Доктор Вайт [Eugene Gets] (fb2) читать онлайн

Сходить к мозгоправу было одной из жутких идей моей полоумной сестрёнки. По правде сказать, кроме жутких идей у неё и не было ничего. Впрочем, в её возрасте это было нормой. А поскольку моя страховка была действительна лишь до конца марта, а умереть я планировал никак не раньше середины апреля или даже начала мая, я решил прислушаться к её совету.

Клиника, которой доктор Вайт, пользуясь щедрой благосклонностью мэрии, обзавёлся около года тому назад, располагалась в одном из бывших военных корпусов за городом. И поскольку добраться туда, сохранив при этом последние крохи благоразумия было совершенно немыслимо, то место было выбрано весьма удачно. Автобусы в этом направлении ходили редко, поэтому я отправился на машине. И не то чтобы этот проржавелый кузов восемьдесят третьего года можно было назвать автомобилем, но у него был мотор, две пары колёс, руль и несколько литров бензина. О большем в моём положении и мечтать не стоило.

На входе меня встретил жуткий акцент ассистентки, которая вбив мои данные в медицинскую карту, указала мне носом на стул и сухо добавила ажидать. Втиснувшись между двумя, с виду вполне вменяемых женщин (у психолога других и не встретишь), я принялся за журналы, рассыпанные на столике.

– Первый раз, – спросила дама пожилых лет с прищуром ящерицы и вставной челюстью.

– Да, – сухо ответил я, не отрываясь от статьи, посвящённой средиземноморским жабам и их природной среде обитания.

– Боитесь?

– Не больше чем у дантиста, – сострил я, на что она слегка ухмыльнулась, но тут же посерьёзнела и, наклонившись ко мне, по-заговорщицки прошептала – а зачем вы здесь на самом деле?

– Страховка истекает в этом месяце, так что решил поправить душевное здоровье пока не поздно, – ответил я также по-заговорщицки и шёпотом.

– К сожалению, поздно, – пробормотала она себе под нос. – Слишком поздно, – успела добавить она, прежде чем острые глазки ассистентки царапнули её по лицу, и она смущённо отвернулась, отвергнув тем самым все мои попытки разузнать, что же она имела в виду и что всё это значит.

И поскольку тормошить этот дряхлый экземпляр, с трудом втиснутый в светло-розовое платье давно умершего стиля, мне было крайне неловко, а вторая особа, прибитая сверху пошловатой шляпкой, особых признаков жизни не подавала, то облокотившись на спинку кресла, я решил немного вздремнуть.

Разбудил меня глухой хлопок за стеной. Оглядевшись, я понял, что остался один – ни остроносой ассистентки, ни особы с заговорщицким видом, ни пошловатой шляпки нигде видно не было. Сколько я проспал было не ясно. Часы доктор Вайт на дух не переносил. Да и вообще репутацией он пользовался весьма неоднозначной – коллеги его сторонились, друзей не было, об увлечениях и говорить не стоит. Никто не знал ни его домашнего адреса, ни личного номера телефона. И пусть слухи о нём разные ходили, но то, что дело своё он знал получше некоторых, сомнений ни у кого не вызывало. Была у него своя система. И судя по спросу, из-за которого я попал на консультацию только через девять суток после звонка – довольно популярная система.

Кабинет у него был просторный, даже чересчур просторный для психолога хоть и с собственной клиникой, но всё же нашего захолустья. И пока он мерно расхаживал около окна, ассистентка, склонившись над его столом, судорожно рылась в ноутбуке. По всему было видно, что если она и не нервничает, то взвинчена до такого предела, что лучше не приближаться. Вероятно, поэтому доктор предпочёл компанию голубей на старой иве, чем своё удобное кресло с зелёной обивкой.

– Прошу вас проходите, – вежливо обратился он ко мне, несмотря на то, что вошёл я без всякого приглашения. – Сейчас найдём вашу историю болезни и будем начинать.

– Боюсь, у меня нет… – попытался я его предупредить, но тут же был перебит радостным возгласом – нашла с ударением на первом слоге и ликующим видом как у ребёнка, который откопал в песочнице давно утерянную игрушку.

– У каждого есть история, – заметил доктор и занял своё место, отослав ассистентку жестом. – Что беспокоит? – спросил он лишь после того как она скрылась за дверью.

– Я…

– Нет, не так, – снисходительно улыбнулся он. – Что могло бы вас беспокоить настолько, что вы решились проделать весь этот путь на порядочно изношенном автомобиле, имеющем все шансы не добраться обратно?

– Хотя вполне возможно, что обратно вам уже и не понадобится, – поспешил добавить он, скользя по экрану глазами.

– В смысле?

– Судя по вашей истории, у вас серьёзное психическое расстройство, – медленно проговорил он резко переменившимся тоном, который с каждым новым словом обретал всё больше мягкости и участия.

– И какое же? – настороженно спросил я.

– Вы верите в судьбу, – констатировал он таким голосом, как будто ставил диагноз раковому больному.

– Во что же ещё можно верить доктор? – с облегчением (значит ничего серьёзного).

– Вы даже собственную теорию создали, – добавил он мягко. – Не так ли?

– Откуда вы знаете?! – невольно вырвалось у меня и гораздо громче, чем я планировал.

– Ну-ну-ну, – успокаивающе залепетал он. – У меня же ваша история. Забыли что ли? – и пользуясь моей растерянностью продолжил.

– Вы опираетесь на цепочку случайностей, которую соединяете воедино для того чтобы сделать тот или иной выбор, – прочитал он бегло с экрана. – Или же оправдать предыдущий. Это так?

– Что-то типа этого, – злобно оскалился я.

– И эту цепочку вы называете судьбой? – не сводя с меня глаз, спросил он аккуратно, чтобы не спугнуть.

– Почему бы и нет.

– Но именно это и подтверждает тот факт, что у вас тяжёлое психическое расстройство, – с добродушной улыбкой заключил он.

– Как это?

– Ну, ведь именно эта цепочка привела вас ко мне, – ответил он прищурившись. – А лёгкими отклонениями я не занимаюсь уже давно – пару лет или дольше, – весело добавил он и захохотал во всё горло.

Смеяться он умел – нечего сказать, ему это даже нравилось, пожалуй. И не знаю сколько бы это могло продолжаться, если бы не ассистентка, которая бесцеремонно ворвалась в кабинет и потребовала доктора Вайта на третий этаж – причём срочно и криком, так что тот даже не понял ничего, лишь выпустил карандаш из рук, которым делал пометки в блокноте и не мешкая бросился за ней.

Кабинет доктора Вайта был обставлен неброско – со вкусом человека, который кроме психических расстройств и раритетных автомобилей в своей жизни больше и не видел ничего. Вполне возможно, что так оно и было, во всяком случае, после десяти минут с ним наедине, я бы такой версии ни капли не удивился. Помимо различных снимков с причудливыми механизмами прошлой эпохи, здесь висели различные медицинские заключения. Среди них были как рукописные варианты, так и отпечатанные на машинке, они были заполнены на разных языках и разным почерком, но удивляло другое – подпись внизу была абсолютно одинаковой. Я попытался снять одну, чтобы рассмотреть поближе, но они были привинчены намертво, так что оставалось только беспомощно выругаться, затем спугнуть парочку свидетелей, внимательно наблюдавших за мной с ивы и с недовольным видом усесться в докторское кресло. По центру стола были разбросаны бумаги, содержимое которых не представляло для меня никакого интереса и блокнот, в котором доктор оставлял пометки и который, если кто и мог расшифровать кроме него самого, то он явно не находился сейчас в этой комнате. Ещё одна книжечка в затасканно-синей обложке свисала с самого краешка. Это оказалась библия – открыв наугад, я прочитал:

И, схватив его, убили и выбросили вон из виноградника.

– Такая участь и тебя ждёт, если задержишься ещё хоть на час, – прошипел сдавленный голос позади меня, так что я мигом вскочил с кресла и обернулся.

Но позади меня был только шкаф, невпопад утыканный книгами, да метроном (несмотря на то, что часов доктор Вайт настойчиво избегал, метроном стоял прямо позади него и преспокойно отсчитывал секунды). С виду всё пребывало на своих прежних местах и выглядело в крайней степени беззаботно, поэтому вопрос кто здесь прозвучал бы очень нелепо сейчас, поэтому я решил просто не отвечать и списать всё на волнения. Да и кто знает, возможно, этот вопрос возник лишь у меня в голове – я частенько беседовал сам с собой, но голос… такого голоса я никогда раньше не слыхал.

– Беги отсюда, пока они не вернулись – лучше через окно, – повторилось опять, но теперь можно было точно сказать, что голос доносился со стороны шкафа.

– Кто ты? – не выдержал я.

– Какая разница! – вскрикнули там, но когда на иве показалась парочка голубей, которых я пару минут назад спугнул, тут же со вздохом добавили поздно уже.

– Что всё это значит?

– Тебя заманили.

– Бред! – грубо возразил я. – Я сам пришёл, и уйти могу в любой момент.

– Разве? Тогда попробуй выйти из кабинета, – предложили мне. – Выгляни в коридор, что может быть проще?

Вызывающий тон собеседника всегда заставлял меня идти наперекор и, зная себя, я бы назло не поднялся и продолжал сидеть, даже если бы потолок начал рушиться мне на голову, но сейчас я не выдержал и… дверь и вправду оказалась запертой. Я начал стучать!!!

– Тссс, – в панике зашипели из-за шкафа. – Отойди пока не услышали.

– Что…, – растерялся я. – Что это…

– Тебя заманили, – повторили снова.

– Но зачем? – невольно перейдя на шёпот, с недоумением спросил я (кто бы мог подумать!) у шкафа.

– Из-за машины.

– Из-за этой развалюхи, которую я купил за сотню на свалке? Да кому она нужна вообще?!

– Она нужна ему.

– Да я даром её отдам, – наивно предложил я.

– Нет, – с улыбкой, возразили там. – Зачем ему машина без истории.

И возможно учуяв моё недоумение добавили:

– У каждого снимка, своя история – диагноз. А без этого они не представляют никакой ценности.

– То есть сначала он объявит меня психом и только потом заберёт машину?

– Точно, – подтвердили оттуда. – Только после этого. Но машину ты сам отдашь – добровольно.

– А если я не захочу?

– Тогда умрёшь.

– Что?!

– С кем это вы? – на ходу спросил доктор, неожиданно влетевший в кабинет и прервавший мой оживлённый диалог с неоживлённым предметом мебели.

Вид у него был взволнован. И можно было предположить, что на третьем этаже произошло нечто незаурядное – незаурядное, пожалуй, даже для этих мест. В любом случае вспотел он изрядно, а дрожащие руки ещё не позволяли взять в руки карандаш. Наконец он выдохнул, взглянул прямо на меня и со всей учтивостью предложил продолжить.

– Прошу прощения, но, к сожалению, я не могу сейчас продолжать, – также со всей учтивостью отказался я, пятясь спиной к двери и не сводя с него глаз на всякий случай. – В любой другой день, но только не сейчас.

– Вы боитесь? – спросил он. – Это нормально, – попытался меня успокоить.

– Ничего нормального здесь нет, – не оборачиваясь и торопливо открывая дверь, вспыльчиво бросил я уже через спину, но увидев новую очередь около кабинета, что немного успокоило мои нервы, я всё-таки обернулся (любопытство возобладало). – И чего же я по-вашему боюсь?

– Вот этого, – спокойно ответил тот, указывая на плотно исписанный листок бумаги, лежащий прямо перед ним.

– Что это?

– Разве не узнаёте?

Не закрывая дверь, я неуверенно двинулся к столу.

В случае моей смерти прошу никого не винить и дважды в месяц поливать кактус, который завещаю моей любимой сестре, а также завещаю ей…, – глотая слова, прочитал я до боли знакомый текст.

– Откуда это у вас?

– Неважно, – грубо ответил он. – Лучше потрудитесь объяснить, как он появился у вас?

– Я давно об этом раздумывал, – тихо проговорил я и как провинившийся ученик упал на стул, пытаясь скрыть выступающие слёзы.

– Что! – возник голос из-за шкафа. – Он выкрал твою прощальную записку, твою последнюю волю, твой выбор, твою душу, наконец! А ты…, – захлёбываясь кричали там. – Ты будешь пресмыкаться?

– Вы считаете, что ваша цепочка случайностей всю жизнь вела вас именно к этому? – аккуратно спросил доктор.

– Я долго не решался, – неуверенно начал я. – Здесь только осталось поставить дату, подпись и можно…

– Прошу вас, не беспокойтесь по этому поводу, – вежливо оборвал он меня. – Это ваш выбор и я его уважаю.

– Но я хотел бы ещё…

– Доверьтесь моему опыту, – доброжелательно заявил доктор. – Судьба, так судьба – ничего не поделаешь. Но всё же хотел бы дать вам совет, – осторожно начал он. – Дело в том, что хранить такие бумаги дома, тихо проговорил он, указывая на лист, очень плохая примета.

– И что же мне делать?

– Бежать! – кричали из-за шкафа. – Бежать не оглядываясь.

– Оставьте её у меня, пока будете проходить курс лечения. Только…

– Что доктор? – спросил я с надеждой.

– Вам нужно будет перегнать машину на нашу стоянку, – медленно проговорил он, искоса поглядывая на меня. – На улице оставлять её крайне опасно.

– Мы говорили, – запищали со стороны шкафа. – Мы предупреждали! – напирали они.

– Я не болен! – вскипел я. – С чего вы взяли, что имеете право помыкать мной? И пусть моя машина ничего не стоит, но она моя и только моя.

– Не горячитесь, прошу вас. Это всего лишь автомобиль, причём не самый ценный. Взамен же мы предлагаем полный курс терапии и избавление от болезни. Возможно…, – запнулся он. – Возможно и от судьбы тоже.

– Нет, – отрезал я под восторженные вопли из шкафа.

И не успел он привести другие доводы, как в комнату ввалились двое рабочих с рамкой и инструментами, а сзади, подгоняя их, вбежала ассистентка. По её виду доктор сразу всё понял, и также как в первый раз, не мешкая бросился в коридор, единственное только, успел мне на ходу крикнуть – подумайте над моим предложением и скрылся. Рабочие же прислонив рамку к стене, принялись искать место, но так и не нашли – всё было завешено. Поэтому повертев её в руках минуту-две, бестолково пожали плечами и вышли, а я бросился к окну.

– Ты видел? – тут же зашипел голос. – Ты не мог не видеть. Он уже сделал снимок и теперь ждёт. Ждёт, чтобы ты сам её отдал.

– На месте, – отыскав машину глазами, с облегчением выдохнул я.

– Лучше взгляни на стену слева от тебя – в бежевой раме.

Я медленно подошёл и увидел ту же записку, которую только что читал, но только уже с подписью (точно такой же подписью, что и на остальных заключениях) и уже проставленной датой – двадцать четвёртое апреля.

– Но как это возможно? – спросил я у собственного отражения в стеклянной рамке. – Ведь март ещё не закончился.

– Он подделал её, – поведали из шкафа. – Исправь оригинал, пока он и его не отобрал. Быстрее!

Медлить было нельзя, поэтому отыскав карандаш, я тут же проставил дату и заверил свою последнюю волю подписью. После чего одна из книг неожиданно соскользнула с полки, и едва не задев меня слетела вниз, образовав небольшой проём, в котором я и увидел его – доктора Вайта. Он вешал на стену точно такой же снимок, который я уже видел в руках рабочих, но только машина – она была смята как жестяная банка из под пива. И не будь у неё заднего крыла окрашенного в светло-синий цвет и этого дурацкого значка на бампере, который я привёз откуда-то с юга и который даже не потрудился ровно приклеить, я бы и не узнал её никогда. Но это была моя машина – точно!

– Что вы делаете? – спросил я, на что он лишь ухмыльнулся и подошёл поближе, всем своим видом давая понять, что уже слишком поздно как для вопросов, так и для ответов.

– Вы точно доктор? – спросил я наполовину мёртвый.

– А почему лишь наполовину? – улыбаясь, ответил он.

– Eugene Gets