониях, а Ратенту и правда был занят по головохвосты. Можно было попробовать обратиться и к Ларгентуму, но сталкера последние три месяца вообще не было в Азурексе и давал о себе знать только сухими сообщениями с очередными заданиями и планами тренировок, а Астрал пока и историю Братства вел Десенакт, возможно, знавший предметы не столь досконально, но и провисания не допускавший. Словом, эти варианты отпадали. Как и Алаэнор: этерианка тоже была вовлечена во всеобщую катавасию и только на минуту и появилась в Архивах, дабы выдать Аксонне и Аваку по нескольку Кодексов в «альтимейт идишн», после чего снова ушла орать мощным басом (речевой модулятор в ее маске работал ну очень убедительно) на кого-то в ее кабинете.

Объем «альтимейтов» оказался весьма ощутимым, даже с решительным очерком Дайвером необходимой матчасти от ненужных в данном деле всяких Семейных и Трудовых кодексов. Посему еще до отлета горе-адвокаты (помимо Дайвера, который был занят «Призмой») зарылись в книжищи и запаслись кофеиносодержащим, чтобы не бухнуться в сон – пространство Пикселийской Федерации было не так уж и рядом с Азурексом, и прибыть в маронскую столицу рассчитывалось только к утру.

Наибольшей проблемой было то, что не было известно деталей обвинения. Так можно было бы подготовить конкретную и мощную защиту, а не общий слабенький щит. Кристофер, следуя указу Дайвера, был отправлен поспать, дабы нервное напряжение не прибило беднягу раньше маронских кураторов, но Авиценна так и не смог сомкнуть глаз, как и Аксонна, которая была на ногах и без кофе. Что такого могла сотворить мать Кристофера, что ее и его заодно обвинили в столь серьезном преступлении? Налурен Тэллони была известным среди сталкеров ученым в области микробиологии, а именно – руководителем особой исследовательской группы, работавшей с маронами в кооперативе. Согласно рассказу Кристофера, который признался, что не получал известий от матери уже полторы недели, хотя менее раза в неделю Налурен с ним не общалась, в последнее время она работала с каким-то вирусом, около месяца назад обнаружившимся на также заселенном спутнике Пикселии Улагисе. Скорее всего, обвинение маронов было связанно именно с этой работой, но что Налурен сделала конкретно? Кристофер был уверен, что она не могла сделать что-либо, что могло угрожать населению целого спутника или целой планеты, но опять же, одной уверенности Авиценны не хватало ни для понимания ситуации, ни для составления защиты. В итоге были только догадки, смешанные под острым соусом беспокойства.

ФОН «Призма» вызывает космопорт Пикселиуса «Адажи», - бодрым голосом произнес Дайвер, чьи руки порхали над главпанелью. – Просим разрешения на посадку.

Ваш фрегат не принадлежит каким-либо астрокомпаниям, «Призма»,- немедленно отозвался с сильным акцентом на том же общегалактическом оператор космопорта, - и ваше прибытие не запланировано. Уточните цель визита.

На нашем борту находится Кристофер Джеймс Тэллони, который обязан прибыть вследствие назначенного ему судебного процесса. Вас должны были уведомить, что он появится в ближайшее время.

Одну минуту.

Кристофер, который все-таки привел себя в порядок и теперь сидел в кресле второго пилота, тоже покосился на Дайвера. Аксонна и Авак стояли позади и также соблюдали тишину, однако нервничали не меньше. Один Дайвер был спокоен и даже что-то напевал под нос, пощелкивая некоторыми тумблерами на панели.

ФОН «Призма», вы на связи?

Мы вас слушаем.

Статус Кристофера Джеймса Тэллони подтвержден, разрешение на посадку даем. Площадка аиль-сорок два.

Благодарим вас, «Адажи».

По прибытию вас встретит группа сопровождения. «Адажи», конец связи.

Accompagnamento (сопровождения)?.. – негромко переспросил Кристофер, когда эфир оказался закрыт. – Но это не значит ли…

Попридержи булки, Крис, - ответил Дайвер, направляя «Призму» к космопорту. – Это еще не значит ровным счетом ничего. Они просто сопроводят нас туда, где мы будем ждать начала процесса, вот и все.

Для этого можно было бы выделить uno (одного) планетянина, - возразил медик. - Может, даже due (двух), но группа…

Да успокойся ты, - вздохнул Торнадо. - Обвинение в терроризме и пособничеству террористам – дело серьезное. Не станешь же ты обвинять Федерацию в том, что она хочет быть уверена, что от тебя внезапных выкидонов не будет?

Кристофер шумно выдохнул и поджал губы, отвернувшись к окну.

Я никого ни в чем не обвиняю.

Сколько по времени все это примерно будет происходить? – спросила Аксонна, потирая висок уже болящей от кучи новой информации головы. – И как?

Сначала нас отведут в место нашего временного проживания. Там мы немного посидим, и в назначенное время нас отведут в зал заседаний. Будут судьи – в количестве штук шести, среди которых будет прокурор и официальный обвинитель, будут адвокаты обвиняемых и сами обвиняемые, а также стража. Посторонних сюда не суют. И, собственно, судопроизводство. Сначала традиционно записывают в протокол всех участников. Потом зачитывают гособвинение и хронику событий дела, а потом дают слово обвиняемым и адвокатам. Потом происходит разбор дела по полочкам. Как пинг-понг. Вопрос-ответ. Дорогой, где ты был? Бегал. А почему футболка сухая и совсем не пахнет?..

Дайвер примолк, ставя на назначенную площадку «Призму». Фрегат слегка качнуло, когда он встал на выдвинутые опоры, и системы корабля проинформировали:

Внутреннее давление, влажность и гравитация выравниваются в соответствии с наружными.

Ну что, идем, - отстегнул ремни безопасности Дайвер.

А почему футболка сухая и совсем не пахнет? – пробормотал Авак, забирая Златоцвет.

Повисло неловкое молчание.

Потому что он бегал в другой футболке, - буркнул Кристофер. – Andiamo.

И в самом деле, едва Дайвер высунул нос на трап, в поле его зрения сразу же попали шестеро маронов-стражей. Те были в специальных серых с голубыми вставками бронескафандрах, в масках, с лазерными копьями. И среди этой неяркой массы взгляд сразу же зацепился на высоком, широкоплечем мароне без маски, но с особой отделкой бронепластин на плечах и груди и длинными, до колен головохвостами, заплетенными в толстенную косу, мароне и его собеседнике-сталкере, шпарившему на маронале так чисто, словно сам был уроженцем Пикселии.

Флорейн? – удивился вылезший следом Авак. – А ты что тут делаешь?

Привет! – улыбнулся младший Фелликс, повернув голову к спускавшимся по трапу ранжерам. – Давно не виделись!

Уж давно, - фыркнул Кристофер.

Привет, Флорейн, - улыбнулась в ответ Аксонна, будучи рада хоть одному знакомому лицу на чужой планете. Дайвер тоже приветственно кивнул.

Как у тебя дела? – обняв брата, спросил Авак. – И что ты на Пикселии забыл?

Дела у меня отлично, и здесь я с очередной делегацией наших дипломатов, обсуждаем контракт один. Как узнал, что один из ранжеров оказался впутан в не слишком приятное дело, решил помочь, чем могу.

Так ты знаешь, в чем Криса обвиняют? – подошла Аксонна, но марон-страж без маски выразительно кашлянул в кулак.

Да, это мы забыли, - пожал плечами Флорейн и представил своего собеседника, вежливо склонившего голову. – Это – один из членов Верховного Совета Пикселийской Федерации советник Наресс. Он решил сопроводить вас до места вашего временного пребывания, а также будет одним из судей.

Дайвер присвистнул.

Все настолько хреново, что Криса будет судить Верховный Совет? Или это ты так шутишь? Если второе, юморист ты очень и очень плохой.

Ситуация крайне непростая, ван Вэзок, - рокочущим баритоном произнес Наресс, сложив руки на груди. – Поэтому мы взяли ситуацию под свой контроль.

А что в ситуации непростого?

Наресс ответил задавшей вопрос Аксонне долгим взглядом.

Скажем так, в Совете есть те, которые откровенно не любят ни сталкеров, ни сталкерских полукровок и считают некогда заключенное перемирие не более чем проявлением слабости. А тут такой случай интересный представился.

На него обратились сразу все глаза – в том числе и принадлежавшие другим стражам.

Скажу сразу: я не считаю, что аннотэ Тэллони или ее сын желали Федерации зла, - поднял взгляд на так и молчащего Кристофера Наресс. – Поэтому и вызвался сопроводить последнего и его товарищей до зала ожидания.

Кто будет в составе судей? – спросил Дайвер. – Нужно знать, с кем мы имеем дело.

Что ж, - опустил руки и сделал знак, чтобы за ним шли, Наресс. Ранжеры и Флорейн направились за советником, мароны-стражи замкнули шествие. – Все судьи, как вы, ван Вэзок, и полагали, являются членами Верховного Совета. Главным обвинителем выступает глава Совета, Дарайт.

Твою ж, - выругался Дайвер.

А что с Дарайтом не то? – удивилась Аксонна.

Советник Дарайт – не самый приятный в общении и во внешней политике в отношении других рас планетянин, - ответил Флорейн, подходя со всеми к крупному кару, и Наресс взмахнул рукой, сигналя стражам. Мароны кратко кивнули и отошли к своим аэроциклам. Советник же головой указал на кар, приглашая садиться. Дождавшись, пока спутники рассядутся, он завел машину и вывел на дорогу, а стражи небольшим кортежем расположились спереди и сзади. – К тому же, - продолжил Флорейн, - именно он являлся инициатором войны со Сталкерской Империей после инцидента с патриархом Нефритом.

Да уж, - фыркнул Дайвер. - Особенно когда в том деле было столько дыр...

Записывать процесс будет советница Кералле, - поведал далее Наресс. – Она почти не будет говорить, только начальную речь зачитает и в самом конце процесса выскажет свое мнение. Она против каких-либо смертей вообще, и, скорее всего, если даже не примет вашей стороны, будет настаивать на тюремном заключении, но не на смертной казни. Далее следуют… в понимании землян – что-то вроде присяжных. Советники Амарус, Сайрагос и я. Амарус и Сайрагос, они… скажем, они инертные. В какую сторону подуют ветры, в ту пойдут и они. Но по умолчанию они – сторонники Дарайта.

Негусто у нас союзников, - пробормотал Авак. – Будет тяжело.

Вы можете что-нибудь посоветовать нам, consigliere (советник)? – впервые открыл рот за весь путь Кристофер.

Наресс взглянул на Авиценну в одно из зеркал заднего вида.

Закон гласит, что мое отношение к делу никоим образом не обязано влиять на мой вердикт. Поэтому, если вы просите моего совета… просто следуйте закону. Справедливость на то и справедливость, что выявляет правду. Если вы невиновны, Тэллони, то вам нечего бояться.

Однако обстановка начинала накаляться. Поняли это ранжеры, когда Кристофер, едва выйдя из кара, оказался заломан двумя встречными маронами-стражами и скован за спиной по локти в особые наручники так, что ломило в ключице. На рык Наресса стражи бесстрастно ответили, что таков приказ советника Дарайта. Авиценна сквозь зубы прошипел несколько эпитетов, описывающих главу Совета Пикселийской Федерации, за что получил дополнительный тычок крепким маронским кулаком в живот, причем такой, что полусталкер согнулся пополам. Наресс снова зашипел на стражу и, схватив Кристофера за шиворот, вырвал из рук стражей, после чего чуть ли не поволок в зал ожидания. По дороге почти все стражи – Дайвер сквозь зубы заметил, что их тут стало просто неприлично много – неприязненно косились на оттаскиваемого советником Авиценну, но ранжер молчал, тупо смотря под ноги. Однако коса на камень таки нашла. Почти в буквальном смысле.

Так-так-так, - протянули на общегалактическом, неожиданно приподняв лицо Кристофера чем-то холодным и узким, - а вот и мы.

Советник Дарайт был выше Наресса, но уже в плечах, головохвосты были длиннее, до пят, тоньше и изукрашены рисунком в виде овальных пятен и крупных точек в них. Лицо Дарайта было вытянуто, с острым подбородком, черты были резкие, агрессивные, мрачная улыбка на лице советника, носившего черный с золотом плащ и традиционный посох Верховного, могла принадлежать маньяку, но никак не первому лицу маронской расы.

Дарайт, не сейчас… - начал было Наресс, но глава Совета не обратил внимания на слова коллеги, лишь крепче впился в карие глаза Авиценны своими бездонными, холодными черными.

Не ждите от меня поблажек, Тэллони. Уж поверьте, я сделаю все возможное, чтобы вы и ваша… - Дарайт издал сухой, псевдопечальный смешок, - …ваша родственница отправились в клетку к атакору. Я даже специально подобрал одного, у которого начался жор. Вы посмотрите у меня, как оружие массового поражения собирать и на Пикселию его посылать. Да так, что после атакора от вас самих собирать будет нечего, - оскалился глава Совета, дернув посохом в сторону и оставив на подбородке Кристофера длинную, но неглубокую царапину острым навершием своего посоха. Выпрямившись, он окинул колючим взглядом остальных, сощурился, зацепив его на Фелликсах. – Ах. А мне казалось, что плевала Империя на своих полукровок. А тут аж оба наследных принца вступаются за этого, - чуть качнул головой в сторону едва не шипящего, как проколотая велосипедная камера, Кристофера. – Как-то мелко.

Времена меняются, советник Дарайт, - произнес, уважительно полусклонив голову, Флорейн. Аксонна поразилась тому, как сталкер держит официально-доброжелательный тон, хотя в глазах младшего Фелликса горело точно такое же пожелание всего наихудшего. – После Ночи Без Звезд для нас каждый наш собрат важен. И неважно, какова часть нашей крови течет в его жилах.

Красиво сказано, ваше величество, - приподнял край рта Дарайт. – Поглядим, как способность красиво говорить поможет вам в сегодняшнем процессе.

По правде сказать, я участвую в процессе исключительно в качестве официального представителя одного из родных миров подсудимого. Защищать анно Тэллони и его мать будут мой старший брат Авакен Фелликс, анфор Аксоннеса Эннобили, в качестве второго представителя одного из родных миров анно Тэллони, и ваш соотечественник Дайвер ван Вэзок.

Дарайт переводил взгляд с одного ранжера на другого по мере того, как Флорейн представлял их ему, и остановился на Дайвере.

Ван Вэзок, значит? – чуть-чуть приподнял он брови. – Знавал я вашего отца, анно. Если вы обладаете хоть крупицей его способностей, значит, положение Тэллони не настолько уж и безнадежно.

Безнадежно оно или нет, советник, атакорам вы их не скормите, - улыбнулся Дайвер, выпрямившись и смело взглянув в глаза Дарайта.

Вот как? Посмотрим, - прищурился Дарайт и взглянул на Наресса. – А с тобой мы поговорим после того, как все это закончится.

Непременно, - в тон коллеге процедил советник и проводил его, уходящего, взглядом. – Вот же ж… - фыркнул он и завел Кристофера в зал ожидания, махнув остальным, чтобы следовали за ним. – Закройте двери, пожалуйста, - бросил он Флорейну, зашедшему последним и, когда тот выполнил его просьбу, сделал что-то с наручниками Кристофера, после чегоони открылись. – Легче?

Si, - выдохнул, поводя плечами, Авиценна. – Grazie.

На выходе придется снова их надеть, увы. Протоколы безопасности.

Кристофер выругался сквозь зубы и сел на ближний к нему диванчик, уткнув лицо в ладони.

Все еще хуже стало, я так поняла? – вздохнула Аксонна.

Не то чтобы, - ответил Флорейн. – Дарайт хоть и сволочь, но скован теми же законами и правилами, что так бережет и любит. А посему ничего сверх своих полномочий не сделает. А полномочия его даже на посту главы Совета… скажем, ограниченные.

Он упоминал оружие массового поражения, - пробормотал Дайвер, сложив руки на груди. – Вот в чем суть обвинения.

ОМП? – переспросил Кристофер, приподнимая голову. – Но я… я не понимаю, как…

Улучшенная версия вируса? – пожал плечами Авак. – Дисперсионная бомба?

Да нет, ничего этого быть не может! Madre всегда была одной из тех, кто никогда не хотел войны с маронами. И я ни в коем случае… - покачал головой Авиценна, по-прежнему смотревший куда-то в одну точку, и замер. – Хотя… Dio.

Что «хотя»? – нахмурился Наресс. Все глаза также обратились на медика.

Некоторое время назад… - начал Кристофер, так и воткнувшись взглядом куда-то в пол. – Madre попросила меня… прислать образец каждой из шестнадцати групп маронской крови, и я отослал их ей. Она сказала… что это необходимо для ее работы над вакциной от вируса на Улагисе. А потом ей зачем-то понадобилась целая тонна нитроглицерина, она сказала, что это основное вещество для газа-вакцины. У меня столько не оказалось, и я посоветовал ей обратиться в одну фармацевтическую террианскую компанию, хоть и послал ей часть из своих запасов.

Что за бред? – фыркнул Дайвер. – Нитроглицерин для маронов смертельно опасен. Как капсаицин для сталкеров или цианид для людей. Какое, на хрен, основное вещество...

Si, я сам врач, - развел руками Кристофер, - но я не был знаком ни с вирусом на Улагисе, ни с формулой разрабатываемой вакцины. Может быть, нитроглицерин как-то и в самом деле бы помог справиться с вирусом.

Во всяком случае, надо поговорить с самой Налурен, - рассудил Флорейн.

Поговоришь тут, - покачал головой Дайвер. – Но я согласен, что-то не стыкуется.

Господа, - произнес громко Наресс, опуская руку с переговорным устройством на наручи, - боюсь, времени на это у нас больше нет. Нас уже вызывают в зал суда, дело начнется через пять минут.

Во имя Матери, - вздохнул Авак.

Я боюсь, - сжала зубы Аксонна.

Мы все боимся, - хлопнул подругу по плечу Дайвер и помог Нарессу надеть на крякнувшего Кристофера маронские наручники. – Но если мы не сделаем всего, что сможем, Криса и его мать схавают атакоры. А значит – сделаем. Или я сделаю. Или я, сука, не я.

Дайвер, я… - поднял голову Авиценна, поморщившись от боли в позвоночнике. – Grazie.

Пока не за что. Идем, народ, пока нам за опоздание не влепили.

Уважаемые участники процесса! Слушается дело от шестого числа месяца Белой Луны по обвинению граждан Террианской Республики и Сталкерской Империи Кристофера и Налурен Тэллони в нарушении законов Пикселийской Федерации: статьи двенадцать дробь один и двенадцать дробь два «Терроризм» и «Пособничество террористам».

Аксонна покосилась на Дайвера, стоявшего справа от нее, и на Авака, стоявшего слева. Кристофер сидел в энергокамере вместе с матерью – сталкерше высокой, фигуристой, в так и не снятом белом халате. Поговорить так и не удалось – мароны приняли все меры безопасности и даже рот закрыли пленнице плотной маской, не позволяющей разжать челюсти или даже губами шевельнуть, а следили за сохранностью креплений аж шесть маронов-стражей. Да и по обе стороны от советников стояла их личная охрана. Зачитавшая вступительную речь советница Кералле подняла раскрытую ладонь, и все планетяне, кроме стражей, сели на свои места.

Сторону обвинения представляют члены Верховного Совета Пикселийской Федерации: советники Дарайт, Наресс, Кералле, Амарус и Сайрагос. Обвиняемые – Тэллони Кристофер и Налурен. Защитники обвиняемых – ван Вэзок Дайвер Аунерр, Фелликс Авакен Адалон и Эннобили Аксоннеса Элексис, - представила стороны друг другу Кералле и взяла пад, дабы начать вести протокол.

Анно и аннотэ Тэллони, - громко и четко произнес Дарайт, - вы обвиняетесь в создании смертельного для расы маронов вируса, в попытке распространения его путем распыления над Пикселией, а также в пособничестве подобным злодеяниям! Что вы можете сказать в свое оправдание? Страж, снимите с аннотэ Тэллони маску.

Едва Налурен обрела способность говорить, она выдохнула:

Я не создавала и не распространяла никакого вируса, я старалась сделать вакцину от него! А Крис вообще тут ни при чем, я не понимаю, зачем вы…

Аннотэ Тэллони, - еще повысил голос Дарайт, - будете кричать – мы снова наденем на вас маску.

Налурен гневно взглянула на главу Совета, но продолжать не осмелилась.

Анно Тэллони, вам есть что сказать? – обратился советник к Кристоферу.

Пока я не узнаю, что именно произошло и какое отношение мы с моей madre имеем к этому, говорить мне нечего, - выпрямился, стараясь не морщиться от боли в ключице, Авиценна.

Очень хорошо. Что ж, начнем воспроизводить хронологию событий. Сайрагос?

Худющий, но широкоплечий, посему напоминавший собой швабру советник поднялся и стал скрипучим, монотонным голосом зачитывать:

«Девятнадцатого числа месяца Третьей Звезды по местному времени в одном из районов города Рейригос на спутнике планеты Пикселия под названием Улагис возникла вспышка неизвестного заболевания, передающегося воздушно-капельным путем…»

Пропустите описание заболевания, пожалуйста, это неважно, - перебил Дарайт.

Пусть все читает, - сказал Дайвер. Глава Совета обжег его взглядом исподлобья, но в ответ получил лишь улыбку. - Хорошо, Сайрагос, читайте все.

«…заболевания, передающегося воздушно-капельным путем и вызывающего поражение дыхательной и нервной систем. Симптомы - судороги и кашель кровью, примерно уже через неделю-две заболевание убивает планетянина вследствие либо полного паралича, либо удушья. Источник вируса неизвестен, как и способы его устранения. Вследствие крайне неблагоприятной обстановки на Улагисе аннотэ Тэллони, от собственного имени предложила безвозмездную помощь в борьбе с вирусом, а также взялась создать вакцину против него. В течение некоторого времени аннотэ Тэллони самостоятельно разрабатывала так называемую вакцину, а на самом деле – улучшенную версию вируса, образец штамма которой был найден в лаборатории, которая была предоставлена аннотэ Тэллони для ее работы. На образце найдены отпечатки пальцев подсудимой. Анно Тэллони же выступал помощником в преступных действиях матери и поставлял ей не только образцы групп маронской крови с пометками наилучших формул ядов для той или иной группы, но и нитроглицерин, смертельно опасное для любого марона вещество, а также одно из ключевых веществ в составе взрывчатки. Первого числа месяца Белой Луны отряд специального назначения по сообщению одного из стражей лаборатории, которую возглавляла аннотэ Тэллони, совершил налет на лабораторию обвиняемой и не только взял ее под стражу, но и собрал достаточно доказательств ее вины, включая полусобранный остов для бомбы и готовый взрывной механизм. Также было послано сообщение и анно Тэлонни – предписание явиться на суд». У меня все, господа.

Пока Сайрагос говорил, выражение лиц Налурен, Кристофера, Авака и Аксонны перетекало из недоумения в ужас и обратно. Дайвер же сосредоточенно слушал, нахмурившись и не фокусируя на чем-либо свой взгляд. Флорейн также был скорее заинтересован, нежели напуган. Дарайт же, по правилам судебной этики обязанный сохранять каменное лицо, все же ухмыльнулся.

Отлично, Сайрагос. Садитесь. Итак, подсудимые, - повысил советник голос, когда Сайрагос сел, - вы признаете свою вину?

No, - покачал головой Кристофер. – Не посылал я никаких пометок насчет ядов. И нитроглицерина я послал на бомбу слишком мало.

Конечно, не признаю! - слегка задохнулась от волнения Налурен. – Я никогда не замыслила бы подобной мерзости! Меня подставили, я клянусь!

Мы это выясним. Представители защиты, что скажете вы?

Аксонна покосилась на Авака, взглянула на Дайвера, постукивавшего пальцем по собственному плечу.

Это точная хроника? – спросил он, посмотрев на Сайрагоса.

Абсолютно, - кивнул советник и лишь пожал плечами, когда Дарайт взглянул на него.

Ага, - пробормотал Торнадо. – Такой вопрос: с чего вы взяли, что эта бомба предназначалась для удара по Пикселии?

Была найдена соответствующая переписка между аннотэ Тэллони и неустановленными лицами, - произнес Амарус, марон с хриплым голосом и здоровенным шрамом через все лицо, - в которой обсуждались детали того, где и когда сбросить бомбу.

Какая еще переписка? – спросила Налурен.

Переписка на вашем личном терминале, не стройте из себя наивную ивх’эй, - прорычал Амарус.

Не было никаких переписок, о чем вы вообще? С кем бы я...

У вас могли быть сообщники и кроме вашего сына, - возразил Сайрагос.

Да какие сообщники! Мать-Богиня мне свидетель – я не замышляла ни против Федерации, ни против кого бы то ни было еще ничего дурного!

Стало тихо. Советники шептались между собой, Налурен, обнятая за плечи Кристофером, стояла ни жива ни мертва. Аксонна, стиснув зубы, лихорадочно соображала, Авак же стоял, сложив руки на груди, и размышлял.

В хронике есть описание вируса, - вдруг сказал Дайвер, разорвав тишину. – В нем есть упоминание, что вирус действует не только на маронов, не так ли? Вы, советник Сайрагос, сказали, я цитирую, «примерно уже через неделю-две заболевание убивает планетянина вследствие...» и так далее. Про именно маронов ни слова.

И снова тишь. Дарайт неотрывно смотрел на Сайрагоса.

И что с того? – спросил Амарус.

А с того, что к чему Налурен рисковать жизнями других планетян, хотя бы своих соотечественников? – спросила Аксонна, поняв, куда выводит Дайвер. – На Пикселии много сталкеров живет. Как и представителей других рас, столичная планета все-таки.

Террористам нет разницы, кого убивать, - не сдавался Дарайт. – Хоть нас, хоть своих же собратьев.

Тогда зачем весь этот суд, скажите, пожалуйста? – прорычал Дайвер. – Почему вы не выдвинули дело сразу на интернациональный уровень? Дело не только маронов и сталкеров касается!

Сталкерская Империя хоть и не особо заботится о своих полукровках, - сказал Авак, - но она наверняка заинтересовалась бы этим делом. Вы же не удосужились никого известить. Лишь по счастливой случайности об этом узнали Флорейн и я.

Советники теперь, как один, смотрели на Дарайта.

Вот вам мой совет, Дарайт, - сказал Дайвер, глядя главе Совета прямо в глаза, - если хотите развязать войну, то желательно, чтобы об этом знали обе стороны. А то, можете у Аксонны спросить, был на Терре один такой умник. И войну проиграл, и сам отравился. Сталкерам наверняка помогут перевесить исход событий, а вот заведомую капсулку с нитроглицерином я бы посоветовал далеко не убирать.

Вы мне угрожаете, ван Вэзок? – опасно прищурился Дарайт.

Что вы, как я смею. И потом, даже если бы я и угрожал, что бы изменилось? Верно, ничего! Вы, глубокоуважаемый советник, все равно так и останетесь вечно надутым на сталкеров, на их полукровок, опрометчивым и просто вредным жмыхом. Все!

И Дайвер от души отвесил глубокий поклон.

Грохнула входная дверь, да так громко, что Флорейн подавился любимой лимонной жвачкой, а прочие присутствующие вздрогнули. Пока обернувшийся Авак хлопал брата по спине, в зал влетел марон в каком-то серебристом костюме с пометкой на наплече и в маске. Торопливо поклонившись Совету, он взлетел мимо стражей по лесенке в судейскую ложу и вручил запакованный конверт сидевшей с краю Кералле. Еще раз поклонившись, он так же молниеносно улетучился.

Кералле? – осторожно спросил доселе молчавший Наресс.

Нет, письмо не мне лично, - ответила на невысказанный вопрос маронка и содрала защитную линию с пакета. Вынув донесение, она пробежалась по нему глазами и тут же побледнела. – Ох, Пантеон…

Что случилось? – осведомился Сайрагос.

Это из центра свидетельств. Охрана вырезана… двадцать стражей… основ бомбы похищен. И штамм улучшенной версии вируса.

Аксонна, Дайвер и Авак переглянулись.

Вот и нашлась для нас работа как для ранжеров, - вздохнул Торнадо. – Совет, позвольте нам разобраться. Уже очевидно, что Тэллони – меньшая из ваших проблем.

Полагаю, вы правы, - взял слово, пока Дарайт пытался ввинтиться в обстановку, Наресс. – Стража! Освободите пленников.

Мы вернемся на «Призму» за экипировкой, - уведомил Дайвер, пока мароны-охранники отключали барьер энергокамеры и снимали наручники с Кристофера и его матери.

Но ведь суд… - наконец прорезался голос Дарайта.

Объявляю заседание закрытым до выяснения дополнительных обстоятельств! – перебил начальника Наресс и хлопнул по спине Верховного, чтобы тот пропустил его.

Итак, господа, и снова мы в жопе, - улыбаясь, словно чеширский кот, объявил ранжерам Дайвер.

========== Глава 19. Знакомые все лица ==========

Итак, что у нас есть? – спросил Кристофер, пристегивая к поясу свою походную аптечку. Остальные также экипировались: Авак колдовал над Златоцветом, Аксонна затягивала на плече кобуру для "Магнума", а Дайвер точил свои длинные стилеты. Впрочем, это не помешало ему ответить:

Абсолютно ничего!

Ван Вэзок, - строго взглянул на соотечественника Наресс, находившийся на «Призме» вместе с Налурен, перебиравшей свои заметки, которые Совет ей под протекцией советника все же отдал, - действительно ли сейчас необходимы ваши шутки?

Шутки всегда необходимы, советник, - улыбнулся Дайвер, подняв взгляд на Наресса. – В мире и так слишком много серьезности и слишком мало смеха.

Вы правы, - качнул головой советник, - но в данный момент смех нам ничем не поможет. Аннотэ Тэллони?

Спасибо, - кивнула слегка вспотевшая от волнения и суеты Налурен. – Сейчас вы направляетесь к моей лаборатории, опечатанной спецназом. Там находилась якобы моя бомба. Неизвестно, где она сейчас, но, может, вам удастся напасть на след?

Cazzo, - потер лоб Кристофер. - Это надо было нам Ларгентума тащить. Он у нас следопыт.

Он очень занят в последнее время, - пожала плечами Аксонна. – Три месяца его нет, только текст шлет, что делать.

Он в северных лесах с эльдарами носится, - ответил Авак, наблюдая за Налурен, с его разрешения взявшей Златоцвет. – У них что-то стряслось, вот он и помогает там разбираться.

А что у эльдаров стряслось-то? – полюбопытствовал Дайвер.

Ками тебе не рассказывала? Какой-то энерговзрыв. Смело начисто девятьсот гектар леса, вот эльдары с ума и посходили.

Это ж ни фига себе, - присвистнул Торнадо. – Это… это такой кратер?

Примерно так.

Ужас. Ну да ладно, мы от темы отошли… - протянул задумчиво Дайвер, почесывая подбородок. – Я, конечно, не Эл Джи, но, думаю, накастовать «аппиар» смогу. А вот «трэчить» – уже нет. Правда, можно будет пойти через «завесу» и найти отпечатки чужих аур…

Хватит, - поморщился Авак. – Ты делаешь моему кадетскому мозгу больно. Сделаешь, что сможешь.

Тю на тебя, «кадетский мозг», - фыркнула Аксонна. - «Аппиар» даст видеть использованные кем-то до тебя заклинания, если они использовались в радиусе «аппиара». «Трэк» показывает чужие следы. «Завеса» - еще «киселем» зовется – являет ауры живых существ, которые были в ближайшее время на данном месте. Ты что, этого не знал?

У меня Эл Джи в учителях нет, - усмехнулся Авак, - так что мне можно.

Ты же в библиотеке при Алаэнор… ре работаешь. Мог бы и поинтересоваться.

Наресс довольно громко кашлянул.

Разберетесь на месте. Налурен даст вам прототип вакцины от вируса, на всякий случай.

Мы его только пока на животных испытывали, - пояснила сталкерша, вынимая из своего подсумка несколько небольших прозрачных ампул и протягивая ладонь с ними. – Но ничего лучше у нас нет. Держите. Конечно, еще вопрос, как он будет действовать на планетянах от разных рас, но, опять же, другой защиты, увы, пока нет.

Вкалывать? – уточнил Дайвер, разглядывая ампулу.

Ага. Внутривенно. Крис, озаботишься?

Si, хоть сейчас, - пожал плечами Кристофер, вынимая из походной аптечки четыре шприца и забирая четыре ампулы. – Лететь еще минут двадцать, успеем.

Я бы попросил вас взять еще одну ампулу, - вновь проговорил Наресс.

Авиценна приподнял бровь.

К нам еще кто-то присоединится?

По правде сказать, да, - немного замялся советник. – Мой сын, Эйрисс. Дело в том, что он весьма впечатлен работой ранжеров и очень хочет присоединиться к вашему братству. И как только он узнал, что вы будете все-таки разбираться с этим делом, попросился в вашу команду. И себя показать, и за вами понаблюдать. Он сейчас на Улагисе, он там работал некоторое время.

Интересно, - хмыкнул Дайвер и тут же ойкнул – не терявший времени даром Кристофер уже затянул ему руку повыше локтя крепким жгутом и, быстро проткнув кожу иглой, вводил вакцину.

Что интересного? – полюбопытствовала Аксонна, закатывая рукав плаща.

А то, что помнится мне группа наемных убийц-маронов... Сапфировые Звезды. Действовали очень грязно и очень жестоко. И, конечно же, когда их наконец переловили, их здорово наказали. Я читал хронику дела, мне друг подогнал, и там было такое имя – Эйрисс. Пытал, не убивал.

Наресс поджал губы.

Да, это был он, - вздохнул советник. – Но Эйрисс… он правда очень сожалеет о том, что тогда свернул с верного пути. Он всеми силами старается искупить свою вину.

Он ослепил сам себя в зале суда, - объяснил Дайвер. – Просто раздавил себе глаза собственными пальцами. И отказался впоследствии от имплантатов. Судьи настолько ошалели от такого финта левой пяткой, что дали ему кучу часов исправительных работ вместо просто казни или тюремного заключения. И психическую экспертизу сверху. Но ассасин Сапфировой Звезды... скажем, его навыкам я сам очень завидую. Словом, Наресс, мы поглядим, что можно сделать.

А как вы при таком… родственнике в высший орган власти пробились, если не секрет? – полюбопытствовала Аксонна.

Вообще, я уже был в Совете… но я не имел к тому, чем занимался Эйрисс, никакого отношения, - вздохнул Наресс. - Я не знал, что эти его командировки – на деле вылазки на очередное... задание. И поведение его нисколько не менялось. Или это я был настолько плохим отцом, что не замечал того, я не знаю. Эйрисс в зале суда выглядел не маньяком и не садистом. Просто запутавшимся. И все же, ведь каждый заслуживает второго шанса?

Я знаю, кто точно Эйриссу среди ранжеров этого шанса не даст, - хмыкнул Авак, закатывая рукав после сделанного Кристофером укола.

И кто же? – поднял глаза Авиценна. – Глаза себе выдавить – это надо точно pazzo (сумасшедшим) надо быть. А таких обычно жалеют.

А я вот что тебе скажу, - взглянул на медика Кедр. – Кассадиум, ныне покойный мой дед, всегда пользовался услугами Сапфировой Звезды в случае, если ему нужно было кого-то убрать. Так вышло и с семьей Фамлерону. Конечно, тех маронов отловили, с согласия Пикселийской Федерации казнили, но Эл Джи нам спасибо за благосклонность к Эйриссу все равно не скажет.

Но Эйрисс же к инциденту с Фамленору отношения никакого не имеет? – вопросительно глянул на Дайвера Авиценна.

Он только пытками занимался, - повысил голос, дабы ему не пришлось еще повторять, Торнадо. - По официальной версии.

Тогда зачем Феняю бы Эйрисса хаять?

Затем, что официальная версия обычно врет, как сивый мерин. И зачем хаят всех идиотов, которых угораздило вляпаться в такую группировку, как Сапфировая Звезда, - нахмурился Дайвер. - Они действительно больные психически, причем в большинстве случаев не испытывают никакого сожаления за содеянное. Именно что маньяки, если тебе так удобней. Даже если Эйрисс не убивал – если, опять же, я не верю официальной хронике – он ведь чем-то заслужил место среди этих психопатов. Не в обиду, Наресс.

Да я понимаю, - печально усмехнулся советник. – В семье не без урода. Но Эйрисс старается этого урода из себя вытравливать. В религию ударился, в помощь ближним и не совсем. Поэтому и хочет к вам попасть. Понимает, что так он сделает гораздо лучше тем, кому когда-то вредил.

Опять же, это вопрос восприятия, - вздохнул Дайвер. – Как он себя будет вести, как отреагирует на обстановку боя и покоя, как посмотрят на него магистры. Да-да, магистры, - развел руками марон на приподнятые брови Авака. – Они лично кандидатов должны еще посмотреть. Всегда смотрят.

Авак открыл было рот, но внезапно загудела система оповещения.

Внимание, «Призма» взята на прицел противовоздушных установок, - прозвенел, казалось, напряженный голос виртуального интеллекта фрегата. – Просьба пилоту принять меры по согласованию действий «Призмы», в противном случае маневр уклонения будет совершен автоматически через десять… девять…

Дайвера словно ветром сдуло. Марон кинулся в салон, перескакивая несколько метров за раз, и буквально нырнул в кресло. Визг его был слышен на всем звездолете, а потом «Призма» хорошенько накренилась набок. Гравитационные системы, подстраивающиеся под более плавное движение корабля, отреагировать не успели, и народ дружно уехал к правой стене, благо Кристофер успел использованные ампулы и шприцы убрать в утилизатор.

Что происходит? – крикнул Наресс, кое-как выкарабкиваясь из чужих конечностей.

Нас лупят протонными торпедами! – истошно заорал Дайвер, уже вернувший управление себе. – Это что, такое приветствие на Улагисе?!

Но зачем… - начал было советник, но скинувший с себя головохвосты Наресса Кристофер рявкнул по пути в кабину:

Щиты поставь, imbecille!

Не успел марон последовать совету, как правый борт здорово тряхнуло.

Прямое попадание в правый вспомогательный ионный двигатель! – заголосил ВИ.

Не ори на меня! – взвизгнул Дайвер, стараясь увести «Призму» на оставшихся двигателях подальше от зоны обстрела.

Что за идиот там стреляет вообще? – гаркнул Авак. – Движущийся объект продолжается двигаться в гребанном вакууме, пока не долбанется во что-нибудь - они ж на Пикселии так спокойно что-нибудь разнесут!

Пикселия для них – последняя забота, - выдохнула Аксонна, помогая Налурен подняться. – Им надо нас сбить.

Да кому – «им»?

Да шут его знает!

Нужно уходить отсюда, улетать, уползать, валить надо! – крикнул Дайвер, проводя очередной маневр уклонения. – Уже в самой колонии нам не дадут сесть, это ежу понятно!

Так подбери клешни и уводи нас! – гавкнул в ответ Кристофер. – Управление ты на себя взял!

Покалеченная «Призма», оставляя неплотный шлейф из серебристых кристаллов от разбитого ионизатора, стала отходить из радиуса поражения ПВО Улагиса, попутно снижаясь где-то в стороне от колонии. Корабль тяжело, словно раненая птица, чиркнул брюхом по деревьям, отдаленно напоминающие гигантские хвощи, Дайвер увернулся от затрещины и все же посадил несчастную «Призму» на небольшой полянке, распугав какую-то местную живность с визгливыми голосами. Звездолет, грузно крякнув корпусом, сел на выдвижные опоры, и двигатели с тихим гудением отключились. Можно было перевести дух, но ненадолго.

Che cazzo нас ни о чем и никто не предупредил?! – наконец взорвался Кристофер, бросив аппликационную панель. – Где ваш Эйрисс?

Остынь, - сказала Аксонна, собирая раскинутое по помещению барахло. – Тебе эта ситуация ничего не напоминает?

А что она должна была мне напомнить?

Лами’иду, например.

Повисла пауза. Дайвер и Кристофер переглянулись, Авак же заметно помрачнел.

Merda (Дерьмо), - прошептал побелевший Авиценна.

Именно. А ты психуешь. Они не предупредили, потому что не могли.

Прошу прощения, о чем вы говорите? – спросил Наресс, переводя взгляд с одного ранжера на другого.

О том, что на расу маронов замахнулась Лига Тертаррилов, - ответила Аксонна. – Со сталкерами не вышло – так они решили попробовать с вами.

Что значит «замахнулась»? Что вы имеете в виду?

То и имеем, - ответил Авак, сжавший губы в тонкую полоску. Златоцвет в его руках налился малиновым светом. – Или вырезать. Или и то, и другое. Я не знаю, какие именно планы бродят в их больных головах. Да и никто не знает.

Спасибо за тактичность, Фелликс, - вздохнула Аксонна: после слов Авака в глазах Наресса появился неприкрытый ужас. – Что с кораблем? Оставить его тут вот просто так?

Боюсь, придется, - вздохнул Дайвер, ласково поглаживая панели управления. – Нас пробитый ионизатор выдает. А чинить некогда.

С первой получки куплю тебе новый фрегат, если с «Призмой» что-нибудь случится, - пообещал Кристофер, выползая из кресла. – Давай, forza (вперед).

Мне на фиг не нужно это твое корыто! Я к своему тарантасу привык, - погрустнел марон. – Я же ее сто пятьдесят лет холил и лелеял, апгрейдил, украшал, любил, ВИ даже качнул хороший, пиратский, с прообразом ИИ…

Все равно есть вероятность, что твой тарантас никто не тронет, - подошла сзади Аксонна. – Мы им нужны, а не «Призма», и потом, Тертаррилы поймут, что на ней мы не сбежим.

В любом случае, - взглянул на анфорку глазами сенбернара Торнадо, - они будут ее… трогать! Ходить по ее борту! Может даже, утырят мою приставку!

О, Пантеон, - вздохнул Наресс.

Не надо мне про Пантеон! – взвыл Дайвер. – Это моя ласточка, моя любимица! Я не могу просто взять ее и бросить!

Ой, да кому она вообще будет тут нужна, - махнул рукой Авак.

Ладно, amico (друг), - за шиворот выволок хнычущего Дайвера Кристофер, - поистеришь потом. У нас целая раса на кону, а ты ноешь из-за корабля. Все на выход! Madre, советник – вам придется идти с нами. Madre, позаботься о вакцинировании?

Жаль, что так вышло, - вздохнула Налурен, вынимая ампулы и шприцы. – Я толком и самооборону не знаю. Буду вам балластом.

Нет, конечно, мы можем оставить тебя здесь, если ты хочешь, - улыбнулся Авиценна.

Благодарю, но я не люблю оставаться одна.

Тогда меньше слов и больше дела. Forza!

На улице было сыро и неприятно – леса из хвощей щедро поливало ледяным ливнем, да и ветер был приличный. Нависшие тучи были цвета бурого угля, и хвощовую чащу освещали лишь вспышки молний. Живность попряталась от дождя, а компания обходилась тем, чем могла. Кристофер забрал Налурен под свой воздушный щит, Аксонна поскакивала в облитом защитным полем плаще, наколдовав несколько иллюминаторв, чтобы не полететь вниз носом, Наресс гордо шел без ничего. Дайвер же выхаживал с зонтом, пока очередным порывом ветра его попросту не сломало, а потом нырнул под убежище Авака – Златоцвет, цветок-навершие которого по воле сталкера разрослось и образовало подобие полога лепестками.

Кто знает, далеко ли еще? – крикнула сквозь шум дождя Аксонна. – Или мы заблудились, что более вероятно?

Почти пришли! – ответил Наресс, которому, судя по его уверенному шагу и наплевательскому отношению к ливню, местные климат и ландшафт были вовсе не в новинку. – Главные входы наверняка охраняются, поэтому веду нас к черному ходу, который предназначен для возможности срочно эвакуировать колонию. Был построен во время Нефритовой войны - войны со сталкерами – на случай, если все же подберутся к столичной планете и решат… м-м-м-м, зачистить территорию близ нее. Не в обиду, Фелликс.

В обиду, - насупился Авак. – Хоть мы и враждовали, нападать на гражданских для нас было всегда бесчестно. У вас нет здесь ничего, что являлось бы причиной напасть - ни особенного канала снабжения, ни военной стратегической точки. Если бы мы подобрались к Пикселии, мы бы с вами разбирались прямо на ней.

Кхм… ну ладно. Оставим этот вопрос. Словом, так с войны о том выходе и не вспоминают. Так мы и проникнем в колонию.

А откуда вы знаете про выход, если никто о нем не вспоминает? – сощурился Кристофер.

Советниками не рождаются, советниками становятся, Тэллони. Лично я вступил в Совет после организации обороны всех маронских миров, потому и стал советником по защите. Так что я обязан знать об оборонных системах каждой планеты, подконтрольной Пикселийской Федерации, а также о подобных лазейках твердо и вечно.

Полезно, - хмыкнул впечатленный Дайвер.

А то как же. Ага, пришли!

Наресс широким шагом направился к огромному валуну у одного из псевдохвощей и стал шустро, задействовав и расплетенные головохвосты, обдирать с него дерн, коим камушек зарос в отсутствие клиентуры. Авак, зафыркав на такое кощунство, мягко отстранил марона от зарослей и плавно повел свободной от Златоцвета рукой над сине-зелеными лианами. Те быстро, как будто испугались чего-то, стали уползать в стороны, обнажая хитроумно замаскированную каменную дверь.

Быстро заходите, - приказал Наресс, воздушным рывком вытягивая одну из каменных дверей на себя. – Этот дождик слегка токсичен.

После таких слов народ с завидной скоростью просочился в подземный коридор, отряхивая намокшую одежду. Один Дайвер похихикивал, наблюдая за суетливостью товарищей.

Ой, да я вас умоляю. Чтобы вам стало плохо, нужно под этим дождем голым стоять часов пять.

Ты-то откуда знаешь? – покосилась на марона Аксонна, снявшая плащ и выжимавшая его, как простыню.

Когда я был маленьким, нас с Джайдер мама сюда возила отдыхать, - улыбнулся Торнадо. - Тут у меня и Джай с маминой линии родственников вагон было когда-то. Конечно, я подзабыл тут местность, но основные положения о природе Улагиса помню. Под дождем долго не гулять, не пробовать употреблять в пищу какие бы то ни было ягоды и грибы, не забыть упомянуть в молитве Пантеону свою тупость, если увидел атакора… в общем, все, что полезно знать.

Не поспоришь.

А где мы выйдем? – спросил Авак, отряхивая Златоцвет от влаги и возвращая его в исходный вид. Живой посох, в отличие от хозяина и его спутников, такому дождику был очень даже рад, что выражал в мягком лиловом сиянии цветка-навершия, разгоняя мрак вокруг где-то на пару метров.

Где-то в середине колонии, - ответил Наресс, вынимая из-за пазухи небольшой люминесцентный стержень, и с хрустом размял его; стержень засветился призрачным голубоватым светом. – Путь недалекий, пройдем быстро. Но кто знает, кто или что могло тут завестись, пока сюда никто не ходил? Посему прошу если и использовать источники света, то ни в коем случае не электрические и не слишком яркие.

Но если выходы запечатаны, каким образом тут могло что-нибудь завестись? – прошептала Налурен, на всякий случай прижимавшаяся к Кристоферу.

На Улагисе полно зверья, роющего норы, - пояснил Дайвер, колдуя крошку-иллюминат, напоминающий небольшую звездочку. – Почему бы совершенно случайно паре из этих нор нельзя выйти сюда?

Ух, - поежилась сталкерша, – когда же все это кончится.

Боюсь, не скоро, аннотэ Тэллони, - вздохнул Наресс, двинувшийся вперед вместе с Аваком.

Например, какую живность мы можем здесь встретить? – попытался поменять тему последний.

Тех же атакоров можно, - пожал плечами Дайвер. – Но еще юных. Взрослые атакоры нор уже не роют, уже в пещерах каких-нибудь живут или гнезда собирают. Можно повидать… во! Во, побежал!

Аксонна аж икнула со страху, когда в свете нескольких иллюминатов, стержня Наресса и Златоцвета по полу вдоль стены проскакало что-то крупное, мохнатое и с целым ворохом лап. Неведомая зверушка испугалась посетителей давно забытого хода не меньше, чем они испугались ее, и скоро исчезла из виду.

Каррил это, - просветил Дайвер. – Очень доверчивые и ласковые, на самом деле, хоть и выглядят как комки меха на лапках. Сталкеры завезли как-то, вот они и расплодились.

Сталкеры, говоришь, - пробормотала Аксонна. – А я-то думаю, почему мне Изабелла Фенькина вспомнилась.

Да-да, это ее родственники.

Сверху по земле что-то глухо, гулко ударило, и плиты под ногами вместе со стенами задрожали. Налурен побледнела, остальные инстинктивно вжали головы в плечи, словно это спасло бы их от внезапно обрушившегося потолка. Никто не поинтересовался, что бы это могло быть, ибо ответ во всяком случае бы не понравился – да и не понадобился бы. И, смысл спрашивать, если никто не знает?

Как Наресс и обещал, ход был короче, чем ожидали пессимистично настроенные ранжеры. Оканчивался он небольшой лесенкой вверх и запечатанными дверями, за которыми явно слышались звуки выстрелов и лязг металла. Советник бессильно заскребся было в холодный металл дверей, но Дайвер, хрустнув пальцами, просто вышиб двери мощным толчком воздуха, внезапно ставшего твердым и негнущимся, словно таран.

Здесь, похоже, был музей. Неизвестно, правда, чего – все вокруг было разбито, разломано, изрезано, облито черными и оранжевыми жидкостями, а немного поодаль несколько маронов в масках и серо-синих костюмах стражи отстреливались из-за колонн от уже знакомых долговязых тварей в плащах. На разлетевшуюся в куски стену, которая и являлась замаскированным выходом, обе стороны мгновенно обратили внимание, на долю секунды прекратив бой. Один из маронов, видимо, старший по рангу, громко что-то прокричал, и стражи перегруппировались, закрывая узнанного советника и его спутников от огня.

Cazzo! – рявкнул Кристофер, оставляя мать на попечение Наресса, и вместе с Аксонной, Дайвером и Аваком бросился на прихлебателей Дираэля.

Конечно же, рядовая нежить не была чета нескольким ранжерам, хоть те и уступали в численности. Первых трех Дайвер буквально вмял в стену, самому вопящему лично сшиб голову Златоцветом Авак, остальных прихлебателей в количестве семи штук аккуратно порезали кинжалами и дуальными бритвами Кристофер и Аксонна. Остался один – почти не похожий на ныне более-менее упокоенную нежить субъект. Выше прихлебателей где-то на две головы, вооруженный астральными клинками, на удивление ловкий и верткий, он был не в плаще, но все же укутан в дырявую черную ткань, как саван. Глаз не было – были два белых огонька, горящих где-то в глубине «капюшона». Дайвер, Кристофер, Дайвер и Аксонна аккуратно обошли явно главаря отряда, старясь окружить, но тварь, отлично понимающая, что этого допускать ей не стоит, плавными, утекающими движениями отходила, следя за всеми противниками сразу.

Наконец, нежить удалось зажать в углу. Призванный повел головой туда-сюда, внимательно оглядываясь, и внезапно с громким треском, заставившим окружающих вздрогнуть, исчез – и материализовался точно за спиной Кристофера, но не схватил ранжера и не попытался его атаковать, а с завидной скоростью кинулся бежать, едва касаясь ногами пола.

А ну, стой! – крикнул Дайвер, ринувшись следом. - Сука!

Бегал саванник отлично – даже по стенам он пробегался, уворачиваясь от пущенных Аксонной файерболов и брошенных кинжалов Кристофера, не сдавая темпа. Но и Дайвера не зря прозвали «Торнадо» - он догонял и вскоре в резком прыжке настиг беглеца, схватив его поперек тела и покатившись с ним кубарем по полу. Бегун не произнес ни звука за все время, отбивался от Дайвера он также молча, но когда настырный марон вонзил свой стилет ему в лодыжку, громко, низко зашипел и той самой ногой ударил в лицо ранжера, дезориентируя. Он вскочил на ноги и кинулся было снова бежать, но целый веер астральных кинжалов пробил саван насквозь, и бегун исторг из себя дикий вопль – и единовременно сияющий поток энергии, в мгновение ока исчезнувший в воздухе.

Вы в порядке? – спросил чей-то голос, и Дайвер, морщащийся от боли в разбитом носу, ощутил, как его поднимают на ноги.

Жить буду, - невнятно отозвался он, вытирая с верхней губы кровь. – Хоть и не таким красивым отныне, может быть.

Послышался топот – и в тот зал, где стоял отплевывающийся от собственной крови Дайвер, стоял метатель астральных кинжалов и валялась груда пустого тряпья ака бывший «бегун», влетели мароны-стражи, Кристофер, Аксонна, Авак, Наресс и Налурен.

Эйрисс! – радостно вскрикнул Наресс, узнав метателя. – Хвала Пантеону, ты в порядке, - выдохнул он на маронале.

Это был одного с Дайвером роста, такой же долговязый, но с головохвостами по колений марон в черном защитном скафандре. Глаза и лоб Эйрисса были завязаны широкой черной лентой, она же обвивала крайние головохвосты и связывала их за спиной вместе. Родовые отметины на лице и головохвостах марона были почти немного схожи с отметинами Наресса – кольца и полукольца с маленькими кружками в них, разве что на головохвостах Наресса этих кружков не было. Услышав отца, Эйрисс приподнял голову, повернулся в сторону знакомого голоса, улыбаясь в ответ и слегка склонилс.

Здравствуй, папа, - поприветствовал он советника также на родном языке. - Я знал, что вы появитесь отсюда, посему и привел свой отряд, - повел марон рукой в сторону стражей. – Только тут нас уже ждали, и я пошел проверить, не придет ли к ним подкрепление…

Che cosa sta succedendo qui? Что здесь происходит? – спросил Кристофер. – На общем, пожалуйста, я тоже могу непонятно разговаривать.

Эйрисс повернул голову в сторону медика, прислушиваясь к новому голосу.

Начнем с того, - произнес он на общегалактическом почти без акцента, - что колония захвачена… неупокоенными. Немногие выжившие после захвата и эпидемии находятся под неусыпным дозором Интригана, Оборотня, Ревенанта, Охотника и Кошмара. Первый и последний возятся у реки, где раньше была гидроэлектростанция, а несколькими часами ранее к ним привезли некий груз.

Дайвер в голос выругался. Налурен же крепко закусила губу.

Что делать будем? – спросил Авак.

Надо срочно спасать и эвакуировать выживших, - сказал Наресс.

И дать этим уродам закончить бомбу? – возразил Кристофер.

Полагаю, будет верно разделиться, - мягко произнесла Аксонна, пока не начался спор. – Часть пойдет спасать – большая часть, потому как там трое паскудников сидит – а часть пойдет Интригана и Кошмара щучить. Кстати, что за прозвища?

Мы так их назвали удобства ради, - как бы извиняясь, ответил Эйрисс. – В миру их имена противней. Интриган – Дираэль Тертаррил, Оборотень – Кел-Аньет, Ревенант – Алукард, Охотник – Эндаймес, Кошмар – Сониквант. Все, конечно же, Тертаррилы, не только лишь Дираэль. Полагаю, вы знакомы с ними?

Дайверово лицо сморщилось так, словно он собирался заплакать, Кристофер же и Авак просто поджали губы, Аксонна же просто вздохнула. Пятеро Тертаррилов. Это же просто адовый пи… в голове тотчас же слегка кольнуло, напоминая о табу. Ах, Фенька, с тоской подумала Аксонна, как же тебя тут не хватает. Вместе с Элу, Десенактом, Алаэнор, всей Коллегией и всем Братством…

Разделиться все равно придется, - в который раз отер нос Дайвер, - потому как ни первое, ни второе наибольшему приоритету не принадлежит. В общем так, господа, - поднял он голову, - господа медик и микробиолог, советник, Авак и стражи идут выручать выживших и попутно мешают из того, что Пантеон послал, как можно больше вакцины. Я, Акса и Эйрисс пошлепаем за Дирькой и Сонькой. Минимум драки – максимум разрушений. Потому что если эта парочка дособерет бомбу, все будет оченно плохо…

Есть еще вариант, - высказалась Аксонна. – Можно попробовать найти и отключить глушилки и вызвать наших.

Думаешь, успеют до нас добраться? – с сомнением глянул на подругу Авак.

Должны успеть. Ибо нашей присутствующей здесь братии с этой пятеркой драться, не скрою, кишка тонка.

Sono d'accordo (Согласен), - кивнул Кристофер, вручив Дайверу кусочек гемостатической губки.

Значит, решено, - произнес Наресс. – Ищем наиболее сильные источники помех, устраняем и связываемся с Азурексом, после чего разделяемся по нашим целям.

Вперед, господа! – пафосно провозгласил Дайвер и, заткнув кровоточащий нос губкой, пошлепал первым.

Высокая, гибкая фигура в темном плаще с капюшоном шустро пробиралась сквозь лес Улагиса, поскакивая по гигантским хвощам с прытью какой-нибудь древесной ящерицы в погожий летний день. Нижняя часть лица пришельца была закрыта респиратором, но верхняя, открытая, показывала голубые глаза и лазурную кожу, выдавая эльдара. За спиной чужака – уж слишком не сходился он с окружающей средой - находился полный стрел с белым оперением колчан, в одной из рук находился тяжелый, частью из дерева, частью из металла и частью из камня лук с тугой и прочной тетивой. Хоть эльдар и был чужд Улагису, он был привычен к среде лесов и джунглей, ибо ни разу не споткнулся и не замедлил шагу, находя точки для прыжков и приземлений с аккуратностью всю жизнь прожившего здесь атакора. Где-то раз или два заопределенный отрезок пути лучник вынимал из колчана стрелу и, натянув лук, на бегу пристреливал проскальзывавшую мимо нежить, пригваздывая ее к хвощам или к земле.

У заградительного периметра колонии эльдар также не соизволил приостановиться. Продев руку между тетивой и корпусом лука, он запрыгнул на стену, хватаясь руками и упираясь ногами, и шустро пополз наверх, к охранному силовому полю. Удар трехпалой ладони в перчатке по полю – и в том образовалась небольшая дыра, ненадолго, но лучник успел пролезть за периметр. Мягкий соскок на залитую водой мостовую – и эльдар, вынув стрелу и натянув лук в случае экстренной обороны или столь же экстренного нападения, легко, неслышно под шелест дождя побежал по пустынной улице, попутно оббегая глазами каждый новый миллиметр открывающегося ему пространства, чтобы знать все о незнакомой территории.

Заслышав чужие голоса, эльдар поспешно юркнул в тень от дома и замер, точно изваяние, дабы ни единым шорохом не нарушить целостности чужого разговора.

…не будет.

А может, и будет. Ты когда в последний раз со сведениями из Азурекса знакомился? Фенариус с Алаэнор что-то готовят, это точно. Хоть это не слишком очевидно, но это происходит.

Я тебя умоляю. Аватары на дороге не валяются.

Видимо, валяются, потому как «передозы» начнут возникать и у девчонки.

И что?

И то, разуй глаза! У всех, у кого возникали эти «передозы», возникали наклонности Аватаров! У нас это ван Вэзок и девка!

А огненный эльменталь?

Ты с дуба рухнул или как? Он уже давно Аватаром стал, после той этерианской шмакодявки!

И каким?

Отваги, бестолочь. Читай хоть раз отчеты!

Сдались мне эти отчеты. Я предпочитаю узнавать все на натуре. Например, я и без отчетов знаю, как Фенариус привязан к мелкой. Ее прирезать – и минус Фенариус. И эльменталь заодно, близнецы таки.

Ты и ее прихлопнуть не смог!

А ты смог? Ты ее у себя двести с лишним лет продержал чего ради?

Приказ такой у меня был, если ты не знаешь.

Допустим. А как насчет этих, нанятых?

«Аспидов»? Ой, не напоминай.

То есть?

То и есть. Главный постоянно ломит цену, хотя ни хрена никто из них пока не сделал, русский дрянь свою курит, другие двое постоянно с ними грызутся. Сплошная головная боль.

Аватар Жадности, а?

Эндаймес и Кел-Аньет Тертаррилы рассмеялись и исчезли как из поля зрения, так и из пределов слышимости. Эльдар хмыкнул себе под нос и на всякий случай применил маскировочные чары, сливаясь с окружающим фоном. Выдать лучника мог лишь свет звезд, благодаря которому на землю падали размытые очертания теней, движущихся не так, как могли бы двигаться естественно, да переливающиеся в этом же свету очертания эльдара, посему он двигался как можно плавней и старался меньше ступать в лужи. Было тихо и спокойно, эльдар пробирался сквозь небольшую колонию спокойно, ни разу не попавшись на глаза прихлебателей, призраков – ими были эти самые «саванники», громил в доспехах… или что там у них было вместо глаз. И все ровно до тех пор, пока нечто в идеальном плане лучника не дало сбой.

Здраститя!

Эльдар подскочил, словно ужаленный, сбрасывая от потери концентрации маскировку, и выхватил спрятанный у пояса под полой плаща кинжал, готовясь обороняться, но тут же попался в крепкие объятия улыбающегося Дайвера, в носу которого так и торчал кусок губки-гемостатика.

Что ж ты так долго не показывался! – Дайвер обернулся к подходящим товарищам, словно ожидал услышать от них ответ. – Да и сейчас я не ожидал тебя увидать, - почесал он за правым головохвостом. – Ты тут зачем, Фара?

Фара турнул от себя марона и отряхнул примятый плащ.

Затем же, зачем и остальные прибудут, - произнес эльдар низким, тягучим голосом. – Я услышал, как мой Аспект взывает ко мне.

Не понял, - озадаченно склонил голову набок Дайвер.

Лучник тяжело вздохнул, потирая переносицу.

Верно, с кем я разговариваю. Ты вообще в курсе про Парад Серпа?

А что, он уже? – запрокинул голову Дайвер, всматриваясь в небо. – Крис, давай, веди дальше, я потом вас догоню.

Нет, он произойдет днем следующего дня.

Я прошу прощения, - подошла к Фаре и Дайверу Аксонна, пока Кристофер, махнув рукой, повел мать, Наресса, Эйрисса и отряд маронов дальше, а Авак терпеливо ждал в сторонке, - о чем вы, собственно, говорите?

Эльдар с любопытством глянул на анфорку.

Элукей, ты пол сменил, что ли? – то ли с отвращением, что ли с жалостью спросил он. - И покрасился. Тебе не идет.

Дайвер прыснул.

Это не Элу. Элу в Азурексе остался. А это его сестренка, Аксяша.

Аксоннеса? – удивился Фара. – Однако. И ее Фенариус учит?

Учит, - кивнула анфорка. – А что?

Да так, - пожал плечами Фара. – Подумаешь, тебя Эндаймес и Кел-Аньет избрали приоритетной мишенью на пару с нашим кальмаристым.

Что, простите? – приподнял брови Дайвер.

Щупальцеголовым, головоногоголовым, как тебе нравится.

Я не про то! Что там про мишени?

Ну вот уловил я краем уха разговор наших колоритных. Они и упомянули, что у них в приоритете стоит вырезка потенциальных Аватаров. С Элукеем они не успели, остались вы двое, причем девочка идет за троих.

Это как? – нахмурилась Аксонна.

А вот так. И наставник твой, и братец. Поляжешь ты – полягут и они.

Анфорка поджала губы.

Еще каких-то змей наняли, но сами от этого страдают.

Змей? – фыркнул Дайвер.

Наемников со змеиным именем. То ли «Кобры», то ли «Гадюки»…

«Аспиды», - поправила Аксонна.

Да, верно, - протянул Фара, подозрительно покосившись на анфорку. – А ты откуда знаешь?

Скажем так, знакомы.

Ну ладно. Допустим.

А что касательно Аспектного призыва? – спросил Дайвер. – И кто еще должен быть?

Должен появиться Алаэнор, Созидание, это точно, как и Десенакт, Надежда. Новые Аватары Отваги и Свободы тоже. Насчет Справедливости я не уверен, не уверен и насчет Ларгентума – принимая во внимание его только частичное право на Аспект Мудрости. Элексиса с нами уже нет, но Альтруизм так никого, насколько я знаю, и не избрал.

Ты назвал только семерых, - возразил Дайвер, - ну, тебя самого не считая – хотя всего Светляков, насколько я помню, девять. Кто еще должен быть?

Остается Фундаментал, Любовь, но она уже очень и очень долгое время не выбирает себе носителя.

Может, не попадаются нужные планетяне. Такое тоже бывает.

И зачем собираются Аватары? – спросил молчавший Авак.

Обычно для того, чтобы собраться воедино, найти Аватара Любви и традиционно сойтись в битве с Темными Аспектами.

А почему все так сложно? – возмутилась Аксонна. - Почему Светлые еще и искать кого-то обязаны?

Во-первых, Фундаментал – основа основ для любого из Аспектов. А это значит, что истинная сила Аватаров не пробудится, если рядом не будет их Фундаментала. Во-вторых, Аватар Фундаментала – Любви или Ненависти – силен ровно настолько, насколько сильны зависимые от него Аватары, вместе взятые. Взаимовыгодное существование. В-третьих, Светлых Аватаров, включая Фундаментала – девять. Темных же всего семь, но это пока. Раз за разом Ненависть теряет Темные Аспекты, подчиненные ей – Невежество, Отчаяние, Ложь, Тиранию, Разрушение и Страх – но воссоздает и воссоздает их вновь. Так и сохраняется баланс в этой вечной битве – Светлые Аспекты неразрушимы, сами находят себе носителей, а те, в свою очередь, обязаны найти носителя Светлого Фундаментала, а Темные Аспекты должны быть созданы уже избранным носителем Темного Фундаментала, чтобы те смогли найти себе носителей. Задачи могут показаться несоразмерными, но на практике это огромное дело, причем с обеих сторон.

Ты упомянул, что это традиция, - произнес Авак. – Так на протяжении какого времени это вообще происходит?

О, вот уже целую вечность, - усмехнулся Фара. – Раз за разом это происходит, цикл за циклом, Свет против Тьмы, Любовь против Ненависти. Если побеждает Свет, цикл продлевается ровно до тех пор, пока вновь не разразится эта битва и не победит Тьма – тогда этот мир уничтожается и отстраивается заново, чтобы Свет и Тьма схлестнулись в бою вновь. И все повторяется. Повторялось до нас, повторится и после нас, потому как однажды Тьма все же победит, и наша Вселенная рассыплется в прах, чтобы из него родилась новая Вселенная.

То есть, победы Света попросту бессмысленны? – прошептала Аксонна.

Так сказал бы дилетант. Победа Света обозначает, что нынешний мир еще достаточно хорош, чтобы существовать, победа Тьмы – что этот мир уже сгнил и не заслуживает быть таким, какой он есть, и дальше. Битва Фундаменталов, битва Света и Тьмы на деле – отражение нашей реальности, которую можно представить… как живой организм. Дерево. Если дерево уже в достаточно мере погрызено короедами или попросту состарилось, оно в один прекрасный момент рухнет. Рухнет, и на перегное через какое-то время подымется что-то новое. Необязательно то же самое дерево, скажем, кустарник. Суть не меняется, меняются лишь игроки, меняются сценарии, но они неизбежно приводят к одному и тому же исходу: либо мы боремся, проявляя лучшее в нас, либо ложимся на землю и умираем, выставляя свои пороки. Вообще, тебе стоит спросить об этом Алаэнора. Или своего наставника. Они в свое время такой же вопрос задали, задал его и я. И зададут еще многие другие после тебя.

Откуда ты вообще все это знаешь? – спросил Авак. – Раз уж эти знания были утеряны после гибели предыдущего мира? Как это вообще передается, несмотря на перерождение целых Вселенных?

Так и передается, через Аспекты и Фундаменталы. Они-то всех нас переживут. Ну да ладно, - переложил лук в другую руку Фара, - вы ступайте, куда шли, а я пойду за этими двумя посмотрю. Пока, благо, след не потерял.

Эльдар буквально шагнул в тень и пропал, словно растворился в воздухе – только голубые глаза блеснули напоследок, внимательно смотря на Аксонну. Та же поджала губы и посмотрела на Дайвера.

Значит, собрание Аватаров? Неудивительно, что и Тертаррилы почти в полном составе тут ошиваются.

А может, и в полном, просто Лилит еще не показалась, - пожал плечами Дайвер. – И все же, не стоит забывать, что хоть и выяснились… скажем, интригующие сведения, у нас все еще стоит задача и народ вытащить, и Тертаррилам с бомбой и смертельно опасной заразой играться помешать. Так что сначала обратим внимание на это, а уже потом – на сборы Аспектников. К тому же, из нас всех только Аваку на них идти и можно. Кстати, ты почему нам ни о каком Зове не рассказал? – почти обиженно глянул на сталкера Торнадо.

О каком Зове? – не понял Авак.

О зове Аспекта. Ты же Аватар. А Аватаров Аспекты должны были Призвать на вот это самое собрание.

Я не понимаю, какой Зов я должен был услышать. Ничего подобного со мной не происходило в последнее время.

Да как не происходило? Ты же Аватар!

Да что ты заладил: Аватар да Аватар! Я не знаю, как тебе доказать!

Полагаю, этому есть объяснение, - почесала подбородок Аксонна. – Авак и в глаза свой Аспект не видел еще, по крайней мере, на моей памяти. Ларгентум мне что-то такое рассказывал. То есть, должен пройти еще полноценный ритуал Посвящения в Аватары касательно каждого из девяти, чтобы вступить в полное владение Аспектом. А Фара сам сказал, что неполное владение может обернуться тем, что кто-то этот Зов не услышит. То есть, это не только Авак Зова не услышал, но и Элу, например, тоже. Но его, надо думать, хотя бы Алаэнор или Десенакт уведомят. А значит, не встреться нам Фара, просвистело бы такое событие мимо ушек нашего Аватара Свободы.

Мда, - озадаченно хмыкнул Авак и как бы в поисках подсказки глянул на едва светящийся цветок-навершие Златоцвета. – Ну что ж. Полагаю, Фара или кто-нибудь сможет проинформировать меня, где это самое собрание именно будет происходить, а пока вернемся к нашей головной боли. Мы и так от остальных отстали.

Согласен. Поскакали! – скомандовал Дайвер, и вся троица порысила к ушедшему вперед отряду.

Комментарий к Глава 19. Знакомые все лица

And so I gather :'3

========== Глава 20. Дежа Вю ==========

По воле судьбы – а то и по воле Тертаррилов - источник помех оказался в ангаре на окраине колонии, где держали очень немногих немногих оставшихся в живых маронов, которые жили на Улагисе. Все они кашляли, будучи уже крепко прихваченные вирусом, иногда кто-то забивался в судорогах и спустя какое-то время затихал. Трупы из общей клетки вытаскивала и уволакивала куда-то младшая нежить, да и вообще запах от самой нежити и чумной атмосферы царил просто великолепный. Поэтому стоявшие у клетки люди в одинаковых черных скафандрах с эмблемой, изображающей белую змею, на наплечах были в мощных респираторах, более походивших на намордники для каких-нибудь медведей.

«Аспиды», - прошептала Аксонна, впившаяся в бывших сотоварищей взглядом, как оголодавшая волчица – в баранью тушу клыками.

Даже не думай, - тихо сказал подруге Дайвер. Они двое, как наиболее шустрые, были посланы на разведку в ангар, стражники Эйрисса – на другую сторону колонии, и сейчас пара ранжеров сидела у одного из окон в верхней части ангара, разглядывая его внутреннее помещение. – Старые распри никак не должны помешать нашему делу.

А они и не помешают, - прошипела анфорка. – Нам так и так нужно будет убрать их с дороги. И шанс отплатить им за все хорошее у меня вполне себе будет.

Акси, прошу тебя. У тебя будет время со всем разобраться, но уже тогда, когда мы закончим то, чего ради вообще заявились на Улагис.

Когда мы все закончим, они успеют свалить!

Дайвер покачал головой.

Уже в который раз сожалею, что тут ни Эл Джи, ни Элу нет. Уж им-то как-то удается в тебя хоть чуть-чуть толка вбить.

Не думаю, что и в этот раз они бы меня удержали.

Да прекрати ты! – зашипел теперь Дайвер. - Что ты как я не знаю кто!

И что же мне, просто забыть?

Если не забыть, то забить. Будь уверена, за каждый наш поступок нам всегда воздается. И им воздастся, если уже не воздалось.

Говоришь, прямо как верующий.

Кому какая разница, как кто я говорю! За собой следи, вот. Если будет случай накостылять им – я тебя в первые ряды выпну, будь уверена, но если нет – даже не думай. Поняла?

Поняла, дьякон ван Вэзок.

Кто?

А, забей.

Марон фыркнул и, обернувшись к ждущим сигнала Нарессу, Кристоферу, Эйриссу и прочим маронам (Налурен спряталась в сторонке), издал негромкий свист, по оригиналу принадлежавший какой-то птице. Народ аккуратно подобрался ко входу и спрятался в тени, куда присоединились и Аксонна с Дайвером.

Ну, что там? – спросил Наресс, которому Торнадо накануне дал один из своих пистолетов-пулеметов.

Тертаррилов не видно – может, вышли подышать свежим воздухом, - пожал плечами Дайвер. – Зато Аспиды стоят, красавцы. В переносном смысле, Ксянь, - подмигнул ранжер все так же суровой мордашке анфорки. – Кароч, есть вариант налететь внезапно и их повязать.

No (Нет), - покачал головой Кристофер, - мы не можем знать наверняка, ушли ли Тертаррилы. Может быть, Аспиды – просто наживка, и едва мы налетим на них, нас прихлопнет каким-нибудь внезапным Алукардом.

Это я уже предусмотрел, - заявил Торнадо. – Кто у нас ауры чует? Астралитики. А кто у нас астралитик? Акса! Так что дамы вперед. Тем паче у дам мотивы.

У дам подозрения, - прищурилась Аксонна, - что вы хотите их, как мякиш на рыбалке, использовать.

D'accordo (Согласен), - неодобрительно покосился на Дайвера Кристофер. – Не гробь Фенариусу еще одного ученика.

И потом, ты сам говорил, что мне не стоит их резать. Это что, реверсивная психология?

Это мой вредный характер, - улыбнулся Дайвер, вынимая свои клинки и проворачивая их между пальцами. – Ладно, уговорили! Когда дам сигнал, вступайте!

И попрыгал к наемникам, которых нежить успела покинуть, сам.

Аспиды поначалу даже не поняли, что происходит. Уж слишком не вписывался в привычный им пейзаж весело скачущий к ним со стилетами наготове марон, а когда Никанор наконец сообразил, что именно этого марона когда-то им предназначалось хлопнуть, расстояние между ним и Дайвером сократилось настолько, что увернуться от обоюдоострого лезвия он не успел – то с треском пробило ему респиратор. Запоздало заорав, ибо выстрелы, которыми очнувшиеся Леня, Райли и Эммет начали было охаживать Торнадо, каким-то необъяснимым образом попросту не попадали по оному, лидер "Аспидов" стал попросту руками отбиваться от напавшего.

Дайвер пронзительно свистнул, и ждавшие в тенях товарищи кинулись к клетке с полуживыми маронами. Аксонна сбила замок дуальной бритвой, и Эйрисс, Кристофер, Авак и Наресс принялись хватать планетян и уносить их к Налурен. Аксонна же, крикнув Дайверу, чтобы помогал остальным, кинулась на бывших соратников.

Не ждали, бляди?! – рявкнула она, размахиваясь кулаком, облитым ярко-алым пламенем.

Ты?! – ахнул Никанор и тут же получил по рассеченному еще Дайвером лицу огненным кулаком.

Анфорка перехватила руку с ножом, принадлежащую Лене, и с рыком вывернула, заламывая. Снайпер зло крякнул и вырвался из захвата, ударяя ранжерку в живот коленом. Аксонна с хрипом согнулась, и наемник приложил ее локтем между лопаток.

Дрянь какая, а, - крякнул он и хорошенько пнул ее обитым металлом носком сапога по ребрам.

Это кто? – спросил Райли. – Что происходит?

А, неважно, - сплюнул кровью Никанор, поднимаясь на ноги.

Нихрена себе неважно! – взвизгнул Эммет. – Этот кальмар вона как тебе рожу раскрасил!

Тебе сказали, что неважно, вот и захлопнись, - лениво ответил Леня, вынимая лазерный пистолет и снимая с предохранителя. – Одной проблемой сейчас… - начал он, прицелившись в затылок безуспешно пытавшейся встать Аксонне, и не закончил.

Пробив пол, Аспидов похватали длинные, толстые, похожие на одноименных с наемниками ползучих гадов лианы и крепко сжали, в результате чего наемникам оставалось только материться в голос, а Авак, показав им совершенно неприемлемый для наследника сталкерского престола жест, и забрал Аксонну под руку, помогая идти.

Спасибо, - слабо улыбнулась анфорка и тихо зашипела от боли в ребрах – там обещал появиться красивый, цвета сливы синяк этак с ладонь размером.

Не за что, - нахмурился Кедр и, как всегда, прямолинейно буркнул: - Но ты - дура.

Знаю, - вздохнула Аксонна. – Прости. И пусти, я сама пойду.

Налурен и Кристофер уже занимались с выжившими, а Эйрисс, Дайвер и Наресс помогали. Перевязка ран, вакцинирование, просто воды дать – все это было жизненно необходимо жалкой полудюжине из оставшихся в живых маронов. Совсем слабенькая девочка лет шести не могла даже держать головы, и Кристофер возился с ней больше всех, так как минутой раньше ее сестренка, еще младше, умерла у него на руках. Потом умерло еще двое, будучи в двух шагах от спасения, и осталось четверо: та самая малышка, страж колонии и две маронки-близняшки, не отпускающие руки друг друга.

Их нельзя оставить тут просто так, - с трудом сглотнув комок в горле, просипел Кристофер, когда измученная кроха уснула у него на руках. – Нужно организовать какой-то медпункт… хоть в подвале, хоть где, но им необходимо rifugio (убежище). И должный уход.

Согласна, - сказала Налурен, у которой уже тряслись руки, и вакцинирование стражнику делал уже Наресс. – Это просто не дело.

Можно попробовать обустроиться в одном из домов, - предложил советник. – Не думаю, что кто-то будет жаловаться на вторжение в частную собственность.

Хоть народ и покоробило от крайне черного по тону замечания, никто не стал возражать.

Колонистов, в силу тяжелого состояния толком не понимающих, что происходит, перенесли в ближайший дом. Налурен и Кристофер изъявили желание остаться с ними, и на это снова никто не возразил. Предложил остаться и Наресс. Итого на внешние операции кандидатами становились лишь Аксонна, Авак, Дайвер и Эйрисс.

Ты упомянул, что остов бомбы переволокли на старую ГЭС, - уточнил у бывшего Сапфировой Звезды Дайвер, проверяя свое снаряжение. – Ты знаешь, где это? Сможешь нас провести?

Да и да, - качнул головой Эйрисс. – Но вы уверены, что нам хватит сил справиться с Кошмаром и Интриганом?

Дирьку мы били и раньше, - неуверенно сказала Аксонна, - но что касается Соникванта… я знаю только, что если он и выходит, то в особых случаях, и тогда проигрыш заведомо предрешен.

Был предрешен, - покачал головой Дайвер, - потому как антипода Аватару Страха у нас до поры до времени не было. Но сам Элунька теперь-то и есть! Так что, Авак, поищи какую-нибудь мобилу, нужно в Азурекс звякнуть и сообщить об этом безобразии, - попросил Торнадо глядящего в окно на предмет разной степени шухера сталкера. Тот после короткой заминки кивнул и пошел рыскать по комнатам.

А твоя где мобила? – полюбопытствовал Кристофер. – Ты же хвалился, что твой коммуникатор на расстоянии до сорока парсеков ловит на ура.

Так дома оставил, - развел руками марон. – Откуда ж мне было знать, что такое произойдет?

Ниоткуда, - фыркнула Аксонна.

Это таки шо, сарказм?

Анфорка устало отмахнулась.

А как насчет эльдара, которого мы встретили, кажется, Фара его зовут? – спросила Налурен. – Он же тоже Аватар?

Точно же! – закивала Аксонна. – Он не может нам помочь?

Может быть и может, но где его сейчас найдешь? – развел руками Дайвер.

А вот найдешь. Авак! Спускайся давай!

Вы надоели, я ничего еще не нашел! – недовольно забурчал сталкер откуда-то сверху.

Я сказала, спускайся!

Ворча что-то про нетерпеливых и вредных девок, Авак спустился вниз пред ясны анфорски очи.

Ну чего тебе?

Помнишь Фару?

Не забыл еще, а что?

Можешь его позвать? У Аватаров есть своя, особая телепатическая связь, не такая, какая может быть у обычных планетян.

Кедр честно задумался.

Ты же знаешь, что я в телепатии – ни в зуб ногой. Куда уж там в телепатии Аватаров.

А ты попробуй! Напрягись! – Аксонна встала напротив Авака, с надеждой смотря в его глаза. – Пожалуйста! Иначе у нас ничего не получится!

Сталкер пожал плечами.

Я попробую, но не могу ничего обещать.

Он зажмурился, пытаясь сосредоточиться, но посторонний звук наверху заставил всех, в том числе и Авака, повернуться в сторону шума и повытаскивать оружие. Самый смелый Дайвер даже тихонько пополз к лестнице, но оттуда уже спускался знакомый всем эльдар.

Извините, не получилось бесшумно, - махнул он свободной от лука рукой. – Через чердак влазил и небольшой бардак устроил. Отвык уже от подобной деятельности, вспоминаю на ходу. Ну, как у вас дела? – опустился Фара на одну из тумбочек.

Кристофер молча развел руками, мол, сам видишь. Взгляды остальных тоже были достаточно красноречивы, чтобы что-то отвечать.

Хм, - озадаченно произнес лучник. – Понятно. Что делать будем?

Ты решил unirti (присоединиться)? – приподнял бровь Кристофер.

Отчего бы и нет. Парад еще не скоро, а пока остальных дождусь, чего только может не произойти. Кстати, да: что тут происходит-то? Вкратце, если можно.

Пиздец происходит, - буркнул Дайвер.

Фара хмыкнул.

Исчерпывающе. Даже слишком.

Ты просил вкратце. Конкретней желания свои изъявляйте, ваше высочество, а потом нойте, - скучающим тоном парировал марон.

Что? – подняла брови Аксонна.

Щто – что? – ответил ей тем же Торнадо.

Какое еще «ваше высочество»? Авак вон там, бурчит.

А, ты так и не догадалась еще? – Дайвер обвел взглядами остальных, но другие планетяне тоже смотрели на него, по меньшей мере, странно. – О, Пантеон, спаси меня от чужого тормоза. Фаролун это, Фа-ро-лун! Иррализа Фаролун, правитель Налайенского Эльдариата! Отец Ками! Как вам еще-то объяснить?! А ты чего ржешь?!

Фара посмеивался, понаблюдав за искренним недоумением окружающих.

А нельзя?

Так если они действительно не догоняют, почему не откроешь им свою рожу сам, вместо того чтобы я тут пытался все это разъяснять?

Вирус, ван Вэзок, - фыркнул эльдар. – И конспирация вообще. Поэтому и голос у меня, как у пропитого алкаша – из-за маски.

Так у нас есть вакцина! – взволнованно подскочила Налурен и засуетилась, хлопая себя по карманам. – Я вам вколю, и…

Не-не-не, только без иголок, - замотал головой Фаролун. – У меня трипанофобия.

Что? – полюбопытствовала вновь Аксонна.

Уколов боюсь, как огня. В общем, похожу и в наморднике. А вы давайте рассказывайте, и что происходит, и давно ли происходит. Уже около пятисот лет назад я думал, что завязал со всем этим ранжерством, но, кажется, оно так меня и не отпустит. Аксоннеса, рассказывайте.

Анфорка вздохнула и запустила пальцы в волосы, собираясь с мыслями, и начала свой рассказ с того момента, как после почти пожизненного заключения в лапах Веги, оказавшегося изоморфом-Тертаррилом Кел-Аньетом и недолгого пребывания в стане Аспидов ее забрали Дайвер, Ларгентум и Кристофер. Фаролун внимательно слушал, навострив длинные уши, и не перебивал, голубые же его, как и у почти всех эльдаров, глаза неотрывно глядели на анфорку. Ему была интересна любая деталь, начиная от подробностей боевого испытания Аксонны до точности в описании увечьях Эндаймеса на Онуа, поэтому он часто переспрашивал или уточнял.

Аксонна внезапно поняла, что пересказывать то, что с ней произошло за последние пару лет, не так-то и легко. Мало того, что требовалось выковырять из памяти каждый факт, так еще и выстроить их в верном порядке, чтобы сопутствующие дополнения к тому или иному событию не вспомнились после несколько минут после того, как это событие уже было пройдено. Но Фаролун не досадовал по поводу каких-то упущений, что были упомянуты уже поздней, но впитывал и их, причем с тем же интересом и любовью к подробностям. В какие-то моменты он даже похихикивал, что-то заставляло его пораженно замолкнуть, раз или два эльдар и вовсе злобно шипел. В такие мгновения Аксонна замолкала, боясь, что что-то сказала не так, но быстро берущий себя в руки Фаролун просил ее продолжать. Впрочем, на моменте, когда Радуга начала рассказывать про встречу с Дарайтом на Пикселии, он просто поднял руку, призывая к молчанию.

Когда вы этого урода уже выкинете? – раздраженно спросил он у Наресса. – Всем уже ходячей головной болью стал.

Так кто ж его выкинет, - хмуро отвернулся советник. – И здоров, и в своем уме, и никаких прегрешений за собой не имеет в юридическом плане. И в кого ни ткни – все его боятся.

Подстройте несчастный случай.

Фаролун! – пораженно ахнула Налурен.

Что – Фаролун? – брюзгливо отозвался эльдар. – Я уже почти тысячу лет Фаролун. А от Дарайта Пикселийской Федерации одни проблемы и геморрой этак с кулак. Ведь так? – почти рявкнул он на Наресса.

Тот помедлил.

Не скрою, со времен, как Дарайт занял пост главы Совета, Пикселийская Федерация испытывает некоторые… затруднения.

А Дарайт не может быть глубоко законспирированным Тертаррилом? – внезапно спросила Аксонна.

Народ замолк и уставился на нее.

С чего такая теория? – осторожно поинтересовался Наресс.

Ну, а почему нет? Уж слишком усердно ставит он всем палки в колеса. И потом, на Лами’иде тоже перед нападением Лиги творился подобный аврал. Воду там травили...

Несчастный советник и вовсе побледнел.

Ну… у нас ничего такого не происходило… но… даже если он и Тертаррил… то кто?

Можно подумать, у нас fecciа (мусора), облик копирующего, не хватает, - пожал плечами Кристофер.

Но Ладиал же сдох, - поднял палец вверх Дайвер. – А Кел-Аньет тут шляется.

Кел-Аньет уже выдавал себя очень много за кого, - мрачно буркнул Фаролун. – Еще до Веги, упомянутого Аксонной, был один сталкер-патриарх. Нефрит.

Наресс открыл рот.

Тот самый…?

Он самый, - кивнул эльдар. – А вы думаете, почему Сталкерская Империя так оправдывалась? Уж не знаю, чего хотели Тертаррилы этим добиться, но добились они войны, и, уверен, результат им пришелся по нраву.

И давно ты об этом знаешь? – нахмурился Дайвер.

Не поверишь, но догадался только что. И вообще, что у тебя с моей дочерью?

Марон мгновенно стух.

Вот и заткнись. Ладно, что хотел, я узнал. Где эти гады могут быть, есть идеи?

Они на заброшенной ГЭС у реки с запада отсюда, - открыл рот так удачно спрятавшийся в темноте Эйрисс, что Фаролун аж подскочил от неожиданности. – Дорогу покажу.

А кто идет? – спросил эльдар, поднимаясь и поправляя лямку колчана со стрелами.

Я, Акса, Авак, Эйрисс и, выходит, ты, - сказал Дайвер.

Тогда чего мы еще ждем? Вперед!

Простые охранные чары сообщили о непрошеных гостях вовремя, и Дираэль, аккуратно цапнутый ими за левое полушарие, резко повернул голову в направлении места, где был нарушен периметр. Тертаррил широко улыбнулся и отложил свой пад.

Сониквант, я отлучусь, - обратился он вполголоса к молчаливой темной горе, работавшей рядом.

Гора не обратила на Интригана никакого внимания. А если быть точнее, не гора, а крупный даже для своей расы этерианин в черном, облеченном в тяжелую металлическую броню скафандре с темно-коричневым треугольником вершиной вниз на груди. Его можно было принять за огромного черного паука, откушавшего чего-то ядреного, и не просто так. Четыре руки, ноги и внешне гипертрофированные за счет брони жала создавали вид паучьих лап, красные визоры, плотно прилегающие к глазам, также усиляли это сходство. Вокруг гиганта висело тяжелое, давящее на психику поле, причем поле это не различало своих и чужих и пригибало к земле и других Тертаррилов, в то время как Сониквант Тертаррил никогда и ни перед кем не сгибал своей спины. Всего один раз, впрочем, была… оговорка, но это не была воля Соникванта, это было нечто другое, что-то, чему он не мог подобрать ни названия, ни объяснения и что до сих пор почти незаметно влияло на его разум.

Шестипалые руки бережно обращались с каждой деталью, собирая что-то новое. Бомба давно была готова, оставалось лишь дождаться условного знака для ее запуска, и этерианину было скучно. Он не знал, что ждет в итоге, и могущий получиться результат интриговал его. Взорвется? Не взорвется? Понадобится? Будет пылиться? Будет работоспособна? Ничего не выйдет?

Соединение техники и чар в наиболее гармоничном сочетании удавалось Соникванту хорошо. Даже лучше, чем у многих признанных мастеров. И эту поделку этот симбиоз не обошел стороной. Еще не зная, что могло получиться, этерианин повертел получившийся у него слегка выпуклый с обеих сторон диск в верхней паре рук и направил на отловленного в лесу атакора. Это была еще молодая особь, не обзаведшаяся кислотными железами на головохвостах, раненная этерианином, который заинтересовался подобной зверюшкой, но нещадно грызущая толстые прутья своей клетки. Диск в руке Соникванта сильно завибрировал и раскрыл обращенную к зверю сторону, как цветок – лепестки, обнажая в сердцевине три тускло блестящих крошечных камушка. Атакор зарычал, задергался, и от его шкуры к сердцевине диска, к одному из камушков, медленно набиравшему яркое бело свечение, потянулась светящаяся нить, свивающаяся в клубок. Наконец, животное пало, бездыханное, оземь, а диск, заключивший душу зверя в свое нутро, закрылся.

Этерианин хмыкнул и снова принялся за работу – нужно было забрать результаты. Вернувшийся Дираэль с любопытством склонил голову набок, наблюдая за руками Соникванта.

Что это?

Не дожидаясь ответа – да и, наверное, не надеясь его получить – Тертаррил потянулся за диском, намереваясь рассмотреть его поближе, но Сониквант, крайне не любящий вмешательств в свою работу, молча пригвоздил его ладонь к столу отверткой-индикатором. Брызнула кровь, Дираэль хрипло фыркнул.

Отпусти.

Этерианин не среагировал, и Дираэль решил не рисковать. Как и прочие Тертаррилы, он побаивался Соникванта и не стремился его раздражать. Потому нужно было ждать, пока молчаливый изобретатель либо забудет про него, либо освободит его сам. А когда это произойдет, сказать точно не было возможным.

Например, сейчас. Подумав о чем-то своем, Сониквант поднял голову, прислушался к чему-то, что Дираэль не мог услышать, и вытащил отвертку из руки Инквизитора, а также вложил в окровавленную руку свой диск, из которого вытащил ярко светящийся камушек – душу свежеубитого атакора. Пододвинув к себе стоящий рядом микроскоп, он положил камушек на предметный столик и подкрутил колесико настройки линзы, делая поближе рассмотреть, что вышло. Дираэль же стряхнул кровь с обеих сторон ладони и ухмыльнулся, рассматривая диск.

Два Фиала Душ ему были очень кстати.

Уже светало, когда отряд, вышедший к заброшенной ГЭС, притаился в джунглях рядом. Никакой охраны не наблюдалось, защитных чар тоже не прослеживалось. Якобы и нет тут никого. Но Фаролун, опытный охотник, тут же наколдовал целое сплетение заклинаний, и то ясно показало фантомы и затаскиваемой бомбы, и Соникванта с клеткой с атакором, и Дираэля, заметающего следы: примятую траву, запахи и все прочее, что могло бы выдать их присутствие здесь.

Не припомню, чтобы Тертаррилы был настолько аккуратны, - фыркнула Аксонна. – На Залиссийских Кольцах Эл Джи кучу неубранных следов нашел, так мы на Эндаймеса и Кел-Аньета и вышли.

Вообще, судя по твоему рассказу, они, напротив, хотели, чтобы вы их нашли, - покачал головой Фаролун. – Я удивлен, что ты сама не сделала этого вывода. И потом, аккуратны, да не очень – «теневой отпечаток» же все выдал. Хотя астральные следы всегда стоит заметать в первую очередь. Лень, - эльдар уже разговаривал сам с собой, - или Дираэль не в полной силе? Да нет, ленью его не попрекнешь. И почему бы ему не быть в силе?..

Фаролун как-то странно крякнул, жмурясь и опуская уши. Народ синхронно вздрогнул, уставившись на эльдарского правителя, но тот, тряхнув головой, вновь поднял уши торчком и глянул на Аксонну:

Помянешь, най-йа, а оно уж тут как тут… учитель твой, - пояснил эльдар. - Обещал устроить тебе веселую жизнь.

То есть? – вытянула лицо анфорка.

А то и есть, что ты, оказывается, не известила его о своем отлете. И он… ну, говоря мягко, в бешенстве.

Ойки, - прикусила губу Радуга.

Вот тебе и «ойки». Еще передает, что они всем аватарским скопом прибудут где-то ближе к полудню, принесут нам с Аваком Аспекты. Ах, мой Аспект, - мечтательно протянул Фаролун, - как же я по нему скучал. Как по старому другу, который просто уехал куда-то далеко-далеко. Знаете, первая синхронизация с Аспектом… она всегда самая… сильная. Все чувства обостряются, как иголки на каруте, и ты ощущаешь всеми фибрами тела и души, как у тебя самого бежит кровь по венам. Специфическое такое ощущение. Ну да ладно, - выпрямился эльдар, - пойду первым. Разумеется, если не будет желающих составить мне компанию. Тихих желающих, ван Вэзок, - повысил голос следопыт, едва марон открыл рот.

Я пойду, - вызвалась Аксонна. – Конечно, если я достаточно тиха.

Сойдешь. Эйрисс, ты как?

Полагаю, мне не стоит, - попытался улыбнуться молодой марон. – У меня самого перепонки вянут оттого, как я неаккуратен. Пожалуй, мне будет лучше остаться здесь вместе с тано ван Вэзоком.

Дайвером, - поправил соотечественника Торнадо.

Тано Дайвером.

Просто Дайвером.

Ну вы поняли.

Тебя не так уж сложно понять. Аксоннеса, - кивнул Фаролун анфорке и, удобней перехватив свой лук, направился к входу на ГЭС. Радуга поскакала следом.

Внутри было темно, и Аксонна хотела наколдовать иллюминатов, но едва из ее рук выплыл теплый, лучистый шарик света, Фаролун тут же поймал его в руку; раздался тихий хруст, будто эльдар раздавил светлячка, и все вокруг снова погрузилось во мрак.

«Что ты делаешь? – тут же раздраженно толкнулось в голову анфорки. – Хочешь, чтобы нас обнаружили?»

А что я тогда…

В руку ткнулось что-то узкое и пластиковое, и Фаролун тут же пояснил:

«Это визор ночного видения. Не трать энергию на «кошачий глаз», он у малышни очень много жрет энергии».

«У малышни»?.. – слегка оскорбленно поинтересовалась Аксонна, устраивая визор на голове.

«У учеников, у неопытных ранжеров. Кстати, почему ты не отвечаешь мне так же, по телепатии? Или Фенариус тебя не выучил?»

Выучил. Но я привыкла разговаривать так только с ним.

«Как знаешь. Настроила визор?»

Ага… все, - улыбнулась анфорка, окончательно устраивая визор на глазах. – Готово. Идем?

Дираэль был доволен. Его развлечение Сониквант принял за план и даже согласился помочь. Обмен душ никогда не был делом дилетантов, и в нем всегда участвовали трое. Двое, меняющиеся душами, и тот, кто проводит эту операцию. Раньше это было очень трудоемко, требовало хирургического мастерства, терпения и быстроты реакции, ибо за время, пока души извлекались и вселялись в нужное тело, эти самые тела могли попросту утратить всякую жизнедеятельность и стать уже ни на что не годными кульками с мясом и костями. Но один этерианский гений таки закончил устройство для максимально простого и быстрого обмена душ, и теперь задумка Его Величества Агонии могла быть выполнена с минимальным риском.

Что же, вот и мы. В машинном зале топаем. И девочка уже знакомая, и… Дираэль удивленно хмыкнул. Здрасте-покрасьте, Иррализа. Давненько не было его видно… сидел в своем Эльдариате, стругал детишек и отходил от Аватарских трипов. А сейчас вылез. Зря вылез.

Приветики! – произнес Дираэль и сразу же насладился полученным эффектом: никого не трогающие ранжеры аж подскочили, обернулись и задрали головы к одному из гидроагрегатов, где гордо восседал Аватар Лжи.

И тебе того же, - ответил Фаролун, тихо-тихо накладывая стрелу на тетиву. – Как поживает правая лопатка?

Дираэль тут же скривился за маской. Помнил он последний подарок от этого эльдара – ядовитую стрелу в пресловутую лопатку. На какой высоте бы его анфорская изворотливость во всех планах ни была, он едва не умер. Помог опять же Сониквант, то ли отыскавший, то ли сваривший из подручных слез девственницы, спичек и шишек противоядие.

Хорошо поживает. И ты со своею зазнобушкой Аллери и тринадцатью детишками тоже, я полагаю?

Тринадцатью?! – ошарашенно посмотрела на Фаролуна Аксонна.

И четырнадцатый на подходе, - подмигнул эльдар, причем рука его, держащая стрелу на луке, сместилась назад сантиметров на десять.

И чего же ты тут забыл? Внезапно, через несколько сот лет после своего отбытия? – подпер голову кулаком Дираэль, готовясь слушать прелюбопытную историю.

А то ты не знаешь.

Я только предполагаю. А этого не всегда хватает.

Фаролун аккуратно отступил ровно на шаг, словно перетек из одной позы в другую. Дираэль почуял неладное и кинулся в сторону – точно вовремя, чтобы истинно с эльдарской быстротой выцеленная и отпущенная стрела не пробила ему голову. Немного не рассчитав, Тертаррил скатился с гидроагрегата и грохнулся куда-то позади него, пока Фаролун кидался за одну из панельных досок, выхватывая и натягивая еще одну стрелу. Решившая не выделываться Аксонна спряталась там же.

Едва слышный свист, и еще одна стрела воткнулась в стену в аккурат над шлемом Дираэля, обдав его бетонной крошкой, от последующих двух Аватар Лжи увернулся буквально чудом и пустился наутек.

Стоять! – рявкнул Фаролун и, натянув пятую стрелу, на которую он дохнул ледяным зачарованием, выстрелил в убегающего Тертаррила.

Короткий вскрик, и Дираэль упал, лязгнув металлом доспехов, на пол. Многократное эхо пронеслось по коридорам, по залам и, наконец, затихло. Фаролун не сдвигался с места, прицелившись шестой стрелой в неподвижную темную горку на полу и оценивая, насколько мертв может быть пациент. Наконец, он поднялся и, не ослабляя натяжения тетивы, неслышно, на мысках направился к Дираэлю, чтобы проверить.

Стрела попала в нижнюю часть грудины, ближе к позвоночнику. Острый наконечник прошел между пластин кирасы, пробил наноткань, кожу и плоть. Но это не было смертельно. Почему же он тогда…

Когти Аватара Лжи впились в запястья утратившего бдительность буквально на секунду Фаролуна, и Тертаррил уперся коленом в грудь лучника, надежно придавив его к полу.

Ты забыл, кто я? – широко улыбнулся Дираэль, наслаждаясь первыми искрами страха в глазах противника. – Конечно же, забыл.

Яркая вспышка справа – то был выпущенныйАксонной файербол, разбившийся о магический щит Тертаррила, не причинив ему никакого вреда.

Глупышка, - ухмыльнулся Тертаррил, покосившись на анфорку, в растерянности замершую поодаль. – Неужели не выучили тебя опознавать ауры? Обладатель какой воспримет твою атаку, а какой – нет? Жаль Фенариуса, сдохнешь и ты раньше времени. Или не жаль. А ты не рыпайся, - подмигнул Дираэль Фаролуну, попытавшемуся вырваться из крепкой хватки.

Однако неслабый удар в челюсть, сдобренный скопированной с щита астральной сигнатурой, Дирьку удивил. Фаролун тут же сориентировался и кинулся на Тертаррила следом, после чего куча-мала из трех планетян покатилась по полу, шипя, рыча, мутузя и царапая друг дружку. В какой-то момент Фаролуна выкинуло из этого кома, Дираэль наподдал ему вслед хорошим ледяным копьем и, стиснув взвизгнувшую от боли Аксонну за горло когтями, с громким треском исчез с ней в телепорте.

Твою мать! – вскрикнул Фаролун, взмахивая рукой, чтобы поймать стремительно сужающуюся петлю пространства…

И не успел.

Дираэ-э-э-эль!!! – в голос рявкнул эльдар, грохаясь на колени.

Тяжело вздохнув и подобрав лук и высыпанные во время потасовки из колчана стрелы, Фаролун прикусил губу и сообщил по телепатическому каналу:

«Прости, Фенариус. Не уберег…»

Комментарий к Глава 20. Дежа Вю Казнить нельзя помиловать

========== Глава 21. Инь и Янь ==========

Остальные Аватары прибыли через портал Алаэнор часов в семь. Встретились в том доме, где Кристофер, Налурен и Наресс устроили импровизированный медпункт. Что ж, Фаролун ожидал воплей, и он получил их в полном размере, даже сверх. Он даже не помнил, чтобы кто-то, кроме Аллери, орал на него с таким смаком. Алаэнор, Десенакт и Элу, прибывшие с источником этих криков, только молча ежились, невольно запоминая обороты серафимовской речи, сочетающей в себе и сталкерские идиомы, и русскую нецензурную брань, и этерианские тропы, отчего эльдарский правитель чувствовал себя кем-то ниже плинтуса втройне. Благо шедшие на поправку колонисты крепко спали.

Наконец, Ларгентум выдохся. То ли наконец исчерпал запас ругательств, то ли попросту потерял дыхание. Но праведного гнева в его глазах хватило бы на целую роту эльдарских дезертиров. Впрочем, по словам Десенакта, сталкер был такой уже давно. Лицо Серафима посерело, помрачнело, сам Ларгентум стал раздражительней и резче, что в полной мере вылилось на отведенные стыдливо назад уши Фаролуна.

Ты закончил? – неуверенно поинтересовался эльдар.

Нет, - прошипел Ларгентум. – Но продолжать пока – пока! – не буду. Подумаю, как тебя еще назвать. И не только над этим думать придется.

Я тоже бы хотел конфликт не развивать, - произнесла Алаэнор модулированным басом. – Поорать всегда успеем, надо девочку искать. И потом, Парад Серпа уж скоро – нам нужно быть, где нужно, в назначенную пору.

Вот именно, - качнул головой радостный, что вопли кончились, и немного напуганный из-за сложившейся ситуации Дайвер. – И с учетом того, что мы не знаем, куда и зачем Дираэль мог утащить Аксонну, времени на крики вообще не надо терять.

Ну, может быть, вы не знаете, - сунул руку за пазуху и вынул небольшое, с карманное зеркальце, устройство Ларгентум, - а я знаю.

Элу, беспокойно ходивший туда-сюда, тут же встрепенулся.

Это как это?

На Новый Год я вырезал ей копию своего амулета, чтобы она его больше не крала. Внутри - маячок.

Пойдем за ней?

Нет, не пойдем. Я пойду. Один, - с нажимом сказал сталкер. – Потому что чем нас больше, тем скорее мы привлечем внимание, а мне очень бы не хотелось попасться на все четыре глаза Соникванту. И любопытного Дираэля, хоть уже это и пройденная тема, желательно было бы избежать.

А нам что делать прикажешь? – сощурился Армагеддон.

Вам бы посоветовал найти Святилище, попутно вычищая колонию от нежити и Тертаррилов. Или тебе не кажется это рациональным?

Элу нашел бы что сказать, но возражать злому, вымотанному, в постоянном недосыпе Серафиму не стал.

Значит, порешили, - вздохнул Фаролун. – И извини меня еще раз, Ларгентум.

Да пошел ты, - прорычал Серафим и широким шагом направился в сторону брошенной ГЭС.

Десенакт, проводив сталкера взглядом, хмыкнул и поправил свою шляпу.

Ох, наворотит неспокойная душа дел. Ну что ж, господа, занятие у нас есть, пойдем вычищать колонию от мертвечины.

А там не только мертвечина, - подал голос Авак.

Не волнуйся, Тертаррилов тоже выкинем.

Я не про Тертаррилов.

Фон Морт приподнял брови, оборачиваясь.

Да? А про кого?

Аспиды-с, - цыкнул зубом Дайвер. – Бывшие коллеги Аксонны, которым мы когда-то меня заказывали.

Наемные убийцы? – переспросил Элу, нехорошо щурясь.

Да, они.

Их судьбу решим мы как-то позже, - прогудела Алаэнор. – Нежить с Тертаррилами надо выгнать тоже.

А если попадутся, черти позорные? – не отставал марон.

Все сразу же уставились на этерианку. Та, помолчав, наконец, произнесла:

Нападут – придется устранить. Но сплеча рубить не надо: как бы не пришлось нам слезы лить за загубленные души кряду.

Согласен, - кивнул Фаролун. – Не забывайте, что все может обойтись без кровопролития.

Мы с madre останемся тут, - сказал Кристофер, поглаживавший головохвостики спящей на его коленях малышки-маронки. – Мало ли, кому хуже станет.

Оставайтесь, - согласился Десенакт. - Если кого-нибудь найдем еще, принесем к вам.

Маловероятно, что вы найдете кого-нибудь еще, - покачал головой Наресс. – Но я еще ночью посылал отряд стражников на разведку, и они до сих пор не вернулись. Пытался связаться – молчание. Не могли бы вы их поискать?

Разумеется, поищем, - закивал Элу, мыслями старавшийся выцепить сестру на телепатическую связь. Но тишина. Заметивший, как сник анфор, Десенакт хлопнул Армагеддона по плечу:

Все с Аксой будет хорошо. Эл Джи в лепешку расшибется, но вытащит ее, я тебя уверяю.

Элу вздохнул.

Что-то мне подсказывает, что это действительно может понадобиться.

Так всегда, мой пламенный антипод. Давай, идем уже. Вакцину вколол?

Анфор рассеянно закивал, на секунду как-то странно запнувшись о невидимое препятствие, и широким шагом вышел вслед за Алаэнор.

Очнулась Аксонна на кушетке в темном помещении с единственной лампочкой над головой. Как ни странно, тело не болело, но его словно засунули в одежду на три-четыре размера меньше, отчего было немного трудно дышать. На голову было надето что-то тяжелое, руки оказались облачены в странные металлические перчатки. С когтями. Аксонна не припомнила, чтобы брала когтистые перчатки из дому, как тут же поступил первый тревожный звоночек: ее перчатки были по запястье, но не по локоть, из наноткани, но не из металла, да и на тех когти были поменьше этих, больше похожих на рысиные.

Тяжелый головной убор сполз, больно уткнувшись острым краем в кожу. Но тело отреагировало странным образом: оно преобразовало боль в некое другое ощущение, похожее на диаметрально противоположное ему – удовольствие. Но этот суррогат напугал, и Аксонна, кое-как сев, тут же стащила некий головной убор с головы, чтобы тут же выронить из рук. Это был шлем Дираэля.

Какого хрена…

Фразу анфорка не закончила и схватилась за горло – голос был не ее. Пальцы нащупали острый кадык, и Аксонну бросило в дрожь. Не припомнила она, чтобы у нее был кадык!

Анфорка снова схватила шлем и потерла затылочную пластину, стараясь увидеть свое отражение. Так. Ее глаза, зеленые глаза – на месте. И все. Волосы по плечи, серебристо-седые, лицо совершенно чужое, хоть и искаженное выпуклым металлом. И какого-то лысого ху… Радуга аж икнула, обнаружив, что даже установка Ларгентума на запрет ругаться пропала. Лицо, отражающееся на шлеме, принадлежало мужчине.

Доброго утра, моя милая. Как спалось?

Аксонна снова икнула – у входа стояла неясная фигура, только что говорившая ее голосом. В горле застрял комок, и вместо вопроса «что тут происходит?» изо рта вылетел нечленораздельный хрип. Анфорка услышала собственный смех у двери, и распахнула глаза, когда все же разглядела самозванку. Или самозванца.

Какого хера?! – наконец, прорезался у нее чужой голос.

У двери стояла она сама. То есть, ее тело в ее одежде, то есть… она сама не могла объяснить, что это такое. Самозванка? Двойник? Причем у этого клона даже были чужие глаза. Белки были черные, как глубины моря, куда не проникает свет солнца, с светящимися красным кружками радужек. И улыбка той, ненастоящей Аксонны несла больше угрозы и злобы, чем клинок у горла, мгновенно раскрывая того, кто устроил это представление.

Это что за шутки такие, Дираэль? – зашипела анфорка, с замиранием сердца понимая, что шипит один-в-один, как Владыка Обмана.

Это – розыгрыш, моя дорогая, - пояснил ее голосом Тертаррил, вальяжно подходя к кушетке. – Посмотрим, насколько быстро ваши поймут, что мы с Сониквантом сделали. И как будут к тебе относиться в теле самой отъявленной твари во Вселенной, и ко мне – в теле невинной блондиночки. Здорово, да? Не благодари.

Слушай, ты, - зарычала Аксонна, пытаясь нащупать что-нибудь, чем можно было бы запустить в Интригана, - мерзкая, гадкая, вонючая тварь, если ты не вернешь все сейчас же как было, я…

Что «ты»? – ухмыльнулся Дираэль. – Что ты сделаешь?

Анфорка, злобно сощурившись, попыталась было встать на ноги, чтобы засветить себе же в мерзко улыбающееся лицо, но ноги ее не послушались, и она сразу же грохнулась на пол. Ошеломленно выдохнув, Аксонна обернулась на пока все еще не свои ноги и вцепилась в одно из колен, стараясь вернуть ему какую-то чувствительность, когтями. Чувствительности так и не появилось, зато на когтях обозначилась кровь.

Есть успехи? – любезно поинтересовался Дираэль, наблюдавший за Радугой в сторонке.

Сука ты, - стараясь не разрыдаться, рявкнула Аксонна, хватаясь за кушетку когтями и со сдавленным стоном вытаскивая и тело, и неработающие ноги на нее. Что ты сделал?

Подубавил тебе прыти, - пожал плечами Интриган и направился к выходу. – Счастливо оставаться.

Стой! Урод!

Аватар Лжи лишь многообещающе подмигнул хозяйке своего тела и скрылся за дверью.

Гаденыш! Ну, я тебя…

Аксонна ожесточенно принялась соображать, что же ей делать. Атрофия? Или просто потеря чувствительности, как если бы отлежала? Скорее второе, потому как атрофия развивается довольно долгое время. Анфорка стянула с рук перчатки с когтями, чтобы больше проблем не добавилось, и принялась с ожесточением растирать бедра, чтобы восстановить кровоток. На первое бедро ушло минут пять, на второе – примерно столько же. Отдельным пунктом шли колени, так как при попытках согнуть ноги мениски противно и больно даже сквозь отучение Дираэлем скрипели. Так же Аксонна растирала и голени, стопы же – лишь частично, решив довести чувствительность до конца попутно.

На все про все ушло около часа. Внутренне считавшая каждую секунду анфорка тихо материлась, понимая, каких дел может натворить Дираэль в ее теле, понимая, что на это он и рассчитывал. Оставалось надеяться, что обман быстро изобличат, но недооценивать Аватара Лжи было нельзя.

Аксонна встала на ноги. Сапоги у Дираэля были без твердой подошвы, позволяя ощущать все под ногами, и это было немного непривычно, так как сквозь тонко выделанную кожу очень хорошо чувствовался холодный бетон пола и какие-то мелкие камушки. Пошарившись по карманам, анфорка не нашла ничего.

Какой предусмотрительный урод.

Следуя по коридорам, более-менее освещенным солнечным светом из окон, Аксонна думала, как ей найти соратников и как объяснить получившуюся ситуацию. Благо ГЭС не была таким уж лабиринтом, она быстро нашла холл и выход. И возникла дилемма.

С одной стороны, она могла бы уйти отсюда и вернуться в колонию, чтобы найти своих. С другой – могла бы все же найти бомбу с вирусом и что-то сделать – вряд ли Фаролун продвинулся куда-то дальше после того, как Дираэль ее уволок. Анфорка присела на лестнице и вздохнула, запустив руки в седую Дираэлеву шевелюру.

Илунар? Ты чего тут сидишь?

Глубокий бас сзади заставил Аксонну аж подскочить. Она не слышала этот голос никогда в жизни, но он был почему-то до боли знаком. Она обернулась: то стоял перед ней Алукард. Доспех был тот же, но огоньки, мерцающие в глубине тяжелого капюшона, который был вместо шлема, были синие. На груди наблюдалась темно-синяя сфера, металлическая оправа которой служила и пряжкой для передних краев капюшона. Лица у Алукарда не было. Единственным существом, которое подходило под подобное описание, был ревенант – неприкаянная душа, выдернутая из тела сразу после смерти ради свершения мести своей или некроманта, выдернувшего ее. Интересно…

Илунар! – повторил Аватар Невежества, мигнув огнями глаз, и Аксонна снова вздрогнула, наконец отойдя от шока. – С тобой что-то не так?

Я… - протянула анфорка, совершенно не зная, что и как говорить и почему Дираэля называют Илунаром. – Со мной все нормально. Нверное... нет... правда.

Непривычно видеть тебя без шлема.

Жарко, - попыталась улыбнуться Аксонна. – Да и не помню уже, когда смотрела… то есть смотрел на мир… своими глазами.

Мы должны поговорить.

Ревенант встал прямо напротив и несколько мгновений помолчал, подбирая слова.

Ты мне солгал, - неожиданно резко и угрожающе проскрежетал он.

Аксонна не на шутку струхнула, во рту мгновенно пересохло.

Что?

Не делай вид, что не понимаешь, о чем речь. Твое актерское мастерство тебе не поможет. Ты солгал мне о гибели двойняшек.

Я… солгал? Когда?

Прекращай издеваться надо мной, - рявкнул Алукард, обращая на анфорку горящие сапфировой ненавистью огни в капюшоне и надвигаясь на нее. – Ты сказал мне, что Элукея и Аксонну убили ранжеры. Зачем? Ты поднял меня нежитью и еще и наврал о них!

Аксонна совсем вошла в ступор.

Я не понимаю…

Они – мои дети, Илунар! – рывком поднялся на ноги ревенант. – Твои племянники! Они – наследие нашего рода! Хватит придуриваться, в конце-то концов! Зачем ты обратил меня против ранжеров? Зачем ты обратил меня против моих же детей? Что за игры у тебя?

Анфорка округлила глаза. Наконец-таки до нее дошло.

Элексис?.. – осторожно спросила она.

Алукард зарычал и схватил, как он думал, брата латной перчаткой за горло, приподнимая над ступенями.

Прекращай играть в эти игры, Илунар! – прорычал он. – Ты думаешь, весело перетравить нас друг против друга? Думаешь, весело смотреть на то, как одураченные тобой планетяне грызут друг другу глотки? Я не хотел этого, никогда не хотел, но... все, что ты натворил, - гремел голос Элексиса, полный боли и ярости, - все, что ты заставил натворить меня и Ариссу! Ты за все ответишь!

Аксонне, цепляющейся за огромную руку, пришло страшное осознание: если погибнет тело Дираэля, умрет и она. Она… его дочь. А Элексис опять же будет одурачен, не будет ведать, что натворил, пока Интриган не ухмыльнется и не раскроет свои карты.

Прошу, не делай этого! - сорвалась на крик девушка. – Он... Дираэль! Он снова тебя дурачит! Я – Аксонна! Он поменял нас телами, сейчас я – в его теле! А он - в моем!

Хватка металлических пальцев ослабла, и анфорка, не успев сориентироваться, упала на ступеньки, больно стукаясь о холодный камень. Всхлипнув от прорезавшейся боли, она закусила губу и сжалась, ожидая, что вот-вот пронзит ее тело боль, которая утащит ее в пустоту.

Но боль так и не пришла. Огромные ладони аккуратно взяли Аксонну за плечи и приподняли. Синие огоньки в бездне капюшона горели мягкой, изучающей лазурью, пронизывающие ее полные мольбы глаза, проникающие взглядом куда-то туда, куда простым смертным доступа нет. Элексис осторожно коснулся холодным металлом того, что теперь было его руками, щеки дочери, которую он чувствовал даже сквозь чужую плоть, не в силах оторвать от ее лица, от ее настоящего лица, в которое он смотрел сквозь плоть и кровь Дираэля.

Как же я мечтал увидеть тебя еще раз, - прошептал ревенант, поглаживая седую гриву. – С тех самых пор, как увидел у Древа…

Аксонна шмыгнула носом.

Ты поверил мне? Правда? Я не... я не знала, что делать, как быть...

Ей хотелось обнять Элексиса, расплакаться на его плече, но она понимала, что для этого нужно свое тело, нужна другая обстановка, нужно…

Она взяла перчатку отца в ладони, прижимая ее к груди, и сказала:

Я бы очень хотела побыть с тобой, правда. Но время уходит, и все мы в беде. Надо обезвредить бомбу.

Бомба?.. Да, она… она на трансформаторной станции, - быстро вспомнил ревенант. – Давай, я тебя провожу! Бегом! За мной!

Они пробежали всего несколько залов. Уже у перехода между блоками ГЭС Аксонна с криком полетела на пол – сработали астральные силки, и полупрозрачная цепь плотно стянула ее ноги до колен, заставляя с размахом шлепнуться о холодный камень.

Ебаная гравитация! – выругалась анфорка, приподнимаясь на локтях и потирая ушибленную скулу. – А это еще что за… - оглянулась она на крепко стянутые ноги и приподнялась на руках, утыкаясь затылком в дуло пистолета.

Элексис, кинувшийся было помочь дочери подняться, замер на полпути от нее.

Фенариус, - осторожно произнес он, медленно поднимая пустые руки, - ты только спокойно... очень прошу.

А это уж мне решать, - прошипел Ларгентум, ногой прибивая пискнувшую Аксонну к полу. – И если ты хоть шаг еще ко мне сделаешь, я его мозги по полу раскидаю. Ты меня понял?

Я тебя понял, - кивнул ревенант, - но кое-чего не понял ты.

Нет, дорогой мой Алукард, кое-чего не поняла ваша большая куча дерьма, зовущая себя Лигой Тертаррилов… – У Аксонны все сжалось внутри от того, какой злобой был напитан голос наставника и друга, какой неестественной для него ненавистью. - Вы думаете, со мной можно играть? Можно переманить моего ученика? Убить моего близкого друга, который был мне как родной брат? Утащить мою новую ученицу? Ваши игры затянулись.

Воцарилась тишина, которую нарушало только прерывистое дыхание Аксонны. Она понимала, что лишь одно неверное ее движение отделяет Ларгентума от ее убийства, от очередного повода Дираэлю повеселиться, от всего, что угодно.

Феня, - звенящим от страха голосом сказала анфорка, - я могу доказать… и я докажу, что ты ошибаешься. И другие ошибутся, если ты не сочтешь мои доказательства… приемлемыми.

О чем ты?

Уловив в вопросе сталкера секундную растерянность, Аксонна тут же продолжила:

Дираэль сделал со мной и с собой что-то такое, отчего теперь он находится в моем теле, а я – в его. Знаю, это звучит как бред, как глупейшая отговорка, но это так, Феня! Я клянусь, что это так!

Обмен душ, - пояснил Элексис. – Сониквант взял с собой Фиалы, в количестве трех штук. И два как раз у него из-под рук ушли.

Очень удобное объяснение. А чем же докажете?

А ты спроси! – выдохнула Аксонна. – Что можем знать только я и ты?

Не слишком надежный метод, - криво усмехнулся Ларгентум. – Дираэль вполне мог покопаться в памяти настоящей Аксонны и скопировать многое и многое.

Загляни в ее душу, - повысил голос Элексис. – У Илунара она совсем другая.

Для этого есть только один способ. На колени, отродье. Руки на затылок.

Прошло еще несколько мгновений, в которые Аксонна, медленно садясь на колени и кладя руки в уродливых когтистых перчатках за голову, вспомнила всю свою недолгую осознанную жизнь. Она внезапно поняла, что боится умирать. Боится этой слепящей боли, боится холодных тисков смерти, боится оставить Элу одного. Глаза обожгло непрошеной влагой, и анфорка шмыгнула носом, стараясь не разреветься.

Смотри мне в глаза.

Она с большим трудом подняла голову, натыкаясь на острый, как клинок, взгляд Ларгентума, приставившего к ее лбу свой "Кольт". Сталкер замешкался на мгновение, взглянул в сторону и, убрав пистолет в кобуру на пояс, поднял руку, развеивая цепи на ее ногах.

Поднимайся, - произнес он, почти не разжимая губ, и отошел.

Ты даже астральным зрением не смотрел, - сощурился Элексис, все-таки подходя и помогая дочери встать на ноги.

Дираэль даже при всей своей актерской игре не способен сопли распустить, - пожал плечами Ларгентум. – А она отдельно у меня получит.

Это за что это, позволь спросить?

Просто даже за то, что опять вляпалась, - подбородком указал на анфорку Серафим. – Скажите мне, хорошо ли, что она смела удрать в неведомые… дали, не известив меня? А учетом того, какая вакханалия тут творится, она могла бы вообще погибнуть, вы бы и встретиться не успели. Вы ли не знаете, Элексис, какая ваш брат сволочь?

Ревенант не нашелся, что ответить. Аксонна же, не смотря на наставника, произнесла сквозь зубы:

Ты постоянно занят в последнее время, а Кристоферу срочно нужна была помощь…

Тебе текст так сложно было набить, я не понял? – резко взглянул на нее Ларгентум. – Этот умник тоже хорош – просить профессиональной юридической помощи у планетян без соответствующего образования! Хотя вроде бы умный человек. Вроде бы.

Он был в отчаянии, любой бы. Сэв от него открестился, он и...

Ты погибнуть могла, дура!!! – рявкнул, тряхнув Аксонну за плечи, сталкер. – Тысячью разных способов! Я даже не знаю, что хуже – твоя гибель или то, что эта тварь в твоем теле сейчас пошла, скорее всего, искать остальных!

Анфорка мелко дрожала, совершенно белая, несмотря на природную Дираэлеву бледность. Ларгентум отрезвленно отшатнулся, Элексис и вовсе, судя по его внешнему виду, завис. Оба они просто стояли и молчали, не зная, что говорить и зачем. Наконец, ревенант очнулся и, тряхнув головой – или что там у него там по капюшоном было – обнял Аксонну.

Ну хватит, - неловко произнес он, прижимая дочь к себе. – У нас еще дело есть, не забыла? От этого зависит если не все, то многое. Давай, успокойся. Пойдем, бомбу обезвредим. Вы с нами, Фенариус? – осведомился Элексис.

Я… - протянул вошедший в ступор сталкер и спешно закивал: - Да, я иду. Помогу.

Вот и помо…

Ревенант умолк, не закончив фразу, и вскинул голову.

Нужно уходить. Срочно.

В чем дело? – шмыгнула носом Аксонна.

Скажем так, здесь не только Тертаррилы или наемники, - протянул Элексис.

Ларгентум приподнял брови.

Вайолейт, - скорее расшифровал слова экс-Тертаррила, чем спросил он.

Ревенант молча кивнул.

Что за Вайолейт? – спросила Аксонна, все-таки сумев воссановить дыхание.

Твоя как бы двоюродная сестра, - ответил Элексис, взяв дочь за плечо и быстро зашагав вперед вместе с пошедшим сзади Ларгентумом. – Приемная дочь Дираэля. И по совместительству – ассасин Лиги.

Ой.

Вот тебе и «ой», - пробормотал сбоку Серафим. – О Вайолейт также важно знать, что она никогда не упускает жертву. Даже если она промахивается, что делает крайне редко, то рикошетит точно в цель. Удача?

Скорее, точный расчет, - фыркнул Элексис. – Вайолейт прекрасно знает физику, а также параметры своей винтовки. Посему от нее никто не уходит. А Дираэль, напротив, уж слишком любит поиграться с мышкой, прежде чем ее съесть. А в остальном они похожи поразительно.

Аксонна вздохнула. Еще сестрицы-киллера на ее голову не хватало.

Скажите-ка мне, Элексис, - некоторое время спустя спросил Ларгентум, - когда именно вы поменяли свою лояльность? Поняли, что Дираэль вам врет и что надо что-то с этим делать?

Ровно тогда же, когда обрел ясность мысли, - подумав, ответил ревенант, - этой ночью. Утром, если быть точней. До этого была какая-то странная муть в голове, мешавшая воспринимать информацию. Я был у себя и внезапно понял, что меня все это время просто дурили. Еще на Лами’иде я узнал Элу и Аксонну, но почему-то не сопоставил это тогда, почти два года назад, с тем, что мне сказал Дираэль, подняв меня из могилы. А сейчас это получилось, и я решил выяснить, почему он мне солгал. Когда нашел… ну, нашел его тело, в котором уже была Аксонна, мы собрались и посчитали, что лучшее, что мы пока можем сделать – обезвредить бомбу с вирусом.

Странно… Аксонна, а когда ты обнаружила себя в теле Дираэля?

Не знаю, честно, - пожала плечами анфорка. – Я не следила за временем. Я даже не знаю, который сейчас час. Но тоже было раннее утро. Пять, может, шесть утра. А что?

А то, что между этими двумя явлениями есть непосредственная связь. Видишь ли, тело и душа – как комплексы ключей и замков. У тебя до обмена, у Дираэля до обмена все ключи подходили ко всем замкам, так как вы находились каждый в своем теле, как было заложено Создателем. И именно это единство – залог гармонии той или иной личности во всемирном астральном полотне. Если этого единства нет, то нет и полной связи с нитями, дающими нам силы. Ты не пробовала пользоваться магией после этого… трансфера?

Пробовала. Вышло плохо. Мне еще раз попытаться?

Да, попробуй.

Аксонна остановилась и, закрыв глаза и сжав у груди кулаки, вытянула руки вперед, извергая из воздуха огромную волну огня. Элексис аж отшатнулся, анфорка и вовсе икнула от неожиданности.

Ого. У меня никогда не было так сильно.

Что я и говорил, - хмыкнул Ларгентум, ничуть не удивившийся. - Тебе досталось тело планетянина, в полной мере развившего свои немалые таланты, как вообще мага, так и Аватара. У Дираэля же, наоборот, тело ученицы, страдающей «передозами» и недостатком практики. Поэтому твоя магия будет в разы мощней, а его – в разы слабей. Я полагаю, именно поэтому его власть над вами, Элексис, и спала. Потому как ревенанта поднять – вообще дело не из простых, а уж удерживать его от вопроса «а зачем я это делаю» - и того сложней. Соответственно, с потерей и Аватара Невежества – кстати, я так и не понял, как Аватар Альтруизма вообще мог поменять свою приверженность со Светлого Аспекта на Темный – и большей части своего влияния на весь мир вся его система если не пошла прахом, то значительно ослабнет. И очень маловероятно, что Дираэль об этом не знает. Возникает следующий вопрос: зачем ему так рисковать?

Я вам как-нибудь объясню, Фенариус, отчего Аспект Невежества все же меня принял, - помолчав, сказал Элексис, - но не сейчас. А зачем Дираэль так рискует… что ж. Парад Серпа, все Светлые здесь… может, и пошпионить хочет, и прикончить кого-нибудь. Никто, кроме нас троих и самого Дираэля, об обмене душ не знает, посему и не возникнет подозрений.

Тогда надо спешить, - сказала Аксонна. – Чем больше времени мы упускаем, тем большую фору даем Дираэлю.

Дираэль быстро освоился в новом теле, и настолько хорошо, что понял – племянница способна переплюнуть своими умениями хоть его, хоть своего братца, хоть Элексиса. А потому такое тело ему даст двойной плюс. Если все пойдет так, как надо, он и вовсе сможет остаться в нем в качестве шпиона.

Без когтей, без пластинчатого шлема с закрывающей лицо полумаской было крайне непривычно. Но женское тело ощущало солнечное тепло и прохладу легкого ветерка как прикосновение материнских рук, и Тертаррил сжал губы, вспоминая и свою мать.

Николь Эннобили была единственным человеком в его жизни, которая смягчала его сердце достаточно для того, чтобы задуматься. Она заботилась о маленьком Илунаре куда лучше, чем Танитарр, не воспринимавший иного сына, кроме Элекса. Танитарр вообще не хотел второго сына, а ни в чем не повинной Николь и вовсе изменял направо и налево. Потому, когда она заболела, он даже не прилетел ее навестить – возил желавшего остаться с матерью Элекса на какую-то дурацкую олимпиаду. А потом Николь умерла. Дираэль до сих пор помнил, как проснулся в ее уже остывших руках, позвал ее по имени, но не услышал даже ее дыхания. Ему было всего пять, но он понял, что мама ушла – ушла навсегда. Похоронами занялся прилетевший только через день Элекс, брата же он не нашел… да и не озаботился о том, чтобы его искать. Что уж говорить о Танитарре.

Жгучая ненависть обожгла сердце Тертаррила, и он сжал ладони в кулаки, глубоко впиваясь ногтями в кожу.

Не время. Не место.

Единственную деталь, которая могла бы легко раскрыть Интригана – глаза – Дираэль скрыл визором. И выглядело ничего, и не позволяло взглянуть в его душу, и так пострадавшую от посягательств подобного рода. На губах снова заиграла легкая, непринужденная улыбка, походка вернула прежнюю пружинистость. У него есть цель и есть план ее достижения. Ничто не должно помешать его выполнению.

Опять ты?!

Дираэль вскинул бровь, обернувшись. На него несся глава нанятых им наемников… какое-то ругательное у него имя было. А поодаль были еще трое – снайпер, техник и сапер. Хотя, кому какая разница, кто из них кто. Выверенным, четким движением выставив руку вперед, Тертаррил схватил скачущего на него наемника за горло, с упоением слушая его и удивленный, и испуганный хрип.

Следи за словами, падаль.

Никанор засипел, пытаясь разжать словно окаменевшие пальцы, стискивающие его шею.

Отпусти его!

Дираэль закатил глаза и схватив побежавшего на него с ножом Леню за руку, резко рванул. Раздался громкий хруст, сломанная кость прорвала плоть, и брызнула кровь. Тертаррил облизнул то, что попало ему на губы, и швырнул истошно орущего снайпера оземь.

Еще будут смелые? – улыбнулся Дираэль, переведя взгляд на застывших Эммета и Райли. – Четверо на одного, как шакалы. Что ж, получите по своим, шакальим, заслугам и уймитесь, - прошипел он, вминая пальцы в горло бьющегося у него в руках Никанора. Когда, наконец, тот обмяк, Тертаррил кинул его к стонущему от боли Лене. - Что, бляди? Помешала вам девочка? Позавидовали вы ей? Так вот, дорогие мои шавки, вам стоит кое-что уяснить. Завидовать было абсолютно нечему. Хотите двести с лишним лет провести без единого луча света, в подчинении у одного из самых изощренных инквизиторов современности, протерпеть все пытки – и физические, и ментальные? Я вам это устрою. А племянницу мою трогать вы права не имели и не имеете ровным счетом никакого, - расплылся в оскале Интриган, поднимая визор и заглядывая своими ужасными черно-красными глазами в полные ужаса карие глаза Лени. – Она бы вас не убила за такое предательство. Покалечила бы – да. Но сейчас тут не она, а я. А в моем случае и за меньшее лишались головы. Лишитесь же и вы.

Не медля ни секунды, Дираэль привел свой приговор в действие двумя астральными ножами. Слизнув с обоих кровь, он обернулся к парализованным ужасом Райли и Эммету.

Вы в этом участия не принимали, а почему можете быть свободны. Только это наш с вами маленький секретик, м-м-м? – улыбнулся, подмигнув, Тертаррил и снова надел очки.

Вплоть до той поры, как фигура в черно-красном плаще скрылась за домами, Эммет и Райли оставались неподвижны. Не решившись брать с трупа Никанора кредитку с их оплатой, они кинулись к их кораблю, чтобы покинуть это проклятое всеми возможными богами место как можно скорей.

Работа Соникванта над извлечением жизненной эссенции из очищенных душ вполне могла бы стать невообразимым прорывом в плане изучения духовной магии, а за пределами разборок Лиги и ранжеров написанная им и подкрепленная экспериментально диссертация принесла бы этерианину целое множество научных наград и грантов на дальнейшие исследования. Но ученый никогда не стремился к подобному. Нет, он не жалел своих трудов – он был бы рад поделиться своими открытиями со всем миром. Наибольшая проблема была в том, что, сунь он нос (которого, как этерианин, не имел) в официальное научное сообщество галактики, его либо начали бы сначала третировать за негуманные методы, либо тут же загнали в неудобные и неприемлемые для свободолюбивой натуры Соникванта правила, кооперативы и все то, что он еще с юности возненавидел.

Даже сквозь металл доспехов Сониквант почувствовал, как его плеча касается теплая ладошка. Приподняв голову, он показал Вайолейт, что слушает.

Снайперша сообщила, что к его лаборатории движутся трое, и посоветовала уйти, пока не поздно. Этерианин ничего не ответил, лишь продолжил записывать свои мысли. Вайолейт вздохнула и направилась из лаборатории. В корпусе бомбы отразился ее искаженный изогнутым металлом силуэт – невысокая террианка в черно-фиолетовом костюме, плечо оттягивает тяжелая самодельная винтовка. Темно-русые волосы собраны на макушке в неопрятный хвост, лицо скрыто тканевой повязкой. В темно-карих, почти черных глазах нет ничего, кроме усталости. Девушка оглядела свое, хоть и кривое, отражение и, покачав головой, ушла.

Сониквант закончил конспект и решил было посмотреть, что получилось. Но его снова отвлекли.

Аксонна расширенными от страха глазами рассматривала монструозную фигуру Соникванта. Да, она видела этериан прежде, но Аватар Страха был куда выше любого из них, куда шире в плечах и куда мощнее с виду. А еще у него было то, чего не было ни у кого из его соотечественников – огромная магическая сила вкупе с гениальностью. Ларгентум не решался войти в лабораторию тоже – его словно не пускало что-то невидимое, неосязаемое, что-то, отчего он морщился и невольно пятился. Элексис тоже чувствовал себя крайне неловко, но, так как он уже был нежитью, решил попытать удачу.

Сониквант, - осторожно позвал он, медленно подойдя к этерианину, - ты позволишь нам…

Ученый не стал дожидаться, пока ревенант закончит, и вручил ему датапад, на котором писал конспект, ткнув пальцем в последние строчки. Элексис запнулся на полуслове и посмотрел в пад. То место, в которое указал ему Сониквант, было столбцом формул, выводимых одна из другой.

И что ты хочешь, чтобы я…

Этерианин снова ткнул в формулы.

Фенариус, может, вы знаете, что он имеет в виду?

А что там такое?

Физика. Много физики.

Ларгентум аккуратно, стараясь не делать резких движений, прошел в лабораторию и взял протянутый ему Элексисом датапад.

Формула неправильная в четвертой с низу строке. В самом начале, - передал он датапад обратно Соникванту. – После амплитудного значения вектора напряженности должен быть косинус, а не синус. И остальные четыре строки, соответственно, непра…

Серафим непроизвольно побледнел, когда Сониквант внимательно посмотрел на него сквозь алые светящиеся линзы, и лихорадочно попытался просчитать свои шансы выжить. Однако этерианин снова посмотрел в датапад, негромко, но внятно щелкнул челюстью и ушел неторопливо, даже не озаботившись о том, чтобы забрать свои вещи со стола.

Ладно, допустим, - приподнял одну бровь Ларгентум и взглянул на бомбу. – И что, он просто дал нам обезвредить бомбу? После всего этого? После создания вирусного ОМП, после разнесения целой колонии, после обвинения невинных планетян, после всего этого хаоса?!

Элексис раскрыл хвостовую часть бомбы и залез внутрь корпуса по пояс в поисках поражающего элемента.

А ты ожидал более феерической развязки? Крови, мяса, кишок, взрывов в стиле дешевых и не очень боевиков?

Сказать по правде, да.

А я вот ожидал дожить до тысячи лет. Не судьба-с.

Ревенант вылез наружу с совсем маленьким, с фалангу большого пальца, ядром бомбы – шариком черного цвета.

Взрыватель внизу отсоединен, и даже если каким-то невообразимым чудом бомба полетит, то без подарка, - подкинул и поймал Элексис шарик.

И что с ним теперь делать? – полюбопытствовала Аксонна.

Скорее всего, выброшу в личную сингулярность. Пусть входит в состав новой Вселенной.

А вы не предполагаете, что у Лиги мог остаться образец вируса для еще одной попытки? – скептично сощурился Ларгентум, разглядывавший стол, за которым работал Сониквант. – Что мы сейчас только отсрочили неизбежное?

Нет, это концентрат. И потом, уже запоротые планы никто не использует. Но на всякий случай я буду проверять планы Тертаррилов. Даже если они не будут больше воспринимать меня как союзника, у меня остается с ними связь.

Что за связь? – спросила Аксонна.

Связь некроманта и нежити, поднятой им, - ответил Элексис, пряча шарик куда-то в свою броню. – Настоящего Дираэля, где бы он ни был, я почую везде. Вы что-нибудь нашли, Фенариус?

Нет, - покачал головой Ларгентум, - ничего. Есть один Фиал, но он уже полон одной из меньших душ, его не используешь. Так что вопрос «как вернуть Дираэля и Аксонну по своим телам» остается открытым.

А не стоит спросить самого Дираэля? – предложила Аксонна. – Он наверняка в этом разбирается, раз осуществил обмен.

Не думаю, - покачал головой Элексис. – Раз тут замешаны Фиалы, значит, после обмена душ они стали непригодны. Одноразовые они, увы. Так что стоит обратиться к моей старой знакомой. Алаэнор прилетела с вами, Фенариус?

Да, она осталась с остальными.

Хорошо. Теперь нужно идти их искать, и как можно скорей. Бегом!

========== Глава 22. Алиса в Зазеркалье ==========

Элу здорово ударился головой, а потому не соображал ни что происходит, ни кто он такой. Голова была тяжелая, как огромный валун, и сильно болела, остального же тела он просто не чувствовал. Последнее воспоминание – яркая фиолетовая вспышка и мгновенно наступившая после этого темнота.

Это смерть? Наверное, нет, думал анфор, слыша где-то на периферии сознания чьи-то крики, какой-то треск, лязг, звон. Будь он мертв, он уже слышал бы либо ангельский хорал, либо бульканье личного котла где-то в недрах Ада… либо завыванье вьюги, что там Десенакт рассказывал. Элу ощутил, как вздрогнула земля – кто-то бухнулся на колени рядом и тут же схватил его за плечи, крича что-то сквозь наложенную на уши подушку контузии.

Удар, растекающийся резкой, живительной болью электричества по груди. Еще удар. Отчаянный визг, снова канонада ударов, пробуждающих каждую клетку тела.

Элу судорожно всхрипнул, царапая свежим воздухом успевшую высохнуть глотку, и беспомощно вскинул руки, пытаясь ощутить их снова. Одну из рук тут же поймала закованная в теплый металл ладонь.

Спокоен будь и не шуми, - приказал бас Алаэнор, проводившей реанимацию. – Крепче за руку меня держи.

Элу послушно вцепился в крепкую шестипалую руку, пока этерианка напитывала его собственной живительной энергией, а рядом верещал то ли от боли, то ли от страха Дайвер, на которого прикрикивал Десенакт. Когда Элу все-таки смог сесть, заботливо поддерживаемый Алаэнор, и разглядеть, отчего же орет марон, его передернуло: Торнадо начисто обрезало головохвосты. Десенакт пытался забинтовать обильно сочащиеся кровью обрубки, пока рыдающего от боли Дайвера кое-как удерживал Авак. Эйрисс, молоденький марон с завязанными глазами, которого ранжеры взяли с собой из-за наличия у малыша недурственного чутья, куда-то испарился.

Ну же, тихо, тихо, - приговаривал Авак, поглаживая всхлипывающего Дайвера по головохвостам, точнее, по тому, что от них осталось. – Все в порядке, новые вырастут.

Вырасти-то вырастут, - крякнул, вставая с корточек, Десенакт, - да вот товарищ наш ван Вэзок в течение этак месяца теперь будет вроде кота с обрезанными усами.

Поясни?

Будет теряться немного в пространстве. И хуже слышать. Мароны этими своими щупалами оченно много волн воспринимают, которые для органов чувств сталкеров, людей и прочих рас не существуют.

А еще… - поморщившись, кое-как сел, отчаянно ощупывая руками пространство вокруг себя, Дайвер, - еще звуки для меня теперь плоские. И эхо не слышу. Блядь, - прошипел он, нашаривая на затылке обрубки головохвостов.

А ты как? – сочувствующе глянул на кое-как поднявшегося Элу Авак.

А что со мной было-то?

Ты шел, никого не трогал, а тут сверху, под углом этак… в тридцать градусов в тебя хуйнуло чем-то иссиня-черным, - сообщил Десенакт. – Но так как ты у нас исправно щиты носишь, тебя только кинуло оземь.

Так вот почему у меня голова трещит.

Ога.

А где малыш тот, марон, который с нами был? – спросила Алаэнор, отряхивая с ног палую листву от деревьев неподалеку. – Вроде рядом был – а тут и след простыл.

Ранжеры заозирались.

Бля, - с чувством сказал Десенакт. – Пойду поищу.

Перейдя в свою аниформу (Элу заметно передернуло), полудемон собрался было на поиски мальца, как того выкинуло с одной из крыш прямо в руки опешившей Алаэнор. Эйрисс ошеломленно «уставился» в визор, за которым были глаза этерианки, вякнул извинение и стек куда-то на землю.

Стоять!!! – гаркнул Элу, замечая, как с той же крыши метнулось что-то черно-фиолетовое, и, прежде чем Десенакт успел отреагировать, перекинулся в огненную птицу – феникса - и ринулся за снайпером.

Напавший был маленький, легкий, прыгал с дома на дом шустро, быстро, успевал еще и отстреливаться лазерным пистолетом. Элу удавалось уворачиваться от алыхзарядов, но все же ему это надоело, и он пошел в пике, стремясь отловить беглеца в мощные лапы. Но снайпер резко увернулся, перекатясь через плечо по крыше, и, спрыгнув на землю, побежал дальше, и издавший пронзительный крик Элу раскрыл клюв, выстреливая ярко-желтым лучом в спину стрелка.

Попал. Фигурка в легком костюме, вскрикнув, упала на мостовую. Элу вернулся в обличие анфора и, гася торопливо рукав плаща, загоревшийся от неаккуратного развоплощения, подошел к снайперу.

Девчонка!

Да еще и с тяжеленной снайперской винтовкой, лежавшей рядом – магнитный захват наспинной пластины не выдержал инерции падения.

Пока Элу пытался принять этот факт, снайперша времени не теряла. Сориентировавшись, она ударила каблуками по ногам ранжера, отчего тот грохнулся оземь, и навалилась на него сверху, прижимая к горлу анфора вынутый нож.

Только рыпнись, - прошипела она.

Элу ухмыльнулся и оттолкнул снайпершу от себя мощным воздушным толчком. Та упала на спину, но быстро перекатилась на живот и вскочила на ноги. Элу же тоже успел подняться и ногой отодвинуть винтовку в сторону.

Хороший винтарь, - улыбнулся он. – Мой друг бы заценил.

Твоему другу руку бы сломало.

Однако ты вроде целая.

Пришлось кое-что усовершенствовать.

И насколько же?

Снайперша сощурилась и рванулась вперед, занося правую руку. Элу не успел среагировать, и кулак бионической руки с хрустом вмялся ему в челюсть, швыряя на мостовую. Сама же девчонка кинулась было к винтовке, но ранжер схватил ее за ногу, утаскивая к себе. Зарычав, ассасин снова занесла механическую руку, но Элу уже успел поймать вполне себе орудие убийства и заломать противнице за спину. Та глухо охнула и рванулась было на свободу, но Армагеддон не ослаблял хватки.

Шустрая какая, а! - сплюнул он кровью, притискивая отчаянно брыкающуюся девку к себе. – Но лупить умеешь, признаю! Меня, кстати, Элу звать.

Снайперша зарычала и с оттяжкой ударила разоткровенничавшегося анфора затылком в нос, после чего, воспользовавшись его заминкой, вырвалась на волю, хватая свою винтовку, приклад которой вбила Элу в живот. Пиромант сложился пополам, взвыв от боли, и ассасин ударила винтовкой еще раз – уже по спине. Армагеддон с хрипом свалился на землю.

А меня – Вайолейт, - мурлыкнула девчонка и, всадив острый носок сапога в живот Элу напоследок, убежала.

Элу захрипел, оперся на руки и кое-как встал.

С-сучка, - снова сплюнул он и побрел обратно, ощупывая зубы нижней челюсти языком. Все цело, но челюсть здорово болит. – Ва-йо-лейт, - по слогам выговорил анфор имя снайперши. – Найду – загрызу.

Элу! Элу, твою мать!

Элу осоловело поднял голову, озираясь, и тут же хрипнул удивленно, крепко обнимаемый под ребра одной знакомой светловолосой девчонкой, подлетевшей к нему.

Акси! Плюшик мой! – тут же сообразил анфор, обнимая сестру. – Я так за тебя боялся!

Аксонна заулыбалась и потерлась щекой о плечо брата.

Я очень соскучилась. Как дела?

Да… - Элу не нашел слов, чтобы описать творящееся вокруг безумие. – Ну, сейчас уже получше. Плюш, а чего ты в визоре?

В визоре? – поправила на себе анфорка черные солнцезащитные очки. – Меня в темноте держали, свет глаза режет. Да и выгляжу ничо так.

Это да, - рассмеялся анфор, снова притискивая к себе Аксонну. – Пойдем, остальные будут очень рады тому, что ты вернулась! Разве что Эл Джи, жопа неуемная…

А что Эл Джи?

Он тебя искать пошел. Наорал на Фаролуна, Иррализа который, у Ками отец, и пошел за тобой.

Во как. Вы же свяжетесь с ним, чтобы обратно шел?

Это надо телепатов наших спрашивать.

При побеге с заброшенной ГЭС к Ларгентуму, Аксонне и Элексису пристала погоня. Нежить накатывала почти волнами, но Серафиму и Северному Сиянию не представляло труда сжигать ее огнем. Аксонна же все еще осваивала силы Дираэля, доставшиеся ей с этим телом, а потому ее атаки были нестабильны – то выдаст огромную волну пламени, то не может и сухую ветку зажечь. Это бесило неимоверно, и сталкер с ревенантом ясно чувствовали злобу анфорки помноженную на злобу и Дираэля.

Все еще сохранялось напряжение. Конечно, было ясно, что это на самом деле Аксонна, но, видя внешне Дираэля, астралитики все же немного тушевались. Аксонна понимала это и злилась еще пуще, отчего рвалась уничтожать армию трупов еще яростней. Элексис старался в такие моменты держаться подальше – и вовсе не оттого что летящие во все стороны куски расчлененных тел вызывали у него брезгливость, а оттого что подсознательно понимал, что Аксонна вполне может наброситься и на него.

Время перевалило за полдень, и нервничать все стали еще больше. У Дираэля была огромная фора, он вполне мог успеть не только добраться до остальных ранжеров, но и вырезать их всех. И оставалось время еще чайку попить. Оставляя за собой плотную цепочку из порубленной на куски нежити, их троица продиралась обратно к колонии, уже плюнув на хоть и заросшую, но дорогу к ней – просто потому что та была длинней. А потом Фенариус вдруг встал, как вкопанный, коснулся виска.

Говорят возвращаться, - ответил он на удивленные взгляды обоих Эннобили. – Нашли пропажу.

Твою мать, - выдохнул Элексис и рванул вперед, снося мановением руки лесные массивы перед собой. – Вперед, живей!

Разрешите мне прикончить этого урода, как я выволоку его из моего тела! – прошипела Аксонна, кидаясь следом.

Да даже при всем желании не сможешь! А как выволакивать его из твоего тела и тебя – из его, вообще черт его знает! Даже с помощью Алаэнор!

То есть? – спросил Ларгентум.

А то и есть, что у обмена душ есть какие-то свои правила, которые я уже и не помню. Там по истечению какого-то срока вернуть обратно уже ничего будет нельзя!

Вот тебе и раз! – потрясенно воскликнула Аксонна. – Сука какая!

Не матерись! – хором крикнули ей в ответ Элексис и Ларгентум.

Это литературное слово!

Ваши где-то в определенном месте ждут? – спросил Элексис.

Нет, они идут уже сразу к Алтарю Серпа, - ответил Ларгентум, перемахивая через поваленный ствол дерева. – Вообще шла речь о встрече уже там, но нам будет лучше перехватить их по дороге.

Согласен.

Как он вообще такое удумал-то, - пыхтя больше от злости, чем от усталости и недосыпа, пробурчала Аксонна. – Неужели я так много хочу? Хочу семью, хочу спокойной жизни, почему эта сука просто не может оставить меня в покое?! Фантаст гребучий, драть его об забор тремя хоккейными клюшками! Точно! Это я с ним и сделаю!

Элексис и Ларгентум, поняв, что прервать им поток проклятий в адрес Дираэля не получится все же никак, лишь вздохнули.

...вот, а потом я тихонько-тихонько по стеночке убралась из кабинета и дала деру. Не знаю, как я нашла дорогу, но нашла! И потом встретила Элу, - щебетал Дираэль, притискиваясь к улыбающемуся Элу.

Элу привел «сестру» к остальным ранжерам, и они все двинулись к Алтарю Серпа. Дираэль улыбался, строя из себя наивную дурочку Аксонну, и все, кроме задумчиво молчащих Алаэнор и Фаролуна, поверили. Даже Армагеддон, который, казалось бы, знал свою драгоценную сестричку, как облупленную. Ах, актерство было у Аватара Лжи прописано в каждой хромосоме.

Глаза еще болят? – спросил Авак. Дираэль, отметив жирной галочкой неподдельную заботу в голосе сталкера, поправил визор.

Да, свет здорово по ним режет. Так где этот Алтарь находится?

Там же, где и всегда находился, - негромко сказал Фаролун, отчего-то начавший чесать правое плечо.

Ты книгу брала, что «Этериум» звать, - ответила Алаэнор. Дираэль слегка напрягся – этерианка если не чуяла, то подозревала подвох. – На триста четвертой странице есть все, что об Алтаре следует знать.

Ну не могу же я выучить целую книгу! – псевдообиженно вскинул руки Аватар.

Согласен, - улыбнулся Дайвер, тоже подмигивая «Аксонне». – Я сколько ни читаю книгу рецептов, наизусть я ее не помню. Каждый раз заглядываю.

Алаэнор, что-то не так? – приподнял бровь Десенакт.

Этерианка помолчала.

Картина все та же, но… ошибка здесь есть. Хочу я понять, в чем же дело. То ли правда, то ли уставшего разума месть.

Скорее всего, - кивнул Дайвер. – Что ты, что Эл Джи тогда орал. Сколько вы времени уже не спите нормально?

Месяца два-полтора, не могу быть точней. Не сосчитать, сколько потрачено было ночей.

Ну вот. Ничего страшного, закончим со всей этой мурней – ляжешь в отдельном отсеке и поспишь. Я лично послежу за тем, чтобы тебе никто не мешал.

Алаэнор улыбнулась за маской.

Ты очень добр, Дайвер. Спасибо тебе. Но, боюсь, отдых – отнюдь не то, что нужно мне.

А что же тогда тебе нужно?

Нужно одной суке в нос прописать!

Народ аж подскочил, оборачиваясь в сторону и знакомого, и незнакомого одновременно голоса. Дираэль лишь ухмыльнулся краем рта.

В листьях, паутине и прочем лесном мусоре, к ранжерам, ощетинившимися оружием, перла злая, как черт, Аксонна. За ней едва поспевали Ларгентум и Элексис, не видевшие прежде в ученице и дочери такой энергии. Фаролун нахмурился и вопросительно глянул на умолкшую Алаэнор. Та единственная не достала свое оружие, а внимательно смотрела на вывалившегося с соседней улицы «Дираэля».

Ну что, пиздюк?! – рявкнула Аксонна, прямо направляясь к настоящему Дираэлю. – Не ожидал? Ух, как я тебе сейчас въе…

В грудь ей, однако, воткнулся ствол «Мефистофеля» Элу, вставшего на защиту, как он думал, сестры. Аксонна аж опешила и оттолкнула хищную мордку дробовика, но та вернулась на место.

Элу, ты охуел или как?

Это ты охуел! – рыкнул Армагеддон, угрожающе зарядив «Мефистофель». – Пошел вон от нее!

От «нее»?! – ахнула Аксонна. – Ты кого «ею» называешь, ебанутое ты существо?! Тебе твоя наковальня на голову упала? Эта сука поменяла нас телами! Чтобы за вами шпионить! А возможно, и кого-то грохнуть!

Это правда, - сказал пытающийся отдышаться после долгого бега за жаждущей справедливости протеже Ларгентум. – Сониквант поменял их с помощью двух Фиалов.

Ранжеры переглянулись между собой, а потом синхронно глянули на Дираэля.

Вы что, верите этому бреду? – фыркнул тот. – Он приволок двух Тертаррилов и несет какую-то околесицу, ожидая, что мы поверим! А может, с тобой что-то не так?

Народ снова уставился на Ларгентума и Аксонну.

Элу, даже ты мне не веришь? – с болью взглянула на брата анфорка.

Руки Элу вздрогнули.

Мне нужны доказательства.

Пусть снимет визор! – произнес Элексис. - Глаза – зеркало души.

Повисла пауза. Дираэль вздохнул и покачал головой.

Ты всегда любил поломать мне всю малину.

Сняв визор, Тертаррил откинул его в кусты и с улыбкой обвел присутствующих своими ужасными глазами.

Привет.

Алаэнор сощурилась за своей маской.

Так вот что не то с тобою было. За чужим лицом прятал ты Тертаррила рыло.

Зачем же так грубо, милая моя Алаэнор, - ухмыльнулся Дираэль. – Всего лишь необходимая мера предосторожности.

Предосторожности?! – ахнула Аксонна.

Именно. Вот, правда вскрылась, как восьмиклассник от несчастной любви, и что же? На меня никто не нападает. И не нападет. А все благодаря шкурке моей сладенькой племянницы.

Шпионить вздумал, падаль, - прошипел Десенакт.

Примитивное определение, фон Морт, но суть отражает.

Мне глубоко похуй на то, что тебе надо, - зарычала Аксонна, хватая себя саму под грудки. – Верни мне мое тело, ублюдок!!!

А зачем мне тебе его возвращать, милая? – в лицо улыбнулся ей Дираэль. – Мне тут нравится. И сил у тебя хватает, и выносливости, и энергии… а еще оченно интересно себя самого за сиськи мацать.

Дайвер за спиной у ошеломленного этой ситуацией Эйрисса скрючился, тихо угорая.

Ты мне тут дурочку не валяй, - хорошенько тряхнула за плечи Дираэля Аксонна, в панике ощущающая, как ее щеки заливает румянец. – Каким образом можно вернуть наши души обратно?

Не знаю! – рассмеялся Тертаррил. – Не знаю, пироженка! Спроси своего всезнающего учителя. Не зря же он столько в Архивах сидит. Кстати, Фенариус, я понимаю, почему ты не обращал внимания на других девок, но чтоб и эту...

ЗАТКНИСЬ!!! – заорала Аксонна, швыряя Дираэля от себя под истерический хохот Дайвера. – Не хочешь говорить – сами найдем способ!

Ну, удачи, - хихикнул Тертаррил и отошел, нарочито вульгарно покачивая бедрами и заставляя Аксонну еще больше краснеть.

Клянусь, как только все это кончится, я тебе глотку перегрызу, - прошипела анфорка, стискивая виски.

Посмотрим, дорогуша.

Гр-р-р-рх-х-х, не называй меня так! Кто-нибудь, пропишите ему в морду! Сломанный нос потом вправлю.

Дираэль продолжал улыбаться, не обращая внимания на враждебные и растерянные взгляды на него. Все были напряжены и раздражены, отчего возникла небольшая пауза, которую вскоре нарушил, казалось бы, отсутствовавший Ларгентум:

Есть два способа обмена душ, на самом деле. Первый – с помощью Фиалов, как произошел данный трансфер. Души затягиваются в два раздельных Фиала, а потом выпускаются в ближнее тело. Способ менее трудоемкий. А второй способ – мануальный. Нужен достаточно сильный маг, способный вытянуть души, удержать их и влить их в чужие им тела. Тут нужна серьезная концентрация, чтобы и «сифон души» не прерывался, и сами души нужное время удерживались в руках мага. Не будет концентрации – не будет и трансфера.

То есть? – нахмурился Элу.

В лучшем случае, души останутся там, где были. В худшем – носители просто умирают.

Оу.

Именно что «оу». Кто этим займется?

Тут кандидатов не особо много, - пожал плечами Авак. – Астралитики. Либо Алаэнор, либо… эм-м-м… Алукард, вы долго тут стоять будете?

Да, долго ты тут будешь стоять и действовать мне на нервы? – вскинул бровь Дираэль.

Я буду здесь, пока эта ситуация не разрешится, - проигнорировал выпад брата Элексис. - У меня нет к вам ненависти.

Интересно, почему.

Потому что он – ревенант, - раздраженно ответил Фаролун. – Нежить, поднятая из могилы ради мести. Причем роли не имеет, хочет ли нежить выполнять приказы некроманта или не хочет. И также мнение этой самой нежити о том, хочет ли она становиться нежитью. И речь не о том гнилом мясе, которое мы рубим, - нетерпеливо махнул он рукой на открытый рот Авака, - а о высшей нежити, которую выдирают из могилы с душой. Представляю, как бесятся в Аду.

Бесятся здорово, - вздохнул Десенакт. – Гастарбайтеры везде нужны.

Дайвер снова не сдержал хихиканья.

Ну, как-то так. Давайте уже решать, что будем делать… в такой… ситуации.

Нам стоит путь продолжить наш до Алтаря, - ответила Алаэнор. – В этот раз – от личности одной детали важные тая.

Одной? – удивился Авак.

Не тупи, Дираэля, - фыркнул Дайвер.

А Алукард?

Я не Алукард, - возразил ревенант. – Это имя дал мне мой дражайший братец. Я – Элексис, Элексис Танитарр Эннобили.

Будь воля его – он б не вышел против нас, - покачала головой Алаэнор. – Я ему доверяю. Доверие ваше – дело лишь вас.

Элексис опустил невидимое лицо.

Спасибо, Али.

Этерианка кивнула и махнула рукой, призывая следовать за ней. Аксонна скрежетнула зубами, глядя на надменно улыбающегося ей ее же улыбкой Дираэля, и пихнула его в спину:

Ползи, тварь.

К вечеру Алаэнор вывела процессию и Аватаров, и остальных в глубокие джунгли. Нежить не попадалась, не было видно и Тертаррилов, хотя Фаролун время от времени вскидывал уши и голову, оглядывая деревья вокруг. Гомонили птицы, солнечный свет пронизывал свежие после очередного дождя кроны деревьев.

Наземная живность давно попряталась от греха подальше, едва заслышав стольких гостей, за исключением хозяина этих мест – гигантского, около трех метров в холке, атакора. Это был старый, матерый зверь, явно недовольный тем, что по его владениям ходят всякие. Одного плевка его сгустившейся уже до состояния пластилина кислоты хватило бы, чтобы прожечь стену броневика. Выйдя перед Алаэнор, атакор издал леденящий душу рык и поднял свои головохвосты в угрожающем жесте.

Фаролун аккуратно потянулся за стрелами, но свирепый взгляд четырех красных глаз заставил его передумать. Народ в целом напрягся, но Алаэнор спокойно подошла к зверюге и погладила по треугольной морде, что-то шепнув. Атакор сменил рычание на мурлыканье, тукнулся лбом о шлем этерианки и вразвалочку направился в джунгли, продираясь сквозь лианы и деревья наподобие одушевленного вездехода. Алаэнор же, жестом указав остальным следовать за ней, решительно направилась вслед за зверем.

Чутье Скульптора не подвело, и атакор вывел ранжеров и не совсем ранжеров на древние руины из серого камня, уже обросшего зеленью так, что самого камня почти не было видно. Это были четыре колонны, три из которых уже были полуразрушены, стоящие по углам квадратной площадки, на которой находился высеченный из болотно-зеленого мрамора пьедестал с выемками разной формы и глубины. Выемок было девять – три в середине, одна сверху и одна снизу от них и по две по бокам. Пьедестал странным образом не был тронут местной флорой, только воды дождевой в выемки набралось.

Атакор, приведший их сюда, улегся чуть поодаль, вытянув перед собой лапы. Алаэнор же, вынув из одного из многочисленных отделений скафандра сложенную в несколько раз замшу, бережно отерла от воды выемки на пьедестале и вытащила из других отделений несколько предметов.

Уберите Дираэля, - обернулся к ранжерам Фаролун.

«Уберите»?! – возмутился Тертаррил. – Я вам не ваза, чтоб меня убирать куда-то там на полку!

А куда тогда тебя девать? Или ты всерьез полагаешь, что мы тебе дадим все слушать?

Я надеюсь.

Нет, иди на хрен.

Я могу за ним последить, - сказала Аксонна. – Скажем, я, Эйрисс, и Дайвер… в общем, народ, который к Аватарам не относится. Отведем в лес и изобьем.

Уж кто кого, моя мила...

Звонкое «бам», и Дирька беззвучно грохнулся на траву. Элу, убирая дробовик за спину, буркнул: «И с этим я обнимался».

В любом случае, пасти его надо, - вздохнул Дайвер. – И троих как раз будет хвата…

Боюсь, не выйдет так, как вы хотите, - негромко перебила Алаэнор. – Не притворяйтесь дураками и судьбу свою примите.

Что? – нахмурилась Аксонна.

Этерианка вздохнула.

В Святилище нас пустят те ключи, - обвела она одной из рук пьедестал с выемками, - они Аспектами зовутся тоже. Им представители нужны, как ни кричи, и без них мы внутрь пройти не сможем.

А можно на общегалактическом?

Незанятым Аспектам нужны «прообразы», - изобразил пальцами кавычки Ларгентум, - потенциальные Аватары, которые смогут… сказать так, примерить на себя личины настоящих Аватаров. Это необходимо, чтобы попасть в Святилище.

А сколько незанятых?

Давайте-ка перекличку устроим, в самом деле, - крякнул, поднимаясь с травки, Десенакт и взял из рук Алаэнор случайный Аспект. – Так-с. Вера. Фарыч, держи. Дальше… Созидание. Аллочка, забирай. Свобода. Авак, это твое. Мудрость твоя, Эл Джи. Элу, забирай Отвагу. Надежда, это мое… Альтруизм… э-э-э, - вопросительно посмотрел он на Элексиса, не берущего серебристую пятиугольную призму. – Эл?

Пап? – спросила Аксонна.

Он меня не примет, - покачал головой ревенант. – Не после всего того, что я сделал.

Но вы когда-то были Аватаром Альтруизма, - сказал Ларгентум, все же вкладывая Аспект в руки Элексиса. – А это всегда оставляет в душе неизгладимую метку. Кем бы вы ни были после того, как вас подняли из могилы... м-м-м, некоторые личности, все же эта метка осталась. Значит, в вас априори все это время оставалась какая-то частица добра. И эта частица нам сейчас нужна.

Ревенант долго и вдумчиво смотрел в туманно-серебристую дымку Аспекта и, наконец, кивнул.

Будь по-вашему. Но после Парада пусть Аспект останется у вас в Азурексе. Я не хочу его лишний раз видеть.

Эм, ну ладно, - почесал над бровью Десенакт. – Короче, остаются два Аспекта. Справедливость, - показал он серебристо-голубую треугольную призму, - и наша Альфа и Омега, Любовь, - поднял он в другой руке восьмиугольную красную призму. Ну, думаю, возражений особо не будет, если я доверю Справедливость тебе, Дайвер, - вручил Буран марону выбранный Аспект. – Ты у нас вообще из расы, которая половину своей истории только и делала, что ковыряла законы, чтобы добиться их максимальной эффективности и… ну, справедливости.

А ишшо я по образованию юрист, - улыбнулся Дайвер, разглядывая данное ему сокровище.

А ишшо ты по образованию юрист, - подтвердил Десенакт. – Двух воробушков одной дробинкой. Только не вздумай в ломбард сдать, ты таки у нас еще и еврей. Человек и пароход, так сказать. А вот Любовь… - протянул полудемон задумчиво. – Ну, претендент на наш костяк, ядро всего и вся таки ты, Аксонна.

Я? – нахмурилась анфорка. – С каких это пор?

С таких, что больше у нас никого с «передозами»-то и нет. Ну, Дайвера не считая, но он свой Аспект уже получил, а два яблока сразу кушать морда треснет. Так что на-ка. А тебе, малыш, - повернулся Десенакт к затихшему Эйриссу, - будет поручено самое ответственное задание…

Аксонна взяла в руки Аспект, с любопытством и восхищением разглядывая его. Грани Аспекта Любви блистали всеми оттенками красного: от бордового до цвета артериальной крови, а ладони при прикосновении к Аспекту почувствовали тепло. Чем черт не шутит, подумала анфорка и тихонько подкралась к задумавшемуся о чем-то своем на травке Ларгентуму.

Феняй?

Сталкер аж вздрогнул.

Мать-Богиня, не делай так больше. Что ты хотела?

А что дальше?

А дальше ждем заката. Еще примерно полчаса до него.

А-а, - потерла за ухом Аксонна и, не придумав ничего лучше, села рядом. – Окей. Так что ж… выходит, с Дираэлем тут останется только Эйрисс?

Выходит, так. Больше некому.

А он справится?

Ты сама знаешь, что Эйрисс был одним из Сапфировых Звезд. А они хоть и больные на голову, но физически очень и очень развиты. Особенно мароны. Так что если Дираэль вздумает удрать, уверен, Эйрисс всыплет ему по первое число.

А откуда ты знаешь, что Эйрисс из Сапфировых Звезд?

Он сам рассказал, когда мы сюда шли. И извинился за… инцидент с моей семьей.

Но он же ни при чем! Вроде как...

Он и был ни при чем. А те, кто был, извиниться нужным не посчитали. Да если бы и посчитали, их пришлось бы поднимать их могил. Не то чтобы мне было дело до извинений каких бы то ни было… а, проехали.

Снова небольшая пауза.

Фень.

Я все еще тебя слушаю.

Знаешь, я тут подумала… - Аксонна закусила губу, потирая запястье, где заедало сочленение Дираэлевой перчатки. – В общем, я хочу извиниться.

Не понимаю, о чем ты.

По поводу моей вот этой отлучки… то, что я вот улетела с Дайвером, Крисом и Аваком черт знает куда, а тебя не предупредила. Тебе и так непросто со всем этим бардаком, ты черт знает куда на три месяца свалил, а тут еще и я глупая. Прости меня, пожалуйста.

Ларгентум покачал головой.

Ты действительно глупая. Ты думаешь, я до сих пор злюсь на тебя за это? И потом, я не должен был на тебя кричать. Так что… мы квиты.

Да уж, - потерла нос Аксонна.

Мне неловко разговор ваш прерывать, - произнесла Алаэнор, высматривавшая что-то в небе, - но пора Парад Серпа нам принимать.

В дневном небе ясно сверкала серпообразная цепь из звезд.

========== Глава 23. Парад Серпа ==========

Ровно в пятнадцать часов одну минуту начался Парад. Выемки пьедестала засветились, образуя фигуры нижних плоскостей Аспектов, и Аватары и кандидаты в них аккуратно вставили в выемки ограненные кристаллы. Едва последний Аспект – Альтруизма, так как Элексис старался слиться с местным пейзажем и надеялся, что про него забудут, - встал на свое место, пьедестал ушел под землю, как и площадка вокруг него, а вместо них появилась старая, местами обколотая, местами потрескавшаяся, местами в различного цвета пятнах крови каменная лестница, ведущая куда-то в темноту.

Послав вперед иллюминат, Алаэнор спокойно пошла вниз, за ней двинулись Авак, Фаролун, Десенакт и Элексис, рукой поманивший остальных.

Я буду здесь, - сказал Эйрисс, присевший на травку у оглушенного Дираэля. – Идите.

А зверюшка? – покосился на атакора, затеявшего умывание, Элу.

А о зверюшке не беспокойся, - ответил Десенакт. – Иди давай. И вы тоже, не задерживайтесь.

Эйрисс бодро помахал народу вслед, и Аксонна, стиснув губы, пошла за братом.

Свой иллюминат получился только с третьей попытки, но не маленький шарик света, равномерно освещающий окружение, но огромный, с баскетбольный мяч, больно резанувший по глазам. Нервно взрыкнув, Аксонна хлопком ладоней уничтожила его и только с шестой пробы создала приемлемый иллюминат. Вокруг было сыро, каменные стены поросли мшистой и ползучей флорой, где-то их пробили мощные корневые системы деревьев, что росли вокруг, и Авак, шедший за Алаэнор, аккуратно убирал их вдоль стен и потолка, чтобы никто на них не наступал и не натыкался.

Лестница вывела к огромному круглому залу, разделенному на девять неравных секторов, в центре зала стоял тот самый пьедестал с Аспектами. В каждом секторе у стены стояли неизвестно кем и когда высеченные - высеченные ли? - статуи. Где-то их было шесть, где-то семь, где-то пять, четыре. Меньше всего статуй было в секторе сразу напротив лестницы – всего три, больше всего – в секторе, где встал Фаролун - восемь. Аватары прошлых миров, поняла Аксонна, завороженно оглядывая статуи. Представители совершенно разных, кажущихся и уродливыми, и симпатичными рас, и похожих на людей, и нет – кто-то в броне, с оружием, кто-то без них, но все одинаково смотрящие вверх, в пустоту, все с детально вырезанными крыльями. В одном из секторов находилась смутно знакомая фигура аж с двумя парами крыльев - и кожистыми, перепончатыми, и с перьевыми. Где она ее уже...

Одна из статуй зацепила взгляд анфорки, и она пригляделась к ней. Очевидно, человек. С огромной алебардой в одной руке и дробовиком в другой, со взметнувшимся хвостом на затылке…

Элу, это же ты! – пораженно обернулась Аксонна к брату и заоглядывалась. – А там вон Авак! Даже со Златоцветом! А там – Фаролун! И Десенакт! И ты тоже есть, пап! И Алаэнор… - охала анфорка, разглядывая статую этерианки рядом с той четырехкрылой – в простом платье, но с ее фламбергом Альфаджири, который, по слухам, ей выковали Древние. – Даже ты, Фень! Только странный какой-то… - склонила Аксонна голову набок, оглядывая статую, в которой ясно угадывались черты Ларгентума, но все равно было что-то не так. То ли неожиданно грубый резчик попался, то ли свет иллюминатов не так лежал.

Ксюш, нам не на статуи любоваться стоит, - потянул ее за руку Дайвер.

А почему вон там лишь трое Аватаров?

Потом спросишь.

Алаэнор постучала по пьедесталу, и из земли выдвинулось широкое каменное кольцо, соединяясь с ложем Аспектов наподобие стола, а под ноги испуганно отпрыгнувшей Аксонны сунулось каменное же кресло – одно из девяти, придвинутых к «столу». Иллюминаты подросли, прибавили свету и откочевали немного повыше, чтобы освещать весь зал.

Ах, - выдохнула севшая на свое место этерианка неожиданно не привычным мужским басом, а вполне себе свойственным женщине контральто, и, зажав пазы шлема, сняла оный с головы. – Теперь можно и поговорить, - поставила она шлем на стол и обвела окружающих взглядом своих четырех пронзительно-голубых глаз. – На свои места, пожалуйста.

Элу и Авак недоуменно переглянулись, разглядев в Скульпторе женщину, обернулись на статую и вопросительно уставились на Ларгентума под хихиканье Дайвера. Севший в свое кресло сталкер молча развел руками. Все еще косясь на переставшую говорить стихами Алаэнор, ранжеры последними заняли свои места, обозначенные вырезанными знаками в виде соответствующих им Аспектов.

Итак, господа, второй в этом мире Парад Серпа я, как старший Аватар, объявляю открытым, - произнесла Алаэнор. – Думаю, перекличку устраивать бесполезно, ибо здесь и так все. Тогда обсудим вопросы, которые и следует обсуждать на подобных мероприятиях. Их немного, но они все важны. Первый вопрос: нахождение истинного Аватара Любви и Аватара Справедливости. Второй: планировка и согласование наших действий по отношению к Тертаррилам. И третий: установление четкой иерархии в нашем... союзе. С чего мы начнем?

Я думала, иерархии среди Аватаров нет, - пробормотала Аксонна. – Разве вы не равны приблизительно по силам друг другу?

Не все мы равны по силам, - покачал головой снявший «намордник» с лица и капюшон с головы Фаролун. – Потенциал магический так или иначе различается, как и… положение Аспектов.

Не понял? – нахмурился Элу.

Здесь играет роль духовное положение, - пояснил Десенакт, потянувшись, точно кот. – Тут даже на пьедестале это отражено. Вот, смотрите. В середине присутствуют Мудрость, Справедливость и Любовь. Это – основа, если угодно. Начальные Аспекты. К ним относятся Аспекты-спутники. У Любви это – Отвага и Альтруизм, у Мудрости – Созидание и Вера, у Справедливости – Свобода и Надежда.

Хе, а я столько слышал про троицу «Вера, Надежда и Любовь», - усмехнулся Дайвер. – Даже имел счастье быть знакомым с троицей террианских девчонок с такими именами…

Достаточно красноречивые взгляды остальных дали Торнадо понять, что его любовные похождения никому здесь не интересны.

Так вот, - продолжил Десенакт, - Аспекты-спутники не могут раскрыть свою силу в полной мере, если нет – не появился, погиб, в тяжелом состоянии, просто не рядом – их Аспекта начального. А если нет именно Любви, то и Мудрость со Справедливостью хиреть будут.

Это не совсем так, - покачал головой Элексис. – Не хиреть, а не иметь достаточно силы, чтобы спутники имели какую-нибудь самостоятельность, не говоря о самостоятельности самих Мудрости и Справедливости. Другими словами, Любовь, как Фундаментал, является катализатором для самого существования остальных Светлых Аспектов и Аватаров, следственно.

Это как? – полюбопытствовала Аксонна.

Без Любви эти Аспекты попросту не существовали бы, - пожал плечами Элексис. – И Светлые Аватары без Аватара Любви таковыми себя считать попросту не имеют права.

Почему? – удивился Элу.

Потому что Светлые Аспекты таковыми без самой Любви не будут. Скажем, Отвага будет Безрассудством, Свобода – Анархией, Вера – Фанатизмом. Даже Мудрость исказится и станет Надменностью, а Справедливость - Жестокостью. И так далее, и тому подобное. Так что сейчас мы и не Аватары вовсе, и не были ими никогда, так как в нашем мире Аватар Любви так и не появился. Мы – лишь жалкая пародия, тень тех великих воинов, сражавшихся в Первом мире, Втором и в Пятом, - кивком головы указал на три статуи позади Аксонны Элексис.

Первом, Втором и Пятом? Поче... стоп. Ты имеешь в виду, что… - прошептала анфорка.

Да! Третий, Четвертый и Шестой миры так и не сумели обрести своего Аватара Любви! И те Аватары просто погибли вместе со своими мирами, не сумев дать Тертаррилам тех времен достойного отпора!

Но разве не погибли со своими мирами и Аватары с Первого, Второго и Пятого миров? – возразил Авак.

Да, погибли. Да вот тогда, когда погиб их Аватар Любви. Бытует мнение, что, помимо функции своей Фундаментальной, Аспект Любви дает своему носителю и неоспоримое право стоять во главе Аватаров. Не претендую на истину, может быть, когда-то это было правильно, но ведь это зависит и от самого Аватара, не так ли? Если ему не доверяют, если он сам никогда не мог быть лидером, что выиграют Светлые и их мир от этого? Именно что ничего. И если обнаружится другой Аватар Любви – скажем, не Аксонна, (дорогая моя, ни в коем случае не обижаю, просто высказываю возможное развитие событий) и «передозы» ее являются лишь аномалией – неужели вы поставите его во главе безоговорочно?

Мне понятна твоя точка зрения, - приподняла одну из верхних рук Алаэнор, - и я совершенно с тобой согласна. Поэтому я и подняла эту тему. Слепая уверенность и в самом деле нередко приводит к плачевным результатам, поэтому нам нужно подойти к этому вопросу со всей серьезностью. Мнение каждого учитывается одинаково. И, если все же были сторонники, я скажу сразу: я на роль лидера не претендую.

Но почему? – поднял голову Фаролун. – Ты, в отличие от меня, от Десенакта, всегда находишься в Азурексе, ты обо всем всегда осведомлена.

Я не могу вас возглавлять, - снова покачала головой этерианка. – Я предвзята, и вы все это знаете.

Аксонна открыла было рот и тут же закрыла, поняв, о чем говорит Алаэнор.

Ну, как разумно подметил Фара, - крякнул, усаживаясь удобней, Десенакт, - и он, и я имеем свои обязанности вне нашей уютненькой команды и не находимся в курсе многих вещей, что критически необходимо. Так что я тоже претендовать не буду. Думаю, Фара тоже.

Эльдар кивнул, вздохнув.

Я с Эльдариатом-то едва управляюсь. Благо дети и Аллери помогают. Представляю, какую головомойку она мне устроит, когда я вернусь…

У нас на кону судьба целого мира, а ты боишься свою жену? – подняла бровь Аксонна.

Ты не знаешь Аллери, - усмехнулся эльдар. – Я умру, на куски меня разнесет – ее это не остановит. Разыщет, выкопает, соберет заново, воскресит и начнет орать, что я забыл про день рождения ее матери. Потом убьет, снова воскресит и снова убьет. Процесс может повторяться бесконечно.

Про меня даже думать не надо, - покосился куда-то в угол Элексис. – Я не могу, не хочу и вообще не достоин этого.

Итого: выходят Алаэнор, Фаролун, я, Элексис, - загнул пальцы Десенакт, не замечая тоскливого взгляда эльдарского правителя на руки полудемона, - Дайвера никто в трезвом уме над всеми нами не поставит…

Эй! – обиженно вскинулся со своего места Дайвер.

Нет, - покачал головой Элу. – Прости, Дайв. Просто «нет».

Марон, бурча, сполз куда-то под стол.

Аксонну можно тоже исключить, - загнул еще один палец фон Морт. – Еще раз извини, девочка. Мы ведь даже не знаем, Аватар ли ты.

Я понимаю, - улыбнулась анфорка. – Я даже не знаю, вылезу ли из этой шкуры…

Вылезешь. В общем, минус шесть пешеходов. Остаются Элу, Авак и Эл Джи.

А можно меня тоже исключить? – приподнял руку Авак.

Это почему?

Я ушел в ранжеры как раз для того, чтобы ничем не руководить. На Лами’иде, когда Дираэль осадил город, я вообще был, как накору седьмая лапа. Хреновый я, как говорит Владимир, руководитель.

Ладно, черт с тобой, не хочешь так не хочешь. Остаются Элу и Эл Джи. Да-да, не смотрите на меня так. Особенно ты, Фенариус. Что, голосуем?

У меня опыта командования нет, - пожал плечами Элу. - На что вы вообще...

Вы задрали! – возмутился Десенакт. – Первый не хочет, второй не будет, у третьего декретный отпуск! С меня хватит! Предлагаю голосование! Честное и недвусмысленное!

Да какое голосование, кого мы обманываем… Слушай, - глянул на трущего висок Ларгентума Элу, - ты у нас Мудрость, Эл Джи. Не я. Я могу хребет сломать, могу продырявить с «Мефистофеля» хоть черта лесного. А нам мозговая деятельность нужна. И ею у нас ты в полной мере владеешь. И накостылять тоже сможешь. Так что давай, бери командование, - подмигнул Армагеддон.

Ларгентум обвел хмурым взглядом остальных и вздохнул, утыкая лицо в ладони.

Я об этом пожалею. Ладно. Будь по-вашему.

Выше нос, Феняй! – улыбнулась Аксонна. – Все хорошо будет.

Твой оптимизм неубиваем.

Значит, решено, - качнула головой Алаэнор. – Переходим к следующему вопросу: что будем делать с Тертаррилами?

И народ снова дружно посмотрел на Ларгентума.

Ну разумеется, - вздохнул сталкер. – Ладно, раз уж так вышло… Десенакт, наш с тобой старый знакомый еще функционирует?

Фон Морт медленно поднял брови.

О. Люцифер. Мы говорим об одном и том же знакомом?

Ты понимаешь, о ком я.

Десенакт ощутимо занервничал.

Ты уверен? Неужели стоит обратиться к Рэйчелу? Вроде все не так уж и плачевно…

Нам нужно знать все о них, Десенакт. Чтобы таких вот ситуаций, как на Лами’иде, как на Онуа, как здесь, на Улагисе не возникло. А если возникло, то было своевременно… решено. Я помню ваше предложение, Элексис, - кивнул Ларгентум внимательно смотрящему на него ревенанту, - но, боюсь, что, если вы и вправду вернетесь, Дираэль вполне способен вернуть вас под свой контроль. Связь нежити и поднявшего ее некроманта, - повторил сталкер слова самого Элексиса. – А прервать эту связь... скажем так, все очень с этим сложно.

Северное Сияние помолчал.

Вы правы, Фенариус. И все же, в Азурексе я оставаться не могу. Не со всем, что я сделал ранжерам, хоть и не по своей воле, не в такой форме.

А если ты поселишься не в Азурексе, но где-то рядом? – предложила Аксонна. – Если нам понадобится твоя помощь или наоборот, мы будем рядом. И мы с Элу сможем тебя навещать! Правда, Элу?

Абсолютная.

Девочка дело говорит, - кивнул Фаролун. - В Эмеральдаре много укромных мест.

Ну… хорошо. Можно будет... у Лии, там... так когда-то мы с Ариссой выстроили небольшой дом. Дачу, если угодно. Не знаю, как он там сейчас – как-никак, столько лет прошло – но я возьмусь за его восстановление. Хотя, дом – лишь фикция. Я уже мертв, мне ничего такого не нужно. Но вашего удобства ради – почему бы и нет. Оружия натаскаю, раздобуду технику для связи… да, это можно устроить.

Вот и замечательно, - кивнул Ларгентум. – Поэтому, как бы неприятно ни было обращаться к Рэйчелу… альтернативы у нас нет.

Думаю, не я один такой тупой, но кто такой Рэйчел? – спросил Элу.

Рэйчел Нокс – марон, некогда бывший ранжер с позывным Вихрь, - ответил Ларгентум. – Был у нас в Братстве паладином... а потом как-то попался Дираэлю. И, не желая умирать, сдал сначала ваш отряд, Элексис, и вас, и мой отряд со мной. Когда все были убиты… и я, в том числе - по крайней мере, тогда на Лами’иде Дираэль действительно удивился, увидев меня живым – Дираэль убил и Рэйчела, но воплотил его желание... он наделил его бессмертием. Извращенным, но бессмертием. Он поднял его в одной из форм высшей нежити – в форме Жнеца.

Алаэнор и Фаролун скривились. Аксонна и Авак, не понявшие отвращения, вопросительно посмотрели на Ларгентума, ожидая объяснения.

Жнец, как я уже и сказал, является одной из форм высшей нежити, - пояснил сталкер. – Всего форм три – ревенант, как Элексис, Жнец, как Рэйчел, и единственный в своем роде Рыцарь Смерти, одна крайне неприятная личность, с которой также знаком Десенакт.

Иди-ка ты на хер, Эл Джи, еще и к Сиадевастарону я не пойду! – вспыхнул Десенакт. – Он меня просто сожрет, и ему глубоко всрать, Аватар я или кто! Он до сих пор думает, что это я уволок его алебарду!

К Сиадевастарону я тебя не шлю, успокойся. Так вот, возвращаясь к Рэйчелу… Жнец – это форма нежити, в которой, как и в любой высшей форме, главную роль занимает выдернутая с того света душа планетянина. Но если ревенанту нужен Фиал для его существования в нашем мире, а Рыцаря Смерти я вообще не знаю, как создать, но думаю, что там нужна какая-то личная вещь, то Жнец возвращается в свое собственное тело. Причем интересен тот факт, что Жнецы способны действительно жить дальше – у них осуществляется обмен веществ, есть циркуляция крови, биение сердца, они даже детей способны иметь. Воплощение в виде Жнеца, однако, нарушает целостность его души - отнимает осколок ее, оставляет в ней незаполняемую дыру. И жизненная сила Жнеца постоянно утекает через эту дыру, заставляя его испытывать вечную, невыносимую пустоту. Эта пустоту Жнец пытается заполнить душами тех, кого он убивает, пытается как-то залатать эту дыру в себе, но это помогает лишь на время. Причем, кроме близких родственников или супруга, никто не может прикоснуться к телу Жнеца – они мгновенно зарабатывают сильный ожог. Темный Лед, абсолютный холод смерти. Потому наш Рэйчел всегда плотно замотан в ткань – плащ, перчатки, широкими лентами закутывает головохвосты, на лице маска. Он очень боится смерти, поэтому вынужден убивать и поэтому официально находится в международном розыске. И на хорошем счету у Дираэля, потому что Рэйчел хоть убивает и нечасто, но по нескольку планетян, про запас. А Дирьку нашего массовая резня всегда умиляла.

А почему воплощение в Жнеца наносит такой урон душе?? – полюбопытствовал Авак.

Потому что Рэйчел – предатель. И Жнецыполучаются только из предателей. Предательство, высший из грехов, непоправимо калечит душу само по себе, как будто бы оставляет ее надтреснутой, а уж воплощение... в итоге, Жнец либо предает саму жизнь и дальше, либо проходит через полное опустошение души. Таким образом... искупляет. Есть и другие способы, конечно.

И вы хотите предложить ему шпионить за Дираэлем как другой вариант искупления? – хмыкнула Аксонна. – А если не согласится?

А куда он, сучка, денется, - неприятно усмехнулся Десенакт. – Сиадевастарону сдам. На зубочистки.

Сиадевастарон-то этот кто еще? Язык в трех местах поломаешь, пока выговоришь.

Рыцарь Смерти, как уже говорили, - пожал плечами Ларгентум. – Единственный в своем роде. Некогда могущественный маг-воин, претендовавший на один из Темных Аспектов – Тирании. Работал в трио с Ладиалом, всем известным изоморфом-Тертаррилом, и Сониквантом. Сониквант тогда был только под подозрением в соучастии, но сейчас ясно, что хоть тогда он и не был Тертаррилом, он являлся их техническим экспертом. Как является и сейчас, будучи и Темным Аватаром. Не суть. Что-то между Ладиалом и Сиадевастароном произошло, и последний сдал назад. Не знаю, почему он опомнился, почему решился предать их с Ладиалом планы и идеи, никто не знает.

Он явился ко мне и Сэву заполночь, - произнесла Алаэнор, смотря сосредоточенно в сложенные перед собой руки. – Я помню это, как будто это случилось только что. Дождливая осенняя ночь... мы с Сэвом обсуждали приглашение в Коллегию Азенары, когда окно в кабинете Сэва разбилось, и чистый мрак вполз с улицы на ковер... поливая его собственной кровью и дождевой водой. Это был Сиадевастарон. Он был ранен, сильно ранен. Мы с Сэвом было вскочили, но он уже умирал и был для нас неопасен. Я подошла к нему и осмотрела раны, хотела позвать врача, но он замотал головой и сказал, что уже бесполезно. Сказал, что Ладиал готовится «продолжать свои маски-шоу», - пальцами изобразила кавычки этерианка, - и шлепнул мне в руку карту памяти. Как выяснилось позже, на карте были координаты первого Фандаккрила – их с Ладиалом оплота, их базы. Я представила эти данные на собрании Коллегии и… ох, какая же я была дура. Файксар тогда совсем молодым был, горячим на голову, к тому же, потерял по вине Ладиала своего брата, Лейннера, он взял эти координаты и с отрядом пошел добивать Ладиала. Вы это знаете. А когда у меня на руках лежал умирающий Сиадевастарон… в его нынешнем состоянии моя вина. Я подумала, что для него не могло все закончиться вот так. Я очень хорошо его знала еще до Лиги, до Братства, и не могла позволить ему погибнуть. Поэтому я совершила соответствующий ритуал и воскресила его. Он... он не был похож ни на что уже существующее. Когда Сиадевастарон пришел в себя и узнал, что я сделала… он разозлился, и я изгнала его в Преисподнюю... а этом и обрезала нашу связь. Может, это и к лучшему? – неуверенно посмотрела Алаэнор на Десенакта. – Он отлично гоняет ваших чертей.

И меня тоже гоняет!

В любом случае, Сиадевастарон… союзник крайне спорный. Он вряд ли благодарен мне за якобы спасение, но он достаточно силен, чтобы контролировать добрую половину Преисподней и неимоверно злить Люцифера. И если мы все же сумеем найти с ним общий язык…

Десенакт негромко завыл.

Впрочем, кого я обманываю, - вздохнула Алаэнор. – Он Лигу-то нынешнюю пинком вышвырнул, когда они пришли его спрашивать, какие шансы у нас? Ладно, забудем. Что же, с Рэйчелом-то мы сможем договориться?

Договоримся, - буркнул фон Морт. - Я знаю, где он прячется. И он платит мне за мое молчание, ходя в моем имении в костюме служанки.

Дайвер не сдержал смешка.

Я давно догадывался, что ты у нас по этому делу, - заулыбался он, под столом давая Элу «пять».

Ой, идите на хрен.

Я пойду подышу, - поднялась Алаэнор.

Что-то не так, мама? – насторожился Ларгентум. Народ вопросительно посмотрел на этерианку.

Мне просто немного душно, - попыталась улыбнуться Алаэнор, возвращая шлем на голову. – Я подышу и вернусь. Заодно проверю Эйрисса и Дираэля. Продолжайте, я ненадолго.

А каково вообще там – в Аду? – полюбопытствовала Аксонна, проводив взглядом этерианку.

Очень душевно, на самом деле, - почесал за рогом Десенакт. – Человечьи религии выдумали, будто у нас – жара под сто градусов, кипящие котлы, один мужик по фамилии Алигьери неплохо на эту тему народ Ренессанса подколол. На самом деле, Преисподняя – всего лишь одно из подизмерений этого мира. Исправительная колония, если угодно. Для кого-то условия полегче, для кого-то посложней. Есть народ, который попросту отрабатывает свой… хм, срок, просто бродя под дождем, а есть такие личности, которые вынуждены до реинкарнации либо в лаве рассекать брассом, либо снеговиков лепить в семидесятиградусный мороз. Мой отец одно время был одним из надзирателей за такими товарищами. Потом сменил квалификацию. Не суть. В общем, у нас вполне себе можно жить. Только не тем, кто живет тут. Впрочем, я – полукровка, а значит, у меня безвизовый режим между обоими мирами. С другой стороны, если я умру – по-настоящему, а не домой отправлюсь – в Элизиум меня не пустят. Я Габриэлю до сих пор три тысячи должен.

Поэтому не играй с архангелами на деньги, - фыркнул Фаролун, - если не умеешь играть.

Заткнись.

Да, я не забыл, что ты тоже мне пять тысяч торчишь. Игроман аймов. И не смей сейчас сказать, что "Эвери" – имба и не контрится!

Но «Рефракция»… и чистый урон по осаде… и вообще, это ты у меня карты нужные утянул!

Это ты балбес.

Как насчет реванша, ушастый? Выиграю я - век будешь носить розовые серьги!

Идет!

Я вас обоих на "Гигароне" раскатаю! – включился в спор Дайвер.

Не сейчас, – внятно рыкнул Ларгентум, и Десенакт с Фаролуном с долей удивления во взгляде покосились на сталкера, все еще воюющего с мигренью. – Как деды базарные, честное слово. У нас более насущные проблемы на носу, а вы карточные долги обсуждаете?

Как бабки базарные, - поправила Аксонна. – И не сам ли ты на "Вариале" при мне соло пятерым колоды разорвал, задрот?

Фаролун и Десенакт уставились на Ларгентума уже с ужасом.

"Вариала" неиграбельна уже десять лет, ты издеваешься?! - ахнул за них Дайвер.

Все играбельно с должной сборкой, и если ты не умеешь собирать карту, то это не ее вина, а твоя.

Через что ты ее собрал? - спросил Десенакт.

Через "Пожирание" и усиление чистого урона по области в процентах.

Но "Вариала" - хилер! Какой от нее урон, ты с ума съехал?

"Темное Отражение" же.

Откуда ты его достал?! "Отражение" стоит больше пяти Азурексов!

Аксонна, беззвучно хихикая, подняла руку.

Я подарила.

?!

Еще когда я при "Аспидах" была, мне когда-то "очень повезло" выиграть в беспроигрышную лотерею. Ну и выиграла эту карту. Колоды я, однако, не собираю, и просто хранила ее при себе, на удачу. Узнала случайно, что Фенька собирает, ну и подарила на день рождения.

Не подарила, а обменяла на выходной, - усмехнулся Ларгентум.

Да здравствует четырнадцатое декабря!

Дайвер, Фаролун и Десенакт продолжили возмущенно перешептываться. Элу и Элексис же молча смотрели на этот дурдом, Авак вообще достал откуда-то газету про дачное хозяйство и читал статью про инноваторский спрей против жуков, которые повадились грызть его любимые суккуленты. Вскоре Дайвер выбыл из разговора, и наступила тишина, нарушаемая лишь редким шелестом страниц «Дачи и Хозяйств» у Авака. Впрочем, Фаролун как бы невзначай таки бросил в сторону Десенакта:

Все равно ты балбес.

Наверху послышалась возня, крики, рык, и громкий, хоть и глухой выстрел. Стреляли наверху, у самого пьедестала Серпа. Там, где оставались атакор-проводник, Эйрисс и оглушенный Дираэль и куда вышла подышать Алаэнор.

Как самый шустрый, Дайвер выскочил наверх первый и взвизгнул от ужаса: на поляне лежали трупы маронских стражей, некогда посланных Нарессом на разведку, атакор был мертв, Дираэля нигде не было видно, Алаэнор лежала на траве ничком, а Эйрисс, привалившись спиной к одной из колонн, с шипением зажимал кровавую рану на боку. Выскочили и остальные. Ларгентум кинулся к матери, переворачивая ее на спину и отчаянно зовя ее: грудные пластины скафандра этерианки были пробиты, как пенопласт, и в траву капала синяя кровь; Дайвер и Фаролун сели рядом с Эйриссом, пытаясь оказать какую-то первую помощь. Элу осматривал стражей – у тех оказались перерезаны глотки, и от них здорово разило мертвечиной. Элексис, коротко матернувшись, после вывода Армагеддона, кинулся в джунгли.

Какого айсаха тут произошло?! – выдохнул Авак, кинувшийся в джунгли на поиски лекарственных растений и сейчас вернувшийся с охапкой серо-зеленого мха и каких-то толстых, мясистых листьев. - Эйрисс, не спать!

Пришли стражи… и напали на меня. Атакор кинулся на них. Дираэль… очнулся, - с трудом, так как боль заставляла давиться словами, прошептал Эйрисс, которому Фаролун уже раздвигал края раны, чтобы промыть. – Все… п-произошло слишком быстро. Он вскочил… схватил мой «Веер»… и выстрелил в вышедшую Алаэнор… почти в упор. Меня пригвоздил к земле кинжалом… а атакору просто сломал шею. И… у-убежал…

Марон закашлялся кровью и застонал, стискивая зубы – Фаролун взял у фиксировавшего Эйрисса Дайвера флягу со спиртом и дезинфицировал глубокую рану. Авак тут же заткнул ее нарванным чистым мхом и, вызвав с помощью Златоцвета несколько лиан, использовал оные как повязку.

Посиди, успокойся, - посоветовал он, - боль скоро утихнет.

Кристофера уже оповестили? – спросила Аксонна, помогающая Ларгентуму и Десенакту снимать с груди хрипло дышащей Алаэнор разбитые пластины.

Я пытаюсь с ним связаться! – ответил Элу, торопливо клацающий на своем коммуникаторе.

Когда все же сняли грудную броню и вытянули пули от «Веера», Алаэнор уже едва дышала. Десенакт сконденсировал воды, взял спирта из переданной Фаролуном фляги и стал обмывать кровавые раны. Аксонна взяла у Авака пучки мха и аккуратно стала вытирать раны и понемногу их затыкать, чтобы не допустить заражения. Ларгентум же подобрал пули, внимательно их рассматривая.

Полониевые, - скривился он и зло посмотрел на Эйрисса. – С ума сошел?!

Эйрисс, закусив губы, отвернулся. Дайвер тихо заговорил ему что-то на маронском.

Жить будет, - констатировал Десенакт, осмотрев кое-как обработанные раны Алаэнор, - но госпитализировать необходимо. Что там Кристофер?

Говорит, они с Нарессом выдвинутся навстречу, но и нам нужно двигаться, - ответил Элу.

Хм, скажем… Десенакт и Авак возьмут Эйрисса, а Элу с Фаролуном понесут Алаэнор, - подумав, предложил Ларгентум. - Можете даже носилки сымпровизировать, чтобы полегче было. – Дайвер будет конвоировать на всякий случай.

А вы с Аксонной? – вопросительно поднял уши Фаролун.

А нам Дираэля искать и выдирать его из чужого тела, - буркнул сталкер, проверяя свое вооружение. – Элексиса найдем. Я доверяю ему, насколько возможно в данный момент, но очень не хотелось бы, чтобы он сглупил.

Понимаю, - кивнул эльдар. – Ну, народ, бегом!

Ларгентум кивнул и кинулся в кусты вслед за Элексисом, освещая его путь иллюминатом, Аксонна побежала за ним. Вся надежда, весь душевный подъем испарились, оставались тревога и страх. Не поработал ли тут и Сониквант, подумала анфорка, беспокойно прикусывая губу. Страшно было за все: за жизни Алаэнор и Эйрисса, за Элексиса, неизвестно зачем кинувшегося на поиски шального братца, за маронов, за то, что она может навсегда остаться в этом теле…

Внезапно Ларгентум остановился и рефлекторно схватил по инерции вылетевшую вперед Аксонну за плечо, чтобы не вылетела из зарослей. Анфорка было уже хотела нецензурно возмутиться, но сталкер указал ей на поляну.

Я достаточно терпел твои игры, Илунар! – рычал Элексис, стоя напротив Дираэля, насмешливо сложившего руки на груди. – Ты мне за все ответишь!

Я? Тебе, ревенант? – сощурил свои страшные глазищи Тертаррил. – С чего бы мне отвечать тому, кто ничуть не лучше меня? Еще и моей нежити?

У нежити есть имя! – рявкнул Северное Сияние. – Элексис Танитарр Старскратэ Эннобили! И ты будешь отвечать мне, своему старшему брату, которому ты испоганил жизнь, смерть, и семью!

Дираэль лишь засмеялся.

О, это еще не все.

Клянусь Фундаменталом, Илунар! Прекрати паясничать!

Какой же ты невыносимый глупец. Неужели ты ничего не понял?

Элексис умолк, даже астральное пламя на нем угасло. Дираэль же все так же мрачно улыбался. Аксонна дохнуть боялась, чтобы не спровоцировать полностью контролировавшего ситуацию Тертаррила.

О чем ты говоришь? – порывисто вскинул голову Элексис.

У меня еще много козырей в рукаве, дорогой братец, - ласково улыбнулся Тертаррил, шутя сокращая дистанцию меж собой и ревенантом. – И если ты думаешь, что я когда-нибудь их все-таки истрачу, то ты еще тупее, чем я подозревал.

Ты действительно считаешь, что я все еще должен нести это наказание? – Элексис, казалось, становился меньше, он неуверенно пятился от наступающего брата. – Ты уже убил Танитарра, уже убил меня, обратил Ариссу, похитил мою дочь, обернул меня против моих же собратьев, и тебе все еще мало?

А тебе было мало, Элекс? – оскалил клыки Дираэль. – Было мало любви отцовской, любви окружающих? Аватар Альтруизма, - процедил Владыка Обмана, - так и хочется язык с мылом вымыть. Какой из тебя, на хрен, альтруист.

Не моя вина, что Танитарр тебя не принял! Не я выбирал Аспект! И во всем случившемся, признаю, есть часть моей вины, и я уже сполна отработал свое наказа…

ЧАСТЬ?! – взвизгнул Дираэль, от ярости взметнув над головой огромные черные крылья, аспидным ореолом окружившие страшного в гневе Тертаррила. – Элексис! Плевать я хотел на Аспект, плевать я хотел на Танитарра! Аспект больше тебя не примет, а Танитарр давно сожран червями! Остался ты. И это ты отнял у меня все шансы быть нормальным, не наш папаша! Хочешь сказать, ты не мог связаться со мной? Хочешь сказать, ты не мог исправить то, что было между нами? Хочешь сказать, ты не мог хотя бы попытаться спасти нашу мать?

Элексис подавился словами, замерев от ужаса.

Но я… я же не...

Дираэль издал полный боли и бешеной злобы вопль, и скорченные его пальцы практически разорвали воздух жестоким, отозвавшимся пронзительной болью в ушах жестом. Элексис резко вздрогнул, как будто наткнулся на камень, и в следующую секунду уже стоял недвижимый, с опущенными головой и плечами, словно его, как игрушку, просто выключили. Тертаррил же стоял рядом, опуская направленную на него руку, и тяжело дышал.

Прекрати пялиться, Фенариус, - прорычал он, прижимая к груди кулак: ему явно было плохо. - Меняй нас.

Ларгентум бросил быстрый взгляд на Аксонну и осторожно вышел к Дираэлю, который с трудом держался на чужих ногах, еще и с весом огромных черных крыльев, что создал для себя. Аксонна тихо направилась следом.

Ты не... - начал сталкер, невольно поджимая руку к животу, и анфорка учуяла яркий, четкий из-за обостренных чувств Дираэля запах его крови.

Не буду, не буду, - оскалился Тертаррил, растворяя наконец свои крылья, и все-таки упал на колени. - Меняй нас обратно. Не хочешь же ты, чтобы твоя драгоценная ученица осталась в моей шкуре, а?

Он зашелся надрывным кашлем, и Аксонна нервно взглянула на наставника. Тот закусил губу, размышляя, и наконец кивнул ей, указал на место рядом с Дираэлем и сам сел на колени напротив, как если бы принялся медитировать. Вдох, выдох, любая ошибка - и как минимум один труп.

Ну, мне долго ждать? – прохрипел Дираэль, кое-как садясь. – У меня, знаете ли, дела, дела…

Аксонна с трудом удерживала сознание на месте. Запах крови дурманил ее, как и жгучая, как крапива, тревога. О трансфере душ она знал только в теории. Да и то, не заучивала, куда ей, а просто читала – в целях общего представления об оной операции. Трансфер требовал абсолютной, возвышенной концентрации, а также неразрывного соединения не только со собственной душой, но и с теми, что требовалось менять… возвращать обратно, в данном случае. Такая концентрация Ларгентуму давалась в результате долгой и спокойной медитации, но сейчас это все требовалось немедленно, и сталкер приложил все свои усилия, чтобы вернуть Аксонну и Дираэля в свои тела.

Воздух вокруг хлопнул раз, хлопнул два, накалился и как будто треснул: сталкер образовывал плотный «кокон» из астральных волокон. Это требовалось, чтобы вырываемые из родных тел души не вырвались из рук заклинателя, что называется, заочно. Снова заболела голова, причем на этот раз – злее, сильнее. Когда Ларгентум начал процесс вытяжки душ из неродных им тел, он ощутил, как по губам побежало и закапало с подбородка что-то горячее, густое. Но утирать кровь было некогда – нужно было завершить вытяжку. Руки крупно задрожали, принимая невесомые и в то же время весящие нескончаемые тонны сосредоточения жизненной энергии, и невольно зажмурившийся сталкер не удержался от того, чтобы посмотреть на один из них. Нежный клубочек света, отливающий оранжевым и розовым, очевидно, принадлежал Аксонне. Он так и лучился теплом и лаской, и отпускать его в тело владелицы не хотелось. А иссиня-черный комок, издающий только болезненный, колкий холод, Ларгентум сразу впечатал в грудь Дираэля.

Мгновение, и «кокон» развеялся, а Серафим без сил повалился в траву. Даже дышать было затруднительно, адская мигрень разрывала голову, лицо уже было в крови. Рядом пошевелились, но понял, кто именно это сделал, Ларгентум лишь после того, как послышался голос:

Потрясающе. Нет, правда, - почти промурлыкал Дираэль, с неприятным хрустом разминая плечи и локти. - Поверить Аватару Лжи - это, конечно, мощно.

Аксонна вскрикнула, и сталкер попытался поднять голову, но Тертаррил отшвырнул его к дереву телекинетическим ударом, а тщетно пытающуюся сопротивляться анфорку, подняв закованную в металл руку, затягивал в астральную цепь.

Не бойся, дорогая племянница, - шепнул он, проведя когтем по ее щеке, когда был уверен, что она не вывернется. - Мы - семья, как-никак, и должны быть вместе. Я, твои мамочка и папочка. А брат твой скоро присоединится.

Аксонна зарычала глухо и изо всех сил рванулась, впечатывая лоб в лицо Дираэля. Тот зашипел, отшатнулся, роняя анфорку в ее свертке из оков наземь, и сплюнул кровью в траву.

Не желаешь по-хорошему, м? Мгх, проклятье... Алукард! - рявкнул Тертаррил, оборачиваясь к ревенанту.

Послушная марионетка в крепких руках своего кукловода, Элексис повернулся к Дираэлю. Аксонна, пытающаяся порвать цепи, сдавленно ахнула: синие огни в его капюшоне больше не были синими, а вновь красными. Ревенант коснулся своей груди, описал рукой странный жест и протянул ее навстречу брату, посылая в него поток собственной энергии. Дираэль жадно схватился за него, стал напитываться передаваемой ему силой, которой при себе почти не имел из-за трансфера душ.

Улучив момент, Аксонна смогла сконцентрироваться достаточно, чтобы астральная цепь Дираэля, пока не подпитываемая хозяином, наконец лопнула на ней. Анфорка успела вскочить на ноги, но Тертаррил, вдоволь насосавшийся чужой энергии, отчего Элексис уже обессиленно свалился в траву, схватил ее за правую ногу второй цепью, валя наземь.

Далеко собралась, родная?

Силы были категорически не равны. Настолько, что ее рядом как будто вообще не стояло. Даже без Элексиса на стороне Дираэля. Думать и действовать нужно было быстро, и Аксонна сделала то, что первое пришло ей в голову: прижала руку к груди, взмахнула ею, но вытянуть не успела - Тертаррил прекрасно понял, что она пытается сделать, и дернул цепь, срывая хореографию заклинания, и Аксонна, сцепя зубы, стала пытаться повторять, пока Дираэль издевательски смеялся.

Крошка-репликант, тебе отчаянно не хватает опыта.

Опыта - разумеется. А вот наглости - хоть ложкой ешь.

Дираэль легко заблокировал зашвырнутую в него молнию, но это заставило его отвлечься, пока Аксонна все-таки повторила вместе с чертежом молнии колдующие штрихи передачи энергии, лишь чуть изменив, и выстрелила вперед себя сияющим зарядом энергии. Дираэль решил, что она не попала, но это его все равно не устроило. За цепь он потащил упирающуюся, едущую по земле задом наперед девчонку за собой, приговаривая:

Твою энергию да в полезных бы целях...

Но что-то произошло, и он остановился, почувствовав это, обернулся - как раз тогда, когда Аксонна наконец отпилила из остатков сил цепь на своей ноге огненным кинжалом и попыталась отползти назад, прочь от Тертаррила. Но тот, к ее удивлению, не обновил заклинания, а перевел взгляд поверх нее, улыбаясь мрачно.

Земля позади задрожала, и анфорка тоже обернулась, увидев, как из кустов выросли исполинские темные крылья, и из зелени к ним выпрыгнул здоровенный, самый настоящий дракон с темно-фиолетовой чешуей и закругленными назад рогами. Она в страхе накрыла голову руками, сжимаясь, но создание грохнуло полусогнутыми лапищами по обе стороны от нее, пригнулось, укрывая ее собой, распахнуло угрожающе свои крылища, выгнуло длинную шею к Дираэлю и оглушительно заревело на него, готовое к драке. Но тот даже с места не сдвинулся.

Что ж, - вынес он вердикт, стрельнув взглядом красных глаз на взъерошенную под драконьим брюхом Аксонну, - пора и честь знать, м? Я сделал, что хотел. Или то, что он хотел... в любом случае, маски-шоу будут теперь куда интересней, уверяю вас, - подмигнул он, отходя назад и заводя руку за спину.

Громкий треск, и он исчез, словно и не было его. Аксонна с большим трудом уняла дрожь в руках и ногах, прижавшись к земле, а когда наконец смогла сесть, перед ней оказалась знакомая рука. Усмехнувшись, она схватилась за нее и все-таки встала на ноги.

Это было что-то новенькое, - сказала анфорка, потирая шею, пока Ларгентум, вернувшийся в прежнюю форму, отошел проверить Элексиса. - Это ты в книжке Фаролуна такое вычитал? Тоже хочу, научи.

Все в свое время, Сонья. Элексис, хватит баиньки, вставать пора.

Ревенант с хрипом пошевелился в траве, повернулся на бок, расширенными вновь синими огнями уставился на Аксонну и протянул к ней руку. Та улыбнулась, хромая, подошла и присела рядом.

Я здесь, пап. Все хорошо, живая. Ты как?

Я... - Элексис повертел незримым лицом, шумно вздохнул. - Я больше не хочу этого чувствовать.

Мы подумаем насчет того, как больше не позволить Дираэлю захватить вас, Элексис, обязательно, - произнес Ларгентум, оглядываясь, - но сейчас нам нужно идти. Вам нужна помощь?

Я буду в порядке. Спасибо. Акси?

Я тоже. Вставай, обопрись на меня. Идем к остальным.

По дороге обратно Элексис, Ларгентум и Аксонна забрали забытые второпях Аспекты. Пока они дошли до устроенного Кристофером и Налурен медпункта, который оные с помощью Наресса как раз сворачивали, Дайвер, Элу и Фаролун совместными усилиями починили поврежденный местными ПВО ионизатор «Призмы», а Десенакт нашел в закромах баллоны с плазмой и охладил ее, чтобы наполнить пустые баки. Более детальный ремонт можно было устроить либо на Пикселии, либо уже в Азурексе, а пока «Призма» вполне себе могла лететь.

Не сразу, конечно. Когда, казалось, все было готово, и Дайвер было начал запускать "Призму", он внезапно грохнул по отключению и заорал что было мочи в интерком. Все, кто мог обороняться, высыпали наружу, потому что неизвестным объектом прямо перед носом "Призмы" оказался Сониквант. Сониквант, держащий на руках что-то, завернутое в белую ткань. Элексис первый понял, что происходит, и медленно подошел, бережно забрал у этерианина его ношу. Исполнив свой долг, Тертаррил сложил руки у живота, и, развернувшись, растворился в тенях. Элексис же прижал к груди завернутую в саван Лилит и, попросив безмолвных, пораженных Аксонну и Элу ему помочь, ушел с ними в лес. Арисса Эннобили потеряла поводок своего некроманта так же, как и Элексис, но она не принадлежала ни к Жнецам, ни к ревенантам, поэтому она смогла обрести последний покой. Руками ее супруга и ее детей для нее под красивой, раскидистой ивой была устроена могила, и там попросил оставить его Элексис, сказав, что он должен побыть один. Близнецы кивнули и отправились на корабль.

Оказавшись на "Призме" Аксонна попросила Элу дать Дайверу и остальным отмашку, а сама, соврав, что она в порядке, отправилась в свободную каюту. Фаролун и Ларгентум с Дайвером ушли к панелям управления, Авак, пока была задержка, набрал еще лекарственных растений по просьбе Налурен и Кристофера, Наресс пошел информировать Верховный Совет о возвращении на суд, Десенакт и Элу остался следить за пациентами в одном из крупных отсеков – теми четырьмя колонистами, Эйриссом и Алаэнор – пока Кристофер и Налурен дремали на одном из диванов, совсем вымотанные. Страж-марон уже проснулся и молча сидел на своей кушетке, укутанный в теплое одеяло, остальные пока не вынырнули из тяжелой, густой тьмы забвения.

Понемногу уснули все – сказалось нервное и физическое напряжение. Только Фаролун и Дайвер за штурвалами неспешно переговаривались о чем-то, да Аксонна в каюте никак не могла уснуть. Едва она смыкала веки, перед глазами вставали образы: страшные глаза ухмыляющегося Дираэля, трупы погибших колонистов, страшное, белое от отсутствия крови и какой-либо жизни тело, лицо матери. Это несправедливо. Страх, тревога стискивали анфорку изнутри, и она вынужденно бодрствовала.

Вздохнув и ничего не надумав в итоге, она поднялась и вышла из каюты на поиски приключений. Ближе всех были Дайвер и Фаролун. Те намеренно вели «Призму» как можно медленней, чтобы дать народу дух перевести. Верховный Совет был предупрежден, он не имел права их не подождать. Фаролун надулся, нахохлился, точно филин, и ни с кем не говорил. Дайвер объяснил, что Кристофер все же отловил эльдарского правителя и вколол ему вакцину от вируса – все же после Парада Фаролун бегал по Улагису без своего респиратора, забыв оный.

Как головохвосты? Болят еще?

Уже нет. Им еще до-о-о-о-олго восстанавливаться, - вздохнул марон. – Вот ты говоришь, а я даже, кажется, твою интонацию не воспринимаю. Издеваешься ты или реально заботишься?

Конечно, забочусь, - улыбнулась Аксонна, обнимая Дайвера сзади за плечи. – Не расстраивайся, кальмарка, вырастут новые, еще лучше и длинней прежде!

Марон все же улыбнулся ей в ответ.

Спасибо, сестренка, - чмокнул он ладошку анфорки. – У нас тут скучно, ступай поспи, пока можешь.

Я не хочу спать. Не могу уснуть, мысли всякие в голову лезут.

А это ни разу не беда. Вот нисколечки, поверь мне. Вот что, беги на кухню и разыщи какао. И зефирок пакет там должен быть. И сразу спать сморит. Или нет, подожди, я о тебе сам позабочусь.

Нет, нет, я справлюсь. Лучше за Фаролуном следи.

А что за мной следить? - скривился эльдар.

Чтобы ты "Призму" на себя не переписал.

Дайвер хихикнул и ткнул Фаролуна в плечо, мол, не кисни. Аксонна, улыбнувшись, отправилась обратно, и улыбка, хоть и была искренней, быстро сползла с ее лица. Солнечный лучик ее души, Дайвер. Он никогда не пожелает ей плохого, а советы всегда лишь добро приносили. Она и правда думает о нем, как о брате - как об Элу, его лохматейшестве. Но что-то совсем не хочется ни какао, ни зефирок. Хочется куда-то подеваться от этого разъедающего душу беспокойства, тихой боли, страха со вкусом гнилой крови. Смерть. Вокруг лишь она одна. Убаюкивает, обнимает когтистыми, холодными пальцами за горло, и медленно, торжественно кружит вокруг, придерживая одной рукой старый, черный, рваный подол балахона. Несправедливо...

Сонья. Сонья...

Аксонна дернулась спросонья, вырывая себя из странного забытья, даже не похожего на сон. Спина ощущала лед обшивки - она сползла по стене кухоньки, у которой стояла, и отключилась прямо у нее. Ларгентум присел возле нее, уже не окровавленный, но встревоженный.

Что?.. - почти беззвучно выдохнула она.

Ты плачешь.

Анфорка тут же пощупала щеки и торопливо стала вытирать их от успевшей остыть влаги.

Со мной все хорошо. Правда, - затараторила она как будто заранее выученный текст, стараясь не смотреть наставнику в глаза. - Я не ранена, я не голодна, я выучила тот параграф, что ты мне задавал, и готова хоть сейчас пересказать. Ты хочешь послушать? Вот, это... как его, это заклинания, где смешиваются области Природы и Воздуха, у нас это... управление... животными...

Щеки обожгли новые слезы, и Аксонна, сжав губы до боли, снова затерла лицо рукавом. В горле встал болючий комок, и на попытки продолжить говорить из горла выходило лишь невнятное сипение.

Прости, - все-таки смогла выдавить из себя она. - Я просто... мне очень страшно. С Улагисом, с Дираэлем, с моими родителями... что это, неужели это никогда не кончится.

Анфорка шмыгнула носом, чувствуя, как ее обнимают, и сама подалась вперед, стискивая Ларгентума в руках.

Я очень тобой горжусь, Сонья, - тихо сказал он ей. - Плачь. Плачь, прошу тебя. Ты живая.

Аксонна зажмурилась, сжимая сталкера сильнее, и взаправду разрыдалась на его плече. А он держал ее и давал ей время, давал ей тепло и защиту.

Они были живые. Была ли в этом справедливость?

========== Глава 24. Аксиома Эскобара ==========

ФОН «Призма» вызывает космопорт Пикселиуса «Адажи», - звонко произнес, вызвав на связь космопорт столичного города, Дайвер. - Просим разрешения на посадку.

Приветствуем, «Призма»! – отозвался тот же оператор, что и в прошлый раз. – Разрешение на посадку даем, площадка ниан-пятнадцать.

Говорит советник Наресс. Просим службу скорой медицинской помощи и фрегатную ремонтную бригаду встретить нас, - добавил Наресс. – У нас раненые этерианин и марон, беженцы с Улагиса и повреждение ионизатора.

Вас понял, советник Наресс. По прибытию старший медицинский офицер с подопечными ему врачами по соответствующим специализациям встретят ваших пациентов, а ремонтная бригада ноль сорок пять займется ремонтом «Призмы». Просим вас учесть приказ советника Дарайта: подсудимые Налурен и Кристофер Тэллони обязаны будут проследовать под стражу.

Отменить приказ, - отрезал Наресс, раздраженно стиснув руки на груди. – Я лично их сопровожу до здания суда.

Оператор немного замялся.

Принято, советник.

Благодарю вас, «Адажи», - кивнул Дайвер и повел «Призму» на выделенную для нее площадку, попутно включая громкую связь в главном зале, где собрался к тому времени уже немного отдохнувший народ. – Леди и джентльмены, мы прибываем на Пикселию. Аксонна, Авак, вы с Кристофером и Налурен идете со мной, Нарессом и Фаролуном в здание суда. Что будут делать остальные?

Я могу проследить за действиями медиков и проинформировать, если будет принято решение госпитализировать Алаэнор или народ, - предложил Десенакт, намазывая печенье джемом для маленькой проснувшейся маронки, которая сидела у него на шее.

Я тоже останусь тут. Ну, чтобы никто не трогал твою приставку, - сказал Элу, завязывающий лохматые волосы в хвост.

Я пойду с вами в зал суда, - подумав, ответил Ларгентум.

А тебе зачем? – полюбопытствовал Дайвер, задирая к нему голову - сталкер стоял за его креслом пилота.

Убедиться, что все будет в порядке.

А все и будет, родной мой.

«Призма» наконец села, тяжело кракнув опорами, и Дайвер выдвинул трап. Когда группа, собиравшаяся направиться в суд, вышла, медицинский офицер, высокая, сухопарая маронка с головохвостами в крупный горох, несколькими громкими, четкими приказами загнала своих специалистов на фрегат. Откозыряв встретившему их Десенакту, она с сильным акцентом спросила на общегалактическом:

Вы проведете нас к пациентам?

Да, прошу идти за мной.

Элу взял на себя бригаду ремонтников, и Наресс направился к стоянке каров. Несколько реплик с двумя водителями – и те без дальнейшей траты времени забрали к себе пассажиров. Кристофер с матерью негромко о чем-то говорили, держа друг друга за руки, Ларгентум, казалось, медитировал, но все же слушал Наресса с Дайвером и Аваком, вызвавших на связь Флорейна, который так и не выпустил Верховный Совет из поля своего зрения и был в курсе того, что делали советники. Авак, сосредоточенно прикусив губу, смотрел в свои колени, повторяя выученные им лазейки маронского уголовного законодательства, а Фаролун тихо разговаривал с женой по коммуникатору.

Аксонна же смотрела в окно, любуясь городом, Пикселиусом. В первый раз она была отвлечена от красот маронской столицы, а сейчас она могла рассмотреть их почти в полной мере. Архитектура маронов не предусматривала отклонений от канонов строительства – все здания были выполнены в едином стиле. Блистающие в свете предзакатного солнца небоскребы были тут и там, различие их было лишь в размерах. Были гиганты, впивающиеся верхушкой в облака – это были рабочие здания. Заводы, офисы. Небоскребы немного меньше – жилые дома, содержащие множество квартир и множество семей. А самые малые – гипермаркеты, клубы и прочие заведения, не требующие таких пространств. Все здания так или иначе содержали в себе серраит – уникальный серебристо-голубой металл, прочный, как карбид вольфрама, но почти ничего не весящий. Из него мароны мастерили технику, оружие, даже столовые приборы. В честь ученого, открывшего серраит и огромное количество других металлов и сплавов, Лайруса вен Интарена, была названа главная улица Пикселиуса, тянущаяся сорок километров и пронзающая площадь Единства. На этой площади и высилась Цитадель – главное государственное здание Пикселийской Федерации, где базировались все министерства, все палаты, включая принадлежащую Верховному Совету и Палату Справедливости, где и проходило заседание, посвященное делу Кристофера и Налурен.

Флорейн проинформировал, что уже находится в Палате вместе с Верховным Советов, когда прибывшие на заседание ранжеры миновали ресепшн (Наресс несколькими короткими рявками отогнал порывавшихся взять Кристофера и Налурен под стражу охранников) и зашли в главный лифт.

Ты думаешь, что сможешь повлиять на Дарайта, если все полетит к айсахам? – поинтересовался Авак, повернув голову к Ларгентуму.

Таков план.

Если ты сломаешь ему шею, нам будет легче, - нервно фыркнул Кедр.

Quando l'inferno gelerà (Скорее ад замерзнет)! – возмутился Кристофер. – У меня и так работы много.

Ты что, собираешься блюсти клятву Гиппократа в отношении того, кто тебя и твою мать чуть атакору не скормил? – приподнял бровь, явно считая Кристофера если не идиотом, то немного свихнувшимся, Фаролун.

В отличие от него, я свое дело знаю. Я врач, и если кому-то потребуется медицинская помощь, то я ее ему окажу. А если Дарайт – incazzato bastardo (охуевший ублюдок), это его проблемы, не мои.

Согласен. Но с его наклонностями все же что-то нужно сделать, Наресс, - взглянул на задумчиво молчащего советника эльдарский правитель. – Если ничего не изменится, будет еще война. И вы знаете, кому это на руку.

Я понимаю, - вздохнул марон, отводя глаза. – Но я один ничего не решу. Нужно говорить с остальными.

Само собой. Когда я вернусь домой, прочешу все министерство обороны как раз на этот случай. А дипломатов на Пикселии под особый контроль возьму.

И как же ты это сделаешь? – спросила Аксонна.

Задействую сеть желтых газет, мой любимый суши-ресторан и Джадиса, сына своего старшего, под видом проститутки зашлю.

Что? – подавилась анфорка под аккомпанемент хохота Дайвера.

Да ничего, - усмехнулся Фаролун. – Просто правда очень скучная.

Лифт прибыл на нужный этаж, и процессия вышла, встречаемая взволнованным Флорейном.

Вот вы где! Давайте живее, а то без вас приговор вынесут! Тано Иррализа, - уважительно полупоклонился эльдару сталкер, - тано Фенариус. Не ожидал вас увидеть, честно говоря.

Не обращайте на нас внимания, тано Фелликс, - подмигнул Флорейну Фаролун, заходя в Палату вслед за остальными.

Не более, чем на прикроватный фикус, - в тон ему улыбнулся Ларгентум.

Флорейн ухмыльнулся, закрывая за собой двери Палаты.

Верховный Совет уже сидел по своим местам, однако шушукались советники с завидной живостью. Дайвер, подошедший к трибуне, громко произнес, привлекая к себе внимание:

Мы тут немного опоздали, извините. Пробки.

Советники чуть не подскочили на своих местах. Наресс спокойно ушел на свое место, Кристофер и Налурен, следуя кивку Дайвера, вернулись в энергокамеру, Аксонна и Авак заняли свои трибуны, а Фаролун, Флорейн и Ларгентум присели на скамью в зале, наблюдая за действом.

Советница Кералле, обернувшись на яростную жестикуляцию Дарайта, открыла было рот, чтобы снова зачитать приветственную речь, но Дайвер яростно мотнул головой, призывая этот самый рот закрыть. Советница скорее обескураженно, нежели оскорбленно, хлопнула глазами и молча села в свое кресло.

Если вы ждете от нас отчета, распинаться мы не будем, - пояснил Торнадо, впиваясь глазами в глаза Дарайта. – Скажем просто: вы крайне хреново делаете свою работу.

Что ты себе позволя… - вспылил было Амарус, но Дайвер тут же прошипел:

Я не закончил. Когда вы говорите, я вас не перебиваю. Объясняю для особо тормознутых: вы собирались скормить атакорам не тех.

Но вирус… - попытался вставить свои пять копеек Сайрагос, но взбешенный очередным перебиванием Торнадо кинул в него одной из пустых папок.

МОЛЧАТЬ, – уже рыкнул он. Обычно теплого оттенка, с золотистыми искорками озорства глаза марона горели почти черным, Аксонна впервые видела его таким.

Обведя трибуну Совета свирепым взглядом, Дайвер продолжил: - Вирус был изначально создан Лигой Тертаррилов, предположительно – Сониквантом Тертаррилом. Налурен Тэллони пыталась найти лекарство от него, но глава Лиги, Дираэль Тертаррил, решил обратить ее старания себе на пользу, сфабриковав обвинения против нее и ее сына, чтобы отвлечь вас от истинной угрозы. Вас, наиболее компетентного в вопросах защиты и справедливости государственного органа Пикселийской Федерации! И ему это удалось! Когда мы прибыли, почти все жители Рейригоса погибли. Некоторые умирали на наших руках – по вашей, разорви вас гахайрок, ВИНЕ! – вконец рявкнул Дайвер. – Оставшиеся в живых страж и трое гражданских, собственно, обязаны жизнью Налурен и Кристоферу, тем, кого вы посчитали преступниками! Вакцина создана, и ею необходимо овеять весь Улагис, на всякий случай. И трупы, коих очень много, убрать. Но это к нашему делу уже не относится. А вот теперь я закончил.

Дайвер отвесил насмешливый поклон, но на место свое не ушел. Советники растерянно шептались, лишь Дарайт криво улыбался.

Говорите вы очень складно, ван Вэзок. А доказательства-то их невиновности у вас есть?

Доказательств их виновности у вас тоже нет.

Отчего же? Предоставленная переписка, отпечатки пальцев…

Протестую! – вскочила с места Аксонна. – Переписку сфальсифицировать много ума не требуется.

Отпечатки пальцев тоже, скажете, сфальсифицированы? – фыркнул Дарайт.

Вовсе нет, - усмехнулся Дайвер. – Так называемая «улучшенная версия вируса» - прототип вакцины от него. Раз Налурен работала над ней, соответственно, отпечатки ее пальцев могли быть на образце штамма. А забрали эту пробирку несчастную, потому что она могла сорвать все планы. К счастью, у Налурен был дубликат.

Докажите.

Все присутствующие здесь… собственно, кроме Флорейна, привиты именно этим якобы улучшенным вирусом, - ответил Дайвер. – Можете взять образцы крови и сравнить. Мы иммунны к вирусу, как вы могли заметить, ибо вернулись с Улагиса живые и здоровые.

Вы могли надеть респираторы.

Возьмите образцы крови и посмотрите, как поведут себя наши антитела в реакции с вирусом.

А как же тано Тэллони? – не унимался Амарус. – Образцы маронских групп крови и нитроглицерин посылались? Посылались!

Не несите ерунды, - крикнул Авак. – Компьютер Налурен был взломан, и очевидно, что все это посылалось по незнанию. И участвовать эти посылки могли совершенно в иных целях. Это не контрабанда.

В итоге наше дело должно быть закрыто за недостачей улик, как минимум! – подвел итоги Дайвер. – А по справедливости – вы не просто обязаны, вы ДОЛЖНЫ оправдать наших подзащитных.

И на каких же основаниях? – презрительно прищурился Дарайт. - Какова же это "справедливость", ван Вэзок? Вы готовы голову положить на то, что вы не защищаете виновных? Вы готовы ответить за будущие смерти?

Да, готов! Все мы готовы! Но ведь вас это не убедит?

Справедливость - не в убеждении, ван Вэзок! Справедливость - должное соответствие деяния и воздаяния, и я не вижу, чтобы тем, кто был виновен, воздалось!

Аксонна задохнулась от такой наглости, оглянулась на стиснувшего зубы Фаролуна, на Авака, сжавшего свою трибуну до белизны в костяшках, на Ларгентума, который сложил руки у лица и внимательно смотрел на Дарайта. НоДайвер продолжал возражать:

Справедливость - не только воздаяние! Это не только наказание за сотворенное зло, но и право, право, которое есть у каждого! И ты не забываешься, Дарайт, ты намеренно отнимаешь это право у тех, кто подвернулся под руку, чтобы скрыть собственную вину!

Что... - начала было Кералле, но Дайвер грохнул кулаком по свой папке и закричал:

В свете произошедшего, в свете всего увиденного и пережитого нами, я, Дайвер Аунерр ван Вэзок, при всех свидетелях обвиняю тебя, Верховный советник Дарайт, в измене!

Что... что ты несешь?.. – прохрипел в звенящей Дарайт.

Во всех этих смертях виноваты не только Тертаррилы, но и ты, лично ТЫ, Дарайт! - кричал Дайвер. - Пока мы здесь занимались не пойми чем, во что нас впутал ты, гибли ни в чем не повинные души! Пока ты измывался своей властью над нами, вершилось такое, о чем ты и сейчас не имеешь понятия! Пока ты готовился выставить Налурен и Кристофера козлами отпущения за то, что они, рискуя собственными жизнями, пытались исправить, без капли помощи от тебя, ВЕРХОВНОГО СОВЕТНИКА, Пикселия едва не стала эпицентром катастрофы, которая могла уничтожить нас всех! Своим невежеством, своей глупостью, своей трусостью ты навредил нашему народу куда больше, чем Тертаррилы! Если ты не способен внять голосу здравого смысла, если не способен понять, в какое дерьмо только чуть не вляпалась вся наша раса, ты вообще не достоин быть здесь! И уж тем более не достоин судить кого-то за преступления, которые ими совершены не были! И если ты, изменник, только попробуешь повернуть маронов к еще и войне против кого-либо, я вернусь и лично призову тебя к справедливости!

ТЫ?! - наконец потерял самообладание Дарайт, вскакивая на ноги. - Да кто ты такой? Кто ты, Дайвер Аунерр ван Вэзок? Кто ты такой, чтобы обвинять меня? Кто ты такой, чтобы сметь вообще определять Справедливость?

Я – сын своего народа, маронов, которых всем сердцем, всей душой люблю! Я – брат ранжерам, в чьем стане я родился и вырос, в чьем стане стал собой! И я не определяю Справедливость, я - ее Аватар!

Ослепительный белый свет вырвался из-за спины Дайвера, и фигуру его облекли, тут же выпрямляясь в стороны, поднимая его в воздух, на один уровень с Дарайтом, огромные белые крылья. Кералле, Сайрагос и Амарус вскрикнули, Дарайт в ужасе отпрянул, Аксонна в восхищении прикрыла рот руками.

И властью, данной мне моим Аспектом, - продолжил Дайвер, поводя рукой в сторону стражников, которые в безмолвном благоговении тут же стали открывать камеру с подсудимыми, - я признаю подсудимых Налурен и Кристофера Тэллони невиновными! А что до тебя, Дарайт... - взглянул он на побелевшего советника, - уверен, наш народ сам сочтет для тебя... справедливую меру наказания. Для этого мое присутствие не необходимо. А необходимо оно в другом месте, - развернулся марон к ранжерам: с улыбающейся Аксонне, к ухмыляющимся Аваку и Фаролуну, беззвучно аплодирующему Флорейну, подмигнувшему Ларгентуму. - Например, в баре! Я страсть как хочу виски. Пошли, я угощу!

И, спланировав на своих новообретенных крыльях на пол, Торнадо гордо выпрямился и повел товарищей на выход.

А вы куда?.. – изумленно спросила Налурен, увидев, как за ранжерами и ней с Кристофером пошел и Наресс.

А я с вами, - пожал плечами тот. – Пожалуй, советник из меня куда худший, чем я думал. Авось, так я куда больше пользы принесу!

Дайвер не сдержал хохота. А смеялся он всегда заразительно.

Коллегия признала как Эйрисса, так и Наресса годными к службе ранжерами, но на обучение взяла лишь первого – у советника не было достаточной чувствительности к стихиям, дабы полноценно учиться. Впрочем, бывший советник не расстроился и ушел в службу безопасности – уж что-то в этом он понимал. Заранее Эйрисса отдали в ученики к Дайверу, и мароны, услышав эту новость, радостно обнялись.

Алаэнор пролежала в клинике Кристофера и Кроссеры в отдельной палате не так уж и долго. Одно из ее этерианских сердец оказалось прошито полониевыми пулями, но оные аннигилировали, облучение сняли, а сердце Скульптора аккуратно зашили. Природная выносливость и помощь навещавшего приемную мать трижды в день Ларгентума сделали свое дело, и этерианка вернулась в любимые Архивы в починенном Элу скафандре уже полностью выздоровевшая, хоть и с запретом на выход на контракты или вообще в драку на месяц.

Фаролун вернулся в Эльдариат, Десенакт, получив четкие указания от Ларгентума, тоже ушел в родимую Преисподнюю. Спустя неделю Элу улетел вместе с Поларисом и Джайдер на контракт – возвращение ценного груза, украденного пиратами в пространстве Лудурскийского Королевства, родных мест акх’аев, у него же.

А там и пришел июнь, пора экзаменов.

Сдав последний экзамен – полосу препятствий, устроенную Владимиром, анфорка взяла из дома Икки, которую требовалось во имя лечения ожирения подолгу выгуливать, и сумку с важными вещами и направилась в обитель Горгон. Она давно хотела пошить себе пальтишко на осень и весну, но не абы какое, а по понравившейся ей выкройке с одного сайта. Длинное, до середины голени, с застежкой у плеча, с несколькими карманами внутри и снаружи, теплое, удобное и красивое. Она даже материалы взяла: хороший синтепон, натуральную кожу, пуговицы на рукава, пару штучек на декор и прочную, надежную молнию. Сестры-швеи знали, как воплотить желание Аксонны в жизнь, сама же она пока умела разве что чинить одежду. Могла бы, конечно, выучиться шить сама, но пока суд да дело, уже не то что осень – зима наступит.

Икки терлась у ноги, мяукала, требуясь на ручки. Анфорка несла кошку пару домов и снова отпускала на лапы, отдергивая сумку, чтобы протестующее животное ненароком не вцепилось в нее когтями. Придя к «Розе ветров», Аксонна жестом указала Икки ждать у входа. Горгоны здорово боялись любимицу Дайвера – в прошлый раз, она пролезла за Радугой в ателье и, углядев большое трехметровое зеркало, затеяла драку с отражением, в результате которого зеркало грохнулось на пол. Аксонна долго извинялась за кошку, заплатила за разбитое зеркало. Маронки простили ее, но умоляли больше животных не пускать.

Привет? – звякнула колокольчиком у входной двери Аксонна, входя в ателье. – Девочки, вы работаете?

Да-да, заходи! – выбежала явно чем-то расстроенная Эвриала. – Ты по какому поводу?

Я невовремя? – прикусила губу анфорка.

Нет, все в порядке, просто…

Маронка вздохнула, потерев лицо.

Да... ох, Владимир пришел. Снова со своим старым плащом, чиненным и перечиненным, сейчас со здоровущей дырой на спине, прям по шву!

У него же их еще два или три, нет разве?

Да, они у него есть. Но…

Но этот мне очень дорог! – послышался голос Владимира, запиханного Сфеной за ширму для обновления мерок. – Как память, если угодно.

Но вы давно выросли из этой памяти, зачем пытаться влезть в то, что давно мало? – заворчала Эвриала, уходя к журналу заказов.

Я думал, что он до сих пор мне как перчатка.

Плащ - как перчатка? Плохо думали! – свернула сантиметровую ленту Сфена. – Тогда у вас длина плеч меньше была на пять с четвертью дюймов, естественно, вы ту маломерку порвали.

Ну так что же? – спросил Пламя, выходя из-за ширмы. – Зашьете? Не буду я его трогать, заламинирую и поставлю у себя в кабинете, если вы так злитесь на меня.

Мы не злимся, - надулась Медуза, замерявшая на несчастном плаще длину дыры. – Мы просто уже устали считать, сколько именно этот плащ мы штопали. Ладно, так и быть, застрочу я вам этот шов. Нейлоновой нитью. Сфеночка, принесешь сапожную иглу?

Аж сапожную? – присвистнула Аксонна, выдававшая Эвриале материалы и выкройку будущего пальто. – Что там за ткань такая?

Пропитанная спецраствором кожа, - ответил Владимир. – Сейчас у вас плащи из искусственной кожи, причем крепкой, как шкура носорожья, с самого начала, а раньше плащи пропитывали какой-то херней, чтобы придать им прочность. Потому и простыми иглами их было не починить. Я потому и мотаюсь с ним к девочкам – сам я премудростей починки такого материала не знаю.

А шибко большая дырень? – полюбопытствовала Радуга у Медузы.

Маронка молча просунула руку по плечо сквозь дыру.

О как. Магистр Владимир - большой мальчик?

Сейчас пятерку на кол поменяю, если хихикать начнешь. А ты тут по какому поводу? – спросил Владимир, расписываясь в журнале у Эвриалы у записи о принятии работы. - Я думал, ты будешь после ПП лежать бревном. Как Фелликс.

Авак боится вас, как, кх, огня, так что он не только лежит. А я пальтейку вот хочу пошить. Сама не умею. Там запись повыше вашей есть, если интересно.

А вот интересно, - изучил указанную строчку террианец, почесывая грубый шрам на коротко стриженной макушке. – Ля, всего тысяча? Девки, это что за грабеж? С меня вы за куда более простой заказ втрое больше взяли!

Ваш новый плащ мы шили по своей выкройке, из своей ткани, - ответила Медуза, проверяя свою сапожную иглу на остроту. – Которую еще и дозачаровывали на огнеупорность. А у Аксонны все свое, так что оплата только работы идет, а не материалов и прочее.

Та ёперный театр, - проворчал Пламя. – И сколько я должен за починку своего барахла?

Нисколько, только прекратите его рвать, - со смехом ответила Сфена.

Девочки, я ваш вечный должник, вечером тортик притараню. Аксюша, огонек ты мой бегучий, хотел отдельно сказать: твоей ПП я очень и очень доволен.

Вах. Правда? - смутилась анфорка.

Зуб даю. Элу и Щербатому скажи, что Чейзер снимает перед их подсказками шляпу, которой у меня нет.

Но они не...

Я знаю, что они "не", но они же тебя натаскивали? Натаскивали. Наспойлерили, что да как. Уверен, наспойлерили и Аваку, только вот что у него за беда?

Его Файксар гоняет сильно, - покачала головой Аксонна. - Еще и экзамены с подготовкой, он сейчас вообще почти не спит. Дайвер клянется, что его кофемашина на одного Авака и работает.

Да как же? - недоверчиво глянул на нее Владимир. - Сегодня у нас... двадцать шестое, да? Понедельник. Вчера было целое воскресенье, а в субботу у него был день рождения, я случайно знаю. Ладно, субботу отмечали, но...

Да что там отмечали, - вздохнула анфорка. - Файксар и в субботу его не отпустил. Мы все приготовили, ждали его, а он заполночь приволокся и почти грохнулся на кровать. Едва поймали, потому что там затаился Дайвер с вувузелой...

Ай.

Ай. Он думал, что, раз отпроситься не вышло, ничего не будет, написал нам об этом, а вы взяли и устроили ему все по красоте.

Он разве не был сонный?

Еще какой был. Поэтому мы уволокли его на потискать и на торт и оставили спать на почти весь день, а вечером уже посидели немножко. Он, правда, страшно волновался за конспекты за ваши...

У него все хорошо же с конспектами, - не понял Владимир.

Да, я же дописала, - хихикнула Аксонна. - Пока он спал.

Ля ты какая.

Ля я какая.

А почерк...

Я много бумажек на пробе попортила. Только очень прошу, не портьте ему оценку.

Да я что, скотина последняя, что ли, в самом деле. А с дедом надо поговорить. Угробит пацана. Шутка ли, первый всего курс!

Только аккуратно, а то магистр Файксар очень... нервный в последнее время.

Хера ты преуменьшила. Ну ладно, мне еще нужно кой-куда забежать за Азей. Хорошего дня, Ксюш и передавай привет Элу и Щербатому. Откланиваюсь, сестрички!

Швеи дружным писком на маронале попрощались с выходящим из ателье Пламенем и вернулись к оформлению заказа на пошив. Получив расписку о завершении работ через неделю, Аксонна оплатила заказ и, убрав расписку во внутренний карман, вышла на улицу.

Владимир любил говорить: помяни черта - он и появился. Икки валялась на коленях присевшего на скамейку близ ателье Ларгентума и довольно урчала, почесываемая сталкером за ухом. Кошка с нескрываемым блаженством ластилась к нему (Аксонна подозревала, что это все от запаха валерьянки, на которую Серафим подсел в честь летних экзаменов), однако, услышав анфорку, немедленно свернулась клубком и волком поглядела на нее: не забыла марафона. Забрав Икки на руки, Аксонна чмокнула ее в нос и перевела взгляд на вставшего со скамьи наставника.

А Владимир только что просил передать тебе привет. Ну что, мне похвастаться?

Да я уже знаю, - усмехнулся Ларгентум. – Он сказал, что ему очень нравится ваша семейная, Эннобили, традиция хорошо чувствовать Огонь.

Ай, сейчас покраснею.

И лично поздравляю.

Ай, точно покраснею.

Как Авак? Владимир сказал, он чуть к Кристоферу не угодил после полосы. Уж не мы ли...

Да даже думать не смей, мы ничего дурного ему вчера не сделали. Чем бы ему повредил чай с тортом, честное слово. Файксар загонял, плесень старая, вот и нервничает.

Дайвер сказал, что плеснул ему коньяку в чай.

Дайверу бы уши за такое оторвать.

У Дайвера нет ушей.

Зануда.

Зануда, - согласился Ларгентум. - А еще зануда принес новости от Десенакта.

Что хорошего говорит наша добрая рогатая снежная фея?

Она сообщает, что пробудился Древний. Наш Древний, Сонья, тот, кто посвящает в Аватары.

Аксонна раскрыла рот и чуть не выронила Икки, с недовольным мявом уцепившуюся за ее плечи.

Ах ты ж... - выругалась она, снова беря кошку на руки поудобней. - Фень, это... и ты имеешь в виду, что…

Ты уже понимаешь. Элу, Дайвер и Авак только подтвердят свои статусы, а вот тебе придется получать свой Аспект самой. Или, по крайней мере, попытаться. Не получится – не страшно.

А чего… - В горле пересохло, и анфорка сглотнула. – А что там делать?

Я по дороге расскажу, да и наитие твое о себе знать даст. Пробуждается наш Древний ненадолго, всего на несколько часов, и пробуждается послезавтра, в два утра. Вот, и это еще не все.

А что еще?

А еще я получил сообщение от одного нашего общего большого друга – посла Ирайдвара.

О, - нахмурилась Радуга. – Что-то снова с его семьей?

Пока неизвестно. Пока он просит встречи вновь. А в случае повторного контракта к заказчику отправляют ту же группу, что и в прошлый раз. Но Алекса с нами больше нет, - вздохнул Серафим, - а Элу еще не вернулся со своего задания, так что полетим мы с тобой вдвоем. «Призму» Дайвер нам отдал, я уже договорился.

Аксонна приложила руку ко лбу.

А ведь Крис нам с тобой даст по шее, если мы снова поцарапаемся. И на пробуждение Древнего можем не успеть.

Поверь, я знаю. Но есть вероятность, что все решится быстро и мирным путем.

Допустим. Куда хоть лететь?

Этерианское посольство, Лами’ида. Ирайдвар сейчас там.

Может, стоит взять с собой Авака? Лишний раз с Флорейном повидается. Хотя, он сейчас где-то в лесу, гуляет, и искать его - неблагодарное дело...

В Эмеральдар, значит, ушел. Возможно, встретится там с твоим отцом.

Он уже здесь? – оживилась анфорка.

Насколько я знаю, да. Восстанавливает их с Ариссой домишко, причем в... как это говорит Владимир? В стахановских темпах.

Ля. Ну что ж. Ладно, мсье Фенариус. Я соберу свой рюкзачок, верну Икки домой и уже буду готова идти. Через полчаса на «Призме», идет?

Очень даже. Я уже собрался, так что жду тебя там.

Аксонна кивнула и, чмокнув недовольную Икки в нос, пошагала к пекарне Дайвера. Ларгентум, проводив ее взглядом, направился к космопорту.

Лами’ида приняла прилетевшую к концу дня «Призму» безо всяких проблем, и Ларгентум с Аксонной, арендовав аэроглайдер рядом с космопортом, поехали к посольствам, которые стояли рядом, как грибы. Анфорка с интересом наблюдала разительные изменения в сталкерской столице со времен, когда она отбывала отсюда с Аваком. Год целый прошел. Даже не верится. А город живет, цветет и развивается и дальше, словно не было никакой Ночи Без Звезд. Но сталкеры не забыли о хаосе, который принес с собой Дираэль. Они просто пережили это, как переживали все подобные несчастья. И вернулись к привычному образу жизни. Аксонна поймала себя на мысли, что была бы не прочь стать сталкером, чтобы почувствовать уникальное для этой расы единение с ее народом, где один был за всех, а все были за одного испокон веков.

Наконец, они прибыли к посольствам. У второго корпуса, где располагались резиденции этериан и эльдаров, ранжеров уже ждал Ирайдвар.

Добрый вечер, - улыбнулся этерианин, пожимая руку Ларгентуму и приветственно кивая Аксонне. – Надеюсь, я вас не выдернул из важных дел?

И вам того же, - качнул головой Серафим. – Нет, сейчас контрактов у нас не наблюдается. У вас что-то произошло? Ваше сообщение было помечено как «срочное», и потому мы прибыли так быстро, как смогли.

Не волнуйтесь, ничего страшного не случилось. Я нашел информацию… скажем, она интересна, но только для вас, Фенариус. Конечно, я рассчитывал, что вы прибудете один, но, полагаю, присутствие аннотэ Эннобили вас не смутит, - подмигнул посол визором шлема анфорке.

Дело в том, что к заказчикам, у которого была та или иная группа, в случае повторного вызова отправляют ту же самую группу, - пояснил Ларгентум. – Но помимо Аксонны и меня из квада, спасавшего Лиранай, никто больше не был свободен. У Десенакта… свои заботы, - аккуратно обошел сталкер острый угол, - а Элу на другом контракте. Да и потом, что касается приватной информации… - посмотрел на хитро улыбнувшуюся ему Аксонну Серафим. – Я полностью доверяю Сонье. И уверен, что боком это не выйдет.

Вот и отлично, - кивнул Ирайдвар. – Прошу, пройдемте в мой кабинет.

Ранжеры двинулись за этерианином, едва успевая отойти в сторону, чтобы их не зашибли то и дело шмыгающие меж стеной и массивной фигурой Ирайдвара туда и обратно госслужащие.

А как поживает Ларанай? – спросила Аксонна, едва поспевая за широко шагавшим Ирайдваром. – И госпожа Рунаран?

Очень хорошо, спасибо. Лара в этом году пойдет в школу, а Руни… - Этерианин на мгновение замолк, точно раздумывал, стоит ли рассказывать. – В общем, у нас с Руни скоро будет второй малыш.

Ва! – радостно воскликнула анфорка.

Поздравляю, - улыбнулся Ларгентум.

Да, конечно, это был полный шок, когда мы узнали, - усмехнулся Ирайдвар. – Второй ребенок… и это у нас, у нашей расы... это... просто чудо, никак иначе. Очень надеемся на мальчика. Хотя и второй дочке будем рады не меньше. Руни с Ларой сейчас дома, и обязанностями послов занимаюсь только я. Но мне не в тягость. А у вас как дела?

Ну, например, Сонья буквально только что сдала итоговые экзамены первого курса, - сказал Ларгентум, огибая громко спорящих о чем-то маронов. – Причем блестяще.

Ой, да ладно тебе, - рассмеялась анфорка. – Кто меня к ним готовил, лохматый? Ты заставил меня перелопатить столько всего, что я просто не могла иначе. Даже Файксар со своими придирками только руками развел. Хотя ото всей литературы и магии, что ты меня выучил и что я знаю, на экзамен требовалась только треть.

Что вы, Эннобили, он просто о вас заботится, - встал на защиту Ларгентума Ирайдвар. – Никогда не угадаешь, где то или иное знание пригодится.

Это, конечно, да.

Ну что ж, вот мы и пришли.

Ирайдвар привел гостей в просторный, светлый кабинет с огромным окном, полностью заменявшим восточную стену. Отсюда был прекрасный вид на уже зажегшую теплые огоньки всех цветов радуги сталкерскую столицу, на которую постепенно опускалась черно-фиолетовая вуаль ночи. Краешек одной из лун, Кай, слабо серебрился среди проявлявшихся постепенно на небосводе звезд, Зун же была где-то за верхней оконной рамой. В кабинете стояло несколько шкафов с датападами и большой рабочий стол с полукруглым голографическим экраном, за который Ирайдвар сел и вытянул нижней парой рук какую-то хитромудрую клавиатуру, верхними руками поправляя дугу голопроектора так, чтобы не съезжала со стола.

Пока не закрепили, - как бы извиняясь, сказал этерианин. – Только сегодня привезли новый, накануне вашего прихода, чтобы я опробовал, а крепить будут завтра.

А со старым что случилось? – полюбопытствовала Аксонна.

Ирайдвар замялся.

Скажем… он не выдержал столкновения с моим кулаком. Сисадмины решили надо мной подшутить и сделали так, что, когда я голопроектор включил, на весь экран вылезла страшная рожа. Вот и рефлекс сработал.

Хих.

Что ж… вот, нашел. Фенариус, можно вас?

Стоявший у окна и зачарованно глядевший на панораму вечерней столицы Ларгентум с трудом оторвался от созерцания вечерних огней, подошел к Ирайдвару и сложил руки за спиной, глядя на экран.

Итак, - откинулся на спинку своего стула Ирайдвар, складывая верхнюю пару рук на груди. - Дело в том, что, как посол, я имею в сфере своих обязательств просмотр списков жителей вверенного мне сектора – в данном случае, Империи – которые желают работать вне пространств своей родины, а именно – в пространстве Дуалы. Предварительно изучив личные дела кандидатов, я одобряю или отклоняю те или иные запросы, указывая причины, по которым я дал добро или отказал, и прошедшие мою проверку анкеты далее идут в интернациональный отдел кадров. Так вот, выходя к сути нашей с вами встречи, - набрал на клавиатуре нижней парой рук этерианин длинную строку в поисковой строке. – Буквально вчера я занимался сиим, просматривал новые запросы. Их не так-то много поступает, да и не каждый день появляются они, но дело это весьма кропотливое, хоть и не слишком сложное. И вот кого я нашел.

Аксонна с любопытством сунулась посмотреть. На голопроекторе появилась первая страница личного дела одного из сталкеров: полное имя, дата рождения, возраст, фотография и тому подобная информация. Согласно первой строке, звали этого сталкера Рейвар Наракрис Аллори Данесиус, и лично Аксонне это ничего не говорило. Впрочем, Ларгентум смотрел на голографию, а не на имя, и правая бровь сталкера чуть-чуть приподнялась. Анфорка тоже вгляделась в голографию и покосилась на Серафима. Потом снова на голографию. Потом снова на сталкера.

Ого, - наконец сказала она. - Вы… похожи.

«Похожи» было довольно мягко сказано. Почти того же цвета глаза, тот же изгиб бровей, та же почти незаметная горбинка на носу, так же приподняты скулы. Только Рейвар был гораздо старше, о чем говорили морщины у глаз, и плетение косичек было несколько другое.

Догадываюсь, о чем вы сейчас думаете, - вновь сказал Ирайдвар. – Нашел я похожего на вас, Фенариус, сталкера, и что с этого? А вот что.

Этерианин свернул файл с личным делом Рейвара и, набрав новую комбинацию слов в поисковой строке, нашел и открыл новый файл.

Мне тоже показалось очень любопытным то, что вы... похожи, - продолжил Ирайдвар, - но сразу рубить с плеча я не стал. Я решил разузнать об этом Рейваре Данесиусе побольше и послал запрос в главную информационную базу Империи. И тут выскочила… вторая необычность. Вот этот файл, - показал посол на экран, - выдала мне система. Фенариус, как вы думаете, что с ним не так? Можете ориентироваться на клавиатуре, - отодвинулся этерианин в сторону.

Ларгентум внимательно посмотрел, медленно пролистывая страницы, на ровные ряды строчек на сталкерите, который Аксонна, увы, не знала. А это значило, что она будет лишена самого интересного – не поймет, как и на основании чего будет сделан вывод.

Файл подтерт, - наконец вынес вердикт Серафим. – Достаточно гладко, чтобы не заметила система, но шероховатости заметить взглядом планетянина можно.

Вот именно. Поэтому я… - Ирайдвар вновь замялся, но все же махнул всеми четырьмя руками на возможное осуждение: - Поэтому я... обратился к знакомому... который... немного... м, подломал информационную базу – не волнуйтесь, Фенариус, это далось мне, во-первых, не слишком легко, и, во-вторых, очень ненадолго, - поспешил заверить нахмурившегося Серафима этерианин, - и скачал файл изначальной версии, который, по мнению того, кто тер этот - я напомню: он официальный - файл, должен быть давно удален. Но такие базы данных, как сказал мне мой знакомый, никогда и ничего не удаляют. Поэтому, - открыл Ирайдвар другой файл, - Фенариус… на ваш страх и риск. Рейвара Данесиуса не то чтобы никогда не существовало – это псевдоним. Псевдоним, принадлежащий…

…Арйану Фамленору, - отрывисто закончил Ларгентум, впившийся взглядом в одну из верхних строчек нового файла.

Казалось, его вот-вот хватит удар. Аксонна беспокойно посмотрела на бывшего наставника, выказал настороженность и Ирайдвар, продолживший медленно:

Да. Арйану Фамленору. А так как вы, Фенариус, являетесь его непосредственным... э-э-э, родственником, я решил вас известить…

«Родственником», - фыркнул Ларгентум, отведя взгляд от экрана.

Но… - протянула Аксонна, ничего не понимая. – Но твой отец… погиб же, разве нет? В пожаре. С твоей матерью.

Официально – да, - качнул головой Ирайдвар. – Но, как вы можете видеть по выстроенной цепочке… Арйан Фамленору жив и здравствует, а также является супругом некой Олуан Данесиус и отцом Нерайка Данесиуса.

Ларгентум крепко прикусил нижнюю губу, вперившись глазами в экран. Повисла неловкая тишина, которую вновь развеял Ирайдвар:

В общем, я хотел вас известить, Фенариус – и я известил. Все данные об этом… Арйане или Рейваре, я уж и не знаю, я отослал вам на ваш наручный компьютер. Что с этим делать, решать вам.

Ларгентум покосился на негромко пискнувший на его левой руке наручный мини-комп, известивший о принятии файлов, и кивнул.

Спасибо вам, Ирайдвар. Это... это и вправду оказалось очень важным для меня.

Это самое малое, что я могу сделать для вас, - уважительно наклонил голову в ответ этерианин. – И кандидатуру этого сталкера… я пока оставлю под вопросом. Я так понял, в ближайшее время вы все равно собираетесь его... навестить?

Взгляд посла сквозь визоры шлема был уж слишком понимающим. Ларгентум не выдержал этот взгляд и резко выпрямился.

Доброй вам ночи, Ирайдвар. Сонья, идем.

Сталкер широким шагом вышел из кабинета и направился сразу к лестнице. Аксонна торопливо кивнула Ирайдвару и бегом кинулась за наставником.

Нагнала она его только на первом этаже, и то потому что Ларгентум решил посидеть на лавочке у ресепшена, чтобы переварить полученный объем информации. Бухнувшись рядом – кабинет Ирайдвара находился на двадцатом этаже посольства, а лифты были, как назло, забиты – Аксонна посмотрела на сталкера со смесью недовольства и сочувствия.

Ты как?

Ларгентум упорно разглядывал рисунок на ковре.

Ясно, - вздохнула анфорка, откидываясь назад.

И что же тебе ясно? – буркнул Серафим.

Ясно, что учуял ты своего папашку и не успокоишься, пока не разъяснишь, что это за ересь с жизнью, смертью и псевдонимами. А знаешь, что, Фенька? - бодро хлопнула сталкера по спине Аксонна. - А мы сегодня же навестим его. Я... изображу из себя... кого-нибудь. И... целую историю выдумаю, но припру Арйана к стенке. Аккуратненько, знаешь. Но мы узнаем всю правду.

Ларгентум недоверчиво посмотрел на Радугу.

Ты... ты это серьезно?

Наш генератор несерьезности дома остался, кофеварку после Авака чинит.

Сталкер все же улыбнулся краем рта.

Спасибо, Сонья.

Проживал Арйан на окраине той же столицы, куда Ларгентум с Аксонной добрались все на том же арендованном аэроглайдере. Всю дорогу Ларгентум молчал, и на лице его не отражалось ни единой эмоции. Поначалу казалось, что он, как обычно, медитирует, но глаза его, неотрывно глядящие вперед, были открыты, и в них не читалось ничего, кроме ледяного спокойствия. Разум Серафима как будто сгустился, напоминая собой резину, и почти приобрел характерный матовый отблеск, и это тоже не сулило ничего хорошего. Это... пугало. Аксонна не пыталась заговорить с наставником, понимая, что он все равно не захочет, и просто смотрела в окно, по которому с глухим стуком барабанили капли начавшегося недавно дождя.

Аэроглайдер остановился, и несколько минут ранжеры сидели молча. Потом Радуга все же осмелилась открыть рот:

Итак… у тебя есть план действий?

Я... наверное, я лучше побуду здесь, - ответил Ларгентум, так же смотря куда-то за лобовое стекло, искаженное дождевыми разводами, - как говорит Дубравник, от греха подальше. Ты пойдешь… к нему, - проскрипел ни в чем не повинное местоимение сталкер, то ли не желая произносить имя отца, то ли не в силах это сделать, - и выдумаешь, как и хотела, отмазку. И хоть в углу его, действительно, зажимай, но... выведай. Мне нужна правда. Вся. Если у тебя не получится, то, клянусь Матерью-Богиней, я вытрясу его из нее.

Феня… - снова произнесла Аксонна. – Я, скажу тебе сразу, всю дорогу думала насчет этого, и… в общем, ты должен мне кое-что пообещать.

Я боюсь, я тебя не понял.

Я поясню. Дело в том, что я уверена, что... если ответы Арйана тебе не понравятся, ты... ты не будешь в восторге.

"Не буду в восторге"?

Хорошо, ты психанешь. Я тебя не первый день знаю, и я знаю, что ты не будешь изобретать велосипед и просто размажешь его по потолку и стенам. А делать это тебе ка-те-го-ри-чес-ки противопоказано.

Откуда ты знаешь, как я поступлю?

Потому что, опять же, я знаю тебя, как облупленного.

Ларгентум фыркнул, прикрыл глаза. Аксонна поджала губы: ей стало холодно. И не от того, что обогреватель не работал.

Не знаю, что значит это слово, но предположим, что я понял его правильно.

Не цепляйся к слову. - Аксонна, чуть поколебавшись, все-таки протянула руку к руке Ларгентума, лежащей на панели управления, и крепко ее сжала. - Ты обещаешь мне Арйана ни убить, ни покалечить?

Я ничего тебе не могу обещать. Но... не стану лукавить, ты права. Если его оправдания меня не удовлетворят, я действительно сорвусь.

Но он твой отец!

Нет у меня отца. Если подумать, в том смысле, который ты сейчас вкладываешь в это слово, чтобы отцом стать, вообще много ума не требуется.

Когда ты успел стать таким циником? – недоверчиво прищурилась Аксонна.

Цинизм здесь ни при чем. Он должен мне за две жизни, я отниму у него одну. По факту, он еще должен мне останется.

Ларгентум, - мягко произнесла имя наставника и друга анфорка, - разве не ты сам учил меня, что ранжеры не убивают? Что, какой бы тварью ни был планетянин, он не обязан расплачиваться за это жизнью? Что у каждого есть шанс?

Шансов у него было тьма, и ты это знаешь. А кто и что он такое - мы не знаем. Выясни, будь добра.

Феня, не вредничай.

Аксонна.

Аксонна надула губы, руку убрала и, накинув капюшон, открыла дверь глайдера.

Двести с хуем лет уже Аксонна.

Она вышла и закрыла дверь с ненужным хлопком ею, после чего направилась к дому Арйана, ежась от холодных капель дождя, шлепавшихся ей на плечи. Ларгентум закатил глаза и повел рукой в воздухе, на расстоянии начерчивая над головой упрямой ученицы астральный щит. Та покосилась на появившийся над ней «колпак» и, обернувшись, показала Серафиму язык. Сталкер молча приложил руку к лицу, словно у него болела голова. Как она до сих пор не заболела взаправду, он еще удивлялся.

Аксонна зашла под карниз и развеяла астральный щит над головой - ни к чему народ разными странностями настораживать - затем позвонила в дверь. Открыли где-то полминуты спустя; это была сталкерша в темно-синем халате, украшенном зеленым узором. Она была ростом несколько повыше анфорки, имела большие черные, с поволокой глаза, и на груди ее лежали две толстые косы цвета воронова крыла. Увидев гостью, сталкерша удивленно вздернула брови.

Добрый вечер, - поздоровалась Аксонна. – Семья Рейвара Данесуиса здесь проживает, не так ли?

Да, это верный адрес… - Олуан, а это была она, оглянулась назад, словно ища какую-то поддержку. – Прошу прощения, а вы кто?

Меня зовут Аксоннеса Эннобили, и я пришла по просьбе посла Этерианской Дуалы в Сталкерской империи Ирайдвара, - улыбнулась анфорка, удивляя сама себя такой гладкой ложью. – Ваш супруг недавно подал заявку на работу в пространстве Дуалы, и посол прислал меня лично, чтобы задать анно Данесиусу несколько вопросов о работе, которую он хотел бы получить.

А-а, - заметно расслабилась Олуан, открывая дверь шире, и повела рукой. – Проходите, пожалуйста, раздевайтесь. Плащ сюда повесьте, пусть сушится. Я пока чаю поставлю. Рейвар, тут к тебе! – крикнула на родном языке сталкерша куда-то в дом, когда Аксонна уже зашла и стала снимать мокрый от дождя плащ (благо разговорный сталкерский она благодаря Ларгентуму и Аваку, иногда предпочитавшим говорить на родном сталкерите, немного понимала). - От этерианского посла!

Анфорка развязывала шнурки на своих сапогах, когда услышала отклик Арйана из гостиной, и невольно вздрогнула, подумав, что Ларгентум все же поступил по-своему и вломился откуда-то с черного входа. Даже голоса у этих двоих такие же. Жутко.

Поставив сапоги в уголок, чтобы не мешались, Аксонна закинула косу за спину, поправила любимый черно-белый кардиган, когда-то подаренный Ками, и прошла небольшую, но очень уютную гостиную, где разговаривали на родном языке два сталкера. Арйана анфорка узнала сразу – и по голосу, и по лицу, и был он гораздо старше второго сталкера – черноглазого, скуластого, в очках-голографах. И как-то они уже не были особо-то и похожи друг на друга. Увидев гостью, сталкеры обернулись к ней, и тот, который молодой, приветственно кивнув, ушел в другую комнату, а Арйан улыбнулся и сказал на общегалактическом, который был более рычащий, нежели у Олуан (или, подумала Аксонна, такое отличие из-за половых особенностей, а не из-за личных особенностей произношения?):

Добрый вечер! Как я понял, вы от анно Ирайдвара, аннотэ...?

Аксоннеса Эннобили, - представилась анфорка. – Прошу прощения, что так поздно. А вы, я так поняла, Рейвар Данесиус?

Да, это я. Ничего страшного, присаживайтесь, пожалуйста.

Олуан принесла чай, остро пахнущий чем-то экзотическим, но довольно приятным, и удалилась, и Аксонна с Арйаном начали неспешный разговор. Аксонна, как бы невзначай коснувшаяся запястья и спрятанного на нем переговорника, не спешила заводить тему нубохакерства и предательств, а просто расспрашивала сталкера о личных качествах, навыках, образовании, детстве и тому подобных вещах, потому что, как она сказала, для этериан любая мелочь важна. И ведь была права. Поэтому Арйан даже подозрениями не проникся. Ларгентума же, вынужденного слушать уйму посторонней информации, откровенно коробило: мало того что он как будто слышал себя самого, записанного на диктофоне, что в плане тембра голоса, что в манере речи, так еще и привычки, и черты характера их совершенно абсурдным образом совпадали.

У вас замечательная жена, Рейвар, - заметила Аксонна после около получаса «подкапывания». – А это... скажите, пожалуйста, это мое личное любопытство, это слухи или это правда, что сталкеры любят лишь единожды в жизни?

Да, это правда. Единожды любят, единожды заводят семью…

Анфорка дернула рукой, рванувшись ею к уху – Ларгентум так скрипнул зубами, что наушник, который она вставила на всякий случай, отозвался усиленной версией этого звука, неслабо ударив по барабанной перепонке. Арйан приподнял брови:

Что-то не так?

Нет, все... все в порядке, - попыталась улыбнуться Аксонна. – Что-то в ухе стреляет. Случается иногда.

Вы были у врача?

Собиралась на днях пойти. Ну да ладно. Говорите, сталкеры – однолюбы?

Да, да… и часто… - Арйан стиснул руки у колен, глядя куда-то под ноги. – Часто гибнут после того, как любимые погибают. Кто-то держится какое-то время, случается. Если дети есть или цель какая в жизни. Кто-то просто не верит. Но рано или поздно… все воссоединяются.

Аксонна оглянулась. Олуан была в спальне и слышать ничего не могла, как и второй сталкер, который, как поняла мимоходом из разговора, был сыном Арйана и Олуан, Нерайком, прилетевшим к родителям погостить. И все равно что-то не срасталось. И решила начать наступление.

А вы воссоединитесь? – тихо спросила она.

Если Олуан уйдет раньше меня? Конечно. Это неотвратимо.

Я говорю не об Олуан.

Арйан медленно поднял глаза. Аксонна чуть ли не почувствовала, как Ларгентум в глайдере стиснул свою винтовку.

Вы прекрасно знаете, о ком я, - сказала анфорка, еще понижая голос. – Хватит валять дурака, Арйан.

Услышав собственное имя, сталкер побелел, как мрамор. Он смотрел на собеседницу не с вежливым любопытством, как прежде, но со страхом, ледяными струйками прошедшимся по его жилам. Анфорка отвечала ему холодным презрением.

Откуда... вы знаете? – отрывисто сказал Арйан, смотря точно в ее глаза.

Оттуда.

Вы кто вообще?

Неважно. Скажите-ка мне лучше, Арйан, - протянула вновь настоящее имя сталкера Аксонна, с мрачным удовольствием отмечая, как его от этого продирает, - когда вы успели забыть Найю? И вашего с ней сына? Выходит, что вовсе сталкеры не однолюбы.

Я... я не обязан вам... вообще вам отвечать, - наконец сменил потрясение и страх на гнев Арйан, поднимаясь с кресла, в котором сидел. – Выйдите из моего дома и больше не появляйтесь здесь!

Анфорка продолжала презрительно улыбаться, но улыбка ее мгновенно пропала, когда она заметила на косичках Арйана красное пятнышко лазерного прицела.

Твою мать! – заорала она, толкая сталкера обратно в кресло, и яркая вспышка плазменного, боевого заряда чиркнула буквально перед носом падающего назад Арйана, ударяясь в цилиндрическую вазу с засохшими цветами на шкафу, и ваза с громким звоном раскололась на множество кусочков.

Олуан вскрикнула в спальне, они с Нерайком прибежали в гостиную напуганные и уставились на Арйана и Аксонну. Сталкер заорал, срываясь на фальцет и вскакивая вновь на ноги:

Уходи сейчас же из моего дома!

А ну не ори! – огрызнулась, тоже поднявшись, Аксонна. Обернувшись к Нерайку и Олуан, она подняла руку: - Уйдите в свои комнаты, это вас не касается!

Что происходит? – крикнула Олуан. – Рейвар, что тут…

Заткнись! – рыкнула анфорка, стуча по запястью. - Ларгентум! Ларгентум, я к тебе об... ЛЯ!..

Ларгентум, появившись словно из ниоткуда, стоял, прицелившись из своего "Кольта" в Арйана. Олуан и Нерайк, со страхом глядя на незнакомого им сталкера, почти синхронно подняли руки. Но Серафим не обратил на них внимания.

С такого расстояния я не промахнусь, - прошипел он, с ненавистью глядя в глаза также медленно поднявшего руки Арйана.

Так, - следом за всеми подняла руки и Аксонна, переводя взгляд с одного сталкера на другого, - давайте все... все-все-все вот прямо сейчас успокоимся и не совершим того, о чем будем сожалеть всю оставшуюся жизнь. Олуан, Нерайк, еще раз говорю вам: УЙДИТЕ.

Нерайк медленно кивнул и, осторожно взяв испуганно косящуюся на мужа и вторженца мать за плечи, увел ее в спальню, закрывая на всякий случай дверь.

Феня, опусти пистолет.

Обязательно, Сонья. Сразу после того, как раскидаю его мозги по стене.

Опусти, я сказала.

Сонья...

Что "Сонья"? - сощурилась Аксонна. - Что ты собираешься делать, если я тебе помешаю?

Сонья!

Анфорка сжала зубы и решительно встала между Арйаном и "Кольтом", с каким-то странным удовольствием наблюдая в глазах Ларгентума сразу и недоумение, и ярость, и разочарование, и страх, и что-то еще, чему не могла подобрать слово.

Сонья...

Здесь я, не кричи. И всегда буду здесь, чтобы ты не сделал того, что собираешься сделать. А если уж собрался... ну что ж, - обняла ладонями ствол "Кольта" и пальцы наставника на рукояти анфорка и чуть опустила, упирая дульный срез пистолета в собственный лоб. - Раз уж действительно хочешь устроить труп, то с тем, чтоб организовать и второй, проблем у тебя быть не должно.

Ларгентум был бледен, как полотно, и гнева в его взгляде больше не было, лишь какая-то странная обида, пульсирующая глухой, старой болью. "Кольт", дрожа, опустился перпендикулярно полу.

Что тут вообще происходит? – слабо произнес Арйан, столь же бледный. – Вы кто?

Тебе слова не давали, - прошипел Ларгентум, и Арйан вжал голову в плечи.

Арйан, - мягче обратилась к сталкеру Аксонна. – Конечно, это должно было произойти немного иначе, но раз так… - красноречиво покосилась она на наставника. – Что произошло в ту ночь, когда вы отреклись от старого имени? И почему?

Арйан вздохнул. Он не был больше испуган и выглядел скорее уставшим.

Это долгая история, - произнес он, грузно садясь, - поэтому вам лучше присесть.

Аксонна присела на подлокотник дивана и посмотрела на Ларгентума. Тот размышлял ровно секунду, но все же убрал пистолет в кобуру и сел на тот же диван, не спуская взгляда с уставившегося в свои колени Арйана.

В ту пору у меня не все ладилось с работой.Фирма полетела к айсахам, там и сям не брали, и я винил и себя, и мир... пока знакомый знакомых не предложил одну... не очень законную работенку. А потом другую. Третью. Легкие деньги, что я получал, оказались неплохим наркотиком, и вскоре я втянулся и работал на невидимого короля контрабанды, я и многие другие. Как оказалось долго позже, работали мы на Кассадиума Фелликса, - вздохнул сталкер. – Очень мало кто это знал, но Кассадиум... полукровка проклятый... садист, самый настоящий садист, он был весьма и весьма нечист на руку. Он именовался Князем Тьмы, как их называли тогда. Тысячи, десятки тысяч корсаров, таких, как я, работали на него, но открывал свое истинное лицо он очень немногим, если, разве что, делал личные заказы. Кассадиум был очень осторожен и щепетилен ко всему, что делал, поэтому даже патриархи не заподозрили его ни в чем на протяжении сотен лет. А тогда... тогда был как раз его личный заказ. Я должен был доставить огромный контрабандный груз серраита с Пикселии, но не сумел: меня накрыли маронские патрули. Я испугался. Очень, я был уверен, что меня сдали... и я был вынужден бросить корабль вместе с грузом, а сам удрал на шлюпке. Мне удалось уцелеть, но Кассадиум, конечно, про все узнал. Он был в невероятной ярости… и его наказание не заставило себя ждать. Этот ублюдок нанял Сапфировых Звезд и... мы с Найей спали, когда начался пожар, и она первым делом побежала за Рейланом. Обвалился второй этаж… а когда я очнулся, все было кончено. Я незаметно вылез из-под обломков и заковылял дворами прочь, - проговорил Арйан, закрыв лицо ладонями. - Я… я испугался. Дико. Я так и не понимал, что произошло. И только на следующий день я узнал, что Найя погибла, но Рейлан остался жив. Но и с Кассадиумом так ничего и не случилось, поэтому я просто сбежал. Я хотел сначала забрать Рейлана… но я понимал, что ему лучше будет в приюте. А потом и в другой семье, если повезет…

«Лучше»? – тихо, почти на инфразвуке переспросила Аксонна. – Лучше, чем с родным отцом?

Арйан невесело рассмеялся.

С тем, кто подписал смертный приговор не только себе-идиоту, но и своим ни в чем не повинным жене и годовалому сыну? Не думаю.

Но до Кассадиума все-таки добрались патриархи, - возразила анфорка. – Почему вы даже не попытались сообщить Рейлану, что вы, его отец, все же живы? Зачем скрываться, зачем псевдоним?

Я знал, что сын не захочет знать меня после того, что я сделал. И этерианин тот вполне справлялся. А псевдоним… я попросту захотел начать жизнь заново. Сделал новые документы через десятых планетян, познакомился с Олуан и Нерайком, тогда совсем грудничком… его отец умер после тяжелой болезни, и… я думал, я смогу искупить свою вину с их помощью.

Ларгентум больше не сверлил Арйана взглядом – он смотрел в пол.

Но даже если бы я не захотел тебя знать… я хотя бы знал бы, что у меня есть отец, - произнес он едва слышно. – Почему ты не дал ни единой вести о себе за все эти четыреста сорок лет? Неужели я больше для тебя ничего не значил?

Значил, Рейлан… - Арйан слабо улыбнулся ему. – Поэтому я и старался не беспокоить тебя своим существованием.

Вы все же догадались, - подняла брови Аксонна.

Конечно, он догадался, - фыркнул Ларгентум. - Мы похожи, как две капли воды.

Арйан поднял глаза на девушку.

Ты не могла бы нас оставить ненадолго? Пожалуйста.

Анфорка кивнула и, одевшись, ушла обратно в глайдер. Дождь уже закончился, и тучи понемногу растворялись, показывая звезды. Устроившись поудобней на заднем сидении, Аксонна решила потвлечь свои мысли. Уже совсем скоро ей нужно будет пройти важнейший тест ее жизни, тест, который покажет, каким Аватаром она является, и к нему нужно основательно подготовиться. Но некоторые сомнения все же оставались в ее душе. Что, если Древний не найдет в ней того основополагающего элемента? Элемента, который охарактеризует ее Аспект как ничто иное? Ларгентум рассказывал об этом "нюансе", который обломал его в первый раз, потому он и "читернул", как высказывался Дайвер. А как, кстати, читернул? Надо бы разузнать... надо бы. А то ж облажается.

А если подумать, как раз шансы облажаться у нее побольше, нежели у остальных. У нее даже крыльев нет. У Авака есть, у Элу есть, у Дайвера, причем все летают, как заправские пигалицы. Хотя, за исключением первого, он все-таки немножко болтается. Но ему и на земле неплохо. Десенакт, Фаролун и Ларгентум тоже летают; Аксонна с улыбкой вспомнила тот момент, когда увидела летящую после выписки на своих поистине огромных - и аж четырех! - крыльях Алаэнор. И ведь у всех крылья были неодинаковы. Дайверовы были узкие, как у стрижа, и даже в безветренную погоду перья слегка колыхались. Крылья Элу были орлиные, с рыжеватым маревом пламени, от касания к которым бумага загоралась. У Авака крылья были похожи на крылья аиста, всегда прираскрывавшиеся вблизи зелени. Крылья Десенакта были копией с крыльев журавля, и от них всегда веяло призрачным холодом...

Однажды и она полетит. Однажды.

========== Глава 25. Прыжок веры ==========

Открылась дверь со стороны водителя, слегка скрипнуло сидение, принимая вес пассажира, дверь закрылась. Тихое шуршание, любопытное «хм», и анфорка почувствовала, как ее укрывают вынутым прямо из воздуха пледом, теплым и пушистым, и не сдержала улыбки. Ларгентум повернулся обратно, включил фары и двигатель, отозвавшийся низким негромким гулом, и аэроглайдер слегка качнулся назад, знаменуя начало хода.

Убаюканная мерным гулом двигателя и покачиванием на поворотах, Аксонна быстро уснула. Через сон она ощутила, как ее, завернув в плед, подняли на руки и куда-то понесли, но следующее, что она осознала – то, что она лежит на диване, в «Призме», укрытая, но ей все равно холодно. Так и не починил Дайвер отопление. Надо будет ему голову за такое покусать. Зевнув, она подняла голову, потерла глаза, покосилась на светящийся в темноте циферблат часов на стене. Девять утра по Сурьессе. Неплохо. Но сколько же все-таки она проспала на самом деле?

Она поднялась и пошлепала, проигнорировав ботинки, по кораблю в поисках чего-нибудь теплого. Теплое нашлось – в зале. Теплый сидел на полу, скрестив ноги, и, поставив любимые свои благовония с сиренью, курившиеся тоненьким дымком, медитировал. По дороге к теплому на полу было расстелено что-то белое – не то какой-то нетающий снег, не то кусочки изрезанной бумаги.

Поразбросали тут, - зевая и ворча, пыталась Аксонна не наступить это самое белое нечто, расстилавшееся перед ней. Когда она почти подошла к дивану, белое нечто поползло куда-то к медитировавшему Ларгентуму. – Что за… куда? Стоять.

Отловив уползающее белое нечто, анфорка поднесла его к глазам, пытаясь рассмотреть расфокусированными со сна глазами поподробней.

Что? Перья?.. Откуда их тут столько, - бормотала она, прощупывая длинные маховые перья с ее предплечье длиной. – Вот это подушку ты распотрошил. Дайвер тебя убьет, ты знаешь это?

Знаю, и отдаю себя на его Справедливость.

Хрюкнув с шутки, Аксонна снова зевнула и села рядом, улыбаясь.

Да ладно, шучу я. Когда они появились? - бережно провела она пальцами по гладким, теплым перьям.

Уже здесь. Я сел медитировать, и... и вот они.

Анфорка подперла голову кулаком, наблюдая за длинным крылом, снова медленно раскрытым и положенным на пол. Как у полярной совы...

Мне кажется, фиолетовые тебе шли больше, - улыбнулась она. - Это твой цвет. Белый... ну нет, не совсем.

Я тоже так считаю. Привык я к тому, что они темные. И пух с одежды можно не счищать.

А, так это ты гардеробом подстроился?

А почему я, по-твоему, Аватар Мудрости?

Аксонна не сдержала смеха, закрыла лицо руками. После перенесенного напряжения только и оставалось, что смеяться - над чем угодно, лишь бы успокоить нервы, которые никогда не отличались крепостью, даже относительной. А вот коньяк Дайвера - отличался, да еще какой. И даже укреплял.

Кивнув себе, анфорка поднялась и потянулась немного.

Фень, я сейчас настойку одну принесу... лекарственную. Для нервов. Ты будешь ее со мной употреблять, или мне напиваться в одиночестве?

Эта настойка - не тот ли трофейный коньяк, который Дайвер бережет сам от себя, да так славно, что забыл, где он его бережет? - фыркнул Ларгентум.

Опять мысли читаешь, совух.

Виноват, не буду.

Ты не ответил.

Ох, - сложил колени вместе и поднялся сталкер. - Кем я буду, если привезу тебя вдрызг пьяной к Древнему?

Если ты собрался его мне бодяжить, то я тебя за такое стукну.

Бодя... что делать?

Бодяжить. Ну, разбавлять, смешивать там с водой, с чаем, с чем это делают.

Не буду, не волнуйся ты так, - кончиками пальцев загасил палочку благовоний Ларгентум и, сложив ее с подставочкой так, чтобы ничто ниоткуда не упало, выпрямился. - Мне даже интересно, как ты смогла отыскать то, что не смог найти сам Дайвер. И по сей день ищет.

Так, что я отыскала это самое то давным-давно и теперь успешно перепрятываю, - ухмыльнулась анфорка, отправляясь на кухню.

Обуйся, простудишься. И не значит ли это, что ты, по сути, украла у него коньяк? Сонья...

Расслабься, я ему еще лучше бутыль на Новый год купила, - проигнорировав заметку насчет обуви, полезла в шкафчик за бокалами Аксонна. - И да, ты так ни разу и не обмолвился насчет того, как поживают те кустики клубники, которые я тебе подарила тогда.

Ларгентум, севший за небольшой столик, не ответил, задумался, и анфорка, вынырнувшая из шкафа и с бокалами, и с бутылкой, напряженно замерла.

Так, только не говори мне сейчас, что ты забыл посмотреть, что в коробке, и все там засохло, и ты выкинул!

Что?.. - рассеянно посмотрел на ученицу сталкер. - Нет... нет, что ты. Твоя клубника у меня на подоконнике пока устроилась и прекрасно себя чувствует, цветет. Просто... я не припомню, чтобы говорил тебе про клубнику. Когда-либо. Кто тебе сказал, что она мне нравится?

Оставалось какое-то липкое ощущение недосказанности, но Аксонна все равно вынула из холодильника запасенные лимонные дольки в сахаре и села напротив наставника.

Дайвер однажды упомянул, - ответила она и, содрав упаковку с горлышка бутылки, зубами вытянула пробку. - Хах-фо в вавговове пвивфвофь.

Сонья, - неодобрительно взглянул на нее Ларгентум. - Штопор существует.

Лень искать, - отложила в сторону пробку Аксонна и с удовольствием потянула запах коньяка носом. - Ха! А Дайвер не соврал, и правда шоколадом пахнет.

Что-то такое и правда есть, - согласился сталкер. - И цвет тоже хороший. А зачем лимон?

Закусывать. Коньяк с лимоном, это же классика. Как виски с колой, как пиво с чипсами, как водка с селедкой... что ты так смотришь?

Думаю, что надо было как-то ограничивать твое общение с Дайвером.

А, так он ни при чем, - отставила бутылку, налив по три пальца коньяка в каждый из бокалов, Аксонна. - Я этим с шестнадцати лет балуюсь.

Хм.

Да, Фень, это только ты у нас милый и пушистый.

Да вот только накануне, кажется, не был.

Тогда предлагаю за то, чтобы больше не было такого, чтоб не был, выпить.

Изящная формулировка, - усмехнулся Ларгентум и, повторяя жест Аксонны, легонько звякнул краешком своего бокала об ее. - Это террианский обычай, да? А зачем это делается?

О, куча теорий, - аккуратно отпила коньяк анфорка и облизнулась довольно. - Основная - и моя любимая - гласит, что в Средневековье такой момент зародился. И это не аккуратненько так цокались, как мы с тобой, а кружками со всей силы друг об друга стукались, чтобы содержимое из одной кружки в другую перелилось.

Зачем?

Затем, что в те времена люди любили друг дружку травить. В напитки всякое подсыпали тоже частенько. И это был такой жест доверия, мол, я тебя ничем не отравил, и верю, что ты такое тоже не сделал, поэтому мы выпьем... усредненный напиток из твоей кружки и моей. Так что, если и траванулся кто, то и потенциального убийцу с собой забрал.

Как мрачно, - сдвинул брови сталкер.

Ты думаешь, я тебе тоже чего подсыпала?

Я не подумаю такое о тебе, не будь смешной. Если ты о том, что я не пью - так я просто мыслями в другом месте.

В каком же?

Везде сразу, - пожал плечами Ларгентум, катая коньяк в своем бокале, - и в то же время нигде. Остаточное от медитации, ты нисколько этому не вина.

Я мешаю тебе размышлять? - улыбнулась Аксонна.

Ты никогда не мешаешь мне размышлять. Напротив, мне... уютно рядом с тобой.

Даже когда я забалтываю тебя всякой ерундой?

Я бы не назвал это ерундой. Разговор - тоже способ познания, знаешь. Будь он о деле или же на свободную тему.

Например, о том, как в Средневековье Терры люди травили друг дружку! - развеселилась Аксонна.

Ларгентум отозвался тихим, низким смехом, все-таки решив отпить из бокала. Чуть поморщился, но улыбки с лица не прогнал.

Ты очаровательна.

Ну да, я же затем и в Азурексе, что в Академии чарам учиться...

Сталкер снова чуть улыбнулся, но отвел взгляд в сторону, потом вернул его в бокал, подумал и все же осушил его, хоть и сморщился на какое-то мгновение опять.

Это странно, знаешь, - сказал он, отставляя пустую емкость в сторону и сцепляя руки перед собой. - Будто бы есть мнимая мишень, в центр которой нужно попасть... но выстрелы приходятся все вокруг да около. И ты не в состоянии понять, ты не можешь или не хочешь наконец попасть?..

Аксонна положила голову на сложенные перед собой руки, смотря куда-то сквозь стол. Что-то подсказывало, что она скорее не хочет попадать в эту мишень, чем не может.

Есть такое выражение, - пробормотала она. - "Прятать слона в комнате".

Ну, вот мы его оба и пытаемся спрятать.

Анфорка зажмурилась, уткнулась лбом в ладони.

Мне показалось, все было достаточно... красноречиво. Поэтому я и... и не пыталась больше поднимать эту тему. Если ты об этом... если ты о том, тогдашнем вечере. Когда... когда тебе было плохо... а я пришла... наорала еще... и мы тогда...

Сонья.

Я не знаю, что было не так, понятно? Я не знаю. Сначала, казалось, все было в порядке... а потом... а потом ты резко отошел и... и я посчитала это как то, что ты передумал.

Сонья...

Я уже год Сонья.

Я ранил тебя этим?

Глаза обожгло, Аксонна старательно попыталась вжать их в глазницы. Ей решительно не хочется говорить об этом, но куда ей деваться? Под стол, что ли? Конечно, еще она может сказать об этом прямо. Но этот разговор все равно всплывет, рано или поздно. А проблемы, отложенные на завтра - все те же проблемы, еще и щедро сдобренные чувством вины за их нерешенность в прошлом. По сути - двойные проблемы.

Она удивилась, что глаза были сухие.

Да. Да, мне было больно.

Ларгентум усмехнулся невесело.

Если этот вопрос прозвучал глупо, то так оно и есть. Точнее, я понял это только сейчас, потому что и в самом деле не предполагал, что... что правда могу причинить тебе боль.

Не предполагал?

Нет. Вовсе. Ты все так же улыбалась, все так же была приветлива, не выказывала ни толики огорчения вчерашней ситуацией... и, признаться, я посчитал, что ты не восприняла произошедшее искренне.

Ч... что? - нахмурилась Аксонна.

Я подумал, что... то, что ты позволила мне... это было несерьезно. Флирт, как это называется?

Блять, Фенариус.

Да, об этом я тоже подумал. Точно так и подумал. Немного более раскрыто, конечно же, - сложил руки на груди, откинувшись назад, на спинку стула, сталкер. - Но нет, я не винил тебя ни в чем. Я винил себя. Винил, что не отличил желаемое от действительного. Как говорит Дайвер? На что настроился, от того и расстроился. И да, все пять стадий, как по книжке.

И торговаться пытался? - сощурилась Аксонна.

Больше, чем ты можешь себе представить. Ты сказала мне сама: идеала никому не достичь, мы все чувствуем по-разному, и это нормально - чувствовать себя хреново.

Ах, какие слова.

Я и многие другие знаю. В любом случае, у меня было время подумать, взвесить все "за", все "против" и определиться наконец с тем, что происходит в моей больной душе. Я... хех, я ведь и сказал тогда так, да? "Мне нужно подумать".

Еще ты извинился, - зажмурилась анфорка.

Еще я извинился. И прошу прощения еще раз, если все это неудобоваримо и сумбурно. Но это ровно так, как и есть, и разве... - глубоко вздохнул Ларгентум, запрокинув лицо в потолок. - Разве мы сами - не хаос воплощенный, который в главную очередь пытается разобраться сам с собой? Хех, вот те на. Пытаешься подбирать слова, пытаешься как-нибудь репетировать все это, а все как всегда.

Фень.

Я тебя слушаю.

А ведь мы все так же и не можем попасть в эту проклятую мишень.

И слон все еще уверен, что его никто не видит.

Чур я в этой многоуровневой метафоре не слон.

Сталкер снова рассмеялся - вымученно, но без горечи, искренне, прикрыв лицо рукой, и Аксонна тоже не сдержала смешка. Какой из нее ранжер, честное слово. В цирк надо было податься.

Скажи мне, Сонья, - наконец сказал Ларгентум, поднявшись со своего места, - скажи мне, если хочешь, в любой степени спутанно, но честно, как я был честен с тобой, одну вещь.

Я вся твоя, Фень, мне некуда бежать, - снова попыталась пошутить Аксонна.

Я определился с тем, чего хочу. Я знаю, чего я хочу. Сейчас в том числе. Чего хочешь ты?

Анфорка зафыркала. Виной ли этому алкоголь, общее расхлябанное и все еще нервное состояние, или же вот этот внезапный и почему-то стискивающий нутро в какой-то тесный узел разговор, но встать ей удалось плоховато. Да и ноги дрожали, кровь то бросалась в лицо, то схлынывала. "А если мне и правда сейчас опять сбежать", нервно захихикала она про себя, подойдя к Ларгентуму. Тот смотрел на нее мягко, но в то же время решительно, твердо желая услышать ответ на свой вопрос.

Знать хочешь, чего я хочу, а? - усмехнулась Аксонна. - Я хочу найти где-нибудь какую-нибудь стремянку, потому что мне очень надо сейчас как-то дотянуться до тебя, шпалы такой проклятой, и поцеловать, чтоб ты заткнулся, наконец.

Ларгентум расхохотался вместе с ней, обнимая ладонями ее лицо, и склонился к анфорке, прижимаясь лбом к ее лбу и зажмуриваясь. Аксонна зажмурилась тоже, наконец ощущая свое полное право вцепиться в эту сталкерскую гриву пальцами. Звезды, какой же он горячий. Нервничаем, вот как? Неожиданно, но не неприятно.

Стремянка нам не понадобится, - ответил все-таки Ларгентум и, легко подхватив Аксонну на руки, несдержанно и абсолютно открыто, жарко впился в ее рот своим.

Вот те на, и в самом деле, только и успела подумать анфорка, прижимая наставника к себе. Вот те на, какие они оба невыносимо тупые. Вот те на, как же сладко и жарко от этого коньяка на их губах...

Принимаю поступающее сообщение, - прозвучал приветливый голос ВИ "Призмы".

Эй, привет! Эл Джи, Аксюш! - тут же зазвенел за ним следом голос Дайвера. - У меня тут такие новости, вы просто закачаетесь! Я знаю, что вы тут, я заколебался на линии болтаться!

Все-таки пришлось оторваться. Насилу, почти болезненно, пылая уже теперь и праведным гневом.

Этот труп я тебе разрешаю, - все же выдохнула Аксонна.