Пай-девочка [Мария Королева] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (82) »
Мария Королева Пай-девочка
Глава 1
Небо пахнет ярким светом и влажным ветром в лицо. Нет, не так, не то. На самом деле — вы удивитесь — но никакого неба нет. Но понимаешь это, только на него забравшись. Существует земля. Она далеко, за слоями прозрачной ледяной дымки. От неба до земли — секунд пятьдесят свободного падения и несколько минут парения в воздухе под ярким куполом парашюта. А в самолете поют сквозняки. Многолюдно — парашютисты сидят не только на специальных скамейках по бокам, но и на полу. Справа от нее сидит Марк, её бывший муж. Марк. Подлец ещё тот. Одутловатое лицо с россыпью рыжих веснушек, заляпанные джинсы, один глаз серый, другой — зеленый, темперамент непальского йога — вот что такое Марк. Как она могла так обмануться, как? Они объяснились вчера. — Какого черта ты столько времени пудрила мне мозги?! — злился он. — Я уже давно мог найти себе кого-нибудь получше. — Вот и поищи! — обиделась она. — Ты уже полгода изменяешь мне, а я ничего об этом не знаю. — Теперь знаешь. — Я тратил на тебя свое время, свои деньги, свою сперму, в конце концов. Слева сидел какой-то незнакомый толстяк в грязноватом прыжковом комбинезоне. У толстяка было неприятно красное лицо, он мелко крестился, а поймав её насмешливый взгляд, принялся смущенно оправдываться. — Я просто танатофоб. Знаете, что такое танатофобия? — Знаю. Боязнь смерти. Зачем же тогда прыгаешь, если так боишься? — Я в первый раз прыгаю. Именно для того, чтобы преодолеть страх… Мне мой психоаналитик посоветовал. — Передавай привет твоему психоаналитику, — улыбается она. — А вы не боитесь смерти? — Я? — Она смеется. — Я-то нет. Совсем не боюсь. Я знаю, что парашютный спорт в принципе безопасен. У меня почти тысяча прыжков. Толстяк завистливо улыбается. Она как бы наступила на горло мужскому шовинизму — он боится, а она — вовсе нет. — Вообще-то мне тоже не очень страшно, — попытался переиграть танатофоб, — первый прыжок — это не страшно. Страшно — второй. Когда ты уже знаешь, что тебя ждет. Но вот зажигается лампочка, прозрачная дверь откидывается наверх. Первыми из самолета выходят опытные парашютисты, за ними — перворазники и студенты. Сколько раз она вот так подходила к краю? Тысячу? Восемьсот? Ну, не меньше семисот, это точно. Ее родители тоже были парашютистами, можно сказать, она выросла на аэродроме. Один шаг навстречу ветру, и вот она уже летит вниз, раскинув руки, и время от времени поглядывает на высотомер, пристегнутый к запястью. Свободное падение. Столько перспектив. Самое простое — лежать на животе, расслабив конечности, и ловить ладошками прохладный поток. Можно «сесть» на воздух — это тоже совсем несложно. Сальто — вперед и назад. Встать на голову. Она в очередной раз посмотрела на высотомер. Тысяча двести. В принципе уже можно бы «открыться». Она закинула руку за спину и нащупала «медузу», крошечный парашют, который вытянет за собой основной купол. Одна секунда, две, три. Четыре. Пять. Она обернулась и увидела беспомощно барахтающуюся в воздушном потоке «медузку». Понятно, значит, отказ основного купола. Неприятный отказ — «медуза» вышла, а сам купол остался в ранце, и его никак теперь не отстегнешь. Железное кольцо запасного парашюта находится слева, у самого сердца. Перед тем как с силой дернуть за него, желательно откинуть ноги подальше назад. Ей уже пару раз приходилось пользоваться «запаской», поэтому она почти совсем не испугалась. Главное — действовать решительно и быстро. Она знала, что кольцо запасного парашюта выходит туго и дергать надо изо всех сил. Короткий вздох, напряжение мышц, и кольцо улетело прочь, словно пробка из бутылки с теплым шампанским. Одна секунда Две, три. Четыре. Пять. Запасной парашют не открылся. Кольцо было отрезано от системы, поэтому и вылетело так легко. Она вдруг осознала, что у нее есть сердце, но находится оно почему-то в желудке. Кто укладывал её парашют?! Марк. Засранец. П…и. б…ль. Танатофоб не прав. По-настоящему страшно не во время первого прыжка. И не во время второго. А во время последнего. Жаль, что испытавшие этот страх, первобытный и неразбавленный, никогда не смогут рассказать о нем ос-
— Ты что-то питаешь. Я тоже слышала эту историю. Только девушка осталась жива, — говорю я. — Ха. Интересно, каким же образом, — говорит Юка, — пойми, хеппи-энды сейчас не в моде. Если бы девка выжила, то эта история нс стала бы аэродромной байкой. — Как раз наоборот Мы всегда спорим, я и Юка. Мы вообще разные. Она — высокая и тонкая, чем-то напоминает принцессу из детского кинофильма. А я — небольшого роста, обремененная грустью детских комплексов и тяжестью лишних килограммов и похожа на актрису Инну Ульянову в её лучшие годы. Юка влюблена в себя, я же к себе совершенно
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (82) »
Последние комментарии
4 часов 21 минут назад
4 часов 21 минут назад
9 часов 40 минут назад
13 часов 22 минут назад
13 часов 43 минут назад
14 часов 37 минут назад