Всё перемелется в прах (СИ) [Sonya Seredoi] (fb2) читать онлайн

====== Глава 1. «Реально ли это?» ======

«Ты…не моя хозяйка».

Первым отчетливым осознанием стал девичий голос, за которым последовал звон бубенцов. От него ли я проснулась, или же меня выдернуло из дремы по привычке в ранний час утра, судить сложно. Ничего не помню. Ни как оказалась в больнице, о которой свидетельствовал резкий запах лекарств, ни о минувших событиях. Все казалось привычным, словно бы так и должно быть, шло своим чередом.

– О, вы, наконец, очнулись. Я позову лейтенанта Котецу!

Проследив за тем, как девушка в белом балахоне выбежала прочь из общей палаты, я опустила взгляд и обнаружила, что от рук у меня осталось одно название. Раны не болели, но бинты, под которыми не видно ни сантиметра кожи, не внушали доверия. От одного взгляда, брошенного на них, мне словно в голову вонзилась игла – воспоминание об ослепительном свете и последовавшем далее мощном ударе.

– Машина…

Меня сбила машина? Поэтому я в больнице? Тогда получается, я счастливица, раз все обошлось поверхностными повреждениями. Либо медперсонал настолько накачал меня обезболивающим, что еще немного, и до Вальхаллы рукой подать. Ха-х. Пытаюсь отшучиваться – уже неплохой знак, как минимум не страшно, you know. Руки двигаются, ногами тоже могу пошевелить, значит, все в порядке.

– …чан, очнулась. Как ты себя чувствуешь? Эй! Хинамори-чан.

От размышлений отвлекла женщина в черном одеянии, подошедшая к моей кровати. Она смотрела на меня с теплом и искренней радостью, в то время как у меня возникло желание съежиться. Не без неловкости оглянувшись по сторонам, я убедилась, что она действительно обращалась ко мне, что вызвало еще большее недоумение. И почему она выглядит такой знакомой? Высокая фигура, пышные формы, серебристые волосы и мягкие очертания лица.

– Вы… это мне?

– Конечно, Хинамори-чан, кому же еще? Ох, – накрыв ладонью мой лоб, отчего у меня нервный тик исказил лицо, женщина озадачено вздохнула. А я чуть кошкой не зашипела. Личные границы! – Жара нет, уже хорошо. Лихорадка держалась довольно долго. Уж думали, звать на помощь Унохану-сан, но ты выкарабкалась.

– Унохана…

…Хинамори.

Что-то постепенно начало всплывать в воспоминаниях. Точнее, не в воспоминаниях. Осознание.

Напряжение в теле внезапно возросло в несколько раз, но как бы я ни держала маску относительное спокойствие на лице, сердце бешено застучало о ребра. Смотря перед собой в потолок, я накрыла ладонями щеки, хотя ощупь лица вряд ли что-то прояснит, но вот темные пряди челки послужили катализатором. Катализатором к страху, который, отравляя кровь, парализовал меня с головы до пят.

Нет-нет-нет-нет. Что за бред? Хинамори, Исане – это имена шинигами из выдуманного мира. Стоп, как?..

Ладно, спокойно. Дыши.

Сколько раз тебе снился бред, когда ты попадала в наркоманские миры, где летали слоны, которых отстреливала из танков? Точно, меня ведь машина сбила. Значит, это просто сон. Да, верно. Верно же?

– Хинамори-чан, ты в порядке?

Ха-х, все верно, дурочка. Проснуться во сне, почему бы и нет? Было же и такое, нужно просто вести себя естественно, наслаждать сюжетом, ведь в реальности, скорее всего, будет больно. Надеюсь, что я хоть что-то почувствую… а вдруг я ничего не буду чувствовать?! И я окажусь овощем?!

Нервно закачав головой, отмахиваясь от пугающих домыслов, я постаралась привести мысли в порядок. Держать лицо, не бояться. Да и если чушь сморожу, какая разница? Раз это сон, то все будет подстраиваться под меня, не вызывая у людей бурной реакции.

– Нет, я ничего не помню, – пробормотала я, – можешь рассказать, что произошло?

– О-о, – слегка удивленно отреагировала Исане. Отчего-то мои прямолинейные слова заставили ее замешкаться. – Да, прости. Ты с небольшим отрядом была отправлена в мир живых, чтобы разобраться с довольно опасным Пустым.

– Меня отправили… с отрядом?

– Ну… да, дежурил же ваш отряд, поэтому у вас и запросили подкрепление. Только… за Пустыми вылез Менос-Гранде, – удрученно добавила Исане. – Вам удалось его уничтожить, но некоторые шинигами погибли… а ты, Хинамори-чан, попала под атаку серо.

– Понятно.

На одну загадку меньше. Осмотрев руки, я решила крепко сжать их в кулаки, как делали персонажи фильмов и историй, когда пытались справиться со слабостью. Думала, будет эффектно выглядеть со стороны, но мысль эта моментально вылетела из головы, выбитая острой болью.

– Уф…

– Хинамори-чан, что ты делаешь? – встревоженно защебетала Исане, накрывая мои кулаки ладонями, на которых заплясала зеленая успокаивающая энергия. – Вот же… только-только тебя подлатали, а ты…

Я… вот именно. Что я? Почему так больно? Сердце вновь застучало по ребрам, словно пленник, желавший выбраться из клетки. Черт, это неправильно. Для сновидения все выглядело чересчур реально, но если это не сон, то почему я ничего не помню? Ничего из… своей жизни, кроме ослепительного света и болезненного удара.

Ничего… Только вот образ Меноса, огромного пугающего существа, нависающего надо мной смольной тенью с костяной маской, я прекрасно помню. Помню улицу, на которой оказалась вместе с тремя шинигами – узкую, сплошь расчерченную мотками проводов на столбах электропередач. А еще запах озона, разлетающийся по воздуху от разгорающейся вспышки серо.

– Хинамори-чан?

Руки задрожали. Резко вырвав их от теплых ладоней лейтенанта четвертого отряда и прижав к груди, я закрыла глаза и попыталась сфокусироваться на дыхании. 4-7-8. Четыре секунды на вдох, семь на задержание дыхания и восемь на выдох. Игнорируя взволнованные оклики женщины, я просто лежала, пытаясь привести дыхание в норму, успокоить бешено стучащее сердце. Просто следи за дыханием, попытайся замедлить ритм сердца.

Исане выбежала из палаты. Опустившаяся тишина помогла немного сосредоточиться, но дыхательная техника не сильно помогала. Нужно понять, что происходит. Хоть я и очнулась в относительно дружественной обстановке, мне нужно время, чтобы обдумать положение. Всему должно быть рациональное объяснение. Во снах я никогда не помнила свою настоящую жизнь, для меня существовал только сюжет, который выстраивало сознание. В этот раз не пони с летающими танками. А Общество душ.

Единственный способ очнуться – испытать сильный стресс. Обычно падение с огромной высоты помогало.

Для начала нужно встать, не могу лежать!

Оказалось сделать сложнее, чем думала. Мое тело не просто истерзано минувшим боем, но оно было таким хрупким, что, казалось, и вовсе рассыпится.

– Сука… – звонкому голосу Хинамори никак не подходила грубость. Блять, если у меня еще и голос будет, как у милой феи, это просто лютый пиздец. Какая из меня Хинамори к ебеной матери? Если я на кого и похожа, то на смесь Иккаку с Юмичикой: петух по натуре и сапожник в душе. – О-о, за что?..

Скинув ноги с кушетки и оперевшись локтями о колени, я уронила лицо на ладони и шумно выдохнула. Так не пойдет. По порядку. Мне показалось непривычным тело, в котором очнулась, значит… по ощущениям ожидала другого. Значит, в настоящей жизни была не такой хрупкой и худенькой, не со звенящим голоском и… хотя, это если как посудить.

Давай, думай.

В голове звон. Попытка сосредоточиться на своей личности взывала тупую боль.

Ладно, не важно. Хотя, нет, важно. Я что-то помню о своем теле. О голосе. Привычке… ругаться? Но вот саму жизнь – нет. Мои мысли – словно рой тараканов. Только за одним уследишь, как появляется второй, третий, и вот их уже с десяток, все теряется и путается. Нужно будет разложить все по полочкам.

Подняв взгляд к окну и обнаружив голубое небо, свидетельствующее о разгаре дня, я еще раз вернулась к идее выброситься на улицу. Нет, не вариант. Об этом лишний раз напомнила боль в руке, возникшая из-за повторного сжатия в кулак. Слишком реалистичная боль. И чтобы удостовериться, я, не раздумывая, ударила себя по щеке.

Зашипев сквозь сжатые зубы, окончательно убедилась, что суицид во имя возвращения к забытой жизни – не вариант. Может, это кома? Мозг воспринимал все всерьез, ведь я могла испытывать боль, даже если тело было в порядке. Интересный тогда, конечно, выбор: переместиться в тело хрупкой девочки. Нет, это не в моем духе. Уж куда реалистичнее было бы, окажись я… собой. Ну, я девушка. Я… я… а-а… есть ощущение, что невысокая. Тогда откуда мысли о киборге-убийце? Что за?..

– Сука… – в этот раз голос прозвучал уже не так звонко и мило, даже усмехнуться смогла. Нервный смех – уже неплохая реакция. – Ладно, что мы имеем? Для начала без паники. Все не так плохо. Ты в дружественной обстановке, тебя не хотят убить… ты даже понимаешь местный язык, то есть японский. Ну, один черт, может, мы на эльфийском говорим, сути не меняет. Если я действительно простая шинигами, не одна из главных или второстепенных персонажей, то основная жопа должна обойти меня стороной. Хм. М-да, с этим можно ра…

– Хинамори-чан, ты в порядке?!

Ма-а, мое сердце!..

Господи, Исане, какая же ты внезапная.

Сидя спиной ко входу, я лишь могла измученно выдохнуть. Похоже, девушка искренне переживала о моем самочувствии.

– Прости, Котецу-сан, я перенервничала. Я в норме.

– Ты меня так напугала, что я не знала, что делать и…

Почувствовав себя неловко из-за нежелания выслушивать слова беспокойства, я на мгновение выпала из реальности. Женщина опустилась рядом со мной на койку, продолжая осыпать меня заботой, но я не могла сфокусироваться сразу на двух вещах. Мысли все же перетянули внимание.

Раз так сложились обстоятельства, мне придется многому научиться, привыкнуть к этому параду сюрреализма. Одно хорошо. Даже отлично. Пусть я и дезориентирована, проснувшись не в своей шкуре, я в безопасности и мне ничто не угрожает, есть время подготовиться к трудным временам…

– Рад слышать, что с тобой все в порядке, Хинамори-чан, – раздался позади голос Айзена.

Возможно, выйти в окно было не такой ужасной идеей. Что ж…

Ебаный ты в жопу рот.

Кажется, на меня снизошло понимание, что случалось с техникой во время короткого замыкания. Сложилось чувство, что надежду отрезали острыми ножницами суровой реальности, и кроме пустоты в голове и тяжести на сердце ничего не осталось.

Было два варианта: либо закричать, либо в оцепенении замереть и притвориться мертвой.

– Котецу-сан меня перепугала, сказав, что тебе стало плохо. Как ты себя чувствуешь?

Что не так с его голосом, откуда столько заботы? – ввергла меня в недоумение первая проскочившая мысль. А потом подоспел очевидный ответ: я в Обществе душ, и Айзен все еще капитан Готей 13.

Хорошо это или плохо, но, признаться, у меня не было смелости даже посмотреть в его сторону, я как упрямый баран уставилась в стену перед собой, вероятно, вызывая кучу вопросов. Надо что-то делать, как-то отреагировать, но как? Пытаясь проанализировать ситуацию, я чувствовала, что мысли просто разбегаются по темным углам.

Вот дерьмо.

Шея словно состояла из ржавых винтов, скрежет которых отзывался отвратительным эхом в голове. Я невольно порадовалась, что Исане сидела по левую сторону от меня, словно преграда или защита. Тепло, исходящее от ее тела, немного успокаивало, как и мысль, что на данный момент мои страхи не оправданы. Я ожидала всякого, но едва подняв взгляд на Айзена, испытала… удивление.

– Ты в порядке?

Нет… мой дорогой предатель.

Нервный смешок чуть не застрял в горле. Страх отступил от чувства замешательства, потому что Айзен Соуске, которого я помнила, воспринимался как-то по-другому. Хоть та же добрая улыбка, растрепанная прическа и добрый взгляд составляли его образ любимца Серейтея, все как-то выглядело иначе. Да если подумать, то и Исане производила иное впечатление. Я их помнила такими же, но… ха-х, м-да, они же выдуманные, нанесенные на лист бумаги герои, что вдруг ожили вокруг меня в каком-то диком цирке.

– Простите… я в замешательстве после пробуждения, поэтому могу вести себя странно, – оправдание показалось мне достойным, поэтому, почувствовав небольшое облегчение, я отважилась задержать на капитане пятого отряда взгляд.

– Главное, что ты в порядке, Хинамори-чан.

От теплой улыбки, которой мужчина одарил меня, я… да, это явно мощное оружие. Почему он… почему он такой обаятельный? Головой я понимала, что все это чистой воды спектакль, но у меня чуть челюсть в растерянности не упала. Ощущая себя настолько растерянной, замешкавшись, я отвернулась в тщетной попытке спрятать вырвавшиеся эмоции, а вместе с ними беспокойство.

Блять, как же он мастерски улыбается. Забота, с которой Айзен обращается ко мне, казалось, каждое слово пропитано ею. Слушать даже больно. Я будто увязла в болоте, из которого не выбраться, и единственное, чего мне искренне хотелось, это побыть одной и поразмышлять над дальнейшим планом действий. А думать придется много.

– Что ж, Котецу-сан, позаботьтесь о моем лейтенанте. К сожалению, работа не ждет… но я обещаю, я навещу тебя, Хинамори-чан.

О боже…

Неопределенно кивнув, продолжая прятать растерянный взгляд, я смогла хоть немного расслабиться, когда удостоверилась, что мужчина покинул палату.

Чет напряженно было.

Я промолчала. Нечего было сказать. И что-то подсказывало, мужчина ожидал от меня иной реакции, хотя бы улыбки или доброго слова. Только я оказалась шокирована банальным фактом его существования. Его давящей аурой обаяния. Это что за запретный плод искушения, вкусив который, рискуешь сдохнуть от яда?

У меня… нет слов.

Умею я попадать в неприятности.

Ладно, с другой стороны, могло быть и хуже. Например, очнуться в шкуре главного героя и разбираться с дерьмом, которое потоком лилось бы без остановки. Ну или оказаться третьесортным аранкаром и шарахаться малейшей тени. Знать бы еще, какое сейчас время. Сколько осталось до судьбоносного момента, когда состоится казнь Кучики Рукии. Одно знаю точно – на дворе как минимум двадцатое столетие, учитывая обилие проводов и высоких зданий, которые я запомнила при нападении меноса в мире живых.

Вообще, валяясь в больнице, я возрадовалась тому, что оказалась одна в общей палате, потому что с наступлением ночи меня прорвало истерикой. В груди словно мыши скреблись, слезы текли нескончаемым потоком, отчего подушка стала влажной. Нос забило, и я только и делала, что шмыгала им, да вновь рыдала. Хоть и не помнила прошлой жизни, но меня не отпускал страх того, что я потеряла все. Меня лишили всего, выдрали с корнем из привычной обстановки и запихали сюда. Что делать дальше? Как жить? Просто… ужасное чувство беспомощности.

После беспокойной ночи и затяжного утра, когда я с трудом проснулась, то поспешила покинуть госпиталь, несмотря на возражения Исане. Моя логика не поддавалась объяснению, потому что прочь из бараков четвертого отряда меня гнало нежелание вновь видеть Айзена, чтобы он навещал меня. Бежать от Айзена… как лейтенанту пятого отряда долго придется бежать.

Удивило другое. Я отыскала свою комнату на территории пятого отряда, плутая по лабиринту коридоров и развилок. Если так призадуматься, то я помнила и свои обязанности, к вечеру так в голове прояснилось окончательно, и воспоминания Хинамори Момо развернулись передо мной открытой книгой. Раз я выписалась из госпиталя, то завтра нужно было выходить на работу, и от этой мысли стало тревожно, даже поплакать вновь захотелось. Даже не потому, что там будет Айзен. Я просто… не хочу работать. Почему-то мысль о работе вызывала тоску и желание покапризничать.

Флешбеки из прошлой жизни что ли?

За окном багровело небо, последние лучи закатного солнца плясали на стене комнаты, и я предпочла открыть ставни, впуская свежий воздух. В углу комнаты стояло зеркало, на которое я смотрела с долей опасения, прежде чем собраться с силами и подойти к нему.

Ну здравствуй, Хинамори Момо.

Обхватив ладонями лицо, спустившись к шее, я ощупала себя за руки. За мешковатым косоде и хакама даже не поймешь, насколько хрупкое я создание, поэтому, сняв с себя лишнюю одежду, с грустью отметила, что у меня проблемы. Для девочки, выполнявшей бумажную работу, может, и не горе, но как шинигами я как-то побоялась бы вступать в бой с таким… арсеналом. Одно, конечно, хорошо, Хинамори прекрасно владела техниками кидо, у нее хороший контроль реацу.

Если хочу выжить, этого будет недостаточно. Нужно больше тренироваться и укреплять тело. Это, конечно, может удивить моих нынешних друзей, но если тренировки будут оправданы, то… что ж мне делать с твоей милой скромной натурой, Хинамори? Прости, девочка, но прическа мне твоя вообще не нравится. Но даже если эти мелочи можно объяснить, то держать характер в узде и отыгрывать божий одуванчик… хотя, что сложного-то? Придется хоть попытаться.

Ха-х.

– Я ж тоже самое делала на работе, – вдруг озарено отметила я, в оцепенении застыв от нахлынувших мыслей. – Работа… я помню работу?.. Я помню, что работала с людьми, отчеты какие-то и разговоры. Ну ладно…

Ладно. В голове, конечно, полный бардак. Все еще потряхивало от жутких ощущений, безысходности и неопределенности. Ненавижу, когда ничего не понятно. Так что нужно вернуть контроль над ситуацией. Для начала понять, сколько у меня есть времени до появления в Обществе душ Куросаки Ичиго. А завтра, придя на работу, притворяться милой девочкой. В общем, с этим проблем не должно возникнуть. Самое главное – вести себя адекватно при Айзене. Пока что он может списывать мое поведение на последствия боя. Но эта фора продлится день-другой, не больше.

Может, это и сон. Но даже если так, одно остается непоколебимым – я должна выжить во что бы то ни стало. И, значит, приложить ради этого максимум усилий.

– Ебланы, пидоры, блин, кто так составляет отчеты?! Они считать не умеют или что?!

Из хороших новостей – в кабинете никого не было, так что, не выдержав давление идиотизма, я просто взревела волком, чуть не скомкав отчет, а вместе с ним и другую кипу документов. Прошел всего лишь час рабочего времени, а у меня жопа была готова сгореть. Хорошо хоть у меня есть личный кабинет, иначе бы я потерпела сокрушительное фиаско.

Вот что я поняла за этот час работы – без компьютера жизнь невероятно сложна, про интернет и подавно молчу. Проверять расчеты вручную, сопоставлять со сводками бюджета, а еще заниматься вопросами human resources – это как-то жестоко вешать все на одного лейтенанта. С каких пор лейтенанты стали кадровиками? Почему именно мне нужно рассчитывать бюджет на подставку униформы в соответствии с количественным составом отряда?

Какого хуя? Еще скажите, что и обязанности завхоза на мне висели.

С бюрократией и бумажной работой я могу справиться, но вот за свое поведение мне уже страшно. Да, я определенно люблю ругаться. Это даже опасно, что у меня есть личный кабинет, и он даже не соединен с кабинетом капитана – так хотя бы в узде себя держала бы.

Один момент, конечно, благодаря работе сумел меня успокоить. У Хиномори царил идеальный порядок, все папки и книги лежали четко в определенных стопках, в шкафу картотека напоминала храм литературного гения. И благодаря этому я довольно быстро поняла, какой сейчас год, и вздохнула с облегчением. До появления Куросаки Ичиго оставалось более восьми лет, так что хоть немного я могу расслабиться. Но не стоит исключать, что до того момента со мной не может произойти какая-то дичь. Мое появление уже говорит о нарушении заданной хронологии, заданного курса сюжета. И повлиять на него придется, потому что я не собираюсь допустить, чтобы Айзен проткнул меня мечом, как было в зале Совета 46-ти.

А потом еще и в битве при Каракуре… во-от.

– Господи, Айзен, что же ты меня так любишь… – осипшим от напряжения голосом пробормотала я, зажав переносицу.

Это лишний раз подчеркивало, насколько ему плевать на своего лейтенанта. Хм. Нет, возможно, наоборот. Испытывает удовлетворение от того, что раз за разом уничтожает ее, ту, которая испытывала к нему искренние чувства. Показывает, сколь жалкой и бессмысленной он видит ее любовь. Меня ждет та же судьба? Ну, не в любви, нет, но… блять, ладно, проехали.

– Блин… я сдохну, даже не дожив до прибытия Куросаки.

Это уже напоминало испытание. Мимолетная встреча в госпитале показала, насколько обаятельным становился Айзен в своем искусстве притворства. Трудно будет держать в голове мысль, что мне лапшу на уши вешают с таким теплым отношением. Не хочется признавать, но мне понравилось, как он смотрел на меня. С таким беспокойством. Иметь начальника, который переживает за тебя, большая удача.

Блин, не стоит об этом так думать. Может, Айзен и выстроил модель поведения, которая подкупала и ловила людей на крючок доверия, у меня есть преимущество. Я знаю, что это обман. Но легче не становилось, наоборот. Хотя, если подумать, нет же ничего опасного в том, чтобы поддаться этому очарованию, до прибытия Куросаки Айзен не предпринимал по отношению к Хинамори резких действий и…

Так. Стоп. Какого… какого хуя мысли опять?..

В недоумении скривившись и откинувшись на спинку стула, я развела руками, словно пытаясь призвать бога к ответу. Что не так с моей логикой?

Просто накручиваю себя на нервной почве. Забили.

В дверь постучали. Нехорошее предчувствие ощутимо обожгло сердце, причем даже не на уровне интуиции, скорее, каким-то особым теплом. Теплом? Это не эмоция, а как если бы прикосновение солнечного луча. Духовная энергия?

– Войдите.

Ожидаемо.

В этот раз мне удалось сдержать эмоции при себе и встретить Айзена без откровенного «нихуя себе» во взгляде. Не сказать, что во мне не было напряжения, поэтому, выдохнув, я с трудом натянула улыбку. Надеюсь, не напоминало нервный тик.

– Ты все же здесь, Хинамори-чан.

– Здесь? – признаться, его слова заставили слегка удивиться. – А где мне еще быть?

– Офицеры сообщили, что ты пришла сегодня на работу. Я думал, ты хотя бы отлежишься, раз покинула госпиталь.

– Котецу-сан вам сообщила?

– Она была обязана, ты ведь мой лейтенант, я за тебя отвечаю.

Зайдя в кабинет, мужчина закрыл за собой дверь, и я невольно вжалась в кресло. Чего ожидать я не знала, но как минимум стоит прекратить вести себя, словно запуганная лань и вызывать еще большие подозрения. Оторвав тревожный взгляд от мужчины, я подхватила исчерченный в гневе бланк с расчетом бюджета. Надо хоть сделать вид, что я поглощена будничными обязанностями, и его визит для меня не сродни явлению христа.

– Все в порядке, капитан, мои раны не смертельны, и я вполне способна работать с бумагами.

– Твой энтузиазм похвален, но ты должна правильно рассчитывать свои силы, Хинамори-чан, – остановившись напротив рабочего стола, отозвался Айзен. – Для тебя встреча с меносом серьезное испытание, думаю, тебе повезло, что все обошлось столь незначительными ранениями.

Приняла бы со смущением такой комплемент, если бы не услышала подтекстом скрытый намек. Это Айзен хочет сказать, что только из-за удачи я все еще продолжаю дышать? О, знал бы он, насколько оказался близок к правде, и какой шедевр занесло в тело его лейтенанта. Даже не знаю, как реагировать. Кроме неловкости и желания заползти под стол, притвориться, что никого нет на месте, других побуждений не возникало.

Прикрыв глаза и выпустив из легких воздух, я проглотила невидимый ком в горле и посмотрела на Айзена. Он молча ожидал от меня ответ, хоть какой-то реакции, и его пристальное внимание вызвало неприятное чувство в груди. Что-то колючее, вызывающее слабость.

– Вы правы, капитан, но… можно я просто… поработаю. Пожалуйста?

Как-то выражать яркие эмоции не нашлось желания, да и под взглядом мужчины у меня все мысли разбегались, как тараканы. Ох, к этому взгляду придется привыкать очень долго, чувствовала себя собакой, на которую с лаской смотрел хозяин… который, правда, злоупотреблял иногда методом кнута, а не только пряника.

От затянувшегося молчания стало не по себе. Чего он медлит? Может, я что-то не так сделала или сказала? Не стоило, наверное, так уверенно смотреть прямо в глаза, да? Но я была не в состоянии отвести взгляд, потому что складывалось чувство, что если сделаю это, то продемонстрирую слабость. Или меня прихлопнут, как комара. Надо вести себя хоть немного увереннее, верно? Я же лейтенант… да?

– Тебе идет новая прическа, – с улыбкой подметил мужчина.

Его комментарий застал меня врасплох, заставив удивленно захлопать ресницами. Уж не такой реакции я ожидала на то, что просто оставила волосы распущенными. Или же это намек, что он будет подмечать все детали? Нет, не загоняйся, он просто перевел тему.

– Пожалуйста, не перенапрягайся.

– Я не буду, я… да. Не буду, – вынужденно выдавила я из себя хоть какой-то ответ. – Благодарю… за беспокойство.

Выдавив из себя улыбку, я, похоже, вызвала еще куда больше вопросов, потому что со стороны это, должно быть, напоминало болезненную гримасу. Словно у меня ногу свело, и я скривилась от боли. Почувствовав, как моя гордость проваливается в болото стыда, я дергано прикрыла лицо ладонью и склонилась над документами. Только когда мужчина покинул кабинет, я позволила себе выдохнуть. Откинулась на спинку кресла и застонала, чуть не захныкала на нервной почве.

Сложно-то как.

Неопределенность жутко пугала. Но немного радовало, что у меня имелась восьмилетняя фора до появления главного героя. Для шинигами это короткий срок, но плюс в том, что я практически не постарею за это время, а вот стану ли лучше – уже зависит от меня. Опасно выпускать характер на волю, вон, три минуты, и уже выставила себя тупицей.

Ну… а кто сказал, что будет просто?

====== Глава 2. «Проблемы коммуникации» ======

Комментарий к Глава 2. «Проблемы коммуникации» Чёт я как-то выпала от такого количества лайков, ребят, спасибо огромное за поддержку. В приступе мотивации решила выложить главу пораньше.

Что ж, а мы продолжаем наши веселые приключения.

Я, конечно, прошу прощение перед всеми представителями мужского пола за озвучивание своих проблем. Вот думаете, в чем может быть главная проблема той, кто оказалась посреди далеко не развитого технологического общества? Да даже обычной современной деревни. Верно, моя самая главная проблема заключается в том, что я девушка, you know.

Только вот ты привыкаешь к рабочему распорядку дня и мысли, что твой начальник психопат, играющий очаровательного ангела, и думаешь, что до поры до времени жить можно… Уж простите, что все вечно замалчивают столь интимный вопрос, но я чуть не повесилась в попытках отыскать средства женской гигиены. Какого хуя, я не понимаю, я же дух, почему мое тело продолжает вести себя так, словно оно живое?! Почему продолжают происходить биологические процессы? Как тело из духовных частиц может быть приспособлено к тому, чтобы рожать других духов? За что и тут-то эти страдания? Фантастические истории всегда шли в обход законов физики, но этот мир определенно решил нагнуть еще и биологию.

Как же это раздражало. Быть девушкой. Столько проблем.

Ладно, закончим минутку о накипевшем. Подумаем вот о чем.

– И на что я себя подписала?

«Подписала» – не совсем то слово, которым можно описать мою твердолобость в вопросе совместной операции по расследованию появления меноса, жертвой которого я пала неделю назад. Чувствую, с Хинамори мы в одном похожи – в желании выслужиться перед начальством. Амбиции и все такое, бить кулаком в грудь и с огнем в глазах говорить, что задача по плечу, а потом лихорадочно искать ее решение в интернете. К сожалению, здесь такое не прокатит…

Здесь не выпадет подсказка на вопрос «окей, гугл, как не сдохнуть, ступив на территорию одиннадцатого отряда?»

М-да… во-от. Такая вот проблема.

В общем, в чем был план. Неделя относительного спокойствия, сменившаяся паникой по вопросу личной гигиены, также накрылась внезапным поручением отыскать свободного старшего офицера и направить его с посланием в штаб одиннадцатого отряда. Начальник сказал – я сделала, тут логика понятна, но за два часа мне так и не удалось отыскать свободных офицеров, я вообще никого не нашла. Все такие занятые.

Соваться в одиннадцатый отряд, конечно, то еще испытание на выносливость. Я уже пребывала на грани того, чтобы схватить первого попавшегося шинигами в подчинении и направить его в добрый путь. Усталость вызвала раздражение, а раздражение натолкнуло на подозрительные мысли. Почему для обычного послания требовалось отправлять старшего офицера? И если это так важно, то почему Айзен не попросил лично меня передать документ? Если беспокоился о моем ментальном здоровье, что я упаду в обморок, случайно столкнувшись с капитаном Зараки… срань господня, а ведь правда, какое он впечатление произведет? Все здесь воспринимались немного иначе.

Поскольку конверт не был запечатан, это намекало если не о полном доверии своему лейтенанту, то как минимум о том, что Айзен, ну… скажем так, чересчур надеялся на порядочность Хинамори? Она действительно не лезла не в свое дело? Никогда? Ни капли любопытства?

Сунула ли я нос не в свое дело? Разумеется.

Запрос на передачу дела по расследованию нападения меноса, в котором говорилось о том, что мне не удалось уничтожить монстра. Значит, он разгуливает по миру живых? Неделю? Или же исчез и рисковал вновь показаться? Тогда почему это дело передавали одиннадцатому отряду? Честно говоря, предположений оказалось много, и не все из них обнадеживали.

Штаб одиннадцатого отряда находился на окраине Серейтея, и оттуда за версту тянуло тяжелой удушающей энергетикой. Я бы сравнила ее с резким кислым запахом пота, от которого хотелось скривить лицо. Начинаю догадываться, почему Айзен хотел передать запрос через старшего офицера, не отправляя меня лично. Хоть меня и раздражали гендерные стереотипы, однако я выглядела легкой добычей для любого из отряда, в котором «жили по понятиям».

Стало не по себе. Но да ладно, отступать некуда, требуется только передать послание. Верно? Только передать его?

Местечко не из приятных, давящая атмосфера и враждебная энергетика стреляли из каждого угла, даже не дойдя до штаб-квартиры я ощущала на себе пристальные взгляды мужчин. Провожали меня, словно хищники пушистого кролика. Я бы соврала, сказав, что с легкостью игнорировала подобное поведение, но несмотря на беспокойство, пыталась не подавать вида. Меня успокаивало, что я лейтенант пятого отряда, и какими бы невоспитанными эти верзилы не были, они не посмеют сделать что-то плохое.

Не посмеют же? Да?

Моя наивность, видимо, не знает предела. Что подтвердилось, когда, дойдя до входа в штаб, мне преградил дорогу высокий мужчина, от которого веяло горьким запахом табака.

– Заблудилась, девочка?

Внутренний двор словно замер в ожидании, как минимум близстоящие люди, среди которых я не заметила ни одной женщины, что вполне объяснимо. Разворачивающаяся картина напоминала театр одного актера. Надо мной решили поиздеваться? Припугнуть? Лейтенантский шеврон на моей руке не заметил бы только слепой.

– Лейтенант пятого отряда, Хинамори Момо. Мне необходимо передать запрос на задание. Пропустите меня.

Ненавидела такие моменты. Было неуютно, святая вера в лейтенантский знак отличия помог сохранить спокойствие. Подняв взгляд на мужчину без тени возмущения или раздражения, я решила оставаться холодной к ситуации. Выпендриваться не вариант. Буду вести себя безразлично, возможно, потеряют интерес.

Мужчина в ответ только усмехнулся, отступил в сторону, приглашающим жестом позволяя пройти. Выждав секунду, я приготовилась к очередной пакости, но шинигами оказался не настолько глуп, чтобы прикасаться ко мне.

– Хех, нам бы побольше таких милашек.

Рефлекторно остановилась. Слова, брошенные с насмешкой в спину, ударили по сердцу.

– Что-то не так, лейтенант? Вас проводить?

Фатальная ситуация. Промолчу и не отреагирую – все равно что позволю вытереть о себя ноги. На меня все равно не набросятся, но вот спровоцировать конфликт хотелось меньше всего, потому что я не должна быть здесь.

Дьявол.

Пришлось проглотить гордость и продолжить путь, не без раздражения терпя смешки и шепот. Ненавижу такие ситуации, когда из тебя делали объект для насмешек. Члены одиннадцатого отряда понимали только грубую силу, жили по законам прайда, как я понимала. Знак отличия на моей руке для них пустой звук. Возможно, стоило себя успокоить тем, что на безмозглых животных не обижаются. Но… Ладно, игнорируй их.

Считай это разминкой, проверкой на прочность перед встречей с капитаном Зараки. Вряд ли он будет вести себя с намеренным пренебрежением, но на теплый визит не стоит рассчитывать.

К моему сожалению, на стук в дверь кабинета никто не отреагировал. Мало того, что искала я этот кабинет, блуждая по пустым этажам, так теперь еще и оказалась у разбитого корыта. И что теперь делать? Оставить записку под дверью и убежать, чтобы не нарваться на очередные неприятности?

– Блин… лучше бы какого-нибудь офицера нашла и отпинала бы сюда…

В очередной раз ситуация фаталити.

– Капитана и лейтенанта нет на месте. Могу я чем-то помочь?

Меня даже как-то не насторожил голос человека, который меня окликнул, поэтому, обернувшись, я замешкалась. Выглядело так, что замешкалась, а на деле чуть инфаркт не схватила от приятного удивления. Положа руку на сердце, определенно вызвала недоумение у Аясегавы Юмичики, поэтому пришлось чуть откашляться, делая вид, что подавилась. Что ж ты такой красивый? Это как-то… чересчур даже. И так всегда будет происходить при встрече с местной элитой? Что ж со мной будет, когда я Бьякую увижу? Ох. Что-то сердце закололо.

– Кхм, да, пожалуй, – поспешно отогнав глупые мысли, я вернулась к реальности и протянула офицеру документ. – Запрос от пятого отряда на помощь в расследовании нападения меноса.

– Думал, уж никогда не придете, – вздохнул Юмичика, с легким оттенком пренебрежения принимая документ.

Магия первого впечатления моментально исчезла, реальность напомнила, что он далеко не милый одуванчик, каким выглядел. Видимо, стоит принять тот факт, что с членами одиннадцатого отряда довольно трудно выстраивать диалог. С другой стороны, никто не притворялся, все говорили в лицо как есть.

– Значит, вы составите нам сопровождение?

Я насторожилась.

– Сопровождение?

– Мы же не знаем, где именно произошло нападение, поэтому оттуда и начнем выслеживать меноса. Как я успел понять по предоставленной вашим отрядом информации, он уже возвращался несколько раз, но шинигами пятого отряда не смогли его сдержать. Не удивительно, раз даже лейтенант не справился.

Что за ёп твою мать? Меня тут все грязью будут поливать или что? Это даже не злило, а вызывало детское раздражение, словно надоедливый попугай клевал меня в макушку.

– Но, видимо, решили взять реванш? – усмехнувшись, полюбопытствовал Юмичика. – Хоть меносы и сильные существа, лейтенант должен держать планку.

– Ваши слова звучат так, словно вы, офицер, пытаетесь меня высмеять за провал.

– Что вы, у меня и в мыслях не было, – очаровательно улыбнувшись, поспешил оправдаться парень. – Наоборот, это похвально, что вы решили не избегать трудностей. Тогда, предлагаю не терять время. Ожидал, что вы придете пораньше, мои люди заждались. Идемте?

А-а. О-о. О боже…

Я даже слово вставить не успела, как Юмичика направился прочь к выходу, оставив меня стоять с глупым выражением лица. Протянутую ему навстречу руку пришлось сжать в кулак и нервно опустить. Почему Айзен и слова не сказал, что посыльный будет сопровождающим для группы одиннадцатого отряда? Вероятно, не хотел беспокоить меня и вызывать дополнительное чувство вины за проваленную работу. О-о, как мило – сказала бы я в обычной ситуации. Вероятно, он подозревал, что я могу вызваться сопровождением, и если меня прихлопнут, то ему придется вновь искать наивного шинигами себе в лейтенанты, которым будет легко манипулировать. Я удобная для него. Не поспоришь.

Тем не менее меня пугала мысль о том, чтобы отправиться на охоту. Я помню все заклинания и техники кидо, которыми обладала Хинамори, вероятно, смогу рефлекторно их использовать, как и занпакто. Но я – не Хинамори. Какой бы хрупкой и нежной она ни казалась, в первую очередь она была шинигами, ее учили сражаться. Мне же в своей жизни максимум приходилось сражаться на спортивных соревнованиях, да и то куда более кровопролитной и яростной была схватка с чайкой за кусок пиццы, который она пыталась украсть.

Справлюсь ли я?

– Эй, мы отправляемся! Готовьтесь к выходу! – окликнул сослуживцев Юмичика, когда мы выбрались на улицу.

Стоит ли говорить, как я обрадовалась, увидев знакомого великана, что преградил мне дорогу по прибытии? О господи, теперь от меня зависела еще и репутация пятого отряда в глазах этих мужиков. Возможно, стоило прояснить недоразумение, ведь если отправлюсь на миссию, черт его знает, как отреагирует Айзен. Но если раскланяться перед этими мужиками, побежать на поиски другого офицера, то вызову у них настоящую бурю эмоций и подчеркну свою некомпетентность, что отразится и на пятом отряде. К тому же с претензиями к нам может пожаловать сам Зараки Кенпачи, сказав что-то в духе «что у тебя за идиоты в отряде работают?»

В данном случае манипулятор меня пугал не так сильно, как машина для убийств…

Переход через гарганту не занял много времени, к собственному облегчению я знала, куда необходимо сопроводить отряд. Воспоминания о схватке сохранились, пусть и не в целости, но освежить их помогло изучение отчета, который составила бригада, забравшая меня с поля боя.

– Что ж, мы на месте.

Конечным пунктом назначения оказалась крыша высокоэтажного здания, видимо, финансового центра, с которого открывался прекрасный обзор на большую часть Киото. Солнце клонило к горизонту, приближая ранние сумерки, улицы сплошь кишели людьми, возвращающимися с работы. Машин, на удивление, оказалось не так много, как я ожидала увидеть, после чего запоздало вспомнила о том, что сейчас девяностые.

Закрыв глаза, я медленно втянула воздух через нос, прислушиваясь к ощущениям, которые отзывались вспышками тепла. Где-то холоднее, где-то, наоборот, энергия пылала. Значит, так ощущалась реацу.

– Слушайте сюда, – обратился к подчиненным Юмичика, – мы не знаем, где может появиться менос, возможно, и не появится вовсе, однако нужно быть начеку. Вы двое отправитесь в северный район, а вы – на запад. Мы с лейтенантом возьмем на себя оставшиеся области. На простых Пустых не обращайте внимания, местные патрули о них позаботятся. Если появится менос, то постарайтесь дождаться нас. Все поняли?

– Хотите все веселье себе забрать, офицер? – усмехнулся мужчина.

– Да, ты верно понял, – спокойно отреагировал парень, после чего отмахнулся. – Если вопросов больше нет, разойтись.

Пока солдаты одиннадцатого отряда разбегались по сторонам с радостными воплями о предстоящей охоте, я не могла избавиться от угнетающего чувства.

– Лейтенант?

– Идите, офицер Аясегава, мне кое-что нужно проверить.

Парень лишь пожал плечами и скрылся, оставив меня наедине с ветром и звуками вечернего города. Убедившись, что никого поблизости нет, я подошла к краю крыши, отсчитав не меньше двадцати этажей, ведущих в темный проулок. Примерно здесь и случилось нападение меноса, на этой улице. Точно помню, как я, то есть Хинамори, уносила ноги, пробегая здесь. Странно, что не осталось никаких разрушений. Экспресс восстановление от Общества душ? Все покрывает страховка?

Но шутки шутками, а проблема имелась посерьезнее. Я неспроста дождалась, когда все уйдут, потому что… я в душе не ебу, как использовать сюнпо. Если я вот спрыгну, я разобьюсь? Что делать-то?

– Боже…

Я, конечно, предположила, что все будет работать на уровне интуиции и рефлексов, но если нет? И я переломаю себе ноги. Уж лучше сразу расшибиться, чем вновь оказаться в госпитале четвертого отряда. Ибо лейтенант, которая не справилась с меносом – это одно, но вот лейтенант, которая просто упала и проснулась в гипсе… Может, не такой плохой план, и хотя бы Айзен реально подыщет себе другую жертву для манипуляций?

– Ладно… как во сне. Ничего сложного… – вот говорю, а себе не верю, все же страшно так ступать и не знать.

– Что вы делаете?

– А-а! – отскочив прочь, да далеко не с невинным воплем, я в очередной раз схватилась за сердце. – Ты чего подкрадываешься?!

– Уже на «ты», лейтенант? Как грубо.

Что ж, забыли о восхищении его смазливым личиком, я теперь готова ему все перья выдрать. Павлин несчастный.

– Я просто прислушиваюсь к окружению, – пытаясь сохранять спокойствие, сообщила я, не забыв одарить Юмичику хмурымвзглядом.

– Вот как. А выглядели так, словно боялись спрыгнуть вниз. Хотя, разумеется, мне показалось.

Вот же… сучка. Желание повысить голос так и рвалось наружу, но против острого слова дикие крики лишь жалкая попытка защиты. Он определенно подтрунивал надо мной, смотрел со снисхождением, и эта злило куда сильнее, чем искреннее намерение к издевке. Так что, не отрывая от парня тяжелый пристальный взгляд, я просто шагнула вперед, в последний миг удержавшись от того, чтобы не показать ему средний палец. Вряд ли такой жест успел войти в моду.

Только напускную спесь серьезности моментально выбил из головы подскочивший до предела адреналин, от которого перехватило дух. Ощущение свободного падения оказалось невероятно пугающим, и в то же время чем-то невероятно будоражащим. Сжав кулаки и представив, как энергия стекается к ногам, я ощутила, как болезненно сжалось сердце в момент приземления.

Посадка оказалась не настолько жесткой, какой я себе ее представила, даже боли не было, лишь напряжение в ногах и легкое покалывание в ступнях. А вот сердце билось, словно заведенный мотор. Приложив руку к груди, чувствовала мощные удары. По мышцам разливался адреналин. И это… это… это было очуметь как классно! Просто невероятно! Теперь я реально могу так делать… и не во сне.

Радость, конечно, пришлось поубавить. Выпустив из легких воздух вместе с диким восторгом, я выпрямилась и осмотрела проулок. Ничего необычного. По ощущениям тоже. Хоть и присутствовали холодные отголоски реацу, это мало о чем говорило.

Выслеживание продолжалось до глубокой ночи. Наверное, мне стоило проявить куда больше внимательности, но я никак не могла нарадоваться возможности быстрого перемещения, а также прыжкам со здания на здание. Обыденная вещь в образе жизни шинигами будоражила меня, как маленького ребенка. Такой восторг. Глупо с моей стороны. Но…

Духота летнего дня ушла, но влажный воздух словно лип к телу. Ни одного признака того, что тонкая грань между мирами разорвется, впуская в обитель живых огромного монстра. По итогу поиски вновь вернули меня к начальной точке, где Хинамори чуть не лишилась жизни. В каком-то смысле лишилась, конечно.

Отсюда веяло холодом, пробирающим до костей. Под ночным небом среди вымерших улиц тянущиеся ввысь здания казались пугающими. Не знаю, в чем дело, почему здесь царила столь удручающая атмосфера. Пусть это и город, но оглушающая тишина, лишенная звуков ночных насекомых, предвещала беду. Накрыв рукоять меча ладонью, я нахмурилась.

Нападение меноса определенно спровоцировало мое перемещение в этот мир в тело Хинамори Момо. Но почему Хинамори не смогла справиться с монстром? Она лейтенант, опытный шинигами, мастер кидо. Может, девочку недооценивали, но ей бы хватило сил справиться с таким созданием, тем более с помощью подручных. А если не справиться, то отступить, расставив ловушки или сдерживающие барьеры. Что в действительности произошло?

Треск, напоминающий по мощи раскат грома, разлетелся по округе, ударив меня в спину, словно бейсбольной битой. И вместо боли меня парализовало от страха. На плечи рухнул, словно водопад, поток ледяной реацу, испугав до такой степени, что я оказалась не в состоянии пошевелиться. Что-то огромное и пугающее буквально нависало надо мной, вырываясь из глубин тьмы.

– Лейтенант!

Оклик Юмичики заставил меня опомниться и, поддавшись ударившему в голову адреналину, отпрыгнуть в сторону, избегая участи муравья, попавшего под каблук. Фигура меноса, вырвавшаяся из разрыва миров, выглядела настоящим воплощением кошмара, пришедшего из чьего-то больного воображения. Не ожидала, что он окажется настолько пугающим.

– Хадо №33: Сокацуй!

Тело действовало автоматически. Словно сложная связка упражнений, отрабатываемая раз за разом, я даже не думала, а просто делала, формируя из реацу голубое пламя и стреляя им по монстру. Голубой шар, сорвавшись с ладоней, ударил меноса по ногам, заставив потерять равновесие. Он выглядел невероятно массивным и сильным существом, и пусть взрыв оказался неслабым, ему удалось выстоять.

– Получай, тварь!

– Сделаем это!

Донесшиеся оклики привлекли внимание к крышам высотных зданий, с которых спрыгнули четверо представителей одиннадцатого отряда. Замахиваясь мечами, они с дикими воплями летели на монстра, что выглядело безумно и глупо. Но к моему удивлению, зверюга никак не отреагировала на них, позволив нанести ощутимый урон. И в этот раз монстр не удержался на ногах, завалившись вперед. От вида, как громадина падала в мою сторону, ноги сами понесли меня прочь. В несколько прыжков забравшись на крышу близлежащего дома, насчитывающего не больше восьми этажей, я обнаружила, что менос распался черной субстанцией.

Уже? Так просто?

– Ха! Вот как надо действовать! – донесся до меня радостный крик одного из мужчин.

Они стояли посреди улицы подле поверженного врага и радовались, словно дети малые.

– Надо сразу было нас звать!

– Вот именно!

Нет, что-то не так.

– Не стойте там, отойдите! – окликнула я шинигами. – От врага еще исходит пульсирующая энергия!

– Что-о?! – не без смеха протянули мужчины. – Не беспокойтесь, лейтенант! Мы позаботимся!..

– Идиоты, уходите оттуда!.. – стоя на крыше дома через дорогу, закричал Юмичика.

Оклик пятого офицера, утонул в скрежете, что возник из-за разлившейся по улице реацу. Казалось, воздух переполнял токсичный удушающий газ, мне даже сделать вдох оказалось проблематично с непривычки.

Раздавшиеся крики моментально умолкли, когда черная масса поглотила рядом стоявших шинигами и потянулась к небу костяной остроносой маской. Было страшно. Очень страшно. Наблюдать за столь опасным монстром, который буквально заполнял собой пространство, оказалось и то невыносимо. Первая мысль, что посетила мой перепуганный разум – бежать. Но тело застыло, не позволяло сорваться с места и убежать.

Страх. И что-то другое. Возможность… внутренняя сила. Не только эта тварь обладала духовной энергией.

– Бакудо №9, – выставив перед собой руки, я сконцентрировала в указательных и средних пальцах духовную энергию, – Хорин.

Оранжевые лучи света сорвались в направлении монстра, окутывая его, словно лассо. Испуская яркие искры, они обмотали меноса, замедлив его движения, заставив остановиться, но, наблюдая за тем, как черная масса поглощала их, я поняла, что пора действовать.

– Атакуем его с двух сторон, пока не высвободился! – окликнула я парня.

– Понял! – согласился Юмичика. – Цвети, Фудзи Кудзяку!

Последовав примеру парня, я положилась на адреналин, что бушевал в крови, и подпрыгнула вверх, оказавшись над меносом. Высвобожденная форма шикая должна помочь уничтожить тварь, к тому же, если мы ударим одновременно, то это будет отличный финал. Так что, прислушавшись к внутренним ощущениями и замахнувшись мечом, я воскликнула:

– Пали, Тобиуме!

Ожидая, что уровень духовной энергии моментально подскочит, я оказалась застигнута врасплох тем, что ничего не изменилось. Особенно вакидзаси, который я сжимала в правой руке.

– Что?

Опешив, и в то же время испугавшись происходящего, я запаниковала. Все произошло слишком быстро, у меня даже времени не оставалось, чтобы обдумать план действий, я просто летела на меноса с обычным вакидзаси.

«Ты не моя хозяйка».

Уж не знаю, поспособствовало ли это разрыву духовной цепи бакудо, но, вырвавшись из оков, менос выпустил вокруг себя концентрированный поток холодной энергии.

Юмичика успел задеть тварь, но его также, как и меня, отбросило прочь. Ревя, словно дикое животное, менос разинул пасть, в которой начал формироваться алый сгусток энергии. Первым позывом в очередной раз стало бежать прочь, но голос в голове, словно дьявол, сидящий на плече, шептал иное. Он приказывал прислушаться к адреналину, что жег мышцы, к духовной силе, что жила внутри меня.

И этот голос не принадлежал той, кто встретила меня в этом мире словами «ты не моя хозяйка» – теперь я вспомнила эти слова, девичий тихий голос. В этот же раз я даже не поняла, что или кто со мной говорил, он не произнес ни слова, а воздействовал на эмоции.

Просто делать. Всегда страшно. Берешь и делаешь. Победы не даются просто так. Никогда.

Вероятно, высвободив шикай, Юмичика привлек всплеском энергии меноса, который обернулся к нему, выбрав целью для удара серо. Что пришлось мне на руку. Но далеко не на пользу.

Не желая слушать инстинкт самосохранения, я сконцентрировалась на адреналине, который колол внутренности, делал сильнее вкупе с духовной энергией. Отбросив бесполезный меч, я понеслась по крыше прямо на монстра и, подпрыгнув, выставила перед собой руки.

– Бакудо №4: Хаинава!

Для создании этого бакудо требовалось меньше концентрации, но мне было важно не удержать противника, а скорость нападения. Преломляющийся искрящийся желтый луч ударил по меносу, обмотав его за голову вокруг разинутой пасти, что позволило вложить энергию в рывок. Хватило на то, чтобы заставить его чуть откинуть голову назад, но этого оказалось достаточно – алая вспышка серо сорвалась в небо, задев одну из многоэтажек.

Град из стекол и арматуры посыпался на крышу, где находился Юмичика. Он успел отпрыгнуть, но я факт его безопасности, потому что меня переполнил дикий восторг от первой небольшой победы. Он всегда возникал, этот экстаз, когда ты добивался поставленной цели.

В такие моменты чувствуешь себя собакой, мчащейся за добычей. Но одной тебе мало.

Намотав искрящиеся канаты на руки до того, как… оседлать? Повиснуть? – на монстре, я постаралась соединить ладони вместе, концентрируя в них духовную энергию. Понимая, что менос вот-вот перекусит искрящийся канат, да и прикладывая немало усилий, чтобы не слететь вниз, я произнесла:

– Разбросанные кости зверя! Пик башни, алый кристалл, стальное колесо. Помчитесь и обратитесь ветром. Остановитесь и обратитесь ничем! Свист летящих копий да наполнит пустой замок! Хадо №61: Райкохо!

Желтый шар света, обратившийся в молнию, ударил вперед, и, едва прикоснувшись к шее меноса, разорвался мощным взрывом. Бакудо разорвало моментально, дым заполнил пространство вокруг, а меня просто отбросило в сторону, как жука, которого ударили ракеткой. Отвратительное жжение покрыло руки, в остальном боли я не почувствовала, вероятно, из-за переизбытка адреналина. А вот жесткое приземление на асфальтовое покрытие дороги оказалось вполне ощутимым, но даже в этой ситуации я попыталась быстро подняться на ноги. Энергия буквально разрывала меня изнутри. Чувствовала себя гончей псиной, которой только дай намек, и она помчится, очертя голову.

– Ты вообще с головой дружишь, лейтенант?

Вопрос Юмичики вызвал у меня нервную усмешку, заставив с каким-то наслаждением утереть лицо от пыли. Да и тот факт, что в голосе парня не было ни намека на упрек, скорее, грел душу.

– Разве у вас в отряде не практикуют такие методы?

– Ну… не ожидал такого от… пятого отряда.

– Сочту за комплимент, – разведя руками, усмехнулась я и, кажется, ввела парня в еще большее смятение. Не сразу сообразила, что манера речи у Хинамори, как и поведение, были не столь… резкими. – Ох блин, да он издевается.

Тот факт, что менос пережил атаку, вызвал не столько беспокойство, сколько злость и обиду. Хотелось бы думать, что я просто не привыкла контролировать энергию, и мне под силу вложить в удар куда больше мощи. Но немного сердце успокоилось от того, что монстр восстанавливал форму катастрофически медленно.

– Ха-х, а вы его потрепали, лейтенант, – с задором подметил Юмичика.

– Значит, остается добить.

– Может, предоставите это мне?

– С чего это? – не удержавшись от колкости, я стрельнула в парня недовольным взглядом.

В ответ последовала легкомысленная ухмылка.

– Где ваш занпакто? Или опять собрались голыми руками справиться? Вы же девушка, поберегли бы…

К счастью, мое выражение лица, явившее всю крайность раздражения, не позволило собеседнику завершить фразу. Намек он понял, а вот осадок остался, поэтому, использовав злость во благо, я сильнее сжала кулаки. Боль придала сил, позволив прочувствовать, воспламенить силу, что томилась во мне.

– С занпакто у меня проблемы, вам ли не знать, офицер, что такое иногда случается?

– Ладно-ладно, я понял.

Его поспешное желание уйти от ответа вызвано определенно не необходимостью завершить бой. Он понял намек, ведь насколько я знала, парень не очень ласково относился к своему духовному клинку. Наверняка его смутило, заставило растеряться мое заявление – откуда, мол, лейтенанту пятого отряда, с которым он за день обменялся большим количеством слов, чем за всю жизнь, знать такое подробности? Что ж, невольно это натолкнуло на мысль, что информация, которой я обладала, могла стать ключом к моему выживанию в этом мире. К тому, чтобы выстроить удобную для себя жизнь.

Но об этом чуть позже.

– Атакуем вместе? – предложил Юмичика.

– Да, добьем его наверняка.

Звучало, как план. Но и шагу мы не успели сделать, как грозную фигуру меноса, возвысившуюся в половину своего прежнего роста, пробила яркая вспышка. Алый свет вошел в затылок монстра, разбив вдребезги маску, которая осыпалась крупными осколками, заставив гиганта взреветь в предсмертном крике и раствориться в облаке черной дымки.

В мгновение эйфория, вызванная битвой, сменилась растерянностью, а вот когда моей души коснулась знакомая реацу, я и вовсе чуть не упала.

– О-оу, – что, в принципе, могло расшифровываться как «да блять», что я и прошептала следом, наблюдая за фигурой своего капитана, застывшей в воздухе.

– Почему у меня чувство, что у нас проблемы?

– Не у нас, – пробормотала я себе под нос, – а у меня.

====== Глава 3. «Действовать на опережение» ======

– Ты хоть осознаешь степень безответственности своего поступка?

Да. Нет. Наверное, нет. Несмотря на солидарное молчание и беспокойство, которое ожидаемо возникало, когда начальство тебя отчитывало, я не сказала бы, что признавала свою ошибку. Тем не менее, какого бы мнения я ни придерживалась, нервозность нарастала с каждой секундой.

Когда Айзен столь внезапно появился в Киото, избавив нас с Юмичикой от необходимости продолжать бой, я расстроилась, потому что пребывала на взводе. Офицер одиннадцатого отряда удивился присутствию капитана, а вот я ничуть, потому что по одному его взгляду поняла, насколько он недоволен ситуацией. Я бы рискнула заметить, что зол. Напускная то была эмоция или нет, тогда мне было трудно судить, как-то без слов пришли к выводу, что устраивать скандал при посторонних не вариант. Если все идет не по плану, надо всегда говорить, что так и задумывалось.

Суматоха слегка успокоила пылкость, что пробудилась в схватке, и теперь, когда мы в позднем часу ночи вернулись в Серейтей, я ожидала, что разносить меня в пух и прах будут по утру. Ага, как же.

И теперь, вымотанная, уставшая, терпящая боль в руках от полученных ран, стояла напротив капитана, который, сидя за рабочим столом, смотрел на меня, как на шкодливого пса. Возможно, даже хорошо, что разъяснительную беседу он предпочел провести сейчас. Усталость хоть притупила мои амбиции, значит, не стану бить себя кулаком в грудь и с яростью доказывать правоту.

Наверное.

– Прошу прощения, капитан, – даже не пытаясь смотреть собеседнику в глаза, утомленно пробормотала я. Чем быстрее это закончится, тем лучше. – Я некорректно исполняла ваш приказ, и из-за этого доставила неудобства.

– Я приказал тебе отыскать старшего офицера и передать ему задание, а не самой идти в бараки одиннадцатого отряда. Это не «некорректно», это полностью противоречит тому, что тебе поручалось сделать. Ты ведь не глупая, Хинамори, тебе опасно соваться в одиночку даже к таким людям.

Хинамори. Не Хинамори-чан, как он обычно ко мне обращался, значит, действительно зол. Даже забавно, и я бы хотела думать, что это беспокойство, но нет. Скорее всего, раздражение вызвано тем, что я пошла ему наперекор. Ослушалась приказа. А это уже серьезное нарушение – неподчинение капитану. Хотя, если выкрутиться, смогу доказать, что прямого нарушения обязанностей не произошло, и тем не менее это будет выглядеть жалким оправданием.

– Все старшие офицеры, которых я встречала, были заняты.

– Ты лейтенант, ты могла приказать им.

– Я расценила, что задачи, которые они выполняли, куда более приоритетные, чем доставка документов, – почувствовав первые искры недовольства, которые так невовремя проснулись, я перевела взгляд на Айзена, искренне надеясь, что выгляжу уставшей, а не самодовольной. Спокойный монотонный голос также давал надежду сохранить лицо. – Только по прибытии пятый офицер сообщил, что посыльный от пятого отряда также будет проводником в мир живых, что вы, как я поняла, обговаривали с ним. Если бы я отказала и побежала бы в срочном порядке искать старшего офицера, то выглядела бы непрофессиональной, как и… кхм.

– Как и я?

Вот теперь мне в действительности стало не по себе, вопрос прозвучал колюче, я с трудом удержалась, чтобы не поежиться.

– Почему вы ничего мне не рассказали, чтобы избежать такой ситуации? Я бы не лезла на рожон, а лишь передала бы поручение.

В ответ последовало довольно продолжительное молчание, которое и не сказать, что являлось плохим знаком, но мне дорогого стоило не отводить взгляд. Когда Айзен не улыбался, я не могла понять, притворяется он или нет, и от спокойствия, подчеркнутого чуть мрачным выражением его лица, стало жутко. Пришлось сжать за спиной запястье, чтобы отвлечься на боль. Насколько я могла рассудить, сейчас он не притворяется.

– Лейтенант, погубивший отряд и не справившийся с меносом, – сухо обмолвился Айзен, чуть подавшись вперед и опустив локти на стол, – я не хотел задевать твою гордость, Хинамори, ты ведь серьезно пострадала, а передача дела другому отряду могла бы тебя сильно расстроить.

И?.. Что мне говорить на это? Он пытался задеть меня за живое, заставить в слезах раскаиваться за допущенную ошибку? Или хочет надавить тем, что разочаровался во мне? Лейтенант, погубивший отряд и не справившийся с меносом – звучит и, правда, унизительно, к сожалению, я вынуждена согласиться с таким вердиктом. Но вот тот факт, что он не хотел задевать мою гордость – брехня. Ему плевать на мою гордость, но не на то, как я отреагирую, эти слова должны внушить, что он… что? Заботился обо мне? Или что он, добрый понимающий капитан, для меня единственная надежда удержаться на должности лейтенанта?

Устала. Не хочу даже спорить или доказывать что-то.

– Мне жаль, что я вас разочаровала, капитан, – подойдя к вопросу здраво, я чуть поклонилась и добавила: – вы правы, я, как лейтенант, допустила ошибку, погубив отряд, и не справилась с меносом. И готова понести наказание. Также я готова понести наказание и за содействие одиннадцатому отряду… однако не считаю свои действия в этом случае неоправданными.

Молчание в ответ оказалось ожидаемым. Мужчина никак не изменился в лице, внимательно присматривался ко мне, поэтому я рискнула предположить, что он не таких слов ожидал от меня услышать. Вероятно, стоило прибавить больше эмоций? А не смотреть на него в ответ с усталостью и смиренным ожиданием.

Я не знаю, как в действительности Хинамори реагировала на подобные выговоры, скорее всего, могла позволить себе вымаливать прощение, либо признавать каждую из допущенных ошибок, лишь бы вернуть расположение капитана. Такое поведение определенно играло на руку Айзену, и как минимум тешило его эго.

К вашему сожалению, капитан, я горазда признавать только действительные ошибки и отстаивать свое мнение, как упрямый баран. Если, конечно, как сейчас, не слишком устала. Или не слишком боюсь потерять работу… лишиться премии там. С вами, конечно, придется аккуратно подбирать слова. Сказать начальнику «да иди ты нахуй» чересчур даже для меня.

– Неделя отстранения от службы.

– Что?

Вот сейчас, увы, мне не удалось сдержать удивление, потому что я ожидала, что Айзен не станет меня наказывать. Уж не знаю, в чем заключалась цель, но едва я сменила сдержанность вспышкой эмоций, мужчина вдруг переключился с чопорной серьезности на будничное спокойствие.

– С моей стороны было глупо позволять тебе сразу же возвращаться к работе, Хинамори-чан, ты до сих пор не восстановилась. Да еще и обзавелась новыми ранами. Твои руки ведь болят, верно?

Я промолчала, пытаясь не сильно акцентировать внимание на руках, что прятала за спиной.

– Пусть со стороны и выглядело, что ты действовала по моему приказу, но мое появление в мире живых может вызвать вопросы. Зачем мне приходить туда, если я положился на своего лейтенанта? Ведь вам с офицером Аясегавой оставалось совсем немного, чтобы добить монстра.

Сукин он сын, откровенно издевался надо мной. Эта мягкая улыбка, слегка виноватый взгляд. Наказал по вынужденной мере, но не хотел выглядеть злодеем?

– М-м… Могу тогда узнать, отстранение будет с сохранением заработной платы?

Вот… и на кой… простите… хер я это спросила?

Что, повыпендриваться захотела, да? Молодец. Так держать.

Ладно, это стандартный вопрос, ничего страшного, особенно в том, что мы теперь смотрели друг на друга, как два конкурирующих фокусника на одном выступлении. Цветочек не хотите из рукава? А голубя из шляпы? Еще одну неделю отстранения, нет?

Я об этом точно пожалею, за весь разговор в моих словах не было и капли той Хинамори, которую привык видеть Айзен. Хоть мозгов хватило избавить свои слова от эмоционально окраса, уточняя их с… да кого я обманываю, это действительно звучало как провокация. Или глупость на почве жадности.

- Ну… вы не поймите неправильно, просто…

Он попытается меня убить куда раньше, чем в каноничной ветке.

– Не забудь заглянуть в госпиталь, Хинамори-чан.

Ясно. Он попытается меня убить ОЧЕНЬ намного раньше, чем в каноничной ветке.

По утру я боялась проснуться с диким ужасом на сердце от переосмысления того, сколь необдуманно вела разговор с Айзеном, полагаясь лишь на свое внутреннее чувство меры. А по итогу проснулась с дикой болью во всем теле, и речь касалась не только травмированных рук. Что-то как-то Хинамори не много уделяла времени физической подготовке, мне потребовалось не меньше пяти минут, чтобы заставить себя встать с футона. Отдельным испытанием стало, конечно, натянуть на себя одежду.

Значит, неделя отстранения от работы. Вчера эта новость напоминала удар ниже пояса. Теперь же прекрасную возможность поразмыслить над происходящим и допущенными ошибками, составить план действий.

Во-первых, следует лучше следить за своим поведением. Если по пробуждении непривычные манеры было легко списать на последствия неудачного боя с меносом, то вчерашнюю историю Айзен запомнит надолго. Хинамори никогда ему не дерзила, относилась, как к предмету обожания, слепо веря каждому слову. И… откуда во мне столько жадности? Когда выбор встал между спокойным принятием вины, а также избеганием злости со стороны Айзена, и деньгами… просто что? Я серьезно выбрала деньги?

Я могу попробовать действовать хитро, но надолго меня не хватит, я слишком упряма и амбициозна – расшифровываю: тупа, – чтобы плясать под чью-то дудку даже ради собственного выживания. Вон, бабло выбрала. Ну, хотя, громко говорить о выживании. Ведь мужчине тоже приходится подстраиваться под окружение, чтобы не выдать своих истинных намерений.

Но бабло, господи…

Эх, было бы куда проще, если меня отрикошетило в куда более подходящего персонажа по характеру. В Сой Фонг, например… хотя, нет. Сой Фонг, что ведет себя, как любитель авантюры и баблишка – как-то не то. Пф, лучше б угодила бы в Ренджи: и мужиком быть проще, и поблизости был бы прекрасный Бьякуя.

А вообще, надо было залетать в Юмичику, там просто никто подмены бы не заметил.

Значит, в этом плане мне просто не стоит все менять кардинально, лучше действовать постепенно.

Второй момент – это моя нынешняя боевая подготовка. Как показала практика, кидо я владею отлично, но вот что касалось контроля реацу и физической подготовки – здесь у меня проблемы. Контроль реацу. Я не ожидала, что во мне вспыхнет такой азарт к битве, смесь адреналина и концентрации духовной энергии просто напрочь вышибла мне мозги, я действовала, как собака Павлова. Без обдуманного расходования энергии я довольно скоро могу прославиться никудышным лейтенантом.

Также меня не устраивает моя физическая подготовка. Хинамори определенно тренировалась с мечом, однако, как я могу судить, больше полагалась на кидо. Здесь даже проблема не столько в Хинамори, сколько во мне. Я просто не хочу быть слабой. Чтобы выживать в бою, нужно брать максимум всего. К счастью, я очень люблю тренировки, хотя, нужно подобрать подходящую программу, чтобы не сдохнуть от перегрузки. И выстроить диету. Диету… Дух, который страдает от своей репродуктивной системы и выстраивает диету для развития силы… Биология, какого черта?

Но да ладно. Это даже не столько приоритетная проблема. Мой духовный меч – вот одна из главных загвоздок. Тобиуме не ответила на призыв. Тогда это испугало и удивило, но сейчас, кажется, я понимаю, в чем дело. Занпакто – это духовное продолжение шинигами. Шинигами вкладывает часть своей души в меч, который формирует особую силу в зависимости от темперамента и характера хозяина.

С… биологической точки зрения я все та же Хинамори Момо, и духовная энергия также осталась неизменной. Но вот мое сознание кардинально поменялось. Вообще теория души довольно любопытная и философская тема. Вот, пожалуйста, если шинигами – это души, то как я, душа из другого мира, могла переместиться в другую душу? Не смешно ли? Душа – это не внутренняя энергия, внутренняя энергия зависит от способностей и лимитов твоего тела. На мой взгляд, определение души, скорее, близко к сознанию. Душа – не то, что лежит в сердце, она прячется в мозгу. Таким образом выстраивается довольно любопытный момент: если шинигами вкладывает часть духовной энергии в клинок, из которого формируется занпакто, то личность занпакто зависит от сознания шинигами.

Либо Тобиуме проходит стадию трансформации, либо отказывается реагировать на меня, ведь я не имею ничего общего с сознанием Хинамори. Не ее хозяйка. Значит ли, что мне придется выстраивать отношения с Тобиуме? Или же она подвергнется трансформации? А, возможно, появится и другой клинок… но что тогда будет с Тобиуме?

Столько вопросов, и ни одного внятного ответа.

Тут не то, что думать, как помочь главному герою избежать проблем, сколько размышлять о том, как бы не поехать кукухой. Да и без моей помощи Куросаки Ичиго справится со всем дерьмом, которое на него польется. Хм, тут даже невольно возникает мысль, а стоит ли вообще вмешиваться в принципе? И почему моей главной целью должна стать помощь герою? Прежде чем делать «правильные» вещи, стоит в принципе взглянуть на картину со стороны. Для этого в запасе есть восемь лет. Шикарно, если так подумать. Надо все разложить по полочкам и выстроить план действий. Мне нужно контролировать ситуацию.

Неделя отпуска будет как раз кстати.

– А я говорю, это несправедливо!

– Честно говоря, даже я соглашусь. Отстранение от службы на неделю за исполнение своих обязанностей, пусть и из-за допущения бюрократической ошибки, это как-то жестоко.

Пока Рангику и Кира рассуждали о моей тяжелой судьбе и выражали солидарную поддержку, я предпочла не озвучивать мысль, что чуть не нарвалась на мину. Пусть Айзен и мастерски выдерживал образ доброго понимающего капитана, я приблизилась к опасной черте, при этом не сделав ничего выдающегося, лишь спокойно отвечала на вопросы. Чем и взбесила его. Это взбесило бы любого. Меня бы точно. А вопрос о жаловании стал разрывной, как говорится.

Честно говоря, не ожидала завершить день в баре, но когда ко мне завалилась Рангику, узнав о ситуации с отстранением, то чуть ли не в приказном порядке мотивировала отправиться выпить. Наверное, я ее очень удивила, моментально одобрив идею. Выпить и расслабиться мне не мешало, к тому же это отличный шанс повидать других лейтенантов и понять атмосферу, царившую, что называется, в коллективе.

Очень любопытно оказалось посмотреть на лейтенантов, хоть в заведении собралась и не полная компания. Шухей, Кира, Ренджи, Рангику, Исане… Правда, для меня стало открытием, что Ренджи относительно недавно перевелся из одиннадцатого отряда в шестой, и пока не носил звание лейтенанта. А еще какого-то черта сюда затащили неразлучную парочку из одиннадцатого отряда, поэтому пришлось закатать губу относительно гулянки, устроенной для того, чтобы подбодрить меня. Скорее всего, Рангику предложила выпить, и народ сбежался на священный зов.

– Да ладно вам, – обмолвилась я, пригубив стакан с прохладным пивом, – в следующий раз просто буду меньше выпендриваться перед капитаном.

– Ты и выпендриваться? Что за глупости, Хинамори? – засмеялась лейтенант десятого отряда. – Скорее всего, он просто беспокоится о тебе, поэтому отправил в принудительный отпуск. Ты же сама добровольно не пошла бы. Беречь себя надо.

Не отправилась бы? Мне дай только повод, если он еще будет оплачиваемый.

– Ну не знаю, твой капитан выглядел весьма разозленным, когда явился к нам на помощь. Хотя, не сказал бы, что нам требовалась помощь. Видимо, не все так просто?

Вот чего ты клюв свой суешь, куда не просят? И с каких пор Юмичика так резко перешел на «ты»? Буквально вчера осыпал меня формальностями, а после боевого крещения совместной операции решил, что достоин стоять со мной на одном уровне? Ну, you know. Чел, я тебя даже не знаю. Не сказать, что искренне придираюсь, но, пряча лицо за стаканом, я не спускала с него раздраженный, ядовитый взгляд.

Болтай, болтай… давай, буди во мне зверя.

Мое выражение лица его лишь рассмешило. Не удивительно, в принципе, я бы и сама с себя посмеялась.

– Да что ж ты такого сказала капитану Айзену, что его разозлило? – не унималась Рангику.

Вот ведь пристали…

Шумно выдохнув, что прозвучало, как рев раненного медведя – если бы медведь был размером с хомяка, – я отставила наполовину опустошенный стакан. Похоже, пока я не предоставлю достоверную историю, от меня не отстанут, а хуже всего, что парни тоже выглядели заинтересованными рассказом. В общем-то понятно, здесь без сплетен и веселых историй никуда.

– Все, как ты и сказала, Рангику, я еще не восстановилась, поэтому, не предупредив капитана, пошла на миссию. Вот и все.

– Ну, не скромничай, думаю, твой капитан оказался впечатлен тем, что ты оседлала меноса.

Ну ты и… петух, блять.

– Ты что сделала?! – аж вспыхнула Рангику.

– Оседлать меноса? Это вообще как? – в недоумении полюбопытствовал Кира.

Пока на мою голову сыпался бесконечный шквал вопросов, я вот даже уже не пыталась спрятать недовольство, с кислой миной буравя ухмыляющегося Юмичику тяжелым взглядом. Сука, я из тебя куриные наггецы сделаю. Вот подтяну физическую подготовку, и вот точно выбью из тебя все дерьмо. И ведь ему определенно доставляло удовольствие задевать меня такими словами, наводить суету.

И сидит еще теперь, делает вид, что его поднятая тема ничуть не интересует. Это даже не столько раздражает, сколько поддразнивает…

Так. Стоп. Не туда пошли мысли. Мы тут только неделю, давай хотя бы не сразу кидаться на мужиков. Самоконтроль, тренировки, занпакто, и только потом поиск потенциального любовника. Шутки шутками, но по итогу буду первой бежать прочь от потенциальных ухажеров. Отношения и я – это, конечно, понятие философское.

Нужно еще пиво.

В общем-то, вечер прошел неплохо, и в какой-то момент я отпустила вожжи и позволила вести себя так, как желает сердце. Алкоголь только придал уверенности, и пусть Рангику, дивясь моей оживленности, пыталась держать мой стакан полным, ее коварный замысел не удался. В какой-то момент я просто перешла на воду, но скучнее от этого не стало. Да и на фоне захмелевших парней, что чуть ли не отношения выяснять начали, я благополучно потерялась из виду.

В какой-то момент даже скучно стало. Но я ожидала оказаться единственным человеком, выбивающимся из общей картины. Но компанию в наблюдении за беспределом, который только-только зарождался благодаря элите Серейтея, составили лейтенант Котецу и уже столь полюбившийся офицер Аясегава.

– Не хочешь поддержать своего друга? – как бы невзначай уточнила я у сидящего по правую руку парня, намекая на Иккаку, который о чем-то горячо спорил с Ренджи.

– Лезть под горячую руку Иккаку опасно для жизни, к тому же, не люблю я все эти бессмысленные споры.

– Как ты с таким подходом в одиннадцатом отряде выжил? – пробормотав вопрос в стакан с напитком, которого осталось совсем на дне, я ожидала, что Юмичика хоть скривится. Но у него ни один мускул на лице не дрогнул.

– Я просто следую за своим другом. Будет неуважительно встревать в его споры.

Слова, произнесенные с оттенком самурайской гордости, никак не ложились на завязывающуюся драку двух мужиков, которые по пьяни принялись оскорблять друг друга из-за причесок. Детский сад, ей богу.

– Исане, а ты не собираешься остановить Рангику? Кажется, она только подливает масло в огонь.

– Не уверена, что у меня получится… Она обычно тебя слушает, Хинамори-чан.

– Меня там зашибут и не заметят. Если через неделю вернусь на работу с незажившими синяками, Айз… кхм, капитан Айзен мне замену искать начнет. А ты лейтенант отряда медиков, так что…

– Ох, не говори так. Капитан Унохана может быть очень пугающей.

О-о, в это верю, не сомневайся.

Ожидаемо, никто так и не отправился разнимать завязывающуюся драку, которая, к счастью, перекачивала на улицу с криками «давай выйдем, поговорим».

– Чего вы там сидите? – навеселе полюбопытствовала Рангику, подбежав к нашей ленивой братии. – Пойдемте, посмотрим, чем все закончится.

– Боюсь тем, что страховка чьего-то отряда будет покрывать материальный ущерб, – рискнула подметить я.

– Иккаку победит, поэтому, вероятно, и нам придется платить.

– Они с Ренджи оба старшие офицеры, а Ренджи еще и в кидо что-то как-то смыслит.

– О-о, значит, на Абарая ставишь? – загорелся интересом Юмичика. – Тогда спорим?

– На что?

– Хинамори-чан, ты что делаешь? – испуганно схватив меня за плечи, словно в попытке образумить, возмутилась Исане. – Нельзя же так.

– Да что нельзя, не мой же отряд будет выплачивать ущерб.

– Ну, вообще-то, если хозяин нас тут всех застанет за разрушениями в одном месте, то, скорее, всем придется скинуться, – хитро подметил пятый офицер, но не успела я и слова вставить, как он хлопнул меня по плечу и поднялся. – Ладно, лейтенант, на что спорим-то?

– А-а… не знаю. На какое-нибудь постыдное желание?

В ответ почему-то засмеялась Рангику, да так звонко и задорно, что мне стало немного неловко.

– Кто ты, и что сделала с нашей милой скромной Хинамори? – протянув мне руки, девушка помогла мне подняться с пола, после чего потащила к выходу. – Но не важно, пойдемте тогда, скорее, смотреть, кто победит!

– Рангику-сан, вы-то куда?.. – едва не плача, побежала за нами следом Исане.

Уж никак не ожидала, что за последнее время почувствую себя хоть немного расслабленной. Алкоголь все же позволил высвободиться из пут стресса. Может, об этом я и пожалею за необходимостью оправдывать свое поведение. Но я не могла столько терпеть. Держать внутри себя страх. Ходить по струнке, нервно оглядываясь по сторонам. Это неправильно, потому что я чувствовала, что просто сломаюсь. Быть может, весьма глупо с моей стороны полагаться на оптимистичные прогнозы. Но не хотелось ни о чем думать.

– Давай, Ренджи, победи этого лысого неудачника!

– А?! Ты чего там вякнула, девчонка?! Я не посмотрю, что ты лейтенант!

– Так, Хинамори-чан, тебе, видимо, уже пора домой…

– Да какой домой, Котецу-сан! – захихикав, я все же позволила женщине придержать себя за плечи, потому что меня тоже немного пугал проснувшийся азарт. – Устройте нам шоу!

– Поддерживаю, Абарай, мы за тебя! – подключилась Рангику.

Сразу хочу заметить, что я ожидала запечатлеть кулачный бой в стиле пьяного мастера, но когда через минуту принялись использовать реацу, я даже не знала, как реагировать. Ренджи с такой силой ударил Иккаку, что тот не просто отлетел к крыльцу заведения, а разнес его в щепки, подняв вместе с грохотом трескающегося дерева облако пыли.

Я вот даже растерялась, радоваться или нет.

– Какого черта вы там творите?! – донесся яростный крик из глубины заведения.

– Вот же дела! – испуганно воскликнула Исане и, не размениваясь на сантименты, схватила нас с Рангику за шиворот и потащила прочь. – Живо, уходим отсюда!

– Но ведь!..

– Рангику-сан, если нас там заметят, то это скажется на репутации наших отрядов! – подметила девушка. – Мы, в конце концов, старшие офицеры, лейтенанты, и вряд ли капитаны посмотрят, что мы просто стояли в стороне.

– Ну, капитану не привыкать, хе-хе!

– Рангику-сан!

Мне бы беззаботный настрой Рангику, такое чувство складывалось, что Хицугая держал ее в качестве лейтенанта то ли из жалости, то ли из привычки. Но Исане права, мне уж точно не хотелось обзаводиться новым выговором в личном деле.

Только от размышлений о насущем меня отвлек один момент.

– А-а! – озарено воскликнув, я остановилась и, обернувшись, закричала в направлении погрома: – Я выиграла!

– Хинамори-чан, пожалуйста…

– Я приду за своей добычей!!! Я выиграла! Слышишь, петух, я выиграла!!!

Честно говоря, я не имела ни малейшего понятия, долетели ли мои слова до парней. Уж Юмичика явно занимался тем, что выгребал своего друга из-под завала. Но ничего, придет час, и я напомню о своей великой победе. Ренджи, я в тебе не сомневалась, на тебя можно положиться.

Но вот на кого, оказалось, положиться нельзя, это… на меня. Как легко вчера в меня залетало пиво, и как трудно, неожиданно, мой организм усвоил его с вытекающими последствиями под утро. С трудом разлепив глаза и порадовавшись, что на работу не нужно идти как минимум несколько дней, я испытала странное чувство дежавю. Странно, ведь пила я немного по сути. Значит, и в этой жизни я выиграла джекпот к плохой резистентности к алкоголю.

Интересно, у меня в аптечке есть запас активированного угля и витамина С? Я ж дух, естественно, что у меня токсикоз. Во имя биологии. You know.

Но хуже стало от накативших воспоминаний. Пока добиралась до своей кухни в два квадрата, пытаясь разыскать запасы воды, припоминала всю дичь, что произошла вчера. Алкоголь определенно делал меня более уверенной. К счастью, не в меру активное поведение можно списать на него. И я еще поспорила с Юмичика, что Ренджи завалит Иккаку… ну, это можно было использовать. Как – понятия не имею.

Но так дело не пойдет.

Опустошив два стакана с водой, я оперлась о столешницу и застыла на долгие минуты, смотря пустым взглядом в стену. Меня бросало из огня, да в полымя. То я вела себя, стараясь действовать рассудительно, то махала на все рукой, позволяя эмоциям вырываться наружу. Ничего плохого, по сути, не произошло. Но для меня сейчас плохим является тот факт, что я кардинально отличаюсь по характеру от Хинамори.

Конечно, можно все обыграть таким образом, что, едва не лишившись жизни при схватке с меносом, я решила кардинально пересмотреть свой взгляд на мир. Сменить приоритеты. Мне не составит труда быть вежливой и улыбчивой, по факту и стараться особо не придется. Подбадривать людей не так сложно, как кажется, мне даже нравится это в какой-то степени – искать их слабые и сильные стороны.

А вот с тактичностью определенно возникнут проблемы. Я избегаю конфликтов, когда это необходимо, однако могу сорваться и вступить в нежелательную дискуссию. И всем своим видом показывать, что упрямства во мне куда больше, чем меры самосохранения. И ума, you know. Это вопрос к тому, станет ли Айзен держать меня подле себя, если поймет, что так просто не удастся водить меня за нос? За проявленный характер и твердолобость он меня не убьет, но мне стоит лучше контролировать себя, пока не отыщу идеальную тактику для дальнейшего поведения.

Пока в принципе не пойму, что я хочу от этой жизни. Меня занесло в тело лейтенанта Хинамори Момо, но обязана ли я следовать ее воле? Недавно я задалась вопросом, как помочь Куросаки Ичиго, когда придет время, но мои ли это проблемы? Нужно в первую очередь о себе думать и о своей выгоде, а не быть удобной для окружающих. В моем случае это невероятно актуально.

В дверь постучали.

Что ж,если так подумать, то учитывая, сколько факапов произошло со мной за минувшие дни, то, возможно, это тоже сможет сыграть мне на руку. Например, Айзен уволит меня и попытается отыскать кого-то на замену. И тогда риск оказаться пронзенный катаной снизится в разы.

Только куда потом идти, конечно, тоже неплохой вопрос. Лейтенанта, что поехал кукухой, в лучшем случае сошлют на пенсию. Хм. А звучит, как план.

Открыв дверь, я обнаружила незнакомого мне шинигами, который, поклонившись, протянул мне конверт.

– Доброе утро, лейтенант. Это просила вам передать лейтенант Мацумото.

– Хорошо, спасибо.

Приняв послание не без подозрений, я кивнула в ответ, прежде чем закрыть за собой дверь. В конверте оказалось небольшое письмо, и сам факт того, что Рангику написала мне и отправила посыльного, уже заставлял задуматься.

«Доброе утро, Хинамори-чан. Надеюсь, оно у тебя доброе. Пишу сообщить, что, едва придя на работу, капитан устроил мне разнос. Похоже, хозяин той лавки подал на нас всех жалобу. Пока не видела Ренджи, но, полагаю, ему придется хуже всех.

Завидую, что тебе не нужно идти на работу. Скорее всего, твой милашка капитан забудет обо всем к твоему возвращению. Это я пишу, чтобы держать в курсе ситуации.

Целую. Отдыхай там!

М.Р.»

Милашка капитан…

Кхм. Что ж. Чувствую, мой план с увольнением действует на опережение.

Комментарий к Глава 3. «Действовать на опережение» Эту главу надо было назвать “Жадность фраера сгубила” 🤣

====== Глава 4. «Ну, you know, банальный шантаж» ======

Даже не знаю, хорошо или плохо, что меня еще не уволили.

После внепланового отпуска прошла пара недель, и я все думала, когда мне придут дать по голове за участие в несанкционированных разборках. Хоть и отыгрывала стороннего наблюдателя с тем же успехом, как и капитан преисполнился радости из-за моего возвращения. То есть актеры из нас прекрасные, you know, талант не пропьешь. И, честно признать, всерьез готовилась вздохнуть с облегчением, пока не принялась разбирать накопившиеся за неделю документы.

Запрос из страховой лежал поверх всех папок, как вишенка на торте. Намек, разумеется, я поняла. Правда, не уверена, смогу ли и дальше не вляпываться в неприятности, казалось, я их создаю на ровном месте. Это всерьез меня озадачило, на протяжении недели «отдыха» я мотивировала себя как минимум отыгрывать роль сдержанного лейтенанта во время исполнения рабочих обязанностей.

Но в первый же день все посыпалось прахом, потому что нельзя без мата выражать недовольство людьми, которые направляли мне отчетность с тупыми ошибками. Вот, думаете, восемь плюс пять для них тринадцать? Нет, это десять. А что насчет отчетов о завершенных миссиях, в которых не стояла ни дата, ни состав команды, ни банально именная печать! Махнула бы на это рукой тридцать раз, если бы не отчитываться перед Айзеном. Поэтому за минувшие две недели, наверное, меня успел возненавидеть весь пятый отряд, прошедший унизительную процедуру «иди и переделывай, что б к обеду было готово». Знаете, взаимно. Идите на хуй.

Пока до ключевых событий оставалось довольно много времени, и, как показала практика, работа лейтенанта пусть и напряженная, но давалась к исполнению, меня озадачил вопрос собственных сил. Проблем особых не составило спланировать график тренировок, чтобы укрепить тело, но вот с фехтованием, как оказалось, у меня проблемы. Меч лежал в руке, на уровне отточенных рефлексов я знала базу, но большим не могла похвастать. Просто бить деревянный манекен для меня не вариант… мне нужно найти тренера или кого-то для спарринга.

А это, как оказалось, вообще не просто.

Чтобы действительно развить навык, нужно выбрать того, кто не будет меня жалеть и поддаваться. К сожалению, Мацумото Рангику и Хицугая Тоширо сразу отпадают. Последний, к тому же, капитан, и даже если он с Хинамори близкие друзья, не в его интересах заниматься чужим лейтенантом.

Логично, что выгоду в потенциальном росте и развитии своего лейтенанта имел капитан. Кхм. Тут как бы палка о двух концах. Чтобы не вызывать подозрений, Айзен, конечно, мог бы согласиться помочь мне, но перед глазами сразу возникал список всех «против» такого поворота событий. Во-первых, если он начнет тренировать меня, то будет знать все мои слабые и сильные стороны. Во-вторых, для него я более выгодна в роли слабой девушки. В-третьих, конечно, это вообще не играет никакой роли, потому что он меня при желании прихлопнет в мгновение ока, you know.

Но самое, пожалуй, важное, это мое беспокойство. Несмотря на попытки вести себя уверенно в беседах, от одной мысли скрестить с ним мечи, даже тренировочные, у меня мороз по коже бежал. Тем более мне все еще предстоит решить проблему с занпакто.

Прогнозы, как можно заметить, не самые перспективные. Я больше двух недель ломала голову над проблемой, пока не поняла, что стоило сменить логику мышления. Если не удалось найти весомой пользы для человека, который взялся бы меня обучать, то почему бы не подумать о том, что он может потерять, если не согласится на мои условия. Ну, you know, банальный шантаж.

Жертву, кстати говоря, я подыскала довольно быстро. Но план, признать, гениальный, надежный, как швейцарские часы.

– Чт?.. Можете, пожалуйста, повторить, кажется, я не так понял.

Расшифровываю: «ты совсем страх потеряла о таком просить?»

В общем-то, реакция ожидаема, на месте парня я тоже бы отреагировала без энтузиазма. Но вот колкость, я бы даже сказала, легкое пренебрежение, прикрытое за натянутой улыбкой, задели меня за живое. Так что в ответ я потрудилась столь же притворно улыбнуться, и как ни в чем небывало сказать:

– А что здесь непонятного, офицер Аясегава? Я прошу помочь мне в тренировках по фехтованию. Полагаю, я выразилась достаточно конкретно, мне жаль, если вы здесь увидели какой-то подтекст.

Расшифровываю: «шута не строй».

День уже клонил к завершению, я едва успела закончить разгребать дневную норму дел, чтобы сорваться и побежать к штабу одиннадцатого отряда, пока основная масса шинигами не разошлась, что называется, по домам. Лейтенанты чужих подразделений, в принципе, могли свободно посещать территории других отрядов, но в сам штаб я не рискнула соваться. Попросила первого попавшегося шинигами отыскать пятого офицера и передать, что я пришла по важному, очень важному вопросу, который не требует отлагательств.

Ждать пришлось довольно долго, мимо проходящие мужчины смотрели на меня, как угодно, не без дружелюбия. С любопытством, пренебрежением, но в большинстве своем хитро ухмылялись. В воздухе и так стояла духота после жаркого дня, а от атмосферы, что царила в одиннадцатом отряде, и вовсе задохнуться хотелось.

А теперь у меня мозг закипал от того, что на мое уточнение просьбы Юмичика усмехнулся, а затем и вовсе рассмеялся. Негромко, но этого хватило, чтобы привлечь внимание проходящих мимо людей. Подпирая стену со сложенными на груди руками, я перестала улыбаться и наградила его тяжелым, недовольным взглядом.

– Простите, лейтенант, я, конечно, польщен вашей просьбой, но у меня очень много дел.

Даже слепой увидел бы, сколь сильно потешило его эго сложившаяся ситуация. Но ничего.

– Значит, не поможете товарищу?

– Боюсь, мы с вами не совсем товарищи, – только и развел руками парень, хоть немного погасив улыбку, – пусть у нас и была одна совместная миссия, но я ничем не могу вам помочь, лейтенант.

– Вот как, – снисходительно улыбнувшись, я спародировала собеседника и продолжила с тем же сожалением в голосе: – что ж, возможно, вы правы, и я поторопилась с просьбой. Мне ведь нужен человек, который бы не стыдится использовать свою истинную форму шикая.

Уж полагала, что он как минимум удивится или отпрянет, но ни единый мускул на его лице не дрогнул. Юмичика смотрел на меня, не мигая, и только я подумала сама занервничать, как поняла очевидную истину.

– Что, прости?

Он в шоке.

– А, так повторить? – снисходительно улыбнувшись, я намеренно повысила голос, чтобы проходящие мимо шинигами не упустили моих слов. – Говорю…

– А ну замолчи! – шикнул на меня Юмичика, подступив ближе с явным намерением если не нависнуть грозной тучей, то как минимум заставить умолкнуть. По его вспыхнувшему взгляду стало понятно, что он едва сдержался, чтобы не схватить меня за руку. – Иди за мной.

В груди растеклось странное чувство, словно приятная щекотка. С трудом подавив довольную ухмылку, я последовала за офицером, который довольно целеустремленно и быстро шагал вглубь территории одиннадцатого отряда. Ненароком проскользнула мысль, что он хочет завести меня в темный угол и пырнуть ножом. Но, к моему счастью, меня ждал задний двор за зданием штаба, небольшой, огороженный хилыми сакурами и запахом табачного дыма. Но, к удивлению, здесь было относительно чисто.

– Обязательно было меня затаскивать в такой укромный угол?

– Обязательно, если ты собралась трепаться о такой чуши.

Хм. На «ты», значит, опять перешли.

– Ничего себе «чушь», – неодобрительно покачала я головой, – на мой взгляд, чушь – это игнорировать столь удобную и мощную способность, как опустошение противника от реацу.

Теперь он точно понял, что я не блефую, это стало понятно по тому, что парень нахмурился еще сильнее. И смотрел уже не просто с легкой тревогой, добавилось пренебрежение.

– Тебе, лейтенант, не понять.

– Да нет, я понимаю, – убрав притворство и кривляния, я также перешла на серьезный тон, и постаралась сделать выражение лица максимально нейтральным. – Но все равно считаю это глупым. Так пренебрежительно относиться к своим возможностям.

– Ты мне угрожать пришла что ли? – сложив руки на груди, недовольно поинтересовался Юмичика. – И откуда вообще… тебе это известно? Я никому…

– Я знаю, что никому ты не показывал свою истинную форму шикая. Просто… знаю. Я много чего знаю.

– Да? – как-то не очень добро уточнил собеседник. – Тогда должна знать, что угрожать члену одиннадцатого отряда очень глупая идея.

– Угрожать? Боже упаси. Я ведь пришла к тебе за помощью. Думала, у тебя проблемы только с самооценкой, а не памятью.

Попытка колкой шутки заставила парня раздраженно шикнуть. Верно, лучше чувствуй раздражение из-за меня, чем угрозу.

– Значит, хочешь подтянуть навыки фехтования? А к капитану своему не пробовала обратиться?

– Я не хочу беспокоить своего капитана.

– Почему вдруг? Разве капитан не будет в первую очередь заинтересован в боевой подготовке своего лейтенанта?

– Что ж, ожидаемый вопрос, – пожала я плечами, – но как у тебя есть причина не раскрывать способности своего занпакто, так и у меня есть причина не обращаться к капитану за помощью.

– Тогда чего к друзьям своим не пошла? Ты ведь, как я знаю, в хороших отношениях с десятым отрядом.

Что ж, можно, конечно, промолчать, но, боюсь, если уж совсем обделю его информацией, то в итоге это мне аукнется. Какой бы подлой ни казалась моя попытка заручиться поддержкой Юмичики, надо все же показать, что я действую не из плохих побуждений. Хотя, поздно пить боржоми, как говорится.

– Буду честна, они бы просто меня жалели, для них нет никакого смысла вкладывать в тренировки со мной хоть какие-то усилия. Я просто навяжусь им.

– А мне, значит, ты не навязываешься?

– Нет, – рискнула хитро улыбнуться я, – тебе же выгодно будет, если никто не узнает о твоем маленьком секрете.

– Это шантаж называется, а не поиск выгоды! Разумеется, мне придется тебе помочь.

– О-о, а ты быстро схватываешь.

– Тебе даже не стыдно… – с явным негодованием заключил Юмичика, – не ожидал от тебя такого, лейтенант, все говорили, что ты честная и милая девушка.

– Ну, я честна с тобой.

– Потрясающе… – раздраженно шикнул себе под нос парень. – И долго мне с тобой возиться?

– Пока я не смогу победить тебя.

– Ты издеваешься?! – аж поперхнулся воздухом офицер. – Мне с тобой до старости возиться?

– Видишь, в твоих интересах приложить все усилия.

– А что мне своим сказать? Я хочу отметить, что одиннадцатый отряд довольно… сплочен, скажем так, и проводить время, и уж тем более помогать за даром другим офицерам и лейтенантам, будет выглядеть как минимум подозрительно.

– Я об этом думала. Ты же мне проиграл в споре, помнишь? Скажи, что твоя гордость будет задета, если не окажешь мне великую честь в помощи с тренировками.

– Это обычный спор по пьяни, придумай что получше!

– Ну не знаю, блин! – признаться, его раздраженный тон заставил и меня потерять самообладание. – Придумай что-нибудь, скажи, что пытаешься приударить за мной.

– Да ты даже не в моем вкусе! Хоть видела себя в зеркало? Серая мышь, да и только.

– Собственный шикай не в его вкусе, я не в его вкусе, есть хоть что-то, кроме тебя любимого, в твоем вкусе? – запричитала я на манер старой бабки, не постеснявшись закатить глаза. – Короче, мы договорились?

– Как тут откажешь? – зашипел Юмичика, отведя раздраженный взгляд в сторону. Но, погодя мгновение, вдруг усмехнулся и самодовольно глянул на меня. – Не ожидал, что серая мышка окажется крысой.

– Не забывай, что крысы умные существа, к тому же хищники, – не скрывая самодовольства, с гордым видом оправила я верхнее кимоно, после чего заключила: – Значит, мы договорились. Тренироваться будем на тренировочном полигоне пятого отряда по утрам два раза в неделю. Это не должно тебя сильно напрягать.

– Да, если у меня не будет работы в эти дни.

– Гибкий график для кого придумали, думаешь? – язвительно уточнила я. – Жду тебя завтра в половину шестого на полигоне. Оценишь мои навыки и…

– Стой, утра что ли? Чего так рано-то?

– Потому что до работы хочу успеть не только убиться с тобой на тренировке, но и успеть привести себя в порядок. Если для вас, мужиков из одиннадцатого, в порядке вещей ходить потными и вонючими, то уж извольте.

– Не сравнивай меня с этими…

– Да-да, ты у нас особенный, – взмахнув рукой и направившись к выходу с внутреннего двора, заключила я, не забыв очаровательно улыбнуться. – С тобой приятно иметь дело, Аясегава. До завтра.

Сложно не почувствовать себя гангстером после такого финта. Особенно в плане того, чтобы побыстрее убежать с места преступления. И страшно, и весело. Честно говоря, я сильно опасалась того, что идея шантажа потерпит фиаско, но я сделала правильную ставку. Юмичика нарцисс, его в первую очередь беспокоит собственная репутация, так что даже малейший слух, пущенный среди одиннадцатого отряда о его шикае, который не подходил под стандарты, мог сказаться на нем.

Первый шаг сделан. Но, честно, я, наверное, поспешила в том, чтобы приступать к тренировке на следующий день, да под раннее утро. Все же не сказать, что меня не мучила тревога. Куй железо, пока горячо, поэтому, пока моя угроза имела эффект, я и решила все сделать поскорее. Но вот на утро было такое чувство, словно я и вовсе не спала.

На нервах ворочалась под одеялом, никак заснуть не получалось, к тому же сказывались дополнительные тренировки и какая-то дикая загрузка на работе. Пока вытаскивала свою задницу из апартаментов в объятия прохладного утра, невольно понадеялась, что никого не встречу на полигоне и пойду досыпать в комнату отдыха штаба.

К моему несчастью, план сработал идеально.

– Что за недовольное выражение лица? – поинтересовался Юмичика.

Даже не знаю, что ответить, честно, в голове из-за усталости царила каша. Солнце только-только поднялось, но из-за облаков, что толпились на горизонте мрачной массой, было не так светло. Значит, днем будет дождь.

– Не важно. Давай перейдем к делу.

– Поддерживаю. Тогда доставай меч и хотя бы попытайся атаковать.

Его предложение слегка удивило, заставив обеспокоиться. Я с сомнением уточнила:

– Мы не будем использовать тренировочные мечи?

– Ты лейтенант или студентка академии? – с усмешкой уточнил парень. – Если хочешь нормально подтянуть боевой навык, то и меч настоящий нужно держать в руках. Хоть я здесь и не по своей воле, но жалеть тебя и делать все «на отвяжись» как-то гордость не позволяет.

Не сказать, что такой подход обрадовал, я не до конца свыклась с мыслью, что нахожусь в шкуре шинигами. Тем не менее все эти танцы с бубном я затеяла, чтобы найти человека, который бы не стал меня жалеть, который бы помог улучшить навык фехтования. В противном случае обратилась бы к Рангику или Тоширо.

Отругав себя за проявленную слабость, я собралась с духом и, вытащив из ножен катану, заняла боевую позицию. Пока бежала сюда, то уже достаточно размялась, хотя голова все еще не соображала. Может аукнуться, надо сосредоточиться.

– Надеюсь, ты успел размяться? Спину не прихватит?

– Какая ты, лейтенант, оказывается, язвительная, – с ноткой пренебрежения подметил Юмичика, ловким движением высвободив меч из ножен. – Нападай. Потом посмотрим, что у тебя с обороной.

М-да. Дружелюбие так из него и лезет. Видимо, будет мне радость, если переживу эту тренировку.

Все же одно я сразу поняла – Хинамори действительно обладала базовыми навыками фехтования, тело рефлекторно реагировало на угрозу, а вакидзаси довольно удобно лежал в руках. На этом, правда, хорошие новости заканчивались, потому что попытки пробить оборону Юмичики завершались лишь болью в мышцах, да тяжелым прерывистым дыханием. Мне не хватало ни сил, ни скорости. А вот ему ничего не стоило отбивать мои удары.

Словно с маленьким ребенком играл. Поначалу даже откровенно ухмылялся моим тщетным попыткам, что взбесило бы, не будь я сосредоточена на том, чтобы отыскать его слабое место. На данный момент его главная слабость заключалась в том, что он не воспринимал меня всерьез и, поняв по первым минутам боя, что как противник-мечник я не представляю угрозу, расслабился.

Я правша, но один трюк все же хотелось попробовать.

Замахнувшись сверху вниз, я чуть задрала вакидзаси острием вверх, чтобы она не встретила сопротивление в лице клинка противника. Вместо удара перебросила меч в левую руку и, перехватив его, чтобы лезвие смотрело на офицера, рубанула поперек. Надо отдать должное, Юмичика отреагировал быстро, но из-за того, что он не воспринимал меня всерьез изначально, острие вакидзаси рассекло его униформу в области живота.

– Ха-х, хитришь, значит? – с неожиданным одобрением усмехнулся Юмичика. – Ладно… тогда теперь ты защищайся.

Уже?!

Мне бы хоть немного перевести дух, но нет, складывалось впечатление, словно офицер проводил не тренировочный бой, а задался целью как минимум морально меня уничтожить. Я с трудом успевала отбивать его удары. Хуже всего, что руки от напряжения начинали не просто гудеть, но и болеть. От каждого соприкосновения клинков запястья сводило болью. Чтобы хоть немного помочь себе, я сконцентрировала в пульсирующих точках немного реацу.

– Неужели совсем терпеть невмоготу, раз к реацу прибегаешь, лейтенант? – не без колкости полюбопытствовал Юмичика, специально вложив в последовавший удар еще больше силы.

Атака оказалась чересчур существенной для моего хрупкого тела, поэтому я не просто отлетела назад, но еще и неуклюже завалилась на спину. Собственный клинок от удара парня влетел мне в плечо тупым ребром, что оказалось очень болезненно.

– М-да, не знаю, как ты вообще выжила с таким уровнем владения мечом.

Да вот тоже задаюсь этим вопросом… Понимание собственной слабости смягчило пренебрежительный тон Юмичики, так что, не без труда скрывая болезненные ощущения, поднялась на ноги.

– Я слишком полагалась на кидо и силу занпакто, поэтому на фехтование закрывала глаза.

– И что сподвигло открыть их? Минувшая битва с меносом, когда занпакто подвел тебя?

Значит, он видел.

– Можно и так сказать, – спокойно согласилась я с правдивым замечанием. – Когда ты едва не лишаешься жизни из-за своей наивности, это заставляет взглянуть суровой реальности в глаза. Я должна стать сильнее, чтобы такого не повторилось.

– А меня зачем втягивать-то было?

– Потому что так сложились карты, уж извини. Продолжим? Мне держать оборону или сменим тактику?

– А ты держать меч-то еще сможешь без использования реацу?

– Мне придется, – крепче сжав рукоять двумя руками, не без мрачного сожаления признала я.

Уж прости, Юмичика, но я настроена серьезна. Я умею терпеть боль. Уж не знаю почему, но умею. Или же, что не удивлюсь, Хинамори также обладала способностью пересиливать себя, терпеть до последнего. Может, как мечник она слаба, но вот навыкам использования кидо могли многие позавидовать. Чтобы достичь такого уровня одного везения недостаточно.

– Ладно.

Перехватив меч, парень занял боевую позицию, пусть и не выглядел столь же сосредоточенным, как я. Он оценил мой уровень и не боялся ранений, разве что ему стоило быть осторожным, если я вдруг решу схитрить.

– Теперь действуем в свободной тактике. Нападение и защита. И не используй реацу, как бы сильно не хотелось. Мне надо хоть понять, какой твой предел. Хм, – вдруг усмехнулся он, – если, конечно, ты уже не готова сдаться.

– Клюв закрой, – сухо отозвалась я, удостоив его взгляда в духе bitch, please. – И нападай.

– Ну ладно…

Это «ну ладно» мне не очень понравилось, от него определенно сквозило угрозой, силу которой я прочувствовала за последовавшие десять минут так, что искренне захотела сдохнуть. Все же мой выбор в поиске наставника оказался удачным, потому что меня окончательно спустили с небес на землю. Если до этого хоть небольшая уверенность оставалась, что я могу отнести себя к среднему уровню, то после боя с Юмичикой поняла, что и новичком не достойна считаться.

Завершающим аккордом, который вогнал последний гвоздь в крышку гроба моей гордости, стал вылетевший из рук вакидзаси. Удар о лезвие оказался столь сильным, что вместе с металлом у меня зазвенели кости, пальцы просто выпустили рукоять. Чудом сама устояла на ногах, завалившись вперед. А острие клинка противника моментально оказалось перед моим лицом.

Фиаско. Полнейшее.

– На сегодня все, – с каким-то разочарованием заключил Юмичика, возвращая катану в ножны.

– Ох, – поскольку терять было нечего, я не постеснялась упасть на колени, чтобы перевести дух. – Все настолько ужасно?

– Ну, хорошего немного, так скажу. Мы даже часа с тобой не провозились, а ты уже умираешь.

Целого часа, между прочим! Говорит так, словно спокойно выдержал бы тренировку с оппонентом, превосходящим его по физической силе и мастерству. Может, и звучало, как оправдание, но идите к черту.

– Но твоя главная проблема это в первую очередь физическая подготовка. Быть мастером кидо, конечно, хорошо, но если хочешь быть хороша в искусстве сражения на мечах, то должна уметь крепко держать меч. У тебя слишком слабое тело для этого. Конечно, использование реацу во многом упрощает жизнь шинигами. Если бы ты использовала ее, то, наверное, спокойно продержалась бы целый час.

– Над физической подготовкой я работаю, – не без разочарования наблюдая, как дрожат от слабости мои руки, я нахмурилась. – Чтобы не загнаться и достичь первого хорошего результата, пройдет минимум полгода, если не использовать реацу…

Возможно, реацу, что уходила бы на помощь в восстановлении или поддержании сил во время тренировок, можно попробовать накапливать. Так я и тело закалю, приучив его к использованию собственных ресурсов, и буду иметь резерв сил. Надо только изучить этот вопрос, наверняка должны быть описаны подобные техники.

Висящая в воздухе тишина заставила меня отвлечься от рассуждений и поднять взгляд, обнаружив, что Юмичика смотрел на меня с любопытством, хоть и продолжал хмуриться.

– Что?

– Хм, – пожав плечами, парень не без досады подметил: – не ожидал, что реалистично взглянешь на ситуацию.

– Почему?

– М-м…

– Да говори, не стесняйся, – устало вздохнула я.

– Просто… ты уж не обижайся, но я не горел желанием соглашаться на твою авантюру не только из-за твоей подлой уловки. Ты хоть знаешь, какие о тебе слухи ходят?

Слухи? Наверное, по моему выражению лица, полному недоумения, Юмичика рассудил, что я понятия не имела, о чем шла речь. И его уставший вздох только сильнее подчеркнул эффект заданного вопроса.

– Многие считают, что ты незаслуженно получила должность лейтенанта. Можно сказать, по блату. Даже несмотря на уровень владения кидо, ты довольно быстро взобралась по карьерной лестнице. Очаровательная улыбка и невинный взгляд, конечно, творят чудеса… Понимаешь, к чему я?

Первый момент, честно, не совсем сообразила, но вот винтики как-то быстро закрутились после слов об очаровательной улыбке, что заставило меня спрятать лицо за ладонью. Зажмурившись и зажав переносицу, я сквозь силу попыталась сдержать крик, который превратился в стон умирающей чайки. Они думают, что я получила место лейтенанта, охмурив или переспав с Айзеном? Ебанный ты в жопу рот, простите, я плачу. А-а-а. О-о-о! Остановите мой ор.

Истеричный смех рвался сквозь закрытый рот. Я прикрывала губы ладонью, хотя, по правде, нужно было смахивать слезы. Даже если такой слушок ходил только среди одиннадцатого отряда, боже, это просто десять из десяти. Я и переспать с кем-то за повышение… ох, если б все было так просто, парни!..

– Кхм, прости, отвлеклась, – нервно усмехнувшись напоследок, я прочистила горло и постаралась вернуть себе самообладание. А когда посмотрела на Юмичику, то чуть вновь не позволила истерике вырваться наружу. – Что ты на меня так смотришь?

– Как-то ожидал иной реакции.

– Ну прости, на абсурд реагирую соответствующе. Но… думаю, в чем-то есть правда в этих слухах.

– Правда?

– Я удобная, – отведя взгляд, я немного помедлила, прежде чем продолжить мысль. Потому что не знала, хорошо ли так делиться своими мыслями. – Как ты и сказал, я умею улыбаться, а еще я довольно наивна, что позволяет пользоваться моим доверием. Трудолюбивая, внимательная к работе. Что не попроси, все сделаю. Я удобный лейтенант, а мои навыки в кидо дают возможность оставаться на этой должности без лишних вопросов. Мне и самой было удобно так жить.

– И что заставило тебя изменить мировоззрение?

– Тот факт, что я чуть не померла, наверное. Я хочу стать не только сильнее, чтобы выжить в сражениях. Но и умнее, хитрее… сражения ведь бывают разными.

Не ожидала, конечно, что мое удобство в качестве наивного энтузиазного лейтенанта породит какие-то слухи. Знакомое чувство. У меня никогда не было проблем, чтобы ходить в любимчиках у начальства, а точнее, выстраивать вокруг себя иллюзорный мир, где все друг к другу добры. Но у медали всегда есть другая сторона.

Видимо, я даже больше схожа с Хинамори, чем думала. Обеим везет на лицемерных начальников.

– Через три дня?

– Что? Что через три дня?

– Встречаемся также через три дня. Только хотя бы в шесть утра. Постарайся не перенапрягаться до этого времени. На тебя и так жалко смотреть. Бывай.

Жалко смотреть… Ну спасибо.

И все же он не послал меня куда подальше, уже хорошо. Даже более – это отличный результат. Если не доведу Юмичику до белого каления, то проблема с оттачиванием навыков боя на мечах, можно сказать, решена. В процессе решения. Теперь, похоже, стоит перейти к более серьезному вопросу. А именно понять, что за чертовщина творится с моим занпакто.

====== Глава 5. «Обжечься» ======

Комментарий к Глава 5. «Обжечься» Пока идет дикая волна вдохновения, почему бы не выложить главу пораньше, да? :)

Горы, что простирались вдаль, утопали в густых сумерках и облаках, застревающих на вершинах. Невероятное сочетание темно-синего и зеленого цветов, погруженных в темную дымку. Просторы, тянущиеся по вздымающемуся плато, как нельзя лучше передавали масштаб окружения, некое величие природы, которое казалось невероятно знакомым. Успокаивающим, несмотря на масштабы горного массива.

Я не ощущала ни холода, привычного для высокогорья после захода солнца, ни задувающих ветров. Под ногами редкая трава с острыми камнями. А впереди, практически у обрыва, плясало пламя, являющееся единственным источником света, к которому я направилась медленным шагом. Дорога казалась невероятно долгой, я то и дело искала обходные пути ручьев, оврагов, пока, наконец, не подошла к возвышению, на котором плясало пламя.

Костер оказался куда более впечатляющим, чем выглядел издалека, горел во весь мой рост, если не выше. А на его фоне сидела фигура, скрытая длинным плащом.

Угнетающее молчание разбивал треск костра, а также резкий запах, который трудно с чем-то спутать. Жженая плоть.

– Тобиуме?

Тень в плаще даже не шевельнулась. Нахмурившись, я повысила голос:

– Ты Тобиуме? Обернись, когда я говорю с тобой!

Откуда столько уверенности вдруг взялось во мне? Но фигура, наконец, пошевелилась и поднялась с земли, отчего меня захлестнуло беспокойство. Тобиуме была невысокой миловидной девочкой, носившей традиционную одежду, но даже несмотря на темный плащ, скрывавший фигуру человека передо мной, это точно не Тобиуме. Слишком высок или высока для девочки-подростка.

– Кто ты такой? Где Тобиуме?

Из-за костра, что внезапно разбушевался, подняв искры в воздух, пришлось прищуриться. Высмотреть лицо незнакомца стало еще более проблематичным. Протянув мне навстречу руку, фигура вновь заставила пламя позади себя разбушеваться.

– Из-за тебя я умираю… – тянясь ко мне пальцами, сплошь покрытыми черной копотью, прохрипела стальным голосом фигура. Голос не похож ни на женский, ни на мужской. – Из-за тебя вся душа… перемелется в прах. Весь мир, все, что ты видишь… возродилось из пепла. Осталась только я… ты убила ее.

– О чем ты? Ты о?..

– Убила ее… она исчезла, – повторяла фигура, согнувшись и обхватив себя руками, – я не хочу терять все… мои воспоминания… мою хозяйку… я уже потеряна… что я такое?

Значит, это все же Тобиуме, но почему она так изменилась? Тупой вопрос, из-за меня, разумеется, но едва я успела рот открыть, размышляя над продолжением разговора, как костер позади силуэта раскинулся настоящим пожаром. Пламя разошлось вдоль обрыва высокой стеной, после чего, подобно живому созданию, хлынуло в мою сторону. Испугавшись и почувствовав, как сердце болезненно сжалось, я отпрыгнула назад, уходя из-под удара.

– Не-ет!!! – разнесся по простору истошный оклик фигуры в плаще. Истошный не от злости, а от страха за мою жизнь.

Рванув вперед, словно готовясь прыгнуть в пламя, чтобы спасти меня, фигура столь же внезапно остановилась и, схватившись за голову, взревела оглушительным воплем. От дрожащего сталью голоса не только воздух завибрировал, пламя поднялось к небесам, ослепляя своим сиянием.

Слишком громко. Слишком ярко. Да что за чертовщина вообще происходит?!

– Хинамори!

– А-а?!

Распахнув глаза, я испуганно выпрямилась, подняв голову с рабочего стола, а заодно в приступе паники задела несколько тетрадей и чашку, что со звоном разбилась о пол. Еще немного и, наверное, упала бы со стула, но все же усидела на месте, и теперь, переводя шумное дыхание, пыталась понять, что произошло.

Секунду назад меня окружало испепеляющее пламя, жар и запах горелой плоти, а сейчас я сидела за своим рабочим местом, в то время как за окном барабанил дождь. Но запах гари продолжал щекотать ноздри.

– Хинамори? Ты в порядке?

– Что?.. Вот черт!

Наверное, мною бы куда сильнее завладело беспокойство из-за Айзена, который и вырвал меня из кошмара, сумев разбудить, но вид тлеющих документов под рукой испугал куда сильнее. В панике начав хлопать по бумаге, что успела почернеть под моими ладонями, я издавала какие-то панические странные звуки.

– О мой бог… – в растерянности пробормотала я следом, осознав, что спалила черновик с расчетами премиальных для сотрудников. – Вот же ж…

– Хинамори, что сейчас произошло?

Ах да… Айзен. Честно говоря, я даже не знала, что сказать в такой ситуации, вопрос прозвучал с тенью беспокойства, но и не обделенным требовательным посылом. Подняв взгляд, только убедилась, что капитан пребывал в недоумении. Думала разозлится его напускной заботе, но вдруг поняла, что смотрел он на меня не сказать, что как человек, который переживает за обычного подчиненного.

– Простите, мне… дурной сон приснился.

– Дурной сон? – подозрительно прищурившись, уточнил мужчина. – Всплеск твоей реацу всех на уши поставил. Поэтому спрошу еще раз, что произошло?

Воу-воу, полегче. Учитывая картину, которую я видела в подсознании, ничего удивительного, однако меня насторожил требовательный тон. Прошло уже больше месяца, почти два даже, как я очнулась в шкуре Хинамори Момо, и какую бы дичь не вытворяла, Айзен никогда не повышал на меня голос. Нет, не так. Он оставался спокоен, а сейчас действовал, как человек, который привык держать все под контролем. Он не понял, что произошло, поэтому позволил нетерпению пробиться в голосе?

– Прости, я… не хотел тебя напугать, – сдержано добавил мужчина, в успокаивающем жесте выставив перед собой руки. Быстро исправился. – Но ты напугала нас. Ты никогда не теряла контроль над своей реацу, поэтому я предположил худшее. Что произошло?

Ладно, здесь, конечно, мой просчет, раз – в очередной раз – выбилась из сценария, по которому должна максимально следовать роли Хинамори. Но если за эмоциями в последние пару недель удавалось следить, то вот с реацу, конечно, облажалась по полной. И все же, почему Айзен так обеспокоился? Понятно, что не из-за моего благополучия. Его удивил сам факт произошедшего, что ни в одном из его сценариев Хинамори не могла застать его врасплох таким образом?

Найдя в себе смелость, я заглянула в глаза капитана, продолжавшего стоять по другую сторону от рабочего стола. Уже бесполезно что-то высматривать, пытаться прочитать его взгляд. Вновь собранность, за которой намеренно проблескивало искреннее… «искреннее» беспокойство. You know. Отыгрывал идеально, что как-то разочаровывало от понимания того, что мужчину никто особо не заботил. И в то же время такое мастерство невольно восхищало. Стоило поучиться.

Хм. А глаза у него действительно красивые, взгляд так зачаровывал.

– Прошу прощения, – отвернувшись, чтобы не выглядеть чересчур подозрительной, я вздохнула. – Я повздорила со своим занпакто, и не смогла успокоить его. Реацу, похоже, пробилась из-за усталости. Я не заметила, как уснула, думала только дать отдохнуть глазам.

Подавив удрученный вздох, Айзен помедлил с вердиктом, а затем неспешно обошел стол и остановился подле меня. От такого маневра усталость, как рукой сняло, мне инстинктивно захотелось отдалиться. Возможно, хорошо, что стул был не на колесиках, а то я бы уехала вообще в окно.

– Хинамори… не стоит так себя изводить.

– Я… я в порядке, честно, – нервно улыбнувшись из-за того, что меня фактически зажали в угол, я растерялась. Поняла, что стоило держать невозмутимость слишком поздно.

– В последнее время на тебе лица нет, не изводи себя.

– Я же говорю… в-все нормально.

Нервный смех, что резал горло, моментально обратился комом, перекрыв мне доступ к воздуху, когда Айзен прикоснулся тыльной стороной ладони к моему лбу. Жест выглядел ненавязчиво, но меня в момент парализовало, как испуганную мышь в присутствии хищника. Улыбка моментально спала с лица, внутри все сжалось.

– У тебя лоб горячий. Думаю, тебе лучше сходить в медпункт.

Отголосок его слов, застывший в тишине, показался мне не столько успокаивающим, сколько угрожающим. Ни намека на повышенные тона, наоборот, Айзен обратился ко мне в спокойной манере, но эта нотка повелительности выбила меня из колеи. Такое чувство, что он прикоснулся ко мне не пальцами, а приставил дуло пистолета к виску.

– Мое тело может нагреваться из-за Тобиуме, она ведь огненный занпакто.

Чуть отстранившись, как бы очень сильно намекая, что прикосновения мне неприятны, я выждала, когда мужчина уберет руку, после чего подняла на него взгляд. Как бы я ни пыталась «следовать сценарию», это было выше моих сил. Глупо, понимаю. Но… это как кость, что стояла поперек горла. Я не просто не могла быть Хинамори, я… не хотела.

– Вот же ср…м-м! – колючее ругательство чуть не вырвалось, как энергичный пес навстречу бескрайнему простору, когда я посмотрела на часы. – Прошу прощения, но мне срочно нужно бежать!

Собрание лейтенантов начиналось через пятнадцать минут, и мало того, что я спалила документ с расчетами, который готовила для обсуждения, так еще и добираться до места сбора придется, несясь, сломя голову. Схватив самые важные бумаги, я пулей вылетела из кабинета, кинув напоследок какие-то жалкие оправдания капитану. Потому что все теперь будет смотреться и слышаться жалко на фоне того, что едва не сказала при нем «вот же срань». Если до этого я позволяла себе ругаться только наедине с документами, то сейчас ступила одной ногой в могилу.

А-а! Что ж за радость-то.

Ненавижу опаздывать. А если к этому добавить, как я позорно прятала подгоревший отчет от глаз других лейтенантов, то и вовсе хотелось провалиться под землю. Но это были меньшие из моих проблем, о главной из которых я вспомнила ближе к вечеру.

Занпакто. Не уследив за его буйством, я позволила реацу вырваться наружу, привлекая ненужное внимание. Возможно, не будь я так утомлена тренировками и работой, этого бы не произошло. Но я ничего не могу поделать. Хоть краем мысли и осознаю, что такими темпами, скорее, загоняю себя, чем добьюсь успехов, не могу позволить расслабиться. Словно один день вне графика, отведенный на отдых, может сбросить весь прогресс. Я позволяю себе использовать реацу лишь для восстановления.

Горный массив с плато снился мне ни один раз за последний месяц, но лишь сегодня мне удалось столь близко подобраться к фигуре, которая, похоже, являлась моим занпакто. И что-то подсказывало – это уже не Тобиуме. Занпакто формировался из души шинигами по его образу и подобию, но если духовная энергия осталась прежней, то сознание и характер Хинамори полностью изменились. Изменилась ее личность за счет моего появления. Возможно, занпакто также претерпевал обновление.

Хм-м. Интересно, может ли это быть также причиной моей утомляемости? Что силы уходили не только на тренировки и работу, но и преобразование духовного клинка? Вполне возможно. И данный процесс следовало держать под контролем. Я не могу позволить Тобиуме – или кем бы она теперь ни обратилась – привлечь к себе внимание.

Такое чувство, что и в Обществе душ начался сезон дождей, уж слишком часто небо становилось хмурым от туч. После тяжелого рабочего дня первым делом хотелось пойти домой и поспать, но после ужина я направилась на полигон. Подумывала сначала о крытом тренировочном зале, но если помимо всплеска реацу мой занпакто решит огненный фейерверк устроить, проблем не оберусь. Дождь хоть потушит огонь.

Обстановка мрачная. Прохладный дождь лил, как из ведра, небо потемнело из-за приближающихся сумерек, да еще и ноги моментально промокли от беготни по лужам. Укрывшись под кронами высокой сакуры, я отыскала более-менее сухое место и положила на колени вакидзаси.

Сосредоточиться. Сконцентрироваться на дыхании, позволить шуму дождя заполонить мысли. Несмотря на то, что картина внутреннего мира, которая открылась передо мной сегодня, оказалась пугающей, страх не тронул сердце. Занпакто – или чем оно сейчас являлось – не тронет своего хозяина, по крайней мере, сил не хватит. Когда фигура в плаще направила в моем направлении огонь, я не испугалась. Возможно, во мне играет самоуверенность, но меня не отпускала убежденность в том, что мне хватит воли и решимости подавить бунтующий занпакто.

Страх во мне словно выжег огонь того кострища.

Вновь густые сумерки, молочная дымка облаков, рассекаемая вершинами гор, а также пляшущий у обрыва на возвышении огонь. В этот раз я оказалась в разы ближе к нему, так что, не тратя драгоценное время, направилась к цели.

Фигура в плаще по-прежнему сидела рядом с огнем. Я опасалась очередного приступа буйства, но без проблем взобралась наверх и поравнялась с занпакто, который лишь сильнее опустил капюшон на лицо.

Запах горелой плоти чуть ослабел.

– Ты мой занпакто, верно?

В ответ тишина, фигура только ссутулилась, словно обиженный ребенок. Странное поведение для существа, обладающего невероятной силой, оно словно было напугано или не желало идти на контакт. В таком случае, как бы мне ни хотелось, стоило не торопиться с повышенными тонами. Попробуем по-хорошему, а если опять взбесится, то придется предпринять меры. Всякаясобака должна знать, кто ее хозяин. Не покажешь этого вначале, так и продолжит кусаться.

– Я понимаю, ты растеряна, Тобиуме. Я тоже не в меньшем замешательстве, но факты таковы, что теперь я оказалась здесь. Ты можешь упрямиться, но мы должны найти с тобой способ взаимодействовать. Если этого не произойдет, то в битве без тебя я рискую погибнуть. И ты, соответственно.

Молчание в ответ затянулось надолго. Слегка раздражало, но я смиренно приняла это за данность, медленно выпустив воздух из легких.

– Тобиуме, – холодным, словно сталь, голосом обратилась я к занпакто, подойдя ближе. От волнения чуть ускорилось сердцебиение, но страхом и не пахло. Я будто… знала, что мне ничего не грозит. – Посмотри на меня. Или я заставлю тебя посмотреть.

Признаться, не сильно хотелось прибегать к насилию или доминированию, но раз мягкий подход не действовал, придется прибегнуть к другому. К сожалению, занпакто промолчала, оставаясь по-прежнему неподвижной, так что, недовольно цокнув языком, я схватилась за ее капюшон. В тот же миг ее рука взметнулась вверх, перехватив меня за запястье, не позволив свершить задуманное, а огонь хлынул к небесам с неожиданной силой.

Хоть какая-то реакция, причем занпакто довольно ощутимо сжимал мою руку, опустив взгляд к которой, я удивилась. Пальцы, что обхватывали меня, оказались сплошь черны, будто вымазаны в хне, но причиной смешанных эмоций стало другое обстоятельство – они имели далеко не женскую физиологию.

В груди вспыхнуло раздражение. Крепче схватив фигуру за капюшон, а заодно за волосы, я заставила занпакто откинуть назад голову, чтобы увидеть его лицо. Встретив ожидаемое сопротивление, я тем не менее достигла задуманного, запечатлев, как скалясь, словно дикая лисица, меня одарил недовольным взглядом парень.

Интересно, однако. Подобный сюрприз помог слегка унять скребущееся под ребрами раздражение, уступив место любопытству. Внимательно изучая черты лица занпакто, прищур зеленых глаз и растрепанные пряди, которые в отблеске костра казались медными или золотистыми, я невольно нашла какое-то сходство с лисой. Или котом.

– Отпусти меня. Живо, – сухо произнесла я, не разрывая зрительный контакт.

Для большей убедительности пришлось сильнее сжать волосы и оттянуть назад, но не с такой силой, чтобы это переросло в издевательство. Парень зажмурился на мгновение, продолжая скалиться, но секундой позже его враждебный настрой убавился. Теперь в его взгляде появилось сомнение, недовольство и раздраженность. Обида. Но в конечном итоге, престав показывать зубы, будто животное, он убрал пальцы с моего запястья.

Подождав мгновение, я разжала ладонь.

– Хороший мальчик. Видишь, не так сложно.

Встав между парнем и кострищем, я отметила, что теперь он не спускал с меня взгляда. Его манера поведения действительно напоминала животное, которое поначалу пыталось притвориться мертвым, а теперь готовилось напасть в случае необходимости. И правда, чем-то меня напоминает. Особенно по теме притвориться мертвым и надеяться, что тебя обойдут стороной.

– А теперь, раз мы выяснили, что ты меня понимаешь, перейдем к сути. Ты новая версия Тобиуме?

Парень не спускал с меня взгляд, и смотрел уже с осознанностью, я бы назвала это смесью упрямства и пренебрежения. Даже если он и наблюдал за мной снизу вверх, то не ощущал должной степени уважения или необходимости относиться ко мне, как к хозяйке. Ох, боже правый. Теперь мне, значит, предстояло выдрессировать свое внутреннее животное. А если учесть, что занпакто это отражение души хозяина, то я в полнейшей заднице.

Мне придется найти подход к такому же барану, как я. И что меня способно загнать в тупик? Хм-м… Вот здесь бы пугающая харизма Айзена мне пригодилась.

Я усмехнулась. Довольно горько и удрученно. Я прекрасно знала, что для меня является слабостью, наверное, для любого человека это являлось бы слабостью. Но, с другой стороны, это могло оказаться даже забавно. Передо мной буквально сидело создание, которое являлось частью моей души, однако оно обладало своей личностью, чьи слабые и сильные стороны мне известны. Если все окажется так, как я думаю, то трюк, который подействует на занпакто, в равной степени сработает и на мне.

Проверим сценарий, который вполне может оказаться моим слабым местом.

Подойдя к парню достаточно близко, чтобы заставить его нахмуриться и чуть отпрянуть, я протянула к нему руки и обхватила за лицо. Это застало его врасплох, отчетливое удивление и недоумение так и сквозило во взгляде, он даже попытался вырваться, но я крепче впилась пальцами, вынудив прекратить сопротивление. Занпакто замер, смотрел на меня, хмуря брови, и по мере того, как проходило время в удручающей тишине, прерываемой треском костра, выражение его лица менялось. Он все еще оставался напряжен, однако в нем просыпалось любопытство.

Я чуть расслабила пальцы, но не разрывала зрительный контакт, казалось, только он и удерживал занпакто теперь. На моих губах заиграла легкая улыбка, я аккуратно провела большим пальцем вдоль скулы парня.

– Так скажешь мне, как к тебе обращаться?

Странное чувство. В груди словно разливался горячий огонь, было что-то будоражащее в том, чтобы возыметь, пусть и на мгновение, власть над существом, которое смотрело на тебя с растерянностью, злостью и долей восхищения. От этого мне почему-то становилось приятно.

Вот что, значит, испытывает манипулятор, когда ему удается вывести людей на нужные эмоции?

– Тоби…мару.

А голос у него приятный, неожиданно глубокий и лаконичный.

– Тобимару, значит, – отпустив парня, я сложила руки на груди и устало вздохнула. – И что ж ты упрямился, да едва не спалил меня сегодня?

Он отвел взгляд. Но не сказать, что чувство вины или смущение заставили его это сделать, скорее, он испытывал смятение и недовольство. А затем удивил внезапной, колючей ухмылкой.

– Прошу простить, – склонив голову, чтобы натянуть сползший капюшон, а не ради жеста извинения, парень добавил: – я все еще нахожусь в смятении. Я появился здесь недавно и не мог понять, что кто-то не будет ко мне враждебен…

– Кто-то? Ты говоришь о Тобиуме? – его слова, произнесенные с долей загадочности, меня озадачили, в принципе, как и поведение в целом. Буквально минуту назад он скалился, как дикий запуганный зверь, и вот уже вел себя словно домашний кот. – Ты на меня напал. И сказал, что из-за меня ты умираешь.

– М-м… нет, я такого не говорил.

Вот же ж.

– Э-эй, – пытаясь придержать раздражение, я все же позволила колкости пробиться в голосе, – давай-ка не играй со мной. И смотри в глаза, когда я с тобой разговариваю.

– Позвольте сначала объяснить, – все еще пряча лицо под капюшоном, Тобимару поднял руки в знак капитуляции и склонил голову. – Когда я очутился здесь, то первым, кого встретил, оказалась девочка. Она спросила, кто я, но мне нечего было ей сказать, я с трудом понимал, что происходит, а она еще и напала на меня. То, что сейчас от нее осталось, словно ее воля… После того, как победил ее, она словно застряла у меня в голове. Но сейчас ее голос практически не трогает меня. Увидев вас сегодня, я вдруг почувствовал жуткую злость… но понимаю, что это, скорее, отголосок ее воли.

– Значит, ты победил Тобиуме.

Если сознание Хинамори исчезло, сменилось моей личностью, то вполне объяснимо, почему новоиспеченному занпакто, появившемуся на почве новой личности хозяйки, удалось избавиться от Тобиуме. Теперь моя сила питала его. Все ресурсы уходили на то, чтобы сформировать новую форму занпакто, вот почему я испытывала дикую усталость.

– Ты сказал, что ее воля продолжает жить в тебе отголосками. Как это понимать? Тобиуме не могла просто взять и исчезнуть, она ведь занпакто, энергетический ресурс, в ней заключена сила.

– Ее воля жива, пока есть ее энергия, все правильно. Похоже, это так работает.

– Но… где ее тело?

Секунда замешательства сменилась мигом леденящего душу озарения. Обернувшись, я уронила взгляд к костру, даже не предполагая, что он имел к происходящему хоть какое-то отношение. Но запах горелой плоти теперь многое объяснял. Как и очертания небольшого тела, которое пожирал огонь, слизывая мышцы, обгладывая кости.

– Ты… сжег ее?

Увиденная картина заставила оторопеть. К собственному удивлению, я не почувствовала отвращение, но вот холодок пробежал по спине от меланхоличного голоса занпакто:

– Сколько бы я ее ни душил, ни разбивал голову о камни, она не умирала. Но огонь остановил ее, и как только начали тлеть ее останки, я обнаружил, как мое тело тоже стало меняться. Обретает форму, голос, определенные черты.

– То есть, – с трудом оторвав взгляд от огня, в котором истлевала суть Тобиуме, я обернулась к парню, – ты еще не до конца сформировался?

– Поэтому и не хотел, чтобы вы на меня смотрели.

– Ты вообще осознаешь, кто ты есть?

– Я чувствую, словно состою из вас… являюсь вашей частью. Но во мне есть что-то большее.

– Верно, это уникальная сила, присущая всем занпакто, то есть духовным клинкам. Ты мое творение, часть моей души, которая выстраивается по образу и подобию. Правда… не очень понимаю, почему мое отражение души явилось парнем.

Хотя, учитывая мой характер, стоит ли удивляться? Занпакто это не только отражение души, шинигами вкладывает в них свои слабости, а также потребности. Их внутреннее «я», то, что станет им поддержкой и опорой.

– Тогда получается, вы моя госпожа?

– Да, технически. Ты мое оружие, но я также прекрасно осознаю, что в неумелых руках даже идеально сбалансированный клинок может ранить своего обладателя.

– Вы можете не беспокоиться об этом, я не чувствую потребности причинить вам вред.

Да-да, конечно, только днем у тебя был немного иной настрой.

– Это покажет время, – уклончиво отозвалась я, – я очень надеюсь, что мы с тобой найдем общий язык, не хотелось бы прибегать к насилию или грубой силе. Но уверена, до этого не дойдет, раз ты такой же, как и я. Но есть одна загвоздка, Тобимару.

– Загвоздка?

– Проблема в том, что я также незваный гость в этом мире, мое сознание оказалось в теле шинигами, именно это и спровоцировало твое появление. Моя личность подавила сознание и саму суть Хинамори Момо, почему так произошло – я хочу выяснить. Но пока что об этом инциденте никто не знает. И не должен узнать.

– То есть я также не должен выдавать свое появление, поскольку это может спровоцировать ненужные вопросы?

Приятно удивившись сообразительности занпакто, я кивнула.

– Все верно. Существуют и другие шинигами и их занпакто, но, думаю, мои знания передадутся и тебе, когда… ты завершишь свой процесс формирования. Я хочу сказать, что тебе придется порой откликаться на имя Тобиуме и команду «пали», когда мне понадобится твоя сила.

– Хм…

– Что?

– Мне кажется, это не так работает. Вы и сами должны понимать, госпожа, что истинная сила всегда лежит в имени. Полную власть над кем-то можно заполучить, зная лишь его имя.

– Верно, – вынужденно признала я не без тени разочарования, – только… не надо меня госпожой постоянно называть. Хозяйка или Хинамори.

– «Госпожа» слишком смущает вас?

Вопрос определенно был подчеркнут хитрой улыбкой, которую пусть я и не видела, но буквально нутром прочувствовала. Боже, это будет просто невероятное соседство.

– Ты аккуратнее со словами, я ведь могу притворить в жизнь все свои нереализованные желания и, поверь, они далеко не безобидные. Деться тебе все равно некуда, ты живешь в моем внутреннем мире, тебе буквально некуда бежать.

– … – Тобимару моментально умолк, опустив взгляд, но секундой позже с детским задором подметил: – Звучит очень волнующе, госпожа.

Господи… Я его припугнуть пытаюсь, а он только рад, словно в парк аттракционов обещаю его сводить. Мне страшно уже представить, что будет собой представлять занпакто в финальной своей версии, когда сформируется и перестанет скрываться под балахоном. Господи, надеюсь, на нем хотя бы что-то из одежды будет.

– Значит, – болезненно скривившись, я решила вернуться к прежней теме разговора, – я не смогу использовать твою силу именем Тобиуме?

– Ну… сможете, но это будет малоэффективно. Так что бессмысленно, полагаю. Особенно в бою.

– Ясно… а сейчас ты уже готов откликнуться на призыв?

– Думаю, готов. Но пока я не завершил трансформацию, это может отнять у вас много сил.

– Это уже не важно.

Играть по новым правилам становилось все сложнее. Казалось, что с каждым днем проблем только набирается, и я ожидала куда больше сложностей с занпакто. Я понятия не имела, как с ним общаться, что он из себя в принципе представляет, поэтому готовилась к худшему. К тому, что придется приложить силу. И от этой мысли становилось не по себе, а после того, как я заглянула в глаза Тобимару, причинять ему вред показалось неоправданной мерой. Он словно щенок, который и сам не понимал, что происходит, поэтому скалился.

Как и я месяц назад, очнувшись в теле Хинамори. Мне хотелось загрызть всех, потому что паника держалась довольно долго. Но сейчас важно другое.

Сосредоточившись на ощущениях, как постепенно возвращалась в реальность, окутанную прохладой дождливого вечера и шума капель, бьющих о землю, я поднялась на ноги. Медленно изъяв из ножен вакидзаси, выронила первые, после чего вышла из-под раскидистых крон. Ощущение холодных капель на коже моментально привело в чувство.

Дождь бил о лезвие меча, отпрыгивая разлетающимися брызгами, сосредоточившись на которых, я позволила реацу вырваться наружу. Слабый поток окутал лезвие, влага моментально зашипела от раскалившегося металла. Сердце забилось сильнее в волнительном предвкушении, так что, отведя меч назад для удара, я прошептала фразу, которая показалась мне наиболее подходящей для призыва занпакто:

– Перемели все в прах… Тобимару!

Воскликнув имя занпакто, я размахнулась вакидзаси, с которого сорвался огненный вихрь, сформировавшийся в сферу. Лезвие рассекло воздух со специфичным звуком, напоминающим крик чайки, и в момент, когда пылающий шар хлынул вперед, я едва сдержала удивление. Он пролетел практически через весь полигон, найдя препятствие в небольшой постройке, которая разлетелась вдребезги.

Взрыв оказался довольно впечатляющим, я невольно втянула воздух сквозь сжатые челюсти, но едва дернувшись в сторону, ощутила, как сильно закружилась голова. Припав на колено, чтобы и вовсе не свалиться в грязь, я также оперлась о меч. Перед глазами все поплыло. Но проигнорировать тот факт, что по лезвию меча продолжало прыгать пламя, оказалось сложно.

Тобимару не соврал. Пока он не завершит формирование, мне не стоит злоупотреблять его силой. Честно говоря, мне уже духа не хватало, чтобы погасить реацу, которая, утекая, способствовала воспламенению клинка.

Голова закружилась так, что можно было начинать ловить вертолеты. От дождя, что скатывался по телу, унося за собой тепло, лучше не становилось. Но как бы плохо я себя ни чувствовала, я улыбнулась. Засмеялась. Переполняемая детской радостью, я вновь взглянула на меч и растянула губы в глупой улыбке. Это просто невероятно. Такая сила… И это только сейчас. Учитывая, что она не шла ни в какое сравнение со способностями капитанов, мне есть, к чему стремиться. И я хочу это. Я хочу большего. Стать сильнее, понять, на что способно это тело, на что способна я.

Учитывая, что мне удалось высвободить шикай едва сформировавшегося занпакто, это можно считать хорошим знаком. Хинамори обладала поразительным талантом к контролю духовной энергии и техникам кидо. Мне же более по нраву полагаться на свои собственные силы, закалять тело и совершенствовать навык фехтования. Несмотря на боль и усталость… это весело.

Не важно, какова окажется картина мира, как расположатся фигуры на шахматной доске. Для меня в первую очередь важно не оказаться пешкой. Не имеет значения, на чьей стороне придется играть, здесь главное приложить все усилия, чтобы эта сторона оказалась победителем.

====== Глава 6. «Манящее чувство страха» ======

Радость моя закончилась в тот момент, когда со словами «ебанное дерьмо» я обессиленно рухнула на землю, и никакой дождь и холод не удержали меня от того, чтобы потерять сознание. Думала, до такого изнеможения мне было далеко, но меня накрыла столь острая потребность во сне, что остальное отошло на задний план.

Было похоже на то, как в один миг резко отключили свет и все чувства. Прежде чем потеряться в забвении успела лишь взгрустнуть о том, что, скорее всего, простыну. Но хоть высплюсь… ожидала я такого вердикта, пока не почувствовала, как меня настойчиво трясут за плечо.

– Хинамори. Хинамори, пожалуйста, проснись.

Не хочу-у… Жалобно застонав, я скривилась не столько от чьих-то прикосновений, сколько от тяжести в голове и теле, которые тут же потянули меня обратно в дрему. Пробормотав что-то нечленораздельное, я отмахнулась и перевернулась на другой бок.

– Хинамори. Ты вся промокла.

Как-то не сразу я узнала голос своего обожаемого капитана, но из-за усталости было настолько все равно, что я проигнорировала недовольство в его обращении. Разговаривал со мной, как с маленьким капризным ребенком. Ну, отыгрывайте до конца, сударь, сами решили выбрать образ заботливого командира.

– Не хочу… так нормально…

– Ты мне весь диван вымочишь. Ты ведь лейтенант, не капризничай. Я принесу тебе сменную одежду. Переоденешься и поговорим.

А вот последние слова мне что-то не очень понравились. Хоть и произнесенные без агрессии, в них определенно заключалось недовольство. Сквозь туман в голове я услышала удаляющиеся шаги и звук закрывающейся двери, после чего, с трудом найдя в себе силы, приподнялась на руках и осмотрелась. Я находилась в личном кабинете Айзена, уж царящий здесь порядок ни с чем не спутать.

Скинув ноги с дивана, я в полной мере почувствовала, сколь неприятно липла не просто мокрая, но и грязная одежда к телу. Похоже, старенькому дивану придется сказать «до свидания», вряд ли он переживет химчистку. Очередная графа затрат по страховке.

Вакидзаси в ножнах стоял, оперевшись об изголовье дивана. Мой меч… Тобимару. Видимо, на взрыв на тренировочном полигоне кто-то отреагировал, а затем и меня обнаружили. Я ушла из штаба не сказать, что поздно, поэтому Айзен, скорее всего, находился здесь, когда ему сообщили. Но сейчас уже, наверное, глубокий вечер, об этом откровенно намекало темное небо за окном.

Дождь не переставал стучать каплями.

Хм. Может, пока не поздно, выйти в окно? Избежать, так сказать, нежелательной беседы, you know. Ха-х. С дивана бы хоть подняться.

Не знаю, сколько я ждала, честно говоря, оказалась близка к тому, чтобы вновь заснуть и упасть на диван. Но когда Айзен вернулся, об отдыхе я думала в последний момент, одно его присутствие бодрило не хуже кофе. Униформа, которую он принес, была из складских запасов, уж столь аккуратно складывать ее был не в силах ни один нормальный человек. Брезгливость все же немного возымела верх, проскочив в моем взгляде, но, видимо, это все же лучше, чем ничего.

Подобрав с дивана косодэ, я утомленно выдохнула, и как-то, не подумав, начала развязывать пояс, а затем застыла, пораженная очевидной мыслью. Обернувшись, только убедилась, что Айзен как-то не спешил никуда уходить.

– Если не выходите, то отвернитесь что ли ради приличия.

Тут и я сглупила, не сообразив заскромничать и залиться краской, но даже если так, мужчина не показал ни намека на растерянность или допущенную ошибку. Никаких «извини, задумался» или других оправданий. Его прямолинейный, ничего не выражающий взгляд окончательно привел меня в чувства. Этот жест нельзя назвать случайностью, он будто на мгновение снял с себя маску притворства, отчего у меня всю душу стянуло в тугой узел.

– А ты изменилась, Хинамори, – как-то буднично подметил мужчина, наконец, отвернувшись. – Хм, даже никак не отреагировала, когда я перестал называть тебя Хинамори-чан.

От столь неожиданного замечания внутри разлился холод, но, к собственному счастью, хоть руки не дрожали. Если бы на этой ноте комнату наполнила бы тишина, я бы погорела моментально. Возможно, поэтому он не стал уходить? Прислушивался к моим движениям, каждым звукам, чтобы подтвердить свои догадки?

– Вы разочарованы? – полюбопытствовала я.

– Удивлен, скорее. Ты стала более сдержанной в своих эмоциях, раньше ты так много улыбалась… а теперь в твоих глазах словно лед. Словно тебя подменили.

Ох боги, дайте мне сил хотя бы штаны спокойно натянуть… Что оказалось, блин, довольно проблематично, потому что чертовы шаровары оказались на два размера больше. Ненавижу эту униформу, точно сменю ее на другой фасон!

Молчание с моей стороны затянулось.

– Не хочешь говорить об этом?

Я хочу просто замотать себя для начала в этот, блять, кусок ткани!

– Нет, почему? Мы можем поговорить об этом, – с трудом держа голос ровным, я едва не в приступе гнева затолкала за пояс косодэ, после чего устало выдохнула. Подобрав с пола мокрую одежду и свернув ее в комок, отложила на диван. Все равно терять нечего. – Просто я не вижу в этом смысл. Можете обернуться.

Чувствовала я себя довольно странно. И не только из-за мешка, в который пришлось нарядиться. Я понимала, что рано или поздно события подведут меня к подобному разговору. Раз мне не под силу быть превосходным актером, то следовало проявить талант к сочинительству. Иным образом из ямы, которую я себе вырыла, не выбраться.

– Почему ты в этом не видишь смысл?

К моему счастью, Айзен не двинулся с места, стоял довольно далеко, чтобы у меня не проснулся лишний повод для переживаний.

– Потому что ничего не изменится. Тот факт, что моя слабость едва не стоила мне жизни, просчет, из-за которого я могла умереть в бою с меносом… это не изменить, можно сделать только выводы. А вывод таков, что пора мне снять розовые очки и взглянуть на жизнь по-новому.

– Не будь к себе столь строга, Хинамори. Ты прекрасный лейтенант, тебе не зачем прыгать выше головы из-за одной ошибки.

– Ошибки, которая едва не стоила мне жизни.

А, может, и стоила, потому что Хинамори Момо уже нет, и игнорировать данный факт я отказываюсь. Зачем учиться на собственных ошибках, когда можно учиться на ошибке девушки, в чьем теле я очнулась? Каким бы образом я здесь ни оказалась, я не хотела умирать. Потому что понятия не имею, что меня ожидает после смерти. За минувший месяц я уже убедилась, что окружающий меня мир достаточно реален.

И, конечно, замечание Айзена не обошло меня стороной. Делая вид, что меня куда сильнее беспокоили собственные переживания, я отчетливо прочитала намек о том, что слишком умный и сильный лейтенант будет для него невыгоден. Я даже не знала, как вести себя в сложившейся ситуации. Усталость давила на плечи, мысли путались, однако имелся один вариант, который имел шанс на успех.

Если не можешь переиграть актера, подыграй ему.

– Вы очень добры, капитан, – измученно улыбнувшись, я опустилась на диван и уронила взгляд к рукам. – В последний месяц я доставила вам массу проблем, а вы не перестаете обо мне беспокоиться. Понимаю, что мое поведение могло вас озадачить, но мне тяжело быть оптимистичной и радостной от мысли, что я так просто могла умереть. Что могла подвести вас… и опозорить пятый отряд.

– Не думай о себе так плохо, Хинамори. Ты прекрасный шинигами, я увидел в тебе потенциал, поэтому повысил до звания лейтенанта.

Двинувшись в моем направлении, мужчина заставил меня напрячься, и я упрямо прятала взгляд, чтобы не выдать нервозность. Когда он присел рядом, мне дорогого стоило, чтобы не сорваться на нервный вздох. Несмотря на то, что слова Айзена звучали с искренней заботой, и весь его образ излучал дружелюбие, сложно было это воспринимать всерьез. Зная, какой он на самом деле…

– Возможно, для вас этого достаточно. Но не для меня, – как бы я ни пыталась сдержать эту мысль, она требовала быть озвученной. Если пройти по тонкому льду с особой осторожностью, у меня мог появиться шанс не только не провалиться в глубокие воды, но и выбраться на берег. – Я хочу стать лучше, достичь такого уровня, при котором люди перестали бы смотреть на меня, как на великое одолжение этому миру. Если потребуется тренироваться до изнеможения, я буду. Если потребуется прыгнуть выше головы, то буду прыгать.

– А если ты не сможешь, что тогда?

Намекает на то, что у меня недостаточно сил и воли? Для банального любопытства вопрос прозвучал довольно провокационно.

– Наверное… прозвучит жестоко и некорректно с моей стороны, – неуверенно забормотала я, чтобы хоть немного сохранить былую репутацию святой добродетели, – но буду использовать все и всех, кто поможет мне достичь желаемого. Я… не имею в виду, что подставлять кого-то, а, скорее, про поиск возможностей. Да. Как-то так.

Стоило, возможно, обойтись без последнего комментария, прозвучавшим жалким оправданием.

– Поэтому ты решила тренироваться по утрам с офицером из одиннадцатого отряда?

Что?! Как он?..

Наверное, я чересчур ярко отреагировала на озвученный вопрос, адресовав Айзену настороженный взгляд. Хотя, скорее, выглядела, как кот, который посмел своровать колбасу с хозяйского стола.

– Не смотри на меня так удивленно, – как ни в чем небывало улыбнулся мужчина, – я в курсе всех событий, которые происходят на территории пятого отряда.

– А-а… ладно.

– Но почему ты у меня не попросила помощи?

Да потому что тебе один черт нужно, чтобы твой лейтенант умел постоять за себя!

– Вы и так слишком заняты, – закрыв глаза и сдержав вспышку негодования, я уж думала добавить еще что-то, но не стала. Чем больше оправданий, тем это нелепее выглядело.

– Вообще я удивлен… не припомню, чтобы кто-то из одиннадцатого отряда помогал бы другим шинигами. У них ведь своя… идеология, скажем так.

Шантаж и угрозы, мой капитан, учусь у лучших. И только я хотела подкинуть оправдание с выигрышем в споре, рискуя поднять неприятные воспоминания, Айзен меня опередил:

– Я бы хотел, чтобы ты прекратила с ним видеться.

Я бы искренне, искренне хотела одарить собеседника взглядом в духе «excuse me, but wtf», однако просьба прозвучала столь абсурдно, что мне и сказать оказалось нечего. Из горла вырвался нервный смешок.

– Что? П… почему?

– Старшие офицеры, конечно, достаточно дисциплинированы, но иметь дело с одиннадцатым отрядом для такой хрупкой девушки небезопасно и…

– Нет.

Жесткий отказ с моей стороны мог только усугубить шаткое положение, однако злость, что подступила к груди неожиданным жаром, не оставила иного выбора. Ни о каком притворстве уже и речи не шло, это было сродни чеки, сорванной с гранаты. Болезненно впиваясь ногтями в ладони, я до дрожи сжала кулаки и с откровенным отчаянием посмотрела на мужчину. Чувствовала себя кошкой, вставшей на дыбы перед огромным псом, смотрящим на меня не то со снисхождением, не то с холодным чувством превосходства.

– Хинамори, если ты хочешь улучшить навык фехтования, я могу помочь тебе с этим. Ты мой лейтенант, поэтому я помогу тебе, я смогу найти для этого время.

Да что с ним не так?! У меня едва хватило самообладания, чтобы не подскочить с места. Хотелось закричать, возмутиться, жжение в груди казалось нестерпимым. Чувствовала себя ребенком, которому родитель запрещал заниматься любимым делом, либо принуждал к чему-то, более подходящих ассоциаций в голову не приходило.

– Я не понимаю… – выдавив из себя срывающийся на дрожь голос, я оперлась локтями о колени. Спрятав лицо в ладонях, я почувствовала, как к глазам предательски подступали слезы. – Почему вы запрещаете?

– Ты сейчас не в себе, Хинамори. Твое поведение сильно изменилось за последний месяц, и мне больно наблюдать за тобой. Поэтому я больше не могу молчать. Тебе не обязательно прыгать выше головы. Я уважаю твое желание стать сильнее и поддержу его, но нужно здраво подходить к этому. Прошу тебя, не обижайся.

Я уж думала, хуже не будет, но как только мне на плечо легла его рука, меня словно парализовало. Айзен перекрывал мне кислород, не в его интересах, чтобы я становилась сильнее, его успокаивающие слова сплошная ложь! Какая же я дура, будто думала, что смогу переиграть его, в итоге сама же себя загнала в угол. И ощущение того, как он касался меня… хотелось и вовсе провалиться под землю.

Успокаивающее, ненавязчивое поглаживание по спине, Айзен будто пытался приласкать кота или собаку, демонстрируя отсутствие всякой враждебности. Не знай я, что он за человек, поддалась бы умиротворяющему эффекту, но никак не получалось. Он сидел слишком близко, сквозь одежду я чувствовала тепло его тела. Это дурманило, вкупе с дикой усталостью нервное напряжение подталкивало к тому, чтобы потерять последнюю каплю самообладания.

– Хинамори-чан, посмотри на меня, пожалуйста.

Что?.. Нет. Нет-нет-нет! И почему ты обращаешься ко мне Хинамори-чан? Думаешь, я поверью в твою искренность?! В этот спектакль!

– Хинамори-чан…

Заткнись. Заткнись, заткнись, заткнись, пожалуйста!

– Что вы от меня хотите? – лихорадочно пытаясь сообразить, как потянуть время, чтобы наскрести хоть немного сил, я продолжила: – Если я не устраиваю вас, как лейтенант, поче… почему вы не возьмете себе другого лейтенанта? Я потеряла отряд, сама чуть не погибла в битве с каким-то меносом, в последнее время так…

– А ты помнишь, что было во время этого боя?

Во время… боя?

Столь неожиданный в своей специфике вопрос заставил меня растеряться, в первый миг я хотела прямо заявить, что ничего не помню. Но почему он спрашивал? Ведь все было указано в рапорте. Да, странно выглядит, что лейтенант чуть жизни не лишилась в схватке с монстром, хоть и опасным, но ведь повлиять на исход могло все, что угодно. Кто… угодно.

Нет… да нет. Вы шутите.

– Ничего не помню, это меня и пугает, – с раздражением утерев влажные щеки, я почувствовала, как в голове слегка прояснилось, и это помогло взять контроль над слезами. – А… почему вы спрашиваете?

– Просто хочу сказать, что ты наверняка сделала все от тебя зависящее.

Вернув руку на мое плечо, Айзен потянул меня назад, заставив выпрямиться и, соответственно, обернуться к себе. В первый миг оказалось даже трудно помыслить, чтобы встретиться с ним взглядом. Но сделав глубокий выдох, представив, как разум высвобождается от бури эмоций, словно от убегающей волны отлива, я посмотрела мужчине в глаза.

Тепло и обаяние, его легкая улыбка выглядела настолько естественно, что я поверила в его эмоции. Хоть и головой и понимала обман, поверила. В это невозможно не поверить. Разве этот прекрасный человек, что придерживал меня за плечо и излучал очарование добродетели, мог сделать что-то… из-за чего его лейтенант чуть не погибла?

– Я не откажусь от тебя, Хинамори, ты прекрасный товарищ и лейтенант, я горжусь тобой, – подняв руку к моему лицу и аккуратно стерев влажные следы от слез, Айзен мягко улыбнулся. – Ты ведь мне веришь, Хинамори?

Не понимаю, куда делись эмоции. В голове осталась звенящая пустота и пульсирующая боль, в то время как тело покинула последняя капля сил. Пугающая мысль, что посетила меня мгновение назад, выжгла холодом переживания и способность размышлять. Закрепив железобетонно лишь одно единственное понимание.

Завалившись вперед и уткнувшись лбом в плечо Айзена, я шумно выпустила из легких воздух, вспомнив, наконец, как дышать.

– Хинамори?..

– Я верю, – тихо перебила я его ослабшим голосом. – Я верю вам, капитан. Прошу, простите меня за этот разговор. Вы правы. Я не должна прыгать выше головы, рискуя потерять ее.

Ведь ты этого не позволишь, верно? Я думала, наивно полагала, что на меня не будут обращать внимания, мое поведение не вызовет много вопросов. Не в плане каких-то слов или манер. Мои действия, которые не несли в себе никакой угрозы, Айзен все же расценил как нежелательные. Избавляться от любых рисков, пока они не обратились проблемой. Вот что ты сейчас пытаешься сделать. И если я не соглашусь играть по твоим правилам, судьба Хинамори Момо постигнет и меня.

Правильно ли я поняла, что нападение меноса на ее группу было не просто случайностью? Но раз ты так желал оставить подле себя удобную девочку, которая восхваляла тебя, то какой смысл от нее избавляться? Она что-то узнала, но не поняла, что именно? Ведь в каноничной ветке Хинамори была твоим лейтенантом до самого конца… так что сейчас-то произошло?

Ответ, похоже, очевиден. То, что спровоцировало появиться меня. Но знает ли об этом Айзен? Полагаю, догадывается, однако у него нет ни единой причины и основания, кроме моего подозрительного поведения. Сейчас я стою на перепутье. Но даже если он и догадывается, что с Хинамори что-то произошло, или в ней поселилась другая душа, ему не откуда предположить, что мне известно вероятное будущее.

В данной ситуации мое главное оружие – информация.

– Я рад это слышать, Хинамори, – после затянувшейся паузы произнес Айзен. – Прошу тебя, не пытайся справиться со всем самостоятельно. Твой капитан всегда тебе поможет.

Да. Поможет сделать шаг в могилу.

– Благодарю, – улыбка далась мне на удивление легко, но взгляд я все же не решалась поднимать на мужчину. Отстранившись, я напряженно выдохнула. – Спасибо… что выслушали. И мне еще раз очень жаль… мне правда стыдно за свое поведение.

– Если хочешь исправиться, то отправляйся поскорее домой и отдохни.

– Да… так и сделаю. Еще раз спасибо.

Думаю, даже если бы и хватило сил бежать прочь, очертя голову, вряд ли бы я так поступила. Мишень на мою спину повешена рукой, что несколько минут назад пыталась меня успокоить. Из-за этого думать ни о чем не хотелось, поэтому, дойдя до своих апартаментов и рухнув на футон прямо в одежде, я хотела лишь забыться.

Хотела, но не могла. И вместо черной пелены беспамятства меня накрыло знакомым чувством спокойствия, вслед за которым послышался треск костра. Открыв глаза, обнаружила себя на краю обрыва, под которым простирались просторы горного массива. Все те же легкие сумерки.

– Вы вернулись.

По ощущениям, словно несколько дней прошло, а не часов. Обернувшись, с приятным удивлением обнаружила, что Тобимару уже не прятал голову под капюшоном, хоть и продолжал кутаться в плащ, сидя у костра. Подойдя ближе, убедилась, что мне не показалась одна немаловажная деталь – на его лице, словно слезы, стекающие по щекам, появились темные линии татуировок.

– Что-то не так?

– Поменялся ты немного.

– Моя природа просто ищет все больше сходства с вами.

– Понятно… – несколько озадаченно пробормотала я, надеясь, что в итоге моя природа не сделает из занпакто шута.

– Чем-то взволнованы?

– Мягко говоря, – усевшись напротив Тобимару, я невольно бросила задумчивый взгляд к костру, в пепелище которого до сих пор проглядывал силуэт маленького человека. Теперь было уже все равно. – У нас появилась проблема. Ты ведь видишь все, что со мной происходит?

– Да, когда вы не запрещаете. И чувствую. Полагаю, вы боитесь вашего капитана, но я не понимаю, почему. Он… выглядит вполне искренним в заботе о вас, хоть и, признаю, довольно странно, что пытается отгородить от возможности развития.

– Потому что он притворяется, Тобимару, – сложив руки на груди, устало вздохнула я. – Как уже и говорила, я ведь душа… или сознание, которое застряло в теле Хинамори Момо, и мне известен один из возможных сценариев развития событий.

– Вы видите будущее?

– Скорее, просто знаю, что произойдет. Прошу просто поверить в этом моменте, потому что… прозвучит кринжово то, откуда я все узнала. Этот человек опасен для меня, потому что именно я, как лейтенант, нахожусь к нему ближе всего, и если не буду осторожна, то в итоге… обзаведусь дырой в груди. В прямом смысле.

Прикоснувшись к месту под ямочкой между ключицами, я провела пальцами вниз, прощупывая ребра. В каком-то смысле я отказывалась верить, что подобное вновь произойдет, что Айзен действительно с такой легкостью избавится от своего лейтенанта. Неужели в нем нет ни капли жалости и эмпатии?

– Хм, тогда вам следует быть аккуратнее в своих чувствах.

– Чего?

Замечание, прозвучавшее довольно провокационно, заставило меня не столько возмутиться, сколько удивиться. Тобимару смотрел на меня с любопытством, и от меня не укрылся хитрый проблеск в его взгляде.

– Если намекаешь, что я не должна бояться, это сделать крайне трудно. Страх помогает выжить, он говорит об опасности.

– Так-то да… но вам нравится играть с огнем. Адреналин, что возникает при чувстве опасности. Как наркотик.

Он намекал на то, что мне неосознанно понравилось чувствовать себя испуганной рядом с Айзеном. Дергать тигра за усы, лишь бы почувствовать азарт?

– Следи за своим языком, – наградив парня холодным взглядом, угрожающе прорычала я. – Еще раз услышу подобный бред, пожалеешь. Ты меня понял?

На мгновение в его глазах проблеснула непонятная мне эмоция, напоминавшая смущение, и в то же время какую-то радость. Но выражение лица Тобимару оставалось спокойным, даже отрешенным, он виновато улыбнулся и отвернулся.

– Видимо, сделал неверный вывод. Прошу прощения.

Хитрая задница, не собирался он менять свое мнение, и это разозлило. Хотя в чем-то его слова были верны. Во время патруля в Киото, а также боя с меносом, меня переполняло чувство ужаса, и в то же время невероятного восторга. Адреналин, разжигающий кровь, сменялся ядом норадреналина, из-за чего страх выбило чувством вседозволенности, горящего азарта. Инстинкт самосохранения, если его можно так назвать, затмевался в мгновение ока.

И тоже самое я испытывала рядом с Айзеном? Когда он прикоснулся ко мне, пытался успокоить, я хотела провалиться под землю. Но тепло его ладони, чарующий голос и подкупающий взгляд… блять. Дело даже не столько в его очаровании и привлекательности, а, скорее, в моем упрямстве. Мужчина не завуалировано дал понять, что мне не стоит прыгать выше головы. А я все равно хочу прыгнуть, и на этот раз еще выше.

– Тогда… ничего не будем делать?

– Еще чего, – не без тени раздражения и самодовольства скривилась я от одной лишь мысли просто взять и покорно поддаться страху. – Да, я испугалась, и я до сих пор боюсь Айзена. В моем нынешнем состоянии я не смогу защитить себя.

– Хотите победить его?

– Ох… во снах разве что, – удрученно пробормотала я, – но… если смотреть, что именно будет являться победой. Одного выживания недостаточно.

– Почему-то мне кажется, вы не хотите держаться от него подальше…

– Айзен невероятно умен и хитер, я бы сказала осторожен, но, думаю, его слабое место – это эго. Он думает, что умнее всех, что сильнее и хитрее.

– А разве не так?

– Так, – пожала я плечами, – по факту он не видит во мне действительной угрозы, иначе бы не стал бы тут устраивать танцы с бубном, чтобы отговорить меня от тех же тренировок с Юмичикой.

– Вы прекратите тренировки?

– Ага, сейчас, – саркастично бросила я в ответ, – просто будем тренироваться в другом месте.

– Дергать тигра за усы… вы, кажется, собрались уже с щипцами зубы ему выдергивать.

– Да нормально все будет, не начинай вот это вот, – поддержка Тобимару, конечно, вышла на десять из десяти, и хоть я понимала его скептический настрой, это все же поддело раздражение. – Я к тому веду, что для Айзена проще запугать меня или задобрить, чем убить в темном переулке и начинать геморрой с поиском нового лейтенанта, который, может, и не будет такой святой наивностью, как я.

– Хм.

– Что «хм»?

– Да как-то… ваша манера речи резко изменилась.

– Я начинаю так разговаривать, когда нервничаю, либо когда злюсь. Выбирай, что интереснее. Так вот, к делу. Есть одна проблема, а, точнее, момент, который может стать камнем преткновения во всей этой истории.

– Какая проблема?

– Это я.

– …

– Я к тому… что есть вероятность, что Айзен поймет мою истинную сущность, что я не Хинамори. Мне кажется, он уже начал подозревать, и тому причина его вопрос о том, помню ли я, что произошло во время первого столкновения с меносом. Не хочу забегать вперед, но есть вероятность, что он проводил эксперимент с Пустыми, либо хотел сделать что-то с шинигами из своего отряда, но среди них вдруг оказалась Хинамори. Я могу только догадываться.

– И что будет, если он поймет, что вы не Хинамори?

– Придется выкручиваться, вероятно, пытаться убедить его в своей полезности для сотрудничества.

– Но вы же сами сказали, что он не видит в васпроблемы… то есть… как бы это…

– Я понимаю, что ты хочешь сказать. На данный момент, если бы я раскрыла его, он бы убил меня. Я для него не ценный союзник, а удобная пешка, которой можно прикрываться и манипулировать. Поэтому мне нужно стать сильнее, обзавестись навыками, которые будут считаться ценными. Стать, что называется, выгодной как… союзник.

– А не проще ли просто сдать его начальству? – скривившись, недовольно уточнил Тобимару. – Раз этот Айзен настолько опасен и проворачивает тайные дела за спиной у шинигами, то вы же автоматически себя преступницей сделаете.

– Не факт, на крайний случай можно разыграть из себя жертву, сказать что-то вроде… меня, невинную милую девочку, обманули, – театрально разведя руками, вздохнула я, – ведь я так верила моему доброму капитану. А он, коварный, ох…

– Да никто вам не поверит, даже я не верю, – прищурившись, зашипел занпакто.

Я раздраженно рыкнула, закатив глаза.

– Ну не знаю, план с тем, чтобы напороться на его меч все еще актуален в обозримом будущем. Но если серьезно… да, я думала об этом. Но я помню, что Урахаре Кискэ не поверили, а он был капитаном. Конечно, есть шанс, что второе обвинение уже вызовет подозрение. К тому же из уст девочки, которая ничего по факту не должна знать о вайзардах и судьбе Урахары, это как минимум заставит насторожиться. Но не больше. А это значит, что Айзен как-то узнает, что я донесла на него. И вот тогда придется туго.

– Что так сложно-то все…

– По-другому и не будет. Сейчас, Тобимару, ты мой единственный союзник, и лишь на тебя я могу рассчитывать. Я не знаю, чем все обернется, но постараюсь сделать все от меня зависящее. Ты поможешь мне?

На губах парня моментально растянулась хитрая улыбка.

– Авантюрная у меня хозяйка, однако.

– Это значит да?

– Это значит… я весь в вашем распоряжении. Куда вы, туда и я, хозяйка. Чувствую, мы не соскучимся.

====== Глава 7. «Запретные знания» ======

Звон мечей уже отдавался эхом в моей голове, заглушая окружающие звуки. Скрежет металла о металл. Порой промелькивающие искры, когда лезвия скользили друг по другу и отскакивали прочь. Меч уже не казался столь обременительным и тяжелым, в последнее время я могла с уверенностью сказать, что он удобно и привычно лежал в руках. Порой даже хватало сил, чтобы использовать его одной рукой не только в оборонительной, но и атакующей позиции.

Отбив удар, я отпрыгнула назад и выставила перед собой вакидзаси. Дыхание вновь стало тяжелым, но вполне терпимым, нехватку воздуха я не испытывала. Хотя общая усталость тактично напомнила о своем присутствии.

Я усмехнулась.

– Что такое? Будешь нападать или как?

Провокационный вопрос заставил Юмичику лишь прищурить глаза, выглядел он достаточно серьезно и спокойно, чтобы поддаваться соблазну метнуть колкость в ответ. Но за минувший год я узнала его достаточно хорошо, чтобы предвидеть последствия. Так просто он не любил отмалчиваться.

И действительно, раздраженно выдохнув и опустив оружие, парень с пренебрежением отозвался:

– Все, мне надоело за тобой бегать. Хватит на сегодня.

– Просто скажи, что устал.

– Да ты бегаешь как крыса туда-сюда, только и делаешь, что уклоняешься.

– Ага, а ты – защищаешься от моих внезапных атак, – невинно, и в то же время дразняще улыбнувшись, подметила я. – Неужели я стала таким грозным противником для офицера одиннадцатого отряда?

– Губу закатай, милая, ты просто научилась быстро двигаться. Если бы хотел, одним ударом от тебя избавился.

– Ух ты, звучит очень многообещающе, – не переставая издеваться, я даже не пыталась сдержать улыбку. Закинув вакидзаси на плечо и направившись к тени под деревом, я добавила: – Что ж, так уж и быть, последую твоему примеру, чтобы перевести дух. А то вдруг с сердечком будут проблемы. Ну, you know, чем старше становишься, тем больше нужно думать о здоровье.

– Ну ты и язва, Момо.

– Сочту за комплимент.

Отложив оружие и первым делом потянувшись в сумку за флягой с водой – естественно, зачем нам тут, в Обществе душ, бутылки, – я все же порадовалась небольшому отдыху. Хоть за последний месяц мы и виделись с парнем пару-тройку раз, наши встречи уже не напоминали цирк шапито, где я держала Юмичику в узде за счет шантажа, а он не пытался убить меня. Случайно так, you know. Язвили друг другу, огрызались. Ну и жаловались на нелегкую жизнь. Наверное, на почве этих жалоб и сплетен мы начали ладить.

Не знаю, можно ли назвать нас друзьями. Скорее всего, нет. Пусть мы и нашли общий язык, сблизились, делиться чем-то личным с парнем было бы рискованно. Единственный, кому я всецело доверяла, это Тобимару, да и то больше потому, что он мой занпакто. Хотя, с чем черт не шутит.

Учитывая обстоятельства, за минувший год мне столько раз приходилось ходить по лезвию ножа, что и не счесть. Те же тренировки с Юмичикой я настояла перенести прочь от посторонних глаз, найдя на окраине Серейтея подходящее место в роще у реки. Парень, конечно, возмущался первое время, но теперь не ему приходилось нестись на работу после тренировки, очертя голову. До территории пятого отряда куда дальше лежал путь отсюда, чем до одиннадцатого.

Но это только незначительная мелочь. Рядом с Айзеном жизнь реально казалась минным полем.

Целый год. Даже не верится, что прошло уже столько времени.

Задумчиво приложив прохладную флягу к щеке и облокотившись о дерево, наблюдала за тем, как свет ясного утра отражается на поверхности реки. Взгляд невольно обратился к парню, опустившемуся на колени у берега. Мне бы тоже не мешало смыть с лица пот и пыль, но я оказалась не в силах не побаловать себя тем, чтобы понаблюдать за офицером. Каким бы нарциссом и язвой он ни был, отрицать его привлекательность довольно глупо. Хотя порой его поведение и манеры толкали на мысль, что в прошлой жизни он был брезгливой придворной дамой.

«Ты только в нем дыру не прожги».

О, а вот и голос моей ревности.

Усмехнувшись недовольству, даже какой-то обиде, с которой Тобимару заставил меня последовать собственному совету, я тихо прошептала:

– Ты бы предпочел, если мои глаза чаще видели красивых девочек, а не мальчиков?

«Я не это имел в виду!»

– Боже-боже, скучаю по временам, когда ты обращался ко мне со всей вежливостью и почтением. Госпожой называл…

«Не переводи тему! Ты же в курсе, что я могу видеть твоими глазами? Я не хочу видеть, как ты смотришь на других парней».

– Да брось ты, – заговорчески прошептав, лишь сильнее подстрекнула я собеседника, – пусть у него и стервозный характер, личиком он хорошо вышел. Да и сзади вид ничего…

– Чего ты там бормочешь?!

– А-а, да так, – отозвавшись на оклик Юмичики с ангельской улыбкой, я легкомысленно махнула рукой, – мой занпакто находит твои черты лица очень привлекательными, вот выказывает восхищение.

«Да нихуя я такого не говорил!!! Живо скажи, что ты шутишь! Я спалю его! Его прах будет усеивать этот чертов мир!..»

– Пф, мне не нужно слышать очевидные вещи, – убрав прядь волос за ухо, с пренебрежением отмахнулся парень, хотя я поняла, что комплемент пришелся ему по душе. – И так знаю, что я совершенство.

– Да-а, вот и он так думает… – продолжая ломать комедию, я вылила остатки воды на лезвие своего меча, на котором вспыхнул огонек.

М-да, что не говори, но порой здравомыслящий спокойный занпакто моментально обращался пороховой бочкой. Как будто две совершенно разные личности. Его поведение не так чтобы напрягало, скорее, забавляло, потому что мне порой тоже хотелось что-то разнести или покричать, пожаловаться. Но вот эти приступы ревности или необоснованные жалобы стояли поперек горла, причем дело было даже не в Юмичике. Тобимару о многих отзывался далеко не лестно.

Порой доходило до того, что и в мой адрес летели колючие замечания. Но в этих случаях он себя хоть вовремя одергивал.

До начала рабочего дня оставалось еще достаточно времени, чтобы привести себя в порядок и подоспеть в штаб. Но проблемы, похоже, действовали на опережение, о чем свидетельствовала появившаяся адская бабочка. Подрагивая крыльями, она опустилась с крон деревьев. Зашифрованное реацу сообщение предназначалось только мне.

– Адская бабочка? – озадачился Юмичика, подойдя ко мне в момент, когда насекомое улетело прочь. – Что-то серьезное?

– Не знаю, вызывает десятый отряд. Так что вряд ли нам грозит смертельная угроза.

– Капитан десятого отряда вызывает лейтенанта пятого? Если бы кто посмел хоть офицера так у нас вызвать, капитан Зараки тоже пошел… любопытствовать, у кого смелости хватило.

– Именно поэтому с вами никто не хочет иметь дело и сотрудничать, – лишь развела я руками.

– Бесплатный лайфхак, учись, пока я жив.

– Да ты само очарование, – не без сарказма усмехнулась я, убирая вакидзаси в ножны, да подхватывая с земли сумку. – Ладно, потом, как будет время, еще встретимся. Я все же не перестану тебя донимать, пока не выиграю нормально хоть один бой.

– Когда же ты меня отпустишь…

– Да хватит преувеличивать, тебе ж явно нравятся наши встречи. Кто еще послушает твои жалобы на обезьян-коллег, на которых просто больно смотреть. То ли дело я, твоя милая подруга, которая становится краше с каждым днем.

«Господи, да ты говоришь уже как он», – сокрушенно пробормотал Тобимару.

– Если это попытка меня спародировать, то, сделай себе одолжение, не позорься, – скривившись, отозвался Юмичика, но дальнейший вопрос прозвучал без язвительности: – В общем, я не против, но не понимаю, нам обязательно так скрываться? Неужели твой капитан настолько против, чтобы ты имела дело с кем-то из одиннадцатого отряда? Это как-то даже… оскорбительно.

– Капитан Айзен просто беспокоится обо мне и думает, что я невероятно хрупкое создание.

– Ну, я бы с ним поспорил. Если сравнивать с тем, какой ты была прошлым летом… ты действительно производишь другое впечатление.

– Да? И какое же? – искренне полюбопытствовала я.

Честно говоря, мне действительно было интересно, как я выглядела со стороны, какое впечатление производила. А учитывая, что парень задумался, я рассчитывала на честный ответ.

– Ну… скажем так, теперь в нашем отряде люди почти что уверены, что ты получила свою должность нестандартным путем.

Я буквально услышала звон воображаемых гирь, упавших мне на голову. Что это за ответ такой?!

– Прости-прости, не мог удержаться, – выставив перед собой руки в знак капитуляции, парень, тем не менее, едва сдерживался, чтобы не засмеяться. – Просто ты начала носить укороченное кимоно вместо стандартной униформы, отрезала волосы, даже начала косметикой пользоваться. Слышал, что ты в конфликты с кем-то умудрилась пару раз вступить.

– Ну, во-первых, мешковатая одежда замедляет движения и я как раз тренируясь в ней, чтобы потом быть быстрее. А глаза подводить это не преступление. И конфликты у меня только с тобой на нервной почве появляются.

– О, хочешь сказать, что это моя заслуга в том, что ты, наконец, решила раскрыться? Что сказать… у меня талант, я оказываю верное влияние.

– Да ты вообще мои слова переврал, – чувствуя, что разговор уходит не в то русло, я устало выдохнула и, закинув сумку на плечо, подытожила: – Ладно, я пошла, а то десятый отряд меня заждется. Бывай.

Забежав предварительно в штаб и приведя себя в порядок, заодно не забыв сообщить, что я вовсе не иду пропадать не пойми где, а отправляюсь на вызов, вскоре пребыла к десятому отряду. За минувший год я научилась различать атмосферу, царящую в каждом из подразделений Готея.

Где-то она разительно отличалась, например, в одиннадцатом отряде – даже несмотря на общение с Юмичикой, меня не оставляло ощущение, словно там обитали дикие шакалы. До сих пор чувствовала себя неуютно, вспоминая о визитах в то место – пару месяцев назад я с дуру вызвалась добровольцем на совместную с лейтенантом Ячиру миссию. Не от большого сердца, избавьте, там такие деньги за переработку обещали, что моя меркантильность моментально одолела чувство самосохранения. Девочка, конечно, по известной мне причине, сущий монстр. Но пугала не столько ее сила, сколько истинная натура ребенка.

Как вообще одиннадцатый отряд на плаву? Подозреваю, что Зараки Кенпачи не любитель бумажной и операционной работы, а от Ячиру тоже ожидать многого не приходило. Не удивлюсь, если только Иккаку с Юмичикой не дают этому судну уйти на дно.

Совместные миссии и задания в чем-то интересны, но я настолько привыкла к пятому отряду, что не всегда во мне просыпался энтузиазм к новым свершениям. К счастью, с десятым отрядом я тоже знала, как работать, дружба с Рангику и Тоширо во многом облегчала жизнь.

Дверь в кабинет капитана оказалась открыта, голоса знакомых услышала издалека, и все же предпочла остановиться при входе и постучать.

– Лейтенант Хинамори Момо прибыла по запросу, разрешите войти?

– О, Хинамори-чан, мы тебя ждали! – не вставая с дивана, Рангику приветливо помахала рукой, приглашая меня зайти. – Не стой там, подходи!

– А ничего, что я тут капитан и должен отдавать приказы?

– Ну не будьте таким черствым, капитан, – словно малое дитя, надув губки, пожаловалась девушка.

– Предлагаю перейти сразу к делу, – закрыв за собой дверь, я решила присесть на диван, где сидела лейтенант десятого отряда, раз никто не собирался подниматься. Тоширо, одарив меня уставшим взглядом, остался за рабочим местом. – Меня немного удивил ваш вызов. Что-то случилось?

– Мы не отнимем у тебя много времени, не переживай. Хотели кое о чем поговорить, точнее, проконсультироваться.

– Проконсультироваться? – насторожилась я необычному запросу Тоширо.

– От Совета 46-ти поступил запрос на расследование, и оно предполагает, что об этом никому нельзя распространяться, поэтому попрошу принять это к сведению. Твоего капитана я также предупредил, о чем будет речь, так что расспросами он тебя не станет беспокоить.

Выглядел Тоширо не сказать, что обрадованным, его определенно что-то беспокоило.

– Я поняла, продолжай.

– В общем, прозвучит, наверное, смешно, но вчера кто-то обнаружил незаконное проникновение в библиотеку.

Биб… что?

– Библиотеку? – по моему выражению лица, вероятно, оба собеседника поняли, что запрос не впечатлил меня.

– Я вот тоже сначала так отреагировала, – развела руками Рангику, – но проникновение было совершено в запретную зону, и даже более того, не просто запретную зону, а хранилище.

– В хранилище находятся материалы, к некоторым из которых нет доступа даже для капитанов. И не без причины. Там не только есть записи о расследованиях и документы, которые могут пошатнуть устои общества, но и хранятся заклинания запрещенных техник, а также другие опасные материалы. Не в тех руках они могут принести много бед.

– Понятно… – задумчиво пробормотала я. – В чем нужна моя помощь?

– Ты довольно много времени проводишь в библиотеке, значит, встречаешь людей, или могла увидеть что-то подозрительное, что обычный библиотекарь или охранник упустили бы из виду.

– Думаешь, вор появлялся в библиотеке несколько раз, чтобы проверить ходы отступления?

– Да, – согласился Тоширо, – хранилище находится под основным зданием библиотеки.

– Хм… а если хранилище закрыто, и туда ходят явно не каждый день, как охрана поняла, что там кто-то был? Или что-то пропало?

– Совет не сообщил о пропаже, во всяком случае, за те последние часы, которые они проверяют хранилище. А поставили всех на уши из-за того, что из окна запретной секции охрана видела, как кто-то выпрыгивает.

– Они смогли его разглядеть? – чуть подавшись вперед, уточнила я.

– Было темно, лишь сказали, что это, скорее всего, был мужчина, рост 170-175 сантиметров. Один из охранников был обучен техникам кидо низшего ранга и сказал, что не почувствовал реацу преступника.

– Нет, он сказал, что она показалась ему странной, – поправила парня Рангику, – но да, преступник явно пытался скрыть свою реацу.

– Книжный вор со странной реацу? – уточнила я, сделав не сказать, что многообещающий вывод. – Мужчина 170 сантиметров со странной реацу… хм-м, боюсь, я никого не встречала в библиотеке. Последний раз я была в читальном зале неделю назад, освежала знания для подготовительных курсов новичков в нашем отряде.

– Смотрю, ты трудишься, не покладая рук, – мягко улыбнувшись, подметила девушка. – Эх, мне бы твой энтузиазм. Мне хватает времени только на обычные ознакомительные беседы…

– Меньше развлекалась бы, хватало бы времени, – недовольно пробормотал Тоширо, вызвав у лейтенанта недовольство.

– Просто отряд стал моим домом. И это также мои люди, мне хотелось бы, чтобы в пятом отряде никто не чувствовал себя брошенным. К тому же мы с капитаном заинтересованы в развитии своих людей, опытные бойцы… на вес золота.

А еще, добиваясь поддержки и любви сослуживцев, вызывая у них доверительное чувство, показывая, что я помогаю им развиваться, пусть и новичкам, укрепляю свой авторитет. Старшие офицеры все еще скептически ко мне относятся, как и большая часть отряда, но вот выпускники академии и молодые шинигами видят меня иначе.

К тому же за дополнительные занятия, которые я порой успеваю проводить в рабочие часы, тоже накидывают денег, you know.

– Значит, никого подозрительного не встречала?

Вопрос прозвучал довольно сухо, даже Рангику обратила на это внимание, поежившись и неодобрительно нахмурив брови. Признаться, холодное поведение Тоширо меня начинало озадачивать.

– К сожалению. Вам удалось уже осмотреть место преступления?

– Нет, собрались сейчас выходить.

– Скорее всего, только меня пустят в хранилище, да и то под присмотром людей Совета. Но для этого придется из шкуры вон вылезти. Если Совет не обнаружит пропажу, то посчитает излишнем нас пускать внутрь. А если обнаружит, то уж тем более не пустит.

– И это плохо? – уточнила Рангику.

– Я, кажется, понимаю, к чему ты ведешь, – сообразила я, – полагаешь, что вор мог запутать следы, украсть что-то не то, оставить приманку?

– Да. Но как понять, какова была его настоящая цель, если только не по отпечаткам на пыли?

– Возможно, стоит попробовать прибегнуть к помощи сенсоров, либо самому прочувствовать следы реацу. Даже если вор скрыл свою реацу, своими прикосновениями он мог оставить специфичные духовные частицы. Прошло не так много времени, так что…

– Это шанс один на миллион, все равно что искать иголку в стоге сена, – удрученно вздохнул Тоширо, откинувшись на спинку кресла, – но, видимо, другого и не остается. Мацумото, отправляйся в библиотеку, начни стандартную процедуру опроса, попробуй пройти в закрытую часть библиотеки. Там нас должен ждать представитель Совета. В хранилище уже буду я добиваться доступа. Я тебя догоню.

Замешкавшись на мгновение, девушка перевела с капитана на меня неловкий взгляд и, улыбнувшись в знак поддержки, последовала приказу. Я также одарила ее улыбкой на прощание, и когда мы с Тоширо остались в кабинете одни, опустилось до боли неловкое молчание. Неловкое для капитана. Он смотрел куда-то вниз грустным, задумчивым взглядом, явно о чем-то переживая. Я примерно догадывалась, что могло стать причиной подобного поведения, но, к собственному удивлению, это не вызвало во мне ни тени беспокойства.

– Хинамори… с тобой все в порядке?

Вопрос был задан с такой болью, что это невольно удивило.

– Тоширо… с чего вдруг такой вопрос?

– Не пойми мои слова неправильно, но в последнее время тебя будто подменили, – оторвав, наконец, взгляд от своих рук, парень посмотрел на меня почти что сердито. – За последний год мы с тобой очень редко виделись, ты практически никогда ко мне сама не заходишь, не предлагаешь сходить куда-то или навестить бабушку. Я понимаю, что ты занята делами отряда, но порой мне кажется, что ты только этим и живешь.

А что еще-то делать? Интернета здесь и в помине нет, в мире живых он сейчас предмет роскоши, только-только входит в моду. А странные шоу по тв, которое только-только провел отдел разработок, мне как-то не по душе.

– Прости, Тоширо, я думала, что мои визиты тебе утомительны. Дел, скорее всего, у тебя куда больше, чем у меня.

– Не в делах причина. Ты даже… даже называешь меня по-другому, просто Тоширо.

– Предпочитаешь Широ-кун? – игриво улыбнулась я.

Но попытка отшутиться не разрядила обстановку, парень продолжал буравить меня недовольным взглядом, и, честно, такой подход не пришелся по душе. Отпустив улыбку, я оставила выражение лица спокойным, собранным. Выдохнув и откинувшись на спинку дивана, закинула ногу на ногу и сложила руки на груди.

– Что же ты от меня хочешь, Тоширо? – устало уточнила я. – Наверное, в чем-то ты прав… мы с тобой отдалились, и в этом моя вина. Но почему ты говоришь об этом только сейчас, раз тебе это было столь неприятно и обидно? Почему ты сам не сделал первый шаг навстречу?

– Ну… как ты и сказала, у меня много дел, и я не всегда… когда я хотел пойти к тебе, то ты была чем-то занята.

– То есть ты обвиняешь меня в том, что я была занята в неудобное для тебя время, и это не давало тебе отправить мне сообщение с предложением встретиться в неформальной обстановке, навестить бабушку, например?

– Да нет же! – аж подскочил с места парень, ударив ладонями о стол.

– А что «нет же»? – резонно уточнила я, не удержавшись от промелькнувшего раздражения во взгляде. Всего на секунду. Нужно оставаться собранной. – Просто звучит так, что это я должна была за тобой бегать, искать подходящее время. Я понимаю, что ты капитан, и на тебе большая ответственность. Но ты не думаешь, что я тоже загружена, и пытаюсь сделать все, чтобы не просто стать хорошим лейтенантом.

– Но ты уже хороший лейтенант! Капитан Айзен ведь доволен твоей работой, так что не так?

– Хороший лейтенант… думаю, хорошим лейтенантом можно назвать далеко немногих в Готей 13, и пока я уж точно не одна из них. Хороший лейтенант… думаю, ближе всего к тому, чтобы быть образцовым лейтенантом, находится Кира. Он хорош в операционной работе, отлично владеет мечом, умеет слушать своего капитана, поддерживает дисциплину в отряде, а также неплохой мастер кидо.

– Ну так ты тоже!

– Мои навыки фехтования, как и физическая подготовка, все еще оставляют желать лучшего. А в отряде я заслужила уважение разве что новичков.

– Да что ты такое… Хинамори, не знаю, кто тебе такую чушь рассказал, но ты отличный лейтенант. Разве твой капитан жаловался на тебя?

– Я не отличный лейтенант, я удобный лейтенант, – не удержавшись от яда в голосе, шикнула я. – Тоширо, я понимаю, что это может быть непонятно столь… для тебя, как для… ты, можно сказать, гений, одаренный юноша. У тебя прекрасные аналитические способности, твой уровень реацу, навыки фехтования, контроль занпакто и уровень владения кидо – ты прекрасен в этих аспектах. Ты понимающий, рассудительный капитан. И я завидую тебе, честно.

– Так… дело что ли в зависти?

– Ха-х, нет, – мягко усмехнувшись, покачала я головой. – Дело в том, что я поняла, к чему хочу стремиться. Я хочу большего, чем быть просто удобным лейтенантом, поэтому я трачу столько сил и времени на работу с отрядом, на саморазвитие.

А еще потому, что за это доплачивают, и других развлечений, как тратить деньги, читать порно и тренироваться, тут не так, чтобы много.

– Ты поэтому что ли так часто стала брать совместные задания с другими отрядами? – болезненно скривившись, уточнил парень. – Я, конечно, все понимаю, но… зачем ты берешь миссии с одиннадцатым отрядом?

Тот факт, что он изучал мое дело, немного обеспокоил, потому что, раз эта информация доступна как минимум капитанам других отрядов, то черт его знает, что еще может всплыть неожиданным сюрпризом.

– Да там было-то две-три миссии за последние четыре месяца, да и то… две из них я нянчилась с лейтенантом Ячиру. И как бы, если ты не заметил, с четвертым отрядом я брала миссий намного больше.

Потому что практика с медицинским кидо при моем капитане никогда не будет лишней.

– Если это все, что ты хотел мне сказать, я пойду, – поднявшись с места и направившись намеренно неспешным шагом к выходу, я надеялась, что Тоширо меня окликнет. Но нет, упрямо смотрел вниз и сжимал кулаки, кривя лицо, явно не в силах понять моих поступков. – На следующих выходных я пока ничего не планирую. Если будет возможность, мы можем навестить бабушку. Сообщи, если появится желание.

И так всегда. Люди обижаются на то, что ты перестаешь быть удобной, не бросаешься к ним по первому зову, не делаешь первый шаг. Задумываешься о своих интересах и постепенно отстраняешься от кого-то, в то время как человек не пытается также наладить контакт, и в последствии лишь злится на твое бездействие, и ты сразу становишься плохой.

Да к черту. За последний год многое поменялось, в том числе я заметила, что на совместные гулянки меня звали не так часто. Я всегда старалась на них приходить, как никак, но расслабиться, выпить и поболтать мне нравилось. Но в остальное время я не сильно с кем-то рвалась встретиться. У меня нет осознанных воспоминаний Хинамори, только голые факты и моменты, всплывающие на уровне интуиции. Что мой день рождения третьего июня, я не люблю сливы… то есть Хинамори не любила. Мне что не дай, все сожру. А вместо уроков икебаны, которые так любила девушка, иногда посещаю уроки верховой езды. Один черт, конечно, зачем мне это надо, шинигами и так быстрее лошадей бегают, но… расслабляет немного.

Возможно, моя ошибка в том, что я так отдалилась от Тоширо. Вроде бы прошло достаточно времени, чтобы привыкнуть к новой реальности, но я все равно боюсь за себя. Только тренировки и саморазвитие меня не вытянут из трудных ситуаций, дружба также может сыграть важную роль в решающий момент. Надо будет вновь заглянуть к Тоширо и, так уж и быть, сделать первый шаг навстречу к примирению.

Хотя, думаю, если момент «икс» настанет и все узнают, что настоящая Хинамори Момо исчезла, тут никакая дружба не поможет.

Но не это важно. Сейчас есть проблема посерьезнее.

– Покажись.

Внутренний мир не изменился, все те же сумерки и бескрайний горный простор. Даже костер горел, поддерживаемый моей реацу, а не останками Тобиуме. Тобимару показался моментально, материализовавшись по правую руку от меня, и как только я перевела на него взгляд, он улыбнулся. Не разделяла его радости, долгое мгновение мы смотрели друг на друга, и я не нашла ничего лучше, как влепить ему пощечину.

Несильно. Но ощутимо.

– А-а! Это еще за что?! – схватившись за щеку, аж отскочил от меня парень, вцепившись пораженным взглядом.

– Тебя заметили, идиота кусок. Ничего не хочешь мне сказать?

– А-а… это.

Нервно дрогнувший голос, а следом и отведенный взгляд занпакто заставили меня застыть столбом и на мгновение потерять дар речи. У меня задрожали руки, к горлу медленно, но стремительно подкатывала ядовитая злость, которую я с трудом пыталась усмирить и не поддаться промелькнувшему следом страху.

– Ну, они меня заметили, конечно, но я смог с легкостью оторваться… это обычная охрана и… Ведь ничего же плохого не произошло.

– Не произошло? – подняв на парня тяжелый взгляд, я позволила злости не просто вырваться наружу, а материализоваться цепью, обвившей мою руку, а другим концом вцепившуюся в ошейник Тобимару. Резко дернув и заставив занпакто упасть на колени, я натянула цепь, заставив его посмотреть на меня. – Ты знал, что тебя заметили, и ни о чем не сказал мне?

– Но ведь… ты же узнала это от капитана десятого отряда.

– Вот именно. От Тоширо, а не от тебя! – в пылу чувств воскликнула я, с силой бросив цепь себе под ноги.

Голову разрывала пульсация, руки так и чесались что-то сломать, разорвать в клочья, а кричать хотелось столь нетерпимо, что легкие жгло. Отвернувшись от Тобимару, чтобы не усугубить положение, я шумно втянула воздух и, задержав дыхание, попыталась затолкать эмоции обратно. Вымещать агрессию на занпакто не лучший вариант. Успокойся. Успокойся…

– Ты боялся, что я разозлюсь, узнав об этом? Или что?

– Думал, это не так важно…

– Не ври.

– Я не вру, я… – осекся парень, как только я обернулась, после чего выдохнул и добавил: – Да, я боялся, что ты разозлишься.

– И я разозлилась. Но потому, что ты скрыл от меня тот факт, что тебя обнаружили. Знаешь, какого самообладания мне стоило разыгрывать спектакль перед Тоширо? Что ни о чем не подозреваю. Если бы мы заранее не продумали вариант такой возможности, то я бы там лицо потеряла.

– Прошу меня извинить… ты права, это моя вина.

От того, что он склонился, опустив голову, ситуацию не исправить. Но он признавал свою ошибку, и от этого стало легче. Да и злиться я на него не могу вечно. Так что, рассеяв цепь, я подошла к парню и села напротив. Не без опаски он выпрямился и последовал моему примеру, и как только мы встретились взглядами, я обнаружила на его лице абсолютное спокойствие.

– Случится может всякое, мы с тобой не можем все контролировать. Возможно, ты не уследил за своей реацу или расслабился, поэтому тебя заметили, и в этом есть твой просчет. Это расстроило бы меня, но не разозлило. Я хочу, чтобы ты мне доверял.

– Трудно доверять тому, чей характер ты знаешь довольно хорошо. И я правда боялся тебя расстроить.

– Ясно… Прости, что разозлилась, это было неправильно с моей стороны.

– Ну, – легкомысленно усмехнулся Тобимару, – мне нравятся наши игры, так что я не сильно испугался.

– Я сейчас тебя не только на поводок посажу, но и кляп надену.

– Ладно, понял, молчу, – нервно улыбнувшись, поднял руки парень в знак капитуляции.

– Я к тому, что техника временной материализации, которая к тебе была применена, является частично запрещенной. На ее основе был разработан способ удерживать искусственные души в гигаях, и мне пришлось четыре месяца разбираться в ее тонкостях, чтобы не превратить тебя в фарш. Не говоря уже о том, что я нашла описание и способ реализации этой техники в личной библиотеке Айзена.

– Думаешь, он до сих пор не подозревает, что ты там что-то трогала?

– Я сую нос туда, когда он на собрании капитанов, при этом действую с крайней осторожностью, заранее скрыв реацу, чтобы даже следов не оставлять. Он, конечно, расчетливый и хитрый, но нельзя же за всем уследить.

– Твой оптимизм не вызывает доверия, – вздохнул Тобимару.

– Да вот сама себя успокаиваю.

– Но зачем так рисковать ради каких-то записей о создании метки-накопителя реацу?

– Ты ведь все сделал, как я просила?

– Да-да, я продублировал часть записей с помощью реацу, отложив в своей памяти, но не все. Первые два проникновения в архив я просто пытался найти то, что ты хотела. Искаженную реацу частично оставлял в разных секциях.

– Так как ты мой занпакто, твоя реацу является моей, но она все равно будет искажена из-за твоей сути, – почесав затылок, рассудила я. – А возвращаясь к твоему вопросу о накоплении реацу, то все не так просто. В закрытой части библиотеки, куда есть доступ капитанам и лейтенантам, есть информация о технике кидо, которая позволяет откладывать часть своей реацу в резерв, скажем так. Но резерв для каждого ограничен его собственным телом и духовной выносливостью. Запрещенная техника отличается тем, что как-то позволяет обойти лимит духовной выносливости. И, как я успела понять по доступной нам информации, накопление духовной энергии происходит не за счет собственных ресурсов, а благодаря духовным частицам… это чем-то напоминает технику квинси.

– Хм… квинси считаются врагами шинигами, поэтому информация лежит в засекреченном архиве, – заключил Тобимару. – Но даже если ты поймешь, как использовать эту технику, то зачем так рисковать? Мало того, что за это наказать могут, так еще и непонятно, как это отразится на твоем здоровье.

– Ну, пока что я нанесла разрешенную метку, – указала я за спину, – прошло пока два месяца, но я чувствую, что реацу, пусть и очень медленно, но накапливается. Сама тату вообще небольшая, поэтому вряд ли привлечет внимание, даже если кто и увидит ее. И я думала над рисками, поэтому хочу все сделать взвешенно. Для этого мне и нужно держать ситуацию под контролем по максимуму. И ты знаешь, зачем я это делаю.

– Из-за Айзена?

– Из-за Айзена, – согласилась я и, помедлив в нерешительности, добавила: – Но не только.

– Хочешь прыгнуть выше головы? – не без осуждения уточнил Тобимару.

– То, что я умею… то, что умеют шинигами, эта сила… Техники кидо, занпакто, духовная энергия – это что-то невероятное. Я не знаю, кем я была до того, как очнуться в теле Хинамори, но явно не обладала подобной силой. Но мне знакомо чувство, когда ты рвешься к вершине, хочешь стать первым, добиться цели… тебе мало просто первого места. Ведь ты занимаешь первое место только среди конкретной группы лиц. А есть те, кто еще сильнее, так, значит, мне есть куда расти, и я не достигла фактического предела.

– А зачем тебе достигать этого предела? Разве недостаточно того, что у тебя есть сейчас?

Оторвав от неба мечтательный взгляд к Тобимару, я обнаружила, что он смотрел на меня с тоской, которая болезненно ударила по сердцу. Снисходительно улыбнувшись, я подползла к нему ближе, пока наши колени не соприкоснулись, после чего аккуратно накрыла его лицо ладонями. Щека, алеющая от пощечины, вызвала во мне смешанные чувства. Погладив ее пальцем, я нахмурилась.

– Я понимаю твое беспокойство. Потому что и сама переживаю за то, что мои действия могут мне аукнуться. Сидеть тихо и не высовываться, просто спокойно жить… есть в этом что-то манящее, просто встречаться с друзьями, делать по минимуму свою работу и не напрягаться. Но меня напрягает то, что я знаю события, которые нас ждут в будущем.

– Да, ты рассказывала, но, – аккуратно убрав мои ладони со своего лица, парень устало выдохнул и блеснул настороженным взглядом, – если проявить обычную аккуратность, с тобой же ничего не случится.

– И мы так и останемся третьестепенным персонажем, – игриво щелкнув собеседника по носу, усмехнулась я. – Да, я подготавливаю почву для того, чтобы… если не сдохну, конечно, занять пост капитана пятого отряда. До банкая нам с тобой еще расти и расти, но мы можем начать с людей. А изучение принципа работы запрещенных техник поможет мне создать свои техники.

– Которые тоже могут посчитать запрещенными, – напомнил Томбимару голосом здравомыслия, – и мы вновь возвращаемся к сюжету, когда тебя упекают за решетку.

– Я же не собираюсь использовать эти техники направо и налево. Во многом они понадобятся, чтобы защититься от Айзена.

– Защититься… – саркастично пробормотал парень, – да ты просто его впечатлить хочешь, вот и все. Думаешь, я не вижу, что у тебя на душе творится?

– Я его боюсь, но это не значит, что он меня не восхищает. По факту, если оценивать со стороны, он прекрасный манипулятор, его гений неоспорим. Естественно, мне нужно придумывать способы, чтобы не стать обычной разменной монетой или пешкой, от которой легко избавиться. Если все совсем пойдет по жопе, я должна показать, что живой куда более полезна.

Мои рассуждения, видимо, ничуть не убедили Тобимару. Пусть и смотрел он на меня снизу вверх, но чувство было такое, что это я тут в низине пищевой цепи.

– Только вот по вечерам твои мысли о капитане далеко не в том направлении развиваются. Да и не только по вечерам бывает. Ты как бы не забывай, что я порой могу знать, чем ты занимаешься.

Подобной жалобы я вот как-то не рассчитывала услышать и, возможно, первой мыслью и посетило необходимость смутиться, но это показалось мне ребячеством. Чуть отстранившись и пристально наблюдая за занпакто, ожидая продолжения мысли, я лишь наблюдала, как он отчаянно пытается перебороть меня в гляделки.

– Я люблю его на расстоянии. В чем проблема-то?

– Ты даже этого не отрицаешь, – сокрушенно покачав головой, пробормотал Тобимару. – Ты хоть понимаешь, как тупо звучит мысль, что тебя привлекает в сексуальном плане человек, который потенциально может тебя убить в любой момент?!

– М-м да, это, конечно, печалит.

– Печалит?! Относить к этому посерьезнее! Если тебе так неймется, найди себе любовника!

– Не хочу, это надо еще искать и возиться с ним потом. А тут как бы… ну, сам с собой, понимаешь?

– Боги, за что ты мне такая досталась? – спрятав лицо в ладонях, истерично засмеялся парень, что больше напоминало плач.

– Пф, и это говорит занпакто в ошейнике.

– Да потому что я по твоему образу и подобию создан!

– Полгода назад я не припомню, чтобы у тебя был пирсинг в языке, – самодовольно фыркнув и отвернувшись с гордым видом, пробормотала я, – боюсь даже смотреть, что там творится у тебя под одеждой.

– Это что ли опять я виноват?!

– Ну-ну, я понимаю, что ты ревнуешь свою госпожу, но не надо быть таким агрессивным…

– Катись к черту…

Не сдержав улыбку, я засмеялась, уж слишком забавно выглядел наш диалог. И я бы с удовольствием продолжила его, да только помяни черта.

– Ладно, мне пора. Детали обсудим позже, пока что постарайся сохранить воспоминания с информацией, которую ты успел добыть. Не скучай.

– Заскучаешь тут.

Не сильно хотелось возвращаться в реальный мир. К проблемам, которые могли осыпаться мне на голову ледяным ливнем. Тем не менее я подготовила достаточную подушку безопасности, чтобы у меня хоть осталось время обдумать дальнейшие действия.

– Хинамори!

Выйдя из состояния медитации и открыв глаза, обнаружила, что за минувшие полчаса небо залило багрянцем от лучей заходящего солнца. К счастью, сезон дождей еще не наступил, поэтому отдыхать я могла на крыше, а не в комнате отдыха, где рисковала наткнуться на офицеров с очередным запросом о помощи. Кто их, блять, ко мне постоянно отправляет?

Опустив взгляд, обнаружила на балконе третьего этажа Айзена, который и окликнул меня.

– Да, капитан, что такое?

– Подойди ко мне, пожалуйста, нужно кое-что обсудить.

– Да, сейчас.

Сочтя, что забираться в кабинет к капитану через балкон так себе идея, пришлось сделать вид, что меня заботит репутация и пришлось прибыть к мужчине стандартным способом. Получив разрешение войти и по привычке сразу прикрыв за собой дверь, я обнаружила Айзена стоящего перед своим рабочим столом, да с таким озадаченным видом, что стало не по себе.

Что за странная давящая атмосфера? Приподнятое настроение, оставленное после разговора с Тобимару, как рукой смело. Тем не менее я решила не опережать события.

– Что-то случилось, капитан?

– Хочу задать тебе один вопрос, Хинамори. – Уйдя от ответа, мужчина чуть обернулся, уронив взгляд к рабочему столу, а точнее тому, что на нем лежало. – Знаешь, что это такое?

Издалека, конечно, один черт увидишь, но мне хватило даже мгновения, чтобы почувствовать, как сердце упало в пятки от испуга. Потому что на столе у Айзена лежала рукопись из запрещенного архива библиотеки.

Комментарий к Глава 7. «Запретные знания» “Да нормально все будет” – говорила она, “чего ты ссышь, прорвемся” 🤣

====== Глава 8. «Театр для одного» ======

В этот момент я, наверное, проебалась так, что ситуацию уже ничем не исправить. Всего лишь краткий миг потери контроля над мимикой, по моим ощущениям, будет стоить дорогого. Я даже понятия не имела, что это за рукопись, какую информацию она хранит, один лишь ее вид заставил думать на опережение. Чуть инфаркт не схватила.

Возможно, это не бросилось бы в глаза, но Айзен внимательно наблюдал за мной. Первая брешь в корабле, товарищи, подбит, но не убит. Поэтому, решив, что тонуть будем, когда Титаник окончательно налетит на айсберг и заиграет песня Селин Дион, я нахмурилась и двинулась вперед. Обнаружив на столе рукопись, поверх которой лежала своего рода сдерживающая печать, я рискнула взять ее в руки, раз Айзен к ней уже прикасался.

– История зарождения жизни, – прочитала я смазанную от времени надпись на обложке, переведя на капитана растерянный взгляд. – Что это?

– Эта рукопись хранится в секретном архиве под библиотекой, рассказывая о зарождении Общества душ и становлении Серейтея. У капитана Хицугаи возникли трудности с доступом к архиву для расследования, скорее всего, из-за его юного возраста и того, что он относительно недавно вступил в должность капитана. Поэтому он попросил меня о помощи. Как я мог отказать?

Да действительно, как?

Учитывая, что Айзен единственный, кому Тоширо рассказал о текущемрасследовании, логично, что он обратился к нему за помощью. Но почему об этом ничего мне не сказали? В принципе, конечно, это может быть оправдано секретностью, о которой беспокоился Совет, но…

– Значит… эту рукопись пытались выкрасть?

– Точно сказать нельзя, но мы воспользовались твоей подсказкой насчет поиска книг и материалов, на которых могла остаться реацу злоумышленника.

Вот же ебанная блять. Они серьезно обнаружили там реацу Тобимару?! Посоветовав данный метод, я была уверена, что у них ничего не получится по той причине, что Тоширо не столь опытный сенсор. А пока бы Совет нашел такого, от следов реацу не осталось бы и следа. Но раз там роялем в кустах появился Айзен, то это уже другой уровень, его владение кидо и способность чувствовать и контролировать реацу на совершенно ином уровне.

Мне пиздец.

– Значит, печать на рукописи хранит частицы реацу, – держа лицо кирпичом из последних сил, озвучила я напрашивающуюся мысль и отложила рукопись. Может, случайно сорвать эту бумажку и облапать книгу?

– Верно. Были и другие следы, но я предложил капитану Хицугае сосредоточиться на этой рукописи, чтобы сохранить остатки реацу. Он продолжает расследование, а наша помощь будет заключаться в том, чтобы пройтись по этому следу. Действовать нужно с крайней осторожностью, чтобы никто ни о чем не узнал. Поэтому, Хинамори, – подобрав со стола рукопись и вручив ее мне, мужчина продолжил: – я хочу, чтобы ты отнесла эту рукопись в центр исследований двенадцатого отряда. Я договорился с капитаном Куроцучи, тебя встретит у западного входа на территорию его отряда доверенное лицо – старший офицер Ниёсу. Отдашь книгу ему и никому другому. Если пошлют кого-то еще, то лучше возвращайся, разрешим ситуацию. Ох… Куроцучи сказал, что у него и так все заняты, чтобы выделять конкретного человека.

– Но… раз так важно, не лучше ли мне сразу в руки передать улику капитану Куроцучи?

– Я также предложил капитану, но он сказал, что никого постороннего не желает пускать к себе в лабораторию, даже несмотря на запросы Совета… ты же знаешь капитана Куроцучи, с ним… трудно.

Даже если я сейчас наблюдала театр одного актера, боль и усталость во взгляде Айзена выглядели достаточно искренними, чтобы поверить, что с капитаном двенадцатого отряда действительно сложно сотрудничать. В принципе, пока мое лицо кирпичом не начало осыпаться, я успокоила себя тем, что есть время обдумать план. Меня вызвали, не чтобы прижать к стене с поличным и вывести на чистую воду.

Время есть… но много ли?

– А что тогда насчет меня? Это нормально, что вы мне доверяете такой… ценный экземпляр?

– Хинамори, я всецело тебе доверяю.

Не столько от его мягкой улыбки, сколько от прикосновения к плечу у меня мороз пробежал по коже. Но почему-то паники не возникло, чего нельзя сказать о дискомфорте, вызванным, казалось, будничным жестом поддержки. Или же напоминанием, кто здесь главный. Физический контакт должен был заставить меня понервничать. Или я себя накручиваю?

Наверное, я чересчур долго смотрела на руку мужчины, застывшую на моем плече, и единственное, что я нашла сделать верным, это устало выдохнуть и улыбнуться. Опустив неловкий взгляд – надеюсь, что выглядела смущенной, а не нервной, – я тихо хихикнула.

– Мне даже как-то неловко.

Хи-хи, блять, неловко мне! Меня сейчас тошнит, дайте мне просто уйти и наораться на свежем воздухе в приступе паники.

– Я бы сам отнес улику, но мне необходимо закончить одно важное дело. Надеюсь, я тебя не отрываю от твоих дел. Если что, можешь завтра прийти попозже на работу.

– Ну, это уже излишне, – отступив, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу, я убрала улыбку и вернула себе серьезный вид. – Как только отнесу рукопись, отчитаюсь по прибытии.

– Я буду еще долго здесь, так что рассчитываю на тебя.

Покинув кабинет капитана, у меня в голове крутился только один вопрос – что мне, блять, делать?! Ну, you know, собирать пожитки, деньги и подаваться в бега или что?! Одно дело, когда какой-то второсортный сенсор попытался бы определить следы реацу, а тут полноценную сохранившуюся улику отдадут в отдел исследований. Там духовные частицы на молекулы разберут, и даже если в их базе данных нет образца реацу Тобимару, они обнаружат сходство с Тобиуме или мной. Не, я, конечно, могу «случайно» порвать печать и облапать книгу…

Честно говоря, в такой ситуации я и не знала, как лучше поступить. Если подумать, то чуть надорвать печать имеет смысл. Так у меня появится оправдание, что раз целостность была нарушена, то присутствие моей реацу на книге вполне естественно. Я запорю улику, вероятно, мне влетит по первое число от Айзена, а ему от Совета 46-ти, раз он доверил мне транспортировку рукописи.

Или же, чтобы не вызывать шума, он просто сообщит старикам, что отдел разработок ничего… хотя, как «ничего», если Маюри сформирует отчет? Но все же это будет лучше – за такую оплошность получу серьезный выговор, и это отразится в моем личном деле. Даже если Айзен сделает для себя выводы, у него не будет прямых доказательств, что это я вламывалась в архив.

Но… Тоширо сказал, что охрана видела, как из библиотеки убегал мужчина под метр семьдесят. К тому же реацу Тобимару была искажена техникой материализации, которая относится к запрещенным. Ее поэтому и запретили. Все знают занпакто Хинамори как Тобиуме, она если бы и материализовалась, то была бы девушкой, никто бы и в голову не взял, что моим занпакто может быть парень.

Пойти на риск и надеяться, что все предосторожности, которые я применила, возымеют эффект и я выйду сухой из воды. Или же намеренно накосячить, но иметь железобетонное оправдание присутствую следа своей реацу на рукописи. Если, конечно, в этом следе будет моя реацу.

Да что ж такое, почему так сложно?! У меня от этих мыслей сейчас истерика случится!

Нет, я не могу сдаваться. Хоть чувство самосохранения требует пойти на жертву… нет, я не могу. В итоге можно придумать еще что-то. Ведь если и обнаружится часть моей реацу, то смехотворная, и я уже сейчас могу найти несколько причин тому: я частый гость библиотеки, да и если рукопись побывала у Айзена, то, как его лейтенант, я часто нахожусь рядом с ним.

Ладно… кто не рискует, тот живет дольше, но в моем случае я предпочту… прыгнуть выше головы. На худой конец, чтобы не запятнать репутацию отряда, может, Айзен попытается меня прикрыть. И опять мы возвращаемся к вопросу, как не стать пробитой его мечом раньше времени. Блеск! Есть тут хоть один вариант, где я не рискую оказаться в дерьме?

Солнце довольно быстро скрылось за горизонтом, однако небо оставалось алым, не спеша отдавать последние краски уходящего дня. Западный вход на территорию двенадцатого отряда лежал в тихом переулке, где я ожидала появление старшего офицера. С каждой проходящей минутой нервозность усиливалась, палец так и норовил поддеть блокирующую печать. Соблазн действительно велик. Пока есть шанс…

– Ох, извините, что заставила ожидать. Лейтенант Хинамори, верно?

Подняв взгляд на женщину в нестандартном для шинигами одеянии – лабораторном халате поверх косодэ, – я в недоумении захлопала ресницами. Только когда офицер подошла ближе, заметила, что я буравлю ее напряженным взглядом.

– Что-то не так?

– Вы же не офицер Ниёсу.

– А-а, – несколько растерялась женщина, но затем устало, даже разочаровано вздохнула. – Прошу прощения, у офицера срочный вызов, лаборанты начудили в лаборатории, поэтому меня отправили передать, что вам придется подождать. Либо можете передать посылку мне.

Да что ж такое-то…

Проглотив ругательства, я постаралась не выказывать сильного разочарования ситуацией.

– А сколько придется ждать?

– Трудно сказать. Может, несколько часов.

– Боже…

– Простите, пожалуйста, – виновато поклонившись, отозвалась женщина. – Я бы провела вас к офицеру Ниёсу, однако без специального пропуска капитан запрещает кого-то пускать на территорию.

– Ладно, я поняла. Ничего не поделаешь.

Если подумать, пока печать на месте, то следы духовных частиц с рукописи никуда не денутся. Но, может, случится чудо, и они магическим образом рассеются? Раз тут законы биологии даже не работают, то, может, хоть магическая физика хоть раз вовремя подведет?

Либо везение, либо не знаю…

– Тогда загляну через три часа, если капитан не решит иначе.

– Да, конечно, мы вас дождемся. Еще раз примите наши глубочайшие извинения.

Вообще странно, конечно. Учитывая, что дело серьезное, довольно неуважительно со стороны двенадцатого отряда так поступать. Блять, ненавижу, когда такое дерьмо происходит. Еще хуже, чем гонять своих подчиненных. Дерьмо случается, и сейчас оно сыграло мне на руку. Так что, когда я вернулась в штаб пятого отряда, немного успокоилась.

Территорию уже освещали фонари, подчеркнутые опустившимися сумерками. Ночные насекомые разгоняли тишину мелодичным стрекотом, под который шинигами направлялись домой. Многие, если не все, кто встречался на пути, приветствовали меня или кротко кивали, я старалась отвечать тем же. Свет в кабинете капитана все еще горел. Хорошо. Надеюсь, сам будет разбираться с этой рукописью. Хоть и обещала занести книгу позже… не хочу… хочу пойти поваляться и ничего не делать.

– Капитан, это я, – постучав в дверь кабинета, предупредила о своем присутствии. – Могу войти?

– Да, заходи.

Первое, что привлекло внимание, это открытый балкон – сквозняк моментально затянул влажный прохладный воздух в кабинет, пока я не закрыла за собой дверь.

– Ты передала рукопись?

– Нет, не смогла, – устало выдохнув, я подошла к рабочему столу и положила на него книгу. – У них случилось какое-то происшествие, меня пришла встретить женщина, офицер. Возможно, мне стоило настоять, чтобы она позвала офицера Ниёсу, однако это двенадцатый отряд… да и вы сами сказали, чтобы я возвращалась в случае чего.

Задержав на рукописи задумчивый, в какой-то степени потерянный взгляд, Айзен показался мне искренне озадаченным. Или даже напряженным, что я практически никогда не наблюдала за ним.

– Присядь, пожалуйста, – указав на стул, стоящий напротив его рабочего места, мужчина добавил: – хочу обсудить с тобой одну вещь.

Господи, да можно я уже домой пойду?

– Да, конечно, – как ни в чем небывало согласилась я, исполнив просьбу. – Насчет этого задания или чего-то?..

– Ты ведь… не Хинамори, верно?

Как гром среди ясного неба – это еще мягко сказано. Внутри у меня, наверное, случился взрыв, который казался оглушительным на фоне воцарившейся тишины. В голову невольно пришла ассоциация с оленем, выбежавшим на проезжую часть под колеса мчащегося автомобиля. Свет фар, отразившийся в пустых глазах – наверное, с тем же глупым выражением недоумения и потерянности я смотрела на Айзена.

– Не поняла… о чем вы? – в смятении нахмурившись, я отошла от первого шока, но, видимо, это уже не играло никакой роли.

Капитан воплощал собой сплошь спокойствие, но, когда он поднялся с места, у меня сердце к горлу подскочило. В какой-то степени страх, парализующий тело, помог сохранить видимое самообладание, но грудь болела от жгучего адреналина, сердце просилось выйти наружу. Да только бежать уже некуда, Айзен подчеркнуто закрыл балкон, словно отрезая мне любые пути отступления.

Блять. Что делать? Что делать? Что?! Как он узнал? Когда? Как долго?

Я даже не знала, как поступить. Глупо сознаваться, ведь никаких явных доказательств, кроме моего изменившегося поведения, и не было. Если бы причина заключалась в деле с проникновением в архив… нет, там бы просто меня обвинили, а не…

– Так и будешь играть в молчанку? – вернувшись за рабочее место, уточнил мужчина.

Черт… черт. Черт, черт, черт! Хотелось последовать тактике «я в домике», притвориться невидимкой, сделать вид, что меня здесь нет, а, соответственно, проблем тоже. Но если Айзен узнал, он… узнал, у него были на то причины. Возможно, конечно, это его догадка, но даже если он уже догадался или просто подумал, меня это не спасет.

Все же Титаник налетел на айсберг.

Даже не пытаясь уже прятать волнение, я набрала полную грудь воздуха и, откинувшись на спинку стула, закинула ногу на ногу. Сложила руки на груди, да подчеркнуто наградила капитана мрачным взглядом. Если уж меня убьют, то хоть помру гордой, а не в слезах и страхе. Да?.. Да… блять, ну какого черта?!

– Это ваша догадка или есть доказательства?

Едва уловимая улыбка, коснувшаяся губ собеседника, передала столько праздной радости и удовлетворения, что мне стало еще хуже. Глаза Айзена победоносно блеснули, я буквально чувствовала, что мои слова стали для него настоящей победой. Он разгадал загадку.

– Дам тебе подсказку, – потянувшись вниз, мужчина подхватил катану, которую я игнорировала из-за накативших эмоций, и положил ее на стол. – Есть предположения?

Первое, о чем я подумала, это об угрозе. Негласном намеке, что одно неосторожное движение, и моя голова в следующий миг слетит с плеч. Но здесь явно все не настолько поверхностно. И я начала догадываться, в чем подвох.

– Кьёка Суйгетсу… – прошептала я имя занпакто Айзена, а затем, не поднимая головы, перевела взгляд с клинка на мужчину. – Иллюзия?

Но когда? Черт, все происходит слишком быстро, я не была готова к такому развитию событий, ведь до сих пор не нашла способ противостоять иллюзии, воздействующей на пять органов чувств. Блять, так и знала, что надо начинать с этого, а не поиска накопления реацу.

– Но когда? Как давно?..

– Так не интересно, – перебил меня мужчина, – ты же мой лейтенант, уверен, у тебя хватит сообразительности догадаться.

Еще и издевается. Нет, не так. Играет со мной, как кот с мышью. Вместо того, чтобы ударить лапой и закончить мои страдания, продолжает дергать за хвост. От нервозности я с трудом сдерживалась, чтобы не начать ерзать и царапать заусенцы. Не будь стул деревянным, его бы зажевало, наверное.

Так или иначе пришлось подумать, что оказалось сделать не так просто, потому что все внимание возвращалось к пристальному взгляду Айзена. Он хотел услышать ответ, причем правильный. Мне стоит сильно удивиться и превознести его сообразительность до небес? От одной мысли о подобном хотелось скривиться. Загнал меня в угол, а теперь требует еще и… блин.

Взгляд вернулся к рукописи.

Возможно, Айзен уже давно догадывался о моей личности, но у него не было доказательств. Он применил Кьёка Суйгетсу, иллюзия которой, похоже, не сработала на мне. Ведь я не видела высвобождение шикая.

– Иллюзия… – выстраивая логическую цепочку событий, я чуть успокоилась, отвлеклась от терзающих меня переживаний. Все крутилось подле этой рукописи. И ответ пришел довольно быстро. – Вы сказали мне возвращаться, если я не встречу офицера Ниёсу. Я должна была увидеть офицера Ниёсу.

– Видишь, не так сложно.

– Но как вы смогли подгадать момент, раз… – удивление моментально сменилось озарением, которое заставило приуныть и стыдливо закрыть глаза. – Не было ведь запроса на изучение рукописи для двенадцатого отряда?

– Это, я думаю, уже не так важно.

– Тогда… откуда у вас эта книга?

– Ах, это… Нашел у себя в библиотеке. Хинамори очень любила читать, и изучала эту книгу. Поэтому, тот факт, что ты ее не узнала, лишь подтверждает мою догадку.

Наверное, я никогда не чувствовала себя столь великой дурой. Воспоминания Хинамори с каждым днем становились все более запутанными и размытыми, сохранялись фактами или ассоциациями. Тот момент, когда именно книги могли спасти мне жизнь. Фаталити.

– А теперь, раз нет больше причин разыгрывать спектакль, то хочу услышать от тебя честный ответ. Кто ты, и где настоящая Хинамори?

Ну здравствуйте.

Признаться, я была в миллиметре от того, чтобы состроить максимально удивленное, опешившее выражение лица, и от взгляда с посылом excuse me не удержалась. Он… продолжал разыгрывать ни в чем неповинного капитана, святую душу и любимца Серейтея? Сириусли?

– Эм… – честно говоря, от такой мысли страх отступил, пусть и недалеко. И как бы я ни хотела воспользоваться возможностью, чтобы поддержать игру и вынести максимум выгоды… – А разве не вы со своими экспериментами тому причина?

Чистой воды предположение, похоже, стало стрелой, ударивший прямиком в цель. Настороженность и спокойствие, которые воплощал Айзен мгновение назад, сменились мрачным расположением духа. Казалось, его поза ничуть не изменилась, но несколько ненавязчивых движений: как он сильнее прищурился, а затем сложил пальцы в замок на столе, – говорили о многом. О том, что я не умею думать, прежде чем делать, например.

– Я не знаю, что произошло, – поспешила я спасать ситуацию, пока меня совсем не утянуло на дно. Фраза была брошена довольно жестко, так что пришлось еще и собрать волю в кулак, чтобы поддержать спокойный тон. – Я просто очнулась в этом теле и все. Я не знаю ни своего настоящего имени, ни происхождения, практически ничего, кроме каких-то моментов или проблесков.

– Ты очнулась в теле моего лейтенанта год назад? После битвы с меносом?

Моего лейтенанта… похоже, личность Хинамори как-то сразу отошла на второй план.

– Да.

– Не сходится.

Сухой комментарий заставил меня удивиться.

– Что?

– Ты явно знала, кто мы. Откуда?

Ну… как сказать? Нет, лучше так не говорить.

– Потому что Хинамори вас знала, – предпочла я озвучить заранее подготовленную теорию. Все же у меня были подозрения, что рано или поздно придется отвечать на неприятные вопросы. – У меня сохранились воспоминания Хинамори, хоть сейчас они и становятся спутанными.

– Если о себе ты ничего не помнишь, а память у тебя частично осталась от Хинамори… то, как ты объяснишь свой комментарий о моих экспериментах?

Хороший вопрос… я в душе не ебу. Беседа все же помогла немного успокоить нервы, как минимум перестать ерзать и заламывать пальцы. Возможно, Айзен пытался выжать из меня максимум полезной информации, чтобы скорректировать модель поведения в будущем. Размахивать у него перед лицом провокационными фактами, например, о Хирако Синдзи и других вайзардах, не стоит. Это только убедит его избавиться от меня.

– Это догадка, – пожала я плечами, – вы довольно часто спрашивали меня о нападении меноса, к тому же в вашей библиотеке много специфичной литературы. Я пару раз видела ваши записи с расчетами и описанием методик, это больше походило на исследования двенадцатого отряда.

Брехня чистой воды, ничего я не находила, и, видимо, мужчина также об этом догадывался, потому что он чересчур осторожный, чтобы оставлять свои записи там, где другие могли их обнаружить. Айзен не признается, нет. Даже не подтвердит, что я стала результатом его ошибки – или успеха – ведь это слишком рискованно. Единственное, на что мне стоит рассчитывать, это на его любопытство. Сознание, которое влетело в шинигами, и до сих пор держится за него, не просто сохранив боевые навыки, но и развивая их.

– Думаете, как от меня избавиться?

Он помедлил с ответом.

– Учитывая обстоятельства, мне стоит рассказать о тебе начальству, что чья-то душа или сознание стерла личность Хинамори Момо. Думаю, лишних вопросов не возникнет, ведь твое поведение за последний год кардинально изменилось. Но тогда возникнет вопрос, откуда ты появилась? И, разумеется, все придут к выводу, что причина кроется в той схватке с меносом. Даже если тебе не дадут сказать и слова… начнется расследование. Ведь такой феномен огромная редкость и не мог произойти сам по себе.

Все же опасается, что, наболтав чего лишнего, я наведу на него подозрения, которые подкрепятся возможными уликами? Нет. Улик уж явно не осталось, а вот слова Урахары Кискэ, вероятно, еще жили в памяти Совета 46-ти, и если я также обвиню Айзена, его жизнь как минимум станет сложнее.

– Что вы предлагаете?

– А чего бы ты хотела?

Это… что-то в духе «ваш звонок очень важен для нас?» Шутки-шутками, но беспокойство вновь напомнило о себе, заставив напрячься и призадуматься. Не может все оказаться так просто. Или может?

– Если… сохраните мне жизнь… б-будет неплохо.

– И всё? ты хочешь только жить?

– Не только, но… – вжав шею в плечи, я постаралась успокоиться. – Я же… сознание или душа, которая подавила личность вашего лейтенанта.

– Но ты хорошо справляешься с обязанностями лейтенанта, жаловаться мне не на что.

Он так просто говорил об этом? Неужели не испытывал ни капли… пф, хотя, какая еще жалость к Хинамори? От этой мысли стало грустно, даже обидно, что придало немного уверенности. Что если попробовать сыграть на опережение, попытаться задобрить его? Лесть все любили, кто бы что ни говорил.

– Тогда… я бы хотела, чтобы вы дали мне возможность… как бы правильно сказать… развиваться.

Видимо, не такую просьбу ожидал Айзен. Пусть он и сохранял молчание, чуть изогнувшаяся бровь подчеркивала его недоумение.

– Я вижу, что у вас полно секретов, – продолжила я, – вы довольно необычный человек, я чувствую, что вы куда более… сложная личность. Возможно, я смогла бы вам чем-то помочь, и не только как удобный лейтенант. Раз я оказалась в такой ситуации, то не хотела бы все так заканчивать… Мне важно лишь, чего я могу достигнуть, как шинигами, а не то, что правильно или нет. Ну и… выжить. Думаю, это понятно.

– Раз ты не хотела все так заканчивать, то зачем проникала в запрещенный архив?

– Я не проникала туда.

– Не надо мне врать, – предостерегающе подметил Айзен.

– Так я не вру, – подняв на него взгляд, я почувствовала столь обременительную тяжесть, что едва не скривилась. – Я не проникала.

– Тогда кто? – ответом я его не удостоила, мне все еще было больно открываться перед ним, вот так выкладывать карты на стол. – Хинамори, смею напомнить, что ты не в том положении, чтобы что-то утаивать. Говори.

А вот и повелительный тон появился в его голосе. Грудь невольно сдавило от напряжения, мурашки пробежали по рукам. Теперь мужчина разговаривал со мной не от лица доброго капитана, одного взгляда хватило, чтобы увидеть холод в его глазах.

– Это был мой занпакто, – отвернувшись, неохотно призналась я. – Я временно материализовала его на основе одной из запретных техник.

– И зачем же тебе было так рисковать? Что ты искала в хранилище?

– Способ сделать себя сильнее, – не раздумывая, отозвалась я, решив обойтись без конкретики. Набравшись смелости и вернув взгляд к капитану, я продолжила мысль. Голос, к сожалению, начинал срываться от волнения: – Я оказалась в непонятном мне мире, и не знаю, чего ждать, меня могут убить в любой момент, если узнают, кто я… И… Как я и сказала, я хочу развиваться, я… я понимаю, что это неправильно. Но в этом мире столько опасностей, что в текущем состоянии я едва ли себя защитить могу. Мне от этого противно… раз шинигами дана такая сила, такие способности, то почему вы их запрещаете развивать?

Ложь, ложь, ложь. Точнее, не ложь, а утаивание истинных причин того, почему я так рвалась к высотам. Не только во имя саморазвития и банальной жажды силы. Я не хочу сдохнуть от твоей руки, Айзен. Я просто не хочу помирать…

– Любопытное ты создание, – заключил мужчина, – даже не знаю, что с тобой делать.

– Ничего не нужно со мной делать. Я могу быть полезной, во всяком случае, не приносить вам проблем и закрывать глаза на многие вещи, ведь я и сама та вещь, на которую лучше закрыть глаза.

– Но ты уже доставила мне хлопоты, – снисходительно улыбнувшись, подметил Айзен, – незаконное проникновение в запрещенный архив – это серьезное преступление.

– Да, это я понимаю.

– Тогда предлагаю поступить следующим образом, – выпрямив спину и отстранившись, заключил мужчина. – Будем отыгрывать спектакль до последнего. Ты относишь эту рукопись в отдел НИИ, а дальше посмотрим, раскроется ли твоя ложь. Если они узнают, что ты причастна к преступлению, я не буду тебя покрывать.

– А-а… но вы же…

– Буквально пару минут говорил, что все это уловка? Отчасти да. Но мне нужно было проверить твою реакцию. На самом деле это действительно рукопись из архива с отпечатком духовной энергии, а вот оставил ее твой занпакто или нет, я не знаю.

Сукин сын, он что, врал мне с самого начала? Только я успела хоть здесь вздохнуть с облегчением, как в очередной раз задница от напряжения норовила зажевать стул.

– Но… как тогда?.. Вы же говорили, что та иллюзия…

– Да, это была иллюзия, но отделу НИИ я сообщил, что ты прибудешь к ним в полночь, поскольку дело требует особой конфиденциальности.

Вот… же… пиздец. Меня не просто облапошили, я чувствовала себя так, словно меня средь бела дня при всем народе обчистили карманники, не оставив и йены в кармане. Со всех сторон грозила опасность, один неверный шаг, и меня убьют, в любом из исходов не стоило ожидать ничего хорошего. Даже если пронесет с этим расследованием, то в дальнейшем Айзен будет манипулировать мной, как марионеткой. Теперь уж наверняка.

Дьявол.

– У тебя есть час, чтобы немного отдохнуть перед выходом. Если ты все поняла, то можешь забрать рукопись и готовиться. Мы с тобой договорились?

Отвратительное чувство. Ощущала себя не только раздавленной, но и униженной. Щенком, которого ткнули мордой в собственную лужу. Хоть и понимала, что стоит сдержаться, злость заставляла кривить лицо и сжимать кулаки.

– Да, капитан.

– Рад слышать. Тогда продолжим эту беседу чуть позже. Мне бы хотелось еще многое с тобой обсудить.

Выйти из кабинета у меня еще хватило сил, но вот во внутренний двор я уж думала, что придется ползти. Воздуха не хватало, ноги дрожали так, словно мышцы были истощены беспощадной тренировкой. Упав на скамейку и выронив запечатанную рукопись, словно она и не являлась ценной уликой, я в течение долгих минут смотрела перед собой бесцельным взглядом. Ни одной связной мысли. Меня потряхивало, я не знала, куда деть руки, а от того, чтобы расплакаться, удерживала мысль о том, что превращусь в панду из-за туши на ресницах.

Да уж, проблема. Смешно даже. Но глаза все равно оказались на мокром месте, пришлось задрать голову и сосредоточиться на дыхании.

Я жива. Не стоит паниковать раньше времени. Но это пока… все, что я пыталась выстроить, вновь рушилось. В лучшем случае Айзен будет контролировать каждый мой шаг. Единственная причина, по которой он решит от меня не избавляться, это любопытство и интерес ученого. Я тот феномен, который пока никто не встречал. Это, блять, единственное, что держало меня на волоске от смерти. Банальная прихоть. Но продлится ли это долго? Если поразмыслить, от меня может быть куда больше проблем, чем пользы.

Господи… как хорошо, что я не сказала про Урахару Кискэ и вайзардов. Пока что Айзен думает, что у меня в кармане только сомнительные козыри – сплошь догадки, да предположения. В то время как у него железобетонное доказательство моей личности – я не реагирую на иллюзию Кьёка Суйгетсу. Но такой аргумент он не преподнесет руководству, иначе сообщит, что все капитаны и лейтенанты подвержены его иллюзии.

Но и без этого… блять, сука!

Спрятав лицо в ладонях, я чуть не завыла волком. Может, стоит сбежать? В пизду планы по спасению человечества и саморазвитию, я должна выжить.

– Успокойся… – выдохнула я, сосредоточившись на дыхании. 4-7-8, техника дыхания. Пришлось насильно следовать ею, пока грудь не перестало разрывать от ужаса и паники. – Положение пиздец, но могло быть хуже… тебя не убили. Посадили на короткий поводок, но не убили. Ох…

Прорвусь. Конечно, легче думать, что все катилось в пизду, и нет никакого выхода из сложившегося положения, но нет. Надо собраться с силами. Отнесу рукопись в двенадцатый отряд, приду к себе в апартаменты, наревусь вдоволь и пожалею себя, а потом начну думать. Сейчас я жива, дышу, ничего не потеряно.

С трудом наскребя остатки самообладания, я поднялась со скамьи и почувствовала себя выжатым лимоном. Хотелось просто упасть лицом в траву и ничего не делать. Или, наоборот, срочно что-то сделать, пока не поздно.

Серейтей погрузился в угнетающую тишину. Все давно разошлись по домам и казармам, спали, дорабатывали, либо разбредались после веселого вечера в пивных. Уходя с территории отряда, не смогла не отметить, что свет в кабинете капитана погас. От мысли, что Айзен ушел отдыхать, в то время как у меня голова шла кругом от нервного расстройства, вспыхнуло раздражение. Улицы казались вымершими, пока брела по ним, не встретила ни одной души, поэтому время от времени позволяла себе нервно выдохнуть и, схватившись за сердце, постоять.

Никак не могу отделаться от чувства, что все потеряно… также ощущала себя в первый день, как очнулась здесь. Но тогда у меня были возможности, а теперь?..

Ладно, не важно. Пока не померла. Изводить себя можно бесконечно.

Спешить некуда, до назначенной встречи оставалось минут двадцать, поэтому, потупив взгляд, я пыталась сбить спесь хандры. Завернув за угол, продолжила медленно передвигать ноги, пока на сердце вновь не стало тяжело. На плечи словно запрыгнул демон прямиком из ада, заставив прочувствовать удушающее чувство опасности. Такими темпами я себя в гроб своими же руками загоню и…

«Хина!»

Встревоженный оклик Тобимару, пробившийся сквозь рой тараканов в голове, заставил меня встрепенуться. Испугаться, наверное, еще сильнее, как минимум вздрогнуть от неожиданности. Но обратиться к занпакто с возмущением я не успела, отвлекшись на окружающую меня обстановку, а точнее фигуру, застывшую в нескольких метрах впереди. Странно, что я никого не заметила, меня словно окружал вакуум, и я в исступлении подняла растерянный взгляд.

– Добрый вечер, лейтенант, – поприветствовал меня с лисьей улыбкой на губах Гин.

За короткий миг вся жизнь пронеслась перед глазами. Понимание того, что я ступила одной ногой в капкан, накрыло подобно разрушительному цунами.

«Беги!»

Истощенное нервным напряжением тело не реагировало в должной степени на угрозу, и едва я бросилась назад, как капитан третьего отряда в мгновение ока возник в считанных сантиметрах напротив и выбросил руку вперед, пронзив мой живот катаной до самой рукояти.

Комментарий к Глава 8. «Театр для одного» Ну… как бы… ну бывает 🙃

Суть басни такова: никогда не расслабляйся, никогда!

====== Глава 9. «Охота на охотника» ======

Комментарий к Глава 9. «Охота на охотника» Глава получилась не очень большой. Так что, может, завтра или в пн выложу еще одну часть.

Чертова рукопись моментально выскользнула из рук, которыми я только и смогла, что схватиться за хаори убийцы. Один миг. Быстрое, молниеносное движение. Я даже не поняла, что произошло, почувствовала только давление в области под грудной клеткой. Опустив взгляд, даже не поверила увиденному: рукоять меча выступала из живота, а ткань кимоно медленно начала пропитываться кровью.

Отказываясь воспринимать действительность, я думала, что просто очнусь от кошмарного сна, но как только парень резко вырвал лезвие, о дреме не шло и речи. Жуткая боль во внутренностях скрутила меня пополам, из горла вырвался стон. Свалившись на землю обездвиженной куклой, я оцепенела от боли и страха, рефлекторно пытаясь зажать рану. Кровь быстро пропитывала ткань, я чувствовала, как горячие струи стекали по коже и моментально холодели от гуляющего по проулку ветра.

– Ну и ну, лейтенант, я ожидал большего, – разочаровано вздохнул Гин, смахнув кровь с катаны и убрав оружие в ножны. – Капитан Айзен сказал, чтобы я был осторожен, но, видимо, он переоценил вас.

– Он…

Даже говорить было больно, малейшее напряжение в мышцах вызывало дикую боль, от которой слезились глаза. Силы покидали меня чересчур быстро, я попыталась сконцентрировать реацу в ране, но кровотечение не остановилось.

– Как жаль, что тайный вор застал врасплох лейтенанта, которая даже меч не успела обнажить, – подобрав запечатанную рукопись, с досадой отметил капитан третьего отряда. – Вы можете попытаться остановить кровотечение реацу, но, боюсь, что с такой раной до утра вы не протяните. Вам не хватит сил. Был рад нашему недолгому общению, лейтенант. Прощайте.

Не стал добивать… как опрометчиво. Эта мысль, к сожалению, ненадолго меня обрадовала, поскольку силы уходили катастрофически быстро, темная тяжелая пелена опускалась на глаза по мере того, как кровь покидала тело.

«Хина, сосредоточься! Используй кидо, чтобы остановить кровь, не отключайся!»

В твоем голосе столько отчаяния и ужаса…

Облизнув пересохшие губы, я представила, как реацу стекается к ране, и от этого жгучая боль усилилась. Нервные окончания буквально горели, отчего я заскулила, до крови прикусив щеку. Базовой медицинской техники, и уж тем более моих навыков, не хватит, чтобы остановить кровотечение и уж тем более добраться до четвертого отряда, банально позвать на помощь.

Гин прав, я сдохну раньше, чем кто-то меня найдет, но перед этим помучаюсь напоследок.

«…ать! Слыш… печать!»

Не хочу умирать. Только не опять. Что будет дальше? Это все? Конец? Нет… нет-нет-нет-нет. НЕТ! Я не хочу, не могу! Нет! Сука!

От нахлынувшей паники, что пробрала до костей ледяной волной, я чаще задышала, отчего и боль усилилась. Кровотечение возобновилось.

Соберись. Сука, я так не умру, ни за что! Придется перенаправить поток реацу, чтобы активировать печать, но я не знаю, насколько хватит накопленной энергии. Будет больно, тело… тело не привыкло к такому количеству за раз, но другого выхода нет. Руки дрожали от страха, но лучше уж так, чем никак. Я пересилю это, вытерплю. Это продлится миг, потом все уйдет в прошлое, верно? Просто пережить.

Перенаправив поток духовной энергии для снятия печати, я почувствовала, как спину на месте нанесенной метки обожгло такой болью, что ножевое ранение показалось детским садом. Из горла вырвался сдавленный хрип, перед глазами запрыгали яркие пятна от жуткой боли, разлившейся по мышцам, словно их свело в один миг. Все горело, это невозможно вынести! Почему так больно?!

Мне казалось, что я умру только от одного болевого шока. Почему никто не писал, что это настолько болезненно? Пытка длилась несколько секунд, но они растянулись вечностью, за которой последовало желанное освобождение. Тело вдруг стало легким, наполнилось силами, словно мне в сердце сделали прямую инъекцию адреналина, и теперь оно стучало по ребрам так, словно желало проломить их.

Часто дыша сквозь сжатые челюсти, я приподнялась на четвереньки, сосредоточив внимание на давлении под грудной клеткой. Пришлось прижечь рану с помощью реацу, и в этот миг мне показалось, что я потеряю сознание.

Боль, злость… Сволочь… Он и не думал выстраивать со мной диалог, он изначально решил меня убить. Айзен… я тебе этого не прощу.

«Хина, успокойся! Тебе нужно в госпиталь!»

– Заткнись… – зашипела я, выплевывая окровавленные слюни вперемешку с надрывистым рычанием. – Заткнись… я убью его… плевать… убью…

Скривившись и пересилив себя, я поднялась на ноги. От боли, что обожгла живот, стало еще хуже, адреналин разжигал злость, затмевал все мысли, а реацу, которая разом наполнила мое тело, заглушала усталость. Мне хватит этого, хватит…

«Ты не в себе, успокойся! Ты не сможешь его убить, даже навредить, о себе подумай!..»

– Не-ет, – нервно улыбнувшись, я вообще отказывалась слушать голос здравомыслия. – Мне плевать… Я хочу увидеть его глаза, пусть сам убьет, а не посылает убийцу… Я хочу увидеть его… хочу… хочу, плевать, чего это будет стоить!

Переполняющая тело сила требовала выхода, пусть ее и немного, но этого хватит на ближайшие минут пятнадцать. Сорвавшись на быструю поступь, закрывшись от всех мыслей, я следовала лишь одним голосом, который приказывал впитывать злость, слепо действовать инстинктам и превозмогать боль. Боль, которая только подливала масла в огонь. Возбуждала ярость и ненависть. Гнала, словно хлыст.

Сотня метров, пятьдесят, десять.

Я знаю, где ты.

Вырвав меч из ножен, я оттолкнулась от крыши каменного забора, вложив в прыжок максимум сил, чтобы стрелой влететь в окно разъяренной фурией. Деревянный каркас, обтянутый рисовой бумагой, с грохотом разлетелся в щепки, на которых я чуть не поскользнулась, отталкиваясь от пола и бросаясь на противника. Я била со всей возможной силой, однако Айзен среагировал моментально, подставив ножны под удар. Даже несмотря на то, что он готовился ко сну, меч все равно держал под рукой.

Сука… готовился ко сну…

Эта мысль вызвала нервный оскал. Убрав вакидзаси и перехватив, я попыталась атаковать вновь, пока противник находился в сидячем положении и его меч лежал в ножнах. Но мужчина быстро отпрыгнул из-под удара, но далеко не смог уйти, уж точно не в масштабах такой комнаты. Катаной здесь не помашешь.

– Тц, Хинамори!

В ответ лишь атаковала повторно, и тот факт, что он только уклонялся из-под атак, сильнее выводил из себя. Тело двигалось с единственной целью – убить его, не беря в расчет ни окружение, ни силу противника, ни его способности. Я напоминала бешеную псину, которая не знала меры, но проблеск осознания сбил спесь безумия, когда Айзен частично обнажил катану со словами:

– Разбейся!

От испуга, что попаду в иллюзию Кьёка Суйгетсу и уже никогда не смогу противостоять клинку, я резко отвернулась и зажмурилась. Даже если мужчина не собирался высвобождать шикай, уловка сработала идеально, позволив ему одним ударом под дых выбить из меня силы и завалить на пол.

Вспышка обжигающей боли разлетелась искрами до пят и головы. Не сдержав крик, когда Айзен навалился на меня, уперевшись коленом в живот, я также не смогла воспользоваться вакидзаси: грубо схватив меня за запястье и ударом о пол выбил оружие. Теперь я куда сильнее чувствовала жуткую боль в ножевом ранении и напряжение во всем теле, которое возрастало по мере того, как силы испарялись с катастрофической скоростью.

Звук приближающихся шагов за дверью доносился словно из-под толщи воды. Переводя тяжелое дыхание, я не отрывала обозленный взгляд от мужчины, который смотрел на меня с недовольством хозяина, которого укусила его домашняя собака. Я думала поднять шум, но едва набрав воздух в легкие, тут же почувствовала, как Айзен зажал мне рот рукой, болезненно стиснув пальцы на щеках. Словно пытался моей головой продавить пол.

– Капитан! Что случилось?!

– Все нормально, не заходите! – предостерегающе отозвался мужчина. – Прошу прощения, я случайно свалил шкаф!

– Точно все в порядке? Такой грохот!..

– Да-да, все в порядке. Не стоит…

Сукин ты сын… Я даже сопротивляться не могла. Почему?.. Почему тело не слушалось? Где та злость, где все силы? Неужели это все, на что меня хватило?..

Блин… не честно… хотя, если сдохну, то как минимум доставлю проблему с тем, как будешь выносить мой труп. Мастер ты иллюзий или нет… думай сам, как оправдывать мое исчезновение! Хер тебе, а не спокойная жизнь!

Как же, блять, все болит. Без мата не описать состояние тела, которое агонизировало каждой клеточкой. Даже дышать больно. От этого, похоже, постепенно и начала приходить в себя – делая вдох и растягивая мышцы живота, словно поджигала внутренности. К тому же кости ломило. Голова словно после жесткого похмелья, а на каждое веко повесили маленькую гирю.

– Очнулась, наконец?

Очнулась? От чего? Что вообще?..

Стоило немалых усилий хотя бы открыть глаза и вытерпеть свет, бьющий из окна. Опустив взгляд, обнаружила одну из причин непривычной тяжести – толстое одеяло, что довольно логично, учитывая прохладный воздух в комнате. Но почему так холодно и задувает?

Чуть обернувшись, щуря глаза от света, отыскала ответ на вопрос в выбитом с корнем окне. Вслед за этим воспоминания о ночном погроме всплыли одно за другим, но ни сил, ни желания удивляться или пугаться не нашлось. Удивительное безразличие. Скорее, апатия.

– Почему я еще жива? – напрашивался вопрос, который в моем исполнении прозвучал, как жалоба бабки в управляющую компанию.

Я едва боролась с желанием закрыть глаза и провалиться в сон. Ни капли той звериной злости, что привела меня сюда. Похоже, ранение вкупе с высвобожденной печатью опустошили мои внутренние резервы, включая эмоциональные. Даже не задел тот факт, что мой вопрос, похоже, остался проигнорированным, поэтому, собравшись с духом, я с трудом, но заняла сидячее положение. От боли и напряжения, с которым я пыталась удержать сдавленный стон, у меня, наверное, лицо побагровело.

– Не напрягайся. Я обработал твои раны не для того, чтобы они разошлись.

Какая… блять… ну, блин, сама сестра милосердия.Все, даже на остроты и ругательства сил не хватало.

Подняв на мужчину, сидящего у стены напротив, мрачный взгляд, я прочистила горло за неимением подходящих слов. Выглядел он достаточно собранным и спокойным, но оружие, которое лежало подле, откровенно намекало, что одно резкое движение – и церемониться он не станет. Учитывая, что один из клинков принадлежал мне, я оказалась в невыгодном положении.

– Удивительно. – Кротко улыбнувшись лишь губами, Айзен продолжал смотреть на меня с присущим холодом. – Мне тяжело далось решение послать к тебе Гина, но, кажется, сама судьба намекает, что я ошибся в расчетах.

– Это Гин ошибся, предпочтя не добивать меня, – сухо отозвалась я, вызвав у собеседника снисходительную усмешку.

– Верно. Судя по всему, твое увлечение запретными техниками не стоило игнорировать.

– Метка, которую я себе поставила, не является запретным кидо.

– И тем не менее я вижу, что это не пустой звук насчет желания саморазвития… Только это было очень глупо. Ты могла позвать на помощь, отправиться в четвертый отряд. Твоя рана была смертельной, запасов твоей реацу едва хватило, чтобы я успел обработать ее. И при всем при этом, находясь на грани жизни и смерти, ты бросилась сюда, чтобы убить меня? Ты должна понимать, что это было тщетно.

– Ну… дыру в бюджете по страховке как минимум добавила, – отстраненно пробормотала я и посмотрела на разбитое окно, отчего-то подумав, что очередная отсылка на расходы по страховке прозвучит остроумно. Блин, конечно, тупость полнейшая, в мыслях звучало смешнее. – Я просто поддалась злости. Ты вонзил мне нож в спину. Такой ответ подойдет?

– И оно того стоило?

– Увидеть твой удивленный взгляд, когда я выбила собой окно? Определенно.

Отголоски раздражения тонкими иглами закололи по ребрам. Даже если пламя потухло, угли продолжали тлеть, и тепло от них разливалось по телу. Как бы это мелочно ни было, мне хватило и того, что я заставила Айзена как минимум испытать неудобство. Застала врасплох, наверное, громко сказано. Он отреагировал на мое вторжение моментально, уже схватился за оружие, когда я влетела в окно. Почувствовал мое желание убивать? А я ведь действительно… искренне хотела убить.

– И что теперь будем делать? – нарушила я затянувшуюся паузу.

– Что ж, – казалось, взгляд мужчины стал еще более пристальным и колючим. – Назови мне хоть одну причину, по которой я должен сохранить тебе жизнь.

Значит, он все еще мог избавиться от меня здесь и сейчас, а обработанные раны – это отсрочка, чтобы… пройти собеседование на позицию помощника антагониста? Довольно неплохая ассоциация. В голову, конечно, мало что убедительного приходило, одна мысль провокационнее другой. Возможно, хорошо, что энергии осталось на нуле, это помогало оставаться спокойной из-за усталости.

– Я могла создать тебе серьезные проблемы намного раньше, но не стала.

– Не уверен, что ты могла бы создать мне проблемы.

– Даже рассказав главнокомандующему, что Урахара Кискэ не врал относительно твоей причастности к инциденту с пустификацией твоего бывшего капитана и других шинигами? Хирако Синдзи, Кенсея… других.

Гробовая тишина, казалось, лучше всего подчеркивала, на сколь опасную тропу я ступила.

– Или… что насчет причины, по которой Шиба Иссин покинул пост капитана десятого отряда? Черный Пустой, да?

– Откуда?

В этот раз маска спокойствия не задержалась на лице капитана, который предпочел грозно прищурить глаза и одним вопросом сумел вызвать во мне тревогу. По спине пробежали мурашки. Отвернувшись, я тщательно обдумала, что сказать дальше, после чего посмотрела ему в глаза.

Понимание, что моя жизнь едва не оборвалась, почему-то притупило чувства. Видимо, последствия шока. Мне же на руку. Паниковать буду потом, если переживу эту беседу.

– Не важно, откуда. Я пришла в этот мир с такими знаниями, более адекватного объяснения я не в состоянии дать.

– Я тебе не верю.

– Хочешь сказать, я тебе что ли верю? – резонно уточнила я, поспешив с тем, чтобы придать голосу оттенок агрессии. Пришлось взять себя в руки. – Понятное дело, что ты теперь будешь следить практически за каждым моим шагом, если оставишь в живых. Но, может, будем рассматривать наши отношения с обоюдно выгодной стороны без угроз и насилия? Теперь я не только могу быть удобным прикрытием, я могу помогать тебе.

– Ты права. Я могу просто угрожать тебе, и ты выполнишь беспрекословно все мои поручения, чтобы выжить. Какой смысл делать из тебя своего союзника?

– Ну… банальное выживание, и… – отведя взгляд от чувства дискомфорта, а точнее смеси стыда и смущения, я с обреченным видом сказала: – Мне любопытно и… я хочу посмотреть, к чему приведут твои исследования. Я хочу понять тебя. Возможно, твои методы также помогут и мне стать сильнее.

– Как приятно слышать, – усмехнулся Айзен, – но я не верю ни одному твоему слову. Я пытался тебя убить, и вдруг получаю ответ, что на самом деле я тебе интересен.

– Да, спасибо, что напомнил, – не удержалась я от сарказма. – Думаю, приди я к тебе посреди рабочего дня и попроси рассказать о своих экспериментах, эффект был бы тот же. Ты бы меня посчитал угрозой… уже посчитал. Так что я предпочла просто действовать по-своему, стараясь не вмешиваться в твои дела. Но ты вмешался в мои первым. Из-за тебя же я здесь. Что мне делать-то?

– Хм, а ты язвительная.

Замечание, произнесенное в столь легкой манере, я бы даже сказала, с ноткой снисхождения, напрягло куда сильнее, чем если бы Айзен разозлился. Сжав одеяло в попытке успокоить нервы, я с новой силой почувствовала, как на меня навалилась слабость. Что я вообще делаю? Кем пытаюсь казаться? Я полностью у него на крючке, от его желания зависит моя жизнь. Сижу тут в его постели, перевязанная, пачкая кровью какой-то…

Озадаченно опустив взгляд к телу, оттянула пальцами край хлопкового халата, обнаружив под ним лишь бинты, да нагое тело. Что ж. Ладно, хрен с ним. Могла догадаться и раньше, что он переодел меня, раз видел тату-метку на спине. Ну да, а как еще-то меня перевязывать?

– Что-то не так?

А это уже не попытка запугать или вывести на чистую воду, вопрос прозвучал крайне провокационно, тут, наверное, и без моего выражения лица понятно, о чем я думала. Айзен смотрел на меня с легкой заинтересованностью, и, видимо, ожидал соответствующей реакции. Вторгаясь в личное пространство, даже если речь шла о перевязке ран, так или иначе заставишь чувствовать человека неуютно.

– Одежду опять не по размеру принес, – подметила я, сохранив невозмутимость. Таким трюком меня не проймешь. Уж точно, не когда речь зашла о вторжении в личное пространство ради выживания.

– Другой у меня нет. Не вламываться же мне в твою комнату.

– Логично.

– Раз уж мы поняли друг друга, то в новых условиях тебе придется исполнять все мои поручения. Любой отказ я сочту за предательство. Ты поняла меня?

– Да, поняла.

– Хорошо, – удовлетворенно подчеркнул Айзен. – Тогда постараемся забыть вчерашнее недоразумение и начать все с чистого листа. Я рассчитываю на тебя, Хинамори.

Комментарий к Глава 9. «Охота на охотника» Если кто помнит вайн такой был на ютубчике в духе:

- What could be worse than a rapist?

- A child…

- No!

Здесь то же самое в духе:

- Что вы должны делать, когда вас пырнули ножом и вы умираете?

- Догнать обидчика и пырнуть в ответ?

- Нет!

Я попаду в ад за любовь к таким шуткам 🤣

UPD: блин, я не поленилась, я прям ааа https://www.youtube.com/watch?v=deVlcKhNLLk

====== Глава 10. «По обе стороны меча» ======

Комментарий к Глава 10. «По обе стороны меча» Как и обещала, выставляю главу пораньше.

Видимо, стоило ожидать, что сюжет будет разворачиваться для меня не по радужному сценарию, раз я ступила на путь кооперации с антагонистом. Но к такому жизнь меня не готовила. Не готовила убивать людей.

Пугал не сам факт того, что отнимаешь чью-то жизнь. Я и подумать не могла, что это окажется сделать столь просто. Чем-то напоминало неспешную попытку захода в ледяную воду, которая кусала тебя за бока. Если не сделать все быстро, то лишь будешь мучить себя, поэтому, осознавая неизбежность происходящего, мне пришлось затянуть эмоции и здравомыслие тугим узлом. Чувства не должны взять контроль надо мной в столь ответственный момент.

Несмотря на мольбы мужчины, на его жалкий и слабый вид, как он отполз к дереву и прижался к нему запуганным зверем, умоляя о пощаде, рука двигалась рефлекторно. Не думай, просто делай, прыгни в этот омут, и он проглотит тебя разом. Если бросаешься во тьму, обратной дороги не будет, и уже не о чем станет переживать. Останется лишь путь вперед.

Но телу это не объяснить, мышцы оказались напряжены до предела, я перестала дышать, в упор смотря на свой вакидзаси, что пронзил исхудавшего бедняка. В полумраке ночи, разгоняемом тусклым лунным светом, кровь не так ярко бросалась в глаза. К счастью, как и побелевшие костяшки пальцев от той силы, с которой я сжимала рукоять.

– Ну и ну, а я думал, придется помочь нашей новой союзнице. А, оказывается, убийство дается ей куда проще, чем я ожидал. Неужели раскрыла в себе талант, Хинамори-сан?

От приторных слов Гина у меня чуть не сорвало голову, мне казалось, что я вот-вот раздавлю рукоять меча. От напряжения и вовсе вены, должно быть, вздулись, и я не постеснялась обратить на парня самый мрачный взгляд, на который была только способна. Злость накатывала волнами.

– Ой-ой, не надо на меня так смотреть, – отступив и подняв руки в мирном жесте, улыбнулся Гин. – Не хочу на себе проверять твои новые способности.

– Перестань ее дразнить, Гин, – своим появлением Айзен моментально заставил парня перестать разыгрывать цирк, хотя улыбка все еще играла на его губах. – Это ведь твой просчет, что они сбежали. Осталось поймать еще двоих. Займись лучше делом.

– Как скажете, капитан Айзен.

Парень скрылся из виду в мгновение ока.

– Ты в порядке, Хинамори?

Я убила человека. А самое странное, что смотрела на свою жертву, не в состоянии отвести взгляд. Разум оставался холодным, никаких мыслей о сожалении или переживаний, но вот тело оказалось мне неподвластно. Руки застыли в оцепенении, сердце бешено стучало в груди, отчего я ощущала, как кровь пульсирует в висках. И я не могла оторвать взгляд от мужчины, не хотела, с каким-то больным любопытством рассматривала кровь, что пропитала его одежду. Разинутый в немом крике рот, слюни, что стекали у него с губ.

Прикосновение к моему подбородку заставило на мгновение вырваться из странного и пугающего оцепенения. Но чтобы заставить меня посмотреть на себя, Айзену пришлось обернуть мою голову.

– Ты меня слышишь?

Успокаивающий эффект мягкого голоса усиливал спокойный взгляд мужчины. Казалось, он искренне желал узнать о моем состоянии, но я замешкалась с ответом. Искала подвох, как и обычно. Это могла быть проверка.

– Да. В порядке.

– Хинамори, меня действительно интересует твое состояние, это не проверка. Если для тебя такая работа чересчур сложна, скажи мне.

Я не могла смотреть ему в глаза. Нет. Они очаровывали, внушали надежду, что я могу сдаться, продемонстрировать свою слабость, и это никак на мне не скажется. В какой-то степени, наверное, это действительно так. Поехавший на нервной почве кукухой лейтенант Айзену нужен в последнюю очередь, за минувшие три месяца я поняла, что мы могли сосуществовать по старому сценарию. Но если отступлю сейчас, он уже никогда не доверится мне, точнее, не доверит свои тайны.

Слабость проявлять у меня нет права. Плохо или нет, я сама выбрала этот путь, когда, поддавшись злости, помчалась мстить за нож, вонзенный в спину, а не за помощью к четвертому отряду. Я не такая хорошая, какой пытаюсь казаться.

Раз так, придется ломать себя. Закалять. Переступить через моральные принципы. Конечно, убийство людей – это какой-то иной уровень. К такому меня жизнь не готовила…

– Меня терзает совесть и страх, – призналась я, – но я это переборю.

– Хорошо, – удовлетворенно произнес Айзен, скользнув пальцами вверх по щеке и накрыв ее ладонью. – Рад это слышать.

Даже если это очередная попытка утащить меня глубже в свои сети, плевать. Тепло его руки возымело успокаивающий эффект. Я чувствовала себя кошкой, которая тянется на ласку, и мне бы хотелось оказаться сейчас подальше от этого дремучего леса на окраине Руконгая, от сбежавших пленников, которых Айзен планировал использовать в качестве сырья для экспериментов.

Но я здесь. Теперь это моя жизнь. Как бы больно ни было, придется к ней привыкать.

Дыхание постепенно выравнивалось, напряжение отпускало мышцы, и через долгую минуту я могла пусть и с натяжкой, но сказать, что немного пришла в себя. Но только открыв глаза и сообразив, что мужчина продолжал стоять рядом, держа ладонь на моей щеке, я в недоумении подняла на него взгляд.

– Успокоилась?

Отойдя на шаг назад, я растерянно уточнила:

– Так ты что ли ждал, пока меня отпустит?

– Как я и сказал, мне важно, чтобы ты сохраняла трезвый рассудок. Я рад, что ты не стала мне врать.

Опять эти его цыганские фокусы начались с «да я для тебя звезды с неба достану»? Ладно, забыли, чем бы там Айзен ни руководствовался, мне действительно стало получше.

– Отправляйся за Гином и помоги ему. Только на этот раз не убивай никого. Гин сначала должен оценить, подойдут ли они нам. А с этим я разберусь.

– Хорошо.

И почему я должна принимать в этом участие? Почему подле меня постоянно крутился Гин, словно змея, готовая обвить вокруг моей шеи тугие кольца? Честно говоря, предпочла бы иметь дело с Тоусеном, который выразил абсолютное спокойствие к моей персоне. Точнее, отсутствие всякого интереса, разве что с беспокойством принял данный факт, как неизбежность. Немая солидарность с любыми действиями Айзена. И не меньше пугало, что мой капитан с долей удовлетворения отреагировал на реакцию Тоусена.

Хорошо или нет, это покажет время. Но вот чего я не ожидала, так это столь кардинальных изменений, которые произошли в Обществе душ за минувшие три месяца. Думала, моей главной головной болью отныне станет капитан, но фокус внимания моментально переместился на неожиданные волнения в бедных районах Руконгая, которые за пару месяцев переросли в вооруженные восстания.

М-да, об этом история почему-то умолчала.

Я предполагала, что действовать в подобных условиях для Айзена станет сложнее, но нет, как раз наоборот. Чем больше хаоса, тем быстрее терялась правда, поэтому пленники, которые потворствовали мятежу, довольно часто исчезали – едва шинигами успевали отлавливать их, как на них нападали ополчения. Ну и захватить для себя, что называется, сырье для лабораторных исследований, стало неожиданно проще.

«К сожалению, они все равно враги Серейтея, потворствующие волнениям. Их в любом исходе ждет смерть. Если будешь думать об этом, тебе станет проще», – именно с такими словами Айзен пригласил меня в прямом смысле на охоту. Но я бы не сказала, что его невероятно воодушевила ситуация с мятежом.

По ночам в Руконгае теперь дежурили отряды, поэтому был риск столкнуться и с другими шинигами, однако территории разграничили между подразделениями Готей 13. Даже если бы нас и заметили, вопросов не возникло бы.

Но эта ночь… она мне надолго запомнится.

Уставшая, вымотанная как физически, так и морально, я хотела просто упасть и заснуть. До общего собрания оставалось несколько часов, но мне удалось задремать ненадолго, поскольку я не переставала прокручивать в голове сцену убийства. Нервозность не отпускала, в какой-то момент я со злостью откинула одеяло, принялась колотить подушку, на грани удерживая себя от того, чтобы разорвать ее в клочья.

А потом заплакала. Слезы лились, не переставая, в груди все жгло огнем. Я убила человека… пусть простолюдина, пусть и мятежника. Но это было не ради выживания или исполнения задания. Мы занимались отловом. Хотя плевать, как не назови, да и как себя не успокаивай, тело не слушалось. Даже когда головой я понимала, что меня не ждет никаких последствий за это преступление…

Плохо. Все равно я чувствовала себя отвратительно, и это бесило. Почему я не могу нормально контролировать реакцию организма на стресс? Ведь мысли оставались в спокойствии, так почему тоже самое не может быть с телом? Какого черта я плакала и дрожала?! Блять!

Надо ли говорить, что на собрании мой вид оставлял желать лучшего? Припухлость от слез ушла, но глаза жгло. Тело ломило, тяжесть на сердце никуда не отпускала.

– Эй, Хинамори-чан, ты в порядке?

– А? – обернувшись и обнаружив подле себя Рангику, я устало вздохнула. – Нет. Прости, тяжелая ночка выдалась.

– Значит, вы тоже сегодня патрулировали?

По одному взгляду на Киру становилось понятно, что он сегодня также не сомкнул глаз. Постепенно лейтенанты собирались в комнате ожидания, подтягивались к нашей небольшой компании – все так или иначе хотели обменяться информацией, узнать последние новости.

– Да, мы пересекались с твоим капитаном, – обмолвилась я.

– А-а, так вот куда он пропал. Уже худшее думал предполагать.

– Ты чего, он же капитан, с ним бы ничего не случилось, – как-то оптимистично подметил Ренджи. – М-да… кто бы мог подумать, что буквально за пару месяцев обычная забастовка в Руконгае перерастет в такой цирк.

Все солидарно промолчали.

Тревога не отпускала никого последние недели. По большей части шинигами сталкивались с проблемами сражения с Пустыми, а не людьми. Урегулированием внутренних конфликтов занимался Совет 46-ти, присутствие шинигами в жизни обычных душ требовалось ради формальности и соблюдения порядка. Но не теперь.

Все началось, как обычно, с какой-то мелочи, а точнее забастовки рабочих в Руконгае. Как лейтенант, я получала довольно хорошее жалование, поэтому не интересовалась, как обстоят дела за стенами Серейтея. Видимо, совсем худо, и беда для обычных людей заключалась в том, что аристократия находилась за высоким забором, как и управляющий орган власти. Более того, в Кизокугаи – обитель аристократии – не попасть без специальных пропусков даже шинигами. Невидимая стена между бедными и богатыми подкрепилась еще и материальной. Это, разумеется, еще сильнее взбесило людей. Мирный протест перерос в беспорядки, которые, к счастью, утихли за неделю, но этому способствовало вмешательство шинигами и усиленные патрули.

Недовольство нарастало. Но все думали, что опасность миновала, пока несколько резиденций в Серейтее не окружили… шинигами. Девушки, мужчины, все из разных отрядов, и пусть их было немного, их объединяло одно – они являлись выходцами из Руконгая, причем далеко не близлежащих районов. В Кизокугаи им было не попасть, однако многие представители старшей аристократии – младшая элита – жила на обычной территории Серейтея. К ним и пожаловали протестующие. Они просили чиновников откликнуться на призыв простого народа, рассмотреть реформу о стабилизации цен, просили не поднимать налоги. Все началось мирно, но… везде есть провокаторы.

Второй отряд, проводивший расследование, до сих пор затрудняется сказать, кто первым схватился за оружие – вставшие на защиту народа шинигами или же охрана чиновников. Как итог – несколько высокопоставленных лиц убиты в ходе потасовки, а большая часть митингующих шингами бежала из Серейтея на окраины. Семьдесят восемь беглецов. Для трехтысячной армии шинигами весьма неприятный результат. Хоть за последние недели некоторые рядовые возвращались, их уже не могли восстановить в службе, но за помощь в поимке преступников им смягчали наказание.

– Все же это грустно, – заключила Рангику, разбавляя угнетающую тишину, – обычным людям действительно приходится несладко, немногие могут осилить текущие налоги, а также обязательные взносы. Ожидаемо, что повышение…

– Это обязанность каждого гражданина – платить налоги, – оборвал ее на полуслове лейтенант второго отряда, одарив недовольным взглядом. – Да и зачем они бунт устроили? Словно не понимали, что это тщетная затея.

– Ну, тебе-то легко говорить, – взъелась Рангику, скривив лицо, – ты же рос в достатке, откуда тебе знать, какого приходится обычным людям?

– Хотите сказать, что поддерживаете мятеж, лейтенант Мацумото?

– Омаэда, хватит, – вмешался в разговор Ренджи, – большую часть армии шинигами составляют обычные люди, и текущая ситуация не оставляет никого равнодушным. Я тоже выходец из Руконгая, как и многие лейтенанты, но мы должны держать себя в руках и воздержаться от дискуссий.

– Ну, возможно, в дела политики нам не стоит лезть, – подметил Шухей, – однако в последнюю неделю я чувствую себя какой-то гончей, которую выпустили на охоту. Введено военное положение. Ходят слухи, что шинигами также мародерствуют, и не понятно, беглецы это или те, кто остался при службе. Мы же должны защищать людей, регулировать потоки духовной энергии, а… почему такое чувство, что аристократы просто используют Готей для своих целей? Как личную армию.

– Будь аккуратнее со словами, Шухей, – не удержавшись от замечания, мрачно пробормотала я. – В первую очередь Готей 13 должен поддерживать порядок. В этом наша функция… даже если этот порядок заложили аристократы. Пф… да уж.

– Да это ладно, а как насчет того, что стали пропадать пленники? Сбегают, убивают их – вообще непонятно, – взвился Ренджи, – не можем обнаружить ни тел, ни следов.

– Да, тоже столкнулась с этой проблемой, – печально вздохнула Рангику. – Люди…

– Думаю, сейчас не имеет значения, – вмешалась я в разговор, на интуитивном уровне почувствовав угрозу, веющую от поднятой темы. – Куда пропадают люди, мы все равно не поймем этого, пока не разрешим проблему с основной силой противника.

– Но они наши товарищи… пусть и…

– Вот именно. Сейчас они наши враги. Как бы противно ни было, куда мы денемся? Все мы сейчас заложники приказов, поэтому не стоит делать необдуманных движений, да и за словами лучше следить, – надеялась, что прозвучало не столь дерзко и осуждающе, как я рассчитывала, отчасти я понимала переживания Рангику. Всегда ужасно, когда страдает мирное население из-за подобных конфликтов. Из-за того, что власть, находясь в одних руках, работает лишь на эти руки.

Голова шла кругом. Лучше бы промолчала. Полагала, что эмоциональное выгорание прошло, но после сегодняшней ночи поняла, что от нервов все же что-то осталось. Оставалось.

– Эй-эй, а что вы такие мрачные? – отвлек нас от унылой обстановки тонкий голосок со стороны входа, обернувшись на который, мы обнаружили забегающую в помещение Ячиру.

– А, лейтенант Ячиру…

– О, сестренка, привет! Давно не виделись!

– Д-да, дав… ненько, – аж заикаясь от смешанных чувств, я определенно не ожидала, что девочка поприветствует меня отдельно. Видимо, последняя миссия, где наш топографический кретинизм возрос в квадрате, нас сблизила.

– Лейтенант, если вы здесь…

– Йоу, салаги! Что такие грустные?!

От громкого хриплого голоса Зараки у всех присутствующих, похоже, чуть инфаркт не случился, во всяком случае, я уж реально подумала, что упаду бревном, едва склонюсь в поклоне. Сердечко что-то побаливало. А радостная Ячиру, последовавшая за своим капитаном, добавляла кринжа.

Капитаны уже были в полном сборе, дожидались только Зараки, поэтому лейтенанты в томительном мучении терпели, когда им позволят зайти внутрь и узнать дальнейший план действий. К счастью или сожалению, но минуты прошли в тишине, после неприятной беседы никто не спешил поднимать вопрос о восстании и пускаться в философские рассуждения.

Честно, ожидала, что прождем дольше, но когда нас пригласили в общий зал, атмосфера царила не из приятных. Мрачнее тучи не был разве что капитан одиннадцатого отряда, и это определенно направляло на неутешительные мысли.

Разместившись позади своих командиров, которые, слава тебе господи, додумались заседать за столом, а не по традиции выстроиться в шеренгу, лейтенанты приготовились услышать финальные распоряжения.

– Что ж, раз мы здесь все собрались, озвучу наш финальный план действий, – произнес главнокомандующий, опустив взгляд на карту Общества душ, раскинутую на столе. – Тактика мягкого сдерживания не сработала, поэтому сегодня мы положим конец мятежу единой ударной операцией.

Единой ударной операцией? Ни один из лейтенантов не остался беспристрастным, удивление и напряжение в их позах не остались незамеченными. Мы с Рангику, стоящие по разные стороны стола, обменялись встревоженными взглядами. Некоторые капитаны также выглядели подавленными и мрачными, Тоширо угрюмо смотрел на карту с обозначенными позициями и метками. В расстроенных чувствах также пребывал капитан Укитаке, остальные, насколько я видела, оставались бесстрастны. Кроме Зараки, разумеется – слова Ямамото он поддержал хищной ухмылкой.

– Капитан Фонг, повторите, пожалуйста, расстановку сил противника.

– Да, главнокомандующий, – кивнула девушка, поднявшись с места и чуть подавшись вперед, чтобы лучше обозначить цели. – По последним данным, которые собрал Теневой отряд, основные силы противника расположились в северном и западном регионах, 76 и 69 районы. Там мятежники расположили свои базы. Также есть небольшой пункт опоры в южном регионе, но там в основном заседают простые гражданские.

– Эти районы одни из беднейших, – добавил Тоширо, – в такой отдаленности практически нет домов и довольно много лесов и холмистой местности. Незнающий человек может там легко заблудиться.

– Да, поэтому пришлось затратить столько времени, чтобы обнаружить базу противника, – скривилась Сой Фонг. – Основную сложность составляет возможность незаметного подхода. Разведка обнаружила скрытые патрули. Учитывая, что среди мятежников есть двенадцать старших офицеров, они знают о наших методах ведения боя. Придется действовать осторожно.

– В связи с этим мы подготовили план наступления, – вернул себе слово Ямамото. – Я взял во внимание не только силы каждого из отрядов, но и ваше происхождение – не только враг будет хорошо ориентироваться на местности. Северный штаб противника возьмет на себя одиннадцатый отряд, он же будет служить приманкой, чтобы поднять всех на уши.

– Родные земли, ха-х, – усмехнулся Зараки.

– Хочу напомнить, что помимо захвата цели мы также должны избежать разрушений и пострадавших со стороны мирного населения. Это понятно?

– Да понятно, понятно, – не без недовольства согласился капитан одиннадцатого отряда.

– Западный штаб берет на себя десятый и пятый отряды. На юг отправится шестой. Второй отряд распределится по периметру и окажет поддержку, отлавливая беглецов.

Мы с Тоширо, то есть Хинамори и Тоширо росли в западном Руконгае, вероятно, это сыграло роль в распределении сил. Насколько я помнила, Ренджи упоминал, что они с Рукией до поступления в академию обитали как раз на юге. Все, конечно, прекрасно, но… я чет не очень помнила территорию западного Руконгая, тем более столь отдаленные районы.

– Капитан Унохана обеспечит каждый из отрядов группой медиков. Остальные отряды остаются на территории Серейтея, и это не обсуждается. Каждая из ударных групп должна насчитывать не более тридцати человек, чтобы по возможности сохранить фактор неожиданности. На подготовку к операции выделяю два часа. В течение оставшегося до заката времени ударные группы должны занять позиции, рассредоточившись и незаметно подобравшись к вражеским позициям. Заранее позаботьтесь о маскировке, мы не должны никого вспугнуть или обратить на себя внимание. Главное не показывайте мечи и знаки отличия, можете воспользоваться обычными плащами. Стартом к операции будет считаться закат солнца. Подробности вы обсудите с капитанами. Если есть вопросы, можете спрашивать.

Подумав мгновение, я все же рискнула поднять руку, и, похоже, была единственным добровольцем привлечь к себе внимание.

– Да, лейтенант Хинамори.

– Главнокомандующий, конечной целью является захват мятежников или устранение?

– Я бы предпочел минимизировать убийства, но даю разрешение действовать по ситуации.

Поклонившись в знак признания за ответ, я напряженно задумалась. Значит, убивать дозволено. Убивать… В этот раз смогу прикрываться приказом или служебной обязанностью, но от этого становилось ни горячо, ни холодно. Скорее, я ощущала жуткую усталость. Безнадежность. Либо ты, либо тебя… учитывая, что оба варианта я уже испытала на собственной шкуре, уж лучше оказаться по ту сторону острия катаны.

Охота на Пустых выглядела детским садом в сравнении с предстоящим ужасом. Сражение с бывшими сослуживцами. Не сказать, что я боялась их, я боялась самого факта предстоящего боя. Даже после подробного разъяснения плана действий я не переставала волноваться и об ответственности, что ложилась на мои плечи. Несмотря на то, что в бою также участвовали капитаны, я боялась сделать факап на ровном месте. Что из-за меня погибнут люди, которых мне доверили. Опять.

– Насколько все плохо?

Оторвавшись от обременительных мыслей и подняв взгляд на простор горного массива, я медленно выдохнула и пожала плечами. Сидя практически на краю обрыва, надеялась хоть в подсознании найти спокойствие, но не получалось.

– Я куда сильнее себя накручиваю, скорее, чем действительно все так плохо.

В ответ послышался тяжкий расстроенный вздох.

– Ну мне-то не ври. Я чувствовал, как тебе плохо было ночью и утром, но ты не хотела со мной говорить. Прости, если уязвлю тебя этими словами, но ты была в шаге от панической атаки.

– Ничего подобного. Я просто пережила сильный стресс и разрыдалась.

– Просто стресс? Ты впервые убила…

– Я знаю, не надо напоминать, – агрессивнее, чем следовало, огрызнулась я, не желая оборачиваться к парню. – Но я тут поняла одну простую истину – уж лучше я буду убивать, чем вновь испытаю тот ужас и безысходность, когда ты ступаешь одной ногой в могилу. Еще один человек, десять, сотня – не важно. Я лучше сломаю себя, подавлю всю жалость и эмоции, но я не хочу вновь… не хочу… это…

– Хина…

– Не надо! – предостерегающе подняв руку, услышав, как Тобимару бросился ко мне, я сконцентрировалась на том, чтобы подавить накатывающую истерику. Выдохнула. – Не надо. Не надо…

– Хина… хорошо, – смиренно согласился с моей позицией парень и, помолчав, словно подбирая слова, спросил: – Могу я просто обнять тебя? Я ничего не скажу.

Долго упрашивать не пришлось, я кивнула, позволяя занпакто сесть позади и, обняв меня за плечи, прижать к себе. Может, это всего лишь и внутренний духовный мир, но я чувствовала каждой клеточкой тела тепло, исходящее от Тобимару, как он трепетно сжимал мои руки, зарывшись носом в мои волосы.

Сосредоточившись на его теплом дыхании, что щекотало шею, я закрыла глаза и отдалась физическим ощущениям, надеясь хоть немного расслабиться. Пусть мы и знакомы относительно недолго, но рядом со своим занпакто я чувствовала себя в безопасности, не ожидала от него тайного умысла или подвоха. Единственное создание, что искренне желало мне добра, чтобы со мной все было хорошо.

– Мне страшно, Тобимару. И пугает меня неопределенность. Что по факту, какой бы я информацией о будущем ни владела, я вряд ли на что-то смогу повлиять, кроме как на свою судьбу.

– А разве это плохо? Зачем думать об остальных?

– Но какой путь мне избрать? – втянув шею в плечи, я накрыла руки парня своими ладонями и прошептала: – Мне продолжать следовать за Айзеном или за Готей 13? Ни тот, ни другие не поверят в мои сказки о грядущих событиях.

– Но тебя ведь не это беспокоит.

– Не это, – согласилась я. – Даже если буду с Айзеном до конца и каким-то образом мы избавимся от Куросаки Ичиго, то, что потом? Он хочет уничтожить Короля Душ, стереть нынешние порядки. Это все, что я знаю, и никаких деталей. Хочет ли он стереть грань между тремя мирами или же просто занять место Короля? Я не знаю, понятно? Это незнание сводит меня с ума. Придет хаос. Я боюсь этого хаоса.

– Создать новый мир на пепелище старого. Это входит в его план?

– Каждый план рождается не из банальной прихоти. Есть первопричина. Но что это за первопричина? Действительно ли Айзену противны нынешние порядки, или же в нем говорит банальное эго? Если причина в последнем, то отчасти я понимаю это чувство. Ты тоже должен понимать, ведь ты мой занпакто. Это все равно что спросить у любого профессионального спортсмена: ну, вот завоевал ты золотую медаль, а дальше что? Установил рекорд, и что? Как тот факт, что ты, например, пробежал быстрее всех или поднял тяжелый вес, повлияет на твою жизнь, какой был смысл?

– Победа ради победы. Доказать и показать всем, что человек может превзойти все горизонты. Отрицают это те, кто ленится или боится.

– Да. Это азартная игра. Желание заполучить больше и больше, превзойти себя… но ради чего? Ради чего становиться божеством?

– Все непривычное и непонятное пугает нас. Поэтому мы пытаемся сохранить то, что подле нас, что нам понятно. Тогда… почему ты сомневаешься в том, чтобы помочь Готей 13 остановить Айзена? Я, конечно, понимаю, что ты не всегда головой думаешь, но, если требуется сделать выбор между чьей-то смазливой мордашкой и собственной жизнью… ну, you know.

– Потому что все неоднозначно. И эта ситуация с мятежом словно подчеркивает эту неоднозначность… Шинигами ведь считались инструментом, регулирующим баланс рейши в мире. В мирах. А кто мы по факту сейчас? Марионетки в руках аристократов.

– Общество никогда не стоит на месте, обрастает структурами и организациями, процессами, так что это ведь ожидаемо, что… появляется другая работа.

– Но демократией тут не пахнет. И… я не могу об этом думать, Тобимару. Пытаюсь задуматься, расставить все по полочкам, как голова тут же разрывается. Как я могу рассуждать о таких вещах, когда банально с обычными моментами не разобралась? Мироздание, божества… сейчас моя проблема в том, что я фактически нахожусь в заложниках двух реалий. Я либо работаю на Айзена, и во мне видят предателя. Либо примыкаю к Готей 13, но в отместку Айзен может не столько убить меня, сколько рассказать о моей настоящей личности. И что тогда? При любом раскладе мне выгоднее держаться подле него… наверное.

Помолчав немного, чтобы дать информации усвоиться, первым прервал тишину Тобимару:

– А если не брать в расчет эти сложности… с кем бы ты хотела быть?

Растерянно пожав плечами, я скривилась с таким видом, словно вот-вот была готова заплакать.

– Я не знаю… Мне нужен тот, кто поведет меня, кто поможет встать с колен. Айзен меня до жути пугает, но… Я не могу не… восхищаться его личностью, его гением. Я, как полный идиот, смотрю на него и не понимаю, как вообще можно достичь такого уровня. Он тот человек, который приблизится к богу. Рядом с ним у меня как минимум будет желание становиться лучше… Если он признает меня… звучит жалко, знаю, но так я почувствую себя…

– Особенной?

– Говорю же, звучит жалко, – скривилась я, осознав, сколь убого и мелочно выглядели мои желания. – Но я на девяносто процентов уверена, что этого не произойдет, сколь бы я выше головы не прыгала. Айзен никого не желает признавать, наоборот, он делает все возможное, чтобы внимание было устремлено лишь на него.

– Такой человек никому не будет подчиняться и принадлежать, вот уже верно, – усмехнулся Тобимару, – а ты хочешь, чтобы он был только твоим, да, ты мой маленький абьюзер?

– Пока ты не произнес это вслух, в моей голове это звучало не так… убого, – скривившись, не без стыда пробормотала я. – Намеренно это сделал?

– Нет, просто говорю, что ты влюбляешься, и далеко не из-за нормальных теплых чувств. Из-за этого человека в тебе просыпается чувство восторга и опасности, сердце быстро колотится, руки немеют, коленки трясутся. Он фактически пытался тебя убить, а ты, как наркоман, кайфуешь от этого. И, похоже, не собираешься останавливаться.

– Но ты испытываешь такие же чувства, когда я материализую цепи и стягиваю твой ошейник, – чуть обернувшись и коснувшись шеи парня, на которой красиво сидел кожаный обруч, я почувствовала, как он вздрогнул. – Это обычная биология, все дело в эндорфине, который выделяется в связке с адреналином. Гормон выделяется, чтобы снизить нагрузку нервной системы из-за боли, но по итогу у нас возникает ощущение, что мы получаем удовольствие от боли. А этот азарт в схватках, желание нестись, как гончая… адреналин выбрасывается в кровь, как реакция на физическую нагрузку.

– И вновь «да здравствует биология»?

– И вновь, да здравствует биология, – согласилась я не без улыбки.

– Ну, – неловко отозвался Тобимару, – вся разница в том, что я знаю, что ты не причинишь мне настоящего вреда и не убьешь. А ты выбрала себе целью русскую рулетку. И боюсь, там не одна пуля в барабане.

– Хм, и от этого становится еще более интересно, – не без иронии призналась я, чем только раздосадовала собеседника.

– Ох, серьезно, я скоро одобрю кандидатуру того павлина… может, не будешь играть с огнем, а сама станешь для кого-то проблемой? Вон сколько красивых ребят вокруг тебя вертится.

– Ты же сам понимаешь, что без эмоциональной связи мне такого рода отношения неинтересны.

– А дразнить мужика, который может тебя грохнуть, это мы с удовольствием, да?

– Ну… у нас с ним определенно есть эмоциональная связь…

– Какая еще связь?! Он, блин, чертов манипулятор, а ты и рада бежать в его сети?! Я не понимаю твою логику, думай головой, а не жопой, пожалуйста!

Наигранная паника Тобимару рассмешила меня, и даже когда он затряс меня за плечи, будто от этого могло что-то измениться, я не умолкла.

– Ладно-ладно, хватит меня дергать, – высвободившись из объятий парня и поднявшись с земли, я потянулась на носочках и глубоко вздохнула. Задержав взгляд на пейзаже, обернулась к Тобимару, что покорно сидел и смотрел на меня в ожидании. – Я так говорю не потому, что вижу в Айзене икону для поклонения. Просто… что мне делать-то еще? Если все узнают, что я не Хинамори, мне только за него и останется цепляться. Я не знаю, чем все обернется, но… прошу тебя, будь со мной до конца. Потому что единственное, в чем я уверена – я чувствую себя потерянной. Поэтому и мечусь меж двух огней.

Накрыв его голову ладонью, я запутала пальцы в его растрепанных волосах и спустила их вниз к шее. Аккуратно перехватив мою руку, парень притянул ее к губам и оставил поцелуй на моих пальцах, после чего поднял решительный взгляд и хитро улыбнулся.

– Я всегда с тобой, хозяйка. К чему бы ни привели твои действия, обещаю, что до последнего буду разгребать все дерьмо, которое на нас свалится.

Комментарий к Глава 10. «По обе стороны меча» На сюжет этой и следующей глав меня сильно вдохновила новелла “Нельзя бояться своего собственного мира” (Can't Fear Your Own World) – продолжение после арки с квинси, – которую я, наконец, дочитала. И после прочтения реально уже думаешь не “какой Айзен плохой”, а “хм-м, а действительно, в его плане был смысл”. Как раз поднимаются вопросы о закулисном управлении Общества душ, что закон не всегда защищает интересы простых смертных, а нулевой отряд прям… по братски поступил, ничего не скажешь 👌

====== Глава 11. «Сорвавшийся с цепи» ======

Комментарий к Глава 11. «Сорвавшийся с цепи» Благодаря песне “СтимфониЯ – Тайна” фактически и родилось название фанфика, и она как нельзя лучше описывает сюжет и настроение в целом.

Отчего же ты смеёшься, моя маленькая Герда?

Ты уже не вернёшься, ты уже стала первой

Ты уже стала нервной и уже держишь знамя

Ты уже стала верной, ты уже… с нами

Не рассказывай никому нашу страшную тайну

Ни полководцам, ни героям, ни пидорасам, ни жлобам

Не рассказывай никому нашу страшную тайну

Всё перемолется в прах, ты останешься верен нам

СтимфониЯ – Тайна

– Хадо №4: Бьякурай!

Сорвавшийся с пальцев свет рассек воздух вспышкой белой молнии, пронесшейся дугой на противника. Шинигами-предатели смогли увернуться из-под атаки в отличие от простых мятежников, которых смело с ног. Подняться они еще долго не смогут из-за полученных ожогов, но этот факт не сильно успокаивал, потому что семь противников, замахнувшись мечами, неслись в нашу сторону.

– Круговое построение, не дайте им зайти нам за спины!

– Есть!

Сказать легче, чем сделать. Но ничего не оставалось, кроме как, выхватив вакидзаси, броситься в бой. Сердце билось заведенным мотором от жуткого волнения, чувства обострились, помогая быстро реагировать на атаки. Но принимать удары, подставляя лезвие меча, оказалось непросто. Били, не жалеясил, да так, что звон металла о металл отзывался вибрацией в костях. Стараясь по большей степени уклоняться, а не защищаться, я использовала свое преимущество в росте и ловкости, чтобы выводить противника из строя в ближнем бою.

Вакидзаси был куда короче и легче катаны, что делало меня более маневренной. Отпрыгнув от поверженного противника, я в последний миг отпрянула из-под катаны, что грозила обрушиться мне на голову. Перехватив меч, я сосредоточила в нем реацу и воскликнула:

– Хадо 32: Окасен!

Поперек живота противника ударило не только лезвие, но и желтая дуга концентрированной энергии, которая не только отбросила мужчину, но и зацепила стоящих неподалеку противников. Почувствовав, как теплые капли крови брызнули на лицо, я на мгновение оказалась ослеплена не только вспышкой Окасен, но и воспоминанием прошлой ночи.

Полные ужаса глаза. Меч, пробивающий хрящи под грудиной, разрывающий легкие. Удушающий страх убийства… опять.

Болезненный оклик позади отрезвил меня, заставив вернуться к реальности и броситься на помощь своим людям. Призвав к действию «бакудо №9: Хорин», я направила оранжевый луч на мужчину с дубиной, охватывая его, а затем, вонзив вакидзаси в землю, освободившейся рукой повторила бакудо, захватив еще одного противника, что повалил на землю офицера.

– Хадо №12: Фусиби! – воскликнула я, пуская по лучам скрытое пламя, которое, достигнув противников, подорвало их.

Врагов окутало огнем, который моментом позже проглотил дым. Истошные болезненные крики моментально заглушило грохотом взрывов.

Сбросив с пальцев лучи, которые развеялись в темноте, я вырвала из земли вакидзаси и осмотрелась, переводя тяжелое дыхание. Огонь, охвативший поверженных противников, затухал из-за отсутствия подпитки от реацу, но вот в нос тут же ударил неприятный горький запах. Меня передернуло.

Перед глазами вновь возникло лицо, искаженное ужасом. А затем и очертания маленького девичьего тела, пожираемого пламенем. К горлу подкатила тошнота, которая усилилась от отвратительного запаха. Зажав губы тыльной стороной ладони и зажмурившись, я приказала себе собраться. Не время.

– Лейтенант! Тут, похоже, все!

– Хорошо, – не без труда сохранив самообладание, я отняла руку от лица и чуть снова не дала слабину, заметив стертые капли крови. Жестко мотнув головой и до боли сжав кулак, я обернулась к своим подчиненным, которые подоспели ко мне. – Все целы?

– Да… не без вашей помощи, лейтенант.

– Уж думал, тот громила меня убьет… спасибо, лейтенант.

– Главное, что все живы. А с тобой что? – заметив, как юноша, стоящий дальше всех, придерживался за бок, я отметила и кровь на его пальцах.

– Все в порядке, лейтенант, я могу сражаться…

– Нет. Разворачивайся и уходи обратно, пусть тебя подлатает четвертый отряд…

– Но!..

– Я не закончила, офицер, – одернув и смирив его недовольным взглядом, я постаралась удержать злость при себе и сохранить трезвый рассудок. – Отправишься в тыл и передашь капитану информацию о нашем передвижении. Скажешь, что попали в засаду, но потерь нет, мы продолжаем миссию. К сожалению, скрытно передвигаться теперь не получится… Если потребуется подкрепление, я направлю кого-нибудь за тобой следом. Приказ понятен?

– Да… да, лейтенант.

– Хорошо. Остальные готовы?

– Так точно.

– Тогда вперед!

Разумеется, все не могло пойти по плану.

Стратегию по захвату убежища в западном регионе Руконгая разработал Айзен, поэтому и он взял на себя командование операцией. Стратегия по захвату убежища на севере не требовала особых проработок, потому что служила отвлекающим маневром, чтобы поднять всех на уши одним лишь присутствием одиннадцатого отряда. Возможно, хватило бы только Зараки Кенпачи, чтобы навести суету.

Захват западного убежища был запланирован ударом с трех фронтов, соответственно, тремя ударными небольшими отрядами, которые возглавляли я, Рангику и Тоширо. У каждого в группе восемь бойцов из числа старших офицеров. Растягивать захват в настоящую битву у командования не стояло целью, поэтому было важно добраться до убежища врага максимально быстро и незаметно.

Но враг, похоже, тоже не сидел без дела. Возможно, нас заметили на подходе в Руконгае, может, произошла утечка информации о готовящемся захвате.

Справа прогремел оглушительный взрыв, от которого небо над деревьями и изгибами холмов зардело алым. Похоже, одиннадцатый отряд во всю развлекается. Нам же до убежища оставалось, по ощущениям, где-то полкилометра, не больше. Раз так…

Ощущение опасности укололо в бок острой иглой, и я толком понять не успела, что происходит, лишь сконцентрировала реацу на левой стороне тела, как меня отбросило прочь мощным взрывом. В ушах зазвенело, но я четко различила еще несколько хлопков и крики людей, после чего ударилась спиной о дерево. От удара выбило воздух из легких. Спину свело в ужасной судороге, от которой меня выгнуло дугой.

Зажмурившись и с трудом перетерпев боль, я открыла глаза и обнаружила, что на траве плясал огонь, а путь, по которому мы продвигались, в трех местах вспороло воронками. Словно мина. Если бы я не закрыла левую сторону тела реацу, могла бы пострадать от взрывной волны. Эти суки еще и ловушки тут расставили?

Движение между деревьев привлекло внимание – кто-то из моих людей приходил в себя. Перетерпев боль, я поднялась на ноги, придерживаясь за ствол дерева, однако не спешила дергаться с места. Слышала стоны, некоторые из которых перерастали в сдавленные крики. Сосредоточившись на окружении и прощупав пространство на предмет духовной энергии, насчитала четыре источника реацу и еще один угасающий. Дьявол! Взрывом убило двоих, а один находился на волосок от смерти.

– Лейте… лейтенант!

Обернувшись на зов, я заметила среди деревьев мужчину, который, прихрамывая и потянувшись ко мне рукой, двинулся в моем направлении.

У меня внутри все похолодело от ужаса.

– Стой! Не двиг!..

Взрыв, поднявший в воздух клочья земли, закрыл собой шинигами, разорвав его на куски за долю секунды.

Что?.. Как?..

Застыв в оцепенении, я почувствовала, как страх разливается по мне холодным ядом. Тело цепенело, хоть голова и оставалась ясной. Черт, так не пойдет. Выдохни. Не время расслабляться или поддаваться панике, от твоих действий зависит твоя жизнь, жизни твоих людей! Ну же, двигайся! Делай хоть что-то!

От земли не исходило никакой духовной энергии, значит, это реальные мины, а не кидо.

Шумно выдохнув, я сжала кулаки и, облизнув потрескавшиеся губы, выставила перед собой руки со словами:

– Бакудо №37: Цурибоши…

Слетевшая с ладоней энергия разбилась в нескольких сантиметрах над землей голубым шаром, разбившимся пластиной из переплетения нитей. Цепляясь за деревья, энергия образовала эластичную сеть, которую я сделала менее податливой давлению, усилив концентрацию духовных частиц. Используя подготовленный плацдарм, а также деревья, я направилась на поиски людей, следуя за их реацу.

– Лейтенант!

– Офицер Окита! – заметив мужчину, что также прятался рядом с деревом, потрепанный взрывом, я подобралась к нему, замерев на краю сети Цурибоши. – Вы в порядке?

– Да… насколько возможно.

– Надо найти остальных, я чувствую…

– Лейтенант!

Знаю.

Выхватив из ножен вакидзаси и, обернувшись, подставив его под удар летящего лезвия, я не удержалась на сети и слетела прочь, к счастью, не ступив на мины. Офицер Окита, выхватив катану, мигом оказался рядом. Меня атаковали издалека, я только увидела, как лезвие блеснуло в языках пламени, оставленных взрывами, и нырнуло на цепи обратно во тьму.

– Лейтенант, это оружие…

– Да… шикай четырнадцатого офицера, – раздраженно скривившись, я прощупала окружение, насчитывая не меньше десяти человек, что прятались в тени. Предатель из нашего отряда скрывал свое присутствие… но недостаточно профессионально. – Окита, позаботься о наших людях.

– Вы что, одна собрались туда соваться? – понизив голос, напряженно прошептал мужчина. – При всем уважении…

– Уважение оставь для будних дней, – холодно констатировала я, сосредоточив в ногах реацу. – Это приказ, Окита. Не иди за мной.

Отменив действие бакудо, что висело сетью над минным полем, я сорвалась на быструю поступь. Череда взрывов пронеслась хвостом по моим следам, не только отгораживая противника от пострадавших бойцов, но и ослепляя. Выбрав целью четырнадцатого офицера, который прятался среди деревьев в тени, я разбежалась и, замахнувшись, атаковала его в прыжке прямым ударом. Скривившись, молодой мужчина успел защититься длинным кинжалом, но нас мигом потянуло вниз из-за гравитации.

Перехватив вакидзаси, я спустила с лезвия хадо 32 «Окасэн», которое получилось не столь мощным, но этого хватило, чтобы заставить противника уйти в оборону и замешкаться. Он отпрыгнул по приземлении, избегая атаки кидо, в то время как я уже летела на него сверху, замахнувшись клинком. Все же тренировки с Юмичикой не просто не прошли даром. Сейчас они буквально спасали мне жизнь.

Обменявшись еще несколькими ударами, я уловила момент, когда противник открылся, но едва сделав шаг вперед, почувствовала угрозу сзади. Отвлекшись и отпрянув в сторону из-под меча, что летел мне на голову, я не только упустила возможность, но и едва успела подставить вакидзаси под удар клинком. Потеряв равновесие, в ужасе задержала дыхание, когда четырнадцатый офицер с размаху атаковал меня ногой, буквально отпинав на противоположный край небольшой поляны.

Кубарем докатившись до ближайшего дерева и налетев на кривые корни, у меня сложилось ощущение, словно тело пробили острые прутья. Но нет. Ослепительная вспышка боли последовала моментом позже, потому что мне вдогонку офицер метнул один из клинков, что угодил в левое плечо.

Из груди вырвался сдавленный крик. Перед глазами запрыгали яркие пятна. Мир перевернулся с ног на голову. Тело напоминало огромный синяк, пульсирующий болью. Опираясь спиной на острые корни, я оскалилась и подняла взгляд, обнаружив на фоне ночного неба с десяток силуэтов.

– Лейтенант, рад вас снова видеть, – обмолвился мужчина, остановившись в нескольких метрах напротив. Усмехнувшись, он резко дернул за цепь, вырывая кинжал из моего плеча. – Простите. Наверное, неприятно.

Стон я удержала за зубами, но он оказался чересчур громким, чтобы не выдать боль. Все болело. Пусть у меня еще оставалось достаточно сил для боя, я оказалась в невыгодном положении. Дерну рукой, меня сразу же атакуют.

– Это ведь бесполезно, ты же понимаешь, офицер? – надо потянуть время. – Одиннадцатый отряд такими темпами и сюда доберется. До всех вас.

– Я удивлен, что вы не помогли нам, лейтенант. Вы же выросли в Руконгае… или власть и деньги вас настолько ослепили? В последнее время вы вели себя чересчур вызывающе и лицемерно. Вся такая из себя важная девочка на побегушках.

Сжав рукоять вакидзаси, я не переставала испепелять мужчину ненавистным взглядом.

– Убьешь меня?

– Нет. Использую, как разменную монету. Так что не сопротивляйтесь… а то как-то неловко поднимать руку на такую малышку.

Раскатистый смех, которым мятежники поддержали слова офицера, не просто задел за живое, а вдавил в грязь мое достоинство. Заскрипев зубами от злости, я все пыталась придумать, что же сделать, но ничего, кроме дрожи и злых мыслей, у меня это не вызвало.

– Свяжите ее и отнимите меч, может…

Рванув вперед, так и не придумав план действий, я замахнулась вакидзаси, но из-за боли, что прострелила раненное плечо, движения оказались замедленными. Офицер отреагировал моментально и в следующий миг его кулак влетел мне в лицо с такой силой, что на мгновение у меня потемнело перед глазами.

Упав на землю, почувствовала, как по телу разлилась злость. Словно бьешься и бьешься о стену, а она не ломалась. Этот смех вокруг. Он лился в уши, заползал сороконожкой, шевеля лапками и заставляя мозг закипать от боли.

В груди закололо. Шрам, что едва успел зажить, начал пульсировать болью.

Неужели я все еще настолько слаба? Настолько никчемна, что сначала позволила пронзить себя катаной, а теперь меня выставят на смех эти ублюдки? Я ношу звание лейтенанта, но не способна противостоять горстке никчемных мятежников? Серьезно? Я настолько слабая?! Настолько убогая тупица?!

Вакидзаси вырвали, кто-то подхватил меня под руки и жестко дернул вверх, ставя на ноги и не обращая внимания на раны. Как же больно… больно… больно-больно-больно. Опять больно. Это так раздражает. Эти ухмылки, эти вонючие лапы, что трогают меня. Почему так больно в груди? Словно под ребрами развелся рой крыс, и они цапали своими мелкими когтями плоть, впивались зубами в ребра, грызли их, перетирали в труху.

Нет… нет, я так просто вам не дамся. Вы не унизите меня. Да как вы смеете так обращаться со мной? Вы поплатитесь. Я разорву вас, я сдеру эти улыбки с ваших лиц, вы будете кричать, бояться. Я заставлю появиться на ваших лицах то выражение ужаса и отчаяния, с которым на меня смотрел тот старик, которого я пронзила клинком.

– Тень от тени, плоть от плоти… – забормотала я себе под нос, стиснув правую руку в кулак и выставив указательный и средний пальцы. – Даю тебе силу, даю тебе жизнь. Отдам тебе душу.

– Эй, ты чего там бормочешь?! – дернул меня один из мужчин, заодно привлекая внимание стоящих поблизости людей. – Это что, кидо какое-то?

– Нет, бред какой-то, – одернул другой, – я не помню такого заклинания. Эй, лейтенантишка, закрой свою пасть, иначе!..

– …красной нитью связаны клятвами. Приди. Защити. Стань моей тенью, – завершила я заклинание, щелкнув пальцами. – То:кацу. (яп. 等活 «Воскрешение»)

Мятежники заметно напряглись, а затем вмиг отпрянули от меня, выпустив из рук, да схватившись за клинки. Упав на колени, я болезненно скривилась от прострелившей плечо боли. Кровь стекала из раны, пропитывая разодранное кимоно. Шли секунды, но ничего не произошло.

– Пф! Она вас обманула, идиоты. Возьмите ее и перестаньте!..

– Кха!

Пылкую речь офицера-предателя оборвал громкий хрип человека, что забрал у меня вакидзаси, который, обратившись тенью, разодрал ему горло. От размытого дымкой силуэта, простреливая языками пламени, в мою сторону рванула цепь, от которой шарахнулись стоящие неподалеку противники. Блистая искрами, металлические звенья обвили протянутую мной навстречу руку. Сжали крепко, словно змея пыталась задушить свою жертву, но это только укрепило во мне решимость.

– Какого черта?! Назад!

Бросившись в мою сторону, тень атаковала по пути одного из мятежников, разодрав ему спину, после чего, разбившись о мою ладонь, обрела форму обычного клинка. Поднявшись с земли, я с удовлетворением обнаружила не просто замешательство, но и страх на лицах противников. Все, что непонятно человеку, в первую очередь вызывает ужас, неприязнь и отрицание, да?

– Что… что это такое?! – поддавшись злости и страху, воскликнул офицер. – Это не шикай! Ты даже не призывала занпакто, и мы его забрали у тебя! И это не кидо!

– В отличие от вас, офицер, мой кругозор не ограничивается школьной программой. Слышали что-то о технике материализации занпакто?

– Материализации? – аж скривилось от напряжения лицо собеседника. – Она же из запрещенных! Тебя за это осудят, лейтенант, и не важно, пыталась ты!..

– Господи, – рыкнула я себе под нос, ощущая, что раздражение уже дошло до предела. Крепче сжав рукоять и отведя вакидзаси, я позволила реацу вырваться наружу и наполнить собой воздух. Сократив радиус действия, тем самым увеличив концентрацию, я с удовольствием наблюдала, как нарастала паника у людей. – Я заточила эту технику специально под мой занпакто, поэтому и назвала ее в честь Ада Воскрешения. Первая ступень, первый круг… Да и вы думаете, у вас будет возможность о чем-то рассказать? Вы идиоты. Ведь я в первую очередь лейтенант… И я хочу увидеть, как вы будете смотреть на меня с осознанием собственной тупости. Перемели все в прах, Тобимару! Кё:кан! (яп. 叫喚 «Вопль, плач»)

Поддавшись соблазнительной игре адреналина, вспыхнувшей в груди из-за вырвавшейся реацу, я сосредоточила на лезвии вакидзаси немалую часть энергии, материализовав в огонь. Волна пламени изогнулась дугой, расправила крылья, охватив большую часть поляны, и, поглотив близстоящих врагов, хлынула на лес. Ударившись о деревья, огненный вихрь разбился в ослепительном зареве, поднявшемся на несколько десятков метров к небу.

Величие стихии поразило меня, заставив сердце трепетать. Неужели это моя сила? Вот что могла со мной сделать злость и раздражение, пьянящий эффект адреналина, разливающийся по телу, заставляющий кровь кипеть, а разум застилать эйфорией. Радостью. Восторгом.

Нервно засмеявшись, я наполнила легкие горячим воздухом и, прощупав окружение, обнаружила убегающих врагов. Выжившие крысы. Голос внутри приказывал помчаться за ними, поймать каждую из них, прочувствовать наслаждение погоней. Они ведь меня унизили. Заставили чувствовать себя слабой. Уязвили. Мы ведь это не спустим им с рук, верно?

«Поймай их всех, Хина. Теперь ты для них угроза… насладись охотой».

Верно.

Сорвавшись с места и нырнув в пламя, ощутив новый всплеск будоражащих эмоций из-за опасной игры со стихией, я нагнала преступника и рассекла его спину ударом вакидзаси. Другой успел убежать дальше. Они направлялись в сторону своего штаба. Что ж, тем лучше. Интереснее. Звучит, как вызов!

В голове ни одной осознанной мысли, я позволила себе забыться. Забыть всю слабость. Удушающую тошноту от мук совести. Боль в груди и хруст костей из-за меча, что пронзал насквозь. Ужас, холодящий кровь от близости смерти. Беспомощность. Страх. Панику. Нет… нет-нет, больше ни за что. Никогда. Вы не заставите меня это почувствовать!

Пять человек уже не воспринимались мной, как угроза, достойная внимания. Рассекая воздух криком обжигающего пламени, Тобимару сметал мятежников, словно картонные куклы. А тех, кто осмеливался подойти ближе, ждала встреча с металлом, который прожигал не только их плоть. Цепь, что обхватывала меня за руку, накалялась по мере использования шикая, но боль только придавала сил. Словно плеть, бьющая лошадь, чтобы та и не подумала остановиться.

Легкие горели. Мышцы постепенно наливала тяжесть. Но я не могла перестать улыбаться. Скалиться, словно дикая псина. На что еще способно это тело? Если повысить мастерство фехтования, если повысить выносливость и увеличить резервы для реацу. А что же я почувствую, когда сниму печать, накопив достаточно энергии? Что я почувствую?..

Сзади!

Резко обернувшись, занеся меч для удара, я услышала громкий звон от столкновения металла о металл. Противник даже не сдвинулся с места.

– Хинамори. Успокойся.

Перед глазами словно дымка стояла, и от звука знакомого, сдержанного голоса она развеялась, как по щелчку. Но обнаружив, что я скрестила мечи с Айзеном, ужас уколол меня только на секунду. Порыв отступить, испугаться последствий нападения на капитана моментально испарился под его пристальным сосредоточенным взглядом. Взглядом, которым он провожал меня на верную смерть от клинка Гина.

Не переставая скалиться и не видя перед собой никаких эмоций, кроме опьяняющей злости, я продолжала давить на вакидзаси. Я не могла напасть, потому что инстинкт самосохранения напомнил о превосходящем по силе противнике. Мне с ним не справиться. Но и обида не отступала. Я хотела наброситься на него, разорвать в клочья, обхватить пальцами шею и душить…

– Хинамори, – перехватив мою руку с клинком и больно сжав за запястье, мужчина прищурился. – Успокойся.

– Отпусти.

Зарычав в ответ, я только побудила его сильнее стиснуть пальцы. На миг показалось, что кости затрещали, отчего я еще сильнее сжала рукоять меча, сопротивляясь давлению. Боль, которая колола кости, только подливала масло в огонь, вызывала не страх, а, наоборот, раззадоривала. И словно прочитав это в моем взгляде, Айзен отпустил меня и, сбросив с меча вакидзаси, отпрянул.

Подойдет ближе, я нападу. Нет… я не смогу напасть. От мужчины исходила сила, которая значительно превосходила мою злость, напоминала колючий плющ, от которого стоило держаться подальше. Попробую броситься навстречу, и раздеру себя в кровь.

– Не ходи за мной, – ощетинилась я, прежде чем броситься в направлении западного убежища противника.

Почему?.. Почему у меня возникло чувство, словно между нами стояла невидимая стена, которую мне не по силам разрушить? Почему?.. Почему он настолько сильный? Уже сейчас, даже не прибегнув к мощи хокиоку, почему Айзен превосходил любого из капитанов, фактически всех вместе взятых? Не говоря уже о таких слабаках, как я. Это нечестно! Нечестно, нечестно, нечестно! Я тоже хочу быть сильной, не хочу быть мусором под его ногами, какой-то пешкой, которую легче раздавить, чем использовать. Использовать… блять!

Куда делось все веселье? Больно. Глаза жгло от подступающих слез. Какого хуя?!

Нет, не позволю! Только не плакать. Ни за что!!!

Сорвавшись на быструю поступь и сконцентрировав в вакидзаси огромный заряд реацу, я опознала скопление вражеской энергии в двухстах метрах на границе у леса.

– Кё:кан Тобимару! – едва вырвавшись из зарослей деревьев, спустила с лезвия волну огня, которая смела прочь группу недоброжелателей.

Дышать уже тяжело. В глазах потемнело. Остановившись и приложив свободную руку к лицу, выдохнула, ощущая, как к горлу подкатывает тошнота. Похоже, я израсходовала практически всю духовную энергию из своего текущего резерва. Снимать печать не хотелось, да и необходимости не было.

Злость постепенно отступала, как и действие адреналина. Черт…

– Лей… тенант?

Отреагировав на знакомый голос, обернулась и аж скривилась от недоумения.

– А вы что тут забыли? – откровенно удивившись, я перевела взгляд с Иккаку на Юмичику. – Одиннадцатый отряд немного в другом направлении должен развлекаться.

– Нас капитан сюда направил. Сказал, не попадаться ему под руку, – только пожал плечами Иккаку. – Спорить с ним нет смысла. Хотя жаль, что он все веселье решил оставить себе.

Да действительно. Чего планировали нападение? Зачем разрабатывали стратегию?

– А вам тут, видимо, помощь не помешает, – подметил Юмичика.

В подтверждении его слов из-за холма вырвались осколки льда – видимо, Тоширо уже добрался до вражеского штаба.

– Ладно, пойдемте уже, а то все веселье и тут пропустим, – недовольно запричитал Иккаку, с радостной улыбкой бросившись навстречу опасности.

А я свой энтузиазм как-то обронила по дороге после встречи с Айзеном. Но выбора нет, раз весь запал адреналиновой лихорадки я исчерпала, придется вновь положиться на стратегию.

– Эй, с тобой все в порядке? – вопрос Юмичики заставил меня остановиться и обернуться. – Выглядишь не очень.

Проследив за его взглядом, я посмотрела вниз и отметила, что не только разорванное в клочья кимоно оставляло желать лучшего, но и растерзанные в кровь ноги. Видимо, стоит опять подумать над возвращением к шароварам.

– Да, все нормально. Просто по пути возникли проблемы.

– Поэтому весь лес в огне что ли? – скептично уточнил парень, после чего усмехнулся. – Ты меня уже пугать начинаешь, Момо.

– О-о, сочту за комплимент. Ну что, нагоним твоего друга? А то… «веселье» все пропустим.

– Если развалишься по пути, я тебя тащить не буду.

– А чего так? – обратив к нему возмущенный, и в то же время усталый взгляд, я махнула рукой с вакидзаси, сбрасывая форму шикая к обычному клинку. – Я бы сейчас была не прочь прокатиться на ком-нибудь.

– М-м. Что ж, учту.

О том, сколь двусмысленно прозвучала фраза, я как-то запоздало подумала. Спасибо, что не ляпнула «на тебе». И когда поняла это, Юмичики уже и след простыл.

А я думала, моей репутации в глазах этого парня падать ниже уже некуда…

– Докладываю. Мы закончили предварительный осмотр убежища, все чисто.

– Хорошо. Пусть внутри остаются дежурные по два человека, дождитесь, когда пребудет второй отряд, и можете передать им работу с убежищем и пленными.

– Вас понял.

– Ах да, – спохватилась я, когда офицер уже собирался уйти. – Насчет пленных. Обычных мятежников можете передать второму отряду, однако удостоверьтесь, что шинигами-бунтовщики из пятого отряда будут сопровождены в отдельные камеры.

– Хорошо, лейтенант. Разрешите идти?

– Да, свободен.

Уже загорался рассвет. Тьма постепенно отпускала небо, разбавляя его голубизной, но легче не становилось. Мало того, что усталость давила на плечи, так еще и голова раскалывалась, и виной тому не только раны, которые требовали куда более серьезной обработки, чем обычная перевязь. Из-за пожара, который пришлось тушить Тоширо, все же некоторая часть леса выгорела, и нам пришлось дышать дымом. Казалось, даже на зубах скрипел пепел.

Хотя куда ощутимее будет скрипеть бюджет по страховым случаям. Что за проклятье такое?

Я осмотрелась.

Бой завершился пару часов назад, но шинигами стояли на ушах, носились туда-сюда, сопровождали пленных, продолжали прочесывать местность, а медики суетились над раненными. К счастью, офицер Окита позаботился о раненных из моей группы, он напоминал заботливого дядюшку, который ни на шаг не отходил от раненных подопечных. За что его, как петуха, гоняли медики. Хороший человек…

Надо отыскать Иккаку или Юмичику. Тоширо отправился в главный штаб докладывать о ситуации, поэтому понять, что происходило на севере, я могла лишь у этих двоих. Они обещали вернуться с минуты на минуту.

– Боже правый, Хинамори-чан! Что с тобой произошло?!

От внезапного и довольно громкого оклика Исане я аж за сердце схватилась. Не успела я сориентироваться, как она подлетела пулей и, потянувшись к моим плечам, замешкалась, словно опасаясь, будто я рассыплюсь в прах. Ее беспокойный взгляд поднялся от расчерченных глубокими царапинами и ссадинами ног к перевязи под ослабленным кимоно, которая пропиталась кровью. Правый рукав у меня и вовсе отсутствовал, сгорев к чертям.

– Все нормально, еще держусь. Лучше помоги другим ребятам, некоторые попали на мины, и им нужна срочная…

– Хинамори, ты себя хоть видела?

– Исане, – отпрянув и подняв руки в оборонительном жесте, я чуть нахмурилась, ощутив себя некомфортно. Пусть тело и изнывало от боли, я не могла заставить себя… просто взять и сесть. – Пожалуйста…

Если расслаблюсь, если опущусь на землю, то не только не смогу подняться. Боюсь, что на меня нахлынет не только усталость. Но и волна воспоминаний о пережитом сегодня ночью. И как я отреагирую на это – один черт знает. Если никак – хорошо, но если слезы хлынут ручьем…

– О, прости, мне надо идти, – хлопнув Исане по плечу, я обошла ее стороной и направилась к показавшемуся из-за лесной чащи Юмичике. – Хэй, ну что, какие новости?

– Ну, можно сказать, что все под контролем, – обмолвился парень, тяжко вздохнув. – Десятый отряд с лейтенантом Мацумото собрал практически всех пленных, мы завершили осмотр убежища и уже передали дополнительную проверку второму отряду.

– Значит, скоро они и к нам прибудут, – рассудила я. – А где Иккаку?

– Остался с капитаном. Чего нам вдвоем туда-сюда бегать?

– Хэ-х, значит, тебя, бедолагу, посыльным запрягли, – с долей жалости выдавила я из себя улыбку, на что собеседник развел руками.

– Лучшего представительного лица от одиннадцатого отряда вам все равно не найти. А вот, глядя на тебя, плакать хочется. Ты хоть к медикам ходила?

– Да что вы пристали… Перевязь тебе ни о чем не говорит?

– Ее тебе сделала лейтенант Мацумото, да и то, когда мы только-только завершили захват штаба, – неодобрительно блеснув взглядом, напомнил Юмичика. – Не надо прыгать выше головы, Момо. За подобное тебя никто не похвалит.

Не надо так говорить. Пожалуйста.

От слов парня у меня на душе кошки заскреблись, стало не просто обидно, я даже почувствовала вспыхнувшую искру злости. Опустив расстроенный взгляд, к сожалению, смогла только сжать кулаки, да промолчать. Я сражалась, как и другие старшие офицеры, а в итоге только я и собрала больше всех увечий. Юмичика пятый офицер, но не то, что потрепанным не выглядел, даже сильной усталости не проглядывалось на его лице.

– Да не расстраивайся ты, – видимо, мое подавленное настроение заставило его сжалиться, – зато какой погром устроила. Слышал, всех мятежников распугала, прям в духе нашего отряда. Так что… не все потеряно.

– Да, – проглотив обиду, я поняла, что развивать тему бессмысленно, мои переживания тут никому не нужны. – Ладно, тогда… тогда ждем второй отряд, да?

– Верно. Я пока заберу наших парней, и мы вернемся к северному штабу, если поддержка вам не требуется.

– Валяй… кхм. Да, то есть, да.

Одарив меня напоследок удивленным взглядом, Юмичика предпочел завершить беседу, направившись по делам. Я настолько раскисла, что позволила себе перейти на небрежный тон? Может, действительно стоит обратиться к Исане? Пусть рана на плече уже и не болела, да кровь остановилась, эффект от адреналиновой лихорадки проходил. Тело исчерпало лимиты, видимо, ноги держали меня из-за силы воли или банального упрямства. Отрицание, что мое состояние на самом деле куда хуже ожидаемого, наводило страх.

Голова закружилась. Мне казалось, что я просто упаду назад и отрублюсь. Но не упала. Хотя ноги едва ли держали меня.

– Говорил же, что тебе стоило успокоиться, – прозвучал над головой тихий голос Айзена, в котором побилась стальная нотка недовольства. – А теперь на ногах не стоишь.

Я не знала, как реагировать на его слова. Даже тот факт, что я чуть завалилась на него, и поэтому продолжала стоять на ногах, вообще не произвел никакого впечатления. Я услышала лишь осуждение, с которым он ко мне обратился, однако мне хотелось проигнорировать его. И знать лишь глубину голоса, с которой мужчина обращался ко мне, чувствовать тепло его тела своей продрогшей спиной.

Расслабив плечи и шею, я откинула голову назад и закрыла глаза. Даже если осудит, плевать. Даже если посчитает мой жест проявлением слабости и уныния, все равно. Сейчас мне нужен тот Айзен Соуске, который на глазах десятков зрителей разыграет доброго капитана и поддержит своего истощенного битвой лейтенанта.

Потому что Юмичика прав – я не могу прыгнуть выше головы. Все, на что я способна сейчас, это быть слабым созданием, которое наивно полагает, что хищник не вцепится в него острыми когтями.

Комментарий к Глава 11. «Сорвавшийся с цепи» Я невероятно прониклась идеей ада, которую описывал Кубо в мире “Блич”, поэтому способности гг (неожиданно, you know) будут выстраиваться с отсылками на классическое описание ада в японской культуре. Решила поделиться этой идеей для того, чтобы было более интересно наблюдать за развитием гг.

@EMILA arrancar помогла порассуждать также над значением имени Тобимару (飛丸), и я поняла, что лучше всего его интерпретировать как:

飛 – плут или мошенник; кто-то, кто предает.

丸 – круг, замкнутый цикл.

Фактически может означать как “обманщик, что ходит по кругу, застрял в бесконечном цикле”. Чем-то это можно интерпретировать с грешниками, попадающими в ад, которые вынуждены умирать и возрождаться бесконечное количество раз.

====== Глава 12. «Наркотик слаще адреналина» ======

– Тебе не стоило меня провожать.

– Еще чего. На тебя смотреть больно, того и глядишь свалишься где-нибудь в канаве, а потом ищи сто лет.

Недовольное бурчание Тоширо не могло не вызвать улыбку, хоть и снисходительную, но тем не менее. Мне так и не удалось убедить его, что я вполне сама могла добраться из госпиталя до своих апартаментов, парень так и буравил меня злым взглядом, спорить с ним оказалось бесполезно.

– Учитывая, что Исане приложила максимум усилий, чтобы залечить мои раны, я бы не свалилась в канаву, – успокоила я парня.

Даже зайдя на территорию пятого отряда, Тоширо был полон решимости довести меня до двери. В какой-то момент возникло подозрение, что он и уложит меня в кровать, заодно связав по рукам и ногам, чтобы я и думать не смела куда-то уходить, а сосредоточилась на отдыхе. Уже стемнело, по сравнению со вчерашней ночью, погруженной в битву, сегодня погода казалась намного прохладнее.

– На тебе использовали все известные техники лечения, и не зря. Я просто поражаюсь, как ты вообще столько ран схлопотала. Это никак не похоже на тебя… устроила еще такой пожар. Ты там… голову потеряла совсем?

Спрашивал Тоширо без осуждения. Несмотря на недовольство, его голос куда сильнее пропитывало беспокойство. Пока мы поднимались по лестнице на третий этаж, он так и не посмотрел на меня, выглядел расстроенным и обеспокоенным. Видеть его в столь нервозном состоянии оказалось неожиданно тяжелее, чем я предполагала. Он ведь не понимал, почему я так резко отдалилась от него за последний год, добавив к этому безрассудное поведение.

Выйдя на открытый коридор, тянущийся вдоль стены здания, я не спешила направиться в свои покои, а подошла к перилам. Луна горела ярким диском, Серейтей окутала тишина.

– Мне жаль, что я заставила тебя волноваться.

– Это еще мягко сказано, – встав от меня по левую руку, мрачно отозвался Тоширо. Задержав хмурый взгляд на улицах, он устало и шумно выдохнул. – Что с тобой происходит, Хинамори? Хотя… можешь не отвечать.

– Тоширо…

– Я понимаю, что ты пытаешься стать сильнее, Мацумото мне говорила, что тебя обеспокоил случай годичной давности, когда ты потеряла отряд и попала в госпиталь после боя с меносом. Но то, что я увидел сегодня… это меня напугало. Ты сражалась так, словно жизнь для тебя ничего не значит.

Ослепленная злостью. Верно. Но ты не прав, Тоширо, я так сражалась, потому что жизнь для меня значит все.

– Вчера мой отряд угодил на минное поле. Меня схватили. Отняли занпакто и ранили в плечо. Возможно, меня бы использовали для шантажа или переговоров. Если бы я ничего не предприняла, возможно, и не пострадала бы больше. Но пострадала бы моя репутация, а главное – не известно, оставили бы меня в живых или нет. Я испугалась… а еще разозлилась на то, сколь просто проиграла обычным мятежникам, хоть среди них и был старший офицер. Я почувствовала себя раненным зверем, загнанным в угол. Поэтому мне было плевать на ранения… пусть нанесут еще с десяток ран, но я выживу, – мрачно прошептала я, дотронувшись до шрама под ребрами. – Я буду биться до последнего вздоха…

– Но твое безрассудство могло тебя погубить. Я знаю, что лучше не выводить тебя из себя, но… ты никогда не забывала о последствиях своих действий. Ты хоть понимаешь, что пожар мог перекинуться из леса на жилые дома? В западном Руконгае ведь наша бабушка живет.

– Я постоянно думаю о последствиях, Тоширо, поверь, в последнее время даже больше обычного. Я понимаю, что некорректно оправдываться своим страхом и злостью, но… я уже один раз чуть не умерла. Опыт не из приятных.

И речь не про заварушку в мире живых с этим меносом, о котором я как-то позабыла, чего нельзя сказать о встрече с Гином в темном переулке. Малейшее воспоминание о его хитрой улыбке, один только взгляд, брошенный в его сторону, заставлял рану под ребрами ныть. Этот след останется со мной на всю жизнь, как напоминание.

– Ладно, закроем тему, – устало выдохнул парень. – Ты сама как себя чувствуешь? Только честно.

– Жутко уставшей. И опустошенной. Мы сражались с теми, кто были нашими товарищами. Это печально…

Вранье. Мне было плевать на тот факт, что некоторые из мятежников являлись шинигами. Даже зная их в лицо, я не испытывала сожалений или страха, отбирая у них жизнь. Приехали. Убивала без сожалений. На фоне эмоционального опустошения даже первое убийство того старика в лесу не отзывалось теперь нервной дрожью. Словно пережила эту травму, либо уже попросту не осталось сил столько бояться.

– Тоширо, я не знаю, сможешь ли ты простить меня за мое поведение в последнее время. Ты мне все же как брат… и я не хочу терять нашу связь. Близких людей со временем как-то не становится больше. Дашь мне возможность исправиться?

– Чего это ты так разоткровенничалась? – затушевался парень, с негодованием оглянув меня. – Все нормально, господи. Просто прекрати вести себя безрассудно и… заглядывай иногда. А то Мацумото сведет меня с ума, хоть отвлечешь ее!

– Да, совсем пропадаешь без меня, – снисходительно улыбнувшись тщетной попытке собеседника спрятать смущение, я добавила: – Хорошо. Загляну к вам завтра или послезавтра. Наверняка из-за этого дела с мятежом придется вместе поработать.

– Вот и отлично, – решительно кивнув, заявил Тоширо. – Тогда оставляю тебя. Надеюсь, хоть приключений не найдешь по пути до своей комнаты.

Какой милый. Да уж, глядя на Тоширо, возникало желание затискать его, словно пушистого белого кота, который, правда, рисковал расцарапать тебе лицо. Мне нельзя пренебрегать его дружбой, в конце концов, если все пойдет по жопе, он окажется одним из немногих, кто будет отчаянно вступаться за меня. Если, конечно, не узнает, что настоящая Хинамори Момо исчезла больше года назад.

Я поежилась. Все же ходить в одной юкате с накинутым поверх на плечи косоде оказалось не так тепло.

До появления Куросаки оставалось меньше семи лет. Время летело катастрофически быстро, и я не ощущала, что успела сделать хоть что-то годное за минувшие месяцы. Улучшила навык фехтования, изучила технику временной материализации занпакто, поставила себе метку для накапливания духовной энергии, стала уже менее хрупкой. А еще чуть не сдохла от рук Ичимару Гина, спалила свою сущность, а также пала жертвой манипуляций Айзена… Нет, достижений все же за год достаточно.

Немного радовал тот факт, что оставался один козырь в рукаве, точнее два козыря. Я практически разобралась с запрещенной техникой накопления и трансформации духовных частиц. А еще мне известны события прошлого и будущего. Вероятного будущего. Эта информация поможет мне не пойти ко дну… слишком быстро… сказала та, которую уже на катану насадили. Боже…

От размышлений отвлекло движение вперед, подняв взгляд к которому, обнаружила порхающую черную бабочку. Послание? Протянув руку и позволив насекомому уцепиться тонкими лапками за палец, я сконцентрировала реацу и выслушала сообщение.

– Это он серьезно? – скривившись, недовольно пробормотала я, отпуская бабочку обратно.

Видимо, приключения все же нашли меня до того, как я успела добраться до апартаментов. Прости, Тоширо.

К счастью, хоть далеко идти не пришлось. Но чувство, что я добровольно ступаю в берлогу к голодному медведю, не покидало ни на миг. Я постучала.

– Открыто, можешь войти, – донесся приглушенный голос Айзена.

Последовав приглашению, я вошла в маленькую прихожую, закрыв за собой дверь. Мужчина сидел за чайным столиком прямо по курсу, сосредоточившись на работе с документом, но мой взгляд, едва зацепив его, устремился дальше. К створкам деревянного окна, обтянутым рисовой бумагой. Воспоминания, как я влетела сюда, словно подстреленная птица, навалились тяжелым грузом.

– Что не так?

Я промолчала, хоть и заметила боковым зрением, что Айзен обернулся ко мне.

– Заходи, я сейчас закончу.

Выбора, видимо, не было. Я проследовала внутрь и опустилась посреди комнаты, не спуская с капитана настороженный взгляд. Просидев пару секунд в утомительной тишине, осмотревшись, устало выдохнула и, решив обойтись без напускной вежливости, сменила позу, скрестив ноги. Господи, до сих пор не пойму, как японцы могут так сидеть, колени и лодыжки ужасно сводит.

– Зачем вы меня хотели видеть?

– Нужно поговорить.

– Полагаю, что-то срочное, если это не может подождать до завтра?

– Не сказать, что срочное, но лучше обсудить это с глазу на глаз. Без посторонних, где нам могли бы помешать.

Ясно. Значит, в лучшем случае будет отчитывать. Хотя и так понятно, что речь пойдет о моем поведении во время миссии по захвату вражеского штаба.

Я угрюмо смотрела в пол.

– Лейтенант Котецу спросила у меня сегодня, когда ты успела получить шрам на животе.

От слов мужчины у меня по спине пробежал холодок. Нервно сжав кулаки, я промолчала, ожидая, что последует далее.

– Она сказала, что, когда осматривала тебя где-то год назад, как раз после миссии с охотой на меноса, этой раны не было. А сейчас появилась. Это ведь не пустяковая царапина, и очень напоминает след от меча.

Мне не понравилось, куда он клонил.

– И… что вы сказали?

– Сказал, что ты быларанена на секретной миссии, и я оказал тебе помощь. А поскольку задание тайное, то о нем не стоит распространяться. Если кто спросит, придерживайся этой легенды. Ты ведь никому больше не говорила о шраме? Никто его не видел?

– Не знаю, видел ли, но никому не говорила.

– Хорошо, – отложив письменные принадлежности, Айзен поднялся из-за стола и направился к шкафу.

В его комнате темень разгоняла разве что лампа, что стояла на чайном столике. Уставившись на нее пустым взглядом, я оказалась не в силах продумывать модель поведения, сил даже на страх не хватало.

Отвлеклась от бесцельного лицезрение стены, когда Айзен опустился передо мной, поставив на пол керамическую бутылку для сакэ и две рюмки-блюдца. Посмотрела на посуду не менее потерянным взглядом.

– Надеюсь, не будешь против составить мне компанию.

Ах да, блять, забыла, что у меня выбор был – чуть не всплеснула я руками, мысленно закатив глаза, но наблюдая, как мужчина разливал алкоголь, только измученно выдохнула. Подобрав рюмку и поднеся к губам, запоздало предупредила:

– Меня в госпитале накачали обезболивающим, поэтому, если вдруг окочурюсь, заранее прошу прощения, – и даже не желая думать о возможных последствиях, опрокинула стопку.

Жидкость, скользнув по языку, обожгла горло и разлилась огнем по желудку. Забористо. Не самогон на опилках, от которого хочется улететь в Вальхаллу, но тоже дает по голове.

– Забавно наблюдать за тобой, – подметил Айзен, без единой эмоции опустошив рюмку, словно в ней была обычная вода. – Хинамори всегда пыталась отказать мне в компании, хоть по ней и было видно, что ей льстило такое предложение.

– Мне льстит бесплатный алкоголь. Но лучше не спаивайте меня, я могу начать вести себя слишком… уверенно.

– Настолько уверенно, как прошлой ночью?

Вот и подвел разговор к ожидаемой теме.

– Сначала я думал, что, когда ты влетела ко мне в комнату, это ожидаемая дезориентация и паника, злость из-за того, что тебя чуть не убили. Но в лесу ты вела себя также.

– Верно. Потому что меня чуть не убили, – почувствовав, как злость подобно алкоголю обожгла грудь, я подняла на собеседника мрачный взгляд. – И я разозлилась.

– Нет, Хинамори, ты не разозлилась, ты потеряла над собой контроль.

– И что в этом плохого? – упрямо отказываясь признавать вину, уточнила я. – Враг схватил меня, я выбралась, одолела его.

– А еще напала на меня.

– Но ты… вы же защитились.

– А если бы это был не я? – проигнорировав резкий переход на личности, Айзен не спускал с меня пристальный взгляд. – Ты даже не поняла, что это был я, пока не обернулась. Мне удалось защититься от твоей атаки, но что, если бы это был обычный офицер? Он бы не знал, что всегда добрая лейтенант Хинамори может потерять голову и не отличить врага от союзника во время схватки.

Стиснув челюсти и сжав кулаки, я не без обиды и недовольства буравила мужчину тяжелым взглядом, после чего отвернулась. Он прав. Блять. Как бы ни хотелось упрямо топать ногами, словно малое дитя, он прав. В тот миг я вообще не думала, полностью отдалась пьянящему эффекту ярости.

– Ты должна научиться контролировать свой гнев.

– Это не гнев.

– А что тогда?

Нет, это не гнев. Не только он. Сместившись в сторону и облокотившись на руку, я помедлила с тем, чтобы ответить.

– Злость пробуждает это чувство, усиливает. Мой занпакто сказал, что я веду себя, как адреналиновый наркоман. Мне нравится чувствовать опасность, но куда больше мне нравится видеть, как те, кто был неправ, кто желает мне зла, страдает. Я боюсь убивать, потому что боюсь последствий. Но когда эта злость просыпается во мне, то… становится все равно.

– Хм, – вдруг усмехнулся Айзен, – маленькая машина для убийств. Я бы порадовался тому, что ты ведешь себя, как Зараки Кенпачи, но ты не в одиннадцатом отряде, чтобы позволять себе такую роскошь.

– Роскошь? – аж скривилась я от нахлынувшего негодования. – В… Ты… ты пытался убить меня.

– И прошу простить меня за столь поспешное решение, – буднично отозвался Айзен, вновь наполнив рюмки алкоголем. – Последние месяцы я наблюдал за тобой и размышлял, что твое присутствие может быть мне очень выгодно.

– А прийти к этому выводу до того, как натравить на меня Ичимару, ты не мог? – не стесняясь колких слов, я залила в себя очередную порцию сакэ, но поспешила и часть попала не в то горло. Закашлялась. – Блять…

– И не ругайся так часто.

Вот святое не отнимай, а!

– По тебе и не скажешь, что сожалеешь… о том, что я чуть на тот свет не отправилась, – прочистив горло, невесело заключила я, на что Айзен снисходительно улыбнулся.

– Верно, я не испытываю сожалений. Наоборот, теперь мне кажется, что стоит порадоваться. Но наше дальнейшее сотрудничество будет зависеть от того, сможешь ли ты ответить на один мой вопрос.

Словно выбор оставался.

– Я вся внимание.

– Откуда ты знаешь про Урахару Кискэ и Шибу Иссина?

Ох ты ж боже…

Озадаченно протянув тактичное «а-а», я чуть отстранилась и теперь, опираясь на обе руки, отвела взгляд в сторону. Мало того, что объяснить этот момент довольно сложно, так еще и мысли качались на волнах алкоголя, что разлился в крови. Перед глазами начало немного плыть.

– Хинамори?

– Подожди, – не отрывая взгляд от стены, я попыталась сфокусироваться. – Ну… как бы… какой ответ тебя должен устроить?

– Честный.

– Тогда ты мне не поверишь.

– Удиви меня.

А, ну это без проблем.

– В общем… скажем так. Мне известен один из вариантов развития событий, и с этими знаниями я очутилась в этом мире. Есть хроника историй, разных историй, и, видимо, после своей смерти, я оказалась в одной из них. Это можно считать параллельной реальностью. Эту историю записал один человек, распространил ее, и многие в моем мире знают о ней. Это… можно сравнить со многими религиозными текстами и мифами.

– Ты так говоришь, что я ничего толком не могу определить.

Ну блять, а как мне сказать, что ваша жизнь – черно-белый комикс?

– Думай, что хочешь, – устав ломать голову над проблемой, я позволила себе откинуться на спину и тяжко вздохнуть.

– Получается, ты знаешь будущее?

– Одну из вариаций. Учитывая, что я оказалась на месте Хинамори, все может поменяться.

– С трудом верится. Мне любопытно, что ты можешь рассказать обо мне, но правда это или ложь, мне сложно поверить. Вдруг ты соврешь, а я наивно поверю, что это правда? Можешь сказать что-то такое, что подтвердит твои слова?

– Могу… – повернув голову к мужчине, я сложила пальцы в замок на животе и произнесла: – ты хочешь создать ключ от королевского дворца и уничтожить Короля душ.

Наверное, пить все же не стоило, потому что на трезвую голову такого факапа я бы не совершила. Айзен не изменился в лице, но по атмосфере я прекрасно поняла, что мой ответ его не слишком обрадовал. Видимо, в его глазах я вновь переместилась в категорию потенциальных угроз.

Разорвав зрительный контакт и отвернувшись к потолку, я медленно выдохнула и продолжила:

– Я знаю это, но так и не поняла, почему ты так сильно хочешь нарушить мировой порядок. Смерть Короля принесет лишь хаос, стабильность миров нарушится, сотрется тонкая грань между ними. Если же цель банально перебить нулевой отряд и установить свои правила – что ж, уже лучше. Только… если все же целью стоит банальное желание победить бога, то разве это чем-то отличается от того, как я пытаюсь прыгнуть выше своей головы?

В комнате воцарилось пугающее молчание. Видимо, своими словами я разозлила его. Хоть и не смотрела в его направлении, но чувствовала на себе прожигающий холодом взгляд мужчины.

– Если ты все знаешь, то почему до сих пор не рассказала ничего? Пытаешься меня впечатлить? – последний вопрос был задан с тенью пренебрежения.

А вот это уже задело за живое, хоть и не настолько сильно, чтобы обидеться. Видимо, мои слова не столько разозлили, сколько оскорбили его. Как я, слабая девочка, вдруг посмела даже подумать о том, чтобы попытаться понять его грандиозный замысел? Не достойная такой чести. В какой-то степени нельзя не согласиться, ведь я действительно не понимала.

Перевернувшись на бок и подставив под голову кулак, я чуть задумалась, прежде чем дать ответ.

– Ну… возможно, да. Мне интересно понять тебя, какова твоя цель. Но мне также любопытно понаблюдать за тем, как ты… будешь идти к этой цели.

– Тебе же известно как, разве нет?

– Как зрителю, но не как участнику. Знаешь, первой мыслью, когда я использовала кидо и реацу, был настоящий восторг. Я ведь пришла из совершенно обычного мира, я была совершенно обычным человеком, ничего особенного и существенного, а здесь попала в тело девушки, которая способна огнем метаться, прыгать по крышам, болтать с живым мечом в голове. Для меня это был настоящий… прям вау. А по меркам шинигами это банальные вещи. Вот я познала и привыкла к этим вещам… и я хочу большего, я хочу опять испытать тот «вау» эффект, – оживилась я, вновь заняв сидячее положение. – Техника материализации занпакто, накоплении энергии… бой, как вчерашний, показал, что это тело способно на невероятные вещи, и это не предел. Это будоражит, это сносит голову. И я хочу больше. И… по этой же причине я хочу увидеть то, к чему ты способен прийти. Мне такого не достичь, но я хотя бы смогу увидеть это собственными глазами, а я знаю, на что ты способен. И это просто!..

Не знаю, как правильно описать выражение, с которым меня слушал Айзен, но его смеющийся взгляд и слегка удивленный вид в целом, подчеркнутый каким-то снисхождением, заставил меня опомниться.

– Насколько это убого звучало? – растерев уголки глаз и пытаясь спрятать дикий стыд, я прочистила горло.

– Нет, это даже интересно. Видимо, стоило тебя намного раньше позвать на откровенный разговор. Меня подкупает тот факт, что даже несмотря на мою попытку избавиться от тебя, ты не зацикливаешься на мелочах и смотришь куда шире.

Нихуя себе, блять, мелочах…

– Но даже если ты притворяешься, чтобы банально выжить, я готов дать тебе шанс и пойти навстречу. В моих силах сделать из тебя достойного союзника, но ты должна будешь слушаться меня беспрекословно, исполнять каждый приказ и знать свое место, – произнес Айзен и с холодом уточнил: – Ты меня поняла?

Взгляд, полный алчности и жадности, казалось, пробил меня насквозь, а от повелительного тона собеседника меня не удержало скривиться. Стало душно. Стоило ожидать подобного, однако обида неприятно обожгла сердце, поэтому, не привыкнув к такому обращению, моя самооценка пробудила во мне бунтарский настрой. К счастью, хватило мозгов не демонстрировать его.

– Понимаю, подобные слова могут показаться жестокими, но я не привык все пускать на самотек. Мне в руки попала дикая собака, которая не умеет контролировать свои порывы. И чтобы сделать из дикого животного благородного послушного пса, нужно заранее показать, кто здесь хозяин.

Какие знакомые слова. Кажется, нечто подобное я думала о Тобимару… и слышать в свой адрес такое обращение было возмутительно, сердце припекало от раздражения, но хуже того, меня еще и слабость накрыла. Знаю, что если позволю ему сейчас такое сравнение, такой ход, то из этой паутины уже не выпутаться, увязну по горло и застряну навсегда. Но у меня словно… вся решимость исчезла. Я только и чувствовала, как голова кружится, да сердце щемит.

Тишину прервал слабый плеск сакэ в бутылке. Я шумно дышала, наблюдая за тем, как рюмка наполняется алкоголем, и даже когда Айзен выпил свою порцию, я не могла себя заставить и пальцем пошевелить. Не хочу пить, но… Нервно выдохнув, опрокинула стопку и скривилась. На этот раз от обжигающего чувства, сползающего по глотке к желудку, стало совсем не по себе.

– С тобой все в порядке, Хинамори?

– Д-да… то есть нет, я… – прочистив горло и одернув себя, я поспешно поднялась с пола и на ватных от слабости ногах направилась к выходу, – наверное, я лучше пойду…

– Нет, – перехватив меня за запястье, когда проходила рядом, холодно отозвался Айзен, – я тебе не разрешал уходить, лейтенант.

Правая кисть и так горела после той хватки, от которой остался легкий синяк, а сейчас я едва сдержала шипение из-за нового приступа боли. Но когда мужчина поднялся с места, продолжая держать меня за руку, меня парализовало страхом, как дикого кролика в присутствии лиса. Нас буквально разделяли миллиметры, я чувствовала, как юката на спине касалась его тела, что напомнило о забытом косодэ.

– Скажи, лейтенант, если я отпущу тебя, ты действительно уйдешь?

В подтверждении этому Айзен отпустил мою руку, а ответом на его провокационный вопрос послужило мое бездействие. Так не должно быть… все равно что играть со спичками над бочкой с порохом. Он читал меня, как открытую книгу, и я сама дала ему ключ к тому, чтобы дергать мною за ниточки. Не важно, какого рода опасность нависает надо мной, как я буду реагировать – если знаю, что здесь и сейчас не умру от нее, то позволю отдаться будоражащему чувству.

Медленно выпустив воздух из легких, я откинулась назад, прислонившись к Айзену. Тепло его тела подействовало расслабляюще.

– Нет, я не уйду, – призналась я, услышав в ответ сухой смешок. – Но даже если ты захочешь выдрессировать собаку, и она будет тебя слушаться, не забывай, что животные дают в ответ то, что дает им хозяин.

– Любопытное замечание, – подметил мужчина, проведя пальцами вверх от моей кисти к плечу, а затем, скользнув к обнаженной шее, обхватил ее рукой. – Будешь послушной, и я, возможно, прислушаюсь к твоему наблюдению.

От ощущения легкого удушья у меня вырвался слабый хрип, колени задрожали от пьянящей слабости. Обхватив меня свободной рукой под живот, а другой заставив склонить голову на бок, Айзен припал губами к моей обнаженной шее. От горячего прикосновения у меня вырвался сдавленный, какой-то испуганный стон. Не зная, куда деть руки, я просто схватилась за предплечье мужчины, которым он прижимал меня к себе. Мягкий поцелуй сменился еще одним, от влажного прикосновения языка и того, как он покусывал тонкую кожу, я в исступлении открыла рот. Было щекотно, приятно, но когда ласковые поцелуи вдруг сменились агрессивной попыткой оставить на шее засос, я не выдержала и дернулась вперед.

Куда там. Айзен вновь напомнил, что его рука продолжала лежать на моей шее, поэтому я тщетно сопротивлялась, чувствуя, как болезненное жжение от его поцелуя не оставляет иного выбора, как сдаться. У меня ноги чуть не обмякли, но я нашла в себе силы устоять на них даже когда рука мужчины, лежащая на моем животе, скользнула вверх. Проводя пальцами по линии груди, прощупывая сквозь тонкую ткань юкаты каждый ее сантиметр, он заставил меня откинуть голову назад и закрыть глаза от удовольствия.

С этим невозможно бороться. Его властные прикосновения, тело, к которому я прижималась, действовали не хуже алкоголя, который и так вскружил мне голову. Я, конечно, представляла себе это иногда в своих влажных фантазиях, но на то они и оставались фантазиями, где весь процесс полностью лежал под моим контролем, и чувство безопасности позволяло раскрепоститься. Но сейчас, когда Айзен вживую держал меня в своих объятиях, не давая дернуться или увернуться от настойчивых прикосновений, мне было страшно. Я ничего не контролировала.

Но… я хотела этого. Отпустить ситуацию. Почувствовать себя во власти сильного человека, которому по плечу превратить меня из скалящейся псины в покорного щенка.

Отвлечься от размышлений заставила боль, вызвавшая колючее удовольствие, когда мужчина, забравшись рукой под отворот юкаты, сжал сосок. Застонав и зажмурившись, я услышала над ухом тихий смешок.

– Задумалась о чем-то?

– О том, что ты как-то не спешишь…

– А ты куда-то торопишься? – отпустив мою шею и проведя пальцами вниз от груди до живота, Айзен поддел отворот кимоно, оголив мое бедро и опустив на него ладонь. Ох, боги, почему она такая горячая? – Я хочу, чтобы ты делала все, о чем я прошу. Ты меня поняла?

– А стоп-слово будет? – риторично уточнила я, ощущая, как, поглаживая мою ногу, он скользнул к внутренней стороне бедра, заставив меня вздрогнуть. Попытка разрядить обстановку не принесла результатов. Усугубила положение.

– А оно точно тебе нужно?

Да в любой практике «доминирующий-подчиняющийся» нужно стоп-слово, но мысль моментально растворилась в остром обжигающем чувстве, возникшим от прикосновения мужчины к эрогенной зоне. Сквозь ткань нижнего белья, надавливая на клитор, ласкающими движениями Айзен заставлял меня дрожать от обжигающего возбуждения. У меня колени подгибались, и как только у меня возникало чувство, что я смогу удержаться, мужчина заставлял разбиться уверенность в прах. От грубой хватки на груди, более настойчивого движения пальцев, которые, забравшись под нижнее белье, то проникали глубже, то вновь поддразнивали, у меня не хватило сил к сопротивлению.

Ноги ослабли, я уже не пыталась себя удержать, поэтому Айзену пришлось опустить меня на колени. К себе на колени. Это какой-то пиздец.

– Сними с себя одежду, – раздался его тихий шепот у меня под самым ухом.

Я подчинилась, хотя пальцы практически не слушались, мне удалось развязать пояс и скинуть с плеч юкату, оставшись практически нагой. Колени так и подрагивали, но из-за позы, в которой оказалась, я просто не могла их свести.

– Ты меня боишься?

Тупой вопрос, знаете ли.

– Хорошо.

Шорох ткани и движения позади подсказали, что Айзен освобождался от верхней одежды, и только я хотела обернуться, как услышала его повелительный голос:

– Нет. Смотри вперед.

Я подчинилась. Но это было невыносимо, я хотел видеть его лицо, прикоснуться к нему, поцеловать его, осыпать кожу следами своих влажных губ. Почувствовать напряжение в его теле, проводя ладонями по плечам, спине, животу. Дразняще задевать соски на его груди. Блять. Я столько раз это представляла, и по итогу чем мне отплатят? Он меня убить пытался. Это злило… И одна лишь искра раздражения, раскаленная возбуждением, вспыхнула отравляющим пламенем в голове, заставив резко обернуться и оттолкнуть Айзена, повалив на спину.

Ловко запрыгнув на него сверху и не дожидаясь, когда эффект неожиданности пройдет, я прильнула к нему, впившись в губы жадным поцелуем. Его обнаженная грудь жгла огнем, я чувствовала удары сердца, и успела пару секунд порадоваться моментом, пока Айзен не схватил меня за плечи, пытаясь отстранить от себя. Но так просто я не далась, вырвалась и вновь потянулась к нему. Я успела украсть еще один поцелуй, прежде чем мужчина уже решительно скинул меня с себя и, грубо сжимая за запястья, навалился сверху.

– И что это было?

Попытка высвободиться не принесла результатов, Айзен крепко держал мои руки над моей же головой, прижав к полу. Но несмотря на грозный тон и откровенно недовольный взгляд, он произвел на меня далеко не пугающее впечатление, хотя заставил замереть в оцепенении. Сняв очки, мужчина словно стал в разы привлекательнее, показав хищную красоту, а от вида его обнаженного тела все мысли и эмоции разбежались по углам. Я понимала, видела, что его злость не наиграна, и от этого эффект лишь усилился.

Наверное, по моему выражению лица стало понятно, что попытка к угрозам сейчас не возымеет успеха. Потому что я хотела этого. Прочувствовать на себе его злость, пьянящую силу доминирования.

– Руки держи над головой. Поняла?

Я послушно кивнула. А он словно опасался, что я выкину очередной фокус, ослушаюсь. Но, добившись желаемого, я не видела смысл бунтовать. С томительным волнением наблюдала, как Айзен избавляется от оставшейся одежды, и когда он склонился надо мной, я послушно раздвинула ноги. Его взгляд прожигал, будоражил, заставлял чувствовать себя дикой лисицей, пойманной в капкан охотника.

Почувствовав, как мужчина входит в меня, я застонала и рефлекторно попыталась опустить руки, но он тут же перехватил их, вернув на место. Тот факт, что Айзен не позволял притронуться к себе, определенно бесил, от нахлынувшего раздражения и не смогла расслабиться, поэтому почувствовала неприятное давление внизу живота.

– Я не хочу делать тебе больно, – обмолвился мужчина, ощутив мою скованность, хотя его слова прозвучали, как великое одолжение. – Расслабься.

– Так не веди себя как…

Как мудила. К счастью, успела вовремя прикусить язык, потому что злость злостью, но бросаться столь громкими заявлениями могло потом чем-нибудь, да обернуться. А учитывая, сколь подозрительно Айзен прищурился, вероятно, понял, что фраза имела далеко не лаконичное завершение. От обиды возбуждение чуть ослабло.

– Посмотри на меня.

Прозвучало тоже не ласкового, тем не менее хмурый взгляд я выбрала оставить за собой. Склонившись ко мне, мужчина накрыл мои губы поцелуем, но я не ощутила ни одной эмоции в этом жесте. Он просто хотел, чтобы я расслабилась, не более, поэтому, стараясь отмахнуться от сраных эмоций, я сосредоточилась на физических ощущениях.

Плевать.

Не хочешь прислушиваться к моим желаниям, я тогда сама возьму то, что мне нужно. Буду целовать тебя, облизывая соленые губы и выдыхая стоны. Прогибаться навстречу твоему пылающему желанием телу, двигаться в такт твоим толчкам. Ловить удовольствие от каждого грубого прикосновения, от звука твоего тяжелого дыхания, от запаха твоей кожи.

Раз тебе не нужна моя душа, я возьму твое тело. Ты будешь моим наркотиком, который грозил стать куда опаснее и слаще адреналина.

====== Глава 13. «Самое интересное еще впереди» ======

– Это не входило в план!

– Это импровизация, а не план! Держитесь!

Более ободряющего комментария у меня не нашлось для офицера Окиты, который, вцепившись в вожжи, казалось, и лошадь саму раздавит в испуганных объятиях, пока я перелезала назад. Животное мчалось по полю, очертя голову, поэтому удержать равновесие оказалось довольно сложно, чтобы не свалиться. Тащить на себе раненного мужчину для меня представлялось задачей крайне тяжелой, поэтому и пришлось одолжить коня из близстоящего стойла.

Помня крики хозяина, уже представляю, какой счет нам могут выставить по страховке. Опять. Но лучше уж отдать деньги, чем скормить офицера стаду Пустых, что мчались за нами без остановки. Обернувшись, отметила, что гигант, напоминающий какого-то динозавра, оказался куда ближе, чем минуту назад.

Почему у меня какое-то странное чувство дежавю от этой картины? Огромные монстры нагоняют нас, мчащихся на лошади людей с мечами…

За последние годы я поняла одно: беря совместные задания с одиннадцатым или двенадцатым отрядом – жди подобной лажи. Никогда ничем нормальным это не заканчивалось. Постоянно какая-то чертовщина всплывала!

– Окита, я от них избавлюсь, а ты скачи к Руконгаю! И в Серейтей!

– Но!..

Придерживаясь за плечо мужчины, я забралась на лошадь и, выхватив из ножен вакидзаси, отпрыгнула. Замахнувшись и сконцентрировав духовную энергию в лезвии, налетела на монстра, рассекая костяную маску. Благодаря силе удара удалось пробить его насквозь и заодно влететь в стадо, едва не попав под пару десятков лап. Однако, пользуясь позицией, я выстрелила под брюхо одному из Пустых хадо №33: «Сокацуй», отбросив прочь.

Запоздало затормозив и налетев друг на друга, большая часть монстров сбилась в кучу. Оттолкнувшись и разбежавшись, я запрыгнула на одного из тех, кто находился ближе всего и, отведя меч, воскликнула:

– Кё:кан!

С лезвия соскользнул огненный вихрь, закрутившийся в сферу, которая ударила по Пустым ярким взрывом. Цепь, вырвавшуюся из рукояти при активации шикая, я перехватила левой рукой и, приземлившись на землю, раскрутила ее. На наконечнике вспыхнул огонь, который охватил цепь в тот миг, когда я метнула ее к двум Пустым, что повезло не попасть под взрыв. Удар оказался достаточной силы, чтобы пробить маску одного из монстров вместе с головой.

Всплеск пламени, пробежавший по цели со звуком, напоминающим вой, разорвал верхнюю часть туловища Пустого, а также задел взрывной волной стоящее подле чудище. На этом, разумеется, ничего не заканчивалось, я быстрее почувствовала, чем заметила тень, что нависла надо мной грозной тучей.

– Получа-ай!

Я успела лишь обернуться, когда монстра разрубила налету радостно вопящая тень. Так и застыв с поднятым над головой вакидзаси, я недовольно прищурилась, наблюдая, как Пустой обращается прахом.

– Ха! Еще один готов!

– Ты какого хера творишь, Иккаку?! – вспыхнула я, указав мечом на кучку пепла, что осталась от монстра. – Это была моя добыча!

– А? Чего? Не расслышал. Думал, ты застыла в испуге, надо было быстрее действовать.

– В каком месте я застыла от страха, ты, лысый хер!

– Чего?! Что ты посмела вякнуть!.. А-а! – воскликнул от боли парень, когда его в спину с разбега пнула Ячиру. Точнее, прыгнула на него.

– Поймала! – звонко засмеялась девочка, отскакивая от рухнувшего на землю офицера. – Не кричи на сестренку, лысик! Теперь ты водишь!

– Ты кого лысым назвала, мелочь?!

– Но ты правда лысый, чего возникаешь? – усмехнувшись, подметила я, после чего перевела внимание на лейтенанта одиннадцатого отряда. Присев на колено, я шире улыбнулась и раскрыла объятия навстречу девочке, которая с радостью бросилась на меня и обхватила за шею. – Привет, Ячиру-чан! Ну что, сколько монстров удалось поймать?

– Хе-хе, троих, но… – отпрянув и переведя недовольный, обиженный взгляд на Иккаку, пробормотала: – Если бы не этот, было бы больше.

– Видишь, Иккаку, ты во всем виноват.

– Да это сговор!

– Ничего не знаю.

– Противный лысик!

Просто очаровательно… Не знаю, ничего не могла с собой поделать, до наивности милая и в то же время грозная Ячиру заставляла во мне просыпаться материнский инстинкт, так и хотелось ее затискать… до того момента, пока не вспомнишь, что она материализованный занпакто одного очень опасного человека.

– Что у вас тут происходит? – неспешно подходя к нашей шумной братии, полюбопытствовал Юмичика. – Ваши крики за версту слышно.

– Они тут против меня ополчились, эти две мелкие… – зарычал Иккаку, прожигая нас с Ячиру ненавистным взглядом. – Одну я тут спас от монстра, а она еще возмущается.

– Иккаку, кого тут и спасать, так это твою репутацию, – тактично подметила я, поднимаясь с колена, – ты голос повышаешь на двух лейтенантов.

– Я не… они… – прикусив язык и уставившись на меня обозленным взглядом, парень обернулся к другу, словно ища поддержки.

– Что ты на меня смотришь? Хочешь, чтобы я тебя от девушек защищал?

Казалось, у третьего офицера вот-вот пойдет пар из ушей. У меня же уже улыбка резала щеки. Я не сдержалась и подмигнула Юмичике в знак поддержки, он усмехнулся и солидарно кивнул. Издеваться время от времени над Иккаку уже вошло в нашу привычку.

– А-а, кстати, а где Кен-чан? – осмотревшись, полюбопытствовала Ячиру. – Я же его где-то видела.

– Капитан разбирался с Пустыми, сказал идти за вами, он был прямо… там, – обернувшись и указав на просторное поле, на котором ни оказалось ни намека на живое существо, Юмичика нахмурился.

– Вы опять потеряли капитана? – уточнила я.

– Скорее, наоборот, – многострадально вздохнул пятый офицер, возвращая нам свое внимание. – Кстати, ты вроде была не одна, тоже с офицером.

– Да, офицер Окита. Он был ранен, и я посадила его на лошадь, она поскакала вон… туда.

Разумеется, в очередной раз нашему вниманию предстало пустынное поле. Блять.

– Ладно, – почесав переносицу и попытавшись сделать вид, что все идет по плану, я добавила: – Вы тогда идите искать капитана Зараки, а я попытаюсь понять, то есть нагнать лошадь, которая унесла офицера Окиту.

– Эй-эй, я могу одна найти Кен-чана, а вы можете отправляться в штаб!

– Ага, чтобы мы потом вас двоих всем отрядом искали, мелкая? – запричитал Иккаку. – Не пойдет. Мы идем с тобой.

– Но вообще, если мы закончили миссию, нужно доложить руководству, запрос же пришел от первого отряда. Так что пойду с Момо, а вы отправляйтесь искать капитана.

Что ж, звучало разумно, ведь мне в первую очередь придется идти не докладывать начальству о выполненной задаче, а найти Окиту и отвести его в госпиталь. Убедиться, что с ним все в порядке. Но угнетающая и довольно непонятная мне тишина, что опустилась между офицерами, заставила понервничать. Иккаку, прищурившись, смотрел на друга с откровенным недовольством, я бы даже сказала подозрением. Юмичика смотрел на него не менее напряженно.

Переведя взгляд с одного на другого, так ничего и не поняла или… а-а! Так это намек в духе «братву на бабу не меняют» что ли? Опять они за это дерьмо?!

Закатив глаза и покачав головой, я просто вернула вакидзаси в ножны и отправилась в путь. Честно говоря, от подобного поведения даже злость к горлу подкатывала. За прошедшие восемь лет мне удалось добиться должного отношения от членов одиннадцатого отряда, то есть часть из них особо не обращала на меня внимания, а другая даже иногда здоровалась. Частым гостем на их территории я стала по инициативе лейтенанта Ячиру, которая почему-то окрестила нас подругами после первых совместных миссий. С девочкой особо никто спорить не рисковал, она ходила в любимицах у капитана.

На удивление, общение с Ячиру доставляло мне радость. Мне не особо импонировали дети, особенно плачущие такие, жалующиеся, рушащие твои вещи, но девочка излучала какое-то очарование. С ней я тоже могла включить внутреннего ребенка. Бывало, конечно, заигрывалась и чуть не получала чабаля со скоростью света, все же лейтенант не приветствовала, когда к ней относились, как к дитя малому.

Так уже на протяжении пяти лет Ячиру тянет меня то на совместные миссии, то просто просит зайти в гости или погулять с ней. Не мудрено, что следом на контакт прилюдно ко мне пошел Юмичика. Мы с ним и так хорошо общались после трех лет совместных тренировок. Хоть мы и не орали на каждом шагу о «взаимовыгодном» сотрудничестве, об этом все равно узнали. Думала, в этом не будет проблем. Ну, помогал и помогал с тренировками, что такого?

Видимо, что-то все же было.

– Обиделась?

– Устала уже обижаться, – честно призналась я, после чего обернулась и убедилась, что Иккаку с Ячиру ушли в противоположном направлении. Вздохнула. – Вроде уже пять лет в открытую общаемся, а он словно не привык к моему присутствию.

– Ну, его можно понять. В одиннадцатом отряде не принято как-то помогать другим шинигами, тем более втихую.

– Ну, выбора-то у тебя особо не было, – ухмыльнулась я.

– Да, спасибо, что напомнила, – не менее язвительно отозвался парень. – Но… тебя ведь принимают в отряде, как почетного гостя считай, хоть вспомни, как тебя встретили впервые.

– Мда, такое забудешь.

– К тому же можно считать, что ты прошла боевое крещение и полное принятие, когда лейтенант позвала тебя на совместную тренировку, – аж просияв, вспомнил Юмичика, на что у меня возникла противоположная реакция.

– А вот это лучше вообще не вспоминать, – помрачнев, я почувствовала, как меня аж в пот бросило. – Я думала, она имела в виду только себя, а не то, что там будет капитан Зараки.

– Пха-ха, да-да, помню это, – даже не пытаясь притвориться огорченным, засмеялся парень, – это выглядело, словно ты пыталась взобраться на скалу. Ох, боже, я помню, как он просто устал смотреть на тебя и, закинув на плечо, просто выкинул… ох, боже, я сейчас заплачу…

– Это мне тогда плакать хотелось от стыда… – удрученно пробормотала я, – такой позор я, наверное, никогда не переживала.

– А, то есть ту гулянку, когда тебя Рангику все же споила и ты фокусами с шикаем чуть не спалила бар, не берешь в расчет?

У меня аж лицо побледнело от услышанного, да сердце пропустило удар.

– Какие еще фокусы с шикаем? Я ничего не помню такого…

– Да не удивительно. Год назад, когда у тебя голова болела два дня, помнишь?

– Тогда… а почему вы ничего не говорили об этом?

– Решили тебя пожалеть, – невинно усмехнулся Юмичика, разведя руками, – мы тогда продолжили гулять, убегая от охраны, и поскольку бар находился рядом с шестым отрядом…

– Только не говори, что мы въебенились к Кучики, – едва не хватаясь за голову, взмолилась я.

– Лучше. Там еще был твой капитан, поэтому тебя с Абараем забрали моментально, и что было с вами, я не знаю. Абарай отказывается до сих пор рассказывать, а раз ты не помнишь… Решили пожалеть тебя и не напоминать.

Я… в говно пьяная до такой степени, что ничего не запомнила, столкнулась с Айзеном? Так вот чего он год назад со мной неделю почти не разговаривал. Что я такого там творила?! Только не говорите, что заблевала его комнату… а если на него меня стошнило? Бля-ять!

– По твоему взгляду похоже, что ты начала о чем-то вспоминать.

– Н-нет, не дай бог мне вспомнить о чем-то…– аж заикаясь от пробившего меня ужаса, забормотала я и злобно глянула на Юмичику. – Лучше б я просто пошла погулять…

– Опять бы ото всех пряталась на холме Сокиоку?

– Там хоть тихо и вид красивый… Блин, вот зачем напомнил?

– Мне нравится наблюдать твои эмоции, а то в последнее время ходишь мрачнее тучи.

Мрачнее тучи… А как не ходить мрачнее тучи? Прошло восемь лет, беззаботная – относительно беззаботная – жизнь подходила к концу, и с каждым новым пройденным днем я все сильнее нервничала. Мне неизвестно точное время, когда за Кучики Рукией отправят Бьякую и Ренджи, но вот одна вещь благодаря лейтенантскому званию мне стала известна – шинигами отправилась на судьбоносную миссию шесть дней назад.

Процесс запущен… господи.

– Так, подожди, – одумалась я, возвращаясь к разговору и с подозрением глянув на собеседника: – Что значит «нравится наблюдать мои эмоции»?

– А-а… – замешкался Юмичика, похоже, не обдумав дальнейшую историю. Нервно усмехнувшись, пробормотал: – Ну, ты просто всегда такие глупости творишь, забавно наблюдать за тобой.

– Вообще не убедил, придумай оправдание получше.

– А что ты хочешь, чтобы я сказал?! – взвился парень, театрально разведя руками и вздохнув: – Что мое сердце трепещет, когда я вижу твою улыбку, а сама ты явилась мне благословением?

– Ну а почему нет? – солидарно уточнила я, с наигранным превосходством убрав за ухо выбившуюся прядь волос. – Я настоящее произведение искусства, мое тело теперь просто идеально, а вкус в стиле лишь подчеркивает сильные стороны.

– Это ты про свой ошейник что ли?

– Это чокер, и он носит не только декоративную функцию.

– Ну, если тебя капитан на поводок сажает, я не удивлюсь, – пробормотал парень, – ведешь себя порой, как бешеная собака.

– Господи… это ограничитель, дурака кусок. Как та же повязка на глазу у капитана Зараки. Только он сдерживает свою силу, а я – накопленную.

– Его снимать нельзя?

– Можно, но с определенным заклинанием, которое активирует метку высвобождения реацу, – махнув за спину, сообщила я.

– Так ты не просто так забила половину спины татухами?

– Конечно, нет! В первую очередь исходила из практичных соображений, – язвительно зашипела я, – для души я на бедре набила.

– Чего?! Ты же девочка!

– Хуевочка! Вы уже задолбали! Один тут возникал… теперь ты еще.

– Еще? А кто?.. Капитан что ли твой? Пф, могу понять… хотя, за последние года я от тебя уже всего, что угодно могу ожидать. И… а как?..

– Что «как»? – заворчала я.

– В последний раз ты щеголяла с открытыми ногами лет семь назад. И… как он?..

– Ты не хочешь этого знать.

– Ладно, я не хочу этого знать.

Хоть я и бубнила, как старая бабка, беседа мне определенно приносила удовольствие. С некоторых пор таких моментов беззаботного веселья, когда можно было расслабиться, ни о чем не думать, становилось все меньше. Раньше я старалась не брать слишком много миссий по уничтожению Пустых или поимке преступников, но чем чаще удавалось вырваться за пределы Серейтея, тем легче дышалось.

Восемь лет… какой-то ужас. Как могло так быстро пролететь время? Не понимаю. Казалось, только вчера я надрывалась от банальных тренировок по фехтованию, да шарахалась каждой тени. А сейчас… Сейчас факты таковы, что до вторжения Куросаки Ичиго с друзьями осталась, наверное, пара месяцев, не больше. Как я уже и говорила, благодаря званию лейтенанта мне дозволялось отслеживать распределение миссий, а также патрулей. Кучики Рукию отправили на легкое задание, которое могло быть завершено за два-три дня, но она отсутствовала практически неделю.

Что ж мне делать? Мне казалось, что восьми лет хватит, чтобы определиться с планом действий, определиться… со стороной. Ни черта. Хоть я и продолжала исполнять тайные поручения Айзена, видеть его истинное лицо, меня до сих пор мучили сомнения. Сомнения во всем. Потому что помимо психопата-капитана я успела привязаться к другим людям, они стали неотъемлемой частью моей жизни. Такая комфортная приятная обстановка… Удобство и привычный ритм жизни не просто расслабляли, но и подкупали.

В какой-то степени я ощущала себя счастливой. Но… Но. Всегда это чертово «но». Даже если бы и захотел выдохнуть, собраться с духом и сказать себе, что выбираю Серейтей, так просто не дать задний ход. Я подготовила несколько запасных вариантов и «подушек безопасности», но карты должны лечь настолько удачно, чтобы выйти сухой из воды, что я не знаю… Я по уши увязла в дерьме, которое нагородил Айзен. А хуже всего, что мужчина даже не пытался минимизировать последствия или обойти риски… о которых знала только я. Ибо едва я пробовала завести об этом разговор, он отказывался меня слушать.

– А ты не думаешь, что это его проблемы? Пусть сам и разбирается, раз такой умный.

– Это наши проблемы, Тобимару, – не согласилась я с занпакто.

Мы все чаще стали общаться вне внутреннего мира, моей реацу хватало, чтобы спроецировать образ парня в реальность, но видеть его по-прежнему могла только я. Сидя на лавке на заднем дворике госпиталя четвертого отряда, куда я сопроводила Окиту – а до этого час искала в полях, – наблюдала за людьми, что то и дело пробегали мимо. Некоторые пациенты грелись под солнцем, беседовали, пытались по-быстрому покурить, пока медики не поймали их с поличным.

Растянувшись на лавке, Тобимару лежал головой у меня на коленях, я поглаживала его по растрепанным волосам, хотя ощущала лишь теплое давление духовной энергии. Интересное чувство.

– Я не понимаю его… Он же прагматик, просчитывает все наперед, но не хочет ничего слушать о том, что будет, когда покинет Общество душ. Я не понимаю. Я ведь доказала ему, что это не плод моего воображения, а реальные факты.

– Может, его величество не хочет принимать, что какой-то шкет в конечном итоге одолеет его?

– Я не говорила ему напрямую, что он проиграет Куросаки во время битвы при Каракуре, но на мое заявление, такой жирный намек, что рыжий парень станет причиной его проигрыша… You know, ха-ха, спасибо, но без тебя разберусь.

– Ну… не так он говорил.

– Да, он сказал «я уважаю твое желание помочь, Хинамори, однако не стоит говорить мне о том, что я и так знаю… вариация будущего уже изменилась с твоим появлением». Или что-то в духе «я уже просчитал его появление, все идет по моему плану»… Блять, да нихуя по твоему плану не идет, я не про твой план говорю, в котором ты там распланировал жизнь Куросаки с рождения до прибытия в Серейтей!.. В жопу запихай свой план, я будущее видела!..

– Пх-ах, – усмехнулся парень, наблюдая за тем, как от напряжения у меня аж лицо побагровело. На мой колючий взгляд он снисходительно улыбнулся. – Ну, раз он не хочет ничего слышать и полагается только на свою гениальность, то отпусти это. Вот когда крокодил его за жопу схватит, тогда и посмеешься.

– Боюсь, что тогда мне будет не до смеха, – удрученно отметила я, подняв взгляд на прохожих вдалеке. – Корабль начал идти ко дну, Тобимару. И если я не сойду сейчас, я утону вместе с ним…

– Но ты же сама решила следовать за Айзеном.

– Темная сторона всегда заманчива, она как наркотик… он стал моим наркотиком, я теперь даже не знаю, как жить без него. То есть… – болезненно скривившись, я не без труда озвучила ироничную, и в то же время пугающую мысль: – Я оказалась еще в более глубокой заднице, чем настоящая Хинамори.

– Почему?

– Хинамори восхищалась созданным образом Айзена… а я… Я в восторге как от его ложной маски добропорядочного ответственного капитана, так и от лживой эгоистичной личности. Тот факт, что ему плевать на всех, как он искусно водит людей за нос, обманывает, использует– это настоящий талант. Даже меня. Он понимает мои слабости, что мне нужно, и дает это… Я прекрасно осознаю, что меня используют, но вместо того, чтобы оскорбиться, только и думаю о том, как ловко он все делает.

– Ну…

– Знаю, ты ожидал от меня большего.

– Я про другое, – задумчиво отозвался Тобимару, пряча от меня взгляд, и выглядел он весьма озадачено. – Не думай, что ты одна тут ведешь себя не столь трезво, как хотелось бы. Может, ты и не замечаешь, но…

– Но?

– Может, я ошибаюсь, – осторожно подметил парень, бросив на меня вопросительный взгляд, – но ты не замечала, что и отношение Айзена к тебе изменилось?

– Тот факт, что он не пытался меня грохнуть за последние семь лет, определенно радует. Хотя, была пара…

– Я не про это.

– А про что? – почувствовав, как раздражение кольнуло сердце, я с негодованием уставилась на занпакто. Сейчас и так меня раздирало от ненужных эмоций, и вот ложных надежд мне сейчас вообще не стоит рассматривать на горизонте.

– За последние три года я особо не увидел ни одной явной угрозы в твой адрес. Плюс ко всему ты стала достаточно сильна, и твое любопытство, интерес ко всем этим опытам, наверняка льстят ему. Всегда же приятно знать, что твои интересы разделяет кто-то другой.

Ага. Одни икебану собирают, а мы – трупы по кускам. Заебись хобби.

– Ну и… не очень хочется лезть к тебе под юбку, как говорится, но ты хоть вспомни ваши отношения с ним вначале. Он не то, что проявлять инициативу, даже прикасаться к себе не давал.

– Ну, однообразие может за семь лет наскучить.

– Хина…

– Нет, послушай меня, – жестко, но без агрессии оборвав Тобимару, я одарила его серьезным взглядом, подчеркивая, что лучше меня не перебивать. – Я понимаю, что ты желаешь для меня лучшего, что хочешь видеть меня счастливой и радостной. Я тоже этого хочу. Но если я брошу все на полпути… Да, я могу довольствовать тем, что у меня есть. Кто у меня есть. Однако я выбрала непростой путь, а испытание… Я хочу узнать, сможет ли такой человек, как Айзен, признать кого-то, а, главное, поверить, что кто-то искренне верит в него.

– Не хочу тебя обижать, но, говоря такое, ты выглядишь двуличной. Знаешь ведь, что бывает с теми, кто пытается усидеть на двух стульях. Ты не можешь отпустить безопасность Готея, но также хочешь быть рядом с человеком, который плевать хотел на Общество душ и всех вместе взятых.

– Я просто хочу выжить…

– Нет, ты хочешь жить хорошо, – переняв серьезный настрой, подметил Тобимару, – хотела бы выжить – не играла бы с огнем. Ты ведь получаешь от этого удовольствие. И хочешь все и сразу, ты эгоистка. Хочешь, чтобы он тебе принадлежал?

– Пф, не говори чушь, это невозможно.

– Не я не об этом спрашиваю. Я спросил, хочешь ли ты? Ответь. Тебя тут никто не осудит.

Неприятно слышать горькую правду, а еще хуже выслушивать это от занпакто, который перенял от меня все плохие и хорошие привычки. Знал меня лучше остальных, поэтому и бил по больному. На душе словно кошки скреблись.

– Я хочу, чтобы он признал меня. Куда сильнее, чем… боже, я даже это слово не могу произнести, оно просто не стоит рядом с Айзеном.

– Все хотят, чтобы их любили, в этом нет ничего необычного. Однако не все готовы в этом признаться, уж себе тем более. Но, знаешь, что хочет абсолютно каждый и будет не так сильно сопротивляться этому? – как только мой печальный, и в то же время любопытный взгляд коснулся его глаз, Тобимару хитро улыбнулся. – Быть понятыми.

– Понятыми? – признаться, ожидала большего.

– Родители могут любить своего ребенка, но не понимать его, ругать и запрещать все на свете ради его же блага. Но будет ли нужна такая любовь ребенку? В такой ситуации свою любовь к родителям ребенок будет считать слабостью. Когда люди любят друг друга, но никак не хотят понять и принять, это приносит страдания. Знаешь… не важно даже, как ты относишься к человеку, или какие у вас убеждения… Но стоит понять его логику, его желания, его мотивы, а главное показать, что ты это понимаешь, и становишься к нему ближе.

– Да. Ближе к тому, чтобы он посчитал тебя угрозой и избавился, пока не поздно.

– Не к тому я вел! – возведя руки к небу, раздраженно закатил глаза парень. – Женщина, взбодрись уже! Пока ничего не понятно, не паникуй раньше времени. Вот когда петух в жопу клюнет, тогда и побежишь в первых рядах с тонущего корабля… Ох. Мне и так не нравится, что ты следуешь за этим психопатом, как за маяком во тьме. До добра это не доведет. Все твои «о-о, я хочу добиться большего», – попытался на шуточный манер спародировать меня Тобимару, – или «боже, он такой горячий, ничего не могу поделать» или…

– Или ты сейчас заткнешься, пока я тебе язык на жопу не натянула, – приторно улыбнувшись, защебетала я в самой грозной манере, на которую была способна.

– Ладно, намек понят. Я просто переживаю за тебя, но… понимаю. В этом вся боль.

– Вот и я тоже… страдаю от… м-м?

Адская бабочка ненароком отвлекла от беседы, которая начинала пугать определенными выводами. Словно в угол себя загоняла, но как только зашифрованное реацу сообщение было передано, я напряглась еще сильнее. Проводив насекомое, трепещущее крылышками, долгим настороженным взглядом, я заставила Тобимару поволноваться.

– Что случилось?

– Вызов от Совета 46-ти.

– А они разве лично вызывают?

– Сообщение также отправлено капитану, как я поняла. Что им вдруг понадобилось? Обычно эти старики не удостаивали никого, кроме капитанов, такой чести. В таких ситуациях адская бабочка приходила от Айзена.

– Пока не сходишь, не проверишь, так?

– М-да…

Учитывая, что приближался день, когда все перевернется с ног на голову, я только и могла что ждать. Все, что оказалось в моих силах сделать, я сделала, подготовилась, насколько хватило воображения и умения просчитывать наперед. К собственному сожалению, деталей о ближайших событиях не остались в моей памяти, это все равно что пытаться вспомнить рассказ, который ты читал в далеком прошлом. Временные отрывки, действия людей вплоть до каждого шага – нет, такие чудеса обошли меня стороной.

Охрана, конечно, на территории Совета 46-ти встречала гостей, словно охраняла безопасность не чиновников, а какого-то божества. Проверка документов, к счастью, не заняла много времени, послание адской бабочки намного упрощало путь от внешних ворот до входа в административное здание. На выходе из которого, я неожиданно столкнулась со знакомыми лицами.

Отойдя с дороги и выпрямившись, я уважительно склонилась и поприветствовала капитана:

– Добрый день, капитан Кучики.

Мужчина, удостоив меня невозмутимого взгляда, только коротко кивнул, даже не остановившись, но вот куда больше внимания привлек к себе шедший за ним Ренджи. Проходя мимо, он даже не поднял на меня взгляд, смотрел себе под ноги и хмурился, выглядел мрачнее тучи. Причина, по которой парень пребывал в столь скверном настроении, озарила леденящей кровь догадкой.

Рукия… Им отдали приказ отыскать и вернуть Рукию в Общество душ. Уже? Я думала, есть еще некоторое время, хотя бы месяц или пара недель, но… От накатившего волнения аж сердце защемило. Выпрямившись и выдохнув, чтобы не дать нервозности перерасти во что-то большее, я могла лишь действовать согласно ситуации и отыгрывать свою роль до конца.

По коридору здания администрации я шла в пугающей тишине, которую разбивало эхо моих шагов. Восемь лет и, вот, момент настал. Мысль о том, что я сделала все возможное, никак не успокаивала, потому что ненароком возникал вопрос: а если не все? Если я заведомо выбрала неправильный путь? Такие рассуждения, конечно, только лишний раз нервы трепали. Корабль уплыл уже давно, поздно в него чемоданы закидывать.

– Рад, что ты пришла так быстро.

Так сильно задумалась, и не заметила, как чуть ли не перед носом возник Айзен. Дернувшись от легкого испуга и удивления, постаралась не слишком красочно хвататься за сердце.

– Я тебя испугал?

– Да.

В ответ последовала лишь снисходительная улыбка. Более не сказав ни слова, мужчина направился вперед по длинному коридору, не оставляя иного выбора, как двинуться следом. Нехорошее у меня возникло предчувствие. В скором времени Айзен избавится от Совета 46-ти, и мне искренне не хотелось верить, что он в буквальном смысле подводил меня к этому моменту. Немного успокаивали две вещи: мы сдали оружие при входе, а еще Совет лично отправил нам приглашение. Так себе, конечно, попытка успокоиться и оправдать возможность того, что обойдется без насилия.

Я подняла взгляд на мужчину.

Так странно. Следовать за тем, в ком ты никогда не будешь уверена на свой счет. За восемь лет, проведенных подле этого человека, мне ни разу не удалось расслабиться или почувствовать себя в безопасности. И я настолько привыкла к вечному напряжению и тревоге, что они казались чем-то естественным. Страх, злость, страсть – это далеко не те вещи, которые помогали сохранить нервную систему в целости. Поначалу я только и плавала в этому омуте тревог, но сейчас, можно сказать, растворилась в нем.

Поэтому следовать за Айзеном без единого представления, что произойдет в следующий миг, стало делом привычки. Я перестала удивляться. И от мысли, что минутой позже он мог приказать мне убить каждого из Совета 46-ти голыми руками, я испытывала ровным счетом ничего.

Хотя, вру. Страх все же блуждал серым волком поблизости. Но в этот раз не из-за мысли раскрыться и выдать себя, свою настоящую личность Айзену. А показать Серейтею свое истинное лицо.

– Ты выглядишь обеспокоенной.

– Я встретила капитана Кучики и Ренджи на входе.

– Понятно. Они как раз уходили из зала заседаний…

– И теперь отправятся на поиски Кучики Рукии, – завершила я за Айзена мысль.

Остановившись, мужчина обернулся и адресовал мне все тот же спокойный задумчивый взгляд, который я видела уже достаточное количество раз, чтобы понять – за ним пряталось недовольство. В угнетающем молчании мы постояли долгий миг, но так ничего и не сказав, мужчина отвернулся.

– Почему ты не хочешь выслушать меня? – заставив его повременить с уходом своими словами, я расстроенно нахмурилась. – Я ведь знаю…

– Не здесь, – прервал он меня голосом, от которого веяло сухим холодом. – Не забегай вперед, Хинамори.

– Но…

– Идем. Думаю, тебе будет полезно присутствовать на встрече. Ты многое поймешь.

Да что понимать-то? Тем не менее ничего не оставалось, кроме как последовать за мужчиной, и как только мы вошли в зал заседаний, у меня возникло острое чувство тревоги. Это место никогда мне не нравилось. Старейшины, словно стая воронов, сидели вокруг на возвышениях, скрывая лица в тени, в то время как их гость становился единственным артистом на сцене. Свет еще неприятно резал глаза.

Никогда правилом хорошего тона не считалось рассматривать старейшин. Но наш визит, казалось, их оставил абсолютно равнодушными. Молчание с их стороны затянулось достаточно, чтобы выглядеть невежливым. Шелестели бумагами, кряхтели…

Честно говоря, прожив в Серейтее довольно много времени, я заметила одну разительную деталь, которую не замечала первое время. Первым напоминанием о ней стал бунт, произошедший где-то семь лет назад. Пропасть между аристократами и простыми смертными выглядела неимоверно глубокой и широкой. Даже среди старших офицеров чувствовалась эта разница. В поведении, манерах, общении. Пусть капитанов и их ближайшее окружение еще сдерживала военная выучка, что позволяло общаться в рамках чинов и иерархии, то в иных ситуациях все становилось слишком сложно. Чиновники являлись особой кастой, которая не стеснялась порой пренебрегать и капитанами не из благородных семей.

Никогда бы не подумала, что такое отношение заденет меня за живое. Сама не раз становилась объектом для сплетен и насмешек, когда приходилось работать с аристократами. Поэтому если и требовалось выполнить месячную норму совместных или свободных заданий, я старалась брать миссии с одиннадцатым или четвертым отрядом. Кромсая Пустых в Руконгае или работая в госпитале, вряд ли встретишь нежную дамочку, которая от одного вида на тебя челюсть уронит.

– Хм, по твоему лицу сразу понятно, о чем ты думаешь.

– А? Э… – поздновато спохватилась я, нервно оглянувшись по сторонам, однако старейшины даже не обратили внимание на комментарий Айзена. Вообще не смотрели в нашу сторону. – А-а…

– Не волнуйся, можешь говорить, они тебя все равно не услышать.

По спине пробежали мурашки. Выпрямившись и напряженно стиснув челюсти, я вновь осмотрелась по сторонам, с леденящим душу осознанием приходя к пониманию, что может последовать дальше.

– Ты наложил на них иллюзию?

– Да.

Столь короткий ответ меня удивил, я ожидала разъяснений, но обнаружив на губах Айзена удовлетворенную улыбку, вновь вернула взгляд к старейшинам. Сжав кулаки, осмотрелась, подмечая во мраке едва заметные фигуры. Сейчас здесь не все сорок шесть чиновников, только половина. Что ж… я ведь к этому была готова. Верно?

– Твоя иллюзия подавляет звуки?

– О чем ты?

– О том, что у меня нет меча, а из-за кидо я могу наделать шум. Ты же меня за этим привел сюда и показал, что они под иллюзией? – махнув в направлении старейшин, я расстроенно скривилась, не горя сильным желанием… вообще никаким желанием убивать этих людей. Еще один камень, что повиснет на моей шее и потянет на дно.

– Хм, – вдруг усмехнулся Айзен, бросив на меня заинтригованный взгляд. – Ты думала, я привел тебя сюда, чтобы ты избавилась от них? И даже не будешь сопротивляться такому исходу?

– Тебе откажешь… – пробормотала я.

Значит, все как я и думала. Это не удивляло. Но почему-то я не испытывала никакой радости, да и не тени ужаса или разочарования. Безразличие. Я избрала этот путь, зная о трудностях и страхах, но не ожидала, что в итоге меня будет сопровождать угнетающая апатия.

Отмахнувшись от мыслей, которые ничем здесь не помогут, я выступила вперед и, сложив перед собой руки в молитвенном жесте для формирования заклинания, надеялась избавиться от проблемы за один удар. Но едва мои ладони соприкоснулись друг с другом, как Айзен взял меня за запястье и медленно заставил опустить руки.

– Твоя инициатива похвальна, но я ведь не приказывал тебе действовать.

В словах, несмотря на мягкость, прозвучало недвусмысленное предупреждение. Как-то я уже уставать начала от завуалированных намеков, что ни один чих не должен происходить без его согласования.

– Так чего ради это все?

– Я понимаю, почему ты так хочешь донести до меня тот факт, что тебе известны события возможного будущего. Но все то, о чем ты говорила, я предвидел, и оно идет своим чередом. И произойдет так, как я хочу, это только подтверждает, что ничего не нужно менять.

– Я же тебе говорю, Куросаки Ичиго станет причиной твоего поражения. В битве при Каракуре, когда ты…

– Почему ты так отчаянно хочешь доказать мне, что я проиграю?

– Что? – аж удивилась я тому, как Айзен переиграл вопрос. – Я не доказать это пытаюсь, а сделать так, чтобы ты не наступил на те же грабли второй раз.

– Второй раз я не наступлю на те же грабли, поскольку этих грабель уже не будет.

– То есть?

– То и есть, – продолжая довольно улыбаться, мужчина приблизился ко мне и, задержав взгляд на кожаном чокере, подцепил его пальцем, заставив меня задрать голову и чуть податься вперед. Дышать стало труднее. – В той вариации истории, что известна тебе, отсутствует одна важная переменная. Ты.

Даже если советники и находились под гипнозом, стоять вот так, в прямом смысле подхваченной за ошейник, оказалось куда более волнительно, чем я ожидала. Сердце болезненно сжалось, отчего по груди к животу разлилось колючее тепло. Не сводя с Айзена взгляд, почувствовала, как он сильнее стянул чокер, отчего неприятное чувство перерастало в легкое удушье.

Склонившись ближе, практически касаясь губами кожи моего лица, мужчина произнес:

– Я очень рассчитываю на твою помощь, Хинамори. И, видимо, я сделал верную ставку, раз ты понимаешь мои потребности. Но в этот раз тебе не придется марать руки, – его довольная ухмылка застала меня врасплох. – Разбейся, Кьека Суйгетсу.

От звона бьющегося стекла, с которым развеялась иллюзия, упав тяжелым занавесом, я испуганно отпрянула от Айзена. Обнаружив, что в свободной до этого руке он держал свой меч, я спохватилась и подняла взгляд, обнаружив, что вместе с гулом и шорохом документов исчезли и живые люди. Теперь же в зале заседаний свои законные места занимали мертвецы, представ передо мной сплошь истерзанными телами.

Вид крови, оставшейся на стенах широкими брызгами, кислый металлический запах со сладковатой отдушиной, а также конечности, которые в некотором количестве находились в отдалении от тел, вызвали шок. Тело пробила нервная слабость. Но только на мгновение. Потому что испугал меня другой момент.

– Сколько злости и непонимания в твоих глазах, – подметил Айзен, аккуратно убирая катану в ножны. – Вижу, ты удивлена.

– Как… когда? – аж теряя голос от переполняющего меня шока, я в растерянности, даже не скрывая бури эмоций, вновь осмотрелась по сторонам. – Когда ты… я…

– Забавно, что ты так этого и не поняла. – Мужчину моя реакция определенно позабавила. – Семь лет назад. Когда ты вломилась ко мне в окно. Разве не помнишь?

– Что?! Но… я же отвернулась, я… я почти не…

– Для того, чтобы попасть под иллюзию Кьёка Суйгетсу, хватит всего лишь мига.

Значит, все эти семь лет… в святой наивности полагая, что я не нахожусь под властью Кьёка Суйгетсу… Ебанный пиздец!

– Ты побледнела. Тебе есть, что скрывать от меня?

– Да как тут не побледнеешь! – взвилась я, надеясь, что злость поможет скрыть испуг. – Откуда я знаю, что там… блять.

– Я должен был убедиться в твоей лояльности ко мне, Хинамори, прежде чем доверить тебе свои планы.

– Ты никому не доверяешь.

– Верно. Я никому не доверю полностью. И я не прошу того же от тебя по отношению ко мне. Доверие – то, что помогает людям чувствовать себя в безопасности, помогает перекладывать вину за свои просчеты и ошибки. Мне не нужно твое доверие, Хинамори, мне была нужна твоя лояльность, – приблизившись практически вплотную, заставив меня задрать голову, чтобы выдержать зрительный контакт, Айзен погладил меня по щеке, словно в знак благодарности. – На данный момент я вполне удовлетворен. Но самое интересное ведь еще впереди. Хотя ты и так все знаешь, не так ли?

Комментарий к Глава 13. «Самое интересное еще впереди» Я понимаю, что я не должна, но я несусь навстречу пейринга с Юмичикой… а-а-а, братья и сестры, я буду держаться, но ничего не обещаю. Хотя буду очень сильно держаться. Очень! Ыаы! Простите 🤣

====== Глава 14. «Вторжение» ======

– Хинамори? Кроме тебя еще никто не пришел?

Подпирая спиной стены, да буравя напряженным, очень напряженным взглядом окно напротив, я только и могла что обернуться к Ренджи. На то, чтобы избавить других лейтенантов от своего пугающего расположения духа, у меня не хватило ни сил, ни желания.

– Ч-что это с тобой? – аж отпрянул парень, чуть не столкнувшись с Ибой Тецузаэмон, который шел позади.

– Ренджи… Иба-сан… Да, я тут одна.

– Я…ясно.

– Это потому, что лейтенанты всегда разбросаны по всему Обществу, работая, как пчелы. На то, чтобы их собрать, уйдет полдня, не меньше.

Мне бы твою мечтательность, Рангику.

– Кто у тебя, кстати, там капитан-то? Пацан этот… Хицугая, да?

– Тебе бы постыдиться, Ренджи, – мрачно подметила я, наградив лейтенанта еще более удрученным взглядом. – Хоть и недавно стал лейтенантом, но чтобы не запомнить, кто занимает капитанский пост – это надо уметь.

– Да помню я, просто!.. Не каждый же день слежу за новостями.

– Девять лет для тебя шутка что ли?

– Ладно вам спорить, – поспешила поддержать дружеский настрой Рангику, в первую очередь подоспев ко мне и ободряюще похлопав по плечам. – Ну же, Хинамори, взбодрись, что ты такая мрачная?

– Будешь тут веселой, когда по Руконгаю бегают нарушители. Кстати, вы Айз… кхм, то есть капитана Айзена не видели?

– Как-то ты не вежливо о своем капитане отзываешь, – недовольно пробормотал Ренджи, – побольше бы уважения проявила.

– Я вас всех по именам называю, какое еще уважение? – не переставая гундеть, словно старая бабка, адресовала я лейтенанту шестого отряда колючий взгляд.

– Общение с одиннадцатым отрядом тебе на пользу явно не идет…

– Так видел его или как?

– Ох… – устало вздохнул Ренджи, сообразив, что спорить со мной бесполезно. – Нет, не видел… хотя, пересекался недавно и… странно он себя ведет как-то.

Блять – чуть ли не с нервным ужасом выдохнула я. В ответ пробормотала что-то невнятное, после чего просто стояла столбом, пока ко мне не потеряли интерес.

Просто не верится, что все действительно происходит взаправду. Кучики Рукия заточена под стражей уже более двух недель, и учитывая, что все шло по запланированному сценарию, сегодня вечером Куросаки Ичиго с друзьями должен проникнуть в Серейтей. Все пребывали в легком замешательстве, не каждый день кто-то из мира живых вламывался в Общество душ. По этому поводу и было созвано срочное собрание капитанов, а лейтенантов притащили для целостности картины, чтобы проинформировать о дальнейшей модели поведения.

Минувшие две недели прошли в относительном спокойствии, и это пугало. Айзен уже давно избавился от Совета 46-ти и в момент, когда продемонстрировал зал, полный трупов, я уж думала, что на том все и закончится. Для меня. Я жила под действием Кьёка Суйгетсу все семь лет, даже не подозревая об этом. Но почему Айзен решил открыть столь мощный козырь?

Но мощный ли? От того факта, что я узнала о том, что нахожусь с цепью на шее уже давно, ничего не изменится, кроме моего поведения. Я все равно нахожусь под гипнозом. В теории я отыскала один более-менее действенный способ противостоять иллюзии, но сработает ли он? Что ж, теперь есть возможность проверить. Правда… я ведь до конца и не поняла, сработает ли это.

Но вопрос все еще оставался открытым: почему Айзен устроил это представление? Чтобы запугать и увидеть, как я растеряюсь? Выдав все свои тайные помысли в одном лишь взгляде? Или же… нет, я уж поверю в Санту, скорее, чем в то, что он выказал жест доверия. Он ведь сам постоянно повторял, что никогда никого не просит доверять ему, так с чего вдруг ему кому-то идти навстречу?

Грустно. И страшно. Словно раскладывала груз ответственности на чаши весов, надеясь удержать золотую середину. С Гином и Тоусеном Айзен сотрудничает куда больше времени, он в них достаточно уверен, однако вряд ли воспринимает их всерьез, доверяя все секреты. Учитывая, что один из них та еще крыса, вполне разумно. Тогда какой смысл ему ставить меня на один уровень с ними, и тем более выше них? Единственное, что действительно вытягивает особое отношение со стороны Айзена, это мое любопытное происхождение, да тот факт, что он трахает меня, словно в последний раз живет. Хоть со временем любовные утехи и были не такими частыми, но… мозг он трахает на регулярной основе. Здесь все по расписанию.

А вот что действительно выбивалось из тайминга, это собрание капитанов. Мало того, что не меньше двух часов ждали, пока оно начнется, так еще и затягивалось определенно. На улице уже потемнело. Бесит. Я могла бы уже спокойно валяться дома, уплетать блинчики и читать новеллы про геев, чтобы хоть немного вывезти менталку из состояния нестояния. Но нет, ходишь, как петух вокруг столба. Пока не последует соответствующий приказ, и не дернешься дальше комнаты ожидания.

Если не случится что-то из ряда вон выходящее. Например, объявленная тревога, которая ударила по голове бакудо №77: «Тентейкура» – голос, оповестивший о посторонних в Серейтее, едва ли не вызвал у меня инфаркт. К счастью, на фоне общей суматохи мою реакцию никто не приметил.

Мне нужны таблетки для сердца, серьезно…

Лейтенанты, как ужаленные, вылетели из просторной комнаты, бросившись к залу заседаний капитанов. Их можно понять, не будь я в курсе событий, понеслась бы в первых рядах. Из-за скуки. Хоть какая-то движуха. Но если без шуток, то я задержалась на внешнем переходе-балконе, вглядываясь в темное небо, пытаясь сообразить, как лучше всего поступить. Для начала, конечно, найти Айзена, все же странно будет выглядеть, если лейтенант не появится при столь тревожных событиях.

Но дальше… А вот дальше любое мое действие может повлиять на ход развития событий.

Отыскать капитана не составило труда, лидеры Готей 13 только-только расходились из зала заседаний. Не важно, какие у кого дела, весь Серейтей был поднят по тревоге, и теперь, рассекая по улицам, все пытались понять, откуда ждать угрозу. Прилетело оттуда, откуда не ждали… не ждали все, кроме особо выдающихся граждан.

Голубая сфера, ударившая в защитный купол, всполошила шинигами.

– Оно врезалось!

– Оно врезалось в барьер и остановилось!

– Раз оно столкнулось с ним, но не было уничтожено, это значит, что там невероятно плотное духовное тело, – напряженно подметил Айзен.

Сколько озадаченности в твоих глазах, прям десять из десяти. Переведя мрачный взгляд с капитана к вторженцам, я нахмурилась еще сильнее. Рука легла на пояс, обхватив ножны, большой палец уперся в гарду. Меня так и поддразнивало надавить на нее, чтобы чуть обнажить меч. Что делать? Пока Куросаки Ичиго не достиг своих высот, в моих силах было избавиться от него даже сейчас. В отличие от Иккаку, с которым ему предстояло столкнуться, я не потерплю поражение, ведь в данном вопросе ни о каких чести и достоинстве речь не шла.

– О, оно разделилось!

Четыре луча разошлись в противоположных направлениях. Прислушиваясь к колебаниям духовной энергии, я не могла сказать, где именно находился Ичиго, поскольку его реацу не была мне знакома. Два не столь сильных типа энергии в одном лучше, в другом также два типа, но один из них значительно преобладал над другим. В оставшихся по одному, однако в том, что улетел на запад, я практически не ощущала присутствия реацу. Ее прекрасно скрывали. Значит, это Йоруичи.

– Берем на себя тот луч, что направился на юго-восток, он ближе всего к территории нашего отряда. Отправляйтесь!

– Да, капитан!

Офицеры, не смея терять ни секунды, ринулись толпой по узкой улице, и как только их спины скрылись за поворотом, мужчина поравнялся со мной и спросил:

– Что ты задумала?

– Ничего, – с трудом оторвав взгляд от бреши в барьере, отозвалась я.

– Тогда почему у меня чувство, что ты не просто так схватилась за оружие? – оставшись глуха к его вопросу, я заставила Айзена добавить: – Мы ничего не должны предпринимать, Хинамори. Я ведь тебе говорил.

Все должно идти по твоему плану, верно? По твоему до мелочей продуманному плану, который был действительно идеальным, но вплоть до того момента, пока ты не решишь покинуть Общество душ с хогиоку. А дальнейшие проблемы ты не хочешь замечать, во всяком случае, когда их озвучиваю я.

– Казнь Кучики Рукии состоится по задуманному сценарию, и ты сможешь сделать то, что сделал. Разве не в этом смысл?

– Не менее важно дестабилизировать силы врага, – подметил Айзен и уже тише добавил: – куда удобнее уходить, когда на тебя бросаются не здоровые полные сил собаки, а побитые и еле передвигающие ногами псы. Пусть побегают.

– А мы бегать для полноты картины не собираемся? – подняв на собеседника слегка недовольный взгляд, чтобы уж совсем дерзко не выглядеть, пробормотала я.

– Можешь побегать. Но, предупреждаю… никакой самодеятельности. Ты меня поняла?

– Да, поняла.

Прозвучало, видимо, не слишком убедительно, потому что долгое молчание в ответ оказало весьма удручающий эффект. Мужчина никуда не уходил, и это заставило сильнее занервничать и вновь посмотреть на него.

– Я же сказала, что поняла.

– Хорошо.

Его повелительный тон, который усиливала полуулыбка, откровенно намекал, что Айзен озвучил далеко не все мысли, что крутились у него в голове. Я нервно ожидала продолжение разговора, однако собеседник молча смотрел на меня, пожирал взглядом, чего я не оказалась в состоянии понять. Что он от меня хочет-то?

– Какие-то… пожелания?

Я уж даже не знала, что еще спросить, в последнее время моя жизнь под руководством Айзена напоминала танцы с бубном или же пляску по минному полю. Мне стало жарко, сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.

– Ладно, – смутившись собственной растерянности, я отвела взгляд, – если нет… если нет возражений, я пойду.

Убить Куросаки Ичиго… до чего я дошла в своих гениальных планах. Разумеется, я не собиралась следовать правилу «дай слово – сдержи». Парень все еще являлся самой главной страховкой и стоп-рычагом на случай, если мой корабль пойдет ко дну. Отчасти я приходила к определенной гипотезе, почему Айзен не стремился избавиться от Ичиго, как от проблемы, которая могла аукнуться ему в дальнейшем. По этой же причине он дал и второй шанс мне.

Как бы странно ни звучало, но Ичиго – его эксперимент. Мать парня, укушенная черным Пустым, впитавшая часть его реацу, а после спасенная за счет Шибы Иссина, стала объектом наблюдения Айзена. Во всяком случае, его сильно заинтересовал этот феномен, и уж рождение ребенка, что обладал силой шинигами, квинси, а в довесок держал в себе силу Пустого – это вообще лакомый кусочек для любого ученого.

Любопытство… Мы с Ичиго для Айзена те неизученные переменные, которые встречались у него на пути в единственном экземпляре. Только любопытство кота сгубило. А про свой эксперимент и вообще, как меня занесло в тело Хинамори, мужчина так ни разу не соизволил нормально поговорить. Почему? Разве что я обладала какой-то способностью или феноменом, который нес для него угрозу. Меньше знаешь – крепче спишь. Он крепче спит. Но блин… я и навредить ему? Серьезно?

Первый час после вторжения я приличия ради побегала по Серейтею вместе с отрядом, после чего проводила координацию действий, оставаясь в штабе до поздней ночи и обмениваясь информацией с другими лейтенантами. Хотя, и без этого знала, что Ичиго бился с Иккаку, Юмичика развлекался с Гандзю – Гадзю же его зовут? – а Исиде посчастливилось столкнуться с Маюри. Насчет Орихиме и Садо ничего не могла припомнить.

Грохот, порой даже взрывы, постоянно доносились с разных частей Серейтея. Сосредоточиться на окружении и прощупать реацу, выявив очаги сражения, казалось задачей нереальной. Все сплошь пестрело и мигало, как новогодняя гирлянда, ничего не разобрать.

Сидеть в стороне начинало надоедать. Передохнув в штабе час-другой, я вышла на разведку при первых часах рассвета, когда округа хоть немного утихла. Основной кипишь стих, что помогло выявить знакомые источники реацу, пусть и тусклыми огоньками. Но вот о главной движухе подсказали звуки взрывов, не сказать, что громких, но ветер разносил их отчетливым эхом. Забравшись на крышу близстоящей постройки, я думала вновь прислушаться к окружению, но когда с территории одиннадцатого отряда в воздух поднялся всполох фейерверка, я аж чуть челюсть не уронила.

Что там за дичь происходит?

Точно. Шиба же пиротехники. Хм-м… с одной стороны, мне приказали не вмешиваться, но с другой… Как тут, блять, салют не увидеть?

Из груди вырвался тяжкий вздох. А ведь с Гандзю вроде как первым столкнулся Юмичика… Не, ну, тут сама судьба велит.

Улицы после грандиозного светопреставления погрузились в будничную тишину, я уже шла к цели, ориентируясь на запах пороха больше, чем на реацу. Удивительно, что никто из одиннадцатого отряда так и не встретился на пути. Неужели у чужаков действительно хватило сил вынести половину людей Зараки? Не, не верю, отказываюсь в это верит. Брехня. Не-не. Что за глупости? Как подростки, никогда не участвовавшие в полноценной битве, могли одолеть натренированных шинигами?

Хотя, эти шинигами большую часть времени одного-двух монстров убьют, а потом штаны просиживают…

Все равно, не верю!

Точнее, не верила, пока не обнаружила потрепанный куриный наггец. Образно, you know. Видимо, против силы пиротехники тонкая натура парня потерпела поражение, и теперь лежала посреди пустынной улицы. Хотя, судя по следам пороха и гари на стенах и брусчатке вместе с мелкими пробоинами от шрапнели, досталось Юмичике заслуженно. Ведь, если припомнить мятеж семилетней давности, я сама чуть не подорвалась на мине.

Подойдя к парню, постояла рядом пару секунд, бегло осмотрев внешний вид и придя к выводу, что его, похоже, просто оглушило. Переступив через офицера и застыв над ним со сложенными на груди руками, задумалась.

Не, сколько оправданий не придумывай, но проиграть из-за фейерверка… Позорище какое-то, ей богу, Юмичика, какого черта?

– Эй, хорош притворяться, подъем, – решив не злоупотреблять положением, я аккуратно ткнула ногой парня пару раз в плечо, пытаясь разбудить его.

Сработало моментально, он тут же скривился, с трудом открыв глаза, но когда увидел меня, нависающую над ним с далеко нерасполагающим выражением лица, Юмичика искренне удивился. Даже испугался я бы сказала, уж растерялся точно. Даже забавно.

– Доброе утро, солнышко, – напоследок скользнув по нему мрачным взглядом, я усмехнулась.

– Т… ты что тут делаешь?

– На фейерверки решила посмотреть. А оказалось, что это твой павлиний хвост горит – издалека и не поняла сразу.

– Издеваешься?

– Разумеется, – как само собой очевидное подметила я с серьезным выражением лица. Хотелось бы подольше растянуть шутку, но вид у Юмичики действительно неважный, поэтому, сжалившись и присев рядом с ним, я протянула ему руку: – Давай, поднимайся.

– Я бы и рад, но… не уверен, что осилю.

– Давай, не капризничай. Хоть до той стены доползем.

Не без сомнения приняв мою помощь, парень поднялся на ноги, и я думала, что он недооценивает свои силы, но, видимо, я переоценила его. Едва мы дошли до стены, офицер с таким видом облокотился о нее и спустился вниз, словно вот-вот был готов помереть. Глядя на его побледневшее лицо, сколь напряженно он хмурился, я уточнила:

– Насколько сильно тебя ранило?

– Просто в голове звенит… и бок немного задело, ерунда.

– Тебя тошнит?

– Нет.

– …

– Ну, немного.

– Ох… поздравляю, офицер, схлопотали сотрясение. Сиди смирно, я осмотрю рану.

– Может, проще кого-то из медиков вызвать? Не все так плохо, я вполне могу подождать.

– Делать мне нечего, чем тебе за медиками бегать, – пробормотала я, потянувшись к поясу парня, чтобы ослабить косодэ, на что он заметно напрягся. – Я ж сказала, не дергайся. Или что, мне тебя через одежду лечить? Я не капитан Унохана или Исане, вслепую врачевать не мой метод. Так что уж извини, если смущаю.

– Делай уже, что делала, – недовольно пробормотал Юмичика.

Разодранную ткань униформы пришлось аж отлепить от тела, которая прилипла из-за обилия крови. Иметь дело с врагом, что разбрасывался разрывными гранатами, такое себе удовольствие, хоть и рана, к счастью, только выглядела ужасно, смертельной опасности не представляла. Аккуратно дотрагиваясь до разодранной кожи, проверяя наличие осколков, заставляла Юмичику хмуриться. Понимаю, довольно больно.

Сосредоточившись на преобразовании реацу, я приложила руку к ране. Проводя немало времени на совместных миссиях с четвертым отрядом, я обучилась у Исане основам медицинских техник кидо. Хотелось бы мне научиться чему-то большему, чем банальному восстановлению мышечных волокон и верхних слоев эпидермиса, но погружение в медицину отнимало колоссальное количество времени. Я невольно завидовала и восхищалась капитаном Уноханой, ведь она таила в себе не только опасного демона, но и невероятно талантливого медика. Столько знаний…

Я же могла только помочь кому-то с первой помощью. Ощущая, как духовные частицы способствовали восстановлению раны, я также чувствовала ток крови, напряжение в мышцах, а также участившееся сердцебиение парня. В первый миг я чуть не испугалась того, что вместо помощи только сделала хуже, но подняв взгляд на Юмичику, отметила, что он пытался смотреть куда угодно, но не на меня.

Блин… Если сначала думала, что мне это кажется, то теперь… Ох, Юмичика, ну какого же черта?

– Ладно, здесь закончила, но к голове твоей не рискну прикасаться. Хуже уже не будет, но мало ли.

– Ага…

Серьезно? Он даже колкую шутку пропустил мимо ушей? Чтобы уж ситуация совсем не становилась неловкой, я убрала руку от парня, сначала подумав вытереть следы крови о свою униформу. Но чтобы хоть немного привести Юмичику в чувства, в наглую стрела грязь о рукав его косодэ.

– Ты вообще страх потеряла? – недовольно уточнил парень, блеснув мрачным взглядом.

– Ты и так сплошь ком пыли, так что хватит бубнить, – поднявшись с колен, я протянула руку, чтобы помочь собеседнику встать с земли. К счастью, сопротивляться не стал. – Если не будешь нестись, очертя голову, не свалишься по дороге и спокойно доберешься до четвертого отряда. Там позаботятся о твоей голове. А я пойду приведу в порядок Иккаку.

– Что? Иккаку проиграл? Откуда ты знаешь?

О, хороший вопрос. Полагаю, правдивый ответ тебя не устроит.

– Я не чувствую его реацу, – пришлось сочинять на ходу, – в принципе, как и реацу чужака. А раз наш друг не продолжил бегать по Серейтею в поисках нового противника, значит, ему не посчастливилось.

– Иккаку проиграл… с трудом верится. Подожди! – вдруг спохватился Юмичика. – Если Иккаку проиграл, то враг может находиться поблизости, тебе нельзя туда идти одной.

– Предлагаешь взять с собой без пяти минут как инвалида? – с недовольством подняв бровь, язвительно уточнила я. – Не забывай, я лейтенант.

– Но…

– Юмичика, перестань спорить и отправляйся в госпиталь, – прервала я его спокойным тоном. – У тебя сотрясение. Сейчас ты не то что меня, себя защитить не сможешь. А оказать твоему другу помощь все же нужно. Понимаешь?

С такими аргументами трудно поспорить, но мои слова не только расстроили парня, но и, похоже, обидели. Словно я намеренно оставила его за бортом, и подобное ребячество не пришлось мне по душе. Сложив руки на груди и подняв на него выжидающий взгляд, я была готова пожертвовать ценной минутой, чтобы выиграть в этой бессмысленной игре в гляделки. Чем-то парень напомнил мне Тобимару, тоже упрямился, когда злился или его мнение не совпадало с моим. И с тем же недовольным упрямством отводил взгляд первым, подчеркнуто кривя лицо.

– Так мы поняли друг друга?

– Да, поняли, – не без раздражения отозвался Юмичика. – Тогда не стой тут столбом.

Воу, похоже, всерьез обиделся. И теперь мне обидно, как-то неловко стало.

Но в одном он прав, стоять столбом сейчас не вариант, и помощь Иккаку не стояла единственной целью. Сорвавшись с места в быстрой поступи, я прислушалась к окружению, довольно быстро определив местоположение третьего офицера, а вместе с ним и источник другой реацу. От волнения сердце пропустило удар. Там Куросаки… он все еще там. Но почему он там торчит? Ждет что ли, когда Иккаку очнется?

Уже очнулся. Это оказалось понять не столь трудно из-за внезапно раздавшихся криков, которые напоминали ругань, да выдавали местоположение поверженного офицера и его противника. Полностью подавив свою реацу, чтобы оставаться до последнего незамеченной, я приблизилась к парням, спрятавшись на соседней улице, отчего их диалог не остался в секрете.

– …пять с половиной.

– Это как понять «пять с половиной»?! – взревел Иккаку. – И вообще, вы что, правда думаете, что спасете ее только впятером?!

– Именно.

– Ахахахах… А-а! Мои раны…

– Вот же идиот…

– Ну, неважно… – успокоился офицер. – Если отсюда пойти прямо на юг, то ты придешь к главным зданиям всех отрядов Готей 13.

– Что? Так ты мне расскажешь?..

– Вот мне тоже интересно, офицер Мадараме, что вы собрались рассказать этому юноше?

Задав вопрос с наигранным любопытством и очаровательной, лукавой улыбкой, я заставила Ичиго от неожиданности аж шарахнуться в сторону, хоть и наблюдала за их диалогом с крыши каменного забора. Они меня даже не заметили, просто невероятно.

– Ле… лейтенант Хинамори… – аж напрягся Иккаку, переведя на меня такой взгляд, словно он был набедокурившим ребенком, разбившим мою любимую вазу.

– Лейтенант?..

Ичиго. Очаровательный подросток с рыжими, словно закатное солнце, волосами и столь же теплой аурой. Моепоявление заметно напрягло его, рука инстинктивно дернулась вверх к занпакто, но остановилась, как бы намекая, что затевать бой первым не стояло в его приоритетах. А я ведь могла закончить все здесь и сейчас… Пусть я и не являлась мастером сюнпо, однако передвигалась достаточно быстро, чтобы за короткий миг снести юноше голову одним ударом вакидзаси.

– Вижу, вы тут обсуждали, где находится Кучики Рукия, я правильно угадала? Раскрывать местоположение преступника тоже является преступлением.

– Она не преступница… – зарычал Ичиго, – она спасла…

– Тебе жизнь, поделившись силой шинигами, я в курсе, Куросаки Ичиго.

– Вы знаете мое имя?

– Ты будешь удивлен. Что же делать… Вторженец одолел офицера, и теперь мне ничего не остается, кроме как вмешаться. Но сначала… дам тебе один совет, Ичиго. Или подсказку, только запомни ее.

Вновь использовав сюнпо, чтобы оказаться за считанное мгновение перед носом у Ичиго, я протянула ему навстречу руку, коснувшись пальцем груди.

– Чем ближе ты к кому-то находишься, тем легче нанести удар. Запомни это, Ичиго, – сцепившись с парнем напряженными взглядами, я скрестила большой и средний пальцы, сосредоточив в них реацу, и наградила парня щелбаном. Который отнес его на несколько десятков метров прочь.

Выглядело, стоит признать, невероятно эффектно и эффективно, однако… как же это больно, бля-ять. Стоило немалых усилий оставить выражение лица бесстрастным и не взвыть волком от судороги, которая свела средний палец. М-мда, куда менее болезненно просто бить кулаком с концентрированной реацу. Ну, зато выпендрилась, и реакция Иккаку хоть немного погрела сердце. Лежал просто с открытым ртом от удивления.

– Ты его что ли убить хотела?!

– Ну и ну, мы же говорим о вторженце. Можно сказать, я его еще пожалела. Или что, мне, как лейтенанту, стоило просто проводить его в добрый путь? У нас военное положение. Я и так сделала тебе большое одолжение, не убив врага, который тебя одолел. Так что ты никому не скажешь, что я его вообще видела, а я никому не скажу, что враг остановил твое кровотечение, лишив тебя благородной смерти от кровопотери.

– Пф… ведьма.

– Да, я такая, – очаровательно и невинно улыбнувшись, прощебетала я.

– Что ты тут вообще забыла?

– Отслеживала реацу, – подойдя к офицеру и бегло осмотрев раны, я все же решила прибегнуть к лечебному кидо. Проигнорировав рычание Иккаку, дотронулась до раны на его груди, принявшись за оказание первой помощи. – А потом обнаружила салют и увидела, что нашему павлину подпалили перья.

– Хм… так, значит, Юмичика тоже проиграл, – невесело заключил парень, перестав кривиться и возведя взгляд к заливающемуся утренним светом небу. – Эти вторженцы сильны… и откуда ты знаешь имя этого парня?

– Из отчетов по делу Кучики Рукии, лейтенантам открыт доступ к общей информации, поэтому мы знаем, кто мог предположительно проникнуть в Серейтей. – А вовсе не из воспоминаний о прошлой жизни, как вы могли подумать. – Как только закончу с первой помощью, отыщу кого-нибудь из вашего отряда, чтобы тебя дотащили до госпиталя. Юмичика хоть на ногах держится, а вот у тебя дела обстоят хуже.

– Почему ты не стала сражаться с этим Куросаки? – поинтересовался Иккаку. – Я тебя узнал достаточно хорошо, ведьма. Ты могла его даже убить… ведь он еще и боем был истощен.

Уж слишком пристально он смотрел на меня, словно пытался увидеть скрытые намерения. Несмотря на свою прямолинейность, Иккаку все же подмечал некоторые детали, хоть и понятия не имел, что они означали на самом деле.

– Как я и сказала, у меня в приоритете помочь своему товарищу, а не ввязываться в бой. Можешь считать, что мне лень. И кто бы мог подумать, что я услышу, как офицер рассказывает чужаку о пленнице. Так что мы сохраним маленькие секреты друг друга, верно?

– Да… верно.

– Ну, вот и славно, – подмигнув парню, я завершила оказание первой помощи и поднялась с колена. – Полежи тут немного, я найду ребят, которые помогут переместить тебя в госпиталь. И… так, для справки. Если тебе неприятна моя компания, просто не общайся со мной, но при других веди себя прилично. Мы же, в конце концов, офицеры и…

– Мне не неприятна твоя компания, – перебил меня Иккаку, – просто… есть в тебе что-то, что меня настораживает. Но я никак не могу понять, что именно. Словно в тебе живут два человека, Момо.

– Все мы прячем свою истинную натуру под маской, Иккаку, – не без горечи одарила я офицера улыбкой, – но это не значит, что маска, которую мы носим, сплошь ложь и обман.

– Большинство людей никогда не пытаются прятать себя.

– Видимо, потому что им нечего терять, – философски рассудила я. – Хотя… всем есть, что терять. Вопрос лишь в том, насколько болезненной окажется для них потеря.

– А тебе есть, что терять?

– Кто знает, – грустно улыбнувшись, вздохнула я, одарив парня добрым взглядом. – Все так завертелось и закрутилось… может, об этом мы и узнаем в ближайшем будущем.

Комментарий к Глава 14. «Вторжение» Ребят, я в ударе, не знаю, вдохновение так и лезет, поэтому закидываю вас главами.

====== Глава 15. «Обманчивая грань доверия» ======

А шума наделали ребята немало. За день произошло столько событий, что голова шла кругом, и одно не из приятных – увидеть Ренджи, на котором почти живого места не осталось. Мы с Кирой ломали голову, как побыстрее вызвать медиков, а потом мои мысли занимал короткий разговор с Тоширо. Парень предостерег меня о том, чтобы я держала ухо востро с капитаном третьего отряда.

Началось…

Честно признать, я не понимала, к чему все эти хитросплетенные махинации. Представление ради представления? Какой смысл, если проще всего было избавиться от Куросаки Ичиго и его друзей, дождаться казни Рукии и забрать хогиоку, чтобы под подлую еврейскую музыку убежать в Уэко Мундо? Айзен нарекал мне действовать согласно плану и не встревать, но у меня терпение подходило к концу. Признаю, наверное, слишком тупа. Поэтому, когда рабочие обязанности, наконец, отпустили меня к позднему часу вечера, я не постеснялась заглянуть к мужчине на огонек.

В сравнении со вчерашним вечером этот пугал своей тишиной, я даже слышала насекомых.

Постучав дверь, дождалась, когда его светлость покажется на пороге, и мне стало немного обидно увидеть Айзена в обычном кимоно. То есть я тут жопу рву до позднего часа ночи, да? Хотя, сама взялась за внеплановую работу, но…

– Хинамори? Что-то случилось?

– Хочу поговорить. Могу войти?

Не могла не заметить, что, сколько бы раз я к нему не заваливалась – будь то день или ночь, – он никогда не спроваживал меня. Что и льстило, и пугало в то же время. Всю свою сознательную жизнь я только и существую бок о бок с мыслью, что в любом жесте Айзена нужно искать подвох, скрытый смысл. Что любая доброта или попытка сблизиться – всего лишь способ приглушить мою бдительность.

Но не это важно.

– Я так полагаю, дело в нашем плане. Разве мы не проговаривали все несколько раз? Или у тебя остались вопросы?

Пройдя уже в столь знакомую комнату, я опустилась на пол, подперев спиной стену. Уверенность, с которой я пришла за разъяснениями, почему-то начала таять на глазах. Меня никак не отпускал страх, что если дерзну переступить через черту дозволенного или узнать больше, это повлечет за собой последствия. Но ходить слепым кротом тоже надоело.

– Я спрашивала об этом десятки раз и спрошу вновь, но, пожалуйста, позволь мне услышать внятный ответ. Зачем устраивать весь этот цирк?

Я постаралась придать голосу оттенок мольбы, чтобы вопрос прозвучал без дерзости или раздражения. Постояв подле меня и в задумчивости повременив с тем, чтобы продолжить разговор, Айзен определенно выглядел уставшим. Уставшим от моих вопросов, похоже.

– Представь гипотетическую ситуацию. На тебя набрасывается десять злых собак в одном случае. А в другом, возможно, восемь, и некоторые из них побиты и истощены схваткой с другими псами. Какую свору ты предпочтешь встретить лицом к лицу?

– Я понимаю ту часть плана, что мобилизацией сил на поиски нарушителей, ты ослабишь Готей, – стараясь оставить эмоции в стороне, я, похоже, теперь стала выглядеть уставшей и совсем разбитой. – Но… подставная смерть? Я же говорила, что не смогу нормально разыграть потерянную ужасом девочку, которая побежит, очертя голову, мстить за тебя на любого, на кого ты намекнешь в прощальной записке.

– Почему ты думаешь, что тебе не удастся? – одарив меня снисходительным взглядом, испытывающе улыбнулся мужчина и присел напротив. – Моя фиктивная смерть посеет зерно раздора между капитанами, ведь чужакам, сколь бы сильны они ни были, не под силу провернуть такое.

Забыв на мгновение о нерешительности, я подняла взгляд с пола и, сложив руки на груди, с подозрением принялась молча смотреть на собеседника с искренним недоверием.

– Что такое?

Слова на языке кололись, словно иглы, озвучивать неприятную мысль, конечно, было довольно рискованно, и тем не менее, набравшись смелости, я, пусть и не без смятения, произнесла:

– В той вариации, которую я знаю, одной из целей твоей фиктивной смерти было стравить Хинамори и Киру, а также направить все подозрения на Тоширо. Хоть сейчас ты и приказал мне действовать… иначе, почему у меня есть дурное предчувствие?

Выждав мгновение, Айзен усмехнулся моим слова, причем улыбка его была достаточно искренней. Видимо, обнаружил свой подчерк в озвученной мною идее.

– Хотел бы я, чтобы ты, потеряв голову, бросилась по моей наводке на того же капитана Хицугаю с мечом. Но за минувшие годы ты стала более сдержана в своей злости.

– И все равно… ты хочешь, чтобы я обвинила Тоширо.

– А какая разница? – оглянувшись к столу, на котором лежало несколько писем, уточнил мужчина. – Просто капитан Хицугая проявляет слишком много любопытства к Гину, поэтому стоит переключить его внимание. Встреться с ним и объяснись, вырази непонимание, а если он откажется признавать «правду», то продемонстрируй неопровержимое доказательство на собрании лейтенантов. Или передай письмо сразу главнокомандующему. Мне нужно, чтобы ты создала еще больший переполох, в этом твоя ключевая обязанность. Я ведь твой любимый капитан… и, честно говоря, я бы хотел вновь увидеть ту ярость в твоих глазах, но направленную на моих врагов.

Что не слова, то мед в уши. Спрятав лицо в руках и растерев его, да не постеснявшись замычать от переполняющего меня напряжения, я вновь откинулась к стене и капризно скривилась. Как же я не хочу ничего из озвученного делать. А если я проебусь на ровном месте? А если не проебусь, но в крайний момент Айзен меня подставит и спустит тех самых собак в моем направлении? До тех пор, пока он не снимет маску порядочной добродетели, я не могу быть ни в чем уверена, особенно в том, что острое лезвие меча не пробьет мое сердце.

– Тебя ведь еще что-то беспокоит. Расскажи мне, Хинамори.

Рассказать… рассказать ли?

– Когда Хинамори выяснила, что ты не мертв, она очень обрадовалась и бросилась к тебе в слезах… – сухо констатировала я, подняв на мужчину мрачный взгляд и тихо добавив: – А ты пронзил ее грудь катаной. Мне ждать чего-то подобного?

Даже если и планировал, явно не признается, но мне было важно посмотреть ему в глаза. Увидеть знакомое, привычное спокойствие и безмятежность, которые не говорили ровным счетом ничего. Только теперь, даже если Айзен и планировал от меня избавиться, я открыто заявила, что так просто ему не удастся это сделать. Пока карты не будут сброшены, мы словно стояли друг напротив друга, пряча за спинами острые клинки. Если все пройдет гладко, оружие незаметно выскользнет из рук и, улыбнувшись, мы порадуемся маленькой победе. Но стоит хоть одному оступиться…

И хуже всего, что несмотря на припасенный клинок, я рисковала не успеть им воспользоваться.

– Почему ты постоянно ждешь, что я наврежу тебе?

– Ты ведь сам сказал – не доверять тебе. А учитывая твои грандиозные планы, трудно свыкнуться с мыслью, что ты будешь учитывать благополучие своих подопечных. Разменные монеты, удобные люди, вот кто мы для тебя.

– О-о, – одобрительно протянул Айзен, заинтересованно уточнив: – и почему же тогда, зная обо всех рисках, ты продолжаешь быть рядом?

– Пока ты не покажешь свою истинную натуру, кто мне поверит, если вздумаю обвинить тебя в чем-то? К тому же… я не могу не восхищаться тобой. Если отринуть все личное, конечно.

– Твои слова подкупают. Честно говоря, за все эти годы, я успел к тебе привыкнуть не меньше, чем к Гину, и это меня беспокоит.

– Хочешь сказать, ты доверяешь Гину?

– Хм… нет.

– А что насчет Канамэ Тоусена? В отличие от Гина, на него ты… словно не обращаешь столько внимания.

– Канамэ понимает меня лучше всех, с кем мне доводилось не только иметь дело, но и встречаться в принципе. Поэтому мне не требуется направлять его постоянно.

– Хочешь сказать, в отличие от остальных, ему ты доверяешь?

– Я знаю, что ожидать от этого человека, – уклончиво отозвался Айзен, – я знаю, что творится у него на душе, чего он хочет. Я бы сказал по-другому. Я уверен в нем.

Только в нем? – едва не сорвался с языка колючий вопрос, который бы не подчеркнул ничего, кроме моей глупости и упрямства.

– Видимо, ты достаточно силен, чтобы обойтись без доверия даже к своим союзникам, – нахмурившись, я накрыла грудь рукой и нахмурилась, – недоверие довольно тяжкая ноша, и я вот уже устаю ее нести. Мне искренне хочется довериться тебе, и это определенно облегчит мою душу, да только такой глупостью я лишь подведу себя к могиле.

– Мне грустно такое слышать. Ты боишься доверять мне, или же ты боишься, что я причиню тебе боль?

– Работа с тобой может причинить мне боль даже в том случае, если ты не вздумаешь в один прекрасный день убить меня. Это может захотеть сделать кто-то другой. Я не чувствую себя безопасно рядом с тобой, вот и все.

– Что ж… тогда, как насчет того, что я пообещаю, что не причиню тебе вреда? И от моей руки ты никогда не пострадаешь.

– Но это не будет означать, что ты не сможешь подослать ко мне убийцу или подговорить того же Гина избавиться от меня, так?

– Верно, – одобрительно улыбнулся Айзен.

– Хм. Вот опять же… ты говорил не доверять тебе, и я должна поверить даже в такой сомнительный уговор?

– Не думай обо мне так плохо. Я отвечаю за свои слова, Хинамори, и мне не хочется, чтобы ты подвела меня в решающий момент из-за своих страхов. В конце концов, – поманив меня к себе зазывающим жестом, подметил мужчина, – собаку, что верно служит, следует похвалить. Иначе она не поймет, что все делает правильно… и пытается что-то замышлять. Верно?

Странно, конечно. Очень странно, что мужчина продолжал подобным образом держать меня в узде, хотя мог бы перейти к открытым угрозам, например, внушая страх. Но почему он продолжал играть на чувствах? Начинаю приходить к не утешающей мысли, что ему доставлял удовольствие такой подход – втираться в доверие, усыплять бдительность людей, чтобы в неожиданный момент вонзить им нож в спину. И увидеть растерянность, ужас в их глазах.

Значит… пока я сопротивляюсь его магии очарования, Айзен не убьет меня. Во всяком случае, собственноручно. Пока мой взгляд горел недоверием, ему будет неинтересно сломать меня. Звучит так просто, но…

Понимая, что пауза затягивается, я уступила и последовала немой просьбе, подползя ближе и оставшись стоять на коленях.

– Можно? – потянувшись к лицу мужчины, я ожидала хоть какого-то ответа, однако Айзен просто смотрел на меня. Тушеваться было бы неуместно, поэтому я аккуратно сняла очки с его лица и отложила на пол.

Смотря на него сверху вниз, запутывая пальцы в его волосах, я ощущала то дикое приятное волнение, каждый раз заглядывая в его глаза. Карие, в которых блестел дьявольский огонек и искрилась уверенность. Эти глаза, что смотрели на меня с повелением, постоянно напоминали об опасности, что я раз за разом подпускала все ближе.

– Я никак не могу понять, что ты хочешь на самом деле, – обмолвился Айзен, накрыв мои бедра руками, и чем больше проходило времени в молчании, тем сильнее он сжимал их. – Скажи мне правду.

Боль не вызвала неприязни, наоборот, заставила сердце по обыкновению затрепетать сильнее, а по телу разлиться слабости. Закрыв глаза и медленно выпустив воздух из легких, я чуть склонилась и не удержалась от того, чтобы стянуть в кулаке волосы на затылке мужчины. Его недовольное сопение только подлило масло в огонь. Порыв усилить хватку я смогла подавить с превеликим трудом.

– Я много чего хочу… – расслабив пальцы и вернув их к лицу Айзена, я вновь посмотрела на него и, замешкавшись, ответила: – Ты опасный, жестокий человек, при этом невероятно талантливый и сильный. Я всегда хотела то, чего у меня не было, что мне не хватает… Силы, власти, смекалки. Я хочу, чтобы все это принадлежало мне.

– Говоришь так, словно хочешь, чтобы я принадлежал тебе.

– Все верно.

– Но ты ведь понимаешь, что это невозможно? – снисходительно улыбнувшись, Айзен не постеснялся блеснуть насмешливым взглядом. Его определенно позабавили мои слова.

– И что? – риторично полюбопытствовала я, прижавшись к собеседнику. – Ты же хотел услышать правду.

– Какая же ты жадная, – надавив на мои бедра и заставив опуститься к себе на колени, мужчина скользнул пальцами вдоль моего позвоночника вверх и, нащупав кожаный чокер, стянул его. От пусть и несильного чувства удушья я раздраженно шикнула. – Твои наклонности порой меня беспокоят. Только я подумаю, что приручил тебя, как ты снова начинаешь кусаться.

– Приручил?.. – прохрипела я, – ты меня не сможешь приручить… Потому что, когда это произойдет, я стану твоей маленькой победой. А дальше возиться со мной уже будет не интересно.

– Вот так незадача. Ты все пытаешься делать вид, что не поддаешься моим манипуляциям. И это твое упрямство… но ты уже у меня на коротком поводке, – прошептал Айзен и, продев большой палец под чокер, чтобы держать натяжение на моей шее, ладонью уперся в затылок, не позволив отстраниться от поцелуя. От жадного прикосновения к губам, настойчивости, с которой он проник своим языком в мой рот, по телу разлилось бодрящее тепло.

В первый миг голова закружилась от давления на шее, но это подстрекнуло сопротивляться, хоть и приносило болезненное удовольствие. Скинув с моих плеч косодэ, мужчина надавил на мою поясницу, заставив прогнуться и прижаться к себе плотнее. Сколько уже лет прошло, но его поцелуи не переставали обжигать мою кожу, я настолько привыкла к его грубым прикосновениям, что они не вызывали скованности, а, наоборот, разжигали желание.

Уперевшись ладонями в грудь Айзена и стерпев порыв оттолкнуть его от себя, я лишь надавила на него, заставив лечь на спину. Или, как ему виделось, он позволил уложить себя. Резких движений в свой адрес мужчина не любил, и я старалась по большей части сдерживать себя, но порой срывалась. Хотелось большего, а не только удовлетворять его эго. Хотелось дразнить, позлить, добиться того, чтобы хоть в сексе мы были равны. В последнее время этого получалось достичь даже чаще, чем я ожидала. В чем-то Тобимару был прав, Айзен позволял себе порой слабину рядом со мной. Если раньше он всегда держал ситуацию под контролем, то в последнее время страсть ему время от времени сносила голову.

Но чтобы эту страсть разжечь до такого состояния, приходилось постараться, и эта часть мне очень нравилось. Прелюдия дурманила сильнее всего, когда тело только-только привыкало к прикосновениям, остро реагировало на малейшие тактильные вмешательства. Мне нравилось не только получать удовольствие от этих ощущений, но дарить их. В каком-то смысле Айзен прав, это напоминало жадность, желание утолить голод своего эго. Поэтому, обнажив его грудь от кимоно, я наслаждалась возможностью оставить поцелуй на его коже. Подняться выше и, припав к шее, обжечь ее дыханием, прикусить тонкую кожу, оставив влажный след от языка.

Вернув мое внимание к своим губам, Айзен надавил на мою поясницу, заставив фактически лечь на себя, после чего, ухватив за бедра, направил чуть ниже. Следуя движениям его рук, я прижалась к зоне его паха, затем вновь приподнялась и опустилась в дразнящем жесте.

Аккуратно разорвав поцелуй, я медленно выдохнула, наслаждаясь приятным покалыванием внизу живота, как возбуждение росло от прикосновений сквозь одежду. Прижав мои бедра еще ближе, грубо впившись пальцами в ягодицы, Айзен продолжал смотреть мне в глаза, которые, казалось, стали темнее.

Приподнявшись на руках и отстранившись, я не разрывала зрительный контакт, отметив мимолетно пролетевшее недовольство во взгляде мужчины. Но он позволил мне отстраниться, хотя его руки лишь спустились мне под колени. Я бегло усмехнулась. Похоже, эта игра со сдерживанием своих порывов ему тоже доставляла удовольствие, как минимум вызывала интерес.

Но я хочу большего. Хочу увидеть, как изменится твой взгляд, хочу сделать тебя хоть на мгновение уязвимым, пусть и к собственным желаниям. Сползла еще ниже и избавив мужчину от одежды, которая скрывала его прекрасное тело. Припав губами к его животу, оставляя дразнящие поцелуи, что влажной дорожкой опускались все ниже и ниже, я обхватила рукой его член. Сжав его и дразняще обдав горячим дыханием, надавила большим пальцем на головку, принявшись водить ладонью то вверх, то вниз.

Подняв взгляд, я убедилась, что Айзен пристально наблюдает за мной, приподнявшись на локтях. Хмурился, но реакция тела говорила о его состоянии лучше всяких слов.

– Не дразни меня, – предостерегающе подметил мужчина.

Дразнить его было самым интересным и будоражащим событием. Я могла лишь позволить себе это удовольствие на короткий миг, словно балансируя на линии тонкого лезвия.

Еще сильнее сдавив член у основания, я прильнула к нему горячими губами, заставляя Айзена нервно выдохнуть. Кто бы что ни говорил, но сексуальное возбуждение – мощное оружие, против пьянящего чувства, от которого голова шла кругом, довольно тяжело выстоять. Обильно увлажняя член слюной, я проходилась по нему быстрыми движениями руки, проводила языком, массировала, порой отвлекаясь на то, чтобы оставить поцелуй на внутренней стороне бедра мужчины. И наблюдала за его состоянием, реакцией на стимулирующие действия.

Все это определенно сносит голову. Несмотря на то, что я доставляла Айзену удовольствие, мое тело с каждой секундой все сильнее разгоралось изнутри. Сжимая бедра и с трудом борясь с желанием присесть и хотя бы поерзать, я порой замирала, чтобы перевести дух и расслабить ноги. Чем больше напрягалась, тем острее накатывало возбуждение. А учитывая, что я до сих пор была в хакама и боди, это только подливало масло в огонь.

С трудом сдерживая сбивчивое дыхание, Айзен накрыл мою голову рукой, и я непроизвольно напряглась, потому что однажды без шуток предупредила, что если он начнет насильно продавливать мне в глотку свой член, я его просто отгрызу. Но мужчина только сгреб мои волосы в кулак, его дыхание стало напоминать раздраженное сопение.

– Иди сюда, – раздраженно шепнул Айзен.

Заняв сидячее положение и притянув меня к себе, он впился в мои губы жадным настойчивым поцелуем, обжигающим страстью. Стягивая, если не сдирая, с меня штаны, расстегивая застежки на боди, он оттолкнул меня на пол, поспешно избавляясь от мешающей одежды. Но я успела податься вперед и, цепко впившись в плечи, оказалась сверху, добавив в качестве добивающего удара влажный поцелуй. Инициатива моя как-то не обрадовала Айзена; не отрываясь от моих губ, путая шумное дыхание с рычанием, он попытался скинуть меня, но я уверено оперлась рукой и ногой, удерживая позицию.

– Дай мне быть сверху, – разорвав поцелуй, прошептала я и с тенью мольбы добавила: – пожалуйста…

Потратив секунду на раздумье, Айзен недовольно сощурил глаза, а его общее настроение передавало не то злость, не то степень опьяняющего возбуждения. Шумно выдохнув, мужчина лег на пол и, подхватив меня за бедра, к моему удивлению, не усадил на себя, а, наоборот, заставил встать на четвереньки, нависнув над собой. В чем подвох я поняла, когда по моей заднице прилетел звонкий болезненный шлепок.

Воскликнув не столько от боли, сколько от неожиданности, я чуть не завалилась вперед, но свободной рукой Айзен не позволил мне упасть. Колючее жжение растеклось по ягодице мелкими иглами, я скривилась и только подняла на мужчину недовольный взгляд, как второй шлепок выбил из меня все раздражение.

– Что такое? – не без мрачного наслаждения одарив меня насмехающимся взглядом, уточнил Айзен. – Ты же хотела быть сверху.

Снова звонкий удар по ягодице. Вздрогнув всем телом и сжав кулаки, я с трудом удержалась на коленях, да и руки затряслись, но не от того, что чувство боли заставило ужаснуться. Острое жжение только будоражило, отчего возбуждение расцветало подобно бутону под солнцем. И Айзен знал это. Прекрасно знал, что, испытывая определенного рода боль, я теряла самоконтроль. В битве боль разжигала ярость и желание сносить всем головы, в постели же распыляла во мне страсть – и голову уже сносило мне.

Его руки требовательно сжали мои ягодицы, опустив вниз, аккуратно усаживая на свой член. От давления между ног, разлившегося к животу и ногам горячей волной наслаждения, у меня невольно вырвался сдавленный стон. Придерживая меня за бедра и задавая темп, Айзен дождался, пока мои движения станут ритмичными, после чего потянулся вверх рукой и накрыл ею мою шею. Почувствовав, как его ладонь надавливает на глотку, а пальцы умело держатся в стороне от сонной артерии, я задрала голову и позволила придушить себя.

Схватившись за руку, которая служила мне ошейником, я импульсивно сдавила ее тонкими пальцами. Двигая бедрами, ощущая, как член мужчины проникает все глубже, я ускорила темп в преддверии нарастающего возбуждения. Влажные звуки и шлепки оголенных тел друг о друга приводили в какой-то неописуемый восторг, заставляя не только тело переполняться экстазом. В голове было пусто, ни одной связной мысли, только сосредоточение на щекочущем давлении между ног, которое нарастало с каждой секундой.

Сорвав руку Айзена со своей шеи, я подалась чуть вперед, оперевшись о пол, после чего начала чуть ли не скакать на нем. Голова переполнялась острым чувством экстаза, я даже не пыталась себя контролировать, срывая сбивчивое дыхание сдавленными стонами. Уши закладывало от звука собственного голоса, я оставалась глуха ко всему, пока тело не пробивало от мощной волны оргазма. С трудом сдержав за зубами стон, который больше напоминал рев, я упала на Айзена, вцепившись в его плечи и попытавшись сжать бедра, чтобы максимально усилить эффект от удовольствия.

Над ухом пронеслось сдавленное рычание, но мужчина позволил мне утонуть в моменте, ощущая мощные удары собственного сердца, отдающиеся в его груди; как продолжали сокращаться мышцы влагалища, дополнительно стимулируя его член. Шумно дыша, уткнувшись лбом в плечо Айзена, я медленно восстанавливала дыхание, пока тело расслаблялось после полученного удовольствия.

– Приподними бедра и не двигайся, – напряженным от возбуждения голосом прошептал мужчина.

Как бы мне ни хотелось проигнорировать просьбу, продолжая растворяться в расслабляющем тумане экстаза, я приподняла бедра, ухватившись за которые, Айзен продолжил двигаться во мне. От того, что чувствительность повысилась после оргазма, я сдавленно застонала, испытывая уже не столько удовольствие, сколько жжение. Расслабившись, я смогла притупить неприятное чувство; а позабыла о нем, полностью сосредоточившись на мужчине. Его грубых толчках, при каждом из которых из его горла вырывался сдавленный от удовольствия не то хрип, не то вздох.

Подойдя к пику наслаждения, Айзен обхватил меня рукой, прижав к себе с такой силой, что, казалось, ребра вот-вот затрещат. Второй же ладонью он давил на мою поясницу, пытаясь максимально глубоко войти в меня, отчего я не сдержалась и застонала. Схватив меня за волосы и оторвав от плеча, он развернул меня к себе лицом и жадно впился в губы долгим поцелуем, пока легкие не зажгло от нехватки воздуха.

Ослабнув и позволив мне лежать сверху, я переводила тяжелое дыхание. Опустив голову на его плечо, прижимаясь грудью и животом к раскаленному страстью телу, я чувствовала каждый удар сердца, как его легкие наполнялись воздухом и вновь сжимались. Волна дикого умиротворения накрыла нас мягким одеялом, и уж не знаю, какого было Айзену, но я никуда не хотела уходить, даже шевелиться.

Гребанная сила секса… Это определенно обоюдно опасный клинок.

Аккуратно приподнявшись и попытавшись переместиться на пол, первым делом чуть не закряхтела, как бабка старая, от ноющей боли в тазобедренном суставе. Рухнув на спину и сведя ноги, скривилась от неприятного напряжения.

– Вот дерьмо…

– Сколько раз просил – не ругайся при мне.

– Сам попрыгай на ком-нибудь, чтобы потом ноги не сводило. Ох, блин, – согнув ногу в колене, скривилась я вновь. На этот раз и из-за занудства мужчины.

– Сама захотела быть сверху, я тебя не заставлял.

– Заткнись.

В столь дерзкой манере я могла позволить себе разговор лишь в этим минуты, окутанные туманом легкости и расслабления после страсти, которая, погаснув, оставляла в голове выжженное поле. Ни мыслей, ни эмоций. Только горькое осознание, сколь падкой я была на соблазн стать еще ближе к человеку, от которого следовало держаться за километр. Но я нашла для себя идеальное оправдание: секс помогал сбросить напряжение и какое-то время держать голову трезвой. Не пади я жертвой сладкого очарования, извелась бы вся, наверное.

Да, оправдание так себе, но мою совесть успокаивало.

– Что ж, – выдохнул Айзен, заняв сидячее положение, – какое-то время тебе придется действовать одной, и я очень надеюсь, что ты сыграешь свою роль. От этого…

– …зависит наше дальнейшее сотрудничество, – устало повторила я фразу, которую слышала с десяток раз. – Я поняла тебя. Можешь на меня положиться.

В конце концов, невозможно метаться меж двух огней или отсиживаться в сторонке, увязнув в этом дерьме по самую шею. У меня еще есть время и возможности, чтобы разыграть свою карту, и даже если погорю и ничего не выйдет – разве стоит об этом сожалеть той, кто уже однажды умерла? Хотя, именно потому, что я однажды погибла, второй раз окунаться в омут неизвестности, который грозил обернуться сплошь холодной тьмой, не хотелось. Но чтобы выжить, мне было бы достаточно занять сторону Готей 13.

Я хочу жить, а не просто выживать, хочу достигать побед и наслаждаться самим фактом своего существования. Но… рядом с Айзеном мои планы обращаются в прах. И здравомыслие уходит на задний план. Наверное, в глубине души я даже хочу, чтобы он предал меня, оборвал ту привязанность, которую я в себе взрастила. Тогда было бы куда проще взяться за голову и отпустить рисковые мечты.

Но он протягивает руку, идет навстречу. За минувшие семь лет мужчина обучил меня многим техникам и действительно помог стать сильнее. К чему все это? К чему вкладывать в меня столько сил и времени, чтобы насладится лишь кратким мигом предательства, вонзая мне нож в спину?

Мне хотелось бы верить, что все это к чему-то, да приведет. Мне хотелось бы, чтобы однажды, ты все же посмотрел на меня с той искренностью эмоций, на которую способен обычный человек. Но ты необычный человек, Айзен. И если хоть раз забуду об этом, то проиграю тебе окончательно.

Эта мысль не покидала меня ни когда я легла спать в твоей комнате, ни когда, собравшись по утру, срезала дорогу по обговоренному маршруту. И, застыв с хмурым видом, уставившись на идеально обыгранную иллюзию твоего трупа, прибитого к стене мечом, скривилась, да цокнула языком.

Слишком правдоподобно.

Значит, и мне нужно сыграть достойно. Занавес поднят, господа. Да начнется театр одного актера.

====== Глава 16. «Бессознательная пустота» ======

– Ты хорошо держалась…

– Хорошо для кого?

Уж не думала, что меня действительно накроет жуткая слабость после того, как пришлось выступить перед своим отрядом, что называется, с официальной речью. Новость о смерти капитана пятого отряда довольно быстро разлетелась по всему Серейтею, поэтому мне пришлось созвать экстренное собрание, чтобы успокоить офицеров, насколько это позволяла ситуация.

А теперь мне самой требовалось успокоиться. От нервозности я расцарапала все заусенцы на руках, меня никак не покидала мысль, что люди не верили ни единому моему слову, ни единой эмоции. Возможно, такое состояние и к лучшему, вполне сойдет за потрясение после утренних событий.

– Они не поверили, что все будет хорошо… да и как? Даже если я не верю.

– Хинамори, сейчас никто в это не поверит, – подметил Тоширо, сидя рядом со мной на маленьком диванчике. – Но офицеры пятого отряда верят в тебя, я видел это в их глазах. Ты держалась молодцом, они увидели в тебе опору.

– Но они были в ужасе и… – согнувшись в три погибели и пряча лицо в ладонях, я куда сильнее боялась показаться недостаточно напуганной, чем собранной. Пришлось судорожно выдохнуть и придать голосу слабину: – Тоширо, я… капитана убили… как его могли убить? Это ведь не могли сделать чужаки, они недостаточно…

– Расследованием занимается второй отряд, поэтому нам остается только ждать, – накрыв мое плечо рукой в знак поддержки, парень напряженно выдохнул и удрученно пробормотал. – Я вообще удивлен, что… ты так хорошо держишься. Вы с капитаном Айзеном были достаточно близки, он заботился о тебе. И обнаружить его первой в таком состоянии… Хинамори, ты уверена, что с тобой все в порядке?

– Разумеется, со мной не все в порядке! – резко выпрямившись и посмотрев на Тоширо со слезами на глазах, которые мне стоило дикого труда выдавить из себя, я помедлила, зажмурилась и попыталась успокоиться. Сделать вид, что смогла подавить вспышку злости. – Это все как будто страшный сон… я… я будто только сейчас начинаю понимать, что произошло. Тогда словно шок словила, а сейчас постепенно… начинают накрывать эмоции…

– Прости, если вдруг прозвучит грубо, но это было к лучшему. Когда ты разговаривала со своим отрядом, то выглядела достаточно собранной… насколько позволяла ситуация. Ты нужна своим людям. Неспроста же главнокомандующий назначил тебя временно исполняющей обязанности капитана.

– Пф, – нервно усмехнувшись и смахнув с уголков глаз скупые слезы, я выпрямилась и перевела дух. – А что ему еще-то делать? Естественно, я буду отвечать за отряд, пока не… не… у меня язык даже не поворачивается сказать про… замену.

– Ну, кому-то из капитанов могли передать временный надзор за пятым отрядом.

– Я не собираюсь никому подчиняться, кроме капитана Айзена, – раздраженно, добавив искру злости, шикнула я.

– Но… Хинамори, ты же знаешь, чтобы стать капитаном, нужно пройти тест, либо получить личные рекомендации не менее шести капитанов, либо провести испытание боем.

– Да?! И кого они захотят поставить на место капитана моего отряда?! – позволив себе сорваться на повышенные тона, одарила я Тоширо жгучим взглядом. – Я не отдам им свой отряд! Никому! Если хотят, могут проводить испытание боем, другого я не позволю!..

– Ладно-ладно, успокойся, – аж опешив от неожиданной волны злости с моей стороны, отпрянул Тоширо. – Прости, я не хотел тебя… это… ох. Ты права. О таком говорить сейчас неправильно…

Похоже, слегка переборщила с эмоциями, но… злость, как ни странно, я ощутила самую что ни на есть натуральную. От мысли, что надо мной поставят кого-то другого, что кому-то отдадут мой отряд, грудь разрывало жгучей яростью. Хоть и понимаю, что все это бессмысленно, и через несколько дней придется покинуть Готей 13, меня не покидала грусть. Чувство сожаления. Я не хотела оставлять свой пост, ведь столько сил было вложено в развитие отряда и людей, я работала на свой авторитет не для того, чтобы разрушить все собственными руками.

Айзен не понимал, почему я так хлопочу над развитием отряда, с каким-то безразличием и легкостью соглашался на все мои инициативы, как, например, сделать пятый отряд специализирующимся на боевом кидо. Пусть и существовал отдельный отряд мастеров кидо, мне хотелось сделать пятый отряд особенным. Поэтому последние четыре года я, как бешеная собака, воевала с отрядом кидо за лучших выпускников академии по соответствующей специализации.

А теперь я начинаю понимать, почему мужчина столь холодно относился к моей инициативе. Зачем вкладывать во что-то столько сил, если это не принесет никакой личной пользы? Он не питал теплых чувств к Готей 13, относился к нему, словно к чему-то испорченному, как к прогнившему дереву, которое бесполезно спасать по веточке. Нужно лишь срубить под корень.

В буквальном смысле я тратила свой резерв впустую. И теперь, привязавшись к отряду, взрастив его собственными руками, со слезами на глазах не хотела никому отдавать. Отпускать все это.

Теперь, когда пути назад нет, я всерьез осознала, как сильно не хотела покидать Готей 13 и должность лейтенанта.

Вот теперь, после таких раздумий, мне даже не нужно притворяться поникшей и опустошенной.

Топот ног в коридоре моментально привлек наше с Тоширо внимание, как и встревоженные голоса.

– …не можете так просто врываться к нам! – донесся возмущенный оклик.

Переглянувшись с парнем, мы в молчаливом напряжении ожидали, что кто-то постучит в кабинет, но дверь бессовестно распахнули, даже не спросив разрешения. Опешив от подобного поведения, я подскочила с места и не собиралась смотреть, что ко мне в кабинет вломилась Сой Фон с представителями своего отряда.

– Что вы себе позволяете?!

– Прошу прощения, – сухо отозвалась девушка, едва ли удостоив меня взгляда.

– Идите вы к чертям со своим прощением. Вы не у себя в отряде! Кто вам позволял столь бесцеремонно вламываться на территорию пятого отряда?!

– Я понимаю ваше состояние, но советую вам следить за языком, лейтенант, вы разговариваете с капитаном.

– Не могу с ней не согласиться, Фон, вы просто вломились без предупреждения, – поднявшись с места, не без грозного подтекста подметил Тоширо. – Лейтенант Хинамори сейчас временно исполняет обязанности капитана по приказу главнокомандующего и…

– Я здесь не ради лейтенанта Хинамори, я искала вас, капитан Хицугая.

– Что? Меня?

– Капитан Хицугая, вы подозреваетесь в убийстве капитана Айзена, поэтому, прошу не сопротивляться и добровольно последовать за мной.

– Что?! – аж опешил Тоширо.

Не знаю, насколько натуральным выглядело мое замешательство, но парень вот искренне чуть за сердце не схватился. Оглянувшись на меня с переполняющим его замешательством и ужасом, Тоширо не без труда смог обрести дар речи:

– Хина… Чт… что за абсурд? С чего вы вообще такое взяли?!

– Меня назначили вести расследование, и это, – достав из-за отворота сложенный пополам лист бумаги, Сой Фон протянула его мне, – мы нашли в личных покоях капитана Айзена. Лейтенант, это письмо адресовано вам, можете подтвердить подчерк Айзена Соуске?

Замешкавшись на мгновение, я скривилась и, подойдя к капитану второго отряда, вырвала у нее письмо и принялась читать. Точнее, делала вид, что читаю, потому что Айзен дал мне его прочитать перед тем, как отправиться инсценировать свою смерть. Что тогда, что сейчас спотыкаться взглядом о предупреждение быть начеку рядом с другими капитанами, оказалось болезненно. Мне вообще с трудом удалось склонить мужчину к тому, чтобы он также добавил в послание опасения относительно поведения Гина. Потому что слишком уж странно выглядел тот факт, что перед встречами с Гином он писем не оставлял, а тут – бах – одна просьба Тоширо о неожиданном рандеву, и он накатал целую эпитафию.

– Как это… как это понимать? – сжав пальцами бумагу, я почувствовала, к собственному удивлению, натуральную слабость в теле. Развернув письмо перед парнем и не забыв адресовать ему опешивший взгляд, осипшим голосом уточнила: – Какого черта капитан пишет, что этой ночью встречался с тобой и опасался не вернуться?

– Что?! Что за бред, я с ним не встречался, Хинамори!

– Но это его подчерк!

– Но я клянусь тебе, я не встречался с ним!

– А у вас есть тому подтверждение, капитан Хицугая? – поинтересовалась Сой Фон. – Где вы были этой ночью?

– Работал до позднего часа, а потом пошел спать.

– Полагаю, это никто не может подтвердить?

– Фон, ты что, совсем?!.. – едва удержав громкие ругательства на языке, напрягся Тоширо. – Это не я. Может, кто-то другой представился мною, я не знаю…

– А что… а что насчет Ичимару Гина? – дрогнувшим голосом уточнила я. – Капитан также пишет, что заметил странное поведение Ичимару. Он ведь действительно странно вел себя… когда не захватил вторженцев, например.

– Мы уже беседовали с капитаном Ичимару,вчера с раннего вечера до глубокой ночи они с лейтенантом Изуру и другими офицерами занимались поисками вторженцев, а также работали в штабе.

– Чертов Ичимару… я более, чем уверен, что это его рук дело. Они с капитаном Айзеном странно вели себя, я это видел…

– Об этом расскажете на допросе, но пока, капитан Хицугая, я рекомендую вам оказать содействие следствию. На данный момент все подозрения указывают на вас.

– Я не… Хинамори, это неправда, я клянусь тебе. Ты… ты же мне веришь?

Сжав письмо в наигранно дрожащих руках, я потупила взгляд, не рискуя смотреть в глаза Тоширо.

– Лейтенант, – обратилась ко мне Сой Фон, – попрошу вернуть улику. Также капитан Унохана просила передать, что ожидает вас для заключения медосвидетельствования и подтверждения личности… убитого.

– Я поняла, – все не рискуя поднимать взгляд, я протянула письмо капитану.

Честно говоря, не знала, как отреагировать лучшим образом, поэтому предпочла просто отойти к рабочему столу, и не смотреть на то, как второй отряд выводит парня. Айзен, конечно, предполагал иное развитие событий, что я, найдя письмо, в приступе бешенства нападу на Тоширо, поддавшись эмоциям. Он слишком хорошо знал меня, как и другие люди, однако этот план я выслушивала с видом человека, которому откровенно вешали лапшу на уши. Нападение на капитана лейтенантом, и не важно, по какой причиной, пустило бы меня лишь в направлении тюрьмы.

Ничего бы не стоило в этом случае Айзену от лица Совета 46-ти вынести мне срочный приговор за нападение на капитана. Ведь он сам сказал, что я могу не опасаться лишь личной расправы. Так что пришлось переиграть карты, чтобы остаться на воле, я знала, что в любом случае это письмо обнаружат. И в этом случае я уже подставила под удар Тоширо.

Здесь, конечно, придется Сой Фон потрудиться, чтобы доказать прямой факт его вины, а не сфабрикованность улик. У Совета 46-ти сейчас есть повод только для его задержания, но не для вынесения приговора.

Пока ты сидишь там в своем бункере, Айзен, я имею некую свободу действий. Как ты и сказал, тебе не нужно мое доверие, так что не обессудь.

Уж думала, конечно, под конец дня визит в четвертый отряд не сделает день веселее, но свою ошибку осознала, когда пришлось пройти медицинское освидетельствование. Разумеется, подтвердить личность Айзена мог кто угодно из капитанов, но по процедуре «доверенным близким лицом» капитана указывался его лейтенант, если у первого не было родственников. Честно говоря, подобный шок и отупение я испытывала, вероятно, семь лет назад, когда впервые убила человека.

Головой хоть и понимала, что передо мной подделка, лишь иллюзия, созданная Кьёка Суйгетсу, но увидеть бледное, не выражающие эмоций лицо Айзена, оказалось выше моих сил. Это словно хвататься за раскаленную сковороду с уверенностью, что она будет холодной.

После завершения всех бюрократических процедур казалось, что меня можно сразу упаковывать на ближайшую койку под капельницу. Сидя в коридоре и смотря на то, как дрожат руки, уже не наигранно, я даже не знала, что делать. Ждать неизбежного, похоже.

– С тобой все хорошо, Хинамори-сан?

– Унохана-сан… – подняв на капитана четвертого отряда измученный взгляд, я только развела руками. – Да, переживу.

Присев рядом, женщина накрыла мои дрожащие руки своими, ее теплое прикосновение заставило меня стыдливо отвести взгляд.

– Простите…

– Тебе не за что извиняться, Хинамори-сан. Честно говоря, ты умница. Но если тебе хочется выговорится, не стоит себя сдерживать. Эмоции, томящиеся внутри, могут принести куда больше вреда, чем пользы.

– Спасибо, капитан, но… я не хочу плакать, я… хочу добраться до того, кто это сделал с капитаном.

– Слышала, второй отряд взял под стражу капитана Хицугаю. Вы ведь с ним друзья детства.

– Это не может быть Тоширо.

– Но что, если это окажется он?

– Значит… – оставив фразу незавершенной, я крепко сжала кулаки до боли в костяшках, что не могла не почувствовать Унохана. И, честно признать, мои эмоции нельзя совсем уж назвать лживыми.

– Хинамори-сан, я уже некоторое время наблюдаю за тобой, и… Кто-нибудь говорил тебе о твоих вспышках гнева?

Признаться, от первой фразы я чуть не обосралась. Но мою реакцию можно было трактовать, как угодно, так что я лишь напряженно выдохнула. Всего лишь мой гнев, да?

– Капитан часто осуждал меня за это, что я теряю голову в сражении… И… он меня учил сдерживаться. Сейчас я могу сдерживать себя, хотя порой, признаюсь, поддаюсь соблазну. Почему вы спрашиваете?

– Может, ты и не поверишь, но… мне знакомо это чувство. Я знаю, как оно отравляет разум. Поэтому, Хинамори-сан, когда мы найдем убийцу капитана Айзена, прошу тебя, сохрани голову трезвой. Ты прекрасный лейтенант, и должна вести себя соответствующе. Думаю, капитан Айзен был бы огорчен, если бы ты допустила подобное. Не позволяй эмоциям взять над собой верх.

Огорчен. Как раз наоборот. Подозреваю, что одна из причин, по которой он видит во мне выгодного союзника, это моя неадекватная реакция на стрессовые ситуации. Теперь вывести меня из себя довольно сложно, но если постараться, мне опять снесет голову. Такую силу можно использовать по-разному.

За неимением других тем для разговора, капитан оставила меня, а я толком не знала, что делать дальше. Честно говоря, меня даже не столько пугало возможное недовольство Айзена, сколько встреча с Гином. Или с Тоусеном.

Хоть я и понимала, что Гин также притворялся, отыгрывая верного союзника, но парень пойдет на что угодно, чтобы сохранить свою роль до последнего. Однажды он чуть не убил меня, и я боюсь, что второй раз Гин не допустит проявленную ранее небрежность. Или… шанс на выживание?

От размышлений отвлекло странное предчувствие. Словно за мной кто-то наблюдал. В первый миг я насторожилась, но…

– И чего вы там стоите, как две путаны перед церковью? – раздраженно оглянувшись на Иккаку и Юмичику, застывших в отдалении, я определенно застала их врасплох. Видимо, заметив меня, сидевшую с угрюмым настроением, стеснялись подойти и сделать ситуацию еще более неловкой.

– Так меня еще никто не называл… – удрученно пробормотал Юмичика.

Теперь деваться им было некуда, поэтому им пришлось подойти ближе, чтобы я хоть не продолжила орать на весь коридор.

– Уж извиняй… просто… – начал было Иккаку, но не найдя подходящих слов, просто удрученно выдохнул. – Не хотели приставать с тупыми вопросами, наверное. И так понятно, что тебе несладко.

– И тем не менее, раз речь зашла о тупых вопросах… – обмолвился пятый офицер, присев рядом со мной на скамейку, – как ты?

Пожав плечами, все никак не могла оторвать взгляд от пальцев, параллельно раздирая заусенцы.

– Ну… пойду, наверное, сейчас домой, и буду реветь. Потому что… ох, – утомленно выдохнув, я подняла взгляд на Иккаку, отметив обильное количество бинтов на его теле. – А у вас как дела? Вижу, вам лучше.

– Ну, нам-то лучше, а вот ближе к вечеру наши нашли капитана после сражения с Куросаки… – при упоминании Ичиго третий офицер заметно напрягся. – Не думал, что кэп проиграет.

– Мы искали медиков, чтобы к нему отправить. Но тут все от имени Зараки разбегаются, как тараканы.

– А у вас в отряде нет медиков? Хотя бы первую помощь оказать?

– Есть, но они, наверное, сделают только хуже, – рассудил Иккаку. – Там хотя бы основные раны исцелить, а так на капитане все, как на собаке заживает.

– Тогда могу я помочь, раз вы никого не нашли. Даже если будут глубокие раны, я смогу их обработать.

– Может, не стоит? – осторожно предложил Юмичика. – Тебе бы отдохнуть…

– Я ведь сказала, что как только приду домой, то буду не отдыхать, а рыдать в подушку, – спокойно пробормотав в ответ, я поднялась со скамейки и оглянулась на парней. – Позвольте мне помочь. Не хочу я… оставаться наедине со своими мыслями.

К счастью, парни согласились принять мою помощь, поэтому, захватив побольше бинтов и лекарства, мы отправились в бараки одиннадцатого отряда. Мое появление удивило местных офицеров, но никто ничего не сказал. Честно говоря, я боялась оставаться одна, меня не отпускала мысль, что завтра утром на стене кто-то обнаружит мой труп, и уже настоящий. Это же ведь ненормально, да? Бояться. Я даже боялась не столько Айзена, сколько Гина… Боялась капитанов, которые могли раскрыть блеф, этого притворщика-лиса, даже Тоусен Канамэ вызывал опасения. Но не Айзен… Я знала, что с ним нужно быть осторожной, но почему-то без него мне становилось страшно. Словно только он один мог защитить меня. Я уже настолько разучилась бояться Айзена, что без него теперь весь мир пугал до дрожи в коленях.

– Ну, я закончила, – завершив перевязь ран капитана Зараки, который, к моему удивлению, продолжал находиться без сознания, я кинула взгляд за окно. Уже темень опустилась.

– Отлично! Значит, Кен-чан быстрее придет в себя и победит того противника! – радостно подметила Ячиру.

– Только пусть твой капитан сам придет в себя, дай ему отдохнуть, – проходя мимо, я порывисто накрыла голову девочки ладонью, заставив ее удивленно поднять на меня взгляд. Сил уже не оставалось ни на что реагировать.

– Ну, видимо, ничего не остается, кроме как ждать, – заключил Иккаку. – Спасибо за помощь.

– Ага. И… прозвучит, наверное, странно, но у меня есть просьба. Могу я… переночевать где-нибудь у вас? Хоть в кабинете каком, без разницы.

– Совсем с ног валишься?

– Д-да, простите.

– Сестренка может переночевать со мной! Поболтаем и!..

– Боюсь, ей сейчас нужен отдых, лейтенант Кусаджиши, – мягко перебил девочку Юмичика, а затем обратился ко мне: – у нас есть гостевые комнаты, пойдем, провожу тебя.

Честно говоря, я бы до последнего дня оставалась в бараках одиннадцатого отряда, никто бы сюда не посмел сунуться, даже чтобы избавиться от меня. Шум сразу бы поднял всех на уши, а близость капитана Зараки и вовсе поставила бы точку в любом плане по устранению. Даже если Гин что-то придумает…

– Тебя что-то беспокоит?

Похоже, мое выражение лица говорило за себя, но я предпочла только адресовать парню недовольный взгляд.

– Моего капитана убили. Как думаешь?

– Да, знаю, глупый вопрос, но… ты попросила остаться не потому, что устала?

– С чего такая уверенность?

– Слишком хорошо тебя знаю. Да и… видно, что ты чего-то боишься. Думаешь, кто-то попытается и тебя убить?

Когда мы вышли на лестничную площадку, я остановилась. Сил, казалось, и вовсе не осталось, чтобы преодолеть хотя бы одну ступень. Позволив себе тяжкий вздох, я на дрожащих от усталости ногах подошла к стене и, облокотившись, медленно сползла вниз. За весь день вдобавок я так нормально и не поела. Голова шла кругом.

– Я не знаю, – подтянув к себе колени и уперев в них локти, я схватилась за голову. – Творится какая-то чертовщина… Зачем было убивать капитана Айзена?

– Ты думаешь, это могли сделать те, кто проник в Серейтей?

– Даже если Куросаки Ичиго удалось завалить Зараки, это не значит, что ему или другим удалось бы скрытно убить капитана Айзена. Никакого шума не было. Значит, капитан не видел в противнике угрозу и… он знал нападавшего.

Позволив угнетающей тишине повисеть в воздухе, Юмичика присел рядом со мной. От него исходило приятное тепло, ярко контрастирующее с колючим холодом стены. Да и собственное тело уже казалось ходячей сосулькой.

– До нас дошли слухи, что арестовали капитана Хицугаю… – словно не зная, как продолжить разговор, осторожно озвучил неприятную мысль парень.

– Да, я была с ним в кабинете, когда к нам пришла Сой Фон. Капитан оставил письмо, в которой указал, что отправился встретиться с Тоширо, а еще его беспокоило поведение Ичимару Гина… Тоширо мой близкий друг, фактически как младший брат… И я не верю, что…

– Капитан Ичимару, как я слышал, вел себя странно. Он не захватил нарушителей у врат.

– Но откуда мы можем знать, кто тут виноват? Не понятно, с кем встречался капитан Айзен, кто-то мог выдать себя за Тоширо, а также навести подозрения на Ичимару… я… я не знаю, за что так поступили с капитаном, может, он что-то сделал или видел, и я тоже… и поэтому…

Обняв колени и уронив голову, я поразилась тому, сколь испуганно и тревожно прозвучал мой голос. Меня пугало все вокруг. Неопределенность. Хоть я и понимала основную линию развития событий, но один черт, как это отразится на мне. Если по итогу все должно привести к каноничным событиям, то через пару дней катана Айзена пронзит мою грудь. Я могу прямо сейчас бежать с этого корабля, притворившись жертвой, но тогда могу спутать все карты. Что если Айзен действительно не дурил мне голову? Что если он реально дал мне шанс доказать свою верность?

Я уже не могла об этом думать. По факту ничего не произошло, все двигалось согласно плану, но эта неизвестность, эти вопросы в духе «а что, если» сводили с ума. Как и понимание того, что несмотря на желание продолжить жизнь в Готей 13, как лейтенант… как капитан, я не могла отвернуться от Айзена. Если он кинет меня, обманет, я почувствую себя бабкой, оставшейся у разбитого корыта. Что мне будет закрыт путь на следующую ступень, что мне не стать кем-то большим…

Ну… или, конечно, можно еще как-нибудь попытаться оправдать Стокгольмский синдром.

Нет! Я не жертва! Ничего подобного! Я ведь все прекрасно осознаю, я не ведусь на его манипуляции, верно?! Нельзя обмануть того, кто знает об обмане!

– Эй, все будет хорошо, мы тебя не дадим в обиду, – положив ладонь мне на спину и приобняв за плечо в знак поддержки, тихо ухмыльнулся Юмичика. – Ты ведь сильная, это тебя надо уже бояться. Маленький монстр.

Его попытка приподнять мне настроение не увенчалась успехом, я лишь кивнула, но сил выглядеть сильной не осталось. Склонившись ближе к парню, я позволила приобнять себя еще крепче. Рядом с ним я хоть немного, но почувствовала себя спокойнее. Уютнее что ли.

И почему я не притворялась беззаботным лейтенантом до последнего? Наверное, потому, что Айзен раскусил меня фактически с первых дней пробуждения в этом мире. И сколь бы я ни пыталась выстроить собственный путь, тропа все равно привела бы меня к мужчине. А там оставалось два варианта: либо сотрудничать с ним, либо помереть. Вариант со смертью я уже проходила, и он мне не понравился. Значит, мне остается делать все, чтобы выжить…

И никакие теплые объятия или обещания не должны затмевать эту мысль. Саморазвитие, удовольствие, комфорт – все это лишь второстепенные, хоть и важные составляющие. Если умру, уже ничего не будет иметь значения.

Я выживу. Даже если придется поддаваться. Врать. Обманывать. Юлить.

Я выживу. Во что бы то ни стало.

Удивительно, как быстро может пройти истерика и паника. Еще пару дней назад я стояла в шаге от того, чтобы разрыдаться у Юмичике на плече, а теперь шла по узкому коридору в атмосфере запустения, тишине, которая не предвещала ничего хорошего. И не без оснований.

– Здравствуй, Хинамори-сан.

В ответ на улыбку, что никогда не сползала с лица Гина, я лишь сильнее свела брови к переносице. Встретились, как в море корабли. Не мои брови, а мы с Гином. Стояли друг напротив друга, столкнувшись на пути к проходу, что вел в довольно затемненную часть здания.

– Почему план поменялся? – не стесняясь блеснуть подозрительным взглядом, спросила я у парня.

– Не знаю. Мне тоже прилетела адская бабочка с посланием. Видимо, капитан Айзен хочет, чтобы мы пришли все вместе на холм Сокиоку, а не по отдельности. Думаю, это даже практичнее.

– Ну да. Практичнее, – не без напряжения подметила я, указав в направлении темного коридора. – Только после вас.

Усмехнувшись и разведя руками, Гин направился вперед, и лишь выдержав небольшую дистанцию, я направилась следом. Изначально план заключался в том, что мы прибудем на холм Сокиоку в строго запланированное время, чтобы выкрасть хогиоку после казни Кучики Рукии. Ну, или когда Куросаки Ичиго наведет шум своим появлением, заставив капитанов и лейтенантов разбрестись. Добыть хогиоку, повыпендриваться и красиво отчалить в небеса. Но почему вдруг перед самой казнью Рукии к нам с Гином прилетела адская посланница с сообщением об общей встрече на нижнем ярусе административного здания Совета – один черт. Что-то пошло не по плану? Или в чем-то есть подвох? Немного успокаивало, что Гина также позвали, но… А что мне еще оставалось? Что, могла не прийти?

Коридор становился все уже, свет падал только от блеклых огней на стене. Шаги разносились гулким эхом.

Вот и все. Даже не верится… Будет очень тяжело увидеть опешившие взгляды капитанов и лейтенантов, но… Поздно жалеть о сделанном выборе. Назвать это выживанием тоже как-то лицемерно. Мне страшно от того, что будет дальше, и я даже боюсь позволять себе мысль о возможности переубедить Айзена не разрушать к чертям собачьим мировое устройство. Но я выбрала его, понеслась за ослепительной мечтой о величии… Поздно играть хорошую девочку. Да и, прожив эти несколько дней без явного присутствия мужчины, я чувствовала себя совершенно потерянной и беспомощной.

Чем мое слепое подчинение и следование за Айзеном отличается от того же желания Иккаку служить под началом Зараки Кенпачи? Просто выбрать для себя ориентир, стать достойной опорой. Да… так, пожалуй, даже проще думать.

Глухой стук отвлек меня от размышлений.

– Ой-ой, упало…

Небрежный комментарий Гина заставил меня опустить взгляд к полу и, прежде чем я увидела, как к моим ногам покатилась небольшая сфера, она разорвалась всплеском ослепительной энергии. Ослепленная на короткий миг, я инстинктивно потянулась к занпакто, собираясь, использовав быструю поступь, отпрыгнуть назад.

– Бакудо №62: Хьяппоранкан.

Несколько шестов из голубой энергии хлынули на меня дождем, увернуться от которого я не смогла не только из-за временной потери зрения, эта вспышка буквально ослепила все мои чувства, включая возможность отслеживать реацу. Узкий коридор сыграл не меньшую проблему для маневрирования, поэтому меня тут же прибило к стене двумя шестами – один вошел в живот, другой в правое легкое. Хоть боль и жгла места урона, обошлось без физических повреждений, а духовная энергия крепко удерживала меня на месте.

– Ах ты… – зарычав сквозь стиснутые зубы, я вцепилась в шест, что удерживал меня за живот. Вложив достаточно духовной энергии, чтобы разрушить его одной лишь хваткой, я приготовилась взяться за другой. Но… – Какого?..

– Почему он не рассыпается? – предвосхитив вопрос, уточнил Гин и подобрал с пола опустевшую стеклянную сферу. – Бюро технологического развития порой делает удивительные вещи. Например, позволяет ослеплять жертву ее же реацу. Иными словами, в течение какого-то времени, Хинамори-сан, ты не сможешь вырвать эти шесты… Ах да, твоя духовная энергия тоже будет на какое-то время в мертвой зоне.

– Сукин ты сын… Что ты вообще вытворяешь?! Если Айзен…

– А кто, по-твоему, приказал мне сделать это?

Нет… нет, невозможно.

– Не смотри на меня так, Хинамори-сан. Ты начала оказывать дурное влияние на капитана Айзена, он сам признал, что тебе удалось заставить его обратить взгляд Серейтея на меня. Последние дни из-за капитана Фон мне пришлось несладко.

– Что за чушь ты несешь?! Это был оправданный поступок!

– А то, что ты пряталась у одиннадцатого отряда, это тоже чем-то оправдывается? – усмехнувшись, уточнил Гин. – Ты была прекрасным развлечением для капитана Айзена, но не более. Ведь ты так и не смогла свыкнуться с мыслью, что придется оставить Серейтей… своих друзей и близких. Капитану Айзену нужны люди, которые готовы следовать его идеям. Таким как ты подле него нет места.

Нет, не правда. Невозможно. Я ведь, блять, все делала, как он просил. И вот опять?.. Серьезно?! Он послал Гина, чтобы избавиться от меня?! Ха-х, ну, конечно, а зачем он тогда пообещал, что не тронет меня и пальцем? Айзен ведь ничего не говорил про то, чтобы вновь подослать ко мне убийцу, я сама об этом думала. Сука! Серьезно?!

– В качестве жеста доброй воли он расценил, что убивать тебя не стоит. Ты ведь так любишь Серейтей. Интересно, правда, как к тебе отнесутся твои друзья, когда узнают правду?

– Чт?..

– Очень интригует. Жаль, правда, нам так и не удастся понаблюдать за этим, – подойдя ближе и протянув мне навстречу руку, остановив напротив моего лица, Гин произнес: – Инэмури, – заклинание, после которого меня затянула бессознательная пустота.

Комментарий к Глава 16. «Бессознательная пустота» О-ой, как неожиданно, кто бы мог подумать, да? 🤣

====== Глава 17. «По тонкому лезвию» ======

Комментарий к Глава 17. «По тонкому лезвию» Ой, не знаю, насколько глава не притянута за уши, но я воспользуюсь правом сослаться на священную магию фанфиков, не знаю 🤣

«…передаю экстренное сообщение от капитана четвертого отряда Рецу Уноханы!»

Исане… что твой голос делает в моей голове? Тем не менее, он неумолимо вытягивал меня из глубокой дремы, ведь проигнорировать слова, что Айзен Соуске жив, при этом убил членов Совета 46-ти, трудно. Это понятно, но откуда она знает?.. Знает… Ясно, значит, встретила его.

Тяжело. Голова словно забита камнями, мне с трудом удалось разлепить веки, чтобы секундой позже в недоумении обнаружить жезлы из голубой энергии, прибивающие меня к стене. Схватившись за тот, что выступал из плеча, я едва ли могла сжать вокруг него пальцы. Дышать даже трудно. Понимание происходящего накатывало волна за волной, напомнив, каким образом в итоге я оказалось в столь плачевном положении.

– Сука…

Гин, будь он проклят. Разработка двенадцатого отряда, вспышка, что блокирует реацу, вот почему я чувствовала дикую усталость. А попытка вытащить шест голыми руками не принесла результатов, я словно пыталась отодрать металлический прут голыми руками.

Нет, невозможно… Почему я оказалась в такой ситуации? Потому что слепо верила человеку, который не переставал жить обманом? Моя ошибка. Но, блять, предательство не было бы столь обидным, если бы Айзен лично нанес мне удар в спину. Действовал через Гина… потому что не считает достойным даже внимание на меня обращать? После стольких лет… Нет. Нет уж.

Из горла вырвался надрывистый истеричный смех. Улыбка драла губы, резала щеки, не знаю почему, но с каждой секундой становилось все смешнее. Черт, это действительно забавно. Обыграл меня, дурочку. И со снисхождением оставил в живых. Вот же паскуда. Думаешь, я это так оставлю? Стал ощущать во мне слабость, значит, раз прислушался к моим словам насчет составления того письма. И, может, еще какие-то моменты для себя отметил? И решил бросить? Меня нельзя бросить… можно только убить, другими способами тебе от меня не избавиться.

Вцепившись в шест, что выпирал из груди, я стиснула зубы и, вложив все силы, потянула за него. Ничего. Ни на сантиметр не сдвинулся. Без реацу его не вытащишь. Как жаль… ох, как жаль, что ты меня не убил, Гин, ведь реацу не является для меня проблемой. Тебе следовало бы меня убить, сукин ты сын, потому что за то, как вы обошлись со мной… я ведь была готова идти за тобой, Айзен. Ха-х.

Что ж.

Тем проще.

– Развейся…

Сконцентрировав внимание на печати, удерживающей накопленную реацу, я ощутила болезненное жжение, которое мигом позже ударило меж лопаток мощным ударом, словно хлыстом. Я не трогала ни обычную, ни запрещенную метку на протяжении семи лет, поэтому прочувствовать ресурс, который у меня появился, оказалось сродни тому, чтобы прыгнуть с головой в ледяное озеро. Тело пробрала судорога, каждая клеточка, каждый нерв обожгло от духовной энергии, что заставило меня взвыть от боли. Но за болью прильнула сила, ворвалась обжигающей волной адреналина, от которой по коже пробежали мурашки.

Вцепившись в шест, что удерживал меня за плечо, до боли в костяшках, я услышала треск, почувствовала его под ладонью. Думала выдрать его, но в итоге хватка оказалась столь сильной, что раздавила на множество осколков. Дернувшись вперед и высвобождая грудь, я шумно втянула воздух в легкие и, поддавшись дикому желанию что-то разрушить, ударила по шесту, выступающему из живота.

Сила удара оказалась столь мощной, что шест не переломился, а полностью рассыпался на осколки от всплеска реацу. Свалившись на колени и болезненно кривясь, я переводила тяжелое дыхание. Чтобы добраться до холма Сокиоку на своих двоих, придется затратить немало времени. Я могу просто не успеть…

Нет, я так просто тебя не отпущу. Думаешь, можно не просто кинуть меня, но и подставить? Бросить Готею кость на растерзание, чтобы они заняли свои пасти, пока готовятся тебя схватить? Вот уж не думаю.

От злости, что постепенно накатывала волнами, реацу наполняла мышцы, заставляла сердце стучать все сильнее, разгоняя кровь. Выступить против него… страшно. Но как он посмел?.. От одной мысль, как улыбался мне, обещал не ударять в спину, кулаки сжимались до скрипа костей. Ключевое слово «обещал», да? Ха-х. Тем лучше. Теперь все понятно.

– Тобимару…

«Я здесь. Хочешь убить его?»

– Вряд ли получится… Но да, – обратив нервную улыбку в оскал, зашипела я. – Хочу сделать кое-что похуже…

«За это тебя могут посадить, понимаешь?»

– Ха-ха, – сдавлено засмеявшись, я развела руки, заняв стойку для применения кидо телепортации. – Так меня в любом случае посадят, разве нет?.. Ну хоть напоследок повеселюсь. Сэнтан Хакудзя!

Реацу, материализуясь белоснежными лентами, закружилась вокруг меня, становясь все плотнее до тех пор, пока не заключила в кокон. Сосредоточив мысли на холме Сокиоку, я почувствовала, сколь ощутимо упал уровень духовной энергии. Только пару лет назад я смогла обучиться этому кидо, но приходилось тратить куда больше реацу, чем требовалось, чтобы сохранить точность перемещения.

Голова закружилась, легкие сдавило от нехватки воздуха, и как только я почувствовала, что меня перенесло на новое место, ленты разорвались на духовные частицы. Яркое солнце с непривычки ослепило. Покачнувшись и припав на колено, я скривилась от давящей боли в плече и животе. Но в сравнении с тем, что за буря разгоралась на душе, это казалось пустяком.

Люди вокруг терялись из виду, таяли, и только два силуэта оставались неизменно четкими. Нас разделяло метров пятнадцать, но этого хватило, чтобы увидеть выражение лица Айзена. Спокоен, невозмутим. Но смотрел на меня с каким-то подозрением, недобро прищурившись.

Надрывистый кашель заставил меня отвлечься. Прикрыв рот и поднявшись с земли, я вновь посмотрела на своего капитана, ощутив внезапную вспышку злости. Его спокойствие и бесстрастие словно насмешка надо мной, над всем, что я для него делала.

– Почему?.. – зашипела я, едва сдерживая подкатывающую к горлу злость. Но обида жгла сильнее, словно паяльник, которым проводили от горла к груди, оставляя болезненный алый след. – Почему?! После всего, что я для тебя сделала, ты так со мной поступаешь?!

– Хинамори…

– Заткнись!

Злость, которая уже не помещалась в груди, разорвалась вспышкой ярости, сорвавшей чувство меры. Реацу хлынула наружу, обжигая кожу, раскаляя воздух, делая его тяжелым, а вместе с тем подогревая кровь, что текла по венам. Красная пелена застелила все перед глазами, оставила глухой к чужим голосам. Сдержанность, самоконтроль – пустые слова, что сгорели от одной мысли о предательстве. Я ведь была готова идти за тобой, сделать все для тебя, смирилась с утратой, а в итоге?!..

– Думаешь, со мной так можно поступать?! Тебе нужно было убить меня, а не совершать опять одну и ту же ошибку! – пьянея от нахлынувшей волны адреналина и боли, раздирающей тело, я ухватилась двумя пальцами за чокер на шее. – Демон, что пляшет на костях; сердце луны; поводок, который рвется под лезвием боли… разорвись!

Содрав с шеи кожаную ленту, я почувствовала, как по спине словно провели раскаленным металлом, очерчивая линии вытатуированной печати. Я ожидала, что будет больно, но возникло чувство, словно кто-то на живую кромсал меня ножом. Едва удержавшись на ногах от чувства, словно на спину упал мешок с камнями, я думала, меня размозжит от такого количества энергии. Но мигом позже тело обрело невероятную легкость, несмотря на жжение в мышцах и легких. Глубокий вдох, обжегший глотку, воспламенил дремлющую силу.

Все, сука, ты у меня поплатишься. Но сначала… я убью этого ебанного лиса!

От рывка, с которым я бросилась вперед, показалось, что земля промялось под ногами. Собственная скорость движений заставила испуганно обнаружить, что мне хватило доли секунды, чтобы обрушить удар на место, где мгновением ранее находились капитаны-предатели. Каменистая поверхность разошлась грубыми трещинами; от усилий, которые я вложила в последующий прыжок, и вовсе поднялась валунами.

Преследовать Гина оказалось сложнее, чем я себе представляла, он уклонялся от ударов, что только приводило в бешенство. Выхватив из ножен вакидзаси и вложив в него энергию, я с криком обрушила атаку на голову парня, успевшего увернуться в последний миг. Задело лишь его униформу, да обожгло кожу на щеке от давления реацу.

Оказавшись с ним в опасной близости, я заставила его посмотреть на меня. Схватилась колючим взглядом. Его светло-голубые глаза жгли холодом, который мог сравниться лишь с адским пламенем, испепеляющим мою душу.

Вспышка, вырвавшаяся из-под рукава косодэ Гина, ударила меня в грудь, однако благодаря концентрации духовных частиц, его занпакто сменил траекторию и только скользнул по телу. По давлению в предплечье я поняла, что его клинок задел меня, однако никакой боли от физического увечья я не ощутила.

Отпрыгнув назад и метнув в направлении Гина вакидзаси, ожидаемо обнаружив, как он уклонился от пролетевшего в паре сантиметрах клинка, я удержала связь с занпакто благодаря реацу и высвободила форму шикая.

– Перемалывай в прах, Тобимару! Кокудзё! (яп. 黒縄 «Черное сечение»)

Цепь на рукояти рванула в мою сторону, и как только ударила по руке, обвив ее, я рванула меч обратно. Обернувшись, чтобы отбить вакидзаси, Гин открыл спину, что заставило меня сорваться вперед.

Хватит мгновения. Я разобью его голову одним ударом. Собственными руками. Здесь и сейчас!

Взмах, удар. И кулак встретился со вспышкой энергии, материализованной Айзеном в бакудо №39: «Энкосэн». Как мужчина смог столь быстро оказаться на моем пути? Кьёка Суйгетсу? Но злости и силы, которые я вложила в атаку, хватило, чтобы барьер разрушился. Передо мной открылась заманчивая возможность нанести еще один удар, но одна мысль об иллюзорном клинке отозвалась голосом здравомыслия, заставив тут же отступить. Занпакто, отбитый Гином, вернулся мне в руку.

Переводя тяжелое дыхание, я неотрывно смотрела на Айзена.

– Что ты делаешь, Хинамори?

Его голос звучал без единой эмоции, сухо и мрачно, не говоря уже о взгляде, который обжигал осуждением. Почему ты на меня так смотришь? Недоволен, что я выпустила когти? Что твой маленький глупый щенок умеет кусаться?

Ничего не понимаю. Но и не хочу понимать. Злость душила, а, может, это не злость, а духовная энергия, которая сжигала меня изнутри. Из-за нее было так весело. Чувствовала себя невероятно. Такой бодрой и заведенной. Не важно, кто передо мной, мне казалось, я могла его победить, разорвать в клочья.

– Ожидала от тебя большего, – нервно улыбнувшись, поддаваясь пьянящему головокружению, я со всей силы вонзила вакидзаси в землю. – Второй раз один и тот же трюк… уж думала, придумаешь что интереснее, чем присылать за мной Гина.

– Хинамори! Уходи от них, живо! – донесся до меня встревоженный голос Рангику.

Пусть нас с мужчинами и разделяло десять метров, я прекрасно понимала, что это расстояние пустой звук. Одного удара хватит, чтобы убить меня, но я хотела видеть его взгляд… ведь у меня тоже есть козырь в рукаве.

– И что ты собралась делать? Думаешь, вы сможете поймать нас, раз окружили?

– Почему, думаешь, я так часто ходила на холм Сокиоку? Если ты не говорил, как вы собрались уйти… – прошептав и сцепив руки в замок, я резко подняла взгляд к небу, – это не значит, что я не знаю. Лунное отражение, барьер пяти граней!

Реагируя на мою реацу, метки, что я оставляла в течение последнего полугода на холме, высвободили томящуюся в них энергию, выстрелив в небо пятью гранями, формируя защитный барьер. Как раз вовремя, чтобы скрыть всех присутствующих от разорвавшейся в небе гарганты, из которой вынырнули меносы. Только не против них предстояло выдержать главное испытание барьера, создание которого я практиковала последние три года. А против лучей отражения, обрушившихся из разорвавшихся черной дымкой небес.

Если на вас никогда не проливали кипяток, то советую повторить опыт. Я ожидала всего, чтобы держать контроль над барьером, но никак не того, что соприкосновение со светом отражения я прочувствую каждой нервной клеткой. Так вот что, блять, значило «принять удар на себя» в той гибридной технике.

Больно, сука, почему так больно?.. Но не настолько больно, как раздавленное предательством сердце.

Подняв взгляд на Айзена, я ожидала атаки, приготовившись к временной материализации занпакто в качестве защитника. Но мужчина немигающим взглядом сосредоточенно наблюдал за тем, как барьер не позволял лучу отражения пробиться внутрь и забрать его с Гином и Тоусеном. Но почему он не выглядел разозленным? Или так, словно бы это не была проблема? Я знаю, что для него не проблема убить меня или разрушить барьер; мой ход – всего лишь возможность потянуть время, шанс для Готея… Шанс для меня быть оправданной в глазах Готея. Так почему для Айзена мой выпад не неприятная оплошность, а словно любопытное явление? Гадал, что именно я выкину за трюк? Ты даже не удивился, и глазом не повел. Естественно. Ведь ты и это предвидел, конечно!

– Чего вы все стоите?! – уже не в силах терпеть давящую боль, я свалилась на колено и закричала: – Атакуйте его!!!

Первыми на призыв к действию отреагировали Йоруичи и Сой Фон, благодаря скорости атак заставившие мужчин отойти от меня подальше. Главное, что начали действовать. Потому что держать на плечах этот груз, терпеть ужасное жжение по всему телу, оказалось настоящей пыткой. Словно на спину поставили утюг, от которого кожа шипела, покрывалась волдырями и слезала, обнажая плоть. Это картина никак не выходила из головы, и едва мне стоило расслабиться, как над головой раздался громкий треск – барьер рушился.

Нет. Нет-нет-нет. Вы так просто от меня не уйдете!

Закричав во всю мощь легких, продолжая держать пальцы сцепленными в печать, я высвободила еще больше накопленной реацу, давление которой разорвало одежду на спине и плечах. Звуки боя доносились словно сквозь слой воды. В ушах звенело. На языке появился металлический привкус, который заставил меня откашляться и выплюнуть кровь.

Подняв голову, я на мгновение пересеклась взглядом с Айзеном. Нет, я не сдамся, буду стоять до последнего, и сдохну, но не позволю тебе так просто уйти. Меня сломает собственная реацу, но я не отпущу тебя. Придется убить меня собственными руками, чтобы вырваться из ловушки… ну же, давай, самостоятельно, снизойди до меня. Верно, протяни в моем направлении руку, собери в ней реацу и сотри с лица земли, смотря прямо в глаза!

– Хадо №73: Сорэн Сокацуй, – произнеся заклинание, мужчина резко поднял руку над головой, посылая в небо два концентрированных залпа энергии.

Ударив по трещинам, хадо разило барьер, что позволило свету отрицания пробиться к холму и защитить капитанов-предателей. Я лишь успела понять это за миг до того, как меня прострелило с ног до головы жуткой болью, от которой мышцы свело в судороге, а в голове будто разорвалась бомба.

Сжав виски и рухнув на колени, я на мгновение забыла, как дышать. Сердце стучало по ребрам ненормальной чечеткой, к горлу накатила тошнота, я с трудом заставила себя перебороть желание завалиться на бок. Протянув дрожащую руку к вакидзаси и схватившись за рукоять, я с трудом поднялась на дрожащие ноги. Болевой шок постепенно проходил благодаря реацу, восстанавливающей силы.

Голова кружилась. В глазах мелькали белые пятна. Ничего толком не могла сообразить, лишь видела, как Айзен покидает поле боя. Кто-то кричал, о чем-то пытался говорить с капитанами-предателями. Но почему никто не останавливает их? И что, что свет отражения… до них надо добраться, я не могу это принять. Мой барьер… если воссоздам схожую структуру по лезвию меча, то смогу разрубить столб света и пробиться внутрь, достать его… Не уйдешь от меня, ни за что. Ты не бросишь меня. Не оставишь одну!

– Чт… Хинамори, стой!!!

Не слушать никого. Просто оттолкнуться, броситься на него, достать, дотянуться. Понять, почему ты на меня смотрел так, словно не понимал, из-за чего я обратила меч против тебя! Еще пара метров!.. если бы меня не смело в сторону.

– Ну и ну, сколько ярости. Пугаешь, Хинамори-чан.

– К… Кьёраку-сан?.. – аж опешила я, даже не сразу сообразив, что оказалась перекинута через плечо мужчины. Лишь когда он приземлился в прыжке на землю, я сообразила, что к чему. – Нет… нет, отпустите!..

– Прекрати, Хинамори-чан, – оглянувшись на меня и одарив мрачным взглядом, тихо добавил: – Тебе о себе нужно думать. Не делай хуже.

Хуже… да куда, блять, уже хуже?

«Хина…»

– Чего тебе?

«Скажи, почему мы находимся в тюрьме?»

– О-о, хороший вопрос, друг мой. Есть идеи?

С тех пор, как я пришла, наконец, в себя, так и лежала на спине, смотря бездумным взглядом в потолок. Даже не удивило, что по итогу я очнулась в камере заточения, а не госпитале, хотя общее самочувствие заставляло жалеть о такой несправедливости.

– Тобимару…

«Чего тебе?»

– Я ног не чувствую. И рук тоже. Но ног сильнее.

«М-м. Интересно, с чего бы?»

Какой увлекательный диалог. Интригующий такой, со смыслом. По интонации голоса занпакто сразу понятно, что дружелюбием он не блещет. А сколько было праведности и обещаний, что дерьмо будем разгребать вместе. По итогу пока что казалось, что я единственная, кто тонул в смердящей жиже, пуская пузыри.

Опять мне голову снесло. Напрочь. Просто под чистую. И зачем я сорвала печать? Для барьера хватило бы и обычных запасов реацу, но нет, нужно было заставить всех обосраться от страха, в первую очередь свой занпакто, который, похоже, думал, что я решила кончить жизнь самоубийством. В какой-то степени план возымел частичный эффект, тело пиздец болело, удивительно, что от давления не разорвало мышцы и сухожилия. Недаром тренировалась.

Один из немногочисленных плюсов текущего состояния – от злости не осталось и следа, а жуткая усталость оставляла голову холодной. Не думала, что способна так выходить из себя. Хотелось камня на камне не оставить, убить каждого, кто попадет под руку, и в первую очередь Айзена… хотя, нет, вру, скорее, Гина. Но до того, как я увидела недоумение во взгляде мужчины. Он словно не понял, почему я напала на него. Значит ли это… Нет. Нет, Гин же не мог действовать самовольно. К сожалению.

Что тогда, блять, произошло? Или… как должно все было произойти?

Шум в коридоре отвлек от размышлений. На меня нацепили ошейник, который блокировал использование реацу, поэтому понять, кто приближался, я могла лишь по шороху шагов и ритмичному деревянному стуку. Трость. Значит…

По спине пробежали мурашки. Пришлось отыскать в себе силы, чтобы занять сидячее положение. Господи, как тело вообще способно так болеть? Голова закружилась. Устало выдохнув и скинув ноги с койки, я обнаружила гостей, которые не вселяли ни капли уверенности. С трудом вспомнив, как дышать, я склонилась в подобии поклона перед главнокомандующим, а также капитанами Кьёраку, Укитаке и Уноханой.

Пиздец… моя поясница…

– Простите, что не могу приветствовать должным образом, – прохрипела я, выпрямившись.

Если и возможно злобно молчать, то Генрюсай Ямамото продемонстрировал поразительное мастерство.

– Учитывая, какие техники вы применили, лейтенант, я удивлен, что вы пребываете в сознании, – наградив меня пристальным взглядом, подметил Генрюсай. – Печать «тюрьма души», техника телепортации и гибридный барьер. Применение такого арсенала влечет за собой строгое наказание, вплоть до отстранения по службе. В вашем случае и вовсе изгнание из Серейтея. Но это меньшая из ваших проблем, лейтенант Хинамори, вы меня понимаете?

Задержав на миг зрительный контакт, я все же потупила взгляд, предпочтя обойтись без слов. Да, это меньшая из моих проблем. А дерзко вести себя перед главнокомандующим – вообще последнее, что мне нужно. Мне стало страшно, уверенности даже не хватило посмотреть на мужчину.

Я кивнула.

– Смотрите мне в глаза, когда я с вами разговариваю, лейтенант Хинамори.

Его грозный тон все равно что град из острых камней,который едва не заставил еще ниже склонить голову. С трудом проглотив ком воздуха, застрявший в горле, я исполнила приказ.

– Почему вы знали о намерениях своего капитана, но предпочли рассказать об этом не мне, а капитанам Кьёраку и Укитаке?

Потому… потому что желание следовать за Айзеном не сделало меня слепой к желанию выжить любой ценой, поэтому пришлось заранее позаботиться о своеобразной подушке безопасности. Играть на опережение, как говорится.

Слова с трудом формировались на языке.

– Я думала, меня убьют… если не за клевету, которая не подтверждена доказательствами, то… это сделает Айзен. Сотню лет назад капитан Урахара Кискэ также обвинял Айзена, но ему не поверили. Без железных доказательств я не могла обратиться к вам, главнокомандующий.

– И что вас сподвигло пойти к капитанам Укитаке и Кьёраку?

– Они были капитанами еще до того, как таковым стал Айзен, а учитывая, что Ичимару Гин и Тоусен Канамэ также помогали ему, я не знала, к кому еще можно обратиться… просто… еще кто-то мог быть на его стороне.

Угнетающая пауза, повисшая после моих слов, заставила проснуться нервозность. Сердце забилось сильнее. Чтобы побороть нахлынувшую слабость, пришлось сжать штанины. Я с трудом держала себя от того, чтобы не опустить голову, но и смотреть в глаза Генрюсаю уже не могла. Чуть отвернулась в сторону.

– Хинамори-чан, – нарушил затянувшееся молчание Кьёраку, – когда ты чуть больше полугода назад пришла ко мне и Укитаке, ты сказала, что твой капитан проводит запрещенные эксперименты и оказывает на тебя давление, держа фактически в заложниках. Тогда он выжидал. Но сейчас решил действовать. Почему ты ничего не рассказала нам о факте его подстроенной смерти? Что он убил Совет 46-ти?

– Потому что боялась… – здесь я не соврала, и печальное выражение лица не заставило себя ожидать. – Я не знала, следят ли за мной, что вообще со мной будет, если… если… Поэтому я почти все время находилась на территории одиннадцатого отряда.

– Вы принимали участие в устранение членов Совета? – спросил Генрюсай.

– Нет.

– Посмотрите мне в глаза и скажите это снова, лейтенант.

От угнетающего давления, что пропитало воздух, мне стало так страшно, что я с трудом нашла в себе смелость хоть пошевелиться. На меня словно сама смерть глядела, и посмотреть старику в глаза стало испытанием.

– Н-нет.

– Вы можете это доказать?

– Я… я узнала о… Совете… – воздуха не хватало, казалось, главнокомандующий душил меня одним лишь взглядом, а молчаливые наблюдатели в лице других капитанов только делали обстановку напряженнее. На глаза наворачивались слезы. – Он привел меня туда и снял гипноз Кьёка Суйгетсу… Это было в день, когда… когда отдали приказ забрать Кучики Рукию из мира живых… я тогда еще столкнулась с капитаном Кучики. Я не знала…

Тело, истерзанное боем и применением запретных техник, да без реацу, не могло сопротивляться давящей энергетике главнокомандующего. Чуть не завалившись на бок, но успев придержать себя рукой, я судорожно задышала.

– Я не хотела, чтобы меня опять попытались убить… Гин один раз пытался… Я не хотела умирать…

– Если в вас не видели выгоды, то почему не убили, а только обездвижили?

– Гин сказал, что… что натравят на меня Готей. Меня кинут, как кость голодным псам… Убить меня будет слишком просто. Прошу, поверьте мне… я не…

– Главнокомандующий, – аккуратно обратился к старику Укитаке, намекая, что еще немного, и его реацу от меня мокрого места не оставит.

Удушающее жжение продлилось еще пару секунд, и как только исчезло, это было сродни тому, чтобы нырнуть в прохладу горного озера посреди испепеляющей жары. Шумно выдохнув и закашлявшись, я попыталась перевести дух. Сердцебиение отдавалось мощными ударами в ушах.

– С одной стороны, все складывается так, как ты говоришь, Хинамори-чан, – мрачно рассудил Кьёраку. – Это было бы в духе Айзена, вот так оставить своего лейтенанта, зная, что тебя ждет. Но Айзен смог обдурить нас всех, он оказался слишком прагматичен и осторожен. Поэтому… очень странно, что он мог не знать о твоем визите к нам с Укитаке. О барьере, для установки которого, видимо, требовалось время.

Помещение погрузилось в удручающую тишину. Я даже не знала, что сказать. Серьезно, просто не знала. Все попытки оправдаться звучали смехотворно.

– С другой стороны, – вздохнул Кьёраку, оправив соломенную шляпу, – ты у нас нет доказательств обратного. Что все это тоже часть плана Айзена… Особенно ранение, которое нанес тебе Ичимару Гин несколько лет назад. Вряд ли на такое согласишься по доброй воле, верно? Хинамори-чан?

– Д-да… семь лет назад я узнала о том, что Айзен проводит незаконные эксперименты. И семь лет назад он пытался меня убить из-за этого… точнее, Ичимару Гин, пронзив меня катаной. Здесь, – положив пальцы на место под грудной клеткой, я нахмурилась. – У меня остался шрам. Лейтенант Котецу спрашивала однажды у Айзена, откуда у меня появилось такое ранение. На что он сослался на тайную операцию.

– Главнокомандующий, – обратилась к мужчине Унохана, – мой лейтенант подтвердила эту историю, однако я, как капитан, не нашла никаких сведений о тайной операции, которую поручали бы пятому отряду семь лет назад. Возможно, эта информация известна только вам.

Не спуская с меня пристальный взгляд, словно хищный лис, наблюдавший из укрытия за зайцем, Генрюсай нахмурился. Проигнорировав слова Уноханы, он сухо продолжил:

– Даже если взять в расчет тот факт, что вы, лейтенант Хинамори, являлись жертвой обстоятельств и не принимали участия в преступной деятельности напрямую, вы использовали запретные техники.

– Верно. Н-но их применение я была вынуждена… то есть… я пошла на это из-за угрозы жизни… против Айзена Соуске и его подчиненных. Я готова понести наказание вплоть до изгнания… – а вот тут я невольно осеклась, сообразив, что если меня изгонят в мир живых, то там Айзену ничего не будет стоить прихлопнуть меня, как клопа.

Ну же… не в ваших интересах изгонять меня и лишать звания. Пожалуйста, поверьте в мою историю. Я не просто так жопой рисковала, ходя по тонкому лезвию, чтобы все покатилось прахом.

– В обычной ситуации вас бы ждало изгнание, лейтенант. Правила едины для всех, и не важно, какова причина их нарушения. Однако… сейчас ситуация не просто возведена до уровня военного положения, Готей 13 претерпел удар в самое сердце, лишившись трех капитанов. И я не склонен доверять вашим словам, лейтенант. Даже тот факт, что вы рассказали о своем положении капитанам Кьёраку и Укитаке, может оказаться очередной уловкой, – рассудил Генрюсай. – Учитывая, что Айзен водил нас за нос столько лет, мы не можем просто взять и поверить вам. Единственное… что, возможно, вселяет надежду, это ваше желание убить Айзена Соуске на холме Сокиоку. Капитан Рецу заверила меня, что ваши… порывы были вполне искренними.

От услышанных слов я невольно напряглась и посмотрела на женщину, обнаружив в ее глазах холодный пристальный взгляд. Наблюдая за мной с бесстрастным выражением лица из-под опущенных ресниц, она напоминала хищного зверя. Жуть.

– Для того, чтобы разобраться в вашей ситуации, лейтенант, требуется время, но этого времени у нас нет. Как я и сказал, Готей 13 оказался уязвим из-за предательства трех капитанов, понеся ощутимую потерю. Прежде чем принять решение, я хотел поговорить с вами лично и сделать для себя определенные выводы.

Определенные выводы… От подобного заключения у меня мороз пробежал по коже. Словно надо мной занесли острую катану, чтобы снести голову с плеч.

– Первое – запретные метки, которые вы маскировали под тату на спине, требует уничтожения. Любая повторная попытка использования запретных техник будет караться по всей строгости закона. Второе – после проведения процедуры вы вернетесь к обязанностям лейтенанта, а также временно замещающего капитана. Вся ваша рабочая деятельность будет курироваться капитаном Кьёраку. Обо всех своих действиях: будь то поход в Руконгай, встреча с друзьями, и уж тем более посещение мира живых – должен знать как минимум один из присутствующих здесь капитанов. Вы можете попробовать, конечно, о чем-то умолчать, но если не найдется свидетелей вашей активности, то это сразу приведет вас в тюремную камеру без разбирательств. Обманите – вас ждет тюрьма. Проявите подозрительную активность – вас ждет тюрьма. Вздумаете обернуться против нас… будете убиты. Это понятно, лейтенант?

– Да… так точно.

– В целом об истинной ситуации знают только находящиеся здесь люди. Для тех, кто пребывал на холме Сокиоку, вы пали жертвой манипуляций Айзена Соуске. Перед тем, как появиться на холме, Ичимару Гин пытался убить вас, но допустил ошибку, поэтому вы отправились следом мстить.

– Ясно… Благодарю за предоставленный шанс, главнокомандующий, – склонившись в три погибели, с трудом игнорируя ломящую боль, произнесла я. – Я вас поняла. И не подведу вас.

– Это покажет время, – риторично подметил старик, – старшие офицеры довольно лестно отзываются о вас, как и весь отряд. Если мы лишим их и лейтенанта, обвинив в соучастии с предателем, это подорвет боевой дух не только шинигами из пятого отряда. Все будут с подозрением смотреть и на лейтенантов третьего и девятого отрядов. И тогда Готей 13 развалится изнутри. Как главнокомандующий, я обязан сохранить целостность нашей армии. Надеюсь, оказанная мною лояльность, лейтенант, будет достаточной ценой для этого. В противном случае… мне придется действовать гораздо строже. И вам это не придется по душе.

Уэко Мундо – бескрайняя, мертвая пустыня. Царство потерянных душ. Или, лучше сказать, того, во что обращались души, не познавшие очищение. Стать королем этого покинутого мира оказалось куда проще, чем Айзен предполагал. Ожидал большего даже от Васто Лордов. Все пытались выживать, брести бесцельное существование, и даже попытка Бараггана создать свое царствование под открытым небом выглядела, признаться, жалко.

Мир, который никому не нужен. Шигинами просто оставили его на обочине дороги жизни. И печально, и ожидаемо. И для него сейчас лучшего места для подготовки к нападению на Общество душ не найти.

Все шло по плану. Как и обычно. За исключением одной маленькой детали, которая, скорее, вызвала недоумение у Айзена, нежели доставила неприятность. Он долгое время ломал голову, как наиболее выгодно использовать Хинамори, чтобы минимизировать риски. Забрать ее с собой в Уэко Мундо было бы наиболее простым и удобным вариантом, во всяком случае, не пришлось бы загадывать, что за обременительный фокус это создание выкинет в очередной раз. Это с одной стороны, но с другой…

Айзен прекрасно понимал, что Хинамори исполняла приказы по двум причинам. Первая, очевидна, это желание выжить. Она боялась его, и в определенной степени это льстило мужчине. Страх помогал держать людей в узде, но в некоторых случаях мог подтолкнуть их к ответным действиям. Так что он рассчитывал уравновесить страх чувством влюбленности и привязанности, что помогло бы притупить настороженность девушки. В какие-то моменты это помогало, поначалу Айзен думал, что хватит легкого отыгрыша, чтобы запудрить Хинамори голову. Не сказать, что не получилось, но… манипуляции работали, причем прекрасно, только девушка все равно понимала, что ее дергали за ниточки.

Конечно, она могла сколь угодно успокаивать себя этим осознанием. Факт оставался фактом – она у него на крючке. Но был и другой факт, о котором мужчина напоминал себе – это не та Хинамори, которую он знал. Это слегка сбивало с толку.

Кем бы ни являлась эта девушка, она стала результатом его эксперимента, но, признать, как бы Айзен не хотел верить в то, что это могла быть не случайность, реальность говорила об обратном. Точнее о том, что полагаться на Хинамори нельзя. Он пощадил ее из-за любопытства, когда Гин – почему-то – совершил оплошность и не избавился от нее. С годами мужчина успел привыкнуть к девушке, к тому, что она находилась поблизости. И за последние месяцы он пришел к выводу, что в какой-то степени она вызывала у него привязанность. Как послушный ласковый питомец, который, конечно, порой рычал, кусался, но всерьез не нападал. Всегда знал, кто здесь хозяин.

Даже если в мужчине и просыпались так называемые чувства, это не было проблемой, всего лишь неприятное жжение в груди, физиология. Он научился манипулировать не только эмоциями окружающих, но и собственными, иначе вряд ли бы смог добиться того, что имел сейчас. Проблема в том, что Хинамори довольно часто вызывала в нем эти эмоции. Своей лестью и поведением она подкупала, Айзен бы соврал, сказав, что ему не нравилось восхищение, благоговение, с которым смотрела на него девушка.

Действительно, словно преданный пес. Не хватало, чтобы хвостом еще помахала.

Только вот она не пес, а человек. Могла не просто лаять и кусаться… к сожалению.

Айзен понимал, что сейчас, когда он как никогда близок к цели, ему нужна трезвая голова, и отвлекаться, даже на преданную собачонку, было бы глупо. Но и вышвыривать ее как-то жалко. Непрактично. В конце концов, она действительно могла бы принести пользу.

Могла бы.

С этой мыслью, оторвав взгляд от бесконечной пустыни, Айзен посмотрел на Гина и сохранял долгое молчание, прежде чем парень заметил прикованное к себе внимание.

– Что-то не так, капитан Айзен?

Беззаботная манера собеседника, все та же привычная хитрая улыбка чем-то подкупали. Понять, о чем думал Гин, было не так просто. Но не сказать, что для него это составляло проблему.

– Почему ты не устранил Хинамори, если она отреагировала так на мою просьбу?

– А-ах, это, – нисколько не замешкавшись, с долей неловкости протянул Гин. – Честно говоря, это и для меня стало сюрпризом. Как вы и хотели, я сообщил ей, что вы желаете оставить ее в Обществе душ в качестве шпиона. Это, определенно, расстроило ее, однако она лишь молча приняла все как данность. Быть может, когда я ушел, все же злость в ней пересилила, и она поддалась эмоциям. Она довольно темпераментная девушка.

Было бы странно, если бы она не разозлилась. Поэтому Айзен и предпочел поручить дело Гину, потому что с парнем спорить было бы бесполезно, а выслушивать возмущения Хинамори… ну, скажем так, на это у Айзена не имелось времени и желания. Он бы послал Канамэ, однако тот был занят другим делом. И все бы ничего, однако мужчина достаточно хорошо узнал девушку, чтобы понять – обычными возмущениями дело бы не ограничилось. Если бы хотела напасть, напала бы сразу. А если действительно передумала и сорвалась, то это… мягко говоря, странно. Выдавать себя таким образом. Использовала запретную метку на глазах у капитанов, да и разозлиться так ее могло заставить лишь что-то существенное…

– Что-то не так?

– Нет, все в порядке, – спокойно отреагировал Айзен. – Просто убедился, что не зря решил оставить ее.

Гин и Хинамори жили, как кошка с собакой, мужчина, пусть и с неохотой, но ожидал, что всплывет какая-то неприятность. И тут уже напрягало не только поведение девушки, но и парня. Похоже, он донес до Хинамори далеко не то сообщение, которое велел передать Айзен. Мужчине подобное своеволие не понравилось, а еще меньше нравился тот факт, что он не мог показать это. Иначе со стороны будет выглядеть, словно ему не безразлична Хинамори и ее судьба.

Гин, похоже, тоже это понимал.

Досадно.

И не менее интригующим оказалось поведение девушки в критичный момент. Речь не про вспышку злости, а ее действия. Тот барьер она явно установила заранее, возможно, намного заранее, чем Айзен рассказал о плане ухода из Общества душ. В общем-то ожидаемо. Куда сильнее мужчина удивился бы, если она ничего не предприняла бы, не подготовила бы запасной план или еще что-то. Скорее всего, даже рассказала о нем кому-то из капитанов, чтобы обезопасить себя. Но точно не главнокомандующему, иначе бы себя подставила в первую очередь.

Это даже забавляло. Айзену это напоминало наблюдение за ребенком, который пытался подражать взрослым. Пусть и на троечку, девушка попыталась выкинуть свой козырь. Честно говоря, если бы она ничего не предприняла, он бы разочаровался. Но ожидал чего-то поинтереснее. Похоже, действовать решительнее Хинамори боялась. Барьер бы не удержал его, да и себя девушка сильнее подставила. Странно, но Айзен не испытывал злости, даже не считал ее жалкую попытку остановить его достойной называться предательством. Он же сам говорил ей – не доверять ему. И радостно, что девочка не оказалась слишком покладистой, и в то же время вызывало раздражение.

Но вот что действительно напрягало, так это сам факт подготовки. Она знала, что произойдет.

К словам о видениях будущего и прошлого Айзен относился не просто скептически, он мог назвать десятки способов, которыми Хинамори как-то могла узнать о его экспериментах. Она ведь сама в какой-то степени оказалась его экспериментом. Для подготовки пятигранного отражающего барьера, чтобы не вызывать подозрений, ей потребовалось бы не менее полугода. О том, что он планировал свести Кучики Рукию и Куросаки Ичиго, девушка никак не могла знать. Уж Канамэ с Гином точно бы ей не проболтались, они также ей не доверяли.

И все же… она могла как-то догадаться об этом. Вот и думай, во что проще поверить: в смышленость маленькой мышки или ее странный дар? В любом случае, на удачу Айзен не мог полагаться. Даже если Хинамори и убьют или посадят в тюрьму, это уже не его проблема. Но в очередной раз на него нахлынули сомнения, как это было семь лет назад, когда он приказал Гину избавиться от девушки. Только мужчина собирался вычеркнуть ее из своих планов за ненадобностью, как вновь всплывали любопытные детали.

Что ж… в судьбу Айзен не верил, однако, если уж их пути с девушкой вновь пересекутся, нужно действовать иначе. Умнее. В конце концов, она принадлежит ему, а столь пренебрежительно разбрасываться тем, кто мог бы принести хоть какую-то выгоду, довольно опрометчиво. Ведь Хинамори могла не только принести пользу. Если ею воспользуется кто-то другой, это станет если не проблемой, то как минимум раздражающим недоразумением.

Комментарий к Глава 17. «По тонкому лезвию» Я все же решила вставить небольшой отрывок с рассуждениями от лица Айзена. Вышло, как по мне, возможно, мягковато, но я думаю, что мужчина относится к гг, как к питомцу, наверное. Им движет любопытство, что порой могло пробуждать в нем симпатию, но, как он и сам говорит, для него это не проблема. На мой взгляд, Айзен реально идеально контролирует свои эмоции, и даже если к кому-то и испытывал некую привязанность или что-то вроде уважения, как к Тоусену, то разум все же преобладает над его сердцем. Я просто не уверена в том, что он психопат в классическом значении этого слова (сомнения появились после прочтения новеллы, и как Ичиго отозвался об Айзене после финальной битвы; как я поняла, так Кубо хотел донести мысль об Айзене через Ичиго).

Скажу так. Я вижу Айзена эгоистичным манипулятором с комплексом бога, у которого огромные проблемы с эмпатией. Если он на кого и обратит внимание, то лишь на того, кто сможет достичь его уровня. А гг для него, скорее, (как обезьяна с гранатой) как забавная зверюшка, за развитием которой любопытно наблюдать. Знаете, как это… “я ничего тебе не должен, но ты принадлежишь мне”. Что-то в этом контексте.

Ох, блин, не знаю. В общем, высказывайте свои мысли, мне будет очень интересно порассуждать на эту тему. Если будут вопросы, почему Айзен тупо не грохнул гг, то, как и говорила, святая магия фанфиков 🤣 надеюсь, не переборщила с ней.

====== Глава 18. «Я выбираю третью сторону» ======

Больше. Не. Могу.

Крик, раздирающий голосовые связки, разлетелся эхом по окружавшей меня чащи леса. Вкладывая в него все силы, я хотела выдавить из себя всю боль и ужас, ощущая, как голова звенит от звука собственного голоса. Голоса, что напоминал рев раненного животного. Несмотря на то, что тело и так ломило от пережитых нагрузок, включая отвратительную процедуры удаления метки, мне хотелось что-то разрушить, почувствовать боль, которая помогла бы хоть немного заглушить эмоции. Поэтому, не придумав ничего лучше, я со всей силы ударила кулаком по дереву.

Костяшки словно огнем обожгло, острая кора впилась в кожу, кости заломило. Зажмурившись и прижив руку к груди, я также почувствовала, как напомнила о себе рана на спине. Словно хлыстом ударили. Я, конечно, предполагала, что удаление метки не будет приятным процессом. Но эти суки просто выжгли ее. На живую.

Застонав и рухнув на колени, я ощутила уже не злость, а опустошающее чувство безысходности. Могла бы я сказать, что отделалась малой кровью, но нет. Ни черта. Большинство людей видели во мне жертву манипуляций Айзена, но если я пикнуть посмею без ведома четырех капитанов, с которыми разговаривала в тюрьме, меня вздернут без разбирательств. Они понимают, что идут на риск, возвращая мне возможность отыгрывать лейтенанта для поддержания морального духа остальных шинигами. И у них нет прямых доказательств, что я добровольно сотрудничала с Айзеном.

Не знаю, откуда во мне столько страха за собственную жизнь, но слушая обещания Айзена, я ничего не могла поделать со своей недоверчивостью. Мне пришлось ждать удачного момента аж два года, чтобы по воле случая благодаря рабочему вопросу оказаться в кабинете капитана Кьёраку. Моя паранойя берегла от спонтанного желания просто заявиться к нему без повода и попросить помощи. Даже не зная, что Айзен уже применил на мне Кьёка Суйгетсу, я словно жопой чувствовала, что за мной могут следить, что мужчина каким-то чудом, гаданием на кофейной гуще, узнает о моих действиях.

Конечно, все пошло не совсем по плану, потому что в тот вечер у Кьёраку находился капитан Укитаке. Но так, возможно, даже и лучше было. Командир восьмого отряда отличался особой проницательностью, он никогда не спешил с выводами и, что наиболее важно, не считал честь и достоинство обязательным атрибутом шинигами. Поэтому мои слова… обвинения Айзена Соуске с отсылкой на изгнание Урахары Кискэ как минимум не вызвали у него яркой реакции, он спокойно выслушал меня.

Очевидно, что без весомых доказательств или поводов задуматься мне бы не поверили. Пришлось бы затратить еще какое-то время и силы, чтобы разыскать таковые, но, боже правые, хоть в чем-то я могла отблагодарить Гина. Шрам, оставленный мечом, под моими ребрами, послужил веским поводом для того, чтобы заставить как минимум задуматься над моими словами. Подтвердить «секретность» операции, на которой меня ранили, мог разве что главнокомандующий, но придя с таким запросом к Генрюсаю, Кьёраку бы спровоцировал Айзена… хрен знает на что.

Не знаю, поверили они мне тогда или нет, но как минимум мои мольбы о том, чтобы этот разговор остался только между нами, были услышаны. После этого я ходила две недели в таком стрессе, что практически не спала, ожидая, что Айзен придет меня убить. Или подошлет Гина. Еще кого… а, может, он знал, и поэтому в наказание оставил здесь, как ненужный балласт, раз я втайне просила за себя у других капитанов?

Не знаю… я уже ничего не знаю. На жалость со стороны Кьёраку и Укитаке тоже нельзя было возлагать больших надежд. Если бы все пошло по жопе, как оно и пошло, я бы воссоздала барьер на холме Сокиоку, подготовка которого тоже казалась хождению по минному полю.

Разыграть жертву, которая готовилась отомстить своему обидчику…

Проблема лишь в том, что я не хотела идти по этому сценарию. Да, мне было страшно рядом с Айзеном, я опасалась предательства, поэтому последние годы и подготавливала себе подушку безопасности. Надеялась на лучшее, но готовилась к худшему. Ведь мужчина раз за разом повторял, что ему не нужно мое доверие, лишь лояльность. Что ж… может, и предала его, нарушив уговор, когда пошла к Кьёраку. Может, он узнал об этом – хуй знает как, но узнал. Поэтому попросил Гина оставить меня на растерзание Готею.

Но нихуя не сходилось… Ведь если он знал, что я обманывала его, точнее, готовила запасной план действий, то почему мужчина не вмешался? Хотел, чтобы меня покарал Готей 13? Но по итогу во время боя на Сокиоку ни словом не обмолвился, что мы были заодно, что я помогала ему добровольно. Возможно, ему стало любопытно посмотреть, как я выпутаюсь из ситуации, сработает ли мой план. Но…

Но почему тогда Айзен выглядел удивленным? Не прям «вау, какого черта», но в его взгляде я отчетливо увидела недоумение, когда напала на них с Гином. Теперь, когда голова остыла от эмоций – насколько возможно, – я осознала это. Как и тот факт, что он мог… нет, он готовился ударить в меня хадо, но в последний миг передумал и разрушил барьер.

Значит… значит это все Гин? Но зачем? Почему?! Я, конечно, понимаю, что он та еще двойная крыса, но в чем смысл подставлять меня? Тот же Канамэ Тоусен является куда более опасным врагом, чем я. У нас с ним, конечно, токсичные отношения, не проходило и встречи, как мы посылали друг другу мысленные пожелания сдохнуть в канаве. Или же Гин действительно увидел во мне угрозу? Не прямую, а… он сказал, что мне удалось повлиять на решение Айзена, пусть и относительно такой крохотной детали, как составление письма.

Но теперь это не имело значения. Может, Айзен и думает, что я напала на него, потому что подумала, что от меня решили избавиться. Но тот факт, что Готей 13 посадил меня на короткий поводок, менял все и кардинально. Я даже не знаю, наломала ли я дров или же, наоборот, обезопасила себя? Злость и боль от предательства не просто вскружили голову, у меня перед глазами стояла красная пелена. И… нет, Айзен действительно не планировал выкидывать меня за борт… ну, не знаю, либо не подозревал, что я как минимум подготовила барьер – это его удивило, но не сказать, что застало врасплох.

Плевать, что мужчина там планировал… Я показала, что готовилась к тому, чтобы выйти против него. Даже если меня спровоцировал Гин… факт остается фактом – я не дала ему свою абсолютную покорность. А вопрос почему: из-за страха, жадности, желания защитить мир или друзей – уже не важно. Он предал меня, но я предала его раньше…

Но я не хотела… Не хотела этого. Это требовалось только для того, чтобы обезопасить свою жизнь, чтобы не сдохнуть, потому что… боже правый, это какой-то пиздец! Сижу и оправдываюсь за то, что хотела выжить. Да что со мной не так? Я настолько привыкла к Айзену, к постоянному чувству опасности, что уже считаю это нормой?! Вместо того, чтобы взяться за голову и прекратить играть с огнем, мои мысли полностью поглощены этим человеком.

Я не перестаю думать о его голосе, о том, как он учил меня сложным кидо и контролю занпакто, как целовал меня, как улыбался, как позволял себе порой делиться своими мыслями. Мне было плевать на его высшие цели, с годами я приняла тот факт, что меня уже не интересовало все то, что мужчина планировал воплотить в реальность. Помощь в саморазвитии, создание нового мира – плевать на это. Мне нужен лишь он, мне нужен был только он. Чтобы был рядом, никуда не уходил, чтобы я была для него единственным человеком, которого бы он воспринимал всерьез.

И вот что это такое? Как это понимать, как воспринимать? Как результат моих слегка абьюзивных наклонностей, или же как грандиозную манипуляцию Айзена? Наверное, что-то среднее.

Я не знаю, что делать… Серьезно. Грудь словно кошки изнутри драли. Хотела бы я сказать, что ничего страшного не случилось, но по факту я в полнейшей жопе. И меня даже не столько пугает, что Ямамото Генрюсай при плохом настроении может приказать посадить меня в тюрьму, потому что… потому что потому. Теперь мне… что ли с Айзеном придется сражаться? Выступать против него? Ебала я, конечно, его праведные мечты об уничтожении Короля душ, меня единая материя мира никак не прельщала. Но… ну вот а что «но»? Что? Давай, Хинамори, поделись гениальной мыслью. Этот человек никогда никому не будет принадлежать, тебе уж подавно. Уж точно не откажется от своих планов.

Тебе больно, тебе очень больно, это верно. Но тут два варианта: либо он, либо знакомая размеренная жизнь. Точнее мир, какой он есть сейчас. Но даже если мир после уничтожения Короля душ не схлопнется до молекул, а Айзен, заняв его место, установит свое господство и диктатуру… Ну, в принципе, почему нет, было бы неплохо. Да только стоять подле него мне уже не удастся.

Предала того, кого не хотела, чтобы выжить. А другие, дав мне шанс на жизнь, вообще как-то не верят в мою праведность.

Жопа.

А еще боль в теле, боль на сердце и абсолютно никаких перспектив на горизонте. И слезы, что бесконтрольно лились из глаз. Забавно ли, но теперь я немного понимаю, почему люди заканчивают жизнь самоубийством. Не мой вариант, конечно, но эта давящая пустота, ощущение безысходности, словно не оставляли вариантов к дальнейшему существованию. Вероятно, единственное, что остается, это реально отдать свою жизнь за Готей 13. Но… я не хочу. Разве что позаботиться о своем отряде. Люди, которые верят в меня, которые нуждаются во мне, хоть и не знают, что по факту я также хотела покинуть их. Вот перед ними действительно стыдно. Словно котят под дождь выкидывала…

Шорох приближающихся шагов, приглушенный травой, донесся до меня чуть позже, чем я почувствовала присутствие чужой реацу.

Да ёп твою мать…

– Так и знал, что найду тебя здесь.

– О боже, – спрятав влажное от слез лицо за ладонью, максимально недовольно пробормотала я и уточнила: – неужели не похоже, что я хочу побыть одна? Как ты меня вообще нашел?

– Навещал наших ребят в госпитале, там столкнулся с капитаном Рецу, – сообщил Юмичика, – она попросила отыскать тебя и проверить, все ли в порядке. Сказала, что ты ушла куда-то на окраину Серейтея. Волновалась, видимо.

Волновалась. Хуй там, а не волновалась. Отправила тебя под предлогом беспокойства, хотя на самом деле думала убедиться, что я… что я что? Не отправляю почтовых голубей Айзену в Уэко Мундо?!

От внезапно накатившей злости стало тошно. Зажав переносицу и склонив голову, чтобы не показывать парню, что я уже не столько хочу плакать, сколько разнести что-нибудь к чертовой матери, шумно выдохнула. Я хочу побыть одна. Неужели это так сложно понять, раз я не ищу чей-то компании?

– Юмичика, – стараясь держать агрессию под контролем, ибо вины парня здесь вообще не наблюдалось, я как можно сдержаннее произнесла: – да, со мной не все в порядке. Но мне нужно побыть одной, поплакать, проораться, и только после этого выходить в люди.

– Хина…

– А еще!.. – перебила я его, – мне немного морально нужно отойти от того, что отряд кидо к ебеной матери сжег мне спину. Ну и привыкнуть к той мысли, что половина Готея видит во мне жертву психопата, а другая – троянского коня.

– Хинамори, тебя никто не обвиняет, все волнуются о тебе.

– Да что ты?! – не сдержав раздражение, я одарила Юмичику злобным взглядом, но увидев, что это вызвало у него лишь сожаление, меня аж передернуло. Дышать стало сложнее. Ладно, спокойно. – Послушай… сейчас я не в состоянии вести нормальный диалог. Я буду лишь агрессивно отвечать на все твои слова, поэтому, ради своего же блага, просто уйди. Пожалуйста.

Парень собирался что-то сказать, но помедлил и лишь устало выдохнул. Обернулся, видимо, собираясь к моему облегчению уйти, но постояв так пару мгновений, только всплеснул руками.

– Слушай, я… я не могу тебя оставить так.

– Да твою-то мать, – многострадально вздохнула я, закатив глаза и отвернувшись.

– Хинамори, не думай, что всем плевать на тебя, – даже с легкой ноткой недовольства, возмущения, обратился ко мне Юмичика. – Не каждый на твоем месте смог бы такое выдержать. Узнать, что тебя использовали…

– Не говори о том, чего не понимаешь, – зашипела я в ответ, подняв на собеседника обозленный взгляд. Невидимое кольцо еще сильнее сдавило шею, злость душила, угнетала, и от этого туманила разум. Поднявшись с земли, я указала на Юмичику пальцем в предупреждающем жесте и зарычала: – Вы все понимаете, жалеете меня. А как насчет того, что высшее руководство считает, что я могу быть не несчастной жертвой, а очередной манипуляцией, обманкой доброго капитана Айзена, а? И, знаешь, правильно делают, может, я действительно подсадная утка, и только и жду, как бы всех порешить тут. Ведь я же такая сильная, великая, у меня хватит мощи одолеть всех капитанов разом, да?

– Хинамори, не надо.

– Что «не надо»? Я предупредила тебя, что в этом разговоре от меня добрых речей не услышишь. Знаешь, какого это, когда тебя предает тот, кого ты так… кем ты так восхищался? Кто был к тебе ближе всего. Знаешь, как приятно прочувствовать этот удар в спину?

– Капитан Айзен обманул всех нас, Хинамори, никто не догадывался о его истинных намерениях. Ты хороший человек, ты веришь в людей, и разве ты могла хоть в чем-то его заподозрить? Он ведь даже собственную смерть подстроил…

У меня вырвался нервный смешок. Господи, как же это абсурдно и дико звучало. Нет, смешком не обойтись, истеричный смех начал сотрясать грудь, улыбка резала щеки. Честно говоря, чуть слезы на глаза не навернулись. Да-а, Юмичика, знал бы ты правду, иначе бы заговорил. Знал бы ты, что настоящей крысой был не Айзен, а я, сразу бы изменил свое мнение.

– Я зла. Меня переполняет желание что-нибудь разрушить, переполняет злость, и ее ничем нельзя заглушить… разве что временно. Вот этим! – развернувшись и со всей силы ударив по дереву, я прочувствовала, как боль отдалась колючим импульсом в голову, отчего аж белые пятна перед глазами запрыгали. – Блять… больно…

Беспомощность перед болью от удара определенно погасила часть раздражения. А в дополнение я удивилась, что Юмичика ни слова не сказал на мою выходку, уж думала, он подойдет ко мне или прикрикнет, возмутится безрассудному поведению. Но когда я обернулась к нему, застала любопытную картину: он смотрел на меня с нескрываемым ужасом. Не знаю, как еще это назвать, может, растерянностью или беспомощностью. Так дети впервые смотрят на волка, который раздирает потроха еще дергающегося зайца.

Крепче сжав кулак, на котором багровели ссадины, я выпрямилась и ощутила, как злость словно растворялась во мне холодным дымом. Пробудила чувство, которое обычно возникало от адреналиновой лихорадки, только голову не разбивало от внутреннего крика.

Хм. Волк, который смотрит на испуганного ребенка, значит…

– Что-то хочешь сказать? Или, возможно, сделать что-то?

Поразительно. Еще минуту назад меня колотило от бури эмоций, которая вдруг сжалась, сконцентрировалась в одной точке под ребрами и начала давить еще сильнее. А вот разум оставался спокойным. Хотя не сказать, что трезвым. Вот, значит, какова холодная злость на вкус?

Двинувшись медленным шагом к парню, я заставила его ощутимо напрячься, даже сделать шаг назад, но далее он не двинулся. Нахмурился, не спуская с меня настороженный взгляд, вел себя, как дрессировщик, вдруг оказавшийся в клетке с тигром. Дрессированным тигром, но зверь остается зверем. Не понятно, что от него ожидать.

– Зачем ты сюда пришел? М-м? – подойдя достаточно близко, чтобы пришлось задрать голову, сохраняя зрительный контакт, я не постеснялась нервно улыбнуться. Голос мой звучал как издевка. – Успокоить бедную девочку? Бедная-бедная Хинамори, обманутая своим капитаном. Плачет, страдает… и что ты думал сделать, а? Воспользоваться случаем?

– Что… Хин… Момо, что ты несешь? Я здесь, потому что меня попросила Рецу-сан!

– А сам не хотел прийти? Нет? – чутка переигрывая, я все же не упустила шанс состроить любопытное выражение. – Странно… Ты же мой друг, нет? Не беспокоился?

– Конечно, беспокоился, просто не знал поначалу, где тебя искать! И… что за тон?!

– Ну, я тебе сказала, что в данной ситуации от меня ничего, кроме агрессии не дождешься, – язвительно напомнила я. Понимаю, это может аукнуться, в пизду просто скатить отношения, которые у нас были. Но… я не могла. Просто не могла остановиться. Ведь с каждым ядовитым словом глаза тоже начинало резать. – Что ты от меня хочешь?.. Услышать, что со мной все будет хорошо? Нет, не будет. Мне больно. Меня переполняет злость. И я не знаю, что с этим делать. Все, что я хочу, это просто кричать и крушить, поэтому и ушла в лес. Жалость или обещание того, что все будет хорошо, мне не помогут.

– А что тебе поможет?

– Не знаю… – потупив взгляд, потерянно пробормотала я. – Но уж никак не жалость. Жалеть я и так себя могу. Так что если нет идей, чем мне помочь, лучше дай мне просто побить бедное дерево.

– Не надо бить дерево.

– Могу тебя побить, если не отстанешь.

– Если тебе полегчает…

– Пф, – комментарий не пришелся мне по душе. Отвернувшись, я отмахнулась со словами: – Если мне опять сорвет крышу, как на холме Сокиоку, то лучше уж пусть страдает дерево.

– Момо…

– Закончили! Хорошо? – остановившись и подняв согнутые в локтях руки, пытаясь в последний миг удержать себя от резких движений, я лишь порадовалась, что стояла к парню спиной.

– Ударь меня.

Боже правый…

– Ты совсем с головой не дружишь?

– Видимо, ты уже с ней недружна, – не без едкости подметил Юмичика. – Да, твой капитан оказался предателем, но не только он. Думаешь, Кире и Шухею сейчас лучше? Их тоже предали, им тоже больно, они также злятся. Или же тебе требуется особое отношение?

О да, Юмичика, я уверена, что им куда лучше, чем мне. Как минимум одна хитрая падла не насаживала их на катану, а потом и вовсе не прибивала бакудо к стене. От злости, что зашевелилась в груди, разгоняя холод, я сильнее сжала кулаки, но бегло промелькнувшая мысль удержала меня от поспешных действий. Нервно засмеявшись и тут же перебив себя шумным вздохом, я покачала головой.

– Хорошая попытка, – неодобрительно покачав пальцем, я обернулась и оценивающе глянула на парня. – Молодец. Чуть-чуть не хватило. Что еще скажешь? Давай, удиви меня. Скажи или сделай что-то такое, что действительно может удивить куда сильнее, чем…

Признаться, я еще никогда его столь злым не видела, поэтому, когда Юмичика внезапно шагнул мне навстречу, мысль пронеслась лишь одна: мне сейчас дадут такого чабаля, что я отлечу за километр в Руконгай. Возможно, оно и к лучшему, я зажмурилась, хоть подсознательно и подозревала, что парень меня не ударит. Не такой он человек, чтобы бить девушку, даже если вела она себя, как последняя сволочь.

Но… ничего не произошло. Приоткрыв один глаз, я в недоумении уточнила:

– И что это?..

Точнее, уточнила бы, не обхвати Юмичика мое лицо руками, чтобы я не смогла избежать его поцелуя. Из груди от удивления вырвался жалобный писк, сердце болезненно защемило от испуга. Я почувствовала себя кроликом, которого поймали в капкан, и малейшее движение могло лишь усугубить ситуацию. Возможно и хорошо, что меня обескуражил столь неожиданный выпад, потому что секундой позже я отчаянно пыталась погасить одну навязчивую мысль. Только не бей его, только не бей…

Неожиданно… нет, это оказалось вполне ожидаемо. Я подозревала, что нравлюсь Юмичике куда больше, чем просто друг, но учитывая обстоятельства, давать ему надежду на что-то больше было бы чересчур жестоко. И сейчас нельзя.

Схватив его за руки, я попыталась высвободиться, но парень не отпускал меня. Крепко придерживал за голову, накрыв губы требовательным, но в то же время мягким поцелуем. Что же ты делаешь, Юмичика?.. А я что делаю? Я ведь могу его оттолкнуть, мое сопротивление – это какой-то детский сад. Почему так плохо? Почему единственное, что я сейчас хочу, это чтобы этот момент не заканчивался?..

Я не знаю, как описать это чувство. Словно тебя за мгновение наполнили до краев счастьем, чтобы столь же резко опустошить и дать прочувствовать горечь утраты.

– Прости, я… не знал, что еще сделать.

Лучше б ты ничего не делал… это слишком. Я такого не заслуживаю. Мне пришлось тут же опустить взгляд, чтобы не показывать смесь эмоций, отразившуюся на моем лице. Дышать вновь стало тяжело, и мне стоило отстраниться, сказать, что это неправильно, хотя бы ради Юмичики, но… я словно в землю вросла ногами. Не могла пошевелиться. Только судорожно дышала, уткнувшись лбом в его грудь. Чувствовала, как его теплые ладони гладят меня по плечам, касаясь спины.

– Ты злишься?

Я дышать пытаюсь…

Что ж, хоть одно хорошо – я больше не злилась. Но в голове ни одной цельной адекватной мысли, поэтому, затянув с ответом, я смогла только покачать головой. Господи, я уж думала, мне никогда не будет так стыдно кому-то смотреть в глаза.

– Слушай, я понимаю, что поступил эгоистично и необдуманно, ты сейчас не в том состоянии… но я ничего… блин. Чувствую себя идиотом.

– Ну… не спорю, ты еще тот идиот, – нервно усмехнувшись, я нашла в себе силы хотя бы отстраниться от Юмичики. Шутник во мне умер. – Ох… послушай…

– Я пойму, если…

– Заткнись и дай сказать, – подняв на парня недовольный взгляд, заявила я тихо, но уверенно.

– Ладно…

– Ох… Как я и сказала, я не в том состоянии, чтобы принимать взвешенные решения. Я… не отталкиваю тебя. Но мне нужно время, чтобы привести мысли в порядок. Сейчас в приоритете стоит работа, мне нужно показать отряду, что я с ними, меня не сломили, а… я вовсе не плачу у тебя в объятиях,пытаясь параллельно выместить злость на бедном дереве.

– Шутить пытаешься, уже неплохо, – сжав мои плечи, усмехнулся Юмичика. – Только не пытайся решить все сама, держать внутри. Если не хочешь видеть мое прекрасное лицо, то та же Мацумото будет рада тебя выслушать. Она волнуется о тебе, Момо. Все волнуются.

Знали бы они, как действительно обстоят события, были бы иного мнения. Но да ладно.

– Ты сказал, меня просила проведать Унохана-сан, – отстранившись, поинтересовалась я. Не только, чтобы перевести тему. – Можешь сделать одолжение и сообщить ей, что я приду поговорить с ней через час где-то?

– Ну… могу, но почему просто не прийти к ней через час?

– Не хочу, чтобы она еще кого-то послала проверить, не вскрылась ли я тут.

Или не выложила ли я азбукой Морзе послание для Айзена, которое можно увидеть, если вдруг гарганта откроется… ох, боже.

– Мне просто нужно успокоиться, не хочу сейчас идти… вот в таком виде.

– Ладно, я понял, – снисходительно улыбнувшись, Юмичика провел пальцем вдоль линии моей челюсти и остановился на подбородке. – Что не сделаешь, чтобы вновь увидеть твою улыбку.

– …

– Слишком приторно?

– Пожалуйста, иди уже скорее.

– Ну ладно, – засмеявшись моей реакции, парень отошел и добавил: – все будет нормально, Момо. Не забывай, ты не одна.

Не одна… Не одна, да? Может показаться, что так, но на деле я поняла одну неутешительную истину – у меня есть только я. Гин с Айзеном заставили убедиться в этом на собственном опыте. А Готею плевать на меня. Не важно, использовала ли жертва нож в целях защиты или нет. Она использовала нож… и все. Такое вот правосудие.

Ни от кого не стоит ожидать поддержки. Хотя, имелось одно исключение, все же шинигами обладали невидимым пассажиром на заднем кресле своего подсознания.

Все те же ранние сумерки и горы. Как же здесь красиво и спокойно, порой посещали беспокойные мысли о том, чтобы и вовсе застрять во внутреннем мире и никуда не выбираться.

– Ты пришла.

Обернувшись на голос, я заметила Тобимару, стоящего подле костра, и долгую секунду наблюдала за осуждением, которым пылал весь его внешний вид. Что ж, ожидаемо. Но только я подумала сделать шаг ему навстречу, как тело пробрало от накатившей слабости. Колени подкосились.

– Ой, мама дорогая, держи меня…

– Ты чего падаешь?! – встрепенувшись, тут же бросился подхватывать меня парень. – Это ж твой внутренний мир, причем здесь твои трясущиеся поджилки?

– Заткнись и просто держи меня.

Прорычав в ответ что-то нечленораздельное, Тобимару помог мне устоять на ногах, схватив за плечи с такой силой, что у меня руки заболели. Но его уверенная хватка способствовала тому, чтобы прийти в себя.

– Ну… можешь отпустить меня.

– Нет, – жестко отозвался парень и упрямо, резко притянул меня к себе, обняв с такой силой, что я бы лучше назвала это «сжал в тисках». Я аж опешила. – Глупая хозяйка… почему ты не призвала ко мне?

В его вопросе прозвучало столько горечи и обиды, что у меня сердце сжалось. Стало грустно. Устало вздохнув, я собрала волю в кулак и аккуратно отстранилась. К счастью, Тобимару не стал упрямиться и позволил мне собраться с духом, чтобы продолжить разговор.

– Честно говоря… я даже в голову не взяла, что могла призвать тебя. Точнее, я призвала тебя, помнишь, когда атаковала Гина?

– Но в форме шикая, да и то… как бумеранг использовала меч.

– Я поняла, к чему ты клонишь. И отвечаю: я об этом даже не задумывалась. Я вообще ни о чем не задумывалась в тот момент. Думала, что в какой-то степени Айзен помог мне научиться держать эмоции под контролем. Но нет… ни черта. Просто голову потеряла… – болезненно закрыв глаза и позволив себе секунду слабости, я устало вздохнула. – Тобимару, я… я просто в шаге, оказалась в миллиметре от того, чтобы погореть везде. Готей 13 мне не верит, они считают меня троянским конем, как минимум главнокомандующий. Меня теперь посадят на короткий поводок, и это просто… честно говоря, это везение. Они могли убить меня. Если бы… если бы я… не обратилась к Кьёраку…

Глаза вновь защипало от слез. Это так раздражало… Бессилие, отчаяние, меня вновь уносило в глубокую воронку ужаса, из которой, казалось, нет способа выбраться.

– Так, отставить панику, – погладив меня по голове, Тобимару чуть склонился, пытаясь поймать мой взгляд. – Сейчас тебе ничего не угрожает. Да, жопа случилась, но ты позаботилась о том, чтобы смягчить последствия. Смогла рассказать о ситуации другим капитанам, не поднимая шума. Подготовила барьер в качестве такого финта конем.

– Превратила спину в мясо…

– Ну, это, скорее, было ожидаемо, ты ж запретную технику использовала. Все не так плохо, Хина, – аккуратно взяв меня за подбородок и заставив поднять на себя взгляд, Тобимару снисходительно улыбнулся. – Да, четверо капитанов схватили тебя за задницу, но для все остальных ты остаешься лейтенантом Хинамори Момо… обманутой несчастной девушкой. Это… можно использовать.

– Можно… – не слишком весело, конечно, стало от этой мысли. – Но…

– Разочарована предательством Айзена?

– Это не Айзен, это был Гин! – неожиданная вспышка злости удивила не только парня, но и меня. И это как нельзя лучше демонстрировало, насколько я глупо выгляжу. Аж от себя тошно стало.

– Не важно, Гин то был или Айзен… я понимаю, что тебе больно. Ты ведь… ох, прости за эти слова, но ты стала одержима Айзеном.

– Не одержима.

– Хина…

– Ну что? – измученно скривившись, я уже стояла в шаге от того, чтобы не удариться в слезы. – Я не одержима, я… да уже неважно.

Что толку оправдываться? Хвататься за призрак прошлого, тех планов, которые я выстраивала, надеясь на… что-то. Следовать за человеком, как за мечтой, за какой-то опасной авантюрой, которая будоражит кровь и заставляет почувствовать вкус жизни. Острый, пряный, а не пресный и сухой. Я привыкла к этому, считая опасность, исходящую от Айзена, нормой. Рядом с ним я боялась только его, но не остального мира. А теперь меня пугало все. И это требовало решительных мер.

Набрав полную грудь воздуха, я постаралась подавить накатывающую волну беспокойства. Задержав взгляд на костре, задумалась над дальнейшими действиями.

– В одном Айзен просчитался – он не хотел знать, что его ждет в будущем. Для него мои слова были… читерством, наверное. А еще он боялся, что в них будет крыться подвох, поэтому осторожно относился к моим «предсказаниям».

– Теперь ты хочешь использовать это против него?

– Нет. И даже если выйдет так, что я вновь встану на сторону Айзена… я не буду использовать информацию против Готея. Я теперь буду действовать иначе.

– Иначе?

– Зачем использовать мои знания, чтобы та или иная сторона победила? – подойдя к костру и протянув руку навстречу пламени, ощутив колючее тепло, я нахмурилась. – Один предает, другие тоже не особо рады мне. Я знаю, что Айзен проиграет, потеряв бдительность из-за обладания хогиоку. То есть мир сохранится в том виде, в котором он есть… до того, как придут квинси, и чуть не разъебут все к чертовой матери, но об этом позже.

– Значит, будешь сражаться на стороне Готея?

– Ты меня не слушаешь… – вздохнула я, обернувшись к Тобимару. – Я все еще хочу увидеть становление Айзена, он меня вдохновляет, и здесь я ничего с собой не могу поделать. Но я оказалась в шатком положении из-за него, поэтому мне необходимо продумать любые варианты развития событий. Буду ли я отыгрывать на стороне Готея… или же появится вероятность вновь встать подле Айзена.

– Боже правый, ты себя хоть слышишь? Как… ох, как ты собралась усидеть на двух стульях?

– Я не собираюсь сидеть на двух стульях, Тобимару. Я возьму третий. Свой собственный стул.

– Ты… хоть сама знаешь, чего хочешь?

– Да. Противоречивых вещей. Как, например, добиться признания Айзена, и в то же время стать капитаном пятого отряда.

– Боже правый, – смотря на меня, словно на местную сумасшедшую, Тобимару не постеснялся развести руками. – Ты буквально пять минут назад рыдала, что тебя предали. А теперь опять готова бежать в объятия этого мужчины?

– Ну, технически не он, а Гин, хоть и непонятно…

– Почему я должен сдохнуть из-за твоей одержимости?

– Это не одержимость, это… экстремальное хобби.

– Ты гребанный адреналиновый наркоман-сталкер-абьюзер.

– А еще я крыса, – приторно улыбнувшись, напомнила я. – Бегаю от угла к углу, ворую по кусочкам и пытаюсь выжить. И… вытянуть максимум пользы.

– Я просто поражаюсь твоей способности менять настрой. Ты буквально… несколько минут назад была на грани паники. А сейчас так буднично рассуждаешь обо всем.

– Все верно… но паника мне не поможет. А разговоры с тобой всегда помогают настроиться на нужный лад. Успокоиться. Ты знаешь, что необходимо сказать…

– Я тебя обзываю и ругаю, а ты и рада?

– Видишь, какая мы слаженная команда, – воодушевленно улыбнувшись, хлопнула я в ладоши, вызвав у парня откровенный шок. Все же пришлось вернуть серьезный настрой. – Я хочу сказать так: один черт его знает, как обернутся события. Раз подушка безопасности сработала, то это лишь показывает, что необходимо еще тщательнее обезопасить себя. Несмотря на сложности, я должна привести себя к максимально удовлетворительному варианту развития событий.

– И что… стоит первым пунктов в твоем гениальном плане?

– Есть пара моментов, которые требуется проработать. И одна мысль меня посетила буквально недавно… не знаю, насколько она хорошая, однако при нынешнем положении, когда я вряд ли смогу изучать запретные кидо… Это окажется неплохой возможностью.

– По твоему голосу что-то не скажешь, что ты уверена в задумке.

– М-да. Задумка-то хороша, но вот осилю ли я ее… это мы и узнаем.

– Только ради всего святого, не помри.

– Ну… постараюсь.

Постараюсь, это, конечно, мягко сказано. Чтобы затея выгорела, придется, простите, просраться и обосраться так, чтобы на этом удобрении и горел мой двигатель самоуверенности. Тобимару, конечно, прав, мои хождения по мукам доведут до ручки, либо до могильной плиты. Он мой занпакто, и его главная цель – защищать меня, оберегать, служить внутренним ориентиром, парень единственный, кто ближе всего понимает мои желания, так как является частью души. Он и есть я в каком-то смысле. Но были вещи, которые он не в состоянии понять… а, точнее, принять.

Вероятно, из-за того, что я также запуталась в собственных желаниях. И теперь пора всерьез подойти к решению, которое помогло бы добиться нужного результата. Я знала, чего хочу, но эти желания жутко противоречивы. А у меня вдобавок отняли одно из главных оружий – возможность изучать запретное кидо. Это могло означать лишь то, что предстояло отыскать другое средство достижения целей.

Постучав в дверь и получив разрешение войти, я оказалась в кабинете капитана четвертого отряда, которая, оторвавшись от изучения документов, встретила меня слегка удивленным взглядом.

– Хинамори-чан?

– Здравствуйте, Унохана-сан, – поклонившись в знак приветствия, я не без труда заставила себя поднять взгляд на женщину и подойти ближе.

– Что-то случилось?

– Вы… офицер Аясегава нашел меня на окраине Серейтея и передал, что вы просили его проверить меня. Было довольно неловко…

– Прости нашу подозрительность, Хинамори-чан. Но ты должна понимать, что в текущих реалиях у нас не остается иного выбора, – с невозмутимым спокойствием отозвалась женщина, взгляд которой оставался не ясным и спокойным. Ни тени осуждения или, наоборот, дружелюбия. – Надеюсь, ты это понимаешь. Но это вовсе не значит, что мы отворачиваемся от тебя, Хинамори-чан. Нам искренне хочется верить, что ты сделаешь все возможное для защиты Готей 13 и своих товарищей.

– Все возможное… – стиснув кулаки, я с трудом подавила нарастающее волнение. Сердце стучало, как бешенное. – Унохана-сан… вы ведь поняли мою проблему с контролем агрессии, верно?

– Да. Я видела, что с тобой происходит в пылу битвы. И не единожды. В последнее время, как я знаю, у тебя проблем не было.

– Не было… – эхом повторила я, прикусив от нервозности нижнюю губу. – Это чувство душит изнутри и приводит к эйфории, которая напрочь лишает рассудка, и как бы Айзен ни пытался научить меня контролировать это… как видно, все без толку.

– Есть несколько способов в медицине подавить подобную агрессию. Включая некого рода печати, но самым простым, с чего нужно начать, это медитации. Ты пробовала их?

– Унохана-сан… – собравшись с духом и подняв взгляд на собеседницу, я продолжила: – я пришла не для того, чтобы узнать, как подавить эту силу. Я хочу знать, как максимально выгодно использовать ее. Унохана-сан… я хочу, чтобы вы обучили меня искусству убивать.

====== Глава 19. «Не ведись на провокации» ======

Было больно — снова будет, я не плачу по тебе

Это холод выжигает слёзы на моём лице

Не хотела бы я видеть то, что скрыто впереди

Тянет сердце грузом в пропасть, каменея изнутри

ic3peak — сказка

– Боже, я попала в рай…

Вот чего мне не хватало последние годы – банальной прелести жизни простых смертных, технологического прогресса, а также шикарного выбора сладостей, от которого во мне проснулся ребенок.

– Не ожидал такой отзыв о своем скромном магазинчике…

– Вы бы видели, что продают у нас в самых «элитных» местах… о мой бог, это вафли?!

– Ох, боже, – подавленно вздохнул Тоширо, словно родитель, отвечающий за своего бестолкового ребенка. – В общем, оставляю ее вам, Урахара-сан. В подробности меня не посвятили, но сказали, что вы в курсе всех деталей.

– Да-да, все верно, – словно болванчик закивал мужчина, чем вызвал у собеседника еще большее недоумение. – Не волнуйтесь, Хицугая-сан, я присмотрю за Хинамори-сан, а вы можете продолжать вашу миссию.

– Ну да, вроде того. Благодарю, – кротко поклонившись в знак завершения беседы, парень обратился ко мне: – Хинамори, если… ты чего творишь?!

– Что?! – набрав себе уже два пакета, доверху забитых конфетами, я потянулась за третьим, чтобы упаковать вафли. – Я зарабатываю деньги, могу себе позволить!

– Почему мне кажется, что ты выпросилась в мир живых не ради дела, а из-за этой ерунды?

– Ерунда – это наряжаться школьниками, вместо того чтобы банально ошиваться по городу в стандартной униформе, да без гигаев.

– Мы должны быть поблизости от Куросаки, и тебе бы стоило быть рядом с нами.

– Я ни за что не надену эту школьную форму… все, давай, не задерживайся.

– Господи…

Еще раз распрощавшись с Урахарой, Тоширо покинул магазин, в то время как я, завершив набивать пакеты, рассчиталась с девочкой, что помогла все упаковать в большой кулек. Уруру вроде ее зовут. И как только первый пункт был выполнен, настал черед вернуть внимание мужчине. Он словно ожидал, когда я к нему обернусь.

Улыбнулся.

– Выпьем чаю?

Почему бы и да? Тем более арсенал сладостей располагал к тому, чтобы настроиться на предстоящий разговор.

К сожалению, отправиться в мир живых в тот день, когда у меня родился план поговорить с Урахарой Кискэ, не представлялось возможным. А то это бы выглядело, как попытка сбежать из Общества душ на четвертый день после того, как Айзен раскрыл все карты. Думала через пару-тройку недель попросить Кьёраку, чтобы кто-то сопроводил меня к Урахаре, но… все слишком затянулось, вплоть до того момента, пока я не узнала, что Тоширо, Рангику, Ренджи и любимую парочку отправляют на подмогу к Куросаки Ичиго из-за первого аранкара, что появился в мире живых. И тогда меня ударило озарение того, что прошел уже целый месяц.

Месяц, который, сказать по правде, я в какой-то момент и не надеялась пережить.

– Все в порядке, Хинамори-сан?

Не отрывая потерянный взгляд от стола, я отрешенно кивнула и пригубила чай. Конфеты жевала без энтузиазма.

– Мне передали, что вы хотите поговорить со мной об улучшении техники пятигранного барьера, которую вы создали на основе других кидо, в том числе моего. Но… смею предположить, это не то, что вы хотели обсудить, верно?

Кивнув и напряженно выдохнув, я отставила чашку на столик.

– Урахара-сан, здесь… безопасно разговаривать? Я в том плане, что нас никто не услышит?

Внимательно присмотревшись ко мне, мужчина долгое мгновение помедлил, после чего мягко улыбнулся и щелкнул пальцами. Визуально ничего не изменилось, но я почувствовала, как источники духовной энергии вмиг исчезли за пределами комнаты.

– Теперь можете не волноваться. Смею предположить, речь пойдет об Айзене Соуске?

– Не только.

– Прежде чем вы отправились сюда, со мной связался Кьёраку-сан, и сообщил, что вы знали о тайной деятельности Айзена, находясь у него фактически в заложниках. С ваших слов. Однако, несмотря на все произошедшее в Серейтее в день казни Кучики Рукии, у них есть повод подозревать, что вы могли помогать ему по доброй воле. И что даже сейчас вы остаетесь его шпионом.

Значит, ему рассказали.

– На их месте я бы тоже так думала.

– А это не так? Не подумайте, что я вас обвиняю, Хинамори-сан. Даже если вы ему и помогали по доброй воле, этот разговор останется между нами. Айзен умеет идеально разыгрывать карты, и я поражен тому, что вы сумели хоть как-то предупредить Кьёраку-сана о своем положении. Только поэтому я могу сделать вывод, что Айзен, возможно, доверял вам или не видел в вас угрозу.

Аж чаем поперхнулась. Ни хрена себе он вывод провернул, я о ситуации в таком ключе даже не размышляла. Наоборот, казалось, что это чистая удача, а не оплошность Айзена в… доверии? Само слово «доверие» как-то не сопоставлялось с бывшим капитаном. Как и «оплошность».

– Вопрос только в том, как вы пришли к… как вы узнали об Айзене, о том, что он делает? – поправив веером шляпу, уточнил Урахара. – Он до дотошности осторожен, и я про него узнал, лишь потому что он показал себя.

– Что ж… на этот счет я и пришла поговорить с вами, Урахара-сан. И поэтому дайте мне слово, что о нашем разговоре не узнает ни одна живая душа. В противном случае мне будет угрожать опасность.

– От Айзена?

– От Серейтея.

В повисшей паузе прочиталось все напряжение и недоверие, которое вмиг подскочило во взгляде мужчины. Отозвался он не сразу.

– Хинамори-сан, это зависит от того, что вы скажете.

Этот разговор был сплошным риском, я прекрасно осознавала это, однако лишь Урахара Кискэ мог помочь мне добиться желаемого результата. От этого, можно сказать, зависело все. Я с уверенность в 90% уверена, что он не просто выслушает, но и прислушается ко мне. В противном случае, конечно, придется пуститься в бега, что равносильно точке в моей истории. К счастью, мне позволили взять с собой духовный клинок, таблетка от высвобождения из гигая хранилась в кармане куртки. Только вряд ли удастся так просто удрать от эксперта кидо.

Но риск… того стоит. В крайнем случае, если Урахара передаст услышанную информацию Готей 13, все же оставался мизерный шанс сохранить свое положение.

– Потому что я не Хинамори Момо.

Секунду мужчина смотрел на меня с былым спокойствием, после чего лишь в его взгляде проскочило легкое недоумение. Он мне не поверил? Или же обдумывал услышанное?

– А кто же вы?

– Я не знаю.

– А где настоящая Хинамори Момо?

– Технически… я и есть Хинамори, точнее, ее тело, но вот личность и разум – нет. Об этом я и хотела поговорить, Урахара-сан. Понять, что произошло… Я ничего не помню о своей предыдущей жизни, только какие-то урывки на уровне интуиции. А то, что спровоцировало мое появление… это Айзен. Точнее, его эксперимент.

– Вот как… он рассказывал вам о нем?

– Нет, в этом и проблема. Единственное, что я помню, это как Хинамори столкнулась с меносом, что-то пошло не так, она потеряла весь отряд, а потом чуть сама не погибла. Айзен сильно интересовался, помню ли я что-то из событий того вечера. Сама же я озвучила ему догадку, что очнулась в теле его лейтенанта из-за его незаконных экспериментов. Он не отрицал этого, поэтому я и… пришла к выводу, что он что-то сделал. И из-за этого… я теперь здесь.

– Хм-м… Об этом еще кто-то знает?

– Теперь вы. Если бы об этом узнали в Серейтее… боюсь, меня бы убили, уничтожили, как то, чего не должно существовать. А я вообще ничего не понимаю… я просто очнулась в теле девушки, сохранив часть ее воспоминаний о будничных вещах… Я была в ужасе. Ничего не помню, не понимаю. Но другим было бы плевать на это. На то, что Айзен держал меня на коротком поводке, пытался убить, угрожал… Откуда бы Хинамори Момо знать о его экспериментах, если она сама не являлась одним из них? Пусть и по чистой случайности, как я поняла, но всем было бы все равно… Ведь если личность Хинамори исчезла, то какая разница, кто я, верно? От меня проще избавиться, чем…

– Договориться? Так поступил Айзен?

– Ну… после того, как Ичимару Гин насадил меня на катану, бросив подыхать в темном переулке – да.

– И как вы выжили?

– Использовала часть накопленной реацу, чтобы прижечь рану… и попыталась убить Айзена, вломившись к нему в комнату. Не самое мудрое решение, понимаю. Но тогда… у меня небольшие проблемы с самоконтролем были.

– И как давно вы появились здесь?

– Восемь лет назад.

– Оу, – аж удивился Урахара. – Довольно приличный срок. И вы сотрудничали с Айзеном все это время?

– Я бы назвала это «выживала», а не сотрудничала, – нахмурившись, не постеснялась поправить я мужчину. – Нет, где-то… шесть-семь лет, но, видимо, неладное он заподозрил с самого начала. Я, так скажем, по характеру очень мало похожу на Хинамори.

– И никто не заподозрил неладное?

– А с чего? – риторично уточнила я. – Да, поначалу я боялась, что своим поведением вызову подозрение, но всем хватило того факта, что после того, как я чуть не померла в схватке с меносом, решила изменить взгляды на жизнь. Так что…

– И, рассказывая все это, что вы хотите от меня услышать?

– Как минимум теорию о том, что вообще со мной произошло. Вы умны, Урахара-сан, и я вообще силюсь понять, что я такое. Шинигами по определению души с особой энергией. Но как душа может вселиться в душу? Или в духовную оболочку… я не знаю. У вас есть догадки на этот счет?

– Хм-м… – задумался мужчина. – Я не могу ничего сказать наверняка, не проведя исследование. В теории подобное, наверное, возможно. А вы… вы сказали, что с вами был отряд в ту ночь. Что с ними случилось?

– Не знаю. Насколько я помню… они уже были мертвы, я их видела мертвыми.

– Раненными?

– М-м… нет. Не уверена. Они просто лежали…

– Что ж, есть одно предположение. Айзен создавал свой хогиоку, и скармливал ему как простые души, так и души шинигами. Вероятно, семь лет назад он решил сделать то же самое с вашим отрядом.

– Только меня, похоже, он там не ожидал увидеть. Похоже, Хинамори отправилась на помощь своим людям. Исане сказала мне в госпитале, что я долго не приходила в себя… и потеряла огромное количество духовной энергии.

– Быть может, поэтому ваша душа паразитическим образом слилась с сущностью лейтенанта Хинамори Момо и подавила ее.

– Как-то смело для обычной души… – расценила я собственные возможности. Даже несмотря на мягкий характер, Хинамори обладала стойкой духовной энергией, уж куда более стойкой, чем моя душонка. – Тут, скорее, дело в личности, разве нет? Просто… мой занпакто изменился, причем кардинально, он фактически подавил и… уничтожил занпакто Хинамори.

– Подавил?

– Ну, пытался сначала голову проломить воображаемым камнем, а потом сжег в воображаемом костре.

– Оу.

– Да, меня тоже впечатлило, – нервно усмехнувшись, я откашлялась и добавила: – Но… по факту форма шикая практически… нет, она изменилась, но способность осталась та же. В моем деле было указано, как выглядит шикай моего занпакто, он оставил за собой суть… то есть применение огня, но изменил внешний вид. И… имя еще другое у него… да и вообще он стал парнем.

– О-о.

– Что «о-о»?

– Нет, ничего, – буднично отозвался Урахара, вдруг прикрыв лицо веером, вероятно, пряча глумливую ухмылку.

– Так, значит, дело может быть в хогиоку?

– Это только предположение, – вздохнул мужчина, разведя руками и возвращая себе собранный вид. – Нужно изучить ваш случай, чтобы сказать наверняка. По факту хогиоку является вещью, способствующей исполнению желаний своего обладателя. Не джин в бутылке, но как минимум оно управляет энергетическими потоками так, чтобы добиться желаемого результата.

– Я результат желания Айзена? – с откровенным непониманием уточнила я, скептично глянув на собеседника.

– Вы сказали, что Хинамори появилась там неожиданно. Возможно, это спутало карты Айзену, и он испугался, удивился, в любом случае потерял спокойствие, и хогиоку на это мог отреагировать. Мне остается только предполагать.

Хогиоку… интересно.

– А вы сможете сказать что-то более конкретное, если… не знаю, изучите меня? Я пришла сюда под предлогом обучения техники кидо, формировании пятигранного барьера.

– Но вместо этого хотите, чтобы я помог вам разобраться в природе вашего происхождения? Хм-м, понятно. Что ж, вполне ожидаемо. Если бы вы рассказали об этом Серейтею, вас бы отдали капитану Куроцучи, как подопытную свинку.

– Приятного мало. Это также одна из причин, которая не позволяла мне так просто выдать Айзена… Хотя, по большей части, я банально боялась, что меня убьют.

В моих словах, конечно, не вся правда, но и не врала я. Урахара не часть Готей 13, он множество раз помогал людям, оказавшимся в трудной ситуации – иногда любопытства ради, порой из-за выгоды. Но он вытащил из Общества душ вайзардов, спас мать Ичиго и помог Шибе Иссину, а также обучал самого Ичиго и помог Рукии. С последней, конечно, поступил не очень красиво, но нельзя быть бесконечно добрым и альтруистичным.

– Вы… расскажете обо мне Готей 13?

На мой вопрос Урахара напряженно вздохнул.

– Если расскажу, вас, вероятно, убьют. Как минимум посадят под замок. Я чувствую, что вы чего-то не договариваете. Однако ваш случай уникален и как ученый… как бывший ученый, я все же заинтригован. Возможно, мы сможем узнать что-то, что поможет нам одолеть Айзена.

– Вероятно… – была вынуждена согласиться я. – Есть еще кое-какие вещи, которые мне хотелось бы с вами обсудить, Урахара-сан. Мне дали два дня, чтобы погостить у вас. Затем в обязательном порядке мне придется вернуться в Серейтей… иначе меня линчуют. Без преувеличения.

– Понимаю… Тогда, почему бы не приступить сразу к делу? Там и продолжим наш разговор.

Сразу к делу, разумеется, я не спешила приступать, потому что имелась еще пара важных тем, требующих обсуждения. Честно говоря, чем больше слов вырывалось из моего рта, тем целеустремленнее я прокладывала себе дорожку по наклонной. Из всех в принципе знакомых мне людей в этом мире Урахара Кискэ являлся той независимой переменной, которая помогла бы мне не просто выжить, но и не остаться с голой жопой, you know. Тобимару назвал мой план безрассудством, я же предпочитала формулировку «рисковая стратегия».

К сожалению, Готей не дал мне достаточно времени, чтобы побыть с Урахарой и проработать каждую деталь по максимуму, так что пришлось обсудить наиболее важные аспекты. Мужчина слушал меня и, пусть оставался спокойным и внимательным, но по взгляду я поняла, что ему хотелось просто выйти в окно. Пришлось быть с ним максимально честной, чтобы он не передумал выкинуть в окно меня.

День пролетел незаметно, склонившись к позднему вечеру. На сладостях я долго не продержалась, из-за гигая голод ощущался неприлично остро. Судя по запаху, кто-то уже готовил ужин, в то время как мы с мужчиной, вернувшись с тренировочного полигона под магазинчиком, продолжили разглагольствовать. К счастью, из гигая хоть не пришлось сегодня вылезать.

– Значит… это нормально, что после уничтожения запретной метки во мне осталась накопленная реацу?

– Да, все верно. Я изучал эту технику, когда стал капитаном, и она служит не только средством накопления, но и неким резервуаром. Даже если отряд кидо уничтожил ее, сформированный ею резерв остается до тех пор, пока вы его не израсходуете. Конечно, со временем он и сам может опустеть.

– Хм… об этом ничего не было написано.

– Вы… видели рукопись? Насколько мне известно, она находится в запретной библиотеке.

– А-а, это… да, там и продолжает лежать, – почесав макушку, отозвалась я.

К счастью, от неловкой беседы нас отвлек парнишка, без стука вошедший в комнату и одарив Урахару напряженным взглядом со словами:

– Управляющий… этот парень все еще тут.

– О, боже мой, боже мой! – прикрыв лицо веером, запричитал мужчина. – Ради чего это лейтенанту лично преодолевать весь путь из Общества душ сюда… Ну, возможно, если надумает, постучит к нам. Не беспокой его.

– Эм… ну ладно.

Как ушел, так и пришел. В принципе, чем бы в дополнение Ренджи ни руководствовался, чтобы поджидать Урахару, он мог также «присматривать» за тем, чтобы я никуда не дала деру. По факту группе быстрого реагирования лишь наказали не спускать с меня глаз, чтобы не дай бог какие арранкары на меня не набросились дабы отомстить за предательство начальника.

Меня отвлек телефонный звонок. Из кармана куртки. Совсем забыла, что двенадцатый отряд в коем-то веке додумался снабдить нас новшествами мира живых для поддержания связи хотя бы во время вылазок. Пока мы в гигаях. Только вот проблема… кто, блять, звонит? Они отдельно дали бумажку с номерами телефонов друг друга, но про записную книжку в самом устройстве не догадались. Типа «вот эту кнопочку нажмете, введете сюда цифорки, и оно сделает дзинь-дзинь». Господи… гении науки.

– Не ответите?

– У меня плохое предчувствие, – пробормотала я, и все же ответила на вызов. Может, это консультант банка?.. звонит в одиннадцать вечера. – Да, слушаю.

Прозвучало как-то грубо, словно намеренно пыталась создать образ грозного собеседника.

– А-а, Момо, привет. Это Юмичика. Можем поговорить?

Бля-ять.

Еще немного, и взвыла бы от одолевшей меня паники, рука чуть автоматически не нажала на кнопку сброса вызова. Зачем нам выдали эти телефоны?! М-м, да. Так. Что делать? Притвориться мертвой?

– М-м, да, минуту… – постаралась как можно спокойнее ответить я, но губы скалывались в поток неприличных слов, а выражение лица так и говорило, что я хотела уже без чужой помощи выйти в окно. От заинтригованного взгляда Урахары стало еще хуже. – Я буквально на минутку, окей?

– Да-да, конечно, можете не спешить.

Чего ты орешь так громко?! Надо было сказать, что мы пиздец, как занятый.

Так медленно, пожалуй, я никогда не выходила из гостиной.

Да, насчет проблем и неловких ситуаций. Пытаясь отвлечься от своей драмы с Айзеном, я полностью погрузилась в работу, а также подписалась на увлекательный аттракцион имени Рецу Уноханы, о котором стоит упомянуть отдельно. Не сказать, что у меня было свободное время первые пару недель, но, когда я после очередного собрания лейтенантов, даже не подумав, согласилась проводить Ячиру до территории одиннадцатого отряда, а потом, разумеется, случайно столкнулась с неразлучной парочкой… да что вы знаете о неловкости?

Я напрочь забыла о том, что Юмичика поцеловал меня, я потом обещала поговорить об этом, как только приду в себя. Это, наверное, нужно быть совсем отбитой, чтобы подобное из головы вылетело. Хватило одного взгляда, брошенного на парня, чтобы почувствовать себя дезориентированной и испуганной. Серьезно, доводить до такой паники меня даже Айзену не удавалось. Чтобы я, пробормотав какие-то невнятные оправдания, развернулась и просто унеслась к чертовой матери, сверкая пятками…

Позорище…

Разговаривать по телефону было, честно говоря, даже хуже, чем лицом к лицу.

Ладно, глубокий вдох, выдох и погнали.

– Да, что такое? Что-то случилось?

– Эм, нет, ничего критичного. Просто хотел узнать, как ты… да и интересно было проверить, как работает это устройство.

– Телефон что ли?

– Да… знаю, звучит глупо, но… Ладно, забудь.

– Хм, да ладно, не страшно. Ну… я все еще у Урахары-сана, развлекаемся с кидо.

– В школу не пойдешь?

– Н-нет, ни за что, – мне аж худо стало от упоминания учебного заведения, – даже если просто под прикрытием… да и мне все равно только на два дня дали разрешение побывать в мире живых. Нужно все успеть сделать.

– Ясно… значит, ты не особо свободна? Просто…

– Юмичика, – осторожно перебила я парня, уже сообразив, к чему он клонил, – я понимаю, о чем ты хочешь поговорить. Прости, что… вела себя так последнее время, для меня это все… сложно. Некрасиво было так с моей стороны… избегать всего этого.

– Меня то есть? – усмехнулся Юмичика.

– Да, – виновато улыбнувшись, согласилась я. – Прости…

– Ну, тебя можно понять. Поэтому, так уж и быть, прощаю, а то и так выглядела нелепо, не хочу, чтобы еще сильнее чувствовала себя подавлено.

– О-о, да ты джентльмен, – не без сарказма подметила я. – Можешь утром завтра заглянуть в магазин Урахары. А то мне вроде как нельзя перемещаться без сопровождения.

– Они серьезно боятся, что на тебя нападут?

– Скорее, что я, как собака, сорвусь с поводка и побегу грызть всем глотки.

– Не сомневаюсь.

Даже немного жаль, что нельзя поделиться с ним правдой. Носить ее, словно непосильный груз, оказалось довольно тяжело, и разделить его удалось с теми, кто не рвался мне помочь. Потому что для капитанов в первую очередь важен Готей 13, а не благополучие одной девушки, которой не посчастливилось стать марионеткой гениального кукловода. По собственной воле… наверное. Там все сложно.

– Момо? Ты меня слушаешь?

Нет. Отвлеклась, но не на рассуждения, а из-за странного чувства, холодящего душу. Словно дыхание смерти, скользнувшее по оголенной шее.

– Прости, Юмичика, встретимся завтра.

Сбросив вызов и постояв мгновение, я вновь прислушалась к ощущениям, чтобы убедиться – мне не показалось. Метнувшись к двери гостиной и отворив ее, я бросила взгляд на Урахарау и без лишних слов поняла, что он также заподозрил неладное.

– Тоже чувствуете?

– Да. Но удивлен, что и вы…

Давление реацу, что хлынуло следом, уже точно не оставило сомнений о вторжении. Духовная энергии сильно напоминала Пустого, однако в разы превосходя не только по концентрации, но и количеству. Аранкары.

– Их несколько… и один из них очень силен.

– Видимо, Айзен, наконец, сделал свой ход, – невесело подметил Урахара, – значит, пять дней назад была просто разведка.

– Пять дней назад?

– Да. Появились двое, один из которых был довольно силен… а другой, вероятно, был еще сильнее.

Вот как. Черт. Я смутно помнила, когда аранкары явятся в мир живых, лишь знала о том, что Гриммджоу завалится со звездной братией, как только Тоширо и другие прибудут на помощь Куросаки. Стало жутко не по себе от мысли, что враг оказался так близко… враг. Враг ли?

– Хинамори-сан, – вероятно, заметив, сколь сильно я напряглась, осторожно обратился ко мне Урахара. – Напоминаю, что вам запрещено покидать мой магазин без сопровождения. Не то, чтобы я стал вас удерживать, просто не хочется, чтобы у вас появились проблемы.

Проблемы появятся в любом случае. Что ж, у меня есть несколько вариантов. Самый разумный – сидеть смирно и не высовываться, но тогда не факт, что мне представится возможность. Возможность поставить себя в еще более шаткое положение, но стать еще на шаг ближе к цели. Опасно… очень опасно играть с огнем.

Я обернулась к Урахаре. Он внимательно наблюдал за мной, не говоря ни слова, чем-то напоминал лиса, высматривающего добычу из-за тени кустов. После сегодняшнего разговора я вполне могу с уверенностью заявить, что он смотрел прямиком мне в душу.

Ладно. Может, я и осмелела после того, как карт-бланш с ролью жертвы сработал, хоть и не без костылей, но провернуть подобный фокус еще раз представлялось вполне любопытным. Блин. Страшно. Страшно от того, что в итоге слечу с одного из стульев, если не сразу с двух, на которых пытаюсь усидеть.

Но я решила, что выберу свой собственный стул.

Забравшись в карман куртки за пилюлей души-плюс, я кинула ее в рот и отделилась от гигая. Вакидзаси был при мне, придавал уверенности. Развязав декоративный шарф и скинув косодэ, оставшись в стандартных кахама и боди, заметила недоумение во взгляде Урахары. Не без причины, потому что руки практически сплошь покрывали бинты, а из-под горловины выглядывали бордовые линии порезов и синяков. Перчатки, что скрывали ссадины и сбитые костяшки, тоже пришлось снять, чтобы удобно держать меч в руке.

– Хинамори-сан… это?..

– Нет, это не Айзен со мной сделал, – предугадав вопрос, я встретилась взглядом с мужчиной и добавила: – Не переживайте.

– Выходить наружу для вас и так плохая мысль. А с такими ранами… Хинамори-сан… вы действительно уверены в том, что собираетесь сделать?

– Нет. Однако вы и сами чувствуете, что те, кто сражается, на пределе. Им должны были снять ограничители.

– Что ж, я всего лишь скромный держатель магазина сладостей, и не имею права вас задерживать. Надеюсь… вы знаете, что делаете. Если что-то пойдет не так, я ничем не смогу вам помочь.

– Понимаю, – вынуждено согласилась я и, тяжко вздохнув, поклонилась. – Благодарю за гостеприимство, Урахара-сан.

Не хотелось, конечно, обманываться, однако во многом выход в город, отклонение от безопасного пребывания под крылом Готей 13, диктовался не только заранее обдуманным планом. Я не просто желала к тебе вернуться, Айзен, куда сильнее мне хотелось нарушить твое спокойствие. Вмешаться в твои планы, подчеркнуть, что тебе следовало бы лучше держать на привязи не только меня, но и всех своих псов. Или правильнее сказать лиса?

За минувший месяц я пришла к неутешительному выводу, что без тебя мне просто скучно, и даже если ты притворялся, для этого тебе потребовалось хорошо понять меня. Я привлеку твое внимание. А если не выйдет… то, как минимум, заработаю очки в команде Готея.

Скрыв свое присутствие с помощью кидо и перейдя на сюнпо, я довольно быстро – даже стараться не пришлось – отследила наиболее мощный источник реацу, пылающий холодом. Там еще двое – Ичиго и Рукия. Значит, не ошиблась, это ты, Гриммджоу. Даже интересно, что в итоге получится. Он довольно силен, и месяц назад, возможно, я бы и думать боялась бросаться на рожон. Но… кое-кто научил меня не бояться. А лучше сказать – игнорировать инстинкт самосохранения.

Вложив больше духовной энергии в технику сюнпо, чтобы подчеркнуть фактор неожиданности, я с удивительной легкостью смогла подобраться к противнику, который оказался чересчур сосредоточен на бое с Куросаки Ичиго. Гриммджоу заметил меня лишь в тот миг, когда я поравнялась с ним и, выставив в его направлении руку, шепнула:

– Медленно.

Хадо №63: «Райкахо», скопившись в ладони яркой вспышкой, ударило в аранкара ослепительной молнией, треск которой разразился громким взрывом. Атака получилась не слишком сильной, не хватило времени, чтобы собрать достаточно реацу, поэтому я ничуть не удивилась, когда Гриммджоу вынырнул из облака дыма.

– Это… Хинамори-сан?

Оглянувшись вниз на удивленный оклик Рукии, я ничего не сказала, вернула внимание противнику.

– Вы же… вы же та девушка, – опомнился Ичиго. – Этот человек слишком силен, будьте осторожны! Я…

– Не суйтесь под руку, – предупредила я шинигами, медленно изъяв из ножен вакидзаси и не спуская взгляда с аранкара.

– Ну и ты кто такая? Девка, лучше уйди по добру, серьезно! – насмешливо бросил в мою сторону Гриммджоу, обратив внимание на Ичиго. – Я с тем парнем еще не закончил, хотя, может, повеселюсь и с тобой, если…

Боже правый, сколько болтовни…

Использовав сюнпо, я оказалась близка к тому, чтобы задеть аранкара мечом, однако его реакция оказалась прекрасной. Уклонился от первого замаха, но останавливаться я не собиралась. Перехватив вакидзаси, замахнулась в другом направлении, продолжая наступать, чем и заставляла Гриммджоу уклоняться до той поры, пока он также не решил прибегнуть к ускоренной поступи.

– Получай!

Реацу я его отслеживала куда быстрее, чем голос, но тот факт, что он дал о себе знать стольбанальным способом, зайдя мне за спину, как-то расстроил. Наградив меня ударом кулака в спину, парень отбил меня прочь, однако не нанес урона из-за столкновения с бакудо №8: «Сэки», которое я успела сформировать для защиты. Голубая сфера мгновенно разрушилась.

Оттолкнувшись, вновь набросилась на Гриммджоу. Он уклонялся, и пришлось вложить в атаки достаточно реацу и прибегнуть к сюнпо, чтобы он, наконец, вытащил из ножен меч. Как только наши клинки столкнулись, я прочувствовала силу своего противника. Чтобы выдержать давление, с которым он напирал, пришлось использовать духовную энергию в качестве допинга.

Быстрый. Сильный. А еще играючи относился к сражению. Все равно что сражаться с Иккаку. Та же тактика, и, если я правильно поняла, сдержанностью Гриммджоу тоже не обладал. Поэтому, как только мы убедились, что не избавимся друг от друга за минуту, просто раздавая пинки, остановились.

Аранкар усмехнулся.

– Да ладно… я-то пришел, чтобы развлечься с этим пацаном, да поубивать к чертям всех, кого за каким-то хером оставил в живых Улькиорра. Про мелкую девчонку, я думал, это они про нее говорили… – глянул Гриммджоу на Рукию, – про другую ничего.

– А что такое? Боишься маленькой девочки?

– Закрой пасть, – угрожающе прорычал аранкар, сощурив глаза. – Я тебя раздавлю, даже пикнуть не успеешь.

– Да-а? – снисходительно улыбнувшись, постаралась я сохранить спокойствие. А вот в груди воспалялось знакомое тепло, от которого нервная дрожь пробегалась по телу. – Пищишь пока что только ты здесь.

– Ах ты сука…

Вновь сорвался, и на этот раз уже без довольной ухмылки, а с грубым оскалом на губах. Маска с клыками на щеке особо остро подчеркивала злость, которую мне удалось воспалить в Гриммджоу. Бить он стал куда сильнее, поэтому пришлось в большей степени уклоняться, но развить скорость мне не представлялось возможным. Все из-за ран, которые не до конца зажили. Хоть их и могли излечить, но… вы намеренно не стали этого делать. Не только в рамках тренировки, напоминания, что боль будет всегда сопровождать меня. Но и потому, что с такими ранами я не смогу сражаться в полную силу.

Хитро, капитан Унохана…

И из-за вашей хитрости противнику удалось отбить меня с такой силой, что блокировка бакудо оказалась бесполезной. Отлетев, словно шарик для пинг-понга, по которому ударили ракеткой, я врезалась в высокоэтажное здание и пробила собой стену. Жуткая боль обожгла спину, кости заломило, и это уже заставило меня разозлиться.

С трудом поднявшись на ноги и выбравшись из-под завала, усилила ток реацу к ранениям. Тренировка тренировкой, но сейчас не время расслабляться или быть пренебрежительной. Размялись и хватит.

Выскочив из дыры и пройдясь мягкой поступью по воздуху, я вернулась на поле боя. Немного удивилась, что Гриммджоу не убежал к Ичиго, который, похоже, и вправду чересчур буквально понял просьбу не вмешиваться. Хотя… учитывая, что в последнюю нашу встречу он видел меня доведенной до белого каления, да бросившуюся, очертя голову, на Айзена, понять можно.

– Ха-х! Жива что ли? Боже, девка, ты меня поражаешь. Но лучше уйди, пока не сдохла. А то…

– Милый Гриммджоу, – прервав его тираду, я намеренно сохранила в голосе надменность и спокойствие. Обращение заставило парня в первый миг растеряться, а затем оскалиться. – Я все еще стою перед тобой.

Аранкар помедлил с ответной репликой. Грозно прищурился.

– Откуда ты знаешь мое имя?

– Я многое знаю. Хватит играть, аранкар. Убей меня… или ты так боишься девочки, поэтому прикрываешься всеми этими благородными речами?

Его лицо аж исказило от злости, в глазах заблестела ярость, которую оказалось довольно просто разжечь небрежными словами. Поддавшись этому чувству, становишься слеп ко всему прочему, это я прекрасно знала по своему опыту. Злость и во мне шипела из-за боли, которая переполняла тело, а удар о здание послужил хорошим шлепком по самообладанию.

Тот, кто бездумно использует свою злость, проиграет, поддавшись провокации. Это первый урок, который преподала мне Унохана-сан в первом тренировочном бою. Словами ей не удалось раззадорить меня, даже обвинениями в предательстве или малодушии, а вот то, как она раз за разом бросала меня лицом в грязь, била, швыряла, оставляла следы от меча – взбесило моментально. Взбесила собственная слабость, что я не могла подняться на ноги и принять достойно хоть один удар.

Второй урок оказался куда более простым… и от этого не менее сложным. Чтобы научиться искусству убивать, требовалось следовать всего двум правилам. Всегда атакуй так, не словно пытаясь убить, а в действительности желая убить. Никаких попыток. Настроиться на убийство, и никаких иных вариантов. А злость, что разгоралась и служила катализатором к тому, чтобы потерять голову, вполне хорошо душила совесть и сожаления. Это могло помочь на первом этапе, но служило лишь временной мерой.

Искусство убийства следовало бок о бок с единой истиной – это готовностью умереть. Сражаться, не жалея жизни, не жалея тела. Идти со смертью рука об руку, балансировать на тонком лезвии ее меча.

Я помню все, что произошло за минувший месяц. Как ваш меч, Унохана-сан, пронзал мое тело, наносил порезы, слизывал кровь с кожи. Как ваши руки душили меня, вызывая дикий ужас и панику, оставляя пунцовые синяки на шее. Побороть страх перед смертью… или же сломаться, пав его жертвой – меня ждало два пути.

И каждый раз я ломалась после встречи с вами, Унохана-сан… каждый ебанный раз. Дрожала, плакала. Меня тошнило. Я не могла сосредоточиться на работе. Мне с трудом удавалось притворяться, что все хорошо. Люди думали, что я продолжала бояться Айзена и того, как он поступил со мной… Думали, что я избегаю их, потому что мне противна их жалость.

Отчасти это так. Но я чуть ли с ума не сошла от страха перед тем, чтобы брать меч и возвращаться к вам, заставлять себя через силу. Вы чуть-чуть, и сделали бы из меня сломанную куклу, которая не то что приходить в ярость уже не способна, но и просто держать меч в руках без дрожи.

Я так даже Айзена не боялась.

Я так никого, блять, не боялась… И в какой-то момент поняла, что не буду. Вы станете для меня страхом, Унохана-сан. Возможно, когда-нибудь, я овладею мастерством убийства и наслаждения боем не только в те моменты, когда мне срывало голову от адреналина. Сейчас вы помогли мне добиться куда более важной вещи – потерять страх перед любым, кроме вас.

– Серо!!!

В свой крик, казалось, Гриммджоу вложил не меньше злости и силы, чем в концентрированный удар жгучей реацу, хлынувший в мою сторону. Алая стена, от которой воздух раскалялся в мгновение ока, напоминала прикосновение адского пламени, которое в первый миг поразило меня. И, наконец, заставило почувствовать желанный трепет в груди.

– Кё:кан… Тобимару.

Защитившись от удушающей энергии серо барьером из реацу, я бросилась навстречу атаке, буквально нырнув в нее с головой. Это действительно напоминало прыжок в кислотное озеро, несмотря на защиту, кожу беспощадно жгло, а старые раны пылали огнем. И тем не менее боль напоминала, что я жива, что пока дышу, могу сражаться. Без риска… не добиться цели…

Сосредоточив силы в изменившемся клинке, заставив огонь пробежать по лезвию, я замахнулась и рассекла серо, направив в ответ сгусток пламени и, заодно, разбив атаку противника. Вылетев из алого зарева с занесенным над головой вакидзаси, я прочувствовала весь жар от того, сколь остро во мне разгорелся адреналин, притупляя боль.

Не смотря на увечья, несмотря на опаленную кожу.

Видеть недоумение во взгляде противника от безрассудного хода, что позволил мне приблизиться максимально близко, стало высшей наградой.

– Перемалывай, – призвала я Тобимару, резко спустив с клинка огненный залп, разразившийся высоким звуком, напоминающим крик из преисподней.

Попав под прямую атаку, застигнутый врасплох, Гриммджоу успел лишь выставить перед собой руки в защите от ослепительной вспышки пламени. Я не обманывалась, что это существенно навредит ему, но атака выглядела эффектно. Что плохо. Атакуй, словно желаешь убить – проще сказать, чем сделать.

Отпрыгнув и дождавшись, когда пламя угаснет и растворится облаком дыма, обнаружила, что удар все же задел аранкара – его руки и грудь покрылись багровыми ожогами. Выждав мгновение, парень опустил руки и одарил меня хищным взглядом, в котором оказалось куда больше холодной злости, чем пьянящей разум ярости.

Тихо засмеявшись, Гриммджоу хищно улыбнулся. А затем и вовсе сорвался на громкий смех.

– Великолепно, шинигами! Теперь ты стоишь того, чтобы тебя убить! Я искромсаю твое тело, не оставлю от тебя и следа, ты, мелкая тварь!..

– Спрячь свой меч, Гриммджоу.

Не прошло и года…

Появление Тоусена откровенно удивило аранкара, особенно тем фактом, что ему удалось незаметно подкрасться к нему за спину, ухватив за плечо. Обезумев от пыла боя, он даже не заметил, когда открылась гарганта. Честно признать, я тоже не совсем поняла, когда появился Тоусен, точнее, не признала в том колебании реацу его появление. Теперь стало понятно.

С трудом удержалась, чтобы не выдохнуть. Биться с Гриммджоу на смерть, конечно, любопытное испытание, но последняя минута боя показала, что пришлось бы самой удавиться, чтобы это реализовать. План с тем, чтобы преподнести в отместку Айзену голову шестого из эспады, оказался переоценен. Сильно переоценен. Хотя было бы эффектно. Обожаю свои амбиции…

Я все еще не готова вступать в бой с намерением убить.

Но… если Тоусен здесь, а Гриммджоу рвется с цепи в бой… это можно использовать. Хотя план, конечно, надежный, как швейцарские часы.

– Канамэ-сан… – не без напряжения глянув на мужчину, вернула внимание Гриммджоу. – Пришли вернуть маленького непослушного аранкара?

– Сука, я тебя сейчас…

– Гриммджоу, хватит. Не ведись на провокации.

– Какого черта ты вообще здесь делаешь?! – вырвавшись из хватки бывшего капитана Готея, взревел парень.

– Ты еще спрашиваешь? Ты самостоятельно вторгся в мир живых, взял с собой пять аранкаров, которых в последствии убили в битве. Ты нарушил наши законы.

– О, кажется, кого-то ждет неприятный разговор, – едва сдерживая усмешку, добавила я, вновь заставив Гриммджоу перевести убийственный взгляд в мою сторону. Верно, злись, давай… – Папочка недоволен. Послал вернуть собачку, сорвавшуюся с поводка?

Верно, я могла проиграть, могла погибнуть, бросаясь столь дерзкими замечаниями. Но страха не было, страх меня ни разу не касался, потому что злость, которая пропитывала тебя, Гриммджоу, ничто в сравнении с удушающей аурой Уноханы-сан. Я чувствовала, теперь чувствовала острое, пряное чувство в груди, наполнявшее уверенностью.

– Ну же… – отведя руку с мечом за спину и вливая в острие духовную энергию, в самый кончик, я провокационно улыбнулась. – Давай, шестерка.

– Сука, ну все, ты допрыгалась!!!

– Гриммджоу, стой! Не смей!

Дождавшись с бешено стучащим от волнения сердцем, когда аранкар окажется в опасной близости, я резко сжала рукоять меча, спуская вложенную реацу и буквально подрывая себя. Пламя Тобимару меня не тронуло, лишь выбросило взрывной волной, в то время как неплохо ударило Гриммджоу в лицо. Просто поразительно, я тоже вела себя столь дико и необдуманно, срываясь в чувствах?

Тень, промелькнувшая позади, спровоцировала быстро обернуться, подставляя меч для защиты. Однако встречной атаки не последовало, Тоусен даже меч не вытащил из ножен. Замешкавшись, я выругалась и приличия ради отмахнулась, заставив мужчину отступить. Точнее, переключиться на орущего в ярости Гриммджоу, бросившегося в моем направлении.

– Гетсуга Теншо!

Черная волна реацу закрыла меня от аранкара, заставив последнего в крайний миг затормозить. Честно признать, теперь пришел мой черед резко удивляться, я в недоумении бросила взгляд вниз. Парень не сорвался с места, наоборот, припал на колено – сил у него, видимо, не осталось.

– Ичиго… а-а!

Жуткий звон, ударивший по барабанным перепонкам, показался равноценным иглам, впивающимся в мозг. По телу будто ток пустили. Перед глазами все поплыло, я в спешке сконцентрировала реацу в голове, чтобы удержать себя от молниеносной потери сознания. Рухнув на колени, но сумев удержаться в воздухе, я подняла взгляд и заметила, что Гриммджоу также оказался оглушен. В отличие от Тоусена, который демонстративно вернул меч в ножны.

Шикай… сука…

– Вы не потеряли сознание, это впечатляет, – отметил мужчина, переместившись ко мне, использовав быструю поступь. – Хинамори-сан, прошу извинить Гриммджоу, он не знает, кто вы. Однако у нас есть приказ – вернуть вас к господину Айзену. Даже если вы будете сопротивляться.

– Какая честь… – без единой тени удивления не удержалась я от сарказма, с трудом уже удерживаясь на грани сознания.

Сбежать к Айзену – это, конечно, хорошо, но желание прикрыть свою прекрасную задницу все же не отпускало до последнего. Чтобы ни одна из сторон не могла уж наверняка поставить на мне крест. Уйди я добровольно – окончательно подтвердила бы свой статус предателя. Но вот роль похищенной принцессы произведет совершенно другое впечатление, как минимум оставит мне мизерный шанс, усиленный пылким боем с Гриммджоу при свидетелях.

Если бы я убила Гриммджоу, это, конечно, сильнее укрепило бы уверенность Готея в моей невиновности. Но я переоценила свои силы. Что оказалось довольно опасно. Проиграть бой нестрашно, но, если я проиграю битву, шанса придумать новый план действий уже вряд ли представиться.

Комментарий к Глава 19. «Не ведись на провокации» Гайз, хеллоу. Следующие главы будут выходить пореже, т.к., чую, после праздников у меня будет жопа на работе, завалы в высоту с Эверест, плюс командировки.

Всех люблю, чмок в пупок :З

====== Глава 20. «Здесь нет места слабости» ======

Даже не пытайся сдержать мою свободу

Я пришёл забрать твоё, и я вышел на охоту

Да, я поступаю грязно, я могу быть всегда разным

Захочу: я буду милым или лицемерной мразью

FIZICA – Принц иллюминатов

– Ебанное дерьмо…

Иными словами, я не могла выразить ощущения, с которыми проснулась. Тело не просто ныло, его словно скрутили в мясорубке, а затем выбросили останки догорать на солнце. Кожу жгло от царапин и ожогов, но куда хуже пришлось мышцам. Но несмотря на неприятные ощущения, я не удержалась и, выбросив руки над головой, потянулась, с удовольствием чувствуя, как растягиваются мышцы и хрустят суставы. Зажмурившись и вывернувшись в какой-то букве «зю», я не удержалась от писка, который перерос в ультразвук.

Расслабившись, вновь развалилась на кровати. Кровати. Подушка под головой и мягкая простынь под руками. Как минимум не темница с металлическим ошейником и цепью. Собравшись с духом и приподнявшись на локтях, лежа на животе, уперлась взглядом в серую стену над изголовьем. Не сказать, что светло или темно.

– … хочу сдохнуть… – пробормотала я, упав лицом в подушку. Вытянув руку в сторону и пригрозив пальцем, добавила: – это не буквально!

Наверное, прозвучало как «бубубу», но иного гениального способа оповестить Айзена, что я все же заметила его присутствие, в опухшую голову не пришло. Смех-смехом, однако отрывать лицо от подушки было неуютно, так у меня хоть создавалась иллюзия, что я «в домике». Только прятаться некуда, особенно скрывать эмоции, которые так невовремя накатили вихрем нервозности, из-за которого сжала простынь.

Шумно выдохнув, обернула голову. Постаралась расслабиться, чтобы лишний раз не беспокоить раны. Но стоило бросить взгляд на Айзена, сидящего в кресле напротив, внутри все сжалось от нахлынувшего чувства тоски и страха. Как же… отвратительно. Отвратительно признавать, что я соскучилась.

– Долго так наблюдаешь за мной?

– С тех пор, как тебя принес Канамэ.

– Других дел нет?

– Не хотелось, чтобы по пробуждении ты принялась все громить направо и налево.

– Я не настолько вспыльчивая.

– Серьезно?

– Конечно.

Какой продуктивный разговор. И не поймешь, злился Айзен или же в действительности сохранял абсолютное спокойствие, наблюдая за мной, словно за музейным экспонатом. Хотя, сам напоминал произведение искусства. Ох уж эта его прическа…

Ну а что касалось меня, то из всех достояний античности я больше напоминала мумию, и не потому, что мне оказали медицинскую помощь. Такое чувство, словно ко мне и не притрагивались, с рук слезли грязные потрепанные бинты, где-то остались подпаленные пластыри. Приподнявшись на локтях и обернувшись, убедилась, что на мне надета униформа шинигами.

– Что-то не так? – заметив мое поведение, уточнил Айзен.

– Ну… врача мне не хотели привести? А то кровью чистые простыни испачкала.

– Это моя кровать, так что вполне могу решить, что с ней делать.

Ну и что говорить на это?

– Мне должно… стать стыдно?

– Возможно.

Да, он определенно зол, хотя, лучше сказать – недоволен, но далеко не тем, что я испачкала его атласные простыни, или из чего они тут сшиты. Сдержанность, которую сохранял мужчина, вызывала злость уже во мне, но, если уж пошла такая игра, я тоже приложила усилия, чтобы сохранить лицо. Подавив колючие искры в сердце, скривилась в попытке занять сидячее положение.

– Канамэ сказал, что ты сцепилась с Гриммджоу и намеренно его провоцировала. Ты хотела убить его?

– Да.

– Зачем?

– Тебе на зло.

Мой ответ заставил Айзена скупо, но усмехнуться.

– Я бы поверил, не скажи Канамэ, что ты вроде как не особо была огорчена тем фактом, что тебя… похитят. Разыгрывала доблестного шинигами, сражающегося во благо мира живых и Общества душ? Я никак не могу понять, на чьей ты стороне, Хинамори.

– На своей собственной, – не без недовольства отозвалась я. – После того, как дважды получила нож в спину, это стало довольно актуально.

– Если ты получила второй раз нож в спину, то почему позволила забрать себя? Как-то глупо, не находишь?

– О, а притащить меня к себе на чистые простыни, вместо того чтобы убить после моего финта с барьером, это тоже как-то… сентиментально.

Вот и поговорили. Вряд ли Айзена впечатлила моя острота, однако по легкому прищуру, которым он отреагировал, все же стоит отметить, что проигнорировать услышанные слова он не смог. Непонятная ситуация, ни одного из нас не назовешь преданным или хотя бы честным в своих намерениях человеком.

– Мне жаль, что так вышло, я не знал о намерениях Гина. Он увидел в тебе мою слабость, поэтому решил избавиться от тебя.

– Потому что ты бы не согласился с ним?

– Насчет моей слабости или того, чтобы избавиться от тебя? Я не вижу в тебе свою слабость, Хинамори, ты, скорее, один из тех рисков, который принимаешь. Я принял этот риск, когда дал тебе второй шанс.

– То есть ты согласен с тем, что меня стоило устранить? – едва ли скрывая недовольство, уточнила я, сложив руки на груди.

– Тот барьер был подготовлен заранее, и, признаться, ты смогла меня удивить. И, скорее всего, капитаны должны были задаться вопросом, зачем ты устанавливала барьер, не так ли? Видимо, тебе позволили сохранить свободу действий на каких-то особых условиях. Ты умная девочка, хотя, лучше сказать, хитрая, раз смогла подготовить для себя такую страховку. Так что опасения Гина были верны, но только не о том, что он подразумевал. Ты никогда не была мне верна, Хинамори.

– Ошибаешься. Я была тебе верна. Только не доверяла. И до сих пор не доверяю. Ты сам сказал, что тебе это не нужно, поэтому не стоит удивляться.

– Разве похоже, что я удивлен? Или разозлен? – довольно улыбнувшись, Айзен подался чуть вперед, оперевшись о подлокотник кресла. – Я восхищен.

Стоило бы порадоваться подобному комментарию, но от хищного блеска во взгляде мужчины у меня по спине пробежали мурашки. Я привыкла к тому, что он таил в себе угрозу, поэтому его реакция была непривычна, отчего и пугала, вызвала смятение и усилила настороженность.

– Ты мне не веришь?

Помолчав пару секунд и облизнув пересохшие губы, я шумно втянула воздух сквозь зубы и скривилась.

– Как ни странно, верю. Но это и пугает.

– Твоя злость потрясающа, Хинамори. Выходка Гина стоила того, чтобы увидеть ее.

Это, блять, что, комплемент сейчас был? Прозвучало столь абсурдно, что я не удержалась и в недоумении открыла рот, пытаясь подобрать слова, чтобы описать свою реакцию. Но ничего приличного не приходило на ум.

– Меня могли затолкать в тюрьму. Убить.

– Знаю. Но ты же все продумала. Видела такой вариант событий, ведь я не говорил тебе, как именно мы собираемся покинуть Общество душ. Что ж… теперь я точно могу поверить, что твои знания пригодятся мне.

– Нет.

– Нет?

– Тебе же они не нужны. Я столько раз тебе предлагала это, а ты отказывался… Нет, Айзен. Я ничего более тебе не расскажу.

– Думаешь, уместно торговаться со мной? – мужчина сохранил взгляд пугающе холодным. – Ты на моей территории. Тебе не сбежать… никто тебя не защитит и не поможет. И я могу делать с тобой все, что захочу.

Как бы я ни хотела, чтобы это оказалось преувеличением, увы, в текущих обстоятельствах Айзен действительно мог позволить себе любые действия на мой счет. Он король этого места, никто ему не посмеет воспротивиться, и уж тем более заступиться за другого человека. Одна, без единой надежды на поддержку, в лапах монстра, запертая в клетке на замок. Перспектива так себе. Представив, что вся напускная вежливость отойдет в сторону, и меня посадят на цепь, словно собаку, занервничала.

В груди закололо. Прикрыв глаза и сосредоточившись на этом чувстве, горячем и тягучем, словно тающий обжигающий воск, стекающий по ребрам, я медленно выдохнула. Поджала губы. И, вернув взгляд мужчине, который даже не скрывал наслаждения от своего властного положения, чуть подалась вперед и выпрямила руки.

– Думаю, ты уже заметил раны на моем теле, – опустив взгляд, я аккуратно провела пальцами по шершавой поверхности ткани. – Ты прав, в твоих силах сделать со мной, что угодно… Но я не уверена, что тебе удастся причинить мне боль, которую бы я не вытерпела. Я дважды испытала тяжесть предательства с твоей стороны, хоть второй раз и оказался… не инициированным тобой лично. Физическая боль… возможно, я не выдержу пыток, но страх смерти меня не испугает.

Дотронувшись к воротнику и оттянув его, продемонстрировав синяки, оплетающие шею, и подняла взгляд на собеседника.

– Хотя нет, не так. Не смерть… Ты меня больше не пугаешь, Айзен. Не настолько.

Мгновение оставило после моих тихих слов звенящую тишину.

– Кто это сделал с тобой?

– Мой учитель.

– Тебя Зараки что ли обучал?

Я не сдержала ироничную улыбку. Да… Кенпачи. И при одном воспоминании о женщине, что смертью нависала надо мной, вцепившись в шею и пронзая плечо острым лезвием катаны, губы задрожали. Потупив взгляд, нервно сжала кулак, чтобы не дать неприятной дрожи пробрать до костей.

– Говоря, что я могу делать с тобой, что захочу, я вовсе не имел в виду лишь насилие. Зачем мне причинять тебе вред?

– Тогда к чему это было сказано? – вздохнула я, отмахиваясь от липких пугающих мыслей.

– Хотел увидеть твою реакцию. Ведь сейчас мы можем вести себя, как пожелаем, не прятать себя за выдуманными масками.

– Ты всегда будешь прятать себя под маской.

– Как и ты. Разве ты всегда такая послушная и осторожная?

Это уже как-то на флирт начинает походить.

– Ты можешь думать, что у тебя есть шанс вернуться в Готей, пусть так, однако я вижу тебя насквозь, – продолжил Айзен. – Ты же поняла тогда, на холме Сокиоку, что произошло недоразумение. Именно поэтому я дал тебе шанс вернуться, и вместо того, чтобы атаковать тебя, разрушил барьер. И ты пришла. В точности, как я планировал. Все, что тебе нужно, это я.

– Но ты же не отдашь мне себя.

– Нет, конечно. Но мне очень нравится наблюдать за тобой, это меня забавляет. Это ты принадлежишь мне, Хинамори.

На его довольную улыбку я лишь нервно засмеялась, покачав головой. Втянув шумно воздух и расправив плечи, несмотря на боль, облизнула губы и цокнула языком.

– Что именно ты думаешь, от меня принадлежит тебе? Мое сердце? Думаешь, я влюблена в тебя?

– Думаю, да.

– Как мило, – ослабив притворную улыбку, я с трудом сдержалась от того, чтобы оскалиться от раздражающего жжения в груди. – Ты ошибаешься. Я просто хочу тебя. Это другое.

– Естественно, – сведя брови к переносице, наигранно согласился Айзен. – Тебя же подтолкнул ко мне вернуться лишь прагматизм, не более.

– М-м, – чуть качнув головой, я с тем же холодным азартом во взгляде добавила: – а барьер ты разрушить решил, вместо того чтобы убить меня, тоже по этой причине? Прагматизм, не более.

От того, сколь более угнетающей становилась атмосфера, ребячий азарт разгорался в груди все сильнее. Во взгляде Айзена уже не блестел знакомый холод, и уж тем более спокойствие, ему не нравились слова, которыми я посмела уязвить его, даже если они не были правдивы. Ведь по факту я обратилась против него, но он не смог положиться на трезвую голову, чтобы избавиться от появившейся проблемы. Устранить меня, как реализовавшийся риск: бесстрастно, расчетливо, хладнокровно. Не важно, что у него творилось на душе, какими мыслями он руководствовался. Я озвучила неприятный вариант, и любая попытка к оправданию лишь усугубит ситуацию.

Да, интересная у нас игра получается.

Отведя руку в небрежном жесте в сторону, Айзен первым нарушил тишину:

– Там ванная, приведи себя в порядок. Новая одежда также там.

С трудом удалось сдержать рвущуюся наружу ухмылку, пришлось закусить щеку. Опасно, конечно, так дразнить тигра, но риск стоит маленького восторга. Язвительное уточнение, не прогадал ли он в очередной раз с размером для наряда, я предпочла похоронить с почетом.

– Нужно представить тебя эспаде.

– Сейчас? – несколько растерялась я. – Это я так удачно проснулась?

– Нет, просто пришлось бы разбудить тебя через полчаса, поэтому времени у тебя много.

– А-а… – скинув ноги и не без труда поднявшись с кровати, я уточнила: – значит, ты действительно все это время был здесь? И наблюдал за мной?

– Верно.

Что ж, сказать мне на это нечего. Лишь напряженно выдохнула и, стрельнув неопределенным взглядом, направилась к ванной комнате.

– Ты, кстати, в курсе, что слюни пускаешь?

Остановившись, словно врезавшись в невидимую стену, мысленно досчитала до трех, пытаясь придумать достойный ответ, но идея того, чтобы съязвить, вызвала опасения. Так что, выдохнув и, возведя взгляд к потолку, губами сложила классическое безысходное «блять», и скрылась за дверью ванной. Да, я в курсе, что я пускаю слюни, ну, блин! Это неконтролируемо, you know.

Ну блин… это так неловко и странно слышать о подобном от Айзена.

Душ помог прийти в себя, взбодриться лучше всякого кофе, потому что вода обожгла воспаленные раны. Пыль с засохшей кровью оказалось смывать неприятно, и как только я выбралась из душа, то лишь растеребила зажившие раны. Блеск. Так что вместо того, чтобы быстро привести себя в порядок, принялась лечить увечья с помощью кидо. На себе его использовать оказалось сложнее, что удивительно, но все из-за того, что реацу фактически замыкалась в замкнутый круг, и ощущать ее уровень, контролировать давление, становилось сложнее.

Сидела я в ванной достаточно долго, чтобы вызвать подозрения, но никто, к счастью, не стал ломиться внутрь. Куда мне бежать? И как? Даже ложки под рукой не было, чтобы тоннель прорыть под водостоком. Но еще одна вещь заставила меня дополнительно помедлить с выходом, потому что, надев подготовленное платье, я себя почувствовала очень странно. Последние семь лет я носила униформу, редко обычную одежду, когда приходилось выбираться в гигае в мир живых.

Верх облегал, спина частично открыта, голые руки, а еще ноги выглядывали из двух глубоких вырезов. Тату на бедре провокационно выглядывало из-под белоснежной ткани, да и в целом наряд смотрелся вызывающе. Не сказать, что не нравится, но… как в таком вообще драться, не светя голой задницей?

Выйдя из ванной, облокотилась о дверной косяк, даже немного удивившись, что мужчина никуда не ушел. Если он не опасается, что я попробую сбежать или вытворить глупость, то предпочла бы думать, что у него просто есть свободное время для бездельного ожидания. Опасно позволять себе мысль, что… ладно, не важно.

Стоя у окна и бесцельно разглядывая пейзаж, Айзен не сразу обернулся, что позволило мне понаблюдать за ним. Спокоен, сосредоточен на своих мыслях, о сути которых мне оставалось только догадываться. И красив, чертовски красив, что подкупало в первую очередь. Я очень любила глазами, будь человек хоть дерьмом в душе. Умение преподнести себя, подчеркнуть свои достоинства, пользоваться тем, что дала природа – это незаменимый навык. Все мы существа из плоти и крови, прежде чем коснуться души друг друга, мы касаемся тел.

Айзен не только умел пользоваться своим очарованием, он создал идеальный образ, позволяющий добровольно идти к нему в сети. Отрицать сложно, что с каждым шагом я становилась ближе к тому, чтобы запутаться в них и уже никогда не выбраться, однако я сопротивлялась, как могла. И все благодаря дерзкому желанию самой поймать его… господи, даже звучит жалко, но… я хочу. Я хочу это. Я хочу его…

Приблизившись к мужчине под его пристальным взглядом, я выглянула в окно, обнаружив бескрайнюю пустыню под мрачным ночным небом. Самое поразительное, что стояла абсолютная тишина, даже завывания ветра не было слышно.

Не спуская с меня глаз, Айзен вдруг нахмурился и чуть отстранился. По его взгляду поняла, что он пытался взглянуть на мою спину.

– Отряд кидо постарался, – бегло обернувшись, ответила я на немой вопрос. – Можно сказать, легко отделалась, это же запретная печать накопления реацу была.

Ожидала, что это банальное любопытство, которое будет удовлетворено моим ответом. Но от ощущения легкого прикосновения к спине меня словно электричеством прострелило. Выпрямившись в напряжении, аж затаила дыхание, чувствуя, как Айзен кончиками пальцев проводил по рисунку заживших ожогов. Неожиданно, конечно, но в следующий миг это прикосновение растворилось приятным наслаждением.

Закрыв глаза и расслабившись, сосредоточившись на слабой щекотке, я медленно выдохнула. Приятные мурашки бегали по коже, мужчине и напрягаться не пришлось, чтобы понять мою реакцию. Дотронувшись до верхнего позвонка, он аккуратно спустился пальцами вдоль позвоночника. Как же приятно, боже…

– Ты словно кошка… – тихо усмехнулся Айзен, отнимая руку. – Идем.

Нет. Нет, я не хочу уходить. Быть может, ребяческое желание или детский каприз, но поддавшись уверенности, что застучала в груди маленькими кулачками, я обернулась и перехватила мужчину за запястье. Остановившись и выждав мгновение, он опустил ничего не выражающий взгляд вниз, после чего столь же обыденно посмотрел мне в глаза. На меня словно хлынул ледяной поток ветра, однако я почувствовала себя скалой, которую вихри лишь обошли стороной.

Отпустив Айзена, я подошла к кровати и, опустившись на нее, откинулась чуть назад, закинув ногу на ногу.

– Что-то не так? Мы можем опоздать.

– Ты король этого места, думаю, никто не станет возражать.

– И что ты хочешь, чтобы я сделал?

Мне показалось, или в его голосе прозвучало раздражение?

– Занялся со мной сексом.

Как тебе такая прямолинейность? Прямолинейность, которой ты все же удивился, хоть и на мгновение. А молчание, с которым ты продолжал смотреть мне в глаза, словно имел дело с непослушным ребенком, подчеркивало, что ты не мог так просто проигнорировать мой запрос. Уйти, отмахнуться.

– С чего ты решила, что мне это интересно? – сухо уточнил Айзен, одарив меня безынтересным взглядом. – Разве тебе не приходило в голову, что я просто удерживал тебя подле себя таким образом?

– Для обычного притворства ты слишком уж наслаждался этим, – подметила я. – Ну и с чего ты вдруг взял, что миссия выполнена? Раз для тебя это единственный способ удержать меня… придется снова постараться… чтобы я никуда не сбежала.

А вот теперь даже любопытно, как он поступит? По факту я загнала его в угол, потому что, раз одной из ключевых целей для встречи с эспадой было мое представление, без меня появляться перед арранкарами довольно странно. Мог ли Айзен вывести меня за шкирку в коридор, словно кота – да, однако демонстрационное насилие не его конек. Он предпочитал все делать аккуратно, сглаживая углы. Хотя в его власти просто придушить меня, например, и пригрозить, обрушив на плечи обжигающую тяжесть реацу.

– Пожалуйста, – протянув руку и обратившись к мужчине с видимым спокойствием, я чувствовала, как волнение прожигало меня насквозь. – Я буду послушной.

Выждав миг, Айзен приблизился ко мне, проигнорировав протянутую руку, и безынтересно окинул долгим взглядом с ног до головы. Взяв меня за подбородок и задрав голову, чтобы посмотреть прямо в глаза, мужчина чуть нахмурился.

– Не пытайся играть с огнем, Хинамори. Обожжешься.

– Ты же сам знаешь, что огонь – моя стихия.

– Я повторюсь. Не пытайся. Играть. С огнем.

Разозлился, причем серьезно. Слова, что слетали с его губ, звучали жестко, хоть и тихо, а взгляд горел недовольством. Вот только, пытаясь напугать меня, Айзен поимел противоположный эффект, от звука его голоса у меня все сжалось внутри, и тяжесть от груди медленно стекла вниз живота. Властность, которую олицетворял мужчина, восхитила меня, и вместо ужаса я смотрела на него с откровенным восторгом.

Собеседник не сказать, что обрадовался реакции, нахмурился и с какой-то безысходностью принял данный факт, отпустив мой подбородок и положив руку на плечо. Жест выглядел легкомысленным, случайным, словно бы он хотел похлопать по плечу, как бы говоря «придержи при себе свое мнение». Но едва успев поднять взгляд и отметить, что Айзен о чем-то задумался, он резко толкнул меня назад, заставив упасть на кровать.

От удивления из груди вырвался вздох.

– Будешь послушной? Ты? – задержав взгляд на стене, причем настолько недовольный и холодный, мужчина посмотрел на меня с откровенным пренебрежением.

– Ты постоянно твердишь, чтобы я тебе не доверяла. Как я могу отпустить ситуацию и полностью подчиниться? Особенно сейчас.

– Я ведь тебе обещал – пока ты рядом со мной, тебе ничего не будет угрожать. Когда мы один на один, я хочу, чтобы ты полностью мне доверяла.

Я нахмурилась. Офигеть просьба. Хорошая попытка, чтобы заставить меня потерять бдительность. Но на данный момент у него нет причин убивать меня здесь и сейчас, поэтому, позволив себе напоследок проскочить искре сомнения во взгляде, я утомленно выдохнула и подняла руки в знак капитуляции.

– Ладно. Но я не смогу просто взять и начать доверять тебе. Это работает только в обе стороны.

– Вот как… – недобро прищурился мужчина. – Заберись выше.

Есть!.. Подумала уже порадоваться я маленькой победе, но как только выполнила просьбу, забравшись на центр кровати, Айзен неспешным шагом вернулся к креслу и опустился в него. Недоумение в моем взгляде позабавило мужчину.

– А теперь ляг и удовлетвори себе самостоятельно.

Что ж, я ожидала всякого, но не такого, поэтому на мгновение растерялась, подумав, что он шутит.

– Под… что?..

– Я сказал ляг. И удовлетвори себе самостоятельно, – уже более требовательно повторил Айзен, откинувшись на спинку кресла и оперевшись о подлокотник. – Ты же сама сказала, что будешь послушной. Так будь послушной.

Вот и переиграли манипулятора. Блять.

Мастурбировать под чьим-то пристальным наблюдением мне не приходилось, и от этой мысли стало неуютно. Но это и будоражило. Вот что уж действительно глупо, так это стесняться мужчину, которому и так был знаком каждый уголок моего тела.

Устало выдохнув и откинувшись на кровать, подтянула к себе ноги, согнув в коленях, отчего в такой позе они моментально оказались обнаженными. В животе словно стянулся тугой узел, выдавливающий тепло в нижнюю часть тела. Проведя кончиками пальцев по внутренней стороне бедра, заставила пробежать по коже мурашки, хоть и не столь колючие, как если бы меня касался кто-то другой.

Голова слегка закружилась, когда я максимально сосредоточилась на томительном возбуждении, разгорающимся внутри. Сквозь одежду прикосновения ощущались достаточно нежно и тягуче. Надавливая на клитор, добавляла остроту в смесь чувств, что заставляло прогнуться в спине и расставить ноги пошире. Было щекотно, сладкое удовлетворение буквально ласкало все тело, заставляя то останавливаться, сводя колени, то вновь расслабляться и продолжать работу рукой.

От настойчивых движений ткань пропиталась теплом, исходящим от тела. Тихо выдыхая, облизывая и покусывая нижнюю губу от удовольствия, даже забыла на короткий миг, что за мной наблюдал Айзен. Но благодаря тому, что я держала глаза закрытыми, удавалось полностью сосредоточиться на чувствах. Отбросив юбку в сторону и стянув с себя нижнее белье, вновь скользнула пальцами между ног, почувствовав жар и влагу, которые делали мастурбацию еще более дурманящей.

Это становилось даже как-то слишком хорошо… слишком…

– Остановись.

Прекратив движения, я, тем не менее, оставила руку на месте, и не без недовольства открыла глаза.

– Убери руку.

И чего он вдруг встрял посреди процесса, да еще с таким требовательным тоном? Мужчина желал, чтобы я была послушной, и если бы хотел просто подразнить, то обошелся бы холодным тоном. Но что-то вызвало раздражение. Обернув голову и встретившись со взглядом Айзена, я убедилась, что его одолевало недовольство, отчего даже глаза потемнели.

– Я сказал убери.

Ох, так вот оно что? Он надеялся вызвать у меня неловкость и смущение, а по итогу наблюдал, как я радостно отдаюсь наслаждению.

Проигнорировав предупреждение, я продолжила мягкие движения пальцами, тихо выдохнув от накатившего возбуждения. Проблема в том, что остановить мужчина мог меня, лишь приблизившись, схватив за руку и одернув, но тогда я уже его никуда не отпущу.

Устало выдохнув, я прошептала:

– Просто иди ко мне…

Но он не двинулся с места, лишь нахмурился сильнее и, подозреваю, едва удержался, чтобы не отвести взгляд. Практически ничто не выражало в нем напряжения или состояния в целом, но я заметила, как его пальцы напряженно давили на подлокотник кресла. Было то сексуальное давление или же обычное раздражение, судить не бралась. Пусть горделиво сидит в стороне и мучится, что еще могу сказать? Так что, решив не тратить силы понапрасну, закрыла глаза и решила довести себя до оргазма как можно скорее. Это уже как-то совсем не радовало, настрой сбился моментально.

Точнее, я была в шаге от того, чтобы потерять настрой, однако Айзену удалось удивить меня. Нет, не удивить. Я откровенно растерялась, когда он, опустившись на кровать, фактически навалился на меня и, обхватив лицо, впился в губы жестким требовательным поцелуем. От грубой хватки заболела челюсть, пальцы мужчины словно тупые колья впивались в лицо. Упрямо застонав, я схватила его за плечи и попыталась оттолкнуть, шумно сопя через нос. Но Айзен и с места не сдвинулся, лишь запутал пальцы в моих волосах и углубил поцелуй, пробившись в рот языком.

Он словно хотел выпить меня, опустошить, сжать в своих руках в эгоистичном порыве и никому не отдавать, даже мне самой.

Меня передернуло от будоражащей дрожи, когда мужчина уперся коленом между моих ног. Я попыталась свести колени и прогнуться, но на мое сопротивление Айзен лишь сильнее прижал меня локтем к кровати, не позволяя отвернуться от своего настойчивого агрессивного поцелуя. Напоминал волка, что вцепился острыми клыками в кролика, и чем отчаяннее сопротивлялась добыча, тем сильнее сжимались челюсти на ее шее.

Страсть… желание… Вот оно, то самое, что скрыто за злостью. Я чувствую… просто дай мне это. Я вижу тебя…

Оставив последнюю попытку к сопротивлению, я расслабила тело и не без опасения прочувствовала силу хватки, в которой оказалась. Но давление не усиливалось; наоборот, поняв, что я сдалась, Айзен осторожно, будто подозревая, что это обманка, убрал с моей груди локоть и разорвал поцелуй.

Переводя беспокойное дыхание, я заворожено наблюдала за его губами, влажными от слюны.

– Умеешь ты выводить из себя, – тихо отозвался мужчина без единой тени эмоции, словно констатировал факт, который вызывал лишьудручающую усталость.

Честно признать, эта реакция оказалась куда более непонятной и пугающей, чем злость или же раздражение. За секунду в нем что-то изменилось, как если бы по щелчку пальцев он погасил эмоции, вырвавшиеся в бесконтрольном порыве. Одернул их за короткий поводок. Пристальный беспристрастный взгляд прожигал меня насквозь, Айзен выглядел крайне сосредоточенным, и с каждой секундой становился мрачнее.

– Развернись.

У меня сердце пропустило удар. Я не знаю, что изменилось, внешне мужчина мало чем отличался от того, в каком состоянии пребывал минуту назад, но его импульсивность, страсть, с которой он бросился на меня, прижимая к кровати, сменилась холодом. Это даже не маска, которую он надевал, чтобы сыграть на чувствах окружающих его людей. Такое чувство… словно сейчас Айзен пытался обмануть самого себя.

Отведя взгляд, я с трудом заставила себя перевернуться на живот. Мне стало жутко, отчего возбуждение, которое горело во мне жгучем пламенем, ощутимо угасло. От мысли, что дальнейшее развитие событий будет напоминать изнасилование, дыхание перехватило, однако, к счастью, то или нет, но обошлось без резких движений.

Горячие ладони мужчины легли на бедра и, забравшись под платье, подхватили меня, заставив подняться на колени. Его движения были невероятно плавными и аккуратными. Надавив на спину и заставив меня прогнуться, Айзен прижался ко мне пахом, что заставило понять – он уже спустил штаны и готовился войти в меня. Я подозревала, что он сделает это рывком, но нет, все произошло аккуратно, неспешно, каждое его движение заставляло меня отпускать напряжение и сосредотачиваться на удовольствии, которое постепенно возвращалось.

Но это не то… совершенно не то. Сжимая простыни, выдавливая из себя стоны, я не ощущала той пряности и натуральности, с которой мы занимались сексом. Это чем-то напоминало первые разы, когда все сводилось к тому, чтобы довести нас обоих до оргазма, не более. Никакого наслаждения процессом, какая-то стерильная бесчувственная механика, от понимания которой я уже не то, что об оргазме не думала. Я потеряла всякое наслаждение процессом… и терпела, пока меня трахали, поставив на колени.

Что, блять, вообще произошло?

Единственное, о чем я могла думать, так это о том, чтобы все поскорее закончилось. Больно не было, было… все равно. Обидно. Нет… да. Обида, а еще жуткое чувство негодования, раздражения и неприязни, словно тебе в лицо бросили ком грязи. И даже от того, как Айзен придавил меня в финале к кровати, впившись болезненным поцелуем в шею, я ощутила лишь отвращение. Оскалилась, но ничего не смогла предпринять. Чувствовала спиной, как отдавались быстрые удары его сердца, а над ухом проносились его тяжелые вздохи.

Томительная минута затянулась, затем пошла другая, после которой мужчина мягко поцеловал меня в висок и поднялся.

– Надеюсь, я удовлетворил твой каприз, – буднично вздохнул Айзен. – Поднимайся. Нас уже, наверное, заждались.

Заждались… Я уж думала, более унизительной процедуры мне не придется проходить, но на протяжении всего пути до места встречи меня не покидало чувство, словно я была декоративной собачкой, которой решили похвастать.

Когда мы вошли в зал собраний, у меня появилось ощущение, словно я с головой окунулась в черное глубокое озеро сплошь из негативных эмоций. Максимальная атмосфера недружелюбия. Даже несмотря на то, что Айзен представил меня как «союзника, который занимает ту же позицию, что Гин и Тоусен», никто, казалось, в это ни разу не поверил. Тактичное молчание, ничего более. Сплошь подозрительные недобрые взгляды, хотя некоторые эспада, как та же Тиа Харрибел и Старк, остались равнодушны к новому знакомству.

Показывать страх не вариант, хоть мне и было неуютно, обида и раздражение, что тянулись за мной длинным шлейфом, помогли отреагировать соответственно оказанному гостеприимству. Обведя эспаду взглядом, который искрил недовольством и легкой брезгливостью, я едва удержалась, чтобы не бросить небрежное приветствие. Было бы излишнем. Так что, исполнив свою роль и покрасовавшись лицом, покинула зал, отметив одну любопытную деталь – здесь не было Гриммджоу.

Значит, Тоусен в порыве гневной справедливости отрубил ему руку, а Айзен, видимо, временно отстранил с пьедестала шестого места в эспаде. Чувствовал себя парень, наверное, пиздец, как весело. Я тоже. И радость так вообще подскочила до небес, когда, не пройдя и двух метров, ощутила знакомое присутствие.

Остановившись и подняв взгляд, даже не поняла, что за эмоции мною овладели.

– Поглумиться что ли пришел?

– Ну что ты, Хинамори-сан, наоборот, поприветствовать, – не меняя своей фирменной лисьей улыбки, отозвался Гин.

Его намеренная вежливость, подчеркнутая обращением на «ты», злила даже сильнее, чем ситуация в целом. Ощущая, как к горлу подкатывала обжигающая злость, я постаралась приглушить ее глубоким вдохом.

– Ой-ой, не надо так смотреть на меня, – подняв руки в знак капитуляции, наигранно затревожился парень. – Прости меня за небольшое недоразумение. Видимо, я погорячился, подумав, что у какой-то девочки есть хоть малая капля влияния на капитана Айзена.

Влияние на Айзена… я бы тоже посмеялась, если бы не эпизод в спальне, когда мужчина буквально убил в себе вспышку эмоций. Испугался он этого, как вероятной слабости, или же… нет. Он не притворялся, иначе бы отыгрывал безразличную мразь с начала и до конца, без осечек. Будь то даже банальное сексуальное влечение, Айзен поддался ему, и это могло бы порадовать, если бы он не перекинул презрение из-за собственной оплошности на меня.

Блять. Так злило, аж до скрипа зубов. И тем не менее, приторно, раздраженно улыбнувшись, я произнесла:

– Но капитан Айзен все же вернул свою девочку к себе, несмотря на ее маленький спектакль на холме Сокиоку. Верно, Гин?

Солидарное молчание, подчеркнутое накалившейся атмосферой, заставило понять тот банальный факт, что жить нам придется, как кошка с собакой.

– Надеюсь, тебе здесь понравится, Хинамори-сан, – обмолвился Гин, двинувшись мне навстречу. – Я буду присматривать за тобой.

– Как и я, Гин, – недоверчиво прищурив глаза и не отказав себе в удовольствии приторно улыбнуться, своими словами я заставила парня остановиться, когда он поравнялся со мной. – Тебе же тоже нечего скрывать?

Не хотелось мне выдавать этот секрет хоть малейшим намеком, но Гин и так точил на меня зуб, и не исключено, что планировал подстроить очередное нападение или несчастный случай. Возможно, мои слова сильнее замотивируют его, но в той же степени они могли заставить его быть осторожнее.

Усмехнувшись и оставив риторичный вопрос без ответа, бывший капитан третьего отряда продолжил путь, да и я задерживаться не стала. Прогуляться, развеяться, проветрить голову. Сделать хоть что-то, чтобы избавить себя от злости, которая не переставала меня душить. Как же это… отвратительно!

Проходя мимо очередной развилки, краем глаза заметила движение со стороны – в моем направлении шел Гриммджоу. Одного взгляда хватило, чтобы прочувствовать еще большее сильное раздражение, хотя парень, похоже, слегка растерялся моему неожиданному появлению.

Учитывая, что он никуда не спешил, его действительно не позвали на собрание и отстранили. Давление гнетущих эмоций так и жгло воздух вокруг него. Соваться к нему не стоит, и с этой мыслью я скрылась из его виду за поворотом, но резко остановилась.

Злость, обида. Они не отпускали, и так просто не собирались успокаиваться. А что, если?..

Попятившись и в четыре шага вновь вернувшись на развилку, ввергла Гриммджоу в окончательное недоумение. Хотя взгляд его больше говорил о том, что, если не уберусь с глаз долгой, он меня убьет и одной рукой. Возможно, это не так и плохо, поэтому, помедлив мгновение, спросила:

– Не хочешь подраться?

====== Глава 21. «Такова его воля» ======

Лучше б я предложила ему потрахаться…

Если бы не сконцентрированная по коже реацу, столкновение со стеной, от которой поднялось облако пыли и грохот трескающегося камня, наверное, пришлось бы попрощаться с позвоночником. Отлетела словно футбольный мяч при лучшем ударе атакующего, и теперь, молясь во избежание сотрясения, буквально вылазила из вмятины в стене. Хотела бы состроить умирающего лебедя, но от вида летящего на меня в порыве новой атаки Гриммджоу, из груди вырвался не тяжкий вздох, а испуганный крик.

Наверное, так кричат чайки. Или павлины. Вы вообще слышали, как кончено орут павлины?

Отпрыгнув за миг до того, как под кулаком парня внешняя стена замка обрела еще одну вмятину с трещинами, я кубарем завалилась на мягкий песок. Двигался арранкар чертовски быстро, из-за ломоты в теле было проблематично поспевать за ним, и это вызывало злость. Когда тебя бьют, пинают, отбрасывают прочь без возможности прийти в себя. Опасность помогала адреналину в крови разбушеваться, притупить боль и максимально обострить рефлексы.

Мы сражались без мечей. Хотя бы потому, что я понятия не имела, куда упрятал Айзен мой клинок – в его спальне я его так и не заметила. Но и без оружия Гриммджоу имел все шансы убить меня, и он действительно нападал со жгучей жаждой крови в каждом движении. Здесь так просто не расслабишься, это реально напоминало бой не на жизнь, а насмерть.

Лучше б я реально предложила ему потрахаться…

Переводя тяжелое дыхание, скривилась и пошатнулась, схватившись за грудь. Похоже, пару ребер он мне сломал. Если так и дальше продолжится, один из нас убьет другого, и такая дерзкая мысль возникла не на пустом месте.

– Что такое, мелочь, уже все? – оскалился в пренебрежительной ухмылке Гриммджоу. – Я тебе честь оказал, согласившись поиграться.

– Сам-то… – спустив взгляд к его культе, на которой открывшаяся рана практически полностью пропитала белый рукав кровью, я плотно сжала губы, пытаясь выпрямиться. – Но да… я, наверное, все.

– Пф, жалко смотреть.

– Я хотела злость выместить, а не убиться. А если бы убить хотела, то ебанула бы по тебе кидо восьмидесятого уровня.

– Тупые оправдания.

Возможно. Не уверена, что даже кидо 80-го уровня сработало бы на Гриммджоу, ведь при использовании таких техник важно и количество реацу, которое ты способен высвободить за раз. В принципе, как показала практика, я б действительно могла его убить… а потом лежать пару дней измученным телом. Все не так просто. Да и Гриммджоу далеко не слабый противник. В отличие от меня он мог использовать за раз куда больше духовной энергии, так что есть два возможных варианта победы над ним: затяжной бой или внезапная мощная атака. Не абы какая. А с намерением убийства.

– Подлечить тебя?

– Обойдусь без твоих одолжений, – шикнул раздраженно арранкар.

– Ну как знаешь, – беззаботно пожав плечами и сконцентрировав в ладони реацу, я приложила ее к ребрам, воспользовавшись целительной техникой. Нахмурилась.

На улице стояла ночь, хотя не понятно, что это в принципе за время суток, поскольку окрестности близ Лас Ночес просматривались практически до горизонта. Белый песок в контрасте с темным полотном неба. Ни тепло, ни холодно. Даже ветер особо не гулял по барханам.

– Останови мне кровотечение.

Серьезно? Окинув Гриммджоу мрачным взглядом, даже не особо удивившись его требовательному тону, я почувствовала раздражение. Вот упрямый же баран.

– Потерпи еще секунд двадцать, – отведя взгляд в сторону, пробормотала я.

– Хочешь, чтобы я сдох что ли?

– Да все равно как-то.

Какой приятный собеседник, если бы не хамское поведение, то напомнил бы мне Тобимару, но у того хоть хитрости и воспитания хватало на куда более элегантные остроты. Не без раздражения остановив свое лечение, закончив сращивать трещины на ребрах, занялась культей арранкара, предварительно разодрав рукав, чтобы увидеть рану. Он вообще и словом не обмолвился о порче одежды. Хоть что-то.

Судя по степени заживания отрезанной руки, Тоусен постарался над этим часов 10-12 назад, а ускоренная регенерация арранкаров помогла парню обойтись без не отложенной помощи. Даже завидно. Отрубили руку, подорожник приложил и, вуаля, считай, здоров.

– Сбежались на шум что ли?

Отметив, что Гриммджоу смотрит куда-то вверх, на стену замка, я проследила за его взглядом, заметив в прорези окна людей в белых одеждах. Среди них промелькнула фигура Гина. Настроение сразу упало вниз. И арранкар, похоже, оказался солидарен в моих чувствах, едва ли не скалился, наблюдая за эспадой.

– Злишься, что тебя выперли?

– Тебя тоже, смотрю, не пригласили за стол переговоров, – язвительно подметил Гриммджоу, усмехнувшись, – я думал, ты сучка Айзена.

– Все мы здесь его сучки… Но мне он не только мозги трахает.

От моего философского рассуждения, брошенного без задней мысли, парень вдруг рассмеялся, да с таким задором, что я слегка удивилась. Шикнув под нос, он опустил взгляд на меня и с недоумением спросил:

– Да кто ты вообще такая? Ты ж с шинигами была, а теперь так просто ходишь без стражи?

– Произошло недоразумение по имени Ичимару Гин, – завершив останавливать кровотечение, я кивнула проделанной работе, после чего вернулась к своим ребрам. – Из-за него я осталась в Обществе душ, с трудом убедив командование, что была лишь жертвой манипуляций.

– А на самом деле?

– К сожалению, похоже, ею и осталась, – невесело заключила я, хотя трагичного разочарования не испытывала. По факту ничего удивительного. – Как насчет еще раз встретиться попинать друг друга?

– Делать мне что ли нечего, чем нянчиться с тобой, девка?

– А что тебе еще делать? – неловко оглянувшись по сторонам, риторично уточнила я. – Тебя ж из эспады выперли.

– Временно… – не оценив комментарий, грозно прорычал Гриммджоу, на что мне оставалось только развести руками.

– Не волнуйся, скоро вернешься, твоя замена будет так себе…

– Откуда ты знаешь, что они уже нашли замену?

– Еще не нашли, в процессе. Просто поверь. Ну так что? Мне тоже тут делать не сказать, чтобы было что. А я давно хотела уделить больше времени тренировкам.

– Делать мне нечего…

За недовольным бормотанием скрывалось не только нежелание снисходить до моей персоны. Я вновь обернулась к стене замка, в окне которой несколько минут назад промелькивали члены эспады. На ум пришла одна догадка.

– Боишься, что Айзен не одобрит наше общение что ли?

– Мне плевать, что он там одобрит или нет.

– Но ты опасаешься.

– Ну уж явно не тебя, – огрызнулся Гриммджоу, и его злость словно подтвердила верность моих слов. – Один удар, и я тебя просто сломаю.

– Ну так бей не так, чтобы прям сломать сразу. Айзен не будет мешать моим тренировкам, даже если я захочу видеть тебя в качестве партнера.

– Эй-эй, я что, блять, сказал, что согласен?! Ты губу-то не раскатывай. С девкой возиться, делать мне что ли нечего?

– А если солью инфу, кого хотят поставить на твое место, и помогу избавиться от него?

Скривившись, парень отчетливо продемонстрировал свое нежелание к сотрудничеству, и тем не менее затянувшееся молчание в ответ на мой вопрос говорило лучше всяких слов.

– С чего такая уверенность, что Айзен не будет против?

– О-о, – слегка воодушевленно протянула я, припомнив свой старт на пути в становлении шинигами. – Один раз пытался запретить мне, но я просто проигнорировала предупреждение.

– И что случилось с тем, с кем ты тренировалась? Он сдох?

– Нет.

Правда, стоит учесть, что на тот момент Айзен изо всех сил вытягивал образ обаятельного доброго капитана, который рушить из-за одного убийства было бы чересчур. По моему задумчивому виду стало понятно, что за этим «нет» крылось куда больше, чем я предпочла озвучить. Гриммджоу лишь закатил глаза и раздраженно выдохнул.

– Иди в жопу, у меня свои дела есть, – рыкнул напоследок парень, направившись ко входу в замок.

– Это значит «да»? – уточнила я.

– Иди на хер!

– Через два дня в двенадцать в это же время, с тобой приятно иметь дело! – крикнула я вдогонку, на что получила еще более смачное ругательство. Даже забавно.

Хотя, как я подозревала, Гриммджоу не появился в указанный срок. Наш незапланированный спонтанный бой был результатом пылких эмоций, что сжирали разумы обоих. Выпустив гнев, начинаешь браться за ум. Даже если бы арранкар хотел вновь подраться, а он хотел, что откровенно читалось в его взгляде… нет, не так. Не подраться он хотел, а убить меня. Убить девчонку, которая унизила его, вывела из себя. Игралась, словно с котом.

А теперь выясняется, что эта девчонка женщина его босса. И тут злись или не злись, а осторожным придется быть. Одной руки лишился из-за нарушения правил, да в дополнение потерял место в эспаде. Каким бы Гриммджоу вспыльчивым и гордым ни был, он не глуп.

Хотя, не могу не заметить, что каждый раз, случайно пересекаясь с ним в коридоре, испытывала чувство, словно мне вот-вот вонзят нож в спину. Пусть нежелание вляпаться в новые неприятности удерживало арранкара, злость и жажда крови от этого в нем явно не утихала. Может быть, он жалел о том, что не прикончил меня, когда я предложила ему подраться. А это значит…

Срань господня. Только не говорите, что вместо Ичиго он теперь за мной будет гоняться, как одержимый.

Это не входило в план.

Это… завораживало. Не уверена, видела ли я в жизни что-то красивее или необычнее, однако манящий отблеск искр, переливающийся в маленькой сфере, которую можно без труда разместить на ладони, стал для меня сюрпризом. Потому что не ожидала, что Айзен подпустит меня к самому сокровенному. Хогиоку.

– Что скажешь?

Честно, ничего не хотелось говорить. Склонившись над артефактом, блеск которого отражался в моих глазах, я ощущала себя змеей, зачарованной игрой на флейте. Энергия внутри маленькой сферы не просто пульсировала. Мне казалось, что я ощущаю этот ток, ритм биения душ, а также тепло, которое тянулось мне навстречу.

– Хинамори?

– Ну, – с трудом заставив себя выпрямиться, я неопределенно пожала плечами. – А что ты хочешь услышать?

– Благодаря этому артефакту я всего за месяц создал для себя армию. Хогиоку буквально способен создать жизнь из горстки духовных частиц, разве тебя это не впечатляет?

– Поскольку я не приложила руку к созданию этой вещи, я не могу оценить по достоинству ее мощь. Лишь творец способен понять красоту и ценность своего творения. Я понимаю, что хогиоку опасный артефакт, однако это вызывает во мне ровным счетом ничего.

– Врать некрасиво.

Блин. А я думала, такой ответ его устроит. Отчасти я действительно была не способна понять всю гениальность и мощь хогиоку. Сколько бы я ни изучала запретных кидо, ни пыталась прознать тонкости управления духовными частицами, вещь, что предстала моему взору, лежала далеко за рамками моего понимания. И тем не менее она вызывала во мне любопытство, я слышала силу, что исходила от нее, силу, которая задевала струны моей души.

Очень странное чувство.

– Выражусь иначе. Что ты ощущаешь, находясь рядом с хогиоку? В буквальном смысле.

Даже стоя подле, мужчине не удалось переключить на себя внимание. Я не переставала смотреть на сияние артефакта, которое манило дотронуться, подойти ближе.

– Очень странное чувство, – все же призналась я, выставив напротив хогиоку руку. Пальцы словно защипало от теплых волн света, однако что-то защищало артефакт. Как если бы я прикасалась к чему-то упругому и колючему. – Я ощущаю силу, исходящую от хогиоку, она довольно теплая и яркая, но… – протянув руку вперед, добавила: – чем ближе я становлюсь, тем сильнее возрастает сопротивление, однако манящее тепло усиливается. Как будто защищается и манит одновременно.

Перехватив меня за запястье, так и не позволив прикоснуться к артефакту, Айзен аккуратно опустил мою руку. Сжав кулак, я предпочла не сопротивляться. Но взглянув на мужчину, увидела отголосок загадочного удовлетворения в его глазах. Его реакция вызвала во мне легкую тревогу.

– Так не должно быть? – не без опасения уточнила я.

– То, что ты ощущаешь, вполне естественно. Точнее, это не удивительно, – отпустив мою руку, Айзен вернул внимание артефакту. – Восемь лет назад я намеренно вызвал шинигами из своего отряда для уничтожения меноса, чтобы провести эксперимент по поглощению их душ, заманив в ловушку. Хогиоку не доставало особого типа реацу, однако вместо старшего офицера на место прибыла Хинамори. Ее уровень реацу, как лейтенанта, все же отличался от того, на который я рассчитывал, поэтому и хогиоку отреагировал соответственно, вызвав небольшой резонанс, дестабилизацию духовной энергии. Этот резонанс вызвал странный феномен в искажении реальности, мне тогда показалось, что это может быть обычный разрыв между мирами, как гарганта.

– И душа Хинамори была поглощена… хогиоку?

– Практически полностью, – согласился мужчина, – с тем количеством, которое осталось, она бы не протянула и дня. Поэтому ты должна понять мое удивление или, лучше сказать, любопытство, когда Котецу Исане сообщила мне, что ты не просто пошла на поправку, но и очнулась.

– Значит… ты знал с самого начала, что я – не Хинамори? – меня это не удивило а, скорее, расстроило. Столько старалась притворяться, а в итоге без толку.

– С малой долей вероятности, конечно, было возможно, что Хинамори пришла бы в себя. Но срок восстановления занял бы у нее долгие месяцы. Обычная душа могла, конечно, вступить в резонанс с душой Хинамори, с ее оболочкой, но чтобы подавить? Я склоняюсь к выводу, что такова была воля самого хогиоку, ведь ты не просто душа из нашего мира.

– Воля хогиоку? – скептически присмотревшись к пылающему артефакту я, скорее, почувствовала нервозность, чем радость. – Поэтому я чувствую… то, что чувствую рядом с ним?

– Возможно. А еще возможно, что духовная энергия Хинамори, которую поглотил артефакт, реагирует на тебя, как на… своего рода пищу, которую требуется доесть. Поэтому я попрошу тебя не прикасаться к хогиоку для своего же блага.

Пусть Айзен и говорил вполне разумные вещи, что-то меня заставило насторожиться. Не прикасаться к хогиоку для своего же блага? Учитывая слова о том, что в этот мир меня могла привести воля хогиоку, как-то противоречиво звучало. Неужели он опасается, что артефакт отнесся ко мне с достаточной лояльностью, чтобы… проявить интерес? Даже если это и предположение, от него у меня мурашки пробежали по спине.

Связь с хогиоку, какой бы природы не являлась, она была.

Если действительно так…

Молчание затянулось. Мне пришлось в срочном порядке хотя бы отвернуться от артефакта, чтобы не дразнить Айзена. От накатившего волнения стоило избавиться и срочно.

– Так, значит, с помощью хогиоку, скормив ему еще тысячи душ, ты намерен вломиться в королевский дворец?

– Грубо сказано, но да.

Ладно, тему я перевела, уже неплохо. И тем не менее секундное облегчение тут же сменилось удручающей тяжестью осознания, на какую тропу я свернула разговор.

– Я выбрала тебя, как свой ориентир, и после всего дерьма, что из-за тебя со мной происходило, ты так и не поделился со мной своим замыслом. Столько усилий, столько времени… и ради того, чтобы снести фундамент старого мира, погрузить все в хаос?

– Ты видишь в этом хаос, я же вижу освобождение, – рассудил Айзен. – Изначально существовал лишь один мир, где все было едино, никто не возвышался над другим… точнее, все решалось естественными методами. Но во что превратился этот мир сейчас? Король душ был принесен в жертву, по факту являясь бессознательным ничто, которое держит равновесие меж трех миров. И это равновесие, законы мира, какой он есть сейчас, трактуют те, кто бережет Короля. А вместе с ним и чиновники, аристократы… во что превратилось Общество душ? Во что превратился весь этот мир?

– Тебе не нравится, что кто-то кем-то управляет, а по итогу сам хочешь стать во главе всех. Лицемерно, не находишь?

– Я вовсе не хочу стать во главе кого-то, – отозвался мужчина, – я лишь заменю фундамент этого мира. Желания и амбиции тех, кто держит нынешнее состояние вещей в плену, обернутся пустым звуком. Я осознаю, что ты не понимаешь моих стремлений, вероятно, потому что боишься неизвестности.

– Нет, я понимаю, – несколько безразлично отозвалась я, – но не разделяю их. Но я не верю, что ты желаешь этого из-за благородных побуждений. Все исходит от личных желаний, не больше и не меньше.

– Считаешь, это мой личный каприз?

– Занять место бога? – риторично переспросила я. – Несправедливость, неравенство, дисбаланс меж трех миров… дерьмо собачье, вот что это. Только оправдание личным мотивам. Ты невероятно силен, талантлив, но в рамках Общества душ никто не видит этот талант, это… неправильно, это запрещено иметь такую силу и талант. Тебе говорят жить по законам, которые установил кто-то тысячелетия назад. И это говорит не божество, а те, кто пленил это божество, кто посадил его на поводок, те люди, которые по твоему мнению, жалкие и слабые. Во всяком случае, не дотягивают до твоего уровня. Я понимаю твое желание свергнуть тех, кто стоит на небесах. Но в отличие от тебя… я далеко не такая сильная и талантливая, поэтому в том мире, который ты хочешь создать, я просто могу сдохнуть. Как и миллионы людей… никто не хочет умирать из-за чужих амбиций.

В задумчивом выражении лица, с которым на меня смотрел Айзен, не оказалось ни тени злости или радости, я бы сказала, что он напоминал заплутавшего путника, со смиренным разочарованием озиравшего бескрайний простор леса. Горькая улыбка, скользнувшая на его губах, заставила меня нахмуриться.

– Значит, ты все же действительно понимаешь меня. Я удивлен, – прикоснувшись к моей щеке и аккуратно убрав выбившуюся прядь волос за ухо, Айзен спросил: – но принять это не можешь из-за страха за свою жизнь?

– В первую очередь – да, – бегло глянув на его ладонь, накрывающую мою щеку, я вновь подняла взгляд на собеседника. Мне было беспокойно. – Создание твоего мира разрушит мой.

– Но ты и так живешь в чужом мире, – снисходительно подметил Айзен. – Ты живешь чужой жизнью, в чужом теле, под чужим именем. Так чего тебе бояться? И зачем ты продолжаешь следовать за мной, если боишься? Если не принимаешь меня?

– Начнем с того, что ты постоянно грозил убить меня.

– Но у тебя был шанс держаться от меня подальше. Так почему?

– Я ведь это говорила. Мне нужен ты. Потому что я поражена твоим гением, ты меня вдохновляешь, привлекаешь. Я принимаю тебя, но не твои идеи, хотя понимаю их. И все из-за личной выгоды, здесь нет других причин, кто бы что ни пытался говорить.

– То есть мне просто нужно дать тебе личную выгоду, чтобы полностью склонить на свою сторону? – усмехнувшись до боли банальной мысли, мужчина спустил ладонь к моей шее, заставив выше задрать голову. – Как насчет того, что я обещаю твою полную безопасность и неприкосновенность? А главное целостность души и личности после становления нового мира?

– Как красиво звучит… – прищурившись, прошептала я. – И жить одной на пепелище твоего мира?.. Убей уж лучше сразу.

– Боишься одиночества?

– Я… – конечно, боюсь, и пусть даже со мной всегда будет Тобимару, сил хватило выдавить из себя разочарованный вздох. Я просто хочу, чтобы ты был рядом… сволочь ты такая. – Как тебе может быть не страшно? Ты же понятия не имеешь, что может произойти после убийства Короля. Ведь все разрушится и…

Нарастающее беспокойство, едва не обернувшееся порывом легкой паники, угасло из-за растерянности, когда Айзен поцеловал меня. Не сказать, что я этого никак не ожидала, но в последнее время я все больше укрепляла мысль, что мужчина использовал физическую близость в качестве наиболее эффективного оружия против меня. Это все еще действовало, но… вместе с удовлетворением я также ощущала и горькое послевкусие.

Отстранившись и перехватив мой поникший взгляд, в котором читалось куда больше разочарования, чем смирения, Айзен обернулся к хогиоку и с улыбкой произнес:

– Просто верь в меня, Хинамори. Верь в то, что я желаю лишь блага этому миру. Раньше я не хотел слышать о возможном будущем, потому что опасался, что крайне непрактично полагаться на чьи-то слова, банальные предсказания. Но сейчас… учитывая, что ты пребыла в этот мир по воле хогиоку, главной сутью которого является исполнение желаний его обладателя, я мог ошибаться в своих суждениях. Я не хочу давить на тебя, однако, если ты действительно желаешь быть рядом со мной, то был бы не прочь узнать о вероятном сценарии, который, по твоим словам, меня погубит.

– Но… ты же сам… с чего вдруг передумал? – аж ощутив холодок, пробежавшийся по коже, уточнила я. – Ты ведь сам повторял, что никому не собираешься доверять. Ведь каждый может обмануть. Или ошибиться.

– Верно. Но я склонен допустить мысль, что раз ты оказалась здесь по воле хогиоку, то уместно допустить такую вольность. Хогиоку не человек, это инструмент, которому недоступна сама природа обмана. Возможно, Хинамори, – играючи коснувшись моего подбородка, прищурился Айзен, – ты именно тот человек, который приведет меня к тому, чего я так желаю.

Какие громкие слова.

Не верю. Не верю ни единому твоему слову! Потому что это именно то, что я так отчаянно желала услышать. Что нужна тебе, что я не пустое место, не простая пешка или разменная монета. Но…

Мне стало плохо. Намереваясь вернуться к себе в комнату, в итоге бесцельно брела по коридорам, пытаясь погасить бурю эмоций, разрывающую грудь. Голова шла кругом, а к глазам предательски подступали слезы. Какой-то бред. Не мог Айзен говорить такие слова с искренностью, я не имею права в это верить, потому что он сам мне говорил – ему не нужно мое доверие. Ничье доверие. Однако…

Противоречия разрывали сердце больнее любой жестокой определенности. Ты либо переживаешь полученный удар, либо радуешься тому, что все прошло, как планировалось. В моем случае радоваться не придется, даже если все пойдет по намеченному пути. Единый мир для всех, хаос, что станет обителью и фундаментом для новой реальности. Звучит страшно. Перед глазами сразу возникал образ катаклизмов, землетрясений, огромных цунами, а также сотен, тысяч Пустых и меносов, разрывающих мир живых. А также небеса, что рухнут на землю…

И в заманчивой перспективе Айзен предлагал наблюдать за хаосом парада подле него. Хотя, что вообще будет с самим мужчиной, раз он намеревался стать богом, заменить Короля? Обретет форму духовной энергии и растворится в бытие? В жопу тогда этот мир. Я не хочу оставаться одна, не хочу терять его. Пусть даже обратить монстром с семью головами, один черт. Он нужен мне… потому что никто, кроме него, не поймет мою природу, не поймет мои желания и саму суть. Даже Урахара Кискэ, которому я рассказала о том, как появилась в этом мире.

Сидя посреди коридора, подпирая спиной стену, смотрела перед собой в окно, за которым чернело небо. Интересно, каким будет небо после того, как Айзен соединит три мира? Хотя… тут еще вопрос, сумеет ли он добраться до Короля, одолев нулевой отряд? Наверное, сможет… Только не это сейчас меня должно беспокоить.

Один, двое, трое… пять… восемь?

Тихие шаги окружили меня с разных сторон, восемь фигур, что отрезали пути к отступлению по обе стороны коридора, застыли грозными силуэтами, излучая враждебность. Две девушки, пять мужчин средней комплекции и один здоровяк с костяной маской на лбу, напоминающей муху.

Глянув то в одну, то в другую сторону, медленно выдохнула.

– От кого пожаловали?

Ходить вокруг, да около не хотелось, не в том я состоянии пребывала, чтобы разглагольствовать. Честно признать, одно появление арранкар подогрело угли раздражения. Мне хотелось побыть одной, а не встревать в очередные неприятности.

– Говорят, именно после вашей встречи бывший Шестой начал точить зуб на нашего господина.

Люппи, значит. Господи…

– Пусть вы и гостья господина Айзена, вы агрессивно ведете себя по отношению к нынешнему Шестому, – добавила звонким голосом деваха.

– Гриммджоу изгнали из эспады за самовольный выход в мир живых, а теперь вы подстрекаете его избавиться от господина Люппи. Это серьезное…

– Вы идиоты что ли? – не постеснявшись, я в искреннем недоумении обвела взглядом окруживших меня арранкар. – Да хоть голову снесу этому Люппи, вы хоть соображаете, кто я?

– Разумеется, – зарычал арранкар, напоминающий подростка, – думаешь, раз ты ценная пленница, то тебе все должно сойти с рук?

– Господин Люппи дал добро, так что тебе не сбежать! Мы с тобой разберемся, а потом возьмемся за Гриммджоу, – выхватив из ножен кинжал, шикнула девушка.

Думала, это я жалко выгляжу, раз поддаюсь хитросплетенным манипуляциям Айзена. Этим просто в три ведра лапши на уши навешали, и они слепо побежали исполнять приказ. Срань господня…

Как бы то ни было, арранкары действительно выглядели враждебно, один за другим вынимали из ножен мечи. Выглядели достаточно опасно, чтобы заставить напрячься, и пусть их общий уровень духовной энергии не сказать, что чересчур ужасал, он мог стать проблемой.

Я тихо засмеялась. Истеричный смех накатывал, душил, хоть я и не позволяла ему вырваться наружу. Звуки напоминали кашель, сокрушающий грудь. Без меча справиться с этими ребятами с помощью кидо – что ж, довольно интересный вызов. А я думала, Гин куда раньше подошлет ко мне убийц, а не какой-то арранкар, которому не понравилась моя наводка.

Мир, что погрузится в хаос… Чтобы следовать за Айзеном, придется пожертвовать многим, и в первую очередь своей человечность. К сожалению, я не могла так просто отказаться от привязанностей к тем, кого знала. От милого Тоширо, который заботился обо мне. От улыбчивой Рангику, что умела поднимать настроение в любой ситуации. От Юмичики, чьи искренние чувства заставили меня дать слабину и почувствовать себя обычной девушкой.

Поэтому, для начала, следует забыть жалость к тем, кого я не знаю, кто мне безразличен. Наполнить легкие глубоким вдохом, задушив даже намек на сострадание. Вырвать из глубины души тьму, которая делала из человека зверя, полагающегося лишь на инстинкты. Вспомнить два основных правила… и, наконец, применить на практике то, чему учила меня наставница: искусству убивать.

Голыми руками, зубами, ногтями – плевать. В битве для тебя становится важна лишь одна цель, это убийство противника, а не простая попытка навредить ему или дезориентировать. Без меча сражаться всегда труднее, нечем защищаться, а также резать чужую плоть. Перед глазами словно красная дымка, потому что ты чувствуешь, что на тебя также набрасываются с желанием растерзать. Ты в меньшинстве, приходится лавировать, уворачиваться, использовать максимум, который есть в твоем запасе.

Взрывной волной хадо №33: «Сокацуй» к стене отбросило худощавого парня и девушку, к которым я бросилась, едва уклонившись из-под атаки громадного арранкара. Упала и проскользила по полу, прямо к оглушенному юноше, которого в финале ударила ногой в лицо, пока он пытался приподняться на локтях. Добавив для усиления реацу, буквально вмяла его череп в стену, почувствовав треск под подошвой сапога.

От его лица не осталось ничего, по стене прошли трещины. Мне пришлось вновь вспомнить о поверженном противнике, когда я чуть не поскользнулась из-за крови, оставленной на подошве. Главной целью атаки был меч парня, подхватив который, я успела защититься от удара мужчины.

Удивительно… удивительно, сколь медленно они двигались. Благодаря реацу, усиливающей мое тело, я могла противостоять шайке идиотов, которые вздумали напасть на меня, словно на слабую овечку. Действительно ли их натравил на меня Люппи? Или же это очередной ход конем Гина? Не исключу, если в итоге окажется, что это какая-то проверка от Айзена.

Плевать. Приводите хоть десять, хоть двадцать, хоть сотню врагов. Даже без меча я их убью, я никому не позволю так просто забрать свою жизнь. Я не беспомощное слабое создание, которое в ком-то нуждается. Я не стану прятаться за кем-то, бояться каждой тени. Хватит… хватит с меня этого!

Резко обернувшись из-за подскочившего уровня реацу, я увидела, как мужчина-арранкар обхватил лезвие меча ладонью, собираясь высвободить ресуррексион. В его глазах промелькнула злость, ненависть, но куда острее бились искры ужаса. Застыв друг напротив друга, мы схватились взглядами, переводя тяжелое дыхание. Трое арранкар все еще шевелились, четвертый – здоровяк, оглушенный кидо, – постепенно приходил в себя.

Всплеск реацу… господи. Я засмеялась. Это был истеричный тихий смех, вызванный абсурдной ситуацией, потому что я не понимала, как можно было не заметить этот всплеск реацу.

– Ну же… чего застыл? Последняя попытка.

Скривившись от моего издевательского тона, мужчина оскалился и уже собирался призвать свой меч к высвобождению, но мгновением позже из его груди вырвалось лезвие. Неужели этот тип оказался настолько напуган, что не заметил приближающуюся реацу другого человека?

Проводив падающий на пол труп недоумевающим взглядом, Гриммджоу вырвал из его груди свой меч и с тем же пренебрежением уточнил:

– И что за вечеринка, а меня не позвали?

– Меньше трепался бы, не было бы нужды в вечеринке. Маленькие детки Люппи, – криво усмехнувшись, я обернулась, заметив тень, когда здоровяк, наконец, пришел в себя и поднялся на ноги. – Ну или не совсем маленькие… хочешь присоединиться?

Проформы ради, конечно, был задан вопрос, помощь бы мне не помешала, особенно против здоровяка, которого разве что хадо могло взять в столь узком коридоре. Либо один хороший удар, в который вложить побольше реацу.

– С чего мне помогать тебе? И так неплохо справляешься.

– Даю шанс вернуть авторитет и доверие в глазах Айзена. Я ему куда ценнее вот этих ребят.

– И зачем это тебе?

– Будешь должен.

Выждав мгновение, за которое прийти в себя успели остальные арранкары, да в добавок преисполниться злости, Гриммджоу не то шикнул, не то усмехнулся. Теперь шестерки Люппи уже не выглядели столь самоуверенно.

– Мелочью занимайся сама. Я возьмусь за этого.

– С тобой приятно иметь дело.

Дальше все как в тумане. Нервозность отступала под волнами адреналина, усталость постепенно исчезала, словно ее и не существовало. Откуда бралось это дикое желание разрывать противника на куски, вымещать злость с одержимостью кровожадного убийцы? Я не понимала. Да и не хотела понимать. Просто не хотела. Лишь слышала пульсацию в ушах, как сердце стучало в груди, а от реацу, растекающейся по телу, жгло мышцы.

Разум отказывался воспринимать жестокость, которую несла моя рука. Лишь холодная сосредоточенность и уверенность, которые не оставляли сомнения в том, что меч, пронзающий насквозь спину мужчины, занял свое законное место. Ярость, что травила мне разум во время схваток, наконец, посажена на поводок. Быть может, это из-за обильного количества крови, из-за которой мои руки стали липкими. Возможно, виной тому эмоциональное перегорание.

Я все также чувствовала это желание бросаться в бой, словно пес, однако… это желание не туманило разум, а горело в груди.

Этому ли вы пытались научить меня, Унохана-сан? Не позволять внутреннему животному лишать меня рассудка, а лишь давать ему контроль над телом. Прекрасное чувство. Словно я могла все на свете…

– Пф, это было даже проще, чем я думал, – с пренебрежением отозвался Гриммджоу, глядя на поверженного противника. – Боже… ты что, их в мясо решила порубить?.. Эй! Я к тебе обращаюсь!.. Тс. Куда собралась?

– Надо кое-куда сходить.

Отбросив оружие и вытерев руки о платье, оставляя кровавые разводы, я сорвалась на сюнпо.

– Эй! Блять, – рыкнул Гриммджоу, устремившись за мной следом.

Лас Ночес словно лежал на моей ладони, я чувствовала практически каждую душу, что находилась в его высоких стенах, и место, куда меня вело невидимой рукой, сейчас пустовало. Другой возможности могло не предвидеться. В другой раз я просто не решусь на такое. А эти слова, эта мысль съедала меня заживо…

Остановившись перед высокими дверьми, я тяжело дышала, и, помедлив мгновение, позволила арранкару нагнать себя.

– Девка, какого черта?! Это дерьмо я что ли?.. Подожди, это…

– Мне надо туда.

– Туда?.. Стоп, это…

Выслушивать его пререкания я не собиралась, поэтому, навалившись на двери, распахнула их и завалилась в просторный зал, посреди которого стояла трибуна со знакомым артефактом.

– Ёп твою мать, кем бы ты там ни была Айзену, лучше свали подобру, серьезно. В это дерьмо я точно не собираюсь ввязываться.

– И не надо. Просто скажи, – резко обернувшись и указав на хогиоку, я требовательно спросила: – на этой штуке стоит какая-то защита? Барьер? Илиеще что?

– Ты, блять, что, украсть ее собралась?! Ты с башкой дружишь?!

– Я тебя о другом спросила!

– Блять… не знаю, нет, Айзен и Заель всегда спокойно ее брали, никаких барьеров. Да и какой идиот захочет сюда соваться?! Если тут нет стражи, значит, Айзен недавно был здесь, и вряд ли наш визит останется незамеченным.

Верно. Не останется. Но все равно. Раз уж Айзен не хотел, чтобы я и близко подходила к хогиоку, нужно понять – почему. Если артефакт попытается поглотить мою душу, я сразу это почувствую, но что, если хокиоку отреагирует иначе? Ничего не произойдет – и хрен с ним. Но… хватит с меня обещаний и игры на чувствах.

– Стой там, – отмахнувшись от Гриммджоу, который и так не собирался ступать на порог зала, я целеустремленно двинулась к хогиоку.

Пока во мне горело безрассудство, пока я не осознавала последствий своего деяния, я должна рискнуть. Страшно… но, черт возьми! Из-за этой хрени я здесь оказалась. Я должна понять, можно это как-то использовать или нет!

Потянувшись к артефакту, я ощутила под ладонью знакомое давление и покалывание. В одном Гриммджоу ошибся, эта штука действительно находилась под защитой, так просто артефакт не украдешь и не дотронешься до него, но стоило моим пальцам лечь на невидимый барьер, как под ногти словно иглы пустили. Это не защитный механизм бакудо, а энергия хокиоку, что проскальзывала сквозь него, оплетала мои пальцы, словно паразит, пробиваясь под кожу.

Что это за херня? Я осознавала боль, но не чувствовала ее.

– Девка, ты что, блять, там творишь?!

Если бы я знала… Это обычная реакция артефакта на чью-то близость? Он пытался забрать мою душу? Нет, я не ощущала, как энергия покидала тело, и в то же время не поглощает ее. Эта дрянь просто цеплялась ко мне, словно осьминог своими щупальцами. Айзен знал, что подобное может произойти, но что это за феномен? И как хогиоку мог контактировать со мной через барьер? Я пришла дотронуться до него без всяких намерений, но это…

– Ладно, в жопу, – пустив поток реацу по руке, я резко отдернула ее прочь, желая вырваться.

Вырвалась. Да так, что мощный всплеск энергии, последовавший реакцией на мое движение, отбросил меня прочь на другой конец комнаты. Проехав по полу на спине практически к самому выходу, словно сама судьба намекала, что пора бы свалить по-хорошему, я скривилась и почувствовала боль, скрутившую мою правую руку. Словно в кипяток окунула ее.

– Тупица ты мелкая, – зарычал арранкар, рывком поднимая меня на ноги за шкирку. – Живо уходим. Блять!

Грубо вытолкав меня в коридор, мужчина не оставил иного выбора, кроме как стерпеть жгучую боль и двигаться в заданном направлении. Мелкая тупица – лучшего определения не придумаешь. Наверняка наш визит не остался незамеченным, и тем не менее, оглянувшись, я убедилась, что артефакт остался в статичном состоянии.

Хогиоку не человек, это инструмент, которому недоступна сама природа обмана, так? И этот инструмент следует воле хозяина, воле Айзена. Тогда что же ты затеваешь на мой счет, раз артефакт так реагирует на меня? И действительно ли это твое желание… а не желание самого хогиоку?

Ни черта не понимаю.

Комментарий к Глава 21. «Такова его воля» У меня сегодня все через одно место, поэтому спонтанно решила такая обновить шапку и утвердить официально… да, пейринг с Юмичикой, но мне из разных мест как поналетели упреки про то, что я, неверная, бросаю Айзена… О господи 🤣 Так что получился такой недоспойлер. Поэтому укажу пейринг, когда мы к нему официально дохромаем. Я вижу, что этот сладкий пирожок нравится немалому количеству людей, так что… да. Только, пока мы дохромаем до этого пейринга, я думаю, там от здоровых отношений с ним и гг ничего не останется. В следующей главе, думаю, поймете, почему (тут должен быть либо смеющийся, либо плачущий смайлик). А так Айзен наше всё, тут… тут после рассуждений в комментариях 20 главы никак иначе 🤣👌все идет согласно великому плану Айзена, you know

====== Глава 22. «Разрушая старый мир» ======

Комментарий к Глава 22. «Разрушая старый мир» У меня, наверное, на протяжении первой части главы было вот такое выражение лица, когда я это писала: https://data.whicdn.com/images/319196515/original.jpg

По типу: на заднем фоне руины, пожар, и я со своими мыслями “я ни о чем не жалею”.

Дважды ни черта не понимаю. После той резни, которую мы устроили с Гриммджоу в коридоре, в довесок вытворив какую-то дичь с хогиоку, никто не сказал ровным счетом ничего. И ладно – разборки арранкар. Но незаконное проникновение в зал хранения артефакта? Айзен не мог об этом не знать, однако он так ни разу не обмолвился об инциденте. Если еще резонно допустить сомнительный вариант на тот счет, что мужчина просто не заметил – притворился, что не заметил – всплеск реацу от соприкосновения с артефактом, то лишь слепец не увидит ожоги на моей руке. Я их подлечила, но розовые следы в форме молний или, скорее, перистых облаков, откровенно выделялись на коже.

Как будто ничего и не произошло. За минувшие недели пугало и то, что Айзен ни разу не выглядел злым или разочарованным, словно намеренно своими словами подтолкнул меня к тому, чтобы дотронуться до хогиоку. Я слишком хорошо его узнала за минувшие годы, чтобы заподозрить неладное.

Либо все шло по его плану, либо я сделала что-то такое, отчего поднимать эту тему для него было бы рискованно. В чем риск, конечно, я не улавливала. Только заметила, что в зале с хогиоку постоянно начала дежурить охрана, плюс был установлен дополнительный барьер сдерживания.

Молчание страшило куда сильнее угроз.

Что натолкнуло на довольно странную и забавную мысль. Неужели я стала для него любимым питомцем, которому он решился прощать подобные капризы? Капризный ребенок… вот кто я теперь что ли?

Плевать. Я уже ничего не понимаю. Устала думать.

Мне предстояло выполнить задание, которое, по сути, поставило бы точку в моих бесконечных метаниях меж двух сторон. Определилась ли я с выбором? Думаю, сейчас и узнаю.

Подавить реацу до такой степени, чтобы ее никто не почувствовал, вряд ли бы получилось, но в текущих реалиях на меня не обратят внимание. Выбравшись из гарганты, прищурилась от яркого дневного света. Несмотря на то, что над Лас Ночес светило искусственное солнце, с настоящим оно не сравнимо. Я скучала по теплу лучей. Но не для того я здесь, чтобы наслаждаться вольным выгулом над улицами Каракуры.

Ожесточенная схватка продолжалась фактически в одном из районов города. Гриммджоу сцепился с Ичиго, остальные в большей степени сконцентрировались в парковой зоне, да близлежащих районах. Было б проще, находись они в одном месте, конечно, но немного успокаивало, что Айзен велел Улькиорре вмешаться при необходимости. Только во что вмешаться? Меня убить, если вздумаю удрать что ли?

Сорвавшись с места, бросилась в зону боевых действий. Странно. Эмоции будто обратились в черствый кусок глины, которым облепили сердце, и ничего, кроме тяжести, я не ощущала. Это приносило боль. Вызывало смирение, от которого хотелось только тяжко вздохнуть. Было бы прекрасно просто показаться там, да призвать луч отражения, который бы забрал нас в Уэко Мундо.

Воздух похолодел. Даже за несколько районов до места сражения я почувствовала, как влага в воздухе моментально остыла. Реацу, обратившая частицы воды в кристаллы льда, принадлежала Тоширо, издалека я с трудом видела, что происходит, но по ощущениям он грозился вот-вот заточить Люппи в ледяную темницу.

Блин… столько проблем от этого арранкара.

Замедлив бег, сконцентрировала энергию в ногах и подпрыгнула вверх. Набрав высоты, чтобы оказаться выше поля боя, моментом позже убедилась, что ледяные столбы, созданные из влаги, окружившие Люппи, врезались в него, заточая в ловушку. Или же раздавливая, словно муравья, тут как посмотреть. Хотя этот сучонок не умер…

Жаль, что нельзя его так оставить.

– Перемалывай в прах, Тобимару, – изъяв из ножен вакидзаси, обращая его формой шикая, я перехватила конец цепи на рукояти, чтобы он не обвился вокруг руки. – Сю:го (яп. 衆合 «Сокрушение»).

Лезвие запылало пламенем, как и наконечник цепи. Вложив в них достаточно реацу для атаки, я вознесла их над головой и сбросила поток пламени клином с двух сторон, чтобы по ледяной глыбе, застывшей в воздухе, пришелся один точный удар.

Словно две надвигающиеся раскаленные железные скалы, сжимающие тела грешников… Пока не перемелется все до последней кости.

Грохот оказался достаточно громкий, не менее эффектный, чем волны пламени, проглотившие лед. Невольная мысль о том, что Люппи могло не поздоровиться, почему-то позабавила, а не расстроила. Мне приказали забрать его, но о целости и сохранности никто не говорил.

Ослабив давление рейши и позволив себе медленно опуститься, чтобы оказаться в достаточной близости к пламени, которое постепенно ослабевало, я обнаружила, что лед не был уничтожен. Треснул, испарялся облаками пара, разваливался со стороны полученной атаки, но не разрушился основательно. Ожидаемо. Это одна из техник банкая Тоширо, неразумно было полагать, что шикаем ее окажется столь просто разбить.

– Хина… мори?

Оторвав взгляд от затухающих языков пламени на капитана десятого отряда, обнаружила, что он смотрел на меня, словно на призрака или, лучше сказать, мертвеца. Тоширо будто глазам не верил. Столько недоумения и растерянности в его глазах… Он будто не понимал, как реагировать, то ли радоваться от того, что я жива и здорова, то ли допустить к сердцу жестокую правду.

– Хинамори… – уже более осознано произнес мое имя парень, сменив первый миг замешательства негодованием.

Я не ответила, хоть и больно было смотреть на Тоширо, видеть, что он заставляет себя опустить меч, но интуиция подсказывала ему не расслабляться. Оторвав от него внимание, осмотрелась, заметив на поляне поблизости столь же негодующих, насторожившихся Рангику, Иккаку и Юмичику. На них я и вовсе старалась не останавливать взгляд – так проще. Но вот не обратить внимание на Урахару Кискэ не хватило самообладания. Или, лучше сказать, желания.

Пусть и находясь дальше остальных, мужчина смотрел прямо на меня. Мне в душу.

Подавив тяжкий вздох, чуть нахмурилась, задержав зрительный контакт.

– Хин!..

– Ямми! – перекричав Тоширо и обернувшись к арранкару, сцепившему в недавнем бое с Урахарой, я принялась раскручивать цепь в левой руке. – Я забираю этого идиота и уходим!

– Пф! Миссия завершена, значит? – с пренебрежением отозвался гигант, скривив лицо.

Выслушивать его жалобы показалось пустой тратой времени, так что, бросив цепь к глыбе льда, атакуя техникой «Сечение: Какудзё», наделась пробить глыбу, чтобы выудить Люппи. Но цепь, воспылавшая огнем, встретилась с мечом Тоширо.

– Хинамори, что ты делаешь?!

Вот же…

Измученно скривившись и прикрыв глаза, я сдержалась, чтобы не выругаться. Сейчас нужно сохранять спокойствие, держать внутреннюю псину под контролем. Ввязываться в бой не было приказа, эта миссия – только отвлекающий маневр для похищения Орихиме. Надо убираться.

– Тоширо, уйди, пожалуйста. Я не хочу с тобой сражаться. Ни с кем из вас.

– Что ты… что ты такое говоришь? Ты же… это, потому что они угрожали тебе? Хинамори, тебе нечего бояться. Прекр… Прекращай это…

Он не верил, не хотел видеть во мне врага и принимать тот болезненный факт, что я пала жертвой манипуляций или угроз. Нет, не так. Тоширо если и принял бы правду, мой выбор, то лишь как результат манипуляций и угроз Айзена. Потому что я ведь правильная, добрая… такая светлая и невинная, да? Наивная. Слабая. Беспомощная.

Сжав челюсти и закрыв глаза, я с трудом подавила вспышку злости, что обожгла сердце. Сдавив цепь в руке до того, что металл болезненно впился в ладонь, я подняла на парня тяжелый взгляд.

– Хинамори, прошу тебя… Я не знаю, что с тобой делал Айзен, что он обещал или чем угрожал… – смотря на меня едва ли не с жалостью, с мольбой, Тоширо, того не подозревая, делал лишь хуже. – Это же ведь я. Тоширо. Ты же ведь понимаешь, что Айзен нас всех предал, он не тот, кем притворялся! Прошу, подумай, Хинамори! Он совершенно другой человек. Ты же умная. Он обманывал всех нас, Хинамори… если ты здесь, значит…

Сорвавшись на сюнпо, я забежала парню за спину и, воспользовавшись моментом его растерянности, а также малой мобильностью из-за ледяных крыльев на спине, нанесла удар. Обычный удар ногой, в который было вложено достаточно реацу, чтобы отбросить капитана прочь в чащу парка. Удобнее перехватив меч и занеся в сторону, воскликнула:

– Кё:кан, Тобимару!

Сорвавшийся с лезвия огненный вихрь, закрутившийся сферой, ринулся вдогонку Тоширо, вспыхнув взрывом при попадании. Убить, конечно, не убьет, но хоть остановит.

– Капитан! – в ужасе закричала Рингику. – Хинамори, ты что творишь?!

– Момо, совсем спятила?! – повысил голос в пример лейтенанту Юмичика. – Как бы тебя не запугал Айзен, это ведь капитан Хицугая! Ты…

– Заткнись! – взвилась я, потеряв последнюю каплю терпения, уже стоя в шаге от того, чтобы не сорваться. К счастью, пока сорвалась на единственный раздраженный оклик, с оскалом оглянувшись на шинигами, стоящих внизу. – Заткнись, Юмичика… Не надо. Не надо начинать этот театр.

– Что значит «театр»?! Ты хоть вообще представляешь, как мы о тебе беспокоились?! Места не находили! Хватит, прекрати это! Что бы тебе ни говорили, как бы тебя ни пугали, ты не должна это делать!

– Как бы меня ни пугали? Хотите сказать, что беспокоились? Раз так, то почему не попытались вернуть? М-м? – риторично уточнила я, не без раздраженного негодования. – Что вы хотите от меня услышать? Что вы вообще хотите услышать? Что я – жертва? Что всегда была жертвой, слабой и беспомощной? Даже… даже после всех последних лет, кого вы во мне видели?

– Что?..

– Хинамори, о чем ты говоришь? – подключилась Рангику. – Ты наш друг, кого мы могли в тебе видеть? Прошу тебя, не говори так с нами! Не делай глупостей, ты нам не враг, и никогда не будешь им! Айзен не тот, каким ты его помнишь или знаешь, он всех нас обманул, не ведись на это!

– В это так сложно поверить, да? – крики Рангику помогли мне успокоиться, но произошло это из-за разочарования. – Вам проще поверить, что меня обманули, что мною манипулировали. А не в то, что я сама избрала этот путь.

– Чего?..

– Того, – мрачно передразнив Юмичику, нахмурилась я. – Удобно убеждать себя, что я жертва манипулятора. А как насчет того, что жертва тоже умеет притворяться?

Злость, раздражение. Почему я так злилась от того, что они видели во мне альтруистичную пацифистку? Даже при том, что мой характер далеко не безобидный. Даже при том, что я научилась владеть мечом и постоять за себя? Почему?.. Почему никто не способен воспринять всерьез Хинамори Момо? Почему все думают, что она податливая глина, из которой можно вылепить все, что угодно?

– Убеждения Айзена стали мне ближе, чем философия шинигами, которая оказалась испорчена за долгие тысячелетия. Я искренне ценю вас, даже люблю, поэтому не хочу сражаться. Но вы, к сожалению, дорожите не мной, а той Хинамори, которой мне приходилось притворяться.

– Если так, то почему ты молчала?! – закричала в смятении Рангику. – Если тебе было плохо, если хотела высказаться!..

– Поверь мне, Рангику, если бы ты знала, кто я… если бы вы все знали, кто я… так бы не разговаривали.

– Так значит… все это ложь? Абсолютно все?

Воздух стал тяжелее от давления реацу.

– Юмичика, эй, успокойся.

Желание Иккаку успокоить друга явно не возымело эффекта. Он злился, причем серьезно, несмотря на попытку сдержать нарастающий огонь эмоций. Парень смотрел на меня с таким остервенением, что мне стало больно. Ведь это не так, вовсе нет. Я дорожу тобой, я дорожу тем временем, которое мы проводили вмести, воспоминаниями и переживаниями.

– Нет, вовсе нет, – отозвалась я. – Я же сказала: мое отношение к вам не изменилось…

– Тогда какого черта ты напала на капитана Хицугаю?! Не было ложью?! Серьезно? Ты также, как и предавшие капитаны, сейчас смотришь на нас свысока! Но они хотя бы капитаны, а ты просто девчонка, которая в подметки им не годится! Думаешь, у тебя есть право так поступать с нами?! Не зарывайся! Даже если ты лейтенант Айзена, любой из нас тебя в порошок сотрет!

Честно говоря, я, скорее, удивилась самому факту того, что парень бросил в мой адрес столь опасные слова. А вот Иккаку с Рангику смотрели на него с искренним беспокойством, словно на ребенка, который дразнит собаку. И трудно не согласиться. Собака во мне действительно обнажила клыки.

Досчитав мысленно до трех, попытавшись подавить раздражение тяжким вздохом, я лишь закусила нижнюю губу, не ощутив никакого результата. Головой я понимала, что иной реакции ожидать не стоило, вероятно, я выглядела столь же разъяренной на холме Сокиоку, даже хуже. Поэтому прекрасно осознавала, что реагировать на всплеск эмоций Юмичики не лучшая идея.

Но…

Не сдержав нервную улыбку, которая едва не обращалась оскалам, я ослабила духовное давление, чтобы спуститься на землю.

Возможно, Айзен этого не одобрит. Хотя, хуй с ним.

Выронив цепь и направив левую руку к глыбе льда, я произнесла:

– Хадо №33: Сокацуй, – даже не смотря на то, как голубая сфера, срываясь с ладони, врезается в лед, расколов его по обильным трещинам, я предпочла не скрывать холодное раздражение. – Уважая любимые порядки одиннадцатого отряда… Иккаку, чтобы было оправдание не вмешиваться, поиграй с Люппи. Можешь убить его, все равно. Рангику… – обратившись к девушке, я все же смягчила взгляд. – Лучше проверь Тоширо. Пожалуйста.

Пока шинигами смотрели на меня, как на оленя, который вздумал выпрыгнуть под колеса машины, я обернулась к арранкару:

– Ямми! Сможешь пять минут продержаться?!

– Ты издеваешься что ли?! – закричал в ответ здоровяк. – Мне твои капризы терпеть?!

Виновато пожав плечами, заставила Десятого раздраженно фыркнуть, смиренно принимая мой «каприз». Невольно взгляд коснулся Урахары, который, казалось, с холодным смирением принял ситуацию, однако не переставал наблюдать за мной, словно лис за зайцем. Я знала этот взгляд, очень хорошо знала… Так за мной в первые года сотрудничества постоянно наблюдал Айзен.

К моим же словам прислушалась только Рангику, отправившись на поиски Тоширо. Иккаку же, не переставая переводить с меня на друга напряженный взгляд, был вынужден оставить нас лишь после того, как Люппи освободился от осколков льда.

Мгновение напряженной тишины помогло сосредоточиться. Сосредоточиться на жжении, пылающем в груди.

– Думаешь, у тебя есть право так поступать? – с трудом сдерживая злость, Юмичика в словах оставался сдержан. – Оскорблять нас.

– Оскорблять? Здесь лишь ты оскорбляешь меня, Юмичика, обвиняя в том, что я врала тебе.

– Заткнись, – крепче сжав рукоять меча, находящегося в незавершенной форме шикая, зашипел парень.

– А еще ты говоришь, что я слаба и ничтожна. Это так обидно слышать… особенно от того, чьи чувства я была готова принять.

– Заткнись, Момо…

– Что? – мягко перебила я его. – Не хочешь верить, что я действительно могла к тебе что-то чувствовать? Так я действительно дорожу тобой, Юмичика, той связью, которая есть между нами. Или ты боишься, что влюбился в совершенно другого человека?

– Ты и есть другой человек! Ты притворялась, ты лгала!..

– Нет, я не притворялась. Я скрывала некоторые аспекты, чтобы меня не убили… я просто выживала. Чтобы сначала не убил Айзен. А потом – Готей. Или… ты просто ревнуешь, что я выбрала не тебя?

Как и следовало ожидать, провокация сработала идеально, вынудив парня сорваться с места и, поддавшись злости, наброситься на меня. Бил он, честно, не жалея сил, пришлось вложить в защиту часть реацу, чтобы остаться на месте. Всплеск духовной энергии развеялся в разные стороны, поднимая природный мусор, ударяясь о близстоящие деревья.

Изогнутый серп скрежетал по лезвию вакидзаси. Лицо Юмичики, искаженное гневом и обидой, оказалась в опасной близости, и от вида искр, что плясали в его взгляде, мне стало… радостно. Детский восторг, ударивший в голову, позволил насладиться каждым острым словом, которые я бросала в его адрес с холодной невозмутимостью. Но в душе, чем больше я говорила, тем сильнее разгорался огонь. Дразнящий, дурманящий, разжигающий азарт.

– Какудзё, Тобимару, – шепнула я, заставив цепь, что лежала на земле, вспыхнуть обжигающим пламенем.

Отпрянув, чтобы не попасть под легкую атаку и зажмурившись, Юмичика позволил мне размахнуться вакидзаси. Цепь, словно живая змея, обвилась вокруг правой руки, обжигая кожу из-за накала. Это только подстегнуло кровь закипеть от новой вспышки адреналина. Схватившись с парнем в бое на мечах, мне казалось, я чувствовала гнев, который он испытывал, перенимала его, питалась им. Юмичика вкладывал куда больше сил в удары, чем требовалось, от лезвий то и дело отскакивали искры. Он мог бы экономить силы, чтобы одолеть меня, но эмоции затмили его разум.

Сражаться с противником, окутанным яростью, вызванной обидой, было опасно. И от этого еще более интересно. Его эмоции, такие яркие и сияющие, находили во мне отклик восторга, заставляя отдаваться бою. Парень атаковал с намерением убить, и пока его клинок не нанесет мне серьезной раны, это желание не исчезнет.

Прекрасно… Невероятно… Но это не наслаждение боем, нет. Точнее, я наслаждалась битвой, которая началась еще раньше, чем мы скрестили клинки. Эмоции, которые излучал Юмичика, буквально наполняли меня живительной силой. Он злился, ненавидел, потому что отказывался верить в то, что его чувства были сродни крику в пустоту. Цеплялся за меня, не хотел отпускать образ, в который вложил столько сил. Пусть ты и кричал о том, что я мразь и обманщица, твой взгляд отражал страх потерять меня.

Знать, что человек от тебя зависим… Что ты становился его наркотиком, кислородом… Вот, значит, что испытывал Айзен, наблюдая за моими попытками вцепиться в него и не отпускать? Удовлетворение, удовольствие, чувство, что сравнимо с вязким тягучим восторгом, разливающимся в груди.

Что ж, мое почтение, капитан, это воистину неописуемое ощущение.

– Тебе не стоит терять голову, – отступив от противника, обмолвилась я, – ты быстро выдыхаешься.

Несмотря на то, что мне тоже пришлось потрудиться, чтобы непоколебимо отражать удары, Юмичика выглядел куда более уставшим. Переводя тяжелое дыхание, он лишь оскалился на мой комментарий.

– Хм, – с неприязнью усмехнулся он, – к твоему сожалению усталость никогда не будет для меня проблемой. Или ты забыла?..

Сорвавшись на сюнпо, парень подпрыгнул и оказался позади меня.

– Рви в безумстве, Рурииро Кудзяку!

Использовал истинную форму шикая, несмотря на неприязнь и нежелание демонстрировать ее перед другими? Похоже, парень не просто зол, а пребывал в ярости.

Лезвия вспыхнули голубым свечением, обратившись в путы, что ринулись в моем направлении с достаточной скоростью, чтобы застать врасплох. Не так быстро, чтобы у меня не было шанса уклониться, но… позволив удивлению промелькнуть на лице, я приличия ради размахнулась мечом, попав в ловушку и выпустив из ладони вакидзаси. Звякнув цепью, что продолжала обвивать руку, оружие упало на землю.

Резко отведя клинок назад, Юмичика заставил путы натянуться, крепче стиснуть мои конечности и упасть на колени. Тяжело дыша, парень сильнее сжал рукоять клинка, активировав способность Рурииро Кудзяку. И действительно, духовная энергия, несмотря на сопротивление, начала медленно покидать мое тело. Без попыток к сопротивлению, возможно, занпакто Юмичики доставил бы мне массу хлопот.

– Ты поймал меня, – не без улыбки подметила я, – молодец. А дальше что?

– Дальше тебя кинут в тюрьму… И ты ответишь за предательство, Момо.

– Кого же я предала, Юмичика? – убрав веселье с лица, уточнила я. – Ты всерьез думаешь удивить главнокомандующего?

– Что?

– Они знали, что я помогала Айзену.

– Что… что за чушь! Думаешь, я поверю в этот бред?! Ты предала нас, Момо! Повелась на… я не знаю, что происходит в твоей голове! Тебе Айзен совсем мозги запудрил?!

– Я лишь нахожу его взгляды близкие моим.

– Взгляды?! Предательство, значит, близко тебе?!

Бесполезно. Даже если бы я хотела объяснить, эмоции ослепили его, и чем больше Юмичика повышал на меня голос, тем ощутимее его занпакто вытягивал из меня силы. К тому же, как бы мне не хотелось потянуть время, видимо, насладиться моментом мне не дадут. Давление, вспыхнувшее холодной искрой в нескольких километрах к северу, говорило о подоспевшей кавалерии. Или, лучше сказать, отряду зачистки.

– Не все так однозначно, Юмичика. Не делай поспешных выводов. Это все, что я могу тебе сказать, так что… То:кацу, Тобимару.

Лежащий на земле меч вспыхнул столпом искр, из которого вырвалась размытая тень, разодравшая лианы острыми когтями. Воспользовавшись удобным положением, оттолкнулась и прыгнула вперед, перехватив за тень занпакто, что моментально лег в ладонь знакомой рукоятью, возвращаясь в прежний вид. Из-за разрушения шикая меч Юмичики моментально вернулся в обычное состояние, поэтому все, что парень смог сделать, это выставить его перед собой в качестве защиты.

Оттолкнув его легкой волной реацу, заставив от неожиданности оступиться, я усмехнулась и, занеся вакидзаси над головой, выронила его. Удивление, сменившиеся вспышкой испуга во взгляде Юмичики от банального факта, что я просто бросилась на его меч, позволило мне без труда приблизиться и повалить его на землю.

Лезвие катаны в опасной близости застыло под моей шеей, холодя кожу острым металлом. Оно дрожало в такт рукам парня. Теперь я была достаточно близка, чтобы увидеть в глазах офицера неподдельный ужас от того, что он не готов так просто убить меня.

Сердце забилось в груди еще быстрее, разгоняя по телу приятную слабость и удовлетворение. Взгляд, которым на меня смотрел парень, был тем сокровищем, которое я ни за что не позволю отнять. Этот преданный, грустный и отчаянный взгляд сиреневых глаз, в которых затухал лиловый отблеск, заставил меня грустно улыбнуться, почувствовать тяжесть и боль, с которой приходится отрывать от сердца что-то очень дорогое и любимое…

– Не все так однозначно, – с горечью добавила я, позволив себе последний момент слабости и заботливо прикоснувшись к щеке Юмичики. – Прости мне эту жестокость.

Поднявшись на ноги и подобрав занпакто, я шумно выдохнула, затягивая тугой узел на шее чувств, которые еще чуть-чуть, и вырвались бы наружу. Рванула в сторону, подпрыгивая над деревьями и, наблюдая, как во всю озверевший Люппи собрался атаковать Иккаку, выбросила в его направлении руку.

– Бакудо №9: Хорин!

Оранжевый луч, выстреливший в арранкара достаточно быстро, чтобы не дать ему время на контрмеры, обвил его. Он мог без труда разорвать его, так что, не оставляя ему подобной роскоши, вложила реацу, чтобы дернуть лоссо в свою сторону, вырывая Рюппи из драки.

– Какого черта ты тво?!..

Разгневанные крики Шестого оборвались в тот миг, когда, возведя занпакто к небесам и сложив быструю печать пальцами, подала сигнал к эвакуации. Из разорванных черными полосами гаргант обрушились лучи отражения, делая нас недосягаемыми для шинигами.

Недосягаемыми до мира, что я оставила позади. Ведь последний мост был сожжен, уничтожен… Как бы грустно и тяжело ни дался этот выбор, это мой выбор. И сожалеть о нем поздно.

Сложно понять собственные чувства. После возвращения из мира живых единственное, что мне хотелось, это запереться ото всех, и проникнуться грустью и тоской, увязнуть в липких смердящих отчаянием чувствах. А сейчас – ничего. Тоскливая пустота, по-другому не скажешь. Душа словно превратилась в пустыню, которую я лицезрела за окном.

– Хинамори-сан?

В коридоре звенела тишина, лишь звук моего имени растворился в ней, заставив обернуться к тому, кто пришел за мной.

– Канамэ-сан…

Вот кто, пожалуй, оставался для меня наиболее загадочной и беспокойной фигурой. Поначалу мне это не казалось достойным внимания, но чем больше я сравнивала Тоусена с тенью, что незаметно следует за Айзеном, тем тревожнее становилось. Из всех людей, пожалуй, лишь с ним властитель Уэко Мундо выстроил подобие доверительных отношений. Даже не подобие. Несмотря на все слова Айзена о том, что он считал доверие слабостью, он доверял Тоусену, это прекрасно читалось в их взаимодействии.

Видела ли я в этом возможность для себя, что мужчина также когда-нибудь мог довериться мне? Нет. Для меня пример Канамэ Тоусена вызывал не надежду, а раздражение… ревность.

– Канамэ-сан, можно задать вопрос? – вернув на собеседника взгляд я, очевидно, не стала дожидаться разрешения и спросила: – Как вы смогли добиться того, чтобы Айзен видел в вас союзника?

– Странный вопрос, Хинамори-сан. Вы ведь тоже его союзник.

– Которого сначала пытались убить, затем угрожали, а еще манипулировали и держали в подвешенном состоянии. Боюсь, с вами такого не было, – не без иронии отозвалась я. – Я не знаю, доверяет ли вам Айзен, но со стороны это выглядит так. Во всяком случае, мне так кажется. Как вы смогли этого добиться?

Помолчав мгновение, отчего мне подумалось, что ответа и не дождусь, мужчина напряженно выдохнул и подошел ближе, встав рядом с окном. Пусть его глаза и слепы, мне показалось, что он действительно любовался простором пустыни.

– Айзен-сама тот, кто понял природу моих желаний, кто научил меня, что такое справедливость, как должен действовать мир. Я понял, что ему также противен мир в том виде, в котором он сейчас существует. Айзен-сама появился на моем пути в момент, когда мною владело глубокое отчаяние и ненависть, которым он нашел применение.

– Хотите сказать, вы понимали, что вас используют?

– Все используют друг друга, Хинамори-сан. Разве вы не использовали Айзена-сама для того, чтобы выжить?

Ну… я б поспорила. Если речь про жизнь в Обществе душ, то лучше сказать, что приходилось играть по правилам Айзена, чтобы не сдохнуть.

– Что за мир хочет создать Айзен?

– Мир, очищенный от греха.

Боже, чел…

– А если конкретнее? – предпочтя обойтись усталым взглядом, я сдержала желание сострить на религиозную тему.

– Вам известна история становления мира, Хинамори-сан? Как появился Король душ, как зародилось Общество душ и другие миры?

– Да, известно. Но если речь про… очищение от греха, то вы немного запозднились. По факту это предки пяти великих домов заточили Рей-о, используя как фундамент для текущего мира.

– А затем, побоявшись, что Король изменит свою волю добровольной жертвенности, растерзали его тело, сделали пустым сосудом, который по сей день охраняет королевская стража. Если бы все дело было в прошлом, это был бы другой разговор, но вспомните, каково положение Общества душ теперь, во что оно превратилось из-за всевластия аристократии. Готей 13 стал ничем иным, как марионетками для реализации их потребностей. «Справедливость», которую несет Общество душ, его история, стала предательством желаний человека, который когда-то был мне дорог. И это открыло мне глаза на всю суть устройства этого мира.

– Значит… – не без разочарования отозвалась я, с легким беспокойством рискнув уточнить: – дело в личном, да?

Не сказать, что слова Тоусена разочаровали, скорее, стали чем-то понятным и логичным, от этого, видимо, я выглядела приунывшей. Мужчина лишь склонил голову, но его жест не показался мне грустным. Наоборот, каким-то смиренным, ироничным.

– Я пришел к такому выводу из-за несправедливости в свой адрес, это правда, однако Айзен-сама увидел весь грех ясным взором. Если есть что-то, что является абсолютным, то это он.

– Вы уже видите в нем божество, верно?

– Для меня он ориентир во тьме… или, лучше сказать, тот, кто не позволяет забыть мне об этой тьме, – философски рассудил Тоусен.

Признать честно, проще не стало, однако я поняла, что отношения Тоусена и Айзена действительно находились на совершенно ином уровне, чем, например, наши. И от этого становилось больно, завидно. Так и тянуло по-детски обидеться, топнуть ногой и крикнуть «не честно!».

– Вы… чем-то недовольны, верно?

Неужели мои эмоции настолько пестро сияли, что аж сквозь реацу это ощутимо?

И еще так официально обращается… неуютно.

Я промолчала, и пусть Тоусен не видел глазами, не удержалась и отвернулась, чтобы спрятать расстройство.

– Наверное, своей глупостью, раз не могу до сих пор понять мотивы Айзена. Банальное наказание за грехи прошлого, истребление аристократии или же всего мироздания в целом? Он говорит о новом мире, вы тоже говорите о новом мире, но какой это новый мир? Речь лишь про изменение Общества душ, раз он хочет встать на небеса или о чем-то большем?

– Хм, – вдруг усмехнулся Тоусен, аккуратно и легко, и все же его реакция меня удивила. Продолжил разговор он совершенно спокойно: – Неизвестность пугает, это верно. Айзен-сама не хочет уничтожить мир, он лишь желает исправить его, искоренить грех, которым оказалось заражено Общество душ. Но вас беспокоит не это, верно? Вам обидно, что Айзен-сама не видит в вас союзника, которому бы он мог полностью довериться. Разве это удивительно? Вы ведь сами говорите, что не понимаете его.

– Я понимаю его, – ощетинилась я, но учитывая все вышесказанное, как-то глупо утверждать о подобном. Скривившись, лишь выдохнула с разочарованием и облокотилась на подоконник. – Мне хочется быть для него кем-то большим, чем просто фигурой на шахматной доске… поэтому мне грустно. Я словно карабкаюсь по отвесной скале и постоянно срываюсь…

– Забавно, что вы так думаете, Хинамори-сан. Возможно, я ошибаюсь, но для Айзена-сама вы не обуза или пешка. В этот мир вас привела воля хогиоку, а хогиоку следует исключительно желаниям Айзена-сама. Вы та, кто поможет реализовать его надежды и мечты, хогиоку не может ошибаться.

От этого, правда, становилось, не легче. Потому что с такой точки зрения Айзен ценил не меня, а саму идею моего существования, что-то в духе «раз так интерпретировал мою волю артефакт, то мне не стоит бояться своих желаний».

– К сожалению, Айзен-сама тоже человек, и меня тревожит, что хогиоку мог дотянуться до глубины его души, до тех слабостей, которые присущи каждому из нас, – вдруг рассудил Тоусен, что вызвало неожиданную растерянность. Слышать подобные слова от этого человека в адрес Айзена, все равно что подвести себя под трибунал. – Я не могу понять, почему хогиоку выбрал именно вас, Хинамори-сан. Вы противоречите тому, какой мир хочет создать Айзен-сама… Вы не брезгаете пути насилия, позволяя внутреннему животному брать над собой верх. Словно Зараки Кенпачи, который живет лишь своими эмоциями и варварскими порывами.

– Ну и что это должно значить? – не без нотки недовольства в голосе уточнила я.

– Кто знает? Быть может, чтобы создать новый мир, нужен тот, кто разрушит старый.

– Хотите сказать, Айзен заставит меня уничтожить основу Серейтея? Меня? – даже если собеседник слеп, я не удержалась от того, чтобы одарить его взглядом в духе bitch please. Сарказм тоже освежил голос. – Я немного не в той весовой категории.

– Мне спокойнее думать, что вы станете слабостью Готей 13, а не Айзена-сама…

Слабостью Айзена?

Похоже, Тоусен и сам сообразил, что взболтнул лишнего, и его слова озадачили меня куда сильнее, чем я ожидала.

С такой точки зрения не то, что никогда не подходила к вопросу, но и вообще не брала в голову возможность подобной альтернативы. Мне бы порадоваться, да только я узнала Айзена достаточно хорошо, чтобы прийти к неутешительному выводу: он не тот человек, который потакает своим слабостям. Он избавляется от них. Выдирает с корнем и сжигает. Даже если Тоусен прав, что вполне возможно… Как только Айзен придет к тому же выводу, меня могут ожидать непредсказуемые последствия. Это только в фильмах любовь спасает мир, в жизни же она разрушает его до основания.

Слова Тоусена не выходили у меня из головы до сей поры. Прогрызли мозг, словно черви, не оставляя возможности задуматься хоть о чем-то другом. Мне бы польститься идее, что удалось стать слабостью столь выдающегося человека, только это могло обернуться не предметом гордости, а камнем преткновения. Или, лучше сказать, могильной плитой. В какой миг мужчина решит избавиться от своей слабости? А если не избавиться, то, что еще взбредет ему в голову?

Честно говоря, посмеялась бы над рассуждениями Тоусена, даже над тем немаловажным фактом, что он, пожалуй, понимал Айзена лучше всего. Видел его насквозь, несмотря на слепоту.

Посмеялась бы… не прикажи мужчина Иноуэ Орихиме, которую едва притащили в Лас Ночес, исцелить мою спину от уродливых ожогов. И ладно, если бы речь шла только о восстановлении запретной печати, благодаря которой я, наконец, могла прекратить бесконтрольную потерю накопленной энергии. Он объяснил это даже не жестом великодушия за успешное «обрывание связей» с шинигами, с которыми пришлось скрестить клинки.

– Мне больно смотреть на то, что они с тобой сделали.

Оправдание этим словам помог найти недавний разговор с Тоусеном. Ведь Айзен ненавидел «грех Общества душ», правосудие, которое воздало мне за использование запретного кидо. Только убедить себя в этом теперь было не так просто. Я хотела верить, что пробудила в мужчине по отношению к себе искренние чувства, но… это не роман, где любовь спасет всех. Боюсь, мне предстоит познать всю тяжесть сложившейся ситуации.

Тишина. Полумрак. Даже тени застыли на потолке, в который я смотрела не меньше получаса, вместо того чтобы заснуть. Требовалось отдохнуть, но сна не было ни в одном глазу, от беспокойства я лишь нервно покусывала губу, да перебирала пальцами пододеяльник.

Интересно, откуда они вообще взяли постельное белье?.. Не сами же шили, you know.

Забавно, что вместо переживаний о собственных эмоциях, я тряслась над тем, что же чувствовал Айзен. Потому что, как бы ни пыталась притворяться и убеждать себя в чем-то, руководствоваться здравомыслием, я уже устала врать себе. Я любила этого мужчину. Ненавидела, боялась, желала убить голыми руками, но все же любила. Тоскливое чувство привязанности, упрямое намерение понять его, заполучить внимание, пробудить в нем ответное желание тянуться мне навстречу…

Он лежал рядом, так близко, что, протяни руку, и коснешься его обнаженной спины. Но ощущение, что Айзен был где-то далеко, преследовало по пятам. И я ведь планировала совершенно не это. Не привязываться к нему, не позволять чувствам брать верх, и уж тем более не пытаться понять его. Не после того, как он спокойно оставил меня в Обществе душ, пусть и из-за прихоти Гина. Готовилась, готовилась, а что в итоге?

Цель создание нового мира… или, правильнее сказать, новых порядков, которые напрочь изменят Общество душ. Те, кто встанут на пути его справедливости, будут сметены, но от всех не избавишься, нет причин. Ведь если бы Айзен действительно хотел истребить под корень шинигами, то в битве при Каракуре, которую я помню по событиям, он уничтожил бы капитанов. А не просто оставил бы с тяжелыми ранами немощно лежать на разбитых улицах.

Жертвы неизбежны, это верно. Это суровая реальность. Тогда… почему бы и нет? Почему бы не перевернуть устройство мира? Устройство Общества душ… и быть рядом, когда ты займешь небеса… Если ты до сих пор не убил меня, если протянул руку, то у тебя нет причин обманывать меня. Ведь так?..

Мне было больно… страшно. Всю осознанную жизнь я следовала по продолженной тропе, словно проходила видеоигру с подсказками. А сейчас меня ждала неизвестность. Это страшно, но…

Развернувшись на бок, я подползла к мужчине и, прижавшись к нему, уткнулась лбом в спину. Он шевельнулся, но никак не отреагировал, разве что его дыхание чуть сбилось. Я не знала, что мне делать, от волнения сердце застучало так быстро, словно я готовилась сделать шаг в пропасть. Губы дрожали, слова застряли в горле… дальше дороги не будет… и это совсем не то, к чему я подводила все, но… но…

– Не дай Урахаре Кискэ использовать на себе любое кидо… каким бы слабым оно ни казалось. И… не играйся с Куросаки Ичиго. Пожалуйста…

Словно чеку сорвать с гранаты. Эффект был примерно таким же, пришлось зажмуриться и крепко прижать руки к груди, чтобы успокоиться нервы. Мне казалось, что голова разорвется на части.

Пару долгих мгновений Айзен продолжал лежать, не двигаясь, и я невольно подумала, что он спал и мои слова улетели в пустоту. А затем он обернулся и, задержав на мне ничего не выражающий взгляд, заставил отстраниться. Возникло тревожное чувство, как если бы я сделала что-то не то. Так мы и смотрели в глаза друг другу, словно пытаясь понять, кто кого намеревался одурачить.

Стало даже как-то…уныло. И спокойно. Не знаю почему, но задумчивый, пристальный взгляд Айзена помог мне сфокусироваться на осознании, что теперь не придется метаться меж двух огней. Теперь уж точно. Я сделала то, что сделала.

– Тебе решать, что с этим делать, – смиренно пробормотала я. – Я, как видишь, решила.

Он хотел, чтобы я рассказала ему о будущем, и я это сделала. Со мной или без меня, Айзен пробивался бы на небеса, несмотря ни на какие трудности и опасности. Это его желание, его воля. Моя же воля ограничивалась меньшими амбициями. Всего лишь жаждой быть ведомой тем, кто достоин встать во главе этого мира, за тем, кого я смогу уважать. Я не лидер, я воин… я не готова вести народ, но могу сражаться за него. Даже если это будет всего лишь один человек.

– Я рад… твоему решению.

Почувствовав, как мужчина прижался ко мне, обняв со спины, в первый миг невольно напряглась и обеспокоилась столь… неожиданной реакции. Очередная попытка усыпить мою бдительность? Задобрить?..

Не знаю… Более Айзен ничего не сказал. Его теплое дыхание щекотало шею; рука, что обнимала меня, прижимая к обнаженному телу, окутывала теплом. Так близко… и, наконец, так спокойно. Пусть хоть на несколько часов, минут или мгновений, но я сделала достаточно, чтобы почувствовать себя, наконец, защищенной, лежа в объятиях этого опасного человека. Пожертвовала достаточным…

Я хочу, чтобы ты показал мне свой идеальный мир. И если для этого придется выжигать адским пламенем дорогу для тебя, я выжгу… Стану твоим адским псом и перемелю кости грешников в прах, из которого ты создашь фундамент для нового мира.

====== Глава 23. «Милосердие» ======

Появление чужеродной, и в то же время столь знакомой реацу в стенах Лас Ночес, ознаменовало стартовый выстрел к началу долгожданной гонки.

– Не будьте высокомерными и не терпеливыми… Просто сидите и ждите, когда они сами придут к вам. Сука! Да как тут, блять, сидеть на месте?!

Поддавшись вспышке гнева, Гриммджоу с яростным рыком ударил кулаком в стену, оставив паутину трещин. Его импульсивность не оставила меня равнодушной, но вместо того, чтобы поддержать парня, я тихо засмеялась. Так забавно наблюдать за ним.

– Смешно тебе, да?

Виновато улыбнувшись и разведя руками, лишь заставила собеседника оскалиться и крепче сжать кулаки. Собрание эспады только-только закончилось, и призыв Айзена сохранять спокойствие и не поддаваться импульсивному желанию бросаться на вторженцев до сих пор не давал Гриммджоу покоя. А злил арранкара и тот факт, что одним лишь давлением реацу мужчина смог поставить его на колени, одернув от строптивого желания броситься на охоту. Не хотелось, конечно, говорить, что это смотрелось слегка унизительно, но… да, определенно.

Только воспринимала я это, скорее, как забаву, поэтому, также не зная, чем еще себя занять, пока оставалось несколько часов до отправления в Каракуру, увязалась за Гриммджоу. Словно маленький любопытный щенок за агрессивной пантерой. Пантера и рада ударить меня когтистой лапой, но в таком случае ее просто пристрелит охотник.

– Я… просто поражаюсь твоей импульсивности. В одно ухо влетает, в другое вылетает. Ты словно постоянно забываешь, что Айзен твой хозяин.

– И твой тоже. Сама творишь дичь постоянно.

– Не всегда, хочу заметить. Да и меня он все же любит больше, так что прилетает мне меньше… – с трудом сдерживаясь от смеха, я отвернулась, пряча улыбку. Выдохнув и взяв себя в руки, вновь обратилась к собеседнику: – Ладно, извини, забудем. Так что будешь делать? Ждать?

– Еще чего.

– А как же предупреждение Айзена?

Недовольно сощурив глаза, Гриммджоу сбросил в меня колючий взгляд. Лишнее упоминание властителя Уэко Мундо не пришлось ему по душе.

– Я бы тебе советовала особо не церемониться с Куросаки, убей его, когда представится возможность, чтобы не было лишних проблем. Пока он доберется сюда, его сильно потрепают.

– Я хочу нормально сразиться с этим парнем, а не добить его. Я что ли похож на падальщика?

– Твое благородство тебя погубит, – невесело пробормотала я в ответ, сложив руки на груди. – Чего тебе так в душу запал этот парень? Тебе меня мало что ли?

Вопрос, конечно, риторичный, да и выражение лица арранкара подчеркивало, что он не собирался сравнивать мелкую чихуахуа с благородной гончей. В такие моменты я искренне злилась своей внешности и природы в целом. Невысокую девушку, какой бы она в действительности опасной ни являлась, всерьез воспринимать окажется трудно. Особенно в сравнении с полчищем мужиков с катанами. Уноханы-сан на вас не хватает…

– Даже если б ты и была достаточно сильной, чтобы заинтересовать меня, ты никогда не будешь моим противником. Все знают, что ты под защитой Айзена.

– О-о, так смотри, мы нашли для тебя сразу самого сильного оппонента, – не без саркастичной колкости протянула я, состроив гримасу, – раз твоя душа требует лишь битв с могучими мужиками, то, вперед, подсказать, где находятся покои Айзена?

Не постеснявшись приглашающим жестом указать в коридор, я выразительно приподняла брови, как бы подчеркивая вопрос: «ну и что ты на это скажешь, а?». Язвительность определенно не пришлась Гриммджоу по душе, потому что он понимал, что как бы его пацанское сердце не жаждало сражений, нападение на Айзена могло поставить точку в его карьере. В жизни. Такую надгробную каменную плиту, you know.

Скривившись, арранкар раздраженно шикнул.

– Не фыркай мне тут, я серьезно. Оставь этого пацана, сюда прибудут более сильные противники, и вот с ними можешь резвиться, сколько хочешь.

– И откуда такая уверенность?

– Будущее видела.

– Ага, еще скажи, что из другого мира прибыла.

– Это ожидаемо, дурака кусок, банальная логика. Куросаки временный шинигами, а Иноуэ Орихиме обладает опасной силой. Скорее всего, Готей попытается напасть на Айзена раньше, чем мы соберемся выходить в Каракуру. Чтобы задержать здесь. Так что не вздумай соваться к Куросаки и благородствовать, и не смей идти за Орихиме, чтобы она там залатала парня. Понял?

– Та женщина… хм-м…

Это «хм», похоже, возымело совершенно иной эффект моим словам. В любом случае Гриммджоу бы додумался наведаться к девушке, чтобы она залечила раны Ичиго.

– Обещай, что не будешь творить хрень в духе благородного пацана. Иначе я пойду прямо сейчас к Улькиорре и скажу, чтобы он лучше присматривал за Орихиме. Я не шучу.

Что меня пугало сильнее, так это осознанность во взгляде Гриммджоу, подчеркивающая глубокий мыслительный процесс. С тем же успехом тот же Иккаку даже не пытался скрывать, что замышлял какую-то глупость, пытаясь прикинуть, как обойти выставленные условия запрета.

Боже. Меня хватило лишь на растерянный взгляд и недоумение.

– Гриммджоу…

– Да чего ты прикопалась, сучка, я все понял. Надоела. Голова от тебя болит уже.

– Ты само очарование.

– Давай, не раздражай меня больше, – проходя мимо, парень уронил ладонь мне на голову и растрепал волосы. Почувствуй себя, называется, в шкуре жертвы вульгарного старшего брата. – Не сдохни там.

Не сдохнуть…

– Да. Ты тоже.

В моих словах, наверное, никакого толку не было, арранкар так или иначе найдет способ завязать бой с Ичиго. Это не проблема. Проблема в том, что амбиции Гриммджоу фактически сделают временного шинигами сильнее. Тем не менее не моя проблема… по крайней мере сейчас.

Проблему я видела в другом. И ее корни затрагивали мое подсознание, тянулись в глубину души, куда я поспешила направиться, чтобы увидеться с Тобимару.

Оказавшись посреди знакомого плато среди глубоких сумерек, осмотрелась, не обнаружив следов занпакто.

– Хватит упрямиться, выходи. Или мне заставить тебя?

Словно упрямый ребенок, парень показался по ту сторону костра. Из-за теней, что плясали на его лицо, он выглядел еще более мрачным и недовольным. Линии, что тянулись от глаз по щекам, напоминали дорожки от черных слез.

Смотря друг на друга сквозь языки трепещущего костра, было чувство, словно Тобимару отгородился от меня невидимой стеной, не желая идти навстречу. Я прищурилась, и мигом позже огонь, словно от порыва ветра, припал к земле. Пепел поднялся серым вихрем, заставив занпакто отвернуться.

– Почему ты боишься, Тобимару?

Задержав взгляд на костре, который заметно уменьшился в величине, парень не без грусти выдохнул и опустил плечи.

– Потому что тебе предстоит сражаться не на жизнь, а насмерть. Я не хочу, чтобы ты умирала.

– И поэтому ты отказываешься принять меня, пойти навстречу? – риторично уточнила я. – Ты же понимаешь, что мне хватит сил вытащить тебя полностью из внутреннего мира. Всю твою сущность.

Не поднимая взгляд, занпакто покачал головой в знак согласия и тихо добавил:

– Но если я не скажу свое полное имя, от этого никакого толка не будет.

– Значит, я пойду в бой без тебя, лишь с силой шикая и кидо. Да остатками накопленной реацу.

Резко подняв взгляд и выпрямившись, Тобимару выражал собой сплошь возмущение, однако не злость двигала им, а страх. Это даже странно, что занпакто именно боялся показать себя миру. Обычно духовные клинки упрямились, считали своих хозяев недостаточно сильными или достойными, однако, глядя на Тобимару, возникало чувство, словно он собственными руками готовился толкнуть меня в пропасть.

– Ты все еще считаешь меня недостойной?

– Нет, не в этом дело. Ты достойна этой силы, но… Она может убить тебя. Она опасна, она… она твоя суть. Я боюсь, что твоя суть не оставит от тебя настоящей ни следа.

– Это звучит глупо, не находишь? – снисходительно улыбнувшись, я обошла медленной поступью костер, остановившись подле парня. Протянув к нему руки и аккуратно обхватив за лицо, произнесла: – Ты прекрасный занпакто, Тобимару, ты лучшее, что со мной случалось в этой жизни. Без преувеличения. Скажи честно, чего ты боишься на самом деле?

– Хина…

– Ты ведь боишься не того, что я погублю себя или помру в бою, – усмехнувшись, подметила я. – Да, ты переживаешь за меня, но ты ведь – это я. Мы можем беспокоиться о других, любить других, но на первом месте всегда будет стоять наше собственное я. Ты боишься, что я погублю тебя. Верно?

Болезненно прикрыв глаза и обхватив меня за запястья, парень застыл и не двигался несколько секунд, пытаясь привести мысли в порядок. Его темные, словно смоль, пальцы, контрастировали с моей кожей. Когти опасно ложились на мои вены. Возможно, ему немного стыдно, но я прекрасно понимала его жажду к жизни, к существованию. К независимости от чужих желаний и повелений. Каким бы послушным и преданным пес ни был, он тоже хочет жить… Все, у чего есть воля и личность, разум, желает жить.

– Если бы я боялся только этого, то давно бы перестал отзываться на твои призывы, – прошептал Тобимару, подняв на меня кристально чистый от эмоций взгляд. – Сила… наша сила. Ты ведь читала много книг, верно? Способности каждого клинка и шинигами уникальны, однако все они в какой-то степени связаны. Как связан поток рейши, духовной энергии. Кто-то преображает рейши во что-то новое, кто-то использует духовную энергию для управления природными явлениями и стихиями…

– А кто-то может нести волю самой природы этого мира, – заключила я. – Да, я знаю.

– Ты уже поняла мои силы, на какие призывы я откликаюсь, как преображается моя энергия. Откуда она берется. Лед, вода, огонь… мой огонь, откуда он берется? Может ли это быть не простое пламя, а позаимствованное?.. Ведь ты знаешь, на какие команды откликается моя сила.

Высвободив руки и чуть отстранившись, я ощутила нервное напряжение.

– Есть идеи, почему так произошло? – уточнила я. – Я имею в виду… Ты уверен? Почему ты не можешь быть простым огненным занпакто?

– Потому что я не создаю огонь, я и есть огонь. Когда я только очнулся… проснулся здесь, я выглядел иначе, и лишь из-за твоей души принял форму, которая тебе ближе всего. Мы с тобой много рассуждали на тему занпакто и хозяев, и, учитывая то, что рассказал Айзен… о том, как ты появилась в этом мире… может ли быть так, что меня, как силу, тоже затащила откуда-то его воля? Или я тоже являюсь частью его воли?

– Эм…

Что ж, такого философского поворота рассуждений я не ожидала услышать. Эта мысль меня заметно обеспокоила.

– Ну вряд ли, – растерянно протянула я, окинув парня недоверчивым взглядом. – По сути твои силы очень близки к способностям настоящей Хинамори. И они просто претерпели некоторые изменения… визуальные. Сам посуди. В каком месте на тебя мог наложиться отпечаток души Айзена? Ты же… ты же… прости, но ты такой же дурачок, как я.

– Дур… что дурачок-то сразу? – недовольно скривился Тобимару.

– Да потому что духовный меч рождается от шинигами, и никак иначе. Ты не можешь быть слиянием двух душ.

– Но ты-то стала слиянием двух душ, – нервно подметил парень. – Хогиоку вытянул тебя из какого-то другого мира, ты не можешь быть просто отпечатком личности, ты должна быть духовной энергией, которая подавила сущность настоящей Хинамори. И ты не шинигами. Хинамори была. Тогда как я появился? Я… я же сжег тело Тобиуме и… что я вообще такое? Если тебя затащило из другого мира, то почему меня, как силу, тоже не могло? И эта сила сплелась с твоей энергией, твоей личностью… я… я не знаю, Хина.

– Знаешь, Тобимару… это не играет никакого значения.

– Что? – аж отпрянул занпакто. – Что значит?..

– То и значит, – пришлось прервать его. – Я, блин, какой-то дух-личность-сознание из параллельного мира, ты сила… тоже черт пойми откуда взявшаяся. И что с того? Да пусть тебя действительно занесло с небес или ада, как ты боишься, какая разница? Используешь ты призыв простого огня или адского пламени. Я не думаю, что ты особенный, уж прости. Ты подавил свою прежнюю форму Тобиуме и переродился, как Тобимару. Ты огненный клинок, потому что… моя духовная сила досталась мне от Хинамори. А то, какую форму она обрела, это уже зависело от меня. Понимаешь?

Подойдя к занпакто и ласково обхватив его за плечи, я ободряюще улыбнулась, заглянув ему в глаза.

– Ты никакой не монстр и не порождение ада, как ты боишься. Ты отражение моей души, – с этими словами мои губы дрогнули, отчего улыбка уже стала грустной. Как и взгляд. С нервной усмешкой я добавила: – А даже если и так, всегда помни, кто твой первоисточник. И не бойся…

– Не бояться… – вздохнул Тобимару, обняв меня в ответ, заключив в теплых уютных объятиях. – Как ты и сказала, я отражение твоей души, и если я действительно отражение только твоей души, то… Это, видимо, тебя надо бояться. Как минимум я боюсь… раз себя боюсь.

– Пф, – усмехнулась я рассуждениям парня. – М-да… запаниковать на ровном месте. Определенно, ты точно мой занпакто… но даже если мы с тобой в буквальном смысле адская смесь, это принадлежит нам. И никому больше.

– И ты уже решила, как будешь использовать эту силу.

Я только кивнула. Отстранившись от парня и почувствовав, как спокойствие разлилось по телу, помогая собраться с духом, я прикоснулась к ошейнику, сидящему на шее Тобимару.

– Пора бы его снять. И выпустить тебя на волю, – сцепившись уверенным взглядом с собеседником, я спросила: – Ты готов назвать мне свое полное имя?

Пусть и с легким оттенком беспокойства, занпакто утвердительно кивнул.

– Не бойся того, кто мы есть. Не бойся нашей сути. Мы перемелем все в прах… все и всех, кто встанет у нас на пути.

Волнительно. Сколько бы ни пыталась успокоиться, не получилось утопить переживания в омуте холодного спокойствия. Нервозность, скорее, охватывала тело, а не голову. Стоило только приложить ладонь к груди, как о нее в диком ритме билось сердце.

Бой уже начался. Финальный этюд вступил в действие.

Говорят, усидеть на двух стульях невозможно. Видимо, правильно говорят. Хоть с одного я соскользнула добровольно, усевшись на другом, взгляд все равно метался к третьему, на который я поначалу и возлагала надежды. Не стул, скорее, а конструкция из говна и палок, которую я обозначила как «вариант на крайний случай». Возможно, не придется на него более обращать внимание. Это… тревожило. Тревожило, что я только за последний месяц начала понимать мотивы Айзена, к чему он стремился на самом деле. Если раньше мне был интересен этот человек, лишь как фигура, образ, то теперь я, похоже, искренне стала проникаться его мыслями.

Уничтожение фундамента, на котором было выстроено Общество душ, его законов, если так подумать, в моих интересах. В интересах души, прибывшей из другого мира, в интересах создания, которое пряталось за оболочкой шинигами. Сражайся я за Айзена или за Готей, истинная власть Общества душ не потерпит моего существования. Даже если бы я хотела помочь, даже если бы работала в рамках системы. Не знаю… Наверное, повезло, что о моем происхождении первым узнал Айзен. По очевидной причине.

Но вот что насчет Урахары Кискэ?.. За последний месяц мои планы резко поменялись.

Главный зал лежал в спокойствии, которое перебивалось пульсацией реацу, сотрясающей воздух по всему Лас Ночес. Бои продолжались и… будь ты проклят, Гриммджоу, со своими дальновидными планами помериться чл… силой с Куросаки Ичиго. Едва закончила разговор с Тобимару во внутреннем мире и решила прощупать окружение, чтобы понять расстановку сил, как… все равно что с гуся вода. Как с ослом разговаривать. Так что финал оказался ожидаем.

Я знаю, что ты выживешь, что ты выжил… Но учитывая, как я планирую, как уже поспособствовала дальнейшим развитиям событий, один черт пойми, что нас ожидать будет.

Вот об одном я, конечно, позабыла, когда пребыла к точке отправления. Главный зал по обычаю лежал в полумраке, и только фигуры в белых одеяниях четко выделялись на его фоне. Застыв при входе, я долгую секунду пыталась понять, что за сметь эмоций меня одолела при виде Айзена, который, экстремально близко склонившись к Орихиме, что-то шептал ей.

Хм… желание сломать его длинные красивые пальцы, которыми он придерживал девушку за подбородок? Да. Наверное. Пожалуй.

Блять, серьезно?! Ревновать? К такому?

Ну… Да. И что?

Заметил ли мужчина мое появление, или же быстрее почувствовал исходящие от меня волны недовольства, оставалось гадать. Но когда он перевел на меня взгляд, то как-то и не спешил отстраняться от Орихиме, замершей испуганным тушканчиком. Знал же, что это злит меня.

– Развлекаетесь?

На звук моего голоса отреагировала только девушка, вздрогнув так, словно ее холодной водой окатили. Даже несмотря на то, что Айзен, пусть и демонстративно неспеша, отстранился от нее, она предпочла сделать шаг в сторону. Обернулась, одарив меня взглядом, в котором кипело негодование и страх.

Странно видеть такие эмоции в свой адрес. Боялась, что я ей глаза что ли выцарапаю? Бедняга… Все тебя лапают, кому не лень. И все же я предпочла обойтись банальным безразличием к Орихиме, возможно, это ее чуть успокоит.

– Мы всего лишь беседовали, – снисходительно отозвался Айзен, подойдя ко мне и накрыв щеку ладонь. – Неужели ты ревнуешь?

– Да.

Скорее, да, чем нет. Я не чувствовала угрозу со стороны Орихиме, но вот наблюдать, как мужчина столь обходительно «беседовал» с ней, оказалось неприятно. Мне бы не думать о таких мелочах, но… вот же гадство.

– Мы выдвигаемся? – не услышав комментариев, я предпочла сменить тему.

– Верно. Только ты остаешься здесь, Хинамори.

Опешив от столь внезапного вердикта, я аж отпрянула, всем своим видом демонстрируя немой вопрос. Айзен не изменился в лице, явно ожидал подобной реакции, а вот меня его спокойный вид вкупе с неожиданным вердиктом заставил аж потерять дар речи.

– … А-а? – не найдя слов, я развела руками. В очередь выстраивался лишь ряд нецензурной брани, так что, дабы не выглядеть совсем отбитой, мне осталось… хотя, знаете, в жопу. – Прости, какого хера?!

На мой дар красноречия мужчина только устало вздохнул.

– Прежде чем начнешь кричать, выслушай. Хорошо?

Демонстрировать капризного ребенка на фоне непоколебимого спокойствия Айзена было бы глупо и некрасиво. Сердце защемило от возмущения, я ведь так долго настраивала себя на этот момент, и все ради того, чтобы… чтобы меня кинули что ли?!

Так, успокойся. Пусть выскажет свою версию, а потом… блять.

Скривив в раздражении лицо, я прикусила язык и качнула головой. Послушаем.

– Я ценю твое рвение, Хинамори, однако в твоем присутствии нет необходимости. Я не планирую оставлять тебя здесь насовсем, лишь до того момента, как с врагом будет покончено.

– Полагаешь, у меня недостаточно сил, чтобы всерьез сражаться с шинигами? – я постаралась ухватиться за логичную мысль, хотя не приправить вопрос сарказмом стоило немалых сил.

– Речь не про силу или способности. На мой взгляд, ты не менее талантлива, чем Гин и Канамэ. Но вопрос в другом. Сможешь ты убить кого-то из своих бывших товарищей? Если потребуется, пронзишь ли ты без раздумий сердце Хицугаи Тоширо или Мацумото Рангику?

Пронзить… смогу. Но…

Опустив взгляд и представив, как мой вакидзаси вспарывает Тоширо, я сразу позабыла о злости и напряглась, крепко сжав челюсти. Если отключить эмоции, я смогу это сделать, но потом… а вот потом что со мной будет, когда я осознаю тяжесть своего деяния, как собственными руками отняла жизнь небезразличного мне человека… Господи.

– Будь моя воля, я бы не хотел сражаться с капитанами и лейтенантами, но они защищают Общество душ, защищают то, что, по их мнению, является Королем душ. Держатся за закон, который день за днем губит их товарищей. Меня не связывает ничего личного ни с одним из шинигами, сражающимся за Общество душ. В отличие от тебя.

Последние слова пришлись по сердцу болезненным ударом. Все равно что услышать в свой адрес «ты слаба».

– Думаешь… я не смогу помочь тебе в этом сражении?

– Наше сражение – это не только битва при Каракуре, и пусть мои слова прозвучат жестоко, но я считаю, что ты не сможешь убить в себе жалость. Не сможешь принести эту жертву ради создания нового мира.

– Тогда какого, прости, черта, я тут делаю? – в раздражении зажмурившись и отстранившись, я не без обиды посмотрела на Айзена. – То я ценная фигура, то теперь бесполезная шестерка…

– Я не считаю тебя бесполезной, Хинамори. Ты меня неверно поняла. Считай это моим милосердием по отношению к тебе.

Об упоминании милосердия мне стало худо. Потому что милосердие проявляли и к животным, усыпляя их перед убийством. У меня чуть рука не дрогнула схватиться за рукоять меча, но чем дольше я смотрела в глаза Айзена, тем сильнее запутывалась. Его взгляд улыбался, отражал то, что в какой-то извращенной степени можно назвать заботой.

– Убить шинигами не так просто, даже оторвав от них кусок плоти или пронзив сердце. Уж тем более старших офицеров. Однако, даже если я проявлю к ним милость, они не оценят ее, и будут подниматься с колен вновь и вновь, поэтому мне придется их уничтожить. Нужно быть готовым вступить в бой с намерением убивать. Тебя же этому пыталась обучить Унохана Рецу, не так ли?

Потупив пристыженный взгляд, я промолчала. Единственное, чему я научилась за месяц, проведенный с капитаном четвертого отряда, это бояться эту женщину.

– Я не хочу быть жестоким к тебе, Хинамори, – подойдя с этими словами, мужчина приобнял меня за плечи, вынудив понуро опустить голову и уткнуться ему лбом в грудь. – Считай это моей благодарностью за то, что ты пошла мне навстречу. Однако… я все же оставлю выбор за тобой. Ты сможешь открыть гарганту в любой момент и переместиться в Каракуру, точнее, ее замену. Но тогда будь готова к тому, что этот мир не будет к тебе столь милосердным. Не важно, кто из шинигами выживет, а кто погибнет; если ты сделаешь свой выбор, у тебя останусь только я.

Погладив меня по голове, словно послушного щенка, Айзен отстранился и направился к лестнице, ведущей к разрыву миров, а я чуть не рухнула вперед лицом от накатившей слабости. Часы, проведенные в попытке настроить себя на битву, обратились прахом от пары удачно брошенных слов.

Даже несмотря на то, что Айзен запечатал пути отступления для капитанов, что оказались в Уэко Мундо, я могла пройти отсюда намеченной дорогой.

Почему он нарушил во мне уверенность? Поколебал решимость? Специально?.. Да. Специально. Потому что, видимо, во мне недостаточно уверенности, чтобы с гордо поднятой головой и холодным сердцем идти рядом с мужчиной. Он оставил мне возможность идти позади него… Милосердие, что он проявил ко мне. К себе. Потому что, если я не смогу уничтожить его врагов, ему придется убить меня, искоренить, как свою слабость? Так что ли?

Пусть я и сказала тебе остерегаться Урахары Кискэ, этого будет недостаточно. Уж поверь, недостаточно. Куросаки Ичиго настигнет тебя судьбоносным роком, и если ты не избавишься от него до того, как отправиться в Общество душ, уповав на свое всемогущество… Ну, тогда тебе крышка. Мне крышка.

Как ни странно, Айзен, твое милосердие действительно пощадило бы меня, позволив оставаться безучастным зрителем. Но без меня, без напоминаний, ты рисковал свернуть с правильного пути. Главный герой все еще жив, а змея продолжала сидеть под боком…

Ты прав, я в любом случае не смогу убить дорогих мне людей, тех, к кому я все еще что-то чувствовала. Но ты сам сказал, что не обязательно отправлять их на тот свет. Как только они перестанут быть помехой, карты сойдутся. Может, они не выживут… а, возможно, смогут. Кто знает?

Как только ты взойдешь на небеса, это будет не важно. Ты заложишь фундамент нового мира и сотрешь старые устои в прах, и я хочу быть той, кто будет стоять рядом, а не отсиживаться в стороне.

Куросаки Ичиго для меня никто, и в момент, когда он потеряет надежду, я помогу сделать правильный выбор… не оставить своего врага с пустым взглядом сидеть на обочине. Если проявишь к нему милость, он не оценит столь великодушный жест, и будут подниматься с колен вновь и вновь. Поэтому мне придется его уничтожить.

Нужно быть готовым вступить в бой с намерением убивать. Так ты сказал, Айзен. Так говорила и Унохана-сан. Если мы хотим победить, я не вижу причин не следовать такому заключению…

====== Глава 24. «Посланник ада» ======

Dxrk ダーク – RAVE

Опустошающая темнота. Удивительно, что миры от бескрайнего ничто разделяла тонкая мембрана, напоминающая стекло, которое разбить не представлялось большого труда.

Опустошающая тьма лежала и в сердцах тех, кто находился на поле боя, нося имя посланников смерти. Они были готовы отдать жизни за свои идеалы. Друзей, спокойный мир, правосудие. Так ли это? В этом ли главная причина, по которой шинигами выступили против Айзена? Мне понятна их ненависть, например, Хирако Синдзи и остальных, потому что Айзен сделал их своим экспериментом, покусился на самое дорогое – на жизнь. В остальном же… шинигами сражались не за то, о чем думали. Немногие капитаны понимали это. И лишь единственный, стоящий во главе, знал наверняка, почему они собрались здесь, почему им требовалось остановить Айзена.

Не ради друзей. Не ради товарищей. А для того, чтобы защитить тот грех Общества душ, о котором мне рассказал Канамэ Тоусен. Не важно, какой ценой… Ямамото Генрюсай положит кости своих подопечных, пройдет по их головам, но не допустит, чтобы система, выстраиваемая тысячелетиями, рухнула.

Отличался ли от главнокомандующего Айзен в своих методах? Не знаю. Возможно, нет. Он также бил в спину. Обманывал…

Просто две стороны, две мощных скалы, которые перемалывали между собой простых смертных. Две стороны одной медали. Вот и выбирай, какую жестокость ты предпочтешь. Суровые законы Общества душ, защищавшие кого угодно, но не простых людей, или же правосудие Айзена, которое также сложно назвать гуманным.

Вы просто погрязли в ненависти друг к другу… Теперь мне стало понятно отчаяние Тоусена, который не видел причин в существовании мира, в котором он родился. Только будет ли мир, созданный Айзеном, менее ненавистен людям?

Видимо, это и придется проверить.

Но пока я видела только злость в глазах людей, которые пытались атаковать Айзена. Все равно что самоубийцы, бросающиеся на острые шипы скал. Не важно, сколько попыток, сколько усилий… От вайзардов он избавился буквально взмахом меча, а техника доппельгангеров Сой Фон по созданию клонов мужчину и вовсе не впечатлила. Все зря… и атака Тоширо, поймавшая его частично в лед. Удар за ударом, клинок за клинком. Иллюзия Хирако Синдзи, теневое появление Кьёраку Шинсуя.

– Я рад твоему решению… но ты ведь понимаешь, что это означает?

– Просто… позволь показать.

Он улыбнулся, махнув рукой вперед приглашающим жестом.

– Покажи мне свою решимость.

Меч Тоширо, пронзивший Айзена со спины прямо в сердце, окрасил свое лезвие алой кровью, которая окропила лед. Ненависть парня сияла так ярко, что воздух становился холоднее. Секундную тишину, повергшую шинигами в волнительный трепет, разбивал лишь треск льда.

– Мы… победили.

– Они справились! Капитаны справились!

С улиц доносились ликующие оклики офицеров, хотя было чувство, словно они не верили в происходящее. В общем-то, не зря. Только мне отступать некуда, оставалось идти вперед и принять жестокость, навстречу которой отважилась ступить. Милосердие помогло бы сохранить мою душу, мое сердце, помогло бы обезопасить от боли. Мне не хотелось этого делать. Правда. Возможно, удастся избежать смертей, если все правильно сделать, однако не стоит питать надежду. Сейчас мне следует ее убить. Задушить, растоптать. Собрать все эмоции, что паразитами разбежались по телу, в один комок и запереть их под замок. Отключить голову. Позволить телу действовать самостоятельно.

Как я и говорила своему занпакто, мы не будем бояться. То, что я сделаю, конечно, принесет боль… но боль способна породить злость, и эти две составляющие отлично раззадоривали внутреннее животное.

Пусть животное выйдет наружу и сделает всю грязную работу. О чувствах мы подумаем позже.

– Что… Что же… Что же вы все стоите, черт возьми?! – полный ужаса оклик Ичиго, словно третий звонок в театре, послужил сигналом к продолжению спектакля. К тому, чтобы занавес был открыт, и зритель увидел всю сцену.

В общем-то, мало что изменилось. Клинок действительно пронзал грудь, а кровь окропила осколки льда. Но оружие крепко лежало в моей руке, будучи погруженным в тело капитана десятого отряда по самую рукоять.

– Х… Хина…мори?

Находясь к парню в опасной близости, я не нашла в себе сил заглянуть в его глаза, полные недоумения, если не ужаса, а лишь прикоснулась к его щеке заботливым жестом, который выглядел невероятно жестоко.

– Прости, Тоширо… Кё:кан, Тобимару.

Вспышка огня, соскользнувшая с лезвия, пробила ледяной панцирь на спине парня, обратив его в россыпь осколков. Я попыталась вложить в атаку минимум реацу, чтобы не превратить внутренности Тоширо в жаркое; прижигание могло остановить кровотечение, но с тем же успехом и принести куда больше вреда.

Не думай об этом. Не думай, не думай…

Вырвав вакидзаси из груди и оттолкнув парня, я ощутила нервное возбуждение по всему телу. Меня затрясло, и стоило огромных сил, чтобы удержать себя в руках.

Глубокий вдох… расслабить мышцы… да, так лучше.

Воспользовавшись замешательством, я отступила, выдержав дистанцию от капитанов, которые, при желании, могли запросто атаковать меня. Однако они все еще пребывали в шоковом состоянии, смотря на поверженного капитана, рухнувшего на крышу здания. Угнетающую паузу разрушил четкий звук аплодисментов.

– Прекрасно, – раздался позади голос Айзена. Он находился примерно на том же расстоянии, что и капитаны от меня. – Что с вашими лицами, капитаны Готей 13? Вы испуганы? Или же удивлены?

Хороший вопрос, я тоже не решалась сказать наверняка, застала их врасплох иллюзия Кьёка Суйгетсу или же мое появление. Лучше бы уж первое. Несмотря на некое удовлетворение от того, сколь эффектно я взошла на сцену, оставался неприятный осадок. Они не воспринимали никогда меня всерьез… Что настоящую Хинамори, что меня. Даже если и видели жертву манипуляций, куклу, которой промыли мозг, никто из них и в голову взять не мог, что я способна на жестокость. Возможно, это и к лучшему… иначе бы меня сразу посадили бы в тюрьму после инцидента на холме Сокиоку.

Образ жертвы полезен. Особенно, когда тебя недооценивают, не видят угрозу… и не важно, кто именно.

– С каких пор?..

Если бы вопрос задал не Синдзи, находясь где-то в отдалении, я бы приняла его на свой счет. Но нет, его интересовал Айзен.

Серьезно?.. Даже сейчас? После того, что я сделала, их действительно сильнее волновала иллюзия, а не…

– С каких пор? – риторично переспросил Айзен. – Интересный вопрос. Ты и сам должен знать ответ. Сила Кьёка Суйгецу – абсолютный гипноз. Созданная иллюзия охватывает все пять чувств.

– Я спросил, как долго?!..

Резко взмахнув вакидзаси в направлении Синдзи, я спровоцировала его все же остаться на месте и проглотить пылкую речь на полуслове. Он ожидал атаки, однако клинок мой оставался холоден. В отличие от души, которая начинала полыхать испепеляющим пламенем. Чего ради я, блять, сюда приперлась? Чего ради пронзила Тоширо? Чтобы слушать разборки этих петухов? С тем же успехом я могла спокойно отсиживаться в Лас Ночес…

– Я закончу.

– Закончишь?

Вопрос мужчины прозвучал снисходительно. Специально он это сделал или нет, но в груди словно взорвалась бомба, разбрасывая по округе обжигающие волна реацу. Больно… слишком больно. А отступать нельзя, теперь уж точно. Никуда не убежать от липкой крови Тоширо, оставленной на моих руках и клинке. Никуда не деться от презирающих, остервеневших взглядов капитанов, направленных в мою сторону. Я знаю этот взгляд, этот ненавистный раздражающий взгляд, который так и задавал немой вопрос: «какого черта ты, никчемная жалкая девочка, посмела вдруг проявить силу?»

Ненавижу… ненавижу это чувство. Я не никчемная. Хватит меня пугать, хватит ни во что меня не ставить… Хватит полагать, что я заслуживаю только милосердия!

Обхватив свободной рукой лезвие вакидзаси и сжав его, чтобы лезвие впилось в кожу ладони, оставив глубокий кровавый след, я подняла мрачный взгляд на противников.

Нам нечего бояться, Тобимару… Несмотря ни на что.

– Закончу… – зарычала я в ответ ранее заданному вопросу. – Мне не нужно милосердие. Потому что я потеряла на него право, как только очнулась в этом мире… Банкай… Джигоку но ину (яп. 地獄の犬 «Адский пес»).

Банкай – способность, призывающая занпакто из внутреннего мира шинигами. Материализация духовного клинка, требующая колоссальных затрат реацу и контроля. Вырвать Тобимару из глубин своей души оказалось сродни тому, чтобы стать проводником для адского пламени, стать жерлом вулкана, через которое вырывается раскаленная магма.

Тобимару боялся собственной силы, потому что не понимал ее природу, и, сказать, по правде, только сейчас я осознала его страх. Тело словно пожирало пламя, только контроль над реацу помогал удержать эту силу, не сгореть в ней дотла.

Голова кружилась. Даже когда обращение завершилось, я не сообразила, что именно претерпело изменение, кроме дикой мощи, которая переполняла меня, словно гелий – воздушный шар. Казалось, надави иглой, и взорвусь к чертям.

Плохо… почему так плохо? Каждый вздох давался все труднее, легкие втягивали воздух, но я словно находилась в вакууме. Нет, даже хуже – глотала кипяток, обжигая гортань. Перед глазами картина начала медленно терять четкие очертания, и когда я опустила взгляд, обнаружила, что мое тело сплошь черно и покрыто местами наростами сродни костяной защите. Запястья держали кандалы с обломками цепей. Пальцы и вовсе, словно когти… и как этим пользоваться?.. Почему так плохо?.. Я сейчас сдохну… в буквальном смысле. Мне нечем дышать!

– Хватит ждать! Нападайте на нее!!! – в приступе злости воскликнула Сой Фон, кинувшись в моем направлении.

– Капитан Фон, стойте!

Девушка двигалась невероятно быстро, из-за жуткого головокружения я не то что уклониться бы не смогла, даже отследить ее перемещение. Замахнувшись жалом Сузумибатчи, Сой Фон оказалась в опасной близости, и как только до меня оставалась пара метров, ее охватила яркая вспышка пламени. Девушка словно налетела на невидимую мину, подорвавшись буквально от одного соприкосновения с моей реацу. Проблема только в том, что я это не контролировала…

Секунда, проведенная в замешательстве от наблюдения за тем, как капитан второго отряда падает вниз, обернулась для меня очередным взрывом. На этот раз из-за залпа хадо, который, также едва достигнув пятиметровой зоны, подорвался, и взрывной волной выкинул меня прочь.

Зажмурившись, думала, мне конец, однако, стоило сменить позицию и рефлекторно вздохнуть, как… я почувствовала, как живительный прохладный воздух наполнил легкие. Отрезвленная спасительным вдохом, вернула себе равновесие и припала на колено, обернувшись в сторону выстрела хадо.

Айзен…

Понятно… Накрыв шею ладонью и сосредоточившись на своей силе, поняла, в чем подвох. Воздух вокруг меня в буквальном смысле раскалился до невероятно высокой температуры, моя реацу сжигала все и всех, кто посмел бы приблизиться. Защитная способность банкая, которая рисковала и меня убить. Потрясающе, Тобимару, а раньше сказать не мог?

Значит, долго стоять на месте опасно. Оставшиеся противники не повторят ошибку Сой Фон, они чересчур истощены минувшими боями, поэтому постараются выдержать дистанцию. И даже несмотря на преимущество… Кьёраку Шинсуй и Хирако Синдзи. Пиздец мне достались противники… Но если подберусь к ним, Сё:нэцу (яп. 焦熱 «Огненный жар») сделает свое дело. Исход схватки решит не тот, кто сильнее ударит, а кто окажется быстрее.

Рванув вперед, подобралась к противникам с заметной быстротой, заставив отступить. Попав в зону действия сё:нэцу, они спровоцировали всплеск пламени, но явно оказались готовы, потому что секундой позже отскочили прочь, хоть и чутка подпаленные. Первым делом нужно обезвредить Кьёраку. Несмотря на раздражающий шикай Синдзи, я все же видела куда более серьезную опасность в капитане.

Бой вымотал мужчину, это читалось в его движениях, скорости перемещения… и тем не менее он прекрасно держался. Вот что значит быть капитаном, так?..

Успевая уходить от меня, Кьёраку использовал кидо для атаки, однако сформировать сложные заклинания у него не хватало времени. В момент, когда я думала, что удастся настигнуть его, я внезапно обнаруживала, что била пустоту. Ебанный шикай этого патлатого.

– Собачка Айзена только бегать умеет, а?

Зарычав от накатившей злости, я с трудом сдержалась, чтобы не броситься на блондина, да выцарапать ему глаза. Противники оказались позади и выиграли драгоценные мгновения, чтобы ударить в меня куда более действенным хадо, раз атаки в ближнем бою оказались для них недоступны.

– Хадо №88: Хирю Гэкизоку Синтэн Райхо!!! – воскликнул Кьёраку.

Хадо, близкое к девяностому уровню? Без заклинания? В его-то состоянии? Серьезно?!

Не на шутку испугавшись, а следом подумав, что из-за занпакто Синдзи атака могла прилететь с любой стороны, я поддалась ужасу, который уколол прямо в сердце. От всплеска адреналина по телу пробежала будоражащая волна, вырвавшаяся силой пламени банкая.

– Дайкё:кан Джигоку! (яп. 大叫喚地獄 «Ад Великих Воплей»)

Размахнувшись руками в направлении противника и противоположную сторону, я спровоцировала вырваться пламя в четыре раза превосходящее мою обычную атаку кё:кан в форме шикая. И, соответственно, звук, что сопровождался атакой и напоминал истошные вопли, едва ли заглушил грохот взрыва.

Как и ожидалось, настоящий подарок прилетел с противоположной стороны, разорвав пламя ударной волной, которая хлынула на близлежащие постройки, повыбивав к чертям все окна. Глаза слепило от вспышки, на месте я удержалась благодаря реацу, однако пламя не трогало меня. Точнее, не наносило урон. Значит, пока есть шанс…

Прислушавшись к колебаниям духовной энергии, сосредоточилась и оттолкнулась в мощном прыжке, прорываясь сквозь давление взрывной волны. Вырвавшись из огненного вихря, прикрывая лицо предплечьями и скривив пальцы, словно зверь, готовящийся растерзать добычу, я очутилась в метре над головой Кьёраку.

Сейчас вы, капитан, точно не ложный…

– Дайкё:кан!

Сначала сработала защитная способность сё:нэцу. Затем, уронив ладонь вниз, словно в попытке продавить невидимый поршень, я обрушила на мужчину повторную атаку пламени. Даже если он уклонился, зона охвата была слишком широкой, чтобы уйти в безопасное место. Поток огня, хлынувший вниз, ударил по крыше многоэтажного дома, пробив ее соглушительным грохотом, а также зацепив близстоящие здания.

Жуть… если бы пришлось иметь дело с Кьёраку до всего этого дерьма, то меня бы, возможно, на северный полюс смело хадо восьмидесятого уровня.

Мужчина не умер. К счастью. Но в бой уже не вмешается, поэтому оставалось разобраться с клоуном, который перестал улыбаться. Застыл в нескольких метрах поодаль, буравя презрительным раздраженным взглядом. Но ожоги и подпаленная одежда, оставленная моим пламенем, подчеркивали, кто здесь в наименее выгодном положении. Только вот оставаться на месте мне не стоило надолго. Несмотря на возобновление контроля над реацу, сё:нэцу, похоже, являлась автоматическим способом защиты.

– Тебя же используют, ты это понимаешь? – подал голос Синдзи. – Айзен убьет тебя, как и того мужика, когда посчитает бесполезной.

Я промолчала, только нахмурилась. Верно… Айзен убил Тоусена… но по другой причине. Как я успела понять, Тоусен отказывался принимать ложную доброту этого мира, и сам настоял на своего рода… милосердии, если он потеряет свой ориентир.

Фыркнув, сорвалась с места, накинувшись на Синдзи с новой атакой огненного залпа, что ударила, увы, только по стоящим в отдалении зданиям, разнеся к чертям верхние этажи. Побегать за ним пришлось изрядно, что начинало наскучивать, и тогда в голову пришла идея… которая, конечно, могла еще сильнее затянуть бой. Но демонстрируя раздражение, рыча, словно дикая собака и используя лишь залпы пламени, в определенный миг заставила Синдзи рискнуть и приблизиться для прямой атаки.

Но мужчина сразу раскусил подвох, поспешив отойти на пару метров от зоны поражения сё:нэцу. Он тяжело дышал, но рискнул усмехнуться.

– Что, не можешь за мной угнаться? Даже если попытаешься ударить в меня своим пламенем, кто знает, полетит ли оно в мою сторону?

Да, трюк ослабить его бдительность не сработал, и тем не менее, если постараться, я могла бы устранить его, увеличив зону действия сё:нэцу или же разъебашить все призывом пламени. Но, помедлив пару секунд, поняла, что решение проблемы буквально пришло само собой.

Изогнув бровь, помедлила мгновение, после чего засмеялась. Немного даже обидно, что поиграть не дали, и тем не менее, прыгнув вперед, даже особо не пытаясь торопиться, спокойно подошла на расстояние пяти метров от Синдзи, который смотрел сквозь меня, не замечая подвох.

– Кокудзё: Джигоку, – махнув рукой в направлении противника и заставив цепь на металлическом обруче, обхватывающем запястье, удлиниться, обхватила ею противника.

Иллюзия, которой Айзен поспособствовал ускорению битвы, развеялась в тот же миг, когда Синдзи оказался схвачен Адом Черных Сечений. Недоумение, растерянность, а главное злость, за которой все же последовал страх в его взгляде, заставили меня прочувствовать наслаждение от ситуации, оказавшейся полностью в моей власти.

– Ну что, проверим, в какую сторону полетит мое пламя?

Прыгнув вперед и позволив сё:нэцу проявить себя полной мощью, даже зажмурилась от яркости, с которой пламя окутало Хирако Синдзи. Разрушив цепь, чтобы вайзарда спокойно отбросило взрывной волной, отпрыгнула прочь на несколько метров, переводя дух. Опасная способность. И теперь понятно, почему на мне нет одежды… все к чертям сгорело.

Сила адского пса… твои способности великолепны, Тобимару. Обманщик, что ходит по кругу… круг за кругом, словно по кругам ада… Ад Воскрешения, Ад Черных Сечений, Сокрушающий Ад, Ад воплей. А также Ад Великих Воплей и Жаркий Ад, которые открылись мне после активации банкая. Осталось еще два… Дайсё:нэцу Джигоку «Ад Великого Жара» и Мукэн Джигоку «Ад Бесконечного страдания».

Но, полагаю, если попытаюсь прибегнуть к последним двум в текущем состоянии, то сдохну без вариантов. Тело уже, похоже, на пределе.

Стараясь дышать медленно, чтобы экономить и до того быстро сгорающий кислород, подняла взгляд на Айзена, стоящего в отдалении. Доволен ли ты тем, как я себя проявила? Или ты хотел видеть, как я бы убила каждого, кто встал на твоем пути?

Сложно сказать, но едва промелькнувшей улыбки на твоих губах для меня оказалось достаточно, чтобы вздохнуть с облегчением. И расслабиться. Чтобы мигом позже пламя куда более впечатляющих масштабов накрыло и отбросило меня прочь с такой силой, что я отлетела не столько на сотню другую метров, а будто на другой конец города.

Вот же ж… дед!!! – успела подумать я за миг до того, как пробить собой несколько зданий и, едва ли прочувствовав боль, потерять сознание.

Довольно забавно, потому что очень странно обнаружить, что тебя окружает адское пламя, а секунду позже, после кромешной тьмы, ты пытаешься разлепить веки среди горы арматуры и разрушенных стен под потолком, который держался на силе святого духа.

Срань господня… тот случай, когда понимаешь, что ты действительно мелкая чихуахуа, вставшая на пути у свирепого медведя. Пусть защита Тобимару и давала резистентность к огню, но не к бетону. С трудом сбросив с себя кусок стены, благо, что реацу все еще оставалось в запасах достаточно для этого, закашлялась от поднятой пыли. Сколько я так лежала, один черт поймет.

Банкай, видимо, автоматически сошел на нет, когда я отключилась, иначе бы задохнулась. Об этом также открыто подсказывал и вакидзаси, лежащий в ножнах рядом со мной – ох ты, даже ножны… Хотела бы я порадоваться неплохо проделанной работе, да внезапно обнаружила, что сбылся один из худших ночных кошмаров. На мне не осталось одежды. Вообще. Ни даже ниточки. Все сгорело дотла.

Возможно, и к лучшему, что главнокомандующий отправил меня на другой конец города, you know. Просто… Блин, Тобимару, а твоя сила не могла… ну, блин… а-а-а! И что мне теперь делать?!

Пользуясь случаем, что никого не было поблизости, порыскала по зданию, но ничего лучше какого-то дрянного куска пыльной ткани не нашла. Вряд ли стоит надеяться, что в ложной Каракуре Готей 13 воссоздал пару магазинчиков с одеждой. Такое могло случиться только со мной… пока все сражаются не на жизнь, а насмерть, я бегаю с голой жопой и пытаюсь найти одежду. Блять. Позорище. У моего занпакто определенно токсичное чувство юмора.

Выбравшись из здания, сразу узрела поле боя вдалеке, где адское пламя Рюджинджака рушило город покруче моего огонька. Устрашающая сила. Возвращаться туда или же подождать? Огонь меня не мог задеть, лишь при использовании банкая. Не знаю, осилю ли я повторный призыв Тобимару за столь короткий срок, наверное, нет. Дело даже не в количестве реацу, которое требуется затратить на это. Если бы не Айзен, я, возможно, задохнулась бы из-за собственной силы… Контроль над ней все еще стоит практиковать.

К тому же… эти странные звуки, которое издавало пламя. Словно вопли. Это уж как-то чересчур ненормально.

– Не двигайся.

Да что ж ты будешь делать…

Похоже, я действительно чересчур долго провалялась без чувств, раз меня выследили. А я что-то и не подумала старательнее отслеживать колебания реацу поблизости, увлекшись созерцанием боя в центре города. И теперь острие катаны упиралось мне меж лопаток, правда, оно подрагивало, что откровенно намекало об усталости руки, которая держала оружие.

– Думала, мы с тобой все обсудили.

– Заткнись, – шикнул Юмичика.

Что ж, интересно получается.

– Ты тащился сюда через весь город, чтобы я молчала? Интересно…

– Выбрось вакидзаси. Живо.

Не сказать, что меня привлекали подобного рода обстоятельства, возможно, парень действительно мог набраться решимости вонзить мне меч в спину. Но он едва на ногах держался, видимо, скрытие реацу и техника быстрой поступи исчерпали его практически до последней капли.

Подумав мгновение, устало вздохнула и, дернувшись в сторону, с разворота ударила Юмичику ножнами под ребра. Острие катаны успело лишь рассечь балахон, в который я нарядилась. А вот болезненный удар вынудил парня скривиться и потерять преимущество, что позволило мне пинком отбросить его от себя. Особо не старалась ему навредить, но на мгновение показалось, что он на части развалится, едва упав на строительный мусор.

– Зачем ты вообще пришел? – нахмурившись, не без обиды уточнила я. – Я не хочу сражаться с тобой, и уж тем более причинять вред. Не вздумай соваться за мной, иначе придется сделать с тобой то же, что и…

Да что толку говорить? Куда проще, если Юмичика будет меня ненавидеть, хотя бы убережет себя от лишних страданий. Зачем бы он ни пришел, почему бы не выследил, мне уж точно легче не станет. Так что единственный правильный выбор для нас – разойтись, как в море кораблям.

– Момо, подожди…

Решив не говорить ничего, я лишь отмахнулась и направилась к близлежащей улице.

– Я знаю, кто ты!

Словно врезавшись в невидимую стену, едва не споткнулась о собственные ноги. Мало того, что мелкие камни кололи ступни, так теперь казалось, что все тело усыпало невидимыми иглами. Всплеск страха разогнал по венам адреналин, от которого пробежали мурашки. Крепко сжав ножны, я постаралась не поддаваться панике.

Нет, бред… Не может быть.

– Знаешь, кто я? – уточнила я, обернувшись с откровенно недовольным взглядом. – Я тоже знаю, кто я. Предатель, лгунья… как вы еще там меня называете?..

– Момо, я знаю кто ты. Точнее… – болезненно скривившись, выдохнул парень и отвел взгляд. – Что ты не Момо…

Возможно, я сейчас поняла значение фразы «сесть в лужу». Уставившись на Юмичику с таким видом, словно мне сам ангел божий явился – в библейской форме, а не то милое создание в балахоне, – я едва удержалась от желания просто развернуться и уйти. Убежать от проблемы, чтобы пятки сверкали.

Стоп, но… какого?.. Как?.. Что?..

Вспомнив, как дышать, я вновь взглянула на парня, но, по правде говоря, не знала, что говорить или как реагировать. Во мне звучал немой вопрос, из-за нервного возбуждения я усмехнулась, что больше напоминало фырканье. Было только два человека, кто знал о моей настоящей природе, и если это не Айзен, то…

– Вот же ублюдок… – зарычала я себе под нос, пройдясь пару шагов, чтобы банально… сделать что-то. Хорошо, что в руке оказался вакидзаси: сжимая ножны, я хоть как-то сдерживала нарастающую злость. – И кому еще Урахара это разболтал?

Обернувшись, отметила, что пусть Юмичика и не выглядел обозленным, однако и спокойным его не назвать. Застыв в сидячем положении, он смотрел себе под ноги, хмуря брови с таким видом, словно он был студентом, которого завалили на экзамене.

– Он сказал это только мне… по крайней мере, так заверил. Полагал, что это поможет мне понять твой поступок…

– Ну и что, помогло?! – взвилась я, повысив голос не столько от злости, сколько от страха из-за того, что моя тайна уже не являлась чем-то конфиденциальным. Неужели я была настолько наивной, что поверила Урахаре? Ведь он казался единственным человеком, кто действительно мог держать язык за зубами.

Кому он еще разболтал? Кто еще знает? Если капитанам Готей 13, то тут ни о каких форс мажорах и не могло идти речи, меня убьют, даже вне зависимости… ни от чего! Господи…

– Ну, – как-то подозрительно спокойно отозвался парень, подняв на меня взгляд, – в тот момент помогло как минимум заткнуться. Вряд ли бы тебе понравилось услышать то, как я тебя при нем называл…

– Да хоть ебанной сукой, мне все равно! – едва не взвизгнув и удержавшись, чтобы не метнуть меч в стену со всей силой, я беспокойно заходила взад и вперед. Пока не поняла, что паника от этого не перестанет грызть меня изнутри. – Блять!

Эхо моего крика разлетелось по зданию, отражаясь от голых стен, прорываясь вверх сквозь дыру в потолке. Честно признать, столь потрясенной я ощущала себя, наверное, семь лет назад, когда Айзен подобрался ко мне с таким же заявлением. Но сейчас… сейчас от этого зависело все.

– Вряд ли он рассказал об этом кому-то еще, – тихо пробормотал Юмичика. – Урахара-сан сказал, что ты намеренно решила вернуться к Айзену и втереться к нему в доверие, чтобы в нужное время сделать свой ход. О подробностях он не поведал мне…

– И чего ты тогда приперся? – на выдохе зашипела я.

– Потому что, когда ты приходила забрать арранкар пару дней назад, Урахара-сан будто увидел в тебе перемены.

– А-а, – озарено, и от этого не менее злобно протянула я, обернувшись к собеседнику, – и поэтому ты потащился за мной в надежде, что сможешь переубедить? Так что ли?

– А ты действительно что ли хочешь уничтожить все, что тебя окружает? – не без возмущения повысил голос Юмичика. – Айзен хочет уничтожить Короля, уничтожить всех, кто встанет у него на пути, истребить нас, как… как каких-то тараканов!..

– Истребить? Серьезно? – перебив его, в недоумении, с пренебрежительной усмешкой уточнила я. – Это то, что вам сказали, да? То, как замотивировало вас начальство?

– Хочешь сказать это не так? Хочешь сказать, Айзен не убивает наших товарищей? Он своих-то считает разменной монетой!

– О-о, серьезно?! А что насчет вас, а?! Смотри! – отойдя в сторону, чтобы указать на бушующую битву в отдалении, где пламя Рюджинджака камня на камне не оставляло, я воскликнула: – Что насчет того, как главнокомандующий сражается? Думаешь, его волнует, убьет пламя его занпакто кого-то из шинигами или нет? Пф. Каждый шинигами, что вступает в бой, должен быть готов погибнуть… и плевать, если из-за того, что попал под горячую руку. Никто в этой ситуации не лучше и не хуже, Юмичика. Вас используют, чтобы защитить устои и порядок, который выстроила аристократия для того, чтобы управлять Обществом душ. Если ты действительно думаешь, что всем заправляет Король… божество… спешу тебя разочаровать. От божества осталось лишь красивое слово.

– Да пусть если так… Какая тебе польза помогать Айзену?

– Что ж… наконец, пошли правильные вопросы, – все еще чувствуя злость, я все же смогла вернуть самообладание. – Потому что у меня изначально не было выбора. Я появилась в этом мире из-за него, он знал, кто я… с самого начала. Откажись я от сотрудничества, что бы меня ждало, а? Думаешь, Готей или Совет 46-ти, узнай о природе моего происхождения, позволили бы мне жить? Возможно, да, но в лаборатории Куроцучи или под замком в тюрьме. Ведь… плевать, что у меня не было выбора, плевать, что… что так получилось. Им было бы плевать, даже если бы я согласилась сотрудничать или работать на благо Общества душ. В их глазах я наверняка предстану убийцей Хинамори Момо… и все.

– Ты не знаешь наверняка…

– Я гребанный эксперимент Айзена, Юмичика. Чего тут знать?

– Но ты можешь сделать все правильно… Ради чего ты тогда пошла к Урахаре-сану?

– Да чтобы выжить. Если честно… мне плевать, кто победит, каждая из сторон несет за собой собственную правду. Ни та, ни другая сторона не дадут мне того, что я действительно хочу. Быть… просто человеком, заботиться о своем отряде, становиться сильнее, иногда валять дурака… Я могла бы себе это позволить, если бы оказалась в этом мире иным образом. Притворяться кем-то. А сейчас я лишь могу пытаться… пытаться сохранить то, что мне дорого. Даже если меня будут ненавидеть, я не прекращу попытки. К сожалению, я не могу сказать, что мне дороги только мои друзья, мой отряд… что мне дорог ты. Обстоятельства так сложились, что мне дорог и Айзен.

– После всего, что он сделал?

– Только не пытайся отыгрывать на благородстве. Знаешь, собака, которую берут из приюта, не выбирает, кого ей любить. Я просто… не хочу быть лицемерной. И говорю с тобой честно, поэтому предстаю перед всеми вами такой сволочью. Здесь нет добра и зла, Юмичика, здесь лишь есть точка зрения. Все преследуют свою выгоду. А слабые, как мы, подчиняются сильным, ищут в них ориентир.

– А что ты будешь делать, если Айзен проиграет? – опустив взгляд, упрямо полюбопытствовал парень. – Почему ты так уверена, что он выиграет?

Судя по интонации, с которой задал вопрос Юмичика, он уже терял надежду переубедить меня. Я ведь не говорила Урахаре о том, что видела вариацию будущего, лишь обговаривала с ним наиболее прагматичный способ удержания Айзена, вспомнив про трюк с запечатывающим кидо – спрятать одно в другом. И, похоже, не зря. Раз мужчина проговорился Юмичике о моей природе, то, кто знает, как бы он распорядился остальной информацией. И мог ли ею уже распорядиться? Например, сообщить главнокомандующему или кому из капитанов о том, что я – подсадная утка. Ну или пыталась быть таковой.

Устало выдохнув, я подошла к парню, который продолжал сидеть, уронив голову на грудь, и с подавленным видом смотреть себе под ноги. Соврала бы, сказав, что от такой картины у меня сердце не защемило. Опустившись перед ним на колено, попыталась перехватить взгляд, но не заимев успех, протянула к нему руку и накрыв ладонью щеку, заставила посмотреть на себя.

– Не все так однозначно, Юмичика. Хоть я и сражалась с капитанами, хоть и… ударила Тоширо, он выживет… его так просто не убить. Если ты не заметил, у Айзена не стоит целью истребить каждого противника на поле боя… иначе бы мы тут не разговаривали. И это дает мне шанс сохранить то, что мне дорого. Это все, чего я хочу, пусть вы возненавидите меня, я готова отдать такую цену за возможность не просто жить, но и знать, что вы также будете живы. Я не знаю, какой станет мир после того, как Айзен взойдет на небеса… да, я выбрала его сторону, но я не позволю ему отнять у меня то, что мне дорого, то, что принадлежит мне. Поэтому прошу тебя… не ходи за мной больше. Я могу сохранить тех, кто мне небезразличен, лишь на расстоянии… ибо, придя на поле боя, я показала Айзену, что не нуждаюсь в его милосердии.

– Момо…

– Просто… держись подальше, – вздохнула я и, выдавив грустную улыбку, поднялась с колена. – Все могло сложиться иначе… но я расставила приоритеты именно так. Возможно, когда-нибудь, ты найдешь в себе желание простить меня, и если это случится… я ни от кого из вас не отвернусь.

– Ты хоть понимаешь, насколько это абсурдно и эгоистично звучит? – усмехнувшись, не без горечи уточнил Юмичика. – Оставлять дорогих тебе людей на другой стороне баррикад.

– Эгоистично – да, но абсурдно ли? Если встану на сторону Готея, то погибну: либо от руки Айзена, либо по решению Совета или главнокомандующего.

– Сама же вырыла себе могилу.

– Не без этого. Я просто человек, Юмичика, тоже могу ошибаться и запутываться, а порой и доводить ситуацию до полной потери контроля. Мне надоело бояться и метаться… так пусть будет так, как будет.

– Еще не поздно поступить правильно, Момо.

Еще не поздно, да? Возможно. Определенно. Однако, чем является это «правильно» в сложившихся обстоятельствах? Я могу попробовать выстроить свой идеальный мир, но в этом мире рядом не будет Айзена, единственного человека, кто знал меня настоящую. Без него… любой из идеальных миров окажется недостаточно красочным.

PS: пишу тут, т.к. в послесловии не влезает.

PPS: Минутка занудства/познавательной информации. У меня пунктик на Аде, описанном в мире Bleach (да и в японской культуре целом), поэтому способности героини решила олицетворить через данную мифологию. Но все неспроста, you know, но пока что хочу оставить описание восьми кругов ада, по ассоциации с которыми я и продумывала способности гг:

Формы шикая:

等活地獄 То: кацу Джигоку «Ад Воскрешения». Можно было бы предположить, что «воскрешение» подразумевает что-то благополучное (если может быть что-то благополучное в аду), однако это не так. Ад Воскрешения предназначен для убийц, и на этом ярусе они вынуждены терпеть избиения от демонов они и раз за разом воскресать, чтобы снова подвергнуться истязаниям.

Способность шикая: временный призыв/материализация занпакто

黒縄地獄 Кокудзё: Джигоку «Ад Чёрных Сечений». Сюда попадают убийцы и воры. В Аду Чёрных Сечений демоны связывают грешников верёвками из раскалённого железа, а затем ранят и истязают их раскалёнными топорами.

Способность шикая: материализация цепи на рукояти занпакто в форме шикая

衆合地獄 Сю:го: Джигоку «Сокрушающий Ад». В этом месте «тепло» принимают убийц, воров и развратников. В Сокрушающем Аду на грешников с двух сторон надвигаются раскалённые железные скалы, сжимающие их тела, пока не перемелются все до последней кости. Затем скалы разжимаются, и пытка начинается сначала.

Способность шикая: с наконечника на цепи и с лезвия срываются две мощные волны пламени, перекрестно ударяя по противнику.

叫喚地獄 Кё:кан Джигоку «Ад Воплей». Ад Воплей предназначен для убийц, воров, развратников и пьяниц. Здесь негде укрыться от обжигающей бурлящей воды и жара. Поражённые ими, грешники бесконечно кричат от ужаса и боли.

Способность шикая: атака пламенем, срываемым с лезвия – может обращаться как потоком пламени, так и (благодаря концентрации реацу) огненным шаром.

Формы банкая

大叫喚地獄 Дайкё:кан Джигоку «Ад Великих Воплей». В это подразделение ада попадают те, кто нарушил Пять священных заповедей, проповедуемых как кодекс буддийской этики, — иными словами, те, кто убивал, воровал, развратничал, лгал и прибегал к различным опьяняющим веществам. Ад Великий Воплей подобен предыдущему ярусу преисподней, однако страдания, причиняемые грешникам здесь, в четыре раза превышают страдания в Аде Воплей, а пробыть здесь придётся ещё дольше.

Способность банкая: атака, превосходящая по мощи Кё:кан Джигоку в 4 раза.

焦熱地獄 Сё:нэцу Джигоку «Жаркий Ад». Здесь грешники (всё та же компания из Ада Великих Воплей) подвергаются невыносимому жару в железных печах.

Способность банкая: автоматическая защитная способность, выжигающая все, попадающее в ближайшее окружение носителя силы (включая нематериальные объекты, маленькие частицы пыли и др.); носитель может контролировать зону поражения, однако не способен отменить действие защитной способности. Главная опасность Сё:нэцу заключается в постоянном нагреве воздуха вокруг носителя до колоссально огромных температур, что затрудняет процесс дыхания и вызывает помутнение сознания из-за повышения температуры тела носителя.

大焦熱地獄 Дайсё:нэцу Джигоку «Ад Великого Жара». Ещё более страшное место, чем предыдущий ярус — в Аду Великого Жара грешникам приходится испытывать страдания, в десять раз превышающие страдания во всех предыдущих преисподних.

Способность банкая не раскрыта

無間地獄 (阿鼻地獄) Мукэн Джигоку (Аби Джигоку) «Ад Бесконечного Страдания». Чтобы попасть сюда, нужно быть по-настоящему выдающимся грешником — как минимум, нужно уничтожить в себе каждое зёрнышко добродетели. Не вполне ясно, что ждёт грешников в этом месте, в самой адской бездне, но известно, что мучения на всех предыдущих ярусах преисподней — всего лишь цветочки по сравнению с пытками Ада Бесконечного Страдания. Назван он так неспроста — в этом месте грешникам придётся провести бесконечно долгое время, прежде чем они смогут вернуться в колесо перерождений.

Способность банкая не раскрыта

Комментарий к Глава 24. «Посланник ада» Информация о восьми кругах ада взята по ссылке: https://konnichiwa.ru/page/3596/

====== Глава 25. «Я стану твоим миром» ======

Комментарий к Глава 25. «Я стану твоим миром» Я очень рекомендую к прослушиванию песню ∆

XIUS

LIИK – Явь, она задаст необходимую атмосферу.

∆XIUS LIИK – Явь

Разрушения. Пусть и пустой город, однако после того, как в по нему прошлось сражение, он все равно производил угнетающее впечатление. Руины… таким грозился стать и мир. Или нет. Но как минимум былые устои и законы ждет куда более суровая участь.

– Ты ведь не хочешь умереть? Даже капитан Айзен разочаровался бы. Ты боишься… капитана Айзена, осознаешь его силу?

Вопросы, что слетали с губ Ичимару Гина, один за другим вонзались в сердце Куросаки Ичиго невидимыми ядовитыми стрелами. Побитый, обессиленный, находящийся на грани морального уничтожения, парень безропотно стоял на коленях перед противником, который потянулся за мечом.

– Это было мое последнее предупреждение. Если ты сейчас же не побежишь отсюда, я убью тебя прямо здесь и…

– Что ты делаешь?

Вопрос, вырвавшийся отзвуком максимальной недоверчивости и подозрительности, заставил Гин застыть, а затем медленно обернуться в моем направлении. Похоже, он действительно меня не заметил, наблюдающую за их философским диалогом с высоты груды бетонных обломков.

– Так ты жива?

– Не переводи тему, – проигнорировав язвительность в его вопросе, я подозрительно прищурила глаза. – Ты его отпустить только что хотел?

Ичиго словно меж молотом и наковальней оказался. Никогда бы не подумала, что когда-нибудь выступлю в роли молота, который с удовольствием ударил бы по хитрожопой наковальне. Я видела Гина насквозь, и он прекрасно понимал это, и пусть для Айзена никогда, как я поняла, не было шокирующем открытием, что парень точил на него зуб, от подтверждения этой догадки из моих уст ему стало досадно. Так что, сколь бы ты долго не разыгрывал спектакль, тебя уже переиграли, голубоглазый хитрец.

Первое, что заставило отвлечься от игры в гляделки, оказался не шум. А неприятное жжение в правой руке – буквально на мгновение, – на месте ожогов, оставленных хогиоку.

Напряженную паузу разрушил грохот, от которого в нескольких метрах позади Ичиго поднялись столбы пыли. Мелкая крошка камней долетела даже до меня, заставив прикрыть лицо рукой. Облако белой дымки довольно быстро растворилось в воздухе, показывая знакомую фигуру Айзена. Хотя, как, знакомую? Мужчина пребывал в фазе второго слияния с хогиоку, его тело полностью окутала белая субстанция, напоминающая кокон.

Жжение в области ожога прошло практически моментально. Миг тревоги пришлось спрятать в глубине души, подальше от чужих глаз.

– Гин, что ты пытался с ним сделать?

– Ничего… просто проверял его.

Пока парню приходилось отвечать на неловкие вопросы, я осмотрела развалины позади Айзена. Урахара, Йоруичи и Шиба… Куросаки Иссин определенно были не в состоянии более продолжать бой, как минимум подняться на ноги в ближайшие пару минут.

– Хинамори, – обернувшись на тихий оклик Айзена, заметила, что мужчина чем-то озадачен. Насколько вообще это возможно понять в его состоянии. – Ты не удивлена?

Наверное, хотел спросить, не напугана ли? Я с безразличием покачала головой, что, похоже, максимально удовлетворило Айзена. Спокойная реакция на его метаморфозу. Да, это странно, и может напугать, но… как я однажды сказала, пусть он обратится хоть чудищем с семью головами, плевать. Мне нужен ориентир, и я выбрала его.

– Открой Сенкаймон, Гин. Мы…

– Стоп, что?!

От столь неожиданного, я бы сказала, бездумного решения Айзена я аж едва не навернулась. Спрыгнув с груды бетонных пластов, болезненно ударилась мизинцем, и боль некстати подстрекнула злость.

Остановившись, мужчина обернулся и сухо констатировал:

– Мы уходим, Хинамори. Нам не обязательно уничтожать тенкай кечу, будет проще…

– Да я не про это, – прервала я его, указав рукоятью вакидзаси на Ичиго, что переводил перепуганный взгляд. – Ты не собираешься его убивать? Я ведь говорила тебе не быть опрометчивым.

– Может, капитан Айзен сам решит, как ему поступать?

На язвительный вопрос Гина я только оскалилась, вновь вернув внимание мужчине, что стоял к нам спиной.

– Прошу тебя, прислушайся ко мне, я ведь тебе не врала, все подтвердилось, о чем я говорила. Он погубит тебя!

– Не знаю как, но допустим, этот мальчик все же сможет доставить мне проблемы. Только ответь, почему ты хочешь, чтобы я его убил?

Его вопрос заставил слегка опешить. Чего я тут распинаюсь-то?!

– Потому что я… я не хочу, чтобы ты потерпел поражение из-за мелкой ошибки. Я хочу увидеть мир, который ты создашь. Мир, в котором мне нечего будет бояться… в котором я смогу спокойно жить, не опасаясь того, кто я есть.

– Не это главное. Назови истинную причину.

Истинную причину?

Я даже подумать не успела, как меня привлек треск, с которым кокон, защищавший мужчину, начал осыпаться часть за частью. Ожог вновь защипало, отчего пришлось крепче сжать ножны и отвести руку за спину. Мне это нравилось все меньше и меньше, однако подумать об этом придется чуть позже.

– Ты ведь… просто не хочешь терять меня, – как только голова мужчины полностью освободилась от кокона, он обернулся и, наградив меня пристальным взглядом, добавил: – Терять ориентир, который привел тебя в этот мир. Ты всегда была жадной, Хинамори, и до сих пор хочешь оставить подле себя то, что дорого твоему сердцу. Если действительно желаешь увидеть новый мир вместе со мной, сделай для этого все возможное.

Не отрывая от меня взгляда, Айзен указал в сторону Куросаки Ичиго и добавил:

– Раз ты отказалась от моего милосердия, то должна быть готова столкнуться с жестокостью этого мира. Если не хочешь потерять меня… убей его. Выбери мой мир, Хинамори.

Звучало вполне логично, но… отчего же у меня столь дурное предчувствие? Айзен не собирался убивать Ичиго, но вдруг передумал? Или же это испытание для меня, и его не столь интересовала судьба парня? Уже нет. Подавленный, обескураженный, смотрящий на меня, словно собака, которая знала, что ее пришли усыпить, временный шинигами никак не отреагировал на комментарий Айзена. Его взгляд был прикован ко мне со смесью максимального недоверия, отрицания происходящего.

Но… мужчина прав. Я не могу бегать от ответственности, раз сама подталкивала его к тому, чтобы избавиться от Ичиго. Мне страшно… очень страшно. Этот страх не удалось подавить тяжелым вдохом, ни твердой рукой, что обнажила вакидзаси и направила его на парня. Подойдя ближе, уперев кончик лезвия в его грудь, я заставила Ичиго затаить дух.

Я лишилась права на милосердие этого мира, как только пробудилась восемь лет назад. А от милосердия Айзена отказалась добровольно, потому что посчитала это достойной платой за то, чтобы стоять рядом с ним, а не в его тени.

Мне жаль, Куросаки Ичиго…

До боли сжав рукоять, я сделала резкий выпад вперед, ощутив, как лезвие вакидзаси пробивается между ребер, разрезая легкое и мышцы. Вложив в удар немного реацу, чтобы обойтись одним точным быстрым движением, даже не поверила тому, что сделала. Но вид окровавленного клинка, выглядывающего из спины Ичиго, не оставил никаких сомнений. Склоняясь над парнем, почувствовала, как голову наполняет звенящая тишина.

– Прости, Ичиго…

Вот и все… своими руками… я отрезала путь назад. Руки задрожали, и чтобы избавить себя от слабости, от нерешительности, провернула вакидзаси, заставив парня истошно воскликнуть от боли. Он схватил меня за плечи, отчего и я, зажмурившись, пискнула. Нет. Не сожалей об этом, не сожалей, не смей сожалеть об этом! Ты сама решила убить в себе добродетель, заполнить ее жестокостью, так нечего жалеть себя. Прими это… живи теперь с этим!

– Капитан?..

– Все в порядке, Гин. Я лишь хотел убедиться… так будет лучше для нее. Верно, Хинамори? Ты ведь сама это выбрала.

Что, Гин, не ожидал, что все так закончится? Что тебе не удастся сберечь шанс Готея на победу? Я тоже… а еще я не ожидала услышать недоумение в твоем голосе, потому что странно беспокоиться об убийстве Ичиго после того, как катана пронзила его грудь. Причину тому я поняла, когда рискнула открыть глаза и… точнее, не поняла ничего, поскольку временный шинигами все также сидел, смотря на меня, словно на призрака или чудовище, но в нескольких метрах впереди.

– Про… сти…

Прос… тить? Что?..

Хватка на плечах ослабла, и как только шинигами откинулся на спину, освобождая грудь от моего клинка, я рискнула опустить взгляд. Сбитая с толку, словно меня за секунду переместили из жаркой пустыни в ледяные просторы Арктики, я словно ничего не видела. Смотрела на кровь, стекающую каплями с клинка, на крошку бетона под ногами, на… Юмичику, который, едва находя силы придавить рану на груди, смотрел в небо тускнеющим взглядом.

Как?.. Что?..

Нет… нет-нет-нет-нет! Нет!

– НЕТ!!!

Страх, что заставил меня оцепенеть на долгий, бесконечно мучительный миг осознания произошедшего, сменился паническим ужасом. Выронив вакидзаси и упав на колени, я дрожащими руками накрыла рану Юмичики, с трудом сообразив, как использовать целительное кидо. Как… как он вообще здесь оказался?! Он что, последовал за мной с тех развалин? Опять?! Я же говорила! Я же говорила не идти! Идиот! Тупица!!! Что же ты наделал?!.. Что я наделала?

– Не вздумай лечить его, Хинамори.

Холодный голос Айзена обжог мою душу… как бы это странно не звучало, но другими словами я не могла передать чувство бескрайнего опустошения и ужаса. На шее словно затянули лебедку, приставили пистолет к голове. Я понимала, что если не подчинюсь, это скажется на мне, но… но…

Оскалившись и сморгнув подступившие слезы, с бешено колотящимся сердцем от нахлынувшей паники, я ослушалась и применила целительное кидо. Руки дрожали, от ощущения теплой, обжигающей крови, я не могла сосредоточиться, отвлекаясь на немой крик, сотрясающий сознание. Воздуха не хватало, попытка сделать вдох лишь царапала легкие… Все металось из стороны в сторону, кружилось в бешенной пляске, делая меня сплошь оголенным нервом, реагирующим на малейший шум. Поэтому, лишь услышав шаги позади, я поддалась неожиданной вспышки страха, что разожгла злость… Нет, не злость. Ярость… отчаянную ненависть, которая помогла телу моментально отреагировать.

Схватив вакидзаси и размахнувшись, я обернулась, заставив Айзена остановиться на расстоянии вытянутого клинка, что смотрел острием ему в лицо. Я готовилась к тому, чтобы столкнуться с его бесстрастием, но в ответ на ужас в моих глазах, ту злость и отчаяние, он отреагировал довольной, удовлетворенной улыбкой, которая ввергла меня в оцепенение. Весь бой на его лице я не видела ни тени эмоций, но сейчас он смотрел на меня с искренним удовлетворением, наслаждением… садистским наслаждением, от которого у меня перехватило дыхание.

– Зачем?.. – с трудом смогла выдавить я лишь единственный вопрос. На глаза навернулись слезы. – Зачем?!

– Зачем? – одарив меня снисходительным взглядом, переспросил мужчина.

Уверенно схватившись за лезвие и дернув его на себя, заставив меня подняться с колен, Айзен шагнул навстречу. Вцепившись мне в волосы грубой хваткой, он склонился надо мной и впился в губы жадным поцелуем. Жеста еще более дикого и пугающего я не ожидала, поэтому, застыв испуганной мышью на мгновение, смогла лишь жалобно замычать. Попытка вырваться не увенчалась успехом, мужчина еще сильнее стянул волосы у меня на затылке, после чего прокусил мне нижнюю губу. Взвизгнув, испуганно вздрогнула, выронив из руки меч и оцепенела, ощущая, как язык обволакивал металлический привкус крови.

– Я же говорил, Хинамори, – разорвав поцелуй, мужчина, тем не менее, не отстранился, продолжая шептать в опасной близости от моего лица: – Если ты захочешь идти за мной, придется столкнуться с жестокостью этого мира. Порой и милосердие может оказаться жестоким… как я проявил милосердие к Канамэ, лишившись дорогого мне союзника. Но так было правильно, потому что он потерял свой ориентир, потому что он просил меня так сделать.

– Но я не просила… и Юмичика тем более…

– Это будет милосердно для него, поверь. Потому что ему не придется смотреть на то, как ты разрушишь его мир. Я потерял Канамэ, Хинамори, но тебя потерять не могу. И раз ты сама выбрала следовать за мной, – с пугающим спокойствием улыбнулся Айзен, – я уничтожу все, что будет напоминать тебе о старом мире. У тебя останусь только я. Ведь этого ты хотела, верно?

Я словно оказалась одна посреди бескрайнего поля, над которым закручивался гигантский торнадо, и куда бы я не побежала, где бы не пыталась укрыться, он меня настигнет. Его сила, величие, пугающая мощь заставляли меня прочувствовать, насколько я мала и ничтожна перед ним…

Высвободив пальцы от моих волос, Айзен аккуратным заботливым движением стер слезы с моих щек. А затем, надавив большим пальцем на рану на губе, растер проступившую каплю крови.

– Не буду тебя торопить… Буду даже рад, если попытаешь счастье вновь убить Куросаки Ичиго. Но мой тебе совет, не мучай тех, кто тебе дорог и дай им уйти, – отстранившись, произнес Айзен, и более мрачно добавил: – иначе это сделаю я. Идем, Гин.

Как только мужчина отошел на пару шагов, я поддалась ужасающей слабости, рухнув на колени. Тело не двигалось. Меня трясло, дышать было трудно, практически невозможно, легкие отказывались работать. Я ни о чем не могла думать, ни о чем… Чувствовала лишь, как больно билось сердце о ребра, а мышцы шеи стягивало в тугой узел.

С трудом заставив себя шевелиться, подползла к Юмичике, не обращая внимания на мелкие камни, которые раздирали колени. Я не знала, жив ли он, но как только дрожащие руки сложились над раной крестом, пропитывая лечебным кидо, для меня перестал существовать весь остальной мир. Я словно пребывала на грани сознания, в каком-то коматозном состоянии, едва не падая в обморок.

Страх, ужас… Подрагивая и покачиваясь то взад, то вперед, словно стрелка метронома, пыталась если не разрыдаться, то хотя бы оставить голову холодной от эмоций. Не получалось… от чего голова и была пуста, так это от мыслей. Потому что отчаяние и панический страх, в который меня вверг Айзен, смешивались с густой, словно смогла, злостью. Нет, не злостью. Это чувство не похоже ни на злость, ни на ярость, ни на одну эмоцию, которая взрывала бы тебя изнутри, наполняя безумием, желанием крушить и уничтожать.

Это куда хуже. Нечто тяжелое и вязкое, обжигающее разум холодом, а сердце огнем. Что лежало гораздо глубже обычных эмоций.

Месть. Вот что это.

Опустив взгляд на Юмичику, почувствовала, что это «нечто» лишь сильнее пустило корни в сердце, а затем продиралось дальше, глубже. Будто оплетало все мое тело, выстраивая новый скелет, более крепкий и устойчивый, которому не страшны ни эмоции, ни страх.

– Он не отнимет тебя у меня… – позволив слезам скатиться по побледневшим щекам, прошептала я. – Он не отнимет у меня мой мир… потому что я отниму у него даже возможность приблизиться к небесам.

Значит, так ты решил, Айзен? Убить всех, кто мне дорог, чтобы я в слезах и отчаянии приползла к тебе на коленях? Потому что боялась одиночества, потому что любила тебя, несмотря ни на что, потому что не хотела терять… В этом ты увидел мою слабость? В этом увидел свою? И решил избавляться не от слабости, а от того, что делало ее таковой. Обрубить пружины, что удерживали клешни капкана.

Как я хотела заполучить твое признание, и вместе с тем не потерять дорогих мне людей, так и ты не желал оставаться в своем новом царстве одиноким. Знать, что я тянусь и к другим людям, кроме тебя?.. Нет, такого твое эго не выдержит, верно? Ты хочешь, чтобы все принадлежало тебе. Чтобы этот сраный мир стоял на коленях, чтобы все смотрели на тебя.

О, я буду смотреть на тебя… Ведь я воистину готова пред тобой преклоняться, ведь ты в буквальном смысле подарил мне жизнь. Мой бог… Мой дьявол. Я люблю тебя и ненавижу… Я хочу обнять тебя… и причинить самую ужасную боль, увидеть в твоих глазах отчаяние и злость. Я хочу заставить тебя страдать… почувствовать то же, что ты заставил почувствовать меня пару минут назад.

Я готова простить многое, даже такой тяжкий грех, как мое собственное убийство. Но ты не посмеешь отнять у меня моё. Не посмеешь отнять возможность выбирать… Жить в твоем мире, да не иметь никого другого рядом, кроме тебя?.. Что ж. Давай посмотрим, кому удастся выиграть в этой игре.

На шорох шагов я никак не отреагировала до тех пор, пока фигура в черном не опустилась напротив меня, рядом с Юмичикой, на колени. Во мне не было ни капли желания строить из себя святую невинность или раскаивающуюся жертву. Бросив на Ичиго мрачный взгляд исподлобья, я смотрела на него, не мигая. Выглядел он, словно побитый щенок, опустивший пристыженный взгляд. Парень все понял… только почему-то это не разозлило его, а вызвало неловкость.

– Как он? – нарушил угнетающую тишину Ичиго.

Оторвав от него напряженный взгляд, посмотрела на свои руки, сплошь покрытые липкой кровью.

– Жив еще.

Язык не повернулся сказать, что выживет. В текущих обстоятельствах вообще не понятно, доживет ли хоть кто-нибудь до завтрашнего дня… вообще до вечера.

– Хинамори-сан…

– Если хочешь услышать от меня какие-то оправдания, забудь. Я была настроена серьезно. Айзен, как видишь, тоже.

– Мне жаль…

– Что именно? – не постеснялась продемонстрировать я колючую злость. – Жалеешь, что вместо тебя я чуть не убила этого идиота? Да, мне тоже жаль. И хватит смотреть на меня эти щенячьем взглядом, а то…

– Ичиго!!!

Что ж, хоть разговор этот не придется продолжать, уже неплохо. Основное кровотечение я остановила, но, боюсь, без нормальной помощи… Прости…

Если бы не присутствие Ичиго, да Иссина, который вылез в не особо подходящий момент, ябы расплакалась. Или просто бы продолжила сидеть, смотря перед собой бесцельным взглядом хотя бы минуту, в попытке собрать себя по кусочкам. Кроме тяжелой злости, повисшей камнем на сердце, практически ничего не ощущала. Разве что пугающая враждебность мужчины добавилась лишним грузом.

– Ичиго…

Иссин явно хотел услышать объяснения, как минимум понять, выхватывать из ножен меч прямо сейчас, или подождать подходящего момента. Чего он раздумывал, правда, я не поняла, однако последнее слово было за парнем, который, обернувшись ко мне с беспокойным взглядом, вновь посмотрел на отца.

– Все в порядке. Это Айзен сделал… Хинамори-сан осталась, чтобы спасти Юмичику… Она не угроза.

Да что ты говоришь? Думаешь, мне нужна твоя жалось? Почему ты такой добрый, Куросаки, а? С чего ты решил, что своим поступком Айзен обернул меня против себя? Моя ненависть и желание растерзать его в клочья не означают, что я теперь возьмусь с вами за руки и буду водить хороводы.

– Это правда?

Мой взгляд, наверное, можно охарактеризовать вопросом «да что вы доебались до меня?». Раздраженно фыркнув и поднявшись с колен, посмотрела Юмичику, от вида которого выражение моего лица немного смягчилось.

– Я хочу причинить Айзену такую боль, чтобы ему голову снесло от ненависти. Такой ответ подойдет?

Обменявшись с сыном беглым взглядом, Иссин долгое мгновение молчал с довольно грозным видом. Пытался понять, лукавлю я или же преисполняюсь настоящими эмоциями. Уж поверь, сейчас во мне говорят не просто искренние чувства, это было чем-то большим. Словно боль, которую причинил мне Айзен, сбила с меня оковы слепой привязанности. Но уходить я не собиралась, нет… Я буду с тобой до последнего…

– Ясно, – сделав для себя какие-то выводы, Иссин достал из-за пояса сложенный в несколько раз лист бумаги, заметно потрепавшийся после боя, и протянул мне. – Тогда это вам.

Бросив брезгливый взгляд на послание и приняв его не с менее недоумевающим видом, я не спешила изучать его. А перевела вопросительный взгляд на мужчину.

– Как вы и предполагали, попытка спрятать запечатывающее кидо в другом кидо не сработала, Айзен… словно знал об этом.

– О-о, да что вы? – не пропустив мимо ушей обвинительный тон, не постеснялась я преувеличить с иронией. – И… что это?

– Техника, которая поможет сдержать Айзена.

– Сдержать? – откровенно негодуя, уточнила я, раскрывая записку. – И чего тогда Урахара сам ее не применил?

– Сказал, что для ее применения требуется подготовка, а на поле боя времени для этого не будет.

– И как он собирался вот это мне передать? – потрясся листочком, в недоумении уточнила я. – Сложил бы в самолетик и пустил бы по воздуху? Или заранее заначки наделал?

Мои остроты Иссин пропустил мимо ушей, лишь недовольно сощурился, вернув внимание к сыну, которого требовалось привести в чувства. Вот уж в чем я не собиралась ему помогать, так в мотивации Ичиго. Волновало другое. Как Урахара понял, что я перешла на сторону Айзена? По нашей последней встрече?..

Когда я выторговала визит в мир живых после месячного «испытательного срока» под предлогом тренировки с Урахарой, то основной целью задалась обсудить с ним варианты того, как предотвратить реализацию плана Айзена. На тот момент, конечно, я не особо думала о «грехе Общества душ», о своих чувствах по отношению к Айзену, а также всем вытекающем дерьме и том, чтобы пуститься во все тяжкие. Но удачно сообразила, что более разбалтывать о том, что мне известна одна из вариаций будущего, не стала. Хватило минуты позора с Айзеном.

В разговоре с Урахарой я свела разговор к тому, что было бы удачно спрятать мощное запечатывающее кидо с отложенным сроком активации в другом заклинании. И так понятно, что мужчина додумался бы до этого, но почему бы и не выпендриться, да? You know, типа все сама придумала.

Непонятно одно. Раз Урахара понял, что я опрокинула его, да Готей, то зачем готовить для меня это послание? Ожидал, что Айзен так или иначе обратит меня против себя? Я даже не могла понять, что чувствовала…

– Да он издевается.

Пробежав взглядом по посланию, потеряла суть фоновых размышлений от осознания, что предлагал сделать Урахара. Своим смятением заставила и семейство Куросаки отвлечься от мотивирующих речей. Подняв взгляд на Иссина, все же рискнула уточнить:

– Он серьезно думает, что я сделаю это?

– Сделаете что? – уточнил Ичиго.

– Не думаю, что в вашем положении есть выбор, – намекнул мужчина, с откровенным недовольством сложив руки на груди.

Из-за его комментария у меня вырвался истеричный смешок.

– В моем положении? Это не мое положение разбито вдребезги, в отличие от Готея, чьи капитаны тут по развалинам лежат.

– Во всяком случае, если вы это сделаете, у Готея будет причина оправдать вас.

– О-о, да? – не без истеричной нотки негодования уточнила, смяв записку с инструкциями и заклинанием, и с трудом удержавшись, чтобы не разорвать ее. – Я что, на идиотку похожа? Обоюдно запечатывающее кидо?

– Обоюдно запечатывающее?..

– Типа жертвуешь собой и прыгаешь в один котел со своей целью, – в саркастичной манере пояснила я Ичиго.

– Никто не заставляет вас жертвовать собой. Это лишь позволив доставить Айзена в тюрьму, как временная мера.

– Да, и меня заодно, как удобно.

– Я же сказал, что вас могут помиловать…

– Вот пока бумажки с печатью и подписью не увижу, я ни разу не поверю…

– Да вы вообще в своем уме торговаться?! – вдруг повысил голос Иссин. – Помогать этому психопату уничтожить мир? Принести в жертву тысячи людей ради чего?! Ради потакания его комплексу бога?!

– Так давайте я вас научу этому кидо, – сложив руки на груди, с откровенной желчью в голосе предложила я встречный вариант. На мгновение страх вспыхнул во взгляде собеседника беспокойной искрой, что заставило меня усмехнуться. – Что? Не хотите остановить психопата, который принесет в жертву тысячи людских жизней? Как не стыдно…

– Хватит, – встав между нами, как меж двух огней, призвал к спокойствию Ичиго. Выглядел он уставшим. – Если хотите, я это сделаю. Но не знаю, смогу ли научиться, это ведь непросто, как я полагаю…

– Господи, да ты все запоришь, – уныло прошептала я. – Даже если я и воспользуюсь сейчас этой техникой, то, скорее всего, просто помру, потому что у меня не хватит сил сдержать Айзена. Вон, видите ту крышу? – указав на полуразрушенное восьмиэтажное здание, добавила: – Это уровень Айзена… а мой уровень, ну… – все же решив уж не совсем принижать себя, указала планку своего роста, – ну примерно такой. Если сниму запретную печать, то, дай бог, второго этажа достигну. Если повезет.

– И что тогда делать?

– Сдаться собрался? – с укором уточнил у сына Иссин.

– Нет, но…

– Так хватит жевать сопли и пошли. Айзен отправился в Каракуру, он собирается уничтожить тех, кто нам дорог, и даже если этой дамочке все равно, тебе не должно быть. Я не собираюсь все так оставлять. Идешь?

– Да… – тихо прошептал Ичиго, но, одернув себя и переведя дух, более уверенно произнес: – Да. Идем.

– Господи… да что вы такие токсичные-то, а? – не без раздражения уточнила я, одарив отца и сына недовольным взглядом. – Я пойду с вами.

– Да что ты?

– Да. Но сделаю так, как считаю нужным.

– Ударишь нам в спину? – с подозрением прищурился Иссин. – Послушай внимательно, милочка. Тот факт, что Урахара передал тебе послание, означает, что это твой единственный правильный шанс искупить свою ошибку. Если ты не хочешь, чтобы дорогие тебе люди погибли, то в твоих интересах остановить Айзена.

Прозвучало довольно двусмысленно. Исходила ли угроза только от бывшего капитана пятого отряда, или же Иссин сейчас прямым текстом намекал, что если не пожертвую собой во имя общего блага, то… что? Готей вдруг забудет Юмичику в развалинах, да обнаружит, что ожоги Тоширо неизлечимы? Не удивлюсь, если все действительно так.

М-да. Я усмехнулась. А это весело… нет, правда. Забавно. Забавно, что истинное лицо и надменность, которую прятал Готей, наконец, проглядывали сквозь маску порядочности. Даже те, кто отошел от дел, продолжали хранить и защищать справедливость Общества душ.

– Открывайте сенкаймон, Куросаки-сан, – растянув губы в наигранной улыбке, я почувствовала, как холодную ненависть к Айзену теперь еще подпитывало и жгучее раздражение к праведности Иссина.

– Без глупостей.

– Ну что вы… Айзен захотел сделать себя моим единственным миром. И теперь я намерена отплатить ему тем же.

Комментарий к Глава 25. «Я стану твоим миром» Я… я ни о чем не жалею (☞ﾟヮﾟ)☞ ☜(ﾟヮﾟ☜)

====== Глава 26. «Двойное самоубийство возлюбленных» ======

Тело шинигами способно функционировать без еды и воды продолжительное количество времени, насыщаясь духовными частицами. В Обществе душ все состояло из рейши, поэтому в этом не было ничего удивительного. Привыкнуть же к голоду оказалось сложнее. Особенно первую неделю пребывания в дангае. Это место отрезано от времени и пространства, разделяя мир живых и Общество душ.

Почему Айзен уничтожил котоцу, хотя я предупреждала, что этим он лишь даст шанс для Ичиго стать сильнее – один черт. Он перестал осторожничать, возложив все свои силы и надежды на хогиоку. Полученная мощь затуманила его разум… Как обидно. И в то же время так на руку. Не только для Куросаки. Но и для меня.

Сколько я здесь провела времени? Недели? Месяцы? Я боялась того, что время обладало одной полезной, и в ту же очередь неприятной способностью – заставляло забывать. Способствовало тому, чтобы смягчить обиды и притупить радость. Это могло существенно поколебать мою решимость. Решимость оно, к удивлению, не преуменьшило, однако заметно притупило чувства и эмоции.

Чем дольше наркоман в завязке, тем лучше. То же самое можно сказать и про меня: чем дольше я не видела тех, кого любила, тем яснее мыслила. Айзен, Юмичика, Рангику, Тоширо… Как бы я вас сильно ни любила, себя я люблю больше.

От балахона, который я нацепила во время боя в Каракуре, уже ничего не осталось, поэтому Иссин сжалился надо мной и одолжил свой косодэ. Все равно что в коротком кимоно ходить.

– Я пойду.

– Уже?

Вопрос Ичиго прозвучал бесцветно, он ни удивился, не напрягся, с какой-то смиренностью принял напоминание, что и ему вскоре придется покинуть это место. Мы старались держаться друг от друга подальше, и не только потому, что продолжали с сомнением поглядывать друг на друга. Тренировка финальной Гецуга, а также практика запечатывающей техники не давались тихо и спокойно. К тому же… хоть у меня и имелось ощущение, что Иссин не особо понимал, как действует кидо, инструкцию к которому направил Урахара, я предпочла не дразнить его лишний раз. Потому что собиралась внести свои коррективы… А для этого потребуется кое-что сделать.

– Для тебя, конечно, пройдет, возможно, еще пара недель, но для меня всего несколько минут, когда мы вновь встретимся.

– А это… точно нормально?

Опустив взгляд к моей правой руке, сплошь черной и потрескивающей огненными жилками, словно углями, я лишь пожала плечами. Рукав сгорел практически сразу, цепь крепко оплетала плечо и предплечье, заканчиваясь не мечом, а цепляясь за металлический обруч на запястье.

– То:кацу, форма частичной материализации занпакто, которую я изначально применяла на основе запретного кидо. Обычно я держала ее не больше минуты… а это результат того, что будет, если держать две недели.

Благодаря метке накопления реацу, которую восстановила Орихиме, проблем с источником энергии для удержания подобной формы, не оказалось. А сжирал ее Тобимару, словно танк – горючее.

– Похоже на ваш банкай.

– По факту так оно и есть, только без силы и способностей в фазе банкая, – пощелкав когтями, согласилась я, после чего глянула за плечо парня, чуть склонившись. – Как твой отец?

– Отдыхает… – не без усталости отметил Ичиго, посмотрев на спящего Иссина. – Он слишком быстро устает в последнее время. Поэтому… хочу я того или нет, но скоро придется покинуть это место.

– Да придется уж.

– Хинамори-сан, прежде чем вы уйдете, ответьте на один вопрос.

– Что? Не передумала ли я обрушить на голову Айзена свой праведный гнев? Не волнуйся…

– Вы ведь… любите Айзена? Вы были готовы убить меня ради него.

Да, Ичиго, я люблю его. Ради него я действительно готова сделать многое, в том числе и разрушить мировые порядки, отдать все… но не то, что мне дорого. Любовь – это чисто эгоистичное чувство, в ней нет ничего прекрасного или величественного. Любовь делала нас жестокими, она делала нас одержимыми идеей человека, на которого направлено это чувство. Любовь – это не столько про «давать», сколько про «брать». Если желаете выстраивать здоровые отношения с кем-то, то лучше рассматривать партнерские или дружеские взаимодействия.

– Себя я люблю сильнее, Ичиго. Ты ведь помнишь, что я сказала тебе при первой встрече? – уклончиво уйдя от прямого ответа, я обернулась к парню и, заметив легкое удивление в его взгляде, подсказала: – Чем ближе ты к кому-то находишься, тем легче нанести удар. Айзен нанес свой удар… теперь настала пора мне нанести свой.

Вырваться из дангая оказалось сложнее, чем я предполагала. Потому что, несмотря на тяжелую подготовку, карман, отрезанный от понимания пространства и время, стал для меня островком спокойствия. Выйдя из врат сенкаймон, в первую очередь почувствовала враждебность от яркого теплого солнечного света.

Солнце… то, без чего невозможна жизнь, могло также уничтожить эту жизнь.

Прямо как ты… мое солнце.

После пребывания в дангае Каракура казалась вымершим полем боя, в котором лишь искрились признаки жизни, точнее, источники реацу. Дангай же целиком и полностью состоял из духовной энергии, поэтому выйти из него оказалось равносильно тому, чтобы вынырнуть из озера под теплый дождь.

Понять, куда следовать, оказалось довольно просто, но, прежде чем взяться за дело, я позволила себе пять минут на то, чтобы заглянуть в первый попавшийся магазин и натянуть штаны. Спасать мир с голой жопой как-то не очень комфортно, you know.

Прислушалась к окружению… В принципе, никакого труда не составило обнаружить нужный источник реацу. И… все повторяется. Даже грустно как-то. Но тем лучше для меня.

Подавив реацу, насколько хватало способностей, перешла на быструю поступь. Промчавшись по крышам домов, почувствовала, как в нескольких кварталах духовная энергия претерпела существенные изменения, однако сейчас меня интересовало не пограничное состояние Айзена из-за выходки Гина. А сам Гин.

Убегал прочь, раненный. Прихватил заодно хогиоку. Приятное чувство, когда все идет согласно намеченному плану, а в моем случае – основной вариации. И для того, чтобы все прошло максимально близко к запланированному сценарию, в дангае пришлось тренировать не только кидо и форму удержания занпакто, но и сюнпо. До мастерства Йоруичи Шихоин, как до Пекина раком, но и этого хватит.

Хватит, чтобы стрелой ворваться в узкий проулок и, пока Гин, выглядывая на улицу, пытался переварить мысль, что убить Айзена ему не удалось, без сопротивления выхватить у него из дрожащих пальцев артефакт.

Парень даже не сразу понял, что произошло, и впервые за все минувшие годы я увидела хоть какую-то из эмоций, помимо приторной радости на его лице. Пока над близлежащими районами полыхало пламя реацу, в которой Айзен претерпевал изменения, я сумела переместить внимание Гина на себя, держа когтистыми пальцами хогиоку.

– Это я заберу.

– Ты… не удивлена.

– Я знала об этом с самого начала, – безразлично пожав плечами и, заметив, как парень чуть подался вперед, перекинула артефакт в другую руку. Тусклый след духовных частиц, зацепившийся за мои пальцы, заставил Гина… испугаться?

– Он стольких убил, Хинамори, а…

– А ты скольких убил? – резонно уточнила я. – Скольких убил ты ради своей благородной цели?

– Не притворяйся, что тебя действительно волновали эти люди, – скривился Гин.

– Меня волнует только один из них. И это я.

Столько злости, столько боли… Не передать словами, что я чувствовала все эти годы, находясь рядом с тобой, Ичимару Гин. Но если со временем Айзен увидел во мне хоть что-то, то для тебя я оставалась мусором под ногами, опасным гвоздем, что выпирал из половицы. Ты хотел убить меня лишь потому, что это помогло бы завоевать доверие Айзена, а в последствии желал моей смерти, ощутив угрозу.

Тебе стоило убить меня семь лет назад, а не оставлять подыхать, словно собаку. Потому что собака все помнит. Потому что собака может ударить в ответ, пробив твою грудь своей когтистой лапой, а затем смотреть в твои глаза, полные немного вопроса и отрицания.

– Ты хотел убить Айзена из личных побуждений, – позволив парню вцепиться в мое предплечье, которое разорвало его грудь, дрожащими пальцами, я продолжила шипеть: – Ты хотел это сделать, чтобы вернуть часть души Рангику. Ты убивал для этого людей, чтобы казаться верным Айзену. И в итоге я убью тебя, так как ты хотел убить меня. Желала бы я сказать «ничего личного», но… это личное.

Вложив в рывок побольше силы и выдрав руку из груди, я заставила парня сплюнуть кровью и, покачнувшись, откинуться к стене. С такой раной тебе не выжить, Гин, особенно после того, как я пропустила сквозь тебя сжигающую реацу Тобимару. Не только твой занпакто может отравлять, хотя, в моем случае, куда более точно выражение… перемалывать.

Ты умрешь не в мгновение ока, Гин. Ближайшие минуты ты буквально будешь чувствовать, словно сгораешь изнутри.

Воздух завибрировал, и я почувствовала лишь давление реацу, а не всю мощь силы. Мысль, что этот феномен уже находился за гранью моего понимания, пугал. Если бы не специфичный звук, а также энергия хогиоку, впившаяся в ладонь жгучими иглами, и не заметила бы, как позади меня появился Айзен.

– Вот так картина.

Спокойный голос мужчины должен был вызвать страх, но во мне он разбудил знакомое чувство радости. Возможно, я уже слишком зациклилась на ассоциации с собакой, но в чем-то это так. Радость питомца, который услышал голос своего любимого хозяина.

Разжав кулак, в котором лежал хогиоку, я ожидаемо увидела, как он распадался на энергию, которая утекала к Айзену. Обернувшись, я приготовилась испугаться или удивиться, и действительно, метаморфозы, которые настигли мужчину в его эволюции, как минимум заставили оторопеть.

– Просто поразительно, – оторвав от меня взгляд темных, словно ночь, глаз, мужчина глянул на Гина, который, прижимая рану, опустился на землю. – Даже несмотря на то, что я слился с хогиоку, оно продолжает реагировать на тебя, Хинамори… На твою энергию, оно требует того, чтобы ты стала единой с ним. И я мог бы поглотить тебя прямо сейчас…

Медленно потянувшись ко мне и обхватив шею крепкой хваткой, мужчина заставил меня прочувствовать угнетающий страх и беспомощность перед его силой. Пусть и не сказать, что ужас парализовал меня, но он определенно вызывал дурманящее гипнотическое воздействие.

Сдавив мою шею, Айзен заставил меня скривиться, однако зрительный контакт я не разорвала. Передо мной действительно находилось создание, существование которого казалось немыслимым.

– Я хочу поглотить тебя прямо сейчас, но куда сильнее желаю увидеть отчаяние в твоих глазах. Когда я убью одного за другим на твоих глазах тех, кого ты посчитала дороже меня, кто заставил тебя усомниться в том, чтобы следовать за мной… Ты меня возненавидишь, но даже после этого не перестанешь любить.

Даже его голос стал звучать немного по-другому, звенеть металлом, иссушился от грозного настроя. Но несмотря на упоение собственным величием, желание вытянуть потаенные страхи, Айзен существовал для меня словно в другой реалии. За пределами понимания ужаса. Именно теперь, когда он представлял реальную угрозу для всего человечества, я не испытывала ни тени страха перед ним.

Обхватив мужчину за запястье руки, которой он удерживал меня за шею, я потянулась к нему своей черной, как смоль, рукой и аккуратно прикоснулась к его щеке, оставляя следы крови.

– Ты прекрасен, – сдавленно захрипела я из-за давления в шее, однако мужчина отчетливо услышал мои слова, о чем подсказывало легкое смятение в его взгляде. И я не лукавила… – Ты прекрасен… Кё:кан.

Команда призыва за долю секунды раскалила руку, потерпевшую метаморфозы, выбрасывая вихри огня от ладони. Пламя заполонило все пространство, взрывная волна, ударив о стены, разрушила их, словно несколько связок динамита, поднимая вдобавок пыль и дым в воздух.

Да, я не лукавила в том, что преображение Айзена восхитило меня своей сутью. Но и себе я врать не собиралась, уж точно не припудривать здравомыслие болезненными эмоциями. Только не здесь и не сейчас. Как бы ни хотелось поддаться слабости…

Выскочив из проулка, окутанного горькой дымкой, чуть не споткнулась о булыжники, в которые обратились стены близстоящих домов. Подобная атака не ранила мужчину, тут даже гадать не стоило, но вот получилось ли осуществить задуманное? Забавно, что в итоге он сам ко мне подошел, уж полагала, придется проявлять чудеса виртуозности и актерского мастерства, чтобы приблизиться к нему.

– Все кусаешься, – с долей смиренного спокойствия раздался голос мужчины, и после того, как дымка развеялась, показался сам Айзен. – Я признал тебя. Но тебе и этого мало. Твои амбиции меня поражают, Хинамори. Они явно не соответствуют твоим возможностям.

Пальцы жгло на правой руке, и далеко не от высвобожденного пламени. Сжав руку в кулак, присмотрелась к мужчине, остановившемуся в паре метрах напротив. Его выражение лица говорило об абсолютном спокойствии. Похоже, он игнорировал все, что происходило вокруг него, даже с ним, считая это пустым звуком. Но его слова меня не задели, я лишь напряженно смотрела в ответ, когда услышала приближающуюся реацу.

– Гин!

Рангику… вот же ж. Я о ней совсем забыла.

Едва способный пошевелиться, Гин лежал неподалеку на обломках стены, истекая кровью. Для Рангику, казалось, не существовало ничего вокруг, она бросилась с крыши дома к умирающему парню. Ее слезы, боль, ужас в звенящем голосе не оставили меня равнодушной, в конце концов, она ведь была моей подругой. И в то же время, переведя внимание от девушки и сцепившись напряженным взглядом с Гином, я чуть склонила голову и глянула на Рангику. Поиграла пальцами правой руки, откровенно демонстрируя когти. Даже. Не. Смей. Говорить ей. Или намекать. Я ничего не сделаю с Рангику, но для тебя, Гин, я ведь беспощадная сволочь, готовая идти по головам ради выживания. Так что будь паинькой, и продолжай верить, что молчание спасет твою подругу, уж сделай мне подарок перед смертью.

От душераздирающей трагедии отвлек треск камней. Все, как по расписанию. Даже как-то пугала немного точность развития событий. Но это еще стоит проверить.

Пока Ичиго осматривал пиздец, который творился поблизости, что хотя бы его друзья остались живы – серьезно, то есть Айзен битый час детишек гонял по Каракуре? – я наблюдала за мужчиной. Он с подозрением смотрел на парня, хмурился, вероятно, пытаясь понять, почему от него не исходило давление духовной энергии.

– Куросаки Ичиго… ты и правда Куросаки Ичиго?

Как странно… проведя с Ичиго почти три месяца в дангае, я не ощущала невидимой угрозы, исходящей от него. Я невольно затаила дыхание, будто стояла перед гигантским ледником, ожидая, когда с него сойдет лавина.

– Что ты имеешь в виду?

– Если ты и правда Куросаки Ичиго, то я разочарован… Я совсем не чувствую твою реацу. Даже если и пытаешься скрыть ее, ничего не получится. Ты не смог эволюционировать… И не понимаю, чего ты так боялась, Хинамори. Посмотри на него, сплошное разоча…

– Айзен, – перебил его парень, – найдем другое место. Я не хочу сражаться с тобой здесь.

Подождите… что значит «я не понимаю, чего ты так боялась»? Он обратил внимание на изменение реацу, и только? Не знаю, как изменился мой уровень духовной энергии, я его тщательно прятала, однако Айзен не заметил изменений во мне? Полагал, что моя рука – это очередная техника, видоизменение занпакто? Не верю… нет, не верю, он не понял, что я также выторговала для себя три месяца? Мужчина должен был почувствовать изменения, неужели полученная от хогиоку сила настолько вскружила ему голову, чтобы он упускал из вида детали, которые ранее ни за что бы не проглядел.

Разглагольствовать Ичиго не собирался, бросился и подхватил Айзена так быстро, что аж я удивилась скорости его движений. Жесть. И это… разочаровывало. Устремив взгляд к противникам, покидающим черту города, я испытала ничто иное, как горькое удушающее разочарование. Это еще я думала, мне сносит голову от силы. Но чтобы ты так легко повелся на этот соблазн… ты, кто просчитывает каждый ход, кто замечает малейшие детали?

Нет, Айзен, сейчас ты не готов восходить на небеса. И Куросаки Ичиго станет тебе хорошим напоминанием о жестокой реальности и несправедливости, о которых ты неустанно повторял своим подчиненным. Ичиго станет для тебя той жестокостью, а я явлюсь столь любимым тобою милосердием.

– Хинамори…

Едва я собиралась сделать шаг вперед, как дрожащий от слез голос Рангику заставил остановиться. Гин все же успел сказать? Видимо, невнимательность заразна. И что делать дальше? Кому поверит Рангику? Она вся на эмоциях, если донесет остальным шинигами, что я убила того, кто пытался устранить Айзена…

– Убей его… – позволив вырваться всхлипу, Рангику уронила голову на грудь испустившего последний вздох парня, и с раздражением зарычала: – Убей эту сволочь.

Значит, не сказал. Молодец, Гин. Хоть раз в своей жизни ты поступил так, как мне было нужно.

Оставив лейтенанта десятого отряда без ответа, я сорвалась на сюнпо и последовала в направлении, куда Куросаки унес Айзена. Я и так знала, в принципе, куда идти, у нас с парнем было достаточно времени, чтобы обсудить план действий. Да и не только это…

Давление реацу, ударившее волной в моем направлении, откровенно подсказало, что ближе, чем на километр, лучше вообще не подходить к полю боя. Как только жилые здания сменились участками невысоких деревьев, я замедлила темп, ощутив, как воздух стал в разы тяжелее. От вспышки пламени, столбом ударившей в небеса подобно одной из мощных атак Рюджинджаки, стало беспокойно. Даже находясь в отдалении пришлось прищуриться из-за обжигающей волны воздуха, ударившей в лицо.

Грохот. Дрожь земли. Колебания реацу, от которых пару лет назад я бы в ужасе дрожала где-нибудь под деревом. Но сейчас они ничего не вызывали, разве что отвратительное жжение в правой руке ниже предплечья.

«Что не так?»

– Это неправильно, – окинув грустным взглядом свою руку, черную и когтистую, словно лапу демона, я не без сожаления покачала головой. – Я до конца не уверена, что произойдет. Для тебя есть огромный риск.

«Я часть тебя, поэтому рискуешь только ты», – усмехнулся Тобимару. – «Мы все обсудили, Хина. Как только я вверил тебе свое полное имя и силы, я отдал себя тебе полностью. Что бы ни случилось, даже если нас ждет провал, я не пожалею об этом. Я всецело признаю тебя своей хозяйкой, и готов на любые жертвы ради тебя. Используй меня. Используй всех, кого можно, для своей выгоды. Не бойся быть злой и эгоистичной… живи и будь счастлива, остальное не важно».

Ты важен, Тобимару. Мы важны. И раз нам дана власть будущего, раз к нам не хотели прислушиваться, то теперь мы просто не оставим им выбора, и выстроим свой путь. Выстроим свой идеальный мир.

Невольно вспомнилась ироничная цитата: если видишь, что дерутся двое, не лезь, добьешь победителя и будешь на коне. Не помню, где ее услышала, но… она подходит к ситуации как нельзя лучше.

Стена тьмы, на долгие секунды затмившая собой небо, ознаменовала финальный ход Куросаки Ичиго. Ее бесшумное появление, словно легкая поступь волка по лесному мху, внушала страх и трепет. Сила, лежащая на уровень выше шинигами, от нее покалывало кожу легким холодком.

Теперь мой выход… Чтобы появиться яркой звездой на фоне безлунного неба.

Разрушения, оставленные битвой, нагнетали откровенно тревожные мысли, но раз Ичиго применил финальную Гецуга Теншоу, значит, дело оставалось за малым. Или за большим, тут как посмотреть. Хотя, смотреть оказалось на что, и на вполне предсказуемые события. Удивительно… Если бы я была более решительна в своих действиях, то как бы все поменялось? Если бы рассказала об Айзене Готею с самого начала, или же предпочла бы действовать кардинально, убив Куросаки Ичиго? Об этом оставалось гадать… потому что, как бы меня ни привлекала опасность, я существо боязливое. Неизвестность пугает… Но в моей жизни еще будет полно неизвестности, чтобы так небрежно относиться к возможностям, имеющимся лишь у меня в рукаве.

Рухнув на колени от истощения сил, Ичиго едва ли теперь мог противостоять Айзену, который, несмотря на серьезные ранения, держался на ногах. Учитывая, что Урахаре не удалось спрятать в нем печать кидо, следовало быть максимально осторожной. Если просчитаюсь, пиздец будет всем, и в первую очередь мне, потому что сейчас мужчина руководствовался далеко не здравым смыслом. Его переполняли эмоции… ведь он так и не мог взять в голову, что его едва не одолел какой-то мальчишка.

– Ты проиграл, Куросаки Ичиго. Смотри, мой занпакто…

Скрывать свое присутствие я посчитала излишним, поэтому ожидаемо заставила Айзена отвлечься от задуманной тирады, когда остановилась в трех метрах позади него. Застыв на долгий миг с занесенным над Ичиго занпакто, который крошился на мелкие осколки, мужчина показался мне максимально напряженным. Словно в эти секунды вся злость, что готова была обрушиться на бывшего противника, стекалась в моем направлении.

Обернувшись ко мне так медленно, что любой призрак из фильма ужасов позавидовал бы нагнетанию обстановки, Айзен угрожающе прищурился. Его улыбка напоминала оскал, который выглядел еще более пугающим из-за ряда клыков на щеке, что остались после трансформации. Совсем немного оставалось до того, чтобы он позволил эмоциям вырваться наружу.

Низкий, пугающий холодом смех вырвался из горла Айзена.

– Посмотри на меня! Я стал тем, кто превзошел по силе всех земных существ! Шинигами, Пустые – все они ничто перед моей эволюцией. Даже хогиоку говорит, что я стал выше этого, что мне не нужен более занпакто! Такова воля абсолютного инструмента, который я создал! А ты, отказавшись от моего снисхождения, будешь!..

– Воля? – перебив громогласную тираду Айзена, я лишь наградила его хмурым взглядом и протянула навстречу правую руку. – Или ты просто теряешь силы?

– Не смей говорить мне подобное, ты, жалкий отголосок чьей-то личности. Жалкая душа, угодившая в тело шинигами… Это я привел тебя в этот мир! Я тебя создал! Я дал тебе возможность жить, стоять рядом со мной, а ты не оценила этого! Ты… тебя следовало убить в ту ночь семь лет назад!!!

Все равно что смотреть на пациента психбольницы, с пеной у рта доказывающего, что он Наполеон. Честно говоря, ни одно из слов Айзена меня не задело, но вызвало досадное разочарование. Хотя, разочарование ли?

– Посмотри на себя, – обратилась я к мужчине, – ты преисполнен эмоций и лишился всякого самообладания. Тоусен бы разочаровался, ведь он видел в тебе абсолют. Но для меня ты навсегда останешься человеком, Айзен. Потому что, как показал пример Короля душ, чтобы стать богом, нужно потерять себя и свою суть… А я не позволю твоему гению исчезнуть. Считай это моим милосердием. Джоши*, – произнеся короткое заклинание и щелкнув пальцами.

[jōshi] яп. 情死 «Двойное самоубийство возлюбленных»]

Вспыхнувшая алым светом духовная энергия пробила острым клином мою ладонь. В тот же миг щеку Айзена и его запястье пробило схожими духовными вспышками, из-за которых белая кожа в миг потрескалась, словно скорлупа. В недоумении уронив взгляд к руке, которая возвращала здоровый цвет и форму, мужчина, казалось, стал сплошь воплощением отчаянной ярости.

– Ты думал, что я появилась здесь по воле хогиоку, – пользуясь возможностью, пока Айзен пребывал в ошеломлении, я не удержалась и продолжила мысль: – Хогиоку, который прикоснулся к твоей душе и увидел потаенные желания. Но верно и то, что я всего лишь духовная пища, которую артефакт не до конца поглотил, и он желает закончить начатое, однако твоя воля препятствует этому. Я не могу ни использовать его, ни стать его частью. У меня есть только связь… и этой связи мне будет достаточно.

– Чушь!.. Невозможно!!! – взвился мужчина, обратив на меня разгневанный взгляд. – Чтобы какая-то девчонка меня одолела?! Я убью тебя!!!

Едва он дернулся с места, как я крепко сжала пальцы в кулак, отчего алый свет сильнее вспыхнул, разрывая мою ладонь, а также лицо мужчины и его запястье. Тяжесть наложенной печати возрастала с каждой секундой, и если я ощущала лишь боль, то Айзен испытывал и жгучее опустошение из-за того, сколь быстро его покидали силы. Из-за связи с хогиоку я могла прочувствовать это как нельзя лучше. И чем сильнее сопротивлялся мужчина, тем быстрее покидала меня энергия.

Я, конечно, посмеялась над ироничным названием техники, которую предложил использовать Урахара. Но ее неправильно называть «самоубийством», потому что, используя свою духовную энергию, заклинатель опустошал жертву от реацу, что больше напоминало «убийство» жертвы за счет своей жизни. Само же заточение печати активировалось, когда уровень духовной энергии противника падал до двадцати процентов и ниже, и если до этого момента заклинатель сам помрет от нехватки реацу – то простите.

Поэтому мне пришлось дополнительно накапливать три месяца духовную энергию в дангае, чтобы наверняка не сдохнуть. Пусть даже Ичиго значительно вымотал Айзена, рисковать я не хотела.

Наиболее проблематичным я видела способ оставить метку «жертвы», но самонадеянность мужчины сыграла с ним злую шутку. Будь он осторожен, как раньше, ощутил бы подозрительный духовный след от прикосновения, который я попыталась спрятать за взрывом в том проулке. Но нет. Нет… И это послужит тебе уроком.

– Ты… не позволю!!!

Стоя в опасной близости, Айзен мог в два шага приблизиться ко мне и, вероятно, свернуть шею, уж на это бы ему хватило сил, однако ударивший ему в спину жезл из духовной энергии остановил его на месте. Обернувшись и в раздражении бросив взгляд на Урахару Кискэ, Айзен едва ли не побагровел от злости, рыча сквозь стиснутые зубы.

– Ты… конечно, это ты. Только бы у тебя хватило ума и наглости переиграть меня, Урахара Кискэ!!! Использовал Хинамори против меня с самого начала?! Думаешь, я оставлю это так просто?! Думаешь, такое детское бакудо остановит меня?!

– Боюсь, все как раз наоборот, и использовали здесь нас, – одарив мужчину грустным взглядом, Урахара отчужденно добавил: – Но я был готов к подобному, так что… ваш ход, Хинамори-сан.

Завершение, полная активации печати могла наступить лишь при соприкосновении «участников суицида». Нас разделяла пара шагов, и мне ничего не стоило броситься вперед, накрыв плечо Айзена ладонью и прочувствовать в следующий миг боль, которая была сравнима с погружением в кипящее масло. Это продлилось лишь мгновение, словно взрыв, вспышка, ударившая прямо между глаз, истребившая сознание…

Так вы рассчитывали наказать меня, Урахара-сан? Заключить в бессрочные объятия Айзена, заточить меня в кокон, подкупив надеждой на благополучный исход, что Совет 46-ти снизойдет до моего прощения. Нет, вовсе нет. Вы же поняли, что я не притворялась, что я выбрала Айзена в качестве своего ориентира. Лишь тот факт, что он, опьяненный мощью хогиоку, посягнул на то, что мне дорого, нарушило все планы.

Сильный возвышается над слабым. Вот основа этого мира. Не важно, какой идеологии кто придерживался, какими мотивами кто руководствовался. У всех своя правда, свои потребности и желания. Победители устанавливают порядки, по которым живут проигравшие. На этом основывается суть правления аристократии Общества душ, по этому же принципу возжелал взойти на небеса Айзен.

А я, девушка из другого мира в шкуре не менее хрупкого создания… кто я такая, верно? Мне не достичь величия силы Айзена, ни гения Урахары Кискэ, ни власти аристократа. Поэтому первый подавил мою волю и нашел забавным сделать из себя мой единственный мир. Второй же, не оставив выбора, принес в жертву, подкупая ложной надеждой о всепрощении. А третьи запрут меня за семью замками, как преступницу, как бешенного пса, которого проще пристрелить, чем успокоить.

Но все не так однозначно, порой сила измеряется не уровнем реацу. А знанием…

Именно поэтому первый оказался запечатан той, которую считал преданным последователем, нуждающимся в его милосердии. В то время как второй, смотря в полном замешательстве мне в глаза, ожидал далеко не того, что запечатанной с Айзеном в подобие кокона окажется лишь моя правая рука. Отчего напрашивался вывод, что третьим придется несколько раз хорошенько подумать над тем, стоит ли рисковать и в принципе выносить мне приговор.

Маленькое существо переиграло вас всех, потому что маленькое существо имело козырь в рукаве пострашнее духовной энергии или физической мощи. Знание – вот сила маленького существа, благодаря которому оно сохранит свой идеальный мир. И уж точно не будет размениваться на милосердие.

====== Глава 27. «Расставляя приоритеты» ======

Довольно любопытная печать. Финальная форма напоминала кокон или осиный улей, тысячи, десятки тысяч нитей, оплетающих жертву и заклинателя. В моем же случае печать полностью оплела лишь правую руку, скрыв под белоснежными шевелящимися нитями почерневшую кожу. Я не могла пошевелить ни пальцем, даже не чувствовала конечность, чего нельзя сказать о потоке реацу, хотя здесь тоже не все так просто.

Разбитая боем пустошь лежала в тишине, которую перебивал лишь свист ветра. Мне же было как никогда спокойно, даже улыбнуться хотелось, хотя я не осознавала, не прочувствовала радость от понимания, что мне удалось реализовать задуманное. Не без косяков, но… В этот раз вышло куда лучшем, чем на холме Сокиоку.

Шорох шагов оторвал от размышлений. Переведя взгляд от кокона на Урахару, отметила, что в его глазах шок и растерянность не блестели яркими искрами. Сменились напряженной озадаченностью. А находящийся поблизости Ичиго наблюдал за происходящим с видом подростка, засвидетельствовавшего разборки взрослых людей.

– Вопросы, полагаю? – развеяла я тишину ироничным тоном.

– Это не та печать, которую я передал вам через Куросаки-сана.

Мое наигранное легкомыслие Урахара посчитал нужным проигнорировать, сохранив серьезность во взгляде.

– Та. Но я изменила принцип ее использования.

– Разве вы были знакомы с этой техникой прежде?

– Нет.

– Вы так быстро разобрались в ней? – ощутимо напрягся мужчина.

– Ну… как, быстро? Три месяца в дангае…

– Значит, обычное везение?

– Кто знает, – нервно дернув уголками губ в подобии улыбки, я заставила собеседника на время замолчать.

Взгляд Урахары кричал о недоверии, и, понятное дело, мой ответ заставил его лишь сильнее насторожиться. Он ведь не планировал, что я останусь стоять тут посреди поля боя, способная на сопротивление.

– Что ж, все равно, это впечатляет, – предпочел остаться равнодушным к ситуации мужчина, не переставая буравить меня холодным взглядом. – Однако, Хинамори-сан, вы нарушили все договоренности. Я бы мог подумать, что Айзен намеренно избегал всех атак кидо во время боя. После нашей короткой встречи в недавнем прошлом, а также после того, как вы атаковали капитанов Готея, я могу с уверенностью сказать, что вы не притворялись в своих намерениях служить Айзену.

– А вы можете это доказать? Если вы не заметили, факты таковы, что это я запечатала его. А не вы.

– Тем не менее к вам слишком много вопросов. Поэтому предлагаю поступить так. Вы позволите взять себя под стражу и спокойно переместить в Серейтей, чтобы мы подготовили место для снятия печати. Если поведете себя смирно, то, возможно, вас помилуют, учитывая…

Фыркнув под нос, я не постеснялась усмехнуться, перебив мрачную серьезную речь Урахары. Это так странно и забавно. Я всегда думала, что буду отыгрывать жертву, соглашающуюся с чужими условиями, лишь бы выжить. Но благодаря тому, через что меня заставил пройти Айзен, я научилась не только принимать правила игры, но и создавать собственные.

– У меня иное предложение, – дерзнув окинуть собеседника снисходительным взглядом, я спросила: – Как думаете, Урахара-сан, где мой занпакто?

Чтобы слишком долго не ломать комедию, я красноречиво посмотрела на печать кидо.

– Моя рука стала черной, обретая форму, как при банкае не потому, что это техника или сила занпакто. В какой-то степениэто частичный банкай, действительно рука моего занпакто, материализация духовного клинка.

– Вы… не может быть. Вы сделали заклинателем свой духовный меч?

– Почему вы так удивлены? – резонно уточнила я. – Почему все считают занпакто обычным оружием? Он сущность, что живет внутри нас, создание с личностью и душой, поэтому я лишь частично вытащила его наружу. Я уже давно обучилась временной технике материализации занпакто… а сейчас лишь скорректировала ее.

– Вы хоть понимаете, какие это последствия может за собой понести? Подобная трансформация может стать необратимой.

– Ну, если выбирать меньшее из зол… – риторично подчеркнула я, закатив глаза.

– Иными словами, даже если вы использовали занпакто для печати вместо себя, вы по-прежнему способны использовать его силы. Я правильно понял вашу идею?

– Все верно, – продолжила я мысль собеседника, – иными словами, одно мое желание, и я призову форму банкая Тобимару, и боюсь, что тогда освободиться смогу не только я.

– Думаете, у вас удастся?

– О, хотите проверить?

В моих руках буквально оказалась бомба с детонатором, и обезвредить ее удастся лишь на моих условиях. Я напоминала чеку от гранаты, и Урахара не мог этого не понимать, по его напряженному взгляду все и так оказалось понятно без слов.

Пауза затянулась.

– Чего вы хотите, Хинамори-сан?

– Жить в том мире, который я не выбирала. Который выбрал меня. Понимаете же, о чем я? – скривившись от нахлынувшего недовольства, я блеснула раздраженным взглядом. – Вы еще кому-то говорили? Кроме Юмичики?

– Нет.

– Уверены в этом?

– Я никому более не говорил.

– Надеюсь, не скажете. А теперь мы подождем, когда прибудут остальные, и вы с удовольствием расскажете им, что наш план удался, и моя роль успешно отыграна. Ведь мне пришлось потрудиться, чтобы втереться в доверие к Айзену. Чем ближе находишься, тем проще ударить. Верно? – бегло глянув на Ичиго, я заставила парня аж вздрогнуть от неожиданности. А затем поспешно добавила: – Никто отсюда с места не сдвинется, пока не придут остальные. Иначе придется проверить, сработает ли призыв банкая. А дальше будете искать другие варианты, как снова запечатать Айзена.

– Не думаете, что при таком раскладе он нападет в первую очередь на вас? – поинтересовался Урахара, на что я усмехнулась и покачала головой:

– Не думаете, что при таком раскладе он захочет оставить меня напоследок? Сладкое оставляют на десерт. Так что… давайте подождем. И все будут счастливы. Ведь мы же остановили злодея… – от произнесенных слов, которые отдавали горечью, улыбка на моем лице растаяла, обнажая презрительный оскал. – И теперь Король душ в безопасности. Не так ли, Урахара-сан?

Еще один камень в ваш огород, господа аристократы, желающие сохранить секрет своих предков. Пусть даже и не ваших предков, Урахара, но как минимум вы теперь хорошо подумаете, что сказать капитанам Готей 13. А если захотите убить… что ж, буду ждать. Только боюсь, вам придется хорошенько постараться. Я на протяжении восьми лет училась выживать и увиливать, и помощь в том составляли далеко не всегда знания о будущем.

– Есть идеи, что это?

– Одна лучше другой, если честно.

Сидя с Тобимару, скинув ноги с обрыва, мы смотрели на небо нашего внутреннего мира, которое, в коем-то веке, не грозилось обрушить на нас глубокие сумерки. Но и не сказать, что в нашей жизни настала череда рассветов. Несмотря на то, что бескрайнее плато и горы не окутывала дымка грядущей ночи, небо пряталось за тучами, сквозь которые в редких пробелах проглядывалось… что-то. Не звездное небо, не утренняя голубизна, а подозрительное фиолетовое мерцание, за которым, если мне не казалось, виднелось еще что-то.

– Ну, в любом случае, это «нечто» пока не пытается нас убить, – рассудил Тобимару.

– Как давно это появилось?

– Не знаю. Когда ты начала проработку трансформации для исполнения техники, я пребывал в медитативном состоянии. Вышел из него после того, как сняли печать Джоши. И обнаружил вот это… и, кстати… ты ничего не хочешь мне вернуть, а?

– Оу, это…

Опустив взгляд к своим рукам, одна из которых продолжала находиться в состоянии симбиоза, я напряженно промычала и перевела сосредоточенный взгляд на парня. Его правая рука напоминала сгусток темной энергии, лишь силуэт руки, скорее, от которого отслаивались духовные частицы.

Но куда сильнее меня удивила трансформация Тобимару после использования банкая. Его кожа полностью почернела и местами трескалась, и пылала изнутри, напоминая раскаленные угли. Теперь он в действительности напоминал черта.

– Ну, честно говоря, я без понятия, как вернуть ее.

– Пф, – аж подавился воздухом парень, состроив недовольную гримасу. – Почему я не удивлен? Знаешь ли, вот с этой штукой, напоминающей хуй знает что, много не наделаешь, – вытянув перед собой духовный след того, что должно быть рукой, с наигранным раздражением зашипел Тобимару.

Я секунду подумала, прежде чем не удержаться и сказать:

– Ну, так у тебя еще одна рука есть, в чем проблема?

– Что?

– Хотя, понимаю, рабочая рука, это дело такое…

Мне едва хватило самообладание, что сдержать рвущуюся улыбку, наблюдая ехидным взглядом за недоумевающим собеседником. А вот когда до него дошел смысл пошлой шутейки, я буквально выдавила из груди смех, зажав рот рукой. Закатив глаза и не то смущенно, не то раздраженно прикрыв лицо ладонью, да покачав разочаровано головой, Тобимару не оставил мне выбора, как засмеяться.

– Какая же ты отвратительная…

– Ха-ха-ха, видел бы ты свое лицо, боже, – чуть ли не кудахтая от смеха, я похлопала собеседника по плечу. Прочистив горло, попыталась собраться и вернуть серьезный настрой. – Ох… Но, если честно, я действительно не знаю, как вернуть руку в прежнее состояние. К тому же оно кажется… естественным.

– Думаешь, это из-за хогиоку?

– Один черт. Это также могло произойти и из-за пребывания в дангае, а также использования печати Джоши, ведь мы сделали тебя заклинателем.

– Я вообще удивлен, что печать сработала на Айзене, – напряженно отозвался Тобимару. – Полагал, он тебе руку оторвет или еще что, но разобьет кокон.

– Я тоже опасалась этого, но… Никто не всемогущ. К тому же есть подозрение, что во многом стабилизации Джоши поспособствовала связь с хогиоку. И хрень над нашей головой… есть у меня подозрение, что она как-то связана с артефактом.

Вновь вернув взгляд к облакам, сквозь которые с трудом, но пробивалось фиолетовое мерцание, заменяя тусклое солнце, мы с занпакто провели минуту в тишине.

– Сама веришь, что у нас все получилось?

Поджав нижнюю губу и покачав головой, я затруднялась дать ответ, потому что, несмотря на сложившиеся обстоятельства, не было ощущения, что победа находилась в руках.

После беседы с Урахарой на окраине Каракуры, пока мы в компании Ичиго с безумным напряжением молча ожидали прибытия других шинигами, моя уверенность в том, что мужчина раскроет настоящие карты, крепла. Его взгляд говорил об этом. Полный недоверия и опасения. Первыми, к моему удивлению, прибыли друзья Ичиго, которые сражались в Уэко Мундо, и только они в недоумении, глядя на меня, пытались понять, что происходит, как Урахара собрался предупредить их. О чем именно, я так и не знала, но он точно намеревался дернуться вперед и сказать что-то. Только…

– Хинамори-сан спасала нас! – Ичиго опередил его, перебил столь же поспешно, сколько хотел и предупредить шинигами мужчина.

Может, парень и не ожидал от себя такой реакции, но я была более, чем уверена, что он встанет на мою сторону. Три месяца, проведенные в дангае, наложили свой отпечаток. Мы не могли не разговаривать, и как бы мне не хотелось отыгрывать жертву обстоятельств или оправдывать себя, я поделилась своими чувствами с Ичиго. Рассказала, почему следовала за Айзеном, почему считала и до сих пор считаю его единственным человеком, который способен наполнить мою жизнь смыслом. Естественно, обходя некоторые моменты, такие как залет из другого измерения и видения будущего, you know.

Ичиго добрый и открытый человек, он видел чувства и души людей, поэтому мне было приятно, что он хотя бы не высказал осуждения. Поэтому я поделилась с ним сутью вещей, которая могла бы изменить его взгляд на окружение в будущем. О Короле душ, о нулевом отряде, о грехе пяти великих домов, обо всем том, что не в меньшей степени повлияло на решение Айзена взойти на небеса.

– Ты особенный, Ичиго, твои родители были особенными. Вскоре ты все сам поймешь, но не думай, что капитаны Готей 13 добры к тебе, потому что ты хороший человек. Вскоре ты встретишь одного мужчину, через пару лет, думаю… И ты поймешь, что не ты первый, не ты последний. Но ты особенный. Из-за этой особенности я хотела убить тебя. И из-за этой особенности ты так важен Обществу душ. Я не призываю тебя отказаться от друзей, но… будь готов пожертвовать чем-то дорогим ради мира, в котором ты желаешь жить. Как я это сделала для себя… как сделаю.

В тишине дангая мой голос тогда звучал непривычно громко, и несмотря на то, что Иссин большую часть времени отдыхал, восстанавливаясь после тренировок с сыном, я не переставала нервно поглядывать в его сторону. И в один из таких моментов Ичиго спросил у меня:

– Как можно любить такого жестокого человека?

– А с чего ты взял, что я не жестокий человек? – резонно уточнила я. – Если бы я не была жестокой, мы бы тут не разговаривали.

Мои слова ввергли Ичиго в недоумение, поэтому пришлось пояснить:

– Пойми, все в этом мире относительно, у каждого свое мнение и взгляд на ситуацию. Для твоих друзей, например, если бы я тебя убила, это было бы жестоко. Но тот факт, что мы сейчас сидим, как приятели, и пытаемся вместе достигнуть определенной мощи, жестоко для Айзена. Я его постоянно предупреждала, что ты представляешь огромную опасность, но он относился к моим предупреждениям снисходительно. Но не в этом суть. Он не просто попытался отнять у меня то, что дорого моему сердцу… он хотел сделать это моими собственными руками.

– Почему он так поступил? Вы же союзники…

– Не могу судить наверняка, но… возможно, из-за любви ко мне, – не без грусти заключила я. – Любовь бывает разная, Ичиго. На самом деле лучше всего Айзена понимал Канамэ Тоусен, и он убил его не из слабости, а из милосердия… Канамэ-сан не хотел становиться слабым, не хотел цепляться за надежду, что этот мир не такой жестокий. Айзен последовал воле Канамэ-сана и спас его от иллюзии, в которую он поверил. Что касается меня… я не столь хорошо понимаю Айзена, скорее, наши отношения лежат в другой области. Но после убийства Канамэ-сана я осталась единственным человеком, кто искренне желает быть рядом с ним. Возможно, Айзен просто испугался потерять меня из-за того, что мой мир ограничивался не только им.

– Поэтому вы решили отомстить?

– Не пойми меня неправильно. Я все еще люблю его, и мне хотелось, чтобы все прошло по его плану. Ты слишком добрый и наивный, ты понятия не имеешь, что именно подтолкнуло Айзена к таким мерам. Но вскоре поймешь… Я лишь хочу сказать, что, несмотря на свою любовь к этому человеку, я в своем желании заполучить свой идеальный мир мало чем от него отличаюсь. Я принесла в жертву свои амбиции и желания ради того, чтобы идти рядом с ним, а он в итоге, опьяненный своим эгоизмом и полученной мощью, втоптал все в грязь. Захотел больше. А я больше не дам. Он захотел отнять, я отниму в ответ.

– Он вас возненавидит.

– Тем лучше. Ведь нет ничего соблазнительнее, чем посадить на поводок эмоций человека, который привык полагаться лишь на холодный расчет.

После этих слов мы с парнем долго не разговаривали, но я заметила, что он глубоко погрузился в раздумья. Тогда я поняла еще одну любопытную вещь – при правильном раскладе Ичиго мог перейти из категории грозного врага в незаменимого союзника. Если бы только его взгляды на жизнь стали более жестче, а мировоззрение Айзена менее радикальным… интересно.

– Кажется, за тобой пришли, – отвлек меня от размышлений Тобимару.

– Вот и узнаем, наконец, что меня ожидает.

– Я поражен, что они тебя реально не обманули и не запихали в соседнюю камеру в мукене с Айзеном.

– Ну, я ж грозилась подорвать все банкаем, you know, – скривив губы, неловко пожала я плечами. – Пожелай удачи.

– Желаю хотя бы не сдохнуть.

– Ты само очарование.

– Весь в хозяйку, – усмехнулся парень, сменив улыбающийся взгляд беспокойным. – Но, если что… я с тобой. При любом раскладе. Что бы ты ни решила.

– Спасибо, – благодарно кивнув и погладив Тобимару по щеке, я набрала полную грудь воздуха и, сконцентрировавшись, покинула обитель внутреннего мира, возвращаясь в реальный.

Выдохнув и открыв глаза, обнаружила неизменное окружение интерьера гостевой комнаты, в которой обитала последние пять дней после высвобождения из печати. Удивил тот факт, что отряд кидо успешно сепарировал меня от основного кокона, в котором был запечатан Айзен. «Успешно» подразумевало тот факт, что мужчина не вырвался из заточения, а вовсе не жуткий приступ боли, словно руку на живую отпиливали. Так что я оказалась слегка удивлена, очнувшись посреди довольно уютной комнаты, да еще с видом на территорию первого отряда.

Уже неплохой результат, на мой взгляд. Благодаря Ичиго лейтенанты и офицеры подхватили слух, что я запечатала Айзена, и лишь из-за вынужденного притворства мне удалось достигнуть результата. Во всяком случае, когда меня с печатью транспортировали в Серейтей, Ренджи и Рукия, наблюдающие за процессом, смотрели на меня в смятении и с беспокойством. Но не с презрением. Насчет остальных затруднялась судить, их в то время, похоже, капитан Унохана по частям собирала.

И, что называется, помяни черта…

Дверь отворилась, демонстрируя застывшую на пороге фигуру капитана четвертого отряда. Женщина обратила на меня спокойный взгляд, весь ее образ кричал о холоде, которым она оградила себя.

– Идем.

Ну, идем, так идем.

Довольно любопытный выбор для сопровождения, я старалась не опережать Унохану, а идти чуть с боку и позади, не стесняясь наблюдать за ней. Она не торопилась, я бы рискнула предположить, что намеренно замедляла шаг.

– А ты молодец, Хинамори-чан. Не ожидала от тебя подобного.

Прозвучало, мягко говоря, не как похвала. Подозрительно прищурившись, я порадовалась тому, что время помогло затушить страх перед этой женщиной.

– Чего именно?

– Разумеется, я говорю о банкае и мастерстве в кидо, – продолжая смотреть перед собой, как ни в чем не бывало отозвалась Унохана, хотя и так понятно, что речь шла не об этом. – Раны, которые ты нанесла нашим товарищам, были не смертельными, хоть и выглядели пугающе. Мне рассказали, как ты сражалась.

И? Я все же предпочла тактично помалкивать. Не знаю, это ли сыграло роль, однако Унохана внезапно остановилась посреди пустого коридора. Медленно переведя дыхание, она продолжила:

– Совет 46-ти вынес приговор на твой счет, и сейчас его огласит главнокомандующий. Я не знаю, что он скажет, однако твоя дальнейшая судьба будет решаться уже нами… если все сложится так, как я представляю. От твоего выбора зависит и одно мое решение, Хинамори-чан.

– Моего выбора?

Какого выбора? Мне предстоит выбирать?

Помолчав, женщина напряженно вздохнула и, проигнорировав встречный вопрос, продолжила путь, не оставляя иного выбора, кроме как пойти следом. Довольно странное начало.

В просторном зале, одну из стен которого заменяла открытая веранда, меня ожидали все те же знакомые лица, что наведывались ко мне в тюремную камеру пару месяцев назад. Унохана проследовала к капитанам Кьёраку и Укитаке, стоящих подле главнокомандующего. Старик сидел, опираясь на трость, и чем-то напоминал правителя, перед которым я вышла на поклон. От него исходила удушающая энергия, но мужчина выглядел невероятно спокойным, даже взгляд его оставался холоден.

Последовав его примеру и сохранив выражение лица невозмутимым, опустилась на колено, склонив голову. Молчание длилось довольно долго, но вызывало оно не страх, а любопытство. В столь сложной ситуации, когда решалась моя дальнейшая судьба, я почему-то ощущала себя студентом, который с нетерпением ожидал оглашения результатов экзамена. Словно надеялась на хорошую оценку.

– Даже не знаю, с чего начать, лейтенант Хинамори, – напряженно произнес Генрюсай, – и правильно ли вас в принципе называть лейтенантом. Те, кто стали свидетелями запечатывания Айзена Соуске, как один, утверждают, что вы планировали так поступить с момента, когда вас якобы похитили в Уэко Мундо.

Якобы, значит. Они все еще не верят в мою невиновность, несмотря на неопровержимые факты и отсутствие иных доказательств. Имеют право.

– Урахара Кискэ подтвердил, что вы планировали вернуться к Айзену, чтобы у вас была возможность ударить его в спину. Вы рискнули всем, включая свое шаткое положение в Готее, и даже тот факт, что вам удалось осуществить задуманное, говорит о ваших намерениях. Но… напрашивается очевидный вопрос. Раз от вас решили избавиться еще пару месяцев назад, почему Айзен Соуске не убил вас в Уэко Мундо? Почему Канамэ Тоусен не убил вас, а забрал с собой?

Ожидаемо услышать провокационные вопросы. Чуть приподняв голову, но будучи неуверенной, что смотреть в глаза главнокомандующему станет лучшей идеей, я остановила взгляд у его ног.

– Айзен Соуске нанес мне личное оскорбление своими поступками. И не только как личности, но и как лейтенанту, заставив всех сомневаться во мне. Как вы и сказали, я пошла на риск, потому что моя гордость не позволяла оставить это в стороне, и я предупредила только Урахару Кискэ, обсудив с ним возможные варианты, как можно остановить Айзена. Канамэ Тоусен не убил меня, потому что я, по его мнению, являлась игрушкой Айзена, и только ему дозволено убить или мучить меня. Я решила притворяться жертвой до конца… несмотря на то, что он делал со мной в Лас Ночес… нет, как раз это и усилило мою уверенность идти до конца. Несмотря ни на что.

Понятное дело, что ничего страшного Айзен со мной не делал, но кто докажет обратное, а? А? Чтобы подчеркнуть боль в глазах от воспоминаний об «ужасных событиях», я свела брови к переносице и помолчала. Жертва, что затевала месть обидчику. И не просто жертва, а уязвленный офицер, на чью гордость покусились. Такая история вам понравится, да? Отдать всю себя идее о победе над противником любой ценой.

– Куросаки Ичиго поведал, что Айзен бросил вас, когда вы отказались покидать раненного офицера Аясегаву, который попытался атаковать его. И после этого вы объединились с Куросаки, верно?

Хм-м, вот, значит, как он решил трактовать события. Удивляюсь твоей доброте, Ичиго, ведь я открытым текстом сказала, что ты мог рассказать правду. Хотя в глубине души подозревала, надеялась, что ты защитишь меня. Такой ты, да? Герой. Добрый правильный парень. Кто ищет в людях хорошее. Только теперь вопрос, какой окажется версия Юмичики?

– Верно, все так.

Сухой ответ с моей стороны вновь заставил беседу прерваться напряженной тишиной, из-за чего я рискнула поднять взгляд и осмотреть присутствующих. Даже не понятно, что творилось в их головах, какие мысли их преследовали. Все очень сложно и запутано – вот, пожалуй, в чем они сходились во мнении.

– Капитан Унохана?

Помолчав долгий миг и наградив меня мрачным взглядом, женщина вернула себе спокойствие и сообщила:

– Все так, главнокомандующий, офицер Аясегава подтвердил эту историю.

Ого. Стоило дорогого сохранить выражение лица невозмутимым с моей любовью к ярким реакциям. Это действительно так? Хоть не могло не радовать, что Юмичика как минимум пришел в себя, однако закрадывались сильные сомнения на тот счет, что он пересказал версию Ичиго слово в слово. На вряд ли Унохана также для начала поделилась с парнем одной из версий произошедшего, с чем бы он поспешно согласился, если б захотел защитить меня.

Я напряглась. Посмотрела на капитана четвертого отряда, которая смотрела куда-то в сторону невозмутимым взглядом. Затем заметила, что Укитаке едва скрывает не то разочарование, не то негодование. Кьёраку, как и Генрюсай, оставались сосредоточены на моей персоне.

Вот оно что… Она меня покрывает. И они об этом прекрасно знают.

– Что ж, прежде чем огласить решение Совета 46-ти, я хотел услышать от вас некоторые ответы, и я их услышал, – заключил главнокомандующий. – То, что вы делали, как поступили, даже с учетом мотивов, Готей 13 должен рассматривать, как предательство и несанкционированную операцию. Однако, учитывая, что мы говорим об Айзене, остановить которого не удалось ни одному из капитанов, ситуация приобретает иной оборот. По закону вас бы ждало изгнание или заключение в тюрьме… но как тогда объяснить офицерам и другим шинигами, почему мы заключили в тюрьме человека, который нас спас? Куросаки Ичиго и его друзья постарались, чтобы эта новость дошла до лейтенантов и офицеров, а там слухи уже разлетелись, и контролировать их оказалось невозможно.

И действительно, довольно забавно получается. У верховного командования нет прямых доказательств, что я добровольно помогала Айзену, а обернулась против него лишь потому, что он заигрался в бога и посягнул на то, что мне было дорого. Единственного свидетеля, кто искренне желал бы мне всего плохого, я убила собственными руками. Ичиго принял для себя решение молчать, поняв, что я не собираюсь причинять вред его близким. Урахара, конечно, мог поделиться опасениями, но у него также не имелось доказательств, к тому же я деликатно намекнула о том, что знаю куда больше, чем следовало. И эта информация могла навредить как минимум репутации его любимой подруги.

Правда, тут меня могли грохнуть аристократы, случайно скинув рояль на голову, обставив все несчастным случаем, но…

А вот как обстояли дела с Юмичикой – один черт. Он либо упрямо молчал, либо его запугали… а если запугали, то…

– Беря во внимание все вышеперечисленное, Совет 46-ти оставил право за Готеем решать вашу судьбу, – заключил Генрюсай. – С одной стороны, нам не до конца понятны ваши мотивы. С трудом верится, что вам, юной шинигами, удалось бы обмануть Айзена Соуске. Вы также можете являться частью его плана, троянским конем. Вам есть, что сказать на это?

– Не думаю, что Айзен при любом раскладе позволил бы дать себя запечатать, – озадаченно рассудила я, пожав плечами. – Как вы и сказали, я всего лишь юная шинигами, и позволить даже слух пустить, что такой, как мне удалось остановить столь могущественного и грозного врага, для Айзена было бы унизительно. Ведь его, по сути, одолел Ичиго, я же воспользовалась возможностью.

Все так, в этом был план – показать, что маленькое существо, которое все недооценивают, способно стать причиной краха любого крупномасштабного действа.

– И весьма удачно, смею заметить, – в хриплом голосе Генрюсая пробилась нотка раздражения. – Буду с вами откровенен. Я ни разу не верю, что вы искренне желали защитить свою гордость шинигами, я даже сомневаюсь в вашем желании отомстить Айзену. Но все же вы его остановили, нарочно или нет, уже не играет роли. Руководствуйся я лишь писанным законом и праведными действиями, Готею, да и Серейтею, если не Обществу душ, мог бы давно прийти конец. Вы не юная шинигами, лейтенант Хинамори, вы инструмент, который можно и нужно правильно использовать.

Настроение мужчины кардинально изменилось, спокойствие в его голосе сменилось давящей решимостью, и смотрел он на меня уже без былой безмятежности.

– Раз Совет передал мне власть решать вашу судьбу, я распоряжусь ею по-своему. Минувшая битва показала, что даже капитаны порой могут оказаться слабы против сильного врага, и разбрасываться военной мощью для меня непозволительная роскошь. Тем более, как я могу рассудить, вы слились с материализованной формой занпакто, и даже если это временный эффект, игнорировать подобное глупо.

Помолчав секунду, мужчина заключил:

– Я восстановлю вас в должности лейтенанта, а также дам возможность сдать экзамен на позицию капитана пятого отряда. Вы станете нашим псом, которого предстоит выдрессировать и напомнить, кто здесь хозяин. Этому псу будет надет ошейник, который в случае неповиновения оторвет голову с плеч. Насчет последнего я выразился буквально – вы будете носить метку, которую смогут снять или взорвать те капитаны, что находятся в этой комнате.

Какая, блин, удача… А если вы все подохните, то что? Как минимум трое из вас через пару лет отправятся на тот свет. Или, правильнее сказать, угодят прямо в ад.

Что ж… могло быть и хуже. Наверное.

– Есть, что сказать, лейтенант?

Мужчина определенно желал запугать меня, да только его угрозы после всего дерьма, которое происходило со мной, как-то не впечатляли. Вызывали угнетающее разочарование, недовольство, которое пришлось спрятать под смиренным взглядом.

– Если мне будет позволено стать капитаном и заботиться о своих людях, я приму этот шанс с честью, главнокомандующий.

Ложь… ложь, ложь, ложь. Ложь, которую вы так хотели услышать от меня, увидеть, что я ухвачусь за возможность служить верой и правдой Готей 13, лишь бы выжить. В чем-то здесь есть правда, я действительно хотела выжить. Однако я хотела и стать кем-то более значимым. Раз ты отказался брать меня в расчет, Айзен, придется мне выстраивать свой собственный мир с нуля, исходя из того, что имелось под рукой.

– Главнокомандующий, – вдруг обратилась к Генрюсаю Унохана, – позвольте мне кое о чем вас попросить?

Вопрос женщины удивил не только меня, но и присутствующих капитанов, которые явно не готовились к подобному. Однако стоит отдать должное старику, он лишь задержал на Унохане долгий пристальный взгляд, да кротко махнул кистью, позволив продолжить.

– Учитывая боевой потенциал лейтенанта Хинамори, будет неправильно позволить ему пропадать. Поэтому я прошу вас дать мне разрешение на продолжение ее тренировок в качестве наставника.

Не-ет. Нет, дед, пожалуйста, скажи «нет».

Видимо, единственной, кому стало худо от озвученного предложения, оказалась я. Пусть я и поборола страх перед Уноханой, но наверняка до первого боя, пока наши мечи не скрестятся вновь. Учитывая реакцию на слова женщины, вполне резонно заявить, что я продолжала бояться ее. И это не ускользнуло от острого взгляда главнокомандующего, который, похоже, понял, чего все-таки боялся дикий пес.

– Вы вольны брать к себе в ученики любого офицера, Унохана-сан, – с напускным спокойствием рассудил мужчина. – После того, как отряд кидо закончит с подготовкой, вверяю лейтенанта Хинамори в ваши руки. И очень надеюсь, что это сотрудничество будет невероятно продуктивным.

====== Глава 28. «Правосудие Общества душ» ======

You were made for lovin’ me

And I can give it all to you, baby

Can you give it all to me?

∆XIUS LIИK – WICCΛ

– Иди ты к чертовой матери! Ты пройдешь к нему, только через мой труп, клянусь!

Что ж, возможно, такого следовало ожидать, но после дерьма, через которое я проходила вчера с отрядом кидо, выслушивать гневные крики Иккаку – последнее, чего мне хотелось. После того, как на меня нацепили очередной ошейник в виде печати на шее, ничего более полезного маги не сумели сделать. Глядя на мою руку, лишь пожали плечами, да выдали перчатку, которая попросту блокировала реацу, да и помогла бы не привлекать к черной коже и когтям внимание. Спасибо. Прям… да.

Так что вспышка гнева Иккаку стала очередным камнем в мой огород. Да и вряд ли его поведение можно списать на то, что он банально пропустил мимо ушей новость, которой поделился главнокомандующий на официальном собрании капитанов и лейтенантов. Мне пришлось пару дней погостить у первого отряда, чтобы капитаны успели распространить официальное заявление о текущей ситуации.

Так что, беря все возможные варианты и учитывая, что мы находились в госпитале, я находила поведение Иккаку абсурдным, поэтому не постеснялась одарить максимально недоумевающим взглядом. Возможно, еще и пренебрежительным.

– А теперь закончи, пожалуйста, истерику, если не хочешь, чтобы за тобой прибежали санитары, – с максимальным спокойствием ответила я, заставив парня лишь сильнее разозлиться.

– Ты… как ты здесь вообще можешь находиться?

Вряд ли под «здесь» он имел в виду конкретно коридор госпиталя, причем довольно оживленный, поэтому медперсонал моментально обратил на нас внимание. И успокаиваться Иккаку не намеревался, преградил мне проход к палате, где находился Юмичика, да еще скалился, словно злобная псина. Я даже не сомневалась, что любая попытка сделать шаг вперед спровоцирует его к рукоприкладству.

– Совет 46-ти распорядился предоставить решение моей судьбы главнокомандующему, и меня не только оправдали по всем пунктам, но еще и признали народным героем, – с последней деталью я, конечно, приукрасила действительность, но подлить масла в огонь посчитала первостепенной задачей. Если Иккаку взбесится на фоне моего бездействия, его сразу выволокут прочь.

– Заткнись. Думаешь, в это кто-то поверит, ты, чертова предательница… – угрожающе зашипел парень, подступив ко мне на шаг ближе. – Юмичика в таком состоянии из-за тебя, что бы там ни случилось, это все ты и…

– Что «и»? – сложив руки на груди и стойко стерпев его напор, я, признаться, в какой-то извращенной степени наслаждалась ситуацией. Дразнить этого парня, наблюдая за тем, как он терял самообладание из-за моих слов, оказалось настоящим представлением. – Скажи пожалуйста, ты запечатал Айзена Соуске? Ты терпел все эти годы угрозу с его стороны? О, или ты все никак не возьмешь в голову, просто представить своим маскулинным умишкой не можешь, что мне, с виду безобидной слабой девушке, удалось в итоге выйти победителем? А? Нет, – нервно, хитро улыбнувшись, шепнула я, – нет, тебе проще обвинять меня во всех смертных грехах, чем хоть на секунду допустить мысль, что я не была жертвой, что не поддалась своим эмоциям… в отличие от тебя, кричащего на весь коридор. Или Юмичики, который из-за своих чувств и попал под раздачу…

– Ах ты тварь!!!

Соврала бы, сказав, что не получила некое удовольствие от удачной манипуляции, но вот удар в лицо, конечно, оказался не столь приятным.

– Иккаку, ты что торишь?!

Отлетев к стене и едва удержавшись, чтобы не переиграть с ролью беспомощной жертвы, я лишь скривилась и накрыла ладонью пылающую щеку. Что ж, хоть ума хватило бить не со всей дури, но вот если бы не Ренджи, которого подозвали медики на поднятый шум, этим могло бы не закончиться. Удерживать взбесившегося офицера одной рукой лейтенант явно не мог слишком долго, но ему на помощь подлетела с другого конца коридора Мацумото.

– Хватит, что вы здесь устроили?!

– Устроили?! – вырвавшись из хватки Ренджи, раздраженно рыкнул Иккаку. – Это я должен спросить, почему вы так спокойно реагируете на ее присутствие здесь.

– Тебе что, капитан не доложил о том, как обстоят дела?

– Доложил, но это брехня собачья! – гаркнул на парня офицер, одарив меня ненавистным взглядом. – Не знаю, как ты им мозги запудрила, но я видел, как ты вела себя с нами в Каракуре, придя за арранкарами. Я видел, до какого состояния ты довела Юмичику… ты буквально наслаждалась этим! Невозможно так притворяться!

– Иккаку, успокойся, ты делаешь только хуже, – повысила голос на парня Рангику, сверкнув колючим взглядом. – Айзен убил Гина, и ее хотел убить! Я собственными глазами это видела или хочешь сказать, что я вру?! Она помогла остановить Айзена, ей пришлось!..

– Да откуда такая уверенность? Ты прям видела, что именно Айзен убил Гина, а? Может, это она его тоже убила?!

– Да как ты смеешь!..

– Прекратите это.

Звенящий холодом голос Уноханы в мгновение ока заставил всех участников сцены обратить на нее внимание, да прикусить языки. Несмотря на спокойствие, по взгляду женщины оказалось понятно, что пылают в ней далеко не теплые эмоции.

– Вам должны были сообщить, что лейтенант Хинамори действовала в рамках секретной операции, согласованной лично главнокомандующим. Разумеется, об этом нельзя было рассказывать, и уж тем более лейтенант Хинамори не могла выйти из роли. Если же вы недовольны ее действиями, офицер Мадараме, то можете высказаться непосредственно командиру Ямамото. Но впредь советую воздержаться от подобных высказываний на публике. Иначе кто-то может подумать, что вы выступаете против решений высшего командования.

Откровенная ложь во имя блага Общества душ или, как правильно было бы заметить, тех, кто управлял им. Разумеется, верховное командование и Совет 46-ти не упустил бы шанс выставить мои действия частью своего заранее подготовленного плана. Иначе бы тут не только Айзен, но и я выставила бы их полными идиотами. Разумеется, подобного они не допустили бы. Так что мне даровали относительную свободу в обмен на передачу всех лавров в руки мудрейших старейшин и главнокомандования. Мол, Айзен думал, что переиграл нас? Ха-ха, вот уж нет.

Против слов Уноханы Иккаку возразить не рискнул, лишь раздраженно шикнул и скривился.

– Лейтенант Абарай, проводите офицера на свежий воздух, пожалуйста. Ему нужно остудить пыл.

– Хорошо, капитан… пойдем.

С неприязнью вырвавшись из руки Ренджи, Иккаку одарил меня напоследок ненавистным взглядом, едва ли не вылетев ракетой из коридора. Нам с Рангику ничего не оставалось, кроме как поклониться капитану, которая, одарив нас внимательным взглядом, вернулась к делам, от которых ее отвлекли.

Довольно быстро и зеваки в коридоре потеряли ко мне интерес.

– Больно?

Признать честно, я немного растерялась от осознания, что Рангику не ушла. Поддавшись накатившему волнению, залепетала:

– М-м? А, нет. Да. Не… ох, ну, немного. Удар у него хороший.

– Вот же идиот, – устало выдохнув, девушка метнула в сторону, где скрылся Иккаку, недовольный взгляд. Но, помедлив с продолжением мысли, вновь стала грустной. – Но… я думаю, ты должна понять его, Хинамори. Я ведь тоже там была, и честно говоря…

– Надеешься, что я просто хорошая актриса?

– Прости…

– Да, я знаю, что он имеет право злиться. Все вы имеете, но если бы я не была готова к этому, то не отважилась бы на такой шаг. Я даже удивлена, что у меня получилось.

– Все потому, что Айзен не воспринимал тебя всерьез, – обхватив себя руками и вжав шею в плечи, Рангику отвела опустошенный взгляд и прошептала: – Чего нельзя сказать о Гине… так что… я рада, что выжить смогла хотя бы ты. Вы оба герои… вы… прости.

Голос девушки становился тише с каждым словом, и, осознав, что слезы предательски подступили к глазам, она поспешно отвернулась и ушла прочь. Провожая ее долгим взглядом, я даже не знала, что чувствовать. Радость от того, что меня особо и не подозревали в убийстве Гина, или же горький осадок на сердце от осознания, какой тварью я являлась. Ведь устранение парня было моей личной прихотью, личной местью. Естественно, ему было плевать на меня с высокой колокольни. Так что и мне не стоит терзаться угрызением совмести.

И не только из-за Гина. В итоге я не просто выжила, но и кое-что приобрела: возможности.

Поскольку более желающих обвинить меня во всех смертных грехах не нашлось, я зашла в палату, тихо прикрыв за собой дверь. Учитывая наступление ранних сумерек, в комнате хватало естественного освещения, чтобы более-менее ориентироваться, однако светильник, горящий на тумбочке, откровенно подсказывал о том, что пациент не спал.

– Что у вас там происходит? Вы там своими криками мертвых поднять решили? – устало пробормотал Юмичика, продолжая лежать с закрытыми глазами и болезненно хмурясь.

– Не мы, а Иккаку.

Звук моего голоса моментально подействовал на парня, заставив прекратить хмуриться и открыть глаза. Долгую секунду смотря в потолок, он, казалось, через силу перевел взгляд в мою сторону. И не поймешь, что за эмоции он испытал, но как мне виделось, это чем-то напоминало смесь страха и смущения. Поэтому Юмичика почти сразу отвернулся.

Ладно, кто сказал, что будет легко? Бежать ему все равно некуда, да и пытать я его особо своим присутствием не собиралась. Хотя… то, о чем я думала, было куда более жестокой мерой.

Неспешно подойдя к койке и, перехватив по пути стул, стоящий у стены, за спинку, я поставила его рядом и присела. Парень упрямо отказывался смотреть в мою сторону.

– Не хочешь видеть меня, да? – в ответ он лишь болезненно скривился, словно кто-то уколол его иглой в палец. – К тебе наверняка приходила Унохана-сан и рассказала о положении дел. Во многом из-за того самого официального положения дел и разорался Иккаку. Я прекрасно осознавала, что вы будете меня ненавидеть, не сможете больше со мной общаться или еще что. Но с тобой все сложнее… ты ведь знаешь неофициальное положение дел. Даже более, чем неофициальное.

– Если переживаешь, что я скажу кому-то, можешь не бояться, – отрешенно прошептал Юмичика. – Мне прекрасно дали понять, что следует помалкивать.

– Вот и хорошо, – с невозмутимым спокойствием поддержала я идею, отчего собеседник ощутимо напрягся. – Я пришла не для того, чтобы извиняться, ведь мои извинения для тебя ничего не будут стоить. Ты злишься, вероятно, ненавидишь меня. А еще определенно ненавидишь себя. Ненавидишь себя за чувства, которые ко мне испытываешь, ведь из-за них ты… сейчас лежишь на койке. А мог и погибнуть. Ведь я предупреждала тебя не идти, не лезть на рожон…

– Хватит, – шикнул Юмичика, едва пряча досаду и боль во взгляде. – Если пришла говорить очевидные вещи, то не стоило. Лучше уйди.

– Верно, извини. Именно это я и хотела сказать. Думаю, будет лучше, если я оставлю тебя и буду избегать наших встреч. Из-за меня, из-за чувств ко мне ты едва не погиб, хотя, сказать по правде, я бы не хотела прибегать к такой мере. Можешь думать как угодно, но из-за тебя, Юмичика, все сложилось так, как сложилось. Именно ты стал причиной, по которой я отвернулась от Айзена. Потому что он хотел забрать то, что мне дорого. А я такого не могла простить… И, как показала практика, мне лучше держаться подальше от тех, кто мне близок. Хотя бы ради их благополучия. Так что… ты будешь мучиться первое время, но эмоции утихнут, поверь, и…

– Да ты издеваешься? – не выдержав моей монотонной речи, Юмичика одарил меня откровенно опешившим взглядом. – Ты говоришь мне, что я должен делать? Что я должен чувствовать? Серьезно?! Чего ты добиваешься этими словами?! Чтобы признал это? Чтобы признал, что… хочешь, чтобы я молил тебя не уходить, чтобы я тут на коленях ползал?! Иди ты в жопу! Ты сидишь тут и… да ты ничем не лучше Айзена, ты пытаешься манипулировать мной. Тебе что ли доставляет это удовольствие? Видеть, как я мучаюсь?..

Парень даже попытался обернуться на бок, чтобы не видеть меня, но боль от раны не позволила ему этого сделать. Скривившись от злости, раздражения, что он оказался в столь беспомощным положении, не в состоянии скрыться не то, что от меня, а от своих эмоций, Юмичика лишь зашипел и отвернулся. Я же продолжала спокойно сидеть, да наблюдать за ним.

После недолгой паузы, цокнув языком, улыбнулась своим мыслям.

– А ты прав. Но и ты тогда не строй из себя обиженную жертву, ладно? – видимо, моя жесткая ухмылка, подчеркнутая хитрым прищуром, вызвала у собеседника замешательство. – Если бы ты действительно был обижен, ненавидел меня, то даже слова Урахары не изменили бы твою точку зрения. Но ты продолжаешь тянуться ко мне, лететь, как мотылек на свет пламени, проигнорировав предупреждение, что можешь сгореть.

– Хотела уйти, так уйди, наконец…

– О, нет, я передумала, – сложив руки на груди и закинув ногу на ногу, я довольно усмехнулась. – Раз ты хочешь услышать правду или признание от меня, то слушай. Да. Мне нравится видеть в твоих глазах отчаяние, мне нравится наблюдать, как ты тянешься ко мне, несмотря на всю боль, которую я тебе причиняю. Кажется, что чем сильнее я раню твои чувства, тем больше ты получаешь от этого удовольствия. Ведь эта боль не утихает… и каждый мой взгляд, любое слово, любая надежда на близость, любой намек… он ведь становится единственным возможным плацебо.

– Ну и зачем ты это говоришь? – сдавленно прошептал Юмичика.

– Потому что понимаю твои чувства как никто другой. И понимаю чувства Айзена на свой счет, ведь я испытываю к тебе что-то похожее… ну, то есть, я не собираюсь уничтожать все, что тебе дорого, чтобы стать эпицентром твоего мира, – нервно затараторила я, – я все же не психопат, который не понимает, что такое любовь и симпатия, и как этим жонглировать, если вдруг появилась какая-то странная привязанность к человеку. Хотя, психопат ли он?.. нет, это… кхм, в общем… Нет… Я всего лишь самодовольная сволочь и сука. Но дело в том, что я готова дать то, что ты хочешь. Как я и сказала, ты дорог мне, Юмичика. Я не хочу тебя так просто отпускать, но ради твоего же блага я могу это сделать. Это будет, конечно, трудно, но…после всех эмоциональных качелей, которые я пережила за минувшие восемь лет, справлюсь. Вопрос в том, справишься ли ты. Или же так и будешь смотреть на меня щенячьими глазами в ожидании чуда, которое не произойдет?

Боже правый, я просто смешала его с дерьмом… Я буду гореть в аду, уж точно. И тем не менее, высказав все так, как оно есть, поделившись своими эгоистичными желаниями и эмоциями, я ощутила, словно у меня расправились крылья. Я призналась не столько тебе, Юмичика, сколько себе. Быть может, мне бы и удалось задушить в себе безжалостную стерву, но живя рядом с Айзеном, ища подвох во всем и стараясь выжить, учишься преследовать свои интересы. Никому не доверять. Брать то, что нужно. Что хочется. Иначе бы не получилось выйти победителем из этой гонки.

Даже грустно как-то.

– Я тоже боюсь своих чувств, Юмичика, и мне куда легче сомневаться в тех, кто нечестен со мной, и не воспринимать всерьез тех, кто тянется ко мне, – задумалась я, отведя взгляд к окну, за которым уже потемнело небо. – И такой подход вызывает азарт. Будоражит. Отчего и создается иллюзия любви. Это не любовь, это зависимость. Но я хочу, чтобы ты был от меня зависим, и взамен я готова заботиться о тебе.

– Я тебе что ли собака какая?..

– Все отношения строятся на зависимостях, ты что-то даешь, и тебе дают что-то взамен, – холодно рассудила я, поднявшись со стула. – Мне нужен ответ прямо сейчас. Разводить из всего этого трагедию нет смысла. Как только я покину палату, мы либо разойдемся, как в море корабли, либо попробуем принять потребности и чувства друг друга. Что скажешь?

– Скажу, что ты головой тронулась…

– Что ж, – ожидаемо приняв жесткий вердикт, я лишь пожала плечами, – это тоже ответ. Тогда… не смею тебя беспокоить своей компанией.

– Я, блять, сказал «нет» или что?

Не без труда приподнявшись на локтях, Юмичика бросил в мою сторону столь гневный и озлобленный взгляд, что, если бы не его ранение, я полагаю, он набросился бы на меня разъяренным вихрем. Наблюдая за его попыткой перевернуться на бок и занять сидячее положение, я неспешно приблизилась к кровати и пальцем не пошевелила, чтобы помочь ему. Было что-то притягательное в столь злобном упрямстве.

Парень явно не пребывал в восторге, что я просто наблюдала за его беспомощностью. И в то же время он не обрадовался бы, рискни я помочь ему.

Согнувшись в три погибели, с трудом пытаясь выпрямить спину, Юмичика переводил тяжелое дыхание, но я не хотела дожидаться, когда он придет в чувства. Грубо схватив его за нижнюю челюсть и задрав голову, заставила посмотреть на себя. Скривившись не то от неожиданности, не то от боли, парень схватил меня за запястье, но в его пальцах не было достаточно сил, чтобы доставить мне неудобства. В отличие от моих. Когти впивались в его лицо даже сквозь плотную ткань перчатки.

– Полагаю, ты будешь послушным?

– Больная… – зарычал в ответ Юмичика, вынудив меня крепче сжать пальцы и усмехнуться его отчаянной попытке к сопротивлению. – Ты реально ненормальная… вы с Айзеном стоите друг друга…

– М-м, – растянув губы в снисходительной улыбке, я прикрыла глаза и усмехнулась. – Сочту за комплемент.

Одарив парня блестящим от удовлетворения взглядом, я искренне порадовалась его колючим эмоциям, за которыми пряталось желание не отпускать меня. Он смотрел на меня глазами, полными ненависти и отчаяния, и в то же время по напряжению его тела, по мимике его лица, понимала, что за искру мне удалось разжечь в нем. И это осознание пробуждало во мне эмоциональный голод, раскаляло аппетит, требующий еще больше ответной реакции со стороны парня.

«Только не заиграйся».

Пф… а еще тише не мог вставить свой едкий комментарий? Даже голос осип от ревности, а, Тобимару?

Но в чем-то он прав. Воспользоваться слабостью Юмичики сейчас как минимум некорректно, ему требовался отдых.

– Что ж, раз мы поняли друг друга, восстанавливай силы.

Освободив парня от хватки и, придержав его за плечо, даже особо заставлять не пришлось вернуться в лежачее положение. Болезненно скривившись и зашипев от все еще беспокоящей его раны, Юмичика, тем не менее, нашел в себе силы перехватить меня за руку, заставив повременить с уходом. Я вопросительно оглянула его, терпеливо ожидая хоть колючего слова, хоть дальнейших действий. Его губы подрагивали, парень явно хотел что-то сказать, и, полагаю, не очень приятное, но в итоге скривился и отвернулся. Но его пальцы лишь крепче оплели мое запястье.

Повременив мгновение, я все же опустилась на край койки и, аккуратно высвободившись из хватки Юмичики, подалась чуть вперед, поцеловала внутреннюю сторону его запястья. Коснулась кончиком языка тонкой кожи в опасной близости от вен. Поднялась к ладони, оставляя теплое прикосновение своих губ. Глянув исподлобья на парня, лишь убедилась, что дразнящий жест заставил его если не сдаться, то, как минимум, отвернуться. Скорее, от смущения, чем злости.

Что ж, теперь могу сказать наверняка… Как бы ты ни пытался сопротивляться, ты мой, Юмичика. И душой, и телом. Ты полностью мой.

Я, конечно, ожидала всякого, но…

– И что вы тут все делаете?

Когда практически целый день сталкиваешься с недружелюбными взглядами капитанов, либо с откровенно взбешенными личностями, как Иккаку, надеешься под конец дня остаться в тишине и спокойствии. А не засвидетельствовать на парадной территории отряда под половину сотни человек, которые, с максимальным напряжением, словно оловянные солдатики, преградили тебе вход в здание.

Мне что ли пробиваться внутрь придется?..

– Лейтенант Хинамори… – возглавлял всю братию офицер Окита, стоя в первых рядах, да с таким суровым видом, отчего я всерьез заволновалась. – С возвращением.

Глубоко поклонившись в знак уважения, мужчина заставил шинигами последовать его примеру, и все, как один, выказали мне прием, от которого у меня чуть челюсть не упала. Тянуло даже пошутить в своей глупой манере, но я обошлась недоумением, осмотрев солдат, которые, похоже, искренне были рады меня приветствовать.

– А-а разве вы не должны под общий настрой кидать в меня камнями и кричать все самые неприятные слова, которые приходят в голову? – уточнила я у Окиты, который, вернувшись в исходное положение, одарил меня далеко не располагающим к веселью взглядом. Даже как-то неловко стало от его серьезности.

Остальные бойцы также выпрямили спины.

– Поскольку час поздний, не все члены отряда смогли дождаться вас, многие сейчас заняты работой. Однако они также хотели поприветствовать вас. Лейтенант, мы понимаем, что все может быть неоднозначно, но другие люди не знают, какая вы на самом деле. Вы та, кто заботился о нас, кто заступался за нас, кто способствовал развитию отряда. За последние годы отряд претерпел положительные изменения, и во многом благодаря вам, лейтенант. Предательство капитана нанесло по нам ощутимый удар. Возможно, кто-то и в нашем отряде не поймет, почему вы рискнули взять на себя ответственность роли предателя, чтобы помочь Готею одолеть врага. Но люди, которые остались здесь, которых вы сейчас видите, понимают вашу жертву. И мы благодарны вам за это. Честь пятого отряда восстановлена вашими усилиями. Благодарим вас, лейтенант.

Честь пятого отряда, да? Удивительно, сколь кардинально все может поменяться из-за одного поступка. Не вздумай Айзен избавиться от Юмичики моими руками, вы, ребята, меня не восхваляли, а проклинали бы. Мне стоило испытать угрызение совести, что якобы спасенная честь строилась на обмане, но учитывая, что все в Обществе душ, похоже, стояло на фундаменте лжи, даже как-то не страшно.

Поклонившись в ответ, я могла лишь принять доверие и уважение, которое выказали мне члены пятого отряда. Как ни странно, я действительно дорожила ими, пятый отряд стал детищем, которое играло для меня не последнюю роль.

Осмотрев бойцов, преисполненных уверенности, я почувствовала гордость. За себя, за отряд. Как говориться «работай на репутацию, чтобы потом репутация работала на тебя».

– Честно говоря, я не ожидала услышать подобных слов в свой адрес, – улыбнувшись, обратилась я к шинигами. – Возможно, мне стоило бы уйти с поста, чтобы избавить вас от давления со стороны других отрядов, но я не буду этого делать. Более того, главнокомандующий позволил мне сдать экзамен на звание капитана. Как минимум поддержка четырех капитанов у меня есть. Вы моя семья, вы те, за кого я боролась последние годы. Хоть и понимаю, что порой вы хотели убить меня из-за того, что я заставляла вас постоянно отчеты переделывать… – улыбнувшись, я услышала, как кто-то тихо усмехнулся. М-да, наша любимая тема. – Не буду скрывать. Последние месяцы для меня оказались сущим адом. Но… Айзен Соуске получил по заслугам. И теперь придется восстанавливать не только репутацию отряда, но и показать, что нас не сломили, что мы до сих пор едины и готовы дать отпор любой угрозе. Возможно, одна я не справлюсь, поэтому, я хочу попросить вас поддержать меня, поддержать наш отряд. Вы поможете мне?

– Мы полностью в вашем распоряжении, лейтенант, – с непоколебимой уверенностью отозвался Окита.

– Конечно, мы с вами!

– Давайте покажем другим, чего мы стоим.

– Нас не сломить так просто!..

– Ну и ну, да вы и без меня хорошо держались, – добродушно улыбнувшись, отметила я энтузиазм подопечных, после чего привлекла и внимание, хлопнув в ладоши. – Хорошо. Тогда, попрошу вас возвращаться к делам или идите домой, кто чем намеревался заняться. Завтра новый день, и нам придется постараться. Спасибо вам.

«…почти поверил».

Тихий комментарий, раздавшийся в голове, чуть не заставил скривиться.

«Чего ты такой токсичный сегодня? Если уж чего не нравится, говори хоть громче, а не бубни».

На мою язвительность Тобимару не нашлось, что сказать.

Большая часть солдат начала расходиться, но некоторые все же задержались, чтобы выказать поддержку, благодарность или просто узнать, как я себя чувствовала. Так необычно, что они выказывали заботу, но мне искренне импонировало их поведение. Они готовы сплотиться вокруг меня из-за жертвенности, образ которой выстроило надо мной начальство.

– Окита, – окликнула я офицера, – проводишь меня? Я бы хотела обсудить кое-что.

– Да, разумеется.

Распрощавшись с солдатами, мы с мужчиной направились к административному зданию, в котором, судя по горящему свету в окнах, даже кто-то продолжал работать.

– А теперь, Окита, скажи, как обстоят дела в отряде на самом деле.

– Лейтенант?.. Но, мы ведь…

– Я понимаю, что многие могут видеть во мне ангела спасения, но прошу тебя быть честным.

Измученный вздох собеседника только подтвердил догадку, что на самом деле все обстояло не так радужно, как хотелось. Как только мы зашли в пустующий холл административного здания, он тихо сообщил:

– Молодое поколение сейчас вас едва ли не до божества возносит, но с теми, кто служит в отряде дольше вас, могут возникнуть сложности. Некоторые из старших офицеров сомневаются, что вы… что вы действительно…

– Что я все еще не остаюсь верна Айзену, несмотря на заверение руководства о тайной операции?

– Простите…

– Можешь назвать их имена?

– А, ну… могу, но…

– Не волнуйся, – устало вздохнула я, – в моих планах нет устраивать чистку в наших рядах. Напротив, их скептицизм будет полезен. Но мне не важно, что они думают, мне важно, что они будут делать. В конце концов, не им решать, стану ли я капитаном отряда. Однако мне важно донести до них мысль, что сейчас отряд у меня стоит на первом месте. И мне хотелось уточнить, Окита. Ты ведь относишь себя к тем самым офицерам, не так ли?

Теперь настал черед мужчины тяжело вздыхать. За этим вздохом крылось что-то большее, чем чувство вины. Окита окинул меня столь мрачным взглядом, словно у него на душе таилось что-то куда более тяжелое, чем обычные опасения.

Остановившись, мужчина задумчиво произнес:

– Хинамори-сан, вы знаете, что я служу в отряде довольно давно. И я свято верю в справедливость закона… так должен говорить офицер, так должен жить офицер. Глядя на вас, я не могу сказать, что вы свято верите в закон, и уж тем более справедливость Готей 13. Так, похоже, не верил и капитан Айзен… так не верила в это и моя дочь.

– Дочь? – не срыв удивление от столь внезапного поворота, я невольно осмотрелась по сторонам, убедившись, что никого нет поблизости. – Я не знала, что у тебя есть дочь.

– Она погибла.

– Оу… мне жаль.

– Она также была шинигами, вы с ней почти одного возраста, поэтому, глядя на вас, я постоянно ее вспоминаю, – сообщил мужчина и, присев на пустующую скамью, тяжко вздохнул. Но взгляд его оставался, на удивление, чистым от эмоций. Я присела рядом. – Талантливая девочка, ее звали Мэй. После окончания академии ей предложили вступить в отряд кидо, потому что она отличалась невероятным талантом к магии. Ее подруга, тоже выпускница, поступила во второй отряд… Эта девочка была из младшей аристократии, поэтому не удивительно, что ее забрала к себе молодая капитан Фон. Даже несмотря на то, что мы с Мэй были выходцами из Руконгая, эта девочка относилась к нам с уважением и любовью, часто приглашала в гости.

– И ее родители были не против?

– На удивление, нет. Я тогда сам удивился, во всяком случае, они не выказывали никакой вражды или неприязни нам в лицо. В общем… эту девочку, поскольку она была из младшей аристократии, как шинигами, отправляли на патрули в район к знати, и там она приглянулась одному аристократу, который, скажем так, был довольно неприятен и настойчив. Однажды девочки спокойно гуляли по району, вечером… это же безопасный район был…

По мере повествование каждое слово все труднее слетало с языка мужчины, и в какой-то момент он замолчал, удрученно прикрыв глаза. Ему потребовалось время, чтобы собраться с духом и продолжить.

– На утро мне пришла новость, что девочка из той семьи была в ужасном состоянии, а тот аристократ с некоторыми из его друзей убиты, и во всем обвинили мою дочь.

– Что?..

– Знаете, Хинамори-сан, какие бы ужасные вещи не происходили с вами, они покажутся вам сущим пустяком в сравнении с беспомощностью, когда ты не можешь защитить своего собственного ребенка. Моя девочка… она сказала, что когда попрощалась с подругой и уходила, услышала ее крики, побежала на помощь и… У меня язык не поворачивается озвучить, что эти сволочи с ней сделали. Мэй велели убираться, но она ведь не могла бросить свою подругу.

– Она пыталась защитить свою подругу, – заключила я, ощутив искреннее сочувствие к Оките, который лишь понуро кивнул в знак согласия. – Но ведь это акт самозащиты. И разве та девочка ничего не сказала?

– Сказала… поначалу. Но она ведь из младшей аристократии, и ее родителей, вероятно, сильно запугали, отчего фактически без суда и следствия моя дочь была приговорена к смертной казни. Убийство аристократа, не важно, по каким причинам, карается высшей мерой наказания. А знать не могла допустить очернения своего имени. Я даже не смог вновь увидеть свою дочь и попрощаться с ней… прошло уже тридцать лет, но… для меня все равно, что это было вчера.

В обрушившейся тишине я прочувствовала максимальную неловкость и угнетение. Потому что не понятно, к чему была рассказана печальная история, и на этот счет у меня закрадывалось неприятное предчувствие.

– Я служу в отряде довольно давно, однако сих пор нахожусь в должности седьмого офицера. По правде говоря, Совет 46-ти требовал моей отставки, однако… капитан Айзен настоял на обратном. В качестве ультиматума ему запретили когда-либо повышать меня по службе.

Неприятные мурашки пробежали по коже. Напряженно выдохнув, продолжая смотреть перед собой немигающим взглядом, я едва не усмехнулась.

– И, полагаю, ты мне это рассказываешь, не потому, чтобы я не удивлялась, если вдруг получу отказ на запрос о твоем повышении.

– Мне всегда грустно, когда люди используют и подставляют друг друга, – мрачно подметил Окита. – Вы были такой жизнерадостной и милой девушкой, что, когда капитан Айзен сделал вас лейтенантом… мне стало очень печально. Но как оказалось, печалиться было не о чем. Вы даже обращаетесь ко многим не как прежде… особенно к старшим, с какой-то дерзость. Маленький котенок оказался тигренком. И рука хозяина не смогла удержать его.

– И как… давно?

– На следующий день после официального заявления о смерти моей дочери, – тихо сообщил мужчина. – Я не знаю, почему, Хинамори-сан, но то, что вы сделали, явно не было спланировано верховным командованием. Могу полагать, что это произошло из-за личных разногласий.

– Как много вас? – переведя на офицера тяжелый взгляд, сухо уточнила я.

– Достаточно. Мы хотели лишь справедливости, чтобы эта гнилая система была стерта. Если вы готовы продолжить его дело, вы получите нашу безоговорочную поддержку. Если вы защитите всех нас, как обещали, мы готовы служить вам.

– Даже несмотря на то, что именно я и лишила вас… справедливости?

– Будем честны, Хинамори-сан, – измученно вздохнул Окита, – мы прекрасно понимали, что нас просто использовали, и мы были готовы быть использованными ради мести, ради справедливости. Мы уже лишились всего, у нас осталась только жизнь и какие-то надежды, в то время как у молодого поколения есть и куда более ценные вещи. Защитите то, что есть у них, защитите их, их будущее. И мы поможем вам.

– Что ж… – выдохнув и хлопнув себя по ногам, я поднялась со скамейки и заключила: – Я скажу так, Окита. Еще ничего не кончено. Все только начинается, только в этот раз это «все» будет идти по моему сценарию. Из меня, конечно, тот еще лидер… но я защищу своих людей. В этом можешь не сомневаться.

Честно признать, такого поворота событий я вообще что-то не ожидала, мне стало не просто не уютно. Беспокойно. Но лишь на мгновение, потому что этого стоило ожидать. Лишь с помощью Гина и Тоусена вряд ли бы Айзен поспевал всегда и везде, у него должны были быть последователи, и как показал Окита, они не просто были. Они до сих оставались.

– Хинамори-сан… – окликнул меня мужчина, заставив обернуться и помедлить с уходом. Вытянув руки вдоль тела, офицер склонился в поклоне, вызвав странное чувство умиротворения.

– Спокойной ночи, Окита.

Все не так однозначно. Сколько уже раз я повторяла эту фразу? Окита ведь мог оказаться и засланным казачком главнокомандующего, дабы убедиться, что я как минимум не задумала глупостей. Но что-то подсказывало об обратном. У Айзена должны быть и другие последователи, серые тени, которым выгодно сидеть и не высовываться. С уходом мужчины серые тени зашевелились, а сейчас и вовсе поднялись на дыбы. Ведь непонятно, что будет дальше. И также непонятно, почему я вдруг поспособствовала тому, чтобы запечатать мужчину.

В любом случае, рыпаться они не станут, как и предпринимать что-то против. Через Окиту я выйду на каждого из них, а дальше – посмотрим. По факту в моих руках может оказаться маленькая армия. Но как ее использовать?

К кабинету я поднялась в гордом одиночестве, однако не к своему, а капитанскому. Очевидно, дверь оказалась заперта. Очевидно, пришлось пробираться внутрь через балкон. И, очевидно, помещение вынесли под чистую, оставив лишь мебель и, боже правый, какого черта этот диван все еще жив?

Зажгла свет и осмотрелась. В тишине позднего вечера я слышала лишь, как половицы скрипели под моими ступнями. Скоро я займу этот кабинет, более чем уверена, уж никому другому не позволю сидеть здесь. Никто не посмеет стать моим капитаном… в моей жизни будет лишь один капитан.

Усевшись за пустующий письменный стол, выдохнула. Постучала пальцами по деревянной поверхности – даже сквозь перчатку когти звонко барабанили о дерево. Занпакто, что слился с моей рукой, такого я точно не предвидела, и тем не менее это определенный плюс. Никто не отнимет Тобимару. Довольно удобно и практично… чего нельзя сказать, например, о жестком стуле.

– Господи… – заерзав и закинув ноги на стол, откинулась назад и принялась раскачиваться. – Как он сидел вообще на этом куске дерева?

«Молча».

Взвизгнув и навернувшись на пол от неожиданно мрачного замечания, раздавшегося в голове, болезненно ударилась затылком и локтем. Застонав, скривилась и по привычке подумала выругаться, но в мозгу словно короткое замыкание произошло. Смотря в потолок немигающим взгляд, да забыв подобрать челюсть, позволила одну беспокойную мысль.

Да нет… нет. Нет, блять…

Это должно было вызвать страх, но сердце сжалось в болезненном приступе, в то время как губы растянулись в нервной улыбке. Позволила вырваться смешку, который сразу сменился истеричным смехом, отчего аж слезы проступили на глазах. Перекатившись со стула на пол и закинув ноги на стол, сложила руки на груди и, хоть и с трудом, заставила себя умолкнуть.

«Признаться, ожидал иной реакции».

– Пф! Нет, ну я думала, что такое вероятно, но… это дерьмо что ли реально сработало?.. о-о боже.

Учитывая, что последние дни проходили в суматохе, моя голова была занята совершенно иными проблемами и вопросами, поэтому списывала странные комментарии в подсознании на вредное поведение Тобимару. Теперь понятно, почему он так тихо и странно разговаривал, словно не своим голосом.

«Значит, ты подозревала, что между нами возникнет связь из-за хогиоку», – заключил Айзен, – «только, по идее, я не должен слышать тебя, ведь мои силы запечатали».

– Твои – да. А вот мои – нет, – рассудила я. – И это работает, как двусторонний приемник, и если ты не можешь пробиться ко мне, то вот я могу. По факту это напоминает связь занпакто и хозяина, ведь они составляют единую душу. То же ведь и с хогиоку, маленькая частица которого теперь находится во мне.

«И откуда такая уверенность?»

– О, ты бы видел мое небо во внутреннем мире, там целое светопреставление…

«Когда ты это сделала?.. Хотя, скорее всего, когда забрала хогиоку у Гина».

– И ты даже не заметил этого. Говорила же: не будь опрометчив, ослепленный силой.

В ответ раздалась тишина.

Честно говоря, я не ожидала, что подобный феномен все же возымеет место, потому что лишь заклинания высокого уровня могли установить ментальную связь, да и то на время. Настоящая связь, как с занпакто и шинигами, появлялась за счет разделения души. Реакция хогиоку на мою персону заинтересовала меня еще в Лас Ночес, артефакт цеплялся за меня, словно паразит, и когда я забрала его у Гина, то привязала часть этой энергии к себе. Но я думала, это возымеет лишь временный эффект, который требовался, чтобы ослабить трансформацию Айзена после его битвы с Ичиго.

Я подозревала, что может произойти что-то непредвиденное, однако предпочла рискнуть. Неожиданным боком, конечно, всплыл побочный эффект.

«Опрометчив?» – несмотря на попытку сохранить спокойствие, интонация голоса Айзена буквально кричала о скверном расположении духа. – «Какое смелое заявление для той, кто использовал занпакто в качестве проводника для печати. Ты хоть осознавала, что тебя просто могло разорвать на части? Тот факт, что ты жива, чистая случайность».

– Как мне повезло-то, значит, – не без доли иронии подметила я. – То есть мне удалось победить тебя из-за случайности?

«Начнем с того, что не ты меня…»

– Не тебя «что»? Победила? – не передать словами, насколько забавно дразнить тигра в клетке, который не мог дотянуться до тебя и разодрать на части. Хотя здравый смысл подсказывал, что лучше не зазнаваться. Ударить могло оттуда, откуда не ожидаешь. – Ты хотел стать моим миром, Айзен, единственным, что у меня останется. А теперь скажи… какого это, когда у тебя отнимают все? И тот, кто отнял, остается для тебя единственным… ну, если не миром, то, как минимум, способом не сойти с ума от скуки.

В очередной раз угнетающая пауза прекрасно подчеркнула холодную злость, которую едва ли пытался спрятать мужчина.

«Молодец, Хинамори…» – мое имя в его исполнении прозвучало угрожающе. – «Но ты ведь понимаешь, что я это так просто не отставлю? Ты пожалеешь о содеянном».

– О, да ладно, – отмахнувшись от угроз с усталостью пенсионера, которого всю жизнь пугали подагрой, я покачала головой. – Ты слишком любишь меня для таких угроз.

«Лучше не зли меня», – не сдавался в своей серьезности Айзен. И он явно был настроен серьезно.

– Ты запечатан на восьмом подземном уровне без шанса самостоятельно освободиться. Посидишь пару годиков, остынешь, может, друзей там найдешь…

«Пару лет?»

Все же не подметил мои слова, молодец, и ты от этого осознания, от прозвучавшего недоумения, настороженности в его голосе, мои губы растянулись в улыбке. Тихо засмеявшись, я дразняще уточнила:

– А ты думал, мое видение будущего заканчивается на тебе? Смею тебя разочаровать.

«И что произойдет?»

– Не так быстро. У нас достаточно времени, чтобы обсудить многие моменты, – задержав улыбку еще на секунду, я подавила ее с последующим вздохом. – Я прекрасно осознаю, что ты намного сильнее и умнее меня, сильнее и умнее всех, возможно. Я ведь была готова идти за тобой… но ты захотел от меня большего, чего ты вообще думал добиться, заставив меня избавиться от Юмичики собственными руками?

«Мне он просто не нравится. И советую тебе не заигрываться».

– Ревнуешь?

«К такому, как он? Всего лишь временное увлечение, игрушка, из-за которой ты так взвилась», – пренебрежительно усмехнулся Айзен.

– Ты попытался сломать мои игрушки, а я в отместку разрушила твои воздушные замки. И в итоге кто сейчас на свободе, а кто в подвале?

«Да, довольно забавно, что тебя спасла система, которую я презираю. Это даже унизительно».

– Кстати, о системе, которую презирают. Я тут вышла на откровенный разговор с офицером Окитой… оказывается, у тебя тут толпа скрытых фанатов есть?

«И что ты собралась делать?»

– Для начала отдохнуть и попытаться выстроить здоровые отношения с окружающими. Поднять с колен пятый отряд, заняться «временным увлечением», как ты его называешь, чтобы тебя побесить… а потом подумать, что делать дальше.

«Дальше?» – с долей заинтересованности уточнил Айзен, хотя усмешка могла говорить и о снисходительном подтексте.

– В одиночку мир не изменить, мой дорогой капитан, – вздохнула я, сложив руки в замок на животе. – Ты попробовал сделать это грубой подачей. Но самый верный способ – это проникнуть в головы людей, как ты сделал это со мной и десятками других несчастных, кто тихо выполнял твои распоряжения.

«Красиво звучит, но, думаешь, это возможно? Готей не изменить, рыба всегда гниет с головы, и пока не избавишься от нее, ничего не случится. Уж прости, Хинамори, но наивные детские мечты не изменят положение дел. Если бы не твоя глупая привязанность к тому офицеру, мне бы удалось совершить задуманное».

– М-м, вообще-то, если бы не твоя гениальная идея уничтожить котоцу в дангае, то тебе бы удалось совершить задуманное.

«Решение этой проблемы требует кардинальных действий», – проигнорировав мой язвительный комментарий, отметил Айзен. – «Готей является главным оружие Совета и аристократов, но даже если уничтожить их, останется куда более сильная боевая единица».

– Нулевой отряд.

«Верно. А с ними могу справиться только я».

– Ты меня не слушаешь, да? Ты сейчас в тюрьме не потому, что я не хотела разрушать старый мир и наказывать аристократов… Ты сейчас там потому, что покусился на мой мир. Это личная прихоть, это личная месть.

«Это мелочно и глупо».

– И ты от этого бесишься. Вот и все.

«Серьезно?»

– Да, серьезно. Я смогла посадить тебя под замок не из-за благой цели, а потому что была зла. Из-за личного.

«Если бы не твое видение будущего, у тебя бы ничего не вышло», – позволил мужчина злости пробиться в голосе, на что я только усмехнулась:

– И какая разница, если ты – там, а я здесь? Факты. Только факты.

«Факты, значит. Тогда вот тебе факт. Советую тебе быть осторожной, Хинамори, потому что я не собираюсь сидеть здесь до конца срока. И когда я выберусь, уж поверь, я заставлю тебя страдать. И ты пожалеешь о содеянном, приползешь ко мне на коленях, моля о прощении».

Несмотря на сдержанность голоса, его угроза определенно имела вес, и от этого внутри меня все похолодело. Стало жутко, и от этого не менее отвратительно. Даже находясь в тюрьме, он угрожает мне. И от этого так просто не избавиться… Остается лишь сохранять собранность и стойкость духа.

– Вот и прекрасно, – подметила я, – теперь ты разговариваешь со мной, как с равной. Но чтобы заставить меня страдать, тебе придется убить всех, кто мне дорог, а для этого тебе придется убить сначала меня. Ибо я буду защищать их. Но ты не сможешь убить меня…

«Хм», – лишь усмехнулся мужчина, и не поймешь, что бы это означало – злость или удовлетворение. – «Развлекайся, пока можешь. Однако советую прислушиваться к голосу в голове, чтобы не забывать, кому ты принадлежишь. Как бы ты ни пыталась сопротивляться, ты моя, Хинамори. И душой, и телом. Ты полностью моя».

Комментарий к Глава 28. «Правосудие Общества душ» Да, как вы поняли из обсуждения к предыдущей главе, это еще не конец, нас ожидают бахи, стулья и… что там еще из таких мемасов можно придумать?.. Не знаю, накидайте мне список. Потому что… продолжение затевалось только ради следующей главы и двух последних 🤣🤣🤣 Я заранее хочу сказать, что ни о чем не жалею, все предпосылки вы могли уже уловить

крик задыхающейся чайки

====== Глава 29. «Устанавливая правила» ======

Комментарий к Глава 29. «Устанавливая правила» Ну что ж, приступаем к арке с квинси. Одна из моих любимых глав. Получилась довольно большой. И… Вот ни о чем не жалею, серьезно 🤣

– А как насчет семнадцатого района? Там довольно много пространств, да и лес ограждает жилые районы.

– Не забывай, что эти пространства люди используют в качестве полей для выращивания продовольствия, поэтому мы не можем утвердить эту территорию для учений.

– А что насчет скалистой местности? Вот тут, левее?

– Там много расщелин. Если кто провалится, то может пострадать.

– Мы вообще шинигами обучаем или кого?

На мой язвительный вопрос Тоширо лишь устало вздохнул.

Склонившись над картой, мы уже битый час пытались подобрать территорию для совместных боевых учений. На полигонах, полностью подготовленных для подобных мероприятий, верховное командование не видело смысла проводить учения. Потому что реальные условия в корне отличались от оборудованных территорий. Подобные танцы с бубном приходилось организовывать раз в четыре года. Обычно за один раз выпускали три отряда, что напоминало уже соревнования, а не учения.

В предыдущий раз пятый отряд состязался с седьмым и тринадцатым отрядами, вырвав безоговорочную победу. Помню, что в данное дело я вложила чересчур много сил, и бегала по зоне наблюдения, словно бешенная мелкая собака, координируя действия отряда, а также матерясь, радуясь победам, да и просто становясь местным развлечением. Во многом я желала, чтобы наш отряд победил, потому что за четыре года до этого нам повезло от слова «совсем», ибо нашими противниками выступали одиннадцатый и второй отряды. Вот тут я просралась, что прям дай бог. С одной стороны на тебя летели натренированные убийцы, а с другой – просто стадо дикарей. Эх, времена…

Тактику для удержания лидирующих позиций разрабатывали капитаны. Фактически, как главнокомандующие, координировали через лейтенантов перемещения войск. Задания приходилось выполнять разные, от уничтожения Пустых до захвата вражеского флага, например. Чем-то напоминало детские игры, но это зрелище привлекало много зрителей. К тому же победа гарантировала, что отряду перепадет больше денег из бюджета, да это и прекрасная возможность для шинигами зарекомендовать себя.

В этом году вновь настал звездный час пятого отряда, и нашими соперниками должны были выступить десятый и двенадцатый отряды. Но учитывая отношение Маюри к подобного рода мероприятиям, естественно, мы с Тоширо не дождались его появления. Проблема ведь и в том, что подготовка тоже лежала на плечах выбранных отрядов. И я помню, что за дичь это была.

– Может, сюда?..

– Вот это…

Потянувшись в одно направление карты, мы с парнем столкнулись пальцами, что заставило его тут же отдернуть руку и сжать в кулак. Его аж передернуло, взгляд на мгновение заполнила тревога, которую Тоширо с отвращением попытался подавить.

– Давай… давай сделаем перерыв.

Не только не дождавшись моего согласия, но и не рискнув поднимать на меня взгляд, капитан десятого отряда развернулся и направился к выходу из моего кабинета. Лишь у двери он задержался и обронил неразборчивое:

– Прости…

Проводив парня сожалеющим взглядом, я устало вздохнула, опустив взгляд к карте. Два года прошло, однако он все еще не мог сдержано вести себя при мне, его то и дело передергивало от случайных прикосновений. Хотя, в сравнении с тем, как Тоширо реагировал на меня поначалу, он просто смотреть в мою сторону не решался. Обида вцепилась в него, словно клещ, но куда сильнее беспокоило, что он теперь смотрел на меня, словно на дикого зверя: вроде тихий сидит себе, но не знаешь, когда он набросится на тебя вновь.

В принципе, еще повезло. Потому что, несмотря на внутреннюю борьбу, Тоширо хотя бы разговаривал со мной и пытался вести себя дружелюбно. А вот с остальными мои отношения просто пошли по жопе. С чего бы начать? Ну, допустим, с того, что капитаны, да лейтенанты, челюсти чуть не обронили, когда меня не только допустили к экзамену на должность капитана, но еще я и сдала его. Три капитана, помимо главнокомандующего, засвидетельствовали сдачу теста, и этого хватило, чтобы получить звание. Забавный факт… Укитаке Джоуширо не был одним из них, потому что, несмотря на посвящение в тайну, он сомневался в правильности подобного решения.

Я, конечно, чуть выпала, но еще сильнее выпала, когда по просьбе Уноханы-сан на замену Укитаке свидетелем сдачи экзамена пригласили Зараки Кенпачи. Кхм, да… прикольно, что ж.

И, в общем-то, уже как полтора года, даже больше, я ношу звание капитана пятого отряда. Одна мечта сбылась, но, возможно, подобным поступком я создала довольно неприятную атмосферу для своего отряда со стороны других подразделений. Хотя на рядовых шинигами особо ничего не сказалось, я слышала, что старшие офицеры часто затевали драки с другими дивизиями. Я их сильно не ругала, однако откровенно намекнула, чтобы зачинщиками неприятностей они не становились.

Остальные капитаны, конечно, пошипели, особенно представители аристократии, но успокоились через пару месяцев, выказывая тактичное пренебрежение поначалу. Сейчас, конечно, успокоились, за два года у них появилось куда больше проблем, чем продолжать смотреть на меня, как на говно.

Но вот что действительно пострадало, так это отношения с лейтенантами и офицерами из других отрядов. Ой, блин, тут целая эпопея. Итак, у кого же я до сих пор не покинула черный список?.. Да, блять, почти у всех. Знаете, им жопу рвет больше от того, что меня допустили до звания капитана, вот, серьезно. Видели бы вы лицо Иккаку, когда он узнал, что еще и его капитан одобрил мою кандидатуру, а-а-а-а! Ору чайкой, серьезно.

И что-то мне подсказывает, что дело не в банальном неверии в историю, что я положила свою жизнь и репутацию, чтобы подобраться к Айзену и ударить его в спину. У меня такое чувство, что им просто завидно, вот и все. Либо меня перестали звать на пьянки, потому что это лишь дело лейтенантов и старших офицеров, you know. Как-то обидно, но… в общем-то, не сильно изменило мою жизнь. Я и до всей заварушки с Айзеном не сказать, что часто составляла компанию на гулянках.

От меня не отвернулось лишь несколько человек, и одним из них была Рангику, которая, казалось, лишь стала теплее относится. Думаю, правда о том, что наши отношения держались на лжи, в момент сменила бы искреннюю заботу на лютую ненависть. Но истинное положение дел знали только двое: один из них – я, а другой заперт на восьмом подземном уровне тюрьмы.

Так что…

– Э-эй, вы закончили?

Сидя на диванчике в комнате отдыха, да беззаботно попивая чай в параллель изучая какие-то документы, Рангику окинула меня улыбающимся взглядом. Но заметив мое удручающее состояние, уточнила:

– Что случилось?

– Я опять вспугнула Тоширо… – подойдя к плите и поставив чайник, удрученно пробормотала я. – Пошел прогуляться, похоже.

– Дай ему время, все образуется.

– Да уже два года прошло…

Чуть не ляпнув «сколько дуться можно», в довесок добавила мысль, что после того, как меня, например, на катану насадили, я пришла в себя довольно быстро. Хотя мои внутренние органы не превращали в жаркое, но…

Оглянувшись и порадовавшись, что хоть удалось до конца, наконец, обставить комнату отдыха в современном стиле с адекватной электрической плитой и, господи боже, холодильником, подумывала теперь стрясти бюджет на кофе-автомат. Хочу капучино, с пенкой, вкусный такой, чтобы кислинкой отдавал… А не это дерьмо из пакетика.

– Хотя, Тоширо еще хорошо держится, – развела я руками, распахнув окно и подставив лицо навстречу прохладному ветру. – Сой Фон, по-моему, не перестает рыскать вокруг меня день и ночь.

– Она приходила к тебе?

– Нет, я просто замечаю слежку за собой до сих пор. Серьезно, почему все думают, что я помогла заточить Айзена ради того, чтобы… чтобы что? Его вытащить оттуда? Я? Серьезно? Одна пойду штурмовать тюрьму?

Чайник засвистел, выплевывая пар из носика, поэтому, принявшись заваривать чай, да вздыхать параллельно, я запоздало обратила внимание, что Рангику умолкла. Смотря на чашку с остывшим напитком у себя в руках, она тихо прошептала:

– Если бы Гин был жив, к нему бы, наверное, также относились… или хуже. Возможно, его бы посадили в тюрьму, учитывая, сколько людей он убил… В какой-то степени ему, наверное, повезло.

– Не ожидала услышать от тебя такое.

– За два года боль успокоилась, но… я не перестаю думать об этом. Наверное, эгоистично желать, чтобы он был жив, даже если бы ему пришлось сидеть в тюрьме, верно? – горько улыбнулась девушка.

О, в таком случае, мы бы с ним там сидели на пару. Что-то подсказывало, молчать о моей искренней причастности к злодеяниям Айзена, парень не стал бы. Так что, спрятав лицо за чашкой, выдержав солидарное молчание, я сделала глоток чая. Чтобы секундой позже подавиться.

– Момо!!! Какого черта ты там прохлаждаешься?!

От громкого оклика, донесшегося с улицы, у меня аж сердце прихватило. Чай обжог язык и нёбо, пришлось выплюнуть напиток и скривиться, едва не замычать от того, что кипяток еще и на руку попал. Пересилив желание выпустить чашку из рук, чтобы потом не убирать пол, я преисполнилась достаточным гневом, чтобы уверенно выглянуть в окно и заорать в ответ:

– Чего ты разорался, патлатая мразота?! Дай мне чай попить спокойно!

– Работа себя не сделает, тупица, я что ль за тебя отчеты должен перепроверять?! – крикнул в ответ Синдзи.

– Это твоя работа, ебанько! На кой хрен ты вообще согласился идти ко мне в лейтенанты, когда несколько капитанских мест свободно?! Там бы и устанавливал свои правила, с моим отрядом такое не прокатит!

– Это мой отряд, я был капитаном намного раньше тебя! Это дело принципа смотреть, как твоя лживая морда не намудрила еще чего!

– Ты должен смотреть за тем, как старшие офицеры сдают план-заказы на работы, а не за моим прекрасным лицом! – взвизгнула я, метнув в Синдзи чашку с кипятком, от которой он, к сожалению, сумел увернуться.

– Ты вообще с головой дружишь?! – вспыхнул мужчина. – Это имущество отряда, нас страховая из-за тебя скоро в черных лист внесет!

– Пусть встанут в очередь, у меня!..

– ДА ЗАТКНИТЕСЬ ВЫ ОБА!

Гневный оклик Окиты, разнесшийся, наверное, не только над территорией пятого отряда, но и над Серейтеем, заставил нас с Синдзи захлопнуть рты. Не удивлюсь, если офицер уже попивал корвалол, потому что мы с лейтенантом жили, как кошка с собакой, и в любой подходящий момент пытались выцарапать друг другу глаза.

Естественно, на этом наша перепалка не завершилась. Пытаясь перекричать друг друга жестами, накладывая на это чтение по губам, я в конечном итоге адресовала мужчине несколько средних пальцев, после чего закрыла окно.

Должности капитана, как говорится, радовалась я до того момента, пока начальство в добровольно-принудительном порядке не представило мне вот это патлатое ебанько в лице нового лейтенанта. В тот момент, наверное, я прочувствовала всю боль, что меня ждала от столь… блять, ну, интересного решения.

Статус вайзардов еще долго являлся предметом для дискуссии Совета 46-ти, восстанавливать их в звании старейшины не решалисьпо той причине, что бывшие шинигами все еще могли таить на них обиду и в итоге прийти по их души. Но как минимум у Синдзи обида таилась куда сильнее на Айзена, и на меня, учитывая, что последняя наша встреча оставила ему небольшой ожог на лице. Подали его роль лейтенанта под соусом наставничества и помощи в несении нелегкой капитанской ноши. На самом деле, как я поняла, это был дополнительный ограничитель моей свободы действий.

В каком-то смысле – да. Нервы мне Синдзи мотал каждый день. Но в другом смысле он сосал попу, потому что это я здесь была капитаном, в то время как от решений лейтенанта на официальном уровне ничего не зависело. Вообще я хотела бы себе нормального лейтенанта, даже в годы своего «правления» мужчина не отличался особой инициативностью и трудолюбием. А здесь только ходил и ныл, что ему приходится выполнять операционную работу, да с бумагами возиться. Естественно, это ж лейтенантская должность, welcome to the hell, придурок.

Хотя, в каком-то смысле, он мне нравился. Я чувствовала в нем родственную душу. Такую же токсичную и самодовольную, которая постоянно просила отгулы в самые неподходящие моменты. Мне назло. Серьезно.

Кстати, об отгулах…

– Да у вас просто идиллия… – неловко засмеявшись, отметила Рангику. – Думала, это я умею выводить из себя капитана.

– Он согласился быть лейтенантом пятого отряда мне назло. У меня вообще не спрашивали, хочу ли я себе такого помощника.

– Его можно понять, он же как-никак… то есть ты… ну, понимаешь. Прости. Ведь все сейчас на взводе из-за последних событий. О, ты же знаешь, что Ичиго-кун вернул себе силы шинигами. Я даже немного рада, – поспешно перевела тему Рангику, но теперь мне стало не по себе.

– Ага, помню.

И помню, что последует в ближайшее время за этим…

– Что-то ты не выглядишь радостной. Что-то случилось? Ну, помимо твоего лейтенанта.

– М-м, нет ничего такого, просто… просто… а, рука немного ноет, – ухватившись за первую попавшуюся мысль, я помахала правой рукой в перчатке и неловко улыбнулась.

– Так и не удалось разделить ее с занпакто и вернуть в прежнее состояние?

– Двенадцатый отряд говорит, что это симбиоз, и по факту ничего опасного он не представляет, хотя довольно любопытный феномен. Странно, что Маюри так и не пришел, я думала, хоть воспользуется предлогом обсуждения этих учений, чтобы еще раз посмотреть на мою руку. Но… мне же проще. Наконец хоть пару дней ото всех отдохну… хотя по тебе буду скучать, разумеется.

– Ха-х, отдых всем нужен, – подметила Рангику, – куда поедешь, если не секрет?

– Навещу бабушку, наверное, а в основном буду шататься то тут, то там. Хотела заглянуть в пару интересных мест.

– Оставишь моего капитанчика со своим лейтенантом? Не боишься, что поможет устроить переворот? – в шутливой манере полюбопытствовала девушка.

– Я тогда ему все волосы сбрею вместе с бровями, если задумает что неладное подумать в сторону политики отряда.

– Мда, повезло лейтенанту твоему…

– Я вообще-то про обоих говорила, – мрачно подметила я, блеснув злобным взглядом, хотя лицо продолжала украшать улыбка. – Так что, намекни Тоширо, чтобы он тоже особо не мотивировал этого патлатого, договорились?

– Э-э, да… конечно.

Честно говоря, понятие отпуска в местной культуре было сильно притянуто за уши. Если и удавалось уйти от работы на пару-тройку дней, считай, отлично провел время, а если бы вздумал запросить аж целую неделю, а то и две, то на тебя посмотрели бы, как на сумасшедшего. Помню, как после восьми месяцев пребывания в шкуре Хинамори попросилась в отпуск на десять дней… Айзен на меня посмотрел так, словно я с тем же успехом могла запросить у него уикенд в Лас-Вегасе с кокаином и шлюхами.

Остаток дня удалось продуктивно завершить подготовкой к учениям, однако я даже не знала, есть ли какой смысл в данном упражнении, учитывая, что грядет нападение квинси. О котором, разумеется, я никому не рассказывала. Да и как рассказать? Последуют встречные вопросы, откуда я обо всем узнала и прочее, а учитывая, что и так по тонкому льду хожу из-за Айзена, в моих силах оставалось лишь максимально подготовить свой отряд. К счастью, людей не сильно удивляли усилившиеся и участившиеся тренировки, все было обусловлено подготовкой к боевым учениям.

Оставив в своих апартаментах хаори и сменив униформу шинигами на обычную одежду темных тонов – да здравствует шоппинг, – захватила заранее приготовленную сумку и отправилась в путь. Время обещало пройти с максимальной пользой, но для этого пришлось переться на другой конец Серейтея, оставив Готей 13 где-то позади.

Горячие источники, горы, ну, и, разумеется, сопровождение от второго отряда, которое, похоже, и не пыталось прятаться. В принципе, на личной жизни я давно поставила крест, точнее, на том, что каждый мой шаг не обходился без чужого внимания. Хотя, мне вот интересно, как эти разведчики докладывают о том, чем я порой занимаюсь, я бы заслушала их, серьезно. И посмотрела бы на выражения их лиц. Особенно на выражение лица Сой Фон при зачитывании доклада.

Подождите. Так вот почему она… а-а. О-о. Значит, настолько моя репутация уже в никуда… Ясно-ясно. Ясно.

Вообще такие вылазки к черту на рога были довольно утомительны, но коли уж я теперь капитан, то стоило хоть попытаться сохранить остатки своей репутации. Если б было, что сохранять, но…

Небольшую гостиницу с отдельными онсен под каждый номер мне посоветовала Рангику еще пару месяцев назад, но меня интересовали не столько спа-процедуры, сколько близость к горам, в которых относительно легко затеряться. Хотя, меня куда сильнее вдохновляли гостиницы, где если стояла дверь в номер, то с замком и, желательно, что б стены были не деревянными, а прям бетонные. Но тут, видимо, извините.

В коридоре тишина, что довольно удивительно для четверга. Ожидала как минимум засвидетельствовать одну пьяную веселую компанию. Но учитывая, сколько стоит снять номер на одну ночь, немного понимаю, почему здесь было так спокойно.

Постучав в дверь, с максимальной серьезностью произнесла:

– Отдел тайной полиции. Откройте дверь, если не хотите, чтобы ее выломали.

Не прошло и десяти секунд, как створка медленно отъехала в сторону, а я чуть не засмеялась во все горло от выражения лица, с которым показался на пороге Юмичика.

– Ну у тебя и чувство юмора…

– Ха-ха-ха, ну, частично это правда, они тут где-то шляются, но где именно не знаю.

– Боже, заходи уже.

Нервозность определенно добавляла парню шарма, он едва ли не затащил меня внутрь, поспешив закрыть дверь.

– К твоему сожалению, знающим людям все уже известно о моей личной жизни, поэтому не стоит так тревожиться.

– Знающие люди знающими людьми, но… знаешь ли, торчать тут целый час… я уж думал, ты не придешь.

– О-о, простите, надо было прошествовать сюда в капитанском хаори, да?

– Нет, конечно, но почему так долго?

– Какая тебя собака укусила? – одарив парня недоумевающим взглядом, я прошла в комнату, и, бросив сумку куда-то в угол, осмотрелась, отмечая довольно богатый интерьер. – А тут довольно уютно.

– За такие деньги-то…

– Да не бубни ты, как бабка. Я ж плачу, так что… наслаждайся, моя маленькая содержанка.

– Пф, это явно была плохая идея, – состроив недовольный вид, сложил на груди руки Юмичика и прошептал: – Уж лучше б просто потренировались на полигоне, как и обычно, а не… вот это все.

– Ну, не знаю, как «вот это все», но я себе взяла отгул не для того, чтобы просто «потренироваться на полигоне». В этих горах полно слепых зон, так что хоть попробуешь иные тактики нападения. К тому же, – подойдя к парню и игриво щелкнув его по подбородку, усмехнулась тому, сколь обиженно и недовольно он отвернулся из-за этого. – Не нравится мне, что ты опять начал язвить и шипеть на меня, словно дикий кот.

– Иного отношения от меня ждешь?

Невинно улыбнувшись, я оставила колючий вопрос без ответа, чем заставила Юмичику пусть немного, но напрячься. Неужели не понимал, что подобным поведением только раззадоривал меня сильнее?

– Поскучай еще минут пятнадцать. Мне надо освежиться, иначе просто сдохну…

– Тебе выкопать могилу на заднем дворе?

– Чем? Своими ухоженными ручками? – не удержалась я от колючей усмешки, покачав головой.

Надо отдать должное сервису гостиницы, хоть душ был в каждом номере, а не просто ведерко, да ванная. Вода помогла снять спесь напряжения, сегодняшний день оказался невероятно выматывающим, а под конец уж пришлось чуть ли не отбиваться от Синдзи, вырываясь из офиса. В какой-то момент меня посетила мысль, что не хочу никуда идти, даже выходить из ванной, не то что отправляться завтра спозаранку в горы. Не хотела вообще возвращаться в Готей…

Мысль о нападении квинси зудела в голове, словно заживающая рана. Помня, какие разрушения принесет Яхве со своими подчиненными, не могла не беспокоиться о судьбе своего отряда. Я старалась в последний месяц давать как можно больше командировочных, а молодняк отправлять на дежурство в окраины Руконгая. Уже с трудом помню, как и когда должна напасть армия в белых одеждах, поэтому мои действия ожидаемо вызывали у Синдзи возмущения. Он не понимал, почему я старалась распределить людей подальше от штаба, в то время как приближающиеся учения требовали, наоборот, собрать всех поблизости.

А еще нападение квинси сулило и временное освобождение персонажа, с которым я не общалась уже пять месяцев, если не дольше. У меня было дурное предчувствие. К счастью, наша ментальная связь являлась односторонней, от меня зависело, сумеет ли Айзен затронуть мое сознание. Поначалу его угрозы воспринимались мной чем-то в духе «посидишь – перебесишься», но сейчас… не знаю. Ничего не знаю. Не знаю даже, не грохнут ли меня квинси.

Выбравшись из ванной, накинув на голое тело легкий хлопковый халат, обнаружила номер пустующим. Чуть не фыркнула от удивления в духе «здрасьте, приехали», но чуть приоткрытая дверца, ведущая во внутренний дворик, дала подсказку. Выйдя наружу, обнаружила Юмичику сидящим на полу веранды, да смотрящим на темное небо, усеянное звездами.

Тишину разрушал стрекот ночных цикад.

– Завтра проведем целый день в горах, – нарушила я затянувшуюся паузу. – Потренирую тебя в кидо, а затем поработаем над высвобождением шикая. Я хочу посмотреть, как долго продержусь, если ты будешь поглощать мою реацу.

– Теперь ты меня тренируешь, да? Иронично.

В словах парня не нашлось ни намека на сколь бы то ни было теплые эмоции или хорошее настроение, он говорил тихо, словно обиженный ребенок, и упрямо смотрел куда-то вдаль.

Я приняла его настрой со спокойствием, и тем не менее уступать, дабы не задеть его самолюбие или ж тонкую душевную натуру, не собиралась.

– Ну а что делать, если в последней битве тебя чуть не выкосили одним точным ударом?

Как и ожидала, мои слова заставили его не просто напрячься, но и скривиться. Опустив взгляд к рукам, которые он держал у груди и сжимал в кулаки, Юмичика шумно выпустил воздух из носа. Подойдя к нему и аккуратно проведя пальцем по его щеке, только заставила отвернуться и издать недовольный рык. Ожидаемо, так что в ответ, раз по-хорошему мы не хотели, ухватила парня за подбородок и задрала голову, заставив посмотреть на себя. Одарив меня раздраженным взглядом, Юмичика попытался сопротивляться, похоже, проформы ради.

Бегло улыбнувшись, вновь вернула себе серьезный настрой.

– Думаешь, сможешь так всегда со мной обращаться? – зашипел парень.

– Но ты же сам это позволяешь, – крепче стиснув нижнюю челюсть собеседника и заставив его поморщиться, подметила я очевидный факт. – Ты пришел сюда сам, ждал меня, хотя никто тебя не заставлял. И даже сейчас, когда я держу тебя, ты не вырываешься и не пытаешься отстраниться, а только шипишь, словно дворовая кошка.

Отпустив Юмичику, чтобы не дать ему самостоятельно отстраниться раньше, я подбила его под ахиллово сухожилие, заставив разогнуть колени и уронить ноги. Неожиданный выпад заставил его чуть припасть и уронить руки на пол, чтобы не свалиться, несмотря на стену за спиной. Возможно, Юмичика и хотел метнуть в меня раздраженный взгляд, но предпочел опустить его, да с таким возмущенным и обиженным видом, словно его толкнули в лужу. Я же, переступив через него и опустившись на колени, продолжала наблюдать за ним чуть свысока.

– Посмотри на меня.

Просьба возымела противоположный эффект, заставив парня лишь отвернуться.

– Слишком грубо, да? Ты же не хочешь, чтобы я заставляла тебя… наверное, нужно попросить вежливо, верно? – проведя тыльной стороной пальцев по щеке Юмичики, я мягко улыбнулась и добавила: – Посмотри на меня. Пожалуйста.

Нервно переведя дыхание и болезненно зажмурившись, парень все же исполнил просьбу, но глянул исподлобья с таким видом, словно делал огромное одолжение. От этого взгляда у меня приятно защемило под сердцем, от которого тепло разлилось по груди.

– И это происходит раз за разом, Юмичика, и ты это понимаешь. Ты раз за разом думаешь, что сможешь сопротивляться, наконец, оттолкнуть меня, но раз за разом этого не происходит. Верно?

Не дав парню ответить на риторический вопрос, я подалась вперед и, обхватив его лицо, накрыла губы долгим поцелуем. Первой реакцией, ожидаемо, стала попытка отстраниться, но дальше стены ему было не уйти, что позволило проявить мягкую настойчивость. Юмичика сопротивлялся, насколько позволяла его собственная выдержка, но против моего языка, что смачивал его соленые губы и пытался проникнуть ему в рот, он быстро сдавался. Тихо, протестующе застонав, он схватил меня за плечи, вяло пытаясь оттолкнуть от себя, но, когда его попытка стала более решительной, я сползла рукой к его шее, обхватив которую, прижала парня к стене.

Разорванный поцелуй скрепляла тонкая нить слюны между нашими губами, которую я разорвала и слизнула. Смотря в блестящие недовольством, которое постепенно перекрывало возбуждение, глаза парня, немного надавила на его гортань, заставив захрипеть.

– Хорошо… – тихо прошептала я, а затем, чуть сместившись, и уперев колено между ног Юмичики, вынудила его кротко застонать, хотя это больше напоминало попытку перевести испуганный вздох. – Очень хорошо…

Убрав с шеи парня руку и прильнув к ней губами, я оставляла влажные узоры, спускаясь к ключице. Тонкая кожа так и манила оставить на себе след; посасывая ее или покусывая, запутывая пальцы в волосах парня и крепко сжимая их, слышала нервные вздохи с изредка пробивающимся голосом. Как же это красиво…

– Не надо… прекрати это…

В ответ на довольно забавную просьбу забралась правой рукой под отворот кимоно, которое и так уже слетало с плеч Юмичики, и, проведя когтистыми пальцами по обнаженной груди, сжала его сосок. Пусть рука и пряталась за тонкой, но прочной тканью, это не уменьшало чувственности движения, из-за которого парень не сдержал громкий и слегка возмущенный стон.

– Черт… больно же. Отпусти…

– Отпустить? – уточнила я, прошептав вопрос на ухо. – Хочешь, чтобы я отпустила?

– Я что ли неясно говорю? – переведя шумное дыхание, зарычал Юмичика. – Уйди от меня…

– Что ж… как скажешь, – бодро согласилась я и, адресовав парню невинную улыбку, исполнила его просьбу, поднявшись с колен и чуть отступив. Немое удивление, вслед за которым во взгляде проскользнула растерянность, меня позабавили. – Что такое? Выглядишь… расстроенным.

Тяжело дыша, Юмичика упрямо смотрел в пол, да с таким видом, словно был готов взорваться от злости. Мой тихий надменный голос лишь подлил масла в огонь, но куда сильнее уязвленного самолюбия пылало его тело. Щеки слегка рдели от притока крови, но куда большую проблему теперь для него составлял приток крови совершенно в другое место.

Я тихо усмехнулась.

– Могу продолжить… по тебе как-то не скажешь, что…

– Просто уйди. Не трогай меня.

– Матерь божья, сколько драмы, – в издевательской манере развела я руками, а затем, переведя дух, довольно холодно добавила: – Я буду ждать две минуты. Хватит думать, что твоя гордость что-то стоит, Юмичика. Уж явно не пытайся ею оправдываться, когда тебя трясет от малейшего моего прикосновения. Если бы ты думал о гордости, то не появился бы у меня на пороге спустя пару дней после нашего с тобой разговора в госпитале два года назад.

Вернувшись в комнату и переведя дух, не стала закрывать дверь на веранду, а просто прошла к мини-бару, где лежало несколько видов конфет, в том числе шоколад. Отправив маленький кусочек в рот, рассосала его до вязкой сладости, запив водой.

Позади скрипнули половицы. Ожидаемо. Он всегда возвращался… всегда.

Накрыв мою поясницу ладонями, Юмичика сдавленно выдохнул и, уткнувшись лбом мне в макушку, измученно прошептал:

– Почему ты это делаешь со мной? Почему?..

Устало вздохнув, в сотый раз повторила:

– Потому что ты не послушал и пошел за мной… и из-за этого чуть не умер. Не умер от моей руки. Ты хоть понимаешь, что за ужас я испытала, когда увидела, как мой вакидзаси пронзил тебя?.. И даже не так… Из-за тебя, Юмичика, я бросила то, к чему стремилась. Ты стал причиной, по которой я отказалась от… – сжав губы в тонкую линию, я шумно выпустила воздух из носа и добавила: – Ты не послушал меня и пошел за мной. Поэтому теперь я не дам уйти от меня. Вот почему.

– С таким подходом ты ничем не лучше Айзена…

– Ну да. А ты ничем не лучше меня, – смахнув его руки со своей талии, я развернулась и, запрыгнув на стол, закинула ногу на ногу и сложила руки в замок на коленях. Поймав вопросительный, слегка растерянный взгляд Юмичики, бегло глянула вниз. – На колени.

В выражении его лица промелькнула откровенное пренебрежение, практически моментально сменившееся болезненным смирением. Он послушно исполнил просьбу. Избегая смотреть мне в глаза, парень нервно закусил губу и, когда пауза, прерываемая лишь стрекотом цикад, затянулась, он не без недовольства спросил:

– И что дальше?

– Не строй из себя святую невинность, мой грозный воин из одиннадцатого отряда, – ядовито улыбнувшись, я потянулась ступней к парню и, дотронувшись до его подбородка, заставила поднять на себя взгляд. – Такой красивый… мне нравятся черты твоего лица, цвет твоих глаз, эти линии скул и мягкие тонкие губы. Запах твоей кожи, мягкость волос… И несмотря на все это, у тебя вдобавок прекрасное тело, – проведя большим пальцем ноги вдоль шеи Юмичики и коснувшись его груди, я вновь повела ногой вверх, уперевшись ступней в плечо. – А еще мне нравится, как ты смотришь на меня. То с преданностью, то с ненавистью, твои эмоции потрясающие, и я ведь почувствовала в тебе родную душу. Мне с тобой очень комфортно, но… я… я хочу видеть тебя моим. Я хочу видеть эту преданность в твоем взгляде, знать, что ты побежишь за мной, несмотря ни на какие предупреждения… и это неправильно. Это не здорово. Я не могу просто взять и отпустить тебя… а учитывая, что ты как-то и не пытаешься сопротивляться, сделать это еще сложнее.

И он тоже это понимал, прекрасно понимал, что я держу его на эмоциональном поводке, не желая отпускать из прихоти, из чувства собственности. Его взгляд выражал сожаление, возможно, легкий страх, но также и наслаждение, радость от того, что он стал чьей-то зависимостью. Словно кислородом, без которого дышать становилось больно.

Понимаю… черт возьми, прекрасно тебя понимаю.

Аккуратно накрыв мою голень ладонью, которая казалась невероятно горячей, Юмичика чуть обернулся и поцеловал внутреннюю сторону моей лодыжки. Поцелуй за поцелуем, прикосновение за прикосновением, его губы и ладони взбирались выше, заставляя мою ногу скатываться по его плечу и лечь на спину. Поэтому пришлось опереться другой ногой о его плечо, и тем самым не только заставить Юмичику остановиться. Но и себя. От того, что сердце застучало быстрее, разгоняя кровь по жилам, дыхание также стало более глубоким, голова чуть закружилась. А из-за позы, в которой я оказалась, обхватывая парня одной ногой и упираясь другой в плечо, я полностью обнажила себя перед ним.

– Продолжай… – тихо прошептала я, накрыв голову парня ладонью и придвинув ближе.

От прикосновения его мягких влажных губ к моей промежности я едва сдержала сладкий стон удовольствия. Из груди вырывалось глубокое дыхание, но как бы я ни пыталась оставаться тихой, не получалось, слабые стоны и вздохи непроизвольно вырывались из груди от волн накатывающего удовольствия. Пьянея от прикосновений Юмичики, словно от алкоголя, втягивала воздух сквозь стиснутые зубы. Его язык ласкал меня, то мягко проходя по поверхности чувствительной зоны, то проникая глубже.

Поглаживая парня по голове, с трудом сдерживаясь, чтобы не вцепиться в его волосы, получала не меньшее удовольствие и от того, сколь грубо он сдавливал мои бедра.

– Хорошо… да…

Тихий прерывистый стон, напоминающий хныканье, вырвался из груди, когда я почувствовала давление на клиторе. Посасывая его, то придавливая языком, Юмичика заставил меня согнуться и сильнее сжать его голову бедрами.

– Нгх… Черт… – зажав на секунду рот тыльной стороной ладони и прикусив палец, я не выдержала и протяжно застонала, сорвавшись на рык. – Быстрее… быстрее.

Мне начинало казаться, что я рассыплюсь на части, словно песочный замок от одного точного удара. Колени дрожали, пальцы так и подгибались от удовольствия, я не знала, куда деть непослушные ноги, которые Юмичика все крепче придавливал к своим плечам. Прогнувшись в спине, чуть не рухнула назад, ударившись головой о стену, но было все равно. Мне казалось, что я пыталась убежать, вырваться, и в то же время стать еще ближе к жгучим прикосновениям.

Как же хорошо… сука, как же… как же…

Ощутив, как давление в мышах таза максимально возросло, нагоняя острую пульсацию, я не удержалась и зарычала. Судорожное дыхание смешалось со стоном, и в пике удовольствия еще труднее оказалось сдержаться от того, чтобы не сжать бедра, чтобы выжать максимум из момента. Но Юмичика не стал сопротивляться, наоборот, поняв, что довел меня до оргазма, сильнее прижал мои бедра к себе.

– Черт… – дрожащим от напряжения голосом прошептала я, позволив еще паре стонов сорваться с губ вместе с тяжелым дыханием.

Подождав пару секунд и расслабив ноги, я поняла, что несмотря на полученное удовольствие, оргазм был недостаточно глубоким и острым, чтобы удовлетвориться полностью. Но это было чертовски хорошо…

– Посмотри на меня… – переводя тяжелое дыхание и склонившись над Юмичикой, я скинула ноги с чего плеч и подалась вперед. Обхватив его лицо руками, на мгновение задумалась, залюбовавшись его блестящими от вожделения глазами, после чего прильнула к нему в страстном поцелуе. Слизывая свой вкус с его губ, чередуя томные стоны со вздохами, прошептала: – Я хочу тебя… полностью…

Схватив парня за волосы и оттянув от себя, заставив нахмуриться, и в то же время тянуться ко мне за новым поцелуем, я усмехнулась и шепнула:

– Ты будешь хорошим мальчиком?.. – ответ не последовал, поэтому, усилив хватку, заставив Юмичику зарычать, также услышала его сдавленное:

– Да…

– Хорошо… Очень хорошо. А теперь… иди и сядь на футон.

Закрыв глаза и отстранившись, мысленно отсчитывая секунды, пока парень исполнял просьбу, я почувствовала, как голова закружилась еще сильнее, но не столько от распалившегося возбуждения плоти, сколько от знакомого хищного инстинкта. Сжав кулаки, постаралась притупить его, но ничего не получилось. От боли в ладонях, которую причиняли когти, стало хуже.

Медленно выпустив воздух из легких, выпрямила спину и спрыгнула со столика, неспешным шагом приблизившись к Юмичике. Из-за скудного освещения тени, ложащиеся на его кожу, отчетливо подчеркивали изгибы тела и рельеф мышц. Кимоно маняще спадало с его плеч.

Я улыбнулась промелькнувшей мысли.

– Сколько?

– Что «сколько»?

– Ты знаешь правила. Насколько грубой я могу быть с тобой?

– Пф… – раздраженно выдохнув и скривив лицо, парень цокнул языком и шикнул: – Нельзя хоть раз обойтись без этой чуши?

– Без этой чуши я могу навредить тебе, а этого я не хочу. Сколько?

И каждый раз он злился, словно обиженный ребенок, что лишь раззадоривало меня. Взгляд его постоянно горел раздражением, пальцы сжимались в кулаки, и в то же время злость служила отличным стимулятором.

– Четыре…

– Оу, уверен? – не без ухмылки уточнила я, подойдя ближе и остановившись между его ног. – Может, все же…

– Ты глухая? Хватит тут цирк устраивать.

Задержав на Юмичике спокойный взгляд и медленно погасив улыбку, оттянула момент, чтобы парень потерял бдительность. Пусть и не сильно, но резким ударом в плечо ногой заставила Юмичику упасть на спину. Воскликнув далеко не только от неожиданности, он шумно втянул воздух сквозь сжатые зубы и хотел приподняться на локтях. Но наступив ему на пах, заставила повременить со столь скорым решением, и вместо грозного рычания из горла парня вырвался сдавленный стон.

– И чего ты удумал? – разминая ступней член парня и ощущая, что он уже достаточно отвердел от возбуждения, безрадостно усмехнулась. – Посмотри на себя… злишься и рычишь, а у самого камнем стоит. Я даже сквозь одежду это чувствую.

– Почему тебе это доставляет такое удовольствие?.. черт… – путая слова с обрывистыми вздохами, Юмичика на мгновение прогнулся в спине, но тут же одернул себя.

– Токсичные отношения с манипулятором, попытка не сдохнуть по любой его прихоти, а еще долбанутый характер – выбирай, что душе мило. А вот что насчет тебя, наш добропорядочный офицер? Ты боец… твои товарищи ведь настоящие мужики, так? Они знают закон грубой силы, прям сборище маскулинных стереотипов. И что бы они о тебе подумали, а? О том, что ты дрожишь под моей ногой, что по одному моему слову встаешь на колени, а теперь еще и раздвигаешь свои красивые ножки, а?

– Заткнись…

– Ты сам выбрал четыре. Думал, я буду мягкой в словах? – склонившись над парнем и развязав пояс, что удерживал его кимоно, я опустилась на колени. Но вместо того, чтобы откинуть кусок ткани, поднесла его ко рту парня и заставила закусить. – Услышу хоть слово или стон, получишь у меня. Ясно?

Отведя недовольный взгляд, он лишь спровоцировал меня схватить его за лицо и, крепко сжимая пальцы, холодно уточнить:

– Я спросила, тебе ясно? – взгляд Юмичики на мгновение вспыхнул возмущением, которое моментально погасло, отчего он, закрыв глаза, коротко кивнул. – Хорошо.

Освободив грудь парня от кимоно, я припала к ней губами, оставив несколько мягких прикосновений, после чего, поднявшись выше, прикусила кожу на шее. Возмущенный стон, вырвавшийся из горла Юмичики, заставил меня пригрозить:

– Я сказала молчать. Еще раз услышу, как хоть один звук вырывается из твоего горла, я дам тебе пощечину. Ты меня понял?

Убедившись по кроткому кивку, что парень понял условия, я продолжила целовать его шею. Посасывая кожу, порой оттягивая зубами в дразнящей манере, по дыханию отслеживала состояние Юмичики. Он стискивал простыни в ладонях каждый раз, когда я делала ласку грубой, а когда спустилась к соскам, прикусив один из них, парень не только шумно втянул воздух через нос, но напрягся всем телом. Интересно, я ожидала услышать предательский стон, вырывающийся через импровизированный кляп. Умница…

Отпрянув и разместившись по одну сторону от Юмичики, я убрала от его лица пояс, который в месте укуса обильно пропитался слюной. Шумно задышав, парень открыл глаза и поднял на меня взгляд, в котором теперь уже не было столько злости и упрямства. Лишь туман пьянящих ощущений.

– Какой ты молодец, – погладив парня по щеке, я склонилась к нему и наградила долгим поцелуем, в то время как рука спустилась к его груди. Даже несмотря на ткань перчатки, ногти болезненно впились в кожу Юмичики. – Тихо! Я не отменяла правило тишины.

С этими словами проведя пальцами по коже парня, оставляя на ней белые линии, которые сменялись красными, я заставила его сдавленно застонать. В ответ на изданный звук ему по щеке прилетела звонкая пощечина с левой руки. Ошарашенно раскрыв глаза и, помедлив секунду, посмотрев на меня, Юмичика словно поверить не мог, что я исполнила угрозу.

– Сам выбрал четверку. Чего ты такой удивленный? Если это чересчур, ты знаешь, как меня остановить, – без тени издевки напомнила я, после чего опустил взгляд и обнаружила, что его возбуждение ни разу не ослабло. – Хотя, тебе это нравится, так что… похоже, я слишком жалею тебя, а?

Не успел Юмичика и слова вставить, как, запрыгнув на него сверху, я накрыла его шею руками и крепко сжала пальцы. Прочувствовав волнительный трепет в груди, я позволила себе усилить хватку, ощущая, как напряглись мышцы парня под моей ладонью. Похоже, он не ожидал столь резкого выпада с моей стороны. У него оставался доступ к воздуху, ведь чтобы в действительности душить его, это надо оказаться совсем поехавшей. Но тот факт, что Юмичика становился столь беззащитным в моих руках, едва не сносил голову от удовольствия.

Продержавшись пару секунд, словно, наконец, отойдя от оцепенения, парень захрипел и схватил меня за запястья. Так быстро? Это ведь даже не серьезно.

Раздраженно высвободив руку и замахнувшись ею, что в момент остудило сопротивление Юмичики и вынудило его рефлекторно зажмуриться, застыла. Я тихо засмеялась, так и оставшись сидеть с поднятой рукой, которой секундой позже нежно погладила его по щеке. От прикосновения, которое шло жестким контрастом с грубостью недавней хватки, парень вздрогнул. Рвано втянув воздух сквозь стиснутые зубы, он Юмичика даже не рискнул смотреть на меня.

– Что, испугался? – усмехнулась я.

Усмехнуться усмехнулась, но заподозрила неладное. Парень знал, что стоило ему попросить, и я остановлюсь. Но порой он упрямился, словно… пытался доказать себе или мне, что не боится подобной жестокости. Или же хотел, терпя боль и издевательства, подчеркнуть мою садистскую натуру.

Потерянность во взгляде Юмичики говорила сама за себя. Признать свою слабость передо мной для него, конечно, по-прежнему сложно. До сих пор ломала голову, пытался он так вызвать во мне чувство вины. Или же боялся, что если откажется играть по моим правилам, то я брошу его?

– Посмотри на меня, Юмичика.

Склонившись ближе к лицу парня и отпустив его шею, я погладила его по голове и мягко поцеловала в щеку, затем еще раз, пока наши губы не встретились. Дыша с ним в такт, срывая легкие поцелуи, я аккуратно провела пальцем по лбу Юмичики, убирая прилипшие из-за пота волосы.

– Скажи, что ты хочешь? – прошептала я ему на ухо, поцеловав в висок. – Не бойся, сейчас красный, просто скажи…

Нависая над парнем и спокойно ожидая, когда он отзовется, я не переставала легонько водить пальцами по его голове круговыми движениями в попытке немного расслабить. Блять… Ну какого черта, Юмичика? Для кого придуманы правила? Строишь из себя гордого упрямца, а потом сиди и думай, как заставить тебя перестать смотреть на меня, словно на сумасшедшую садистку.

– Тебя… – взяв меня за плечи и заставив отстраниться, чтобы пересечься взглядами, парень выглядел достаточно собранным, чтобы уже не вызывать опасения. Однако его ослабший голос, в котором едва ли не мольба звенела, говорил об обратном. – Я хочу просто тебя… без этого дерьма. Если тебе так нравится, хорошо, я готов терпеть… я готов стерпеть все от тебя, но хоть раз… хоть раз дай мне просто побыть с тобой.

Без этого дерьма, да?

Жалость почему-то отступила, оставив жгучее недовольство, и тем не менее позволять этим чувствам брать верх я посчитала непозволительной роскошью. Только не когда на меня смотрели столь преданным умоляющим взглядом. Что ж, раз решила быть верхней сейчас, то и ответственность придется за это брать.

– Мне остаться сверху?

– Тебя вниз один черт загонишь…

Я усмехнулась. Уже шутит, неплохо.

Сползя чуть ниже и приподняв бедра, склонилась к парню, чтобы вновь сорвать с его губ манящий поцелуй, и в этот раз я прочувствовала отдачу, что Юмичика вложил хоть немного эмоций. Пока я целовала его губы, парень избавился от набедренной повязки и, обхватив меня за бедра, спустил вниз, медленно заставив опуститься на его член. Почувствовав давление внизу живота, я тихо выдохнула, в то время как Юмичика отреагировал чуть ярче, закусив нижнюю губу и тихо застонав.

Принявшись двигать бедрами, с каждым движением давая парню погрузиться глубже, накрыла его ладони, лежащие на моих ягодицы, своими и сжала, намекая, чтобы он усилил хватку. Ускоряя темп, слышала, как наши голоса едва ли могли заглушить влажные звуки разгоряченных тел. Боже, его голос… как он стонал, вздыхал, это что-то невообразимое, что постоянно сносило мне голову. Распыляло во мне жажду срывать с его губ каждый вздох, каждый звук.

Я хотела больше, еще больше…

Позволив ему обнять меня, прижать к своей груди, вцепиться ногтями в спину, чтобы затем скинуть на футон и оказаться под ним, отдалась моменту. Тому, как переманив мое внимание на страстный поцелуй, Юмичика вошел в меня грубым рывком, который из-за обилия естественной смазки прошел быстро и безболезненно. Однако пульсирующее давление, обжегшее чувствительную зону, выбило из меня громкий стон. А затем еще один, еще, и еще. В такт каждому движению, которым парень заставлял меня прогибаться в спине, раскрепощаться, прижиматься к нему все сильнее.

Прижимай меня, хватай еще грубее, кусай, целуй, оставляй царапины на коже. Позволь своей страсти наполнить меня, вымещай на мне злость, заставь обратиться в пыль у твоих ног. Покажи, сколь сильно ты ненавидишь меня за то, что я сделала с тобой, что чуть не лишила всего…

Протяжно взвыв и обхватив Юмичику ногами, прижалась к нему в судорожных объятиях, ощущая пульсацию под животом, которая разлилась жаром по всему телу. От моего напора парень сдавленно зарычал, после чего вздрогнул и попытался войти в меня глубже. Шумно втянув воздух через нос, он уткнулся мне в плечо и, задрожав, протяжно застонал.

Держа Юмичику в своих объятиях, ощущая, как напряжение постепенно покидало тело, я не собиралась так просто отпускать его. Биения наших сердец слышались сквозь ребра друг друга. С каждой секундой парень расслаблялся и в какой-то момент просто остался лежать на мне, переводя тяжелое дыхание. Но вес его тела был невероятно приятен, мне не хотелось, чтобы он отстранялся. Пусть еще побудет со мной… побудь со мной еще так… пожалуйста. Пожалуйста…

Накрыв голову Юмичики ладонью и погладив его, я тихо спросила:

– Все в порядке?

– Да, все хорошо… Просто… ты такая сука, конечно. Извини.

На его грубый комментарий у меня лишь вырвался усталый, отчаянный вздох. С этим даже спорить бесполезно.

– Я… понимаю, что это не просто так, – продолжил Юмичика, шепча мне на ухо. Но затем, освободившись от моих объятий и чуть приподнявшись на руках, заглянул в глаза. – Но я тебя не обижу. Не нужно со мной устанавливать правила, чтобы почувствовать себя в безопасности, я не причиню тебе боль. Хватит, я не злюсь на тебя… я просто устал, что ты меня отталкиваешь, и в то же время не отпускаешь. Прекрати. Мы оба знаем, что никуда от тебя я не уйду. И я не хочу уходить…

Слушая Юмичику с отрешенным исступлением, я не нашла ничего лучше, кроме как податься вперед и поцеловать его. И не только потому, что его слова застали меня врасплох. Из-за того, что я не знала, что сказать в ответ… Отчасти ты прав, Юмичика, но с другой стороны… это не только попытка почувствовать себя в безопасности. Эти правила нужны, чтобы обезопасить и тебя от моих садистских наклонностей, которые мог сдержать только один человек… и это далеко не я.

Комментарий к Глава 29. «Устанавливая правила» И тем временем где-то из мукена доносится голос: “а почему ОН, а не Я” 🤣 Простите, пошли шутейки за 30

====== Глава 30. «Страх, сводящий с ума» ======

Ненавязчивое легкое прикосновение, вероятно, служащее попыткой убрать пряди волос, которые спали на лицо, заставило меня моментально проснуться. Я ничем себя не выдала, хотя бы потому, что сознание еще пребывало одной ногой в дреме. Думала, одним прикосновением все обойдется, но пальцы парня так и застыли на моем лице.

– Что ты делаешь? – из-за моего тихого, но внезапного вопроса, Юмичика нервно отдернул руку.

– Ничего… прости.

С трудом разлепив глаза и растерев уголки, с тем же жгучим энтузиазмом оторвала голову от подушки и осмотрелась. Уже утро – это единственный вывод, на который хватило мозговой активности. А еще отметить, что я практически полностью замяла под себя огромное одеяло, отчего Юмичике пришлось надеть кимоно.

– Почему ты второе одеяло не достал? – отрешенно пробормотала я, найдя этот вопрос единственно важным и существенным.

– Не хотел тебя будить, – сухо констатировал парень, смотря в потолок с таким видом, словно меня и вовсе рядом не было.

Нет, не так. Он словно боялся смотреть в мою сторону, и когда я приподнялась на руках, заняв сидячее положение, вовсе отвел взгляд. Я как-то не поняла причину подобного поведения, а учитывая, что утро не хотелось встречать с философских рассуждений, просто уставилась на Юмичику вопросительным взглядом.

– Можешь… одеться?

Оде… што?

– Ты серьезно? – от подобной просьбы я даже проснулась. – Ты меня сколько раз голой видел?

– Я не хочу отвлекаться…

– От чего?.. От моего помятого жизнью лица? – протяжно зевнув и зажмурившись, все же обернулась и нащупала хлопковый халат, который перекрутило вместе с одеялом.

Тем не менее, исполнив просьбу парня, заставила его не сразу обратить на себя внимание, и пока он путался в своих мыслях, я позволила себе осмотреть его. Из-за отворота кимоно выглядывали царапины и засосы на его коже, кажущиеся при дневном свете особо яркими. От их вида в груди разлилось приятное тепло, однако лицо мое сохраняло спокойствие, несмотря на удовлетворение от столь прекрасной картины.

Юмичика заметил мой взгляд, как я наблюдала за ним, но ничего не сказал. И несмотря на проснувшийся азарт, в голову полезли и другие мысли, из-за которых я напряженно выдохнула и отвернулась. М-да, ночка была просто офигеть какой во всех смыслах, а думать мне сейчас нужно о другом…

О другом… блять. Я ведь этот отгул взяла не для того, чтобы развлечься – то есть, не только для этого, – но и по больше части, дабы увести Юмичику подальше от центра Серейтея. Под любым предлогом, хоть на несколько дней в надежде, что повезет и дерьмо под названием «нападение квинси» бахнет именно в этот периода, а не… не… да кого я, блять, обманываю? Парень же не офицер низшего звена, его в любом случае призовут на передовую, но если в сам момент внезапного нападения он окажется как можно дальше…

Скривившись и зажав переносицу, едва не выругалась. Потому что мои попытки уберечь Юмичику от попадания в эпицентр бури сродни тому, чтобы ловить воздух голыми руками.

– Все нормально?

Отрицательно покачав головой на заданный вопрос, я даже не пыталась притворяться.

– Можешь считать это дурным предчувствием.

– Ты в состоянии дурного предчувствия последние несколько месяцев существуешь, если что, – не без колючей нотки недовольства подметил Юмичика. – Ты у нас, конечно, важная птица, но… ты всегда можешь снизойти до меня, чтобы поделиться мыслями.

Обидно, однако, и тем не менее пришлось проглотить болезненный укор, да продолжать тупо смотреть перед собой немигающим взглядом. Сама виновата. Я просрала выстроить с Юмичикой нормальные отношения уже не раз, потому что не смогла усмирить гордость. Банально извиниться, молить о прощении и признать, что виновата в том, как обошлась с его чувствами. Но нет… это же ниже меня, да? Признавать ошибки и молить кого-то. Проще проявить жестокость… Как знакомо, блять, кого же я себе напоминаю, а?

Внезапная потеря равновесия из-за легкого удара по предплечью, заставила меня удивленно взвизгнуть и упасть на простыни. Заняв сидячее положение, пока я в недоумении замешкалась, Юмичика резво забрался на меня сверху и прижал руки к полу. Что ж, такого… я не ожидала, о чем откровенно говорил мой взгляд, в то время как недобрый огонек в глазах парня подсказывал о его серьезном настрое.

– Что с тобой происходит?

– Ничего.

– Врешь.

– Ничего из того, что тебе не было бы известно, – более развернуто ответила я, явно не удовлетворив любопытство парня.

– Момо… я ведь знаю о тебе чуть больше остальных. Так что не думай, будто я даже не попытаюсь понять тебя. Я ведь… – болезненно выдохнув, Юмичика на долгий миг прикрыл глаза, собираясь с мыслями. – Мы оба знаем, что я никуда от тебя не денусь. Сколько бы ты ни причиняла мне боли, Момо, я не смогу… не знаю, правильно ли так говорить, но ты что-то во мне сломала. И заменила это собой. Знаю, ты можешь неответить, но… тебе страшно… подпускать меня? Или ты не хочешь?

Вот… и чё началось-то с утра пораньше?

И не уйдешь от ответа. В прямом смысле слова, Юмичика довольно крепко держал меня за запястья, а его взгляд жег сиреневым блеском.

– Боюсь, – прищурившись и отведя стыдливый взгляд, не постеснялась для проформы скривить губы. – А чего ты ожидал? Что я кому-то теперь так просто поверить смогу?

– Поверить? Прости, но это ты тут всех за нос водила, ты… – умолкнув на полуслове, парень, к счастью, хотя бы сообразил, что я не это имела в виду, но было поздно. Его слова все же задели за живое. – Извини. Хоть глупо прозвучит, но… я не такой, Момо. Не такой, как он, я…

Стук в дверь заставил Юмичику умолкнуть и напряженно замереть, насторожиться. И не без причины. Потому что, интуитивно прислушавшись к окружению, я также поняла, что человек, стоящий за дверью, скрывал свое присутствие. Мое безмолвное сопровождение из отряда тайных операций вдруг решило показаться?

– Капитан Хинамори, вам донесение из штаба, прошу, откройте.

Переглянувшись с Юмичикой, не могла не отметить искру страха, промелькнувшую в его взгляде. Но не от дурных новостей, а, скорее, потому что его присутствие могло не быть секретом. Ох, парень, спешу тебя разочаровать.

Поднявшись и закутавшись в халат, я не без дурного предчувствия подошла к двери. Дотронувшись до нее, на мгновение замерла, ощутив внезапно нахлынувшую слабость. Пальцы дрогнули. Черт… взглянув на правую руку, прячущуюся под перчаткой, отметила, что дрожь не собиралась уходить из-за волнения, которое оплело сердце тугим узлом.

Раздраженно выдохнув и отворив наполовину створку двери, ожидаемо обнаружила человека в черной униформе, скрывающей лицо.

– Адскую бабочку нельзя было прислать? – не скупясь на недовольство, полюбопытствовала я.

– Прошу простить за беспокойство, однако главнокомандующий созывает срочное собрание капитанов. Бараки первого отряда были атакованы неизвестными, есть убитые и пострадавшие.

Сука… нападение на первый отряд. Не сразу на Серейтей. Я совсем забыла о том, что квинси нанесут предупредительный удар, а не обрушат свою мощь в первое же нападение. Тогда получается, что все мои попытки сберечь как можно больше своих людей?.. Блять!

– И… – неловко протянул незваный гость, поежившись от взгляда, которым я обожгла его. – Всех старших офицеров также созывают в штабы отрядов. Это… все.

Мысленно досчитав до трех, захлопнула дверь перед носом у шпиона, с трудом удержавшись от того, чтобы вложить в удар максимум силы. Иначе бы появилась еще одна дыра в бюджете по страховой.

Сука, неужели я и здесь проебалась? Конечно, могла сказать главнокомандующему о скором нападении квинси, но струсила. Ведь и так каждое мое слово и поступок рассматривали под микроскопом, пытаясь отыскать связь с Айзеном, убедиться, что я продолжаю быть частью его плана. Заставить Серейтей переполошиться из-за ложной тревоги – почему нет? А если она окажется не ложной? То откуда я узнала, что нападут квинси? Никак иначе, чем Айзен сговорился с ними, верно? Так?..

Черт, черт, черт… Ничего не получалось. Все трещало по швам. И не на кого положиться, нет никого, кто стоял бы выше меня, кто бы сказал, что все хорошо, не о чем переживать. Что у него есть план…

План… план здесь только один. Выжить любой ценой. Сохранить жизни своим людям. Тем, кто мне любим. Вот твой план, Момо. И ты должна следовать ему до конца. Что бы ни случилось.

Лицемерие. Что за поганое лицемерие? Наверное, мои возмущения не к месту, но почему вместо того, чтобы готовиться к нападению, я должна присутствовать на похоронах лейтенанта Сасакибе? Почему всех капитанов и лейтенантов согнали сюда, хоть и на час? Я едва не опоздала на этот парад почтения, Синдзи орал на меня, словно на упрямую тупую собачку, которая отказывалась выходить из конуры. Мне едва хватило самообладания, чтобы не сорваться на нем.

Затем это бестолковое собрание капитанов… хотя, как, бестолковое? Не бестолковое, конечно, но когда Маюри объявил, что нападавшими оказались квинси, мне стоило недюжинных сил сдержать маску холодной сосредоточенности на лице.

Общая мобилизация. Подготовка к сражению.

Дьявол… что ж делать-то? Ну, понятно, конечно, что делать, но… Сейчас это делать придется мне. Никто не поведет меня за ручку, не успокоит, не навешает лапшу на уши, лишь бы меня перестала бить нервозная дрожь. Вот она, блять, ответственность, и от осознания, какой пиздец нас ждет, становилось хуже. И рассказать я не могла. Если бы поверили, то тогда бы уже себя подставила под удар, а у меня и так невидимый камень предательства на шеи висит мертвым грузом. Да, я чертова трусиха, мне своя шкура дорога не меньше, чем тех, кто мне дорог… и что?! Что с того?! Все такие благородные что ли, а?!

Мне нужно с кем-то поговорить… но мне не с кем. С Тобимару разве что, но это все равно, что общаться со своим отражением, ему тоже страшно, он боится не меньше, потому что страшно мне. Даже если он будет улыбаться, притворяться, я все равно пойму…

Есть только один человек, с которым я могу быть максимально честной и откровенной, но… нет. Нет и точка. Я уже полгода не общалась с Айзеном, и не только из-за желания обрести свободу от его личности, завязать, что называется, как наркоман с героином. Чем чаще я выходила с ним на связь, тем страшнее становилось дерьмо, происходящее с моим внутренним миром. Если поначалу визуально небо застилали облака с фиолетовым отблеском, то сейчас оно словно преломлялось какой-то иллюзией, напоминающей эффект битого стекла.

Но и не это главное. Чем больше проходило времени со дня его заточения, тем сильнее во мне разгорался страх. Поначалу меня не напрягали его угрозы, я их как-то всерьез не воспринимала, но мимолетно брошенные фразы, намеки между строк – вот что стало вызывать волнение. Он никогда не простит мне удар в спину. Даже несмотря на то, что сам столько раз поступал схожим образом…

– Хинамори, все в порядке?

Блин. Надо было уносить ноги как можно быстрее с территории первого отряда, едва закончилось собрание. А теперь, стоя с потерянным видом посреди двора, не могла не привлечь внимание Уноханы.

– Да, все в порядке.

– Поговорим?

Прозвучало не как предложение.

– Нам нельзя терять драгоценное время, Унохана-сан, все…

– Десять минут ничего не решат, – мягко перебила меня женщина, указав в направлении выхода с территории первого отряда. – Мы можем пройтись вместе.

Устало выдохнув, не нашла ни одного оправдания, чтобы не последовать предложению. Избегать свою наставницу дело гиблое, уже ни раз проходила.

– Как твоя рука?

– Все также, никаких изменений, – рефлекторно сжав правую руку, спрятанную в перчатке, в кулак, отозвалась я. – Я же, надеюсь, смогу ее использовать, когда нападут квинси?

– Разумеется, нам потребуется вся боевая мощь, однако запрет на использование банкая пока в силе. Как мы убедились, твоя защитная способность работает автоматически, и за два года ты смогла контролировать лишь радиус ее действия. Не хотелось, чтобы кто-то из шинигами пострадал.

Ой, да ладно?.. То есть не ладно, это правда, но… Похоже, капитаны все еще не воспринимают квинси, как реально серьезную угрозу, и я ничего не могла с этим поделать, не выдав себя. Однако я должна хоть как-то помочь им, в любом случае, сейчас стоит вопрос выживания.

– Учитывая способности квинси, то, как они манипулируют духовными частицами, вероятно, и к лучшему, если я не буду использовать банкай.

– Что ты имеешь в виду?

– Они ведь тоже используют разные вариации своих способностей… вдруг они могут и на наши как-то повлиять? Не хотелось бы, чтобы они обернули нашу силу против нас.

Помолчав в задумчивости, Унохана нахмурилась.

– Хотела бы я сказать, что о подобном не стоило беспокоиться, но когда ты сказала… Интересное замечание, Хинамори. Тебя это беспокоило?

– Меня беспокоит ситуация в целом… я боюсь, что не справлюсь, что не смогу защитить своих людей, что…

– В данной ситуации не этого нужно бояться, – холодно оборвала меня женщина. – Все верно, капитан обязан заботиться о подчиненных, но в первую очередь он является рукой закона, рукой, которая должна защищать нечто большее, чем своих товарищей. Квинси наверняка захотят не только уничтожить Готей, но и добраться до короля. Мы должны избежать этого во что бы то ни стало, потому что солдат много, но король – один. На нем держится не только управление Обществом душ, но куда более серьезная миссия. От этого в буквальном смысле зависит спокойствие нашего мира. Понимаешь, о чем я?

Чуть не фыркнула себе под нос от того, что не просто понимала. А знала. Знала куда больше, чем вы все думали. Иными словами, шинигами должны костьми лечь, чтобы защитить расчлененные останки тела Короля, которого удерживали на небесах, как преступника. Жертвенного агнца.

– Капитаном быть непросто, – расценив мое молчание за ответ, добавила Унохана. – А ты им стала при необычных обстоятельствах, да без единогласного одобрения. Сейчас тебе нельзя показывать слабину. Необходимо проявить себя, сделать все правильно. Все необходимое для защиты Общества душ. Ты выдержала мои тренировки… значит, и это выдержишь.

Выдержу? «Переживу» хотели сказать? Даже не знаю, спорить ли с подобным утверждением. Но в чем я уверена – легче от разговора не стало, наоборот, упоминание Короля душ только навеяло угнетающие мысли. Жертвовать своими людьми ради куска плоти, на котором в буквальном смысле держалось равновесие трех миров? И я ведь не могу сказать что-то в духе «да гори оно огнем, ваш проклятый мир!». Могла бы сказать два года назад, когда была надежда, что Айзен займет небеса, но сейчас…

А с другой стороны, шинигами все равно падут при первом нападении квинси, и мои пять копеек здесь существенной роли не сыграют. Не сыграют же? Поэтому я должна обезопасить своих людей. Хотя бы свой маленький мир…

И, естественно, обошлось не без комментариев.

– Подожди-ка… ты что, это серьезно?

– Серьезнее некуда, – метнув в Синдзи недовольный взгляд, я вновь вернула внимание на старших офицеров, которых собрала у себя в кабинете для поспешного информирования. – У тебя, я вижу, есть возражения.

– Конечно, есть. Приказ главнокомандующего, кажется, был очевиден – мобилизовать все доступные ресурсы, или ты собралась идти против него?

– А чем, по-твоему, я занимаюсь? – недобро сощурив глаза и сложив руки на груди, шикнула я на лейтенанта. – Я мобилизую все доступные ресурсы для предстоящей обороны Серейтея, и под «доступными ресурсами» имею в виду шинигами, которые знают, что такое сражение, и не станут простым пушечным мясом. Или ты предлагаешь отправить на передовую вчерашних выпускников академии, которых, блять, просто сметут за один удар? К тому же не забывай, что у нас есть и административный персонал. Из двухсот тринадцати человек только две трети могут дать достойный отпор.

– Две трети? Ты совсем что ли из ума выжила?! Выпускников там дай бог человек пятнадцать-двадцать, еще с десяток зеленых шинигами, а остальные…

– Остальные не бывали в боях, где им пришлось бы рисковать жизнью. Хватит уже спорить со мной, Хирако! – не выдержав и повысив голос, одарила мужчину жгучим взглядом и позволила реацу вырваться легкой удушающей волной. Старшие офицеры заметно напряглись, в то время как собеседник обозленно оскалился. – Тебе предлагали позицию капитана, но даже если ты решил портить мне жизнь, не зарывайся! Ты мой лейтенант, и не лейтенант отдает приказы. Можешь побежать пожаловаться главнокомандующему, но я хочу сохранить жизни своим людям, а не только бросаться на амбразуру во имя Серейтея.

– Шинигами – это военный потенциал… эти люди военный потенциал пятого отряда.

– Я – военный потенциал пятого отряда. Я и ты, – жестко констатировала я. – Если мы с тобой не справимся, то, думаешь, новички смогут?

С таким утверждением Синдзи не рискнул поспорить, и раз его так тянуло гордо защищать Серейтей, то пойдет со мной в первых рядах. Только странно, что его толкало на подобные подвиги, учитывая, что сотню лет назад Совет 46-ти списал его, как потенциальную угрозу. И эти законы он хочет защищать? Или же его до сих пор слепила ненависть к Айзену, чтобы ставить мне палки в колеса под любым предлогом?

– Офицеры Окита и Сенджумару, – обратилась я к мужчинам, – за вами остается защита штаба, а также находящийся здесь молодняк. Скоординируйте действия с нашими экспертами кидо и поставьте защитные барьеры, также подключите к этому тех новичков, которые пришли к нам пару месяцев назад. Пусть держат оборону дополнительным барьером внутри штаба. Я попросила капитана Унохану направить нам небольшой отряд медиков. Штаб пятого отряда также будет служить убежищем для раненных шинигами.

Переведя дух, продолжила:

– Что касается обороны, то здесь действуем, как обговаривали. Все помнят, в какой разбивке работаем?

Получив в ответ одобрительные кивки, заметила, сколь мрачно сощурил глаза Синдзи, и не без причины. Единодушная поддержка шинигами делала его белой вороной, он и сам уже понял за минувшие два года, что выполнял номинальную роль надсмотрщика.

Поначалу многие в пятом отряде относились ко мне с подозрением после вступления в должность капитана, Окита не раз говорил, что вернуть былое доверие будет непросто. Речь тут даже не о серых кардиналах Айзена. Люди не знали, что от меня ожидать, на чьей я стороне играла – была шпионом Айзена или же теневой фигурой Готей 13. Но не это мне было важно показать им, а свое искренне желание стать хорошим капитаном. Стать для них опорой. Чтобы они стали опорой для меня…

– Хорошо, тогда, соберите ваши группы и обговорите…

Духовное давление я почувствовала секундой раньше, прежде чем к улице привлек внимание оглушительный грохот. От его звука у меня сердце камнем упало в пятки.

– Что это?!

– Неужели враг уже напал?

– Проклятье! Капитан, нам выдвигаться?.. Капитан? – повторно окликнул меня Окита.

– А, да. Да, выдвигайтесь, действуем согласно плану! Защитите наших людей!

– Да!

Дождавшись, когда офицеры покинут кабинет, я обернулась к окну, за которым полыхали ярко-лазурные столбы света. Сердце бешено застучало в груди. Проклятье… почему? Почему я так боюсь? Хватит. Возьми себя в руки.

– Что? – заметив, что Синдзи остался стоять на месте, да буравил меня недовольным взглядом, я ожидала услышать очередное осуждение в свой адрес.

Тяжко вздохнув, мужчина, тем не менее, сообщил:

– Я понимаю, что тебе нет дела до Готея и остальных шинигами, кроме своего отряда, но… скажу тебе очевидную вещь. Всех ты не спасешь, поэтому тебе же будет лучше отказаться от наивной привязанности. Уж извини, Момо, но иначе ты не потянешь должность капитана.

Все верно. Должность капитана предполагала быть не столько справедливой, сколько жесткой и хладнокровной в своих решениях. И тем не менее…

– Если я не могу спасти всех, то попытаюсь спасти хотя бы своих, – упрямо прошептала я в ответ и, направившись в сторону выхода, добавила: – Идем.

Скинув с плеч хаори и обвязав вокруг талии за рукава, попутно стянула с руки защитную перчатку, чтобы сохранить одежду от беспощадного пламени. За два года рука так и не изменилась, я успела привыкнуть к мутации в отличие от тех, кто видел ее нечасто. Синдзи, например, рефлекторно кривился, явно вспоминая бой в Каракуре.

Забравшись на крышу соседнего здания, мы с мужчиной осмотрелись, заприметив ближайший очаг вражеской энергии, подле которого еще не появилось ни одного из старших офицеров или капитанов. Во дворе штаба люди носились, очертя голову, и лишь когда мастера кидо заняли позиции, возводя барьеры, я немного успокоилась.

– Ну что?

Мысленно поблагодарив Синдзи, что он не стал меня гнать розгами, позволив эту минутную слабость, я указала вперед.

– Там несколько врагов, чувствую трех, – сообщила я, а затем указала на очаг духовной энергии в двухстах метрах левее. – А там пятеро. Я пойду туда, а ты займись тремя.

– Вместе не хочешь поработать, да?

– Если буду подыхать, то, желательно увидеть твою морду, спешащую на помощь.

– Ну уж постарайся не подохнуть, – едко усмехнулся мужчина, – я, скорее, побегу спасать наших офицеров, чем тебя.

– И на том спасибо, – лишь кивнула я. – Идем.

– Ага.

Я понимаю, почему эта битва пугала меня куда сильнее сражения при Каракуре, несмотря на известный исход. Здесь мне не отсидеться в стороне, здесь не на кого положиться. А самое печальное – я не видела достойной цели жертвовать собой в начавшейся битве. Сражении ни за что. Не за те идеалы, которые я считала правильными… и в то же время, если не противостоять противнику, нас пождет участь куда более плачевная, чем обычное поражение.

Как же не хватало того, кто повел бы меня за собой, кто смог бы убедить в правильности выбранного пути. Протянул бы руку, забрал бы с плеч этот тяжкий груз ответственности…

Почему я не позволила ему просто взять всю ответственность и проявить к себе милосердие?..

От удушающей беспомощности стало аж тошно, как и от мыслей, тянущих на дно слабостей. Именно из-за такого подхода я и поддалась чарующей харизме Айзена. Хватит, соберись. Ты избрала свой путь, не вздумай возвращаться на кривую дорожку. Забудь о нем, забудь о мечтах, которыми он осыпал твой наивный разум. Тебе не нужен тот, кто из милосердия убивает дорогих тебе людей, тебе не нужен ориентир! Ты выбрала себя, так сражайся за себя, за тот мир, который ты решила выстроить. Никто тебе ничего не преподнесет на блюдечке с голубой каемочкой, все здесь в первую очередь эгоистичные сволочи, прячущие эту истину за добрыми улыбками.

Ты сможешь, Момо! Просто борись, борись с этой отравой! Да, ты не лидер, ты воин… но ты можешь повести за собой людей, ты можешь стать им! Только для начала спаси их!

Разогнавшись быстрой поступью и сконцентрировав в правой руке побольше реацу, использовала злость, как дополнительный стимул, налетев на чужака в белом одеянии, словно ястреб, пикирующий на добычу. Заметила лишь, как квинси обернулся за мгновение, когда моя когтистая рука раздробила ему грудь, вырывая кусок плоти. Из-за силы удара противника развернуло, кровь хлынула брызгами, в то время как меня протянуло по каменной кладке дороги ближе к другим врагам.

– Какого?!..

Резко выбросив руку в направлении квинси, заставила пламя сорваться с пальцев жгучим вихрем кё:кан, заполнившим узкий коридор улицы. С тех пор, как занпакто стал частью меня, оказалось необязательно активировать техники с помощью голосовых призывов. Эта сила в буквальном смысле принадлежала мне.

«Сзади, Хина!»

Чутье Тобимару также не подводило, позволив моментально отреагировать на летящие в спину стрелы. Отскочив на стену, разделяющую улицы, чтобы занять более выгодное положение, использовала щит «Эль Эскудо», выставив навстречу граду стрел другую руку. Светло-зеленый барьер хорошо исполнил свою роль. От снарядов, что падали поблизости, черепица и часть камней разлетелись вдребезги, поднимая облака пыли.

Тех, кто угодил под атаку пламени, к сожалению, незначительно ранило, обошлись ожогами, да подпаленной одеждой. Двое – мужчина и высокая хмурая девушка – вынырнули из угасающего огня на противоположную стену, встав рядом с невысоким юношей, вооруженным луком из духовных частиц. Честно говоря, я их не помнила… не сказать, что прям уж всех квинси помнила б в лицо.

Но трое против меня одной? Хотя бы от четвертого удалось избавиться за раз, он лежал с дырой в груди, истекая кровью и смотря широко распахнутыми глазами в бескрайнее небо.

– Боже, прям с одного удара…

– Жалкое зрелище, согласен.

Прислушавшись к колебаниям духовной энергии, отметила, что мне в противники достались не так, чтобы сильнейшие. Квинси ощущались иначе, чем шинигами, трудно судить об уровне их реацу наверняка. Но те, кто находился рядом с Кучики Бьякуей и Тоширо – были одни. Ребятки, что попались мне, держались группой… вывод напрашивался очевидный. А еще…

Скосив взгляд вправо, резко выбросила руку в соответствующем направлении, а вместе с ней и материализовавшуюся тонкую цепь, обхватившую запястье металлическим обручем. Ударив по развалинам и подняв всполохи пламени, острым наконечником она пробила камни, но встретилась с голубым щитом квинси, отбросив его прочь.

Вас было пятеро, я помню.

– Ох… позор-то какой, – удрученно вздохнула высока девушка, проследив, как худощавого парнишку не ранило, но снесло моим ударом. – И чего нам дали с ним возиться? Слышь, неженка, не смей под!..

– Черт, Эльза!

Рывков вернув цепь и пустив ее по дуге, замахнулась на противницу, и если бы не оклик ее союзника, то удалось бы застать врасплох. И я даже думала, что попытка ударить по ней концентрированной на наконечнике реацу не потеряна, потому что квинси успела лишь прикрыть лицо рукой, когда ее дотронулась цепь, обдав огромным всполохом пламени.

За ярким взрывом, поднявшимся ввысь огненным заревом на несколько метров, прищурила глаза. Атакой наверняка задело и парочку, что стояла рядом. Только проблема в том, что я продолжала ощущать их присутствие, и никаких тел не отбросило прочь взрывной волной. Отдернув цепь обратно, заставив сократиться и обвиться вокруг руки, по мере рассеивания дыма и огня начала угадывать силуэты.

– Ах ты… сука… – зарычала девушка, держа подле лица руку, истлевший рукав на которой обнажил голубой светящийся узор, расчертивший кожу. – Ты хоть знаешь, во сколько мне обошелся мой стилист! Росендорнен*!!!

[нем. Rosendornen «Шипы розы»]

Разрезая остатки пламени, в мою сторону ударили изломанные линии голубого света, напоминающие колючий кустарник. В этот раз не удалось сдержать атаку активированным барьером «эль эскудо», меня отбросило прочь со стены на соседнюю улицу. Часть длинных шипов из реацу пробило защитное кидо, прижав меня к зданию. Болезненно скривившись и зашипев, обнаружила, что голубые иглы вонзились мне в плечо, живот и левое бедро.

– Убейте эту девку! – разъяренно завопила девушка, но ее спутникам не пришлось повторять дважды.

Прыгнув в моем направлении, мужчины материализовали стрелковое оружие – у одного лук, а у другого оно напоминало арбалет, – и обрушили на меня град из голубых стрел. На короткий миг, показавшийся вечностью, затянутый в пучину страха, я подумала, что ситуация безвыходная, но тело в приступе паники отреагировало автоматически. Сконцентрировав реацу в руке, за мгновение до того, как обрушился голубой дождь, я ударила локтем по стене, выпустив максимум духовной энергии.

Несколько стрел болезненно впились в левую руку и грудь, однако, поддавшись действию адреналина, смогла достаточно сильно оттолкнуться и завалиться в развалившуюся стену, скрывшись от противника за облаком пыли. Острая боль тут же ударила по ранам, оставленным шипами.

Не обращай внимания, прижги эти царапины реацу. Я не позволю себя так просто поймать.

Пока квинси радовались маленькой победе, я воспользовалась секундами форы, чтобы выбежать из здания через нормальную дверь. Когда раздались возмущенные крики девушки, я выбралась на улицу.

– Что?! Какого хера?! Она серьезно проломила стену?!

– Не отвлекайся! Она может быть где-то поблизости.

– Кстати, вы видели ее руку? Жуть какая-то.

Поблизости… да, вы правы, пришлось спрятаться за стеной, разделяющей улицы, на которых мы находились, чтобы перевести дух и подумать. Заглушив реацу, чтобы враг не обнаружил мое местоположение, скривилась, зажимая рану на животе рукой. Стрелы доставили не так много хлопот, но вот от шипов порезы действительно болели.

Сука, я посмеюсь, если окажется, что эти шипи ядовитые…

– Нашел, – вдруг раздался голос сверху.

Вздрогнув от неожиданности, успела только задрать голову и обнаружить пацана, который прятался за развалинами несколько минут назад, а теперь целился в меня из небольшого лука. А вот атаку его не назвала бы слабой, если бы не быстрая поступь, то подушечку для игл напоминала бы моя голова, а не земля, что покрошилась от десятков мелких снарядов.

– Эльза, Заш, Пауль, я нашел ее! – обрадованно воскликнул парнишка, помахав своим союзникам. Глупо.

– Дурак! – воскликнул мужчина, искренне испугавшись за мальчишку. – Сзади!

Успев подобраться к ребенку за счет сюнпо, воспламенила руку, заставив огонь пробиться сквозь кожу, потрескавшуюся, будто скорлупа. Едва успев обернуться, паренек испуганно оцепенел. Моя рука была в опасной близости от его лица, однако переместившийся под удар квинси, использовавший арбалет, принял атаку пламенем на себя.

Несмотря на то, что парень выставил для защиты голубой барьер, его отбросило мощным выбросом огня, который проглотил его и мальчика с головой.

– Пауль, Нико!.. А-а, все, сука, ты меня разозлила!!!

Повторно использовав Росендорнен, голося, словно обезумившая пациентка психиатрической лечебницы, квинси, увы, не застала меня врасплох. Использовав быструю поступь, подобралась к ней достаточно близко для удара пламенем, но ее сообщник выстрелил по мне градом стрел.

Отступить – был мой первый порыв. Однако, чуть развернувшись, чтобы поймать собой как можно меньше снарядов, крепко стиснула зубы, стерпев отравляющую агонию новых ран. Но она длилась миг. Болью меня не испугать, боль уже не то средство, что могло остановить меня. Меня научили не бояться этого.

– Какого?!.. – лишь успела воскликнуть девушка, прежде чем моя рука обхватила ее за лицо, впиваясь когтями глубоко под кожу.

Использовав боль, как стимулятор для разжигания полыхающей внутри силы, оттолкнула противницу вперед, а за тем, не выпуская ее из когтей, одним ударом вмяла головой о землю. Ее хриплый крик заглушила моя ладонь, которая продолжала давить ей на лицо, в то время как когти проникали глубже, постепенно вспарывая мышцы, ломая хрящи, давя кости.

Сдавленный хрип, переросший в гортанные крики, мешающиеся с хрустом костей, заставили квинси задергаться, вцепиться мне в предплечье в тщетной попытке высвободиться. Мужчина, что стоял неподалеку с поднятым луком, застыл с откровенным шоком. Сцепившись с ним мрачным взглядом, я продолжала мучать девушку, медленно раздавливая ее лицо, глуша ладонью жуткие вопли, пока одним мощным рывком не проломила ей череп.

Не бойся умереть, лишь так ты направишь руку смерти на своих врагов… Пусть зверь делает за тебя работу, овладев телом, а ты станешь его глазами, указывая на жертв. Ни эмоций, ни сожалений. Только нервное возбуждение от разрастающегося азарта битвы.

Теперь вы смогли меня научить этому, Унохана-сан… Теперь уж точно.

– Что ты… за тварь такая?

Разжав руку и поднявшись с колен, почувствовала, как теплая кровь стекала по пальцам, скапливаясь каплями на когтях. Ощущая, что разум слегка затуманен нахлынувшей жаждой битвы, поддалась мимолетному порыву и дотронулась до нижней губы, оставив красный след. Облизнула его кончиком языка. Кислый металлический вкус.

От чрезмерной подвижности узел, в который были связаны на пояснице рукава, распустился, позволив хаори слететь на землю. Казалось, только сейчас квинси, что стоял передо мной, наконец, обратил на него внимание и с сомнением пробормотал:

– Капитан?.. – но, когда он задержал взгляд на белой накидке подольше, присматриваясь, к удивлению добавилось пугающее осознание. – Подожди, ты что ли…

Нервно улыбнувшись его догадке, резко обернулась и стеной огненного пламени, соскользнувшей с ладони, защитилась от стрел. Похоже, парень пришел в себя и вернулся на поле боя. Тем лучше.

– Нет, Пауль, уходи!

Однако предупредительный оклик достиг квинси в тот же миг, что и цепь, соскользнувшая с моей руки. Обвившись вокруг шеи противника в параллель тому, как я очутилась в прыжке сверху и перехватила наконечник левой рукой, металлические звенья крепко вцепились в кожу удушающей петлей. Оказавшись позади Пауля и уперевшись ногой ему в спину, натянула со всей силы цепь в удушающем захвате, заставив откинуть назад голову и захрипеть.

Руки дрожали от напряжения. Сердце бешено стучало в груди. А глаза словно ничего не видели перед собой. Не видели багровеющей кожи противника, как синели его губы и вылезали от напряжения белки глаз из глазниц. Уши не слышали отвратительных хрипов на фоне взрывов и гомона.

В голове лишь сидел голос, шепчущий не сдаваться, приказывающий распробовать вкус крови, принюхаться к горькому запаху страха, исходящему от противника. Этот голос напоминал об ужасе, который я испытала однажды, едва не лишившись того, что мне дорого… И я отказываюсь вновь повторять этот опыт всепоглощающего отчаяния и страха, обращающего тебя в беспомощное никчемное создание.

Со звуком ломающихся костей шеи противника сломается и моя слабость, мое сострадание. Моя человечность. Останется лишь животное, которое перегрызет кости врагов в труху. И устроит ад на земле любому, кто посмеет встать у него на пути.

Комментарий к Глава 30. «Страх, сводящий с ума» Ребятки, следующая глава выйдет позже обычного, т.к. ставлю ее на таймер и завтра уваливаю в отпуск с вероятностью отсутствия интернета с понедельника. Но! Я постараюсь по возможности общаться с вами в комментариях :З

====== Глава 31. «Прикосновение ада» ======

Почему оно появилось над пространством моего внутреннего мира? Прозрачная ребристая поверхность, словно стекло, переливающаяся фиолетовыми всполохами. Оно простиралась от горизонта до горизонта… та ли эта грань, что сдерживала связь с хогиоку? Или это что-то другое? Стоит ли этого опасаться?

Протянув руку навстречу беспокойному небу, сконцентрировала реацу, отчего отголоском по облакам разошлись едва уловимые всполохи. Всполохи пламени, на которые уже отреагировала подозрительная энергия. Это то, что мне нужно? Оно там?.. Ты там?..

– …здесь! Сюда!..

Голоса, пробившиеся сквозь звон в ушах, заставили зажмуриться и невольно вырваться из тревожной дремы в не менее беспокойную реальность. Скрежет камней, чьи-то неразборчивые голоса, пробивающиеся будто из-под толщи воды. Тело словно в капкан поймали, я чувствовала лишь невероятную тяжесть, которая ушла в тот миг, когда несколько шинигами подняли с меня часть обвалившейся стены. Но на смену давлению хлынула боль: в груди, спине, животе, ногах… везде.

– Мать честная… Момо! Эй, Момо, ты слышишь меня?!

Твой голос я в гробу услышу, Синдзи… Но ничего сказать в ответ не смогла, лишь выдавила измученное мычание. От чужого прикосновения плечо словно огнем обожгло, и когда кто-то попытался меня перевернуть, по боку, не преувеличивая, будто ударили булавой. Воскликнув и зажмурившись, несмотря на жжение в плече, потянулась к ранению, но вместо обычного следа от стрелы нащупала влажную упругую плоть.

– Твою мать!

– Это что, печень?..

– Ей голень почти оторвали… Меня сейчас стошнит…

– Идиоты! – в ярости закричал Синдзи. – Живо найдите медиков!!! Она хоть и капитан, но с такими ранами долго не протянет!

– Д-да!..

– Черт подери… мелкая, только не подыхай.

Почему так больно?.. Слишком больно. От этой боли не убежать, не спрятаться, не заглушить учащенным дыханием. Пытаясь сосредоточить на пальцах реацу для целительного кидо, то и дело отвлекалась на агонию, что мучила разум. Глаза заслезились от пыли, в то время как голова шла кругом, и я не собиралась сопротивляться дурманящему бессилию.

Прочь, прочь из этой реальности, прочь…

– Эй-эй, не вздумать терять сознание… эй!..

Бесполезно, я не хочу возвращаться в эту реальность, ни за что.

Битва с квинси лежала совершенно на другом уровне. Разобравшись с первой группой, поддавшись опьяняющей эйфории битвы, разорвала в клочья тех, кто по факту оказался мелкими сошками. Думала, что раз с ними серьезных проблем не возникло, то моего внутреннего зверя можно натравить на любого. В принципе, оказалась недалека от истины, пока, не заигравшись, не налетела из-за угла на длинноволосого блондина, позади которого находилась фигура в черном.

Секунда осознания, промедления… и меня отбросило градом стрел в конец улицы, пробив несколько каменных стен. А дальше – моментальная тьма. После которой я запомнила лишь жуткую боль, нервные крики Синдзи, да суету. Боже… кто бы мог подумать, что Хирако Синдзи будет обо мне беспокоиться.

Грань жизни и смерти столь тонкая, оказывается, но у шинигами имелось определенное преимущество – их тела могли восстановиться благодаря духовной энергии. Будь я обычным человеком, то разодранный в кашу живот и висящая на добром слове голень не оставили бы и шансов не то что выжить, но и хотя бы дотянуть до госпиталя. Насколько же силен враг?.. Насколько же слаба я… Как я могу защитить хоть кого-то, если в этом мире существуют такие, как Яхве? Да хоть его квинси…

Над внутреннем миром растянулась прозрачная ребристая поверхность, словно стекло, переливающаяся фиолетовыми всполохами. Застыв в воздухе, в опасной близости от странного феномена, почувствовала себя жалким ничтожным существом. Притворяться сильной и независимой не получилось. Я больше так не могу… Меня просто раздавили, уничтожили. Как же больно от этой мысли, грудь жгло собственным бессилием.

Мне не хотелось признавать, но сейчас, в момент отчаяния, я нуждаюсь в тебе. Услышать твой голос, твои обманчивые утешения. Почувствовать если не твою руку на щеке, то хотя бы след энергии, который напомнит, что связь между нами все еще сохранилась. Прошу тебя, скажи, что мне делать?! Что мне делать?..

– Хина, ты что творишь, стой!

Испуганно вздрогнув от оклика Тобимару, донесшегося снизу, я одернула руку, которой потянулась к преломлению.

– Я не могу… – сдавленным от напряжения голосом пробормотала я, ощущая, как слезы предательски подступали к глазам. – Я так больше не могу… я не могу защитить то, что мне дорого. Это бесполезно… при любом исходе все будет плохо!

– Хина, прекращай так думать! Тебе страшно, потому что тебя чуть не убили, и это нормальная реакция! Просто вернись ко мне и не делай того, о чем можешь пожалеть!

Переводя шумное дыхание, я вновь опустила взгляд к правой руке, которую трясло крупной дрожью. Вновь посмотрев на небо, спровоцировала Тобимару закричать чуть ли в ужасе:

– Хина!!! Не вздумай! Мы не знаем, что это такое!!! Это может быть вовсе не хогиоку!!!

– А что тогда?.. – нервно вздохнув и почувствовав, как холодные слезы скатились по щекам, я одернула себя от сомнений. – Это точно оно. Наша связь ослабла, я должна восстановить ее. Мне нужно услышать его, и плевать, что будет…

– Господи, Хина, стой!!!

Едва я успела вытянуть руку, как по ней ударили тонкие цепи. Удерживая меня от возможности дотянуться до преломления, Тобимару не жалел сил, пытаясь утянуть меня назад, что вынудило оказать сопротивление.

Нет… нет, ты меня не остановишь. Ни боль от металлических звеньев, ни отчаянное желание занпакто образумить от необдуманного действия. Ничто не заставит меня отступить в своем опрометчивом решении. Если не прикоснусь к излому, то потеряю если не связь с Айзеном, то свой рассудок, который вычеркнул из окружения все, кроме одной навязчивой мысли. Я должна понять, что это такое, я должна убедиться, что это материализованная энергия хогиоку. Мне плевать, чем это окажется, но если не дотронусь до нее, не почувствую колючее прикосновение, то… то…

Закричав и вложив в отчаянный рывок немало реацу, не только пробилась вперед, но и вынудила Тобимару подскочить следом. Воздух стал для нас невесомостью, благодаря которой я смогла, наконец, дотронуться до преломления, нервно затаив дыхание.

Пальцы словно погрузились в конфетти из мелких осколков. Неприятное, однако терпимое, знакомое чувство, напомнившее прикосновение всполохов энергии хогиоку, которое мне когда-то довелось держать в руке.

Из груди вырвался нервный смешок. Это оно… оно самое…

От нахлынувшего облегчения, радости, из-за которой, правда, захотелось заплакать еще сильнее, в груди заболело. Но в отличие от меня, Тобимару, подобравшись ближе, выглядел так, словно я сорвала чеку и выбросила ее вместо гранаты. В его взгляде читалась даже не злость, его взгляд обратился суфлером, транслирующим все бранные ругательства. Возмущение раздирало парня на части, он нервно поглядывал то на мою руку, то на поблескивающую поверхность.

– Попробуй…

Мое предложение вызвало у него всплеск крайнего скептицизма. Скривив лицо и одарив меня обозленным взглядом, Тобимару замешкался и, снисходительно вздохнув, с крайней неуверенностью потянулся к преломлению. Как только пальцы коснулись энергетического явления, парень прищурился и хотел было сказать что-то, как вдруг удивленно вскинул брови.

– Что?

Замерев подобно восковой фигуре, Тобимару на долгое мгновение перестал не только дышать, но и моргать. Выглядел оцепеневшим, и лишь его взгляд, постепенно вымещая недоумение, наливался страхом.

– Тобимару?.. В чем дело?

Мой вопрос, казалось, не столько привел его в чувства, сколько заставил опешить и перевести на меня растерянный взгляд.

– Ты что?.. Не слышишь?

– Слышу? Что слышу?

Прищурившись, как если бы полагая, что я пыталась одурачить или обмануть его, парень отвернулся, но не успел его взгляд вернуться к месту соприкосновения с барьером, как заметил что-то пугающее.

– Хина!!!

Успев проследить за взглядом Тобимару и обернуться к преломлению, увидела, как по ту сторону растеклось черное пятно, из которого что-то вырвалось, несясь мне навстречу. Подскочив ко мне в мгновение ока и, обхватывая за плечи, толкая вниз вместе с собой, парень сумел сберечь меня от неминуемой гибели. Потому что огромная рука, на скелете которой едва ли имелись мышечные волокна, прорвала слой преломления и жадно сцепила пальцы в кулак. Хотела поймать меня…

– Кё:кан! – выбросив навстречу вторженцу левую руку, воскликнул Тобимару и призвал свою силу.

Наблюдая за тем, как огненное пламя моего занпакто выталкивает давлением пугающую сущность, я успела лишь прочувствовать болезненные тиски страха, из-за которых едва не раздавило сердце. Ощущение свободного падения пробило по телу электрическим разрядом, заставив оцепенеть и в момент удара о землю очнуться от объятий внутреннего мира.

Распахнув глаза и забыв, как дышать, слышала только бешено стучащее в ушах сердце, да наблюдала белоснежный потолок палаты. Все болело, ныло… ныло от страха… какого хуя только что произошло?

– Очнулась, наконец, – заключил мой незадачливый лейтенант, сидящий на подоконнике, да наблюдающий за пасмурной погодой за окном. – Уж реально думал, помрешь.

Голос Синдзи помог отвлечься от пугающих мыслей, однако тело так просто не отпустило от действия страха. Сердце разгоняло по венам отравляющую слабость, я через силу заставила себя сжать пальцы в кулак. Хотя, «сжать» это громко сказано, поскольку удалось с трудом их согнуть.

– М-да, похоже, ты даже не понимаешь, что происходит, – приняв мой ужас за дезориентацию, невесело вздохнул мужчина, одарив меня не то сочувствующим, не то снисходительным взглядом. – Ты в госпитале. Откопали тебя из-под обломков… Унохана-сан буквально собирала тебя по частям. А еще сказала, что лучше тебе в ближайшие дни даже не думать подниматься с кровати, а также использовать печать для накопления энергии. Ее снятие быстрее тебя на тот свет отправит, чем поспособствует восстановлению.

Слова Синдзи влетели в одно ухо и вылетели через другое, я смотрела в потолок тупым взглядом, перебирая в голове пугающий образ. Та рука… это ведь человеческий скелет, кисть и предплечье, но что это такое и откуда взялось? Преломление, которое отделяло небо, висело над нами с Тобимару уже два года, хоть и менялось со временем. Но ни одного намека не появлялось на подобную чертовщину.

Грудь заныла от отчаяния. Словно боли от ран было мало.

Мне хватило, наконец, смелости – и глупости – дотянуться до преломления, чтобы убедиться в его связи с хогиоку. Во всяком случае, ощущения от соприкосновения были теми же, только… что тогда услышал Тобимару? Он определенно что-то услышал до появления этой чертовщины, и это напугало его.

Айзен? Нет… нет, это не он. Мне удавалось лишь слышать его голос в своей голове, не более, а в последние месяцы я нарочно игнорировала установившуюся связь, которая работала, к счастью, в одностороннем порядке из-за печатей мукена. Но даже если бы мужчина сумел их обойти, то… он бы дал о себе знать по-другому, а не…

– Ты в порядке вообще?

Осознав, что сердце вновь бешено застучало о ребра, я перевела взгляд на Синдзи, которыйзаподозрил неладное.

– Нет, конечно… – подняв взгляд к потолку, я с трудом проглотила невидимый ком в горле. Голос сдавленно срывался. – Т… ты должен не сидеть тут… а быть с отрядом.

– Ну, – как-то отрешенно шепнул мужчина, – учитывая, что никого к тебе, как к капитану, кроме близких родственников и лейтенанта не могут пускать, то мне нужно убедиться, что ты жива. Иначе старшие офицеры выпинают меня обратно. Они… действительно беспокоятся о тебе.

Шум в коридоре на мгновение отвлек нас от разговора. Похоже, там творится настоящий ад, медики, вероятно, вешаются не только из-за работы, но и успокаивая посетителей.

– Какова обстановка?.. Ау!

Попытавшись приподняться, сразу словила жуткую боль по всему телу, но куда ощутимее отдало в правую руку жгучей судорогой. Ясно, даже не стоит пытаться напрягаться.

– Лежи уже, нам и так хватает инвалидов, – недовольно подметил Синдзи. – Скажем так, могло быть и хуже, хотя нас разбили, как свору щенков. В наиболее критичном состоянии сейчас Кучики, там вообще даже не понятно, как он еще жив остался. Что куда более пугает, оперируют Зараки. Да и тебя, как лего, собирали. Ну и… главнокомандующий погиб.

– П… подожди, Кучики? К-как?

– У него украли банкай, – мрачно подметил Синдзи, – как и у капитана Фон. К совету капитана Уноханы прислушались не все. Пф… думают, раз родились с золотой ложкой во рту, то все сами смогут сделать. А на деле-то…

Вот уж верно. Дебилы. Простите, конечно, за столь резкое высказывание, но… Хотя удивляет, и в какой-то степени льстит, что капитан Унохана поделилась предположением с другими. Но отчасти это угнетало. Моя идея присвоена другому человеку… блин.

В общем-то, ничего нового, и в какой-то степени я порадовалось собственному состоянию, которое за меня изобразило на моем лице выражение отчаяния.

– Из рядовых, по ощущениям, погибло не меньше пяти сотен, хотя трудно так сразу подсчитать потери и…

Шум в коридоре стал уже совсем невыносим, отчего аж Синдзи раздраженно зарычал и, спрыгнув с подоконника, направился к выходу. Открыв дверь и высунувшись с выражением откровенного раздражения, не постеснялся крикнуть:

– Может, перестанете орать?! Мы тут говорить пытаемся!

– Хинамори пришла в себя?..

– Естественно! Орете, как резанные петухи. Надоели, – гаркнул напоследок мужчина, захлопнув за собой дверь, и вызвав у меня своим поведением недоумение. – Что?

– Это… голос Тоширо был?

– Ага, – беспечно почесав макушку, подтвердил Синдзи, – а еще целая толпа твоих фанатов, которых медперсонал отчаянно отгоняет вилами.

– Если это Тоширо, то… черт!..

Попытка приподняться вновь отдалась жуткой болью в правой руке, разливаясь пульсирующим давлением, которое уже не казалось столь безобидным. Сжав челюсти и застонав, кривя лицо, ухватилась левой рукой за запястье, пытаясь притупить отвратительное чувство, пропустив часть реацу.

– Ты чего?

Думала, что довольно быстро отпустит, однако судорога с пугающей скоростью сдавливала мышцы, заставляя конечность дрожать. От возрастающего давление складывалось ощущение, что кости вот-вот треснут.

– Момо!

– Я не знаю! – стиснув пальцами левой ладони мутировавшую руку, попыталась вновь усмирить жуткую пульсацию, усилив ток духовной энергии. Вышло, конечно, не то, что планировала.

Я словно спичку бросила в лужу бензина, и пожар реацу бесконтрольно вырвался наружу, заставив меня истошно закричать. Внутренности горели огнем, кости буквально трещали от того, как их стискивали мышечные волокна, боль в ранах разлилась по всему телу, отчего уже и не судилась брать о своем состоянии. Болело все, каждая конечность, орган, клетка.

– Какого черта у вас происходит?!

– Я-то откуда знаю?!

– Барьер! – сквозь гомон раздраженных голосов выдавила из себя истошный писк. – Барь… ер!

– Какой еще?!.. Черт!

Раздраженный оклик Синдзи стал последним, что я услышала перед оглушительным грохотом, ударившим в стены. Реацу вырвалась взрывом, огонь врезался в стены, выбил окна звоном битого стекла, но это, вероятно, меньшая из проблем. По ощущениям, энергия просто вышибла стену, отделявшую палату от улицы. Оставалась небольшая надежда, что Синдзи успел вовремя защитить себя и других барьером кидо.

Мне же показалось, что тело по щелчку пальцев разорвало на куски. Как если бы пламя выжгло кожу до углей, пробилось из костей сквозь тысячи трещин, обратило в пепел мышцы. Боль упала красной пеленой перед глазами на долгий миг беспамятства, из которого меня вырвал срывающийся в ужасе оклик:

– Хина! Сверху!

Распахнув глаза и увидев, как в моем направлении с небес падала костлявая рука, я, словно кошка, на которую брызнули водой, отскочила в сторону.

– Лови!!!

Все еще обескураженная столь неожиданным перемещением во внутренний мир, я в спешке перехватила цепь, наконечник которой Тобимару бросил в моем направлении.

– Меняемся! Ловим его в кольцо!

Да что за хуйня творится?! – едва не заорала я во всю мощь легких, но сообразив, что даже секундное промедление обернется для нас провалом, я прыгнула вперед. Поймать скелет, чья конечность исследовала мой внутренний мир, высунувшись из черной дыры по ту сторону преломления, оказалось несложно. Движения довольно медлительные. Мы с Тобимару успели поменяться местами, когда гигантская рука оторвала ладонь от земли на несколько метров.

Натянув цепь с обоих концов и захватив конечность скелета, сумев ее обездвижить, я логично предположила, что лучшей техникой к атаке будет Сю:го Дзигоку, «Сокращающий Ад».

– Сейчас?!

– Да! – согласился парень, фактически почувствовав мой настрой.

Вложив реацу в цепь, которая послужила проводником для атаки, мы пропустили сквозь нее пламя, которое, ударив в руку скелета, взорвалось вихрем ослепительного пламени. Огонь, поднявшись по конечности, ударил в небо, разбежавшись по преломлению с громким шипением, которое вызвало у меня странную судорогу ниже предплечья.

И только хотела зашипеть сквозь стиснутые зубы, как внимание от руки отвлек громкий хруст ломающейся кости, за которым послышался утробный вой. Сказать, что я чуть не обосралась от страха, это ничего не сказать. Вжав шею в плечи и заметив, что Тобимару в отдалении также напрягся, рискнула поднять взгляд, отметив, что преломление сдавливает конечность скелета, проникает мелкими вихрями энергии в кость. Осколки сыпались нам на головы, поэтому, отпустив цепь и отпрыгнув назад, как и парень, наблюдала как руку неизвестного чудища просто сдавливает в тисках энергия.

За пару секунд конечность оторвало от плеча, которое скрылось в черном размытом пятне, в сторону которого хлынуло преломление, начав стягивать его и сминать, словно кусок бумаги в ладонях.

Отсеченная конечность, обвитая цепью, начала рассыпаться черным прахом в обрушившейся тишине.

Перепуганная, переводящая тяжелое дыхание и слушавшая, как тяжелые удары сердца отдавались в висках, я… я просто… Меня словно в одно мгновение вырвали из теплой кровати, кинули в прорубь, затем дали по голове куском льда, а затем вновь засунули под одеяло. Как если бы ничего не случилось.

– Какого… Айзен!!! – голос, срывающийся на истеричный крик, сотрясал не только горло, но и легкие. За обескураженностью волной нахлынула злость вперемешку с паническим припадком. – Какого хуя это только что было?! Это же твоя энергия, энергия хогиоку! Что она, блять, только что призвала?! Отвечай!!!

В ответ тишина. Единственное, что произошло, это Тобимару, упавший на колени от обрушившейся на плечи слабости.

– Айзен, отвечай! Я знаю, ты меня слышишь! Что, теперь ты будешь играть в молчанку, да?!

Никакой ответной реакции.

Раздраженно крикнув и пнув кусок камня, валявшийся под ногами, я перевела взгляд на свой занпакто, который шокировано уставился вдаль и не подавал особых признаков жизни. Похоже, даже забыл, как дышать.

– Что… что это было? – дрожащими губами произнес Тобимару, подняв на меня перепуганный взгляд. – Это… это не моя сила.

Переводя дыхание, я посмотрела на небо, которое уже не грозило обрушить на нас очередного монстра. Все вернулось в спокойное русло. Пока. Но я не спешила обнадеживать парня, позволив себе задуматься и помедлить с выводами. Потому что выводы, конечно, напрашивались неоднозначные.

Подойдя к Тобимару и рухнув рядом с ним на колени, притянула его к себе и крепко обняла. Он дрожал, вцепился мне в руку, словно маленький ребенок, поэтому пришлось погладить его по голове, чтобы успокоить. Да и самой унять бурю эмоций.

– Не хочу тебя пугать еще сильнее, но… это не может быть что-то извне.

– Что? – извернувшись и отстранившись, Тобимару в недоумении захлопал ресницами. – Хина, я знаю, на что я способен, но это…

– Возможно, само чудище и не твоих рук дело, но вот разрыв, который появился, мог быть делом наших рук. Мы дотронулись до энергии хогиоку, и… вместо Айзена призвали что-то… что-то. Хогиоку ведь действует, как усилитель, как исполнитель желаний, но в нашем случае он мог просто…

– Да плевать, что там он мог, а что нет! – в раздражении бросил парень, крепко вцепившись мне в плечи, отчего даже духовный след его руки ощутимо обжог кожу. – Не смей больше прикасаться к этой чертовщине! Ты меня поняла?!

Я видела Тобимару в разных состояниях, но никогда он не поднимал на меня голос, и уж тем более не позволял себе впиваться когтями до крови. Занпакто явно чувствовал и слышал больше моего, в первую очередь, как источник моей силы, он принимал удар на себя. И то, что усилило в нас хогиоку, испугало его. Нет, даже не так. Он пребывал в слепом ужасе.

– Отпусти мою руку, Тобимару. Хотя бы когти вытащи.

Спокойное замечание заставило парня на мгновение опомниться и, опустив взгляд к своим пальцам, которые испачкала моя кровь, одернул себя. Но я не дала ему отстраниться, аккуратно притянув к себе и, накрыв рукой его голову, пригладила растрепанные волосы. Забавно. Раньше он меня подбадривал, а в последнее время мне приходилось успокаивать его.

– Все будет хорошо. Прости, что испугала тебя… Сама от страха делаю необдуманные вещи.

– Глупая хозяйка…

– Мне нужно вернуться обратно и понять, что произошло, – чуть отстранившись от Тобимару, чтобы перехватить его взгляд и убедиться, что он пришел в себя, я невесело заключила: – Пока ты тут сражался, я буквально подорвалась от всплеска реацу. Мне нужно убедиться, что все в порядке… ну, или хоть понять, что там творится.

– Ладно… просто будь осторожна. И без сюрпризов.

Признаться, я не горела сильным желанием возвращаться в реальность, потому что, помня, какую боль испытала в момент подрыва, имелось предчувствие, что Унохане-сан придется вновь проявить свое мастерство в сборе человека из мясных лего-пазлов. Тьма окутывала сознание достаточно долго, чтобы забеспокоиться. Казалось, что прошло не меньше нескольких минут, прежде чем грани внутреннего мира растворились во тьме, после чего настал долгий момент беспамятства, затянувшийся бесконечностью. Попав в которую, я, похоже, растворилась в собственном подсознании.

Словно решила всего лишь на мгновение прикрыть глаза из-за дикой усталости, и сон затянул меня в свои крепкие липкие объятия. Границы времени размылись, я запомнила долгую вязкую темноту, прежде чем почувствовать собственное тело.

Вторая вещь, которую я прочувствовала, это лютая неописуемая тяжесть. Не только давление извне, как если бы меня накрыли кольчугой. Легкие с трудом втягивали вязкий воздух, веки словно клеем прилепили друг к другу, даже пальцем пошевелить оказалось выше моих сил.

Соберись, нужно проснуться. Давай, ты можешь, это не так сложно. Ты жива, а вокруг тишина, значит, не все так плохо. Под ладонью мягкая сухая ткань матраса, босые ноги чувствовали колючий плед. Значит, я не под развалинами стен палаты в госпитале. Господи… надеюсь, я никого не убила.

С трудом наполнив легкие воздухом, через «не могу» открыла глаза, обнаружив деревянный потолок, который никак не подходил под условия госпиталя. Голова поворачивалась не сказать, что с успехом, однако угла обзора хватило, чтобы обнаружить себя в небольшой комнате, в которой ровным счетом ничего не было. Вообще. Сплошь голые потолок, стены, да татами.

Наверное, прошло не меньше пяти минут, прежде чем я поднялась на четвереньки. Тело ныло, словно меня пропустили через мясорубку, а затем из фарша вылепили заново. И опустили в кипящее масло, чтобы не развалилась сразу. Но в отличие от котлеты в кляре, я все же не заметила на себе ожогов и, смотря в пол, ощутила неладное. И дело даже не в ранах, которые уже не отдавали острой болью. Никакой болью.

Моя рука осталась прежней. Черная кожа, аккуратные острые когти. Значит, занпакто все еще при мне.

Сквозь тонкие стены донесся звук приближающихся шагов, заставив меня ощутимо напрячься. Быть может, это одно из «убежищ» Теневого отряда? Решили спрятать от греха подальше? Имело смысл, да только… не ожидала я, что спрятать меня решили настолько дальше.

– О, хорошо, что вы проснулись, – в добродушной манере обратился ко мне высокий пышнобородый монах, одарив дружелюбной улыбкой. Но учитывая, что он отворил дверь, даже не постучав и не спросив разрешение, не стоило ожидать ничего хорошего. – Это значит, что нам удастся продуктивно поговорить, капитан Хинамори. Или же… вы предпочитаете называть себя другим именем, а не именем девушки, которая погибла десять лет назад?

От нахлынувшего ужаса, осознания, кто стоял передо мной, где я оказалась, у меня перехватило дыхание.

– В…вы…

Растянув губы в пугающем подобии улыбки, мужчина продолжил:

– Вижу, вы знаете, кто я, что удивительно. А вот я, носящий титул «Бонза, называющий настоящее имя», тот, кто знает имя каждого в Обществе душ, очень удивлен тому, что мертвая девушка сейчас сидит передо мной воплоти. Думаю, нам есть, что обсудить, – заключил Ичибей Хьёсубе, закрывая за собой дверь, словно отрезая последний шанс на спасение. – Добро пожаловать в королевский дворец, капитан Хинамори. Наконец-то вы попали сюда, как и желали, но ваше пребывание будет исключительно на моих условиях.

Бежать – первая мысль, которая застряла у меня в голове при виде монаха, с которым я осталась один на один в запертой комнате. Только от страха тело не двигалось. Плотная концентрация рейши так и вовсе пригвоздила к месту, однако разумом я была готова проломить все стены, прыгнуть с обрыва. Сделать что угодно, но оказаться как можно дальше отсюда.

– Ох, кажется, мы начали не с той ноты, – добродушно улыбнувшись, мужчина присел напротив, хотя в его радушие я не верила ни разу. Лишь затаила дыхание и вытянулась по струнке. – Видимо, мои слова могли вас напугать. Но я намерен только побеседовать с вами. Как мне к вам обращаться, девочка?

К вам. Девочка. Серьезно?

Столь запуганной и уязвимой я, наверное, даже при Айзене себя не ощущала столь некомфортно. Если только в тот вечер, когда он понял, что я не Хинамори.

– Хинамори Момо… – опустив взгляд и облизнув пересохшие губы, тихо прошептала я. – Я… я не знаю своего настоящего имени. И к-кто… кто я вообще, откуда.

– Кто еще знает о том, что вы не Хинамори Момо?

– А разве вам не известно?..

– Я хочу услышать это от вас, – перебил мое бормотание Ичибей, и несмотря на располагающий тон, его тяжелый голос подчеркивал, что один черт он лояльно настроен по отношению ко мне.

Мне даже говорить было тяжело. После пиздеца, который творился в моем внутреннем мире, встретиться лицом к лицу с командиром нулевого отряда это, конечно, десять из десяти. Надо было сказать Айзену, что если б он хотел проникнуть на небеса, то стоило просто потерпеть два годика, но… ох, достало.

– Урахара Кискэ и Аясегава Юмичика… – выдохнула я. – Может, еще кто-то, я не знаю.

– А как же Айзен Соуске?

Ах да, запамятовала. Ну блять, серьезно?.. Конечно, это же ведь и так очевидно!

– Ну и Айзен, да, – едва сдержав беспомощное бормотание, согласилась я. – Вы хотите убить меня?

– Хм-м, – задумчиво протянул мужчина, отчего мне всерьез стало беспокойно. – Думаю, это имело бы смысл пару лет назад, но учитывая, что Айзен Соуске заточен в тюрьме, а вы приносили пользу последнее время для Серейтея, не вижу в спешке надобности.

Невинно рассуждает об одном, но подтекст проглядывал жирной строкой. Айзен в тюрьме? Нет надобности в спешке? Смысл пару лет назад? Тут вообще есть хоть капля правды?

– Ты мне не веришь.

Он не спрашивал. Естественно, я не верила ни единому слову, по моему выражению лица, похоже, это было понятно. Но чтобы уж совсем дерзкой не выглядеть, я прочистила горло и попыталась собраться с мыслями, а не только давать волю эмоциям.

– Хьёсубе-сан, давайте приступим к обсуждению деловых вопросов. Как я вижу, мое тело восстановлено, значит, я побыв… значит, я нужна вам пока в целости и сохранности. Наверняка есть причина. И, смею предположить, она может заключаться не только в… защите Общества душ от квинси?

Еще чуть-чуть, и допустила бы фатальную ошибку. Глупая, думай, что говоришь. Побывала в целебных источниках… откуда мне, блин, точнее, Хинамори, да и даже не Хинамори знать об особенностях обители членов нулевого отряда? Я должна показать, что не представляю угрозы… хоть как-то.

– Защита Общества душ является приоритетной задачей для шинигами, а защита короля – для нулевого отряда. Но Общество душ ничто без короля, на короле все держится, он основа нашего мира. В Готее служат способные бойцы, но их сил, как показала практика, оказалось недостаточно, чтобы защититься от врага. Поэтому, смею предположить, враг прорвется на территорию дворца. И мне бы этого не хотелось.

Его ответ вообще ни о чем не рассказал мне. Да хоть армией выступайте против квинси, от меня-то вы что хотите?!

– Знаете ли вы о пяти боевых потенциалах Общества душ?

Внезапный вопрос вырвал меня из горестных рассуждений, заставив напрячься. Пристальный взгляд под черными густыми бровями Ичибея пробирал до мурашек. Я-то знала, но стоило ли говорить об этом? Пришлось неопределенно пожать плечами, на что собеседник едва уловимо прищурился.

Блин. Не повери что ли?

– Куросаки Ичиго – потенциал развития, – отозвался мужчина. – Зараки Кенпачи – боевая мощь. Я, Ичибей Хьёсубе, мудрость. Урахара Кискэ – научный гений. И, конечно, Айзен Соуске – духовная сила. Разумеется, помимо них есть и другие бойцы, особенности которых Вандервейх не учитывает, что, несомненно, является их промахом. Как думаете Хинамори-сан, можно ли считать вашу способность одним из этих промахов?

У меня кровь от лица отхлынула. Какую еще к херам, простите, способность?

Почувствовав себя дилетантом, которого вытолкнули на сцену перед придирчивой публикой, я сжала кулаки и в растерянности отвела взгляд. Он что ли о связи с хогиоку или что?

– О чем вы говорите? – запуганно пробормотала я.

– Все так или иначе упирается в ваше происхождение. Как я могу рассудить, вы мертвая душа в мертвом теле, появившаяся в результате опытов Айзена Соуске. Вас можно назвать ошибкой этого мира, как и ваши способности. Вы ведь уже поняли, что за сила вам подвластна?

Бегло глянув на монаха, тут же отвернулась. Я не могла выдержать его взгляд. Он пугал, на меня словно смотрел сам дьявол.

– Вы понимаете, как такое вообще возможно? – вместо четкого ответа спросила я.

– Если рассудить с точки зрения того, что ваше появление – результат желаний и воли Айзена Соуске, который стремился заполучить силу, вполне возможно, что лишь так хокиоку мог реализовать это.

– Вы серьезно? – несколько затушевалась я, недоверчиво глянув на Ичибея. – Айзен хотел заполучить силу… связанную с адом?

– Почему нет? Возможно, это произошло неосознанно. ад лежит в другой плоскости, отдельно от Общества душ, мира живых и Уэко Мундо, которые когда-то были единым целым. ад же является совершенно иной реалией. Конечно, туда можно попасть, но вот выбраться? Уж если ты попал туда после смерти, то тебе ни за что не покинуть ад. Ты буквально становишься его частью.

– Подождите… – похолодев от промелькнувшей мысли, я настороженно уточнила: – Хотите сказать… я – душа из ада?.. Грешник?

– Такое маловероятно, фактически невозможно, – уверенный ответ Ичибея помог слегка успокоиться. Ненадолго, правда. – Но что, если вас протащило сквозь ад? Или зацепило за тонкую грань между ним и миром живых, Обществом душ? Напрямую до ада не дотянуться, но если дернуть за ниточку, которая проходит сквозь него?

– Вы уверены в этом?

– Нет, это всего лишь предположение, не более.

Ничего себе «предположение». От этого предположения мне стал душно, я едва подавила вспышку негодования.

– Тогда почему вы думаете, что я обязательно коснулась ада? Почему это не может быть просто сила призыва? Ведь Ямамото Генрюсай фактически призывал столь мощное пламя, которое… которое только в аду можно встретить.

– Сила ада не в мощи пламени, сила ада в том, что оттуда никому не выбраться. Даже если редкие души пробиваются в мир живых, воля ада затаскивает их обратно.

Согнувшись в три погибели и подставив руку под голову, я в растерянности уставилась себе под ноги. Видимо, молчала я слишком долго.

– Занпакто Хинамори Момо подстроился под вас, возможно, обрел новый облик, но силы его навряд ли изменились, ведь духовная энергия осталась прежней. Разве что выражение этой силы скорректировалось. А вот то, откуда вы пришли, как попали в этот мир, наложило определенный отпечаток на ваши силы. И, смею предположить, что после активации банкая, а также установления связи с хогиоку, эти силы начали… выходить из-под контроля.

Я промолчала. Просто нахмурилась, нервно прикусив губу. Выходит, опасения Тобимару оказались небезосновательны. Воля хогиоку затащила меня хрен знает откуда, и раз Айзен желал силы, не исключено, что его интересовала суть ада. Случайность то или нет, оставалось гадать. Но факты таковы, что ад никому не подвластен. Вообще. Никак. Тварь, что появилась в моем подсознании…

– Значит, – рискнула я подать голос, – мне лучше не использовать силы занпакто?

– Напротив. В текущей ситуации я бы призвал вас использовать их на максимум.

От такой настоятельной просьбы у меня чуть глаза на лоб не взлетели. Уж подумала, я что-то неправильно поняла, но пугающая уверенность, излучаемая Ичибеем, заставила пробежать по спине мурашки. Нет, я что-то неправильно поняла…

Нервно усмехнувшись и прочистив горло, я произнесла:

– Постойте… то есть… как?.. Я не знаю, в курсе ли вы, но в моем внутреннем мире появилась какая-то тварь, и если бы не энергия хогиоку…

– Энергия хогиоку не позволяет вам высвободить эту силу полностью.

– Стоп, – растерянно нахмурилась я, – но вы же сами сказали, что воля хокиоку к этому привела.

– Хогиоку – это всего лишь инструмент, сила, и в данный момент говорить о нем, как об артефакте, неправильно. Хогиоку слился с Айзеном Соуске. И, поэтому, также смею предположить, что у вас с Айзеном установилась связь. Понимаете, о чем я?

– Не очень…

– Пока у вас будет существовать эта связь, Айзен, вероятно, как-то сможет контролировать эту силу. Либо препятствовать ее использованию. А давать такому человеку столь опасное оружие…

– Так, подождите, Айзен на это никак не влияет, – поспешила я заступиться за себя же, смекнув, к чему все клонило. – Я контролирую свой занпакто, и раз…

– Боюсь, что в данной ситуации вам лучше прислушаться к тому, что говорю я.

Несмотря на спокойный тон, смысл услышанной фразы застрял в голове ядовитой стрелой. Невидимая отрава медленно стекалась к сердцу, заставляя чувствовать себя не просто беспомощной. Мне прямым текстом сообщили, что отныне я не могу распоряжаться собственной жизнью, действовать так, как считаю нужным.

Не знаю, что там насчет Айзена, но нулевой отряд, видимо, и сам был не прочь поскорее прибрать к рукам силу, которую они мне вообразили. Какая, к черту, сила ада? Эта херня меня чуть не убила!

Мне стало страшно. Сердце быстрее забилось, разгоняя по телу отравляющую слабость. Какого черта? Почему они думают, что я что-то могу? Я же… это какая-то ошибка, я не умею того, что вы себе вообразили. Господи… Мне словно невидимую петлю на шею набросили. Даже слово не удавалось выдавить из себя.

– Понимаю, что вам может быть страшно, однако в данный момент мы в чрезвычайной ситуации, – бесстрастно рассудил Ичибей. – Мы должны защитить Короля душ любой ценой, иначе основа трех миров рухнет. Я не хочу думать, что нулевому отряду не удастся остановить Яхве, однако, против чего квинси действительно не выстоять, это против ада.

– Стойте… – ощущая, как от накатывающей паники у меня чуть ли не слезы к глазам подступали вместе с раздражающей злостью, я шумно выдохнула и скривилась. – Вы хоть знаете сами, как эту силу использовать? Вы, блин, хоть знаете, что… что со мной произойдет? Да и с тем, что есть вокруг? Что я… я призову монстров из ада? Или как это будет?

Ичибей молчал, смотря на меня пугающим, немигающим взглядом огромных глаз, напоминающих демонические огни. От затянувшейся паузы мне уже хотелось подскочить на ноги и убежать.

– Мне жаль такое говорить, это прозвучит жестоко. Но вам здесь не место, не место в этом мире. Разумеется, я вас не трону. Но я не могу гарантировать, что ваши сослуживцы не сделают того же, когда я поделюсь с ними правдой. Вам же установили особую сдерживающую печать… неприятное кидо.

– Вы хотите сказать, что если я не использую банкай или… или что, то вы мне голову взорвете? – подавленно прошептала я, едва не срываясь на истеричные нотки.

– Разумеется, нет. Хотя бы потому, что не я наложил кидо, однако мог бы возыметь над печатью контроль. Это война, Хинамори-сан, а вы капитан, и в ваши обязанности входит сделать все возможное для защиты Общества душ.

– Я и делаю… все возможное… и!..

– Мои люди сопроводят вас к Оэцу Ниёсу, – мой тихий писк монах перебил своим тяжелым басом, от которого я нервно вздрогнула и прикусила язык. Он говорил с невозмутимым спокойствием. – Он мастер мечей, и сепарирует ваш занпакто от силы хогиоку. Возможно, связь останется, однако она никак не повлияет на возможность к вашему развитию, а точнее к тому, чтобы энергия хогиоку или Айзен как-то влияли на Тобимару.

– Зачем… – пытаясь наскрести уже не столько самообладание, сколько хоть немного стоящие аргументы, я с дрожью в голосе спросила: – Зачем Айзену, даже если он может на это повлиять, как-то останавливать квинси?

– Проблема не в том, что он не желает остановить квинси, напротив. Проблема в том, что мы не можем допустить, чтобы эта сила была хоть как-то ему подвластна. Давайте так, – переведя дух, Ичибей одарил меня улыбающимся взглядом. – Вы позволите сепарировать свой занпакто от связи с хогиоку, а затем поможете нам использовать вашу силу, чтобы остановить Яхве. А мы… нет, не так. А я в свою очередь помогу убедить Кьёраку-сана снять с вас смертоносную печать, а также замолвлю за вас слово. И секрет о вашем происхождении останется в тайне. Что скажете? Вы ведь хотели быть капитаном, Хинамори-сан. Думаю, сейчас вы можете исполнить эту роль как нельзя лучше. Защитите своих людей, своих близких… и тогда нулевой отряд гарантирует вам спокойную жизнь.

====== Глава 32. «Цена спасения» ======

Крик, пробивающийся сквозь толщу воды. Вот как бы Айзен описал голос, раздавшийся у него в голове спустя столь длительный срок. Крик, полный ужаса и отчаяния. Все равно что музыка для его ушей. Он был бы не прочь не просто уловить отзвук ужаса Хинамори, но и услышать его собственными ушами, понаблюдать за тем, как она приползла бы к его ногам, моля о помощи и защите. Однако насладиться удовлетворением от сладких мечтаний, крутящимся змеей где-то под ребрами, Айзен не успел. Потому что засвидетельствовал причину того, что вызвало у его лейтенанта дикую панику.

Хоть что-то интересное.

Из-за проклятых печатей, удерживающих его в тюрьме, связь, которую выстроил хогиоку между ним с девушкой, действовала в одностороннем порядке. Поэтому, равно как и ее крик, мужчина различил только неясный образ угрозы.

С тех пор, как Хинамори перестала общаться с ним, их связь ослабла. Или, лучше сказать, девушка неосознанно отгораживалась от нее, что, конечно, было тщетно. Потому что влияние артефакта на чертовку крепло с каждым днем, и это не зависело от желаний Хинамори. Когда Айзен впервые понял, что может слышать ее, наблюдать за ней, он хотел к чертям собачьим разнести все вокруг себя. В воображении, разумеется. И дело не в печатях, а, скорее, в банальном самоконтроле.

Девчонка обдурила его. Взял на воспитание щенка, а выросла волчица. Мужчина и не знал, гордиться ему или же преисполниться ненавистью. Он мог сколько угодно оправдываться тем, что Хинамори, словно стервятник, урвала чужую добычу. Но факты таковы, что он в тюрьме, а она не просто на воле, но еще и выбила место капитана.

«Вырастил на свою голову», – так и тянуло сказать Айзену, но вот какой оттенок придать фразе? Раздражение или же поощрение? Да и ладно Хинамори, все же рядом с ним она чему-то, да должна была научиться, она стала лучше, сумела прыгнуть выше головы. А вот что стало с ним?

Вот это и раздражало сильнее всего. В этом Айзен и видел главный камень преткновения: он поддался эмоциям. Сила хогиоку вскружила ему голову, подтолкнула отмахнуться от осмотрительности и предосторожности, и самое смешное, он не просто чувствовал себя сильнейшим существом, он стал им. А маленькая шинигами, что без устали зудела у него под ухом о предусмотрительности в тот момент вызывала разве что раздражение. Ему хотелось проучить ее, показать, что никто не может ничего противопоставить богу. А также покуситься на то, что ему принадлежит…

Этот парень из одиннадцатого отряда, он никогда ему не нравился. Надо было запретить Хинамори изначально с ним тренироваться, возможно, это помогло бы избавиться от проблемы на корню. Но даже если так, Айзен, как бы противно ни было, признавал свою оплошность в том, что поддался соблазну убить офицера руками Хинамори. И все для того, чтобы показать: она принадлежит ему, у нее есть только он, он дал ей жизнь, он должен быть для нее всем миром. В тот момент мужчине казалось унизительным, что его, фактическое божество, ставят на один уровень с каким-то неудачником.

И вот проблема – это вообще не должно было волновать и тревожить его. Но потревожило. Спутало мысли, ударило в голову жгучими опьяняющими эмоциями. Просто удивительно… а еще позорно и отвратительно. Из-за одной ошибки проиграть войну. Поучительно в то же время.

Каждый раз, размышляя над этим, Айзен ощущал не только злость, но и азарт, в нем просыпалось желание посмеяться над ситуацией. Воспользовавшись слабостью его духа и тела после схватки с Куросаки, Хинамори, не без помощи Урахары Кискэ, запечатала его. Причем, оставшись на свободе, использовав занпакто в качестве проводника для печати. От него ли она набралась привычек или нет, но, похоже, девочка с годами все лучше применяла на практике манипулятивные способности. В каком-то смысле Айзен ею гордился.

Но вот забыть того, что она предала его, вряд ли сможет. Какими бы чувствами ни была забита его голова, что бы он с ней ни делал, как бы ни обошелся с теми, кто ей дорог, девушка пошла против него. И каждый раз, когда у них состоялся ментальный диалог, Айзен не забывал напоминать об этом. Возможно, как Хинамори говорила в шутку, он действительно ее слишком любил для того, чтобы убить. И уж куда сильнее любил, чтобы хотеть причинить как можно более жестокую боль. Потому что она определенно начинала зазнаваться. Маленькая непослушная дрянь.

Так бы Айзен и продолжал развлекать себя подобными мыслями, да гаданием о том, кто в итоге разнесет Общество душ и камня на камне не оставит, пока в его голове не прозвучал испуганный крик.

Прежде мужчина почувствовал легкие колебания в силе, словно круги, пущенные по воде – вероятно, Хинамори напрямую прикоснулась к его энергии, энергии хогиоку. А вот дальше он не сразу понял, что произошло. Во внутренний мир девушки ворвалось что-то постороннее, излучающее реацу, которая не была похожа ни на Пустого, ни на шинигами, ни даже на квинси. Из-за чертовой тюрьмы и печатей Айзен понятия не имел, что происходило с Хинамори, ему пришлось потратить время, чтобы, прислушиваясь к колебаниям реацу, прийти к любопытному выводу. Существо излучало ту же энергию, что и адские бабочки, только в сотни, если не тысячи раз более мощную.

Значит, ему не показалось… При битве в Каракуре, когда Хинамори высвободила банкай, тип ее реацу слегка изменился. Вряд ли девушка изначально владела такой силой. Значит, это результат воздействия хогиоку? Связь с адом не могла появиться на ровном месте, так откуда же артефакт вытащил мертвую душу, которая теперь жила под именем Хинамори Момо? Вряд ли прямо из ада, иначе бы ее затащило обратно уже давно. Но как показала практика, ад действительно тянется за ней… а он смог предотвратить это, через связь хогиоку.

Как интересно. Очень интересно.

Будь у Айзена еще пара минут, он бы порадовался дразнящей мысли. У него на поводке в буквальном смысле оказался адский пес. Хотя, рано говорить наверняка, не время поддаваться соблазнительным мыслям. Уж тем более, когда к нему пожаловали незваные гости.

Кьёраку Шинсуй. Ожидаемо. Конечно, ожидаемо, учитывая, что квинси разбили Готей в пух и прах. Тьма, что окружала Айзена долгие месяцы, расступилась перед новым главнокомандующим, для обычного человека увидеть окружение практически моментально оказалось бы огромной проблемой. И самое забавное, на взгляд мужчины, это то, в сколь легкомысленной и усталой манере к нему обращался гость. Словно его визит ничего не значил, и он пришел только ради беседы. Рассуждал о снятии печати со рта пленника, словно делал огромное одолжение.

Как забавно. И еще забавнее оказалось наблюдать за тем, как выражение лица Кьёраку омрачилось, когда Айзен вышел в круг света и одарил его надменным взглядом.

– Что-то не так? У тебя осталось еще два ключа, не так ли?

Сидел перед ним так, словно пришел поболтать к давнему знакомому. В этом весь Кьёраку. Айзен бы назвал его лисом, но, скорее, не хитрым, а проницательным. Умел красиво уйти от ответа, избежать неловкой ситуации. А на его вопрос о том, как ему удалось «распечатать» левый глаз и лодыжку Айзен предпочел уйти от ответа. Пусть лучше ломает голову. Признаваться, что ему помог Кенпачи Азаширо год назад, как-то неинтересно.

Интересно другое – ключ от мукена теперь запечатан в сердце Кьёраку. Айзен был бы и рад вырвать его из груди мужчины, но если это произойдет, то, скорее всего, он просто запрет себя в этом месте. И с чего бы капитану рассказывать об этом? Решил похвастать превосходством тюремщика над пленником? Айзен находил это опрометчивым. Ему предоставили ценную информацию, причем задаром.

Но не это оскорбило мужчину, а то, в сколь фамильярной манере Кьёраку обратился к служащим, что выкатили деревянное кресло, предложив усадить его, словно какого-то недееспособного человека.

– Хочешь снова вдохнуть воздух Общества душ после столь долгого перерыва?

Сохранив видимое безразличие, Айзен почувствовал раздражение от глумливого тона собеседника. Просто поразительно, до чего он докатился. Выслушивать подобное.

Реакция на его затянувшееся молчание со стороны отряда кидо оказалась ожидаемой:

– Вот грубиян!

– Пожалуйста, позвольте связать вас перед тем, как вы займете свое место.

– Подождите, вы же не собираетесь вот так…

Детский сад. Не дожидаясь, когда Кьёраку одернет глуповатого тюремщика, Айзен высвободил часть своей реацу и обрубил его пальцы, заставив завопить от боли.

– Крайне недальновидный поступок, – сухо заключил пленник. – Эти путы не гасят мою реацу, они могут лишь сократить дистанцию ее воздействия. Только попробуйте прикоснуться ко мне – последствия будут весьма плачевными.

Позволив недовольству вырваться наружу, Айзен нахмурил брови и обратился к главнокомандующему:

– Кьёраку Шинсуй, считаешь, если я займу это кресло и окажусь снаружи, то помогу Обществу душ?

– Я даже не заикаюсь о том, чтобы ты сразился за Общество душ или сделал нечто подобное. Просто… у меня такое чувство, что сейчас наши интересы определенно совпадают.

– Какое любопытное заключение. Ты пришел ко мне за помощью и думаешь, что обычная прогулка станет для меня удовлетворительной платой?

– Хм… – напряженно выдохнул Кьёраку. – Так, значит, по-хорошему не хочешь? Уж думал, в твоих интересах нам помочь.

– Возможно, в моих интересах не допустить хаоса, который желает обрушить на три мира Яхве. Но ты думаешь, у меня в последствии не хватит сил все сделать так, как будет угодно мне? Смею предположить, что если от Общества душ ничего не останется, то и от тюрьмы тоже.

– Вот как, – мрачно заключил мужчина, выдержав долгую паузу. – Боюсь даже спросить, во сколько нам обойдутся твои услуги.

Айзен позволил снисходительной улыбки окрасить губы.

– Надеюсь, вы подумаете о том, чтобы не возвращать печати, которые были сняты. Думаю, наложить их вновь было бы для вас довольно интересным испытанием.

– И… это не все, полагаю?

– Я хочу своего лейтенанта.

– Хм… боюсь, это сейчас невозможно организовать, – оправив соломенную шляпу, спустив ее чуть на глаза, напряженно подметил Кьёраку. – Хинамори-чан сейчас находится в королевском дворце вместе с другими офицерами, она серьезно пострадала в бою. К тому же она теперь капитан, хотя, что-то мне подсказывает, ты в курсе многих событий, которые происходят в Обществе душ.

Большую часть болтовни Айзен проигнорировал, уцепившись лишь за упоминание королевского дворца. Хинамори у нулевого отряда. Это… может быть проблемой.

– Ты меня не понял, Кьёраку, поэтому сформулирую конкретнее. После того, как враг будет побежден, вы приведете ко мне Хинамори. И будете приводить столько раз, сколько я пожелаю.

– Боюсь даже спросить, что ты собрался делать с бедной девочкой…

– Это моя цена. Три печати, свободное перемещение по камере и мой лейтенант. Или вы не хотите, чтобы наши интересы в защите Общества душ совпадали… главнокомандующий?

Айзен даже не сомневался, что Кьёраку примет его условия, учитывая, что Общество душ стояло на грани уничтожения. Пожертвовать одним человеком ради спасения многих, причем не просто пожертвовать, а продать его, словно скотину. Система, с которой хотел бороться мужчина, в итоге сыграла ему на руку. Как иронично.

– Что ж… – после затянувшейся паузы поднял на него мрачный взгляд Кьёраку. – Тогда надеюсь, ты больше никому не попытаешься отрубить пальцы.

Чувство, словно меня вели на эшафот, впилось клещом и высасывало силы, которых с каждым шагом становилось все меньше. Я ни о чем не могла думать. Мою голову забивал лишь страх. И боялась я не столько «адской» силы, сколько того, что собирался сделать со мной нулевой отряд. Сепарация занпакто от связи с хогиоку – уже звучало, как нечто отвратительное и пугающее. Вспоминая, с каким выражением лица сообщил об этом Ичибей, становилось дурно. Словно речь шла о занозе, которую предстояло выдернуть.

Что делать? Как поступить? Тут вообще имелись варианты?

Столько вопросов… а ответ, как ни странно, появился довольно быстро. Причем, один единственный.

– Хинамори-сан, прошу, остановитесь!

При всем желании, но как минимум разрушения, которые внезапно накрыли обитель нулевого отряда, не позволяли стоять на месте. Здания, облаченные льдом, возникали из теневого мира, разрушая улицы, не оставляя камня на камне. Пока меня сопровождали в угнетающей тишине к обители Оэцу, я думала, что мне пришел конец, и задрожавшая земля под ногами стала спасительным знамением.

Квинси добрались до обители нулевого отряда. И скоро придут во дворец Короля душ. Люди, которых Ичибей направил со мной, должны были сопроводить меня до мастера мечей, но разрушения, накрывшие город, застали врасплох. Стены и камни буквально летели нам на головы, и, единожды увернувшись от булыжника, я почувствовала, как страх, не отпускавший меня долгие часы, сменился паническим желанием бежать прочь.

В первый миг отряд сопровождения, видимо, думал, что я пыталась найти безопасное место, убегая прочь от падающих мне на голову зданий. А потом до них дошло, что я просто дала деру, как крыса с тонущего корабля.

– Хинамори-сан, прекратите убегать! – донесся до меня чей-то раздраженный оклик. – Вы должны помочь нулевому отряду справиться с противником, а не убегать!

Да идите вы в жопу со своей помощью!!! – едва не закричала я.Хуже всего то, что королевский город претерпел изменения не только в архитектуре и погодных условиях, концентрация рейши стала невероятно плотной. Использовать быструю поступь в таких условиях было невозможно, все равно что пытаться бежать, находясь по шею в воде. Единственное, что удавалось, это использовать реацу для прыжков на короткие расстояния, да и то, приходилось тратить в разы больше энергии.

– Бакудо 62: Хяппоранкан!

Оглянувшись и убедившись, что сопровождение перешло от слов к делу, я в последний миг увернулась от светящихся жезлов, летящих в спину. Спрыгнув в проулок и уперевшись ногами в стены, стала скатываться вниз, но не быстро, чтобы дождаться, когда преследователи подойдут к крыше. И в момент, когда показались их головы, спрятанные тканевыми балахонами, я подняла руку над головой с криком:

– Кё:кан!

Пламя, вырвавшееся на несколько метров ввысь, отпугнуло мужчин, о чем говорили испуганные оклики. К сожалению, мне нельзя нападать на них в полную силу, потому что… потому что потому, блять. Атаковать подопечных Ичибея Хьёсубе, как минимум, неосмотрительно. Лишних обвинений в этой жизни мне и так хватает.

Выбравшись из проулка и бросившись вдоль улицы, свернула за здание, обнаружив, что пока меня никто не преследует. Уж хотела порадоваться, как почувствовала реацу двух человек у себя над головой на высоте пятиэтажной постройки.

Сформировав заклинание, преследователи атаковали меня сетью кидо, которую я видела впервые, поэтому пришлось вложить в прыжок побольше реацу, чтобы уклониться. Перевернувшись через голову и болезненно прокатившись по дороге, выставила в направлении крыши руку для защиты огнем, но движение справа заставило отвлечься. Еще двое из группы сопровождения, выпрыгнувшие из проулка, ударили в мою сторону хадо пятидесятого уровня.

Вспышка залпа ослепила меня и обожгла в плечо, и если бы не щит «Эль Эскудо», я обошлась бы не только полетом на несколько десятков метров прочь. Черт! Будь они прокляты! По уровню эти ребята не уступали лейтенантам, они преследовали меня, словно кролика, пытаясь загнать в угол. Нет, ни за что!

Слушая тяжелые удары сердца, отдающие в уши, я бежала по лабиринту улиц, то запрыгивая на дома, то вновь скрываясь в проулках. Так могло продолжаться до бесконечности, и было бы замечательно привести сопровождение в эпицентр одной из битв, чтобы отвлечь их внимание. Но тогда не факт, что шинигами не помогут им поймать меня. А вот с кем действительно не хотелось сталкиваться, так с Кьёраку. Ему даже угрожать не придется, один намек на печать, способную взорвать мне голову, и я буду вынуждена сдаться.

Не шинигами, не квинси… куда мне, блять, деваться? Разве что спрыгнуть с обрыва и лететь в Общество душ прямым рейсом. К Айзену… отлично, лучше не придумаешь. Но я даже банально до края города не доберусь, эти ребята меня загоняют до смерти. Если только…

– Он… черт!

Ухватившись за надежду, которая вспыхнула на горизонте знакомым отзвуком реацу, я почувствовала прилив сил и ускорилась. Перепрыгивая через здания, вкладывая огромное количество реацу в банальный бег, мне удалось чуть оторваться от преследователей, да еще и застать их врасплох резкой сменой направления. Ну же, если еще ускорюсь, то смогу перехватить его. Это должно сработать, как минимум фактор неожиданности… ну же, ну!!!

Взревев, словно раненный зверь, я оттолкнулась от крыши здания, прыгая в пустоту над широкой площадью, на которую секундой позже из прилегающей улицы выскочил квинси, уносящий ноги под стать прыткому зайцу. А за ним…

– Гримммджоу!!!

Срывающийся голосом вопль не услышал бы, разве что, мертвый, так что, обратив на себя внимание арранкара, в первую очередь вызвала у него откровенную растерянность.

– Ты?!

– Заткнись и лови меня, я ж расшибусь!!!

Для арранкаров, похоже, концентрация рейши не представляла проблем. А вот враг, удирающий, сверкая пятками, явно стал для Гриммджоу очень раздражающим явлением. Замешкавшись и обозленно оскалившись, он злобно рыкнул и прыгнул мне навстречу, подхватывая на лету и спасая от тупой смерти.

Что ж, фактор неожиданности сработал идеально.

– Ты из какой жопы вылезла, а? – едва опустив – сбросив – меня на землю, прикрикнул парень, с искрящим раздражением обнаружив, что квинси, за которым он гнался, исчез. – Блять, этот ублюдок!.. Смотри, что натворила! Из-за тебя я упустил!..

– Просто заткнись и помоги мне! – схватив Гриммджоу за плечи и прервав на полуслове, я едва не задыхалась не только от паники, но и затянувшегося забега. Мой напор вынудил арранкара в недоумении скривиться. Выдохнув, я постаралась взять себя в руки. – Пожалуйста…

Парень успел только одарить меня вопросительным взглядом, прежде чем на крыше здания показались мои преследователи. Высота все же заставила их помедлить с тем, чтобы бездумно прыгать следом. Либо причина оказалась в арранкаре, который поднял на них подозрительный взгляд, и словно любопытный кот наблюдал за стаей мышей.

– Кто это?

– Подручные нулевого отряда… Королевская стража, если обобщенно.

– И чего они за тобой гонятся?

– Хотят сепарировать меня от связи с хогиоку.

Лишь при упоминании артефакта Гриммджоу оторвал взгляд от людей в балахонах и опустил на меня с не меньшим недоверием. Точнее, обременением. Не удивлюсь, если он уже успел проклясть меня.

– Ты из тюрьмы сбежала что ли?

– Нет, я… капитан. Пятого отряда.

Помолчав мгновение, арранкар уточнил:

– А Айзен?

– М-м… может, чуть позже обсудим? – находя, что ситуация далеко не располагала к беседе по душам, и уж тем более к разъяснению всех сюжетных поворотов, я почувствовала, что в проулках появилось несколько знакомых очагов реацу. – Они окружают нас.

– Ох… – раздраженно выдохнул Гриммджоу. – Каждый раз, как сталкиваюсь с тобой, у меня появляются проблемы. Знаешь ли, это очень… бесит!

Выбросив руку в направлении королевских служащих, арранкар ударил в их направлении быстро сформированным серо. Но несмотря на скоротечность атаки, алая сфера пробила часть стены и устремилась ослепительной вспышкой в небо.

– Держись, девка! – без предупреждения закинув меня на плечо, заставив удивленно воскликнуть, арранкар раздраженно добавил: – И не вздумай пинаться!

Хотелось бы возмутиться, что я и сама вполне способна передвигаться, но как только Гриммджоу бросился с места, пришлось солидарно промолчать. Передвигался он куда быстрее меня. Даже с обременительным грузом. Неловко как-то, you know.

Хуже другое. Несмотря на уплотнившуюся концентрацию рейши, служители нулевого отряда, видимо, не собирались так просто отставать. Похоже, привыкнув к не меньшему давлению духовных частиц в королевском дворце, они чувствовали себя, как рыба в воде, в этом квинси-тауне.

– Ты там отдыхать собралась?! Сделай хоть что-то!

Найдя возмущение Гриммджоу уместными, опомнилась и, выставив перед собой руку, выстрелила пламенем. Из-за неудобной позы прицеливаться было проблематично, но как минимум атаки заставляли преследователей мешкать. Сосредоточившись на погоне, я потеряла понимание того, что происходило вокруг, поэтому, лишь когда удалось немного оторваться от хвоста, прислушалась к окружению.

И чуть не поперхнулась.

– Стой, ты куда вообще бежишь?!

– Куда-куда? Свалю тебя к твоим дружкам шинигами, разве не в этом был план?

– Нет, конечно! Мне нельзя сейчас к шинигами, и тем более!..

Завершить мысль, что нестись к эпицентру сражения капитана Куроцучи и Зараки Кенпачи – это, блять, последнее, что вообще можно придумать. Об этом как нельзя лучше намекнул Ашисоги Джизо, обернувшийся формой банкая в нескольких улицах впереди, а также, прости господи, огромные руки. Это ведь левая рука Короля душ… Пренида, или как ее?

Здания разлетелись волной камней и обломков, поднимая пыль. Тело Ашисоги Джизо извивалось и сметало все на своем пути, поэтому, едва успев затормозить, чтобы не попасть под град камней, Гриммджоу бросился прочь. Не менее приятным оказался и вопль занпакто Куроцучи, от которого кровь в жилах стыла.

– Блять, и куда теперь прикажешь с тобой бежать?!

– Туда, где никого нет! – в попытке перекричать отголоски битвы и заметив, что нас нагоняли преследователи, я поддалась вспышке злости и сконцентрировала побольше реацу в руке. – Кё:кан, Тобимару!

Огненный вихрь, слетевший с ладони, ударил раскаленным шаром по зданию. Пламя взвилось на пару десятков метров ввысь, распылилось по сторонам, создавая для преследователей стену из огня.

– Ха-х, – обернувшись, усмехнулся Гриммджоу, – смотрю, ты стала сильнее. Неплохо для девки! – и на радостный, одобрительный манер, рука, что держала меня за ноги, шлепнула меня по заднице.

– Ты меня только что по жопе ударил?!

– Заткнись и держись крепче!

– Это ты руки не распускай и держ… а-а!

Держаться крепче. ЗА ЧТО?! Вцепившись левой рукой в куртку парня, даже немного порадовалась, что он держал меня за ноги, иначе бы с такими пируэтами и прыжками улетела бы в канаву. Тут даже проблему составляла не возможность отбиваться от преследователей, сколько схватка капитана Куроцучи и квинси, со стороны которой не только булыжники разлетались, но и вихри реацу, снося под чистую все на своем пути. Хотя это помогло оторваться от погони.

– Какого?!.. – услышала я раздраженный оклик арранкара, прежде чем в нашу сторону понеслось несколько залпов кидо.

Голубые вспышки хадо №33: «Сокацуй» ударили под ноги Гриммджоу, заставив его резко отпрыгнуть в сторону. Дым и пыль, поднявшиеся от места соприкосновения атакующего кидо с землей, на пару мгновений закрыли обзор. Сосредоточившись на преследователях, я отвлеклась от окружения, поэтому и пропустила атаку, однако секундой позже поняла, кто пришел по нашу голову. Точнее, по голову арранкара.

– Получай!

Не то яростный, не то радостный вопль Иккаку предупредил о грядущей атаке, вынудив Гриммджоу с раздражением скинуть меня с плеча и схватиться за меч. Мой же вопль напоминал удивленный курлык чайки. Плюхнувшись на дорогу, заметила только, как парни скрестили мечи.

– Какого черта ты на меня нападаешь, ублюдок?! – взревел Гриммджоу.

Но не успел Иккаку и слова вставить, как рядом возник Юмичика, занося катану для удара. Времени на объяснения уже не оставалось, поэтому, выскочив перед арранкаром, приняла удар мечом на щит «Эль Эскудо».

– Момо?..

– Вы что творите?! – закричала я на офицеров, которые, к счастью, предпочли отступить, а не нападать вновь. А вот рычащего от злости Гриммджоу пришлось придержать за плечи. – Воу-воу-воу, стой, ты-то хоть успокойся!

– Какого хуя они тогда нападают на меня?!

– Какого? – резонно уточнил Иккаку, глянув на меня не менее недовольным взглядом. – Задницу твою пришли спасать, хоть поблагодарила бы!

– Это он меня спасает, ебанько ты лысое! – огрызнулась я.

– То есть… он тебя спасает? – в недоумении прищурив глаза, уточнил Юмичика. – От квинси?..

– Не от квинси. А вы вообще из какой жо… кхм, откуда вы вообще появились?

Ответом лаконично послужил грохот со стороны боя Куроцучи Маюри и Прениды, где я и почувствовала присутствие реацу капитана Зараки. Похоже, эта парочка, по обыкновению, следовала за ним, словно за… мамой-уткой.

– На меня не смотри, – недовольно пробормотал Иккаку, – я предложил оставить тебя подыхать, но этот понесся к тебя, очертя голову. Твои вспышки пламени только слепой не заметил бы.

В осуждающей манере глянув на друга, Юмичика оставил его слова без комментариев, после чего вернул внимание мне и, видимо, хотел спросить, от кого мы спасались, однако ответ пришел, что называется, откуда не звали.

Преследователи постепенно появлялись из проулков, трое бежали по основной дороге, в общей сложности я почувствовала пять человек. Остальные, похоже, выбыли из погони благодаря атакам серо и моим залпам. И тем не менее члены отряда сопровождения, растянувшиеся перед нами по улице, выглядели, не сказать, что слишком уставшими. И дружелюбными.

– А это еще кто? – нахмурился Иккаку, и пусть мы с ним не были друзьями, он не спешил опускать оружие перед незнакомцами.

– Хинамори-сан, прошу вас, вернитесь, не втягивайте в это дело никого другого.

Обращение королевского слуги меня, признаться, удивило, потому что я ожидала уж далеко не формальности и спокойного тона. Хоть лицо каждого из слуг скрывала ткань, их глаза не выражали злости, лишь холод и серьезность.

– О чем они говорят? – напрягся Юмичика.

– Они хотят, чтобы я использовала свою последнюю форму банкая на квинси…

– И в чем проблема? – не понял Гриммджоу, да с таким видом, словно его заставили бегать последние десять минут из-за какой-то ерунды.

– Проблема в том, что я не знаю, как ее использовать, и эта сила напрямую связана с адом.

– С адом? – усомнился Юмичика.

– Эй, вы! – вдруг воскликнул Иккаку, обращаясь к королевским слугам. – Не знаю, что вы там надумали, но при всем уважении, ни один шинигами не способен взаимодействовать с адом по собственной воле. Никакая сила занпакто на то не способна.

– Прошу вас не вмешиваться, офицер. Это дело исключительно королевской стражи.

– Тц, – раздраженно шикнул парень и пробормотал: – то есть серьезно думают, что ты как-то связана с адом? Они головой ударились?

– Момо? Что происходит?

Вопрос Юмичики заставил лишь напрячься и вжать шею в плечи. В обрушившийся тишине звуки боя на заднем фоне стали неожиданно громкими.

– Офицеры, прошу вас, не вмешивайтесь в это дело, – призвал к содействию мужчина из группы сопровождения. – На данный момент нулевой отряд сражается с врагом, проникшим в Королевский дворец, и, судя по всему, дела обстоят плохо. Хинамори-сан, вы можете отрицать это, однако слова Ичибей-сана не подлежат сомнению. Когда вы пришли в этот мир, вы коснулись ада, и эта сила рвется наружу через ваш банкай, вы можете использовать ее, чтобы остановить Яхве.

– Да вы вообще понимаете, о чем говорите?! – не выдержала я этих напускных спокойных речей, позволив злости, за которой пряталось куда больше страха, прорваться нарушу. – Эта чертова сила… я ее даже не контролирую, она меня чуть не убила! Я подорвала больницу по своей прихоти что ли?! Мало того, что вы хотите, чтобы я это использовала, вы хотите отнять у меня единственный… рычаг сдерживания.

А еще сильнее пугал тот факт, что они знали о моей сущности, и пусть слова о приходе в этот мир остались непонятны для Иккаку и Гриммджоу, Юмичика понял, о чем зашла речь. Ичибей рассказал своим подручным обо мне. И вели они меня к Оэцу не только потому, что сепарация от хогиоку лишит Айзена потенциальной возможности использовать силу внутри меня. Лишив предохранителя, того, что способно удержать волю ада, они избавятся от меня. От угрозы. Потому что не только я не понимала, как использовать эту силу. Они тоже.

– Боюсь, что вы не можете решать, как поступить, Хинамори-сан, – сухо констатировал незнакомец. – Вы капитан Готей 13, и ваша первостепенная задача лежит в защите Короля душ и Общества душ. Если вы откажетесь идти с нами, мы будем вынуждены предпринять меры.

– Нападете на нее что ли? – брезгливо уточнил Гриммджоу. – Честно говоря, вы не внушаете особого страха.

– Там, – вытянув руку в сторону, в непонятном мне направлении, мужчина добавил: – в полукилометре сражается Кьёраку Шинсуй. Все, что нам нужно сделать, это добраться до него и сообщить о необходимости активировать печать. Как думаете, вы успеете сделать что-то за пять минут?

– Печать? О чем вы говорите?.. Момо?

Прочувствовав, как кровь отхлынула от лица, я проигнорировала оклик Юмичики и потянулась дрожащей рукой к шее. Сердце бешено стучало по ребрам, хотело убежать из смертоносной ловушки. И я тоже.

Дышать стало трудно. Уронив опустошенный взгляд к ногам, я ощутила прилив ужаса, а вместе с ним и злости. Нечестно, не справедливо. Меня загнали в узкий коридор, один выход из которого преградили острыми вилами, а другой – пламенем. Я не хочу… я не хочу делать выбор между тем, в какую сторону броситься, потому что в обоих результатах меня ждет… блять, смерть!

– Радиус активации печати все равно ограничен… – прошептала я, ощущая, как с каждой секундой злость затягивала тугое кольцо на шее.

– Но далеко вы сможете убежать? Отсюда вам никуда не скрыться, радиус действия зависит от реацу заклинателя, и Кьёраку-сану хватит километра, чтобы подорвать печать. Вы хотите головы лишиться ни за что? Или же предпочтете?..

– Чего?! Что сделал Кьёраку-сан?

– Я что-то тоже не понял, – замешкался Иккаку, хоть и в менее импульсивной манере, чем Юмичика. – Хотите сказать, что Кьёраку-сан повесил ей, грубо говоря, взрывчатку на шею? Что за бред? Хоть она и мразь, но все же ее бы не сделали капитаном, если бы…

– Почему вы так удивлены? – отозвался королевский слуга. – Вы думаете, эта девушка действительно искренне желает блага Обществу душ? Она стала капитаном только потому, что ей позволили, только потому что ее сила должна принадлежать Готей 13. Эта девушка опасна для Общества душ, и по определенным причинам мы не можем сказать большего. Хотя, если бы вы узнали больше, то не стали бы возмущаться. Отойдите, офицеры. И дайте нам забрать Хинамори-сан.

– Странно все это, но раз так…

– Нет, – уверенно выйдя вперед и прервав бормотание друга, Юмичика отгородил взмахом меча путь ко мне. – Вы ее не заберете.

– Ты что творишь, идиот, совсем голову уже потерял? – вспыхнул Иккаку. – Это нулевой отряд, тут и так хватает…

– Иккаку, – сдержанность в голосе парня моментально одернула собеседника. Юмичика смотрел прямо перед собой, не глядя ни на друга, ни на меня, и вся его поза выражала максимальное напряжение. А также уверенность. – Иккаку, если не хочешь встревать, не надо, я не прошу помочь. Но я знаю, что делаю. Потому что тоже знаю чуть больше, чем следует.

Юмичика… что же ты, дурак, делаешь?..

Обстановка изменилась. Время разговоров подходило к концу.

– Офицер, – в голосе незнакомца прозвучала угроза, – вы хоть понимаете, что делаете? Вы противодействуете королевским служащим.

– Серьезно? А как по мне, я пытаюсь защитить своего товарища от того, чтобы вы бросили его, словно пушечное мясо, на врага. После того, как Кьёраку-сан освободил Айзена из тюрьмы… я даже не удивлен, что он также наложил на Момо подобного рода печать.

– Вы думаете, что сможете противостоять нам?

– А как, скажите, одна девушка сможет противостоять врагу, с которым даже нулевой отряд не очень-то справляется?

– Какое неуважение… вы за это заплатите, офицер, – зарычал мужчина, на что Юмичика пренебрежительно усмехнулся:

– Не уверен, что вы с меня сможете взять больше, чем взяла капитан Хинамори.

Камень, что висел на сердце, наконец, оторвался, но своим падением размял в кашу все, что находилось у меня внутри. Взять больше… сколь жестоки, и сколь правдивы твои слова. Я брала, брала и брала, не оставляя от тебя ничего, отняла у тебя волю, желание сопротивления. И теперь для тебя даже угроза жизни всего лишь пустой звук, когда речь заходила обо мне.

Ты не должен… ты не должен, господи, нет.

– Юмичика…

– Арранкар, – оборвав мой дрожащий голос, даже не отводя взгляд от отряда сопровождения, обратился к Гриммджоу парень. – Хватай Момо и уноси ее как можно дальше отсюда. Я задержу этих ребят, насколько смогу.

– Точнее, мы задержим. Господи, – едва не рыча от раздраженного отчаяния, Иккаку выступил вперед и поравнялся с другом. – Умереть за девку, боже… Более тупую участь не мог выбрать?

– Ну, я тебя не держу, – усмехнулся Юмичика. – Да и помирать не собираюсь. Уж с тобой точно не помру.

– Конечно, не помрешь! Я сам тебя убью, когда тут закончим!

– П-подождите, вы же не…

– Ладно, задолбали болтать! – гаркнул Гриммджоу и, даже не дав мне слово вставить, закинул на плечо и бросился прочь.

– Нет, стой! Нет!

Но двигался он чересчур быстро, чтобы успеть предпринять попытку к освобождению, чтобы остановить Юмичику от безумного поступка. Даже если они одолеют королевскую прислугу, нулевой отряд не закроет глаза на их поступок. Но это вряд ли бы остановило парня, я поняла это за краткий миг, когда он бросил нам вдогонку беглый улыбающийся взгляд. Но радости в нем не было, скорее, грустное смирение и принятие.

Как бы Юмичика ни хотел, как бы ни пытался, он не смог отказаться от меня. Любовь не спасает, она убивает… Но я не хочу, чтобы ты умирал. Дурак… почему лишь от одной мысли о том, что ты исчезнешь из моей жизни, сердце обливалось кровью, а в глаза ударяли слезы?..

– Эй, девка! – отвлек меня от тягостных мыслей Гриммджоу. – Я, конечно, все понимаю, но куда бежать-то? Есть идеи?

Идеи… Куда бы я ни направилась, мне никто не поможет, уж точно не капитаны. Тоширо мог бы попытаться, однако, едва Кьёраку получит сообщение от королевских слуг, он снесет мне голову с плеч. Я могу попытаться уйти от него техникой телепортации, но единственная метка, которую я поставила для Сэнтан Хакудзя, находится на холме Сокиоку. Это, конечно, даст мне отсрочку, но что потом?..

– Эй, я к тебе обращаюсь!

– Да… да, я знаю, куда бежать, – сжав правую руку в кулак, не без прискорбного сожаления пришла к единственному возможному выводу.

– А чего так нерадостно звучит?

А как тут радоваться, когда последний шанс на спасение находился в руках человека, которому я вонзила нож в спину? И потребовать за него он мог такую цену, что смерть, возможно, стала бы куда более выгодным предложением.

Комментарий к Глава 32. «Цена спасения» Что ж, я вернулась :З Но хочу обратно в отпуск… А до конца фанфика у нас осталось еще 3 главы. Живем-живем.

====== Глава 33. «Наши оковы крепче адских» ======

Комментарий к Глава 33. «Наши оковы крепче адских» Ready. Set. Go-o-o! В общем, врубаем саундтрек Блича в исполнении Shiro Sagisu и вперед 🤘

Cometh the Hour of our reckoning we will be ready

Cometh the Man, who will fight beside me and be steady

Cometh the Angel, the messenger from Hell we dreaded

Cometh the Devil’s disciples, so we must be ready

Shiro Sagisu – Cometh The Hour

[ Грядет час расплаты, мы будем готовы,

Грядет Человек, кто будет стоек и сражаться рядом со мной.

Грядет Ангел посланником ада, которого мы страшились,

Грядут ученики Дьявола, так что мы должны быть готовы ]

Оказывается, коты не так, чтобы хорошо переносят телепортацию. Свое негодование Гриммджоу не смог выразить из-за внезапного приступа тошноты, который сберег меня от диких воплей и проклятий. Хотя, парень еще хорошо держался. Когда я практиковала Сэнтан Хакудзя, то после первого перемещения мой желудок хотел выйти наружу, прихватив с собой кишечник. Кто бы мог подумать, что изучение кидо это не карамельки и розовые облачка, а ебанное расстройство желудка с диареей. Благо, хоть одна практиковала эту хрень в какой-то жопе Руконгая, а то позор был бы на века, you know.

К сожалению, веселая нота на этом заканчивалась, потому что позорные воспоминания не смогли приподнять мне настроение или избавить от напряжения.

– Какая неожиданная компания. И чем же я могу быть полезен?

Наигранное удивление, подчеркнутое откровенным снисхождением, в исполнении Айзена заставляло почувствовать себя дерьмом буквально на ровном месте. Несмотря на то, что его голос не покидал мою голову долгие месяцы, я не видела его с момента запечатывания. И встретиться с ним лицом к лицу вновь оказалось… прискорбно.

Прискорбно от того, что болезненная слабость мяла сердце, словно глину, вытягивая из него все соки. Даже несмотря на то, что мужчину удерживали путы, мне было жутко в его присутствии.

Как некоторые люди выглядят в любой одежде неотразимо, так и Айзен, закованный печатями, больше напоминал короля, восседающего на троне. Под его пристальным, колючим взглядом я чувствовала себя беспомощной рабыней. Несмотря на попытку сохранить невозмутимость, все внутри сжималось от противоречивых чувств. Несмотря на страх, крохотная часть меня слепо наслаждалась болезненной радостью от воссоединения после долгой разлуки.

Что за позор?.. Унизительно. Отвратительно.

– Гриммджоу, – оторвав от меня колючий пронзительный взгляд, Айзен посмотрел на арранкара, что стоял подле в молчаливом ожидании. – Признаться, не ожидал тебя вновь увидеть. Наверное, стоит отблагодарить тебя за то, что привел ко мне Хинамори. Я с удовольствием сделал бы что-то для тебя, но, боюсь, сейчас я немного… не в том состоянии, как вы можете заметить.

Напускное желание выразить благодарность не обмануло арранкара, который лишь нахмурился и покривил лицом.

– Вежлив, как и всегда, – снисходительно отреагировал Айзен, с легким пренебрежением хмыкнув под нос. А затем его внимание вновь вернулось ко мне: – И что же сподвигло капитана пятого отряда, героя Серейтея, снизойти до такого, как я? Знаешь, последние месяцы…

– Хватит.

Чем больше он говорил, тем сильнее меня душило чувство вины. Хоть и понимала, что это неправильно, и я не должна испытывать нечто подобное, но слова Айзена били по живому. Потому что за чувством вины прятался страх, и он прекрасно понимал это, поэтому и бил по больному месту, чтобы заставить меня трястись от ужаса.

– Ты ведь знаешь, почему я здесь.

Голос подрагивал. Мне с трудом удалось наскрести сил, чтобы поднять взгляд и посмотреть мужчине в глаза, обжигающие холодом и провокационным задором.

– Знаю. Но хочу услышать от тебя. И в зависимости от того, насколько ты будешь искренней… – многозначительно помедлил Айзен, позволив себе колкую улыбку, вновь глянул на меня с непомерным чувством превосходства. – Скажи, Хинамори, как сильно ты хочешь, чтобы я помог тебе? Я тот, кого ты предала, от кого отказалась… и к кому в итоге приползла в ужасе, и теперь стоишь здесь, смотришь с нервозностью и отчаянием, как на последнюю надежду. И всерьез считаешь, что после того, что сделала, я хоть пальцем пошевелю, чтобы помочь?

Естественно. Он будет с дерьмом мешать меня до тех пор, пока я не сломаюсь. Ему хотелось увидеть меня жалкой, чтобы я пала перед ним в слезах и мольбах. Такое поведение удовлетворило бы его эго, ведь нет ничего более волнительного, чем видеть, когда к тебе за помощью приползают на коленях. В такие моменты ты становишься для кого-то не просто богом, ты становишься всем миром. Тем, кто может спасти твой жалкий мир, твою жалкую жизнь.

Грустно. И отвратительно. Айзен тоже понимал это, смотря мне в глаза, но после его слов страх уступил место отчаянию, усталости. Из меня словно за раз вытянули силы, а точнее, стержень, который ни за что бы не позволил мне склониться. Унизиться… но кого я обманываю? Это так не работало. А если быть точной, я не позволю, чтобы это сработало со мной. Ведь мужчине доставляло удовольствие мучить меня подобными словами, наблюдать, как я сопротивляюсь и терплю его издевательства.

Не в этот раз.

Позволив огоньку эмоций погаснуть во взгляде, я подошла ближе, практически к самой границе, удерживающей силы Айзена, и, не разрывая зрительный контакт, упала на колени. Смотря на него с отчаянным спокойствием, не могла не заметить, что азарт удовлетворения заметно угас в глазах собеседника.

Иногда, чтобы победить врага, нужно сыграть по его правилам, так?

– Что? Удивлен? – подавлено уточнила я. – Хочешь, чтобы я умоляла? Хорошо. Насколько низко мне нужно склониться? Насколько низко мне нужно поставить себя перед тобой, чтобы ты снизошел до меня? Думаю, стоило бы расплакаться, чтобы потешить тебя. Но я не смогу заплакать, поэтому скажу то, что ты так хочешь услышать. Я не смогу без тебя, как бы ни пыталась отвернуться, ты будешь заставлять меня возвращаться, и сколько бы раз мы ни пытались убить друг друга, все тщетно. Потому что ты тот, кто привел меня в этот мир, ты жестокий бог моего мира, который будет только забирать и забирать. Ты единственный, кто может спасти меня сейчас. Я готова поступиться своей гордостью и стоять перед тобой на коленях, потому что хочу жить… и ты знаешь это. Я боюсь всего, поэтому мне плевать, чего будет стоить мое спасение. Что мне сделать, чтобы ты снизошел до меня?

Мои слова, конечно, не совсем были правдивы, поскольку я готова далеко не на все, чтобы выжить. Теперь – уже нет. Я как минимум не смогу причинить боль своим близким. Тем, кого люблю. Убить их… своими руками. Отчасти Айзен сделал мне одолжение, убедив в том, что чувства более пугающего и сводящего с ума, чем собственноручное убийство дорого тебе человека, я не испытывала. Даже когда чуть не померла от руки Гина… мне не было так страшно.

Спустя долгое мгновение Айзен тихо усмехнулся.

– Так даже неинтересно, – заключил мужчина и, помедлив, решил перейти к делу: – Что ж, полагаю, сейчас твоя главная проблема – подрывная печать.

– Знаешь, как от нее избавиться?

– Знаю, как ее обезвредить. Точнее, как не дать Кьёраку Шинсую снести тебе голову. Скажи, Хинамори, что является главной движущей силой в использовании кидо?

Серьезно? Нравоучения? Сейчас? Может, поговорим еще про технику безопасности на… да ёп… кхм.

Сжав губы в тонкую линию и мысленно досчитав до трех, я поднялась с колен и усилием воли проглотила грубые слова. Просто дыши. Он издевается, это и коту понятно. Не коту, в смысле Гриммджоу, а коту… да блять, you know. Короче!

Выдохнув, произнесла:

– Уровень реацу, полагаю.

– Верно. Тот, у кого больше реацу, выигрывает.

– Но я не думаю, что мне хватит реацу, чтобы выжечь печать, даже при учете снятия запретной метки.

– Эту печать не удастся выжечь. Для того она и поставлена, чтобы любая манипуляция со стороны жертвы привела к ее срабатыванию. Любое кидо – это соревнование заклинателей, а не заклинателя и жертвы. Понимаешь?

Понимаю. И от этого понимания у меня чуть волосы на голове дыбом не встали.

– Издеваешься?! Предлагаешь, чтобы ты вместо Кьёраку мог снести мне голову?!

Вспышка злости, вызванная, скорее, страхом с моей стороны, оставила Айзена спокойным, он лишь непринужденно пожал плечами.

– Выбирай. Либо я, либо Кьёраку Шинсуй. Но если Общество душ, как показывает практика, готово избавиться от тебя в любой момент, то я не желаю подобного исхода. Наоборот. Мне куда больше удовольствия доставит тот факт, что ты останешься жива, Хинамори. А также мысли о том, что я могу с тобой сделать.

Приехали. Вот и выбирай, что милее: спокойно помереть, или же стать еще более зависимой от Айзена. Даже если другие шинигами, как Юмичика или Тоширо, заступятся за меня, власть нулевого отряда растопчет их мнение, не заметив. Как главнокомандующий, Кьёраку их поддержит. От меня избавятся. Как от угрозы… и дезертира, отказавшегося использовать потаенные силы во имя спасения Общества душ. Не сказать, конечно, что они и так не попытаются этого сделать…

Я не знала, как поступить лучше. Невольно отвернулась от Айзена и зацепила взглядом Гриммджоу, который, продолжая хмуро смотреть в нашем направлении, лишь насупился.

– На меня не смотри. Я тебе тут не советчик.

Да уж действительно.

Переведя дух и сжав кулаки, словно дитя малое, через «не могу», вновь вернула внимание Айзену и спросила:

– Что мне делать?

– Ничего особенного, мне нужен прямой контакт с тобой, поэтому просто подойди и дотронься до меня. Чтобы заглушить печать Кьёраку, я должен наложить на нее идентичную, но сопроводить это сильным всплеском реацу.

С трудом удержав тяжкий вздох и желание закатить глаза, проглотила недовольство. Кто сказал, что все так просто? Хуже наверняка не будет, выбора у меня все равно нет. То есть имеется, но еще более отвратительный и непонятный. Поэтому, чуть ли не скрипя зубами от недовольства, подошла к Айзену. Даже позволила себе мысль, что он разорвет меня своей реацу, едва я окажусь рядом, однако он просто молчаливо наблюдал за мной. В схожей манере решила без комментариев положить ему руку на плечо.

Шумно выдохнув, приготовилась… к чему-то. К чему-то, что не происходило секунду, потом вторую и третью…

– Не хочешь мне ничего рассказать?

Да ебать!..

Удержав мысленный крик от громогласного вопля, я сжала губы в прямую линию, пытаясь сдержать вспышку эмоций.

– О чем?

– Что произойдет дальше?

Я так ему и не рассказывала в подробностях о нападении квинси, только в общих чертах. Можно, конечно, поломать комедию, но время уходило.

– Сюда придет Яхве, разнесет стул, на котором ты сидишь, потом вы с Ичиго возьметесь за руки и попытаетесь победить его. Тебе вроде дыру в груди пробьют и руку оторвут… Но Ичиго с Исидой убьют Яхве. Что-то вроде.

– А что насчет Короля? Кого сделают им, принесут, так сказать, в жертву? Куросаки?

– Тело Яхве. Еще вопросы?

Помолчав долгую минуту, отчего у меня разыгрались нервы, я едва удержалась, чтобы не стиснуть плечо Айзена когтистыми пальцами.

– Хм… – спустя затянувшийся миг молчания удовлетворенно улыбнулся мужчина. – Вот оно как.

– Что? – сразу же напряглась я. – Я знаю эту улыбку, что ты задумал?

– Ничего такого, что ты бы не смогла сделать.

– Сделать?..

– Гриммджоу, у меня к тебе будет маленькая просьба, – игнорируя мои вопросы, обратился к арранкару Айзен. – Чтобы обезвредить печать на теле Хинамори, мне придется пропустить через нее за раз огромное количество реацу. Ей может стать плохо, поэтому, как закончу, отнеси ее чуть дальше в безопасное место. Не хотелось бы, чтобы она, да и ты, попали под горячую руку короля квинси, когда он пожалует ко мне. Ты ведь… сделаешь мне одолжение?

По тому, сколь напряженно и недовольно нахмурился Гриммджоу, можно судить, что от просьбы он не прибыл в восторг. Тем не менее возражать не стал. Не мог. Пойди тут, возрази Айзену.

– Что ж, если мы договорились, тогда…

Говорят, сдирать пластырь нужно внезапно, чтобы ожидание боли не накаляло обстановку. В моем случае возникло чувство, словно не пластырь содрали, а сунули в руку оголенный кабель под высоким напряжением. Энергия, неожиданно пробившая мое тело с ног до головы, не оставила и шанса на то, чтобы проявить сопротивление или подготовиться к ее удару. Боль острыми иглами пробежала по мышцам, расцветая давящим чувством на сердце, а также впиваясь невидимыми клыками в шею. Словно кто-то приложил кусок раскаленного металла к оголенной коже.

От головокружительной боли в глазах потемнело, однако я смогла лишь открыть рот в немом крике. Шею стянуло невидимой лебедкой, давя малейшие звуки. Хотелось не просто кричать, а орать, однако все это продлилось буквально мигом оглушающей агонии, после которого все померкло перед глазами. Я даже не успела в должной мере осознать боль, давление реацу, пропущенное сквозь мое тело. Оно оказалось настолько велико, что я просто отрубилась?

Странно. Столь мощный поток духовной энергии должен был если не лишить меня сознания, то как минимум причинить куда более жуткую боль. Место печати, оставленной Кьёраку, горело так, словно на кожу лили раскаленное масло, однако боль… не утихала. Понимание этой боли будто не доходило до меня. Из-за чего? Из-за реацу Айзена? Связи с хогиоку?

К горлу подкатила тошнота – отвратительное чувство стало первым осознанием реальности. В ушах стоял звон, а за ним пробивались голоса:

– …уведи его.

– А в чем смысл? Вы ж сдохнете все тогда.

– Просто сделай, как говорю. И, похоже, кто-то приходит в себя.

Какое проницательное замечание, ей богу. С трудом приподнявшись на руках и терпя жуткий звон в голове, я втянула полной грудью воздух, пытаясь притупить тошноту. Подняться оказалось куда более суровым испытанием. Запутавшись в ногах, словно пребывая в пьяном бреду, чуть не завалилась назад. Не сказать, что приятная хватка Гриммджоу за плечо, помогла устоять на месте.

– Хинамори, я передал Гриммджоу краткую инструкцию к действиям. Как только окажетесь в безопасном месте, он обо всем расскажет. Надеюсь, ты все сделаешь правильно. Если хочешь, чтобы я снизошел до тебя.

Все еще ловя вертолеты, я тем не менее не могла пропустить мимо ушей колкость в словах Айзена. Это сказано не просто так, я более, чем уверена. Не может быть все так просто, особенно слова о снисхождении.

Гриммджоу не стал наблюдать за драмой и сразу умчался прочь. Я же побоялась делать хоть шаг в сторону. Меня не покидало чувство, что этим я совершу огромную ошибку.

– Ну же, иди, – красноречиво посмотрев в направлении, где скрылся арранкар, Айзен не оставил мне иного выбора, как последовать за Гриммджоу.

В голове все еще звенело, поэтому я не сразу нагнала парня, который затерялся в разрушенных улицах на достаточно безопасном расстоянии от пленника Серейтея. С трудом перетаскивая свое тело через булыжники, скатилась по обрушенной плите к арранкару, который выглядел мрачнее тучи. Хмурился, чуть ли не скалился. Мне все еще было худо… и прикосновение реацу Айзена словно разожгло внутри пламя. Оно томилось, но, к счастью, пока не грозилось вырваться наружу.

– Гриммджоу… О чем говорил Айзен?

Парень упрямо молчал. Хотя, выглядело так, словно он погрузился с головой в свои мысли. И этим не делал ситуацию проще. Черт, что ж так плохо-то…

– Гриммджоу?

– Не сильно понял, о чем речь, но он хочет, чтобы ты высвободила какую-то силу и использовала ее на этом короле квинси. Сказал, ты знаешь, о чем речь.

Такое чувство, словно кости в мгновение ока превратились в желе. С трудом заставив себя стоять на ногах, я оперлась дрожащей рукой о развалины и попыталась хоть сделать вид, что не упаду вот-вот в обморок.

В груди сильнее закололо.

То есть… то есть я бежала от нулевого отряда, чтобы попасть в ту же ловушку, но установленную Айзеном? И поэтому он не сказал ничего до того, как заглушить печать Кьёраку? Ведь если я могла смириться с тем, что детонатор перейдет в его руки, у мужчины хотя бы не было причин убивать меня. А теперь… он, блять, просто нацепил на меня пояс смертника. Откажусь использовать силу и что, он взорвет меня?

Под сердцем уже не пылало неприятное тепло. К нему присоединилась обжигающая ярость, в мгновение затушившая удушающий страх.

Они все что ли с ума сошли?! Не понимают, что я не представляю, как вообще пользоваться этой силой?! Эта хрень прицепилась ко мне, как паразит, как клещ, я не могу ни призвать эту адскую волю, ни подавить, ни управлять! Что все эти ебанные ублюдки хотят от меня?! Хотят невозможного, конечно, все хотят невозможного! Хуй они клали, что я ни черта не понимала. Просто сделай и все, иначе сдохнешь. Так что ли?!

Меня затрясло от злости. От безысходности. Крепко сжав кулаки и прочувствовав, как когти на правой руке впиваются в ладонь, тяжело задышала. И метнула раздраженный взгляд в арранкара.

– Он сказал увести его. Кого?

Гриммджоу промолчал. Впился в меня тяжелым взглядом, откровенно подчеркивая, что из него не удастся и слова вытянуть. Естественно. Даже прикованного к этому блядскому стулу, Айзена он опасался куда сильнее.

От напряженной игры в гляделки нас отвлек потяжелевший от вражеской реацу воздух. Даже находясь в относительной безопасности, я пошатнулась от всплеска духовной энергии, после которой прозвучал грохот такой силы, что взрывная волна ударила по развалинам. Несколько булыжников слетело с вершин завалов, заставив нас с Гриммджоу отойти чуть дальше от небезопасного укрытия.

К небу подорвался черный вихрь на высоту пятнадцатиэтажного дома, никак не меньше. И Айзен хочет, чтобы против этого я что-то противопоставила? Серьезно?! Он умом тронулся за два года в тюрьме?!

От панических размышлений меня отвлек Гриммджоу, запрыгнувший на развалины, скрывающие обзор на поле боя.

– Не думал, что скажу это… но мне жаль, – не отрывая взгляд от места, где началось сражение, арранкар скривился и выхватил меч из ножен. – Надеюсь, ты действительно так сильна, как он думает…

– Подожди, Гриммджоу!..

– Заткнись! – вдруг рявкнул арранкар, заставив меня вздрогнуть. Он даже не пытался смотреть в мою сторону. – Просто сделай, как он хочет. Загрызи их, Пантера!

Вихрь реацу, окутавший арранкара, вынудил меня прикрыть лицо руками и зажмуриться, и в момент, когда Гриммджоу сорвался с места, я толком отреагировать не успела. Да что произошло-то? Что заставило его так ощетиниться? Айзен угрожал ему? Припугнул собственноручной расправой или что?

Черт, черт, черт, черт!

В панике запрыгнув на развалины и бросившись за парнем следом, чтобы хоть понять, в каком направлении разворачивалась очередная грандиознаязадумка Айзена, я едва не попала под всполох черной энергии, которая вихрями кружила над полем боя. В отличие от меня Гриммджоу ловко обходил препятствия и двигался довольно целеустремленно. На миг я подумала, что он, идиот, собрался атаковать Яхве голыми руками. Ведь двигался в его направлении!!!

Но я поняла, какова цель парня, когда на квинси из-за развалин набросились Ичиго и Ренджи.

– Гриммджоу, стой!!!

Мой крик все равно что жужжание мухи на фоне басов гитары. Ичиго едва успел занести меч для атаки, как выскочивший навстречу арранкар, вцепившись ему лапой в лицо, просто… взял и уволок его прочь! Какого хуя?!

Ренджи, замешкавшись от столь внезапного поворота событий, моментально попал под раздачу. Противник даже не смотрел в его сторону, отбросив всплеском черной субстанции.

Значит, в этом план – не оставить иного выбора, кроме как призвать эту троклятую силу и… и что?! Что она должна сделать?! Затащить Яхве в ад? Или призвать ад сюда?! Айзен, блять, ты хоть раз можешь объяснить нормально, что ты замышляешь, а не вот это все?!

– Сука ты такая… ненавижу тебя! – взревев от переполняющей злости и страха, я подпрыгнула над полем битвы, сжимая правую руку в кулак и наполняя ее реацу. – Банкай! Джигоку но Ину, Тобимару!!!

Окружив себя ядовитым пламенем, прочувствовала каждой клеточкой, как энергия, разливаясь по телу, трансформировала его, обращая черным монстром. Жар в момент выжег кислород вокруг, раскалил тело до опасной температуры, и хуже всего, что мощь продолжала нарастать. Я чувствовала, что меня не просто переполняла энергия, ее оказалось слишком много. Похоже, остаточный эффект того, что Айзен пропустил через меня реацу. Ну ладно…

Пока в легких находился воздух, я высвободила со спины часть реацу, толкая себя на противника и, сосредоточив большую часть энергии в когтистых лапах, замахнулась ими с криком:

– Дайсё:нэцу Джигоку!

*(яп. 大焦熱地獄 Дайсё:нэцу Дзигоку «Ад Великого Жара»)

Первое же соприкосновение с черным сгустком энергии, окружавшим Яхве, породило взрыв пламени из-за Сё:нэцу, защитной способности банкая. Дайсё:нэцу же, мощнейшая атака в моем арсенале, которую лишь несколько месяцев назад удалось пробудить благодаря тренировкам с Уноханой-сан, честно говоря, едва не стала для меня последней. Соприкосновение с целью делало ее эпицентром огненной бури, вырывающейся за счет опустошения моих запасов реацу. Что буквально обращало в ад пространство радиусом в несколько сотен метров, заставляя гореть все.

Развалины, черная субстанция, сам противник. Огонь поглощал все, стоящее у него на пути, разливаясь беснующимися волнами, закрывая небо над головой оранжевым заревом. А затем, скручиваясь вихрями, энергия не распадалась прочь, а стекалась ввысь, концентрируясь в одной точке, и падала вниз добивающим ударом.

Взрывной волной меня вынесло прочь от эпицентра бури, огонь продолжал плясать в зоне поражения, выжигая воздух, уничтожая все, что могло гореть. Наверное, даже хорошо, что Гриммджоу унес куда подальше Ичиго, а Ренджи отбросило силой Яхве с первой космической скоростью. Мощь Дайсё:нэцу усилилась за счет реацу Айзена, и есть подозрение, что на него атака не подействовала. Не только потому, что он и так силен, как черт. А из-за схожих свойств духовной энергии.

Единственное, что теперь представляло сложность, это укротить силу Дайсё:нэцу, потому что пламенный шторм продолжал бушевать, закручиваться и бить в точку удара. Чисто теоретически подобная атака могла убить даже капитана. Когда мы сражались с Уноханой-сан на одном из подземных уровнях тюрьмы, «Ад великого жара» проломил защитный барьер, которым она защищалась. Если бы не целительные техники и убийственная духовная энергия, женщина могла бы и погибнуть. Потому что с огнем не так просто сражаться. Он не имел физического воплощения, как меч или лед. Его не потрогать. Об него можно только обжечься.

Но, похоже, кому-то такие условности не страшны.

Чувствуя, что долго уже не продержаться на кислороде, который остался в воздухе, задержанном в легких, я подумала, что мне почудилось. Но колебания реацу не позволили обмануться, создав перед собой щит бакудо за миг до того, как черная субстанция ударила по мне с остервенением голкипера, бьющего по мячу как можно дальше от своих ворот.

Вихри пламени? Банкай? Сильнейшая атака Дайсё:нэцу? Да ему вообще похуй!

Пролетев несколько десятков метров, да проломив собой пару зданий, я вырвалась за пределы угасающего пламени и свалилась в развалах камней. По спине словно бульдозер проехал, перемалывая каждую косточку, раздалбливая хрящи и разрывая сухожилия. От приступа кашля легкие сдавило ребрами. На языке появился металлический привкус. Но хоть дышу… Да только толку-то?

Быстрее прийти в себя заставил дрожь земли, вызванный мощным всплеском реацу. Задрав голову и с трудом приподнявшись на руках, обнаружила, как из вихрей пламени вырывались фиолетовые всполохи реацу, формирующиеся драконами. Хадо №99: «Горьюу Теммецу» в исполнении Айзена буквально вспороло землю крупными валунами, обращая поле битвы в настоящий… простите, пиздец.

От вибраций и мощи духовной энергии все продолжало рушиться даже поблизости меня. Перетерпев боль и уйдя подальше от построек, которые рушились, словно карточные домики, забралась на груду обломков, обнаружив, что все в радиусе пары сотен метров покрылось сажей, а пламя продолжало плясать на многих участках. На вторую атаку Дайсё:нэцу меня вряд ли хватит, и дело не столько в затратах духовной энергии. Мое тело имело определенный лимит и требовало восстановления. Применив технику еще раз, я рисковала сжечь себя изнутри.

– Тогда…

Сосредоточившись на запретной метке накопления реацу, я прошептала короткое заклинание, открывая доступ к запасам. Ресурс, вырвавшийся наружу, едва не заставил меня опуститься на колени. Жуткая боль, разлившаяся судорогой по мышцам, обратилась будоражащим адреналиновым коктейлем. Запомнив это чувство, прислушалась к обжигающей агонии, которая успела покусать мое тело.

Даже если я не хотела сражаться с Яхве и видела в этом бесполезную трату сил и времени, отступать не имела права. Не из-за желаний нулевого отряда или грандиозного плана Айзена… очередного плана. Нет.

Я пришла в этот мир запуганной душой, единственным оружием которой являлась информация. Меня несколько раз чуть не убили. Меня предавали, использовали, угрожали, вытирали о меня ноги и презирали. Поэтому и я обманывала, пользовалась другими, шантажировала, смешивала с грязью и ненавидела. Моим изначальным желанием являлось выживание, но я также жаждала прыгнуть выше головы.

Начиная с малого, учась правильно держать меч, и заканчивая обучением сложных техник… Наставниками, кто научил меня твердо стоять на ногах, кто слепил из меня ту, кем я есть сейчас, стали Айзен и Унохана-сан. Хоть первый и пытался искать в этом лишь личную выгоду, а вторая воспитывала для Готея послушного пса, они дали мне эту силу. Вытянули из глубины души, заставили преодолеть себя. Сдаться после первой неудачной атаки, имея у себя таких наставников, будет позором…

А еще ты, Юмичика. Пусть и через шантаж, но ты взялся тренировать меня искусству боя на мечах… Ты помог мне встать с колен.

Спасибо тебе…

Прорываясь сквозь всполохи хадо, перепрыгивая с валунов, которые под давлением реацу разлетались в стороны, отмечала, что защитная способность воспламенения помогала избежать легких атак черной субстанции. Благодаря этому удалось подкрасться ближе и в прыжке, замахнувшись рукой, обрушить на голову Яхве Дайкё:кан. Огненный вихрь прорвался ввысь от места удара на высоту пятиэтажного дома, однако враг успешно защитился темной энергией, вдобавок атаковав ею в ответ.

Не важно… сколько бы раз не отбросили, я буду нападать вновь и вновь. У меня достаточно сил и выносливости, чтобы выдержать эту бесконечную схватку. Боль все равно не играла значения. Отдать себя битве. Полностью. Не бояться умереть. Ведь иного выбора нет, так?

Опьяненная мыслью о схватке, действуя интуитивно, я приготовилась вновь повторить атаку, но едва поднявшись с колен, тут же упала на них. Кровь хлынула изо рта. В недоумении опустив взгляд, отметила, что мое тело сплошь усеяно глубокими порезами и ранами. Когда?.. Я не успевала их излечивать за счет потока реацу?

В голове зазвенело. Грудь сдавило болезненным спазмом. Что за дикий шум?

– Ты чего расселась?!

Резко подняв взгляд из-за раздавшегося оклика, увидела, как черная волна силы мчится мне навстречу. Но голубые всполохи, ударившие ей навстречу, спасли меня от того, чтобы быть сметенной прочь. Десгаррон Гриммджоу поднял в воздух столп пыли, разбросав остатки черной субстанции и булыжников, в то время как сам парень уже мчался мне навстречу. И это заставило меня в ужасе подскочить на ноги и закричать:

– Стой, не подходи ко мне! Или сгоришь!

– Что?!

Из-за нахлынувшего недоумения он растерялся на мгновение, отчего черные вихри моментально устремились в его сторону, заставляя отступить. Я также была вынуждена двигаться, так как энергия противника, похоже, жила сама по себе. Двигалась невероятно быстро. И если Сё:нэцу помогал защититься от большинства атак, не подпуская ко мне черную субстанцию, то у Гриммджоу дела обстояли плохо. Он исчез за черной пеленой куда быстрее, чем я успела понять, в какой момент это произошло.

Что делать? Я не могу стоять на месте, иначе задохнусь, а энергия противника буквально окружала, заставляла оставаться на месте.

Вновь звон в голове. Жар внутри становился сильнее. Не жар. Энергия… покалывала, словно тысяча игл. Как и в тот раз, когда я прикоснулась к преломлению. Чувство один в один. Значит, это хогиоку? Айзен?..

Высвободить ту силу?.. Вот что ты хочешь. Но я не знаю, как ею управлять. Я понятия не имею, как она себя поведет. Оно неподвластно мне, оно не часть меня и не часть моего занпакто. Это нечто сидело во мне паразитом, и из-за соприкосновения с хогиоку, с твоей волей, Айзен, оно пробудилось. Что же ты хотел на самом деле? Стать богом… Но это лежит даже за пределами понимания бога!

«Не бойся, сделай это. Я помогу».

Его голос…

Руки задрожали. Воздуха не хватало. Он сгорал под стать надежде, что все будет хорошо. Меня загнали в угол. А черная субстанция окружила меня плотным роем, пытаясь пробиться внутрь, достичь меня, разорвать.

Все хотят моей смерти. Потому что ненавидят, считают угрозой… Либо хотят обладать по тем же причинам. Смерть была бы забавным исходом. Вот помереть бы всем вам на зло, серьезно. Как же надоело… Айзен, Готей, все просто используют меня. Все используют друг друга. Похоже, в этом вся жизнь, да? Использовать или… и быть использованной.

Тогда… не смей допустить, чтобы я сдохла!

Закричав и выбросив вокруг себя пламя, чтобы сжечь черную субстанцию и вырваться из ее окружения, отыскала источник энергии Яхве. Прочувствовав давление в груди, покалывание, разливающееся по телу, до боли сжала кулаки и понеслась навстречу противнику, который был занят схваткой с Айзеном. Не знаю, что последний показывал иллюзией Кьёка Суйгетсу, либо действительно лишь своей персоной завладел вниманием Яхве, это подарило мне несколько секунд.

Черные сгустки энергии перестали тянуться за мной, словно мотыльки за источником света. Значит, квинси так или иначе контролировал поведение черной субстанции. И если он не видел меня, то, без сомнений, он попался в иллюзию Кьёка Суйгетсу. Но… мне-то что делать?

Замедлив шаг и почувствовав, как время мучительно тянулось единственным моментом, я растерялась. Я призвала волю ада во внутренний мир через Тобимару, когда прикоснулась к преломлению. Энергия хогиоку служит проводником. Энергия Айзена. Так вот почему… более, чем уверена, что ты решил помочь избавиться от смертоносной метки не только, чтобы иметь рычаг давления. Если твоя энергия служила проводником, усилителем для демонической сущности, для того чтобы разорвать грань реальности, то понятно, с чего вдруг ты пропустил через меня столько реацу.

Хитрый ты ублюдок.

Дотянуться до преломления, отделяющего внутренний мир от пустоты. Почувствовать прикосновение силы артефакта, покалывающей кожу, зарывающейся невидимыми иглами все глубже и глубже. К мышцам, к костям. Обрастающей вокруг запястий тяжелыми цепями, давящей на шею металлическим кольцом. И вытягивающей из глубин звон неразборчивых голосов, которые с каждым мгновением все четче напоминали человеческие вопли.

Давление реацу возрастало, ложилось на плечи тяжелой невидимой кольчугой, из-за которой не только двигаться становилось сложно, но и дышать. Внутренние органы сдавливало, перед глазами все кружилось. Казалось, еще немного, и я потеряю сознание. Плохо… слишком плохо… Я слышу это, и оно рвется наружу, плывет навстречу энергии, для которой моя душа служила проводником.

Это не сдержать… нет, это не удастся сдержать…

Что же ты думаешь сделать?.. Что же ты творишь, Айзен?!

– …было весело, Ичиго, – донесся до меня хриплый тяжелый голос Яхве. – Твое сопротивление изрядно меня позабавило. И меньшее, что я могу для тебя сделать, это стереть само твое существование вместе с Обществом душ.

Черная энергия тянулась до небес, казалось, вся ее суть пропитала поле боя, изрытое котлованами и развалинами зданий. Завороженно наблюдая за тем, как ужас ночи разливается по округе, я почувствовала, словно нечто буквально собралось пробить мою грудь изнутри. Давление возросло, мне казалось, что ребра хрустят. Хоть боли и не было, это чувство… из-за него по телу разливался леденящий душу холод.

Крики застыли в ушах. Из-под ногтей вытекала черная жидкость, срывающая в воздух мелкими каплями.

Оно здесь…

– Значит, ты решил, что смотришь на Куросаки Ичиго… очаровательно, – удерживая Яхве за руку, пробившую его грудь, Айзен развеял иллюзию Кьёка Суйгетсу, одарив противника снисходительной усмешкой. И одновременно со мной с его губ сорвалось финальное заклинание призыва:

– Мукен Джигоку.

Ад Бесконечного страдания.

Цепи, материализовавшиеся на моих запястьях и шее, спаялись концами и пробили грудь насквозь, заставив испытать боль, как если бы кто-то голыми руками вырвал сердце, разломав ребра. Не сдержав крик и упав на колени, я понятия не имела, что происходит, что должно произойти, потому что, помимо мучительной агонии, в моей голове не умолкали адские вопли. Кричали, визжали, истошно вопили, застилая любые звуки и понимание происходящего!

Поэтому я только почувствовала, как цепь, пробившая мою грудь, нырнула в мелкий разрыв реальности в восьми-десяти метрах позади, который растянулся черной, истекающей вязкой жидкостью, дырой. Словно живые змеи, звеня металлическими звеньями, прочные толстые цепи вырвались из чернеющего пространства и за мгновение ока нашли свою цель в лице Яхве.

– Что за детские фокусы, думаешь, это меня остановит?!

Отступив от короля квинси, чтобы не попасть под замах его атаки, Айзен, несмотря на дыру в груди, не скрывал победоносного удовлетворенного блеска в глазах. Потому что, как только цепи ада найдут свою цель, они ее не отпустят, и попытка Яхве разрубить их не увенчалась успехом по той причине, что резкий рывок в направлении черного разрыва сбил траекторию удара.

Он сопротивлялся. Отчаянно сопротивлялся тому, чтобы его затащило в ад. Какой же силой обладал этот Яхве на самом деле?..

– Будь ты проклят, Айзен! Как тебе удалось это сделать?! ад никому не подчиняется! – резко обернувшись в моем направлении, мужчина воскликнул: – Да даже если так, мне всего лишь нужно убить вас обоих!

Выкинув руки в нашем с Айзеном направлении, Яхве подтолкнул черные всполохи своей силы хлынуть в указанные стороны.

– Десгаррон!

– Гецуга Теншоу!

Волна золотистой и голубой энергии ударили в спину мужчины, лишив его не только возможности завершить атаку, но и банально рук. Когти Гриммджоу разорвали плечо Яхве, оставив оборванный кусок плоти, в то время как меч Ичиго упал чуть ниже шеи, пробиваясь к груди и отрубая часть тела сквозь ребра.

Кровь, хлынувшая из покалеченного тела, испарилась под давлением реацу. Еще бы пара-тройка секунд позволила бы черной субстанции окутать тело мужчины, вернуть ему силы. Но цепи ада такой возможности не оставили. Едва сопротивление ослабло, металлические звенья хлынули обратно в черный зёв, затягивая за собой короля квинси.

Запоздало сообразив, что мужчина летит мне навстречу, я в испуге отпрыгнула прочь, завалившись на бок. Дышать стало чуть легче от смены места, но мне казалось, я и вовсе не пользовалась этой привилегией с момента, как грудь пробили металлические звенья. Только когда непроглядная мгла проглотила Яхве, я позволила себе оглянуться на союзников.

Гриммджоу, Ичиго… Айзен… и я. У нас… получилось?

У меня… получилось?..

Вздох облегчения вырвался из груди… после чего эту грудь пробило жуткой болью, за которой последовал резкий рывок назад. Упав на спину и в панике попытавшись встать на колени, чтобы обрести опору, подумала, что за цепь, выступающую у меня из спины, схватился Яхве, и теперь пытался выбраться. Но одного взгляда хватило, чтобы отмести эту идею, потому что цепь затаскивало в разрыв без чьего-либо вмешательство. Ее затягивала сама воля ада…

– Нет… – похолодев от ужаса, ощущая натяжение, которое лишь возрастало от моих попыток к сопротивлению, я попыталась уцепиться когтями за выступающие булыжники. – Нет… нет-нет-нет-нет! Нет! НЕТ!

Понимание, что меня затягивала к себе воля ада, вызвало столь дикий всплеск страха, что первые секунды я лишь пыталась уцепиться за что-то, царапая булыжники и куски стен когтями, сдирая их в кровь. Боль отошла на задний план, я не чувствовала ничего, кроме всепоглощающего ужаса, который пожирал меня так медленно, что любая пытка показалась бы благословением.

В ад… прямо в ад? Сукины вы дети, серьезно?! Это же билет в один конец!!!

– Хинамори-сан!

– Девка, ты что там творишь?! Закрывай эту гребанную дыру!

– Я не могу!.. Она не закрывается… я не могу отменить банкай!

– Черт, держись!

– Гриммджоу, подожди!

Но оклик Куросаки не долетел до арранкара, который, едва подступившись ко мне, чуть не подлетел на воздух в огненном вихре из-за Сё:нэцу. К счастью, его задело лишь слегка, подпалило хвост, как говорится… но мне-то от этого что?!

– Черт! – понимая, что действовать нужно быстро, Ичиго понесся следом, но в отличие от Гриммджоу, замахнулся для атаки с криком: – Натяните цепь, Хинамори-сан!

Схватившись за металлические звенья и исполнив просьбу, под оглушительный крик «Гецуга Теншоу», моя надежда на спасение разлетелась, как и реацу парня, не оставив даже от столь мощной атаки на цепях ада ни следа.

Метр, второй… до пропасти, из которой не было возврата, оставалось совсем немного. Пытаясь самостоятельно хоть замедлить неминуемую гибель, я уперлась ногами в огромный валун на моем пути и уцепилась рукой за кусок стены. Но лишь усилила боль, словно все мои внутренности теперь вытягивало через цепь, ребра трещали, мышцы рвались. Еще немного, и меня просто сломает, поэтому, вцепившись свободной рукой в цепь, я сквозь нарастающую истерику закричала:

– Тобимару, отменяй банкай! Прошу, Тобимару, хватит! Отменяй его!

Но в ответ тишина. Он меня не слышал. А я – его.

В голове звенели голоса, неутихающие вопли, которые лишь нагоняли ужасам, душили неминуемым исходом смерти. Чем-то похуже, чем просто смертью. Сердце грозилось выскочить из груди, проломить ребра, и спастись от участи заложника ада. Слезы обжигали глаза. Нет… нет, нет, неужели я так умру?! Я не хочу отправляться в ад, пожалуйста! Господи! Блять, только не это! За что?! За что вы это сделали со мной?!

Ненавижу! Ненавижу вас! Я не хочу так умирать!!!

– Пропускай через цепь реацу.

Опустившись рядом со мной на колено и накрутив цепь на руку, другой рукой Айзен вцепился в звенья у моей груди. Его появление стало для меня сродни снегу в середине июля, и на мой непонимающий взгляд мужчина с пугающим спокойствием и строгостью повторил:

– Пропускай через цепь реацу.

Последовав своему же совету, Айзен пустил свою энергию по металлическим звеньям, да с таким напором, что на мгновение возникло чувство, словно в грудь вонзили кол. Воскликнув от боли и запищав, я поняла, что если не сделать, как он говорит, мне конец. Мне в любом случае конец, поэтому, панически ухватившись за последнюю надежду, сосредоточилась на реацу, направляя ее в заданном направлении.

Но хватило меня на пару секунд. Потому что от потока, который Айзен пропускал сквозь цепь, пытаясь разорвать ее, у меня не просто дух перехватило. Легкие сжало, голову словно в тисках сдавливало, кости трещали под давлением, к горлу подкатывала не только тошнота, но и кислый металлический привкус, вырвавшийся изо рта сдавленным криком и каплями крови.

Пять метров… четыре…

– Хватит… ты убьешь меня… хватит…

Давление в глазницах возросло, под черепной коробкой кровь пульсировала так, словно там копошились мыши, пытаясь прогрызть выход. Дышать невозможно, страх и боль, крики, заложившие уши… мое сердце вот-вот не выдержит… слишком больно… слишком… хватит, остановить, дай просто умереть, просто убей меня! Я не вынесу этого, не вынесу! Прошу тебя!

За раздавшимся над ухом раздраженным криком, послышался металлический звон. Последний рывок, максимум вложенных сил. Сумев разорвать цепь, Айзен находился в миллиметре от того, чтобы с тем же успехом разорвать и нить моей жизни.

Едва металлические звенья перестали соединять меня с волей ада, которая скрылась за стянувшимся разрывом, трансформация банкая слетела прахом с моего тела. Разве что рука по привычке осталась единой с занпакто.

Но меня это, блять, вообще не волновало.

Не ощущая более натяжения, я упала на землю и, инстинктивно сжавшись в позе эмбриона, обхватила голову руками. Я боялась сделать хоть вдох, открыть глаза. Тело парализовало от крупной дрожи и слабости, а внезапная тишина после криков из преисподние показалась какой-то пыткой.

Все болело, ныло. Язык продолжал вязнуть в металлическом привкусе.

Этот ужас… крики, холод. Я могла умереть. А умерев, в любом случае попала бы в ад. Но быть затянутой в ад при жизни… вот так?..

Прикосновение к плечу избавило от крупной дрожи, но заставило замереть подобно испуганному кролику. Напрячься. Перестать дышать. И помимо бешено колотящегося сердца чувствовать, как по щекам скатывались холодные слезы.

Тело не слушалось, ныло от малейшей попытки напрячь мышцы, мне казалось, что я быстрее словлю инфаркт, чем заставлю себя присесть на колени. С трудом заняв сидячее положение, дыша через раз, я подняла взгляд и обнаружила стоящих неподалеку Ичиго и Гриммджоу. Я видела их, но… не воспринимала. Словно фон. Декорации. Потому что все мое внимание сосредоточилось на Айзене, что продолжал сидеть подле и смотреть на меня с невозмутимым спокойствием. Но эти искры во взгляде, эта… радость? Удовлетворение?..

Сукин ты сын!

Злость вспыхнула пламенем. Прорвалась сквозь болезненное оцепенение, затмила ярким светом рассудок. Пробила тонкий лед здравого смысла, позволив поддаться эмоциям и ударить Айзена ладонью по лицу. Отзвук звонкой пощечины, разлетелся, казалось, над всем Серейтеем.

Дерзкая выходка, казалось, ничуть не поколебала самообладание мужчины, но едва он вернул на меня холодный властный взгляд, я чуть под землю не провалилась. Уверенность вместе с пылающей агрессией разбежались по углам трусливыми тараканами. В испуге осознав, что только что сделала, опустила взгляд, пытаясь…

Что пытаясь? Что мне делать?.. Что он сделает? Мои руки… они дрожат, я не могу унять дрожь. Не могу унять слезы… дыхание… я… я…

Согнувшись и вжав шею в плечи, уже думала, что просто отъеду к чертовой матери. Но едва почувствовав прикосновение к своему затылку, как мужчина аккуратно притянул меня ближе, позволив уткнуться лбом в его грудь, я… мне стало еще хуже. Дрожа и путая прерывистое дыхание со всхлипами, жалкими и ноющими всхлипами, я позволила себе прикоснуться к плечам Айзена. Думала, только прикоснусь, но едва почувствовав тепло его тела, схватилась за него, словно за последнюю спасительную соломинку. Прижалась, как пугливый котенок, ища защиты от жестокой реальности.

Услышала тихое дыхание, подчеркивающее удовлетворенную ухмылку.

– Молодец, Хинамори, – прошептал Айзен столь тихо, что даже я едва различала его слова. – Думаю, ты заслужила мое прощение…

Но голос твой говорил не только об этом, я чувствовала сквозь слова удовлетворенную, опьяняющую радостью улыбку. Не стой поблизости Куросаки и Гриммджоу, ты бы не упустил возможность добить меня своей излюбленной фразой. Что все прошло согласно твоему плану.

По твоему гребанному, ублюдскому, мать его, плану.

====== Глава 34. «То, что мы заслужили» ======

Табличка на двери кабинета с ее именем все равно что издевательство судьбы. Не иначе. Вот уж не думала, что почувствую столь глубокую тоску от мысли, что вас теперь нет рядом, Унохана-сан. Я знала, что вы погибнете, принесете себя в жертву – по доброй воле или под давлением Кьёраку, здесь я до сих пор затруднялась сказать. Но уверена, что в последние минуты жизни вы были счастливы, позволив себе быть собой. Позволив зверю внутри, наконец, сорваться с поводка и насладиться свободой.

Удивительно не то, что я отважилась навязаться к вам в ученицы. Удивительно то, что вы согласились стать моей наставницей. Выдрессировать животное, сидящее внутри меня. Научить не столько контролю, сколько бесстрашию перед лицом смерти. Уж думала, после наших совместных тренировок, я никого не смогу бояться сильнее вас.

Ошиблась. Хотя странно ли говорить, что я испугалась самой смерти?

С победы над Яхве прошло пять дней, четыре из которых я провела в полубредовом состоянии. Лежа на койке и мучаясь от лихорадки, едва понимала, где грань между реальностью и адом, мне постоянно казалось, что я утопаю в черной вязкой жиже, а чьи-то руки, обтянутые тонкой кожей, тянули меня на дно. Кошмары полностью овладели мною на несколько суток, я даже не могла пробиться во внутренний мир к Тобимару. А когда пробилась…

В таком состоянии я свой занпакто никогда не видела. Запуганный, ощетинившийся… напавший на меня. Он не желал меня видеть, кричал, велел убираться прочь и не прикасаться к нему. Не мудрено, что паника ослепила его рассудок, и дело ведь не только в призыве разрыва, ведущего в ад. Преломление, что пару лет заменяло нам небо, теперь опускалось перистым туманом к горам, скатывалось по плато медленно переливающимся потоком. Действительно напоминало туман или даже облака, оседающие в поздний час на горной местности.

Теперь как-то глупо отрицать, что Айзен в буквальном смысле пустил корни в мое подсознание. Потрясающе.

Не менее потрясающе и то, что это теперь вряд ли скроешь.

Первые дни, проведенные в госпитале, со мной постоянно находилась Исане. И не только для того, чтобы успокоить от истерик и следить за тем, как бы я не померла. Но и для того, чтобы удерживать барьер вокруг меня, дабы я в очередной раз не разнесла госпиталь. К счастью, последнего удалось избежать. Как показала практика, без обоюдного желания с Айзеном дотянуться до ада не удастся.

Но на этом странности только начинались.

После того, как цепи утащили Яхве в ад, а меня накрыла истерика, последнее, что я запомнила, это утешающий шепот Айзена, в котором утешения было, блин, я не знаю, как с козла молока. Едва ли скрываемый восторг от увиденного действа со стороны мужчины стал последним гвоздем, забитым в крышку гроба здравомыслия. Я даже не поняла, потеряла я сознание, или мой мозг напрочь стер целый фрагмент, потому что следующее осознанное воспоминание: я, госпиталь и Исане, что пыталась унять мою истерику.

В невменяемом состоянии я пребывала несколько дней, однако последнюю пару суток уже не пыталась перекричать пациентов из соседней палаты. В голове прояснилось, кошмары отступили. Но ко мне так никто и не пришел. Не приходил. А должны были. Потому что вряд ли нулевой отряд ничего не рассказал Кьёраку о моем побеге. И в этот раз у Ичиго не имелось особых причин лгать относительно произошедшего на поле боя с Яхве.

Еще вопрос, конечно, что стало с Айзеном. Ну, то есть понятно, что. Только все равно ломаю голову, как они его обратно в тюрьму загнали? Разве что он сам согласился. Из серии «а не позволите ли пройти в ваши апартаменты?», «ну что вы, не проводите ли?», «а разрешите проследовать первым», «что вы, только после вас», «но я настаиваю»… Ну, you know… Ох, блин, ладно, забыли, а то как представлю, кринж берет. Хотя не удивлюсь, если они с Кьёраку там подобную светскую беседу устроили. И я такая на заднем фоне полудохлым трупом лежу… Господи, реально кринж какой-то.

Ну и Кьёраку Шинсуй. Уж не заметить, что его печать сгорела от духовной энергии Айзена, невозможно. Как минимум Исане сообщила бы ему и о том, что помимо духовного следа мужчина оставил на мне идентичную печать. Учитывая, что никто не попытался ее заблокировать или наложить на меня иное заклинание, смею сделать вывод, что реацу Айзена буквально защищала от чужого вмешательства.

Хоть в чем-то плюс.

И вроде бы все хорошо, но… Почему у меня такое дурное предчувствие?

Жаль, что вас нет рядом, Унохана-сан. Несмотря на то, что вы пугали меня до смерти во время тренировок, я все же ценила вашу мудрость. Вы также держали меня на поводке, однако оставались честны.

Сейчас же… кто со мной будет честен?

В административном крыле на верхнем этаже было относительно спокойно, Исане позволила мне побыть здесь, спастись от суматохи. Действительно, спаслась. Но ненадолго. Услышала тяжелые шаги, приближающиеся из коридора, однако не сразу поднялась с пола. Лишь когда высокая фигура капитана одиннадцатого отряда остановилась в паре метрах поодаль.

– Капитан Зараки?

Увидеть мужчину здесь было крайне неожиданно, что я не пыталась скрыть, когда он перевел сосредоточенный взгляд от меня на кабинет Уноханы. Бинты покрывали его руки, выглядывали из-под косодэ, на лице едва зажили глубокие порезы.

Даже если Унохана не стояла для мужчины на последнем месте, довольно странно, если бы он пропитался сентиментальностью и, как я, пришел бы к ее кабинету, чтобы пустить скупую мужскую слезу. Никого другого здесь не было, если же он искал Исане, то нашел бы ее в госпитале, она носилась, как белка в колесе.

– Лейтенанта ищите? – осмелилась предположить я, потому что имелся и другой вариант. Который немного пугал даже.

– Забирал своих парней, – не отрывая взгляд от именной таблички на двери кабинета, недовольно констатировал мужчина. – Дел по горло, а они тут, блин, отлеживаются. Отдых себе устроили.

Отдых. Отдых? Ну… да, в понятии Зараки Кенпачи пять дней в госпитале вполне сойдут за небольшой отпуск. Хотя им пришлось не только с квинси сражаться, но и защищать мою за… а-а-а. Так вот почему он пришел. Ой, блэт, все, отпевайте.

– Она ведь тебя обучала, да?

Или не отпевайте…

Мысленно выдохнув, я в легкой растерянности посмотрела на мужчину, после чего проследила за его взглядом.

– Да.

– Значит, я убил твоего учителя. Нет желания отомстить?

Вопрос прозвучал сухо. В устах другого человека он прозвучал бы, как насмешка, но Зараки оставался серьезен, спокоен, и уже наблюдал за мной, за моей реакцией. Я же и не знала, как лучше выразить мысль.

– Это было ее решение сразиться с вами, я тут не причем. Хотя мне грустно, что я лишилась наставницы, мне еще многому стоило научиться. И она помогала мне держаться… не потерять ориентир, так сказать.

– А ты что ли не знаешь, чего хочешь от этой жизни?

– Знать-то знаю, но вы же прекрасно понимаете, что среди капитанов ко мне нет доверия, – отважившись перевести взгляд на собеседника, постаралась сохранить я холодное спокойствие. – Унохана-сан помогала мне не только становиться сильнее, она… в буквальном смысле натаскивала меня, словно бойцовскую собаку, для службы Обществу душ.

– Пф, брехня, – пренебрежительно скривился Зараки. – Не для Общества душ, а ради выживания. Чтобы выжить в этой ебнутой системе, она играла роль, и тебя она также учила играть эту роль. Тренировала, не тренировала… ей приходилось подавлять себя, поэтому она потеряла былую силу. Поэтому проиграла мне. Хотя могла бы победить, если бы позволила себе развиваться, а не… заниматься всяким дерьмом.

– Надеюсь, вы не про врачевание.

– Я про правила, – недобро прищурившись, добавил мужчина, что прозвучало не столько грозно, сколько опасно. Так что в следующий миг он ожидаемо усмехнулся. – Но если б не эти правила, было б еще сложнее. Таким, как мы, не позволено спокойно жить, но в то же время прельщает мысль сразиться со всеми капитанами одновременно.

Какие любопытные размышления. Честно говоря, не знала, растеряться от подобных высказываний, или же списать их на небрежность. Но вот фраза «таким, как мы» заставила напрячься. Имел ли в виду мужчина Унохану-сан или же меня?

– Я, в общем-то, тебя искал. Сказать пару вещей.

А, так все же, отпевать можно… Но шутки-шутками, а замечание Зараки в любом случае вынудило напрячься.

– Парней моих знатно потрепало, и как я понял, они что-то не поделили с королевской охраной. Сказали, что защищали тебя. Начальство про этот случай ни слухом, ни духом, во всяком случае, не распространяется.

Вот как. Вряд ли Кьёраку за пять дней не прознал об инциденте, и раз об этом предпочли не распространяться, то рано или поздно меня все же вызовут на разговор.

– У вас проблемы из-за меня? – все же решила я уточнить.

– Понятия не имею, – пренебрежительно шикнул себе под нос Зараки, – честно говоря, пусть приходят с жалобами, мне посрать. Я б скорее этих петухов вздернул, если бы они бросили своих.

– Своих?.. Но я ж из пятого отряда.

– Ты нравилась Ячиру, да и мало кто в моем отряде признает посторонних, а к тебе они вроде лояльны, – без тени сомнения напомнил мужчина, но секундой позже в его взгляде промелькнула недобрая искра. – А еще кое-кто бегает за тобой, словно преданный щенок, и пусть мне это очень не нравится, так уж и быть, закрою глаза.

Едва не обронив нервный смешок, я ощутила себя в шкуре незадачливого ухажера, который встретился со строгим грозным отцом своей пассии. Серьезно, что это за вайбы «посмеешь обидеть мою девочку, я тебя из-под земли достану и ты будешь молить меня о пощаде»?! Я аж немного вструхнула и впервые за долгое время прочувствовала убийственную ауру капитана одиннадцатого отряда.

Господи, не дай бог у этого человека появится дочь… Сразу заказывайте надгробную плиту ее кавалерам.

– Я… я поняла.

– Я в курсе, что твоя ситуация довольно сложная из-за Айзена, – как ни в чем не бывало сменил тему Зараки, при этом оставшись серьезным, что определенно дезориентировало. – Не могу загадывать, но если прибавить ко всему и случай с нулевым отрядом, тебя спокойно лишат должности капитана.

Когда эту мысль озвучил другой человек, уверенность в том, что такое случится, лишь окрепла. И не вселила радости.

– Унохана не хотела бы этого, уж слишком много сил в тебя вложила. Скажу так, в дань уважения к ней я поддержу тебя, если будет необходимо. Если все же выпрут с должности капитана… я приму тебя в одиннадцатый отряд. В любом случае, – вздохнул мужчина и, отмахнувшись, словно в знак прощания, направился к выходу из коридора, – если захочешь потренироваться, наши двери всегда для тебя открыты.

Сказать, что я удивилась, ничего не сказать. Провожая растерянным взглядом капитана, я ощущала потерянность и тоску, потому что никто из руководства, других командиров, никогда не говорил ничего подобного. Даже Унохана-сан открыто не подтверждала, что поддержит меня в случае возникновения проблем. Потому что она, как и подметил Зараки, играла роль, чтобы выжить в системе, которая не приняла бы ее истинную суть.

Видимо, Зараки Кенпачи, несмотря на свою дикость, является одним из немногих, кто готов открыто показывать, что плевал он с высокой колокольни на уставы Готея. Для него его люди были куда важнее хитросплетенных интриг. Это импонировало.

Подобная мысль, может, и ошибочная, но заставила улыбнуться. Однако я слегка удивилась, когда мужчина остановился, едва выйдя в прилегающий коридор. Обернувшись в сторону, он преисполнился мрачным негодованием и, постояв секунду, прошел дальше. Прощупав окружение духовной энергией, моментально поняла причину и, с трудом подавив желание засмеяться, все же зажмурилась и закрыла рот рукой.

Блин, это реально смешно.

Дойдя до развилки с коридором, я выглянула из-за угла и с глумливой улыбкой уточнила:

– Ну и что мы здесь делаем?

– Видимо, пытаюсь придумать эпитафию… – смотря перед собой покинутым взглядом, невесело отозвался Юмичика.

Его растерянность из-за сурового нрава капитана еще сильнее меня позабавила, я уже не скрывала улыбку. Честно говоря, хотелось откровенно посмеяться над ситуацией.

– Так зачем ты за ним пошел?

– Ну он сам сказал идти за ним, раз уже на ногах могу стоять, – едва не пуская скупую слезу отчаяния, удрученно пробормотал парень.

– Так, может, лучше пойти за ним?

– Ч-чуть попозже. Я просто как-то не думал, что он тебя искал. Просто сказал, чтобы я молча показал, где находится кабинет капитана Уноханы…

– А-а, топографический кретинизм. Теперь понятно.

– Только ради бога, при нем это не ляпни.

Упрекать Зараки Кенпачи в отсутствии навыка ориентации на местности… да упрекать его в чем-либо себе дороже, так что, солидарно кивнула в знак поддержки. А последовавшая пауза как бы подсказывала, что разбавлять разговор ответвленными темами уже не получится. Как минимум было бы вдвойне неловко.

Хотя, не менее неловко Юмичика себя чувствовал и от опустившейся тишины, которая для меня, напротив, служила максимально расслабляющим фактором. Подперев плечом дверной косяк и опустив на него голову, я засмотрелась на парня, который еще пару секунд позволил себе игнорировать мое присутствие. Но он обернулся ко мне, посмотрел с немым вопросом и легкой растерянностью.

Честно говоря, тоже не знала, что сказать. С чего начать.

– Ты… в порядке?

Похоже, парень также терялся, с какой стороны подступить к разговору. В ответ на его вопрос пожала плечами.

– Вроде да. Как сказал капитан Зараки, видимо, мою задницу прикрыли из-за конфликта с нулевым отрядом, но вот чем придется расплатиться за такую милость… похоже, предстоит узнать.

– Честно говоря, удивлен, что капитан предложил тебе место в одиннадцатом отряде.

– Я бы удивилась, если он бы его не предложил, – как-то легкомысленно отозвалась я, потому что в действительности поддерживала Юмичику. Я была ходячей неприятностью. – Ты не должен был этого делать.

– Заступаться за тебя?

– Угу, – промычала я, скривив недовольное лицо и избегая смотреть в глаза собеседнику. – Это же нулевой отряд, ты буквально пошел против начальства. Возможно, не будь твоим капитаном Зараки Кенпачи, начальство не струсило бы и…

– Момо, я это сделал, потому что считал это правильным. И не только потому что… Будь на твоем месте кто-то другой, тот же Абарай или Хисаги, мы бы и за них заступились. Я понимаю, что порой общая цель оправдывает средства, и на войне мой поступок можно расценивать, как предательство. Но для меня, как и для Иккаку, наши товарищи превыше всего. Понимаешь?

Понимаю… а еще понимаю, что с таким подходом можно долго не протянуть в Готее. Товарищи превыше миссии. Да, этому учат в академии, что нельзя бросать своих сослуживцев, что все должны прикрывать спины друг другу, но чем больше ответственности ложится на твои плечи, тем быстрее тебе открывается правда. Правда о том, что шинигами всего лишь расходный материал для поддержания целостной системы. С одной стороны, это жестоко, а с другой – по-другому никак и не получится.

Устало выдохнув и оставив Юмичику без ответа, я подошла к нему и, не спрашивая разрешения, прижалась к груди и обняла. Тепло его тела и знакомый привычный запах, приправленный горчинкой медикаментов, подействовали успокаивающе. Он осторожно, словно я могла тут же отпрянуть, накрыл мои плечи ладонями и прижал ближе.

– Ты же понимаешь, что если не отпустишь меня, то будет только хуже? – прошептала я, болезненно скривившись. – Все, кто мне дорог, никогда не будут в безопасности, и ты понимаешь почему… из-за кого и…

– А теперь ты меня послушай, – довольно требовательно прервал мое бормотание Юмичика, заставив чуть отстраниться и поднять на него взгляд, прикоснувшись к моему подбородку. Несмотря на довольно нежныйжест, выражение лица парня говорило не только о теплых чувствах. – Думаешь, это так просто, отказаться от тебя? Да, я хотел бы. Но не могу. Как и сказал, ты сломала во мне что-то, ты сломала меня, и без тебя я не… я не знаю. Наверное, стоило бы прислушаться к голосу разума, но… я не хочу.

– Юмичика…

– Думаешь, я не понимаю, что твоя связь с Айзеном может отправить меня на тот свет? Один раз уже чуть не отправила, причем твоими же руками.

Воспоминание не из приятных, и поскольку отвернуться не позволяла рука парня, лежащая на моей щеке, я только отвела взгляд.

– Неприятно, слышать об этом, да? – со спокойствием, и в то же время язвительностью, уточнил Юмичика. – Говоришь, что рядом с тобой я буду в постоянной опасности. Но ведь это твоя проблема, это то, что будет тебя мучить, не меня. И я считаю это уместной платой за то, как ты обращалась со мной, что ты сделала в итоге со мной. Будешь вертеться, как уж на сковородке и также страдать из-за меня. Думаю, это честно.

Да уж, честно. И хитро. Если с ним что-то случится, в первую очередь я буду винить себя, и только себя, даже если на него банально упадет рояль. И несмотря на суровые условия, я порадовалась, что он не оттолкнул меня, что являлось довольно жестокой реакцией. Ведь я растоптала его чувства, не позволила уйти от себя. Как иронично, что в наказание он выставляет схожий сценарий, где мои чувства, увы, при трагичным финале уже ничто и никто не восстановит.

Помолчав пару секунд в размышлениях, я медленно выпустила воздух из легких и, загнав эмоции обратно в тесное израненное сердце, подняла на парня недовольный вопросительный взгляд.

– Смотрю, уверенности набрался, да? – резко шагнув вперед и оттолкнув Юмичику, уперлась в его грудь предплечьями, чуть завалившись вперед. – Говоришь, я плохо с тобой обращалась?

– А-а, ну… э-э, я не то имел в виду, – нервно засмеявшись и отведя взгляд на короткий миг, парень вновь посмотрел на меня с тенью задумчивости. Шумно выдохнув, он прищурился и усмехнулся. – Очень плохо… я бы ведь никогда с тобой такого не сделал. Не стал бы оставлять следы на твоей коже, и впиваться ногтями до глубоких царапин, – прошептав замечание, Юмичика более уверенно обхватил мои плечи и сильнее сжал их, отчего я прочувствовала сквозь ткань одежды, как его ногти впиваются в кожу.

Закрыв глаза и затаив дыхание, ощутила, что от легкой боли по телу пробежала приятная дрожь.

– Что еще?

Пробежав пальцами по линии плеча вверх, Юмичика накрыл мою шею ладонью и, склонившись, отчего наши губы разделяла пара сантиметров, произнес:

– Конечно, не стал бы душить тебя, как ты это делала со мной. Кусать твои губы до крови или… – свободная рука, соскользнувшая с плеча мне на спину, опустилась вниз и надавила на поясницу, заставив прижаться ближе. Выставив ногу вперед между моих бедер, парень заставил меня вздрогнуть и тихо выдохнуть от приятного будоражащего чувства. – И, конечно, я не буду тебя дразнить…

Поддавшись импульсу и вцепившись в отворот косодэ Юмичики, прижалась к нему сильнее и сползла чуть вниз, сжав его ногу своими бедрами, чтобы усилить пульсирующее теплом удовольствие. Прильнув к его груди, я ощутила, как участилось его сердцебиение, и с шумным вдохом, запутав свои пальцы в моих волосах, он измученно зашипел.

Привстав на цыпочках, чтобы мои губы дразняще касались его щеки, я спросила:

– Что еще? – оставляя дорожку поцелуев, проследовавшую к его виску, обожгла горячим дыханием ухо, заставив Юмичику затаить дыхание. – Или, может, мне рассказать, что я хотела бы с тобой сделать?

Сопроводив дерзкий вопрос улыбкой, я коснулась кончиком языка мочки его уха, что окончательно добило парня. Вздрогнув и схватив меня за плечи, он пусть и аккуратно, но поспешно отодвинул меня от себя.

– Кхм, так, ладно, это сложнее, чем я думал.

Я усмехнулась и подняла на него дразнящий взгляд.

– Что, выдержки не хватает? Я тебя что, избаловала? Неженка ты моя.

– Вот давай без измывательств.

– О, так, значит, сразу к делу? Ладно, намек понят, – уже было отпустив отворот косодэ и потянувшись рукой вниз, заставила Юмичику едва ли не вытянуться по струнке и отодвинуть от меня.

– Стой-стой-стой! Ты что, серьезно? Прямо здесь? Ты совсем спятила?

– Да здесь никого нет…

– Это штаб четвертого отряда, административное здание, здесь людей полно! Особенно на первых этажах.

Боже, какой же он милый. Так и хотелось затискать. Глядя на него, хотелось улыбаться. Глядя на него, мне становилось тепло и спокойно на душе. Я не хотела его отпускать, не хотела никому отдавать, а еще сильнее во мне горело желание утонуть в его объятиях, просто быть рядом. И, наконец, почувствовать себя… в безопасности.

– Но здесь-то никого нет, – вновь прильнув к парню, упрямо подметила я, – к тому же, это весьма волнительно, не находишь? Тем более тебе и делать-то ничего не придется… я все сделаю сама…

– Не-не-не-не, – вновь запричитал Юмичика, отодвигая меня от себя. – Один раз мы чуть не попались, второй такой стресс я не перенесу.

– Сам не сказал, что крыша вашего штаба – это проходной двор. Здесь хотя бы слышимость прекрасная…

И словно в подтверждение данного факта из соседнего коридора, ведущего к лестничной площадке, донесся агрессивный топот. Довольно обидное совпадение, а от вздоха облегчения Юмичики стало еще обиднее, хотя, мой негодующий взгляд заставил его нервно улыбнуться.

– Блять, и почему я не удивлен, а?! – едва выскочив с лестничной площадки и глянув в нашу сторону, запричитал Иккаку. – Ты тут развлекаешься с этой ведьмой, а капитан в итоге меня по делам отправляет прямо с койки? На которой я оказался, кстати, из-за тебя. Из-за вас!

Зараки уже успел добежать до Иккаку и отпинать его заниматься делами? Ни хрена он торпеда.

– Чего разорался-то? – пренебрежительно отмахнувшись от воплей парня, я направилась в сторону лестничного пролета, заставив его посторониться. – Прервал на самом интересном месте. Два сапога – пара, один слишком активный, другого ни на что не разведешь.

Агрессивное недоумение сразу же полетело в Юмичику, и мне лишь оставалось, злобно потирая ручками, покинуть негласное поле боя. Судя по воплям Иккаку, парни решили не отставать, поэтому мне в спину то и дело прилетали острые словечки. Ожидаемо. Все, как обычно. Эти двое реально напоминали пожилую пару, только теперь Иккаку выступал старой бабкой, которая причитала на деда из-за того, что… он завел себе молодую любовницу. Боже, храни их дружбу.

Внутренний двор за административным центром четвертого отряда тоже не выглядел спокойно, как минимум из-за компании лейтенантов, среди которой затерялся Тоширо. В бинтах, ссадинах и перевязи они оккупировали летнюю веранду. Не знаю, стоило ли портить их идиллию своим присутствием, но вопли, которые разносил Иккаку, едва показавшись на улице, моментально привлекли к нам внимание.

– О, Хинамори! Давай к нам!

Боже, храни мою дружбу с Рангику…

Светило теплое солнце. Ни сильного ветра, ни облаков. Погода, что как нельзя лучше располагала к расслабляющей обстановке. Спокойствие после пережитого боя.

Удивительно, что другие лейтенанты в лице Абарая Ренджи и Хисаги Шухея не скривились, едва заметив меня, скорее, удивились моему присутствию. Я неловко помахала в ответ и, переведя дух, двинулась к ним навстречу. Неугомонную парочку по инерции потянуло за мной. А почему, я поняла, когда Иккаку с откровенным недовольством воскликнул:

– Вы чего тут все прохлаждайтесь? Капитаны разве не пришли по вашу душу?

– Да я, вот, как раз-таки за этим и явился, – недовольно пробормотал Тоширо, стрельнув в своего лейтенанта хмурым взглядом. – Да, Мацумото? Говорят, ты уже в магазин пару раз бегала. Значит, вполне сможешь побегать и по деловым вопросам?

– А-а… ну, что вы такое говорите, капитан, наверное, меня с кем-то спутали…

– При всем уважении, Мацумото, тебя трудно с кем-то спутать, – задумчиво пробормотал Хисаги.

– Да? И с чего это вдруг? – возмущенно встрепенулась девушка, заставив парня смущенно отвернуться, что лишь раззадорило ее. – Эй-эй, давай, Шухей, в глаза смотри мне, раз начал тему.

– Хинамори, ты как? – оставив вспылившую девушку, Тоширо переключил на меня внимание, заставив поежиться.

Затянувшееся молчание с моей стороны вынудило и спорящих лейтенантов утихнуть, поскольку все, что вертелось вокруг меня, действительно вызывало куда больше интереса. В этот раз ни для кого, похоже, в секрете не остались события, произошедшие на поле боя. И несмотря на все дерьмо и эмоциональные качели, которые я устраивала Тоширо, в его взгляде читалась боль и искреннее волнение.

Я устало вздохнула.

– Ну, врать не буду, чувствую себя погано. И больше от того, что мне только предстоит серьезный разговор с Кьёраку-саном.

– Значит, это правда, что ты сбежала от нулевого отряда? Что они хотели сделать?

– Да там даже я не поняла, чего именно они добивались, – уклончиво отозвалась я на вопрос Тоширо.

– Ну, после того, что ты поспособствовала очередной победе… – философски рассудил парень, после чего повисла до боли неловкая пауза, заставившая присутствующих отвести взгляды. – Кхм, то есть, это… прости, просто ужасное чувство, что если бы не Айзен, то мы могли бы не победить.

Я насторожилась.

Черт… ну, конечно. Естественно. Кто бы в здравом уме позволил информации о том, что мы открыли дыру в ад и затащили туда Яхве, разнестись по Серейтею? Да и о моей связи через хогиоку. Хотя, вопрос в том, а кто действительно об этом знает, помимо тех, кто находился на поле боя? Ичиго и Ренджи без вариантов расспросили бы, и занимался бы этим либо Кьёраку, либо сам Ичибей. И судя по тому, что лейтенант шестого отряда хмурился сильнее остальных, другие не знали о моей финальной способности, которая могла быть использована лишь в сочетании с реацу Айзена.

Я не просто бомба замедленного действия. Я теперь ходячая катастрофа. Но вот… действительно ли Ичиго и Ренджи все рассказали? То есть поняли ли то, что увидели? Я ведь отрубилась гораздо раньше, чем кто-то еще пришел на поле боя. А Ренджи и вовсе там отбросило задолго до того, как я использовала Мукен Джигоку.

Ичиго, господи, ты каким-то серым кардиналом становишься.

– Ну, могу сказать, что мы с Куросаки тоже внесли свой вклад. А, еще Абарай так немного подсадил.

– Ну, спасибо, что вспомнила обо мне…

– Как видите, все в порядке, – постаравшись придать себе как можно более непринужденный вид, улыбнулась я. – Все плохое позади, и…

– Так если все в порядке, какого черта ты до сих пор тут ошиваешься?!

Схватившись за сердце и вздрогнув так, что чуть ноги не подкосились, я в раздражении обернулась и зашипела:

– Да из какой жопы ты постоянно вылезаешь?

– Я сказал бы, но не при детях, – лениво отозвался Синдзи, бросив беглый взгляд на Тоширо, что вызвало у последнего приступ негодования. Но мужчина даже не обратил на него внимания, которое сосредоточил исконно на моей персоне, осмотрев с ног до головы. – Для той, кто каким-то чудом переживает второе столкновение с Айзеном, ты выглядишь слишком бодро.

– Для того, кто был его капитаном, ты как-то слишком проиграл квинси. Теряешь хватку?

– А ты вообще ее держала?

– Эй-эй, ребят, – осторожно вмешалась в разговор Рангику, даже выйдя из беседки, – давайте не будем раздувать скандал, всем и так…

– Скандал? – в недоумении переспросил Синдзи.

– О, нет, ты не так поняла, – бодро отозвалась я с непринужденным видом, – мы с этим патлатым всегда так общаемся. Это он приветствовал меня.

– Кого ты патлатым назвала, крыса ты мелкая? Думаешь, я тебя насквозь не вижу?

– Ну, кто знает, Хирако, может, это ты тот самый шпион Айзена, который ждет свой звездный час.

– О-о, значит, переходим на новый уровень, – подавшись вперед, с ядовитым раздражением уточнил мужчина.

– Только будь осторожен в своих высказываниях, сверхурочные никто не отменял, – не оставшись в стороне, подошла я навстречу.

– Да у них прям идиллия…

– Заткнись! – одновременно шикнув на Ренджи, мы уже были готовы продолжить обмен любезностями, однако, почувствовав знакомую реацу, которой вряд ли здесь было место, мы с Хирако обернулись. Да и остальные тоже.

– Ну и ну, сколько вас здесь собралось, – оправив соломенную шляпу, вздохнул Кьёраку Шинсуй.

Появление главнокомандующего моментально переключило внимание к его персоне, и если у других офицеров оно вызвало удивление, то я в момент потеряла запал буйства. Мужчина осмотрел нас с видом добродушного дяди, пришедшего навестить толпу племянников, и от этого стало еще более неприятно.

– Очень рад, что у вас все в порядке.

– Смею предположить, вы здесь по делу? – осторожно уточнил Тоширо, также не поведясь на столь внезапную встречу.

– Ничего от вас не скроешь, – устало вздохнул Кьёраку. – Но в этот раз я хочу побеседовать только с тобой, Хинамори-чан. Думаю, ты понимаешь, о чем я хочу поговорить?

Комментарий к Глава 34. «То, что мы заслужили» Здесь Юмичика, Хина и Иккаку просто как в меме: “You and me, and you and your friend Steve” 🤣

Что ж, у нас осталась еще одна завершающая глава. Вообще 34 глава должна была стать завершающей, но что-то слишком огромной она выдалась, поэтому пришлось поделить на две части.

Небольшая минутка саморекламы. Не знаю, есть ли кто-то, кто помнит/интересуется такой травой, как “учитель-мафиози Реборн”, но подруга вдохновила написать макси с двумя попаданками. Так что welcome, you know 🙃👌 https://ficbook.net/readfic/12233901

====== Глава 35. «Иллюзия контроля» ======

Комментарий к Глава 35. «Иллюзия контроля» Песни группы

FIZICA

– это просто перманентный саундтрек к этому фанфику.

Наконец-то ты попалась и стоишь тут на коленях

Слезы текут вниз по шее, что за чушь она тут мелет

Больше ты не убегаешь, поняла, что бесполезно

От меня ты не уйдешь, будешь знать ты свое место

FIZICA – Детка прыгает

Вот же… Уж думала, раз меня не донимали последние дни, то проблемы как-то сами собой рассосутся, но куда там. Видимо, от наивности я так никогда и не избавлюсь. Или лучше сказать, глупой веры в лучшее?

Потупив напряженный взгляд, я попыталась смириться с неизбежным и сухо уточнила:

– Насколько все плохо?

Я ожидала, что все будет очень плохо, но мой вопрос заставил Кьёраку слегка удивиться, а затем поспешно вернуть самообладание. Подобная реакция оказалась довольно любопытной, даже подозрительной.

– Ну… думаю, это лучше обсудить с глазу на глаз.

– Это вы о чем? – встрял в разговор Синдзи, чем-то напоминая любопытную бабульку у подъезда, и в коем-то веке я порадовалась его недоверчивости.

– Если вы о том, что произошло с королем квинси, то не лучше ли поднять этот вопрос на собрании капитанов?

– Тоширо?

От кого я не ожидала услышать столь жесткий вердикт, так от парня, который, казалось, всегда находился на моей стороне… Казалось. Находился. До того, как я пронзила его катаной и прожарила изнутри. В отличие от меня, которая уже не считала предательство чем-то оскорбительным или же пугающим, а всего лишь инструментом для достижения цели. И не важно, что предательство было прикрыто «важной миссией». Боевые ранения и доверие так просто не оправдать жесткими мерами. Тоширо был единственным, кто искренне заботился обо мне, о Хинамори, и переживал, а я растоптала его чувства, смешала с грязью, и пусть меня терзала вина, я упрямо отказывалась признавать… просить прощение. На словах, конечно, попросила, но когда это произошло, парень словно и не поверил в мои сожаления. Но его продолжали держать эмоции.

Как и Юмичика, головой Тоширо понимал, что подобное обращение с собой прощать нельзя. Но сердцем он не мог с легкостью отказаться от меня. В этом, похоже, и заключалась истинная сила манипуляций, игры на эмоциях. И чтобы не сдаться перед своими сомнениями, парень упрямо не смотрел в мою сторону.

– Прости, Хинамори, – болезненно нахмурившись, обмолвился Тоширо, – но ты капитан, и то, что ты сделала… ничем не лучше того, что сделали вы, Кьёраку. Выпустить Айзена из тюрьмы – это последнее, что вы должны были делать.

– Так это и было последним, что пришлось сделать, – сохраняя завидную невозмутимость и зрительный контакт с собеседником, развел руками мужчина. – И, как видите, именно Айзен одолел Яхве. Хотите оспорить это?

– Я, конечно, понимаю, что он силен. Но не настолько же, чтобы от Яхве не осталось тела, – едва не шипя, подметил Тоширо. – Я бы поверил, что он растворился в той черной дряни, но мы нашли отрубленные… конечности.

– Раз вы хотите обсудить это, то можете прибегнуть к своему же совету и вынести вопросы на общее обсуждение капитанов. Сейчас же я пришел побеседовать только с Хинамори-чан.

Дурное предчувствие все пыталось поделить место с разочарованием из-за отсутствия видимой поддержки от Тоширо. Оглянувшись на парня, невольно заметила, что Рангику смотрела на нас с откровенной болью во взгляде. Значит, через нее я могу повлиять на парня, убедить его, чтобы хоть немного смягчить по отношению ко мне. Но об этом позже, сейчас важно другое.

– Может, лучше действительно вынести это на общее обсуждение? – предложила я.

Ведь в таком случае Кьёраку уже не сможет умолчать о печати, которую они с Уноханой, Ямамото и Укитаке наложили на меня. Если же я столь опасна, то почему бы не посадить меня в тюрьму? А если я герой, то зачем мне бомбу на шею вешать? Тем более, если я поняла правильно, Зараки Кенпачи поддержит меня, и в случае лишения должности капитана, он хотя бы придержит место для меня в своем отряде. А там, пойди, поспорь с Кенпачи. Если с Ямамото Генрюсаем капитан одиннадцатого отряда не рвался спорить, то вот с Кьёраку, да еще и, учитывая обстоятельства… Кто знает.

– Боюсь, этот разговор не для всех ушей, – вздохнул Кьёраку, наградив меня пристальным, прожигающим душу, взглядом. – И это в ваших интересах. Просто… командир нулевого отряда рассказал очень любопытные вещи. Думаю, вы догадывайтесь, о чем я говорю… капитан Хинамори Момо.

Если бы он не обратился ко мне полным именем, я не сразу бы сообразила, о чем зашла речь. Но холодный взгляд, которым главнокомандующий одарил меня из-под припущенной соломенной шляпы, заставил кровь отхлынуть от моих щек. Я буквально прочувствовала, как силы, стягиваясь в липкий сгусток, стекают вниз к пяткам.

Он знает… Ичибей рассказал ему о моей сущности. И что теперь? Отведут меня в тюрьму в соседнюю камеру с Айзеном? И ведь если начну сопротивляться и капризничать, мужчина сбросит бомбу в виде «ты не настоящая Хинамори», что лишит меня последней поддержки других шинигами. Как минимум лейтенантов и Тоширо.

С трудом подавив желание скривиться, взвесив риски, пришла к выводу, что в таком случае действительно не оставалось выбора. Хотя, стоит ли удивляться? Я себя в такую жопу загнала, что стоило бы восхититься, как меня не засосало туда раньше. Так что, не без недовольства выдохнув, двинулась навстречу Кьёраку.

Правда, и пары шагов не успела пройти, как на пути возник Юмичика, закрыв меня собой от мужчины. Списала бы я это на обычное возмущение, но мельком увидев его хмурый суровый взгляд, сообразила – он тоже понял намек Кьёраку.

– Офицер Аясегава, прошу вас не вмешиваться.

– Да? – без энтузиазма уточнил парень. – Тогда почему вызывают только ее, а не нас с Иккаку? Мы же защищали ее от нулевого отряда, разве нам тоже не положен выговор?

– Вот и куда ты лезешь, а? – болезненно вздохнул Иккаку, спрятав лицо за ладонью. Его тяжкий вздох так и кричал «за что ты так со мной».

Однако слова Юмичики удачно навели легкую суету, на которую первой отреагировала Рангику, в недоумении переспросив:

– Защитить от нулевого отряда?

– Эй, Кьёраку, какого черта вообще происходит? – внезапно подключился к разговору Синдзи, которого я никак не ожидала услышать. – Это уже каким-то дерьмом попахивает.

– А чему удивляться? – лишь сильнее скривился Юмичика. – Раз вы позволили Айзену выйти из тюрьмы, то подвергнуть капитана принудительной сепарации от занпакто – это вообще пустой звук, так?

– Сепарации от занпакто? – оживился Хисаги. – Это же верная смерть для шинигами!

– Зачем вам вообще это делать? – подключилась Рангику.

Вот и расшевелили осиный улей.

– Хинамори-чан, ты действительно хочешь, чтобы я озвучил, зачем нам это делать? Или предпочтешь пойти со мной?

Если в первый миг Кьёраку не завуалированным намеком действительно испугал меня, застав врасплох, то сейчас, понаблюдав за окружением, я нашла его поведение странным. Раз мужчина хотел лишить меня поддержки, то почему не рассказал о моем происхождении? Тогда бы от меня как минимум отвернулись бы Тоширо и Рангику.

С другой стороны, если бы он не хотел поднимать шум, дождался бы, пока я отойду от компании офицеров. То есть Кьёраку намеренно показал, что у меня проблемы? Решил прилюдно шантажировать? А в чем смысл? Прикажи он последовать за ней тихо-мирно, без огласки, направил бы адскую бабочку, например, или прислал бы Исэ Нанао. Я не смогла бы отказать в приказе главнокомандующему. Меня же поведут к нулевому отряду на разборки, никак иначе… нет. Если бы хотели вновь отдать в руки Ичибея Хьёсубе, не ждали бы, когда я приду в сознание и выпишусь из госпиталя.

Все сводилось к одной мысли – Кьёраку нужно, чтобы я пошла за ним добровольно. Но я бы пришла в кабинет, куда бы он ни позвал. Но он ждал, чтобы сопроводить меня лично? А пригрозил, чтобы я пошла без сопротивления? Он мог навредить другим, если пойду что ли?

Не к нулевому отряду, не к Совету 46-ти, не к нему в кабинет на разговор. Так куда, блять, ты меня увести хочешь? В тюрьму посадить? А суд для кого?

В откровенной растерянности одарив мужчину жгучим взглядом, уж думала озвучить раздражающие мысли. Но заметив, как на лице главнокомандующего промелькнула неуместная тень сочувствия, сожаления, я словно услышала его голос: «я не хочу этого делать, но мне придется».

Не к нулевому отряду. Не к Совету. Не на личный разговор. И даже не за решетку. Отметая один вариант за другим, оставила лишь один-единственный. Тот, который казался невероятно абсурдным. И в то же время неожиданно логичным. А судя по тому, сколь поспешно спрятал взгляд за соломенной шляпой мужчина при виде моего опешившего выражения лица, догадка оказалась верной.

Нет. Стоп. Это же абсурд. Спровадить меня нулевому отряду, Совету, что угодно… но это? Это же ни в какие ворота не лезет. Это… это… Этого же не должно было случиться! В этот раз он решил, что ли поторговаться?!

– Да как вы смели… – чуть ли не задыхаясь от накатывавшей злости и страха, я подумал, что еще немного, и взорвусь от напряжения. – Вы продали меня?..

– Знаю, что это жестоко, но я был готов к тому, что такое решение заставит тебя, Хинамори-чан, да и других меня возненавидеть. Но если такова цена победы, я готов заплатить.

– Цена победы? – в недоумении уточнил Синдзи, и пока остальные офицеры с непониманием размышляли, что имел в виду их командир, он пришел к верному выводу быстрее прочих. И откровенно опешил. – Ты ее что, Айзену что ли продал?!

– Что?!

– Кьёраку-сан…

– Вы… что сделали?

Даже несмотря на обиду, Тоширо остро воспринял эту новость, аж отпрянул, у остальных присутствующих от удивления глаза на лоб полезли. Единственным, кто помимо потрясения испытал жгучую злость буквально секундой позже, ожидаемо, оказался Юмичика. Он смотрел на Кьёраку так, словно в любой миг был готов наброситься на него с кулаками. Но куда сильнее меня все же удивил вспышкой злости Синдзи:

– Она, конечно, сомнительная личность, но это переходит все границы!

– Умерьте свой пыл, лейтенант Хирако, и поймите одну вещь, – с завидной невозмутимостью отреагировал главнокомандующий. – Без вмешательства Айзена мы бы не просто проиграли, но могли бы не пережить битву. Если меня возненавидят за такое решение – пусть. Как главнокомандующий, я должен думать в первую очередь о благе большинства.

– Большинства?! – не успокаивался Синдзи. – Ты, блять, продал своего капитана преступнику!

– Кьёраку, какого черта вы вообще себе позволяете? – дрожащим от злости голосом обмолвился Тоширо. – Вы серьезно собрались отдать Хинамори Айзену?

– Он обещал не причинять ей вреда.

– Ага, конечно, – едко заметил Юмичика.

– Хинамори-чан, если я не приведу тебя к нему в течении двух часов… он убьет тебя.

Приплыли.

Несмотря на то, что новость потрясла присутствующих, я ни капли не удивилась, а, точнее, с сомнением восприняла услышанное. Крепко сжав кулаки, я промолчала.

– Он ведь наложил на тебя печать во время вашей последней встречи. Это раз. Ты также умолчала о связи с хогиоку, которую и хотел сепарировать нулевой отряд, а не занпакто, как вы думали, – одарив строгим взглядом офицеров одиннадцатого отряда, и ожидаемо заставив их неприятно удивиться, сообщил Кьёраку. – Это два. А учитывая, что ты использовала две запретные техники – снятие метки накопления реацу и технику телепортации, а также банкай без разрешения… Да и учитывая послужной список, Хинамори-чан, тебе лучше не сопротивляться. Иначе я также могу вспомнить и о том, как офицеры одиннадцатого отряда вступили в конфронтацию с королевской охраной. Хотя должны были сражаться с врагом.

Если так подумать, озвученные факты наталкивали на вопрос, какого черта меня еще не посадили за решетку. Мало того, что он засыпал меня угрозами, так еще и намекнул, что в случае неповиновения и Иккаку с Юмичикой попадут под раздачу. Меня загнали в угол. И судя по тому, что офицеры уже не столь яростно смотрели на Кьёраку, переваривая услышанную информацию, они, видимо, задумались, что я вполне заслуживаю наказание.

– Даже если так, – сквозь негодование зашипел Синдзи, сдерживая эмоции и стараясь не переходить на повышенные тона, – то вам нужно судить ее. Зачем вы отдаете ее Айзену? Чем вы вообще тогда лучше Айзена?

– Согласен, – поддержал Тоширо. – Это выглядит уж как-то слишком странно. Айзен в тюрьме и не выберется оттуда. Даже если он убьет Хинамори, вам-то что? Как вы и сказали, вы просто лишитесь одного…

Рассуждения парня прервал мой нервный смешок.

Озарение пришло довольно внезапно. И раз меня решили затравить по полной, то сдерживаться я нашла необязательным.

– До нападения квинси вы лишь предполагали, что я могу оказаться военным потенциалом. А теперь вы в этом уверены. И боитесь потерять мою силу… Силу, что остановила Яхве.

Угрозы Айзена о моем убийстве беспочвенны, точнее, он вряд ли вот так убьет меня. Наверное. Скорее всего, он полагается на жадность Готея, что они не могут позволить себе лишиться шинигами, который способен дотронуться до ада и выйти сухим из воды. По их мнению. Это наталкивает на мысль, что они понятия не имеют, что без Айзена я не сумею использовать эту силу. Сепарация от хогиоку, наоборот, спасет меня от этой чертовщины. А Айзен не может позволить подобного, поэтому и пригрозил?.. Черт… Я уже ничего не понимаю.

– Кьёраку-сан, – вдруг подал голос Ренджи, который тихо отсиживался в стороне за верандой. И выглядел он не столько мрачным, сколько грустным. – Мы все понимает, что спасение Общества душ первостепенная задача шинигами. И Хинамори исполнила свой долг, она защитила Общество душ, используя шанс. Ведь не она вытащила Айзена из тюрьмы, она помогла посадить его туда. Может, стоит дать ей выбор?

– Да какой тут выбор?! – вдруг вспыхнул Юмичика. – Умереть или пойти к нему? Это не выбор! Это…

– А он и не сможет убить меня, – тихо обмолвилась я, заставив парня в недоумении умолкнуть. Внезапно посетившая меня мысль оказалась до боли очевидной. – Связь там с хогиоку, наложил ли он на меня печать… которую, кстати, сначала наложили вы, капитан Кьёраку… Вы же сами ограничили действие его реацу с помощью печатей, да и тюрьма ведь так спроектирована, что воздействовать на то, что находится за ее пределами, не получится. Он может чувствовать, что происходит снаружи, но не более. В противном случае Айзен давно бы выбрался из мукена. Так что… я рискну и откажусь идти с вами, Кьёраку-сан. Можете попытаться меня заставить… но я не пойду к Айзену. Ни за что.

Быть может, это тупое решение, и визит к Айзену завершился бы коротким диалогом, но… нет. Не все так просто. Только не с ним. Я не верю, что мужчина не причинит мне вреда, уж точно не после того, что он со мной сделал. К сожалению, я слишком хорошо себя знаю, и могу поддаться чарующей… да будем уже честными, чарующему пиздежу, серьезно.

– Знаю, что вы уже не просто капитан, но и главнокомандующий, – обмолвился Юмичика и, не спуская взгляда с Кьёраку, заградил меня рукой в защитном жесте. – Но я не позволю вам забрать Момо.

– Как бы она меня не бесила, поддерживаю, – нахмурился Иккаку. – Сначала отдали капитана нулевому отряду, теперь Айзену… где вообще гарантии, что кого-то из нас не ожидает похожая участь? Суд – это одно. Но вот так разбрасываться жизнями офицеров, словно разменной монетой… это отвратительно.

– Соглашусь, – поддержал Тоширо, – если шинигами виновен, то его нужно судить. А вы не просто поступаете бесчестно… вы просто высмеяли доброе имя шинигами.

Доброе имя шинигами.

К сожалению, обманываться не хотелось, офицеры пытались защитить не меня, а систему, в которую верили. Наивно думали, что живут в мире розовых замков, но ведь подобными махинациями Готей промышлял фактически со времен основания. Меня же, как человека, будет до последнего защищать только Юмичика, а его – Иккаку. Если повезет, на шум прибежит Зараки… даже любопытно, чем в итоге закончится потасовка.

Выждав долгую, очень долгую паузу, Кьёраку тяжко выдохнул и махнул рукой со словами:

– А я хотел все сделать по-тихому.

Доля секунды потребовалась, чтобы внутренний двор, а также крыши близстоящих построек наводнили тени, появившиеся, словно из ниоткуда. С пугающей скоростью нас окружили люди в черных одеждах, заставившие офицеров подле меня в растерянности осмотреться и напрячься. Я же, обойдясь беглым взглядом, оставила внимание на фигуре капитана второго отряда, появившейся подле главнокомандующего.

– Сой Фон… ожидаемо, – нахмурился Синдзи.

– Давайте не будем делать того, о чем все в итоге пожалеем, – в последней попытке призвал к спокойствию Кьёраку. – Вы имеете право не согласиться со мной, однако нападение на главнокомандующего не лучшее, что вы можете предпринять в текущей ситуации. Я довольно мягок в отличие от Ямаджи, поэтому… давайте все решим мирно.

– И ты согласна с такими методами, Сой Фон? – не скрывая пренебрежение, уточнил Тоширо.

– Мне это нравится ничуть не меньше, – сухо отозвалась девушка. – Однако это приказ. Мы капитаны, и в первую очередь должны подчиняться приказам.

– Капитан Хинамори, прошу вас подумать дважды. От этого решения будет зависеть не только ваша судьба.

Интересно.

Страх как-то незаметно отступил под натиском злости и негодования. Оглянувшись на своих, как бы сказать, союзников, я поняла, что под действием эмоций они могут последовать за мной. Точнее, пойти против методов Кьёраку. Как я и думала, при лучшем исходе к нам прибежит Зараки… и они перебьют друг друга. Но стоит ли?

По доброй воле я бы не согласилась навестить Айзена, только не после того, как он подтолкнул меня использовать силу ада, уведя с поля боя Ичиго. Он должен это понимать. Да и Кьёраку тоже – других причин полно. Даже позвал Сой Фон… и был готов к сопротивлению. Только вопрос: ему так важно, чтобы я попала к Айзену, или же он настолько не хочет терять силу, способную заточить врага цепями ада?

А если посмотреть под другим углом, учитывая слова Айзена о двух часах и моем убийстве… Мое убийство. Ограниченное время. Вот оно что. Наверное, Кьёраку придумал бы и другой способ, помимо грубой силы и угроз затащить меня к Айзену, но его ограничили во времени, заставив пойти на риск, спровоцировать переполох. Переполох…

Сукин ты сын.

Болезненно зажмурившись и выпустив шумно воздух из носа, чуть не выругалась.

– Ладно, – прервала я напряженную паузу. – Отведите меня к нему.

– Что?! Даже не вздумай! – моментально подлетев ко мне и вцепившись в плечи, Юмичика отчетливо дал понять, что никуда меня не пустит.

– Ты хоть понимаешь, что можешь не вернуться?

– Все я вернусь, Тоширо, – от тона, с которым он задал вопрос, меня потянуло скривиться. Как-то уж буднично парень полюбопытствовал о моем решении, не хватало добавить «а, ну окей». – Юмичика… все будет нормально, отпусти меня.

– Ты сама не хотела идти. А тут, раз, и передумала?!

С каждым словом его хватка крепла, становилось действительно больно, поскольку тело до сих пор не восстановилось после минувшего боя. Но куда сильнее меня беспокоило состояние парня, в его взгляде плясали искры, которые грозились обернуться пламенем. И такое чувство, словно его злость передалась мне, хоть я и понимала, что вызвало у Юмичики столь острый всплеск эмоций. Я увидела в нем капризного ребенка.

Выждав три секунды, чтобы утихомирить неприятное жжение в груди, я с выражением спокойного неодобрения произнесла:

– Отпусти меня.

Холодно. Отстраненно. Не смея отводить взгляд. Ты должен отпустить меня, возьми себя в руки, сейчас ты ничем здесь не поможешь… Но ты не понял этого, потому что твои пальцы только крепче впились в мои плечи.

– Отпустить. Отпустить? – едва не задыхаясь от накатывающей злости, Юмичика сорвался на крик: – Тогда на кой черт ты весь этот цирк устроила?! Чтобы нас идиотами выставить?! Потешить свое самолюбие? Взяла бы и пошла сразу, но нет, себя надо особенной выставить?! Может, нам тоже надо так поступать? Почему все должно быть так, как ты захочешь? Мы же… мы же готовы были защитить тебя!.. Я готов, я защищу… только не смей… не смей уходить.

Видимо, осознав, что срываться в истерике на крик и позволять эмоциям вырваться наружу на глазах у посторонних – последнее, что ему нужно, Юмичика постарался проглотить рвущиеся с языка слова. Но чем сильнее он пытался сдержать себя, тем хуже ему становилось. Зажмурившись и плотно сжав челюсти, парень шумно задышал и, не отпуская меня, согнулся в три погибели.

Выражение чувств на глазах окружающих для офицера одиннадцатого отряда считалось проявлением слабости. Ему и так с трудом удалось остановить себя. Возможно, будь мы одни, он бы сорвался и позволил бы злости выплеснуться наружу… а судя по тому, что парень пребывал на грани отчаяния, я буквально чувствовала это, он был готов и на коленях умолять меня. Ведь Юмичика боялся не столько того, что Айзен навредит мне или убьет. А того, что мое согласие отправиться в тюрьму означает тот факт, что я выбраю Айзена. И буду выбирать снова и снова… и снова.

– Хорошо, я не пойду, – пытаясь сохранить эмоции в узде, своим сдержанным ответом я заставила парня искренне удивиться и посмотреть на себя. Аккуратно обхватив его лицо ладонями, я измученно улыбнулась и, пользуясь моментом его замешательства, прошептала: – Инэмури.

Заклинание забвения подействовало практически моментально, Юмичика успел лишь легкому недоумению проскочить во взгляде, прежде чем обессиленно завалиться на меня. Подхватив его и опустив на колени, порадовалась быстрой реакции Иккаку, который помог придержать друга.

Прости, Юмичика. Порой нельзя сделать однозначный выбор. Особенно когда решают за тебя.

Сердце кровью обливалось, но показать, насколько мне больно, я не имела права. Не знаю, почему. Не знаю, почему я так хотела, чтобы никто не видел мою слабость. Возможно, из-за того, что доверять теперь никому нельзя, и своим видимым безразличием я попытаюсь избавить Юмичику от роли инструмента давления со стороны Готея. Тупо, наверное, столь наивно верить в такое. Теперь Кьёраку не придется выдумывать, как заставить меня исполнить ту или иную «просьбу».

– Идемте, – направившись к выходу, даже не желая наблюдать за реакцией остальных на недавнюю картину, я услышала, как главнокомандующий обратился к офицерам:

– Надеюсь, господа, этот разговор останется только между нами. В противном случае, если вдруг поползут какие слухи, отвечать придется вам всем. Надеюсь, вы извините мою предосторожность.

Пустота. Что внутри моего сердца, что в стенах этого места. Чем глубже спускаешься, тем хуже ощущаешь связь с внешним миром, словно медленно опускаешься под толщу воды, и солнечный свет угасал, растворялся в тяжелых волнах. Рассеивался, как и тепло лучей. Медленно… медленно… медленно.

Кроме эха шагов, разбивающегося по высоким коридорам, ничего не было слышно. Тьма сопровождала нас с Кьёраку вместе с отрядом кидо – безмолвными тенями этой обители. Жуткое место. В отличие от верхних уровней тюрьмы, где даже запечатанные зоны, в которых мы тренировались с Уноханой-сан, пугали своей изолированностью, здесь и вовсе исчезала связь с реальностью. Словно отрезан от мира. От миров. Проваливаешься в черное небытие, заливающееся сквозь нос, рот и глаза отравляющей чернотой.

Здесь даже света нормального нет.

Честно говоря, под впечатлением от знакомства с подземными уровнями тюрьмы, я ожидала увидеть массивные ворота, цепи, десятки печатей, но вход в камеру Айзена выглядел до ужаса обыкновенным. Тяжелая металлическая дверь, печати, замки. Но ничего экстраординарного. Даже не знала, бояться или радоваться.

Почему я нахожусь здесь? Почему я не могу, наконец, начать спокойную жизнь? Хоть немного побыть счастливой, вздохнуть с облегчением. Буквально час назад, находясь в объятиях Юмичики, поддразнивая его, я чувствовала себя… да, счастливой. Даже когда во внутреннем дворе принялась ругаться с Синдзи, тоже ощущала частичку тепла и спокойствия.

Это нечестно. Нечестно до такого, что от отчаяния и бессилия слезы наворачивались, но и на то, чтобы заплакать, сил не хватало. Меня словно ободрали до нитки и выбросили на улицу. От моего доверия к людям уже ничего не осталось. Точнее, уже вряд ли что-то останется…

– Почему вы это делаете?

Мне искренне было любопытно, с чего вдруг Кьёраку решил исполнить данное Айзену обещание. Сдержать слово. И пока мы находились одни, оставленные только отрядом кидо, но и, казалось, всем миром, я не упустила возможность задать интересующий вопрос.

– Возможно, мои слова покажутся абсурдными. Но я бы хотел увидеть когда-нибудь в Айзене своего союзника.

Своего, значит. Любопытно. Ответ Кьёраку не удивил, показался вполне логичным, но слегка наивным, наверное.

– И тем самым нажить врагов в лице остального Готея? Едва Айзен окажется на свободе, он попытается установить свои правила. На что вы вообще рассчитываете?

– Рассчитываю не спешить с выводами, – уклончиво отозвался мужчина и, помедлив, с пугающим спокойствием полюбопытствовал: – Куда сильнее меня удивляет твоя позиция, Хинамори-чан. Мы ведь оба понимаем, что ты была предана Айзену. Неужели ты отвернулась от него только из-за офицера Аясегавы?

Если это не лишнее напоминание, что он понял, где мое слабое место, то в чем смысл спрашивать о подобном? Банальное любопытство? Или же удивления от того, что я могла сменить приоритеты не только из-за… парня. Ведь своим жестоким поступком Айзен в первую очередь попытался подавить мою волю, подчеркнуть, что я его вещь и не имею права принадлежать другим, не имею права выбора.

Я вонзила Айзену нож в спину не только потому, что он пытался убить моими руками Юмичику. А потому, что с самого начала хотела прыгнуть выше головы. И это означало не только стать физически сильнее или обучиться мощным кидо. Обыграть своего бога, заставить его признать меня – вот что это означало… Поиметь не силу, а власть.

Даже забавно. Чем сильнее и властнее ты становишься, тем больше людей от тебя отворачиваются. Айзен тому прекрасный пример. А теперь и я на собственной шкуре это прочувствовала. Я добилась желаемого, но практически все отвернулись от меня.

Грех жаловаться.

– Если переживу эту встречу, я хоть… не зря ее переживу? – едва пряча нервозность, уточнила я.

– Если бы все зависело от моей воли, то, прости за грубые слова, Хинамори-чан, но ты бы сидела в соседней камере с Айзеном.

– И что вас останавливает?

– Тот факт, что для Готея сейчас это непозволительная роскошь. Мы лишились многих за последние два года, и если выбирать, пожертвовать репутацией или… опять же, еще сильнее пожертвовать репутацией, привлекая к возможным битвам преступника… Боюсь, что мне голову отгрызут. И не только собственные капитаны.

То есть посадить меня под замок, а потом, при удобном случае, использовать для«защиты Общества душ», Кьёраку не мог, иначе это ударит еще большей репутационной проблемой. Освобождение Айзена ему и так до конца жизни, видимо, припоминать будут.

– Как только войдешь внутрь, мы будем вынуждены запереть тебя на час, – продолжил мужчина. – Самое главное – не заходи в круг, огороженный печатями, и тогда все будет хорошо. Эти печати ограничивают зону действия его силы, сам он прикован к стулу.

Звучит обнадеживающе… хотела бы я сказать, но на нервной почве так и тянуло вбросить глупую шутку. К счастью, не хватило сил даже натянуто усмехнуться, а когда Кьёраку принялся отпирать дверь, мне стало дурно. По телу пробежала дрожь, колючее волнение растеклось по груди, из-за чего дыхание сбилось. Я словно оказалась на месте гонца, которого отправляли сообщить плохую новость деспотичному жестокому правителю.

То, что Айзен со мной сделал, как призвал через меня адскую силу… Смогу ли я смотреть на него без страха во взгляде? Без дрожи, оплетающей тело ядовитым плющом? Воспоминания с места сражения обрушились на голову очень не вовремя.

Тихо выдохнув и стиснув кулаки, двинулась вперед. Либо так, либо меня позорно затолкают внутрь. Выбора мне не оставили. Единственное, что я вольна сделать, это затолкать эмоции как можно глубже в сердце, словно вещи, которые упрямо выпирали из набитого доверху чемодана.

Все будет нормально. Айзен за печатями. Сейчас его единственное оружие – слова. Как бы больно и страшно ни было… просто стой на месте. И ничего не случится… блять, говорю и себе не верю.

А окружающая тьма вкупе с удручающей тишиной, от которой звенело в ушах, лучше не делала. Как только за спиной защелкнулся последний засов, я рискнула в напряжении обвести темноту взглядом, увидев дорожку, ведущую к вычерченному на камне кругу. Видела лишь его край, да пару кольев-меток, служащих усилителями духовной энергии для поддержания заклинания. А так – хоть глаз выколи. Никого не видела. И не чувствовала.

Только… легкий звон в голове, да и то, непонятно, это очередной трюк из-за энергии хогиоку или банальные нервы.

– А я думал, ты не придешь.

Голос Айзена разнесся эхом по камере, окружив меня со всех сторон. Сказать, что это заставило поежиться, ничего не сказать. Я нахмурилась. И постаралась не поддаваться эмоциям, насколько позволяло самообладание и ресурсы нервной системы.

– Ты же убить меня грозился через два часа, как я могла не прийти? – не без сарказма уточнила я, к счастью, сдержав ядовитые нотки и обойдясь лишь недовольством. На мою остроту мужчина никак не отреагировал. – В этом что ли был весь план моего визита? Стравить Готей друг с другом?

– Стравить друг с другом? Как интересно. Не расскажешь, что именно произошло?

Да он издевается. В прямом смысле издевается, о чем свидетельствовала усмешка в его наигранном удивлении. Поведение собеседника вызвало лишь раздражение.

– И не стесняйся, подойди ближе. Разговаривая с тобой, не хочется повышать голос.

С подозрением прищурившись, расценила просьбу Айзена, как очередную ловушку. Инстинкт самосохранения кричал держаться подальше, хотя прямой угрозы мужчина не представлял. Он заперт за кругом печатей и прикован к стулу. Хотя вот будет забава, если нет и Кьёраку меня обманул.

С тихим вздохом постаравшись расслабить напряженные мышцы, чтобы отпустить нервозность и паранойю, двинулась вперед. Мягкий свет освещал путь лишь в нескольких метрах вокруг меня; я не очень понимала, где находился его источник. Остановившись от круга печатей в паре метрах, лишь смогла рассмотреть силуэт мужчины, сидящий на стуле. Это немного успокаивало.

– Значит, не хочешь говорить? – прервал затянувшуюся паузу Айзен. – Видимо, твои друзья не столь тепло восприняли новость, что наша связь куда крепче, чем они предполагали. И мы с тобой вновь объединили силы… и на этот раз даже, чтобы спасти их, а не убить.

Несмотря на его попытку задеть меня за живое, я больше удивилась тому, что мужчина признал нашу связь так легко. Видимо, я уже по привычке ищу подвох в любых словах с его стороны.

– В чем смысл ссорить между собой офицеров и капитанов?

– А тебя нет ник?..

– Хватит зубы заговаривать, – дерзнув прервать его, я раздраженно оскалилась. – Зачем я здесь?

Настрой продолжать разговор в непринужденной манере, видимо, остался в стороне после моего выпада. Айзен молчал пугающе долго, и не менее угнетал тот факт, что я даже не могла лица его видеть.

– Разыгранная сцена лишний раз показала порочность системы, на которой держится Общество душ, – произнес мужчина. – Будь те, кто стоит у верхов власти, сильны, им бы не пришлось притворяться доблестными защитниками, они были бы ими. Но они слабы, и им приходится держать лишь видимость благородности и порядка, чтобы выжить. Кьёраку Шинсуй прибег к моей помощи, потому что Готей, да Общество душ в целом, слабо. И это не маленькая махинация, а серьезное пятно на репутации, которое так просто не вывести. И ты, Хинамори, также будешь напоминать капитанам об их пороке. И они не посадят тебя за решетку, иначе тем самым признают свою слабость и несостоятельность, что позволяли мне… да и тебе, уж тем более тебе, такой милой маленькой девочке, дергать их за ниточки. Вскоре правда и о Короле душ может стать известна всем… И тогда те, кто защищал систему, поймут, что я избрал неверный путь.

Все верно, но куда вероятнее, что Готей инсценирует для меня несчастный случай, чем позволит и дальше носить хаори капитана. Не удивлюсь, если при выходе из тюрьмы мне на голову рояль свалится. Но волновало другое.

– Только и всего? Мелочно. Не твой размах.

Молчание в ответ прервал тихий смешок.

– Мелочно, значит, – с долей лукавства подметил Айзен, после чего вдруг подался вперед и непринужденно поднялся со стула.

Испуганно отшатнувшись, прочувствовав, как колючая дрожь пробежалась электричеством по телу, я подумала, что мне показалось. Но преодолев в два неспешных шага расстояние до круга печатей, мужчина вынырнул из тьмы, с наслаждением наблюдая за моей реакцией.

– Что? Какого… ты же должен быть прикован к стулу.

– Должен ли?

Отравляющая слабость предательски разлилась по венам, высвобождая столь ненужный страх. К счастью, удалось удержать эмоции и вернуть их обратно, потому что мысль, что круг печатей все еще пленил Айзена на ограниченной территории, не позволяла удариться в панику. А вот злость хлынула неожиданно горячей волной. Кьёраку, что б тебя…

– Так приятно видеть смятение на твоем лице, – даже не пытаясь скрыть наслаждения, подметил мужчина. – Как ты злишься, нервничаешь. Но куда сильнее тебе идет выражение страха и отчаяния… Как ты подходила к черте полного опустошения, взывая ко мне за помощью. Маленькая потерянная девочка, которой приходится брать всю ответственность на себя. Какого это, не иметь контроля над ситуацией? Не иметь контроля над силой, которую ты так желала?

– Я не желала эту силу…

Каждое брошенное слово подобно лезвию вспарывало старые раны, выпуская вместо крови те самые страх и отчаяние. Несмотря на попытки выглядеть сильной, мне не удавалось обмануть Айзена, потому что он видел меня насквозь. Ведь он прекрасно знал, какой я была с самого начала. И та девочка внутри меня продолжала бояться его, бояться того, что она не может контролировать.

– А как же те речи о попытках прыгнуть выше головы? – риторично уточнил Айзен. – Эта сила действительно не принадлежит тебе, она моя, но так уж вышло, что находится в твоих руках. И через связь, которую выстроил между нами хогиоку, я могу использовать ее, хоть и не без твоего согласия.

– Если… – голос предательски дрожал, что вызывало злость. Одернув себя и постаравшись успокоиться, раздраженно выдохнула. – Если ты используешь эту силу, меня просто затянет в ад. И все.

– Если ты забыла, то напомню, что я смог разорвать цепи ада. Учитывая, что ты не совсем мертвая душа, и уж тем более не сбежавший из ада грешник, я смогу делать это столько, сколько захочу.

– Ты убьешь меня своей реацу.

– Но ты же выжила и стоишь передо мной. Вполне себе живая и здоровая. Тем более солгу, если скажу, что мне не понравилось наблюдать за тобой. Эта сила заставляет тебя выглядеть очень опасно… но куда интереснее, когда столь грозный пес обращается скулящим щенком. И пытается найти безопасность и успокоение в моих объятиях… такое дрожащее, беспомощное и напуганное создание.

Это уже не пугало. Меня действительно, словно щенка, схватили за шкирку и выкинули под дождь, дабы я прочувствовала всю беспомощность своего положения. Унижение. Вот что я испытала от, казалось бы, обычных слов.

– По сравнению с тобой ад действительно пугает, – в отчаянной попытке не утонуть в омуте смятения, наскребла я оправдание. – И то… ты просто оказался рядом… вот и все.

– То есть ты не боишься меня? Тогда ты не будешь против, если я проверю это на деле? – снисходительно улыбнулся Айзен, с непоколебимой уверенностью сделав шаг за предел круга печатей.

Тонкая грань безопасности разрушилась со звоном бьющегося стекла, заставив мое сердце сжаться с такой болью, словно в него вонзили нож. Мне не хватило времени даже задаться вопросом, все, что я сделала, это в ужасе бросилась назад.

Запечатан? Могу не беспокоиться? Кьёраку, сука, будь ты проклят!!!

От панических мыслей, едва я успела пробежать пару метров, отвлекло движение сбоку, заставившее остановиться и резко присесть, избегая клинка, метившего ударить в шею. Отпрыгнув в сторону, прочь от угрозы, я едва ли не в истерике закричала:

– Как такое может быть?! Ты не мог же освободиться!

– Не мог? – раздался голос позади, вынудив меня моментально подскочить на ноги и отбежать назад, словно спасаясь от роя ядовитых ос. – Это зависит от того, что есть свобода, Хинамори.

Повторная атака катаной, вырвавшейся из темноты, напоминала лишь попытку противника поиграть со мной. А затем и вовсе натолкнула на очевидную мысль, что даже если бы Айзен смог освободиться, то мечу у него неоткуда взяться. Переводя сбивчивое шумное дыхание, я попыталась понять, откуда последует следующая атака.

– Например, – эхом разнесся голос мужчины, – хоть меня и заперли здесь, мой разум свободен. В отличие от твоего.

– Что?

Испуганный писк с моей стороны стал единственным, что я успела сказать, прежде чем сорваться с места, чтобы уйти из-под очередного взмаха меча, едва успев не только уклониться, но и заметить смутный силуэт мужчины. Мой разум не свободен?.. Догадка могла быть лишь одна. И она меня испугала куда сильнее, чем если бы Айзен действительно вырвался из круга печатей.

Нет… сука, нет, нет! Только не то, о чем я думаю!

– Даже если меня запрут в глубинах подземелья, это никогда не избавит тебя от моего присутствия. Я всегда буду с тобой, и тебе никуда не убежать от меня. Ты всегда будешь возвращаться ко мне.

Это вообще законно? Неужели после того, как он усилил связь между нами по средству передачи реацу, он также мог воздействовать на мое сознание с помощью Кьёка Суйгецу? Несмотря на печати, несмотря ни на что…

Задыхаясь от накатывающей паники, я, наконец, подняла взгляд, ожидая нового выпада. Однако главный удар Айзен уже успел нанести. Понимание этого пришло, когда я оцепенела от понимания, что иллюзорной игрой он заставил меня забрести внутрь круга печатей.

Капкан захлопнулся.

– Ты всегда будешь моей, – раздался над ухом пугающий шепот, после которого, пробив спину, из моей груди вырвалось лезвие меча.

Издав болезненный сдавленный оклик, я ощутила жуткую боль, растекающуюся ядом по телу. От беспомощности меня парализовало, самообладание сжалось до размеров песчинки, погрузив в беспамятный омут страха. Перед моими глазами застыло окровавленное лезвие, разрубившее мое легкое, рассекшее сердце, которое, сокращаясь, лишь выплескивало кровь внутрь груди. А она разливалась обжигающей кислотой, разъедала не только мышцы и кости, но и последнюю крупицу здравомыслия.

Я умру… умру…

На глазах проступили слезы, я четко ощутила, как кислая кровь выплескивается из легких вместе с судорожным выдохом.

Миг безумия. Отчаяния. Ужаса.

Стоило мне сморгнуть набежавшие слезы, как лезвие исчезло, а вместе с ним рана в груди, но ощущения остались. Боясь сделать вдох, который мог разорвать легкие и превратить сердце в кашу, я потеряла равновесие и завалилась назад, рухнув на холодный каменный пол.

Из груди вырывался скулеж. Меня трясло, словно в лютый мороз. Туман ужаса перед глазами развеялся медленно, поэтому я не сразу поняла, что упала к ногам Айзена.

– А теперь будь хорошей девочкой и подползи ко мне.

Подползти… как, если меня тело не слушалось? Все, что я могла, это дышать, да и то, через раз. Словно вынырнула из-под толщи воды, что грозилась утянуть меня на дно и задушить. Но мне пришлось терпеть боль от изнывающего тела, пришлось приподняться на локтях и встать на четвереньки. Потому что в голове застряла уверенность, что если не подчинюсь, Айзен вновь применит иллюзию. И будет измываться столько, сколько пожелает… В его мире мне не спастись от боли.

С трудом заставив себя переварить ужас пережитого, я пребывала в таком потрясении, что, казалось, эмоции выжгли сами себя. Айзен все это время сидел на стуле, прикованный сдерживающими пластинами, пробивающими его тело. Но его руки оставались свободны, поэтому, едва я подползла к нему и обессиленно уронила голову к его коленям, он погладил меня по волосам. Словно собачку… действительно…

– Удивительно, верно? – тихо усмехнувшись, полюбопытствовал мужчина. – Даже несмотря на все печати, из-за нашей связи я могу влиять на твой разум. Ты буквально теперь часть меня, Хинамори. Ты буквально принадлежишь мне.

Его пальцы скользнули ниже, пробежавшись по щеке к моему подбородку, ухватившись за который, он заставил меня посмотреть на себя. Я не знала, как реагировать. Голову будто ватой набили. Мой взгляд выражал лишь опустошение и непонимание. И лишь когда Айзен спустил руку ниже, схватив меня за шею, я почувствовала знакомый трепет. Который ударил острой иглой по истерзанному сердцу, когда мужчина грубо потянул меня на себя, заставив подняться на ноги. Неуклюже оперевшись коленом о стул и чуть ли не завалившись на Айзена, услышала его шепот над своим ухом:

– Ты права, – внезапным вердиктом он заставил меня смутиться, встрепенуться от растерянности. – Пока шинигами будут отвлекаться на такие мелочи, как моральные дилеммы, они не заметят главного. И все благодаря тебе. Как думаешь, Хинамори, долго ли мир протянет в текущем состоянии?

С трудом приходя в себя от столь резкой смены обстановки, я попыталась для начала сменить позу на более удобную, но пальцы Айзена лишь сильнее впились в мою шею. Одна из запечатывающих пластин, удерживающая мужчину, болезненно впивалась ребром мне в плечо. Опираться о колено и руки было крайне неудобно, но и расслабиться не позволяла удушающая хватка.

– Догадаешься или продолжишь строить из себя жертву? – с долей недовольства поинтересовался Айзен.

Он притянул меня ближе. Острое ребро сдерживающей пластины оцарапало плечо, заставив зашипеть. Чтобы и вовсе не свалиться, пришлось переступить через остатки гордости и присесть мужчине на колени. Сука… как же это… Унизительно, но…

– Король душ… – оперевшись о грудь Айзена, чтобы хоть немного выдержать дистанцию, я наскребла немного сил и выдавила: – частей тела Яхве не хватит… чтобы держать баланс трех миров.

– Верно, – со сдержанным одобрением согласился мужчина. – Но не только это. Баланс сил в принципе нарушен. Сколько капитанов погибло: Ямамото Генрюсай, Унохана Рецу, Укитаке Джоуширо… еще Яхве затянуло в ад. А я запечатан здесь. Тут даже не стоит вопрос о том, нарушен ли баланс, и как долго «король» не даст чаше весов упасть непозволительно низко. Полагаю, в ближайшие пять-десять лет миры уже начнут трещать по швам. И тогда кто знает, какая чертовщина откуда полезет.

Озарение болезненно ударило в голову очевидной истиной:

– И чтобы хоть немного восстановить баланс…

– Им потребуется огромное количество духовной энергии. Конечно, Готей может начать… или, скорее, продолжить рассеивать души ни в чем неповинных жителей Руконгая на духовные частицы. Но этот подход лишь сильнее подчеркнет порочность системы.

– И тогда у них встанет выбор: продолжить убивать и выбрать новую жертву на роль Короля или…

Или освободить его из заточения. Чтобы восстановить баланс духовной энергии. Иначе Готей действительно будет ждать раскол. Хотя, в любом случае, при любом выборе, раскол произойдет. Вопрос в том, какой из вариантов и для кого покажется меньшим злом.

– Надеюсь, ты донесешь до них эту мысль, – освободив мою шею от удушающей хватки, Айзен погладил меня по щеке, заставив поднять на себя измученный отрешенный взгляд.

Он был так близко. Я чувствовала его теплое дыхание на своей коже, могла рассмотреть дьявольские тени в карих глазах, несмотря на царящий полумрак. Как его губы, слегка потрескавшиеся от сухости, манили смягчить ух, напитать влагой.

– Они не выпустят тебя, – не отрывая загипнотизированный взгляд от сдержанной улыбки Айзена, отстраненно пробормотала я.

– Время покажет. И в отличие от этого мира, я могу позволить себе подождать… А ты, Хинамори, поможешь мне скрасить это ожидание.

– Не уверена, что получится. В отличие от тебя, я не бессмертна.

– Возможно. Но у меня хватит сил, чтобы не дать тебе умереть. Я никому не отдам тебя, Хинамори… Раз даже аду не удалось разлучить нас, то жнецам смерти и подавно не удастся.