Восход (СИ) [Astery] (fb2) читать онлайн

====== Знакомство и предыстория ======

Тёплое весеннее солнце мягко освещало колледж, в котором уже собирались представители знатных родов, что вернулись на учёбу после каникул. Сюда отправляют своих отпрысков лорды, леди, короли и королевы, а также их советники и наместники. Как правило, те, кто побогаче. Колледж называют Санрайз. Видимо, придумавший название проводил аналогию между восходом солнца, и восхождением на троны детей знати. Меня сюда запихнули родители, придворные одного из мелких лордов. Обучение я начинал в другом месте, как тут в один прекрасный день мама ворвалась в мою спальню и с восторженным возгласом: «Сынок, собирай вещи!» объявила, что у отца наконец появились деньги отправить меня в самое престижное учебное заведение в стране. Если честно, мне не очень хотелось покидать родной дом, пару раз хотелось плакать от тоски. Но мысли о том, что отец горбатился как проклятый, чтобы у меня было нормальное будущее, заставляли держаться. Поселили меня в общежитие, где, слава богам, живут по одному в комнате. Я и обжиться толком не успел, как меня поволокли на пары. Я слегка нервно занял место в кабинете у окна, дабы в случае чего особо не привлекать внимания. Здесь я должен буду учиться на советника правителя. Мой курс собрался минут через пятнадцать, и едва началось занятие по основам исцеляющей магии, как с улицы донёсся вопль:

— Не хочууууу! Помогите! Пусти меня!

Я от неожиданности вздрогнул и повернул голову к окну. Там ко входу в здание за руку волокли какую-то девушку. Делал это внушительных габаритов мужчина в оранжево-жёлтом камзоле. Лорд, видимо.

— Я не передумаю.

— Папа, ты меня не любишь, — жалобно заскулила эта девушка.

— Тебе не стыдно так говорить?

— Я домой хочу! Ты мне даже выспаться не дал!

— Я тебе говорил, чтобы ты пораньше легла. А ты что сделала?

— Да у меня там такой ответственный момент был…

— В майнкрафте! Какой важный момент может быть в майнкрафте?!!!

— Не в майнкрафте, а в «скайриме»! Майн про кубики, а скайрим про довакина! У меня там…

— Так, сейчас просто берёшь и заходишь. И только посмей сбежать с занятий.

— Ты меня обижаешь.

— Ничего подобного! Или я должен был просить твоего брата тебя отвести?

Девушка вздохнула и стала шариться в рюкзаке, вынимая какой-то футляр. Спустя пару минут оба выпали из моего поля зрения, а в класс вошла эта самая юная леди. Лохматые рыжие волосы выглядели так, будто она с сеновала свалилась и тормозила головой, полукруглые очки, клетчатая рубаха на размер больше и чёрные джинсы. Согласен, на леди или на наместницу она не особо похожа, однако едва её увидела учитель, как протяжно вздохнула.

— Ну здравствуй, солнышко.

— Мгм, — сонно кивнула рыжая и поползла к партам.

— Софа, — позвал её какой-то темноволосый парень, показывая на место рядом с собой.

Едва девушка его увидела, как мигом проснулась, и пошла к нему, одёргивая концы рубашки. Рыжая, пухленькая, очевидно ленивая и слегка неряшливая. Она милая.

Спустя пару часов ко мне потянулись знакомиться. Вопреки опасениям, тут были и нормальные, не избалованные и не капризные люди. И подружиться я успел со стройным брюнетом-лордом по имени Брэйв, который парень рыжей лохматки, леди Софии, с леди Дженной, лордом Клейсом, леди Брианой и Амнерис. Как я понял, они все друзья. После занятий они потащили меня проветриться в парке, где знакомство продолжалось.

— Рафаил, ты тут давно? — спросила меня Софа. — Город знаешь?

— Ну так, совсем немного.

— Класс, двигаем в кафе!

— Шикарная мысль, — поддержала Дженна.

Брэйв же как-то странно посмотрел на рыжую.

— Кхм, Соф, ты уверена?

— А что?

— Мы вроде говорили об этом.

— О чём?

— О твоих пристрастиях.

Софа как-то странно на него посмотрела. Я же ощутил неловкость.

— Народ, — вмешался Клейс, — давайте не надо? Мы не виделись две недели, Рафу надо показать город, давайте вы потом поругаетесь?

— Мы не ругаемся, — ответили они хором.

— Я не собиралась там… — Софа вздохнула. — Я ничего не собиралась. Я просто хотела показать Рафаилу кафе, в котором мы часто бываем.

Пару недель назад, от лица Софии

Я скакала по комнате, стараясь натянуть и застегнуть ставшие очень уж тесными джинсы. Странно, сели что ли? На прошлой неделе же нормально были.

— Ты чем занята? — раздался голос Брэйва, после чего он вошёл в комнату. — Оу.

— Короче, какие-то гномы нагло украли мои джинсы и сделали их меньше, — устало вздохнула я, падая на кровать и оставив штаны не застёгнутыми и не натянутыми до конца. — Хух, подустала я. Там какао ещё есть?

— Софа, я верно понял, они стали малы? — мягко заговорил брюнет, идя ко мне.

— Да. Стой, я поняла, это всё Верд! Он нарочно уменьшил мою одежду! Вот засранец, мы ему отомстим. Тащи уксус и соль.

— Знаешь, по-моему это не Верд и не гномы.

— Гм. Да, ты прав, зря я их в горячей воде постирала.

— И они не сели. — я вопросительно уставилась на парня, повернув к нему голову и слегка приподнявшись на локтях. Он же вздохнул. — Правда не понимаешь?

— Неа. Что я должна понимать?

Брэйв положил руку мне на живот, который предательски выпирал от того, как я приподнялась.

— Я об этом. Твой живот вырос.

Я густо покраснела.

— Я… это… неправда.

— И щёчки стали немного круглее. Ты поправилась, Соф. Заметно.

— Н-нет… я эм… э… может, я беременна, а ты сидишь и опускаешь!

— Ты не могла забеременеть. Нужно признать, чей-то животик подрос, потому что кто-то очень любит поесть.

Я отвела взгляд и втянула живот. Брэйв изогнул одну бровь.

— Серьёзно? Зачем?

Я отвернулась от него и уткнулась лицом в подушку. Мне стало очень стыдно. Парень придвинулся и взял меня за размякшие бока.

— Соф, ты обиделась на меня?

— Я очень сильно потолстела? — сказала я вместо ответа.

— Ну… заметно. Я ведь говорил, не надо на ночь так много тортиков кушать.

— Не смотри на меня, — я укрылась одеялом с головой и сглотнула подступившую горечь в глотке. Собственный парень сказал, что я поправилась, это ж сколько надо было наесть? Боже, как же стыдно. Подумав, я встала с кровати и подошла к большому зеркалу, смотря на себя в полунадетых джинсах и лифчике. Грустно вздохнула. Пухлый живот из двух мягких складок, особенно выпирала нижняя, очень пышные бёдра, большая грудь, округлое лицо с заметным вторым подбородком, господи, какой пиздец. Сзади встал Брэйв и взял меня за живот, который вздрогнул от прикосновения и который я снова втянула. Он погладил меня. — Тебе не противно?

— Было бы противно, я бы тебя не трогал. Нам с тобой просто нужно немного похудеть. Сесть на диету, от сладенького ограничиться, в зал походить.

Я глянула в сторону весов. Сглотнула и взвесилась. Брэйв глянул на число и посмотрел на меня.

— Ты меня догнала.

Девяносто, мать его, килограмм. Мне хочется плакать. Я сняла джинсы и затолкала их вглубь шкафа, а оттуда вынула широкую пижаму-панду, застегнула и надела капюшон. Брэйв мягко улыбнулся и слегка похлопал меня по животу.

— Выпирает.

Я раскраснелась ещё гуще, втянула живот и поплелась к двери.

— Погоди, ты так и пойдёшь?

— Дома можно. — тихо сказала я. — Всё остальное прямо на мне порвётся.

— Софа, — он взял меня за руку. — Ну ладно, мне не надо было развивать эту тему, извини, но ты действительно прибавила, я о тебе же беспокоюсь, о твоём здоровье. Давай я тебе сам диету подберу? Ко мне в зал походим, жирок сгоним, и всё будет хорошо.

— Мгм, — кивнула я, опустив голову.

— Ну ты чего? Я же не ругаюсь, я понимаю, у тебя вся семья склонна к полноте, это было ожидаемо. К тому же, зная твой аппетит…

— Ну всё, ну хватит!

— Молчу-молчу.

Тут дверь в мою комнату открылась и вошёл брат.

— Вау, — отметил он, увидев меня в виде унылой панды. — Ты чего? Всё нормально?

— Да, — тихо сказала я. — Чего хотел?

— Ну, только вас заждались. Отец весь извёлся, без вас двоих же обедать начать нельзя — некультурно.

— Мы идём.

Верд посмотрел на Брэйва. Тот жестом дал ему понять, что потом объяснит, и мы двинулись в обеденный зал. Там, за столом желудок завывал песни умирающего кита, благо, этого не было слышно за оживлёнными разговорами папы, Брэйва, мамы, Верда и пары родственников, что приехали в гости. Я давилась слюной и апельсином, было стыдно сидеть здесь и тем более есть. Родня это заметила.

— Софочка, дочь, что-то случилось? — спросил папа.

— Ты чего такая тихая? — добавила мама.

— Ничего, — пробухтела я, заканчивая чистить фрукт.

— София, — отец взял меня за руку. — Ты не заболела? Обычно ты такая оживлённая, у тебя прекрасный аппетит, а тут ты уже второй час сидишь тише воды. Да оставь ты этот несчастный апельсин, поешь как следует, что ты хочешь? Сладенькое хочешь? Может, жаркое? Или стейк?

— Я не голодная, не надо, — совсем тихо сказала я, не смея поднимать глаз.

— Я беспокоюсь, как ты себя чувствуешь? Давай я сейчас позову врача, и мы всё исправим! Брэйв, ну-ка честно, её опять продуло? Она снова спала с открытым окном? Софочка, милая, ну хоть кусочек съешь. Совсем ведь исхудала, бедняжка.

Он издевается?! Я встала из-за стола, впихнув апельсин в карман. Папочка тоже подорвался и вскочил.

— Ешьте без меня, я пойду посплю.

— София, я же…

— Дарон, — прервала его мама.

Она что-то зашептала, после чего папа вздохнул и сел на место. Я же покинула обеденный зал, вернулась в свою спальню и там свалилась на кровать, тихо себя ненавидя. Затем снова подошла к зеркалу, сняла пижаму и стала себя рассматривать. Ну просто пипец. От сотни меня отделяет несчастных десять килограмм, после чего я смело перевалю эту запретную черту и стану как отец. Он конечно часто шутил, что его большой живот унаследовал скорее первенец, Верд, поделив напополам со вторым сыном, Дару, и что мне такая радость не досталась, но видимо, я на пути к исправлению сей генетической оплошности. Какой же пиздец, какая я огромная. Ради интереса я подпрыгнула. Грудь колыхалась конечно сильнее, чем жирок на всём теле, но страху и противности это тоже нагоняло. Почему я раньше не замечала, какая стала жирная? Почему мне раньше в голову не приходило взвеситься? Почему я ем так много и не обращаю внимания? Господи, в какой же я жопе. Большой и толстой, как и я сама. Пиздец усиливался от того, что Брэйв пару лет назад активно ходил в зал и накачал шикарные кубики пресса, и тут рядом я такая булка из желе стою. Я подошла ближе к зеркалу и стала рассматривать лицо. Зелёные глаза, рыжие волосы, редкие ресницы, бесформенные брови, тонкие губы, пухлые щёки, такой же подбородок, нос с горбинкой… фак, ну офигеть теперь, у меня ещё и прыщ… фу блин, мерзость, не могу больше на себя смотреть. Я залезла обратно в пижаму, зеркало завесила куском красной ткани, а сама села в углу. Я очень толстая, страшная, без бровей и ресниц, но зато с прыщом размером с Юпитер. Как там Пушкин писал? «Месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит»? у кого звезда, а у кого вот эта красная херовина, как будто индианка замуж вышла и ей в знак начала семейной жизни красную точку на весь лоб нарисовали. Ещё и живот как у беременной, и эти дебильные бёдра. Я такая мерзкая и противная, как меня все терпят?

====== Конфликт ======

В спальню вошёл Брэйв. Он подошёл ко мне и опустился рядом.

— Я и не подумал, что ты станешь так сильно загоняться.

— Не смотри на меня, я слишком жирная, — я сильнее натянула на голову капюшон.

— Софа, ну, ты довольно пухленькая, но не надо так себя гнобить. За пару месяцев жирок уйдёт, вот увидишь.

Я не ответила. Я молча глотала горечь в глотке, стараясь не дать животу урчать громче голоса парня. Получалось плохо. Брэйв положил ладонь мне на пузо и слегка погладил.

— Принести тебе поесть?

— Не надо. — я убрала от себя его руку. — Не трогай пожалуйста, мне и так стыдно.

Он вздохнул.

— Тебе всё равно нужно есть, иначе сил совсем не будет.

— От голода я ещё года три не умру, обойдусь. — я начала вставать и поплелась в ванную. Там я выкрутила наполную горячую воду, села под душ и взялась за голову, глотая горечь и тихо плача от обиды и злости на себя.

Прошло два месяца. За это время я несколько раз ломала себе руки на беговой дорожке, ибо кто-то постоянно падает, пережила шесть срывов на диете, в последние три меня ловил Брэйв у холодильника, и моя самооценка пробивала дно, ну и нельзя не вспомнить замечательную историю о том, как я попробовала качать пресс, а потом неделю не могла самостоятельно встать с кровати. О своих проблемах, уж тем более о том, что мне на них указал собственный парень, я никому не рассказывала, из-за чего родители усиленно пичкали меня едой, а папа и вовсе решил, что у меня токсикоз, потому что я раньше в здравом уме в сторону редиски и шпината даже не смотрела. Собственно, после его подозрений о том, что я залетела, я ещё сильнее возненавидела себя, хоть отец и говорил, что решил так из-за новых пристрастий, а не из-за надуманных изменений в обширности фигуры. Да и вообще, как он сказал: “Мне ли кого-то в полноте упрекать?”. В колледже мы часто виделись с нашими общими кентами, а подружившись с новеньким, Рафаилом, и с ним тоже. Я даже слегка разочаровалась, когда узнала, что он не лорд. Он высокий, статный, импозантный, красивый. Вполне тянет на представителя благородной династии. Полнота ему шла, он выглядел очень милым и мягким. По характеру. Впрочем, и на ощупь тоже. Стыдно признаваться, но мне кажется, что одной из причин того, что мы с ним дружимся было то, что на его фоне я себя не такой жирной чувствую. Блин, какая я мерзкая, меркантильная, лживая, корыстная и просто сука.

Сегодня после занятий Брэйв и я шли по коридору. Он вдруг остановился и повернул меня к себе за плечи.

— Соф, нам надо поговорить.

— Здесь? Что-то случилось?

— Я… послушай, эм, я думаю… давай расстанемся?

Я замерла. Вот он, день моего падения на самое дно.

— Потому что я толстая?

— Я не буду говорить причину.

— А она не очевидна? Хорошо, давай. Всё, мы официально расстались.

— Софа, ты хороший человек, правда, но ты не для меня. А я не для тебя.

Я сглотнула ком в глотке. Вот фак, сейчас заплачу.

— Давай честно. Это из-за того, что я растолстела.

Он промолчал, смотря мне в лицо. Тихо, спокойно, не будем закатывать истерики прямо посреди коридора. Сейчас просто пойдём домой, там закроемся и поревём как следует. Так, чтобы потом под шумок сдохнуть от обезвоживания. Я поджала губы.

— Ладно. Пока.

— Пока, — Брэйв убрал от меня руки. Я только сейчас поняла, сколько брезгливости было в его касаниях.

Я развернулась и быстро направилась к выходу, шмыгая носом. Там, на лестнице я столкнулась с Рафаилом и Амнерис.

— Софа! — улыбнулась блондинка. — Нашлась. А где Брэйв? Я хотела вас всех в кафе затащить, там сегодня… что случилось? — она подняла моё лицо и увидела блестевшие глаза от слёз.

— Ты чего? — обеспокоено добавил Раф.

Ответить я не смогла, мешала горечь в горле. Я всхлипнула и, отпрянув от подруги, помотала головой и убежала домой. Там, растолкав братьев в коридоре, я ворвалась в свою спальню, закрылась, и заплакала, рухнув на кровать. Как же стыдно, как же мерзко. Смойте меня в унитаз кто-нибудь. Тут ко мне постучались.

— Софа! Софит, открывай! — настойчиво ломился Верд. — Систер, чё случилось?

— Все мужики козлы! — проорала я, всхлипывая и сползая на пол. — Отстань от меня!

Я вру. Мужики не козлы, уж тем более не все. Это просто я слишком жирная и страшная. Раздался голос второго брата:

— Софочка, ты чего? Открой пожалуйста, что у тебя произошло?

— Оставьте меня одну!

— Кто тебя обидел? Хочешь, я ему лицо сломаю?

— Мне сломай! А Верд потом пусть на помойку меня выкинет!

Они ещё что-то говорили и стучались, но я плохо слышала из-за собственных завываний и всхлипов. Потом я подошла к зеркалу. Макияж был размазан по всему лицу, одежда помята, на рубашке вообще пуговица на груди оторвалась и потерялась. Какое я чмо. Шмыгнув носом и вытершись рукавом, я стянула с себя одежду, залезла в свою безразмерную пижаму, и закрыла окно шторами. Включила телевизор и пошла к двери. Едва я открыла, как застала подошедшего отца. Вот блять.

— Ой, — выдал он, увидев мой боевой раскрас. — Банк грабить собралась?

— Мгм, уже ограбила и огребла, синяки замазала, — буркнула я вытирая глаза и всхлипывая.

— Соф, — он вошёл и сел со мной на кровать. — Что случилось?

— Я случилась.

— Я серьёзно, почему ты плачешь? Кто посмел обидеть мою маленькую девочку?

— Жизнь, — пискнула я, держась, чтобы не разреветься снова. — Зачем вы меня с мамой родили? Не могли третьего сына захерачить?

— Во-первых, мне двух сыновей хватает. Во-вторых, я хотел дочь.

Я начала тихо подвывать, натянув капюшон и уткнувшись в рукава лицом. Папа придвинул меня к себе и обнял.

— Ну-ну-ну, моя маленькая любимая девочка, ну пожалуйста, скажи папе, что случилось? У меня сердце разрывается, когда я вижу, что ты плачешь.

— Ну не смотри, — всхлипнула я.

— Как мне не смотреть, если я всё равно знаю, что ты сидишь и слёзки льёшь? Софочка, доченька, иди ко мне, — он поцеловал меня.

Я снова всхлипнула и уткнулась в грудь отца лбом. Папа стал гладить меня по спине и по голове, стянув капюшон.

— Ватрушечка, бусинка, — тихо ласкал меня родитель. — Моя милая малышка. Папочка поймёт, папа утешит. Моя любимая доченька, моя прекрасная маленькая леди. Я очень тебя люблю, доченька.

Я сглотнула, льня к отцу.

— Пап.

— Да, солнышко?

— Меня Брэйв бросил.

Он помолчал три секунды и сильно меня поцеловал.

— Ну и дурак. Такое сокровище потерял.

У меня вырвалось невнятное скуление и подвывание, после которого я повесилась на папу и продолжила реветь. Когда я немного унялась, папу дёрнули на один из советов. Он шикал, чтобы его не трогали, но советник долго объяснял, что там без него никак нельзя. Папа чмокнул меня в щёку, вытер слёзы, и пообещал, что скоро придёт обратно. Я кивнула. Он ушёл, а через пять минут я поплелась в сторону кухни. Там я взяла из холодильника мороженое, торт, нарезку, стянула из винного погреба вино и унесла всё к себе в норку. Там я включила сериал, закуталась в одеяло и стала есть, изредка всхлипывая и шмыгая носом, пока Хулио объяснялся в любви Маддалене, а та рассказывала ему про своего внебрачного сына Алехандро.

====== Подружка по имени Рафи ======

От лица Рафаила, месяц спустя

Я шёл по улице, рядом стучала каблуками Дженна, мы с ней двигались в сторону поместья Феймов. Шли мы проведать Софочку, потому как после той встречи на лестнице, когда она чуть не плача неслась куда-то прочь, я больше её не видел. Когда Амнерис приставала к Брэйву с расспросами, он тихо что-то пробубнил, но ничего внятного не сказал. Вскоре он и вовсе куда-то уехал. Как я понял, они расстались. Стыдно конечно, очень, но часть моей корыстной души даже радовалась тому, что Софа теперь свободна. Она мне нравилась… сильно нравилась. И было больно видеть, как её обнимает и ласкает другой, а когда я видел, что они целуются, мне и вовсе плакать от обиды хотелось. Отбивать её у лорда я не смел, во-первых он выше по статусу, во-вторых я не такой самоуверенный, чтобы нагло подваливать к чужой девушке, пусть она и нравится мне так сильно, что я засыпаю и просыпаюсь с мыслями о ней.

— Дару сказал, что она из дома почти не выходит, — вздохнула леди Форест. — Бедняжка.

— А давно они с Брэйвом встречались?

— Полтора года. Их родители даже о помолвке хотели договариваться.

— А с чего вдруг он её тогда бросил?

— Не знаю.

Я вздохнул. Интересно, а почему её родители не выпинывали в колледж? Я же в первый раз её увидел, когда лорд Флейм за руку волочил дочь на пары, а тут нет. Наверное, ей слишком уж херово. Бедная девочка. Мы пришли к красивому поместью, Дженна нажала на кнопку звонка. Нам открыл дворецкий, после чего к нам спустился старший брат Софы, Верд. Следом спустился второй, Дару. Они оба полненькие, Верд покрупнее. Дару и Дженна приветственно обнялись.

— Как она? — заботливо спросила Форест.

— В последний раз из комнаты выходила позавчера. — вздохнул Дару. — Даже не ест почти.

— Ещё и родители уехали, некому её в колледж выгнать, — добавил Верд. — Меня она не слушается. Ну вернее… как бы…

— Она плакать начинает.

— Не обязательно это всем говорить!

— Мы пройдём к ней? Может, она хоть как-то отреагирует? — попросила Дженна.

— Идём. Эм, Рафаил, — неловко обратился ко мне Дару. — Я думаю… ну, ты на всякий случай голос не подавай.

— Это почему? — не понял я.

— Ну потому что когда я пытался с ней поговорить, она с фразой «все мужики козлы» вытолкала меня из комнаты.

Я сглотнул.

— Ладно, я буду молчать.

Дженну и меня оставили перед дверью в спальню Софы, а сами удалились. Мы переглянулись, и девушка трижды постучалась.

— Соф? Софа, это Дженна. Открой пожалуйста.

Через пару минут послышалась возня, и дверь открылась. Перед нами предстало грустное и милое существо в кигуруми-панде. Белое брюшко, чёрные ушки на макушке капюшона. Фак, она такая прелесть. Я рассматривал Софу и испытывал умиление с примесью тревоги. Унылая пухленькая панда медленно и сонно моргнула, смотря на нас с подругой.

— Привет, — слегка улыбнулась Форест.

— Мгм. Чё хотели? — лениво и монотонно спросила Флейм.

— Как ты?

— Ясно, — она собралась закрывать дверь.

— Стой! — я ухватился рукой за арку.

Софа прикрыла глаза.

— Я закрою тебе пальцы.

— Ничего, я исцелюсь. Соф, пожалуйста, поговори со мной… кхм, с нами.

Она молча отпустила дверь и ушла вглубь комнаты. Дженна и я вошли за ней. В спальне творился лютый срач, вокруг кровати валялись грязные тарелки, ложки, кружки и фантики с упаковками от тортов, несколько пустых бутылок от вина, негромко работал телевизор, окна были плотно зашторены, а в воздухе стоял запах чего-то горелого. Софа рухнула на запачканную кремом, шоколадом, помадкой и ещё чем-то неизвестным постель и, закутавшись в одеяло, стала смотреть сериал. На нас она не реагировала. Форест подошла к ней, села на кровать и взяла за руку.

— Софочка, ну пожалуйста, давай поговорим. Я понимаю, тебе больно и грустно, мне тоже было обидно, когда меня бросали, но ведь не надо закрываться ото всех. Я волновалась, Рафи переживал, мы все на взводе были. Мы думали, ты с собой что-то могла сделать.

— А надо было? — изумилась Софа.

— Н-нет конечно!

— Так нет, или конечно?

— Ты шутишь? — несмело улыбнулась леди. — Ты шутишь!

— Нет, я пытаюсь понять, надо мне вскрываться, чтобы оправдать ожидания, или нет.

— Софа, я же не…

— Не сходишь вниз? Пить хочу.

— Да, конечно, сейчас.

Дженна вышла за водой. Я же остался неловко стоять и пялиться на разбитую унынием Софию. Я должен что-то сказать.

— Соф?

— Чё?

— Я… эм… с-слушай… красивая пижама, х-хех.

Господи, что я несу?! Убейте меня, чтобы я не позорился! Софа повернула ко мне голову и уставилась в глаза.

— Померить не дам.

— Й-я и не претендую…

— Естественно.

Сказала она это слово с какой-то отравляющей самоиронией, мол: «естественно, будто кто-то согласится мои вещи мерить!». Я сглотнул, дыша поглубже и стараясь выглядеть уверенней. Так, ладно, надо собраться. Её бросил парень, она совсем приуныла, сейчас надо всем видом показывать, что я могу и хочу о ней позаботиться, и тогда, месяцев через двести, она согласится пойти со мной гулять!

— Тебе очень грустно?

— Мне пиздец как весело, — монотонно сказала рыжая, поворачивая голову к телевизору. — Не видишь моей сияющей улыбки?

— Соф, я хочу помочь.

— Обойдусь.

— Нет, не обойдёшься.

— Меня парень бросил, а не мать камазом переехало и на колесо намотало. Проживу.

— Вот так? — я обвёл комнату рукой. — Одна, в темноте и мусоре на полу?

— И в красивой пижаме. Раф, я нормально, иди домой. Не заморачивайся. Дженне то же самое передай.

— Ты не хочешь со мной разговаривать, потому что я мужик, а все мужики козлы?

Она странно на меня посмотрела.

— Да. Считай так. Теперь уйди.

— Ладно, тогда вот, — я взъерошил себе волосы, сделав чёлку как у Брианны, и кокетливо смущённо сел рядом с Флейм. — Теперь я твоя подружка, давай говорить.

— Из тебя такая же моя подружка, как из меня балерина, а из Дженны киллер.

— Друзей не выбирают.

— Вообще-то выбирают.

— Экхм, — я кашлянул в кулак, и после фальцетом начал позориться. — Ну капец ваще, как этот ушлёпок мог тебя бросить?

Тут она не выдержала и прыснула.

— Просто трэш, как можно было оставить такую принцессу? кАзёл, мудАк, обмылок, конченый ваще.

— Тихо! — смеялась Софочка. — Тихо, молчи! Вхавхх, мамочки…

— Софаааа, ты же такая офигеннаяяяяяя, — не унимался я, разговаривая так, будто меня с трассы подобрали. — Проста императрица, заюшшь.

— Сука, — ржала леди Флейм. — ахахах, хватит!

— Все они не стоят наших слёз, кисуль, понимаешь? Давай, одеваемся, идём мстить этому обсосу.

— Вхыыыых, — она упала мне на плечо. — ахай, всё, всё, подожди, у меня уже живот болит… хух…

— Я шикарная подружка, — улыбнулся я.

— Да ващееее, заюшшь, хахах… только это чутка по-гейски выглядело… ты же вроде не гей?

— Не совсем, — смутился я. — Я би.

— Тогда вопросов больше нет, подружка.

Софа отсмеялась и вздохнула.

— Можно вопрос?

— Попробуй.

— Почему вы всё-таки расстались? У вас же всё хорошо вроде было.

— Было. Мы расстались, потому что кто-то любит много жрать.

— В смысле? — потерялся я, чувствуя, что затронул запретную тему.

Она поднялась на кровати и развела руки в стороны.

— В том смысле, что я — жирная бесполезная и страшная панда. — она упала на постель. — И ещё очень ленивая и тупая.

— Это… это он тебе что ли сказал?

— Нет. Только про то, что я толстая. — я закусил губу, рассматривая её. Софа повернула ко мне лицо. — Ты чего улыбаешься?

— Я думаю, как бы тебе понятней объяснить.

— Что объяснить?

— Что ты не толстая. — она смутилась этой фразой. — Соф, я серьёзно, ты не толстая. Ты такая… ну такая…

— Пухлая?

— Нет.

— Жирная?

— Да нет же!

— Желеобразная?

— Фигуристая. — она вопросительно и настороженно на меня уставилась. Я же ощутил, что слегка краснею. — Ну в том смысле, что ты очень женственная… миловидная… нежная, статная, мягкая… х-характером, Соф, характером! Такая, знаешь, хранительница очага.

— Я выгляжу как беременная!

— Вовсе нет.

— Хорошо, а так? — она повернулась боком. Белое брюшко пижамы слегка выпирало, как у настоящей панды. — Давай, скажи, что я не жирная.

— Я сделаю по-другому. Если ты жирная, то как меня тогда назвать?

Тут она потерялась.

— Ты… э… отвечать обязательно?

— Обязательно. Я, Верд, Дару, да даже твой папа тогда какие, раз ты себя жирной считаешь?

— Эм… но вы…

— Я думаю, можно придумать новую характеристику.

— Рафи, вы не…

— Может, в степенях измерять?

— Рафи, — простонала рыжая.

— Жиробас в степени зиллион!

— Ты с ума что ли сошёл?! — она встала на кровати и взяла меня за плечи. — Это грубо, неприятно, и звучит ужасно просто!

— А мне нравится.

— Тебе нравится оскорблять себя и других полных людей?

— Только себя.

— Зачем?!

— Ты же себя унижаешь. Почему мне нельзя?

— Я… ты… ты сложный, — побеждённо протянула она, отпустив меня и сев рядом. — Я себя не унижаю, а говорю как есть.

— Да ты себя как только не назвала за то, что слегка пухленькая!

— Ты себя вообще жиробасом в степени зиллион назвал!

— А мог в степени дохренилиард.

— Нет, не мог! Это грубо, это мерзко, это… это… это пиздец просто, нельзя так о людях говорить! Ни о других, ни о себе!

Я опёрся подбородком на ладонь и слегка улыбнулся. Софа опустила руки, смотря на меня со скепсисом.

— И мне про себя?

— И тебе про себя.

— Ргх. Если я не буду вслух говорить то, какой себя считаю, ты не будешь называть себя этим отвратительнейшим и наихеровейшим словосочетанием?

— Нет, не буду.

— Зашибись.

— Софа.

— Что?

Я взял её за руку.

— Ты очень красивая. Ты наверное даже не представляешь, насколько. Ты весёлая, умная, начитанная, ты прекрасный и интересный человек. Пожалуйста, возвращайся в колледж. Там без тебя совсем уныло.

Она слегка зарделась и захлопала глазами.

— Ты… ты серьёзно?

— Конечно. Как будущий советник я не могу врать будущей леди.

Софа сглотнула. Затем подалась вперёд и обняла меня.

— Спасибо. Подружка.

— Не за что, заюшшь, — ответил я, гладя её по голове. Кажется, завтра утром я наконец-то увижу её на парах.

====== Тренировка ======

Прошло несколько дней. Софа наконец вышла из дома и даже пришла в колледж. Правда, приходила она только к последним парам, длилось это аж неделю, и когда Амнерис попыталась упросить подругу приходить нормально, Флейм приобняла блондинку и ответила:

— Рис, дорогая, неужели ты не знаешь главную тайну?

— Какую?! — пискнула девушка с восторгом.

— Нельзя организм стрессу подвергать. Это как с курением, резко бросать нельзя, а нужно уменьшать количество выкуренных сигарет в день.

— Но ты ведь не куришь.

— Если бы я курила, мамочка упросила бы отца скрутить меня в бараний рог и поджечь. Ну так вот, я давно не ходила, нужно к занятиям и раннему подъёму привыкать постепенно. Вчера я пришла в час, сегодня — в двенадцать сорок пять. Неужели тебя не радует положительная динамика?

— Радует, — кивнула Амнерис. — тогда получается, завтра ты придёшь в… в половину первого?

— Именно так.

— Нет! — строго сказала ей Бриана. — Завтра ты приходишь нормально, к восьми. У нас зачёт по искусству владения мечом, если тебя не будет…

— А меня не будет. — подтвердила Флейм.

— … То вызовут твоих родителей. Тебя и так долго не было, и мне даже странно, что лорд и леди Флейм ничего не сделали.

— Их просто дома нет. А телефоны они нарочно взяли новые, чтобы их не дёргали лишний раз.

— Ты же понимаешь, что они вернутся?

— Понимаю.

— И что они тебя в бараний рог скрутят, если ты не явишься на зачёт?

— Ну…

— И вероятнее всего тебя будут пилить ещё целый год, выносить мозг, и сравнивать с твоей кузиной.

Софа моргнула сначала левым, а следом и правым глазом.

— Я… даже если я и приду, меня всё равно натянут. Я ничего не сдам.

— Если что, попросишь о пересдаче.

— Я не хочу! — заныла Софочка, вешаясь на Бриану. — Меня побьют, нагнут, расхерачат и потом Верд ещё целый месяц будет надо мной издеваться! Мама, роди меня обратно!

— Зачем вообще вам учиться владеть мечом? — спросил я, недоумевая. — В моём прошлом колледже этому учились только парни.

— Здесь учится элита. И все выпускники должны быть лучшими из лучших, — улыбчиво объяснила мне Амнерис. — И уметь всё на свете.

— Самое интересное — отсюда редко отчисляют, — добавил Клейс. — Если у кого-то плохие оценки, его будут оставлять после занятий до тех пор, пока он не поймёт материал. Поэтому и девочки здесь какие-никакие мечницы.

— Что значит «какие-никакие»? — нахмурилась леди Варфайр, пытаясь унять нытьё Софит.

— Я не говорил, что все такие. Ладно, пардон, в твоём роду все девушки шикарные воительницы, но я просто имел в виду, что остальные не особо горят желанием рубить и сносить головы своими руками.

— Да, Дженна ненавидит эти уроки, — вздохнула Амнерис. — Её династия не очень любит войны.

— Как и твоя.

— Я вам завидую, — Софа села на ступеньки лестницы. — Ваши рода такие мирные и спокойные.

— Мне казалось, твой тоже, — несмело заметил я. — Ну по крайней мере, ты с братьями не производите впечатление неуправляемых агрессоров.

— До поры до времени. Мы не агрессоры, мы просто неуправляемые. Мы взбалмошные, упрямые, взрывные, истеричные. Ты просто Верда в припадке не видел, он визжит громче меня.

— Эх, да, я помню, как нам рассказывали про разборки Флеймов и Глейгримов, — Клейс сел с ней рядом.

— А что было? — спросил я.

— Там кто-то кого-то послал по пьяни, ну и дядя пошёл пиздиться с соседними лордами. В итоге он сам получил, а потом король у нас обоих отжал по кусочку земель.

— Ладно, пошли, — Бриана протянула ей руку. — Хоть вспомнишь, как меч в руках держать.

— Мгм, — устало кивнула Флейм, поднимаясь.

На следующий день наш курс погнали на большой стадион. Я сглотнул, осознавая, что и двух таких огромных кругов не пробегу. И пока нас строил учитель, запыхавшись прибежала Софочка.

— Кого я вижу! — воскликнул физкультурник. Называть его буду так. — Леди Флейм, неужто вы наконец-то соизволили явиться с утра пораньше?

— Ага… хух… сама в шоке… ловите момент, второй раз я такой трюк не выполню… кхех, водички нет ни у кого? — мямлила она, жадно глотая воздух и бросив рюкзак на землю. — Боже, у меня спину прихватило…

— Давайте, становитесь, — учитель подтолкнул её к нашему строю. — Пара кружков с утра приведут в чувство.

— В чувство боли и отдышки? — на неё упал строгий взгляд. — Ладно, ладно, я молчу.

Дженна за руку подвела к себе подругу. После утренних наставлений нас погнали бегать. Нам конечно было сказано бежать в своём темпе, из-за чего я нарочно плёлся за Софочкой, дабы просто побыть рядом (ну и чтобы не уставать особо, но это не так важно), как тут до меня донёсся ор:

— Гранде, пошевеливайтесь! Нам не мешало бы согнать с вас хоть немного жира!

Твою же мать! Ну зачем, за что?! Я знаю,что толстый, хотя бы не при даме сердца меня в этом упрекайте! Софа и Дженна обернулись на меня. Обе смотрели с сочувствием. Я вздохнул и ускорился. Минут через десять я еле-еле дышал. Нас тормознули и попросили подождать, ибо на стадион пришли ещё два курса постарше. Учителя пошли утрясать вопросы, а я свалился на землю, стараясь отдышаться. Рядом рухнула Софа. А над нами встала Амнерис.

— Вы как?

— Убей меня, — попросили мы хором.

— Этого я сделать не могу.

— Зачем устраивать зачёты с утра пораньше? — заскулила Флейм. — Я уже устала, мне плохо, я, кажется, умираю! Рафи, ты тоже?

— Да, я тоже, — еле ответил я, держась за бок.

— Вот, он тоже. Зачёты опасны для здоровья.

— Полностью согласен.

— Мы издадим закон об устранении зачётов и экзаменов.

— Класс!

— Народ! — к нам пошла Дженна, собирая длинные каштановые волосы в хвост. — Видимо, у нас будут зрители.

— Это в смысле? — подорвался я.

— У старшекурсников тоже должны быть занятия на стадионе, что-то в расписании перепутали.

— К… каких старшекурсников? — запаниковала Софа, вскочив на ноги.

— Соооооофаааааааааа!

Через секунду её сшиб обратно счастливый Дару.

— Софочка, у нас вместе проходит урок! У вас зачёт сегодня, верно помню? Желаю удачи, сестричка, ты со всем справишься!

— Дару… задушишь… — прокряхтела рыжая. — Моя селезёнка…

— А ещё Верд тоже будет рад на тебя посмотреть.

— И он здесь?!

— Ну конечно.

— Фааааак, — захныкала Софа, перевернувшись и ложась лицом в живот брату. — Зачем? Я не хочу позориться перед вами. Давайте вы двое сбежите с пары, я быстро и резко подставлюсь, а потом дома вы дадите мне по шее за то, что я не оправдала наш пиздатый девиз?

— Нет. Ты пойдёшь и всех нагнёшь!

— Почему ты так в этом уверен? Меня на занятиях почти два месяца не было.

— Потому что если ты сдашься, я вломлюсь к тебе в комнату и начну читать твой дневник.

— Ах ты су…

— И я тебя очень люблю, — он чмокнул её в щёку.

Боже, как я хочу быть на его месте! Пожалуйста, пусть Софа лежит на мне, и пусть это я буду её обнимать и целовать, она такая прекрасная! Тут пришёл наш физкультурник. Он стал делить нас на пары, чтобы мы начинали разминаться, и затем, увидев Дару и Софочку, ухмыльнулся и сказал:

— А, лорд Флейм! Не соизволите ли позаниматься с сестрой минут пять, чтобы она хоть немного вспомнила, что делать надо?

— Нет, не соизволит! — выпалила рыжая.

— О, конечно! — заулыбался Дару. — Софочка, пойдём.

— Дженна! Клейс! Рафи! Верд, на помощь! Папа, мама, спасите! — выкрикивала она, пока брат потащил её подальше.

Мне велели заниматься с Клейсом. Мы с ним взяли по мечу и приступили к тренировке, пока я всё поглядывал в сторону Флеймов. Софа и Дару о чём-то говорили, стоя друг перед другом и держа мечи в руках. И пока я на них смотрел, Клейс дважды задел меня и повалил на землю.

— Ты куда всё смотришь? — спросил он, помогая мне подняться. — Так не сдашь ничего.

— Да я задумался, — промямлил я, чувствуя, что краснею. В воздухе стало жарче.

Он посмотрел на брата и сестру, в чью сторону я косился, а затем на меня.

— Ты не лорд. Тебе не светит, Раф.

— Не понимаю, о чём ты, — тихо сказал я, делая выпад.

— Понимаешь. Давай честно, — он отразил мой удар. — Софа тебе нравится?

Я поджал край губ. Щеки горели. Не пойму, это от смущения, или от того, что стало жарковато?

— Лорд Флейм вряд ли согласится принимать тебя в их семью.

— Я не жениться на ней собираюсь! Я вообще ещё ничего не собираюсь. И я знаю, что у меня другой статус и другое положение. И мне кажется, или правда стало жарко?

— Не кажется, — он повернул голову, пискнул и резко дёрнул меня вниз. Мы свалились на землю, а над нами пронеслась огненная волна. — Флеймы срутся. Надеюсь, в этот раз без пожара обойдётся.

Я приподнялся и увидел, как Софа, Дару и уже Верд устроили эпическое сражение с мечами, кувалдами, огненной магией и в доспехах.

— Я ваш правитель! Оба заткнулись! — рявкнул старший брат, в обоих младших стреляя файрболами.

— Ты укурок, а не правитель! — в него полетел топор.

— Ты офигела?!

— Пока правит отец, так что сам заткнись! — Дару кинул в него шлем и попал по лицу.

— Скотина!

— Съебали оба с моего урока!!! — Софит запустила в братьев огненными стрелами.

— Вали её! — крикнул Верд, вместе с Дару стреляя по сестре из арбалетов.

В общем, их растащили учителя. Всем троим поставили неуд за поведение. На зачёте Софе досталась Бриана, которая уложила рыжую на землю за минуту, а та, подустав, не особо сопротивлялась. Моя же драка с Клейсом длилась минуты три, пока под возглас любимой: «Рааафи! Рааафи!» я не свалил его на землю. Я победил, я герой, можно мне мою прекрасную леди?

====== В гостях у лордов ======

После пар мы с Софочкой, Клейсом, Дженной, Брианой и Амнерис шлёпали в сторону кафе. Там мы пили какао, ели пирожные, и вообще всё было зашибись. А потом пришёл Верд. Он подсел к нам и рухнул лицом в стол.

— Я тебя ненавижу, — сказал он Софе.

— Чё не так?

— На кой чёрт я повёлся на ваши с Дару подъёбы? Отец теперь смеётся, что меня младшая сестра отпиздила.

— Я крута, — онаоблокотилась на спину брата и довольно улыбнулась.

— Так, всё, ты наказана, — и Верд отжал у Софит пирожное, начиная довольно его уплетать.

— Отдай! Купи себе своё!

— Денег нет, — он невозмутимо отпихивал сестру. — А сладкое вредно, так что я благородно приму этот удар на себя.

— Да ну Верд!

Тут у рыжей зазвонил телефон. Пихнув брата в пухлый бок, она ответила.

— Аллё?.. папа, привет!.. ага… а что он должен был сказать? — она уставилась на Верда. — Нет, Дару тоже… а… о… ох… я это, я да, я просто да… а-ага, чуть-чуть немножко… круто… лады… п-пока…

Она положила телефон на стол, а затем стала душить старшего Флейма.

— Ты какого хрена ничего мне не сказал?!

— Пусти!

— Народ, — она продолжала его душить, но уже посмотрела на нас. — Угадайте, что этот обсос мне не рассказал?

— Ваши родители едут домой, а дома срач? — предположила Амнерис.

— Почти. У нас будет младший братик или сестрёнка, мама останется на юге у родни, а папа едет домой.

— Поздравляю! — обрадовалась блондинка. — Больше ты не будешь младшим ребёнком.

— Мгм, и теперь нам надо резко разгрести долги по учёбе до возвращения отца.

— Тебе помочь? — выпалил я. Вот он, мой шанс провести с ней побольше времени!

— А ты в исцелении шаришь?

— Конечно!

— Класс, пошли ко мне. Народ, увидимся.

Мы пришли в поместье к Софе. Там она надыбала еды, принесла её в комнату и разложила на столе. И так, уплетая и делая рефераты, мы с ней провели часа три. Я заметил одну вещь. Она очень умная. Начитанная, интеллигентная, только в большей половине дня она будто в спящем режиме и часто тупит, а тут раз — и как выяснилось, она об исцелении знает не меньше моего. Это притом, что Софа не на этом специализируется.

— Фух, — Флейм откинулась на спинку кресла. — Готово.

— Ты очень умная, — сказал я, слегка изумлённо на неё смотря. — Правда. Почему ты не показываешь этого?

— А зачем?

— Ну как… ты же правда много знаешь, ты можешь учиться так, что станешь одной из самых лучших выпускниц среди леди.

— И прослыть заунывным ботаном, который кроме книг никаких радостей в жизни не знает? — фыркнула Софа, скрепляя бумагу скобками. — Обойдусь, спасибо.

— Ты вряд ли прослывешь ботаном, если учесть, что ботаны обычно драк с огнём на тренировках не устраивают. И не матерятся, и не пьют.

— Рафи, спасибо конечно, что ты столь высоко оценил мой уровень интеллекта, но на этом стоит закончить, — она сняла очки.

— Мне очень жалко твой мозг, — признался я. — Ты же можешь…

— Могу, но не буду. Глупой быть выгоднее.

— Да с чего ты взяла?!

— Потому что так, — она обратно надела очки, застегнула на рубашке две верхние пуговки и встала с кресла, держа спинку ровно, а голову высоко, — я выгляжу как занудная, толстая, бесячая паскуда.

— Ну тогда, — я развалился на своё кресле, выпятив и надув живот, а следом щёки, — я огромный…

— Тихо! — она закрыла мне рот ладошкой. — Тихо, не смей. Ладно, я забыла, не говори…

— Жирный разъевшийся бесполезный кусок туши.

— Рафи!

— Не я начал.

— Ммф, с тобой невозможно, — буркнула она, сев на место. — Ты упрямый.

— Вовсе нет. Я просто честный.

— Ты не жирный, — она посмотрела мне в глаза, расстёгивая пуговки. — Не в моих глазах.

Господи боже, иди ко мне, булочка! Иди, обниму и поцелую! Моя самая добрая, милая, чересчур самокритичная! Я еле-еле сдержал довольную лыбу и немного улыбнулся.

— И ты в моих тоже.

Софа вздохнула, улыбнувшись в ответ.

— Ладно, домашку мы сделали, можно жить дальше.

— Да… мне наверное пора.

— Тебе сильно куда-то надо?

— Ну не то, чтобы. А что такое?

— Не хочешь на ужин остаться?

Я аж потерялся. Она… меня! Моя прекрасная леди зовёт меня на ужин! Божечки, я этот день в календаре отмечу!

— Хорошо, — кивнул я.

— Класс, пойдём.

— Только я… я в общем-то…

— Не смей говорить, что не голоден.

— Да нет, не в том дело. Я просто… раньше я никогда на ужине у лорда не был.

Она ласково улыбнулась и за руку потянула меня к двери.

— Ты волнуешься что ли? Ладно тебе, мы же друзья, кроме нас там будут только Верд и Дару, ты их стесняешься?

— Не особо.

— Ну вот. Считай, что ты не на ужине у лорда, а просто у меня в гостях. Да и Верд ещё не правитель, так что он тем более не считается.

Я вдохнул и выдохнул. Софа прошла со мной по коридору, потом мы спустились в обеденный зал, и у меня отвисла челюсть. Мне конечно рассказывали, что династия Софочки любит поесть, но что настолько… на столе было несколько главных блюд, десятки закусок, посреди всего стояло блюдо с большим раскормленным поросёнком, что очень аппетитно пах, несколько кувшинов вина. В общем, я сначала вообще подумал, что Софа обманулась, и кроме неё с братьями тут будут ещё и приехавшие гости. За столом уже сидели Верд и Дару. Леди Флейм потянула меня к столу, усадила рядом с собой, и мы приступили к трапезе. Я не заметил и не рассчитал, что ужин, который у меня обычно больше получаса не занимает, растянется часа на три за диалогами, шутками и философскими рассуждениями. Я переел раза два, и как только в животе появлялось место, я продолжал поглощать слишком уж вкусную еду. Мало того, я опьянел от вина и стал вешаться на Софу и бухтеть:

— Соф… мнгх… я хочу быть твоим советником… можешь платить мне едой… вкусно очень…

— Так, этому столику больше не наливать, — Дару отодвинул от меня кувшин.

— Кто-то многовато выпил, — Софит погладила меня по голове и приобняла за бок, придерживая, чтобы я не свалился с кресла. — Советником, говоришь? Слушай, а давай.

— Моя леди! — я хотел эпично встать и поклониться, но не получилось. Рука соскользнула и я чуть не рухнул лицом в блюдо с рыбой.

— Чш-чш-чш, — рыжая встала над моими коленями и взяла за плечо и круглый живот, не позволяя резко подняться. — Рафи, давай без резких движений. Давай сейчас скушаем что-нибудь, чтобы градус снизить, хорошо?

— Мгм.

— Класс, что ты хочешь? Что тебе дать?

— Не знаю… можно тебя обнять?

— Хех, иди сюда, — она обняла меня. Моя щека упиралась в её полную грудь, отчего я сильно заливался румянцем. Софа повозилась с чем-то, после чего поставила передо мной тарелку с несколькими кусками индейки под каким-то очень вкусным соусом, сбоку лежала горстка салата. Потом она поставила стакан с вишнёвым соком. — Вот, держи. Покушай.

Я кивнул и принялся за еду с новыми силами, ведь сейчас находился в объятиях любимой, чьи руки бережно и ласково массировали мне животик. Но похоже, желудок решил, что на сегодня мне хватит нежиться и объедаться.

— Ай! — вскрикнул я, откинувшись на спинку кресла.

— Рафи? Что такое? — подорвалась Флейм.

— Живот… сейчас лопну… мф, тяжело…

— Переел, бедняжка.

Сейчас, когда я вспоминаю это трезвым, я сгораю со стыда. Но тогда мой разум был затуманен винцом, горячей вкусной едой и опьяняюще нежными объятиями Софии, потому я без лишних раздумий отдался в её руки, когда она бережно положила ладошки мне на круглый живот и стала его ласково поглаживать. Я простонал, выпячивая пузо и откидывая голову.

— По-моему, он сейчас кончит.

— Фу блин, Верд! — Дару кинул в брата укропом. — Не за столом же!

— Рафи, — Софа прильнула к моему виску губами. — Малыш, очень тяжко?

— Очень, — промямлил я. — Погладь ещё, пожалуйста… можешь даже немного надавить…

— Куда тут давить? Тебя вырвет, даже если тыкнуть хоть немного.

— Нгх… давай ты меня ещё откормишь?

— Зачем?! Ты еле дышишь, бедный. Ох, тебе душно? Красненький весь и лоб влажный… ргх, Верд, хватит огнём в камине шарашить, и без тебя жарко, кочегар хренов!

— Да ну чё вы такие сразу?

Софа отпрянула было от меня, чтобы пригрозить брату, и я потянул её руки обратно к себе. Та покорно вернула ладони мне на брюшко и стала гладить.

— Какой животик стал большой… и тугой… очень больно? — спросила она, убирая с моих глаз прядь светлых волос. — Упарился, разъелся, бедняжка. Прилечь хочешь?

— Хочу, — жалобно сказал я, льня к девушке.

— Так, давай мы с тобой сейчас встанем и… и не дойдём, там коридор и лестница. — задумчиво сказала она, нежно похлопывая мне живот. — Бедное пузико. Дару, ты трезвый?

— Ну да. А чего?

— Поможешь его до кровати довести? Он сам не сможет.

Ко мне подошёл Дару и поднял, перекинув мою руку через себя. Я шикнул и схватился за брюшко.

— Пусти… — заскулил я.

— Тихо-тихо-тихо, — ко мне подскочила Софа, поддерживая тяжёлый живот. — Всё, держу, полегче?

— Немного… ммф, ноет сильно…

— Пойдём, потихоньку, — Дару медленно повёл меня к выходу.

— Э! Вы чё меня кидаете? — обиделся Верд.

— Я вернусь, — ответил Флейм. — Раф, давай, идём. Ты тяжеловат, я тебя долго держать не смогу.

Так мы приплелись в спальню Софы. Дару уложил меня на кровать, Софочка присела рядом и стала ласкать и массировать мне пузо. Она жестом попрощалась с братом, а после устремила взгляд ко мне. Она умилительно улыбалась.

— Полегче?

— Немножко, — я прильнул к её бедру щекой. — Можешь посильней гладить?

— Тебе так надо, чтобы я тебе на животик давила?

— Чуть-чуть немножко…

— Давай в другой раз. Я боюсь больно сделать.

Я сонно вздохнул и сильнее прижался к Софе.

— Ты такая мягкая… приятная… как булочка. Тёплая уютная булочка.

— В следующий раз буду знать, что тебя развозит быстро.

— Софа, погладь ещё, — скулил я, утыкаясь ей в пышные бёдра лицом. — Ммф, булочка. Пышечка заварная.

— Рафи, — слегка строго сказала она.

— М?

— Ничё не смущает?

— Неа, — я плотнее прижался к её бёдрам.

Она усмехнулась. Потом обеими руками взяла меня за пузо и тихонечко похлопала.

— Совсем как котик. Толстенький, мягонький и миленький котик.

— Толстенький? — я поднял на неё глаза.

— Тооооолстенький, — Софа довольно обняла мой животик. Затем крепко чмокнула в щёку. — Пууууухленький, рыыыыыхленький, упитанный, приятненький, аппетитненький, продолжать?

— Продолжай, — покраснел я. Я закрыл глаза и улёгся ей на пышные горячие ляжки. Захотелось вздремнуть.

— Сладенький, кругленький, румяненький, пышненький, откормленный круассанчик…

И пока она меня нежила и ласкала тугой живот, я заснул. А снились мне котики. Большие, пухлые, пушистые котики. Золотистый, как я, и рыжий, как Софа.

====== Лорд Флейм ======

Утром я проснулся от того, что подо мной что-то вздымалось. Открыв глаза я понял, что дрыхну на груди Софы. И хуже всего было то, что она не спит.

— Доброе утро.

— Прости! — я вскочил на кровати. Мою резвость замедлила тяжесть в желудке. — Ох…

— Что такое? Ещё болит?

— Тяжело как-то… слушай, извини пожалуйста за вчера… — я понемногу вспоминал, что вчера делал. — Господи, какой стыд.

— Нормально, — она потянулась к ящичку прикроватного стола, откуда извлекла таблетки. — На, съешь две штуки, это от тяжести в животе.

— Спасибо, — я проглотил таблетки. — За вчера всё равно извини, я как-то… блин, я же… надо же было так разожраться, вы меня вдвоём до кровати тащили!

— Это было так мило, — улыбнулась Флейм. — Ты такой сюся беспомощный был. Грех не пожмякать. Мне кажется, Дару тоже хотел тебя потискать.

Я сглотнул.

— Но не тискал?

— Нет, он ушел дальше пьянствовать с Вердом. А я тискала.

— Фух, слава богу, — выдохнул я. Она вопросительно на меня смотрела. — Я эм… нгх, можно я просто заткнусь?

— Рафи, — она приобняла меня за плечи. — Успокойся. Всё хорошо, в зале было жарко, тебя развезло, бывает.

— Ты честно не злишься?

— А должна? Ты когда пьяный, ты такой смешной. Ты даже пристаёшь очень мило.

— Ты сейчас унижаешь моё мужское.

— Я?! — она засмеялась. — Я не могу унижать твоё мужское, которое в меня всю ночь упиралось.

Я стал краснеть.

— Ну всё, извини, я тебя засмущала. Я больше не буду.

— Я не… я не засмущался. Я просто… душно тут…

— Сейчас, — она подошла к окну и открыла форточку. Затем села на кровать и умилительно на меня посмотрела. — Ты вчера меня «булочкой» и «пышечкой» называл. Таких мощных подкатов я ещё не видела.

— Я и мощнее могу.

— Правда? — прищурилась рыжая.

Я кашлянул в кулак и попытался сделать надменное лицо.

— Слушай, а тут поблизости греческий бог красоты что ли говорил с набитым ртом?

— В смысле?

— В смысле откуда тут такая божественная крошка?

Она засмеялась в голос, падая рядом на кровать.

— Великолепно! Грандиозно! Феерично! И просто пиздато!

— Благодарю. — торжественно поклонился я.

— Знаешь, а я тоже так могу.

— Давай.

— Кхм, слушай, а давай проверим четвёртый закон Ньютона? Ну знаешь, тот, в котором прижатое к стене тело не сопротивляется.

Я прыснул.

— Это шикарно.

Тут в коридоре раздались шаги, а затем дверь распахнулась. Там стоял среднего роста весьма упитанный светловолосый мужчина.

— Папа! — воскликнула Софа не то радостно, не то с шоком. Возможно, всё вместе.

Я вскочил с кровати, в панике одёргивая рубаху на животе и пытаясь застегнуть расстегнувшиеся пуговки, не обращая внимания на то, что сделал это криво, и помятая рубашка едва ли прикрывала низ круглого пуза. Лорд Флейм раскинул было руки для объятий, как заметил меня.

— Это что? — спросил он, показав на меня.

— Это Рафи, хех.

— Замечательно. Что Рафи делает в твоей спальне?

— Он в гости зашёл.

— Полагаю, он руководствовался фразой «кто ходит в гости по утрам — тот поступает мудро», потому что иначе я не понимаю, что забыл какой-то посторонний в твоей комнате с утра пораньше.

— Л-лорд Дарон, здравствуйте, — замямлил я, разнервничался и начал заикаться. — Й-я…

— Для тебя я лорд Флейм, — нахмурился он.

— Из-извините, лорд Флейм. Я…

— Рафи, уже понял.

— Рафаил…

— Прекрасно. Не сделаешь одолжение?

— Ух-хожу, лорд Флейм, сэр, п-простите. — я несмело шагнул к выходу.

— Сообразительный, уже хорошо. — фыркнул он.

Так как лорд стоял в проходе, я трусливо подошёл, не смея заглядывать ему в лицо, и сглотнул. Я выше него примерно на голову, и сейчас, видя его вблизи, я сильнее удивлялся тому, что живя со столь… объёмистым человеком, Софа умудрялась загоняться по поводу того, что пухлая. Лорд Флейм дал мне пройти, а затем захлопнул дверь, оставив меня в коридоре. Я ему не нравлюсь. Вот блин. В коридоре со мной столкнулся Верд, который помятый с похмелья плёлся куда-то мимо спален.

— Ты чё тут? — спросил он, ухмыльнувшись. — Софа выгнала?

— Нет, не она.

— А, отец?

— Мгм, — удручённо кивнул я.

— Ты сам дурак, нефиг было у неё ночевать.

— Да я же не специально! Меня сморило сильно…

— Я помню. Ты забавно стонешь.

Я начал краснеть. Флейм усмехнулся с этого.

— Не смущайся. Можешь сходить в душ в гостевой спальне, потом вместе с нами в колледж поехать.

— Поехать? В смысле на вашей машине?

— Ну да.

— Я, наверное, лучше воздержусь…

— Отец с нами не поедет, у него дела. Только ты, я, Дару и Софа. Ну и водитель.

Я вздохнул, сознавая, что утро с любимой женщиной всё-таки проведу.

— Тогда ладно.

— Класс. А, ещё одна деталь. Завтракать он будет с нами. То бишь и с тобой.

Я не знаю, от чего мне сильнее хотелось выть: от того, что лорд Флейм за завтраком будет сверлить меня гневным взглядом, или от того, что грядёт ещё один приём пищи, который растянется на три часа.

Я сходил в душ, умылся, оделся, после чего вышел из комнаты и столкнулся уже с Дару.

— Вот ты где! — воскликнул он.

— Дару, прости, что вчера тащил мою тушу, — выпалил я.

— Вчера? — он задумался. Уловив от него лёгкий запах перегара я понял, что он тоже смутно помнит то, что было. Лорд улыбнулся. — А, вчера! Да забей, я и Верда как-то раз до кровати волочил, мне не впервой. Ты завтракать будешь? Идём, я тебя и искал.

— Я немного… я не голоден, Дару, может я просто вас где-нибудь подожду?

— В смысле «не голоден»? Хочешь сказать, ты просто будешь шататься по дому, как бедный родственник, пока мы будем трапезничать? Это не гостеприимно. К тому же, если не поешь сейчас, то перекусить сможешь только в полдень, в колледже. Не ходить же голодным ещё пять часов.

— Не знаю, чему больше удивляться: твоей заботе, или тому, что ты сказал слово «трапезничать».

— Оно мне нравится, — снова улыбнулся Флейм. — Не удивляйся. Давай, пошли.

— Нет, ну стой, я не могу.

— Почему? — изумился парень.

— Я… я… не могу и всё.

Он смягчился и бережно взял меня под локоть.

— Ты стесняешься? Почему? Вчера ведь было то же самое.

— Вчера лорда дома не было.

— А, так ты из-за папы! Раф, он очень добрый, если ты ему понравишься…

— Да я уже не понравился. Он застал меня помятым в спальне Софы.

— Оу… неудачно.

— Мягко говоря.

— Ты же просто заснул. Да? — слегка настороженно спросил он.

— Да не спали мы, — захныкал я. — Я вырубился.

— Софочка ему всё объяснит, он отходчивый… ну, обычно…

— Обнадёживает, — вздохнул я.

— Пошли, не бойся. За завтраком он наестся и успокоится, и ругаться если что не станет. Давай, двигаем.

Дару повёл меня в обеденный зал. Там я сидел тише воды, когда вошёл лорд с дочерью, а следом пришёл и Верд. Софа села рядом со мной, под столом взяв за руку и прошептав:

— Не нервничай, прорвёмся.

Так, классно, можно мне сбежать? Я бесславно убегу из королевства, буду жить в лесу, и там вырезать из пней и веток фигурки моей любимой булочки, с которой меня разлучила жестокая судьба.

====== История ======

Лорд сел во главе стола, по бокам от него сыновья. Он посмотрел на меня. И вроде бы ничего такого ужасного в его виде не было, сам по себе он выглядит не агрессивным, но блин как же мне было страшно и как же я сжимался под его взглядом. Я сильно побледнел и начал старательно вжиматься в кресло, чтобы казаться как можно неприметнее.

— Рафаил, — обратился он, отрезая себе кусок. Дети последовали его примеру, приступая к завтраку.

— Д-да, милорд? — тихо отозвался я.

— Чей ты?

— Гранде.

— Гм. — он задумался, начиная есть. И чем дольше он молчал, тем больше нарастала паника в моей душе. Я догадывался, что он это делает специально, чтобы помучить меня подольше. — Не припоминаю такой фамилии среди лордов.

— Я не… не лорд, сэр.

— Не лорд. Тогда можешь на вопрос ответить?

Я сглотнул.

— Какого чёрта ты делал в спальне моей дочери?

— Папа, — вмешалась Софочка, гладя меня по руке. — Я же сказала, он был вчера в гостях, мы просто засиделись допоздна и…

— Я не с тобой говорю, — строго прервал он. — Я хочу услышать это от него. Ешь и не перебивай.

Она недовольно насупилась, но замолчала. Я же, стараясь держаться, начал отвечать.

— Лорд Флейм, й-я не специально остался в комнате Соф… леди Софии, я п-просто сам не заметил, как заснул там. Извините, я н-не думал ничего такого делать с ней…

— Ещё бы, если б ты подумал!

Мне захотелось заплакать и убежать. Да, вот такой я чувствительный маленький мальчик, только не орите на меня пожалуйста!

— Как ты там оказался?

— Я… я… — я пережрал и напился, а её спальня ближе всех к лестнице, потому меня туда и затащили, я же тяжёлый! Взять и выложить это я не мог. Слишком стыдно. — Я только…

— Ну перебрал человек с вином, с кем не бывает? — несмело сказал Дару, вставая на мою защиту.

— Вы пили что ли?! — рявкнул лорд.

Ой… господи…

— А нельзя? — изумился Верд.

— Чтобы я ещё раз вас одних оставил! Да ни в жизнь! Одни бухают, вторая со всякими проходимцами ночует, прелесть!

— Он не проходимец! — не выдержала Софа, вскочив со стула. — Блин, пап, ну переночевал друг у меня в гостях, что такого-то? Что за паника? Брэйв вообще тут жил, ты не закатывал истерик!

— Брэйва я знаю, как и его семью! Они не первые встречные. И ты меня предупреждала, что он будет здесь жить.

— Рафи тоже не первый встречный! Он сын советника лорда Лоудбелла, он не абы кто!

— Советник! Господи, София, ты издеваешься надо мной? Где сын советника, и где ты?

— Здесь мы с ним, — она демонстративно взяла меня за руку и положила на стол. — Он мой друг.

— Зачем я не настоял на индивидуальном обучении? — простонал лорд Флейм. — С кем моя дочь ночует?

— Да папа, хватит уже! Мне не девять лет, сама решу, с кем мне ночевать! — тут на неё упал гневный взгляд. Я впервые за это утро увидел испуг на её лице. — Я в смысле… эм…

— Как ты сказала?

— Давайте не при гостях? — робко встрял Дару. — Ну пожалуйста.

— Папа, я… а вот да! — она неуверенно стукнула рукой по столу. — Я уже взрослая!

Он как-то странно ухмыльнулся, сложив вилку с ножом, и посмотрел на дочь, опёршись подбородком на кулак.

— Взрослая?

— Взрослая!

— Отлично. Я ищу тебе жениха.

Чт… ЧТО?! Нет! Не вздумай…те… это моя леди! Как же я?! Софа молча офигела. Обработав информацию, она стала отпираться:

— Нет! Не сметь! Из-за того, что друг всего-навсего заснул у меня на кровати ты собрался мне жизнь ломать?! И после этого у меня-то совести нет?!

— Я НЕ… — лорд замолчал и сделал глубокий вдох. Лицо его краснело, как и у Софы, однако он всеми силами старался не прибить тут нас всех. — Ладно. Спокойно. Сейчас ты, Верд, Дару, и твой друг позавтракаете и пойдёте на занятия.

— П… пап? — осторожно сказала Софочка.

— И больше чтобы я его не видел. И вообще никого кроме тебя в твоей комнате не видел. Ясно?

— Предельно, — тихо ответила ему рыжая.

— Чудно. Сядь.

Она вернулась на место. Верд отвлёк родителя каким-то разговором, и Софа приобняла меня.

— Я… я сильно всё испортил, да? — тихо спросил я.

— Всё нормально. Кушай, ты не ешь совсем. Что тебе положить?

Я промямлил что-то про мясную нарезку. После упрёка в том, что я всего-то сын советника мелкосортного лорда стало очень обидно. Разве происхождение влияет на то, какой ты человек? Тогда Софа должна быть высокомерной, заносчивой и избалованной, но она вовсе не такая. Она простая и понимающая. И Дару тоже довольно добрый. Верд… ну, припизднутый слегка, впрочем он старший, это простительно. Дженна вообще средоточие доброты, Амнерис тоже простая и дружелюбная. Почему лорд упрекает меня в происхождении? Он же злится только из-за того, что какой-то там без пяти минут советничек, а не лорд, или сам принц проснулся в постели его дочери. Я тихо вздохнул. Почему я влюбился в благородную леди? Почему она из древней династии?

Прошло некоторое время. И этим утром в колледже произошло нечто эпическое. Наш курс повели в зал славы, где висели портреты правителей благородных династий и королевского рода. О вассалах, одному из которых служит моя семья, обычно даже не заикаются особо. Есть шесть основных династий, семь, если считать королевскую семью, а остальные — их вассалы. Нам говорят только о том, кто кому прислуживает и с кем граничит. Рядом со мной задумчиво шёл Клейс. Он тоже не из династии, он наследник вассала семьи Амнерис. Интересно, что он чувствует?

— … А зимой будет двухсотлетняя годовщина с войны между родами Флейм и Глейгрим, — говорила нам учительница.

— Можно вопрос? — подала голос одна из студенток. — Почему между этими родами войн больше, чем между любыми другими?

Софа рядом закатила глаза.

— Можно я уйду? — шикнула она.

— Ты тут не причём, — Дженна взяла её за руку и приобняла. — Это ведь не ты виновата.

— Не дай бог Верд или Дару услышат. Опять припрутся и начнётся.

— Что именно начнётся? — не понял я.

— Ну ты слушай.

— У Флеймов и Глейгримов есть общие границы, — говорила учитель. — Так сложилось, что у лорда огненной династии не так много земель, и считается, что войны происходили из-за желания расширить территорию.

— А на самом деле?

— Об этом спросите у вашей однокурсницы.

— Нет, не спрашивайте, — буркнула Софа.

— Не так давно между двумя династиями был заключён союз, поэтому распри были остановлены, — продолжала женщина. — Теперь идёмте сюда, к портретам лордов и леди династии Форест…

Софа натянула капюшон толстовки и вжалась в подругу. Та же прильнула к ней щекой.

— Ну чего ты? — ласково спросила Дженна.

— Ненавижу слушать про рамсы между нами и Глейгримами. Было и было, сейчас всё относительно нормально, зачем напоминать?

— Должны же мы знать историю.

— Погодите, а какой союз был заключён? — тупил я.

— Брачный.

— Двоюродную сестру Софы выдали замуж за младшего брата лорда Раяла, — пояснила мне Амнерис, рассматривая портрет правителя Глейгрима. Он был высоким, примерно моего роста, темноволосым и очень худым. Внешне он старше Верда от силы на год. — Он на домашнем обучении, здесь его мало кто видел. Мне кажется, Флеймы и Глейгримы не дружатся из-за того, что слишком разные.

— Можно хотя бы ты не будешь об этом рассуждать? — ворчала Софит.

— Я тебя обижаю?

— Не то, чтобы. Просто я не люблю эту тему. Впрочем ладно, продолжайте, вперёд. Но если вас услышат братья, то готовьтесь выслушивать бесконечные воспевания нашего «охерительного» рода.

— Погоди, а что значит «слишком разные»? — недоумевал я, посмотрев на Софу.

Та вздохнула. Мотнула головой на портрет лорда Раяла.

— Ну глянь хотя бы на внешность. Флеймы полненькие, белобрысые, а Глейгримы тощие и тёмненькие.

— Ты не белобрысая, — Амнерис взяла в руки прядь медных волос Софы.

— В детстве была, считается. Ещё отец рассказывал, что семья лорда Раяла очень занудная и скучная. Одним словом, мы взбалмошные, а Глейгримы серьёзные. Не удивлюсь, если окажется, что первыми нападали мы.

— Интересно, а если бы здесь учился брат лорда Раяла, что бы было? — рассуждая произнесла Амнерис Фейриблум. — Вы бы ругались… хотя нет, ты не очень конфликтная, они с Вердом бы ругались. И дрались. А кто бы победил?

— Победила бы я, которая столкнула бы их лбами, — фыркнула Бриана. — Амнерис, с чего тебе так интересно об этом думать?

— Просто утром я видела какого-то парня с гербами Глейгримов на одежде, и вот.

— Кого?! — взвизгнула Софа. — Господи, нет! Ну нет! Почему ты не сказала раньше?!

— Так вы не спрашивали. Я и не говорила.

— Софа, успокойся, — Дженна обняла её. — Не станет же к тебе лезть кто-то из Глейгримов, учитывая, что между вами какой-никакой мир. Да и мы все рядышком, если что защитим.

— Спасибо, народ. Вы хорошие люди, но наверное не надо.

Нас отпустили с занятия, и едва наш курс вышел в коридор, как там нас встретил какой-то молодой человек лет двадцати в чёрных с фиолетовым одеждах, на рукаве у него была нашивка с двумя скелетами коней. Герб Глейгримов. Парень ухмыльнулся, едва заметил Софу.

— А вот и девка Флеймов!

====== Разборки ======

— А вот и девка Флеймов!

— И тебе привет, здрасьте, добрый день. В смысле «девка Флеймов»? Ты меня будто в первый раз видишь. И мы ж как бы родственники, так что…

— Заткнись, — нахмурился брюнет. — Ты мне никто.

— Э, ты чё? — напряглась рыжая, отступив от него назад. — Хагсон, ты чего?

— Из-за вас брат чуть ребёнка не лишился, какой реакции ты ждёшь?!

— Чего блять? Какого ребёнка? Почему из-за нас?

— Вы отвратительные, мерзкие, трусливые и бестолковые любители пожрать, я презираю вас!

— Это очень грубо! — выскочила Амнерис, взяв за руку Софу. — Ты что себе позволяешь?

— Боже, ты-то не лезь сюда! — Хагсон, или как его там, отставил девушку в сторону, а сам дёрнул к себе Софу за запястье. Он хищно ухмыльнулся. — Твоя кузина такая же испорченная и противная, как и весь ваш род. Думаю, уже скоро она будет у вас.

— Х-Хагсон, пусти!

— Будешь хорошей девочкой и заткнёшься — дольше проживёшь.

— Так, — вмешался я, забрав у него Софочку и прижав к себе. — Это чё?

— Не мешай, пёс!

— Сам ты пёс! Ты кто такой, чтобы стоять тут и угрожать?

— А ты кто такой, чтобы мне перечить? Я не вижу на тебе гербов, ты не лорд. Так что захлопнись и знай своё место.

— Хагсон, что с тобой? — Дженна шагнула к нему. — Зачем ты пришёл и оскорбляешь всех?

— Вы сами мне встретились.

Тут послышался присвист. Подняв голову, я увидел Верда. Хагсон же как-то странно заулыбался.

— А, ещё один трусоватый любитель огня.

— Что ты здесь забыл? — ухмылялся Флейм.

— Не твоё собачье дело.

Терпением Верд не отличался, потому фыркнул и щёлкнул пальцами. В следующий же миг капюшон на толстовке Глейгрима сгорел.

— Промахнулся. Хотел сжечь тебе глаза.

— Стой! — Софа отошла от меня и встала перед братом. — Что с Эризой?

Он отвёл взгляд.

— Верд, что с нашей кузиной?!

— Мне при всех надо об этом рассказать?

— Чт… что ты с ней сделал? — Флейм с паникой повернулась к Хагсону.

— Спроси её сама. Возможно, она даже внятно расскажет.

— Ты избил её, ублюдок?!

— Я — нет. Насчёт других не знаю.

Софа помолчала несколько секунд, а потом сорвалась с места и выскочила на улицу. Я рванул за ней. Мы добежали до парка, где она наконец остановилась и стала кому-то звонить, а я запыхался и поплёлся к девушке.

— Соф… кхех… Софа, пожалуйста…

— Чшш, — шикнула она. — Аллё, пап?.. ты занят?.. ничего, я быстро. Сейчас до меня докопался лорд Хагсон, чё случилось?.. Глейгрим, папа!.. Он сказал, что из-за нас лорд Раял чуть ребёнка не лишился, а Эриза скоро будет дома. Что он с ней сделал? Верд знает, но не говорит… ещё нет, а что?.. но я даже не… папа, что происходит?.. как подставили? Кто?.. ладно… пока.

Она убрала телефон и съехала по стволу дуба на землю, взявшись за голову. Отдышавшись, я опустился рядом.

— На беременную жену лорда Раяла кто-то напал, избил её служанок, напугал до полусмерти, когда она возвращалась домой. Она чуть не потеряла ребёнка от испуга. На одеждах нападавших были наши гербы. — она увидела мои ошалелые глаза и беспомощно схватила за плечи. — Рафи, это не мы, папа бы никогда такого не приказал. У него у самого жена беременна, ему ли не знать, как это страшно. Рафи, это не мы…

— Чш-чш-чш, успокойся, конечно я тебе верю, — я обнял её. Софу слегка трясло. — Но кому надо вас подставлять? Зачем?

— Я не знаю, — она покачала головой. — Папа отказывается говорить, что случилось с Эризой. Сказал только, чтобы я сейчас же шла домой. Фак, я не могу, меня трясёт, мне страшно.

— Я рядышком, — я легонько, чтобы она не почувствовала, коснулся губами её макушки. — Я здесь, я никому не дам тебе навредить. Я провожу тебя.

Софа кивнула, обхватив мой живот руками и прижимаясь ко мне. Смутившись, я подтянул брюшко, на что она ласково улыбнулась и погладила область желудка. Для чего было совершено то нападение на леди Глейгрим? Зачем? Семья Софочки им теперь родственники, мне кажется, лорду Дарону просто незачем было бы творить такое. Тем более во время, когда его жена ждёт ребёнка. Да, я ему не нравлюсь, но когда я видел его взаимоотношения с Софой, когда он забирал её, он не производил впечатления жестокого и лживого человека. Кому тогда нужно их подставлять?

Когда моя любимая леди успокоилась, мы с ней направились к поместью Флеймов. Она как-то раз упоминала, что это не их родовой замок, это просто одно из имений на нейтральной территории города, где и расположен колледж. Их замок, Файрфорт, находится далеко в центре их земель, на северо-западе страны. И когда она об этом говорила, в глубине души мне становилось тоскливо. Ведь это служило напоминанием о том, что через несколько лет, когда мы закончим учиться, мы расстанемся. Софа вернётся в родовой замок, а я уеду домой, в земли Форестов, чьим вассалам буду служить. Это как бы подталкивало меня и внушало мысли: «ну же, признайся ей! С каждым днём ты уменьшаешь время, когда вы могли бы быть счастливы вдвоём», но страх быть отвергнутым и напоминание о том, что я ей не ровня, удерживало от пылкого признания. Мы шли, и я всё поглядывал на невысокую рыжеволосую добрую леди. Мне так хотелось назвать её своей. Но она не мне принадлежит. И страшно и больно от мысли, что возможно, никогда и не будет. Мы дошли до её дома. У дверей Софа повернулась ко мне и обняла.

— Рафи.

— Да?

Она чуть улыбнулась, поглаживая мне бок. Фак, там же всё в жиру и складках, и она это трогает, ё маё! И втянуть-то их нельзя, это не живот, не получается!

— Ты хорошенький. — Софа быстро чмокнула меня в щёку и скрылась за дверью.

Я остался стоять на крыльце. Она… она меня поцеловала? Она поцеловала меня! Я восторженно пискнул и запрыгал на месте от восторга. Ты тоже хорошенькая, Софа, самая хорошенькая!

На следующий день она не появилась в колледже. И после тоже. Я не видел её больше. Ни Софу, ни Дару, ни Верда. Они исчезли, все трое Флеймов. Добрых, взбалмошных, забавных. Дженна и я ходили и ломились в их поместье, нам не открывали. Не отвечали на звонки, на сообщения. Я изводился и материл себя за то, что так и не сказал ей тогда, у дверей, что люблю её. По ночам мне хотелось плакать от того, что её больше рядом нет. Всё, что удалось узнать, это то, что между Флеймами и Глейгримами началась новая война.

====== Эпичная встреча ======

Этим утром ко мне подсела Дженна и тихо сказала:

— Софа дома.

— В Файрфорте? — грустно спросил я, решая одну из задач.

— Нет, здесь. В поместье, она вернулась.

— Скорей идём к ней!

— Ты сбежать собрался? — побледнела леди Форест.

— Дженни, я не видел Софу два месяца, естественно сбегу!

— Я понимаю, что ты соскучился и переживал, я тоже, но ведь нельзя вот так брать и…

— Возможно, я потом вернусь!

Я вскочил с места и выбежал из колледжа. Запинаясь, спотыкаясь и задыхаясь я мчался к поместью своей любимой булочки, клянясь себе, что едва увижу её, как брошусь обнимать и во всём признаюсь. Сердце бешено стучало в груди, потели ладони, воздуху не хватало места в лёгких от волнения и отдышки. Я добежал до дома Флеймов и принялся ломиться в дверь. Мне открыла невысокая служанка. Я влетел внутрь и схватил её за плечи.

— Где леди Флейм? Где Софа?

— Наверху, — перепугано пролепетала женщина. — юноша, извините, кто вы? Как вас представить?

— Никак, я сам! — я рванул к лестнице.

Поднявшись, я вломился в комнату Софит. Она стояла у окна спиной ко мне. Услышав, девушка повернулась и обомлела. Она стала бледней, немножко похудела, взгляд был уставший, будто она ночь не спала.

— Рафи?

— Софочка! — я налетел на неё, обнял и закружил по комнате, расцеловывая. — господи, ты вернулась, какое счастье! Я думал, что больше тебя не увижу!

— Рафи! — она обвила мою шею руками и сильно поцеловала в щёку. — Рафи, Рафаэллочка, Рафи… Я так скучала.

— Я тоже скучал. — я сел на кровать, держа её на руках.

— Ты так похудел…

— А ты, значит, нет?

— Не замечала, — она прильнула к моей щеке своей и стала гладить по голове.

— Куда ты пропала? Почему ничего не сказала?

— Папа забрал нас в Файрфорт, а там… — она шмыгнула носом. — Верда отправили командовать полками, Дару послали к границам, меня не выпускали за пределы Файртауна… Рафи, — она взяла меня за плечи. Нижняя губа подрагивала, глаза блестели. Она сейчас заплачет. — Мой брат пропал, он скорей всего в плену, его наверное убили, а Дару сильно ранили. Он сейчас с папой дома, а меня хотели отправить на юг, к маме. Но по пути на нас напали, я и несколько охранников сумели слинять и приехать сюда. Папа велел ждать тут, вечером приедет дядя и заберёт меня.

— Господи… Софа, мне… мне очень…

— Я не хочу уезжать, — всхлипнула она, льня ко мне. — Мне очень страшно. Там, на севере, когда мы ехали… там были… Рафи, на меня напали не Глейгримы, это были… чудовища…

— Тихо-тихо-тихо, не дрожи, я здесь, с тобой, — я поцеловал её. — Ты в безопасности.

Она кивала, сильнее прижимаясь к моим плечам и животу. Я ласкал её и тихонько покачивал, стараясь успокоить. Моя бедняжка, моя маленькая испуганная девочка. Софа шмыгнула носом.

— О-они были большие, бледные, с огромными зубами… один из них порвал человека на две части… они шипели «Флейм, Флейм», и-и их не брали пули… они бы сожрали меня, или… или…

— Тебя никто не сожрал и не сожрёт, я не позволю, и твой папа тоже. Ты будешь цела и невредима, обещаю.

Софа сглотнула. Я поцеловал её в лоб и стал вытирать слёзки.

— У тебя очень усталый вид. Как себя чувствуешь?

— Отвратительно, — призналась она. — Мне страшно, грустно, я не могу спать, всё время болит голова, и… и… Рафи, — Софа умоляюще посмотрела мне в лицо, — я прошу тебя, сходим прогуляться? Я хочу подышать воздухом без дыма и запаха железа. А одной мне слишком жутко.

— Конечно сходим, — я поднялся, идя с ней на руках к выходу. — Прямо сейчас и сходим, только давай сначала умоемся.

Флейм умылась в ванной, расчесалась, и мы пошли к выходу из дома, ускользнув от взгляда служанок. По улице мы двигались медленно, я вёл Софочку под руку, боясь, что ей станет ещё хуже, или что она начнёт терять сознание. Слишком уж болезненно она выглядит. Я прошёлся по ней магией, проверяя, не болеет ли она. Причиной такой внешности была усталость и вечное волнение. Мы зашли в любимое кафе, где девушка быстро съела пирожное и выпила какао. От сладкого ей стало полегче, по крайней мере, её перестало шатать.

— Рафи, — она подняла на меня задумчивые сине-зелёные глаза. — как там девочки и Клейс?

— Все переживали. Бриана часто рассказывала, кто и что делает из ваших двух родов. Когда речь шла о поражении Флеймов мы надеялись, что до Файрфорта войска не доберутся, и ты будешь цела.

— Мы не зайдём в колледж? Стой, погоди… ты же с пар сбежал.

— Сбежал.

— Ради меня? — растаяла она.

— Вроде как, — начал краснеть я.

Софа обняла меня, поглаживая живот. Не зная, как реагировать, и поддавшись смущению, я втянул было его, как рыжая нежно похлопала жирок.

— Не надо, не прячь.

— Ну как тут не прятать?

— Говоришь мне не загоняться из-за веса, когда загоняешься сам? — она ласково и светло улыбнулась. — Нехорошо как-то.

— Ну знаешь, мы по-разному выглядим, и если тебя округлость красит, то меня…

— Тоже красит. Рафи, я выросла в семье, где один приём пищи может растянуться на четыре часа, ты правда думаешь, что я стану упрекать тебя за животик?

— Не то, чтобы упрекать. Скорее подкалывать. — я взял её за руку.

— Не буду. Мне нравится, как ты выглядишь.

— Мгм. На фоне Брэйва. У которого шесть кубиков, а у меня один шарик.

Она посмеялась, обняв меня за пузо и погладив его по кругу.

— Да будет тебе известно, что шар — идеальная фигура.

— С точки зрения математики — да.

— И с моей тоже.

— Соф, давай рассуждать честно. Ты пухленькая, в теле, округлая, называй как хочешь, это красиво и женственно. Я же именно толстый.

— Статный, импозантный,величавый, — невозмутимо стояла Софочка на своём. — Знаешь, сейчас секрет открою, но Брэйв накачал кубы, когда я попыталась его откормить.

— Ч… серьёзно?

— Да, ведь в их роду все стройные и высокие. А я… ну, мне полненькие больше нравятся. Они такие милые и хорошенькие. И не надо так на меня смотреть, я о других говорю, а не о себе. Их щёчки, пузико, пухленькие руки… такие лапочки. И полненькие очень ранимые, почти все, кого я знаю. Верд не считается, это самоуверенная жужелица. И ещё пара людей. Одним словом, пухленькие румяненькие пирожочки мне всё-таки симпатичнее.

Я медленно моргнул. Собственно, это даже ожидаемо, если учесть, что их род склонен к полноте, но я всё равно был изумлён. И обрадован.

— И поэтому ты меня тогда тискала, когда я у вас в гостях был?

— Да. Извини за это, просто ты такой… ну бедняжка такая, уморился, наелся, спатеньки хочешь, я не удержалась.

— Да мне, собственно, понравилось, — промямлил я, опуская взгляд.

— А, да? Ну тогда не извиняюсь. — улыбнулась Флейм, снова обняв меня за пузцо.

— А-ах! — вырвалось стоном у меня от неожиданности.

В следующий миг я густо покраснел, а Софочка умилительно на меня смотрела.

— Какой же ты… ну… просто плюшечка, других слов нет.

— Я плюшечка? — смущённо спросил я, льня к девушке

— Плюшечка и розанчик, — кивнула она, бережно похлопывая мне брюхо. — И пузико самое милое и красивое. А щёчки самые румяные и хорошенькие.

Я пискнул от смущения и умиления, наклонился и сильно поцеловал её в мягкую щёчку.

— Пышечка заварная.

Теперь покраснела Софа. Опустила голову и тихо произнесла:

— Продолжай.

И мы продолжали путь, пока я называл её ватрушечкой, булочкой, круассанчиком и пирожочком с яблоками и корицей. Так мы дошли до колледжа, войдя в который имели честь наблюдать, как на меня орёт куратор. Потому что нехер убегать к кому попало. Правда, потом эта кто попало выглянула из-за моей спины, и гневная тирада мужчины прекратилась. Мы прошли в холл, где должны были сейчас проходить девочки, ибо последний урок магии должен быть на первом этаже, и мы должны были пересечься. Спустя минут десять на Софу налетела радостная Амнерис. Следом Дженна. А потом Бриана. Клейс же просто прижал девушку к себе так, что я слышал, как у неё хрустнули кости.

— Я так соскучилась, — хныкала Фейриблум.

— Я тоже, Амнерис, — Софа чмокнула подругу в щёку.

— Мне жаль, что так сложилось, — Дженна сочувственно обнимала рыжую. — Но главное, что ты в порядке.

— Мгм, в относительном. Слушайте, тут такое дело… все же помнят легенды о возникновении династий?

— С чего вдруг ты об этом? — не поняла Бриана.

— Вчера ночью я видела…

— Тихо! — шикнул Клейс. — Слышите?

Я напряг слух. Слышался приближавшийся свист. Он нарастал по громкости, спустя меньше минуты раздался сильный грохот.

— Бежим! — взвизгнула Амнерис, толкая нас к выходу.

Не прошло и трёх секунд, как земля содрогнулась и потолок начал обваливаться, а свет резко погас. Окна и выход завалило, ничего не было видно. Началась паника, студенты стали метаться во все стороны, пытаясь выбежать на улицу. Несколько из них оттолкнули меня куда-то, где я влетел боком в какой-то осколок. Я вскрикнул от сильной боли и прижал к себе ладонь, ощутив что-то влажное и горячее. Кровь. Твою мать, да что тут творится? Что за нахуй?!

— Успокойтесь! — выкрикивали голоса учителей. — Тихо!

Их восклицания тонули в новом грохоте и гаме перепуганных парней и девушек. Кто-то всхлипывал, кто-то матерился, кто-то орал от ужаса. Затем в темноте что-то вспыхнуло, и зажёгся среднего размера огонёк.

— Молчать!!! — рявкнул женский голос.

Я поднял голову к огню. От него меня отделяло человек тринадцать. Это Софа? Ну естественно, а кто ещё может управлять огнём! Шипя и скуля от боли, я поплёлся к источнику света.

— Все целы? — спрашивал голос Клейса неподалёку от меня.

— Что это было?

— Мы замурованы!

— Тихо, сказала! — повторил голос. Бриана, кажется. — Дженна! Ты где?

Я приплёлся к Софе. Она стояла прямо под дырой в потолке, которую затыкали другие обломки. Видимо, с третьего и четвёртого этажа. Флейм держала огонь над головой, и заметила меня.

— Рафи! — она подскочила ко мне и увидела кровь. — Господи, ты как? Больно? Т-тебе органы не задело?!

— Всё нормально, — я взял её под руку. — Это просто порез, мне не очень больно. Ты-то цела?

— Да, да, со мной всё хорошо, — она вытерла щёку, на которой было несколько мелких царапинок.

К нам приплелась лохматая Амнерис в обнимку с Клейсом. Парню сильно ушибло ногу, он не мог стоять. Я принялся исцелять его, едва заживил царапины Софы. Боль в боку сильно мешала. В который раз ругаю свою магию за то, что умею исцелять других, а себя нет. Бриана привела испуганную Дженну, которую стала утешать Софа.

— Т-там… там… мышку раздавило, — всхлипывала шатенка, закрывая лицо руками.

— Я оплакиваю её участь, но сейчас нам надо выбраться. Похоже, нас отделило от учителей, иначе я не понимаю, почему их нет.

— Либо же их тоже раздавило, — нахмурилась Бриана.

— Бри, не надо! — всхлипнула Форест.

— Чш-чш-чш, иди сюда, маленькая Дженни, — Софа поцеловала её. — Пожалуйста, поможешь нам выбраться? Всем очень страшно, кто-то пострадал. Поможешь? — Дженна снова всхлипнула и кивнула. — Спасибо. Я посвечу, ты камни и бетон осилишь?

— П-постараюсь, — она стала вытирать слёзы.

Девочки начали вставать. Они подошли к заваленному выходу, где Дженна опустилась на пол и упёрлась в него ладонями. Она тяжело дышала.

— Мало тепла, — сказала она. — Нагреешь?

— Да ради бога.

Через десять секунд мне стало очень душно. Обливаясь потом и тяжело дыша я наблюдал, как по велению леди Форест из трещинок в бетоне прорастают корни деревьев и лианы, которые опутывали большие плиты и доски, коими и был завален проход.

— Надо ещё, — попросила Дженна.

— Я не могу, они задохнутся.

— Это на десять секунд, мне очень нужно тепло.

Софа вспыхнула. Полулёжа и опираясь спиной на стену я чувствовал, как мне жарко и душно, и что катастрофически не хватает воздуха. Я задыхался.

— Семь, шесть, пять… — считала Форест. Я терял сознание. — Три… две… одна!

В следующий миг корни растений вырвали наружу всё, что заваливало выход, и мне резануло глаза ярким солнечным светом, а в лицо задул свежий воздух. Я как-то потерялся во времени, в голове всё гудело. В себя я пришёл, когда меня легонько похлопывали по щеке.

— Рафи! Рафи, господи, ты же не задохнулся? Рафи, ну же, открой глазки.

— Мнгх, — закряхтел я. — Голова…

— Фух! — меня поцеловали в лоб. — Весь вспотел, бедняжка.

Я лежал головой на коленях Софы, что приобнимала меня и гладила по макушке и груди.

— Дыши глубже, пирожочек, всё закончилось. Я должна была сказать, чтобы ты дыхание задержал, прости меня пожалуйста, слышишь?

— Нормально, — бухтел я, силясь подняться. — Я бы и тогда вырубился… ох, резко встал…

— Лежи, сладенький, — она расстегнула на мне несколько пуговок рубашки, гладя руками грудь и живот. — Боже, какой ты горячий. Как ни глажу тебя, ты всегда либо горячий, либо упревший.

— Сам с огненной семейкой связался, — слабо улыбнулся я.

Софа цокнула и улыбнулась в ответ. Через пять минут мне стало полегче, на улице уже были врачи, вызванные учителями, коих освободила Дженна. Мне шустро всё перебинтовали и выпнули, начиная носиться с лордами и леди. Мне аж обидно стало. Я тоже пострадал, я тоже человек, можно хотя бы вид сделать, что вам не наплевать на таких как я? Софочка обняла меня.

— Ноет?

— Да, неприятно, — поморщился я, пытаясь оттянуть бинт от раны.

— Мой бедный пострадавший пирожок. Иди к Софе.

— Иду, — обиженно бубнил я, прильнув к Софочке.

Однако миловаться нам было суждено недолго. К Дженне, которая была рядом, примчался её отец. Очень высокий, крупный и плечистый мужчина, покрытый густыми волосами. На его фоне я себя пухляшом нелепым чувствовал.

— Господи, Дженна, как ты? — накинулся он с тревогой. — Доченька, ты не пострадала?

— Я в порядке, отец, — грустно улыбнулась шатенка. — Только там… мышка…

— Иди ко мне, дитя, — лорд Форест обнял её, а потом заметил нас. — Ох, София! Не ожидал увидеть тебя здесь.

— Я сама не ожидалась, — слегка улыбнулась рыжая. — Дженна, ты молодец. Ты всех спасла.

— Д-да если б ты не пришла, меня бы и не нашёл никто. — всхлипнула шатенка, слабо улыбаясь.

Взгляд лорда упал на меня. Я опомнился и поклонился.

— Милорд.

— Тебя я раньше здесь не видел. Кто ты?

— Рафаил Гранде.

— Гм. Из советников?

— Да, милорд.

— Никогда бы не подумал. Внешне ты больше напоминаешь лорда.

— Спасибо, мил…

— Не надо любезничать, Рафаил. — тут лорд Форест уставился мне за спину. А потом как-то неопределённо посмотрел на Софочку. — Мне кажется, нам пора прощаться.

— Почему? — она обернулась. — Ох… здрасьте, х-хех.

====== Принудительная помощь ======

Я так же обернулся. В трёх метрах от нас стояли двое светловолосых мужчин, оба с полнотой, но один был слегка потолще. И тот, что потолще, чуть улыбнулся и шагнул к нам. Второй же стоял на месте, сложив руки на груди.

— Не рада видеть, Софочка?

— Я потерялась, дядя Крейд, — она подошла к нему и обняла.

Лорд Форест и Дженна стремительно оставили нас. Софа же показала на меня рукой.

— Дядя Крейд, дядя Зейир, это мой… м-мой близкий друг, Рафаил Гранде.

— З-здравствуйте, милорды Флейм, — запаниковал я. В первый раз знакомство с семьёй булочки прошло не очень, я боялся и этим не понравиться.

Тот её дядя, что был потолще и поприветливей, прошёлся по мне аналитическим взглядом и вежливо улыбнулся.

— Здравствуй. Советник?

— Ну почти.

— Чудесно, прелестно. Рад знакомству, Крейд Флейм.

— Й-я тоже очень рад, Милорд Флейм.

— Это ты тот тряпка, которого Дарон в её спальне застал? — насмешливо спросил второй её дядя, Зейир. Он меня пугал и напрягал.

— Я… я… т-так получилось случайно…

— Зейир, мальчик и без того на нервах. Ты не видишь, что он ранен? — Крейд показал на мою повязку, что опоясывала живот. — Не издевайся.

Зейир медленно перевёл взгляд серо-голубых глаз на брата, после чего тот моментально как-то сжался и втянул пузо.

— Твоё счастье, что мы на людях. Недо-брат. София, идём домой.

Крейд как-то досадливо вздохнул. А меня только что осенило. Моё общежитие прилегало к учебному корпусу. Оно так же разрушено. Софа глянула на меня и видимо, было достаточно просто посмотреть на моё выражение лица, чтобы понять, что у меня больше нет ни вещей, ни денег, ни дома.

— Д… дядя Зейир, — робко обратилась она.

— Чего тебе?

— Тут такое дело… колледж разрушен.

— Не поверишь, но я это вижу.

— И общежитие тоже. Рафаил жил там, а теперь…

— И что делать предлагаешь?

— Можно он у нас поживёт? — она взяла меня за руку.

Я аж обомлел от страха и волнения.

— Софа, не надо, — прошептал я.

— А где ты ночевать собрался? Под мостом?

— Ну вообще я ещё видел неподалёку очень перспективную коробку от холодильника…

— Видишь? — Зейир кивнул в мою сторону. — у парня всё схвачено, не пропадёт.

— Дядя, ну пожалуйста!

— Зейир, — уже не так смело заговорил Крейд. — Человеку больше жить негде.

— Я соболезную его утрате.

Ой да не надо, ничё ты не соболезнуешь. Тебе нравится, что перед тобой племянница и брат унижаются, чтобы ты какого-то там встречного-поперечного пожить впустил. Крейд вдруг выпрямился, сделав грудь колесом и втянув живот.

— Пусть поживёт. Я разрешаю.

— Ты? — Зейир резко подался вперёд. Крейд же вздрогнул, растеряв остатки храбрости, выдохнул, и колесом снова стал его живот. — А ты, прости, кто?

— Дядя Зейир! — Софа встала между ними, защищая более доброго родственника от агрессивного. Она хмурилась.

— Дерзишь, девчонка?

— А ты кто? — рыкнула она. — Я дочь правителя, я главнее. Дядя Крейд и я не против, нас больше, следовательно, Рафи будет жить у нас.

В этот момент добрый дядюшка аж побледнел, хватая за руку племянницу и готовясь в любой момент дёрнуть в сторону. Зейир побагровел, но ничего не сказал. Только ухмыльнулся. А потом произнёс:

— Хорошо. Передам правителю о твоих решениях, миледи.

— А… т… н-ну и давай, вперёд.

Зейир спокойно пожал плечами и пошёл в сторону выхода из двора. Софа же с волнением поджала губы.

— Мне пипец, — тихо пискнула она.

— Из-за меня, — виновато добавил я.

— Ладно, пойдёмте, — лорд Крейд протяжно и грустно вздохнул. — София, это было чуть-чуть немножко опрометчиво.

— То есть, мне надо было позволить разъ… кхм, опустить тебя, дядя?

Он как-то неопределённо посмотрел на племянницу.

— Ты знаешь, что дядю Зейира злить лишний раз нельзя. Уж тем более напоминать и тыкать тем, что ты дочь правителя рода. Я думаю, что скорее всего он не станет рассказывать Дарону, потому что тогда получит и сам, и я, и все, но тем не менее больше так не делай. Рафаил, у тебя совсем вещей не осталось?

— Видимо, да, — промямлил я, запуская руку в карман и обнаруживая разбитый в хлам телефон. — Твою м… пардон… господи, теперь даже телефона нет!

— Давай новый купим? — Софа взяла меня за руку. — Мой тоже разбился, вместе сходим.

— Соф, у меня и денег нет.

— Ну, я могу…

— Нет! Ты меня и так пожить подобрала.

— Я не обеднею.

— Я не могу от тебя принять что-то очень дорогое.

— Ну давай возьмём дешёвый. Рафи, я хочу помочь. Ты ведь даже семье позвонить не сможешь, если у тебя телефона нету.

— Ладно, я оплачиваю банкет, раз уж от девушки ты принять дорогие подарки не можешь, — вмешался лорд Крейд, за руки таща нас к выходу из двора.

— Милорд, я не…

— Не спорь. И раз на то пошло, тебе и другие вещи надо взять. Хотя бы чтобы переодеться сейчас, не ходить же окровавленным.

— О, о, точно! Тебе же одежду купить надо! — оживилась Софит.

Упираться дальше смысла не было, оба Флейма были слишком уж упрямыми и настойчивыми. И если с телефонами всё прошло быстро (вопреки моей истерике мне купили чуть ли не самый дорогой), то с одеждой дела обстояли сложнее. У меня не было особого опыта выбора шмоток вместе с девушкой, потому я ходил и ныл, что мне ничего больше не надо, что мне неудобно, а Софа неумолимо ходила мимо плечиков и манекенов и выбирала, рассуждая вместе с дядей.

— По-моему вот это должно подойти, — она взяла жёлтое худи. — Рафи, глянь, как тебе?

— Очень сильно красиво, но не надо. — канючил я, уже начиная сдаваться.

— Тут бы красиво смотрелся наш герб, — рассуждающе сказал лорд, взяв рукав худи. — Впрочем, так тоже нормально. Я посмотрю ему брюки.

— И рубашку желательно.

— Ну Софа, — ныл я.

— Всё-всё, идём мерить.

Она сгребла ещё несколько толстовок, футболок и джинсов, и стала толкать меня в примерочную. И я познал новую степень позора. Мало того, что я одеваюсь на чужие деньги, так ещё и больше половины одежды оказалось мало, потому что кто-то любит поесть. Из четырёх пар джинсов подошли только одни, а все футболки сильно обтягивали живот и давили. И вот, стою я грустный в тесной футболке и тесных джинсах, как тут слышится постукивание.

— Ты оделся? — спросила Софочка.

— Относительно. — вздохнул я печально.

— Не покажешься?

— Лучше не надо.

— Я вхожу. — она вошла и увидела меня, складки которого обтягивала ткань, а ширинка и пуговка отказывались застёгиваться на круглом пузе. Я залился красным, готовясь к подколам и шуткам про беременность, но Софа мягко улыбнулась, чем заставила сильнее растеряться. — Мгм. Не, ну я молодец конечно. Шмоток набрала на глаз, а размер у тебя спросить мозгов не хватило. Совсем туго?

— Дышать вроде могу.

— Снимай, — снова улыбнулась она. — Ты чего такой красненький? Снова жарко?

— Да нет, просто стыдно.

— За что?

Я молча выложил перед ней дорогущий телефон и похлопал себя по животу. Сделал я это зря, потому что отдало в раненый бок и я прошипел от боли. Софа прильнула ко мне и бережно погладила самую мягкую, выпирающую и беззащитную область тела.

— Дурачок, не делай так. Очень больно?

— Терпимо.

— Бедный бочок, бедное пузечко, — ласкала она меня. — Ещё и футболка давит. Давай, снимай, я помогу.

Софа стянула с меня футболку и поправила повязку на боку. Я же боялся лишний раз вдохнуть, стоя перед ней с голым торсом и не менее голым брюхом.

— Ну не втягивай пожалуйста, расслабь, тебе же больно.

— Да стесняюсь я, — пискнул я.

— Меня стесняешься? — она посмотрела мне в лицо. — Ох, ну хочешь, я выйду?

— Соф, мне не только из-за этого стыдно. Ты меня одеваешь, а на меня ещё и почти ничего не налезает, потому что я…

— Тихо. — она обняла меня. — Не сметь. Ты красивый милый мальчик, которому просто неправильно подобрали одежду. Пожалуйста, не волнуйся так. Я же сама помощь предложила, тебе нечего стесняться.

Я глубоко вздохнул, обняв девушку в ответ.

— Софа.

— Да?

— Я хотел… Почему один твой дядя назвал второго «недо-братом»?

Я не это хотел спросить. Задать по-настоящему волнующий вопрос мешает страх.

— У них с папой один отец, а мамы разные. Мама дяди Крейда — вторая жена моего дедушки. Дядя Зейир её не любил, уж тем более их с отцом ребенка. Поэтому и называет.

— Ох… Зря спросил, да?

— Все хорошо.

— На самом деле я ещё хотел сказать…

— Что? Говори, я слушаю, Рафи.

Ладно, давай! Я мужчина, я могу, я не тряпка!

— Послушай, а мы теперь… ну как бы… мы встречаемся?

Она взяла меня за руку и сильно прижалась к моей груди.

— Я не знаю. Я хочу, Рафи, очень хочу. Ты мне нравишься… по-моему, я даже влюбилась в тебя… только завтра я должна буду уехать. Я не знаю, когда вернусь, и вернусь ли вообще.

Я сглотнул комок в глотке.

— Я тебя люблю. Очень, сильно люблю. Я хочу уехать за тобой.

— А колледж? А твои родители?

Я вздохнул, не зная, что ответить.

— И если папа узнает, — Софа поникла. — Впрочем ладно, он отходчивый, мама может уговорить его не ругаться на тебя.

— Я брошу всё, — зашептал я. — И учёбу, и дом, я пойду за тобой.

— Давай сбежим? Я заберу побольше денег, мы купим домик где-нибудь во владениях вассалов, и будем жить как обычные люди.

— Погоди, ты говорила, что на тебя напали какие-то чудовища. Если мы сбежим, то вдруг они смогут выследить тебя снова?

Она грустно вздохнула.

— Не хочу, чтобы жертвовал всем ты один.

— Мне меньше терять.

Я фальшиво улыбнулся. Не хотел, чтобы Софа чувствовала вину передо мной. Мне было совестно даже думать о том, чтобы бросить семью и колледж, ради попадания в который отец из кожи вон вылез. Он и матушка очень меня любили, в детстве папа вместе со мной гулял по городу, раскачивал на качелях, что висели на дереве во внутреннем дворе замка лорда Лоудбелла, он был заботливым и добрым. Наша семья не такая богатая, как династия Софы, но денег нам хватало. Я не помню, чтобы когда-нибудь голодал, или чтобы ходил в обносках. Мне было что терять, но мысли о разлуке, возможно вечной, были невыносимы и причиняли боль. Надеюсь, что когда родители узнают, что натворил единственный сын, они со временем найдут в себе силы меня простить. Это моя первая любовь, им ли не знать, что это такое. Но без Софы я больше не смогу и не хочу. Да и теперь, когда я знаю, что не безразличен ей, мне будет ещё больнее расставаться.

====== Страшный секрет ======

Наконец, мы закончили выбирать одежду, домой к Флеймам я ехал в новых джинсах, широкой толстовке, ибо Софочка всё переживала, что если взять кофту по фигуре, она будет давить на повязку, потому уговорила меня ехать в том, в чём мне посвободнее. В поместье мне даровали комнату рядом со спальней булочки. Вид оттуда был шикарный, окно выходило на небольшой сад во внутреннем дворе, а дальше виднелся город и леса. Через час Софа потянула меня ужинать. Лорд Зейир не спешил спускаться, поэтому за столом были только мы и лорд Крейд.

— Ты не ешь совсем, — заметил он, глядя на меня. — Нехорошо себя чувствуешь?

— Бок немного болит, — неловко ответил я.

— Ложись отдыхать после ужина. Мы с Софой тебя затаскали сегодня, не надо было. Однако поешь хоть немного, у тебя голодный вид, я боюсь, как бы ты в обморок не упал.

— Спасибо за заботу, лорд Флейм.

— Пожалуйста, ты же гость.

— Кушай, — Софа погладила меня по руке. — Налить тебе вина?

— Да, спасибо.

— Дядя, — обратилась булочка к родственнику, придвинув ко мне кубок. — Скажи, что случилось с колледжем? Я слышала, ты с кем-то разговаривал, когда мы спускались.

Он слегка побледнел и запихнул в рот большой кусок пирога. Софа постукивала ноготками по столу, дожидаясь, когда он прожуёт и ответит, но едва он проглотил, то потянулся к вину, запил, а потом снова начал есть.

— Дядя Крейд! — потеряла терпение девушка.

— Ну фто? — с набитым ртом промямлил лорд.

— Что. Случилось. С. Колледжем.

— Нэпвылыфно…

— Я знаю, что с набитым ртом говорить неприлично! Просто скажи, что происходит?!

Крейд проглотил и вздохнул. Потом нанизал на вилку кусочек отбивной. Софу уже чуть было приступ истерики не хватил, но лорд не ел, а лишь фокусировал на мясе взгляд.

— Тот, кто подставил нас перед Глейгримами, нанёс удар взрывным заклинанием на ваш колледж. Скорее всего, он хотел подставить нас и здесь, ведь если бы погибли наследники других династий, Флеймов просто бы смели с лица земли их разъярённые родители. На нас сначала и подумали, ведь заклинание-то огненное. Но подозрение сняло то, что и ты была в здании. Спрашивается, зачем Дарону так жестоко убивать свою же дочь? Благо, никто не знал, что оказалась ты там случайно. Пришлось врать, что тебя отпустили повидаться с друзьями, и мой брат об этом в курсе. Впрочем, он бы и так догадался, что ты зашла бы поздороваться, ну да не суть. Занятия остановлены, всех студентов забирают по домам, ну и так как стало ясно, что во взрыве виноваты не мы, и о нападении на тебя теперь все знают, все династии… — он нервно впихнул в себя еду. — Все династии отправят своих детей на юг, подальше от войны и севера.

— А причём тут север? — не поняла Софа. Я, собственно, тоже.

— Ой… н-ни причём, это я так… — он натянуто улыбнулся.

— И те чудовища… ты что-то недоговариваешь.

— Кто? Я? я честен с тобой, дитя, неужели сомневаешься? — на него упал скептический неумолимый взгляд. — Мммф, я не могу, твой папа просил не рассказывать!

— Он просил это до того, как нас чуть не убили?

— Да, но…

— Дядя, на меня успели напасть какие-то утырки, которых не брали пули, и по-моему они огнеупорные, в колледж херанули взрывным заклинанием, которым кроме нас и ещё пары родов пользоваться никто не может, все династии ссылают детей подальше от греха, и ты до сих пор не хочешь мне рассказывать причины? Папа бы сказал.

— Нет, не сказал. Я, знаешь ли, дольше с ним живу.

— Дядя Крейд, ну пожалуйста, — она сменила строгость на мольбу. Для пущего эффекта она даже лапки в молитвенной просьбе сложила. — Пожалуйста, дядюшка, ты же мой самый любимый родственник, я всегда тебе доверяла, неужели ты не хочешь просветить меня?

Он еле-еле держался, чтобы не завопить что-то вроде: «хватит! Я всё скажу, только не надо больше так чрезмерно ластиться!». В конце концов, благородный лорд сдался.

— Ты помнишь, что главных династий семь? — начал он задумчиво и тихо.

— Конечно. Все это знают.

— Мгм, как же. На самом деле их восемь.

— Чего?! — воскликнули мы с Софой в один голос.

— Тихо вы! — шикнул Крейд. — Не хватало, чтобы Зейир узнал, что я вам тут рассказываю. Много лет назад, когда династии только появлялись, их было восемь. Эклипс — правящие, а следом Форест, Фривинд, Флейм, Грейгрим, Варфайр, Фейриблум… и Холдбист, что жили на самом севере страны. У каждой династии был волшебный дар. Эклипс управляли светилами, Форесты — природой и живностью, Фривинд властвовали над ветрами, Глейгримы поднимали мёртвых, Варфайры управляли оружием, Фейриблум умели защищаться и владели магией сотворения, а мы повелевали пламенем. Холдбисты же обладали способностью превращаться в ужасных чудовищ. Неуязвимых, безжалостных, очень хитрых и опасных. Долгое время династии делили земли, пока однажды, не воспользовавшись одной из войн для отвлечения внимания, несчётное войско Холдбистов не попыталось захватить трон. Ближе всех к ним находились Глейгримы и Варфайры, чуть подальше мы. Наша династия сотворила огромный столб огня, что привлёк внимание Форестов, Фейриблум, Эклипс и Фривинд. Правители родов, объединив силы, создали заклятие, что заточило Холдбистов вместе с их правителем глубоко под землю. Прошли века, и сейчас, совсем на днях, на тебя нападают чудовища, подходящие под описание Холдбистов. Скорее всего, печать треснула, и они начали сбегать. Мне кажется, наш род они попробуют смести первым, чтобы никто не смог позвать на помощь снова, как тогда. Хуже всего то, что их-то род и был в числе тех, кто мог пользоваться взрывными огненными заклинаниями. Дарон и я предполагаем, что это они и подставили нас перед Грейгримами, когда напали на их леди. Возможно, они снова хотят отвлечь внимание других домов войной между нами.

Мы с Софой слушали и охиревали. Всё это время правящих династий было восемь, одна из которых была под землёй, и которая сейчас будет яростно пытаться перебить род Флеймов. Лорд налил нам вина в кубки, а сам выпил из горлышка бутылки.

— Такие дела, детишки.

— Папа знает? Глейгримы знают?! — вскочила Софа, намахнув винцо.

— Проблема — доказать, что на тебя напали Холдбисты. Нам и без того не особо верят. Не все приняли мои слова как данность, я знаю только то, что всех наследников ссылают подальше, к югу, а лорды возвращаются в свои владения. Скорее всего, они либо будут защищаться, либо тоже потом уедут подальше.

— Но скоро будет некуда бежать. Если эти Холдбисты замахнулись на трон, и даже армия из трупов, которых, на минуточку, не так легко убить во второй раз их не удержала, то они рано или поздно дорвутся и до юга. Стой, а если все рода опять объединятся и зароют их назад?

— Проблема в том, что мы не знаем, как именно это делать. То заклинание утеряно.

— Создайте новое! — встрял я. — Вы самые влиятельные люди королевства, даже если не можете сами, неужели нельзя попросить мудрецов?

— Они изучают магию, а не владеют ей. Тоже не смогут помочь.

— Твою же мать, и что нам делать? — Софа начала нарезать круги вокруг стола. — Мало того, что мы срёмся с Глейгримами, так ещё и скоро нас всех нагнут и перебьют! Они же явно размножались, пока были под землёй, нам даже количество неизвестно!

— Я определённо зря об этом рассказал, — лорд Крейд выпил. — Теперь ты на взводе.

— Да лучше быть на взводе, чем жить, не зная, что осталось мне совсем немного!

— София, послушай меня. Время ещё есть. Ты ребёнок, не тебе думать о том, что делать. Лорды и король на днях соберутся для совета, и решат эту… ситуацию. Дарон просил отвезти тебя на юг, к матери, я это сделаю. Только пожалуйста, не забивай голову. И не рассказывайте об этом остальным, — он глянул и на меня. — Незачем наводить панику.

— Я никому, обещаю, — сказал я, взяв Софу за плечи и усадив на место.

— Не скажу, — добавила она.

— Замечательно. Можем мы теперь приступить к еде?

— Да, конечно, — промямлила Флейм.

Но кусок в горло уже не лез. Беспокойство съедало изнутри. Софа ковыряла вилкой блюдо, задумчиво пронзая взглядом скатерть и невнятно поддерживая диалог с дядей, что тщетно пытался отвлечь её от мыслей о возможной смерти. Она не плакала и не паниковала. Не истерила. Только щёчки стали немного бледней. Я потянулся к ней и взял маленькую пухленькую ладошку, что свисала сбоку её тела. И как бы леди Флейм не старалась выглядеть невозмутимой, всё же рука, которую я держал, дрожала.

====== Пончик ======

Комментарий к Пончик Дисклеймер: в этой главе по большей части только описание кинка

В зал вошёл лорд Зейир. Едва Крейд его увидел, как поперхнулся и закашлялся. Мне могло показаться, но на лице вошедшего лорда появилась довольная ухмылка. Брат его боится. Софа похлопала родственнику по спине, тот откашлялся и устремил взгляд к лорду-брату.

— Утром вместе с нами отправится леди Форест. — сказал он, садясь за стол.

— Дженна? — булочка посмотрела в сторону дяди. — Лорд Форест разрешил ей? Почему?

— Он предложил объединить охрану, чтобы было безопаснее ехать вам обеим. Да и одна она ехать боялась.

— Лорд Форест говорил с тобой? — Крейд слегка изумился. — А почему мне не сказал?

— Очевидно, потому что ты менее значимая фигура, чем я.

— Почему это?! Я такой же лорд, как и ты. Я твой брат…

— К сожалению, — перебил его пришедший.

— Может, нам стоит уйти? — шёпотом спросил я у Софочки.

— Пока нет, — тихо ответила мне булочка. — Если подерутся, надо разнять.

— Подерутся?!

— Зейир! — воскликнул Флейм не то обиженно, не то возмущённо. А может, всё сразу.

— Что «Зейир»?!

— Почему ты вечно унижаешь меня перед всеми?! Ладно перед племянницей, она уже привыкла, но не перед гостем же!

— Тебе не нравится? — злобно улыбнулся Зейир.

— Представь себе, не нравится! Кому может такое понравиться?!

— Ну так беги и расскажи матери. Ох, пардон, забыл, она мертва. Тогда скатертью дорога к Дарону.

— Ты… ты…

Сколько им лет? Судя по разговору, одному пятнадцать, а другому шесть. Ну и про мать жёстко конечно, особенно если умерла она не так давно.

— Ну кто? — Зейир злостно посмеялся и съел пару креветок.

— Сволочь, иди сюда! — Крейд встал из-за стола и ринулся ломать лицо брату.

— Смелый стал?

— Дядя Крейд! Дядя Зейир! — Софа вскочила с места и встала между родственниками, упираясь каждому рукой в пузо и не подпуская друг к дружке. — Да ну тихо, стойте! Пожалуйста, хватит!

— Уйди отсюда! — рявкнул на неё Зейир, засучивая рукава рубахи. — Как ты там меня назвал, недо-братец?

— Стоп! — я метнулся к лордам и оттащил Зейира. Софа придерживала Крейда. — Милорды, ну правда, вам по сколько лет? Вы в самом деле драться собрались?

— Руки от меня убери, чернь!

— София, не лезь под руку!

— Молчать!!! — рявкнула она, а пламя в камине стремительно взметнулось вверх. — Не то Я… я… й-я папе расскажу, чё вы тут устроили!

Видимо, эта угроза была рабочей, потому что оба перестали вырываться и только посмотрели друг на друга. Зейир со злостью, Крейд с нервным волнением. Полагаю, что одного лорд Дарон отчитывал, а второго стыдил. Лорд Зейир Флейм отмахнулся от меня, сильно пихнув в живот, от чего я прошипел и немного согнулся, и сел на своё место. Софа отпустила второго дядю и за руку повела меня к выходу. Закрыв двери обеденного зала она обняла меня, поглаживая больное и большое пузо.

— Бедняжечка, животик сильно заболел? — ласкала меня она, обнимая и льня к брюшку. — Пожалуйста, извини за него, мне очень жаль, пончик!

— Ничего… хух… мне полегче, правда.

— Мой хорошенький, — Софа наклонилась и нежно поцеловала меня в живот.

Я раскраснелся.

— Т-ты чего?

— Я твой животик жалею. Он, бедняжка, пострадал сегодня уже который раз за день? То поранился, то голодненький, то одежда тесная давит, то сейчас ударили.

— Ударили? — невольно ухмыльнулся я. — Это даже не удар был, это так…

— Нет, выпендриваться будешь потом, дай животик пожалеть, — Софа наклонилась и прильнула к моему круглому животу щёчкой, продолжая поглаживать и бережно похлопывать. И как назло, в этот момент желудок начал урчать. — Ворчит. Не наелся?

— Неважно, обратно я не пойду.

— Ничего, давай ко мне. — Софа отпрянула от живота и за руку потянула меня к лестнице. — Идём. Я велю принести ужин в мою спальню. Поешь как следует, а потом пойдёшь спатеньки.

— Поем как следует в твоём понимании, или в моём?

— В моём конечно. Если в твоём, то ты опять стесняться станешь.

— Я обожрусь, как в прошлый раз, — буркнул я, плетясь за моей булочкой. Моей… какое счастье считать её своей.

— Не «обожрусь», а «плотно поужинаю». Ты же интеллигентный человек, почти советник, выражайся культурно.

— Ой! Ой! Кто бы говорил, милая леди Флейм!

— Это во-первых. А во-вторых, лучше переесть, чем ходить, а тем более ложиться спать голодным. На личном опыте проверено.

Я невольно усмехнулся.

— Знаешь, что мне в тебе очень нравится? Ну кроме всего.

— Что же? — игриво спросила Софочка, легонько подтолкнув меня бёдрами.

— Твоё отношение к еде. Вернее даже не к еде, а к объеданию. — она вопросительно, но явно довольно на меня смотрела, ожидая продолжения и пояснений. — Ну просто мне всегда казалось, что люди негативно относятся к тому, что ты берёшь и обжираешься… мф, ладно, объедаешься как свинья. Так, что даже встать сам потом не можешь, а ты… ты ведёшь себя так, будто тебе это нравится.

— Потому что мне это нравится, — она слегка смутилась. — Если честно, я всегда испытывала нечто странное, когда видела, как объедаются братья и иногда отец. Ну и так как видела я это ещё с детства, то переедание до потери пульса для меня не является чем-то удивительным или ужасным. Но когда это было с тобой… я просто… нет, не могу сказать, я ж типа приличная лЭди.

— Я никому не расскажу.

Она помялась. Раскрасневшись, Софочка продолжила:

— Ты такой… такой… вроде бы и беззащитный, ленивый, сонный… но такой желанный… с очень горячим большим животом и горячими щеками… наверное, я тоже тогда слегка опьянела, потому что не совсем понимаю, как не трахнула тебя, даже пока ты спишь. Ты и без того мне сильно нравился, а когда объелся, и когда нужно было придерживать тебе животик, потому что тебе самому было тяжело и больно, и когда ты потом лежал и умолял себя погладить… боже, я клянусь, у меня бак прорвало и Ниагара хлынула из-за тебя.

Я сглотнул появившийся комок в глотке. Очень хотелось сейчас прижать её к себе и лапать везде, где можно и нельзя. Но нельзя.

— Я… я… не ожидал.

— Не все Флеймы такие припизднутые, — несмело добавила она. — Многим нравятся стройные. Верду, например… хотя нет, ему без разницы, главное не слишком тощих.

— Я не думаю, что ты припизднутая. И раз уж на то пошло… мне ведь тоже всегда пышечки нравились. А я им нет. И с силой воли у меня, мягко говоря, не сложилось, так что и похудеть я не смог.

— Ты пытался? — с каким-то шоком сказала Софит.

— Безуспешно. Ты чего так смотришь?

— В моей семье никогда никто не худел. По крайней мере, специально. До меня.

— Стой, и ты из-за веса загналась впервые в девятнадцать лет?

— Ну да. Вернее, я конечно видела, что я немного побольше и мягче других девочек, но в роду-то у всех пышные формы, вот я и считала, что со мной всё нормально, и что я просто так выгляжу.

— Как же я тебе завидую.

— Мгм, только потом мне было как-то неудобно рядом с Брэйвом, а когда он мне на вес намекнул, я вообще в осадок выпала. Не помню, когда мне ещё раз было так стыдно. Да до сих пор немного стыдно.

— Софа, — я взял обе её ладошки в свои. — Я считаю тебя красивой. Красивой, милой, очаровательной, прелестной, восхитительной, соблазнительной и аппетитной пышечкой. И я не думаю, что тебе нужно пытаться похудеть и загоняться из-за веса. Это просто цифра, важна не она, а то, как ты выглядишь. А ты выглядишь прекрасной.

Она засмущалась и прослезилась. Софа сильно меня обняла, пряча лицо у меня в груди. Я обнял её в ответ.

— Ты самый… ты не… т-ты такой… добрый, классный, самый-самый лучший… мой.

— Твой.

Леди Флейм подняла голову и погладила меня по щеке, влюблено улыбаясь. Чмокнула меня в левую.

— Пончик.

— Пышечка.

Я так люблю тебя, моя милая леди. Если бы не угроза лишиться жизни, я прямо сейчас подхватил бы тебя на руки, выпрыгнул в окно и увёз куда-нибудь далеко-далеко. Мы поселились бы в уютном тёплом домике у моря, каждый вечер провожали закаты, сидя у окна с чашечкой горячего чая с мёдом и корицей, а зимой, в пургу, мы бы сидели у камина под треск поленьев, кутались в мягкий клетчатый плед, пили какао с зефирками, я целовал бы твои горячие и сладкие от шоколада губы, а ты бы льнула ко мне и дремала у меня на плече, пока я обнимал бы тебя и дышал в твои красивые волосы, читая какую-нибудь книжку. Ты звала бы меня «пончиком» и «сладеньким», а я тебя «пирожочком» и «пышечкой». Я так люблю тебя, милая леди. Сейчас, когда я видел тебя такой смущённой, влюблённой, ласковой и искренней у меня вылетели из головы все сожаления и угрызения совести, волнения и страх. Я брошу всех и пойду за тобой, любимая, чтобы потом похитить и сбежать. Мы будем неразлучны. И ты всегда будешь моей, а я твоим.

Мы пришли в спальню Софочки. Через десять минут трое служанок принесли несколько подносов еды, вино и приборы. Закрывшись в комнате, Софа прыгнула ко мне на кровать и приобняла, поглаживая круглое брюшко.

— С чего начнём? — спросила она ласково.

— С жаркого. Оно слишком уж вкусное.

— Приятного аппетита, дорогой, — она поцеловала мою щёку, начиная чистить себе мандаринку.

Мы стали ужинать. Я ел и ел, желудок медленно заполнялся, когда меня подташнивало от сладкого, я впихивал в себя мясо, а когда поплохело от него, я заедал фруктами. Я уже откидывался на кровать, но продолжал есть. Жадность и любовь к вкусной еде сильнее меня. В аду я буду гореть за эти два греха. Когда я разъелся до такой степени, что пирог и индейка застряли где-то посередине пищевода, я простонал и начал скулить от боли.

— Господи, совсем плохо? — Софа придвинулась ко мне и, улёгшись рядом, обняла обеими руками тяжёлый живот. — Ох, какой большой.

— Софа… хух… умоляю… п-погладь… — тяжело дыша просил я.

— Мой бедняжка. Так хорошо поужинал, так много скушал, — ласково говорила Софочка, описывая ладонью круги мне по животу.

Я тихо постанывал, выпячивая и без того большое брюхо к её рукам. Когда мне стало полегче, и я ощутил, что в желудке освободилось место, я умоляюще посмотрел на девушку.

— Что такое, мой пухленький? — она аккуратно убрала с моих глаз прядь вьющейся чёлки.

— Ещё кушать хочу. — жалобно и стыдливо признался я, выпячивая живот.

Тут её как-то перемкнуло, она нависла надо мной, несильно продавливая ладошкой мне живот, от чего у меня вырвался стон.

— Ргх… ещё? Покормить тебя, дорогой? — страстно дыша спросила она, стягивая с меня толстовку и оставляя в футболке.

— Пожалуйста… ах… й-еще…

— Мой ненасытный… — она взяла блюдце с мясной нарезкой.

— Нет, мясо не хочу… — уже слегка капризно сказал я, тяжело вдыхая и выдыхая.

— Ах, а что ты хочешь, мой милый? — Софа нетерпеливо примяла мой живот.

— Сладенькое… ай, С-Софа, милая, н-не так сильно…

— Прости-прости! Ты слишком… чёрт, не могу, какой же ты толстый, — она впилась мне в шею, жадно поцеловав, а потом поднесла к губам кусочек пирожного. — Открывай ротик, любимый.

Я стал есть с ложки. Меня хватило на большой кусок и ещё полтора пирожных, после чего меня уже тошнило.

— Я всё… й-я сейчас лопну… нгх, как же больно… — скулил я, всем видом умоляя Софу сделать массажик живота.

— Мой милый, — она стала гладить мне огромное пузо и целоватьего. — Кто у меня так накушался? Кто у меня такой ненасытный? Чей животик у нас подрастёт уже утром, и будет расти и дальше? Кто у меня самый сладенький мальчик на свете?

— Я, — краснел я.

— Моя прелесть, — она чмокнула меня в нос. — Мой самый толстенький, самый миленький, самый красивый и самый сексуальный мальчик в мире.

— Правда?

— Самая правдивая правда, мой ты кругленький аппетитненький сырный шарик! Сильнее тебя я люблю только твой животик.

— Он тоже тебя любит… ох… и я… м-мамочки, как плохо…

— Потерпи, любовь моя, — Софа снова убрала у меня с глаз упавшие волосы. — Ты же у меня сильно много скушал, нужно немножко подождать. Ох, глазки слипаются, ты засыпаешь, мой толстенький? Спи-спи, моя радость, я помну тебе животик.

— Доброй ночи… нгх…

— Доброй, мой сладенький пончик в шоколадной глазури и сахарной пудре.

— С джемом? — сонно уточнил я.

— Абрикосовым, — кивнула булочка, успокаивающе похлопывая мне пузечко.

— Вкусно звучит… мф…

Моя голова склонилась ей на плечико, и, чувствуя на себе её мягкие руки, я погрузился в сон.

====== Утро, сборы и побег ======

Утром я проснулся от настойчивых поцелуев в шею и щёки и лёгкого подталкивания в бок и плечо.

— Рафи. Рафи, ну же, дорогой, проснись. Скорее просыпайся!

— Мммф… — вздохнул я, поворачиваясь набок. — Что?

— Нам ехать через полчаса, вставай!

— Через сколько?! — вскочил я. — Т-ты чего раньше не разбудила?!

— Я будила, ты не реагировал. Держи, — она дала мне в руки таблетки от тяжести в животе. — И бегом умывайся. Я сложу тебе вещи.

Упираться и говорить, что я могу и сам я уже не стал. Я рванул в ванную, где быстро привёл себя в чувство и проснулся окончательно от холодной воды, которой меня окатило в душе, затем выскочил, и пока одевался вспомнил, что вчера мы даже не придумали, как я потащусь с Софочкой. У меня нет машины, да и вожу я плохо, к тому же, охранники и дядюшки моей ватрушки вряд ли не заметят за собой хвост. Чёрт, ну какого хрена я вчера лежал и объедался, когда надо было думать?! Как я жить собрался?

Я вышел к Софе одетый и взволнованный. Она в это время застёгивала пуговки клетчатой красной рубашки, и я случайно увидел её грудь в тёмно-синем кружевном лифчике. Булочка слегка смутилась и встала полубоком, застёгивая до конца.

— Ты всё? — спросила она.

— Да. Только мы даже не решили, что именно будем делать. Чёрт, сам навязался, и сам же нифига не придумал. В голову не лезет ничего, кроме того, чтобы запихнуть меня в багажник и завалить твоими вещами…

— Вот ты всё и придумал! — она быстро чмокнула меня в щёку. — Идём сюда.

Софа подвела меня к окну. Отсюда был виден внутренний двор, в котором стояло несколько чёрных машин и одна красная.

— В красненькой будем я и Дженна, — поясняла Флейм. — Может быть, дядя Крейд ещё подсядет. Дядя Зейир поедет сам. Там багажный отдел соединяется с салоном, так что ты не задохнешься. Еды я тебе побольше положила, во фляжке винцо, и пара бутылок воды. Не знаю, что с погодой будет, так что на всякий ещё свитер запихала. Он под джинсами, рубахами, футболками и шортами. Ещё я тебе наверх положила подушку, чтобы помягче лежать было. И по-моему, всё-таки стоит пальто затолкать, мало ли.

— Стесняюсь спросить, фонарик, сапоги, плащ-палатку тоже?

— Блин, Рафи!

— Ладно, я молчу! Спасибо за заботу, правда, только как ты столько сумок собралась вталкивать в багажник?

— Каких сумок? Вот она, моя прелесть, — и Софа торжественно показала на набитый до отказа рюкзак.

— А… ох… ты это за пять минут сделала, что я в душе был?

— За четыре, — не без гордости сказала она. — Теперь надо как-то незаметно с тобой спуститься вниз и спрятать. Я отвлеку людей, а ты запрыгнешь в багажник. Там уже вынесли мои вещи, сможешь магией ими себя закидать?

— Да легко, каждый вторник этим занимаюсь, — нервно усмехнулся я.

— Класс, — улыбнулась Софа и обняла меня. Я поцеловал её в макушку. — Потерпишь это до вечера? Там мы у вассалов Фривинд остановимся.

— Потерплю, — я погладил её тёплую щёчку. — Софа.

— Да?

— Я очень люблю тебя.

Она нежно улыбнулась.

— И я тебя.

Мы обнялись ещё раз. Я хотел поцеловать её в губы, ведь, как я вспомнил, так мы ещё не целовались, но с улицы послышались голоса охранников. Собирались отъезжать. Софа сильно поцеловала меня в щёку.

— Удачи, сладенький, — прошептала она, скользнув руками мне по животу.

— И тебе, пышечка, — ответил я, нехотя выпуская девушку из объятий

Она выбежала в коридор, заперев дверь. Я же взял рюкзак и тихонько, чтобы меня не было заметно, выглянул в окно. Охрана вдруг всполошилась и рванула внутрь поместья. Так, отлично, пора! Удерживая себя магией, я выскочил и сбежал вниз по стене, а потом, убедившись, что меня никто сейчас не видит, я подошёл к машине и открыл багажник. Ого. Он вместительней, чем я думал. Я влез, пару раз ударившись головой, подложил под неё свой вещь-мешок, и потом магией стал складывать сумки и чемоданы Софочки, что стояли возле машины. Я уже было закончил, и даже относительно удобно устроился, как до меня дошло, что дверцу я не закрыл. Вспомнил я об этом поздно, когда слышались шаги и голоса. Вот блять!

— Ну всё, пора выезжать, уже и Форесты заждались, — раздражённо подгонял всех Зейир. — И кто такой умный и багажник нараспашку оставил?!

Ответить ему никто не решился.

— Ну хоть вещи сложили, и то хорошо, — тихо сказал голос лорда Крейда, который, видимо, и захлопнул дверь. Фух. — Софа, миледи Форест, садитесь, мы в самом деле что-то долго возимся.

Послышалась возня. Я лежал, упираясь спиной в заднее сиденье, на котором пристроились девочки, и хоть и понимал, что меня не видно, я всё равно лишний раз дышать боялся. Машина тронулась. И через пару минут вдруг раздалось:

— Господи, Софа, я же напрочь забыл, где тот юноша, Рафаил?

Лорд Крейд. Твою ж мать, ну зачем вы обо мне вспомнили?

— Он… он ещё спит, сейчас ведь только шесть, а он поздно лёг, — отвечала булочка. Я прямо видел её нервную улыбочку и побледневшее личико. — А что ты от него хотел?

— Мы даже не попрощались толком, я хотел попросить его за домом приглядеть, — теряя энтузиазм сказал ей дядюшка.

— Ничего, я попросила его ещё вчера, всё хорошо.

— Да? Ладно, тогда я спокоен. Он же не будет смущаться слуг?

— Дядя, он же будущий советник, он нормально воспринимает их.

— Он выглядел довольно смущающимся мальчиком.

— Он просто очень воспитанный. Мы его почти насильно притащили к себе, накормили, разодели, конечно он смущался.

— Да, верно. Мне кажется, стоит извиниться перед ним.

— Как-нибудь, возможно, — промямлила Софочка. — Дженна, ты чего?

— Домой хочу, — прошептала Форест.

Дальше они ехали в тишине, изредка переговариваясь. Я же, размеренно покачиваясь в багажнике и чувствуя тепло от спинки сиденья, почувствовал, что хочу спать дальше. Я зевнул, поудобней улёгся щекой на рюкзак, и задремал.

Я не знаю, сколько прошло времени, но проснулся я под крики, маты, грохот и стрельбу. Какого хрена?! Среди мужских голосов слышалось несколько женских, следовательно, кроме Софы и Дженны тут ещё девушки. Откуда? Что вообще творится? Тут машину очень сильно тряхнуло. Я ударился головой и смачно матернулся.

— Бегите! — проорал перепуганный голос Крейда.

— Рафи! — взвизгнула Софа. Так, блять, как мне выбираться теперь? Я ощутил, что дверь багажника открыли, вытолкнул нахрен все сумки и увидел ужасавшееся лицо Софочки. По лбу её текла кровь, на щёчке была ссадина, глаза широко распахнуты. — Рафи, вылезай, надо бежать!

— Что происходит? — я вывалился на землю.

— Потом расскажу, просто бежим!

— Давай быстрей! — рявкнула Бриана, пробежавшая мимо нас к кабриолету и стреляя в кого-то из пистолета. Стоп, чё? Откуда она тут? И откуда кабриолет взялся?

— Марш отсюда оба! — Крейд, что подскочил к нам двоим, схватил нас за руки и сильно толкнул в сторону кабриолета. — Пошевеливайтесь же!

Софа помчалась со мной к машине. Я обернулся, пытаясь хоть немного понять, что происходит, и обомлел. Вдоль дороге валялись истерзанные и разорванные тела убитых охранников, а над ними стояли какие-то твари. Бледные, жуткие, зубастые с длинными когтями и хвостами. У одного вместо глаз было две дырки, из которых поблёскивали маленькие огоньки. Тварей было где-то шесть, я не успел сосчитать толком. Лорды Флейм и ещё один высокий бородатый мужчина, видимо отец Брианы, остались практически без охраны. Я и Софа просто свалились на заднее сиденье кабриолета, не успев даже открыв дверь. Там уже сидела Дженна, сжавшись в комочек страха на полу. С ней рядом был Клейс, прижимая к себе и стараясь успокоить. Он-то откуда взялся? Сколько я проспал? Бриана запрыгнула на переднее сиденье, стреляя в чудовищ и командуя:

— Кто водить умеет — гоните отсюда.

— Дядя Крейд! — выкрикнула Софа, видя, как на родственника бросилась тварь.

Он взмахнул рукой. Прямо в морду существа прилетел мощный огненный поток. То взвизгнуло и отпрыгнуло.

— Уезжай! — крикнул он племяннице.

— Бриана, дорогу помнишь? — спросил незнакомый мне мужчина, по щелчку пальцев которого рядом возникло несколько мечей. Да, он определённо её отец, лорд Варфайр.

— Да.

— Отлично, уведи их.

Всхлипывая, Софа потянулась к рулю, выжала сцепление и машина со всей дури понеслась вперёд. Меня аж вжало в спинку немного. Софочка дрожала и сильно плакала, пока увозила нас подальше от кошмара.

====== У костра ======

Когда мы уже унеслись километров на пятьсот и кабриолет замедлился, я наконец спросил:

— Что это было? Бриана, Клейс, вы-то откуда взялись?

— По-моему, это мы должны спрашивать, откуда взялся ты, — сказала мне брюнетка. — Мы с отцом и с Клейсом двигались на юг, и на перекрёстке встретили Флеймов, которые как полоумные неслись, да так, что чуть авария не случилась.

— Д-да потому что представь себе: едешь, — взялась защищаться Софочка, чью руку я поглаживал, стараясь успокоить, — никого не трогаешь, и т-тут на машину прыгает какая-то здоровенная и жуткая поебень! А потом из леса выскакивает ещё пять таких! Мы жить хотели, вот и понеслись, так ведь эти суки не отставали!

— Вот, — подытожил Клейс её крик души. — Мы случайно их подрезали, лорд Зейир чуть не задушил меня от злости, а потом все увидели тех жутких ублюдков. Дамы, извиняюсь.

— Ой, да всё, — отмахнулась Бриана, перезаряжая пистолет.

— Ну так вот, началась перестрелка, а тварям хоть бы что. И тут из машины выскакивает Софа с визгом: «ебашьте их мечами, их пули не берут!» начала в ужасе шарашить огнём во все стороны. Пока раскидывали охрану, лорды велели нам бежать. Из всех машин самым неповреждённым остался только кабриолет. Потом ты волшебным образом возникаешь из багажника. Ты чё там делал?

— Да я… а я… в общем-то… ладно, неважно.

— Нет, важно. Чё ты делал в багажнике Флеймов? — Бриана наставила на меня дуло пистолета и ухмыльнулась. — Говори, заложник. Не то в тебе появится пара новых дырок.

— Т-ты чё?! — перепугался я.

— Я сожгу тебе лицо, — Софа повернула голову к подруге.

— Ладно вам, я же шучу. Но если серьёзно, то что ты тут делаешь?

— У т-тебя самое ёбну… — я осёкся, ведь дуло пистолета всё ещё смотрело мне в живот. — С-своеобразное чувство юмора.

— Как и у всех Варфайров, — видимо, она не обратила внимания на нотку иронии в моём голосе и во взгляде заблестели искорки самодовольства. — Ну так ты ответишь, или как?

— Ну я как бы…

Софа прижала к себе мою руку так, чтобы я обнимал её за плечи. Её потряхивало. Я обнял её и второй рукой.

— Понятно, — сказала Бриана, глядя на нас. — Всё с вами ясно.

— Софа, — тихо обратилась Дженна.

— М?

— М-мы уже д-далеко?

— Далеко, — с грустью ответила рыженькая, поглаживая мои руки на себе.

— А л-лорд Крейд? Лорд З-Зейир и лорд Ричард?

Видимо, в шоке от испуга она пребывала так долго, что только сейчас заметила, что их с нами нет. Софа поникла и шмыгнула носом.

— Они не с нами, Дженна.

— Но… в-вернись, з-забери их!

— Я не могу.

— Почему?! — навзрыд заистерила девушка. — Они же умрут, они же твоя семья! Бриана, скажи ей, там и твой отец!

Варфайр промолчала, не реагируя на всхлипы подруги.

— Софа! София, разворачивайся!

— Не могу я! — чуть не плакала Флейм. — Нельзя!

— Дженна, — я потянулся к ней рукой и коснулся макушки. — Чшш, всё хорошо, ты сильно испугалась.

— Рафи… мнгх…

— Поспи.

Её глаза закрылись, и шатенка упала на руки Клейсу. Тот уложил её на сиденье, положив голову себе на колени. Я же снова обнял Софу, положив одну руку ей на пузико и чмокнул в затылок. Мы продолжили путь в грустном молчании.

Ближе к вечеру мы остановились у обочины дороги, и Бриана занялась самоуничижением, ибо перепутала повороты, и теперь не знает, где мы. Связи тут не было, да и телефоны уже стремительно разряжались.

— Класс, видимо, ночевать будем в машине, — ворчал Клейс. — Ни воды, ни еды, ни вещей. Так ещё и потерялись.

— Я знаю, что я виновата, не надо об этом напоминать, — терпеливо сказала Бриана.

Они стали бурчать друг на друга, Дженна продолжала отсыпаться. Софа немного отошла от машины и смотрела на алеющее небо, где уже зажигались первые звёзды. Желая отвлечься от волнения и голода, который меня мучил ещё с утра, я подошёл к ней.

— Ты бледная, — заметил я, взяв её за руку. — Совсем плохо?

— Я волнуюсь за них, — тихо ответила Софа, уткнувшись в меня лбом. — Я могла бы сейчас подняться и осмотреться, но меня заметят Холдбисты.

— Нда, им будет сложно не заметить два больших огненных крыла. — Я вздохнул. — Ты устала?

— Да. Я устала, мне грустно, и я очень хочу есть. Блин, точно, ты ведь даже не завтракал! Господи, Рафи, бедняжка, животик сильно болит?

— Потерплю, — натянуто улыбнулся я. — Вчера объелся, сегодня разгрузочный день.

— Надо будет устроить загрузочный, когда доберёмся… да хоть куда-нибудь доберёмся.

— Тебе-то очень больно? — я обнял её животик.

— Я… мне непривычно, — она смутилась. — Я никогда не голодала раньше так сильно. Желудок колет, с боков всё сводит, сосёт под ложечкой, урчит внутри так сильно. Мне не нравится.

— Моя бедняжка, — я поцеловал её щёчку и стал гладить пухлый животик. Боже, какая она мягонькая и горячая, как настоящая булочка, которую только испекли. — Моя бедная голодная пышечка.

— Пышечки хочу, — жалобно поскуливала Софа, льня ко мне. — С кремом, заварные, тёплые. И ещё жаркое с острым соусом. Или нет, поросёнка. Нет, всё сразу!

— Аппетит у кого-то отменный, я смотрю.

— Ой, а у тебя, значит, нет?

— Нет. Только глянь, как я исхудал за день. Я сейчас совсем исчезну, только посмотри.

Она посмеялась, прижимаясь ко мне сильнее. Улыбнулась и чмокнула в нос.

— Люблю тебя.

— А я тебя больше, — улыбнулся я.

— Вкусненько пахнешь, — она стала ерошить мне волосы.

— Правда?

— Мгм. Мяском запечённым, плавленым сыром, чесночком, травами и приправами.

— Это у тебя обоняние хорошее, или ты просто помнишь, что в рюкзак утром положила?

— Второе. — Софа сцепила руки у меня за спиной. Судя по ощущениям, сцепила она кончики пальцев и с большим трудом. Живот мешал нормально обниматься. Я слегка подтянул его, чтобы девушке было проще. — Ты вкусный, я тебя съем. Начну с животика.

— Ах, нет! Спасите-помогите, меня собирается съесть одна голодная булочка!

— Не зря пузечко отрастил, — Флейм довольно прижалась щекой мне к животу и потёрлась об него. — Мм, какой же ты приятный и мягонький. Только урчит так громко, бедный.

— По-моему, со стороны мы выглядим слишком странно.

— Ну то есть, мне перестать?

— Я не это сказал, — буркнул я, отводя взгляд в сторону и выпячивая брюшко.

— Мой ты пончик с джемом, — ласково улыбнулась Софочка, лаская мне живот.

Тискались мы ещё недолго, потому что пришлось идти устраивать лагерь. В машине ночевать не очень хотелось, ибо нас пятеро, и дрыхли бы мы в крайне неудобных позах. Да и Дженна уже проснулась. Мы пристроились недалеко от дороги, Бриана пошла поискать живность, леди Форест с Клейсом фигачили шалаши, а Софочка и я пошли собрать хворост. Спустя час уже стемнело, а мы сидели у костра. Дженна конечно вырастила кусты ягод, но надо ли говорить, что ими я и моя леди не наелись? Да, согласен, привычка есть побольше — пагубная и крайне бесполезная, но что я сделаю? Как же хотелось чего-нибудь жирного, жареного или варёного, и много-много. Малина и черника перебили аппетит хоть немного, а когда Бриана вернулась ни с чем, пришлось смириться, что поесть сегодня нормально не удастся. Мы впятером сидели у огня, Софа льнула ко мне, а я обнимал её, Дженна и Клейс так же сидели в обнимку, и только Бриана сосредоточенно затачивала палку небольшим ножом.

— Софа, — сказала вдруг она.

— Да?

— Вчера, когда мы только увиделись, ты спросила про легенды. Зачем? Ты говорила, что что-то увидела.

Флейм вздохнула.

— Я видела тех чудовищ… и захотела освежить память вашими легендами, чтобы понять, кто они и откуда. Я подумала, что вы можете что-нибудь знать.

— Может, раз уж такая обстановка, расскажем их? — предложила Дженна.

— Это без меня. — отказалась Бриана. — Я помню плохо, да и не хочу.

— О, давай, — оживился Клейс. — Может, ты и начнёшь?

— Хорошо, — она слегка улыбнулась, поёжилась и плотнее запахнула на себе пальто. — Наша династия появилась от Первого, как и другие. Первый Форест был очень большим и массивным, выше любого высокого человека, он слышал не хуже волков и лисиц, он жил в ладу с животными и растениями. Но он был одинок. Он просил богов о любви, но когда те отказали, он разорвал себя на две части. И тогда они сжалились, и из одной половины возродили Первого, а из второй сотворили жену ему под стать. А вскоре у пары родилось дитя. Сила первого уменьшалась, когда он был один, но возрастала, когда он был вместе с родными. И когда боги предложили вновь вернуть ему все силы, он ответил: «Наша сила — семья». Так эти слова стали нашим девизом.

— Обожаю вашу легенду, — улыбнулась Софа. — В детстве мне её как сказку рассказывали перед сном, она такая добрая.

— Твоя не хуже. Давай.

Софа задумчиво посмотрела на огонь, и слабо улыбнулась.

— Очень давно, когда только зарождались династии, появился и основатель нашей. Он, как и моя семья, умел повелевать пламенем. Первый из нашего рода при желании мог спалить весь мир и вдыхать дым пожарищ и слушать крики боли и страха. Он был вспыльчивым и своенравным, упрямым и неудержимым. Он мог сотворить из огня кого и что угодно, он умел даже летать. И тогда боги решили усмирить его. Первый был горделивым и уверенным, но он любил поесть. Боги угощали его много дней и ночей, Первый становился всё спокойней, он толстел и пьянел, вскоре крылья не смогли поднимать его в воздух. Он утратил возможность летать, миру больше не угрожали пожары, ведь Первый заедал свой гнев и злобу. И вот, однажды долгой полярной ночью на него напали, желая отобрать кусок земли. Он не видел, кто нападал и сколько их было, и тогда он вспыхнул ярче солнца, снег вокруг таял, а в небо нёсся столб огня. Всё стало видно, как днём. Убивая врагов и защищая свой дом, он сказал, что он: «свет во тьме». Так появился наш девиз.

Я плотнее обнял её. За рассказами и рассуждениями мы провели примерно полтора часа, потом всех стало клонить в сон от усталости. Софа обложил костер камнями, чтобы не устроить пожара, я подбросил хвороста, и мы разбрелись по шалашикам. И так как над нами ещё висела угроза в виде Холдбистов, Бриана осталась караулить, через три часа её должен был сменить Клейс, а потом я. Вообще на моё место попросилась Дженна, но мне было неудобно напрягать и без того перепуганную за день девушку. Флейм и я легли вместе, дабы не замёрзнуть, было решено спать вдвоём. В шалашиках было мягко, Дженна выстлала травой подобие кровати и подушки. Софа и я легли в обнимку. И пока устраивались, раздавалось урчание то моего живота, то её.

— Мф, как же есть хочется, — обиженно и грустно сказала она, сворачиваясь калачиком и давя на пузико ладонями. — И пить тоже.

— Сладенькая, — я поцеловал её щёчку, гладя по животику. — Я обещаю, завтра ты наешься и напьёшься.

— Правда?

— Правда.

— А ты? Ты не будешь голодным ходить?

— Не буду, — чуть улыбнулся я. — Теперь давай спать, моя вкусная булочка.

— Мой пончик, — Софа зевнула, прижавшись ко мне и закрыв глазки. — Доброй ночи.

— Доброй, милая.

Вскоре она тихо засопела. Я обнял её поудобнее и задремал, представляя, как завтра мы с ней ввалимся в первый попавшийся ресторан, да хоть придорожную забегаловку, и сметём там всё, что только сможем! И она будет смотреть на меня счастливыми глазами, измазанная, довольная, и будет улыбаться.

====== Немного о везении ======

Выспаться мне было не суждено. На рассвете Клейс с ором: «Подъём!!!» три раза шмальнул из пистолета. Вся наша компашка как подстреленная помчалась к машине. Я рухнул в кабриолет, на меня сверху свалилась Дженна и Бриана, Софа запрыгнула за руль, шараша огнём куда-то в сторону. Выбравшись из-под девочек, я увидел, что Клейс запрыгивает на переднее сиденье и стреляет в бегущую за нами тварь. Флейм стартанула так, что шины аж взвизгнули и оставили следы на асфальте. Что самое пугающее — Холдбист не отставал. И до меня донеслось его шипение: «Флейм!». Паникуя от мыслей, что эта поебень может сделать с моей милой Софочкой, я приподнялся и, еле соображая сонным мозгом, взмахнул рукой. Я выдрал с корнем мощный дуб из земли и бросил прямо в тварь. Её придавило к асфальту.

— Рафи, т-ты мой герой! — выкрикнула Софа, целясь в монстра огненной стрелой.

— За дорогой следи! — взвизгнула Дженна, после чего мы чуть не вылетели нахрен в кювет.

Флейм пальнула в Холдбиста и вернулась к рулю, после в него из созданного арбалета выстрелила Бриана. Мы стремительно удалялись от дуба, что валялся посреди дороги, придавливая собой чудовище. Через два часа мы совершили крутой вираж, ибо было кольцо, после которого Софа завизжала и погнала с новыми силами.

— Там город! Народ, девочки-мальчики-кореша, там город! А где город, там еда!

— Ты забыла одну вещь, — попытался достучаться до неё Клейс. — У нас нет денег.

— Мы просто скажем, кто мы, и нас с радостью покормят. Я не ела сутки, Рафи тоже.

— И мы тоже. Хотя бы скорость сбавь, ты нас точно всех прибьёшь!

— Кто не рискует, тот не пьёт шампанское.

— И тот не валяется на обочине с разбитой головой.

— Я не могу вспомнить, куда мы едем, — рассуждала Бриана. — Я же знаю маршрут, почему я не помню этих мест?

— Мне кажется, мы изначально, когда убегали, поехали не туда, — несмело заметила Дженна, запахивая пальто. — Тут прохладно. Но ведь чем южнее, тем теплей, разве нет?

— Потом разберёмся, я просто очень хочу еды! — хихикала Софа.

— Ладно, адекватным даю по пистолету, — Бриана протянула нам четверым стволы.

— Эй, а я? — обиделась Флейм.

— Я сказала «адекватным». Ты тут не причём. К тому же, по большому счёту тебе оружие и не нужно, у тебя вполне подходящий для самозащиты дар.

Софа что-то буркнула. Через пару часов мы были в каком-то потрёпанном жизнью городке. Атмосфера тут была довольно мрачная. Старые обшарпанные дома, старая дорога, да даже небо тут было каким-то старым и тусклым. Однако, рыжую это не смутило, она тормознула машину у первой попавшейся забегаловки и стремительно направилась внутрь. Я пошёл следом, стараясь оградить свою оголодавшую ватрушечку от угрозы. Войдя внутрь, мой взгляд приковали настенные часы, что показывали одиннадцать утра. Несмотря на время, за столиками уже сидело с десяток людей трезвых, и ещё пять дрыхли по углам. Видимо, с ночной пьянки остались. Софа подскочила к человеку, смахивавшему на хозяина заведения. К этому выводу я пришёл, увидев его форму и более опрятный, чем у остальных вид.

— Уважаемый! — обратилась девушка.

— Да? Чем могу быть полезен? — с услужливой улыбкой отозвался мужчина лет тридцати пяти.

— Так, короче, тащи мне всё мясное, что у вас есть, можно рыбу — форель или лосось, солёную и запеченную, по тарелке каждого из имеющихся супов, три любых салата, в которых есть индейка или курица, и бутылку красного сладкого винца. Рафи, ты что будешь? — она посмотрела на меня.

— Простите, но чем милая дама будет платить?

— А, да, за меня заплатит отец. Лорд.

Тут мне наверно показалось, но будто бы все посетители, даже пьяные, приковали к нам взгляд. Хозяин продолжал улыбаться, но вид его перестал мне нравиться.

— Извините, но для уточнения, как имя вашего отца?

— Дарон Флейм, естественно. Аз есмь леди София Флейм, и вы не могли бы быть чуточку шустрее? Я очень голодная.

— Да, конечно, безусловно. Присаживайтесь, я сейчас обо всём распоряжусь.

— Класс! — улыбнулась Софа. — А, и лучше принесите всё, что я сказала, но вдвое больше. Мой друг тоже хочет есть.

— Ну разумеется, леди Флейм, — он слегка поклонился.

Я заметил, что к нам стали сползаться все гости. Сглотнув, я для уверенности нащупал в кармане пистолет. Ощущение его на месте придавало спокойствия.

— Соф, мне кажется, нам лучше уйти, — тихо сказал я.

— Зачем? — она подсела к камину. — Нас сейчас накормят, мы хоть отдохнём как следует. Сейчас спрошу, есть ли свободные комнаты, и мы все отоспимся.

— Ты не видишь, как на тебя смотрят? — я незаметно кивнул в сторону стягивавшихся к нам людей.

— Ну смотрят и смотрят, это их дело.

— Мне это «их дело» не нравится.

— Рафи, я тебя люблю, но со стороны кажется, что ты приревновал.

— Во-первых, это не правда. Во-вторых, я тебе клянусь, что-то тут не так.

— Может это «что-то не так» подождать пока мы поедим?

— Софа, я тоже очень голодный, но соображай же ты здраво!

— На голодный желудок не могу. Хозяин! — прикрикнула она, вставая. — Ну где моё всё?

В следующий миг мне скрутили руки, а Софу за шею прижали к стене.

— Не трожьте! — рявкнул я, вырываясь.

— Вы чё творите?! — вырывалась рыжая. — Вас отец всех раком поставит, суки!

— Что будем с ними делать? — криво ухмыльнулся один из мужиков, что держал меня.

— Срежь-ка блондинке личико. Смазливых ненавижу.

— А девку дайте мне. Обожаю рыжих.

— Животные! Просто дождёмся леди Грейгрим, она-то знает, что делать с ними.

— Г… Гл… Глейгрим? — побледнела Софа.

Твою ж налево мать. Ну да, теперь всё срослось. И Бриана не могла вспомнить дорогу, потому что мы ехали севернее, и Дженна мёрзла от этого. Какое же у меня охуенное везение, в который раз я уже получаю возможность умереть или быть битым? Видимо, нам с булочкой пиздец, если я ничего не сделаю.

— А что такое? Капризная леди Флейм вдруг замолчала, что-то не так, ваша милость? — ёрничала жуткого вида женщина.

— Спасите! — взвизгнула Софит, с ноги ударяя державшего её мужчину в пах.

Я в этот момент ухитрился высвободить одну руку и вынул пистолет. Выстрелил пару раз, нагоняя страху. Меня отпустили, а Софа с воплем побежала к дверям, дёрнув меня за собой.

— Мамочки-спасите-помогите-убивают!!! — визжала она, промчась мимо машины и девочек с Клейсом. — Папа, забери! Мама, роди меня обратно!

— Софа, стой! — выкрикнул я, видя, что она проигнорировала возможность удрать на карбиолете и уверенно неслась куда-то вперёд.

— Меня здесь четвертуют! — крикнула она, сворачивая за угол. Затем с новым, и ещё более громким визгом побежала оттуда обратно. За ней ломанулась стража. — Прощай, жестокий мир!

Поймали её очень глупо. Софа просто споткнулась и свалилась, а встать сама не успела — её подняли за шиворот стражники леди, что шла в нашу сторону. Леди была темноволосой, высокой и довольно худой. В общем, явная Глейгрим. Она посмотрела на Софочку оценивающим взглядом и ухмыльнулась.

— Ну здравствуй.

— Я в войне не виновата, я вообще ничего не решаю, не бейте пожожда! — Софа свернулась комком, до смерти перепугавшись эту леди.

— Кхм, миледи, — обратился я. она повернула ко мне голову и жестом подозвала ближе. — Позвольте, вы не могли бы отпустить её?

— А вы, собственно, кто?

— Я Бриана Варфайр, — шагнула вперёд Бриана. — Со мной здесь лорд Клейс Блоссум и леди Дженна Форест.

— Миледи, милорд, — девушка слегка склонила голову. — Я леди Дериер Глейгрим. Вам, полагаю, известно о том, что происходит между нами и династией Флейм. И я думаю вы достаточно разумны, чтобы понимать, что вот так просто дочь врага я не отпущу.

— В таком случае мы будем драться, — Бриана вынула меч и пистолет.

— Желаю удачи, — фыркнула леди Глейгрим, щёлкая пальцами.

В следующий миг нас окружила толпа из восставших мертвецов. Твою же мать. Тут леди кто-то позвонил.

— Да?.. ах, кузен, ты не поверишь, кто тут у меня!.. как? Уже?.. их кроме неё четыре… они желают драться… отказывать гостям неудобно… мф, ладно, выскажу тебе потом… ладно! — она раздражённо убрала телефон и снова щёлкнула пальцами. Мертвецы взяли нас всех за плечи своими ледяными руками, по мне от ужаса мурашки пробежали. — Мой кузен не желает лишних смертей на нашей земле. Теперь вы все наши пленники. И леди Варфайр, я не рекомендую вам целиться в меня из пистолета, не то вашей подруге станет хуже.

Бриана шикнула и убрала оружие. Нас же всех потащили к машинам и увезли в ближайший замок. В машине нас насильно напоили вином, от которого глохла магия. Когда Софу затаскивали, она упиралась и орала: «Пустите, гниды! Не трожь меня, выблядок! Руки убери, сучка трупоедов!». Одним словом, сделала всё, чтобы я потом чуть ли не на коленях просил её не бить и не завязывать ей рот.

====== Лорд Глейгрим ======

Когда мы приехали, нас пятерых привели в небольшой зал, где стоял резной стол, на нём были фигурки и карты. Похоже, это зал советов. Там стоял высокий черноволосый молодой человек в чёрной с фиолетовым одежде. У него был усталый, будто сонный и страдальческий вид, словно он не спал лет сто. Он поднял на нас свое бледное и будто грустное лицо. Леди Глейгрим с помощью охранника подтащила к нему Софу, пока та силилась упираться, но безуспешно.

— Только посмотри, кто тут у нас, брат, — ухмыльнулась леди Дериер, взяв Софу за щёчки. — Угадай, как зовут.

— Дериер, ты снова за своё? Мало мне было прошлого раза, так ты снова обращаешься с ними как с… мф, — он вдохнул и выдохнул. — Ладно, оставь нас.

Та недовольно что-то проворчала и вышла из помещения. Лорд приблизился к Софии и жестом велел охраннику отпустить её.

— Здравствуйте, миледи Флейм. — он слегка поклонился. — Прощу прощения за грубость моей кузины. Вам не навредили? Как ваше самочувствие?

— Здрасьте, милорд Раял… Глейгрим… с-сэр… — бедная перепуганная Софочка в панике озиралась и пыталась найти, куда сбежать.

— Я вас прошу, не надо меня бояться.

— Ну да, в-вы всего-то лишили меня магии и защиты, ч-чего это я?

— Не поймите неправильно, это только на время. Простите за прямоту, но всем известно, что ваш род очень эмоционален и порой не может сдерживать свои порывы. Я просто не хочу пожара в моём доме. И вы так и не ответили, как вы себя чувствуете?

— С-сойдёт. Слушайте, я знаю, между нами как бы рамсы, и д-давайте так: я не буду сильно орать и упираться, а вы отпустите моих друзей. Делайте со мной что хотите, выкуп там у папы просите, моей смертью угрожайте…

— Софа, нет! Не смей! — я начал вырываться, но меня с силой ударили в солнечное сплетение. Дыхание перехватило, в глазах потемнело, я согнулся пополам.

— Рафи! — взвизгнула Флейм, сорвавшись с места ко мне, но её удержал за руки охранник.

— Кто позволил распускать руки? — строго сказал лорд Раял. — Сию секунду отпустить их.

Едва меня отпустили, как я опустился на пол, старательно дыша. Софа метнулась ко мне и дала опереться на себя.

— Тихонечко дыши, слышишь? — она гладила меня по голове и обнимала. — Давай, солнышко, помаленьку.

— Прошу простить, — с искренним сочувствием заговорил со мной лорд. — Сейчас позову лекаря.

— Не надо… ах… я в порядке… — кое-как ответил я.

— Милорд, миледи, — он поднял голову на девочек с Клейсом, — у вас я тоже прошу прощения за неудобства. Но позвольте узнать, что вы делаете здесь? Насколько мне известно, вы должны держать путь в сторону владений лорда Фейриблум.

— На нас напали и мы сбились, — взялась отвечать Дженна, шагнув вперёд и закрыв меня с Софой рукой. — Милорд Глейгрим, я очень вас прошу, не причиняйте леди Софии боли.

— Я похож на человека, который станет мучить девушку? И разве у меня есть право лишать кого-то свободы и держать в плену?

Тут Софа, обнимая меня, повернула к нему голову.

— Моя семья не нападала на вашу жену, милорд.

— Я знаю.

— Чт… но… а война тогда зачем?

— Разве я её начал?

— Так, стойте, я запуталась.

— Позвольте всё объяснить. Только позавчера я отправил домой милорда Верда с моим посланием к лорду…

— Верда?! Он был у вас?! В смысле «отправили»? Вот так просто что ли?!

— … К лорду Дарону, — невозмутимо продолжал Глейгрим. — А после нападения на вас неких существ… одним словом, у меня нет желания продолжать войну. Надеюсь, ваш брат убедит милорда прекратить это, и начать готовиться к настоящей опасности. С севера.

— Простите, вы о чём? — не понял Клейс.

— Одну минутку, я сейчас закончу. И ещё я снова прошу у вас прощения, миледи Флейм, за то, что сотворил мой брат с вашей кузиной Эризой. Он не получал от меня приказа, он сделал это в порыве злости за меня и леди Глейгрим.

— Стоп, — Софа потёрла висок. — Абы кто напал на вашу жену, лорд Хагсон поверил, что это мы, и изнасиловал Эризу вместе со своими охранниками и дружками. После этого начался весь пиз… кхм, сплошная цепь фрустраций, пока Верд был у вас. Давно вы знаете, что нас подставили?

— Нет. На самом деле я изначально сомневался в том, действительно ли это вы, времени на размышления мне не оставил поступок брата и ваш праведный гнев. На днях, когда узнали о нападении на вас и о взрыве колледжа милорд Верд и я пришли к выводу, что нужно закончить эту войну, чтобы готовиться к другой.

— Это просто звездец, недавно же всё было хорошо, в какой момент всё пошло через очко?

— Я… я не очень понимаю, как правильно ответить на ваш вопрос, сохранив культуру.

— Да не надо, какая тут уже культура? Мы все умрём, нас перебьют как загнанных зверей на юге.

— Должен сказать, ваш брат был более… более уверенным в будущем, скажем так.

— Если он орал, что посадит всех вас на бутылку, когда станет лордом, это ничего не значит.

— Может, вы наконец объясните, о какой угрозе с севера речь? О тех чудовищах, что нападали на нас? — не унимался Клейс.

Лорд Глейгрим всё им рассказал. В точности так, как рассказывал лорд Крейд. После этого он добавил, стараясь внести хоть немного оптимизма в охиревшие от ужаса лица Дженны, Брианы и Клейса:

— Я распоряжусь, чтобы вас обеспечили охраной и сопроводили на юг. Но у вас очень усталый вид, вас проводят в гостевые покои.

— Можно лучше нас покормят? — попросила Софа, обнимая меня. — Мы бедные, уставшие, не ели со вчерашнего утра.

— Ох, конечно! Пойдёмте, я вас отведу.

В общем, потом мы с Софой смели на пару большую половину стола, пока наши друзья по несчастью довольствовались остальным. Потом нас отвели в покои, где Софа выставила охранников из моих и улеглась ко мне на кровать, обняв за пузо.

— Как же классно поесть, — умиротворённо мурлыкала она, льня ко мне. — А потом поспать.

— В тёплой кровати, а не в лесу, — улыбнулся я, обняв её.

— С тёплым сытым пончиком.

— И милой мягкой булочкой.

Софа чмокнула меня в щёку и улеглась рядом, обняв за пухлый бок.

— Знаешь, о чём я думаю?

— Не знаю. О чём?

— Как ты думаешь, если б я была мужчиной, я была бы красивым?

У меня вырвался смешок. Флейм слегка пихнула меня в плечо.

— Да чего ты смеёшься? Я серьёзно.

— Хах, ладно, да, ты была бы красивой мужчиной.

— Не «ладно, да», а правду. Давай, включай фантазию.

Я стал её рассматривать и представлять бёдра поуже, плоскую грудь, и более широкие плечи.

— Ну… гм… правду, говоришь?

— Правду, — уверенно кивнула рыжая.

— Хорошо. Ты была бы милым пухленьким мальчиком с щёчками и пузиком. Поменьше меня и среднего роста.

— Эх, — вздохнула она. — Я себя не так представляла.

— А как?

— Ну повыше, без этого, — она показала на щёки и положила руку на живот. — Желательно всем таким загадочным и мрачным, чтобы все девочки пялились на меня и мою жопку.

— Я конечно не девочка, но я и так пялюсь на тебя и твою жопку.

— Не видать мне текущих взглядов текущих дам, — снова вздохнула Софит. — Мне кажется, если бы я подкатывала, они бы реагировали так: «ути, батюшки, это кто это тут такой из корзинки с пирожочками выпал?».

— Софа, Софит, пирожочек, ты была бы моим самым любимым мальчиком, которого я бы забрал из этой корзинки.

— Мы были бы самыми милыми геями в городе.

— И вне города тоже.

— Эх, люблю я тебя, мой сладкий пончик в глазури.

— А я тебя, моя заварная пышечка с кремом.

— Шоколадным?

— Естественно.

Она придвинулась ко мне вплотную, обняла за живот и закрыла глаза. Я тоже её обнял и вздохнул, вдыхая запах её волос, и задремал.

Через несколько часов мы проснулись. Лорд Раял зашёл поговорить с Софой, удостоверившись, что магия уже работает. Я хотел было уйти, но она упросила меня остаться. Видно было, что она слегка побаивается.

— Миледи, ваши опасения вполне оправданы, — вежливо и спокойно говорил он, — но я прошу вас хоть немного поверить в то, что я не собираюсь вам вредить.

— Опасения? Какие опасения? Д-да я сама храбрость, вы чё, х-хех? — нервно улыбалась она, вжимаясь в мою руку.

— Соф, ногти, — тихо сказал я, чувствуя, как её округлой формы ноготки врезаются мне в кожу.

— Ох, прости пожалуйста! — она обняла мою руку. — Милорд Раял, так о чём вы хотели поговорить?

— Об одной вещи, касательно вашей благородной семьи. Взгляните пожалуйста, — он вынул из-за пазухи лист бумаги, измятый, порван по краям и пожелтевший от времени.

====== Отъезд и одуванчики ======

Софа взяла лист в руки. Там были надписи и внизу рисунок пламени, объятого молнией.

— Что это? — спросила она, вчитываясь.

— Это заклинание. В наших архивах хранятся некоторые записи о других домах, как и у всех, собственно, и когда я решил получше изучить ваш дар, я наткнулся на это. И раз уж велика вероятность, что нам придётся защищаться вместе, я подумал, что вы могли бы обучиться этому. Лишним точно не будет.

— Офигеть просто, — протянула девушка, проходясь подушечками пальцев по картинке огня с молнией. — Я слышала, что теоретически наш род может контачить с молниями, но никогда не видела и не пробовала. Вернее, видела только когда «Аватар: легенда об Аанге» смотрела.

— Момент весьма подходящий.

Софа отошла от нас и положила листочек на тумбу. Свела руки перед собой и закрыла глаза. В её ладонях что-то заискрилось. Затем она резко вытянула руки и открыла глаза. Ничего не произошло. Она сделала это ещё раз. Затем ещё и ещё.

— Ргх, да давай!!! — рявкнула она, взмахнув рукой и случайно чуть не подожгла шторы.

— Миледи, может, лучше вам перейти в тренировочный зал? Там и места больше, и гореть особо нечему.

— Ну ладно, давайте.

Мы перешли в зал, из которого велоокно с зеркальным стеклом. Мы Софочку видели, а она нас нет. Сначала она старалась. Правда, очень. Потом психовала и пинала стену и полки, до которых смогла дотянуться ногой. Я отметил, что у неё хорошая растяжка. И в голове уже вырисовывались варианты для её применения, хоть мне и было за это немного стыдно. Вскоре Софа исчерпала весь запас изящных ругательств и сыпала возмущёнными короткими междометиями по типу: «Да я… да ты… ах ты… ну ты… да блять!» и так далее. Я краснел и мямлил извинения и оправдания лорду Раялу. Тот же вежливо кивал и говорил, что уже привык к взрывному темпераменту Верда, и по сравнению с ним София ещё довольно сдержанная.

— Ох, бог мой, я даже не спросил вашего имени! — спохватился он. — Простите меня.

— Ничего. Я Рафаил Гранде.

— Гм, хорошо. Если честно, я сначала принял вас за родственника миледи Софии. Вы похожи на Флеймов больше, чем она.

— Этим? — фыркнул я, показывая на свои золотистые патлы. — Или лишним весом?

— Извините меня за грубость, я вовсе не хотел…

— Смотрите! — перебил я, показывая на Софит.

Она стояла с закрытыми глазами, изо всех сил удерживая в руках растущий огненный шар, вокруг которого сверкали молнии. В следующий миг шар вспыхнул и взорвался. Я рванул к дверям зала, перепугавшись за свою ватрушку, и увидел её там в состоянии одуванчика. Очевидно, молния у неё получилась, как и получилось огрести разрядом тока, после чего её волосы очень сильно магнитились. Один в один одуванчик. Софа поочерёдно моргнула левым и правым глазом.

— Не смей ржать, — сказала она.

— Не могу, — рассмеялся я.

— Ргх, покрышка ты подлая, злодей беспринципный, — ворчала она, пытаясь уложить волосы на родину.

И едва она их пригладила, как с кончика её пальцев сорвалась молния и чуть не попала лорду в плечо. Пискнула.

— Боже, пардон!

— Ну, у вас получилось, уже хорошо, — сказал он, стараясь не выглядеть перепуганным.

— Можно я заберу? — она взяла листок.

— Конечно. Мне ни к чему заклинания, которыми я не пользуюсь.

— Спасибо, — Софа аккуратно сложила бумагу и запихнула себе в декольте.

Лорд растерянно уставился на это. Я неловко кашлянул, встав перед Софочкой и закрывая ему обзор. После этого инцидента Софа заперлась у себя в комнате и настежь распахнула окно, что было видно из внутреннего двора замка, откуда я, собственно, и орал:

— Открывай!

— Не открою!

— София, я не шучу, ты чё удумала?!

— Пока не скажу, сладкий!

— Я ж через окно к тебе влезу!

— Я тут голая.

— Лезь бегом, — шутливо пихнул меня в плечо пришедший Клейс. — Что происходит?

— Лорд Раял отдал ей одно из заклинаний молний Флеймов, и она, видимо, решила его осваивать, закрывшись ото всех. Но видимо кто-то не понимает, что может получить током и убиться нахрен, и его уже фиг вылечишь!!! — крикнул я последнее предложение, смотря на окно.

— Знаешь что?! — она выглянула из окна и перевесилась через подоконник. — Этого кого-то ещё как раз вылечишь, а тебя, если я случайно молнией ёбну, точно нет!

— Ну и в каком месте ты голая? — она была в своей рубахе. — Тебе не говорили, что врать нехорошо?

— Мне говорили, что ложь во благо — дело святое.

— Софит, шмальни молнией! — крикнул Клейс, сложив руки рупором. — Никогда не видел, чтобы кто-то из ваших так делал!

— Смари! — она совершила замысловатый жест, после которого из её руки вырвалась сверкающая молния и ударила в дерево, у которого мы стояли. Дерево стало гореть. — Вот блять, простите!

Клейс и я отскочили от пламени, которое принялась убирать Флейм.

— Ну всё, я иду к тебе! — я пошагал вверх по стене.

— Нет. — она стала расстёгивать рубаху. — Теперь точно голая.

— Д-да окно хоть закрой тогда!

— Конечно, любимый, — она улыбнулась и зашторила окно. Собственно, на этом наш диалог и исчерпался, ибо больше она никого не впускала.

Следующим утром наша компашка собралась в комнате Дженны. Она беспокойно на нас смотрела.

— Ради чего ты нас позвала? — как можно мягче спросила Бриана, зная, что подруга шибко чувствительная.

— Я… Соф, помнишь, когда мы были детьми, мы с тобой делали какие-то вещички, которые позволяли нам пользоваться магией друг друга?

Флейм улыбнулась.

— Точно, вспоминаю. Ты подарила мне колечко, а я тебе серёжки.

— Я просто подумала… неизвестно, что с нами случится. Мы можем потеряться, или на нас нападут. Мне кажется… может, мы могли бы заключить по части своей магии в какие-то предметы и поделиться друг с другом? Для безопасности.

Бриана подумала и спокойно улыбнулась.

— Хорошая мысль. Клейс, ты когда-нибудь пользовался магией?

— Было пару раз.

— Тебе я дам свою. Людям без магии нельзя сходу по нескольку видов использовать — быстро устают и теряют сознание. Рафаил, ты только исцелять умеешь?

— Ну как бы специализация на лечении, но я и другой магией владею. Там левитация, гравитация, мелочи.

— Мгм. Ну в принципе, левитация-гравитация-мелочи и у нас есть, так что всё нормально.

Дженна сотворила четыре браслета с гербом своей династии, в которые и заключила магию. Бриана сделала кулоны. Я — кольца. Софа же закрыла глаза и сотворила перстни, как в следующий миг они заискрились, а девушку с вскриком отбросило в стену. Я подскочил к ней.

— Ты как? Больно?

-Немножко… мф, почему я не… погодь, — она поднялась. — Я ещё раз попробую.

Было то же самое. И во второй, и третий, и даже в шестой раз.

— Какого хрена?! — рявкнула она, глядя на свои руки.

— Это может быть связано с тем, что ты научилась делать молнии? — предположил Клейс, на всякий случай встав подальше.

— Не понимаю… почему я не могу? Возможно ты и прав, но где тут связь?

— Когда ты в депрессии была, мы проходили такую штуку, как усиление и прирост магии, — взялась пояснять Бриана.

— Да, надо было рассказать тебе, — закивала Форест. — Когда человек осваивает новую часть своей магии, она начинает нарастать, и передавать её кому-либо опасно и сложно. Она неуправляема в руках того, с кем ты поделишься.

— Ну офигеть, чего так рано-то сказали? Подождать надо было, пока поедем и на нас Холдбисты бросятся, вот тогда было бы самое то. Такой момент испортили, — язвила Флейм, пиная стену. — И чё делать?

— Будем без твоей магии, если разделимся, чё ещё? — вздохнула Бриана.

Мы обменялись предметами. Кольцо я надел Софе на безымянный палец. Она сглотнула и обняла меня.

— Прости, что я бесполезная, — прошептала она.

— Это вовсе не так, булочка. Просто так сложилось, ты не виновата.

Бриана стала обучать Клейса и Дженну призывать оружие. Благо, Соффит и я в этом не нуждались, опыт уже имелся. Флейм с ней как-то менялись для прохождения задания, а я умел с детства, когда к нам заезжал родственник леди Варфайр, и давал мне поиграться с мечами и арбалетом. Помню, как я случайно прострелил стоявшие в коридоре доспехи сына лорда Лоудбелла, и как меня наказал отец, лишив прогулок и сладкого на месяц. Мне кажется, он и дал бы мне по лицу, но пожалел. Стало грустно от нахлынувших воспоминаний. Мама с папой наверняка ищут меня. Или думают, что я умер. Но если я им позвоню, начнутся расспросы, ссоры и вечное «нельзя». А возможно, они вовсе дойдут до отца Дженны и попросят людей для поиска сына. Выяснят, что я тесно общался с Флеймами, выйдут на них, а затем и на меня.

Через три часа мы ехали на машине. Все пятеро. С нами отправили и жену Раяла, леди Гартон, ибо в случае нападения с севера первыми пострадают Глейгримы и Варфайры, чуть погодя Флеймы. Судя по виду леди, ребёнка она не потеряла. Ну и хорошо. Она должна была ехать в отдельной машине, но была посажена с нами на первые пару часов пути. Мне кажется, она хотела посмотреть на дочь Дарона Флейма, коего подставили, напав на неё.

— Миледи Флейм, — вежливо обратилась женщина. Ей было лет 25, она была худоватой с длинными тёмно-каштановыми волосами. Она держала руку на округлом животе. Месяц где-то 5-й. — Могу я поговорить с вами?

— Конечно, миледи Глейгрим, — тихо ответила рыжая. Она явно испытывала стыд и вину за то, чего не делала.

Дженна делала вид, что спит у Клейса на плече, тот всунул в уши наушники, и только Бриана невозмутимо смотрела в окно. Я уже пожалел, что едем мы на столь вместительном авто. Софа упиралась бёдрами в мои, я хорошо чувствовал её напряжение и лёгкую дрожь. Леди Гартон тоже видела волнение девушки, мягко улыбнулась и взяла её за руку.

— Вы меня боитесь?

— Я? Нет… не совсем… вам честно?

— Если можно.

— Я не знаю, как реагировать. Отца подставили, лорд Раял об этом знает и не держит на нас зла, но мне всё равно неудобно перед вами.

— Вы очень отличаетесь от милорда Верда, — продолжала ласково улыбаться леди Глейгрим. — Он то и дело кричал, что его отец сметёт наш род с лица земли, что ваша династия куда благородней нашей, и что мой муж «мерзейший трупоед».

— Господи, какой дебил, — Софа прикрыла свободной рукой глаза. — Пожалуйста, простите за него. Мой брат, очевидно, имбецил. Его в детстве роняли часто, и видимо, играли им в футбол. Потому что иначе я не знаю, как оправдать весь его тупизм и хамство.

— Зачем вы так о брате? Вы же одной крови, дети одних родителей.

— Вы его не знаете. А я с ним живу. Жила. Буду жить… мф, вы поняли… короче суть в том, что его подобное не обидит.

— Он был на взводе и расстроен, я понимаю. Я не злюсь и на вас, миледи Флейм, я догадывалась, что вас подставили. Лорд Дарон может и не воплощение хитрости, но он достаточно умён, и если бы он что-то приказал своим людям, они бы не светили гербами своего правителя направо и налево. К вам лично у меня нет никаких претензий.

— Честно?

— Ну конечно!

— И вы меня не ненавидите?

— Разве я могу ненавидеть ребёнка, который сам чуть не погиб уже несколько раз?

Софа слегка зарделась.

— Странно.

— Простите?

— Я не понимаю, почему мне твердили, что Глейгримы омерзительные и ужасные. Ну вернее, после того, как Хагсон отдал на растерзание своим солдатам мою сестру, я… ладно, неважно.

— Были готовы его задушить?

— Мягко сказано.

— Мой муж тоже очень хотел. Едва сдержался. Мне очень жаль леди Эризу, она была последней, кто мог бы быть виноват во всей ситуации.

— Дядя Зейир говорит, что хочет своими руками разорвать Хагсона из мести за дочь, но… мне кажется, что не в дочери дело. Он никого не любит, а страдания Эризы оправдывают любую жесть, которую он сотворит с вашими людьми.

— Остаётся надеяться, что когда всё кончится, каждый получит то, что заслужил за эти месяцы.

— Или не заслужил, — вздохнула Софит.

Долгое время мы ехали молча. Софочка задремала на моём плече, обняв за живот. Вскоре, видя за окном смешавшиеся пейзажи, заснул и я, обнимая её за бочок.

====== Утро начинается не с кофе... ======

Комментарий к Утро начинается не с кофе... Глава откровенная. Сильно откровенная. Начиная с середины особо смущающимся лучше не читать. Я предупредила

Прошло время, и мы наконец добрались до земель лорда и леди Фейриблум. Во внутреннем дворе на нас налетела Амнерис, обнимая и повизгивая.

— Наконец-то вы приехали! Я уже думала, что вы не доберётесь. Пошли, идём-идём, я покажу вам замок.

— Амнерис, — вежливо начала Дженна, взяв подругу за руки. — Мы очень долго ехали, мы устали и…

— Ой, да, конечно! Я покажу вам покои. Вы есть, кстати, не хотите?

— Хотим! — в унисон отозвались Софочка и я.

Амнерис отвела Бриану, Дженну и Клейса к покоям, а меня и Флейм привела в обеденный зал, где мы радостно кинулись на еду. В дороге нас конечно кормили, но не так много, как хотелось, я не наедался, а Софочка то и дело вздыхала о том, какие шикарные обеды устраивал отец. С сервировкой, шикарной едой, оживлёнными беседами и бесконечной сменой блюд. Рассуждая об этом мне становилось понятно, отчего в их поместье все довольно упитанные. Думаю, в их замке тоже все откормленные. Пока моя леди и я счастливо уплетали всё, что было, Амнерис ела вместе с нами и всё планировала, как будет нас развлекать. В итоге мы решили, что завтра пойдём на пляж, который был в сорока минутах езды от города. Вечером в замок лорда Фейриблум приехала мама Софы, леди Марион. Похоже, у них с леди Гартон срок примерно одинаковый.

— Мамочка! — Софа налетела на женщину и сильно обняла.

— Моя доченька! — леди стала целовать лицо рыжей. — Моя красавица. Я так соскучилась. Как ты? Как папа, Верд с Дару?

— А… э… в-всё шикарно, хех, папа дома, в Файрфорте, рамсит с Глейгримами. Но лорд не хотел воевать, он хотел мира, поэтому…

— Да, я знаю, мне говорил Верд.

Я старался не подавать признаков жизни. Иначе у неё бы возник вопрос, что советник делает здесь, с лордами и леди, которых сослали подальше от опасности. Софочка увела мать, а я пришёл в отведённые мне покои. Нет, нельзя же вечно врать и прятаться. Но с другой стороны, что я могу сделать? Интересно, как там мама с папой? Я увидел, как леди Марион была рада видеть дочь, и мне стало тоскливо. Мне захотелось увидеть мать. Я и до этого никогда надолго дом не покидал, и очень скучал первое время, а теперь, вдалеке от них, скрываясь из-за запретной любви к прекрасной леди я чувствовал себя очень виноватым. Я подошел к окну и посмотрел на горизонт, на заходившее солнце. Папа, извини, что твой единственный сын сбежал. Я благодарен тебе за всё, правда, но я полюбил женщину, ради которой готов сбежать куда угодно. Разве ты бы не сделал подобное ради мамы? Разве тебе не было девятнадцать? Я вздохнул. Простите меня. Но я наверное не вернусь. Возможно, никогда.

Солнце скрылось за лесом, небо было очень красным, словно горело. Я услышал шаги. Нежное объятие со спины и тёплые ладошки на животе.

— Ты грустишь, что-то случилось? — спросила Софа, прильнув щёчкой к моей спине.

— Я так… задумался. Ностальгия.

— Ты скучаешь по дому?

— Да, — я повернулся к ней и обнял.

— Мне совестно, что ты всё бросил ради меня.

— Не всё. Только семью, — виновато подумал я. Я поцеловал её в макушку, нежнее прижимая к себе.

Софа подняла на меня свои зелёные глаза. Словно летние холмы, словно изумруды… нет, малахит. Она погладила мою щёку большим пальцем.

— Я тебя люблю, — сказала она, лаская меня.

— А я тебя больше, — улыбнулся я.

Мы обнимались. Небо алело и темнело, собираясь зажигать звёзды. Я чувствовал её в своих руках. Нежную, тёплую, мягкую, приятную, пахнущую конфетами и специями. Похоже, перед тем как прийти ко мне, она заскочила на кухню, где повара корпели над мясом, и стянула кусочек. Я так люблю тебя, моя прекрасная леди Флейм. Добрая, нежная, ласковая, заботливая, взрывная и порой слишком эмоциональная.

— Я хочу поспать с тобой, — она погладила меня по боку. — Можно?

— Ну тут думать надо, договариваться, настроиться, искать решение… — улыбался я.

— Пока думаешь, договариваешься, настраиваешься и ищешь решение я прилягу, — посмеивалась Софа и потянула меня за руку к кровати.

Мы улеглись, я укрыл нас одеялом, Софочка придвинулась поближе и обняла мне живот. А затем начала его поглаживать.

— Совсем ты у меня исхудал в дороге.

— Да, мне кажется, что я умираю, — я приложил руку ко лбу.

— Побледнел, отощал, оголодал, — подыгрывала Флейм.

— О боже, я совсем исчезну! Только посмотри на это, — я похлопал себя по боку. — Кости таза уже выпирают!

— Кошмар! Ты глянь, — она взяла наеденное пузо ладошками и легонечко покачала. — Живот совсем ввалился! Плоский, как гладильная доска.

— А это! — я взял себя за щёки, посмеиваясь. — Господи!

— Кожа да кости! Щёчки закончились, теперь скулы как у трупа. Или стоп, у кого там… короче, щёк больше нет, один череп как у скелета.

— Да я теперь весь как скелет!

— Именно! Ужас, у тебя как там органы уместились? — она легла щекой мне на брюшко. — В животе же места нет совсем… да о чём я, у тебя животика теперь тоже нет, он усох. Вот раньше красавец был: высокий, импозантный, упитанный, с пузцом, румяный, пирожками вкусными откормленный, прямо вылитый лорд, а теперь — всё! Я тебя одним выдохом снесу. Был раньше пончик толстенький, а теперь худой как палка.

— Да, да, я такой тощий! Я в замочную скважину пролезу! Может, ещё есть шанс всё вернуть?

— А всё! А вот надо было раньше! Процесс необратим, ты исчезаешь. Тебя больше некуда откармливать, ты закончился.

Мы смеялись и обнимались. Закончив причитать на тему того, что я отощал и исхудал, мы поцеловали друг друга и заснули. Утром я проснулся один, а за окном лил дождь. Видимо, поездка на пляж вынужденно откладывается. Интересно, а куда Софа делась? Я глянул на часы. Десять. Наверное, она либо у себя в комнате, либо дегустирует сейчас блюда, которые предназначены для завтрака. Я потянулся и начал подниматься. Стук капель дождя нагонял желание сесть в кресло у камина, завернуться в плед и читать, потягивая чай. Лучше с печеньками. И с одной булочкой. Я пошёл в ванную, заранее скинув с себя всё и обернулся полотенцем, ибо увиденное в зеркале округлое пузо смущало, даже когда я был один. Как Софе может это нравится? Нет, я понимаю как, но КАК? Задумавшись, я вошёл в ванную, где меня окатило струями тёплой воды, а полотенце свалилось на пол. В душе стояла Софа, на которую лилась вода. Рыжая ошалело уставилась на меня, а я на неё. Видимо, она проснулась раньше меня минуты на две, и пока возилась тут, я не слышал шума воды. Да и волосы её пока не сильно мокрые, но горячая вода, от которой поднимался пар, стремительно это исправляла. Я пялился на её тело. На полную пышную грудь, румяные щёчки, белую кожу, пухлый животик и бёдра, пухлые ляжки, от всего тела начинал подниматься пар. Становилось жарко. Во всех смыслах слова. Я видел её, горячую, мокрую, голую, пышную, смущённую, растерянную… и хотел. Софа так же таращилась на меня, рассматривая все изъяны фигуры. Я не знаю, сколько мы так пялились, но это прекратилось, когда она протянула мне руку и, взяв ладонь, потянула к себе. Я залез к ней под горячую воду и начал жадно целовать. Флейм обвивала мою шею руками, льнула ко мне и сквозь частое дыхание шептала: «возьми меня». Я мял её грудь, целовал шею, лез между бёдер, пока она водила кончиками пальцев мне по члену, раздразнивая меня. Она упёрлась спиной в стену, вытирая с лица капли воды, и притягивая меня. Я вошёл в неё, жадно целуя и вдалбливая в кафель. Софа прошипела.

— Ударилась?

— Сильнее, — она впилась мне в губы, заставляя чуть ли не раздавить себя. — Я не сломаюсь, ну же! — нетерпеливо порыкивала Софа, насаживаясь на меня и стоная.

Ладно. Если своей тушей и сломаю ей что-нибудь — потом буду долго извиняться, но исцелить-то смогу. Я вдавливал её в стену, ускоряясь то замедляясь, живот сильно упирался в неё, заставляя думать, что она просто задохнётся. А она улыбалась. Похотливо, блаженно, желанно. Она горячая на ощупь, внутри ещё горячее. Казалось, это вулкан, в чей кратер я ворвался. Зеркало сильно запотело, лишив меня искушения посмотреть на нас и ощутить новую порцию отвращения к себе. Похоже, это отразилось на моем лице и темпе.

— Ты стесняешься? — спросила София, вжимая меня в себя, держа за бока.

— Допустим. — пыхтел я, целуя её грудь.

— Ты прекрасен… ах!.. т-ты охуенен… фак… свяжи мне руки…

Связывать было нечем, так что я поднял и обхватил её запястья одной рукой, а второй ласкал. Она стала ещё горячее, как и вода, что струилась по нашим телам. Она стонала и закатывала глаза, выгибая грудь. Когда я кончил первый раз, Софа жадно меня поцеловала и вытерла лицо, убирая мне с глаз мокрые волосы. Дождалась, пока я отдышусь.

— Готов?

— К чему, прости? — сбивчиво дыша спросил я.

Она резко развернулась со мной, держа за плечи, и опустилась, вжимая меня в кафель за живот. Она обхватила член губами и стала сосать. Я простонал и откинул голову так, что ударился затылком, но сейчас на боль было плевать. Софа мяла мне живот обеими ладонями, покачивала и похлопывала, немного зажимая складки, и в эти минуты это было раз в двести приятнее, чем обычно. Её язык скользил по члену, облизывал головку, я чувствовал, что упираюсь ей чуть ли не в гланды. Я часто дышал, держа руку на её макушке и немного нажимая. Софа сильно давила мне на живот, по которому текла горячая вода, и я чувствовал, как немного жжёт от её ладони. Я простонал её имя. Язык обвивал член, скользил, она чуть не заглатывала, а потом снова начинала легонько обвивать меня и посасывать. Второй раз я кончил ей в рот. Она сплюнула сперму и поднялась. Софа убрала руку, прильнула ко мне и увидела красный след у меня на середине живота.

— Ох… болит? Я не удержалась, извини.

— Я тебя люблю, — сказал я вместо ответа, вытирая со лба воду и пот. Слишком душно.

Она улыбнулась. Мылись мы вместе, натирая друг другу спинку и лапая. Когда вышли, то пар повалил так, что запотело зеркало у кровати и немного окно. Я рухнул на постель, жадно вдыхая прохладный воздух. Софа улеглась рядом, приспустив моё полотенце и мацая пузо. Смутившись, я поднял его обратно, накрыв её ладонь.

— Ты чего?

— Стесняюсь я.

— Это шутка такая? После того, что мы сейчас делали, ты до сих пор стесняешься мне животик показывать?

— Не тебе. Мне перед собой стыдно.

Софа нависла надо мной, поглаживая брюшко.

— Ох, Рафи. Мой милый робкий Рафи. У тебя очень красивый мягкий животик.

— Которым я об тебя бился сейчас сколько раз? Я думал, ты задохнёшься.

— Хах, нет. Мне… мне нравится, когда так делают.

— Вот так? — утвердительно спросил я, резко перевернувшись и наклоняясь над девушкой, в чей животик упиралось моё чрево.

— И желательно посильнее.

Я приподнялся, и тут с меня сползло полотенце, оголив пузо. Софа пискнула и заставила меня рухнуть на себя.

— Мой сладкий мягонький раскормленный пельмешек!

— Пусти, раздавлю!

— Нееееееет.

— У тебя что-то хрустнуло, Софа, отпусти!

— Это от большой любви, — она продолжала улыбаться, обвив меня руками и ногами.

Сделав усилие, я поднялся с булочкой на себе. Она такая… тяжеловата, но эта тяжесть такая приятная, ощутимая… как будто слиток золота поднимаешь, примерно такое же чувство.

— Извини, — Софа отпустила меня и упала на постель.

— За что?

— Ты дышишь тяжело, не буду больше вешаться.

— Я дышу тяжело, потому что упарился.

— Потому что кто-то жрёт слишком…

— Тихо! — я поцеловал её, уложив на себя. — Давай так: ты не унижаешь себя, а я себя.

— Ну давай. Ох, погодь, что там со временем? — она глянула на часы. — Половина двенадцатого! Рафи, мы на завтрак опоздали!

— Прискорбно. Может, перекусим чем-нибудь с кухни до обеда?

— Подожди, а если мы в город… — она глянула в окно. — Ясно, не сходим, там ливень.

— Смотри, обед в два часа. Сейчас полдвенадцатого. Два с половиной часа ты потерпишь, если мы стянем что-нибудь с кухни?

— Не то, чтобы у меня выбор был. — грустно вздохнула Софа. — На самом деле, у меня уже где-то дня четыре не очень хорошее ощущение.

— Что такое?

— Я вроде и ем… взять хоть вчерашний день, мы с тобой почти весь стол смели, я вроде бы наелась, но уже через час внутри сводит и хочется ещё.

— Это из-за магии, — я обнял её, гладя животик. — Она нарастает, чтобы удерживать её сил нужно больше. Следовательно, и есть тоже. И чаще.

— И стану я как папа.

— Тогда я тоже. И мы будем как два больших пельменя.

— Пирожка.

— С малиной.

— Вкусно звучит, — она вздохнула снова, улеглась на меня и свернулась клубком. — Ссссс, больно внутри.

— Моя бедная проголодавшаяся ватрушка, — я поцеловал её в щёчку. — Я сам за едой схожу, лежи.

— Блин, я домой хочу, — заскулила рыжая. — Там еды много-много. Там первый завтрак, второй, перекус, потом обед, снова перекус, потом полдник, ужин, поздний ужин, и частенько вечерний перекус.

— Не сочти за грубость, но с девятью приёмами пищи за день я вообще не удивляюсь, почему у вас все слуги упитанные.

— И не только слуги, давай честно. Но как же дома всё вкусно, — она мечтательно улыбнулась, сложив лапки на пузике. — Как шикарно на столе лежал поросёнок, как он вкусно пах, как красиво лежали нарезки, пироги и супы.

— Ты прям так сильно проголодалась?

— Ваще капец.

— Ладно, я сейчас, подожди пять минуточек, — я поцеловал её в живот и стал одеваться.

С кухни я приволок шмат баранины, пирог с арахисовой пастой, корзинку фруктов и три тарелки нарезок. Несмотря на то, что нёс я это с большим трепетом, дабы не опрокинуть или хуже — не спалиться, увидев мою добычу Софа грустно вздохнула.

— И всё?

— Я старался вообще-то, — буркнул я.

— Извини-извини, мой кругленький, — она сладко поцеловала меня в щёку. — Ну мой пышненький, пожалуйста, не дуйся на меня. Спасибо, что принёс, ты мой герой и добытчик.

Я засмущался, слушая от неё дифирамбы, и потом мы приступили к еде. А наевшись, включили кинцо, улеглись под одеяло и стали смотреть, обнимая и жамкая друг друга.

====== Пляж и новости ======

Ливень шёл неделю. И вот, дождавшись солнца, наша компашка из четырёх леди, лорда и меня метнулась на пляж. Ехали мы на кабриолете Амнерис, предвкушая солнце, море и песок. Я же всё думал, что бы им лучше соврать, чтобы не раздеваться и не лезть в воду. Я наплел что-то про «укачало» и «подташнивает», лишь бы меня не трогали. Когда мы доехали, девочки и Клейс раскидали вещи по периметру машины и рванули к воде с радостным воплем, даже Бриана, и только Софа вздохнула и поволокла на пляж корзинку с вещами. Кому отдых, а кому свидание. И все счастливы, всем хорошо.

— Наконец-то мы на месте! — радостно объявила Софа, упёршись в свои бочка руками, когда нашла подходящее место для нас двоих. — Рафи, ты как?

— Я? я нормально, — промямлил я, расстелив на песке покрывало и магией установив зонт.

Рыженькая довольно потянулась и стала выкладывать еду на покрывало. Я сел с ней рядом и немного оттянул от себя края застёгнутой рубашки, глянув вниз и проверяя, на месте ли мой втянутый до предела животик, который я себе отъел за неделю ливня и который старался втягивать, дабы не краснеть перед Софой. Я люблю её, это не секрет, и я знаю, что она тоже меня любит, но мне всё же не даёт покоя навязчивая мысль о том, что она хотела бы видеть рядом с собой мускулистого парня, а не пухлого мямлю с щеками и животом, как я. К слову о рубашке, она стала мне тесновата, как и вся остальная моя одежда, но Софе об этом заикнуться я не мог. Хоть она тоже пухленькая, я всё равно не смел признаться ей в том, что растолстел. А на пляже была куча худых людей, и мне всё время казалось, что они на меня смотрят и думают, какой же я толстый. Софа придвинулась поближе, убрав рыжие волосы за ухо, отпила из бутылки и расстегнула свою лёгкую полупрозрачную рубашку, выставив на обозрение красивую белую грудь в купальнике и верх милого бледного животика.

— Ты на что это смотришь? — хитро спросила она, сжав грудь предплечьями.

— На самую милую девушку на свете, — ответил я, рассматривая её грудь и думая, что надо бы дома купальник с неё снять.

— Тогда в глаза смотри, сладкий, — она подняла моё лицо и улыбнулась. — Есть будешь?

— Я? н-нет, хех, я утром наелся

— Но ты утром съел только тарелку салата. Признавайся, в чём дело? — она села рядом со мной и приобняла за складочку на боку, которой явно было тесновато в этой рубашке.

Я начал краснеть и стыдиться.

— Ну просто… понимаешь… я поправился… сильно… — промямлил я виновато.

— Насколько, сладенький? — ласково задала Софа вопрос, поглаживая меня по боку.

— Четыре с половиной… я вешу целых сто тридцать три килограмма. Господи, я ужасно жирн… мм… — она не дала мне закончить, целуя.

Когда она отстранилась, я вопросительно уставился на неё. Софа опустилась не мои бёдра и положила руки на выпиравшие через рубашку бока.

— Не надо так себя называть, мой сладенький аппетитный розанчик. Мы кажется договаривались, ты не опускаешь себя, а я себя. Ты очень красивый, ты мой самый любимый пончик, Рафаил. Ты же знаешь, что я тебя таким пухленьким пирожком очень люблю. Если хочешь похудеть — твое право, но мне будет тяжко видеть, как ты себя изводишь.

Я обнял её и втянул запах волос.

— Ты самая лучшая пышечка на свете.

— Спасибо, сладенький. Теперь можно вопрос?

— Конечно.

— Если ты так поправился, то разве тебе не должна была стать маловата одежда?

— Ну… она, собственно, и стала…

— Покажи мне свой животик, — она расстегнула мою рубашку и положила руку на мой втянутый, но всё равно выпирающий живот, и погладила его. — Пожалуйста, сладенький.

Я сглотнул и выдохнул. Живот сильно вышел вперёд полукругом и улёгся мне на бёдра, упираясь в лобок Софы. Девушка улыбнулась и бережно обняла его обеими руками, отчего я вздрогнул.

— Не надо стесняться этого прелестного животика, сладенький, — она чмокнула мою щёку. — Бедняжка, тебя так долго прятали, тебе было так тесно в старой одежде.

— Ты с моим животом разговариваешь? — невольно усмехнулся я.

— Да, — Софа легла мне на бёдра, обнимая живот. Затем бережно похлопала его и погладила. — Урчит. Кушать просит, бедняжка. Не кормят его, несчастного.

— Раз на то пошло, то у тебя часом с собой пирожных нет?

— Конечно есть, — Софа магией их вынула и дала мне. — Ешь, дорогой.

Так мы и сидели. Милуясь, воркуя, подкармливая друг друга и целуясь. Но длилось это не очень долго, или просто мы с Софой часов не наблюдали, но закончилось наше романтичное откармливание тогда, когда наши кенты вытащились из воды и голодной сворой напали на нашу еду.

— Нет! Брысь! Я утром спросила, взять вам чего-нибудь, или нет, вы мне что ответили?! Ой, да нафига, не есть едем, плавать едем, загорать, так что руки убрали от моих запасов!

— Пожалуйста! Мы бедные и голодные дети! — заныл Клейс, обняв за ноги Софит.

В общем, еды у нас вскоре не осталось. Но нас это ничему не научило, поэтому бедные и голодные дети опять полезли плавать. Растратив все калории и в этот раз, они уже были грустные и усталые, потому мы все в скором времени отправились домой.

Через пару месяцев прибыл Дару. Софа напрыгнула на него и долго обнимала, расцеловывая и осматривая. Потом он увидел Бриану. И щёки его подёрнулись румянцем.

— Привет, Бриана, — промямлил он, одёргивая толстовку. — Т-ты так загорела…

— А ты потолстел, — ответила она, равнодушно встряхивая головой и убирая с лица чёрные длинные волосы.

Дару поджал край губ и подтянул пузико.

— Я случайно, — зачем-то сказал он. Бриана, Софа и я вопросительно на него уставились. — Я эм… я… у-у меня там…

— Дела, — Софит потянула его к себе в комнату, жестом подзывая и меня. — У нас с тобой есть дела.

Варфайр пожала плечами и пошла дальше. В покоях Софа усадила брата на кровать и с тихим визгом села рядом.

— Она тебе нравится!

— Пиздец, — парень откинулся на кровать. — Я правда так растолстел?

— Ну… Верд потолще всё равно. И Рафи тоже.

— Я здесь вообще-то! — возмутился я.

— Ты же знаешь, я любя.

— Чего? — растерялся Дару, приподнявшись. — В смысле «любя»?

Я и Софа смущённо покраснели. Он же улыбнулся.

— Понятно. И давно?

— Месяца два, — ответил я, взяв ладошку девушки.

— Я рад за вас, правда, но вы же понимаете, что если узнает отец…

— Не узнает, если мы не расскажем. А мы ведь не расскажем? — Софа посмотрела в глаза брату.

— Не расскажем, — сказал Дару.

— Класс, — улыбнулась булочка. — Возвращаемся к тебе. Что там с Брианой?

— В том-то и дело, что ничего, — он страдальчески поднял глаза к потолку. — Я… я как-то не понял, как это случилось… она такая… такая статная, гордая, воинственная… как валькирия. Ночью мне снится сиянье её лиловых глаз, я видел её образ даже на поле боя… фак, я не могу, я влюбился в неё!

— Как ты красиво сказал, аж глаз потёк, — умилилась Софа.

Я недовольно насупился. Разве я не красиво с ней говорю? Надо будет это исправить. Дару взял её за плечи.

— Сестра моя, мне требуется помощь.

— Ах брат, чем я могу тебе помочь?

— Скажи, как покорить твою подругу,

И сердце ей стрелой любви пронзить?

— Бриана страсть питает к белладонне:

Ей нравятся прелестные цветы.

И думаю, не станет равнодушной

К беседам об оружии она.

— Вы долго белыми стихами будете говорить? — встрял я.

— Ладно, больше не будем, — сказал Дару, оттягивая от шеи воротник. — Фух, жарковато здесь. Софа, давай правду, я сильно плохо выгляжу?

— Ты всегда будешь самым прекрасным лобстером в моих глазах, братик. — Софа довольно прижалась к его щеке своей.

— Софа, — захныкал блондин.

— О, о, давай позовём её на свидание?

— Через некоторое время.

— Какое время?

— Через десять килограмм, — он встал с кровати и направился к выходу. Затем остановился. — Стой, помнишь, ты на диете сидела?

— Ну и?

— Помогло?

— Немного, если учесть, что я срывалась. Я похудела-то килограмм на пять.

— Ладно, учту, я пошёл.

— Эй, а я?

— У тебя Рафи. Он тебя развлечёт, а мне пора.

— Ты по мне не скучал? — обиделась Софит.

— Ну конечно же скучал, — он вздохнул и сильно поцеловал сестру в обе щеки. — Я к маме.

— А, так бы и сказал.

Дару взъерошил волосы булочки и вышел. Софа же потянула ко мне руки. Я сел рядом, и она обняла меня за живот.

— Рафи, мы должны их свести.

— Софа. Бриане 19, а Дару 21. Они явно в состоянии сами разобраться.

— Ну ты ж видел, как они друг на друга смотрят?!

— Я не думаю, что влезая в чужую жизнь ты сделаешь лучше.

— Моя плюшечка, — она взяла меня за щёки и сильно поцеловала губы. Сладко. А я-то думаю, кто моё какао выпил. — Ну ладно, мы поступим по-твоему и не будем лезть. Но если у них не срастётся…

— То тоже не будем лезть, — я обнял её, сцепив руки за спиной в замок. — Ты не уважаешь их личное пространство.

— Это неправда!

— И право на выбор.

— Так, отпусти меня, ты злой.

— Я не злой, я честный. Соф, позволь Дару хотя бы попытаться самому всё сделать. К тому же он ведь старше, у него явно больше опыта.

Она вздохнула, перестав пытаться выскользнуть из моих объятий. Погладила щёку.

— Ладно, возможно ты прав.

— Класс, — я чмокнул её руку.

— Теперь к другим новостям, хех.

— Мне это «хех» как-то не нравится.

— Тут такое дело… ты главное не нервничай…

— Тааааааак.

— Давай я тебе животик помну, чтобы не волновался?

— София Флейм, если ты… а-ах… — она стала гладить меня по пузечку и нежно надавливать. — Мамочки… п-повыше…

— Пончик настоящий, — улыбнулась она, подняв ладонь к области желудка. — Мой самый вкусненький и милый.

— Мммф… ах… ещё, пожалуйста…

— Мой аппетитный толстенький тюленчик. Ну так вот, там проблемка-то малюсенькая, даже волноваться, по сути не о чем…

— Хорошо… — постанывал я, выпячивая и надувая живот, лишь бы она не останавливалась. — Не буду…

— Просто маленькая фигнюшечка, это даже нервов твоих не стоит, мой любимый пирожок.

— Мгм… аф, с-сильнее…

— Там в общем… папа скоро приедет.

Меня будто водой из шланга окатило. У меня умерла нервная система.

— КТО?!!! — подорвался я.

— Тихо ты! — она закрыла мне рот. — Т-ты чё орёшь так?

— Господи, Софа, мне пиздец! Он меня… а тебя?

— Меня-то как раз нет, — неловко сказала она. — Тебя… давай тебя спрячем?

— Лорд Фейриблум всё равно ему скажет, что «ой, здрасьте, а тут по соседству с вашей дочерью комната занята, там Рафаил живёт. Который Гранде, да, вы с ним знакомы? А, хорошо, ружья у нас вот тут, хотите я его подержу, чтобы вы не промахнулись?».

— Амнерис попросит отца не говорить про тебя.

— В замке-то мы с ним явно не пересечёмся, да?! Фаааааак, ну твою же мать, за что?! — я стал нарезать круги по комнате. — Может, мне уехать? Или в городе жильё снять? Нет, стоп, у меня нет денег… можно я продам телефон, который мне лорд Крейд взял?

— Нет! — она встала и взяла меня за плечи. — Рафи, Софочка всё придумала.

— И что Софочка придумала?

— Мы прямо скажем папе, что тебя сюда отправили родители, от греха подальше. Частично мы скажем правду, просто…

— Просто мои родители знать не знают, где я и что со мной, а от правды останется только то, что я ехал с вами от лорда Глейгрима.

— Ну, этого достаточно! Южане не любят ссор и разборок, и папа тут как бы в гостях, он не станет тебя убивать.

— А бить?

— И бить. И даже матом крыть.

— Софа, я тебя люблю. Сильно-сильно, сильнее чем альбатрос любил волну в «Сказках для Каприны», и сильнее чем котлетка любит пюрешку. Ты для меня дороже сладенького, потому что ты и есть самое сладенькое в моей жизни…

— Рафи, господи, — она аж прослезилась. — Рафи…

— … Я всегда буду рядом, моя милая леди Флейм. Я всегда буду видеть твой светлый образ и нежное личико, я навсегда сохраню в памяти наши прикосновения друг к другу. Ты аппетитней, чем шашлык, и слаще, чем какао. Я люблю тебя, моя дорогая…

— Боже, у меня сейчас лицо треснет, милый!

— … Ты прекраснее первой весенней маргаритки, которую нежно ласкает своими лучами солнце… нет, ты и есть моё солнце! И луна, и звёзды, ты мой мир!

— Рафи, моё ты счастье!

— … И поэтому я бесславно сбегу, чтобы лорд Дарон меня не нашёл.

— Мой дорогой, я… стоп… РАФАИЛ!

Я вскочил на потолок, чтобы она меня не прибила, раскусив мой коварный план по обольщению.

— Ах, любовь моя, я только жить хочу!

Но раз отец ваш этим недоволен,

Я жизнь самоубийством завершу

Когда-нибудь. Теперь бежать я волен.

— Лишь только попадёшься мне, зараза,

Тебя сама в бараний рог скручу,

Прибью, повешу, как достану — сразу!

— Я к вам с вечерним солнцем прилечу! — я жадно поцеловал её сладкие губы, напоследок обласкав плечи и животик, а после трусливо выбежал в окно, слыша обещания, что она меня прибьёт, как только я к ней заявлюсь.

====== Очень сильно жестокая драка ======

По городу я шатался до тех пор, пока не захотел поесть и поспать. Случилось это уже ближе к закату. Так, ну, лорд Дарон скорее всего уже приехал, и сейчас ест после долгой дороги и ведёт светские беседы с детьми. Скорее всего в коридоре я с ним не встречусь, значит, пора обратно. Но уже через полчаса я осознал, что моему везению не позавидовал бы даже человек, рождённый в пятницу 13-го под лестницей роддома, а перед акушеркой, что несла его взвешиваться, пробежало стадо чёрных кошек. А всё почему? Правильно, потому что я не то, что встретился, я врезался в отца Софы, когда он выходил из-за поворота.

— Простите! — выпалил я, судорожно подтягивая брюхо и одёргивая свитер.

— Смотри, куда ид… — он поднял голову и увидел меня. — ТЫ?!

Софа, пожалуйста, пусть на моей могиле будет эпитафия: «Он был влюблённым имбецилом»!

— З-здравствуйте, милорд Ф-Флейм, — заикаясь сказал я, отшагнув от него.

— Ты откуда тут взялся, советничек?!

— Й-я… я… м-меня отправили родители… — мямлил я версию, придуманную Софой. — П-подальше от угрозы…

Он помолчал. Лорд рассматривал меня, и лицо его начинало краснеть от злости. Мне кажется, он сейчас меня натянет. Он вдруг глубоко вдохнул, выдохнул, и перестал внушать ужас своими недовольными глазками.

— Узнаю, что ты снова к моей дочери лез — накажу. — спокойно произнёс лорд Флейм.

— Не узнаете, — сказал я, словив его готовый сжечь меня взгляд. — Ой, т-то есть… я н-не в том смысле, милорд, й-я хотел сказать…

— Ты меня понял? — прервал он моё жевание соплей.

class="book">— Д-да, сэр.

— Молодец.

И он пошёл дальше по своим делам. Я же схватился за сердце и пополз в свои покои. Мне сейчас страшно было даже думать о том, чтобы к Софе заглянуть. Он меня ненавидит. С одной стороны то, что мы теперь живём в одном замке — даже хорошо, у меня есть шанс наладить с ним отношения… в теории… но с другой стороны я его боюсь, боюсь потерять Софу, боюсь, что он найдёт родителей и силой вышвырнет меня домой, боюсь что если он меня и не убьёт, то побьёт точно… я очень многого боюсь. Я никогда не отличался храбростью, но таким трусом я себя не помню. Признаюсь, я — юноша впечатлительный, застенчивый и ранимый, но я не боялся раньше всего и вся. Любовь заставляет бояться потерять дорогого сердцу человека. И от этого вытекают остальные страхи. Скажи я Софе, что боюсь даже одним воздухом с её отцом дышать, как она отреагирует? Наверно улыбнётся, засмеётся, потом нежно обнимет меня, приласкает и зашепчет: «я люблю тебя, мой пончик. Даже если отец против, всё равно люблю». Я невольно улыбнулся, представляя это, и завалился к себе в комнату. Закрылся изнутри и посмотрел в окно. Здесь, на юге красивые закаты. Заставляют смотреть на них и думать о чём-то хорошем. Я так люблю тебя, моя милая леди. Когда с Холдбистами всё закончится, когда снова станет спокойно и мирно, я приду к тебе одной светлой лунной ночью, тихо постучусь в окно, ты откроешь, поцелуешь меня, и потом мы убежим. Далеко-далеко. Где нас не найдут ни проблемы, ни обязанности, ни родители. Где ты будешь в кигуруми-панде, пухленькая и хорошенькая, где я буду ласкать и целовать тебя без страха, что нас застанут.

Вскоре стало темнеть. Я успел заскучать по своей булочке, и только собрался идти к ней по стене замка, как ручка двери стала дёргаться. Это чё? Я подошёл и открыл. В меня упёрся лбом Верд. Я не успел удивиться, откуда он тут, гипотеза о его прибытии вместе с отцом позже посетила мою голову, как учуял запах алкоголя.

— Ммф… Раф? — он схватил меня за бока, чтобы не шататься.

— Ты чё делаешь? — выпалил я.

— Это ты чё в моей комнате делаешь?

Боже, как от него разит, какой же он пьяный. Я взял его за плечи, отстраняя от себя и своих боков, трогать и мять которые имела право только Софит, и легонько тряхнул.

— Верд, трезвей, это моя спальня уже два месяца. Ты наверное перепутал.

— Я трезвый! — он отмахнулся от меня и шатаясь решил стоять сам. Хватило его на пять секунд, после чего он опёрся рукой о стену. — А ты чё тут делаешь?

— Живу.

— Спишь с моей сестрой?

— Ч-чё?!

— Спишь с моей сестрой, или нет?! — рявкнул он, схватив меня за грудки и прижав к себе.

Господи, спаси!

— Верд, от-отпусти меня!

— Значит спишь, — он замахнулся.

— Стой!!! — крикнули пара чьих-то голосов.

— Сука!

— Подожди! — вскрикнул я, вырываясь.

В следующий миг я ощутил сильную боль на всей левой части лица, и чуть не свалился, чудом удержав равновесие. Из глаз искры сыпались, я одной рукой держался за лицо, а второй за дверной косяк. Бляха, как же больно. Я слышал топот, выкрики и касания себя за плечи, руки и живот.

— Рафаил? Рафаил, посмотри на меня. Давай-давай, убери руку.

Мою ладонь отняли от лица, и я увидел перед собой лорда Дарона, который меня рассматривал. Верда тащили куда-то Дару и Клейс, пока тот матерился. Сзади меня кто-то держал за бок и брюшко.

— Ох… чёрт, извини его, — сказал лорд. — Очень больно?

— Проживу, — шикнул я.

— Шатаешься, сильно ударил. Сядь, посиди, я врача позову.

— Не надо, — я снова взялся рукой за скулу и глаз. — Ссс… фак.

— Сейчас приведу, сиди.

Он закрыл дверь, а передо мной из-за спины выскочила Софит. Ахнула.

— Господи! Рафи, милый, как ты? Мой бедный, садись-садись, я полечу тебя.

— Ты откуда тут? — опешил я.

— Мы с папой и Дару шли по комнатам, услышали оры Верда, видим, он тебя бить собирается. Дару к нему рванул, но не успел. Боже, за что он тебя? Хотя нет, не говори, он пьяный был… сука, я ему лицо откушу. Рафи, малыш, пожалуйста сядь. Я тебя вылечу.

— Не вылечишь. У тебя моя магия, а себя я лечить не могу. — я сел на кровать, шипя и постанывая.

— Блять… дай посмотреть, сладенький. Я только посмотрю, трогать не буду, честно-честно. Маленький, сладенький, вкусненький, покажи.

Я убрал руку. Софа икнула.

— Твою ж… аж царапинки…

Я повернулся к зеркалу. Под глазом образовывался внушительный синяк, на котором было две мелкие царапинки. Сейчас заплывать начнёт, и буду я выглядеть так, как будто меня пчела укусила.

— Ёб твою мать, — вырвалось у меня.

— Рафи, милый, что мне для тебя сделать? Давай я сейчас холодненькое принесу.

— Спасибо, — прошипел я, вновь берясь за болевшую часть лица.

Она пулей выскочила из комнаты и вернулась со шматом льда. Я чуть не завизжал, когда моей скулы коснулся кусок холоднющего пакета.

— Давай-давай, надо. — сказала мне Софит.

— Больно, — заныл я.

— Мой маленький мальчик, — она обняла меня, поглаживая пузо. — Маленький пострадавший мальчик. Ну приложи, нужно. Потихонечку, давай.

Лёд с писками-визгами и слезами я держал минуты три, а потом лорд Дарон притащил за шиворот врача. Тот обработал мне синяк и заставил выпить какой-то отвар. Боль утихла. После слов о том, что отвар уберёт синяк через пару дней, он покинул меня, а лорд ещё раз извинился за сына.

— Софа, идём, оставь человека в покое.

— Папа, я… ладно, я иду, — осеклась она, не желая вызвать подозрений.

Я остался один. Через пять минут мне пришло сообщение от булочки, что она дождётся, пока лорд Флейм уснёт. Она снова спрашивала, как я себя чувствую, и не принести ли мне чего-то вкусненького. Я умилительно улыбнулся, тихо пообещав себе завтра отомстить бухущему наследнику рода любимой. Я попросил у неё что-нибудь сладенькое, и стал дожидаться. Через полчаса ко мне прошмыгнула моя ватрушка, прижимая к себе тарелку булочек и тортик. Она положила это всё на стол, и прыгнула ко мне, начиная обнимать и гладить.

— Пожалуйста, прости за него, — говорила она. — Я его утром натяну и сломаю, только не злись пожалуйста, дорогой.

— Всё нормально, — я обнял её. — Меня другое удивляет.

— Что, пирожок?

— Лорд Дарон меня не убил. Вернее, не добавил.

— Верд избил первого попавшегося человека, ещё бы он не стал извиняться!

— Меня никто не избивал, Соф, это был один удар.

— А если бы он тебе глаз вышиб?!

— Во-первых, не вышиб. Во-вторых, я не сюся, я могу дать сдачи.

— Ну конечно ты не сюся, — она положила мою голову себе на грудь, целуя в макушку. — Ты мой мужественный брутальный маскулинный мужЫк. Иди, животик поглажу.

— Иду, — промямлил я, прильнув к ней пузечком.

На следующий день я и Верд встретились в коридоре. Он был помятый, лохматый, и растерянно на меня уставился.

— Это… это я тебя так? — сказал он. В голосе слышалась нотка вины и изумления.

— Нет блять, я просто люблю падать на чьи-то кулаки. — огрызнулся я.

— Слушай, я… эм… я пьяный был, извини…

Я прикрыл глаза. Размахнулся и вдарил ему по челюсти. Верд пошатнулся и чуть не влетел в стену.

— Прощаю, — сказал я.

— Ты чё… ммф…

— Я ничего не сломал, не надо.

Он возмущённо на меня смотрел, но ничего не говорил. Видимо, не привык получать за пьяные выходки от кого-либо, кроме родителей. Я выдержал его взгляд, после чего Верд, матернувшись, пошёл дальше.

— И тебе доброго утра, — победоносно улыбнулся я.

— Пошёл в хуй, — шикнул лорд.

— Может НА хуй?

— Тебе именно В хуй.

Он скрылся за поворотом. Я же довольно ухмыльнулся и пошагал завтракать в зал, где меня заждалась моя булочка. Я отмщён. Я герой.

====== Об узких дверях и пари ======

Проходили дни. Со всего королевства лорды и леди уезжали во владения Фейриблум, Эклипс и Форестов — людей, чьи земли далеко от севера, и до которых добираться очень долго. Нам не говорили, что сейчас происходит в землях Варфайров, Глейгримов и Флеймов, но отсутствие новостей об отце Брианы и о дядях Софы угнетало обеих. Однажды я застал их вечером в саду. Они сидели у небольшого рукотворного пруда, где плавали рыбки, утки и селезни, и грустно смотрели в воду.

— Надеюсь, он жив, — сказала Софа, взяв руку подруги.

— Я тоже. Насчёт твоих.

— Я боюсь только за дядю Крейда.

— Это который? Паникёр?

— Да, он ещё потолще дяди Зейира.

— Мгм. А чем тебя лорд Зейир не устроил?

— Он жестокий и… я его побаиваюсь. Верд рассказывал, что когда родители оставляли его с ним, дядя бил его палкой. По большому-то счёту Зейиру наплевать на то, что сделали с Эризой, он никого не любит кроме себя. Наверное, папа только из-за воспоминаний о детстве испытывает к нему какие-то тёплые чувства.

Бриана помолчала.

— Когда мне было десять, отец взял меня на праздник лорда Фейриблум. Там я познакомилась с Амнерис, Клейсом и Дару. Верд мне не понравился, прости за прямоту.

— Он истеричка, он мало кому с первого взгляда нравится, — посмеялась Софа.

— Уже не помню, чьи это были вассалы, но они стали оскорблять меня и издеваться. Кажется, это было из-за того, что я самая хилая из всех Варфайров. Дару увидел это и стал меня защищать, а я заплакала и убежала. Меня отыскал отец, и утешая, сказал: «Слёзы — это слабость. Не позволяй никому и никогда видеть её. И никогда не плачь». С того дня я не проронила ни одной слезы, и сейчас, когда я думаю, что он мог погибнуть… не знаю… не знаю, как дать чувствам выход.

— Бриана, — Софа приобняла её. — Ты красивая. Да, из вашей семьи ты самая невысокая и стройная, даже хрупкая в какой-то мере…

— Я воспринимаю это как оскорбление.

— Прости. Я к тому, что близким людям не важно, хилая ты, или самая здоровая бабень под два с половиной метра, которая может пинком дуб сломать. А слёзы — это не слабость. Это просто эмоция.

Варфайр вздохнула, поглаживая руку Софочки.

— Не задумывалась об этом.

— Плакать — это нормально. Это хорошо.

— Почему?

— Потому что если ты никогда не будешь плакать, ты взорвёшься.

Бриана усмехнулась.

— Ответ, достойный дворянина.

— Ну дык, я ж фигни не скажу, — не без гордости улыбнулась Софит.

— Не удивляюсь, что Рафаил в тебя влюбился. Вы гармонично смотритесь.

— Мы просто две плюшки, которые тискают друг друга за щёки, давай честно.

— Я о характерах. Он весь такой интеллигентный, культурный, уравновешенный…

— Он такой красивый и милый! — Софа сложила лапки.

-… А ты взбалмошная, нагловатая и иногда истеричная.

Я невольно улыбнулся. Моя булочка правда такая. За это я её и люблю.

— Ну то есть, он культурный, а я гопарь?

— Считай так.

— Раз на то пошло, то я начну шипперить тебя с…

— Не смей говорить мне о Дару.

— А причём тут Дару? Я хотела сказать про Клейса.

Бриана как-то потерялась. На щеках стал проступать румянец.

— Эм… ну, я… ты просто так посмотрела на меня, что я… э…

— Бриааааана.

— Чё нааааааадо?

— Колись, давай, Софит никому не скажет.

— Я об этом и говорю. Ты не уважаешь право людей на личное пространство.

— Да чё вы такие сразу? Рафи мне то же самое говорил.

— Потому что это правда. Закроем тему, я не хочу об этом.

Софа протяжно вздохнула. Посмотрела в воду.

— Бриана.

— Да?

— Если Холдбисты доберутся и сюда… только никому не говори, особенно Рафи или маме.

— Никому.

— Я выйду к ним первая. Я умею летать, они меня не поймают. Они плохо восприимчивы к огню, но скорее всего проводят электричество. Думаю, если шарахну по ним молнией, они если и не умрут, то пострадать должны.

Бриана повернула к ней взгляд лиловых глаз.

— Я сама хотела выйти к ним первой. Всё-таки, я здесь единственный оружейник, а в замке полно беременных. Я пойду с тобой.

— Будем биться вместе, как века назад это делали праотцы?

— Именно.

— Класс, бабёнки — это сила! — взвизгнула Софа, протянув руку Бриане. — До конца.

— До конца, — ответила брюнетка, взяв ладонь Софит.

Я опёрся спиной на стену, с ужасом сознавая, что случится, если Софу поймают, если догонят, если сумеют сбить на землю. Я не отпущу её. Да, пусть она думает, что я ни о чём не знаю, пусть считает, что это ни к чему. Только я не пущу её на верную смерть.

Это было несколько недель назад. Сегодня же я проходил мимо тренировочного зала, где дверь сорвалась с петель, а меня чуть не обожгло огненной волной. Там стояли друг напротив друга Верд и Софа, поодаль сидели Амнерис, Дженна и Дару.

— Устала? — ухмыльнулся Флейм.

— Да щас! — Софа размахнулась и кинула в него огненное копьё.

Я тихо вошёл и подошёл к кентам, пока моя булочка дралась со старшим братом.

— Чё происходит? — поинтересовался я.

— Они забились, что сегодня выяснят, кто из них сильнее, — ответила мне Амнерис, жуя попкорн. — И победитель получает право пойти и забухать в городе на деньги проигравшего.

— Я пыталась им объяснить, что очевидно победит Верд, но Софу это только разозлило, — вздохнула Дженна. — Я люблю её, но как же раздражает её упрямство.

— На то она и дружба, — улыбнулась Фейриблум.

Софа и Верд шмальнули друг в друга файрболами, и в следующий миг булочка вскочила на скамейку и воскликнула:

— Ну всё, готовь жопу! Сейчас я тебя трахну сильнее, чем жизнь!

— Инцест — дело семейное, — фыркнул тот. — Дару, ты с нами? Раф?

— Цыц, я не закончила, обмудок! Ща я херану тебя молнией!

— Чем? Ты чё?

— Я умею стрелять молниями, как Алуза в «Аватаре», — довольно улыбнулась Софа.

— А ну давай. Давай, я весь во внимании.

Софа свела перед собой руки, резко вытянула, и ничего не случилось. Молнии не желали загораться. Видимо, она ещё плохо их контролирует.

— Ну и где? — посмеивался Верд.

— Да заткнись ты! — Софа щелкала пальцами, жестикулировала, а молний не было. — Ргх, да почему их нет?!

— Ладно, хорош. Я сделаю вид, что ты типа в меня попала, и поддамся немножко.

— Да я правда умею!

— Верд, она правда может, — встрял я, идя к ним и встав рядом с пышечкой. — Она делала это у лорда Глейгрима.

— Ну и где тогда молнии?

— Я не знаю, — потерялась Софа, смотря на руки. — Давно не тренировалась, видимо… не получается.

Верд изогнул одну бровь.

— Ты обманываешь.

— Не обманываю!

— Ты просто врёшь, чтобы я не разносил тебя в ноль, хитрая ты жопа.

— Я сказала, что я не обманываю!!!

— Да, Софа грубая и безответственная, но она не обманывает! — сказал я решительно. Оба повернули ко мне голову, Софа смотрела с нотками осуждения. Я нервно улыбнулся. — Т-ты знаешь, что я люблю тебя.

— Мгм. — кивнула она, надменно улыбнувшись.

— Очень люблю…

— Спи и ужинай сегодня один. Теперь ты, — она повернулась к Верду, а я издал удручённый грустный вздох. — Я умею делать молнии. Дженна, подтверди!

— Подтверждаю!

— Понял? Я просто как-то чё-то где-то… ну одним словом…

— Пиздишь?

— ЗАВАЛИ!!! — рявкнула она. Её волосы заискрились, и от девушки стрельнуло несколько молний, ударивших в потолок и стены. Я стоял рядом, и мне чуть не попало. Поддавшись рефлексу я сильно втянул живот, и пусть у меня дико заныл пресс, зато я остался жив. На Софу с шоком таращились все. Даже она сама, снова став одуванчиком с торчащими во все стороны волосами. Моргнула. — А… оу… ха-ха, увидел? Убедился, презренный?!

Верд молча погасил вспыхнувший на пряди волос огонёк и кивнул.

— Бугагашеньки! Итак, а теперь финал! — Софа спрыгнула на него со скамейки и придавила к полу. — Я победила.

— Чт… да не честно так!

— Честно! Вахаха, отдавай деньги, братец, я их заработала!

— Нету у меня их, — он спихнул с себя сестру и начал подниматься. — У отца надо выпросить.

— Ну так идём выпрашивать. Давай-давай, двигаем. — Софа стала толкать его к выходу.

Стоная и бросаясь ругательствами Верд с Софой плелись к выходу. Мы пошли следом, ибо развлечение закончилось. Но нас ждал новый инцидент. Так как вход был узковат, и не рассчитан на то, чтобы в него проходили не то, что два средних, но даже два худых человека, наши дуэлянты неаккуратным движением ввалились одновременно и застряли. Оба упирались спинами в стены, а животом друг в друга. Дару и Амнерис с этого заржали.

— Нихера не смешно! — рявкнул Верд.

— Я задыхаюсь… втяни живот, сделай милость! — кряхтела Софа, пытаясь вылезти, но потом лишь застряла ещё больше.

— Я втянул вообще-то, — буркнул Флейм.

— Блин, и чё делать? — запаниковал я. — Соф, ты поменьше, ты не можешь спуститься или как-то подняться?

— Во-первых, я на тебя обиделась. А во-вторых нет, я сильно прижата.

— А я значит нет! — возмущался Верд, коего сильно вжимала в стену пышная грудь Софит. — Наела арбузы, блин, хер сдвинешься.

— Завидуй молча.

— Я… стоп, чё?

— Знал бы ты, как Раф хочет быть на твоём месте, — ржал Дару. — И я ведь говорил, хорош на ночь есть! Говорил? Говорил!

— Я тебя сожгу, когда выберусь!!!

— Не дёргайся ты! Мамочки, моя селезёнка! — Софа упёрлась руками в плечи брата, пытаясь оттолкнуть его и добиться места для вдоха. Получилось только сильнее вжаться в стену. — Дышать тяжело.

— Что делать-то будем? — волновалась Дженна. — Не ломать же стену.

— Ждать, пока похудеют. — сказал Дару, продолжая смеяться над бедой сестры и брата. — Ну или пока их увидит отец, и они сгорят со стыда.

— Ты чё такой обмудок? Я-то что тебе сделала? Господи, Верд, ты мне желудок раздавил!

— Класс, мне больше еды будет доставаться, — буркнул он, ёрзая.

— Да куда тебе ещё больше-то! — прокомментировал брат.

— Завались, Дару!

— Ладно, — прервал я их. — Я попробую вас вытолкнуть. Оба живот втяните.

Они сделали, что просили. Я упёрся каждому в плечо и стал толкать. Они шли, но очень тяжело. Через секунд десять у Софы закатились глаза.

— Э-э-э, стоп, хватит! — Верд остановил меня, взял её лицо в руки и похлопал по щеке. — Соф? Софа, мать твою, дыши!

— Что с ней?! — в унисон взвизгнули девочки и Дару.

— Да втянул я живот, втянул, вдыхай!

Верд ещё пару раз похлопал её щёчку. Софа сделала несколько вдохов и откинула голову на стену.

— Плохо очень… голова кружится…

— Софочка! — я со всей дури влетел в Верда. Тот вскрикнул и вывалился в коридор, а Софу я подхватил на руки и подул в личико. — Всё-всё, больше не застряли, дышим. Давай, вдох — выдох.

— Ты мне плечо сломал, — буркнул лорд Флейм. — Чё вы все меня ни во что не ставите?

— Ты чуть сестру не раздавил своей тушей, молчи давай! — налетел на него Дару.

— Софа, ты как? — подскочила к ней Дженна.

Та старательно дышала. После удачного избегания обморока, все Флеймы отправились к отцу, дабы Верд торжественно попросил у него денег. Так вышло, что мы с ним столкнулись в коридоре.

— О, вся компания, — усмехнулся лорд.

— Па, дай денег. — сходу начал старший брат моей ватрушки.

Лорд Флейм прикрыл глаза.

— То есть так? Ни «привет», ни «как дела?», а просто «дай денег»?

— Привет па, как дела, дай денег. Так лучше?

— Папа, как твоё здоровье? Мне тоже, мне очень надо, — подключился Дару.

Благородный лорд Флейм протяжно простонал.

— Всё время! Всё время «па, дай», «па, отмажь», «па, хочу машину»! А хоть бы раз кто-нибудь сказал «папа, на!». Так ведь нет!

— Мы пойдём, — Дженна потянула Амнерис в сторону библиотеки.

— Вымахали здоровые, как кони, и никто даже не подумает о том, как тяжело эти деньги достаются!

— Да тебе они по наследству перепали, потому что ты удачно родился, — фыркнул Верд.

Тут Дарон бросил гневный взгляд. Первенец сглотнул, готовясь получать.

— Да. Да, ты прав. Но если бы я не работал, мы с матерью бы разорились ещё до твоего рождения. Я уж о Дару с Софой не говорю. По-твоему, быть лордом — значит развлекаться?

— И делать новых лордов. — добавил Верд.

— Боже, кого я вырастил! Мой наследник — кутила и мажор!

— Мажоры ведут себя отвратительно. А я ещё прилично. Ну па, ну дай. Мне немножко, тысяч десять.

— И мне тоже, — добавил Дару робко.

Софа вздохнула, подошла к отцу и обняла его. Поцеловала в щёку.

— Папа, я тебя люблю.

Тот аж растаял, прижал к себе дочь и расцеловал её лицо.

— Моя ты маленькая искорка.

— Верд из-за меня денег просит. Мы поспорили, он проиграл. Не надо, у меня пока есть, потом попрошу, — она посмотрела на брата. — И ещё извини, что я тебя толстым назвала.

— Погоди, это когда? — насторожился Верд. — Я что-то не помню.

— Это было в моей голове, когда мы застряли.

Он со скепсисом прикрыл глаза.

— Мне правда очень стыдно.

— Мгм.

Софа обняла его и чмокнула губы. Верд протяжно вздохнул.

— Ты меня прощаешь? — виновато сказала Софит.

— Ладно, прощаю. Сестра моего брата — моя сестра.

Но в итоге, лорд Дарон сделал по-другому. Софочке он денег дал, а сыновей послал работать в город на целый один день. Дабы они не сильно надрывались с непривычки, он нашёл им очень простую работу. В таверне. Чистить картошку. Парни сначала выдохнули, но потом осознали, что это очень херово, ибо утро только начиналось, а чистить картошку им предстояло аж до одиннадцати часов вечера. Боже, как же они наверное материли родителя и сестру.

====== Котлетка ======

Комментарий к Котлетка И снова здравствуйте! Тут кинковый кинк, фетишный фетиш, но только лапают здесь не Рафи, и даже не Верда. Интрига, да. Могу, умею

Вечером, когда Софа всё-таки перестала на меня обижаться, мы с ней и Клейсом с Брианой зашли в эту таверну, где булочка принялась усиленно спускать отцовское золото на еду и вино. И через час она стала на меня вешаться и лапать живот.

— Раааааф… мой слаааадкий… мой круглый и толстенький, тебя стало больше… жирок наел, мой аппетитный… животик подрос, тебе не жмёт футболка?

— Соф, ты перебрала немного.

— Много…ик!.. пардон, леди не икают. Мф, Рафи, я так тебя люблю, — она крепко поцеловала меня в щёку. — Я всех люблю, весь мир.

— Пойдём домой, мой сгусток любви.

— Пхх… сгусток… смешное слово…

— Бриана, нет! — вскрикнул Клейс, глядя на то, как подвыпившая Варфайр полезла на стол. — Тихо, стой!

— Отстань, я хочу!

— Рафи, толстячок, иди целоваться! — посмеивалась Софит, хватая меня за пузо. — Я животик поймала!

— Тсс! — шикнул я, закрывая ей рот. — Кругом люди, не здесь же!

— А ты стесняешься, мой кругленький?

— Софа, дома я тебя зацелую, только не надо так орать и называть меня «толстячок» и «кругленький» перед кучей людей!

— Полапаешь? — попросила она ещё, жалобно на меня смотря и жмякая пузцо.

— Хорошо, полапаю.

— А мне пузико помнёшь?

— Помну, и с ложечки покормлю, и спатеньки уложу, только не ори.

— Урааааа! Ой, тсс, я всё, — зашептала она, приставив палец к губам и глупо улыбаясь. — Я буду тихо, как мышка.

— Поднимайся, мышка, поползём домой.

— Уйди! — крикнула Бриана, призвав меч и отталкивая Клейса. — София, вставай, идем сражаться с недругами!

— Драка! — взвизгнула Софит, вскакивая и нарушая наш уговор. Вскочила она слишком резко, и я, который её до этого старался поднять, пошатнулся и влетел затылком в стену. — Идём отстаивать нашу честь, земли и… и… и наш стол!

— За стол!

— За стол!

И девочки вдвоём вскочили на стол и уже собрались было нападать на ни в чём неповинного бармена, как тут из кухни выскочили Верд и Дару.

— ДАААААААА! — орали он. — Я свободеееен!

— Словно птица в небесах! — заголосили девочки.

— Пошли все нахуй! — вопил Верд, показывая средний палец. — Я отработал ебучих тринадцать часов, в гробу я видал вас и вашу картошку! Отсосите мне сбоку, ублюдки! Я богат! Я сука безмерно богат!

— Богач Деньгович, купи мне что-нибудь холодненькое приложить, — попросил я, потирая затылок.

— Я домооой! Я домооой!

Наконец-то выходноооой!

Я домооой, я домой!

Там пивас и рулеееет мяснооой! — пел Дару на мотив «Отпусти и забудь», кружась в танце с бутылкой вина. Затем он увидел воинственно настроенных дам. — Девочки, вы чего на столе стоите?

— Сгинь, презренный! София, это наш враг! — выкрикивала Бриана, не вполне соображая, кто перед ней, судя по прищуру и старательному старанию разглядеть.

— Огонь! — хихикнула рыжая, пальнув файрболом.

В общем, в замок я нёс Софу, Дару нёс Бриану, а Верд тащил Клейса, которого Варфайр в порыве защиты стола приложила затылком о кувшин. В покоях булочки я стал раздевать её, дабы переодеть. Софа повесилась на меня, настойчиво гладя по животику.

— Пузечко моё любимое, брюшко самое сладенькое, — бухтела она. — Давай тебя ещё откормим? Чтобы ты был очень толстенький, жирненький и аппетитный, а потом я тебя съем.

— Буду знать, что тебе лучше не пить, — вздохнул я, расстёгивая её толстовку. — Не елозь.

— Я запеку тебя с пончиками и съем, — пьяно улыбалась девушка. — Ты будешь вкусненьким и сладеньким толстячком.

— Хоба! — я стянул её толстовку, и Софа плюхнулась на постель в одной белой маечке и джинсах, с пуговкой на которых возилась и пыхтела. — Чего ты? Давит?

— Да… ммф, я их не надевала с тех пор, как Брэйв сказал, что мне нужно похудеть.

— Давай помогу, втяни животик немножко.

Она втянула. Я расстегнул пуговицу, с молнией она справилась сама, и её пузико вышло вперёд. На коже оставался красный след от пуговицы. Софа вздохнула.

— Рафи.

— Да?

— А я красивая?

— Да, ты красивая, моя пышечка, — я сел рядом и положил руку ей на живот.

— Знаешь что?

— Не знаю.

— Когда ты меня трогаешь, мне не стыдно.

— То есть?

— Когда Брэйв мне пузо трогал, мне было очень неловко и стыдно. А когда трогаешь ты — нет. Мне нравится и мне приятно. У тебя мягкие тёплые сильные руки… ну у Брэйва они тоже сильные, но не такие… они пожёстче и грубее, а у тебя нежные и пухленькие.

— Ну наверное, потому что я сам пухленький, нет? — усмехнулся я.

— Ты приятный и желанный, — бухтела она мне в ляжку. — Я хочу, чтобы ты меня за живот чаще трогал. Сказать всё стеснялась. А ещё хочу узнать, что чувствуешь, когда много съешь, а потом тебя ласкают.

— Тогда давай утром выясним, — улыбнулся я, улёгся рядом и стал ласкать ей пузико. Оно подрагивало, по бледной коже проходились мурашки, Софа постанывала, льня ко мне. И пока я гладил ей животик, она улеглась мне на руку и заснула.

Утром, помня её пьяные откровения, я решил прикормить её. Но до меня дошло, что с её-то аппетитом я заколебусь на кухню бегать. Тогда я решил сделать по-другому: пусть она наестся в зале, потом я принесу ещё еды в спальню, а потом стану её тискать и жамкать. Правда, когда я разбудил Софочку, изложить свой план мне не удалось, ибо к ней стал стучаться отец. Пискнув, я выскочил в окно и ломанулся к себе. Там я грустно пошёл в душ один, хотя очень хотел с Софой, ибо уже привык, и потом, одевшись, пошёл завтракать. В замке жили леди Гартон, пятеро знакомых мне Флеймов, Фейриблум, из Форестов — Дженна, из Варфайров — Бриана, но скоро должны были прибыть её старшие сёстры, и ещё через какое-то время должны быть лорд и леди Фривинд с детьми, Брэйвом и его братом Мортоном. Интересно, как Софа на них отреагирует? Ей же наверно неприятно будет, а она со мной ещё и попышнела чуточку… ладно, без паники. Если её начнут прессовать, врубаем режим рыцаря на белом коне и защищаем нашу прекрасную леди. К тому же, это я её прикормил, так что всё справедливо. Ну так вот, в зале собралась куча лордов и леди, самыми разговорчивыми и активными были Флеймы, Дженна и Амнерис. Я сидел рядом с Софочкой и всё подавал ей, что она ни попросит, и подливал соки и винцо. Наверное, часа три прошло, когда она наелась и откинулась на спинку стула. Вскоре зал покинули, и я своровал побольше еды и питья. Софу я усадил за стол в своей комнате и стал потчевать. Через какое-то время она устало вздохнула и рухнула на постель.

— Я всё… сил нет…

— А как же кексики? — невинно спросил я.

— Ты меня раскормить собрался?

— Ну, не совсем… не сильнее, чем себя.

— А… эм… й-я всё, я пойду. — она попыталась встать, но затем легла обратно. — Ссс, фак, тяжело.

— Лежи, не вставай. Пить будешь?

— Не смей меня мацать, — она стала отползать.

Ухмыльнувшись, я навис над ней, отрезав путь к бегству.

— Вчера ты говорила по-другому.

— Я была пьяная. — она стала краснеть.

— Почему мне тебя не мацать? Тебе неприятно?

— Не в том дело…

— В чём тогда? Ты меня откармливаешь, я тоже хочу.

— Стесняюсь я, — Софа залилась краской.

Я невольно засмеялся.

— Значит, когда я стесняюсь, она меня трогает, а как сама засмущалась, так всё!

— Ну я до сих пор иногда думаю, что я очень противная, — призналась она тихо.

Я перестал смеяться и взял её за руку. Поцеловал в губы.

— Ты вовсе не противная. Ты милая, приятная, мягкая пышечка.

Софа прильнула щёчкой к моей ладони. Я же опустил вторую руку ей на округлившееся пузико и стал гладить. Оно не такое, как у меня. Поменьше, погорячее, у неё даже жирок какой-то более мягкий, чем у меня. Видимо, очень много воды пьёт. У неё широкие бёдра, жирочек на которых делает их ещё и пышными. Мягкие ляжки и руки, нежный заполненный животик, которому сейчас, судя по виду моей булочки, требовался массажик, чтобы помочь переварить всё, что съела его хозяйка. Мне интересно другое. У Софы очень хороший аппетит, она ест едва ли меньше Верда, но при этом она не такая полненькая, как он. Это притом, что у женщин склонности к набору веса больше. А в их роду уж тем более. Почему она меньше Верда, когда ест столько же? Да даже поменьше Дару, хотя он ест немного меньше. По идее, она тогда должна быть более активной, чем братья. Я задумался и случайно передавил ей на живот, после чего заметил одну вещь.

— Ай! Рафи, больно, — ахнула она, хватая моё запястье.

— Прости меня, я не нарочно, — я поцеловал её в животик, гладя жирок на нём ладонью. — Можешь кое-что сказать?

— Что именно?

— У тебя пресс есть?

— Ну он как бы у всех есть.

— Нет, он там, — я легонечко похлопал её пузико. — Под жирочком. Откуда?

Софа покраснела.

— Ну ходила же я в зал пару месяцев, когда загналась. Кто ж знал, что сначала надо жир согнать, а потом мышцы накачивать.

— Хах, стой, то есть ты вот так прямо сходу пошла качаться?

— Ну я бегала ещё… неудачно… потом я почти сломала себе шею штангой. Но не сломала, она расплавилась.

— Что ж ты такая аварийная?

— Зато со мной не скучно.

— Это точно, — я лёг рядом и поцеловал её в бочок. — Моя пышненькая.

— Я… я очень-очень сильно смущаюсь, но мне как бы нравится, — промямлила она.

— Моя самая-самая сладенькая мармеладка, мой пирожочек с ягодами, моя шоколадная булочка, моя…

— Давай мясное что-нибудь.

— … моя фрикаделька с подливкой, мой аппетитный рулетик, моя тёплая и вкусная лазанья, моя самая красивая сушина.

— Ыхыыыыых, — захныкала она. — Я тебя люблю, пончик.

— И я тебя, мой милый наггетс.

— Сука, как же это мило!

— Кексик?

— Давай три.

Она объелась и стала тихо постанывать. Больно. Я аккуратно переложил её на подушки и укрыл пузико пледом.

— Зачем? — спросила она, тяжело дыша.

— Надо чтоб животик в тепле был, полегче станет.

— Легче станет, если ты погладишь, — смущаясь попросила она. — Я не думала, что это так… так приятно. Вернее думала, но не предполагала. Так, стоп… — она зевнула.

— Потом подумаешь, — улыбнулся я, гладя ей брюшко. — Кто-то наелся и спать хочет.

Она вздохнула, упёршись в меня. Я чмокнул её в пузико, а потом в лоб.

— Засыпай, моя любимая котлетка.

— Ты не уйдёшь?

— Куда я от тебя уйду, сладенькая?

— Ммф… спокойной ночи.

— Спокойной, — усмехнулся я, обняв её поудобнее.

Софа улеглась так, чтобы щёчкой упираться мне в грудь, а ладошкой накрыла мою на своём животике. Вздохнула. И вскоре задремала, пока я довольно тискал её, целовал, и любовался любимой ватрушкой. Я очень люблю её. Мог ли я знать, как недолго продлится моё счастье?

====== До конца ======

Всё завершилось в один день. Тем утром Софочка была в саду, тренировалась обращаться с молниями, а я был в библиотеке. Я хотел почитать что-нибудь, как увидел за стеллажами лорда Дарона. Он тяжело дышал, опираясь рукой на стену, а второй держась за грудь.

— Лорд Флейм? — позвал я. — Милорд, вам нехорошо?

— Ты откуда… ссс… откуда здесь? — шипя сказал он.

— Я з-за книгой зашёл. Вам плохо? Вам больно?

— Я не… ай! — он начал падать.

Я подскочил к нему и придержал. Какой же он тяжёлый. И очень горячий.

— Что с вами? — спросил я, но ответа не получил. — Милорд? Милорд Флейм, в-вы как?!

Я поднял его лицо, и обомлел. Его глаза сияли, а затем стали как бы моргать. Как лампочка, что вот-вот перегорит. На секунду я ощутил ужасный жар, после чего он вскрикнул и свалился на пол. Я в панике опустился к нему и стал пытаться привести в чувство.

— Милорд, господи, да что с вами такое?!

— Холдбисты… идут… — тяжело дыша сказал он. — Я больше не могу…

— Чт… Холдбисты? Что вы не можете?

— Лорд Раял будет первым, потом земли Варфайров… ргх, мне плохо…

— Позвольте, й-я… секунду.

Я положил ладонь ему на грудь и стал лечить. У лорда Флейма оказалось мощное магическое истощение, как будто он колдовал без перерыва несколько месяцев. От перенапряжения тело не выдержало и стало словно гореть изнутри. Благо, магия отказала, и он не умер такой ужасной смертью. Я восстановил спокойное биение сердца, снял жар с внутренних органов и убрал слабость.

— Лучше? — спросил я.

— Почему ты не говорил, что ты целитель? — растерялся лорд.

— Как-то момента не представлялось, — промямлил я. — Вы истощены в плане магии, почему?

— Держал огненную стену очень долго, — ответил он, поднимаясь. Его пошатывало. — Мф, тяжко.

— Я сейчас, — я перекинул одну его руку через себя и поднял.

— Рафаил, — его голос стал строгим. — Помоги мне дойти до кабинета лорда Вихта Фейриблум.

— Конечно, идёмте. Простите, но какую огненную стену вы держали?

— Которая отделяла север от земель королевства. На собрании лордов и короля было решено, что наш род создаст преграду, пока Глейгримы и Варфайры подготовятся к удару, когда мы устанем. Я не должен был быть один, но Крейд и Зейир, мои братья, пропали. Детей мы отослали, чтобы если и умрём, наш род продолжался. Я слишком долго держал стену один, сыновья и Софа мне бы не помогли, про племянников я вообще молчу — из них колдовать могут только двое, одному одиннадцать, второму шесть. Надо срочно рассказать об этом лордам и оповестить короля. Если… наверно, вернее сказать, когда лорд Глейгрим падёт… мы обречены.

Внутри нарастал ужас. Почему? Зачем? Не может же такого быть, чтобы Холдбисты были абсолютно непобедимы, есть же у них слабое место! Должно быть!

— Милорд, пожалуйста, скажите, что есть способ их уничтожить. Он должен быть.

— Даже если есть, нам он неизвестен. Там, когда я был у лорда Раяла… я видел, как всего трое из этих чудовищ махом разнесли отряд воинов. Мёртвых воинов. И не думаю, что у живых шансов будет больше.

Я сглотнул комок в глотке. Но если… но я больше не увижу родителей. Дом, друзей, и Софа… неужели и она умрёт? Неужели нас больше никогда не будет?

Я довёл лорда Дарона к лорду Вихту, и вышел в коридор. Уже спустя три часа вся знать, что была в замке, за исключением леди в положении, знала о грядущем геноциде. Мне было страшно, больно, скорбно, я хотел найти утешения у любимой женщины. Я хотел уйти с ней куда-нибудь в потаённый уголок, предаться ласкам и поцелуям, наслаждаясь каждой секундой, что нам осталось жить. Софа ударила рукой по столу.

— Надо спасти лорда Раяла! Он там совсем один, он умрёт за просто так!

— Мы все умрём за просто так! — в истерике выкрикнула её кузина. Леди Эриза. Измученная, запуганная, и сломленная.

— Милорды и миледи Варфайр, останьтесь пожалуйста. Остальные, прошу вас уйти, — вежливо сказал лорд Фейриблум. — Нам надо решить ещё один вопрос.

Нас выставили. Софа быстрым шагом направлялась к себе в покои. Я шёл следом. Она чуть не влепила дверью мне в лоб, врываясь в комнату. Я закрылся.

— Софа, я…

— Не говори ничего, — она села на кровать и взялась руками за голову. — Просто ничего.

— Моя милая, — я опустился перед ней и взял за руку. — Я понимаю, что ты чувствуешь. Пожалуйста, давай будем вместе всё оставленное нам время? Я всё скажу лорду Дарону, и пусть он на меня наорёт и возможно изобьёт, но…

— Нет, — прервала она, поднимая на меня взгляд ледяных глаз. — Не будем.

— Чт… прости?

— Мы не будем вместе оставленное время, Рафаил. — я вытаращился на неё с недоумением и шоком. — Я не буду тебя жалеть и обнимать. Езжай домой, к родителям. Будь с ними эти дни. Но не со мной.

— П… почему ты так говоришь? О чём ты вообще?!

Она отпрянула от меня, встав на ноги. Её губы подрагивали.

— Оставь меня. Уйди. Я не хочу тебя, не хочу утешать тебя, как труса.

— Ты зачем… что я сделал?!

— Ничего! В этом и дело!

— Нам жить осталось меньше двух месяцев, я хочу… почему ты так говоришь? Что я натворил?

— Уйди от меня! Я тебя не люблю больше, сгинь!

В груди что-то кольнуло. В глотке зашевелился мерзкий ком, а глаза стало щипать.

— Ты… ты… почему?

— Ты мне надоел.

— Я? Я?!

— ТЫ!

— Я бросил дом. Я убежал от семьи, я оставил родителей, которых так любил, я предал их надежды и любовь ради того, чтобы быть с тобой. Я бросил всё ради тебя, София.

— Я говорила, что об этом надо лучше подумать, — её голос дрогнул.

Мои руки сжались в кулаки.

— За что ты так? Зачем ты так?

— Да уйди же ты!!! — навзрыд закричала она. Из глаз полились слёзы. Она опустилась на пол и заплакала. — Уходи… помирись с родителями, попроси прощения… прошу тебя, оставь меня…

— В чём дело? — я сел к ней и взял за руку. — Зачем ты так гонишь меня?

— Мне страшно! Очень страшно! — зарыдала она. — Я боюсь тебя терять, я не хочу видеть, как ты истекаешь кровью или валяешься разорванный, как стражники! Я не выдержу, я не смогу! Я хотела, чтобы ты ушёл, чтобы разозлился на меня, но в последние дни жизни был с близкими людьми, с родителями! Я не могу, я слишком сильно тебя люблю, я хотела как лучше… Рафи, умоляю, пусть ты не умрёшь!

— Чшш, — я притянул её к себе и обнял. По щекам покатились слёзы. — Дурочка ты, Софа.

— Мне так больно… — она стала целовать мои ладони, шею и лоб. — Господи, если ты есть, пускай он живёт.

— Господи, если ты есть, пусть она выживет.

— Мы не сбежим. Не станем жить одни, не купим домик у моря, — всхлипывала Софа. — Не выпьем какао в морозный вечер, не проводим вдвоём закат лёжа в постели у камина.

— Мы напишем книгу, — сказал я,целуя её волосы. — Мы расскажем нашу историю на бумаге, и пусть нас уже не будет, нас не забудут. И однажды какой-нибудь мальчик или девочка наткнётся на эту книгу и прочтёт. И расскажет эту историю другим. И пока будет жить история, будем живы и мы.

— К-как Хиро и Ноль два? Как Ромео и Джульетта?

— Да, любимая.

— Прости, что я… т-тебе обидно было… милый, любимый, мой дорогой, я никогда не…

— Всё, забыли, я уже понял, что ты как лучше хотела. Хотела прогнать меня, чтобы я примирился с семьёй напоследок, я понял. Только я не уеду. Если я увижу их, мне станет ещё больнее. Я напишу им. Скажу, что жив-здоров, что влюбился в леди Флейм, что встречу смерть в её объятиях.

Софа кивала, всхлипывала, вытирала мои слёзы, а я её.

— Ты моё сокровище, — прошептала она, обняв меня.

— А ты моя утренняя звезда. Мой свет во тьме.

Она всхлипнула, слабо усмехнувшись.

— Ты женился бы на мне?

— А ты бы согласилась?

— Нет. Брак — означает стать вещами друг друга. А я так не хочу. Разве нам так не достаточно хорошо?

Я чуть улыбнулся, вытирая её слёзки.

— Хорошо. Стесняюсь спросить, что насчёт детей?

— В нашем-то мире? Эгоизм, нарциссизм, преступление.

— Ответ, достойный дворянина.

— Ты их тоже не хочешь?

— Я не знаю. Я их боюсь.

Она засмеялась.

— Я серьёзно. Они слишком хрупкие и уязвимые, я дыхну не так, и они сломаются.

— Нам незачем ребёнок. У нас есть ты и я.

— И наша история, — я поцеловал её.

Так мы и сидели на полу, обнимаясь, лаская друг друга, и роняя слёзы. До этого я никогда не чувствовал её такой беззащитной, такой испуганной. Я трепетно обнимал её, прижимая к сердцу, целовал и шептал, что люблю её. Софа льнула ко мне, всхлипывала, и отвечала тем же. Мы ушли в сад, где сели возле пруда и стали кормить уток и рыб, пока те беспечно и без боязни брали хлеб у меня из рук. В отражении воды подальше виднелись Клейс и Дженна. Они обнимались, и лорд целовал её макушку, что-то шепча, пока леди тихо плакала в его грудь.

— Пусть они тоже будут в нашей истории, — попросила меня София. — Пусть и они живут.

Я кивнул, поцеловав её. Вечером того же дня я взял побольше бумаги, несколько ручек, и начал писать то, что вы сейчас читаете, уважаемые. Наверное, стоило сказать об этом раньше, но момента как-то не находилось. Наверное, местами мой рассказ вышел слишком откровенным, я только хотел не упустить ни момента из того, что было с нами. Потому что я люблю. Некоторые части читала и добавляла Софа. Она же просила меня не вдаваться в подробности интимной жизни. Я кивал и соглашался. Но без лжи, как видите, не обошлось.

====== Молнии – вещь опасная ======

Прошло четыре дня. От лорда Раяла не было вестей, Верд весь изводился и наматывал круги вокруг дворца. Он упомянул как-то раз, что за время нахождения в замке Глейгримов он успел подружиться с врагом. От того он и переживал сейчас. Я, Софа и Бриана с Дару были в тренировочном зале. Флейм упражнялась в метании молний, Дару был её противником. Из живущих здесь Флеймов летать умели только они. Скорей всего из-за того, что были относительно родни менее упитанные, и в воздух легче поднимались. Леди Эриза тоже не очень полная, но магией не владеет. Я наблюдал за моей булочкой, за плавными движениями, искорками в волосах и глазах.

— Не устала? — спросил её брат, изворачиваясь и перенаправляя струю огня.

— Не, я энергетика жахнула, мне вообще хорошо.

— На голодный желудок опять? — встрял я. — Я ж говорил, нельзя так делать!

— Зато так быстрее действует, — улыбнулась она, шмаляя в Дару огненной стрелой, объятой молнией.

Лорд Флейм закрылся крыльями, в чьём пламени растворилась стрела. Затем шикнул.

— Током бьёт!

— Так и задумано. Больно?

— Жить буду, — сказал он, запуская в сестру сворой потоков огня.

Они атаковали друг дружку ещё минут пятнадцать, после чего Дару, слегка запыхавшись, спросил:

— А ты можешь прям как Азула из «Аватара» делать? Тоже руками махать, чтобы вокруг них молнии собирались.

— Ну… я только стрелять ими научилась, и к огню добавлять.

— Может, попробуешь? — предложила Бриана. — Лишним навык не будет.

— Ну ладно. Так, как там, — она сложила указательный и средний пальцы на обеих руках. — Молнию вроде через сердце пропускать нельзя, а надо через желудок, да? Да, они так говорили. А почему через желудок? Можно я через аппендикс пропущу?

— Тебе его вырезали, — сказал Дару.

— Да? Ну тогда через почку. Их всё равно две.

— Давай лучше через шейный позвонок? Их всё равно семь, — фыркнул я.

— О, да, ты такой умный!

Она отошла подальше и закрыла глаза. Затем начала движение руками. На кончиках пальцев что-то заискрилось, а затем послышались щелчки. Так бывает, когда сильно магнитятся волосы или плед в холодную погоду. Патлы булочки стали приподниматься и развеваться. А потом вокруг неё стали искриться молнии. Они не разлетались, они как бы соединялись в одну, от которой отходило множество ветвей, и она была вокруг Софы.

— Офигеть, — выдали мы с Дару в унисон.

Софа сдвинула брови и шикнула. Тяжело держать? Тут молния выскользнула и стремительно помчалась вверх. Отрикошетила от потолка и полетела в нас.

— В стороны! — выкрикнула Бриана, расталкивая всех.

Молния пролетела над головой Дару, оттолкнулась от стены, пронеслась под ногами Варфайр, затем совсем рядом с моей щекой, и в следующий миг попала в Софу. Прямо в грудь. Флейм коротко взвизгнула и замерла, хватаясь за себя руками.

— Софа! — я рванул к ней.

— Стой! — меня удержал Дару. — Не трогай, нельзя! Самого током убьёт.

Софа мелко вдыхала. Прядь её волос стала того же светлого оттенка, что у братьев и отца, левый глаз и вовсе стал серо-голубым. Она опёрлась спиной на стену, опустив руки. Глаза сверкнули.

— Софа? Софочка, милая, т-ты как? Я сейчас помогу, дай ручку, — я приблизился к ней.

Она моргнула. Посмотрела в окно. У неё вырвался странный смешок.

— Меня зовёшь, сучка?

— Чего? — опешил я.

— Я не тебе. Люблю, сладенький, — сказала она, а потом сорвалась с места, вышибла стекло файрболом и пулей вылетела из окна.

Я медленно обработал то, что сейчас было. Схватил Дару за грудки и стал трясти.

— Что это нахуй было?! Куда она?! Иди лови её!

Он что-то промямлил и полетел за сестрой. А когда Дару вернулся через час, запыхавшийся и помятый, он поверг меня в ужас.

— Она просила передать три слова: «Я иду домой».

Я рухнул на пол. Я был растерян, напуган, взволнован, и даже зол. Мы втроём ломанулись к лорду Дарону, дабы разузнать, что это такое. Но едва он услышал, как дочь попала молнией в себя, как схватил меня и Дару за воротник и рявкнул:

— Какого хрена вы позволили ей молнии метать в помещении?!!! — отпустил нас и тревожно посмотрел в окно на серое небо. — Господи, пожалуйста, пусть она придёт в себя и повернёт назад, сюда.

— Папа… так что с ней? — промямлил Дару, поправляя рубаху.

— Наш предок, что разжёг сигнальный столб огня в первую войну с Холдбистами, тоже умел управлять молниями. Я где-то читал, что если Флейм попадёт молнией в себя, этот предок получит власть над его телом. Очевидно, это с Софой и случилось, и предок полетел разбираться в Файрфорт.

— У неё посветлели волосы и стал голубым один глаз, — сказала Бриана, рассуждая.

— Моя бедная малышка, — запричитал лорд Флейм. — Я прошу тебя, вернись к папочке!

Но она не вернулась. Ни вечером, ни на следующее утро, и даже через несколько дней. Я названивал ей, писал, у меня уже возникали мысли воспользоваться магией Дженны, обратившись в какого-нибудь оленя или волка, и побежать до Файрфорта, но когда прошла неделя, я наконец-то дозвонился.

— СОФА, ГДЕ ТЫ, МАТЬ ТВОЮ?!!! — заорал я.

— И тебе привет, сладкий, — ответила она с набитым ртом. — Я дома. Добралась шикарно, без происшествий. У нас оказывается такие вкусные зайцы в лесах, ты бы знал.

— Соф, какие зайцы? Ты какого хрена неделю не отвечала?! Я волновался, я думал, тебя убили!

— Ну и зря ты так думал, пирожок. Похудел наверное, не ел толком…

— Ты издеваешься?!

— Конечно нет. Слушай, тут дело обстоит так: лорд Раял еле-еле держался со своими трупами, я успела поджечь пару шавок Холдбиста и забрать его. Лорд сейчас спит, я его исцелила, так что передай пожалуйста леди Гартон, что её муж жив-здоров и скоро будет с ней. В землях Варфайров слишком дохера северных ублюдков, мне пришлось отделять их от других территорий, так что пока это их пристанище, как и, собственно, земли Глейгримов. Я одна пока что справляюсь, я цела и невредима, не волнуйся, мой пончик.

— Так, ладно, когда ты вернёшься? Зачем ты вообще туда совсем одна полетела?

— Папа сильно устал, чтобы держать огненные стены, Верд и Дару на большом расстоянии этого делать не умеют. Я, собственно, тоже. Поэтому я здесь. Ах да, предай ему пожалуйста, что дядя Крейд жив. Отец Брианы тоже. Они на севере, в плену у Холдбистов. Дяди Зейира у них нет, он сбежал. Я это случайно узнала, подслушала.

— Хорошо, это их порадует. Наверное. Теперь повторюсь, когда ты вернёшься?

— Я не знаю. Возможно, никогда, и я умру героем.

— София!!!

— Не ори на меня! — она поперхнулась и закашлялась. У меня сжималось сердце. Как я хотел быть с ней рядом, постучать по спинке, погладить, чмокнуть, и не мог. Софа откашлялась. — О чём мы?

— О «не ори на меня».

— А, да, спасибо.

— Соф, пожалуйста, не оставляй меня одного.

Она грустно вздохнула.

— Рафи, милый, я тоже скучаю. Очень. Я сильно-сильно тебя люблю, пирожок, я хочу защитить тебя.

— А я не хочу? — дрогнувшим голосом сказал я. Глаза защипало. — Почему ты улетела? Почему ничего не говорила? Неужели ты не понимаешь, как я волнуюсь?

— Мой дорогой Рафаил, извини меня за то, что я сбежала. Меня как-то само унесло, я не совсем поняла, что происходит. Я обещаю, со мной всё будет в порядке. Ты плачешь? Ох, сладенький. Мой маленький мальчик, мой пончик, мой малыш, мы совсем скоро увидимся.

— Я люблю тебя, — улыбнулся я, шмыгнув носом.

— И я тебя, очень, милый. Ты сможешь сделать кое-что, булочка?

— Конечно, что такое? — я вытер слёзы со щёк.

— Я нашла одно заклинание в архиве. Первые поколения Фейриблум умели делать зеркала, которые показывали, что происходит в мире. Я отправлю фотку, покажи её пожалуйста Амнерис. Если она сможет это сделать, то мне не придётся пересказывать вам, что происходит на севере и здесь.

— Хорошо. Ты сможешь нас видеть?

— Если она сумеет связать ваше зеркало с тем, что где-то рядом со мной, то скорее всего да. Мы с тобой увидимся, плюшечка. И даже если что-то пойдёт не так, я вернусь к тебе. Я не оставлю тебя умирать одного. — я сглотнул ком. Слёзы снова покатились из глаз. — Рафи, сладенький.

— М?

— Закрой глазки. Закрыл?

— Да.

— Представь, что я обняла тебя. Как глажу твой мой любимый животик, щёчки, как целую и вытираю твои слёзки.

Я невольно улыбнулся.

— Мне всё равно не хватает тебя здесь.

— Мой ты кругленький, мой чувствительный, мой самый любимый пончик. Лорд Раял просыпается, сейчас придётся всё ему рассказывать.

— Подожди…

— Я позвоню, любимый. Кушай как следует, не дай бог похудеешь, когда вернусь. Целую, сладенький.

Она отключилась. Я же опустился в кресло, прижимая к себе телефон, откуда слышал голос любимой. Через пару секунд он тренькнул. Софа заклинание отправила. Я смахнул слёзы и пошёл к Амнерис. Господи, пусть у неё получится. Я слишком скучаю по моей милой леди.

====== План ======

От лица Софии

Лорд Раял заёрзал на постели и, взявшись за перевязанный лоб, простонал. Я уселась поудобнее, хрумкая яблочком и прибавляя огня в камине. Он был загнан в угол в собственном замке, его охрану перебили, и когда Холдбисты уже вышибли двери тронного зала, лорд решил взорвать себя вместе с замком и чудовищами. Я поймала его падающим с огромной высоты вместе с монстрами, камнями и обломками. Никогда я ещё так не радовалась, что парень легче меня. У него был рассечён лоб, висок, и ранено плечо. Отрезав захваченные территории линией огня, я улетела в Файрфорт. Люди убегали, в замке не осталось никого, кроме меня и лорда Раяла. Прислуга и охрана уехали ещё вместе с отцом, так что обслуживать себя пришлось самой.

Глейгрим открыл глаза, приподнялся на кровати и увидел меня.

— Чт… миледи София?

— Здрасьте, — улыбнулась я. — Как вы?

— Неважно. Простите, но где я?

— У меня, в Файрфорте.

— Что я тут делаю? И вы-то откуда взялись? Ох, а что у вас с волосами? И ваш глаз… простите, но что с вами случилось?

— Короче! Я случайно шарахнула молнией и попала в себя, меня сначала перемкнуло, я думала, что умираю, а потом знаете… как будто какой-то толчок изнутри, я стала слышать голос и чужие воспоминания. Это всё произошло в секунду. Я видела, как четыреста лет назад наши рода защищались от Холдбистов. Тогда мой и ваш предок сражались вместе. Это были две девушки. Голос одной я и слышала. Она говорила, что для свержения правящего Холдбиста нужно снести ему голову. Запечатать их во второй раз будет очень сложно, за годы под землёй они освоили заклинания защиты от печатей. Я примерно знаю, как это сделать, мне недостаёт пары вещей.

— Каких? Может, я могу помочь их достать?

— Можете. У вас как с магией? Истощения нет?

— Не помню, чтобы когда-нибудь от подобного страдал.

— Зашибись, тогда мне надо, чтобы вы поместили частичку своей магии в какой-то предмет, чтобы я могла её использовать.

— Это зачем?

— Это для спасения. Для изгнания нужны все виды магии. Кроме вас мне не хватает Его Величества и… и магии Холдбистов.

Он округлил глаза.

— Но… подождите, я дам вам часть моих сил, допустим вы чудом сумеете получить магию короля, но каким образом вы собираетесь заполучить её у Холдбистов?

— А… э… этот вопрос обсуждается.

— Кем?

— Мной и голосами в голове. Ну так вот, я не закончила. Когда вы… пардон, если вы дадите мне частичку магии, я отправлю вас на юг, там вас уже заждалась леди Гартон.

— Нет, погодите, но мои земли… я не совсем понимаю…

Я поджала край губ.

— Они больше не ваши. Они захвачены.

Лорд Раял отвёл от меня взгляд, таращась куда-то в угол.

— Я не удержал их…

— Вы бы не смогли. Их полчища, а вы один. Ими движет ярость, вами — желание защитить дом. А ярость — чувство более сильное, пусть и менее благородное.

— Я хочу вам помочь.

— Я же сказала, мне нужна ваша магия.

Она приподнялся и сотворил небольшой чокер, на подвеске которого был изображён его герб. Протянул мне.

— Я имею ввиду чем-нибудь кроме этого. Я бы мог подержать армию вокруг Файрфорта, или не подпустить к вам этих северных чудовищ, или…

— Или вы сейчас дадите исцелить вас и поедете к жене. Милорд, пожалуйста. Мною движет не отвага, уж тем более не храбрость. Лучше быть живым трусом, чем мёртвым храбрецом. Мною движет часть души той леди, что четыре столетия назад позвала на помощь все рода. Я не чувствую лишь своих эмоций и переживаний, иначе я бы разревелась от того, как скучаю по Рафаилу и как мне страшно. Это даже странно: мысли и рассуждения мои, а чувства другие.

— И вам не страшно?

— Я не знаю. Это ощущение больше похоже на азарт. Видимо, та леди Флейм была азартной. Теперь позвольте, я вас полечу. Рафи научил меня снимать боль и заживлять раны.

Я вылечила лорда Глейгрима, после чего мы с ним пришли обедать. У нас тут были целая оленья туша, гора фруктов, и несколько перепёлок. Сырых, разумеется. Слуг не было, а разделывать туши я не умею. Однако лорд решил эту проблему. Он поднял из крипты под замком моих предков и велел им обслуживать нас. Я прямо вижу покрасневшие от праведного гнева лица бабушек, дедушек и прочей родни, которые умерли ради того, чтобы спустя годы их подняли из могил и заставили готовить. Я села и выложила перед собой на столе предметы, хранившие магию. Чокер Глейгримов, кулон Варфайров, браслет Форестов, серёжки Фейриблум (слава богу, с Амнерис как-то раз магией махнулись, я забыла ей отдать), небольшое колечко от Рафи и перстень Фривинд. Я помню, Брэйв подарил мне его на день влюблённых со словами: «Пусть моя магия всегда будет с тобой, даже если меня не будет рядом». Как полезно хранить подарки от бывшего. Интересно, куда он пропал? Я не видела его с того самого дня, как мы расстались. Мой пирожочек говорил мне, что Брэйв уехал, но всё же о нём не слышно и не видно ничегошеньки. Напрягает немного.

Прошло несколько дней. Сегодня на рассвете лорд Глейгрим оседлал мёртвого коня, взяв с собой запасы еды, собранные мной, деньги, и отправился в путь-дорогу, взяв с меня обещание, что я не пострадаю, а если и пострадаю, то не сильно. Я же сидела в обеденном зале, увлечённо поедая небольшого поросёнка. Когда я с ним закончила, я выпила вина. Утёрла губы салфеткой, которые всегда лежали на пирах, что устраивал папа. И, стуча каблуками, направилась к лестнице, что ведёт к выходу на крыши башен. Пока я шла, мне позвонили. Отец.

— Да, папочка?

— София, что всё это значит?! В смысле ты отправила лорда Глейгрима и осталась одна?!

— Я должна сделать одну вещь. Вернее узнать.

— Ты совсем не понимаешь, что я волнуюсь?

— Понимаю. Скажи, Амнерис овладела заклинанием, что я нашла?

— Она в процессе. У неё уже получалось, но надолго леди Фейриблум не хватает. Только минут на пять.

— Она быстро наловчится. Их род очень талантлив. Если она прямо сейчас сумеет показать вам меня, то у меня только одна просьба.

— Какая?

— Не устрой пожар в их доме.

— Это в смысле?!

— Я люблю тебя, папа. Передай маме, что и её я люблю тоже.

Я отключилась, не желая слушать его причитаний и нотаций. Смахнула слезу со щеки. Мне нечего бояться, я не одна. Со мной магия близких людей и прародительница. Я не умру. Холдбист не убьёт меня. Только сделает очень больно. Я вылезла на крышу башни, раскинула руки в стороны и глубоко вдохнула. Ветер пах влагой, дымом и грозой. Я всё сделаю быстро. Я не пострадаю. Я спрыгнула с крыши башни, распахнула крылья и стремительно полетела к границам, где полыхал огонь. Единственное, что отделяло людей от смерти.

С молниями я стала летать быстрее, потому до границы я долетела часа за четыре. Вылетев из-за стены, я опустилась на землю и пошагала вперёд. Куда глаза глядят. Я шла и, пользуясь магией Дженны, слышала рыки, вой и бег. Меня учуяли. Как-то раньше, чем я ожидала. В голове раздался голос:

— Сейчас если хочешь жить, не сопротивляйся. Я всё сделаю сама.

— Я буду всё видеть и помнить?

— Куда ж ты денешься.

— А это больно?

— Я постараюсь не больно. Просто доверься своей любимой прапрапрапрапра… короче бабушке.

— Окай, — вздохнула я, сглатывая.

— Слушай, а Верд ничего. Хорошенький. Верно понимаю, Дарон ему никого не нашёл?

— Э, слыш!

— Одолжишь тело на пару часов?

— Да ты офигела?!

Раздался приближающийся рёв. Я зажмурилась. В следующий миг тело само по себе рвануло вперёд, в руках искрились молнии. Я сообразить толком не успела, как появившегося передо мной Холдбиста убило током. Я… верней, моё тело улыбалось. Хищно и безумно.

— Мамочка вернулась! Вы все мои сучки теперь!

— Т-ты же сказала, что мы просто осмотреться и оценить масштаб трагедии слетаем!

— Ну да, это мы и делаем. Мы просто попутно разминаем мышцы и тренируем тело. Тельце.

— Именем себя, печенек и глинтвейна, я запрещаю!

— Мф, вся в отца. Такая же занудная душнила.

— Я не душнила! Я пиздец весёлая, я просто жить хочу!

— Я же сказала, ты не умрёшь.

— Я тебе уже не особо верю!

— Да ну ладно, всё, сейчас размотаем ещё четырех, и полетим, устроит тебя?

— Ргх, хорошо, устроит.

— Класс! — она опять заулыбалась и побежала куда-то вперёд. — Гм. Так, котороя тут магия Варфайров?

— Ты чё удумала?!

— По-моему эта.

Она отрастила когти на руках, превращённых в подобие лап, и побежала уже на четырёх, сжимая в клыках оружие. Током она убила ещё двоих, топором разрубила третьего и корнями деревьев разорвала четвёртого, который был самым большим и отчего-то самым агрессивным. Я ощутила порыв пронизывающего ветра. Сдерживая обещание, она взмахнула крыльями и стала подниматься вверх, как её схватили трое Холдбистов. Она материла их, вырывалась и силилась ударить, но чудовищ становилось всё больше и больше. И едва она собралась ударить шаровой молнией, как моё тело огрели по затылку чем-то тяжёлым, и мир погрузился во мрак.

====== Встреча семьи ======

Не знаю, сколько времени прошло. Очнулась я в холоднющем тёмном помещении на каменном полу. На руках были цепи, на шее тоже. Я не слышала женского голоса в своей голове, не ощущала её присутствия. Стало очень страшно. Доигралась, тупая бестолочь, я ж просила! Я же просила блять, не надо лезть к Холдбистам — просто бы облетели север и вернулись, так ведь нет же, нам ведь повыёбываться надо! Я попыталась колдовать. Никак. Ещё лучше, вашу же мать! Встать на могу, цепь на руках прикована к полу, а на шее — к стене. По коже табунами носились мурашки от холода и страха. Стало тяжело дышать, в глазах собирались слёзы. Как мерзко чувствовать себя такой беззащитной и язвимой. В этом тёмном помещении было мизерное окошко, выходящее на низкое серое небо. Шёл снег. Я не на территории Глейгримов, уж тем более не у Варфайров. Я на самом севере. У Холдбистов. Кажется, скоро начнётся метель.

Я услышала шаги за дверью, улеглась обратно и уткнулась лбом в стену. Слишком страшно, уж лучше прикинусь, что ещё без сознания. Кто-то громко принюхивался и порыкивал. Дверь с лязгом открылась. Я сильно зажмурилась. Моего плеча в изорванной рубахе коснулась чья-то вполне человеческая ладонь. Мои руки подняли и принюхались. Потом наклонились к моей шее.

— Я знаю, ты не спишь, — сказал мужской голос. Господи, если ты есть, пошли мне инфаркт! — Открывай глаза. — я не открывала. Послышалась усмешка. — Я слышу, как часто бьётся твоё сердце. Во сне оно бьётся не так. Давай, открывай глаза. Я не кусаюсь.

Я сглотнула и открыла глаза, уставившись в стену. Меня повернули к себе лицом. Я увидела симпатичного молодого человека с длинными чёрными волосами и зелёными глазами. Он пристально меня рассматривал.

— У тебя гетерохромия? — спросил он.

— И вам здрасьте, — промямлила я, отползая.

Он фыркнул и притянул меня обратно к себе.

— Ты меня боишься? Можешь не бояться, я не вырву тебе глаз и не запихну его в твою глотку.

Я сглотнула.

— Вы пиздец какой любезный.

— Вах, впервые слышу маты от леди. А, да, меня зовут Рирз. Рирз Холдбист.

— С-София Флейм.

— Гм. Знаешь, когда тебя принесли, от тебя разило запахом другой Флейм. Я так понимаю, её дух хозяйничал в твоём теле, пока тебе не заблокировали магию.

— Д-давайте вы просто скажете, ч-что со мной сделаете, чтобы я смогла спокойно словить инсульт очка? В-вы меня сожрёте?

— А ты этого хочешь? — снова фыркнул Рирз. — Живьём, или поджарить? — я пискнула. — А если живьём жарить — это самое интересное. Только это очень больно, обычно все орут. Но тебя наверное лучше не жарить, Флеймы ведь вроде неопалимые. Хотя, ты сейчас без магии… ради интереса он может приказать оторвать тебе руку или ногу и кинуть в камин, чтобы посмотреть, потом возможно велит вынуть из тебя органы. Пока ты в сознании, разумеется. Ну или распилить тебя пополам, пока ты будешь орать и…

— Хватит! — я попробовала закрыть уши руками, но не получилось. Цепи не хватало.

— Ты же сама спросила.

— Что ты со мной сделаешь?!

— Я? Я ничего. Мне вообще сказали просто зайти и глянуть, живая ли ты, или замёрзла насмерть.

— Кто сказал? И кто должен велеть отрывать мне руку или ногу?

Рирз приблизился. В темноте камеры его зелёные глаза поблёскивали.

— Рогор Холдбист, — прошептал он мне на ушко.

— Кт… кто это?

— Рирз, — раздался леденящий душу голос со стороны двери.

Брюнет шустро отпрянул от меня и повернулся. В комнате стоял высокий бледноватый мужчина со шрамом на щеке, тоже зеленоглазый и с длинными чёрными патлами, только во всей его фигуре было нечто пугающее. Отчего-то я была уверена, что этот тип и есть Рогор Холдбист, кто бы это ни был. При его виде Рирз как-то осунулся и притих.

— Да, господин?

— Тебе было велено проверить девчонку. Не разводить речей. От долгого сна у тебя остатки извилин отмёрзли? Пошёл вон, щенок.

Рирз мельком глянул на меня и ушёл, бросив на произвол судьбы. Папа, забери! Рафи, спаси меня! Верд, Дару, сломайте ему лицо! Мама, роди меня обратно! Мужчина оглядел меня, приблизился и взял за подбородок цепкими ледяными пальцами, делая больно. Ухмыльнулся.

— Мэхиген, грязная ты шлюха. Правда думала, что тебе ничего не будет? Вся в прародителя. О, если бы он только видел, что я собираюсь с тобой сделать. Я отдал бы левую руку, чтобы вернуть тебе и ему ваши тела и наказать.

— Й-й-я не М-Мэхиген, — промямлила я испуганно.

— Я знаю, — он отшвырнул меня от себя. — Как тебя там?

— София.

— София. Дочурка нынешнего правителя, как его зовут… Дарон, точно. Тебе это ни о чём не скажет, да и мне по большому счёту на это наплевать, но твой папаша прямо копия вашего Первого. Такой же трусливый пузатый мудозвон. Ну да ладно, об этом я поговорю с ним сам. И с твоими братиками тоже. Теперь пошли, — он вырвал цепи из стены и потянул меня за собой.

Стуча зубами и дрожа как осиновый лист, я поплелась за мужчиной. Господи, какой же он жуткий, как же мне страшно. Он поднялся со мной по лестнице из катакомб, где я и валялась, и повёл по коридору замка. Втолкнул в одну из спален, где я свалилась на кровать. господи, только не то, о чём я подумала, пожалуйста! Брюнет поломал кандалы у меня на руках и, высунув голову в коридор, оглушительно рявкнул. Через три секунды вбежали служанки.

— Приведите девку в божеский вид, — скомандовал он. — Пошевеливайтесь.

Я не знаю, почему, но когда он на меня смотрел, в его глазах сверкала такая ненависть, что я очень хотела выйти в окно, лишь бы не находиться в одном помещении с этим человеком. Он не покинул комнаты. Он стоял у стены, скрестив на груди руки и смотря, как меня переодевают. Я отворачивалась, слыша его фырканье и усмешки. На меня надели длинное кроваво-красное платье с открытыми плечами. Надели ошейник, цепь от которого взял Рогор.

— Идём.

— К-куда?

— О, тебе понравится. Ты любишь дядюшку?

— Чт… в-в смысле?

Он улыбнулся. Издевательски, надменно и злорадно. Дядя Крейд… так стоп… что сейчас будет? Он втолкнул меня в большой зал, где пламя бушевало в камине, стол заставлен едой, а у стены стояло ещё несколько людей и двое чудовищ. Они окружали кого-то.

— Итак, а вот и встреча семьи! — огласил Холдбист.

====== Выбор ======

Люди расступились. Я увидела окровавленного и избитого дядю Крейда, валявшегося на полу. Взвизгнув, я рванула было к родственнику, как меня сильно дёрнули за цепь на шее, чуть её не сломав.

— Чш-чш-чш, какая шустрая, не так быстро.

— Дядя Крейд! — вопила я. — Дядя!

Он кое-как приподнялся. Под глазом был синяк, из носа текла кровь, рана на щеке и лбу, одежда изорвана. Дядя Крейд рассмотрел меня, узнал и начал плакать.

— Господи, нет…

— Да, — улыбнулся Рогор, взяв меня за щёки. — Узнаёшь любимую племяшку?

— Убей меня! Убей её! Не трогай её!

— Какой голосистый стал, — Рогор потёр висок. — Кто-нибудь, сбавьте ему звук.

Один из слуг ухмыльнулся и с размаху втащил дяде по челюсти.

— Не троньте, суки! — выкрикнула я. — Дядя Крейд, господи!

Дядя еле-еле дышал. Его силой подняли и приставили к стене. Он с ужасом таращился на меня и Рогора.

— Пожалуйста… пожалуйста… не трогай её… — молил он. — Убей нас обоих…

— Разве так с гостями поступают? — Холдбист рыкнул и сжал мою шею. — Знаешь, что сделала эта дрянь?

— Пусти её!

— Эта сучка, ваша сучка, убила моего сына! И наверняка даже не поняла, что натворила!

Я? Когда? Кого? Каким образом?

— София, — хрипел он мне в ухо, — ты лишила меня ребёнка. Как ты думаешь, хорошо это или плохо? — он начал вгонять мне в шею когти.

— П-п-плохо…

— Плохо, умница. А теперь вопрос посложнее: как считаешь, хочет ли мстить разъярённый родитель, или нет?

— Х… х…

— Что? Говори погромче, детка, тебя совсем не слышно, — по моей коже текла кровь.

— Хочет, — еле-еле сказала я.

— Ай, молодец. Не хочешь извиниться? Пользы это конечно не принесёт, но мало ли.

— Из… Извините…

— Нет. Крейд, — он повернул голову к дяде, — юные леди часто падают с крыш башен, правда?

— Не смей! — он рухнул на колени. — Не трогай её, я умоляю!

— И так же часто выживают, а потом умирают от разрыва на части разгневанными отцами.

— Не вздумай!

— Цыц!

Дядю с ноги ударили в живот. Он коротко вскрикнул, а через пару секунд стал кашлять кровью, опираясь рукой на пол. По моим щекам покатились слёзы.

— Дядя Крейд! — заорала я и стала рваться к нему. — Дядя, не умирай!

— А это забавно. Ну-ка, пните ещё разок.

— Не смейте! — его пнули трижды в одно и то же место. Дядя лежал на боку, захлёбываясь кровью и обхватив руками распухающий живот. — Не трожьте, гниды!

— Леди ругается, как занятно!

— Да пошёл ты нахуй, уёбок блять! — я ударила его в солнечное, вырвалась и подбежала к дяде. Я обняла его, положив голову себе на колени и дрожащими руками стала вытирать кровь. — Дядя… д-дядюшка, пожалуйста, не надо умирать…

Он мелко вдыхал, сплёвывая и кашляя. В конце концов его вырвало кровью, после чего он бессильно упал обратно на меня. Тут меня вновь взяли за шею, сильно её сжимая, и резким движением подняли.

— Не дёргайся, — яростно прошипели мне в затылок. — Поднять его.

Дядю Крейда подняли четверо человек. Рогор властно ухмыльнулся.

— Раз твой дядюшка сейчас не в кондиции что-либо делать, и тем более думать, это ложится на твои милые хрупкие женские плечи. Итак, у меня есть предложение. Сделаешь, что скажу — он свободен. А тебя я возможно даже не убью.

— Ч-что вы хотите? Й-я всё сделаю, т-только не бейте его больше!

— Оу, забота племянницы о любимом дядюшке так трогательна. Ну так вот, всё очень просто. Видишь ли, я не просто хочу править. Я хочу пробудить остальных Первых. Чтобы это сделать, мне нужен каждый из их даров. Твоими стараниями у меня теперь есть почти все, спасибо за побрякушки с магией. Не хватает лишь Эклипс и Флейм. С королевским родом мы договоримся, остался только ваш.

По спине пробежал холодок.

— В-вы хотите, чтобы я дала вам свою магию?

— Нет, ну в самом деле умница! — улыбнулся Холдбист.

— Не верь ему! — выкрикнул дядя. — не вздумай! Он убьёт тебя, он убьёт нас всех! Он станет абсолютно неуязвим и просто лишит всех магии, а потом перебьёт!

Дядю ударили в солнечное сплетение. Я взвизгнуть не успела как мне зажали рот.

— Ррррргх… Крейд, — рычал Рогор. — Дай девочке самой определиться и закройся наконец. Знаете, он как-то подбешивает. К огню его.

Родственника поволокли к камину. У меня сердце замерло.

— Ч-что вы делаете? — пискнула я.

— Как думаешь, жир быстро плавится? — с азартом прошипел Холдбист.

— Ч… НЕТ!

— Нет? Ладно, подбросьте дров, чтобы огонь разгорелся — так быстрее будет. Крейд, ты не волнуйся, ни один поглощённый тобою ужин не пропадёт впустую.

Слуги мерзко хихикали, похлопывая округлый живот дяди Крейда и трепля его щёки. А я только сейчас заметила, как тот похудел. Я всхлипнула. Рогор вытер мою щёку ледяной рукой.

— Как трогательно. Впрочем нет, я передумал, мы не станем его жарить мальчики. Мы сделаем иначе. — Холдбист взял кочергу и впихнул её в горящие поленья. — Итак, София, что ты мне скажешь? — я молчала, роняя слёзы и смотря на дядю. Тот же умоляюще и с ноткой облегчения смотрел на меня. Я ничего ему не отдам, дядюшка. Прости за эту боль. — Ничего не скажешь? Эх, а я думал, ты посговорчивее.

Он резко вынул раскалённую кочергу и приставил к боку дяди Крейда. Я закрыла глаза, и отдала бы немало, лишь бы не слышать, как он орал. Не помню, сколько это длилось. Помню только, что обнаружила дядю на полу без сознания с окровавленным прожжённым боком. Меня уволокли в одну из спален, ударив пощёчину. Я забилась в угол комнаты, обхватила себя руками и зарыдала. Дядя Крейд, прости меня, умоляю.

====== Побег ======

Я была у Рогора в плену несколько дней. Он почти не делал мне больно, если не считать пощёчин и редких удуший. Он мстил мне через страдания дяди. Заставлял смотреть, как того обжигают, режут и избивают. А потом сажал за стол и любезно угощал едой. Если я отказывалась, он кормил насильно, чтобы я не умерла. И поил меня зельем, что глушит магию. Я узнала, что его сына убило молнией, и проклинала Мэхиген. Это ей приспичило порезвиться, это из-за неё я тут оказалась! Рафи… мой милый Рафи, я хочу домой. К тебе.

Я сидела в углу комнаты, видя за окном сильную метель. За месяцы жизни на юге я привыкла к солнечному свету, к теплу и радости, что там на каждом углу. От этого ещё более мерзко было здесь находиться. Дверь моей спальни стала открываться ключом. Затем вошёл Рирз, которого я не видела со дня пробуждения. Он держал в руках кувшин, который поставил на стол, а потом сел передо мной.

— Ты убила среднего сына Рогора. — сказал он спокойно.

— Я этого даже не помню.

— Да, и его это только раззадоривает. Слушай, а ты зачем вообще на наши земли сунулась?

— Хотела оценить силы врага.

— Нда, херовый из тебя шпион.

— Зачем ты здесь? Он приказал привести меня смотреть на то, как дядю будут хлестать кнутом?

— Да нет. Я хочу… у меня есть деловое предложение.

— Спасибо, обойдусь.

— Я помогу вам сбежать.

Я пристально уставилась на парня.

— С чего бы?

— И сам сбегу с вами.

— Ясно. Повторю: обойдусь.

— Твой дядя не железный. Он и до твоего появления очень много терпел, я уже дважды думал, что ему конец. Надолго его не хватит. Как и тебя. Он ест четыре раза в неделю, пьёт трижды. И он живёт не в комнате, как ты, а в катакомбах. Сырых, холодных, обдуваемых всеми ветрами.

— Допустим, я согласилась. Зачем тебе бежать с нами?

Рирз оглянулся, придвинулся и зашептал:

— Я хочу его убить. Если я убегу с вами на юг, то вы сможете получше изучить мой дар, и к тому же я поделюсь магией. Я слышал, тебе не хватало только дара Эклипс и нашего. Вы поможете мне убить Рогора, а я займу его место и север.

— Чт… но почему? У тебя право есть?

— Я его сын. Бастард.

И тут мне стало ясно, почему Рогор с такой ненавистью тогда обращался с Рирзом, почему они похожи, и почему он столько знает обо мне и дяде.

— Я знаю, что ты уже наученная опытом общения с Рогором и сразу мне не поверишь. Поэтому я заставлю тебя. Мне было велено напоить тебя зельем. Принюхайся, — он дал мне кувшин. — Его здесь нет. Это простое вино.

Я втянула сладкий запах. Не было той кислинки, которой отдаёт зелье. Я растерянно уставилась на Холдбиста.

— И ещё вот, — он вынул из внутреннего кармана небольшой мешочек. — Держи. Они пока тоже работать не будут, их сбрызнули варевом. Примерно через пару часов магия должна вернуться.

В мешочке лежали кольца и прочие штуки с магией. У меня вырвался счастливый смешок.

— Я… я… Рирз, господи…

— Тсс, тихо ты! — зашипел он, закрывая мне рот. — У нас слух не хуже Форестов.

— Прости… спасибо!

Я подалась вперёд и обняла его. Парень потерянно на меня уставился, а потом неловко приобнял в ответ и так же неловко погладил по спине. Затем взял за плечи.

— Сделаем так: сейчас тебя потащат обедать, я вызовусь привести твоего дядю. На деле же я вынесу его из замка. Сейчас пурга, за нами если и побегут, то не найдут. Потяни время, а когда магия вернётся — лети прямо, не сворачивая, как вылетишь из замка. Я повою, чтобы ты меня заметила, и потом придётся добираться морем. Сейчас уже захвачены и твои земли, нас найдут.

— Погоди, но у нас корабля нет.

— Угоним.

— Чт… серьёзно?!

— А что не так?

— Я никогда ещё не угоняла корабли. Машину — да, мотоцикл — да, коней — да, даже двух коз как-то раз было, а кораблей нет.

— Теперь будет. Ты всё поняла?

— Погоди, а что с лордом Варфайр? Он тоже у вас, я знаю.

— Был.

— Чт… в смысле?

— Он умер месяц назад.

У меня сердце упало. Бриана… господи… как я ей об этом скажу, когда сама с живым дядей Крейдом вернусь? Я сглотнула горечь в глотке. Как же тошно стало.

— Стой… мне нужно будет забрать кое-кого. Я быстро принесу его на корабль.

— Кого?

— Лорда Глейгрима. Я отправила его на юг, но сейчас мой дом захвачен, а он вряд ли успел хотя бы покинуть мои земли.

— Если он не успел, то его уже в живых нет.

— Я всё равно хочу его найти.

— Ладно, попробуй. Так, я задержался, мне пора. Запомни: едва почувствуешь возвращение магии, сразу беги. Обо мне и дяде не думай, к тому моменту мы будем на пути к кораблям.

Я закивала. Рирз вышел, оставив меня наедине с волнениями и паникой. Я села на кровать, делая глубокие вдохи. Помню, папа так успокаивался, когда его доведут на совете, или когда сильно переживал за нас с братьями на экзаменах. Мысли о скорой встрече с ними грела душу. Особенно с Рафи. Ох, Рафи, как же ты там наверное извёлся.

Примерно через полчаса за мной пришли двое служанок и стали одевать. Новое кроваво-красное платье, только с корсетом и глубоким декольте. Я не понимаю, зачем Рогору так надо меня приодеть. Могу предположить, что это для того, чтобы мне было больнее. Я хожу в шелках и ем деликатесы, пока родного дядю избивают, истязают и морят голодом. Когда меня одели и вышли, я запихнула украшения с магией друзей себе в декольте. Обедать меня звал прислужник Холдбиста, который с особой жестокостью издевался над дядюшкой, когда меня заставляли смотреть. Его, кажется, звали Рисс. Он рассматривал меня и порыкивал. Думаю, если бы не желание Рогора сделать мне больно через дядю, этот парень был бы первым в очереди за моим изнасилованием. Меня ждало бы то же, что сотворили с Эризой. Но он не трогал меня. Только смотрел. И ждал.

— Тебя ждут, — сказал он, смотря мне на декольте.

Я сглотнула. Тихо, всё будет хорошо. Ты, Рирз и дядя Крейд сбежите, через пару недель будете на юге, а там бросимся в объятия Рафи, зацелуем его сладкие щёчки, пожмякаем его мягкий животик, откормим, и будем его ласкать без перерыва. Я вышла в коридор. Рисс взял меня за ошейник и потащил за собой в зал. Там меня ждал один Рогор. Меня усадили за стол рядом с ним. Он выпил вина.

— Голодная?

— Нет.

— Не ври, Флеймы не голодными не бывают. Погляди только, — он поднял моё лицо к раскормленному поросёнку. Если честно, он был прав, я голодная. Но совесть не позволяла есть. — Это ваше традиционное блюдо. С ним три часа возились. Неужели не хочешь?

— Нет.

— Эх ты. — он отпилил большой шмат мяса от поросёнка и положил на мою тарелку. Затем положил несколько тарталеток, салатов и придвинул нарезку. — Вперёд.

— Я не…

— Либо сама, либо я силой запихну это тебе в глотку.

Я опустила голову, взяла вилку дрожавшей рукой и подцепила немного салата.

— Умничка. Давай, ешь. А то милый дядюшка скажет, что я тебя голодом морю.

Да чтобы ты куриной костью подавился, выблядок. Чтоб тебе вино не в то горло попало и ты захлебнулся к херам. Мы ели долгое время, где-то с час. Рогор был пугающе спокойным и довольным.

— Рисс, —позвал он. Из-за дверей зала к нему вошёл юноша, что привёл меня. — Где же Крейд? Его что-то долго ведут, Цом опять увлёкся и сломал ему ребро?

— Я потороплю их, господин.

— Поторопи. Наша гостья уже совсем заскучала.

Рирз, если ты ещё не сбежал, шевели жопой! Рисс ушёл, а я стала прислушиваться к ощущениям. Вскоре магия должна проснуться, но я пока ничего не чувствую. Через двадцать минут Рогор начал раздражаться. К нему примчался один из парней, что избивали дядю.

— Сир…

— Ну, и где он?

— Крейд Флейм… сбежал.

Я перевела взгляд на Холдбиста, внутренне ликуя от счастья. Он медленно моргнул.

— Как сбежал? Он весь изранен и у него сломана нога, как у вас из-под носа мог сбежать искалеченный толстый Флейм?!

— Мы его ищем, господин. Сейчас пурга, даже если он и покинул замок, далеко он не уйдёт.

— Нет, ты скажи мне, как он… стой… стой-стой, погоди… а Рирз? Где его в последний раз видели?

— Он нёс зелье леди Флейм, его видели выходившим из её комнаты.

Рогор медленно перевёл на меня взгляд. Я сглотнула комок в горле. Он шагнул ко мне и хищно улыбнулся.

— София, милое дитя, подойди-ка ко мне. — я попятилась в сторону окна. — Давай-давай, подойди, не бойся. Мой бастард похитил твоего дядюшку, да? О чём вы с ним говорили?

— От-отойдите! — заикнулась я от паники.

— Отвечай мне сию секунду, мерзкая девка!

Мне некогда было рассуждать, что делать. Магии нет, Рирза нет, никого нет. Только я, разъярённый Рогор Холдбист, и окно. Я вышибла стекло и выпрыгнула в белую мглу. Ледяной ветер пронизывал до костей, я не видела земли, к которой так стремительно неслась, только снег резал мне глаза. Я слышала свист в ушах и рёв правителя севера. Я успела распрощаться с жизнью и с Рафи, как ощутила толчок и касание, а затем голос:

— Ты какого хрена тут делаешь?!

====== Домой ======

Знакомый голос. Я точно его слышала. Меня стремительно понесло куда-то ввысь, и когда я оказалась высоко над облаками, я увидела, кто меня спас. И напрочь офигела от жизни.

— Брэйв?!

Его тёмные волосы развевались от порывов ветра, которыми он повелевал, удерживая нас в воздухе. Нестриженный, небритый, слегка будто одичавший. Он бегло осмотрел меня и обнял.

— Слава богу, целая.

— Т-ты мне жизнь спас! — чуть не расплакалась я, обнимая его.

— Ты как у Холдбистов на севере оказалась? Ты с ума сошла — из окон выбрасываться? А если б я не успел?

— Брэйв, я тебе потом всё расскажу, но ты можешь сейчас помочь мне найти кое-кого? Из замка сбежал мой… мой как бы друг и унёс моего дядю, они бегут в сторону порта. Отнеси меня к ним, пожалуйста.

— Подожди, какой друг? Что твой дядя там делал?

— Ну потом объясню, сказала же!

Фривинд вздохнул, перехватив меня поудобнее, и помчался вперёд. Судя по тому, как часто он менял положение, в котором меня держал, ему было тяжело. Фак, ну чё ж я такая толстая-то, а? То в дверях застреваю, то из зала три часа выйти не могу. Судя по тому, как туго мне в корсете, я поправилась. Рафи это знать не обязательно. Да и вообще никому не обязательно.

Через минут десять я услышала вой. Рирз. Я попросила Брэйва лететь в сторону звука, и спустя ещё несколько минут, мы все встретились у берега моря. Поодаль от нас стоял корабль с медвежьей лапой на парусах. Варфайры. Я подбежала к лежавшему на снегу дяде. По его лбу текла кровь, падая на белоснежное покрывало. Я опустилась к нему и обняла, прижимая к себе и гладя по голове. Меня трясло от холода.

— Откуда здесь корабль Варфайров? — потерялся Брэйв.

— Отец всегда хотел иметь флот, — отвечал Рирз, волоча дядю Крейда и меня. — Он приказал перегонять к нам корабли с захваченных территорий. Этот пригнали только что, и нам бы поторопиться, пока никого нет.

— Понял.

Брэйв начал странные движения руками, после чего мы все поднялись в воздух и принеслись на палубу. Рирз шатался и опирался на мачту, хватаясь за голову.

— Ты нормально? — спросила я, снова обняв дядюшку.

— Да-да… мф… ненавижу летать…

Тут из трюма вышло трое людей. Они уставились на нас, а мы на них. Не успела я и глазом моргнуть, как Холдбист бросился к ним и перерезал глотки, а затем скинул в море.

— Набей ветром паруса скорей, — обратился он к Брэйву. — надо сваливать.

И так, пока лорд Брэйв Фривинд набивал паруса, а Рирз рулил, мы отправились на юг. Ах, мой милый сладкий Рафи, я уже плыву к тебе!

Ещё через час ко мне вернулась магия. Я исцелила дядюшку, которого Рирз кое-как уволок в более уютную каюту, бурча: «Почти три месяца голодал, а как был тяжёлой тушей, так и остался». Теперь дядя Крейд отсыпался после пережитого пиздеца, а я почему-то перестала слышать голос Мэхиген. Не успела я обрадоваться, как во время полёта за лордом Глейгримом услышала:

— Бить будешь?

— А я надеялась, ты умерла.

— Ну вообще да, умерла.

— Я из-за тебя… да ты… да я… да мне… ты пидор женского пола, ясно тебе?!

— Ладно, ясно, извини! Но с другой стороны, дядя Крейд теперь спасён, а у тебя есть ценный союзник. Это ли не круто?

— Я сейчас очень хочу дать тебе тело.

— Правда? — голос стал радостным и полным надежды.

— Да, чтобы потом отпинать и сломать челюсть.

— Ты злая.

— А ты бестолочь! Ты нахуй грохнула ребёнка Рогора?! Как он вообще выглядел?!

— Это самый здоровый из тех, кого я успела завалить. Не, ну а чего ему? У него их всё равно четыре, а с Рирзом и вовсе пять. И он сам избрал свою участь, кидаясь на великую и ужасную меня. Ладно, всё! Не надо мне читать нотацию, я знаю, что проебалась. Помочь тебе ускориться?

— Сделай милость, — буркнула я.

Огненные крылья объяли молнии, и я рванула быстрее раз в шесть. Вскоре я нашла лорда Раяла, который нёсся от двоих чудищ Рогора. Я резко приложила их молниями, а потом кое-как остановилась перед брюнетом. Он ошалел, увидев меня. Резко всё ему объяснив, я схватила лорда за руку и метнулась обратно. Как хорошо быть сильной и быстрой. Если бы я была ещё и полегче кило на двадцать, было бы вообще зашибись.

Вечером, когда на тёмном небе вовсю горели звёзды, я встала на краю корабля и принялась созерцать красоту северного моря. Поёжившись, я призвала крылья, сделав их поменьше, и укрылась ими, как накидкой. Ко мне подошёл Брэйв, опёрся на перегородку и вздохнул, убирая с глаз отросшие патлы. Они чуть длиннее, чем у Рафи. И не волнистые, а прямые.

— Как ты? — спросил он, повернув ко мне голову. — Я имею в виду после… после всего.

— Я нормально. Мой дядя свободен после месяцев пыток, моё тело частично не моё, а ещё у нас есть шанс не дожить до конца весны.

— Извини, вопрос действительно был тупым, — посмеялся Брэйв. Осмотрел меня. — Тебе идёт красный. И платье. Почему ты их не носишь?

— Не люблю, когда что-то шелестит при ходьбе и лезет между ног.

Я соврала. На самом деле я не люблю, когда ляжки трутся друг о друга, а потом ты истекаешь кровью неделю. Но не признаваться же в этом бывшему, который тебя из-за веса и бросил. Брэйв сдержанно улыбнулся.

— Что ты делал на севере? — перевела я тему.

— Шпионил. Когда мы отправлялись на юг, на нас напали. Родители с братом успели убежать, а меня похитили. Я отбился недалеко от замка. Решил собрать побольше информации о враге, чтобы потом прилететь к вам.

— И удалось?

— Отчасти. Я знаю их численность и…

— Тсс. Расскажешь на юге.

Он кивнул. Я не до конца верила Рирзу, часть меня подозревала, что всё это был план Рогора, чтобы отправить сына к нам как шпиона и выведать побольше. Сначала пусть всё расскажет он, а потом Брэйв. Если сведения сойдутся — ему можно верить. Если нет — ему пизда. Лорд аккуратно взял меня за руку.

— Прости меня.

— За что?

— Я должен был всё объяснить… Мы достаточно давно заподозрили, что Холдбисты вырвались из-под печати, и хотели отправиться на самый север, чтобы проверить. Я не знал, когда я вернусь, и вернусь ли вообще. Я не хотел делать тебе больно, и решил вызвать отторжение.

Я убрала от него ладонь.

— Было и было. Уже неважно.

— Ты обижаешься?

— За новые загоны — да.

— Я рассчитывал на твою холеричную сторону, — неловко признался шатен. — Я ждал, что ты рассердишься, а не загонишься.

— Ты ошибся. Холодно тут, я пойду к дяде. Вдруг он проснулся.

— Стой. Последний вопрос.

— Какой?

— У тебя кто-то есть?

Я посмотрела в его глаза. Мэхиген бесновалась, подначивая меня сделать ему побольнее, как и он мне тогда. Но мне, если честно, всё равно теперь. Было и было. И было давно.

— Есть. Доброй ночи.

Я ушла. Наверное, мне должно быть грустно, а мне так… я не знаю… я отстранённо это осознаю. Может, я просто сильно люблю Рафи, а может я просто повзрослела. В трюме я слышала сопение Рирза, тихое дыхание лорда Раяла и такое же дяди Крейда. Проведав его, я вернулась в свою каюту и рухнула на кровать. Я уснула моментально, видя сладкие сны о мире, солнце, Рафи и тортиках.

====== Возвращение ======

От лица Рафаила, три недели спустя.

Этим утром меня разбудил ор Дару:

— Они приплыли! Просыпайтесь, поднимайтесь, Софа и дядя Крейд живые!

Услышав имя любимой, я сначала обомлел и рухнул с кровати. Спустя полчаса в замок ворвался некто с возгласом:

— Мамочка вернулась, детки!

Лорд Дарон налетел на дочь и брата, лобызая обоих в губы и щёки. А потом Софа налетела на меня.

— Рафи! Мой милый сладкий вкусный Рафи!

— Софочка! — я подхватил её на руки и закружил, расцеловывая румяное личико. — Булочка, пышечка, конфеточка моя любимая, неужели!

Благо, отец вернувшейся плюшечки был занят зашуганным братом и не обращал внимания на меня и мои поцелуи. Софа высосала всю влагу из моих губ, после чего спрыгнула с меня и стала щупать живот.

— Так, посмотрим, — сказала она, прильнув к пузу щекой.

— Дорогая, я всё понимаю, ты соскучилась, но кругом люди…

— Пусть смотрят, я должна тебе животик пощупать. Ты ведь мог похудеть, Рафи, неужели не понимаешь, что я волнуюсь?

— Это я должен говорить, — я наклонился было за поцелуем, но меня остановила её пухленькая ладошка, пухленькие пальчики которой сейчас трогали мне брюхо.

— Ты поправился? — обрадовалась она.

— Я стресс заедал, так что это не я виноват, а причина моих волнений.

— Мой самый красивый! — она жадно меня поцеловала и стала поглаживать большой живот. — И самый сладкий пончик.

Через пару минут до замка дошли лорд Глейгрим и Брэйв. Следом за ними шёл и осматривался брюнет ростом слегка повыше лорда Флейма, коренастый и с длинными волосами. И пока Верд радостно здоровался с лордом Раялом, а семья Фривинд обнимала выжившего сына, Софит приобняла брюнета за бок и огласила:

— Экхм, дамы, господа, и неопределившиеся. Позвольте представить, это мой новый кент, Рирз Холдбист.

В следующий миг парня прижала к стене гневная Бриана лезвием топора. А следующие два часа моей жизни были полны изумления, шока, и периодического порывания сломать лицо некоему Рогору Холдбисту.

Этим же вечером был устроен праздник в честь возвращения лорда и леди Флейм, лордов Фривинд и Глейгрим, и просто чтобы развеять атмосферу вечного напряжения. И когда я заметил отсутствие Софит, я рванул её искать. Девушка обнаружилась в саду. Я обнял её со спины, сложив на пузечке руки.

— Рафи, милый. — позвала она тихо.

— М?

— Я тебя люблю.

Она притянула меня к себе и поцеловала. Нежно, чувственно, искренно и трепетно. Моя леди. Моя любимая булочка. Я сел на землю, усадив Софочку себе на колени, и чмокнул в щёчку.

— Ты не голодная? Там твоих любимых перепёлок подали.

— У меня не очень хорошие ассоциации с едой появились.

— Тогда вытесним их хорошими. Тебе нужно поесть, ты не завтракала и не обедала.

— Не могу, — тихо сказала она.

— Почему?

— Потому что вот, — Софа похлопала себя по пузику.

— Что — вот? — не понял я.

— Я… я… потолстела… сильно… в рубаху еле влезла.

— Насколько, моя булочка?

— Пять, — совсем уж стыдливо сказала Флейм.

Я умилительно улыбнулся и обнял её, жамкая бочок.

— Моя плюшечка.

— Я не плюшечка, я плюшище.

— Не-а. Ты моя милая фигуристая леди.

— Знаешь, сколько я теперь вешу? Девяносто пять. При моём росте. Я огромная и тяжёлая кобыла.

— Ну какая из тебя кобыла?

— Прожорливая, — захныкала Софа.

— Ты не выглядишь на свой вес, милая. Ты выглядишь легче. Кило на двадцать точно.

— Ты это специально говоришь, чтобы я не ныла.

— Это неправда. Соф, мы сколько не виделись? Я сейчас рад что угодно от тебя слышать, хоть нытье, хоть истерический плач. И раз уж на то пошло, то давай я тоже скажу, насколько потолстел. Но сначала скажи, сколько ты мне дашь.

Она прошлась оценивающим взглядом, положила ладошку мне на живот и стала его массировать. Боже, как же мне этого не хватало.

— Ну… гм… сто… тринадцать?

У меня вырвался смешок.

— Ну ладно, пятнадцать. — я засмеялся. — Двадцать? Двадцать пять, не больше! Двадцать семь?!

— Сто сорок два.

— Ах… и ох… — опешила она.

— Мне правда стыдно, с понедельника сяду на диету. Ох, нет, сегодня понедельник. Тогда в следующий, сегодня я уже накушался.

— Тебя так много! — восторженно улыбнулась Софа, прильнув к моему животу и к груди. — Не надо диет, ты самый-самый-самый!

— Не будешь загоняться — не сяду на диету.

— Хорошо, шантажист несчастный, — посмеялась рыжая, чмокнув меня в нос.

— Очень даже счастный, — я довольно прильнул к её щёчке. — Теперь пойдём кушать? У кого-то в желудочке урчит.

— Это всё местные белки, — смутилась булочка.

— Белки и другая живность. Теперь идём. А, стой, я вспомнил.

— Что такое?

— Так как ты подло и бессовестно бросила меня одного, у меня есть право на тебя обидеться.

— Ну не надо, сладенький, я же не специально, — она полезла ластиться. — Мой пончик, пирожочек, ну пожалуйста, прости.

— Прощу, если разрешишь кое-что сделать.

— Конечно, что ты хочешь?

— Можно я тебя подброшу?

Она моргнула.

— В… в смысле?

— Два разика хотя бы.

— С ума сошёл? Я тебе руки своей тушей оторву!

— Ну тогда я обиделся.

— Нет, стой, ну ладно! Хорошо, только пожалуйста…

— Люблю тебя, — я быстро её поцеловал, схватил на руки и кинул вверх.

Софа взвизгнула, а когда я её поймал она схватила меня за воротник блейзера.

— Т-ты дурак или где?! Я ж тебя чуть не раздавила!

— И второй раз, — я опять её подбросил. В этот раз не так высоко, ибо после первого у меня немного стрельнуло в спине. Говорить об этом пышечке нельзя, не то она окончательно в депрессию уйдёт. Да и ловить её мне нравится. Как будто ловишь большой и вкусный тортик, ощущая приятную тяжесть которого идёшь домой и думаешь, как будешь его есть. Поймав Софу я её поцеловал и поставил на землю, ладонью массируя поясницу. Лишь бы с утра спину не ломило, не хочу над своей булочкой издеваться. — Я всё.

— Мазохист блин, — смущённо проворчала Софочка. — Дурачок.

— Это от любви. Теперь двигаем.

— Хор… — она резко осеклась и взялась за голову. — Ммф…

— Соф? Софочка?

— Мне нужно… ох… утром мне понадобится твоя помощь…

— Конечно, сладенькая, только что с тобой?

— Это от магии Мэхиген. Её многовато, и мне поплохело от переизбытка.

— Моя маленькая слабенькая булочка, — я чмокнул её в лоб.

Наутро мы стояли на этом же месте в саду. С нами были Дженна, Дару и Бриана. Софа нарисовала палкой на земле герб своей семьи, села перед ним и упёрлась руками в землю.

— Напомни, что она делает? — спросила Бриана, на всякий случай затачивая нож.

— Хочет дать временное тело предку, потому что его магия в её теле растёт, и Софе её сложно удерживать.

— Она сама-то молнией не убьётся? — прошептала Дженна с волнением.

— Не должна, — рассуждал Дару. — По крайней мере, в первый раз не убилась.

— Можете звук сбавить? — проворчала Софа.

— Прости, — хором сказали мы и замолчали.

Руки Софы заискрились, как и её волосы. Затем искриться стал рисунок, и молнии от него стали образовывать чей-то силуэт. Раздался хлопок и яркая вспышка света. Затем перед Софой появилась валявшаяся на земле девушка с волосами песочного цвета и примерно того же роста. И той же комплекции. Светлая прядь с волос Софит исчезла, левый глаз вновь стал зелёным. Она отдышалась и потыкала девушке в плечо.

— Эй. Мэхиген?

— Я живая! — воскликнула белобрысая, вскочив с земли и прыгая на месте. она рассматривала руки и лапала себя за грудь и попу. Её длинные волосы развевались, серо-голубые глаза были широко распахнуты. — А я живая! Вхах, у меня есть тело! Я чувствую холод! — она сделала несколько шагов. — Я чувствую почву!

— Давай чуть сдержанней, — Бриана наставила на светловолосую нож.

Та с любопытством потыкала на лезвие. И улыбнулась.

— Боль… как же давно я её не чувствовала.

— Эхех… в общем, ребята, это Мэхиген Флейм, наша с Дару дохера дальняя родственница, — нервно улыбнулась пышечка.

— Благодаря которой наш род выжил, — гордо вскинула голову Мэхиген. — Здравствуй, Дару, ты симпотный. А где твой старший братик?

— Даже не мечтай, — Софа пихнула её в бок. — Я всё ещё злюсь. Это из-за тебя меня чуть не убили.

— Но не убили, — Флейм приобняла потомка за бочок, ухмыльнулась и стала мять её тельце, включая пятую точку и молочные железы. — гм. Сколько тебе, девятнадцать? Ты давно созрела, самое время завести ребёночка. Тебе будет легко рожать, у тебя широкие бёдра. Тебе даже кормилица не понадобится, ты сможешь выкормить малыша сама.

— Х-хватит! — рыжая отпихнула от себя предка. — Я не хочу детей!

— Тогда зачем ты живёшь?

— Не в детях смысл жизни!

— Ой, ну расскажи мне, — усмехнулась Мэхиген, отпуская Софочку. — Ладно, давай, веди меня к семье. Хочу потрогать твоего младшего братика или сестрёнку. И старшего братика тоже потрогаю. И возможно папочку.

— ты офигела?!

— Ты просто не знаешь, что и как я могу.

— Ты озабоченная, да?

— Не больше тебя, — пожала плечами Флейм. — ну всё, давай-давай, я хочу со всеми познакомиться.

После этого она расцеловала лордов Дарона и Крейда, поприставала к Зейиру, что примчался сюда с неделю назад, а затем её целью стал Верд. Не буду описывать историю их знакомства. Скажу только, что оба были не против облапать друг друга. Позже выяснилось, что Мэхиген управляет только молнией, огонь ей неподвластен. На вопрос, почему так получилось, она вдруг как-то помрачнела и приуныла, и ответив «оставь меня, старуха, я в печали», увела Верда изучать анатомию и производить пальпацию тел друг дружки. Вот так, после трёх часов знакомства. Где такая самоуверенность продаётся? Продайте, мне очень надо!

====== Первый ======

Прошло три дня. Мэхиген, облапав Верда, унялась и стала вести себя адекватнее и приличнее. Они с Софой характерами довольно похожи, только если моя булочка порой смущается от того, что я её тискаю и мацаю, то Мэхиген зачастую выступает инициатором этих мацаний и приставаний. Бриана уже второй день подряд не выходила из комнаты после того, как узнала, что её отец погиб. Этим утром она появилась на завтраке. Вела себя как обычно. Я хотел было спросить, могу ли что-нибудь сделать, но она отказалась. Ладно, лучше её не трогать сейчас. Наевшись, я поплёлся к Софочке, дабы дёрнуть её погулять, но в спальне её не обнаружилось. Я обошёл весь замок, её нет. В саду что ли? Я направился туда. И оказался прав. Софа и Мэхиген сидели под деревом, в пяти шагах от них стояли лорд Дарон, Верд и Крейд. Девочки держались за руки с закрытыми глазами, перед ними лежал перстень лорда Флейма.

— Что вы делаете? — спросил я, подойдя.

— Тихо, — негромко сказал мне Верд. — Не мешай.

Тут обе девочки вспыхнули на несколько секунд, меня обдало диким жаром. Крейд схватил меня за руку, защитив от пламени. Через минуту Софа жадно вдохнула, а Мэхиген закашлялась.

— Фак… кхех… зачем так делать?!

— Мамочки, мне жарко!

— Да что происходит?! — истерил я, переживая за булочку.

— Да подожди ты! — шикнул лорд Дарон.

Пламя, окружавшее девочек, стало угасать. И когда оно испарилось, рядом с ними появился человек. Песочные волосы, светлые глаза, и очень странная одежда. Ростом он был с лорда Флейма, но потолще. Если уж не в два раза, то в полтора точно. Мужчина сонно потёр глаза и приподнялся.

— Так… нгх… кто это сделал? Кто наступил утро? — кряхтел он. Мужчина уставился на свои руки, а потом на всех Флеймов и меня. — А… оу…

— А я вас не так представляла, — сказала Мэхиген, тыкая ему в пухлый бок. — Я думала, вы круче.

— Чё? — мужчина глянул на девочек. У него вырвался странный смешок, после которого он шустро их приобнял. — Дамы, позвольте я…

— Вы первый из Флеймов, мы знаем.

— Здрасьте, — нервно улыбнулась Софа. — Я Софочка.

— Ути бозе какая булочка, — он начал тискать её щёчки. — Сколько нам годиков?

— Девятнадцать.

— Какая большая красивая булочка. Идём, рыжик, и ты тоже, — он прижал к себе Мэхиген. — Я вам кое-что покажу.

— Э-э-э, это моё! — Верд вырвал у него из объятий девушку.

— Слыш, пацан, иди погуляй, я её потом верну!

— Почему я думал, что наш Первый будет вести себя иначе? — тихо спросил Крейд брата.

Так, ладно, я понял. Девочки призвали первого из своего рода, который оказался не менее озабоченным, чем Мэхиген. Дарон кашлянул в кулак и отнял у предка дочь.

— Здрасьте. Можешь не приставать к моей дочери?

— Дарон! — Первый улыбнулся и обнял его. — А я тебя знаю, ты мне нравишься.

— Я польщён, — пробурчал Дарон, чей живот упирался в чрево прародителя и мешал объятиям.

— Ты… ты Крейд, тебя я тоже видел, — мужчина приобнял его за бок. — Мне жаль, что ты столько перенёс, хочешь напьёмся?

— Й-я лучше воздержусь… простите, вы так и не назвались.

— Флейм, не очевидно что ли?

— А имя?

— Флейм, — теряя терпение повторил Первый.

— Вот прям так и зовут что ли? — уточнил Верд. — У нас у всех фамилия Флейм, а не имя.

— Так, всё, вы мне больше не нравитесь. Девочки нравятся, а вы больше нет. А ты чё молчишь? — он посмотрел в мою сторону.

— Я? А я… а что мне говорить?

— Так, погодь, — он приблизился и всмотрелся мне в лицо. — Гм. Ты мой дальний родственник?

— Эхех, нет, я не Флейм.

— Кто тогда?

— Гранде. Рафаил Гранде, можно просто Раф.

— Мгм, — задумчиво протянул Флейм. — Ты симпотный. Жена есть?

— Да откуда, — смутился я.

— Шикос, ты с нами! — он приобнял меня и девочек за бока.

— Стоп! — тормознула его Софит, схватив за щёки. — Дяденька, давайте не надо, давайте лучше поесть пойдём?

— У меня новая фаворитка, — он подхватил её на руки. — Пойдём, ватрушка.

— Я вас сломаю, — Софа попыталась слезть, но ей не удалось.

Одним словом, Флейма повели знакомиться с остальной семейкой и жителями замка Фейриблум, а потом трапезничать. И так жалко поваров мне не было ещё никогда. Человек разом съел большого поросёнка и махом три кувшина вина выпил. Мне аж плохо от такого зрелища стало. Как он не лопнет? Каким образом? Научите, а?

Вечером, когда он только встал из-за стола, Флейма повели осматривать замок. А потом в зал советов.

— Напомните, для чего меня разбудили? — спросил он, хрустя яблоком.

— Чтобы вы помогли…

— Ты, Софочка. На «ты».

— Чтобы ты помог нам защититься от Холдбистов.

Флейм замер, выронив фрукт.

— К… кого, пардон?

— Холдбистов.

Он попятился назад, затем стремительно помчался к выходу из замка.

====== Неприятные новости ======

Отдышка сморила его через пят минут, поэтому особо ловить его не пришлось.

— Ты чего? — спросила Мэхиген. — Ты же блин Первый, ты сильнее всех нас вместе взятых.

— Да, да, конечно, — нервно улыбнулся Флейм. — Я эм…

— Ты боишься? — Софа подошла к нему.

— Слушайте, ладно, сейчас я вам всё объясню. Я просто… я… нет, я не боюсь, я только… мф, я наебал Холдбиста, кинул его и сбежал. Ну и как бы он обиделся. Сильно.

— А если не секрет, как ты его наебал? — с нервной улыбочкой спросила Мэхиген.

— Ну мы должны были вместе дать леща Варфайрам, а земли поделить, но я как бы рассказал им обо всех его планах, и мы вдвоём его нагнули.

— Зачем?! — возмутилась Софит. — Ты же… так, стоп, а с тобой что? — она перевела взгляд на Мэхиген. — Ты тоже что-то натворила?

— Хех… мы с его сыном снюхались, и когда он собирался захватывать власть, я… я любезно рассказала о его планах всем династиям и убила его сынка.

У Софы аж руки опустились.

— То есть, наша семья дважды нагнула Рогора Холдбиста?

— Да, — стыдливо сказали Флейм и Мэхиген.

— Да из-за вас… да вы… вы… вы двое…

— Тихо, не ругайся, — мягко сказал ей Дару. — Тут отец рядом.

— Я вас убью, идите сюда оба!

— Я научу пользоваться молниями, а если ты меня убьёшь, то всё, пипец! — выпалила Мэхиген, зажмурившись.

— А я… а я… я твой предок, без меня тебя бы не было, так что прояви уважение! — попытался защититься Флейм.

— Я тебя первого и прибью, — Софа полезла драться. — Жужелица хитрожопая, покрышка лживая, скумбрия!

— О, точно, скумбрию хочу!

— Ты издеваешься?!!!

— Софа, пожалуйста, не надо! — Дженна потянула её за руки от Флейма. — Тише, успокойся…

— Да из-за этих двух опарышей меня чуть не убили! Дядю Крейда чуть не съели! Пусти меня, я их нагну!

— Милая девочка, — Первый подхватил милую девочку на руки и чмокнул в лоб. — Ну ладно, не ругайся. Я всё порешаю.

— Пусти меня!

— Зачем? Мне нравится тебя трогать.

— Рафи, убей его! — захныкала Софит. — Дару, сломай ему лицо!

Флейм усмехнулся и кинул девушку так высоко, что я испугался, что она головой о люстру ударится. Рыжая булочка взвизгнула, а когда её поймали, она схватилась за плечо и шею прародителя и сглотнула.

— У тебя что-то хрустнуло, — сказала она.

— Я долго спал, кости затекли.

— Ну всё, спусти меня, я тебя сломаю.

— Не сломаешь, — он поставил Софит на пол. Чмокнул в щёку. — Булочка.

— Хватит!

Ревновать к предку девушки нормально или нет? Вернее даже не ревновать, а беситься, что он к ней лезет? Я сделал глубокий вдох, слушая возмущение Софит и ответы Флейма.

— Чё ты тогда к Дженне не пристаешь?! Или к Амнерис с Брианой?!

— А мне нравится, — ухмыльнулась Мэхиген. — Пусть продолжает.

— Вот! — Флейм прижал к себе за зад блондинку.

— А мне нет!

— Я к ним не пристаю, потому что они мне не нравятся. Не обижайся только, — сказал он Дженне.

— Я переживу, — усмехнулась Форест.

— Женщина должна быть полной, — со знанием дела говорил он Софе. — Румяной, от неё пышит здоровьем, и с хорошим аппетитом.

— Ах, это прямо про меня, — посмеивалась Мэхиген. — И про тебя, а, Софит?

— Цыц!

— Зачем женщине быть худой? Полнота делает её красивее, мягче, нежнее и женственней. Она ведь не должна воевать и носить тяжёлые узкие доспехи, она должна просто быть красивой и вдохновлять на подвиги мужчину.

— Мгм, а дети?

— Ну если до них дойдёт, то да, и дети. Хотя мне кажется, что без детей было бы лучше.

— Погоди, если это так, как ты стал основателем рода?

— Эм… — он улыбнулся. — Влюбился. В четверых. А потом сбежал к пятой и растил ребёнка с ней.

— В см… ах ты бабник!

— Я не бабник. Я любвеобильный. Я бросил своих бастардов, и мне не стыдно.

— Ну ты и…

— У любви недолог век, если хочешь знать.

— А у ответственности?! Господи, мне очень жалко женщин, которые на тебя повелись и залетели.

— Можно подумать, они страдали! Я не воспитывал бастардов, но голодать и бедствовать им не давал, так что не надо.

— Подведём итог: ты кинул Холдбиста, разосрался с Глейгримами, бросил четверых, ЧЕТВЕРЫХ женщин со своими детьми, чтобы вырастить одного с пятой. Ты мудак.

— Зато счастливый.

Чуть погодя он увидел Рирза. Взвизгнул и собрался было убегать, но свернул в сторону тренировочного зала, в дверях которого не так давно застряли Верд и Софа. Нетрудно догадаться, что Флейма ждала та же участь. Застрял он боком, и когда его нагнали Софа, я и Рирз с Дару, последний начал ржать.

— Вхахв, второй раз! на том же самом месте.

— Уйди от меня! — размахивал рукой Первый, пытаясь отогнать Холдбиста. — Не подходи, я тебя спалю к хуям!

— Я тебя где-то видел, кажется, — рассуждал брюнет. Улыбнулся. — Да, точно! Это же ты их Первый, я тебя помню! Мне было только десять, когда мы встретились. Ты ещё напился у нас дома, а потом стал лапать служанок.

— Пошёл вон, псина!

— Кто? — Рирз в момент оказался перед ним и оскалился.

— Сука, твоё счастье, что я застрял, — ворчал Флейм, стараясь вылезти.

— Давай ты потом его нагнёшь за «псину», — вмешалась Софочка. — Его вытащить надо.

— Сам виноват, нефиг было так жиреть.

— Да я тебя… да ты… да мне…

Теперь ясно, откуда у Флеймов склонность к оскорблению короткими междометиями во время злости и исчерпания словарного запаса.

— А что, я не прав? — ухмыльнулся Рирз. — Когда мы виделись, ты был куда стройнее. Примерно как он, — брюнет показал на смеявшегося Дару. — может даже поменьше.

— Заткнись ты!

— Серьёзно, зачем ты столько ешь? Ты ведь правда очень толстый. Даже нет, толстый скорее Верд, а ты жирный.

У Флейма дёрнулся глаз.

— Нельзя так людям говорить! — Софа отпихнула Рирза в сторону и взяла за руку Первого. — Ты не жирный, ты просто… просто… просто. Вот. Втяни пузико пожалуйста, я попробую тебя вытащить.

— Отойди, — он отвёл девушку в сторону, прицелился, и пальнул в Холдбиста потоком огня. Тот едва успел отскочить. — Ргх, промазал.

— Стоп! — встрял я. — просто втяни живот, давай, мы тебя тащим.

Он что-то проворчал и втянул. Особо это не помогло. Софа приобняла его.

— Больно?

— Жить буду.

— Принеси масло, — попросила она Дару.

— Вхух, ща, ща… ахах, подожди…

— Да блин, Дару! Если ты худой, это не значит, что ты можешь ржать над всеми, кто в проходе застревает!

— В том-то и дело, что я не худой, — смеялся он. — Ладно, всё, иду, ахах.

В общем, облив маслом живот и спину Флейма, мы его таки вытянули. С горем пополам. А потом он стремительно помчался давать пизды Рирзу, пока тот убегал и дразнил его. Софочка же и я пришли в её покои, где стали тискаться. Она повалила меня на кровать и обняла живот.

— Мой, — она гладила мне пузо мягкой ладошкой. — Только мой.

— У меня странное чувство возникло, — задумчиво сказал я, приобняв ватрушку.

— Какое, сладенький?

— Ну когда к тебе Флейм приставал, я… у меня мелькнула мысль, что… как сказать…

— Ты приревновал? Милый, я же только твоя, а он мой дальний родственник. Я люблю тебя, мой пончик.

— Да нет, я немного не о том. Мне просто подумалось, что я… что я недостаточно толстый.

Она странно улыбнулась и засмеялась. Я же стал краснеть.

— Не обязательно надо мной смеяться.

— Я не над тобой, сладенький… хих, просто это так умилительно выглядит. Иди ко мне, мой самый вкусный тортик, — она поцеловала меня. Потом прошлась пальчиками мне по щеке. — Раз уж ты подумал об этом… то да, надо срочно это исправить, тебя маловато.

— Тебя не смущает, что я и так почти полторы сотни вешу?

— Во-первых не сильно. А во-вторых, если так подумать… меня всё равно твоё здоровье беспокоит… а на диете я тебя видеть не смогу…

Она вздохнула, а следом и я. Потом я улыбнулся.

— Я придумал.

— Что, милый?

— Давай так, если я дойду до ста пятидесяти, то остановлюсь. Если будет больше, то похудею.

— Уверен?

— Мне слишком нравится быть твоим толстым мальчиком, — тихо сказал я, поцеловав её щёчку и положив маленькую ладошку на живот.

— Мой ты кругленький мягонький шоколадный рулетик, — улыбнулась Софочка, обняв мне живот и поцеловав. — Я люблю тебя, Рафи.

— А я тебя, Софа.

— Мой толстенький мальчик. Пойдём, перекусим? Я проголодалась за день.

— Конечно! — я шустро вскочил с кровати и приобнял девушку за бочок. Затем довольно стал её тискать и жамкать. — Моя мягонькая вкусная пышечка.

— Слушай, раз уж мы решили насчёт тебя, то может и со мной тоже определимся? — засмущалась она, взяв меня за руку.

— Туплю.

— Может, мне уже начать худеть?

— Нет, не может. До сотни дойдёшь, тогда и будем говорить.

— Да я тебе руки оторву, если до сотни доберусь, и тебе опять приспичит меня покидать!

— Соф, я достаточно сильный, чтобы любимую женщину на руки взять, не волнуйся. Пусть и не кидать, но носить я тебя всё равно смогу.

— Нет, всё равно. Давай если я до сотни всё-таки доползу, то я на диету сяду?

— Ты у меня разрешения что ли спрашиваешь? Ты немного не так понимаешь, мне нравится, как ты выглядишь. На цифру мне глубоко пофиг. Если ты поправишься, ты будешь нравиться мне, если похудеешь — тоже. Я не запрещаю тебе сбрасывать вес, я пытаюсь донести, что не надо загоняться из-за цифр на весах. Да и загоняться вообще.

Софа обняла меня, уткнувшись лбом мне в грудь. Я погладил её по макушке. Она погладила мне живот, назвав «пончиком», и после мы пошли перекусывать, по пути встретив ругавшихся Верда и Мэхиген, которые не поделили ананас. Ругались они частенько, они оба конфликтные. Эх, то ли дело у нас с Софочкой. Гармония и мир, тишь да гладь.

Я ввёл Софу в зал, где разговаривали Флейм, Дару, Зейир и Раял. Дару защищал Раяла от родственников, самый старший из которых воинственно готовился запустить в Глейгрима огурцом.

— Чё тут происходит? — опешили мы с Софит в унисон.

— Я не собираюсь жить в одном доме с трупоедом! — прикрикнул Флейм.

— Я ни разу в жизни не съел ни куска мертвечины, — терпеливо объяснял Раял.

— А твой предок съел! И не один! И ладно бы с голоду, так он просто потому что захотел! Господи, до сих пор перед глазами это зрелище, — он потёр переносицу.

— Я не мой предок, милорд…

— Я тебе не лорд!

— Дару, сгинь, — прошипел Зейир, закатывая рукава камзола. — Я хочу кое о чём поговорить с братом мужа-ублюдка моей дочери.

— Так, стоп! — к ним подбежала Софа. — Не сметь его бить!

— А ну, брысь!!!

— Амнерис! — заголосила девушка. — Тут рамсы!

Ну а дальше всех отчитал лорд Фейриблум. В его доме было правило: все живущие здесь забывают о ссорах и оставляют разногласия за территориями их земель. Если правило игнорируется, то нарушивших его выставляют вон. После долгой нотации Зейир матернул род Глейгримов и направился проветриться, а Флейм обиделся и стал заедать стресс.

====== Очередная ошибка прошлого ======

Прошло несколько дней. Мне было немного странно видеться с Брейвом, который теперь тоже живёт здесь. Он старался как-то ухаживать за Софой и заботиться о ней, когда я появлялся, он продолжал и не реагировал на меня. Видимо, о нас он не знает. Этим утром мы с ним столкнулись в саду. Через минуту на нас наткнулся Рирз. И так, скопом из трёх человек, мы поплелись куда-то вперёд. Говорили мы о всякой фигне до тех пор, пока не завидели на горизонте в беседке у озерца Софу с мамой, леди Глейгрим, леди Фейриблум и самой старшей леди Варфайр. Все дамы, кроме моей пышечки, были в весьма пикантном положении. Рирз резко что-то вспомнил и направился к ним по тропинке, засаженной розовыми кустами, оставив нас одних. Я неловко кашлянул в кулак. Ладно, с ним надо просто поговорить и сказать, чтобы к Софе он не клеился. Это ведь совсем не трудно. Брэйв вздохнул и опёрся спиной на яблоню.

— Раф.

— Да?

— После того, как мы с Софой расстались… она сильно депрессовала?

— Она два месяца не выходила из дома, сидела в пижаме-панде и грустно смотрела сериал. Смею предположить, что да, сильно. Про комплексы вообще молчу.

— Я не хотел её обижать. Я должен был её оставить, но перед тем, как узнал об этом, я сказал, что она поправилась. Она бы в любом случае была уверена, что я её из-за этого и бросил. Я, кажется, хочу её вернуть, но Софа сказала, что у неё уже кто-то есть. Ты не знаешь, кто это?

Мне стало как-то страшновато.

— Эм… погодь, ну узнаешь ты, и что сделаешь?

— Буду настойчивее её добиваться, пока она вновь не полюбит меня.

— А если нет?

— Не знаю. Не бить же мне её парня. Так ты знаешь, кто он?

Я неловко улыбнулся.

— Это я.

— Чт… — он выкатил на меня глаза. — ты?

Я кивнул. Брэйв прошёлся по мне анализирующим взглядом. Хмыкнул.

— Что? — не понял я.

— Слушай, ты мой друг, не обижайся, но тебе не кажется, что она с тобой только из-за того, что на твоём фоне меньше выглядит? Не смотри так, я не хочу оскорблять, я просто говорю как есть.

— Она меня любит, — насупился я. — И я её тоже.

— Любит, или не комплексует, находясь рядом?

— Раз на то пошло, то из-за кого она загоняться стала?

— Я свои косяки сам знаю. Ты своё место забыл? Я лорд. Ты советник. Кого из нас более благосклонно примет её отец?

— Я не хочу на ней жениться. Я люблю её. Ты хочешь иметь её своей собственностью, поэтому вернуть хочешь?

— Да ты… — он вздохнул. — Я не хочу ругаться.

— Поэтому назвал меня толстым.

— Я не сказал, что ты толстый. Я сказал, что ты больше чем Софа.

— Это не одно и то же? Слушай, раз не хочешь ссоры — я тоже не хочу — давай закончим. Софа всё равно твоей уже не станет.

Он хотел было что-то сказать, как в кустах раздался вскрик:

— Мерзавец!

— Ай! Да что я сделал?!

— Я тебе не шлюха, мелкий засранец!

Мэхиген. И Верд. Оба вышли подальше от нас и блондинка стремительно зашагала в сторону замка, сыпля ругательствами. За ней плёлся Верд, потирая щёку и посмеиваясь.

— И всё же, ты покраснела.

— Заткнись!

— Ну если хочешь, то выбери её сама.

Мэхиген обернулась, посмотрела на своего кавалера и закатила глаза.

— Ладно, пошли.

— Я больше не мерзавец?

— ты покрышка. О, Рафи, Брэйв, привет! — она помахала нам рукой. — Амнерис не видели?

— Она в библиотеке, привет, — ответил я.

— Пошли бегом, я хочу в библиотеке, — пискнула девушка, хватая за руку Верда и волоча за собой.

— Я кажется влюбился. — улыбнулся он.

— Даже не мечтай.

Оба скрылись. К нам же направились Софочка и Рирз. А у меня на душе заскребли кошки от слов Брэйва. Если подумать, Софа постоянно напоминает мне о моём животе, постоянно называет толстячком, пончиком, кругленьким и тому подобными именами. И постоянно проверяет, не похудел ли я случайно. А вдруг он прав? Вдруг Софа со мной только из-за того, что я на полсотни тяжелее и толще? Так, нет, стоп. Она обо мне заботится… но эта забота всегда была связана с аппетитом или с болью в животе. Неужели… неужели она правда со мной только из-за контраста?

— Рафи! — вырвал меня из рассуждений голос Софит.— Ау!

— А? Что? — растерянно отозвался я.

— Я говорю, мы с Рирзом идём тест-драйвить его магию, хочешь с нами?

— Да, хорошо.

— Всё нормально? — она положила ладошку мне на щёку. — Ты бледненький. Как себя чувствуешь?

— Я в порядке… тошнит немного, — соврал я.

— Ты что-то съел? Идём, тебе отлежаться лучше. Я за доктором сбегаю, пойдём. Рирз, я тебя потом найду, ладно?

— Но он врёт, — спокойно сказал бастард, показывая на меня. — Я хорошо слышу пульс, он учащается во время вранья.

Софа вопросительно на меня уставилась. Рирз, ты извини, но какая ж ты сволочь. Брэйв молчал, сверля меня выжидающим взглядом. Ему нельзя знать о том, что я засомневался в булочке, нельзя и всё. Софит взяла моё лицо пухленькими ладошками.

— Ты в порядке?

— Да.

— Ложь, — вставил Рирз.

— Ты можешь помолчать? — шикнул я.

— Ладно, хорошо, я не буду лезть в ваши мега-супер-офигенно-возвышенные отношения с враньём, — сказал он, подняв ладони и отшагнув назад.

Уходя, он потянул за собой Брэйва. Мы остались наедине. Софа взяла меня за бока.

— Так, колись, что случилось?

— За что ты меня любишь? — в лоб спросил я.

Она опустила взгляд и улыбнулась, гладя мне живот.

— За то, что ты есть. За доброту, нежность, ласку, понимание. И ещё ты очень милый, интеллигентный, и…

— И толстый.

— Упитанный в меру. И мне это нравится, ты ведь знаешь.

— Может, ТОЛЬКО это и нравится?

— Ты о чём? — потерялась она.

— София, я…

— Судя по полному имени, это серьёзно, — она потянула меня вниз. Я сел с ней на траву. — Прости, перебила.

— Я сейчас прокрутил в голове все время, что мы вместе и… и всё выглядит так, будто ты со мной только из-за того, что я очень толстый, и на моём фоне ты не стесняешься себя.

Она моргнула, смотря мне в глаза.

— После всего, что мы пережили? После того, как хотели убежать вместе? После того, как я вернулась к тебе от Холдбистов, чуть не лишившись жизни?

— Ты сразу рванула проверять, не похудел ли я, — неуверенно заметил я, чувствуя вину за мысли о том, что она со мной только из-за внешности.

— Потому что твоя полнота мне НРА-ВИТ-СЯ. Но не из-за того, что ты больше и… господи, мы на полном серьёзе об этом говорим?

— Послушай, я… эм… ладно, да, это немного странно со стороны выглядит, но… я просто…

— Давай теперь ты мне скажешь, за что меня любишь? Нет, я знаю: потому что я толстая и тебя за лишний вес упрекать не буду, да? Да.

— Нет!

— Странно, я же тебя только за жир люблю.

— Ну всё, извини, я вовсе не хотел тебя обижать!

— Я к Рирзу, — она начала вставать.

— Нет, стой! — я схватил её ладошку и притянул к себе. — Соф, я правда не хотел обидеть. Я просто… я… я с Брэйвом поговорил…

Она подняла на меня взгляд.

— И это он тебя надоумил?

— Получается так, — виновато сказал я.

Софа глубоко вздохнула и потёрла висок.

— Рафи, какой же ты дурак.

— Я правда не хочу ругаться, я люблю тебя, — заныл я. — Не обижайся.

— Я тоже люблю тебя. И да, мне тоже казалось, что это только из-за того, что ты крупнее. Но нет, — она нежно улыбнулась. — Ты очень хороший, добрый, и мне так нравится, что ты… ну… ну такой… чувствительный.

— В смысле? — растерялся я.

— Я до этого никогда не видела, чтобы парень плакал. Даже Дару. А когда ты плакал, ты такой… такой маленький беззащитный мальчик, которому страшно и которого так и хочется обнять и приласкать.

— Я не маленький мальчик, — пробухтел я в плечико Софит.

— Ну конечно, мой пухленький, — посмеялась она. — Ты опасный мужественный мужик.

— Мы просто пара пышечек, — я сильно поцеловал её пухленькую щёчку.

— И дело не в контрасте, — кивнула Софочка, льня ко мне. — Мой милый толстячок. Ох, тебе наверное не нравится, когда я тебя так называю?

— Нравится, — промямлил я, краснея. — Я смущаюсь, но это… мне приятно быть твоим толстячком.

— Блин, ну какой же ты… пончик. Иди ко мне, мой кругленький.

С этими словами она поцеловала меня, повалив на траву и поглаживая по животику.

Через два часа мы с Софочкой, Рирзом и Флеймом были на небольшом полигоне, который персонально для нас (ну и тренировки солдат) сотворил лорд Фейриблум. Холдбист создал кулон в виде меча и протянул Софит.

— Надевай. И попробуй меня свалить на землю.

— Окей, — с волнением кивнула булочка и надела кулон. Её глаза сверкнули. — Ох… меня мутит, это нормально?

— Да. Так, теперь представь, как твоё тело изменяется и становится похожим на подобных мне.

Софа зажмурилась. Через три секунды у неё появились длинные когти, клыки и хвост.

— О, всё, пока хватит. Как себя чувствуешь?

— Я… мне странно… внутри что-то нарастает…

— Ясно, иди сюда.

Рирз шагнул к ней, как Софа с рыком бросилась на него и замахнулась для удара когтями по лицу. Я и пискнуть не успел, как Холдбист скрутил ей руки и сорвал кулон с шеи. Когтей и клыков как ни бывало, только она пошатывалась и тяжело втягивала воздух. Я подскочил к ней и придержал.

— Чш-чш-чш, тихонечко дышим, всё хорошо, — шептал я, гладя её по макушке.

— Ей ещё рано твою магию давать, — констатировал Флейм. — У неё своя-то не устоялась.

— У Форестов же она выдерживает, у Варфайров тоже, я и подумал, что можно.

— Так им руками махать надо, а не своё тело изменять.

— Чего, блин? — не поняла Софит.

— Я говорю, что у других родов магия на изменения твоего тела не влияет, а у Холдбистов влияет, и так как у тебя силы пока нестабильны, тебе лучше их даром не пользоваться.

— Нет, стой, когда я… на севере Мэхиген тоже отращивала когти…

— Это делала Мэхиген, а не ты. Она молниями управляет нормально, а ты ещё нет.

Софочка протяжно вздохнула.

— Мне иногда кажется, что я бесполезная.

— Да ути ж моя маленькая девочка, иди к… кто я тебе там… иди к дедушке, короче.

Она подошла и уткнулась в его пухлое тело лбом, пока Флейм обнимал её и укачивал. Рирз же подошел ко мне и вложил в руку кулон.

— Пусть у тебя побудет. Ей лучше не давать.

— Даже потрогать?

— Даже потрогать. И надо бы попросить Мэхиген как следует научить её управляться с молниями, у нас времени очень мало.

— Слушай, а если… Флейм, — я перевёл на него взгляд.

— М?

— Если девочки смогли призвать тебя, то может стоит попробовать призвать остальных Первых, чтобы вы…

— Нет! — перебил он. — Не-а, нет!

— Почему? — изумилась Софа. — Мысль вполне здравая.

— Милое дитя, ты ещё слишком мала, чтобы понять своей маленькой головкой, что твоему дедушке нельзя видеться с остальными Первыми.

— Почему? — повторила девушка.

— Ну потому что… мы с ними разных взглядом на жизнь придерживаемся, и вообще… эм…

— Ты им тоже подгадил как-то? — прикрыла она глаза.

— Немножечко.

— Господи, зачем?!

— Ну а чё они?

— Аргумент, блин.

— Что ты сделал? — вмешался я.

— Моего отца ты кинул, — рассуждал Рирз. — Вероятнее всего разругался с Глейгримом… а что ещё?

— Ну допууууустим… допустим, я этого конечно же не делал, но просто предположим, что я вполне мог попытаться свергнуть Эклипс…

— Что?! — крикнули я и Софа.

— И вероятно, я не утверждаю, но теоретически я был бы в состоянии натравить на Глейгрима Варфайра, а потом попробовать урвать кусок земли у Фореста…

— Я тебя убью, — Софа закатала рукава рубашки.

— Моя милая, я был молод и глуп.

— Да мне насрать, сюда иди!

— Стой! — я стал её оттаскивать. — Софа, не надо.

— Отпусти меня! Из-за него нам всем пиздец!

Тут к нам пришла Мэхиген, хрустевшая яблоком.

— О, а что я пропустила?

— Этот обмудок натравил на нас чуть ли не все рода! Нас кроме Холдбистов побьют первые Глейгрим, Варфайр, Эклипс и Форест!

— А я думаю, чё мы с ними постоянно рамсили! — воскликнула блондинка, выкинув яблоко и хрустнув пальцами. — Сюда иди, любимый блять дедушка!

Флейм отошёл от них на пару шагов.

— Дамы, я не хочу с вами драться.

— А я хочу! — Софа вырвалась и призвала топор магией Брианы.

— Тебе пиздец! — Мэхиген собрала в руке шаровую молнию.

Обе кинулись на него с двух сторон. Я бы и рад был остановить их, дабы не допустить жертв жестокого избиения двумя разгневанными Флеймами, но Первый оказался не так прост, как я думал. Он очень шустро для своей комплекции отскочил и вышиб из рук одной оружие, а второй молнию. И он улыбался. Спокойно и слегка снисходительно.

— Девочки, давайте успокоимся?

— Обойдёшься! — выкрикнули обе и опять кинулись на него.

Мне теперь стало понятно, как его не убили Первые ещё в те времена, когда они существовали и начинали династии. Флейм был то ли очень быстрым, то ли он просто предугадывал атаки девочек. Во всяком случае, он не получил даже тогда, когда Софа кинулась на него сзади, а Мэхиген спереди. В какой-то момент он чуть не столкнул их лбами, но поймал обеих за руки и прижал к себе с боков.

— Вы закончили?

— Нет! — запыхавшаяся Мэхиген двинула ему в челюсть. — Мудачьё.

— Засранец, — добавила Софит, пихнув его в бок и высвобождаясь.

В общем, после этого все трое задыхаясь и спотыкаясь пошли восстанавливать силы. Софа — в спальню, Флейм и Мэхиген — на кухню. А чуть позже Первый получил по лицу от Дарона, который узнал, по чьей милости нам не помогут остальные основатели родов.

====== План Рирза ======

Прошло ещё некоторое время. Рирз покорно позволял себя исследовать, вызывая всё больше доверия. Я конечно был благодарен ему за то, что он спас Софочку, но если честно, он меня ещё немного напрягал. Сейчас мы с ним сидели в зале для тренировок, пока Мэхиген, Софит и Дару с Вердом бились двое надвое. Мэхиген вместе с Дару против Верда и булочки. Рирз молча и с интересом наблюдал за ними. И он заметил, как я на него поглядываю.

— Что не так? — спросил он.

— Всё так.

— Врёшь. Говори.

— Не могу.

Он снисходительно улыбнулся.

— Ты не доверяешь мне? — я не смог ответить, и лишь стыдливо опустил взгляд. — Это ожидаемо, я ведь сын врага. Флейм и та брюнеточка из Варфайров тоже мне не особо верят.

— Эту брюнеточку зовут Бриана, и было бы страннее, если бы она с распростёртыми объятиями встречала человека, чей род убил её отца.

— Я знаю, — вздохнул Рирз. — Мне жаль, наверное.

— Наверное?

— Да, наверное. Не уверен, что смогу ей посочувствовать. Я не знаю, каково терять любимого отца.

— Ты своего не любишь?

— А должен? Он мечтал о моей смерти с того момента, как обзавёлся законными детьми. Я скорее буду рад, если его удастся убить.

— Допустим, он умрёт. И что потом?

— Я займу север. Но перед этим убью брата. Не надо так смотреть. Да, я возможно и был к нему привязан в детстве, но это было столетия назад. Мне не жаль их. Я знаю, что буду править лучше. По крайней мере, в мои планы не входит продолжать геноцид и убивать всё, что движется и не движется. Я только хочу, чтобы мой род не был забыт и снова запечатан. Я хочу жить.

Я задумался.

— Я думал, ты менее… как сказать… человечный.

— Я желаю смерти брату и отцу, я почти бесчеловечен, — ухмыльнулся он.

— Ты спас Софу. Спасибо.

— Я это сделал не из благородства. Если честно, она была для меня пропуском на юг и гарантом сохранения жизни. Но мне кажется, я сейчас вполне могу назвать её другом. Она забавная. И менее истеричная, в отличие от папаши и пращура.

— Ты не станешь ей вредить?

— А зачем мне это? Я же сказал, я править хочу не ради войн. — Рирз посмотрел на меня и чуть улыбнулся. — Ты любишь её.

— Ты сама проницательность.

— Знаю. И это тебе навредит.

— Пардон?

— Если Рогор узнает, что у вас любовь, то использует одного из вас в какой-нибудь момент.

Я поджал край губ. А ведь он прав. Порассуждать над этим мне не дал счастливый ворвавшийся Флейм с булкой в руках, в которого чуть не попали огненной стрелой. Беглым взглядом он прошёлся по родственникам, сообразил, что они сейчас заняты, и вдоль стены пополз к нам с Рирзом. Затем присел рядом.

— Чего такой довольный? — поинтересовался Холдбист.

— Зейир сказал, что людям неудобно звать меня «Флейм», и попросил придумать имя. Так что теперь все зовите меня Ренуар.

— Как скажешь, — вздохнул я, оперевшись подбородком на ладони и уставившись на скачущую по стене Софит, уклонявшуюся от молний.

— Иди сюда, сырная жопа! — выкрикнула Мэхиген, замахиваясь и целясь.

— Молчать, ёршик!

Флейм… пардон, Ренуар устроился поудобнее, наблюдая за ними с умилением.

— Дети так быстро растут, — пискнул он.

— Можешь сказать кое-что? — спросил я.

— Что именно?

— Почему Мэхиген не может управлять огнём?

Он вздохнул.

— Гм. Она наверное потом ворчать будет. В общем, дело было так: в семье родилось пятеро детей, она была старшей. И единственной без магии. Двоих сестёр уже выдали замуж, брат готовился стать лордом, а второй — советником, а она оставалась одна. Никто не хотел связывать себя с лишённой магии леди. И вот, началась война с Холдбистами. Всю семью убили, выжила только Мэхиген. Ей было… так… шестнадцать, если не ошибаюсь. Она горела жаждой мести Рогору, и тогда она соблазнила его сына, который командовал войском, что перерезало её семью. Как его звали, не подскажешь? — он посмотрел на Рирза.

— Ротр.

— Да, точно! Спасибо. Так вот, через Ротра она собиралась отомстить Рогору. Она убила его и сбежала к Глейгримам. И там, когда разъярённый Холдбист приказал смести всех на пути, но привести Мэхиген, когда они ворвались в замок, в ней пробудилась магия. Немного другая, этот дар встречается куда реже, чем этот… как вы его по-умному назвали… пирокинез! Она смогла спасти себя и несколько Глейгримов. А потом она шарахнула скопом молний в небо, привлекая внимание других династий. Чуть позже она вышла замуж за кузена правящей леди Грейгрим, он согласился продолжать нашу фамилию. Она долгое время не могла умереть, молнии не давали сердцу остановиться, и тогда она заключила себя в собственный дар. Ну а потом её случайно пробудила София.

Я сидел и офигевал. У Мэхиген изначально не было магии? Боюсь представить, как её дискриминировали в детстве. Благодаря ей семья Софочки сейчас живёт. И сейчас эта женщина, спасшая целый род, дразнит нынешнюю леди Флейм, называя её «сырной жопой».

Следующим вечером, когда лил дождь, Софочка и я валялись на кровати, уплетая пончики и смотрели сериал. Она прильнула щёчкой мне к животу.

— Толстячок, — довольно мурлыкала булочка.

— Пышечка, — улыбнулся я, приобняв и жамкая её бочок.

— Вкусненький.

— Почему ты меня так называешь? «сладенький» куда не шло, «сахарный» и «медовенький» тоже, но почему «вкусненький»?

— Потому что пончики не вкусными не бывают. И эти, — она взяла один и поднесла к моим губам, — и этот, — похлопала по брюшку.

— Ясно, — усмехнулся я, кусая пончик. — Люблю тебя.

— И я тебя. Мне показалось, или у тебя животик подрос?

— Эмф… возможно? Я не знаю, — пожал я плечами, доедая пончик и выпячивая пузо, лишь бы область желудка массировалась как следует.

— Мой самый толстенький и самый красивый, — улыбнулась Софа, целуя меня в щёку. Облизнулась. — И сладенький в прямом смысле.

— Знаешь, в эту игру «засмущай меня» могут играть и двое.

— Да ну?

— Ну да, — я прижал её к себе и стал поглаживать по животику. — Моя пышечка, моя сладенькая, моя самая любимая пухленькая заварная пироженка. Моя вкусненькая фрикаделька, моя тарталеточка…

— С сыром? — смущённо спросила рыженькая, льня ко мне.

— И чесноком.

— Вах… — у неё заурчало в животике. — Так, я за тарталетками.

— Нет, я не закончил, — я уложил её на себя. — Моя тефтелька, моя самая аппетитная ватрушечка, моя самая красивая плюшечка с самыми красивыми формами, так бы и съел, мармеладка.

Она напрочь раскраснелась и уткнулась в меня личиком. Потом Софа нежно улыбнулась и взяла меня за руку.

— Рафи.

— Да, Соф?

— Когда до нас доберутся Холдбисты, и когда начнётся лютый пипец… ты же не умрёшь?

— Нет, — я поцеловал её. Прислонился к её лбу своим. — Я буду жить для тебя.

— А я для тебя, любимый.

— Всё закончится, мы будем живы. И мы будем всегда вместе.

— Даже после смерти?

— Даже после смерти, дорогая. Я написал нашу историю.

— Я всё равно боюсь… я не хочу тебя потерять, — её голос дрогнул. — Блин, й-я сейчас заплачу…

— Это такой трогательный момент, — улыбнулся я, чувствуя, что сырость подступает и к моим глазами.

— Меня будут трогать?

— Да, — усмехнулся я, полулёжа устроившись на постели и прижав к себе девушку. — Софочка.

— М? — она шмыгнула носом.

— Я всегда буду с тобой. — я взял её пухленькую ручку, на которой было надето кольцо с моим даром, и поцеловал, вдыхая побольше магии. — Я всегда буду рядом, любовь моя. Не плачь, моя милая, я с тобой. Я здесь.

Она расплакалась и сильно меня обняла.

— Ох…

— Мне кошмар сегодня приснился, ч-что тебя убили, и что й-я пытаюсь тебя вылечить, и не могу… ты умираешь… и улыбаешься. Я проснулась вся в слезах. М-можно я у тебя останусь на ночь?

— Ну конечно можно, моя маленькая, — я снова поцеловал её руку, а затем щёчку. — Моя чувствительная испуганная девочка. Это был всего-то ночной кошмар. Я здесь, живой и здоровый.

Раздался раскат грома. Софа всхлипнула и прижалась ко мне, ища утешения и защиты. Я ласкал её, целовал и утешал в своих объятиях. Моя бедняжка. Моя самая любимая булочка, я никогда тебя не оставлю.

На следующий день стало известно, что через двое суток войско Холдбиста будет здесь. Был собран совет, на котором лорды и несколько леди придумывали план.

— Он принесёт с собой метель и вьюгу, — говорил Рирз, рассматривая карту. — У южан нет опыта сражения в снегах и в холоде. К границам нужно отправить хотя бы двоих Флеймов.

— Если они возведут огненную стену, мы просто окажемся загнаны. — сказала Амнерис пугливо.

— Нам не нужна огненная стена, миледи. Они сдержат пургу своим жаром, пока армия доберётся до границ.

— Летать умеют только Дару и София, — сказал лорд Дарон настороженно. — Мне двоих младших детей отправлять на смерть?

— Армии будут добираться четыре дня. Ваши младшие дети долетят за день. Поэтому да, именно это я и предлагаю.

— Да я…

— Пап, — Дару остановил его. — Кто кроме нас доберётся туда быстрее армии?

— Я думаю, я могла бы попробовать, — рассуждала Мэхиген. — Но я не сдержу метель.

— Нет, ты пойдёшь с нами, — Софа взяла её за руку. — Молниями херачим только ты, я и Ренуар. Мы с Дару остановим метель, а ты займёшься чудищами.

— С вашего позволения, армию поведу я, — заговорил лорд Раял. — Армию мёртвых. Они пойдут впереди.

— Я с тобой, — Верд посмотрел на него. — Я помню твою дебильную привычку, вести за собой людей и бросаться под пули.

— Я никогда не бросался под пули.

— А всё! К тому же, они к тому моменту устанут, — он показал на брата и сестру. — Я сменю их и тормозну метель сам.

— Дико извиняюсь, — вмешался Брэйв. — Но я тоже умею летать. Я мог бы отправиться с Флеймами и тоже притормозить вьюгу.

Надо было видеть моё лицо в этот момент. Я очень не хотел отпускать мою милую Софочку с этим огузком. Ну вот прямо очень. Но я не умею летать и моя магия не поможет перебить хоть частичку войска из жутких тварей, которых хер убьёшь. На меня перевёл взгляд Рирз.

— Не напомнишь, какой у тебя дар? Извини, я забыл.

— Ты и не знал. Я хиллер, — с досадой сказал я.

— Настоящий?! — выпалил он в один голос с Ренуаром.

— Чего раньше не говорил? Так, тогда ты сотворишь штучки со своей магией, чтобы мы могли исцелять себя и солдат, — повелительным тоном сказал мне Первый. — Сколько времени ты сможешь делиться магией и не умереть?

— Я не знаю, дня три. Смотря, как часто использовать будут.

— В смысле «не умереть»? — завелась Софит. — Ты его на износ использовать собрался?!

— Это война, Софочка. Без жертв никуда.

— Почему бы нам тогда тебя Холдбисту не отдать? Это ведь из-за тебя он нас ненавидит.

— Ладно, уела.

— Мне кажется, будет разумно взять каждому по два вида магии, — заговорила Дженна. — Магия исцеления — обязательно, и какой-нибудь второй. Больше двух брать опасно.

— По полезности лидируют дар Варфайров — оружие, и молнии. Но молнии слишком опасны для использования… сделаем так, тем, кто в эпицентре боевых действий нужно будет взять дар оружия, тем, кто подальше — дар огня, — сказал Рирз. — Вы наверно удивитесь, но мы вполне себе горим. Просто температура должна быть достаточно высокой. Люди, которые будут охранять мирное население, возьмут дар защиты Фейриблум. У замка пусть будут люди с даром ветров, они вместе с магией защиты сдержат войско на какое-нибудь время. Да, и лучше ещё взять магию Глейгримов, трупы тоже займут чудовищ. Исцеление — обязательный второй дар для всех и каждого.

Я сглотнул. Я никогда раньше не снабжал магией такое огромное количество людей.

— Нам нужен дар Его Величества, — вставила Мэхиген. — Я, Софит и Ренуар попробуем наложить новую печать на Рогора. Только на Рогора. И в этот раз навсегда.

— Почему именно вы? — не понял Зейир.

— Мы владеем молниями. Их ток не даст сердцу остановиться от перегрузки магии. Следовательно, мы трое не умрём, в отличье от вас.

— Я принесу дар от короля, — сказала Дженна, превратившись в птицу и вылетев в окно.

— Так, ну, план вроде есть, я пойду, — нервно улыбнулся Ренуар.

— Стоять, — Рирз схватил его за руку и заглянул в глаза. — если сбежишь, я приду за тобой. И накажу.

Флейм поджал край губ и высвободил руку. Мы же все разошлись. На следующее утро Софа, Дару, Мэхиген и Брэйв покинули замок. Я долго не мог выпустить её из объятий, но пришлось. Я смотрел на её огромные полыхавшие крылья, наблюдая, как она удаляется от меня. Я люблю тебя, пышечка. Береги себя.

====== Утрата ======

Прошло два дня. У зеркала, что сотворила Амнерис, и которое показывало, что в мире происходит, сейчас стояли я, сама Амнерис, Бриана, лорды Дарон и Крейд, лорд Фривинд, Ренуар и леди Флейм, которую уговаривали пойти позавтракать или прогуляться абсолютно все, ибо на её сроке лишний раз нервничать не надо, но она была неумолима. Она Верда-то еле-еле отпустила полком командовать, про дочь ей вообще сказали, что Софа просто Дару проводить полетела. Боже, а как трепетно Раял с женой прощался, это вообще отдельная тема. Я когда на них смотрел, я себя абьюзером чувствовал. Это при том, что мы с Софочкой только и делаем, что ласкаем друг дружку. Наверное, мне так показалось, потому что леди Глейгрим в положении, и он её крайне нежно утешал и обещал вернуться и гладил их ребёночка. Леди Гартон на седьмом месяце, а мать Софы на девятом. Ну и кроме них тут ещё штук семь беременных леди и с десяток служанок. Одним словом, полно. Ну так вот, стоим мы и смотрим на крепость у границ, а там всё в снегу. Чувство такое, что это и не юг вовсе, а ближе к северу. Тёмные облака заволокли небо, слышался свист ветров. Я приблизился к зеркалу, и рассмотрел, что высоко-высоко мелькают две ярких точечки. Затем была мощная вспышка, от которой снег тупо выжег огромный порыв огня. Пониже, над землёй летал Дару, поддерживая тепло и убирая сугробы. В облаках летали Софочка и Брэйв. Флейм буквально сжигала тучи, из которых сыпал снег, Брэйв отгонял те, что были подальше.

— Что моя дочь там делает?! — воскликнула леди Марион. — Дарон, ты же говорил…

— Дорогая! — он взял её за руки. — Я в шоке, не меньше твоего. Она ослушалась, как вернётся — накажу, теперь давай мы с тобой пойдём и воздухом подышим?

В это время в зеркале появились войска Холдбистов. Они словно чума охватывали землю и приближались к крепости. Я и лорд Крейд встали вплотную друг к дружке, закрывая обзор леди Марион. Та же хмурилась, смотря на мужа и слушая его оправдания, одной рукой упираясь в бок а другой в круглый беременный живот.

— … Ну не при людях же, в конце-то концов! — завершил он свою тираду.

— Что ты за человек? Зачем было вообще её с Дару отпускать! Боже, моя девочка же погибнет там!

— Она не погибнет, можешь быть уверена, — ободряюще сказал Ренуар, пробуя улыбнуться. — А если и да, то у вас всё равно ещё один ребёночек на подходе.

— Ренуар!!! — рявкнули на него Дарон, Крейд, Марион и я.

— Ладно, я молчу!

— Ах… мне плохо… — Леди Флейм начала падать.

— Марион! — лорд поймал жену на руки и понёс из комнаты. — Господи, я ж просил не идти сюда, хоть бы раз послушала!

Он вышел, а я вернулся к зеркалу. Софа с небес шарахнула молниями в войско. Несколько чудовищ упали, но другие продолжали наступать. Дару пронёсся прямо перед ними, магией сотворив столбы огня и соединил их в стену. Затем полетел вверх. Через пару минут из крепости выскочила Мэхиген. Она начала падать, а затем пальнула чем-то в небо, где сверкнула молния. Получилось так, что она схватилась своей за ту, что была в небе, и по инерции полетела вперёд, стреляя вниз. Там её поймала Софа, и вдвоём они стали шарашить молниями и огнём. В следующий миг в мою ватрушку прилетела стрела, попав в плечо. У меня сердце чуть не отказало. Она моей магией исцелила рану и поднялась повыше. Моя булочка, плюшечка, любимая, умоляю, поаккуратнее. Я перевёл взгляд на армию и у меня опустились руки. Их очень-очень много. И хуже всего то, что с собой они несут снег, который местами гасит огонь. Несколько штук прорвались и помчались к крепости. Меня осенило, что им ничего не стоит просто смести здание со всеми, кто внутри. Дару опустился и сделал несколько жестов. Земли под тварями треснула и стала краснеть. Затем глаза Флейма засветились, а из-под почвы стала вытекать лава. Рядом с собой я услышал облегчённый выдох. Рядом была Бриана. Она не моргая следила за происходящим. В лаву рухнули трое монстров, и пусть уровень её ещё был неглубоким, но твари с визгами бросились к снегу. Из упавших выжил только один, который зарылся в сугроб. Метель стала усиливаться, а лава замерзать. А после началось ужасное. Вдали за облаками мне сперва показалось, что я видел что-то тёмное. А затем меня уже трясло от страха за любимую. Этим тёмным оказались полчища тварей. Они летели.

— Господи, — прошептала Бриана. — Господи, нет…

— Рирз! — заорал я, готовясь убить к хуям Холдбиста.

Он вошёл в комнату. Увидел то, что показывало зеркало и пошатнулся.

— Но… но они не умели…

— Я тебя порву! — я ринулся на него.

— Стой! — меня придержал Крейд. — Рафаил, он тоже не знал!

— Как он мог не знать?!

— Я не знал, клянусь!

— Они умрут из-за тебя! Моя женщина умрёт из-за тебя, ублюдок!!!

— Тихо! — рявкнул Ренуар. Коснулся зеркала, шепча что-то. — Кто-нибудь, скажите Верду и Раялу, чтобы торопились. Я не знаю, как долго их продержу.

Он прошёл через зеркало и оказался там, у крепости. Он падал с неба прямо к армии Холдбистов. Он засветился. И спустя несколько секунд вместо нелепого и нагловатого толстячка я увидел огромного, просто громадного человека, объятого пламенем, с такими же огромными крыльями за спиной. Он рукой взял Софу с Мэхиген и посадил себе на плечо, а затем дыхнул огнём, объятым молниями, в летевших чудовищ. Сказать, что я был в ахуе — это ничего не сказать. Но радовался я не долго. Раздался рёв:

— ФЛЕЙМ!!!!!

— Сидите в замке, — сказал Первый дамам и опустил их к стене. Затем хрустнул пальцами и шагнул вперёд, раздавив с двадцать тварей. — Холдбист!

На него налетела огромная разъярённая жуткая поебень. Клыкастая, когтистая, тоже с крыльями. Это и есть Рогор Холбист? Он хищно улыбнулся и с ноги ударил Флейма в живот.

— Сейчас мы с тобой поговорим, как старые друзья, а, Флейм?

— Мф… по-моему друзья немного по-другому здороваются…

— Иди сюда!

— Стоп! Стоп, хех, давай без крайностей?

— Давай! — он ударил Флейма в грудь. Тот едва не рухнул прямо на крепость, но кое-как удержался. Они сцепились и стали бороться, едва не упираясь лбами друг в друга. — Я слышу, как твоё сердце колотится. Ты дрожишь.

— Тихо! — огненный гигант пнул врага коленом в пах, ударил в грудь и в солнечное сплетение. Тот замешкался, и Флейм напрыгнул на него, с грохотом повалив на землю. В замке Фейриблум немного задрожал пол. Ренуар сидел на Рогоре, вдавливая его своей тушей в землю и стараясь задушить. — Сука грешная. Псина грязная.

— Сгинь! — прохрипел он.

— Тебе мало было Рианы?

— Чт… хех… — Холдбист прыснул. — Так ты всё из-за неё?

— Заткнись!

— Твой голос дрогнул? Наш двуличный кидала сейчас заплачет?

— ЗАХЛОПНИ ПАСТЬ!!!!! — прогремел Ренуар, вспыхивая так ярко и с такой силой, что от зеркала повеяло жаром. И из окна тоже подул тёплый ветерок.

Кто такая Риана? Ладно, кто бы она ни была, спасибо ей за то, что Флейм сейчас в бешенстве.

— ЭТО ВСЁ ТЫ ВИНОВАТ!!!

— Я ВИНОВАТ?!! — Рогор попробовал подняться, но Флейм был слишком тяжёлой ношей. — Я?! ЭТО ТЫ СДЕЛАЛ СВОЙ ВЫБОР. ЭТО ТЫ ОСТАВИЛ ИХ.

— Риана… потом Мэхиген… потом ты чуть Софию с Крейдом не убил… я тебя ненавижу. Своими руками давно бы задушил.

— Не задушишь. Ты трус, Флейм.

С этими словами Рогор вскочил и вогнал когти в брюхо Ренуара. Тот глухо вскрикнул и стал истекать лавой. Похоже, в таком виде она у него вместо крови. Наверное, он и распорол бы ему живот, если бы не вмешавшаяся Мэхиген. Она вылезла на крышу замка и со всей дури шарахнула молниями с неба Холдбисту в грудь. Он отпустил Флейма, и тот начал падать и уменьшаться. Его поймали Дару, Брэйв и Софа, и быстро затащили в замок. Мэхиген отрезала крепость от армии цепью шаровых молний. Рогор же тоже стал уменьшаться и скрылся. В следующий миг зеркало треснуло и перестало показывать. Я опустился на пол и схватился за голову, чувствуя, как их меня уходит магия. Ренуара лечат. Руки дрожали, в горле стоял комок. Флейма только что чуть не убили. Он проиграл. А мы обречены.

Прошло три дня. Зеркала не показывали того, что творилось на границе. Но после полудня из меня активно начала вытягиваться магия. Сражение началось. Мне было плохо, я отвратно себя чувствовал, сил не было ни на что, но я никому не говорил. Я не помогаю на поле боя, так пусть хоть это вытерплю. Я не неженка, я справлюсь. Я устал… голова кругом… мне надо прилечь.

Вечером в замок примчались Софа и Мэхиген. На расспросы, что и как, они отвечали сбивчиво и заикаясь. Видно было, что им страшно, и что их силой выпнули домой. Я в этот момент кое-как стоял, оперевшись спиной на колонну, и слабо обнимал любимую.

— Рафи? — гулко раздавался её голос. — Рафи, ты очень бледный, ты как себя чувствуешь?

— Нормально… мф… я в порядке…

Я начал падать. Меня кто-то придержал, я плохо понимал, кто это. Судя по одежде, это лорд Дарон. Он уволок меня на кровать и потрогал лоб.

— Лихорадит, похоже. Я за лекарем, — сказал он. — Рафаил?

— А?

— Совсем плохо?

— Нет… я в порядке… — повторил я заученную фразу. — Я нормально, мне просто… водички попить, и всё…

— Чшш, лежи, — он не дал мне подняться. Погладил по голове. — Лежи и не вставай, сейчас доктор придёт. София, посиди тут, что он не ушёл.

Лорд вышел. Софа же кинулась ко мне и стала целовать.

— Рафи, сладенький, миленький, ос-остановись, слышишь? Д-давай вместе, — она взяла мою руку в свои мягкие ладошки. — Сейчас берём и отрезаем передачу магии.

— Нет.

— Там очень много жертв, любимый, ты не выдержишь. В-вдруг у т-тебя сердце остановится? Ну же, мой дорогой, мой вкусненький, умоляю тебя, останови исцеление. Я боюсь, — она шмыгнула носом. — Не оставляй меня.

Не было сил ответить. Движения челюстью стали невыполнимой задачей, даже дышать было очень тяжело. Я был в каком-то полуобмороке, меня знобило и трясло. Я видел расплывчатые пятна вместо людей, я потерялся во времени, отдалённо слышал чьи-то голоса. Более-менее отчётливо я ощущал прикосновения. Мне проверяли пульс, дыхание, пальпировали живот и шею, что-то ещё делали. Плохо помню какие-то запахи и странный вкус во рту. Меня часто гладили по лбу и по груди, постоянно моих щёк касалось что-то тёплое и иногда влажное. Кажется, это Софа плакала, целовала меня и умоляла очнуться. Слабость и непонятные пятна были постоянно. Я не знаю, сколько времени прошло с того вечера. Может сутки, может неделя, а может два часа. Я более отчётливо расслышал диалог:

— Вас надо спрятать.

— Нам и им некуда бежать!

— Куда нам деваться, Рирз? Рафи не просыпается, я его одного не оставлю, а тащить куда-то не смогу.

— Я унесу вас в сады. Вряд ли станут искать там.

— Их точно не найдут?

— Я постараюсь их защитить, милорд Флейм.

— София, пожалуйста, подумай ещё раз.

— Я люблю его, папа. Он сейчас жертвует всем на свете, жизнью и здоровьем, чтобы у нас был хоть какой-то шанс на выживание, как я его оставлю беззащитного и ослабевшего?

Дальше помню плохо. Мне казалось, что я чувствую толчки и ветерок. Слабый запах гари и железа. Потом мне стало немного легче, и я ощутил, что лежу головой на чём-то мягком, а по груди и голове меня кто-то гладит и шепчет:

— Ну пожалуйста, любимый, сладенький, открой глазки. Посмотри на меня, Рафи, умоляю. Пожалуйста, мой дорогой, мой сокровенный мальчик, пожалуйста.

Я простонал и попробовал открыть глаза. Снова пятна и полумрак. В одном из пятен я смог рассмотреть очертания лица Софы.

— Со…фа… — еле-еле прошептал я.

— Да, да, это я, любимый, — закивала она, поцеловала меня в лоб и взяла за руку. — Господи, глазки совсем потухли…

— Плохо… Софа…

Дальше говорить снова было тяжело. Я кое-как дышал, силясь двигать головой и уловить хоть немного прохлады. Очень жарко и душно. Мне вытирали пот со лба и дули в лицо. Потом я стал слышать рычание и грохот. Очень сильный грохот, от которого земля подо мною дрожала.

— Мой бедняжка, тебе так жарко? Рафи, пончик, пожалуйста, хватит. Остановись их всех исцелять. Я прошу тебя. Мой милый, любимый, хватит. Ты умираешь…

Умираю? Я? так рано? Надо же. Я не дожил всего пары месяцев до двадцати. Мне мерещились родители и детство. Перед глазами стали протекать картины, где Софа знакомится с ними. Мама обнимает её, отец целует руку, стараясь выглядеть достойно леди. Потом это кануло в темноту. Очень жарко. Быть может, я горю? Я не чувствую боли. Совсем. Только очень сильная слабость и тяжесть. Значит, я ещё не мёртв, а в процессе. Софа… знаешь, мне кажется, я бы хотел нашей свадьбы. Или нет… или да? Я не знаю. Я знаю только то, что сейчас, когда силы покидают моё тело, ты рядом со мной. Выходит, я обманул тебя. Я обещал всегда быть с тобой, а меня не будет. Я не увижу твоих слёз обо мне, не обласкаю тебя, не поцелую, не обниму, ничего не сделаю, когда Брэйв станет к тебе подкатывать. К сердцу подкатывала злость, только она не стала толчком, что заставит проснуться. Я заплакал от злости, как часто происходило в детстве.

— Рафи? О господи, любимый, ты плачешь? Т-тебе больно? Моя радость, моя булочка, ч-что мне сделать?

— Я тебя люблю, — кое-как прошептал я, чувствуя, как слёзы скатываются по щекам и падают на колени Софы, где я и лежал.

— Чт… мой… мой, — она всхлипнула и обняла меня нежнее. — Мой ангел.

Ангел? Может, умерев, я вполне сойду за мученика и стану ангелом? И тогда я смогу присматривать за тобой, моя любимая. Только ты этого не узнаешь. И вообще ничего не узнаешь. Я тебя очень сильно люблю, Соф, больше жизни. Пожалуйста, не уходи от меня к Брэйву. Если я всё-таки стану ангелом, я не выдержу такой муки — снова видеть тебя с другим. Смотреть, как он, а не я тебя обнимает. Как он, а не я утешает тебя на похоронах. Как он, а не я ласкает тебя ночью. Как он, а не я рядом с тобой. Я не хочу… я не смогу…

— Рафи, моё солнышко, посмотри на меня, умоляю. Ну же, прошу, поговори со мной. Ты ведь это сделал недавно, ты же сильный, т-ты ведь сможешь.

— Я не хочу умирать, — слабо сказал я, силясь посмотреть на Софию. Мою Софию.

Я смог увидеть её глаза. Они были покрасневшими от слёз. Она сильно всхлипнула и прижалась ко мне. Она тоже плачет со мной. Я жестокий… зачем я это сказал? Она тоже не хочет, чтобы я умирал, но она ничего не может сделать. Ей ещё хуже. Софочка, Сонечка, пожалуйста…

— Прости… меня…

— Чт… Рафи? З-за что «прости»? Милый, пожалуйста, скажи ещё что-нибудь. Поговори со мной, ну же, пончик. — дрожавшим тихим голосом просила она.

— Со…фа…

Силы кончились. Я откинул голову назад.

— Рафи? Рафи?! Н-нет, не надо, стой!

Я не умер, правда? Я не могу… я не хочу умирать… я хочу жить, я обещал ей жить! Я слышал её стоны, всхлипы и мольбы. Она подталкивала меня и трясла за плечи. Я не умер, я ещё жив. Только совсем без сил. Это словно паралич. Я чувствую холод со спины, на кончиках пальцев и немного на животе. Мне страшно… я не умер, я живой!!!

От лица Софии

— Рафи! Рафи, господи, любимый, не надо! — вопила я, толкая Рафи и хлопая по щёчкам. Руки дрожали. Я сглотнула. — Р… Рафаил… н-нет…

Я проверила пульс. Тихо. Так, спокойно, Рафи не умер, он живой, эт-то просто пульс очень слабый. Я прильнула к его пухлой грудке. Тихо. Сердце не бьётся? Нет, неправда, сердцебиение просто тоже очень тихое! Прошла неделя… он неделю мучился от голода, жажды и слабости, отдавая всего себя на исцеление солдат и лордов… он ушёл… его больше не будет… он не хотел умирать… в груди что-то кольнуло. Я заорала, прижимая к себе любимого. Рафаил, мой Рафаил, ты не мог меня оставить… я поцеловала его. Тёпленький. Пока что. Снег падал на его золотые волнистые волосы и недавно румяные щёчки и укрывал зелёную траву вокруг нас. За неделю он похудел, побледнел, глаза из небесно-голубых стали тускло-серыми, из него все соки высосали. Как же он мучился… я всхлипнула.

— Рафаил, я тебя люблю, слышишь? — шептала я в его щёчку. — Вернись ко мне… умоляю…

Он не ответил. Мои руки сильно дрожали, как и всё моё тело. Из глубины души поднималось нечто тяжёлое, скорбное, и гневное. Рогор Холдбист… ты погубил мою любовь. Ты всех нас погубил. Я в последний раз обняла Рафи. Всхлипнула. Я вынула у него из кармана кулон от Рирза. Затем бережно уложила, положив под голову свой плащ и поднялась. Когда я вернусь, снег наверное укроет его вместе с довольно выпирающим даже лёжа животиком. Но я вернусь с возмездием. Ты умер не зря, мой дорогой. Клянусь тебе, не зря.

Я шла мимо полуразрушенного замка, слыша рыки и звон мечей. Они убиты. Дженна умерла, над ней рыдает израненный Клейс. Дару истекает кровью, от тварей его пытается защитить Бриана. Мэхиген и Верд спиной к спине дерутся с напавшими ублюдками. Амнерис завалило. Папа со сломанной ногой с мамой в катакомбах. Ренуара не видно уже третий день. Наверное, он мёртв. Дядя Крейд и дядя Зейир где-то с армией. Я вытерла слёзы. Подошла к Дженне. Даже мёртвая она выглядит спокойным средоточием доброты и нежности. Я вынула из её руки маленькую подвеску с гербом королевской семьи.

— Я не могу её вылечить, почему? — всхлипнул Клейс.

— Рафи умер, — ответила я, вставая и направляясь дальше.

Он что-то ещё сказал, я не слушала. На меня набросился один из монстров. Едва он меня коснулся, как его убило током. Я перелезла через завалы и пошагала к выходу из внутреннего двора. Всюду кровь, огонь и трупы. В глотке была горечь. Из декольте я вытащила мешочек с вещами всех династий. И стала надевать одну за одной. Когда я надела кулон Холдбистов, в голове что-то перемкнуло. Злость внутри нарастала. Глаз задёргался.

— София, обернись!!! — орал мне голос Рирза.

class="book">Сзади на меня прыгнула тварь. Взвизгнула и сдохла от удара молнией. Брюнет подскочил ко мне и уставился на побрякушки.

— Чт… зачем? Куда так много?

— Где твой папаша? — прорычала я, улыбаясь.

— Они с Флеймом не так давно были видны за лесом… стой, а ты тут откуда? Рафаил проснулся?

— Он умер. Спасибо за информацию.

Я распахнула крылья и понеслась к лесу, вынюхивая нужный запах. Я иду за тобой, Рогор Холдбист. Готовь голову.

====== Пробуждение ======

От лица Рирза

— Стой! Да стой же! — орал я, пока нёсся за Софит. Меня свалил один из сородичей, коему пришлось перегрызать глотку. — София!!!

Она очень быстро улетела. Я остановился, стараясь отдышаться. Неужели Раф… он, похоже, был единственным, кто мог бы сейчас сдержать её гнев. Я хорошо помню, на что Флеймы способны в ярости. В последний раз, когда это делал Ренуар, на севере растаял абсолютно весь снег, и не шёл ещё где-то с месяц. Так, стоп, я придумал. Мне нужен кто-нибудь из Глейгримов. Я принюхался и помчался в сторону западного крыла замка. Там, перепрыгивая завалы и трупов, часть из которых поднималась и шла сражаться дальше, я кое-как отыскал Раяла. Он защищался из последних сил.

— Лорд Раял! — крикнул я, прыгая к нему через несколько горевших досок.

— Чт… Рирз? — тяжело дыша отозвался он. — Откуда ты?

— Я, собственно, из сада.

— Ты оставил леди Софию и Рафаила? — он снёс голову твари, прыгнувшей на него.

— Я не оставлял, — я свернул шею второй. — На них хотели напасть, я отбежал их защитить, и… Рафаил мёртв.

— Что? — опешил Глейгрим.

— Осторожней! — я кинул топор в башку воина Рогора, который чуть не распорол лорда когтями. — София обвешалась артефактами и полетела мстить. Вы должны пойти со мной и поднять Рафаила.

— Рирз, ты немножко не понял. Я не воскрешаю, я управляю только телами. Они не мыслят сами, они делают только то, что я велю.

— Это я знаю. Нужно просто сделать вид, что он ещё живой, и показать Софии. Иначе мы сгорим прежде, чем нас загрызут.

— Это очень жестоко.

— Я знаю. Но лучше так, чем позволить сгореть половине мира. Вы что-нибудь придумаете покрасивее, чтобы они попрощались, и потом дадите ему валяться трупом обратно.

— Это всё равно ужасно, — вздохнул Раял, поднимая побольше мертвецов, чтобы они сдерживали монстров. — Ладно, где он?

— Я донесу, держитесь.

Я принял облик чудовища, усадив на спину лорда, и понёсся к саду. Мимо проносились тела, звон мечей, треснувшие остатки замка и крики. Снег, что падал на землю, становился красным. Мы добрались до сада, где Раял слез с меня, я принял облик человека и пошёл к дереву, под которым София и Раф находились ещё с полуночи. Златовласый лежал, припорошенный снежком, под головой у него был скомканный плащ вместо подушки. Гранде заметно похудел за неделю. Он стал бледным, сквозь полуразомкнутые веки порой виднелись тусклые серые глаза, что недавно были ярко-голубыми. Как небо здесь, на юге. Я чувствовал вину. Но почему он не сказал, что он единственный целитель в свое семье? Тогда он бы не мучился так, а я придумал другой план. Мы подошли и опустились рядом. Щёки не такие округлые, как были раньше. Даже волосы стали какими-то больными и иссушенными. Из него буквально вытянули всё. Я посмотрел на лорда Раяла.

— Поднимете?

Он тяжело вздохнул и кивнул. Взмахнул рукой. Ничего не случилось. На его лице обосновалось удивление.

— Это… секунду, почему? — он взмахнул ещё раз. — Он не встаёт.

— Как это может быть? Вы же повелеваете трупами.

— Я сам не понимаю.

— А если… а вдруг он ещё жив? — я смахнул с парня снег и прильнул ухом к груди, стараясь расслышать биение сердца. — Раф? Рафаил, подъём.

Там, в грудной клетке слышались слабенькие удары. Он живой. Поэтому не подчиняется властелину трупов. У меня вырвался смешок.

— Раф! Рафаил, давай, вставай! Он живой!

— Рафаил, поднимайтесь, — Раял похлопал его по щеке. — Ну же, проснитесь. Он почти не дышит, может, надо искусственное дыхание сделать?

— Это ваш тонкий намёк, чтобы я этим занялся?

— Поймите правильно, я трое суток возился с мертвецами, я занесу ему инфекцию.

Я закатил глаза.

— Не дай бог, кому-то расскажете.

— Хорошо, не расскажу. — с непониманием согласился лорд.

Ладно, погнали. Я наклонился, отодвинул пряди его волос и коснулся губ, вдыхая кислород. Делал я это несколько раз подряд, пока не почувствовал на себе чью-то ладонь, которая ласкала меня по щеке. Распахнув глаза, я увидел, что на меня вытаращились огромные голубые гляделки. Я шарахнулся в сторону и услышал:

— Господи!!!

— Вы проснулись! — обрадовался Раял.

— Т-ты чё?! — вырвалось у меня, пока я вытирал щёку.

— Я думал, ты Софа! — выпалил проснувшийся Рафаил, отползая от меня. — Боже, за что?!

— Да ты… так, стоп! Это остаётся между нами. Если кто-то из вас расскажет о том, что тут было, я приду к нему ночью и задушу подушкой. Рафаил, ты как?

— Нормально, — он вытирал губы. Затем со стоном улёгся на землю. — Мф…

— Так, сейчас же перестань передавать свою магию исцеления.

— Но я…

— Живо!!!

Он вздрогнул. Зажмурился и щёлкнул пальцами. Через минуту к нему стал возвращаться румянец.

— Как скоро вы восстановитесь? — спросил его Раял.

— Полностью — дня через четыре.

— А когда сможете подняться?

— Минут через двадцать… уф, мне нехорошо, — он взялся за голову. — Сколько времени прошло? Сколько я спал? Что сейчас вообще происходит?

— Прошла неделя. Извините пожалуйста, что мы вот так безжалостно и безостановочно вытягивали из вас силы, я глубоко сожалею. Когда всё закончится, я сделаю что угодно, чтобы вы нашли в себе силы меня простить. Видите ли, мы…

— Давайте я? — перебил я. — Короче, ты валялся неделю, мой папаша дорвался до юга, расхуярил замок и половину мирных жителей, семьи лордов сейчас в катакомбах, но не факт, что они там долго протянут. Вот, и ещё ты как бы умер, Софит в гневе, и нам надо…

— Софочка, господи! Где она?! Где моя женщина, живо отвечай!

— Она полетела бить ебальник Рогору.

Рафаил ахнул и попробовал подняться. Получилось у него плохо, потому что он свалился.

— Мне нужно к ней… мф, она же наверное так сильно плачет…

— Она обвешалась артефактами всех династий и, видимо, решила жёстко и безрассудительно идти в атаку.

— У неё сердце остановится! Рирз, помоги мне до неё добраться!

— Нет, сначала подождём, пока ты в себя окончательно придёшь. Я могу тебя на спине понести, но смысл, если ты всё время будешь падать?

Тут раздался оглушительный рык. Папенька разозлился. Что хорошо — искать его долго не придётся. Что плохо — если он грохнет Софит и Флейма, нам пизда. Неприятно признавать, но сейчас вся надежда на них. На холеричных, вспыльчивых, и совершенно безумных в гневе созданий.

— Что это? — напрягся Раф, приподнявшись на локте.

— Мой создатель, — вздохнул я недовольно.

— И эта голосистая херобора сейчас с моей Софочкой дерётся?!

— Твоя Софочка сейчас не Софочка, а опасное скопление всех видов магии.

Послышались вскрики Мэхиген и Верда. Раял помчался куда-то за деревья. Через пару минут вместе с ним пришли потрёпанные Флеймы, старшая из которых устало рухнула на землю.

— Не могу больше, — простонала она. — Сил нет.

— Я же тебе сказал, не напрягаться, — заворчал Верд, опускаясь к ней и приподнимая. — Жужелица упрямая.

— От жужелицы слышу.

— Вам очень больно? — спросил их Раф.

Оба заметили его и в ужасе шарахнулись в сторону, обняв друг дружку.

— Т-ты чё?! — выдал Верд.

— Ты живой что ли? — добавила Мэхиген. — А нет, это ты сделал, Раял?

— Я ничего не делал, — лорд командовал трупами, что не подпускали к нам чудовищ.

— Я живой, — кивнул Рафаил. — Я просто очень сильно устал и как бы словил коматоз.

Белобрысая осторожно подкралась к нему и потыкала в живот.

— Тёплый. Правда живой.

— Не обязательно так делать, — буркнул Гранде, потирая брюхо.

— Почему Софит можно, а мне нельзя?

— Потому что Софит не тычет.

— Так, стоп, а где она? — подсуетился Верд. — Где мой сестрёныш?

Ответом стал грохот и удары молний с неба. Поднялся сильный ветер, после которого на небосводе появилось что-то чёрное, заслоняющее солнце. Затмение, подумал я вначале, но когда вокруг светила зажглись звёзды и шарахнули столбом магии, до меня дошло, что это вовсе не природное явление. Софа всеми силами пытается убить отца. Когда столб света угас, я рассмотрел огромную фигуру, примерно с Флейма ростом. В платье из ткани и корней деревьев, волосы превратились в развевавшееся ночное небо, огненные крылья за спиной, два меча на поясе, что покачивались от сильного порыва ветра, длинный хвост и когти, а в груди зияла дыра, через которую были видны рёбра и искрившееся молниями сердце. Глаза были огромными и чёрными. Словно две пустые глазницы.

— Т… ты же участвовала в изгнании Холдбистов четыре века назад? — посмотрел на Мэхиген Верд. Девушка кивнула, таращась на то, во что превратилась София. — Что станет, если один человек вместит в себя всю магию?

— Я не знаю, — прошептала она. — Никто не знает. Ни один нормальный человек такого не делал.

Рафаил поднялся на ноги, взялся одной рукой за чрево, а второй опирался на деревья. Он пошёл к девушке.

— Софа… моя Софа… я сейчас, — тихо сказал Гранде, медленно продвигаясь к Софит.

====== Победа ======

От лица Рафаила, двадцать минут спустя

Рирз донёс меня до холмов, на которых дрались Холдбист, Софочка и Флейм. Последний был самым медленным и измученным из всех. Огромная тварь, напоминавшая бесшёрстную помесь волка, медведя и немного человека схватила его за шею и повернулась к Софе.

— Я убью его!

— Не пизди, — девушка вырвала у него прародителя корнями деревьев и прижала к себе. Ренуар силился что-то ей сказать, но Софочка уложила его на землю, а сама посмотрела на Рогора. — Я слышу, как твоё сердце колотится. Ты дрожишь.

— Мне даже жаль, что вы с этим трусливым жирным отбросом родственники. Я сделал бы тебя своей правой рукой, будь ты на моей стороне.

— На твоей? — Софа шагнула к нему, начиная улыбаться. Во рту поблёскивали клыки. — Ты стравил нас с Глейгримами. Ты захватил мой дом. Ты убил моих друзей и любимого. Ты отнял у меня всё. Как у тебя хватает наглости заикаться о том, чтобы я встала на твою сторону?

Он засмеялся.

— Вся в Флейма!

— ЗАХЛОПНИ ПАСТЬ!!! — она сорвалась с места и бросилась на Холдбиста.

Софа, моя любимая милая девочка, что ты натворила?! Он убьёт тебя, зачем ты пришла?! Рогор вогнал когти ей под рёбра, за что получил удар разрядом тока и мечом в бок. Он схватил Софу за плечи и почти швырнул на землю, но та удержалась и с ноги пнула его в живот. Она схватила Холдбиста под крыльями и поволокла куда-то вдаль.

— Софа! — крикнул было я, но она не услышала. Я схватился за грудь, внутри которой ныли кости и мышцы. — Ай…

— Не ори, ты ещё слаб, — сказал мне Рирз, и побежал к Флейму.

Ренуар уменьшился, став человечком, и валялся на земле, держась за кровоточивший живот. Я помчался к нему. Мужчина тяжело дышал, из его рта текла алая субстанция.

— Приподними его, — попросил я Рирза, расстёгивая камзол Первого.

— Ты… ты? — опешил тот.

— Я живой, я не ходячий труп, — пояснил я на всякий случай.

— Но София… нгх…

— Чшш, лежим и дышим, — Рирз уложил его голову себе на колени. — Ни о чём не думаем.

Я стал исцелять его рану. По всей видимости, Рогор проткнул когтями верхнюю часть живота и грудь, задев диафрагму. Я вылечил Флейма и ощутил приступ слабости. Меня пошатнуло, Ренуар вскочил и придержал меня.

— Дурак, зачем лечил, если сам только-только восстановился?

— Я как лучше хотел.

— Мгм, спасибо. — Первый тревожно посмотрел в сторону дравшихся гигантов. Вдалеке поблёскивали крылья Софы. — Я не могу ей помочь. Я слишком устал.

— Да вы бились неделю, ещё бы не устал. Мне даже странно, что ты его не съел с голоду. — Фыркнул бастард.

— Ха-ха-ха, как смешно. — съязвил Ренуар, поднимая меня. — Рогор выносливее и хитрее, я боюсь, что Софа плохо закончит.

— Нет, — Рирз встал с земли и посмотрел вдаль. — Я кое-что придумал. Ты помоги людям здесь, Рафаил и я пойдём за ними.

— Что ты придумал? — напрягся я.

— Ничего, что могло бы навредить вам с Софой. Держись крепче.

Он в секунду стал чудовищем, резко усадил себе на спину и помчался за Рогором и Софой. Моя родная, моя милая, я не умер, я живой. Я несусь к тебе, любовь моя. Прости меня за эту боль.

Земля дрожала. По холоду и влаге в воздухе я догадался, что мы недалеко от моря. Мы добежали до обрыва, где Рирз стал человеком и начал наклоняться вперёд, назад и в стороны.

— Моя спина… Раф, прости за прямоту, но кое-кому пора жирок согнать. Ты очень тяжёлый.

— Ну простите, — буркнул я.

Раздался раскат грома и рёв. С неба в море рухнули двое гигантов. И Холдбист, разъярённый и с царапинами на щеке и шее, держал за шею Софу под водой и не давал вынырнуть. Я испугаться не успел, как Флейм выскочила и сцепилась с Рогором когтями. Им обоим вода была где-то по рёбра. Холдбист вгрызся зубами в сонную артерию Софочки. Меня объял ужас, когда я увидел её хлынувшую кровь.

— Софа!!! — заорал я. — Софочка! Булочка!!!

Она жахнула ему кулаком в глаз, высвободившись, и повернула голову к обрыву. В следующий миг она стала уменьшаться и приближаться. Спустя десять секунд она была на краю в своём обычном человеческом виде. Она смотрела на меня, закрыв рот руками.

— Р… Рафаил…

— Я здесь. Я жив, любимая.

— Рафи! — завизжала она, сорвавшись с места ко мне.

Я раскинул руки, желая обнять её, как девушку схватил за волосы и приставил к себе появившийся Рогор. Он сорвал с неё артефакты одним движением и приставил к горлу нож.

— Чш-чш-чш, не дёргаемся, — ухмыльнулся он.

— Отпустил её живо! — рявкнул я, гневаясь.

— Или чт… погоди-ка, — он посмотрел на Софу. — не этого ли любимого я у тебя отнял?

Она часто дышала, смотря на меня с паникой и слезами.

— Да, однозначно его. Целитель. Хах, а я всё думаю, с каких пор люди научились регенерировать?

— Что ты хочешь? — я шагнул к нему. Холдбист сильнее прижал лезвие к шее девушки, и я вернулся назад. — Отпусти её, я всё сделаю, только не причиняй ей боли.

— Боже, какая милота. Прямо всё-всё сделаешь?

— Да.

— Ради любимой?

— Да.

— Абсолютно всё? — насмехался он.

— Да!

— Хорошо. Заставь свою подружку дать мне магию рода Флейм.

— Да пошёл ты нахуй! — выкрикнула Софа, дёргаясь и пинаясь. — Ах…

Ей в бок уткнулся нож. Кровь брызнула на землю.

— Софа, нет! — завопил я, хватаясь за голову.

— Ну давай, шевелись, — фыркнул Рогор. — Мне нужна их магия. А не то… знаешь, её тельце такое мягкое. Такое уязвимое, — он ударил её ножом в другой бок.

— Не трожь! Софа, милая, боже…

— Девушки с большими ранами долго не живут, правда?

— Дай исцелить её!

— Сначала магия.

Из-за скал вышел Рирз, встав рядом со мной. Холдбист фыркнул.

— Что я вижу. Ты переметнулся на сторону врага, предатель, и смеешь мне на глаза показываться?

— Пусти девчонку.

— Не-а, — он вонзил нож ей в бедро. Софа взвизгнула.

— Хватит! — я приблизился, и меня хлестнуло по щеке порывом ветра, отпихнув обратно.

— Ладно, не издевайся, их магия у меня, — Рирз вынул из кармана перстень с гербом Флеймов.

— Нет! Не смей! — вопила Софа, захлёбываясь слезами.

— Откуда? — насторожился Рогор.

— Ты думаешь, зачем я сбежал? Я хотел собрать все артефакты. Я собирался выкрасть их у девчонки Флеймов, но ты любезно сделал это сам, когда довёл её до припадка.

— Ты… ты… — я не знал, что говорить.

— Двуличная тварь, знаю, — ухмыльнулся Рирз.

Первый Холдбист засмеялся.

— Ты мой сын!

— Я знаю.

— Рирз! — я ринулся к нему.

— Стоять, — он взмахнул рукой, пальнув мне под ноги огнём. Посмотрел на отца. — Дай ему девку. Он только-только восстановился, исцелить её толком всё равно не сможет.

Рирз стал медленно приближаться к родителю. Не может быть… не может такого быть, он… он же не предатель, правда? Рогор вытянул руку, ожидая кольцо, а нож удерживал магией Варфайров. Рирз практически вложил перстень в ладонь создателя, как в последний момент схватил запястье Софы и швырнул её в мою сторону, а сам херанул отца по скуле огненным шаром. Я поймал Софию, прижал к себе и целуя стал пытаться исцелить. Рирз не предатель, а Софочка в безопасности, мне больше ничего не нужно! Флейм жалась ко мне и плакала, трогая моё лицо и грудь, руки и плечи.

— Крысиный выкидыш, — рычал Рогор, сжав глотку сына.

— Ты и себя крысой назвал, да?

— Мерзкий бастард, ты был и будешь никем!

— Я знаю, кто я. Я твой сын.

С этими словами он столкнул отца с обрыва и упал следом.

— Рирз! — заорали я и Софа.

Я вскочил с земли, оставив Софочку, и подбежал к краю. Я готовился увидеть пронзённое острыми скалами тело друга, что отдал жизнь за нас, но я увидел другое. Уж не знаю, лучше это, или хуже. Рирз карабкался наверх, цепляясь когтями, и держал за волосы отрубленную голову Рогора. Я протянул ему руку, помогая залезть. Брюнет разлёгся на земле, положив рядом изуродованное лицо отца.

— Я… Рирз, я… спасибо, — всё, что я смог сказать.

— Ты герой, — всхлипнула Софа, подползя и обняв его.

— И я хозяин севера, — улыбнулся Холдбист, обняв девушку в ответ.

У меня вырвался смешок. Я улегся рядом, обнимая Софочку и друга. Море шумно билось волнами о скалы, а из-за чёрных снежных туч показался солнечный луч. Он падал на нас троих. Всё кончено. Теперь всё будет хорошо. Во веки веков.

Прошло два месяца. Жизнь входила в привычное нам русло. В города возвращались люди, лорды вновь правили в своих землях, а мы вновь ходили в колледж. Амнерис и Дженна оказались очень тяжело ранены, они едва-едва не умерли. Недавно они появились, радости и облегчению Софит не было предела. Она обнимала их, целовала, и вопила, что если они снова пострадают, она обеих добьёт, чтобы не мучились. Кстати о Флеймах, Верд и Мэхиген через две недели женятся, а Дару и Бриана собирались на летних каникулах поехать в королевские земли вдвоём. У лорда Дарона и леди Марион родились двойняшки, мальчик и девочка. Как раз в тот день, когда закончилась война. Их назвали Кассандра и Боуэн. Ренуар особо трепетно носился с девочкой, которая, по его словам, напоминала ему Риану. Его убитую Рогором дочь. Клейс недавно стал помолвлен с леди Дженной Форест. У лорда Раяла родилась дочь, Оливия, и они с Вердом решили, что если у него родится сын, то их дети поженятся. Так вероятность распрей между Флеймами и Глейгримами будет сведена на нет раз и навсегда. Рирз стал править севером, трепетно и тщательно стараясь исправить репутацию своей династии в глазах других лордов и обычных людей. Я же нашёл в себе силы вернуться домой, к родителям. Они выжили, и при встрече долго лобызали меня в губы и щёки, радуясь, что сыночка вернулся. Потом они познакомились с Софочкой, которую нашли очаровательной и милой, а папенька всё пихал меня локтем в бок и говорил, что гордится мной. Ещё бы не гордиться, я леди в дом привёл. Сегодня мы сдали последний экзамен. Верд закончил колледж и вовсю готовился к свадьбе, на которую силой тащили и меня. Лорд Дарон заявил, что будет счастлив видеть на свадьбе сына человека, который не жалея жизни исцелял народ. Я согласился. Нас с Софочкой ждёт свадьба. Не наша, но не важно. Свадьба, пир, и три месяца каникул. И целое лето впереди. И целая жизнь.

Этим утром меня будили нежные поцелуи и шёпот:

— Рафи, а Рафи. Мой пончик, открой глазки.

— Твой пончик хочет спать, — пробухтел я, отворачиваясь.

— Ну открой глаза, милый, у меня для тебя подарочек есть.

Я вздохнул и открыл глаза, смотря на мою пышечку.

— С днём рождения, любимый, — она поцеловала меня и протянула коробку.

День рождения. Вот мне и двадцать. А через десять лет мне станет тридцать, а потом сорок, и можно уверенно сказать, что с математикой у меня всё зашибись. Я чмокнул Софочку в висок и стал открывать подарок. В коробке обнаружилась пижама-панда.

— Померь, должно подойти, — она обняла меня.

Я стал мерить. И через три минуты я стоял перед девушкой в виде панды, только шкурка мне была слегка туговата в области живота, судя по натяжению пуговок. Софа умилительно прыснула.

— Я брала её две недели назад. Ты так быстро толстеешь, мой кругленький.

— Это не я, это живот, — я накинул капюшон и упал на кровать. — И я хочу спать.

— А спать не хочет тебя.

— Ну и кто меня тогда хочет?

— Твоя пампушечка, — она уселась мне на бёдра, обхватив руками брюшко. — Гм. Сладенький.

— Да, пышечка?

— У тебя животик подрос, ты давно взвешивался?

— Наверное, а что? Я не помню.

— Может, глянем, насколько больше стало моего пирожка?

— Твой пирожок не хочет с утра пораньше на Голгофу восходить.

— Ну чего ты? Будто я тебя гнобить буду. Ты же знаешь, — она поцеловала меня в шею, — чем обширнее мой пончик, тем больше любви он требует.

Я протяжно вздохнул и посмотрел на девушку.

— Я тебя люблю, но иногда мне так хочется тебя покусать.

— И я тебя люблю, мой толстенький.

Я ущипнул её за ляжку и поплёлся к весам, зевая и тря левый глаз. Цифра, что я увидел, заставила задуматься.

— Что там? — спросила Софа. Она подошла и встала рядом. — Ого.

Сто сорок девять с половиной. Шестьдесят лишних килограммов. Не успел я начать ныть, как Софит обняла меня и поцеловала.

— Мне до диеты пятьсот грамм осталось, — грустно осознал я.

— Целых пятьсот грамм. Почти килограмм. Ох, ты расстроился? Прости меня пожалуйста, пухленький, мне не надо было тебя с утра пораньше взвешиваться тащить…

— Прощу, если не будешь ругаться.

— Ругаться? Из-за чего?

Я взял её и поставил на весы рядом с собой. Нас двоих они взвешивать отказывались, ибо не показывали больше двух сотен, и мне пришлось слезть. Софа задрала голову к потолку, не желая смотреть на цифры. А я посмотрел.

— Эх, — вырвалось у меня.

— Что? Сколько?

— Да нисколько, ты не потолстела.

— Фух, — выдохнула Софочка, спрыгивая с весов.

На самом деле, я соврал. Моя пампушечка хорошо поправилась, девяносто девять с половиной. Не хочу портить ей настроение. Я-то ладно, я привык, что она меня жамкает и откармливает, а вот она загонится. Софа что-то говорила, чтобы я не расстраивался, но я не слушал. Я просто смотрел на неё, чувствовал её ладошки на своих боках, и тихо радовался.

— … ну хочешь, я тоже отъемся?

Я притянул её к себе и сильно поцеловал.

— Соф, пошли на море.

— На море? Пошли, только давай я вещи…

— Не надо вещей. Мне нужна только ты.

Она прямо растаяла и обняла меня. Я же чмокнул её в румяную щёчку, выглянул в окно и улыбнулся. Бескрайнее голубое небо, вид на лес и море из башен Файрфорта, яркое летнее солнце и нежный ветерок. И ласковая пышечка, что мнёт мои бока и целует, заключая в свои объятия. А впереди всё лето. И целая жизнь.

====== Эпилог. Часть первая ======

Комментарий к Эпилог. Часть первая В эпилоге все внимание сосредоточено на кинке. Я предупредила.

Прошёл месяц. Мы с Софочкой уезжали ко мне домой, где родители всяко с ней носились и старались угодить. И я, и она старались им объяснить, что она не изнеженная и не капризная девочка, которая может спать только на пуховых перинах, но нас не слушали. Мама отмахивалась от меня и говорила: «Существуют нормы приличия и этикета, которым и ты, кстати, обязан следовать. Тем более в обществе леди из Великой Династии». Позже мы приезжали к Рирзу. Хозяин севера радушно нас принял, и всё было бы хорошо, если бы не лютый холод. Даже летом здесь лежал снег и почти не было видно солнца. Я умудрился простыть, зато моя половинка счастливо скакала по сугробам, укрываясь огненными крыльями. Как же было приятно, когда она обо мне заботилась, пока я болел. Сейчас же мы с ней двигались в её замок. Я хотел было предложить лорду Дарону отпустить Софочку жить у меня, на что он ответил своё неумолимое: «Куда к тебе? В общежитие? Нет, лучше уж осенью ты переезжай ко мне в поместье, а летом можешь гостить здесь, в Файрфорте». Я старался объяснить, что я не круглый год в общежитии живу, но отец любимой не слушал и лишь упрямо навязывал заботу обо мне.

Мы ехали в машине, вдалеке уже виднелись башни замка. Софа дремала на моём плече, я поднял перегородку между задним и водительским сиденьем, и приобнял её животик. Девушка вздохнула, поёрзала и зевнула.

— Мы далеко? — спросила она.

— Через полчаса приедем.

— Класс, я голодная, — она потёрла глазки.

— Я слышу, — улыбнулся я, жамкая её пузико.

Она потянулась и легла мне на колени.

— Чеши пузо боярское, — ухмыльнулась Софа.

— Было бы, что чесать. Совсем исхудала.

— Сам ты исхудал.

— Нет, ты глянь! — я приподнял её, ощупывая живот и бочка. — Ты иссохла и закончилась.

— Ах, какой кошмар!

— Щёчек больше нет, пузика тоже, грудь не грудь больше!

— Да, я один в один стиральная доска.

— Эх, вот раньше была такая красивая. Румяная, пухленькая, пышненькая пышечка. А теперь тебя нет.

— Прошу заметить, я не одна исхудала. — она поднялась и села на мне. — Где вот? Где живот, где всё? Тощий, как слуги у Глейгримов. Тебя откармливать надо, а ты что делаешь?

— А что я делаю?

— А ничего ты не делаешь! Был такой красивый сладкий шашлычок, так ведь нет, он в гости приехал и салатом давится.

— Я мог бы заново откормиться…

— Этим в Файрфорте и займёмся. Отъешься, поправишься, жирок наберёшь, — она гладила меня по щеке. — И снова будешь красивый красавец. С брюшком, щёчками, и жопкой.

— Так, стоп, сейчас-то что не так с моей жопкой?

— Её нет. Была, а сейчас нет.

Я прикрыл глаза.

— Я блин без понятия, как реагировать.

— Кушать и подращивать животик и жопку.

Вздохнув, я улёгся на сидении и потянулся. Спина затекла. Софа легла на меня и стала гладить по животу.

— Ватрушечка.

— Пирожочек, — улыбнулся я, приобняв её.

Вскоре мы были в замке. Там нас вышли встречать родители Софы, держа двойняшек на руках, Верд с Мэхиген и Ренуар. Мы вышли из машины, Софит раскинула руки.

— А вот и мы!

Родители кинулись целовать и обнимать дочь, и за компанию меня.

— Наконец-то вернулись, — улыбался Дарон, дав маленького сына дочери, которая стала его тискать, а сам стал жать мою руку и осматривать. — Гм. Поправился что ли? Хорошенький такой, довольный.

— Наверно, есть немного, — слегка смутился я, положив ладонь на брюшко.

— Не смущайся, — усмехнулся лорд. — Нашёл, чего стесняться.

— Софит! — Мэхиген напрыгнула на Софочку и чмокнула в щёку. — Муа! Вкусно пахнешь. Пошли скорей, что-то расскажу!

— Что-то — это что? — поинтересовался у жены Верд, поздоровавшись со мной.

— Потом узнаешь, малыш. Софочка, двигаем!

— Двигайте в обеденный зал, — сказал им лорд Дарон. — Дети только приехали, голодные, уставшие.

Боже, как давно я не видел этого огромного стола с горой еды. Вроде прошёл-то один месяц, а я так соскучился по вкусностям и традиционным блюдам рода Флейм. Мы все сидели рядом, разговаривали, смеялись, мне было так хорошо. Даже странно было вспоминать, что во время первой встречи милорд Дарон хотел меня прибить. Я ел и ел, когда в желудке не оставалось места, я пил и ждал минут десять, а затем снова начинал трапезничать. Рядом сидела Софа, чья ладошка то и дело ласкала и массировала мне большое тугое круглое пузцо. Через два часа я разъелся до состояния ленивого тюленя, устал дышать, и откинул голову на спинку стула. Софочка посмотрела на меня и приобняла живот.

— Рафи? Всё нормально, дорогой?

— Да… хух… я наелся.

— А десерт? — Дарон кивнул в сторону больших и красивых пирожных, что стояли на позолоченном блюде. — Не будешь?

— Милорд, я… — я не смог закончить. Пирожные. С нежным шоколадным кремом, тающим на языке бисквитом, аккуратной ягодкой на верхушке. Я смог лишь вздохнуть, пока по моему отвердевшему круглому брюшку скользили ладошки любимой женщины. — Ммф… можно я в комнате десерт съем, а?

— Да, конечно. — закивала Софит.

— Это вандализм, — уверенно сказал Дарон.

— И распущенность, — с такой же интонацией кивнул Флейм, впихнув в себя кусок ветчины.

— Зачем есть в комнате? Во-первых, есть стол с приборами, во-вторых это крысятничество.

— Папа. Крысятничеством называется мелкое воровство.

— И таскание еды в свои комнаты, как в норы.

— Ну мы один разик, ну папочка, ну пожалуйста.

Благородный лорд Флейм простонал.

— Один раз. Только из-за того, что вы приехали.

— Спасибо, папуль. Люблю тебя, — Софа крепко чмокнула его в щёку, а потом взяла меня за руку. — Рафи, пошли. Встать сможешь? — тихо задала она мне волнующий вопрос.

— Постараюсь, — ответил я, поднимаясь.

Через десять минут мы были в комнате, а служанки принесли три подноса еды, среди которой были и те самые пирожные. Софочка полулёжа устроила меня на кровати, поднесла ко мне блюдце и присела рядом. Я вздохнул.

— Не хочу, — капризно сказал я.

— Мой сладенький, в чём дело? Желудочек болит?

— Я сам есть не хочу. Покорми меня.

У неё аж глаза заблестели. Флейм нежно прошлась рукой мне по животу.

— Конечно. — она взяла ложечку и подцепила кусочек. — Открывай ротик, Рафи.

Я съел пирожное. Затем ещё два. А затем фрукты — бананы, яблоки, апельсины в шоколаде. Целое блюдце. В животе всё тянуло и давило. Простонав, я сполз на кровать и стал лежать.

— Плохо?

— Да… ммф, мамочки… тяжело…

— Мой бедняжка, — Софа нависла надо мной, массируя брюшко обеими ладошками. Легонечко чмокнула в щёку. — Ох, какой горячий, тебе жарко? Давай разденемся.

Она стянула с меня свитер. Снова поцеловала в щёку, наглаживая пузо, и взяла кусочек пирога.

— Нет, больше не могу, — простонал я.

— Ну конечно можешь, милый. Посмотри, это всего лишь маленькая долька. Неужто не вместится в такой большой животик?

Я сглотнул. Съел, чувствуя, как пирог сползает вниз по пищеводу и остаётся где-то рядом с переполненным желудком.

— Умничка. Давай ещё немножко?

— Соф, мне больно… нгх… й-я уже не могу, — хныкал я.

— Мой толстенький мальчик, — она продолжила делать мне массаж животика. — Но ты маловато скушал. В прошлый раз ты съел на пирог больше. Ох, ты чего так смотришь? Ты снова проголодался?

— Только не сладкое… мф, есть остренькое? Хочу остренькое.

— Остренькое… — протянула она задумчиво, смотря на подносы. — Гм. А, да, вот. Жаркое с острым соусом пойдёт?

— Кусочка полтора… ну Софа, ну честно больше не вместится…

Она кивнула и нанизала на вилку кусочек, подула, и поднесла ко мне. Я съел. Дальше уже ощутил рвотный позыв.

— Рафи? Рафи?!

Я жестом ладони попросил её подождать, кое-как заполз головой на подушку и закрыл глаза, начав втягивать воздух носом, а выдыхать ртом. Через пару минут стало полегче. Я открыл глаза и прильнул к ладошке Софы.

— Подташнивает?

— Мгм.

— Извини пожалуйста, я… я как-то… увлеклась… прости, — она виновато опустила голову и прижала к себе мою руку.

— Всё хорошо, — тяжело дыша сказал я. — Ммф, спать хочу… и пить… дай водички, пожалуйста?

Софа дала мне напиться, и я решил погрузиться в сон после сытного обеда. Булочка улеглась рядом, нежно массировала мне пузечко, и целовала, шепча ласки. Я задремал на её плечике, слушая:

— Мой любимый розанчик. Мой сокровенный вкусненький пончик. У кого такой большой животик? Ох, ты уже спишь. Спи-спи, сонное ты брюшко. Люблю тебя. — и я улыбнулся. И я люблю тебя, моя милая пампушечка.

Следующим утром я проснулся, потянулся, чмокнул спавшую рядом Софочку и обнял её.

— Буууууулочка. Мяяяяягонькая, — довольно мурлыкал я. — Слаааааденькая.

— Ну отстань, — сонно пробухтела девушка, утыкаясь в подушку.

— Не-а. Моя плюююшечка, моя пыыыышечка.

— Рафи, блин, — Софа залезла с головой под одеяло. — Дай поспать.

— Нет. Сонное брюшко больше не сонное. У меня хорошее настроение, и я передаю его тебе.

— Если ты продолжишь передавать мне своё настроение, я передам тебе своё. Тапком.

— Я вытерплю всё во имя любви, прелесть моя.

— Так, всё, ты наказан, — она забрала моё одеяло и столкнула к краю, а сама разлеглась поперёк кровати. — Раз не спится, займись чем-то.

— Вот ты ворчишь, а я тебя всё равно люблю, — улыбнулся я.

— Мгм, успехов, — зевнула рыжая и продолжила спать.

— Вредная пампушка, — я чмокнул её в щёку и поднялся с кровати.

Шторы наверное лучше не открывать, пусть спит, в самом деле. Я ещё раз потянулся и поплёлся в душ. Оттуда я вышел довольный жизнью, ероша полотенцем волосы, и накинул махровый жёлтенький халат. В углу комнаты я заметил весы. Интересно, сколько я сейчас вешу? Месяц назад я был на краю, а сейчас? Так, ну, ел я не так уж и много. И ещё я болел, а ещё в дороге выматывался. Я определённо был должен похудеть. А вчера… а вчера не считается. С подобными оправданиями я взошёл на весы. И у меня едва не вырвались маты. Хорошее настроение объяла тревога, вина и паника. Месяц назад я был сто сорок девять. Сегодня я вешу сто пятьдесят шесть кило. Видимо, у меня всё-таки вырвался писк или аханье, потому что Софа недовольно повернулась.

— Ну я же… оу… — она увидела, что я стою на весах. — Ты чего такой перепуганный?

— Да я… а я…

— Много? — Софа приподнялась на кровати.

— Дофига, — я опустился в кресло, взявшись рукой за голову.

Девушка укуталась в одеяло и приползла ко мне. Обняла.

— Сколько?

— Сто пятьдесят шесть. Я помню наш договор, и… ммф, я не хочу на диету, — заканючил я, надеясь услышать её «ну конечно, мой кругленький, не хочешь — не истязай себя, пойдём, покушаем, чтобы ты не нервничал?».

Но надежда моя осталась надеждой. Софа вздохнула, приобняла меня и поцеловала в макушку.

— Я понимаю, что не хочешь. Но тебе нужно. Придётся немного похудеть, сладенький.

Хорошее настроение испарилось, у меня предательски задёргалась нижняя губа. Софа наклонилась и поцеловала меня.

— Моя булочка, ну чего ты? Тебе так обидно?

— Ты меня не любишь.

— Я?!

— Иначе бы на диету не садила.

Да, я сволочь. Но я ленивая сволочь. Поймите правильно, я очень люблю её, я знаю, что она обо мне заботится, но если б вы ещё вчера обжирались до отвала, а на следующий день узнавали, что придётся ограничить себя в еде, вы бы тоже начали отпираться. Софа бросила возмущённый взгляд.

— Да как тебе… — она осеклась. Я догадываюсь, о чём она думала. Она винила себя в том, что хочет меня ограничить от вкусной еды. Она очень трепетно носилась со мной с того дня, как я чуть не умер, и сейчас скорее всего рассуждала, стоит ли ей ругаться со мной. Софа вздохнула и обняла меня, ероша волосы. — Рафи. Я очень тебя люблю. Я уже однажды потеряла тебя. Второй раз я такой боли не переживу.

Мне стало стыдно. Я смотрел в пол и утыкался носом в тёплое одеяло, что свисало на обнимающих меня руках.

— Милый, всего-то шесть килограммов. С твоим весом они уйдут очень быстро, за месяц, или даже меньше. Я люблю тебя таким, правда, ты ведь знаешь. Это не ради моей прихоти, это ради твоего же здоровья. Пожалуйста, сладенький, ну пожалуйста.

— Ладно, — тихо согласился я и кивнул.

— Давай я с тобой худеть буду? — она нежно улыбнулась, гладя меня по щеке. — Я не хочу, чтобы ты шпинатом давился, а я рядом сидела и шоколадки уплетала.

— И ты будешь со мной все шесть килограммов?

— Все шесть, — кивнула девушка. — И потом все сто пятьдесят.

Я слабо усмехнулся. Обнял её. Внутри было странное чувство. Я был и благодарен ей, что она посидит на диете со мной, но обида всё-таки шелушилась где-то в груди. Я сам понимаю, что слишком толстоват и давно надо было остановить себя и перестать жиреть, но я как-то откладывал. А тут раз — и на меня смотрят ласковые, полные заботы и любви глаза и ещё и не указывают, а упрашивают и умоляют меня скинуть шесть несчастных килограммов. Нет, я справлюсь. Я много вешу, если я побегаю и повпихиваю в себя зелень недельки две, я очень быстро сгоню немного жирка, а потом можно будет снова объедаться и откармливаться, пока Софочка меня гладит и массирует тугой животик.

За столом на нас смотрели как на умалишённых, стоило мне сказать, что я не буду сладкое, а Софе — что она не хочет жареное мясо.

— Она беременна? — лорд показал на дочь и посмотрел на меня.

— С чего вы взяли?

— Папа! Второй раз!

— Потому что ты никогда не отказывалась от мяса, и… так, стоп. Ты её внешностью попрекнул?

— Н-нет конечно, вы что! — побледнел я.

— Я потом всё объясню, — пообещала Софит.

В общем, ели мы с ней салат и фрукты. Так как я не наелся, я резонно рассудил, что если в курице много белка, то и есть её можно много. И сожрал миску варёного куриного филе. Позже мы с Софит пошли проветриться. И пока проветривались, дошли до парка, где мимо нас пробежала молодая пара в спортивной одежде. Софа и я глянули друг на дружку.

— Мы тихонько? — спросил я.

— Очень тихонько.

И мы побежали. Через минуты три мне стало тяжело дышать. Ещё через минуту стало колоть в боку и почему-то свело живот.

— Ты нормально? — забеспокоилась Флейм.

— Я? Ага… я это… я с непривычки… — запыхавшись отвечал я.

— Может, хватит?

— Нет-нет, Соф, я правда в порядке, я просто… ай!

В груди кольнуло. Я замер, хватаясь за сердце и опираясь на скамейку.

— Господи, что с тобой?! — ко мне подскочила Софочка. Щёчки её были румяными от бега, грудь часто поднималась с каждым вдохом. — Рафи, милый, д-давай ты присядешь?

Я опустился на скамейку, старательно дышал и думал, какой же это пиздец. Я же нормально выдерживал бег в прошлом учебном году, неужто я так раздобрел, что сердце с такой тушей уже не справляется? Да хотя о чём я! Раньше я весил сто тридцать, а сейчас полторы сотни. Как же я разжирел. Софа подула мне в лицо и убрала с глаз чёлку.

— Бедняжка, уже устал. Больше бегать не будем.

— София, ответь на вопрос.

— Какой, любимый?

— Каково это — любить кусок сала?

Она округлила глаза.

— В смысле? Ты про себя что ли? Рафи, блин! Ну какой ты кусок сала? Ты просто немножко толстоват, мы давно не двигались, организм отвык. Мне тоже не очень хорошо, поверь пожалуйста. Не нервничай так и…

— Иди сюда, — я положил руку ей на живот и прошёлся магией. У девушки покалывало в груди и тоже болел бок. Я убрал боль. — Полегче?

— Да, — вздохнула Флейм, обняв меня. — Не гноби себя так, ну правда. Мы ведь договаривались.

— Договаривались.

— Поэтому не забывай, что с тобой на диете будет мелкая толстая мышь.

— Я укушу тебя.

— А я тебя.

Отдышавшись, мы отправились дальше, но уже спокойным шагом. В животе чувствовался лёгкий голод. Я всё-таки привык завтракать чем-то тяжёлым, либо сладким. В большом количестве. И между прочим, привычка эта выработалась завремя, что я жил у Флеймов. Раньше я так делал редко. Потому что не успевал.

====== Эпилог. Часть вторая ======

Домой мы вернулись к двум часам. Обед. Ну и естественно на нас снова пялились. На нас и на салаты. Мэхиген укусила кекс и обратилась:

— Софит, у тебя совесть есть? Ещё вчера мне обещала посекретничать.

— Я?

— Ну, я тебе хотела секрет рассказать.

— Да какой секрет-то? — снова встрял Верд, как и вчера.

— Да потом скажу, сначала ей надо.

— Слушай, я польщена конечно, но…

— Фууууу! Общение с Глейгримами на тебя плохо влияет. Ты начала говорить, как они.

Софит закатила глаза.

— Ладно, пошли секретничать.

Девочки удалились. Я же остался один на один с братом и отцом любимой. Оба вперили на меня глаза.

— Колись, что у вас такое? — задал вопрос Верд, кусая куриную ногу.

— Почему оба ничего не едите? — добавил лорд Флейм, показывая на меня вилкой с нанизанным на неё кусочком крольчатины.

Я сглотнул. Слишком вкусно пахнет. В брюшке настойчиво урчало. Желудок подмывал меня вкусить хоть немного вкусненького, пока Софы рядом нет. Я прямо слышал: «Ну же, только глянь на пирожные. Как они на нас смотрят, а? Давай, скушай парочку, и мяска жареного немного. И зашлифуем это парой-тройкой десятков суши. Софочка не видит, давай скорей».

— Мы… понимаете… — замямлил я, чувствуя, как краснеют щёки.

— Пока не понимаем, — сказал лорд, кусая мясо. — Ну?

— Тут такое дело… мы как бы на диете.

Верд аж поперхнулся. Лорд Дарон уставился на меня непонимающим взглядом.

— Чья это идея была? Твоя или Софы?

— Да мы как-то вдвоём придумали.

— Фигню вы придумали. На какой диете? Два ребёнка ещё, куда вам худеть?

— Лорд Дарон, вы простите конечно, но когда отдышка на третьем этаже появляется, а во время бега колет бок и сердце, по-моему уже пора, нет?

— Ну во-первых, есть лифт. Во-вторых, если колет, то не бегай. Ходи спокойно, как все нормальные люди.

— Да я не о том, — застонал я.

— А о чём? Ради чего вы вообще это затеяли?

— Ну потому что вредно это для здоровья.

Оба Флейма усмехнулись.

— Скажем? — посмотрел на отца Верд.

— Давай, говори.

— Полнота и означает здоровье.

— Нет, вы не поняли, — терпеливо объяснял я. — Лёгка полнота, а не как у меня.

— А как у тебя? Ты в нашу семью вполне вписываешься.

— Да вашего дедушку всё равно никто не переплюнет, — вздохнул лорд Дарон, улыбаясь своим воспоминаниям. — Он был сильно похож на Ренуара.

— Кто звал меня?! — Первый ворвался в зал.

Я от испуга случайно чуть со стула не свалился.

— Иди сюда, тут Рафаил с Софочкой худеть вздумали, — подозвал его лорд.

— Что вздумали? Когда? Зачем, а главное нахрена?

— Я сейчас уйду, — шикнул я.

Тут ворвались девочки. Обе безудержно улыбались. Софа глянула на Мэхиген, налетела на брата и стала его расцеловывать.

— Братик, поздравляю! Верд, теперь ты окончательно взрослый!

— На пару децибел тише пожалуйста, — сказал парень, пытаясь унять поцелуи сестры. — О чём ты? Что такое?

— Дарон, ты станешь дедушкой, — улыбнулась Мэхиген, кусая яблоко. — Верд, любовь моя, а ты папашей.

— Ч… ты… я… а?

— Наконец-то! — обрадовался Дарон, вскочив с места и рванув лобызать невестку-бабушку-пращура в губы и щёки. — Верд, сынок, какое счастье!

— Иди сюда!

Верд подлетел к жене, подбросил её в воздух, поймал и сильно обнял.

— Я назову его Верд-младший.

— Я не позволю тебе так ребёнка называть.

В общем, пока семейство Флеймов радовалось пополнению, я задумчиво смотрел на Софочку и думал. Интересно, а если у нас с ней тоже ребёночек будет, как все отреагируют? Впрочем нет, нам детей нельзя. Мы сами ещё как дети. Да и не хочу ни я, ни Софа. Завести ребёнка — значит отдать большую часть жизни воспитанию, ограничению себя во всём, жертвам. И что мы дадим ребёнку? Я не лорд, а Софа хоть и дочь правителя рода, она сама не правит. Если я захочу стать равным ей, то должен буду согласиться продолжать её фамилию, женившись на ней. Я не хочу жениться. Я хочу любить её. Да и если поприкалываться захочется, я за беременного на седьмом месяце всегда сойду.

Вечером Софа притащила в спальню несколько бутылок ряженки и кефира. Напившись всего этого и перебив аппетит, мы улеглись на кровать.

— Как ты? — спросила она, гладя мне живот. — Брюшко сильно болит?

— Брюшко хочет кушать. — вздохнул я жалобно, массируя область желудка её ладошкой.

— Бедняжка голодненький, — Софа положила мою голову себе на грудь. — Потерпи совсем немножко, пожалуйста. Ты сильный, ты сможешь. Ты же справишься, кругленький?

— Куда я денусь? — я уткнулся ей в грудь лицом. — На тебе очень удобно грустить.

— Ну грусти на мне, мой вкусненький пельмешек, — посмеялась Софочка, гладя меня по макушке. Она помолчала, о чём-то думая. — Рафи.

— Да, милая?

— Я люблю тебя. Сильно-сильно.

— И я тебя люблю, пышечка. — я чмокнул её в пузико.

— Не смущай.

— Я не смущаю. Я ласкаюсь.

— Ты смущаешь меня ласками.

— Ну, значит сегодня мы меняемся местами, моя кругленькая.

Софа закрыла лицо руками, пытаясь спрятать красноту. Усмехнувшись, я улёгся и повалил её рядом.

— Пышненькая, мягонькая, сладенькая, толстенькая…

— Вот так не надо. Как угодно, но не последним словом. И не однокоренными.

— Почему?

— Ну потому что… ргх, фиг с ним, «толстенькой» можно иногда, потерплю. Но только не «толстушечкой».

— Почему? — повторил я, взяв её руку.

— Бесит это слово. — она покраснела.

— Бесит, или стыдит?

— Всё вместе.

— Соф, ты пухленькая. Это тебя красит. И я тебя такой очень ценю, люблю, и хочу. Ты желанная, красивая и женственная. И особенно тебя красят они, — я легонько пожмякал жирок на её бёдрах, — и она, — я поцеловал её грудь.

Она раскраснелась ещё сильнее.

— Ещё, — она накрыла мои руки на своих бёдрах, касаясь больших пальцев, которыми я несильно надавливал ей на низ пухлого животика.

— Хорошо, — улыбнулся я, начиная мять её жирок. — Толстушечка.

— Раф. Укушу.

— Ладно, пампушечка.

— Так лучше.

Я чмокнул её в низ живота, обнял и улёгся набок, выключив свет.

— Доброй ночи, булочка.

— Доброй ночи, пончик.

Прошло три недели. Мы с Софит честно сидели на диете, ограничивая себя во всем. С нагрузками были аккуратнее, потому что сердечко у меня и без того не особо выносливое. В основном мы много гуляли пешком и по лестницам. Не спеша. Этим утром, шёл дождь, мне захотелось уюта, и когда я застёгивал на себе пижаму-панду, я заметил, что ткань почти не давит мне в боках и в животе, а пуговки не натягивались, а застёгивались весьма спокойно. Я схуднул? Я подошёл к зеркалу и стал себя рассматривать. Гм. По внутренним ощущениям я почти ничего не замечаю, и измений во внешности вроде нет. Разве что, голод был уже не такой сильный, я немного привык к траве, корнеплодам и кефиру на ночь. Из душа вышла Софа.

— Ой, а кто это тут такой хорошенький?

— Вот вам легенда о кунг-фу панде, — ухмыльнулся я, повернувшись к девушке.

— Хех. Так, погодь, бочком повернись.

Я повернулся. Софа улыбнулась и обняла меня.

— Ты похудел, пухленький. Пижама хорошо сидит. Не жмёт?

— Нет. Я сейчас, — я подошёл к весам. Встал на них. А затем комнату пронзил мой счастливый ор. — ДААААААААА!!!

— Минус уши, — пискнула Софит. — Сколько, дорог… мм…

Я не дал ей договорить, заткнув поцелуем, подхватил на руки и стал кружиться по спальне.

— А я теперь худой! Минус восемь кило!

— Сколько?!

— Я теперь сто сорок восемь, прелесть моя! Я твой стройный распрекрасный принц!

— Офигеть, я так за тебя рада! — она стала целовать моё лицо. — Я так тобой горжусь, мой дорогой!

— Так, теперь ты.

— Нет, стой, отпусти!

Я поставил её на весы. Софа зажмурилась, а я улыбнулся и крепко чмокнул её в щёчку. Она была с сотню, сейчас девяносто шесть. Моя пышечка полегче, чем я, с неё жирок сходит медленней, поэтому и скинула она меньше.

— Сколько?

— Нисколько, ты не изменилась.

— Слава богу, — выдохнула девушка, обняв меня.

Я поднял её на руки с весов, и снова крепко поцеловал. Она ведь думает, что на килограмм полегче, и если увидит нынешнюю цифру, решит, что потолстела.

— Я очень тобой горжусь, любимый мой, — шептала Флейм.

— Спасибо, дорогая. А теперь, — я взял её руку, — не отметить ли нам сие прекрасное событие плотным завтраком?

— И таким же плотным обедом и ужином, — кивнула Софа и улыбнулась. — Пойдём, покушаем. Я уже совсем без жареного мяса извелась. А сладкое… боже, я хочу пирожные с бананами!

— Пошли скорее, пышечка!

— Секунду! — она шустро оделась в свою пижаму-панду. Потом прильнула ко мне и слегка подтолкнула бёдрами к двери. — Пойдём за вкусняшками, мой милый медвежонок.

— Пойдём, моя любимая мягкая медведица. — я подхватил её на руки и понёс.

Аппетиту дочери лорд не мог нарадоваться долго, равно как и моему.

— Наконец-то одумались. А то сидят, слюной давятся, нет бы поесть как следует, так ведь они у нас на диете! Рафаил, ты на мясо лучше налегай, наешься быстрее. Софочка, пока пирожное не съешь — из-за стола не выпущу. И нарезки, нарезки тоже подъешьте.

— На, попей, — я придвинул к девушке какао.

— Вот твоё, — Софа же придвинула мой чай.

Мы накушались. А потом развалились в спальне и стали смотреть сериальчик, пока в коридоре слышались разборки Мэхиген и Верда, ибо наследник Дарона Флейма не оценил идеи благоверной — смешать селёдку с клюквой и съесть. Я посмотрел на довольную жизнью Софочку, уплетавшую шоколадку, и крепко чмокнул в щёчку.

— Не дам, моё, — она отвернула от меня шоколад.

— Давай поиграем.

— Это во что?

— Ну, можно в шаловливую медсестру и настойчивого пациента.

Софа ухмыльнулась. Затем дёрнула служанок принести еды. Когда принесли четыре подноса горячих блюд, холодных, сладкого и питья, девушка покопалась в шкафу и надела белый коротенький обтягивающий грудь и животик халатик.

— Ну как я?

— Если мне будут делать лоботомию, я хочу, чтобы это сделала ты, — сказал я, таращась на аппетитные формы возлюбленной.

— Мой милый, — она поцеловала меня и вынула из кармана белые меховые наручники. — Как на них смотришь?

— Положительно.

— Люблю тебя, — она шустро приковала меня за руки к кровати.

Я аж растерялся от неожиданности.

— Я почему-то подумал, что приковывать буду тебя.

— Меня потом. — она показала мне ключик и запихнула его в декольте. Поправила грудь. — Итак, теперь будем кушать.

К щекам прилила кровь. Софа, заметив моё смущение, наклонилась и поцеловала меня.

— Ночью ты бухтел: «Софа, раскорми меня и пристегни к кровати», я и подумала, что тебе этого хочется.

— Мне сон хороший снился, — промямлил я.

— Мне отстегнуть тебя, сладенький?

— Нет… нет, я… лучше дай пожалуйста тот красивый кусочек пирога.

У неё засветились глаза. Софочка стала меня кормить. Пристёгнутый к кровати и лежавший я ел и ел. Вскоре я стал замедляться и тяжело дышать.

— Погоди… хух…

— В чём дело, дорогой? Подустал?

— Немножко. Попить не дашь?

— Сейчас.

Я напился какао и икнул. Извинился, и продолжил трапезу. Уже через полчаса я застонал и откинул голову.

— Тяжело!

— Бедняжка, неудобно же, — Софа поправила мне подушку под головой. Опустила руку мне на брюшко. — Ой, какой животик. Как подрос.

— Нгх… — елозил я и стонал. Я старался хоть немного изогнуться, чтобы чрево упиралось в ладонь девушки и массаж был более настойчивым, но я сейчас, видимо, был слишком пузатым, потому что внутри всё стало очень тяжёлым. — Софа, погладь… ну пожалуйста, мне неприятно…

— Мой ты кругленький, — она поцеловала меня, массируя животик. Чмокнула в щёку. Затем поднесла ко мне пирожное. — Открывай ротик, мой толстячок.

Я ел из её ладошек. В меня влезло три пирожных и половина кусочка индейки. Я вздохнул и поёрзал.

— Нет… я всё.

— Рафи, ну же, кушай. Я знаю, что ты сможешь, — она поднесла к моим губам суши.

— Неееет, — хныкал я. — Пузико болит.

— Пузико очень большое, туда поместится ещё чуть-чуть. Ну мой кругленький, мой пухленький, давай, скушай ещё немножечко. Посмотри, это всего-то маленькая сушина. Неужели ты не вместишь её в свое красивое кругленькое брюшко?

Я со скулением съел суши. Потом ещё семь штучек.

— Ах… нгх, живот…

— Что такое?

— Живот, Софа… й-я сейчас лопну…

— Чш-чш-чш, не лопнешь, я рядышком, — она нежно похлопала брюшко. — Всё, ты умничка, мой толстячок.

— М-мне сейчас пузо разорвёт, — заныл я, стараясь дышать мельче, но чаще. — Боже, мой желудок…

Софа бережно покачивала мне животик, помогая улечься пище и перевариться быстрее. Внутри толстое брюхо сыто урчало. Через минут десять Софа прильнула к нему щекой, продолжая описывать круги ладонью.

— Как себя чувствуешь, мой толстенький?

— Полегче немножко. Нгх, Софочка… я, кажется, опять проголодался… не дашь ананас?

Она скормила мне несколько колечек. А потом взяла обеими ладошками меня за воротник и стала расстёгивать пижаму-панду.

— Я полагаю, у вас жалобы на тяжесть и боли в животе? — сказала она игриво, расстегнув одну пуговичку халата.

— Да… нгх, доктор, мне так плохо…

— Что ж, необходима пальцация животика и массаж стенок брюшной полости, — она стала ощупывать меня. Пузатого, стонущего и льнувшего к её рукам. По круглому брюху пробежались мурашки. — Ох, вы напряжены. Отдышитесь и расслабьте животик, я не сделаю вам больно. Да, вот так, — Софа нежно похлопала мне пузцо. — Очень хорошо.

— Доктор… ох, скажите, если меня положат в больницу, меня будете лечить лишь вы?

— Это не от меня зависит. А что? — игриво улыбалась девушка, массируя и похлопывая чрево.

— Я хочу, чтобы меня лечили вы одна.

Толстый животик заурчал, словно просил ещё больше ласки, заботы и нежности.

— Какая прелесть, брюшко урчит.

— Вы ему нравитесь.

— Оно мне тоже. Итак, я закончила осмотр. Могу сказать точно, что вам нужно внести в свою жизнь физические нагрузки.

— Какие например?

— Сейчас покажу, — она похотливо улыбнулась и впилась мне в губы.

Софа стала ласкать мне толстое пузцо, пока мы целовались, и она всё лапала меня и мяла жирок. Тут в комнату раздался настойчивый стук.

— Софаааа! Рафиии! — вопили Верд и Мэхиген.

Мы уставились друг на друга.

— Я убью их, — рыкнула она, достав из декольте ключ и освободив мне руки. Софа накинула нормальный халат и пошла открывать. Я же развалился на кровати, стараясь быстро застегнуть пуговицы и потереть запястья. Софочка распахнула дверь. — Чё вам?!

— Скажи ему, что имя Каин лучше, чем Арес.

— Скажи ей, что Арес самое пиздатое из имён!

— Я вас обоих сейчас задушу!

— Нет, — Мэхиген вошла внутрь и стянула со стола печеньку. — И ещё, по поводу девочки…

— Я сказал Серсея!

— А я сказала Мэдлен!

Они стали выяснять отношения уже у нас. Я старался не привлекать их внимания, потому как только слепой не заметит моего выросшего брюха. У Софы задёргался глаз.

— И я говорю… Раф? — на меня уставился Верд.

— А? — невинно отозвался я.

— А ты чего… стоп, с тобой что?

— А что?

— Ты такой… ну… ты толще, чем утром. Ты переел?

Я стал краснеть. Софа схватила брата за ухо, а Мэхиген за запястье, выволокла обоих в коридор, а потом захлопнула дверь, ругнувшись: «две покрышки!». Я вздохнул и улёгся на бочок. Ко мне подскочила девушка, лаская брюшко.

— Рафи, что такое?

— Да неловко мне как-то… я правда так разъелся?

— Это я тебя раскормила, извини, — она виновато опустила взгляд. — В следующий раз заранее скажу.

Я еле-еле перевернулся на другой бок, чтобы смотреть ей в лицо, и приобнял.

— Булочка.

— Да, толстячок?

— Я люблю тебя.

— И я тебя, мой милый. И я тебя, — Софа прильнула ко мне лбом. — Плюшечка, а дашь глянуть ту историю, что ты написал? Я тоже хочу кое-что дописать.

— Конечно.

Софочка вынула из ящика стола кучу листков, улеглась рядом, и стала читать. Потом советовалась со мной, что-то добавляла, чиркала, и снова писала. Со временем в нашей истории появились и части её приключений, эмоций и переживаний. Вечером она задремала на моей груди, прижимая бумагу к себе. Я перечитывал, слушая шум дождя и тихое сопение любимой. Магией держа ручку я поправлял некоторые места и знаки препинания. Так и появилось то, что вы читаете. Я долго думал над названием, и в конце концов остановился на имени колледжа. Ведь если бы я туда не попал, я бы не встретился с Флеймами, не полюбил одну из них, не смог бы никому помочь своей магией во время битвы. Не было бы мне счастья. И не было бы этой истории.