Хранители исчезнувшего мира (СИ) [anatta707] (fb2) читать постранично, страница - 2

одиннадцатилетняя дочь по имени Лена, но однажды они оба ушли из дома и больше не вернулись. Это случилось задолго до того, как родилась Юля. Тётя Мария всегда плакала, говоря про них, и никогда не рассказывала подробностей происшедшего.

Юля обнимала тётю Марию за шею, глядела на Антона, сидевшего на закорках у деда Славы, но не плакала, поскольку не понимала всей непоправимости случившегося. Не знала она тогда, что ни мать, ни отца больше не увидит.

В тот год из Тверской области им пришлось переехать в Красновиршенск, потом в Окунево, и наконец они добрались до Старой Губахи. Сегодня и отсюда приходилось бежать, хотя, казалось, в большую глушь забраться уже невозможно. Каждый раз, покидая обжитое место, они теряли кого-то из своих.

Юля привыкла считать тех, с кем путешествовала, семьёй, хоть ни дед Слава, ни Костя и Михаил, ни тётя Мария, ни Антон не были ей родными. Сближало их одно: каждый лишился своих настоящих отцов, матерей, сыновей или дочерей, братьев или сестёр. Кем являлись родители Антона, Константина и Михаила, никто не знал. Даже дед Слава. Он обнаружил однажды троих мальчишек, прятавшихся в лесу, когда ездил за дровами. Забрал всех с собой. Юля помнила, как в тот день дед Слава пришёл к её родителям, показал найденных ребят, упрямо молчавших и хмуро глядевших исподлобья. Тыча сморщенным пальцем в амулет, похожий на восьмиконечную звезду, висящий на шее у старшего, дед Слава объявил, что жить ребята станут у него. Звезда, сделанная из тёмного, поблёкшего металла, означала нечто важное, но Юля так и не поняла, что в ней особенного. Куда лучше запомнилось другое. Дед Слава сказал: «Пусть все думают, будто они мои внуки. Погостить приехали. Не сдам их в приют ни за какие коврижки, пусть местные фигу выкусят». Эти две фразы Юля запомнила только потому, что любила вкус коврижек, как и остальную вкусную выпечку мамы.

Мама и отец Юли отговаривали его, предлагая оставить детей у них, ведь дед Слава давно жил один и отвык нянчиться с детьми, но тот настоял.

— Не отдам. Своих потерял давно, внуков увидеть не успел. Пусть хоть эти выживут…

Так и возился с пацанами, пока те не подросли. Дед жил нелюдимым одиночкой на окраине села. Гостей не любил, а тех, кто совал нос в его жилище без разрешения, мог угостить зарядом соли из берданки. Вскоре местные вовсе перестали к нему соваться, ещё задолго до появления в его доме мальчишек. Ребята-найдёныши привыкли его «нашим дедом» величать. Сбежать не пытались, про родителей своих никогда не рассказывали. На все вопросы о том, кто они и откуда, молчали, словно им рот зашили. Дед Слава знал, конечно. Ему-то ребята всё рассказали, но он хранил секрет. К хозяйству мальчишек пристроил. Корову завёл и трёх коз, хотя до этого только кур с кроликами водил, словно новые силы в него влились.

Всё потом пришлось бросить, когда спустя пять лет они второпях бежали из Красновиршенска, потеряв тётю Марию. Амулет со звездой, найденный среди вещей приёмной мамы, о котором Юля и не подозревала, пока они вместе с дедом Славой не стали разбирать запылённый, видавший виды чемодан, старик зачем-то повесил на шею Константину и заплакал.

— Береги его, как зеницу ока! Будет теперь твой, — сказал он мальчишке. — А я, наверное, покину вас следующим, — и, расстегнув рубаху, показал Косте собственный амулет — ту же звезду с восемью лучами, вписанную в круг. — Когда исчезну, не плачьте обо мне. Я и так на свете зажился.

Дед ошибся. Следующим оказался Михаил. Он бесследно исчез в тот день, когда они вчетвером бежали из Окунево. И вот тогда Юля не удержалась от вопросов. Она к тому времени многое понимала и больше не могла молчать. В их новом доме, находящемся посреди глухого леса, с провалившейся крышей, полуразрушенными стенами, с облупившейся, почерневшей печкой, треснувшей посредине, она наступала на деда Славу, словно танк.

— Куда делся брат Михаил?

— Ему пришлось уйти, — уклончиво ответил дед, пряча глаза. — Он сделал это ради нашего общего блага. Когда-нибудь ты поймёшь…

— Он вернётся?

— Нет.

И вот тогда Юля не выдержала.

— Что с нами всеми не так?! Почему другие люди живут спокойно, и их никто не трогает?! Почему мы вечно прячемся? Зачем с каждым разом уезжаем во всё более страшную глушь? Здесь мы не сумеем завести ни козу, ни корову! Как возделывать землю, если вокруг — ссохшаяся глина?! Я попробовала вчера вскопать огород, но не получается даже лопату воткнуть! Дед, мы умрём от голода!

— Выживем, — старик похлопал Юлю по плечу. — Землю и я вскопать смогу, я ещё крепкий. И братья помогут, не бойся.

Но Юля боялась. От тёти Марии и Михаила она знала об огромном мире за пределами стен старых домов на отшибе глухих деревень. Она понимала: где-то далеко люди живут совершенно иначе. И брат Михаил, и тётя Мария до того, как исчезли, привозили ей