Кориандр (СИ) [Dayrin] (fb2) читать онлайн

========== Впервые так близко? ==========

Этот раунд удачным не вышел. Ты всегда любила следить за бурями. Ловить их непредсказуемый нрав, вздымающийся вихрями восходящих потоков, чтобы с одной ей известной готовностью обрушиться на землю в обратном стремлении. От порядка к полному хаосу. В равновесно прекрасном движении, дабы уничтожить все, чего коснется гнев небес, чтобы после него родилась новая жизнь, буквально восставая из пепла разрушений. Простым обывателям понять симфонии этого уничтожения и буйства стихии было не дано, но в этом вся ты. Любитель штормчейзинга — охоты за торнадо, грозами, бурями. Иные называли это климатологией, ведь делалось это из-под крыла науки и метеорологии, на которую ты и обучалась. Систем предупреждения на континенте хватало далеко не всегда, а потому такие ребята, как ты всегда были нужны на передовой по изучению своенравия природы. Но в этот раз все вышло из рук вон плохо, и за всю погоню за суперъячейкой{?}[Суперъячейка — разновидность грозового облака, характеризующаяся наличием мезоциклона — вращающегося восходящего воздушного потока среднего масштаба.] не удалось правильно предсказать касания трубы смерча поверхности земли ни разу. Босс, что вел ваш специальный для таких случаев автомобиль, был максимально раздражён твоей оплошностью, и его молчание было плохим знаком, как и крепко сжатые на руле костяные руки турмалиново-черного цвета.

Ты сидела позади, в фургоне, забитым комочком глядя на метеорадар. Вихри и пятна разных цветов на экране строили прогнозы по данным далёких датчиков, в попытке сформировать картинку будущего движения воздушных потоков в ответ на вбиваемые тобой данные со станции, установленной на крыше транспорта.

Вот бы все было так просто!

Природа будто насмехалась, выполняя кульбиты далёкие от того, что ты ожидала, и очередной вихрь коснулся земли далеко на западе огромного грозового облака, а часть над вами щедро разорвала полотно ливнем, мешая обзору на полупустой трассе. Хлесткими волнами вода заливала лобовое стекло — через это марево размытых пятен света ничего больше не было видно: ни дороги, ни разметки.

— Т/И, что за дела, третий промах, — монстр за рулём недовольно замедлил машину, прижимаясь к обочине, чтобы остановиться и переждать такую плотную стену дождя, из-за которой едва ли было видно даже свет фонарей вдоль потемневшего ровного полотна асфальта.

— Прости, Найтмер. Как будто программа издевается, даёт не тот прогноз, — ты попыталась оправдаться, сердито отставив похожее на ноутбук устройство в сторону, отчаянно запрокинув на спинку сидения голову. Сейчас начнется уже твой личный даунбарст{?}[От англ. downburst — сильное нисходящее движение воздуха, внезапный разрушительный ветер у земной поверхности.]… От недовольства даже языком цокнула, ощущая, как остановился ваш “чейзмобиль”, как ты сама его называла.

— Это не программа издевается, а ты, мелочь. С такими темпами с нас толку не больше, чем с барометра, который в твоей комнате висит, — раздражённо проскрипел его бархатистый, низкий голос, а гул белого шума снаружи прервал пунктир включенной аварийки. Ты не ответила, расстроенно жмурясь — монстр был прав, таких провалов случалось весьма много в этом сезоне, и раскрыть причину череды неудач до сих пор не удавалось.

Сперва все списали на другого напарника-руководителя, и в пару после этого решено было поставить Найтмера. Кто был инициатором? Да он сам и был, ведь руководил всей группой именно этот проницательный монстр, с которым первое время работать было немного жутковато. Особенно, когда из спины торчали такие крупные, длинные жгуты четырех массивных щупалец, которые, судя по внешнему виду, могли бы при желании играючи погнуть арматуру, будто соломинку. Ты не знала этого наверняка, но и спрашивать считала небезопасным, оставшись верной лишь различным слухам, коих о нем ходило немало. Вы даже жили в одном крыле метеобазы, но его половину территории все участники и подопечные считали едва ли не оплотом священности, куда ступить было бы смертельно греховно. Забавно, что слухи крутились в основном вокруг его необычной даже для монстра, внешности, полностью утаивая то, каким характером обладал Найтмер на самом деле. И, узнав его поближе, ты открывала с каждым днём всё более удивительные грани его сущности. Куда более глубинные, чем могло представляться, но это не умаляло того благоговейного уважения и опасения, что приходилось испытывать рядом с ним.

Загадочно, и оттого так притягательно было находиться с ним рядом, ощущая давление чужой ауры.

Найтмер развернулся к тебе через водительское сидение, метнув быстрый взгляд сапфировой бирюзы яркого глаза на твое унылое бессилие с каким-то мрачным удовлетворением. Встретив прямой взор, свой ты упрямо не отводила, будто сойдясь в странном спарринге, где от победы зависел баланс собственной гордости, однако, давление чужой силы, невидимой, но мощной, было неумолимым: похожее на сжатие чего-то глубоко за солнечным сплетением, побуждая всё же опустить глаза на коленки в драных джинсах, нервно теребя торчавшие по краям голубые нитки.

— Т/И, следи за данными, а не устраивай драму, я, как твой руководитель, хотел бы видеть хоть что-то отличное от провала, — его голос резал хлесткий гул дождя, словно ножом, и ты, обреченно подчинилась, вновь возвращаясь к радарам, на которых рисовались уже совершенно иные показатели, в которые ты ушла с головой, не замечая, как откинулась спинка водительского сидения, и к тебе плавно перелез монстр, желая самолично проверить, как ты работала.

От чужого выдоха рядом ты вздрогнула, взметнув взгляд на нарушителя личного пространства, желая выразить ноту протеста, но монстр на силу повернул твое лицо к экранам руками, принуждая заниматься делом. Мысленно послав его ко всем чертям, выбрала параметры, сверяясь с данными температур, стараясь не думать о том, что настолько близко сидел тот, кто с недавнего времени стал кем-то немного интереснее, чем просто начальник. Триггером к этому стал именно его характер, который удалось узнать чуть лучше.

Холодность? Не было её, стоило понять, что на самом деле ту банально путали с внимательным сосредоточием существа, бесспорно увлечённого своим делом и твердого в личных убеждениях. Злоба? Да нет же, строгость, но и впрямь порой излишняя, отчего бояться его было неминуемым откликом и для тебя тоже. Резкость фраз? Попробуйте говорить иначе, пропустив через свое покровительство не один десяток недалёких лентяев, желавших халявных дипломов и зачетов, не заботясь о работе по специальности, где профессионалы были на вес золота.

Так и приходит симпатия, вместе с пониманием, кто он был в самом деле. Упрямый, гордый, сильный в стремлении и желании собственного кредо, которым зарабатывал, делясь знаниями с молодыми умами, желая заразить этим вирусом увлечённости и возможности отдаться делу целиком и полностью. А ведь дело, в самом деле, действительно не совсем безопасное, и убедилась ты в этом так скоро, что не успела разобраться, как такое возможно вообще.

Первым признаком рождающегося филиала ада стало возникновение на радарах лилового пятнышка, что буквально разрасталось над близлежащей окраиной, оставленной позади ленты автострады, превращенный ливнем в сплошное зеркало, которого сейчас не было видно из-за него, редевшего, впрочем, с каждым хлестким ударом ветра о корпус металла фургона. И стоило тебе акцентировать на этом внимание, проверяя калибровку других данных, как громким стуком привычный белый шум прервался синхронно с твоим вздрагиванием. Звук повторился, теперь чаще, ускоряя неровный темп ударов по внешней обшивке.

— Град… — отметила ты, и взглянув на показания бегущих по правой части экрана колонок таблиц, тут же вскинула взволнованный взгляд на пристальное внимание Найтмера, направленное отнюдь не на монитор, а точно в очевидную мишень – тебя.

— И? — краткий вопрос и немигающий взгляд ясно давал понять, что ты попала в зону его внезапного желания экзаменовать тебя прямо в живых условиях.

— И над нами формируется вихрь, черт возьми! — несдержанно возвестила ты, тут же отставляя в сторону прибор и потянувшись к торпеде у водительского сидения, не обращая внимания, что бедром терлась о бок Найтмера, в стремлении поскорее нажать нужные рычажки, чтобы выпустить специальные колышки заземления автомобиля, дабы торнадо не отправило машину в свободный полет. И как раз вовремя: огромный хобот круговерти дымно-черного облака коснулся земли прямо перед капотом, загородив собой жалкий свет ещё способный пробиться сквозь многокилометровое покрывало туч. От стекла ты буквально отпрянула в испуге, не видя прежде смерча столь близко, не сразу, даже не близко, поняв, что уселась на чужие колени, вжимаясь в чужое тело в дьявольском напряжении и борьбе с самой собой. Вихрь крутился, вырывая дерн вместе с травой и многочисленным сором, унося его за линию леса, который сминался ветром словно зубочистки. В такие моменты в заземление чейзмобиля верилось с натяжкой. И с соразмерной силой этого сомнения твоя рука сжимала что-то мягкое и теплое, пока глаза с лихорадочным блеском притаившейся жертвы следили за удалением мощной трубы торнадо, и только теперь пришла смутная догадка. Скользкая, как и то, что ты сжимала. И это что-то мягко вилось до самого локтя, невесть когда успев до туда добраться. Взгляд был опущен подобно щелчку курка, произведя выстрелом понимание, что сидела ты на Найтмере, в страхе сминая рукой одно из его щупалец, предусмотрительно выпущенных к твоим рукам, но не с целью оттолкнуть или вырваться. А с противоположной… Давая возможность сразу найти свою цель, чуть приобняв за бока, пока их обладатель позади цвёл острым жемчугом улыбки.

— Ох. Прости, Найтмер, — ты быстро отпустила мягкий отросток, но он с этим не спешил, пригревшись на коже топлёным медом тепла, невольно подбросив мысль о том, что ты и не подозревала, какие они на ощупь.

— Впервые так близко? — хитро спросил черный монстр, щуря единственный лазурный глаз, придав вопросу ещё более двусмысленный эмоциональный окрас, от которого хотелось немедленно выйти из фургона и самолично броситься в жерло торнадо.

— Эм… Настолько близко – да. Это невероятно, но страшно, — призналась ты, почти ненавязчиво стремясь сбежать с чужих коленей. Почти истерично понимая, что тебе этого не позволяют и ответила ты так же неоднозначно, хотя и честно во всех смыслах.

— Надо быть смелее, Т/И, — хищно шепнул он в самое ухо и выпустил, заводя вектора за спину и, дождавшись, пока ты на дрожащих ногах перетечешь на сидение, перелез за руль, невозмутимо убирая заземление и заводя двигатель, чтобы вернуться на базу, совмещенную с домом.

С монстром после такой неоднозначной беседы ты предпочла до конца пути не общаться, периодически проклиная воображение, постоянно рисовавшее этот дикий компромат во всех подробностях да с неуместным продолжением, от которого горела кожа не только на лице, но и на местах его прикосновений. Хуже и быть не могло… Этот день вонзил в душу, как в податливую мишень, стрелу, на которой прямым текстом было написано, что Найтмер уже вышел за грань “он мне интересен” на полосу препятствий с пометкой “я влюбилась”. В такие моменты обычно вместе с желанием быть к объекту привязанности ближе приходит и желание… ну, к примеру, сменить гражданство или планету, где орбитой вдруг стала чужая жизнь.

В дом ты постаралась буквально сбежать, стоило коллегам окружить машину в попытке узнать у босса об успехах вылазки. Позорно, но выбора не было — теперь смерч вихрем гулял по твоей душе, до дрожи за ребрами сотрясая все нутро каким-то непонятным волнением, разочарованием в собственных силах и возможностях. И это касалось всего: твоего поведения при встрече со стихией лицом к лицу, работы с аппаратурой, где плохо удавалось предугадать события, и ответов на своеобразные реплики и вопросы Кошмара. В свою комнату ты вошла сердитой бурей, злобно пнув тумбочку, отчего по ноге прошла волна тупой боли, подливая в огонь обиды на себя дополнительного горючего. На кровать приземлилась влажная куртка и небольшой рюкзак с мелочевкой вроде питьевой воды и перекуса, а сама ты села прямо на пол, чувствуя за спиной боковину матраса и покрывало постели. В волосы зарылись руки, лоб коснулся согнутых коленок, а в груди ворочалась грусть. Ощущение собственной глупости пленкой мутного тумана заволокло мысли, превращая все в марево неприятного, колючего стыда и растерянности, от которой не отвлек даже скрип твоей двери и мягкая поступь вполне узнаваемых шагов — ты слышала их за соседней стенкой сотни, если не тысячи раз.

— Ну, что за самобичевание и без меня? — бархатистый голос окутал сознание, переменой тембра подсказав, что его обладатель опустился совсем рядом, — неужели сдашься из-за мелочных неудач? Вы, люди, такие слабые, я почти разочарован.

— Я тоже разочарована, Найтмер, — ты подняла на монстра затравленный взгляд, видя темный омут середины бирюзового глаза, ввинченный искоса в твои глаза, — я не сдаюсь, но в себе разочарована смертельно. В такие моменты ощущаю себя ничтожной, — печально заключила ты, отводя глаза на узор заурядного ковролина, жёсткого и не очень красивого, но выбирала его не ты. Что дали и на том спасибо — по утрам ходить по голым доскам босиком удовольствие ниже среднего.

— Раз не сдалась, то и разочаровываться нечего, мелочь. Упала – вставай и иди. Только так и можно чего-то добиться. Лично я конкретно в тебе не разочарован, Т/И, — Кошмар улыбнулся, беззастенчиво ткнув тебя в бок юрким вектором, что все это время плавно подергивались за спиной монстра, нависая чуть ближе к тебе, словно жили собственной жизнью и стремлением, в котором явственно ощущался оттенок тактильного контакта. Решив, что хуже быть уже не может, ты с отважностью лани, прыгающей в лапы тигра, коснулась этого отростка, проведя пальцами до скругленного кончика, немного зажав его подушечками. Мягко. Тепло. Напоминает подстывший не до конца сургуч, но более приятный на ощупь, и тягучесть этого покрова отчего-то не липла к коже, существуя на монстре почти иллюзорно, оставляя лишь слабый, водянистый след. От этих касаний вектор жался к рукам ближе, воззвав к ассоциациям со змеями, и ты улыбнулась, любя этих существ всей душой. Опомнившись, отдернула руку, неловко убирая с глаз чуть промокшие за день волосы.

— Прости. Не знала, что это так мягко, — ты взглянула на угольное тело рядом, блестевшее местами оголенных пястных костей и участками открытой шеи обсидиановой чернотой в отсвете пробившегося после урагана закатного солнца, которое скрашивало комнатку во все оттенки рыжего. Найтмер выглядел абсолютно спокойным, да только на скулах выцвел налет лёгкой бирюзы, выдавший что угодно, но точно не гнев за твое своеволие. А ткнувшееся в руки щупальце, казалось заинтересованным в продолжении спонтанной ласки помимо воли хозяина, чем, безусловно, удивило не меньше.

— Кхм… Не знал, что тебе не мерзко нечто подобное, ты ещё можешь удивлять тем, как отличаешься от остальных, — возвестил он достаточно тихо, в противном случае его сильный голос чрезмерно резко вспарывал бы тишину этого крыла, чего вы оба не любили, предпочитая тишину и спокойствие. Кошмар голос повышал вообще чрезвычайно редко: только в минуты чистого гнева, когда кто-то из нерадивых подчинённых позволял себе халтурить, юлить или даже соврать. Ты однажды даже зашла к нему после извержения нешуточной кальдеры его гнева, тут же посчитав, что остаточным пеплом сожжёт и тебя, да только вот он наоборот успокоился и попросил остаться, желая выслушать какой-то твой мелочный отчёт, больше похожий на своеобразное успокоительное.

— Мерзко? Мерзко — если кто-то думает нечто подобное о том, кого не знает, — с досадой ответила ему, беря в руки щупальце, настойчиво желавшее касаний, будто желая убедиться в честности твоих слов, — они приятные на ощупь. И вообще, это, черт возьми, удобно! Мне иногда не хватает дополнительных рук, — почти обиженно пробурчала, погладив необычную конечность. Найтмер немного притих, почти отстраненно глядя за тем, что ты делала, но после, будто сомнамбула, выскользнул из плена ласковых рук, поднимаясь с пола и уходя к себе, тихо пожелав спокойной ночи на оборванной ноте странной недомолвки. Но Найтмер всегда был с причудами, и ты уже свыклась с тем, что вести себя, словно тот был самую малость шизофреником, являлось неотъемлемой чертой харизматичного характера, за которым хотелось наблюдать ещё и ещё.

После его визита стало немного легче — Найтмер не был разубежден в способности твоего успеха, и это вселяло в душу росток укоренившейся надежды, нового энтузиазма и желания попытаться вновь. Выложиться на все сто пятьдесят процентов и больше, чтобы стать профессионалом на поприще, которое так тебе нравилось. В конце концов, страх это нормально: стихия не прощает ошибок, и инстинкт самосохранения отключить невозможно, а значит действовать было необходимо в любой возможный момент.

Ты кивнула самой себе в безмолвном согласии и, наспех вынув из рюкзака перекус из бутербродов с пряным мясом, зажав один в челюстях, подтянула к себе ноутбук и небольшой радар, желая попытать себя в разработке модели предсказания стихийных событий гроз, которая за сегодня наверняка не была последней — небо было неспокойным в этих местах и в это время года. Своеобразная аллея торнадо простиралась через эти края, пересекая росчерком разрушений одну и ту же траекторию год за годом, и на обочине этого пути стояла ваша исследовательская база. Активно поедая бутерброды, во вкусе которых из-за начинки явственно сквозили нотки кориандра, не заботясь о том, что пропустишь общий ужин, ты работала до самой ночи, напряжённо бегая пальцами по клавишам и всматриваясь в круговерть данных и цветных пятен на экране, пока в какой-то момент, уже совсем не устала, собираясь пойти спать. Но природа строила свои планы и козни, родив огромную грозовую тучу на энтузиазме перепада ночной температуры, державшую курс вихря прямиком на вашу базу и небольшой городок у ее подножия, возвестив об этом красноречивым писком радара и программы, в которой сошлись введённые тобой данные. Едва не уронив ноутбук с колен, ты подорвалась с места, стремительно направляясь в комнату к Найтмеру, и плевать было на то, что никто не смел ходить к нему без приглашения, тем более в такое позднее время, когда ночная темнота холмов прерывалась лишь резкими всполохами приближающихся зарниц.

Дверь даже не скрипнула, а из комнаты дохнула темнота. Ты шла на ощупь, жалея, что и смартфона не прихватила, чтобы подсветить себе путь. Слепо тыкалась в мебель и стены, боясь, что свернешь себе шею раньше, чем достигнешь цели, и дабы прекратить странное блуждание по чужой спальне, на удачу позвала монстра.

— Найтмер? Там радары шкалят, просыпайся! — ты силилась дозваться, ориентируясь лишь на всполохи молний за окном, дававших микросекунды зрения, вновь тут же погружая во мрак. В какой-то момент ты ожидаемо споткнулась и охнула в испуге, крепко жмурясь в ожидании удара падения. И оно состоялось, но было мягко и тепло, будто тело встретило опорой нечто живое, сонно вздрогнувшее и заплетшееся вокруг твоего тела любопытствующим бархатом непроснувшегося существа.

— Аэ? Ммм, что такое? — протянул хриплый, заспанный голос черного монстра, приоткрывшего льдистую бирюзу глаза, расфкусированно ловя твое на нем копошение, — ого, какие гости, — хищно добавил тот, теснее хватая жгутами щупалец, не позволяя встать с накрытого одеялом тела, на котором ты лежала по диагонали.

— Найтмер, радары! — взвыла ты, цепляясь руками за вектор, что заинтересованно жался к рукам в ему одному известном стремлении, мешая тем самым подняться. Монстр под тобой сел, усадив тебя на нем лицом к лицу, отчего ты едва не обронила на пол все мысли и доводы со звоном бьющегося стекла. Найтмер глубоко вздохнул, глядя куда-то на уровень твоего рта, будто пропустил все слова мимо ушей, лишь склонив голову в немом вопросе.

Принюхивался? О чем-то думал? Пытался понять, что ему не снился сон?

Черт его знает, что творилось в его черепушке, но разбираться было некогда.

— Хьюстон, у нас проблемы, алло? — ты помахала руками перед его лицом, — вероятность торнадо прямо над нами и городком ниже по дороге. Нужно включать сирены.

Найтмер отмер от наваждения, замерев едва ли не в сантиметрах от твоего лица, невольно подбросив мысль: “А что он пытался вообще сделать?”. Додумать не дали — Кошмар практически скинул тебя с себя, предусмотрительно поправляя на себе одеяло, скрывающее не только разлет черной нефти его скелета, но и какое-то свечение под ним.

— Проваливай давай вниз, нахалка. Живо! Я подойду сейчас, включай сирены и буди остальных, — безропотно скомандовал низкий голос, не терпящий никакого промедления, и ты выскользнула из обители начальства с самым нервным видом. Ноги дрожали и подкашивались, и мыслями ты крутилась не столько вокруг приближающейся бури — шанса на карьерное продвижение и опыт. И даже не вокруг приказа, который ты метнулась исполнять с выверенной точностью и расторопностью, устроив побудку громким стуком в двери комнат спящих коллег, после которой включила сирены оповещения.

Ты пыталась понять, что за искры только что метались между вами, подобно миллисекундным молниям, именуемым спрайтами, которые глазами увидеть было нереально.

Но ты их ощутила.

========== Так приятнее? ==========

Удача вновь повернулась к тебе лицом: в прошлый раз удалось оповестить всю округу о торнадо третьей категории из пяти возможных, и это добавило весомую монету в копилку твоей гордости. Наконец-то, начало хоть что-то получаться! Но и работы от этого стало едва ли не ещё больше, а потому босс заставлял засиживаться допоздна за отчётами, ездить с ним на чейзинг дни напролет, пропадая в дороге целыми сутками без сна и отдыха, а то и рисковать безмерно, чтобы пересечь траекторию трека смерча, после которого оставалась настоящая дорога смерти: полная руин, сваленного бурелома леса и вырванной почвы колея, на которой ничто не могло уцелеть. Усталость шла на грани твоих возможностей, и, возвращаясь домой после почти двух суток непрерывного труда, работы, стресса и пререканий с начальником, ты уснула на сидении, съехав на нем лбом в стекло. Найтмер даже что-то говорил, ещё час назад заведя лекцию о вихрях немезоциклонного происхождения, не заметив, что его ученица просто вырубилось без сил, которых у людей явно было в разы меньше, чем у монстров, как, впрочем, и выносливости. Баритон его голоса был подобен нежному окутыванию велюрового покрывала, добавляя сну дополнительного тепла. Рядом с ним, хоть он и был безмерно строг, было надёжно. Именно надёжно и тепло, словно находишься в коконе, за границей которого ничто не посмеет тебя тронуть, пока он был рядом. Его голос так и затих в мерном гуле двигателя увозящей до базы машины, и ты уже не заметила, как именно и когда вы доехали, как повернулся ключ зажигания, и как долго после остановки тебя рассматривал Найтмер, остановив пристальный аквамариновый взгляд с проблесками бирюзы на мерно бьющемся участке твоей шеи сразу над яремной веной. И окутавшие тебя длинные щупы векторов, плавно вынувшие из машины на его руки, ты тоже не заметила, лишь сонно что-то простонав, ощутив застарелый отголосок боли между лопатками из-за долгой работы в одной позе в последние дни, пытаясь извернуться удобнее, отчего твой нос уткнулся в чужое плечо, пробираясь теплым дыханием через мужскую одежду свитера, такого же черного оттенка тягучей нефти, как и его кости под ней. В столь позднее время коллеги спали беспробудным сном тяжёлых будней и не думая дожидаться вас обоих: вы вдвоем пропадали дни напролет, отчего в коллективе даже поползли беззлобные слухи, от которых ты старательно отбрыкивалась как могла, чего почему-то нельзя было сказать и о Кошмаре. Монстр на эти шутки лишь молчал, либо не обращая на них внимания, либо, если был рядом, что случалось чаще всего, смотрел на тебя в ответ, неприкрыто наслаждаясь твоим заторможенным смятением от чужих намеков, что ещё больше подливало в огонь твоих чувств масла. Монстр унес тебя в крыло помещений ваших двух комнат, безропотно рассудив, что раз ключей к твоей не имеет, шарить по тебе в их поиске не стоило, как и будить тебя тоже, о чем он размышлял недолго, стоя перед твоей же дверью с тобой на руках. Минутное колебание, и ты в его спальне, мягко уложена на кровать не без помощи юрких щупалец, сделавших все возможное, чтобы тебя не разбудить неосторожным движением…

Тебе снился сон. До странного реалистичный, а от того волнующий до дрожи за ребрами. Слишком неуместный для того, кто так сильно уставал все это время, едва ли силой ворвавшийся в сознание. Непозволительно откровенный в своем наполнении, с участием начальства в виде Найтмера, чьи плети чернильных щупалец цвета самой темной грозовой ночи творили с тобой такое, о чем приличная подопечная точно думать не должна была. Как и он сам, что в сновидении проникал в самые сокровенные зоны твоего тела, кусал и терзал их такой немыслимой лаской, что ты даже проснулась, сбив дыхание и ощущая острое обжигающее неудовлетворение, спустившееся неприятным тянущим чувством в основание сведенных вместе бедер. Посетовав на то, что сновидение оборвалось до логического завершения сюжета, ты медленно проникалась ощущением, что нечто было совсем непривычным. В комнате темно, но от этого не менее чуждо. Вспомнив, что уснула в машине, ты привстала на локтях, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, но не видно было ни зги. В носу щекотало чужим кисло-садким, почти винным, запахом, вкладывая в мысли ещё больше подозрений, что это была не твоя комната. И они подтвердились, стоило в слепом порыве попытаться встать, но привычное расположение мебели оказалось совершенно незнакомым, и из-за непроглядной тьмы ты незамедлительно ударилась коленом о какое-то подобие комода, на котором тут же что-то упало с глухим стуком. Ты зашипела, потирая неслабо ушибленное место и решила, что проще все оставить как есть, чем в прямом смысле убиться невесть где. Смутно подозревала, чья это спальня, но, судя по тишине, ты была здесь одна, и волноваться было не о чем. На ощупь вернулась в постель, свернувшись под большим одеялом клубочком, успев за время краткой и безуспешной вылазки не только остудить жар неприличного сна, но и набраться прохладой глубокой ночи, гулявшей по дому слабым сквозняком, который стлался над полом беспрестанным течением прохлады. Одеяло было заметно шире твоего, и, зарывшись в него по самый нос, ты глубоко вздохнула, полнясь запахом, в котором узнавались нотки, какие были присущи Найтмеру, поселив в душе приятное тепло понимания, что он принес тебя сюда, уложив спать, вероятно прямо в свою кровать. Лежать в джинсах было неудобно, и ты стянула их, оставив вещь лежать под тем же одеялом неподалеку от себя. Спина все ещё неприятно ныла после работы и, выгнувшись так, чтобы ей было комфортно, ты снова провалилась в сон, добирая сил на новый запал бесконечной круговерти охоты за штормом. И до того глубоко мысли прониклись делом, что оно не оставило в снах до утра, последний из которых превратился в жутковатый кошмар, в котором огромнейшая труба смерча пыталась тебя настичь и растерзать, уничтожая всё, чего коснется. За этим сизым ужасом оставался след разгромленной пустоши, от которой ты бежала и всё никак не могла скрыться. Пряталась, но укрытие под натиском ветра ломалось с устрашающим скрежетом и ревом, от которого в жилах стыла льдистыми иглами кровь. И все повторялось вновь: побег, настигающая туча и смертоносное появление торнадо, убивающее коллег, друзей и даже Найтмера, достигая тебя саму в последнюю очередь, будто оставив вишенкой на торте твое перепуганное тельце, которое ветер ломал подобно хворосту.

Проснулась с вскриком чужого имени на губах, чувствуя лёгкое тормошение за плечо и испарину на лбу, аккомпанементом которой тело била мелкая, неприятная дрожь. Взгляд зацепился за нависающего над тобой черного монстра, в чьи руки ты вцепилась как за последний шанс на выживание, не сразу осознав где ты, и что ты. И только бирюза единственного глаза маяком пробивалась к сознанию, возвращая разум к действительности, в которой босс выглядел если не озадаченным, то точно недовольным. От этого по спине пробежались грехи, заставляя убрать руки и начать привычно нервничать от давящей ауры строгого существа, словно ты сейчас не светила перед ним голыми ногами и дрожью тела после кошмара, а стояла на ковре перед выговором.

— Чего трясешься так, что случилось? — спросил Найтмер, и его тон был непреложным. Если спросил – изволь отвечать и честно, ведь он точно знал когда кто-то лгал, особенно глядя в его глаз, в котором клубилась предупредительная тьма Атлантиды.

— Страшный сон просто… Ничего, — выдохнула ты, немного расслабляя плечи, пока монстр незаметно подсел поближе. И тут же вздрогнула, когда под коленом, тем самым, что ушибла вчера, проскользнуло змеистое тепло лозы, приподняв его, из-за чего точка опоры была утеряна, а ты спиной упала на смятую простынь кобальтового оттенка бязи.

— Ну, а это что? — такой же безапелляционный вопрос-требование, что и первый. Чужой палец царапнул коленку, под кожей которой отозвалась тупая боль расцветшего синяка.

— Я проснулась ночью и не поняла, где я. Думала выйти, ушиблась обо что-то. М… Наверное вот об этот комод, — ты повертела головой, наткнувшись на большое трюмо из темного дерева рядом, стараясь не думать о том, что монстр почти бесстыдно касался колена, огладив сливового цвета синяк гладкими пястными костями большой руки, слегка царапая кончиками фаланг кожу выше. Вектор придерживал ногу, елозя по нежной коже сгиба теплым ощущением разогретого солнцем меда, и от этого внутри тебя шли волны лёгкой паники. Ты снова села, пытаясь убрать ногу из чужого плена, что бесспорно было позволено, но вместо этого, будто обмен заложниками, в твои руки заинтересованно ткнулась другая лоза, будто живя своими устоями, отличными от мнения их хозяина, который, впрочем, сохранял нерушимое самообладание, сидя почти вплотную.

— Дрожишь… Что приснилось? — констатировал он, опустив на плечи ещё один вектор, повисший мягкой тяжестью, будто боа, но только живое, призванное поглотить своим резонансом эти волны остаточного дрожания, слегка скользя по плечам, к счастью укрытых тканью водолазки, в которой ты уснула. Пальцы как-то сами собой, на автопилоте, начали теребить мягкий кончик щупа, который принял игру моментально, продолжая путаться между ними, оставляя на коже едва ощутимый, но совершенно невидимый след мягкого налёта: приятного, напоминавшего тёплое масло.

— Торнадо, которое все уничтожает и преследует. Хах, банально, особенно после двух дней без сна вообще, — ответила ты, улыбнувшись, с удивлением отмечая, что Найтмер вернул эту улыбку, расчертив тьму черепа жемчужным полумесяцем, демонстрировавшим идеальные ряды зубов. Вектор пощекотал ладонь, будто на прощание, и покинул бережную хватку твоих рук, а за ним ускользнул и второй, оставив на плечах почти щемящее чувство ушедшего тепла.

— Есть хочешь? — вдруг спросил Найтмер.

Один вопрос, но как ёкнуло сердце, словно эти два слова меняли что-то важное в ваших взаимоотношениях.

Простая забота, несвойственная ни перед кем бы то ни было еще. И это, если не брать во внимание, что вообще-то ты ночевала в его спальне. Возможные слухи, если бы кто-то увидел, как ты выходишь из опочивальни босса, были способны испортить любую репутацию, стоило кому-нибудь решить, что все успехи достигаются не твоим умом, но телом. А потому, ты скрепя душой, приняла решение, которому явственно противились душа и сердце.

— Нет. Справлюсь дальше сама. Спасибо, Найтмер, — кивнула монстру и торопливо взяла джинсы, чтобы быстро их надеть и ретироваться к себе, преследуемая жгучим взглядом молчаливого монстра, из под чьей ауры вырваться было непомерно тяжело. Словно он магнитом тянул атомы железа в твоём кровотоке, выворачивая наизнанку все жилы. Сглотнула какой-то вязкий ком и, не оборачиваясь, мышью выскользнула прочь, чувствуя себя сбегающим из тюрьмы заключённым, в спину которого непрерывно стреляли пули чужого взгляда. На пути никого не было, и в отпертую тобой дверь ты юркнула к себе, словно нашкодила неимоверно и теперь искала спасения в своем уголке, куда хотелось забиться и не вылезать до конца своих дней.

Что это было?

Этот вопрос, наверное, будет звучать грохотом колоколов, отчего звенеть в ушах не перестанет даже к вечеру. Определенно, порой начальник вел себя очень странно, то напирая с работой так, что трещал по швам разум, и отключалось от усталости тело. То приносил к себе спать и спрашивал о самочувствии утром. И как его понять? Нереально… На этой ноте, чтобы перестать себя накручивать, ты привела себя в порядок, причесавшись, умывшись и сменив одежду на спортивный костюм. Впереди был новый день: о выходных из-за неутешительного прогноза погоды можно было забыть с чистой совестью — сегодня в планах долгий штормчейзинг по дорогам и трассам, мимо полей, городов и сел, с целью если не оседлать ветер, то хотя бы предсказать его перерождение в смертоносный рукав бесконечно голодной гибели. И работа долго себя ждать не заставила: едва ты набросала примерный прогноз и маршрут, с которым работала и вчера, как в дверь без стука вошёл Найтмер, осматривая тебя на предмет готовности строгим, придирчивым взглядом. Ты как раз успела дожевать любимый бутерброд с оттенками терпкой специи и подняться перед ним во весь рост, ожидая команды для старта. И его кивок стал спуском курка для новой череды почти безумной страсти в работе, которой вы были отданы оба.

Двигатель заведен, датчики включены, радары пускали волны в поисках перспективных температур и кружения вихрей, а перед глазами несся переменчивый пейзаж летнего зноя, который, казалось, не предвещал ничего даже отдаленно похожего на дождь, не то что на грозу. В фургоне было жарко, и ты потянулась к тумблеру кондиционера, включив который, поняла, что это не возымело эффекта. Пощелкав его для верности, получила по пальцам лёгкий щелчок темным щупальцем и недовольный взгляд монстра.

— Не работает он. Заправить нет времени, так что просто открой окно, Т/И, — прокомментировал он, вновь отвлекаясь на дорогу.

Но солнце неумолимо распаляло свой огненный диск, согревая сероватый металл автомобиля, и уже даже открытое окно не приносило облегчения, обдавая суховеем, от которого учащалось сердцебиение, а тело покрывалось липкой испариной, от которой хотелось забраться в душ, хотя принимала ты его не так уж давно: не далее как утром, незадолго до отправления в поездку. Погода душила. Не давала вздохнуть порой грудью, будто солнце выжигало кислород, поднимая его над асфальтом миражным маревом. Не выдерживая жары, ты сняла ветровку, оставшись только в майке и шортах с кроссовками, но значимого облегчения это не принесло. Найтмер почти безразлично смотрел на дорогу, изредка обгоняя большегрузы и редкие малолитражки, в стремлении достигнуть самой дальней точки отсчета, откуда должно было, чисто теоретически, начаться формирование мезоциклона. По венам бежал чистый жар, температура в тени перевалила за тридцатиградусный показатель, и приходило осознание, что или ты перегреешься или необходимо сделать остановку, и плевать, что попросить об этом Найтмера было до странного страшно. Особенно, когда тот, заметив твой почти умоляющий взгляд, будто ты верила, что им можно упростить без слов, бросил ответное хмурое, но краткое сосредоточие, стиснув зубы в ровную, бесстрастную линию.

Нечитаемый.

Вот, как стоило его охарактеризовать в тот момент. Но красноречивые иголочки на затылке ясно давали понять, что либо его гнев, либо откровенный перегрев, и придется выбирать из двух зол менее неприятную.

— Найтмер, можем остановиться ненадолго и купить холодной воды на заправке? — несмело попросила его ты, старательно скользя взглядом по дорожной разметке и знакам, что демонстрировали доступность упомянутого объекта менее чем в десяти километрах. Не близко, но в целом, хотя и с трудом, можно было потерпеть эту удушающую жару.

— М? Ты что, попить не взяла, растяпа? — глухо ответил босс, поправив щупальцем зеркало заднего вида, а ты поежилась, словно думая, что тот собирался тебя прихлопнуть будто надоедливую муху, на что скелетоподобный монстр посмотрел на тебя с удивлённым прищуром.

— Взяла, но мне слишком жарко… Плохо, — буркнула в ответ уже не надеясь на положительный исход разговора, и готовилась не только к продолжению удушливой пытки зноем, но и к его раздражённой тираде. Но последней, к твоему удивлению, не последовало вовсе, а вместо этого по ногам пополз холод черных лоз, вызвав твой испуганный писк и подпрыгивание.

— Да тихо ты, глупая. Мне температура до лампочки, но свою я могу менять, как пожелаю, так что сиди и не дергайся. Так будет прохладнее, пока доедем до чертовой заправки, — тихий баритон работал транквилизатором, заставив замереть, пока живые плети холодных щупалец дошли до бедер и ещё одно облюбовало плечи и шею, измазывая кожу в ощутимой прохладе, от которой тут же растекалось настоящее облегчение, как если бы ты в жару положила на плечи мокрое полотенце. Даже дышать стало легче, и ты благодарно улыбнулась, невольно подхватив кончик щупа пальцами, погладив его маслянистую поверхность, отчего тот скрутился спиралькой и снова ткнулся в ладонь, невесомо рисуя на ней пунктиры узоров.

— Ммм, спасибо~, — протянула с облегчением, и от твоей не слишком удачно подобранной интонации, монстр бросил на тебя странный, долгий взгляд, в центре которого померк плёс его магии, будто тот накрыло чернотой туч. Выглядело несколько пугающе, и ты забито притихла, даже перестав гладить щупальце на шее, вспомнив, что это вообще-то было частью твоего начальника, и ему это могло быть не так уж приятно. А монстр тихо и разочарованно вздохнул, стоило тебе вернуться пальцами на клавиши аппарата с радаром, все это время лежавшем на коленях. Да только сосредоточиться вопреки долгожданной прохладе удавалось из рук вон плохо, особенно стоило подвижным отросткам неосторожно усилить хватку на ногах или скользнуть под бедра, отчего воображение живо подбросило вспышки эпизодичной памяти горячего, как сегодняшний день, сновидения. И теперь приходилось едва ли не молиться, чтобы путь до заправки быстрее сокращался пунктиром разметки. Но работу необходимо продолжать, и насилу, но ты вновь вдумалась в смысл цифр и показаний, начав заполнять другие строки с бо́льшей продуктивностью, действительно ощущая, как липкая духота уже не досаждала так настойчиво.

— Ну что, легче тебе? Так приятнее? — спокойно спросил Найтмер через какое-то время, поворачивая на съезд с шоссе, сверившись с навигатором. От его голоса и интонации ты немного вздрогнула, и лозы сдавили сильнее, будто ты собиралась дезертировать в кузов фургона, что казалось не такой уж плохой идеей.

— Да. Спасибо, намного лучше, — ответила ему, повернувшись и впериваясь в профиль всегда немного горделивой, прямой осанки.

Сильный не только духом, но и телом, в котором стержнем шел остов позвонков, контрастировавших в свете прямых лучей солнца лёгкой зеленью малахита, будто утопленного в темноте самого глубокого океана, единственным атоллом которого остался большой лазурный глаз.

— Раз так, то что по данным, Т/И? Если мы не успеем из-за тебя, то отвечать будешь лично, — с привычной строгостью огрел тебя его непреклонный тон, и все волнение резко перетекло в так знакомый страх перед начальством, подстегнув поспешно открыть нужный раздел и выдать свой прогноз, вовсю стараясь, чтобы голос не дрогнул, хотя внутри все буквально вело одновременно от того, как он пугал и того, как продолжал с бережной настойчивостью спасать твое тело от перегрева.

От такого наплыва напряжения, покинув транспорт на заправке, ты была готова целовать землю, словно она спасла тебя от столь долгого контакта и его вспыхнувшей втрое сильнее привычного строгости, пилившей тебя оставшиеся до заправки с магазином километры. Внутрь прохладного помещения ты буквально втекла, безвольным комком отчаяния встав под потоками работающего там кондиционера. Была бы твоя воля — осталась бы прямо там, забившись на ближайшем стуле с газировкой и хот-догом, но вместо этого пришлось быстро купить пару бутылок холодной воды и вернуться обратно, предусмотрительно разместившись в кузове под предлогом поработать с переносной метеостанцией, упрямо терпя жару, которая вскоре была прикрыта мощным разлетом тучи, под которую вы въехали, почти сразу попав под град, вынудивший вас остановиться, чтобы не помять кузов. Льдины были действительно большие, если не сказать огромные, и ты с интересом приоткрыла дверь, чтобы взять и измерить парочку ближайших, да только тебя тут же дёрнули внутрь, прижав к чужому телу и явно не только руками.

— Ты куда лезешь, неугомонная? — сердито рявкнул Найтмер, а ты совсем сдалась, понимая, что не избежать уже выговора, крепкого, как настоенное временем вино, которым пахло от его одежды. Так же, как и от его одеяла… И сам он вдруг снова глубоко вздохнул, склонившись ближе и, совершенно не соблюдая субординацию, клюнул носом куда-то в угол твоих губ, ведя линию до самого уха, крепко держа в руках, словно желал поймать всю жизнь и теперь получил долгожданный, редкий трофей.

— Н…Найтмер? — спросила, не то чтобы слишком рассчитывая на ответ, но попытка обязана была родиться в грохоте усилившегося града, бившего льдины на осколки об серость ровного асфальта и автомобиля, наверняка разбивпарочку датчиков на его крыше в щепки.

— Нгхш, — недовольный звук вырвался из монстра, а вектора требовательно коснулись ноги и рук, желая пригреть медовые капли своего покрова на твоём пропахшем летом и ветром теле. И в этот раз они были оглушительно тёплыми, почти горячими… От такой близости, резкой, как раскат грома, вело картинку перед глазами, но здравомыслие ещё не покинуло разум, и руки толкнулись в чужую грудь, замерев там в попытке понять команду мозга: оттолкнуть или притянуть ближе? В итоге вышел какой-то нейтралитет со слабым, испуганным протестом, будто все тело налилось парализующий ядом. И это явно понравилось монстру, хотя, казалось в нем шла борьба с самим собой, в которой ручьями дождя потекла капитуляция. Белый флаг ещё не был поднят, но оборона трещала по швам, стоило тебе чуть поднять голову, ловя его бушующий тайфуном лазури взгляд, полуприкрытый, но от того не менее пронзительный, такой, от которого вдох теряется где-то на полпути.

Хлесткие волны дождя забегали брызгами в открытую дверь фургона, а ветер влетел непрошенным гостем, толкая в спину и вынуждая дышать снова, будто пощечиной отрезвляя обоих, дав отстраниться, хотя одна из лоз отпустила запястье с большой задержкой, надолго оставив на коже ощущение разогретого жаром огня воска — такого контрастного чувства, в отличие от охлаждающего эффекта ещё совсем недавно. Ты закрыла дверь, не дав бесчинствовать непогоде, а монстр молча перелез к рулю, заводя двигатель, чтобы двигаться дальше.

И дорога вновь заявилась лентой серпантина, уводя вдаль, где кружила гроза, взрывая молниями случайные мишени. Их грохот вспарывал воздух тысячей рвущихся молекул, оставляя после себя слабый запах озона. Но биение твоего сердца глушило этот рокот стихии, отдаваясь в висках настойчивым ритмом, от которого и приходит обычно понимание, что неспроста это всё. А его брошенный украдкой взгляд и почти довольная, самую малость ненормальная, улыбка была росписью подтверждения, что тебе это все не приснилось.

========== Тебе это нравится? ==========

Что делать дальше, и как себя вести в его присутствии? Теперь это волновало тебя едва ли не больше, чем работа, которой, к слову, не стало меньше. И это добавляло проблем, ведь усталость копилась и в эмоциональном поле, придавив собой, будто тяжёлым одеялом, не хуже ауры Найтмера, к исходу дня делая тебя почти убитой. Будто в тот самый день, в фургоне пуля прошла навылет, оставив незаживающий след где-то в самой сердцевине души…

В один из таких вечеров ты снова сидела допоздна, заполняя бескрайние вереницы столбцов, поймав себя на мысли, что уже едва ли понимаешь, что пишешь, да и, возможно, самую малость, это уже не столь важно. Обреченно вздохнула и уткнулась лбом в полированный стол кабинета, решив, что тебе уже не принципиально, где умирать от усталости. Веки, будто налитые оловом, закрывались сами, едва ли не с размаху окуная в дремоту, буквально бросая в нее, да только звук чужих шагов бьёт плетью по разуму, заставив вздрогнуть и вытянуться стрункой под насмешливым взглядом коллеги – веселого и отзывчивого парнишки, что часто помогал тебе освоиться, когда ты только пришла в их команду.

— Что, Т/И, загонял тебя босс? В последнее время тебя и не видно нигде, кроме как за работой, — высокий молодой человек присел за стол рядом, сочувственно потрепав по плечу под твой тихий вздох облегчения, а быть может и разочарования, что это был не он.

— Угу, есть такое дело, Сэмми. Но я не жалуюсь, все же работа интересная, как по мне. Сейчас самый сезон, неудивительно, что столько дел, — ты усмехнулась, ощущая, что действительно ни о чем не жалела, попав сюда. Ни разу не было мысли, что ты занята не своим делом, и это было как минимум здорово.

— Ты то не жалуешься, зато другие – да. Тебя ведь не подловить даже для разговора, не то что бы кофе попить или большее. Босс к тебе никого не подпускает, — с досадой пожаловался приятель, взлохматив кудрявую шевелюру пятерней. А ты немного нахмурилась, не заметив ничего особенного, кроме того, что Найтмер заваливал тебя работой по самое горло, особенно не любопытствуя, где ты ее выполняла. По крайней мере, так тебе казалось, да и не интересовало тебя что-то или кто-то ещё кроме самого дела и Найтмера, тенью преследующего твои действия, которые тот тщательно перепроверял.

Это уже стало традицией: ходить к нему вечером и показывать, что вышло на прогноз следующего дня, и если сперва было страшно, то сейчас стало делом почти привычным, за исключением того, что монстр иногда вел себя странно.

Ладно, почти всегда…

То был грубым и строгим, мог немыслимо повысить голос, но при этом умудрялся бесконтрольно ткнуться вектором в руки, словно извиняясь или прося успокоить, в чем ты не отказывала, немного оглаживая: это унимало его гнев и запал до ровного ритма разговора и отведённого в сторону глаза. То вообще молчал, ввинчивая взгляд в твою усталость с каким-то мрачным удовлетворением, глядя остро и неотрывно.

— Да прям уж. Вот она я, подловил, — посмеялась ты, ловя ответную улыбку, но стоило парню открыть рот, чтобы ответить, как нить беседы разорвал бархат предупредительного голоса, от которого водопадом сорвались по спине мурашки.

— Что, работа кончилась? Сэм, почему анемометр{?}[Штуковина, измеряющая скорость ветра.] до сих пор сломан, а ты сидишь здесь? Я не был достаточно убедителен в своем указании? — Найтмер высокой скалой возвышался позади вас, обжигая парня аурой, чье давление действовало и на тебя, заставив сжаться в комочек обречённости. Сэмми фыркнул, но с места безропотно поднялся, коротко шепнув тебе: “Вот об этом я и говорю”, чтобы быстро ретироваться для выполнения работы, хотя тебе показалось, что именно тебя только что кинули в клетку к тигру. Подняв на начальника уставший и затравленный взгляд, ты никак не ожидала наткнуться на такую близкую улыбку Найтмера, склонившегося над тобой тенью с разлетом векторов, делавших его ещё крупнее в восприятии.

— Ну, а ты, закончила? — он коротко кивнул на отчёты перед тобой, снова ведя дорожку взгляда от плеча до губ и твоих глаз, чем несомненно вызывал смутную дрожь где-то под ребрами, будто внутри готов был сорваться пуск детонатора.

— Почти. Я устала и боюсь, что напортачила с данными, — признала свою слабость, решив, что лучше уж сделать это сейчас, чем получать нагоняй позже. Но на удивление монстр не начал повышать голоса, вместо этого лишь снова неожиданно отвлекая движением черненой лозы, что несмело перелезла к твоим ладоням в желании змеистой линией пройтись от запястья до локтя и выше, к плечу.

— Иди, отдыхай, Т/И, — спокойно сказал монстр, снова поднимаясь и делая шаг назад, отпуская и позволяя прямо сейчас уйти. И до того это было непривычно – слышать в его голосе почти ласку, что мурашек от этого стало ещё больше. Неловко сгребла в задрожавшие руки стопку бумаг, два шага на выход и два цикла вдох-выдох, перед тем как спутались ваши взгляды, молча, без намека на слово, но отчего-то необходимостью в горле встала потребность остановиться перед Найтмером. Сама ты это сделала или прочла приказ в его зрачке цвета эйлатского камня{?}[В состав Эйлатского камня входит несколько медьсодержащих минералов – хризоколла, бирюза, азурит, кварц и пр. Рисунок самоцвета богат палитрой ярких красок и всегда уникален. В данном случае имеется ввиду бирюза.], но сделать шаг дальше было равносильно смертной казни, и не суть важно, кто бы стал ее инициатором.

В твоём взгляде мольба. Просьба перестать играть на струнах нервов. В его взгляде власть. И ответный огонь нежелания останавливаться на этом этапе.

Он едва заметно двигал зрачком, будто тот невесомо дрожал, считывая тебя, как открытую книгу, а шупальца за спиной, подрагивали и шли мягкими волнами, склоняясь к тебе ближе в неясном стремлении, которое, казалось, даже Найтмер не мог контролировать полностью. Особенно это стало понятным, когда одно из них опять непрошенным гостем легло в твою свободную руку, перехватив ладонь и сжав ее, на что Найтмер недовольно зашипел, смерив отросток гневливым взглядом. Обвиняющим и разочарованным, что было странным по отношению к его же части тела. Ты с силой сжала вектор, не вынеся напряжения, желая таким способом прогнать непрошенное касание, согнать с себя, как излишне любопытного зверя, и плевать ты хотела, что это могло быть больно – твоей душе было больнее от повисшей неопределенности, в которой статикой трещал воздух, стоило вам оказаться друг с другом наедине. На этот жест лоза не отстала, но пошла витками ещё выше, вжимаясь в теплую податливую кожу настойчивым чувством липнувшего к ней сургуча. Найтмер расплылся в напряжённой улыбке, хищной, поглощающей волю, которая держалась на честном слове, готовая в любой момент пасть. Монстр шагнул ближе, возвышаясь нефтяной чернотой костей с отблеском агата на стекающих каплях, что терялись тут же, не успев покинуть тело. Ты решила биться насмерть, и в каком-то смешном отчаянии вскинула голову и выпрямила спину, согнав с насиженных точек взбудораженные близостью с небезразличным, но пугающим монстром мурашки. Кошмар почти наслаждался: улыбка стала шире, зрачок расплылся туманом сверкающего бирюзой смитсонита{?}[Камень, используемый в ювелирных целях, есть разных цветов.], и длинные пальцы прошлись невесомым касанием по плечу.

— Тебе это нравится? — пророкотал его голос так близко, что ты не смогла не сглотнуть ком в нервном напряжении подкашивающихся коленей. Было стойкое ощущение, что он уже давно знал ответ на этот вопрос, но теперь ты попалась и не сможешь уйти, не дав ответа, который вы, пожалуй, оба хотели озвучить до головокружения. Монстр, подталкивая тебя к ответу, толкнул и к себе тоже, почти врезаясь грудной клеткой в твое маленькое тело с едва слышным, инфразвуковым рыком, и ты и сама не заметила, как в оскале обнажила зубы, в почти хищной усмешке.

Это защита или провокация?

Уже не так уж важно, ведь ты слышишь звон, с которым разбился хрусталь того барьера, который подчинённая не смеет переступать. Но Найтмер фактически заставил это сделать.

— Мне что, повторить вопрос, Т/И? — чуть повысил он голос, касаясь щупальцами спины, проезжаясь им между лопаток мягким килем лозы. И ты уже хочешь ответить, но слышишь стук в дверь кабинета, где ты работала, и как итог – капитулируешь, обдавая чужую скулу жаром выдоха, который задержался слишком долго, требовательно прося заменить его на вдох. И теперь ты не завидовала тому, кто прервал этот ответ, спешно выходя из помещения, мазнув потерянным взглядом по вошедшей фигуре, с которой обменялась приветствиями на голом энтузиазме, решив, что сейчас лучше было бы попасть под удар смерча, чем продолжать то, что едва не случилось.

Комната для верности была заперта на ключ, который хотелось после этого если не проглотить, то как минимум смыть в унитаз, чтобы никто и никогда не смог открыть эту спальню. Но как ты не опасалась, а может и даже надеялась, никто не пришел, не постучал и не позвал, и даже шаги, прошедшие знакомым ритмом мимо не замедлились и не остановились перед комнатой. Выдох облегчения с лёгким привкусом разочарования, и ты ушла из-за стола, где едва ли не засыпала от вновь накатившего утомления, и рухнула лицом в подушку собственной постели, отчаянно борясь с чувством сосущей пустоты от отсутствия терпкого винного запаха рядом, который совсем недавно наполнял лёгкие чужой запретной близостью. Со стоном отчаяния буравила стопку бумаг, которую Найтмеру так и не показала, но если этого не сделать, то можно было получить порцию слишком ощутимого давления, которого ещё больше ты бы просто не вытерпела. Собрав в кучку бумаги, гордость и жалкие остатки сил, ты все же тихонечко выскользнула из комнаты, почти крадучись подходя к двери босса, и уже хотела бы постучать, да только занесённая рука так и дрогнула, не достигнув цели, когда слух пронзило звуком, далёким от твоих представлений о деловом разговоре…

Это был сдавленный стон, да такой томительный, что твои собственные пальцы едва не смяли бумагу в руках, которая впилась в кожу ощутимыми лезвиями их боковой поверхности. Шальная мысль, что Найтмер с кем-то развлекается скользнула было в сознание, но она тут же растрескалась пронзительными осколками зеркала, когда за стоном монстр там, в глубине своей спальни, протянул твое имя так, как никогда не делал прежде, и даже за гранью деревянного барьера отзвуком на его голос в животе налилась щекотливая тяжесть. Непрошенная, как и твой визит в этот час. Решив, что грехи уже и так давили на плечи немыслимо, твои внутренние демоны толкнули к двери ближе, вынудив плавно опуститься на колени как можно тише, пуская взгляд полный любопытства в щель замочной скважины, где представшая картина напрочь лишила тебя способности мыслить трезво.

Найтмер сидел на той самой кровати, в полупрофиль к двери, раскинув согнутые в коленях ноги, наполовину обтянутые черной тканью брюк, в отблеске его покрытия казавшихся сотканными из дубленой кожи. Взгляд твой поднялся выше, к разлету изгибов темнеющего агата тазовых костей, из которых высился ствол колючего позвоночника поясницы, в котором светом мелькали блики магии, такой концентрированной, что она казалась темно-лиловой, будто налитой кровью, сгущаясь в этом самом тазу весьма очевидным органом, который ласкала его рука. И все было бы вполне привычно в контексте его действий, и ты, быть может, даже отвернулась бы или ушла к себе, но было одно “но”. Член имел форму щупальца, подвижного, живого, льнущего к его ладони и пальцам с очевидным интересом получения удовольствия, оставляя на костях светлеющие линии источаемой смазки, что контрастно мерцала искрой бирюзы на лиловом наполнении органа. Отвести взгляд от такого зрелища было невозможно.

Слишком притягательно это смотрелось. Слишком сильно это отозвалось в твоей душе, стремительно тяжелеющей вслед за чувством некоей стянутости под диафрагмой. Слишком соблазнительно смотрелся сам процесс со стороны, будто ты могла насладиться красотой самого смертоносного хищника из безопасного укрытия.

Слышались его стоны и твое срывающееся имя, названное с дрожащим хрипом его голоса, почти шепотом. Ты с бесстыдным интересом (хотя на самом деле стыд поедом ел изнутри) смотрела, как скользит по лиловой, податливой магии его рука, и в ответ на это движение необычный член пульсировал и шевелился, расточая росу наполнения на кобальте той самой простыни, где ты спала. Щупальца монстра ласкали его собственные кости, будто не имея иных альтернатив, забираясь под темный свитер и исчезая за клеткой ребер. Проходились по ногам, путались в отверстиях на изгибе крестца, обвивали предплечья в нескончаемом скольжении, переметнувшись помогать руке, создав стянутый ими кокон в который мягко толкалась магия извивающегося члена до самого основания. С каждым толчком Найтмер чуть подавался тазом, тихо постанывая дыханием наслаждения. И от осознания, что он мог делать так и ранее, ещё до того, как ты ночевала в его спальне однажды, по твоему телу пускалась ощутимая дрожь, сродни нетерпению напополам со жгучим стыдом, разогревшим щеки жаром восхищения и собственного вожделения. Руки сжимали бумаги слишком сильно, и собственное дыхание перебилось температурой кровотока. Найтмер дышал так же неровно, слегка высунув язык, чуть светлее лилового оттенка, учащая скольжение руки и векторного лона, сжавшим член ещё сильнее, отчего все его тело прошибала немыслимая судорога сладострастия, как и тебя саму, словно пронзая ударом молнии, стоило ему прорычать твое имя, запрокинув голову в экстазе оргазмических фрикций, оросив и разбрызгав бирюзовое семя по темному белью, угольным костям и щупальцам искрами, переливающимся необычными блёстками. Это зрелище вызывало странное, постыдное желание коснуться этого чуда, рождая смутный страх того, что ты только что стала вуайеристкой. От собственного неосторожного движения, ты чуть царапнула дверь, невольно сжимая бедра, заметив, что к замочной скважине по ту сторону тут же метнулся пристальный взгляд Найтмера, все ещё темный и перелитый магией, пугая до дрожи тем, что тебя заметили. Ты буквально упала на копчик, обронив бумаги, чей шелест отдавался приговором того, что теперь тебя точно казнят, уволят, выкинут или ещё что похуже. С истеричной поспешностью ты сгребла бумаги в неаккуратный ком и кинулась бежать, наплевав на то, что не осмотрела место преступление на предмет улик, а ведь стоило…

Один листок беспардонно скользнул в щель под дверью, буквально оставив печать твоего присутствия в момент чужого прелюбодеяния.

В комнате ты заперлась со второй попытки — руки тряслись так, что попасть в замочную скважину казалось невозможным. Бумаги были брошены на стол, а сама ты упала на кровать спиной, закрыв лицо ладонями и переводя сбитое, дрожавшее дыхание, под которым металась душа, ища хоть какого-то приюта, где ее не касался бы жгучий стыд. Ты только что буквально сидела и с явным удовольствием подсматривала за тем, как самоудовлетворялся тот, от кого далеко не первый день путались мысли. А теперь ему и в глаза будет смотреть невыносимо, не то, что говорить хоть что-то.

А в голове на его утренний вопрос теперь набатом бил ответ: “Да, мне это нравится”.

— Что же ты наделала, Т/И? — протянула самой себе, отнимая от лица руки и разглядывая белую плитку на потолке, в темноте серевшую неясными пятнами. Занавески на окнах вздрагивали от лёгкого дыхания ночи, равнодушной к твоим проблемам, а за стеклом, где-то там, даже видимые из постели, где ты лежала, мерцали точки звёзд, перемигиваясь друг с другом неясными посланиями далёких миров.

От любого шороха ты в испуге вздрагивала, не решаясь двигаться самой. Даже переодеваться не стала, оставшись лежать в рабочем спортивном костюме поверх рыжего, пушистого покрывала постели. Но никто так и не приходил, не орал на тебя, не требовал на ковер и не стучался в дверь. Но это не сбавило градус напряжения, а уснуть ты и вовсе не смогла, на рассвете проклиная себя всем, чем было можно и нельзя. Пришлось встать, ощущая безумную слабость, от которой вело мысли и болела голова, но впереди был очередной выезд, от мыслей о котором живот скручивало в страхе до тошноты.

Пришлось разобрать скомканные и перепутанные бумаги, на что ушли все часы предрассветных сумерек, а после заняться и собой, сходив в душ и переодевшись во все чистое, будто эта свежесть странной одежды и вода были способны смыть твой позор. А после, решив ещё раз все проверить, ведь отчётность должен был по традиции перепроверить Найтмер, ты пересчитала все листы, чтобы сложить их в папку, но замерла в испуге. Таком, от которого темнеет в глазах и спирает дыхание, когда тот мерзкой жвачкой липнет к позвоночнику.

Одного из них не хватало, и ты совершенно точно понимала, где именно его потеряла.

========== Ответь мне: “Да”! ==========

В голове в ответ на стресс, усталость и нескончаемую пытку нервным перенапряжением родился совершенно идиотский план, в каждом пункте которого явственно стояла подпись твоего отчаяния. Как предсмертная агония, она родилась в мозгу яркой вспышкой, которую в тот момент ты посчитала озарением, но сильно позже, окрестила безумием. А заключалась она в твердом намерении пойти и извиниться до того, как тебя пустят на лоскуты, и от чего-то ты была уверена в том, что теперь точно узнаешь, с какой силой его щупальца могли гнуть металл, только вместо последнего будешь ты…

В качестве подношения к извинениям был избран мятный чай с кориандром и фенхелем, куда в качестве подсластителя ты щедро определила мед. На общей кухне даже остался лимон, который ты тоже пустила в ход, слямзив его из чьих-то припасов, решив, что за кражу кусочка лимона оправдаться всё-таки легче, чем за вауйеризм перед начальником и руководителем. Оставшись довольной, ты бросила последний взгляд на кухню, где ровными рядами стояли тумбочки приятного оттенка липы, а на почти пустом столе по центру в вазе стояли полевые цветы, которые часто собирали другие сотрудницы, желая внести уюта на зону общего места сбора. Иронично, но ты едва ли появлялась в этом месте, работая без продыху, и теперь слова Сэмми не казались такой уж ерундой. Словно ты и впрямь жила за неким барьером – своеобразным стеклом, через которое все видно, но нельзя дотронуться. И единственным, кто был по эту же сторону этой незримой ограды был именно Найтмер, на повинную к которому ты собиралась с духом уйти. Взгляд скользнул напоследок по тонкой тюли на небольших окнах, чей цвет пионовой нежности приятно колыхался от приоткрытой форточки возле тихо гудящего холодильника. Вздох обречённости, и ты, наконец, покинула это помещение, чувствуя, как ноги отсчитывают последние шаги твоей мирной жизни, если не жизни вообще.

Три стука в чужую дверь после поворота в ваше крыло, и рука с чаем предательски дрожала, отчего приходилось придерживать серебряный подстаканник второй рукой, унимая дребезжание чайной ложки о стекло причудливой кружки. Дверь открылась, и в обмен на привычное приветствие тебя встречает пристальный огонь единственного зрачка, в котором невозможно было разглядеть ни намека на эмоции. Не видно гнева, но и радости тоже не замечено, и ты, глядела куда угодно, но только не на монстра, чей череп внезапно расчертила коварная ухмылка.

— Ты обронила вчера, Т/И, — спокойно сказал он, протянув злополучный листок, совершивший побег под его дверь прошлой ночью, — смотрю, ты не очень то выспалась, — контрольный выстрел точно в цель. Ты вздрогнула, спешно засовывая лист с данными в карман шорт.

— П…прости. Прости меня, я повела себя отвратительно. Это тебе. И можешь уволить или что угодно, я в любом случае провалилась по всем фронтам, — твой голос тоже задрожал, и руки почти в мольбе протянули ему напиток, на что улыбка монстра угасла, а взгляд непонимающе осмотрел твой жалкий вид с ног до головы. И стоило одному его щупальцу чрезмерно резко взметнуться вверх, ты крепко зажмурилась, почти уверенная в том, что сейчас из тебя выбьют всю твою несуществующую наглость. Найтмер озадачился твоей реакцией ещё сильнее, вздыхая с такой обреченностью, словно ему придется что-то начинать с самого начала. Чай из твоих рук забрали, но и щупальце, мягко обвившись на поясе не дало ничего сделать, медленно, но настойчиво, втянув к владельцу спальни.

— Ты что, думаешь, я тебя бить буду, как какой-то средневековый мужлан? — насмешливо спросил он, отпивая чай и сверкая взглядом, в котором заискрились смешинки. Другие вектора закрыли за вами дверь, а сам монстр, отпустив тебя, размашистой тенью уселся на кровать, кивнув, чтобы ты прошла вглубь его обиталища и заняла любое место. Постель теперь казалась прибежищем грехопадения, и ты скромно заняла компьютерный стул неподалеку, заламывая в нервозности пальцы. Голова гудела от переутомления, не выдавая больше ни одной адекватной мысли или идеи, и даже почти шутливая фраза-вопрос Найтмера осталась без ответа. Он непоколебимо пил чай, пристально тебя рассматривая. Результатом шли аритмия и почти болезненно сжавшаяся от вины душа, требовавшая в настойчивом дрожании новой порции извинений перед ним.

— Найтмер, я честно, не хотела, виновата. Пожалуйста, прости, — сдавленно ответила ему, пряча в ладонях лицо, а локти упирая в колени. Обречённый выдох, полный разочарования в себе стал последним звуком, перед тем, как тебя коснулся вектор, мягко ткнувшись едва теплым покрытием налёта предплечья.

— Не хотела? Но тебе ведь понравилось, раз ты досмотрела до конца? Т/И, я по твоему мальчишка? Не вижу, что происходит с тобой? С нами обоими? — монстр наклонился ближе, давая щупальцу больший простор действия, чтобы оплести ладони и потереться о них кончиком, призывая коснуться в ответ вопреки тому, что они вытворяли накануне. Ты несмело выполнила немую просьбу, проведя пальцем дрожавшей руки линию от самого кончика лозы дальше, отчего та скрутилась маленькой спиралью, словно улитка. Монстр насилу вынул лозу из плена твоих ладоней, снова рыча на инфразвуке, привлекая внимание к его негодованию. Кошмар руками оттащил свое щупальце, подтверждая догадку о том, что они, под натиском эмоций, вели собственную игру.

— Не могу этого отрицать, — твой же ответ стал приговором в первую очередь для тебя самой, расставив долгожданные точки над “и”.

— Ответь мне: “Да”! — тихо протянул тот, в чьем глазу потемнел полночный атолл океана. Глоток: не то воздуха, не то комка в горле, перед последним шагом с обрыва.

— Да, Найтмер.

Его одобрительная улыбка и тут же подозрительный прищур, опущенный, как ни странно, на чай, который он почти допил.

— Хм… Могу я узнать, что ты добавила в чай? — он принюхался к напитку, надолго прикрыв глаз, будто пытаясь уловить конкретный оттенок пряного аромата. И отставив серебро подстаканника на тумбочку, он задумчиво прошёлся по шейным позвонкам ладонью.

— Кориандр, фенхель, мед и лимон. О, и мята ещё, — перечислила ты, немного расслабившись от того, что разговор перетек в мирное русло, но не суждено было этому продлиться долго.

— Что?! — Найтмер подскочил, сократив до тебя расстояние одним широким шагом, и ты перепуганной птицей взметнулась с места, заходя за кресло, едва сдерживаясь, чтобы вообще не сбежать, но при том успев восхититься тем, что даже в гневе монстр был потрясающим в своей ипостаси власти.

— Погоди, ааа, Найт! — пискнула ты, невольно сократив его имя, когда вектора Кошмара выловили и подняли тебя над полом, переставляя к монстру вплотную, давая в полной мере ощутить идущий от него жар, — да что не так? — ты в отчаянии вцепилась в его запястья, ощущая, как затягиваются кольца лоз, словно корсетом сдавливая тело.

— Сумасшедшая, кориандр для таких как я – это все равно что тебя афродизиаком опоить… Т/И, ты что, правда не знала? — его голос смягчился, стоило монстру ближе рассмотреть и ощутить твою откровенную панику и судорожный кивок.

— Откуда мне было знать… Час от часу не легче, — простонала ты, цепляясь за его взгляд, словно он был способен воззвать к спокойствию, которого совсем не осталось – оно пало под странным натиском щупалец, которые совершали ощутимые циклы сжатия и расслабления, будто массажем проходясь по лопаткам и пояснице.

— Спокойно… Просто от этого я могу сделать больно, если вдруг забудусь, Т/И, — Найтмер вывернул свои руки из твоих и резко притянул ближе, выбив грудной клеткой воздух судорожного вдоха, — я сержусь лишь из-за этого. Ведь не хотел бы, чтобы близость со мной тебе причинила эту боль.

— А? Ты сейчас о… — ты уже вообще не понимала происходящего, на миг посчитав все, включая вчерашнюю ночь, происками переутомленной фантазии, — Найтмер, мы не можем…

— Тихо, неумёха. Я научу, если ты чего-то не знаешь. Ты ведь уже ответила мне положительно. Мы оба не дети, хотя я все равно сильно старше тебя, но это не отменяет моей к тебе тяги, и ждать дольше я не хочу и не буду, Т/И. А своей чертовой специей ты лишь подчеркнула очевидное, ведь она действует только рядом с тем, кого… — монстр запнулся, и на его дымно-черных скулах вспыхнул слабый налёт смятения, — любишь.

Твое изумление встало где-то на полпути, отчего вместо ответа вырвалось что-то больше похожее на оханье, а руки вновь вернулись на чужие предплечья, соскальзывая с них к ладоням, которые в ответном жесте уверенно переплели пальцы с твоими, сжимая в тисках существа, давно не знавшего обоюдоострой эмоции, пьянившей сейчас ваши разумы. И тебе казалось, что ты почти уверена в том, что кориандр дурманил не его одного, но и в собственных артериях он разливался подобно опиуму, заставляя мысли пульсировать в унисон с душой, что несмело прижалась к ребрам, спрашивая позволения быть ближе к тому, кто это позволял столь чудесным способом. Не было лучшего подарка, чем возможность слышать сейчас его слова, ощущать разогретый воск его тела, ждущего твоего шага в нетерпении, от которого плети векторов вздрагивали волной, бегущей от самого их основания до активных кончиков, не смевших сделать что-то непозволительное, пока не получат прямого на то дозволения. Найтмер ждал, дыша всё глубже, все дольше задерживая очередной выдох, пока вдруг не ткнулся носом в тепло твоей шеи, резко, на грани жёсткости. Требовательно опаляя ее лихорадкой нетерпения.

— Ну же, Т/И, прекрати меня изводить день за днём. Подпусти уже ближе. Прекрати бояться, как это делают остальные. Ты не такая, я это вижу. Чувствую… Подпусти, — голос с раскатистого гула опустился до шёпота, от которого хотелось тут же сойти с ума.

Теперь поиск идеального шторма был совершенно точно завершён. Ведь он стоял здесь, прямо перед тобой, готовый смести собой в головокружительный смерч ощущений, даже близко не стоявших ни с каким сном и фантазией.

— Мар, — сорвался с твоих губ тихий ответный шелест голоса, когда ты решилась на этот шаг, мешая со страхом доверие, которое всегда к нему испытывала, вновь ощущая себя под его незримой защитой. Понимая, что пока он тут, такой невероятно ощущаемый во всех смыслах, от касаний до обоняния, то не грозило совершенно ничего. Даже шторм обошел бы стороной это место, перед холмом разломившись надвое, так и не излив на вас ни капли стихии. Выдохом, тихим и протяжным, было его облегчение, звучавшее словно стартовый выстрел, и чужие руки скользнули на лопатки, отодвинув вектора, чтобы вжать в себя ещё теснее, а с тобой слить в поцелуе языки. Его собственный моментально проник живым огнем за грань челюстей в попытке родить собой первые отзвуки желания, но уже не в своем теле. Не зная, что внутри тебя уже только от одного его голоса все слилось в пирокластический поток сладкого томления, перекрывающего любую усталость мягкой дымкой, идущей до самых костей сквозь горячую плоть. Твои собственные пальцы на удачу вдруг нашли необычайно нежное место на спине Найтмера, в сплетении векторной жизни, где сердцевина тлела мягким жаром, по которому тут же удалось прочертить ощутимые линии несильных царапин. Это вынудило монстра загудеть одобрительным урчанием прямо в поцелуй, сжимая ладонями бока и опуская их на бедра, чтобы в них же красноречиво толкнуться тазом. Тебя буквально штормило от таких выходок, и любой страх сгорал от предвкушения, и уже не очень-то волновала судьба рабочего места, несданные ему отчёты и бессонная ночь, от которой по телу гулял отзвук переутомленности. Все это было совершенно ни к чему. Просто неважно и ненужно. Ведь он целовал тебя так восхитительно, глубоко, напористо, на грани с грубостью, балансируя на этом краю с немалой виртуозностью, чтобы чуть прикусить, и отступить там, где необходимо. Оторваться от губ и почти игриво куснуть за подбородок, опуститься ниже и снова укусить нежную шею, задержав на ней зубы, дав ощутить давящую остроту клыков.

И больно, и сладко…

Щупальца в нетерпении толкались где ни попадя, норовя подлезть под футболку, и это удается, стоило Найтмеру отвлечь тебя другим вектором, который проворно скользнул между бедер, вызвав твой сдавленный поцелуем выдох. Разрыв контакта, и на полу лежит футболка, рядом с которой тут же темнеет мужской свитер. С верхней одеждой пал последний оплот непринятия. Вы действительно летели ко всем чертям, закопав топор субординации навсегда. Кошмар, любовался твоим телом с улыбкой существа, оседлавшего самый неприступный шторм. Готового обрушить на тебя твой персональный даунбарст, сносящий всё, чего коснется его напор. Ты не можешь отвести взгляда — это богохульство, ведь там, за темным топазом реберных линий лиловым пурпуром блестит яблочная душа монстра, такого темного оттенка, что кажется покрытой черным медом. Завораживает до дрожи, которую он ощущает, пуская по голой коже широкие пятерни фаланг, оглаживая ими каждый заповедный участок, который так тщательно оберегал от чужого посягательства, нагрузив работой до состояния тотальной недееспособности. О, он был готов пойти на эти жертвы тысячи раз, оставив единственным выбором лишь себя. Эгоистично, но он не мог и не желал иначе. И как же повезло ему в том, что ты не была против того, чтобы сдаться в его плен без сопротивления.

В танце обоюдной ласки, ты скользила по маслянистым ребрам, ощупывая лёгкие щербатые выемки старых шрамов, ощутимые даже сквозь необычный покров на теле, а после и вовсе пригрела пальцы внутри, настигнув столб позвонков с оскольчатыми рядами остистых отростков и необычными сгустками межпозвоночных дисков, ставших от напряжения налитой в костях магии насыщенного чароитового оттенка уходя под определенным углом в блики винных искр. Не выдержав такой ласки, Найтмер сорвался на нетерпение, опоенный тобой по случайности, все больше бравшей над ним верх. С тугим рыком, наполнявшим твои лёгкие от нового жадного поцелуя, вектора разорвали лиф, пустив искры лёгкой боли от лопнувших в нем резинок, и не успела ты опомниться, как на бедрах очутились два других, стянув остальное, заставляя переступить через одежду в настойчивом стремлении к той самой постели, смотреть на которую было стыдно даже сейчас, но оно и не требовалось. Найтмер уронил тебя навзничь, вырвав краткий писк испуга, который тут же заткнул собой, накрыв наготу чернотой горячего угля, будто сам он горел изнутри золой пламени.

— Тебя теперь не удивить, да, маленькая извращенка? — хищно спросил он, отстраняясь, чтобы обнажиться полностью, после пригрев подвздошные кости на тепле твоих бедер. И когда твой взгляд спустился к светящемуся ареолу его члена, то в груди все замерло, а во рту пересохло напрочь, вынуждая тебя невольно облизнуть губы, глядя, как большой, горячий, подвижный орган заинтересованно прижался к бедру, опаляя жаром магии нежную кожу.

— Черт… Вблизи ещё красивее, — восхитилась ты, на что Мар довольно промычал, позволяя векторам вершить над тобой вольности, чем те воспользовались незамедлительно, горячими, мягкими плетьми ложась на живот и поднимаясь к груди, чтобы скользнуть кольцами под спину и чуть приподнять, пока два других безропотно развели твои ноги, позволяя Найтмеру пристроиться между ними, прижав к лобку щупальце нетерпеливого члена, беспрестанно дергающегося от налитой в нем гиацинтовой магии, темнеющей, будто все магическое естество скопилось в нем, набирая в себя оттенок винограда излишней ее концентрации. Как же было непривычно, что член постоянно льнул к коже, скручивался как мог и скользил, задевая поползновениями клитор, заставляя тебя вздрагивать и прогибаться под Найтмером дугой, пока тот беспрестанно прикусывал шею, особенно облюбовав местечко под подбородком, ведя влажный след языка до ямочки ключиц вниз, достигая солнечного сплетения, пока твои руки неосознанно мяли крупные лозы векторов. Они, будто отвлекая, незаметно оплели запястья, сведя их над твоей головой. Пара новых стонов от горячего, живого движения между ног, и ты обездвижена.

Хочешь возразить?

Поздно, рот уже заткнул вектор, бесцеремонно заняв собой все свободное пространство, даря языку чувство давления с привкусом винной кислинки. Ты можешь лишь стонать, пока монстр чуть приподнялся над тобой с победоносной улыбкой, потемневшим поволокой похоти взглядом и осипшим от напряжения голосом, в котором шла вибрация гула его страсти.

— Попалась, Т/И. Будет больно, извини, я предупреждал. Будешь внимательнее изучать физиологию. Можно даже делать это вместе~, — с этими словами его мечущийся по влажным складкам член со знанием дела скользнул во влагалище, заставляя тебя с мычанием выгнуться, когда его кончик добрался до самого конца одним рывком, горячим усиком кончика щекоча изнутри до звёздочек перед глазами. Ничего подобного ты ещё не испытывала, и от такого касания изнутри бёдра хотелось свести вместе, но их крепко держали щупальца, другая часть которых тоже не отсиживалась в стороне. Тот, что был во рту ритмично поелозил по языку, вторя начавшемуся темпу толчков Найтмера. Его необычный член постоянно тёрся о самое чувствительное место изнутри, шевелясь и набухая сильнее, такой горячий и тугоидущий, что ты чувствовала себя одурманенной. Тело сотрясало от удовольствия и фрикций: Найтмер двигался резко и довольно быстро, не размениваясь на нежность. Только и успевал коротко взрыкивать и постанывать, изредка толкаясь вектором во рту излишне сильно, в основном используя его, чтобы не давать тебе вскрикивать от боли помноженной на сильное наслаждение.

Арифметика этого соития была проста и понятна, но эта страсть давно искала выхода, и монстр не мог удержаться, словно желая присвоить то, за чем давно охотился. Движения стали ещё резче, и Найтмер припал ближе, вдалбливая в кровать и стягивая жгуты щупалец на руках и ногах сильнее, до жжения на коже, не то от силы, не то от увеличенной температуры его желания. С гулким рокотом, похожим на предупредительное дрожание вулканического купола, он толкнулся до предела, изливаясь в оргазме, от которого вцепился руками в твои плечи, фалангами раня кожу. До синяков и крови. До твоего ответного стона, заглушенного чужой плотью, которую ты нечаянно укусила, выгибаясь в пояснице от жара, разлитого чужим семенем до самой глубины лона.

— Т/И… Теперь ты моя, — довольно прошептал он сбитым дыханием, — я покажу, что могу быть не только таким, — не ожидая ответа, словно опасаясь его, Кошмар резко освободил тебя от плена всех векторов, дав немного отдышаться. И едва ты хотела задать вопрос, как он перевернул тебя, поставив на кровати на четвереньки. Щупальца мягко оплели все тело, особое внимание уделив животу и грудям, по которым прошлись живыми кольцами. От пупка заструился живой кончик одной из них, заигрывая с бусиной клитора, отчего ты всем телом содрогнулась, невольно подаваясь назад, встретив тепло чужих тазовых костей, от которых все ещё шло марево магического жара, и щупальце члена с явным интересом скользнуло навстречу ласкающему сокровенное место щупальцу, принося немыслимое удовольствие влажным трением вперёд и назад.

— Нхаа… Мар… Черт, — простонала, сжимая пальцами простынь под собой, пока позади неостановимо шла целенаправленная, чертовски сладкая ласка.

— Тшшш, вот так, малышка, чуть ближе, — Найтмер подхватил тебя руками под животом, притянув ещё теснее и накрывая спину своей грудью. По коже побежали дорожки сочащейся из души влаги, окрапляя постельное белье виноградными разводами. И не успела ты хоть что-то ответить, как живой щуп члена наполнил до основания все нутро с характерным чавком дойдя до матки.

— Ааах, Найт….мер… Ммм, — стонала под ним ты, пока монстр начал раскачивать тебя в новом ритме. На этот раз куда мягче, в стократ нежнее, в тысячи раз чувственнее, не прекращая щупальцем ласкать клитор в этом небывалом томлении сладострастия.

— Ты так хорошо меня принимаешь, Т/И. Просто умница, — довольно проурчал он, рукой нажимая на живот, где натягивалось наполняемое и опустошаемое им лоно, — теперь то мы не торопимся, верно?

— Мар… Ммм… Я… Долго… Не… Смогу, мхаа, — все тело содрогалось в ощущении близкой разрядки из-за того, как точно монстр нашел самое чувствительное место, беспрестанно терзая его трущими, влажными движениями, пускающими тугой шар все ниже и ниже, готовя его к разрыву тотального экстаза.

Безостановочно, неторопливо, со знанием дела.

Ты потеряла счёт времени, не видела ничего вокруг, перенаправила всю концентрацию к симфонии ощущений в конкретной точке, от которой волнами дрожи бежали по бёдрам мурашки, разгоняемые вытекающими из лона будоражашими дорожками бирюзовой влаги. Бока иногда царапали длинные фаланги, плечо прикусывали крепкие зубы, оставляя точечные лунки клыков, тут же наливавшиеся крохотными метками синяков. Больно, но все ещё приятно до умопомрачения.

— Давай, детка, кончи для меня. Ммм… Вот так, — просил монстр, продолжая плавное движение, и ты просто не вынесла такой перегрузки, кончая едва ли не с криком, который Найтмер вынужден был зажать вектором, чтобы вас не слышала вся база, — отлично, хорошая девочка.

Оргазмический спазм длился долго, давя волнами на щуп его члена, который от такого сокращения снова запульсировал близившимся семяизвержением. Найтмер полностью завалил тебя собой, накрыв от и до, чтобы довести себя до вершины блаженства снова, потираясь о поясницу и лопатки влажными ребрами, а шею позади чуть прикусывая, добивая член до его утолщенного основания размашистым ритмом. И снова греющий жар спермы оросил все лоно, а слух залил его протяжный тихий стон твоего имени. Излишки испачкали смятую простынь, стоило монстру с влажным звуком вытащить член. Найтмер тут же слез с тебя, перекатившись на бок, а ты повернулась к нему, ощущая, что едва теплились в теле хоть какие-то силы, а боль его меток покусывала кожу в тех местах, о которых ты не могла и подумать. Взгляд тут же упал на неушедшую магию его необычного члена, слабо шевелившего кончиком, блестя всем телом от вашей смешанной влаги и блеска бирюзы его семени. Найтмер, заметив твой усталый, но все же интерес, хищно улыбнулся, ткнувшись носом в твой, привлекая внимание к бирюзовому опалу его взгляда.

— Правда так нравится, Т/И? — смешок пополз по его голосу, заставляя улыбнуться в ответ.

— Очень. Ты потрясающий, как я всегда и думала, Найтмер, — ответила ему, с удовольствием отмечая разлитый по скулам туман его удовольствия с оттенками смущения на твои слова.

— Я бы предложил повторить ещё пару раз, да только ты рассыпешься сейчас без сна, — его рука легла на твой голый бок, а щупальца оплелись на теле целиком, заменяя одеяло теплом живого кокона, — сегодня у тебя выходной.

— Спасибо, Мар, — шепнула, устроив голову на крупном сгибе вектора.

— Спи, моя маленькая извращенка, — прогудел его довольный голос, — но будь готова,что разбужу кое-чем интересным. Мне мало тебя.

Последние его слова словно окутали теплом уже самую душу, таким же, каким оплетались мягкие щупальца, подогреваемые его прихотью, отчего ты жалась к ним ближе, проваливаясь в сон, полный чего-то надёжного и обнадеживающего. Даже сквозь истому сна и усталости, можно было ощутить, как на языке послевкусием гуляет сладковатый оттенок кориандра. А с многочисленными вихрями мыслей, работой и неверно написанными отчётами можно будет разобраться и позже.

Если Найтмер тебе позволит.

========== С добрым утром? [Бонус] ==========

Комментарий к С добрым утром? [Бонус]

Не, ну как бы меня попросили выйти на бис, так что вот ⁄(⁄ ⁄•⁄-⁄•⁄ ⁄)⁄

Сон был таким же вязким, как и загадочная смола, покрывавшая тело твоего теперь уже совершенно точно возлюбленного. И во сне эти ощущения перепутались с далёким гулом грозы, будто доносившимся из внешних границ за пределами твоего сознания. Рокочущим, долгим, уходящим в низкие ноты вибрации, скорее ощутимые, нежели слышимые. Будто его голос, с протяжным рыком знакомого нетерпения. От него по телу ползло чувство внутренней дрожи, согретой отголосками памяти о том, как вы провели прошлое утро, и теперь все смешалось в ком непонимания и неощущения времени вообще.

Словно оно остановилось вовсе.

В этот ворох мыслей, сплетённых подобно змеям по весне, бесцеремонно вползло чувство странной щекотки, шедшей точечными разрядами по конкретным зонам. И немного приоткрыв завесу сна, тебе удалось их детерминировать, локализовать в определенных местах: на запястьях, животе и коленях. Отчасти примешалась боль, но не резкая или дергающая. А какая-то тянущая, будто наполнявшая вполне конкретный участок пустоты, отчего сон отступил полностью, а из горла вылетел выдохом вопрошающий стон удивления. Перед глазами маячили всполохи зарниц, бивших через туман зашторенных окон, так же, как слух пробил чужой выдох удовольствия в самое ухо, вкупе с толчком чужого тела позади, вогнавшего тугую, подвижную плоть в тесное лоно до той самой боли, разбудившей тебя таким неприличным и дерзким образом.

— Мммх? — вырвался из тебя вопрос, буквально выбитый новым неспешным ударом костей таза об ягодицы, пока ногу держала мягкость знакомой лозы, как и тех, что удерживали тело под грудью и оплели руки, не давая вырваться или перевернуться.

— Тшшш… Я же обещал разбудить? Удивительно, что ты проснулась не сразу, — Найтмер говорил тихо, но тембр его голоса причудливо сливался с рокотом приближающейся непогоды, — как же приятно~, — протянул он, перебросив на живот руку, чтобы чуть нажать, когда внутрь проникал разбухший от возбуждения щуп члена, ворочаясь в бархатистом и влажном нутре в поисках сладкой цели.

— Найтмер… Ммм, — простонала ты, когда он на миг вышел, задержавшись и вновь медленно ввёл внутрь член, шевеля им так, чтобы усик исследовал изнутри ребристую поверхность влагалища, и толстое основание члена растягивало его в тугой тяжести горячей магии. Какое-то время Мар держал ритм мягкого наполнения, давлением руки на живот усиливая восприятие щекотливого жара в нем, иногда притормаживая, отвлекаясь на покусывание шеи, неспешное и изводящее тем, что накапливало свинец вожделения в основании бедер, пуская судорогу безуспешной попытки свести их вместе. Но Найтмер никуда не торопился и спустя томительные десятки минут подобного поддразнивания вышел из тебя полностью, уложив на спину, но все ещё удерживая руки векторами, нагло взгромоздившись на твой живот и бедра, во всей красе демонстрируя пульсирующую жизнь подвижного члена всех оттенков глубокого лилового наполнения, в котором маячили искры бирюзовой смазки.

— Ну что же ты отводишь взгляд, м? Маленькая вуайеристка, уже не хочешь посмотреть? — Найтмер показательно обхватил щупальце члена ладонью, мягко проводя ей по тугой и подвижной мякоти, льнущей к костям с откровенным желанием, пока один из векторов не позволял тебе отвернуться, вынуждая смотреть на то, как монстр на тебе ласкал свою плоть, глухо постанывая, когда через сжатое кольцо пальцев и пястных костей проскальзывал кончик влажного органа.

— Черт, Мар, — прошептала ты с лёгким придыханием, когда монстр подался к своим же движениям всем тазом, сжимая бедренными костями твои обнаженные бока – горячие, от того, как разогналась по жилам возбуждённая кровь. Вектора не давали двигаться, и тебе оставалось лишь смотреть, как с чуть чмокающим звуком Найтмер мастурбировал, сидя на твоём дрожащем теле, оглашая тишину гудящими стонами блаженства, при том не спуская с тебя блестевшего похотью взгляда.

— Смотри на меня, Т/И. Это ты виновата в том, как мне горячо. Смотри~, — тихо тянул он он, вздрагивая от крепкого толчка.

Зрачок потемнел от его эмоций, уходя оттенками в темную бирюзу и малахит, а кости периодически озаряли вспышки молний подкравшейся бури, начавшей песню косого, мощного ливня, скатывавшегося по черепице крыши в громком шорохе стихии. Шторм глотал ваши голоса, ведь и свой ты не могла держать, заходясь в мучительном возбуждении от того, как тягуче и ласково его рука скользила вверх и вниз по члену, которым он толкался, подмахивая бедрами, пачкая кости смазкой, в полутьме казавшейся плавленным серебром.

Демонстрация собственного желания.

Он тихо постанывал и раскачивался, иногда сильнее сжимая бедра, переходя на шипение, когда импульс ощущений проходился по члену от толстого основания до тонкого усика кончика, заставляя магию внутри переливаться лиловым пурпуром сильнее, словно в нем самом мерцали зарницы накрывающего шторма.

— Найтмер… Я тоже хочу, — жалобно просила его, чуть выгибая спинку, и монстр тихо усмехнулся, ускорив свои движения, чуть привстав с твоего тела. Щупальца снова властно развели ноги, но Кошмар не спешил что-то делать дальше, просто рассматривая твою сочащуюся соками вожделения плоть, пока сам доводил себя до разрядки. Однако на последней ноте движения, направив щуп члена рукой, он вновь туго вошёл внутрь, чтобы оргазм излить в твое лоно, тут же призывно сжавшееся вокруг горячим жаром мокрых стенок под твой громкий стон, проглоченный раскатом грома. Найтмер поддался остаточным фрикциям, но после щуп члена снова зашевелился внутри с интересом и предвкушением нового раунда, к которому был готов почти моментально. Набух и растянулся ещё длиннее, натирая стенки влажной пульсацией и вздрагиванием, от которого ты снова выгнулась, стоило члену шевельнуться в особо чувствительном и нежном местечке глубоко внутри.

— Что, Т/И, ты ведь так и не ответила мне, тебе это нравится? — Найтмер вышел из тебя и вновь толкнулся, возвышаясь над тобой черной властью личного наваждения, за которое ты могла уцепиться только разведёнными коленями, кожей ощущая жар, пышущий за клеткой крепких ребер.

— Д…да~, — протянула ты с очередным напором монстра, чей экто словно вытягивался внутри, достигая усиком кончика весьма будоражащего паттерна, каждый раз приглушая перед глазами картинку, и без того плохо видимую от наступившей грозовой темноты, в которой свечением оставался королевский пурпур чужой магии да океанический взгляд единственного глаза.

— Нравится, когда тебе делают приятно, да? И смотреть тоже нравится… Я это… Мхххммм, видел, — монстр чуть ускорил темп движения, обуреваемый жгучим желанием, от которого при таком напоре его тазовые кости впечатывались в кожу бедер и ягодиц с тихими шлепками ударов. Дыхание сбилось от того, насколько стало жарко и душно, отвечать что-то уже не получалось. Ты слишком сильно налилась возбуждением и захлебывалась в нем. Буквально: изо рта выбежала шальная капелька слюны, скрываясь куда-то по таинственной траектории на щеке в сторону уха, в котором набатом шумел ритм сумасшедшего пульса.

Вектора немного сместились, отпустив запястья и кольцами стеснив участок над диафрагмой, позволяя выгибаться сильнее, почти повиснув поясницей на изгибе одного из них, давая Найтмеру войти ещё глубже, повышая градус на несколько единиц, стоило ему склониться и лизнуть твое солнечное сплетение, добираясь языком до груди и обхватывая твердый сосок горячим пленом магии. Ты снова застонала, руками цепляясь за чужой череп, по затылку доводя пальцами линию к первому позвонку шеи. По этим костям бежала вибрация инфразвукового урчания сладкого удовольствия, с которым тот ласкал твою грудь, поднимаясь после этого к шее и возобновляя качание настойчивого темпа, ставшего чуть более резким, но не менее от этого приятным. И от особо жёсткой подачи ты зашлась в протяжном стоне, раздробленном раскатом близкого удара молнии, от которого в оргазм вплелся лёгкий испуг резкого звука, заставившим сжать пульсирующее лоно ещё сильнее, отчего Найтмер не выдержал и укусил тебя в шею, глотая прерывистый стон твоего оргазма своим телом и векторами, ощущавшими каждую судорогу мышц, по котором скользили нескончаемо и очень активно. Монстр отстранился и вынул свой горячий щуп экто-органа из нутра, садясь рядом и рассматривая пристальным взглядом твою наготу, освещаемую зарёй небесного гнева за окнами, пока ты пыталась отдышаться, вновь роняя взгляд на необычный мужской орган мерцавший движением так близко.

— Можно? — несмело спросила его, осторожно сев рядом, ощущая, как из тебя немного вытекло чужое наполнение, которого оказалось не так уж мало. Простынь под вами безнадежно испачкана… Вместо ответа монстр взял твою руку и уложил ее на жар своего члена, который тут же прильнул к пальцам, обвиваясь кончиком вокруг указательного пальца. Ты охнула вместе с его вздохом, стоило ощутить это удивительное касание гладкого и очень горячего органа. Ты провела по нему пальцами и огладила сверху до низу, медленно обхватывая крепкое основание под одобрительный стон монстра, чуть подмахнувшего бедрами в попытке получить больше приятных ощущений. Тебе одновременно было и стыдно, и интересно, и потому ты чуть сильнее сжала это основание, ощущая упругую твердость члена, который от этого чуть скрутил спиралью усик, сокращаясь в длине, но увеличиваясь в толщине. Провела вновь до верха, большим пальцем нащупав на плоти ложбинку, по которой чуть повела круговым движением, отчего Найтмер прогнул и свёл вместе собственные лопатки, упираясь руками в простынь позади себя.

— Черт, детка… Продолжай, — попросил Мар, прикрывая глаз в наслаждении и покрываясь переливом собственного смущения, о котором не шло раньше речи. Словно для него твоя ласка стала чем-то настолько откровенным, что обрушило все барьеры былого образа невероятной строгости и контроля ситуации. Его вектора позади взметнулись широкими плетьми, начав беспорядочно скручиваться спиралями и жгутами, стоило тебе снова начать двигать рукой, хватая крепче жмущийся к ладони член. Вверх и вниз, скользко и горячо, пульсирует и выпускает щедрое количество почти перламутрового предэякулята, кажущегося ещё горячее, когда тот оседал бусинами росы на коже руки. Ты невольно облизывалась, когда монстр начал подмахивать всем тазом, имитируя толчки и начав стонать прерывисто, сжимая простынь до опасного натяжения ткани, едва не разрывая ее силой. И в очередном раскате грома было не ясно: рвется ли ткань, небо или его голос, заходясь в протяжном и очень низком рыке, когда ты ускорила темп стимуляции, придерживая член второй рукой, чтобы ей же ласкать и лонное сочленение угольных костей над ним. Ещё немного сладости движений, и твоя ладонь нырнула внутрь, к крестцу, цепляясь на отверстия в кости, пока пальцы массировали вздувшуюся борозду на члене, упруго сминая ее возвратно-поступательным движением. Такого Кошмар уже вынести не смог, взрыкивая в судорожном оргазме, сводящим не только каждую гость, но и с ума. От этого ты и сама невольно выгнулась, прикусывая губы, когда семя обожгло запястье и предплечье второй руки, путавшейся в ласке его поясничных позвонков. Член пульсировал волной, выпуская жидкость, горячее ещё сильнее, и переливаясь всполохами жгучей магмы экто-магии, один вид на которую уже не хотелось отводить взгляд. Поздно было отнекиваться и стыдиться тем более: вы слишком многое уже себе позволили, растоптав понятие стыда едва ли не полностью. Но это не мешало вам обоим краснеть, стоило туманным взглядам пересечься на грани выдоха и вспышки молнии, вновь поглотившей отзвуки сбитого дыхания. И, казалось бы, на этом все, и ты даже хотела что-то сказать, игнорируя вновь стянувшийся в животе узел, но Найтмер все читал в открытую, ощущая твое возбуждение словно собственное.

Личный афродизиак — твои эмоции.

Найтмер резко подхватил тебя векторами, усадив на себя так, что вы находились лицом к лицу, сминая поцелуем губы, пока по заветному месту скользнул живой щуп члена, привлеченный твоей влагой и жаром раскрытого в такой позе лона. От этого постоянного под тобой движения бедра прижались к чужим теснее, а рот раскрылся шире, позволяя монстру углубить поцелуй. И все бы и дальше шло в ритме, ставшим неторопливым и тягучим будто мёд карамельного яблока, да только вот мысли были прицельно сбиты, стоило осознать, что язык у Найтмера имелся не один…

Ты испуганно вздрогнула, но лёгшая на затылок рука и предупредительное мычание отстраниться не дали, продолжая прощупывать самые заповедные точки твоего ротика, подлезая под язык, к уздечке, обвиваясь языками вокруг твоего и оглаживая, давая себя пересчитать твоим ответным, несмелым движением.

Их было три.

Юркие и ловкие, они тыкались в щеки и зубы, скольжением утягивая твой в свое основание, которое оказалось приятным и мягким, горячим и таким живым. Ласковый укус твоего языка призывно отдавал под диафрагмой дрожью, которую ощущало его тело, тесно прижатое к твоей наготе. Вектора туго обтягивали поперек тела, чуть приподняв, не разрывая поцелуя, чтобы внутрь с уверенным тычком подался экто-член, натягивая собой лоно в новом ощущении максимальной тесноты. Но большего движения тебе не позволено – за спиной к плечам поднялись руки, вжимая вниз сильнее, и последовавшие за этим ощущения были далеки от представлений, что Найтмер умел делать нечто подобное.

Член внутри сокращался, делаясь коротким, а потом вытягивался до предела: такие движения не нуждались в толчках, но зато потирались обо все сладкие места разом, достигая щекотливым усиком преграды матки. Мар продолжал при этом тебя целовать, со всей страстью и голодом, будто ему действительно было тебя катастрофически мало.

Хотелось больше. Сильнее. Быстрее.

Ты от таких сокращений в себе не могла не стонать, судорожно цепляясь за его ключицы и шею, путаясь слепо в остистых гребнях позвонков. Поразительно, как Найтмер мог дарить столь сильное наслаждение даже не двигая телом. Грохот грозы пожирал твои вскрики, когда поцелуй был разорван, как и его налитой глубоководным сапфиром взгляд. Голодный и обжигающий. Тайфуном сметающий каждое дрожание мышцы. Каждый поверхностный вдох и незавершённый выдох. Перемешанный с его собственными.

— Мар… Мхаа… Как… Хорошо, черт, — прошептала, утыкаясь в его шею, когда монстр в ответ на пульсацию и движение члена начал все же подаваться в ритмичном подбрасывании таза, желая углубить весь жар ощущений сильнее, немного царапая фалангами кожу на твоей спине, доводя следы багряных линий до самой поясницы и снова поднимаясь ими выше.

— Давай, детка… Т/И… Ещё… Немного, — просипел тот, опять царапаясь и в этот раз вновь кусаясь, сминая зубами хрящик уха и кожу за ним, от чего молнией прошибло уже тебя саму. В ответном стремлении твои зубы сомкнулись на позвонках, оставляя след маленьких лунок в разгоряченном сургуче его тела, винном на вкус, терпким, будто мадиран{?}[Вино, невероятно терпкое. Его ещё называют таннат.], оставляющим на языке характерное послевкусие.

В этот раз ваше соитие взошло на вершину синхронно, до смешного необычно сливаясь звоном голосов с раскатами беспрестанного грома, разливая по телу спрайты{?}[Миллисекундные молнии] ваших собственных молний, копившихся чувствами статического напряжения. Голос сорвался на тяжелый выдох, усталость и томная дрожь остались отзвуками долгого оргазма, чьи лёгкие, колючие искры долго бродили по телу, пока ты сидела на бедрах Кошмара. Он довольно фыркнул, перехватив тебя векторами поудобнее, позволяя расслабить спинку и опереться на их пружинистую мягкость.

— Боже, Найт… Вот это я понимаю, с добрым утром, — шепнула ему в ушное отверстие, робко целуя череп, невесомо касаясь его губами.

— Сейчас, вообще-то вечер, детка. Но утром тоже можно неплохо провести время, — слуха коснулся чертовски близкий бархат его голоса, чьи счастливые нотки заставили тебя улыбнуться в ответ и от нового грохота молнии слегка вздрогнуть. Ощутив это невесомое движение, монстр теснее прижал к себе, будто защищая от всех невзгод. Готовый бросить вызов даже стихии, чтобы защитить самое дорогое сокровище, которым теперь обладал безраздельно.

Тебя.