Синдром Персефоны (СИ) [Vikkyaddams] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== 1 ==========


— Прости, но я не стану этого делать. Не только потому что очень сложно даже поверить в то, что ты сам этого просишь, но и потому что Гадес прикончит мою купидона за подобную вольность, — отказалась Беделия и в подтверждение своих слов отрицательно повела головой.

Сидевший напротив неё в кресле подался вперёд и выжидающе оперся локтями о колени:

— Станете, доктор Дюморье. Вы станете.

— Ты угрожаешь мне? — фыркнула Беделия.

— Ну, не до того, конечно. Как можно угрожать эротической стихии, что родилась едва ли не одновременно с матерью-землёй нашей*? Всё, что я могу использовать, так это предупреждение.

Беделия внимательно следила за мягкими, но одновременно ограничивающими интонациями собеседника.

— И о чём же ты меня предупреждаешь?

— Доктор Дюморье, может, всё же попробуете натравить на Гадеса** вашу малютку и внушить ему желание обрести спутника жизни, вместо того чтобы вынуждать меня проявлять дурной тон?

— Подумал ли ты о чувствах бедной матери, о том, что переживёт она, когда её сын окажется обречён на жизнь в царстве мрачного Гадеса? Ведь даже приёмные дети становятся близки родителям. Где твоё сердце?

— Пускай чувства Бэллы вас не волнуют. Представьте лучше, что почувствуете вы, когда я намекну ей, что Афродита*** взялась за старое и заявляет о том, что как богиня она куда как влиятельнее Деметры****. Потому что, если подумать, какой же смертный откажется от чувственных любовных потрясений, променяв их на труды в поте лица за кусок хлеба?

Беделия проследила, как локти собеседника ушли с колен и снова расслабились в мягких подлокотниках кресла. Потрясающая самоуверенность для того, кто носит потёртую левайсовскую джинсовку.

— Ты солжёшь.

— Да. Но Бэлла поверит. Ведь я ей не чужой. В этом наша слабость. Мы, боги, сотворены по подобию людей. Нами движут низменные порывы и страхи. А как только она поверит, расстроится невероятно. И разозлится. Уже сейчас ясно вижу, как земной рай становится ничуть не лучше мира загробного: оскудевшие поля, земля которых не родит ни колоса, ни стебля; голые леса, чащи которых тощи и не могут прокормить ни птиц, ни зверья; сады, усеянные гниющей падалицей, более не цветущие и не плодоносящие. А что же люди? О них лучше и не думать. Но вы всё же вообразите, как скоро голод возьмёт своё и люди забудут о любви в угоду стремлению насытиться. Только, всего-навсего, насытиться?

— Ты чокнутый?

— Упаси господь, — улыбнулся собеседник, довольный подвернувшейся шуткой. — Доктор Дюморье, сделайте так, как я прошу. Ведь чем дольше вы будете упрямиться из-за потенциальных страхов и угроз, тем длиннее распрю между богинями я развяжу. И тем больше поколений людей умрёт, забыв о продолжении рода. Фертильность в условиях голода купируется, эта закономерность доказана антропологами. Как же вы будете чувствовать себя, когда механизм поклонения вам будет так немилосердно разрушен?

Златокудрая Афродита пошла яркими пятнами по скулам и шее.

— Вот и хорошо. Зовите купидона.

— Фрэдди! Я знаю, что ты слушаешь за дверью. Живо иди сюда.

И в самом деле: дверь почти бесшумно отворилась, а вместе с этим в гостиную раздумчиво зашла Фрэдерика Лаундс. Подошла к креслу матери, села на подлокотник и зло спросила:

— Что, хочешь, чтобы я пустила в Гадеса свою стрелу?

— Здорово, что не приходится объяснять дважды, — кивнул собеседник.

— Да он мне тут же кишки вырвет. Вырвет и размотает по своей холёной альпийской лужайке с ночными асфоделями.

— Бросьте, Фрэдерика. Размотает, если вовремя не отвлечётся. Это уж оставьте мне.

Купидон неприязненно и почти с полминуты пялилась в раздумьях. Нерадостные перспективы, нарисованные перед Афродитой, а соответственно, и перед нею, превзошли в значимости страх ветреного божества перед страхом погибнуть от гнева бога едва ли не первородного. Наконец дёрнулась и протянула руку, развернув ту ладонью вверх. На запястье, покрытом веснушками, уютно устроилась вытатуированная золотой краской стрела, а в самой ладони лежала вишня.

— Ешь.

Она проводила взглядом ягоду до ненавистных губ, убедилась, что мякоть проглочена, а косточка, блестящая от слюны, вернулась к ней на ладонь.

— Доктор Лектер ранняя пташка. В семь утра чтобы был на Эреб-авеню*****. Опоздаешь и не явишься вовремя, клянусь, вернусь с того света, как Орфей******, и выбью из тебя всё твоё божественное…

— Мисс Лаундс, я буду вовремя.

***

Ганнибал Лектер, как и сказала купидон, был ранней пташкой. Гадес, будучи богом, потребности в сне не испытывал, равно как и в прочем, свойственном смертным, но тело надлежало содержать в порядке,