Вишнёвая тень (СИ) [KaliWoo] (fb2) читать онлайн

========== Пролог ==========

Переселение куда-либо считается хлопотами из категории приятных. И спорить с этим утверждением действительно трудно: новый чистенький домик, ещё необжитые комнаты, которые только предстоит нафаршировать милыми сердцу безделушками, да ещё и гости, которые празднуют с тобой новоселье до глубокой ночи!

О, чудесная ночь. Тишина и покой… или шум и гам.

Всё, чего хотелось Мирабель Мадригаль, так это рухнуть лицом в подушку, не снимая верхней одежды.

Но нет! Жители Энканто разной степени захмеления, судя по всему, вознамерились веселиться до утра.

В иное время Луиза, старшая сестра девушки, могла бы с лёгкостью вытащить гуляк за порог, сгребая их целыми охапками, однако учитывая то, что с восстановлением виллы помогала вся община, этой идее предстояло погибнуть смертью храбрых.

Дабы хоть как-то оправдать отсутствие улыбки и предотвратить предательское слипание глаз, Мирабель задумчиво смаковала булочку, стоя в сторонке от таких опасных компаний как «Выпей с нами!» и «Идём танцевать!». Взгляд упал на воркующих Долорес и Мариано. Молодой человек что-то напевал, а кузина буквально сияла от счастья, время от времени кокетливо хихикая, прикрыв рукой носик. Кажется, следующим большим событием в семье Мадригаль станет свадьба.

Ногу девушки что-то царапнуло, впрочем, довольно бережно. Мирабель взглянула вниз, но ничего не увидела. Должно быть, новые друзья её кузена Антонио: с поры получения им магического дара по дому то проносились носухи, то галопировали упитанные тапиры. Наверное, один из зверей задел её, вот и…

Пучок усов ткнулся в икру, и девушке пришлось вцепиться рукой в край стола, чтобы не взвиться в прыжке на два метра вверх от неожиданности. Из-за ноги высунулась серая мордочка крысы. Животное выглядело напуганным: ничего удивительного, на дворе уже их время, а в двуногих будто вселились бесы.

– Держи, – девушка отломила кусочек булки, положив его перед грызуном. Крыса довольно пискнула, и из её рта что-то выпало. Листочек бумаги.

– Да я заплатила за почту, – с удивлением констатировала Мирабель, поднимая предмет с пола. Это оказалась записка. Поскольку места было маловато, там значилось только «Жду в гости». А у дяди, оказывается, довольно красивый почерк. Или он просто старался втиснуться в формат? Нет, пожалуй, настолько нудные вопросы подождут, самое главное, что пристройка дяди Бруно находится на отшибе, там тихо и спокойно, а когда они вместе…

Мирабель задумалась, поставив ногу на ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж. Две «белые вороны», отщепенцы семьи Мадригаль. Совсем недавно она и Бруно считались чудаками, а в какой-то момент даже побывали в роли личностей, опасных для собственной семьи. Мирабель и Бруно против всего мира! А что, неплохо звучит. Надо бы предложить дяде обмозговать спектакль на эту тему, вроде он говорил, что хотел бы играть на сцене.

Девушка хихикнула. Усталость от праздника как рукой сняло, в молодом теле снова струилась энергия. Рядом со своим робким и чуть зажатым дядей она становилась неудержимым потоком горной речки, особенно когда пришлось помогать Бруно заново осваиваться в семье.

Чего только стоило заманить его помогать с новосельем. Бесконечные уговоры и многократное «Да они уже всё забыли!». Увы. Некоторые клейма ставят настолько хорошо, что даже если их и удаётся смыть снаружи, ожог продолжает жить внутри.

Но вот сейчас Мирабель была абсолютно согласна с его исчезновением с глаз долой. Бабушка на месте, семья суетится под её чутким руководством, все наслаждаются вернувшейся магией, а значит, некоторое время никто её не хватится. Лучше не бывает.

Ну, разве что, взглянуть на обновлённую комнату дяди: вроде он упоминал, что никогда не любил лестницы. И да: он ведь сделал мост, правда?

Не терпится посмотреть!

Торопясь к нужной двери, девушка не заметила одну странную деталь. Освещённое пространство первого этажа заставило тень Мирабель метнуться в другую сторону, и в иное время в том не было бы ничего удивительного, но не сегодня.

Силуэт, скользящий по полу, вдруг стал гуще, более насыщенным, будто в него плеснули красного вина. Если бы Мирабель обернулась, она бы заметила, что эта метаморфоза исчезла так же быстро, как и появилась. Вероятнее всего, владелица тени даже списала бы это на лёгкую усталость или неидеальное зрение, но причина была в другом.

Комок сумрака ловко скрылся за изломом дверного косяка. Из его гущи показались глаза хищника: округлые, с миндалевидными зрачками. Нельзя задерживаться на одном месте. Существо прекрасно знало о своём цвете переспелой вишни.

Спустя столько лет призрачная тварь нашла того, кого хотела бы назвать своим хозяином. Этот запах… Запахи не лгут.

Вишнёвая тень чуяла конфликт, зарождающийся в душе Мирабель. Он взойдёт, как семечко после дождя, осталось совсем немного.

Где конфликт, там и ярость.

А где ярость – там и тьма.

========== Глава 1 ==========

Не успела Мирабель придумать, как лучше всего съехать с песчаной дюны на входе в комнату Бруно (она как раз склонялась к варианту на спине и головой вниз, будто бы плавая баттерфляем), как оказалось, что хозяин моря песка всё продумал: девушку дожидалось подобие ледянки с ручкой.

– Уви-и-и! – не удержалась Мирабель, победоносно преодолевая склон.

А вот и ступеньки. Но что-то изменилось. У их основания виднелась какая-то конструкция: прямоугольная коробка, канаты… Лифт!

– Заходите, сеньорита, – донеслось сверху, – И держитесь за поручень. Скоро увидимся.

Кабинка шла рывками, должно быть, работая от ручного управления, но девушке всё равно понравилось это маленькое приключение с ноткой страха, ведь её подняли на весьма порядочную высоту. Мысль о физическом труде подтвердилась, едва Мирабель увидела запыхавшегося дядю, который отирал пот со лба. В последнее время Бруно начал питаться лучше, но его хрупкое телосложение всё же давало о себе знать.

И снова он в этом латанном-перелатанном пончо. Идея! Что если тихонько связать ему новое? Выйдет прекрасный подарок! Только бы найти повод… О, так ведь всё предельно просто: за помощь с видениями!

– Mi linda, у тебя что, горная болезнь? – настороженно поинтересовался Бруно, по-своему трактовав её вид.

– А? Не-е, я просто не могу привыкнуть, что тут так тихо! – девушка неловко улыбнулась, – Привет ещё раз. Спасибо за приглашение. И за увлекательную поездку. Отличная идея. Как я понимаю, лифт не идёт вниз?

– Спускаться гораздо легче. Ступеньки в таком случае не помеха, – резонно заметил он, переведя дух и снова опуская кабинку, – Внизу тоже есть рычаг, чтобы подняться, но я пока работаю над этим, – Бруно кивнул на огромный булыжник, перевязанный верёвкой, – По идее, он падает – я поднимаюсь.

– Выглядит опасно, – не смогла не прокомментировать девушка.

– Увы, лучше я пока не придумал, но если я хочу остаться тут жить, я должен что-то с этим сделать. Иначе этот миллион ступенек прикончит меня раньше, – пробурчал мужчина, топая по подвесному мосту между лестницей и его вотчиной.

– Дядя Бруно, ты ещё крепкий, – рассмеялась девушка, следуя в его бункер в глубине пещеры, вырубленной в песчанике.

– Да, мне всего-то 50, я просто в самом расцвете сил… Ну что, как проходит праздник?

– Никак не разойдутся по домам. Всем весело.

– О, я так и понял. Крысы сидят и дуются.

– Я угостила почтальона булочкой. И да, – девушка приоткрыла сумку, – Я и тебе принесла вкусняшек.

– Ух ты, эмпанады, – Бруно с жадностью втянул аромат золотистых лепёшек с начинкой.

– Да, с курицей, твои любимые.

– Потрясающе! Если я найду в закромах бутылку вина, мы с тобой сможем устроить тихое празднование в компании крыс.

– Эм… Дядя Бруно, – девушка буквально похолодела от такой перспективы, – Если бутылка вина осталась у тебя с тех пор, как ты ушёл из своей комнаты… Боюсь, её уже опасно пить. Пара бокалов – и мы уже не сможем связывать буквы в слова.

– Что ж, твоя правда, – мужчина всерьёз призадумался и вдруг хихикнул, – Я представил, как мы с тобой зигзагами спускаемся по этой треклятой лестнице, во всю мочь лёгких горланя песни.

Мирабель снова рассмеялась, и предсказатель, чуть подумав, присоединился к ней. Перекрестья их смеха спугнули пару крыс, которые, впрочем, быстро успокоились, зная, что им перепадёт что-нибудь из принесённых Мирабель лакомств.

– В прошлый раз эта штука захлопнулась, – нажаловалась на округлую сейфовую дверь девушка.

– Да, она и раньше частенько так делала, тут нужно знать один секрет, – зайдя внутрь, Бруно указал на щеколду, расположенную на уровне пола. Весь лишний песок исчез, пол покрывала плитка из пейзажной яшмы, а по углам, заботливо расфасованное по кучам разных габаритов, ютилось барахло дяди, ожидавшее, пока его расставят по стеллажам. Глаза Мирабель выхватили коробку с пластинками для патефона:

– У тебя есть записи!

– А… да. Хочешь взглянуть?

– А можно?

– Конечно.

– Тогда вот, – отдав ему сумку, девушка бережно достала одну из картонок, – Да это же настоящие сокровища! Поставим что-нибудь?

Бруно вздрогнул. Сказывалась его склонность соблюдать тишину, приобретённая за годы жизни в застенках:

– Да… А что, это действительно хорошая идея.

– Убираться под музыку гораздо веселее, – заметила Мирабель, оценив фронт работ, – Да, я знаю, что ты этого не любишь, но только подумай, как здорово можно расставить всё это по полочкам! Будет точь-в-точь как в музее.

– Только пыли побольше, – добродушно хмыкнул Бруно, поймав довольную улыбку подбоченившейся племянницы, – Ладно, твоя взяла, но сначала перекус, не то серые конкистадоры утащат всё, что только можно.

========== Глава 2 ==========

Разбирать антиквариат оказалось настолько интересно, что Мирабель и не заметила, как время на часах перевалило далеко за полночь.

– Дуй спать, детёныш, – мозолистая рука осторожно легла на макушку девушки, которая, сидя на полу по-турецки, разглядывала причудливую резьбу на шкатулке.

– О, а что, уже поздно? Думаешь, гости наконец разошлись? – встрепенулась девушка. Вместо ответа Бруно указал на отсутствие крыс, которые наверняка ринулись штурмовать всё съедобное, что осталось от новоселья.

– Вот же ж… Извини, дядя, просто у тебя здесь столько всего классного, – Мирабель с тоской взглянула на так и не разобранные горы барахла. Двум старателям удалось заполнить лишь половину одного стеллажа, а всё потому, что буквально на каждую безделушку у Бруно находилась своя история. Может быть, рассказывал он немного сбивчиво, но девушка всё равно заслушивалась, представляя, как здорово было бы расти под его присмотром. Особенно когда судьба оставила её без дара… Так, обещала себе не вспоминать об этом, вот и нечего!

Бруно с немалым интересом глядел на смену эмоций на её лице. Вроде бы уже взрослая, а искорки в её глазах не гаснут. Рядом с ней Бруно не ощущал себя на свой возраст, и ему всё реже хотелось постучать по дереву или перебросить соль через левое плечо, поскольку солнышко под названием Мирабель всегда могла его успокоить.

Теперь вот умиляется на собрание барахла, хотя самой пора спать.

Родители вообще думают…

Ах, да. Взрослая. Но всё равно не взрослее дяди!

– Если ты сейчас отправишься спать, я отдам тебе эту шкатулку в заложники, – вкрадчиво пошёл на подкуп Бруно, складывая пальцы «домиком».

– Я уже поняла, что пора уходить к себе, но предложением всё же воспользуюсь, – Мирабель не без удовольствия спрятала предмет в глубинах сумки, – Тогда… Я это… Могу завтра продолжить помогать тебе с уборкой?

– Эти вещи будут ждать тебя, mi linda. Ты знаешь, насколько я хорош в наведении порядка. Приди ты хоть через год – они дождутся, – Бруно окинул свои угодья широким жестом истинного пофигиста.

– Обожаю тебя, – Мирабель знала, что если ей хочется обнять дядю, надлежит действовать быстро, пока он не испугался. Вот только девушке не удалось соблюсти баланс между насыщением событиями вечера и реальностью.

Забывшись, она быстро чмокнула Бруно в щёку.

Когда Мирабель отстранилась, ей показалось, что дядя превратился в статую:

– Ты… раньше так не делала.

– А… Извини, мне просто было весело проводить время с тобой, и… Если тебе неприятно, я обещаю больше так не делать! – шустро замахала руками девушка.

– Нет-нет, всё в порядке, просто было неожиданно! – поняв, что ситуация направляется в неизведанные дали, нашёл в себе силы выйти из ступора Бруно, – Мы ведь родственники, в этом нет… ничего такого, да?

– А что… Конечно, – Мирабель с удивлением почувствовала, что краснеет непонятно от чего, и резко развернулась на каблуках, – Спасибо за компанию, до завтра и спокойной ночи!

– До завтра, – только и смог пробормотать предсказатель, провожая глазами промельк гиацинтово-синего подола юбки.

***

Когда Мирабель с рекордной скоростью выскочила прочь из комнаты дяди, в доме уже царил полумрак, и только на кухне ютилось пятнышко света.

– Мам, это ты? – робко окликнула девушка, заглядывая внутрь.

– Да, золотко, – к ней с улыбкой повернулась почти что точная копия Мирабель в зрелом возрасте. Джульетта Мадригаль с даром исцеления, – Мы тебя потеряли, но потом решили, что ты с Бруно. Долорес подтвердила, что слышит вас, но она в последнее время сама не своя из-за любви, так что…

– О, Боже. Тебе помочь? – девушка судорожно обвела глазами уже отдраенную до блеска кухню, – Прости, пожалуйста, что не пришла раньше, мы с дядей расставляли его коллекцию редких вещичек, и, боюсь, я потеряла счёт времени.

– Ничего страшного, милая. Такие моменты наполняют нашу жизнь светом, – старшая дочь главы семейства коснулась чайника, – Ещё тёплый. Хочешь кружечку чая на ночь?

– Да, я пока промчалась по всем ступенькам, прямо-таки пересохла, – заметила девушка, с жадностью делая пару глотков, – Уже лучше.

– Отлично. Пей на здоровье, милая.

Мать дочь облокотились на рабочую поверхность стола, глядя на раскинувшуюся ща окном ночь. Даже не гася свет можно было увидеть проклюнувшиеся на небосводе звёзды. Тихо было только в доме: там, за пределами Каситы, надрывались насекомые, ищущие в этом гомоне свою любовь. Иногда, чтобы тебя услышали, приходилось орать изо всех сил.

Настолько странная ассоциация заставила Мирабель усмехнуться. Не желая больше молчать, она действительно смогла изменить жизнь семьи и даже вернуть поистине чудесного человека. Чудесного…

– Я уже было решила, что ты собиралась уговорить Бруно поиграть на гитаре для гостей.

– А? Что? – от имени дяди Мирабель так встрепенулась, что едва не расплескала чай.

– О, милая, я тебя напугала? – Джульетта мягко дотронулась до плеча дочери, – Что же у меня за привычка, долго молчать, а потом заводить разговор.

– Гитара. Дядя умеет играть на гитаре? – каким-то чудом выцепив контекст, догадалась о смысле фразы девушка.

– Бруно? Да, я уверена, что он не забыл, как это делается.

– Дядя Бруно и гитара? – с расстановкой произнесла Мирабель, словно проверяя эти понятия на совместимость..

– Видимо, я не рассказывала, – снова улыбнулась Джульетта, – Когда мой брат был примерно в твоём возрасте, он влюбился. По крайней мере, мы так думали, из него же и слова не вытянешь, сама знаешь. И мы с Пеппой пару раз заставали его за изучением аккордов.

– А та девушка? – Мирабель перевела дух, почувствовав, что напряглась. С чего бы это?

– Хуанита – так её звали – однажды пришла за предсказанием, чтобы узнать имя своего суженого.

– А дядя Бруно?

– Заглянул в будущее, конечно.

– Мама! Не делай таких пауз, будто сейчас заснёшь! Что там было-то?!

– Но милая, – Джульетта изрядно удивилась такому напору, – Ты же знаешь Хуаниту. Она замужем за пекарем, и у неё трое детей.

– А. Эта Хуанита, – Мирабель мысленно обругала себя за тупость, припоминая дебелую женщину с перехваченной лентой копной волос, – Значит, она разбила дяде сердце?

– Выходит, что так. Очень жаль. Но я помню, что Бруно играл. Возможно, он ещё помнит аккорды, – мать пошевелила пальцами, изображая гитару, – Было бы здорово услышать его исполнение.

– Что ж, – серьёзно кивнула девушка, – Можно попробовать его уговорить.

– Милая.

– Да? – Мирабель оглянулась, ополаскивая кружку.

– Я рада, что ты вернула моего брата домой. И рада вашему общению.

– Да, – улыбка девушки вышла кривоватой, – И я тоже. Доброй ночи.

– Погоди, – Джульетта нащупала тряпку, смотря куда-то за спину дочери, – Кажется, это пятно от вина.

– Где? – Мирабель повернула голову за взглядом матери, – Тут ничего нет.

– Действительно, – старшая дочь Алмы протёрла глаза большим и указательным пальцами, – Это просто тень так причудливо упала.

– Мам, ты сегодня перетрудилась, – девушка ласково взяла её под локоток, – Пойдём спать. День был длинный.

– Вот тут не спорю, вечеринка удалась на славу, – довольно прищурилась Джульетта.

– Скажи «пока» кухне, – буквально пропела дочь. Женщина хихикнула:

– До скорого, мой любимый уголок дома.

***

Когда свет на кухне погас, сгусток тени змеиным движением отлип от плинтуса, глядя вслед удаляющимся фигуркам и запоминая маршрут.

Из щелей в стенах и половицах на неё смотрели сотни глаз. Крысы.

Вишнёвая тень лишь непринуждённо встряхнулась. Мозг глупых тварей не сможет постичь её сущность. Маленькие животные с маленькими тенями.

А вон та, двуногая… Она особенная. Без этой сводящей зубы компоненты, называемой магией. Вишнёвая тень чуяла, что может дать ей больше.

Силу.

Умение делать так, что её не только будут слышать, но и начнут считаться с тьмой, что поселилась внутри.

Вот ради чего были эти бесконечные дни и ночи кружения вокруг этого дома.

Вишнёвая тень покинула кухню и протекла через коридор. Душа виллы не воспринимала её за часть физической реальности. Очень удобно, если подумать.

По ту сторону двери ещё горел свет. Её будущая хозяйка готовилась ко сну. Да будет он крепок и спокоен. Вишнёвая тень об этом позаботится.

Сгусток мглы растёкся по косяку, замирая в полной неподвижности. Совсем немного терпения, и всё, что взращивает в сердце эта девушка, окажется в её власти.

Совсем немного терпения.

========== Глава 3 ==========

Пронзительный звон будильника не смог изменить странного, но всё же факта: Мирабель хорошо выспалась.

И это было не то «выспалась» , когда ты ещё некоторое время нежишься в постели, наслаждаясь нагретыми уголками своего лежбища и перекладывая ноги на прохладную сторону простыни, представляя, что это вода в ручье. Настоящее «выспалась», когда лицо чудом не помято от подушки и пальцы не отекли от жары, а впереди, по ощущениям, отличный день. Подозрительно? Ещё бы. Но Мирабель Мадригаль была родом из волшебной семьи, поэтому умела смиряться с некоторыми странностями.

Хотя о каких странностях вообще речь? В коем веке спала в своей комнате, а не на перекладных то у одних, то у других сердобольных членов общины. Никакого чужого ворочания и сопения – вот и ответ на то, почему отлично отдохнула, пусть и легла уже ближе к рассвету.

Раз проснулась, самое время одеваться, помогать маме с завтраком и пытать Бруно, чтобы сыграл на гитаре! Отличная идея!!

Как оказалось, утро задалось не у всех.

***

– Антонио, я прошу тебя сказать правду, – едва девушка вышла за дверь, но неё донеслось негромкое увещевание Джульетты.

– Тётя Джу, честно-честно, это не носухи и не Гато! – оправдывался пятилетний мальчик, обнимая за шею огромного ягуара.

– Сестра, он же уже сказал, – возле сына дежурила Пеппа, и у её головы уже проклёвывалось облако, отражавшее недовольство владелицы дара.

– Вы чего это? – спустившись, поинтересовалась Мирабель. Троица родственников расположилась у входа в кухню.

– Мирабель! – Антонио ринулся к кузине, обнимая её, – На кухне беспорядок, но это не мои звери! И не крысы дяди Бруно, я уже спрашивал!

– Тогда, – Пеппа волевым усилием уняла дергающееся веко, – Остаётся только Камило.

– Нет, это едва ли человек, – пробормотала Мирабель, взглянув на причину допроса.

На полу кухни кто-то устроил неслабый беспорядок, пред чьею разнузданностью меркли даже кучи барахла дяди. Кое-где виднелись отпечатки лап, но странные, будто кто-то легонько обмакнул в варенье фигурную губку, а потом наштамповал эти следы. Пористые

– Нет, и не уговаривай, – тётя Пеппа помахала рукой, силясь отогнать облако прочь, – Этот наглец ещё и младшего брата подставил, вот он у меня сейчас получит… Камило, живо сюда!!

Рявканье возымело эффект: на место происшествия сбежались все родственники. Быстро сориентировавшись, Алма повторила перекрёстный допрос, поочерёдно впериваясь в подозреваемых своим фирменным строгим взглядом. Даже ягуар Гато не избежал этой участи. Он обиженно заурчал и прищурился, но уже было очевидно то, что его лапищи не имели ничего общего с заострёнными следами на полу. Следующими по списку были носухи: их заставили предъявить свои похожие на человеческие ладошки, но и здесь следствие зашло в тупик. Варенье, краска – чем бы оно ни было, а оно не отмывалось.

Завтрак прошёл в напряжённом молчании. Кажется, было комфортно одному Бруно, который привык к тишине. Он немного опоздал и как-то постеснялся спрашивать, что случилось.

Удивительно было ещё и то, что Касита была без понятия относительно того, кто это сделал.

– Ясно, – вызвавшись помочь с посудой, Бруно наконец узнал причину напряжения семейства.

– А мне кажется, это как раз не «ясно», а весьма подозрительно, – заметила Джульетта, отмывая рабочую поверхность плиты. Бруно чуял, что старшая сестра собирается биться со следами не на жизнь, а на смерть, пробуя все абразивы, которые только знает. Предсказатель взглянул на Мирабель, тихо вытирающую тарелки. Судя по всему, она проснулась в прекрасном настроении, и теперь изо всех сил старалась держаться. Какая же умница. Не сдаётся даже в самые бредовые времена.

КРАК!

– Упс, – Луиза тут же убрала руку от треснувшей напольной плитки. Оттиск не побледнел ни на йоту, несмотря на то, что тёрли его со всей силы.

– Ничего страшного. Спасибо, милая, – Джульетта ободряюще улыбнулась средней дочери, – Я что-нибудь придумаю. Мирабель, Бруно, спасибо что помогли прибраться. Дальше я сама. Такой хороший денёк, ни к чему тратить его на какие-то пятна.

***

– Может, оно было голодное? – тихонько предположил Бруно, когда они с племянницей отошли на достаточно расстояние от кухни, – Вчера столько объедков осталось, крысы до сих пор подрёмывают.

– В том-то и дело, что оно – чем бы оно ни было – будто бы сходило на кухню именно для того, чтобы напортачить, – также негромко ответила Мирабель, – Рассыпало соль, муку и… Madre de Dios!

Ягуар кузена вынырнул из комнаты и преградил им дорогу, да так резко, что Мирабель едва с ним не столкнулась. Зверь уставился на девушку немигающим взглядом.

– Эль Гато, – даже вспомнив полное имя питомца, щёлкнул пальцами Бруно, – Иди сюда, пёстрое золотце, чего ты глядишь на Мирабель?

Ягуар не шевельнул даже ухом.

– Mi linda, – предсказатель осторожно взял девушку за запястье, – Иди ко мне за спину. Медленно.

Стоило Мирабель сделать шаг назад, как взгляд дикого кота сместился ей под ноги. Зверь принюхался, недоумевающе пошевелил усами, а затем зашёл обратно в свою вотчину.

– Фух, – Мирабель взъерошила волосы на виске в попытке успокоиться, – Это что-то новенькое.

– Ты как?

– Да всё в порядке, можешь уже не держать, – улыбнулась ему девушка, – За руку.

– А?.. А, извини, – послушно отпрянул мужчина, – Что это с Гато? Он же вроде смирный зверь.

Мирабель задумалась:

– На самом деле, это ведь хищник, и он уже реагировал на запах крови.

– Крови?

Поняв, что сболтнула лишнего, Мирабель покраснела так стремительно, что Бруно всерьёз испугался за её здоровье:

– Mi linda… Эй. Эй, всё в порядке, я тот самый человек, который вырос с двумя сёстрами и всё понимает.

Зарыв лицо в ладони, Мирабель издала беззвучный писк. Надо же было такое ляпнуть! И ведь не оправдаешься теперь, что, мол, порезалась ножом или напоролась на колючий куст. Нет, поздно метаться!

– Мира, всё в порядке, это просто глупый кот!

– «Мира»? – она оторвала ладони от лица.

– Да. Сокращённо от «Мирабель», а что? – ещё больше встревожился дядя.

– Меня… – девушка отвела голову набок, что-то припоминая, – Никто так не зовёт.

– Не понравилось?

– Напротив! Очень мило. Зови меня так время от времени, если хочешь.

Они молча взглянули друг на друга, не совсем понимая, что делать с возникшей заминкой.

– Что ж, – Бруно прервал молчание первым, указав себе за спину, – Спасибо что проводила, я к себе. У тебя наверняка дела. Джульетта права, денёк сегодня что надо.

– Вообще-то я хотела продолжить уборку в твоём логовище, если ты не против. А к обеду выйдем. Всё равно в доме как-то неспокойно.

– Что верно, то верно, – прислушавшись, предсказатель уловил голос младшей сестры: Пеппа всё же решила допросить Камило ещё раз, в целях профилактики.

– Так можно к тебе? – уточнила Мирабель.

Бруно с улыбкой открыл для неё дверь, ведущую во флигель:

– После Вас, сеньорита, но смею предупредить, что нас ожидают некоторые трудности.

– Испытание? – подыгрывая ему, пошевелила скрюченными пальцами девушка.

– Увы, – её дядя кривовато усмехнулся, преодолевая стену песка, – Дело в том, mi linda, что наверху нет ни одной живой души, которая могла бы поднять нас на лифте.

Комментарий к Глава 3

Подарила имя славному, но вызывающему шок и трепет котику 🐆

========== Глава 4 ==========

– Чего я никогда не пойму, так это того, как… – Бруно неловко шмякнулся на ступеньки, переводя дух, – Как то, что может привести к разрыву сердца, якобы его укрепляет.

– Просто лестницы хороши лишь в умеренных дозах, – вторила ему Мирабель, тоже садясь рядом и вытряхивая из обуви вездесущий песок, – В следующий раз я возьму что-нибудь приготовленное мамой, если вдруг придётся снова штурмовать это безобразие.

– Зато с такими владениями я всегда выигрывал у сестёр в прятки: Джу и Пеппа попросту не хотели залезать наверх.

– Это единственный плюс, или есть ещё? – уточнила Мирабель.

– Гости не горят желанием меня навещать. А я как раз терпеть их не могу. Кроме одной очаровательной юной леди, – он ласково коснулся кончика её носа указательным пальцем, – И это лучшая гостья на свете.

Мирабель показалось, что её сердце только что исполнило изящное сальто, напрочь игнорируя как аорты, привязанные к ней, так и свои прямые обязанности.

– Ты так мило защитил меня от Гато, – неизвестно зачем вспомнила девушка, застенчиво поправляя очки.

– Сейчас мне бы преисполниться, но защитник из меня так себе. В детстве и я прятался за Джульетту, если ярилась Пеппа, а когда ты поссорилась с бабушкой, прискакал на коне в самый последний момент, да ещё и рухнул при попытке красиво спешиться.

– Я всё равно оценила, – кивнула самой себе Мирабель, – Представляю, чего это тебе стоило… А где ты взял коня?

– Неловкая ситуация, – он почесал затылок, – Одолжил на время. Я надеюсь, он нашёл дорогу домой.

Мирабель фыркнула:

– Конечно нашёл. А… а люди орали, увидев тебя?

– Ещё бы, это же Бруно, – он применил частичную магию, заставив глаза светиться зелёным, – Сейчас как предскажу!

Племянница задорно улыбнулась, искренне радуясь тому, что дядя начал понемногу шутить на эту болезненную тему. Огромное достижение, учитывая как долго он жил с клеймом приносящего беду.

– Идём дальше?

– Да надо бы, но я не хочу вставать.

– Давай, – девушка сгребла его под руки, силясь поднять, – Ух ты, а ты не очень-то и тяжёлый. Тебе бы есть побольше. А то неровен час, протянешь ноги на этой самой лестнице.

– «Кошмарный предсказатель нашёл свой конец в собственной волшебной комнате». Прекрасная смерть, – Бруно наконец-то оторвался от ступенек, без особого фанатизма отряхивая старые штаны, – Чего ты так рвёшься наверх, что-то задумала, егоза?

– Есть кое-что, но пока не скажу, – заговорщически подмигнула ему Мирабель, – Кажется, я вчера видела среди твоих вещей кое-что интересное.

– Что ж, признаю, заинтриговала, – добродушно проворчал мужчина, провожая её изящную фигурку глазами. Предсказателю казалось, что перед ним не человеческое существо, а что-то из мира животных, задорный зверёк с неиссякаемым источником энергии где то в районе сердечка. Хотелось следовать за этим очаровательным созданием не то что по ступенькам, но и на край света.

Эта мысль поразила мужчину будто молния, которую однажды в детстве не сдержала Пеппа. Что это за чувство? Серьёзно: на край света за Мирабель? Ещё недостаточно в возрасте, чтобы страдать маразмом. Насиделся в своих застенках, вот мозги набекрень и поехали.

Бруно предложил мысли исчезнуть, но та наотрез отказалась вдумываться обратно. Мужчина поспорил бы сам с собой подольше, но шурш доложил ему о том, что Мирабель уже взялась наводить свои порядки.

– Mi linda, разбирай не так шустро, ты будешь вся в пыли, – предупредил Бруно, заметив, как пара спугнутых крыс залезли к нему на плечо, возмущённо пища.

– Я осторожно, – судя по натужному кряхтению, девушка силилась вытащить из глубин кавардака что-то крупное. Услышав жалобное «дрям», владелец хлама похолодел.

– Какая красивая! – нашарив на стеллаже тряпочку, Мирабель стёрла с грифа пыль, – Это же типле! Небольшая типле. Пока я её тянула, я думала, что это гитара. Да и струны целы. Повезло!

– А, типле, да. Предлагаю поставить её вон туда. Или повесить на стену.

– Дядя Бруно, мама сказала, что ты умеешь играть.

Ага. Свинтить в метафорический закат не вышло.

– Сущее баловство, Мира, я в этом не мастак, знаю всего пару мелодий.

– Так сыграй мне!

– Но я не…

– Сыграй-сыграй-сыграй! – мигом поняв, что родственник точно спасует перед нытьём, принялась клянчить девушка.

– Всё, всё, уговорила, всё! Но выходит у меня отвратительно, так и знай.

Мирабель поняла, что дядя набивал себе цену, едва зазвучали первые аккорды. Его грубоватые пальцы ловко порхали по струнам и без ошибок расставляли акценты. Инструмент после быстрой настройки обнаружил жизнерадостный голосок, и девушка, не выдержав, начала хлопать в ладоши, а затем и закружилась в заданном ритме.

До чего же здорово! Мирабель чувствовала себя как планета, отыскавшая, вокруг какой звезды ей вращаться. Маленькая звезда, не самая яркая, а для кого-то даже пугающая, но девушка видела невыразимую нежность в этих кудряшках, обрамляющих лицо, в небритых скулах, отмеченных сединой, редкой, словно кристаллики соли, в добрых, тронутых печалью глазах. И эти глаза смотрели на неё и её пляску, Мирабель чувствовала это кожей, и внутри разжигалось нечто новое, неизведанное. Такое же таинственное, как те следы.

– Дядя Бруно! – она резко затормозила в очередном «па», – Следы!

– Что? – он убрал руку со струн.

– Я не могла понять, почему такие следы! Эта тварь кружилась, как в танце! – девушка медленно начала ставить ноги, показывая, как это могло быть. И, как это всегда водится при сосредоточенной работе на фоне усталости, споткнулась о подол юбки.

Бруно вскочил вместе с типле, и инструмент издал тихое «брям», коснувшись живота девушки, тогда как её нос уткнулся в сутулое, пахнущее пылью плечо, и о, это был самый тёплый и самый приятный запах на свете. Испугавшись, как бы она не упала, Бруно приобнял племянницу за талию, и Мирабель резко захотела, чтобы у неё были силы растворить типле прямо в воздухе, прямо сейчас, чтобы прижаться к дяде всем телом и простоять так минуту, пять минут, а может, и целую вечность.

– Обед готов! – безо всякого объявления войны крикнул в открытую дверь Камило, – Вы двое там живы?

Мирабель без злости, практически рефлекторно добавила к списку аннигиляции и кузена, неохотно отстраняясь от Бруно:

– Живы! Уже идём!

========== Глава 5 ==========

За обедом к семье, кажется, вернулось безмятежное настроение: то тут, то там звучали реплики насчёт дел в городе, вкуса еды и предстоящих планов. Даже Камило, получивший дозу подозрений относительно инцидента на кухне, уже перестал дуться, и с огромным аппетитом уметал всё съедобное в радиусе метра, игнорируя, разве что, посуду и скатерть.

Глядя на это, Мирабель даже передумала делать так, чтобы кузен исчез. Да и раньше ему надо было раствориться, поскольку тот испорченный волшебный момент уже было не вернуть.

Девушка перевела взгляд на Бруно. Сегодня они сидели друг напротив друга, поскольку Долорес чуть опоздала из-за свидания со своим милым, и села с краю, а не на своё обычное место.

Мирабель не могла запретить себе разглядывать дядю. Как и Камило, он ел довольно быстро, но мало. Помнится, раньше Бруно вскакивал при любом резком звуке, зажав еду в зубах, чтобы в случае чего немедля драпнуть прочь. Поначалу Джульетта собирала ему еду с собой, но вскоре Алма запретила это делать: «Все едят за столом».

Мирабель вздохнула. К чему было переучивать Бруно? Кому это мешало? В доме, как ни крути, всё равно царили авторитарные порядки, пусть бабушка и извинилась за излишнее давление пару месяцев назад. Будь Мирабель у руля, она бы не стала накладывать столь строгое табу на самый обычный приём пищи. Но Алма, конечно же, раскатала трагедию, будто Бруно утаскивал не пару булочек, а кастрюлю супа, при этом наливая его себе не в чашку, а прямо в карманы, оставляя прерывистый след на пути к любимому укромному углу.

Заметив, что племянница на него смотрит, предсказатель удержал ещё не надкушенную эмпанаду в зубах, двинув глазами в сторону флигеля. Девушка хихикнула. Жаль, после того рокового вечера, когда Мирабель узнала о том, что она ни сколечки ни особенная и дары магии Энканто обошли её стороной, воспоминания детства принялись стираться из памяти, будто кто-то замочил яркие картинки в порошке. Играл ли с ней дядя? Наверное, он мог даже выкинуть что-то эдакое, чтобы повеселить своих племянниц. Кто была его любимица?

Заметив святотатство под названием «несерьёзное отношение к еде», бабушка метнула по диагонали осуждающий взгляд. Бруно тут же привычно присмирел, ожидая, когда закончится пытка смирным сидением за столом. Мирабель тоже уткнулась в свой кукурузный салат. Следы. Она подумала о следах. Если прикинуть, такие отпечатки могли получиться, если лапы зверя не были замараны, а если бы по ним что-то стекало, скапливаясь у самых подушечек. Краска. Или кровь.

И почему только она размышляет об этом настолько спокойно? Эта зверюга отплясывала на кухне какую-то сумасшедшую румбу, может быть, это бешенство, а она, Мирабель, не чувствует даже намёка на страх. Немножко испугалась, когда Гато попёр на неё сегодня, а вот неизвестное существо, которое не видит даже Касита, значит, полная ерунда?

Гато. Попытка Бруно защитить её.

В горле будто распустился цветок, на глазах выступили слёзы. Всеобъемлющее чувство благодарности рвалось наружу. Да, он был ей дядей, но Мирабель казалось, что он сделал это не как родственник, а как…

Нет.

Нет-нет-нет.

Что это?

Откуда эти мысли?!

Да, она обожает дядю Бруно за то, что с ним весело и интересно, за его мягкость, а порой и за его дёрганость и паранойю, за то, что оба были изгоями, за пережитые вместе приключения, за редкие прикосновения, за то, что он зовёт её «mi linda», за…

– Гато, ты куда? – Антонио попробовал схватить своенравного питомца за хвост, но не дотянулся: пальцы мальчика схватили воздух. Ягуар снова что-то увидел и полез под стол, по-пластунски подползая к Мирабель. Его любопытство должно было быть утолено немедленно!! Гато ни разу не видел такой тени, которая бы сгущалась независимо от владельца. Ничем не пахнет, но слишком интересно.

Пятнистый зверь не учёл одного: неведомое существо не было заинтересовано в близком знакомстве. И решило, что лучшая защита – это нападение.

Ягуар взвыл, подскочив вверх от вспышки острой боли. Конечно, наличие стола он попросту не учёл. Миг – и вся оставшаяся еда взметнулась на добрый метр, а потом весело ссыпалась вниз, сопровождаемая оглушительным грохотом бьющейся посуды. Разумеется, за этим самым столом сидели не степенные англичане, а горячие колумбийцы, которые просто были обязаны отреагировать на случившееся как можно более бурно.

Заводилой выступила Пеппа. Её перепуганный вопль был слышен даже на отдалённых окраинах Энканто. Окончательно дезориентированный ягуар рванул к своему хозяину, поскользнувшись на авокадо и перепачкавшись от усов до хвоста.

Поскольку было непонятно, откуда исходила опасность, семья Мадригаль принялась метаться по непредсказуемым траекториям, пока Луиза не схватила стол, подняв его. И… под ним, конечно же, никого не оказалось.

В выигрыше оказался один лишь Бруно: отработанные за 10 лет рефлексы позволили ему схватить ещё одну эмпанаду и эвакуироваться с добычей на край открытой веранды: абсолютно без умысла, скорее, даже инстинктивно.

Посреди всеобщего хаоса осталась стоять лишь Алма. Сейчас она напоминала гордое каменное изваяние, решившее, что её не сломит никакой шторм, и, тем более, превратившийся в сущий хаос обед.

– Джульетта, осмотри его, – негромко попросила глава семьи.

– Иди сюда, котик, – сочувствующе проговорила мать Мирабель, маня ягуара.

– Погоди лечить. Нужно взглянуть, чтобы понять, что случилось. Держи его Антонио.

Получив чёткие команды, семья дружно сгрудилась над питомцем младшего из Мадригалей. На носу Гато алела глубокая царапина, но при этом такая тонкая, что кровь на ней выступала бисеринками.

– Ничего не понимаю, – нахмурилась Джульетта, – Словно порез о край бумажного листа… Сейчас всё пройдёт, маленький. Съешь это.

Рана затянулась, но печальные глаза огромного кота говорили о том, что ему будет нелегко забыть об этом происшествии.

Все ждали решения Алмы. Как, собственно, и всегда.

– Полагаю, наш таинственный гость обживается если не в доме, то где-то в окрестностях. Если все наелись, предлагаю убрать весь этот беспорядок и пойти пить чай в дом.

Возражений не последовало, и только стоящая поодаль обделённая по части даров внучка перехватила взгляд бабушки.

Девушка слишком хорошо знала это выражение лица.

«Снова что-то не то с Мирабель».

========== Глава 6 ==========

Травяной чай, заваренный Джульеттой, показался её дочери безвкусным. Хотя было бы чему удивляться. Мирабель видела, как мимо прошествовала Пеппа с тазиком воды и мылом: Гато ждала ванна.

Конечно, никто не пострадал, разве что испугались порядком, но одно было очевидно, как и то, что днём на небе светит солнце: то, что Алма назвала «гостем», чувствовало себя тут настолько вольготно, что не побоялось дать отпор даже ягуару.

Признаться, наравне с этим Мирабель не покидало гадливое чувство, что пятнистый кот лез именно к ней, и то, что с ним случилось, было виной девушки. Вот только как?

Конечно, иногда Гато бывал чуток надоедливым, но не до такой степени, чтобы Мирабель хотелось его обидеть. Какие странные мысли. Чего в голову только не полезет. Особенно когда в принципе привыкла то быть бесполезной семье, то путаться под ногами.

Девушка воззрилась на подол юбки. Уже которую минуту она сидела на своей кровати, вертя инцидент на открытой веранде и так, и эдак. Могло ли это «что-то» прятаться у неё под ногами? Кажется, Гато интересовал именно этот сектор произведения Природы, носящий название «Мирабель Мадригал». И даже когда Бруно просил зайти ему за спину, ягуар смотрел именно вниз. Не на ноги. Под ноги.

В пятно тени.

– Что же ты такое, а? – пробормотала девушка, обращаясь неизвестно к кому. Мистическое переживание могло бы разыграться в полную силу, если бы в дверь не постучали.

– Да? – окликнула Мирабель, скашивая голову, чтобы увидеть гостя. На дверной косяклегла знакомая рука, а затем в промежуток сунулась растрёпанная голова Бруно:

– Не отвлекаю, mi linda?

– Нет, что ты, я рада, что ты пришёл. Не стесняйся, – девушка встала, жестом приглашая дядю в комнату, но он покачал головой, показав помятое жестяное ведро:

– Я на речку собрался. За глиной. Хочу сделать новую посуду, а то сегодня… сама знаешь. Хочешь сходить со мной?

– С радостью! – она ответила столь поспешно, что удивила даже себя. Со стороны могло показаться, что Мирабель сбежала бы из дома прямо сейчас, сверкая пятками. Бруно улыбнулся:

– Тогда я тебя жду.

– Не нужно, я готова идти прямо сейчас, – девушка шустро надела сандалии, следуя за ним.

***

– Сначала я думал сходить за глиной ночью, как привык, но мне кажется, если я продолжу так делать, кого-то из жителей в один прекрасный день хватит инфаркт от фигуры в капюшоне и с ведром, пересекающей Энканто при свете луны, – поделился соображениями Бруно, когда они с племянницей пересекли Каситу и двинулись в обход родного городка.

– Так ведь не с косой же, – усмехнулась Мирабель.

– Хуже, – дядя с мрачным лицом извлёк из ведра шпатель, которым собирался штурмовать залежи глины, – Это гораздо опаснее. Никто не ждёт зла от шпателя.

Девушка фыркнула, стараясь сдержать хохот. Бруно улыбнулся в ответ, меняя направление:

– Хороший берег вон там, сразу после ручья.

– А мы не… – Мирабель показала на проход между горами.

– Нет, что ты. Нам туда ни к чему.

– И даже на разведку не пойдём? Вдруг там тоже есть глина.

Предсказатель остановился, о чём-то думая, и, наконец, изрёк:

– Хм. А ведь по словам Алмы, по ту сторону просто ад кромешный. В детстве она пугала нас, чтобы не смели даже подходить к горам, и, конечно же, рассказывала про участь папы.

– Думаешь, это правда? – Мирабель снова оглянулась на большой разлом горы, который отныне мог стать дорогой в неизвестность. Худые плечи дяди дёрнулись:

– За 50 лет нашу общину точно забыли. Кто бы не гнался за нами когда-то, они уже и не подозревают, что в горах кто-то уцелел. Разве что сами наткнутся на нас, и, я думаю, это бы изрядно их удивило… Давай всё же отложим разведку на потом, хорошо?

– Договорились. Откладываем на потом.

Они дошли до ручья, и некоторое время следовали по его прихотливым извивам.

– «Два шага тут – два шага там», – вдруг вспомнила Мирабель, нерешительно переступая через журчащий поток, – Мы… так играли с Камило, когда были помладше… Кажется. Или нет, погоди.

***

Почти утерянное воспоминание. Мирабель увидела мир иначе. Огромным. Как во времена, когда она была совсем маленькая.

«Не бойся, mi linda, это нестрашно, переступай. Я ведь не смогу вечно таскать тебя на плечах. Давай ножками, топ-топ»

Зелёное пончо. Садится на корточки. Глядит прямо в глаза. Взгляд добрый.

«Я упаду, я неуклюжая. Упаду и испачкаюсь»

Ещё никто не догадался, что у Мирабель начались проблемы со зрением. Да и для самой девочки это пока оставалось загадкой, ведь миопия подкрадывалась тихо-тихо, словно охотящийся из засады хищник.

«Тогда…» – его тёплая рука коснулась головы девочки, – «Мы придумаем игру. Два шага тут – два шага там. Смотри. А посередине переступаем. Ну же. Иди за мной, Хвостик»

«А руку дашь?» – с сомнением протянула маленькая Мирабель.

«Всегда, mi linda»

***

– О, Боже, – девушка почувствовала, как в её глазах набухли слёзы, и быстро подняла голову, чтобы не расплакаться, – Это был ты! Ты играл со мной! Два шага тут, – она повторила действие, переступая ручей, – Два шага там! А уже после я научила этому Камило! Сколько мне было лет?

– Кажется, четыре, – ответил ей Бруно, – Удивлён, что ты вспомнила.

– И ты звал меня Хвостиком.

Он кивнул вместо ответа.

– Ты в курсе, что ты замечательный? – на всякий случай решила уточнить Мирабель, борясь со зверским желанием обнять эту сутулую фигурку в старом пончо. Предсказатель смутился:

– Скажешь тоже. Ручей научил переступать, тот ещё подвиг.

– Нет, не так! – девушка снова повторила заученное движение, – помню, что потом мне было не страшно, а весело! И я ждала момента, пока ты возьмёшь меня за… глиной. За глиной! Я помню, что ты делал посуду!

– Поэтому и предложил сходить сегодня, ведь много лет назад тебе нравилось составлять мне компанию.

Мирабель почувствовала горьковатый привкус во рту:

– Как я могла это забыть?

– Ты ведь была совсем крошка.

– Нет! После того, как ты ушёл, или, может, даже раньше… Семья сделала всё возможное, чтобы…

– Мира. Не будем об этом.

Она тяжело вздохнула:

– Ладно. Я лучше вспомню, как было круто играть в эту игру.

Бруно двинулся следом за ней. Ручей потихоньку расширялся, и Мирабель уже почти что прыгала, но это только веселило её ещё больше. Пока не…

– Ой, – девушка неловко улыбнулась, заметив, что теперь они оказались по оба берега небольшой речки, обеспечивающей водой весь Энканто.

– Ничего страшного, пройди немного назад, там перепрыгнешь… Мирабель?

Она прикинула расстояние, а затем улыбнулась:

– Это всего лишь речка, разве нет? Я ещё перепрыгну, если разбегусь.

– А Хвостик стал гораздо смелее, чем я помню, – одобрительно кивнул мужчина, – Но всё равно не забывай об осторожности. И, – он встал поувереннее, раскрывая объятья, – Я поймаю тебя, если вдруг споткнёшься.

– Договорились! – Мирабель сделала несколько шагов назад, и, разогнавшись, прыгнула через водную преграду.

Бруно сдержал обещание, действительно поймав её. Немного прогнулся назад по инерции, но всё же устоял на ногах:

– Ого! Хвостик ещё и стал крупнее.

– Да-а-а! – Мирабель прижалась к нему, смеясь, – Огромный такой Хвостик.

– Но не крупнее дяди, – почти проурчал предсказатель, кладя ладони девушке на плечи.

– Всего вот столечко осталось, – задорно ответила она, отмеряя незначительную разницу в росте большим и указательным пальцами.

Бруно ласково прищурился. Солнце уже клонилось к горам, и долину Энканто заливал золотой свет, игравший в кудрях двух очень похожих людей, замерших на берегу ручья.

– Я рада, что вспомнила эту игру, – Мирабель снова прильнула к дяде. Ей казалось, что Бруно обнимет её, но он отпрянул.

Обидеться девушка не успела, поскольку предсказатель осторожно чмокнул её в лоб:

– Я тоже рад, что к тебе вернулись воспоминания. А теперь пошли за глиной, Хвостик.

========== Глава 7 ==========

Золотой свет сменился на рыжую медь заката, тени удлинились, а Мирабель с Бруно наконец-то смогли набрать достаточно глины, перепачкавшись с ног до головы.

– Придётся заходить домой на цыпочках, – решила девушка, осторожно снимая обувь при входе в Каситу.

– Даже если наследим, уверен, родные сменят гнев на милость, когда получат новую посуду, – мудро изрёк предсказатель, впрочем, тоже привстав на носочки, – А ещё мы профукали ужин.

– Ты голодный? – заботливо поинтересовалась племянница.

– Нет, я больше о тебе волнуюсь.

– Я в порядке, и мне ничего не хочется, – Мирабель и сама удивилась этому факту, ведь добыча глины была какой-никакой, а физической нагрузкой. Вместо голода желудок тянул ноту «ля» с тщанием мальчика-служки в церкви. Вот и ещё один повод задуматься, что, собственно, происходит.

У Мирабель была одна, наиболее правдоподобная версия происходящего, но девушка гнала от себя даже малейшие мысли об этом.

Это не любовь.

Что угодно, пусть хоть отравление или лихорадка.

Что угодно – только не любовь.

– Я зайду к тебе завтра? – спросила девушка, истошно ругая сама себя где-то в глубине сознания.

– Конечно, Хвостик, могла бы и не спрашивать. А теперь беги сворачиваться в калачик.

– Спокойной ночи, – Мирабель проводила сутуловатую фигуру глазами, а затем, героическим усилием заставив ноги отлепиться от пола, побрела в ванную.

***

Оказалось, что глиняная пыль обожает не только ногти, но ещё и кудри, так что пока Мирабель приняла ванну, снаружи стемнело окончательно. Ещё немного, и кто-то из родных стукнет в дверь с посылом, что она вот-вот выльет на себя всю воду общины, если не целой Колумбии. Интересно, у дяди там тоже по плану наведение марафета? Странно, но Мирабель не могла представить его в чём-то кроме старой рубашки, штанов и пончо, и, тем более, вовсе без одежды. Цельнокроеный родственник. Наверное, он так и залезает под душ, а потом тихонечко сохнет, сидя посреди своей пустыни или карабкаясь по ступенькам наверх.

Придумать бы что-нибудь с этими ступеньками…

Уже упаковавшись в ночную рубашку, девушка заметила шкатулку, одолженную дядей ещё вчера. Совсем о ней забыла. Надо бы рассмотреть да вернуть владельцу.

В семье Мадригаль к искусству тяготели только она и дядя Бруно, хотя Мирабель знала, что дедушка Педро отлично шил. Если подумать, Антонио тоже иногда рисует, но пока нельзя было с уверенностью сказать, что это перерастёт в какое-то серьёзное увлечение. Любопытно, кто сделал эту шкатулку.

Пальцы девушки пробежались по лепесткам искусно вырезанных цветов. Внезапно раздавшийся «клик» заставил Мирабель вздрогнуть от неожиданности. Потайной замочек!

На кровать высыпались пожелтевшие от времени обрывки бумаги. Девушка, сама того не зная, держала затейливо украшенную вещицу вверх ногами.

Только бы не сломала!

Нет, вроде всё цело. Теперь нужно просто собрать содержимое, не разглядывая его.

«…искренне твой…»

Мирабель негодующе зажмурилась. Крохотный отрывок донёс до неё больше информации, чем хотелось бы. Судя по всему, это было порванное письмо.

Да ещё и почерк знакомый.

Руки сами потянулись к записке от дяди, в которой он приглашал племянницу в гости. Да, сходство налицо: наклон даже начертание букв совпадает.

Мирабель замерла, слушая, как её костерит голос собственной совести. Перед ней лежало старое письмо, написанное Бруно. Раз оно в шкатулке, значит, это не было предназначено для посторонних глаз. При этом оно было порвано: адресат его не дождался. Черновик, которому, возможно, минул не один десяток лет, и сейчас никому ни тепло, ни холодно от этих пожелтевших кусочков бумаги.

Да?

Верно?

Абсолютно верно! Пусть где лежало, там и лежит до скончания веков.

Девушка сделала всё, что могла, вплоть до воззваний к собственной лени, мол, обрывки слишком мелкие, да и поздно уже возиться с бумагой, но куда там.

Подвинув поближе столик, Мирабель взялась за этот квест, соединяя фрагменты канувшей в Лету жизни Бруно. То, что возникало под её руками, было написано поистине бисерным почерком, будто сочинитель мечтал исчезнуть с лица Земли в процессе создания письма. Было видно, насколько тщательно Бруно подбирал слова, боясь показаться смешным. Мама сказала, что ему было 16 или около того, когда он влюбился в Хуаниту. Робкий 16-летний юноша, от которого уже тогда чурались за его предсказания, сидел в своей комнате, сочиняя это. Мирабель могла представить себе, как он подпирал курчавую голову и покусывал костяшки пальцев. Ему было страшно, и при этом Бруно не мог совладать с чувствами, распиравшими его изнутри:

«Дорогая Хуанита.

Боюсь, что если я не напишу тебе, ты так никогда и не узнаешь, что я чувствую.

Прости, если казался тебе чудаком и убегал, едва тебя завидев. Я слышал, твои подружки смеялись, говорили, что я странный. Да, конечно, я немного не от мира сего, но если бы я нашёл в себе смелость поболтать с тобой, ты бы узнала меня с другой стороны.

Не отрицаю, мой дар жутковат, но я самый обычный мальчишка, и я пытаюсь сказать, что…

Чернила растеклись, я слишком долго думал, как это написать. Извини ещё раз. Кстати, твоя мечта разводить курочек вовсе не кажется мне глупой. Цыплята на прошлогодней выставке были просто очаровательны. Уверен, ты станешь отличной заводчицей.

У меня не выходит писать красивые письма. Зато я рисую, леплю из глины и недавно научился играть на типле (слышал, тебе нравится звучание этого инструмента). Всё, о чём я прошу, это о малюсеньком шансе. Позволь мне доказать, что я не тот монстр, которого из меня представляют. Может, мы могли бы сходить куда-то вместе?

Могу ли я надеяться на твоё снисхождение? С нетерпением жду твоего решения.

С наилучшими пожеланиями, искренне твой,

Бруно Мадригаль»

Мирабель медленно выпрямилась, глядя прямо перед собой. По ощущениям казалось, что ей в живот вогнали плохо заточенный нож, и боль отдавалась даже в кости. Это письмо… Что было бы, получи его Хуанита?

Новая эмоция вырвалась из глубин сознания, словно вихрь.

Эта сеньорита что, была непроходимо тупой, чтобы не догадаться о чувствах Бруно? Все признаки были налицо – но нет! Она взяла – и прикончила его, заявившись с просьбой рассказать ей о суженом.

Просто восторг! Как вообще можно было влюбиться в такую идиотку? Да как она вообще посмела отвергнуть такого замечательного человека?!

Мирабель скрипнула зубами, и, сгробастав клочки бумаги, запихала их обратно в деревянную темницу. Вот и всё. Как и не было. Если что, девушка ничего не знает. Нельзя причинять дяде боль. Он ведь любил, и после этого…

Да Хуанита ему всю жизнь сломала! Вот так вот бац – а человек оказывается однолюбом, а потом и вовсе влачит жизнь затворника! И это справедливо?! У Хуаниты муж, дети и пресловутые куры, а дядя Бруно жил с крысами все эти годы, став заложником и своего дара, и своего сердца, отказавшись кого-либо туда пускать.

– Что б твои куры передохли! – прорычала сквозь сомкнутые зубы девушка и тут же осеклась, испугавшись сама себя.

О, нет-нет-нет. Нельзя такое говорить, даже в сердцах. Что сказала бы мама? Хуанита часть их общины, их соседка. Она хорошая женщина. Разве её вина, что она не испытывала чувств к Бруно?

А с другой стороны, хорошо, что у этих двоих ничего не вышло, поэтому что…

– А ну быстро спи! – рявкнула Мирабель, только на этот раз сама на себя, вворачиваясь в одеяло.

***

Когда свет погас, Вишнёвая тень бережно коснулась лапой лопатки девушки. Та мирно засопела. Хороший детёныш. Всё же из неё вышла превосходная хозяйка, и её эмоции такие яркие.

Маленькая стычка с ягуаром выкачала из Вишнёвой тени силы. Пришлось поранить его собственной гранкой, ведь все тени плоские.

Ну или почти все.

Тварь осторожно вскарабкалась на кровать, садясь рядом с головой девушки. Зрачки, по форме напоминающие миндальные орехи, сосредоточились на девичьем лице. Тень смотрела на Мирабель с какой-то жутковатой нежностью. Привязывалась. И с каждым часом эта привязанность всё крепла. Сейчас обделённая по части волшебного дара девушка была для Вишнёвой тени сокровищем. А переживания Мирабель – любимой пищей.

Острая мордочка прильнула к виску спящей. Плоская тень заклубилась, приобретая объём. Тело. Отличное гибкое и сильное тело. А ещё…

Мысли. Кое-что о том, куда положено идти. Что делать она уже решила.

Вишнёвой тени были чужды команды. Она знала лишь одно: баланс. Знала, что одно перетекает в другое, соединяясь лишь на мгновение, называемое жизнью. Как добро и зло. Свет и тень. Или пересекающиеся треугольники на одежде того одинокого мужчины.

Смысл существования был найден, и теперь Вишнёвая тень намеревалась нести радость. Пусть и делая это на свой кошмарный манер.

========== Глава 8 ==========

«Ещё немного – и я начну испытывать острое чувство вины за то, что хорошо сплю» – подумала Мирабель, едва выйдя за порог комнаты. В семье снова что-то происходило. Голоса неслись откуда-то сверху, с третьего этажа, и, кажется, собрание проходило возле комнаты Алмы. Что опять стряслось?

– Вы чего расшумелись? – Мирабель втиснулась между остолбеневшими сёстрами, – О, Боже мой…

Дверь комнаты бабушки выглядела точно так же, как если бы кто-то из коренных народов задумал вызвать демона, и при этом ритуал не задался. Чуть ниже центра красовалось пятно, от которого радиантом расходились дорожки крови с налипшими на них перьями. На полу лежало то, что с большим трудом можно было назвать курицей: растерзанный мешок, усеянный тонкими порезами вроде того, что был на носу у Гато. Только на этот раз было бессильно любое знахарство.

– Надеюсь, её швырнули об дверь уже мёртвую, – тихо произнесла Пеппа, – Бедное создание.

Мирабель поискала глазами Антонио. Мальчику часто снились кошмары, и подобное переживание едва ли могло пойти ему на пользу. Среди толпы Мадригалей не оказалось ни кузена, ни Бруно: видимо, дядя забрал малыша как раз вовремя. В груди зажглось горячее чувство искренней признательности: теперь не одна она следила за Антонио.

– Знаете что? – Джульетта наклонилась, поднимая одно тикетажное перо и рассматривая его, – Куры такого окраса есть только у Хуаниты, и, похоже, это была её любимая несушка.

– Только этого нам не хватало, – пробормотала Алма, поплотнее запахиваясь в шаль.

– Но мы ведь не при чём, – отозвался со своего места Камило, – Просто у нас в доме завёлся беспредельщик, любящий хулиганить. Да, это выглядит жутко, но ведь это животное.

– Мы тоже виноваты, – возразила сыну Пеппа, – Раз этот хищник – подумать только! – поселился у нас в Касите. Долорес, а ты что молчишь?

– А? – вздрогнула девушка на выданье, – Я слышала только звук удара, и всё. Увидела, что здесь, ну и разбудила кого могла. Это всё.

– Давайте для начала похороним бедняжку и приберёмся, пока Антонио это не увидел, – предложил Августин, кивая Джульетте в знак того, что поможет, – Я всё сделаю, а вы идите завтракайте.

Дважды предлагать не пришлось. Размышлять об участи курицы было грустно, так что все, кто мог, заняли себя работой, помогая накрывать на стол и наводя уют на веранде. Мирабель видела, как Луиза на всякий случай приподняла стол. Странно: девушка испытывала твёрдую уверенность в том, что на сегодня приключения таинственного поселенца уже закончились. А ещё, если подумать, Мирабель совершенно не испытывала чувства жалости к потере Хуаниты. Надо бы насторожиться, поругать себя, да вот только не выходит. И траурная мина не даётся. Девушку гораздо больше интересовало, где находятся Бруно и Антонио.

– А вот и мы, – звонкий голос мальчика не заставил себя ждать, – Мы вернулись!

– Как здорово! – моментально просияла Пеппа, наклоняясь к сыну, – Что вы поделывали с дядей Бруно?

– Дядя Бруно всю ночь делал новую посуду!.. Ой, кажется, я испортил сюрприз, – мальчик виновато поднял глаза на предсказателя, но тот лишь пожал узкими плечами:

– Ничего страшного. Ты ведь не успел рассказать, какая она красивая.

– Точно! Сюрприз остался сюрпризом, – довольно сощурился Антонио, – О! А ещё мы нашли малышей. У одной из крыс родились маленькие, представляете?

Мирабель по достоинству оценила то, что лицо её тётки смогло сохранить прежнее доброжелательное выражение. Крыс в семье всё ещё недолюбливали, их привечал только Антонио, и, конечно же, Бруно. Мирабель тоже пока свыкалась с серыми постояльцами, но для неё зверьки шли в комплекте с лучшим на свете дядей, так что отношение к крысам день за днём менялось в позитивную сторону.

– Вы точно проголодались после таких приключений, – заполнила паузу Мирабель, гладя Антонио по голове, – Садитесь-ка за стол.

***

В отличие от младшего из Мадригалей, который оживлённо болтал ногами и шустро расправлялся с едой, Бруно демонстрировал все признаки недосыпа. Тёмные круги под глазами стали ещё отчётливее, и брат Джульетты и Пеппы с вожделением косился в сторону кухни, откуда тянулся запах варящегося кофе.

Всю ночь делал посуду для своей семьи. Хотел порадовать как можно скорее. Да разве есть что-нибудь более трогательное, особенно если учесть, что эта самая семья гнобила его долгие годы?

Уловив боковым зрением взгляд Алмы, Мирабель немного напряглась. Должно быть, это не касалось их общения с Бруно, но… Тогда чего?

– Антонио, солнышко, – уловив перемену настроения за столом, обратилась к сыну Пеппа, – Взрослым надо кое-что обсудить, можешь тихонько поиграть в своей комнате?

Заметив, что племянник вот-вот надуется, в хитроумный план мягко вклинился Бруно:

– Ты говорил, у тебя есть славная коробочка, которую можно приспособить под кроватку для малышей. Отыщешь пока?

– О… – глаза Антонио загорелись, – Точно!

Сестра бросила на предсказателя благодарный взгляд. Дождавшись, пока младший член семьи исчезнет за своей дверью, Алма прочистила горло:

– Вопрос простой, мои дорогие. Кто-то из нас должен сходить к Хуаните и сказать, куда подевалась её радость и гордость. С надлежащими извинениями.

– Я схожу.

Взгляды всего стола сосредоточились на Бруно. А потом с другой стороны прозвучало то, чего никто не ожидал:

– То есть с чего это ты?

Семья повернулась к Мирабель, словно маленькое поле подсолнухов. В иной момент это бы показалось девушке смешным.

– Но ведь кто-то должен… – начал было Камило, но кузина метнула на него раздражённый взгляд:

– Да что ты такое говоришь? И этим «кто-то» должен стать именно тот, кто постоянно приносил плохие вести? Какое неожиданное совпадение! И все согласны, да?

Бруно произнёс её имя, но с губ не слетело ни звука. Никогда прежде за него так не заступались, никто. И это шокировало.

– Это что ещё за тон? – вопросила Алма, не сводя со внучки глаз.

– Ох, прости, бабушка, я совсем забыла, что дядя, в случае чего, отлично выполняет роль козла отпущения! – Мирабель будто видела себя со стороны: с расправленными плечами и сверкающим взором.

– Никто так не считает, ты знаешь это лучше меня, – попыталась урезонить Мирабель глава семейства.

– А я что-то сомневаюсь!

– Успокойтесь обе! – рявкнул Бруно, и тут же перепугался. Он не привык говорить настолько громко, да и ему не претило оказаться между молотом и наковальней в виде матери и любимой племянницы, – Я просто схожу к Хуаните и вернусь. Никакой трагедии в этом нет. Мирабель, – он обернулся к девушке и похолодел от ужаса: в её глазах блестели слёзы.

– Спасибо, было вкусно, – пробормотала она, резко вставая из-за стола, – Я к себе.

Не зная, что делать, предсказатель бросил беспокойный взгляд на Джульетту, поймав в ответ печальную улыбку сестры.

– Оставьте её, пусть успокоится, – велела Алма, – Бруно, мой мальчик. Чем раньше ты сходишь, тем быстрее вернёшься.

– Хорошо, – одним глотком допив неприятно тёплый кофе, Бруно тоже покинул застолье.

Он был хорошим и почтительным сыном, сколько себя помнил.

Но сегодня ему впервые за долгое время хотелось нарушить это правило.

Взбунтоваться.

Правда, в отличие от Мирабель, он был уже зрелым человеком и умел заглушать подобные импульсы раньше, чем они получали над ним контроль.

Накинув капюшон, мужчина пересёк внутренний дворик, направляясь в сторону поселения.

В одном Алма была права на все сто: чем раньше сходит, тем быстрее вернётся.

========== Глава 9 ==========

Одним из самых трудных испытаний для Бруно стала его прогулка по Энканто при свете дня. Кажется, было гораздо проще, когда жители общины рассеивались от него в разные стороны, словно вода от масла, чем теперь, с их наигранным дружелюбием.

– О, да это же Бруно!

– Бруно, привет!

– Как там поживает семья Мадригаль?

Семья Мадригаль? Ха, лучше всех, как и всегда. Ссоры и нервное напряжение, а в остальном всё просто чудесно.

Ещё и Мирабель очень расстроилась.

А он, как последний дурак, послушался свою драгоценную матушку вместо того, чтобы успокоить племянницу. Сказать Хвостику, как ценит её заступничество. Обнять. Погладить по голове. Мира стала лучшим, что случилось с ним, её хотелось беречь и радовать.

Её смех, её улыбка, её тепло. В ногах чувствовались невидимые колодки, тянувшие назад.

Не в дом.

К ней и только к ней.

Снова эти непонятные чувства!

Что было бы если бы он сначала сходил поговорить с Мирабель? Хуанита бы провела ритуал и воскресила курицу, и та рассказала бы, что с ней стало? Время бы повернулось вспять? Рухнули бы горы? Бруно злился на то, что взвалил на себя эту мрачную обязанность, искренне надеясь, что Хуанита пробормочет «Я поняла» и выставит его вон, заливаясь слезами.

Увы, столь идеальному сценарию не было суждено воплотиться в жизнь.

Подруга его детства стояла у курятника, поэтому заметила гостя не сразу, вздрогнув при звуке шагов:

– Бруно?

Мужчина кивнул, с большим трудом замечая в этой крупной женщине в цветастом платье и фартуке черты той изящной девушки, в которую когда-то влюбился. Возле ног Хуаниты ходили куры. Как хорошо, что остальные целы.

– Здравствуй.

– Если ты от Алмы насчёт яиц, то извини, что задержалась, у меня тут беда. Какой-то зверь похозяйничал в курятнике.

– Я… знаю. Дело в том, что этот зверь принёс… остатки своего преступления к нам. Так что, – он криво улыбнулся, – Кажется, Бруно снова с дурными вестями. Прости. Мне очень жаль.

Хуанита замерла на одно мгновение, а затем вздохнула:

– Что ж, это было ожидаемо. Самая жирная курица, грех на какую не позариться. Эта тварь ведь не поленились, прошмыгнула вглубь курятника, да так тихо, что остальные даже не проснулись. Встреться я с ней, даже, пожалуй, выразила бы восхищение. Будет мне уроком. Давно надо было сделать новую ограду… Что же мы тут стоим, заходи в дом. Заварю тебе кофе, мы так давно не виделись!

– Эм… – предсказатель покосился на неё с видом коня, которого внезапно стреножили средь бела дня и намекнули, что до завтра он свободен, – Я гонец с дурной вестью, да и, боюсь, не мастак вести светские разговоры.

– Гонца, как известно, за дурные вести не казнят, а я с радостью побалаболю за двоих, – расцвела в улыбке Хуанита, открывая калитку, – Давай, смелее. Ты хорошо выглядишь, я бы не дала тебе больше 35-и. В чём твой секрет?

– Жил десятилетие в застенках с крысами? – предположил Бруно, садясь на отведённый ему стул. Чашка кофе не входила в его планы, равно как и посещение этого дома, от которого так и веяло чужим счастьем и семейным благополучием.

Хуанита неловко кашлянула. Чёрный юмор не был её сильной стороной:

– Поставлю-ка я кофе.

– Я не имел в виду ничего дурного, – спохватился мужчина, – Извини, если прозвучало грубо.

– Нет-нет, что ты, – хозяйка высунулась из кухни, – Выглядишь взволнованным.

– Я вышел на улицу средь бела дня, этого достаточно, чтобы волноваться, – Бруно огляделся. Неподалёку от него на полочках хранились дорогие сердцу Хуаниты вещи: поделки её сыновей с тех пор, когда они были детьми. Двое из них уже обзавелись своими семьями, а это значило, что скоро на полку артефактов прибудет пополнение.

Бруно показалось, что сама Вечность только что укусила его за пятки. Не думал о собственной семье и тут – на тебе. И ведь это не размышления из разряда «Сложись у нас с Хуанитой – и это были бы мои дети», нет, вовсе нет! У предсказателя не было ощущения, что он профукал жизнь. Просто сейчас он впервые задумался о том, как было бы здорово взять на руки не кого-то из отпрысков сестёр, а собственного ребёнка.

– Помнится, когда-то давно ты звал меня Нита, – подруга детства поставила перед ним чашку ароматного напитка, вогнав Бруно в ступор.

– Должно быть, мы успешно переросли тот этап и превратились в обычных скучных взрослых, – он с благодарностью кивнул ей, грея пальцы об края чашки, – Которые обращаются друг к другу полным именем.

– Ха-ха, возможно. Я раньше не замечала, какой ты забавный.

– Просто я убегал раньше, чем ты могла это заметить.

– Я тебе нравилась, – словно бы невзначай заметила собеседница.

– Действительно, так. Я даже пытался написать тебе письмо с признанием.

– Мне сейчас жутко неловко, – жена пекаря сменила тон и чуть нахмурилась.

– Поверь, мне тоже.

Они взглянули друг на друга и рассмеялись. Напряжение, возникшее при встрече, спало.

– Я бы тебе не подошла, – заметила Хуанита, отрезая ему кусок пирога.

– Ты разводишь кур, а я – крыс. Мы слишком разные, – Бруно и сам не понимал, откуда в нём взялось столько дерзости. Должно быть, события утра давали о себе знать. Хуанита могла бы и обидеться, но, если честно, ему было плевать, поскольку где-то в Касите грустила Мирабель, а он отбывал повинность за итоги охоты неведомой твари.

– Не поэтому. Я как… солнце, – голос женщины стал задумчивым, – Обычно люди радуются солнышку, забывая, что оно иссушает и обжигает, а то и заставляет терять сознание. Я скора на расправу, когда злюсь, это тебе подтвердят и мои дети, и мой муж. А ты… не такой. Ты мягкий и робкий. Тебе нужна луна, а не солнце.

Бруно вздрогнул:

– «Луна»?

– Именно. Кто-то более… думающий. С кем тебе будет уютно даже молчать… Ох, да что же это я, – она всплеснула руками, – Взяла и без спроса влезла в твою душу, как какая-то обезумевшая сваха. Прости, пожалуйста, я просто хочу, чтобы ты тоже обрёл своё счастье.

– Мне 50, если ты помнишь.

– И что с того? Ты выглядишь гораздо моложе, и у меня есть парочка знакомых вдов, которые…

– Спаси-упаси, – Бруно стремительно заглотил оставшийся кусок пирога, пропихивая его в горло при помощи кофе, – Благодарю за угощение, ещё раз извини за курицу.

– Если ею позавтракал не один из подопечных Антонио, за что извиняться? Но я бы на вашем месте поставила пару капканов, может, и изловите.

– Да, так сделаем… Вообще странно, что это существо обретается у нас, – заметив, что разговор насчёт «знакомых вдов» не получил продолжения, Бруно заметно расслабился, – Дом ведь шумный, полно народа.

Хуанита пожала плечами:

– Если нравится место, разве остальное имеет значение? Должно быть, тварь забрела в застенки, пока мы всей общиной занимались строительством, да так и осталась. Обидно, если честно, надеюсь, ей было хотя бы вкусно.

– И я, – Бруно только сейчас понял, что курица была нетронута, не считая порезов. Разве станет голодный зверь так делать? Добыть лучшую несушку из глубин курятника… Что-то не сходилось.

***

– Заходи как-нибудь, если захочешь поболтать, – махнула ему на прощание подруга детства. Предсказатель вежливо кивнул, но оба точно знали, что этого не будет.

Прошло слишком много времени, и у их воспоминаний друг о друге не осталось даже горьковатого привкуса.

Бруно хотел подумать о мотивах того зла, что поселилось в Касите. Хотел, но не мог.

Годы неудачных предсказаний сделали его суеверным, в том числе и к совпадениям, и сейчас одно из них не давало ему покоя.

Луна, которая, по словам Хуаниты, стала бы его идеальной парой.

– Просто совпадение, – пробормотал Бруно, пока в его груди растекалась волна жара, отдающаяся даже в кончики пальцев. Ноги несли его домой, но вместе с этим нарастало чувство, что предсказатель шаг за шагом движется навстречу неизвестности.

В объятья радости и кошмара одновременно.

========== Глава 10 ==========

Комментарий к Глава 10

Обещанная юбилейная глава, крупнее предыдущих, с повышенным содержанием милоты. Приятного чтения!💜

Самое сложное в любой обиде это необходимость неподвижно лежать на подходящей поверхности. Даже если это твоя собственная кровать.

Мирабель лежала на животе до тех пор, пока не почувствовала, что затекла нога, а затем перевернулась на спину, глядя в потолок, разрисованный символами её семьи. После переезда девушка добавила ещё и символ Бруно: песочные часы. И – надо же было такому случиться – сейчас этот рисунок был вровень с её лицом.

Вот что дядя вытворяет, а? Зачем вызвался идти к Хуаните? Или… специально хотел увидеться?

Нет!

Нет?..

Девушка схватила подушку, заорав в сонм перьев. За что ей эти непонятные муки? Что она вообще натворила, чтобы такое заслужить? Вчера прокляла кур Хуаниты?

Погодите-ка.

Мирабель поднялась, похлопав ресницами. Было такое, но…

Не-не-не, это слишком. Да и извинилась ведь. Подумала, что нельзя так говорить. Это считается?

Сама себе, правда, не поверила, но ведь старалась!

Сейчас Бруно мило беседует со своей бывшей любовью. Неважно, что она замужем и с детьми, Хуанита всё ещё хороша, и, может быть, несчастье сблизит этих двоих, и они начнут тайно встречаться, совсем как в любовных романах мамы. Будет большой скандал, вопли и битьё посуды, а потом в глухой ночи две беспокойные души ускачут прочь из Энканто, прихватив кур, типле и мешок дядиного барахла.

Мирабель залилась истеричным хохотом, колотя ногами по ни в чём не повинному матрацу. Вот уж нет. Или да?..

Пореветь, что ли?

Но так просто-то слезами не зальёшься, надо придумать какой-никакой, но повод. За столом вроде собиралась, но пока бежала к себе в комнату, настрой ушёл. Да и толку-то: семья всегда гнобила Бруно. Оплакать его милование с Хуанитой? Пха! Да какое Мирабель до этого дело? Ревнует, что ли?..

Пружины кровати недовольно скрипнули, поскольку владелица резко вскочила, принявшись мерить шагами комнату.

Вот это уже точно ни в какие ворота! Да, они близки и хорошо общаются, но при чём тут сердечные дела дяди? Где он, с кем он – Бруно взрослый человек и вправе обниматься… целоваться…

Бам!

– Ау, – Мирабель сделала шаг назад. Выбить негодные мысли, стукнувшись лбом о стену, оказалось плохой идеей.

Да что он там делает такую уйму времени?!

Только бы они пили кофе и беседовали, только бы так.

Почему это настолько важно?

Когда это стало так важно?

И почему так больно?!

– Хвостик, ты там? Я волнуюсь.

Мирабель шумно сглотнула в попытке пропихнуть обратно сердце, взвившееся прямо к гландам:

– Я… здесь.

– Можно войти?

Девушка в панике взглянула на измятую кровать и подушку, сохранившую отпечаток её орущего лица:

– Нет! Я сама выйду.

Бруно несколько удивился, увидев, что его племянница выглядит скорее разозлённой, нежели расстроенной:

– Я не вовремя? Ты какая-то… взъерошенная.

– Нормальная, – девушка скрестила руки на груди, рассматривая его в ответ, – Как там Хуанита?

– Сказала, что переживёт. Угостила меня кофе с пирогом.

– Вкусно было? – ядовито процедила девушка. Бруно недоумённо склонил голову набок:

– Ну… неплохой пирог, пожалуй.

– Вот как. Здорово. Теперь ты будешь столоваться там да?

– С чего ты взяла, Мира?

– Ну вы так долго там сидели, я и подумала, что ты переезжаешь.

– Господь с тобой, нет! Да и кем я там буду? Охранником кур?

Мирабель не сдержалась и фыркнула.

– Иди сюда, балда, – улыбнулся Бруно, раскрыв объятья.

– Как-нибудь перебьюсь, – девушка повернулась к нему спиной, и предсказатель вдруг ощутил странный импульс: чмокнуть эту демонстрантку не в макушку, а вот в это вот воинственно приподнятое плечико.

– Что ж, как знаешь. А я хотел показать тебе новую посуду, но раз ты не хочешь…

– А я что-то сказала про посуду? На посуду я не обижена!

– Так ты обиделась?

– Без комментариев! – на щеках вновь повернувшейся к нему девушки проступил здоровый румянец, – И чего ты улыбаешься, тебе весело, что я тебя защищаю, а ты уходишь лопать пироги, будто так и должно быть!

– Я сбежал оттуда так быстро, как только мог!

– Оно и видно, аж запыхался!.. А ну пусти меня, я не просила меня обнимать, предатель!

– Кто это такой грозный и неприступный? Такой обиженный? – и не подумал отпускать её Бруно, вспоминая похожие сражения с дувшейся на него в детстве Пеппой.

– У вас тут что, конкурс милоты? – не вынесла Луиза, высунувшаяся из своей комнаты, – Либо вы оба миритесь, либо я сейчас же сгребаю вас обоих и тискаю до хруста, пока не попросите пощады!

– Хрусти мною сколько хочешь, – сразу же заявила Мирабель, поворачиваясь к сестре. Обнимашки Луизы обожала вся семья, и грех было от них отказываться.

Не мешкая, старшая сестра сгребла и Мирабель, и дядю, пока оба не заявили, что сдаются, а после осторожно поставила их обратно на пол:

– Всё, ругань устранена, а теперь идите смотреть тарелки или что у вас там. Наивсего!

Оба участника несостоявшегося конфликта переглянулись.

– Луиза классная сестра, – заметил Бруно.

– Это точно. Как по мне, её дар не сила, а примиряющие обнимашки… Но это не значит, что я тебя простила.

– Хотелось бы быть в курсе того, в чём я провинился, но, видимо, это должно остаться тайной.

– Именно, – Мирабель приопустила веки, снова скрещивая руки на груди.

– Возможно, красивая тарелка изменит твою точку зрения? – Бруно снова склонил голову набок, словно нашкодивший пёс.

– Возможно, но я ничего не обещаю, – девушка с независимым видом пихнула его в предплечье, проходя вперёд.

– Ладно, Хвостик, будь по-твоему, – усмехнулся Бруно, направляясь следом за ней.

Кое-что осталось для них тайной: с третьего этажа за происходящим наблюдала Алма. Суровая и недвижимая. И думы её были мрачны.

***

– Я очень надеюсь, что это стоит того, – сказала Мирабель, героически преодолевая череду ступенек, ведущих к обители дяди.

– По правде сказать, я тоже, – ответил ей Бруно, отдышавшись, – Скорее всего, они уже подсохли, можно будет обжечь. Хоть бы не лопнули.

– Не лопнут, – временно сменила гнев на милость девушка, – Тебе ведь уже не впервой лепить из глины… Ого!

Армада тарелок красовалась прямо на входе в бункер. Мирабель поправила очки и тут же просияла:

– Ты сделал… сделал…

– Я использовал символы даров, вышитые на твоей юбке, – улыбнулся Бруно, – Прости, что использовал идею без спроса, но она очень меня вдохновила.

– Не за что извиняться, вышло просто чудесно!

– Это ещё не всё, я планирую добавить красок, и… Что такое?

– А что изображено на моей тарелке?

– Смотри сама, – предсказатель кивнул в нужную сторону, и Мирабель увидела, что он почему-то смутился.

Девушка склонилась над сохнущей посудой. Круг в обводке из сложных лучей. Не солнце.

– Это луна, – пояснил Бруно, подошедший следом за ней, – Луна, потому что… ты напоминаешь мне её. Ты не ослепляешь, у тебя нежный, приятный глазу внутренний свет. Ты не стараешься казаться лучше, чем есть, и просто светишь вне зависимости от того, полнолуние сегодня или просто тонкий серп… Как-то так.

– Боже, – Мирабель шмыгнула носом, поворачиваясь к нему, – Никто и никогда не говорил мне такого. Спасибо. Спасибо, правда.

Бруно протянул к ней руки, и на этот раз девушка ответила на объятья. Примирение состоялось.

Слова Хуаниты о солнце и луне прозвучали в голове предсказателя, и он отстранился:

– У меня ещё осталось немного глины. Слепим что-нибудь?

– А можно? – обрадовалась Мирабель.

– А что же мы, зря вчера изрыли весь берег?

– И то верно, – девушка с интересом взглянула на то, как дядя Бруно отрезал кусок нужного размера проволокой, – Что это будет?

– А что бы ты хотела?

– Мне очень нравятся изящные вазочки с длинным горлышком. Можно сделать такую?

– Нет проблем, – предсказатель взгромоздил кусок глины на гончарный круг, – Совсем забыл. Вон там лежат фартуки. Возьмёшь?

– Да, нет проблем, – девушка быстро нашла требуемое, надев фартук на себя и помогая сделать то же самое дяде, уже испачкавшему руки, – Всё. Начинай. Как это делается?

Предсказатель с улыбкой сделал шаг прочь от круга:

– Нет, mi linda. Это будет твоя ваза. Не бойся, я буду тебе помогать.

– Ты уверен? – с подозрением покосилась на него Мирабель.

– Абсолютно. Вставай сюда. Не напрягайся, глина очень податлива, с ней нужно обходиться нежно и осторожно. Я запущу круг, а ты начнёшь делать донышко… Смочи форму водой, теперь поставь большие пальцы в центр, да… Держи-держи! Теперьстенки.

– Ух ты, получается! – восхитилась Мирабель, – А теперь вытягивать наверх?

– Нет, погоди, не…

Заготовка предательски изогнулась, и Бруно убрал ногу с педали привода.

– Я поторопилась, да? – пробурчала девушка.

– Немножко. Ничего страшного, давай начнём заново.

– Я не уверена, что…

– Я буду рядом, – мягкие кудри щекотнули её щёку, а руки дяди легли на её пальцы, – Это почти что танец. Я поведу. Разрешишь?

Мирабель почувствовала, будто где-то в её животе забилась птичка:

– Да, давай попробуем.

Потребовалась всего пара мгновений, чтобы их движения стали синхронными. Слова исчезли. В целом мире остался лишь кусок глины и четыре руки, которые при помощи легчайших скольжений и нажатий создавали шедевр: тонкостенную вазу, слегка напоминающую древнегреческую амфору. Время остановилось.

Изделие требовалось сглаживать и изнутри. Их левые руки нырнули к донышку вазы словно единое целое. Мирабель не была левшой в отличие от дяди, и возникла небольшая заминка. Зато Мирабель отлично управлялась с внешней стороной вазы, тем временем сделав её идеально гладкой. Бруно поразился тому, как она переменила их правые руки, позволив себе повести его.

Прошло совсем немного времени, а они уже доделывали горлышко вазы. Ещё немного – и всё. Кто-то должен был сказать «Готово! Отлично вышло!», но…

Бруно убрал ногу с педали, и круг медленно перестал вращаться. Они оба убрали руки от глины, но не друг от друга, замерев в этом диковинном танце.

Мирабель сделала первый шаг, нежно переплетя пальцы их правых рук. Бруно сделал то же самое на левой. Перед его глазами плясали искры, а в животе завязался узел, когда предсказатель коснулся носом шеи девушки, пройдясь по мягкому пушку возле линии роста волос. Мирабель не отстранилась, а лишь склонила голову набок, и Бруно ощутил биение её сердца, которое частило как сумасшедшее. К этому биению хотелось припасть губами, и, возможно, сценарий был бы воплощён в жизнь, если бы до обоих не донёсся стук в дверь и звонкий голосок Антонио:

– Дядя Бруно, я нашёл коробочку для крысят!

========== Глава 11 ==========

Заслышав топот на ступеньках, двое ваятелей поспешно отстранились друг от друга, совершая ломаные движения от несостоявшихся попыток поправить волосы или убрать несуществующие пылинки с одежды: руки всё ещё были измараны глиной.

– А… а как снимать её оттуда?

– Кого? – не понял Бруно. За прошедшие мгновения он будто унёсся куда-то за облака, и теперь не мог понять, где он и что с ним.

– Вазу.

– Какую вазу?

– Эту, – Мирабель как могла контролировала выражение лица, но, сдерживая дурацкую улыбку, ещё пуще заливалась румянцем.

– А! Вазу! Проще простого, – предсказатель схватил проволоку, и, уговорив руки не трястись, снял изделие с гончарного круга, пристраивая неподалёку, – Будет твоя, когда пройдёт обжиг.

– Мне бы хотелось расписать её.

– Почему бы и нет, отличная идея… Антонио там далеко?

Девушка выглянула из бункера:

– Сел отдохнуть. Ещё одна жертва твоей лестницы.

– Ха-ха, она не щадит даже молодых… Держи.

– Спасибо, – племянница приняла из его рук смоченную водой тряпку, принявшись протирать пальцы. Стоило Мирабель поднять на дядю глаза, как тот сделал шаг назад. А ведь совсем недавно они были так близко.

Его дыхание на шее…

Девушка мотнула головой, крепко зажмурившись. Просто помогал, просто помогал! Наверное, хотел что-то сказать, и…

Тогда почему он выглядит смущённым? Что вообще произошло буквально пять минут назад?

Животрепещущие вопросы отошли на второй план с приходом Антонио, чинно несущим в руках небольшую прямоугольную коробку, выстеленную мягкими лоскутками:

– Вот! Надеюсь, ей понравится. Мирабель, ты видела крысят?

– Не-а, – честно ответила ему кузина, – Мы делали вазочку.

– Сами? – выкатил глаза мальчик, увидев изделие, чьи изгибы уже приобрели матовый блеск.

– Да, дядя Бруно помог, – Мирабель впервые почувствовала, как слово «дядя» царапнуло по горлу.

– А мне можно попробовать? – Антонио перемялся с пятки на носок, выжидающе глядя на предсказателя.

– Тебе повезло. Есть ещё кусочек глины. На кружку хватит.

– Успеем до обеда?

– Успеем, – тепло улыбнулся ему Бруно, – А теперь пошли к малышам. Мира, ты с нами?

– Да, очень интересно их увидеть! – с наигранным оживлением закивала девушка, следуя за ними к одной из куч барахла.

– Хорошо бы ты ещё упросил её переехать, а то не ровен час, и вся эта конструкция рухнет, – негромко произнёс хозяин комнаты, убирая пару мелких вещиц в сторону. Навстречу ощетинился пучок усов: молодая мать была готова защищать своё потомство.

Мирабель поразилась отваге зверька: крыса щерилась, прикрывая телом копошащийся клубок из семи розовых малышей, каждый из которых был не крупнее фасолины. Появление Антонио успокоило четвероногую. Мальчик с улыбкой поставил коробку неподалёку, а затем обратился к Бруно:

– Она согласна переехать, как только убедится, что гнездо хорошее. И ты должен будешь её перенести. Тебе можно.

– Почту за честь, – на полном серьёзе кивнул предсказатель, переглянувшись с Мирабель. Кажется, он хотел что-то сказать, но запнулся. Девушка решила сама разбавить неловкую паузу:

– Я ничего не знаю про то, как живут крысы. Наверное, ей тяжело растить их одной.

– О, нет-нет, она вовсе не одна. Крысы живут большими семьями, совсем как мы, а младшие у них пользуются своим положением до такой степени, что могут вытащить у старших еду не только из лапок, но даже изо рта, – хозяин комнаты тепло усмехнулся, – Я видел старых самцов, по которым буквально скакали крысята, а те даже не огрызались.

– А что бывает, если в семью приходит новая крыса? – Мирабель заметила, как молодая мать, порывшись в лоскутках и выкинув два из них по причине, известной только ей самой, принялась перетаскивать малышей в новое убежище. Несмотря на слепоту, крысята уже активно вертелись в её пасти, должно быть, не горя желанием расставаться с нагретым гнёздышком.

– Такого не бывает.

– Не бывает?

– Крысиная семья изгоняет чужаков прочь, а новые колонии появляются, когда какая-то парочка сбегает прочь, на поиски нового места, где посвободнее и корма побольше.

– Но они же все родственники.

– Верно, но, кажется, их не особо это волнует.

Один из четвероногих друзей Бруно, заинтересовавшись переселением, вскарабкался Антонио на плечо, делясь какими-то наблюдениями.

– Секреты мои разбалтывает? – непринуждённо спросил предсказатель. Антонио обернулся к нему со всей детской непосредственностью, на которую только был способен:

– Он говорит, что ты и Мирабель могли бы свить славное новое гнездо.

От этого заявления лицо девушки вспыхнуло раскочегаренным угольком, и она вцепилась в собственное предплечье так, что побелели пальцы. У Бруно отвисла челюсть:

– Бу…будь мы крысами, конечно, но это не…

– Ему кажется, что вы подходите друг другу, – доперевёл мальчик, и снова без единой задней мысли откликнулся на писк крысы, – Дядя Бруно, пора перенести малышей.

– А? Малышей? Гхм, да, сейчас. Малышей, да.

– Дядя Бруно, тебе нехорошо?

– Спал сегодня мало, ничего такого, сущая ерунда!

Пытливый взгляд Антонио почтил своим присутствием Мирабель:

– А… Я, кажется, понял.

Предсказатель и его племянница резко захотели узреть Апокалипсис, и как можно скорее, но у младшего Мадригаля был другой ответ:

– Вы волнуетесь за того зверя, который шалит по ночам. Я принёс кое-что вам показать… Дядя Бруно, вон под тот стеллаж.

– Ладно, королева, будь по-твоему, – переглянувшись с крысой, предсказатель пристроил её семейство в тёмный угол, не забыв положить сухарик в качестве угощения, – Так, с этим разобрались. Что ты принёс?

Мальчик вздохнул и посерьёзнел:

– Обещаете никому не говорить?

– Да, конечно, милый, – сразу же по достоинству оценила уровень доверия Мирабель, подходя ближе.

– Я знаю про то, что случилось с курицей. Звери мне всё рассказали. И, пока пол не помыли, я успел поиграть в сыщика. Так что теперь у меня есть это, – мальчик достал два листа кальки, – Я обвёл следы этого существа.

Троица расположилась прямо на полу, разглядывая доказательства того, что в Касите завёлся незваный гость.

– Один я вижу, что сегодняшние следы больше? – спросил Бруно, накладывая листы друг на друга, чтобы оценить границы, – Уж не двое ли их?

– Почему-то мне кажется, что это одно существо, которое подросло, – пробормотала Мирабель, вздрогнув.

– За одну ночь? Даже крысы так не растут.

– Гато считает, что это не совсем зверь, – снова отозвался Антонио, – Он говорит, что видит, но не чует это существо. У него как бы… нет тела. Как у тени.

– Но тени не убивают кур, – возразил Бруно, – Впрочем, это бы отчасти объяснило то, почему птицу не съели.

Мирабель подняла на дядю недоумённый взгляд, но сразу же опустила глаза, делая вид, что занята изучением следов:

– Убивать, но не есть. Какой в этом смысл? Поиграла и бросила?

– Хуанита сказала, что эта чертовка, кем или чем бы она ни была, ни много ни мало пробралась в самые глубины курятника. Специально. Чтобы выбрать лучшую… погрызушку?

– А может, она отомстила, – когда Мирабель снова взглянула на дядю, тот поразился доселе невиданному выражению её лица.

– За что?

– Ну а кто его знает. Копила обиду – и в итоге отомстила за причинённую боль, – девушка и сама не поняла, почему этот вывод дался ей так легко.

– Ты говоришь загадками, – Антонио тронул кузину за предплечье, и та заметно смягчилась:

– Прости, видимо, все эти события держат нас немного на взводе.

На этот раз глаза отвёл уже Бруно. Судя по всему, Мирабель только что отыскала объяснение тому, что произошло между ними за гончарным кругом. И ведь логично. Нормальная реакция – держаться поближе, и… А, нет, ненормальная. Для крыс ещё куда ни шло, но не для людей.

Узел в животе превратился в ледяные когти. Даже если это поползновение в сторону племянницы вызвано стрессом, оправдание выходило ничтожным. И при этом та сцена лепки будто бы дала клятву отпечататься в сознании на веки вечные. Их переплетённые пальцы. Её изящная шея. Её запах…

Да семью Мадригаль прокляли, не иначе! Его-то уж точно. Кажется, зря пару дней не стучал по дереву и не бросал соль через плечо, теперь можно хоть мешками сыпать, едва ли выручит.

– Антонио, ты всё ещё хочешь слепить кружку? – в надежде отвлечься произнёс Бруно, глядя на младшего племянника.

– Да, очень! Только большую, не люблю маленькие кружки.

– Такую, которая ближе к супнице? – улыбнулся ему предсказатель.

– Да-а, чтобы пьёшь – и даже лица не видно!

– О, кажется, тут ты пошёл в меня, – усмехнулся Бруно, гладя курчавые волосы мальчика, – Твоя бабушка вечно грозилась, что не ровен час – и я начну пить кофе ещё и носом, да так и утону.

Антонио засмеялся, и обстановка в комнате стала чуточку теплее.

– Пойду помогу маме с обедом, – решила Мирабель, вставая с насиженного места, – Не задерживайтесь, хорошо?

– Хорошо, – хором ответили ей оба.

Когда шаги на ступеньках стихли, Антонио отвлёкся от глины:

– Почему у меня чувство, что я пришёл не вовремя?

– Потому что один не по годам умный сеньор слишком много думает, – подмигнул ему Бруно, включая гончарный круг, – А ведь лучшая на свете кружка ждёт своего воплощения.

Антонио негромко взвизгнул от восторга, и вскоре уже с головой погрузился в лепку, и понятия не имея о том, что был не прав.

Младший племянник изволил появиться в нужный момент, предотвратив… неизвестно что. Бруно мог думать о произошедшем сколь угодно долго, и даже кивать с серьёзным выражением лица, но что-то на донышке его души хотело, чтобы всё сложилось иначе.

Вообще всё.

Начиная с семейного древа и заканчивая сценой у гончарного круга.

Бруно как никогда в жизни хотелось невозможного: быть крысой из чужого гнезда.

========== Глава 12 ==========

Немного позабыв инцидент с Гато, семья всё же рискнула выйти обедать на улицу. Обстановка перестала потрескивать после того, как Мирабель тихонько извинилась перед Алмой за своё поведение утром, сославшись на банальное волнение за статус дяди. Глава семьи приняла это с надлежащим достоинством, и больше эту тему никто не поднимал.

– Камило, перерыв, – окликнула сына Пеппа, заметив, что несущая фрукты Мирабель обходит кузена по лихо изогнутой параболе.

– Ещё пара подач!

– Камило! Стол уже накрыт, – не поддалась на уговоры его мать.

– Ладно, ладно, – пробурчал подросток, ловя футбольный мяч после очередного «матча» с Каситой. Лестница на второй этаж служила ему своеобразными воротами, и вилла с удовольствием принимала участие в этой незатейливой игре.

– А я кружку сделал. Во-от такую большую, – похвастался брату Антонио, залезая на свой стул, – Дядя Бруно научил.

– Ну ничего себе! Кстати, – Камило будто впервые увидел своего родственника по материнской линии, – Дядя Бруно, ты единственный, кто ещё не играл со мной в футбол.

– Звучит так, будто это обязательно, – с опаской усмехнулся предсказатель. Всего пару минут назад он наблюдал за тем, как племянник устраивает настоящее футбольное рубилово при поддержке Каситы. Если честно, в этот момент Камило напоминал необъезженного жеребца, вознамерившегося выломать дверцу стойла.

– Я могу уравновесить шансы! – поняв, что возможный второй игрок отыскивает пути отступления, Камило сам превратился в дядю, – Вот так. Что скажешь?

– А вместе с превращением ты чувствуешь себя на 50? – поинтересовался Бруно.

– Ну вот, – паренёк принял настоящий облик, обижено ковыряясь в тарелке, – Кругом одни девчонки, Антонио не подрос, папа устаёт, дядя Агустин боится мяча, а ты…

– …а я плохо переношу давление, поэтому так уж и быть, доедай и поиграем.

Камило замер посреди пламенной речи, лупая глазами:

– То… то есть серьёзно?

– Да, давай. Только учти, что я тоже рос в окружении сестёр и не так часто чеканил мяч, – Бруно изо всех сил старался выглядеть непринуждённо, но на самом деле физическая активность никогда не была его сильной стороной. Камило предстояло скоро в этом убедиться, но пусть хоть немного порадуется. Плюс, у самого предсказателя появится законный повод не видеться с Мирабель.

Бруно мельком взглянул на племянницу. Даже в голове эта формулировка звучала странно. «Законный повод не видеться», бред сумасшедшего. Они ведь ничего не сделали. Или всё же сделали? Проклятая еда отказывалась лезть в горло, толпа мыслей устраивала дикую давку в очереди на обдумывание.

На что переключиться? На непринуждённую болтовню? Семья подзабыла о проказах неведомого существа, и теперь мусолит отношения Долорес с её красавчиком-ухажёром. Свадьбы это не тема Бруно, одну он уже испортил, так что лучше улыбаться и кивать в нужные моменты.

Мирабель. Далеко сидит, могут максимум соус друг другу передать, и то через чужие руки.

А как было бы здорово расположиться рядышком и просто переглядываться время от времени, зная, что скоро они пойдут разбирать барахло, играть на типле, лепить – во имя всего святого, да хоть делать замки из песка! – только не вот так, по отдельности.

Мирабель терзали схожие мысли, но она знала, как бороться с отчаянием. Дядя идёт играть в футбол с Камило? Прекрасно, тогда она устроит смотр своим клубкам шерсти: пончо само себя не свяжет. Если чего-то не хватит, неплохо бы завтра выбраться в город. Желательно, в хорошей компании.

– Луиза, – шепнула девушка сидящей рядом сестре, – Ты идёшь завтра в город?

– Да, собиралась с утра.

– С тобой можно?

Силачка улыбнулась:

– Спрашиваешь! Обожаю гулять с тобой.

Мирабель улыбнулась ей в ответ.

– С тобой всё хорошо, младшая?

– Да, порядок.

– Точно? А то я приструню любого, если понадобится!

– В самом деле, Лу, – встряла в разговор Исабела, – Может, Мирабель просто задумалась о том, что прикупить в лавке для рукоделия, а ты сразу «всё ли хорошо».

– Волнуюсь ведь, – обиженно пробасила Луиза, и обе сестры, не сговариваясь, нежно похлопали её по руке с двух сторон.

– Кто сегодня помогает мне с посудой? – спросила Джульетта, когда обед был закончен.

– У нас матч с дядей Бруно… – сделал щенячьи глаза Камило, обращаясь к Долорес.

– Почему сразу я?

– Ты пока самая счастливая в семье, спустись ненадолго к простым смертным, – парировал её брат.

Мирабель улыбнулась в кулак. Влюблённость и правда превратила Долорес в совершенно другого человека. Собираясь на посиделки с семьёй, старшая кузина только и ждала момента, чтобы свинтить к Мариано: то послушать, как он поёт, то оценить новые стихи. Камило говорил, что даже видел, как эти двое целовались на прощание. В губы. Интересно, каково это?

Стоп!

Почему её вообще занесло в эти раздумья? Это так глупо: устраивать какой-то невразумительный обмен слюнями, да ещё и получать от этого удовольствие.

Мирабель дотронулась до шеи, вспомнив прикосновение чужого носа.

Всё! Живо разбирать клубки и спицы! Без разговоров!!

***

– Что-то она какая-то дёрганая в последнее время, – заметил Камило, провожая младшую кузину глазами, – Опять из-за магии заморочилась, что ли?.. Дядя Бруно.

– А? – предсказатель приподнял бровь, – Ты меня спрашиваешь?

– Ладно, забей.

– Кого забить?

Подросток фыркнул, выкатывая из-под лестницы потрёпанный жизнью мячик:

– Можешь попробовать забить мне гол, если повезёт.

– Шутишь? Я с гордостью ношу звание самого невезучего из Мадригалей.

– Ты приносишь несчастья. Это другое.

– Ах ты дерзкий юнец, – по достоинству оценив игру слов, сверкнул улыбкой Бруно, – Ну, я тебе сейчас задам. Подавай сюда мяч.

– Хо-хо, – Камило выполнил несколько замысловатых трюков, разминаясь, – И каково твоё гадание на сегодня?

– Ты пожалеешь о том, что зазвал меня играть, – Бруно полыхнул глазами, имитируя проявление дара.

– Это что, экспресс-метод предсказания будущего? – Камило на секунду перевоплотился в дядю, – Разве тебе не нужно зажигать ароматные травы, делать круг из песка и сосредотачиваться?

– О, это просто для красоты, – извернувшись, отнял у него мяч Бруно..

– Так что же, мы оба любим понтоваться?

– Нет, мой дорогой племянник, – предсказатель почти что танцевальным движением ушёл от попытки Камило вернуть мяч обратно, – Понтуются мальчишки. А зрелые мужчины, – он наклонился чуть вперёд, понизив голос, – Находят свой стиль.

– Ах ты! – раззадоренный подросток даже сменил пару обликов, отняв-таки мяч, – Ну, я тебе задам!

– Ты хотел сказать, «покажу стиль»?

– Молись, дядя Бруно!!

Остальная семья уже разошлась по делам, а Бруно с Камило так и продолжали гонять мяч по внутреннему дворику. Предсказателю было немного стыдно за то, что поддел племянника: в далёком детстве подобная тактика позволяла избежать разборок с ребятами постарше, которые не упускали случая пошпынять странного жилистого подростка, предсказывающего неприятности. Обычно, пока соперники находили достойный ответ, маленький Бруно уже скрывался во чреве Каситы, в одном из своих тайных убежищ. Как здорово, что Камило такой позитивный и активный: точно пошёл в Пеппу. Вспыльчивый, но как улыбнётся – так чисто Феликс. Дитё дитём ещё, конечно, так раззадоривается от слов и заливисто хохочет, когда всё идёт по его плану. Мирабель по сравнению с ним…

Мирабель.

О, нет.

Бруно мигом забыл, что защищает ворота.

Вот этот мальчишка, совсем ребёнок, на полтора месяца старше Мирабель.

А он, старый дьявол, сегодня утром посмел…

– МЯЧ!!!

Какой ещё мяч, у Бруно тут…

Снаряд из потрёпанной телячьей кожи решил не церемониться, на полной скорости влетев предсказателю в лицо. А затем мир взорвался болью, и к моральным мукам с явным удовольствием прибавились ещё и физические: мяч прилетел аккурат по носу.

========== Глава 13 ==========

Мирабель не сразу поняла, что за приглушённый вопль донёсся со внутреннего дворика, да и, если честно, это не слишком её взволновало. Семья большая, вечно что-то происходит, а вот клубки шерсти сами сортироваться до сих пор не умеют. Беда: зелёного цвета совсем мало. Завтра придётся раскошелиться.

– Дядя Бруно, прости! Очень больно?

Вопль. Бруно. Вопрос о том, больно ли.

По спине девушки пробежал электрический разряд. Камило!!

– Да как… Как?! – другие слова застряли у девушки в горле, едва она увидела, что Бруно держится за нос. Из-под его пальцев уже побежал ручеёк крови.

– Я не хотел, я не… – промямлил Камило, но кузина прервала его покаянную речь, подняв ладонь:

– Приведи маму, я сама тут справлюсь.

Подросток кивнул и тут же умчался в нужном направлении, а Мирабель бросилась к дяде:

– Не закидывай голову. Дай посмотреть.

– Да всё в поряд…

– Дай. Посмотреть.

– Мира, не…

– Убери. Руку. От. Лица.

Предсказатель послушался, и поток крови радостно устремился на плитку внутреннего дворика. Хлестало из обеих ноздрей, между глазами наливался синяк.

– Идём скорее на кухню, – девушка приобняла его за талию, – Идти можешь? В глазах не темнеет?

– Нет, порядок. Ты не бойся, я в детстве часто… также…

– Угу, угу, герой, знаю, – Мирабель усадила его на стул, подавая смоченное водой полотенце, – Держи у ноздрей и не поднимай голову. Я пока погляжу, нет ли перелома.

– Я сам могу протереть…

– Не возникай. Я не шучу, – упёрла руку в бок племянница. Перечить ей было просто нереально.

Воспользовавшись моментом, девушка осторожно протёрла его переносицу:

– Перелома вроде нет, но хлещет знатно. Зрение не мутнеет? В глазах не двоится?

– Коленки… дрожат, – неохотно признался мужчина.

– А у меня-то как дрожат, я, вообще-то, тоже перепугалась.

– Держишься молодцом.

– Да-да, – девушка протянула ему полотенце на смену, – Не болтай.

– Спасибо.

– Сказала же: не болтай!

– Только «спасибо». За то, что ты… есть в моей жизни.

Они обменялись долгим взглядом. Мирабель оторопела, а затем тепло улыбнулась:

– И тебе спасибо за то, что ты появился в моей жизни. А теперь давай сосредоточимся на спасении твоего многострадального носа.

– Бежала так быстро, как только могла, – как раз вовремя влетела на кухню Джульетта, – Во имя всего святого, братец! Ещё немного, и синяк расползётся на всё лицо! И кровь везде, будто кого-то принесли в жертву. Давно не было.

– «Давно не было»? – уточнила Мирабель, глядя, как мама делает для Бруно арепу с сыром. Предсказатель, помнящий о наказе молчать, лишь пожал плечами, мол, говорил же, что всё непросто.

– Твой дядя был болезным ребёнком, особенно по части носа. Чуть заденешь – и вот такой водопад начинается, – пояснила за него Джульетта, – Мне казалось, это прошло, но, видно, подача Камило особенно удалась… А ты-то о чём задумался, братец?

Про себя Бруно немедленно вознёс пламенную благодарность тому, что сейчас держал у лица полотенце. Столь неожиданные эмоции ему удавалось скрывать хуже, чем собаке – виляющий хвост.

– Готово. Ешь скорее, – Джульетта протянула ему булочку, с удовлетворением глядя на то, как рассасывается синяк на лице брата.

– Дядя Бруно, прости ещё раз, – совершенно растерявший гонор Камило стоял, неловко опёршись о дверной косяк.

– Всё в порядке, я сам отвлёкся, – предсказатель бережно дотронулся до носа, – Цел и невредим, как и было. Спасибо, Джу. Так что, какой там у нас был счёт?

– Это вы оба сейчас серьёзно? – опешила Мирабель.

– Конечно! – обернулся к ней Бруно, и девушка с изумлением увидела в его глазах задорные искорки, – Давно я так не веселился!

– Серьёзно?! – на лицо Камило мигом вернулась улыбка, – О, погнали рубиться дальше!

– Погнали!.. А, погоди минутку, – предсказатель быстро кивнул Мирабель, – Сеньорита, Вы спасли мне жизнь. С меня что-нибудь.

– Больше не калечься, – хмыкнула племянница.

– И тарелка.

– Да, и тарелка… Сваливайте уже, оба!

***

Девушка успокоилась только после того, как со внутреннего дворика снова стали доноситься смешки и топот:

– Господи, если этот матч пройдёт без единой травмы, я очень удивлюсь.

– А я уже готова, – Джульетта продемонстрировала тарелку с горкой целебных ареп.

– Спасибо, мам.

– Тебе спасибо, милая. Не растерялась, молодец. Забота о других у нас в крови.

– О, это точно.

– Помнится, именно так я встретила твоего папу.

Этот шаг с места в карьер заставил Мирабель замереть на месте:

– Эм… Я что же, готова для Того Самого Разговора?

Тем Самым Разговором в семье Мадригаль называли посвящение в чью-либо историю любви, дабы подрастающее поколение могло осознать собственные чувства и задуматься, тот самый ли человек рядом, когда наступал момент истины.

– А ты хотела бы? – несколько удивилась Джульетта, и Мирабель с ужасом поняла, что попала в капкан, который сама же себе и поставила, – Да я не то чтобы… В смысле, я, конечно, хочу послушать твою историю, но я не… Нет. Не того. Никак.

Мать ласково заправила пару кудряшек дочери за ухо:

– Как скажешь, моё сокровище. Можно сесть рядом?

Мирабель с удовольствием прильнула к матери, и та начала говорить, словно рассказывая сказку:

– Давным-давно в Энканто жила девочка по имени Джульетта. Она была милой, доброй и трудолюбивой. Как только ей исполнилось 16, за ней впервые начали ухаживать. Его звали Карлос. Он был сильным и предпочитал дела словам. Настоящий мужчина, как сказала бы бабушка Алма.

– И бабушка Алма была от него без ума? – догадалась Мирабель, и мать с тихим смешком приобняла её за плечо:

– А ты проницательна, мой котёнок. Наша Джульетта была послушной девочкой, и не хотела расстраивать Карлоса и маму, а потому сходила с ним на свидание. Карлос подавал себя с лучших сторон: он ловко умел столярничать, и обещал построить нашей героине дом. Джульетта слушала с восторгом, но на сердце у неё была пустота. Раз за разом, сколько бы они ни встречались, вот тут, – тонкие пальцы старшей из тройни Мадригаль легонько постучали по грудной клетке Мирабель, – Не загоралось ни одной искорки. Бабушка, то есть мама Джульетты, глава общины Энканто, была в полном восторге от ухажёра дочери.

– Как от Мариано?

– О, да. Мы даже приглашали семью Карлоса на ужин.

– Семья Джульетты.

– Что-то, милая?

– Ты забыла про тон рассказчика, – с намёком повела кистью руки Мирабель.

– Да, точно! Что же это я. Итак, наша умница Джульетта была просто обязана что-то чувствовать, но сердце её молчало. Карлос был замечательной партией, просто… не её человеком. И вот однажды наша Джульетта, – заметив, как дочь смотрит на булочки, родительница протянула ей тарелку, позволяя похитить часть стратегического запаса, – Не выдержала и пошла за предсказанием к своему брату Бруно.

На имени «Бруно» арепа начисто отказалась от идеи быть проглоченной, и Мирабель закашлялась.

– Милая, всё хорошо?

– Изумилась повороту сюжета, – выпив воды и отдышавшись, ответила девушка, – Я слушаю, слушаю.

– Брат Джульетты был предсказателем и мог заглянуть в будущее.

– Невероятно. Как ты только такое придумываешь? – подыграла матери Мирабель.

Я ведь великая рассказчица, магия, ничего более того, – подмигнула целительница, – Накинув капюшон и воззвав к своему дару через круг из песка, брат Джульетты сказал, что её счастье «свалится ей под ноги». И точно: не прошло и двух дней, как Агустин, её будущий муж, крайне удачно споткнулся и растянулся аккурат перед нашей героиней, сломав себе два ребра. Одну целебную арепу спустя тот юноша вдруг понял, что нашёл лучшую девушку на свете. Он робел, не зная, как надо ухаживать, но у него просто прекрасно получалось влипать в неприятности, и эти двое виделись настолько часто, что в итоге в сердце Джульетты зажглась та самая искра.

– Боже, мам. То есть… ты просто вытаскивала папу из разных переделок и постепенно полюбила его? – на всякий случай уточнила Мирабель. Джульетта хихикнула:

– Я полюбила Агустина не потому, что он был самым умным или самым способным, или за обещание достать мне звезду с неба, или свернуть окружающие Энканто горы. Я нашла своего человека. Он подходил мне, а я – ему. Мне хотелось заботиться о нём. Он калечился – я исцеляла. Падал духом – приободряла. Если его обижали – я заступалась. И мне было хорошо рядом с ним. Даже просто стоять рядом. Иногда держаться за руки. Даже молчать. Прошли годы – и я подарила ему трёх чудесных дочерей в знак моей любви. Да, у нас бывали тяжёлые моменты, особенно связанные с неодобрением бабушки, но мы справились с этим, потому что были друг у друга. Конец.

– Это было чудесно, – поблагодарила Мирабель, – Спасибо, что рассказала мне об этом. Я очень ценю.

– Милая.

Собравшаяся было уходить девушка обернулась. Джульетта сделала странный моющий жест руками:

– Видишь ли… В Энканто нет мальчиков твоего возраста, и, вполне возможно, в один прекрасный день тебе понравится кто-нибудь… старше тебя.

В этот момент Мирабель показалось, что с неё содрали лоскут кожи, и теперь мать видит всё. Абсолютно всё.

– И… ты хочешь сказать, что..? – произнесла девушка, стараясь выглядеть непринуждённо.

– Я хочу сказать, что если… это действительно твой человек, мы с папой сделаем всё возможное, чтобы принять твой выбор. Просто знай это.

– Спасибо, мам, – неловко улыбнулась ей Мирабель.

– Ну что ж, – Джульетта подошла ближе, – Можно тебя поздравить?

– С чем? – девушке показалось, что коварная арепа на этот раз застряла на полпути к желудку.

– Как это с чем? С Тем Самым Разговором, конечно, – женщина зарылась носом в темечко дочери, вспоминая дни, когда Мирабель была совсем маленькой, – Ты прекрасна, мой котёнок. И достойна счастья.

– Спасибо, мам, – Мирабель постаралась, чтобы улыбка не вышла грустной, – Я там свои нитки разбираю, пожалуй, пойду, а то вся комната в клубках. Если к вечеру не разберу, придётся спать посреди этого хаоса.

– Раз такое дело, иди, – кивнула ей мать.

Когда шаги в коридоре стихли, на кухню крадучись вошёл Агустин:

– Как всё прошло?

– Сложно сказать, – вздохнула Джульетта, хмурясь, – Она крепкий орешек.

– Это в меня.

– Это сомнительно.

– Твоя правда, – беззлобно усмехнулся мужчина, – И что мы будем делать?

– Провидение послало нам ещё один источник информации, – Джульетта кивнула в сторону внутреннего дворика, где как раз заканчивался матч, – А это значит, – целительница открыла нижний ящик, вручая мужу увесистую бутылку вина, – Переходим к плану Б.

========== Глава 14 ==========

Совершенно ничего не подозревая о планах старшей сестры, Бруно вернулся в свой флигель. Тело приятно ныло от физической нагрузки, и даже ступеньки уже не казались таким жестоким испытанием. Да и в голове покой воцарился – то, что доктор прописал. Хотя, конечно, благодаря Джульетте, доктора в Энканто как-то себя изжили.

Пожалуй, самое время заняться обжигом тарелок.

– Касита, – окликнул виллу предсказатель, встав возле высокой дюны, – Поможешь мне вытащить печь для обжига, или мне брать лопату?

По насыпи прошла дрожь, и из песка показалась труба, а затем и вся печь. Кривоватая, но Бруно сделал её сам и очень этим гордился. Сбоку даже осталась памятная керамическая табличка с отпечатками на память: его собственным и лапками его сестёр.

Бруно с нежностью приложил руку к оттиску:

– Однако, с тех пор я вымахал, а, Касита?

Вместо ответа добрый дух виллы стряхнул нанос песка и со старого кострища, обложенного осколками неудачных предсказаний. Это была идея Джульетты: «Они такие красивые! Не выбрасывать же».

– Благодарю, – предсказатель оглянулся на «любимую» лестницу, – Жаль, с лифтом так не выйдет. Не жалеешь ты меня, Касита.

Бруно уже успел спуститься вниз с грудой тарелок, вазой племянницы и кружкой Антонио, как в дверь постучали. Осторожный стук. Не Мирабель.

– Да? –от с опаской окликнул неведомого посетителя Бруно. Из стены песка вынырнул Агустин, прижимающий к груди свёрток крафтовой бумаги.

– Не упади! – предупредил мужа сестры Бруно, но поздно: тот уже ехал по дюне лицом вниз. Благо, сам Агустин знал о своей неуклюжести и загодя отбросил пакет в сторону. Бумага всё же надорвалась, и наружу показалось горлышко бутылки.

– Я принёс вино, – объявил отец Мирабель, вставая и отряхиваясь, – Привет. Не занят?

– Печь раскочегариваю, за ней нужен глаз да глаз, но если ты согласен никуда не отходить, можем душевно посидеть, – вежливо предложил Бруно, пытаясь догадаться, зачем понадобилось спиртное. Новоселье отметили, на любовном фронте Долорес помолвки пока нет. День рождения у кого-то? Нет, ложная тревога.

У Джу будет ещё ребёнок?! Не-е, тогда Алма устроила бы шумиху на весь Энканто. Да и Агустин выглядит не радостным, а скорее… растерянным? Хотя от ребёнка в таком возрасте можно выглядеть как-то так, но чутьё подсказывало Бруно, что дело в ком-то из уже имеющихся детей.

А именно в Мирабель.

Ну всё, понеслось.

Так, спокойно. Ничего не было, кроме вазы, которая сейчас отправится на обжиг. Это было… затмение, и всё. И больше такого не повторится.

Тут и говорить не о чем.

– У тебя есть штопор? – тем временем спросил Агустин, воюя с пробкой.

– Да, должен быть.

– Далеко?

Бруно без комментариев вознёс глаза на громаду лестницы.

– Ясно, тогда обойдёмся, – мужчина начал расковыривать преграду столовым ножом.

– Ты это… внутрь пропихни. Пробку. Поверни нож тупым концом и осторожно ударь.

– Давай ты, – от греха подальше отдал ему бутылку Агустин.

– Давай, а то я перед Джу не оправдаюсь, – усмехнулся Бруно, ловко открывая хранилище алкоголя.

– Рукастый ты, – восхитился Агустин, – Почему ты так и не женился?

– Это сложно, когда сеньориты разбегаются от тебя врассыпную, – предсказатель поворошил угли, закрывая заслонку печи.

– Мирабель от тебя не убегает, а значит, ты хороший человек.

– Мне лестно это слышать.

– Как нос, кстати? Не болит?

На секунду Бруно вернулся в сцену с лепкой. Всё. Отныне удар мяча будет казаться ему карой небесной. Замечательно.

– Вроде уже прошёл.

– А стаканы… – муж сестры снова беспомощно огляделся и неловко усмехнулся, – Придётся пить из горла. Не побрезгуешь?

– За десять лет жизни с крысами осталось мало вещей, которыми я бы брезговал, – ухмыльнулся Бруно, садясь по-турецки, – У тебя и еда тут.

– Да, Джульетта передала. Это уже не первый ужин, который ты пропускаешь. Сильно занят?

– Я не привык много есть. И за столом поговорить не мастак.

– Вот как, понимаю… Кхм, мне крайне неловко об этом спрашивать, но… Насколько близкие у тебя отношения с моей дочерью?

Услышав этот вопрос, предсказатель сделал глоток побольше:

– Ну… какие… Достаточно… близкие, пожалуй. А что?

– Она делится с тобой секретами? Рассказывает о чём-то своём?

Бруно нахмурился:.

– Если честно, не задумывался. Мне думается, Мирабель общается со мной так же, как и со всеми остальными. Мы просто… сблизились, поскольку кажемся семье… странными.

Вместо пламенных речей о том, что предсказатель не прав и семья Мадригаль дружна как никогда Агустин лишь кивнул:

– Это мне понятно. Но и ты меня пойми: мы с Джульеттой волнуемся. Мирабель ещё очень молода.

– Даже если я всё же приношу несчастья, к твоей дочери они не прилипнут, поверь мне на слово.

– Как грязь к солнечным лучам.

– А?

– Это такое выражение, – Агустин тоже отпил вина, поморщившись, – Ты угощайся… Я что пришёл. Поверь, мне в новинку о таком говорить. Такого в моей жизни ещё не было. Да и в твоей, наверное, тоже.

– И даже в моей? – Бруно снова сделал глоток вина, отчаянно надеясь заснуть раньше тщательного допроса и в итоге не почувствовать, как его будут убивать.

– Да, я это… Короче, Джу кажется, что Мирабель влюбилась.

Сознание Бруно ловко увернулось от цепких лап алкоголя:

– Мира влюбилась?

– Да, все признаки налицо. Она то дерзит, то плачет, то краснеет неизвестно от чего, и мы подумали, что там какая-то сложная ситуация.

(Энчилала. Глоток вина)

– Джульетта предположила, что её избранник старше.

(Ещё вина)

– Дочка постоянно с тобой, и мы подумали…

(Отрубись уже!!)

– …может, ты знаешь, кто это?

Бруно икнул, чувствуя, как его глаза отозвались всполохом дара. Вечерело, и на пустыню его комнаты тоже опускались сумерки.

– Понятия не имею. Мне она ни о ком не говорила.

– Вообще?

– Вообще.

– Чёрт, – Агустин тоже отпил вина, задумчиво покачивая бутылку, – Погоди-ка.

– Что?

– Джульетта дала мне не то вино.

– В смысле?

– Это не молодое вино, должно быть, она по ошибке нащупала что-то из запасов Алмы.

– Глянь этикетку.

– Сейчас-сейчас, – Агустин неловко пододвинулся к свету печи, подслеповато щурясь, – Бог ты мой. Это же… Это был год, когда родилась Мирабель.

– У-у… – Бруно протёр лицо ломаным движением, – Отличное вино. Удачный был год.

– Алма взбесится.

– Ещё как.

– Она хотела оставить его Мирабель на свадьбу, – грустно протянул гость.

– Мы опередили события, – Бруно понял, что сил у него осталось только на более-менее внятную речь. За 10 лет затворничества его организм отвык от алкоголя, и теперь сообщал об этом резким опьянением.

– Похоже на то… И что делать?

– Давай допьём.

– Ты ч-что? – кажется, Агустин тоже попали в ловушку градусов, – Это вино на свадьбу моей дочери!

– Тогда давай выпьем за её здоровье.

– А это идея! За мою девочку! – муж сестры сделал глоток, а затем залихватски сунул бутылку в руки шурина, – На! С тебя тоже тост!

– За… за лучшего человека из всех, кого я знаю. За Миру. Кто-то будет дьявольским везунчиком, – на полном серьёзе произнёс Бруно, тоже делая глоток.

– Ты ревнуешь, что ли? – к Агустину неведомыми путями прибрело игривое настроение.

– К кому ревную?

– К её ухажёру.

– Нет у неё никакого ухажёра.

– А чего она тогда такая дёрганая?

– Да крысы сказали про гнездо.

– Про какое гнездо?.. Бруно, эй.

– Что?

– Какое гнездо?

– Гнездо?

Они взглянули друг на друга и захохотали. Кажется, спиртное без труда расправилось с обоими.

– Что скажет Алма, когда нас увидит? – запричитал Агустин, пока его собутыльник встал с насиженного места, каким-то чудом вспомнив о керамике.

– А что, мы когда-то ей нравились?

– Вроде нет, но ты же… ик! Её сын.

– Я разочарование, а не сын. Ни к селу, ни к городу.

– Ну не, – Агустин встал следом и полез обниматься, – Ты хороший.

– Хороший… Ха! Хороший, мам! – Бруно и сам не понял, что почти проорал эту фразу, – Мам, я в хлам! Рифмуется!!

– Мы оба в хлам, – муж сестры неловко похлопал его по плечу, – Слушай. Женись уже, а?

– На ком?

– На ком хочешь. Детей заведёшь. Мирабель будет с ними нянчиться.

– А разве так можно? – мыслипредсказателя путались.

– Если… ик! это твой человек, то почему нет?

– Потому что нельзя.

– Чего нельзя?

– Вообще ничего. И нет в Энканто счастья.

– Так убеги.

– Убежать?

– Ага. Через ущелье.

Бруно уставился на собеседника мутным взором:

– С кем?

– А с кем хочешь, – устав стоять, Агустин вальяжно развалился на песке.

– Даже если она меня моложе?

– Пф! Что такое возраст? Любовь – вот что главное! – жилистый указательный палец мужа сестры вознёсся вверх, – Ты её любишь?

– Я… – предсказатель взглянул на собственные руки, как наяву чувствуя переплетение их с Мирабель пальцев, – Я не знаю.

– Ну что значит «не знаю»? – Агустин стукнул кулаком по песку, – Либо «да», либо «нет».

– Да.

– Что «да»?

– Люблю, но… не уверен, что так, как… должен любить.

– Бо-о-оже-е-е, – муж Джульетты закрыл глаза ладонями, – Как же с тобой сложно!

– Мне и самому с собой сложно, – невесело усмехнулся Бруно, не ожидая, что его собеседник сейчас вскочит, вцепившись ему в плечи:

– А погнали гадать! Ты же у нас предсказатель! Ну дава-а-ай, разочек! Я ничего-ничего не скажу, обещаю!

– Ладно, будь по-твоему. Что будем спрашивать?

– А давай про ту тварь, которая шарится по Касите?

Бруно знал, что нельзя соглашаться на такое: продвинутый транс истощал его, в данном случае организовав предсказателю провалы в памяти.

Последнее, что помнил Бруно за этот вечер – пламенный монолог Агустина, уверявшего Джульетту, что он ещё «трезв как стёклышко» и искренне недоумевающего, почему ему не разрешают взять в комнату нового друга: увесистый горшок с кактусом.

Проводив собутыльника, сам предсказатель отдал команду ногам и случилось чудо: они доволокли его до бункера, после чего Бруно забылся сном без сновидений.

========== Глава 15 ==========

Разбудило предсказателя ни с чем не сравнимое ощущение того, что его лодыжки являются барьером для молодых крыс, играющих в салочки.

Бруно разлепил глаза, и, увидев плотную зелёную ткань, никак не мог понять, в какой позе заснул. Оказалось, у него попросту не хватило сил влезть на гамак полностью, так что предсказатель ограничился тем, что уложил голову и одну руку, оставшись сидеть на коленях на полу.

Поднятая голова по ощущениям казалась близка к пушечному ядру, а затем и начала болеть: похмелье. Коленные чашечки, тоже оказавшиеся не в восторге от этой покаянно-пьяной позы, противно щёлкнули. Дыхание отдавало кислятиной.

– Дал я вчера маху, да? – неизвестно зачем спросил у крыс Бруно, садясь поудобнее и надеясь, что головная боль чуть поумерит свой пыл. Крысы, заинтересовавшись сменой его положения в пространстве, с радостью взобрались на колени и плечи предсказателя. Одна легонько ущипнула зубами в руку: приглашала поиграть. Бруно легонько пощекотал серое брюшко, а затем поводил рукой по кругу, пока крысу не сбила ещё одна её товарка, решившая принять участие в весёлой возне. Иногда такие догонялки его подопечных заканчивались спариванием: будучи весьма жизнерадостными существами, крысы зачинали в по-настоящему счастливые моменты. Жаль, что люди испокон веков считают их ужасными тварями, которые только и могут, что всё портить.

Хватит рассиживаться. Бруно подогнул под себя ноги, вставая. Боль, поселившаяся в висках, было вполне терпимой.

О, Боже. Что стало с посудой в печи? Что они вчера воротили с Агустином? Так, момент-момент. Вот они гадают, вот Джульетта, укоризненно качающая головой, вот Агустин серьёзно говорит о жизни с кактусом, а потом выходит Алма, интересуясь, пойдут они спать или нет, а Бруно орёт ей «Не поймаешь!».

– Madre de Dios, – предсказатель потёр изрядно отросшую щетину на подбородке, – Кто же так пьёт-то?

На глаза попались часы. Ответа на вопрос об умеренности потребления спиртного они не дали, зато подсказали время: 4 утра. Вот это хорошо, значит, у Бруно оставалось ещё пару часов доделать тарелки, а потом позволить родне распять его за испорченный сон и за любое другое прегрешение на их выбор.

Прегрешение.

Вчера он облёк в слова то, что чувствует. Любовь. Он любит Мирабель. Вроде ничего удивительного, но совсем недавно эти чувства стали разительно отличаться от того, что положено испытывать к родной племяннице.

Он остановился у выхода из бункера, вдыхая сухой воздух. По утрам в комнате бывало прохладно, но внутри предсказателя разрасталось нечто новое, от которого становилось жарко. Перед этой ситуацией Бруно чувствовал себя столь же беспомощно, как если бы перед ним поставили задачу поместить росток обратно в семечко, из которого тот взошёл. Отрезать? Убить? Но как? И что останется у него, ведь, положа руку на сердце, эти чувства были самым дорогим из того, что у него было.

Погружённый в мрачные мысли, Бруно спустился вниз, не лелея особых надежд на целостность посуды. И – о, чудо! – его ждал приятный сюрприз. Тарелки уцелели, как и кружка Антонио. А ваза?..

– Ай-яй-яй, – Бруно взял предмет так бережно, будто ему доверили разбитого параличом ребёнка. В целом всё было хорошо, только по корпусу от горлышка до дна пробежала тончайшая трещина. Запекать в костре нельзя – лопнет. А ведь эта ваза…

Предсказатель поднёс керамику к лицу, прижимаясь к изгибу носом. Тот момент был… волшебным. Волшебнее всех даров семьи Мадригаль. И теперь по всему этому чуду прошёл разлом – кажется, что незначительный, но не ровен час, и всё расколется.

– Дядя Бруно.

– Мира? – он стремительно обернулся, – Ты чего так рано встала? Что-то случилось?

– Все спят, а мне просто необходимо с кем-то поделиться. И я решила, что ты тоже не спишь, – она шустро преодолела разделяющее их пространство и затормозила, увидев вазу, – Это наша? Какая красивая!

– Увы, – Бруно повернул изделие боком, показывая трещину. Мирабель подняла на него глаза и нежно улыбнулась:

– Но ведь это ерунда.

– Её ещё нужно запечь на костре, но, скорее всего, ваза лопнет. Очень высокая температура.

– «Скорее всего». Ты не сказал просто «лопнет», а значит, есть шанс.

– Мира, это всего лишь…

– Пожалуйста, – девушка коснулась его запястья, – Можем ли мы хотя бы попробовать?

Предсказатель замер. Надежда в её глазах… Будто это было не о вазе, а о них самих.

– Так и… что ты хотела рассказать? – ушёл от ответа он, располагая посуду и разжигая костёр

– Да… точно, – Мирабель была несколько обескуражена его реакцией, но подождав, пока дядя расположится на песке, села рядом, – Сегодня мне приснился сон. Очень необычный. Да какой там: я в жизни ничего подобного не видела!

– Расскажи, – Бруно удивился жару, с которым она это говорила.

– Я затем и пришла!.. В общем, – Мирабель уставилась на разгорающиеся язычки пламени, будто читая в них никому не ведомый сценарий, – Я спала. Дремала, должно быть, на спине. И мне показалось, что моя душа… отрывается от тела и взлетает вверх, но невысоко. И… словно помещается в комнату. Там было темновато, но виднелось округлые окошко, и я подошла к нему. Поначалу ничего не происходило, а потом мои руки… – она запнулась, глядя на пальцы, – Я смотрела через то окошко и видела звериные лапы. Сильные лапы с когтями. Я изменялась. Вся. С ног до головы. Будто моя душа… растягивалась по звериной мерке. У меня даже хвост был, представляешь? И… и я чувствовала, как на мне растёт шерсть и то, что мои уши стали слышать более чутко, а глаза… Было темно, но я видела словно днём. И я была такая сильная! И я побежала! Ночь оглушила меня звуками и запахами!

Бруно хотел попросить её говорить потише, но к своему удивлению понял, что эта странная история сводит похмелье на нет.

– Я бежала по деревьям, по крышам, прыгала и кувыркалась, совершала огромные скачки, от которых захватывало дух! – Мирабель жестикулировала так активно, что у неё на щеках проступил лихорадочный румянец, – Я добежала до границы с лесом, спрыгнула на землю и направилась к ущелью. Мне было страшно, но между тем сильно хотелось узнать, что там за горами.

– И… – заметив, что она замолчала, подбодрил девушку Бруно, – Что там было?

– Река. Лес. Я шла по течению, долго, – карие глаза Мирабель смотрели куда-то в пространство, – Обошла какое-то маленькое селение, в которое меня манил запах горьких трав, и побежала дальше, очень и очень быстро. Лес исчез – и я увидела огни, – девушка испуганно вздрогнула, будто переживая этот момент заново, – Это был город, но не Энканто. Огромный город! Невероятный город со множеством людей! Я наблюдала за ним с холма, сидя на ветке дерева, а потом развернулась и ушла домой тем же путём, – рассказчица перевела дух и опустила голову, будто выдохлась быть рассказчиком, – Это всё.

– Кажется, я слышал о таком, – выдержав надлежащую паузу, произнёс Бруно, – Коренные индейцы называли это «сон-инициация», который бывает в переломные моменты жизни.

– Раз так, как его истолковать?

– А что ты чувствовала, когда бежала?

– Я… – она задумалась всего на мгновение, – Свободу и силу. Мне было страшно, и при этом так радостно!.. Представляю, что ты сейчас обо мне думаешь.

– Что ты удивительное создание, Мирабель Мадригаль.

Девушка встрепенулась, а затем сползла, ложась на песок:

– Я… подремлю немного, бегать по джунглям во сне было чуточку слишком.

– Балда, замёрзнешь же, – Бруно скинул с себя пончо, укрывая её, – Вот так. А капюшон под голову. Удобно?

– Очень, – она протяжно зевнула, – Дядя Бруно.

– Да, mi linda?

– В тот раз, когда Антонио принёс коробочку для крысят, – девушка сняла очки, кладя их рядом с собой, – Мы могли спустить для него лифт.

– О, Боже… Мне даже в голову не… Ну мы и сволочи.

– И не говори. Страшные люди. Удивительные создания из рода Мадригаль.

– Отлично звучит, – Бруно заботливо прикрыл ей ухо краешком пончо, – Спи, милая.

Некоторое время предсказатель сидел неподвижно, пока девушка не заснула. Фантазёрка. Ребёнок, у которого впереди целая жизнь. Однажды она, подобно тому дикому зверю, преодолеет ущелье и отправится исследовать новые земли, а Бруно, поднабравший в шевелюру серебристых нитей, останется здесь. На веки вечные.

Пусть этому чудесному создание повезёт.

Кстати о везении.

Затушив костёр песком, Бруно не поверил своим глазам: ваза не лопнула, и трещина на ней осталась такой же тонкой. Предсказатель пригляделся внимательнее. Вот идиот! Да это же не трещина, а волос! Волос Мирабель.

Надуманная преграда для обжига, а он, не разобравшись, едва не запорол такую красивую вазу.

«Можем ли мы хотя бы попробовать?»

Предсказатель оглянулся на спящую племянницу и покачал головой. О таком даже думать нельзя. Ни ему, ни ей.

Кострище всё ещё тлело, и Бруно принялся запинывать на него ещё песка, пока сандалия на что-то не наткнулась.

Осколок?

Нет, табличка.

Целая табличка с предсказанием!

Всё же они успели что-то наворожить с Агустином вчера. И что же там?

Едва разглядев изображение, Бруно отпрянул в ужасе. Маленькая хрупкая девичья фигурка, а над ней – огромный тёмный силуэт с грозно оскаленными зубами. Оно не было похоже ни на что из того, что предсказатель видел ранее. Гибрид клубов густого дыма и неведомого зверя с не по-звериному умной мордой.

На Бруно взирала Вишнёвая тень во всей своей красе.

И она была огромна.

========== Глава 16 ==========

Проснувшись второй раз за день и почувствовав себя выспавшейся, Мирабель застала дядю в непонятном волнении. Он казался суетливее обычного:

– Отдохнула, mi linda?

– Да, а что слу…

– Беги к маме, она наверняка уже ждёт тебя, чтобы ты помогла ей с завтраком.

– А как же ты? – нахмурилась девушка, надевая очки.

– А я приду чуть позже, только передоверю тебе заботу об этой чудной стопке тарелок. Ты же хотела украсить их, если мне не изменяет память.

– Да, хотела, – Мирабель вдруг заметила закономерность между душевным равновесием и тем, как говорил её дядя. Бруно начинал изъясняться немного витиевато. Вот прямо как сейчас.

И что прикажете делать? Как выяснить причину?

– Дядя Бруно, – она поднялась с песка, протягивая ему пончо, – Спасибо что укрыл. Мне было тепло.

– Укрыл?.. Ах, это, – он ненадолго прервал суетливые метания возле залежей керамики, и взгляд Мирабель упал на его жилистую, но довольно тонкую шею, на которой, словно поплавок в речке, нервно подрагивал кадык, – Я рад, что ты не замёрзла.

– Ты… против того, чтобы я к тебе приходила? – Мирабель было больно, но она чувствовала, что просто обязана это спросить.

– Конечно же нет, я дорожу твоей компанией! – он надел пончо не глядя, так что капюшон оказался спереди.

– Дядя Бруно.

– Да, mi linda?

Девушка указала ему на грудь, и предсказатель, неловко усмехнувшись, перевернул пончо нужной стороной:

– Всё, как и было. А теперь беги… Мира.

Девушка внаглую шагнула вперёд, обнимая Бруно и смешивая их кудряшки, но тут же почувствовала, как её похлопывают по плечу, не давая растянуть момент.

– Ухожу, уже ухожу, – поняла она, кивнув, – Спускайся скорее, а то еда в этом доме не задерживается.

Убедившись, что племянница исчезла за стеной песка, Бруно подошёл к одной из дюн, смахнув горку сандалией. Жуткое предсказание и не думало исчезать. Хрупкая девичья фигурка и чудовище над ней.

За свою жизнь Бруно Мадригаль предсказал достаточно неприятных вещей, начиная от смерти золотой рыбки и заканчивая разрушением Каситы, но в общем и целом это были вполне себе обыденные вещи. Животные умирают. Постройки рушатся. А тут…

Тут была какая-то мистика.

И ладно бы просто нечто поселилось в Касите, это было бы страшновато, но терпимо, однако фигурка на предсказании не давало Бруно покоя.

Огромная тёмная тварь была как-то связана с Мирабель, а предсказатель помнил, чем чревато упоминать племянницу в гаданиях. Только всё наладилось – и тут Бруно вынесет эту табличку на всеобщее обозрение, чтобы родня лупилась на Миру как на опасного зверя?

Не бывать этому!

Предсказатель не мог изменить будущее, но мог сделать вид, что ничего не знает.

– Прости, mi linda. Может, позже я об этом пожалею, но я хочу тебя защитить, – сказал фигурке на табличке он, а затем, размахнувшись, ударил пяткой прямо в центр оскаленной пасти, разбрасывая осколки по кострищу.

Вот и всё. Больше никто не соберёт. Можно идти завтракать с практически чистой совестью.

***

Сосредоточившись на кошмарной табличке, Бруно и думать забыл о том, что вчера спьяну пересёкся с матерью и даже успел что-то ей сказать.

Зато у Алмы, несмотря на возраст, проблем с памятью пока не было.

– Сын, – она ловко шагнула в дверной проём, заставив Бруно застрять вместе с ней. Старая ловушка для допроса. Будучи маленьким, предсказатель ещё мог освободиться, но теперь, когда он вырос, обрести свободу можно было только сказав то, что ждала от него мать.

– Доброе утро, мамита. Что-то случилось?

Взгляд Алмы был строгим:

– Я хочу знать, кого я не поймаю.

– А, ты про ночь… Прости, мы с Агустином… – предсказатель увидел промельк синего жилета – отец Мирабель тоже направлялся к общему столу. Увидел разборки – и снова исчез в коридоре. Предатель.

– Напились, знаю. Но дело не в этом. Когда я вчера спросила, собираетесь вы оба спать или так и будете шариться по Касите, словно налопавшиеся забродивших фруктов пекари, ты поднял на меня глаза и произнёс: «Не догонишь, не поймаешь!».

– Извини, мне правда стыд…

– У тебя светились глаза, сын. Ты видел будущее, которое, раз ты не медитировал, настанет совсем скоро. И оно касалось меня, – чувствуя сопротивление, Алма повернулась так, что спина Бруно оказалась прижата к дверному косяку, – Скажи мне, что ты видел.

– Я понятия не имею, потому что был пьян, – Бруно почувствовал покалывания в носу, – И вообще: откуда этот обвинительный уклон? Неужели я не могу забыться и расслабиться после стольких лет гонений и упрёков?

Алма уставилась на сына с крайним недоумением. Такого она не ожидала.

– Да и может, лучше вообще не знать, что это было? Настанет день – и судьба сама всё покажет. Я не обязан бегать за будущим, как раб, да ещё и огребать за то, что в который раз узрел не то, что приятно семье! А теперь пусти меня, я всё сказал, и извини ещё раз, если я позволил себе вчера лишнего! – Бруно ловко извернулся, освобождаясь из «капкана» матери, решительным шагом направляясь к столу.

Нашла мальчика. Допрос устроила, вы поглядите. Можно было просто вежливо поговорить после завтрака – так нет же. Как на суде, но без адвоката для Бруно. А Агустин тоже хорош. Сам же вчера принёс вино, а сегодня смылся под шумок. Трус. И этот человек – отец Мирабель? Прекрасной смелой Мирабель?

Бруно мог бы и продолжить кипеть, упиваясь этим новым для себя состоянием, если бы его не отвлекли звуки натужного кряхтения: Агустин пёр в столовую горшок с кактусом.

– Дай помогу, – растерявшись, но всё же чувствуя какую-то причастность к происходящему, Бруно подхватил увесистый расписной вазон с другой стороны. Теперь на мужчин взирало всё семейство, расположившееся за столом.

– В общем, – Агустин кашлянул, – Мы с Бруно вчера повеселились на славу и как-то сроднились с этим чудесным растением. Знакомьтесь, это Клайв. Клайв, это семья Мадригаль. Отныне Клайв живёт с нами. Не смотрите на его колючки: он классный парень, который умеет слушать и никогда не осуждает. Бруно, поможешь мне пристроить Клайва?

– Разумеется, – предсказатель уже улыбался во все зубы, словно нашкодивший мальчишка.

– Если косячить, то вместе, – шепнул ему отец Мирабель, как только они пристроили горшок неподалёку от стола, – Садись со мной.

– С удовольствием, – Бруно примостился у края стола. Из-за плеча отца высунулась Мирабель. Она выглядела удивлённой, но тоже улыбалась.

– Клайв, – сдавленно фыркнул Камило, не сдержавшись, – В коем веке отжигаю не я.

– Мы с Агустином ещё не такие уж и старые, – Бруно ткнул союзника локтем в бок, – Айда с нами играть в футбол сегодня?

– Я умру при первой же подаче, но зато в хорошей компании, – усмехнулся в ответ муж Джульетты.

– Камило, – упредительно проворчала Пеппа, но поздно. Её отпрыск был просто обязан схватить мяч и быть на низком старте.

Вот только вернулся подросток с весьма серьёзным лицом.

– Что случилось? – заметив колебания настроения за столом, окликнула внука Алма.

– Да вроде… Ничего. Только, – Камило поднял мяч, поворачивая его нужным боком. На потрёпанной коже остались полосы от когтей.

Мирабель вздрогнула, вспомнив отпечатки на кальке, сделанные Антонио. Если судить по этим полосам, их оставила ещё более крупная лапа.

Но на этот раз подобное проявление гостьи не было столь активным. Можно было подумать, что она просто отбила мяч. Или предупредила владельца о чём-то.

Вчерашний инцидент. Нос Бруно, разбитый этим самым мячом. Ещё ранее – курица Хуаниты.

Ревность и злость.

Сильная ревность – убийство птицы.

Слабая злость – царапина на мяче.

Мирабель чувствовала, что, сама того не зная, затрагивает струны какого-то диковинного инструмента.

Но как?

И почему она?..

– Я всё, – Луиза одним глотком прикончила кофе и легонько хлопнула младшую сестру по плечу, – Мне ещё надо будет расширить заводь, так что если ты не передумала идти в город, собирайся скорее.

– Да, – вздрогнула девушка, внутри буквально завопив от благодарности, – Уже бегу!

Бруно бросил на племянницу недоумённый взгляд. Неужели она забыла про роспись тарелок? Он бы с удовольствием присоединился к ней. Но ведь… кто он такой, чтобы распоряжаться её временем. Наверняка какие-то дела. И сам ведь думал о том, что нужно проводить меньше времени вместе, хорошо ещё утром никто не засёк, а то…

А что? Кому вообще в голову придёт, что у Мирабель может быть какая-то корысть в его флигеле? Или у самого Бруно?

Впрочем, один человек всё же есть.

Предсказателю не требовалось смотреть на противоположный край стола, чтобы ощущать тяжёлый взгляд матери, не суливший ничего хорошего. Если Алма решила, что где-то упустила вожжи повозки под названием «семья Мадригаль», то жди беды.

Осторожность Бруно подавала ему недвусмысленные сигналы: держать ухо востро.

Возможно, на кону не только его душевное равновесие, но и Мирабель с её едва устаканившимся положением в семье.

Рано думать о дурном. Тревожные звоночки есть, но они как следы на кухне. Выдержать паузу. Наблюдать.

И снять с себя подозрения.

– Камило, играть ещё можно? – обратился к племяннику предсказатель.

– Да, вроде мяч цел, – кивнул паренёк и тут же улыбнулся, – Дядя Агустин, ты с нами?.. Ого как быстро!

Бруно обернулся, но в коридоре слышался только удаляющийся звук волочения цветочного горшка.

– Должно быть, у них с Клайвом наметились какие-то дела, – предположил младший из тройни Мадригаль, упиваясь взрывом смеха Камило.

Комментарий к Глава 16

Пекари - разновидность свиней, живущих в Южной Америке 🐷

========== Глава 17 ==========

Луиза была классной старшей сестрой: смелой, прямолинейной, трудолюбивой, готовой на всё во благо родных. Одна проблема: поспеть за ней было не так-то просто.

– Всё ещё не научилась толком отдыхать, – неловко почесала затылок силачка, заметив, что Мирабель переводит дух, – Извини.

– Нор… нормально. Мне полезно, – насилу выжала из себя девушка, делая несколько глубоких вдохов, – Я итак засиделась дома.

– Видать, чем-то важным были заняты с дядей Бруно?

Вопрос застал Мирабель врасплох:

– Да… можно и так сказать. Посуду вот на днях делали, а ещё никак на стеллажах не уберёмся.

– А за шерстью ты для него идёшь?.. Да не выпучивай ты глаза, я видела, как ты смотришь на это поношенное пончо, – по-доброму усмехнулась Луиза, – У тебя золотые руки. Выйдет отличный подарок, уверена в этом.

– Спасибо, – робко улыбнулась ей Мирабель, – Лу? Что ты…

– Да сколько можно?! – вдруг рявкнула сестра, направляясь к гружёной сеном повозке и без особого труда выуживая оттуда невысокого парня. Это произошло настолько быстро, что Мирабель даже не успела толком удивиться. Вообще-то Луиза по своей натуре была весьма миролюбива, и не хватала людей вот так средь бела дня.

– П-привет, Луиза, – взятый за шиворот юноша выдавил из себя неловкую улыбку.

– Здравствуй, Паоло, – судя по всему, Луиза не собиралась его отпускать, совершенно не обращая внимания на зевак, – Ты ходишь за мной уже добрую неделю.

– Я…

– Да, ты, Паоло. Я совершенно без понятия, чего ты от меня хочешь, но, видишь ли, я никогда этого не узнаю, если ты не решишься подойти и поговорить со мной начистоту, – с этими словами она вернула красного от смущения парня в его укрытие и снова обернулась к младшей сестре, – Извини, что прервалась. Так о чём мы там говорили?

– Лу, это было… нечто, – после увиденного Мирабель едва смогла собраться с мыслями, – Зачем ты так с ним?

– Да достал просто, если честно. Мне некомфортно, что за мной следят.

– Кажется, ты ему нравишься.

– Раз нравлюсь, пусть наберётся смелости и скажет мне об этом, вместо того, чтобы нарезать круги и прятаться по углам. А в лоб заявишь – и сразу видно, твой человек или нет, интересен ты ему или нет, чего изнывать-то? Жизнь штука короткая.

– А если… – Мирабель растерялась, – Если человек ещё не понял, что вы созданы друг для друга и скажет «нет»?

– Если считаешь, что это твой человек, борись за него. Я так думаю. А иначе грош цена любви, раз так просто отказаться от неё из-за какого-то необдуманного слова, – Луиза толкнула дверь лавки, – Мы пришли. Прервёмся ненадолго.

Девушка неохотно кивнула вместо ответа, заходя внутрь.

– А, Мирабель! Ты за ниточками?

– Да. Добрый день, тётя Пульхерия, – девушка с удовольствием улыбнулась продавщице: женщине 70-и лет от роду с собранными в пучок седыми волосами. Алма рассказывала, что до прихода в Энканто Пульхерия была её соседкой.

– Вот и славно, я как раз выставила новые оттенки… Луизу уже успели снарядить что-то делать?

Мирабель оглянулась. Старшая сестра осталась снаружи, выслушивая кого-то из горожан.

– Похоже на то. Вы же знаете, она безотказная по части помощи.

Пожилая женщина встала со своего места, демонстрируя своё необыкновенное пончо, связанное из тысяч обрезков разноцветных нитей. Угловатое, пёстрое и при этом красивое, словно оперение диковинной птицы. Мирабель помнила, как Джульетта, пытаясь успокоить дочь из-за так и не полученного волшебного дара, завела её в эту лавку, и именно пончо тёти Пульхерии сподвигло Мирабель попробовать себя в шитье и вязании.

– Что будешь смотреть сегодня? – хозяйка лавки провела рукой по ниткам, висящим на стенде.

– Все оттенки зелёного, что у вас есть. И мне должно хватить на пончо.

– Зелёное пончо, отличная идея! А то я всё думаю, что настанет момент, и твой дядя скинет эту рванину как ящерица – старую кожу.

– Я такая предсказуемая по части подарков? – без особой радости спросила Мирабель, разглядывая клубки.

– Что ты, моя птичка! То, что выйдет из-под твоих рук, будет настоящим шедевром и точно понравится Бруно. Ты, главное, спрячь то рубище, в котором он ходит сейчас, а лучше и вовсе сожги. Тогда ему будет некуда деваться.

– Сегодня прямо день кардинальных мер, – усмехнулась девушка, присматриваясь к изумрудно-зелёному клубку. А что если сделать градиент?..

– Иногда приходится действовать решительно, хотим мы этого или нет. Как, например, было 50 лет назад, когда наша община бросила родную деревню и в итоге нашла Энканто. Вот это были времена. Жутко опасно, и мы долго скитались, даже индейцев по дороге встретили, они сказали про горы.

– Индейцев? – нахмурилась девушка.

– А бабушка тебе не рассказывала? Маленькое индейское поселение к северу отсюда. Не знаю, остались они ещё там или нет, но лично мне показалось, что это добрые люди. Лишней еды у них не было, но именно тогда мы узнали о коротком пути в горы. Увы, всё равно не успели, погиб твой дедушка, но если бы не индейцы, жертв было бы на порядок больше, – словно устав от столь длинного монолога, тётя Пульхерия снова села на своё плетёное кресло, – Ты выбирай, не торопись.

Мирабель припомнила свой сон. Деревня, в которую её манил запах трав. Всего лишь сон, но при этом весьма странное совпадение

Если это действительно те индейцы, то что насчёт того невероятного города?

– Тётя Пульхерия, а… там, где вы жили… Может ли быть, что там остался большой город?

– О, ну разумеется, моя птичка. Если рядом есть река, непременно будет и город. Реки ведут к городам, – пожилая женщина взглянула куда-то вдаль и усмехнулась, – Вот же старая дура. Тяга к приключениям никуда не исчезла… Ну что, выбрала ниточки по душе?

– Да, думаю, да. И ещё вон те, с золотистым переливом, для кисточек.

– Отличная идея, – владелица лавки упаковал покупки, – Приятного тебе творчества.

– Тётя Пульхерия, – напоследок решилась спросить Мирабель, уже забирая свёрток с прилавка.

– Да, моя птичка?

– А путешествовать… было здорово?

– И врагу не пожелаешь: топи, джунгли, дикие звери, да и ели мы что попало.

– Ясно, что ж…

– Но со мной был мой Артуро, мы тогда только поженились, и о, чего мы только не вытворяли в те долгие ночи, убегая в сторонку от лагеря.

Мирабель стремительно покраснела. Немногочисленные знания по этой части бросились ей в голову. Вот только воображение подставляло в качестве действующих лиц совсем не молодую торговку пряжей и её мужа, сейчас превратившегося в симпатичного старичка, целыми днями нежащегося в теньке.

– Ох, прости, милая, я не уследила за воспоминаниями. Заходи почаще и хорошего тебе дня, – улыбнулась тётя Пульхерия, с комфортом раскладывая своё фантастическое пончо по округлым коленям.

***

Это были не все шокирующие новости за утро.

– Ты мне нравишься!

Стоило Мирабель выйти из лавки, как она застала сцену объяснения Паоло с Луизой. Парень едва мог стоять и сжимал кулаки, чтобы не дать себе убежать. Луиза слушала его «исповедь» с невероятным спокойствием.

– Очень нравишься, правда! И… и я хотел бы пригласить тебя в… выпить кофе и погулять!

– Хорошо. Когда?

– «Когда»? – шокировано прохрипел он, – А… как насчёт сегодня?

– Я буду у реки, разбираться с запрудой, потом пойду на обед. После обеда свободна.

В этот момент в блестящих глазах Паоло, кажется, вмещался весь Энканто:

– Тогда я… зайду за тобой?

– Похоже на то.

– Ура!.. То есть, – он снова покраснел, – До встречи, Луиза!

– Вот мелкий проныра, – более чем дружелюбно проворчала силачка, оборачиваясь к сестре, – Ну как, закупилась?

– Закупилась. А ты у нас сегодня идёшь на свидание? – поддела её Мирабель.

– Сама удивлена, что он решился. Надо бы к нему присмотреться.

– А он тебе нравится?

Луиза вздёрнула брови, кажется, впервые об этом задумавшись:

– Наверное, он неплохой, задохлик только, его кормить и кормить, но, конечно, он так и останется ростом с сидячую собаку. С другой стороны, если я лягу на кровать и взгляну, сколько места осталось, хватит именно на кого-то габаритов Паоло.

Мирабель не удержалась, прыснув со смеху:

– Никак не пойму, серьёзно ты относишься к отношениям или нет.

– Сложно относиться серьёзно, если толком не знаешь человека. Мы с Паоло и десятком слов не обменялись, так что непонятно, подходим мы друг другу или нет. Вот у вас с дядей Бруно другое дело, вы проводите много времени вместе и понимаете друг друга с полуслова.

– М-мы с дядей Бруно? – Мирабель вцепилась в свёрток с пряжей так, что побелели пальцы, – А п… при чём тут…

Рассказ о путешествиях тёти Пульхерии, будто только и ждавший своего часа, втемяшился в голову девушки неявными образами. И надо же было этому случиться прямо сейчас!

Всё, Луиза сейчас что-то поймёт, точно!

– Мими, – тёплая рука старшей сестры легла Мирабель на плечо. Девушка вздрогнула, вынырнув из океана ужаса. Луиза уже очень давно не звала её этим уменьшительно-ласкательным именем.

– Да, Лу?

– Я на твоей стороне. Всегда была и буду, что бы ни случилось. Живи свою жизнь и создавай своё счастье – этого достаточно… И что же ты стоишь?

– Что… стою? – окончательно растерялась Мирабель.

– Да. Вроде пончо само себя не свяжет, а мне пора к реке. Встретимся за обедом. Отлично прогулялись.

– И правда, – Мирабель улыбнулась, с трудом сдерживая слёзы признательности, – Хорошо тебе потрудиться!

– И тебе, рукодельница, – ласково прищурилась Луиза, маша ей рукой, – До скорой встречи!

Обратно домой Мирабель дотопала в каком-то слегка изменённом состоянии сознания. Когда Луиза поняла, что происходит? И почему она так спокойна? Может, думает, что это не всерьёз?

– Пасуй, Камило!

Его голос. Весёлый и задорный. Голос Бруно. Её мелодия.

Мирабель взглянула на свёрток в руках. Это будет чудесное пончо. Лучшее из всех.

А когда она будет дарить, она… Она…

Перед глазами вспыхнуло радужное гало, и девушка только каким-то чудом добралась до своей комнаты. Мирабель казалось, что она летит с какой-то невероятной высоты, но наряду со страхом в крови плескался отчаянный восторг.

Сказать словами? Мол, связала потому, что любит? Нет, не то, придётся объяснять, бестолково топтаться вокруг да около.

Мирабель вытряхнула покупки на кровать, негромко взвизгивая от собственной задумки.

Это будет гораздо нагляднее слов. Коварно? О, да. Вероломно? Допустим.

Мирабель Мадригаль собиралась поцеловать будущего счастливого владельца нового пончо прямо в губы.

И дороги назад уже не было.

========== Глава 18 ==========

О том, что племянница вернулась из города, Бруно доложил хлопок её двери. Даже не поздоровалась. Да ещё и прокралась через внутренний дворик, будто чужая. Как странно.

– Мирабель готовит какой-то сюрприз, – погодя заметил Камило, успевавший и гонять мяч, и мониторить обстановку в пределах Каситы.

– Как ты узнал? – уточнил предсказатель, боясь отвлекаться после случая с разбитым носом.

– Да она в прошлый раз так кралась, когда готовила сюрприз для Антонио.

– А, – Бруно вспомнил игрушечного ягуара с весёлыми разноцветными пятнами на шкурке, – Как думаешь, кому повезёт на этот раз?

– Скорее всего, тебе.

– Мне? – изумился предсказатель, давая мячу просвистеть мимо. Камило вздохнул, скорее, от понимания того, что устал сам и пора сворачиваться:

– Ты вернулся в семью совсем недавно, а она тебе ещё ничего не подарила. Присматривалась, наверное. Но это всего лишь версия, и, если я не прав, обещай на меня не дуться… Фух, мы потные. Может, сходим на речку?

– Сто лет не купался в речке.

– Да? Ты отлично выглядишь для столь преклонного возраста.

– Ха-ха, очень смешно. Только я буду искать полотенце целую вечность, – Бруно с неизъяснимой грустью покосился на стены. Иногда он очень скучал по своему баррикадному обиталищу. Комната это, конечно, здорово, но не когда в неё нужно мучительно карабкаться.

– О, полотенце я тебе захвачу, – успокоил дядю Камило, – Мы быстро. Одна нога здесь, другая – там.

– Вот уж нет уж! – на лестнице словно из ниоткуда возникла Пеппа с двумя полотенцами, увенчанными мочалками и увесистым куском пальмового мыла, – Чтобы оба отскреблись и пришли чистые!

– Но ма-а-а-ам.

– Ничего не знаю, и не нуди.

– Я, вообще-то, уже взрослый, – намекнул сестре Бруно.

– А я тебя не заставляю, – Пеппа коварно улыбнулась, – Ты ведь должен подать племяннику хороший пример, верно?

– Какое вероломство.

– Да, дорогой брат. И чего же вы ждёте? Речка вон там.

– Как всегда, – пробурчал Камило, принимая ценные дары из рук матери, – «Мойся», «стирай исподнее», «от тебя пахнет»… Мужчина я или кто?

– Определённо мужчина, – поддержал его дядя.

– Зачем тогда так тщательно отмываться? Тебе же вот было нормально без ванны в застенках!

– Но я мылся.

– Как это?

– У меня был акведук, я сам его сделал.

– И прям с мылом? – с подозрением спросил Камило.

– Ну… не всегда.

– Фух, я уж испугался, – широко улыбнулся племянник, – Айда наперегонки?.. А, ой, прости, я забыл, что ты уже в возрасте.

– В чём я?! – шутливо рассерженным тоном прорычал Бруно, ероша кудри Камило, – Да я ещё кабальеро хоть куда!

– Хорошо, хорошо, беру свои слова назад! – с хохотом увернулся от его клинча племянник, – Идём скорее, а то не успеем на обед.

***

Время перевалило за полдень, а солнце жарило так прилежно, что Бруно ни сколько не удивился тому проворству, с которым Камило скидывал вещи, летя к искрящейся водной глади:

– Дядя Бруно, не тормози!

– Иду, – предсказатель опасливо огляделся, и только после этого принялся снимать рубашку.

– Ого, а ты неплохо сохранился, – заметил Камило, уже рассекающий речку с ловкостью каймана, – Бледноват, быть может, но в целом, вполне себе.

– Спасибо, старался, – хмыкнул Бруно, заходя по пояс и наслаждаясь прохладой. Рябь на воде исчезла, и мужчина увидел самого себя. Поросль на груди немного припорошило сединой, а на руках проступили вены, но в целом он остался таким же, каким помнил себя десять лет назад.

Что сказала бы Мирабель, увидев его? Могло бы его тело показаться ей красивым?

Боже, да сколько может длиться эта пытка?!

Не собираясь отвечать, мысль приволокла за собой подружку, и предсказатель задумался об ещё одной фигуре: фигуре юной девушки с округлыми плечиками.

Ну всё!!

– Дядя Бруно, тебе плохо?! – перепугался Камило, заметив, что родственник резко погрузил голову в воду.

– Не… Бр! Всё в порядке, просто окунулся, – предсказатель встряхнулся, словно собака, зачёсывая кудри назад. Нормально же жил без этих фантазий – и вот тебе. Есть надо, что ли, поменьше?

Не зная ответа, Бруно несколько раз проплыл от берега к берегу, пока окончательно не выдохся.

– Когда-то мы купались тут с Мирабель, а потом мама сказала, что это неприлично, мол, она девочка.

Бруно возмущённо зажмурился, вздыхая. Только смог отвлечься, но, конечно, всё не так просто.

– Твоя мама права.

– Но с Мирабель было весело! Мы плавали наперегонки, боролись, а потом у неё изменилась фигура и пошло это «неприлично»… Вот я более чем уверен, что за пределами Энканто люди уже давно плавают вместе и не придают этому такого большого значения!.. Дядя Бруно, тебе точно не плохо?

– Нет, мне хорошо! – негодующе простонал предсказатель, отфыркиваясь от воды.

– Странный ты какой-то. То есть ты и без того самый странный из Мадригалей, но моментами прямо… страннее обычного.

– Сочту за комплимент, – Бруно сгрёб с берега мочалку и мыло, шустро растираясь, – Ты в курсе, что проигрываешь?

– Что?

– Я взял фору, но, вообще-то, мы моемся наперегонки.

– О, нет!! – Камило последовал его примеру, моментально забыв о своих размышлениях, – Я не могу проиграть!!

***

После купания оба растянулись на солнышке, предусмотрительно натянув штаны на случай, если река приманит других изнывающих от жары горожан.

– Дядя Бруно.

– М-м? – откликнулся на собственное имя предсказатель, приоткрыв один глаз.

– Мне… Стыдно за то, что боялся тебя в детстве и… рассказывал сёстрам страшилки после того, как ты исчез. Прости меня, ладно? – Камило говорил тише обычного, тщательно подбирая слова.

– Что за ерунда, забыли. Всё в прошлом, живём дальше.

– Ну не может же это всё исчезать вот так просто, – старший сын сестры перелёг набок, подпирая голову рукой.

– Что именно? – заинтересовался Бруно, приподнимаясь на локтях.

– Обида, злость. Разве тебе было легко жить затворником?

– На самом деле, я и раньше был нелюдимым. Это с детства, я не тяготел к болтовне не только из-за своего дара, а в целом. Так что… – предсказатель прислушался к своим ощущениям, – Если я и злился, то это прошло. И я как могу навёрстываю упущенные годы общения с тобой и Антонио.

– И с Мирабель.

– И с Мирабель, да, – Бруно удалось сохранить ровный тон, но его сердце облилось кровью при одном упоминании имени племянницы.

– Как думаешь, а Мирабель справилась? С… отсутствием дара и прочим? – вдруг спросил Камило. Похоже, его потянуло в высокие сферы философии, и это было несколько неожиданно для Бруно, привыкшего к дуракаваляниям племянника.

– Она сильная. И любит семью.

– В последнее время моя кузина раздражительная, даже бабушке дерзит. Я подумал, что, наверное, того всплеска эмоций, когда разрушилась Касита, было недостаточно. Вот ты – взрослый, и смирился с тем, что произошло в твоей жизни. А она? Я тебе нос вчера разбил, так Мирабель и то сдержалась. Конечно, мелочи, но могла бы и стукнуть меня в порядке профилактики… Что такое, дядя Бруно?

– Вспомнил кое-что, – перед мысленным взором предсказателя встала табличка, полученная при гадании на пьяную голову вместе с Агустином. Тьма вокруг Мирабель. Если злость и другие отрицательные эмоции никуда не деваются, тогда…

Нет, не так. Внутри семьи всегда были разборки, но ведь как-то же справлялись. Или…

Бруно взглянул на озадаченного племянника:

– Камило, а как ты думаешь… Наши дары – это благословение, но могут ли они наряду с этим оберегать нас от… тьмы?

Переливчатые глаза паренька уставились в реку, и он уверенно произнёс лишь одно:

– Нет.

– Почему?

– Мы наделённая магией семья Мадригаль, но точно не святые. Сам подумай. У нас увсех есть человеческие слабости. Да, магия даёт нам фору в каких-то делах, но тьма всегда рядом с нами, – Камило сел по-турецки и неловко улыбнулся, – Мы ведь просто люди.

– Ты прав, – Бруно поднялся, встряхивая чуть мокрые волосы, – Должно быть, нам пора собираться на обед.

– Отлично, я уже проголодался.

Дав племяннику пройти немного вперёд, предсказатель принялся упорядочивать собственные мысли. Камило понял его не совсем правильно. Их магия была связана со светом и брала начало от свечи Алмы. И только у Мирабель без дара был шанс впустить в душу что-то иное. Тёмное.

Возможно, это даже не было злом: что-то с другой моралью, думающее, что атаковать надоедливого ягуара и убивать кур в порядке вещей. Тёмное и себе на уме. То, что растёт точно так же, как и магия любого Мадригаля с возрастом и опытом.

Бруно почувствовал, как в клетке его рёбер поселяется тревога.

«Мирабель, mi linda… Что же с тобой происходит?»

========== Глава 19 ==========

Тем временем сама Мирабель была абсолютно уверена в том, что из-под её спиц выйдет настоящий шедевр. Конечно, это должно было занять её не на один день, но тут совсем как говорил дядя Бруно: «нельзя торопить время».

Дядя Бруно.

Бруно. Просто Бруно.

Она провела носом по готовому фрагменту полотна пончо, как наяву представляя знакомый запах на этих шерстяных колечках. Мирабель пока не могла точно определить, закручивается её жизнь в лихие узлы или же напротив, в красивый витиеватый узор, но ей хотелось верить в лучшее.

Отчаянно и несмотря ни на что.

– Мирабель, ты идёшь обедать? – в комнату без стука сунулся Камило, – Оп-па, а что это у тебя там?

– Просто вязание, – девушка вскочила, загораживая собой стол, но кузен лишь улыбнулся:

– Да-да, «просто вязание». Кстати, ни за что не угадаешь, что я сегодня видел.

– Боже, – девушка вместила на лице весь доступный скепсис, – Удиви меня.

– Как скажешь. Смотри сюда!

Увидев образ обнажённого по пояс дяди, Мирабель со вскриком выронила из рук заготовку для пончо, заливаясь густым румянцем.

– Э-эй, Мими, – озадаченный её реакцией, Камило сразу же превратился обратно, – Ты чего это? Я думал, ты засмеёшься или скажешь «фу, убери»… Мирабель, ты тут?

– Уйди совсем! – в голову парня прилетел клубок зелёной пряжи. Камило был довольно общительным парнем, и в силу своего дара научился очень грамотно распознавать людские реакции:

– Ты смутилась.

– Посмотрела бы я на тебя, если бы ты занимался своими делами, а тебе бах! – и показали бы полуголую женщину! – негодующе прорычала Мирабель, стараясь отдышаться. На этот раз настала очередь краснеть уже Камило:

– Ну ты… Это же совсем другое!

– А в чём разница?!

– Он наш дядя.

– И что с того? Он не может казаться мне красивым?! – рявкнула Мирабель и тут же испуганно закрыла рот рукой.

– Так, – лицедей медленно вытянул вперёд раскрытую ладонь, – А вот теперь всё стало максимально странно.

Девушка зыркнула на него столь грозно, что Камило почудился бордовый блеск в глазах кузины.

– И что ты будешь делать? – с нажимом проговорила она.

– Наверное, для начала извинюсь, что напугал, – парень поднял клубок с пола, отдавая его владелице, – Не задерживайся, ладно?

– Да иду я, – Мирабель встала, приглаживая юбки. На девушку только сейчас свалилось осознание того, чем чревато её желание следовать зову сердца. Может, Камило и не такой, как Долорес, чтобы чесать языком направо и налево, но рано или поздно…

– Кам-Кам, – она поймала кузена за запястье. На этот раз её взгляд был жалобным.

– Всё сложно, да? – негромко спросил лицедей. Девушка кивнула.

– Ладно, ты это… держись, – Камило попробовал ободряюще улыбнуться, но он и сам чувствовал, что вышло так себе. Глядя на влюблённую Долорес, вприпрыжку порхавшую по Касите, парень понимал, насколько безжалостным может быть влечение к кому-либо.

– Ты не выдашь меня?

– Ты чего, Мими, – Камило легонько боднул её лбом в висок: они так делали в детстве, когда мирились, – Ты столько раз прятала меня от бабушки после проделок, что я буду неблагодарным ослом, если не отплачу добром на добро.

– Вы двое, чего застря… – в комнату заглянул Бруно, и, едва их глаза с Мирабель пересеклись, дружелюбную атмосферу как ветром сдуло, – Привет, Мира. Как… там в городе?

– Да как… Как обычно, хорошо всё, – девушка лихорадочно поправила волосы, – М-мы уже спускаемся.

– Madre de Dios, так вот чего он пытался утопиться в речке, – шепнул кузине Камило, едва дверь за Бруно закрылась.

– Он пытался что?! – испугалась девушка.

– Не-не, всё нормально, я просто… Это немного слишком для меня, но я справлюсь, обещаю, – лицедей пару раз щёлкнул пальцами, и, нацепив на себя маску вечного плутовского довольства, вышел в коридор, делая вид, что продолжает разговор, – Так и что тебе там рассказала тётя Пульхерия?

– Про индейцев, – быстро сориентировавшись, ответила Мирабель, следуя за кузеном. Камило даже не пришлось изображать удивление:

– Про каких индейцев?

– Это надо спросить бабушку. Абуэла! Тётя Пульхерия рассказала мне про индейцев, которых вы встретили на пути к Энканто. Мол, они показали вам дорогу через горы.

Хозяйка дома прервала свой спуск по лестнице, хмурясь:

– Ах, да. Было такое.

– Расскажешь? – Мирабель подошла ближе, но тут же ощутила холодность. Настолько болезненная тема? Или дело в другом?

– Особо нечего рассказывать, mi vida. В отличие от Пульхерии я уверена, что эти люди показали нам дорогу только для того, чтобы мы ушли с их земель. Даже пугали тем, что за нами увяжутся злые духи.

– Вот как… – Мирабель кивнула и затихла. Отныне всё, чего ей хотелось – это вернуться к вязанию. Казалось, бабушка видит её насквозь, вплоть до тех закоулков души, о содержимом которых не знала даже сама девушка.

***

Традиционные посиделки слегка разбавил Агустин, снова притащивший Клайва: на этот раз на тележке.

– Полагаю, шутка затянулась, – пробурчала Алма, но заткнуть хихикающую семью она была всё же не в состоянии, – Брунито, ты поближе к выходу, глянь, пожалуйста, кто там стоит в теньке такой стеснительный.

Мирабель обернулась на Луизу, но та и бровью не повела: сказала ухажёру быть после обеда, значит, после обеда. Удивительная выдержка. Видимо, всё ещё ждёт решительных шагов.

– Да, минутку, – Бруно без пререканий поднялся со своего места, втайне надеясь, что его приближение спугнёт незваного гостя.

Но ошибся.

Это оказался совсем молодой парень с копной непослушных шоколадных волос и такой яркой россыпью веснушек, что она казалась пёстрой лентой, положенной на скулы и переносицу. Он стоял под раскидистым каштаном. Увидев Бруно, незнакомец замер, широко раскрыв зеленоватые глаза и прижав руку к сердцу. Предсказатель было решил, что сильно напугал этого юнца, но нет: отворот рубашки юноши шевельнулся, и наружу выглянул любопытный чёрный носик какого-то зверька.

– Добрый день, – поприветствовал парня Бруно, – Меня послали узнать, чего ты хочешь. Нужна какая-то помощь?

– Нет, я… Здравствуйте, – гость протянул левую руку для рукопожатия и стушевался ещё больше.

– Без паники, я тоже левша, – прервал его метания Бруно, тоже протягивая руку, – Как, говоришь, тебя зовут?

– Паоло. Паоло Мартинез.

– А. Твой отец Лучиано Мартинез? – предсказатель не без содрогания вспомнил задиру, гонявшего его в детстве. Видимо, сын пошёл не в родителя что нравом, что телосложением.

– Да, верно, сеньор Бруно… Боже, да что же ты такой вертлявый?

Последняя реплика была обращена к щенку, который всё же смог высунуть наружу рыжую мордочку с белым мазком вдоль носа и теперь вострил на Бруно округлые ушки, дурашливо зажав между зубами кончик языка.

– Должно быть, ему надо побегать. Если хочешь, я позову племянника, Антонио, он у нас толмач четвероногого племени, и мы всё мигом…

– Это подарок! И я жду Луизу очень заранее, потому что не смог поесть сам, и жутко волнуюсь, понравится ей этот малыш или нет!

– Ох, парень, – Бруно против своей воли расплылся в улыбке, – Похоже, ты по уши. Но не переживай, Луиза действительно любит собак, тут ты угадал. Давай сделаем так: ты стой здесь, а я попробую её выманить.

– Сеньор, если Вы сможете это сделать, я буду Вашим должником на всю жизнь!

– Не, у меня для тебя другая миссия, – мужчина положил руку ему на плечо, – Луиза очень нежная, несмотря на свою силу. Так что если всё получится, обещай мне беречь её. Обещаешь?

– Да, сеньор! – Паоло отчаянно заморгал, стараясь не выпустить наружу проступившие слёзы.

– Тогда я спокоен, – с этими словами Бруно повернулся, направившись обратно к столу. Бросил взгляд на Луизу:

– Это к тебе.

– Если ко мне, у него есть ноги дойти сюда, – отвела глаза силачка.

– Он бы с радостью, но, думаю, он очень дорожит теньком для своего подарка.

Луиза насторожилась:

– Для какого ещё подарка?

– Боюсь, я не могу сказать, всё же это сюрприз. Но я бы на твоём месте поторопился, иначе малыш реально перегреется за пазухой твоего друга.

Послышался грохот отодвигаемого стула: любопытство победило.

– Вот же хитрый задохлик, – проворчала силачка, изо всех сил стараясь сохранить сердитое выражение лица. И минуты не прошло, как из-за каштана послышался полный восторга визг:

– Щеночек! Боже, какой славный! А какая мордочка! Это мне? Правда мне?!

– Братец, а ты молодец, – улыбнулась Джульетта, – Что это за парень, кстати?

– Паоло Мартинез.

– Славный тихий мальчишка, – оценил ухажёра дочери Агустин, – Будет прелестно, если у них что-то получится. Спасибо, Бруно, выручаешь. Может, ты и для двух других племянниц кого-нибудь найдёшь?

– Да не искал я никого, он сам пришёл, – отмахнулся предсказатель.

– Можно я сразу выберу Клайва? – попросила Исабела.

– Ты что! – в шутку возмутился Агустин, – Он же тебе почти как дядя!

– «Почти» не считается, – подразнила отца старшая дочь.

– Опять этот кактус, – покачала головой Алма, и её фраза утонула во взрыве общего хохота.

То есть почти общего.

Бруно и Мирабель изображали веселье как могли, прилежно не смотря друг на друга.

А где-то под столом, никем не видимая, ждала своего часа Вишнёвая тень.

========== Глава 20 ==========

О том, что намерения Мирабель относительно подготовки подарка были более чем серьёзны говорил факт того, что после обеда она заперлась в комнате, и единственное, что можно было услышать, это быстрый перестук спиц.

Настало время ужина, за которым Мадригали чествовали нового члена семьи: рыжего щенка, получившего кличку Уго. Складки на лбу пёсика делали его похожим на маленького, но очень серьёзного мыслителя. За столом он вёл себя очень прилично, однако поняв, что хозяйка закончила сидеть на одном месте, залился радостным визгом, зовя её поиграть.

– Он тебя любит, – перевёл кузине Антонио, – И хочет быть с тобой всегда-всегда.

– И он будет со мной всегда-всегда. И я с ним, – Луиза ловко подхватила щенка на руки, и тот, не тушуясь, лизнул её в нос, виляя похожим на калачик хвостиком, – Как жаль, что Мирабель этого не видела.

– Ты же знаешь, как она порой увлекается, – улыбнулась дочери Джульетта, протягивая ей корзинку, – Вот. Ты же сейчас к себе, занесёшь Мирабель еды, хорошо? А я загляну к брату.

Поведение Бруно тоже немного волновало целительницу. После обеда он ушёл в город, сославшись на то, что у него кончились краски для керамики, но при этом вернулся с пустыми руками, даже не взглянув в сторону еды. Неужели опять кто-то наехал на него в городе за какие-то давние пророчества? Или дело в чём-то другом? Могло быть и то, что предсказатель расстроился из-за отсутствия красок, но едва ли: такие обиды на мировую несправедливость закончились, едва Бруно преодолел первый десяток лет жизни.

Надо бы выяснить. Как-никак, она вторая по старшинству в доме, а Алма за всеми не поспевает. Где она, кстати? Внезапно нашла какие-то дела в городе. Странно. Может, ушла беседовать насчёт Долорес? Дело-то идёт к помолвке, но требуется осторожность, с прошлого раза Гусманы бежали из Каситы как от огня.

Ну да завтра видно будет.

– Дождись меня, – сказала притихшей, но ещё не прибранной кухне Джульетта, забирая свой набор помощи голодающим.

Дом постепенно затихал: его жильцы принимались готовиться ко сну. Традиционная битва за право пользования ванными комнатами – и точно все разбредутся, желая друг другу спокойной ночи. До Джульетты доносились звуки чеканки мяча, тяфканье Уго, порыкивание Гато, смех Пеппы и Феликса и даже скрип тележки, гружёной Клайвом, которого Агустин заботливо пристраивал на ночь не где-то там, а в их совместной комнате. Обалдуй, всё равно добился своего. Впрочем, это всего лишь кактус, каждый имеет право на чудачество.

Комнаты двух главных чудаков дома были вне зоны слышимости Джульетты. Казалось, её дочь и брата связала какая-то мрачная тайна, и как целительница ни старалась, она не могла постичь всей глубины их переживаний. То были не разлей вода – то заперлись по комнатам.

– Бруно? Я принесла тебе ужин, – окликнула предсказателя женщина, предварительно нашаривая ногой дюну по ту сторону стены из песка.

– Джу? – откуда-то сверху высунулась курчавая голова, – Погоди немного, я спущусь.

– Хорошо, – Джульетта поставила корзинку на песок, оглядываясь. Бруно был единственным из тройни, кто не улыбнулся, получив комнату. И было от чего: его обитель напоминала пристанище схимника. Мирабель говорила, что Бруно прекрасно обустроился в застенках, а значит, оставалась надежда на то, что он обживёт и свои покои наверху.

– О, не стоило, правда, спасибо большое, – спустившийся брат принял из её рук корзинку.

– Ешь-ешь, тебе не помешает набрать немножко веса, – улыбнулась ему Джульетта.

– Ты же знаешь, я из веса набираю только щёки.

– Зато они мягкие, – улыбнулась ему целительница, заметив, что брат не накинул пончо, а из кармана его штанов торчит измаранная краской ветошь, – Ты там творишь?

– Да, планирую завтра вручить всем новую посуду.

– О, тогда я постелю красивую скатерть, пусть будет лучший подарок к завтраку!.. Скажи пожалуйста, у тебя всё хорошо?

– Семья приняла назад, есть еда и своя комната – да я благословлён небесами. Чего мне ещё желать?

– Ты выглядишь каким-то… одиноким.

– «Одиноким»? – предсказатель шевельнул плечом, и оттуда показалась любопытная крысиная мордочка, – Я уже и не помню, когда оставался один.

– Ты знаешь, о чём я.

– Джу, я в порядке. Если ты расстроилась насчёт того, что я не пришёл на ужин, то извини, я действительно отвык от посиделок.

– Мирабель, похоже, тоже начала от них отвыкать.

– А при чём тут Мирабель? – его тон неуловимо изменился.

– Она в комнате заперлась. Что-то вяжет. Луиза понесла ей еду, совсем как я тебе.

– И вот так в семье стало одним затворником больше, – то ли пошутил, то ли констатировал Бруно. Джульетта скрестила руки на груди:

– Есть то, о чём я должна знать?

– Например?

Целительница напряглась ещё больше. Это было не в манере брата: отвечать вопросом на вопрос.

– Ты гадал, да? Я слышала краем уха твой разговор с мамитой.

– Давно этот вид допроса называется разговором?

Джульетта не выдержала и хихикнула:

– Да, пожалуй, так его не наречёшь… Что насчёт предсказания?

– Как обычно, – он повёл костистым плечом, – Бруно Мадригаль с плохими новостями.

– И всё же.

– Я разбил табличку.

– Бруно!

– На ней была та тварь. Тень. Не знаю, что это. И она огромная.

Целительница замерла, набирая в лёгкие воздуха:

– А тебе… Тебе не кажется, что семья – чисто теоретически – должна была об этом узнать?

– Нет.

– Почему?

– Потому что ещё на этой табличке была твоя младшая дочь – вот почему! – выпалил предсказатель, показывая крупные зубы.

– О, Боже, – Джульетта прикрыла рот кончиками пальцев, – Как? Что там было? Я имею право знать. Она в опасности?

– Нет, я… Я так не думаю.

– «Не думаешь» или «не знаешь»?

– Не думаю. Фигурка была на переднем плане, примерно так же, как на том, с разрушением Каситы. Только фигурка и тень. И всё.

Джульетта глядела на него не моргая.

– Джу, это всё.

– Ты… ты мог не говорить этого Алме, но я же её мать!

– Не сочти за оскорбление, Джульетта, – его глаза оставались ужасающе спокойными, – Но если бы я с десяток лет назад принёс ту табличку с предсказанием и показал её семье, возможно, Мирабель бы поселилась в застенках вместе со мной.

Едва озвучив это, предсказатель понял, что перегнул палку. Джульетта не нашла, что возразить. Ей казалось, они смогли оставить в прошлом то, что случилось, но нет.

– Ты… мудрее меня, – наконец, произнесла женщина, – И ты пожертвовал собственным благополучием, чтобы защитить мою девочку. Мне бы ужасно хотелось сказать, что нет, что мы справились, но… Мы не совладали с твоей ситуацией, и…

– Прости меня, – Бруно как никогда мечтал провалиться сквозь землю, – Прости, я сказал, не подумав… Джу, прости меня, я не хотел.

– Я знаю, знаю, – сестра шустро стёрла слёзы запястьем, – М-мы же справимся, да? С тенью или чем бы оно ни было.

– Конечно, – Бруно припомнил изображение с таблички. Только Мирабель. Только тень. Никаких сторонних образов. Никаких «мы».

– Ты это, – Джульетта шмыгнула носом, – Всё равно поешь, хорошо? И извини, что оторвала и… наговорила всякого. Ты лучший дядя, который мог быть у моей дочери. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – улыбка Бруно вышла грустной. Статус «лучшего дяди» давил на плечи, дробя позвонки словно бетонная плита. Предсказатель вскарабкался по лестнице, выудил из корзины одну арепу и огляделся. Чёрные глазёнки ждали условного сигнала.

– Налетайте, – разрешил хозяин комнаты, и крысы с весёлым писком принялись уничтожать угощение.

– Это тебе, – младший из тройни Мадригаль так и не смог доесть свою порцию, так что половина пирожка отправилась к недавно разродившейся крысиной королеве.

Пора было возвращаться к тарелкам. И к ещё одной вещи.

Бруно оглянулся на вазу. Мирабель говорила, что хочет расписать её, но, должно быть, ей сейчас не до этого. Интересно, племянница не обидится, если он нанесёт узоры вместо неё?

Предсказатель провёл пальцами по впёкшемуся в керамику волосу. Выдуманные условности. А что, это идея. Только понадобится пара кистей поменьше.

Мирабель тоже заслуживает хороший подарок.

Голод ушёл, крысы улеглись спать, время перевалило за полночь, и в Касите остались бодрствовать только двое: поодиночке, но будто бы вместе, ожидая момент, когда смогут порадовать друг друга вещами, несущими частички их душ.

========== Глава 21 ==========

Забывшись на час перед рассветом и заставив себя подняться с гамака каким-то поистине нечеловеческим усилием, Бруно спустился с армадой тарелок и кружкой в столовую, где Джульетта как раз расстилала белоснежную скатерть. Вид у целительницы был встревоженный.

– Доброе утро, – полувопросительно поздоровался с сестрой предсказатель, размещая стопку керамики на рабочей поверхности.

– И тебе, – женщина быстро улыбнулась, – Кажется, я её видела.

– «Её»?

– Тень. То, что шебуршит тут по ночам.

Бруно почувствовал, как по спине пробежал холодок:

– И… и на что она была похожа?

– Кажется, я застала её… растворение или вроде того, – женщина кивнула на одно из окон, и предсказатель заметил спешно накинутый на пол вязаный коврик.

– Следы?

– Да, там, где она сидела. Или оно… не знаю, как правильно назвать.

– Так на что оно или она была похожа? – не собирался отставать Бруно.

– Представь себе… – Джульетта задумалась, – Вытянутое грозовое облако или очень густой туман, из которого выныривают конечности, похожие на звериные лапы. И всё это такого… багрового, или, скорее, вишнёвого цвета. Не то чтобы большое, наверное, со среднюю собаку. Стоило мне моргнуть – и она исчезла.

– Прямо в воздухе?

– Хочешь, верь, хочешь, нет, – сестра неизвестно для чего вытерла руки закреплённым на поясе полотенцем.

– Ты очень испугалась? – не зная, что делать, Бруно положил руку Джульетте на плечо. Очень некстати в голове зазвучало «Ты единственный мужчина в семье, и должен защищать сестёр». Почти сработало, мамита. Защитник хоть куда, особенно в последний момент.

– Я даже не сразу поняла, что передо мной. Я не видела ничего подобного. И оно выглядело не опасным, а, скорее… потерянным. Сидело тут в ожидании рассвета, а потом исчезло.

– Понятно, – произнёс Бруно, хотя готов был поклясться, что в данном случае это слово не имело совершенно никакого значения.

– Ладно, не будем портить всем утро, – сестра потёрла указательным пальцем залёгшую между бровей морщинку и пару раз хлопнула себя по щекам в попытке собраться с мыслями, – Скажу после завтрака.

Поскольку решение было принято, Бруно тоже уговорил себя не смотреть на коврик, пусть ему и было любопытно, какие отпечатки оставила гостья на этот раз.

– Мама, я проспала, прости, – на кухню, шаркая обувью, словно древняя старуха, вошла Мирабель.

– Mi linda, я бы пожелал тебе доброго утра, но у тебя сегодня мешки под глазами круче, чем мои.

– А всё, поздно опомнился, теперь я главный полуночник дома, – торжествующе выдала девушка, не глядя ему в глаза.

– Милая, ты что же, всю ночь вязала? – ужаснулась Джульетта, загребая лицо дочери в ладони.

– Нет… ну, не совсем. Но это того стоило, – Мирабель улыбнулась, обнимая мать, – Будет очень здорово смотреться, вот увидишь… У нас наметилась презентация тарелок?

– Да, а кое-кому ещё и с кружкой, – Бруно кивнул в сторону изделия, вышедшего из-под рук Антонио.

– Здорово, очень здорово, – медленно кивнула племянница, – Пойду я в двери поломлюсь, чтобы вставали уже.

– Ты хотя бы на ногах стой, – Джульетта насильно усадила дочь на стул, – Я сама схожу.

– Ладно, – Мирабель откинулась на спинку, положив голову на рабочую поверхность кухни, – У нас опять что-то стряслось?

– Нет… да. Откуда ты узнала?

– Да вы стояли тут как два гробокопателя, – усмехнулась девушка, – Ничего серьёзного, надеюсь?

– Джульетта видела её. Ту тень. Сказала, что она вишнёвая.

– Вишнёвая тень, – Мирабель пошевелила в воздухе пальцами, – И как, она страшная?

– По описанию твоей матушки, страшная как моя жизнь.

Девушка усмехнулась, скрещивая руки на груди:

– Что ж, тогда надо подождать.

– Подождать чего?

– Когда родичи обвинят в её появлении кого-то из нас двоих.

Бруно поразил тон, с которым племянница озвучила это предположение. Было в этом что-то глубоко неправильное, и наряду с этим сквозила и своя правда. Предсказателя так и подмывало упомянуть про табличку, но слова так и остались топтаться возле голосовых связок, никому не нужные.

Прервал тягостное молчание заливистый лай Уго, который уже изучил дом и безошибочно отыскал маршрут на кухню, ожидая момента познакомиться с ещё одним человеком.

– Это же откуда взялась такая прелесть? – ахнула Мирабель, загребая щенка на руки.

– Это Уго. Подарок Луизе от Паоло. Кстати, у меня для тебя тоже подарок.

Впервые за утро к предсказателю обернулись карие глаза, опушенные густыми ресницами, и Бруно проклял и одновременно благословил себя за это «тоже».

– Подарок?

– Да, – он кивнул, с удивлением чувствуя, что смутился и сам, – Лак ещё не до конца высох, и… надеюсь, ты не сильно обидишься, что я расписал вазу без твоего ведома.

– Обижаться? Да я вся в нетерпении от того, что хочу её увидеть!

– Я нарисовал ей модную одёжку… Что такое?

– Ни… ничего! – Мирабель стремительно отвернулась. Образ, который она убаюкала в памяти перестуком спиц, всплыл в самый неподходящий момент.

– Лад-но, – с расстановкой проговорил Бруно, – Будь по-твоему.

– А когда мы будем посвящены в тайну того, что за отпечаток у окна?

– После завтрака, – ответил предсказатель и замер, мигом очнувшись от полусонного состояния, – Мира.

– А?

– Откуда ты знаешь, что у окна отпечаток?

– Ну так, – девушка встала, указывая в нужном направлении, – Там коврик… Почему ты так на меня смотришь?

– Ты не могла видеть окно и коврик, когда шла сюда. Твоя комната в другой стороне.

– Кажется, – она опёрлась о столешницу, вставая прямо напротив дяди, – У кого-то паранойя.

– Мне можно, я самый параноидальный из всех Мадригалей. И я волнуюсь.

– С чего бы?

– За тебя.

– Хотелось бы больше подробностей.

– А, вот ты где, Уго! Иди сюда! – сцену на кухне разбавило появление Луизы, разыскивающей своего ненаглядного питомца, – Доброе утро… О, я помешала?

– Не, – Мирабель двинула плечом, – Мы обсуждали паранойю. Очень увлекательно, да, дядя Бруно?

Силачка перевела на предсказателя недоумённый взгляд.

– Просто мы не выспались, вот и всё, – ещё не договорив фразу, Бруно понял, насколько эпично та звучала. Луиза застыла на месте, а затем, развернувшись с щенком на руках, тихо ушла к столу.

Предсказатель обернулся к Мирабель. Та стремительно краснела прямо на глазах.

Поняла суть оговорки.

О, Боже.

Допустила вероятность.

О, Господи.

Прямо сейчас что-то представляет.

Madre de Dios!

Не оборачиваясь, Бруно зачерпнул воды и подал племяннице без лишних слов.

– Спасибо, – пробормотала она, ныряя носом в кружку, – Куда ты?

– Собирался отдать тарелки.

– А, хорошо, – насилу допив воду и кое-как оклемавшись, девушка последовала за ним.

***

Одаривание тарелками прошло на «ура», отдельно Бруно порадовало попискивание Антонио, на кружке которого был изображён ягуар:

– Это же Гато! Гато, гляди где тебя нарисовали!

Ягуар на секунду оторвался от пятнашек с Уго, придавив довольно визжащего щенка увесистой лапой.

– Ага, – предсказатель поворошил копну кудрей младшего племянника, а тот, не сговариваясь, встал на стуле, обнимая дядю за шею:

– Ты замечательный, спасибо большое!

– Пеппа, облако, – Алма вовремя пересекла появление дождя, вызванного переизбытком чувств дочери.

– Не буду, не буду, – спохватилась мать Антонио, шмыгая носом и поглаживая обеими руками рыжеватые волосы.

– Ты тоже замечательный, – отойдя от изумления, Бруно приобняла мальчика в ответ.

– У нас новые крутые тарелки, давайте все пообнимаемся с Бруно! – предложил Агустин. Услышав это предсказатель словно уменьшился вдвое:

– Я как-то не привык…

– Да иди сюда! Ты отличный парень! – ловко сгрёб его сутулые плечи муж старшей сестры, – Даже Мирабель тарелку сделал. Это луна на ней?

– Ага, я захотел, чтобы у моей драгоценной племянницы тоже был собственный знак, – Бруно перевёл глаза в нужном направлении. Взгляд девушки потеплел, и она, поняв, что от неё ждут, тоже подошла ближе, обнимая его одной рукой:

– Спасибо, дядя Бруно.

Предсказатель не знал, не хотела она или же не могла задерживаться дольше пары секунд, но чувство, что из него выворотили кусок мяса, не исчезло даже после того, как остальные родственники обняли его по очереди.

А на что он рассчитывал? Сам вчера похлопал её по плечу, чтобы не прилипала, вот, научил. Да и правильно всё… Верно?

Пострадать подольше не дал сам приём пищи и последовавший за этим рассказ Джульетты о том, что она видела.

– Эта тварь… – начала было Алма, как с другого конца стола раздалось:

– Вишнёвая тень.

Голос принадлежал Мирабель. Она без особого аппетита догрызала початок кукурузы, клыком вытаскивая остатки зёрен.

– Поясни, mi vida.

– Я дала ей имя. Она вишнёвого цвета и похожа на тень. Должны же мы как-то её называть, – тон девушки оставался спокойным, что, впрочем, отчасти объяснялось недосыпом.

– Хорошо, пусть так, но ей недолго осталось бегать по Касите, – строго произнесла глава семьи.

– Непохоже, чтобы она куда-то собиралась, – пробормотал Камило, но его сразу же заткнул тычок локтем от Долорес.

– Я покажу, – Джульетта встала со своего места и откинула коврик.

Новый отпечаток, по форме напоминавший огромного, свернувшегося в калачик головастика, раскинулся на целый метр плитки. В очертаниях угадывалось тело и длинный, лёгший полукругом, хвост.

– Антонио, ты у нас разбираешься в животных, – Бруно пропустил племянника вперёд, – Что за зверь мог оставить такой отпечаток?

Брови мальчика взметнулись вверх:

– Но другие животные её не чуют.

– Знаю, малыш, но, быть может, это… не всё животное, а только тень?

Пеппа бросила упреждающий взгляд, но её младший сын не выглядел напуганным. Он с интересом обошёл отпечаток и даже постоял в центре, примериваясь, и, наконец, произнёс:

– Очень похоже на тайру. Только я никогда не видел настолько больших.

Бруно приложил все усилия, чтобы его лицо не отразило пришедшую в голову мысль:

«А ведь она станет ещё больше, хотим мы этого или нет».

Комментарий к Глава 21

Имеется в виду тайра (Eira barbara), млекопитающее из семейства куньих

========== Глава 22 ==========

Мирабель успела эвакуироваться в комнату раньше, чем начался «разбор полётов» относительно отпечатка на полу у окна. Вслед до девушки донеслось слово «капкан». Хотелось расхохотаться. Капкан на тень? Тогда рядом понадобится поставить ещё один – на собственную глупость.

Перед мысленным взором появилась тайра. Симпатичный и весьма своенравный зверь. Семья много лет мирилась с крысами в застенках – чего же тогда взъедаться на тень?

Крысы в застенках.

Бруно.

Не торопится с подарком.

Должно быть, обиделся, что так сухо обняла.

А быть может, дело в той оговорке?

Дура, дура! Только слепой мог не заметить то, как она полыхнула румянцем – поди, светилась бы даже в темноте. Нельзя о таком думать!

– Дура, – в который раз обвинила себя в недостатке мозгов девушка, отодвигая ногой стул и открывая ящик с вязанием. Что-то подсказывало Мирабель, что если она по привычке сядет на кровать, то примет горизонтальное положение и уснёт за близкие к рекорду пять минут. Рано! Рано сдаваться! Вывязать этот сложный участок на спинке изделия, а дальше потребуется просто следить за градиентом. Ещё немного – и можно будет вздремнуть. Но не сейчас.

Скомандовав глазам не слипаться и припомнив выданную организму чашку кофе, Мирабель развернула готовую часть пончо. Не удержалась и погладила изгиб узора. Как же будет здорово прижиматься к Бруно, когда он наденет её подарок.

«А лучше без всякого пончо» – как назло подсказал внутренний голос, заставив девушку скрипнуть зубами.

Да, младший из тройни Мадригаль отлично сохранился для своих лет, чтобы появилось желание узреть это воочию.

16 и 51.

Мирабель зажмурилась, мысленно пройдя по тончайшему мостику безумия из тридцати пяти дощечек. Глаза воспользовались моментом, чтобы начать слипаться, но возврат в бодрствование не заставил себя ждать.

Робкое «тук-тук». Так стучится лишь один человек.

– Открыто, – Мирабель шустро припрятала вязание, оборачиваясь.

– Я воспользовался совещанием инквизиции внизу, чтобы принести тебе это, – пояснил Бруно, заходя и вручая девушке нечто такое, от чего она на миг потеряла дар речи.

– Эт… это же… Это мой сон! – найдя нужные слова, Мирабель даже вытерла об юбку вспотевшие ладошки, прежде чем принять вазу из рук предсказателя.

Одна половина изделия представляла собой Энканто в окружении гор и джунглей, тогда как другая казалась тем самым городом, полным огней и жизни. Среди леса виднелись маленькие, тщательно выписанные фигурки – таинственные индейцы, о которых говорила тётя Пульхерия.

– Тут даже Касита есть! И луна светит у самого горлышка. Боже, а это… – Мирабель пробежала пальцами по пересекающему трещину силуэту тёмного зверя, сливающемуся с синевой ночи, – Это же я во сне!

– Я тебе больше скажу, – он наклонил голову, почёсывая ухо об плечо, – Ты перепрыгиваешь свой волос.

– Это шутка?

– Нет, mi linda. Это не трещина. Всего лишь волос, – предсказатель усмехнулся, – Я настолько дёрганый, что увидел преграду там, где её не было. И только благодаря тебе нашёл в себе мужество рискнуть. И я не жалею.

– Ты, наверное, всю ночь не спал, рисуя это. Такая мелкая работа, – Мирабель просто не могла наглядеться на детали рисунка, с каждой секундой находя всё новые.

– Кто теперь главный полуночник в доме?

– У кого больше мешки под глазами, – и не думала сдаваться Мирабель.

– Я носил эти мешки ещё до твоего рождения, так что они эталонные, Хвостик.

Девушка фыркнула, пристраивая вазу на полке со всем доступным пиететом:

– Это шедевр. Ни больше, ни меньше. И я жутко хочу тебя обнять.

– И я тебя.

– И ты меня? – тихо переспросила Мирабель.

– Да. И я тебя.

Цепи контекста ослабли, и двое робко шагнули друг к другу. Хотя бы так, не размышляя ни о чём.

– Мира, – его рука ласково коснулась затылка девушки.

– М-м?

– Ты засыпаешь на ходу, – Бруно почувствовал, что племянница обмякла в его объятьях.

– Не-не, – вяло засопротивлялась она, упираясь подбородком в плечо предсказателя, – Я ещё сделала не всё, что хотела.

– Я… подожду столько, сколько потребуется. Правда.

– Так ты знаешь? – обиженно пробурчала девушка.

– Знаю, что сюрприз, но понятия не имею, какой именно… Мирабель, ты сейчас заснёшь стоя, Хвостик.

– Всё, я воскресла, всё, – опёршись об его плечи, племянница оторвалась от Бруно, устало улыбаясь.

– Балда, – не удержавшись, он чмокнул загорелый лоб, – Быстро спать.

– Средь бела дня? Я не хочу.

– В детстве хотела, захочешь и сейчас. Кровать там. Я слежу за тобой, сеньорита.

– Ладно, ладно, – с негодованием закатила глаза она, – Всё, ложусь.

– Умница, – предсказатель посмотрел, как она снимает очки и закрывает ноги покрывалом, а затем подоткнул подушку, – Отдыхай.

Девушка не поняла, как действительно заснула, и снова проснулась только от лёгкого поскрипывания двери.

– Мирабель, ты спишь? – это был Антонио, – Прости, пожалуйста.

– Я уже встаю, – она опустила ноги на пол и потёрла глаза, чувствуя, что смогла немного восстановить силы после бессонной ночи, – Что такое, маленький?

– Абуэла хочет поставить ловушку для нашей гостьи. Я против, но меня никто не слушает, – в его голосе звучала обида, – Что если Вишнёвая тень поранится или разозлится? Разве так можно?

– Милый, – Мирабель подвинулась, освобождая ребёнку место возле себя, – Никто её не поймает. Как можно поймать то, что растворяется прямо в воздухе?

– Наверное… никак, – чуть подумав, согласился с её доводом Антонио, – Фух, я уже было начал за неё волноваться.

– Ты же мой славный, – девушка не без удовольствия загребла кузена в крепкие объятья, – Оставайся таким же чудом, когда подрастёшь. Договорились?

– Договорились! – радостно прищурился мальчик, – Я хотел позвать тебя погулять, чтобы вместе поискать следы нашей гостьи. Раз она оставляет отпечатки по Касите, возможно, они есть где-то ещё.

– Признаться, я об этом не думала, – восхищённо взметнула брови Мирабель. Антонио даже зарделся от смущения:

– Да я только утром об этом подумал. У тайры где-то должно быть логово, где она отсыпается… если тени спят. Точно не знаю. Но… ты готовишь сюрприз и не сможешь пойти со мной, да?

– Даже не буду спрашивать, откуда ты знаешь. У нас в доме может остаться тайной хоть что-нибудь?

– Зависит от Долорес, – на полном серьёзе заявил Антонио. Привычка его старшей сестры сплетничать являлась притчей во языцех для всех Мадригалей. Вроде бы милое чудачество – и вроде бы не слишком приятно, когда то, что ты скрывал, становилось достоянием всей семьи.

– Что да, то да, – неохотно согласилась девушка, заметив, что Антонио погрустнел, – У меня идея. Точнее, даже миссия для тебя.

– Правда? – так и засверкали карие глазёнки.

– А то. Очень важная. Справишься?

– Я весь внимание, командир! – с удовольствием включился в игру паренёк.

– Тогда слушай: твоя задача заключается в том, чтобы взять в экспедицию за следами дядю Бруно, дабы он как следует подзагорел на солнышке. Мама говорила, что когда-то давно у него были веснушки. Охота увидеть, появятся ли они снова. Миссия ясна?

– Миссия ясна, командир! – шутливо отсалютовал Антонио, спрыгивая на пол, – Я добуду для Вас веснушки, даже если их придётся искать по всему Энканто!

– Мой герой, – сверкнула улыбкой Мирабель, провожая его взглядом.

Когда топот детских ног утих, девушка потянулась и снова села за стул, доставая вязание. Непоседливый клубок, только и ждавший своего часа, соскочил со спиц и ускакал под кровать.

Обвинив себя в том, что её передние конечности выросли не из назначенного Природой места, Мирабель со вздохом села на колени, вслепую нашаривая моток пряжи. Конечно, ему понадобилось спрятаться как можно дальше.

– Касита, помоги, – попросила девушка, сверяясь с обиталищем клубка. И обомлела.

Аккурат под её кроватью красовался силуэт звериного тела. Антонио больше не нужно было искать логово Вишнёвой тени.

– Нет… – едва слышно прошептала Мирабель, покрываясь холодной испариной пота. Что она там говорила перед завтраком? Подождать, пока родня обвинит в появлении Вишнёвой тени либо её, либо Бруно?

Девушка забрала клубок и молча вернулась к вязанию. Что-то подсказывало ей, что эта находка не порадует никого из семьи, особенно её саму.

Кажется, в жизни Мирабель только что стало на одну тайну больше.

========== Глава 23 ==========

Помимо объятий Бруно не привык и к ещё одной крайности: визитам в комнату. Даже в детстве предсказатель чаще играл в комнатах сестёр или на нейтральной территории. Но не теперь.

– Дядя Бруно! Дядя Бруно, пойдём гулять! – выпалил Антонио, едва очутился на вершине у моста (на этот раз ему повезло воспользоваться лифтом).

– Гулять? – переспросил мужчина, спуская подъёмник вниз.

– Ага! Я собираюсь исследовать Энканто в поисках следов Вишнёвой тени, а ещё у меня есть миссия от Мирабель: она поручила отыскать твои потерянные веснушки!.. Дядя Бруно, ты покраснел.

– Никогда не подозревал, что можно быть убийственно милым, – честно признался предсказатель, смущённо прочищая горло.

Мира хочет увидеть его веснушки.

Его веснушки.

Бруно ощутил странный импульс: попрыгать на месте и одновременно умереть от сердечного приступа. Предсказатель считал себя довольно невзрачным, а тут такая красавица отыскала в нём нечто привлекательное.

Его племянница.

Племянница.

Остынь, кому говорят!!

Сердце ревело, как попавший в смоляную яму мастодонт, но всё ещё продолжало сопротивляться фактам.

В любом случае, Антонио прямо-таки искрился от энтузиазма в ожидании ответа.

– Выходит, мы сегодня не просто два достойных сеньора из семейства Мадригаль, а самые настоящие сыщики? – заговорщическим тоном произнёс Бруно, заставив племянника залиться довольным смехом:

– Да! Точно!

– Тогда чего же мы ждём? Вперёд, на поиски приключений!

– Я взял блокнотик, карандаш и кальку на случай, если мы обнаружим улики, – со всей серьёзностью заявил Антонио, едва они вышли на улицу, –Предлагаю изучить окрестности Каситы, а затем пойти в город.

– Да будет так, детектив Антонио, – подыграл ему дядя.

– Смотрите в оба, коллега.

– Как можно работать спустя рукава, когда на кону разгадка величайшей тайны века!

– Эм… дядя… То есть я хотел сказать, детектив Бруно, – неловко кашлянул мальчик.

– Да, золотко?

– Если дело дойдёт до опроса свидетелей, я… робею. Ты… сможешь поговорить, если что?

Бруно понимающе улыбнулся:

– Я не мастак говорить с людьми, но ради такого бесценного напарника сделаю всё, что в моих силах.

– О, спасибо! А ещё, – Антонио поднял палец вверх, – Не забывай смотреть на солнышко. Веснушки тоже важная миссия.

– Будет сделано, – Бруно подставил нос солнцу, щурясь.

Покинув пределы дома, исследователи обошли владения семьи Мадригаль, отыскивая либо следы, либо примятую траву. Увы, расследование портил тот факт, что рядом с Антонио постоянно вертелось какое-то зверьё, и лужайка возле Каситы была истоптана сотней отпечатков лап и копытец.

– Это бесполезно, – вздохнул парнишка, упирая руки в бока.

– Мы не сдадимся просто так, идём дальше, – подбодрил племянника Бруно, – Представляешь, как будет здорово рассказывать за обедом о наших приключениях?

– Даже если мы ничего не найдём? – вознеслось на него грустное личико.

– Даже если так, – кивнул мальчику предсказатель, – Скажи, а где вообще лучше искать?

– Хм, – Антонио потёр подбородок большим и указательным пальцем, копируя кого-то из взрослых, – Тайры часто живут на деревьях, значит, крыши и чердаки в самый раз. Но мама говорит, что лазать по крышам опасно.

– Просто с тобой не было меня, – хитро улыбнулся Бруно, – Я мастак шаландаться где угодно. В детстве частенько убегал по крышам от ребят, которые меня задирали. Абуэла даже костерила меня, что я в этом плане точь в точь обезьяна.

– Серьёзно? – обомлел Антонио.

– О, да, малыш.

– Так вот почему Мирабель не могла угнаться за тобой, когда ты убегал в застенках.

– Ха-ха, видимо, действительно поэтому, – имя девушки вызывало во рту сладковатый привкус, – Что ещё она обо мне рассказывала?

– Дядя Бруно, – парнишка улыбнулся, – Мирабель тебя любит.

На периферии зрения будто зажгли связку бенгальских огней: и «вау», и полная дезориентация.

– А… Да, кхм, я зна… в смыс… Я ведь её дядя, чего в этом удивит… Чего ты так на меня уставился?

– Ты сияешь.

– Ох, Антонио, Антонио, – Бруно снова взглянул на солнце, чтобы хоть немного успокоиться, – Не торопись расти, ладно? У взрослых всё слишком сложно. Слишком.

– Очень жаль, – паренёк вздохнул чему-то своему и завертел головой, поняв, что они вышли на центральную улицу города, – Откуда начнём поиски?

– Ну как же, – Бруно, ощутивший прилив сил, ощупал замшелые кирпичи в поисках точек опоры, – С крыш, разумеется. Залезай ко мне на закорки, я покажу тебе Энканто так, как его видят птицы.

– Но нас же будут ругать!

– Для этого им сначала надо перестать меня чураться, да и я уже давно странный, – предсказатель скорчил рожу, заставив племянника засмеяться, – Ну вот, другой разговор. Залезай и держись крепче, договорились?

– Да, дядя Бруно!

– Славно, – младший из тройни Мадригаль хрустнул пальцами, разминаясь, – Погнали!

В это же время Камило, засланный матерью в скобяную лавку и считавший, что его день точно не задался, отвлёкся на радостный визг, доносившийся с одной из крыш.

– Антонио?! – старший брат даже схватился за сердце, когда увидел выглянувшие из-за печной трубы кудрявые головы, – Вы чего там забыли?

– Мы крутые детективы!

– А к вам можно?! – тут же загорелся энтузиазмом подросток, – Иса! Иса!! Иса, подержи мои покупки!!

– А ты куда соб… О-о, – старшая дочь Джульетты, занятая украшением лавки неподалёку, проследила за взглядом кузена, – Дядя Бруно, ты совсем рехнулся?

– Слетел со всех катушек, – сверкнул улыбкой предсказатель, – Предлагаю так и записать.

– Боже, – хохотнула Исабела, смахивая с лица цветную прядку волос, – Ладно, бунты я люблю, развлекайтесь. Камило, ставь сюда свои покупки, так уж и быть, пригляжу за ними.

– Давай руку, – Бруно ловко выволок на черепицу крыши и второго племянника, – Смотри под ноги и следуй за мной.

– Почему ты не говорил, что так умеешь? – восхитился Камило, – Мама оторвёт мне уши, но это реально круто!

– Убежишь, пока будет отрывать уши мне, – предсказатель прошёлся по скату крыши, – Антонио, держишься? Камило, готовься прыгать следом.

– Прыгать?!

– Да, на соседний дом. Вот так, – Бруно кошечкой перемахнул на новую верхотуру, – Давай, ты сможешь. Я подстрахую.

– Дядя Бруно крутой! – завопил Камило, очутившись рядом с ним.

– Ещё какой! – поддержал Антонио.

– Главное смотреть под ноги, и всё получится, – предсказатель с гордостью пропустил подростка вперёд, – Только не перемахивай с крыши на крышу без меня.

– Без тебя? – Камило скопировал его облик, – А вот так можно?

– Давай вместе, – Бруно пригнулся и снова ловко перепрыгнул, как и его племянник.

– Эй! – осадил расшалившихся родственников Антонио, – Мы забыли о поиске улик!

– О каком поиске улик? – уточнил лицедей.

– Мы ищем следы Вишнёвой тени, – не без гордости ответил мальчик, – Коллега, поможете мне спуститься?

– С радостью, коллега.

– Что вы трое там забыли?! – донеслось до них снизу.

– Мы попали, – с ужасом процедил Камило.

– Без паники, – взглянули на него оливковые глаза предсказателя, – Мамита, мы тут играли с ребятами. Всё хорошо, скоро спустимся.

– Нашёл! Нашёл-нашёл! – Антонио так увлёкся поиском улик, что не успел понять, когда в их расследовании появилась Алма, – О, привет, абуэла.

– Ты, верно, из ума выжил, сын, – строго покачала головой глава семейства Мадригаль, – Седина в бороду – бес в ребро.

– Прости-прости, – без особого сожаления протянул Бруно, – Одну минутку. Что там у тебя, Антонио?

– Это, – паренёк показал на черепицу, сохранившую смазанный след задней лапы, судя по длине отпечатка.

– Бежала прямо туда, – предсказатель поднял глаза в сторону, куда указывали когти. Разлом в горах.

– Брунито, – в голосе Алмы прозвучал металл.

– Madre de Dios, иду, уже иду! – закатил глаза мужчина.

Убедившись, что племянники целы и невредимы, предсказатель спрыгнул следом, смягчив удар об землю кувырком. Спина несколько возмутилась подобному обращению, но ярых протестов от неё всё же не последовало.

– Я рассчитывала, что ты будешь дома, – с места в карьер начала Алма, едва дав сыну отряхнуться.

– Ты бы могла меня предупредить.

– Я и подумать не могла, что ты будешь сказать по крышам как чокнутый.

– Мамита, мне 50 лет…

– Именно.

– …и я уже могу жить так, как сам считаю нужным.

Абуэла замолкла, видимо, ожидая какой-то реакции, но Бруно смотрел на неё не моргая.

– Пошли, – Камило тихонько взял Антонио за руку, и они поспешили к Исабеле, бессильные в подобном противостоянии.

– Там был должен кое-кто зайти. По делу.

– Нестрашно, Мирабель была дома, когда я уходил… Почему ты так странно на меня смотришь?

– Это…

– Кто?

– Хуанита.

– Хуанита? Зачем ей понадобилось заявляться к нам средь бела дня?.. Мамита, не молчи.

– Сам-то как думаешь? – Алма понимала, что их беседа происходит на улице, и поэтому следила за словами. На секунду Бруно пожалел, что в действительности детектив из него никакой. Сейчас бы очень пригодилось.

– Сам я без понятия, поэтому пойду домой и спрошу у Хуаниты лично, если успею с ней пересечься, – он развернулся, собираясь возвращаться в Каситу, – Увидимся.

Чего трагедию разводить? Там же Мирабель, она встретит, и…

Хуанита. Любовь его молодости. Масштабы надвигающейся катастрофы встали перед его глазами безо всякого пророчества. На ум пришло то, что Мирабель сердилась, когда он пошёл извиняться за убитую Вишнёвой тенью курицу.

Девушка сердилась не за то, что он снова стал козлом отпущения для семьи.

Мирабель его приревновала!

Приревновала! Его! Боже милосердный!

Срочно домой!!

Лёгкие полыхали пламенем, когда Касита наконец-то превратилась из цветного пятна во вразумительное здание. Две фигурки на пороге. Одна, что постройнее, ожесточённо жестикулирует.

Не успел!

Чёрт-чёрт-чёрт!

Хлопок двери доложил об уходе Мирабель.

– Хуанита! – из последних сил выкрикнул предсказатель, – Я пришёл. Алма прислала. Что произошло?!

– А вот и ты, – подруга детства повернулась к мужчине с неловкой улыбкой, – Что-то Мирабель сегодня не в духе, но я могу понять, вы очень близки, оба… особенные.

– Что… – Бруно никак не мог отдышаться, – Что ты ей сказала?

– Да ничего особенного, правда. Решила, что мне это даже на руку, что она дома, и…

– Хуанита! – не сдержавшись, полыхнул глазами предсказатель.

– Да, извини. Словом, – она опять неловко улыбнулась, – Твоя матушка попросила узнать, какие женщины тебе по нраву, чтобы подыскать тебе невесту.

========== Глава 24 ==========

Легче было отойти от удара лопатой по голове, нежели от такой новости.

– Не… невесту? – оторопело переспросил Бруно, – Какую ещё… Зачем?

– Я говорила, что это плохая идея – искать кого-либо, не спросив тебя, но Алма настояла на своём, – заводчица кур заметно нервничала, потирая костяшки пальцев.

– Я тебя не виню.

– Всё равно прости. И извинись перед племянницей, хотя я и не понимаю, с чего она так…

– Пока, Хуанита, – Бруно обошёл подругу детства, заходя в дом. Сейчас есть дела и поважнее, пока мамита не вернулась.

– Мирабель? – он тихонько постучался в дверь комнаты племянницы.

– Уходи!

– Хвостик, – он прижался к двери так, будто пытался просочиться прямо через дерево, – Я понятия не имел, что у главы нашего семейства появилась настолько бредовая идея.

– Так ты никого не ищешь? – щеколда сдвинулась, и наружу показалась немного взъерошенная голова девушки.

– Господи, конечно же нет! С чего бы?

– Я не знаю, что думать, – Мирабель шагнула с прохода, пропуская дядю в комнату, а затем, закрыв дверь, прильнула к нему всем телом, – Ты действительно не собираешься жениться?

– Разве я когда-нибудь говорил о таком, сокровище? – тихо спросил Бруно, гладя её по волосам.

– Тогда зачем… Зачем абуэла это сделала? И Хуанита…

– Хуанита просила передать извинения за то, что могла задеть твои чувства.

– Пусть оставит свои извинения при себе, – пробурчала в плечо предсказателя девушка.

– Так нельзя, mi linda. Она ничего тебе не сделала.

– Зато ты от неё пострадал!

– Когда?

– Я… – Мирабель шмыгнула носом, указывая на стол, и Бруно узнал шкатулку, которую одолжил племяннице в день новоселья, – Я случайно её открыла, и там было твоё письмо. Я не хотела, правда.

– Ах, это… Ерунда.

– Не ерунда! Как она могла?! – тонкие пальцы взяли лицо предсказателя в мягчайший капкан, – Она тебя вообще видела?! Ты… ты же такой замечательный, руки у тебя золотые, глаза добрейшие!

– Мира, я… – от близости их лиц Бруно почувствовал дрожь в коленях.

– И веснушки! Наконец-то проявились. Антонио справился с миссией, Раз, два, три… – Мирабель провела пальцем по рыжеватым точкам и снова нежно обняла дядю, – А эта заводчица кур не видела дальше своего носа! Пришла к тебе гадать на суженого, потом невесту тебе искать… У неё вообще есть мозги или как?! Да и у тебя тоже! Нашёл в кого влюбляться!

– Кажется, я невезучий по этой части, – Бруно закрыл глаза, чувствуя, как каждое её прикосновение разносится по телу словно круги по водной глади.

Ревнует.

Ценит.

Любит.

Всё зашло слишком далеко.

И ладно бы это было просто увлечение 16-летней девушки, так нет же. Он и сам сильно привязался к Мирабель.

«Привязался», слово-то какое аккуратное. Будто если не признается в чувствах самому себе, всё мигом исчезнет. Вот прямо сейчас, когда он даже шевельнуться не может, овеваемый тёплыми волнами её нежности. С минуты на минуту.

– Что ты собираешься делать? – спросила Мирабель, делая шаг назад и заглядывая Бруно в глаза.

– Поговорю с мамитой, чтобы не лезла в мою жизнь. Ты не волнуйся, она уже пыталась меня остепенить, но я, видимо, сопротивлялся недостаточно яро… Хотя это странно, с чего она взметнулась теперь, да ещё и такими хитроумными путями… О, Боже.

Они обменялись долгим взглядом, осознавая очевидное: Алме не нравится их общение до такой степени, что она узрела в этом угрозу.

Мирабель обняла предсказателя снова, потираясь лбом об его грудь:

– Я боюсь тебя потерять.

– Я всегда буду рядом, Хвостик.

– Обещаешь?

– Да. Обещаю, – Бруно прокрутил в голове многолетнее одинокое прозябание и тут же безропотно подписался в каком-то невидимом документе. Раньше так жил – поживёт и ещё, – А ты обещай не расстраиваться по этому поводу, ладно?

– Ладно, – Мирабель смахнула остатки слёз, улыбаясь, – Я… пожалуй, продолжу вязать.

– Да, конечно. А я… – он указал на дверь, – Встречу мамиту. Увидимся за ужином.

– Бруно.

– Да?

Она бросила на него ласковый взгляд, садясь за стол:

– Так… ничего. Рада, что ты не женишься. И… удачи тебе с абуэлой.

О том, что удача действительно понадобится, Бруно догадался, едва мать переступила порог Каситы.

– Мам…

– После обеда, – Алма пристроила в углу нечто звякнувшее об плитку. Кажется, ловушка на зверя, а то и несколько. Идея отловить Вишнёвую тень никуда не делась, хоть и казалась более чем бредовой. Видимо, желание сделать хоть что-нибудь для успокоения совести пересилило здравый смысл.

– Хочешь сказать, я испорчу тебе аппетит? – проигнорировал её краткий ответ Бруно.

– Хочу сказать, что такое на горячую голову не обсуждают. А на сытый желудок разговор идёт спокойнее.

– Тогда у меня просьба, – он скрестил руки на груди.

– Я слушаю.

– Не делай так больше.

– Что именно?

– Не привлекай сторонних людей решать мою судьбу, если сама считаешь, что твоё вмешательство будет недостаточно… деликатным. Так ещё хуже.

– «Ещё хуже»? – глава семьи покосилась на него из-за плеча.

– Именно.

– То я слишком резкая и на всех давлю, то я отыскиваю способ сделать что-то иным способом и каким-то чудом снова делаю всё «ещё хуже», – мать отвернулась от него, глядя, как её ноша исчезает, движимая силами Каситы по плитке.

Бруно вздохнул, хмурясь. Возражать сейчас было себе дороже. Не зная, что делать, он свернул на кухню, доставая продукты для готовки.

– Ого, – обрадовалась вернувшаяся в свою вотчину Джульетта, – У меня сегодня новый помощник?

– Мне нужно перебеситься, глядишь, отпустит, – предсказатель опёрся об столешницу руками, потряхивая головой, – Дашь мне сделать то, что я точно не запорю?

– Бунуэлос. Замесишь мне тесто?

– С превеликим удовольствием.

– Славно, – старшая сестра бережно убрала прядку волос ему за ухо, как делала когда-то в детстве, – Иса рассказала мне, что ты сегодня брал мальчиков лазать по крышам.

– Не говори Пеппе.

– Как можно, ты гораздо больше нравишься мне живым… Рецепт помнишь?

– Ещё бы не помнить, – Бруно напомнил миску нужными ингредиентами, – Я ведь обожал их. И сейчас люблю.

– Поэтому я и решила их сделать, – сестра погладила его по плечу, – А то ты грустишь.

– Мамита начала какие-то игрища по моему пристройству в хорошие руки… Джу, ты меня слышишь? – предсказатель заметил, что целительница смотрит в сторону двери.

– Да, прости, я просто отвлеклась. Долорес опаздывает. Снова где-то гуляет с Мариано.

– Вернётся, дело молодое, – Бруно почувствовал себя несколько уязвлённым, но не подал вида.

– Я боюсь, как бы она не натворила глупостей.

– А разве молодость нужна не для того, чтобы совершать глупости? – мужчина выложил тесто в кратер из муки, замешивая его как можно тщательнее, – А то ведь можно и не успеть, а потом тоскливо покачиваться в кресле-качалке, понимая, что вспомнить нечего.

– Ладно, а вот представь на секундочку, – Джульетта оторвалась от приготовления чана супа, – Что где-то вот так же пропадает Мирабель?

– Мирабель? Ха, вот уж нет уж, она умничка, вон, сидит себе, вяжет. И вообще: при чём тут Мира? – предсказатель буквально впихал остатки муки в ком, смахивая прилипшие ко лбу волосы, – У Долорес с Мариано итак дело идёт к свадьбе, что мы тут вообще обсуждаем? – он от души бросил шмат теста на рабочую поверхность, проверяя его плотность, – Готово.

– Полегчало? – осторожно поинтересовалась Джульетта.

– Да, спасибо.

– Я тут, я тут! – в кухню на всех парах влетела Долорес, – Тётя Джульетта, извини, я опоздала! Просто Мариано… О, привет, дядя Бруно. Ты меня подменил?

– Да только тесто на пончики сделал, ничего особенного. Дальше сама, – предсказатель вытер руки, кивая сестре и стараясь не смотреть на полыхающее лицо Долорес.

Целовалась с Мариано, как пить дать.

Черти.

Может даже, не в рамках приличия, но это нестрашно для молодых людей из разных семей.

А ему-то, бобылю, что с того? Пусть себе развлекаются.

Слишком много размышлений за раз, ещё бы выдержать бой за независимость с Алмой.

И всё же сердце Бруно уже было привязано невидимыми нитями к юному существу, стучавшему спицами в самой обычной, не озарённой магией комнатке. И с каждым словом, с каждым объятием и взглядом эти нити становились только крепче.

========== Глава 25 ==========

Из всего приёма пищи Бруно запомнил только то, что суп был горячим, а тесто для пончиков получилось лучше не бывает. Предсказатель не ел, а, скорее, грузил в себя топливо для того, чтобы выдержать стычку с матерью.

Притихшая семья глядела на то, как младший из тройни Мадригаль и глава клана уничтожали свои порции, стараясь сохранить максимум достоинства, когда пересекались взглядами. Это было что-то новое. Раньше Бруно не решался идти против слова матери, обычно выбирая вариант отсидеться где-нибудь и переждать. Но в случае с поиском невесты это не работало. Алма подозревала какое-то непотребство и была готова сломать жизнь сыну, лишь бы держаться за это мифическое «у семьи Мадригаль всё прекраснее некуда». Пару раз Бруно ловил на себе взгляд Пеппы, но средняя сестра так и не решилась ничего ему сказать. Возможно, дело было в Феликсе, ласково похлопывающем её по руке, мол, дети целы и довольны, а значит, нет нужды понапрасну разбрасываться обвинениями.

Единственным забавным моментом стала неудавшаяся попытка Уго пометить горшок с Клайвом как свою щенячью собственность, но это так и не выросло да хохмы, несмотря на приложенные Агустином старания.

– Ко мне в комнату, – наконец, произнесла Алма, вставая. Её сын не шевельнулся.

– Бруно.

– Ты забыла слово «пожалуйста».

Мирабель казалось, что она, даже не будучи Долорес, слышит тихий хрип: абуэла наступала на горло собственной гордости.

– Пожалуйста, идём ко мне в комнату, – с нажимом произнесла Алма. На этот раз её младший сын подчинился.

«Какой же он красивый» – подумала Мирабель, любуясь волевым профилем дяди. Щекотливое чувство, похоже на птичку, снова шевельнулось где-то в животе, совсем как тогда, во время лепки вазы. Странно и приятно одновременно. Хоть бы у него всё получилось! А завтра, если всё пойдёт по плану, у победителя будет новое пончо. И поцелуй.

И не подозревая о планах племянницы, Бруно поднялся по лестнице вместе с матерью. Они хранили молчание до тех пор, пока не закрылась дверь. Волшебная комната Алмы была обставлена проще, чем у остальных членов семьи. При её появлении вспыхнули огоньки тысяч свечей и свечечек: в унисон с главной, той, что была выставлена на окне как символ магического дара Мадригалей.

Эта вспышка напомнила Бруно то, как он впервые открыл свою комнату и решил, что его благословили, а потом, год за годом, лишаясь друзей и нормального общения, думал, что всё же прокляли.

– Тебе надо жениться, – решила не медлить с первым раундом Алма.

– С чего бы это?

– Холостой мужчина в твоём возрасте вызывает подозрения.

– Я десять лет прожил в застенках вместе с крысами, а до этого как клеймёный даром предвидения – так неужели то, что я холост, перевесит то, с чем я уже живу?

– Это был твой выбор.

– Дар? Застенки? А, погоди, точно: жизнь в одиночестве. Если так, мы закончили?

– Нет, – Алма впервые обернулась к нему, пытаясь, как в детстве, приструнить сына одним взглядом. Тот лишь приподнял одну бровь: тревожный звоночек для той, кто привыкла держать под контролем всех живущих в Касите.

– Пойми, я желаю тебе добра.

– Я понимаю, но в своем желании сделать добро ты не спрашиваешь, чего хочу я.

– И чего же ты хочешь?

– Жить так, как живу сейчас.

– Ты не молодеешь, и если не поторопишься, то так и умрёшь бездетным, – выложила ещё один козырь Алма.

– У меня столько племянников и племянниц, не похоже, чтобы род Мадригалей оборвался на мне. И я обожаю проводить с ними время.

– Особенно с Мирабель.

– Да, особенно с Мирабель, – сказал он, не моргая, хотя в пальцах ног поселилось ощущение, будто предсказатель стоит на краю пропасти.

– И чем же вызвана такая нежная привязанность? – в голосе матери звучал металл.

– Оба носим клеймо. Смотрим друг на друга и любуемся.

– Не дерзи мне.

– Я всего лишь говорю правду.

– Кем ты пытаешься для неё стать? Отцом?

– У неё есть Агустин, и он прекрасный отец. А я её дядя.

– А говоришь так, будто ты её спаситель.

– А есть, от чего спасать? – Бруно сощурился, и Алма, должно быть, впервые в жизни испугалась собственного сына.

– Неважно. Я найду тебе невесту.

– Я не женюсь.

– Куда ты денешься.

– Куда угодно. Могу опять уйти в застенки. Я профи, вы меня так и не нашли бы, если бы не Мирабель.

– Я стараюсь, но не могу понять тебя, – зашла с другого угла глава семейства, – Ты то покладистый сын – то дерзишь. То ведёшь себя степенно – то носишься по крышам.

– Я странный, да. И всегда был таким. И уже едва ли смогу соответствовать твоим высоким стандартам, – Бруно хмыкнул, скрещивая руки за спиной, – Извини, мамита. Не вышло из меня образцового сына. А ты ещё и хочешь всучить меня какой-то несчастной сеньорите.

– И всучу.

– Нет.

– Волоком потащу, если понадобится, но ты, – Алма подошла к сыну вплотную, и её узловатый палец ткнулся ровно в переносицу предсказателя, – Не посмеешь выкинуть ни одного фортеля, тебе ясно?

– Ты о чём? – Бруно даже не изменил позы.

– О твоём предсказании. Ты что-то видел. И я выясню, в чём дело. И пойму, что происходит.

– Очень сомневаюсь. В этом мире был лишь один человек, который мог меня понять.

– И кто же это?

– Мой отец. Он бы меня понял.

Алма отшатнулась. Упоминание Педро считалось в семье запрещённым приёмом, и помогало выйти победителем практически из любой патовой ситуации. Но была у этой хитрости и обратная сторона: прародитель клана упоминался только в самых серьёзных случаях. Последний раз этот приём использовала Джульетта целых 28 лет назад, убеждая мать, что хочет выйти за Агустина. С сегодняшнего дня счётчик можно было обнулить.

– Если… если нам грозит опасность, ты… просто обязан сказать, – совершенно растерялась Алма.

– Можешь поставить капканы, если хочешь. Но ты ничего не поймаешь.

– Брунито.

Предсказатель обернулся. Ему было стыдно, что пришлось прибегнуть к авторитету отца, и теперь приходилось титаническим усилием удерживать себя от слёз. Папа был болезненной темой с детства.

– Я прошу… Просто прошу тебя не делать глупостей. Ты… можешь обещать мне это?

Младший из тройни Мадригаль не сказал ни «да», ни «нет», молча выйдя из комнаты. Он чувствовал себя выпотрошенным.

– Как всё прошло? – тихонько поинтересовалась Джульетта, как раз закончившая прибирать кухню после обеда. Её брат как-то неопределённо двинул плечом, направляясь в свою комнату к единственной вещи, которая могла сейчас его успокоить.

Сколько лет он уже не вёл этот странный диалог? Зайдя к себе, предсказатель нащупал потайной кармашек в подкладке пончо. Идти за ножницами не хотелось, так что Бруно просто перекусил пару грубых стежков. На его руку выпал медальон, лишённый какой-либо вычурности. Раньше можно было просто сходить к портрету на лестнице, но не теперь, когда в доме полно народу. Предсказатель щёлкнул замочком, и украшение открылось.

– Здравствуй, папа.

С маленького выцветшего фото на Бруно взирал красивый мужчина с мягкой улыбкой и лучистыми карими глазами. Когда Алма гордилась сыном (а бывало это нечасто), она говорила, что видит в отпрыске черты Педро. Лично Бруно казалось, что у них с отцом столько же общего, сколько могло бы быть у солнечного луча и покрытого мхом булыжника, но факт оставался фактом: этот чудесный человек, пожертвовавший жизнью ради общины и собственной семьи, был его родителем.

– Пап, я… – предсказатель сел на ступеньки, пытаясь привести мысли в порядок. Прошмыгнувшая в поисках корма пара крыс забралась ему на колени, одна даже понюхала цепочку медальона, но, быстро поняв, что предсказателю требуется уединение, зверьки убежали восвояси. Раньше было проще, в детстве, когда Бруно спрашивал отца, что же всё-таки значит быть единственным мужчиной в семье, когда защитник из тебя никакой, а чтобы ты ни делал, в основном выходит только хуже. Портрет Педро знал о даре сына, о том, как его гоняли остальные ребята, и даже о любви к Хуаните. Но всё это были ещё цветочки: теперь ему предстояло узнать нечто из ряда вон.

– Пап, я… кажется, я люблю того, кого не должен. Не так, как должен. И это разрывает меня на части. Я понимаю, что так не должно быть, но, кажется, меня любят в ответ, – Бруно смотрел в карие глаза портрета, словно ожидая, что отец нахмурится, но тот смотрел на него всё также приветливо, – И она замечательная, папа. Лучшая из всех. Ты сказал бы мне искать похожую, но другой такой просто нет и не будет. Должно быть, для человека моего возраста это последняя искра, последняя глупость и последняя надежда на счастье, но обстоятельства… Я не боюсь ошибки для себя, не думай – я совершил их достаточно – а для неё. Для неё я стану несмываемым клеймом позора. Могу ли я что-то ей дать? Я, предпочитающий прятаться в застенках в надежде, что всё образуется как-нибудь само по себе? Не знаю. Но я… я хочу быть лучше для неё. Смелее. Решительнее. Я сегодня даже по крышам скакал, хотя мне уже далеко не 16, и… Я будто схожу с ума, вспоминая её тепло, её запах, её бархатистую кожу и кудряшки, она – совершенство. Я буду гореть в аду за все мысли, что приходят мне в голову, но однажды наберусь смелости сказать ей, что она –лучшее, что со мной случилось, и что я люблю её, и пусть сам Бог будет мне судьёй, раз уж он создал правильную и неправильную любовь!

Почувствовав, что вот-вот начнет кричать, предсказатель осёкся и горько усмехнулся, снова глядя на портрет:

–Всё очень-очень сложно, пап. О таком не говорят. Такого не должно существовать, совсем как нашей таинственной гостьи –может, ты мог даже её видеть, ведь твой портрет висит у лестницы. Мирабель назвала это нечто Вишнёвой тенью, и теперь Алма хочет её изловить… Тень, не Мирабель, конечно. А может, и Мирабель, там всё не менее запутано, несмотря на то, что я видел предсказание, и… И я ушёл от темы. Мне бы очень, очень пригодился твой совет, прямо сейчас. Я знаю, что сижу тут и говорю сам с собой, но ты не оставил мне выбора, погибнув раньше, чем я мог тебя узнать… Серьёзно: оставил бы хоть записку с инструкцией, что значит быть настоящим мужчиной, а то я уже прожил земную жизнь до половины, а всё не разобрался. Спору нет, может быть, это я недалёкий. Поэтому умру бездетным чудесатым бобылём, и моя драгоценная матушка выгравирует на моей могиле фразу «А я говорила!».

Смех родился сам собой, и Бруно дал ему волю, как и выступившим слезам. Никто из Мадригалей не влипал в подобную ситуацию. Никто и никогда. Джульетте не надо было лечить его от букета болячек в детстве, глядишь, было бы одной проблемой меньше.

Но тогда Мирабель бы не справилась и не сплотила семью.

Эта странная мысль заставила предсказателя вскочить. Вот она! Вот зачем он появился на свет. Он не смог стать тем самым мужчиной в доме для матери и сестёр, но всё ещё может быть опорой для племянницы.

Мог ли перепутать? Может, это родительские чувства? Другая любовь? Очень сильная привязанность? Бруно знал, что ответ на все эти вопросы «нет», чувствовал сердцем, не мог просто так смириться, но ему придётся. Совсем как в детстве, когда его успокаивала Джульетта.

«Испугался? Ничего страшного там нет, это просто швабра стояла, а ты вообразил, что это кто-то посторонний»

«Я туда больше не пойду!» – юный предсказатель сжался в комок, подтянув колени в груди. Кажется ему было 6.

«А давай…» – сестра бережно стиснула его похолодевшие от ужаса ладошки, – «Мы будем вести себя смело по чуть-чуть, а не сразу?»

«Как это?» – с некоторым недоверием переспросил Бруно.

«Сегодня ты посмотришь на эту страшную швабру в углу. Чуть позже подойдёшь ближе. Может, даже пальцем дотронешься»

«Я там же и умру, Джульетта!»

«Нет» – целительница потёрлась лбом об его лоб, улыбаясь, –«Ты ведь мужчина. Ты сильный. И ты сможешь, если хорошенько постараешься».

Воспоминание ушло, и Бруно закрыл медальон, начиная подъём наверх. Он получил свой ответ. Даже два.

Он станет опорой для Мирабель.

И убьёт свою любовь.

Не сразу, понемногу. День за днём.

Он заставит этот зов замолчать.

И начнёт с главного: Мирабель – его племянница.

========== Глава 26 ==========

Стук в дверь раздался в тот самый момент, когда Мирабель на полном серьёзе сверялась со своими ощущениями в вопросе того, тошнит её от бесконечных рядков пряжи или ещё нет. С этим пончо девушка чувствовала себя настоящим марафонцем, но финишная лента маячила уже невероятно близко, заставляя сердце трепетать от восторга.

Ещё немного. «Это тебе» и поцелуй. Как целовать? Со стороны вроде несложно, просто наклонить голову, чтобы не врезаться в нос. А дыхание задерживать? Вроде бы нет. А глаза – глаза закрывать? А как отреагирует Бруно? Удивится? Обрадуется? Интересно, эти его тонкие усики мягкие? Вроде да, то прикосновение к шее… Боже!

Боже, почему это треклятое пончо никак не хочет довязываться?!

В дверь снова постучали.

– Иса? – изрядно удивилась Мирабель, пряча рукоделие в ящик. Старшая сестра была редкой гостьей в её вотчине: сказывалась неприязь со времени, когда Исабела была любимицей бабушки. Конечно, ситуация изменилась, но некоторая неловкость осталась.

– Ты тут не засиделась? – в комнату сунулась голова с цветными прятками в гладких, как воды реки, волосах.

– Засиделась, – честно призналась Мирабель, не видя повода отпираться. Едва вязание было отложено, в груди заворочалось волнение за Бруно. Как прошёл их разговор с Алмой? Очень хотелось бы выяснить, но природная осторожность всё же не позволяла Мирабель бежать в комнату дяди. Особенно после того, как она думала о поцелуе. Нельзя, никак нельзя. Вообще.

– Есть предложение сходить до… – Иса понизила тон голоса до заговорщического шёпота, зыркая глазами по сторонам, – До разлома в горе.

Мирабель почувствовала, что на секунду перестала дышать:

– Боже мой, зачем?

– Так… дельце есть. Так ты со мной?

– С тобой! – девушка вскочила с кровати, подправляя юбку, – Вот и всё, вот я и готова!

– Славно, – широко улыбнулась Исабела. Естественные реакции шли ей гораздо больше странного поведения фарфоровой куклы, и это не могло не радовать. Хотя не факт, что с этой метаморфозой смирилась Алма. Но, если подумать, бабушка вообще со скрипом относилась ко всему новому. Хотя почему ко всему? Она вздумала искать невесту для Бруно.

Невесту. Бруно.

Вишнёвая тень, невидимая никому, в предвкушении заворочалась у ног той, кого считала своей хозяйкой.

– А зачем тебе понадобилось к разлому? – решила спросить Мирабель, едва они преодолели порог дома.

– Сбежать хочу, – будничным тоном объявила Исабела.

– Зря, – подыграла ей младшая сестра, – Совсем налегке.

– А мне многого и не надо. Одичаю и буду жить с дикими обезьянами до скончания веков.

– Прекрасный план.

– Знала, что ты одобришь.

Сёстры выдержали небольшую паузу, а затем, не сговариваясь, фыркнули от смеха.

– А если серьёзно, Алма дала задание посмотреть, можно ли закрыть проход.

– Закрыть? – оторопела Мирабель, – То… то есть вот не замаскировать, а вообще закрыть?

Исабела вздохнула:

– У меня была такая же реакция. Бесполезная затея, как и капканы. Кому из здешних нужно бежать из Энканто? А если кому-то всё-таки нужно, зачем их держать? К тому же, может быть, однажды через пролом придут гости из внешнего мира…Только не говори мне, что ты никогда об этом не думала.

Они как раз дошли до нужного места, и Мирабель взглянула на простирающийся на той стороне лес так, будто впервые его увидела. Вспомнился странный сон. Индейцы. Тот город. Как изменилась жизнь снаружи за то время, пока строился Энканто? Здесь время замерло, но пятьдесят лет это ведь очень-очень много. Целый Бруно. Бруно…

– Слушай, что у бабушки за бой с дядей Бруно?– поинтересовалась Иса, ощупывая скалы в поисках ведомых только ей подсказок.

– Остепенить его хочет.

– А он, надо полагать, не хочет?

– Именно, – кивнула сестре Мирабель.

– И правильно. Зачем ему? Старость на носу.

– Он не старый! – возмутилась девушка.

– Ох, действительно, извини, – Исабела усмехнулась, – Чего это я. Сама же видела, как дядя сегодня бегал по крышам с Камило и Антонио.

– Ты это серьёзно?

– А ты не знала? Вы же вроде часто общаетесь.

– Ну… – Мирабель почесала запястье, отводя взгляд, – Наверное, действительно… У нас очень… хорошие отношения. Не смотри на меня так.

– Как?

– Как будто… Madre de Dios, я слишком мнительная. Меня не радует то, как абуэла обращается с Бруно.

Исабела хмыкнула, но, скорее, с пониманием, нежели обиженно:

– На мне ещё остался ореол любимицы Алмы, да?

– Извини, мне правда неловко.

– Да всё в порядке, дело привычное, – тонкие пальцы сестры погладили прядку кобальтового оттенка, – Если честно, временами я вела себя как последняя сволочь. Наверное, потому, что в какой-то степени завидовала тебе.

– Мне? – выкатила глаза Мирабель, – Нашла кому завидовать, вот уж воистину странно. Я же вроде как крах всех чаяний и надежд семейства Мадригаль.

– Именно, – даже прищёлкнула пальцами Иса, – Ты могла жить своей жизнью и не выворачивается наизнанку, пытаясь извлечь максимум пользы из своего дара.

Мирабель сочувствующе сложила брови домиком. Она знала, что сестра комплексует относительно полезности своего дара несмотря на то, что помогала выращивать лекарственные травы для Джульетты и делала Энканто в разы красивее благодаря своим сложным сочетаниям цветов и резных листьев.

– Мне было грустно притворяться пай-девочкой, когда ты могла вязать, помогать по дому, да и чаще всего тебя отсылали прочь с просьбой не путаться под ногами, что давало тебе ещё больше свободного времени, – тем временем договорила сестра.

– А меня это жутко злило. Когда не давали помогать, – призналась Мирабель.

– Не радуемся мы тому, что имеем, – с намёком улыбнулась Исабела, назидательно вознося к небу указательный палец, – Ужасные женщины. Хотя ты у нас ещё маленькая женщина.

– Вот уж нет уж! Я не ребёнок!

– А чего бесишься?

– Иди сюда! – Мирабель с радостным гиканьем бросилась к сестре, и некоторое время они играли в замысловатый вариант салочек, прерываемый растениями, которая создавала Иса. Это была очень старая игра, оставшаяся со времён когда Алма ещё не выделила Исабелу среди других внуков, и теперь Мирабель от души радовалась возвращению доброй традиции детства.

– Лиана!

– Так нечестно! – младшая сестра с хохотом повисла на толстой плети, усеянной невзрачными белыми цветочками. В детстве они с Камило выпрашивали сестру сделать лианы, чтобы покачаться на них, кузен даже умудрялся висеть вниз головой, пока не прибегала Пеппа с ужасом в глазах, хотя её драгоценное дитя и не собиралось расшибаться насмерть, крепко держась, да ещё и умудряясь заливисто хохотать. Плети, хм… Идея!

– Иса, есть дело. У Бруно возникла небольшая проблема с подъёмным механизмом, который сделан в попытке спастись от лестницы. Этот лифт работает только в одну сторону. Может, можно смастерить из растений, тех же самых лиан, нечто эдакое, что могло бы помочь не тягать подъёмник туда-сюда?

Сестра призадумалась:

– Что ж… Если, допустим, привязать валун в качестве противовеса и отвязывать верёвку…

– Валун есть, – припомнила конструкцию Мирабель.

– В таком случае, понадобится только улавливающая сетка, чтобы сделать подъём и спуск безопасными. Проблема в этом?

– Да! – ожесточённо закивала младшая сестра.

– Странно, что-то не сходится, но я не понимаю, что именно… А, ладно, на месте будет видно. Пока мне нужно решить проблему с проходом, а то воплей не оберёшься, абуэла и так на взводе из-за дяди Бруно.

– Даже так?

– Они по комнатам сидят. Оба.

– Не хочу на ужин, – заявила Мирабель.

– Да уж, обстановка в семье в последнее время не сказать что радужная, – Иса коснулась почвы рукой, – Сестрёнка, отойди чуть подальше и попрощайся с видом той стороны.

– Ты действительно это сделаешь? – Мирабель с удивлением ощутила в сердце щемящую тоску. В этом решении Алмы крылось что-то неправильное, как если бы она в жаркий день распорядилась закрыть все ставни в Касите до единой.

– Погоди огорчаться, – вдруг подмигнула Исабела, заставляя плети расти. Сначала возник каркас: зелёные волоконца перекинулись от скалы к скале, тычась в неприступный камень словно слепые щенята в поисках материнского живота. Мирабель всегда изумляло то, как растения находят малейшие неровности и цепляются за них, продолжая расти на поверхности, со стороны кажущейся идеально гладкой. После того, как лианы закрепились, к земле устремились побеги плюща. Скоро единственным напоминанием о проходе во внешний мир осталась река, текущая чуть ниже нависавших ветвей. Так вот почему эта работа не была доверена Луизе: реку нельзя было вернуть в состояние подземного ключа, и, тем более, закупорить её. Пришлось признать: хитро придумано.

– Что ж, всего тебе наилучшего, внешний мир, – обречённо вздохнула Мирабель, упирая руки в бока.

– Я ведь говорила тебе повременить с огорчением, – Исабела указала на стык возле скалы, – Видишь?

– Нет.

– Смотри внимательнее, для чего тебе очки?

– Очень смешно… О, – Мирабель прищурилась и увидела на той стороне красноватые пятна, – Это же лилии.

– Ага. Видишь лилии, значит, – сестра сунула руку в гущу лиан, отодвигая их, – Перед тобой проход. Только это наш с тобой секрет.

– Красные лилии, – восхищённо улыбнулась Мирабель.

– Да. Красные лилии, – Исабела заправила цветок в одну из кудряшек младшей сестры, – Теперь ты отмечена даром видеть сквозь лианы. Ты польщена?

– Не передать как.

– Носи пока не завянет, – старшая сестра приобняла девушку за плечи, – Ну что? Домой? Отдохнула от своего пончо?

– Кажется… стоп, и ты знаешь про пончо?

– Я увидела зелёные обрезки ниток, когда заходила, ну и сложила два и два. Извини, яне нарочно.

– Да ладно, – прищурилась Мирабель.

– Только есть одна проблема: дядя Бруно дорожит своим старым пончо, поскольку именно Алма соткала это для него.

– Ого, правда? Откуда ты знаешь?

– Скажем так, – задорно сверкнула зубами Иса, – У любимчиков свои привилегии по части доступа к информации.

– Ах вот оно что… Но всё равно нельзя носить одно и тоже, даже если это сделала глава семьи. Если мы все только и будем думать о том, как бы случайно не расстроить бабушку, то вскоре перемрём от нервного истощения.

– Ха-ха-ха! Поэтому, – Исабела поправила сбившуюся лилию в волосах сестры, – Ты вытряхнешь дядю Бруно из этих обносок и облачишь его в фирменное, и, – я готова биться об заклад, – отпадное пончо, сделанное руками Мирабель Мадригаль с заботой и любовью.

– Именно, – девушка улыбнулась ей со всей доступной теплотой и тихонько повторила, – С любовью.

========== Глава 27 ==========

Словно чуя, что нездоровое напряжение в семье стоит развеять, Луиза взяла ситуацию в свои руки самым неожиданным образом: пригласила на ужин Паоло. Это стало приятной неожиданностью для Алмы, которая собиралась осуждающе буравить глазами сына, а вместо этого была обречена изображать из себя радушную хозяйку.

Впрочем, Паоло оказался настолько милым, что вскоре атмосфера за столом и правда потеплела.

– Ты играешь? – спросил Бруно, заметив мозоли на пальцах парня. Тот стушевался:

– Так… балуюсь на типле. Учу одну песенку… Не доучил ещё.

– Он скромничает, – тут же сдала парня Долорес, – Мариано рассказывал, что Паоло как-то играл, и выходило просто отлично. Они даже на пару выступать хотели, но у нашего гостя боязнь сцены… Ой, проболталась. Простите!

Мирабель бросила на кузину кислый взгляд.

– А нам покажешь? – вдруг решил продолжить разговор предсказатель.

– Что покажу?

– Как играешь. Ту песню, которую учишь.

– Я…

– Я принесу тебе типле.

На усеянных армией веснушек скулах Паоло выступил здоровый румянец.

– Предлагаю считать, что это такое «да», – быстро сориентировался Камило, – Дядя Бруно, не возражаешь, если я сгоняю? Быстрее выйдет.

– Пошли вместе, я подниму тебя на лифте и скажу, где искать.

– Боишься, что я украду твое барахло? – поддел родственника лицедей.

– И мои бесценные запасы пыли, нажитые непосильным трудом, – ухмыльнулся Бруно, пихнув подростка локтем в бок. Их приключения с крышами привело к тому, что за ужином Камило сел рядом с дядей, несмотря на упреждающий взгляд матери. Семья делилась на какие-то малопонятные партии, и оставалось только надеяться, что это временное явление.

Типле всё же принесли, и Паоло с осторожностью взял музыкальный инструмент в руки, поглаживая его:

– Какая красота. Должна быть, у этой малютки чудесный голосок.

– Не сыграешь – не узнаешь, – пожал плечами Бруно, – Смелее.

– Ладно, но если что, пообещайте не бить меня шлёпанцами, – явно польщённый поддержкой, Паоло положил пальцы на струны, – Кхм… Вы наверняка знаете эту песню, она называется «Я так сильно тебя люблю».

На этот раз покраснела уже Луиза, и семейство деликатно отвело от неё взгляд. Судя по всему, силачка всё же попала под обаяние своего невысокого ухажёра.

– Погоди-погоди, – остановил первые аккорды Бруно.

– Что такое? Звучит вроде верно, – даже всполошился юноша.

– Звучит-то верно, спору нет, но музыка без слов всё равно что… – оливковые глаза предсказателя уставились в небо, словно там помимо проклёвывающихся звёзд была написана ещё и подходящая метафора, – Тело без души.

– Вы хотите, чтобы я… – Паоло прямо-таки вжался в стул от ужаса.

– А что? Это ведь красивая песня.

– Я не могу.

– Давай так, – пересел к нему Бруно, – Будем жутко стесняться и краснеть вместе, испортим всё, что только можно, а потом выпросим по бокалу вина, мол, нас мало привечали, вот мы и не в голосе. Как тебе план?

– Предлагаю ещё отсесть от стола.

– Верное решение, юноша. Так нас будет всем видно, и, если что, удобно закидывать огрызками.

Паоло захихикал:

– Как не уступить после таких уговоров?

– Никак, – картинно развел руки Бруно, – А теперь идём позориться.

– Давайте поддержим! – захлопал в ладоши Агустин, – Бруно, Паоло, вы молодцы!

Услышав, как дядя поёт что-то, начинающееся с пресловутого «te amo», Мирабель сделала всё возможное, чтобы не скончаться прямо за столом. Да, Бруно не был виртуозным исполнителем вроде Мариано, и просто по доброте душевной решил поддержать ухажёра одной из племянниц, но Мирабель буквально чувствовала, что на самом деле это нечто большее.

Надумала? Может быть. Предсказатель старательно не смотрел в её сторону, но…

Сердце трепыхалось так громко, что девушка удивилась, что это слышит не весь стол. Она попробовала поесть, но еда застряла где-то в горле, должно быть, закупорив собой рвущийся наружу визг. Не зная, как отвлечься, Мирабель оглянулась на Долорес, сидящую напротив, и удивилась.

Когда-то давно, в детстве, Джульетта повела дочерей поглядеть на ручного ягуарунди сеньора Столедо. Дровосек подобрал его ещё котёнком, выкормил и вырастил, и теперь в его доме жил прекрасный холёный зверь цвета молотого перца, на шею которого был повязан яркий платочек. Девочки бросились гладить «кису», но ягуарунди непринуждённо взлетел на высокий шкаф, и, поняв, что он в безопасности, уставился в окно.

Мирабель запомнила его взгляд, в котором читалась какая-то неявная тоска по воле, которой он даже не помнил, но чувствовал голос одичания в такие дни, глядя в окно. Именно такой взгляд был сейчас у Долорес. Песня напомнила ей о Мариано, и теперь кузина душой была возле своего возлюбленного, а не здесь. В карих глазах смешались ожидания и ещё что-то, похожее на беспокойство.

Мирабель отвлеклась на припев, а когда оглянулась снова, Долорес и след простыл, хотя девушка готова была поклясться, что та направилась не в Каситу. Взгляды остальных родичей был прикован к Бруно и Паоло, и Мирабель, чуть подумав, решила не бить тревогу. Долорес взрослая, ушла помиловаться напоследок – её право. Главное, не думать, как кузине повезло. Не с Мариано, а в целом.

Мирабель потратила энное количество времени, чтобы выложить мысли о тайных встречах с Бруно из головы, а когда закончила, семья уже разбредалась готовиться ко сну.

– Давайте ещё разок как-нибудь споём и сыграем! – Паоло тепло пожал руку своему «соучастнику».

– Почему бы и нет, – улыбнулся ему Бруно, – Если Луиза не против, конечно.

– Я ему не хозяйка, – независимо скрестила руки на груди силачка, но было видно, что игра Паоло произвела на неё впечатление. Вот она, магия, доступная простым смертным. Но, похоже, не Мирабель.

Цветок в волосах держался молодцом, но девушка всё равно поставила его в воду, поглаживая плотные лепестки, усеянные крошками пыльцы. Несмотря на усталость, сна не было ни в одном глазу, и Мирабель окончательно смирилась с этим, когда, ворочаясь, едва не упала с кровати.

В чём дело? В песне? В пончо? В поцелуе, который казался таким же далёким, как линия горизонта? Нет, нет, какое-то странное беспокойство.

Чуть подумав, девушка укуталась в шаль и выскользнула в коридор. Дом спал. В лунном свете посверкивали зубами капканы с приманкой. Не хватало попасться какому-то зверю Антонио, слёз потом не оберёшься. Жаль, что Алма не стала никого слушать. Младший из Мадригалей хоть и предупредил своих подопечных, но это всё равно животные, и бывает, что они уступают своим инстинктам.

Входная дверь еле слышно скрипнула, и Мирабель замерла на ступеньках. Долорес! На дворе второй час ночи, что она…

Кузина огляделась и тоже заметила её. Некоторое время они лупились друг на друга, затем Долорес приложила палец к губам, следом складывая руки в молитвенном жесте. Мирабель кивнула, заметив, что дочь Пеппы сняла туфли на входе, чтобы не топотать по плитке.

Пойти бы спать, но уже никак.

Долорес решительным шагом направилась к Мирабель, буквально запихнув в свою комнату:

– Пожалуйста, не выдавай меня! Умоляю!

– Долли, да ты что, – Мирабель так растерялась, что не могла сосредоточиться, – Я это… к себе пойду.

– Нет! – движения кузины выдавали какое-то жуткое смятение.

– Что случилось? Всё в порядке? Может, позвать кого-то из старших?

– Нет, тс-с-с! Не так громко!

– Долорес, я говорю шёпотом. Только ты у нас в состоянии услышать что-то настолько тихое.

– А… Ну да, да, – кузина усмехнулась, снова принимаясь ходить из угла в угол.

– Я могу тебе помочь?

– Нет! Да! Я не знаю!

– Давай по порядку. Сядь, я сбегаю на кухню и принесу тебе воды.

– Не надо на кухню! У меня есть вода в кувшине. На тумбочке. Стакан там же.

– Хорошо, – подождав, пока кузина сядет, Мирабель принесла ей то, что собиралась, заметив, что у дочери Пеппы дрожат руки, – Пей, потихоньку… вот так.

– Ещё! – сразу же вернулся к ней опустевший стакан.

– Ладно, – Мирабель снова наполнила посудину, но её подопечная не стала пить, вместо этого опустив ёмкость на колени.

– Давай-ка укладываться спать, – девушка ласково погладила старшую родственницу по плечу, полагая, что та не будет ничего рассказывать, но Долорес вдруг произнесла:

– Я совершила ошибку.

– Расскажешь? – Мирабель поставила стул не напротив, а рядом с кузиной, приобнимая её за плечо.

– Только никому, ладно?

– Да.

– Обещай.

– Обещаю.

– Поклянись!

– Долорес, я… Да, я клянусь.

Карие глаза кузины снова бездумно уставились в стакан.

– Дело в Мариано? Ты была с ним? – начала Мирабель, – Он сделал что-то…

– Мы сделали. Мы. Сделали то, что обычно делают взрослые люди после свадьбы.

– Вы чт… – Мирабель сказала это громче обычного, и кузина закрыла ей рот ладонями:

– Пожалуйста, тише! Думаешь, я не знаю, что так нельзя?! Но, но-но-но он был так ласков, целовал меня, уговаривал, что всё будет хорошо, что никто не узнает, и… Мы ведь почти женаты, мы любим друг друга!

– Да всё, всё! – высвободившись из судорожной хватки, Мирабель осторожно взяла лицо Долорес в ладони, – Что сделано, то сделано.

– Но я же согрешила!

– Формально, вы оба, на двоих не так уж и страшно.

– Я сгорю в аду, – протянула кузина. На её глазах выступили слёзы.

– Вы с Мариано не первые и не последние люди, которые… –девушка сделала глубокий вдох, не веря, что произносит это, – Занимались любовью. Какое Богу до этого дело? Неужели у него больше нет забот, чем отслеживать, куда ты ходишь?

– Не знаю!

– Пожалуйста, успокойся. Ты сама как? Ничего не болит?

– Болит. И пара синяков осталась, но Мариано не нарочно, правда!

– Я всё же схожу на кухню и принесу тебе что-нибудь из маминого запасы целебной еды.

– Не хочу! Пусть болит! Я не заслужила снисхождения, я согрешила!

– Долли, – Мирабель раскрыла объятия, и кузина беззвучно разрыдалась, уткнувшись ей в плечо. Успокоилась Долорес только когда дочь Джульетты мысленно перебрала с десяток сценариев убийства Мариано, в число которых входили проекты и с особой жестокостью. Не верилось что этот кабан сейчас переживает и не находит себе места из-за случившегося.

– Ты права… Сделанного не воротишь, – наконец, перестала хлюпать носом Долорес, утирая слёзы, – Снова всё болит. Меня словно телегой переехали.

– Ещё бы, ты же наревелась. Сиди тихо, я принесу тебе лекарство.

– Мирабель.

Девушка оглянулась:

– Да?

– Я… Я никогда этого не забуду, – робко улыбнулась ей Долорес.

Когда Мирабель вернулась, дочь Пеппы уже переоделась ко сну, и стояла, глядя на корзину для белья.

– Господи Боже, – ужаснулась девушка, увидев его содержимое, – И ты ещё упиралась, что не будешь лекарство. Вот, ешь.

– Это… Только выглядит жутко. Или нет. По ощущениям тоже жутко. Сплошной ужас. И восторг. И снова ужас.

– В основном ужас? – уточнила Мирабель, контролируя, чтобы кузина съела арепу. Спасибо Бруно за разбитый нос, с тех пор «аптечка» Джульетты пополнялась постоянно.

– Нет вовсе нет. Это было… невероятно.

– Не понимаю.

– Я тоже ещё не до конца поняла, но знаю одно: либо я расскажу это сейчас, либо я не удержусь и ляпну что-то эдакое за завтраком, и Алма меня уничтожит.

– Давай обойдёмся без смертей, – Мирабель откинула покрывало с кровати, укладывая Долорес, – Вот так, умница. Я здесь. И я слушаю.

С начала сбивчивого рассказа, прерываемого то слезами, то нервным смехом, прошло совсем немного времени, но когда Мирабель легла на свою кровать, каким-то чудом успокоив Долорес, было ощущение, что за плечами остались целые сутки, и за окном наступила следующая ночь.

– И всё равно он козёл, – с уверенностью произнесла девушка, обращаясь неизвестно к кому, – Мог бы дождаться.

Этот рассказ… Мирабель казалось, что её мозг плавится. Так странно. Опрометчиво. Дико. Нежно. Страстно и страшно.

Девушка перевернулась набок, глядя на стоящую у окна лилию. Та казалась чёрной, как грех. Неудачное освещение для чего-то прекрасного.

Что-то бережно коснулась позвоночника: Вишнёвая тень уложила свою хозяйку спать, а потом поерошила волосы девушки, набирая в шкуру красноватых отрезков. Так много переживаний. Так много энергии.

Когда рассвет тронул силуэты гор, Мирабель всё ещё спала. Ей снились бутоны алых лилий, готовых вот-вот расцвести.

Комментарий к Глава 27

Песня, которую играет Паоло - Te Amo y Más, трек из м/ф “Книга жизни”

========== Глава 28 ==========

Разбудил семью Мадригаль бодрый перестук капканов, разносившийся по Касите словно выстрелы. Очень быстро, практически без перерыва. Ладно бы один или два, но сработка всех наводила на совершенно очевидные мысли.

– Да она издевается, – загробным голосом произнесла Пеппа, каким-то чудом умудрившаяся выскочить из комнаты раньше всех. Увы, даже несмотря на её спешку, застать хулиганку не вышло. Зато в центре каждого капкана виднелся отпечаток лапы: где чёткий, где чуть смазанный, но ровно такого размера, что впору было ужаснуться. Такими лапами не мог похвастаться даже Гато, который наотрез отказывался подходить к этим артефактам.

Последним к месту событий прибыл Бруно, потиравший бок:

– Капканы сработали? Крысы прямо осатанели и сплясали на мне румбу, так что я свалился с гамака.

– Рёбра целы? – заботливо поинтересовалась Джульетта.

– Да, полный порядок, ещё столько же проживу, – предсказатель выпрямился, глядя на Мирабель, которая стояла чуть поодаль, облокотившись на парапет. В её волосах красовалась алая лилия, должна быть, подарок от Исабелы.

«Что лилия между тернами, то возлюбленная моя между девицами» – совсем некстати всплыло в голове Бруно, и он сжал кулак, заставив ногти вонзиться в ладонь. Почувствовав, что на неё смотрят, Мирабель обернулась, и пришлось ответить ей дежурной улыбкой. Она тоже улыбнулась в ответ, слегка сонно, как когда-то в детстве, говоря «я не хочу спать», но после её глаза озарились тем самым магнетическим светом, который заставлял душу предсказателя выть, словно побитую собаку. Её подарок был готов, или почти готов, в этом не было никаких сомнений, и Мирабель – его племянница Мирабель – что-то задумала.

И как этого избежать? Исчезнуть в застенках? Боже, соберись, она же ребёнок. Ре-бё-нок. Ребёнок с влюблённостью. Это несерьёзно. Да, Мира умная девочка, но это… Она просто не думает о последствиях.

А он сам? Молодость взыграла, да? Болван!

Задумчивый вид сына немного порадовал Алму в свете текущих событий, но ненадолго.

– Алма! Алма!! – в дом на всех парах влетела сеньора Гузман, – Поселившаяся у вас тварь напала на Мариано!

Мирабель мигом перестала жевать, вспомнив курицу Хуаниты, превратившуюся в жалкую разорванную тряпку. Хотя погодите, «напала», а не «убила». В принципе, выжил, значит, порядок.

– Он ранен? – сразу же откликнулась Джульетта.

– Нет, но он в ужасе!

– Он её видел? – спросил Бруно, несколько тушуясь: тяжело спрашивать о чём-то мрачном, когда носишь почётное звание человека, без конца накликивающего беды на кого только можно.

– Мариано в порядке?! – это была уже Долорес. Сидевший рядом Камило приобнял сестру за плечи.

– В порядке, золотко, но нужно что-то делать!

– Мы ставили капканы, – словно бы невзначай обронила Мирабель. Посреди разразившегося хаоса это звучало как издевательство.

Алма незамедлительно уперила во внучку испепеляющий взгляд, но та лишь поправила цветок в волосах, держа спину прямо. Концепция ребёнка, которую столь тщательно выстроил Бруно, внезапно рассыпалась с лёгкостью карточного домика. Это было не просто ребячество или подростковый бунт: на глазах всей семьи выковывался характер прекрасной молодой женщины. Ею было невозможно не любоваться. Это завораживало, как появление бабочки из невзрачного кокона.

– Дядя Бруно, – Антонио тихонько подёргал предсказателя за пончо, подавая ему кальку и чернографитный карандаш, – Возьми. Меня не пустят.

– Я всё сделаю, коллега, – тепло улыбнулся младшему племяннику Бруно, пряча оборудование для снятия улик в заднем кармане, – Сеньора Гузман, позвольте мне сходить и взглянуть на следы. Она ведь оставила следы, верно?

Бабушка Мариано кивнула, комкая в руках чётки из вулканического туфа.

– Вы садитесь, дорогу я знаю, – мягко усадил пожилую женщину на свой стул Бруно.

– Я иду с тобой! – взметнулась следом Долорес.

– Я передам Мариано, что ты волнуешься, – предсказатель похлопал дочку Пеппы по руке. Это сработало, и Долорес послушно приземлилась обратно.

Как удачно всё сложилось. Ещё есть шанс обдумать разговор с Мирабель. А, так значит, они всё же будут говорить? Прямо сегодня? О чём же это, интересно? Нет, секунду-секунду, они будут говорить, если кто-то переступит черту. А лепка вазы тогда считается? Чёрт! Это слишком сложно! Сначала – следы и Мариано.

Что Вишнёвая тень могла забыть у парня Долорес? Хуаниту с её курами понять ещё было можно, тайра хищник, но это…

После стука в дверь раздалось шуршание множества предметов и щёлканье задвижек: владелец дома перемещал воздвигнутые в попытке спастись баррикады:

– Бабуль, что сказали Мадри… О, Доброе утро, сеньор Бруно. А где бабушка?

– Она очень шустро к нам бежала, так что я предложил ей присесть и выпить кофе, – Бруно практически незаметно окинул собеседника взглядом, пока из-за разницы в росте возносил глаза на лицо юноши. Этот холёный самец не вызывал у предсказателя особого восторга ещё со времени сватовства к Исе. Пять детей он хотел, вы подумайте. А сам трясётся в доме, послав пожилую женщину разбираться в проблеме на другой конец города. И вообще: Исабела не досталась – ну и ладно, пусть будет Долорес, уговорили.

– О, – кажется, Мариано впервые задумался о расстоянии от их дома до Каситы, – Спасибо огромное. Заходите, прошу… Ну и адская же это тварь, скажу я Вам! Туча с лапами, и глазища как тарелки. Я проснулся – а она пялится на меня, и скребёт, скребёт лапами. Огромная! – ухажёр Долорес развёл руки, – Вот такая башка!

– И что ты делал? – при всём старании Бруно не смог добавить волнения в тон голоса.

– Я? А что я мог сделать, передо мной был оживший ночной кошмар, не иначе! – продолжал говорить Мариано, пока они поднимались по лестнице в его в спальню.

– Не пойму, ты меня ведёшь или я тебя, – оглянулся на парня предсказатель.

– Ваша очередь, я уже навидался!

– Действительно. У меня-то не вся жизнь впереди, – младший из тройни Мадригаль покачал головой, толкая дверь ладонью.

В спальне никого не было. Царство хаоса без владельца. Двуспальная кровать была буквально разодрана в клочья, куски обивки и войлока валялись по всему полу, а на изголовье остались глубокие царапины. И везде, буквально везде, куда падал взгляд, были следы. Десятки следов, чаще бесформенных, будто их владелица торопилась. Мариано не соврал: он действительно лежал на кровати, о чём свидетельствовал его силуэт, он же – единственная уцелевшая область матраса.

– Как странно, – Бруно достал кальку и карандаш, садясь на корточки и переводя один из самых чётких следов на выданную Антонио кальку.

– «Странно»?!

– Ага. Она не убила тебя, хотя могла. Почему? – закончив со следом, предсказатель перешёл к бороздам от когтей, – Какая досада, у меня всего один лист, придётся рисовать поверх него.

– Сеньор Бруно! – Мариано встал рядом с ним, жестикулируя как утопающий, – Я безмерно уважаю Вас и вашу семью, но такому ужасу не место в Энканто! Может, я и уцелел, но что будет завтра?

– Едва ли она сюда вернётся. Если зверь хочет убить, он делает это чисто. Если бы Вишнёвая тень желала устроить здесь нору, то не стала бы разводить такой беспорядок, и, скорее всего, выгнала бы вас вон, – Бруно обернулся к нему и вдруг уловил призрачный шлейф духов, доносившиеся от помятой рубашки Мариано, судя по всему, вчерашней и надетой в большой спешке. Это были не мужские духи. Женские. И что-то ещё. Оно не исчезло без следа, что-то…

– Мариано.

– Да?

– Как думаешь, зачем я снимаю эти следы? – предсказатель почётче обвёл силуэт рисунка, хотя внутри уже разгоралась ярость.

– Без понятия. А это важно?

– О, да. Я делаю это для Антонио, ему интересно узнать, кто же такая наша таинственная гостья.

– Это… очень мило.

– И не говори, – Бруно усмехнулся, бережно складывая лист кальки обратно в карман, – Это я к чему веду. Своих детей у меня нет, так что мои племянники – моё всё. Так что, Мариано, – он повернулся к собеседнику, полыхнув глазами, – Либо ты сегодня же делаешь Долорес предложение руки и сердца, либо я сначала бью тебя в морду, а пока ты захлёбываешься в крови, кидаюсь тебе на грудь и перегрызаю глотку за то, что ты сделал.

– Ч-что? – местный красавчик настолько опешил, что даже не сдвинулся с места, – Как Вы узнали?

– Ты пахнешь её духами и потом, мерзавец. Я не просто так десять лет прожил среди крыс, нюх у меня не хуже, чем слух у Долорес. Очень надеюсь, что она нас сейчас не слышит, но если слышит, пусть знает, что я её не виню, поскольку она мягкая и очень доверчивая. А ты вероломно этим воспользовался.

– Но мы не… Она согласилась! Мы почти что женаты!

– «Почти» не считается, Мариано. Не здесь. Вишнёвая тень тебя пощадила – что ж, у этой твари свои резоны – и, похоже, сама жизнь дала тебе шанс всё исправить.

– Сеньор Бруно…

– Я не считаю порывы страсти грехом, молодой человек, мы состоим из мяса и смертны, но я не позволю тебе поступать не по чести с моей племянницей. Ты меня понял?

Мариано, не ожидавший, что его раскроют и отчитают, никак не мог выйти из ступора.

– Моргни два раза, если понял… Вот и отлично. Вечером придёшь свататься, а если нет, – предсказатель кивнул на изорванный матрас, – Я завершу эту композицию твоим хладным трупом. А теперь постарайся привести себя в порядок и подремать, у тебя впереди большой день.

После этого более чем устрашающего диалога Бруно почувствовал себя настолько измотанным, что даже не заметил, проводили его до порога или же нет. Мариано, вот же идиот. Чего ему, породистому кобелю, не терпелось? Поженились – развлекайтесь, никто и слова не скажет. Но неужто так захотелось приключений на свою голову, чего-то запретного?

Во рту появился сладковатый привкус, и предсказатель тряхнул головой.

Запреты. Табу. Вечные искушения человечества.

Христианство в его кардинальной ипостаси наложило запрет на что только можно. Особенно на всё, что доставляет удовольствие. Даже смех идёт от Лукавого. Вишнёвая тень…

Внезапная мысль поразила его словно яркая вспышка. Мариано мог встретиться с Долорес только ночью – это очевидно. Судя по разрухе в спальне, Вишнёвая тень торопилась. Капканы в доме сработали только утром. Время в пути, поднятая сеньора Гузман, тревога – слишком короткий отрезок времени.

Предсказатель принялся думать дальше. Если Долорес улизнула на свидание после ужина, так сказать, под шумок выступления Паоло, она не могла остаться у Мариано на всю ночь. Выждали час-полтора, а потом согрешили. Долорес ночевала дома. Она вернулась. И кто-то встретил её дома.

Вспомнилось лицо Мирабель. Кажется, девушка была удивлена появлением сеньоры Гузман с новостями о нападении на Мариано. Именно удивлена. Не шокирована, не напугана. Удивлена.

А капканы? Мирабель одной из первых заявила о бредовости этой идеи.

Господь всемогущий – Мирабель управляет этой штукой! Может, не сознавая этого, но Вишнёвая тень определённо поддаётся её настроению. Долорес не могла молчать о произошедшем. Это не в её характере. И Мирабель, сама того не зная, скомандовала «фас!» поселившемуся в Касите чудовищу, впрочем, в итоге пощадив Мариано из-за чувств кузины к этому дураку.

Но даже если дело действительно обстоит так, то что с этим делать?

Уже на подходе к дому Бруно заметил, что семейство подошло к решению этой проблемы с принципиально новой стороны: подбадриваемый сеньорой Гузман, к Касите направлялся местный священник.

Комментарий к Глава 28

Цитата про лилии, пришедшая на ум Бруно, это строка из “Песни песней Соломона”

========== Глава 29 ==========

Отец Алонсо был из того разряда людей духовенства, которые в своей работе чаще всего ограничиваются мирным: «Прочти Ave три раза и ступай с Богом». Паства ему досталась очень хорошая: маленькая и дружная, и священник искренне радовался каждому дню службы, что было видно по его дружелюбной улыбке, когда он здоровался с горожанами, выходя на прогулку в город. И впервые – впервые за двадцать лет безупречной службы отец Алонсо хмурился, пока глава семьи Мадригаль излагала ему то, что знала о Вишнёвой тени.

Сеньора Гузман, успокоенная приходом священника, ушла обратно к своему балбесу-внуку, так что Бруно просто уселся обратно на своё место, заметив, что родичи не успели выйти из-за стола.

– Дядя Бруно, – тонкие руки Долорес обвили его шею, и племянница, и не думая скрывать, что подслушивала диалог с Мариано, прошептала, – Спасибо… за всё.

– Будь счастлива, милая, – так же тихо ответил ей предсказатель, заметив появление ещё одного отпрыска Пеппы подле себя: Антонио выжидающе сложил ладошки на жилистое колено дяди:

– Детектив Бруно, как там место происшествия?

– Изучено, вещдоки поступают в Ваше распоряжение, коллега, – напустив на себя серьёзный вид, Бруно отдал пареньку сложенный втрое лист кальки, – А теперь не медлите ни минуты, детектив Антонио. Судьба всего Энканто зависит от Вашей экспертизы. Разговор с отцом Алонсо я беру на себя.

– Стук-стук кулачками?

– Да, непременно, – предсказатель бережно коснулся мягкого кулачка ребёнка костяшками пальцев, – А теперь беги. Буду ждать.

Снова подняв голову на гостя, Бруно поймал на себе благодарный взгляд Мирабель. Увидев, что на лице дяди мелькнула тревога, она чуть заметно нахмурилась, а потом снова улыбнулась. Ещё никогда набат «опасность» не звучал в душе предсказателя так громко и при этом так радостно. Бруно ждал их встречи наедине. Ждал, несмотря ни на что.

Когда рассказ о злоключениях Мадригалей был окончен, отец Алонсо отставил пустую чашку кофе и поднялся с места, намереваясь лично увидеть следы возле капканов. Семья покорно ждала, и не думая расходиться, пока Алма показывала священнику новые «достопримечательности» Каситы.

– И что теперь будет? – негромко спросил Камило, – Сеанс экзорцизма?

Долорес, по старшинству привыкшая следить за ляпами брата, была слишком сосредоточена на собственных переживаниях, поэтому Камило, не привыкший к отсутствию тычка в бок или подзатыльника, призадумался и удивлённо замолк сам по себе.

– Экзорцизм. Был бы весело, – не удержалась Мирабель.

– Дорогая, – укоризненно нахмурилась Джульетта.

– А что? Хоть какое-то развлечение, раз уж мы сидим здесь как привязанные и не делаем ничего полезного, – поправила очки девушка, – Кто умеет орать не своим голосом на латыни?

– Мирабель! – Алма немного обогнала отца Алонсо, возвращаясь за стол.

– Я просто не понимаю, чем нам могут помочь душеспасительные беседы, а других средств в арсенале церкви я не знаю.

– Знания, юная сеньорита, – отец Алонсо вернулся на отведённое ему место, – Вы верно подметили. И, боюсь, экзорцист из меня никакой.

– Мира не пыталась вас задеть, – вмешался Бруно, заметив, что девушке стало стыдно, – Мы все тут… встревожены происходящим. Нервы не выдерживают.

– Понимаю, понимаю, – отец Алонсо скрестил свои холёные руки в замок, некоторое время смотря на перекрестье больших пальцев, а затем произнёс, – Видите ли, я сам такого не видел, но мне приходилось читать о подобном.

– Это демон? – безжизненным голосом произнесла Пеппа, пока Феликс заботливо смахивал возникшее над её головой облачко.

– Не совсем так. Это… существо действует как полтергейст. Но совпадение неполное.

– То есть как-то? – спросил Агустин.

– Меня смутили следы и то, что вы видели это… Её, как вы считаете, тайру. Мы, католики, верим, что у животных нет души. Точнее, есть, но она неотделима от крови, и умирает вместе со зверем, как только его сердце перестаёт биться.

Бруно заметил, как на скулах Мирабель заиграли желваки. Она едва удерживалась от спора. Вспомнилось собственное детство, когда отец Алонсо толковал ему, что подросток-де теряет сознание от истощения потому, что пользуется даром как-то неправильно, и мрачен сам по себе, вот и предсказания выходят плохими. В злости было дело или нет, но Бруно отчётливо помнил, что был в прекрасном расположении духа, когда нагадал отцу Алонсо раннее облысение. Душеспасительные беседы не сработали.

– Полтергейст это скорее энергия, как, например, шаровая молния, – продолжал вещать священник, – Он, согласно одной смелой, и, как мне кажется, весьма передовой теории, произрастает из подавленных эмоций. Вроде как… Сеньора Пеппа, извините за сравнение, вот Ваше облако, или радуга, или любое другое погодное явление свидетельствует о Ваших переживаниях.

– Давайте не будем вспоминать мою свадьбу, – с нервным смешком попросила Пеппа. Туча сразу же отозвалась мелким дождиком, а Бруно прикрыл глаза ладонью.

– Что Вы, что Вы, это всего лишь пример! – замахал руками отец Алонсо, чувствуя возрастание напряжения за столом, – Я лишь хотел сказать, что среди нас встречаются люди с поразительным уровнем самоконтроля. Даже если ситуация, в которую они попали, очень сложная, такие личности могут подолгу держать отрицательные эмоции в себе, боясь обидеть тех, кого они любят. И даже не хотят исповедоваться в том, что их гложет. Например, Форор считал, что полтергейст это проекция угнетённой подростковой психики.

– Э-э, полегче! – взметнулся Камило, – Если мы с Мирабель уже не дети, но ещё не взрослые, не надо превращать нас в каких-то… заклинателей чудовищ!

– Я и не собирался, просто увлёкся рассказом! Наоборот, хотел показать, что несмотря на схожесть некоторых проявлений, Ваша гостья – нечто иное. Да и вообще, по данным того же Форора, источником полтергейста являются девочки-подростки, пережившие несчастливое детство.

После этой реплики головы всех сидящих за столом конвульсивно дёрнулись, получив от мозга запоздалую команду НЕ поворачиваться к Мирабель.

– Святой отец, ещё немного, и Вы зароете меня живьём, – криво усмехнулась девушка, водя пальцем по потёртому узору годовых колец на столе.

– Я не…

– Раз всё равно начали рассказывать, может, посоветуете, как быть?

– Право, сеньорита, точного ответа нет. Разве что высвободить переживания. Исповедаться…

– А может, это всё же призрак? Или дух с той стороны гор, – внезапно вмешалась в разговор Иса. Отец Алонсо просиял: судя по всему, он уже и сам зашёл в тупик в своих размышлениях:

– Кстати, я недавно читал о призраках…

***

После весьма увлекательной, но не сказать, чтобы очень полезной беседы отец Алонсо согласился обойти дом с молитвами: чисто для проформы и общего успокоения. Семья получила негласный сигнал покидать собрание.

– Бруно.

Предсказатель обернулся. Мирабель стояла ближе, чем он рассчитывал, и они едва не столкнулись носами.

– Д-да? – решительный отпор, серьёзный разговор – куда всё это делось? Рядом с ней, кутаясь в тонкий аромат её кожи, он был испуганным подростком, а не зрелым мужчиной. Особенно настолько близко. Особенно когда она произносила его имя без «дядя», стирая границы.

– Извини, – Мирабель сделала шажок в сторону, – Если ты не боишься источника всея зла семьи Мадригаль, я бы хотела подарить тебе подарок. Идём ко мне?

У Бруно было стойкое ощущение, что девушка могла бы сейчас надеть ему на шею верёвку и повести, как домашнюю скотину – и он пошёл, точно пошёл бы, без единого слова. Расправа с Мариано казалось ерундой по сравнению с обаянием племянницы.

Очнулся предсказатель только после того, как за ним захлопнулась дверь.

– Отвернись, – племянница попятилась к ящику стола, – Не подглядывай… Ещё немного… Вот! Можешь смотреть. Это тебе!

Обаяние? Ха! Шедевр Природы показывал ему шедевр рук человеческих: градиентное пончо из тёплых и холодных оттенков зелёного, связанное мельчайшими текстурными петельками так, что чудился перелив, как у ювелирного изделия.

– Сзади узор, – Мирабель повернула своё творение, показывая сложно вывязанный рисунок песочных часов, – И капюшон есть, как ты любишь. Сможешь перевоплощаться в Эрнандо когда захочешь.

– Ты… сама… Это…

– Примеришь?

Бруно неловко сглотнул, снимая старое пончо, которое выскользнуло из рук на пол, словно бесполезный змеиный выползок. Новой одежды было страшно касаться, но когда предсказатель надел пончо, ему показалось, что на плечах отныне размещены тёплые объятья, а не изделие из шерсти.

– Оно… великолепно, Мира. Мне даже боязно его носить.

– Носи на здоровье, это даже не обсуждается. Тебе понравилось?

– Спрашиваешь! Надо быть полным идиотом, чтобы сказать что-то плохое о таком шедевре!

– Ну, раз понравилось, целуй и говори «спасибо», – на скулах девушки проступил румянец, и тут Бруно понял. Припёртый к двери в её комнатке. Вот что она задумала.

– Ладно, Хвостик, – заметив, что Мирабель поставила щёку, предсказатель обхватил её голову и подбородок, чтобы девушка не смогла повернуться в последний момент и поцеловать его в губы.

И, отстранившись после аккуратного касания, понял, что только что совершил величайшее предательство на свете.

Мирабель дотронулась до его запястья в немой просьбе отпустить, и сделала шаг назад. Кровь отхлынула от её лица, глаза были широко распахнуты:

– Как ты…

– Мира, mi linda, послушай, я… Так нельзя, Хвостик.

– Выметайся.

– Мне очень понравился твой подарок, прав…

Мирабель не заплакала. В её глазах плескалась чистейшая ярость отвергнутой женщины:

– Вон!!

– Давай поговорим…

– Нет! Вон! Уходи!! – она грохнула ладонью по косяку, заставляя предсказателя вжаться в дверь в тщетной попытке нащупать ручку, – Отойди!

– За-зачем?

– Открою! – прорычала девушка, и, как только Бруно вылетел за порог, дверь громко захлопнулась с жалобным треском петель.

========== Глава 30 ==========

Комментарий к Глава 30

Маленькая главка о маленькой тени…🐾

Вообще-то в планы Мирабель входил разгром комнаты и разрывание старого пончо Бруно на мелкие клочки, но вместо этого девушка забрала вещь с пола и легла на кровать, уткнувшись носом в то, что ещё хранило тепло и запах такого родного тела.

Почему, за что он так с ней? Можно подумать, Мирабель нарочно выбрала родиться именно у его сестры. Вот прям «А испорчу-ка я жизнь дяде, появлюсь на свет, когда не просят, стану позорищем в семье, а потом ещё и выволоку его из застенок, будем страдать вместе, сблизимся, и…».

Сжав зубы до скрипа, Мирабель послала пинок в пустоту, словно отрекаясь от крови, текущей по её венам.

Поговорить он хотел.

Поговорить?! Поговорить?!!

Всё шло так хорошо – и вот он одним движением возвращает её на уровень несмышлёныша, совсем как Алма! Не зря её сын!!

Но этот самый человек ушёл из семьи, увидев касающееся её предсказание насчёт разрушения Каситы, и он помогал ей, и он защищал, и он… Он…

Почему на него так сложно злиться?!

Ар-р-р!!

Вишнёвая тень больше не могла этого терпеть. Высунувшись из-под кровати, она ткнулась носом в висок девушки, и Мирабель обмякла. Сколько эмоций. Обида, гнев, ярость. Но они… чистые.

Клубы дыма на плечах твари исчезли, сменившись на глянцевый мех. Если бы незваная гостья могла говорить, она бы назвала свою подопечную глупым детёнышем, которая этими нервами словно отрицает тот путь, что уже прошла, совсем как цветок, собирающийся изящно закрыться на ночь, а вместо этого выглядящий, как измятая тряпка.

Некоторое время Вишнёвая тень стояла, опёршись лапами на плечи девушки. Сейчас сама тварь была размером с самую обычную тайру, и попусту тратила время на уговоры маленького комка в груди девушки, который кто-то из людей мог бы назвать душой. Бесполезно: с ней не хочет. Ладно, что ж, этот сон продлится недолго, почему бы не порезвиться вволю.

В миндалевидных зрачках мелькнуло нечто, похожее на довольство. Зверь, которому она принадлежала до этого, тоже любил играть. Должно быть, Вишнёвой тени отчасти передавался нрав тех, кого она выбирала в носители. А сейчас…

А сейчас эта дурында не желает идти туда, куда сама хотела бы! Ведь даже ноги напрягать не придётся, но нет, упёрлась. Всё делать самой… Снова.

Тварь скользнула по талии Мирабель и протекла до дверного косяка, выглянув в коридор. Этот странный человек, пахнущий ладаном и серебром, уже ушёл. Его счастье, что он был дружелюбным к хозяйке – в случае чего, Вишнёвая тень устроила бы ему что-то не менее весёлое, совсем как для Мариано. И да: его бы не спасло никакое распятие и святая вода.

А теперь этот… Некрупный. Люди носят имена, и у этого тоже есть. Бруно. Вишнёвой тени он не нравился, так же, как и все, кто был озарён светлой энергией, но, поскольку Мирабель по какой-то непостижимой причине была без ума от этого самца, тварь героически терпела его присутствие. Надо бы заглянуть к нему, узнать, не сдох ли, а то хозяйка волнуется.

Вишнёвой тени было плевать на дверь, песок и подъём, поскольку она не имела физического тела как такового. Пробравшись в бункер, гостья спряталась за одной из хламовых куч, чтобы понаблюдать за неподвижным человеком, который сидел, уткнувшись лицом в ладони. Время от времени на пол капали слёзы, просачивающиеся сквозь пальцы. Наконец, он поднял глаза и приник губами к пончо, беззвучно всхлипывая.

У теней нет мимики, как и у тайр, но незваная гостья сделала всё возможное, чтобы отразить на морде здоровый скепсис. Страдают из-за того, что не обслюнявили друг друга, и теперь обнимаются с кусками ткани. Люди ужасно странные.

И что только Мирабель в нём нашла? Хотя, пожалуй, то, что его магия лучится не постоянно, пахнет этот субъект приемлемо. Идиот, конечно, ломаться перед такой прекрасной юной самочкой, но кто этих двуногих вообще разберёт.

А если он сдохнет от тоски, что тогда? Он же может?..

Вишнёвая тень, собравшаяся было уходить, осторожно вернула переднюю лапку на исходную позицию. Страдания такого рода съедобны, но жутко горькие и тягучие, и твари тяжело было представить, что она целыми днями будет вытаскивать из носителя комки безысходности и печали, если этот слегка пыльный самец скопытится прямо здесь и сейчас. Есть одна идея, и, пожалуй, можно попробовать.

Вишнёвая тень очень осторожно обошла предсказателя по потолку. Просто так вмешаться она не могла. Пришлось воззвать к золотому свету внутри него. Пообещать, что не причинит зла. Магия семьи Мадригаль и Вишнёвая тень не были врагами, просто старались избегать друг друга, как вода и масло. Разрешение было получено, и тварь коснулась спины Бруно, усыпляя его. Немного стукнулся головой об пол, но вродеуспел обмякнуть достаточно, чтобы не получить травм. Теперь не издохнет, а отдых никогда не помешает. Но просто так она не уйдёт.

Тварь поставила передние лапы на костистое плечо предсказателя, методично копаясь в его эмоциях и чувствах. Сколько лишнего и текучего, застарелые комплексы, есть такое всё равно что жевать черепицу. До чего же хорошо он всё прячет за этими закидонами… Ага! Вот оно!

Склонив голову, Вишнёвая тень открыла пасть, втягивая выдох Бруно. Он кашлянул во сне, но незваной гостье уже было плевать: она принесёт это хозяйке совсем как кошка – полузадушенную мышь. Может, выйдет даже приятно.

На обратном пути в комнату носителя Вишнёвая тень заметила в коридоре Долорес. Ещё одна проблема о двух ногах: мало того, что хозяйка просидела подле кузины практически всю ночь, так ещё и снарядила терзать её хахаля. Было весело, но когда это приходится делать быстро, нет даже возможности насладиться чужими мучениями как подобает. Не успела Долорес войти в комнату, как за ней последовала Алма. К этой старой самке у Вишнёвой тени были личные счёты, поскольку та принижала её драгоценную человеческую девочку. А теперь обе эти ходячие грыжи заперлись в одной комнате. Это не к добру, хотя Вишнёвая тень особо не разделяла ничего из происходящего на добро и зло. Пугнуть их? Жаль, на часах около полудня, и она совсем маленькая. Вот ночью другое дело… Впрочем, зависит от того, как раззадорить Мирабель.

Интереса ради Вишнёвая день сунула мордочку в комнату. В глазах Долорес, обращённых к Абуэле, плескался чистейший ужас, хотя Алма говорила не так уж и громко. Эти для двое заключали какое-то соглашение, и та, что помладше, явно переступала через себя и свои принципы. Тварь не дружила со словами: по её мнению, они были слишком несовершенны и не могли передать всего спектра чувств и эмоций, но на всякий случай прислушалась, вычленяя из контекста то, что понимала – имена. Мариано, Мариано, снова Мариано и лишь один раз Бруно, но как-то погодя. И ни слова о Мирабель. Ну и славно, вот и не надо её трогать.

Вишнёвая тень заскучала и пнула одной из гранок резную тумбу, и, пока переполошившиеся кумушки соображали, что это было, улизнула обратно к Мирабель, чтобы отдать подарок.

Спит. Приобняла этот облезлый кусок ткани и тихонечко спит. Любо-дорого глядеть.

Мордочка цвета переспелой вишни придвинулась как можно ближе, выдыхая облачко нежности, которое, просочившись сквозь зубы девушки, создало яркий сон, в котором два человека, загнанные в угол обстоятельствами, всё же поцеловались, несмотря на все запреты и условности.

========== Глава 31 ==========

Если процесс засыпания остался для Бруно чем-то неявным, то пробуждение намеревалось стать незабываемым: напротив предсказателя, положив морду на лапы, возлежал Гато, и усы ягуара чуть-чуть не касались щёк младшего из тройни Мадригаль.

– Ах ты ж! – Бруно испуганно вскочил, отстраняясь, – Ну и напугал же ты меня!

– Дядя Бруно, ты проснулся? – из-за хламовых куч показался Антонио, – Я попросил Гато покараулить твой сон. Он справился?

– Более чем, – предсказатель глубоко вдохнул и протяжно выдохнул, чтобы сердце перестало заходиться в грудной клетке, – Я едва не заснул навечно. А что ты тут делаешь?

– Я принёс результаты анализа следов Вишнёвой тени… Дядя Бруно, ты плакал?

– Нет, это… глаза слезятся из-за песка, – мужчина потёр щёки тыльной стороной ладони.

– Какое крутое пончо, – протянул Антонио, обходя родственника кругом, – Мирабель связала?

– Ага.

– Я бы сказал, что у неё это… – мальчик призадумался, подбирая нужное выражение, – Золотые руки, вот.

– Я бы тоже.

– А ты не сказал?

– Боюсь, я накосячил, и теперь она на меня обиделась.

Антонио нахмурился:

– Взрослые дела, да?

– Да, мой золотой. Так и… Что у тебя там со следами?

– Если ты расстроен, это подождёт.

– Детектив Антонио, – подмигнул племяннику Бруно, – Разве судьба всего Энканто может ждать? Особенно после того, как опрос отца Алонсо ничего не дал?

– Ты его опрашивал?! – восторженно охнул мальчик.

– О, это не наши методы, коллега. Мы настолько круты, что все нужные для хода дела люди сами рассказывают нам то, что знают.

Антонио довольно захихикал:

– Тогда ладно. Вот что я выяснил. Лапы Вишнёвой тени, конечно, большие, но… Гато, вытащи когти, пожалуйста.

Ягуар охотно потянулся, расправляя пальцы и проходясь кончиками когтей по полу.

– Так, и что я должен был увидеть? – не понял Бруно.

– Я не могу понять, как Вишнёвая тень смогла так расправить пальцы. Даже у Гато так не выходит, а между царапинами… Детектив Бруно?

– Коллега, у Вас найдётся ещё калька?

– Да! Специально взял, а…

Бруно положил на лист собственную руку, обводя её. Антонио терпеливо наблюдал.

– Вот так, если пальцы сложены. А так, вздумай я что-то поцарапать… Ага. Этот след примерно втрое больше моей руки, значит, расстояние между царапинами при таких же пальцах будет втрое больше, – Бруно приложил к прошлому рисунку отмеренный отрезок, – Да, почти ровно три.

– Она царапает как человек, – изумлённо выдохнул Антонио, – Изменяет… форму. Вот это да!

– Кто самые крутые детективы Энканто? – подбодрил племянника Бруно.

– Конечно же, мы! – сверкнул зубками мальчик, – А что нам дают эти улики?

– Что наша гостья учится и приспосабливается, – Бруно вспомнил предсказание. Огромная Вишнёвая тень и девичья фигурка. Не было никаких сомнений, у кого училась эта штука. Мира-Мира. Мало тебе проблем: какая-то дьявольская тварь, а ещё и…

– Дядя Бруно.

– А?

– Извини, я увлёкся и совсем забыл, – Антонио оторвался от поглаживания спинок крыс, подошедших к нему, чтобы поздороваться, – Абуэла попросила тебя кое-куда сходить, раз ты так ловко лазаешь по крышам. Камило хотел, но мама не позволила.

– Просто Камило жалко, в отличие от меня, – Бруно снова отдался угрызениям совести. Мирабель, её искажённое от ярости лицо… Упасть и сломать шею это, возможно, не такая уж и плохая идея в свете текущих событий.

– Неправда, – нахмурился Антонио, – Ты классный дядя. Что я должен сделать, чтобы ты это понял?

– Малыш, ты чудо, – Бруно присел на корточки рядом с ним, –Скажи лучше, куда мне идти и что делать по поручению моей дражайшей матушки.

– А, точно, – парнишка легонько хлопнул себя по лбу, – К сеньоре Делано.

– Делано-Делано… Которая живёт на окраине? У неё ещё муж ювелир.

– Да, только он умер пару лет назад.

– А, – Бруно кивнул сам себе. Алма и её схемы, – Что ж, надо, значит, надо.

Задание всё равно появилось как раз вовремя. Вот и повод пропустить обед, чтобы не смотреть на Мирабель.

Дать ей остыть и поговорить? А хотелось ровно наоборот – крепко обнять её и признаться, что уступил бы, с удовольствием уступил, она достойна сотен, тысяч поцелуев, но… не с ним.

Если это неправильно, то почему так тяжело?..

Иди. Работай. Приноси общине пользу. Как учили сызмальства.

Преисполнившись чувством долга, Бруно натянул капюшон, вздохнул и нехотя вылез в тошноты солнечный день.

***

Сеньора Ребекка Делано, изящная женщина в пышной многослойной юбке цветов спелого манго и белой блузке, была занята сбором высохшего белья:

– А, сеньор Бруно. Доброго дня. Лимонаду?

– Не буду Вас отвлекать. Скажите, что сделать, я сделаю.

– Это будет весьма нестандартное задание, – сложив сорочку в корзину для белья, женщина выпрямилась и откинула в сторону волнистые пряди, выбившиеся из небрежно перехваченного лентой хвоста волос, достававшего ей до бёдер. Ей было лет сорок пять, и пока сеньора Делано и не думала седеть. Обаятельная женщина – а Алма молодец, нашла, куда отправить.

Бруно тут же пообещал себе быть максимально отрешённым: проблемы с Мирабель или нет, женщина ему не нужна. Никакая другая.

– Будьте так любезны, я слышала, Вы ловко лазает по крышам. Подметёте мою?

Бруно в недоумении покосился на дом. Нет ни одного листопадного дерева рядом.

– Подмести?

– Не просто подмести, – собрав остальное бельё, женщина вошла на кухню, и, чуть порыскав, выудила из ящика маленькую щётку и бумажный пакетик, – А собрать её вот сюда.

Предсказатель оторопел. Некоторое время он глядел на собеседницу в попытке разглядеть признаки сумасшествия, проклёвывающиеся на почве стресса от потери мужа, но Ребекка лишь загадочно щурилась в ответ.

– Я соберу, если это действительно необходимо, но… Зачем?

– Расскажу, как вернётесь. Стремянка у садика.

Крайне озадаченный, Бруно полез на крышу и постепенно смёл в пакет достаточно пыли и песка. Не сказать, чтобы крыша засияла, но…

– Сеньора Делано! – окликнул хозяйку дома он, заметив, что та снова вышла во двор, слегка пританцовывая. Должно быть, настроение хорошее, – Пакет полный, остальное сметать вниз?

– О, нет-нет, можете спускаться, – последовал ответ.

Она издевается? Попросила набрать пыли. Пыли! Что это за игры? В груди предсказателя заворочалось глухое раздражение. Чей это план? Алмы? Хуаниты? Что за дурацкие шутки?!

– Отличная работа, – совершенно не тушуясь, Ребекка приняла пакет из его рук, – Благодарю Вас, можете идти.

– «Идти»?

– Да, это всё, что нужно было сделать. Большое Вам спасибо. Если торопитесь, не смею Вас задерживать.

– Ну, знаете, – Бруно упёр одну руку в бок, – Вы меня заинтриговали, а теперь гоните прочь. И что всё это значит? Зачем Вам пыль?

– Это моё увлечение.

– Нет, поправочка: пыль это МОЁ увлечение.

– Ха-ха! Мне нужна не вся пыль, а только её часть. Хотите взглянуть? Это в мастерской мужа.

Собеседница вела себя довольно естественно, не считая странной походки. Чуть помятая одежда, наспех собранные волосы, никаких ломанных движений. Бруно кивнул.

– Идёмте, – женщина открыла увесистую дверь, ведущую в ювелирную мастерскую, – Ваша малышка до сих пор носит очки? Оправа держится хорошо?

– Малышка… а, Вы говорите о Мирабель?

– Ага, – Ребекка показала пальцем на глаза, – Вы приходили за заказом. Просили сделать дужки как можно легче, чтобы ей носик не натирало. В итоге Хосе сделал комбинацию из золота и стали.

– А… я, да, приходил, да, – одно упоминание имени Мирабель выбило Бруно из колеи, – Ей удобно, всё в порядке.

– Славно. Пусть бережёт их, а то я, увы, не починю. Только и могу, что продолжать хобби моего мужа, – устроив пакетик на столе, женщина вооружилась магнитом, – Так-так… Поводим здесь и здесь, и… Вуаля!

Бруно подошёл поближе. На магните остались какие-то мелкие чёрные частички:

– Что это?

– Метеориты, сеньор Бруно. Маленькие метеориты.

– Что, прямо… – предсказатель показал пальцем наверх, –Прямо оттуда?

– Ага, – будто бы и не замечая его смятения, Ребекка достала из-за стола армию ситечек.

– Нет, подождите… Подождите, как такое возможно?

– Они просто падают, – мягко повела плечом собеседница, – Но примагнитились только металлические. А я хочу поискать и остальные.

– Есть ещё какие-то?

– О, да, – Ребекка сняла обрез ткани с какого-то прибора, при ближайшем рассмотрении оказавшимся микроскопом, – Умеете пользоваться? Образец уже там. Сбоку колёсико. Смотрите одним глазом, колёсико наводит резкость.

Не так-то просто сохранять серьёзное лицо, если тебя распирает любопытство. Бруно сделал так, как ему объяснили, и увидел нечто удивительное: крохотные зеленоватые шарики, похожие на стеклянные бусинки.

– Это тоже… метеориты?

– Да, сеньор Бруно. Они не всегда зелёные, если интересно, вон в той коробке есть и другие образцы.

– Невероятно, – наконец, признал предсказатель, – И Вы сами нашли их, просто просеивая… пыль?

– Именно.

– Мира будет в восторге, когда… – он запнулся, – То есть… Я хотел сказать, что таким здорово было бы поделиться с младшим поколением. Столько удивительного в самой обычной пыли с крыши.

– Это низко и подло с Вашей стороны.

– Простите? – не имея понятия, чем мог обидеть собеседницу, выкатил на неё глаза Бруно. Ребекка улыбалась:

– Ну как же. Я ведь сумасшедшая не меньше вашего. Не делаю ничего полезного, просеиваю пыль, нахожу в ней то, что никак нельзя использовать.

– Низко и подло как раз с Вашей стороны думать, что я такой недалёкий.

На этот раз удивилась она:

– Вы незаурядный человек, сеньор Бруно. Прошу Вас, расслабьтесь. Я не желаю дурного и догадываюсь, зачем Алма прислала мне в помощники именно Вас.

– Я не…

Ребекка усмехнулась:

– В моей жизни было счастье. Его звали Хосе, и я не предам его память. Не после всего, что мы с ним пережили.

– Пережили? – Бруно даже не пытался притвориться, что не знает деталей. Всевозможные кривотолки горожан и сплетни никогда не были ему интересны.

– Хосе был моим кузеном. Мы выросли вместе и полюбили друг друга. Семья проклинала нас на чём свет стоит, и пришлось переехать на окраину. Старики твердили, что мы породим слабоумных игуан, а не детей, однако, – Ребекка развела руками, – Я оказалась бесплодной. Нас даже в церкви не венчали, просто сделали вид, что у нас не существует.

– И… и как вы выжили? – Бруно казалось, что перед его глазами несётся череда крохотных метеоритов. А он ещё клял свою судьбу.

– Мы были друг от друга, смогли смириться. Хосе выучился обработке металлов, и через пару лет к нему потянулись. Мастерству и искусству чужды условности, как и красоте. И мы были счастливы. Понимали друг друга с полуслова, а если и ссорились, то быстро мирились. На склоне лет он увлёкся метеоритами, – всё это время Ребекка аккуратно просеивала пыль через ситечки, легонько постукивая по ним кончиками пальцев, – И мы частенько засиживались допоздна, разглядывая находки. Иногда мне очень его не хватает.

– Мне… так жаль, сеньора Делано. Искренне жаль, – Бруно настолько растерялся, что сводил и разводил пальцы на руках.

– Признаться честно, и устала от сватовства Хуаниты и попыток меня исправить, – она смахнула снова полезшую в глаза прядь, на секунду напомнив предсказателю норовистую лошадь, – Я хочу жить и умереть грешницей и чудачкой, если Богу что-то не нравится, он в любой момент может прибрать меня к себе и побеседовать лично.

Бруно не сдержался и фыркнул:

– Для такого шага ему придётся набраться смелости… Как там находки?

– Думаю, что-то есть. Пожалуйста, подайте мне вон ту плоскую чашку и стек.

Предсказатель терпеливо ждал, пока хозяйка дома извлечёт крошечные артефакты из космоса и настроит микроскоп.

– Раз Вы пришли не свататься и помогли мне, я больше не задерживаю Вас, сеньор Бруно, – произнесла Ребекка с улыбкой.

– Второй раз это не сработает, я слишком хочу узнать, что там попалось, – предсказатель хмыкнул, скрестив руки на груди.

– Всё никак не сделаю комплимент Вашему новому пончо. Связано с большой любовью, это видно.

– Подарок от Мирабель.

Женщина подняла на него янтарно-карие глаза и не сказала ничего. Даже не удивилась. Тон, в котором была произнесена фраза, сообщил ей всё, что нужно.

На секунду Бруно испугался:

– Сеньора Делано…

– Да Вы везунчик! Синие попадаются редко, – Ребекка отстранилась от микроскопа, приглашая поглядеть на находку. Это был синевато-голубой шарик с тёмной вершинкой на конце.

– Потрясающе, – шепнул предсказатель.

– Я тоже так думаю.

На этот раз контекст уловил уже Бруно. Сеньора Делано напоминала ему зверя, побывавшего в силке человеческого презрения, и теперь величественно взиравшая на собрата по несчастью. Сама того не ведая, Алма нашла для сына не невесту, а надёжного союзника.

– Сеньора Делано, – спохватился Бруно, уже собравшийся было уходить.

– Да? Можете звать меня Ребекка, если хотите.

– Ребекка, я подумал, что… если подобрать для Ваших находок стёкла, подобные тем, что есть в микроскопе, можно было бы делать из метеоритов что угодно, вплоть до украшений.

Хозяйка дома застыла на месте, а затем, совершенно не смущаясь, смачно выругалась. У Бруно аж дух перехватило от такой вольности: новая знакомая с её историей и чаяниями была всё равно что освежающий тропический муссон.

– Будь я проклята, если это не гениально! Можно сделать, допустим, сферу, с обратной стороны подклад, и всё это запаять… Сеньор Бруно, если всё получится, я непременно сделаю Вам приятный подарок.

– Боюсь, я не ношу украшения.

– Это не беда, – Ребекка упёрлась бедром от дверной косяк и вдруг задорно подмигнула, – Найдёте того, кто любит.

Бруно почувствовал, что краснеет, и кашлянул:

– Если моя помощь больше не требуется, я…

– Да-да, всего наилучшего. Ещё раз большое спасибо за помощь, – махнула рукой женщина и развернулась. И только сейчас предсказатель увидел то, что скрывала длинная юбка и умелая походка, показавшаяся ему танцующей: изувеченную полиомиелитом ногу.

Вот почему сеньора Делано не могла сама забраться на крышу, но это было неважно, поскольку сегодня Бруно встретил по-настоящему сильную женщину, которая не спасовала ни перед чем, когда решила бороться за своё счастье.

И у неё было, чему поучиться.

========== Глава 32 ==========

Когда Бруно зашёл обратно в дом, ему показалось, что он один: судя по всему, остальные родичи разбрелись по Энканто в поисках неотложных дел. Наверное, Мирабель тоже с ними, ведь она закончила вязать пончо, и теперь может не отсиживаться в своей комнатке.

Отлично. Сейчас она развеется, побушует, и, как вернутся остальные, быть может, удастся тихо и спокойно поговорить по душам. Вот только как зайти к ней в комнату? Может, позвать к себе? Крысу с запиской племянница точно пощадит…

Преодолев стену песка, Бруно внезапно понял, что искать схему приглашения больше не имеет смысла.

– Мира? Иса? Вы что тут делаете?

– Сетку для лифта! – оторвавшись от исследования горы из песчаника, сверкнула улыбкой Исабела, – Не волнуйся, дядя Бруно, я не подведу! Только найду, как закрепить корни, земли у тебя тут в дефиците.

– Выдумщицы! – Бруно покосился на Мирабель, но та сделала вид, что отродясь не видела ничего интереснее барханов в углу.

– Мы собирались приготовить тебе сюрприз, но немножко не успели, – Иса прямо-таки порхала возле скалы, – Наконец-то я сделаю хоть что-то полезное!

– Сегодня я виделась с человеком, который показал мне, что красота не обязательно должна приносить пользу.

– Это с кем это? – голос Мирабель едва ли не сочился ядом.

– С сеньорой Делано.

– А, та хромая чудачка, – припомнила старшая племянница, – И что она делает?

– Коллекционирует метеориты. Показала мне пару образцов.

– Что ещё она тебе показала?

– Мими! – опередила дядю Исабела, – Ну чего ты козлишься по поводу и без? Дяде Бруно тоже положено помогать общине.

– Особе всяким вдовушкам, да, дядя Бруно? – не собиралась сдаваться Мирабель. Предсказатель возвёл очи горе. Не будь тут Исы – он бы загрёб эту бунтарку в охапку и щекотал до тех пор, пока она бы не взмолилась о пощаде. Где его милый и весёлый Хвостик? Что за тёмное пламя разгорелось в этой курчавой голове? С другой стороны, сейчас не время оправдываться, тем более учитывая, что он ничего не сделал.

– Ага! – Исабела вскочила с колен с сияющим видом, – Под горой есть полости, идеально! Посторонитесь, сейчас всё будет!

Стоило Бруно сделать шаг навстречу младшей племяннице, как она тут же отстранилась с независимым видом, глядя на то, как на отведённом месте разрастается сеть из плотных тёмно-зелёных лиан.

– Значит, теперь сверху можно столкнуть булыжник, и благодаря сетке он притормозит? И пассажиры лифта безопасно поднимутся наверх?

– Ага! – с довольным видом подбоченилась Исабела.

– Это просто чудесно, милая. А как снова спустить кабину вниз, а камень поднять наверх?

После пары секунд молчания старшая племянница издала то ли смешок, то ли сдавленный хрип:

– Я так и знала, что что-то упустила!

– Ничего страшного, – замахал руками Бруно, – Мне бы очень хотелось испытать то, чтобы получилось. И сетка пусть останется, хоть немного зелени в моём песчаном обиталище.

– О, насчёт зелени не переживай, папа собирался передать тебе Клайва, – хмыкнула повелительница растений, всё ещё разглядывая то, что у неё получилось.

– Даже не знаю, готов ли я к соседу по комнате, – подыграл Бруно, – Только не говори мне, что расстроилась, Иса.

– А? Нет, я в порядке, просто не продумала до конца. С кем не бывает… Так что, испытаем сетку?

– Я готова! – вызвалась Мирабель.

– Я с тобой, mi linda.

– Не нужно.

– Я ведь владелец этого лифта,– предсказатель зашёл следом, поняв, что они с племянницей уже давно не были так близко. Примерно пять часов, если быть точным, но казалось, что прошло уже целых пять лет, – Иса, камень наверху, верёвка перед тобой. Скинешь?

– Ага! Держитесь там! – девушка взялась за верёвку, – Готовы? Раз… Два… Три!

Когда лифт действительно рванул наверх, Мирабель инстинктивно вцепилась в руку дяди, но, едва не успешно поднялись, разжала хватку.

– Как оно? – крикнула снизу Исабела, превратившаяся в маленькую фигурку. Она отдала приказ сетке отпустить камень.

– Круто! – проорал в ответ Бруно, глядя, как старшая дочь Джульетты возвращает своё изделие в исходное состояние.

– Сегодня я дежурю по кухне! – крикнула Иса, – Поэтому пойду! Извините, что так вышло! Увидимся!

Как только она скрылась за дверью, предсказател и Мирабель взглянули друг на друга.

– Нам надо поговорить, – решил не медлить Бруно.

– Я так не думаю.

– А я думаю. И это очень важно.

– Будешь, как Алма, рассказывать мне, что я ребёнок и ничего не понимаю? Так ты меня видишь? Как неразумного пятилетнего ребёнка?

– Что? Нет, вовсе нет. Я всего лишь думаю, что ты можешь… поступать опрометчиво.

– Опрометчиво? Опрометчиво?! – племянница подошла к краю скалы, взглянув на сетку внизу, – Смотри внимательно, сейчас я покажу тебе, что значит опрометчиво!

С этими словами она шагнула вниз.

– МИРА!! – Бруно рванул следом за ней, схватив за руку, но тормозить был уже поздно, под ногами разверзлась пустота. Они понеслись по сложной траектории, головой вниз. Сетка не подвела, выдержав их. Вот только она была рассчитана на камень большой площади, а не на две человеческие тушки, и поэтому охотно сложилась, словно зонтик, сковав обоих по рукам и ногам, нос к носу, без возможности пошевелиться и оставив снаружи только торчащие из одной из ячей головы.

– Ты в порядке?! – придя в себя, окликнул девушку Бруно. Её очки сдвинулись набок, но в целом Мирабель лишь немного напуганной:

– Ты… прыгнул за мной.

– Ох, как же мне хочется сейчас же отругать тебе как следует за то, что ты сначала делаешь, потом думаешь!.. Дай поправлю твои очки, – вытянув шею, предсказатель носом вернул одну из дужек в исходное положение, – Можешь пошевелиться?

– Могу, кажется… могу! Могу вывернуться!

– Давай.

– Сейчас… – племянница сжала зубы, приподнимая плечо.

– Мира… Мира, стой.

– Почему, я почти… – она перевела взгляд на предсказателя и с удивлением заметила, что тот покраснел, – Что? В чём дело?

– У т… у тебя снимается блузка, и… Если так и дальше пойдёт, я увижу то, что мне не следует, – предсказатель с трудом собрал слова в предложения.

– А тебе не всё равно? – в Мирабель снова заговорила обида.

– Представь себе, нет.

– Да неужели?

– Да точно! – он сверкнул глазами, – Если я не срываюсь и не говорю всё прямо в лицо, это не значит, что я не переживаю!

Мирабель вздрогнула, но не от испуга:

– Так ты переживал?

– Нет, я каменный. Конечно переживал!

– Боже, – она неловко боднула его в лоб, – Но всё равно несправедливо! Я заслужила поцелуй!

– И я дал его тебе!

– Я хотела не такой!

– Нет, не хотела!

– Мы будем пытаться выбраться или нет?!

– Будем!!

Некоторое время они висели молча, слыша только гул ветра и поскрипывание лиан, до тех пор, пока Мирабель не фыркнула:

– Мне немного полегчало.

– Мне тоже, – усмехнулся следом Бруно, – И как мы только попали в настолько дурацкое положение?

– Я прыгнула.

– Не в это.

– Так ты считаешь меня дурацким положением?! – снова взъелась она.

– Нет, не считаю… О, стой-стой! Замри!

– Что?

– Лиана у твоей шеи.

– Не переводи тему!

– Я попробую её перегрызть, а ты пока костери меня, ругай как хочешь! – охотно разрешил ей Бруно.

– Много чести будет… Не тычься своим носом мне в шею!

– А как я тогда её перегрызу?!

– Не знаю! – мстительно отозвалась девушка.

– Ты ведёшь себя как…

– Как ребёнок? Давай, скажи это!

– Мирабель.

– Чего тебе надо?

– Пожалуйста. Не. Ёрзай. Заклинаю тебя всеми святыми. Я не хочу случайно тебя укусить. Не хочу сделать больно.

Племянница протяжно вздохнула, прижимаясь щекой к его виску:

– Я знаю. Прости… А ты можешь так не пыхтеть над моим плечом?

– А то что?

– А то у меня ассоциации.

– Балда! – Бруно боднул её в висок, – Спасибо, теперь и у меня ассоциации. Осталось вспомнить, что мы примотаны друг к другу.

– А ты умеешь делать ситуацию лучше, как я посмотрю! –девушка почувствовала, как у неё краснеют уши. Тело мигом доложило о своём точном положении в пространстве относительно другого тела.

– Ничего не выходит, – предсказатель отпустил зелёную плеть, с отвращением облизывая губы, –- Иса старалась как никогда.

– Моя очередь, – решила Мирабель и рывком ринулась к плечу дяди, да так, что он закрыл глаза, моля небеса послать ему если не смерть, то временный паралич. Проклятье какое-то!

– Почти дотянулась!

– Мира, ты нас раскачиваешь.

– И что?

– И то, что кто-то из нас пребольно приложится об скалу!

– Madre de Dios! – прорычала сквозь зубы девушка, – И что, это всё? Дома никого! А даже если кто-то и есть, мы не докричимся до них из-за сыплющегося у твоей двери песка! А у Долорес и без нас проблем хватает.

– Согласен насчёт Долорес.

– Ты…

– Догадался, да. Пообещал убить Мариано, если не придёт свататься сегодня же.

– И вот скажи мне, – чуть помолчав, перевела на него грустный взгляд Мирабель, – Ты такой славный, как тебя не любить?

– Мира…

– Молчи. Просто не отвечай, если не можешь сказать ничего хорошего.

– Ты тоже замечательная. Просто… Удача не на нашей стороне, Хвостик.

Они молча качнулись из со стороны в сторону раз или два. Лиана держала крепко.

– У нас не было шанса. С самого начала, – наконец, проговорила девушка.

– Да, mi linda.

– И дело не в том что тебе плевать на меня и мои чувства.

– Нет, вовсе не плевать.

– Значит, мы… просто ошиблись?

– Похоже на то.

– Тогда почему у меня чувство, что я умираю изнутри?

– Ты молода и чувствуешь ярче.

– У тебя есть ответы на все вопросы?

– Думаю, я сказал бы «не знаю», реши ты спросить, как нам выбраться.

Мирабель усмехнулась:

– Хоть что-то. А то я начала думать, что совсем тупая.

– Хвостик, – несмотря на тугую перемотку, предсказатель смог слегка сжать руку девушки в своей, – Всё будет хорошо. Как-нибудь. Пока мы есть друг у друга, обещаю быть лучшим дядей.

– Тебе не надо это обещать, – Мирабель прижалась к его виску, – Ты уже лучший.

– Я хочу обнять тебя, – тихо признался он.

– Мы же итак ближе некуда.

– Знаю, но если бы я мог, я бы спрятал тебя ото всех. От всего зла, что тебе причинили. И даже от Вишнёвой тени.

– Точно! – девушка внезапно отстранилась, – Что если попросить её помочь?

– По…помочь? – изумился предсказатель.

– Я пока не разобралась до конца, кто или что она такое, но мне кажется, я в какой-то степени ей нравлюсь.

– Что ты предлагаешь?

– Обратиться к ней, чтобы она перерезала сетку. Мы ничего не теряем. До ужина остался всего час, нас ведь хватятся, да?

– Меня однажды на десять лет в застенках потеряли, – словно бы невзначай заметил Бруно.

– Вот сейчас было совсем не смешно, – Мирабель зажмурилась, – Ты… чем бы ты ни было… Если можешь, пожалуйста, перережь лиа… А-а-а!

Они грохнулись вниз с изяществом мешка картофеля. Плети ослабли. Первым высвободился Бруно, подавая ей руку:

– Не ушиблась?

– Чуточку, – девушка встала, потирая шею, – Песок везде. Как я и люблю.

– Балда, – предсказатель порывисто обнял её, – Даже если я или кто-либо другой ведёт себя как последний идиот, не вздумай вот так прыгать со скалы. Ты поняла?

– Бру…

– Поняла или как?!

– Поняла, – девушка обняла его в ответ, втягивая носом знакомый запах. Пока они вместе, всё наладится. Как-нибудь.

***

Долорес оторвала ладонь от уха:

– Всё.

– Что «всё»? – поинтересовалась Алма. Они сидели в комнате абуэлы, озаряемые свечами, цвет которых теперь казался Долорес зловещим.

– Распрощались. Разошлись. Думаю, они пришли к соглашению.

– Думает она, – глава семьи прищурилась, и невеста на выданье конвульсивно поджала под себя ноги, – Надо было думать не сейчас, а вчера.

Долорес подняла на бабушку припухшие от слёз глаза. После завтрака Алма зашла к ней в комнату и с порога заявила, что знает об интрижке с Мариано. Дочь Пеппы не была мастером отговорок, у неё всю жизнь всё было написано прямо на лице. Пришлось расплакаться. Молить о прощении и снисхождении, особенно к Мариано. Умолять никому не рассказывать.

Слушая сбивчивый рассказ внучки, Алма напоминала непреклонную статую, только цокнула «не хватало мне Бруно, а теперь ещё и ты». Лишь раз их отвлёк какой-то шубурш, а после абуэла заговорила:

– Ты подвела меня, Долорес. И опорочила семью… Прекрати унижаться и дай мне закончить!.. После случившегося я не могу одобрить ваш брак.

Услышав такое, Долорес почувствовала, будто у неё вырвали сердце. Держась за подол платья абуэлы скрюченными, словно у дикой обезьяны, пальцами, она поняла, что повторяет «что угодно, что угодно, проси что угодно!».

– Что угодно? – не шелохнувшись, уточнила Алма.

– Что угодно! – охрипшим голосом подтвердила Долорес.

– Ладно. Так уж и быть. Я закрою глаза на свои прегрешения и дам добро на свадьбу. И мы больше не будем вспоминать об этом досадном происшествии. Но взамен, Долли, моя девочка, ты станешь моими ушами.

– Н-но я же всегда…

– Мне нужно, чтобы ты следила за Бруно. Особенно когда он рядом с Мирабель. И докладывай мне всё, что услышишь. Ты поняла?

Новость о том, что, возможно, Бруно и младшая кузина каким-то непостижимым образом перешагнули уровень отношений, допустимый между дядей и племянницец, Долорес встретила с тем же тупым удивлением, с каким жертвенное ацтекское животное встречало на алтаре рассвет, думая только о занесенном над ним ножом. Ей было мерзко. Мерзко от себя самой. Да, она всегда была сплетницей, но теперь…

Теперь она должна была забыть добро. Забыть ночь, которую Мирабель провела, утешая её. Даже если у кузины были отношения с дядей, это было их дело, их и, максимум, абуэлы, пусть это хоть дважды, хоть трижды неправильно.

Долорес казалось, что она дышит вполсилы, словно больная чахоткой. Алма связала её по рукам и ногам, используя Мариано. Некому рассказать. Некуда бежать. Просто ждать свадьбу. Как только церемония состоится, никто не вспомнит об этом «досадном происшествии». Бабушка дала обещание, и Долорес будет свободна.

– Абуэла! Кажется, к нам на ужин собираются Гузманы! –раздался с улицы голос Камило.

– Мариано, – еле слышно произнесла Долорес. Он должен был защищать её – а в итоге она осталась одна. Дядя Бруно серьёзно поговорил с ним, а иначе бы…

Дядя Бруно. И тебя под нож. Вы с Мирабель, готовые ради других снять не то что рубашку, но и собственную кожу, обречены быть несчастными не только из-за своих чувств, так ещё и из-за Долорес?

– Если ты рассказала мне всё, а я в этом нисколько не сомневаюсь, – рука абуэлы на плече казалась невесте гранитным монолитом с кладбища, – Сходи умойся и приведи себя в порядок. Ты должна выглядеть идеально.

Долорес сделала так, как она просила, и, утерев лицо, молча уставилась на себя в зеркало. Что-то подсказывало ей, что привести в порядок можно всё что угодно.

Кроме нечистой совести.

========== Глава 33 ==========

Сватовство Мариано не стало для семьи Мадригаль большой неожиданностью, хотя Пеппа создала слезливое облачко для вида. О том, почему будущий жених и невеста нервничают, знал только круг избранных.

Словно отмечая свою причастность к тайне за семью печатями, Мирабель села рядом с Бруно. Сначала он удивился, но потом коротко кивнул. Вызванное недомолвками напряжение спало, и дядя и племянница даже смогли поужинать с большим аппетитом, усиленно делая вид, что жених Долорес – пустое место. Главное, чтобы ей нравилось.

«Всегда буду сидеть здесь» – решила Мирабель, исподволь наблюдая за дядей. Плевать, кто что думает, тут хорошо. Безопасно. Тепло. Рядом с ним она на своём месте, даже если её любовь – жуткая ошибка обезумевшего от гормонов мозга.

– Предлагаю начать подготовку к свадьбе завтра же, – обозначила явно довольна раскладом Алма, – Не вижу смысла откладывать.

Мирабель покосилась на Долорес, ожидая увидеть на её лице невероятное счастье, но вместо этого казалось, что глаза сестры лишились того яркого блеска, который был в них, когда кузина рассказывала ей своём ночном приключении. Неужели опять взялась себя грызть почём зря? Да, конечно, традиции важны, но разве это дело: хоронить себя заживо из-за какой-то минутной слабости?

А ведь Долли, бедняжке, и поговорить-то не с кем. Мариано пару раз предпринимал попытки вытянуть невесту хотя бы за пределы двора, но та лишь вежливо качала головой.

Подождав, пока иссякнет поток поздравлений, Мирабель подошла к кузине, тронув её за руку:

– Долорес, совсем скоро ты обзаведёшься семьёй, можно ли твоей маленькой кузине провести с тобой вечер, болтая обо всяких глупостях?

Когда дочь Пеппы повернулась к ней, Мирабель едва удержалась, чтобы не отпрянуть. Эти глаза, казалось, вмещали всю вселенскую скорбь, накопленную за историю человечества.

– Мирабель, разве не ты сегодня помогаешь Джульетте по кухне? – раздался совсем рядом голос Алмы.

– Нет, вроде как Иса, – честно ответила девушка, увидев проходящую мимо мать, – Мам, тебе сегодня помогает Исабела?

– Да, милая, – Джульетта торопилась куда-то за пределы дома: должно быть, под вечер нарисовался кто-то с бытовой травмой, нуждающийся в лечении.

– Ага. Ну и ты помоги, – ничтоже сумняшеся, заявила Алма, – Лишние руки никогда не помешают.

Единственная из Мадригалей, лишённая дара, молча разглядывала бабушку секунд пять.

– Ты что-то хотела, mi vita? – первой прервала тишину глава семейства.

– Думала, что ты скажешь мне, почему я не могу провести немного времени с Долорес.

– Свадьба – очень нервное дело для невесты. Ты ещё ребёнок, тебе невдомёк, что ты можешь принести больше вреда, нежели пользы.

– А, вот оно что, – девушка скрестила руки на груди, провожая бабушку и кузину взглядом, – Кто бы мог подумать.

На кухне уже хлопотала Исабела, занятая чисткой плиты. По мнению Мирабель, можно было стараться и поменьше: как-никак, очень скоро тут и без того будет дым коромыслом от приготовления целых гор разнообразных блюд. В Колубии ни один семейный праздник не обходится вариантом «А давайте мы тихонько посидим в семейном кругу», тем более, свадьба.

– Мне надо извиниться, – робко тронула сестру за плечо Иса, перед этим вытерев мыльные руки о передник, – Вы с дядей Бруно застряли в созданных мною же лианах. Ума не приложу, как так вышло.

– Ну, знаешь, – Мирабель нервно хихикнула, – Я же ещё ребёнок, это и бабушка подтвердит. Дурачилась, вот и… А дядя Бруно перепугался и прыгнул следом. Вот мы и успешно застряли… А откуда ты знаешь?

Исабела хитро прищурилась:

– Да вы были какие-то хмурые, и я решила, что вам надо поговорить. Почему-то была уверена, что ты прыгнешь или попытаешься это сделать, а потом тебя придётся оттуда вытаскивать. Вот только от дяди Бруно прыжка следом я не ожидала.

– Я плохо на него влияю, – пожала плечами Мирабель, – Да и на тебя тоже. Бабушка вон, даже не пустила к Долли, а то мало ли что.

– Просто Долорес выходит замуж и стремительно вырывается в любимчики, – хмыкнула Иса, – Мы это уже проходили.

– Как-то её это не радует, – заметила младшая сестра, вооружаясь тряпкой.

– Кого?

– Долли. Ты её взгляд видела?

– Просто абуэла у нас чемпион по давлению. Сама знаешь.

– Знаю… Это меня и беспокоит.

– Так, трещотки, – на кухню вернулась Джульетта, – Я немного отвлеклась, один из мальчиков соседей баловался и сильно расшиб коленку, но как бы то ни было, я не помню случая, чтобы кухня убрала себя сама. Давайте поднажмём, пока всё не присохло насмерть.

– Да, мама! – весело улыбнулись обе девушки, снова принимаясь за работу.

Уборка ли, запрет ли, но стоило Мирабель лечь спать, как тревога вернулась снова. Только бы Долли не проболталась про своего милого, абуэлу же инфаркт от такого хватит.

Девушка перевернулась набок, с тоской глядя на отсутствие красной лилии. Несмотря на все старания, подарок Исы всё же завял, как и все срезанные цветы, испытавшие на себе прелесть сухого сезона в Колумбии. Был – и нет. Как и её история с Бруно. Не спрялось даже клубочка, так, какой-то обрезок, и не приспособить не подо что толком. Только мешается, липнет к одежде. В совок – и выбросить.

Чуть подумав, девушка скатала одеяло в ролик, обнимая его руками и ногами:

– Доброй ночи, Бруно.

***

То ли пожелание ушло не по адресу, то ли было не совсем искренним, оставалось ясным одно: предсказатель так и не смог сомкнуть глаз без того, чтобы не ощутить тепло племянницы. На ужине ещё ничего, а в темноте… Случай с сеткой из лиан отказывался выходить из головы.

Её лицо, так близко. Её бархатистая кожа на его щетине. Её тихое «Как тебя не любить?»…

Это было невыносимо! Так тяжело Бруно не было ни разу за все десять лет жизни в застенках. Хотелось извернуться – и грохнуться с гамака в надежде выбить из головы эти глупые бредни.

Бруно нехотя выбирал между прогулкой и повторным скачком на сетку, уже починенную Исабелой, как увидел промельк чего-то тёмного. Небольшое, и… Клубится?

– Эй!

К нему обернулись оранжевые буркала. На полу обозначились отпечатки лап тайры. Не успел предсказатель крикнуть «стой», как Вишнёвая тень рванула прочь, улепётывая со скоростью пули.

И прыжок на сетку, и прогулка внезапно были одобрены и воплощены в жизнь.

– Ах ты, чертовка! – выпутавшийся из лиан не иначе как чудом, с растрёпанными во все стороны волосами, Бруно бежал за созданием мрака, толком не зная, что делать, если всё же догонит: разве что устроить допрос, приперев к стенке, и наутро поделиться этим с детективом Антонио. Но это едва ли.

Преодолев песчаные наносы у двери, Бруно быстро скинул сандалии, чтобы не топотать по Касите. Если все проснутся и начнётся хаос, эта тварь точно спрячется. Конечно, она и сейчас хороша: проскользила по галерее и протиснулась под дверь Мирабель.

Хоть бы не заперто, хоть бы…

Заперто!

Окно!!

Перевалившись через подоконник, Бруно заметил, что Вишнёвая день восседает на изголовье кровати, воинственно пушась.

– Мира! – громко шепнул он, – Живо ко мне!

– Что?.. – девушка приподнялась на локте, с изумлением увидев его силуэт. Нащупала очки. Удивилась ещё больше.

– Позади тебя!

Мирабель, каким-то чудом догадавшись, что происходит, шустро вскочила, открывая задвижку на двери с намерением в случае чего дать твари выскочить прочь.

– Ночник!

– Сейчас! – она чиркнула спичкой и зажгла лампу. Вишнёвая тень исчезла под кроватью.

– Где она?! Дядя Бруно?

– Господь милосердный! – он негодующе прикрыл глаза ладонью, понимая, что озарённый тусклым светом лампы силуэт племянницы в полупрозрачной ночной рубашке отныне никогда не покинет залежи его памяти. Мирабель и пикнуть не успела, как в неё прилетело пончо:

– Надевай!

– За… зачем?

– Сейчас же!!

Противиться не имело смысла, и девушка шустро накинула своё же изделие:

– Куда она спряталась?

– Под кровать. Бери лампу, а я сдвину.

Увесистое изделие из кованого железа издало предсмертный хрип тапира, но уступило напору. Вишнёвая тень развернувшейся пружиной взвилась вверх, едва не заставив Мирабель выронить лампу.

– Логово у тебя тут, да?! – вспомнив предсказание, Бруно ощутил острое желание взять это нечто за шкирку и как следует потрясти. Он даже забыл об опасности, – Зачем ты к ней пристала? Чего ты хочешь?!

Вишнёвая тень ринулась под ноги девушки, но та шустро запрыгнула на кровать, закрыв пончо поджатые ноги:

– Бруно! Не трогай её!

– Я не буду её трогать, я просто её выгоню!

– Она тебя ранит!

– Пусть попробует!

– Остановись! – увидев, что Вишнёвая тень очень заметно укрупнилась, Мирабель схватила его за талию, притягивает к себе. И как раз вовремя: гранка гибкого звериного тела практически небрежно срезала край шлёпанца предсказателя.

Бруно и его племянница рефлекторно обнялись, глядя на то, как вздыбленный силуэт тени наливается красноватыми отблесками. Гостья наклонилась, играя лопатками, а затем вдруг выпрямилась, и, в два скачка вскарабкавшись на подоконник, исчезла во тьме ночи.

– Всё хорошо, – зачем-то сказала Мирабель, погладив Бруно по спине. Он не сводил глаз с окна, дыша как загнанная лошадь.

Дверь резко открылась, и глазам Алмы предстала восхитительная картина: её сын и внучка в обнимку на кровати, причём Мирабель в его пончо, а Бруно не может перевести дух.

– Что. Тут. Происходит?! – прогрохотало на всю Каситу, и предсказатель не смог придумать ничего лучше:

– Мы ловили тень.

========== Глава 34 ==========

Заваренная Джульеттой чашка кофе отказывалась культурно доноситься до рта из-за дрожащих рук, поэтому Бруно, наплевав на приличия, наклонил голову и отпил из кружки, стоящей прямо на столе. Обжигающая жидкость слегка растормошила его от ступора.

Замирать было от чего: они с Мирабель сидели во главе стола, будто два преступника, пока на них молча взирала остальная семья во главе с Алмой. Не было только Антонио.

Невольно вспомнился случай, когда на один из семейных праздников привалила собачья свадьба и устроила свальный грех прямо посреди двора у Каситы. Разгоняла их лично Алма, вооружившись метлой и усиленно делая вид, что новые щенки появляются из воздуха, а не таким варварским способом. Только не во дворе Мадригалей. Ни за что.

– Итак, – Бруно кашлянул, – Кого-нибудь интересует то, что произошло на самом деле, или нас будут казнить без суда и следствия?

Ответом послужила гробовая тишина. Никто даже не шелохнулся – хоть групповой портрет пиши.

– У меня и вещдок есть, – предсказатель выложил на стол изувеченный шлёпанец, – Эта штука была в моей комнате. Я погнался за ней, пока Вишнёвая тень не скрылась у Мирабель. Дверь была закрыта, я влез в окно, полагая, что моей племяннице угрожает опасность, и гонял эту тварь по комнате до тех пор, пока она не выпрыгнула тем же путём, которым зашёл я. Это всё.

Во время рассказа дяди Мирабель заметила, что Долорес сидит рядом с Алмой и держит спину настолько прямо, будто она – тростинка для флейты. Очень странно.

– Я залезла на кровать потому, что Вишнёвая тень кинулась мне под ноги, а дядя Бруно – после того, как та решила атаковать, – ответила за себя девушка, – И я не знаю, что было бы, если бы он не…

– Нам надо заглянуть в будущее, – решила Алма, – И узнать, чего хочет наша гостья.

Бруно впервые в жизни задумался о том, могут ли у него получиться две абсолютно одинаковые таблички.

– Хорошо, я воспользуюсь даром, но даже если гадание будет плохим, обещай не чинить вреда Мирабель, – произнёс он, глядя на мать со всей доступной выдержкой.

Лицо Алмы мигом отразило маску оскорблённой невинности:

– Я? Вред собственной внучке? Ты верно, тронулся умом от одиночества.

– Мы одиноки равное количество лет, мамита, и я нахожусь в рассудке так же, как и ты.

Глава дома лишь хмыкнула, поднимаясь:

– В комнату Бруно.

***

– У меня не убрано, – неизвестно зачем оповестил толпу гостей предсказатель, съезжая по песчаному наносу и подавая руку каждому, кто шёл следом, – Мне понадобятся травы и благовония.

– Не понадобятся, – возразила Алма, – Всё это ты делаешь исключительно для собственного успокоения.

– Именно. И мне кажется, я имею право на небольшой ритуал, учитывая, что какие-то двадцать минут назад неизвестная тварь едва не отрезала мне пальцы ног.

Аргумент был сильным, и вскоре Бруно уже топал по лучшим в Энканто ступенькам, обещая себе не оставлять Мирабель надолго одну.

– Ты у нас теперь в любимчиках? – негромко шепнула кузине Исабела. Долорес вздрогнула:

– Я?

Не зная, чем заняться в ожидании, семья бестолково разбрелась по пустыне, изучая пейзажи.

– Ты ведь всех разбудила. Мы с Луизой не слышали ни звука, хотя наши комнаты рядом, – продолжала повелительница растений.

– Такая вот я. Вечно всё слышу. Это мой дар, между прочим! – огрызнулась дочь Пеппы. Исабела прищурилась, и затем, словно бы согласившись, кивнула:

– Ну да, да, действительно. Только Мирабель не трогай, поняла?

– Ты мне угрожаешь?

– Я тебя предупреждаю.

Долорес сжала губы в тонкую нить, скрещивая руки на груди:

– Я стараюсь делать так, как всем будет лучше.

Исабела оглянулась на фигурку младшей сестры. Рядом с ней стояла Луиза. Девушки о чём-то разговаривали, должно быть, Лу хотела успокоить Мирабель после случившегося.

– Почему-то мне кажется, что для очередного «всем будет лучше» семья снова пожертвует кем-то из родных, – пробормотала старшая дочь Джульетты , а затем, развернувшись на носках, направилась к сёстрам.

Тем временем Бруно уже на спуске встретился со своей родной сестрой:

– Джу?

– У меня есть кое-какие сушёные успокаивающие травы, –женщина достала из кармана зелёные пучки, – Должно подойти.

– А я уж боялся, что ты на меня кинешься.

– Кидаться? На тебя? Ты рисковал жизнью, чтобы уберечь мою дочь, а мамита может думать всё, что хочет!

Бруно печально улыбнулся от того, что он уже точно не был тем безгрешным существом, которым его считала сестра. Подобно Вишнёвой тени для Мирабель, в нём, Бруно, завелась тьма, с которой он пытался бороться что было сил, как взрослый разумный человек. И вот бац! – родная мать ловит его среди ночи в обнимку с племянницей. Сейчас бы расхохотаться, но семья не поймёт.

– Начнём, – выбрав подходящий участок и проверив песок на наличие старых осколков, Бруно принялся раскладывать свои обереги, – Мирабель, садись рядом как будешь готова.

Племянница решила не медлить, усаживаясь напротив на колени. Бедная девочка, ей даже не дали переодеться. Надо бы поторопиться, пока она не замёрзла.

– Раз, два, три… Начали, – протянув к ней руки, Бруно ощутил свечение собственных глаз. Мало кто знал, но в этот миг он видел сеточку собственных кровеносных сосудов.

Лапки Мирабель мягко легли в его ладони, и страх за плохое гадание пропал. Над ними сомкнулся песчаный купол.

– Смотри на образы, mi linda, – Бруно и сам поднял голову повыше, сосредотачиваясь. Пальцы на ногах похолодели: время до крайнего истощения начало свой неумолимый отчёт.

Армия песчинок слиплась в образ. Касита. Галерея дверей: все светятся, и только одна чёрная. Из неё выскользнула длинная тень, а следом вышла Мирабель. Тень приобрела звериные черты, оставляя следы на плитке и стенах, пока девушка села, сжавшись в клубок, пока вовсе не исчезла из виду. Картинка сменилась на расцветающие лилии, белые, затем начавшие наливаться красным. Показалась свеча Алмы: она отбрасывала густую тень, вернувшуюся в пролом в скале, и, как только мрак рассеялся, появились две фигуры, стоящие спиной. они держались за руки, а над ними реял символ песочных часов. Бруно узнал их сразу же, только каким-то чудом успев поймать падающую табличку. Мирабель была неподвижна.

– Покажи нам, – требовательно протянула руку Алма. Бруно сразу же отдал результат гадания, заметив, что к Мирабель бросились Джульетта и Луиза.

– У меня ноги затекли, – неловко улыбнулась родным она.

– И как это понимать? – тихо спросила мать Пеппа. Табличка зафиксировала разлом в скале, Вишнёвую тень в глубине дикого леса, и две фигуры: Мирабель и Бруно со спины, держащихся за руки, а над ними – два касающихся остриями треугольника.

– Давай, mi linda, – Бруно присел рядом, позволяя девушке обхватить его за шею, – Потихоньку, у тебя получится.

– Как по мне, всё очевидно, – произнесла Алма, – Эта тварь пришла оттуда, и вы двое её изгоните.

– А при чём тут песочные часы? – спросил Бруно, но ответа так и не дождался: Мирабель конвульсивно дёрнулась, и от её ног отделилась Вишнёвая тень. Шерсть твари искрилась зелёными всполохами, и тварь отряхивалась, будто попала под дождь. Было очевидно, что ей не понравилось пребывание в круге, созданном Бруно.

Семья увидела её впервые и остолбенела. Снаружи намечался рассвет, и Вишнёвая тень, воспользовавшись заминкой, по-хозяйски откусила кусок от тени Мирабель. Тряхнула головой, как кошка, умерщвляющая мышь, и заглотила добычу, наполнившись красноватыми отблесками.

– Мира! – Бруно подхватил обмякшую племянницу, беря её на руки. Девушка вцепилась с его рубашку: должно быть, действия твари отражались на её состоянии.

– Вот она! Гоните её прочь! – придя в себя, распорядилась Алма, – Идите кольцом, пугайте её!

Вишнёвая тень изогнулась спину. Глянцевидный мех начал превращаться в клубы дыма. Она боевито притопнула передними лапами, будто вызывая Мадригалей сразиться с ней.

– Мирабель, – обернулся к дочери Агустин. Бруно покачал головой:

– Я останусь с ней, не волнуйся.

– Камило, будь с ними, – распорядилась абуэла, идя навстречу неведомому врагу, – Кем бы ты ни была, тебе здесь не рады. Убирайся!

Оранжевые буркала не моргая уставились на главу семейства. Кольцо смыкалось. Вишнёвая тень отреагировала в последний момент, увлекая за собой всех Мадригалей кроме трёх.

– Ах же ж! – Камило прищёлкнул пальцами, – Какая боевая тварь… Дядя Бруно, как Мирабель? Мими, ты в порядке?

– Холодно, – еле слышно шепнула она, – Как… холодно…

– Будьте здесь, я принесу плед! – засуетился подросток, – Всё будет хорошо, я скоро!

***

Когда Камило помог Бруно укутать Мирабель, небо за окном уже порозовело.

– Приготовлю горячее питьё, – решил племянник, вставая с колен, – А вы… приходите, когда будете готовы.

Бруно бросил на него недоумённый взгляд, но Камило напустил на себя совершенно равнодушный вид, уже исчезая за стеной из песка. Ни одного лишнего слова. Ни презрения, ни осуждения.

– Хвостик, тебе получше? – тихо спросил предсказатель. Девушка осторожно кивнула, чуть ослабил хватку:

– Немножко.

– Твоя тень вроде восстанавливается от… укуса, – Бруно не мог понять, какими словами можно было обозначить то, что он видел.

– Я связана с этой штукой. Вреда не будет.

– Я знаю, что связаны. Мы с Антонио искали ещё следы, Вишнёвая тень… копирует что-то человеческое. Она уже не совсем тайра. И она умеет изменять размеры тела.

– Да… я поняла, как это работает. Что именно она ест, – снова заговорила девушка, оторвав нос от его груди.

Бруно превратился в слух.

– Всё, что я… отрицаю и отвергаю, она… использует. И наносит удар. Делает то, чего я не смогла бы. Курица. Мячик. Мариано. Я говорю, что так нельзя – а она делает по-своему.

– Но меня она не тронула.

– Конечно, – улыбка Мирабель вышла горькой, – Потому что я высказала тебе всё. Сорвалась на тебя. Я будто… запретила ей тебя обижать, но она… себе на уме. И я чувствую её. Прямо сейчас, она бежит по улицам Энканто.

– А она уйдёт?

Девушка вздохнула:

– Она выбрала меня. Просто отчего-то она… Хочет с ними потягаться. Не знаю, зачем или… Знаю.

– Знаешь?

На него вознеслись грустные карие глаза:

– Я помню, что мы всё обсудили, и я поняла, правда. Но если… Что если нам убедиться, что наши чувства это всего лишь ошибка двух людей с похожей судьбой?

– Мы… – от слова «чувства» у Бруно пересохло во рту.

– Мы могли бы поцеловаться. Чтобы как отрезало, раз – и нет. Страшная глупость, о которой мы забудем.

– Это странно, но логично, – наконец, произнёс предсказатель.

– Только… – она слегка покраснела, – Я не умею этого делать.

– Это не беда. Я тоже не умею. Но давай… не будем стремиться к каким-то фантастическим достижениям на этом поприще. Мы ведь хотим убедиться, что…

– Да, – она осторожно коснулась ладонью его лица, наклоняя голову набок, и спустя секунду их губы встретились, неловко, но нежно.

Почувствовав, что Мирабель собирается прильнуть ещё ближе, Бруно заставил себя отстраниться, прикрывая губы девушки кончиками пальцев. Она кивнула и робко улыбнулась:

– У тебя вкус кофе. И мягкие усы.

Прорвавшийся в комнату розоватый луч солнца упал на её лицо, и предсказатель понял, что никогда прежде не видел столь прекрасного и столь чистого существа, разрывающего его между раем и адом. Раньше Бруно не мог понять, как можно назвать кого-то своим безумием. Теперь он понял.

– Eres mi locura, – тихо произнёс он. В глазах Мирабель заблестели слёзы, и она зарыдала, порывисто обняв его.

– Что же мы будем с этим делать, Хвостик? – спросил Бруно, крепко зажмурившись, – Что же мы будем с этим делать?..

А где-то на другом конце города Вишнёвая тень совершила обманный манёвр, спрятавшись за скалами. Настанет ночь – и она вернётся.

========== Глава 35 ==========

Как только изрядно уставшие от гонки Мадригали вернулись в Каситу, их ждала поразительно мирная картина: Мирабель и Бруно были заняты приготовлением завтрака, пока Камило и Антонио помогали накрывать на стол. В абсолютной тишине.

– Вы же мои молодцы, – Джульетта подошла к каждому из них по очереди, целуя в висок сначала дочь, потом брата, – Мы прогнали Вишнёвую день. Всё хорошо. Алма сказала горожанам, что опасности нет, и мы начинаем подготовку к свадьбе Долорес и Мариано. Устроим румбу сегодня вечером, а через три дня и само торжество. Хоть что-то хорошее в последнее время.

– Мам, – Мирабель оторвалась от чистки овощей, и Джульетта поразилась выражению лица дочери. Та словно пережила трагедию, но держалась с большим достоинством, – Вишнёвая тень никуда не ушла.

– Как это? – целительницу поразила не столько новость, сколько тон, с каким это было сказано.

– Ты не волнуйся. Это… как дар. Не очень удачный, вроде как у дяди Бруно. И работает не так, как надо. Но я вроде разобралась и сделаю всё возможное, чтобы её приручить.

– Милая, – старшая дочь Алмы повернула Мирабель к себе, – Ты уверена в этом?

– У меня нет другого выбора. Это как… Как любовь. Она хочет быть со мной, и, наверное, даже желает мне добра. Хоть и по-своему.

– Как любовь? – тихо спросила Джульетта, поглаживая дочь по волосам.

– Да. Как любовь, – Мирабель мягко вывернулась из её рук, возвращаясь к выбранному делу, и больше ничего не сказала.

После завтрака девушку задержала у стола Абуэла:

– Так ты считаешь, что Вишнёвая тень – твой дар?

– Больше похоже на проклятие, если смотреть со стороны, но я не жалуюсь. Сама выпрашивала у свечи хоть что-то, чтобы не быть обычной. Видимо, удалось.

– И ты сможешь её сдержать?

– Сдержать? – Мирабель всё ещё сидела с чашкой кофе, гоняя гущу по стенкам в странной задумчивости, – Разве можно сдержать ветер? Или вспышку молнии? Она сама себе на уме, немного напоминает меня.

Алма шумно выдохнула:

– Мирабель, ну почему… Боже, почему всё так, а не иначе?

– Если ты не возражаешь, – девушка поднялась из-за стола, – У проклятой Мадригаль куча дел. Пойду помогу сёстрам украсить двор к румбе.

– А ты не… – нерешительно произнесла Алма, но так и опустила руку. Быть может, она, глава семьи, на старости лет выжила из ума и всё надумала? Эти двое просто… Точно, потянулись друг к другу из-за некоей похожести, но всё осознали?

Абуэла выглянула в окно, вспоминая момент, когда Бруно вернулся от Хуаниты и мирился с Мирабель. Точь-в-точь как Педро много-много лет назад. Вот тот же тон, также наклоняет голову, также пытается обратить всё в шутку. Это и стало первым тревожным звоночком для его матери.

Но они обязаны, обязаны понять, что честь семьи – превыше всего, тем более…

Слово «инцест» вставало перед её внутренним взором словно выложенное отпечатками лап Вишнёвой тени. Каждый раз Алма мотала головой, отгоняя морок, но он возвращался снова и снова. И в последнее время у этой чешуйчатой твари начали прорезываться перья, похожие на угрызения совести. От того, что подобной ситуации не случилось бы в хорошей семье.

– А ты всё улыбаешься, – покачала головой Алма, обращаясь к портрету мужа, – Бруно пошёл в тебя. Мягкий, но как что решит – упрётся похуже осла. Но знаешь что, Педро? Я тоже не лыком шита и найду управу на этих двоих.

Первым номером из плана управы стало разведение проблемных элементов в семье в разные стороны. И каково же было удивление Алмы, когда Долорес доложила ей, что Бруно и Мирабель находятся в разных частях города: девушка покупает бумагу для украшений, тогда как предсказатель ушёл к Ребекке, зачем – непонятно.

***

– Выставка, – заявил с порога Бруно, едва перед ним открылась дверь.

– Выставка? – переспросила Ребекка, в очередной раз смахивая непослушную прядь волос, сбежавшую из хвоста.

– Да. На румбе в честь помолвки Долорес и Мариано. Сегодня вечером.

– Боюсь, я не собиралась сегодня выходить из дома, – она перенесла вес с ноги на ногу, будто обозначая проблему, – Но я хотела прийти на свадьбу.

– Тогда на свадьбу, днём Ваши образцы будет прекрасно видно. Пусть люди узнают, что Вы – больше, чем странная хромая вдова, вышедшая замуж за собственного кузена!

Женщина заливисто рассмеялась:

– Теперь я хочу такую табличку перед домом: Странная хромая вдова, вышедшая замуж за собственного кузена».

– Право, простите, я не хотел Вас обидеть, – Бруно шустро схватился за капюшон. В подобных неловких ситуациях его тело пыталось спастись через перевоплощение в «ничего не боящегося» Эрнандо. Давненько пунктики не давали о себе знать и вот – пожалуйста.

– Я не обижена, – она сверкнула улыбкой, – Но так уж и быть, уговорили. Пусть детишки посмотрят. Может даже, у меня появится армада помощников по добыче пыли.

– Вот и отлично. Мы будем очень рады Вас видеть.

– Договорились… что-то ещё, сеньор Бруно? Вас что-то тревожит.

– Как вы поняли? – он заставил пальцы отпустить капюшон. Смог перестать бросать через плечо соль и стучать по дереву – сможет и с Эрнандо расстаться.

– По глазам. Они у Вас весьма красноречивы.

– Я бы… Очень хотел спросить, но не знаю, как.

– Я охотно побуду Вашей парой на вечер, чтобы больше Вам никого не сосватали, – она дружелюбно хмыкнула, словно этот вопрос был решён давным-давно, – Не волнуйтесь, я не самый нудный собеседник на свете. Обещаю не рассказывать про ногу.

– А про метеориты?

– Мы же не хотим, чтобы к двум чудакам кто-то лез, верно? Я. Могу. Говорить. О метеоритах. Часами, – Ребекка зловеще скрючила пальцы, – Пока я рядом, к Вам не посмеет подойти ни одна кумушка.

– Вы не поверите, но, – Бруно кашлянул, – Несмотря на то, что я вне себя от благодарности, я хотел спросить о другом, но боюсь вас оскорбить.

– Что угодно, если это не предложение руки и сердца.

– Вы сказали, что Ваши с мужем родственники говорили, что вы породите игуан. А что на это отвечал Хосе? Я знаю, что у вас так и не было детей, но всё же…

– А, – женщина кивнула самой себе, припоминая, – В нашу первую брачную ночь, когда я озвучила эту проблему, он взял моё лицо в ладони и сказал: «Сердце моё. Если ты родишь игуан, мы будем воспитывать игуан. Кому какое дело, если это – наши игуаны, и мы будем их любить?». Что было после, рассказывать, или сами догадаетесь?

– Ведите себя прилично, сеньора Делано! – жутко смутился Бруно. Ребекка безмятежно расхохоталась:

– Я ответила на Ваш вопрос?

– Чуть не сказали больше положенного.

– Боже, жизнь ведь так коротка!.. Что ж. До встречи на свадьбе. Кажется Вас ждут.

Предсказатель обернулся. У границы дома Ребекки стоял Паоло. Паренёк махнул рукой.

– Неужели это отважный кабальеро, укравший сердце моей племянницы Луизы? – подхватил эстафету смущения Бруно, заставив Паоло залиться краской:

– Скажете тоже! Щенка подарил да на типле сыграл.

– Ладно-ладно, сеньор Скромник. Чего хотел-то?

– Я сочиняю одну песенку. Хотел Мариано попросить, он рифмоплёт хоть куда, так он ходит как в воду опущенный. Что с ним, не знаете?

– Осознаёт ответственность семейной жизни, – усмехнулся предсказатель. Страдания Мариано доставляли ему некоторое мрачное удовлетворение, – Так и чем могу помочь?

– После того, как я разберусь с припевом, сможете… подыграть мне? Если Луизе что-то не понравится, при Вас она постесняется меня убивать.

– Восхитительный план, – по достоинству оценил Бруно, усмехаясь, – Если вдруг я куда-то отойду, зови Клайва, он поможет.

– Клайва? А, это тот кактус.

– Да, он отличный парень, и всегда сможет спрятать тебя за своей колючей спиной. Скажу по секрету, моя драгоценная матушка любит его даже больше, чем меня.

– Я должен спросить, как он вообще появился в вашей семье? – не выдержав, захихикал Паоло.

– Такое бывает, когда два почтенных сеньора по ошибке откупоривают не ту бутылку вина, – охотно признался Бруно, – Ах, были времена… Хотя вроде даже недели не прошло. Но Клайв прижился… Погоди, я что-то не понял. Ты что же, не будешь спрашивать меня, что любит моя племянница?

– Это я уже выяснил у другой Вашей племянницы.

– У Исы?

– Нет. У Мирабель.

– Вот как, – кивнул предсказатель, смутно ощущая на губах сладковатый привкус.

Мирабель. Его луна. Его безумие. Утром, выйдя из комнаты младшего из тройни Мадригаль после поцелуя, они договорились. Соврали, взглянув друг другу в глаза, что ошиблись. Пообещали, что будут держаться друг от друга подальше, пока морок окончательно не развеется.

– Сеньор Бруно?

– Сеньор Бруно тут, – отозвался предсказатель. В глазах Паоло горела надежда, на щеках выступили красные пятна. Нервничает, но всё же верит в лучшее. И ведь у него всё получится. Уже получается. Только немного веры в себя – и вскоре, вполне может быть, Мадригали отпразднуют ещё одну свадьбу.

– Так Вы поможете? С песенкой?

– Конечно, – Бруно поднял голову вверх, глядя на равнодушное ко всем тварям солнце, – Для чего ещё я пришёл в этот мир? Обязательно помогу. А ты, – он взъерошил шоколадные корни кудри ухажёра Луизы, – Будешь счастлив.

========== Глава 36 ==========

Комментарий к Глава 36

Ещё одна маленькая глава о маленькой тени 🐾

Невероятно, но факт: стоило упомянуть при Алме, что Вишнёвая тень может не удержаться и напортачить на гулянке, как Мирабель мигом оставили в покое. Роскошный новый рычаг независимости, пусть только на праздники.

Заперев дверь спальни на щеколду, девушка распахнула ставни и села на кровати по-турецки, ожидая. Снаружи было весело и без неё, как, собственно, почти что на любом торжестве без обделённой даром Мадригаль. Мирабель попыталась услышать голос Бруно, но что-то подсказывало ей, что дядя либо ни с кем не общается, либо делает что-то на подхвате. Или прячется у себя, как было на новоселье.

Новоселье. Как здорово всё начиналось. И как ужасно закончилось.

Из мрака вынырнула мордочка с округлыми ушами.

– Я ждала тебя, – поприветствовала Вишневую тень девушка, – Ты многое пропустила… Сердишься?

Тварь молчала.

– А ты не особо чувствительная. Используешь чужое, не имея своего, – странно, но юная Мадригаль чувствовала себя совершенно спокойно перед этим пушистым полтергейстом, – Ну да не мне об этом судить, должно быть, я для тебя вкусная. Только на Бруно не сердись, ладно? Он за меня волновался. Или сердиться ты тоже не умеешь?

Вишнёвая тень не шелохнулась. Мирабель замолкла, глядя на то, как глянцевый мех еле заметно клубится на фоне усеянного звёздами неба. Девушка легла, и тварь сразу же переместилась на изголовье, глядя на хозяйку сверху вниз.

– Почему-то мне кажется, что тот чудесный сон, в котором я бежала по деревьям и крышам, твоих лап дело, – Мирабель зевнула, снимая очки, – Отведи меня ещё куда-нибудь, если можно. Я задыхаюсь тут. Покажи мне то, что лежит за пределами Энканто. Я прошу.

Вишнёвая тень мягко перепрыгнула ей на грудь, а затем легла поверх одеяла, прикрыв глаза. Гостья совершенно ничего не весила и слегка отодвинулась при попытке её погладить.

– Ладно, будь по-твоему, недотрога, – не стала спорить Мирабель, закрывая глаза следом.

Второй раз девушка открыла глаза, осознав, что ощущает своё тело иначе, как небольшое и гибкое. Шерсть! Лапы!

Мирабель хотела было произнести коронное Madre de Dios, но вместо этого из горла донесся кашляющий лай тайры. Вишнёвая тень сделала это снова. Она была вокруг, словно вторая кожа. Казалось, тварь была довольна происходящим.

Взглянув вниз, девушка увидела собственное спящее тело. Паника сменилась отчаянным восторгом. В тот раз было то же самое! Слух такой чуткий, как и зрение, ночь – а настолько ярко.

Вишнёвая тень поманила хозяйку вниз, и они спрыгнули. При нагрузке по телу разносилось приятное покалывание. Вспомнив поведение твари в башне Бруно, Мирабель притопнула лапами, а затем восторженно подпрыгнула. Но это было не всё. Они властвовали над своей формой и были единым целым. Запрыгнули на подоконник. Вспушили хвост, словно пыж для ружья, а потом и загривок. «Бежим, бежим!» – пело сердце Мирабель. К разлому в скале, который манил неизвестными звуками и запахами.

Граница потихоньку стиралась, и «мы» превратились в «я». Девушка всё ещё ощущала родное тело, словно линии карандаша на рисунке, размещённом где-то у хребта, но при этом сейчас у неё была и другая жизнь, в другом обличье.

Её жизнь? Чужая?

Тень тайры спрыгнула на землю, хранившую запах миллиардов ушедших жизней. Прелые листья, мицелий грибов, насекомые-трупоеды, а всё вместе – уютная утроба для новых существ, что ни день сменяющих друг друга.

Праздник, точно. Обойти бы этих людей кругом побольше, не пуская на шкуру искры ламповых свечей. Резкие запахи тел, капли жира горячей еды, кружащие голову ноты алкоголя. Голода не было, хотелось просто собирать впечатления так, будто это было впервые в жизни.

Она побежала к реке, не чувствуя ни капли усталости, только покалывающие искры от каждого прыжка. Порой Мирабель кувыркалась прямо в воздухе, взбегала на деревья и пару раз едва не грохнулась с тонких веток, цепляясь за них когтями.

Река! Река-река-река! Отдавшись на милость течения и загребая волны передними лапами, тень тайры поняла, что может дышать и под водой. Всё же сон, но невероятно реальный, а тени водятся везде, где есть свет.

Кто она? Откуда? Просто причуда разума? Противоположность магии Каситы? Та сила, которая хочет зла, но вечно совершает благо? Волшба индейцев? Одинокая увечная тварь, неспособная испытывать чувства? А не всё ли равно, пока они плывут в лунном свете?

Вот и показался разлом в скале. Лианы. Если нырнуть, то… Другая сторона! И место, где убили дедушку. Минута молчания. А потом снова вперёд, вперёд, не стоять на месте! Прошлое не удержит, будущее неизвестно, жить сейчас, в полную силу, и пусть Бог спрашивает, что ему положено, когда поймает и оборвёт эту грешную жизнь!

Лапы заклубились и напряглись, и Мирабель рванула в гущу леса, на кроны деревьев, под сень звёзд, подмигивающих ей при каждом её прыжке. Вишнёвая тень вела её куда-то, на встречу с чем-то невероятным, но не с городом.

До носа доносились соль и сладкие ноты разложения растений. Горечь. Шум. Джунгли закончились, и путешественница в последнюю секунду затормозила у обрыва. Внизу плескалось Карибское море.

Тень улеглась, свесив кончики передних лап вниз и глядя на горизонт. Столько пространства, мир действительно огромен. Не верится, что где-то там есть и другие берега. А вон там, справа, видны знакомые огни. Тот город.

«Хочу его увидеть» – решила Мирабель, когда они возвращались назад, – «Мы можем туда сходить?».

Ответом служила тишина, но девушка уже училась различать реакции своей хранительницы. Сейчас та не возражала, хотя главным условием являлось возвращение до рассвета. Вот родная цепь гор. Энканто. Место, изученное до последнего дюйма, вдоль и поперёк.

Мирабель прошла по дорожке из красных лилий, от чьей пыльцы могла разболеться голова. Щемящая тоска прожурчала где-то в груди. И это была не радость от возвращения домой. Носящая тёмный дар забралась на каштан у дома, глядя на звёзды. Уловила знакомый голос. Бруно. Играет на типле вместе с Паоло.

Тот поцелуй… Влюблённость они прошли. Теперь, через взаимную ложь, они спасались от пожара страсти, который мог вспыхнуть в любую минуту и толкнуть на непростительные ошибки. Но что, если… Что если это не блажь, не инстинкт, а именно любовь? Та самая, которая возвышает и ранит, сворачивает горы и заставляет преодолевать моря? Что если?..

Вишнёвая день засигналила спускаться. Это напоминало спазмы в мышцах, лёгкое онемение. Домой.

Оказавшись в собственном теле, Мирабель лишь кивнула самой себе, приподнимаясь. Вишнёвая тень лежала у неё в ногах. Не ужасное чудище. Всего лишь плотный уставший клубочек мрака.

– Ты же моё проклятье, – мягко прошептала девушка, осторожно касаясь едва тёплого призрачного меха, – Моя девочка.

========== Глава 37 ==========

С тех самых пор Мирабель привыкла вести двойную жизнь какого-то странного и при этом печального шамана.

Целыми днями она прилежно помогала семье с подготовкой к свадьбе, а ночью накидывала на себя старое пончо Бруно и садилась по-турецки, ожидая, пока Вишнёвая тень разрешит ей изменить обличье.

Джульетта встретила перемены в дочери с приличествующей матери тревогой, но взгляд девушки оставался спокойным.

– Ты её приручила, – то ли спросила, то ли констатировала Алма, когда внучка зашла к ней в один из вечеров.

– Всё возможно, – пожала плечами Мирабель.

Договор с Бруно пересекаться как можно реже также соблюдался практически без исключений. Правда, за столом они сидели рядом, но, казалось, что между ними выросла невидимая стена. На самом же деле, предсказатель и его младшая племянница всё ещё ценили общество друг друга, в тайне радуясь, что им не запрещено сидеть вот так. Благо, остальная семья была слишком измотана хлопотами по подготовке к свадебной церемонии, чтобы обращать повышенное внимание на тишину между ними.

Бруно даже испугался, когда на третий день за ужином Мирабель негромко произнесла:

– Я видела пустыню.

– Пустыню, mi linda? – он смягчил обращение, но после того, что они пережили вместе, это показалось глупой шуткой. Всё ещё играем в то, что ничего не было? Что ты не вспоминаешь её объятья, её полураскрытые губы, буквально заставляя себя спать по ночам, а не вопить от боли?

– Во сне. Совсем как в твоей комнате, только рядом море, –она улыбнулась, но словно чего-то своему, – Это так нелепо.

– Почему? – Бруно почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. Предсказателю говорили, что на него самого страшно смотреть во время транса гадания, но девушка сейчас изрекала загадки без всякой магии. Он не знал Мирабель с такой стороны.

– Вода полна жизни, а рядом – бесплодный песок, – ответила Мирабель, доедая свою порцию риса с курицей. Бруно думал над этой фразой добрых минут пять, отыскивая скрытые смыслы, уже сообразил какой-никакой, но ответ, но увы, как раз в этот момент Алма спросила про украшения:

– Мирабель, как продвигается?

Речь шла о манжетках для свечей. Бруно помнил, что племянница сделала практически такие же для всей семьи на церемонию появления дара у Антонио. Тонкая и аккуратная работа, которой в тот раз никто так и не оценил. По мнению предсказателя, за такое недурно было бы и расцеловать руки, сотворившие чудо, хотя о чём это он? Забыл про пончо?

Приехали. Ни дать ни взять, поменялись местами. Сначала истерила Мирабель – теперь он, прекрасный пятидесятилетний подросток. Что может быть лучше?

– Почти доделала. Хочу покрасить их в красный. Что думаешь, Долли?

Лицо Долорес отразило удивление такой степени, как если бы с ней заговорил Гато:

– В красный?

– Это ведь твой цвет. Платочек, юбка. Ты такая яркая, и вокруг тебя будут яркие свечи.

– Исключено, – пресекла любые попытки спора Алма, – Цвет невесты – белый.

– Что скажешь, Долорес? – перефразировала вопрос Мирабель. Долорес не моргала, должно быть, борясь с воспоминаниями:

– Ну… красный, конечно, мой любимый цвет, н-но белый это традиция.

– Мне кажется, ты растворишься.

– Мирабель! – тон Алмы стал угрожающим.

– Просто мнение. Без обид, – примирительно подняла руки Мирабель.

– Белые. Манжетки, – на всякий случай ещё раз обозначила требования к заказу абуэла.

– Самые белые из всех, – понимающе кивнула Мирабель, – Пст, Камило.

– Что? – напрягся кузен.

– Спасаем еду на раз, два…

– ТРИ!! – радостно завопил подросток, загребая одним залихватским жестом всё съестное, что можно было унести. Мирабель цапнула увесистый манго.

– Камило! – вспомнив про родительские обязанности, кликнул сына Феликс, но куда там: тот уже драпал в свою комнату, заливисто хохоча. Мирабель замешкалась.

– Бруно, лови её! – опознав игру детей семилетней давности, Агустин делегировал право отнимать еду у дочери, подозревая, что непременно травмируется при подъёме на лестницу, споткнувшись в самый неподходящий момент.

– Спокойно, – предсказатель медленно встал из-за стола, протягивая руку вперёд, – Просто отдай заложников… Мира!

Она рванула наверх, к галерее, двигаясь какими-то причудливыми скачками, не похожими на человеческие. Не будь у Бруно десятилетней практики преодоления препятствий в застенках – он бы сдался ещё при подъёме.

– Ага! – предсказатель схватил племянницу за запястье, когда та уже потянулась к дверной ручке, – Отдай мне мне манго, и никто не… Э-эй!

Поднеся добычу ко рту свободной рукой, девушка откусила от плода изрядный кусок, да так, что пока жевала, тот еле вмещался в щёки.

– Ну в самом деле, – цокнул языком Бруно, глядя на то, как девушка облизывает губы от сладкого сока.

– Отпусти мою руку. Я выиграла.

– Да! Прости, – он отстранился так быстро, будто дотронулся до горячего чайника, – И что мы будем с этим делать?

– Ты был достойным соперником и победил бы, если бы не моя хитрость. Так что вот, – она протянула ему трофей, – Примешь этот дар из моих рук?

Недолго думая, предсказатель откусил от манго следом, и, прожевав, заметил:

– Мой укус больше. Я победил.

– Что? – не удержался Камило, высунув нос из своей комнаты.

– Правило поимки. В случае порчи трофея через укус победа присуждается тому, кто больше откусит, – младший из тройни Мадригаль обернулся к племяннице с непринуждённой улыбкой, – Неужели вы всерьёз думали, что изобрели эту игру? Мы с Джу и Пеппой…

В следующую же секунду предсказатель понял, что на самом деле Мирабель вызвала его на дуэль, придуманный задолго до того, как появился язык, культура и вся Колумбия вместе с другими странами. Она убегала, чтобы её догнали. Чтобы он её догнал. И разделил с ней нечто прекрасное.

Пока Камило на заднем плане тихонечко закрывал за собой дверь, Бруно желал провалиться под фундамент Каситы. Судя по широко распахнутым глазам Мирабель, она тоже поняла, что натворила:

– Я… Я выгуливаю её до изнеможения, но…

– Всё в порядке, правда, – попытался успокоить девушку Бруно, но уже понимал, что так просто это не выйдет.

– Это чертовка слишком любит играть, – Мирабель сделала шаг назад, чтобы выманить тварь, но после гонки по Энканто Вишнёвая тень так и не показывалась никому, кроме неё, – Вот с этими манжетками, пустыней… Пушистая засранка!

– Мира… Мира, послушай…

– Я стараюсь, но она не как ваши дары! – девушка указала на надкушенное манго, будто призывая его в свидетели.

– Я знаю, что ты делаешь всё возможное. Не волнуйся, я объясню Алме. А ты ложись спать. Завтра будет очень напряжённый день.

– Ты прав, – Мирабель потёрла виски, потом снова взглянула на трофей, – Ты доешь?

– Доем. А ты иди спать.

– До завтра, – кивнула ему девушка, заходя в комнату. Раздалось тихое лязганье щеколды, и Бруно коснулся двери ладонью. Он не озвучил своё мнение: отчасти потому, что не хотел ссорить Мирабель с её чудаковатым телохранителем, а может, потому, что слова бы точно сделали это реальностью:

«Дело не в Вишнёвой тени и не в её играх. Дело в нас с тобой».

========== Глава 38 ==========

Утро свадьбы началось для Бруно незабываемо: стоило ему выйти из комнаты, протяжно позёвывая, как чьи-то тонкие руки схватили его за грудки. Это была Пеппа.

На мгновение предсказатель решил, что средняя сестра действует по поручению Джульетты, что-то прознавшей и теперь занятой заточкой топора на кухне специально для брата, но нет.

– Бруно, помоги!

– Никакого дождя на свадьбе! – памятуя о прошлом разе, выкатил на неё глаза мужчина.

– Мимо! – Пеппа буквально втащила его в свою комнату, – Мамита не допустила меня до Долорес, говорит, я разнесу в клочья свадебное платье, поэтому я просто обязана чем-то себя занять!

– Ну что ж, желаю удачи, – как можно более мирно произнёс младший из тройни Мадригаль, намереваясь поскорее выйти наружу.

– Так что я подготовлю к свадьбе тебя! – сразу же прозвучал вердикт.

– Это какие-то личные счёты, или я просто стал первым, кого ты поймала?

– Всё тебе скажи! – женщина подошла к нему поближе, принюхиваясь, – Давно мылся?

– С Камило в речке.

– Значит, – она подошла к шкафчику, доставая оттуда полотенце и мочалку, – Помоешься ещё раз. И не заставляй меня заходить, как в детстве, и контролировать, ясно?

Угроза была более чем весомая, и к завтраку предсказатель вышел с чуть мокрыми волосами, завивающимися на лбу в глянцевые колечки.

– Быстро ешь и пошли, – распорядилась Пеппа.

– Ты даже не спросишь, хочу ли я этого? – Бруно не подал виду, но его покоробило, что сестра села на место Мирабель.

– Дай подумать… Нет. И вообще: у тебя племянницы каждый день замуж выходят, что ли?

– Вроде нет, а…

– Ты что… – она перевела дух, смахивая наметившееся над головой облако, – Влез. В то же. Нестиранное. Исподнее?

– Какое исподнее? – к завтраку с видом ожившего мертвеца подтянулась Мирабель: должно быть, снова отходила от марафонного выгула Вишнёвой тени.

– Никакое!

– Твоего дяди.

– Пеппа, не смей!!

– Давайте так, – найдя свободный стул, девушка покраснела, шустро собирая себе горку еды, – Я ничегоне спрашиваю – вы ничего не говорите.

– А крысам всё нравится, – в намерении защитить предсказателя Антонио не понял, что сделал только хуже, – Так они везде могут найти дядю Бруно по запаху.

– У тебя очень. Очень. Очень полезный дар, Антонио, – Бруно так старался сохранить каменное лицо, что даже почувствовал лёгкое головокружение.

Ситуацию спасла прыснувшая со смеху Луиза, которую поддержал залившийся лаем Уго.

– Бабушка забаррикадировалась с Долорес? – заметила отсутствие двух членов семьи Мирабель, заодно помогая дяде перевести тему.

– Собственно, это и есть причина моих мучений, – Бруно кивнул в сторону сестры.

– Мучений? Я из тебя человека делаю! – притворно оскорбилась Пеппа, – Если бы не ты, я бы мучила Камило.

– То есть, – предсказатель втянул воздух носом, – Менять исподнее меня ты заставляешь, а собственного сына – нет?

– Камило, – угрожающе протянула рыжая Мадригаль.

– Дядя Бруно, за что? – обиженно протянул подросток.

– Просто вместе страдать веселее, – коварно улыбнулся предсказатель.

– Живо мыться! – скомандовала Пеппа, – А ты, братец, со мной! Я намерена привести в порядок эту потрёпанную швабру на твоей голове!

– Может, проще меня убить? – вознеслись на мучительницу оливковые глаза.

– Может, и проще, но сначала на свадьбе моей дочери будет одним прекрасным кабальеро больше!

– Спасите, – тихо просипел Бруно, пока Пеппа затягивала его в свою вотчину с видом удачно поохотившегося ягуара.

***

– Не дёргайся, – усадив брата за туалетный столик, Пеппа вооружилась гребнем.

– А орать можно?

– Сколько угодно, – проворчала сестра, чмокнув его в макушку, – Как в старые добрые времена… Колтун. Серьёзно?

– Прости.

– Брунито-о-о, – пальцы сестры принялись распутывать неожиданную преграду.

– Извини. Я никогда не считал себя красивым.

– А потом крысам просто понадобилось гнездо?

Он усмехнулся:

– Если и так, я не в курсе.

– Балбес, – она фыркнула, перебирая курчавые пряди, – Скажи, что за игра у вас с Антонио? Он так много с тобой разговаривает, я прямо не нарадуюсь.

– В детективов. Он придумал снимать следы Вишнёвой тени при помощи кальки.

– Ох, а это безопасно?

– Не волнуйся, я слежу за ним.

– Точно, чего это я, – сестра живо отогнала от головы новое облачко, – Мы же прогнали ту штуку.

– Конечно, – Бруно не хотелось лгать, но пришлось: кроме него и Алмы никто не знал о возвращении Вишнёвой тени. Свадьба Долорес стала эдаким рубежом в жизни семьи Мадригаль: «сыграем свадьбу – скажем».

– Может, тебя подстричь? – спросила повелительница погоды, склоняясь над его плечом и зажимая часть волос указательным и средним пальцами, обозначая длину, – Вот на столько?

– Нет.

– У, какой непреклонный. Но я тебя побрею.

– Только подровнять.

– Что, и крысиные усики оставить?

– Смилуйтесь, сеньора, Вы меня отмыли, если ещё сбреете усики, мои серые друзья выгонят меня из башни.

«У тебя вкус кофе. И мягкие усы». Его личный кошмар полуночи.

– Сделала больно? – увидев, что он дёрнулся, нахмурилась Пеппа.

– Нет, порядок. Просто… Вспомнил кое-кого.

– А, никак, ту очаровательную вдову, Ребекку? – подмигнула сестра, – Слыхала, ты ходил к ней на днях.

– Она обещала принести кое-что на свадьбу, у этой сеньоры занятное хобби. Покажет, если получится.

– А знаешь что? Зайди за ней.

– Пеппа.

– Что?

– Ребекка преданна своему покойному мужу, и её позиция не изменится.

– А… А ты?..

Предсказатель покачал головой:

– Она славная, и, думаю, мы могли бы стать друзьями. Только не говори мамите, а то с неё станется снова искать мне пару.

– Мама просто хочет всем счастья, – пожала плечами Пеппа. Легко ей говорить: абуэла сразу была в восторге от Феликса и не гонялась за дочерью, чтобы найти той жениха.

– Иногда её методы похоже на диктатуру.

– Хвост.

– Хвост?

– Да. Завяжу тебе хвост, – Пеппа меняла темы под стать настроению: резко и неожиданно, и порой приходилось приспосабливаться.

– Я не думаю, что мне пойдёт.

– Глупости. В детстве тебе шла короткая стрижка. И твои щёчки – прямо бунуэлос.

– Это тогда я был бы бунуэлос. Теперь я – медленно обвисающий бунуэлос.

– Ты хотел сказать, практически недвижимый бунуэлос, конечно? – рыжая Мадригаль приподняла волосы у него на лбу, – Гляди. Седых почти нет. Ты был практически таким же в день, когда пропал. В чём твой секрет?

– Да просто крысы вили гнёзда в моей голове, ничего такого… Ай!

– Балбес, – сестра игриво шлёпнула его краешком гребня, – Ты в курсе, что я намерена тебя переодеть?

– Ты шутишь.

– Ни сколько.

– Пеппа, это слишком, – приготовился к сопротивлению младший из тройни Мадригаль.

– Только на этот вечер. Ради Долорес. Ну пожа-а-а-а-луйста! Когда ты увидишь то, что это будет, ты не сможешь отказаться.

– Признаю, заинтриговала. Удиви меня.

– Вуаля, – подойдя к шкафу, Пеппа вытащила оттуда костюм, от которого у Бруно перехватило дыхание.

– Это же… это же папина одежда, – предсказатель заморгал, пытаясь справиться с нахлынувшие чувствами, – И мамита разрешила?

– Ага, – довольно кивнула рыжая Мадригаль, – Сказала, ради такого дня не жалко. Но ты всё равно будь аккуратнее, ладно?

– Спрашиваешь!

– Иди, примерь, если вдруг сядет не так, я подметаю.

***

– Надеюсь, мама его там не убила, – поделился переживаниями за дядю Камило, – Они уже два часа не выходят.

– Кам-Кам, – Мирабель оторвалась от украшения лестницы белыми лентами, – Если ты не будешь мне помогать, мы одни придём на торжество не переодетыми.

– Хочу быть Клайвом, – пробурчал лицедей, снова садясь на колени рядом с сестрой, чтобы продолжить расправлять орду атласных бантиков. Мирабель усмехнулась: отцовский кактус уже стоял в холле при полном параде, Агустин даже закрепил на горшке свой старый галстук-«бабочку».

– Зачем наводить марафет на один-единственный день? Мы ведь и так не то что ходим в грязи с ног до головы.

– Соглашусь. Но ты слышал абуэлу: это традиция, – выделив последнее слово голосом, девушка выудила очередную ленту.

– А Долорес до сих пор и носа из комнаты не кажет. Исабела и Луиза прогнали меня прочь с воплями… А какое бы ты хотела свадебное платье?

– Никакое, – помрачнела Мирабель, – Я не выйду замуж. Даром я обделена, рот Мадригалей не пострадает. Умру старой девой, а до этого съеду на окраину и буду варить зелья, как ведьма.

– На окраину? Где кладбище, что ли?

– Да, можно и к кладбищу, – разрешила сама себе девушка, – Тишина и покой. Кресты и надгробия чудо как хороши на закате.

– Ну, даёшь, – фыркнул Камило, поворачивая голову на щелчок двери, – О, мама и дядя выходят! Madre de Dios…

Мирабель не сказала ничего, лишь позволил мотку лент выпасть из рук. Медленно поднялась.

Белая рубашка. Жилет цвета хаки. Брюки в тон. И собранные в хвост волосы с мягкими прядками, струившимися по лбу и щекам. И это всё – Бруно?

Н всякий случай девушка опёрлась о парапет . Ноги ослабли и готовы были подкоситься в любую секунду.

– Скажите, что мне не идёт, – с неловкой улыбкой пробормотал предсказатель, почёсывая запястье.

– Это шутка?! – первым пришёл в себя Камило, – Да ты выглядишь на тридцать! Скажи, Мими? Мими?..

– Прямо хочется спросить, знакомы ли мы, – смущённо кашлянула девушка.

– Я говорю, что ты у нас кабальеро хоть куда, – вышедшая следом Пеппа похлопала брата по плечу, – Получишь свои обноски после свадьбы. Это я сейчас говорю не о твоём пончо, Мирабель, оно чудесное… Дети, почему вы всё ещё не переодеты?

– Ленты, – угрюмо кивнул на украшение Камило.

– Я сама всё сделаю, а вы пакуйтесь, – разрешила им рыжая Мадригаль, – Мирабель, это и тебя касается.

– Что? – девушка с большим трудом оторвала взгляд от дяди.

– Говорю, беги переодеваться.

– А ленты?

Пеппа вздохнула, улыбнувшись:

– Подростки такие подростки. Говорю, я сделаю.

– А, хорошо, – девушка с крайней неохотой поплелась в свою комнату. Накануне Иса обещала отдать что-то из своих старых нарядов, и это настораживало. А надеть всё равно придётся – и чувствовать себя весь вечер цирковой обезьянкой.

Впрочем, какая разница? Ей всё равно ни потанцевать, ни побеседовать с этим чудесным сеньором, который сейчас смотрел ей в след.

Не думать о нём. Не думать. Мирабель казалось, что она пытается построить дамбу, буквально каждую минуту устраняя течи и с трудом взволакивая наверх осклизлые от речного ила камни. Теперь этот костюм. Потом – свадьба Долорес.

Одинокое прозябание, окраина Энканто и надгробия. Весьма неплохой план.

Едва увидев то, что лежало на кровати, Мирабель даже охнула, вспомнив, как в восемь лет клянчила хотя бы примерить эту красоту. Что ж, план по жизни действительно неплох. Но теперь к нему прибавилось ещё и восхитительное платье.

========== Глава 39 ==========

Комментарий к Глава 39

Вечерний сюрприз ✨

Ребекка явилась на праздник загодя, принеся с собой небольшой чемоданчик наподобие врачебного саквояжа. Ради такого события она сменила блузку на более свежую и завязала волосы аккуратнее, но вышедшему её встречать Бруно казалось, что не ровен час, и эта грива всё равно отыщет способ сбежать из-под надзора.

– Вы только поглядите на этого сеньора, – с задорной улыбкой поприветствовала его вдова, – Кабальеро в самом расцвете сил. Будто жених.

– Ха-ха, если бы, – Бруно обернулся в ту сторону, откуда, по идее, должны были прибыть Гузманы, – В отличие от него, я уже на месте. Этот стервец испытывает моё терпение.

– Да будет Вам, – Ребекка взглянула куда-то через его плечо и расплылась в улыбке, – О, а вот и прекрасная сеньорита.

Переведя глаза в нужном направлении, Бруно почувствовал себя так, будто на него грохнулась одна из гор, окружающих Энканто. Все призраки бессонных ночей завопили разом, вытряхивая грешную душу из тела.

Мирабель в платье. Прекрасном иссиня-фиолетовом платье с проблесками золотистых нитей, искрящихся на солнце. Это было старое платье Исабелы, но перешитое: теперь у него были оголённые плечи. Она ещё не заметила дядю, просто замерев на месте, как только что покинувшая кокон бабочка.

– Madre de Dios, – еле слышно пробормотал он.

– Плохи Ваши дела, сеньор Бруно, – покачала головой Ребекка, – Ну да я Вам помогу.

С этими словами обогнув предсказателя, женщина решительно двинулась навстречу Мирабель. Юная Мадригаль жутко нервничала в своём новом образе, боясь показаться бледной копией старшей сестры, так что нервно крутила прядь волос на палец, заставляя себя не идти на поиски Бруно.

– Прокляни меня небо, если Энканто хоть раз со дня своего основания видел более очаровательную сеньориту, – раздалось совсем рядом. Мирабель повернула голову. К ней шла Ребекка Делано.

– Добрый день, – поздоровалась девушка, не зная, как реагировать на столь неожиданный комплимент, – Должно быть, Вы перепутали меня с Исой.

– Я часами сижу за микроскопом, что есть, то есть, но вот зрение у меня до сих пор острое, – вдова остановилась рядом с ней, приветливо улыбаясь, – Я по поручению вон того стеснительного кабальеро.

– Дядя Бруно? – увидев его, Мирабель начала стремительно краснеть, и Ребекка мягко взяла её за руку:

– Всё в порядке, милая. Не знаю, судьба это или случай, но твой дядя угадал с цветом украшения, – порывшись в кармане, вдова вытащила изящный бархатный чокер с чем-то, похожим на крупную бусину, – Он сам нашёл этот экземпляр, когда приходил помочь. Смотри внимательно.

– Боже мой, – Мирабель не могла оторваться от крохотного кусочка космоса, снабженного сильной линзой, – Это метеорит, да?

– Чёрная часть – метеорит, а синяя это метеоритное стекло. Я и другие принесла показать, но этот – особенный. Позволишь надеть?

– Да, с удовольствием!

– Стой смирно, – Ребекка зашла со спины, возясь с карабином, и под предлогом, что поправляет бусину, шепнула ей на ухо, – Не переживай, я за ним присмотрю. И помогу вам встретиться.

На миг Мирабель показалось, что ей в лицо задул свежий ветер сезона дождей: тот яростный и резкий, что аж дыхание перехватывает, но при этом ты радуешься как сумасшедший от того, что закончилась удушающая жара. Бруно говорил правду, сеньора Делано чудесная, вправду чудесная! Потому ли это, что она сама столкнулась с запретной любовью, или просто способна относиться к людям непредвзято – неизвестно. Кое-кто мог бы даже посчитать её искусительницей.

– Мирабель! – донёсся до девушки голос Луизы, – Долли хочет тебя видеть. Придёшь?

– Конечно, – шустро спохватилась девушка, – Уже бегу! Сеньора Делано, передайте дяде огромное спасибо, и то, что я поблагодарю его лично, как только этот сумбурный день станет чуть менее… сумбурным. О, и погодите секунду! Луиза! Лу!

– Да? – высунулась из галереи силачка.

– Подыщешь место для сеньоры Делано? Она хочет показать гостям метеориты.

– Ух ты! – восхитилась старшая сестра, – Как насчёт пары ящиков, двух стульев и стола?

– Идеально, – вдова показала ей поднятый вверх большой палец.

– Значит, договорились… Мими! – снова окликнула сестру Луиза.

– Уже поднимаюсь!

***

Когда Мирабель вошла в комнату невесты, та стояла к ней спиной, глядя в занавешенное «от сглаза» окно. Наверное, ожидала появление Мариано.

– Ты красавица, – с нежностью произнесла Мирабель, – Кружева тебе очень идут.

Долорес обернулась, и кузину который раз поразило выражение её лица:

– Мими… Я так нервничаю.

– Всё будет хорошо, – лишённая дара Мадригаль было двинулась к ней навстречу, но Долорес жестом остановила этот порыв:

– Мирабель, послушай. Я всё знаю.

– Что?

– Про… Про тебя и дядю Бруно.

Девушка лишь нахмурилась, скрестив руки на груди.

– Пожалуйста, остановись, пока ты не наделала ошибок, о которых будешь сожалеть всю жизнь, – с жаром проговорила Долорес, делая шажок ей навстречу.

– Долли, – взгляд Мирабель стал непреклонным, – Боюсь показаться невежливой, но не тебе говорить мне про ошибки.

Дочь Пеппы отшатнулась:

– Но это уже другое!

– Правда?

– Да! У меня сегодня свадьба, и Мариано не мой, – она понизила голос, – Родственник!

– Чем моя любовь отличается от твоей?

– Я не знаю, но так нельзя!

– А кто вообще назначил тебя определять, что можно, а что нельзя?! – взвилась Мирабель, – И вообще: решила читать морали – начни с себя! Вечно ты суёшь нос, куда не просят, а на себя и времени не остаётся. Ты выходишь замуж за придурка, который получил, что хотел, и оставил тебя одну разбираться с этой проблемой!

– Мариано не такой!

– А где он тогда был в ночь, когда ты рыдала?! – девушка уже едва удерживала себя от крика, – Я скажу тебе, где: спал как младенец. Ни слезинки, не малюсенького угрызения совести!

– Прекрати! – Долорес заткнула уши, мотая головой.

– Когда дядя Бруно сходил к нему утром, – продолжала Мирабель, зная что кузина всё равно слышит, – Мариано затрясся от того, что его разоблачили. Скажешь, выдумываю и не было?! Сама слушала, я знаю, что слушала!

– Мне плевать! Я люблю его! – голос невесты сорвался на визг.

– Так и я люблю, и мне плевать, кто он мне! Зато он не трус и негодяй, и он всегда был рядом со мной, несмотря ни на что! – прорычала в ответ Мирабель, – Так что даже не думай судить меня со своей колокольни и лезть в мою жизнь, поняла?!

– Мирабель! – в комнату ворвалась Джульетта. Судя по всему, она заходила к себе за сменным фартуком, который сейчас был у неё в руках, – Ты что натворила?

– Я защищалась, – девушка прищурилась, глядя на кузину в упор. Долорес сжала губы и быстро стёрла со щеки пробежавшую слезу.

– Господи, – взгляд целительницы метался от племянницы к дочери, – Так, ладно, день нервный, забыли. Долли, приведи себя в порядок и прости её, милая. Мирабель, идём со мной, поможешь на кухне.

– Бабушка бы была бы на моей стороне, – всё же решилась произнести Долорес. Уже развернувшаяся к выходу Мирабель остановилась, взглянув на кузину через плечо, и, несмотря на увещевания Джульетты, произнесла только одно:

– Ой или?

***

Со дня переселения в заново отстроенную Каситу Джульетта чувствовала, что прямо на её глазах происходит что-то неотвратимое, и это был не раскол в семье. Мирабель менялась, и её мать не могла с достоверностью ответить на вопрос, к добру это или к худу. На глазах целительницы выросли Исабела и Луиза, которые тоже преодолели подростковый возраст, но тут было нечто иное. Её младшую дочь будто распирала изнутри невидимая сила, с которой девушка мужественно боролась, но при этом не могла рассказать. Может, Алма не так уж и…

Нет. Нет-нет, не может быть. Скорее всего, виновата та самая тварь, которая хулиганит и оставляет следы. К ней Джульетта не испытывала ни страха, не ненависти, и с радостью бы подружилась, как мирилась и с крысами брата.

– Милая.

Мирабель не успела ничего сказать, попав в объятья матери:

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

– От тебя пахнет маслом, – охотно пробубнила в её плечо девушка.

– А кроме этого?

– И ещё шкуркой авокадо.

– Мими, – Джульетта отстранилась, глядя ей в глаза, – Я хочу помочь. Почему вы повздорили с Долорес?

– Она вздумала поиграть в бабушку, решая, кому что делать, и как жить, – не заставил себя ждать ответ.

– Хорошо, что абуэла тебя не слышала, – отпустив плечи дочери, Джульетта принялась складывать праздничные блюда на подносы: скоро должны были подоспеть Луиза и Камило, чтобы помочь разносить еду для гостей.

– А то бы что?

– А то бы она оставила тебя сидеть в комнате.

– Это ещё за что? За то, что я не притворилась, что меня устроил разговор с Долорес? Если да, то я бы сбежала через окно. Впрочем, я бы и не пошла. С огромным удовольствием. Мариано –придурок, и чувство, будто это вижу только я .

– Твоему дяде Бруно он тоже не нравится… Смотри сюда, – взяв с подноса один бунуэлос, Джульетта показала его дочери, – Как думаешь, с чем он?

– Понятия не имею, – скептически покосилась на неё Мирабель.

– Вот когда ты кого-то любишь, ты видишь больше, чем внешнее содержание, – целительница осторожно разломила лакомство, показывая кокосовый крем, – И если начинка – твоя любимая, то хоть кто может убеждать тебя, что этот человек какой-то не такой.

Мирабель протяжно вздохнула:

– Твоя взяла. Это было очень показательно, мам.

– Испробовано заранее на двух других дочерях, – чмокнула её в лоб Джульетта, – А ты сегодня слишком хороша, чтобы сидеть в четырёх стенах.

– Гости скоро начнут пожирать лужайку, совсем как козы сеньора Кабрера, – сунулся на кухню Камило. Мирабель не удержалась и хихикнула: хитрые и невоспитанные твари, то пожиравшие клумбы, то таскавшие сушащееся бельё были притчей во языцех всея Энканто.

– Так и какой у нас план на сегодня? – сочтя ситуацию с Долорес улаженной, спросила дочь Джульетта.

– Дай подумать… Не умереть от натуги?

– Прекрасный план. Так и сделаем… Поможешь с едой?

Мирабель кивнула, принимая от матери поднос с фруктами. Ситуация с кузиной стала раздражать не так сильно, но теперь обозначилась другая проблема: неудержимое желание увидеться с Бруно. Обнять. Сказать, как соскучилась, и к чёрту этот проклятый договор!

Скрытая иссине-фиолетовым подолом, Вишнёвая тень навострил уши, ожидая подходящего момента. Мирабель ошибалась: измотать можно было только живое существо, но никак не силу, которая пожирает эмоции.

И не когда еды у неё больше, чем на этих подносах.

========== Глава 40 ==========

Подношения дома Мадригаль для собравшихся гостей были не чем иным, как закуской перед чинным походом в церковь – для венчания, после которого праздник в Касите должен был продлиться почти что до самого утра.

– Тебе очень идёт.

Бруно, исподволь наблюдавший за тем, как детвора с изумлением рассматривает образцы Ребекки (и, по ходу, клянётся добыть для неё целые мешки пыли) и не заметил, как к нему подошла Алма.

– Спасибо, мамита.

– Если ты повернёшься вот так, – мать показала положение головы, – То ты очень напоминаешь мне Педро.

Предсказатель даже задержал дыхание. Это было очень мило со стороны матери, и при вполне могло обзавестись подвеском с любым содержанием, начиная от «Вот если бы ты ещё…» и заканчивая просьбой гадать пьяным гостям до потери пульса.

– Если я не буду присматриваться, я могу на минуту представить, что он рядом, следит за благополучием в семье вместе со мной. И мне не надо… – она запнулась, словно удивляясь самой себе, – Быть жёсткой, чтобы держать всё в порядке.

Предсказатель молчал. Что он мог ей сказать? «Извини, я не мой отец»?

– Сеньора Мадригаль! – заметив абуэлу, окликнула её Ребекка, – Хотите взглянуть на мои метеориты?

– Метеориты? – удивилась Алма, – Откуда?

Пока они выясняли этот сложный вопрос, и абуэла действительно с немалым интересом разглядывала коллекцию вдовы, Бруно вертел головой в поисках Мирабель. Где же она? С Долорес и другими девочками?

Толпа у столов чуть сдвинулась, и знакомые очки сверкнули на солнце. В этом изумительном платье девушка напоминала какой-то диковинный цветок, который раскрывается только по ночам, в полнолуние, в глуши, куда не ступала нога человека.

Что она делает здесь? Она не отсюда. Пусть прячется в джунглях, забираясь на самые высокие деревья.

Что он делает здесь? Он, рождённый, чтобы искать её и найти? Издохнуть на подходах или добраться. Коснуться, втянуть аромат, может, даже сорвать?..

Сумасшедший, сумасшедший! Но – небеса в свидетели – у него красивейшее сумасшествие из всех. И это сумасшествие движется к нему.

Где Алма?! А, отошла. И куда бы это?

– Там Мариано, – с угрюмым видом доложила дяде Мирабель.

– А, – внезапный уход матери перестал быть загадкой, – Пришёл таки. Счастье-то какое.

– И хорош. Аж светится, – девушка сложила руки за спиной, вставая у правого бока Бруно.

– Парень хоть куда.

– Завидный жених, – с удовольствием поддержала игру Мирабель.

– С высокими моральными принципами.

– С высочайшими.

– А генофонд? Ты забыла генофонд! Он же как племенной бык!

– Будет штамповать новых Мадригалей от рассвета до заката!

Они не удержались и прыснули со смеху.

– А здесь у нас выставка ядовитых тварей, – негромко протянула Ребекка, касаясь их плеч, – Я так понимаю, вас надо держать поодаль от процессии, да ещё и по уважительной причине?

– Было бы неплохо, а то невзначай кого-нибудь отравим, – улыбнулся Бруно. Новая подруга подбоченилась:

– Вы не поверите. Как раз сегодня, в эту самую секунду у бедной чудаковатой вдовы случился приступ болей от полиомиелита. И за ней нужен глаз да глаз. Желательно, двух человек: предсказателя, с которым её сводят, и его племянницы, дабы всё осталось в рамках приличия, а то со старой грешницы станется.

– Я уже Вас обожаю, – совершенно естественно призналась Мирабель.

– Моя сладкая булочка, – Ребекка взяла лицо девушки в ладони, – Это ты ещё не видела, как чинно я устраиваюсь на скамейке в церкви, вытягивая больную ногу: место остаётся только на двоих. И у выхода, конечно же, мне нужен воздух.

Судя по звуку, Мирабель издала визг, который могли различить только летучие мыши. Свадьба кузины внезапно показалась ей лучшим событием из всех. Если Долорес хочет – пусть выходит за этого остолопа, Мирабель больше в это не полезет.

– Мне всё никак не выпадает возможности сказать, что ты прекрасна в этом платье, – тихо шепнул ей Бруно.

– Правда? – столь же тихо спросила она. Бусинка с метеоритом в излучине её ключиц мягко дрогнула от радостного вздоха. Предсказатель хотел было приобнять её за плечо, но отдёрнул руку, едва коснувшись обнажённой кожи.

Договор. Или забыл? Просто посидят рядом в церкви. И всё.

Что касается Ребекки, то игра в жертву доставила ей море удовольствия. Она настолько красочно опёрлась о своих провожатых, что непосвящённый мог решить, что у неё вовсе нет ног. Алма смерила их подозрительным взглядом, но в итоге не стала перечить, переключившись на главное событие дня и хлюпающую носом сеньору Гузман, причитавшую, что её дорогой мальчик наконец-то женится.

В итоге троица шальных искателей приключений шла на порядочном расстоянии не только от основной группы, но и от древних стариков. Ребекка оказалась отличной собеседницей, и охотно рассказывала им то о Хосе, то о ювелирном деле, то о метеоритах. Все вместе они чувствовали себя свободными – впервые за очень и очень долгое время. На рассказе об «игуанах» Мирабель залилась краской, но потом всё же засмеялась, переведя взгляд на Бруно. Он смущенно кашлянул.

Зайдя в церковь, сеньора Делано с видом бывалого пирата отвоевала целую скамейку с краю и прилежно доиграла роль, пока сопровождающая её парочка располагала покалеченную ногу со всеми удобствами, непрестанно интересуясь самочувствием подопечной.

– Сеньора Делано? – её визиту удивился даже отец Алонсо, – Что Вы тут…

– Выгуливаю ногу. А вообще храм Божий открыт для всех, разве нет? – не полезла за словом в карман вдова.

– Да, конечно, а… – он побарабанил пальцем по молитвеннику.

– Обижена ли я, что Вы отказались венчать нас с Хосе? Пережила, спасибо.

– Но родственные таблицы…

– Да-да, – Ребекка в очередной раз смахнула всё-таки выбившуюся из хвоста прядь волос, – Жените кого положено, я разрешаю. Обещаю не задерживаться после службы, даю честное слово.

– Не обвенчали? – тихонько спросила Мирабель, когда получивший отпор священник отошёл на порядочное расстояние.

– Нет. У них есть так называемые родственные таблицы – предоставленные Богом, не иначе – по которым владельцы белых воротничков определяют достойных и недостойных, – равнодушно пожала плечами Ребекка, – С другой стороны, чем ещё заниматься. Не работать же… Вроде все расселись, скоро начнётся церемония, – она подмигнула им из-за плеча и отвернулась, махнув рукой, – Делайте что хотите.

В эту минуту грянула свадебная музыка, и на входе показалась Долорес.

Мирабель чувствовала неприятный осадок от их предыдущего разговора, но всё же с волнением взглянула на сестру, в лице которой будто не осталось ни одной кровинки. Это было не просто волнение, а ужас. Ужас перед происходящим и тем, что уже было. Ужас перед сделанным выбором, уже готовый перетечь в разочарование. И Мирабель отчасти была в этом виновата. Так глупо поссорились, притом даже неизвестно, из-за чего именно. Права была Алма: чокнутый от гормонов подросток не лучшая компания для невесты.

Погодите секунду. Это же глупо! Они обе говорили на эмоциях и обе… Да нет же! Долорес накосячила, будучи взрослой! Умной, осознанной взрослой, – а всё равно пошла на поводу у чувств! Так и в чём разница?

Эти думы настолько отвлекли Мирабель, что она совсем упустила другую, не менее важную деталь: глаза кузины, когда та, будучи в комнате, обернулась, чтобы поговорить о Бруно. Совсем как у преступника, пришедшего каяться. Но поздно. Этот сигнал остался для девушки незамеченным.

Тем временем отец Алонсо произнёс краткую молитву и причастил молодых, а затем обратился к собравшимся:

– Есть ли причины, по которым этот брак не должен состояться? Скажите об этом сейчас, или молчите вечно.

Мирабель почувствовал прикосновение к руке: Бруно. Испугался, что она не удержится и что-то ляпнет.

Недовольная такими подозрениями, Мирабель нахмурилась, глянув на него, и предсказатель сразу же убрал пальцы, извинившись одними глазами. Девушка сосредоточилась на воротничке отца Алонсо, хотя прямо-таки чуяла, как Долорес буравит её взглядом. Вот уж нет уж, Мирабель в чужую жизнь не полезет! Не то что некоторые.

Обряд продолжился. Никаких возражений не было. Гости еле слышно сюсюкались над «прекрасной парой». Мирабель увидела Исабелу: та что-то обсуждала с Антонио, а потом вольготно откинулась на спинку скамейки, радостная, что ей не надо выходить замуж.

Бруно…

Девушка оглянулась на предсказателя. Ей было приятно прикосновение его руки, а теперь он, наверное, решил, что на него обиделись, и…

Не зная, как привлечь его внимание, девушка коснулась колена Бруно. Он вздрогнул, обернувшись, и Мирабель осторожно положила руку ладонью вверх в промежуток полированного дерева, оставшийся между ними. Услышала, как дядя нервно сглотнул.

Запрет, да. Сами решили, но не сами придумали. Они наверняка значились где-то в родственных таблицах отца Алонсо. Проклятые. Табуированные. Люди, способные породить игуан.

– Настал черёд клятв, – объявил священник.

Мариано открыл свой поганый рот, соловьём разливаясь насчёт того, что что встреча с Долорес была лучшим событием в его жизни. Мирабель еле слышно вздохнула: ему в пору было добавить что-то вроде «Едва не женился на твоей старшей кузине, но вовремя понял, что ты – та самая». И клише он, конечно же, не обойдёт.

– Сегодня я женюсь на тебе. Я люблю тебя больше своей жизни.

В сознании Мирабель внезапно начало происходить нечто невероятное. Мариано и его пафосность исчезли, самые обычные слова, истрёпанные миллионами губ, обрели смысл и засияли.

– Я обещаю нежно о тебе заботиться, вдохновлять тебя, смеяться вместе с тобой и утешать, когда тебе станет грустно.

Пульс юной Мадригаль скакнул так, что она ощутила его удары в висках.

– Я обещаю любить тебя и в хорошие времена, и в плохие. Когда нам будет легко и когда сложно. Я обещаю беречь и чтить тебя, какие бы препятствия не вставали между нами. И да услышат меня семья, земля и небо, сам Бог – такова моя клятва, и я её не нарушу.

Не тот голос. Не тот человек. Мариано лишь озвучил то, что было достоянием другого и правдой для другого.

Поскольку едва жених перешёл к сути клятвы, Бруно решился взять племянницу за руку. А после их пальцы переплелись, и все возведённые преграды покрылись сетью трещин, замазать которые не смогла бы ни одна шпаклёвка.

========== Глава 41 ==========

Клятву Долорес, звучавшую, как и многие её слова, довольно тихо, Мирабель и Бруно уже не слышали. Собственные чувства накрыли их с головой, надёжно запечатав от внешнего мира. Они как-то умудрялись сидеть с нейтральными лицами, даже понять, что церемония закончилась, но вот разъединить их руки смогла только Ребекка:

– Кто поможет болезной сеньоре? Или забыли?

Парочка встрепенулась, и на их лицах проступило секундное недоумение. Пора было возвращаться в суровую реальность. Свобода закончилась, как раз на том моменте, когда они поглаживали ладони друг друга кончиками пальцев, захлёбываясь от нежности и надвигающегося безумия.

– Интересно, что приготовили Иса и Антонио, – титаническим усилием смогла переключиться на происходящее Мирабель, – Я видела, как они шептались.

– Двор украшен не до конца, – тоже смог вынырнуть из их личного ада Бруно, вставая по другую сторону Ребекки, – Так что точно будет сюрприз.

– Невеста жутко встревоженная, – поделилась своими наблюдениями вдова, – Будто под нож пошла. Из-за первой брачной ночи нервничает, что ли? Хотя парень сам по себе крупный, ей бы попросить, чтобы он был поаккуратнее. Урок от Ребекки Делано: не забывать разговаривать друг с другом, особенно в сложные моменты. Жаль, в клятвах такого не было, но, надеюсь, ей кто-нибудь уже сказал.

Поскольку ответом ей служила тишина, женщина продолжила:

– Вы-то как? Я уже боялась, что так и останетесь сидеть, держась за ручки… Покраснели, ну какие же вы классные! Всё-всё, серьёзное лицо с ноткой веселья, не больше. Мой приступ боли проходит, а вам двоим пора к семье. Сеньор Бруно, буду ждать Вас за столом. Мирабель, веди себя хорошо и будь красавицей.

Не сговариваясь, предсказатель и его племянница чмокнули вдову в обе щеки.

– Ах вы разбойники, – довольно проурчала она, слегка краснея, – Ну, бегите. Я догоню.

Подоспели они как раз вовремя: Бруно встал со стороны старших родственников, а Мирабель возле младших членов семьи, готовясь приветствовать невесту.

– Дорогая кузина, – Исабела сделала шаг вперёд, – Мы с Антонио приготовили небольшой сюрприз для тебя и твоего мужа… Готов, Антонио?

– Да! – бодро взвизгнул мальчик, улыбаясь во все зубы, – Я чуть попозже, ты начинаешь.

– Счастья вам и процветания! – повелительница растений притопнула ногой, и из-под земли вырвалась нарядная арка, покрывающаяся душистыми белыми цветами, как и весь двор. Долорес вздрогнула, когда прямо в её руки упал букет белых лилий.

– Все назад, пора ловить букет невесты! – скомандовала Алма, – Мои дорогие из числа незамужних, вас это тоже касается.

– Девичьи закидоны, – пробурчал Камило, хихикнув от вышедшего каламбура, – Закидоны, ха!

– Долли, окажи нам честь, – над головой Пеппы сияло радужное гало. Её дочь неловко улыбнулась, и, встав под аркой, бросила букет через плечо.

– Луи-и-и-за-а-а, – с намёком протянула Исабела, заметив, кому достался трофей.

– Да я высокая просто! – густо покраснела силачка, – Он-он-он летел в мою сторону, и всё!

– Ну да, ну да, рассказывай! – поддержала старшую сестру Мирабель, повисая на локте новой владелицы букета.

– Прекратите, вы меня смущаете! – Луиза даже принялась обмахиваться ладошкой.

– Итак, традиция завершена, идёмте же праздновать! – пригласила гостей внутрь Алма.

– Пойду гляну, жив ли Паоло, – пошутил Бруно, подмигивая Агустину.

Парень нашёлся довольно быстро: он прятался за любимым каштаном.

– Ты как? – заботливо поинтересовался предсказатель.

– С-сеньор Бруно? Вас не узнать, прямо красавец, – веснушчатый юноша робко поднял вверх большой палец.

– Благодарю, но я пришёл не за этим. Луиза там букет поймала.

– Я видел.

– Не волнуйся, насильно под венец тащить не будем.

Паоло решительно замотал головой:

– Дело не в этом. Просто… мой отец говорит, что я слабак, вот и, как он выразился, «запал» на девушку сильнее меня. Но это не так! Меня привлекает не сила, а то, что она чудесная, и нежная, и…

– Боже, я-то боялся, что Лучиано Мартинез стал нормальным взрослым человеком, а он всё такой же козёл, – ничуть не постеснялся в выражениях Бруно, – Это из-за него ты такой робкий? Мужика из тебя сделать пытался?

– Как… Как вы угадали? – удивился парень.

– Сынок, послушай, – Бруно аккуратно взял его за плечи, – Я тебе не отец, но по возрасту очень даже гожусь, и я вот что тебе скажу. Никто. Не знает точно. Что такое. Настоящий мужчина. Поверь, сиротинка вроде меня провёл полноценное исследование, прибиваясь то к одному, то к другому взрослому.

– И что делать? – совершенно растерявшись, шепнул Паоло.

– Ты не поверишь: жить дальше и быть хорошими людьми. Иного не дано. И если ты нашёл девушку своей мечты – действуй. Это твой выбор, твой отец когда-то сделал свой. Ему и одного раза хватит… Не реви.

– Сеньор Бруно… – собеседник шмыгнул носом, – Можно Вас обнять?

– Не стесняйся, – предсказатель раскрыл руки, и юноша ткнулся в его плечо:

– Вы такой хороший. Мне жаль, что Вы не мой отец.

– Ну, быть может, – Бруно с улыбкой погладил копну шоколадных кудрей, – Однажды ты вслед за Луизой сможешь называть меня дядей… Или твои намерения несерьёзны? Если несерьёзны, тогда я удавлю тебя прямо сейчас, обалдуй.

– Не надо! – засмеялся Паоло, отстраняясь, – Так и что же мне делать?

– Весь вечер жаловаться на жизнь старому бобылю. Как это что делать? Ноги в руки – и к Луизе! Брысь, и чтобы глаза мои тебя не видели, бегом!

– Почему Вы не женаты, сеньор Бруно? – напоследок оглянулся Паоло.

– Потому что сеньор Бруно по шею завален племянниками, а также племянницами и их кавалерами. Вон, одну еле-еле пристроил, остальные в процессе. Одну, Паоло. А мне пятьдесят. План до старости.

– Вы лучший! Айда играть на типле чуть позже?

– После пары бокалов я в твоём распоряжении, – пообещал Бруно, и, хмыкнув, облокотился на ствол каштана, – Давно не разговаривали, старый друг. Ведь это я и мои сёстры тебя тут посадили. Пеппа, помнится, жутко нервничала, думая, что вылила на тебя больше воды чем положено. А ты взял – и вон какой вымахал.

Перистые листья пошелестели на ветру, неся предсказателю ответ на неведомом наречии.

– Надо бы тебя с Клайвом познакомить, – хихикнул Бруно, разглядывая переплетение ветвей, – Думаю, вы друг другу понравитесь. Будете общаться, как два почтенных сеньора… А к нам движется Камило.

– Дядя Бруно! Чего ты тут застрял, ты всё пропустишь! – негодующе всплеснул руками подросток, – Антонио собирается показывать свой сюрприз!

Сюрприз.

Сюрприз?!

Идиот! Свадьба, а ты был так занят своими сердечными переживаниями, что не приготовил ничего для Долорес! И нет: пендель за выходку Мариано не считается!!

– Камило, – аккуратно окликнул племянника Бруно, когда они торопились к месту событий, – А что приготовил ты?

– Покривляюсь от души, – сверкнул улыбкой лицедей, – Буду перевоплощаться на заказ и говорить фирменные фразочки горожан, а то Долли сегодня грустит… А ты думаешь, что бы такое сварганить на колене за оставшееся время?

– Если честно, то да.

Подросток усмехнулся:

– Тогда тебе к Мирабель. Она тоже запамятовала, и теперь делает вид, что всё под контролем. Между ними с Долорес что-то произошло, или мне кажется?

– Без понятия, – честно ответил предсказатель.

– А знаешь… – Камило призадумался, но тут же замахал рукой, давая понять, что скажет позже, – Гляди!

– Сестрёнка, это тебе, – улыбнулся Антонио, увидев, что вся семья в сборе. Возле него стоял кувшин, накрытый платочком, – Все готовы? Давайте, ребята!

Как только мальчик убрал обрез ткани, наружу ринулись с полсотни крошечных колибри. Зрители ахнули, когда заметили, что птички принялись выстраиваться в сложные фигуры прямо в воздухе, образуя то сердечки, то символы семьи Мадригаль.

– Боже, это прекрасно, – Долорес присела, обнимая младшего брата.

– Это Иса придумала, а я подучил колибри, – рассказал младший из семейства Мадригаль

– У нас непременно будет такой же талантливый сын, да? – кивнул молодой жене Мариано.

– Такого же точно не будет, – Долорес поцеловала Антонио в макушку и вытянула руку, позволяя паре птичек с рубиновыми горлышками приземлиться ей на указательный палец.

Бруно показалось, что только он один заметил отсутствие продолжение фразы. «Такого же точно не будет» – и ни слова о сыне. Никаких «Он будет другим, но тоже прекрасным» или «Он непременно будет талантлив, но по-своему», а то и шутливого «Почему ты решил, что будет мальчик?». Конечно, можно списать на то, что Долорес ещё не вжилась в роль женатой женщины и не успела подумать о детях, но…

Мудрец нашёлся, вы поглядите. Сам холост, а рассуждает о том, как должна говорить невеста сразу после свадьбы. Великий теоретик отыскался. Сейчас есть проблемы поважнее: сюрприз. Камило… а, не, это бесполезно, он уже на что-то переключился. Что с него возьмёшь, молодой ещё, ветер в голове.

Вазу уже не слепишь (да и после лепки с Мирабель едва ли получится сосредоточиться, слишком свежи воспоминания), да и просто поиграть на типле недостаточно. Есть ещё крысиный театр, но Бруно знал, что далеко не все разделяют его любовь к серому племени. А крыс в Касите хватает, и если это войско выйдет на прогулку, семья Мадригаль останется без гостей.

Мирабель! Она тоже в схожем ступоре относительно происходящего. Где же она? Прикосновение её руки в церкви… Как бы хотелось потанцевать с ней! Но стем же успехом можно прилюдно признаться в чувствах и быть четвертованными на месте. Так не годится.

– Мира, – отыскав племянницу у столов, предсказатель дотронулся до бархатистого плеча, и ощущение подлинного счастья прокатилось до самых кончиков пальцев. Её хотелось касаться, снова и снова, и Бруно изнывал от отсутствия именно такого контакта.

Девушка обернулась. В её руках была энчилада:

– А я как раз хотела пойти к тебе. Раздобыла твоё любимое.

– Я не голоден, mi lo… Mi linda, – едва не оговорился он.

– И всё же, – словно почувствовав необходимость, Мирабель тронула дядю за предплечье, – Тебе нужно поесть. Хотя бы для того, чтобы помочь мне с сюрпризом.

– Уже что-то придумала? – он послушно откусил бок закуски, щурясь, – Вкусно.

– Да, внезапно в голову пришло, – девушка тоже принялась за еду, показывая на подол платья, – Если бы не этот цвет, я бы до сих пор стояла в раздумьях. Но я не знаю одного.

– Чего же?

– Можешь ли ты импровизировать на типле.

– Думаю, я сориентируюсь на ходу.

– Тогда договорились, – девушка заглянула внутрь угощения, должно быть, изучая начинку, – И я вроде бы согласовала всё с приставленной ко мне тварью.

– С Виш…– Бруно огляделся, понизив голос, – С Вишнёвой тенью?

– С кем же ещё, – усмехнулась она.

– Разве это не опасно?

– Я ведь говорила: она любит играть.

– И что же вы замыслили, чертовки?

Мирабель хитро улыбнулась:

– Узнаешь, когда удлинятся тени.

========== Глава 42 ==========

Свадебный пир постепенно набирал обороты, рассеялся по всему двору и стал веселее, когда Луиза выкатила бочку вина.

– Не пойму, о чём думала Алма: их младшая девочка в таком тёмном платье.

Услышав шепотки, Бруно сделал знак Ребекке, которая только принялась рассказывать о том, как образуется метеоритное стекло. Та охотно замолкла.

– Думаешь, это нарочно?

– А ты не видела, как Мадригали гнали эту тварь по улицам? Ту, что якобы жила у них в доме?

– Какой ужас, я решила не смотреть. Она же курицу Хуаниты убила, да?

– А ты слышала, что это якобы дар?

– Дар? Да это скорее проклятие! А чей дар-то?

– У них только один ребёнок без дара.

– Так вот оно что! Не может быть!

– Сеньор Бруно, – Ребекка твёрдо положила руку на запястье собравшегося устроить разборки предсказателя, – Собака лает – ветер носит.

– Они не знают, чём говорят! – негодующе процедил сквозь зубы младший из тройни Мадригаль.

– А Вы знаете? – в её словах не было издёвки, только любопытство.

– В общих чертах, – он поёрзал на стуле, успокаиваясь, – Мирабель рассказала.

– И это дар?

– Если и так, то очень своенравный. Мирабель учится с ним жить, как и я со своим когда-то. И мне бы очень не хотелось, чтобы какие-то кумушки поставили на ней клеймо только потому, что не поняли, как это работает.

– «Это»?

– Мы назвали её Вишнёвая тень. Это… Тварь или… – он покрутил рукой в воздухе подбирая слово, но в итоге сдался, – Оно не живое. Вроде. Как энергия, но при этом у неё есть тело. И морда.

– Божья тварь? – уточнила вдова.

– Если и так, я не знаю, какому именно богу она принадлежала.

– И она живёт возле… то есть я хотела сказать, вместе с Мирабель?

– Да. Вроде как это выбор на всю жизнь.

– А Вы боитесь?

– Чего?

– Вишнёвую тень.

– Я… – Бруно нахмурился. Почему он не задумывался об этом раньше? Хотя причина очевидна.

– Сеньор Бруно, – снова попробовала привлечь его внимание вдова.

– Я не боюсь демонов тех, кого искренне люблю, – произнёс он, ощущая, что краснеет.

– Ого как, – по-доброму улыбнулась Ребекка, – Тогда можно не волноваться… Выйдите из ступора, к Вам гостья.

Мирабель протиснулась сквозь группу сплетниц, и Бруно вновь ощутил острое желание вскочить, приобнять её за плечи и увести подальше от этих недалеких людей, угрожая вилкой тем, кто будет возражать.

Увести. Убежать. Сделать своей и только своей. Это чудо, которое никто не ценит. Это тёмное прекрасное сокровище.

– Дядя Бруно, ну что, настал черёд нашего подарка, – Мирабель держалась с большим достоинством, несмотря на направленные в её спину взгляды, – Идём? Я попросила Камило принести типле из твоей комнаты. Вот.

– Спасибо, – предсказатель взял инструмент в руки, вставая с места, – Ты хочешь танцевать?

– Да. Как никогда раньше.

– Я заинтригован, и сразу прошу прощения, если буду играть недостаточно…

Не тушуясь и ни с кем не считаясь, Мирабель взяла его под локоть.

– Хорошо, – едва слышно пробормотал Бруно, бросив мимолётный взгляд на бусинку у неё на шее. Близился закат, тени удлинились, но Алма пока не дала указание принести фонари.

– Поторопимся, – в глазах девушки мелькнула какая-то диковинная искра, – Я договорилась с Антонио, он тоже нам поможет. А ты, – она наклонилась ближе, и предсказателю показалось, что его кости превращается в бульон, – Будешь смотреть, как я танцую?

– Буду, – со всей серьёзностью ответил он, – На тебя нельзя не смотреть, mi linda, поскольку второй такой нет.

Она улыбнулась чуть печально, с видом человека, ощутившего давление рамок приличия:

– Тогда я рада… Долорес, Мариано!

Пара за отдельным столиком поняла на них глаза. Отпустив руку дяди, девушка вышла в центр свободного пятачка газона аккурат напротив молодожёнов:

– Мы с Бруно хотели поздравить вас со столь знаменательным событием и приготовили нечто особенное. Простите, если заставили волноваться и думать, что мы забыли. Мы не забыли. Дело во мне, – девушка раскрыла руки, вертясь так, чтобы её было видно, – Дорогие жители Энканто! Не у всех Мадригалей в крови струится золотой свет свечи. Я пошла по иному пути, но не волнуйтесь: это нормальный порядок вещей, и каждый живущий отбрасывает тень.

– Мирабель, что… – начала было Алма, но девушка остановила её, подняв руку:

– Я прошу. Это наш подарок. Долорес, Мариано, примете ли вы его?

Кузина еле заметно кивнула, и Мирабель прикрыла глаза, а затем встала в танцевальную стойку, ожидая игры на типле.

Наступившую тишину разорвали несколько аккордов. Девушка закружилась, притопывая и шевеля плечами. Поняв, что танец намеревается быть энергичным, Бруно выбрал другой перебор струн. И началась то, что жители Энканто будут передавать из уст в уста ещё много лет.

Ритм нарастал, движения Мирабель становились ломаными, будто ей не хватало собственного тела. Казалось, она билась в невидимом силке, как шаман, путешествующий по миру духов. По её рукам поползли тёмно-вишнёвые полосы, и па стали более текучими.

Она резко остановилась в волне укладывающихся юбок, смотря прямо на Бруно. Тот резко ударил по струнам.

Раздался рык, и к танцующей девушке выскочил Гато. Его пасть была раскрыта, а шерсть вздыблена. Мирабель резко согнулась, касаясь его тени, и отпрянула, скалясь как дикий ягуар. В её танце появилось нечто кошачье: пальцы скрючились, движения стали ленивыми, но при этом смертельно опасными. Девушка сделала большой круг, покачивая бёдрами, словно вышедший на охоту хищник. Её рот был приоткрыт, и казалось, что она принюхивается. Резкий поворот головы заставил толпу отпрянуть. В их глазах смешался восторг и трепет.

Гато зарычал снова, и Мирабель быстро подошла к нему, целуя кота в широкую макушку. Он попятился, и на его место прибежала носуха. Чиркнув по её тени ногой, Мирабель игриво выгнулась, улыбаясь. Изобразив рукой длинный хвост, она затанцевала снова, с коротенькими прыжками, водя туда-сюда носом. Юная Мадригаль вплетала в свой танец перенятые у животных повадки, пользуясь тем, что отображали тени. И это завораживало.

Скопировав тапира, Мирабель издала призывной свист, заставивший откликнуться остальных парнокопытных друзей Антонио. В новых па она била ногами по земле, изображая самцов, дерущихся за самку.

Бруно сдержал своё обещание. Он не сводил глаз с племянницы, пока та на его глазах перетекала из тела в тело, ничем не стеснённая. Непокорная. Дикая. Прекрасная. Она имитировала изящество птиц и грузность капибар, чуткость крыс и суетность обезьян, а потом смешивала это с человеческим танцем, до сей поры выглядевшим бледной копией живой природы. И она плясала с таким жаром, что никто из смотрящих не смел пошевелиться, очарованные тёмной силой, плещущейся по её венам.

И только двое знали истину, возникшую с первых аккордов. Этот танец был не для молодожёнов. Всю красоту исполнения могли оценить только двое: юная носительница тёмного дара и ещё один отверженный, играющий для неё на типле так, что его пальцы полыхали огнём от терзания струн и собственной души.

Это был дикий вопль, желание разрушить стены и порядки, желание быть принятой другими и одновременно принятие себя. Это было то, что впоследствии назовут танцем теней – самым неожиданным подарком за всю историю Энканто.

Когда сумерки окончательно вступили в свои права, Мирабель резко остановилась, кланяясь молодожёнам и зрителям. Тёмные полосы на её руках исчезли. Пару секунд ничего не происходило, а затем гости буквально взорвались аплодисментами.

– Твоя кузина это нечто! – Мариано даже встал, чтобы похлопать, – Никогда такого не видел! Она еле дышит – вот это сестринская любовь!.. Долли?

Долорес сидела на своём месте мрачнее тучи, изо всех сил зажимая уши ладонями.

– Ой, прости, если было громко, – перешёл на шёпот Мариано, – Но это было потрясающе! Ты ничего им не скажешь?

– А зачем?

Новоиспечённый муж оторопел:

– Она ведь так старалась.

– Это импровизация.

– Пусть так, но…

– Это не она. А Вишнёвая тень, – взгляд молодой женщины метал молнии.

– Вишнёвая тень? Погоди: та жуткая штука?

– Да, Мариано. Та самая жуткая штука, – Долорес снова взглянула на толпу, сосредоточившуюся вокруг Мирабель, которая приветливо улыбалась.

– А, так она её приручила? Вот молодец!

– Ага. Молодец, – новобрачная хмыкнула.

Все довольны, беседуют, хохочут, наслаждаются праздником. Все, кроме неё, Долорес. Она желал добра – а теперь эта бунтарка сплясала такое, ТАКОЕ, что даже при воспоминаниях мурашки бегут. Прямая дорога к греху, более страшному, чем у Долорес.

Молодая женщина убрала руки от ушей. Грехи искупляют. Как она, выйдя замуж за Мариано. За того, кто сначала её использовал, а потом не мучился угрызениями совести. Мирабель была права.

Но где была Мирабель со своей правдой в церкви?! Ни слова! Да, это стало бы катастрофой, настоящей катастрофой для чести семьи, но…

А дядя Бруно? Уговорил этого кривляку прийти и сделать предложение! А она, Долорес, ещё и спасибо сказала!

Вот она, Долорес Мадригаль, птичка в силке, только что смотревшая, как отплясывает кто-то свободный. Правильная Долорес с камнем на сердце, полюбившая идиота и получившая позор, шантаж от Алмы, а на десерт – дозу правды от младшей кузины, которая…

Да как она вообще посмела?! Она, влюбившаяся в собственного дядю?! Ещё и огрызалась, пока Долорес беспрекословно сделала так, как велено. И все думают, что она счастлива. А на деле…

Где любовь? Где признательность? Её будто сожгло изнутри, сквозь пальцы сыпался пепел. Долорес даже не замечала Мариано, который пытался втянуть её в разговор.

Вот она, взрослая жизнь. Жертвы. Честь. Отныне Мариано – её крест. И она намерена стать последним пятном на репутации семьи Мадригаль.

– …не понимаю, что происходит.

Долорес вздрогнула, впервые поняв, что всё это время её муж что-то говорил.

– Прости, что?

– Я пытаюсь понять, что с тобой происходит, – его рука легла на плечо молодой жены, – Долли, скажи мне.

На секунду, на один миг перед внутренним взором Долорес открылась новая дверь. Поговорить – и решить проблему. А Мирабель и Бруно уже не её беда. И брак уже состоялся. У неё туповатый муж, но у него прекрасный голос и чудесные стихи. Это её день. Её гости, её подарки. Зачем бы ей?..

Долорес ни разу в жизни не закрывала дверь с ноги, потому что это было достаточно громко, но сейчас она сделала это, пусть и мысленно.

Она рухнет в самые пучины ада за всё, что сделала. Но для начала предотвратит ещё большее прегрешение.

Как всегда делала абуэла. Жёстко, но справедливо. Так, чтобы было понятно.

– Долли? Я схожу за лампой, уже темно.

– Да, конечно, – она кивнула, вглядываясь в толпу. Захмелевшие гости, собиравшиеся танцевать, сутолока, ждут свечи. Рука в другой руке. Под шумок, как преступники. Сбегают туда, где их не найдут. Спрячутся, словно крысы. Не разглядеть – слишком много теней. Не узнать по звуку дыхания и поцелуев. Но Долорес справится. Услышит. И отыщет.

Едва кто-то из них в любовной горячке назовёт имя другого.

========== Глава 43 ==========

Когда приглашённые на праздник гости заметались в поисках фонарей, запоздало сообразив, что нужно освещение, Бруно ощутил прикосновение к руке. Мирабель. Приложила палец к губам и повела за собой.

Вырываться было поздно, да и не хотелось. Сумерки и риск только подстёгивали любопытство. Голова кружилась, в теле ощущалась лёгкость. Её аромат, запах натруженной танцем кожи с особой звериной ноткой… Держать себя в руках! Он взрослый разумный человек! Знакомый с последствиями!

Его вели в кладовую, за бочки с вином и стратегические припасы семьи Мадригаль. Места было маловато, только в глубине, и то стоя лицом к лицу. Нащупав спички, девушка зажгла фонарь, который она прихватила с собой. Оглянулась на дверь, прислушалась, а потом тихонько разместила источник света в нише возле мешка с картофелем. Снова прислонила палец к губам. Взгляд её стал жалобным. Указала на предсказателя, потом на себя, затем изобразила обнимающий жест.

Бруно нерешительно протянул к ней руки, и девушка кинулась к нему, стискивая так, что у предсказателя на мгновение перехватило дух. Осколки одиночества внутри принялись вставать на свои места. Как не обнять её в ответ? Её плечи. Прохладные, должно быть, замёрзла. Дрожит.

Мирабель чуть отстранилась, глядя ему в глаза. Протянула ладонь к лицу предсказателя, заводя руку ему за голову. Нащупала резинку для волос, потянула вниз. Кудри не собирались на свободу по первому же требованию, поэтому Бруно, покорный её воле, наклонил голову назад, и ровно в этот же момент Мирабель припала губами к ямке между его ключиц.

От этого прикосновения в глазах предсказателя стало темно, и он, зажав зубы, издал нечто среднее между рынком и всхлипом. Это было так странно, будто девушка целовала не его, а его искалеченную душу. Её губы переместились выше, коснулись дрожащего кадыка, поднялись ещё, но затем свернули к уху, памятуя о запрете.

Их ласки прервал внезапный шорох, и Бруно прижал племянницу к себе в намерении спрятать. Они замерли.

Мимо кладовой пробиралась какая-то пьяная парочка, судя по всему, вознамерившаяся найти приключения на свою голову. Мужчина что-то напевал, а его спутница хихикала.

– А всё-таки младшая Мадригаль плясала как дьяволица! Но до чего же хороша, зуб даю, что для кого-то! Проклятый счастливчик!

Стеснённые обстоятельствами, Бруно и Мирабель могли общаться, только мягко бодая друг друга или пожимая руки в качестве реакции на то, что говорили снаружи. Предсказатель отреагировал на оценку пляски, тронув её плечо, а девушка потёрлась лбом об его грудь, обозначая, кому предназначался танец.

– Только не говори мне, что влюбился в эту девчонку! Я тебе не прощу! – раздался голос сеньоры.

– Что ты, что ты, у меня ведь есть ты. Te amo.

Обитатели кладовой взглянули друг на друга.

– Так я тебе и поверила, – продолжала кокетничать женщина, – Видел сегодня сеньору Делано?

– Видел, а что?

– А то, что её Хосе был на ножах со всей семьёй ради неё, вот что!

– Ну, дорогая, это уже слишком. Они ведь согрешили, приходясь друг другу кузенами.

На этих словах Мирабель беззвучно вздохнула, обняв дядю покрепче.

– Так я же не про то! Я про то, что ты можешь сколько угодно трепать это пресловутое te amo, а вот когда придётся меня защищать, наверное, и не пошевелишься!

– Это неправда!

– Поклянись, что будешь меня защищать.

Мужчина замялся:

– А чем?

– Именем матери.

– Ну, знаешь… Ладно, ладно, клянусь!

Мирабель с удивлением ощутила, что Бруно снова осторожно сжал её плечо. Их глаза встретились, и предсказатель ласково улыбнулся.

– Вот и молодец. И ещё кое-что, – не сдавалась сеньора снаружи.

– Что ещё?

– Как что? Целуй, скрепим твою клятву.

Бруно опустил голову, касаясь губами плеча девушки. И тут же понял, что возведённые ими стены рухнули.

Мирабель слова дотронулась до его шеи, а затем зарылась пятернёй в распущенные волосы, гладя освободившееся кудряшки. Бруно взял её лицо в ладони, и некоторое время они изучали друг друга, будто встретились впервые и стремились запомнить любимые черты на всю оставшуюся жизнь. Девушка сосчитала его веснушки кончиком ногтя, шепча одними губами «одна, две, три…». Это был их отчёт до точки невозврата, и они прекрасно об этом знали. Приложенных усилий оказалось недостаточно, но лишь потому, что их чувства не были блажью, простым желанием обрести забвение и быть проклятыми до конца дней. Они любили свою семью и желание ей только добра, но и друг без друга жить были не в состоянии.

Чаши невидимых весов дрогнули, и всё, что было достоянием их и только их, перевесило табу, порицание и ненависть.

Здесь, в кладовой, не было никого кроме густых теней, окружавших их словно тёплое пончо. А у Бога, наверное, были дела поинтереснее, чем мчаться сюда со всех ног и убивать двух грешников прямо на месте.

Тонкие руки обвили шею уже немолодого мужчины, а он несмело приобнял девичью талию. Они соприкоснулись носами, а затем позволили пересохшим от волнения губам слиться в поцелуе.

***

Больше поведения невесты на свадьбе и причудливого танца младшей внучки Алму коробило только одно: необходимость идти на поклон.

Не сказать, чтобы Силвио Лопес был упрям и высокомерен: нет, вовсе нет. Но подобные люди настораживали абуэлу. Хотя бы потому, что сеньор Лопес был индеец, уже не сказать, что из чистокровных и некрещёных, но кое-какая дикость в нём всё же сохранилась.

Этот человек с костистым лицом и собранными в хвост длинными седыми волосами на первых порах помогал семье Мадригаль толковать предсказания пятилетнего Бруно, пока таблички не обзавелись полноценными изображениями людей и животных. И сейчас пора было снова спросить о символе, не дававшим Алме покоя.

– У вас растёт заклинательница духов, прекрасная, как лунная богиня, – произнёс Силвио Лопес, заметил главу дома Мадригаль, – Я видел мужчин, в глазах которых плескался неутолённый голод при виде её танца.

Абуэла мигом вспомнила, почему испытывает неприязнь к этому человеку:

– Постыдился бы, всё же носишь крест.

– Крест не мешает мне видеть поистине прекрасные вещи, – индеец показал вверх, на полосу поступившего Млечного пути, – Ты обеспокоена. Что случилось? Бруно снова предсказывает на нашем языке?

– Очень смешно, – пробурчала Алма, садясь рядом. И когда он только забудет? Старшая сестра Силвио, ныне покойная Виситасьон, в своё время помогала молодой матери заботиться о троице шалопаев. Особенно к индейской няньке прикипел Бруно, должно быть, из-за её необычного выговора. Алма не сразу заметила, что Виситасьон подучила мальчика изъясняться на родном для неё языке муиска. И всё бы ничего, но, как оказалось, в голове Бруно возникла путаница, и первые гадания были настолько пространными, что разбирать их приходилось совместно с двумя индейцами, которые лишь посмеивались, заявляя, что истинный шаман говорит загадками.

И вот опять…

– Ты знаешь, что на языке символов значат два треугольника, касающиеся вершинами? – решила не ходить вокруг да около Алма.

– Занятный вопрос, учитывая, что точно такими же украшено пончо твоего сына.

– Силвио, не дури. Это не песочные часы, я сердцем чую.

– А, ну что ж, – он призадумался, доставая из кармана потрёпанный блокнот и огрызок карандаша, – Нарисуешь?

Абуэла одним росчерком вывела нужный символ:

– Вот такие треугольники. Как на пончо, но при этом не совсем.

Силвио хмыкнул:

– Много значений. Это лунный символ. Жизнь и смерть, умирание и возрождение. Посередине – переход, как новолуние, например. А где располагался символ?

– Между двумя фигурками.

Индеец расплылся в улыбке:

– Мужчина и женщина?

– Да.

– Ну тогда это… – он прищурился, ожидая, что отразится на лице его собеседницы, – Слияние начал. Плотская любовь. Не будь ты такой ханжой, я бы сказал, что это секс. Но ты ханжа, так что… Куда ты?

Алма резко встала из-за стола, пронзая взглядом толпу с видом выслеживающего добычу кондора. Ребекка Делано сидела одна, как ни в чём ни бывало потягивая вино.

Так, без паники, эти двое должны где-то быть! Они не убежали и не спрятались! Они же договорились, что не будут! Они не посмеют!!

Долорес. Да, их договор уже не имеет силы, но она же должна понимать, насколько это важно!

Звезда вечера сидела на отведённом ей месте с отсутствующим выражением лица. Мариано отошёл чуть поодаль, беседуя с гостями.

– Долли, – Алма сделала моющий жест руками, – Мне нужна твоя помощь.

– С Бруно и Мирабель? – спокойно спросила молодая женщина, не поворачивая к ней головы.

– Ты знаешь, где они?

– Да. Прямо сейчас слушаю. Очень увлекательно.

Чтобы не упасть, главе семейства пришлось облокотиться на стол:

– Где они?!

– А что, мы сегодня обойдёмся без шантажа? – тон Долорес остался ровным.

– Долли, пожалуйста, – Алма внезапно поняла, что её давление породило чудовище, – Скажи мне, где они!

– С ними ты возилась больше, чем со мной, – в голосе новобрачной послышалась горечь, – Посмотрим, что ты сотворишь с ними, если они опозорят семью почище моего.

– Просто скажи, где…

– Тебе их жалко? – Долорес невесело усмехнулась, – Не переживай, они счастливы. А какая выдержка – мученики бы обзавидовались, не то что у меня. Всё никак не дождусь развития событий.

– Прекрати немедленно! – яростно зашептал Алма, увидев, что к ним повернулась пора гостей, – Мы обязаны их остановить, они не знают, что творят!

– Хорошо. Я скажу.

– Так говори!

В глазах Долорес появилось что-то, чего её бабушка не замечала до сих пор: ненависть. Шантаж вернулся, став при этом гораздо страшнее:

– Скажу, если позовёшь всю семью.

– Ты не посмеешь…

– Тогда выбирай, – карие глаза казались невероятно холодными, – Либо спугнём, либо пусть не я буду главной грешницей этого дома.

– В тебе говорит обида, остановись, ты…

Долорес отвернулась:

– Время пошло.

Никто не увидел, как заиграли её желваки. Но не от злости, а от сдерживаемых слёз.

Долорес осознавала, что делает.

Но уже была не в силах остановиться.

========== Глава 44 ==========

– Всё. Всё-всё-всё, – Бруно предпринял, должно быть, уже десятую попытку остановить племянницу, и теперь в очередной раз обхватил её разрумянившееся лицо.

Каждый перерыв в столь диковинной схватке со страстью приводил к неожиданным открытиям: то к коротким сорванным, то к долгим французским поцелуям, от которых у обоих тяжелела голова, и мир вокруг переставал существовать.

– Всё? – уточнила Мирабель, лукаво щурясь. Бруно сглотнул: пару минут назад эта чертовка куснула его за нос, вызвав на очередной раунд.

– Мне… тяжело держаться, – отвёл глаза предсказатель.

– Ты поэтому ко мне не прижимаешься?

Он кивнул, краснея.

– Всё в порядке, – она ласково подправила увитые серебристыми нитями кудри.

– Мне стыдно.

– И напрасно, – Мирабель повернула его голову к себе, заглядывая в глаза, – Ведь я люблю тебя.

Сердце Бруно пропустило удар. За всё это время, что они были здесь, целуясь и лаская друг друга, как выжившие из ума, они ни разу не сказали этих слов.

– А ты меня?

Её голос. Неужели в человеке может быть столько нежности? А у него, Бруно, даже нет слов, чтобы это выразить, кроме банальностей, которые люди произносят из века в век.

– И я тебя.

– И ты меня?

– И я тебя.

Свеча в лампе фыркнула чихнувшим крысёнком. Фитиль догорел, и воцарился мрак. Бруно попросил дар проявиться, и зеленоватый отблеск глаз осветил лицо лучшей из родившихся на свет:

– Я люблю тебя mi locura. Te amo.

– Te adoro, – она снова притянула его лицо к себе, потираясь лбом об лоб. Страсть ушла, сменившись на ровное пламя.

И именно теперь дверь в кладовую с грохотом открылась.

Будь их чувства поверхностны, Бруно и Мирабель бы с ужасом отпрянули друг от друга, но теперь первой их реакцией стали крепкие объятия.

С широко раскрытыми глазами дядя и его племянница, словно два загнанных диких зверя, смотрели на возникших на пороге членов семьи.

– Сюрприз, как и обещала, – произнесла среди гробовой тишины Долорес.

– Зайди мне за спину, милая, – негромко попросил Бруно, чувствуя, как сильно колотится сердце Мирабель. Позади толпы Мадригалей подтягивались любопытные.

– Нет… нет! – девушка вцепилась в его жилетку, и предсказателю пришлось мягко отцеплять судорожно сжатые пальцы:

– Не бойся. Я обещал, что защищу тебя. Назад.

Загородив Мирабель спиной, он выпрямился и расправил плечи, ожидая вердикта.

– Иди сюда, – негромко скомандовала Алма, – Живо.

– Обещай не трогать Мирабель.

– Бруно, живо сю…

– Обещай.

– Ты что наде… Что ты… – голос Джульетты беспомощно сорвался в самом начале.

– Ничего! Ничего-ничего-ничего! – замотала головой Мирабель, – Не трогайте его!

– Ты правда думаешь, что мы будем судить ребёнка? – Алма вперилась в оливковые глаза, и те выдержали взгляд.

– Я не ребёнок!! – раздалось из глубины кладовой.

– Помолчи.

– Дядя Бруно не…

– А. То есть ты вспомнила, что он твой дядя?

– Я не забывала!

– Вот об этом я и говорю! – Бруно загородил племянницу рукой, – Чуть что – и ты, мамита, разговариваешь с ней как с отсталой!

– Брат, – Джульетта взяла себя в руки, выходя навстречу, –Позволь мне забрать её. Я отведу Мирабель домой.

Предсказатель коротко кивнул, но стоило целительнице пойти навстречу, как её младшая дочь решительно затрясла головой:

– Я его не брошу! Вы его убьёте!

– Мы не дадим этого сделать, – голос принадлежал Камило, – Мими, иди домой.

– Не лезь, – попыталась заткнуть подростка Алма, но из-за плеча лицедея вышла Луиза:

– Абуэла, мы приняли решение. Ты никого не тронешь.

– И, если надо, мы встанем здесь лагерем, – протиснулась к месту событий Иса, – О, и да, Долорес… Я просила тебя не лезть к моей сестре!!

Хук справа стал для новобрачной такой неожиданностью, что она даже не ощутила боли, но, кажется, именно это заставило её опомниться. Молодая женщина обвела глазами родню и собравшуюся толпу:

– Я… я хотела как лучше. Я…

– Долорес?

Бруно оглянулся. Голос принадлежал Мирабель.

– Долорес?! – юная Мадригаль часто задышала, а тени вокруг неё сгустились. Девушка не могла переварить предательство. У её ног сверкнули глаза Вишнёвой тени.

– Назад! – Бруно первым понял, что произойдёт, – Живо!!

– Что за… – покосилась на него удерживающая Исабелу Алма, но тут и сама увидела бурление теней.

– БЕГИТЕ!! – не своим голосом заорал предсказатель, и это был первый и последний раз, когда дурная репутация сыграла ему на руку.

В следующую же секунду кладовая буквально разлетелась в щепки, и посреди потоков хлещущего из остатков бочек вина возникла огромная тайра, прямо на глазах покрывающаяся багровыми клубами дыма.

Что-то изменилось. В груди твари виднелся силуэт. Иссиня-фиолетовое платье, проблеск очков…

– Мирабель, – Бруно и сам не услышал собственного голоса. Морда хтонического чудовища разъехалась, явив широкий, усеянный острыми зубами рот, и мощный рык, смесь человечьего и звериного языков заставил содрогнуться даже фундамент Каситы:

– ДОЛОР-Р-РЕС!!!

***

– Уводите людей! Быстро, быстро! – придя в себя от шока, отдала указание Алма, пока тварь, немного дезориентированная от собственных габаритов, оглядывалась по сторонам, стряхивая со шкуры щепки размером с доски для забора.

– Бруно, как её остановить? – в локоть предсказателя вцепилась Джульетта, – Ты должен знать! Бруно!!

Он не видел ничего кроме неявного силуэта в груди Вишнёвой тени. Глаза Мирабель были закрыты, возле рта застыли пузырьки воздуха.

– Она пожрёт её. Уже запаяла в себе и лишила голоса, – пробормотал младший из тройни Мадригаль, – Вот как это…

– БРУНО!! – старшая сестра отвесила ему пощёчину, и мужчина вынырнул из раздумий.

– Ты был с моей доч… – Агустин взял его за грудки и сжал зубы, не разрешая себе переходить на эмоции, – Мирабель должна была догадаться, чего хочет эта тварь! И рассказать она могла только тебе!

– Эта тварь жрёт эмоции и проецирует всё, что сама Мирабель не может сказать человеку в лицо, особенно плохое, – быстро заговорил Бруно, – И сейчас её хозяйка не справилась, а я понятия не имею, что делать!

– Бесполезно, лианы проходят сквозь её лапы! – крикнула Иса, – Но стоило мне потянуться к Мирабель, и вот, – повелительница растений показала обрывки плетей.

– Долорес! Где Долорес?! – между опрокинутых в спешке столов металась Пеппа.

– Дядя Бруно, – возле предсказателя показался Камило, – Я умею менять облик и могу изобразить Долорес. Отвлечём эту зверюгу!

– Уверен?

– Да, я приманю её поближе, а ты сделаешь всё возможное, чтобы вытащить Мирабель. Надеюсь, – подросток нервно усмехнулся, – Мими больше не сердится на меня за то, что я разбил тебе нос мячом.

– Она ранена, – к семье подоспела Луиза, – На спине, где клубы дыма, будто порез. Поэтому следы. Это какая-то рана. Я бросила пару камней, но она только увернулась.

– Рана? – предсказатель не знал, что и думать.

– Она злится, – раздался сонный детский голосок. Вообще-то Антонио полагалось быть в кровати, но крушение кладовой и крики ужаса были слышны и в его комнате, так что мальчик в ночной рубашке приехал на место событий на спине Гато.

– Антонио!! – не нашедшая дочь, Пеппа загребла в охапку младшего сына, – Я отнесу тебя домой, тут опасно! Феликс!!

– Ранено и злится. И злится, – забормотал Бруно, – Меняет облик. Не призрак. Она никогда не жила.

– Это неважно! – Камило перевоплотился в Долорес, – Эта штука жаждет убить мою сестру!

– Это важно! Я чувствую! – Бруно бросился следом за племянником к огромному силуэту, который шарился по окрестностям, переворачивая обломки.

– Эй, ты!

Вишнёвая тень обернулась. Камило в облике Долорес замахал руками. Лёгким скачком преодолев добрые сорок метров, махина склонилась над затрепетавшим от ужаса мальчишкой. Не теряя времени, Бруно нырнул руками в грудную клетку твари, где виднелся силуэт. Пальцы едва успели коснуться оборки платья, как Вишнёвая тень, распознавшая подвох по запаху, снова встала.

Проклятье!

И, конечно же, будто этого было мало, тварь заметила то, что хотела.

Долорес пряталась за накренившейся аркой из лилий, созданной Исабелой в честь свадьбы. После мимолётного раздумья чудовище пошло навстречу, оставляя на траве огромные отпечатки.

– Уйди от неё! – навстречу Вишнёвой тени выскочил Мариано. Тварь остановилась, разглядывая его с некоторым любопытством, а затем отшвырнула прочь небрежным движением лапы. Зарычала, грозно ерошась, и арка покрылась багрянцем из остатков вина и того, чем сочилась сама Вишнёвая день.

Это было в видении Бруно. Белые лилии, превратившиеся в алые. Непорочность и грех. Невежество и знание.

Ловкая лапа, чьи пальцы вытянулись наподобие человеческих, выловили Долорес и прижали к земле, словно мышь, лицом вверх. Молодая женщина с хрипом забилась в клети когтей, вонзавшихся в землю вокруг неё всё глубже. Один маленький «хруп» – и всё будет кончено. Но…

– Отдай мне Мирабель!

Тварь прекратила давить, обернувшись через плечо. Лёгкие Бруно горели адовым огнём от быстрого бега:

– Она бы этого не хотела! Ты убаюкала её, словно бессловесного ребёнка! Как делаем и мы, люди, но подобно тебе, не со зла! Мы пытаемся защитить тех, кто нам дорог! Ограждаем их! Решаем за них!

– Не шевелись! – прошептал сестре подоспевший Камило, – Замри!

На Долорес было страшно смотреть: её белое платье стало багровым от стекающей по призрачной шерсти субстанции, волосы рассыпались, а глаза не моргали.

– Ты уже заботилась о ком-то, кому было очень больно, – доверившись интуиции, продолжал Бруно, указывая себе на плечо, – Твои следы и шрам. Ты скопировала его, чтобы помнить того, кого потеряла.

Когти, державшие жертву, медленно разжались.

– Ты сделала всё, чтобы помочь, но этого оказалось недостаточно, и ты решила найти нового хозяина, чтобы на этот раз вышло иначе, – Бруно подходил всё ближе, – Пожалуйста, не делай этого. Прислушайся: Мирабель любит Долорес.

Лапа медленно поднялась, и Камило схватил сестру за руки, уводя прочь. Вишнёвая тень повернулась к предсказателю, востря уши. Светлело: намечался рассвет.

– Вот так, да, – продолжил переговоры предсказатель, – А теперь верни мне Мирабель. Не бойся, я не дам её в обиду. Ты же знаешь. Чувствуешь. Я сберегу её. Ты понимаешь?

Клубы дыма на спине Вишнёвой тени стали растворяться, на миг показав длинный глубокий порез. Она выглядела необычайно потерянной. Силуэт в глубине её груди конвульсивно шевельнулся, и Бруно испугался не на шутку, перестав контролировать собственные эмоции:

– Отдай мне её, бестолковая ты нежить! Ты её задушишь! Я люблю её, она – смысл моей жизни! Отдай мне её, я сделаю для неё всё, только верни мне её живой сейчас же!! Мирабель!!

Вишнёвая тень склонилась над ним, и предсказатель нырнул в призрачную плоть, нащупывая девичьи руки. Ещё немного, ещё…

Два клеймёных Мадригаля упали на развороченный газон, судорожно кашляя. Виновница переполоха оглянулась на горы, подёрнутые вуалью рассвета. Те, кто видел её со стороны, позже утверждали, что Вишнёвая тень ненадолго превратилась в подобие юной Мадригаль и закрыла руками лицо, словно плача, а затем, став бесформенной кляксой, ринулась в сторону разлома в скале.

Но Бруно было не до этого, ведь едва Вишнёвая тень исчезла, спасённая племянница обмякла в его руках.

– У неё обморок, просто обморок! – подбежав к дочери, быстро утешил брата Джульетта, – Отнеси её в комнату, с ней всё будет хорошо… Долорес? Камило, Долорес с тобой?

– Со мной, – Мариано держал на руках притихшую невесту. Она лишь вздрагивала, смотря в одну точку. Сам новоиспечённый Мадригаль получил пару глубоких ссадин, но держался с большим достоинством.

Поняв, что всё закончилось, гости начали выползать из своих укрытий.

– Мамита, – позвала Джульетта, убедившись, что Бруно поднялся с колен и надёжно перехватил Мирабель, – Мы идём домой. А горожане это по твоей части.

Глава семьи кратко кивнула, выходя навстречу жителям Энканто. Остановилась у арки. Взглянула на испачканные лилии. На людей. И заговорила.

Что бы ни было сказано Алмой Мадригаль в то ранее утро, очевидцы утверждали одно: голос её не дрожал.

========== Глава 45 ==========

Мирабель снилась раненая тайра, которая пыталась запрыгнуть на дерево, но вместо этого оставляла на стволе кровавые отпечатки передних лап. А затем в сон прорвался нежный напев колыбельной.

– Мам? – девушка с трудом разлепила глаза, увидев потолок, украшенный изображениями даров семьи Мадригаль. Родная комната.

– Милая, – над ней склонилась Джульетта, – Ох и заставила же ты нас поволноваться. Ты проспала почти двое суток. Как себя чувствуешь?

– Варёной, – девушка неловко приподнялась на локте, и тут события свадьбы Долорес пронеслись у неё перед глазами, словно испуганный табун лошадей. Предательство, разоблачение, Вишнёвая тень. Бруно.

– Где он?! Что вы с ним сделали?! – Мирабель судорожно вскочила, однако её ноги предательски подкосились. Однако упала она на знакомое плечо, и знакомые руки оторвали её от пола, возвращая на кровать:

– Не торопись, ты ещё слаба.

– Как ты вовремя, – восхитилась Джульетта, – Даже полотенце умудрился положить на полку. Благо, оно больше не понадобится.

– Бруно, – от облегчения на глаза девушки навернулись слёзы. Дядя в обычной одежде, в связанной ею пончо.

– Хвостик, тебе надо отдыхать, – он по-хозяйски подправил подушку, накрывая ноги Мирабель одеялом.

– Очнулась?! – в комнату сунулась голова Луизы, – Ребят, все сюда, Мими очнулась!

– Осторожнее, не так резво! – ужаснулась Джульетта, когда сёстры и кузены буквально накинулись на её младшую дочь с объятиями.

– Вы меня задушите! – со смехом уворачивалась от тучи рук Мирабель, – Всё в порядке, правда!

– Золотко! – отодвинув толпу младших родственников, Агустин загрёб голову дочери, прижимая к себе, – Это было очень, очень, очень опасно! Я знаю, что от тебя это не зависело, но… Боже, мы с мамой были в ужасе!

– Пап! – засмущалась девушка, – Вы меня как из мёртвых встречаете!.. Пап, только не плачь, ну папа!!

Бруно устало улыбался, глядя на эту встречу. Оглянулся к Джульетте:

– Я позову остальных.

Целительница кивнула. Утро после случая с Вишнёвой тенью они провели, сбивая девушке температуру. А потом, когда озноб спал и на Энканто опустился вечер, Бруно рассказал ей всё.

***

Джульетта не перебила его ни разу за всё время, только лишь хмурилась или поднимала брови, а когда рассказ был окончен, встала и молча ушла на кухню, вернувшись с двумя чашками кофе.

– Я знала, что вопреки мнению Алмы, ты не роковой соблазнитель, – наконец, изрекла сестра, – Но – Господь милосердный! – это… Ты мой брат и самый добрый, чуткий благородный человек из всех, что я знаю, и ты достоин счастья, но почему в тебя влюбилась именно моя дочь?

– Легче убить меня на месте, чем ответить на этот вопрос, – Бруно смотрел на изменчивый парок, поднимающийся от чашки кофе.

– Нет. Я не трону того, кто готов рискнуть жизнью ради моей малышки. И я слышала, что ты сказал Вишнёвой тени. Ты говорил искренне. И… я разрываюсь на части, Бруно! Чтобы принять это, я должна… – она с сопением втянула носом воздух, и зажмурилась, массируя костяшки пальцев, – Я должна либо перестать звать братом тебя, либо дочерью – её! Но это не изменит факта того, что…

Предсказатель ждал, пока она скажет «инцест», но это слово так и не прозвучало.

– Факта того, что вам придётся что-то решать.

Бруно снова поднял глаза на сестру:

– Нам с ней? И только?

Джульетта вздохнула, подправив кудряшки на лбу спящей дочери:

– Она выросла раньше, чем я успела это понять. Так что да. Вам с ней. Вы должны принять решение как взрослые, знакомые с последствиями люди.

– Ты говоришь совсем как мамита.

Старшая сестра помотала головой, и стало заметно, что она еле сдерживает слёзы:

– Может быть, но каменное лицо я сохранить не могу. Я люблю вас обоих, и не в состоянии ненавидеть тебя за то, что так случилось. И мне всё кажется, что с ваших глаз спадёт пелена, и всё будет как раньше, но… Я вижу, что это невозможно.

Больше эту тему они не поднимали, но и никто не стремился изгнать Бруно из комнаты Мирабель. Ночью они дежурили попеременно с Джульеттой, и предсказателю это даже нравилось. Было время подумать. Много над чем.

Крысы, прознавшие, где теперь обитает их лучший друг, прибегали к нему, взбираясь на колени и иногда обнюхиваяМирабель. Порой девушка бормотала его имя, что заставляло предсказателя вздрагивать и украдкой касаться её руки. Бруно первый заметил, что его любимая теперь практически не отбрасывает тени: видимо, кое-кто откусил достаточно, но не торопился возвращаться. Чутьё подсказывало Бруно, что Мирабель не сможет жить без своего дара – непослушного, своенравного, дикого и даже опасного.

Жить здесь, в Энканто, с чем-то, чего не понимают и не примут…

– Мои двери всегда открыты, – заявила Ребекка, заглянувшая на следующее утро. Бруно несколько удивило, что Алма не погнала вдову взашей, но судя по всему, семья всё ещё не могла оправиться от произошедшего, чтобы заниматься еще и нежеланными гостями.

– А что? Дело привычное. В доме есть гостевая комната, пока не определитесь, где жить. У меня остались отличные вилы с тех пор, как мы с Хосе отбивались от нападок всего Энканто, и я превосходно управляюсь с этим оружием. Год, два – и все привыкнут. Вечерами будем болтать о пустяках, и…

– Ребекка, – Бруно грустно улыбнулся, – Я от всего сердца благодарю тебя за это предложение, но я не могу его принять. Не потому, что меня пугают слухи и косые взгляды, а потому, – он кивнул на спящую Мирабель, – Потому что она не выдержит такого давления.

Сеньора Делано в очередной раз дёрнула головой, смахивая непослушную прядь, затем бережно пожала плечо собрата по несчастью:

– Я не могу настаивать, но мне бы хотелось, чтобы вы боролись. Ваша любовь стоит того.

***

Со времени катастрофы на свадьбе Долорес предсказатель пошёл к матери впервые. Он понятия не имел, что Алма рассказала горожанам, но сих пор Мадригали отсиживались в Касите.

– Мамита? – он постучал в дверь, – Мирабель очнулась.

– Прекрасно, сейчас приду, – вышла к нему абуэла, – Как она?

– Ещё слабовата, но Джу говорит, что скоро восстановится.

– А та тварь…

Бруно покачал головой. Вишнёвая тень не вернулась.

– Может, это и хорошо, – Алма покосилась на дверь Долорес. Отныне единственным средством связи новобрачной со внешним миром стали Мариано и Пеппа. Долорес не проронила ни слова с того момента, когда Вишнёвая тень прижала её к земле. На груди молодой женщины остался причудливый узор от кружев, сквозь которые просочилось подобие крови твари. На все попытки смыть отпечаток дочь Пеппы лишь отмахивалась.

– Сказать им?

– Я сама, – Алма отвела глаза в сторону, – Скоро придём.

В ночь раздумий Бруно понял, что, скорее всего, его мать шантажировала Долорес, и именно абуэла заставила дочь Пеппы шпионить за ним и Мирабель, что привело к поистине ужасным последствиям. Сейчас было уже поздно искать правых и виноватых. Что же касалось запретных отношений между её сыном и внучкой, складывалось впечатление, что глава семьи вознамерилась отрицать этот факт так долго, как получится.

Как только предсказатель вернулся в комнату Мирабель, к нему повернулось пять пар глаз. Джульетта куда-то отошла, и из-за её отсутствия повисла неловкая пауза.

– Похоже, я на траектории обнимашек, – Камило встал с кровати, уступая дяде место, – Мими пожаловалась, что ты свалил неизвестно куда.

– Не было такого, – неловко улыбнулся предсказатель.

– Да, не было. И обнимашек тоже. А она ждёт, – хмыкнул лицедей, – Мими, поздно уже так неистово краснеть, что ты как неродная, в самом деле. Я тут рассказывал, как она пищала после того, как я скопировал твой облик на речке… Ай! Луиза, твой пёс дёрнул меня за пончо!

– Просто Уго у меня воспитанный, – с намёком проговорила Луиза. Бруно сел на краешек кровати:

– Как ты себя чув…

Договорить он не успел: девушка обняла его, зарываясь носом в шею:

– Я пыталась проснуться, но не могла. У меня не получалось. Я так волновалась за тебя и за Долли… Где Долли?

– Ей стыдно, – негромко произнёс Антонио, – Она сидит в комнате и молчит.

– Я должна сходить к ней, тоже была хороша.

– Вот уж точно, – на пороге появилась Пеппа. Над ней висело грозовое облако.

– Пеппа… – начал было Бруно, но рыжая Мадригаль подняла руку:

– Ты испортила свадьбу. Ты и твоя тварь.

– Согласна, – произнесла Мирабель, глядя ей прямо в глаза.

– Ты должна была лучше себя контролировать.

– Я человек. Как и Долорес.

– Что это значит?

Девушка глядела на неё, не моргая, и произошло нечто удивительное: Пеппа сопоставила то, что знала, и, судя по всему, догадалась о тайне, которую юная Мадригаль поклялась не разбалтывать.

– Мам? – всполошился всегда чуткий Камило.

– И ты… и ты не сказала? И ты ничего… Ничего не сказала, – Пеппа кивнула сама себе, и облако над её головой закрапало дождиком. Зелёные глаза переместились на Бруно, – И ты на следующий день…

Предсказатель кивнул, и повелительница погоды, пробормотав «выздоравливай», вышла из комнаты, впустив абуэлу.

Мирабель ожидала разборки, но едва Алма села на стул и исправилась о самочувствии внучки, был задан другой вопрос:

– Где сейчас Вишнёвая тень?

Юная Мадригаль согласно задумалась, глядя в сторону окна:

– Она… Довольно далеко. За пределами Энканто где-то… Кажется, на дереве. Если я закрою глаза, я смогу увидеть то, что видит она, но смутно.

– Как это ощущается?

– Как если бы половина моих внутренних органов бегала где-то отдельно от меня, – усмехнулась девушка, но было видно, что ей не до веселья.

– Тебе… больно? – тихо спросил Бруно. Мирабель подтянула ноги к груди:

– Да. Напоминает зов, будто ветер гуляет в моих костях. Мы с ней бегали под звёздами, и теперь грустим друг без друга.

– Мы сделаем всё, чтобы ты смогла вернуться к нормальной жизни, – решила абуэла, вставая.

– Бабушка.

– Да, mi vida?

Мирабель слегка растянула губы в улыбке:

– Боюсь, что такое существование и есть моя настоящая жизнь.

– Глупости. Наверняка ты проголодалась, скоро будет обед. Всё наладится, вот увидишь.

– Настанет ночь – и я буду биться в горячке. Настанет утро – и я уйду искать Вишнёвую тень. Туда, – девушка указала в сторону разлома в скале, вставая с кровати.

– Я не отпущу тебя одну.

– Я буду не одна, – Мирабель оглянулась на Бруно, который осторожно придерживал её за плечо.

Орда молодых Мадригалей молча созерцала эту сцену.

– Хочешь сказать, – тон у Алмы был ровным, – Вы сбегаете из дома?

– Нет. Мы спокойно уходим, – ответил ей Бруно, чувствуя, как сильно Мирабель сжимает его руку.

– Вы сошли с ума. Оба.

– Ты видела предсказание, мамита. Вишнёвая тень ждёт где-то за горами.

– Тогда ищите её и возвращаетесь.

Двое клеймёных Мадригалей молчали.

– Я поручила Исабеле закрыть проход.

– Достаточно всего одной лазейки, – спокойно возразила ей Мирабель.

– Упрямая девчонка! – Алма шагнула ближе, повышая голос, – Ты и понятия не имеешь, какие опасности могут поджидать тебя во внешнем мире!

– Прошло пятьдесят лет. Мир не стоял на месте.

– Ха, – абуэла скрестила руки на груди, – И дня не пройдёт, как вы вернётесь. Помяните моё слово. Провожать не пойду, но буду ждать, когда придёте обратно.

– Договорились, – кивнула ей Мирабель.

Алма хмыкнула:

– А сейчас идите обедать. Это касается всех.

Пока родственники выходили из комнаты, девушка быстро притянула Бруно к себе, беззвучно целуя в губы:

– Я знала, что ты меня поддержишь!

– Конечно, mi locura, – он дотронулся до её щеки и понял очевидное: пока они вместе, им не страшны ни косые взгляды, ни проклятья, ни опасности внешнего мира.

========== Глава 46 ==========

За обедом царила тишина, прерываемая только приглушёнными раскатами грома над головой Пеппы. Вопреки чаяниям Мирабель, Долорес так и не вышла к столу. Мариано, сидевший с краю, тоже не производил впечатление счастливого человека, хотя он выглядел скорее задумчивым, нежели печальным. Ни одна сила в мире уже не могла исправить его недалёкость, но было заметно, что Гузман всё же пытается сделать какие-то шаги, чтобы исправить ситуацию.

Новость о том, что Бруно и Мирабель собираются идти за Вишнёвой тенью, вызвало некоторую суету. Семейство принялось обдумывать, что можно было бы взять в дорогу, но как-то погодя, будто это был пикник.

– У меня есть чемодан, – тоже принял участие в шурше Мариано, – Ещё со времени переселения бабушки и дедушки в Энканто. Могу отдать его Вам, сеньор Бруно.

Предсказатель не успел удивиться такому стремлению помочь: Алма постучала по стакану ложечкой:

– Что ж, дети. Поиграли – и хватит. Или вы ещё намерены собраться в дорогу?

– Мамита, – Бруно выразительно вздохнул.

– Что «мамита»? Забыл, как пытался убежать из дома в восемнадцать? Постоял у порога с полчаса, потом вернулся. Сказал, горы высокие. Сёстры тебя ещё провожать ходили.

– На этот раз я серьёзно.

– А я помню тот день, – нервно усмехнулась Пеппа, – Я даже волновалась. И сейчас… – она пару раз моргнула, опуская глаза на переплетённые пальцы.

– Никуда они не уйдут, – твёрдо заявила Алма.

– Ладно, – предсказатель поднялся из-за стола, – Мы пока начнём собираться. Мирабель, как себя чувствуешь?

– Мышцы ноют, но до ночи будет не так тоскливо, – ответила девушка, оторвавшись от созерцания скатерти. Казалось, она прямо сейчас обитает в двух местах одновременно, бегая где-то по лесу с Вишнёвой тенью.

– Мы ей поможем, – мягко дотронулась до плеча сестры Исабела, – И покараулим, если горячка вернётся.

– Спасибо, – поблагодарил старшую племянницу Бруно, – Мариано, твоё предложение насчёт чемодана в силе?

– А? – удивился муж Долорес, – Да, конечно, идёмте. Это в… нашей с Долли комнате.

– Бруно, – Мирабель тронула его руку, – Если она… Словом, скажи, пожалуйста, что я прошу прощения и не сержусь, ладно?

Предсказатель коротко кивнул, следуя за Мариано.

***

Дверь, ведущая в комнату Долорес, светилась от магии тусклее обычного. Мариано постучал:

– Долли? Я с дядей Бруно.

Когда они вошли, предсказателя поразил царящий в помещении полумрак. Казалось, что из этого места исчезли яркие краски. Долорес сидела у окна, даже не шелохнувшись при их приходе.

– Долли, я пообещал найти для твоего дяди чемодан, обед принесу попозже, – негромко проговорил Мариано, не подходя к ней, хотя чувствовалось, что ему хотелось быть ближе. Глядя на подобные метания, предсказатель смог умерить неприязнь к этому молодчику. Может, он не так уж и безнадёжен.

– Долли, привет, милая, – мягко окликнул племянницу предсказатель, подходя ближе. Он чувствовал, что должен попытаться с ней поговорить. Молодая женщина выглядела как обычно, если бы не тёмно-вишнёвый отпечаток кружев на груди. И глаза, лишённые блеска. Она не шевелилась.

– Мы с Мирабель уходим завтра утром. Она велела передать, что просит прощения и не сердится. Я тоже не сержусь, и… Я думаю, Мира ещё хотела бы сказать, что мы любим тебя.

Зрачки молодой женщины дрогнули, повернувшись к нему:

– Я… всё испортила.

– Нет, милая, что ты. Ты не могла молчать о чём-то настолько… Вопиющем, – Бруно занял стул напротив неё.

– А вы могли, – она снова вернулась к окну, – Обо мне.

– Ну, – он почесал затылок, – Мы с Мирабель всегда были какими-то не такими.

– Вы уходите из-за меня. В места, которых не знаете, – в глазах Долорес набухли слёзы.

– Что? Вовсе нет! Мы бы не смогли долго скрывать то, что происходило между нами. Для семьи это слишком, поэтому мы…

– Лучше бы она меня убила, – молодая женщина коснулась отпечатка кружев.

– Что ты такое говоришь? – Бруно схватил племянницу за плечи, встряхивая.

– Я недостойна жизни. Я шпионила за вами и рассказывала Алме, а всё потому, что была слишком бесхребетной! – она схватилась за волосы на висках, – А когда была свадьба, я думала, Мирабель послушает меня, но в итоге всё стало только хуже! А потом я… Чудовище! Клеймёное чудовище!

– Долли! – зная, что крик её пугает, громко зашептал предсказатель, – Это всего лишь отпечаток, и он смоется! Если ты так веруешь, разве можно просить смерти? У тебя столько всего впереди!

– Меня ненавидят.

– Они забудут, вот увидишь.

– Я больше никогда не буду сплетничать, дядя Бруно! – дочь Пеппы неловко обняла его, – И я стану сильнее, чтобы больше никто не смог воспользоваться моими слабостями!

– Ты справишься, милая, – предсказатель осторожно погладил её по голове, – Помнишь, как ты говорила мне, когда я вместе с тобой на шее полз на четвереньках по ступенькам моей обители? Ты хохотала и кричала «Вперёд, лошадка, ты справишься!». Кажется, тебе было четыре.

– Боже, я была чудовищем с детства, – рыдания Долорес перетекли в истерический смешок, – Почему ты на это согласился?

– Видишь ли, у меня тоже натянутые отношения со словом «нет». Увидев, в каком состоянии я в тот день приволокся к обеду, абуэла назвала меня тюфяком, зато ты хихикала целый день, рассказывая, как бесстрашная путешественница Долорес Мадригаль пересекла горы на своём верном скакуне… Наконец-то ты улыбаешься.

– Спасибо, – молодая женщина смахивала слёзы без перерыва, но они всё лились или лились, – Не уверена, что смогу вас проводить, мне всё ещё жутко стыдно, но… Пожалуйста, передай мои изв…

Она разрыдалась снова.

– Спасибо, – Бруно забрал чемодан у остолбеневшего Мариано, – И что ты стоишь? Это твоя жена, тебе её и утешать.

– Я не знаю, что сказать…

– Тогда просто молчи, – предсказатель похлопал молодого мужчину по плечу, выходя прочь.

***

Мирабель не обманула: ночью у неё действительно началась горячка, что заставило Джульетту снова встать на вахту у постели дочери.

– Злые люди. Мачете. Мачете-мачете. Смеются. Мачете, –бормотала юная Мадригаль, метаясь по подушке. Её глаза закатились, словно девушка пребывала в трансе. Алма, уверенная что влюблённый подросток просто берёт её на испуг, поменяла свою точку зрения сразу же, как только увидела внучку, рычащую, словно раненый зверь.

– Мачете. Злые люди смеются. Больно, – в забытьи изрекала Мирабель, – Злые…

– Почему эта тварь не возвращается? – с отчаянием воскликнула Джульетта, беря в руку в лампу и показывая, что её дочь отбрасывает не тень, а лишь оборванный лоскут.

– Иду… Иду-иду, дождись… Дождись, я приду, – словно отвечая, прошептала Мирабель, снова погружаясь в горячку.

– Заснула? – на пороге комнаты показался Бруно с тазиком и полотенцами.

– Да, – Джульетта забрала его ношу, – Ты тоже иди. Не волнуйся, я с ней.

Напоследок взглянув на хрупкое тельце в одеяле, предсказатель ушёл.

– Мамита, всё обошлось, ложись и ты, – предложила Джульетта, но глава семьи покачала головой, садясь. Её дочь устроилась рядом. Некоторое время они молчали.

– Я рассказывала тебе о дне, когда родились вы трое?

Вопрос застал Джульетту врасплох, и не только потому, что тишина уже стала привычной. Тройняшки Мадригаль никогда не праздновали свой день рождения по причине того, что тогда же погиб и их отец.

Увидев замешательство дочери, Алма невесело хмыкнула:

– О чём это я. Конечно не рассказывала. Но теперь расскажу. Послушаешь?

Джульетта коротко кивнула, и абуэла сложила руки на коленях, оборачиваясь к окну:

– Вы были крохотные. Вы с Пеппой родились довольно быстро, и уже пищали на моей груди, но не Бруно. Повитуха объяснила, что такое бывает, сказала что-то вроде «Он задержался послушать мамино сердечко», ведь Бруно был к нему ближе всего. Я только отошла от схваток и решила, что, верно, произошла какая-то ошибка, но именно тогда мой сын решил прийти в этот мир. Как оказалось, он повернулся неправильно, запутался в пуповине, – Алма перевела дух, – Повитуха бросилась спасать его. Схватила щипцы и… Так больно мне ещё никогда не было, мой вопль взлетел до небес, и, когда его наконец вытащили, моего сына, полузадушенного, но живого, его глаза были открыты. И я испугалась. Конечно, я потеряла много крови и была измотана, но его глаза… Будто он что-то знал. Будто он знал, что вот-вот начнётся война. Я была так растеряна, что вручила его Педро. Педро и придумал ему имя. «Смотри, как он складывает бровки, будто ему грустно. Ему нужно подходящее имя. А что если… Бруно? Как тебе, Бруно? О, не плачь, иди к маме». В отличие от вас двоих, Бруно неотрывно смотрел на меня, когда лежал на руках, и это было невыносимо. Какая-то изнуряющая грусть, будто он спит только для того, чтобы волочить безрадостное существование. Я, взрослая здравомыслящая женщина, боялась собственного сына, хотя должна была благодарить Бога за то, что он выжил. И когда Педро… – Алма на мгновение зажмурилась, – Мне показалось, что сын смотрит на меня с состраданием, и это было невыносимо, невыносимо! Младенцы не должны знать свою судьбу наперёд, но он словно знал, и…

– Мамита, – старшая дочь положила ладонь на её руки.

– Чего я не дала ему, чтобы в итоге он захотел сбежать из Энканто с собственной племянницей? Чего?

Мирабель слушала этот монолог сквозь сон. Она знала ответ, но произнести его не было сил.

Несмотря на все старания Алмы, Бруно так и не получил достаточно любви. Простой человеческой любви.

========== Глава 47 ==========

Горы ещё кутались в пончо из тумана, когда юная Мадригаль услышала стук в дверь. Бруно.

– Пора? – тихо спросила девушка, уже зная ответ, едва предсказатель справился об её самочувствии. Он кивнул.

– На минутку, – впустила его в комнату, племянница, – Так жаль, что я не могу взять её с собой.

Бруно взглянул на вазу. Их вазу:

– Я сделаю для тебя ещё, столько, сколько захочешь.

– Но она такая одна.

– Да, милая.

Не сговариваясь, они скопировали позу, в которой ваяли это произведение искусства. Переломный момент, когда между ними возникло влечение. Переплетённые пальцы, прикосновение к шее.

– Во рту пересохло, – признался предсказатель, отстраняясь.

– Как романтично, – усмехнулась девушка, вытаскивая рюкзак из-под кровати.

– Нам бы поторопиться, пока они ещё не осознали, что мы творим.

– А мы осознали? – она внимательно оглядела лицо Бруно. Это был не праздный вопрос, и, когда предсказатель кивнул, Мирабель накрыла его губы своими:

– Вот так. Чтобы не пересыхало.

– Боже, мы чокнутые.

– Я знаю, – она взъерошила его кудри, беря за руку, – Пошли.

Во внутреннем дворике виллы собралась маленькая делегация.

– Ну вы и твари, – протянула Ребекка, опиравшаяся на плечо Паоло, – Могли ведь драпать ночью, как нормальные люди, но нет: надо утром, когда у старой грешницы аж суставы выворачивает… Да стою я, стою, иди, обнимайся со своим героем.

Бруно и слова сказать не успел, как очутился в объятьях ухажёра Луизы:

– Мне плевать, что будут говорить, Вы – лучший человек из всех, кого я знаю!

– Ох, сынок, – предсказатель неловко похлопал паренька по спине, – Можно мне всё же второе место в твоей системе ценностей? Думаю, Луиза достойна первого места гораздо больше… Ты опять краснеешь?

– Нет, я в порядке, в порядке! – Паоло замахал ладошками у лица, – Сеньор Бруно, я буду ждать момента, когда мы снова сможем сыграть на типле вместе.

– Даже если люди будут говорить, что я – позор семьи?

– Вы же сами сказали, – ухажёр Луизы шустро смахнул набежавшую слезу, – Вместе позориться не так страшно. А пока вот, – он протянул предсказателю типле, – Я сменил струны и отполировал корпус. Играйте на здоровье.

Бруно улыбнулся ему, оглядываясь на Мирабель. Она обнималась с сёстрами и матерью. А на его долю выпало…

– Выходит, в тот раз мы распили нужно бутылку вина?

Агустин. Необычайно серьёзный.

– Похоже, судьба или случай решили за нас, – пожал плечами Бруно. Муж Джульетты вздохнул, разворачиваясь полубоком:

– Я пришёл не один.

– Здравствуй, Клайв, – вежливо поздоровался с кактусом Бруно.

– И знаешь что?

Предсказатель поднял на отца своей суженой недоумённый взгляд.

– Отныне Клайв – дядя Мирабель. Всё равно мы решили, что Алма любит его больше тебя. А ты, – Агустин сделал шаг навстречу предсказателю, обнимая его, – Стань для моей дочери тем, кем захочешь.

– Дядя Бруно, – Антонио появился в окружении крыс, – Они пришли пожелать тебе удачи. Пусть там, куда вы идёте, всегда будет много еды и материала для гнёзд. А я… – в глазах мальчика набухли слёзы, – Буду заботиться них, пока вы не вернётесь. Кто самые крутые детективы Энканто?

Предсказатель сел перед ним на корточки:

– Мы, малыш. Я буду скучать, детектив Антонио.

Пользуясь случаем, крысы взбежали по его пончо, тычась носами в лицо и волосы, а потом неохотно спустились, хохлясь возле младшего Мадригаля.

Последним шёл Камило:

– Мама ревёт, ты сам знаешь, как она умеет, папа с ней, так что… Ты это… Береги Мими, ладно? И не давай ей грустить, шути хоть иногда, но только не про боли в спине или что там у вас, стариков, бывает. И постарайся не развалиться, я ещё хочу сыграть с тобой в футбол.

Бруно кивнул, протягивая подростку руку, но тот кинулся к нему, обнимая за шею:

– Для меня ты всегда останешься самым классным дядей, кто бы что ни говорил!

– Всё, смена караула, – к предсказателю подошла своей фирменной походкой Ребекка. Мотнула головой, сгоняя мятежную прядь, – Ну что, понял, зачем твоя матушка заслала тебя ко мне?

Младший из тройни Мадригаль нахмурился:

– Наверное, затем, чтобы показать, как живётся клеймёным.

– Бинго, – сверкнула улыбкой вдова, – Но мы не обязаны ломаться, и неважно, кто и что против нас. А это тебе, – она протянула предсказателю тонкий браслет из бечёвки, украшенный зеленоватым метеоритом с линзой.

– Зелёный. Как мои глаза? – поинтересовался Бруно.

– Неа, – качнула головой Ребекка Делано, – Как игуаны… Паоло, живо сюда, я заставила этого негодяя покраснеть, ты отмщён!! Целовать не буду, обнимать тоже, теперь у тебя есть та, кто будет это делать. Бывай. Мои двери всегда открыты.

– Кстати о дверях, – Мирабель коснулась фасада, – До свидания, Касита.

Рядок плиток сочувствующе зашуршал им вслед, а Бруно успел увидеть промельк в окне Долорес. И в ещё одном окне. Том, что вело в комнату женщины, носившей его под сердцем. А всё же упрямство у него не от отца. А от Алмы.

– Прощай, мамита, – чуть заметно поклонился он, поворачиваясь.

– Бруно, – Джульетта обняла его за голову, – Я сложила вам еды и целебных трав. Должно хорошо сохраниться, Мирабель знает, где и что, и… Береги мою дочь. Береги мою дочь, – она всхлипнула, – Мой брат. А я туда, – она указала на дверь, из которой должна была вот-вот вылететь распознавшая всю серьёзность ситуации Алма, – Идите.

Бруно протянул руку своей избраннице. Исабела успела украсить волосы сестры алой лилией. Пальцы двух грешников переплелись, но у Бога снова нашлись какие-то важные дела вместо того, чтобы убить их одним метким ударом молнии.

– Уйди с дороги, Джульетта! Все! Все с дороги! – буквально зарычала Алма, когда часть её семьи загородила уходящих, – Так нельзя! Нельзя!

– Просто дай им жить, – произнесла Джульетта, и абуэла поразилась спокойствию её голоса, – Мы дали им жизнь. А теперь отпускаем.

– Мы не можем!

– Но мы должны.

– Они не могут! – Алме не хватало воздуха.

– Они уже смогли.

Глава семьи беспомощно опустилась на колени, закрыв руками лицо:

– Я… Я обещала не провожать, но я… буду ждать.

Встающее из-за гор солнце осветило кожу, покрытую вишнёвым отпечатком кружева. Долорес наклонилась над бабушкой, словно выставляя свою метку позора:

– Обопрись на меня.

– Это моя вина. Всё это… – пробормотала Алма.

– Я соглашусь с дядей Бруно, – молодая женщина подала абуэле руки, помогая подняться, – Вместе не так страшно быть виноватыми.

– Остановите их кто-нибудь, – умоляюще протянула глава семьи Мадригаль, – Кто-нибудь, пожалуйста.

Джульетта вытерла слёзы и ободряюще улыбнулась:

– Кто сегодня помогает мне с завтраком?

***

Улицы Энканто были ещё пусты, но путешественники всё равно молчали, лишь крепче сплетая пальцы и позволяя слезам течь. Разлом приближался, и Бруно первым решил нарушить тишину:

– Лилия что-то значит? Для вас с Исой?

– Да, – Мирабель улыбнулась, – Сейчас покажу.

Девушка вплотную подошла к гуще лиан, разглядывая её, и поманила предсказателя ближе:

– Вон, видишь? Тоже лилии.

– Как хитро, – по достоинству оценил лазейку Бруно, – Идём?

– Напоследок, – юная Мадригаль оглянулась на город и белеющую на пригорке Каситу, – Всё. Идём.

Предсказатель отодвинул зеленоватый полог, и они вышли наружу, выдыхая.

Речка несла свои воды к порогам, где был убит Педро, и они просто не могли не пойти туда.

– Бабушка сказала, что это было здесь, – негромко произнесла девушка, – Скажи, а ты… Скучаешь по нему?

– Я ведь не знал его, mi locura, – Бруно не сводил глаз с водной глади, – Но вообще я… иногда говорил с ним. С портретом. Когда было очень тяжело. Про тебя он тоже знает. Я сказал, что ты – лучшее, что было в моей жизни.

Мирабель обняла его руку, прижимаясь щекой к плечу, и вдруг встрепенулась:

– Она где-то здесь!

– Кто? Вишнёвая тень?

– Да! Я её чувствую! – девушка ринулась в чащу, вертя головой, – Где ты? Где? Иди сюда!

Они уходили всё дальше и дальше, пока не вышли к небольшой полянке в глубине леса. О реке напоминало только неявное журчание.

– Я не понимаю, – Мирабель перевела дух, – Она словно вела меня сюда и… Исчезла.

– Мы оба знаем, что твой дар весьма своенравный, – Бруно отыскал участок поудобнее, пристраивая их поклажу и садясь на крышку чемодана, – Днём ей некомфортно. Раз уж ей нравится это место, дождёмся вечера, думаю, она придёт.

– А что будем делать сейчас?

– Позавтракаем?

Девушка наклонила голову набок, пододвигаясь:

– У меня есть идея получше.

– Чертовка – он понял, что попался, едва Мирабель обвила его шею руками:

– Я люблю тебя. Теперь я могу сказать это столько раз и так громко, как захочу. И целовать тебя, сколько хочу.

– У меня опять пересохло во рту, – смущённо хихикнул он.

– Сейчас исправим, – ее горячее дыхание заставляло его душу плавиться. Двое изгнанных из рая, неправильных, клеймёных, они ласкали и целовали друг друга, должно быть, впервые в жизни чувствуя себя действительно свободными.

– Ты знаешь, – когда страсти поулеглись, и решение о завтраке было принято, вспомнил что-то Бруно, – Я ведь нашёл в закромах ту бутылку вина.

– Какую?

– Которой я хотел угостить тебя в новоселье. Она оказалась среди моего барахла.

– М-м, – Мирабель по-хозяйски откусила кусок от его арепы, – И где она?

– Всё там же.

– Серьёзно?

– Да. Тебе ещё нельзя алкоголь.

– Зануда, – хмыкнула девушка, – Кстати, а о каком вине вы говорили с папой?

– О… неловко вышло. Джульетта перепутала бутылки, и получилось так, что это было вино на твою свадьбу.

Мирабель замерла, а потом прыснула со смеху:

– Вы не взглянули на этикетку?

– Нет.

– И что вы сделали?

– Как что? Пили за твоё здоровье, а потом нашли Клайва.

– Ну вы даёте.

– Камило, – вдруг произнёс загробным голосом Бруно.

– Что Камило?

– Вы родились в один год с Камило, возможно, это была его бутылка вина.

Тут уже оба не выдержали и захохотали, спугивая обезьян и цветастых птиц. Вместе со смехом из них словно уходило напряжение всех дней, что они провели среди внезапно вспыхнувших чувств, которые сразу же пришлось заковать в цепи.

– Может, сходим на речку? – спросила Мирабель.

– А если там кайманы?

– В нашей речке их не было.

– Я не могу идти с тобой.

– Можешь.

– Не могу.

– Тогда меня съедят кайманы, и моя смерть будет на твоей совести… И вообще: я говорила «сходим на речку», а не «искупаемся».

Предсказатель закашлялся:

– Я говорил, что ты чертовка?

– Да, – она вскочила, протягивая ему руку, – Пошли, прогуляемся.

========== Глава 48 ==========

Песчаные берега, кое-где усеянные обломками и прелыми листьями, оказались довольно приветливы к гостям.

Как только Мирабель взяла его под руку и принялась болтать о том, что приходило в голову, Бруно понял, чего ей не хватало: романтики. Порой девушка отбегала вперёд, высматривая птицу или особенности пейзажа, потом возвращалась, целуя предсказателя в нос или губы, будто они расстались на день, и щебетала, не переставая.

Сначала Бруно приобнял её за плечи, и Мирабель охотно прильнула к нему, но из-за того, что разница в росте была минимальна, а рука затекла, пришлось пойти на кардинальные меры: переместиться на талию. Юная Мадригаль даже вздрогнула.

– Это слишком?

– Нет, это… – она сама обняла дядю за талию, – Идеально.

Теперь они шли нога в ногу, и на этот раз на пустую болтовню прорвало Бруно: он рассказывал о детстве, играх с сёстрами, о том, когда начал приручать крыс и наиболее удачных гаданиях. Мирабель с радостью смотрела на то, как он улыбается, и видела не седеющего мужчину, а своего сверстника с чёрными, как смоль, кудрями и горящими оливковыми глазами.

– Можно тебя попросить? – ласково окликнула предсказателя девушка, когда они шли обратно к месту, получившему гордое название лагеря.

– Конечно, mi locura.

– Ты сыграешь для меня на типле?

Бруно поцеловал свою избранницу в макушку:

– С огромной радостью.

Пока предсказатель музицировал, расположившись на чемодане, девушка сидела, положив голову ему на плечо. Близились жаркие часы, и если в Касите в это время царила прохлада и всегда можно было продолжать заниматься делами, которых, благодаря чуткому руководству Алмы, всегда было пруд пруди, то джунгли медленно, но верно подводили к единственно верному решению: сиесте.

– Вот так, – Бруно ловко расположил свой гамак между подходящих деревьев, – Идеально. Теперь твой.

– Мой? – вознеслись на него полные недоумения глаза.

– Да. Гамак.

Вместо второго спального места в воздухе повисла красноречивая пауза.

– Мирабель, – протянул Бруно, чувствуя, что краснеет, – Ты это специально, да?

– Но нам ведь вовсе не обязательно что-то делать! – принялась оправдываться она, – И вместе уютнее.

– Господь милосердный, – предсказатель произвёл в уме какие-то расчёты, ослабляя узлы, – Что ж, давай сначала я, а ты следом. Чую, я потрачу эту сиесту на внутренний испуганный вопль… Нет, сначала садись с краю. Не бойся, поворачивайся. За противоположный край… Ноги… Успех. Ох, как близко. Прямо… Очень.

– Как здорово, – девушка с нежностью прижалась к его груди, обнимая Бруно левой рукой, – Наконец-то я рядом с тобой. И мне не страшно, что сейчас кто-то снесёт дверь с ноги, будет орать «что происходит?!» и прочее.

– Это… Несколько странно, но… – у Бруно сработали какие-то глубинные воспоминания с тех времён, когда он делил утробу матери с сёстрами, – Мне так… Уютнее. Ты была права. Боже, я и не знал, что мне было грустно спать одному.

Услышав это, Мирабель погладила его по щеке:

– Отдыхай, я покараулю. Ты итак мало спал, когда я металась в горячке. И вообще, наверное…

Бруно осторожно поцеловал её в нос, приобнимая:

– Ты чудо, Мирабель Мадригаль.

Подождав, пока он задремлет, девушка осторожно закинула на дядю ногу. Придётся временно впитать игривое настроение. Как далеко она могла бы пойти?

Перед глазами встала рыдающая навзрыд Долорес. «Как телегой переехали». Неужели всё должно быть именно так? Их нежные поцелуи, прикосновения, а после – кровь и синяки? Разве Бруно…

Она взглянула на его жилистые руки, на мерно вздымающуюся грудь. И этот человек в один прекрасный момент сомнёт и растерзает её?

Девушка поджала губы. Их любовь и без того доставила много боли. Ещё раз, ничего страшного. Пара дней, и будет как новенькая, ведь да?

Надо поспать. И радоваться тому, что есть сейчас. Его теплу, его доверию.

Девушка закрыла глаза, не заметив, как задремала.

Есть снились лица. Какие-то мальчишки лет восьми от роду. Трое.

«Ненормальный! Бормочешь непонятно что и глаза светятся!»

«Моему брату нагадал, что он ногу сломает!»

«Но я не…»

«Вали отсюда подобру-поздорову, Бруно!»

«Я просто хотел поиграть…»

Образы начали расплываться.

«Гляньте, плачет, как девчонка!»

«Чокнутый безотцовщина! Играть он с нами хочет!»

«С крысами играй!»

Мирабель проснулась. Бруно хмурился во сне, и девушка, привыкшая успокаивать Антонио во время ночных кошмаров, осторожно дотронулась до волн кудрей, шепча:

– Sana sana colita de rana.

Оливковые глаза почти сразу же раскрылись:

– Мира?

– Ой, извини, не хотела разбудить.

– Почему ты… Тебе что-то приснилось?

– Да, ты, когда был маленьким, – несколько удивилась племянница.

– О, Боже, прости, – он потёр брови большим и указательным пальцами, – Это отголосок моего дара. Джульетта говорила, что в детстве иногда видела мои воспоминания, когда случайно засыпала рядом, успокаивая меня. Прости.

– За что ты извиняешься?

– Я старше, и я мужчина, я должен…

– Бруно, – девушка повернула его голову к себе, – Ты не должен держать боль внутри. Теперь, – Мирабель обняла его, прижимаясь покрепче, – Теперь ты никогда не будешь один. И… если бы мы росли вместе, я бы с удовольствием с тобой играла. И сбежала бы с тобой из Энканто, пусть бы нам и пришлось карабкаться по горам. А сейчас, – она повернулась, подставляя плечо, – Поплачь, если хочешь.

– Я не могу.

– Можешь. Я никому не скажу.

– Мирабель, – он подался вперёд, заключая её в объятья, и девушка принялась гладить предсказателя по голове, пока он избавлялся от груза одиночества, прижимавшего его к земле целые десятилетия.

– Sana sana colita de rana, – шептала ему юная Мадригаль, – Я здесь, я с тобой.

– Я люблю тебя, – его слова были приглушены слоем одежды, – Я слабый и пугливый.

– Ты сильный, и ты решил свинтить со мной из Энканто. Для меня это уже немало, – Мирабель ласково поцеловала солёные от слёз губы, – И я рада, что могу разделить с тобой твою боль.

– Тебе это не нужно.

– Нужно. Как и ты.

Они снова обнялись, потираясь лбами. Предсказатель приобнял её за талию. Девушка вздрогнула.

– Что такое? – всполошился он.

– Ни… Ничего, просто я ещё не привыкла.

Бруно стремительно покраснел:

– Я не имел в виду ничего такого, прости! Да… Давай вставать потихоньку, а?

Впервые за то время, что они ушли из дома, путешественники осознали, что у их двоих свободы есть и другая сторона: они толком не знали, что делать друг с другом.

Благо, им было, на что отвлечься: на полянке, приманенная неизвестно каким событием, сидела Вишнёвая тень.

– Ах же ты! – Мирабель едва не свалилась с гамака, вскакивая, – Иди ко мне, моя дорогая!

Бруно решил не покидать своего места, следя за развитием событий. Слишком свежи были воспоминания о горячке племянницы. Ещё не хватало спугнуть её дар.

Вишнёвая тень ласково потёрлась об ноги девушки, но при попытке её поймать отступила, припадая к земле, словно собака.

– Ах ты негодница! – Мирабель с хохотом кинулась играть с ней в салочки, – Как же я соскучилась, а ты не даёшься! Иди ко мне, девочка!

– Не убегайте далеко, – встревожился Бруно.

– Не волнуйся, она просто хочет что-то показать! – донеслось уже из чащи.

Бруно вылез из гамака, заставляя себя не волноваться, когда вдалеке зазвучали испуганные крики обезьян. В джунглях что-то происходило, и интрига раскрылась с появлением Мирабель, чьи руки были увиты свидетельствующими об объединении вишнёвыми полосами. Она что-то волокла.

– Мы с добычей! – девушка с гордостью приподняла совместный трофей – жирного пекари, – Пора разводить огонь.

========== Глава 49 ==========

Лицо Мирабель выражало сложную смесь эмоций, в которой преобладали изумление и восторг:

– Моё золотко показало несколько новых трюков, гляди!

Бруно с изумлением наблюдал за тем, как рука девушки обзаводится теневыми когтями с острыми, словно скальпель, когтями, которыми было очень удобно снимать шкуру и разделывать добычу. Чтобы безопасно развести костёр, пришлось выйти к реке. Младший из тройни Мадригаль, привыкший к обжигу посуды, ловко соорудил очаг из камней.

– Mi locura, ты можешь срезать для меня тростинки? Примерно такие, – он показал участок от кончиков пальцев до локтя, – То есть ты и Вишнёвая тень, разумеется. Желательно со скосами.

– О, конечно! – ободрённая его поддержкой и доверием, шустро вскочил Мирабель, – Скоро вернусь, querido.

Она умчалась раньше, чем Бруно успел среагировать на новое обращение. «Любимый». И это происходит с ним? Предсказателю резко захотелось загрести спутницу в охапку и целовать до тех пор, пока она не скажет, что щекотно. А потом…

А потом продолжить жарить мясо пекари. Мило побеседовать. Расспросить о Вишнёвой тени. И. Лечь. Спать. В один гамак, допустим, но спать! Мирабель слишком юна и не готова к этому. А значит, он будет ждать, тут и думать нечего. Хотя иногда, когда она прижимается, кажется, что…

– Принесла, – юная Мадригаль снова села напротив, показывая срезанные тростинки, – Мы старались.

– Вишнёвая тень ушла? – Бруно заметил, что у девушки снова самые обычные руки.

– Да, но к вечеру вернётся.

– Так и сказала?

Племянница сверкнула зубами:

– Я так чувствую. Она сама не издаёт никаких звуков.

– Правда? На свадьбе я слышал рык.

– Думаю, это была я, – девушка неловко притихла, – Долорес…

– Я передал ей, что ты её любишь. Она сказала, что ей очень стыдно спускаться, хотя видел в её глазах желание попрощаться с тобой. Дай ей врем… – он запнулся.

Путешественники взглянули друг на друга. Они не знали, сколько времени займёт их приключение. Когда Бруно и Мирабель только преодолели разлом, новизна впечатлений и радости от открытости собственных чувств заставила их ненадолго забыть о доме. Сроки колебались от считанных дней до целых лет. Существовала также вероятность того, что они и вовсе не вернутся.

– Бруно.

– Да, милая?

– Я знаю, что ты умеешь рисовать. Сможешь… нарисовать портреты всех Мадригалей? Я уверена, что мы их не забудем, Но… Боже, это так странно, – она обвела ладонью окружающее пространство, – Никого кроме нас. Разве так бывает?

Бруно несмело кивнул:

– Даже когда я жил в застенках, я был относительно рядом с семьёй. Мамита рассказывала, что в начале совместной жизни с папой она часто просыпалась из-за тишины, поскольку они жили отдельно от родственников.

Мирабель встала со своего места, двигаясь поближе:

– Мы… привыкнем, да?

– Обязательно.

– Но едва ли сможем не скучать.

Предсказатель отвёл глаза в сторону и после недолгой паузы произнёс:

– Зато мы пойдём до тех мест, о которых ты рассказывала. В тот большой город. Как думаешь, как он называется? И к морю сходим, я никогда не видел моря.

– Так и я не видела, – несмело улыбнулся она.

– Ты у нас заклинательница духов, и была у моря во сне, словно шаманка, – он пошевелил скрюченными пальцами, рассмешив девушку, – Вишнёвая не рассказала тебе, зачем уходила?

– О, – Мирабель снова посерьёзнела, – Это не так просто. Знаешь, она будто… Умалчивает. Ждёт ночи, должно быть. Но вообще у меня чувство, что я не готова к её правде. В горячкея… видела что-то плохое.

– Ты бормотала.

– Что именно?

– Чаще всего «мачете» и «злые люди».

– Да… Мачете, – девушка оглянулась на лес, – Она терзается. Ей и рассказать хочется, и меня сберечь. Как было у меня с Долорес, когда она вернулась ночью от Мариано.

– Настолько плохо? – негромко спросил Бруно.

– Не знаю, Вишнёвая тень ничего мне не показала.

– Я говорю не о ней.

Мирабель замешкалась.

– Помнишь, что нам говорила Ребекка? Не забывать разговаривать друг с другом.

– Я ведь обещала не рассказывать.

– Понимаю, – Бруно почувствовал себя канатоходцем на поистине фантастической верхотуре, – Мариано сделал ей больно?… Боже, Мирабель, я по старшинству снимаю с тебя это обещание. Плюс, я тоже в курсе. Говори уже.

Слушать сбивчивый рассказ предсказателю выпало с ужасом на лице, и сожалениями, что так и не вмазал жениху Долорес в тот день, когда пришёл разбираться за проделки Вишнёвой тени.

– Cabron, – ругнулся Бруно, когда девушка закончила, – Не, ну он просто… Мне искренне жаль Долли и тебя за то, что ты увидела и услышала. Но вот что это скажу тебе милая: я вырос с двумя сёстрами, и ни одна из них не жаловалась на что-то подобное ни Алме, ни мне.

Мирабель изумлённо приподняла брови.

– Я могу понять, если бы молчала Джульетта, но Пеппу ты знаешь почище моего: сделай Феликс что-то не так, и она бы грохнула его молнией прямо на кровати. Я думаю, что… должно быть, есть какой-то способ избежать катастрофы, – он добавил сушняка в костёр, следя за тем, чтобы огонь не касался мяса, размещённого на тростинках, наклонённых к пламени.

– Поищу банановых листьев, нам понадобятся тарелки,-решила Мирабель, вставая, – Кажется, видела вон там.

– Не заблудишься?

Она покачала головой:

– Со времени появления Вишнёвой тени я стала лучше ориентироваться на местности.

– Кстати о тени, – предсказатель заметил, что девушка практически ничего не отбрасывает.

– Ах, это, – юная Мадригаль не предала сему феномену большого значения, – Она просто выгрызла под себя нишу. Как гусеница.

– Или как тайра.

– Да, – девушка фыркнула, и, едва она ушла, предсказатель хлопнул себя ладонью по лбу. Идиот! Надо было сказать, что не обидит, не сделает больно, вообще пальцем не тронет! Треклятый Мариано с его… потребностями, надо же было быть таким неосторожным!

Осторожность.

Озарение наступило так внезапно, что Бруно чуть не спалил мясо, забыв, что хотел повернуть куски другой стороной. Смутно вспомнились рассказы Джульетты об Агустине: «Он нежный и чуткий, такой осторожный».

Madre de Dios! И почему только о столь важных вещах приходится догадываться? Предсказатель не знал, мог бы отец дать ему какие-то подсказки, но всё ещё чувствовал нехватку поддержки.

Хочется верить, что Мирабель его не боится, его любимая, маленькое чудо. Да он, Бруно, умрёт на месте, если оставит на ней хотя бы синяк! Её нежное тело, приходившее на ум в бессонные ночи…

Всё, понеслась, нелёгкая. Возьми себя в руки, животное!

– Пахнет на мили вокруг, – восхитилась Мирабель вернувшаяся из своей непродолжительной экспедиции. У неё в руках были два банановых листа, – Увы, это не твои тарелки, но для походных условий самое то. Пора узнать, удалась ли охота.

– Ты сама сказала, что вкусно пахнет, конечно же всё удалось! – Бруно протянул ей тростинки с мясом, – Ну как, вкусно?

– Не говорила такого, – девушка осторожно обхватила зубами горячий кусок, – А вот теперь говорю. Весьма недурно. Похвалите, пожалуйста, повара.

– Повар польщён, – с удовольствием включился в игру Бруно.

Вроде бы забыла об этом неприятном разговоре. Отлично. Главное не напоминать. Всё под контролем, ночью она наверняка отправится бродить с Вишнёвой тенью, так что порядок. Если животные не потревожат, ночь пройдёт тихо и спокойно, и с утра можно будет выдвигаться в путь.

Предсказатель оглянулся на горы, окружавшие Энканто. Разлом в скале был практически не виден. Совсем скоро родную сторону будет не отличить от других вершин.

– Так интересно, что ждёт нас в том городе, – словно прочтя его мысли, негромко произнесла Мирабель.

– Наверняка много неожиданных вещей.

– Было бы здорово, если бы там были хорошие люди.

– Они там есть, я уверен.

– И мы с ними подружимся.

– Обязательно. Особенно если они не будут говорить, что я гожусь тебе в отцы.

Мирабель ткнула его локтем в бок, переводя взгляд к горизонту:

– Город там. На берегу моря. И однажды он станет нашим.

– Ты собралась поднять восстание, mi locura?

– Нет, – она задорно улыбнулась, – Я имею в виду, что однажды мы сможем назвать это место своим домом, если приложим усилия.

– Мы справимся. Я ещё крепкий и в состоянии работать.

– Конечно, – юная Мадригаль боднула его в плечо, прося обнять, – Querido.

– Я уж думал, что мне послышалось в прошлый раз.

– Нет, это просто я стесняюсь.

– Балда, – его губы ласково коснулись лба девушки.

Солнце начало свой медленный, но верный путь к горизонту, и джунгли и реку залил золотой свет.

– Совсем как тогда, в походе за глиной, – заметила Мирабель, – Я стояла в твоих объятьях и молила Провидение, чтобы этот миг не заканчивался. Чтобы ты поймал – и не отпустил меня, и будь, что будет, и пусть хоть на нас рухнут горы Энканто, но я буду с тобой.

К затухающему костру подобралась Вишнёвая тень, подогнув под себя лапы. В такой позе она напоминала коробочку мрака, и лишь багровый отблеск на спине напоминал о какой-то ещё нерассказанной истории.

***

– Ночью убежите исследовать джунгли? – поинтересовался Бруно, когда огонь окончательно потух, а мясо было съедено.

– Возможно, она доверит мне то, что её беспокоит, но Вишнёвая тень знает толк в балансе, – несколько загадочно произнесла Мирабель. Они вернулись на поляну и уже готовились ко сну.

– В балансе?

– Да. Она подбирала то, что я не могла выразить. Негативное, в основном. Потому, что пуста сама, а я делала вид, что могу держать в себе всё, – девушка усмехнулась, дотрагиваясь до крепкой канатной нити у основания их гамака, – Но чтобы я смогла взять то, что носит она, я сначала должна избавиться от собственных страхов. Не знаю, на то ли расчёт, но я так чувствую. Я должна научиться не копить в себе. Да и ей от моих закидонов не легче, взять хотя бы свадьбу Долорес. Всё вышло из-под контроля. А сейчас только взгляни на неё: маленькая и аккуратная, как было в самом начале. Спокойна я – спокойна и она, это и есть баланс.

– Весьма муд… – начал было предсказатель, но тут девушка подошла ближе, беря его за руку:

– Будь со мной сегодня.

– Но я же никуда и не…

– Как с женщиной.

По позвоночнику Бруно будто провели пёрышком:

– Ты… Ты серьёзно?

Она кивнула, чуть улыбнувшись.

– Нет, погоди. Погоди-погоди, я не хочу тебя обидеть или сделать больно… – стушевавшись, забормотал он, – Я невезучий, и если я сделаю что-то не так…

– Я пойму, – девушка нежно поцеловала его в щёку, – Достаточно бояться. Мы оба этого хотим. И мы справимся.

– Что если у меня не получится?

– Мы попробуем снова.

– Что если я сделаю тебе больно?

– Я буду знать, что ты не нарочно, и прощу тебя.

– Что если…

– Тс-с-с, – Мирабель обхватила его голову руками, – Слишком много «если». Нам не хватит жизни разбираться со всеми условностями. Давай просто жить… А теперь я наговорилась и буду дрожать, а ты, пожалуйста, раздевайся.

Предсказатель не шелохнулся.

– Бруно?

– Я… я-я буду тебя отговаривать, так и знай.

– Поздно, – она наклонилась, стягивая блузку.

Младший из тройни Мадригаль в ужасе отвернулся. Пальцы не слушались, казалось, на рубашке целый миллион пуговок. Почему он вообще её послушался? Не надо! Она не готова! Они не женаты!

Они не смогут пожениться, между ними – пропасть лет, кровные узы, всё осуждение мира, и при этом…

Любовь.

Девушка тронула его обнажённую спину:

– Обернись.

– Я не могу.

– Можешь.

Он исполнил её просьбу. Последние отголоски заката лизнули гладкую кожу округлых плеч.

– Какая же ты…

– Нескладная? – Мирабель робко отвела глаза, прикрывая грудь.

– Красивая, – предсказатель шагнул ближе, заключая её в объятья.

– Ты тоже, – девушка поцеловала его в ключицу, почти как тогда, в кладовой.

– Ох, милая… Безумие ты моё, что же мы творим?

– То, что будем творить из раза в раз на протяжении многих и многих лет. А пока ты не лёг, – она наклонила его голову к себе, шепча на ухо, – Можем кинуть соль через плечо на удачу.

– Ах ты чертовка! – он разразился полуистерическим хохотом.

– Прости, не удержалась, уж очень ты серьёзный.

– Не будешь тут серьёзным, как же, передо мной стоит самая прекрасная девушка из всех, а я в ужасе от того, что могу напортачить!

– Боже, – Мирабель осторожно легла следом за ним. Бруно перевернулся, опёршись на локте и смотря ей в глаза.

– Ещё не поздно кинуть соль, – нервно усмехнулась она, но осеклась.

– Послушай, милая, – он вздохнул и ободряюще улыбнулся, – Это впервые для нас обоих. Обещаю взять себя в руки, но мне понадобится твоя помощь. Говори со мной. Не терпи, если будет неприятно. Я зайду так далеко, как ты позволишь, но сегодня главная – ты. Договорились?

Она кивнула, и предсказатель накрыл её губы своими, пока его рука принялась осторожно гладить бархатистый живот девушки, спускаясь всё ниже.

Его поцелуи и прикосновения постепенно усмирили страх. Когда они аккуратно слились в диковинного зверя с двумя спинами, Мирабель распахнула глаза.

– Не больно? – хрипло спросил он, замерев. Руки любимой легли на поясницу предсказателя, слегка проводя по коже, и с искусанных в любовной горячке губ сорвалось «Продолжай».

Второй раз Бруно напугало, когда юная Мадригаль изогнулась в дугу, а затем крепко обняла его, выводя ногтями алые лилии по спине. В следующую же секунду эта вспышка безумия передалась и её любовнику, и джунгли напугало полное страсти исступленное рычание людей, поженившихся, словно дикие звери.

Последнее, чтобы помнил Бруно в ту тёмную ночь новолуния, это попытки не спать и покрытую испариной ложбинку между грудей любимой, куда ему разрешили уложить грешную голову.

Предсказателя сковало сладкое забвение.

И наконец-то ничего не снилось.

Дождавшись, пока фигуры на гамаке перестанут двигаться, Вишнёвая тень спустилась с высоких ветвей. Её хозяйка не спала.

Тварь начала свой беззвучный рассказ.

========== Эпилог ==========

Разбудили Бруно тонкие пальцы, перебиравшие кудри на его виске.

– Мира, – предсказатель приподнялся, увидев, что так и заснул у неё на груди.

– Доброе утро, – Мирабель подвинулась, чтобы ему удалось лечь поудобнее.

– Мы вчера… – воспоминания завели в голове хоровод, и мужчина прикрыл глаза рукой, – Господь всемогущий, что мы вчера творили… Ты как?

– Счастлива. Прям орать охота, насколько, – она снова прильнула к нему, попадая в объятья, – А ты?

– Готов рыдать от радости, что тебе не больно и не плохо, – честно признался Бруно. Дрожь в голосе выдавала истинное волнение. Но всё обошлось, и его избранница по-прежнему смотрела на него с теплом и любовью, только казалась более… спокойной.

– Кажется, я нашла, в чём тебе везёт, – поддела своего любовника юная Мадригаль, – И мне заодно. Можно теперь я полежу на твоей груди?

– Я весь твой, mi locura. Лежи где пожелаешь, – разрешил он.

Пару минут они молчали, пока Мирабель задумчиво водила кончиками пальцев по волоскам на груди своего избранника. Казалось, её что-то гнетёт. Бруно терпеливо ждал.

– Вишнёвая тень показала мне прошлое, – наконец, произнесла юная Мадригаль, поднимая глаза к лицу дяди, – И там был дедушка Педро.

– Что?

– Да, как ни странно, Вишнёвая тень связана с Мадригалями с самого начала.

– Мирабель.

– Да?

– Когда ты так замолкаешь, я начинаю медленно умирать от интриги.

– Прости-прости, я собиралась с мыслями, – она лизнула пересохшие губы, – Как я поняла, бабушкина свеча впитала светлую магию в таком количестве, что для баланса появилось маленькое тёмное пятнышко. Оно замешкалось и не успело к тому, кого хотела выбрать в хозяева: его убили ударом мачете.

– Мо… моего отца?

– И моего деда, да, – Мирабель кивнула, щекотнув предсказателя кудрями, – Этому сгустку пришлось спрятаться от излишков светлой магии. Это ты не боязнь, просто им неприятно находиться рядом, и перебежать через горы, следуя за убийцами, которые, напуганные и злые, возвращались туда, откуда пришли. Им… надо было выпустить пар, и кто-то из этих негодяев увидел молодую тайру.

Поняв, что его любимой тяжело рассказывать, Бруно приобнял её за плечо.

– Да что ж это я, – Мирабель потёрла лицо ладонью, – Должно быть, переживания Вишнёвой тени… Та самка искала себе партнёра и думала о любви, забыв об осторожности. Вместо того, чтобы убить её, изверги нанесли ей глубокую рану на загривок, и, посмеявшись с того, как она больше не может запрыгнуть на дерево, ушли восвояси. Ей… было очень больно, и она не могла даже извернуться, чтобы вылизать рану. Она старалась снова и снова, но кровь текла сильнее, и тайра оставляла отпечатки там, где шла. Когда бедное животное осознало своё положение и разозлилось, его нашла Вишнёвая тень.

– Боже, – Бруно не мог найти подходящих слов, – Как же она страдала.

– Они обе страдали. Вишнёвая тень закрывала её рану и училась добывать еду, а также сама питалась яростью и злостью своей хозяйки. Тайра не стояла на месте и каждый день оставляла кровавый след, перетаскивая покалеченное тело, чтобы не привлекать хищников. В итоге рана загноилась, а эта поляна, – Мирабель кивнула на место их лагеря, – Стала ей последним пристанищем.

На миг предсказателю показалось, что они совершили святотатство, занимаясь здесь любовью, но вовремя понял, что животные попросту не мыслят настолько замысловатыми категориями.

– Вишнёвая тень осиротела, – продолжила свой рассказ Мирабель, – И очень долго бродила по джунглям в поисках хозяина. Когда магия дома Мадригаль померкла из-за меня, наша призрачная тайра прибежала поглядеть, что происходит, и… можно сказать что это была любовь. Я напомнила ей предыдущего носителя, и Вишнёвая тень – кстати, она такого цвета, потому что именно так выглядит кровь на шерсти тайры – ждала своего часа. У меня не было дара, но я была ещё ребёнком. Моё сердце пустовало, а потом я… – она улыбнулась, – Полюбила тебя. И именно этого противоречия в моей душе хватило для того, чтобы в семье Мадригаль появился дар совершенно иной природы. Мой дар. Моя Вишнёвая тень. Моя радость и в какой-то степени моё проклятие. Как и ты, querido. Но я приложу все усилия, чтобы мы смогли жить вместе. Все трое.

– Вот так история, – изрёк Бруно после недолгих раздумий.

– Это ещё не всё.

– Не всё?

– Нас нашли.

– Кто? – встрепенулся предсказатель.

– Помнишь, абуэла рассказывала о том, что они повстречали индейцев по дороге сюда? Мы с Вишнёвой тенью уже нашли их поселение и сходили на разведку. Я и раньше его чуяла, во сне, там приятно пахнет горькими травами, но в гости мы не заходили.

– Это далеко?

– Где-то полдня пути, но один из их людей услышал кое-что ночью и теперь движется нам навстречу.

– Услышал что?

Мирабель с намёком улыбнулась, приопуская веки:

– Да так, тут двое неистовствовали ночью.

– Madre de Dios, – совсем тихо пробормотал предсказатель, закрывая глаза ладонью, но при этом будучи не в состоянии сдержать улыбки.

– Никогда не знаешь что и когда пригодится, – юная Мадригаль вылезла из гамака, неспешно одеваясь, – Ну что, готов?

– К чему?

– Встретиться с кем-то не из Энканто, конечно же! – обладательница тёмного дара бросила ему пончо и остальную одежду, – Давай, познакомимся с ним!

– Что если… – начал Бруно и осёкся. Его любимая была права: настала пора просто жить, не прикидывая вариант за вариантом.

***

Спустя час путники пересеклись с довольно стройным мужчиной лет сорока в белой одежде. Он взирал на них с неприкрытым любопытством. В глазах незнакомца появилось ещё больше любопытства, когда Бруно, откашлявшись, произнёс:

– Hycha Бруно, asy Мирабель.

–Hycha Чукуй, –негромко ответил индеец, – Saoa nga gui?

– Что? – шёпотом, словно боясь спугнуть этот миг, спросила Мирабель.

– Zeguigosqua, – расплылся в улыбке новый знакомый, указывая на собственное ухо.

– Говорит, что слышал, как мы… женились, – сдерживая рвущуюся наружу улыбку, перевёл Бруно.

– Откуда ты знаешь их язык?

– С нами в детстве нянчилась индийская женщина, Виситасьон, и немного научила меня говорить на языке муиска, но я и не предполагал, что однажды мне это пригодится.

–Ij guaha iougue, – вдруг произнёс Чукуй, хмурясь.

Словно догадавшись, что речь о ней, на плече Мирабель материализовалась Вишнёвая тень. Она выглядела как тайра, только мех у спины слабо колебался, показывая, что она принадлежит к миру духов.

– Он называет её теневым демоном.

– Supqaaguyn, – в голосе нового знакомого прозвучало уважение, когда он увидел, что юная Мадригаль спокойно относится к разлёгшейся твари.

– Он назвал меня ведьмой или вроде того? – угадала обладательница тёмного дара. Предсказатель кивнул. Их собеседник нерешительно помялся, но затем всё же протянул руку:

– Saoa nga gui. Бруно. Мирабель. Рад… Познакомиться.

– Говоришь по-испански? – обрадовался предсказатель, чей запас слов уже весомо истощился.

– Мало. Вы… бродяги?

– Мы идём в город у моря. Туда, – указала в нужном направлении Мирабель.

– Картахена де Индиас. Город, – любезно подсказал ей название Чукуй. Словно отмечая жажду приключений, желудок юной Мадригаль издал недовольное урчание.

Индеец хихикнул:

– За мной. Гости. Резервация муиска. Гости.

Путешественники переглянулись.

– Идём, – улыбнулась Мирабель, подавая Бруно руку. Предсказатель втянул воздух, осознав, что в кои-то веки дышит полной грудью. Их ждала новая жизнь, где ни одна душа кроме них самих не знала, кто они друг другу и откуда пришли.

Saoa nga qui. Муж и жена – и ничего более.

Бруно протянул ей руку в ответ, переплетая пальцы. Его маленькая женщина ласково улыбнулась.

– Идём, mi locura. Точнее, – он призадумался, – Mi chie. Моя луна.