Ян и Яна [Вадим Иванович Кучеренко] (fb2) читать постранично, страница - 2
- Ян и Яна 1.25 Мб, 15с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Вадим Иванович Кучеренко
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (6) »
уложенными в нее бутсами, спортивными трусами, майкой и полотенцем, и рвет на себя дверную ручку. Все это – в отличном темпе, минута промедления чревата последствиями, которых хотелось бы избежать: обида друзей, заплативших за полтора часа аренды зала, а из-за него вынужденных сократить время игры, штрафной удар мячом по известному месту за опоздание, насмешки в раздевалке после матча над молодым мужем, придавленным каблуком своей жены…
Ян заранее просчитал все свои действия до наносекунды, но все-таки не успевает. Уже на пороге его сражает наповал короткая фраза:
– Ты меня не любишь!
И – самое страшное! – тихий плач.
И только тогда Ян с ужасом вспоминает, что не успел поцеловать Яну при возвращении домой, а на прощание не поинтересовался состоянием ее здоровья и хорошее ли у нее настроением, не спросил, не было ли писем от родителей, живущих в другом городе, не узнал, не скучала ли она без него, не… Тысяча «не» погребает его под собой как снежная лавина.
Вы не пробовали всего за пару минут убедить женщину в обратном тому, во что она свято верит? Тогда и не пытайтесь. Как это ни удивительно, но иногда Яну подобное удавалось. Но в большинстве случаев он безнадежно опаздывал на тренировку, и сбывались все его самые мрачные опасения. Следует признать, что в дополнение к уже полученным за день оплеухам и неприятностям они сравнительно мало отягощали его горб. Главное, чтобы это не стало последней соломинкой – эта мысль позволяла ему сохранять философское спокойствие верблюда.
Нет большего блаженства, когда твое уставшее за день тело опускается на простыню, расплывается по ее поверхности и впитывает в себя ее прохладу и успокоение. Так приятно чувствовать, как тихо, неслышно ступая, подкрадывается благостный сон… – Ты уже спишь? – голос жены вечевым колоколом тревожит сон Яна. Его металлическая жесткость не предвещает ничего доброго. – Что ты, милая, – заверяет ее Ян, незаметно зевая в ладонь. Но Яну на мякине не проведешь. – Тогда поговори со мной, – просит она тоном, которому невозможно отказать. И Ян понимает, что время его ночного сна сокращается как шагреневая кожа. Но покоряется. Поскольку, если насилие неизбежно… – О чем? – спрашивает он, понимая, что в полночь в постели с женой о футболе не говорят, но спросонья не находя других тем. Яна милосердно приходит ему на помощь. – Правда, что я самая красивая из всех твоих бывших подружек? – задает она наводящий вопрос. И Ян, пусть и спросонья, понимает, что даже заданный нарочито небрежным тоном – это вопрос жизни и смерти. Для него. И отвечает без запинки, тем более что уже давным-давно ответ на него выучен и отскакивает от его зубов, как пинг-понговый мячик от ракетки чемпиона мира, в каком бы состоянии Ян ни находился. – Ты самая красивая, самая милая, самая добрая, самая умная и т.д. … женщина в мире, – долго перечисляет он через запятую. И завершает предложение внушительной точкой-поцелуем. Но Яна все еще не убеждена. – Врешь, поди, – говорит она и неожиданно заглядывает в глаза Яна, словно пытаясь прочесть в них правду. Но даже ей не под силу разглядеть в ночной темноте их лукавый блеск. – Конечно, – не подумав, отвечает Ян, по привычке соглашаться со всем, что исходит от жены. И только затем понимает, что произошло. Переговоры о мире затягиваются надолго…
И так изо дня в день, уже с раннего утра начиная восхождение на свою сладостную голгофу, Ян был занят Яной, и даже перестал считать, сколько срочных и важных дел было им отложено в долгий ящик и там забыто. Потому что в его жизни осталось только одно-единственное по-настоящему важное дело – это Яна, женщина, которую он любил. К этому выводу они пришли почти сразу после свадьбы совместно и без особого спора. Это и было счастье, как Ян теперь понимал. До отъезда Яны для него это была просто жизнь. А в жизни, как известно, многие события осознаешь в их истинной значимости только по прошествии некоторого времени. Иногда это смягчает боль. Отдалившись на безопасное расстояние, смотришь как будто со стороны и мыслишь разумом, не чувствами. Жить чувствами очень болезненно. Шепот звезд в лунную ночь слышится как укор людям за суетность их желаний. В такие ночи приходят сожаление и раскаяние. – Десятки раз я чувствовала, что ты не любишь меня, – рассерженный шепот Яны расплавленным свинцом вливается в душу Яна. – Ты злой и плохой человек. Как я попалась! Тень на стене исказила свои очертания и сломала отростки рук. – Это ты, ты во всем виноват! Не будь тебя, я могла бы быть счастлива. Это не было правдой. И тем убедительнее звучало. Вина Яна была действительно велика – он не подал руки жене, выходя из автобуса. Оправданием с последующим прощением могла быть только его безвременная смерть. Яну очень хотелось умереть, чтобы Яна не так страдала. Но как-то не выходило. Возможно, мешало знание того, что ожидалось дальше по сценарию этой ночи, как две капли воды схожему со многими предыдущими. И
Нет большего блаженства, когда твое уставшее за день тело опускается на простыню, расплывается по ее поверхности и впитывает в себя ее прохладу и успокоение. Так приятно чувствовать, как тихо, неслышно ступая, подкрадывается благостный сон… – Ты уже спишь? – голос жены вечевым колоколом тревожит сон Яна. Его металлическая жесткость не предвещает ничего доброго. – Что ты, милая, – заверяет ее Ян, незаметно зевая в ладонь. Но Яну на мякине не проведешь. – Тогда поговори со мной, – просит она тоном, которому невозможно отказать. И Ян понимает, что время его ночного сна сокращается как шагреневая кожа. Но покоряется. Поскольку, если насилие неизбежно… – О чем? – спрашивает он, понимая, что в полночь в постели с женой о футболе не говорят, но спросонья не находя других тем. Яна милосердно приходит ему на помощь. – Правда, что я самая красивая из всех твоих бывших подружек? – задает она наводящий вопрос. И Ян, пусть и спросонья, понимает, что даже заданный нарочито небрежным тоном – это вопрос жизни и смерти. Для него. И отвечает без запинки, тем более что уже давным-давно ответ на него выучен и отскакивает от его зубов, как пинг-понговый мячик от ракетки чемпиона мира, в каком бы состоянии Ян ни находился. – Ты самая красивая, самая милая, самая добрая, самая умная и т.д. … женщина в мире, – долго перечисляет он через запятую. И завершает предложение внушительной точкой-поцелуем. Но Яна все еще не убеждена. – Врешь, поди, – говорит она и неожиданно заглядывает в глаза Яна, словно пытаясь прочесть в них правду. Но даже ей не под силу разглядеть в ночной темноте их лукавый блеск. – Конечно, – не подумав, отвечает Ян, по привычке соглашаться со всем, что исходит от жены. И только затем понимает, что произошло. Переговоры о мире затягиваются надолго…
И так изо дня в день, уже с раннего утра начиная восхождение на свою сладостную голгофу, Ян был занят Яной, и даже перестал считать, сколько срочных и важных дел было им отложено в долгий ящик и там забыто. Потому что в его жизни осталось только одно-единственное по-настоящему важное дело – это Яна, женщина, которую он любил. К этому выводу они пришли почти сразу после свадьбы совместно и без особого спора. Это и было счастье, как Ян теперь понимал. До отъезда Яны для него это была просто жизнь. А в жизни, как известно, многие события осознаешь в их истинной значимости только по прошествии некоторого времени. Иногда это смягчает боль. Отдалившись на безопасное расстояние, смотришь как будто со стороны и мыслишь разумом, не чувствами. Жить чувствами очень болезненно. Шепот звезд в лунную ночь слышится как укор людям за суетность их желаний. В такие ночи приходят сожаление и раскаяние. – Десятки раз я чувствовала, что ты не любишь меня, – рассерженный шепот Яны расплавленным свинцом вливается в душу Яна. – Ты злой и плохой человек. Как я попалась! Тень на стене исказила свои очертания и сломала отростки рук. – Это ты, ты во всем виноват! Не будь тебя, я могла бы быть счастлива. Это не было правдой. И тем убедительнее звучало. Вина Яна была действительно велика – он не подал руки жене, выходя из автобуса. Оправданием с последующим прощением могла быть только его безвременная смерть. Яну очень хотелось умереть, чтобы Яна не так страдала. Но как-то не выходило. Возможно, мешало знание того, что ожидалось дальше по сценарию этой ночи, как две капли воды схожему со многими предыдущими. И
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (6) »
Последние комментарии
1 час 12 минут назад
6 часов 15 минут назад
14 часов 4 минут назад
16 часов 35 минут назад
16 часов 43 минут назад
2 дней 3 часов назад