Тики [Питер Джойс] (fb2) читать онлайн

Питер Джойс ТИКИ повесть

В книге рассказывается о путешествии мальчика Тики и его взрослого друга Мафуты по родной стране — Замбии. По дороге из глухой африканской деревушки в Большой Город, куда племя посылает Тики учиться, добрый и мудрый толстяк Мафута рассказывает много поучительных историй. Друзья переживают интересные, а порой и опасные приключения. Они помогают юному воину отрезать кончик хвоста у царя зверей — льва, спасают деревню от нашествия обезьян бабуинов и совершают много других подвигов.

Напишите нам, понравилась ли вам эта книга. Наш адрес: Москва, А-47, ул. Горького, 43. Дом детской книги.

Перевёл с английского Г. Головнев

Рисунки Д. Штеренберга

PETER JOYCE

TICKY

London. 1963

Глава первая ТИКИ ПОКИДАЕТ РОДНОЙ ДОМ

„Я самый счастливый мальчик в Африке, — радостно думал Тики. — Завтра начнётся моё путешествие и мои приключения!»

Он очень волновался при мысли о путешествии: ведь сколько нового ему предстоит увидеть и испытать!

Да, завтра… Завтра ему предстоит надолго покинуть родной дом — солнечную африканскую деревушку, где он прожил все свои одиннадцать лет. Он должен будет сказать «до свидания!» всем людям деревни и попрощаться с тем, к чему давно успел привыкнуть за эти годы. Было ему и радостно, и немножко грустно…

А началась вся эта история ещё на прошлой неделе, в тот день, когда учитель Кафунди получил из Большого Города письмо.

Конечно, все тут же узнали об этом: в деревню очень редко приходили письма и каждое письмо было целым событием.

— Я должен прочесть письмо на покое, — важно сказал Кафунди, — так, чтобы никто мне не мешал.

И с конвертом в руке он удалился в пустовавшую в это время школу.

Пока он читал, возле школы стал понемногу собираться народ. Правда, какой народ — одни старики да женщины с малыми детьми: ведь все, кто мог держать мотыгу в руках, работали на кукурузном поле.

Солнце пекло вовсю, но никто не уходил — все стояли молча и ждали, когда Кафунди появится снова. Всем хотелось поскорее узнать: что же написано в письме?

Прошло довольно много времени, пока Кафунди наконец вышел из хижины.

Он снял очки, обвёл всех внимательным взглядом, потом нацепил их снова и уткнулся носом в листок бумаги, который держал в руке.

— Ну, что там? — раздался нетерпеливый возглас из толпы.

Кафунди опять снял очки и прокашлялся.

— Это письмо, — объявил он, — из Большого Города, от Директора Школы. Оно касается одного человека, которого вы все знаете, зовут этого человека Тики…

Все разом оживились и зашумели. Какое дело может быть у учёного Директора Школы — и живёт-то он как далеко отсюда! — к маленькому деревенскому мальчику Тики?..

Кафунди снова обвёл всех взглядом: он был доволен впечатлением, которое произвели его слова.

— В этом письме говорится, — продолжал он, когда шум утих, — что Тики учился лучше всех в нашей школе и поэтому должен учиться дальше, в Средней Школе. Там он узнает много наук, станет учёным человеком и прославит нашу деревню.

Все громко захлопали в ладоши и стали оживлённо переговариваться. Очень важную новость принесло письмо из Большого Города!

А уж про Тики и говорить нечего. Он, конечно, очень обрадовался, когда узнал о письме: здорово всё-таки — его, Тики, выбрали из всех учеников, чтобы пригласить в Среднюю Школу!

И он не стал дожидаться вечера, когда мать с отцом вернутся с поля. Он побежал к ним сам. Он бежал напрямик, через чащу, к реке, на другом берегу которой лежали кукурузные поля. Он перебрался на тот берег по висячему мостику и сразу увидел отца и мать: они вскидывали к небу и тяжело опускали в землю свои мотыги.

— Папа! Мама! — крикнул он. — Послушайте, что случилось!.. — И Тики одним духом выпалил им всё про письмо из Большого Города.

Мать счастливо улыбнулась, а отец с гордостью посмотрел на сына.

Но через минуту отец нахмурился.

— То, что ты сообщил, нас радует… очень радует, Тики, — сказал он. — Но как ты доберёшься до Средней Школы? Ведь она находится где-то очень далеко, около самого Большого Города. Ни я, ни твоя мама, и никто другой из деревни не может сейчас оставить работу в поле, чтобы проводить тебя. Не то мы не успеем убрать урожай, и нам нечего будет есть.

— А я сам дойду. Один! — недолго думая заявил Тики. — Я выносливый. Пойду по солнцу и приду прямо туда.

— Даже взрослые люди, — с улыбкой сказал отец, — остерегаются ходить так далеко в одиночку. Ведь туда идти семь дней через буш^[1]. И нужно переходить быстрые реки и взбираться на высокие холмы.

— Да мне никто не нужен, — не сдавался Тики. — Я храбрый. Я пройду через все холмы и реки.

— А ты подумал, — продолжал отец, — сколько диких зверей встретится тебе на пути? Я знаю, что ты храбрый, но разве у тебя хватит сил устоять против Имбвиле-леопарда? Или против Нкаламо-льва? Или против Нсофу-слона? Нет, тут надо подумать…

Тики приуныл: такого случая, может, никогда больше не будет… Значит, не придётся ему учиться в Большом Городе… Он повернулся и пошёл прочь.

— Тики, — ласково позвал его отец. — Не горюй, мы что-нибудь придумаем. Мы пойдём к вождю. И он даст нам совет. Мы пойдём к нему сегодня вечером.

И вот вечером, когда уже село солнце, вождь и все его советники собрались вокруг костра.

Тики с отцом сидели на корточках неподалёку. Им разрешалось слушать, что говорит вождь и советники, но не разрешалось вмешиваться в их беседу и даже разговаривать между собой.

Пламя костра отражалось на лицах мужчин; они сидели молча и думали. А из леса доносились громкое кваканье больших лягушек-быков и несмолкаемый стрекот цикад.

Тики с нетерпением смотрел то на вождя, то на советников.

«О, придумайте что-нибудь! — повторял он про себя. — Я так хочу учиться в Средней Школе!»

Заговорил старший советник.

— Сейчас все целые дни трудятся на поле, — сказал он, — и никто из взрослых не может пойти с Тики в Город.

— Но мальчик должен туда пойти! — возразил маленький толстый советник. — Это ведь тоже верно…

— Тогда кого же послать? — спросил старший советник.

Они снова задумались.

Молчание нарушил вождь.

— А почему бы нам не послать Мафуту? — произнёс он.

Советники изумлённо переглянулись. Мафута — огромный весёлый детина — был великий лентяй и бездельник. Даже дети его не уважали.

— Гм, Мафута… Хуже и не придумаешь! — с негодованием воскликнул худой советник.

— Он самый никчёмный человек в деревне, добавил толстый советник.

— От него никакой пользы! Спит целыми днями на солнце!

— И рассказывает сказки!

— И играет на своей дудке!

— Да, — сказал старший советник. — Пусть он самый лучший рассказчик в Африке и пусть он лучше всех играет на свирели, но только на это он и годится. Доверить мальчика его заботам в таком трудном путешествии нельзя.

Вождь медленно кивал головой, пока говорил старший советник, а потом сказал:

— Всё, что ты говоришь, правильно. Мафута ленивый и беспечный человек. Он не приносит никакой пользы. Но я хочу спросить у вас всех: есть ли у него ум?

— Да, — ответил толстый советник. — Проку от него мало, но ума у него не отнимешь.

— Слаб ли он здоровьем? — снова спросил вождь.

— Нет, нет, — сказал худой советник. — Правда, от лени он отрастил себе брюхо, но силы на двух буйволов хватит.

— А не злой ли он человек?

— Нет, нет, он не злой человек! — сказали советники. — Уважать мы его не уважаем, но и вражды к нему ни у кого из нас нет. Наоборот, он веселит людей, развлекает их своей болтовнёй и небылицами. Он добрый человек.

— Тогда всё ясно! — заключил вождь. — С Тики пойдёт Мафута. Его сила, ум и находчивость будут защитой мальчику на долгом пути в Город. А его свирель и небылицы не дадут Тики скучать по дому.

Советники в знак согласия кивнули головой.

— К тому же, — добавил мудрый худой советник, — эта отлучка Мафуты будет всем нам на пользу в сезон уборки урожая. Все трудятся, и Мафута, конечно, должен бы тоже работать… Но какая у него работа! Обопрётся о мотыгу и знай себе языком мелет. Сам ничего не делает и других отвлекает! Где уж тут людям работать — впору только его сказки слушать!

— А то ещё, — добавил толстый советник, — примется играть на своей дудке — тут же все бросают мотыги и давай плясать прямо посреди поля!

— Да, — согласился вождь. — Дело пойдёт куда быстрее, если Мафута хоть на время уберётся из деревни.

Так было решено отправить Тики в Школу с Мафутой.

И советники улыбнулись друг другу, довольные своим решением.

Тики облегчённо вздохнул и с сияющим лицом повернулся к отцу:

— Значит, я пойду в Среднюю Школу, папа?

— Да, — с улыбкой ответил отец, — ты пойдёшь в Среднюю Школу.

— А ты доволен, что я пойду с Мафутой?

— Думаю, с Мафутой тебе будет хорошо, сын мой. Ведь мы с ним друзья с детства. Он был тогда добрым мальчиком. И сейчас хороший товарищ.

— Я так рад, папа!

— Ну иди, иди ищи своего Мафуту. Скажи ему о решении вождя и советников.

Тики побежал к хижине Мафуты.

Рядом с хижиной ярко горел костёр, а сам Мафута сидел около него на корточках. Над огнём висел большой котелок, в котором варилась маисовая каша, а неподалёку от костра, на земле, стояла миска с ароматной приправой. Мафута поднял от костра голову, и лицо его расплылось в добродушной улыбке — он всегда был рад гостям.

— Привет, юный Тики! — Голос его грохотал, как гром. — Ты пришёл разделить со мной ужин? Пожалуй, я и правда могу с тобой поделиться! Ха, ха! Присаживайся к огню.

— Нет, — ответил Тики. — Я пришёл сказать тебе что-то очень важное…

И Тики взволнованным голосом сообщил Мафуте о предстоящем путешествии.

— Ты согласен? Не откажешься?.. Пойдёшь со мной? — спросил он под конец.

Мафута задумался. Тики смотрел на него с тревогой.

— Хорошо, — сказал Мафута через минуту, — я пойду с тобой. Это будет для меня приятным отдыхом после тяжёлой работы в поле.

Теперь оставалось только приготовиться к самому путешествию.

Каждый дал Тики какой-нибудь совет или наставление. Мать наказала ему укрываться потеплее холодными ночами. Отец велел остерегаться зверей и не сходить с тропы.

Учитель Кафунди отвёл его в сторонку и ещё раз напомнил ему, как следует вести себя в Школе.

Вождь призвал его в свой крааль^[2] и подробно рассказал про все горы и реки, которые встретятся ему на пути.

Все деревенские мальчики были рады за своего товарища.

— Здо́рово тебе повезло! — мечтательно сказал Муленга. — Увидишь столько нового, интересного! Целых семь дней будешь путешествовать с лучшим в Африке рассказчиком.

— Счастливчик! — с завистью произнёс Мвапе.

И вот Великий День наступил. Солнце поднялось в ясном небе, дул приятный ветерок, и даже птицы пели так весело, словно и они тоже радовались путешествию Тики.

Только мать Тики казалась опечаленной. Она поцеловала его и дала ему вещи в дорогу: плотное красное одеяло — укрываться ночью, оплетенную тыкву-горлянку с водой — чтоб утолять жажду днём, кожаную сумку, полную маиса — варить из него кашу и три плода манго — освежиться в пути, когда станет особенно жарко.

Отец торжественно пожал ему руку и подарил охотничий нож, который принадлежал ещё деду, и повесил ему на шею амулет — леопардовый зуб.

— Береги нож, — сказал отец. — И держи его всегда начищенным и острым. Он сослужит тебе верную службу, так же как служил когда-то деду. А дед твой был великим воином. Зуб Имбвиле-леопарда сохранит тебя от беды. Никогда не снимай его.

Потом Тики сказал «до свидания!» вождю, учителю Кафунди и друзьям.

А после этого обнял мать и отца.

Всё готово. Можно отправляться.

Но где же Мафута? Спутник Тики исчез!

Вся деревня всполошилась. Мафуту, оказывается, никто не видел с самого утра.

Начались поиски. Смотрели в каждой хижине, заглядывали под каждое дерево, но этого бездельника и след простыл.

Время шло, а Мафуты всё не было и не было.

— Говорил я вам, — заметил со злорадством старший советник, — что этому человеку нельзя доверять.

Солнце стояло в зените, когда в деревне вдруг услышали далёкие звуки свирели:

— Это Мафута! Он у реки!

И все мужчины, женщины, дети и даже деревенские собаки побежали к реке.

Мафуту обнаружили быстро. Он лежал на берегу, в тени бананового дерева. Глаза его были почти закрыты, голова лежала на подушке из свёрнутых банановых листьев. По всему было видно, что устроился он тут надолго.

Мафуту растолкали и погнали в деревню. А уж бранили его всю дорогу, до самого крааля вождя.

Наконец и Тики и Мафута готовы к путешествию.

Вся деревня собралась проводить их. Каждый мужчина и женщина, каждый мальчик и каждая девочка попрощались с ними за руку и пожелали им счастливого пути.

Потом толпа расступилась, давая им дорогу. И они пошли.

Глава вторая ОДИНОКИЙ ГОРИЛЛА

Когда стемнело, Тики с Мафутой подошли к небольшому ручью и решили около него заночевать.

Это был весёлый ручей, а по берегам его рос густой высокий бамбук.

Наши путешественники сидели и ужинали при ярком свете костра. В небе над ними сверкали звёзды, а позади костра мрачно и таинственно темнел лес. Слышалось стрекотание кузнечиков и цикад и громкое кваканье лягушек. Время от времени в лесу раздавалось рычание хищного зверя. Ночь — пора охоты у хищников.

Тики разделался с последним манго и облизал пальцы.

— Мафута, — сказал он, — расскажи мне что-нибудь перед сном.

Мафута улыбнулся.

— Ладно! Только вот что же тебе рассказать… — Он задумался. — Ты про Одинокого гориллу знаешь?

— Нет, никогда не слыхал!

Тики придвинулся поближе к огню, укутался поудобнее в одеяло и приготовился слушать.

— Так вот, — начал Мафута, — горилла Чиколве жил в глубине леса, у подножия баньянового дерева, в гнезде-логовище, которое он соорудил из веток, листьев и длинной травы.

Он жил один и был такой некрасивый, что даже кабан-бородавочник — самый уродливый из зверей — и тот задирал перед ним нос.

У Чиколве были короткие кривые ноги и длинные волосатые руки. Однако руки такие сильные, что он мог запросто дерево переломить пополам. А на его смешном, приплюснутом лице печально светились большие чёрные глаза.

Очень некрасивый он был. И очень одинокий.

И был у него один только друг на всём свете: Соса, крохотная красивая пичужка — самая маленькая в лесу.

— Скажи, Соса, — горестно спрашивает у неё однажды горилла, — почему это все звери избегают меня? Я хочу с ними дружить, а никто из них ко мне не приходит. А когда я сам прихожу к кому-нибудь в гости или просто хочу с кем-нибудь поиграть, все от меня отворачиваются и убегают.

Но Соса была вежливой птичкой, не хотела она говорить правду Чиколве — что он такой некрасивый — и ничего она ему на этот вопрос не ответила.

А горилла продолжал жить так же печально и одиноко. Соса изо всех сил старалась развеселить своего друга. Она таскала ему мёд из пчелиных ульев, выискивала самые мясистые корни и побеги, самые вкусные ягоды и плоды… Вечером, перед сном, они часто беседовали друг с другом о разных разностях, и Соса рассказывала горилле лесные новости, которые узнала за свой хлопотливый день: как Нкаламо-лев наколол лапу, как у антилопы чуть не потерялся детёныш, как Нсофу-слон на что-то разгневался и чуть было не раздавил ненароком Калулу-кролика…

Но горилла Чиколве всё равно оставался печальным: он чувствовал себя ещё более одиноким и никому не нужным. Он лежал подолгу в своём гнезде-логовище и раздумывал, как же ему, такому одинокому, жить дальше.

Но вот в один прекрасный день, когда кончилась пора дождей и реки опять вошли в свои берега, всё разом изменилось.

Случилось это так.

Нсофу-слон, как всегда, спешил к реке, чтобы совершить своё вечернее купание.

Спокойно светило заходящее солнце, кругом было тихо, и Нсофу чувствовал себя счастливым. Но не знал Нсофу, что половодье оставило после себя у речных берегов толстый слой ила и грязи. Он приблизился к реке и стал входить в воду, хлопая огромными ушами и медленно помахивая хоботом. Вдруг он остановился. Что такое? Хлюп — одну ногу потянуло вниз. Нсофу рванулся и попытался высвободить её: поворачивая своё неуклюжее тело и так и эдак, он горбился, напрягался изо всех сил, даже ухватился хоботом за ствол дерева на берегу… Но его засасывало всё глубже. Он медленно погружался в воду…

Нсофу испугался.

Он корчился, пыхтел, сопел, стонал…

Но добился лишь того, что задние его ноги совсем исчезли под водой. Скоро и передние оказались по колено в грязи. Он яростно затрубил.

А на берегу тем временем стали собираться лесные звери. Тут были: и Имбвиле-леопард, и Калулу-кролик, и Чусве-большая антилопа с рогами, похожими на две сабли, и Чолва-зебра, и целая стая болтливых обезьян, и много других животных поменьше. Все они смотрели с любопытством и ждали, что будет дальше.

— Эй, вы! — заревел Нсофу. — Ну-ка помогите мне! Вон вас тут сколько собралось!

— Хо-хо! Какой ты сейчас смешной! Нам так интересно на тебя смотреть! — хихикнула одна обезьяна.

— Смешной или не смешной, — снова заревел слон, — а я тону! Тут не до смеха!

Но обезьяны ещё нахальнее зашумели. Ведь пока Нсофу в болоте, его гнев совсем не опасен.

— Смейтесь, смейтесь! — рассвирепел он. — Я этого не забуду. Никому не забуду!

А передние ноги его уже совсем погрузились в ил, и грязь доходила до брюха.

— Нкаламо, ты сильный, — сказал он льву. — Ты мог бы помочь мне выбраться отсюда…

А Нкаламо только жмурился.

— Да, но я слабее тебя, — ответил он. — Ты только втянешь меня в трясину, и мы оба захлебнёмся. Нет уж, выпутывайся сам!

И он с достоинством удалился в высокую траву.

Слон был уже в иле по уши.

— Калулу! — взмолился он. — Ты умный, придумай что-нибудь!

Кролик подёргал носом.

— Тут нужна сила, а не ум, — сказал он. — И потом, раньше-то ты ведь меня и не замечал. Очень мне надо тебе помогать!

Слону было уже трудно дышать.

— Что мне делать?! — во всю мочь заревел он. — Я погибаю!

И он так затрубил на весь лес, что задрожали листья на деревьях.

Горилла сидел в своём логове-гнезде далеко от берега. Он услышал рёв слона, высунул голову и прислушался. Эхо снова донесло до него через лесные поляны трубный звук.

Тут к горилле подлетела Соса, порхая своими крылышками так быстро, что их не разглядеть.

— Чиколве, Чиколве! — запищала она. — Скорее! Нсофу попал в беду!

И Соса быстро-быстро объяснила своему другу, что случилось со слоном.

— Ай-ай-ай! — забеспокоился горилла. — Я сейчас! Может, чем и помогу бедному Нсофу!

Он вскочил на ноги и бросился вслед за Сосой, которая уже летела в сторону реки. Огромный горилла торопливо ковылял на своих кривых коротких ногах за малюсенькой птичкой, стараясь не отставать.

Вскоре они добрались до берега и увидели необычайное зрелище: Нсофу уже почти совсем исчез в реке. Над водой торчал только кончик хобота да виднелась макушка и два глаза.

— Помоги! — жалобно пробулькал Нсофу. И голос его был совсем не такой громкий и могучий, как обычно бывает у слонов.

Только теперь звери, видно, поняли, в какую беду попал Нсофу. Они засуетились, забегали по твёрдому берегу, они кричали и давали ему всяческие советы…

Но все они были такие маленькие и слабые по сравнению со слоном, что ничем не могли помочь ему.

— Держись, Нсофу! — крикнул Чиколве. — Я сейчас…

И осторожно, пробуя берег ногой, он начал шаг за шагом подходить к несчастному слону.

Прошло совсем мало времени, а Чиколве уже приблизился к Нсофу на расстояние вытянутой лапы.

— Протяни мне хобот! — крикнул он.

И, уцепившись правой лапой за хобот слона, он левой крепко обхватил толстый ствол дерева на берегу.

И стал тащить.

Он напрягся, потянул изо всей силы. А сила у гориллы очень большая. Мускулы его вздулись. Спина, казалось, вот-вот сломается, а лапы-руки вывернутся из плеч.

И вот Нсофу, весь в иле, похожий на какое-то речное чудище, начал медленно подниматься над водой.

Он поднимался дюйм за дюймом^[3]: сначала появилась большая голова, потом широкая спина, потом хвост, потом огромный живот и, наконец, ноги.

Ещё одно усилие, и он ступил на твёрдую землю.

Ах, какое облегчение почувствовал Чиколве, когда перестал тащить слона и дал отдых своим перетруженным рукам и спине! Он вздохнул долгим, усталым вздохом.

Нсофу задрал хобот и прокашлялся.

— Кха! Гм! И не знаю, друг, как мне тебя благодарить… — сказал он густым басом.

У гориллы от таких слов сразу стало тепло на сердце. Ведь за всю его жизнь никто, кроме маленькой Сосы, ни разу не назвал его другом.

— Пустяки, — ответил он скромно. — Я рад был помочь. Хорошо, что всё кончилось благополучно и теперь ты в безопасности.

— Да, всё кончилось благополучно, — повторил Нсофу растроганным голосом. — И сегодня я никуда тебя не отпущу. Будем ужинать вместе.

Так Нсофу-слон и Чиколве-горилла стали друзьями.

— И с того дня, — закончил свой рассказ Мафута, — горилла Чиколве прославился на весь лес своей силой и смелостью.

— А потом он опять стал одиноким? — спросил Тики.

— Да что ты! — возразил Мафута. — После этого случая все захотели подружиться с Чиколве. — Звери, один за другим, начали ходить к нему в гости. Так он и зажил счастливой жизнью.

— Интересная история, — вздохнул Тики. У него уже слипались глаза.

Костёр всё ещё горел, звёзды сверкали на небе, а деревья в лесу стояли молчаливые и прямые, словно стражники, охраняющие всех, кто ночью спит или просто дремлет.

Глава третья ЮНЫЙ ВОИН

Яркий солнечный луч попал Тики в лицо, и он проснулся.

Сначала он даже не понял, где он, потому что не услышал вокруг себя привычного деревенского шума и людских голосов. Потом вспомнил. У него ведь началась новая жизнь!

Наступало первое утро его путешествия и его приключений! Такое чудесное, такое свежее утро! Солнце просачивалось тонкими лучиками и целыми пучками лучей сквозь деревья мсаса, окружавшие то место, где они с Мафутой расположились на свою первую ночёвку. Эти деревья мсаса соединялись куполом над их головами, и показалось им обоим, будто спали они в золотисто-зелёном шатре. Вокруг пели, чирикали и кричали на все голоса разные птицы в ярком оперении. На листьях, на траве и на паутине — повсюду жемчужинами поблёскивали росинки.

Тики лежал и глядел сквозь деревья вверх, в голубое небо. А рядом так весело журчал лесной ручей, и вода в нём была такая чистая и так манила к себе, что он не мог утерпеть — в одно мгновение вскочил и прыгнул в неё. И сразу ледяная вода смыла с него последние остатки сна.

А Мафута ещё храпел!

Его и не видать было: один живот — огромный, как гора, — возвышался под одеялом на земле.

Тики прицелился и бросил камешек. Попал! Мафута всхрапнул в последний раз, ойкнул, почесал живот и открыл глаза…

— Мафута! Вставай! — крикнул ему Тики. — Смотри, какое утро! Давай купаться!..

Мафута поднялся, подошёл и с недоверием уставился на ручей.

— Не знаю, стоит ли… — сказал он и весь задрожал. — Такая холодина. И вообще… знаешь, если я залезу в эту лужу, из неё вся вода выплеснется. Её хватит мне только умыться.

Мафута побрызгал немного водичкой себе в лицо и на плечи, при этом он шумно пыхтел и фыркал от холода.

Они развели костёр, сварили маисовую кашу и плотно позавтракали.

— Ну вот и отлично! — сказал Мафута. — Теперь вымой котелок и загаси огонь. А я пока прилягу, отдохну перед дальней дорогой.

И вот, когда Тики сделал эти нехитрые дела, а Мафута по своей привычке полежал после завтрака, они отправились в путь. Шли по солнцу. Мафута впереди. Тики — за ним.

Начался их первый большой переход.

Они шагали быстро и радовались солнечному свету и теплу. Идти было не трудно, потому что речек и ручейков попадалось мало, и были они мелкие, холмы и холмики — невысокие, а болотца, если и встречались на пути, — нетопкие.

Одно не нравилось Тики — слишком высокая трава. Она была выше его головы, и когда ему хотелось что-нибудь увидеть, кроме тропы, то приходилось просто подпрыгивать вверх.

Так что пока ему путешествовать было не очень интересно — из-за этой травы. Хорошо ещё, Мафута почти всё время что-нибудь мурлыкал себе под нос, а то и на свирели играл, — тогда Тики подтягивал ему, и становилось веселее.

Иногда наши путешественники вспугивали какую-нибудь антилопу, и она, учуяв людей, мигом уносилась прочь. Но чаще на глаза Тики попадались обезьяны бабуины. Эти, нисколько не стесняясь, торопливо и неуклюже ковыляли впереди людей с таким важным видом, будто никого, кроме них, нет; они, как обычно, спешили куда-то по своим никудышным делам.

— Они совсем как люди, правда, Мафута? — Тики увидел целую стаю этих обезьян впереди, шагах в пятидесяти от себя. — Интересно, куда это они идут?

— А ну их! Не люблю я этих бабуинов! — Мафута поморщился. — Только и смотрят, где бы что стащить. Такие отчаянные воришки, что ой-ой-ой!

Они чуть не наткнулись на большого питона. Он, правда, уполз лениво в траву. Но Мафута решил больше не рисковать: он срезал два крепких прута — себе и Тики — и всё остальное утро они шли «вооружённые». Тики даже понравилось: хлещи сколько хочешь по всему, что попадается на глаза.

Вот и река. Первая большая река на их пути. В ней Тики увидел несчётное количество животных.

— Ух, Мафута-а! — закричал он в восторге. — Это же прямо как во сне! Здесь, что ли, со всей Африки животные собрались?

И правда, река вся шевелилась словно живая — так много в ней было зверей и водяных птиц!

Вот, например, большие, неуклюжие и некрасивые носороги. Они лениво ворочаются на отмели, а по их бокам и спинам прыгают птицы-санитары, выискивая клещей.

А через реку, на другом берегу, неторопливо пощипывает траву буйвол.

Ещё дальше — слон неохватных размеров обливает себя водой из хобота.

Пока Тики с Мафутой шли по берегу, одна за другой в воздух подымались стаи фламинго. Они светлыми порхающими облаками заслонили всё небо, и оно тоже, как река внизу, казалось живым…

Там и сям, куда ни обернись, на деревьях верещали и безостановочно болтали обезьяны.

— Что ж это за река? — возбуждённо спросил Тики. — Наверно, самая большая река в мире!

— Я видел реки ещё больше! — хвастливо сказал Мафута. — А эта так себе… Ну, как бы младшая сестра Замбези, Великой Реки, где живёт сам Дух Змеи!

— Нет, всё равно это большая река, — не верил ему Тики и от удивления качал головой. — Ты лучше скажи мне, как мы через нее переправимся? Она ведь глубокая, и течение быстрое. И крокодилы здесь есть, да?

— Нам не нужно через неё переправляться, — улыбнулся Мафута. — Наш путь лежит на восток, а это как раз вдоль берега.

И они пошли дальше по берегу, и Тики не переставал радоваться, потому что он всё время обнаруживал что-нибудь новое, чего раньше никогда не видел.

Солнце становилось всё горячее и горячее. Вот оно уже повисло над самыми головами наших путешественников, и его жгучие лучи просверливали их, казалось, насквозь.

Молча шли они по открытой тропе вдоль берега. Тики было очень жарко, он устал и хотел пить. «Как бы сейчас хорошо было передохнуть немножко где-нибудь в прохладе леса!» — думалось ему.

Подойдя к излучине реки, они вдруг увидели перед собой незнакомца — юного воина.

Ух, какой у него был вид!

Он стоял, высокий, прямой и стройный, на большом камне у тропы. В одной руке у него было длинное смертоносное копьё, другой рукой он держал диковинный щит из шкуры антилопы куду — почти такой же в длину, как и он сам, а на запястьях рук и на лодыжках ног распушились обвязки из полосок обезьяньей шкуры. И в волосах на голове — белое страусовое перо.

Выражение лица у него было очень свирепое — как и подобает настоящему воину.

С минуту они разглядывали его, а он — их.

Мафута первым обратился к незнакомцу.

— Мутенде, муквай! — сказал он. — Мвальени бвино^[4]?

— Энди, муквай. Кулила мулелья^[5],— ответил юный воин и поднял копьё в знак приветствия.

— Ты говоришь так, как говорят люди из племени баила^[6]. Значит, ты тоже баила? — снова сказал Мафута, после того как они немного помолчали.

Юный воин кивнул.

— Ты отошёл далеко от дома. Что привело тебя сюда? Охота? Тогда где остальные охотники?

— Нет. — Юный воин покачал головой. — Я один.

— Но ты в боевых доспехах?! — Мафута показал глазами на копьё и меч.

Юный воин молчал, обдумывая ответ.

— Давай присядем, — сказал он через некоторое время и показал рукой на тенистое дерево с густыми листьями. — Я расскажу вам, почему я здесь.

И они все трое — Мафута, Тики и юный воин — уселись под деревом.

— Я, как вы уже догадались, из племени баила, — начал юный воин. — Мне четырнадцать лет, и я сын вождя.

Тики и Мафута внимательно слушали.

— В моём племени мальчик не может оставить женский дом в краале и перейти в мужской, пока он не пройдёт через испытания…

— Я слышал об этих испытаниях, — перебил юношу Мафута. — И я знаю — они очень трудные.

— Да, — согласился юный воин, — некоторые трудные. Есть разные испытания: на ловкость, на терпение, на быстроту. Эти испытания я уже прошёл. Осталось одно, самое трудное, — испытание на храбрость. Выдержать его не всякий может, потому что для этого нужно уйти одному на семь дней в буш….

Юный воин сделал паузу.

— Только и всего? — удивился Тики. — Это не очень трудно!

— Ты прав. Но я ещё не кончил, — нахмурился юный воин. — Слушай дальше. В буше нужно встретиться с Нкаламо-львом — царём всех зверей — и сразиться с ним. И сделать это нужно в одиночку, один на один со львом. А потом — как доказательство своей победы — принести домой пушистый кончик львиного хвоста. — Он глубоко вздохнул. Вот это и есть самое трудное в моём испытании.

— Но… но… Я не понимаю!.. — воскликнул Тики. — Лев очень сильный, это все знают, но ведь и ты сын вождя! Ты что, боишься?

Юный воин снова оскорблённо нахмурился.

— Не говори глупых слов! — сказал он с гордостью и презрением. — Я уже много… очень много раз был на охоте, и я ничего не боюсь.

— A-а, ты, наверно, не можешь никак найти Нкаламо? — предположил Мафута.

— И ты не прав. Я знаю, где его найти. Он каждый вечер приходит со своим семейством пить воду сюда, к реке. Но не в том дело… — Юный воин снова вздохнул. — Просто я не хочу убивать Нкаламо только из-за его хвоста.

Тики с Мафутой переглянулись удивлённые.

— Интересно! Как так «не хочу?» — сказал Мафута.

— А вот так! — резко ответил юный воин. — Мне не по душе зря убивать животных. На охоте, для еды людям, — это другое дело. Но просто так — не хочу. Я люблю всех животных в буше. А больше всех — сильного и смелого льва, Золотого Царя леса. Я слишком уважаю его, чтобы просто так убивать…

— Ого! — в один голос воскликнули Тики с Мафутой. Больше им нечего было сказать.

И правда: что тут поделаешь?

— Сегодня уже шестой день моего испытания, продолжал дальше юный воин, — и я, видно, так и вернусь домой ни с чем. Если я приду к отцу, к вождю, без львиного хвоста — это будет страшный позор, и я уже никогда не смогу занять место среди мужчин, в их доме.

Он склонил печально голову на грудь и снова вздохнул.

Тики с Мафутой крепко призадумались. Им очень захотелось чем-нибудь помочь их новому другу!

Мафута встал и, не сказав ни слова, побрёл куда-то от них. Вскоре Тики и юный воин услыхали невдалеке мелодию его тростниковой дудочки. Мелодия эта была негромкая и задумчивая…

— Куда это он ушёл? — спросил у Тики юный воин.

— Он думает… о тебе и о твоём испытании, — ответил Тики не очень уверенно. — Или просто отдыхает. Он любит отдыхать.

Прошло еще немного времени, и свирель умолкла. Мафута появился перед ними и сел рядом.

— Я нашёл выход! — громко объявил он, усаживаясь поудобнее на камне. — Я знаю, как тебе помочь!

Юный воин улыбнулся: он живо представил себе, как Мафута — такой толстый, ленивый и несерьёзный — помогает ему сражаться со львом!

— Слушай! — продолжал между тем Мафута. — Твоя главная трудность состоит в том, что ты должен добыть львиный хвост, но не можешь убить льва, так?

— Да, — кивнул юный воин.

— Из этого мы делаем вывод, — важно произнёс Мафута, очень довольный своим остроумием, — что ты должен добыть хвост, не убивая льва!

Юный воин не удержался и прыснул со смеху, а Тики стало немного стыдно за Мафуту.

— Чепуху городишь! — снисходительно изрёк юный воин.

Мафута укоризненно покачал головой.

— Я говорю совершенно серьёзно. — Голос его стал торжественным. — У меня есть план! Теперь слушай внимательно…

— Ну-ну, слушаю! — Юный воин продолжал улыбаться.

И Мафута изложил ему свой план:

— Я знаю такие травы, которые могут мгновенно усыпить кого угодно: хоть зверя, хоть человека. Мы наберём сколько нужно этих трав, приготовим усыпляющее зелье, намочим в нём кусок сырого мяса и положим это мясо у берега, на том месте, куда Нкаламо со своим семейством приходит на водопой.

Тики и юный воин начали кое-что понимать.

— Значит, надо переправляться через реку? — спросил Тики. — А крокодилы?

— Здесь нет крокодилов, — ответил ему юный воин. — Я лично ни одного не видел за эти дни. Говори дальше, Мафута!

— Так вот, Нкаламо обнаружит мясо, — продолжал Мафута, — и, как глава семейства, первый начнёт есть его. Для этого он, как полагается в семействе кошачьих, должен удалиться один в кусты…

Юный воин не мигая смотрел на Мафуту.

— …Он съест кусок и свалится сонный, — произнёс он быстро. — И тогда…

— И тогда всё зависит от тебя, — сказал Мафута. — Ты во всю прыть подбежишь к нему…

— И отрежешь у него хвост! — сообразил повеселевший Тики, но тут же слегка помрачнел. — А льву не будет больно?

Мафута засмеялся:

— Да что ты! Он и не почувствует.

Юный воин уже улыбался во весь рот.

— Ты уж меня извини, что я не поверил тебе сначала, — сказал он Мафуте. — Как здорово ты всё это придумал!..

— Но, — остановил его Мафута очень серьёзно, — остаётся одна опасность. Семейство льва очень скоро последует за ним — получить свою долю добычи. Вот тут ты должен быть начеку и успеть добежать до воды, чтобы переплыть на другой берег, а то львы тебя растерзают. Это и будет твоим испытанием храбрости.

Но Тики и юный воин были слишком возбуждены, чтобы думать об опасности. Им не терпелось приступить к делу.

А сделать надо было много. Прежде всего собрать по одной все травы и по одному все растения, какие Называл Мафута.

Собирали они эти травы и растения почти весь остаток дня. И когда нашли последнюю красную ягоду, Тики был рад больше, чем когда Мафута придумал свой план. У него уже глаза заболели от напряжения: ведь сколько времени нужно было высматривать, выискивать разные травинки-былинки на земле!

Юный воин достал из своих запасов кусок мяса.

— Это мой ужин, — сказал он с сожалением. — Ну да ладно!.. Обойдусь…

И вот все главные приготовления закончены: сонное зелье сварено и мясо в нём намочено.

Солнце уже скользило вниз по небосклону и посылало на землю косые лучи. Лёгкий прохладный ветерок рябил воду. Умолк лес.

Приближался час, когда львы идут на водопой.

Пора переплывать реку.

Юный воин положил на землю свои копьё и щит, потом снял с рук и ног обезьяньи обвязки и вынул из волос страусовое перо.

— Если я не вернусь к вам, — сказал он Тики и Мафуте, — то вы отнесёте это копьё и этот щит моему отцу, вождю, и расскажете ему, что я старался быть храбрым…

— Скажем! — ответил Мафута.

— Вот, возьми… — Тики протянул ему охотничий нож. — Это ко мне от деда перешло. Нож крепкий и острый. Тебе легко будет отрезать им конец львиного хвоста. — И он отдал юному воину свой замечательный нож.

— И ещё, — сказал Тики, — ты должен надеть на себя мой амулет — леопардовый зуб, он принесёт тебе удачу.

Юный воин взял нож и амулет и сердечно поблагодарил Тики.

Потом они все трое, один за другим, скользнули бесшумно в воду и поплыли. Мафута держал на голове большой кусок мяса, а юный воин зажал в зубах нож.

— Вот видишь… — шепнул Мафута Тики, когда они доплыли до середины реки, — не зря я утром не хотел купаться: знал, что ещё придётся сегодня в воду залезать.

Когда они вышли на берег, юный воин повёл их к ближайшему мелкому заливчику.

— Это их место! — прошептал он. — Плывите быстрее назад, а то они вот-вот появятся.

— Хорошо, — тихо ответил Мафута. Он положил мясо на берег, у воды, и огляделся. — Ага! Видишь вон там хорошее дерево — лва́мбу, высокое и листьев много. Беги, прячься туда! — скомандовал он юному воину.

А Тики сейчас, когда настало время действовать, испугался вдруг за юного воина и даже чуть-чуть пожалел о том, что они всё это затеяли.

— Кафикенипо муни^[7],— сказал он юному воину, и они крепко пожали друг другу руки.

— Счастливой удачи! Возвращайся невредимым… — хриплым от волнения басом сказал Мафута.

И с этими прощальными словами Тики и Мафута поплыли обратно на другой берег.

— Уже второе купанье за день! — тяжело дыша, пробормотал Мафута. — Но завтра — дудки! И не прикоснусь к воде!

Они благополучно выбрались на берег.

Теперь им оставалось найти местечко поудобнее, откуда можно будет хорошо наблюдать за противоположным берегом.

— Давай туда залезем, — сказал Тики Мафуте, показывая ему на большое дерево с раскидистыми ветвями, — некоторые из них свисали прямо над водой.

Они взобрались по стволу дерева вверх, а потом поползли вдоль по самому толстому суку, пока Тики сквозь листья не увидел как на ладони всю реку далеко вперёд.

Место было отличное — виден каждый кустик на том берегу.

И они стали смотреть.

Фигура юного воина почти слилась с листвой де рева лвамбы: Тики еле-еле различал его неподвижную тень.

В первый момент, понятно, ничего не случилось.

Воздух был прохладный и спокойный, а тени длинные. Наступило самое мирное время африканского дня. Все птицы и звери, даже обезьяны в конце концов умолкли. Только ниже по реке Тики заметил небольшое движение: маленькое стадо антилоп пило воду у берега. Их шерсть мягко отражала неяркие лучи предзакатного солнца.

Всё словно замерло.

Вдруг у заливчика на другом берегу чуть колыхнулась высокая трава!

Тики затаил дыхание.

Потом из травы появился лев. Самый великолепный и величественный лев из всех, каких когда-либо видел Тики!

Его голова гордо возвышалась над рыжевато коричневой гривой. Он мягко ступал по земле на виду у всех. Какая осанка, какая поступь! Настоящий царь зверей.

За ним следовала его свита: две львицы и сзади — красивый молодой львёнок. Они тоже с большим достоинством шествовали к месту своего водопоя.

Нкаламо внезапно остановился: он увидел кусок мяса!

Он негромко заурчал.

Он понюхал мясо. А потом лизнул.

Сел на задние лапы и стал смотреть на него.

Остальные львы уселись возле своего хозяина и стали ждать. Они лениво жмурили глаза, и хвосты у них чуть-чуть дёргались от нетерпения.

Потом, как бы решившись, Нкаламо молниеносно схватил мясо зубами и быстро исчез в траве.

Остальные львы не двинулись с места, только одна львица немного погодя наклонилась к воде и немного полакала её.

Неясная тень юного воина оставалась неподвижной в листве лвамбы.

Тики почти совсем не дышал…

Ну наконец-то! Быстро и бесшумно, как пантера, юный воин соскользнул с дерева и пополз в высокую траву — по следу Нкаламо.

Тики заметил, как оставшиеся у воды львы стали подозрительно принюхиваться — что-то учуяли! Они повернули головы в ту сторону, куда ушёл хозяин, и одна из львиц издала длинный негромкий рык.

И то, что Тики увидел вслед за этим, заставило его затрепетать от ужаса.

В одном порыве львицы вскочили на ноги и прыгнули в траву — туда, где только что скрылся юный воин.

Тики взглянул на Мафуту. Мафута взглянул на Тики. На их лицах был страх.

Их друг в ужасной опасности!

Внезапно с того берега донёсся пронзительный крик.

За криком раздался такой оглушительный рёв, как будто небеса раскололись.

И снова тишина. Тики задрожал всем телом…

В этот момент в высокой траве встал во весь рост и помчался к берегу быстрый, как гепард^[8], юный воин!

Мускулы на его теле ходили ходуном. В одной руке он держал сверкающий охотничий нож, в другой — крепко зажал густую метёлку львиного хвоста!

А за ним — в десяти шагах, не больше — львица.

С каждым прыжком она приближалась к смельчаку…

Вот она припала к земле и, приготовившись к последнему, решающему прыжку…

Тики закрыл глаза — он не мог смотреть на то, что сейчас неминуемо произойдет… А он ничем, совсем ничем не может помочь юному воину!

— Он не успеет!.. — услышал Тики около себя отчаянный вскрик Мафуты.

Но юный воин успел!

Он достиг воды первый. С победным воплем он бросился головой в воду, подняв в воздух фонтан брызг.

Львица резко осадила назад и негодующе, свирепо прорычала. А Тики открыл глаза и глубоко, облегчённо вздохнул…

Вторая львица со львёнком присоединилась к первой, и все три льва зловеще засверкали глазами, забили по земле хвостами и в бешенстве забегали взад и вперёд по берегу.

Юный воин переплывал реку. Доплыв до опущенной в воду ветки дерева, на которой сидели Тики с Мафутой, он нащупал ногами дно — здесь уже было неглубоко, — встал во весь рост и оглянулся назад.

Потом поднял над головой косматую метёлку львиного хвоста, помахал ею оставшимся на берегу львам и счастливо засмеялся.

Глава четвёртая ДИК-ДИК СТРАДАЕТ ОТ ЖАЖДЫ

Было ещё темно, когда Тики проснулся. Его разбудила какая-то возня рядом.

Сначала он ничего не увидел, кроме тёмных очертаний деревьев вокруг.

Потом пошевелилась чья-то тень. Это был юный воин.

— Ты чего там делаешь? — прошептал Тики.

— Разжигаю костёр, — донёсся до него ответный шёпот. — Мне скоро надо уходить. Сегодня уже седьмой день, а идти домой далеко.

Тики встал и помог юному воину. Они соорудили вертел над костром и стали жарить последний кусок мяса, остававшийся у его нового друга.

В воздухе очень вкусно запахло.

А Мафута всё ещё храпел; его живот то подымался горой под одеялом, то опускался. Вдруг он всхрапнул как-то по-особенному, повертел во сне головой туда-сюда, подёргал носом и шумно зачмокал губами.

Потом открыл глаза и пошевелился.

— Завтрак готов? — спросил он сонным голосом.

— Спи! Спи! Ещё рано, — ответил юный воин.

Но Мафуте было уже не до сна: ведь запахло едой!

— Совсем не могу спать, — проговорил он жалостливым тоном. — Мой живот весь съёжился от голода и стал как старая морщинистая тыква.

Э-э, дело плохо! Раз дошло до этого, надо Мафуту быстрее выручать. Кое-как дожарили мясо и стали есть…

Когда они собрались в дорогу, на восточном краю неба взошло солнце. И наступило опять такое замечательное, такое свежее и ясное утро, что у Тики сердце прямо пело от радости.

Широкими и быстрыми мужскими шагами шли они по лесной тропе. Она вся была усеяна солнечными пятнами, проникавшими сквозь листву деревьев.

Но скоро юный воин остановился.

— Здесь мы должны расстаться, друзья, — сказал он. — Дальше мой путь лежит на север.

Он торжественно пожал руку Тики и Мафуте, и Тики стало грустно, потому что он уже успел полюбить юного воина.

А тот помахал им на прощание своим копьём и зашагал на север.

Мафута и Тики тоже молча тронулись в путь. Местность, по которой они шли, стала меняться. Лес, а потом и густой кустарник кончились, и скоро уже перед ними простёрлась безжизненная, выжженная солнцем равнина. Кое-какие деревца, правда, поначалу попадались на глаза, но все они были низкорослые и чахлые. На такой пересохшей и опалённой солнцем земле растут только мелкие кустики да бурая трава.

Они оказались в пустыне.

Становилось всё жарче и жарче.

Тёплый ветер беспрестанно носил по плоской земле «песчаных дьяволят»^[9].

Ещё до того как солнце поднялось высоко над головой, Тики почти выбился из сил. Язык у него стал сухой и шершавый, и ему очень захотелось отдохнуть и напиться.

— Мафута, я так хочу пить, что мог бы выпить всю воду Великой Замбези, — еле выговорил он, потому что было трудно даже дышать.

— Нет, сейчас пить нельзя, — ответил ему Мафута. — Если ты начнёшь на этом солнцепёке пить, то станешь быстро потеть. Вся вода из твоего тела уйдёт, а жажда останется. И ты будешь пить всё больше и больше, пока… пока в тыкве-горлянке не кончится вода… А жажда всё равно останется, понял?

Тики послушался и решил терпеть.

А солнце жгло так, что было больно коже. И глазам тоже стало больно всё время смотреть на белый песок вокруг…

Тики хотел пить так сильно, так сильно, что больше и думать ни о чём не мог, кроме как о журчащем ручейке где-нибудь в тени дерева или в траве…

Мафута то и дело с беспокойством оглядывался на него.

— Тики, — сказал он, вспомнив об одном средстве. — Найди камешек и положи его в рот. Вот увидишь, легче станет!

Тики послушался его совета…

И вправду помогло. Хоть и неприятно идти с камнем во рту, но боль в горле, пересохшем от жажды, исчезла.

Тики почувствовал большую благодарность к Мафуте и задумался, уже не в первый раз, о том, что его взрослый друг мудрее, чем думают люди.

— Спасибо тебе, Мафута. — Это было всё, что он мог сказать вслух. — Я очень рад, что ты со мной. В пустыне так страшно…

— Не бойся, малыш! — ответил Мафута. — Я проходил здесь и раньше, много лет назад, с отцом, во время охоты. Это не такая уж большая пустыня, и мы ещё до ночи будем в зелёной и плодородной долине.

— Вот тебе на! — испуганно воскликнул Тики. — Неужели до ночи так и не выпьем ни глотка?

Мафута улыбнулся:

— Что ты, Тики! Ещё до этой зелёной долины будет у нас на пути маленький оазис; он питается подземной водой и никогда не высыхает. Там напьёмся вволю, а заодно передохнём и поедим. До него уже недалеко.

Наконец сквозь солнечное марево Тики разглядел на горизонте небольшое зелёное пятно.

— Вон наш оазис, — сказал Мафута радостно, и Тики глубоко вздохнул, довольный.

— Я боялся, что мы проглядим его среди этого песка, — добавил Мафута. — Вполне можно пройти мимо и не заметить.

Они прибавили шагу.

Но когда стали подходить к оазису, Мафута вытаращил глаза от удивления.

— Гм, странно… — пробормотал он.

— Что странно? — спросил Тики.

— Я не вижу тут ни одной живой твари. Тихо, как в могиле. Знаешь, что-то здесь неладно. Чует моё сердце!

Тики слегка задрожал от страха.

Но жажда оказалась сильнее страха, он даже не сбавил шагу и вскоре увидел прямо перед собой то, что было зелёным пятном несколько минут назад. Это пятно превратилось в три невысоких дерева, росших рядом, на берегу круглого озерца с прозрачной водой, такого маленького, что нежные ветви деревьев закрывали его собой почти наполовину.

Внимание Тики привлекло что-то непонятное, лежавшее шагах в двадцати впереди… Это был как будто маленький комок шерсти или кожи который по цвету не отличить от сухой земли.

— Что это? — спросил Тики.

— Кожаная сумка, наверно. Какой-нибудь усталый путник до нас тут оставил.

— Нет! Нет! — вскрикнул Тики. — Посмотри, посмотри, Мафута. Это же маленький дик-дик^[10]! И мёртвый…

А комочек чуть-чуть вдруг шевельнулся, и Тики обрадовался: значит, маленький детёныш антилопы жив! Его бока дрожали, и время от времени по всему худенькому, жёлтому тельцу пробегала судорога. Он был такой слабый, что не мог даже поднять головку с земли, и только смотрел вверх, на людей, большими, испуганными и умоляющими глазами.

Тики стало жалко дик-дика. Он положил руку на лоб животному и ласково погладил его.

— Он, наверно, больной?

Мафута стал его осматривать… Искал на его теле какие-нибудь раны или признаки болезни, но ничего не нашёл.

Потом он открыл дик-дику рот.

— Очень любопытно, — проговорил он негромко. — Дик-дик твой ничем не болен. И не ранен. Он просто подыхает от жажды.

— От жажды?! — изумился Тики. — Как же так? Ведь он лежит в пяти шагах от воды!

— Загляни ему в рот, Тики, — сказал Мафута, сам тоже очень удивлённый. — Вся пасть в трещинах и волдырях, и язык распух. Это может быть только от жажды. — Он пожал плечами. — Я сам ничего не понимаю.

— Ну ладно! — сказал Тики решительным голосом. — Что бы там ни было, а его надо сначала напоить!

С этими словами он взял котелок, в котором они варили маисовую кашу, и подошёл к озерцу.

Но в тот момент, когда Тики хотел опуститься на корточки, чтобы набрать воды, он услышал вверху, в листьях ветвей, что свисали над озерцом, какое-то шумное шуршание.

Он отпрянул назад, испуганно вскрикнув.

И вовремя!

Прямо над его головой, обвившись вокруг толстой ветки, висел огромный питон.

Даже в самых страшных своих снах не видел Тики такого чудовища. Змей был шагов двенадцать в длину, а толщиной… толщиной — как человек почти! Его тело, жёлтое и влажное, поблёскивало в листве дерева; пасть была такая большая, что могла вместить целого осла, а маленькие глазки-бусинки злобно сверкали.

На крик к озерцу подскочил Мафута.

— Питон! — выдавил из себя Тики. — Он чуть не схватил меня. Я не сразу его заметил…

— Будь ты проклят! — грозно прорычал Мафута и швырнул в змея несколько камней.

Питон уполз вверх и скрылся в дупле дерева.

— Пока его нет, я всё-таки наберу воды для дик-дика, — сказал Тики.

Мафута сторожил питона, а Тики быстро наполнил котелок и тыкву-горлянку свежей водой из озерца.

Потом они осторожно отошли к тому месту, где оставили безжизненного детёныша антилопы. Тики смочил водой мордочку животного. Дик-дик опять задрожал и с трудом сделал несколько глотков.

— Ну вот и хорошо! — сказал Тики. — А сейчас мы и сами попьём.

Как они с Мафутой пили! Обыкновенная холодная вода казалась им чудесным напитком, достойным богов.

— Замечательно! — сказал Мафута, вытирая рот. — Теперь ты понял, почему твой дик-дик чуть не умер от жажды? Питон не пускал его к воде!

— Ты же сразу сказал, что здесь что-то неладное творится. Так оно и есть!

— Змей распугал животных! — продолжал Мафута. — Потому что, когда я проходил этот оазис в последний раз, тут было много разного зверья. И антилопы, и зебры, и обезьяны… всех не упомнишь!

— Это никуда не годится! — воскликнул Тики. — Мы должны что-нибудь придумать, Мафута. Такого разбойника надо проучить как следует.

Мафута кивнул и задумался.

Разговаривая, Тики понемножку поил маленького дик-дика.

— Питон-то вон какой огромный и сильный, сказал Мафута, после того как подумал. — Вот если бы привязать его покрепче к дереву, а самим уйти… Хотя это мало поможет. Выскользнет змеюка из любой верёвки. Да у нас её и нет…

И как только Мафута произнёс последние слова, Тики в голову пришла счастливая мысль!

— Как так нет! — воскликнул он нетерпеливо. — Мы можем самого змея сделать верёвкой… чтоб он завязался как-нибудь узлом…

Мафута снова замолчал, размышляя.

— Придумал ты хорошо, спору нет, — сказал он Тики через несколько минут. — Но у нас не хватит сил завязать его узлом — он просто проглотит обоих: и тебя и меня. И всё.

Снова наступило молчание. Они задумались оба.

— Вот если… — пробормотал Мафута.

— Что «если»? — спросил Тики.

Мафута улыбнулся:

— Я, кажется, знаю, что делать.

И он рассказал Тики свой план.

Тики слушал его и кивал одобрительно головой. Этот план пришёлся ему по душе.

— Но нужно быть очень осторожным, — предостерёг его Мафута, — потому что питон хоть и толстый — очень проворный. И очень коварный.

— Ну-у, я проворнее его! — хвастливо заявил Тики.

Они перенесли дик-дика, который уже почти совсем ожил, в тень, а после этого приступили к выполнению своего плана.

Срубили себе каждый по длинной палке и стали осторожно подкрадываться к деревьям…

Издалека питона не заметно, и пришлось им подойти близко к первому из трёх деревьев. Только тогда они снова увидели змея. Он не отрываясь смотрел на них своими хитрющими глазками-бусинками.

— Здесь он! — воскликнул Тики. — Давай, Мафута…

И они стали дразнить питона. Дразнили и дразнили, пока змей не разъярился!

Они тыкали в его толстое, извивающееся тело своими палками.

Они строили ему рожи.

Они надсмехались над ним.

— А ну, схвати, схвати! — кричал Тики и совал ему прямо в пасть свою палку. — У-у! Уродина!

— На́ вот ещё, глупая длинная тварь! — возбуждённо орал Мафута.

— Подлый паразит! — кричал Тики и снова махал своей палкой перед мордой питона. — От тебя только одно зло на земле!

— Сын чумы и холеры! — кричал Мафута, орудуя вовсю своей «пикой». — Гад ползучий и потомок гадов!

Очень скоро змей пришёл в ярость. Он в бешенстве бил хвостом, и извивался всем телом, и молотил им по веткам так, что они трещали. На Тики и на Мафуту дождём сыпались листья и обломленные веточки.

Змей хотел ухватить пастью кого-нибудь из своих мучителей — они то и дело подбегали то с одной стороны, то с другой, — но он не мог до них дотянуться.

— Так. Пока хватит его злить, — сказал через некоторое время Мафута.

Они приступили ко второй, главной части своего плана.

Тики сделал вид, что он лезет на третье, самое дальнее от питона дерево.

— Я здесь, уродина! — крикнул он змею.

Питон рванулся всем туловищем к нему.

Но прежде чем змей до него дотянулся, Тики спрыгнул на землю и спрятался за ствол. А Мафута зашёл за первое дерево и зашевелил в листьях своей палкой.

— Я здесь, червяк-переросток! — крикнул ему Мафута.

Питон обогнул третье дерево и молнией метнулся на крик назад — туда, где был Мафута, и… обвязался вокруг ствола среднего дерева!

Снова он не смог дотянуться до своих мучителей!

Потом опять наступила очередь Тики привлечь внимание змея; и опять питон устремился к третьему дереву, где спрятался Тики, и опять, уже во второй раз, обмотался вокруг среднего дерева.

Но Тики с Мафутом не отступали от змея. Они ловко менялись местами, а питон метался среди трёх деревьев и завязывался всё крепче и крепче в узел-восьмёрку.

Дальше — больше, и скоро весь змей завязался в такой тугой и крепкий узел, что не мог даже пошевелиться, вот как!

Питон уже перестал мотаться туда-сюда за людьми и начал изо всех сил биться между деревьями, чтобы выпутаться. Но куда там! Он лишь крепче затягивался в огромный узел.

И в самой середине этого запутанного, жёлтого змеиного узла горели лютой ненавистью два злобных глазка-бусинки.

— Ха! Ха! — возрадовался Мафута, отступая на шаг и отряхивая с себя пыль. — Теперь он здесь надолго застрял.

Тики с великим удовольствием смотрел на связанного питона.

— Он здесь повисит не меньше месяца, даже кожу успеет поменять…

— Но от голода, к сожалению, не подохнет, — вздохнул Мафута. — Змеи могут очень долго жить без еды.

— Всё равно это будет ему хороший урок, — не унывал Тики. — Если он и выберется живым из этого оазиса, то никогда больше не посмеет сюда приползти.

Они собрали свои нехитрые дорожные пожитки, последний раз наполнили тыквы-горлянки свежей водой и подошли к дик-дику.

Малыш был ещё довольно слаб, но глаза у него посветлели и он даже пощипал немножко сухой травы, которую принёс ему Тики.

Тики поднял его на руки:

— Я понесу дик-дика туда, где много хорошей зелёной травы, — сказал он Мафуте. — Пустыня — не место для таких малышей. В долине он быстро поправится.

Так мужчина, мальчик и дик-дик довольные отправились в путь втроём.

Глава пятая ПОЖАР В БУШЕ

Рядом звякнул котелок, и Тики проснулся.

Он полежал немного — не мог ещё опомниться ото сна, в котором видел родную деревню. Ему почудилось, что мама возится на кухне и готовит завтрак…

— Вставай, Тики! — послышался громкий голос, и он сразу сообразил, где он и что с ним.

Он взгрустнул, вспомнив о доме.

Но эта грусть была недолгой: весёлая возня Мафуты у костра заставила его сначала улыбнуться, а потом он и совсем повеселел, когда вспомнил события прошедшего дня и славную битву с питоном.

— Ну вот, так-то лучше, — ухмыльнулся Мафута. — Иди-ка сюда — завтрак уже готов!

Скоро они оба пришли в отличное расположение духа, уплетая за обе щеки маисовую кашу и рассуждая о том, что принесёт им новый день.

— Мне кажется, попадём мы опять в какой-нибудь переплёт! — сказал Мафута, третий раз накладывая себе в чашку каши и мунани — острой приправы из трав и кореньев. — Я это нутром чую.

Покончив с кашей, они погасили костёр и бодро зашагали по зелёной траве.

Шли и шли долго без всяких происшествий. Вот уже приятные равнины и долины остались позади, и в середине дня стали попадаться лесистые пригорки и холмы, а потом — сплошные заросли переплетённого лианами подлеска.

Тёмный лес был полон тайн. Тики всё время слышались кругом какие-то шорохи и возня невидимых лесных обитателей. И ветер жутко вздыхал в деревьях — словно невидимый лесной дух жаловался на свою судьбу.

Тики дрожал.

— Странно здесь как-то! — произнёс он вслух, чтобы только нарушить молчание. — Ещё встретится какое-нибудь страшилище… Не хотел бы я в этом лесу один остаться.

Мафута согласно кивнул и стал рассказывать ему о разных лесных духах и бесах: о лесном духе Фиванде, о людоеде-великане Шишимве и о кандьянгах — маленьких бесенятах, которые живут в дуплах деревьев и в трещинах мшистых скал.

И ещё рассказал он своему юному спутнику несколько любопытных легенд и историй, какие приключались в этих местах с разными путешественниками раньше.

И снова Тики задрожал. Правда, дрожал он уже не очень сильно, потому что слышал рядом всю дорогу спокойный голос своего взрослого друга.

Вдруг Мафута остановился.

Он понюхал воздух.

— Огонь! — сказал он. Голос его был по-прежнему спокойный, но Тики почувствовал в нём тревогу.

И Тики тоже понюхал воздух. Его ноздри уловили острый и приторный запах гари, который приносил откуда-то издалека ветер.

Ему захотелось бежать без оглядки — всё равно куда, лишь бы подальше от опасности…

Он было рванулся вперёд, но Мафута удержал его за руку.

— Погоди, мы должны сначала узнать, где пожар…

Он стал поворачивать голову туда и сюда, в разные стороны, и нюхать носом воздух.

Принюхивался, принюхивался, а потом сказал:

— Огонь на западе!

Голос его был мрачный, а выражение лица — всегда такое весёлое — стало озабоченным.

— А ветер откуда? — спросил Тики, очень встревоженный.

— Тоже с запада, — ответил Мафута медленно. — Это быстрый ветер.

— Какой быстрый? Быстрее, чем мы можем идти?

— Да, — сказал Мафута. — Здесь живут плохие духи.

Тики перепугался. Он уцепился за руку Мафуты.

— Что же нам делать, Мафута?.. Мулило, демон огня, поймает нас, да?!

Мафута улыбнулся.

— Нет, Тики. Мы от него удерём, — сказал он уверенно.

— Это как же? — удивился Тики. — Ведь если ветер будет нести демона огня быстрее, чем мы можем идти, он нас догонит. Деревья сухие. И Мулило будет быстро перепрыгивать с ветки на ветку, пока не доберётся до нас…

Послышался какой-то шум в кустах, и в то же мгновение мимо наших друзей промчалась большая антилопа импала. Затем другая. Потом ещё одна. За ними — импала-детёныш.

Мафута один пошёл вперёд, глядя себе под ноги.

Шагов через пять он остановился, внимательно осмотрел тропу: впереди и сзади себя и с обоих боков.

Потом полез на стоявшее рядом дерево. Он пыхтел и отдувался, потому что был толстый, а ствол дерева — тонкий и скользкий.

Кое-как он долез доверху, и оттуда стал осматривать местность, заслонив ладонью глаза. «Прямо как бегемот на шесте!» — подумал про него Тики.

Но вот Мафута-«бегемот» слез на землю.

— Здесь начинается пологий подъём на восток, на холм, — сказал он Тики. — Деревья и кусты растут только до середины, а дальше, к вершине, — почти голая скала. Если мы успеем добраться туда, огонь пройдёт мимо.

— Сколько туда нужно идти?

— Полчаса быстрой ходьбы.

— А демон огня? Ему до нас сколько бежать?

— Больше чем полчаса…

Тики вздохнул с облегчением.

— И страшный он, этот демон?

— Очень страшный и очень свирепый. Но ему нас не поймать.

Они повернули на восток. Шли быстрым шагом сотню шагов, потом почти бегом, рысцой, другую сотню… Быстрым шагом — рысцой, быстрым шагом — рысцой, как и полагается ходить на далёкие расстояния в буше.

Много животных, напуганных и спешащих подальше от беды, перегнали их. Леопард со своей леопардихой пролетели мимо, как два пятнистых дротика. Жёлтые антилопы, и пятнистые антилопы, и совсем маленькие антилопы — дукеры вперегонки бежали от огня. Зайцы и кролики прыгали друг за другом; торопливо семенили мыши; сотни сотен обезьян, тараторя без умолку, перелетали от дерева к дереву, потому что их длинные руки позволяли им носиться по воздуху между деревьями быстрее, чем если бы они бежали на своих коротких и кривых ногах по земле.

Один раз Тики услышал, как протрубил Нсофу-слон где-то не очень далеко, и прорычал грозно Нкаламо-лев где-то совсем близко.

Никто из животных не обращал внимания на мужчину и мальчика — им было не до людей. Все хотели только одного — спастись.

Некоторые, правда, были слишком медлительны или слишком неуклюжи, чтобы убежать от огня. Тики нагнал Фульве-черепаху, которая тоже ковыляла на холм.

Он остановился, поднял её и понёс с собой.

Через несколько шагов Мафута вдруг вскрикнул и запрыгал на одной ноге.

— Что с тобой? — тревожно спросил Тики.

— Ёж! — простонал Мафута. — Я наступил на него.

И Тики увидел небольшой комок иголок, убегавший в кусты.

Он подхватил ежа с земли и положил Мафуте в мешок с маисом, потому что держать ёжика в руках, как известно, не очень удобно.

— Ещё чего не хватало! Я же его и нести должен… — ворчал Мафута, потирая болевшую ступню.

Ого! Они уже слышали позади себя трескучий смех демона огня, который долетал до них с порывами ветра.

— Быстрее, быстрее, Мафута! — подгонял своего друга Тики. — Нужно торопиться!

— Спокойнее, спокойнее! — урезонивал его Мафута. — И беречь силы тоже надо — идти ещё далеко.

Но вот наконец начался крутой подъём на самую вершину холма.

Деревья поредели, и кустарник сменился большими валунами с высокой травой между ними.

Тики устал. Он тяжело дышал и ловил ртом воздух, когда они карабкались по склону.

Последнее усилие. Уже совсем выбившись из сил, влезли они на вершину холма, плюхнулись оба на плоский камень и долго лежали без движения.

Здесь росла одна трава, и укрыться или спрятаться можно было только в немногих расщелинах скалы или между валунами.

Тики лежал с закрытыми глазами и ждал, пока к нему вернутся силы.

Вдруг послышалось какое-то движение рядом в траве, и из неё выскочили три кролика; бока их ходили ходуном от долгого бега. Ещё движение — и на открытое место выскочили две маленькие, величиной с кошку, болотные антилопы.

За ними ещё и ещё…

Животных становилось всё больше и больше, и скоро Тики с Мафутой оказались окружёнными плотным кольцом самых разных зверей и зверюшек, каких только можно себе представить.

Ну и зрелище же это было!

Тики протёр глаза — трудно поверить!

Рядом с кроликами и безобидными болотными антилопами сидел собственной персоной леопард, молчаливый и таинственный.

Здесь же были и четыре остроухие дикие собаки. Они урчали и не переставая грызлись между собой.

Стая обезьян расселась на большой плоской скале; они, как всегда, верещали без толку.

Подкрался гепард и притаился за валуном: глаза его поблёскивали, а хвост нервно подёргивался.

Маленький хамелеон неторопливо влез на камень и застыл, вращая своими выпученными глазами.

Кабан-бородавочник, запыхавшись от бега, упал всем телом на землю и так остался лежать.

Под конец появился иланд — самая большая антилопа; он остановился на вершине и застыл неподвижно с гордо поднятой головой.

Тики даже забыл про демона огня — настолько он был поражён.

Здесь, чуть ли не касаясь друг друга, сидели вместе и рядом, как старые друзья, самые заклятые лесные враги!

— Ты только посмотри, Мафута, — повторял он шёпотом. — Только посмотри…

Даже Мафута, которому доводилось видеть много зверей, и тот удивлённо качал головой.

А демон огня про них не забывал. Небо на западе стало уже всё чёрным — оно было покрыто густыми, масленистыми клубами дыма.

Тики посмотрел на ползущие языки пламени и на страшные чёрные облака, и ему снова стало страшно.

Животные застыли в испуге с расширенными и округлившимися от ужаса глазами: они ждали приближения огня. Быстрый ветер гнал и гнал его всё ближе к холму. Тики даже не ожидал, что он так быстро приблизится.

Вот огонь уже у подножия холма… И вдруг — неожиданно для всех — он стал карабкаться вверх по склону.

Как вы сами понимаете, Тики думал, что он добежит только до того места, где деревья перестают расти — до середины холма, — и там остановится… Но не тут-то было!

Тики крепко сжал рукой амулет.

— Мафута, а трава горит?.. — спросил он. — Огонь может нас поймать: трава же ведь растёт и внизу и здесь?!

— Да, трава горит, — ответил Мафута. Он и сам встревожился. — Я не думал, что её здесь так много.

Тут их разом накрыло чёрным дымом — это неугомонный ветер посильнее дунул со стороны горящего буша.

Дым был такой густой, что Тики перестал различать зверей около себя: одни их глаза сверкали в клубящейся темноте.

Он закашлялся, глаза защипало, и по щекам покатились слёзы.

Он едва сумел поймать за руку Мафуту.

— Мы попали в ловушку! — Он старался перекричать гудящее пламя. — Оставаться здесь нельзя! Надо пробираться вниз!

— Ты прав, Тики! Будем уходить отсюда! — прокричал Мафута в ответ.

Они условились: Мафута обследует склоны холма на север и на юг, а Тики — на восток, в поисках безопасного спуска.

Сквозь чёрный дым осторожно ступал Тики по камням. Уже на шаг перед глазами ничего не было видно. Туда-сюда, вправо-влево ставил он ногу на ощупь, спотыкался и больно ударялся об острые края камней. Скоро он потерял направление.

И вдруг — о чудо из чудес! — дым на мгновение рассеялся…

Этого мгновения ему хватило, чтобы увидеть весь путь вниз по восточному склону холма.

Ниже по склону, прямо под собой, Тики заметил спасительную ложбину!

Он чуть не закричал от радости.

Огонь охватил уже почти весь холм, а тут, прямо на восток, тянулось глубокое ущелье — как будто какой-то сказочный воин-великан расколол надвое скалу своим боевым топором.

Дно ущелья было без травы — всё усеянное мелкими валунами и камнями, а стены такой высоты, что надёжно могли защитить от огня и человека и любого зверя.

Но это ещё не всё.

Там, где ущелье кончалось, текла река. Широкая и мелкая, она лениво несла свои воды на юг.

Только бы добраться до воды — там уж они будут в безопасности!

И Тики кинулся обратно, на вершину холма, к Мафуте.

Дым здесь по-прежнему был густой и чёрный, но, к счастью, ему удалось быстро найти своего друга. Тот стоял в самом центре сбившихся в кучу, как стадо домашних овец, лесных животных.

А вокруг был настоящий ад.

Жара стала невыносимой. Тики почувствовал, что у него сохнет кожа, и пожалел, что не имеет панциря, как у черепахи, которую он нёс в руках.

— Мафута, я нашёл путь! — выпалил он и рассказал об ущелье и о реке.

Ни секунды не раздумывая, стали они спускаться по склону на восток.

Сделав два шага, Тики остановился: он вспомнил о животных. Они повернули к людям головы и тоскливо смотрели им вслед.

— А они?! — воскликнул он. — Их тоже нужно спасать!

— Нет. Я отвечаю только за тебя! — прокричал в ответ Мафута. — Они сами найдут дорогу вниз. Просто пойдут за нами, и всё. Пошли, Тики, живее!

Но Тики удержал его за руку.

— Пожалуйста, Мафута! — умоляюще сказал он. — Они, может, и догадаются пойти, но ведь дым какой — ничего не видать! Они заблудятся и погибнут. Мы должны показать им дорогу!

Пламя подпрыгивало всё ближе, дыма становилось всё больше. Тики видел только хамелеона и одну болотную антилопу. Она подошла совсем близко к нему и вся дрожала.

— Свирель! — воскликнул он. — Мафута, поиграй им на своей свирели, и они пойдут за нами. Слышишь, Мафута, начинай дудеть, и пошли дальше!

Он подобрал с камня ещё и хамелеона — хотя бы его спасти!

Мафута улыбнулся:

— Ладно, пошли!

Достал свою тростниковую свирель и начал играть. Играл он громко и ясно, и было очень странно слышать его музыку среди бушующего вокруг огня.

Цепляясь за камни и выступы скалы, стали наши путешественники спускаться по ущелью вниз. Огонь уже подступил к нему с обеих сторон и жадно пожирал траву и деревья по краям.

Тики казалось, что они находятся в самой преисподней; он только старался загородить лицо от нестерпимого жара.

Мафута продолжал изо всех сил дуть в свирель, а Тики то и дело отставал от него на несколько шагов, чтобы посмотреть, идут ли за ними животные.

А они шли. Тики всякий раз, как отбегал назад, видел и болотную антилопу, и гепарда, и двух обезьян; а ещё дальше сзади виднелись смутные очертания остальных животных, окутанных дымом.

— Идут, идут! — сообщал он Мафуте.

Тот кивал головой и продолжал играть, да так, как он никогда не играл раньше!

Пока они, спотыкаясь и скатываясь, оцарапав до крови ноги, пробирались по острым камням и валунам вниз по ущелью, прошла, как им показалось, целая вечность. Наконец они очутились у реки.

Какой замечательной была вода после такого трудного пути! Как приятно окунуть в неё усталые ноги!

Но прохлаждаться некогда. Они пошли вброд.

Животные — следом.

Впереди маленькая болотная антилопа. Потом леопард. За ним шумной ватагой зашлёпали по воде обезьяны. Следом гепард, большая антилопа иланд, кабан-бородавочник и остроухие собаки.

Достигнув противоположного берега, Тики спустил на землю хамелеона и черепаху.

Только он успел это сделать, как заметил что-то живое на том берегу, где они только что были.

— Кролики!

Тики совсем забыл о беднягах; зверюшки суетливо бегали у самой воды — они боялись лезть в реку: ведь вода накрыла бы их с головой.

Тики бросился назад и перенёс их через реку.

Теперь все животные были в безопасности. Они стояли и не мигая смотрели на другой, оставленный ими берег. Там, направо и налево, куда ни кинь взгляд, свирепствовал огонь лесного пожара. Но сюда к ним он добраться уже не мог.

Тики улыбнулся Мафуте.

Он очень измучился, глаза и горло щипало от дыма, но он был счастлив!

Животные ещё один, последний раз посмотрели на охваченный пожаром буш — их прежний дом — и один за другим ушли в чащу нового леса.

Тики стало немного грустно расставаться с ними, потому что пережитая опасность сблизила их: как будто они вместе сражались в бою с одним и тем же врагом.

Но главное дело сделано — они спасены, и печалиться особенно не стоило…

Мафута первым нарушил молчание.

— Ты знаешь, здесь, по-моему, подходящее место для ночёвки, — сказал он.

Тики устало кивнул головой.

Итак, свой ужин они начали готовить на речной отмели под темнеющим вечерним небом.

Когда костёр стал весело потрескивать, Мафута полез в сумку с маисом.

Только он сунул туда руку, как тотчас же, ойкнув, выдернул её.

— Что с тобой? — удивлённо спросил его Тики: крик был такой, будто Мафуту укусил красный муравей.

Мафута с нахмуренным от злости лицом осторожно просунул руку снова в сумку.

И вытащил оттуда комок игл. Он совсем забыл про ежа!

Ёж подозрительно распух и был на вид какой-то сонный.

Мафута снова запустил руку в сумку и осторожно пошарил в ней.

— Пусто… — пробормотал он, не веря самому себе. — Он съел весь мой маис для каши, этот… этот… — Мафута не находил слов от возмущения и только тыкал пальцем в сторону ежа.

— Так у меня в сумке ещё есть маис… На, посмотри! — постарался утешить его Тики.

Они отпустили ежа и долго смотрели, как этот довольный жизнью игольчатый комок медленно катится к ближайшему кусту.

Потом взглянули друг на друга и громко расхохотались.

Глава шестая ВОРИШКИ БАБУИНЫ

Мафута пошевелился и открыл глаза.

— О-о-ох! — простонал он. — Все кости болят.

Он, кряхтя, сел и осторожно вытянул руки и ноги.

— У меня тоже… — отозвался Тики.

И сразу вспомнил: лесной пожар! Битва с огнём!

Об этом напоминал и острый запах горящей травы в воздухе, и от этого болели воспалённые от дыма глаза.

Но стоило им обоим окунуться в прохладную-прохладную воду, как вся их боль сразу прошла, и оба — бодрые и весёлые — начали пятый день своего путешествия.

После завтрака они пошли вдоль лениво текущей реки, которую накануне переходили вброд. Оба радовались свежему утру и приятному ветерку.

Не очень много они прошли, как на пути им встретился водопад.

Вода со скалы падала в глубокую и прозрачную до дна заводь. И сам водопад, и эта заводь были такими красивыми и так звали к себе, что Тики не вытерпел и в одну секунду оказался в воде.

Он плавал и плавал, пока не устал, а потом залез на узкий выступ скалы позади падающей воды.

Он осторожно пошёл по выступу, прижимаясь всем телом, и руками, и лицом к отвесной скале, а сбоку мимо него летели и летели непрерывно вниз каскады белой и зелёной воды…

Как здорово! У Тики прямо дух захватывало: ему казалось, что он в незнакомой, таинственной стране и его вот-вот ждёт какое-то новое приключение!

И тут, словно нарочно, перед его глазами открылась не видная снаружи из-за воды горная пещера. Такие пещеры получаются, когда из горы выпадает большой-большой валун.

Тики ступил ногой внутрь.

«Похоже, что здесь живут духи реки, — сказал он про себя. — И я первый человек, который сюда попал».

Он оглянулся и онемел от удивления и восторга. Солнечный свет слабо проникал сквозь падающую, пенящуюся воду и неярко освещал пещеру: трепещущие блики на её стенах были похожи на серебряных рыбок…

Прямо какое-то волшебное место — пещера прохлады и спокойствия!

В этот момент снизу, сквозь шум воды, донёсся голос, зовущий его.

С большой неохотой спустился он вниз к своему другу, который начал уже беспокоиться.

— А я уже перепугался, — сказал Мафута, обрадовавшись. — Думал, ты с крокодилом повстречался или тебя речной бог к себе заманил…

Они отправились дальше, освежившиеся и бодрые, и везде им на пути попадались богатые деревни и сытые люди, потому что земля в этом краю была плодородная и воды вдосталь — всяких рек и речушек не счесть.

Около полудня поднялись они устало на высокий холм и стали смотреть, куда им идти дальше.

Внизу, прямо под холмом, на дороге, лежало и купалось в лучах полуденного солнца большое селение.

— Мы уже так долго идём и всё время быстро… — устало произнёс Тики.

Мафута усмехнулся:

— Да, кажется, здесь можно отлично передохнуть.

Они спустились с холма и вошли в деревню.

И первое, что Тики бросилось в глаза, был её какой-то пустынный, обезлюдевший вид.

Людей они увидели очень мало: несколько высохших стариков, сидящих у своих хижин, и только одну упитанную женщину — наверно, деревенскую повариху, — которая что-то помешивала в большом чёрном котле над огнём. Вяло играли заморённые ребятишки, неподвижно спали собаки на солнце, да в пыли копошились два-три цыплёнка…

Других никаких признаков жизни не было. И вот что показалось Тики странным: все люди в деревне были какие-то печальные.

Некоторые старики сидели совсем унылые, обхватив голову руками. И женщина у котла всем своим видом выражала скорбь и несчастье. Даже в играх детишек и то не чувствовалось ни веселья, ни радости.

И так они все были погружены в какое-то своё горе, что не заметили появления незнакомцев — Тики и Мафуты.

— Здесь что-то случилось! — негромко воскликнул Тики.

— Ты прав, у этих людей беда! — сказал Мафута с беспокойством в голосе. — Может, чума напала?..

— Или наводнение, — предположил Тики.

— Или был набег нго́ни^[11].

— Или, может, на них разгневались духи?

— Всё может быть. Сейчас узнаем, — сказал Мафута.

Они осторожно подошли к ближайшему старику, приветствовали его и сели.

— В чём твоя печаль, шику́лу^[12]? — тихо, как подобает в таких случаях спросил Мафута. — Где все ваши люди?

Старик сокрушённо покачал головой.

— Они на полях, — проговорил он, — пытаются ловить бабуинов.

— Непонятное дело! Зачем? — не удержавшись, вмешался в разговор взрослых Тики.

Но старик терпеливо объяснил.

— Все прошлые годы, — сказал он, — мы собирали хорошие урожаи, потому что земля у нас здесь плодородная и вдоволь воды. И мы жили припеваючи — горя не знали. Но в этом году пришла напасть — наши поля заполонили прожорливые бабуины. В деревне начался голод…

— А почему вы их не прогоните? Или не переловите? — опять перебил старого человека Тики.

— Ха! — презрительно фыркнул старик. — Они не такие глупые! Прогоняй их, не прогоняй — только гогочут… Поймать, говоришь? Да, мы поставили на полях сотни тыкв-ловушек, а толк какой — поймали пока всего двух.

— Каких это тыкв-ловушек? — удивился Тики.

— Тыква-ловушка, попросту говоря, пустая тыква, — объяснил ему Мафута, — с небольшим отверстием. Внутрь кладётся приманка, и когда бабуин учует её в тыкве, он суёт туда лапу и хватает… А потом не может вытащить лапу со сжатым кулаком, потому что не хочет выпускать добычу. Отверстие в тыкве небольшое — только-только ему лапу и просунуть. А мозгов у бабуина не хватает, чтобы разжать кулак — ведь можно выронить добычу, — так и остаётся он около тыквы!

— И всё же, — продолжал старик, — эти проклятые бабуины почему-то даже близко не подходят теперь к тыквам. Им проще срывать маисовые початки прямо со стеблей. Но мало этого: всё, что не могут сожрать, они уничтожают! Скоро повсюду останутся одни голые стебли, поля опустеют, и мы будем обречены на голод.

Старик тяжело вздохнул, а Тики с Мафутой прищёлкнули сочувственно языками.

Наступило скорбное молчание.

Вскоре упитанная женщина перестала помешивать своё варево в котле и объявила, что еда готова.

Наши путники с благодарностью присоединились к трапезе, потому что успели не только устать, но и проголодаться.

Было самое жаркое время дня. Солнце хлестало лучами по опустевшей, притихшей деревне, и стояла такая тишина, что слышно было даже слабое жужжание насекомых.

Мафута едва проглотил последнюю ложку каши, как рот его сам собой раскрылся во всю ширину от зевоты, и он в одну секунду упал на землю и уснул — там же, где сидел.

Даже Тики трудно было бороться со сном.

Он достал свирель Мафуты и стал что-то тихонько наигрывать — просто так, сам даже не зная что, а голова его не переставала думать об одном: «Большая беда постигла такую хорошую деревню, и как бы здорово было чем-нибудь помочь здешним людям…»

Мафута спал, Тики дул тихонько в его свирель, а упитанная женщина вынесла из своей хижины кувшин с красной краской, затем новое белое одеяло и стала быстро и ловко это одеяло красить в красный цвет.

День продолжался, спокойный и мирный.

Много позднее, когда тени вытянулись в длину и воздух стал прохладнее, возвратились с полей жители деревни.

Они шли к деревне гуськом через высокую траву, и впереди — молодой вождь.

Вид у всех был усталый и недовольный.

Правда, они что-то несли.

Это «что-то» было привязано вниз головой к жерди и злобно пялило свои маленькие глазки-бусинки на людей. Это был пойманный бабуин.

Мафута моментально проснулся и протёр глаза.

— Всё-таки одного поймали! Молодцы! — воскликнул он.

— Да, но там ещё осталось их сотен пять в маисе, — сердито ответил молодой вождь. — Мои люди провели бесполезный день!

Люди развязали бабуину ноги и снова привязали его, на этот раз к шесту, вбитому посредине деревни. Сделав это, они тут же — кто где стоял — свалились, сонные, на землю. Они даже не стали дожидаться, пока им приготовят поесть, — так утомились за день.

— Мафута, — сказал Тики, — мы должны помочь этим бедным людям.

И оба крепко задумались.

После долгого молчания Мафута покачал головой.

— Нет, здесь мы с тобой бессильны. — Он тяжело вздохнул и закрыл глаза, чтобы снова заснуть.

Тики встал с земли и побрёл туда, где сидела упитанная женщина. Она всё ещё красила своё одеяло.

— Скажите, пожалуйста, — обратился он к ней, кивая в сторону пойманного бабуина, — что с ним сделают?

Женщина подняла на Тики глаза.

— Будь моя воля, — сказала она с ожесточением, — я бы… я бы утопила его в этом горшке с краской, а потом привязала бы к дереву у маисового поля как чучело. Вот!.. Чтобы всех других отвадить раз и навсегда!

Это сразу натолкнуло Тики на мысль…

— Мафута! Мафута! — закричал он. — Я придумал. Я знаю, как прогнать бабуинов! Знаю, знаю! Вот послушай…

Его крики взбудоражили жителей деревни и они стали подходить ближе.

— Ну, ну, — посмеивались они. — Мы воюем с бабуинами уже много недель!.. Чему ты можешь научить нас, малыш?!

— Нет, нет, добрые люди! Послушайте, что он вам скажет, — серьёзно сказал Мафута. — Мой друг хоть и мал, но смышлён. — Он обернулся к Тики: — Ну выкладывай!

И Тики, сбиваясь от волнения, объяснил им всем свои план.

Когда он кончил говорить, все жители, как один дружно и одобрительно закивали головами, и лица их повеселели: у них появилась надежда!

— Маленький незнакомец, — сказал один, — ты можешь спасти нам жизнь!

— Давайте прямо и начнём! — предложил другой. — Не будем терять времени.

И все энергично принялись выполнять предложенный Тики план.

Первым делом они подошли к упитанной женщине и потребовали у неё кувшин краски.

Она было заворчала, но как только люди объяснили ей, в чём дело, она во весь рот улыбнулась:

— Берите всю краску. Если надо, ещё найду.

Они взяли кувшин с краской и понесли его к привязанному бабуину.

Он заверещал-закричал сердито, когда они подходили…

— Готово? — спросил Мафута.

— Готово! — И они с весёлым смехом принялись раскрашивать красной краской бабуина.

Прошло немного времени, и вот уже передние и задние лапы, голова и спина, бока, морда и живот коварной обезьяны — всё стало ярко-красного цвета!

И только глаза бабуина сверкали мрачной злобой, как два маленьких уголька, на необычно красной морде.

Никто доселе такого зрелища не видывал, и все жители деревни стояли вокруг своего врага, уперев руки в боки, и долго тряслись от смеха, пока по их щекам не полились слёзы.

А упитанная женщина — та будто что-то вспомнила — пошла, переваливаясь с боку на бок, в свою хижину и вынесла оттуда ещё один кувшин краски.

— У меня осталось немного жёлтой! — крикнула она людям. — Закрасьте ему ладони и ступни другой краской. Ещё красивее станет!

Так и сделали.

И снова пленник бабуин в висячем положении — между двумя мужчинами-воинами — отправился в путешествие. На этот раз обратно, на маисовое поле. Вся деревня с криками и шумом длинной процессией выступила в поход.

Впереди всех — молодой вождь, за ним — его советники, потом — Тики и Мафута, следом — оба воина с пленником, а уж дальше все остальные: старые мужчины и старые женщины, молодые мужчины и молодые женщины, дети и собаки. Мафута поднёс ко рту свою свирель и заиграл весёлую мелодию, а люди, как могли, громко ему подпевали.

Все были полны решимости победить ненавистного врага.

Люди поднялись на вершину холма, с которого видны были как на ладони их маисовые поля, и посмотрели вниз…

Глаза их засверкали гневом, когда они увидели, что там творится!

Все участки кишели фигуркамибабуинов. Воришки деловито сновали среди оголённых стеблей. Сверху казалось, будто на поля напало полчище муравьёв.

— Вы только посмотрите на них… — возмущённо проговорил молодой вождь. — Презренные, паршивые воры!

И вправду, трудно было не возмутиться. Тики тоже очень рассердился. Потому что бабуины срывали все-все початки со стеблей, до которых могли только дотянуться своими лапами-руками.

Вождь, побелев от ярости, повернул своё лицо к мужчинам-воинам, несущим пленника.

— Вы готовы? — спросил он у них.

Оба кивнули.

— Отпускайте! — скомандовал он.

Воины моментально развязали ярко-красного бабуина, и он кувырком покатился по склону холма вниз, к своим товарищам. Но на бегу то и дело оборачивался к людям и бормотал что-то злобное.

А потом всё произошло, как и ожидали…

Когда крашеный бабуин был примерно на полпути к своим сородичам и начал уже что-то им торопливо говорить — на своём языке, конечно, — самый большой бабуин-вожак на поле обернулся, посмотрел на него… и вдруг пронзительно закричал. Все другие тоже посмотрели в его сторону: они увидели Что-То-Жёлтое-Что-То-Красное, которое неслось к ним во всю прыть.

И другие бабуины тоже закричали — от ужаса!

Потом сразу все, как по команде, повернули к крашеному собрату свои хвосты и дали дёру.

Он растерянно приостановился на мгновение, а потом припустил ещё быстрее: ему не терпелось присоединиться к стае сородичей!

А бабуины, те и не думали принимать его в свою компанию, они тоже — ещё быстрее — стали удирать от этого непонятного и страшного существа.

Вот так они все и мчались друг за другом: крашеный бабуин бежал-бежал и не понимал, что это происходит с его товарищами? А его товарищи удирали-удирали и не могли понять: что это за дьявол гонится за ними, какое страшилище невиданного цвета?

И вся их стая — большие бабуины и маленькие бабуины, старые бабуины и молодые бабуины, бабуины-папы, бабуины-мамы и дети-бабуины — спешила укрыться за ближайшим холмом. Они скакали всё быстрее и быстрее и скоро совсем исчезли из виду, а их покинутый и оскорблённый приятель тоже скакал всё быстрее и быстрее — пытался не отставать от них…

Люди хлопали в ладоши и ликовали.

— Победа! Победа! — кричали они и радостно приплясывали.

— Они остановятся не раньше чем через сто миль! Пока не сойдёт краска с бабуина!..

Мужчины подхватили Тики и Мафуту на свои плечи — как Героев Великой Битвы — и понесли их в деревню, а сами пели всю дорогу победные песни.

Вечером в селе был устроен большой пир в честь победы над разбойниками бабуинами.

Глава седьмая ВСТРЕЧА С БРАКОНЬЕРАМИ

— Наша деревня желает отблагодарить тебя, — объявил на другое утро Тики молодой вождь. — Мы долго говорили между собой, как лучше это сделать: ведь ты избавил нас от проклятых бабуинов…

Послышался гул одобрительных голосов в свите вождя. Мудрые старые советники кивали головами в знак одобрения, а все другие люди деревни улыбались Тики и Мафуте.

Тики совсем засмущался — столько глаз сразу смотрели на него!

— И мы решили, — продолжал молодой вождь, в знак особого уважения послать с вами наших лучших воинов, которые будут сопровождать вас весь оставшийся путь!

Восемь стройных молодых воинов выступили вперёд — все в великолепном воинском убранстве: в пятнистых леопардовых шкурах и с развевающимися белыми перьями на головах, со сверкающими копьями и крепкими кожаными щитами в руках.

Охрана, достойная короля!

— Идите с моими друзьями, — сказал своим воинам вождь. — И защищайте их!

Мафута произнёс небольшую речь, в которой поблагодарил молодого вождя и жителей деревни за оказанную честь. Когда он кончил свою речь, все стали прощаться друг с другом по отдельности и вместе, а затем процессия тронулась в путь.

Весь день они шли под голубым небом. Процессия была такая: четыре воина впереди, Тики и Мафута посередине и ещё четыре воина сзади — они замыкали шествие.

Около полудня, когда солнце стало особенно жарким, а лес — сонным от зноя, они подошли к большой реке.

Здесь искупались и отдохнули на берегу, в тени перистых листьев бамбука.

— Надо переходить реку, — сказал после отдыха Мафута. — Но она глубокая, и течение быстрое. Пожалуй, тебе, Тики, одному не перебраться на тот берег.

— Я перенесу его, — сказал самый высокий и самый сильный воин.

Тики взобрался ему на широкие плечи, и они пошли вброд.

Когда они вылезали мокрыми из воды, Тики услышал эхо какого-то не совсем знакомого ему звука: словно кто-то далеко-далеко отсюда протрубил в большой рог.

— Слоны? — произнёс Мафута.

— Да, здесь начинается Страна слонов, — пояснил один из воинов. — Сейчас как раз такой сезон, когда они стадами переходят с одного пастбища на другое.

И всё время, пока они шли по лесной тропе под полуденным солнцем, до их ушей то и дело доносились далёкие трубные звуки.

Потом вдруг передний воин поднял руку кверху — знак всем остановиться.

Тики и Мафута подошли к нему, чтобы узнать, в чём дело.

— Смотрите! — Воин показал рукой вниз.

Они приблизились к краю ущелья.

Оно было глубокое и узкое. Когда-то давно по нему протекала большая река, и его склоны отражали грохот диких потоков и величественных водопадов. Но река обмелела, и сейчас от неё осталось на дне ущелья только несколько мелких луж с тихой, спокойной водой.

Вдруг Тики заметил в глубине ущелья что-то ещё, кроме луж и камней.

Внизу, укрывшись среди валунов и высокой травы, неподвижно сидели странного вида люди. Человек около тридцати.

Их тела были сплошь размалёваны краской, а в руке у каждого — длинное, тяжёлое копьё.

Тики даже испугался в первый момент. Молчаливые, спрятавшиеся в засаде люди… Это не предвещало ничего хорошего.

— Вандеробо^[13]! — негромко воскликнул один из воинов, в голосе его были гнев и удивление. — Что им здесь надо?!

Тики вздрогнул.

— Кто это такие вандеробо? — спросил он шёпотом. — И зачем они себя так разукрасили?

— Они с севера. Это, должно быть, одни из их охотничьих отрядов. Но я никогда не видел их здесь раньше, в наших краях…

— Вандеробо — охотники на слонов, — объяснил самый высокий и самый сильный воин. — Но это плохие охотники: они безжалостно уничтожают слонов из-за бивней, а потом продают слоновую кость заморским торговцам.

— Вандеробо, — продолжал другой воин, — самые коварные и жестокие люди в Африке. Они не обрабатывают землю и не держат скота. Вместо этого они занимаются браконьерством — уничтожают слонов. Они истребили все большие слоновые стада в стране! И уж раз зашли так далеко в нашу землю, значит, не одну тысячу животных погубили перед этим.

Тики, Мафута и воины молча смотрели вниз, на притаившихся за большими камнями охотников.

— Для чего они залезли в это ущелье, хотел бы я знать… — проговорил через некоторое время Мафута.

Но скоро и ему и остальным стало ясно, для чего здесь спрятались вандеробо.

По всему ущелью вдруг пронёсся оглушительный рёв…

У северного его входа показалась большая голова слона с огромными ушами, с широким, в складках и морщинах, лбом и с длинными и толстыми, как стволы дерева, бивнями.

Слон ступал тяжело и шумно. За ним шло целое стадо других слонов; такого множества их Тики ещё никогда в жизни не видел. Они заполнили ущелье, как флотилия огромных серых кораблей, налезающих друг на друга своими боками-бортами. Слоны-папы, слоны-мамы и слоны-дети. Они двигались медленно и тяжело, и вокруг них коричневыми клубами поднималась пыль.

Их всё больше и больше входило в ущелье — лавина слонов текла по его узкому руслу. И Тики подумал: «Не иначе как все слоны Африки решили собраться вместе…»

Вандеробо зашевелились. Они не отрывали глаз от приближающегося стада и ещё крепче сжимали в руках свои длинные, тяжёлые копья.

Добыча сама шла к ним. Стадо было в ловушке!

— Они задумали страшное дело! — прошептал гневно Мафута. — Беднягам слонам некуда деваться!

Воины тоже возмутились.

— Надо этих вандеробо отсюда прогнать! — сказал один из них.

— Но их больше, чем нас! — возразил другой. — Нам их не осилить.

Они умолкли. Смотрели и ждали, что будет.

Стадо подходило всё ближе и ближе. Вот уже слона-вожака отделяет всего полсотни шагов от ближайшего охотника — вандеробо.

Воины, Тики и Мафута сверху следили за вандеробо, а вандеробо — за слонами.

Мафута нарушил молчание.

— Что ж, так и будем смотреть?.. Можно было бы одолеть этих вандеробо хитростью. К примеру, изобразить из себя великую армию, больше, чем есть на самом деле… Они наверняка перетрусят!

Воины одобрительно закивали головами.

— Мы можем поднять такой шум, что им тошно станет, — сказал один.

— Начнём сразу все кричать и размахивать копьями и щитами, — поддержал другой.

— Мы бросимся на них со стороны солнца; и они не смогут ничего толком разглядеть, — сказал третий. — Подумают, что на них напало целое войско!

— Конечно, мы с ними справимся! — воскликнули все воины разом, с нетерпением в голосе.

— Самое главное — мы предупредим слонов об опасности, — добавил Тики, — и они спасутся!

— Отлично, — сказал Мафута. — Тогда поспешим! Станьте все в одну линию. Так, приготовились!

— Есть! — ответили воины.

Тики задрожал от возбуждения. Сейчас произойдёт его первая в жизни битва. Будет о чём рассказать потом!

К этому моменту стадо слонов заполнило уже почти всё ущелье и вожак его находился как раз под притаившимися вандеробо.

И вот уже когда Тики с Мафутой и воины совсем приготовились к атаке, ближний к слонам вандеробо встал во весь рост из-за куста…

Он поднял своё смертоносное копьё высоко над головой…

И изо всей силы швырнул его в переднего слона-вожака, целясь ему между лопаток!

Тики чуть не заплакал от гнева и от обиды за слонов.

Потом всё произошло очень быстро.

Взревев от боли, ярости и удивления, огромный раненый слон поскакал неуклюжим галопом вперёд. Остальные слоны заметались в панике.

Они бросились в диком беспорядке по ущелью назад: большие трубили, маленькие громко и пронзительно кричали.

Ущелье в один момент превратилось в реку-поток шевелящихся серых тел с развевающимися хоботами.

Все вандеробо встали из-за укрытий.

Подняли вверх свои тяжёлые копья.

Они приготовились устроить настоящую бойню, надеялись, что слоны сами передавят в панике друг Друга!

— Вперёд! — выкрикнул Мафута. — За мной! — и ринулся вниз по крутому склону.

Воины и Тики не отставали от него. Они размахивали своими копьями и щитами, громко орали и выкрикивали устрашающие слова… Они подняли такой шум, какой производит целое полчище воинов в бою!

И они достигли, чего хотели: вандеробо подумали, что на них свалилась сверху несметная воинская рать!

Вандеробо стояли с поднятыми над головой копьями и старались сквозь слепящее солнце разглядеть неожиданного противника. Но ничего не могли разобрать! Их охватил ужас перед неожиданной лавиной людей.

— Йеееаааах! — заорали в страхе одни.

— Спасайся! Спасайся! — кричали другие.

— Лесные дьяволы! Чизонга! Чизонга^[14]!

— Пощади, пощади нас, Чизонга!

— Спасайся, кто может!

Они побросали на землю свои копья и побежали куда глаза глядят… Бежали и вопили от страха.

Но убежать им было не так-то просто.

Сначала они бросились по склону вниз, но там их могли раздавить громадные копыта слонов!

Тогда они повернули назад и стали карабкаться вверх… Прямо в руки новым врагам?

Туда тоже нельзя, и они, как трусливые кролики, запрыгали по камням вдоль склона, пока все до одного не исчезли в высокой траве.

Вандеробо были изгнаны из ущелья, а слоны спасены.

Настала тишина.

Вандеробо удрали, и только слабая пелена пыли в вечернем воздухе напоминала о недавнем сражении.

— Это им будет хороший урок, — отдышавшись, сказал один из воинов.

Они все были очень довольны победой.

Вдруг Тики что-то вспомнил.

— А что же будет со слоном-вожаком? — спросил он. — Ведь у него в спине осталось копьё? Он ранен. Мы должны найти его и вытащить копьё!

— Гм! Легко сказать! — усмехнулся один из воинов.

— Ты опоздаешь в Школу, нам нельзя больше задерживаться, — возразил Мафута. — Сам подумай: до Школы остался всего один день, а идти ещё так далеко!

— Но мы же не можем его оставить так, Мафута! Он будет медленно умирать… — не сдавался Тики.

— Мальчик говорит правду, — вмешался другой воин. — Раненый слон будет долго страдать.

— И боль сделает его опасным, — добавил третий. — Он станет бешеным, будет топтать поля и даже нападать на людей. Нужно его найти.

Тогда Мафута согласился.

— Ладно, — сказал он. — Будем искать раненого слона.

Глава восьмая РАНЕНЫЙ СЛОН

Перед ними была трудная задача.

Выследить раненого слона совсем несложно, потому что он идёт в буше напролом, не разбирая дороги, и проторенная им тропа всегда усеяна сломанными ветками, листвой и вырванными с корнем деревцами.

Но им нужно было не только догнать дикого и сильного зверя, но и вытащить у него из спины копьё!

— Ну что ж… — вздохнул Мафута, глядя на краснеющее закатное небо, — до захода солнца остался час, не больше. Он далеко не уйдёт…

— Он идёт на юг, — сказал самый высокий воин. Давайте поторопимся.

Они развернулись веером и стали искать следы слона-вожака.

Первым обнаружил их Тики: две глубоких вмятины у старого, покрытого мхом муравейника.

— Сюда! — крикнул он. — Он был здесь!

— Молодец! — похвалил Тики самый высокий воин, и они все поспешили по следу вожака.

— А слон-то уже старый, — проговорил Мафута, вглядываясь в следы. — Смотрите, как тяжело он идёт: трава сильно примята. Теперь вперёд, нельзя терять времени!

Шли они хоть и быстро, но очень осторожно, потому что слоны большие хитрецы по части запутывания своих следов и могут в любой момент появиться внезапно перед преследователями и напасть на них.

След сначала вёл их прямо и прямо. Поломанные кусты, повергнутые наземь деревья и погнутые большие ветки очень ясно показывали им направление.

Потом след начал петлять, так что под конец, уже перед самым заходом солнца, стало совсем неясно, в каком направлении слон идёт… Это означало, что он устал и ослабел…

Тики, Мафута и воины остановились, чтобы посовещаться.

— Он потерял много крови, — сказал Мафута, — и мы почти у цели.

— Он должен быть где-то здесь, рядом, — добавил один из воинов.

Тики смотрел вокруг: на деревья, на скалистые холмики, на кустики высокой травы.

Ему стало немного не по себе от волнения: вот-вот они нагонят зверя, что же будет потом?..

— Да, он дальше идти не может, — согласился с воином Мафута. — И сейчас спрятался где-нибудь поблизости, в чащобе. Надо обыскать все заросли вокруг.

Солнце уже опустилось за горизонт, оставив после себя тёмно-багровое небо, когда они наконец обнаружили место отдыха слона: это была муши́ту — куща деревьев — на берегу ленивой речушки.

— Он здесь устроился отдыхать, сомненья нет! — заявил Мафута и озабоченно наморщил лоб. — Но уже поздно. Придётся и нам здесь ночевать. Утро вечера мудренее.

Они расположились на ночлег. Кто как сумел: прикорнув на голых камнях или положив голову на руки.

Все были, как говорится, голодные и холодные, но костёр, даже маленький — для приготовления пищи, развести не решались, чтобы не обнаружить себя.

На землю огромным чёрным покрывалом спустилась тьма, и наши путешественники уснули.

Вернее, пытались уснуть!

— О-о-ох! — простонал вдруг Мафута. — Как хочется есть. Может, соорудим маленький костёрчик, а?

— Шшшш! Ты что, в своём уме?! — прошептал воин. — Он сразу нас увидит.

— Совсем, совсем маленький…

— Нет. Никакого костра. Стыдно: взрослый человек, а не можешь унять своё пузо!

— Тебе хорошо говорить… — ворчал Мафута. — Только неразумные люди забывают о своём желудке. Вот посмотришь: утром даже не проснёмся — все во сне помрём с голоду!

— Тише вы там! — зашикали на них остальные.

Наступила опять тишина.

Подул прохладный ветерок, покрыв рябью поверхность реки.

Потом настал черёд москитов. Они поднялись с окрестных болот и принялись за своё непрерывное, истошное жужжание.

К холодному, голодному, тысячу раз укушенному Тики пришёл наконец долгожданный сон.

— Хотя бы маленький, маленький костёрчик, — снова донеслось из темноты, — тогда бы мы…

— Шшшш!

— И ужин быстренько сготовили бы…

— Шшшш!

— И согрелись бы…

— Шшшш!

— И прогнали бы москитов…

— Мафута! Тише! Никакого костёрчика!

Мафута с последним тяжёлым стоном, который донёсся из его утробы, как из большой пустой тыквы, замолчал и скоро отошёл ко сну.

На востоке чуть забрезжило.

Лежавшие на земле как попало сонные люди один за другим открывали глаза.

Руки и ноги затекли, кости болели… Они потягивались, окунались быстренько в речку и постепенно приходили в себя.

— Ну, так как мы вытащим копьё? — спросил один.

У каждого был свой план, и каждый хотел показать свою храбрость.

Решено было, что для начала надо выманить слона из его убежища и что сделает это самый высокий воин — он бегает быстрее всех.

Мафуте досталась главная роль: он залезет на дерево и будет ждать, когда слона прогонят мимо, чтобы сверху вытащить копьё из его спины. Мафуту посчитали самым сильным.

— А мне что делать? — спросил Тики.

— Тебе нужно быть подальше от опасности, малыш, — улыбнулся Мафута. — Ты не забыл, что я поклялся твоему отцу и своим друзьям беречь тебя? Я не смогу вернуться домой, если с тобой что-нибудь случится.

Все снова притаились в ожидании полного рассвета.

И вот, когда стало совсем светло, Мафута весело помахал друзьям рукой и пополз к облюбованному им дереву.

Тики с любопытством высунул голову из травы…

Он видел, как Мафута довольно быстро и бесшумно скользит по траве.

Потом он видел, как его друг взобрался по стволу большого дерева и спрятался среди листьев.

— Теперь моя очередь! — тихим голосом сказал самый высокий воин. — Пожелайте мне удачи…

С этими словами он ящерицей скользнул в траву и потом — к мушиту, где находился слон.

Тики стало завидно. «А что ж я-то без дела?» — спросил он сам себя.

Очень скоро самый высокий воин потерялся из виду.

— Ползи ко мне — вместе выберем местечко, откуда лучше будет видно! — позвал его другой воин. — Здесь уже нечего делать.

А Тики решил иначе. Он вдруг рванулся в другую сторону…

Никто не успел его перехватить или остановить — он увернулся от воинов и, петляя, пополз в высокой траве — тоже к мушиту!

Дополз до высокого дерева, где сидел Мафута, и поднял голову.

Два расширившихся от ужаса глаза вперились в него сверху.

— Что?.. Ты зачем здесь, малыш?

— Помочь вам, — прошептал громко Тики. — Ты забыл, что я первый захотел спасти слона?!

— Нет, Тики… — начал Мафута, но Тики его не слышал — он уже полз дальше, туда, где колыхались длинные стебли травы. Туда, где исчез самый высокий воин.

Вдруг Тики замер.

Впереди, прямо перед собой, он увидел над высокой травой обломок копья. Слон!

Слон тоже увидел Тики, и они уставились друг на друга. Тики оцепенел от страха и не мог сдвинуться с места: ему вдруг страшно захотелось повернуть назад и бежать, бежать! Куда угодно бежать, лишь бы подальше от этого страшного зверя!..

Слон утробно фыркнул и взмахнул своими гигантскими ушами.

— Тики! Тики! — Рядом очутился самый высокий воин и схватил его за руку. — Уходи отсюда! Ты же…

Оглушительный трубный рёв не дал ему закончить.

— Берегись! Он идёт на тебя!

Тики и воин попятились и со всех ног бросились бежать обратно…

Снова сильный рёв потряс воздух, потом сзади затопали тяжеленные шаги. Тики слышал их позади себя, они приближались — он даже различал ухом треск ломающихся ветвей и деревьев…

Это было как бешеный ураган, несущийся по лесу. Как землетрясение, раскалывающее землю на куски…

Тики и воин укрылись за стволом первого попавшегося толстого дерева.

А неистовый рёв слона был всё ближе и ближе… В этот момент Тики заметил уголком глаза какое-то движение вверху, на дереве, и поднял голову.

Это было дерево, на котором сидел Мафута; его фигуру нельзя было не увидеть даже среди листьев.

Дальше всё произошло в одно мгновение.

На Тики уже надвигался хобот и переднее копыто слона… И пяти шагов не оставалось, как вдруг молниеносно опустилась рука Мафуты и ухватилась за торчащее древко копья!

Мафута потянул, дёрнул, ещё потянул что было сил… Все мускулы напряглись на его теле…

Вот наконец копьё дрогнуло, полезло из спины слона вверх и через секунду было всё уже в руках Мафуты.

Слон завизжал от боли и ярости, потом закружился на месте и… увидел человека на дереве.

Тики никогда бы не подумал, что его взрослый друг может так быстро двигаться. Мафута вскарабкался на вершину дерева с такой скоростью, будто за ним гнались все духи леса!

У слона меж тем боль прошла, и он сразу забыл и о Тики, и о воине… А потом и о человеке на дереве.

Он помахал хоботом, попыхтел сердито, потоптался на месте, ещё раз посмотрел долгим взглядом на Мафуту, который качался на самой верхней ветке дерева, потом повернулся к нему спиной и потопал восвояси.

Тики, озираясь, медленно вылез на свет, как ящерица из-под скалы. Очень, очень счастливая ящерица!

— Ты уже можешь спускаться, Мафута! — крикнул он вверх.

Воины один за другим подходили к дереву, где сидел Мафута.

Они поднимали голову кверху и во весь рот улыбались.

— Почему не слезаешь? — крикнул один из них.

— Да, да, мы ждём тебя, чтобы поблагодарить! — крикнул самый высокий воин.

А Мафута молчал.

— Видите ли… — проговорил он через минуту нерешительно.

— Давай! Давай! Мы ждём.

— Видите ли, я не могу слезть, — проговорил Мафута смущённым голосом. — Я… я и сам не могу понять, как забрался сюда. Вот… застрял!

Общий хохот покрыл его слова.

Но это был хороший хохот: в нём была и благодарность Мафуте, и радость за большого слона, который трусил сейчас мелкой рысцой к какому-нибудь своему пастбищу, здоровый и невредимый, и которого ждала впереди долгая счастливая жизнь.

Глава девятая КОНЕЦ ПУТЕШЕСТВИЯ

— Теперь нужно спешить, — сказал самый высокий воин, когда улеглось общее возбуждение после приключения со слоном. — Иначе не успеем засветло добраться до места.

— Как? И даже не поедим?! — воскликнул Мафута. — Ведь мы голодали целую ночь! Я не согласен!

Пришлось задержаться и на скорую руку готовить завтрак.

Позавтракав, они сразу же отправились в путь, хотя Мафута горестно жаловался, что неразумно, мол, путешествовать на полный желудок, и тому подобное…

— Сам виноват, — сердился самый высокий воин. — Не надо столько есть!

Они шли сначала вдоль маленькой речки, потом, когда она соединилась с большой рекой, — вдоль большой реки.

И шли быстро, так быстро, что Тики приходилось чуть ли не бегом бежать за взрослыми. А самый высокий воин всё ускорял и ускорял шаг.

Даже Мафута через некоторое время победил, кажется, свой желудок и так зашагал, что сам стал всех торопить!

Поздним утром, когда солнце стало припекать и деревья отбрасывали совсем маленькую тень на землю, тропа привела путешественников к большой деревне у реки.

Они вереницей вошли на пыльную деревенскую площадь. Вождь и все жители деревни вышли из своих хижин и собрались вокруг пришельцев.

Вождь выступил вперёд и поднял руку для приветствия.

— Куда воины держат путь?

— Наш путь лежит в Среднюю Школу, — отвечал за всех Мафута. — Мы должны быть там до захода солнца.

Люди деревни громко зашептались между собой и зацокали языками, а вождь с сомнением покачал головой.

— Успех не будет сопутствовать вам, друзья, — сказал он. — Это очень далеко.

И в тот же момент у Тики, который любовался искрящимися на солнце водами реки, появился в голове новый план.

— Скажите, пожалуйста, далеко на восток течёт эта река? — спросил он.

Вождь удивлённо посмотрел на него и сказал:

— Очень далеко. Она течёт по многим равнинам до конца земли, а там вливается в море. Почему ты спрашиваешь об этом, мальчик?

— А лодки у вас есть? — не ответив, задал второй вопрос Тики. — Большие лодки… Такие, что могли вместить десять человек?

— Ага! — воскликнул Мафута в один голос с воинами. Они уже догадались.

Старый вождь улыбнулся.

— Ведь мы рыбаки. И конечно, у нас есть лодки, — сказал он. — Большие и маленькие, узкие и широкие. Всякие есть.

— Тогда, — сказал Тики, — может, вы нам одолжите самую большую лодку. На ней мы по течению быстро доплывём до Школы.

И вождь снова улыбнулся.

— Я сделаю даже лучше, — сказал он Тики. — Если вы побудете у нас немного, я велю приготовить вам своё собственное каноэ.

Они с благодарностью приняли приглашение старого вождя. Тут же появились дочери вождя и преподнесли гостям прохладный и вкусный гранатовый сок.

Потом несколько юношей пошли приготовить обещанную лодку, а Мафута не стал терять времени даром — прилёг соснуть в тени дерева мсаса.

Когда Тики увидел каноэ вождя, у него дух захватило от восхищения!

Это было замечательное каноэ: длинное и стройное, с высоким носом и большим красным навесом на корме, с нарисованными широкими красными и жёлтыми полосами по бокам. Лодка выглядела лёгкой, горделивой и стремительной.

Тики смотрел во все глаза и не мог налюбоваться ею.

— Ах-ах-ах! — вздыхал он, и вздыхали все, кто видел каноэ вождя впервые.

— Ну что же, очень хорошо! Садимся! — воскликнул самый высокий воин, тоже поражённый красотой лодки. — Пешком мы вряд ли вовремя дошли бы до Школы.

Восемь воинов и четверо юношей из деревни прыгнули один за другим в каноэ и взялись за красные вёсла-гребки.

Потом залез Мафута, сел под навес и крепко ухватил обеими руками жёлтое весло.

— Я буду править, — объявил он. — У кормила должен быть опытный человек.

— А я буду сидеть на носу! — крикнул Тики. — И предупреждать о подводных камнях и порогах!

Мафута скомандовал, и под ободряющие возгласы собравшихся на берегу жителей деревни они вывели каноэ на середину реки.

Все вёсла единым взмахом опустились в воду, и красивая лодка, как легкокрылая птица, заскользила по воде, едва касаясь её.

Тики оглянулся на людей деревни: они широко улыбались и махали руками; но это продолжалось очень недолго: скоро и деревня, и люди на берегу исчезли из виду.

Они мчались вниз по реке весь день.

Тики никогда ещё так далеко не путешествовал по воде. Он сидел важный на высоком носу лодки и всматривался в воду впереди, окликая Мафуту всякий раз, когда на глаза попадались камни речного порога, бревно или какое-нибудь другое препятствие.

Вёсла беспрерывно поднимались и опускались, как блестящие красные рыбы на солнце, и быстро несли каноэ всё дальше и дальше. И оно оставляло беспрерывный белопенный след за собой.

Тики смотрел на зелёные берега, мимо которых они проплывали поворот за поворотом, и перед ним открывались всё новые и новые восхитительные картины природы.

Проносясь мимо берегов, лодка с людьми спугивала многочисленных животных, которые пришли в этот час на водопой или просто купались в реке. Убегали прочь пугливые антилопы, шумно погружались в воду гиппопотамы, быстро скользили, шлёпались или бултыхались в реку крокодилы… На все голоса кричали и свистели тысячи птиц, и эхо от этих криков и свиста разносилось по лесу. И возбуждённо, не умолкая, верещали и тараторили обезьяны.

Время от времени воины запевали в такт взмахам вёсел:

Песня помогала им дружнее грести. Пот блестел на их спинах, мускулы ходили взад-вперёд, и каноэ неслось как стрела.

Однако всякому путешествию приходит когда-нибудь конец…

Вечерние тени стали длинными, когда Мафута направил лодку к берегу.

— Отсюда уже близко до Города — только через лесок пройти: Школа стоит на самой его окраине, вот эта дорога прямо к ней и приведёт… — сказали проводники, когда Мафута, Тики и воины вылезли на берег и стали прощаться с ними, потому что им нужно было возвращаться домой.

— Передайте ещё раз нашу благодарность вождю, — сказал Мафута. — Мы не забудем его доброты.

Они проводили взглядом прекрасную лодку, пока она постепенно исчезала из виду вверх по реке, и пошли своим путём. Дневные краски природы понемногу стирались, и воздух наполнялся запахами предзакатного леса.

…Тропа сначала была узенькая, потом стала расширяться и расширяться, пока соединилась с большой гладкой и пыльной дорогой.

Да, путешествие Тики подходило к концу.

Они ещё и не успели как следует насладиться настоящей дорогой, как Тики увидел вдалеке Школу.

Вот это был домище!

Во-первых, двухэтажный. Потом веранда во всю длину стены с тенистыми ползучими растениями, а окон сколько — сразу не сосчитать: может, сто, а может, больше, и каждое ловит и отражает от себя лучи вечернего солнца!

Кроме того, вокруг школьного двора стояла стена из камня, и в середине её — красивые железные ворота.

Когда они приблизились к воротам, их заметил какой-то мальчуган. Он испуганно вытаращил глаза и бросился опрометью в глубь двора.

И пока Тики, Мафута и воины входили, вся Школа успела узнать о пришельцах, потому что на дворе собралась целая толпа мальчиков и девочек. Они стояли, о чём-то переговаривались между собой — правда, негромко — и с боязливым уважением поглядывали на перья, щиты и сверкающие копья воинов.

Тики стало немножко неловко от всеобщего внимания. Но в глубине души он был горд тем, что в самый первый день его новой жизни его сопровождает целый отряд настоящих воинов!

В это время на крыльце школьного здания появился высокий человек и подошёл к ним.

— Кто это к нам пожаловал? — спросил он, а глаза его весело прищурились. — Уж не сам ли верховный вождь?

— Нет… Ну да… Видите ли, сэр… — поспешил с объяснениями Тики.

Мафута остановил его жестом и ответил тоже с улыбкой:

— Это длинная история. Очень длинная, сразу и не расскажешь! А нам нужно попрощаться с нашим Тики, пока совсем не стемнело.

Высокий человек с весёлыми добрыми глазами — а это был Директор Школы — согласно кивнул.

— Ну что же, прощайся со своими друзьями, Тики. Потом Нкота покажет тебе, где ты будешь жить. А ко мне зайдёшь позже.

С этими словами Директор ушёл.

Тики поблагодарил воинов.

Потом стал прощаться с Мафутой.

— Я никогда не забуду нашего путешествия, Мафута… — И он умолк: ему стало немножко грустно и в горле застрял комок.

Он не мог ещё привыкнуть к мысли, что дальше будет жить без своего весёлого толстого друга.

— Я тоже буду помнить… всегда… — ответил Мафута хриплым от волнения голосом. — Но ты не печалься, Тики. Поближе к каникулам напиши письмо, и я приду за тобой.

Они крепко пожали друг другу руки.

Потом Мафута и воины повернулись и пошли в обратный путь.

Было уже темно.

Мафута обернулся один раз, помахал рукой, и всё. Тики стало одиноко и тоскливо.

Тихий голос рядом произнёс:

— Пойдём со мной, Тики! Хочешь, я покажу тебе нашу Школу?

Тики обернулся и увидел рядом мальчика Нкоту.

— Хорошо, — ответил он со вздохом. — Покажи мне мой новый дом.

Они пошли к школьному зданию. Нкота спросил:

— Интересное было у тебя путешествие? Ты, наверное, издалека шёл?

— Да, — ответил Тики.

И припомнилось ему сразу всё, что было за эти дни: и юный воин, и маленький дик-дик, и бабуины, и большой пожар, и вандеробо, и старый слон, и интересные истории, которые рассказывал ему Мафута, его верный, сильный и мудрый товарищ.

— Да, Нкота, — снова сказал он, — я пришёл издалека, и у меня было очень интересное путешествие. Я тебе о нём расскажу когда-нибудь…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Примечания

1

Буш — лесистая местность в Африке; там преобладают низкорослые деревья и кустарниковые заросли вперемешку с высокими травами. (Здесь и далее примечания автора.)

(обратно)

2

Крааль — одна или несколько хижин, окружённых частоколом для защиты от нападения зверей.

(обратно)

3

Один дюйм равен 2,5 сантиметра.

(обратно)

4

Мир с тобой, почтеннейший! В добром ли ты здравии?

(обратно)

5

Да, почтеннейший. Я в добром здравии.

(обратно)

6

Баила, или ила, — знаменитое племя охотников на львов.

(обратно)

7

Желаю успеха, друг.

(обратно)

8

Гепард — большая пятнистая дикая кошка.

(обратно)

9

Песчаные дьяволята — маленькие вихри и смерчи из песка в пустыне.

(обратно)

10

Дик-дик — вид небольшой африканской антилопы.

(обратно)

11

Нгони — воинственное африканское племя, родственное аулу сам.

(обратно)

12

Шикулу — почтенный; так обращаются к пожилым людям.

(обратно)

13

Вандеробо — племя охотников на слонов, обитающее в Восточной Африке.

(обратно)

14

Чизонга — свирепый дух, защитник слонов.

(обратно)

15

Догребём до Школы — отдохнём.

Мы ушли на вёслах далеко.

Но мы всё равно должны спешить,

Чтоб успеть, пока солнце сядет.

(обратно)

Оглавление

Глава первая ТИКИ ПОКИДАЕТ РОДНОЙ ДОМ

Глава вторая ОДИНОКИЙ ГОРИЛЛА

Глава третья ЮНЫЙ ВОИН

Глава четвёртая ДИК-ДИК СТРАДАЕТ ОТ ЖАЖДЫ

Глава пятая ПОЖАР В БУШЕ

Глава шестая ВОРИШКИ БАБУИНЫ

Глава седьмая ВСТРЕЧА С БРАКОНЬЕРАМИ

Глава восьмая РАНЕНЫЙ СЛОН

Глава девятая КОНЕЦ ПУТЕШЕСТВИЯ

*** Примечания ***