Чародейка 1: Дом престарелых ведьм [Елена Паленова] (fb2) читать онлайн

Елена Паленова Чародейка 1: Дом престарелых ведьм

Глава 1

– Что вы себе позволяете?!

– Только то, что позволяете мне вы.

Он смотрел на меня пристально, с лёгкой усмешкой, продолжая при этом расстёгивать пуговицы на своей белоснежной рубашке. Наверное, нужно было сказать что-то ещё, чтобы остановить это безумие, но почему-то не хотелось. Разве в моей жизни так много радостей, чтобы отказываться от них? Пусть это всего лишь сон. Пусть этот обаятельный мужчина не существует на самом деле, но я ведь имею право хотя бы на приятные фантазии?

Мне нравилось в нём всё: ленивая грация сытого кота, небрежность жестов, многозначительность предназначенных мне взглядов, ироничный изгиб чёрных бровей, чувственность губ… Рядом с ним хотелось думать только о том, чем я заслужила такое счастье. Да, он плод моего не в меру разыгравшегося воображения, зато какой! В реальности такой мне точно не светит ни за какие коврижки, так пусть он будет моим хотя бы во сне.

Отшвырнув в сторону рубашку, он сделал шаг вперёд, лишая тем самым меня путей к отступлению. А зачем отступать? Зачем бежать от желаний, которые просыпаются внутри от одного только его прикосновения? Да и куда бежать-то? В этих снах ничего нет, кроме большой кровати, страстного мужчины и беспросветной тьмы вокруг.

– Это в последний раз.

В его голосе слышалось одновременно обещание и огорчение. Тёплые пальцы скользнули по моей щеке вниз и замерли на подбородке.

– Почему? – выдохнула я, закрыв глаза и подняв лицо в ожидании поцелуя.

Он не ответил. Просто провёл большим пальцем по моим подрагивающим от предвкушения губам и…

* * *

– Ирка, проснись! Ирка! Майская, если ты сейчас не откроешь глаза, я вылью тебе на башку ведро ледяной воды!

– Интересно, где ты собираешься взять ведро? – проворчала я, облизнула пересохшие губы и с трудом разлепила непокорные веки.

– Ну хвала богам! – облегчённо вздохнула Наташка, присаживаясь на край моей постели. – Я уж думала, что ты кони двинула. Лежишь тут такая тощая и бледная… Ты на онкологию проверялась? Вообще была у врача или опять народной медициной себя гробишь?

– Была.

– И?

– Всё со мной нормально.

– Ага, я вижу, да, – не без сарказма заметила подруга. – С каких пор считается нормальным отощать за два месяца до состояния обтянутого кожей скелета? Ты на себя в зеркало смотрела?

– Нет.

Наташка одарила меня сердитым взглядом и выпятила подбородок, что могло означать только одно – блаженное пребывание в объятиях вымышленного любовника для меня окончено, и сейчас подружка будет вытряхивать из меня душу, пока досконально не выяснит, что со мной происходит.

– Подъём, Майская. Мы едем в больницу.

Ну вот, чего и следовало ожидать. Зная Наташку, как облупленную, можно было даже не сомневаться, что она сразу же развернёт бурную деятельность по моему спасению.

Мы выросли вместе. Жили в соседних подъездах, ходили в садике в одну группу, в школе сидели за одной партой и даже в институт собирались поступать один и тот же, но на этом моменте судьба решила, что пора нас разделить. Я с треском провалила вступительные экзамены, потому что влюбилась, как кошка, а подруга всё же прорвалась на одно из бюджетных мест и теперь добросовестно училась на экономиста. Или на бухгалтера… А я последний год занималась чем попало, включая попытки закончить хоть какие-нибудь курсы и найти мало-мальски приличную работу. Видеться стали намного реже, поскольку у Наташки появились новые друзья и увлечения, но если всё же удавалось встретиться, неугомонная и жизнерадостная оптимистка сразу же принималась меня воспитывать и фонтанировать идеями насчёт того, как превратить моё никчёмное существование в сказку. Вот как сейчас.

– …У меня тётка работает в областной поликлинике, так что мы тебя быстренько на ноги поставим, не боись. Майская, ты меня слышишь вообще? Или опять ушла в себя?

– Натусь, я никуда не поеду, – выдавила я из себя, чувствуя, что не смогу без посторонней помощи даже с кровати встать, не то что куда-то путешествовать.

– Это ещё почему? – нахмурилась она ещё сильнее, хотя казалось, что хмуриться дальше уже некуда.

– Не хочу.

– А чего ты хочешь? Загнуться здесь? Ну уж дудки! Вставай давай!

– Уйди, а? Пожалуйста.

Наташка с минуту буравила меня негодующим взглядом, а потом и правда ушла. Ненадолго. В кухню. Заглянула в холодильник, похлопала дверцами шкафчиков и вернулась, рассвирепев окончательно.

Следующие несколько часов превратились для меня в настоящий кошмар. Я была безжалостно стащена с кровати, вымыта, напоена горячим чаем, обряжена во что-то, что раньше было впору, а теперь висело на мне, как на вешалке, засунута в такси, доставлена в областную поликлинику и передана с рук на руки Алевтине Павловне, которая хоть и работала офтальмологом, но связи имела обширнейшие. К вечеру в моём несчастном организме не осталось ни одного места, куда бы не заглянули полчища докторов, но в итоге выяснилось, что я всего лишь страдаю затяжной депрессией. Ну и там сопутствующие – истощение, анемия и иже с ними.

– В психдиспансер не поеду, – сообщила я Наташке, обессиленно валяясь на кушетке в больничном коридоре.

– А я тебя туда везти и не собираюсь. У меня есть идея получше…

А вот это уже было из рук вон плохо. Я-то раскатала губу, что мне после многочасовых истязаний будет позволено вернуться в свою уютную квартирку, лечь на любимую кроватку и досмотреть оборванный на самом интересном месте сон, но Наташка… Она Наташка, и этим всё сказано. А в отношении гениальных идей ей вообще равных нет.

– Домой хочу, – жалобно простонала я, подозревая, что очередное путешествие в такси меня добьёт.

– Успеется, – мрачно ухмыльнулась подруга. – Сначала мы выясним, что это за депрессия такая странная на ровном месте, потом узнаем, как с ней бороться…

Я закатила глаза и поняла, что этот день закончится для меня нескоро. Меня снова заставили принять вертикальное положение, выволокли на улицу и усадили на заднее сиденье такси. За окном мелькали витрины, машины, пешеходы, дома, улочки и переулки, потом городской пейзаж постепенно сменился далёкими огнями деревень, а когда по обе стороны дороги тёмной стеной вырос лес, я вдруг почувствовала категорическое нежелание ехать туда, куда меня везут. Эдакий внутренний протест. Что-то среднее между паникой и диким ужасом.

– Куда мы едем? – уточнила я, искренне надеясь, что Наташка в свои девятнадцать лет уже переросла детское увлечение колдовством, бабками, мистикой, эзотерикой, гаданиями и прочими паранормальностями.

– Расслабься, бить тебя там не будут, – пошутила подруга, не поворачивая головы. – Просто хочу тебя познакомить кое с кем. Она хорошая тётка, душевная. Знающая.

Я мысленно взвыла, но промолчала. Можно было и раньше догадаться, что этим всё закончится. Наташка лет с пятнадцати пребывала в твёрдой уверенности, что там, где бессильны врачи, непременно виновато сверхъестественное вмешательство. Надежда на то, что с возрастом она поумнела, растаяла, как утренний туман. И сразу же захотелось позвонить родителям – уговорить их вернуться из Испании, чтобы спасти меня от этого языческого чудовища в юбке.

Бессмысленная затея – звать на помощь маму и папу. Они только и ждали моего совершеннолетия, чтобы выпустить оперившегося птенчика во взрослую, самостоятельную жизнь и удрать к тёплым средиземноморским берегам, где уже давно был куплен маленький, симпатичный домик. Теперь они греются на солнечных пляжах и наслаждаются свободой от меня, а я… Я еду к какой-то ведьме, потому что так решила моя полоумная подружка.

И это уже не в первый раз ведь. Прекрасно понимая, что родители довольно скоро оставят меня одну на произвол судьбы, я раньше потакала всем Наташкиным глупостям, чтобы заручиться её дружбой на долгие годы. Дарила ей какие-то нелепые амулеты, делала вид, что разделяю ею увлечение всей этой мистикой… Ну и кого я теперь могу винить в том, что эта глупость до сих пор не выветрилась из её головушки? Сама виновата.

Только почему-то в этот раз мне было страшно. Если раньше подобные ситуации казались мне забавной игрой, то теперь с каждой минутой внутри крепла уверенность, что неизвестная ведьма, к которой меня везут, отнимет у меня что-то важное и жизненно необходимое. Но что? Что можно у меня отнять, если единственная радость в моей нынешней жизни – это черноволосый незнакомец из снов? Его она отнимет что ли? Так он и сам вроде бы намекнул, что пора прощаться…

Я закрыла глаза и попыталась воскресить в памяти лицо мужчины, который снился мне каждую ночь на протяжении уже нескольких месяцев. Красивый. Любимый. Мой. Только мой… Захотелось снова провалиться в сон, где я смогу прикоснуться к нему и почувствовать на губах его поцелуй, позволить ему больше, чем позволяла даже своей первой любви. Он всегда был таким ласковым, нежным, страстным…

– Майская, не спать! Приехали уже.

Наташка, чтоб её черти побрали! Я ведь только начала дремать, а она снова растормошила меня и потащила куда-то по освещённой редкими фонарями дороге, не позволяя даже остановиться и осмотреться. Единственное, что мне удалось разглядеть в сгустившемся вечернем мраке – это непривычная одинаковость маленьких домиков, палисадников и ведущих к ним дорожек. Я такое только один раз видела, да и то на картинке. Для коттеджного посёлка слишком убого, а для какой-нибудь захолустной базы отдыха – в самый раз. И названия улицы нигде нет – только таблички с номерами домов.

– А подъехать прямо к дому нельзя было? – проворчала я, устав спотыкаться на каждом шагу о собственные заплетающиеся ноги.

– Сюда въезд запрещён, это закрытая территория, – невозмутимо пояснила Наташка, продолжая толкать меня в одной ей известном направлении.

– Если закрытая, то как нас сюда пустили?

– Каком кверху.

– Ясно, – кивнула я, хотя ничего не поняла.

Нужный нам домик оказался почти в самом конце улочки. Перед крыльцом силы оставили меня окончательно, и я рухнула на ступеньки, чем вызвала недовольство заботливой подруги. Увы, вверх по малюсенькой лесенке к тому моменту я могла подняться только ползком.

– Ладно, сиди здесь, – скривилась Наташка и отправилась будить обитателей жилища, в окнах которого не было даже намёка на свет.

Я слышала, как она стучала в железную дверь, как щёлкнул дверной замок и кто-то вышел на крыльцо…

– Мать честная! – раздался над головой незнакомый женский голос, и меня снова куда-то поволокли, но сопротивляться или хотя бы протестовать не было уже ни сил, ни желания.

Лесенка, тёмный коридор, дверь, ещё дверь, снова дверь… Пока я, балансируя на грани сна и реальности, пыталась сопоставить размеры махонького домика с количеством дверей и помещений, обнаружившихся внутри, меня привели в уютную спаленку, разули и уложили на короткий диванчик, который каким-то немыслимым образом увеличился в размерах так, что я смогла блаженно вытянуть ноги.

«Интересно, а глубокая депрессия подразумевает наличие галлюцинаций?» – лениво проползла в голове забавная мысль, и я тихо хихикнула.

Страх ушёл. Его больше не было. Стоило мне переступить порог этого странного дома, как все тревоги разом испарились, уступив место полному умиротворению и ощущению, что я наконец-то дома.

– Пусть спит, – сердито и, кажется, озадаченно проворчала хозяйка, после чего меня наконец-то оставили в покое, позволив устроиться поудобнее и наконец-то уснуть.

Проваливаясь в мягкие объятия сна, я слышала голоса за дверью и пыталась вникнуть в суть разговора, но реальность ускользала так стремительно, что разобрать удалось очень мало. Мы успели вовремя, и это самое главное. Я буду жить, что тоже вроде бы немаловажно. А ещё тётка, которую я так и не разглядела, говорила что-то про ведьмовскую кровь. И про каких-то инкубов, но думать об этом не хотелось совершенно. Хотелось спать. И ещё раз увидеть обаятельного героя моих снов.

Увы, этой ночью он ко мне так и не пришёл.

Глава 2

Глупее я себя ещё никогда не чувствовала. И голоднее тоже. Желудок громко и недвусмысленно требовал пищи, а я сгорала от стыда под любопытными взглядами пяти старушек и одного старичка, расположившихся на стульях напротив диванчика, на котором я проспала всю ночь. Это всё выглядело так, будто я – заморская диковинка, на которую пришли поглазеть последние жители какой-нибудь вымирающей деревеньки.

– Здравствуйте… – неуверенно выдавила я из себя и прижала руку к животу в надежде успокоить бунтующие внутренности.

– Ты хто такая? – беззлобно, с нескрываемым интересом осведомилась одна из старушек.

– Ира.

Тишина. Шесть пар глаз испытующе уставились на меня, ожидая чего-то ещё, и мне вдруг нестерпимо захотелось провалиться сквозь диван, дощатый пол и землю под ним. Вдобавок желудок снова громко напомнил о том, что последний раз видел еду дня три назад, отчего я покраснела до корней волос и сочла своим долгом извиниться.

– Завтрак только через час, – вкрадчивым голосом сообщил старичок, – но если ты заглянешь ко мне минут эдак через десять…

– Чего это к тебе? – возмутилась сидящая рядом с ним старушка, после чего сразу же переключила своё внимание на меня и ласково предложила: – В пятый домик забегай, я тебя печеньицем угощу.

И началось… Милая компания добродушных на вид пенсионеров в мгновение ока превратилась в стаю голодных чаек, отвоёвывающих друг у друга кусок хлеба. Пока они скандалили, выясняя, у кого чай насыщенней, а печенье слаще, я тихонько сползла с дивана, чтобы удрать, но переоценила свои возможности – ноги сразу же подкосились, и мои несчастные кости с громким стуком обрушились на пол. Старички притихли и снова уставились на меня с жадным любопытством.

– И не стыдно вам? – послышался со стороны двери приятный мужской баритон, и в следующее мгновение чьи-то сильные руки вернули меня обратно на диван. – Вроде и возраст почтенный, а всё как дети малые. Девушка, вы не ушиблись?

Я подняла на спасителя полные слёз глаза и предъявила ему ссадину на костлявом локте, после чего компания недовольно ворчащих старушек во главе со старичком была изгнана из помещения, а мне оказали первую помощь в виде обслюнявленного листа подорожника, растущего, как это ни странно, в длинном пластиковом горшке на подоконнике. И это странное открытие оказалась далеко не последним в череде утренних новостей.

Во-первых, спасший меня от кошмарных пенсионеров мужчина оказался врачом. Или санитаром. Или медбратом, судя по бледно-голубой униформе с традиционным колпаком. Это свидетельствовало о том, что Наташка бессовестно бросила меня в каком-то загородном лечебном или профилактическом учреждении, а сама смоталась обратно в город, не удосужившись даже объяснить мне, что это за место.

Во-вторых, что это за лечебница такая, где вместо зелёнки и пластыря доктора слюнявят подорожники, престарелые пациенты с самого утра свободно шастают по соседним палатам, а вместо привычной больничной обстановки какая-то дикая полууютная смесь мягкой и медицинской мебели. И обои на стенах в бледную розово-зелёную полосочку, словно куплены ещё в доперестроечные времена. Частная клиника мещанского пошиба?

В-третьих… С чего это вдруг меня начало раздражать то, на что ещё вчера я даже внимания не обратила бы? Что-то изменилось, как-то иначе я начала себя чувствовать, проснувшись в этом…

– А где я? – уточнила у мужчины в медицинской спецовке, который всё ещё стоял передо мной и протягивал влажный зелёный листик в качестве примочки на ссадину.

– В частном доме престарелых, – как-то уж очень весело сообщил он, подтверждая мою догадку, но потом вдруг добавил: – ведьм.

– Чего?

– Это дом престарелых ведьм, вы разве не знали? – улыбка сползла с его небритого лица, уступив место недоумению.

– Дурдом, проще говоря, – кивнула я и прилепила подорожник к локтю. – Я почему-то так сразу и подумала. Более подходящего для меня места Наташка просто не придумала бы. Ну и на этом спасибо, тут я хоть с голоду не помру. А можно мне завтрак сюда? А то я сама до столовой не дойду.

Мужчина вроде бы растерялся, но сразу же взял себя в руки, нахмурился и строгим тоном изрёк:

– Вам завтрак не положен.

– Это почему ещё? Потому что я внеплановая и в документах неучтённая?

Удивительно, но ситуация постепенно начинала меня забавлять. Судя по всему, обширные связи Наташкиной тётки распространялись далеко за пределы областной поликлиники, раз уж подруге удалось так быстро и ловко пристроить меня в нужное заведение. Спасибо, Наташенька, удружила. Рядом с чокнутыми старичками и, похоже, не менее чокнутым персоналом мне как раз будет очень комфортно.

– Сидите здесь и ждите, – сурово скомандовал мой недавний спаситель и ретировался, закрыв за собой дверь на замок. Снаружи, естественно.

– Можно подумать, я сквозь запертые двери ходить умею, – пробурчала я ему вслед и алчно покосилась на подорожники, аппетитно зеленеющие в длинном горшке на подоконнике. – Будем, значит, на подножный корм переходить… Интересно, чем таким они меня напичкать успели, что мне так весело?

– А-мнэ-у-у-у… – донеслось от двери протяжное завывание, и на одном из стульев прямо из воздуха материализовался тщедушный старичок в нелепой длинной сорочке, поверх которой лежала вызывающая искреннее уважение окладистая седая борода.

«А глюки, кажется, стали более качественными», – подумала я, вспомнив о том, как накануне прямо подо мной вытянулся в длину обыкновенный диван.

– У-у-у-у-у… – снова протянул незваный гость и подозрительно сощурился. – Что, совсем не страшно?

– Нисколечко, – покачала я головой и попыталась принять горизонтальное положение, но вытянуть ноги не получилось, потому что диванчик для моего ниже-среднего-роста оказался коротковат. – Хм… А ночью я тут как-то помещалась вроде бы…

– Это адаптивная магия, – шмыгнул носом старичок. – Расслабься и подумай о том, что хочешь спать.

– А почему бы и нет? – я прикрыла глаза, поёрзала, устраиваясь поудобнее, упёрлась ногами в округлый подлокотник и сладко зевнула. – Ой…

Диван и правда вытянулся, а под головой медленно вздулась пухлая подушка в хлопковой наволочке. И я, конечно же, не придумала ничего умнее, чем испуганно скатиться с подозрительной мебели на пол, знатно приложившись при этом о дощатый пол ещё и лбом.

– Новенькая… – удовлетворённо причмокнул старичок. – С непривычки тут все поначалу так себя ведут, так что не огорчайся. Знакомиться будем? Меня Василием кличут.

– Ира, – простонала я, отползая подальше от ненормального дивана.

– Странная ты девушка, Ира… Призраков не боишься, а от заговорённой мебели шарахаешься.

– Каких ещё призраков?

Я как раз доползла до стены и уселась, привалившись к ней спиной, когда старичок испарился со стула и материализовался рядом со мной. Тоже сидя на полу. И с таким несчастным выражением на морщинистом лице, словно на него внезапно обрушились все горести этого жестокого и безжалостного мира.

– Умер я, милая девушка, долгих двенадцать лет назад…

Поскольку проделанный на четвереньках путь от дивана до противоположной стены отнял у меня последние накопленные за ночь силы, я просто вяло ткнула в собеседника пальцем, чтобы убедиться, что он не врёт. Либо промахнулась, либо старичок действительно оказался ещё одним моим вымышленным другом. Как тот, который во сне. Только тот был молодым и красивым, а мне безумно нравилось его общество, чего о новой компании сказать было никак нельзя.

– Есть хочу, – пожаловалась я, заранее смирившись с любым диагнозом, который мне в ближайшей перспективе поставят местные мозгоправы.

– Если никому не расскажешь, что видела меня, я расскажу, как отсюда выйти, – предложил Василий.

– А смысл? Я на четырёх костях далеко удрать всё равно не смогу. И к чему такая секретность? Вы первый предложили знакомиться, я вас не звала.

– Если Порфирий узнает, что я ещё здесь, он на меня сызнова охотиться начнёт, – грустно вздохнул призрак.

– Порфирий? – у меня не было сил даже на то, чтобы удивлённо вскинуть бровь.

– Ну да, Порфирий, – снова вздохнул старичок. – Ты его видела. Сутулый такой, с крючковатым носом и недобрым взглядом.

Я почему-то сначала подумала, что речь идёт о докторе, но тот был коренастым, и с носом у него всё вроде как в порядке. Оставался только дедок из числа первых визитёров. Сутулый, да. Нос с горбинкой. И пациенту дурдома охота на призраков, наверное, больше импонирует, чем медперсоналу.

– А зачем ему на вас охотиться? – спросила, а сама подумала о том, как быстро я скатилась из затяжной депрессии в затяжные галлюцинации.

– Так брат он мне, – пояснил Василий. – Скучает, должно быть.

– А вы не скучаете?

– А чего по нём скучать, ежели это он меня со свету сжил?

– Ладно, всё, хватит, – я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и шумно выдохнула, изо всех сил пытаясь вернуть поехавшую крышу на место. – Ничего этого нет. Я нормальная. Нет никаких растягивающихся диванов, ведьм и призраков. Я сейчас открою глаза, и никого рядом со мной не будет.

Покосилась вправо и сразу же встретила сочувствующий взгляд призрачно-водянистых глаз.

– Не помогает? – участливо осведомился призрак.

– Не-а, – вздохнула я.

Следующие полчаса мы поочерёдно тяжело вздыхали, а Василий несколько раз начинал даже тоскливо завывать. На мой вопрос, зачем он это делает, призрак принялся бубнить что-то о дурных привычках и тяготах загробной жизни, выпадающих на долю неупокоенных колдунов. Где-то на середине его душещипательного монолога меня сморил спасительный сон без сновидений… Нет, сновидение всё же было. Одно. То же самое, что и минувшей ночью – я, кровать и тьма. И ничего больше. Никого. Я ждала, пыталась кого-то звать… Кого, если я не знаю даже имени?

– Плохо, что не знаешь. С именем было бы намного проще избавить тебя от этого упыря.

Отлично. Ещё одно новое знакомство. На этот раз женщина. Холёная дама лет сорока с удивительными глазами цвета весенней зелени и буйной гривой чёрных локонов, придающих светло-лиловому медицинскому обмундированию какую-то особую элегантность. И колпака на голове нет, что очень правильно – нельзя прятать такую красоту под бесформенными тряпочками.

– Вы тоже призрак или настоящая? – на всякий случай осведомилась я, хотя ответ был очевиден.

– Тоже? – незнакомка удивлённо повела бровью, но потом, кажется, сообразила, о ком идёт речь, и понимающе улыбнулась. – Ах, да. Ну конечно. Василий. Надеюсь, он не пытался научить тебя превращаться в таракана, чтобы удрать отсюда через щель под подоконником?

– А мог? – настал мой черёд удивляться.

– Этот мог, – усмехнулась собеседница.

– То есть это нормально, что я вижу призраков, да? И что диваны у вас тут растягиваются под рост того, кто на них ложится, тоже в порядке вещей? И я не сумасшедшая, а это действительно дом чокнутых ведьм?

– Престарелых, а не чокнутых, – уточнила женщина, не обращая ни малейшего внимания на то, что я медленно начинаю закипать. – Да, это действительно очень необычное место с довольно странными порядками и обитателями, но, боюсь, тебе придётся привыкать к этому, если хочешь жить.

– В смысле? – я перестала скатываться в истерику, почуяв неладное.

– В прямом, – спокойно отозвалась она, поймала один из своих длинных локонов и намотала его на палец, не сводя с меня задумчивого взгляда. – Сколько уже продолжаются эти сны с красавцем, от которого ты без ума? Неделю? Две?

– Откуда вы знаете про мои сны?

– Сколько?

Улыбка сползла с её ярко напомаженных губ, и я поняла, что честный ответ в моих же интересах.

– Два месяца.

– Ого! – в зелёных глазах промелькнуло уважение. – Это ж сколько в тебе магии, чтобы инкуб мог питаться целых два месяца? Можешь не отвечать, это был риторический вопрос.

– Про магию это вы сейчас пошутили, да? – зло осведомилась я. – Или вам доплачивают за поддержание бредовых идей пациентов?

Женщина перестала излучать дружелюбие и нахмурилась, что сразу же испортило её симпатичное лицо.

– Высшие инкубы, дорогуша, никогда не оставляют в живых тех, кто пообещал им себя в качестве еды. Не знаю, о чём ты просила демонов, но оно того не стоило, поверь мне. Судя по твоему состоянию, прошлая ночь должна была стать для тебя последней, и если бы не Наталья, сегодня ты бы уже лежала в холодильнике сама понимаешь где. Тебе здесь не нравится? Ну так возвращайся назад, тебя никто не держит. Только усвой, что за пределами этих стен ты не проживёшь и суток, потому что твой демон обязан закончить начатое. Когда будешь готова к спокойной и осмысленной беседе, скажи об этом Ваське, он меня позовёт.

– А завтрак? – напомнила я, когда незнакомка уже была одной ногой в коридоре.

Она остановилась и посмотрела на меня не то разочарованно, не то с жалостью.

– Сейчас попрошу девочек, чтобы тебя накормили. И пока ты не решила, уходишь или остаёшься, постарайся не привлекать к себе внимания. У нас тут шестеро подопечных без преемников, они тебя точно с ума сведут, пока будут договариваться, кто из них тебе свои знания передаст. Сиди тихо и не отсвечивай, понятно?

– Нет, но я вас услышала.

– Вот и замечательно.

Замок щёлкнул, и я снова осталась одна в нелепой комнате, где из мебели были только странный диван, три стеклянных шкафчика и шесть стульев, оставленных пару часов назад «подопечными» этого заведения. Впрочем, одиночество моё было непродолжительным – Василий, кряхтя, материализовался почти сразу после того, как в коридоре стихли шаги моей черноволосой мучительницы.

– Это кто вот сейчас отсюда вышла? – осведомилась я у призрака, подозревая, что он может быть на меня обижен из-за разглашения секрета нашего с ним общения.

– У-у-у… – многозначительно протянул старичок. – Это хозяйка. Она туточки самая главная. Её даже я побаиваюсь, хоть живые мне и не указ. Такое может наколдовать, о чём я при жизни и мечтать-то не смел. Диван-то этот – её работа. И барьеры от посторонних сил тоже она выставляла. Я про демона-то слышал, который к тебе прицепился. Плохо это. Права Злата – нельзя тебе отсюда уходить. Сюда-то Навь не дотянется, руки коротки, а снаружи сожрут тебя демоны и не поморщатся.

– Навь?

– Угу.

– А кто это?

– Не кто, а что. Место, которого нет. Загробный мир. Демон твой оттуда. И мне туда была бы дорога, если б не стены, которые никого не впускают и не выпускают.

– Час от часу не легче… – вздохнула я. – С одним растягивающимся диваном и единственным призраком было как-то попроще. Ведьмы, демоны, магия… Ну нет, пока меня не накормят, я даже думать об этом не стану.

– На пустой желудок всегда думается неправильно, – философски заметил Василий и исчез, поскольку мне наконец-то принесли завтрак.

Овсянки вкуснее я, кажется, никогда не пробовала. Подслащённая, с маслицем, ух! Если бы при этом в голове не вертелась мысль о бессовестном инкубе, в которого я за два месяца наших встреч успела влюбиться по уши, было бы вообще замечательно.

Глава 3

Прав был Василий – на сытый желудок думается гораздо лучше, чем когда чувствуешь, как твой живот медленно, но верно прилипает к позвоночнику. Уплетая овсянку за обе щеки, я успела сопоставить хронологию событий последних месяцев моей никчёмной жизни с информацией, полученной от могущественной, как выяснилось, ведьмы Златы и пришла к выводу, что у меня точно не депрессия. Я ведь и правда пару месяцев назад просила помощи у потусторонних сил, но кроме меня и Наташки об этом никто не знал.

Наташка меня на этот смехотворный ритуал и сподвигла, если честно. Сама бы я до такого сроду не додумалась.

Началось всё с разбитого сердца, конечно же. В Пашку я втрескалась по уши ещё до выпускного. А как в него не влюбиться, если он весь такой харизматичный, что аж коленки подгибаются? Мама ещё тогда мне говорила, что добром это не кончится, да кто ж слушает родителей в семнадцать-то лет?

Это мне было семнадцать, а ему больше. Он уже университет заканчивал. Медицинский. Интерном в нашей больнице работал, когда я медкомиссию проходила для поступления в институт. Там и познакомились. Ну а дальше всё, как в сказке – свидания, цветы, мягкие игрушки, золотой кулончик в форме сердечка, поцелуи под луной, нежности в пределах допустимого… Это было в далёком марте прошлого года.

К маю наши отношения перешли на новый, более близкий уровень. В июне я с горем пополам сдала выпускные экзамены, поскольку готовиться к ним у меня времени не было – я хвостиком бегала за Пашкой и ревновала его к каждому столбу. В июле мне исполнилось восемнадцать, и родители укатили в свои испанские владения, оставив непутёвой дочурке трёхкомнатную квартиру в центре города. Я благополучно не поступила в институт, потому что Пашка перебрался жить со съёмной квартиры ко мне, и стало совсем не до учёбы – любовь же.

Август, сентябрь, октябрь… Могла бы ещё тогда сообразить, что ему не я нужна, а квартира. Сама ведь на первом же свидании разболтала, что родители меня, бедняжку, одну-одинёшеньку оставят сразу же по наступлении совершеннолетия. Наивная, доверчивая школьница…

В январе он меня бросил. Сделал предложение, я от счастья выпала в осадок и, конечно же, согласилась, а через пару дней наша любовь закончилась. Пашка вроде бы вляпался в какие-то неприятности, нужна была очень крупная сумма денег, чтобы из них выбраться, а я наотрез отказалась продавать квартиру. Вот как щёлкнуло что-то в голове – не продам, и всё тут. Посоветовала ему взять кредит, а он послал меня куда подальше, собрал вещи и ушёл.

Вообще-то мошенник из него так себе – слишком уж сырая и банальная схема развода, мог бы и получше её продумать, но почему-то поторопился. А мне всё равно обидно было. Так обидно, что я неделю рыдала в подушку, пока меня за прогулы с работы не уволили. Невелика потеря, конечно – упаковщикам в кондитерской не так уж и много платят, но всё же… Пришлось взять себя в руки и искать новую работу, потому что жить на что-то нужно было.

Устроилась прачкой в детский сад, записалась сразу на несколько бесплатных курсов, предложенных службой занятости – хотела загрузить себя так, чтобы не осталось ни времени, ни желания думать о своей безответной любви к корыстному негодяю. Родителям, которые за всё это время позвонили мне всего два или три раза, ничего не рассказывала, да они особо и не интересовались, как и чем я живу. Даже Наташке не жаловалась – стыдно было, потому что она мне неоднократно говорила, что «с этим Пашкой что-то не так». Она сразу почувствовала, что он подлец, а я любила слепо, глухо и безоглядно.

Наташа – подруга хорошая. Она всё чувствует и всё понимает. Другая бы на её месте сразу начала вещать «А я тебе говорила!», а Натуся старательно обходила эту тему, чтобы лишний раз меня не расстраивать. Она молча сочувствовала, а я держала свою боль в себе, пока однажды меня не прорвало – как раз два месяца назад, в мой День Рождения, по поводу которого она и забежала ненадолго ко мне в гости.

– У-у-у, Майская, как тебя плющит… – удивилась она тогда. – А чего раньше-то молчала? Я думала, что ты давно уже всё это из головы выбросила.

И сразу же предложила мне провести нелепый ритуал загадывания желания на перекрёстке – мол, она не первый год уже этим пользуется, и всегда всё сбывается. И условия простенькие: во-первых, это работает только в День Рождения; во-вторых, нужно загадывать что-нибудь реально исполнимое; в-третьих, желание будут воплощать в жизнь какие-то языческие боги, поэтому нужна жертва в виде одной капельки крови именинника.

До полуночи оставалось всего десять минут, мы обе были уже далеко не трезвыми, немедленно погрузились в лифт и, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, сотворили задуманное прямо во дворе нашего дома, сочтя выезд в арку Т-образным и вполне подходящим случаю перекрёстком.

– Хочу забыть Пашку, – шмыгнула я носом, зажмурилась и воткнула в палец иголку.

– По-твоему, это реально исполнимое желание? – недоверчиво нахмурилась Наташка.

– Ага, – уверенно кивнула я. – Я ни разу не против частичной амнезии. Вот пойду завтра утром на работу, а мне кирпич на голову – бац! И последнего года в памяти будто бы и не было. Реально же?

– Тогда надо было амнезию на год и заказывать, а не вот это вот…

Второе желание языческие боги не выполняют, да и за полночь уже перевалило, поэтому мы там же, во дворе, допили то, что прихватили с моего скромного праздничного стола, обменялись пожеланиями доброй ночи и разбежались по домам.

В ту ночь в мои сны впервые пришёл ОН и пообещал, что заставит меня забыть обо всём. Красивый. Сильный. Ласковый. Страстный. Такой, с каким можно даже саму себя забыть.

Утром я обнаружила, что совершенно не помню, чем закончились вчерашние посиделки с подругой, а встать и пойти на работу просто не могу – перебрала. К тому времени я уже работала на оптовке комплектовщицей заказов, и директору моё внезапное недомогание категорически не понравилось. Частная лавочка с наплевательским отношением к трудовому законодательству – больничные не оплачиваются, просроченная продукция списывается в счёт зарплаты персонала, ну и так далее в том же духе. Понятное дело, сочувствовать мне там никто бы не стал, даже если бы я реально заболела.

А я и заболела. Непонятно чем, но на следующее утро еле добрела до ванны и осознала, что работать в таком состоянии не смогу. Снова позвонила на работу, где мне сказали без больничного листа на глаза не показываться. А зачем больничный, если его всё равно не оплатят? Для отчётности? Но в поликлинику я всё-таки пошла. Про позавчерашние возлияния распространяться не стала и была безумно рада, когда терапевт обнаружила у меня признаки начинающейся простуды.

На следующий приём к доктору я пойти не соизволила, потому что с трудом передвигалась по квартире. Вызвала врача на дом и получила на руки направление в стационар, где через неделю написала отказ от госпитализации – в результате бесконечных обследований у меня обнаружился только авитаминоз, лучше от лечения не становилось, а с работы меня благополучно уволили, о чём директор сподобился сообщить мне по телефону.

Мне всё время хотелось спать, потому что реальность давила и заставляла страдать, а во сне я чувствовала себя лёгкой бабочкой с тоненькими крылышками, трепещущими от нежных прикосновений сногсшибательного мужчины, который и во сне-то далеко не каждой девчонке может присниться. А мне снился. Каждую ночь. И только рядом с ним я чувствовала себя по-настоящему живой.

Понимала же, что это неправильно. Просыпалась, заставляла себя есть, умываться… Пыталась снова вызвать врача, но куда-то сунула телефон, который благополучно разрядился, и найти его в бардаке, который я развела в своей квартире за месяц, было нереально.

Каждый мой сон тогда начинался одинаково – я отталкивала того, к кому меня тянуло и телом, и душой. Возмущалась, просила оставить меня в покое, сопротивлялась, но ОН всегда добивался своего, сметая все мои протесты единственным прикосновением губ. Я тонула в нём. Принимала его. Брала и отдавала всё, что мы могли дать друг другу. Просыпалась, говорила себе, что нужно как-то с этим бороться, что это уже переходит все границы, и пора взять себя в руки, но потом опять проваливалась во тьму и оказывалась в объятиях того, о ком мечтала втайне даже от самой себя.

А потом мне вообще расхотелось просыпаться, двигаться, думать и жить. Неприятно это признавать, но черноволосая дама с красивым именем Злата права – я действительно обращалась к потусторонним силам с просьбой. Только вот напрочь забыла о том, что делала это. И я понятия не имела, что это за боги такие, которые могут исполнять желания, а Наташка, судя по всему, вообще не в курсе, куда лезет.

Странно было это осознавать, но всего одна ночь и утро, проведённые в заведении, именуемом домом престарелых ведьм, вернули меня в реальность. Правда, не в такую, к какой я привыкла, но ведь нельзя отрицать очевидное – из меня и правда кто-то вытягивал жизнь на протяжении целых двух месяцев, и это могло закончиться весьма плачевно.

Об инкубах и суккубах я и раньше слышала. Точнее, читала и в кино видела. Не везде о них одно и то же рассказывают, но сводится всё к тому, что они, во-первых, демоны-соблазнители, а во-вторых, питаются жизненными силами своих жертв. Всё, как в моём случае. Получается, я заключила с этим демоном что-то вроде сделки и подписалась под ней каплей своей крови. С него – отсутствие у меня воспоминаний о Пашке, с чем этот обаятельный чёрт успешно справлялся. Ну а с меня, получается – моя бессмертная душа. Да уж, загадала желаньице, ничего не скажешь.

И так выходит, что я свою часть сделки не выполнила, потому что доесть меня этот коварный тип не успел, и соглашение на этом оказалось расторгнутым – про Пашку-то я вспомнила в итоге. Осталось только выяснить, правильно ли я всё поняла. Поди разбери, что там у этих демонов на уме. И надо как-то решать эту проблему, потому что нехорошо пользоваться гостеприимством добрых людей дольше необходимого. Не могу же я всю жизнь провести непонятно где в компании призрака, ведьм и прочих неведомых соседей, которых в принципе существовать не может.

– Тебя отсюда никто не гонит, – послышался сбоку знакомый голос.

Я открыла глаза и повернулась к Злате, которая, помимо всего прочего, оказывается, ещё и мысли читать умеет. Добраться до заколдованного дивана мне недостало сил даже после завтрака, поэтому я всё ещё сидела на полу, прислонившись к стене, а рядом со мной со скучающим видом почёсывал свою седую бороду призрак Василий.

– Вы говорили про магию, которая во мне… – обратилась я к ведьме, удобно расположившейся в кресле, до размеров которого немыслимым образом сократился диван, будь он трижды неладен.

– Об этом я и пришла с тобой поговорить, – кивнула Злата, глядя на меня так пристально, словно пыталась увидеть что-то внутри, а не снаружи. – Что ты знаешь о своих предках?

– Им на меня плевать с высокой колокольни.

– Я не об усыновителях твоих говорю, а о настоящих родителях, их родителях, родителях их родителей и так далее, – нахмурилась она.

– Чего? – я тоже нахмурилась, а Василий присвистнул и превратился в слух. Буквально. Только что рядом со мной сидел безобидный старичок, а теперь вдруг вместо него в воздухе замаячило ухо размером с корыто, на что Злата не отреагировала вообще никак. Я бы тоже не стала обращать на это внимания, если бы зрелище не получилось до отвращения натуральным. Скривилась и сдвинулась немного в сторону, чтобы оно хотя бы меня не касалось.

– Ясно. Ты не в курсе, – ведьма недовольно поджала губы, откинулась на спинку кресла-дивана и постучала пальцами по подлокотнику. – Ну а о подруге своей ты что знаешь?

Я предпочла промолчать, подозревая, что снова продемонстрирую свою неосведомлённость в том, что эта черноволосая дама явно считала очень важным. Ухо тем временем подкралось поближе к ней и сразу же получило затрещину по хрящу сверху.

– За что?! – возмутился Василий, приняв прежний облик и обиженно выпятив нижнюю губу.

– За неуместные шутки, – пояснила Злата. – Кыш отсюда, пока я Порфирия не позвала!

Призрак показал ей язык, проворчал что-то про недостойное обращение с почтенными стариками и растаял в серебристой дымке, осыпавшейся на пол горсткой сразу же исчезнувших блёсток.

– Зачем вы с ним так? – насупилась я, и в зелёных глазах ведьмы промелькнуло удивление. Видимо, я слишком быстро смирилась с существованием призраков, потому что другого объяснения для её реакции у меня не нашлось.

– Ну, если ты заступаешься за неупокоенных духов, хотя сама даже на ноги встать не можешь без посторонней помощи, значит, я в тебе не ошиблась, – усмехнулась она.

– А вы считаете, что раз вы сильнее, то вам всё можно?

– Я не только сильнее, Ирина, но и старше на несколько столетий, так что в споре с Васькой, кто из нас кого должен больше уважать, я определённо выйду победительницей.

– Дедовщиной попахивает…

Понимание, что я уже второй раз ни с того ни с сего начинаю хамить этой вроде бы доброй и гостеприимной женщине, немного запоздало. Злата снова посуровела, но в этот раз хотя бы не собралась уходить, как случилось при первой нашей встрече час назад. Она просто несколько минут молча сверлила меня сердито-убийственным взглядом, а потом сокрушённо покачала головой.

– Так мы с тобой каши точно не сварим. Давай начнём сначала? Тебя зовут Ира, меня Злата, и с этим всё понятно. Пока ты тут завтракала, я неожиданно для нас обоих выяснила, что мы, оказывается, родственницы…

– Час от часу не легче, – вздохнула я и прикусила язык, чтобы несдержанностью на язык не создать о себе ещё более нелестного мнения. В конце концов, это в моих интересах помалкивать и вести себя идеально, потому что где-то за пределами этих стен меня уже наверняка разыскивает ненасытный демон с целью добить.

– Нравится тебе это или нет, дорогуша, – криво усмехнулась Злата, – но у нас с тобой есть общий предок…

– Если кажется, креститься надо.

Это, видимо, было последней каплей, потому что ведьма изобразила, что закрывает рот на замок. Она на себе изобразила, а я вдруг почувствовала, что лишилась голоса.

– Так-то лучше, – удовлетворённо заключила она и закинула ногу на ногу. – Итак… Я не имею ни малейшего понятия, кем ты мне приходишься, и выяснять это не буду, но в том, что у нас с тобой одни и те же корни, сомнений нет. Объяснять тебе, откуда мне это известно, я тоже не собираюсь. У меня есть сила, знания, бессмертие и это уютное местечко, куда тебя притащила твоя глупая подружка. У тебя, Ирина, есть только сила, которая запрятана так глубоко, что даже я её не вижу. Зато её видит и чувствует инкуб, который сейчас ошивается кругами поблизости. Он чует тебя и не уймётся, пока в тебе теплится жизнь. Могу предложить два варианта на выбор: либо ты остаёшься здесь навсегда и даёшь клятву на крови, что не попытаешься сбежать, либо я решу эту проблему менее гуманным способом, и ты составишь компанию Василию в его неупокоенном бытие. Отпустить я тебя не смогу, уж извини, потому что не хочу лишаться своего бессмертия. Высшие инкубы – единственные существа, способные убить бессмертную ведьму. У нас с тобой одна кровь, несмотря на почти четыреста лет разницы в возрасте. Если ты выйдешь отсюда, скрытая в тебе сила проделает брешь в защитных барьерах, и твой демон сначала тебя прикончит, а потом явится за мной раньше, чем я восстановлю защиту. Наша с тобой магия для него – редкий деликатес. Мне это не надо, дорогуша. Я жить хочу. И я, помимо всего прочего, отвечаю за стариков, которые доживают здесь свой век. Это мой дом. Мой маленький мир. Мои правила и порядки. Надеюсь, я доходчиво изъясняюсь?

– Более чем, – ляпнула я, хотя намеревалась хранить в секрете тот факт, что её лишающее дара речи колдовство длилось всегонесколько мгновений.

Злате это очень сильно не понравилось, и она ушла, повторив напоследок предупреждение, что если я попытаюсь удрать, на этом мой жизненный путь и закончится. И хорошо, что ушла, потому что эта женщина по какой-то причине меня с самого начала нашего знакомства дико раздражала.

Я – отпрыск какого-то ведьмовского семейства. Мои родители на самом деле мне не родные, а приёмные. Во мне скрыта сила, которую не видит и не понимает бессмертная колдунья. Факт моего пребывания здесь ставит под угрозу дальнейшую жизнь целого ковена. Ничего себе утречко… Может, я всё-таки спятила?

– Если бы всё это было по-настоящему, я бы на её месте просто без разговоров свернула мне шею, – подумала вслух и обнаружила, что Василий снова сидит рядом с таким видом, будто знает какую-то тайну, которой ему не терпится со мной поделиться. – Что? Я ещё чего-то о себе не знаю?

– Марта предсказывала, что рано или поздно здесь объявится родственница Златы, и всё перевернётся с ног на голову, – заговорщицки прошептал призрак и уверенно закивал в подтверждение своих слов.

– И кто у нас Марта?

– Оракул. Провидица. Она всё про всех знает и в будущее заглянуть может, но от старости у неё с головой в последнее время немного не того… – он покрутил пальцем у виска и вздохнул. – Поэтому никто не принимает её пророчества всерьёз.

– Я не собираюсь здесь ничего переворачивать. Я домой хочу.

– Вряд ли у тебя это получится. Если Злата сказала, что не отпустит, значит, так и будет. Она и чары покорности наложить может, если потребуется.

– Потрясающе. Господи, неужели это всё происходит со мной на самом деле?

Василий дёрнулся, будто я неожиданно влепила ему пощёчину, и исчез, а по комнате вдруг прошёлся маленький вихрь, взметнув в воздух облако пыли, моментально набившейся мне в рот и в нос. Пока я отплёвывалась, чихала и старательно протирала глаза, вокруг что-то шуршало, скрипело и громыхало, а потом звуки стихли, и пыль рассеялась. Я обнаружила, что сижу на прогнившем полу в какой-то развалюхе с заколоченными окнами. По перевёрнутому и облезлому диванчику, напоминающему тот, на котором я недавно вроде бы спала, с громким писком снуют мыши, а в грязных ошмётках, свисающих со стен, с трудом угадываются полосатые обои.

– Вот это больше похоже на правду, – скривилась я и стряхнула с руки наглого паучка. – Осталось только как-то выбраться отсюда и спросить у Наташки, с какой целью она бросила больную меня в этих руинах.

Глава 4

Попытка передвигаться на двух ногах, как это делают все нормальные люди, успехом не увенчалась, и я решила, что выпендриваться и кому-то что-то доказывать в пустом, заброшенном доме не имеет никакого смысла – встала на четвереньки и поползла к лестнице, где меня ждал очередной неприятный сюрприз. Не знаю, сколько лет эти руины сиротливо гнили посреди леса, но доски на ступенях подпортились основательно. Вдобавок на улице шёл дождь, и с потолка накапало множество разного размера лужиц, что делало моё путешествие ещё более экстремальным.

Грязно. Мокро. Холодно. И я, такая красивая, одетая только в футболку и постоянно сползающие с меня спортивные штаны, самозабвенно ползу на карачках вниз, подметая спутанными космами скользкие, хлипкие ступеньки. Медленно ползу, осторожно, опасаясь проломить скрипящую подо мной конструкцию и навсегда остаться где-нибудь там, внизу, в сыром подвале, который в этом «особнячке» наверняка выглядит ещё более ужасающе, чем то, что находится на поверхности.

Здоровая злость вкупе с желанием поскорее встретиться с Наташкой и высказать подруге всё, что думаю по поводу её обо мне заботы, подбадривали меня примерно до середины первого лестничного пролёта, где я с полчасика отдышалась и поползла дальше. Руки замёрзли. Поскольку я не планировала побег из уютного тепла своих галлюцинаций в промозглость сентябрьского дня, то, естественно, обуться не удосужилась, и босые ноги замёрзли тоже. Да что уж там… Я вся замёрзла, только в тот момент мне было не до жалости к себе – инстинкт самосохранения гнал наружу из кошмарного строения куда-нибудь к асфальтированной дороге, по которой хотя бы раз в день проезжают сердобольные граждане в машинах с включенными печками.

Как в мультике про Масленницу – раз, два, три четыре… Нет, всё-таки быстро передвигаться на четырёх конечностях способны только те представители животного мира, которых природа специально так устроила. Вдобавок я умудрилась напороться ладонью на ржавый гвоздь, что было совсем уже некстати.

Лестница, крошечный холл, заветная парадная дверь… Закрытая, естественно. И наверняка заколочена снаружи несколькими досками. Сидя на грязном полу, я старательно пинала её закоченевшими ногами до тех пор, пока не поняла, что это бесполезная трата сил и времени.

– Помогите кто-нибудь! – истошно завопила, давясь слезами, и пнула ещё раз.

* * *

– Ты прав, она действительно там.

– Я не глухой.

– И?

– Это ловушка, Лерц. Я не пойду туда.

– Тогда твоя ведьма приберёт эту девчонку к рукам.

– Злата не моя и никогда моей не станет.

– Но она-то думает иначе. Посмотри, сколько усилий только ради того, чтобы тебя заполучить. Это которая уже по счёту нора?

– Я не считал.

– А зря. Ты хотя бы понимаешь, что будет, если твоя мышка встанет на её сторону?

– Да, ведьма пробьёт для себя путь в Навь, и я не смогу спрятаться от неё ни в одном из миров. Я помню, Лерц, и знаю, что на самом деле стоит за всей этой благотворительностью. Айрин не будет ей помогать.

– Ты уверен?

– Более чем. Она найдёт способ выбраться оттуда.

– И что потом?

– Я её отпущу.

– Почему? Она ведь нужна тебе.

– Лерц, я не смогу сделать это с ней, понимаешь? Айрин… Она… Нет, только не она.

– Ясно, дружище. Ты влюблён. Что ж, тем хуже для тебя, потому что времени на поиски другой подходящей ведьмочки у тебя уже почти не осталось.

* * *

Я их слышала. Не разбирала, о чём речь, но этот бархатный, глубокий голос спутать с другим было просто невозможно. Айрин… Только этого мне не хватало. Развлекаться с вымышленным красавцем во сне – это одно, а осознавать реальность его существования – совсем другое.

Во рту пересохло, по спине поползли мурашки размером с грецкий орех, и я на четвереньках рванула куда-то вглубь дома, мечтая только об одном – найти какой-нибудь укромный уголок, забиться туда и стать невидимой. Это у меня сил нет даже на ноги встать, а у моего-то преследователя они есть. К тому же, он там не один. Вдвоём им ничего не стоит выломать дверь, вытащить меня отсюда за шкирку и…

А что «и»? Зачем я им, если всё это было просто игрой моего воспалённого воображения? Ведь теперь нет ничего – ни ведьм, ни призраков. И демонам, получается, тоже взяться неоткуда. А если он не демон? Если он обычный человек? Бывает же так, что люди снятся друг другу, а потом неожиданно встречаются? Или не бывает? И почему я решила, что это именно он? Только потому, что похожий мужской голос произнёс имя, которым в романтических снах называл меня непонятно кто? А если это и правда он? Вдруг демоны умеют в настоящих превращаться? Как там Пашка говорил? До постановки подтверждённого обследованием диагноза врач должен исходить из худшего. Что может быть хуже реального демона? Даже эта стервозная Злата в разы лучше, потому что она мне хотя бы выбор предоставила, а этот если до меня доберётся, то точно пиши пропало.

Разбираться, что реально, а что нет, было некогда – нужно было прятаться. Жаль, что я не опоссум, а то бы просто грохнулась на пол, прикинулась мёртвой и начала вонять, чтобы все от меня отстали. Ну почему Наташка не могла просто отвезти меня домой и оставить там доживать последние часы? Вот вечно она лезет, куда не просят, со всей этой мистикой.

А прятаться-то, как выяснилось, было негде. По пустым комнатам первого этажа гулял сквозняк и сновали мыши. Мебели, как таковой, не обнаружилось. Межкомнатные двери отсутствовали или криво болтались на ржавых петлях и сиротливо поскрипывали, грозя зашибить неуклюжую гостью, ползающую туда-сюда с совершенно безумным взглядом. Обратно на второй этаж я бы вряд ли забралась, а вот спуститься в подвал – запросто. Легла на живот и, цепляясь руками за ступени, съехала вниз, пересчитав при этом рёбрами все неровности. Зато быстро и практически бесшумно. Только вот дверь под лестницей оказалась запертой на здоровенный навесной замок, а чуть повыше под чьими-то ногами уже скрипели прогнившие старые доски.

Я не слышала голосов или того, как они открыли входную дверь, но постепенно приближающийся звук шагов был таким отчётливым, что сомнений по поводу присутствия в доме кого-то, кроме меня, не осталось. Сердце заколотилось с невероятной скоростью, в ушах зашумело, перед глазами заплясали серые мушки, и я поняла, что прямо сейчас впервые в своей жизни потеряю сознание от страха.

– Ну что? Убедилась, что по эту сторону моих владений тебя не ждёт ничего хорошего? – раздался сверху насмешливый голос Златы, и мой мозг наконец-то принял решение ненадолго отключиться.

Не могу сказать с уверенностью, что это был именно обморок. Я просто скользнула в спасительную тьму, но уже в следующее мгновение вынырнула из неё – в тёплой комнате с розово-зелёными полосатыми обоями. На диванчике, услужливо растянувшемся на длину моего роста. В дверном проёме, прислонясь плечом к косяку, стояла ухмыляющаяся черноволосая ведьма и медленно постукивала по ладони чем-то вроде свёрнутого трубочкой пергамента.

– Я не пыталась убежать, оно как-то само получилось, – сразу же начала оправдываться я, вспомнив, чем была чревата попытка побега из этого гостеприимного местечка.

– Я знаю, – кивнула Злата, подвинула один из стульев поближе ко мне и уселась на него, закинув ногу на ногу. – Это я вывела тебя за внутренний барьер, чтобы ты могла понять, что тебя не обманывают.

– Внутренний барьер? – ухватилась я за первую попавшуюся тему, потому что не хотела сразу же переходить к обсуждению вопроса моего дальнейшего пребывания где бы то ни было. Такое надо на свежую голову решать, а не тогда, когда тебя трясёт от только что пережитого ужаса и непонимания происходящего.

– Всё это, – ведьма развела руки в стороны, демонстрируя, что говорит об окружающей нас действительности, – называется Ивилирион. Это один из крошечных блуждающих миров между Явью и Навью. Мыльный пузырёк, сквозь который видно одно, но внутри находится совершенно другое. Ты только что была на этом самом месте, но только не внутри, а со стороны Яви. В реальности это просто старая, полуразвалившаяся усадьба, со всех сторон окружённая лесом. Объект архитектурно-исторического наследия, не подлежащий сносу, но при этом никому не нужный. А здесь, внутри, всё совсем по-другому. Здесь это не полторы сотни квадратных метров гнилья, а что-то вроде небольшого санатория с отдельными домиками для постояльцев и административным корпусом для сотрудников. Чтобы защитить тех, кто здесь живёт, от любой опасности извне, вокруг Ивилириона создан наружный барьер, сквозь который сюда без моего ведома не может просочиться ни одно обладающее магией существо из Яви и ни одна нереальная тварь из Нави. А внутренний барьер нужен для того, чтобы престарелые колдуны и ведьмы, частенько забывающие о самоконтроле, не нарушили своим случайным колдовством естественный для Яви порядок вещей. Если коротко, то я берегу твой мир от нас, а нас – от твоего мира и Нави. Ты же слышала демонов снаружи?

– Да, но вы сказали, что это была реальность, а Василий говорил, что демоны живут в Нави…

– Явь и Навь всегда вместе, Ирина. Это сложно понять, но со временем ты разберёшься, что к чему. Надеюсь, теперь мне не придётся принимать в отношении тебя крайние меры? Ты дашь клятву не покидать мой мир?

– А демоны могут становиться реальными?

Я снова попыталась уклониться от важного решения, поскольку не хотела, чтобы оно было поспешным. Злата это заметила, и её лицо на одно короткое мгновение исказила гримаса недовольства. Всего миг, после которого пухлые алые губы снова растянулись в улыбке, но мне и секунды хватило, чтобы понять, что на меня всеми возможными способами старательно давят, подталкивая в нужном направлении. Пока что она пытается добиться желаемого пряниками, но если я продолжу упорствовать, то и кнутом наверняка не погнушается.

– Не погнушаюсь, – подтвердила ведьма и улыбнулась ещё шире. – И да, демоны иногда выбираются в Явь, хотя делают это крайне редко. Но ты была за барьером, поэтому слышала их со стороны Нави.

– Не думала, что это так неприятно, когда кто-то читает твои мысли, – скривилась я, окончательно запутавшись в её теории совмещения миров.

– Я обязана понимать, чего от тебя ждать. Если ты дашь клятву, в ментальном контроле не будет необходимости, и я оставлю все твои мысли тебе. Ну а до тех пор придётся потерпеть.

О, а вот и мелкий шантаж. Хочешь свободу мысли – откажись от свободы передвижения. И очень вовремя это всё – жертва напугана, измучена и ничего не понимает. С другой стороны, а что мне терять? Если всё это происходит со мной на самом деле, то в этом маленьком мирке под защитой ведьмы мне действительно будет лучше, чем там, где я никому не нужна, кроме Наташки. А если я схлопотала раздвоение личности и нахожусь сейчас на перепутье между нормальностью и безумием, то от меня в этом случае вообще ничего не зависит. Доктора меня вылечат, и клятва, данная вымышленной ведьме в состоянии глубочайшей неадекватности, потеряет свою силу и смысл.

– Хорошо, я клянусь, что останусь здесь и не буду предпринимать попыток сбежать, – я шмыгнула носом и честно посмотрела в глаза собеседницы.

– Навсегда останешься, – уточнила она.

– Угу.

Злата развернула пергамент, который в длину оказался чуть больше полуметра, и растянула его вертикально перед моим носом. Я бросила на древний документ быстрый взгляд и резко села, изумлённо выпучив глаза.

– Это что, кровь?

– Да, этот документ подписывается кровью. Символы в большом кругу сверху содержат в себе смысл клятвы. Видишь толстую линию, которая расходится вверх на три тонких? Этот символ означает путь магии. Маленькие значки вокруг пути символизируют верность, преданность, послушание, покорность и самоотдачу. В древности такой договор заключался на период обучения между колдуном или ведьмой и их учениками. Я внесла небольшие изменения, потому что у Ивилириона другое назначение. У здешних обитателей нет учеников, преемников и последователей. Оставив под этой клятвой свою кровь, ты отдашь свой жизненный путь не мне или кому-то ещё, а всему этому миру. Если бы ты заключала этот договор со мной, в центре круга располагалось бы моё имя, а здесь стоит знак Ивилириона.

– Это вот этот вот треугольничек с кляксой внутри? – сощурилась я, разглядывая рисунок.

– Это не клякса, а капля крови.

– Вашей?

– Да, моей, но это не значит, что я намерена взять тебя в рабство, – начала раздражаться Злата.

– А вот эти вот все отпечатки? Это всех, кто здесь живёт?

– Да. Всех, кто когда-либо принимал решение здесь остаться.

– А были такие, кто рискнул отказаться?

Меня снова начало заносить, но это получалось как-то неосознанно. Вроде ведь уже решила, что останусь, но нет, почему-то моё подсознание упорно пыталось вывести ведьму из себя. Злата на мой вопрос отвечать не стала, но я ответа и не ждала – не хотелось убеждаться в том, что она способна прикончить глупца, вздумавшего пойти наперекор её желаниям и принципам.

– И все эти люди здесь живут? – уточнила недоверчиво и, поморщившись, потыкала большим пальцем правой руки в сочащуюся ранку от гвоздя на левой ладони.

– На самом деле их не так уж и много, – успокоилась Злата, удовлетворённо наблюдая за тем, как я оставляю свой отпечаток рядом с другими. – Со стариками ты, насколько мне известно, уже познакомилась. Их шестеро. Есть ещё Марта. Она из своего жилища никогда не выходит, но это не мешает ей пудрить мозги остальным. Степана ты видела. Он у нас тут единственный мужчина в расцвете сил, и на нём, соответственно, вся мужская работа. Сестрёнки Ася и Яся тоже на подхвате – прибраться, завтраки-обеды, стирка, ну и прочее хозяйство. Они близняшки. Яся, кстати, тебе завтрак приносила. Ну и Василий, который всего лишь дух, что освобождает его от клятвы, но покинуть Ивилирион из-за барьеров этот несносный призрак всё равно не может.

– Всего двенадцать, считая вас и теперь ещё и меня? А остальные? – я кивнула на отпечатки, которых на пергаменте было не меньше сотни.

– Остальные умерли, – безразлично пожала плечами ведьма, подула на мой свеженький отпечаток и свернула документ трубочкой.

– А их призраки тоже здесь? Как Василий?

– Нет, – на губах Златы наконец-то засияла искренняя улыбка. – Раньше были здесь, и ты не представляешь, чего мне стоило с ними справляться. А потом появились Порфирий с Василием, и стало намного спокойнее.

– Почему? – подозрительно нахмурилась я.

– Потому что Порфирий у нас – пожиратель неупокоенных душ. Он за счёт этого и жив до сих пор. Переваривает остаточную магию усопших в жизненную энергию и в ус не дует. Ему уже почти триста лет, хотя выглядит всего на восемьдесят.

– А, так вот почему он на брата охотится? Чтобы и его переварить?

– Именно так, но это моё упущение. Не подумала, что, когда призраки закончатся, Порфирий начнёт на живых коситься. Только тогда спохватилась, когда девчонки обнаружили, что Васькино тело уже остыло.

– Ужас.

– Согласна, но всегда есть то, чему не научишься, пока не совершишь досадную оплошность. Дай сюда руку.

– Зачем это? – напряглась я, инстинктивно сжав кулаки и сунув их за спину.

– Рану твою залечу, – усмехнулась Злата.

– Подорожник я и сама прилепить смогу, – недоверчиво покачала я головой и покосилась на подоконник, где в горшке зеленели целебные листочки.

– А это ты тоже подорожником исправлять собираешься?

Она встала, отодвинула стул в сторону, положила на него свиток и руками нарисовала в воздухе арку, бормоча при этом что-то невнятное. Передо мной сразу же заискрились серебристые точки, количество которых стремительно увеличивалось до тех пор, пока сверкающая пыль не образовала приличных размеров напольное зеркало.

Лучше бы я в него не смотрела, честно. Скелет кикиморы в грязных лохмотьях. Было такое впечатление, что это не я там отражаюсь, а швабра, которой в дождливый день ступеньки на входе в торговый центр протирали. Костлявая, как смерть, которую на картинках рисуют. Волосы всклокоченные, глаза опухшие, вся в царапинах и ссадинах… Да уж, такое подорожниками вряд ли исправишь. Я аж прослезилась, так мне себя жалко стало.

– А можно мне в душ, что-нибудь переодеться, перекись и пластырь? – прохныкала жалостливо, тем самым демонстрируя отказ от магического и наверняка быстрого приведения меня в удобоваримый вид.

Злата вздохнула, но навязывать мне свои целительские способности не стала. Она просто лёгким мановением руки переместила зеркало к стене, где оно превратилось в арочный проход в другое помещение.

– Там душ и уборная. Спецовка и полотенца в шкафчике. Из комнаты не выходи пока, отдыхай, а завтра с утра я тебя с Мартой познакомлю. Сиделкой при ней пока что будешь, чтобы другие со своим наследием к тебе не приставали.

– А… – я открыла рот, чтобы спросить, почему тут все ходят в медицинской одежде, откуда Наташка знает о существовании этого мирка, какие тут правила и так далее, и тому подобное.

– Всё завтра, – отмахнулась от меня ведьма и ушла, не забыв прихватить с собой свиток, подтверждающий мою пожизненную принадлежность миру с красивым названием Ивилирион.

– Ну и ладно, – проворчала я ей вслед и тоскливо уставилась на проход в санузел, прикидывая, смогу ли осилить путешествие длиной в несколько шагов. Метра три до арки… Далековато, конечно, но главное ведь – это сила намерения, правда? Я час назад и не такие подвиги совершала.

Глава 5

Не знаю, всегда у них живая вода из душа течёт, или это Злата всё-таки втихаря какую-то целительную магию добавила, но мне понравилось. Во-первых, улучшилось настроение и самочувствие. Усталость как рукой сняло, и назад в комнату я уже возвращалась почти вприпрыжку, на ходу подворачивая бледно-лиловые штанины своего нового одеяния. А во-вторых, на мне не осталось ни единой царапины. Даже жуткая рана на ладони затянулась, хотя на её месте и остался шрам. Треугольный такой шрамик с непонятно откуда взявшейся родинкой в центре – прямо как знак Ивилириона, который на клятвенном документе нарисован был. Маленькая пометочка на случай, если я вдруг забуду, в каком из миров пообещала остаться навсегда. Ну да и пёс с ней. Не болит – и то хорошо.

И даже неважно, что вода в душевой течёт из маленького грозового облачка, а регулируется простыми вопросами «А потеплее нельзя?» или «Вы меня сварить решили что ли?» – желаемый результат ведь достигнут, причём превосходящий все ожидания. Впалые щёчки порозовели, карие глазки заблестели, поцарапанная кожа стала нежно-бархатистой, а спускающиеся до талии волосы приняли привычный сияюще-каштановый оттенок, неожиданно быстро высохли и улеглись мягкими волнами – ну красотка же, если немножко мяса на костях нарастить.

– Если бы ещё костюмчик по размеру… Ой. Здравствуйте.

Сидящий на диване Порфирий оглядел меня долгим изучающим взглядом с головы до босых ступней и кивнул в ответ.

– Вы меня ждёте, да? – уточнила я виновато, потому что провела в душе довольно много времени, а старичка, наверное, Злата с каким-то важным поручением прислала.

– Жду, – снова кивнул он, ссутулился, упёрся локтями в коленки и положил квадратный подбородок на сцепленные в замок пальцы.

И всё. Больше ни слова.

– А зачем вы меня ждёте? – подозрительно сощурилась я минут через пять, когда многозначительность тишины стала невыносимой.

– Слышал краем уха, что ты вот-вот отойдёшь к праотцам, попрощаться пришёл, но, видимо, неверно истолковал слова хозяйки.

Порфирий вздохнул так разочарованно, что мне стало не по себе. По мою душу неупокоенную он пришёл, вот оно как!

– А вы не могли бы в точности повторить, что именно по этому поводу сказала Злата? – я нервно сглотнула, заподозрив неладное.

– Что тебя разорвёт от любопытства.

– Так это же метафора!

– Я уже понял, да. Жаль, – старичок причмокнул, сглотнул слюну, тяжело вздохнул и побрёл к двери, бросив мне через плечо: – Но ты всё равно на чай заходи. Хоть посплетничаем.

– Ага, спасибо, – закивала я, искренне желая больше никогда не встречаться с этим дедулей, потому что он вызывал у меня неприятное ощущение быстро приближающейся преждевременной кончины.

Ну вот, такое хорошее настроение коту под хвост. Лучше бы Василий заглянул, с ним с ума сходить веселее. Увы, Василия я в тот день больше так и не увидела, зато имела честь поближе познакомиться с малочисленным «персоналом» этого милого пансионата для колдунов и ведьм.

Сначала пришёл Степан и привёл с собой… маленький журнальный столик, который сначала забавно прыгал по комнате и брыкался, чем-то напоминая шустрого козлёнка, а потом утихомирился, застыл, и на этом волшебное одушевление неодушевлённого закончилось.

Факт моего приобщения к ковену подействовал на Степана благотворно – здоровяк буквально излучал дружелюбие, перестал мне выкать, стал невероятно разговорчив и даже ободряюще хлопнул меня по плечу со словами: «Не боись, тут ты будешь как у мамули за пазухой», после чего раз тридцать извинился, помог мне встать и заботливо отряхнул с моего одеяния несуществующие пылинки. Спасибо хоть ключицу не сломал своей лапищей.

Ему тридцать пять. Крупный, коренастый, немного неуклюжий. Медведь, проще говоря. В этот раз он явился без головного убора, и мне наконец-то довелось увидеть, как выглядит стрижка «площадка». Раньше я её только на картинках видела. В сочетании с аккуратной рыжей бородкой – очень даже ничего, между прочим, только под неё бы нос поуже, а не такую картошку в поллица, как у Степана.

И да, смирившись наконец-то со своей участью, я буквально лопалась от любопытства, поэтому привалилась плечом к двери, чтобы мой новый друг не мог улизнуть, и с невинным видом учинила ему маленький допрос. Совсем чуть-чуть, а то вдруг испугается и передумает впредь делиться со мной интересностями.

Собственной магии в Степане оказалось с гулькин нос, но, как выяснилось, в Ивилирионе вся сила общая, и в общественно полезных целях ею можно пользоваться неограниченно. До того, как Стёпу нашла Злата, он работал грузчиком на каком-то медицинском складе и к медицине как таковой отношение имел весьма посредственное. Разведён, потому что раньше имел склонность увлекаться горячительными напитками и буянил.

Спросила в шутку, не он ли снабдил здесь весь «персонал» медицинской одеждой, и узнала, что это из-за милой старушки Изы, которую ведьма умыкнула из психиатрической лечебницы, куда бедолагу сбагрили бессовестные родственники. К докторам и прочему медперсоналу Иза относится с безграничным доверием и уважением. Можно даже сказать, с опаской. А поскольку она склонна к мелким магическим пакостям, спецовки – единственный способ обезопасить себя от пожилой хулиганки. К тому же, бойкая старушка и остальных «пациентов» убедила в неприкосновенности врачей, а Злата этому только порадовалась и сразу же установила правило – все, кто здесь работает, а не доживает свой век, с подъёма до отбоя должны ходить исключительно в медицинских костюмах, чтобы не тратить магию этого мира на персональную защиту. Умно, практично и экономно, Злата молодец.

Про мои новые обязанности Степан ничего не знал, наколдовать мне мобильник и ноутбук отказался, потому что в этом мире от них толку никакого из-за отсутствия сотовой связи и Интернета. Зато правил здесь оказалось выше крыши, а режим дня вызывал уныние.

Подъём в шесть. Отбой в десять. Завтрак в восемь, обед в тринадцать, ужин в восемнадцать. Чаёвничать можно в любое свободное время и с кем угодно, но гостеприимством стариков лучше не злоупотреблять, потому что они все коварные и очень хотят заполучить для себя преемников. Для ведьм и колдунов это естественная потребность, а отсутствие возможности её удовлетворить здорово их нервирует.

– А почему им нельзя иметь преемников? – не поняла я. – Ведь можно же найти кого-нибудь подходящего.

– Это ты, Иришка, лучше у Златы спроси, – уклончиво ответил Степан и покосился на дверь, намекая на то, что пора заканчивать нашу беседу. – Я как-то не привык подвергать сомнениям и критике решения руководства, поэтому извини, не в курсе.

Возникшая на этом неловкость заставила меня отпустить собеседника – если напрягся, то начнёт осторожничать и избегать общения, а мне не хотелось с первого же дня портить отношения с немногочисленными новыми коллегами.

Обалдеть! Да я же фактически на работу устроилась! Воображение быстро нарисовало мне разворот газеты с коротким объявлением большими белыми буквами на синем фоне: «Требуется сиделка для чокнутой провидицы. Медицинское образование не требуется. Питание и проживание предоставляются. Обращаться к Наташке». С ума сойти! Правда, испытательный срок у них тут жутковатый и контракт странноватый, но в целом-то всё так и есть – я теперь сотрудница волшебного дурдома, спрятанного где-то между реальностью и небытием.

Полагаю, у мозга всё-таки есть какой-то лимит на объём перевариваемой за день информации, и я этот лимит уже исчерпала. Слишком много нового и необыкновенного для одной маленькой меня. Да что для меня – подобное ни один нормальный, здоровый человек за такой короткий отрезок времени не переварит, а я по жизни не особенно нормальная, и здоровой меня в тот момент можно было назвать с большой натяжкой.

Вскоре после ухода Стёпы ко мне пришли знакомиться близняшки Ася и Яся – скромные четырнадцатилетние сиротки, допрашивать которых мне было совестно, да и не готова была я к дополнительной порции чудес. Девчонки явились узнать, что я хочу на обед. Оказалось, что они только завтрак готовят на своё усмотрение, а для обеда и ужина предварительно собирают пожелания. Я, конечно же, удивилась, как можно вдвоём приготовить так быстро такое количество блюд, ведь вкусы-то, хотелки и диеты наверняка у всех разные, но они только дружно хихикнули в ответ и хитро переглянулись.

Симпатичные малявки, но уж очень похожие. Одинаковые рыжие косички. Одинаковые лисьи мордашки. Даже глаза одинаковые каре-золотистые, поэтому я сразу же отказалась от попыток разобраться, как этих веселушек различать.

Болтать со мной девчонкам было некогда, что избавило меня от необходимости придумывать способ избежать их любопытного внимания. Попросила овощной салатик, пюрешку с котлеткой и яблочный сок. Предложила заглянуть ко мне после ужина, чтобы познакомиться поближе, после чего они одарили меня одинаковыми многообещающими взглядами и, хихикая, отправились выполнять свои обязанности.

Наверняка разговорить их и вытянуть побольше удивительных фактов о новом для меня окружении было бы просто, но, кажется, у целебных свойств воды из душевой тучки имелся определённый срок действия. Я медленно, но верно снова начинала чувствовать себя усталой и разбитой. Второй раз идти в душ не хотелось, поэтому я просто свернулась калачиком на диванчике и обвела сонным взглядом комнатушку, в которой за одно короткое утро случилось так много удивительного.

Из шести остался только один стул, и я припомнила, что остальные забрал Степан, когда удирал от не в меру любопытной меня. На лакированной столешнице маленького журнального столика непонятно откуда появились графин с водой и высокий стакан на стеклянном подносе. На подоконнике по-прежнему зеленел подорожник. За матовыми стёклами белых медицинских шкафчиков тоже что-то зеленело, но мне лень было вставать, поэтому решила, что загляну туда после обеда. Под окном рос какой-то густой куст с оранжево-красными листьями, а клочок неба над ним был затянут серой пеленой сентябрьского неба. В голове полный хаос, а в душе – пустота и неприятное ощущение, что я что-то сделала неправильно.

Ну да, если сравнивать мою жизнь вчера и сегодня, то получается, что я потеряла намного больше, чем приобрела. Там у меня были только квартира с растущими долгами по квартплате, Наташка и сплошные разочарования, но я была свободной. А что теперь? Теперь у меня вообще ничего нет. Да, эта жизнь куда интереснее и удивительнее, хотя я ещё даже не прикоснулась к ней и ничего не понимаю. Да, здесь миленько, если не наступать никому на хвост. Возможно, впереди меня ждёт ещё более увлекательное будущее, но почему я тогда чувствую себя так, словно у меня отняли что-то важное?

Нет, не так. Я сама, добровольно отказалась от чего-то важного. Вот только знать бы, ради чего.

Почему Злата держит стариков в крошечном мирке вдали от большого мира, где они наверняка могли бы найти для себя преемников и спокойно дожить остаток своих дней? Если им от этого плохо, то какой в этом смысл? Да, это благородная цель – защищать человечество от того, что могут натворить ведьмы, пребывающие в старческом маразме, но… Почему нельзя позволить им передать знания? Ведь тогда они уже не смогут наколдовать что-нибудь непоправимое. Сколько отпечатков на том пергаменте? Сотня? Две? Это больше похоже на охоту, чем на заботу. Найти старика, который ещё не успел заиметь себе наследника, привести его в Ивилирион, дать ему с комфортом провести здесь последние годы или месяцы жизни, а потом скормить его неупокоенную душу пожирателю, чтобы… Чтобы что? Зачем она это делает?

Девчонки принесли обед, но я прикинулась спящей, потому что не хотела, чтобы они виделя меня такой задумчивой. Актриса из меня никудышная, и скрыть изменения в настроении мне вряд ли удалось бы, а они наверняка потом доложили бы Злате, что новенькая, кажется, начала сомневаться в правильности принятого решения.

Как-то уж очень быстро всё это случилось. Даже стремительно. Надавили здесь, поднажали там, показали безрадостность перспектив в реальности, поманили магическими тайнами – всё, клиент готов, бери тёпленьким. И сразу все такие добренькие стали, заботливые и общительные…

Нет уж. Фигушки. Это в любви я полный профан и не понимаю, когда меня любят, а когда используют, но сделать из меня наивную дурочку в других отношениях не получится. Пока я не буду доподлинно знать, во что вляпалась, никаких обещаний, клятв и уступок с моей стороны они больше не дождутся. А если Злата нагло подслушивает эти мысли, хотя обещала больше не делать ничего такого, то пусть знает, что не на ту напала. Только бы сил поднабраться и не наделать новых ошибок, а то в моём нынешнем состоянии мне и собственный приговор подсунуть можно – подмахну, не глядя.

Глава 6

Я проспала обед. Проспала ужин. Проснулась в кромешной тьме с твёрдой уверенностью, что умру, если немедленно не съем что-нибудь. Вдобавок на мне лежало что-то тяжёлое, тёплое и определённо живое, и от этого открытия сердце начало медленно двигаться в направлении пяток.

– Эй… Ты кто? – нерешительно потыкала пальцем в мягкое нечто, которое зашевелилось и уставилось на меня красными угольками глаз.

Оно не предпринимало попыток напасть, укусить или как-то ещё мне навредить, а просто лежало у меня на груди и смотрело так, словно темнота не была ему помехой. Кошка? Кошки же хорошо видят в темноте, но у них не бывает таких жутких глаз. Или бывают?

– Слезь с меня, пожалуйста.

Нечто вроде бы склонило голову набок, потаращилось на меня ещё немножко, а потом и правда начало медленно стекать с меня куда-то на край дивана. Не сползать, а именно стекать – я чувствовала, как тёплая субстанция движется по мне, просачивается в пустое пространство между рукой и рёбрами, скользит под рукавом спецовки на край дивана… Как змея.

– Мамочки, – вполголоса озвучила темноте своё мнение по данному поводу и ринулась через всю комнату к выключателю, который видела днём на стене возле двери.

Выключатель оказался нерабочим, дверь запертой, а красноглазое нечто продолжало смотреть на меня с дивана, не издавая ни единого звука. И на улице, как назло, было темно настолько, что я даже очертания окна не различала.

– Т-ты ведь не ж-желаешь мне зла? – от страха я начала заикаться, но, кажется, зря, потому что неведомая тварь оказалась разумной и отрицательно покачала головой. – Л-ладно. А г-говорить ты умеешь?

Снова отрицательное покачивание. На дрожащих ногах я медленно двинулась вдоль стены к проходу, ведущему в санузел, чтобы попытаться включить свет там, но на месте арочного проёма ничего не было – пальцы нащупали только шершавые обои и стоящий чуть подальше шкафчик. Я сползла вниз по стене и молча уставилась на светящиеся в темноте глаза.

Я на них, а они – на меня.

Я моргнула, а они – нет.

Я показала им язык, а они подозрительно сощурились.

Ну и что это такое? Мне же страшно, чёрт побери. Зачем меня пугать, если я и так уже на всё согласилась? Или Злата всё-таки подслушала мои мысли и таким образом решила меня наказать?

– Не знаю, кто ты, но…

Договорить я не успела, потому что неожиданный и очень громкий сигнал тревоги заставил меня испуганно вскочить на ноги и… проснуться. В комнате стоял предрассветный полумрак, на диване, конечно же, не было никакой неведомой зверушки, а проход в стене позади меня оказался на месте, и я первым делом нашарила рукой выключатель, чтобы впустить в этот утренний кошмар хоть немного света.

Щёлк!

– Доброе утро! – поприветствовал меня из-за задёрнутой шторки в душевой голос Василия.

– И вам не кашлять, – проворчала я в ответ, вытирая рукавом выступивший на лбу пот. – Не знаете, по какому поводу тревога?

– Это будильник.

– Ничего себе будильник… Так ведь и инфаркт схлопотать недолго, – я мысленно пожелала много нехорошего тому, кто изобрёл такой способ побудки, и осторожно заглянула за шторку. – А что вы там делаете?

– Добавляю в облачко немного восстанавливающей магии, а то оно тоже, знаешь ли, не бесконечное, – деловито пояснил призрак и тряхнул руками, брызнув мне в лицо прохладной водой.

– А разве такими делами не Степан занимается? – удивилась я.

– У Степана сегодня другие дела, они с Варварой в лес ушли ещё затемно.

– Зачем?

– Много будешь знать – борода вырастет. Вот прям как у меня, – Василий потряс у меня перед носом своей густой и длинной бородой, просочился сквозь шторку и прочапал в комнату, оставляя за собой на полу мокрые следы. – Умывайся пока, а я тебя туточки подожду. Разговор есть.

Я пожала плечами, достала из шкафчика свежее полотенце и обрадовалась, обнаружив на полке аккуратно сложенный, чистенький комплект спецодежды, поскольку тот, который был на мне, уже успел испачкаться. Ну да, я неряха. У каждого свои недостатки. И у меня оправдание есть – мне кошмары красноглазые снятся, от которых я лунатизмом страдаю и со страху потею, как в парилке, чего раньше за собой никогда не замечала.

Подставив лицо душевой тучке, я попросила у неё тёпленькой воды и с наслаждением прикрыла глаза, чувствуя, как мягкие струи смывают с меня напряжение и наполняют тело удивительной лёгкостью. Всё-таки есть в них специальная магия, да и Василий только что признался, что её в эти тучки регулярно добавляют. А сон… Да ну его! С кем не бывает? Я вчера таких ужасов натерпелась, что в ночных кошмарах после этого нет ничего удивительного. Эх, дожить бы до завтрака, а то так кушать хочется, что и подорожник скоро за салатные листья сойдёт.

Шкафчики! Я вспомнила, что хотела заглянуть в них ещё вчера, поэтому быстро закончила свою гигиену, намотала на голову полотенце, влезла в спецовку, которая на этот раз оказалась мне впору, и отправилась выполнять задуманное в надежде обнаружить за стеклянными дверцами что-нибудь съедобное. Увы, зря торопилась – шкафчики оказались забиты какими-то зелёными вещами, свёрнутыми рулончиком и перевязанными бечёвкой.

– Ты чего там ищешь? – удивлённо поинтересовался Василий.

– Еду. Я проспала вчера обед и ужин.

– Ну так девочки знают, они пораньше тебе завтрак принесут, – успокоил меня удобно примостившийся на диванчике старичок. – А там только одёжи для погребения, больше ничего нетути.

– Для погребения? Ярко-зелёные? – я недоверчиво покосилась на Василия и взяла в руки один из свёртков.

– Ну так магия-то у всех туточки природная, земляная, – пояснил призрак.

– И меня в таком хоронить будут?

– Это уже пользованные одёжи, потому здесь лежат и скручены по-особому, а тебе новую дадут, как помирать надумаешь.

Я брезгливо скривилась, вернула погребальный атрибут обратно в шкафчик, закрыла дверцы и вернулась в душевую, чтобы помыть руки. Ощущение было премерзкое – будто я только что покойника потрогала. Даже выяснять не хотелось, зачем Злате этот жуткий склад нужен. И рядом со всем этим я почти безмятежно дрыхла половину вчерашнего дня и всю ночь! Бр-р-р…

Пока старательно соскребала с рук мочалкой неприятные впечатления, слышала, как кто-то пришёл и почти сразу же ушёл, после чего мой нос уловил доносящийся из комнаты аромат свежеиспечённых булочек. Я чуть слюной не захлебнулась, пока вытирала руки и бежала завтракать. Плюхнулась на стул и напала на еду с таким остервенением, словно меня год не кормили.

Следуя своей философии о неправильности мышления на пустой желудок, Василий терпеливо ждал, когда я закончу запихивать в себя всё съестное, что оказалось на тарелках, а я исподтишка наблюдала за ним и пыталась понять, о чём он хочет со мной поговорить. Тщетно. Голова всё ещё пухла от обилия полученной накануне информации, но того, что мне было известно, оказалось катастрофически мало для построения хоть каких-нибудь предположений.

Ну вот чего от меня может быть нужно призраку колдуна, запертому в междумирье и не имеющему возможности упокоиться? Я ведь ещё пока здесь никто. Даже если верить Злате, и во мне действительно есть какие-то магические силы, я ими всё равно пользоваться не умею. И не факт, что научусь. Может, призракам тоже преемники нужны? Поди разбери всю эту колдовскую братию, чего от них ждать. А я слово себе дала, что не буду ни на что соглашаться, пока не пойму, как здесь всё устроено.

– Уф-ф-ф… – сыто выдохнула, допив сладкий какао, откинулась на спинку стула и погладила заметно увеличившееся пузико. – Всё хорошо, но я теперь, кажется, не встану. Объелась. Ну так о чём вы хотели со мной поговорить?

– Потребуй у Златы, чтобы она меня отдала тебе в услужение, – выдал Василий и состроил умоляющую гримасу. Даже руки сложил в молитвенном жесте, будто был уверен, что я имею право что-то требовать у хозяйки целого мира, пусть даже и такого маленького.

– Это как? – недоверчиво нахмурилась я.

– Ну-у-у… Просто попроси, чтобы я при тебе был.

– Зачем?

– Так ты же новенькая и оттого любопытная, а я всё про всё и всех тут знаю. Помогать тебе стану советами и рассказывать, что к чему. А мне своя выгода. У меня ежели хозяин будет, то Порфирий меня без спроса не тронет, а ты ведь добрая, ты ему не разрешишь меня поглотить, да?

– Какая-то рабская психология у вас, Василий. Хозяева, услужение…

– Ну так а иначе-то никак, – развёл он руками. – Туточки порядки такие. Это у вас тама демократия и цивилизация, а здеся даже электричество поддельное, магическое, хоть и похоже на настоящее.

– Э-э-эм-м-м… Так, стоп! – у меня глаза начали съезжаться в кучу от нового потока необычных сведений и появилось стойкое ощущение, что моей наивностью и неосведомлённостью снова пытаются воспользоваться в каких-то непонятных мне целях. – А как же Злата, Степан и девочки? Старушки, в конце концов. Почему именно я? Я думала, что Злата тут главная, и все ей подчиняются. Она что, не может приказать вашему брату оставить вас в покое?

Старичок насупился и послал мне обиженно-сердитый взгляд. Но задумался, что могло означать только одно – он действительно собирался взять меня нахрапом, пока я ещё пребываю в состоянии блаженного неведения относительно тонкостей отношений внутри этого колдовского социума. Неприятно. Какие-то интриги, тайны, коварство, недомолвки… Неужели здесь всегда так? Да если я всё ещё пребываю в своём уме, то от такой атмосферы точно спячу, причём довольно быстро.

– Хорошо, я скажу, – созрел наконец-то Василий, хотя выглядел он при этом так, будто я вытянула из него нужную мне информацию под пытками.

Он расплылся в воздухе мутным пятном и начал говорить одно, а в пространстве передо мной зыбчатая масса складывалась в фразы совершенно другого содержания.

– Злата изначально отдала меня Порфирию…

«Ничего не спрашивай и не говори, она нас слышит».

– …Ей всё равно, сейчас он меня поймает и переварит или завтра. Её эта игра в кошки-мышки только забавляет…

«Марта предсказала, что ты войдёшь в Навь. Я хочу пойти с тобой».

– …Степан с Порфириемдружат и в шахматы по субботам играют, для меня это не вариант…

«Я придумаю способ говорить с тобой не таясь, но на это нужно время. Не отказывай мне, пожалуйста».

– …А близняшки малы ещё, мой братец их запросто заморочить может, чтобы своего добиться…

«Я только хочу закончить свой путь так, как полагается всем смертным. Я тебя не обманываю».

– …Старухи меня недолюбливают. Вот и получается, что окромя тебя мне обратиться не к кому.

– А Марта? Вы же с ней, кажется, на короткой ноге? – уточнила я.

– Ну так она же не в себе, – пожал плечами принявший привычный облик старичок и вздохнул. – Она мне не защита. Даже узнаёт не всегда.

Он выглядел таким жалким и несчастным, что я чуть снова не приняла необдуманное и поспешное решение. Ну жалостливая я, да, и ничего поделать с этим не могу. Я бы и котят всех брошенных к себе в квартиру стаскивала, если бы зарабатывала достаточно, чтобы их прокормить, а тут не котик даже, а человек, хоть и давно мёртвый.

– Я подумаю, – ответила уклончиво, чтобы и надежды не давать, и не отказывать при этом.

– Спасибо, – разочарованно шмыгнул носом Василий. Видимо, рассчитывал на немедленное согласие с моей стороны.

– У вас на удивление современная речь для трёхсотлетнего старика, – заметила я, уходя от неприятно ощутимой неловкости.

– Ну так Аська с Яськой в школу же ходят, вот и учат нас, стариков, всему, чего сами там узнают. Поправляют, ежели чего неверно скажешь. К грамоте-письму нынешнему приобщают.

– В школу? А как же подписка о невыезде за пределы этого мира? Или они клятву не давали?

– А им клятва и не нужна. Они ведьмы-неразлучники с одной душой на двоих. Пока Аська тут со всеми магическими способностями сидит, Яська знаниями обогащается. Потом наоборот. По очереди, в общем. В миру-то все только одну девчонку знают. Что их две, не ведает никто. Одна к другой всегда возвращаются, потому что погибнут друг без друга. Вот Злата и сделела так, чтоб одна здесь находилась, а другая могла связь с Явью поддерживать, учиться, и наоборот.

– Хм… И барьеры защитные от этих путешествий туда-сюда не страдают? – подозрительно сощурилась я, припомнив, что Злата рисовала жуткие картины вторжения демонов в Ивилирион, если мне вдруг вздумается сбежать.

– Близняшки без магии в Явь ходят, – пояснил Василий. – Вся магия у той остаётся, которая здесь сестрицу дожидается.

– И органы опеки не смущает, что четырнадцатилетняя девочка живёт в руинах? Как эти близняшки вообще сюда попали? Что сиротки они, это мне известно, но вот…

Старичок неожиданно как-то весь съёжился, побледнел, попрозрачнел и беззвучно исчез.

– Паяц старый, – раздался за моей спиной насмешливый голос Златы. – Отдала я его, как же. Про то только упомянуть забыл, что без равновесия полумиры существовать не могут.

– Доброе утро, – повернулась я к ведьме и хотела встать, но она жестом позволила мне не делать этого и расположилась на диване, который сразу же сократился до размеров кресла. Фантастическое зрелище, но я, кажется, уже начала привыкать к этим мебельно-пространственным трансформациям и даже привычных мурашек на руках не почувствовала.

– Доброе, – кивнула мне Злата.

В этот раз на ней был белый медицинский халатик, подчёркивающий изящность фигуры и открывающий взгляду длинные стройные ноги, обутые в кремовые балетки. Волосы она собрала в подобие причёски на макушке, и я заметила, что вверху кончики ушей у моей «госпожи» чуть-чуть заострённые. Не настолько, как у сказочных эльфов рисуют, но всё равно необычно.

– Можешь не озвучивать то, о чём тебя просил этот хитрый лис, я и так всё слышала.

– А обещали больше не читать мои мысли, – упрекнула её я.

– Так я и не читала, я ваш разговор слушала. Это у меня, уж извини, природный дар и служебная необходимость. Придётся тебе привыкнуть, что я всегда знаю, кто, где и о чём здесь говорит.

– А как же личное пространство? Иногда ведь и посекретничать хочется.

– Обо мне?

– Да вообще, – я обобщающе развела руками, не понимая, как можно жить в условиях постоянного подслушивания.

– Есть заклинание защиты от посторонних ушей, и я научу тебя им пользоваться, когда мы пробудим спящие в тебе силы, – пообещала мне ведьма и добавила: – Но это в том случае, если я буду полностью тебе доверять. На данный момент здесь это заклинание под запретом.

– То есть вы никому не доверяете?

– Так врут же все, – весело улыбнулась Злата. – Даже Васька, хотя я ему уже не указ. Здесь всё держится на абсолютной гармонии. Если есть чёрное, то должно быть и белое. Если есть что-то из Яви, то должно быть и что-то, принадлежащее Нави. Присутствие неупокоенного духа уравновешивает связь Ивилириона с реальностью. Если не станет Василия, мне придётся где-то добывать другого призрака. Такие миры очень хрупкие, их по-другому не сохранить. До Василия здесь был другой дух, но я его прятала, чтобы Порфирий ненароком не разрушил то, что существует уже несколько столетий. Ну а потом появился Васька, и его брат полакомился прежним хранителем равновесия. Поверь, мне далеко не всё равно, чем закончится эта охота на призраков теперь, но Василию отлично удаётся прятаться на протяжении уже двенадцати лет, поэтому я и не вмешиваюсь.

– А вы разрешите то, о чём он просил? – осторожно уточнила я.

– Чтобы он под твою защиту пошёл? Да на здоровье, только с ним надо держать ухо востро. Уж очень ему хочется в Навь уйти и упокоиться, но он, сама понимаешь, здесь мне нужен.

– Спасибо.

– Да не за что на самом деле, – усмехнулась ведьма. – Как бы тебе не пришлось пожалеть о том, что встала между братьями. И не забывай, что Порфирий теперь тебя за врага считать будет.

– Супер. Я здесь только второй день, а у меня уже есть призрак-слуга и враг в лице его брата-пылесоса. Всю жизнь мечтала, – вздохнула я, признавая, что снова вляпалась, хотя собиралась быть очень осторожной.

– А что касается близняшек… – Злата понизила голос и бросила короткий взгляд на дверь, отчего та с грохотом захлопнулась, а я с перепугу чуть не свалилась со стула. – Они должны были погибнуть. Обе. У них не только магия одна на двоих, но и жизнь. Была авария, которая забрала у них родителей. Девочкам по шесть лет было тогда. Асю выбросило через окно. Она сильно пострадала, но её ещё можно было спасти, а вот Яся… Я разделила между ними магию и жизнь. Яську с их общей магией забрала сюда и выходила сама, потому что врачи её не спасли бы. Она тоже числится погибшей, хотя тело так и не нашли. А Асеньке я отдала почти всю их общую жизнь и чуть позже удочерила девочку по всем вашим законам. В Яви у них есть дом. Он же – точка выхода для девчонок отсюда. Они не связаны с этим миром клятвой, потому что их магия и так принадлежит Ивилириону – я очень много дала её Ясе, чтобы позволить им обеим выжить. Они могут полностью передавать друг другу магическую силу, но если умрёт одна, то за ней сразу же уйдёт и вторая. Жизнь у них так одна на двоих и осталась.

– А как вы оказались на месте аварии?

Это был логичный и безобидный вопрос, и я удовлетворилась бы любым банальным объяснением, но Злата почему-то стрельнула в меня недобрым взглядом, поджала губы и встала, направившись к выходу из комнаты.

– Идём, я познакомлю тебя с Мартой. Она уже ждёт нас, а обо всём остальном ещё будет время поболтать. И мой тебе совет – поосторожнее выбирай источники информации, потому что здесь она зачастую оказывается недостоверной. Васька, вылезай. С нами пойдёшь. Заодно объявлю всем, что твоя никчёмная, болтливая душонка теперь принадлежит Ирине.

Я, конечно, наивная, но не настолько, чтобы не понять, что с несчастным случаем, лишившим девочек семьи, что-то нечисто. Сама Злата к этому руку приложила или просто следила за ними и ждала удобного момента, чтобы заграбастать необычных детишек себе – какая разница? Если не ответила прямо, значит, есть что скрывать.

Да уж. Теперь мне этот маленький мирок нравился ещё меньше, хотя я и до этого не пылала к нему особой любовью.

Глава 7

Если бы я знала… Но как я могла это знать? Я была здесь, внутри крошечного магического мирка, балансирующего на хрупком равновесии бытия и небытия, а он – где-то далеко-далеко в нереальности, за пределами всего, что мне казалось настоящим. Я с округлившимися от любопытства глазами смотрела вокруг себя и жадно поглощала новые знания, а он сходил с ума от осознания того, что я дала клятву принадлежности Ивилириону. Я пыталась привыкнуть к особенностям новой жизни, а он искал способ вернуть меня назад просто ради того, чтобы я жила. Я ненавидела его, а он… Но я не знала этого, поэтому просто цеплялась за то, что имею, и радовалась каждому новому дню так, словно прошедшая ночь могла стать для меня последней.

Прошла неделя с того дня, как я впервые увидела Ивилирион таким, какой он есть – единственная улица малюсенькой деревушки, а вокруг только лес. Позже Василий рассказал мне, что все тропинки в этом лесу ведут обратно к жилью, и там даже заблудиться невозможно. Куда ни пойдёшь – вернёшься назад. Логично, чёрт побери.

К Марте мы пошли не сразу. Сначала Злата остановилась на крылечке «административного» домика – единственного, на котором не было номера, но внешне точно такого же, как и все остальные – и спокойно начала рассказывать в пространство перед собой, что, дескать, с этого дня новенькая приставлена к Марте, а неупокоенный дух Василий переходит в её полное распоряжение и под её защиту. В моё, то есть, распоряжение и под мою защиту.

Говорила ведьма не особенно громко, но у меня сложилось впечатление, что деревушка сплошь утыкана мегафонами, усиливающими приятный голос настолько, что уши закладывало. «Судя по всему, половина бабулек глухие, если иначе донести до них информацию нельзя», – подумала я тогда, болезненно морщась от очень уж громкого звука.

Василий после этого немедленно проникся ко мне безграничной благодарностью, доверием и всем, чем ещё можно было проникнуться в отношении спасителя от посягательств братца-душееда. Он буквально приклеился ко мне и начал всюду таскаться следом, на ходу давая пояснения ко всему подряд, рассказывая забавные истории из своего трёхсотлетнего прошлого, перевирая сплетни, но успевая при этом выполнять мелкие поручения мои и Златы. Дай ему волю, он и ночью бы болтал без умолку, поэтому пришлось предупредить, что если мне не давать спать, то я делаюсь ну о-о-очень злой.

Порфирий всей душой возненавидел нас обоих. И Злату тоже, хотя ей он своё отношение демонстрировать опасался. Старушки, узнав, что я отдана Марте, потеряли ко мне всякий интерес. Ну а Марта…

Прелесть, а не бабуля! Пышущая здоровьем, круглая, розовощёкая, жизнерадостная… Больше всего меня поразили её чёрные, как смоль, косы, спускающиеся чуть ли не до колен – каждая толщиной в руку Степана. Пока я глазела на это счастье и пыталась представить, переломится ли у Марты шея, если она перекинет это великолепие на спину, старушка нацепила на голову нелепый фиолетовый тюрбан со страусиным пером под массивной серебряной брошью, сцапала мою левую руку своими пухлыми пальцами, внимательно изучила знак, который появился там после подписания мной клятвенного документа, и заявила, что от меня нужно немедленно избавиться. После этого между Мартой и Златой случилось не слишком продолжительное препирательство, и было принято решение поселить меня в расположенном напротив и временно пустующем домике номер восемь, поскольку выделять мне комнату в своих хоромах старушка наотрез отказалась. К счастью, другие бабулечки всего этого не видели, а то наверняка бы снова устроили разборки, у кого из них мне было бы жить комфортнее.

Злата проводила меня в моё новое жилище и объяснила, что внутри всё работает на адаптивной магии. Она сказала, что я могу сделать столько комнат, сколько захочу, менять планировку и интерьер по своему усмотрению, превратить имеющуюся мебель в любую, какая мне по душе, а мешковатые балахоны в шкафу трансформировать хоть в водолазные костюмы с ластами, если в них мне будет удобно коротать свободное от обязанностей сиделки время. И всё это исключительно силой мысли и желания.

Как именно всё это делается, она мне не объяснила – видимо, хотела оценить масштабы моих способностей и фантазии. Злата ушла, а я, конечно же, сразу принялась за дело, несмотря на бурные протесты, предостережения и нытьё Василия, который минут через десять в ужасе сбежал. Не знаю, что он там наговорил Степану, но тот примчался со скоростью спешащей на пожар команды спасателей, восхищённо присвистнул и вернул всё, как было.

Ну да, криворукая. Я никогда и не претендовала на звание «Мисс Дизайнер интерьеров». Я и так без подробной инструкции за несколько минут успела преобразовать то, что было, во вполне себе пристойную нору в стиле «а-ля постапокалипсис» – почти как в моей квартире перед тем, как Наташка меня оттуда утащила сюда. Ну и ладно. Зато после этого мне хоть внятно растолковали, как надо, а как не рекомендуется.

Потом был обед в компании Марты – Злата решила, что нам лучше сразу начать привыкать друг к другу. Как будто я бездомный щеночек, которому нравится бродячая жизнь, а Марта – сварливая тётка, ненавидящая собак, но при этом нам самой судьбой велено быть вместе. Ужас. Мы молча ели и сверлили друг друга недоверчиво-подозрительными взглядами, а Василий в это время складывал в наши головы презабавную историю о том, как они с Порфирием однажды повадились на русалок охотиться.

Находиться при Марте мне полагалось с утра после завтрака и до ужина, но обязанности так никто и не озвучил. Просто быть с ней, и всё. При этом моя подопечная постоянно фыркала, всячески демонстрировала мне брезгливое пренебрежение и наотрез отказывалась со мной разговаривать. В первый день я сдержалась и промолчала, но когда то же самое началось и на следующее утро, меня прорвало.

– Если вы и дальше намерены так себя вести, то я лучше у Златы попрошусь в ученицы к Изе, – пригрозила я Марте, отчего она сразу же затряслась в конвульсиях.

Я, естественно, насмерть перепугалась и попыталась оказать ей посильную первую помощь, но Василий шепнул мне на ушко: «Это она так смеётся», и я разозлилась ещё сильнее.

– По-вашему, это смешно?!

Не знаю, как так получилось, но я силой мысли превратила тюрбан на её голове в ведро с водой. Перевёрнутое. Хорошо, что не представила себе что-нибудь похлеще. Наковальню, например. Оставила старушку изумлённо обтекать, а сама ушла к себе в домик и сидела там до тех пор, пока Василий не сообщил, что несносная вредина готова к диалогу. Это было уже после обеда, который я пропустила, поскольку еда подавалась в домик Марты для нас двоих.

К моему безграничному удивлению, Марта попросила девчонок, чтобы они не забирали мою порцию, а оставили с подогревающей магией. Пришлось поблагодарить, хотя мне и хотелось вывернуть тарелку супа туда же, куда недавно опрокинулось ведро.

– Не смотри на меня так, – сердито проворчала толстушка, подвигая ко мне блюдечко с кусочком тортика, выпрошенное у Аси и Яси специально для меня в знак примирения. – Я тебе зла не желаю. Глупая ты, потому как молода ещё. Нельзя тебе здесь. Уходить надо.

– Я же клятву кровью подписала, – чуть не подавилась я компотом. – Да и в любом случае там меня демон сожрёт.

– Лучше уж демон, чем так, – вздохнула Марта, и аппетит у меня пропал окончательно.

– Почему?

На этом интересном месте у внезапно подобревшей старушки случился приступ пророческого ступора. Она застыла, как изваяние, выпучила глаза и дурным голосом известила нас с Василием, что сейчас будет дождь. Минут через пять её отпустило, и, взглянув на безоблачное небо за окном, старушка принялась оправдываться:

– Ну я же не сказала, что дождь будет именно здесь…

И так продолжалось всю эту неделю. Мы воевали и мирились, в моменты просветления Марта выдавала мне обрывки какой-то информации и вещала, что мне ну никак нельзя оставаться в этом маленьком волшебном мирке. Потом она снова впадала в транс, выдавала очередное предсказание, приходила в себя, и всё начиналось сначала. Ну а чего я хотела? Меня же предупреждали, что она не в себе, вот и получила приключения на свои филейные части.

Кстати, о филейных частях… Мой несчастный, высосанный демоном организм так быстро возвращался в своё нормальное состояние, что я уже на четвёртый день вспомнила о существовании калорий. Не то, чтобы меня когда-то это сильно беспокоило, но нагружать себя лишним весом всё же не хотелось. Я и так не красотка, куда мне ещё и целлюлит? В общем, я уверенно шла на поправку, и вместе с этим чувствовала, что со мной что-то не так. Появилась необходимость как-то себя реализовывать, что-то делать, не знаю… Хотя бы крестиком вышивать что ли. Созидать, короче. И это новое моё состояние почему-то донельзя нравилось Злате, которая наносила мне визиты вежливости каждый день после ужина.

А Василий всё это время добросовестно просвещал меня на все возможные и невозможные темы. Я приловчилась направлять его вопросами в нужное русло, чтобы в мою несчастную голову лилось побольше полезной информации и поменьше бесполезной.

Первым делом он, конечно же, счёл своим долгом рассказать мне всё, что знает о том, как устроен этот маленьким мир. Поскольку я всё ещё зверски уставала и засыпала раньше, чем он успевал разжевать очередную прописную истину, введение в теорию мироздания растянулось у нас на несколько дней.

Абсолютное равновесие магии и реальности – единственный способ сохранить целостность такого межпространственного мира, как Ивилирион. Таких миров великое множество, но они по большей части бесхозные, блуждающие и недолговечные. Явь и Навь всегда вместе, всегда одно в другом, но время от времени их соприкосновение порождает такие вот пузырьки.

Что такое Явь, я разобралась сразу, а вот с Навью было посложнее. Василий то называл её загробным миром, то магическим, то несуществующим. В конце концов мне удалось вытянуть из него более-менее внятное объяснение, которое всё равно оказалось неполным, поскольку никто из живых в Нави никогда не бывал, а упокоенные души назад не возвращаются.

Навь – это чистая магия. Там нет ничего, но есть всё. Пустота, заполненная фантазиями, мечтами и снами. Там живут существа, которых никто не видел, но при этом там нет ничего живого. Вся магия, которая есть в Яви, происходит из Нави. Ведьмы, оборотни, божества, мифические создания – всех их порождает Навь.

Когда-то на заре времён это был единый мир, но потом что-то произошло, и Явь с Навью разделились. Деталей Василий не знал, цитировать легенды счёл бесполезной тратой времени, но суть такова – реальность начала отторгать всё магическое, потому что не понимала и боялась этих сил, а Навь возражать не стала, поскольку всегда была гораздо могущественнее Яви. И вышло так, что теперь из Яви в Навь попасть можно только после кончины, а Навь продолжает потихоньку сочиться в Явь – она ведь сильнее, и противопоставить ей нечего.

Вдобавок после разделения в Яви остались обладающие магией существа, которые с каждым столетием всё больше вырождаются, но они есть. Чистая магия дробится, передаётся по наследству разрозненными способностями, мельчает. А люди пытаются что-то развить в этом направлении, придумывают способы подчинить себе неведомое, удержать и использовать. Так и получаются крошечные полумагические миры – хрупкие, неуравновешенные, ни там, ни тут. Их судьба зависит от того, чего внутри будет больше.

По-настоящему одарённые колдуны используют магию этих миров в разных целях – в добрых и злых. Это как наполовину пустой стакан – отхлебнёшь из него, и объём содержимого станет меньше. Тогда крошечный полумир откроется в сторону Яви и растворится в реальности без следа. А если плеснёшь туда своих сил, чтобы сделать заклинание посильнее – мирок прорвётся в сторону Нави.

– Злата бережёт Ивилирион и не хочет, чтобы он ненароком лопнул туда или сюда, – объяснил мне Василий. – Если это случится, мы либо все вывалимся в реальность, либо нас заберёт Навь. Для Яви мы опасны, потому что порой уже не в силах контролировать себя, и там нас ничего хорошего не ждёт. А Навь…

– Что?

– Она просто поглотит нас.

– Но… Разве не это естественный финал любой жизни? – удивилась я.

Василий как-то уж очень загадочно улыбнулся мне в ответ и начал медленно менять свою форму. Разговор этот состоялся ровно через неделю после того, как меня приставили к Марте. Было что-то около полуночи, крошечный мирок мирно спал, и можно было не опасаться, что кто-нибудь увидит то, что призрак хотел мне показать.

«Смотри молча», – высветилось в воздухе бледным мерцанием.

То, что он изобразил, было похоже на символ магического пути, но из трёх расходящихся в стороны лучей один был длиннее двух других. На пергаменте, где я оставила отпечаток, все лучи были одинаковые и заканчивались ровно по границе описывающего их круга, а этот символ определённо отличался.

«Маги», – засветились буковки внизу, где линия была толстой.

«Бессмертие», – засверкало вдоль самого длинного луча, уходящего влево.

«Преемственность», – проявилось над средним лучиком.

Над последним, правым лучом долго ничего не было, будто Василий размышлял, стоит ли посвящать меня в такие подробности, но потом там слабенько засияло и сразу же погасло короткое слово, от которого мои внутренности завязались в узел.

«Демоны».

Я открыла рот, чтобы обрушить на вновь принявшего прежний облик призрака шквал вопросов, но сообразила, что он только что открыл мне какую-то важную тайну, поэтому захлопнула рот и начала шарить глазами по комнате в поисках того, что можно было бы трансформировать в карандаш и лист бумаги. Под руку подвернулись домашние тапочки, и я быстро сотворила себе необходимые предметы.

«Если ведьма не передаст знания и умрёт, она станет демоном?»

«Да», – написал карандаш, вырвавшись из моей руки.

Я непонимающе уставилась на старичка и нацарапала, напрочь забыв о вежливости: «Ты хочешь стать демоном?»

Он кивнул в ответ, и на листе появилась новая строка: «Это мой выбор».

Мои мысли принялись отплясывать брейк данс, и я довольно долго усмиряла их, складывая всё, что знаю, в целостную картинку.

Злата – бессмертная ведьма. На протяжении нескольких столетий она вытаскивала престарелых ведьм и колдунов из реальности до того, как они найдут себе преемников, и прятала их в этом крошечном мирке, обеспечивая беззаботную старость. Потом они умирали, но их неупокоенные души оставались здесь же, хотя уже не были связаны клятвой – их не выпускали в Навь защитные барьеры. Все эти люди… Все, чьи отпечатки остались на кровавом пергаменте, должны были стать демонами. Если бы Злата дала им возможность передать знания, старики просто упокоились бы, а в Яви появились бы новые, молодые маги, договориться с которыми куда сложнее. В перспективе – новые демоны, если не будет обеспечена преемственность.

– Интересно, а демоны смертные или бессмертные… – обронила я будто бы невзначай, зная, что ведьма это услышит, но мне не хватало этого малюсенького кусочка информации, чтобы понять всё до конца.

Василий почесал нос и пожал плечами.

– Насколько мне известно, высшие демоны живут намного дольше низших, но это не бессмертие. Не уверен, поэтому врать не буду. А почему ты спрашиваешь?

– Ну просто подумала, что если они смертные, то тому, который за мной охотится, рано или поздно надоест зря тратить на меня своё время, – хохотнула я.

– Это вряд ли, – вздохнул Василий. – Даже если он и уйдёт, чтобы подкрепиться, то потом всё равно вернётся. Он не успокоится, пока не выпьет твою жизнь до последней капли. Такова суть инкубов, тут уж ничего не поделаешь.

Я поняла, что на самом деле кроется за этим милым и уютным мирком, причём благородными целями здесь явно не пахло. Если демоны смертны, то получается, что Злата на протяжении столетий упорно сдерживала рост их численности в Нави. И Порфирий для неё был настоящей находкой – сложно, наверное, удерживать равновесие, когда в твоём мире скопилось больше сотни неупокоенных душ. Для женского каприза, даже если речь идёт о бессмертной ведьме – слишком уж затянуто и масштабно. Для войны миров – мелковато.

«Месть?» – спросила я у призрака одними только губами.

Он кивнул и лёгким ветерком швырнул ненастоящий исписанный лист бумаги мне в руки. Я опустила глаза и молча прочла:

«Её бессмертного отца убил суккуб».

А потом ниже появилась ещё одна строка: «Этим суккубом была её мать», и я быстренько превратила письменные принадлежности обратно в тапочки.

Да уж, я после такого тоже начала бы ненавидеть демонов, но тратить столетия на то, чтобы не давать им размножаться… То ли Василий чего-то не знал, то ли недоговаривал, но полученной в тот вечер информации было достаточно, чтобы прийти к логическому выводу – надо бежать отсюда, причём быстро, сверкая пятками и не оглядываясь. Но как?

На тот момент у меня было только два достижения, причём оба немагические. Во-первых, я подстроилась под перепады в психической неуравновешенности старой провидицы, а во-вторых, я изобрела способ секретничать с Василием, не вызывая при этом подозрений со стороны Златы. Я просто трансформировала махровое полотенце в целую стопку бумаги и исписала два десятка листов банальными вопросами об этом мире – на случай, если ведьма спросит, чем это я шуршу по вечерам. Мол, вот, составила перечень того, что хотелось бы знать. Вот и весь прогресс, а такими темпами я состариться успею раньше, чем придумаю, как удрать.

Идея пришла сама собой. Наташка! Она же как-то притащила меня сюда, причём к кому-то конкретному. Про ту, самую первую ночь я практически ничего не помнила, но ведь моё появление не осталось незамеченным. Василий точно должен был знать, кто меня принимал, и к кому наведывается моя подруга, но нападать на него и пытать с пристрастием было опасно – Злата ведь предупредила, что никому здесь доверять нельзя. Старичок вроде бы и фонтанирует преданностью, но кто его знает, что там у него на уме.

Демоном он стать хочет… А я никем не хочу. И умирать здесь, чтобы меня потом ненасытный Порфирий слопал, тоже не собираюсь. Я хочу оставаться Иркой Майской – непутёвой влюбчивой дурочкой без царя в голове, зато живой и реальной. Это мой выбор, и я буду переть к свой цели с упорством бульдозера, пока всё не встанет обратно на свои места. Пусть коварная, злопамятная ведьма без меня свои планы мести реализовывает, я на такое не подписывалась. Договор целиком показывать надо, а не последнюю страничку, вот пусть и выкусит, раз такая хитренькая.

С этим решением я благополучно провалилась в сон за два часа до истошного рёва будильника, от которого разве что покойники на местном капище не просыпались. Да им и не положено – они же бездушные. То есть неодушевлённые. Да ну их! Мне вот опять чудо-юдо красноглазое приснилось – вот это проблема. Достало уже. Как будто нормальные сны в этом мире тоже запрещены. Кстати… Ещё один вопрос в перечень банальных – тут у всех такие проблемы со сновидениями или только у меня?

Глава 8

– Отпусти её.

– Марта, ты не понимаешь…

Подслушивание никогда не входило в перечень моих недостатков, но я же не специально. Просто решила составить провидице компанию за завтраком, а теперь стою на пороге с открытым ртом и не знаю, сообщить присутствующим о том, что я здесь, или улизнуть потихоньку, пока меня не заметили. Если бы они хотя бы где-нибудь за углом сидели, то я бы просто ушла, а так – им только головы повернуть надо, чтобы меня увидеть.

– Кхм… – всё же решилась я обнаружить себя, пока ситуация не стала ещё более неловкой. – Доброе утро.

– Доброе утро, Ира, – кивнула мне Злата. – Ну проходи, чего встала?

– Да я… Я не помешаю? А то вдруг у вас важный разговор, а тут я со своими круассанами. Неудобно как-то получается.

– О тебе и разговор, – ведьма жестом поманила меня в дом и указала на один из стульев возле круглого, накрытого пёстрой скатертью стола. – Садись.

Я послушно села и превратилась в слух. Марта в то утро выглядела вменяемой, но какой-то замученной, словно не спала всю ночь. Волосы всклокоченные, под опухшими глазами тёмные круги, руки дрожат. Она даже одеться не успела к завтраку – так и сидела в просторной льняной сорочке со свисающими до пола нерасчесанными лохмами, напоминая скорее косматую жабу, чем миловидную старушку. Мне захотелось спросить, не заболела ли она случаем, но Злата заговорила первой.

– Ириш, я пока тебя ни в чём не обвиняю, потому что у меня нет прямых доказательств, но с твоим появлением у нас тут начались кое-какие ночные безобразия. Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Мне кошмары снятся, – пожала я плечами. – Я как раз хотела спросить сегодня об этом. Полная темнота и какая-то ползучая чёрная гадина с красными глазами. Смотрит на меня, смотрит…

– Значит, и тебе тоже, – ведьма вздохнула и забарабанила наманикюренными коготками по столешнице.

– Я думала, что это вы её подослали, чтобы и во сне меня контролировать, – призналась я на всякий случай, чтобы снять с себя подозрения.

Ну а что? Я ведь правда ни в чём не виновата. У меня тоже от этой мерзопакости по утрам такое ощущение, словно по мне асфальтовый каток туда-сюда всю ночь ездил.

– Никого я к тебе не подсылала, – нервно отмахнулась от меня Злата. – Я даже не понимаю, что это такое. Я не вижу его. Не чувствую. Все видят, всем оно жить мешает, а я – ни сном, ни духом. Сегодня даже Порфирий жаловаться припёрся, хотя я за сотню лет от него ни одной жалобы не слышала.

– Да она это всё, – ткнула в меня пальцем Марта. – Говорила я тебе, что гнать её надо. Или сразу того… И Порфирий сыт, и нам жить спокойнее.

Я с трудом проглотила этот недвусмысленный намёк и ошалело уставилась на свою подопечную. Того меня, да? Прямо вот сразу, чтоб никто не мучился? Ну спасибо, добрая бабушка, на добром слове.

– Проблема в том, Ириш, что с этим ночным гостем происходит то же самое, что и с силами, которые внутри тебя, – подняла на меня усталый взгляд Злата. – Я не вижу ни то, ни другое. И мне кажется, что этот сонный слизняк действительно как-то связан с твоим появлением здесь.

– Вот-вот, – поддакнула Марта и опрокинула в себя стакан холодной воды. – Я тоже говорю, что все беды от этой…

– Ну хватит уже! – лопнуло моё терпение. – Я же сказала, что ничего не знаю об этой твари. Если вам от этого легче станет, можете прямо сейчас мне шею свернуть. Надоело уже, честное слово! Каждый день одно и то же! Что я вам плохого сделала?

– Ведро на голову опрокинула, – напомнила Марта.

– Преступление века, блин! Да ну вас…

– Всё, успокойтесь обе! – вмешалась Злата. – Никто никого гнать или убивать не собирается. Нужно разобраться, что это такое, и чего оно хочет. Быть такого не может, чтобы всем одно и то же одновременно мерещилось.

– Снилось, – поправила её я.

– Нет, именно мерещилось. Сны здесь никому не снятся, потому что они открывают Нави доступ в Явь через сознание. Я эту лазейку первым делом запечатала.

– Да? – удивилась я. – А мне снятся.

Злата нахмурилась и вперила в меня пристальный взгляд, а лицо Марты буквально засветилось торжеством. Разве что на лбу бегущей строкой не промелькнуло «А я же говорила!»

– Что конкретно тебе снилось? – чуть ли не прорычала ведьма, и я почувствовала, как волосы у меня на затылке становятся дыбом. Во всю длину.

И что, в подробностях ей описывать то место, где мы с безымянным демоном кувыркались?

– Тот демон, от которого вы меня спасли… – начала осторожно, думая, что можно сказать, а что лучше не озвучивать. – Это всегда начиналось с тьмы. Только тьма, и больше ничего. Потом в этой тьме появлялся он. Потом – светлое пятно с кроватью в центре. Только я, демон и кровать. А когда я оказалась здесь, в моих снах остались только я и кровать. Демона уже не было. Потом и кровать исчезла. Остались я, тьма, и в какой-то момент появилась эта красноглазая пакость. И обычные сны мне тоже снятся. Разные. Всё? Довольны? Я – корень зла, давайте меня… того? Только сначала объясните, как это у меня получилось эту тварь через ваши хвалёные барьеры сюда протащить, а то мне не особенно приятно слышать обвинения в том, чего я не делала.

– Это могло спать в тебе так же, как и магия, – уже более спокойно произнесла Злата, но взгляд её по-прежнему оставался ледяным. – Ты могла и не знать.

– Да я и не знала. Что мне, душу свою наизнанку вывернуть и всё содержимое сюда на ковёр вытряхнуть, чтобы вы мне поверили?

– Если понадобится, я сама из тебя душу вытряхну. Я не ругаться пришла, а проблему решать. Оно беспокоит не только стариков, но и Стёпку, и девочек. И если на тебя оно просто смотрит, то всех остальных пугает. Не знаю, что это такое, но массовый невроз мне ни к чему. Не хватало ещё, чтобы кого-нибудь удар хватил.

– Боитесь, что ваши постояльцы превратятся в призраков, и баланс будет нарушен? – хмыкнула я. – Или правда за них переживаете?

У Марты от такой моей наглости отвисла челюсть, а Злата подозрительно сощурилась.

– Идём, – кивнула она мне в сторону выхода, встала и пошла в указанном направлении, демонстрируя уверенность, что я подчинюсь приказу и последую за ней.

Ну вот почему она меня так бесит? Ведь я же не собиралась на неприятности нарываться. Я вообще хотела с этого утра изображать из себя паиньку и потихоньку выуживать из всех возможных источников нужные мне сведения. И что в итоге? Саму аж трясёт от раздражения и её разозлила.

Если не пойду – ведьма меня в пыль сотрёт. Фигурально, конечно, но она наверняка и по-настоящему может это сделать, а мне жить хочется. Вздохнула, показала донельзя довольной Марте язык и пошла за Златой с гордым видом, будто меня не на выволочку позвали за неприемлемое поведение, а на вручение премии.

Далеко идти не пришлось – ведьма ждала меня в маленьком уютном дворике, какие тут были возле каждого из двенадцати домиков. Когда я подошла поближе, она сделала дугообразный жест рукой, и нас двоих накрыл дымчато-прозрачный купол, немедленно исчезнувший, будто его и не было.

– Это заклинание от посторонних ушей, о котором я тебе говорила, – пояснила Злата, и мне показалось, что она не столько зла, сколько расстроена. – Ира, послушай меня, пожалуйста, внимательно, потому что два раза я повторять не буду. То, что я чего-то в тебе не вижу и чего-то о тебе не знаю – это не преимущество, которое даёт тебе право относиться ко мне неуважительно, а беда. Можете с Васькой сколько угодно перемывать мне кости и додумывать то, чего не знаете, но если я почувствую хотя бы намёк на угрозу для стариков или этого мира, я вас обоих Порфирию скормлю, глазом не моргнув. Это понятно?

– Да, – спокойно отозвалась я. – Как и то, что вы не считаете нужным держать слово.

– О чём ты?

– О перемывании костей и додумывании. Вы обещали не лезть мне в голову.

– А ты действительно считала, что в мире, который я создала почти половину тысячелетия назад и столько же времени поддерживаю в равновесии, что-то может быть бесконтрольным? – изумлённо вскинула бровь ведьма. – Да если бы я не следила денно и нощно за всем, что здесь творится, Ивилирион и часа бы не просуществовал.

– Денно и нощно? – ухмыльнулась я. – Тогда почему вы не в курсе, что мне снятся сны, хотя этого быть не должно?

– Да потому… – Злата сжала было кулаки и двинулась на меня, но сразу же сникла и тяжело вздохнула. – Я не знаю. Ты уравновешена. Реальности и магии в тебе поровну, и сама по себе ты дисбаланс не создаёшь, но… Сны – это Навь, девочка. Через них сюда может проникнуть то, что создаст перевес, понимаешь?

– А сейчас перевеса нет?

– Нет, – покачала она головой. – Поэтому я и не могу понять, что происходит. Либо ты пронесла это нечто сюда, и его присутствие уравновешивается твоим…

– Либо оно оно не имеет ко мне никакого отношения, и его породил этот мир, – закончила я её мысль и уточнила: – То есть вы в курсе, что я хочу найти способ нарушить клятву и сбежать отсюда?

– Это нормальное желание, учитывая твою неосведомлённость. Об этом, кстати, я тоже с тобой поговорить хотела. Давай-ка мы с тобой сделаем так…

Злата щёлкнула пальцами, и у меня подкосились ноги. Я инстинктивно взмахнула руками, чтобы не упасть, но всё же не устояла и приземлилась пятой точкой на…

– Ого! Это где мы?

Подо мной зеленела высокая и довольно-таки широкая моховая кочка, в густых зелёных кронах над головой щебетали птицы, а полянку, на которую мы чудесным образом перенеслись, плотной стеной окружали стволы деревьев. Настолько плотной, что казалось, будто они вросли друг в друга.

– Это одна из комнат в моём доме, – пояснила Злата и уселась на вторую большую кочку, по форме очень похожую на диван с короткой спинкой, только густо поросший мхом.

Вместо стола – широкий пень с шершавым, натуральным срезом, на котором вполне себе гармонично примостилась корзинка с фруктами. Другой мебели не обнаружилось, а высмотреть в глухой древесной стене хотя бы намёк на дверь мне не удалось. Зато здесь было по-летнему тепло, а в воздухе порхали разноцветные бабочки и стрекозы. А ещё вкусно пахло грибами.

– Миленько, – заключила я, закончив таращиться на окружающую меня действительность. – Интерьерчик в эко-стиле. Не хватает только живого оленя, ушастого зайчика и… белочки вот тут на пенёчке.

– Не паясничай, – сурово сдвинула брови Злата. – Я тебя не в гости пригласила, если ты ещё не поняла. Здесь мне не нужно расходовать магию на то, чтобы наша с тобой беседа не привлекала излишнего внимания.

– А это прямо в доме или где-то в лесу?

– В доме. При наличии фантазии адаптивная магия и не такое позволяет сделать, но у тебя воображение, как выяснилось, убогое. Без обид, но это так, хотя процесс преобразований ты усвоила на удивление быстро.

На правду не обижаются. Я действительно в своём новом жилище сначала устроила полнейший бардак из всевозможных хотелок, но потом трансформировала всё лишнее в разноцветные стеклянные шарики, которыми доверху заполнила высокую вазу. Мне много не надо на самом деле, я минималистка. А какого цвета обои или краска на стенах, мне вообще всё равно, лишь бы не оранжевые.

Я уселась на кочке поудобнее, запустила пальцы в прохладу мха и вдруг задала вопрос, который терзал меня с первого дня пребывания в этом мире.

– Почему вы сказали, что мои родители мне не родные?

На хмуром лице Златы промелькнуло удивление. Наверное, она намеревалась поговорить о чём-то более важном, но разве такое не важно?

– Потому что первое, что я сделала, когда узнала, что мы родня – это проверила твою семью, чтобы понять, откуда идёт это родство. В тебе течёт кровь древнего, но очень малочисленного рода бессмертных ведьм, Ирина, а те, кто тебя вырастил – простые смертные.

– Но по документам… Это я бессмертная что-ли? – у меня глаза на лоб полезли не столько от самого факта моего бессмертия, сколько от осознания того, что я отдала его этому миру. Вечность в замкнутом мирке с чокнутыми старушками! Кошмар какой!

– Да, если магия в твоей крови пробудится, – кивнула Злата и улыбнулась, видя, что я медленно начинаю закипать. – Только не надо предъявлять мне претензии относительно того, что я обманом заставила тебя подписать клятву. У нас обоих не было выбора.

– Был! – взорвалась я и вскочила на ноги. – У всех, кому вы подсовывали эту бумажку, был выбор! Но нет, ваш междусобойчик с демонами куда важнее чьих-то там потребностей и перспектив, не так ли? Плевать на всё и всех, лишь бы отомстить за мамочку и папочку, да?

– Нет, – отозвалась она так спокойно, будто я не скакала перед ней, потрясая кулаками, брызжа слюной и мысленно призывая на голову собеседницы громы и молнии. – Месть здесь ни при чём. Это одна из сплетен, которую я же и придумала.

– А зачем тогда это всё? – продолжала орать я, сверкая глазами и трясясь от злости.

В тот момент я ненавидела эту ведьму так сильно, что сама поражалась этому. Понимала, что нужно успокоиться, но всепоглощающий гнев сметал любые попытки самоконтроля, будто они были не более, чем соринками на пути бушующего урагана.

Не знаю, что такого Злата увидела в этот момент, но она почему-то побледнела и передумала дальше со мной разговаривать. Просто исчезла. Только что сидела здесь и сверлила меня недобрым взглядом своих ненормально-зелёных глаз, а в следующий момент – пшик! – и её нет. Я осталась совершенно одна где-то на лесной полянке внутри ведьминой обители без возможности выйти или хотя бы позвать на помощь.

Бесновалась я ещё очень долго – благо, восстановленных за неделю сил было в достатке. Обвиняла хозяйку этого, будь он неладен, мира во всех мыслимых и немыслимых грехах, сыпала оскорблениями и проклятиями, пинала ногами деревья, ломала ветки, вырывала и расшвыривала мох, кидалась яблоками, а потом упала и разрыдалась так, как не рыдала ещё никогда.

Всего было чересчур – обиды, злости, отчаяния. Словно это была не я, а кто-то другой. Кто-то большой, сильный и неуправляемый. Кто-то, кто гораздо лучше меня понимает последствия совершённой мной ошибки.

Глава 9

Сон без сновидений – именно то, что мне было жизненно необходимо. Ни образов, созданных подсознанием, ни неведомых чудищ с красными глазами, ни демонов… Я не помню, когда заснула. Долго плакала, свернувшись калачиком и жалея себя, а потом открыла глаза и увидела далеко вверху над собой усыпанное звёздами небо. В душе было так пусто, словно я выплакала её всю без остатка. Ничего не осталось – ни обиды, ни ненависти, ни страха, ни жалости к себе. И хорошо, потому что я вдруг осознала, что все свои девятнадцать лет жила не умом, а исключительно эмоциями.

Кем я была до того, как вляпалась по уши в эту невозможную историю? Глупенькой, наивной, доверчивой девочкой. Воздушным шариком, который бездумно летит туда, куда несёт его ветер обстоятельств. Кто я сейчас? Та же самая девочка, только толкающие меня на глупые поступки обстоятельства стали менее реальными. Может, пришло время взрослеть? Перестать бросаться из крайности в крайность. Остановиться и подумать.

Где я? Я не знаю. Мне сказали, что это мир между мирами, и даже объяснили, как такое возможно, но что у меня есть, кроме этих слов? Ничего. Я здесь уже неделю, но ни разу даже не попыталась проверить, насколько правдивы утверждения, что в окрестных лесах все тропинки ведут обратно.

Как я сюда попала? Тоже не знаю. Меня привезла подруга, которая так сильно переживала, что потратила целый день, чтобы выяснить, что со мной происходит, а потом исчезла, потеряв ко мне всякий интерес. Так ведь не бывает.

Почему я не могу просто уйти? Потому что мне сказали, что это погубит всех, кто здесь живёт, и я поверила. А ещё где-то там меня подкарауливает злодей-демон, который выпьет мою душу до дна, если я уйду из-под защиты. Правда ли это? Хм…

Я провела здесь уже целых восемь дней, но знакома только с половиной населения – сшестью из одиннадцати живых и с одним призраком. Почему? Здесь есть ещё пять старушек, с которыми я ни разу даже не заговорила. И ничего о них не знаю, кроме того, что Иза склонна к хулиганству, а Варвара ходила со Степаном в лес. Я даже не в курсе, кто из них Иза, а кто Варвара. Почему мне никогда не приходило в голову расспросить о них Василия или Марту?

Марта… О ней я тоже ничего не знаю. Её знаю, а о ней – нет. И так со всеми. Даже Василий – я ведь не спросила, как они с Порфирием оказались здесь. Почему я об этом не спросила?

Почему я получаю информацию в час по чайной ложке, но довольствуюсь этим? И всякий раз, когда меня начинает распирать от вопросов, появляется ощущение, что всё это неважно и мне не нужно.

Получается, что там, в реальности, моей наивностью и доверчивостью просто пользовались, а здесь, в этом несуществующем мирке, мною не только пользуются, но и пытаются управлять? Моими мыслями, интересами, эмоциями. Моим сознанием.

У меня есть возможность спрашивать, но я не спрашиваю. Есть возможность познавать, но я не познаю. Мне не запрещают гулять, где вздумается, но моё пребывание на улице ограничивается переходом через дорогу от моего домика к Марте и назад. Мне сказали, что во мне есть магия, и научили простым преобразованиям предметов, но я даже не попыталась проверить, способна ли на большее.

Кукла на ниточках – вот я кто. Стоит мне принять неугодное кому-то решение, как я сразу же о нём забываю. Ну или случается что-то, что несёт мой воздушный шарик в совершенно другую сторону. Очень удобно. Будто кто-то не просто подслушивает мои мысли, но и мягко направляет их в нужное русло, когда глупенькая девочка сбивается с правильного пути.

Неужели такой будет вся дарованная мне вечность? Или всё-таки пришло время поумнеть?

Но кто может дать гарантию, что эти вот мысли принадлежат мне? Где уверенность, что это не очередной пинок в нужном кому-то направлении? А если мне и правда сейчас позволили думать собственными мозгами, то с какого вдруг перепугу? Для чего?

Снова одни вопросы, на которые наверняка никто здесь не даст мне ответы. Вот интересно… Если мы с этой ведьмой и правда одной крови, есть ли у меня такая же способность подсматривать за чужими мыслями? Эх, вот бы знать, что там у Златы в её черноволосой голове творится…

* * *

– Сейчас только сентябрь. До тринадцатой тьмы ещё почти три месяца, – Марта отхлебнула чай из круглой пол-литровой чашки и причмокнула пухлыми губами. – Ты не сможешь так долго сдерживать её. А если убьёшь, он это поймёт.

Меня выбросило из одной действительности в другую так неожиданно, что я с перепугу даже забыла, что надо дышать. Только что лежала на моховой полянке и любовалась звёздами, и тут – на тебе! И как назло именно туда, где мне меньше всего хотелось оказаться – к чёртовой ведьме и её чокнутой предсказательнице.

Стоп. А почему я не дышу? Это ведь ненормально. Я что, умерла? Вот так – ни с того, ни с сего?

– Да что ты заладила-то одно и то же? – раздражённо проворчала Злата, взяла из маленькой корзинки одну конфету и посмотрела сквозь меня. – Не буду я её убивать. Её освобождённая сила такой хлопок здесь создаст, что Ивилирион разорвёт по швам раньше, чем Порфирий облизнуться успеет. Нет уж, пусть живёт на благо моего мира, а как её волю ограничить, я придумаю.

Ну ничего себе! Вот это хамство!

– А ничего, что я здесь и всё слышу? – раздулась я от возмущения, но при этом не издала ни звука. – Эй, ау! Раз-раз-раз… Мамочки! Я призрак!

Хлоп – и я снова таращусь на звёзды, но только теперь уже с ужасом. А у меня на груди сидит чёрное красноглазое нечто. Судя по различимым на фоне звёзд очертаниям – остроухое и с рогами. И его тяжесть мешает мне дышать. Я снова дышу! Ура!

– Я всё ещё сплю, да? – уточнила у глазастой тьмы, но тварь отрицательно покачала головой.

При этом ушки и рожки стекли вниз в буквальном смысле этого слова, а само создание соскользнуло с меня и расположилось поблизости, продолжая буравить мою душу внимательным взглядом похожих на кошачьи глаз-угольков.

– Спасибо, – я села и попыталась мыслить логически. – Если я не сплю… Получается, что я только что каким-то образом выбралась из своего тела и подслушала то, о чём прямо сейчас разговаривают Марта и Злата? Так что ли?

Поскольку больше спросить было не у кого, я обращалась к неведомому созданию, и оно вдруг кивнуло мне в ответ. Ну это если движение красных огоньков вниз, а потом вверх, можно расценивать как кивок.

– С ума сойти… Ой! Злата же наверняка это всё слышит…

Нечто помотало головой из стороны в сторону.

– Не слышит?

Снова отрицание.

– А почему? Ах, ну да, ты же разговаривать не умеешь… – я подозрительно прищурилась, припомнив, что из-за этого непонятно чего и влипла с утра в очередные неприятности. – Что ты такое?

Оно никак не ответило, а я несколько минут изо всех сил пыталась мыслеобразом сотворить хоть какое-нибудь освещение, чтобы разглядеть, с кем имею дело. Фонарь у меня не получился, торшер тоже, а лесная обстановка никак не располагала к сотворению выключателей и люстр. Зажечь костёр, факел или свечу тоже не вышло, хотя уж со свечками-то я в своём домике поупражнялась достаточно.

– Это ты не хочешь, чтобы стало светло, да? – сообразила наконец-то и получила в ответ подтверждающий эту догадку кивок.

И началась игра в угадайку. Я старательно формулировала вопросы так, чтобы на них можно было отвечать однозначно, а существо или кто оно там добросовестно кивало мне в ответ на все лады или просто таращилось, если не могло ответить.

– Ты боишься света? Нет… Ладно, это всё лирика. Это я виновата, что ты здесь? Ты со мной пришло? Нет… А ты он или она вообще? Да блин! Ты мужского пола? Нет. Значит, женского. Тоже нет? Ёлки, да какое это вообще имеет значение… Если ты пришло не со мной… Ты создан здесь, в Ивилирионе? Нет… А где? Бр-р-р… Ужас… Как же это всё сложно-то. Из реальности ты быть не можешь, там такое не водится. Ты из Нави? Да? А чего мне тогда Злата заливала про равновесие? Это ведь получается, что перекос в нереальность пошёл и… Что – нет? Перекоса нет? Почему? Нужно же что-то компенсирующее. Или ты само по себе на баланс не влияешь? Что – да? Влияешь? А как ты попало-то сюда? Через мои сны? Нет. О! Марта же в будущее заглядывает, а это наверняка как-то с Навью связано. Из-за неё ты тут? Нет. Само пришло? Нет. Старики? Девчонки? Степан? Опять нет? Сама Злата тебя сюда притащила что ли? Да-а-а?! Вон оно как! И для чего, интересно? Что – нет? А, ну да, она же сама психует из-за тебя, значит, это у неё случайно вышло. Знаю, что это прозвучит глупо, но… Ты демон? Нет? Ну это уже хорошо.

Наверное, для нормального человека эта милая беседа даже со стороны выглядела бы дико, но о нормальности я давно и мечтать-то перестала. Злата нас не слышит, моё подглядывание она не заметила… С одной стороны, хотелось попробовать снова проскользнуть вот так же незаметно в домик Марты и послушать, о чём они там шепчутся, а с другой… У меня есть собеседник, которому явно от меня что-то нужно. Ведьма сказала, что других оно пугает, а со мной вот почему-то поболтать решило. Может, оно помощи просит?

– Ты от меня какой-то помощи хочешь?

Оно кивнуло, начало увеличиваться в размерах и приближаться. Жутко стало до такой степени, что я язык проглотила и сто раз пожалела о том, что связалась с этой пакостью. Пятясь, отползала назад до тех пор, пока не упёрлась спиной в ствол одного из деревьев, и зажмурилась, чувствуя, что эта жуть тянется ко мне.

– Не трогай меня, пожалуйста, – прошептала, дрожа от страха.

Оно дотронулось. Мягко коснулось висков и застыло, жарко дыша мне в лицо. Не стоило этого делать, но ожидание неизвестности было столь мучительным, что я позволила себе открыть глаза и встретилась взглядом с угольками, которые теперь не просто светились, а ярко сияли.

Ночь. Деревья. Костёр. Два перекрещенных бревна и привязанный к ним мужчина. Истерзанный, обессиленный, едва живой. Светлая рубаха изорвана и свисает вниз грязными клочьями. Сквозь прорехи видны сочащиеся кровью рубцы. Длинные волосы слиплись и спутались так, что невозможно разглядеть лицо. Он застонал и запрокинул голову назад, а потом вдруг рассмеялся – горько, надрывно, обречённо.

Видение пропало, и я не сразу поняла, где нахожусь, потому что перед глазами продолжала стоять эта до ужаса реальная картина. На то, чтобы прийти в себя, потребовалось несколько минут, и я обнаружила, что тёмное нечто снова уменьшилось в размерах и свернулось на моих ногах тёплым клубком, пристально глядя мне в глаза.

– Ты просишь помощи для него? – поняла я.

Утвердительный кивок.

– Это твой хозяин?

Снова кивок. У меня перехватило дыхание от страха получить утвердительный ответ и на следующие несколько вопросов, которые я собиралась задать.

– Он… демон? Он здесь? Злата сделала это с ним? И у других здесь ты тоже вот так помощи просил, поэтому они и напуганы?

Да. Да. Да. И ещё раз – да.

С моим везением глупо было бы надеяться, что будет иначе. Только собралась быть умной, взрослой девочкой, и вот тебе, Ира Майская, новый сюрприз. Демон. Здесь, в Ивилирионе. И маленькая ручная тьма, которая просит о помощи для него. Милота зашкаливает, как сказала бы Наташка.

– Да мне самой помощь не помешала бы, – усмехнулась нервно. – Что – нет? Мне помощь не нужна? Да? Типа я такая крутая и могущественная, что могу всех тут к чёрту посылать? Серьёзно? Не смешно даже. И как ты себе это представляешь, диво бессловесное?

Оно появилось в Ивилирионе тогда же, когда и я. Разрозненные воспоминания сами собой сложились в мозаику, некрасивый узор которой говорил о том, что в страданиях пойманного Златой демона есть и моя вина. В тот, самый первый день моего здесь пребывания ведьма обронила, что с именем было бы проще избавить меня от инкуба. А я ведь слышала какое-то имя, когда меня вышвырнули за внутренний барьер. Когда демоны снаружи разговаривали, мой инкуб назвал второго по имени. И Злата постоянно читала мои мысли…

– Твоего хозяина зовут Лерц? – без надежды на отрицательный ответ спросила у тьмы и не ошиблась, чего и следовало ожидать. – Ты кому-то ещё успел это показать? Нет? Ну правильно, они же в курсе, что здесь снов не бывает, а тут целый кошмар с красными глазами. Кто угодно испугается.

Варвара и Степан наверняка знали о демоне. И Василий знал, поэтому и не сказал мне, зачем они в лес ходили. Я, может, и наивная, но складывать воедино информацию умею. Если для Златы это и месть, то какая-то странная. Больше похоже на то, что ей от демонов что-то нужно. Что-то такое, на что не жаль и половину тысячелетия потратить. Только в этом крошечном уголке полуреальности столько вранья, что черти ноги поломают, если попытаются найти путь к правде.

Я ещё раз хорошенько взвесила своё отношения к демонам и к обитателям Ивилириона и пришла к выводу, что демоны мне сделали гораздо меньше плохого. А об одном из них я вообще разве что не мечтала, но он, вероятно, хотел меня сожрать, поэтому я позже решу, заслуживает ли этот представитель демонического сообщества, чтобы я в принципе о нём вспоминала.

– Ты знаешь, чего ведьма хочет от твоего хозяина?

Тьма знала, но я и не подумала выяснять, что именно нужно Злате. Не у этого непонятного создания точно – можно было сколько угодно строить предположения, но это было бы всё равно, что тыкать пальцем в небо. Бесполезная трата времени. Вокруг полно тех, кто в курсе, так что с внезапно открывшимися у меня способностями я быстренько разберусь, что к чему.

– А до меня ты, значит, сегодня достучалось, потому что во мне наконец-то проснулась древняя магия бессмертных ведьм? Ну да. Логично. Пока она дрыхла, помощница из меня была никакая. То-то меня так корёжило в последние дни… Ладно, защитник подлых демонов, попробую как-то тебе помочь, хотя понятия не имею, как у меня это выйдет. А потом мы вместе разнесём тут всё, выпустим старичков на волю искать себе преемников, придумаем, как освободить близняшек… Что? – тьма мягко ткнулась мне в ладони, сощурилась и потёрлась, как ласковая кошка. – Да рано ещё для благодарностей. Мне бы для начала понять, что я сама такое и что могу. Эх, Наташку бы сюда, она бы точно спасла тут всех, начиная с меня… Ну что ещё? Опять?!

Оно показало мне Наташку точно так же, как до этого показывало своего хозяина-демона. Бледную, с остекленевшим взглядом, неопрятную, свернувшуюся калачиком на грязном тряпье в какой-то конуре.

– Это тоже где-то здесь?! – пришла я в ужас.

Утвердительный кивок поставил точку в моих сомнениях относительно того, что я способна разнести здесь всё к чертям собачьим. Так вот как эта патлатая кикимора присутствие демона уравновешивает! Моей Наташкой!

Я о-о-очень долго плевалась и некрасиво выражалась, а потом мне пришлось прикинуться ничего не понимающей паинькой, потому что над милой моховой полянкой вдруг ярко вспыхнуло солнце, красноглазая тьма исчезла, а дико сверкающая зелёными глазищами Злата явилась сквозь деревья и закатила мне истерику по поводу того, что она не видит моих мыслей и не чувствует того, что происходит в её собственном доме.

– Так магия, наверное, просыпается, – с невинным видом предположила я. – Разве это плохо? Она же этому миру принадлежит…

И всё как-то незаметно на свои места встало. Мне больше не казалось, что я схожу с ума, и не осталось ни капли сомнений в реальности происходящего.

Я, Ирка Майская – потомок древнего рода бессмертных ведьм. Отлично! И пусть я пока ничегошеньки не знаю и не понимаю, но за Наташку я поотрываю головы всем, независимо от наличия у них голов, туловищ или бессмертия. И раз уж воевать за подругу мне придётся с хитрыми и коварными сородичами, я буду делать это их же оружием – враньём и хитростью. А с демонами я ещё успею поквитаться за недоеденную меня – у меня теперь для этого есть целая вечность.

Глава 10

Злата была в ярости, причём не только потому, что проснувшаяся во мне магия первым делом закрыла привыкшей контролировать всё и всех ведьме доступ к моему сознанию. Мои внутренние силы защитили меня целиком. Если раньше я пусть и временно, но ощущала на себе действие чужого колдовства, то теперь на меня вообще ничего не действовало.

– В свой дом ты не вернёшься. Будешь жить под присмотром Марты, – вынесла вердикт Злата и щёлкнула пальцами, чтобы переместить нас обеих к провидице.

Она исчезла, а я так и осталась стоять посреди солнечной зеленой лужайки в её доме. После нескольких неудачных попыток переместить меня ведьма попробовала сделать что-то ещё, даже бормотать невнятно начала. Наверняка какой-нибудь испепеляющий заговор, судя по свирепому выражению её лица. Моё невинное предложение долететь до домика Марты на метле было встречено гневным взглядом, и пришлось идти пешком.

Зато сразу три капельки новой информации получила: во-первых, моя магия проснулась как-то не так, как того ждала Злата; во-вторых, это я изначально должна была быть сиделкой для Марты, а не она моей тюремщицей, поэтому с этой старушкой тоже не всё так просто, как казалось; и в-третьих, Злата живёт в домике номер один напротив «администрации», что само по себе не так уж и важно, но мне любое знание пригодится.

– А почему мне нельзя домой? – спросила, ёжась от холода, потому что была в тоненьком медицинском костюмчике, а сентябрьские ночи теплом балуют редко. Хорошо хоть, что деревенька малюсенькая, и до седьмого домика идти не больше минуты, а то на улице вдобавок ещё и дождик накрапывал.

– Вокруг жилища Марты стоит дополнительный барьер, – пояснила Злата, пропуская меня вперёд себя за калитку. – Будущее можно увидеть только через Навь, поэтому мне пришлось усилить здесь защиту и запретить Марте выходить из дома.

– Но она же всё равно делает пророчества, – удивилась я. – Через барьер?

– Время от времени я делаю его проницаемым, чтобы пленённый дар не свёл её с ума окончательно. Заходи.

Пленённый? Это что – метафора, оговорка или суровая реальность? Марта не может дать волю своему дару, это сводит её с ума, но она вроде бы и не против такого существования. М-да… Загадка на загадке сидит и загадкой погоняет. А что если и мои новые способности за дополнительный барьер пролезть не смогут? Наташку я как спасать буду?

Я нерешительно остановилась перед открытой дверью в дом провидицы, повернулась и поймала на себе испытующий взгляд ведьмы. Пришлось покориться судьбе и войти, чтобы не вызывать ненужных подозрений на свой счёт.

– Доброй ночи, – шёпотом поприветствовала я Василия, который призрачной салфеткой пытался вытереть слюнку, стекающую по подбородку впавшей в очередной провидческий ступор старушки.

Злата недовольно поджала губы и пошла сотворять для меня ещё одну комнату в доме, где мне изначально были не рады, а призрак коротко кивнул в ответ, но и только. Вот так, значит? Прошла любовь, завяли помидоры? Ни тебе радости от встречи, ни заговорщицкого подмигивания… Или он всегда был таким, а я раньше просто этого не замечала, наивно полагая, что обрела здесь друга? И как это Порфирий его не слопал, пока я у Златы взаперти сидела?

– Вторая дверь справа по коридору, – сообщила мне ведьма местоположение моей новой темницы. – Марте это не понравится, конечно, но я с утра пораньше к вам загляну и поговорю с ней.

– И вы вот так запросто меня сейчас здесь оставите? – изумилась я. – Я же понятия не имею, что с этой пробудившейся магией делать. А если я Марту ненароком покалечу или дом подожгу?

– И что ты предлагаешь? Сидеть возле тебя постоянно? У меня и других проблем хватает. Подожжёшь – потушим, а Марта себя в обиду не даст. Спать ложись, три часа до подъёма осталось.

– Я днём выспалась, спасибо, – скривилась я.

– Тварь красноглазую видела? – сразу же подобралась ведьма и неприятно скрючила пальцы. Как крыска, почуявшая лакомство.

– Нет, – с самым честным видом замотала я головой. – Мне море снилось. Как будто я чайка и над водой парю, парю… А потом крыльями так – раз, раз…

Даже изобразила всё это для пущей убедительности, отчего Злату разочарованно перекосило, и она наконец-то ушла, оставив меня коротать остаток ночи в компании призрака и полоумной предсказательницы.

– Дед Вась…

– Ась?

Я превратила один из стульев в кресло-мешок, плюхнулась на него, скрестила на груди руки и обвиняюще сощурилась.

– Почему здесь все врут?

– Ты это о чём? – он перестал кривляться возле Марты и уселся напротив меня на пол по-турецки.

– Ну вот ты, например. Ты ведь знаешь, зачем на самом деле Злата создала этот мирок, а так убедительно врал про то, что она за родителей мстит… Да ты не нервничай так. Во-первых, она сама мне сказала, что это просто сплетня, а во-вторых, она сейчас из-за моей пробудившейся магии меня не только не чувствует, но и не видит, и не слышит, если рядом не находится. Я для неё теперь что-то вроде слепой зоны. Зато всё, о чём мы с тобой секретничали позапрошлым вечером, она прекрасно видела и слышала. Но ведь ты знал об этом, да? Это она тебе велела мне недостоверную информацию давать. Можешь не отвечать, я всё равно тебе больше не верю.

Василий поник и виновато шмыгнул носом.

– Откажешься от меня теперь?

Я молчала до тех пор, пока несчастное выражение его призрачного лица не стало обречённым. Боится. Либо того, что снова придётся от брата прятаться, либо недовольства Златы, которая приставила его ко мне забивать мою голову враньём. В его желание пойти со мной в Навь и стать демоном я уже не верила, как и в то, что Марта вообще делала такое предсказание.

– Не откажусь, но и верить не буду ни единому твоему слову. Я предателей не прощаю. Спокойной ночи.

– Но ты же сказала, что выспалась… – недоумённо вскинул он кустистые брови.

– Человека воспитывает окружение, – философски заметила я и вернула стулу прежний вид. – Раз это мир лгунов, то и мне врать не возбраняется. Только в отличие от всех вас, залезть ко мне в голову и узнать правду Злата уже не сможет. Можешь доложить ей всё об этом разговоре, мне плевать. И не ходи за мной, видеть тебя не хочу.

Я помахала у Марты перед лицом, чтобы понять, насколько глубоко она ушла в себя, и имеет ли смысл ждать, когда провидица очухается. Моих недельных наблюдений за ней оказалось достаточно, чтобы понять – час точно будет вот так сидеть и пускать слюну, не меньше. А у меня, между прочим, были неотложные дела. Мне Наташку найти надо было.

Вошла в комнату, которую создала для меня Злата, и кожей почувствовала, сколько заклинаний она в неё вбухала. Словно в кисель шмякнулась. С виду – обычная комнатушка, только без окна. Три на три метра, кровать-полуторка у дальней стены, трельяж, пуфик и двухстворчатый бельевой шкаф. Без изысков. Мол, если надо – сама, тунеядка, всё тут обустроишь. А по ощущениям – банковский сейф, утыканный камерами видеонаблюдения, всеми видами сигнализации и заодно снабжённый функцией самоуничтожения – на всякий случай, а то мало ли.

Глупо. Если моё бестелесное я стояло прямо у неё перед носом, когда они с Мартой тут чаи гоняли, но при этом я так и осталась незамеченной, то во всей этой мути, которой она заполнила мою комнату, никакого смысла нет. Разве что она не ко мне добраться пытается, а от меня, неумёхи, защиты понаставила. Я же неопытная, а оттого непредсказуемая. А она не в курсе, что во мне пока только две способности проснулись – защищать себя от поползновений гадких ведьм в моё личное пространство и вылезать из собственного тела.

Как раз второй способностью я и хотела воспользоваться, прикинувшись, что сплю. Понадеялась, что для Василия мои прогулки за пределы бренной плоти тоже останутся тайной, и приступила к задуманному. Закрыла дверь, но гасить свет полностью не стала – просто приглушила его до яркости маленького светильника, чтобы можно было видеть хотя бы очертания предметов. Свернулась на кровати лицом к стене, закрыла глаза и сосредоточилась на мысли о том, что я хочу «выйти из себя», но остаться в этой же комнате.

Неприятное ощущение – словно ты делишься на две части, одна из которых неподвижная, невероятно тяжёлая, но живая и тёплая, а вторая похожа на невесомый и разумный кусок льда. У меня получилось! С первого раза! Вот моё тело – лежит на кровати лицом к стене и, судя по едва заметному движению плеча, дышит. А я стою над ним растерянно и не знаю, рискнуть выскользнуть из комнаты невидимым духом или для первой попытки и этого достаточно.

В зеркале я не отражалась, предметы двигать не могла, зато сквозь стены ходить – запросто. А ещё видела то, чего в прошлый раз не заметила – магию. Она струилась в воздухе едва заметными потоками, сворачивалась клубками, извивалась, сплеталась в какие-то немыслимые фигуры… Из неё в этой комнате состояло почти всё – стены, мебель, даже та спецовка, которая была надета на настоящую меня. Плотные сгустки магии, формирующие детали этого мира. И хитросплетения заклинаний, созданных Златой с целью моего контроля – их я тоже различала по узору витающих в воздухе магических символов. Только тело моё было тем, что оно из себя представляло на самом деле – живой, реальной плотью.

Мой бестелесный дух, который стоял посреди спальни и с любопытством глазел вокруг, тоже состоял из магии, но она была другая. Другой плотности, другого состояния что ли… Странно было чувствовать себя такой – ненастоящей, но в то же время способной думать, двигаться и говорить.

До меня наконец-то дошло, как Злате удалось спасти обоих близняшек. Она говорила, что разделила их магию и жизненную силу. Почти всю жизнь она отдала Асе, которая меньше пострадала в аварии. Наверняка малышка тогда лежала вот так же, как лежит моё тело – вроде бы и живая, но без души. В коме, скорее всего. А в умирающую Ясю ведьма поместила всю их общую магическую сущность – то, что представляла из себя бестелесная я.

Оказывается, у нас со Златой и правда есть что-то общее, родственное – способность отделять магию от жизни, например. И подозреваю, что именно так ей удаётся видеть и слышать всё, что происходит в её мире. Это я стою с открытым ртом и восторгаюсь новизной ощущений, а она это умение столетиями развивала. М-да… Лихо!

Попробовала в таком необычном для меня состоянии простенькое заклинание трансформации предметов, но ничего не вышло, и я пришла к заключению, что для этого нужно, чтобы магия непременно была смешана с жизнью. Ну то есть это только живое создание может делать, а не бесплотный дух. Или я пока ещё не доросла до того, чтобы в разных своих состояниях влиять на местные магические потоки.

Кстати, моё магическое я для местной магии не существовало. Я видела, как потоки плавно обтекают моё реальное тело и друг друга, натыкаясь на заданные заклятиями очертания предметов, но сквозь бесплотную меня они текли беспрепятственно, а мои движения не создавали никаких возмущений. Совсем никаких.

Вот и ещё одно откровение – Злата не знает обо мне ничегошеньки. Ну вот вообще ничего. Полный ноль. Она, как и Пашка в своей врачебной практике, исходит из худшего, но окончательный диагноз поставить не может – ей нечего исследовать. Моя магия этим миром не воспринимается. Я для Златы загадка, и она меня боится, но показывать это другим не хочет, чтобы не потерять авторитет. Или чтобы не пугать их. Не знаю, как они определили, что во мне течёт ведьмовская кровь, а потом ещё и до родства докопались, но на этом всё – тупик. Отсюда и враньё, и нежелание меня чему-то обучать, и приставленный ко мне Василий, который неупокоенный колдун и наверняка видит больше, чем живые ведьмы.

Злата радовалась всю последнюю неделю не тому, что во мне просыпается сила, а своей догадке. Она не знала ничего доподлинно. Сделала предположение, получила намёк на подтверждение и раскатала губу, что скоро ей откроются все тайны моего внутреннего мира. На блюдечке с голубой каёмочкой. Ха! Вот ей, наверное, обидно-то стало, когда всё наоборот вышло. То хоть в голову ко мне влезть могла, а теперь и этого нет. Обхохочешься.

Только хохотать мне некогда было, потому что я Наташку поискать хотела. Судя по тому, что я успела ухватить в том коротком видении, её держат в каком-то сарае. В грязном, сыром сарае, заваленном старым тряпьём и всякой рухлядью. Интересно, где в этом чистеньком, уютненьком мирке может находиться такой жуткий сарай?

Я вышла сквозь стену на улицу и поняла, что сквозь меня моросит дождь. Настоящий, реальный дождик. Осязание призракам, кажется, не положено, поэтому я не чувствовала ни пронизывающего ночного холода, ни влажности воздуха – ничего из того, что ощутила бы, выйди я сюда же в своей реальной ипостаси. И запахов я тоже не чувствовала. Кажется, из всего, с помощью чего можно получать информацию извне, у меня остались только зрение и слух. И даже ноги переставлять не нужно было, чтобы двигаться – просто задала себе направление, и поплыла по запланированному маршруту. Хотя могла бы и ногами шевелить, но уж очень мне новообретённые возможности нравились.

Пролетела сквозь настоящий куст калины с гроздьями дозревающих ягод, обогнула несколько углов, чтобы через окно заглянуть в комнату, где осталась Марта – она так и сидела за столом с отвисшей челюстью и глазами навыкат. А вот Василия там не оказалось. Я же сказала – предатель. Наверняка помчался Злате докладывать о том, что я ему наговорила. Ну и чёрт с ним.

Земля под ногами была настоящей. Лужи на ней тоже настоящими, как и непроходимые заросли позади домов. А улица, вдоль которой стояли аккуратные одинаковые домики с одинаковыми двориками – ненастоящая. Я множество раз переходила эту дорогу, когда бегала от своего домика к дому Марты, и была уверена, что здесь аккуратно уложена брусчатка, но теперь даже в тусклом свете магически созданных фонарей отчётливо видела под гладкими сгустками булыжников грязную, основательно заросшую травой грунтовку.

– Равновесие… – произнесла вслух, не опасаясь быть услышанной. – В этом мире ровно столько же реальности, сколько магии… Что-то реально, а что-то нет. Моё тело реально, а дух – нет. Оболочка и наполнение… Есть реальная основа и магическая надстройка. Ну конечно! Демон из Нави, но магия тоже вся принадлежит Нави, и он может использовать её, чтобы вырваться. Злата наверняка держит его в реальной половине, чтоб не упустить. А Наташка для равновесия должна находиться в магической части. И если я всё правильно понимаю, то она либо в той же точке, что и он, либо на противоположной стороне мира. Как-то ведь они компенсируют присутствие друг друга? Думай, Майская, думай…

Трудно думать, когда знаний с гулькин нос. Зацепиться не за что. Будучи «в себе», я считала реальным всё, что вижу. Способность «выходить из себя» дала мне возможность видеть Ивилирион другими глазами – я могла различать, что реально, а что нет. Да и то не походя, а если очень внимательно присматриваться. И что? Какой в этом прок? Как это поможет мне найти подругу, которая за эту неделю в грязи и сырости уже наверняка подхватила простуду?

– А что если попытаться посмотреть на это всё сверху?

Я посмотрела в истекающую дождиком темноту осеннего неба и начала медленно подниматься, обалдев от впечатлений, но в одном из домиков вдруг хлопнула дверь, и испуг швырнул меня обратно в моё тело.

– Чёрт! – я свалилась на пол, чувствуя, как бешено о рёбра колотится сердце.

Прямо под ноги Марте, которая стояла возле моей кровати с ненавистью во взгляде и с подушкой в руках.

Глава 11

Подушечку она мне принесла, чтоб спалось удобнее. Надо же, заботливая какая. А я такая наивная, что сразу же поверила и благодарностью прониклась. Вот правда – взрослые люди, а как дети малые. Хорошо хоть я в тело успела вернуться до того, как она эту подушечку заботливо пристроила туда, куда собиралась.

С другой стороны, это неудавшееся покушение не осталось для Златы незамеченным, и ведьма с утра первым делом прислала к нам Ясю, чтобы напомнить Марте то, что старушка умудрилась забыть или проигнорировала, когда задумала расправиться со мной. Целая лекция по основам ведьмологии! Да я на еженощные покушения согласна, если после них мне каждый раз будут что-то полезное рассказывать!

– Я всё помню, не надо мне ничего напоминать, – недовольно проворчала Марта, сочтя ликбез от девчонки-подростка для себя оскорбительным.

Яся пожала плечиками и улыбнулась мне, как единственному в этом доме благодарному слушателю:

– Ты же уже знаешь про Явь и Навь, да? Это не нужно рассказывать? А то мне велено никому сегодня завтрак не приносить, пока я тут вам всё не расскажу.

– Я знаю, что вся имеющаяся в Яви магия происходит из Нави, – я попыталась припомнить всё, что говорил по данному поводу отсутствующий этим утром Василий.

– А, ну тогда я сразу про путь магии расскажу, да?

Я обрадованно кивнула и сложила руки на столе, как первоклашка, а Марта фыркнула, но осталась сидеть и слушать, потому что перед появлением близняшки полчаса выносила мне мозг нытьём о том, что голодна. Меня интересовала информация, а её – возможность побыстрее получить завтрак.

Яся с минуту задумчиво топталась на месте, потом принялась ходить туда-сюда по комнате с видом профессора, и в конце-концов, собравшись с мыслями, начала своё повествование.

– Все люди, у которых есть какие-нибудь необычные способности, представляют собой магическое сообщество Яви и называются магами. Маги могут быть просто одарёнными или чародеями. Магические возможности одарённых людей ограничены их даром. Они пользуются собственными внутренними силами или реализуют свои способности через Навь, но не умеют колдовать. Вот как Марта, например. Она использует магию Нави для предсказаний, но управлять магическими потоками не может. Таких людей раньше ведунами называли, но потом терминология вся перепуталась. Преемники одарённым людям не нужны, потому что такие способности только по наследству передаются. И путь магии у одарённых такой же, как и у обычных людей – когда умирает плоть, дух растворяется в Нави и становится её частью.

– Простые смертные, – понимающе кивнула я и поймала на себе презрительный взгляд провидицы.

– Да, – подтвердила Яся. – А у чародеев всё намного сложнее. Чародеями считаются те, кто может с помощью магии изменять реальность, но это не дар, а то, что люди у Нави украли.

– Как это?

– Ну-у-у… Давайте я наглядно объясню? Так проще будет. Я тоже не сразу во всём этом разобралась, но потом Злата показала на примере семечек и… Вот.

Яся перекинула свои рыжие косички на спину, сосредоточилась и наколдовала на столе горку семечек. Приличную такую кучку, край которой Марта сразу же зацепила пухлой ладонью, подгребла к себе горсть зёрен и с невозмутимым видом принялась ногтями очищать их от шелухи.

– Вот Марта сейчас сделала то, что сделали чародеи, когда Явь и Навь разделились, – усмехнулась девчонка и ладошкой подвинула горстку зёрнышек мне. – Представь, что я Навь, а эти семечки – моя магия. Они все принадлежат мне, но с тобой я поделилась, а Марта взяла моё без спроса. Ты теперь вроде как одарённая и можешь делать с моим подарком всё, что хочешь. Можешь посадить эти семена и вырастить новый урожай, развив таким образом свои способности. Я их у тебя не отниму, потому что подарила. А у Марты отниму, потому что она воровка.

– Не клали бы где попало без присмотра, никто бы не крал, – сообщила провидица, засыпав в рот щепотку очищенных зёрен.

– Не брали бы чужое, не пришлось бы отвечать за это, – спокойно парировала Яся и снова повернулась ко мне. – Навь закрылась от чародеев, когда стало понятно, что если этого не сделать, то раздел потеряет смысл. Чародеи могут колдовать и увеличивать свою мощь, но для этого теперь они используют только те силы, которые есть в Яви. Подпитывать заклинания магией Нави они не могут, у них нет к ней доступа. И при этом Навь хочет вернуть то, что у неё украдено.

– С помощью демонов, -кивнула я.

– Да. Эта магия получена нечестным путём, поэтому она не наследуется. Чародеям всегда нужен преемник. Это может быть родственник или чужой человек – всё равно. Если силы передать, то после смерти чародея в Навь попадёт чистый от магии дух. Навь примет его в себя без остатка. А если не передать…

– Навь получит украденную магию назад и накажет носителя за воровство, превратив его в демона, – закончила я её мысль. – Но ведь это же нечестно. Я, например, ничего не крала. Я вообще не знала, что у меня есть какие-то сверхспособности. В чём моя вина?

– У Нави свои законы и логика. Но вообще-то перед передачей сил уважающие себя чародеи объясняют преемникам смысл преемственности, все причины и последствия, – поморщилась Яся, давая понять, что уважающих себя чародеев на самом деле не так уж и много.

– А откуда взялась уверенность, что всё обстоит именно так, если у чародеев нет доступа к Нави?

– От демонов, конечно, – удивилась девочка моей недогадливости, но вдаваться в детали не стала, поскольку это, очевидно, не входило в перечень положенных мне сведений. – Но ты бессмертная чародейка, тебя преемственность вообще не касается.

– Почему?

– Потому что бессмертие – это дар. Редкий, но наследуемый. Краденая у Нави магия переходит вместе с этим даром, её передавать не нужно.

– А если бы у меня был другой наследуемый дар? Будущее, например, видеть?

Я скосила глаза на Марту, которая при этих словах перестала щёлкать семечки и скривилась так, словно я только что сказала, что намерена стать королевой Нави и Яви, вместе взятых.

– Есть и такое, – кивнула Яся. – Но одарённые чародеи тоже через преемственность получаются, их дар с краденой магией не смешивается. Нужен бы был преемник тогда, чтобы демоном не стать. Не париться на этот счёт только бессмертные могут. И-и-и… Мы наконец-то подошли к тому, зачем меня прислала Злата.

Я превратилась в слух, а Марта отодвинула от себя кучку шелухи и скучающим голосом сообщила:

– Чтобы напомнить мне о том, что такие простые смертные, как я, не могут прикончить бессмертного чародея, даже если очень хочется. Можно было не морить ради этого голодом весь Ивилирион. Я и без твоих соплей в курсе.

О как! Получается, что Марта изначально понимала, что не сможет меня убить, но всё равно попыталась сделать это? Для морального удовлетворения что ли?

– А Ира не в курсе, – язвительно отозвалась Яська.

– Я в курсе, что убить бессмертную ведьму может только инкуб, – сообщила я.

– Высший демон, – поправила меня девчонка. – Низшие суккубы и инкубы собирают по Яви клочки магии, которые чародеи передают смертным вместе со всякими там порчами, заговорами, проклятиями и в том же духе. Они просто находят эти маленькие сгустки, впитывают их и отдают Нави.

– Зачем? – не поняла я. – Если меня, к примеру, сглазят, то после моей смерти эта магия всё равно в Навь попадёт же.

– Чтобы найти путь к чародею и забрать у него силу. Когда чародеи придумали преемственность, чтобы после смерти обретать покой, тогда Навь и придумала суккубов и инкубов. Магия-то перестала возвращаться. А когда низшие демоны находят по магическим следам чародея, приходит черёд высшей нечисти.

– То есть высшие демоны существуют в Нави исключительно для того, чтобы убивать чародеев?

– Не убивать, а забирать у них магию Нави. Есть чародеи, которые не используют то, что имеют. Не умеют или не знают, что преемниками стали, бывает и такое. Тогда магия не успевает смешаться с жизненной силой, и демоны вытягивают только то, что им нужно. А если магия и жизнь уже смешаны, тогда и получается, что демон чародея убивает, потому что забирает всё.

– А у бессмертных, выходит, изначально вариантов нет?

– Ну да, тут с самого рождения всё перемешано, только магия спит до поры и может вообще никогда не проявиться, но тогда и бессмертия не будет. И демоны не тронут тогда.

Вот оно что. Скрытая во мне магия не сейчас пробуждаться начала, а гораздо раньше. Когда я в нетрезвом состоянии на перекрёстке богам желание загадывала. И инкуб этот ко мне не из-за моей дурацкой просьбы прицепился, а только потому, что я чародейка. Вот так по глупости приключения на пятую точку и получаются.

– Бессмертных чародеев очень мало осталось, – продолжала тем временем Яся. – Этот дар ведь только первенцам достаётся, а там всякое может случиться. У кого бесплодие, кто просто детей не хочет или не успел до преждевременной кончины. Пока магия не проснулась, они обычные люди. А когда просыпается, демоны начинают охотиться. Зато после пробуждения силы бессмертного чародея может убить только демон или такой же бессмертный чародей.

На последних словах Яся немного повысила голос и вроде как к Марте обращалась, но я поняла, что это для меня сказано. Эдакое успокоение-предупреждение от Златы. Мол, провидица тебе, Ира Майская, не угроза, но в моём лице лучше иметь друга, а не врага. Ну да, ей же четыреста лет с гаком, если не все пятьсот. А мне всего девятнадцать. Она целые миры создавать может своей магией, а я пока что даже не понимаю, что конкретно мне досталось вместе с бессмертием. И это всё под соусом напоминания, что за наружными барьерами меня поджидает инкуб.

Умно. Только ведь получается, что я для Златы тоже угрозу представляю. Пределов моих возможностей она не знает, вот и нервничает. Пытается под себя подмять, пока я ещё зелёная и неопытная. А Марта, помнится, ещё про какую-то тринадцатую тьму упоминала, до которой меня как-то надо сдерживать. Вот интересно – меня опять использовать как-то собираются или всё же прикончат, когда эта самая тьма наступит? Хотелось бы знать, чёрт побери.

– Ну всё? Урок окончен? Я уже могу получить свою кашу и блинчики? – осведомилась Марта.

– Через полчаса, – кивнула Яся. – Аська в школе, а я ещё ничего не готовила, потому что Злата меня к вам послала. Ир, она ещё просила передать, что Василий сегодня занят. Чтобы ты не волновалась за него.

«Надо же, какая забота!» – мысленно усмехнулась я, а вслух просто поблагодарила, и Яська убежала готовить завтрак.

Марта грызла семечки и сверлила меня недобрым взглядом, что немного раздражало, поэтому я ушла в кухню греть чайник и обдумывать полученную информацию.

Итак, что мы имеем?

Во-первых, теперь всё запуталось ещё больше, чем раньше, и я окончательно перестала понимать, зачем Злата создала этот мир. Логично было бы предположить, что здесь она прячется от демонов, но наверняка это лишь одна из причин, а на другие теории у меня пока фантазии не хватает.

Во-вторых, у ведьмы нет доступа к Нави, а это означает, что демона она поймала где-то в реальности, куда эти гады, с её же слов, выбираются крайне редко. Красноглазое нечто в этот момент было с ним или в нём, поэтому оно и просочилось в Ивилирион. С этим всё понятно вроде бы, но мне от этого пользы никакой.

В-третьих, Марте не нужен преемник. Порфирию, судя по рассказам его призрачного брата, тоже. У Порфирия способность переваривать неупокоенные души в собственную жизненную энергию, но он не колдун. А вот Василий был колдуном. Преемственным, судя по тому, что только что рассказала Яся. Об остальных стариках я ничего не знаю, но тот факт, что двое из семи могли преспокойно отдать свои души Нави, наводит на очередные сомнения в назначении этого мирка. Эти старички здесь не из страха стать демонами после смерти. Они даже не упокоятся по-нормальному, потому что их души Порфирий переварит. И они это прекрасно осознают. Да уж… И что всё это значит? Пока не очень понятно, но этот дом престарелых ведьм с каждым новым моим знанием всё больше смахивает на секту, в которой у каждого своя роль и своё предназначение. Понять бы цель…

В-четвёртых, я у мамы и папы единственный ребёнок. Первенец. Либо один из них передал мне бессмертие, но его магия так и не пробудилась, и это объясняет тот факт, что Злата считает их обоих простыми смертными, либо я действительно приёмная. Вопрос в том, насколько это важно в сложившихся обстоятельствах, и не подкинули ли мне эту информацию специально для того, чтобы отвлечь от других мыслей.

В-пятых…

– Не знаю, почему Яська не сказала тебе всей правды, – прервала мои размышления Марта, выключая чайник, – но подозреваю, что Злата хотела, чтобы это было сказано лично мной. В наказание мне, а то как же без этого-то? И я скажу, да. Просто чтобы ты знала. Раз твоя сила пробудилась, то если ты внезапно вдруг скончаешься, твой дух ненадолго покинет тело, а потом вернётся. А тут у нас есть Порфирий…

Многозначительное молчание, окончившее эту фразу, дополнительных разъяснений не требовало – Порфирий сцапает мою душу раньше, чем она успеет вернуться в тело.

– Марта, за что вы меня так ненавидите?

– Нет, деточка, ненависть тут ни при чём, – погладила она меня по голове.

– А что «при чём»?

– Будущее. Моё, Златы, Стёпки, девочек… Всего этого мира. Он же не просто так создан, милая моя. Разрушишь его ты, а наказание на всех нас ляжет. Суровое наказание…

Марта вдруг выпрямилась, выпучила глаза и пустила слюну. После таких вот «вертикальных» приступов пророческого транса у неёобычно отекали ноги, и старушка становилась особенно несносной, а попытки усадить её были безрезультатны – несгибаемая каменная глыба. Вдобавок потом, приходя в себя, она ещё и падала, поэтому мне пришлось следующие два часа сидеть в кухне и караулить, когда старушка вернётся из астрала – я ж сиделка, чем мне ещё заниматься?

Заодно снова поприкладывала одну информацию к другой в попытках извлечь из новых знаний какую-то пользу и пришла к выводу, что мне абсолютно безразлично, что станет с этим маленьким мирком, когда я из него удеру, прихватив с собой подругу. Близняшек жалко, конечно, но и мне преждевременное переваривание моей души Порфирием как-то не импонирует. И не важно, способен он видеть мой бесплотный дух или так же слеп к нему, как и все остальные – не хочу я находиться здесь дольше необходимого. Марта вряд ли оставит попытки от меня избавиться, а у меня перспектива даже временной кончины вызывает нервный тик. Я же существо разумное, со мной так нельзя.

Глава 12

Мой демон… Сколько бы я не гнала прочь из своей головы мысли о нём, сколько бы не убеждала себя, что он – коварный искуситель, которого я сама по себе никогда не заинтересовала бы, этот голубоглазый посланник Нави так прочно засел в моём сердце, что вырвать его оттуда было уже невозможно. Я честно пыталась бояться его и ненавидеть, но только тогда, когда слушала доводы рассудка. Он – демон. Он – зло. Ну вот зачем он снова мне приснился? Ведь до этого сна всё было так логично и просто…

Я вообще не собиралась спать. Хотела с толком использовать часы послеобеденного отдыха, когда Марта храпит так, что и на улице слышно, но она, выдав очередной прогноз погоды, вышла из транса и сделалась совершенно невыносимой. Мы собачились до самого обеда по поводу и без повода, а Злата, которая обещала явиться утром и поговорить с моей чокнутой подопечной, так и не пришла. В итоге я морально вымоталась так, что провалилась в сон, едва коснувшись головой подушки.

Наверное, рассказ Яськи о демонах затронул что-то в моём подсознании, и поэтому оно подсунуло мне это сновидение, но лучше бы это был какой-нибудь другой сон. Слишком реалистично. Слишком чувственно. Слишком больно.

Мы стояли вдвоём на краю обрыва, а внизу шелестело листвой безбрежное зелёное море. Я не видела того, кто стоит позади меня и крепко, но бережно прижимает меня спиной к своей груди, но я точно знала, что это он – мой демон. Его прикосновение. Его дыхание. Его близость. Я почувствовала бы его присутствие даже в толпе, а когда вот так – совсем близко…

Мне было так уютно в его объятиях, так спокойно, что хотелось плакать. Не от счастья, нет – от осознания того, что всё это невозможно. Я – бессмертная чародейка с когда-то украденной моими предками магией в крови. Он – инкуб, созданный Навью для того, чтобы охотиться на таких, как я. И он обязан забрать мою магию вместе с моей жизнью, потому что в этом его суть.

Я люблю его.

Что толку обманывать себя, если мои чувства всё равно ничего не изменят? Ему безразлично, что я к нему испытываю. Он убьёт меня, если раньше этого не сделают Злата или Марта с Порфирием. Но это не значит, что я не имею права любить. Любовь не подчиняется ни Яви, ни Нави. Она – особый дар. Ею нельзя управлять, и её невозможно отнять, потому что она принадлежит только человеку, способному на это чувство.

Я думала, что не способна. Пашка был моей страстью, моей целью, моим безумием. Это была не любовь, а жажда обладания. Когда мы расстались, я испытала глубокое разочарование, обиду, жалость к обманутой себе, но я не приняла бы его таким, какой он есть. Не простила бы. А своего голубоглазого демона простила. Он не мог поступить со мной иначе. Возможно, демоны вообще не способны на какие-то человеческие чувства, хотя изначально все они были людьми.

Странная это штука – магия бессмертных ведьм. Ещё пару дней назад я бы сказала, что ненавижу всех демонов, вместе взятых, а что теперь?

Теперь я разрешу себе его любить. Да, эта любовь будет безответной. Да, о ней никто и никогда не узнает. Да, меня угораздило влюбиться в жестокое, бессердечное, коварное и безжалостное чудовище. Я буду бояться это чудовище. Я буду любить его таким, каким помню. Мне нужен этот мир в душе и честность по отношению к себе, чтобы двигаться дальше и принимать какие-то важные решения.

Хорошо, что мне приснился именно этот сон, хоть я и проснулась после него со щемящим чувством нежности и горечи одновременно. Разум и сердце наконец-то договорились, избавив меня от необходимости разрываться между тем, что правильно, и тем, чего мне хотелось бы. Такое простое решение, а сразу исчезло всё лишнее, бессмысленное и ненужное, что занимало мои мысли и отвлекало от действительно важных целей. Оказывается, взрослеть и умнеть не так уж и плохо.

* * *

– Яся готовит лучше, чем Ася, – похвалила я стряпню юной поварихи и погладила округлившийся после сытного ужина животик. – Вот интересно, а продукты здесь настоящие или тоже магические? Наверное всё-таки магические, потому что нельзя так быстро приготовить столько разной еды. Сколько нас тут? Двенадцать? И у каждого свои запросы. Мне почему-то кажется, что у девчонок есть специальная колдовская поваренная книга, где вместо ингредиентов и описания процесса приготовления специальные заговоры написаны. Чуфыр-чуфыр, ахалай-махалай, получай индийский чай…

Наташка назвала бы это «включить дуру». Ну а что делать, если иначе тебе либо врут бессовестно, либо дают такую информацию, из которой извлечь пользу практически невозможно? Вот я и решила, что не будет ничего плохого в том, что я проявлю немного любопытства в отношении бытовых мелочей. Меня же научили предметы трансформировать, значит, в этом направлении они от меня никакой беды не ждут. А я женщина вроде как, мне интересоваться кулинарией по умолчанию положено. Они же не в курсе, что я и сама могу посмотреть, реальная это еда или наколдованная. Но для этого нужно прикинуться спящей и «выйти из себя», а под пристальным надзором Марты заниматься подобными экспериментами было бы с моей стороны глупо. Да и необходимости в этом нет никакой, потому что всё и так понятно – калории принадлежат Яви, а я их поглощаю в таком количестве, что скоро буду похожа на бочку.

Расчёт был на то, что провидица захочет продемонстрировать мне свою осведомлённость, чтобы показать, насколько она умнее меня. Действовать нахрапом бесполезно, её этим не проймёшь, а демонстрацией собственной глупости – попробовать стоит.

Ожидания оправдались – старушка оторвалась от своего пасьянса, одарила меня взглядом из серии «откуда только такие пустоголовые курицы берутся» и презрительно фыркнула. Супер! Осталось совсем немножко дожать в нужном направлении, и я получу сведения, которые помогут мне найти точку выхода из Ивилириона.

– Ну да, – уверенно заявила я, – на обычной еде за неделю так поправиться невозможно, а я вон как быстро мясом обросла. И настоящие пельмени такими вкусными не бывают. А Яська с утра нам целую гору семечек наколдовала… Интересно, крокодила она наколдовать может? Хочу хоть раз в жизни стейк из крокодильего мяса попробовать…

– Ты на самом деле такая дурная или прикидываешься? – изумлённо уставилась на меня старушка.

– А что опять не так? – изобразила я непонимание. – Если пельмени и шашлык наколдовать можно, то почему крокодила нельзя?

Она несколько мгновений просто смотрела на меня, как на диво заморское, а потом расхохоталась. Первый раз за всё то время, что я провела в её обществе. Искренне так, заразительно. Минут десять трясла своими необъятными телесами, а потом вытерла выступившие на глазах слёзы и выдала то, ради чего я и устроила этот спектакль.

– Да у Златы контракты с городскими ресторанами, вот и всё колдовство. Эти дурынды сами даже кашу сворить не могут. То пересол, то недосол.

– Ах вот оно что… – разочарованно протянула я, внутренне ликуя. – А я-то думала…

– Чем ты думала? – снова хохотнула Марта. – У тебя ж в голове ветер и крокодилы.

– Это что же получается? Девочки здесь заказы собирают, отправляют их в реальные рестораны в городе, а потом просто разносят еду по домикам? Нет, всё равно не получается. По времени. Вот сегодня блинчики были у всех на завтрак, а нас ведь двенадцать человек тут. Нельзя за полчаса столько блинчиков приготовить.

– Ох, ну и подсунула же мне Злата компаньонку, – провидица снова затряслась от смеха. – Да на завтраки же с вечера заказ делается, чучело ты безголовое. А для обедов и ужинов петли времени созданы. Здесь час проходит, а там столько, сколько надо, чтобы на всех нас еды наготовить. Крокодила ей наколдовать… Ой, не могу! Мозги тебе наколдовать не мешало бы, чародейка недоделанная. Реальному брюху реальная еда нужна, чтоб с голоду не подохнуть, тундра ты непроходимая.

Я обиженно надула губы, а мысленно отметила для себя два важных пункта в только что полученных сведениях: во-первых, связь Ивилириона с реальностью намного сильнее, чем мне казалось, а во-вторых, Злата или девочки умеют управлять временем. Девчонки ещё мелкие, вряд ли они на такое способны, а ведьма может, да. Сильный мне враг достался, ничего не скажешь.

А насчёт места, где точка выхода находится, у меня уже сомнений не осталось. В административном домике имелась большая кухня, откуда близняшки разносили еду обитателям этого мирка, но общая столовая отсутствовала, хотя её наличие было бы логичным. Старики любят собраться вместе и языки почесать, и им не возбраняются коллективные обеды и ужины, но происходит это у кого-нибудь в гостях, насколько я успела заметить. Вход в административную кухню посторонним заказан. Вот и ответ. А живут девочки вместе со Златой – напротив администрации. Я ни разу не видела, как они в школу ходят, но наверняка через те же самые петли времени.

Идея прикидываться дурочкой оказалась гениальной – Марте так понравилось меня поучать, что она едва не лопалась от осознания собственного превосходства. Можно было продолжить эту игру и вытянуть из неё ещё что-нибудь, но сначала я решила, что для старта и этого короткого ликбеза достаточно, а потом старушка снова впала в состояние транса и сидела с остекленевшим взглядом почти до полуночи. Такие долгие и глубокие её путешествия в будущее обычно заканчивались какой-нибудь белибердой, в которой я не понимала ни слова, поэтому можно было спокойно укладываться в постельку и, притворяясь спящей, заниматься тем, что задумала, но в тот вечер мне почему-то захотелось остаться рядом с этой несносной старухой. И не зря.

– Она уйдёт в тринадцатую тьму. Врата… Ничего не осталось…

Снова она про какую-то тринадцатую тьму, а я даже не знаю, что это такое. Зато теперь это честно полученная информация и можно открыто спрашивать. В прошлый-то раз я случайно подслушала, и выдавать это было никак нельзя.

– Демоны повсюду… Ищут его…

Если она о том демоне, которого Злата привязала к брёвнам и мучает, то я бы на месте его собратьев тоже организовала поиски. Не знаю, как у них там в Нави обстоят дела с солидарностью и кадровой политикой, но вряд ли исчезновение даже одного демона может остаться незамеченным и безнаказанным.

Я открыла рот, чтобы задать провидице наводящий вопрос, но в этот момент посреди комнаты материализовалась Злата и прогнала меня. Видимо, это было какое-то важное пророчество, не для посторонних ушей. При этом ведьма посмотрела на меня с такой снисходительной насмешкой, что стало понятно – она слышала, как Марта смеялась надо мной, и, кажется, тоже сочла меня бестолковой пустышкой. Это хорошо. Пусть она меня недооценивает, так будет проще достичь поставленной цели. С дураков спрос меньше, а попустительства больше. Они же тут все такие одарённые, могущественные и всезнающие… Ну что ж, поиграем, дяденьки и тётеньки, раз с вами по-другому каши не сваришь. Как там говорится? Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.

Глава 13

Мне ужасно хотелось подслушать, что ещё напророчит старая провидица. Если Злата примчалась так быстро, значит, это предсказание идёт через Навь, а не происходит из безумия старушки – логично же? Оно важное, а мне важной информации ой как не хватает. Забралась быстренько под одеяло, улеглась лицом к двери, чтобы сразу было видно, что я сплю, и выскользнула из своего тела с лёгкостью вспорхнувшей с цветка бабочки.

Даже напрягаться не пришлось, а это могло означать только то, что мои способности набирают силу довольно быстро. Да и магические потоки, которые прошлой ночью были едва заметными, я теперь видела гораздо чётче.

– Ирина… – позвал меня со стороны двери голос Василия, и я дёрнулась было к своему телу, но замешкалась, и плотный сгусток призрачной души старого колдуна подлетел к постели раньше.

Магия вокруг меня всколыхнулась, завихрилась, обтекла бесформенное облако неупокоенного духа и снова успокоилась, когда он замер, опустившись вниз перед моим реальным лицом.

– Спишь? Ну и правильно, спи. А я посижу тут и покараулю, чтобы Марта снова не взялась за старое.

Он не видел бесплотную меня. Не ощущал моего присутствия. Зато я увидела, что представляют собой призраки, если разглядывать их с «магического уровня». Это было похоже на плотный туман, заключённый в гладкую, прозрачную оболочку. Он бугрился и двигался, принимая причудливые очертания, но при этом не создавал никаких конкретных форм. Я представляла себе это иначе. Думала, что Василий будет полупрозрачным, но похожим на себя. Я-то похожа. Но если подумать хорошенько, то у меня есть тело, а у него нет. Может, в этом всё дело? Я – живой человек с магической аурой, а от Василия после смерти осталось только разумное энергетическое поле? И со всеми так происходит?

Пообещав себе поразмыслить над этим не особенно важным, но интересным открытием позже, я оставила призрака охранять мою бренную плоть, а сама отправилась бессовестно подслушивать и подглядывать.

О, да! Это зрелище стоило того, чтобы заключить сделку с собственной совестью. Сквозь парящую в воздухе магию к Марте со всех сторон стекались струи совершенно другой силы – искрящиеся, плотные, яркие. Казалось, что их даже руками можно потрогать. Мне такое и сравнить-то было не с чем – фантазии не хватало. Это примерно как если в подкрашенную молоком воду лить цельное молоко, но при этом всё должно быть волшебным.

А ещё вокруг Марты глянцево поблёскивал купол защитного барьера – зеркального, перенаправляющего стремящуюся к ней магию Нави к ведьме, которая стояла рядом, раскинув руки в стороны, и жадно впитывала в себя то, что предназначалось не ей.

Мой мозг активно заработал, подыскивая увиденному подходящее объяснение, и выдал в конце концов ещё одно откровение – Злата обворовывает стариков. Я не была уверена в том, что другие её «подопечные», доживающие свою старость в этом милом мирке, тоже имеют способности, как-то связанные с Навью, но всё сводилось именно к этому. Они же все с прибабахом. Все в разной степени чокнутые, а Злата сама говорила, что Марта сходит с ума из-за невозможности получать видения через Навь. Вот, что означает «пленённый дар» – ведьма не позволяет этим старичкам и старушкам пользоваться их способностями в полной мере. Она забирает себе то, что Навь даёт одарённым при жизни, а после их смерти забирает и силу самого дара, скармливая остатки души Порфирию.

Да Злата хуже демонов! Они-то краденое возвращают по приказу, а она осознанно, добровольно и нагло ворует то, что даровано Навью простым смертным. И неважно, только с Мартой она так поступает или со всеми – это подло! Боги, во что я вляпалась-то?!

Смотреть на творящееся беззаконие было ужасно, но разве узнать врага в лицо можно как-то иначе? Я смотрела и познавала. Видела сморщенную старуху вместо черноволосой красавицы. Видела бурлящие в ней и вокруг неё магические потоки. Видела, как вся эта мощь распирает её собственное энергетическое поле, грозя прорвать незримый кокон и выплеснуться наружу.

А потом Марта очнулась. Всё закончилось. Злата, тяжело дыша, рухнула на пол и приняла прежний облик длинноногой стервы. Старушка принялась жмуриться и трясти головой, возвращаясь в реальность, а магия Нави ускользнула прочь, легко коснувшись при этом моего плеча – тепло и мягко.

Третье откровение за столь короткий промежуток времени – это прямо какой-то подарок судьбы. Я ведь не чувствую ничего, когда выхожу из тела. Я бесплотный дух. А магию Нави почувствовала. И вспомнила, что точно такие же ощущения у меня были от прикосновения той красноглазой тьмы, которой я пообещала выручить из беды её хозяина. Не решаясь поверить собственной догадке, я подняла вверх ладони и уставилась на свои собственные руки – в ужасе, потому что они искрились и переливались той же матово-жемчужной магией, которую только что ведьма украла у Марты. Только треугольный шрам с родинкой в центре темнел на ладошке бледным напоминанием о данной мной не так давно клятве.

Мамочки! Что же я такое?! Чародейка с чистой магией Нави в крови? Я же вижу дар Марты – он другой. Он бледный, хрупкий и светло-золотистый – тоненькая паутинка, усеянная множеством крошечных, пульсирующих узелков. И магию Златы я тоже вижу – она сплошная, мутная, всех оттенков зелени. Да ещё и вращается по часовой стрелке, как бесконечный вихрь. Но эта магия тоже не такая, как у меня. Бесплотная я состояла из того, что проникало сейчас в эту комнату откуда-то извне – жидкий жемчуг, едва заметно искрящийся всеми цветами радуги.

Паника – не лучший помощник, когда от тебя зависит чья-то жизнь, но взять себя в руки порой бывает очень сложно. Забыв о том, что не почувствую освежающей прохлады ночного воздуха, я уж было собралась выскользнуть сквозь стену на улицу, но меня остановил голос вернувшейся в реальность провидицы.

– Девчонка спит? – осведомилась старушка, обращаясь к Злате, и залпом осушила графин с водой чуть ли не до дна.

– Да, – вяло отозвалась ведьма, поднимаясь с пола. – С ней Васька там.

– Это зачем ещё? – нахмурилась Марта.

– Чтобы она нам не помешала ненароком. И чтобы ты не пыталась больше с ней расправиться. Марта, она нужна мне. Оставь девочку в покое.

– Она крокодилье мясо на обед собиралась заказать, – Марта хохотнула и покачала головой. – Ничего глупее я в жизни не слыхала.

– Глупая она или нет, но я такого больше не потерплю, запомни это.

– Я всё видела, – посерьёзнела вдруг провидица. – В ночь тринадцатой тьмы девчонка выйдет отсюда прямиком в Навь, и демоны от этого места даже воспоминания не оставят. И от нас всех тоже. Злата, услышь меня наконец. Ты с огнём играешь.

– За ней идёт высший демон, глупая ты старуха.

– И что?

– А то, что о такой приманке я только мечтать могла. Смотри, сколько мне уже удалось сделать, благодаря тому, что она здесь. Один высший инкуб уже попался, другой у порога. Сколько веков я потратила на то, чтобы хотя бы внимание их привлечь? Четыре? Или больше? А с ней всё само собой происходит, мне даже пальцем шевелить для этого не надо.

– Это сейчас так происходит, а потом даже пожалеть об этой ошибке не успеешь, – упрямо стояла на своём Марта. – Оставь приманкой демона, а от неё избавься.

– Нет уж, я вытяну из её присутствия всё, что возможно, а потом, если почувствую угрозу своим планам, тогда и решу, что с ней дальше делать.

– Ты меня не слышишь, да?

– Да слышу я всё, – отмахнулась ведьма от провидицы. – Не понимаю, зачем я вообще с тобой разговариваю. Забудь об этом видении и о том, что я приходила.

Злата щёлкнула пальцами у Марты перед носом и исчезла. Процесс исчезновения тоже выглядел впечатляюще – на том месте, где только что стояла подлая воровка, магические потоки резко скрутились в тугой вертикальный жгут и сразу же снова растеклись обратно. Старушка моргнула раз, другой, а потом с громким кряхтением перевалилась со стула на широкую кровать, пробормотала что-то про погоду и захрапела.

Я вспомнила, что ни разу не видела, чтобы провидица использовала адаптивную магию. Она не чародейка, а просто одарённая старушка, которой не грозит стать демоном. Ася и Яся, Степан, Злата – эти магией пользовались, как и я. Понимая, что не смогу сосредоточиться на чём-то другом, пока не разберусь в этом, я решила, что могу потратить немного времени на небольшую прогулку по чужим жилищам. Нехорошо, конечно, но другого способа узнать, кто тут кто, у меня не было. Спрашивать бессмысленно – наверняка опять скажут, что у меня борода вырастет, как у Василия, если много знать буду.

Вернулась ненадолго обратно в своё тело, чтобы вполне естественно для живого человека перевернуться на другой бок – Василий же следит и может заподозрить, что со мной что-то не так. Ну а потом принялась беспардонно рыскать по чужим домам в поисках нужных мне сведений об обитателях Ивилириона, заодно размышляя о том, обидно в моём нынешнем положении быть приманкой для демонов или нет.

* * *

Эта ночь выдалась ясной, без мороси или тумана, которых в последнее время было предостаточно, и я обрадовалась, что теперь и на улице тоже могу чётче различать реальное и магически созданное. Место, на котором Злата построила свой маленький мир, действительно когда-то давно было крошечной деревенькой, от которой остались только воспоминания и сгнившие остовы деревянных домов. Или поместьем, судя по громаде двухэтажного особняка, спрятанного за миленьким магическим домиком без номера. Ну да – туда меня притащила Наташка, там меня вышвырнули за магический барьер, чтобы показать ужасы реальности, и там же, по моим предположениям, находилась точка выхода из Ивилириона в настоящий мир. Всё сходится. Только вот не живёт там никто, а я вознамерилась незаметно познакомиться со способностями соседей.

Решив обследовать административное строение и поискать точку выхода в последнюю очередь, я наметила для себя маршрут – по нечётной стороне улочки от домика Марты до конца, потом по чётной к самому началу, снова на нечётную и назад к жилищу провидицы. Время на разглядывание обстановки и прочих не важных деталей не тратила – просто смотрела недолго на спящих людей и пыталась понять, кто из них одарённый, а кто чародей. В результате получила жуткий стресс, потому что некрасиво шастать ночью по чужим домам, и разжилась не слишком полезными сведениями.

Получалось, что все просто одарённые живут рядышком – в домах с номерами пять, семь, девять и десять. Это Марта и ещё три старушки, имён которых я не знала, хотя за почти десять дней могла бы и спросить у кого-нибудь. Магия дара у всех была разной формы, цвета и состояния, но она имела чёткие границы и с жизненной энергией не смешивалась. И да, я научилась отличать жизнь от магии – простое энергетическое поле напоминало радужный ореол, в котором внешние магические потоки немного замедлялись и становились более тягучими. Такой же ореол был вокруг Марты, когда Злата убрала с него зеркальный барьер. И вокруг лежащей на кровати меня он тоже был – я специально вернулась, чтобы в этом убедиться.

Домики стояли не ровно напротив друг друга, поэтому административный и одиннадцатый были вроде как чуть-чуть на отшибе. В одиннадцатом я обнаружила спящего Порфирия и поняла, что ошибалась на его счёт – он оказался одарённым чародеем. Ореол его жизненной силы был тусклым и почти незаметным, тёмно-зелёная магия внутри еле двигалась, но дар… Усеянная клыками и присосками, вывернутая наружу тёмная пасть. Это двигалось, щупало пространство вокруг себя, увеличивалось в размерах и опадало. Меня оно вроде бы не замечало, но улепётывала я подальше от этой жути во всю прыть – страшно же.

Отданный мне восьмой и соседний шестой домик пустовали. В глаза бросилась одинаково унылая обстановка, словно возвращать в прежнее жилище меня никто не собирался. Печально, да. С кровожадной Мартой под боком я долго не выдержу.

В домике номер четыре царили жуткий бардак и атмосфера безумия. Мебель стояла, валялась и даже висела в воздухе, а реального и наколдованного хлама было столько, что добраться до хозяйки этой свалки, будь я в реальном теле, мне бы точно не удалось. Это был самый настоящий лабиринт, причём довольно масштабный. Вот уж кто точно не стеснялся пользоваться адаптивной магией в своё удовольствие. И сухонькую старушку, которую я обнаружила далеко не сразу, наверняка звали Иза – к этому выводу я пришла потому, что именно Изу Злата из психушки умыкнула.

Иза не спала. Она сидела на полу в центре нарисованной пентаграммы и, закатив глаза, бормотала заклинание, сплетая из парящей в воздухе магии какие-то узлы, которые потом устремлялись в разные стороны, но разбивались о защитный барьер, созданный предусмотрительной Златой. Я пришла к выводу, что Иза – полоумная, но довольно сильная чародейка без какого-то определённого дара, и двинулась дальше.

Во втором домике спал Степан – слабенький чародей, судя по количеству бледно-зеленоватой магии внутри его энергетического поля. Оставалось обследовать домик номер три и первый, в котором жили Злата и девочки. Третий оказался пуст, хоть и определённо обитаем, да и Злата тоже отправилась куда-то по своим коварно-ведьмовским делам, поэтому мне представилась возможность получше разглядеть близняшек – любопытно же, как выглядит одна жизнь на двоих.

Спали девочки на разных кроватях, стоящих метрах в двух одна напротив другой, и поэтому радужный ореол их жизненной силы был похож на гантелю – шары вокруг сестрёнок и широкая пуповина посередине. Плещущаяся внутри этих шаров магия была сильной и плотной, как моя, но какой-то хаотичной и неупорядоченной. И оттенок у неё был красноватый, в отличие от всей той зелени, которой я за это время насмотрелась во всех возможных оттенках. Мне даже начало казаться, что вся магия здесь в разной степени зелёная, и только моя неправильно-белая.

Поскольку у девочек не обнаружилось даже намёка на какой-нибудь дар, я решила, что уже можно попытаться систематизировать полученные данные. Итак… Четыре просто одарённых старушки, четыре просто чародея, одарённый чародей Порфирий, неизведанная Варвара и две бессмертных ведьмы. И? Где тут система? Если Варвара тоже окажется одарённой чародейкой, то хоть будет понятно, что все силы можно разделить на два. Четыре – четыре – два – два. Ну да, всё чётное, только смысла в этом знании я не нашла никакого. Наверняка этот смысл был, но от меня он пока что добросовестно прятался.

В административный домик я шла в глубокой задумчивости, так и эдак складывая в уме то, что удалось узнать об обитателях этого маленького магического мира. Без особого интереса и энтузиазма заглянула во все имеющиеся внутри комнаты и ещё раз отметила, что адаптивная магия позволяет растягивать пространство до немыслимых пределов – снаружи-то домик выглядел маленьким, а изнутри и правда чем-то походил на администрацию с длинными коридорами и множеством кабинетов. Ну или на поликлинику. Подумала о том, что надо прямо с утра проверить, насколько широки мои возможности в этом отношении.

Пустынно, темно и тихо. Я нашла несколько маленьких спаленок, медпункт, хозяйственный склад и библиотеку с настоящими книгами, в которой преобладала художественная литература и не было ни одной книги по магии. Личный кабинет Златы тоже оказался ничем не примечательным офисом с большим письменным столом, директорским креслом на колёсиках и здоровенным магическим фикусом в настоящей пластиковой кадке. И в запертую на три зачарованных замка кухню я тоже влезла сквозь стену, но там не было никакой точки выхода. Там вообще ничего не было, кроме мойки и углового кухонного гарнитура. Даже размеры помещения не впечатляли – кухня как кухня, метров двенадцать площадью.

«Либо петли времени и проход открываются специальной магией, которой сейчас здесь нет, либо я чего-то не понимаю», – подумала я, изучая магическое наполнение места, в котором рассчитывала найти выход из этого треклятого мирка. Долго изучала, но так ничего и не высмотрела. Напоследок решила ещё раз заглянуть в ту комнату, где я впервые очнулась в новом для меня мире – захотелось тщательнее осмотреть пугавший меня поначалу диван. Глупое желание, конечно, но мне уж очень интересно было, как устроена растягивающая его магия.

И хорошо, что заглянула, потому что заметила то, что укрылось от моих глаз в первое посещение. Я же в этом домике магический выход искала и смотрела только на состояние магии в комнатах, вот и не обратила внимания на то, что реальный прототип интересующего меня предмета мебели не стоит у стены на своих кривеньких ножках, а перевёрнут этими самыми ножками кверху – точь в точь, как в тех заброшенных развалинах, куда меня Злата в день подписания клятвы вышвырнула. Логика сразу же взбунтовалась – быть такого не может! Здесь всего один этаж, а там, в полусгнившей усадьбе, я была на втором! Даже сквозь окно на улицу вышла, чтобы убедиться в том, что там темнеет именно куст, а не крона дерева.

Не знаю, адаптивная здесь была магия или пространственная – мой многострадальный мозг наотрез отказался искать объяснение тому, что я нахожусь на двух этажах одновременно. То ли Злата на месте этого дома реальность сплющила, то ли магическую надстройку растянула каким-то немыслимым образом, но факт оставался фактом – настоящий куст рос на настоящей земле, но настоящее окно настоящего дома при этом находилось на втором этаже и было наглухо заколочено досками. А когда я сквозь пропитанные магией деревянные стены вернулась обратно внутрь, снова оказалась в той же комнате с диваном, стеклянными шкафчиками и окном.

Но я же помню, что этот, будь он неладен, диван валялся не на первом этаже, а на втором! А ещё там была гнилая лестница…

Вспоминая маршрут, проделанный мной на четвереньках в день выхода за внутренний барьер, я пошла искать лестницу – непростая задача, если учитывать, насколько мне пришлось напрягать зрение, чтобы сквозь магию разглядеть реальность. Было бы неплохо уметь разделять это как-нибудь. Ну там, например, как одеяло приподнимать. Или как пыль сметать… Но я-то ничего такого не умела, а вдобавок ещё и ночью на подобное приключение сподобилась – как слепая мышь, честное слово. Тык-тык носиком в тёмные углы…

«Нужно вернуться в тело и перевернуться, а то Василий поймёт, что со мной что-то не так», – мелькнула вдруг здравая мысль. Ну а что? Ненормально же, если человек долго в одной позе спит. В кино видела, что гейши специально тренируются не шевелиться во сне, чтобы у них причёска и макияж не попортились, но я же не гейша. «Да, повернусь и улягусь поудобнее, а потом сюда вернусь и продолжу поиски», – решила я и отправилась к домику Марты.

Особенно не торопилась, потому что пыталась осознать увиденное и понять, могут ли Наташку прятать в подвале той двухэтажной развалюхи. Там же заперто было, я помню, а кому нужно вешать замок на дверь в руинах?

– Бу-бу-бу-бу-бу… расскажу… бу-бу-бу-бу… пожалеете… – пролетел мимо меня дух Василия, когда я уже была у калитки.

Быстро так пролетел, словно торопился куда-то. Я тоже ускорилась, поскольку умом понимала, что просто так он моё тело не оставил бы – охранять же собирался. Шмыгнула в дом, нырнула сквозь несколько стен в свою комнату…

– Зря я в это ввязался, – мрачно сообщил Порфирий Марте и пощупал пульс у меня на шее. – Теперь и голодным останусь, и от Златы перепадёт так, что мало не будет.

– Но если она всё… Тогда где её дух? – растерянно пробормотала провидица и посмотрела на окровавленный булыжник, который держала в руке.

– Гулять ушёл, – язвительно отозвался колдун-душеед. – Не знаю я, где он. Я его не чую. Пойду отседа, пока ведьма не явилась, а ты уж сама тут как-нибудь…

Порфирий засеменил к выходу, не обращая на бесплотную меня никакого внимания, а Марта так и осталась стоять со здоровенным окровавленным булыжником в руке над распростёртым на кровати бездыханным телом. Моим телом, чёрт побери!

– Ну всё, вы меня достали… – констатировала я и совершенно случайно наколдовала гирю весом в двадцать кило над обутой в пушистый тапочек правой ступнёй провидицы. Не знаю, как это у меня получилось. Видимо, живое тело сдерживало магические возможности духа, но выяснять, так это или нет, у меня не было ни малейшего желания.

Глава 14

Вообще-то я девушка покладистая, добрая и ранимая. Сами напросились. Не трогали бы меня, я бы преспокойненько нашла выход из этого мирка и слиняла, прихватив с собой Наташку. Я бы даже, наверное, попыталась позаботиться о том, чтобы моё бегство не нарушило какие-то там барьеры и никому не навредило – варитесь в своём вранье и коварстве дальше, только уже без меня. Говорю же – добрая я. Но раз уж на то пошло…

Марта выла. Материализовавшаяся из воздуха Злата вспоминала и сразу же пользовала все известные ей заклинания для поиска бесплотных духов, но обнаруживала при этом только Василия, который шнырял по дому и уговаривал меня вернуться в тело. Мол, не бойся, Ириша, всё будет хорошо, мы тебя исцелим и в обиду больше не дадим. Серьёзно? А где ж вы раньше были, защитнички? Ведь знали же, что провидица от своего не отступится? Я уверена, что знали, но всё равно оставили меня рядом с ней! Специально что ли? Чтобы ещё что-то во мне пробудить? Пробудили, да. Злость.

Я тоже хороша. Надо было ещё с утра закатить истерику и потребовать, чтобы меня в мой домик вернули. А почему я этого не сделала? Потому что пошла на поводу у бессознательного страха перед теми, кто сильнее меня, и у любопытства. Всё, Майская, хватит. Да, магия – это круто и очень интересно, но пора и честь знать.

Только сначала нужно понять, сколько времени дух и тело бессмертной ведьмы могут существовать друг без друга. Будучи бесплотной, я никак не почувствовала, когда меня камнем по башке приложили, да и погасший было ореол моей жизненной силы снова бледненько засветился и начал медленно набирать силу. Вывод – тело и без духа прекрасно полежит, пока я буду другие проблемы решать. Вон, кажется, уже и сердце по чуть-чуть биться начинает. А судя по тому, как паникуют ведьма и призрак, им очень не хочется, чтобы бестелесная, но способная на колдовство я шлялась по Ивилириону и совала свой нос в чужие тайны.

Да не нужны мне ваши тайны! Отдайте Наташку и катитесь ко всем рогатым и хвостатым!

– Да замолчи уже! – не выдержала Злата завываний Марты, дёрнула рукой, и старушка с тихим стоном завалилась на бок. – Васька, её здесь нет!

– Чего и следовало ожидать, – отозвался призрак, паря над моим телом. – Я бы не стал рассчитывать на то, что она напугана. Умная девчонка-то…

– Да знаю я, что она умная! – рявкнула ведьма. – И сильная. Гляди, как быстро тело восстанавливается. Боги, куда же она могла пойти?..

– Понятия не имею. Она знает только то, что ей рассказывали. Ничего, то есть. Наверное, попытается найти лазейку, чтобы сбежать отсюда. Я бы на её месте так и поступил. Почему ты их не остановила?

– Мать послушалась, – скривилась Злата. – Она тоже сказала, что эта пигалица всё испортит.

Вот те раз! Мать! Ещё одна бессмертная ведьма? Варвара что ли? Хотя… В первый день меня навещали пять старушек и Порфирий. И все они ругались, пытаясь заманить меня к себе в гости. Со слов Златы – ведьмы преемницу во мне почуяли. А Варвара – это та самая, которая первой со мной заговорила и на чай приглашать стала. Трём из пяти преемница не нужна, в этом я уже разобралась, но это знание только ещё больше меня запутало.

– Ну, если сама Лада так сказала…

Лада? О! Ещё одно имя. Супер! Ну и что мне это даёт? С чего я вообще взяла, что ту бабулечку, которую я среди ночи дома не застала, Варварой зовут? Может, это как раз упомянутая Лада и есть, а Варвара – одна из просто одарённых.

Поймав себя на том, что снова углубляюсь в размышления, сбивающие меня с пути к поставленной цели, я решила, что Злате невыгодно избавляться от моего тела – в нём я хоть под присмотром нахожусь, поэтому они и стараются вернуть меня туда. Удовлетворилась зрелищем собственного восстановившегося черепа и радужно сияющего ореола жизненной силы, вынырнула сквозь стену на улицу и взмыла вверх, чтобы наконец-то составить полное представление о том, как выглядит Ивилирион в целом, а не с позиции ползающего по разрешённой траектории червяка.

Замутнённая магией реальность – вот как он выглядел. Ровный штрих ненастоящей дороги, белёсые кляксы фонарей, одинаковые сгустки домов, темнеющий под полупрозрачным покрывалом лес… Вокруг меня, насколько хватало взгляда, в воздухе колыхались магические потоки – бледные и невесомые. Я поднималась всё выше и выше, но магии от этого меньше не становилось, как не было и ограничивающего пределы этого мира защитного барьера.

Разрезанный полосой дороги лес окружал единственную коротенькую улочку, вплотную подступая к домам. Сообразив, что если вертикального предела нет, то горизонтальный уж точно должен быть, я заодно вспомнила, как Наташка тащила меня под фонарями к домику без номера. Ну что ж… Посмотрим, откуда она меня привела?

Барьер однозначно был – чем дальше я двигалась над лесом вдоль дороги, тем сильнее уплотнялась магия вокруг, и тем меньше становилась видимость. Вскоре я и вовсе оказалась в непроглядном тумане, сквозь который даже собственные руки различала с большим трудом.

Переход в реальность случился так неожиданно, что я даже испугалась – а как же равновесие? Там же осталась Наташка! Что с ней будет теперь?! Но логика услужливо подсунула мне воспоминание о том, что барьеров у этого мирка несколько, а меня недавно выбрасывали за внутренний без опасений, что от этого в мире что-нибудь повредится. С другой стороны… Я ведь тогда уравновешенная была, а теперь разделённая. М-да… Надо срочно возвращаться, но сначала я найду вход. Пусть уж потерпят немного дисбаланс. Наверняка не впервой, так что переживут.

Звёздное небо вверху, крошечные огоньки и яркие полосы освещённых дорог далеко внизу, а за моей спиной – оплетённая густой сетью заклинаний стена магического тумана. Вот это да-а-а! У меня фантазии хватало только на то, чтобы представить себе эдакий полупрозрачный купол, под которым спрятано то, что простым смертным видеть не положено, но это… Я даже специально подальше отлетела, чтобы оценить масштабы сотворённого Златой великолепия.

Это был столб. Относительно узкий, накрывающий своим основанием всего несколько гектаров земной поверхности и уходящий острым шпилем куда-то высоко-высоко в Космос. Игла, а не купол. Воображение сразу же вдохновенно принялось рисовать мне нашу планету, утыканную вот такими же точно иголками, сбивающими с курса спутники и космические корабли, но я безжалостно отобрала у него художественные принадлежности и заставила подумать о том, где в этом нелепом, но впечатляющем нагромождении магии может находиться хотя бы намёк на вход – как-то ведь меня туда приволокли.

Реальность давила, сплющивала и мешала двигаться. Либо в ней по умолчанию не были предусмотрены сносные условия для того, что на тот момент представляла из себя я, либо к новым ощущением надо долго привыкать. Время для подобных экспериментов было точно неподходящим, поэтому я опустилась вниз с намерением осмотреть основание магического шпиля по периметру и поискать хоть какую-нибудь подсказку, чтобы дальше можно было двигаться целенаправленно, а не хаотично.

Нашла, причём довольно быстро. Можно сказать – с первой попытки.

Это была деревня. Нормальная настоящая деревня с редкими фонарями на пустынных улочках и снующими повсюду котами, которые почему-то с сердитым шипением шарахались от меня в стороны. Асфальтированная дорога на одной из улиц заканчивалась импровизированным шлагбаумом, сооружённым, как говорится, из соплей и палок, а дальше начинался пустырь, сквозь который к темнеющему неподалёку лесу шла едва заметная колея.

«Охранная зона Красносельского лесничества. Въезд запрещён», – гласила облезлая табличка рядом со шлагбаумом, а рядом для пущей убедительности был ещё и соответствующий дорожный знак установлен. Точно – Красное. Я вспомнила, что мы тогда проехали указатель с этим названием, после чего таксист спросил: «Сюда?», и Наташка ему кивнула, а потом начала объяснять, куда сворачивать на перекрёстках.

Вспоминать проделанный в ту ночь по деревне маршрут мне было уже не нужно, потому что направление и так было понятно. И шлагбаум этот уродливый я тоже прекрасно помню. И слова Наташки о том, что «это закрытая территория», поэтому и нельзя было подъехать на такси к нужному нам дому. И даже знаю, почему на этой улочке все домики одинаковые – здесь пожар был несколько лет назад, а потом за счёт областного бюджета для погорельцев типовыми каморками всё заново застроили. Папа ещё тогда после этого выпуска новостей сказал маме, что лучше бы старикам нормальные квартиры в городе дали. Странно, что раньше не вспомнила это всё, да не так уж это и важно.

Вон он, нужный мне дом – застыл наглухо заколоченной громадиной в полусотне метров за шлагбаумом. На границе Яви и Ивилириона. Двухэтажная иэбушка на курьих ножках, только не совсем понятно, к какому из миров она передом стоит, а к какому – задом. И ведьмины защитные барьеры видны превосходно. Это наверху они все вместе слеплены, а здесь полупрозрачная сетка наружного выпячивается, прикрывая собой выпирающую в реальность часть особняка, в то время как внутренний плотным туманом съедает половину строения. Вот он – вход. А выход, если следовать местной теории равновесия, находится на другой стороне.

Дверь особняка скрипнула, открываясь внутрь, и из тёмного провала на залитое лунным светом крыльцо вывалилось что-то большое и определённо тяжёлое. Тело! Были бы волосы – встали бы дыбом, потому что сомневаться в том, от меня или Наташки предпочтут избавиться в сложившихся обстоятельствах, не приходилось. Я рванулась вперёд к мутной магической стене, преодолевая сопротивление реальности, но…

Поздно. Ивилирион исчез. Только что покрытый сетью защитных заклинаний белёсый туман магии плескался прямо передо мной, а в следующий миг его просто не стало. Осталась убегающая в тёмный лес полоса заросшей грунтовки. Осталась двухэтажная громадина давно заброшенного особняка. Осталась я – незримая, невесомая, раздавленная осознанием того, что опоздала.

Да, это было моё тело. И одето оно было, как намёк на то, что попытка вернуться станет для меня роковой ошибкой, в зелёное погребальное одеяние, натянутое поверх грубой, мешковатой сорочки. Спасибо, Злата, очень доходчивый намёк, только ты, похоже, понятия не имеешь о том, что такое дружба. Я ведь не отступлюсь. Носом все миры перерою, но найду и верну Наташку. И демона освобожу, потому что пообещала это его красноглазому защитнику. А потом, чучело черноволосое, покажу тебе, где раки зимуют. Это очень таинственное место, тебе понравится.

Ходить сквозь реальные, не пропитанные магией стены было трудно и неприятно, но я всё равно использовала эту способностьбесплотного духа, чтобы убедиться в том, что в подвале Наташки нет – там очень большой замок на двери, настоящая я долго бы с ним возилась. Да, именно это место показывала мне красноглазая тьма. Те же кучи хлама, та же грязь. Уверенная в том, что в этом доме больше никого нет, я далеко не с первой попытки зажгла на ладони маленький магический огонёк и поняла, что трачу на это свои собственные силы. Ну правильно – Ивилирион целиком и полностью состоял из общей магии, поэтому там было легко колдовать, а здесь есть только то, чем богата я сама.

Постояла немного над гнездом из грязного тряпья, которое служило Наташке постелью. Убедила себя в том, что так даже лучше – жива ведь подружка. Они не причинят ей вреда, потому что она демона уравновешивает, а он теперь – единственная приманка, которая осталась у коварной чародейки непонятно для кого.

Да что непонятного-то? Демонов она ловит. Высших. Для них и приманка. Вот демон-то как раз мне и поможет!

Продралась сквозь прогнившие стены обратно на улицу, нырнула в своё тело, очнулась, сделала глубокий вдох… Мамочки, как же холодно-то! Градусов пять всего, а на мне только две дерюги, из-под которых посиневшие ноги торчат. Так я заснуть точно не смогу. Хотя… «Спи!» – приказала сама себе, прислонилась спиной к двери и вырубилась.

Мне снилась школа. Какой-то экзамен. У меня в руках билет с вопросами по… Чушь какая-то. Откуда мне знать устройство пищеварительной системы кентавров? Бред. Не хочу этот сон, хочу про демона. Отмахнулась рукой от навязчивого экзаменационного волнения и провалилась в другой сон – про супермаркет. У меня в списке полкило крокодильего мяса, и я требую у администратора книгу жалоб, потому что у них в ассортименте такого продукта нет. И так раз за разом, сон за сном, чушь за бредом, пока я не поняла, что это бессмысленно.

«Майская, очнись, пока пневмонию не схлопотала…»

Очнулась. Съёжилась. Застучала зубами. Подоткнула подол погребального балахона под ледяные ступни и задумалась. Надо домой. Отогреться, переодеться, выпить кружку горячего кофе, взять что-нибудь острое и спуститься к арке на перекрёсток, чтобы повторить глупость, совершённую два с половиной месяца назад. У меня сегодня второй День Рождения. Этой ночью я умерла и воскресла. И пусть поганые демоны только попробуют не выполнить моё праздничное желание – я тогда и на них разозлюсь.

Глава 15

Замёрзла так, что зуб на зуб не попадал. Ноги окончательно закоченели, и каждый шаг болью отзывался в напряжённом теле. Наверное, можно было постучаться в какой-нибудь из деревенских домов и попросить хотя бы такси мне вызвать до города, но я же долг потом вернуть не смогу – я же безработная. Это во-первых. А во-вторых, живя по соседству с магическим мирком, нельзя оставаться в неведении. Сюда по три раза на день еду из ресторанов доставляли – откуда мне знать, куда именно? Нарвусь снова на какого-нибудь ведьмовского прихвостня, и пиши пропало. Нет уж. Я себе живая, здоровая и свободная нужна.

Пространственная магия – штука полезная, но освоить её я не успела, и перемещаться в пространстве ещё ни разу не пыталась. Попробовать? Раз – и я дома. Было бы неплохо, да. Только хватит ли у меня на это сил? На ботинки и штаны не хватило.

Стараясь расслабиться и не думать о том, насколько реальность хуже уютного мирка Златы, я уверенно двигалась в сторону хорошо освещённой трассы в надежде поймать попутку до города. Сюда мы по широкой дороге ехали, а потом свернули на двухполосную, потом снова свернули… Я, может, и бессмертная чародейка, но осознание собственного величия от холода не особенно спасало. И функция магического внутреннего подогрева не работала – ну не умею я магией пользоваться, не учили меня этому. Чему учили, то умею. Костёр развести могу, например, но тратить на это время не хочется. Да и где я дрова искать буду? В лесу? Босиком?

Хорошо освещённая улица оказалась хорошо освещённой только потому, что на ней располагалось здание сельской администрации. Смешно, да. Вдобавок ко мне прицепилась непрестанно лающая дворняга, которая отбегала в сторону только тогда, когда я поворачивалась к ней лицом, а всё остальное время она пыталась схватить зубищами длинный подол моего погребального балахона.

– Да уйди уже! – рявкнула я на собаку, что послужило для неё сигналом к действию, и приставучая зверюга решила атаковать.

Громкий лай, мой испуганный вопль, стремительно приближающийся рёв двигателя, яркий свет фар, визг тормозов, удар…

«О! А вот и попутка!» – обрадовалась я, разглядывая призрачным взором лежащую на дороге бесформенную груду зелёного тряпья с торчащими в разные стороны конечностями, чистенький седан с некрасивой вмятиной на капоте и белое, как мел, лицо водителя, который, кажется, размышлял, скрыться ему с места ДТП или посмотреть, кого он сбил на этой тихой деревенской улочке.

Громкий шум разбудил местных жителей, и в окнах там и тут начал вспыхивать свет. «Это нехорошо. Сейчас кто-нибудь в полицию позвонит, понаедут тут… А мне домой надо». Убиенная второй раз за эту ночь, я мысленно поморщилась, понимая, что на восстановление тела после такого происшествия наверняка нужно довольно много времени. И магии. А ореол моей жизненной силы как исчез, так пока ещё и не появился.

– Майская, ты чародейка или кто? – заставила я себя собраться, сосредоточилась и мысленно направила свою магическую энергию в своё же бездыханное тело. – Оживай, хватит валяться!

Получилось! Лёгкая дымка соскользнула с пальцев в заданном направлении, и сквозь кучку тряпья слабо засветилось радужное подтверждение того, что тело ожило. Ха! Это получается, что в реальности я всё же могу пользоваться магией, но только тогда, когда душа и тело разделены! Важное открытие, да. Ура, конечно, но пора сматываться отсюда.

Я забралась обратно в себя, снова мысленно поморщилась, предчувствуя, что возвращение в реальность будет очень неприятным, и соединила магию своей души со слабеньким ореолом жизненной силы.

Ой-ой-ой… Во мне вообще хоть одна целая кость осталась? Давай, Ирка, исцеляйся, пока водила не очухался и не удрал! Больно-то как! Мамочки!

Где-то хлопнула дверь, послышались чьи-то взволнованные голоса, и я, на ходу уговаривая себя исцеляться побыстрее, что было сил поползла к помятой машине в надежде, что доберусь до неё раньше, чем у незадачливого водителя пройдёт шок. Ползти на переломанных костях было очень неудобно, но я это сделала – дотянулась до ручки на двери, втащила себя на переднее пассажирское сиденье и скомандовала, вытирая рукавом окровавленное лицо:

– Валим!

И мы свалили. Правда, сидящий за рулём парень больше таращился на меня, а не на дорогу, а когда я, скривившись, хрустнула пальцами, чтобы вернуть их из выгнутого веером состояния в нормальное, он вообще чуть на ходу из машины не выскочил, но послушался грозного приказа «Сидеть!» и благополучно довёз меня туда, куда я попросила.

Вежливо попросила, между прочим. Да, он эту ночь теперь до конца жизни не забудет, но зато заодно запомнит, что скоростной режим в населённых пунктах ограничен не для того, чтобы автолюбителей раздражать. Я ему на память ещё и сиденье знатно кровью испачкала, но это уже не мои проблемы.

– Спасибо, – поблагодарила, выбираясь из салона возле своего подъезда, и с каким-то несвойственным мне злорадством ещё пару минут наблюдала за тем, как он осторожно выезжает со двора.

Ура! Я почти дома! Только ключ был у Наташки, и как теперь в квартиру попасть, совершенно непонятно. Ещё и лифт, как назло, сломался, а у меня, между прочим, ручки-ножки болят.

Скрипя зубами, с короткими передышками потопала по ступенькам на свой шестой этаж. Между третьим и четвёртым поздоровалась с нетрезвым соседом дядей Толей, который вышел на лестницу подымить, потому что его жена тётя Валя в квартире такое безобразие не позволяла. Видимо, у них накануне праздник какой-то был, раз уж засиделись почти до рассвета. Дядя Толя уронил сигарету, с отвисшей челюстью кивнул мне в ответ и перекрестился.

«Может, пить бросит…» – равнодушно предположила я, продолжая путь наверх.

Добрела до своей площадки, подёргала дверную ручку, заглянула под коврик и умоляюще уставилась на дверной замок.

– Откройся, пожалуйста… Я домой хочу.

Щёлк!

Это было ненормально. Настолько неправильно, что у меня на затылке зашевелились слипшиеся волосы. Ручка на двери медленно опустилась вниз. Я так же медленно сделала шаг назад и приготовилась выцарапать глаза тому, кто нагло вторгся в пределы моей собственности.

– Айрин?

– Ты?!

* * *

Вы бы выгнали среди ночи на улицу демона-искусителя, в которого влюблены по уши? Я выгнала. Прямо так ему и сказала: «Пошёл вон из моей квартиры!» И рукой направление указала – вниз по лестнице. Он вышел, а я шмыгнула внутрь, заперла дверь на замок, привалилась к ней спиной и прижала руки к груди, чувствуя, что моё сердце вот-вот из неё выскочит.

Нет, ну это сколько наглости надо иметь, чтобы обосноваться в моём жилище, пока я маюсь в плену у бессмертной ведьмы, куда по его же вине и угодила! И ведь реальный такой, настоящий…

Выглянула в глазок, чтобы убедиться, что он мне не померещился – вроде бы настоящий. И не уходит никуда, ждёт чего-то. Повинуясь какому-то нелепому внутреннему порыву, открыла дверь, вышла, встала на цыпочки, притянула грязными руками его голову к свой и впилась в плотно сжатые губы поцелуем.

– Настоящий, – констатировала через минуту и снова закрылась в квартире.

Ужас. Ни одной связной мысли в голове не осталось. «Майская, ты чего творишь? Ты же его из Нави вызывать хотела, чтобы помог Наташку найти! А сейчас что делаешь?»

Снова открыла дверь и кивнула по направлению к тёмным комнатам:

– Заходи.

Впустила его в квартиру, провернула ручку замка на два оборота и включила в прихожей свет, сразу же поймав взглядом своё отражение в высоком зеркале. Боже, ну и кошмар! Неудивительно, что дядя Толя креститься начал. Жуть полнейшая. Волосы слиплись бурыми клочьями, лицо всё в крови, погребальный зелёный балахон вообще превратился в грязную, рваную тряпку.

– Айрин… – тихо позвал меня воплощённый демон, когда я подняла перед собой дрожащие руки и в ужасе уставилась на покрытые грязью и кровью пальцы.

Бессмертным чародейкам тоже бывает страшно, больно и обидно. Злость питала меня, пока я не добралась до дома, но теперь она схлынула, уступив место всему тому, что я неосознанно прятала за вынужденной бравадой. Я же человек. Я всё чувствую.

– Айрин…

Он с сочувствием и пониманием во взгляде развёл руки в стороны, открывая для меня такие желанные объятия… Я сначала влепила ему пощёчину, а потом уткнулась носом в испачканную мной же белую рубашку на его груди и разрыдалась в голос.

Не знаю, приступ жалости к себе это был или очередной всплеск эмоций, вызванный постепенно пробуждающейся во мне магией, но рыдала я гораздо дольше, чем на волшебной лесной полянке в домике ведьмы пару дней назад. Слёзы лились и лились из меня нескончаемым потоком, а в голове было так пусто, словно вместе со слезами из меня вытекал заодно и разум.

– Почему ты меня не убил? – проревела навзрыд единственную, но тоже ускользающую мысль.

– Я… – демон осёкся, прижал меня к себе ещё крепче и пробормотал мне в грязную макушку: – Позволишь помочь тебе?

Я позволила. Неважно, какой смысл он вложил тогда в этот вопрос – мне нужна была любая помощь, потому что в таком состоянии я даже сама о себе позаботиться не могла, не то что подругу спасать.

Он бережно подхватил меня на руки, отнёс в ванную, аккуратно снял с меня ненавистные ивилирионские одеяния, смыл тёплой водой всё, что можно было смыть… Судя по фиолетовым пятнам и ссадинам на руках и ногах, я все свои силы израсходовала на стремительное восстановление того, что считала жизненно важным. Кости уже были целы, чувствовала я себя вроде бы сносно, а синяки пройдут, но их вид всё равно вызвал у меня очередной поток слёз.

Демон молчал. Не пытался успокоить, чем наверняка сделал бы только ещё хуже. Отмыл меня, завернул в полотенце и отнёс в спальню, где я свернулась на своей постели калачиком и, продолжая хлюпать носом, наконец-то провалилась в исцеляющий сон.

Тепло, забота и тишина – это всё, что мне тогда было нужно. Он дал мне всё это. И даже потом, когда я уже крепко спала, продолжал сидеть рядом со мной на краешке кровати, гладя большим пальцем треугольный шрамик на моей ладони. Я спала, но чувствовала это осторожное прикосновение. Нежное. Умиротворяющее. Нужное.

Мне снилась тьма и магия в ней. Моя магия. Жемчужные потоки медленно сплетались в символы и знаки, а потом распадались и образовывали новые сплетения. Объединение, разделение, восстановление, преобразование, перемещение, созидание… Я понимала каждый из символов. Ловила призрачные волокна, повторяла только что увиденное переплетение и радовалась осознанию того, что всё делаю правильно.

Преобразование – это то, что в Ивилирионе называли адаптивной магией. Только там её использовали иначе. Там мне нужно было иметь какой-то предмет-основу, чтобы создать из него желаемое, а здесь, в этом чудесном сне, всё было намного проще. Здесь из ничего можно было созидать что угодно.

Я созидала и разрушала, объединяла и разделяла, изменяла и потом отменяла изменения. В какой-то момент мне вдруг нестерпимо захотелось сделать что-нибудь необыкновенное и прекрасное. Я поймала в кулак проплывающий мимо клочок магии, сосредоточилась и раскрыла ладонь.

Это была бабочка. Маленькое синее чудо с искрящимися крылышками. Она пошевелила лапками, будто привыкая к новым ощущением, потом сложила крылышки вместе, оставив на моей ладошке крошечные искорки радужной пыльцы, и упорхнула во тьму.

«Лети к Наташке и скажи, что я за ней обязательно вернусь», – грустно подумала я и проснулась.

За окном шумел день. Через открытую форточку в комнату проникали привычные звуки, которые теперь казались мне слишком громкими, резкими и раздражающими. Я подняла руки вверх, чтобы убедиться, что моё бессмертное тело полностью себя исцелило, и улыбнулась, не обнаружив ни единой царапинки. Как же всё-таки здорово быть дома! В своей настоящей постельке. Под своим реальным одеялком. Ни тебе бешеных будильников, ревущих так, что штукатурка с потолка сыплется. Ни вредных провидиц, круглосуточно вещающих, что от тебя надо срочно избавляться. Ни бессмертных ведьм с их лживыми прихвостнями… Я сладко потянулась, напрочь забыв о том, что на мне нет ничего, кроме полотенца, и в квартире я нахожусь не одна.

– Кхм…

– Ой! – натянула одеяло до подбородка и поймала на себе внимательный взгляд небесно-голубых глаз. – Пошёл. Вон. Из моей. Квартиры.

Именно так – с паузами после каждого слова. С чувством, с толком, с расстановкой.

– Опять? – удивлённо изогнулась чёрная бровь.

Ну да. Точно. Я же уже его выгоняла, а потом сама же назад и позвала, потому что хочу, чтобы он помог мне вернуть Наташку.

– Ладно… Пошёл. Вон. Из моей. Комнаты. Это трёхкомнатная квартира, между прочим.

– Я знаю.

– Вот и иди куда-нибудь отсюда, если знаешь. Давай-давай. Расселся тут…

Наверное, как-то повежливее с демонами надо бы обращаться, но мне почему-то так стыдно стало за свою ночную истерику, что хотелось сквозь землю провалиться. Не люблю, когда кто-то видит меня такой вот расхлябанной. Я ведь даже Наташке не рассказывала, как из-за Пашки страдаю, пока она меня не напоила. И это при том, что она моя подруга. А этот кто такой? И-и-и… А что вообще он делает в моей квартире? Да ещё и во плоти!

Глава 16

Хозяйка из меня так себе, а если учитывать, в каком состоянии я пребывала до путешествия в маленький магический мирок, то будет совсем несложно представить хаос, творящийся в моей квартире. Иза с её лабиринтом из хлама обзавидовалась бы. Хорошо ещё, что две из трёх жилых комнат я не использовала – там всё было просто покрыто толстым слоем пыли, но в целом выглядело вполне прилично. Ну а моя комната представляла собой самый настоящий свинарник. Одежда, посуда, книги, коробки из-под пиццы, пластиковые контейнеры с недоеденными салатиками, которые теперь радовали глаз очаровательным налётом пушистой плесени – всё это валялось на полу, вызывая у меня стойкое отвращение к самой себе.

– Фу… – брезгливо поморщилась я, отодвинув ногой в сторону коробку, из которой пахло особенно неприятно.

Надеть на себя халатик, лежащий сверху на этой самой коробке, не рискнула, опасаясь, что в него могло заползти что-нибудь плотоядное. Порылась в шкафу в поисках чистой одежды и несказанно возрадовалась, выудив оттуда старенький спортивный костюм, помятую футболку и разномастный комплект нижнего белья. Пока одевалась, умудрилась наступить на пульт от телевизора.

– Уже двадцать второе? – удивилась высветившейся на экране дате, проигнорировав тот факт, что часы при этом показывали четырнадцать часов и тридцать две минуты. Я всегда поспать любила, торопиться мне некуда, а после вчерашнего сам Бог велел дрыхнуть до обеда, так что нормально всё.

– Ты что-то сказала? – заглянул в комнату мой незваный, но желанный гость.

– Говорю, что из-за тебя я в свинью превратилась, – огрызнулась я, чувствуя себя в крайней степени неловко, поскольку бардак действительно был ужасающим, а я же вроде как девушка. – Лучше бы добил, честно, чем теперь разгребать всё это.

– Я никогда не делал того, чего ты сама не хотела, – голубые глаза смотрели мне в душу с такой искренностью и так проникновенно, что аж кожа на руках покрылась мелкими пупырышками.

Ну нет! Сначала горячий и сладкий кофе, а потом уже будем отношения выяснять и проблемы решать. Он виноват, что я была в невменяемом состоянии, вот пусть и любуется теперь на плоды своего на меня влияния. Почему мне-то за это всё стыдно должно быть?

– Чай или кофе? – осведомилась невозмутимо, обходя своего раздражителя на безопасном расстоянии.

– Ничего, – качнул он головой и направился в кухню вслед за мной.

– А, ну да, у демонов же другая диета, – язвительно бросила я через плечо, но реакции на это замечание так и не дождалась.

Кухня выглядела немногим лучше спальни, но раз уж я решила, что мне всё равно, значит, надо придерживаться принятого решения. В шутку нарисовала пальцем в воздухе увиденный во сне символ разрушения, ткнула в гору мусора на столе и приказала: «Исчезни!»

– Офиге-е-еть… – прошептала восхищённо и почувствовала, что падаю.

Хлам и посуда не исчезли, а осыпались на столешницу маленькими бугорками пыли, но это всё равно было круто! Только вот сил на эту шутку я, кажется, потратила многовато. Хорошо, что демон стоял сзади и успел подхватить меня раньше, чем я совершенно непрезентабельно грохнулась бы на пол.

– Это я сделала? – перевела ошалелый взгляд с усыпанного пылью стола на очень кстати подоспевшего спасителя, который усадил меня на табуретку и бесцеремонно уселся передо мной на корточки.

– Ты, – кивнул демон, взял мою левую руку в свою и повернул ладонью вверх. – Знаешь, что означает этот знак?

– Мир, которому я поклялась принадлежать пожизненно, чтобы спастись от тебя, – радость от неожиданно сработавшего заклинания как ветром сдуло. – Можешь закончить то, что начал, но сначала помоги мне вытащить оттуда подругу, потому что она в этот чёртов Ивилирион угодила, когда пыталась мне помочь. А раз в том, что было со мной, виноват ты, то и в её исчезновении тоже. Если нужно, можем новую сделку заключить. Я подтвержу, что добровольно согласна на то, чтобы ты меня сожрал.

Выкрутила свою ладошку из его руки, отодвинула табуретку назад и встала, чтобы найти в устроенном мной же бардаке банку с растворимым кофе.

– Сожрал? – с искренним недоумением повторил он и тоже поднялся на ноги.

– Это метафора, – пояснила я, сунув под кран грязную чашку. – В Нави метафорами не пользуются что ли?

Он снова промолчал, а мне надоело рыться в мусоре в поисках баночки с вожделенными гранулами, поэтому я психанула, представила себе в деталях, как выглядит искомое, и сотворила символ поиска. Кофе нашёлся, а я таки грохнулась на пол. Даже, кажется, сознание на несколько секунд потеряла, но не факт.

– Зачем ты попусту растрачиваешь силы? – проворчал демон, снова усаживая меня на табуретку.

– Мои силы, куда хочу, туда и трачу, – отодвинула я от себя его руки. – И не надо меня трогать.

Горячие ладони на мгновение замерли у меня в подмышках, а потом их тепло исчезло, и я почувствовала себя чуть ли не осиротевшей. Ну и ну! Вот как быть принципиальной и невозмутимой, когда мне хочется вцепиться в это порождение Нави, прижаться к нему и забыть обо всём? Да я не столько волновалась из-за того, что он приставать начнёт, сколько сама за себя не ручалась. Похоже, инстинкт самосохранения и гордость вместе с разумом прицепились к магической части меня, а тело само по себе продолжало существовать с наплевательским отношением к доводам рассудка.

– Айрин…

– Меня зовут Ирина, понял?

Всё он понял. И что я на самом деле вовсе не хочу с ним цапаться, а намеренно подогреваю в себе злость, чтобы не свернуть ненароком не туда с намеченного пути. И то, что у меня внутри от его прикосновений бабочки не просто порхать начинают, но ещё и плодятся при этом с немыслимой скоростью. И что я не представляю, как мне жить дальше, он тоже понял. Отошёл от меня, отвернулся к окну, сложил на груди руки… Он всё ещё был в той белой рубашке, которую я ночью безнадёжно испортила.

– Сними рубашку, – бросила хмуро в широкую спину и наконец-то приготовила себе кофе.

– Зачем?

– Я её постираю.

– Ты слаба, тебе отдыхать надо.

– У меня стиральная машинка есть, – похвасталась я, умиляясь заботливым ноткам в его голосе.

Глупо получилось. Чем я хвастаюсь? Тем, что стираю одежду в дышащем на ладан агрегате, который не столько стирает, сколько жрёт электричество, по счастливой случайности до сих пор не отключенное обозлёнными на мои долги коммунальщиками? И кому я этим хвастаюсь? Демону из Нави, где грязную рубашку можно просто растворить в магии и наколдовать себе новую. Молодец, Майская, так держать! К вечеру он поймёт, что связался с круглой дурой, и смотается от тебя обратно в свою Навь.

– Как ты попал в мою квартиру? – спросила потому, что уловила в воздухе какое-то неприятное напряжение. Просто ради того, чтобы не молчать. Материализовался, как же ещё-то? Ещё один глупый вопрос.

– У твоей подруги был ключ, – демон наконец-то повернулся ко мне, совсем по-человечески вздохнул и запустил пальцы в свои чёрные волосы, убрав со лба небрежно спадающие пряди. – В тот день, когда ты исчезла…

– Когда спаслась от тебя, – уточнила я.

– Я не собирался убивать тебя, Айрин.

– А что ты собирался сделать?

– Если ты будешь задавать новый вопрос, не дослушав ответ на предыдущий, то в итоге останешься вообще без ответов.

Кажется, я его разозлила. Интересно только, чем именно. Что я такого спросила, что голубые глаза сразу же сузились и вспыхнули недобрым огнём? Логичный же вопрос – если убивать не собирался, то зачем было доводить меня до состояния полного истощения? Так понравилось, что остановиться не мог что ли?

– Ты уже ответил на первый вопрос, – осторожно напомнила я, опасаясь, что если он захочет меня обидеть, мне нечего будет противопоставить его силе. Он выше, крупнее, намного сильнее меня даже в физическом плане, а о масштабах его магических возможностей я даже думать боюсь. Высший демон! Боги, с кем я собачиться-то взялась! И зачем, если помощи от него хочу?

– Я пришёл на зов твоей крови, – очень реалистично скрипнул зубами инкуб, – услышал твою просьбу и почти выполнил её, но…

– Это ты сейчас про моё желание забыть Пашку говоришь? – не удержалась я от ехидства. – А другого способа не было? Надо было прикончить меня для того, чтобы я забыла? Демоны ведь по-другому исполнять желания не умеют, да?

Разозлился всё-таки. Вон как желваки на скулах заходили. Не нравится правда…

– Я не имел намерения тебя убить, Айрин. Я пил твою жизнь для того, чтобы высвободить магию. Оставалось совсем немного, когда тебя спрятали между мирами. И да, извини, но я выполнял твою просьбу так, как умею.

– Подожди… – неприятно было это признавать, но я, кажется, по незнанию снова допустила какую-то ошибку. – Ты хотел выпустить мою магию? Зачем?

– Это новые знания и новые возможности, очень необычные для простых смертных, а ты любопытна. Это помогло бы тебе забыть… Пашку. Знаю, тебе совсем другое о демонах рассказывали…

– Ты высший инкуб? – я решила перейти в наступление, пока мне снова не навешали лапши на уши. На этот раз – демонической и высшего сорта.

– Да, – глаза демона ещё сильнее сузились, и он ощутимо напрягся.

– Низшие инкубы подбирают клочки магии, разбросанные по Яви, и ищут чародеев, так?

– Да.

– Высшие инкубы забирают у чародеев магию, не брезгуя отнять и жизнь, если магические силы смешаны с жизненными, правильно?

– Да.

– Ну вот, видишь? Мне сказали правду о вас.

– О нас – да. А о тебе – нет. Знак на твоей ладони означает дар Нави. Ты неприкосновенна для демонов, Айрин. Никто из нас не смеет прикоснуться к твоей магии.

– Э-э-эм-м-м…

Это было что-то новенькое. Настолько неожиданное, что у меня дар речи отнялся, чем мой гость не погнушался бессовестно воспользоваться и продолжил изливать на меня потоки новых знаний.

– Этот дар заключается не только в бессмертии, Айрин, но и в разрешении без ограничений пользоваться любой магией, которую ты можешь почерпнуть в Яви, в себе или в Нави. Ты можешь стать преемницей чародеев столько раз, сколько пожелаешь, и эту силу у тебя никто не заберёт.

– То есть высший демон не может убить бессмертного чародея? – недоверчиво уточнила я, продолжая при этом удивлённо моргать и старательно шевелить извилинами в поисках места в моей голове для новых сведений.

– Может, – честно сознался мой инкуб. – Но только в том случае, если бессмертный сам захочет отдать себя Нави.

– Типа «надоела мне ваша Явь, злые вы, пойду я отсюда»?

Он усмехнулся и снова сел передо мной на корточки, заглянув в глаза.

– Типа того. Тебе не надо бояться демонов. И меня тоже бояться не надо.

Боги, как же мне хотелось верить ему! Я устала слушать ложь и придумывать способы узнать правду. Устала додумывать и делать не всегда правильные выводы на обрывках часто недостоверной информации. Было бы здорово знать всё о себе, о своих способностях, о том, во что меня угораздило вляпаться… Я не вынесу, если мне будет врать ещё и тот, кому принадлежит моё сердце.

– Я никогда не лгал тебе, Айрин.

Словно мысли мои услышал. Хотя, чему я удивляюсь? Он же демон. А насчёт лжи – это мы сейчас проверим.

– Моя магия пробудилась. На Пашку мне плевать с высокой колокольни. Получается, что ты выполнил мою просьбу.

– Да.

– Тогда зачем ты здесь?

Глупо, но мне безумно хотелось услышать, что он жить без меня не может. Что пришёл, потому что скучал… Смешная девчонка, раскатавшая губу на любовь, которая в принципе невозможна.

– Мне нужна твоя помощь, Айрин.

– Ирина, – напомнила я разочарованно, хотя на самом деле имя Айрин мне очень нравилось. Особенно, когда это имя произносил бархатный, глубокий голос того, с кем мне не ничего светит. – Помощь? Моя? И чем такая недотёпа, как я, может помочь высшему демону?

Можно было не спрашивать, потому что я уже и сама догадалась, каким будет ответ. Лерц. Ну конечно! Друг моего демона застрял в мирке Златы точно так же, как и Наташка. У нас общая цель – спасти друзей. Одно только меня смущало – почему высший демон не может привести армию своих собратьев к Ивилириону и разобрать этот гадкий мирок на молекулы?

Это был долгий разговор. Очень долгий, потому что я поклялась себе и своему гостю, что с места не сдвинусь, пока не буду знать всё. Вообще всё. Всю правду, которую от меня скрыли или вывернули наизнанку коварные чародеи. Всё, чего я не знала о себе и своей семье. О Яви и Нави. О ведьмах и демонах. О красноглазой тьме и о том, зачем на самом деле был создан Ивилирион.

Я спрашивала и получала ответы – быстрые, исчерпывающие, честные. Новая, правдивая информация переваривалась и усваивалась с большим трудом, поэтому я решила занять не только голову, но и руки, чтобы не сойти с ума. Навела порядки в квартире, выгребла из углов весь скопившийся там хлам… Даже телефон свой нашла и грустно усмехнулась, не получив ни одного уведомления о пропущенных звонках от родителей.

Приходила соседка тётя Валя спросить, всё ли у меня в порядке, потому что её мужу ночью на лестничной клетке померещилось, что он видел покойницу. Пришлось соврать, что про ночь ничего не знаю, а вообще я болела, и только утром выписалась из больницы – меня же не видел никто с того дня, когда Наташка волокла моё тощее, полумёртвое тельце в больницу. Заодно заняла у соседки немного денег на неопределённый срок, чтобы купить какие-нибудь продукты. Я же нищая. Ни образования, ни работы… А проверять, сколько дней бессмертные чародеи могут прожить без еды, как-то не особенно хотелось.

Демон помогал мне в меру своих физических сил и возможностей: таскал на помойку мешки с мусором, менял воду в вёдрах, развешивал на балконе несусветное количество перестиранного мной белья. Я даже погребальное зелёное тряпьё постирала, чтобы вернуть его потом Злате с тем же намёком, с каким она его на меня напялила.

К полуночи, когда мы сели наконец-то поужинать за радующий глаз чистотой стол в чистенькой кухне, я знала почти всё, что хотела знать. Почти. Но о том, что так ни разу и не прозвучало за этот вечер, я даже и спрашивать не хотела – посмертное имя высшего демона, знание которого давало возможность его убить

Михаил – так звали моего инкуба при жизни, и мне этого было достаточно.

Глава 17

Я не настолько наивна, чтобы не понимать, что одним лишь праведным гневом и желанием восстановить справедливость гору не свернёшь. Потому на помощь демона и рассчитывала – он-то наверняка знает, как эта гора устроена, и кто её воздвиг. А он знал, да. Много знал. Так много, что это знание в моей маленькой черепной коробке не помещалось и постепенно, кажется, начинало вытекать через уши.

Я – последний одарённый потомок одного из древних волхвов, несколько тысячелетий назад за какие-то нехилые заслуги перед Навью получившего дар бессмертия. Этот дар и правда передавался только от первенца к первенцу в каждом поколении, и до наших дней его смогли сохранить немногие. Точнее, всего четыре рода из почти полусотни. Времена-то были не то, что теперь – тогда и мечами-топорами помахать нормой считалось, и рабство процветало, и медицины как таковой не наблюдалось, вот и погибали первенцы ещё до того, как дар пробудиться успевал. Их берегли, конечно, но против обстоятельств не всегда переть получалось.

Лада, с которой я так и не успела познакомиться – моя пра-пра-пра… в каком-то там поколении бабка. Она тоже бессмертная чародейка, в отличие от Златы, которая была третьим по счёту ребёнком в семье. Этот факт убил меня наповал, если честно. Ей же вон сколько столетий! Она настолько сильная, что может миры создавать! Жизнь и магию разделять! И вообще… Как это – не бессмертная?

– Дар Нави был у её старшей сестры, Дарины… – как-то не особенно весело начал мой демон ответ на этот непростой вопрос.

То, что я услышала дальше, заставило меня за короткий промежуток времени пережить полный спектр эмоций от ревности до возмущения. А ещё я в очередной раз уверилась в том, что не оставлю от Ивилириона и его создательницы мокрого места, когда доберусь до них.

* * *

Дар Нави – особый дар, который наследуется, но дремлет в крови до тех пор, пока одарённый не попросит Навь пробудить его. Он – добровольный выбор. Хочешь пройти простой путь смертного – пожалуйста. Желаешь получить бессмертие и необыкновенные способности – они придут к тебе по первому зову.

Я не понимала, что творю, когда согласилась на глупый ритуал на перекрёстке. Да и не просила я о бессмертии, поэтому откликнувшийся на зов моей крови демон не обязан был помогать мне пробудить спящий дар. Он сразу понял, что для меня это всего лишь нелепая игра, но… Он видел, что без этого дара я не справлюсь, поэтому сделал выбор за меня. Наглость, конечно, с его стороны, но я не против, меня такое обновление вполне устраивает.

Пробуждает магию всегда высший инкуб, потому что низшие не способны вовремя остановиться. Демон постепенно забирает у одарённого жизненную силу до тех пор, пока её не останется ничтожная капля – последний вдох, на котором магия хлынет изнутри, чтобы спасти жизнь. Только так. Ни болезнь, ни смертельная рана не способны «активировать» бессмертие – это может сделать только порождение Нави.

Сначала мне показалось, что так нечестно – дар есть дар, а при наличии каких-то условий это уже что-то другое получается. Михаил объяснил, что так устроено из-за того, что бессмертие – это осознанный выбор, и оно далеко не всех прельщает. Ха! Пусть покажет мне хоть одного человека, который откажется от возможности жить вечно!

А он и показал. Точнее, рассказал. Предполагалось, что родители будут ставить своих первенцев в известность о наличии особого дара. Это до меня нужная информация не дошла, потому что кто-то когда-то забыл о своих родительских обязанностях, а Лада с детства знала, что может стать бессмертной чародейкой, если захочет. Она захотела, причём ещё до того, как замуж вышла. И первому своему ребёнку нужное знание передала, как и полагается.

Дарина… О ней мой демон говорил с такой нежностью, что хотелось стукнуть его чем-нибудь тяжёлым. Он был влюблён в неё очень давно и вспоминал об этом, не таясь. Я же сама правды хотела – вот и получила её во всех проявлениях.

Набожная Дарина никогда не хотела быть бессмертной. Она считала это неестественным, неправильным, грешным. Часто ссорилась с матерью, доказывая, что человек должен жить столько, сколько ему отпущено, а бессмертие – это наказание, а не дар. Это из-за её убеждений все последующие поколения нашего рода оказались лишёнными сведений о своём наследстве.

А Злата старшей сестре завидовала, причём во всём. Другим детям от бессмертного родителя только способности к магии достаются, но на условиях последующей преемственности и далеко не всем. Проще говоря, среди детей Лады была одна дочь, которая могла, но не хотела стать бессмертной, и одна смертная чародейка. Остальным четверым магии не досталось ни капли. И если другие братья и сёстры спокойно относились к своей нормальности и смертности, то Злата из кожи вон лезла, чтобы кому-то доказать, что это она достойна бессмертия, а не глупая Дарина.

Михаил и Дарина хотели пожениться, но они оба были крепостными, и барин давно уже положил на черноволосую красавицу свой похотливый взгляд. Он не трогал эту девчонку только потому, что побаивался её бесноватой матери, которая свои способности к колдовству не скрывала и осмеливалась угрожать господину проклятиями и прочими бедами.

Весть о том, что Дарина пожелала себе в мужья какого-то холопа, привела помещика в ярость. Ладу обвинили в колдовстве и вредительстве, после чего отдали на расправу церковникам. Михаила за какую-то нелепую провинность заковали в кандалы и отправили на каторжные работы. А Дарина безропотно приняла свою участь – барин посещал её постель до тех пор, пока холодная и бесчувственная девка ему не надоела. Опостылевшую крепостную продали, чтобы глаза не мозолила, а она сбежала от нового хозяина в монастырь, где и отдала своему Богу душу, произведя на свет незаконнорожденного сына.

Жажда мести заставила Ладу сбежать из заточения за день до публичной казни, которая всё равно была бы бессмысленной. Руководствуясь тем же порывом, она выкрала из поместья свою дочь-чародейку Злату, бросив остальных детей на произвол судьбы. Наследника Лада временно оставила на попечение монахинь, потому что все свои знания и большую часть силы бросила на поиски проклятия для барина-душегуба.

Это Лада хотела наказать похотливого негодяя, а у Златы были на жизнь совершенно другие планы. Месть за сестру не интересовала её нисколечко. Ей нужны были бессмертие и Михаил – всё, что раньше принадлежало Дарине. Она пользовалась гневом матери в своих целях, хитростью добиваясь того, что не могла взять самостоятельно. Училась и постепенно расширяла свои магические возможности, чтобы найти способ получить дар Нави в обход правила первенства при рождении. Злата была одержима этой мыслью.

Вскоре Дарина была отомщена, а барин сурово наказан страшным проклятием на несколько последующих поколений его жалкого рода. Лада наконец-то обратила свой взор на монастырь, за стенами которого томилось языческое наследие рода бессмертных чародеев, но поняла, что опоздала – её внук умер.

– Да? – усомнилась я в логичности такого поворота сюжета этой увлекательной истории. – А я тогда откуда взялась?

– Мальчиков было два, – пояснил демон. – Близнецы с одной жизнью на двоих. В таком случае дар Нави достаётся тому, кто появился на свет первым, но в случае его смерти переходит по пути жизненной силы второму ребёнку. Младшего малыша почти сразу отдали в какую-то бездетную семью, а Лада этого не знала. Она изредка наведывалась к стенам монастыря и видела свет жизни того ребёнка, который там остался, но даже не подозревала, что это не вся сила, а только её половина. Она была слишком занята местью, чтобы заботиться о наследии, поэтому и упустила тот момент, когда детей разделили.

– У Златы есть две девочки, Ася и Яся… – нахмурилась я, пытаясь понять, насколько правдивы были слова ведьмы об этих близняшках.

– Я знаю, – кивнул Михаил. – Они не вашего рода, но тоже отмечены даром Нави.

– Бессмертные? – это выходило за пределы моих знаний о способностях девочек, но ведь я имела только то, что видела, и слова Златы, верить которым было нельзя.

– Да, бессмертные, но не обе, а только старшая, – подтвердил демон. – Её дар уже пробудился, но Злата сдерживает его.

– Откуда ты знаешь?

– Я пробудил этот дар.

Вот это номер!

– Им же по шесть лет было, когда авария случилась! – пришла я в ужас, припомнив способ, которым этот демон пробуждал дар Нави во мне.

– Айрин, у тебя очень узкое представление об инкубах, – сокрушённо покачал головой Михаил. – Я пил твою жизнь так, как хотела этого ты.

– А им ты сказки про единорогов рассказывал?!

– Показывал, – уточнил он спокойно. – И не обеим, а только старшей. Младшую Злата спрятала, а старшую бросила умирать.

– Эм-м-м… Мне Злата говорила, что…

– Злата много чего говорит, но верить её словам я бы на твоём месте поостерёгся, – посоветовал демон. – Она знает о даре Нави и бессмертных чародеях только то, что ей рассказала мать, а это очень мало.

– А как же правило добровольного принятия дара? – возмутилась я. – Ася без сознания была, она не могла попросить об этом!

– Её отец попросил.

– Отец? Но он же погиб!

– Айрин, ты сейчас думаешь сердцем, а не головой. Дар бессмертия достался девочкам от отца. И он согласился заплатить этим даром за спасение дочерей.

– Заплатить?

– Он ушёл в Навь вместо них. До того, как там появилась Злата, а потом и я.

Я ещё долго сидела с открытым ртом и переваривала услышанное, а мой демон терпеливо ждал, когда процесс переваривания закончится, и можно будет продолжить беседу. Потом он рассказал мне о том, как по незнанию хотел воскресить свою любимую Дарину, душа которой уже давно растворилась в Нави. Как сбежал с каторги и нашёл чародея, который согласился ему помочь. Как у них ничего не вышло, но он всё равно стал преемником этого колдуна, не желая останавливаться на достигнутом. Как умер, провалившись зимой под лёд. Как стал демоном и понял, что потратил свою жизнь на недостижимое.

– Ты всё ещё любишь её, – сделала я печальный для себя вывод из его рассказа.

Михаил немного помолчал, добивая этой тишиной мои и без того раздавленные чувства, а потом произнес:

– Я её помню.

Грустно и отстранённо. С явным сожалением об этой утрате.

Я даже не заметила, что по моим щекам текут слёзы, пока он не стёр их осторожным и мучительно нежным прикосновением.

– Почему ты плачешь?

– Потому что дура, – я отстранилась и кулаками размазала солёную влагу по лицу. – Злата построила этот мир не для того, чтобы получить бессмертие, да? Ей ты нужен? Поэтому она на высших демонов охотится?

Смена темы – лучший способ скрыть чувства, а мне это было ой как необходимо. Одно дело считать себя влюблённой в мерзавца, а потом обжечься на его лжи, и совсем другое – по-настоящему любить того, кто никогда не ответит тебе взаимностью. Я же изначально знала, что моя любовь будет безответной, пусть и по другим причинам. Но я думала, что у демонов нет души, что они не способны на чувства… М-да. Сама себе организовала пытку, снова связавшись с этим демоном. Лучше бы он не рассказывал мне ничего. Нет, не так. Лучше бы я его вообще никогда не встречала.

– Злата хочет всё и сразу, – сообщил тем временем мой мучитель. – Она…

Она прекрасно знала, что не сможет получить дар бессмертия, потому что у Нави строгие правила на этот счёт. Зато она нашла способ украсть этот дар, что давно уже сделала бы, если бы не была одержима желанием поймать Михаила. Он объяснил мне, что именно было нарисовано на том пергаменте, который я подписала своей кровью.

Символ пути магии заключал в себе именно тот смысл, который услужливо донёс до меня призрак колдуна Василия. Широкое основание действительно означало жизнь, а расходящиеся в стороны лучи на его вершине – бессмертие, смерть и посмертие. Сам по себе этот знак был просто информационным и не имел никакой силы – просто схема, изображающая то, что уготовано чародеям в конце их жизненного пути. Ну а внутри круга, отсекающего длинные лучи до размеров того, который означал просто смерть, этот символ говорил об отсутствии выбора. Фактически я добровольно лишила себя права выбирать между смертью и бессмертием и отказалась от пути своей магии в пользу того, кто составил этот документ. Не в пользу маленького мира, как мне расписывали, а в пользу Златы, как я и предполагала с самого начала.

Дальше – больше. Маленькие знаки-закорючки, которые были внутри круга, и которые я по памяти нацарапала для Михаила шариковой ручкой на клочке бумаги, мне тоже истолковали неправильно. Не верность, а служение. Не преданность, а подчинение. Не послушание, а безволие. Покорность в результате этого короткого ликбеза так и осталась покорностью, а вот символ самоотдачи на самом деле означал жертвенность. В целом разница получилась не такой уж и ощутимой, но после объяснения, что значит треугольник с точкой в центре, всё встало на свои места.

Три стороны – бессмертие, смерть и посмертие. Всё, что уготовано людям Навью – возможность жить вечно, упокоение души или бессрочное служение загробному миру. Сложенные в треугольник, эти перспективыолицетворяли саму Навь, а точка в центре – жизнь. Всё вместе трактовалось как «жить Навью» – та самая награда полусотне древних волхвов. Учиться у Нави, черпать силы из Нави, стать частью Нави в том качестве, в каком захочется – возможности обладателя этого дара были безграничны.

Ну а если сложить вместе всё перечисленное, то дословно получалось следующее: «Я, Ирка Майская, по глупости природной, по незнанию и доверчивости безвозмездно отдаю всё, что даровано мне Навью или когда-либо мной у этой самой Нави украдено, бессовестной лгунье Злате для того, чтобы она могла стать бессмертной. При этом я клянусь служить ей верой и правдой, подчиняться любым её прихотям, покорно и безропотно сносить всё, что Злата отпустит на мою долю, и даже принести себя в жертву, когда для этого придёт время». Дура, проще говоря.

Вот тебе и дом престарелых ведьм, где одинокие чародеи, не желающие становиться после своей кончины демонами, спокойно доживают остаток своих дней. Благотворительность, ага. Она всё это время жертвы собирала для ритуала, который даровал бы ей желанное бессмертие. По четыре жертвы на каждую сторону треугольника. Четверо просто одарённых – линия смерти. Четыре преемственных чародея – линия посмертия. Четверо бессмертных, включая мать Златы – Ладу, которая по собственной воле или другим путём, но отдаст себя коварным планам дочки.

И всё равно что-то не сходилось. Я даже список набросала, кто в Ивилирионе чем богат. Четверо одарённых – Марта и ещё три старушки. Четверо чародеев – Степан, Иза, Порфирий и та бабулечка, которую я условно считала Варварой. Бессмертные – Лада, я и девочки, у которых всего один дар Нави на двоих. Получалось, что там вместе со мной было даже тринадцать обитателей, а не двенадцать, но одного бессмертного явно не хватало, а Михаил ведь говорил, что собран полный комплект.

– Злата чародейка, – вторгся в хитросплетение моих логических умозаключений голос Михаила. – А Варвара бессмертная.

– Но тогда Злата тоже должна быть жертвой, – не поняла я. – Как она бессмертие-то получит, если умрёт?

– Она не умрёт, – пояснил демон. – Злата отнимает магию у тех, кто подписался под клятвой, и накапливает её внутри своего мира, чтобы в нужный момент провести ритуал и принять это всё в себя на последнем вдохе. Только это будет не дар Нави, а общий дар всех её подопечных. Бессмертие, но не дарованное, а украденное.

И снова из меня посыпались вопросы, каждый из которых находил свой, не всегда приятный ответ.

Нужный момент – это та самая тринадцатая тьма, о которой говорила Марта. Тринадцатое новолуние года. Конец декабря. Ночь Нави. Истинная тьма, когда Явь целиком и полностью скрыта от солнечного света, в том числе и от отражённого луной. Идеальная ночь для жертвоприношения. Для кражи тьмы у тьмы.

Обитатели маленького мирка ничего не знают, потому что они хотят дожить свои жизни и вряд ли добровольно согласятся на преждевременную кончину. Ивилирион построен на лжи. Там все немного чокнутые, потому что такими проще манипулировать. Одарённые наверняка думают, что они чародеи. Чародеи верят в то, что благополучно доживут свой век и не станут демонами. Девочки благодарны Злате за своё спасение и заботу. Они даже клятву до сих пор не подписали, потому что ведьма знает, что может подсунуть им её в любой удобный момент. Бессмертная Варвара… Да кто ж знает, что у неё на уме? И не факт, что всё обстоит именно так. Демон знал о том, как устроен этот мирок, и о цели его существования, но понятия не имел, как Злате удаётся удерживать «подопечных» внутри. Ложью – единственный логичный ответ. Или какими-то обещаниями, но разве это имеет значение? В «нужный момент» для всех в этом маленьком мире всё потеряет смысл.

– Но теперь меня там нет, – напомнила я демону.

– Там всегда кого-нибудь не хватает, – усмехнулся он. – Ивилирион самый стабильный из всех миров, созданных Ладой и Златой. Предыдущие разваливались намного быстрее.

– Предыдущие?

– Злата на девять лет младше меня, а я родился в тысяча двести шестьдесят седьмом году, Айрин. Нам обоим уже больше семисот лет, но мой смертный путь закончился, когда мне было тридцать два, а она всё ещё продолжает жить.

– Но как?!

– Они с Ладой искали дар, способный хоть как-то продлевать жизнь…

– Порфирий! – сообразила я. – Он переваривает призраков в собственную жизненную энергию.

– Да, они нашли его предка, когда Злате было уже почти девяносто лет. Она тогда уже отчаялась получить желаемое, но… Просто повезло. Тогда Лада создала из одного временного полумира замкнутый мирок, в котором упыря можно было подкармливать, а его дар перенаправлять в пространство, откуда Злата черпала жизненную силу. С этого и начались эксперименты с мирами. Семьсот лет – большой срок, и им уже довольно далеко удалось продвинуться, но всегда чего-то не хватало, а рано или поздно случался дисбаланс, и миры разрушались, выплёскивая магию обратно в Явь.

– Но почему Навь терпит это? – я окончательно перестала понимать мотивы участников этой кошмарной многовековой эпопеи. – Почему демоны не вмешаются? Вы же можете забрать у Златы её магию!

– Не можем, – поморщился демон. – В каждый из миров Лада вкладывает частичку своей магии, а я уже говорил тебе, что такая магия для демонов неприкосновенна. Мы не имеем права переступать границы этих миров.

– Наружный барьер, – вспомнила я.

– Да. И когда Злате нужно выйти в Явь, или когда очередной мир рушится, Лада даёт дочери такую же защиту.

– Не бессмертная, но долговечная за счёт чужого дара и при этом неприкосновенная за счёт материнской заботы. М-да… По сравнению с таким образом жизни мои долги за коммуналку кажутся сущей нелепицей.

Хорошая шутка, но, видимо, несвоевременная, потому что получилось не смешно.

Ещё грустнее стало, когда я узнала, что Наташка была у Лады кем-то вроде осведомителя. Она же с восьмого класса на всей этой магии повернулась. Шаталась по бабкам всяким, гадалкам и шаманам – знаниями обогащалась. Вот и набрела как-то раз на добрую волшебницу, живущую в заброшенной усадьбе. Ну и начала с тех пор Ладу сведениями снабжать – к кому ходила, кто на что способен… Доходилась на свою голову. И меня в лапы к родственничкам приволокла, и сама вляпалась.

Одно хорошо – теперь я точно знала, что не приёмная. Просто моим родителям никто не сказал, что у кого-то из них есть невероятный дар. А что они меня бросили одну на произвол судьбы в большом городе… Ну не все способны посвятить всю свою жизнь детям, что ж поделаешь. Моим вот личной жизни больше хотелось, чем детей. Оно и к лучшему – будь мама с папой рядом, я бы ещё не скоро узнала о том, какие возможности мне дарованы судьбой.

Глава 18

Мы разошлись по разным комнатам, когда за окном уже брезжил рассвет. Я переживала, что трачу слишком много времени на разговоры, но внутренний голос подсказывал, что спонтанные решения принесут больше вреда, чем пользы. Знание – сила. Именно поэтому в маленьком мирке мне и не давали почти никаких знаний. Мне не говорили правды, не пытались чему-то меня учить. Злата никому не давала оружие против себя. Мудро. Но подло. Как можно жить столько времени во лжи? Как она умудряется не запутаться в ней?

Михаилу я постелила в спальне родителей, а сама закрылась у себя в комнате, но заснуть так и не смогла – думала. Перебирала в памяти отдельные моменты нашего разговора, сопоставляла их с тем, что знала до этого дня, и поражалась тому, насколько далеко далеко можно зайти, если тебя ведёт жажда обладания.

Я ведь тоже была такой, когда вцепилась в Пашку, как клещ. Переступала через свою гордость, через предостережения родителей и друзей, через необходимость думать о своём будущем. У меня была цель – заполучить конкретного мужчину. Всё остальное не имело никакого значения. Заполучила, обожглась и осталась ни с чем.

Цель Златы – Михаил и бессмертие. Ей не нужен дар Нави, она и без него получит всё то же самое, если проведёт ритуал. За долгие столетия своей жизни она многому научилась. Она – единственная преемница всех тех чародеев, кому не повезло застрять в Ивилирионе. Это большая сила. Очень большая. Плюс другие способности, данные Навью одарённым – их она тоже забирает себе. Например, возможность создавать петли времени – она украла её у кого-то, как крадёт у Марты магию прорицаний. Страшно… А ещё страшнее то, что мать помогает ей в этом.

После ритуала у Златы будет намного больше, чем у любого бессмертного чародея – бессмертие и неприкосновенность, обманом полученные от обитателей маленького мирка, вся их сила, все знания и способности. Она обретёт такое могущество, какое и представить-то сложно.

А ещё этот ритуал создаст очень сильный перевес в сторону магии. Другие миры Златы разрушались, всегда возвращая своё содержимое в Явь, хотя она и пугала всех, что большое количество магической энергии опрокинет шаткую конструкцию в другую сторону. Баланс поддерживался просто для того, чтобы не произошло очередное разрушение, и не пришлось начинать всё сначала. А вот Ивилирион стопроцентно «лопнет» в Навь – для этого он и предназначен. Могущественная, бессмертная и неприкосновенная чародейка сможет войти туда, куда до неё не ступала нога ни одного живого человека. И всё ради того, чтобы найти Михаила. Или нет? Может, у неё другая цель, а мой демон – лишь средство её достижения?

Самое ужасное заключалось в том, что Михаил не знал, зачем Злата ищет именно его. Эта часть её помыслов оставалась тайной за семью замками. Любовь? Желание получить всё, что когда-то давно было у ненавистной старшей сестры? Нет, здесь явно крылось что-то совсем другое. Ведьма ведь понятия не имела, что возлюбленный Дарины стал демоном, пока он сам однажды случайно не сунулся в её сны, идя по наводке низшего инкуба. Она не пыталась искать его до того дня, когда защитная магия бессмертной матери спасла чародейке жизнь. Михаил отступился, ушёл, а лет эдак через сто узнал, что Злата всеми возможными и невозможными способами пытается узнать его новое, посмертное имя.

Он предполагал, что цель ведьмы – способность инкубов пить магию и жизнь смертных, которую Злата как-то сможет заполучить после ритуала. Но для этого любой другой высший демон сгодится, поэтому её желание найти именно Михаила сводилось к банальной одержимости и безумию. Хочу, и всё тут! И из-за этого «хочу» ведьма уже неоднократно теряла возможность провести заветный ритуал. Непонятно, в общем.

Зато многое другое стало понятно после затянувшегося до утра разговора.

Земля – самая устойчивая стихия, поэтому Злата и затаскивает в свой мирок тех, кто практикует именно эту стихийную магию – это позволяет ей удерживать Ивилирион на одном месте, а иначе он блуждал бы по планете, гонимый то туда, то сюда реальными и магическими ветрами. Близняшки – урождённые маги огня, поэтому их силы и имеют красноватый оттенок. Злата была бы счастлива, если бы их стихией тоже была земля, но бессмертие – очень редкий дар, поэтому ей приходится довольствоваться тем, что есть.

Магия Лады – тоже земля, но у этой чародейки своя, особая роль. Она поддерживает связь мирка с Явью и поэтому живёт за пределами внутреннего защитного барьера. Это она открыла тогда Наташке дверь, но именно её я так ни разу в магическом мире и не увидела. Лада – вход и выход одновременно. Без её помощи нельзя ни войти в Ивилирион, ни выйти из него.

А я вышла. Дар Нави спал в моих предках на протяжении многих поколений. Если Дарине он достался от матери с примесью множества заимствованных довесков, то постепенно вся эта преемственная магия растеклась по многочисленным «не первенцам» – чужое уходило, а дарованное Навью очищалось. Я получила этот дар первозданно чистым – таким, каким его знали только самые первые бессмертные волхвы. Чистая магия Нави. Поэтому её не видела Злата. Поэтому Лада только ощущала присутствие во мне каких-то сил, но не могла понять, каких именно. Поняла только тогда, когда знак дара на моей руке проявился.

Мой дар защищал меня от вторжения чужой магии. Сам, без дополнительных приказов, потому что был так устроен. Если бы Михаил завершил процесс высвобождения во мне магических сил, всё потом сложилось бы совсем иначе. Увы, я попала в лапы к чародейкам с полусонным даром, который вроде бы чувствовал, что он нужен, но не понимал, зачем именно, и нужно ли ему вообще просыпаться. А потом я дала клятву, Злата начала рыться в моей голове, меня научили пользоваться общей магией Ивилириона, и дар понял, что пора окончательно проснуться и открыть мне глаза на творящийся вокруг беспредел.

Чистая магия Нави заключает в себе все стихии одновременно, поэтому она и не имеет определённого цвета. Белая, серебристая, жемчужная – у неё нет радужных оттенков до тех пор, пока бессмертный чародей не начнёт принимать в себя чужие силы. Мне повезло – Злата разрешала пользоваться общей магией, но не позволяла брать её себе. Мой дар после десятка дней пребывания в её мирке остался чистым, а таким он был намного сильнее, чем, например, «запятнанная» преемственностью магия Лады. И обучала меня теперь сама Навь, если то, что Михаил сказал о моём сне, правда.

Да, Злата через одарённых старушек черпала такую же магию из Нави и растворяла её в общем запасе. «Всё и сразу», как сказал Михаил. Без ритуала ведьма не смогла бы удержать всю эту силу в себе, поэтому пока что только брала и сразу же «складывала в копилку» на будущее. Я видела, как она «брала» – в домике Марты. Последующий процесс растворения полученного остался для меня неизведанным, но это и неважно. Важно то, что будет потом, когда настанет ночь тринадцатой тьмы. У Златы есть всё для ритуала, кроме одного бессмертного чародея. У неё даже высший демон есть, хотя это и не Михаил.

Ох… С пленённым Лерцем всё было намного сложнее, чем я предполагала, и эта правда стала самой неприятной частью в нашей с Михаилом беседе.

Мой демон шёл по пути едва теплившейся во мне жизненной силы, чтобы закончить начатое, пока не наткнулся на очередное детище Лады и Златы. Оценил масштабы сотворённого ведьмами безобразия и понял, что пора вмешаться. Не ради себя, а потому, что живому путь в Навь заказан не просто так.

Злата слишком далеко зашла в своих амбициях и закрыла глаза на то, что ритуал, к которому она так долго готовилась, не просто откроет для неё врата в Навь, но и оставит эти самые врата настежь распахнутыми. Если все эти тысячелетия, прошедшие после разделения, Навь просачивалась в реальность тонюсенькими струйками, то через образованную ритуалом брешь она хлынет неудержимым потоком и снова заполнит собой весь мир.

Моей фантазии хватило только на то, чтобы представить себе нашествие призраков и чудовищ, но Михаил знал о Нави намного больше, чем я. Он сказал: «Начнётся хаос». Так сказал, что сразу стало понятно – никакое воображение не в состоянии нарисовать подлинную картину грядущих бедствий.

Ни один из миров, созданных Ладой и Златой до этого, не был настолько опасным. Проведи ведьма ритуал в одном из предыдущих своих «пузырьков», у неё ничего бы не вышло, поэтому демоны никогда и не пытались вмешаться. Ей не хватало нужных знаний, она допускала множество ошибок, а большинство заклятий, которыми Злата пользовалась, были «самодельными» – непрочными, кривыми и с непредсказуемыми последствиями. Она просто угробила бы и свой мирок, и себя вместе с ним.

В Нави на её потуги уже давно перестали обращать внимание, да и Ивилирион изначально тоже особой опасности из себя не представлял. Ну да, таскает она к себе чародеев и одарённых. Да, чего-то хочет достичь. Ну и пусть её, толку-то от всех этих стараний? Умничка, целеустремлённая – когда окажется в Нави, классный демон из неё получится.

У неё даже с таким мощным запасом магии, как сейчас, ничего бы не вышло, если бы не я. Мой чистый дар уникален, такого сейчас больше ни у кого нет, потому что бессмертные чародеи никогда не брезговали преемственностью, расширяя границы своих возможностей. Окажись на моём месте кто-то другой, во время ритуала Ивилирион разорвало бы на крошечные магические клочки, которые потом бы быстренько подобрали низшие инкубы. Только с моей магией Злата могла достичь желаемого, но, к счастью, она об этом даже не подозревала.

Зато Михаил прекрасно понимал, чем может обернуться моё участие в коварных планах его несостоявшейся свояченицы. Он знал скрытые во мне возможности. Верил, что у меня хватит ума не становиться на сторону ведьмы, но одной его веры было недостаточно. Слишком дорого обошлось бы всему сущему его попустительство, если бы он ошибся во мне.

Демоны подсунули Марте видение, что я войду в Навь – в расчёте на то, что Злата будет меня бояться, начнёт злиться и потеряет бдительность. Ну да. Она столько веков к этому стремилась, а тут пришла какая-то пигалица девятнадцатилетняя, которая сделает то, что на протяжении нескольких столетий никак не удавалось сделать могущественным чародейкам. Я бы тоже разозлилась и начала меня бояться.

А потом они сделали ведьме долгожданный «подарочек» в виде высшего демона. В тот день, когда я из последних сил ломилась ногами в заколоченную дверь заброшенного особняка, чтобы выбраться, Михаил нарочно несколько раз произнёс посмертное имя своего друга. Я действительно тогда слышала идущие из Нави голоса, но понятия не имела, что у всего сказанного была только одна цель – разозлить Злату ещё больше и дать ей возможность почувствовать, что она очень близка к тому, чего так сильно желала.

В тот день Злата и Лада очень сильно поссорились. Прозвучавший совсем рядом голос Михаила подействовал на Злату как запах добычи на голодного зверя. Она буквально требовала у матери, чтобы та помогла ей провести ритуал призыва демона, имя которого назвал Михаил. На это и был расчёт.

Михаил сам хотел положить конец раздувшемуся до опасных пределов мирку, но друг отговорил его от этой идеи – непонятно ведь, что у Златы на уме. Лерц предложил себя. Ритуал призыва открывал ему проход через барьеры Лады, а потом нужно было просто создать изнутри направленный всплеск демонической силы, и Ивилирион опрокинулся бы в Навь вместе со всеми обитателями, которых немедленно постигла бы уготованная им участь – то страшное наказание, о котором говорила Марта.

Клятва связывала со Златой не только магию, но и жизнь того, кто отрёкся в пользу ведьмы. Навь не стала бы разбираться, кто кого обманул, и кто в чём виноват – она всех причесала бы под одну гребёнку. Все, включая просто одарённых и бессмертных, в один миг стали бы демонами, только и всего. А меня и близняшек при этом выкинуло бы в Явь, потому что мы бессмертные и ничего не подписывали.

Демоны Злату недооценили. Они рассчитывали на её одержимость желанием поймать Михаила и забыли, что у чокнутой чародейки в довесок к капле здравого смысла есть ещё и мудрая бессмертная мать. Да, Злата хотела сделать призыв немедленно, но Лада убедила её подождать немного, чтобы найти способ компенсировать присутствие магии демона чем-то реальным.

Кем-то. Наташкой, которая накануне оставила меня в заботливых руках Лады, а на следующий день очень кстати прискакала по доброте душевной справиться о моём самочувствии и привезла пакет с какими-то вещами. Тогда она, к слову, ключ под ковриком возле моей квартиры и спрятала, чтобы не потерять.

К тому моменту я уже успела приложить свой пальчик к пергаменту с клятвой, что стало увесистым пинком под зад для моего полусонного дара. В знак протеста против самоотречения он напомнил о себе шрамиком необычной формы, но я сочла это подтверждением моей клятвы. Я же не знала ничего, что с меня взять? И не знала, что совершённая мной глупость отзовётся в Нави, заставив демонов практически в момент призыва изменить первоначальный план.

Я даже не косвенно виновата в том, что Лерца поймали, а целиком и полностью. Они могли опрокинуть мирок Златы даже с учётом застрявшей там Наташки, но тогда я тоже оказалась бы в Нави – из-за данной мной клятвы. Я тоже умерла бы и стала демоном, потому что отреклась от своего дара, пусть и по незнанию. А Михаил хотел, чтобы я жила.

«Почему?»

«Потому что ты мне дорога…»

После этих его слов у меня очень некрасиво отвисла челюсть. Я, конечно, была не против правды, но надо как-то иначе такую информацию подавать. Пусть не в торжественной обстановке, но хотя бы не между разглагольствованиями о совершенно других вещах. Пришлось убедить себя в том, что я дорога ему исключительно из-за моего прямого родства с Дариной, поскольку иначе захлопнуть рот и сосредоточиться на главной теме беседы у меня не получалось.

А он тем временем продолжал рассказывать мне о том, как ради моего спасения Лерц во плоти явился на призыв Златы и заодно протащил в Ивилирион навью. Навьи – это такие маленькие бесплотные сущности, которых ещё называют бесами. Они тоже состоят из чистой магии, но в гораздо меньшей концентрации, и уровень интеллекта у них ниже плинтуса. Вдаваться в подробности описания разновидностей этих тварей Михаил не стал, но из его пространных объяснений я поняла, что конкретно эта навья была чем-то вроде милого загробного котика, приносящего кошмары и питающегося страхом.

«Котику» было приказано найти человека с чистой магией Нави в крови и передать короткое послание: «Спаси подругу и беги», после чего это тёмное создание должно было показать мне запертую в подвале развалюхи Наташку. Сначала навья меня нашла, но я тогда была ещё не в состоянии с ней побеседовать, а потом бестолковая зверушка, кажется, вообще забыла, зачем её послали, и принялась пугать по ночам местное население. Преданное своему хозяину существо было больше озабочено его спасением, чем выполнением приказов, вот так и вышло, что красноглазая тьма в итоге оставила меня без нужной информации, а Лерца – в подвешенном на брёвнах, воплощённом состоянии.

Проблема в том, что демон во плоти – это совсем не то, о чём я знала из страшных сказок и не менее страшных фильмов. Наличие живой оболочки делает демона уязвимым и смертным, если знать его имя. Теоретически получалось, что Лерц собой пожертвовал для того, чтобы я спаслась. Практически – он надеялся, что Злата не убьёт его, пока не выпытает у столь ценного пленника посмертное имя Михаила. Он мог в любой момент вернуться в своё истинное обличье со всеми вытекающими отсюда последствиями, но не делал этого, потому что ждал нашего с Наташкой бегства в Явь.

Да, я была клятвой связана со Златой, но пребывание за пределами её магического мирка в момент его разрушения давало мне фору. Всего одно мгновение – достаточно для того, чтобы ведьма погибла, и данная мной клятва утратила силу.

Гаденько так на душе стало… Двое пострадавших из-за меня продолжают где-то страдать, пока я лежу в своей тёплой постельке и пытаюсь как-то это всё осознать.

А Михаил… Он сказал, что не побеспокоил бы меня больше никогда, если бы всё прошло так, как они с Лерцем задумали. Но мой дух сбежал, тело вышвырнули следом, а Наташка в итоге осталась в плену у коварных чародеек.

«Лерц будет держаться столько, сколько позволит его смертная оболочка, но он слабеет и теряет связь с Навью, Айрин. Он находится там слишком долго и вряд ли теперь сможет развоплотиться…»

Странно было осознавать, что демон способен жертвовать собой ради простого смертного. Даже после моего освобождения Лерц продолжал удерживать свою демоническую сущность в истерзанном теле, чтобы я могла спасти подругу. Михаил сказал, что они бы придумали что-нибудь получше и нашли бы способ открыть Ивилирион в Явь, но поспешили, потому что хотели провернуть всё до того, как я совершу отречение от своего дара. Они спасли бы всех, а не только меня. Да, Злата потом создала бы новый мир и снова притащила туда тех, кого растеряла, но на всё это требуется время, и многое можно было бы исправить или изменить.

Всё шиворот-навыворот. Демоны служат Нави, но не во зло людям, а в их защиту. У них есть душа, понятие о дружбе и чести, сострадание. Они принимают поспешные решения и делают ошибки… Михаил обещал никогда мне не лгать, но его правда выглядела уж слишком неправдоподобной.

«Я прошу тебя вернуться и выкупить себя и наших друзей ценой моего имени…» – вот это вообще в голове не укладывалось.

Если он действительно был со мной честен, то у нас нет времени придумывать другое решение. И ждать, когда мой дар станет достаточно сильным, мы тоже не можем. Лерц слабеет, а если он погибнет, Злата избавится от Наташки. И вряд ли она расщедрится на освобождение. Меня выкинули только потому, что знали – я никуда не денусь. Клятва достанет меня, где бы я ни пряталась.

Михаил предлагал единственное быстрое и безопасное для меня и наших друзей решение – сделку. Злата не понимает моей ценности и не знает, что демона нельзя против его воли заставить воплотиться. Она самоуверенная и недальновидная, но… Мне казалось, что демоны постоянно недооценивают её. Она не похожа на безумную. Эта ведьма умная, хитрая, коварная и расчётливая. Может, в далёкой молодости она и была с прибабахом, но семьсот лет – это не хухры-мухры. К тому же, там ещё и умудрённая бессмертием Лада есть.

Он хотел обменять себя на нас троих, но подробности этого плана я даже слушать не стала – хватит уже с меня поспешных решений, от которых только хуже становится. Сколько раз я топала ногой и говорила «Ну всё!» – и что в итоге? Нет, так нельзя. Нужно подумать. Хорошенько подумать, а то снова дров наломаем, а от этого сейчас, между прочим, чья-то жизнь зависит.

Глава 19

Михаил сказал, что… Михаил, Михаил, Михаил… Я зациклилась. Он сказал, он предложил, он хотел, он сделал, он то, он это – сколько можно-то? Долго меня будут пинать, как футбольный мячик, в этом бесконечном матче между чародеями и демонами? Всё, тайм-аут! Я устала. У меня есть своя голова на плечах, в которую я не только ем, но ещё иногда и думать ею способна, если в уши с двух сторон не льются противоречивые сведения. Ведьмы одно говорят, демоны другое… А где-то между ними застряла моя Натусечка, и это – проблема первостепенной важности.

Да, я злилась. Очень сильно, потому что хотела посмотреть, как выглядит воплощённый демон, если выйти из тела и взглянуть на него «магическими глазами», а он удрал! Я понимаю, что ему непросто в плотской ипостаси, но мог же предупредить! Я бы тогда не тратила силы на то, чтобы сквозь стену продраться. Гад бессовестный! И мне всё равно, что он влез в реальную шкуру только ради того, чтобы встретить меня дома и рассказать правду. Да, он прав – я бы ни единому слову не поверила, если бы этот разговор во сне состоялся. Да, мне здорово помогло его воплощённое присутствие…

Вообще-то мог бы и пораньше материализоваться, если знал, что я выбралась. Светиться он не хотел, видите ли. Что за демон такой, который от чокнутых кикимор бегает? И здесь свою силу никак не проявлял, потому что обнаруживать себя не рисковал. Бред! Чего ему бояться? Он же не бессмертный даже, а посмертный! Что ему Злата сделать может?

Стойкое ощущение, что меня снова пытаются использовать в каких-то непонятных мне целях, злило ещё больше. Если он прав, и мой дар действительно раскрывается волнами, очищая перед этим разум и тело от накопившихся эмоций, то после такого приступа злости должно было случиться цунами. Как минимум. Но оно всё не случалось, я продолжала кипеть и искать во всём подвох, а когда раздался звонок в дверь, готова была разорвать на кусочки того, кто за ней окажется.

– Ася?

– Привет, Ириш. Можно мне зайти? Разговор есть.

– Тебя Злата прислала? – убийственно сощурилась я, сообразив, кто мог рассказать ведьме мой адрес.

– Нет, она не знает ничего. Я же в школе сейчас вроде как должна быть. Я просто паспорт твой у неё в столе видела, а там прописка есть, – призналась Ася.

– Откуда ты знаешь, что я сейчас про адрес подумала?

– Я… – девочка нахмурилась и покосилась на дверь в соседнюю квартиру. – Можно я всё-таки зайду?

– Хорошо, заходи, – согласилась я неохотно, с трудом подавляя бушующие эмоции, чтобы не выплеснуть свой гнев на очень некстати явившуюся гостью.

Ася явно нервничала. Прятала взгляд, комкала в руках кисточку рыжих волос, которой оканчивалась одна из её косичек, и в целом выглядела так, будто ей было за что-то очень стыдно.

– Говори, – сердито распорядилась я, закрыв за ней входную дверь на замок. И ещё руки на груди скрестила, чтобы было понятно, что меня этот визит не радует.

– Ир… – начала она и запнулась.

– Ну говори, я слушаю.

– Я мысли чужие слышать могу, – призналась Аська с таким виноватым видом, словно эта способность была чем-то ужасным и наказуемым.

– И?

– Мама не разрешает это делать и забирает у меня силу, чтобы никто не знал, что я так умею, но оно как-то всё равно получается…

– Она тебе не мама, – напомнила я и прикусила язык, заметив, что эти слова заставили девочку вздрогнуть, как от удара. – Прости, пожалуйста. Не хотела тебя обидеть.

– Да ничего, я привыкла уже, – поморщилась она. – Яська всё время мне об этом напоминает.

– Ладно, закрыли тему. Чего ты от меня хочешь?

– Сейчас…

Она скинула рюкзачок с плеча на пол, расстегнула его и принялась что-то там искать, а я почувствовала, как во мне снизу вверх медленно поднимается очередная волна раздражения. Ну точно – выброс эмоций перед новыми магическими откровениями. Очень не вовремя. Аж ногой начала притопывать от нетерпения, потому что внезапно захотелось что-нибудь разбить, а делать это при Аське было как-то… некультурно что ли. Она и так чувствует себя не в своей тарелке, куда ей ещё и мои истерики? К тому же, девчонки ни в чём не виноваты, и срываться даже на одной из них – свинство.

– Вот, – Ася протянула мне сложенный вчетверо тетрадный лист и наконец-то посмотрела прямо в глаза. Испуганно, вопросительно и с искренней надеждой на положительный ответ. – Ир, ты можешь заставить меня забыть о том, что я здесь была?

– Я могу связать тебя и обменять на свою подругу, – небрежно бросила я, разворачивая записку, и заметила, что такая перспектива напугала мою гостью гораздо больше, чем предполагалось. Только боялась она при этом не меня, а свою приёмную мамашу. Вот и хорошо – если боится, значит не засланный казачок. – Что это?

На листе был нарисован какой-то символ. Точнее, много символов сразу, что наводило на мысль о заклятии или ещё какой-нибудь магической пакости. Треугольники, круги, линии, точки, закорючки – полнейший беспорядок с едва уловимым намёком на систему.

– Я не знаю, правда, – покачала головой Аська. – Мне это бабушка утром сегодня мысленно передала, когда за барьеры выводила…

– Лада?

– Угу. Она сказала, что ты сама всё поймёшь. Я на уроке когда сидела, нарисовала это, чтобы не забыть. И ещё она сказала, что тебе нельзя возвращаться, а о подруге твоей она позаботится.

– Даже так?

Неожиданно, да. Вообще-то Лада должна хотеть обратное. Им для ритуала в новолуние бессмертная чародейка нужна, а времени на поиски такого редкого дара маловато осталось. Подставой попахивает… И Наташку приплели зачем-то.

– Ир, мне возвращаться надо, – отвлекла меня от неприятных размышлений Ася. – Бабушка сказала, что ты сможешь мне воспоминания ненужные убрать.

– Ась, я уверена, что могу превратить твою голову в кучку пыли, – честно призналась я. – Если не боишься, то можно попробовать, конечно, но с моим уровнем умений ставить эксперименты даже на бессмертных чародейках жестоко, а твоя магия сейчас у Яськи вся, так что даже испугаться не успеешь, когда я накосячу. Хотя… Бессмертие-то нельзя же отобрать, оно персональное…

Я снова погрузилась в размышления, но на этот раз вслух. И так прикидывала, и эдак… Аськин дар Нави ко второй близняшке ведь только в случае смерти перейти может, его нельзя насильно перетащить от одной девочки к другой. А если так, то получается, что Ася выходила из Ивилириона с собственной магией, а Яся при этом оставалась внутри с преемственной. И никакого дисбаланса не было – жизненные и магические силы в обеих девчонках поровну оставались. Кого тогда уравновешивает призрак Василия? Злата говорила, что какую-то реальность, но я думала, что он из-за того нужен, что девочек две, а жизнь и магия у них одна. Но она же тогда сказала, что до него другой дух был, а близняшки всего несколько лет назад там появились…

Увлечённая умственными потугами, я и не заметила, что с каждым моим словом глаза гостьи лезут на лоб всё выше и выше.

– Я бессмертная? – прорвало её наконец, и я поняла, что по глупости и неосмотрительности дала ребёнку информацию, которую от девчонок, похоже, тщательно скрывали.

– А ты не знала, да? – риторический вопрос, потому что ответ был очевиден. – Вот же ж блин горелый… Теперь точно придётся твою голову испепелять.

– Нет, погоди! – Аська аж за руку меня схватила. – Почему ты думаешь, что я бессмертная?

– Ваша магия на мою похожа, только она огненная, – нехотя принялась я выкручиваться, чтобы не сболтнуть ненароком про демона, открывшего мне тайну дара близняшек.

– Откуда ты знаешь?

– Это долго рассказывать, а тебе возвращаться пора, – напомнила я.

Аська вынула из кармана смартфон и посмотрела на часы, недовольно поджав губы. Большой ребёнок… Я видела, как она мечется между необходимостью возвращаться и любопытством, и прекрасно понимала её состояние. С одной стороны, она имела право знать правду. С другой – бунт подростков в магическом мирке вряд ли сыграл бы мне на руку. И девчонок подставлю, и себе очередных неприятностей наживу, если полезу со своими знаниями куда не просят.

– У меня ещё десять минут есть… – наконец-то решилась девочка, едва не подпрыгивая от нетерпения.

– Рада за тебя, но если Злата предпочла скрыть от вас с Ясей этот факт, то у неё на то свои причины были, – строго ответила я, лихорадочно роясь в памяти в поисках знания, которое помогло бы мне избавить Аську от опасных воспоминаний.

«Навь, помоги! Я же не знаю ничего!» – взмолилась мысленно и сразу же получила ответ.

Знание пришло само – откуда-то изнутри, словно оно всегда там было. Повинуясь сиюминутному порыву, я совершенно неосознанно коснулась пальцами Аськиного лба и отчётливо произнесла, глядя в её остекленевшие глаза:

– Ты сейчас вернёшься в школу, забудешь о просьбе Лады и о том, что была здесь.

Сползла по стене на пол и, тяжело дыша, проводила взглядом гостью, которая молча открыла дверь и ушла. Не попрощалась со мной, не сказала ничего, даже не посмотрела на меня. Не знаю, как на неё, а на меня это маленькое колдовство точно подействовало – оно выжало меня так, что уже не хотелось ни злиться, ни посуду бить. Подцепила пальцем упавший на пол листок с каракулями, минут пять непонимающе таращилась на него, а потом спросила вслух, ни к кому конкретно не обращаясь, потому что никого и не было:

– Ну и что всё это значит?

– Можно взглянуть? – раздался откуда-то сверху голос Михаила.

– Иди к чёрту, – отозвалась я, не поднимая головы.

– Я только что оттуда, там нет ничего интересного, – усмехнулся он и присел рядом со мной на корточки. – Так ты дашь мне посмотреть, что там, или нет?

– На, смотри, – сунула я ему в руки бумажку, с кряхтением поднялась на ноги, добрела до своей комнаты и рухнула на кровать лицом в подушку.

Явился, не запылился! Специально что ли ждал, когда я злиться перестану? Или от Аськи прятался?

– Ого! – донёсся из прихожей восхищённый возглас, а через несколько мгновений матрас рядом со мной ощутимо просел. – Айрин, это схема ритуала, который освободит тебя от клятвы. Сложно для тебя будет, но выполнимо.

– Отстань.

– Ты слышала, что я сейчас сказал?

– Да.

– И?

Я вздохнула и перевернулась на спину, потому что бурчать в подушку было не очень приятно.

– Ты почему ушёл и ничего мне не сказал?

Он удивлённо заморгал, и мне показалось, что в его глазах промелькнуло бегущей строкой: «У тебя с головой всё в порядке? Я тебе важные вещи говорю, а ты о какой-то ерунде думаешь».

– Айрин, я демон на службе у Нави…

– Всё, можешь не продолжать, я поняла, – остановила я его, переключившись на более интересную мысль. – Ты сейчас Аську видел?

– А почему ты решила, что это именно она, а не вторая? Они же одинаковые.

Хороший, чёрт возьми, вопрос. Не знаю я, почему так решила. Подсознательно как-то вышло, но я была уверена, что это именно Ася, а не Яся. Чутьё какое-то внутреннее.

– Значит, видел, – резюмировала я, разрешив себе не отвечать на его вопрос. Перебьётся. Не надо было бросать меня тут одну. – Как она может не знать о своём даре, если ты пробудил его восемь лет назад? Это нельзя не чувствовать. Меня от его накатов так плющит, что… Да ты сам видел, когда я домой вернулась.

– Я пробудил его только для того, чтобы спасти ей жизнь, – спокойно пояснил демон. – Она не может им пользоваться, потому что ещё ребёнок. Вырастет, примет осознанное решение, тогда и…

– А как понять, достаточно человек вырос, чтобы принимать осознанные решения, или нет? А если наследник с даром Нави родился психически больным? Или…

– Айрин, я не понимаю, что ты хочешь от меня услышать, – вздохнул Михаил.

– Извинения для начала за то, что ушёл.

– Прости. Этого достаточно?

– Нет. А откуда у неё тогда телепатия, если дар ещё не работает?

– Это преемственная способность, к тому же явно полученная недавно. Она ею даже управлять пока не умеет. Айрин, почему ты уклоняешься от разговора об этом? – он показал мне листок с каракулями и вопросительно приподнял бровь.

– Потому что это какая-то очередная ловушка, – сообщила я своё мнение. – Зачем Ладе давать мне ключ к свободе, если без меня у Златы ничего не получится?

– Во-первых, Лада не знает, что только твой дар позволит провести ритуал успешно, а во-вторых, ты её потомок. Последний бессмертный отпрыск вашего рода. Думаешь, она не понимает, что это значит?

– А как она вообще узнала, что мы родня? – вспомнила я вопрос, который хотела задать хоть кому-нибудь уже очень давно, но это всё время вылетало у меня из головы.

– По крови, – Михаил посмотрел на меня так, словно объяснял прописную истину бестолковому ребёнку. – Ты кровью клятву подписала.

– Точно, – согласилась я с этим разумным доводом. – А ещё я там кучу подорожников точно такой же кровью перемазала, поэтому для теста ДНК материала было хоть отбавляй. Миш, я не буду проводить этот ритуал освобождения от клятвы, даже если он трижды не подстава. Они то не выпускают меня, то хотят, чтобы я держалась подальше… Меня уже тошнит от всего этого.

– Айрин, это подарок, ты разве не понимаешь? Ты будешь свободна и…

– А Наташка? С чего Лада вдруг пообещала о ней позаботиться? Откуда ей знать, что я в курсе, где моя подруга? Достало уже всё это, понимаешь? Хоть в Навь за правдой и правильным решением иди, честное слово!

Навь пришла сама. Цунами, которого я уже и не ждала, накрыло меня с такой силой, что магия, кажется, хлынула наружу через все поры. Я практически захлебнулась ею и села, испуганно тараща глаза и хватая ртом воздух.

– Дыши! Айрин, слышишь меня? Просто дыши, это скоро пройдёт.

Вокруг всё плыло и размазывалось в жуткую абстракцию, а зовущий меня голос доносился откуда-то издалека, едва просачиваясь к сознанию через потоки бьющей фонтаном энергии. Реальность стремительно ускользала, и я зацепилась за единственную спасительную соломинку в этом бушующем магическом океане – сильные тёплые руки на моих плечах. Они держали меня, не позволяя провалиться в нечто, чему не было ни границ, ни определения.

Правда и решение – всё, как я и просила.

Я – бессмертная чародейка с даром Нави, о пробуждении которого не помышляла, и от которого отреклась, не понимая, что делаю, и не предполагая, какие у этой ошибки могут быть последствия. Рядом со мной – высший демон. Порождение Нави, без моего ведома пробудившее во мне этот злополучный дар благодаря способности забирать у людей жизненные и магические силы. Во мне и вокруг меня – чистая Навь, с которой всё началось, и которая может положить конец всему этому кошмару.

Меня шатало от потоков хлещущей изнутри силы, но разум и взгляд прояснились, а подсказанное потусторонним миром решение подарило мне долгожданное ощущение уверенности в себе и того, что я наконец-то поступаю правильно.

– Айрин, что ты делаешь? – нахмурился Михаил, когда я потянулась к его чистенькой, свежей, но в этот раз не белой, а чёрной рубашке и принялась одну за одной расстёгивать пуговицы.

– Исправляю ошибки, – улыбнулась я в ответ, прокусила себе безымянный палец на левой руке, сжала ладонь в кулак, а потом раскрыла её и приложила к его широкой груди.

– Айрин!

Он всё ещё продолжал держать меня за плечи и легонько встряхнул, чтобы привести в себя, но я и так уже была в себе. Больше, чем когда-либо. Знак на ладони жгло огнём, а любимые голубые глаза смотрели на меня с такой тревогой и непониманием…

– Забери мой дар, Дайлен. Сделай это так, как я хочу.

Вряд ли стоит в подробностях расписывать то, что случилось после этого приказа, но демон прекрасно понял, «как» я хочу, а сопротивляться моей воле он не мог. К тому же, он очень кстати был во плоти, и освобождение меня от бессмертия оказалось весьма приятным процессом. Единственное, что немного подпортило впечатление – это немой укор в его глазах, которые из небесно-голубых стали пронзительно-синими.

Зато результат получился именно таким, каким я его и «заказывала»: Навь оставила мне жизнь, а дар забрала, прихватив с собой заодно из моей памяти ею же подсказанное имя, а из моей комнаты – демона, к нотациям которого я была не расположена. А перед этим Михаил… Ёлки, я и правда забыла, как его по-другому зовут… В общем, повинуясь всё тому же моему «как я хочу», он выложил мне информацию о новом местоположении Ивилириона.

Вот так просто. Мой дар больше не представляет угрозы. Его нет, а это значит, что Злата может хоть всех бессмертных притащить в свой мирок и принести в жертву своим амбициям, но в итоге получит кукиш с маслом. Явь от себя я, получается, уже спасла, Михаила от необходимости лезть в лапы к чародейкам избавила, осталось дело за малым – Наташку вытащить.

Они там в этом своём мирке магию-то мою чувствовали, но не видели, поэтому на порог пустят – я же клятвой связана, моя жизнь так и принадлежит Злате, как раньше. Хотя бы за наружный барьер к Ладе я точно попаду, а там уже – по обстоятельствам. Ну да, нет у меня конкретного плана, но и ситуация тоже, извините, нестандартная, а времени в обрез. Попробую себя на Наташку обменять, я ведь тоже могу теперь Лерца уравновешивать. И знаю много, поэтому я – враг, а врагов, как известно, лучше поближе к себе держать. А там, глядишь, как-нибудь передам демону информацию, что ему больше не надо воплощение удерживать. Пусть лопает этот треклятый мирок в посмертие, и хоть трава не расти. Да, стану демоном. И что? Бессмертной была, побуду посмертной, делов-то.

О! И знак с ладони исчез! Супер! Если бы ещёпосле освобождения от дара все кости не болели так, будто на меня бульдозер упал, было бы вообще замечательно. Надо не забыть, что я теперь хрупкая, и по сторонам смотреть, когда дорогу перехожу, а то гоняют всякие, а мне пока ещё моё смертное тельце очень дорого.

И да, решение отказаться от бессмертия и роскошных магических перспектив тоже было спонтанным и необдуманным, как и многие предыдущие, но в этот раз я на тысячу процентов из ста была уверена, что поступила правильно.

Глава 20

Ну вот что за любовь к руинам, а? Нет, я понимаю, что такие места идеально подходят для того, чтобы спрятать целый магический мир, но ведь ноги же переломать можно! Человек с инстинктом самосохранения в подобную дыру точно не сунется, тут уж и возразить нечего. Кошмар! Никогда бы не подумала, что в нашем городе такие места есть. Зато недалеко, да. На маршрутке доехать можно, что не может не радовать, потому что денег на пригородную поездку в такси у меня не было.

Даже думать не хотелось, почему Злата своё детище в город перетащила, пусть даже и на окраину – у этих чародеек в голове магия зелёная, там логику найти сложно. Может, им просто в деревне торчать надоело, цивилизации захотелось. Если, конечно, провалившуюся крышу, горы мусора и полчища крыс можно цивилизацией считать. А самое обидное заключалось в том, что я два часа рисковала свернуть себе шею, обследуя метр за метром этот старенький, давно требующий сноса дом, но в итоге не обнаружила даже намёка на присутствие здесь жизни. Грызуны не в счёт. М-да… С даром, наверное, попроще было бы. С ним я хотя бы присутствие магии ощущала.

Это точно было то самое место, путь к которому мне не совсем честным образом удалось узнать у разочарованного моим поступком демона. Бетонный забор, пестреющий разводами граффити, недостроенная высотка, синяя рекламная растяжка на башенном кране – всё, как он и описывал. И четыре развалюхи под снос тоже на месте, но… Где Лада? Она – проводник через точку входа и выхода. Она где-то снаружи, между барьерами должна обретаться, но её нет.

– Брысь! – шикнула на чёрную кошку, выскочившую мне под ноги из какого-то угла. – Ты меня преследуешь что ли?

Она и правда уже не первый раз так делала – выпрыгивала откуда-то неожиданно, причём тогда, когда я пыталась перебраться через особенно опасные завалы. Я только зацеплюсь руками покрепче и ногу подниму, а эта зараза – шасть! Пару раз я из-за неё упала даже. Сначала думала, что животинка бездомная, потому и лезет к человеку – внимания, ласки и покушать просит, но уж слишком она была упитанная для бездомной. Хотя, на таких-то крысах, какие в этом бардаке изобилуют, растолстеть немудрено.

– Брысь, говорю! И не шипи на меня. Котята у тебя тут что ли? Не нужны они мне, не бойся. Я тут кое-кого другого найти пытаюсь.

– Считай, что уже нашла, – раздался за спиной насмешливый голос Златы. – Нагулялась?

Я первый раз видела её в нормальной одежде, а не в медицинской. Облегающие джинсы, серая кофточка с высоким воротом, короткая чёрная куртка, длинные вьющиеся волосы собраны на затылке в хвост – пройди она мимо меня на улице, я бы её и не узнала, наверное. Но она не мимо шла, а оказалась именно там, где и предполагалось.

– Я-а-а… – я часто заморгала, изображая нечто среднее между испугом и раскаянием.

Злата склонила голову набок и оценивающе оглядела меня с головы до грязных ботинок, ненадолго задержав недовольный взгляд на кошке, которая сменила гнев на милость и теперь тёрлась о мои ноги, демонстрируя крайнюю степень любви и преданности. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, я подняла кошечку с грязного пола и прижала её к груди, что вызвало у ведьмы кривую усмешку.

– Как ты нас нашла?

– Магия привела, – соврала я с самым честным выражением лица.

– Серьёзно? – чёрная бровь недоверчиво изогнулась, а в зелёных глазах засветился недобрый огонёк. – Ты меня за кого принимаешь, девочка? Думаешь, я не чувствую, что ты сделала? Вопрос только в том, как тебе это удалось, и кто тебя сюда привёл.

Ну да, этого и следовало ожидать. А на что я рассчитывала? Что это древнее чудовище не разглядит произошедших со мной изменений? Наивно. И глупо. Но на поставленные вопросы нужно было что-то ответить, и я почему-то сочла, что лучшим оружием в борьбе с бессовестными лгуньями будет правда – очередное сиюминутное решение, способное завершить мой жизненный путь в одно мгновение.

– Я отдала свой дар Нави, потому что ты обманом заставила меня дать клятву отречения. А забрал его у меня и подсказал, куда ты перепрятала свой мирок, демон, которого раньше звали Михаилом. Вы, кажется, были знакомы раньше. Лет эдак… семьсот назад.

Ух, как её перекосило! Мой инстинкт самосохранения тоже ошалел и начал жалобно скрестись мне в затылок, а кошка вздрогнула, спрыгнула с моих рук и, задрав хвост, скрылась за ближайшей горой хлама.

– Наташку отдай, – вконец обнаглела я, прекрасно при этом понимая, что могущественная чародейка запросто может испепелить меня на месте одним коротким взглядом.

– Наташку, значит? – зло сощурилась Злата. – И ты пришла сюда только за этим?

– Ну ты же можешь мои мысли читать. Мой дар тебе больше не помеха. Давай, залезь мне в голову и поколупайся там. Да, я пришла освободить свою подругу от твоего коварства, и это единственная причина. Обмен предлагаю – я вместо неё.

«Если она сейчас меня прямо здесь прикончит, то я хотя бы попыталась», – мелькнула в голове невесёлая мысль, после которой я добросовестно принялась вспоминать недавнюю постельную сцену, положившую конец моему бессмертию. Специально – чтобы ведьма могла увидеть, что я не лгу про Михаила.

Она увидела.

Если честно, то я думала, что после такого зрелища Злата рассвирепеет – она же несколько столетий на этого самца охотится. Ждала сцену ревности, собственную мгновенную кончину или ещё что-нибудь в том же духе, но чародейка только удивлённо приподняла брови, а потом расхохоталась. Неприятно так…

– Ну какая же ты всё-таки глупая, – выдавила она из себя наконец-то, вытирая выступившие на глазах слёзы. – И он не лучше. Решено – ты остаёшься. Такие воспоминания точно будут не лишними.

И исчезла.

– А Наташка? – растерянно уточнила я у полуразвалившейся стены, возле которой только что стояла чародейка.

– Её здесь нет, – ответил мне странно знакомый женский голос.

Я покрутила головой, но не увидела никого, кроме пары жирных крыс и кошки, вальяжно растянувшейся на облезлом подоконнике.

– Лада? – уточнила неуверенно, обращаясь к животному, и подпрыгнула на месте, услышав за спиной короткий смешок.

Миловидная женщина лет пятидесяти тепло улыбалась мне, но её карие глаза при этом оставались грустными. Строгие брюки, длинная бежевая ветровка поверх пушистого свитера, жиденькая гулька каштановых волос на макушке – ничем не примечательная, среднестатистическая жительница нашего городка, невесть зачем забравшаяся в эти кошмарные развалины.

– Я ещё утром отпустила твою подругу, – сообщила она мне и вздохнула.

– Отпустили? – недоверчиво переспросила я.

– Здесь столько разной живности, что в её присутствии не было нужды. Кошки, голуби, крысы… Этого даже много.

– И где она сейчас?

– В больнице, – пожала плечами Лада. – Я переместила её за барьеры и привела в чувство, а потом девочка позвонила кому-то, и её забрали. Не нужно было приходить сюда, Ирина. Без своей магии ты не сможешь сопротивляться чарам. Внутрь тебе путь заказан, потому что там сейчас очень сложно поддерживать равновесие, а за наружную защиту ты не выйдешь из-за морока, который Злата только что на тебя повесила. Я же просила не возвращаться, почему ты не послушалась?

– По кочану, – не слишком вежливо проворчала я, мысленно ругая себя последними словами за глупость.

Вынула из кармана телефон и, бросая на тётку недоверчивые взгляды, позвонила на Наташкин номер.

– Алло! – отозвался на другом конце связи бодрый голос Алевтины Павловны. – Ирочка, у тебя всё в порядке? Я до тебя дозвониться не могла…

– Я телефон потеряла, а симку только сегодня восстановила, – снова ложь, но не объяснять же ей, где я пропадала почти две недели. – Тёть Аль, что с Наташкой? Почему вы с её телефона отвечаете?

– Ох… Да не помнит она ничего после того дня, как вы ко мне приезжали. Простыла, исхудала, но это поправимо. Спит она сейчас. Как же так получилось, что она с тобой уехала, а потом…

– Алло! Алло! Да что со связью-то? Алло, меня слышно? Тёть Аль, я вам позже перезвоню, тут сеть пропадает.

Я мысленно обругала себя за такое откровенное враньё, завершила вызов, выключила телефон и сердито уставилась на бессмертную чародейку.

– Это вы ей память стёрли?

– А и не было у неё воспоминаний никаких, – отозвалась Лада. – Её сознание застыло на том моменте, когда она тебя проведать пришла, а сегодня сызнова заработало. Я только то забрала, что она обо мне помнила. Не нужно ей это.

– Как у вас всё просто, – разозлилась я. – Кто вообще дал вам право в чужие судьбы вмешиваться? Мысли читать, память стирать, свою волю навязывать… Вот уж правда – дай человеку каплю власти, и он по головам пойдёт, чтобы ещё выше залезть.

Вот вроде бы до сих пор я от этой своей родственницы никакого зла не видела, а всё равно бесила она меня неимоверно. Хотелось наговорить ей гадостей, но что-то подсказывало, что лучше искать в прародительнице союзника, а не врага – сама-то я теперь точно не выберусь из этой западни, если ей верить. Если верить…

Следующие часа три я потратила на безрезультатные попытки выйти из старого дома, орала в окна «Помогите!» и швыряла на улицу обломки досок, куски штукатурки и прочие снаряды. При этом хлам благополучно вылетал наружу, а я, в какую бы дыру ни сунулась, возвращалась назад под проваленную в нескольких местах крышу.

– Выпустите меня! – потребовала у Лады, с грустью наблюдавшей за моими стараниями. – Я же вам тут дисбаланс создаю. Вывалитесь все в Явь и будете заново свой мир по кусочкам отстраивать!

– Баланс важен внутри, глупышка, – лёгкая улыбка коснулась тонких губ. – То, что находится между барьерами, на него не влияет. А выпустить я тебя не могу. Не хочу с дочкой отношения портить, она и так уже на меня злится. Найди лучше себе уголок потеплее, не то заболеешь, как твоя подружка, а мне потом нянчись с тобой, силы трать. Схожу насчёт ужина для тебя побеспокоюсь, чтоб не слушать ночью, как живот твой голодные рулады выводит.

Наколдовала на обшарпанной стене дверь и ушла, пригрозив мне напоследок пальцем. Дурдом. Как же я могла так опарафиниться-то? На Наташкин номер не звонила, потому что не хотела на кого-нибудь из этой шайки-лейки нарваться, ну а родителям-то её почему не звякнула перед тем, как в пасть к ведьмам лезть? Или той же Алевтине Павловне, например. Вот уж и правда – одиночество разрушает нормальное представление о действительности. Если я сиротинушка никому не нужная, то и все вокруг такие же, ага. Пф-ф-ф… И что делать-то теперь?

Уселась на первое, что показалось более-менее устойчивым, и принялась думать. То, что Наташку отпустили – это замечательно. Все насущные проблемы решены, а на себе я заблаговременно крест поставила, так что можно вообще не дёргаться. Забиться в какой-нибудь угол, как советуют, и сидеть там тихонечко, не отсвечивая, чтобы не злить никого. Но чем так мои воспоминания Злату-то насмешили? И что в них такого, что меня только по этой причине помиловали?

– Мяу! – напомнила о своём присутствии чёрная кошка и потёрлась о мои ноги.

– У меня еды нет, – сообщила я зверюге, но гладить её не стала, а то ведь не отвяжется потом.

– Мя-ау!

– Ну ладно, давай поглажу тебя.

Погладила, а она, неблагодарная, меня за руку цапнула. Да ещё больно так… Прокусить не прокусила, а точечки-отпечатки от зубов на пальце остались.

– Вот ведь зараза-то, а! – я отпихнула животину ногой и тоскливо уставилась на пострадавший палец. – Это ж надо было так укусить-то! Синяк же будет!

Насчёт синяка я, конечно, преувеличила, но кошка, кажется, почувствовала себя виноватой и начала ластиться с удвоенной силой. Даже на задние лапки встала, а передними за куртку зацепилась, чтобы на ручки ко мне залезть.

– Не возьму я тебя, – отцепила я острые коготки от своей одежды. – Ты неадекватная. Я тебя глажу, а ты кусаешься. Я с такими кошками не дружу. И ужином с тобой не поделюсь, если мне его дадут.

А она всё лезла и лезла. Настойчиво так. И в глаза мне всё время заглядывала, отчего как-то не по себе становилось.

– Да иди ты уже к своим котятам, бестолочь лохматая! – отпихнула я её в очередной раз.

– Мяу! – кошка отошла от меня и выжидающе остановилась, легонько шевеля кончиком хвоста.

– Ну что мяу?! Что? С тобой что ли пойти?

– Мяу!

Ещё чуть-чуть отошла, потом вернулась, ткнулась мордочкой мне в ноги, снова отошла…

– Мяу!

– Ну хорошо, пойдём, – я тяжело вздохнула и полезла через завалы следом за кошкой, которая отбегала немного вперёд, ждала меня и даже, кажется, пыталась подгонять, когда мне надоедало это путешествие с препятствиями.

Никаких котят у неё, судя по мягкому и гладкому пузику, не было. Ну или они уже выросли настолько, что могли обходиться без мамкиного молока. Как бы то ни было, мне всё равно нужно было поискать себе временное пристанище, поэтому я шла за хвостатой красоткой, искренне надеясь, что она не заведёт меня туда, где рухнувшая с потолка балка положит конец моим мытарствам. И другие котики тут тоже водились, да. Мы встретили по пути несколько разномастных охламонов, но они оказались дикими и не склонными к общению, и потому драпали в разные стороны, едва почуяв моё приближение.

Судя по единственному входу, длинным коридорам в обе стороны и множеству крошечных комнат, это здание когда-то было общежитием или какой-нибудь конторой. Точно определить назначение разрушающейся постройки я не пыталась, потому что не видела в этом никакого смысла. Какая мне разница, что здесь было раньше? Мне важно сейчас тут не убиться. А кошка всё шла и шла. Мявкала, мурчала, нетерпеливо помахивала хвостом, пока не остановилась перед запертой дверью в конце коридора на первом этаже. Там даже дверной ручки не было, за которую можно было бы подёргать, зато присутствовал ржавый навесной замок.

– Ну и что ты мне предлагаешь? Дверь сломать? – поинтересовалась я у кошки и отпрянула, едва не грохнувшись на пол, когда в сгущающемся вечернем сумраке на чёрной мордочке блеснули красные огоньки глаз.

Навья! Воплощённый в милую кошечку бес ночных кошмаров!

– Там твой хозяин, да? – уточнила опасливо.

– Ах ты, мелкая…

Злата материализовалась прямо перед дверью, оттолкнула меня и схватила кошку за шиворот, но та выскользнула из её руки чёрной дымкой и растаяла в воздухе.

– Вот ведь мерзавка! Так и знала, что она ещё здесь! – ведьма брезгливо вытерла руки о джинсы и вперила в меня негодующий взор. – Не сидится тебе на месте, да? Везде надо свой любопытный нос сунуть?

– Орать только на меня не надо, – спокойно ответила я. – Сами бросили меня тут, а теперь претензии предъявляете. Лада сказала тёплый угол найти, вот я ищу, в чём проблема-то?

– Дурочку из себя не строй! – рявкнула ведьма, а потом вдруг сменила гнев на милость и усмехнулась: – Хотя, так даже лучше. Посидишь под замком за компанию с демоном, чтоб я больше на тебя своё время не тратила.

– Да без проблем, – пожала я плечами, прекрасно понимая, что изображать удивление смысла нет. Всё равно мысли мои читает, чего выпендриваться-то? Да, я знаю про демона. И она знает, что я это знаю. А ещё она знает, что я беспомощная и безвредная, но до ужаса любопытная – всем проще и спокойнее будет, если мне сразу дадут желаемое. Всё равно ведь найду способ попасть за эту дверь, если, конечно, меня не свяжут по рукам и ногам.

Прочла она и эти мои мысли – как пить дать. И посмотрела ещё на меня так надменно… А ведь обещала же после клятвы в голову мне не лезть больше никогда. Вот и верь после этого ведьмам на слово. Но если посмотреть на это с другой стороны, то и я ведь клятву не сдержала.

Злата неопределённо хмыкнула в ответ на мои размышления, нарисовала пальцами открывающее заклятие, сняла с петель замок и впустила меня внутрь тёмного, дурно пахнущего помещения без окон.

– Эй, а свет? – стукнула я кулаком в закрывшуюся за мной дверь.

– Перебьёшься, – раздался снаружи насмешливый ответ.

Темно. Тихо. Жутковато. Только мыши где-то в углу скребутся, и глаза навьи красными огоньками светятся.

– Не знаю, как у тебя получается в кошку превращаться, но это было круто, – отвесила я комплимент невидимой твари и начала осторожно двигаться к ней, стараясь не наступить в темноте на что-нибудь вроде пальцев демона, который не подавал никаких признаков присутствия. – Лерц, ты здесь?

– М-м-м… – донёсся слабый стон с той стороны, где горели огоньки навьиных глаз.

Шажок… Ещё один… Вытянутая вперёд рука наткнулась на шершавую стену, и я опустилась на четвереньки, решив, что такой способ передвижения в условиях кромешной тьмы будет более безопасным. Совсем скоро нащупала холодную босую ногу размера эдак сорок пятого, по рваной штанине двинулась выше и вздрогнула, когда на мою руку сверху легла тяжёлая ладонь. Ага! Ещё способен шевелиться, а это уже неплохо.

Понятно, почему они Наташку отпустили – Лерц не в состоянии развоплотиться. Он теперь ещё менее опасен, чем я, потому что еле дышит. Доконали бедолагу, вышвырнули обоих за внутренний барьер, вот Лада и позаботилась о моей подружке, как и обещала. И да, если верить Ладе, то я очень сильно ошибалась, когда думала, что его держат в реальной части, а Наташку – в магической надстройке. Будь он между внутренним барьером и наружным – не было бы необходимости уравновешивать его присутствие. Они оба были внутри. А я, вместо того, чтобы поискать кого-нибудь из них, попёрлась тогда на поиски точки входа. Он ведь в лесу был, могла сверху глянуть, где полянка есть, похожая на ту, какую мне навья показывала. Ну да что уж теперь о прошлом сожалеть? Надо как-то из настоящего выкручиваться.

Глава 21

Когда я была маленькой, мама часто мне говорила, что за дурной головой всегда страдают ноги. Видимо, с возрастом это не проходит – про телефон-то я напрочь забыла, а в нём фонарик есть! Ну и какой из меня спаситель, если я даже таких элементарных вещей в голове удержать не могу? Вынула из кармана аппарат, нажала на нужную кнопочку на сенсорном экранчике…

Ой, лучше бы я этого не делала, правда. Ужас. Нельзя так с симпатичными мужиками обращаться, даже если они демоны. Неужели фантазии не хватило на более цивилизованный способ получения информации?

– М-да… – подытожила я и выключила фонарик, чтобы не видеть этого безобразия. – Интересно, долго ты ещё вот так протянешь?

Лерц замычал в ответ, а вновь вспыхнувшие в темноте красные глаза навьи отрицательно качнулись из стороны в сторону. Да уж, паршивее некуда. Как в сказке – чем дальше, тем страшнее. Тёмной-тёмной ночью в тёмной-претёмной комнате с умирающим демоном под боком… В такое только я могла вляпаться. Нормальные люди грабли обойти стараются, когда видят их у себя на пути, а я с радостными воплями «Ух ты! Грабли!» всё время прыгаю на них сверху. И ведь, что самое интересное, не учит ничему меня жизнь! Сначала сама себе проблемы создаю, а потом добросовестно их решаю.

– А мысли его Злата может читать? – уточнила у навьи и снова получила в ответ отрицательное движение глаз-огоньков.

Логично, чёрт побери. Если б могла, то давно уже посмертное имя Михаила знала бы. Либо я от всей этой магической белиберды тупеть начала потихоньку, либо просто мозг уже отказывается нормально работать на запредельно ненормальной информации.

– А тебя-то я каким образом вижу, если магии во мне больше нет?

О! Логика проснулась. Ну надо же! Оказывается, она у меня всё-таки есть!

Дверь жалобно скрипнула, на чуть более светлом фоне коридора замаячил чей-то силуэт, потом зашуршал полиэтиленовый пакет, и мой нос уловил божественный аромат картошки фри.

– Я советовала тёплый угол поискать, а не неприятности, – сердито проворчал голос Лады. – Ешь, пока не остыло.

Пакет шмякнулся куда-то в темноту, но чародейка продолжала стоять в дверном проёме, будто ждала чего-то. Я подумала, что, может быть, ей меня всё-таки жалко стало. Ну хоть чуть-чуть. Самую малость, которой будет достаточно, чтобы позволить мне удрать из этих сырых и холодных руин, прихватив с собой Лерца.

– Не делай глупостей, девочка, – созрела наконец-то мысль в бессмертной голове. – Злата церемониться с тобой не будет, а здесь за тебя даже заступиться некому. И на демона еду не трать, он всё равно до утра не доживёт.

Вот так. Пожалела она меня, ага. Ушла, вернулась и ещё раз пожалела. Закатай губу, Майская, и думай. Времени в обрез, надо срочно что-то делать, потому что мёртвый демон – это плохо. Наверное.

Я дождалась, когда в коридоре за дверью стихнут шорохи, включила фонарик, положила телефон на пол и попыталась хотя бы напоить своего обессилевшего «сокамерника». К воде он особого интереса не проявил, но несколько глотков всё же сделал, а от еды наотрез отказался. Ну как отказался… Он просто запрокинул голову назад и перестал подавать признаки жизни, вот я и решила, что могу сама съесть всю картошку – не оставлять же крысам такое лакомство. А красноглазая чёрная кошка свернулась клубочком у хозяина на коленях и таращилась на меня так, будто я кощунствую.

– Ну чего ты на меня смотришь? – не выдержала я, потому что от её взгляда картошка в горле застревала. – Чем я могу помочь? Он демон. Ему, наверное, магия Нави нужна, чтобы восстановиться, а у меня её нет.

Кошка сказала «Мяу!» и снова стала на меня смотреть. Я тоже на неё вытаращилась, потому что, кажется, поняла, чего она от меня хочет. Злата демона внутри своего мирка держала. Там магии пруд пруди, но он всё равно обессилел, потому что… Боги, как же мне опять не хватало знаний, и как страшно было совершить очередную ошибку! Увы, оставалось только строить предположения и уповать на благосклонность судьбы, которая до сих пор надо мной откровенно потешалась.

Михаил забрал мой дар, потому что я ему приказала. Если рассуждать логически, то демон не мог поддерживать связь с Навью за счёт магии Ивилириона потому, что таким был приказ Златы. Или Лады. Или Варвары… Не суть. Он призван по посмертному имени и не может сопротивляться воле того, кто его призвал. Значит, надо отменить этот приказ. Скорее всего, у меня это не получится, потому что я не чародейка больше. Да и магии Нави в пространстве между барьерами наверняка нет – она вся во внутреннем котле варится. Не кошку же свою красноглазую он поглощать будет, чтобы очухаться, правильно? Тогда какой во всём этом смысл? Если бы этот самый смысл был, Злата меня на пушечный выстрел к демону не подпустила бы, а сейчас на вот эти вот самые мысли и вовсе не реагирует никак. Хихикает, наверное, где-нибудь в тёплой магической комнатке, пока я извилинами шуршу изо всех сил. А раз смысла нет, то и попробовать не страшно, да?

– Демон по имени Лерц! На правах последней владелицы дара бессмертия повелеваю тебе забыть все приказы Златы, очнуться и сожрать здесь столько магии, сколько потребуется!

Весь пафос в эту речь вложила, на какой только была способна – я же не знаю, как ритуалы проводятся, а в кино всегда так делают. Лерц даже не шелохнулся, а сидящая на его ногах кошка посмотрела на меня укоризненно, перевернулась на спинку, сложила на пузике лапки, закрыла глаза и вывалила набок язык.

– Прикалываешься? – обиделась я и на всякий случай нащупала пальцами слабый пульс на шее демона. – Живой он, чего ты мне врёшь-то?

– Мяу!

– Мяу, мяу… Я тоже так умею. Картошку есть будешь? – кошка сощурилась и потопала ко мне, а я протянула ей на ладони ломтик вкусняшки. – Вот так-то лучше, а то мяу, мяу… Эй! Ты чего?!

Вместо того, чтобы взять картошку, эта зараза снова цапнула меня за руку. Так вцепилась, что прокусила кожу. Больно же! Вот ведь неблагодарное существо! Я к ней всей своей никчёмной душой, а она…

Она вернулась к хозяину, залезла на него, встала лапками на покрытую грязью и запёкшейся кровью грудь, посмотрела на меня и снова сказала «Мяу!»

– Да что мяу-то? – разозлилась я. – Мне тоже его жалко. Он вообще мог давно тут всё разнести к чертям, если бы меня спасать не удумал. И так на душе гадко, ещё и ты мявкаешь!

Воображение почему-то решило разозлить меня ещё больше – нарисовало мне Злату, которая лежит на диванчике с ведёрком попкорна, мысленно смотрит всё это реалити-шоу со мной в главной роли и от души веселится. Умом-то я понимала, что у ведьмы наверняка и поважнее дела есть, но всё равно психанула. Отпихнула бесовскую кошку от демона, выдавила из прокушенной руки капельку крови, нарисовала ею на груди у Лерца треугольник с точкой в центре и шмякнула сверху свою ладонь.

– Лерц, забери мою жизненную силу. Столько, сколько тебе нужно. Мне больше нечем отплатить за то, на что ты ради меня пошёл.

Я даже не надеялась на то, что это сработает. Просто в очередной раз поддалась глупому внутреннему порыву, наивно полагая, что эта выходка заставит Злату понервничать. Приятно было бы сделать ей какую-нибудь пакость, пусть и настолько мелкую, в отместку за всё её коварство.

Одна секунда, две, три… Дверь позади меня распахнулась, впустив в тесную каморку глоток свежего воздуха. Кошка сверкнула огненным взглядом, выгнулась дугой и зашипела. Демон вздрогнул, и его кожа под моей ладонью стала нестерпимо горячей. У меня перехватило дыхание, и в голове мелькнула неожиданная мысль: «Получилось!», после чего я рухнула на пол и, кажется, умерла.

* * *

Мёртвые ведь не видят снов? А у меня всё всегда не так, как у нормальных людей. Даже умереть не могу по-человечески.

Мне снились покой и безмятежность. Мягкие потоки чистой магии Нави, струящиеся вокруг меня, сквозь меня и во мне. Гневный голос Златы, призывающий проклятия на мою и без того многострадальную голову. Глубокий рёв демона, расправившего надо мной огромные жемчужно-чёрные крылья. Падающие сверху обломки крыши, медленно оседающие стены и вздыбившиеся веером острых щепок старые доски пола. Непрерывное бормотание Лады, оплетающей сетью своего дара испуганных обитателей рухнувшего мирка. Тёмные тени низших демонов, подбирающих ошмётки столетиями копившейся магии…

Ивилирион развалился. Никто не погиб, никто не пострадал, никто не ушёл в Навь. Только бесплотный и бесформенный дух Василия ненадолго задержался возле плывущей куда-то меня, а потом растворился в белёсых потоках, которые сразу же сгустились в плотную тень нового демона.

Я видела всех – так, как могла видеть, когда покидала своё тело. Золотистая паутинка пророческого дара Марты, хаотичные сполохи магии полоумной Изы, красноватые ручейки бессмертного наследия близняшек, зелёные всплески гнева Златы, синяя магическая аура Варвары, которую я тогда не застала дома … Такие разные… Такие ненужные…

И Лада мне тоже снилась. Её магия была тёмной и мутной, с золотыми прожилками, из которых плелись защитные заклинания. Двенадцать обитателей уже несуществующего мира – четверо одарённых, четыре смертных чародея, две бессмертные ведьмы с давно пробудившимся даром и две девчонки, у которых одна жизнь и полусонная магия Нави на двоих. Радужные ореолы жизненной силы сияли во тьме яркими пятнами, и только бледная, сморщенная аура Порфирия создавала некоторый непорядок в этом симпатичном шоу мыльных пузырей.

Тринадцать, а не двенадцать. Когда мягкий поток поднял меня вверх над всем этим магическим безумием, я увидела ещё один радужный ореол – едва заметный, спрятанный за густой сетью заклинаний Лады. Кто-то смертный, из-за кого внутри Ивилириона требовалось постоянное присутствие неупокоенного духа. Но ведь это был всего лишь сон, а я хотела знать, кого уравновешивает Василий, вот подсознание и подсунуло мне этого неизвестного смертного. Смешно… Зачем мне это, если меня больше нет?

А магия поднимала меня всё выше и выше… Я вдруг поняла, что магия здесь ни при чём. Меня уносил из мира смертных демон – огромное чудовище, крылья которого закрывали половину звёздного неба. Ну вот, Майская, и предсказуемый финал твоих поспешных решений – не в Рай, а к демонам на кулички. Кто бы сомневался… Ну и пусть. Проснусь демоницей. Лишь бы только из Нави не вышвырнули в первый же день за склонность к спонтанным и сиюминутным решениям. Там ведь свои порядки и правила. Строгие. Зато где-то там есть Михаил… Если, конечно, он вообще захочет меня видеть после всего, что я натворила.

А Лерц мог бы и не выписывать в небе над городом кренделя и мёртвые петли, потому что меня от этого даже в посмертном сне тошнит.

Глава 22

– Майская! Ты вообще что ли?!

– М-м-м?

– Что м-м-м? У тебя курица в духовке обуглилась уже! Весь подъезд в дыму!

Какая курица? Откуда здесь курица, да ещё и в духовке? И откуда здесь Наташка, если она живая, а я не очень?

Я с трудом разлепила тяжёлые веки, не желая расставаться с мягкими и уютными объятиями сна, и закашлялась. Кухня в моей квартире. Дым. Наташка, чертыхающаяся на все лады и вещающая что-то о том, что такими темпами на моём надгробии даты рождения и смерти будут совпадать, только с разницей в девятнадцать лет. О чём это она? И как я домой-то попала? Меня вообще в реальности быть уже не должно. Может, я уже демон? Тогда почему от дыма кашляю? А! Поняла! Я – воплощённая демоница!

Только вот чувствую себя так, будто я всего лишь простая смертная, которая решила запечь курицу в духовке и весьма непредусмотрительно заснула.

– Тебя вообще к плите подпускать нельзя! – озвучила Наташка прописную истину, полотенцем выгоняя дым в распахнутые настежь окна. – Ну чего сидишь, глазами хлопаешь? Иди балкон открывай!

Я пошла, краем полусонного сознания вспомнив, что на дворе вроде как конец сентября, а отопление ещё не включили. Холодно же. Или нет? Если холодно, то почему я шастаю по квартире в шортах и коротком топе? Ещё большее недоумение вызвало отсутствие в прихожей Наташкиной куртки, а когда я открыла балконную дверь, то и вовсе уронила нижнюю челюсть вниз с шестого этажа – на улице было лето. Зелёное, тёплое и вечернее. С птичками и детишками в песочницах. С шортиками, короткими юбками, платьицами, футболками и панамками. С неповторимым ароматом городской пыли и цветущей в палисаднике маттиолы.

Отказываясь верить собственным глазам, я вернулась в заполненную дымом комнату, взяла лежавший на столике телефон и посмотрела на дату. Девятое июля. День моего рождения. И в сообщениях несколько поздравительных посланий, включая короткое «С 19-летием, доченька!» от родителей.

Ну да. В тот далёкий июльский вечер я действительно готовила курицу. Отпросилась с работы пораньше в честь праздника, забежала в магазин, купила цыплёнка, натёрла его специями и сунула в плиту. Это было около пяти часов вечера, а Наташку я ждала к семи, но она пришла позже, потому что у неё были какие-то «форс-мажорные обстоятельства». Я тогда хотела купить шашлык, но посчитала, что моё плачевное финансовое положение и присутствие всего одной гостьи разрешают мне не закатывать полноценный пир. Курица, лёгкий овощной салатик, сыр и фрукты…

Я вернулась в кухню и проверила содержимое своего холодильника – так и есть, всё то же самое. А запас напитков тогда притащила Наташка вместе с плюшевым зайцем – в розово-сиреневом подарочном пакете, который и теперь стоял на табуретке.

– Не может быть…

– Майская, ты не заболела? – Наташка нахмурилась и потрогала мой лоб. – Может, дыма надышалась? «Скорую» вызвать?

– Нет, нормально всё, – отмахнулась я от её заботы. – Просто… Не знаю. Сон такой странный приснился… Как будто я с этого дня ещё два с половиной месяца прожить успела.

– А, бывает такое, да, – кивнула подруга и кашлянула, открывая вторую створку окна. – Это у тебя, Ириш, шизофрения начинается. Нелюбимая работа, курсы какие-то по вечерам. Выжимаешь себя до предела, а дома только одиночество и меланхолия. Не нравится тебе твоя жизнь, вот мозги набекрень и съезжают. Может, в кафешке посидим? А то я не уверена, что этот праздничный феникс восстанет из пепла и разрешит пожарить себя ещё раз. Фу-у-у…

Наташка попыталась заглянуть в духовку, но получила очередную порцию едкого дыма в лицо и захлопнула дверцу обратно.

– Не хочу в кафешку, – сообщила я задумчиво, всё ещё отказываясь верить в то, что пережитое мной на самом деле было всего лишь сном.

– Тогда пойдём ко мне, потому что у тебя тут дышать невозможно, а проветриваться при такой духоте оно долго будет. Давай ко мне тогда что ли? Предки на даче до конца недели, братец на озёра свалил, так что будем предоставлены самим себе… – она заглянула в мой холодильник, поморщилась и придумала ещё один довод в пользу своего предложения: – И закуска у меня нормальная есть, а не подножный корм, как у некоторых.

Неприятное ощущение. Всё ведь таким реальным было – чародеи, демоны, призраки, навья, Михаил и его друг… Как его друга звали-то? Хм… Не помнить детали снов – это нормально, но всё остальное-то я помню. Злата, Порфирий, Ася, Яся, Марта, Степан, Варвара, Василий, Лада… Я все имена помню, кроме одного – посмертного имени демона, которому отдала свою жизненную силу. Либо Навь предусмотрительно лишила меня этого знания, а финальные выкрутасы в небе над городом были чем-то вроде петли времени, которая отшвырнула меня назад, в день моего рождения, либо я и правда видела очень-очень странный сон, навеянный ожиданием помешанной на подобных сказках Наташки.

– Майская, у тебя совесть есть? – вмешался в мои размышления голос подруги. – Я вообще-то голодная.

– Да, давай к тебе, – согласилась я, придя к выводу, что есть только один способ выяснить, насколько реальными были пережитые мной злоключения. Всё началось ведь с предложения Наташки загадать желание каким-то там богам, а до Дня Рождения я об этом ритуале ничего не слышала от неё. Как я тогда получила это нелепое предложение? После нытья про Пашку? Вот и буду ныть, пока она мне снова не насоветует то же самое. Если, конечно, это всё не было всего лишь сном.

* * *

– У-у-у, как тебя плющит-то… – созрела подруга, когда мы опустошили уже почти всю стеклянную тару с праздничными напитками. Точнее, это она добросовестно праздновала, а я изо всех сил пыталась сохранить ясность ума, чем вызывала праведный Наташкин гнев и упрёки в том, что не позволяю себе расслабиться даже в такой знаменательный день. – Майская, тебе срочно нужен мужик! Нормальный, честный и искренне любящий.

– Ага, клин клином… – я театрально вздохнула и заставила себя погрустнеть ещё больше. – Не хочу больше никаких мужиков, хватит. Я после подлости Пашки верить уже никому не смогу, понимаешь? Столько времени прошло, а у меня до сих пор душа наизнанку.

– Слушай… – Наташка заглянула в полупустой бокал, сощурилась и посмотрела на меня искоса, будто прицениваясь. – Я знаю, что ты во всё это не особенно веришь… Короче, есть один странный, но действенный способ загадывать желания так, чтобы они сбывались. Звучит наивно, да, но это и правда работает. Помнишь, когда мы в прошлом году документы на поступление подавали, мне сказали, что я с такими баллами конкурс не пройду? А потом я в свой День Рождения загадала…

Не сон! Слушать откровения подруги дальше не было нужды, потому что я прекрасно знала, что она скажет, и что потом предложит. И чем это всё закончится, если я соглашусь провести ритуал на перекрёстке. Всё это было реальностью! Нереальной, конечно, потому что такое и представить-то сложно, но это было! Пробуждение дара, Ивилирион, магия… Мой демон существовал на самом деле, он мне не приснился! Но почему Навь оставила мне все эти воспоминания? Зачем?

– …Я не заставляю ни в коем случае, это только твой выбор… – продолжала вещать Наташка, и меня вдруг осенило.

Выбор! Непонятно, за какие такие заслуги меня вернули в мир живых, но ясно, почему именно в этот день – я тогда ничего не знала и не могла сделать осознанный выбор, а ведь в этом заключалось основное условие пробуждения дара. Мне дали второй шанс! Теперь у меня есть это знание, и я могу выбирать – короткая, но нормальная жизнь простого смертного человека или бесконечный, полный опасностей и неизведанных тайн путь бессмертной чародейки.

– А кто тебе рассказал про этот ритуал? – уточнила, чтобы убедиться, что всё поняла правильно.

– Да есть одна тётка, – неопределённо махнула рукой Наташка. – Помнишь, я тебе рассказывала, что нашла человека, который меня понимает и не считает чокнутой? Ну так вот это она. Мы давно уже общаемся, но в последнее время я из библиотек не вылезаю, так что редко получается за город выбраться.

– А имя у этой тётки есть? – можно было не спрашивать даже, потому что ответ я уже и так знала.

– Ага. Лада. Но я думаю, что это псевдоним. Древнее какое-то имечко, слух режет. Да и вообще все, кто себя к числу знающих и понимающих причисляет, стараются реальные имена не использовать. Особенно те, которые при крещении получены, потому что…

– Не хочу я связываться с этим, Наташ, – положила я конец её излияниям и своим сомнениям.

– Да я и не рассчитывала на то, что ты согласишься, – вздохнула подруга. – Просто предложила, потому что на твоё самоедство уже смотреть больно. В такое сложно поверить, да. И звучит глупо, и выглядит не лучше. Ну да и ладно, на нет и суда, как говорится, нет.

Мы посидели ещё немного, не не допоздна, потому что в июльской реальности у меня всё ещё была не слишком доходная работа на оптовом складе с неприятным приложением в виде злющего директора. Нужно было как-то заново привыкать к обязанностям, житейским проблемам, долгам, рутине и прочим прелестям нормальной, но невероятно унылой жизни. Я знала, что смогу выбрать другой путь в любой момент, когда захочу – это для Наташки демоны выполняют желания только раз в год по праздникам, а с моим даром подобные условности ни к чему.

Осознанный выбор – это когда человек представляет себе последствия принятого решения и готов отвечать за них. Я была не готова. Слишком много ошибок было сделано в том прошлом, которое у меня отняли. Многие могли пострадать из-за моей импульсивности и склонности к необдуманным поступкам. Даже тогда, в последний момент, я отдала свою жизнь демону, повинуясь сиюминутной прихоти разозлить Злату. Не задумываясь, чем мне выльется её злость. Не предполагая, что эта глупая выходка может сработать как-то ещё. Нет, я не готова к сложностям жизни в мире магии, где одним движением пальца или неосторожной мыслью можно вызвать катастрофу.

– Миу! – донеслось откуда-то снизу, когда я уже стояла у двери в свою квартиру и шарила по карманам в поисках ключа. – Миу!

Звук шёл с площадки между этажами, где в глубокой нише пряталась зловонная шахта мусоропровода. Я спустилась вниз, покрутила головой и посветила телефоном за шахту, потому что больше находиться источнику звонкого писка было негде.

– Привет! – поздоровалась с чёрным котёнком, который вытаращил на меня глазюки песочного цвета и забился в угол ещё дальше. – Ты чей?

Маленькое, грязное, испуганное, беспомощное существо. Вряд ли он был чей-то. Скорее всего, кто-то из живущих в нашем подъезде детей принёс бедолажку домой, а родители велели унести котёнка обратно на улицу. Моя мама часто так делала, потому что я в детстве тоже регулярно притаскивала какую-нибудь живность. Но то было тогда, когда родители ещё не укатили в свою Испанию, а теперь…

– Слушай, я плохая хозяйка, но могу попробовать пристроить тебя куда-нибудь, – предложила котику, который продолжал испуганно таращить на меня свои глазки-бусинки. – И накормить мне тебя нечем, кроме горелой курицы… Ох… Надеюсь, ты просто котёнок, а не подарочек от Нави на День Рождения. Иди сюда. Ну? Идёшь?

Котёнок ко мне не пошёл, поэтому я принесла ему старую футболку в качестве постельки, блюдечко с растворённой в воде сгущёнкой и кусочек сыра – всё, чем могла помочь несчастному животному. И хорошо, что он не полез сразу же мне на руки, поскольку тогда я бы извела себя мыслями о том, что эту крошечную зверушку мне подсунули намеренно. Ломала бы голову над тем, кому это нужно – врагам или друзьям… Если там, в несуществующем мире, у меня вообще есть друзья.

Заснуть в ту ночь у меня не получалось очень долго – боялась, что снова перемещусь куда-нибудь во времени или в пространстве, где найду очередные приключения на свою… долю. Вдобавок из головы никак не хотели уходить мысли о том, что стало с мирком Златы. В исчезнувшем из моей жизни прошлом демоны знали, насколько опасным стал Ивилирион, но исправили ли они и это упущение, когда вернули меня назад? Или понадеялись, что я выберу реальность, и планы коварной чародейки рухнут сами собой? Она ведь не знает, что для ритуала ей нужна именно я. И теперь даже не подозревает, что я вообще существую.

А Михаил? Он сказал, что не побеспокоил бы меня больше никогда, если бы их с другом план не накрылся медным тазом. Неужели я и правда больше никогда его не увижу? А может, это и к лучшему? Ничего ведь хорошего мне эта безответная любовь не принесла. Сомнения, недоверие, непонимание – так неправильно. Любовь должна быть чистой и светлой. Наверное, это снова была не она, а что-то другое. Желание обладать, потребность верить в то, что я могу быть кому-то нужна сама по себе… Но если это не любовь, то почему мне так больно от мысли, что мы больше никогда не встретимся? И почему я думаю об этом тогда, когда нужно не ныть в подушку о недостижимом, а заново привыкать к простой человеческой жизни в Яви? М-да… Вытравить из себя это всё теперь получится не скоро, но чем раньше я это сделаю, тем быстрее смогу понять, как жить дальше.

Глава 23

Две недели прошло с того дня, как я сожгла основное праздничное блюдо и поняла, что не готова быть чародейкой. Да, у реальной жизни среднестатистической неудачницы свои минусы, но зато они вполне логичны и заметны только тогда, когда знаешь, что всё может быть совсем иначе. Если захотеть. А я не хотела. Меня всё устраивало. Почти всё.

Во-первых, мне надоело, что на работе из меня постоянно делают козу отпущения. Поставщик привёз шоколадки с истекающим сроком годности – виновата Майская. Недостача на чипсах – тоже моя вина. Ценники в торговом зале не заменили вовремя – опять мой косяк, хотя я комплектовщица и к торговому залу вообще никакого отношения не имею. Просто кто-то должен быть крайним, а я самая молодая и работаю недавно – меня не жалко. Достало, короче, в связи с чем я начала активно подыскивать себе другую работу.

Во-вторых, когда я пришла на очередное собеседование с сертификатом об окончании курсов продавца-кассира, мне посочувствовали и посоветовали поступить в какой-нибудь ВУЗ хотя бы дистанционно, потому что без высшего образования в наше время жить нельзя. Ну или хотя бы в колледж, чтобы хотьодин нормальный диплом на руках был. Так раньше частенько случалось, но я всё равно упорно продолжала посещать предложенные службой занятости курсы в надежде, что хотя бы одна из специальностей когда-нибудь выстрелит. За прошедший год «выстрелило» только в сторону ненавистной оптовки, а другими моими сертификатами уже можно было стену в комнате полностью оклеить. Парикмахер, секретарь, швея-мотористка, оператор ПК и вообще оператор всего, чего только можно, кладовщик – такого разносторонне развитого человека ещё поискать надо. И что самое обидное – по окончании курсов все предложенные этой же службой занятости вакансии оказывались уже закрытыми. В общем, я решила, что уже достаточно разносторонняя, и избавила себя от дальнейшего бесполезного времяпрепровождения, освободив тем самым вечера для себя, любимой.

В-третьих, мне позвонила мама и напомнила, что квартира с прошлого лета оформлена на меня, и за половину прошлого года мне осенью надо будет заплатить налог на имущество. Не спросила, как у меня дела. Не поинтересовалась моим здоровьем. Наш разговор длился меньше минуты, и это был монолог всего из двух предложений: «Доченька, ты не забудь, что за прошлый год тебе налог насчитают за квартиру, и его надо будет сразу заплатить, а то пеня капать начнёт. Ну всё, давай, пока». Могла бы и сообщение прислать, чтобы не тратиться на международный звонок. Зачем напрягаться-то так ради меня? Обидно стало. Даже птицы за птенцами своими приглядывают, когда летать учат, а меня просто вышвырнули из гнезда – лети! Если упадёшь, и хищники слопают – сама виновата, надо было крыльями махать активнее.

Но ведь если квартира моя, то я могу делать с ней всё, что захочу, правильно же? Позвонила Наташке и уговорила её поспрашивать в институте, не нужна ли кому-нибудь комната. Две комнаты, потому что они всё равно пустовали. Ну и пусть моя норка превратится в коммуналку, зато это будет дополнительный доход, который мне точно не помешает.

Что-то во мне переломилось. Не было больше хандры и жалости к себе, а им на смену пришли злость и уверенность, что я могу жить достойно. Нужно просто не ждать, когда судьба смилостивится, а целенаправленно выгрызать себе путь вперёд, чтобы не скатиться в пропасть, в которой я уже побывала.

К тому же, я в итоге всё-таки стала хозяйкой маленького чёрного котёнка, которого дети несколько дней таскали туда-сюда по подъездам, а потом выбросили на улицу. Я забрала его от мусорных контейнеров, когда однажды вечером возвращалась с работы домой. Не удержалась. Мы ведь похожи с ним – оба никому не нужны, оба должны как-то выживать в этом сложном и недобром мире. Давно хотела заиметь себе какого-нибудь питомца, да всё не решалась, а тут… Ответственность за кого-то здорово мотивирует, между прочим. И мне в пустой квартире не так одиноко стало. Бусиком назвала зверюгу – за янтарные бусинки глаз, которые поначалу смотрели на меня с ужасом, а потом с недоверием, но всё же иногда в них проскальзывал едва уловимый намёк на благодарность.

Одно только не давало покоя – лишнее, совершенно ненужное знание о том, что в этом мире есть нечто большее, чем мы способны осознать и принять. С Наташкой мы с моего Дня Рождения не виделись, только по телефону общались, и она как-то раз пожаловалась, что из-за недостатка свободного времени потеряла связь с «той тёткой, которая Лада». Мол, съехала куда-то гадалка-колдунья и обратного адреса не оставила. Печалька, в общем.

То ли демоны всё же развалили опасное детище Лады и Златы, то ли чародейки перенесли свой мирок в другое место – мне должно было быть вроде как безразлично. Жаль тех, кого коварные ведьмы в своих некрасивых целях использовали. С одной стороны – ну и пусть их! Это не моё дело, я реальность выбрала. Но если под другим углом посмотреть – там же старики и девчонки-близняшки, которые даже не понимают, что происходит. Они живут во лжи. Думают, что Ивилирион – это их убежище. И ведь пожаловаться на творимое Ладой и Златой безобразие некому – меня в полиции сначала засмеют, а потом в дурдом на перевоспитание отправят.

В общем, я честно заставляла себя забыть обо всём, что знаю о Яви, Нави, магии и прочей ереси, но получалось у меня это из рук вон плохо. Даже любовные романчики не помогали, хотя я глотала их по два за вечер, чтобы отвлечься от ненужных мыслей. Разум говорил: «Забудь и не суйся, тебя это уже не касается», а то самое место, которое без приключений жить не может, требовало если не вмешаться, то хотя бы попытаться разузнать, что там к чему. Девчонки ведь в школу ходят, можно попробовать вычислить, в какую именно…

– Майская, уймись, – советовала я сама себе, но всё равно продолжала вертеть в голове прошлое, которое на данный момент могло бы быть моим настоящим и будущим.

А что, если я ошибаюсь? Если мне дали второй шанс, но уже без дара? Просто возможность прожить свою никчёмную жизнь, но не более. Я ведь отказалась от своего наследия. Не смогла «приручить», не научилась пользоваться. Только косячила на каждом шагу, не задумываясь о последствиях и считая каждое сиюминутное решение правильным. И не проверишь ведь, пока пробудить не попробуешь. А что потом? Снова быть заложницей чьих-то амбициозных замыслов? Снова бояться за себя и тех, кто мне дорог? «Нет уж. Ели, знаем, больше не хочется, спасибо», – думала я, заставляла себя отвлечься, а потом снова погружалась в размышления на тему, которую сама для себя закрыла. Такое невозможно забыть. Лучше бы они у меня все эти воспоминания отняли, как тогда Лада поступила с Наташкой – не нужны они мне, мешают только.

* * *

В тот день мне позвонил потенциальный зарплатодатель и сообщил, что моё резюме просмотрено, и меня ждут на собеседование к трём часам пополудни. Так себе вакансия – менеждер по приёму заказов на какой-то очередной оптовке. Зато работа в офисе за компьютером, график нормированный, оформление официальное, всё по закону, и платить обещают вдвое больше, чем я получала, целый день бегая по складу и складывая в коробки чипсы, шоколадки, чай и консервы. Всё замечательно, но именно в тот расчудесный летний день моему действующему руководству приспичило учинить инвентаризацию, и освободиться раньше полуночи мне не светило.

– Иди, – спокойно отозвался директор, когда я сообщила о необходимости отлучиться на пару часов. – Только, в таком случае, можешь на работу больше вообще не выходить, а недостачу мы перекроем за счёт твоей зарплаты.

– Хорошо, – согласилась я без раздумий. – Трудовую книжку отдайте.

Так меня и уволили наконец-то – без отработки, без расчёта, без записи в трудовой книжке. И я впервые за всё это время решила пожаловаться «куда следует» – в трудовую инспекцию. Рассказала дотошному инспектору о творящемся в этой частной лавочке беспределу по отношению к сотрудникам, предъявила свою копию трудового договора, написала заявление… Не ради того, чтобы мне какие-то копейки выплатили, а просто потому, что некоторые предприниматели к безнаказанности привыкли. Пусть понервничают, им полезно.

И на собеседование в тот день я тоже успела. Более того – меня взяли на работу с оплачиваемым испытательным сроком. Отдел в три смены работал, и мне предстояло два месяца стажироваться по очереди в каждой из этих смен, чтобы досконально изучить обязанности. Утренняя и вечерняя смены – приём заказов по телефону и от торговых представителей, которые по точкам катаются. В ночную смену – проверка внесённых в компьютер данных и распечатка накладных. Ничего сложного, а ассортимент стандартный для продуктового склада – мечта, а не работа. И график сказочный просто – сегодня утренняя смена, завтра вечерняя, послезавтра ночная, а потом – выходной. Ну классно же!

А вечером ко мне завалилась Наташка с тортиком и двумя потенциальными квартирантками. Я как-то даже и не готова была к такому обилию хороших новостей за один день. Девчонки оказались компанейскими и общительными, а на мои условия проживания согласились безоговорочно – до этого они год за ту же цену снимали одну комнату на двоих у какой-то грымзы, которая каждый день совала во что-нибудь свой нос и предъявляла претензии.

Катя оказалась нашей с Наташкой ровесницей. Она и училась с моей подругой вместе, на том же факультете. Стройная шатенка с карими глазами. Приезжая, но городская, поэтому и более деловая. А Арина была на два года нас старше и училась в том же институте, но уже перешла на четвёртый курс. Русская красавица – круглолицая, румяная, русая коса до талии и глаза серо-голубые, большие, будто всё время удивлённые. Вела она себя намного скромнее Кати, но мне это даже нравилось – такая лишний раз спросит, прежде чем что-то взять или сделать.

Мы договорились на помесячную оплату за комнаты и о том, что коммунальные платежи будем делить на троих – чтобы честно было. Въехать девчонки планировали к началу сентября, поэтому волновались, чтобы я не сдала жильё кому-то ещё – на дворе только конец июля, а мне ведь наверняка денег хочется. Я пообещала им, что подожду, поскольку теперь у меня была новая работа, и срочной нужды в финансах вроде как не предвиделось.

Бусику только квартирантки не понравились – он и ко мне-то ещё не привык, шарахался при каждом движении и шорохе, а тут ещё и гости нагрянули. Страшно ведь маленькому. Я его потом весь вечер гладила и уговаривала быть хорошим котиком, никогда не пачкать девчонкам тапки, не кусаться и не царапаться. Мне ведь и самой страшно было – такой поворот в жизни, и всё в один день. С ног на голову – бац! Или наоборот – всё на ноги встало, и теперь жизнь пойдёт-покатится как у нормальных людей.

Глава 24

Странности начались в первый же день моей стажировки на новой работе. Потенциальные коллеги встретили меня весьма радушно, но… Я как-то интуитивно чувствовала, что мне не рады.

Кабинет у нас был маленький. Можно даже сказать, крошечный. В нём едва помещались три рабочих стола с компьютерами, стеллаж с документами и высокий диспенсер для воды. Ещё один стул приткнуть было некуда, поэтому мне приходилось висеть над душой у коллег, что не могло их не раздражать. Меня бы тоже раздражало, но это ведь не я виновата, что у компании нет возможности арендовать офис попросторнее.

Полина Владимировна, начальница нашего отдела, которая накануне меня собеседовала в кабинете директора, тоже обреталась в этом крошечном помещении и выполняла заодно ещё и обязанности кадрового работника. Её стол располагался ближе к двери, а сидела она лицом к двум другим сотрудникам – так вот и получалось, что если я стою к ней лицом, то к коллегам спиной. И этой самой спиной я явственно ощущала чей-то недобрый взгляд, пока заполняла всякие заявления, подписывала договор и изучала распечатки внутренних регламентов. Повернусь – вроде обе женщины работают и внимания на меня не обращают, но я же чувствую, что что-то не так.

– Полина Владимировна, а мне так и придётся два месяца тут толпиться и всем надоедать? – не выдержала я, когда от неприятного ощущения по коже поползли мурашки.

– У меня пятидневка с девяти до шести, а всё остальное время этот стол и компьютер свободны, так что неудобно будет только днём в будни, – пояснила начальница. – Я тебе распечатаю номенклатуру, будешь пока что днём на складе ассортимент изучать. В утро тебя на субботу поставлю, а в вечернюю смену в воскресенье, чтоб тут дышать было чем. И два месяца – это официально. Как только поймём, что ты готова полноценно трудиться, так и поставим тебя в график на освободившееся место. Поняла?

Я-то поняла, но после этих её слов у меня помимо мурашек ещё и волосы на затылке шевелиться начали.

– А можно спросить, почему место освобождается? – немножко обнаглела я, подозревая, что причина недоброго ко мне отношения кого-то из коллег кроется именно в этом.

Вместо ответа я получила на руки ещё одну распечатку – перечень штрафных санкций за опоздания, прогулы, косяки в работе и прочие безобразия, без которых ни один рабочий процесс обойтись не может. Ну понятно – кто-то очень много косячил, и его решили уволить. И судя по всему, этот кто-то в тот момент сидел у меня за спиной. Ну а я-то в чём виновата? Меня за что нехорошим взглядом буравить? Приняла к сведению, что правила здесь довольно строгие, забрала листы с номенклатурой и потопала на склад – мешать своим присутствием тем, кто работает там.

Вышла из кабинета, и словно камень с души упал – так легко стало. Постояла пару минут в коридоре, придумывая причину, чтобы вернуться, и зашла назад. Снова то же самое – тяжесть какая-то и отторжение внутреннее, неосознанное.

– Что-то в распечатке непонятно? – заботливо поинтересовалась Полина Владимировна.

– Нет, просто спросить хотела, мне на складе до вечера быть или как?

– Ну сегодня можно до обеда, а завтра на полную вечернюю смену выйдешь. До шести там побудешь, а потом сюда придёшь, договорились?

Хорошая женщина, душевная. И по лицу видно, что добрая. Я бросила короткий взгляд на обеих своих будущих коллег и снова вышла. Так и есть – мне только в кабинете неуютно, а за дверью сразу же легчает. Меня и на прежней-то работе не особо жаловали, я ко всему привыкла, но чтобы до костей пробирало от косого взгляда – такое впервые.

На складе я проторчала часа два, после чего поняла, что, кажется, начинаю заболевать. Судя по ощущениям – простуда, причём неслабая. Откуда? На улице плюс тридцать, а в помещении склада – плюс восемнадцать. В холодный склад меня не пустили, потому что там переучёт. Негде мне было простудиться.

Вернулась в офис и пожаловалась начальнице на самочувствие, чем вызвала тяжёлый вздох и странную фразу:

– Да что ж вы все больными-то на работу устраиваться идёте? Ладно, иди домой. Если завтра хуже станет, в поликлинику топай. Я тебя оформила уже, так что больничный нужен будет.

Классная контора – больничный с первого дня трудоустройства оплачивать готовы. Все бы так. Мне даже совестно стало, что я вроде как коллектив подвожу. Поехала домой, а по пути зашла в аптеку и затарилась на остатки финансов полным комплектом целебных снадобий. И лимон купила в супермаркете. Мёд и имбирь тоже – чтобы уж наверняка. Чувствую – так накрывает знатно, что однозначно придётся завтра к терапевту ползти.

До квартиры своей добралась, дверь открыла, а там Буся меня встречает – сам дугой, шерсть дыбом, хвост ёршиком, глаза дикие… И не шипит, как обычно кошки делают, а плюётся.

– Здрасьте, – говорю. – Плеваться-то на меня зачем? Я тебе что плохого сделала? Нет бы пожалел меня, животина бестолковая.

А он на месте подрыгивает и плюётся, будто я с собой собаку с улицы привела. Или на себе что-то принесла…

Вспомнила – кошки же видят всякое, что нам, людям, видеть не дано. Может, мне на работе сглаз какой подкинули или ещё чего-нибудь похлеще, а Бусечка это чувствует? Ну логично же – не может человека без причины на ровном месте так вот плющить, как меня. И кот у меня хоть и дикий, но адекватный обычно. А я же теперь верю во всё это, хоть и виду не подаю. И что делать? Если всё именно так, то аптечные залежи мне не помогут. Тут другого рода помощь нужна, а самой мне нельзя, потому что это может быть расценено Навью как просьба к пробуждению фамильного наследия. А я не хочу наследие. Я просто хочу на работу завтра выйти.

Позвонила Наташке в надежде, что она мне какую-нибудь бабулечку насоветует понимающую, но подруга, кажется, укатила на дачу к родителям, а там у них сотовой связи нет по умолчанию. Повздыхала, слопала всё, что при простуде лопать полагается, и завалилась спать, смирившись с мыслью, что с утра пойду в поликлинику.

«Хоть бы что ли низший демон какой-нибудь прилетел и бяку эту забрал. Ну а что? Это ведь их работа. Заодно и тётку, из-за которой меня так колбасит, высшим собратьям сдал бы, чтоб неповадно было бессмертных чародеек обижать», – подумала так и провалилась в воспалённую, раздражающую полудрёму.

Демон пришёл, да. Только не низший, а тот самый, которому я свою жизненную силу отдала. Меня как парализовало – полусон-полуявь, двигаться не могу, звуки издавать не в состоянии, только таращусь на него беспомощно и взглядом пытаюсь объяснить, что не хочу пробуждения моего дара. И Буся меня вроде как защищает – шипит, рычит, на демона плюётся, к кровати его не подпускает. А этот длинноволосый викинг стоит и смотрит на меня внимательно так… Я аж разозлилась.

«У демонов вообще что ли понятия о приличиях и личном пространстве нету? Что за мода постоянно в мою квартиру лезть без приглашения?!» – сказать-то не могу ничего, но думать очень хорошо получается.

«Ты хотела, чтобы пришёл демон, вот я и пришёл», – раздался в голове отдалённо-знакомый голос.

А потом он переступил через взбесившегося котёнка, провёл рукой у меня над головой и снова шагнул назад.

«Я найду эту чародейку. Она больше не причинит тебе зла».

В голове вихрем пронеслась мысль о том, что если тётка одним только взглядом может такие порчи насылать, то у неё наверняка жизнь уже очень сильно с магией перемешалась. Демон её прикончит же.

«Не трогай её!» – завопила беззвучно.

«Но она же снова попытается навредить тебе. Я обязан тебя защищать».

«Обязан?»

«Айрин, ты сделала то, на что не решился бы ни один из бессмертных за все тысячелетия существования этого дара. Ты отдала свою жизнь, чтобы спасти демона. Теперь мы будем оберегать тебя от влияния чародеев, какой бы путь ты не выбрала. Просто знай это. Если тебе неприятно видеть меня, больше я не проявлюсь, но ты всегда будешь под защитой Нави».

«Супер! Но тётку всё равно не трогай! Я с ней сама разберусь».

«Как скажешь, маленькая госпожа».

– Сдурел? Какая я тебе госпожа? – рявкнула в пространство комнаты и села на своей постели, обливаясь холодным потом. Буся тут же забрался ко мне, свернулся калачиком у меня на руках и принялся громко мурчать, чего раньше никогда не делал.

Ну вот. А я-то, наивная, уже губу раскатала на нормальную жизнь простой смертной. Ну почему нельзя было просто оставить меня в покое, раз уж за спасение демона благодарность полагалась? Нет, мне приятно, конечно, иметь такую защиту за спиной, но простенького оберега вполне хватило бы. А так получается ловля на живца – кто на Ирку Майскую косо посмотрит, тот сам себя своих чародейских способностей и лишит. И жизни заодно, если эта самая Ирка не вступится. Ужас! И чем я весь этот магически-мистический кошмар заслужила-то? А главное – как бы они выкручивались, если бы я про демонов не подумала? Втихаря бы магическую каку с меня сняли, а тётю Любу прихлопнули, как муху? М-да… Бардак.

И всё равно где-то в глубине души затеплился огонёк надежды, что я, возможно, ещё смогу когда-нибудь увидеть другого демона – голубоглазого и наверняка на меня сердитого.

* * *

– Добрый день! – улыбнулась коллегам во все свои белоснежные тридцать зубов, потому что из мудрых на тот момент вылезли только два.

– Ой, Ирочка! – обрадовалась Полина Владимировна. – А я думала, что ты всё, на больничный ушла.

– У меня иммунитет крепкий, – сообщила я, косясь на коллег.

Если верить висящему на стене графику, то в эту вечернюю смену должна была выйти Любовь Георгиевна – тучная дама, которую мне накануне представили как Любу, и какая-то Настя, которую я ещё не видела.

– Настя, познакомься, это Ирочка, наша новая сотрудница, – представила меня начальница унылой крашеной блондинке, которой на вид можно было бы дать лет двадцать пять, не больше.

– Привет, – кисло отозвалась Настя и хотела сказать что-то ещё, но в это время зазвонил телефон, и она поспешила взять трубку, чтобы опередить зазевавшуюся коллегу.

А Люба даже не дёрнулась, чтобы на звонок ответить – она откровенно таращилась на меня и, судя по вытянутой физиономии, была крайне удивлена моим стремительным выздоровлением. Настолько удивлена, что даже забыла меня очередным проклятием припечатать. Я подмигнула ей с ироничной усмешкой, забрала распечатки и удрала на склад. В принципе, я почти весь ассортимент и так знала, но нужно было подготовиться к предстоящей битве, раз уж судьбе было угодно свести меня с противником именно в этот день. Оставалось уповать на то, что демоны догадаются защитить меня от дальнейших «покушений», раз уж я решила вступиться за несведущую чародейку.

– Тебе сказали, на чьё место тебя берут? – как бы невзначай поинтересовался завскладом Борисыч.

– Любы, – уверенно отозвалась я, сверяя напечатанное на листе наименование производителя с указанным на консервной банке. – Но мне не говорили, я сама догадалась. У неё взгляд тяжёлый.

– И не только взгляд, – кивнул мужчина, который по возрасту мне в дедушки годился. – Ты с ней поосторожнее, а то сожрёт, и глазом моргнуть не успеешь. Заговорённая она какая-то. Или проклятая. Мы ж её полгода назад на пенсию проводили, а замену Поля до сих пор найти не может. Кто ни придёт – то отказываются после первой же смены, то сначала болеют, а потом отказываются. Ты вот первая, кто после знакомства с Любкой не сбежал отсюда. Я вчера грешным делом подумал, что и ты тоже, как другие…

– Да мы и не знакомились с ней, – улыбнулась я искренне. – Нас Полина Владимировна вчера представила только друг другу. Вот сегодня намереваюсь поближе познакомиться. После шести, когда начальство местечко рабочее освободит.

– Ох, ну с Богом, конечно, только остерегайся её. Нехорошая она. Ежели что – в церкву сразу иди и сорокоуст на себя о здравии заказывай. Ты крещёная же?

– Ага, – кивнула я. – Сергей Борисыч, а почему вы мне вчера об этом ничего не сказали? Сразу меня, тощую доходягу, со счетов списали, да?

– Ну так… – смутился кладовщик.

– Ладно, проехали, – махнула рукой, показывая, что тема закрыта. – У вас тут четыре ящика кильки неизвестного происхождения. В номенклатуре такого производителя нет.

– Где? – он сразу же стал невероятно серьёзным, забрал у меня банку и распечатки, долго хмурился и что-то бормотал себе под нос, а потом изрёк: – Ну да, нету этой кильки. То-то я гляжу, не заказывают её, а сроки-то идут. Ух ты, глазастая какая! Молодец. Пойду разбираться, как такая оказия случиться могла.

И ушёл вместе с моими распечатками куда-то в офис, где сидели специалисты, отвечающие за ввод товаров в базу данных. Я ещё немного послонялась по складу, но ребята-комплектовщики вежливо попросили меня не путаться под ногами, поэтому на оставшиеся до шести полчаса моим убежищем стала каморка, служившая Борисычу кабинетом.

Нехорошая, значит, у нас Люба. Увольняться она не хочет, да? Ну-ну… Я тоже могу быть нехорошей, особенно когда дело касается финансовых интересов. У неё пенсия, а у меня – дулька без масла. Мне эта работа нужнее.

Когда возвращалась в офис, вышеупомянутая «нехорошая женщина» перехватила меня в коридоре и буквально придавила своими необъятными телесами к стене.

– Ты что сделала? – прошипела она мне в лицо, яростно сверкая глазами.

– Обратку боитесь схлопотать? – криво усмехнулась я, вспомнив, что Наташка однажды мне рассказывала о том, как несладко бывает всяким насылающим порчи колдуньям, когда кто-нибудь эти порчи снимает. – Пока можете не бояться, но я бы на вашем месте в следующий раз подумала, прежде чем нечто подобное делать.

– Да кто ты такая, чтобы мне советы давать? – злобно сощурилась Любовь Георгиевна, но натиск ослабила.

– Конь в кашемировом пальто. Отойдите от меня, пожалуйста, а то за мной демоны приглядывают, мало ли что…

Она посерела и сделала шаг назад.

– Ты ври да не завирайся, босячка. Я таких, как ты…

– На завтрак кушаете? Очень зря. Так и несварение заработать недолго. А вы знаете, что ведьмы после своей кончины демонами становятся, если знания передать не успевают. Нет? Не знаете? Ну так вот если вы ещё хоть раз косо на меня посмотрите, я вам быстро встречу с Навью обеспечу. Вчера упросила демонов не трогать вас, но больше заступаться не стану. Я ясно изъясняюсь?

Судя по тому, что до конца смены Любовь Георгиевна на меня больше ни разу даже глаза не подняла, выражалась я вполне доходчиво. Унылая Настя весь вечер уныло объясняла мне, как пользоваться программой, кто из торговых представителей какие точки обслуживает, как отвечать на звонки, из каких магазинов заказы поступают уже ближе к концу смены, и куда нужно звонить самим. Наука несложная, но среди заказчиков были должники, а в базе эти сведения не отображались, поэтому Настя посоветовала не принимать заказы самостоятельно, пока я не получу перечень должников и разъяснения от кредитного специалиста. Это был вечер пятницы, и получить заветный список мне светило не раньше понедельника.

Субботнее утро прошло без приключений, и я познакомилась с ещё двумя новыми коллегами – Маришкой и Натальей Алексеевной. С ними же вышла в воскресную вечернюю смену, по ходу знакомясь с каждым встречным-поперечным в своём отделе и за его пределами. В понедельник по графику я должна была выходить первый раз в ночь, но приехала с утра, чтобы застать кредитного специалиста. Застала. И Любовь Георгиевну тоже – под кабинетом бухгалтера с обходным листом в руке. Ух, как она на меня посмотрела!

Подсидела пенсионерку? Пусть так, но мне приятнее было считать это восстановлением справедливости. Сколько эта «нехорошая женщина» до меня стажёров слопала? Я была уверена, что если бы её навыки представляли для компании какую-то ценность, ни о каких проводах на пенсию речи бы даже не шло. Хороших сотрудников ценят, а не пытаются выпроводить их за порог. И что-то я не заметила, чтобы кто-то в нашем офисе выглядел расстроенным. Унылая Настя даже улыбнулась мне, чего я от неё ну никак не ожидала.

Глава 25

«Ирочка, доченька, не надо тыкать палочкой в змеиную норку, а то змейки выползут…» Вот права была мама, только это было очень давно, и мудрый совет остался где-то на задворках моей памяти дожидаться нужного момента. Дождался, да. Если бы не «потыкала палочкой», так бы и продолжала радоваться, что на меня неожиданно свалилось счастье работать в дружном и сплочённом коллективе.

Серпентарий это, а не коллектив. Стоило Любе уволиться, и всех как прорвало – столько негатива одновременно мне ещё никогда слышать не приходилось. Люба такая, Люба сякая, и вообще непонятно, как таких людей земля носит. Каждый счёл своим долгом поделиться со мной мнением о бывшей коллеге, а больше всех усердствовала унылая Настя, которая чаще других попадала с Любовью Георгиевной в смену.

Люба уволилась в понедельник без отработки, а к четвергу я, кажется, уже знала об этой женщине всё, включая название средства для мытья посуды, которым она пользуется – этой информацией моих коллег снабдили сотрудники соседней, хозтоварной оптовки. Круговая порука какая-то. Складывалось впечатление, что пенсионерка всем насолить успела, пока работала здесь. Кошмар.

Замкнутая, молчаливая, мрачная, в коллективных посиделках не участвующая, о себе ничего не рассказывающая, но за себя постоять умеющая – ведьма, короче. Мне Настя прямо так и сказала: «Да ведьма она. Из-за неё все цветы, какие в кабинет приносили, на корню высыхали. А если обидишь чем или скажешь что не так – всё, капец. Головная боль на неделю гарантирована».

Ну ведьма, да. И что? Это повод за спиной у человека сплетни распускать? В глаза нельзя было своё недовольство высказать? Проблемы озвучивать надо, а не замалчивать – иначе они не решаются. И что самое интересное – ни одного конкретного факта. Всё за уши притянуто и одно к другому приклеено. Допустила Люба ошибку в накладной, наорал на неё Борисыч, и в тот же день на холодном складе кондиционер сломался – ведьма за нанесённую обиду отомстила. Похвасталась в присутствии Любы Маришка, что замуж выходит – вечером жениха своего с другой застукала. Ведьма сглазила, не иначе. Оштрафовали Любу за прогул необоснованный – банк ни с того ни с сего все зарплатные карты компании заблокировал на два дня. Мне это всё меня на прежнем месте работы напомнило, только в куда более глобальных масштабах – я тоже там во всём виновата была, но к моим «заслугам» хотя бы мистику никакую не приплетали.

Понятное дело – козёл отпущения в любом коллективе нужен, но тут явный перебор был с обвинениями. Такое ощущение сложилось, что сотрудников бесил сам факт существования этой женщины. Не конкретные какие-то косяки или поступки, а сама Любовь Георгиевна. Подсознательная неприязнь на почве непонятно чего. И косячила она, как в итоге выяснилось, не больше других – я специально этот вопрос девчонкам в смене задала, а они мне ведро грязи в ответ выдали и всего несколько реальных примеров.

Неприятно стало. Мне на собеседовании Полина Владимировна полчаса расписывала, какой в этой компании дружный и сплочённый коллектив. Ага. Очень дружный и фантастически сплочённый. Только спиной поворачиваться нельзя – ядом заплюют сразу. И не только по отношению к Любе так – все про всех всё знают и считают своим долгом просветить несведущих новичков, у кого откуда ноги растут, кто с кем в каких отношениях состоит, к кому с какого боку подходит надо… Тьфу! Разочаровалась я, проще говоря, прямо на старте. И пришла к выводу, что не приживусь я в таком коллективе, насколько бы привлекательными не казались карьерные перспективы.

Обрисовала ситуацию Наташке, которая забежала ко мне в пятницу вечером перед моей ночной сменой, а она сказала, что я слишком нежная и «не от мира сего». Мол, сейчас везде так, и надо приспосабливаться к окружающей среде, а то по итогам естественного отбора я закончу свои дни в переходе с протянутой рукой. Совсем как-то после этого разговора на душе поплохело. Вроде бы и ничего из ряда вон выходящего, но как-то… Грустно.

А ещё после разговора с Наташкой у меня в голове засела мысль, что Любовь Георгиевна тоже «не от мира сего». Может, не такая уж она и плохая, какой её бывшие коллеги выставляют. Каждый ведь по-своему приспосабливается к обстоятельствам. Кто-то старается не отставать от коллектива, а кто-то особняком держится и принципами своими не поступается. Она не захотела в этой грязи себя топить, вот и вызывала всеобщее недовольство. И то, что магию во вред другим использовала – это ведь защитной реакцией могло быть. А тут ещё и я пришла, вся такая демонами с ног до головы обвешанная.

В общем, поговорить мне с этой тёткой захотелось. Вот прямо так нестерпимо, как будто от этого вся моя дальнейшая судьба зависела. И не чьей-то чужой волей это желание навеяно было, а ощущением какой-то неправильности происходящего. Мне почему-то важно было лично от Любы услышать, что я ничем её не обидела. Не знаю, почему.

Спрашивать адрес у коллег я не рискнула – пришлось бы как-то объяснять свой интерес, а там очередная партия сплетен и советов на меня бы опрокинулась. Ну их! Сама найду. Видела, куда Полина Владимировна личные дела сотрудников в шкафу ставит – надо только момент улучить, чтобы в кабинете никого не было, и быстренько нужную папку найти. Там на корешке надпись «Уволенные», так что не ошибусь.

* * *

– Буся, скажи мне, что я не совершаю очередную глупость, – попросила у котейки, который сидел на банкетке в прихожей и внимательно наблюдал за тем, как я обуваюсь.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, спрыгнул на пол, задрал хвостик и утопал в кухню подкрепляться. Видимо, не совершаю, потому что на работу, например, он меня отпускать не хочет – садится под дверью и мяучит жалобно. А тут вроде как разрешил поехать туда, куда я собралась.

Странные животные – котики. Иногда кажется, что они больше тебя чувствуют и понимают. Даже такие маленькие. Бусечка в этом отношении вообще уникум – как та навья красноглазая, которая на мои вопросы кивками отвечала. Он, правда, кивать не умеет, но по его поведению и без этого всё понять можно.

– Дожилась. С котами советуюсь, – обречённо констатировала я, закрывая за собой дверь.

А что делать, если больше советоваться не с кем? Наташка как с ума сошла, когда я ей про Любовь Георгиевну рассказала. Прицепилась ко мне, как банный лист – кто такая, что умеет, где живёт? Я тоже сглупила – знала ведь, что подружка чокнутая на этом, а теперь и посоветоваться с ней побоялась, потому что она все свои дела бросит и со мной непременно потащится. Ну вот как жить, если даже с единственным близким человеком нельзя быть до конца искренней?

На неделе будущие квартирантки принесли мне задаток, чтобы я уж точно никому больше комнаты не сдала, поэтому можно было расслабиться в финансовом отношении и позволить себе поездку на такси, но я решила, что раз никогда хорошо не жила, то и привыкать к излишествам незачем. Лучше экономить и откладывать на учёбу, чем транжирить налево и направо. Да и ехать минут двадцать всего – недалеко совсем.

Дошла до остановки, села в автобус и всю дорогу думала о том, что некоторым людям для переоценки жизненных ценностей и расстановки приоритетов необходим не просто волшебный пендель, а чтобы как у меня – провернуло на тысяче оборотов после замачивания и полоскания, а потом выплюнуло обратно в жизнь чистеньким и со свежим взглядом на действительность. Не случись со мной всего, что случилось, я ведь и дальше бы медленно скатывалась в безысходность. Да ещё и перспективы теперь есть во всех направлениях – можно просто жить, а можно и чародейкой стать, если захочется. И так хорошо, и эдак. И демон подтвердил, что я выбирать могу – значит, мой дар всё ещё при мне. Не на что жаловаться в общем-то, а я к корпоративным взаимоотношениям придираюсь. Я же выше всего этого, правильно? И неважно, что об этом знаю только я.

* * *

– Кто там? – донёсся из-за железной двери мужской голос, когда я набралась смелости и заставила себя нажать на кнопку дверного звонка.

– Здравствуйте! А Любовь Георгиевна дома?

Дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели показалось опухшее, небритое лицо с узенькими щёлочками мутных глаз.

– Ты кто такая? – дядька выдохнул мне в лицо перегаром и икнул.

Хотела ему сказать про коня в пальто, но сдержалась.

– Любовь Георгиевна дома? – повторила свой вопрос, подозревая, что в таком состоянии хозяин с первого раза мог меня и не расслышать.

– Деньги есть?

Добрались до сути проблемы, что говорится.

– Нету, – соврала с невозмутимым видом.

– Ну тогда и Любки нету.

Дверь перед моим носом захлопнулась, и больше из квартиры не донеслось ни звука. Я постояла на площадке ещё с минуту, решая, стоит ли повторять попытку попасть в это гостеприимное жилище, но пришла к выводу, что на нет и суда нет. Вздохнула, шагнула к лестнице, и в этот момент позади меня открылась дверь другой квартиры – соседней.

– Вы к Любе, да? – вполголоса осведомилась носатая старушка и, не дождавшись ответа, сообщила: – Она в деревню уехала. Вовка как в запой уходит, так она всегда туда сбегает. Противный мужик…

– А вы адрес можете дать? – так же негромко, почти заговорщицки поинтересовалась я.

– Да в Красном это. Знаете село такое? Луговая, четыре.

– Спасибо, – поблагодарила я и ретировалась, заслышав подозрительный шорох за дверью квартиры, где обретался запойный Вовка.

Вот тебе и раз! Красное! Я же зареклась даже нос туда совать из страха встретиться с кем-нибудь из прежних знакомых. Что это? Карма? Или насмешка судьбы? И ехать боязно, и не поехать нельзя – ну надо мне с Любовью Георгиевной поговорить. Не знаю, почему так, но очень надо. Мне ж покоя не будет, пока я не разберусь, что во всей этой истории не так. С другой стороны, Наташка ведь сказала, что Лады там больше нет…

Снова Красное. Снова ведьма, пусть уже и не настолько опасная, как Злата. Внутренний голос сказал, что это недобрый знак, и для моего же благополучия лучше оставить Любовь Георгиевну в покое. Припомнив, сколько раз я допускала ошибки, доверяя этому самому внутреннему голосу, я велела ему заткнуться, доехала до автостанции и села в первый же автобус, следовавший в нужном мне направлении. Волков бояться – в лес не ходить, а за мной демоны присматривают, поэтому надеяться на авось в данном случае не грех.

После ночной смены я так и не удосужилась вздремнуть, а это ведь мой единственный круглосуточный выходной – завтра к семи утра нужно снова на работу ехать. Почему-то теперь график не казался таким уж сказочно прекрасным, и ещё одного выходного в нём явно не хватало. Прикрыла глаза в надежде, что не просплю нужную остановку, и провалилась в такой глубокий сон, что даже не поняла, где нахожусь, когда сидящая у окна женщина попросила её выпустить.

– А где мы? – сонно уставилась в окно. – Красное не проехали ещё?

– Так к нему и подъезжаем, – пожала плечами попутчица.

Фу-у-уф… Аж от души отлегло. Обидно было бы проспать и уехать к чёрту на кулички, а потом возвращаться. Выяснила у доброй женщины, где в этом расчудесном населённом пункте располагается улица Луговая, вышла из душного салона в спасительную прохладу августа и направилась по указанному маршруту, стараясь даже краем глаза не смотреть в сторону леса, на границе с которым где-то ютилась громадина заколоченного двухэтажного особняка.

Проходя мимо здания администрации, вспомнила лицо водителя, который подвозил меня домой в ночь моего бегства когда-то в альтернативной реальности. Тогда был уже конец сентября, а сейчас ещё только начало августа… Кому расскажи – не поверят же, а приключение-то забавное получилось. У меня даже настроение приподнялось немного от этих воспоминаний. Жаль только, что в этой действительности наставить на путь истинный ночного гонщика будет некому – пронесётся по освещённой фонарями улице в ту же ночь, в ту же минуту, и забудет об этом. И когда-нибудь доездится так до плачевных последствий.

Так, с задумчивой улыбкой на лице, я и дошла до дома номер четыре на улице Луговой. Ничем не примечательный деревенский домик с чистеньким палисадником, скошенным газоном и высоким, сплошным забором из синего профлиста. Я постучала в калитку, но никто не отозвался. Потянула вниз ручку – открыто. Позвала, покричала – тишина. «В возрасте человек же. А вдруг ей плохо стало?» – остановила меня внезапная мысль, когда я уже собиралась вернуться на остановку, не солоно хлебавши. Набралась наглости, вошла в открытый дом и обомлела.

Любовь Георгиевна лежала на покрытом узкими ковровыми дорожками полу посреди большой квадратной комнаты – бледная, с остекленевшим взглядом и раскинутыми в стороны руками, а сверху на ней сидело расплывчато-туманное существо, очертаниями напоминающее чёрта с крыльями. Низший демон! Он повернул ко мне своё наверняка мерзкое хрюкало, потянул эфемерными ноздрями воздух и сверкнул красными глазами.

– Сам уйдёшь или тебе пинка дать? – спокойно осведомилась я, повесила свою сумочку на спинку стула и одарила нечисть недобрым взглядом.

Демон подобрался, тёмным облачком перекатился ко мне поближе, снова принюхался и резко отпрянул.

– Что? Не нравится? – усмехнулась я. – Ну да, я для тебя табу. И она теперь тоже. Пошёл вон отсю… Хотя нет, подожди. С каких это пор низшие демоны за высших работу делают? Ты же только искать чародеек должен, а не забирать у них магию… И как это понимать? Мне опять наврали с три короба что ли?

– Она не чародейка, – раздался в пустоте знакомый голос, и спустя мгновение посреди комнаты материализовался длинноволосый красавчик во плоти. – Это проклятие.

– Меня от вас тошнит уже, – сообщила я обоим демонам, опустилась рядом с Любой на колени и нащупала на её шее слабый пульс. – Если это проклятие, то она-то в чём виновата? Обязательно было её до такого состояния доводить?

– Это родовое проклятие, Айрин. Оно связано с её жизнью. Прости, но её участь предопределена.

– Кем? – зло сощурилась я и морально настроилась на то, что костьми лягу, но не дам демонам забрать жизнь у женщины, от магии которой сама же недавно и пострадала.

А ещё мне очень хотелось бы знать, каким это образом я вижу невидимых демонов, если мой дар всё ещё спит.

Глава 26

Я всё-таки позвонила Наташке, потому что в одиночку переварить откровения демона у меня не получилось. Нужна была ещё одна голова, пусть и забитая всякой ересью и чушью. Она ведь подруга – с кем же ещё делиться переживаниями, если не с ней? Попросила её приехать в Красное, потому что не рискнула оставить Любу одну – нет у меня больше веры порождениям Нави. Они хоть и редко врут, но правду замалчивают постоянно, а это ничуть не лучше.

Демон перенёс хозяйку деревенского домика с пола на кровать в спальне, и теперь она спала, но дышала очень тяжело, металась во сне и стонала. Кошмары. наверное, снились. Неудивительно, меня бы тоже плющило после знакомства с безобразным низшим демоном, но я уже и не такого насмотреться успела, так что за собственную нервную систему была спокойна.

Наташка примчалась на такси в седьмом часу вечера и с порога сообщила мне, что уже успела ещё раз побывать в жилище Лады, но там по-прежнему никого нет.

– Она переехала вместе со всем своим домом престарелых ведьм, – поморщилась я в ответ. – Наташ, присядь, пожалуйста. Разговор есть. Долгий и странный.

– А кто это стонет? – прислушалась подруга к звукам, доносящимся из соседней комнаты.

– Хозяйка этого дома, Любовь Георгиевна. Я тебе про неё говорила, помнишь? Только она не чародейка, как я предполагала. На ней проклятие фамильное, и низший демон пару часов назад чуть не забрал его вместе с жизнью.

– Чего? – перекосило Наташку, и она наконец-то приземлилась в старенькое кресло с деревянными подлокотниками.

Я тоже присела. Набрала в грудь побольше воздуха и выложила подружке всё, как есть.

– Наташ, я ведьма.

– Ага.

– Бессмертная.

– Ага.

– И для того, чтобы снять с Любы проклятие, мне надо найти другую бессмертную ведьму, с которой мне встречаться совершенно не хочется. Понимаешь, Лада таким способом хотела от Нави откупиться за те неупокоенные души, которые они со Златой сначала внутри Ивилириона удерживали, а потом Порфирию скормили. Этому проклятию уже больше трёхсот лет. Оно маскируется под способности к магии, но при этом человек не может ничем управлять. Ну, то есть… В общем…

– Майская, у тебя с головой всё нормально? – нахмурилась Наташка. – Или это ты так прикалываешься?

– Хочешь, я тебя с демоном познакомлю? – предложила я, поскольку было очевидно, что одними только словами убеждать подругу придётся очень долго.

Она молча поморгала минуты две, а потом недоверчиво сощурилась.

– А хочу.

– Ян, покажись, пожалуйста, – позвала я с усталым вздохом.

Демон материализовался посреди комнаты и склонился перед Наташкой в учтивом поклоне, а она в ответ выпучила глаза и уронила на пол нижнюю челюсть.

– Знакомься, Наташ, это Ян. Высший демон. Источник всех моих бед и проблем.

– Э-э-эм… – многозначительно протянула подруга. – А-а-пф-ф-ф…

Следующие минут десять я просто молчала и ждала, пока подруга придёт в себя. Получилось у неё это далеко не сразу. Она даже робко подкралась к Яну и потыкала в него пальцем, чтобы убедиться, что он настоящий.

– Айрин, такнельзя, – напомнил мне демон о том, что простым смертным не положено знать некоторые нюансы устройства действительности.

– Ты ещё меня учить теперь будешь, что можно, а что нельзя? – возмутилась я, но постаралась сразу же взять себя в руки, чтобы не нервировать Наташку, у которой и так глазик начал подёргиваться.

* * *

Во всём, что случилось со мной в неслучившемся будущем, был виноват Ян – он сам мне в этом признался, когда зашла речь о моём даре. Для друга старался. Для Михаила. Оказывается, у них там в Нави… Ох… Я потому Наташку и позвала, что нужно было перед кем-то проговорить всё это вслух – иначе мозг наотрез отказывался переваривать очередную порцию ненормальной нереальности.

В общем, у них там тоже что-то вроде карьерной лестницы имеется. После смерти чародей становится низшим демоном – я мельком видела, как это случилось с Василием, когда Ивилирион развалился. Получается неприятная бестелесная сущность с ограниченным сознанием, достаточным для понимания приказов и выполнения поручений. Низшие демоны не способны принимать решения. Они – голодные до магии ищейки, только и всего.

Спустя какое-то время за добросовестный труд и какие-нибудь особые заслуги некоторых демонов повышают до высших – возвращают способность думать, разрешают поступать в интересах Нави по своему усмотрению, дают возможность воплощаться и пользоваться магией. Это – потолок. Дальше расти некуда, но…

Есть Чернобог – правитель всея Нави – и горстка верховных демонов при нём. Верховных, не высших. Что-то вроде министерства всех демонических дел с судебными и прочими важными полномочиями. Таких демонов всего шесть, и раз в несколько тысяч лет кому-нибудь из них всё надоедает настолько, что начинает хотеться упокоения.

Демон не может умереть, потому что он уже в посмертии. Если высший погибнет, будучи воплощённым, то он снова станет низшим, и для него путь «наверх» начнётся с нуля – поэтому Михаил так переживал за своего друга, добровольно отдавшего себя на поругание Злате. Ну а верховным демонам Чернобог своей величайшей милостью может даровать то, что другим не положено, и тогда освобождается тёплое вакантное местечко при повелителе, за которое начинается состязание.

Ян провёл в посмертии больше двух тысяч лет, но на его памяти такое случилось впервые. Он не захотел участвовать в битве за место под демоническим солнцем, потому что у верховных демонов на самом деле свободы намного меньше, чем у высших, а ответственности в разы больше. Всё как у нас, простых смертных – чем ближе к начальству, тем чаще по шапке получаешь.

А Михаил загорелся – он амбициозный, целеустремлённый… Только уж больно молодой по загробным меркам. Он мог бы составить соперникам достойную конкуренцию, да только вот «проходной балл» не набрал – нужно было иметь на счету трёх упокоенных бессмертных чародеев, а мой голубоглазый демон успел удостоиться такой чести только дважды, включая отца Аси и Яси. Но у него ещё было время, чтобы добрать недостающий «балл» – начало состязания оказалось приуроченным к той самой тринадцатой тьме, о которой постоянно вещала Марта.

Бессмертные чародеи очень неохотно отказываются от своих преимуществ, поэтому, когда нарисовалась такая вся несчастная, потерянная и никому не нужная я, Ян решил подтолкнуть друга в нужном направлении. Он убедил Михаила в том, что никто и не заметит, если моё упокоение пройдёт не слишком честно. План был прост – растянуть пробуждение моего дара на как можно более долгий срок, одновременно демонстрируя мне, что наваждения намного лучше реальности. Ну а потом, когда дар пробудится, Михаилу нужно было просто поманить меня пальчиком в Навь, и я бы с радостью согласилась.

Хороший план, правда. Если вспомнить, в каком я тогда была состоянии, у них всё получилось бы, но Михаил вдруг передумал. Ему эта затея изначально не нравилась, поскольку он принципиальный и честный… Ага. А мне сказал, что, мол, решил пробуждением дара отвлечь меня от мыслей о Пашке. Врун бессовестный.

Когда я озвучила своё далеко не лестное мнение по поводу честности демонов, Ян, конечно же, принялся всячески Михаила оправдывать. Да, можно было пробудить мой дар всего за несколько мгновений, но Мишенька не захотел меня пугать. Он не собирался следовать совету друга и упокоивать меня. Его вообще совесть мучила за то, что он повёлся на подстрекательство и решился пробудить мой дар без моего на то согласия.

А потом всё перевернулось с ног на голову, и мальчикам пришлось исправлять косяки по ходу пьесы, пока Чернобог не заметил творящихся по вине высших демонов безобразий. Им обоим за такие проделки светило разжалование в низшие, и Ян решил, что раз это он сподвиг Михаила на бесчестный поступок, то ему и отдуваться. Поэтому он полез в Ивилирион спасать меня и Наташку – не хотел, чтобы по его вине дружок пострадал. Миша и так проворонил тот факт, что мирок Златы раздулся до опасных размеров, а если бы ещё и я туда свою лепту внесла…

Проще говоря, все мои высокопарные мысли о благородстве демонов были исключительно плодом моей фантазии и не имели ничего общего с действительностью. Они гадкие, подлые, коварные, корыстные, бессовестные и совершенно не заслуживающие сострадания существа. Особенно Михаил, который после всего этого ещё и набрался наглости просить меня о помощи в спасении друга. Ужас.

Но всё же справедливость есть и в загробном мире. Когда Ян начал терять связь с Навью, это заметили. У Чернобога и своих дел полно, он на такие мелочи внимания не обращает, а вот верховные демоны заинтересовались – непорядок же, посмертное имя же в строжайшей тайне держится, а тут вон чего. Стали наблюдать пристально за происходящим, но не вмешивались – ждали, чем этот бардак закончится. А закончился он тем, что ничего не понимающая бессмертная чародейка, то есть я, взвалила на себя ответственность за учинённые демонами непотребства.

Нельзя было пробуждать мой дар без моего ведома. Нужно было следить за коварными чародейками и не допускать того, что они вытворяли в своём мирке. За эти проступки Михаила сурово наказали. К тому времени Навь уже начала учить меня магии, и через неё верховные демоны подсказали мне, как обезвредить мой дар. Не отказаться от него, потому что это невозможно, а временно лишиться всех магических сил.

Михаил понял, откуда дует ветер, когда я заставила его забрать мою силу, сохранив при этом мою жизнь. Так не бывает, потому что у бессмертных всё связано. Я не могла отказаться от чего-то одного – только от всего сразу, поэтому вмешательство верховной нечисти в данном случае было очевидным. После моего наивного отречения от дара голубоглазого демона разжаловали в низшие, и теперь он обретался где-то между Явью и Навью в таком же уродливом обличье, как та пакость, которая чуть не прикончила Любу. Понятное дело, ни о каком состязании за звание верховного уже речи не шло.

С Яном всё вышло немного иначе – своим самопожертвованием я его спасла от участи, постигшей Михаила. Если бы он умер во плоти, то автоматически стал бы низшим. Если бы смог самостоятельно выбраться и развоплотиться, то его всё равно бы разжаловали за подстрекательство и за разглашение посмертного имени. Даже если бы он при этом мирок Златы развалил – его и это не спасло бы от наказания. А я спасла. Он уже тогда понимал, что ничем хорошим для него вся эта история не кончится, поэтому, получив необходимое количество моей жизненной силы и развоплотившись, первым делом вернул меня в прошлое, после чего отправился в Навь за справедливым возмездием. И да, его развоплощение привело к тому, что Ивилирион от переизбытка магии лопнул, как мыльный пузырь.

Он просил верховных демонов «откатить» всё назад, вернуть мой дар обратно в спящее состояние и простить Михаила. Убеждал их, что проследит, чтобы всё было иначе, что будет оберегать меня, как зеницу ока… Увы, у демонического начальства оказалось своё собственное мнение на этот счёт. Оберегать – да. А ещё помогать мне во всех моих начинаниях, учить меня, холить, лелеять, подчиняться всем моим прихотям и никогда, ни при каких обстоятельствах не лгать мне. Я отдала Яну свою жизнь, а верховные демоны подарили мне за это его посмертие. Раньше подобное никогда не случалось, поэтому они сочли такое вознаграждение вполне достойным. Это для меня вознаграждение, а для него – кара похлеще участи низшего. Шутка ли – высший демон со стажем в два тысячелетия на побегушках у девятнадцатилетней девчонки. Да его не то что посмертные собратья – наши, реальные куры засмеют же.

Рассказывая мне всё это, Ян не скрывал своё недовольство сложившимся положением вещей, а меня его откровения повергли в состояние, близкое к истерике. С одной стороны, очень удобно знать, что твой собеседник не может лгать тебе, а с другой – некоторую правду слышать не очень приятно.

Мой дар никуда не делся. Он не уснул обратно, как мне хотелось бы. Он всё ещё был при мне, но только очень-очень слабенький, потому что на восстановление отданной Михаилу магии требовалось время.

Нет у меня никакого выбора. И нормальной, человеческой жизни у меня тоже быть не может. Когда Ян сказал «какой бы путь ты не выбрала», он имел в виду только то, что я могу распоряжаться своими возможностями по своему усмотрению. Становиться на сторону зла или добра, если так будет понятнее. Могу исцелять или вредить – как левая пятка зачешется. А он будет мне во всём помогать, нравится ему это или нет.

Хитренький какой. Ведь ничего этого не сказал, когда первый раз нарисовался. Гордость у него, видите ли. Чувство собственного достоинства. Раньше об этом думать надо было, когда Михаила на нарушение правил подбивал.

Ладно, это всё лирика и дела минувшие, нужно возвращаться к проблемам текущим. А именно – к спасению Любы.

Фикус в том, что возвращение в прошлое предоставило мне возможность пересмотреть какие-то свои решения и жизненную позицию, но оно не отменяло того, что предначертано. Мне было суждено встретиться с родственничками в любой из альтернативных реальностей, поэтому неудивительно, что фамильное проклятие Любы оказалось связано с Ладой. Вот тут у меня, кстати, выбор был – оставить всё как есть и умыть руки, чтобы избавить себя от очередных неприятностей, или снова встрять по уши в магические дела, к которым я и в этот раз оказалась не особенно готова. И-и-и… «Ух ты! Грабли!» – как обычно, в общем. Ничему меня жизнь не учит, но не всем же высокий уровень интеллекта и здоровый инстинкт самосохранения положены.

Лада – бессмертная чародейка. Её магия для демонов неприкосновенна, но это не значит, что Навь закрывает глаза на все делишки своих одарённых любимчиков. Когда обнаружилось, что неупокоенные души попавших в замкнутый мирок чародеев не достигают демонического посмертия, к Ладе возникли вопросы – ну непорядок же, надо как-то поскромнее себя вести. Неприкосновенность – это ведь не разрешение красть у загробного мира то, что ему принадлежит.

Чтобы демоны отстали, Лада придумала откуп для Нави – проклятие, которое наделяло носителя неуправляемой способность причинять магический вред окружающим. Очень качественная, к слову, получилась обманка – и прилипает к жизненной силе намертво, и выглядит, как преемственная магия, и работает примерно так же.

Передавалась эта гадость в Любиной семье по женской линии уже лет триста, если не больше, и проявлялась исключительно после того, как женщины в силу возраста или по каким-то другим причинам утрачивали способность рожать детей. Наивные бедняжки считали себя потомственными ведьмами и даже не подозревали, что их банально используют.

Высшие демоны даже не унижались до того, чтобы забирать магию у этих несчастных – это же не чародеи, с ними и низшие прихвостни превосходно справляются. Бросила такая тётка на кого-нибудь косой взгляд, прилепился к человеку похожий на порчу клочок силы, загробная рать и рада стараться – и ошмётки подберут, и источник найдут, и сами же всю остальную грязную работу сделают. А Нави нет разницы, настоящий чародей демоном стал или подсадная утка, к которой магию намеренно привязали – за счёт этого проклятия новобранцев даже больше было, чем Лада и Злата в своём мирке прятали.

Любовь Георгиевна, конечно же, ничего об этом не знала и свято верила в то, что она ведьма. У неё даже книжки по магии в спальне на полочке стояли, а в закрытых шкафчиках наверняка отыскались бы сушёные лягушки, крылышки летучих мышей и ещё что-нибудь похлеще. И на косые взгляды она не скупилась, разбрасывая повсюду «хлебные крошки», по которым низший демон до неё и добрался.

Ко мне это всё отношение имело самое посредственное, и я не обязана была избавлять вредную тётку от её фамильных проблем, но… Если не этим путём, то другим – судьба всё равно меня к Ладе и Злате выведет. Так хоть цель какая-то есть благородная, да и не вечно же мне, как страусу, голову в песок прятать, правильно? Магии во мне, правда, с гулькин нос, зато она есть в Любе, и это можно как-то использовать. А ещё у меня теперь есть демон на побегушках, который мне так должен, что до конца своего посмертия не расплатится. В принципе, если хорошо всё продумать, а не лезть в осиное гнездо напролом, то можно найти какое-нибудь решение с минимальным набором плачевных последствий.

* * *

– Майская, ущипни меня, – попросила Наташка, продолжая таращиться на Яна, который мерил шагами большую комнату в доме Любы и всем своим видом демонстрировал высокомерное недовольство происходящим.

Я ущипнула. Она взвизгнула, покосилась на меня обиженно, а потом вдруг заявила:

– Это нечестно. Ты во всё это даже не верила никогда. Я тоже хочу способности, бессмертие и демона на поводке.

У Яна лопнуло терпение, и он исчез, а я надула щёки и шумно выдохнула – приехали. Мне надо как-то убедить Ладу снять это проклятие, а помощнички один другого не лучше. Демон уверен, что это предприятие заведомо провальное, а мне лучше уехать домой, хорошенько выспаться перед завтрашним трудовым днём и не совать свой неопытный носик туда, где всё всех устраивает. А от Наташки, судя по её реакции, кроме жалоб на вселенскую несправедливость я в ближайшей перспективе ничего не дождусь. М-да… Пожила Ирка Майская две недельки нормальной жизнью, и хватит. Пора снова сходить с ума.

Глава 27

Всё у этих демонов шиворот-навыворот. Я вернулась в прошлое и изменила своё решение, но без толку – проснувшийся в будущем дар как был, так со мной и остался, только изрядно истощённый. Бессовестно воспользоваться моей неосведомлённостью ещё никто не успел, а уже все наказаны. Зато мирок Златы остался целым и невредимым, да вдобавок она его перепрятала из-за пророчества Марты о том, что заявится родственница и всё испортит. Могли бы уж и там заодно хвосты подчистить, раз взялись справедливость восстанавливать. Или Ивилирион – это моё испытание? Если ему суждено из-за меня рухнуть, то пусть себе и дальше меня дожидается? Так что ли? Я же теперь учёная, никаких клятв хитрым чародейкам давать не буду, да?

Бардак. Всё как-то непоследовательно и нелогично. И каждый раз, когда пытаешься разобраться, что к чему, из ниоткуда вырастает какая-нибудь новая информация, которая сводит все результаты умственного труда к нулю. Ну вот почему мне раньше никто не говорил про Чернобога и его верховных подчинённых? Я привыкла думать, что Навь – это разумная магическая субстанция, которая сама по себе, без всяких там владык и повелителей. Мне теперь что с этим новым знанием делать? Куда его приспосабливать?

– Майская, а в этом… как его… Короче, в мире, который Лада создала, есть ведь старушенции, которым преемники нужны, да?

– Наташ, ты опять за своё? – упрекнула я подругу, которая решила составить мне компанию в ночных бдениях у постели мирно храпящей Любы.

– Ну а что? Это тебе жизнь на блюдечке с голубой каёмочкой волшебный дар преподнесла, а я столько лет бьюсь, бьюсь…

– Если ты думаешь, что в магии великое счастье кроется, то глубоко заблуждаешься.

– Ага, – кисло усмехнулась она в ответ. – Все, у кого что-то есть, говорят, что не в этом счастье. А всё почему? Потому что радоваться не умеют тому, чем их судьба одарила. Вот ты, например, чем недовольна? Что тебе не нравится? Да я бы на твоём месте…

– Что ты бы на моём месте, Наташ? Наколдовала бы себе виллу на Карибах и прынца на белом лимузине?

– А хоть бы и так, – пожала она плечами. – Знаешь, как обидно, когда твоя мечта кому-то другому достаётся?

Не готова я была к такому повороту. Ни к чему из свалившегося на меня в этот день не была готова. Я ведь хотела просто поговорить с Любой… Чья воля толкнула меня в пропасть нереальности на этот раз? Почему теперь всё стало ещё хуже, чем было раньше?

Наташка не понимает. Да, у меня есть бессмертие, и скоро восстановится магия, но, получив эти дары, я потеряла себя. Потеряла возможность просто жить и совершать простые человеческие ошибки. Потеряла надежду быть счастливой с тем, кого люблю. Потеряла свободу и независимость, поскольку теперь за мной постоянно таскается незримый «демон на поводке». Потеряла шанс самостоятельно построить своё будущее, потому что оно уже предопределено. Теперь ещё и подругу могу потерять, поскольку в ней вдруг проснулась зависть, чего раньше никогда не случалось. Или я просто так сильно была к ней привязана, что не замечала недостатков? Или…

– А ну-ка давай-ка мы с тобой воздухом подышим, – я сгребла расстроенную подружку в охапку, вытащила её во двор и негромко, чтобы не привлекать внимания соседей, позвала: – Ян!

Он бесшумно материализовался у Наташки за спиной и кивнул в ответ на невысказанную мной догадку – так и есть, это пропитавшее дом фамильное проклятие Любы заползло в голову к восприимчивой гостье и устроило там пир обиды и зависти.

«Ян, убери с неё эту мерзость, и пусть она забудет, зачем приезжала сюда. Пусть думает, что просто хотела ещё раз убедиться, что Лады здесь больше нет».

«Это правильное решение, Айрин. Тебе тоже лучше уйти».

Я мысленно посоветовала демону сходить вместе с его советами к чёрту, после чего вызвала ставшей вдруг вялой и ко всему безразличной Наташке такси и отправила подругу домой. Не нужно ей встревать во всё это. Может, завистливые мысли и навеяны действием магии проклятия, но они не на пустом месте взялись. Нельзя просить голодного помочь накрыть праздничный стол – он либо обидится, либо найдёт способ урвать кусочек какого-нибудь лакомства, а быть причастной к тому, что Наташка хапнет где-нибудь преемственную магию, в мои планы не входило совершенно. Пусть продолжает мечтать и стремиться, но без моего участия.

Пришлось признать, что Ян был прав – мне не следовало звонить подруге и просить её приехать. Но и одна я тоже не справлюсь. Не потяну всё это. Мне помощь нужна, поддержка, и не от застрявшего в посмертии демона, которому доверия нет никакого, а от такого же живого человека, как я. Тепло человеческой души мне нужно, потому что без него ни одно рациональное решение не будет правильным.

Я позвонила Полине Владимировне и сообщила, что на работу выйти не смогу. Врать не стала – сказала, что Любовь Георгиевна приболела, и я одну её в таком состоянии не оставлю. Начальница безмерно удивилась проявлению мной заботы о малознакомом человеке и напомнила, что я пока ещё на испытательном сроке – мол, альтруизмом, Майская, сыта не будешь, когда уволят. Ну и пусть увольняют, не очень-то и хотелось в этом серпентарии работать. Я понимаю, что это проклятие против Любы коллектив настроило, но они ведь не только её грязью поливали, но и друг друга по за глаза. Да и мне наверняка неоднократно кости перемыли. Не хочу так. Лучше уборщицей куда-нибудь устроюсь – швабры и щётки сплетничают нечасто.

– Ян, расскажи мне, как выглядит это проклятие, – попросила у демона, когда вернулась в Любин дом.

– Я покажу, – предложил он и протянул руки к моей голове, но я не хотела, чтобы он ко мне прикасался.

– Нет, на словах расскажи.

– Хорошо, – руки опустились, а в золотисто-карих глазах промелькнула усмешка. – Не доверяешь мне?

– А должна?

– Нет.

– Значит, эту тему мы закрыли. Ну так что там с проклятием?

А с проклятием оказалось всё сложно. Ян описал мне его как серый туман, «пришитый» к ореолу жизненной силы мелкими и частыми стежками заклинания. Наверное, всё же нужно было согласиться увидеть это своими глазами, потому что моей фантазии хватило только на то, чтобы представить себе эдакий кокон из прошивного ватина.

– Оно постоянно выделяет мелкие сгустки магии, – вещал демон. – Это создаёт вокруг носителя отталкивающую атмосферу. Его могут ненавидеть, презирать или бояться. Если концентрация магии будет высокой, то все, кто попадёт в это облако, перессорятся между собой. Это в лучшем случае. А дурные мысли и острые эмоции провоцируют направленный выброс тёмной энергии, которая цепляется к адресату и начинает портить ему жизнь, как это недавно случилось с тобой. Но у тебя теперь защита есть. Твой дар…

– Не надо мне ничего говорить про мой дар, – оборвала я его на полуслове. – Лучше подскажи, где в этом коконе есть слабое место. Не может такого быть, чтобы лазейки не было.

– Айрин, это проклятие создано бессмертной чародейкой. В нём нет лазейки. Появилась носительница на свет, выросла, произвела потомство, перешагнула активирующий рубеж – всё, она обречена.

– Но ведь её проклятие не вчера начало работать. Она наверняка не первый год с ним как-то живёт. Почему низший демон только сейчас её нашёл? Если рассуждать логически, то ваша братия вообще должна постоянно сидеть в засаде возле членов проклятой семейки – носители ведь все известны, нужно только дождаться, когда эта гадость работать начнёт.

– Ты пытаешься измерять магию реальными категориями, Айрин. Это в Яви всё можно разложить по полочкам, систематизировать, оптимизировать, настроить и заставить работать по плану. В Нави всё иначе.

– Бардак в вашей Нави полнейший, вот что я тебе скажу. Сначала все попустительствуют, а потом крайних ищут. Два месяца никто внимания не обращал, чем Михаил занимался, пока не случилось непоправимое, и только после этого опомнились. А Злата вон вообще несколько столетий козни строит какие-то, и всем плевать. Такое впечатление, что у магии-то как раз все законы есть, да только демоны понятия не имеют, как к ним подступиться. Уж с начала-то сотворения времён можно было хотя бы видимость порядка создать? А, Ян? Ты же высший демон, тебе больше двух тысяч лет, а на элементарный вопрос ответить не можешь. Знаешь, на что это похоже? На ясельную группу в детском садике, где к вечеру воспитатели так устают, что уже просто на всё рукой машут, пока что-нибудь из ряда вон выходящее не случится. Так и вы – позволяете чародеям и демонам творить всё, что вздумается, а потом за головы хватаетесь. И не смотри на меня, как на умалишённую. Если тебе лень думать, как снять проклятие без помощи Лады, я сама всё придумаю. Лазейка есть, я уверена.

– Айрин…

– Ирина! Неужели так сложно моё имя запомнить? Я же не выдираю его у вас из памяти, как Навь со мной и вашими посмертными именами поступила.

– Тебе не нужно знать моё посмертное имя, чтобы командовать мной, – недовольно сверкнул глазами демон.

– Не очень-то и хотелось, – огрызнулась я.

Глупо было скандалить с ним, но мне нужно было выплеснуть накопившиеся за день эмоции, чтобы… Да, чтобы освободить душу для мягкого, едва ощутимого всплеска магии где-то внутри. Теперь я чувствовала, что мой дар не исчез – его просто вычерпали до дна, как родниковый колодец, который медленно, со временем, но непременно наполнится снова. Если бы с магией ещё и спасительное для Любы решение пришло, я была бы счастлива.

Чему там меня Навь учила? Наверняка среди её магических символов есть какой-нибудь, которым можно если не снять проклятие, то хотя бы на время его обезвредить. Хоть ненадолго, чтобы я не переживала, что за несчастной женщиной снова явятся низшие демоны. Нельзя же постоянно сидеть рядом с ней и караулить. И Яну я не доверяю, потому что он не скрывает своего отношения к моим потугам – наверняка найдёт способ обойти мой приказ защищать Любу.

– В тебе сейчас очень мало магии, – неожиданно подал голос демон, – но её хватит на одно простое защитное заклинание.

– В смысле? – нахмурилась я, не понимая, к чему он клонит.

– Твоя магия неприкосновенна для демонов. Если…

– Точно! Ха! Как же я сама-то не догадалась? Видела же, как Лада опутывает стариков, чтобы демоны их не сцапали. Вот ведь бестолочь…

– Но это не останется без внимания, – предупредил меня Ян. – Чародейка почувствует твоё вмешательство, а ты же сама не хочешь, чтобы она знала о твоём существовании.

– Лада знает о моём существовании, глупый ты демон. Она даже спасти мой дар от своей безумной дочки пыталась, пока ты там умирающего лебедя исполнял. Её я не боюсь, а вот со Златой сталкиваться не хочу. Пока. Рассказывай давай, как мне, немощной, защитное заклятие сотворить, а то символы нужные я помню, но не уверена, что всё правильно сделаю.

Пришлось довериться тому, кому доверять не собиралась, но без его помощи у меня ничего бы не получилось. Он говорил, а я делала. Расслабилась, сосредоточилась, представила струящиеся во мне магические потоки, поймала один и принялась плести сеть защитного заклинания. Сложно. Узелок за узелком, сантиметр за сантиметром… Я была руками, а Ян – моими глазами. Направлял, подсказывал… Он не приближался ко мне и не пытался прикоснуться, чтобы не разрушить то, что мне давалось с большим трудом – на вторую попытку у меня просто не хватило бы сил.

– Покажи, что получилось, – выдохнула я, когда последний узелок магического защитного полога был накрепко затянут, а моё обессиленное тельце рухнуло на стул возле Любиной постели.

Демон подошёл сзади и осторожно прикоснулся к моим вискам, позволяя увидеть окружающую действительность такой, какой видел её сам. Воздух комнаты и правда был наполнен некрасивой серой взвесью того, что источало тёмное полотно проклятия. За этой темнотой даже ореол жизненной силы лежащей на кровати женщины практически не просматривался, зато плод моих стараний был виден очень даже отчётливо – переплетённые между собой тончайшие жемчужные и сочно-фиолетовые нити образовывали совсем не то, что я себе представляла. Они окутывали ауру Любы плотной сетью и разрастались в стороны, проникая в саму суть проклятия, впитывая в себя мрачную серость, очищая жизнь, но при этом не прикасаясь к ней.

– Ян, это не моя магия! – в ужасе вскочила я и сразу же села назад, потому что от усталости подкашивались ноги. – Я не делала этого! Что это такое?

– Это магия демонов, Айрин, – озадаченно произнёс он и убрал руки от моего лица.

– Твоя? Зачем ты вмешался в моё заклинание?

– Я не вмешивался.

– Но тогда откуда это всё взялось?!

– Айрин, не паникуй. То, что у тебя получилось, работает даже лучше, чем ты хотела. Оно уничтожает проклятие, хотя я не понимаю, как такое вообще возможно.

– Откуда во мне магия демонов, Ян?!

У меня определённо начиналась истерика, потому что это было уже чересчур. Я готова была смириться со своей участью бессмертной чародейки, с предопределённостью моей судьбы, с необходимостью снова встретиться со всеми опасностями, но… Магия демонов! Во мне! Как будто мне своих собственных непознанных проблем мало было.

– Что ты со мной сделал? – прошептала сквозь слёзы, бороться с которыми не было ни сил, ни желания.

– Посмотри на меня, Айрин, – отчеканил демон приказным тоном, и я подчинилась, потому что хотела услышать, что это какая-то ошибка, и он всё исправит. – Я не делал ничего, что могло бы привести к таким последствиям, слышишь? Я просто переместил во времени твою суть.

– Мою суть?

– Это… Как бы тебе объяснить…

– Да хоть как-нибудь, потому что я сейчас с ума сойду!

– Твоё тело и сознание помнят всё, что происходило до прохода через петлю времени. Это как старая оболочка с новым наполнением. Айрин, я вернул тебя сюда такой, какой ты была, когда спасла меня. Я не знаю, когда и как ты получила то, что имеешь сейчас.

– А спросить ты можешь? – умоляюще заглянула я в его золотистые глаза. – Пожалуйста. У верховных демонов, у вашего бога… У кого-нибудь, Ян. Я не хочу быть демоном. Я…

Любовь Георгиевна закашлялась, закряхтела, села на постели и уставилась на нас обоих непонимающе, изо всех сил стараясь сфокусировать на чём-нибудь конкретном свой мутный взгляд. На село уже давно опустился поздний вечер, а свет в комнате мы не включали, поэтому разглядеть незваных гостей хозяйка не могла.

– Вы кто? – прозвучал логичный для сложившейся ситуации вопрос. – И какого дьявола вы делаете в моём доме? А ну убирайтесь отсюда, пока целы.

Угроза прозвучала смехотворно, но нам и правда больше незачем было оставаться – я уже сделала для этой несчастной всё, что было в моих силах, и, кажется, даже больше. Пролепетала какую-то полнейшую чушь про то, что мы просто проходили мимо и заглянули убедиться, всё ли в порядке, после чего нащупала на спинке стула свою сумочку и шатающейся походкой вырулила во двор, где сразу же скрутилась в три погибели в ближайших кустах.

– Ян… – позвала, когда неприятные спазмы опустошили мой и без того голодный желудок. – Ян, скажи мне, что это невозможно.

– Что именно? – раздался в вечерней мгле его напряжённый и, кажется, взволнованный голос.

– У бессмертных чародеек ведь не может быть детей от воплощённых демонов, правда? Скажи, что не может. Всему есть другое, более разумное и естественное объяснение, да? Ян… Не смотри на меня так, пожалуйста. Ты меня пугаешь.

Глава 28

Иногда для того, чтобы не наделать ещё больше ошибок, чем уже сделано, нужно просто перестать двигаться. Остановиться, сделать глубокий вдох и посмотреть назад. Подумать, где ты мог свернуть не туда. Попытаться понять, что столкнуло тебя с верного пути на неверный, где ты спотыкаешься на каждом шагу и не понимаешь, что ждёт тебя впереди. А потом надо заставить себя вернуться и идти в правильном направлении, чтобы выбраться наконец-то из этого лабиринта и вдохнуть полной грудью сладкий воздух свободы.

Всё так, да только лабиринт мне подсунули бракованный. Я всю ночь таращилась в потолок, пытаясь понять, где во всей этой истории был нужный поворот, но так его и не нашла. Меня же вроде бы даже вернули в самую исходную точку, к самому началу – нет, снова всё перевернулось с ног на голову, хотя я честно пыталась прожить уже однажды прожитое время иначе.

Я – Ирка Майская, наивная и доверчивая девятнадцатилетняя неудачница без царя в голове, совершенно не приспособленная к самостоятельной жизни. Я – бессмертная чародейка с очень редкой, чистой магией в крови и с ручным демоном на посылках, абсолютно не понимающая, что делать со всеми этими запредельными дарами. А теперь у меня есть ещё и тест с двумя убийственно-яркими полосками, который яснее ясного говорит о том, что где-то между мирами бродит в шкуре низшего демона отец моего будущего ребёнка. Даже для такого недоразумения, как я, это явный перебор.

– Ох, Буся… – погладила котёнка, донельзя довольного тем, что хозяйка вернулась домой и никуда больше идти не собирается. – Что мне теперь делать-то?

Буся ткнулся мордочкой мне в руку – мол, меня тщательнее гладить надо, а остальные проблемы как-нибудь сами собой рассосутся. Да уж… Эта точно не рассосётся, это ведь не прыщ, а ребёнок. Ну вот куда мне ребёнок? Я бы сама с удовольствием сейчас уткнулась лицом в мамины коленки, закрыла глаза и ждала бы, пока она решит за меня все взрослые проблемы.

Ян сказал, что такое уже случалось однажды. Всего один раз за много тысяч лет. Тогда любовь бессмертной чародейки и воплощённого демона привела к появлению на свет простого смертного первенца, и этот род, берущий начало от одного из одарённых Навью древних волхвов, навсегда утратил свой дар. Невелика потеря, если честно. Не монстр, не чудище полудемоническое – обычный ребёнок. Это же здорово! Но только не в моём случае. Мне нельзя ребёнка. Какая из меня мать? Да я ведь его даже прокормить не смогу. Я себя-то содержать не в состоянии.

Позвонить маме и попросить у неё совета? А я заранее знаю, что она мне на это скажет. Ей всё равно. Им с отцом и дочь-то не особенно нужна была, а уж внуки-то и подавно. Страшно. Как будто я одна в этом огромном мире, и даже поговорить по душам не с кем.

Проблема решаема, если уж на то пошло, но я не смогу так. И так не смогу, и эдак не справлюсь – с какого боку не подойди, всё плохо. Была бы у меня нормальная семья, всё намного проще было бы, но её нет.

– Ладно, Бусик, давай спать. Утро, как говорится, вечера мудренее.

Уложила котейку поудобнее, выключила ночник, свернулась под тонким пледом калачиком и попыталась заснуть, но у моей магии были свои планы на этот предрассветный час – она решила добить меня очередным откровением, от которого крупные мурашки проползли по мне несколько раз сверху донизу, а потом в ужасе разбежались по комнате.

Это было видение – короткое, мимолётное, но очень чёткое. Лада и Злата стояли по разные стороны каменного алтаря, на котором лежала бледная девушка с длинными чёрными волосами. Её глаза были закрыты, а кожа, казалось, просвечивала, будто восковая, но пульсирующая на виске жилка свидетельствовала о том, что незнакомка жива.

– Мама, ты же обещала! – зло прошипела Злата и сжала кулаки.

– Ты тоже обещала, – спокойно отозвалась Лада. – Помнишь? Михаила во плоти. Навь нашептала мне, что он больше никогда не сможет воплотиться, поэтому наш с тобой уговор не имеет смысла.

– Но мама!

– Не кричи. У нас есть проблемы посерьёзнее твоих амбиций. Объявилась бессмертная, о которой говорила Марта, и её магия убивает мою. Если эту ведьму не остановить, ты потеряешь даже то, что имеешь. Ты ведь не считаешь, что смерть лучше фальшивого бессмертия, нет? Ну тогда перестань вести себя, как капризный ребёнок, и срочно найди демона с именем, потому что нам надо пробудить Дарину. Мы не можем больше ждать, ритуал нужен сейчас.

– Но тогда я не получу её бессмертие!

– Да что ж ты такая упёртая-то? Я отдам тебе дар той чародейки, он намного сильнее даже моего. На такой вариант ты согласна?

Я не услышала ответ Златы, потому что видение исчезло, но и увиденного хватило, чтобы покрыться с ног до головы холодным потом. Вот так – бац! – и наличие демонического отпрыска под сердцем уже не кажется проблемой, потому что на горизонте маячит куда более весёлая перспектива. Теперь я – беременная бессмертная чародейка, на которую открывают охоту могущественные предки. Супер!

Кто-то тихо хихикнул в темноте, и до меня далеко не сразу дошло, что этот неприятный звук издала я. Снова хихикнула, хотя изо всех сил старалась сдержаться. Потом опять, и в итоге разразилась громким истерическим хохотом, который напугал Бусю и разбудил соседей. Под нервный стук по батарее я ещё долго оглашала квартиру гогочуще-хрюкающими звуками, пока не выбилась из сил окончательно.

– У тебя всё в порядке? – осведомился из полумрака дальнего угла моей спальни Ян.

– Лучше не бывает, – простонала я. – Осталось получить предложение руки и сердца от низшего демона, и всё будет вообще в ажуре.

– Кхм… – раздалось со стороны двери деликатное покашливание, и премерзкое красноглазое существо до боли знакомым голосом сообщило: – Я бы с радостью, но, боюсь, ты не согласишься, а отказ разобьёт моё несуществующее сердце.

Продолжение следует…

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28