"Жемчужина" (СИ) [Astery] (fb2) читать онлайн

Пауза. Прислушавшись, я поняла, что там у него играет музыка. А в казарме можно музыку слушать?

— Софит? Твою мать, ты живая! Я думал, ты там померла, ты на связь больше недели не выходила.

— Чё, обрадовался уже, что тебе больше наследства достанется?

— Это тоже. Погодь, ща видео включу, рожу твою хочу увидеть.

— Давай.

Я переключилась на видеосвязь. На меня смотрело немножко пухловатое личико с песочными волосами и серовато-голубыми глазами.

— Боже, что с тобой? — спросил брат.

— А что не так?

— С каких пор ты не замазываешь тоналкой мешки под глазами?

— С таких, что я тут краситься не успеваю. Тут тридцать два ребёнка, когда мне это делать?

— Пиздануться.

— Слушай, ты какой-то слишком нормальный для человека, которого в армию послали.

— Да ну? — ухмыльнулся Верд.

— Ну да. Тебя даже не постригли, ты не выглядишь усталым, почему?

Тут раздался шум битого стекла и вопль: «наливай!». Потом ещё какой-то крик, и музыка сменилась, начала играть «crazy people». А потом позади появились какие-то блики. И меня осенило.

— Ты не в армии?!

— Конечно нет, я дебил по-твоему?

— Но… но папа… как?!

— Знаешь, если он чему меня и научил, так это тому, что заначка — лучший друг мужчины.

— Ты дал взятку?

— И не только я. Фейлн! Фейлн, тащи свою жирную жопу сюда, Софит живая!

— Он с тобой?! — опешила я.

К Верду подвалил Фейлн, случайно влетев тому в грудь. Посмотрел в камеру и улыбнулся.

— Софа!

— Ты пьяный что ли? — сразу спросила я, видя его заплывшее ебало.

— Я? Ну так… немножечко… а чё ты не с нами?

— Ты же в академию уезжал, я видела, ты-то как там оказался? Где вы оба вообще?

Парни заговорщически улыбнулись и переглянулись.

— Смотри. — Верд развернул камеру.

И как же у меня пригорела жопа. Эти два ублюдка на яхте посреди океана с нашими общими пьяными друзьями. Там у них и алкоголь, и стриптизёрши, и музыка, даже грёбанный диско-шар. Рядом с яхтой из воды выпрыгивали дельфины, парни лапали девушек на диванах, несколько из них пошли в каюты, дабы провести пальпацию тел друг дружки. Верд поднялся на верхнюю палубу и стал показывать мне виды. Там, вдалеке был пляж какого-то острова. Ну пиздец.

— А отец знает? — спросила я.

— Ты чё, конечно нет. Для него мы несём тяжёлую службу и грызём гранит науки… Фейлн, блять, ты наебнёшься в третий раз, я тебя из воды опять доставать не буду!

— Но почему вы меня с собой не взяли?!

— Я же говорил, я не мог до тебя дозвониться. Где ты сейчас?

— В лагере «Жемчужина».

— Ч… это где?

— Рядом с городом N***.

— Мне это прямо о многом сказало. Ладно, ты можешь свалить оттуда куда-нибудь в аэропорт? Или в этой залупе такого не имеется?

— Я не знаю, спрошу потом. Тут есть море, но портов нет, так что на яхте ты за мной не примчишься, да?

— Неа. Слушай, Сперафайр далеко от тебя? Я мог бы попросить забрать тебя оттуда на самолёте.

— Верд, я в городе у моря. Сперафайр в центре материка. И Файртаун тоже, и вообще все города папиных владений. Я даже не знаю, как именно добираться отсюда до дома.

— А как тебя туда тогда закинули?

— На вертолёте.

— И ты не запомнила, откуда ты вылетела?

— Я была пьяная. И спала.

— Досадно. Окай, ща я припрягу своих, заберём тебя, и помчимся навстречу приключениям.

— С хмельными красавицами и лихими друзьями?

— И травой.

— Я… — я посмотрела на асфальтную тропинку, по которой сновали дети и Рафаил с Дару, который уплетал конфеты и искал меня взглядом. Внутри поселилось что-то странное. Я вдруг поняла, что не очень хочу отсюда сбегать. Раф заметил меня и помахал рукой. Я жестом показала, что сейчас приду, а ко мне рванул Дару, за которым бежал Киро. Странное чувство. Мне неудобно и не хочется оставлять их. Рафаила. — Слушай, я подумаю и перезвоню, ладно?

— В смысле «подумаю»? — не понял брат.

— О жизни подумаю.

— Соофааа! — вопил Дару.

— Боже, что за ультразвук? — Верд зажал ухо рукой.

— У меня тут дети, я потом позвоню. Пока.

— Пока, чувырла.

Я цокнула и отключилась. Ко мне прибежали парни, толстенький Дару сильно запыхался и покраснел, ухватив меня за руку.

— Пошли мультики смотреть!

— Я тоже конфеты хочу. — канючил Киро.

— Завтра мы пойдём купаться и можем зайти в магазин, там возьмёшь себе конфеты. — пообещала я. — Тебя устроит?

— Да!

— Пошли, я хочу с тобой сидеть. — тянул меня за собой Дару, доев конфетку и измазавшись.

— Стоять. — я стала вытирать его щёчки. — Эх ты, поросёнок.

— Я не поросёнок.

— Теперь нет. — я закончила его вытирать и взяла за руку. — Пойдём твои мультики смотреть.

Дару взвизгнул и рванул вперёд. Я побежала следом. И немножечко пожалела о том, что за всё время работы в лагере я ни разу не явилась на утреннюю пробежку. Вернее, не совсем пожалела, просто выяснила, что бегать ненавижу. Я слишком старая и слишком толстая, оставьте меня, я просто покачусь. Когда мы привели детей смотреть мультики, Дару пристроился рядом со мной, а справа от себя заставил сидеть Рафаила. И так он довольно сидел между нами, лёжа головой на предплечье брата, и держа меня за руку обеими ладошками. Я часто посматривала на брюнета и думала. Я правда не хочу уезжать из лагеря… от него. От Дару. Я явно не ради работы тут остаться хочу, я работать ненавижу. Только из-за Рафа. Непонятно, неясно. Он повернул голову и увидел, как я на него таращусь. И улыбнулся краем губ. Я неловко улыбнулась в ответ. Он красивый. И милый. И добрый. И… шикарный… кажется, я слишком долго на него смотрю. Но можно я не буду отрываться?

Вечером, когда мы отвели детей ужинать, то Раф принёс нам с ним еды и сказал:

— Слушай, спасибо тебе.

— За что? — не поняла я.

— Дару прямо светится весь вечер. За это.

— А… да не за что, всегда пожалуйста.

— Зачем ты сказала, что это я придумал?

Я опустила взгляд к фруктовому салату и пожала плечами.

— Хотела поднять твой авторитет в его глазах.

— Хах, спасибо конечно, но это же неправда.

— Ты его брат, так было бы лучше. Я-то вам никто, я чужая, не хотела затмевать тебя.

Рафаил немного ухмыльнулся, а потом взял меня за руку.

— Ты не никто, не чужая. Не для меня.

Я тихонько улыбнулась, смотря на наши руки. Я не чужая для него… Рафаил… Рафи…

— Ты мне нравишься. — тихо сказала я.

— Что?

— Ничего! — щёки стали краснеть. — Приятного аппетита, хех.

— Ты вроде сказала….

— Салат вкусный, пизданёшься! — я впихнула его в рот, чтобы больше всякую херню не говорить.

Рафи пристально и с хитрой улыбкой на меня посмотрел. Слыш, мышь, если я это сказала, это ничего не значит. А если ты услышал… это всё равно ничего не значит. Я просто завтра утоплюсь, чтобы больше ничего тебе не говорить. Я могла бы утопиться и сегодня, но салат слишком вкусный, а после еды ещё полчаса плавать нельзя, так что не судьба.

====== Пляж ======

Следующим утром мы отправились на пляж. Правда, пока мы шли, на нас как-то хитро поглядывали девочки из нашего и других отрядов и о чём-то шушукались. А потом я услышала «жених и невеста». Я легонечко пихнула Рафа в бочок и спросила:

— Почему нас называют жених и невеста?

Он фыркнул.

— Потому что ты вчера обрадовалась звонку от создателя и на глазах детей облобызала моё лицо.

— А… оу… а они видели?

— Это видели все. Ну кроме Дару.

Я смутилась.

— Ну извини, я так больше не буду. Я просто от радости.

— Я не сказал ничего, за что ты извиняешься?

— Так, ты типа против, или не против? Я запуталась.

Теперь смутился Раф. Он отвёл взгляд и пробубнил:

— Мне без разницы вообще.

— Дааааа? — прищурилась я.

— Даааааа.

— Ну ладно, я запомнила.

Через двадцать минут мы были на пляже. Дети разбросали свои полотенца и одежду, а потом с писками-визгами бросились купаться. Я же улеглась на песок, раскинув руки и ноги в стороны, и закрыла глаза. Я буду загорать. В шортах и рубахе. Нет, разумеется под одеждой у меня был купальник, но раздеваться я тут не могу по очень уважительной причине. Толстенькой, высокой, красивой, черноволосой причине, которая стояла по щиколотку в воде и орала на детей, чтобы они за буйки не лезли. Дару уговаривал его пойти купаться с ними, на что Раф пояснял, что должен следить за ними. Но потом повисла пауза.

— А чего ты на Софу так смотришь? — спросило дитё.

— Тихо ты! — шикнул Гранде-старший. — Ладно, пойду я с тобой купаться, только не ори так!

Мне кажется, Раф на меня смотрел, чтобы удостовериться, что я на него не смотрю, и не смущаю раздеваться. Наверное, он стесняется того, что очень полненький. Я полежала несколько минут, а потом открыла глаза и посмотрела на море. Раф уже был в воде и возился с детворой. Так, зашибись, можно раздеваться, пока он не смотрит. Я стянула шорты и расстегнула рубаху, а потом улеглась на горячий песок, ибо лёжа кажешься худее. И вот, лежу я, загораю своим бледный пухлым тельцем, изредка поглядывая на детей и вопя про осторожность, и в какой-то момент я выпала в астрал. Ну или меня на жаре разморило, и я умудрилась задремать. А потом я резко проснулась от того, что мне что-то говорил звонкий мальчишеский голос, а на грудь и ляжки мне капала вода.

— Ах! — взвизгнула я, вскочив на месте. Рядом со мной стояли Дару, Киро, Алекс, Лили, и ещё несколько детей. — Вы чего?

— Я говорю, пошли купаться. — сказал Дару, поправляя жёлтые нарукавники.

— Нет. — я легла обратно.

— Почему? — не поняла Алекс, взяв меня за руку и стараясь поднять. — Ну пойдём! Давай в волейбол поиграем в воде?

— Дети, играйте без меня, я старая и больная женщина.

— Пошли! Мальчики, утащите её! — скомандовала бойкая Лили.

Дару старался поднять меня, толкая за плечи и поднимая голову, а девочки и Киро тянули меня за руки. Ясное дело, у них не получилось.

— Рафаил! — заголосила Лили. — Рафаил, помоги!

— Чего орёте? Вы чем заняты? — раздалось совсем рядом.

Я аж вздрогнула и втянула живот. Божечки, пусть он на меня не смотрит! Раф стоял надо мной и смотрел на детей.

— Пусть она купаться с нами пойдёт. — сказал ему Дару.

— Оставьте вы меня. — заворчала я. — Купайтесь сами, я в воду не полезу.

— Да пошли. — Раф начал меня расталкивать. — Вода шикарная, идём.

— Нет, купайся с детворой. Я уже старая.

— Ты на год младше меня.

— А ты ещё старее.

— Ах так? — он ухмыльнулся и склонился надо мной.

Я сглотнула.

— Да.

— Иди сюда. — он схватил меня за плечи, поднял, прижал к себе и потащил в воду.

— Помогите! — завизжала я. — Мамочки, ты холодный и сырой! Спасите-помогите-убивают!!! Мама!

И под дружный смех детей Рафаил волок меня купаться, пока те бежали рядом и поддерживали вожатого.

— Утопим Софит! — огласил он.

— Ураааа! — завопили дети.

— Убивают!!! — орала я.

Под ногами уже была вода. И в какой-то момент Рафаил зажал мне рот и нос ладонью, а потом рухнул в море, утянув следом меня. От холода я сперва замерла, а потом выплыла на поверхность, жадно вдыхая и убирая намокшие волосы с лица. Рядом смеялся Раф и дети.

— Дурак, блин! — накинулась на него я, брызгая водой в лицо. — ненормальный! Хоть бы волосы дал собрать, я из-за тебя теперь на мокрую крысу похожа! Придурошный!

Я бы выражалась похлеще, если б не было малышни. Рафаил вытер лицо и улыбнулся.

— На весьма красивую и крупную крысу.

— Я тебя утоплю, сюда иди!

Смеясь, он начал от меня уплывать, а я рванула следом. Догнав парня, я схватила его за плечи и навалилась всем телом, толкая вниз, под воду. Но пока я его топила, он обнял меня за талию… ну за то, что от неё осталось, и потянул следом за собой. Затем вынырнул, лёжа спиной на воде, а я лежала на его пузе. Я наспех собрала сырые волосы, чтобы не мешались, и уставилась на Рафа. Он смотрел на меня и улыбался.

— Всё ещё утопить хочешь?

— Да! — я ударила рукой по воде и забрызгала его лицо.

— Ладно, потом утопишь. Пошли играть?

— В «убить Рафа»?

— В волейбол. А ещё можно в «утопи Софит». — он опять закрыл мне рот и нос, чтобы не попала вода, и нырнул, утаскивая на дно вместе с собой.

Под водой я исхитрилась открыть глаза. Было плохо видно, но я заметила, что у Рафаила красиво развеваются волосы с движением воды. Я как бы лежала рядом с ним, одной рукой он не давал мне захлебнуться, второй прижимал к себе. Не сильно, а аккуратно, нежно даже. Его глаза тоже были открыты. Он улыбнулся, видя, что я на него смотрю, прижал к себе ближе, и поплыл наверх, дышать. Нам орали дети, чтобы мы шли играть. Я протёрла глаза от попавших в них капель, и осознала, что мы как бы отплыть успели глубоко, и что меня придерживает Раф, прижимая к своему круглому пузечку. Чёрт, какое мягкое, горяченькое, приятное… я не удержалась и одну руку положила ему на животик, делая вид, что опираюсь. Боже, дайте мне его полапать.

— Ты плавать умеешь? — спросил он, подтянув брюшко. Стесняется.

— Да. — я убрала с живота руку и взяла его за плечи. — Но ты на всякий случай не отпускай.

— Не отпущу, не бойся. — он бережно прижал меня к себе.

До меня сейчас дошло, что его рука вполне может, или уже могла коснуться моих пухлых боков. Твою мать, он понял, какая я жирная, ё маё! Лучше бы за жопу потрогал, там хоть всё не так плохо и не так стыдно, как за бока или за живот.

— Раф. — пискнула я.

— Что?

— Можешь руку передвинуть?

— В см… куда?

Я собралась было подвинуть его руку к середине спины, как левую ногу сильно свело, и от резкой боли я замерла и камнем пошла под воду. Судорога. Твою мать, отпилите мне ногу и вообще всю левую часть тела, сука, как же больно! Двигаться было больно, и как же я перепугалась, понимая, что выплыть не могу. А затем мне стремительно свело и вторую ногу. От испуга у меня отказал мозг, и я захотела вдохнуть, рефлекторно открыв рот, и в лёгкие хлынула вода. Перед глазами пронеслась сцена похорон и того, как мой призрак является к родителям и материт их за то, что они послали меня хер пойми куда, где я и утонула. Тут меня схватили за плечи и резко потащили наверх. Над водой я жадно задышала, откашливая воду и чувствуя, как меня обнимают обеими руками, держа к себе спиной.

— Твою мать, ты чё?! — заистерил Раф. — Что с тобой? Господи, наклонись, полегче откашливаться будет.

— Я… кхах… судорога… кхе-кхе…

— Боже, как же ты меня напугала. — выдохнул он, обнимая меня. — Где?

— Нога левая… кхе-кхе-кхе… и правая... мамочки…

— Плыви медленно. Давай, потихонечку, чтобы прошло.

Я тихонько поплыла, пока меня придерживал Рафаил и плыл рядом. Меня отпустило, и когда под ногами я почувствовала дно, то ощутила облегчение.

— Извини, не надо было мне так тебя в воду тащить. — сказал он, всё ещё придерживая меня.

— Нормально, я пучком. Ты меня спас.

— И чуть не убил.

— Но не убил. Раф, я в порядке, правда. Пошли к детям.

— Соф, правда, я не хотел. — он обнял меня. — Прости пожалуйста.

Я обняла его в ответ.

— Всё хорошо, Рафи. Не переживай так.

Он кивал и поглаживал меня по спине. А потом, когда нас звал Дару, мы таки пошли с ними играть. В волейбол мы играли так: девочки против мальчиков. Со счётом 8:6 победили дамы. Ну, это потому что Я играла, я же самый лучший волейболист всех времён и народов. Хотя, возможно это Раф мне поддавался, чтобы я не сильно напрягалась и опять судорогу не словила, но это не важно, я победила.

Вскоре дети захотели есть, потому что во время плавания тратится много калорий. Котлетка казалась мне божественной, как и супчик, и даже чёрный чай без сахара. Вечером мы опять пошли на море. В этот раз Рафи насильно меня в воду не тащил. Я сидела на песке и грелась под вечерним солнышком, слушая гам детей. Раф подсел рядом. Мы сидели и наблюдали за верещавшими малышами, которые старательно ловили приплывшую медузу и мелких рыбок. Дару командовал кентами, которые окружили простейшее и думали, что теперь с ней делать.

— Завтра родительский день будет. — сказал Раф.

— Да, я знаю.

— Я подумал, что если всех детей родители заберут на один день, то смогу Дару в город сводить прогуляться… хочешь с нами?

— С вами? — я повернула к нему голову. — Разве этот день не предназначен для того, чтобы провести его с близкими людьми?

— Ну как бы да. — он слегка смутился, но старался этого не показывать. Но то, как он теребил рукой край футболки всё говорило за него. — К тебе приедут братья?

— Нет. Я с радостью, правда, но я разве не буду лишней?

— Конечно нет. — Раф улыбнулся. — Дару ты нравишься. Он хотел у меня завтра выпросить для тебя конфеты.

— Какая прелесть. Что ж, раз меня зовёт с собой семейство Гранде, то грех отказываться.

— А то. Такой чести мало кто удостаивается.

— Я так и поняла. — я залезла ладонью в песок, и принялась пересыпать его из руки в руку. — Раф.

— Да?

— Слушай, а если… ну, вот допустим, что такое случится… если я уеду, что будет?

— Куда уедешь? — не понял он. — Зачем?

— Ну если бы я сбежала, как бы ты отреагировал? Только честно.

Рафаил задумался, рассматривая меня.

— Я бы заскучал. Сильно. И ещё бы обматерил тебя за то, что оставила меня с толпой детей один на один. А потом бы обиделся.

— Ты бы стал меня искать?

— Думаю, да. А ты бы нашлась?

Я робко улыбнулась.

— Нашлась. Я бы к тебе вернулась.

Рафаил промолчал. Мне показалось, он тоже улыбается. Он придвинул ко мне ладонь, и коснулся моей руки. Мне кажется, я не уеду. Я не хочу уходить от него. Теперь я в этом уверена.

— Соф?

— Да?

— Я хотел… хотел спросить кое-что.

— Слушаю.

— У тебя… я просто… в общем… у тебя кто-то есть?

Я ещё раз улыбнулась.

— Кто-то — это кто?

Ясное дело, я поняла, что он про парня спрашивает. Просто хотелось посмущать его подольше, он очень мило краснеет, но старается выглядеть крутым и невозмутимым. Раф весь подобрался и буркнул:

— Ну… человек молодой.

— Такого у меня нет.

Он посмотрел мне в лицо и весь прям засиял.

— А… вау…

— Вау?

— Я в смысле… неважно, забей, просто забей.

Я смотрела на него, игриво прищуриваясь. Говорить ничего не буду, и так уже весь стесняется. Но руку мою он не отпускал. Нас прервал счастливый вопль Киро:

— Я её держу!!! Я поймал медузу!

Дитя рвануло к нам, по пути споткнувшись и рухнув пластом, но его это вообще не смутило, а потому Киро примчался к нам, демонстрируя медузу. Правда, когда она его ужалила, он уже не был таким довольным. В медпункте его быстро обработали и привели в чувство, после чего он всем с гордостью рассказывал о своём боевом опыте. За ужином к нашему с Рафом столу пришёл Дару.

— Наелся? — спросил брюнет, вытирая щёку брата.

— Да, вкусно было. Софа, а ты завтра с нами в город пойдёшь? — спросил он меня с надеждой.

Раф улыбнулся мне, мол: «я же говорил». Я кивнула, поправляя футболку мальчика.

— Да, схожу, Рафаил меня позвал с вами.

— Ну я хотел сам! — обиделся Дару.

— Я решил, что ты забудешь.

— Я ничего не забываю, я же не ты.

— Так, всё, я обиделся. — Раф демонстративно отвернулся.

— Ну Раф. — Дару обежал стол и упёрся брату руками в колени. — Не обижайся. Извини.

— Я подумаю. — дитя зевнуло и потёрло глаз. — Спать хочешь?

— Нет.

— Мгм, вижу. Иди сюда, остальных подождём. Держи. — Раф усадил ребёнка себе на колени и отдал ему свой апельсин, которые подавали вместе с ужином. Дару откинулся на большое пузо брюнета и стал чистить апельсин, пока брат обнимал его. — Соф, я вдруг понял кое-что.

— Что именно? — спросила я, уплетая гречку с мясом и баклажанами.

— Мы для концерта ничего ещё не сделали.

— Гм. Ну смотри, завтра… завтра мы заняты, — завуалировала я название «родительский день», — а послезавтра начнём шевелиться.

— Как шевелиться? — не понял Дару, очистив апельсинку и начиная разделять её на дольки.

— Скоро концерт будет, надо песню спеть. Ты петь умеешь?

— Умею. — с гордостью объявил он. — Только я слова плохо помню.

— Ничего, там будет много детей, прислушаешься к ним и вспомнишь. Будешь в хоре петь? — он закивал. — Шикарно, один есть. Осталось ещё хотя бы человек двенадцать собрать.

— Я один петь больше люблю.

— Ты сцены не испугаешься?

— Сцены? — не понял Дару.

— Ну того, что народу много будет.

— А зачем их бояться?

— Так, я придумала! Если с хором не сложится, выступит вот это юное дарование по имени Дару.

— Раф, давай ты тоже? — оживился ребёнок.

— Нет, увольте, я не буду.

— Ну пожалуйста!

— Дару, ешь апельсин. Я подумаю.

Что-то мне подсказывает, что под «я подумаю», он подразумевает: «я не буду, но сделаю вид, что подумаю, чтобы ты забыл и не забивал голову». Дару взялся за апельсин, отдав по дольке мне и брату, а остальное съел сам. Когда мы укладывали детей спать, я случайно услышала диалог Рафа и Дару, когда первый уводил мальчиков в их крыло:

— У меня там батарейки сели. — сказал ребёнок. — Поменяй пожалуйста.

— Ну слушай, у меня их только четыре осталось. Если ты его каждую ночь включаешь, то через месяц батарейки кончатся.

— Я не могу без него спать, мне страшно!

— Дару, на соседней кровати спит Киро. Я в паре комнат от тебя. Чего тебе бояться? ты ведь не один.

— Мне кошмары снятся, когда у меня света нет. Раф, ну поменяй, ну пожалуйста.

— Ладно-ладно, поменяю я тебе батарейки в ночнике. Иди к себе, я сейчас приду.

Я свернула с девочками в другой коридор. Дару темноты боится? Господи, бедный ребёнок. Я придумала, я подарю ему светильник, который в розетку включается. Раф говорил, что у Дару день рождения в начале июля, так что всё, я угадала. Когда дети улеглись, Раф и я встретились в коридоре. В руках у него были, по всей видимости, севшие две батарейки. Я потянулась.

— Устал?

— Есть такое. А ты?

— Очень. Давай спать, или я прямо сейчас вырублюсь. — я зевнула.

— Да, пошли. Ты долго спишь?

— Очень. До восьми.

— Соня, — фыркнул он. — Я зайду в десять, ладно? С восьми до десяти родители будут забирать детей, Дару болезненно на это реагирует, он побудет у меня.

— Конечно, как скажешь. — закивала я. — Можно я его побалую завтра?

— Да, я и сам тоже хотел.

— Будем развлекать дитё. — улыбнулась я. Опять зевнула. — Извини, я всё, я уже сплю.

— Ничего. Я провожу?

— Конечно.

И он провёл меня целых пять метров. У двери моей комнаты Раф коснулся моей руки.

— Соф… это… добрых снов.

Я обняла его. А затем быстро, чтобы не сильно смутился, чмокнула в щёчку.

— Добрых. Рафи. — улыбнулась я, скользнув по его плечу ладонью, и скрылась за дверью. Он милый, прекрасный, и я бы на него любовалась ещё долго. Но я слишком устала. И рухнув в кровать, я тут же провалилась в сон.

Утром я проснулась от того, что залила слюной подушку. Глянув на время, я подорвалась собираться. Половина десятого. Я резко-дерзко помылась, высушилась, шустро нарисовала стрелки, натянула джинсы и блузку с открытыми плечами, кеды, в рюкзак закинула пару жизненно необходимых вещей, и выскочила в коридор, столкнувшись там с Рафаилом. Я случайно влетела ему в грудь, когда выскакивала из комнаты. Рядом стоял Дару.

— Привет, парни. — улыбнулась я.

— Доброе утро. — улыбнулись парни в ответ.

— Пойдём? — сказал Раф.

— Да, пошли.

— Ты голодная? Мы могли бы в кафе зайти, когда будем в городе.

— Если честно, то да, я хочу есть. Но полагаю, я завтрак проспала?

— Не ты одна. — он погладил круглый живот. Я не то, чтобы прям с сильно пизданутыми вкусами, но на подобный жест я смотрела бы вечно. Как ладонь медленно ложится на покрытый жирком животик, и неспеша описывает один круг за вторым… так, стоп! Я походу не выспалась, чего я такая озабоченная с утра пораньше? — Решено, идём в кафе.

— А ты мне мороженое купишь? — между нами втиснулся толстячок Дару и обоих взял за руки.

— Посмотрим на твоё поведение.

Мы вышли на улицу. Рафи оказался прав, в десять утра уже всех детей разобрали родители, и только подростки из старших отрядов лениво прогуливались между корпусов. В воздухе царила утренняя прохлада и свежесть. И запах духов и одеколона. До боли знакомый. Я принюхалась. Меня посетила одна догадка.

— Мальчики, мне кажется, или запах резковат? — спросила я, осматриваясь.

Ответить мне не успели, потому что раздался вопль:

— Вот она!

— Софииииииииит!!!

Дару аж вздрогнул и прижался к брату. А я, повернув голову, увидела на территории лагеря компашку моих одногодок, которая стремительно приближалась к нам. Моя догадка оказалась верна. За мной приехали друзья. Их было пятеро: Линда, Руби, Ротти, Аманда и Фил. Все они дети обеспеченных родителей, как следствие — мажоры, как и я. Как они сюда добрались? Они угнали вертолёт? Или сюда поезда ходят? Или они на машинах? Девочки кинулись меня обнимать и целоваться.

— Боже, Софа, ты заболела? — Руби взяла меня за щёки, немного морщась. — Ты такая… не классная…

— Я не красилась сильно. — прикрыла я глаза.

— Ты похудела? — Линда стала крутить меня в стороны. — Вау, ты уже не такая толстая!

Сука, иди нахуй пожалуйста.

— Шмара, я соскучился! — меня обнял Ротти.

— Завались! — я дала ему затрещину. — Тут дети!

— Что такое «шмара»? — спросил Дару.

— Это… это неприличное слово, воспитанные мальчики его не говорят. — сказала я, мысленно готовясь не дать Рафу убить Ротти. — Ты же у нас воспитанный, да?

— Да. — кивнул ребёнок.

— Это что? — спросила Руби, откидывая назад длинные светлые волосы. — Это твоя прислуга?

— Люди, это мои друзья. — объявила я. — Рафаил и Дару. Мальчики, это мои кенты. Руби, Аманда, Линда, Ротти и Фил.

— Привет! — улыбнулся Дару, шагнув к ним.

Девочки брезгливо на него смотрели. Фил лукаво улыбнулся и опустился к мальчику.

— Привет, Дару. Сколько тебе?

— Шесть. С половиной. — с гордостью добавил пухлик.

— Будем друзьями, пухляш?

Дару потерянно на него посмотрел. Я пихнула Фила в бок и приобняла ребёнка.

— Не обзывай его.

— Я не обзываю. Я констатирую факт.

— С каких пор ты стала нянькой? — фыркнула Аманда.

— Ты чего? — протянула Руби, легонько её пихнув. — Сэр Дарон же говорил, что отправил её в лагерь. Ты забыла?

Боже, я и забыла, что Руби у нас туповата.

— Слушайте, как вы тут оказались? — спросила я, потирая висок.

— Папа подарил мне вертолёт, и мы собирались лететь на море. — взялся отвечать Ротти. — До тебя не дозвониться, и мы спросили у твоих родителей. Потом пока мы эту, — я быстро среагировала и закрыла Дару уши, — пизду мира нашли, прошла неделя. А потом мы нашли лагерь и тебя.

— Можешь не материться? — попросил Раф, подведя к себе брата.

— Ещё чё хочешь, пухлый?

— Перечислить?

— Так, стоп! — я выскочила между парнями. — Тихо! Ребята, что вы хотели-то?

— Мы за тобой, зай. — Руби приобняла меня. — На нашем семейном острове сейчас никого нет, полетели туда?

— Я захватил с собой пару таблеточек. — хитро улыбался Фил. — И немного волшебных грибочков и травки.

— Волшебных? — переспросил Дару с любопытством.

— Да, ребёнок. Хочешь, дам попробовать? Будешь видеть единорогов и радугу.

— Ты охренел?! — рыкнул Раф.

— Расслабься, мужик, я просто шучу. Раз так нервничаешь, то не буду предлагать повеселиться твоему мальчику.

У Гранде дёрнулся глаз. А мне стало стыдно и отвратительно. Просто раньше мы как-то не особо пересекались с людьми… с небогатыми людьми. Или я не обращала внимания на то, как мы себя ведём.

— Что? Ты злишься? — фыркнул Ротти, обняв рукой за плечи Фила. — Давай, бей его. Тебя застрелят раньше, чем ты из города свалишь.

— Хватит! — не выдержала я. — Заткнитесь оба!

— Ты чё? — Фил приобнял меня за бок. — Перегрелась что ли? Не надо нервничать, поехали на остров Руби. Дарон не узнает, я дам денег подкупить твоего шефа, если у тебя нет. Давай свалим.

Я посмотрела на мальчиков. Дару и Раф смотрели на меня. Больше всего я боялась, что их взгляд станет разочарованным. Но оба недоумевали. А Рафи нервничал.

— Давайте без меня. — я спустила с себя его руку. — Летите, тусите, курите, я не буду.

— Дорогая, ты чего? — Линда взяла меня за плечи. — Ты заболела?

— Нет. Я просто останусь здесь.

Они переглянулись.

— Ну тогда мы тоже. — сказала Аманда.

— Чт… в см… но…

— Мы тебя не бросим. — Линда обняла меня.

— Почему? Я думала, мы заберём её, и полетим ко мне. — слегка надув губки сказала Руби.

— Дорогая, я тебе потом всё объясню. — пообещал ей Фил. — Пойдём, поищем в этой залупе квартиру поприличнее.

— Фил!!! — рявкнула я.

— А что такого? Дети должны привыкать к реалиям жизни.

— Пошёл вон!

— Я тебя тоже люблю, кисуль. — он взял меня рукой за щёки и поцеловал.

От неожиданности я замерла на три секунды. А потом засветила ему по скуле.

— Уууу, в любовной паре драма! — оживился Ротти.

— Да какая в пень пара?! — ругалась я, вытирая губы. — Ты чё себе позволяешь, псина?!

Фил посмеивался, потирая скулу.

— В прошлый раз ты говорила по-другому.

— Я… ты… — я растерянно поглядывала на Рафи. Я клянусь, я тебе всё объясню, как только мы будем одни. — Ргх, мне пора.

— Да, лады. Девочки, пошли искать хату, вечером вернёмся, Соф. — Ротти приобнял их и повёл к выходу.

— Да скатертью дорога. — буркнула я, продолжая оттирать Фила с губ.

Все пятеро ушли. А я повернулась к обоим Гранде и виновато замялась.

— Я… мальчики, я просто… они… простите пожалуйста. Я не знала, что они здесь, и что так себя поведут. Мне правда очень жаль…

— Почему он тебя целовал? — выпалил Раф. — Что за прошлый раз?

— Он просто обнаглел… у нас ничего нет. В прошлый раз я была немного… ну… неадекватна, меня тогда бросили, и мы поцеловались. Из-за меня вам настроение испортили, да?

— Нет. — Дару меня обнял. — Ты же пойдёшь с нами?

— Если берёте.

— Конечно берём. — понимающе улыбнулся Рафаил.

Я робко улыбнулась.

— Ты не злишься?

— Явно не на тебя.

— Прости за них, пожалуйста, Рафи.

— Всё нормально. Пойдём. — он протянул мне руку.

Я взяла его ладонь. Дару побежал впереди, и мы двинулись в город, пока я молилась всем богам, чтобы мы опять не встретились с уёбками, которых я называю друзьями.

====== Родительский день ======

В городе мы быстро нашли кафешку, в которой и припарковались.

— Платим пополам? — спросила я.

— Нет. — решительно сказал Раф. — Я нас угощаю.

— Мне мороженое! — огласил Дару. — Шоколадное, и чтобы ещё с клубникой и бананом.

— Что-нибудь ещё, барин? — усмехнулся Гранде.

— Да, ещё коктейль хочу.

— Соф, что хочешь?

— Ну, — я листала меню. Ищу, что менее затратно. И видимо, Рафаил об этом догадался.

— Софа, — он взял мою руку, — всё нормально. Выбирай что хочешь. Пожалуйста, не паникуй.

Я улыбнулась и погладила его ладонь. Кивнула. Видимо, ему пришла зарплата. И через полчаса мы сидели и уплетали мороженое, кокосовый пирог и пасту. Дальше мы пошли в парк аттракционов. Там Дару с восторженным воплем рванул на американские горки, а мы остались ждать его у тира. Там я пялилась на шикарного плюшевого медвежонка-панду. Жаль, стреляю я не особо. Рафаил посмотрел на меня, на панду, и сказал:

— Софа, мне немного жарко, водички не возьмёшь?

— А? Да, сейчас, хорошо.

Он дал мне купюру на бутылку воды. Я ушла, и пока брала воду, то увидела, как Раф прижался плечом к прикладу ружья и целился. О боже, он достанет мне медведя? Или он это для Дару? Подошла моя очередь. Я купила бутылку ледяной воды, а потом пошла обратно. Раф уже стоял, сложив руки за спиной.

— Держи. — я протянула ему бутылку.

— Держи. — он вынул из-за спины панду.

Я опешила на три секунды. Он всё-таки мне. Я взвизгнула и сильно его обняла.

— Спасибо! Божечки, Рафи, ты такой милый! — я потёрлась об его щёчку своей, и взяла медведя. — Я назову его в честь тебя.

— Я безмерно рад. — улыбнулся парень.

— Раааааф! — заголосил бегущий к нам восторженный Дару, сошедший с горок. — Я пить хочу!

— Вода ледяная, он не заболеет? — спросила я, открывая бутылку.

— Не должен, он только ледяную и пьёт.

Дару начал жадно пить, а я рукой попыталась причесать его разлохматившиеся на горках волосы. Он увидел у меня игрушку, и стал просить такую же. Я отдала ему панду, после чего счастливый ребёнок побежал искать новые развлечения. Раф неловко кашлянул в кулак.

— Я сейчас достану тебе новую.

— Не надо. — улыбнулась я. — Этот Рафи у нас с Дару будет общий.

— А этот тогда чей? — он показал на себя рукой.

— А этот сам по себе. Дикий и неприрученный. — кокетничала я.

— Эх, кто ж меня приручать будет?

— А это секрет.

— Слушай, если серьёзно, Дару может не захотеть отдавать тебе игрушку. Правда, я надыбаю новую, минутку подожди.

— Рафи, — я взяла его за руку, — правда, не надо. Всё хорошо.

Он благодарно улыбнулся и сплёл наши пальцы в замок.

— Спасибо.

— Не за что. Серьёзно, не за что. Пошли за дитём.

— Пошли.

Дару просился на батуты, на карусели, на пони, на колесо обозрения, а потом в пиццерию и в кино. Потом я решила зайти в книжный, где купила ребёнку книгу со сказками и несколько раскрасок с фломастерами, а себе несколько фэнтезийных книг. Ещё позже Дару уморился и стал проситься купаться. После столь насыщенного и весьма жаркого дня Рафи и я были только рады упасть во что-нибудь холодное и мокрое, так что согласились, предварительно закупившись едой и водой. Толстенький Дару оказался большим поклонником ягодного сока, которого я взяла аж три бутылки. На пляже мы втроём разложились в теньке. Благо, я додумалась взять с собой купальник, а парни плавки. Мы были на другой части пляжа, откуда были видны скалы, за которыми была пещера. Я хотела сплавать туда и посмотреть, что там, но усталость брала своё, и я чуть не начала тонуть опять. Благо, Раф был рядом, так что я просто держалась за него. Он катал меня, пока я держала его за плечи и просто плыла по течению, пока мы удалялись от Дару, с которым они с Рафи играли в догонялки. В лагерь мы возвращались только в семь вечера и на автобусе. Дару сидел между нами и дремал, откинувшись на пузечко брата, прижимая к себе панду и мою руку. Я обняла ребёнка, сложив на округлом животике руки, легла головой на плечо Рафаила, и задремала, чувствуя, как меня обнимают его сильные, но мягкие руки.

По территории лагеря уже прогуливались вернувшиеся дети за руки с мамами и папами. Благо, Дару заснул в автобусе крепко, поэтому Раф на руках донёс его до комнаты и уложил в кровать. Дитя глубоко вздохнуло и улеглось на бочок, обнимая медведя. Я уже была слишком усталая, поэтому спать хотела очень, несмотря на то, что сейчас нет и восьми вечера. Рафи под руку повёл меня до комнаты.

— Я даже не думала, что Дару такой… активный.

— Я вижу. Ты так устала?

— Еле ноги переставляю.

— Прости, я как-то не подумал, что он тебя так измотает.

— Всё нормально. — я зевнула и пошатнулась, врезавшись в Рафа. — Ой, прости, не больно?

— Нет. Давай так. — он подхватил меня на руки и понёс.

— Т-ты чего?! — запаниковала я. — Спусти быстро, я тяжёлая!

— Неправда.

Не сказать, чтобы мне не понравилось. Наоборот, я ходить не люблю, а когда меня на ручках носят — люблю. Просто не хотелось, чтобы симпатичный мне человек узнал, какая я тяжёлая кобыла. Но упиралась я недолго, всего два раза. Раф спустил меня на пол перед дверью моей комнаты.

— Спасибо. За день. — сказал он, держа мою ладонь.

— Пожалуйста. — зевнула я. И упала ему на плечо. — Ммф, Рафи.

— Да? — усмехнулся он, придерживая меня.

— Короче, я очень сильно тронута и вообще рада, что мы весь день были вместе, но я слишком хочу спать, чтобы как-то красиво и трепетно попрощаться, так что можно я просто тебя в щёку поцелую, дабы показать, что ты мне нравишься?

— Можно. И… ты мне тоже нравишься, сильно, просто тебя не напрягает, что я…

— Чшшсшьщь. — я приставила палец к его губам и крепко поцеловала в щёку. — Рафи. Не напрягает.

— Софа, — он взял моё лицо в руки и погладил по щеке, заглядывая в глаза. — Ты будешь со мной встречаться?

Я аж проснулась. Закивала.

— Да, да!

— И тебя не смутит, что я… что Дару… ну, что я типа с прицепом?

Я прильнула к его груди.

— Я… мне кажется, нет. Дару хороший мальчик, я буду рада, если смогу тебе помочь с ним.

Рафи погладил меня по щеке.

— Понимаешь… мне кажется, я в тебя влюбился.

— Рафи…

— У меня есть только одно лето, которое я могу провести с тобой, поэтому я говорю тебе сейчас… я тебя люблю… правда.

Я втянула его в комнату, закрыла дверь, и прижалась к нему губами. Он начал целовать меня в ответ.

— Давай просто будем вместе. Столько, сколько сможем.

— Я должен много внимания уделять Дару, пожалуйста, ты не будешь обижаться на меня?

— Он же совсем маленький, я понимаю.

— А если он начнёт тебя воспринимать… ну… как мать?

Я слегка растерялась.

— Я не думаю, что он так сможет, он же наверное помнит вашу маму. Но если так случится, то пускай, раз ему так легче.

— Софа… тебя точно это не испугает?

— Рафи, всё хорошо. Я всё понимаю, правда, не нервничай так.

Рафаил обнял меня. Поцеловал. И нежно улыбнулся, поглаживая по спине.

— Ты ему нравишься очень. Не помню, чтобы он так открыто вёл себя со взрослыми девушками после смерти мамы.

— Как думаешь, он приревнует тебя ко мне, если ты скажешь, что мы теперь парочка?

— Не должен. Я расскажу ему как-нибудь аккуратно, честно.

— Слушай, после того, что было утром… — я взяла его руку обеими своими. — Мне всё ещё неловко.

— Ты не они. Я люблю тебя, а ты не такая, как они.

— Я пошлю их, когда они вернутся. Только не надо ломать Филу и Ротти лица.

Он отвёл взгляд.

— Ну я подумаю.

— Я серьёзно, у них влиятельные семьи. Я вряд ли смогу тебя отмазать.

— Соф, не нужно меня покрывать. Я говорил, я не хочу быть тебе обязанным.

— И так и не сказал, почему.

— Потому что не могу позволить себе быть обязанным деньгами человеку, которого люблю. Это будет выглядеть так, будто я с тобой из-за того, что ты богаче.

— Ты поэтому себя так принципиально ведёшь?

— Да. Соф, я вряд ли смогу дать тебе шикарную богатую жизнь… я могу дать тебе только мою любовь. Отдать всего себя.

— Рафи. Хватит. — он с недоумением на меня посмотрел. Я поцеловала его, и устало улыбнулась. — Мы оба устали. Я тебя тоже полюбила, и я правда счастлива, что мы теперь вместе, но если я сию секунду не лягу спать, я умру.

— Ой, да, конечно…

Я чмокнулаего в щёку и упала на кровать. Раф укрыл меня одеялом и поцеловал.

— Люблю тебя. Спокойной ночи.

— Спокойной. Булочка. — пробубнила я.

Рафи улыбнулся, что-то смущённо пробормотал, и вышел, прикрыв дверь.

Следующим утром я осознала, что без понятия, как жить эту жизнь. На улице жарко, и мне нечего надеть. Ну вернее, есть конечно то платье, которое я взяла на днях вместе с Рафом, но я как-то стеснялась его надевать. Просто вдруг дети потащат меня во что-то играть — я же не буду по волейбольной площадке в платье бегать. Впрочем, шорты я чем-то заляпала, в джинсах я сварюсь, юбки у меня все короткие, так что выбора нет. Как только я выправила волосы из-под ткани платья, в мою дверь постучали.

— Если это не коллектор — то открыто! — сказала я, расчёсываясь перед зеркалом.

— Что такое «коллектор»? — спросил звонкий голос Дару, ворвавшегося в мою обитель. За ним вошёл Рафи.

— Э… типа труба. — улыбнулась я, решив не объяснять ребёнку все тонкости профессии выбивальщика денег.

Дару улёгся на мою кровать. Рафи же неловко стоял рядом со мной, немножко улыбаясь.

— Привет. — сказал он.

— Привет.

— Ты выспалась?

— Вроде как.

— Ты красивая, — улыбнулся он, рассматривая меня.

— Ты тоже красивая. — я взяла его за руку.

Он поднёс её к губам и поцеловал, ласково на меня смотря. Я глянула на Дару. Он в этот момент копался в телефоне брата.

— Сходим днём на пляж? — предложил Рафи. — Во время тихого часа.

— Конечно, давай.

— Мы пойдём купаться? — оживился мальчик, посмотрев на нас.

Рафаил сглотнул и потерянно уставился на ребёнка.

— Дару, я имел в виду… ты днём спать должен.

— Но я с вами хочу. Ну пожалуйста, ну можно?

— Может, возьмём его с собой? — попросила я.

— Да, возьмите меня с собой. — жалобно просил Дару.

Брюнет протяжно вздохнул.

— Ладно.

— Ура! Спасибо, Раф! — мальчик обнял его.

— Мгм, пожалуйста. Только никому не говори, что во время тихого часа уйдёшь.

— Хорошо. — закивал он.

— Дару, вафельку хочешь? — спросила я.

— Хочу.

Я достала с полки открытую пачку вафель и дала ему пару штук. Дару стал их довольно уплетать, пока они ждали, когда я закончу красить лицо. Позже мы пошли завтракать. В процессе я заигрывала с Рафи, поглаживая его ногу своей.

— Ты придумал, что детям дадим спеть? — спросила я.

— В общих чертах. Думаю, песня про историю города подойдёт.

— А что за история?

— Об искателе жемчуга, который оказался здесь случайно. Во время шторма его корабль разбился о скалы, он единственный выжил. У него не было ничего, но он страшно хотел вернуться домой, и стал рыболовом в этом месте, которое когда-то давно было маленькой деревушкой. И однажды он нашёл красивый камень, который оказался жемчужиной. Потом он нашёл ещё несколько таких камней, и постепенно разбогател и основал здесь город. Поэтому лагерь так и называется, «Жемчужина».

— Вау… впечатляет, я даже не знала.

— Теперь знаешь.

— Слушай, меня вдруг осенило.

— Что такое?

— Я даже не знаю, где вы с Дару живёте.

— Далеко. В Сперафайре. — я обомлела и вытаращила на него глаза. — Ты чего?

— Я в Файртауне.

Теперь офигел Раф.

— Ты… мы в соседних городах живём!

— Это значит, что ты можешь приезжать ко мне, а я к тебе! — обрадовалась я.

— Мы не расстанемся после лета! — пискнул он, хватая меня за руки. — Божечки, я тебя люблю!

— А я тебя!

— Я расцеловал бы тебя, если бы не дети.

— Расцелуешь на пляже. — пищала я, мацая его руку.

После завтрака мы утянули детвору на корт и там рассадили на места для болельщиков. Я встала перед ними, упёрлась руками в бока, и улыбнулась.

— Детишки, у меня к вам деловое предложение. Кто любит петь?

В воздух взметнулись аж с пятнадцать рук. В основном девочки, но среди них было четыре мальчика, считая Дару.

— Шикарно, мы с вами будем выступать на концерте ко дню города.

— Тем, кто будет петь, причитаются небольшие подарки. — хитро улыбнулся Рафи.

После этих слов остальная часть отряда резко изъявила желание выступить.

— Ты их обманул? — спросила я.

— Нет. Им правда дадут подарки. Просто я узнал об этом только сегодня.

— Я тоже хочу подарок, я пошла учить песню.

Раф снова улыбнулся, и хотел было что-то сказать, как к нему примчалась Лили и стала расспрашивать, что они будут петь. Он пошёл строить детвору, а я стояла подальше и оценивала, как лучше их расставить. Но спустя полчаса ко мне примчалась девушка-вожатая старшего отряда, Каденс.

— Соф, можно тебя? — спросила она, запыхавшись и взволнованно.

— Что такое? — повернулась я к ней.

— Там у ворот какие-то ребята пришли, они сказали, что знают тебя.

Кенты. Твою мать.Я вздохнула.

— Спасибо, я к ним сейчас выйду.

— Это твои знакомые? — напряжённо спросила она.

— Да. Я Рафу скажу, и приду.

Каденс кивнула и ушла. Боже, лишь бы Ротти к ней не приставал. Я метнулась к Рафаилу, он в этот момент оттаскивал Адама и Киро друг от друга, ибо они не поделили трансформера. Я положила руку на пухлый бочок Гранде, привлекая его внимание, и тихо сказала:

— Мои сюда пришли, зовут меня. Я быстро поговорю с ними и вернусь, хорошо?

— Да… конечно.

— Люблю тебя.

— Я тебя больше.

Я улыбнулась, погладив складочку на его боку, и ушла к воротам. Там стоял вишнёвый кабриолет, в котором валялись Аманда и Ротти, орудуя бонгом, а Руби, Фил и Линда стояли и ждали меня. Я вышла к ним.

— Красавица, — ухмыльнулся Фил, идя ко мне и обнимая.

— Руки. — я отмахнулась от его ладони, которая стремительно стремилась к моему заду. — Что вы тут делаете?

— Мы ещё вчера сюда пришли, тебя не было. Куда пропала?

— Я гуляла с… гуляла. Ещё раз, здесь-то вы что делаете? Разве вы не собирались на остров?

— Собирались, и пришли за тобой. — Линда приобняла меня. — Мы догадались, что Дарон к тебе хвост приставил в лице того пузатого.

— Чего? — растерялась я. — Какого пузатого?

— Ну он этого толстого за тобой следить приставил, чтобы ты не сбежала.

— Чт… пхх, вы решили, что Рафаил следит за мной?

— А разве нет? — изумилась Руби.

— Нет конечно, мы просто вместе работаем. И да, не надо его толстым называть.

— Почему? Он правда жирный. — фыркнул Ротти, отдавая Аманде бонг. — Ладно, раз уж ты здесь, то погнали. Я дам тебе порулить вертолётом.

— Я не поеду.

Все пятеро уставились на меня, а Аманда аж поперхнулась паром. Руби взяла меня за плечи.

— Ты боишься, что если сбежишь, тебя твой папа убьёт?

— Это тоже, но это не основная причина.

— А какая основная? — не понимала Линда.

— Я… у меня здесь парень, вот. — я вздёрнула подбородок.

Пауза. Девочки взвизгнули и рванули с расспросами:

— Кто он?

— Сколько у него машин?

— Сколько кубов пресса?

— Кто его родители?

— Он не против тройничка? Без обид, Соф, но ты…

— Стоп! — прервала их я. — Хватит, вы чё налетели, как мухи на говно?

— Кто твой новый хахаль-то? — Ротти вдохнул пара.

— Рафаил.

Они уставились на меня как на ненормальную.

— Вчерашний. — сказала Аманда.

— Да.

— Брюнет. — добавила Линда.

— Да.

— Жирный. — вставил Фил.

— В меру упитанный. — поправила я, нахмурившись.

— Да там сверх меры. Раза в три. — ухмыльнулся Ротти, выдыхая пар из бонга.

— Перестань, ушлёпок. — я кинула в него камнем. — Раф хороший человек. Что такого, раз он полненький?

— Стой, а та мелочь пузатая, которая с ним была, он кто? — спросил Фил, собирая каштановые волосы в пучок.

— Хватит их опускать! — рявкнула я. — Это его младший брат, и у него имя есть!

— Ну ладно, ладно. — он приобнял меня. — Раз так, то может мы войдём и как следует познакомимся с избранником подруги?

— Это зачем?

— Ну как? Вчера знакомство не задалось. Мне интересно, что из себя представляет такой… внушительных габаритов человек. Девочки, Ротти, что скажете?

Мне показалось, или он подмигнул им?

— Мне тоже интересно. — кивнула Руби. — Мне кажется, он весёлый.

— Почему? — не поняла Аманда.

— Я всегда думала, что толстяки весёлые.

Сука, за что мне это всё? — подумала я, закатив глаза к небу.

— Ну ладно, всё. — Линда обняла меня рукой за плечи. — Больше не поднимаем тему того, что твой новый парень такой жирный.

— Я выломаю тебе передний зуб. — прошипела я.

— Софа! — раздался детский крик.

Я обернулась. К воротам бежал Дару. В руке он держал вафлю, которую я дала ему утром и которую он не доел, но уплетал сейчас.

— Чувствуешь, земля трясётся? — ехидно сказал Ротти Аманде.

— Ага, сейчас асфальт треснет.

— Идите нахуй. — не выдержала я, шагнув к ребёнку. Он добежал до меня, запыхался и я стала поправлять его забравшуюся футболку. — Ты чего здесь?

— Там Рафаил нас расставляет, я к тебе убежал, пока он не видел.

— Зачем?

— Вдруг ты потерялась.

Боже, что за солнышко заботливое. Я улыбнулась и вытерла крошки у него с горячей щёчки.

— Ну, пойдём обратно, а то он тебя потеряет.

— Хорошо. — Дару взял меня за руку, и перевёл взгляд на ребят. Робко улыбнулся. — Привет.

— Привет, ребёночек. — Ротти опустился к нему. — А что это у тебя?

— Вафелька. Хочешь укусить?

— Нет. — парень отодвинул от себя руку ребёнка, и прошёлся по нему анализирующим взглядом. — Гм. Ты сладкоежка наверное?

— Да.

— Ну, оно и видно.

Аманда тихо усмехнулась. Ротти продолжил:

— Любишь кексики? Шоколадные.

— Да, очень. — закивал Дару.

— Хочешь, дам один?

Дитя подобралось и немножко отпрянуло за меня.

— Мне… мне братик не разрешает брать вещи у незнакомых.

— А мы разве не знакомы? — наигранно обиделся Ротти. — Мы друзья Софочки. Разве мы не можем быть и твоими друзьями?

— Я… н-наверное можем…

— Я Ротти.

— Я Д-Дару. — заикнулся мальчик от волнения.

— Приятно познакомиться, Д-Дару. — передразнил его парень. — Теперь-то примешь от меня кексики?

— Ротти. — рыкнула я, отведя Дару за себя.

— Ладно тебе, я шучу. — улыбнулся он.

— Ротти. Ты меня знаешь. — нахмурилась я.

— Всё-всё, я молчу.

— Пойдём. — я поднялась и взяла руку ребёнка. — Раф тебя точно потеряет.

Дару кивнул и пошёл за мной. Ребята пошли следом. Сука, ну и что мне делать? Тапкой их гнать? Они в любом случае придут, если захотят.

====== Свидание ======

Мы вернулись к площадке, где Рафаил командовал детьми. Кенты, или как я буду их называть теперь — сапиенсы, расположились на местах для болельщиков. Раф заметил их, меня и Дару. Брат повис на нём, а сам парень вопросительно на меня посмотрел.

— Они сами пришли, клянусь. — виновато сказала я. — Не хотят уходить.

— Как их пропустили? — не понял Рафи.

— Наверное, припугнули охранника. Рафи, — я взяла его за руку, — им надоест, и они уйдут. Если не уйдут, я что-нибудь придумаю, ты потерпишь?

Он сделал глубокий вдох и улыбнулся, поглаживая мою руку большим пальцем.

— Конечно.

— Люблю тебя. — прошептала я ему на ушко.

— И я тебя. — так же шёпотом ответил Рафи.

— О чём вы шепчетесь? — полюбопытствовал Дару.

— О том, что с тобой сделать, чтобы ты не убегал. — Раф легонько ущипнул его за бочок.

— Ай! — засмеялся ребёнок. — Ну щекотно!

— Я тебя съем сейчас!

— Не догонишь! — и Дару рванул к собратьям по отряду.

Я улыбнулась, проводив его взглядом.

— Ты прекрасный брат. — сказала я.

— Правда? Спасибо.

— Правда, милый. — он смущённо улыбнулся, крепче сжав мою ладонь. — Только мне показалось, или он хрипит немножко?

— Я думал, это только мне кажется. — Раф посмотрел на толпу детей, игравших в догонялки, среди которых был и Дару. — Блин, ты была права, не надо было ему вчера ледяную воду давать. Правда заболел.

Мальчик остановился бежать и закашлялся.

— Я его к врачу свожу, не нервничай. — сказала я, направившись к ребёнку.

— Спасибо, дорогая.

В медпункте Дару осмотрел доктор. У него оказалась начальная лёгкая стадия ангины. Благо, выявили её очень рано, потому поправится ребёнок быстро.

— Мы на пляж не пойдём? — с волнением спросил Дару, которого слушали стетоскопом.

— Тебе нельзя. — я погладила его по лбу, убирая прядки волос. — Через пару дней сходим, когда ты поправишься.

— А мы сходим в кафе?

— Это как Раф решит.

— Но ты же пойдёшь с нами? Я хочу с тобой.

— Пойду конечно, малыш. Теперь дыши ровнее, пусть тебя доктор нормально послушает.

Потом я помогла Дару опустить поднятую врачом футболку обратно на круглый животик, и взяла лекарства. Я увела ребёнка в комнату, и чтобы он не умер от скуки, дала ему свой планшет. Потом вернулась на площадку к Рафи. В этот момент он удалялся от сапиенсов, а дети играли в волейбол. Он с ними поговорил, похоже. Он подошёл ко мне и сразу спросил:

— Что с Дару?

— Лёгкая ангина. Начальная стадия. Сказали, что это быстро вылечится, потому что выявили рано. Он сейчас в комнате, лекарства я ему дала, Дару у меня на планшете сейчас в игры играет.

Рафи выдохнул, с облегчением улыбаясь.

— Спасибо большое, Соф.

— Да не за что, сладенький. — я погладила его щёчку.

Он поцеловал мою руку. Посмотрел в лицо.

— Мы можем поговорить об одной вещи?

— О… о какой?

— Давно ты с ними дружишь? — он показал на сапиенсов, которые наблюдали за детьми.

— Ну вообще года четыре. А что?

— Я… Соф, они… дружи с кем хочешь, не подумай пожалуйста, что я ревную или что-то типа того, но твои подруги только что опустили тебя.

— Чт… а?

— Я отпустил детей гулять, и отошёл подальше, и услышал, как они обсуждали твой… — он осёкся.

— Что? Говори.

— Твой бампер.

Я медленно моргнула. Обернулась и глянула на свой зад.

— А что не так с моим бампером? — спросила я, начиная паниковать. — Что они говорили?

— Господи, зачем я сказал? — он потёр переносицу.

— Нет, мысль закончи. Что там?

— Софа, с тобой всё прекрасно.

— Рафаил. — я взяла его за плечи. — Что. Не так. С моим. Бампером. А?!

Он вздохнул.

— Ну они говорили, что он необъятный.

— Чего?! — я ещё раз глянула на зад. — Твою мать, а они правы.

— Вовсе нет.

— Да в каком месте? Боже, у меня жопа размером с торпеду, не смотри на меня.

Раф засмеялся и обнял меня.

— Софочка, всё с тобой в порядке. Правда, честно. Ты милая и красивая девочка, которую я люблю.

— С огромной жопой.

— С красивой. — я подняла на него глаза и прищурилась. Он отвёл взгляд. — Я на тебя не пялился… ну в смысле… я просто… так, всё!

— Тебя правда не напрягает мой огромный бампер?

— Да нормальный у тебя бампер, Софит, ты ж не я!

— В смысле? С тобой-то что не так?

Он прикрыл глаза.

— Не обязательно делать вид, что ты не понимаешь.

— Я правда не понимаю, о чём ты? — Раф хлопнул себя по животу. — А, это. Ну и что?

— А… э… но… ну как бы…

— Мне очень нравится, как ты выглядишь. — улыбнулась я немножко смущаясь. — Правда, честно. Ты такой… такой большой, сильный, милый, тёплый… такой хорошенький.

Раф подёрнулся румянцем, но продолжал на меня таращиться.

— Можно мне тебя булочкой называть? — спросила я, поглаживая его плечо.

— А можно мне тебя пышечкой?

— Можно. — пискнула я.

Он счастливо улыбнулся и поцеловал меня в щёку. Потом Рафи пошёл проведать Дару, а я осталась с детьми на площадке. Лили и Алекс с Уиллом вопили и звали меня играться. Я согласилась, и тут к нам пришёл Фил.

— Я поиграю с тобой и твоими детками? — спросил он, ухмыляясь.

— Тебе заняться нечем? — нахмурилась я.

— Ладно тебе, не дуйся. Всё, я извиняюсь, я не должен был называть твоего мальчика толстым. Правда, извини. Можно поиграть с тобой?

Я пристально на него посмотрела.

— Фил.

— Да?

— Чё ты хочешь?

— Поиграть.

— Софа, пусть он тоже играет. — попросил Киро, подёргав меня за подол платья. — Потому что в нашей команде ты высокая, а у них никого нет, Раф ведь ушёл.

Фил с улыбочкой смотрел на меня. Скотина ты такая. Псина сутулая. Стрекоза ублюдочная.

— Ладно, давай. — сдалась я.

И мы начали играть. Остальные сапиенсы сидели и смотрели. Особо сильно по площадке я в платье не бегала, оставив эту радость детворе. В какой-то момент Фил и я оказались друг перед другом, нас разделяла только сетка. Он стоял с обнажённым загорелым и подкачанным торсом, скинув рубаху ещё в середине игры. Да уж, сейчас он выглядел полным антиподом Рафи. Тут случилась неприятность. Адам, который подавал мяч, был одним из самых высоких и старших детей. И как следствие — сильных. Он не рассчитал, и кинул мяч слишком быстро. Сильно. И больно. Прямо мне в лицо. Я не успела среагировать, взвизгнула и потеряла равновесие, начав падать и хвататься за лицо. Дети завопили и бросились ко мне, а меня придержали сильные руки. Одна из девочек с визгом «Рафаиииил!» убежала прочь.

— Живая? — спросил Фил, который меня и держал, прижимая к себе.

— Мф… глаз…

— Прости! — паниковал Адам, бегая вокруг меня. — Прости-прости-прости пожалуйста, й-я не хотел, я н-не нарочно, клянусь!

— Нормально. — я встала на свои две, держась за правый глаз. — Всё нормально, Адам, не переживай, я живая.

— Я тебя сломал, — дрожавшим голосом хныкал он.

— Не ной ты! — рыкнул на него Фил. — Льда иди принеси, и не будь таким бесполезным.

Адам шмыгнул носом и умчался с площадки. Я отпрянула от парня и убрала руку от лица.

— Синяк есть?

— У тебя глаз красный. — испуганно сказала Алекс.

— Ммф, ноет.

Ко мне с сидений примчалась Линда, достав из сумки зеркальце и дав мне, а сама откровенно пялилась мне на лицо. Я глянула на себя. Твою мать. Правый глаз сильно покраснел: и кожа, и капилляры похоже лопнули.

— Фак, где этот мелкий спиногрыз со льдом? — шикнул Фил.

— Не зови так ребёнка! Ссс, ай…

Примчался чуть не плакавший Адам, приволокший пакет льда, а через три секунды и Рафи, которого привела Лили.

— Боже, что за день? — выдал Рафи, осматривая моё лицо. — Больно?

— Не очень, просто ноет.

— Пойдём, в теньке посидишь.

— Софа, я правда не хотел… — всхлипнул Адам.

— А кому от этого легче? — рявкнула Линда.

— Да не орите вы на ребёнка. — шикнула я. — Адам, не паникуй так, я не злюсь, всё хорошо. Не плачь, малыш.

Он закивал, стараясь успокоиться. Рафи увёл меня на лавочку, усадил и придерживал лёд у моего глаза, бережно отодвигая пряди волос ото лба.

— Рафи.

— Да, пышечка?

— А чё ты такой злой?

— С чего ты взяла?

— Ну, ты уже третий кубик льда сломал.

Он моргнул и выкинул на траву поломанную льдинку.

— Уже четыре.

— Неважно. — буркнул он.

— Ну Рафи.

— Я не на тебя злой.

— А на кого?

— На огузка, который тебя лапал.

— Сладенький. — улыбнулась я. — Ты приревновал что ли?

— Я?! Нет! неа! Вообще нет. Я не ревнивый.

— Раф.

— Я отказываюсь говорить на эту тему.

— Ладно, не говори. Чем мы займёмся, раз на пляж не пойдём?

— Мы не пойдём? — переспросил Раф удивлённо.

— А ты хочешь? Я просто подумала, что мы с Дару останемся.

— Ну… — он стал поглаживать меня по руке. — Его немного сморило, он сонливый стал. Во время тихого часа он поспит, мы бы сходили вдвоём ненадолго. Когда он поправится, то сходим втроём.

— Хорошо, можно конечно, но вдруг у него температура поднимется?

— Я увёл Дару к врачу, в палату. Чтобы Киро не заразить. Он побудет там до вечера, потом я его заберу к себе на ночь.

— Ладно. Купим ему вкусненького? Он всё-таки заболел, надо же настроение поднять.

— Мне кажется, мы как-то зачастили со вкусненьким.

— Ну и что? Пусть ест, что такого?

— Ты его откармливаешь? — усмехнулся Раф.

— Да нет. Хотя, это на откармливание конечно похоже, но нет. Он слишком маленький, мне его не хватит, чтобы съесть.

— Кого же тебе тогда хватит, моя ты ненасытная?

— Другого сладенького пухленького мальчика. — я обняла его за бочок, хитро улыбаясь. — Откармливать будем тебя. А потом я тебя съем, булочка.

— Ты есть меня будешь неделю, пышечка. Теперь давай твой глаз проверим.

Глаз мой пришёл в чувство через час. Вскоре мы повели кормить детей, сапиенсы же остались играть в волейбол. Рафаил и я хотели накормить Дару в палате врача, но ребёнок взял и заснул. Парень оставил у его кровати тарелку вафель и апельсиновый сок, а потом мы с ним покинули территорию лагеря.

На пляже мы разместились в теньке, аккуратно выложив купленные фрукты, булочки и холодный чай. Мы созерцали горизонт, сидя в обнимку, копались в песке, плескались в море. Рафи снова шутил про «утопи Софит», закрывая мне рот и нос, чтобы я не захлебнулась, и даже когда мы отплывали далеко от берега, он придерживал меня, чтобы не было, как в прошлый раз с судорогой. Мы добрались аж до скал, которые были в метрах ста от пляжа. Я опиралась на камни и на плечо Рафа.

— Слушай, а что в той пещере? — я показала дальше, на ту часть пляжа, куда мы ходили вчера.

— Там? Не знаю, я там не был.

— О, о, погнали туда!

— Ну я устал. — заканючил парень так же противно, как это делают Адам и Алекс, когда я уговариваю их есть свёклу. — Ты меня так похудеть заставляешь?

— С чего ты взял? Я уйду в траур по твоим потерянным килограммам, если ты похудеешь.

— Не смешно.

— А кто смеётся? Я же говорила, мне очень нравится, что ты такой… солидный.

Рафи слегка покраснел.

— И ты совсем не хочешь, чтобы я худел?

— Нет. Ну, только если ты сам не захочешь.

— Этого точно не произойдёт ближайшие килограмм тридцать. — усмехнулся он, обняв меня.

— Люблю тебя. — тихо сказала я, ероша его сырые волосы.

— А я тебя больше, пышечка. — Гранде чмокнул меня в щёку. — Знаешь, мне ведь тоже нравится, что ты такая.

— Какая?

— Ну такая. Фигуристая.

— Ты бы эту фигуристую на руки не брал, а то точно позвоночник откажет.

— Не откажет. Ты не намного тяжелее Дару.

— Вы с ним такие милые булочки.

— Я ещё не сказал ему про нас… как-то момента не представилось.

— Я не тороплю. Я всё-таки чужой человек, я знаю, что нужно время.

— Спасибо. — Рафи поцеловал меня.

Пока это происходило, мои руки снова оказались на его животе, который парень шустро подтянул.

— Ну не надо, ну не прячь. — попросила я.

— В смысле? — потерялся он.

— Я как раз хотела спросить… можно тебя за животик потрогать?

— Зачем?

— Не стесняйся пожалуйста. Просто он мне покоя не даёт, он такой мягонький и тёпленький. Я не сделаю больно, честно.

Рафи задумался, и медленно расслабил мышцы пресса, выдыхая и отпуская пузечко. Живот заметно вышел вперёд, сильно упершись в мой. Но до этого он был не такой большой. Рафи его всё это время втягивал, что ли? Одной рукой я держалась за его плечо, а второй описала круг по мягкому и гладкому от воды животику. Второй. Третий. Затем немножечко примяла складку на левом боку, пробуя, насколько она мягкая и сколько там жирка.

— Ты такой приятный. — сказала я, улыбаясь и поднимая глаза.

На меня пялился потерянный, но какой-то довольный Рафаил.

— Я… ты можешь ещё? — я стала бережно массировать его брюшко и ласкать бочка. Он смущался и бурчал: — твою мать, почему мне это нравится?

— Тебе приятно?

— Очень.

— Комфортно? Я не сильно давлю?

— Мне шикарно. — простонал он, льня ко мне пузцом.

— Он такой большой. — улыбалась я, взяв живот обеими руками. Рафи придерживал меня за бока, чтобы я не утонула. — Такой мягкий, красивый… прямо как ты.

— А? — он вывелся из транса и усмехнулся, глядя на меня. — То есть, я и пузо — два отдельных элемента?

— Да не смущай меня. Я в нирване. — я прижалась к его животу, нежно и ласково проминая жирок.

И пока я возилась с животиком Рафи, он начал тискать мои бока. Я тут же пришла в себя и уставилась на него.

— Ты чё делаешь?

— Тебе можно, а мне нельзя? — он изогнул бровь.

— Я растерялась… меня никогда не жамкали.

— А меня, значит, каждый день! Я тихонечко. Можно?

Я сглотнула. С другой стороны, интересно, что он чувствует, когда я его жмякаю.

— Ладно… только медленно!

— Хорошо, я очень медленно.

Рафаил тихонько погладил меня по боку, медленно ведя руку к животу. Он поглаживал мне пузико, аккуратно жамкая жирок. Затем с каким-то удивлённым любопытством стал бережно мять мне низ живота.

— Ты чего? — застеснялась я так, что щёки запылали.

— Ты очень мягкая. Мягче меня, хотя ты меньше. Странно. — Рафи увидел моё лицо и ласково посмеялся. — Ты чего так покраснела?

— Да действительно, меня всего-то всю общупали, обтрогали, и назвали мягкой.

— А, мне так же надо было реагировать?

— Нет. Ты красивый пончик.

— А ты красивая пышечка. — Рафи обнял меня. — Очень мягкая. И прекрасная.

— Я тебя люблю. — пробубнила я в его щёку.

— И я тебя люблю.

Мы мацали друг дружку ещё какое-то время, после чего поплыли назад. Потом мы валялись на пляже и держались за ручки.

— Рафи.

— М?

— Дару орехи можно?

— Конечно.

— Класс, куплю ему фисташек. Солёненьких таких.

— Кстати, врач что-то не звонит. — Раф проверил телефон. — Дару спит что ли до сих пор? Время пять почти.

— Может, просыпался, и потом опять уснул?

— Может. Его до семи разбудить надо, а то ночью спать не будет.

— Тогда давай собираться. Как раз в магазин сходим, придём и разбудим.

— Давай, — Рафи поднялся и потянулся.

Мы оделись и двинули в сторону магазинов. Там я набрала фисташек, шоколадок, мандаринок, Рафи закупился соком, бананами, яблоками и парой брызгалок в горло. На всякий случай я купила ещё обезболивающее. В лагере мы были ровно в половине шестого. Сапиенсов уже не было. Ушли, и слава богу. Рафи чмокнул меня в щёку, взял пакеты и направился к медпункту, а я повела детвору, которая носилась по корпусу, ужинать. И пока мы все расположились за столами, а я даже успела съесть ложку пюре, примчался перепуганный запыхавшийся Рафаил. Он огромными глазами бегал по столовой и выискивал что-то.

— Что случилось? — спросила я, поднявшись и идя к нему. — Дару проснулся?

— Дару пропал!

====== Пропажа ======

У меня отнялись руки.

— К… как пропал? Куда пропал? Когда?!

— Я не знаю! Врач сказал, что оставил его в палате спать, а потом он проснулся и ушёл к себе в комнату, но его там нет! Его вообще во всём корпусе нет!

— Что случилось? — с волнением спросила Лили. На нас смотрела вся малышня.

Рафи часто дышал, ему сейчас явно не до объяснений ситуации.

— Дети! — объявила я. — Мы с Рафаилом уйдём по важным делам, Лили и Адам за старших, все слушаемся их. После ужина все марш по комнатам.

— Но мы хотели погулять…

— Завтра погуляете, сегодня магнитная буря, вас сдует.

— Но…

— Потом! Кто не будет слушаться — накажу и съем.

Я вывела Рафи на улицу. Он схватил меня за плечи, смотря в глаза.

— Софа, он… я себя не прощу… помоги его найти, пожалуйста!

— Чшш. — я обняла его. — Давай разделимся. Я проверю корпус старших отрядов, а ты парк. Надо остальным сказать, чтобы помогли.

— Я осмотрю парк и площадки, и позвоню.

— Хорошо.

Он сильно меня поцеловал и умчался. Я же рванула к старшему корпусу. Там мне навстречу вылетел из комнаты директор. Судя по его виду, Рафи у него уже побывал.

— Дару потерялся! — объявил он с паникой.

— Да вы что? — огрызнулась я. — Серьёзно что ли? Никогда б не подумала.

— Флейм, мне сейчас не до твоих приколов! У нас ребёнок пропал!

— Да знаю я, делать-то наверное что-то надо, нет?

— Я уже вызвал полицию.

— Вау. — обалдела я. — Я думала, вы тянуть до победного будете.

— Да какое тянуть? Ребёнок пропал!

В общем, сквозь его паническую тираду я разобрала, что он уже поднял всех вожатых на уши, и они сейчас прочёсывают территорию лагеря. Пляжи, парки, дороги, аллеи, площадки, корпуса, всё на свете. Пока я осматривала коридоры, до меня дошло. Рафи сказал, что врач говорил, что Дару ушёл в их с Киро комнату. Я рванула в столовую. Там дети закончили ужинать, и собирались уходить, но я всполошила их умы, озадаченные тревогой старших.

— Киро где? — рявкнула я.

Мальчик перепугался и заикаясь пискнул:

— Й-я здесь.

Я подбежала к нему, опустилась на корточки, и взяла за плечи.

— Киро, Дару сегодня днём был в вашей комнате?

— Дару?

— Да! Во время тихого часа он был или нет?

— Он п-приходил взять конфеты и попить, ещё он панду забрал, а потом убежал.

— Чт… куда?!

— Я-я не знаю… — у него заслезились глаза. Вот блять, я его испугала.

— Чшш, всё хорошо, не бойся меня пожалуйста. Я не ругаюсь, я просто очень тороплюсь.

— Т-ты не злишься?

— Нет, солнышко, я на тебя не злюсь. Ты не видел, куда Дару уходил? Постарайся вспомнить.

— Он…ох… я быстро в окно тогда посмотрел, он шёл к площадке. К мальчику, который с нами играл сегодня, он ещё твой друг.

Я замерла. Фил. Сука ёб твою налево, Дару с ними!

— Спасибо, малыш. — я быстро чмокнула его в макушку. — Не плачь, я совсем не злюсь.

— А где Дару? — спросила Алекс.

— Почему вы все такие испуганные?

— Что случилось?

— Все марш по комнатам. Если вернусь, и кого-то не будет — клянусь, по ушам дам. — сказала я, выбегая на улицу и ища в контактах Фила.

Я отбежала далеко от детей, и стала звонить. Нахер они Дару увели? Почему их никто не остановил?! Хотя я и так знаю, они же как я. Наглые избалованные богатые суки, способные достать что угодно, назвав свою фамилию или впихнув кому-то пачку денег. Мне отвратно. Они как я… а я как они. Фил не отвечает. Я набрала Ротти. Тоже тихо. Я стала вызванивать девочек. Ни хрена. Ни Аманда, ни Линда не отвечают. Господи, бедный Дару, чем вы там заняты? Я уже так отчаялась, что позвонила бестолковой Руби. Скорее всего, они и её отговорят отвечать, она же ведомая и глупая, как пень. И к своему великому удивлению, я услышала:

— Аллё?

Слава богам и моей тёте Алеане!

— Руби, где вы?! — выпалила я.

— А это кто? — не поняла она.

— Да я это, Софа!

— Ой, Соф, привет!

Видимо, не стала заморачиваться и смотреть, кто ей звонит.

— Руби. Солнышко моё. — я выдавила из себя ласку. — А где вы с ребятами?

— Мы с Линдой дома, в квартире, которую сняли. Она в ванне, у неё тут телефон разрывался.

— А где Аманда с Ротти, и, главное, Филом?

— Они гуляют. Мы днём ушли из твоего лагеря, и…

— Где Дару?

— Кто?

— Дару. Мальчик пухленький, который ко мне прибежал, когда мы с вами утром разговаривали.

— А, он с Филом, Ротти и Амандой пошёл гулять.

— Заинька моя, Руби, кошечка, а где они гуляют, не скажешь? А то они мне не отвечают на звонки, телефоны похоже сели.

— Ммф… — она напряжённо думала. Ну давай, напряги извилину, должна же она у тебя работать хоть иногда! — Они уходили на пикник.

— Куда?

— В лесопарк. Он недалеко от лагеря, между им и пляжем.

— А они ещё там?

— Да, они же ещё не пришли. Конечно они должны быть там.

— Спасибо!

Я рванула за пределы лагеря. В голове всплывали ужасные картины. Что я найду Дару брошенного где-то в лесу, или покусанного собаками и пчёлами, или побитого, или вообще со сломанными руками и ногами. Или мёртвого. Господи, нет, только не мёртвого! Что с Рафи станет… я спотыкалась, пару раз упала и расцарапала колено и ладонь. Я поднималась и бежала дальше, с ужасом вспоминая, что говорили парни. Волшебные грибочки и трава… кексики… а если они Дару наркотой накачали? И поэтому его так долго нет? Господи боже, зачем они так с ребёнком? Киро говорил, что Дару за конфетами забегал… он же наверное, ангелочек наивный, хотел их угостить, раз они его с собой погулять взяли… у меня сердце разрывалось. Наверное, нужно Рафи сказать… или нет, не надо. Рафи скорее всего набьёт лица всем троим, не разбирая, кто парень а кто девушка, а потом они настучат родителям, и его пристрелят нахрен, а я его не спасу. И всем пизда.

====== Пожар ======

По лесопарку я носилась часа два точно. Потому что уже начинало темнеть. Когда я посмотрела на время, то офигела. Почти девять вечера. Я сдалась. Я остановилась, хватаясь за сердце, и заорала:

— Дааааааарррррууууууу! Фииииииил! Рооооттииииии! Амаааандаааааа! Люююююдииииии!!!

Я уже просто ходила и орала их имена, понимая, что бежать сил уже нет. Чувство вины лишь тяготило и мешало дышать. Это всё из-за меня. Я во всём виновата. Я настолько устала, что попыталась снова дозвониться до сапиенсов. Аманда. Тихо. Ротти. Тихо. Фил. Тихо…

— Да, чё?

Нет, не тихо!

— Ты где?! — накинулась я.

— Софит? — голос заплетается и какой-то не такой. Он явно не совсем трезвый. — Софочка, дорогая, а что случилось?

— Фил. Где вы?

— В лесу. Мне кажется, я тебя слышал, ты орала, да?

Наркоман ублюдочный, я убью тебя однажды!

— Да, я орала, какого хера ты не отвечал?!

— Да просто. — он посмеялся. — Давай к нам?

Я прислушалась и услышала голоса. Рванула на звук. И через пять минут вышла на полянку, где горел костёр, вокруг которого были трое сапиенсов. Ротти и Аманда курили самокрутки, Фил шатался и уставился в мою сторону.

— О, пришла.

— Ах ты сука, сюда иди! — я накинулась на него и прижала к стволу дерева. — Дару где?!

— Кто? — не поняла Аманда.

— Дару! Маленький мальчик, которого вы, уебаны, забрали днём! Где он?!!!

Фил глупо улыбнулся и прыснул.

— Он смешной.

— В смысле блять «он смешной»?!

— Дурачок такой, сама наивность просто. Пиздец, он ещё и конфеты принёс, будто ребёнок…

— Он и есть ребёнок! — заорала я. — Сию секунду ответил, где вы его оставили, бляди тупорылые, или я вас расчленю!

— А чё так грубо? Знаешь, вот ты хамишь, а я не обижаюсь. Потому что люблю тебя. Пойдём, покажу. Тут короче заброшка есть, раньше там инфекционная больница была, лет восемьдесят назад. Там такой шикарный подвал.

— Вы… вы Дару в подвале заперли? Одного? — опешила я.

— Нет. У него ещё медведь какой-то дурацкий был…

— Да не, он его оставил. — Ротти вынул у себя из-за спины панду, которую Рафи вчера выиграл. — На ней лежать так удобно.

— Сколько времени он там пробыл? — я трясла Фила за плечи. — Отведи меня к этой злоебучей заброшке сию секунду, наркоман несчастный!

— Я очень даже счастный, ты же здесь. Он там немного, мы часов шесть или семь назад ушли оттуда.

— Ты ребёнка одного в подвале заброшки оставил на полдня без еды и воды в холоде?!!!

— Ему полезно. Ты его видела? Он без еды ещё месяц проживет. Я думал, под ним пол провалится.

— Пиздуй к заброшке живо! — рявкнула я, толкнув парня от костра.

Он смеялся, доставая бонг и вдыхая пар. В кармане джинсов у него была фляжка. Он накуренный и пьяный что ли? Он мне соврать не мог? Ведомая злобой, я толкала и била парня, пока он плёлся. Дару, маленький, солнышко, бедненький… он же темноты боится… Господи…

Через сорок минут Фил вышел со мной к ветхому двухэтажному зданию. Не соврал. Я ломанулась внутрь, распахнув дверь, которая от моего рывка свалилась с гнилых ржавых петель.

— Дару! Дару, малыш, где ты? — орала я, чувствуя в глотке боль. — Дару, это Софа!

— Как думаешь, крысы здесь плотоядные? — сказал Фил.

— Здесь крысы?!

— Конечно. Вон одна пробежала.

Под моими ногами пронеслась крупная крыса. Твою мать, а если они Дару искусали?!

— Где ебучий подвал, скотина ты такая?!

— Ты заколебала меня обзывать. — нахмурился парень, приставив меня к стене и смотря в глаза. — Я тоже злиться умею.

— Быстро отошёл!

— Зачем? — он прижал меня за плечи и коленями упёрся в мои, чтобы я не могла пнуть его в пах. Раны заболели от давки. — Пусть твой пухлый ребёнок подождёт, пока мы тут вдвоём, и…

— Фил, уйди!

Мне стало страшно. Очень страшно, я храбрилась из последних сил. Уже почти десять вечера, мы хер знает где в заброшке, а он высокий, сильный и накуренный. Он взял рукой меня за щёки и полез целоваться. Я взвизгнула и начала вырываться, как он схватил меня за шею и начал душить.

— Заткнись, сука, убью нахуй.

Из глаз выступили слёзы. Я должна была сказать Рафи. Кому-нибудь. А теперь я с ним одна. Фил, сжимая мне шею одной рукой, полез второй под платье.

— Ой, только вот не плачь. Считай, это твой подарок мне на день рождения. Чшш, не сопротивляйся, тебе понравится.

Он отпустил одно моё колено. Я среагировала и со всей дури пнула его в пах. Фил охнул и отпустил меня, хватаясь за причинное место. Я рванула в коридоры. После нескольких поворотов, я нашла дверь, закрытую на засов. Судя по всему, его трогали недавно. Я вытерла слёзы и рванула к двери. Еле-еле отодвинула засов и вломилась внутрь. Как оказалось, там была лестница из нескольких ступенек, которую я не увидела в темноте, и рухнула вниз тюленем. Я вскрикнула и зажала рот рукой. Фил услышит и придёт на звук. Я поднялась на ноги и включила фонарик на телефоне.

— Дару? Дару?!

Он сидел, забившись в угол. Заплаканный, исцарапанный, лохматый, с огромными красными глазами.

— Софа!!! — заорал он, бросившись ко мне.

Я прижала его к себе, расцеловывая и лаская.

— Чшш, чшш, булочка, маленький, не кричи.

— Не уходи! — навзрыд умолял он. — Софа, не бросай меня!

— Дару, тише, не кричи так, пойдём. Ты голодный? Тебе плохо? Почему у тебя глаза такие?

Зрачки на свет не реагировали, они были расширенными. Белки были красными напрочь. Дару всхлипнул и уткнулся в меня лицом.

— Я-я упал… м-мне идти больно…

— Тебе что-то давали? Что ты съел?

— Кексики. И ещё пил штуку горькую… из железной штуки…

— Фляжки?

— Н-наверное…

— Сколько ты кексиков съел?

— Четыре.

Твою мать, они его кексами с травой обкормили, ещё и хлебнуть дали непонятно чего! Скорее всего виски, Фил только его с собой носит. Дару всхлипнул.

— Животик очень болит. — плакал он.

— Тебя тошнит? Ты хочешь кушать?

— Я не знаю…

— Пойдём. Медленно, за меня держись.

— У т-тебя кровь. — он посмотрел на моё колено.

— Я тоже упала.

— И-и на шее синяки… т-тебя били?!

— Нет, булочка, я самакого угодно побью. Давай ручки, и пойдём домой.

В коридоре раздались шаги. Испугавшись, я схватила его на руки и рванула в противоположную сторону. Бежать я так долго не смогла, Дару очень тяжёлый. Я вбежала в одну из палат, спустила его, и стала пытаться отдышаться. Ребёнок шмыгал носом и жался ко мне.

— Тут темно, мне очень страшно. — шептал он.

— Я с тобой, Дару, не бойся. Теперь я с тобой.

Я вдруг почувствовала, что наступила во что-то сырое. Затем учуяла резкий запах. Керосин.

— Софочка, выходи! — раздался смешок Фила. — Жду на улице!

Нет… раздался тихий и отчётливый «чирк!». А затем коридор ярко вспыхнул. К нам стремительно понёсся огонь по дорожке из керосина. Я не могла думать. Ни думать, ни говорить. Я схватила Дару и выпрыгнула в окно, разбив его спиной. Как оказалось, от страха я не заметила, что мы с ним забежали аж на второй этаж. Мы свалились в какие-то кусты, Дару упал на меня, сильно ударив своей тушкой мне живот, грудь и рёбра. В глазах потемнело. На несколько секунд я подумала, что сейчас он выдавит из меня кишки. Заброшка полыхала, а перед ней маячила высокая фигура. Фил. Дару быстро слез с меня и испуганно заплакал:

— Софа! Софа, тебе больно? Мне страшно, Софа, не умирай! Пожалуйста!

— Тихо! — я прижала его к себе и закрыла рот рукой. — Дару, кричать нельзя. Хорошо?

Он закивал. Я убрала от него ладонь. На ней была кровь. Я кое-как осмотрела ребёнка. Новых ран и ушибов, вроде, нет. У меня сильно болел бок. Когда я посмотрела на него, то выяснилось, что осколок выбитого стекла попал в меня. Как больно… Дару чуть не посмотрел туда, я отвернула его голову и обняла.

— Пойдём домой, булочка. Тихо и медленно.

— Тебе очень больно?

— Я в порядке. — тяжело дышала я. — Мы придём домой, к Рафаилу, он тебя в обиду больше не даст никогда.

— А тебя?

— Меня тоже… ох… — я взялась за бок. Там печень… или аппендикс… я не знаю. Очень больно.

Я взяла Дару за руку, прижала к себе, и мы пошли в лагерь. Пока шли, я опиралась на каждое дерево, и старалась включить телефон. Он пережил падение со второго этажа и давление массой килограмм шестьдесят, только вырубился. Наконец, я включила его и позвонила Рафи. Он ответил через пять секунд.

— Софа? Где ты?!

— В лесопарке… мы с Дару…

— Дару?!

— Рафи, там Фил… пожар… у меня стекло в боку… Дару под травой…

— Что? ты что говоришь?

— Очень больно, забери нас пожалуйста…

Я зашаталась и опёрлась спиной на дерево, выронив телефон. Его подобрал перепуганный ребёнок.

— Раф, это я!.. й-я не знаю, мы в лесу… Софе? Да, хор… У неё кровь!!! — заорал Дару, увидев мой бок. — Раф, т-там стекло торчит!.. я боюсь, мне очень-очень страшно, забери нас!.. я н-не знаю, где мы! — он истерично зарыдал.

— Дай пожалуйста, солнышко. — я взяла телефон, обняв бок рукой. — Рафи…

— Стойте, где стоите! Я бегу.

— Рафи, здесь Фил… пожалуйста, быстрее… он догонит…

Я случайно отключилась. Твою мать. Я закусила губу, глотая слёзы, и обняла Дару крепче. Не плакать, не при нём. Ему и так страшно. Я сползла на землю, стоять больше не могу. Рука дрожала, когда я набирала второй номер.

— Т-ты же не умрёшь? — всхлипнул Дару.

— Нет, малыш, я не умру.

Он уткнулся в меня лицом.

— Мама так же говорила… она обманула… т-ты не обманешь?

— Аллё? — раздался сонный голос в трубке. — Ты чё не спишь? Время видела?

— Папа, здесь Фил и остальные… пожар… трава… у меня кровь идёт…

— Чт… Чего?!!! — мигом проснулся отец. — Что ты сказала?!

— Я выпала из окна, у меня осколок в боку… Фил идёт за мной… папа…

Телефон выпал из рук. Слышались крики отца. Дару всхлипнул и подобрал трубу.

— Дяденька, у Софы кровь сильно идёт… й-я Дару… вы ей поможете? — мальчик сглотнул и отодвинул от себя телефон. — Батарейка села.

— Дару… булочка маленькая, посиди рядышком, Рафи сейчас придёт. — тяжело дыша сказала я.

Он уселся у меня под здоровым боком и взял за руку. Он дрожал. Я слабо обняла ребёнка и поцеловала в лоб.

— Малыш, как ты с ними оказался?

— М-меня позвал Ротти. Он сказал, что вы пошли на пляж, и-и попросили его отвести меня к вам. Мы пришли на полянку, т-там были другие ребята, они курили и из странных штук с трубками пар выдыхали, а ещё ели кексики. Фил сказал, чтобы я попробовал. Они были вкусными, но странными. Я хотел им конфеты дать, но Ротти дал мне попить из железной штуки, а потом я не помню. Я узоры видел красивые, и ещё волны, всё так кружилось. Потом всё прошло, но у меня очень болел животик. Я просился обратно, они привели меня в тот дом. А потом заперли. Т-там было очень страшно. — он всхлипнул. — Я боюсь темноты… они не выпускали меня, они смеялись и обзывали… я звал Рафа, а они сказали, что я к нему никогда не вернусь, и что Фил его застрелит…

— Дару, — я опять поцеловала его и погладила по голове, — они плохие люди. Не надо было им верить.

— Т-ты меня отругаешь?

— Нет… но за Рафи сказать не могу…

— Почему я видел узоры из-за кексов?

— Там был ингредиент один… детям его нельзя. Они хотели поиздеваться над тобой.

— Я уже понял. — он шмыгнул носом.

— Всё закончилось, маленькая булочка, теперь всё хорошо. Сейчас придёт Рафи, мы вернёмся домой, и всё будет чудесно…

Я сползла на землю. Больно сидеть. Дару прижался ко мне и лёг рядом, поглаживая меня по животу, надеясь убрать боль.

— Дару.

— Ч-что?

— Поговори со мной пожалуйста… чтобы я не вырубилась…

— Х-хорошо, конечно… а о чём?

— Расскажи что-нибудь. Или лучше спроси, чтобы я ответила.

— Ох… а правда, что ты и Рафаил целуетесь?

Я сглотнула.

— Мы… это Я его поцеловала…

— Почему?

— Я обрадовалась сильно.

— А ты его любишь?

— Я…нгх… а что?

— Мне кажется, он тебя любит.

— Откуда знаешь?

— Он часто на тебя смотрит, а ещё ты ему снишься. А ты любишь Рафа?

— Я… да…

Дару сглотнул и улыбнулся.

— Вы будете парочкой?

— А ты этого хочешь?

— Да, очень хочу.

— Почему?

— Потому что ты добрая. А ещё ты похожа на маму. Ты будешь мамой, Раф папой, а я вашим сыном.

Я с болью улыбнулась и обняла его. Поцеловала в щёчку.

— Я и тебя люблю, малыш. Ты хороший мальчик, Дару. Только больше не уходи.

— Я никогда больше не буду уходить, обещаю, только не умирай.

— Хорошо, булочка.

— Мы будем жить вместе, ты будешь готовить, Раф работать, а я ходить в школу.

— Конечно, солнышко…

— И ещё давай заведём щенка? Мы назовём его Рекс.

— Обязательно, сладенький…

— Софа? Софа?!!!

Глаза закрылись. Больше не могу. Я выпадала отрывками времени. Я слышала, как плачет Дару, потом ещё много голосов и крики, сирены, сигналки, чувствовала, что меня кто-то несёт. И приятный запах молока, дезодоранта и печенек.

====== Новости, возмездие и зефирки ======

Я проснулась утром. В больнице. Под капельницей. Сильно ныл бок и голова, в теле была вселенская усталость. Я медленно вспоминала всё вчерашнее. Проморгавшись, я увидела белоснежный потолок, белоснежные простыни, и такие же стены. А у кровати сидела массивная и объёмистая фигура.

— Рафи… — слабо сказала я.

— Софочка? Господи, радость моя, проснулась! Что с тобой случилось?

Я напрочь растерялась. Это не Рафи. А папа. Великий и не очень ужасный Дарон Флейм. Он держал меня за руку, поглаживал по ней, и встревожено на меня смотрел.

— А… а где Рафи? А где я?

— Дома. В Файртауне.

— В где?!

— Чш-чш-чш, спокойно, тебе нервничать нельзя. Ночью я примчался в твой лагерь, с тобой носится местный врач, рядом какой-то ребёнок плачет, ещё парень непонятный рядом стоит. Мне сказали, что это он тебя из леса вынес.

Я рассказала ему про Фила, наркоту, пожар, и то, что он чуть меня не выебал. От злости папино лицо так покраснело, что я испугалась, что он взорвётся. Папа сильно поцеловал меня.

— Моя маленькая девочка, теперь всё закончилось.

— Пап, ты же меня туда вернёшь? — попросила я, взяла его руку обеими своими. — В лагерь вернёшь?

— Я не очень понимаю, зачем?

— Надо мне туда, и всё! Мне работать понравилось. Меня дети любят.

— Я… ты точно моя дочь?

— Да. Ну, только если вы с мамой меня с улицы не подобрали.

— Насколько я помню, нет. Тебе правда понравилось работать? — изумился отец.

— Да, сама в шоке. Ты Фила накажешь? — я жалобно на него посмотрела.

— Ну конечно, моя бусинка. — папа чмокнул меня в щёку. — Мммуа! Папочка его на бутылку посадит, или как ты там обычно говоришь?

— Именно так.

И папа не соврал. На следующий же день я узнала, что Фила вывезли куда-то, а перед этим нашли с вывихнутой челюстью и солидным синяком под глазом. Я конечно ни на что не намекаю, но видимо, тут Рафи постарался. Родители Фила в папином подчинении, так что их взятки не смогли стоять на пути папиной ярости. Шло время. Я липла к родителю, уверяя, что я в порядке, и что меня можно посылать обратно. Он уже не выдержал и грозился запереть меня в комнате, чтобы я не выносила ему мозг.

Прошло две недели. Я бежала к воротам лагеря «Жемчужина», за которыми стоял Дару, который силился перелезть через них или под ними. Я примчалась, распахнула их, и прижала к себе ребёнка, который зарылся носиком мне в волосы. Боже, как же я соскучилась. Я расцеловала его пухлые щёчки.

— Соскучился, Дару?

— Конечно! Ты выздоровела? Ты больше не уедешь?

— Нет, булочка. Не уеду. — я чмокнула его губы и погладила по спинке. — Где Раф? Ты опять от него убежал?

— Я тебя встречал, можно. Он там, на площадке, с нами песню репетирует.

— Пойдём к нему, малыш. Сделаем сюрприз.

Мы взялись за руки и направились к площадке. Дети там стояли на небольшой сценке, а Раф перед ними. Я побежала к нему, напрыгнула сзади и закрыла ему глаза.

— Чт…

— Угадай, кто?

Рафи ничего не сказал. Он резко развернулся, прижал меня к себе и крепко обнял, расцеловывая обе щёки.

— Софочка! Софа, моя девочка, моё солнышко, моя пышечка! Ты вернулась, милая!

— Угадал. — улыбалась я, льня к нему и подставляя для поцелуев щёки и губы.

— Я так соскучился, любовь моя. — прошептал он.

— Я тоже, милый. Я вернулась.

— Пойдём сегодня же на море. Вместе, втроём.

— Да, да, — закивала я, льня к парню.

— Тебе больно? ты голодная? Я могу что-нибудь сделать?

— Можешь. Поцелуй меня.

Рафи улыбнулся, крутанул меня, держа над землей, и поцеловал, отворачивая от взора детворы. Но детвора завизжала и завопила: «жених и невеста!». Когда Рафи закончил поцелуй, то выпрямил меня, продолжая обнимать.

— Я люблю тебя, пышечка.

— А я тебя, булочка.

— Это я булочка! — пролез между нами толстячок Дару. Теперь мы вдвоём обнимали его. — Софа меня так называла, так что булочка я.

— А как же я?

— Ты не булочка. Ты мишка. — Дару упёрся брату в животик, щупая и надавливая. — Потому что такой же мягкий.

Я прыснула, а Рафи прикрыл глаза.

— Я обижусь на всех и всё.

— Не надо. — я сомкнула руки на его боках, чтобы и его трогать, и Дару обнимать. — Дару будет булочкой, а ты теперь пончик.

— А ты пышечка. — дитё откинулось головой мне на живот, жамкая брата.

— Дару, мне напомнить, какую информацию мы недавно узнали? — фыркнул Рафи.

— Точно! — Дару повернулся ко мне. — У нас измеряли вес и рост. Я на два сантиметра вырос!

— Ты скоро брата обгонишь. — улыбнулась я.

— И на три килограмма тоже подрос. — ухмыльнулся Рафаил.

— Но ты ведь тоже, и на…

— Тихо!

Я засмеялась и обняла обоих.

— Две моих любимых пухленьких зефирки.

Зефирки обняли меня. И это длилось бы ещё долго, но дети рванули радоваться тому, что самая лучшая вожатая вернулась. Пухленький Дару рванул играть с мальчиками, девочки закончили мацать меня, и пошли играть в куклы, а Рафи и я сидели на лавочке, обнимаясь, и смотрели на детей.

— Моя пышечка. — шептал Рафи, целуя меня и плотнее прижимая к себе. — Моя дорогая, сердце моё.

— Ну что, что? — засмущалась я, льня к нему.

— Ничего. — улыбнулся он, чмокнув меня в нос. — Я просто тебя люблю.

Прошла неделя и ещё несколько дней. Рафи, чтобы не напрягать меня, сам учил песню с детьми, я отвечала только за гармоничность расстановки малышей на сцене и качество речи. День концерта приближался, как и конец смены. Сегодня я ушла проветриться по аллее, пока Рафи пошёл на важный разговор к директору лагеря, а дети спали во время тихого часа. Мы с ним хотели потом вместе погулять по территории лагеря, так что я неспеша прохаживалась и ждала его. Но на теннисном корте я вдруг заметила кругленькую маленькую фигурку. Дару? А что он там делает?

— Дару! — позвала я.

Он вздрогнул и поднял на меня глаза. Я направилась к нему и разглядела, что он довольно грустный. Дару сидел на асфальте, поджав колени и смотря перед собой. Я села рядом.

— Что-то случилось?

— Мгм. — мальчик съёжился и опустил светлые глаза.

— Дару, в чём дело? Ты чего не в комнате?

— Я… можно ты Рафу не расскажешь?

— Хорошо.

— Софа. — он повернулся ко мне и посмотрел в глаза. — Я очень толстый?

Так, понятно. Я ласково улыбнулась и обняла его.

— Ты вовсе не толстый. Ты немножко пухленький, это очень мило выглядит.

— Меня жирным называют. — уныло проговорил Дару, лёжа щёчкой у меня на груди. — Это правда?

— Вовсе нет. Дару, ты пухленький хорошенький здоровенький мальчик.

— А какая разница?

— Смотри, толстый — это если бы я за тобой рук сомкнуть не могла. А ты миленький кругленький пирожок.

— Кругленький? — переспросил пирожок.

— Я тебя обидела? Извини, я…

— Нет, ты странно это говоришь. Приятно. И не обидно.

— Я же люблю тебя, булочка. — улыбнулась я, чмокнув его в щёчку. — Я не хочу обижать тебя, ты это знаешь, поэтому тебе и не обидно.

— Я тебя тоже люблю. — Дару поцеловал меня в щёку. — И Раф тоже.

— Я знаю, малыш.

— А когда вы поженитесь?

Я аж растерялась. Я никогда не хотела замуж. Мне было бы достаточно того, что любимый человек будет рядом, и чтобы быть мне верным ему не нужна бумажка с надписью «Свидетельство о браке».

— Дару, мне кажется, нам об этом рано думать.

— Эх. — вздохнул он и улёгся головой мне на колени. — А Рафаил какой?

— Э… а сам как думаешь?

— Он толстенький. Но он большой и мягкий.

— А все остальные толстенькие не большие и не мягкие?

— Нет! Я вот не мягкий.

Ну, я б так уверенно не говорила.

— Спроси у Рафи сам.

— Точно!

— Дару, я пошутила…

— Раф! — заголосил он, вскакивая с земли.

Рафи шёл к нам из корпуса. Дару побежал к нему, а я поднялась и всеми жестами показывала, чтобы он не обижался. Правда, со стороны казалось, что я отгоняю мух во время конвульсий, но это неважно.

— А ты тут откуда взялся? — изумлённо сказал Рафи, поймав брата.

— Пришёл. — бесхитростно ответил тот. — Раф, а ты толстенький, или пухлый?

Он медленно моргнул и глянул на меня. Я всем видом давала понять, что я тут ни причём.

— Я вожатый.

Дару медленно обработал информацию. Пока он это делал, Раф схватил его, взял под мышку и пошёл ко мне.

— Софит, любовь моя, я пришёл сообщить, что нам конец.

— Ты какой-то слишком весёлый для такой новости.

— Я просто тебя увидел, и умирать стало легче.

— Вай, льстец. Иди, поцелую. – Я звучно чмокнула его щёчку. — А почему нам конец?

— Потому что завтра, в честь праздника — дня города, решили провести спортивные соревнования. Угадай, кто должен участвовать в эстафете?

— Вожатые? — растерялась я.

— Именно.

— Ураааа! Вы будете играть с нами! — обрадовался Дару, крутясь и стараясь слезть с Рафи.

— Дару, если я и Раф поучаствуем в соревнованиях, то играть вы будете с нашими хладными телами.

— Эх, да, мне только эстафету бегать. — ухмыльнулся Раф.

— Зато ты похудеешь. — улыбнулся Дару, которого поставили на землю. — Ты можешь пробежать вместо меня и похудеть.

Гранде аж потерялся.

— Э… я? А ты? Тебе типа не надо?

— Не надо. Я не толстый, я пухленький. — Дару горделиво задрал подбородок.

— Я, кажется, догадываюсь, с кем ты там пообщался. — Рафи перевёл взгляд на меня. — Софит, а Софит?

— А что я? Ребёнок прав, он немного пухленький.

— Зато я теперь, получается, толстый. Иди сюда, будем тебя наказывать.

— Нет! Обижают! — и я рванула от Рафаила, пока он мчался за мной, а на нас смотрел Дару и вопил, чтобы я бежала быстрее.

====== Честность ======

Следующий день наступил куда быстрее, чем мне этого хотелось. Дети с самого утра не могли дождаться вечера, концерта, соревнований, ну и главное — подарков. Я, решив быть морально готовой, сразу оделась в шорты и свободную футболку, которая съезжала на плече. Похожу напоследок вот такой домашней, а вечером после эстафеты с красным лицом и отказывающим сердцем приползу обратно. Малышня бесилась на площадке перед жилым корпусом, а я решила зайти поторопить Рафи к завтраку. Я подошла к двери его комнаты и трижды постучалась.

— Что? — выкрикнули оттуда раздражённо.

— Рафи, сладенький, это я.

— А… Соф, привет, в чём дело?

— Ну во-первых, может, войти пригласишь?

— А во-вторых?

— Во-вторых дети голодные, я голодная, есть давно пора. Ты скоро?

— Эмф… ну как тебе сказать…

— Я захожу.

— Нет, стой!

Но я уже открыла дверь и скользнула внутрь комнаты.

— И чего ты… а.

Рафи стоял посередине комнаты перед открытым шкафом. На нём были не застёгнутые джинсы и не застёгнутая рубаха с коротким рукавом. Вернее, застёгнутая только на верхние три пуговки. Я заперла дверь изнутри, рассматривая парня.

— На животе не сходятся? — спросила я, откровенно пялясь на круглое пузо.

— И тебе доброе утро. — Рафи немного втянул живот и сложил руки на груди, недовольно на меня смотря. — И да, спасибо за: «конечно я не стану входить без разрешения, я же уважаю твоё личное пространство, милый».

— Пожалуйста, милый. Теперь серьёзно, совсем никак?

— Ну типа того. — буркнул он, отворачиваясь от меня.

Видимо, кто-то поправился, и одежда стала тесной. Теперь ясно, чего он так долго. Обычно это меня ждём. Я подошла к нему и обняла со спины.

— Ну пончик, ну булочка, ты обиделся что ли?

— Я злой и жирный крокодил.

— Ты не жирный, ты аппетитный.

— Я… я не знаю, как на это ответить.

— Рафи, я тебя люблю. Даже если ты крокодил. Так и не повернёшься?

Он вздохнул, подумал, и всё-таки развернулся ко мне лицом. Живот немного толкнул меня, когда Раф выдохнул, и сильно этого смутился.

— Я случайно.

— Я знаю. — я обняла его брюшко. — Тебе больше нечего надеть?

— Осталась футболка, но я её постирал, и она ещё не высохла. А рубаха была самым свободным из всего остального. — горестно вздохнул Гранде, заключив меня в объятия.

— Давай помогу застегнуть? Потом переоденешься, когда футболка высохнет.

— Спасибо. — он наклонился и поцеловал меня.

— Не за что, пончик. Животик втяни немножко.

Рафи втянул. С трудом, но я всё-таки застегнула пуговицу на середине живота, дальше пуговки шли полегче. Оставалось надеяться, что они не отлетят. Джинсы тоже застегнула я, ибо моей булочке это сделать мешало брюшко. Во-первых, оно ощутимо подросло, а во-вторых, из-за него Раф вообще застёжки не видел. С ремнями у него, думаю, такая же фигня. Но он наверное на последнюю выемку застёгивает, животик-то большой.

— Та-дам. Очень туго? — спросила я, поглаживая его живот через рубашку.

— До полудня доживу. — прокряхтел Рафи, оттягивая от себя рубаху и надеясь сделать её так шире. — Ссс, ай.

— Больно?

— В боках давит очень.

— Мой ты пончик кругленький… — вырвалось у меня. Рафи округлил глаза, а я закрыла рот руками. — Я не… это выпало из моего рта, забей, забыли!

Рафаил смотрел на меня, немного склонив голову набок, а мои щёки заливались румянцем.

— Да не озабоченная я!

— Я не о том думал вообще-то.

— Просто пончик! Прямоугольный! Ты оделся, пошли уже, пялится он тут!

— Я рассуждаю.

— Я ухожу! — я развернулась и двинулась к двери, как Раф тормознул меня и обнял.

— Наверное это странно, но мне… можешь ещё раз меня так назвать?

— Пончиком?

— Нет, вторым словом.

Я отвела в сторону взгляд и буркнула:

— Кругленький.

— Почему я млею, когда это слышу? — пискнул Рафи, уткнувшись лицом мне в макушку.

— Тебе нравится?

— Да… очень.

— Я думала, ты обидишься.

— Не обижусь. Мне ещё в самом начале нравилось быть твоим пухлым мальчиком.

— Правда? Ты не говорил.

— Момента не предоставлялось. И стеснялся.

— Мой стеснительный кругленький мальчик. — улыбнулась я.

Рафи что-то промямлил, подхватив меня на руки и ринувшись к двери, наплевав на моё сопротивление. Дети уже готовы были съесть нас, так что мы незамедлительно повели их в столовую. Только завтракала я, а Раф грустно смотрел на свою тарелку.

— Чего не ешь? — спросила я, уплетая блины.

— Я… кушай, я не хочу. — он придвинул ко мне завтрак.

Я взяла его за руку и сплела наши пальцы в замок.

— Рафи. Это из-за того, что ты потолстел?

— Да! — со страдальческим видом сказал он, откинув назад голову. — Именно из-за этого, дорогая ты моя и догадливая Софочка!

— Ты на меня сейчас дуться собрался, за то, что я это вслух сказала?

— Я не знаю. — он лёг лицом на стол. — Я просто себя ненавижу.

— Ну не надо, сладенький. Ты же сам сказал, тебе нравится быть моим… моим мальчиком.

— Это двоякое чувство, вроде нравится, но в то же время стыдно.

— Да ну ладно тебе, поправился и поправился, что тут ужасного? Просто новую одежду возьмём, и всё.

— Я ж ведь знал. Я пока тебя не было на четыре кило разъелся, теперь ещё на сколько-то… мф, сложно.

— Рафи. Я тебя люблю.

— А я вот не очень.

— Что?!

— Я про себя! — подорвался он. — Я себя имел в виду, сладенькая, не тебя!

— Ой, всё! Я обиделась!

— Ты серьёзно что ли?

— Да. Перестану обижаться, когда позавтракаешь и не будешь так загоняться.

Рафи вздохнул, поцеловал мою руку, и взялся за блины. И вопреки тому, что он так переживал из-за того, что поправился, завтрак он смёл за две минуты. Дальше мы потащили детей ещё пару раз порепетировать. Дару семенил между мной и Рафи, и задумчиво пинал попадавшиеся под ноги камешки.

— Дару, а Дару?

— А? — он вздрогнул и повернул ко мне голову. — Что?

— Ты чего такой тихий?

— За утро ещё ни разу вкусненького не стащил. — добавил Рафи, приобняв его. — И ни с кем не начинал беситься.

— Я… я просто… завтра же конец смены, они все уедут. — Дару посмотрел на детвору из отряда. — Киро, Адам, Уилл, все. И мы больше не увидимся. Я скучать по ним буду.

— Дару, — я наклонилась и чмокнула его в макушку, — ну ты чего? Потом будет новая смена, у тебя появятся новые друзья.

— Я не хочу новых, я со старыми хочу.

— В следующем году они снова приедут, и ты приедешь, и вы опять увидитесь.

— Честно? А ты и Раф тоже снова будете здесь работать?

— Э… ну, наверное…

Дару повеселел, и ушёл к друзьям. Рафи и я шли, держась за руки. Парень приобнял меня за бок.

— Теперь ты унылая.

— У нас день приунылки. С утра ты, потом Дару, теперь я.

— Ты-то почему?

— Я подумала… странно, как мы с тобой познакомились. В смысле, меня ведь наказали, сослав сюда. А тебя Фил и остальные вообще за надзирателя посчитали, они были уверены, что ты следишь за мной.

Рафи как-то весь подобрался.

— Я… Соф, мне кажется, тебе надо одну вещь узнать…

— Какую?

— Они не совсем не правы.

Я остановилась и уставилась на него.

— Не поняла.

— Только не нервничай, я сейчас всё объясню! Понимаешь… — он повернул голову. На нас смотрело тридцать пар заинтересованных больших гляделок. Рафи отвёл меня в сторону, дав детям поиграться перед репетицией, и у сетки на теннисном корте, где мы были одни, остановился. Он заметно волновался. — Софа, я правда тебя очень люблю.

— Рафаил, что мне надо узнать? — теряя терпение сказала я, нахмурившись.

— За день до начала смены я и Дару были здесь, когда приехал твой отец. Он осматривал лагерь, в котором будет его дочь, или ещё по какой-то причине он здесь был, я не знаю. Он попросил дать тебе отряд с детьми, а потом узнал, что с тобой работать буду ещё и я. Он велел мне присматривать за тобой, чтобы ничего не случилось плохого.

— Сколько он тебе дал?

Раф замялся.

— Много. Достаточно много, чтобы я мог так баловать Дару и жить здесь с тобой припеваючи. Софа, я не знал, как ты выглядишь, и какая ты, клянусь, я полюбил тебя, когда узнал. Я знаю, как это выглядит, злись на меня, но… когда Дару потерялся, и ты… тебя… Дарон наорал на меня, наверно, он бы меня вообще избил…

— И что его остановило? — хмыкнула я, скрестив руки на груди.

— Ты. У тебя был сильный жар, и пока я его сбивал, ты звала меня. Он и решил, что мы очень сблизились, и убивать меня пока не надо. Он больше не платил мне, и если бы я ухаживал за тобой только из-за денег, разве сейчас я бы объяснялся с тобой?

— Ты отказался принимать от меня помощь, когда рассказал, в каком вы с Дару положении, но от моего отца ты деньги брал?

— Я же сказал, я не хотел быть тебе обязанным.

— А так ты обязан моему отцу!

— Вообще-то нет. Он сказал, я сделал.

— Я… ты…

— Я люблю тебя, Софа, безмерно люблю. После трагедии ты первая и единственная, к которой я такое чувствую.

— Может, ты и об этом мне врал? Чего ещё я не знаю?!

— Ничего… в смысле, я всё рассказал! Софа, милая, пожалуйста, прости, что не рассказал раньше… наверное, стоило тебе сказать ещё когда мы познакомились, мало что бы изменилось…

Я отмахнулась от его рук и посмотрела в лицо. Я не понимаю, что чувствовала. Меня будто предали, хотя умом я знала, что Рафаил ничего ужасного не делал. Ему заплатили, чтобы он меня уберёг, а он в меня влюбился. Но доверие моё было подорвано. Он виновато на меня смотрел, не отводя взгляд.

— Ответь на один вопрос. Честно, будь любезен.

— Да, конечно, какой?

— В тот день на пляже, когда у меня случилась судорога, и я начала тонуть, о чём ты подумал, когда спасал меня?

Рафаил поджал губы и опустил взгляд.

— Я…

— В глаза мне смотри.

Он вернул взгляд. На него было тяжело смотреть, в воздухе ощущалось чувство вины, которое он испытывал. Я не думаю, что злюсь на него. Мне скорее обидно, что он не рассказал раньше. Если бы я узнала об этом до того, как мы стали парой, я бы реагировала не так болезненно. Теперь я вообще подумываю, что он со мной из-за того, что папа платит. А с другой стороны, Рафи не уберёг меня от порезов и от пожара в заброшке, с чего бы отцу продолжать спонсировать несостоявшегося телохранителя?

— О чём? — повторила я.

— «Только не снова». Я подумал «только не снова». — ответил Раф, смотря мне в глаза. — Я испугался, что… что и ты… прости меня, я…

— Тихо. — я зажмурилась и обняла его, уткнувшись в грудь. — Тихо, не говори, я поняла.

Рафаил робко поднял руки и обнял меня в ответ. Тогда, в море, он боялся, что и я умру. Он не подумал о том, что ему не заплатят, или что ему голову оторвут. Он боялся потерять меня… он меня любил…

— Ты простишь меня? — тихо спросил Раф, лаская меня.

— Вроде бы уже. Ты точно всё мне рассказал?

— Да, клянусь, это всё.

— Ты же понимаешь, что теперь я себя накручивать по любому поводу буду?

— Я тебе повода не дам. — улыбнулся он, целуя меня в лоб и прижимая к себе. — Никогда, обещаю.

— Хорошо. — я отпрянула от него. — Пошли к детям. Мне надо отойти от информации, которую узнала, чтобы не попрекнуть тебя грешным делом. Порепетируй с ними песню, я посмотрю, как мы со стороны выглядим.

— Да, хорошо. — кивнул он слегка озадаченно. Прижал к животу мою руку. — Софочка.

— М?

— Я тебя люблю. Очень сильно.

— Я знаю. — я чуть улыбнулась, погладив ему животик. — Это взаимно.

Мы неловко молчали, плетясь к малышам. Рафи стал их строить, а я стояла подальше, оценивающе на них смотря. Мыслями я возвращалась к нашему разговору и ощущала обиду. Но ведь Рафи не следил за мной, не докладывался папе обо всём, он просто приглядывал и не давал умереть от навалившихся обязанностей вожатого. Он хороший человек, папа скорее всего предложил ему большую сумму, он не поскупился бы ради меня, и Рафи согласился, потому что им с Дару нужны деньги. Мне кажется, теперь у меня будут проблемы с доверием к нему, хоть я и понимаю, что Рафи не хотел меня обижать.

— Софа! — донеслось до меня и вырвало из рассуждений.

— А? — вздрогнула я.

Рядом со мной стоял Рафаил.

— Ты в порядке? — обеспокоился он.

— Да, да, я задумалась. Что хотел?

— Вот так нормально? — он показал на детей.

Тех, кто были голосистыми, но, как ни прискорбно, не попадали в ноты, поставили в середине. Их было только семь, так что они будут стоять и слушать остальных, чтобы пристраиваться. Детей повыше поставили назад, пониже вперёд. Всего рядов было четыре, по восемь человек в каждом. Дару был в третьем и о чём-то оживлённо разговаривал с Киро. Девочки в первом ряду тоже шушукались.

— Да, хорошо. — кивнула я рассеянно. — Так и оставляем.

— Лады. — он потерянно на меня посмотрел, одёрнув рубашку и сильнее подтянув большой живот. — Соф, я… что мне сделать?

— М? А, нет, ничего не нужно. Правда, честно. — Рафи виновато и сочувственно смотрел на меня. Я шагнула вперёд, прильнув к его животику и поместив на него ладони. — Наклонись немножко.

Он наклонился, чтобы я доставала до его щёчки. Поцеловала.

— Ты меня правда любишь?

— Да, милая, сильно-сильно. — прошептал Рафи, обнимая меня.

— Спасибо. — я отпустила его.

Дети спели песню три раза, нас устроило, пришедшего директора лагеря тоже, я наплела мотивирующую, как мне показалось, речь, и мы пошли гулять. Детвора бесилась на корте, кто-то играл в «картошку», кто-то в ручеёк, кто-то просто с игрушками. Рафаила умолили пойти играть в теннис, потому что им нужен был высокий мальчик, а я осталась с Алекс, Лили, Киро и Дару играть в догонялки. Если честно, я очень хотела победить. Даже не смотря на то, что играюсь с детьми. Но я поддавалась. Особенно небезызвестной пухленькой булочке, потому что он быстро запыхался. Я часто присматривалась к Дару и разговаривала о том, что ему хочется съесть, и что он чувствует. Просто я ведь так и не узнала, с чем именно были кексы, которыми его обкормили Фил и Ротти, поэтому и спрашивала, чтобы удостовериться, что у него зависимости не появилось. Рафи говорил, что пока меня не было, Дару был то очень энергичный, то очень вялый, и часто просил у него кексы. Сейчас этого нет, но он иногда приходил ко мне в комнату и просил то вафельки, то конфеты. Скорее всего, он старается найти то ощущение, которое дали ему те кексы, и думает, что найдёт в сладостях. Когда я расспрашиваю, Дару не нравится отвечать, что они делали с сапиенсами. Оно и не удивительно, бедный ребёнок и без того натерпелся. Я прибавила скорости, схватила Дару за мягкие бочка и упала с ним на землю, пока тот смеялся и старался освободиться.

— Софа, нет! Ахах, ну щекотно, стой! Хватит!

— Я тебя съем, булочка ты такая сладкая! — ухмыльнулась я, продолжая его щекотать и тискать.

— Спасите! — хохотал он. — Раф!

— А никто не спасёт! Бугагашеньки!

Дару пискнул ещё пару раз, после чего я его отпустила и рванула убегать. Вскоре наступило время обеда и послеобеденного сна. Я тусовалась у себя в спальне, выискивая одёжку для эстафеты. Я остановилась на леггинсах и футболке, сверху накинула толстовку. Думаю, сойду. В дверь комнаты раздался стук, но потом её открыли.

— Софа, я здесь! — огласил звонкий голос.

— Дару? Ты спать должен, чего не у себя?

— Я не хочу спать.

— И ты убежал, бросив Киро на произвол судьбы?

— Нет, Киро спит. А Раф занят.

— Чем?

— Он с кем-то по телефону разговаривает, а меня отправил к тебе.

Я глянула в коридор.

— А с кем он говорит?

— Я не знаю.

— Эх, ладно, давай сидеть вдвоём. — я закрыла дверь.

— Ура! — Дару залез мне на кровать и потянулся к полке. — Можно мне сладенькое?

— Тебе Раф разрешил?

Он помялся.

— Ну…

— Дару.

— Он сказал, что сегодня до вечера нельзя.

— Ну значит…

— Ну пожалуйста. — он взял меня за руки. — Софа, ну дай пожалуйста. Я вафельку хочу. Давай ты мне дашь вафельку, а вечером мне ничего не надо будет.

— Дару, солнышко, Рафаил ведь как лучше хочет.

— Я кушать хочу. — жалобно сказал он. — Сладенькое хочу.

— Пойдём тогда, я тебе ещё один обед возьму, раз ты не наелся.

— Я всё равно ещё вафельку хочу.

Я протяжно вздохнула. Погладила его по щёчке. Улыбнулась.

— Рафи не скажем. Это будет наш секрет. — я потянулась к пачке вафель.

Дару аж засветился весь от счастья.

— Да, хорошо!

— Но завтра точно без них.

— Ладно. — ребёнок взял вафли и кинулся их уминать.

Я смотрела на него, поглаживая по голове, села рядом и решилась на очередную беседу.

— Дару, давай поговорим.

— О чём?

— О кексиках.

— У тебя есть кексики? — встрепенулся он, посмотрев на меня.

— Нет. — я вытерла его пухленькую щёчку. — Но тебе их хочется?

— Да.

— Ты хочешь опять увидеть те узоры?

Он задумался, медленно пережёвывая вафлю.

— Не знаю. Я хочу попробовать тот вкус.

— Так сильно хочешь?

— Да. Ну, сейчас уже не так сильно, но когда тебя не было, я очень сильно хотел. Раф сказал, что я заедаю стресс.

— Тебе?

— Нет, директору. Он спрашивал, всё ли со мной в порядке, и почему я так много ем.

— Дару, ты не помнишь, как себя чувствовал, когда Раф приводил тебя в чувство?

Дитя ещё раз задумалось.

— Мне было сначала очень жарко, а потом очень холодно. Потом мне очень хотелось кушать. А потом я спал. Много и долго, Раф сказал, что четырнадцать часов.

— Малыш, тебе нельзя было есть те кексы. Я знаю, что тебе очень хочется, но тебе нельзя.

— А ты их пробовала?

— Я… да, несколько раз. Давно.

— Тебе понравилось?

— Сначала да, но потом разонравилось. Они мне надоели.

По правде, всё было не так. Я баловалась кексами с травой вместе с сапиенсами до тех пор, пока упоротый Ротти не сбил на машине щенка. Это было около полугода назад. Щенку передавило задние лапки, и как выяснилось, он был выброшен хозяевами и не ел уже несколько дней. Мне было жутко стыдно за то, что мы чуть не убили маленькое беззащитное и одинокое существо, поэтому я больше не ела те кексы. Щенка в итоге спасли, привели в чувство, и когда он был полностью здоров, я забрала его к себе. Но у папы оказалась аллергия на собак, поэтому пришлось его отдать моей кузине.

Дальше Дару разговаривать о кексах не захотел. Я не стала заставлять. Мы пристроились рядом на кровати, я стала читать ему сказки, которые он позавчера оставил у меня, пока мальчик счастливо кушал вафельки. Только уже через полчаса Дару расслабился, улёгся головой мне на живот, и заснул, выронив вафлю из руки. Я уложила его поудобнее рядом, обняла и поцеловала в лоб. Маленькая булочка. Такое странное чувство, он мне будто младший братик. Правда, когда моему родному младшему братику было шесть, я и Верд убеждали его, что он приёмный, но это не важно. Я закрыла глаза, плотнее обняв Дару и вздыхая. И вскоре тоже заснула.

====== Сюрприз для булочки ======

Вечером меня разбудили поцелуи в щёку.

— Соф. Софа, просыпайся, идти пора. — шептали мне на ушко.

— Ммф… а? — я повернулась. Надо мной стоял Рафи. — Ты чего?

— Вы с Дару заснули крепко. Давай, вставай, пышечка.

— Да, сейчас, кругленький. — я обняла го животик и зевнула. — Дару, малыш, проснись.

Мальчик рядом со мной уже не спал. Он играл на моём планшете, наваливаясь мне на бок. Дару повернул голову ко мне.

— У тебя в животе урчит, ты голодная, да?

— Чуть-чуть. — я потянулась и начала вставать. Рафи стоял уже в своей высохшей футболке, которая порядочно натягивалась на солидном пузе. — Ты так бегать будешь?

— А что не так? — не понял он.

— Ты в джинсах.

— Ну и что? — Рафи явно смутился. — Там всего одна эстафета.

Я пристально на него смотрела, пока парень всеми силами старался выглядеть крутым и невозмутимым. До меня дошло. Он же поправился, после этого явно не только рубаха стала ему мала. И судя по всему, спортивные брюки тоже. В шортах я его видела только на пляже, стесняется наверное. Я встала с кровати, привела себя в чувство, шустро съела свои шоколадные печеньки, чтобы перебить аппетит, и мы двинулись на выход — собирать и строить детей. Концерт должен был проходить на главное площади города, там уже и сцену организовали. Мы в последний раз прогнали выход, песню и уход, после чего дети стали заниматься своими делами, а Рафи куда-то умотал. Я шастала у сцены, неподалёку от детей, и смотрела на собиравшуюся толпу. Через час начался концерт. И я только сейчас узнала, что мы выступаем предпоследние. После нас небольшой камерный оркестр, который закрывает всё мероприятие. А пока мы ждали, проводилась эстафета. Тогда была самая жесть. Я должна была начинать бежать, дальше меня ждал Рафи, а дальше должны были бегать дети: Уилл, Адам, Лили и Джеспер. Ну и едва я услышала команду «марш!», как со всей дури рванула по своей дорожке. У меня отказало сердце, почки, лопнула селезёнка, два инфаркта, три инсульта, и по-моему у меня вообще судорога случилась, но я всё-таки добежала. И даже не последняя. Вторая. Дальше у меня даже не было сил смотреть на Рафа, ибо я просто свалилась на землю и приходила в себя. В итоге мы победили исключительно за счёт детворы. Рафи жадно глотал воздух и держался за пузо и спину.

— У меня умер позвоночник и сердце. — простонал он.

— У меня тоже, пошли гроб искать. — еле сказала я.

— Сейчас, я кое-что сделаю, вернусь, и пойдём скупать гробы.

Рафи отдышался, вручил мне воду, и скрылся в толпе. Детвора радовалась победе и тусовалась за сценой. Всё бы ничего, только очень сложно оказалось заставить детей спокойно дождаться нашего выхода, и не умереть от скуки. Больше всех нервничала Алекс, потому что она выходила самой первой, и выводила остальных. Она сидела на лавочке за сценой и теребила рукава рубашечки. Я села рядом.

— Ты боишься?

Она аж вздрогнула.

— Я… очень. А если я споткнусь? Или я упаду? Или если пойду не туда?

— Алекс, — улыбнулась я, — солнышко, ну ты чего? Там пол ровный, как ты упадёшь или споткнёшься? Я тебе там на полу крестик нарисовала, дойдёшь до него, остановишься, и повернёшься к зрителям.

— Ты будешь там?

— Да, там будем я и Раф. Мы будем на вас смотреть и переживать.

— Я вас не подведу, честно.

— Я в тебя верю, малыш. — улыбнулась я, чмокнув её в макушку.

Вроде, ей полегчало. Времяшло, солнце уже начинало опускаться, и небо залилось алыми красками, отражаясь в море. Было очень красиво, если бы меня не напрягал тот факт, что Рафи всё не возвращался. И только я собралась ему названивать, как он примчался. Довольный жизнью.

— Ты где ходишь?! — зашипела я. — Дети паникуют, я тоже, я тебя потеряла уже!

— Всё-всё-всё, больше не уйду, любовь моя. — он поцеловал меня в щёку. — Дети, всем удачи, мы с Софой будем среди зрителей. Мы в вас верим.

Дети оживились и стали собираться. Я напоследок пожелала Алекс не волноваться, и мы ушли. Их объявили, и ребятня стала выходить на сцену. Зазвучала музыка, и хор детских голосов запел про мореплавателя, попавшего в бурю. Там были несколько грустных лирических интонаций, во время звучания которых Рафи держал меня за руку и обнимал. Я льнула к нему, смотря на малышей и улыбаясь.

— Рафи.

— Да?

— Ты молодец. Это ведь ты с ними всё выучил.

— Спасибо, дорогая.

— Дару такой счастливый.

— Знаешь, он… в детском саду у них тоже были концерты. В последний раз он выступал, когда наша мама была жива, но уже болела. Я думал, он откажется, или перед их номером заплачет. А он улыбается.

— Ещё бы нет, с таким-то хорошим братом.

— Мне кажется, дело не только во мне. Он тебя тоже полюбил. Ты такая заботливая и ласковая с ним… наверное, он видит в тебе черты матери, поэтому так привязался.

— Я не заменю вашей мамы. Ни ему, ни тебе.

— Я знаю. — Рафи прижал к груди мою ладонь. — Но ты правда похожа на неё.

— Может, ты поэтому меня и любишь? — улыбнулась я. — Я где-то слышала, что мужчина влюбляется в женщину, похожую на его мать.

— Ага, у женщин такая же штука с отцами? Потому что если так, что у нас всё сходится.

— Ты не похож на моего отца.

— Да ну? А так? — он надул щёки и легонечко толкнул меня плотным животом.

— Ну, только этим. Хотя, у папы тоже голубые глаза. И он тоже баловать любит… да, всё определённо сходится. — усмехнулась я.

— Знаешь, я даже рад, что он наказал тебя и сослал сюда.

— Потому что я перевоспиталась?

— Нет, ты и была хорошей.

— Разве? Почему тогда?

— Потому что я тебя встретил. — Рафи погладил мою щёку. Нежно улыбнулся. — Знаешь, у меня… любишь сюрпризы?

— Да. Ты что-то придумал?

— Придумал. Постой здесь, я сейчас вернусь. Я быстро. — он пылко чмокнул меня в губы, и умчался за сцену.

Дети закончили петь, и раздались аплодисменты. Я хлопала и свистела, ловя на себе их счастливые взгляды. Они ушли, а я так и осталась стоять. Что Рафаил задумал? Что-то большое? Боже, лишь бы не дорогое. Мне неловко принимать от него подарки, когда я знаю, что у них с Дару денег не так много. На сцену вышел ансамбль и заиграл небольшую сонату. Рафи всё не было. Да где он ходит? Я сняла толстовку и повязала на поясе, когда произведение закончилось. Но не успели люди захлопать, как дирижёр жестом дал понять, что сейчас что-то будет. Стоп, чего? Но я эту сонату знаю, у неё нет продолжения. Тут по взмаху палочки зазвучали струнные, началась вальсовая мелодия. А из-за кулис вышел… Рафи? В белой рубашке с бантом-бабочкой, переоделся что ли? Пока звучало вступление, он подошёл к краю сцены, сошёл к небольшой площадке, и протянул мне руку.

— Позволишь? — улыбнулся он.

— Я… да. — растерянно ответила я, тоже улыбаясь.

Рафи взял мою ладонь, вторую руку положил мне на бок, повёл и, к моему удивлению, запел:

— Ночь светла, над рекой тихо светит луна,

И блестит серебром голубая волна.

Тёмный лес там, в тиши изумрудных ветвей.

Звонких песен своих не поёт соловей.

Господи, вот что за сюрприз он придумал. У него очень мягкий и приятный тенор, ласковый и нежный, так он ещё и вальс танцевать умеет. Почему он не рассказывал? Почему никогда не пел раньше?

— Под луной расцвели голубые цветы —

Они в сердце моём разбудили мечты.

К тебе в грёзах лечу, твоё имя шепчу.

Милый друг, нежный друг, о тебе я грущу!

Я смотрела в его глаза, растворяясь в вальсе и в мелодии. Сколько доброты и любви было в его взгляде, сколько тепла в улыбке!

— Ночь светла, над рекой тихо светит луна,

И блестит серебром голубая волна!

В эту ночь при луне, на чужой стороне

Милый друг, нежный друг, вспоминай обо мне!

У меня всё стало плыть перед глазами. Я прослезилась и стала часто моргать, стараясь вернуть нормальное зрение. Когда тенор Рафи перестал литься по площадке, нам захлопали, кто-то даже цветы кидал. Я жарко поцеловала Рафаила, и сильно обняла.

— Я так… ты такой… я тебя люблю. Сильно-сильно-сильно, милый.

— И я тебя тоже, моя милая Софочка. Я тебя тоже. — улыбнулся брюнет, лаская меня.

— Я не уеду. Я убегу с тобой из дома, я никогда-никогда тебя не брошу, любимый.

— А я никогда не захочу с тобой расставаться, дорогая моя.

К нам бежали дети, восторженно что-то говоря. Дару отпихивал всех и лез между нами, стараясь разом обнять обоих. А мы стояли и смотрели друг на дружку в свете закатного солнца. Я люблю его. Пусть закончится лето, год, десятилетие… я никогда его не оставлю. Моего пончика, мою булочку. Мою жемчужину.