На адрес [Олег Викторович Астапов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
– Доктор, миленький, это займет всего полчаса, вы одним глазком глянете, и сразу поймете, что я права, – быстро говорила маленькая рыжеволосая женщина, теребя руками и без того поникший берет.
– Ну не могу я поехать, это не мой участок, – одними губами сопротивлялся доктор, всецело принадлежавший громадной прошнурованной книге.
– Доктор, голубчик, – продолжала женщина, – вы же сами говорите, что Лозицкий заболел, его неделю не будет, а ведь это важно, чтобы её доктор посмотрел, без решения психиатра ну никак нельзя.
– Да не могу я сегодня, – глаза доктора поверх очков уставились на просительницу, и та вжалась в свой пуховик, словно улитка в раковину, – вы же видите, я один на приеме, а у меня по записи только 14 человек.
Женщина слушала его, виновато улыбаясь, но не уходила.
– Ну что с вами делать, – колебался доктор, перелистывая книгу, – что с вами делать, – повторял он, рассматривая страницы, словно на них и было спрятано решение, – делать с вами что…
В коридоре послышался шум, крики, и в кабинет ворвался щуплого вида субъект, в кожаной куртке. Оглядев комнату, он бодро шагнул к доктору, и, ставя барсетку на стол, сказал, – Мне справка нужна, на оружие, срочно.
– За вами гонятся, или где-то перестрелка? – не отрываясь от книги, спросил доктор, и добавил, – в очередь.
– В смысле, – не понял субъект, – мне справка нужна, срочно, вы доктор?
– Срочными бывают телеграммы, роды и президентские выборы, – спокойно ответил доктор, – а справки так не делаются.
– Цена вопроса? – криво улыбнулся субъект.
– Молодой человек, – оторвался от книги доктор, – вы на прием к психиатру?
– Ну.
– За разрешением на ношение оружия?
– Ну.
Доктор захлопнул книгу, его глаза смотрели как-то странно, они словно ощупывали подбородок, уши субъекта, скользнули по его рукам, и снова отыскав глаза, остановились, словно чего-то ожидая.
– Это у вас жвачка, или что-то нервное? И руки из карманов выньте, брюки же у вас сами держатся?
Субъект перестал жевать.
– Таблицу умножения знаете? Числитель от знаменателя отличить сможете? У нас с вами будет длинный разговор, – пообещал доктор.
– Ладно, потом зайду – смутился субъект, и направился к двери.
– Регистратура по коридору направо – уже вдогонку прокричал доктор, – заходите! Причем последнее прозвучало и как напутствие субъекту и призыв следующему пациенту.
– Онищенко, доктор, не забыли ещё? – спросил, улыбаясь беззубым ртом, сморщенный мужичок.
– Доктор, а как же я? – обиженно воскликнула женщина, – мне что делать?
– До четырех часов у меня прием, после четырех приходите, и пойдем, – разглядывая Онищенко, ответил доктор.
– Доктор, миленький, – женщина даже подпрыгнула, – зачем идти, на такси поедем! – И легко, не по годам выпорхнула из кабинета.
Без очков и белого халата, доктор уже не казался таким страшным, он превратился в Сергея Юрьевича, не старого мужчину, молчаливого и не глупого. А женщина в пуховике, оказалась Лидой, из соцобеспечения, она радовалась, что доктор сдержал своё слово, и всю дорогу, без конца, рассказывала одну и ту же историю про старушку, которая не хочет ехать в дом престарелых, хотя живет одна, и больше года не встает с постели, а от доктора всего-то и требуется, что признать её недееспособной, и тогда Лида, как опекун, наконец-то отправит её в дом престарелых.
– А недавно подкатывает ко мне один, деловой, на джипе, как этот… Ну тот что с барсеткой к вам заходил и говорит: «Продай мне бабку». Я опешила, говорю: «То есть как так продай? Она же человек». А он всё своё: «Продай, я всё улажу, с документами порешаем».
– Безобразие, – возмутился доктор.
– Еле отбилась от него. Страсть какой нахальный.
Адрес, куда привез таксист своих пассажиров, существовал только на карте. Весна обошла этот дворик стороной, и везде ещё лежал подтаявший но чистый и нетронутый снег. Накрапывающий дождь с тихим звоном оставлял на нем свои следы, и вокруг было так тихо и спокойно что доктору даже стало неловко за тот шум, который они наделали своим появлением.
Сам же домик походил на дырявый, отслуживший своё башмак, заброшенный лихой детворой в заснеженный сад. Это была необычно низкая, вросшая в землю, глиняная мазанка с обсыпающимися стенами и окнами, кое-где заколоченными фанерой. На провалившейся крыше не хватало черепицы, а от разваливающейся трубы брала начало трещина, раскалывающая домик пополам.
– Тубо, Тубо – позвала Лида. Никто не отзывался.
– Тубо, Тубо, да где же ты! – ещё громче позвала она. Из-под мазанки показалась осторожная лохматая голова, а потом и сам пёс выполз навстречу, волоча за собою длинную цепь.
– На вот, поешь, миленький, – Лида достала из сумки
Последние комментарии
13 минут 43 секунд назад
25 минут 15 секунд назад
27 минут 18 секунд назад
33 минут 26 секунд назад
33 минут 59 секунд назад
37 минут 25 секунд назад