Пожилая женщина [Уильям Сомерсет Моэм] (fb2) читать постранично, страница - 5

него не было никаких, ни малейших доказательств, но где-то глубоко-глубоко в его сердце жила твердая уверенность — они грубо и нагло обманывают его. Он чувствовал, что вот-вот сойдет с ума. Огромное темное пламя пожирало его душу. В одну из поездок он купил в городе пистолет. Он твердо решил, что, как только у него будет доказательство, он убьет их обоих.

Никто не знает, как разразилась катастрофа. На суде стало известно, что однажды ночью совершенно измученный Тито пришел в комнату к отцу, чтобы выяснить все до конца. Тот расхохотался ему в лицо и начал издеваться над ним. Страшная ссора вспыхнула между ними, и Тито, выхватив пистолет, выстрелил. Когда разбуженные выстрелами слуги и Лора вбежали в комнату, Тито, истерически плача и крича, обнимал тело отца, лежавшее на полу. Он вскочил, увидев слуг, схватил пистолет (хотел застрелиться, говорил он впоследствии), но чуть замешкался, и проворные слуги вырвали у него пистолет. Потом вызвали полицию, и его увезли в тюрьму.

Говорили, что он, находясь в тюрьме, все время плакал, отказался принимать пищу, и его пришлось кормить насильно. Следователю, который его допрашивал, он сказал, что убил отца, потому что тот жил с его женой. Лора на каждом допросе, а их было не один и не два, клятвенно заверяла, что между нею и графом ничего не было.

Убийство графа потрясло все флорентийское общество.

На всех допросах Лоры присутствовали и Гардинг и адвокаты, вызвавшиеся защищать Тито.

Тот факт, что он купил пистолет за три месяца до совершения преступления, свидетельствовал также в пользу обвинения. Кроме того, было установлено, что он совершенно погряз в долгах и что развязаться с наседавшими на него кредиторами можно было только, если продать виллу, и, значит, смерть отца была ему на руку, так как он был единственный наследник. В Италии высшей мерой наказания за предумышленное убийство является пожизненное тюремное заключение. В ходе подготовки к суду однажды Лору посетили адвокаты. Они просили ее признать в суде факт любовной связи, так как тогда Тито не получил бы высшей меры наказания. Услышав это, Лора сильно побледнела. Гардинг не выдержал, возмутился и заявил адвокатам, что они оказывают на Лору давление и тем самым склоняют ее дать в суде ложные показания и навсегда запятнать себя — ради чего, позвольте спросить, ради того, чтобы пьяница и игрок, за которого она имела несчастье выйти замуж, вышел сухим из воды.

— Хорошо, — сказала Лора после долгого молчания, — я согласна, раз ничего другого не остается.

Гардинг пытался ее разубедить, но она была тверда.

— Я не найду себе ни места, ни покоя, если буду знать, что Тито навеки погребен в тюремной камере.

На том и договорились. Вскоре состоялся суд. Вызванная в качестве свидетеля, она заявила в суде, что в течение года находилась с графом в любовной связи. Тито был признан невменяемым и помещен в больницу. Лора хотела немедленно покинуть Флоренцию, но, во-первых, надо было дождаться решения суда, которое в Италии выносится довольно не скоро, ну а, во-вторых, подошло и ее время. Все оставшееся до родов время она прожила у Гардингов. У нее родился мальчик, который прожил только сутки. Она решила вернуться в Сан-Франциско, жить вместе с матерью и устроиться на работу, потому что все ее средства ушли на виллу, на долги Тито и на судебные издержки.

Все это я узнал в основном от Гардинга. И вот однажды, когда его не было дома, мы сидели с Бесси за чашкой чая. Речь опять зашла об этих трагических событиях, и она вдруг сказала:

— Вы знаете, Чарли все-таки не все рассказал вам. Ведь он всех подробностей так и не знает. Да я бы никогда не сообщила их ему. У мужчин есть одна особенность — их все потрясает в гораздо большей степени, чем нас, женщин.

У меня невольно поднялись брови от изумления, но я ничего не сказал.

— Перед тем как Лоре уехать, у меня с ней был разговор. Она была в очень подавленном состоянии, и я подумала, что ведь так понятно — она только что потеряла ребенка. Мне захотелось немножко приободрить ее. «Не надо так сильно расстраиваться, — сказала я ей. — Быть может, так даже лучше». «Почему?» — спросила она. «А ты подумай, какое будущее ждало бедную крошку, как бы он был потрясен, если бы узнал, что его отец — отцеубийца». Она посмотрела на меня своим характерным долгим взглядом, и что вы думаете, она мне сказала?

— Понятия не имею, — сказал я.

— Она мне сказала: «А откуда вы знаете, что его отцом был отцеубийца?» Я не знала, куда деваться, покраснела, как рак, и не верила своим ушам. «Ради бога. Лора, что ты имеешь в виду?» — спросила я. «Вы ведь были в суде, — ответила она, — и слышали, что я признала Карло своим любовником».

И Бесси Гардинг посмотрела на меня тем долгим взглядом, каким, наверное, Лора тогда смотрела на нее.

— Ну и что вы ей сказали? — спросил я.

— А что я ей могла сказать? Конечно, ничего. Я была скорее поражена, чем шокирована. А Лора все смотрела на меня, и, поверите ли, в глазах у нее появился какой-то