Два мотылька (СИ) [Dayrin] (fb2) читать онлайн

========== Часть, в которой дракон приходит к гром-птице незваным гостем ==========

Он уже битый час бродил по этим холмам в поисках дороги к городу, да только даже чуткое обоняние не доводило до путного места для обзора, вынуждая его петлять по звериным тропкам между массивов дикой дубравы. Черт дёрнул Оливьера пойти и посмотреть природные красоты городка, в который художник приехал в поисках мотивов для написания абстрактных картин. Кроме того это вылилось в небольшое путешествие, о котором тот грезил с самого детства, когда мама рассказывала ему о чудесах самых разных мест: от Небеснограда, где некогда обитали потомки гром-птиц, а после спустились на землю, до пустошей Вулкании, откуда родом были те первые драконы, что дали его роду жизнь.

Сам Оливьер от предков унаследовал непривычный для других монстров хвост с гривой на нем, оканчивающийся пышной кистью охристого оттенка, изогнутые назад рога да душу необычной формы кристаллического ромба. Хотя, среди всего этого выделялись и его природная гибкость, любовь к золоту или драгоценным камням да странные пристрастия в пище, многих прочих способные отправить к праотцам.

Он плутал в частоколе деревьев, чутко принюхиваясь, будучи способным распознать тонкие нити ароматов, недоступные другим, пытался сориентироваться и растерянно мотал головой, поделенной химеризмом окраса на чёрную и кремовую половины, как и его тело. Руны из-за усталости на дымчатой части костей из некогда янтарно-рыжих поблекли, гетерохромный взгляд погрустнел и утратил живой блеск его неуемного любопытства, а хвост то и дело цеплялся за растения, успев на ребристую шкурку на позвонках нацеплять репейник. Парень то и дело касался цепочки на левом роге, пальцами задевая свисающий с нее изумруд, словно прося совета или поддержки предков, что передавали эту реликвию из поколения в поколение сперва избраннику души, а потом детям. Но чутье молчало, осталась лишь интуиция, и взгляд Оливьера метнулся к холму, на котором высился раскидистой кроной вековой ствол дуба — с него наверняка открывался хороший обзор. Выдав счастливый звук, напоминавший короткое и вопросительное “ррр”, монстр-скелет шустро направился туда, почти бегом добравшись до нужной точки. На дерево он влез достаточно проворно, ловко изгибаясь и помогая себе хвостом, встал на опасно качающейся ветви и окинул взглядом простор лесов. Сплошная дикая местность — от этого душа Оливьера сжалась в испуге, ухнулась под ребрами и замерла. Но монстр развернулся и тут же выдохнул с облегчением, даже дым пустил нечаянно из носа, увидев на спуске склона темную черепицу крыши чьего-то дома. Однако, стоило монстру собраться спускаться, как у самого занемели ноги — дуб оказался прилично высоким, ещё и на холме рос, а потому боязнь высоты лихо вогнала когти льда в его мысли, мешая мыслить здраво. В итоге из-за этого слез Оливьер весьма неудачно, практически спрыгнул и тут же охнул болезненно, растянувшись на траве боком и держась за ногу. Не сломал конечно, но наверняка получил повреждение, шевелить ей было ощутимо больно, хотя терпеть всё ещё возможно.

Проклиная свой энтузиазм, монстр мотнул хвостом, приминая растущую под деревом полынь, встал с шипением и тихим рычанием недовольства да поковылял в заданном себе направлении к неизвестному дому, чтобы там если не отдохнуть, то хотя бы уточнить, куда идти.

Вышел довольно быстро, чуть припадая на поврежденную конечность, но разбираться с этим собирался позже. Хвост помогал переносить основной вес на здоровую ногу, хотя грива на нем заметно топорщилась от неприятных ощущений и без того наполненная черт знает чем. Даже какие-то мелкие веточки застряли в пушистой кисточке и цеплялись за траву или кусты терновника, через который Оливьеру пришлось продираться.

Дом оказался бревенчатым, аккуратным с очень большими окнами — владелец явно любил виды на безлюдные холмы, открывающиеся из его жилища на отшибе городка. Монстр выдохнул с явным облегчением и юрко взобрался на крыльцо, коротко постучав в массивную входную дверь, сбоку от которой бликами теней покрывалась открытая веранда с крышей, чистым столом и скамьей за ним. Пахло сосновым спилом, смолой и чем-то сладким, Оливьер невольно залип на разборе этого аромата, так увлекся, что даже вздрогнул, когда дверь резко распахнулась.

На пороге высился монстр, тоже скелетоподобный, да только имел огромные полотна крыльев, что топорщили за спиной их обладателя перья, переходившие от светлой лазури до темного кобальта, выдавая его явное недовольство.

— Чё надо? — он почти прорычал это, хрипло, низко и весьма неприветливо, сузив в пристальном прищуре жемчужно-белые огни в глазницах — левый был расчерчен голубым кольцом в нем. Выглядело необычно. Как и жилы, словно молнией пронзившие черноту его костей, убегавшие голубоватыми линиями под темную ткань футболки и спортивных штанов.

— Здравствуй. Мне надо отдохнуть, — Оливьер нагло улыбнулся, мелодичным голосом сбивая с толку хозяина жилища, которому тот не дал опомниться. Шагнул вплотную, поведя носом и, радостно фыркнув, ловко скользнул в дом прямо под рукой и крылом высокого скелета, не размениваясь на излишнюю вежливость или пояснения.

— А больше тебе ничего не надо, дебил? Пошел прочь из моего дома! — монстр предостерегающе зажёг в руке сгусток магии, подозрительно напоминавший шаровую молнию. Переливчатую… Фиолетово-огненную — на такой цвет Оливьер смотрел с неприкрытым восхищением.

— О, звёзды, какая красота! Твоя магия это настоящий шедевр! И не трать силы на имитацию ярости, драконье чутье не обманешь — у тебя душа добрая, — незадачливый художник-путешественник выглядел в некоторой степени самодовольно, но в этом не соврал. Он действительно мог учуять недобрые намерения, но их не было и в помине. А чужое раздражение — это фактически часто было его личным развлечением. Эдакая шалость и проказа — довести кого-нибудь до белого каления, а потом и успокоить с не меньшим интересом.

Монстр же от слов Оливьера впал в настоящий ступор — даже крылья, что держал чуть поджатыми, опустил к дощатому полу, а потом зарычал сердито, хотя и убрал магию. Но быстро сократил до Оливьера расстояние и, схватив за шкирку, как нашкодившего котенка, встряхнул, заставив парня поджать к груди хвост и сдавленно охнуть из-за ноги, чем явно осадил весь запал чернокостного крылатого хозяина этого дома.

— Кто ты и что тебе нужно? — тот не очень-то повелся на страдающий вид незваного гостя, но стоило тому заговорить, как перестал скалить нешуточно острые зубы, буквально ощущая, что хвостатый проныра не лгал.

— Меня зовут Оливьер, а тебя? Я приехал работать сюда, в этот город, да только заблудился, стоило выйти и посмотреть на лес. С дерева увидел твой дом, свалился с него и решил тут передохнуть, — Оливьер снова улыбнулся. Его явно потешало то, что владелец с такой лёгкостью мог поднять его над полом. Но стоило ему отпустить, буквально уронив художника всем весом на повреждённые кости, как тот просто заскулил, метнув хвостом в сторону и осев на пол, глядя снизу вверх сердито и обиженно. Из парня выбило всю спесь жгучей обидой… Оливьер больше не горел желанием оставаться рядом с таким грубияном, а потому зарычал на куда более высоких нотах, чем незнакомец, шатко поднимаясь на ноги и собираясь уйти. Но ему теперь не позволили и этого, остановив мягким крылом, толкая обратно в дом, отчего рогатый едва не свалился снова.

— Меня зовут Бастиан. Раз уж припёрся, то буря бы с тобой. С дерева, говоришь, упал? Что там у тебя? — крылатый явно поумерил пыл, отметив, что такое уязвимое чудо ему точно не враг сейчас. Да и во взгляде светлых глаз блеснули рыжие искорки сожаления за причиненную ненароком боль, чего Бастиан не любил не меньше, чем просить за что-либо прощения. Вину он привык заглаживать не словом, а делом, а потому, не дожидаясь ответа его гостя, подхватил того на руки и отнес в гостиную, недовольно ежась, когда его спины коснулся вспугнутый внезапным порывом добросердечия хвост. Устроив нерадивого туриста на диване, он рассмотрел его внимательнее: весь потрёпанный, репейника на хвосте ужасающее количество, вид уставший, пусть он и прятал его за личиной липучей наглости, но Тиан видел его насквозь. Прищурился недовольно и крылья распустил узкими полотнами, чуть опуская ниже, словно хотел показать, что не тронет даже за его наглое вторжение. Он не был тем, кто бросает в беде, даже если существо его раздражало. Взгляд крылатого потяжелел — он явно ждал ответа.

— Я не смотрел, что там, неудачно приземлился на ноги, вот и всё. А здесь хотел узнать, как мне вернуться в город, — Оливьер с интересом вертел головой, рассматривая убранство просторной гостиной, немного осторожничая в движениях с левой ногой, что не укрылось от внимания Бастиана. Он обреченно, протяжно хмыкнул, встав на колени у дивана, начав стягивать с Оливьера сапоги под его удивлённое фырканье. Отставил в сторону пару обуви и аккуратно закатал штанину, оголяя берцовые кости на кремовой половине тела и тут же замирая, увидев, как через малую шла рыжей чертой трещина. Оливьер и вовсе испуганно дернулся, увидев повреждение, но на живот тут же легла тяжесть чужого крыла, не позволяя делать резких движений.

— Мать моя гроза! С какой же высоты ты упал? — Бастиан поднял к Оливьеру порыжевший взгляд, рассматривая руны на лице гостя, к которому теперь чувствовал настоящую жалость. Тиан хорошо знал, что ломать кости очень больно, а этот парень держался весьма хорошо, что уже само по себе вызывало уважение.

— С верхушки дуба, с которого смотрел на окрестности, — беззаботно пожал плечами монстр, успокоившись и начав елозить хвостом по дивану — из-за репейника он нестерпимо чесался.

— С дуба рухнул, оно и заметно, — крылатый коротко хохотнул хриплым смехом, хищно скаля острые зубы, на что Вьер обиженно сожмурился, отводя взгляд к аквариуму с крупными, серебристыми рыбками у стены, — ладно уж, мелкий, расслабься. Помогу, но до города с такой трещиной не отпущу, далековато ты забрался. Посидишь пока у меня, дракон нелетающий.

С этими словами Тиан, что-то бормоча под нос про глупых и любопытных, поднялся и ушел в другое помещение, начав чем-то шуршать и что-то при этом комментировать. Вьер же в это время обреченно выдохнул с тихим стоном — все же нога болела, а сам он вымотался, о чем говорили поблекшие на охристых рогах кристаллы. Да и оставаться в чужом доме ему было непривычно, хотя душа смутно о чем-то другом волновалась, но монстр не мог разобрать — в чём причина. Размышляя обо всем и ни о чем разом, он не глядя принялся выискивать в гриве хвоста колючие шарики репейника, отдирая от шкуры и сердито рыча на очень тихих нотах, не замечая, что за ним из дверного проема какое-то время пристально и цепко следил взгляд светлых глаз на черном, веснушчатом черепе. Бастиан подошел ближе, сел рядом и без всяких комментариев принялся помогать, сперва очистив гриву от сора, а затем причесав ее принесенным из комнаты синим гребнем, приводя в порядок методично и со знанием дела, пока Оливьер зачарованно рассматривал незнакомца.

Его жилы привлекали внимание — дельтами рек вились по рукам и даже лицо испещрила одна из них, от уголка рта до виска разойдясь молниевыми изгибами.

И крылья…

Окантовка на перьях очаровывала, как и оттенки синевы, напоминавшие не то пучину океана, не то ночное небо. Тиан тем временем бережно снял с одежды пострадавшего прочий мелкий лесной мусор, сложив его в пакет со снятым с хвоста репеем. А затем, осмотрев трещину, осторожно провел по ней пальцами, почти невесомо, чтобы не причинить боли, достал из коробочки, которую принес сюда, плотные бинты и замотал ими повреждение, фиксируя с явным пониманием того как, что и зачем делал.

— Жить будешь, попрыгун. Магией быстро подлатается, главное не тревожить пока, — деловито подметил Тиан, опуская закатанную ткань его брюк обратно и отстраняясь, чтобы всё отнести на место.

— Спасибо, — тихо ответили ему с дивана, но в этот раз без тени наглости, а очень искренне, что парень тут же скрыл за тенью шалой улыбки, стоило крылатому обернуться и смерить недовольным взглядом своего гостя. Он сердито проворчал что-то неразборчивое и покинул общество Оливьера, пока тот расслабленно начал осматривать интерьер подробнее.

Долго изучал глазами длинный проигрыватель у стенки, зеркальный блеск резонаторной гитары, стоявшей рядом, стопки старых и новых пластинок, шкаф с массой мелочей в нем, большинство из которых отдавали в оттенки синевы, какие-то книги, а потом снова внимание утонуло в аквариумной жизни, где меланхоличные обитатели блестели серебром чешуи.

Оливьер неотрывно следил за рыбками, найдя в узорах их чешуй отголоски фрактальной живописи, автором которой была сама природа. Мысли покинули голову, а усталось брала свою дань, погружая Вьера в сон и забытие трудного дня, большую часть которого парень блуждал по дикому лесу. Хозяин дома не появлялся достаточное время, чтобы парень успел уснуть.

Тиан вернулся через какое-то время, хотел было сказать что-то своему гостю, да так и замер с тарелкой, полной фруктов, на входе в свою гостиную, видя, что Оливьер спит, расслабленно обмякнув на подушках и свесив до пола пушистый хвост. Подошел тихонько, оставив еду на столике сбоку, а хвост парня аккуратно подняв на мягкую обивку дивана, невольно засмотревшись на витиеватые узоры огненных рун на его черной половине. Тиану его внешность казалась необычной, но не отталкивающей, а наоборот… Он счёл его симпатичным. Отогнав от себя наваждение, крылатый фыркнул, но угощение оставил Оливьеру на случай, когда тот проснется голодным, совсем не зная, что только что усложнил этим жизнь себе.

Но Бастиан ведь не мог знать, что Оливьеру не все фрукты были бы в радость.

Парень проснулся через пару-тройку часов, ощущая странный запах неподалеку. Открыл сонные глаза, растерянно осматриваясь, потёр лицо пальцами, градиентом уходившими в противоположный оттенок тела и шевелил хвостом, потягивая его изгибами, пока в итоге сам не зевнул широко, гибко выгнувшись на диване в красивую дугу, да только тут же зарычал и вздрогнул, когда ногу прострелило резью неосторожного движения.

— Вот же ж, мммх, — вцепился в обивку руками, пережидая волну неприятного чувства, а затем вздохнул глубоко, ощущая рядом сладкий и манящий запах. На тарелке у столика он обнаружил еду: фрукты, что были нарезаны мелкими дольками, среди которых Оливьер не признал и половины. К счастью, бананов среди них не нашлось — монстр понятия не имел почему, но боялся их до одури, а вот тропические нотки незнакомых ароматов показались любопытными. Дома было тихо — то ли не было никого, то ли Тиан спал у себя. Оливьер проверять не стал, сел осторожно да потянулся к угощению, с наслаждением пробуя какую-то жёлтую ягоду с чуть подсохшими, приятно шурщащими листочками. Это оказалось безумно вкусно, и парень даже глаза прикрыл, скрутив хвост в кольца. Наслаждаться новыми вкусами было приятно, мысли не посещали голову, и проблемы поиска свободного времени для написания новых картин отошли на второй план как нечто не настолько важное. Оливьера тронула забота существа, что всеми силами пытался выглядеть если не пугающе, то уж точно опасно или грозно. Это будто поддразнивало потомка драконов, хотелось спровоцировать и взглянуть на то, что из этого получится. Раскрыть его настоящего и добиться бо́льшего доверия, но почему этого вдруг захотелось, парень ответить не смог бы даже самому себе.

За приемом пищи парень и не заметил, как в комнате очутился владелец дома — его выдал шелест перьев, когда Тиан чуть потянулся крыльями, имея вид весьма сонный. Кажется, на тихий час отправился не только Оливьер, чему тот искренне порадовался, подергивая кончиком хвоста в жесте наблюдательного любопытства.

— Спасибо за угощение. Признаться, я не совсем понял, что из фруктов ел, но это вкусно, — парень задумчиво взял оставшуюся последней на тарелке беловатую мякоть с множеством черных косточек в ней, напоминавших маковые зёрнышки. Пожал плечами и съел сразу несколько, довольно облизываясь.

— Хмм? А, да там… Личи, киви, манго, физалис да питахайя, — отмахнулся монстр и с подозрением сожмурился, когда Оливьер аккуратно встал с дивана, доедая фрукт. Похромал немного, но радостно заурчал, отмечая, что несмотря ни на что мог сносно перемещаться. Озадаченно качнулся, чувствуя, что тело как-то не слушалось привычно, снова кусая плод с видом явно озадаченным да и жевал не так уж уверенно. И сам вдруг стал до странного напуганным и уязвимым…

— Что-то… Ммм… Бастиан, что я сейчас ем? — странный, немного неровный голос и хаотичное, но медленное движение хвоста привлекли внимание Тиана. Он, недовольно хмурясь, подошел ближе, рассматривая кусочек угощения, которое в руках держал его гость.

— Ты совсем что ли пещерный монстр? Питахайю никогда в магазине не видел? Такой розовый плод, с чешуйками, — ворчливо объяснил монстр и тут же напрягся, когда парень выронил фрукт и снова качнулся. А самым пугающим было то, что сперва на рогах полностью погасли кристаллы, сперва крупные верхние, а затем и нижние начали стремительно пустеть, словно враз опустошаясь, а следом… погасли и руны на теле.

— Драконий фрукт… нельзя… — слабо и даже как-то раздосадованно просипел монстр, закрывая глаза и безвольно падая на пол, соприкосновение с которым Тиан предотвратил только благодаря тому, что стоял так близко. Подхватил крылом и руками, не веря своим глазам и ощущая в душе жгучий ужас. Да, монстр не рассыпался в прах, но магия в нем словно исчезла, а ещё…

Он, кажется, не дышал.

— Блять, да я же не знал! — с каким-то отчаянием выдохнул монстр, спешно относя совершенно бездыханного Оливьера в спальню и оттуда же звоня в скорую помощь, пока взгляд неверяще смотрел на кристаллы, что теперь в основании рогов пугали мертвенной чернотой пустот, а ведь совсем недавно там дерзостью искрилась его сила и здоровье.

Бастиан не находил себе места, ожидая врача. Рычал в бессилии, припадал к груди ни в чем не повинного парня, силясь услышать душу, но там было пугающе тихо… Крылатый все успел десятки раз крепко послать к чертям, но все же оттянул майку на груди нового знакомого, заглянув за клетку ребер и замер тут же, почти благоговейно опуская крылья — его заворожило увиденное.

Ромбик души, что уже само по себе было необычно, замер недвижимо, но все ещё слабо светился, словно утомленная донельзя.

Живой…

Но истощенный до минимального предела. Монстр костерил себя тем, что не спросил, все ли можно есть этому дерзкому дракончику. И особенно теперь пугало, что это может возыметь какие-нибудь последствия. Бастиан был морально готов взять всю ответственность на себя, но произошедшее все равно ужасно пугало.

— Проснешься, хвост надеру, — сердито прорычал Бастиан, топорща взволнованно перья, да только все равно беспокоился и к дверям, в которые постучались врачи, метнулся со скоростью летней грозы. Яростно, готовый обрушить гнев на любого, желая поскорее узнать, что вообще произошло.

И злился пуще прежнего после, когда те беспомощно развели руками, мол “истощение магического резерва, индивидуальная непереносимость, ждите восполнения”. Но никакие требования не помогли исправить ситуацию, отчего Бастиан ужасно переживал. Словно чувствуя его давящую ауру за спинами, работники медицины поспешили удалиться, оставив рекомендации по отпаиванию нерадивого гостя. Тиан рычал, поднимая выше крылья и, в порыве бессильной свирепости, разбил стеклянную пепельницу о стену в гостиной. На этом полегчало, и монстр отправился на кухню, прихватив рецепт, выданный докторами, чтобы приготовить бульон, благо мясо у него имелось. Осталось только понять, как это сомнительное “удобрение для овоща”, как пойло мысленно окрестил Бастиан, влить в бесчувственного Оливьера.

Но все оказалось довольно просто. Тиан чуть приподнимал монстра, наклоняя к его рту кружку с получившимся отваром, а тот на удивление глотал его рефлекторно, хотя и выглядел пугающе неживым. И лишь к самой ночи Тиан, сидевший рядом на постели, поймал себя на мысли, что не отходит от этого наглого монстра… Вздрогнул от этого, перестав созерцать уже невидимые в черноте ночи за окнами холмы, перевел взгляд на спящего хвостатого монстра и, словно на пробу, что-то для себя проверяя, накрыл его одним крылом, аккуратно и медленно, присматриваясь к тому, что из этого вышло.

Было так темно, что Бастиан только в этой мгле, где ни зги не видно, уловил едва заметное свечение рун Оливьера, ставшее ему добрым знаком того, что он очнётся, как и обещали врачи.

А он выбьет себе на лбу то, что никогда нельзя угощать эту занозу в заднице драконьими фруктами.

И отчего он вдруг подумал, что они снова увидятся после? Бастиан фыркнул недовольно, начав как-то разочарованно курлыкать на протяжном выдохе, снова поднимая крыло и более не касаясь Оливьера. Странный получился день. Живешь себе спокойно, а тут дракон с дуба свалился…

Комментарий к Часть, в которой дракон приходит к гром-птице незваным гостем

https://vk.com/fantasmasofyoursoul группа автора

========== Часть, в которой два монстра друг к другу присматриваются ==========

Когда Оливьер, наконец, открыл глаза, то совсем не мог осознать произошедшего: ни где он, ни как долго, ни почему такая слабость. Словно гравитация усилилась в десять раз — даже хвост, обычно такой подвижный, еле ползал по простыне, придавленный отсутствием должного количества сил. Наличие постели озадачило с новой волной мыслей. В доме Оливьера кровати не было вовсе — монстр спал на толстых, мягких коврах в ворохе множества удобных подушек, а потому парень с тихим стоном с трудом поднял руки, закрывая лицо, пытаясь мысли собрать в относительно правильном порядке.

Вспомнилось лицо его нового знакомого, словно вспышка, единичный кадр, но именно он послужил ему отправной точкой восстановления разбитых на куски воспоминаний. Вязкие мысли ворочались с усилием, но в целом Вьер понял, что именно случилось, и даже фыркнул смешливо от того, что в сладком фрукте не распознал запретный, что весь магический резерв обнулял полностью. За окнами, что высились от изножья кровати до потолка, массивными изгибами перекатывались лесистые холмы, укрытые вуалью утреннего тумана. Солнце только начало освещать макушки. Взгляд его скользнул к потолку, под которым были устроены огромные ветви, по которым змеились медные плафончики гирлянды да висели небольшие ловцы снов, невольно вызвавшие улыбку. Кажется, в них были вплетены перья Бастиана. У Оливьера подобные безделушки тоже висели под потолком, с которого, кроме них, свисали сотни атласных, цветных лент.

Силы степенно возвращались, и скелет смог принять сидячее положение. Картинка перед глазами неспешно качнулась, но все же соблаговолила принять правильное положение. Оливьер тряхнул головой, недовольно, тихо рыча, но рискнул на этом не останавливаться, стоило только увидеть сбоку небольшое трюмо с зеркалом. Это стало его целью — хотелось увидеть кристаллы на рогах и оценить степень восстановления, но подъем с постели, который Оливьер ознаменовал радостным смешком, резко прервался подкосившимися ногами и грохотом рухнувшего на дощатый пол тела. Нога с трещиной на это отозвалась резью, подкидывая понимание, что времени прошло не слишком-то много, а резерва маны на заживление было недостаточно.

— Блядь, — сдавленно выдохнул на полу монстр, пытаясь вернуть выбитое дыхание, не сразу поняв, что его рвануло наверх, а чужой голос, кажется, неплохо крыл отборными ругательствами с явным оттенком знакомой хрипотцы, — Бастиан, — сипло позвал Оливьер, с усилием вернув изображение обратно, а заодно и прекратив поток ругани рядом. Крылатый монстр оказался так близко — почти над ним, всматривался с прищуром, выглядел разозленным, да только опущенные вдоль тела крылья выдавали в нем намерение не пугать. Волнение, впрочем, тоже.

— Вот ты дурной! Куда вылез-то, сумасшедший? — укоризненно сжимал острые зубы, а перья топорщились пушистым облаком за спиной, небрежно свисая длинными полотнами крыльев с кровати, на краю которой сел Бастиан, уложив рядом Оливьера.

— Хотел посмотреть, насколько все плохо, — монстр недовольно потёр рог, но стоило Тиану потянуться к кристаллам рукой, как тут же ощерился, злобно рыча, — не тр-р-рогай меня!

Подействовало более чем отрезвляюще — темнокостный отдернул руку, но выглядел огорченно и виновато, приняв все на свой счёт в том числе из-за угощения.

— Оливьер, я не знал на счёт питахайи, — тихо сказал, отворачиваясь к окнам и более не нарушая личного пространства, — не поступил бы так, если бы знал. Алкоголь для меня имеет похожий эффект, но скорее действует как яд и способен убить, — поделился с ним, встав с постели и складывая крылья за спиной, где в вырезах футболки они соединялись со стержнем позвоночника. Оливьер теперь и сам чувствовал себя виноватым за резкость, но предпочел промолчать, просто потому что растерялся. Это настолько очевидно отразилось в его двухцветных глазах в обрамлении меток на черепе, что даже с неважным зрением потомок гром-птиц эту эмоцию рассмотрел. Кивнул понимающе с лёгкой тенью улыбки и с комода взял небольшое зеркальце, протянув его парню.

И он вздохнул с облегчением, увидев в отражении, что магии не хватало лишь в бо́льшей части самых крупных кристаллов на изгибе, а малые были полностью заполнены. Уже хорошо.

— Спасибо… Эм… Прости, знаешь, это… Не принимай на свой счёт, хорошо? У них чувствительность, как у души, а потому, если их коснуться, то я теряю здравый смысл, — объяснил виновато, поджимая хвост поближе к ногам и груди, стараясь казаться меньше и возвращая зеркало обратно хозяину дома. Тот словно под дых получил таким признанием, поняв, что полез в очень личное и чувственное, отчего сам покрылся двухцветным свечением смятения, перекрывшим веснушчатые скулы градиентом от лазурного до рыжего.

— Понятно… Как себя чувствуешь вообще, искатель приключений? Гроза на мою голову, — поинтересовался, но уже вовсе не раздражённо, плечом подперев косяк дверного проема в спальне. Крыло одно вытянул вдоль тела до пола, небрежно поправляя выбившееся из общего ряда пёрышко.

— Чисто теоретически, могу на такси добраться до съёмного жилья… Кстати, а давно я сплю? Какой день? — Оливьер озадаченно нахмурился, но улыбка с лица не ушла, словно жила там постоянно, и лишь глаза выдавали его растерянность. Тиан любовался именно взглядом, словно его видел лучше всего с такого расстояния.

— Чисто теоретически, я тебе хвост подпалю молнией, если в таком состоянии куда-то пойдешь. А спал ты всего пару дней, врачи сказали тебя супом поить, я надеюсь, что хотя бы от куриного бульона ты не превратишься в слизняка, — посетовал хрипло крылатый монстр и усмехнулся, отчётливо ловя в чужом взгляде колючую дерзость недовольства. Добрый знак — идёт на поправку.

— Я не виноват, что ты дал мне драконий фрукт, — ответил колко, огорченный тем, что этот монстр продолжал вести себя довольно странно: то грубо, то участливо. Вот и сейчас на его слова Бастиан изменился в лице, зарычал раздосадованно и вышел вон, не проронив ни слова. Но за пределами спальни начал что-то ворчать под нос, однако деталей уже было не разобрать.

Оливьер спиной упал на постель, разочарованно рыкнув, словно недовольный кот, рассматривая огоньки под сводом деревянного потолка. Отпуск его начался не очень удачно — он не был таким неловким со времён юности, когда упал с лошади и получил перелом хвоста. А теперь он застрял в чужом доме с монстром, с которым поладить было не так уж легко. Но стоило ему об этом подумать, как Бастиан испугал его тем, что заглянул сверху, прокравшись в комнату поразительно тихо, отчего хвост парня испуганно поджался к груди, вспушив гриву.

— Легче, дракон. Я принес нормальной еды, — в подтверждение его словам на смятое покрывало опустился поднос с ароматным запеченым мясом, от запаха которого Оливьер едва не поперхнулся слюной, а где-то под нижними ребрами призывно заурчал голод. Тиан на это лишь довольно усмехнулся, немного нерешительно сев с краю, но не получив недовольных возгласов от гостя по этому поводу, остался в его компании. Вьер медленно сел, что все ещё давалось не без труда и потянулся к еде, устроив поднос с тарелкой на коленях. И только съев первый, сочный кусочек пищи благодарно погладил хвостом руку хозяина жилища. Тот на удивление не отдернулся.

— Спасибо тебе. Мы не знакомы толком, а ты так со мной возишься~, — Оливьер заметно повеселел, поедая питательный завтрак, а Тиан невольно поймал себя на том, что ему была приятна забота об этом оболтусе.

— Твоя семья наверняка с твоей неугомонностью мается, — фыркнул крылатый, но удивлённо вскинул голову, когда на его слова парень слишком сильно звякнул вилкой и замер.

— Нет у меня семьи. Мама умерла, когда мне было двадцать, — грустно и тихо сказал тот, продолжив есть уже медленнее. А Бастиан готов был перья на крыльях драть от досады — все получалось не к месту. Он промолчал, сверля взглядом тарелку, нерешительно потерев пальцами молнию на лице, прежде чем спросить снова.

— Кем ты приехал работать здесь? Не похоже, чтобы ты рвался трудиться, — его голос звучал спокойно и ровно, но сам монстр старался перевести тему с грустного мотива на что-то более приятное, а заодно узнать побольше о том, кто невольно стал его подопечным.

— Я художник. Пишу абстракции, а сюда в отпуск приехал, хотел взглянуть на природу и вдохновиться на что-то новое. Поработать с новыми впечатлениями, — охотно ответил парень, подняв заинтересованный взгляд на своего спасителя, пусть он и усложнил его нежданный к нему приход, — а ты?

— А я… Мрачный, злой монстр, которого все обходят стороной… А ещё у меня музыкальный магазин с пластинками, — Тиан вытянул из кармана пачку странного цвета сигарет, показал на них вопросительно и, получив согласие, прикурил, выпуская необычный синий дым через ноздри, отчего в воздухе тут же повис аромат ежевики, невольно заставивший Оливьера тихонько зарычать на выдохе, ритмично, будто мурчал, чем удивил Тиана. Тот улыбнулся как-то ласково, но тут же одернул себя, вновь приняв серьезный вид грозного одиночки. Но Оливьера таким было не провести — парень отставил поднос и медлительно подполз ближе к крылатому монстру, заглядывая снизу вверх в его удивленный взгляд. Тиан поежился и тихо зарычал предупредительно, когда хвост Вьера улёгся на его колени.

Но и не скинул его.

— Вкусные сигареты, мне напомнило кальян, который я изредка дома курю. Можно попробовать? — мягко попросил парень, пока Тиан рассматривал наполовину опустевшие кристаллы в его рогах, вновь ощутив острый укол вины в душе. Выдохнул обреченно, но вытянул ещё одну сигарету и для него, снабдив зажигалкой анодированную синим оттенком.

— Надолго планировал остаться в городе? — новая затяжка, отчего фитиль засветился пронзительно синим оттенком, приковывая взгляд Оливьера, курившего лёжа, пока его хвост мягко изгибался на ногах Тиана.

— На сколько захочу, — загадочный, размытый ответ не особенно удивил крылатого, поскольку этот художник сам по себе казался в достаточной мере эксцентричным и даже наглым. И напрягало прикосновение его хвоста, который страстно хотелось ущипнуть, чтобы неповадно было, но вместо этого монстр запустил пальцы в гриву на нем, удивлённо хмыкая — настолько она была мягкой в подшерстке, будто кашемир. Оливьер довольно улыбнулся, неспешно стряхивая сизый пепел в опустевшую тарелку, чтобы не тянуться через монстра до другой посудины. Наслаждался прикосновениями к хвосту и отчего-то чувствуя, что этому ворчуну можно было доверять. А это в свою очередь рождало в нем интерес и неудержимое желание узнать о нем побольше.

— А твои крылья можно погладить, Бастиан? Ты умеешь летать? У тебя магия на грозу похожа… И ты тоже… Кстати, как называются рыбки в твоём аквариуме? Ты здесь родился? И почему живешь так далеко от города? — Оливьер буквально завалил его вопросами и продолжил бы и дальше, да только монстр с тихим рычанием закрыл его рот своей ладонью, вынуждая умолкнуть.

— Молнию тебе в рога, ты можешь заткнуться? — вопрос ещё не был озвучен до конца, а крылатый уже понял, что не может. Слишком игривым и лукавым был взгляд парня. Но душа буквально ёкала в приятном изумлении от того, что Оливьер его совершенно не боялся, а интерес проявлял искренний — он ощущал это через касание. Честность… Это уже существенно подкупало. Не разжимая руки, чтобы парень молчал, Тиан ответил:

— Крылья трогать нельзя. Летать умею, но делаю это нечасто. Я потомок гром-птиц, поэтому обладаю магией такого вида, но тебе могу сказать, что ещё и с демонами имею родство. Рыбки… Это барбусы такие. Родился я не здесь, а в Небеснограде, а здесь живу, потому что мне тут нравится. Больше ничего не проси, а то опять накормлю тем фруктом, чтобы заткнулся.

И только после этого Тиан его отпустил, снова затягиваясь и глядя в окно, где солнце уже топило туманный тюль теплом. Однако Вьер, что затушил сигарету в пустой тарелке, заканчивать с беседами не спешил. Подвинулся ближе, лёжа на спине и почти касаясь плечом чужого бедра, рассматривал монстра, особенно долгое внимание уделив жиле на дымчатом профиле. Да только тому подобное внимание было не по душе — он не любил свою внешность, а потому заметно занервничал, распушив крылья и сердито оскалился, метнув взгляд полный досады, в котором белые огни заполнялись рыжим пламенем сильной эмоции.

— Хватит пялиться, я и без твоих взглядов свои изъяны наперечет знаю, — голос выдавал неприязнь, да только направлена она была на самого себя, чем Оливьера монстр несомненно изумил.

— Не знаешь, — неожиданный ответ заставил Бастиана перевести напряжённый взгляд в глаза Оливьеру, — твой главный изъян — неумение любить себя. В остальном — полный порядок. Если я скажу, что ты красивый, ты мне вторую ногу не сломаешь?

— Я подумаю, — после почти минутной паузы ответил крылатый, но не очень-то ясно, имел ли он ввиду мягкую шутку или серьезные слова Вьера о проблеме собственной самооценки. А тот лишь посмеялся тихо, потираясь хвостом о руку, что на удивление не покинула мягкой шкурки, невесомо ее почесывая.

В тот день впервые между этими двумя скользнуло понимание.

Общение искрило взаимными колкостями и шутками не меньше, но теперь обрело иные грани. Бастиан буквально выхаживал этого скелета с хвостом, перемежая заботу с саркастичными, а порой и грубоватыми замечаниями. Оливьер же в свою очередь демонстрировал весьма прилипчивый нрав, готовый устроить странную игру на пустом месте, вывести на эмоции, а потом методично перебрать каждую и успокоить. Тиан порой готов был полезть в драку и останавливало лишь то, что Оливьер был, во-первых, слабее, а во-вторых, до конца недели провалялся в постели по его вине. Приходилось терпеть…

Вьер довольно быстро срастил трещину на ноге и теперь нагло исследовал простор деревянного дома. Совал любопытный нос во все шкафы, рассматривал странную коллекцию Тиана, где множество мелких вещей не объединялись ничем, кроме оттенков синего, перекладывал и слушал пластинки, танцевал на его диване что-то похожее на замысловатый восточный танец, абсолютно не зная, что в тот момент за ним пораженно подсматривали не менее любопытные потемневшие в рыжих переливах глаза, готовил лазанью к возвращению хозяина дома с работы, а потом и двор начал изучать, долгое время проводя на крыше, откуда открывался потрясающий вид. Бастиан не возражал: отчего-то в душе затеплился смутный уют от того, что дома его теперь кто-то ждал. Да и Оливьер до небывалого часто умудрялся ставить его в тупик. Наглел, касался, полностью игнорируя его рычание и угрозы, огорошивал странными замечаниями или долго рассматривал его крылья будучи в отдалении, словно запоминал, как если бы собирался исчезнуть навсегда.

— Дыру во мне прожжешь, дракончик, — недовольно вздохнул крылатый одним вечером, когда сам он перебирал струны резонаторной гитары. Оливьер сидел на полу в позе лотоса и неотрывно, жадно даже, следил за его темными пальцами на блестящей, зеркальной поверхности музыкального инструмента. Он не ответил, лишь едва слышно урчал на выдохе да хвостом стлался по ворсу небольшого ковра перед мебелью, то и дело задевая ноги Бастиана. Тот уже даже не вздрагивал — привык за неделю-то с лишним. И теперь не был уверен, что будет спокоен при отсутствии этой наглости в будущем.

А за окнами начиналась гроза.

Тиан отложил гитару, переводя взгляд на стекла, где тенями перекрашивало густую растительность, превращая зелень в дымчатую завесу приближающегося ливня. И если Оливьер недовольно поморщился, то Бастиан обрадованно закурлыкал, расправляя крылья и улыбаясь приходу непогоды словно старому приятелю.

— Давно дождя не было, сушь закончится, — отметил он, словно мысли вслух озвучивал и потянулся к выходу прямо под струи хлынувшего тотчас ливня. Вьер проводил его озадаченным взглядом, полагая, что тот быстро вернется, но когда Бастиан не появился ни спустя двадцать минут, ни час, когда слепой дождь застилал окна сизыми полотнами, то монстр заволновался. Из дома вылетел под струи воды пулей, но нашел мужчину под суховатым деревом на заднем дворе: он стоял под потоками ливня, широко раскинув кобальт крыльев и улыбался с явным восторгом и даже неким благоговением.

А Оливьер смотрел на него и не мог оторваться…

Восхитился увиденным, и плевать было, что замерзнет из-за залившего кристаллы дождя, словно ледяную воду лили прямиком в душу, но ради него он терпел. Словно увидел только что то, ради чего приехал в этот городок. Ощутил прилив вдохновения, какого прежде не было, и четко осознал, что конкретно изобразит в будущем на своих полотнах.

Молнии рассекали небо вспышками раскаленной паутины, освещая кости и перья Тиана причудливыми бликами. Глаза горели огнем — он не сразу обратил внимание на маленького, хвостатого зрителя, что не решался помешать ему в собственном поглощении восторга стихией. Но когда заметил, то впервые улыбнулся так тепло, как не делал в предыдущие дни. Открыто, радостно и искренне. Подошёл к нему и крыло распростер над головой, укрыв от ливня с лёгкой укоризной во взгляде.

— Ну и чего ты вылез, дракончик? Мало тебе было болеть? — Бастиану не понравился вид дрожащего хвоста парня, и он, не дожидаясь ответа, развернул его и потащил в дом, крылом толкая вперёд.

— Да как-то… Любопытно стало, куда это ты пошел. Это, признаться, оказалось красиво. Стоило того, чтобы выйти в ненавистный дождь, — поделился парень, в холле дома старательно отряхивая хвост от воды, чтобы не намочить весь дом стекающей ручейками с гривы дождевой влаги. Тиана же это волновало мало — крыльями он сделал несколько мощных взмахов, едва не сбив с ног зазевавшегося Оливьера, над чем хрипло посмеялся.

— И чем же тебе не угодила эта благодать? — Бастиан фыркнул, действительно не понимая, как могла не нравиться чарующая сила летней стихии, да только понял быстрее, чем ответит парень, тело которого била заметная дрожь замерзания.

— Из-за кристаллов. Мер-р-рзну сильно, — не то рыча, не то стуча зубами ответил парень, прижимая к ногам хвост и выглядя как-то обиженно и в то же время довольно умильно в своей честной беззащитности в этот момент. Вся его дерзость была затоплена холодом — впору бы подшутить, но крылатый скелет не стал его мучить. Сам себе он не мог объяснить такого порыва: вроде полагается отправить в душ, дать сухую одежду, в крайнем случае — полотенце накинуть на плечи, но Бастиан поступил совсем неожиданно даже для самого себя.

Он приобнял его немного нерешительно крылом, что оказалось на удивление горячим и влагу почти не впитало.

Прижал, медленно и плавно, к своему боку, отчего-то почувствовав необходимость согреть именно так. И это казалось правильным шагом, да и Оливьер возражать не стал, то ли момент спугнуть побоялся, то ли сам растерялся, ощущая собой мягкий ворох кобальтовых перьев и чужое дыхание под линиями ребер. Но все равно не сдержался, удивив крылатого тем, что начал мягко рычать на выдохе, словно мурлыкал в удовольствии такого любимого им тепла.

— Странный ты, знаешь? — спросил Бастиан, уводя его таким образом в гостиную.

— А ты? — фыркнули в ответ из-под крыла, чем был вызван хриплый смех обладателя пернатых конечностей.

— Знаю, — Бастиан беззаботно пожал плечами, усевшись на диване и грея собой хвостатое чудо, к которому испытывал смутное доверие, подкрепленное таким контактом. Оливьер аккуратно тронул перья, абсолютно точно проявляя ласку и интерес. Погладил, довольно жмурясь, поджал к ногам поближе мокрый хвост и завозился, устраиваясь комочком под покрывалом живого тепла. Да так и не заметил, как уснул, ощущая безопасность и покой в душе, что давно мучила непроглядная тьма кошмаров, о которых ему некому было сказать. Бастиан ещё долго рассматривал своего спящего подопечного, не в силах себе признаться в том, что ему с этим парнем было хорошо. Будто знал его когда-то в прошлой жизни, а теперь вспоминал его и познавал заново.

Долго ещё он сидел вот так, с ним рядом, но смотрел уже совсем не на рокот грозы за окнами, которую так сильно любил. Бастиан глядел на монстра под своим крылом, очерчивая взглядом каждую видимую на черной половине тела руну, пока сам сперва не задремал, а затем и неуснул вместе с ним, согретый теплом не тела, но души.

Комментарий к Часть, в которой два монстра друг к другу присматриваются

https://vk.com/fantasmasofyoursoul группа автора

========== Часть, в которой у хвоста и крыла есть нечто общее ==========

Бастиан ежедневно ловил себя на мысли, что возвращаться в дом, где не метался неугомонный, хвостатый ураган, было давяще неприятно. Оливьер, полностью оправившись, вернулся в снятый в аренду домик для осуществления своих художественных замыслов, а крылатый спаситель ощущал свое одиночество ещё острее. Его незваный гость молчал, даже обменявшись телефонами, легче не стало — рогатый непоседа не написал ни слова, что уж говорить о звонках, а сам Тиан отчего-то не решался сделать это первым. Боялся быть не так понятым — он и себя-то не понимал, чувствовал что-то смутное и непривычное, и это его останавливало.

Он, кажется, стал ещё мрачнее, скалился сердито, часы напролет проводя в своей лавке, курил ежевичные сигареты да бесконечно перебирал струны гитары, немигающим взглядом сверля своды потолка. Крылья сегодня казались особенно тяжёлыми, будто утомленные отсутствием дела паруса: пушились и вздрагивали, прося дуновения свежего ветра.

Невольно приходили на ум образы, давно ушедшего, но не поблекшего ни на тон прошлого. Вспоминался и брат, Каэль, умерший от Великой Хвори в его родном городе, что и сподвигло его выступить инициатором и спуститься за помощью к людям много лет тому назад. Минуло не одно десятилетие, раны в душе затянулись тоскливыми шрамами, но иногда чертовски не хватало совета его разговорчивого родственника. Он бы точно подсказал, что делать, и что творилось на душе, смог бы филигранно разобрать на составляющие, но, увы…

Монстр передёрнул левым крылом, недовольно курлыча на выдохе, затушил сигарету и к южным бурям послал этот рабочий день, покинув лавку немногим позже полудня.

Он выбрал для прогулки малолюдные места и улочки, ходил по ним, тщательно убеждая себя в том, что не искал ни с кем встречи. Да только душу не обманешь — она мягко вздрагивала, стоило глазам увидеть цвет, отдаленно напоминавший оттенки монстра с рогами и подвижным хвостом. Тиан от такого проявления собственных эмоций даже разозлился: зарычал гулко, стиснув острые зубы, чем напугал случайного пешехода, принявшего его ярость на свой счёт. Но монстр и не дал тому опомниться, как был таков — попросту сорвался с места, расправив разлет синих крыльев, взлетел повыше и позволил ветру выбивать из головы всю дурь. Вернулся домой поздним вечером, но уже пешком, не думая ни о чем, кроме того, что хотел бы лишиться левого крыла — давным-давно он сломал его в бесчестной драке. Кости срослись, он мог летать, но платил за долгие и напряжённые прогулки в небе обжигающей болью после. Вот и теперь он шел по тропинке, а узкое полотно крыла волочил по траве, не в силах удержать в нем волны горячей дрожи. Зато это действительно помогло — Бастиан больше не думал о своем недавнем госте, перебил мысли о нем, пусть и ненадолго, но насущной проблемой, смутно опасаясь, что с полетом в этот раз, кажется, переборщил. Кость ломило нешуточно, пуская перед глазами цветные пятна, а голос срывался на болезненный выдох в каждую волну таких ощущений. С трудом попал в замочную скважину ключом, ввалился в дом, да так и сполз по стенке, расстелив крыло на прохладном, дощатом полу. Он даже дверь закрыть не потрудился, пуская сквозняк погостить в поворотах жилья, а тот почти моментально начал толкать занавески в противоположных комнатах с открытыми для проветривания окнами. Тиан вытянул ноги и прикрыл глаза, переводя дыхание. Думал, закурить даже, но побоялся, что выронит, подожжет дом и сгорит в нем сам. Идея не такая уж плохая, но отчего-то он всё-таки себя остановил, мрачно усмехаясь тому, как жалко сейчас выглядел. Бастиан в себе это ненавидел. Как и многое из своих иных черт, будь то жила на лице, острота зубов или перемена цвета глаз на огненный в моменты сильного эмоционального фона. Что-то было наследием замешавшегося в кровь родства с демонами, иное досталось от предков жителей его родного города — громовых птиц. Больших, шестикрылых орлов, рождённых в душах молний самых мощных гроз.

Мысли ходили сбитыми волнами, то обрываясь на середине, то уводя к странным умозаключениям. Монстр в конечном итоге оставил какие-либо попытки перебраться хотя бы на диван и лег прямо на полу безвольным, измученным телом, взглядом водя по линиям потолка уже совсем бездумно. И так тихо дома, что даже из коридора с открытой настежь дверью слышен был гул фильтра в аквариуме гостиной да тиканье часов с маятником там же. Но и сквозь сон жутко ноющее чувство давило на сознание.

А на улице в вечерней высоте свистели черные стрижи…

— Бастиан? Ох, ты что? — монстра кто-то настойчиво тормошил. Суета и постоянные вопросы моментально выдернули из сна, возвращая в реальность с не самыми приятными ощущениями, отчего крылатый сдавленно промычал что-то нечленораздельное, тем самым усилив поток нескончаемого движения и слов рядом.

— Заткнись, небо тебя залей, что ты заладил-то?.. Мммх, — Тиан замер на полуслове, стоило открыть сонные глаза и увидеть над собой жутко взволнованную моську Оливьера, чей хвост ходил из стороны в сторону из-за явной обеспокоенности.

— Что случилось? Где болит? Ты упал? — Вьера не очень волновала просьба помолчать. Он сел рядом, касаясь руки монстра, к которому пришел, чтобы отблагодарить за помощь, найдя, наконец, свободное время. Он звонил ему, но смутно ощутил плохое предчувствие, когда тот не ответил, а на работе его не оказалось. Драконье чутье словно потянуло проверить, как дела у этого мрачного одиночки, и он не прогадал, придя сюда, сумев по запаху отыскать местоположение своего знакомца.

— Ты? Ты чего тут делаешь? — Тиан в изумлении нахмурился, осторожно садясь и морщась. Крыло до сих пор ныло, распростертое на полу, в то время как второй монстр аккуратно сложил за спиной.

— Картины продаю! Ну что ты как маленький, что случилось, Бастиан? — Оливьер теперь выглядел сердитым, даже грива на хвосте недовольно встопорщилась, пока парень деловито взглядом очерчивал линию крыла, начав догадываться, что в нем крылся ответ на все его текущие вопросы, — давай, подъем. И пойдем в комнату, — неугомонный парень, не слушая ворчания, подхватил крылатого под бок, дав опору на себя и настойчиво довел до дивана. Тот свалился на него с явным облегчением, но на гостя все равно смотрел волком. А Оливьеру хоть бы что: по-хозяйски сходил на кухню за водой, входную дверь закрыл, да ещё и плед из спальни притащил, накинув монстру на ноги. Устроился рядом и требовательно склонил к своему плечу голову, отчего изумруд мягко качнулся на роге. Хвост он уложил прямо на колени крылатого монстра, то ли не давая встать, то ли желая показать, что поддерживает. Тиан его щенячьего взгляда не выдержал — закурлыкал обиженно, но всё-таки не смог не ответить. Особенно когда увидел, что парень к нему изначально пришел не с пустыми руками — у стола притулился пакет с фруктами, которые тот принес в качестве причины увидеться.

— Нормальное явление, не заморачивайся. Сломал крыло почти двадцать лет назад. Если долго летать, оно болит нестерпимо, хоть с позвонками выдирай, — отмахнулся монстр достаточно лаконично, вкрадчиво, но Оливьер не был бы собой, если бы отстал от него с расспросами.

— У тебя странные понятия о нормальных явлениях, — парень фыркнул, всовывая в руки Тиана кружку с водой, — и как ты его сломал? Упал?

— Падать — это к тебе. Я подрался. Вступился за одного доходягу, но их было больше… Я не ожидал удара исподтишка, — он глухо проворчал ответ, а потом уткнулся в кружку, не желая больше говорить о прошлом. Вьер решил не настаивать, участливо опустил взгляд и коснулся крыла пальцами, почти невесомо, готовый тотчас же отдернуть руку, если Бастиан вдруг разозлится. Но тот вдруг замер, не поворачивая головы скосил взгляд и не дыша подался крылом навстречу касанию.

Так было легче.

Боль словно гасилась чужим поглаживанием, ставшим увереннее, а Бастиан в ответ чуть озадаченно запустил пальцы в гриву хвоста своего гостя, почесывая стянутые необычной шкуркой позвонки.

— Не больно? — шепот Оливьера был мягче любого перышка, и у Тиана от него каждую кость покрыли мурашки. Он, наконец, взглянул на него. Такой близкий, внимательный, чуткий даже, он методично гладил старый слом, зарывшись градиентными пальцами в почти горячий пух под перьевым покровом. И стоило Тиану замереть, как он убрал руку, чем к своему удивлённому и мягкому рычанию вызвал недовольный рокот голоса чернокостного скелета.

— Ты специально? Хвост бы тебе подпалить! — взгляд его потемнел, чем монстр даже несколько испугал своего гостя, тут же виновато раскрывая второе крыло и добавляя тише, — что ты там такое сделал? От этого полегче…

— Мм… Я просто гладил… Вот так, да? А хвост не поджигай, хах, мне хватило его перелома в юности, — Оливьер чуть расслабился, продолжив поглаживать мягкое и такое тёплое крыло, чуть подергивая кончиком хвоста на чужих коленях. И тут же ощутил ответное, изучающее касание, в котором чуткие пальцы словно каждый позвонок прощупывали… Искали место старого разлома, а найдя, принялись щекотливо надавливать и гладить, отчего весь хвост выписал петлю, упав обратно в руки Бастиана.

— Хвост… Это наверное ещё больнее, черт… Позвонки ведь… Как ты умудрился, малыш? — монстр едва не осекся из-за негаданно вырвавшегося ласкового прозвища, но жалеть было слишком поздно, и вся неловкость выдала себя лишь лёгким румянцем, словно северное сияние залило дымчатые щеки переливами рыжего и голубого оттенков, через которые разлился Млечный путь веснушек.

— Я упал с лошади, — простой ответ, почти беззаботная улыбка и все ещё нежные касания к старой травме. Бастиану стало так привычно и спокойно… Именно этого ему, кажется, не хватало все эти долгие дни без общества назойливого монстра, что появился в его жизни спонтанно, как гром среди ясного неба.

— То с лошади, то с дуба, — смешливо ухмыльнулся и выдохнул, словно воздух давно застрял где-то в горле и не давал дышать нормально. Оливьер на это лишь хмыкнул, сдерживаясь, чтобы не разомлеть неприкрыто от того, что Тиан все ещё почти неосознанно ласкал его хвост. Было так странно, но в то же время правильно… Сидеть рядом, поддерживать, касаться. Особенно, если это приносило такое облегчение.

Они так и заснули вместе на этом диване.

Оливьер первым проснулся, но не по своей воле: Бастиан буквально вдавил его собой в мягкую обивку, навалившись всем телом, отчего дышать было затруднительно. Парень заизвивался беспокойно, начав бить хвостом из стороны в сторону, но его прижали ещё сильнее, заставив сдавленно захныкать заспанным голосом:

— Тиа-а-ан, тяжело! Отпусти, ох, — монстр совсем обессилел в попытках переменить положение, даже дыхание сбил немного. Бастиан, услышав непривычное сокращение имени, на которое позволения не давал, а ещё и почувствовав под собой активно сопротивляющееся тело, смог вынырнуть из сна. Зарычал сердито, приподнимаясь на локтях, а от его вибрирующего рыка Вьер испуганно замер, вспушив хвост и оскалив в защитном жесте зубы, чем крылатого до странного осадил… Он ощутил внутри какую-то щемящую нежность и растерянно моргнул несколько раз, только теперь понимая, в каком положении находился, но… менять его отчего-то не торопился.

— Ты чего бьешься, как куропатка? Придавил тебя? — Бастиан лег сбоку, но одно из крыльев девать было некуда, и монстр уложил его на Оливьера, чему тот удивился, растерянно елозя хвостом по дивану.

— М… Угу… Ты тяжеловат, — парень выдохнул и устроился поудобнее, сонно зевая. Под крылом было все же довольно уютно, и Вьер, недолго думая, потянулся всем телом, мыча с наслаждением и красиво выгибая спину и хвост. Бастиан от такого маневра потерял опору мыслей, а взгляд его живо наполнился пламенем непривычных эмоций. Монстр с трудом удержался, чтобы не стиснуть его в руках, прижав поближе и вдохнув глубже сладковатый запах парня с нотками розмарина. И, чтобы не соблазниться этим, поспешно сел, крыло все ещё оставив на нем, словно грел собой.

— Не болит больше? — снова Оливьер засуетился, начав гладить сгиб мягкой конечности, пустив по ней приятные мурашки, от которых перья немного встопорщились.

— Нет, не болит. И кстати, я не разрешал сокращать мое имя, — монстр звучал сердито, и его взгляд можно было истолковать, как злость, что Оливьер и сделал, расстроенно поджав хвост, да только вот чувства крылатого были далеки от недовольства, что он старательно скрывал… Но вид разочарованного парня настолько неприятно кольнул душу, что захотелось это как-нибудь исправить. А потому, когда Вьер попытался сесть, Бастиану не составило труда завалить парня обратно и, добродушно усмехнувшись на его полное непонимание происходящего и потерянную улыбку, тот ему сказал:

— Лежи уже, чудо. Я принесу завтрак.

Оливьер проводил его заинтересованным взглядом, слушая, как монстр под нос что-то бормочет о необходимости сходить при случае в магазин. Было так… по-домашнему уютно. Кроме того, Вьер действительно выспался без кошмаров, что преследовали его из-за боязни полного одиночества. И он не был уверен, что хотел бы теперь вернуться к привычному образу жизни. Равно как и засомневался в том, что хочет завершать свой отпуск и возвращаться к себе домой без возможности бывать у нового знакомого в гостях. Решив, что поразмыслит об этом позже, парень все-таки встал, чтобы сделать разминку, в его исполнении мало таковую напоминавшую. Это больше походило на какой-то танец с элементами акробатики: то вставал на руки, качая хвостом, то делал переворот, то мостиком выгибался, то хвост скручивал в немыслимые зигзаги и спирали, едва не сбив им стопку пластинок у проигрывателя, то сам хвост использовал в качестве опоры, поднимая ноги над полом. Тиан застал его в момент очередного прогиба спины, невольно подняв крылья от увиденной картины. Пара тарелок с нарезанными ананасами и персиками неловко звякнула друг об друга, привлекая внимание рогатого непоседы, что тут же принял вертикальное положение.

— Оу, я тут решил зарядку сделать. Не мыслю без нее начала дня. Что это? Пахнет так сладко~. Это твой запах или фрукты? О, вижу, что фрукты, — Вьер словно щебетал без умолку, тягуче и плавно скользнув к замершему хозяину дома, обошел его по кругу, потеревшись боком и хвостом, тихо втянув носом воздух, — ты действительно пахнешь грозой, дождем и ежевикой. Мне нравится.

— Ты случаем не упал опять? Больно похоже, что ты головой треснулся, несёшь ерунду… Ананасы тебе можно, я надеюсь? Или может, бананов принести? — Тиан слегка смутился поведению и словам дракончика, но тему решил поскорее сменить. Правда на его слова тот почему-то зашипел, прижимая хвост к своим ногам.

— Не вздумай! — только и сказал, перехватив тарелку и отступая к дивану, куда забрался на всякий случай с ногами, опасливо оглядев комнату, словно чего-то опасался. Это было любопытным…

— Что за личные счёты с бананами? Чего я ещё не знаю? Может, ты состоишь в секте, и вы там приносите кузнечиков в жертву или же ты любишь траву из газонов выдергивать и потом сжигать у соседа на участке… Странный ты, не устану замечать, — крылатый устроился рядом, отправляя кусочек ананаса за линию острых зубов и хитро улыбаясь, пока Вьер за своей улыбкой прятал явное недовольство, горевшее в гетерохромном взгляде прогретой солнечной смолой.

— Очень смешно. Я боюсь бананов, это ещё с детства. И не спрашивай, я все равно сам не знаю причин, — Вьер выдохнул, чтобы расслабиться и принялся поедать завтрак, мягко стуча хвостом по бедру сидевшего рядом монстра.

— А ещё чего боишься? — с интересом Тиан склонился к нему поближе, всматриваясь то в переливы в кристаллах его рогов, то в метки кружочков на его лице, чуть щурясь из-за неидеального зрения.

— Голубей, один из них как-то сел на рога и клюнул в кристалл. А это все равно что в душу уколоть, между прочим. Высоты и… одиночества, — последнее парень словно выпалил, шепотом, тут же жалея, что сказал слишком личное, но вопреки ожиданиям никаких подколов не последовало, а на плечи опустилось тепло длинного крыла, пока его обладатель невозмутимо ел свой завтрак рядом.

— Ха, я пауков боюсь, раз уж мы заговорили об этом. Противные они, — Бастиан гулко зарычал, вспоминая этих пугающих созданий и их липкие нити паутины, пока Оливьер на него смотрел с нескрываемым восхищением. Такая откровенность за откровенность много для него значила.

Как и мягкость перьев, пригревающая сейчас его плечи.

После завтрака Вьер неловко мялся, то молчал, подолгу гипнотизируя старый маятник часов на стене, то говорил невпопад о чем-то своем, словно искал причины не уходить. Бастиан же, имея хоть малейший шанс, его не упускал — разглядывал парня, особенно долго рассматривая светящиеся пламенным огнем руны на черной половине видимых костей и хвоста. Словно примерял его образ к своему дому. Как он смотрелся рядом с его мягким, серым диваном. Как выглядел, стоя у окна от потолка до пола, когда парня тянуло к видам холмов из них. Как мягко сочетался гибкой фигурой у шкафов и проигрывателя, куда часто совал любопытствующий носик, беспрестанно принюхиваясь к новым вещам. Пожалуй, впервые за многие десятки лет Бастиан смог счесть кого-то настолько…

Очаровательным…

Когда оттягивать момент стало попросту невозможно, Вьер все же был вынужден сообщить о том, что пойдет домой, успокаивая себя тем, что вовремя появился на пороге чужого дома и смог хоть немного помочь одинокому монстру. А тот в свою очередь как никто другой прекрасно понимал страх Оливьера, в котором тот ему признался почти мимолетно. Те его слова до сих пор эхом звучали в голове, и отпускать его не хотелось, пусть он и надоедал некоторой навязчивостью и отсутствием понимания личного пространства.

— А ты занят сегодня, чудо? — спросил Тиан, плечом опираясь о дверной косяк гостиной, когда хвостатый было начал оправдываться тем, что засиделся.

— Ррр? Вообще-то нет, — монстр обернулся с мягким вопросительным рычанием, заинтересованно качнув хвостом над чистым полом.

— Ну и нахрена тогда уходишь?

— А мне можно остаться? — ещё больше удивления, а улыбка вышла какой-то шкодливой, едва ли не заставив чернокостного передумать.

— Тебе можно, хвостатый дурень… И звать меня сокращённо — тоже, — Бастиан фыркнул, словно, наконец, ощутив облегчение от того, что избавил обоих от нежеланной тяготы перерыва их встречи. Оба искали повода ещё побыть вместе и поговорить, но Тиан оказался в этом более решительным. Оливьер же и вовсе издал довольный звук урчания, идущего на выдохе, плавным зигзагом изгибая хвост. Подошел почти вплотную, заглядывая в глаза нового друга и многообещающе расплылся в счастливой улыбке, блестя взглядом, в котором янтарь правого ушел тонами в шафрановый, а тьма левого стала мягче.

— Я же говорил, что ты не злой, — певуче протянул Оливьер, хвостом касаясь его ног. Стоял так близко, бесстыдно игнорируя любое расстояние, на что потомок гром-птиц лишь сердито закурлыкал, толкая парня сгибом крыла в живот.

— Свалился на мою голову, птенец дракона, — вздохнул тот, но улыбнулся совсем беззлобно, ведь от слов и взгляда парня на душе действительно разлилось приятное тепло…

Комментарий к Часть, в которой у хвоста и крыла есть нечто общее

https://vk.com/fantasmasofyoursoul группа автора

========== Часть, в которой дракон бесит гром-птицу и пытается украсть пёрышко ==========

Оливьер приходил каждый день. Бастиан считал, что наглость парня не имела границ, но никто из этих двоих встречи прерывать не собирался. Более того — крылатый в один из дней сам отправился в гости к неугомонному дракону, заинтересованный тем, что мог делать этот монстр в свободное от порчи его нервов время. Это был нежданный Оливьером визит — скелет в это время занимался йогой в маленьком, снятом на пару недель домике в частном секторе городка, аренду которого парень буквально накануне продлил ещё до конца месяца. Выгнулся в какую-то немыслимую позу и услышал стук в дверь, отчего едва не свалился набок, неудачно качнув в воздухе хвостом.

Монстр бодро подскочил, с интересом отправившись взглянуть на посетителя, но смутный запах он ощутил ещё до того как открыл аккуратную входную дверь из черного массива дерева.

— Тиан! Добр-р-рое утро~, — Вьер дружелюбно изогнул хвост, мазнув ребристым изгибом по ногам мужчины, как выяснилось недавно, оказавшегося старше него на более чем десяток лет.

— Привет, мелкий. Не занят? — он чуть приподнял крылья, будто не зная, куда их деть. Взглядом невольно вперился в ключицы Оливьера, одетого лишь в майку да в темно-зеленые бриджи.

— Занят. Тобой, — мягко протянул тот, встав боком, чтобы впустить друга в дом, пока тот на его реплику возмущённо пушил перья.

— Шуточки твои, дурень, — ворчливо прорычал тот, но все же зашёл, провожаемый недовольным взглядом Вьера.

— Хватит обзываться, я могу и обидеться, — надулся тот, повесив хвост в явной ноте огорчения, подмеченную Тианом. Вместо извинения он всунул ему в руки принесённый пакет с молоком и мелом, который тот, как выяснилось, ел словно конфеты. А для верности ещё и сгибом крыла мягко толкнул в спину, но тут же понял, что его просто подловили, и теперь Оливьер нагло гладил его перья, пропуская их кобальтовый перелив сквозь угольный градиент пальцев.

— Обидится он, ага, как же. Тебе не художником быть, а в театре играть, хммм, — Бастиан вздохнул протяжно с мычанием, как порой делал и, скинув берцы, устремился в жилище парня, крылья сложив за спиной, чтобы с непривычки ничего ими не свалить. Но, отвлекшись на висевшие на стене ловцы снов, сплетённые из разноцветных лент и перьев, влетел в торшер, едва не повалив его на мягкие ковры — вовремя поймал, раздражённо фыркая, пока рядом хихикал хвостатый друг.

— Птица, а громишь все, как дракон в посудной лавке~, — насмешливый, немного дразнящий, но мягкий голос рядом вызывал противоречия, отчего Бастиан недовольно прищурился. Взглядом убежал до хвоста Вьера, чьи ребристые изгибы и постоянное движение приковывали внимание, отчего душу непривычно щекотало нераспознанным чувством.

— У тебя тут не так уж просторно, мелкий. И крылья не расправить толком, — заворчал он, демонстративно развернув их, одним намеренно вжав Оливьера в стену и злорадно посмеиваясь над застрявшим парнем.

— Ладно-ладно, понял, Тиан, ох, отпусти, давишь, — Оливьер заизвивался под напором мягкой, но сильной конечности, и монстр отпустил, чуть ткнув напоследок в живот ее сгибом. Он с досадой зарычал, протяжно, будто сердитый кот, оправляя майку и уходя с пакетом угощений в комнату, заставленную живыми растениями в больших горшках, словно сдающий в аренду этот дом владелец собирался делать здесь оранжерею. Да и мебели здесь было скудное количество — лишь самое необходимое.

И одна картина…

Увидев ее, монстр замер, опустив к полу крылья, и взгляд его пополнился плавными изгибами огненных переливов. Таких же, что в этом изображении переливались во всех оттенках синего и черного. Это была абстракция, но в ней настолько явно угадывались силуэты молний и его собственных цветов, что сомнений о том, чем навеяно данное произведение, не возникало. Замерев перед небольшим холстом на добрые минуты, Тиан ощутил, как об его бок потерлось чужое тело, мягко хвостом проведя под крылом, привлекая внимание к заинтересованному его реакцией Оливьеру.

— Нравится? — тихо спросил автор этого шедевра, встав к Тиану бок о бок. Тот был недоволен излишней близостью и неосознанно чуть оттолкнул Вьера крылом, выдыхая.

— Я в этом все равно понимаю маловато. Но выглядит вроде неплохо, — монстр пожал плечами, отвлекаясь на созерцание любой другой вещи, старательно пряча во взгляде всполохи удивления и… даже благодарности. Он слишком хорошо понял, что там на самом деле было изображено. А Оливьер, будучи проницательным, и так все подметил прекрасно, плутовато улыбнулся и утянул друга на пол, где самолично организовал подобие того, что было в его доме в другом городе — ворох подушек на мягком ковре. Бастиан это решение счёл довольно практичным — больше места. При наличии хвоста или крыльев оно было просто необходимо как воздух. Одобрительно курлыча, Тиан понял, что тут уже имелось угощение, будто Вьер ждал кого-то, и эта догадка его мягкий клекот превратила в тихое рычание, не понятное даже самому Бастиану.

— Ты ждал кого, я мог бы и потом зайти? — он попытался сделать голос как можно более непринуждённым, но вышло до непривычного фальшиво. Оливьер хихикнул, не разжимая зубов и устроился рядом в позе лотоса, выуживая из коробки рядом печенье и мармелад.

— Ага. Я всегда жду. Вдруг гром-птица в гости придет, а я без угощения? А ты чего, не хочешь меня ни с кем делить, да? — парень подмигнул игриво, отправив в рот горстку клубничных червячков в кислой посыпке.

— Ага, держи карман шире, — сердито заворчал в ответ крылатый скелет, скептически поднося к глазам печенье и принюхиваясь. Пахло приятно, и монстр с интересом откусил, пытаясь распробовать, а заодно отвлечься от наглой ухмылки рядом, да только хвост Вьера уж очень активно нарушал личное пространство, касаясь ступней большой, пушистой кисточкой на его конце.

— Тебя надо приручать, — отметил парень, с наслаждением жуя сладость и рассматривая Бастиана в окружении своего временного обиталища. Даже здесь он умудрился у потолка повесить ленточки, какие только смог достать в городе. И пусть их было в разы меньше, чем дома, но так он ощущал себя в безопасности родного жилья. Бастиан поднял крыло вертикально, касаясь их перьями и задумчиво хмыкая, словно игнорируя реплику монстра, от которой его нестерпимо хотелось снова прижать к стене как было в коридоре…

— Я тебе дикий зверь что ли — меня приручать? Глупый дракон, — хрипло посетовал, а парень снова обиженно, тихо зарычал, убирая от него хвост. И выглядела его обида теперь действительно натурально. Тиан поверил… Но стоило ему с обречённым вздохом сесть чуть ближе, якобы, чтобы добраться до мармелада и чуть толкнуть Вьера, как тот живо сменил гнев на милость, подловив друга и начав отнимать угощение. Бастиан от его странного настроения, склонного к игре, опешил. Особенно, когда монстр сцапал мармелад прямо из его руки, тут же отскочив, чтобы тот не начал ловить, хотя больше походило на то, что он, наоборот, желал подобного.

— У тебя детство под хвостом заиграло? Раздраконить меня удумал? — Бастиан предупредительно поднял крылья с пола, сделавшись в разы крупнее, но Оливьер на это лишь посмеялся, задорно склоняя голову к плечу и поднимая хвост, чтобы им помахать из стороны в сторону.

— Не будь занудой, Тиан~, — певуче протянул ему в ответ и нагло подполз ближе, заставив чернокостного монстра замереть в замешательстве. Чужие руки коснулись перьев, зарывшись в них пальцами до нежного пуха, выбив остатки мыслей подобным действием, но тут же пришло понимание, когда собиравшееся выпасть маховое перо нагло вытянули и утащили. Вьер, со своим трофеем тут же отпрянул, ловко поднявшись на ноги. Такого Бастиан стерпеть уже не мог — свои перья раздавать он намерен не был. Даже когда те выпадали случайно, монстр никогда их нигде не оставлял, считая это частью себя и не желая, чтобы этим владели посторонние.

— Эй! А ну, отдай обратно! — монстр возмутился, резво поднявшись следом, но Оливьер только этого и ждал. Помотал головой с улыбкой, пёрышко проводя по своему носу и скручивая петлями хвост.

— Не-а. Хочешь отнять у дракона его сокровище? Сперва догони~, — едва ли не промурлыкал, а стоило сердитому Тиану кинуться к нему, как парень ловко нырнул под руками мужчины, ускользнув к выходу на улицу, где солнечным золотом была залита усаженная яблонями лужайка.

— Да я тебя сейчас… — прорычал тот, пока в его глазах разгорался пламенем какой-то дикий азарт… Он бил магией по жилам, делая их ярче, пускал дрожь по крыльям и заставлял в груди клокотать низкий гул рычания, почти хищного, словно он учуял добычу. Рванул за парнем на улицу, живо отмечая его двухцветный силуэт и дернулся к нему, расправив крылья, чтобы отрезать пути отступления за своей спиной. Оливьер смеялся. Петлял в силуэтах пышных яблонь, качал хвостом и тело изгибал грациозно, уворачиваясь от пальцев друга, в последний момент хватающих воздух.

Он преследовал его, кидался с рыком между гибких стволов, а Оливьер умудрялся вспрыгивать на ветви, качаться на хвосте и цепляться руками ловко, осыпая монстра под собой градом спелых яблок. Терпение повелителя молний сошло на нет, и монстр создал в руке магию, мерцавшую всполохами электричества. Словно шаровая молния, но не горячая, призванная лишь сбить движения мелким разрядом, была пущена в ноги в очередной раз увернувшегося Оливьера. Ток подвернул его с пути, роняя на землю с испуганным писком, а сверху тут же прижало чужой силой тела и рук, не давая шанса подняться.

— Попался, шкода! — довольно загудел голос Бастиана над ухом Вьера, что фыркал под ним, уткнувшись в ворох листьев и нескольких групп спелых паданцев. Попытался перевернуться под ним, что вышло с трудом, но в землю втиснули сильнее, да только Вьер умудрился пёрышко спрятать в заднем кармане и так просто его вытянуть уже не получилось бы. Улыбка, полная наглости и дерзости, озаряла его лицо, но Бастиана волновала не она…

А то, как сбито и волнующе часто под ним дышал этот изящный монстр.

— Не отдам, — протестующе тот зарычал, словно продолжал дразнить, но Тиан был непреклонен. Привстал над ним, сгибами крыльев вдавливая в податливую, пропахшую зноем и плодами почву, а сам полез руками пониже поясницы дракона, найдя там основание хвоста и узкие карманы на бриджах, куда скользнуть было сложно из-за того, что Вьер постоянно под ним ерзал. Отчего получалось, что он без толку гладил и пощипывал через ткань его подвздошные кости и крестец с хвостом.

— Отдашь. Я не отпущу, пока не вернёшь, воришка, — Бастиан смутно понимал, что они творят что-то совершенно непонятное, дикое даже, но остановиться не мог.

Не хотел.

— Тиан, — как-то слишком томно у Оливьера вышло позвать его по имени, а спина предательски выгнулась изумительной дугой, сталкивая две реберные клетки. Это стало стоп-сигналом для обоих. Бастиан словно очнулся от наваждения, выдохнул прерывисто и отпрянул, сев рядом. Оливьер лежал и пытался осознать, отчего душа ощущалась как горячий и потяжелевший сгусток расплавленного свинца под нижними ребрами. Но он все же улыбнулся победоносно — трофейное перо осталось при нем.

— Что, передумал забрать обратно? — дерзко, парень пошел ва-банк, улегшись на бок и подпирая рукой голову с почти самодовольной улыбкой. Хвост мягко хлопал по траве, приминая ее двухцветными, ребристыми изгибами, невольно привлекая на звук все ещё огненный взгляд Бастиана.

— Сдалось оно тебе? Перьев что ли не видел ни разу? — недовольный рык. Бастиан сорвал травинки, начав мять их пальцами в комочек, а крылья расстелил под тенистой мозаикой плодового сада.

— Ты особенный. И перья твои — тоже. Я хочу ловец снов с ним сплести, — он как ни в чем ни бывало пожал плечами, лукаво рассматривая явно взбудораженного монстра, словно прикидывал, как ещё его можно было спровоцировать, и что ему за это будет.

— И что за сны ты ловишь, что для этого перо гром-птицы необходимо? — Тиан был готов засмеяться, но грусть в чужом взгляде, слишком откровенная, затушила его собственную улыбку, заменив ее на внимательную настороженность.

— Ищу то, что поможет от… кошмаров? — вопросительно сказал в ответ и улёгся на спину вновь, рассматривая, как через кроны яблонь калейдоскопом бился свет.

— Спишь плохо? — голос мужчины явственно сквозил нотками не то беспокойства, не то сочувствия, если не всё это разом, но слышать эти оттенки Оливьеру было отнюдь не обидно. Тяжело нести какое-то бремя, если ты совсем один…

— Не без этого… Это из-за… Из-за боязни одиночества. Но, знаешь, я привык даже… Когда не стало моей мамы, то жизнь изменилась кардинально, а помочь было некому. Вот и пришлось с собственными демонами делить разум, пойдя на уступки и дав им время ночи, чтобы они не мешали в другие часы, — Вьер решился поделиться с ним этим сокровенным, сразу же ощущая приятную лёгкость от поделенного надвое груза на душе.

— Какой она была? — поинтересовался Тиан, сорвав новую порцию травинок, чтобы задумчиво наматывать их на пальцы, расчерченные голубыми линиями жилистых молний.

— О, она была волшебной… Ее звали Амаранта… Неувядающий цветок. Она была из драконьего рода, как и я. Любила отца, как и любой подобный нам — один раз и навсегда. Но… Он умер… Погиб, если точнее, и мама осталась одна. В других случаях пара угасает без своей половины, но она была потрясающе сильной. Все свое время она проводила со мной: мы вместе играли, она научила меня готовить, поддерживала, видела все мои взлеты и падения. Поощряла любые мои начинания, помогала срастить хвост после того самого перелома и помогла пробиться в мир живописи и искусства, в котором сама была до последнего. Держалась, чтобы вырастить меня, а когда я… Стал взрослым… Она угасла, — Оливьер говорил медленно, а голос его к концу фразы неестественно надломился, и когда Бастиан повернулся к парню, чтобы спросить что-то ещё, то замер, заметив огненный перламутр застывших в уголках глазниц слезинок.

Ему в самом деле было чертовски больно, до сих пор…

Бастиан не нашел ничего лучше, как медленно протянуть к нему ладонь, чуть склонившись и большим пальцем аккуратно вытереть эти капельки его болезненных воспоминаний. А затем взял его руку, легонько сжав тонкие, изящные фаланги в своих в знак ощутимой поддержки, на которую Вьер тепло улыбнулся, кивая, чтобы показать, что он в порядке, хотя и сам невесомо держал его руку в ответ, принимая эту помощь.

— Уверен, она бы тобой гордилась не меньше, чем тогда, Вьер. Ты молодчина, добился успехов и живешь полной жизнью. Я в сравнении с этим почти неудачник. Мой брат наверняка был бы недоволен, — крылатый вздохнул ностальгически, с усмешкой вспоминая скептический взгляд родного существа.

— Был бы? — Оливьер немедленно сел рядом, заглядывая Бастиану в глаза с каким-то неверием, что монстра даже слегка позабавило.

— Да, малыш. Ка́эля нет со мной вот уже добрые тридцать лет. Великая Хворь в Небеснограде забрала его у меня, но я научился с этим жить. Время лечит, если конечно речь не о потере пары… Тут я… понимаю, в этом громовые птицы и драконы имеют общие истоки. Однолюбы. Это и дар, и проклятие. Твоя мама действительно была потрясающе сильной, смогла продержаться так долго и вырастить тебя, — пока он говорил, Вьер сидел тихо-тихо. Замер, сидя бок о бок и все ещё держа руку Бастиана, боясь шевельнуться и согнать момент какого-то общего чуда. Откровенности, построившей между ними мостик того доверия, что обычно держит прочнее любой опоры. Соединяет две души общностью переживаний и мотивов прошлого. И это случилось именно в этот самый момент, в яблоневом саду тихого городка у подножия лесистых холмов.

Оливьер вздохнул, отводя глаза к деревьям и мягко водя хвостом по травяному покрову, задевая им крылья более крупного монстра.

Бастиан посидел с ним вот так, молча, понимая, что эта тишина нисколько не тяготила. А затем, к изумлению Вьера буквально выдрал из крыла ещё четыре таких пера, отчего парень протестующе схватил его за запястья.

— Да ты что, Тиан! Больно ведь! — парень в волнении погладил крыло, едва ли на закрыв его собой, чем вызвал хриплый смех мужчины.

— Не больно, дурила. Вот, держи. Вдруг поможет… А вообще, знаешь, тут в лесу растут кое-какие цветы, я тебе наберу, будешь в чай заваривать перед сном. Надеюсь, на цветы у тебя нет такой реакции как на питахайю? — Бастиан всунул в руки Вьера длинные, красивые перья в качестве подарка, который теперь имел важное значение, стоило понять, зачем на самом деле парень захотел одно такое похитить без спроса.

— Хаха, нет, цветы мне можно, — Вьер посмеялся тихо, принимая этот подарок и добавляя к нему немного помятое пятое пёрышко, которое прятал в кармане, соединяя их все в кобальтовый букет с лазурным переливом и темной окантовкой, — спасибо, Тиан, — поблагодарил затем, вложив в слово признательности куда большее, чем казалось на первый взгляд. Да только Бастиан все это прекрасно прочёл в его взгляде, а через касание чувствовал его честность, и она подкупала, перекрывая собой всю шкодливость и проказливость характера неугомонного монстра, который вдруг задел в нем какие-то важные струны.

— Да не за что, дракон, — отмахнулся он, шевельнув крыльями за их спинами, ненароком задев плечи парня пушистым теплом, а затем как-то задумчиво вытянул руку, ладонью вверх, создавая на костях настоящие молнии, только мелкие, бегущие по ним скоростными разрядами, а затем и на руку Вьера их перенаправил, дав ощутить, что их температура была прохладной и приятной, совсем не жгла кости и легко щекотала нежные суставы живой магией.

— Ох, ты… — выдохнул он в восхищении, сперва было испуганно вздрогнув, но Тиан придержал его крылом, словно показывая, что бояться нечего, — здорово выглядит. И приятно ощущается, — Оливьер в восторге повертел рукой, пока крылатый рассматривал градиентный переход тонов на фалангах. Хотелось приложить зеркально свою руку, сравнить, смотреть и смотреть… Слушать его тихое рычание на выдохе, словно урчащий, гортанный звук, на удивление мягкий и более высокий по тональности.

А потом он вдруг щёлкнул пальцами и из огненной магии соткал бабочку. Мотылька — маленького, рыжего и такого трепетного… Волшебное насекомое вспорхнуло, медленно обогнув парочку, и ласковым теплом его магии уселась на руке Тиана. А он повторил за ним, соткав такого же из тонких линий молний, словно выточив филигранно живую фигурку хрупкой магии. Она легко махнула крыльями, покидая его пальцы и устремляясь к Вьеру, чтобы щекотливо лапками устроиться на его носу, потешно шевеля булавовидными усами.

Насекомые синхронно взлетели с парочки и потихоньку отправились в кроны яблонь, провожаемые двумя взглядами, полных удовольствия от того, что друг другу удалось показать это маленькое чудо управления магией. Оливьер усмехнулся коротко, плечом опираясь о Тиана уже не думая о том, как это выглядело, о причинах, впрочем, тоже. Равно как и Бастиан, бросив взгляд на неугомонное существо под боком, не стал его отталкивать или язвить на этот счет в привычном ему тоне. Момент был неподходящий для такого…

Это мгновение стало для них особенным.

Комментарий к Часть, в которой дракон бесит гром-птицу и пытается украсть пёрышко

https://vk.com/fantasmasofyoursoul группа автора

========== Часть, в которой идёт охота за диким мёдом ==========

Хвостатый не мог усидеть на месте, что впрочем, не сильно выбивалась из общей линии его привычного поведения. Но именно в этот день он ужасно волновался и сновал по своему дому, вновь и вновь проверяя, всё ли необходимое взял с собой для их небольшой вылазки в леса с Бастианом. Тот предложил ему показать интересные места на изгибах холмов — от такого заманчивого предложения монстр не смог отказаться, поскольку природу и лес любил без оглядки. Да и провести время с существом, что заинтересовало его от и до, казалось идеей самой удачной для отпуска, который, как это не печально, но подходил к концу, маяча в ближайшем будущем необходимостью возвращения домой, чтобы встретиться с клиентами. Но об этом парень старался не думать. Точно не сейчас, в момент, когда он пытался понять, стоит ли вообще брать с собой ловец снов, который сплел для Тиана в подарок или лучше отложить это на момент расставания. Придя к выводу, что лучше повременить с подарком, ведь таскать его по лесу было без надобности, Оливьер накинул на плечо небольшой рюкзак с вещами и бодро вышел во дворик, с теплой улыбкой окинув взглядом яблоневый сад, где совсем недавно он и Тиан прекрасно проводили время вдвоем.

Встретиться договорились на местном вокзале, откуда пригородная электричка убегала вдоль лесов, там-то и должен был начаться их пеший путь до вершины особенно живописного холма, за которым, по словам крылатого монстра, разливалось красочное, дикое озеро. Оливьер до места шел с остановками: то засматривался на местную архитектуру, то свет в деревьях казался ему особенно симпатичным, словно в бликах он видел очередную абстракцию, ещё не рожденную, но уже прекрасную, то задумывался о чем-то своем, идя по бортику узкого заборчика на тротуаре, балансируя длинным хвостом и неосознанно привлекая к себе чужое внимание. Незнакомый, восхищённый свист парень принял с некоторым недовольством, скрытым за неизменной улыбкой, почти никогда с его лица не сходившей, а когда кто-то и вовсе полез познакомиться, то не сдержал недовольного рычания, чем нерадивого незнакомца довольно быстро отвадил. Это и подтолкнуло поспешить уже к месту встречи и не искать неприятностей на свой шкодливый зад.

В зале ожидания его из толпы пассажиров выловил Бастиан, буквально поймав того за хвост и легонько потянув на себя, отчего парень сперва перепугался, сдавленно что-то прорычав, но увидев знакомый взгляд спокойных, белых глаз с кольцом лазури в левом, тут же заглушил этот звук наполувыдохе.

— Ты едва не опоздал, Вьер! — ворчливый голос крылатого выдавал в нем не столько недовольство, сколько обеспокоенность причиной его несвоевременного прибытия.

— Пр-р-рости~. Меня задержал один недотёпа, все хотел познакомиться, пока я рассматривал дерево, — мягко проурчал парень, миролюбиво хвостом потираясь о руку Бастиана, пока сам парень проверял билет и место, собираясь идти на перрон.

— Познакомиться? Дерево? Гроза мне в душу, чем ты вообще занимался? Идём, а то не успеем, — не дожидаясь ответов на свое недоумение и явную рассерженность чужими поползновениями к его другу, Бастиан подтолкнул Оливьера к выходу на платформы крылом, да так и оставил его сгиб под лопатками парня, пока сам щурился в попытке увидеть цифры на табло. Гиблое дело с его плохим зрением, что от хвостатого не укрылось, и он с лукавством склонил рогатую голову к плечу.

— Ты что, видишь плохо? Странно, громовые птицы имели орлиное зрение, — отметил тот, ловя его недовольный взгляд своим, блестящим от интереса.

— А вот демоны этим похвастать могли не все, — сердито оскалился, чуть сильнее подтолкнув в спину, на что парень лишь смешливо фыркнул, намеренно толкая его хвостом под бок, тут же ускользнув к турникетам, пока Бастиан не дал сдачи. Оливьер уже стоял в очереди на посадку, когда вдруг понял, что Тиана рядом нет. Заозирался всполошенно, ведь проводник уже пробивал его билет, а очередь позади буквально втолкнула в вагон, не дав времени на размышления. Оливьер действительно растерялся, метнулся к своему месту, чтобы в окне высмотреть друга, едва не прилипнув к стеклу носом, но никого и близко похожего там не разглядел. Уже хотел бежать обратно, подскакивая с места, но тут же столкнулся с кем-то большим, выдыхая сперва виновато, а затем и удивлённо, стоило ощутить знакомый запах дождя и грозы и увидеть насмешливый рыжий взгляд Бастиана, державшего его за локти, чтобы тот не упал.

— Ты чего всполошился, искорка? — тихо и непривычно ласково спросил он, спокойно садясь на место и складывая поудобнее крупные крылья, которые здесь деть было почти некуда. Оливьер, севший синхронно с ним, виновато поджал хвост к себе ближе, приглаживая руками вставшую дыбом гриву.

— Я тебя потерял, — обиженно буркнул парень, выдыхая с видимым облегчением и невольно улыбаясь сильнее, стоило прокрутить в голове новое ласковое прозвище.

— Я в дорогу поесть отошёл купить. Будешь? — Тиан пошуршал пакетом, который принес с собой, выуживая оттуда сэндвич с ветчиной, сыром и салатом. Оливьер голодно округлил глаза с восторгом покрутив хвостом, принимая угощение друга.

— Это ты хорошо придумал, Тиан. Спасибо~, — Оливьер шустро развернул обёртку и вгрызся в пищу с нескрываемым аппетитом под хитрым прищуром чернокостного, что умиротворенно почесал молнию на лице, беря второй бутерброд и для себя, а между собой и парнем пристраивая бутылку прохладного лимонада. Расслабленность накрыла их обоих уютным покрывалом, когда поезд тронулся в путь, частично наполненный малочисленными пассажирами. Приятно покачивался вагон, стучали под полом колеса.

Оливьер завороженно смотрел в окно — он страшно любил путешествия, но до смешного мало видел в жизни и каждую небольшую поездку воспринимал как невероятное чудо и приключение. Его хвост постоянно елозил, то падая с сиденья, то путаясь в ногах, норовя испачкать о пыль на полу гриву. Беспрестанную суету этой конечности Бастиан вынес недолго — подхватил его и устроил на руках, обернув для верности пару раз вокруг предплечья. На недоуменный взгляд парня лишь плечами пожал да крыло уложил на пустое кресло рядом с собой:

— Надоел мельтешить и пытаться испачкаться… Хммм… Как бы дождь не собрался, облака больно много густятся в башни, — его задумчивый вздох и бормотание снова выдали в монстре его натуру любителя мысли озвучивать вслух и включать в них наблюдения за окружающим миром. Оливьер довольно фыркнул, пустив облачко дыма, тут же смущённо прикрывая нос из-за нечаянного жеста, довольно эмоционального, но хвост не убрал, мягко шевеля кончиком под пальцами чернокостного, что тут же запустил их в теплую гриву, начав почесывать. Парень сперва замер, но уже очень скоро начал привычно рычать на выдохе, словно мурлыкал от удовольствия и действительно совсем успокоился. Сытый, пригретый у бока друга со сложенным, мягким крылом, дракон весьма скоро задремал, нагло притулившись на плече Бастиана. Тот лишь мельком взглянул на Вьера, но не стал ничего менять, довольно улыбнувшись и принявшись смотреть на пролетавшие за окном виды. Но взгляд все равно соскальзывал до изгибов охристых рогов и кристаллов на них да к хвосту, чья шкурка мягко устроилась в его руках.

Парня будил голос… Знакомый и надёжный, с хрипотцой, которую ни с чем нельзя было спутать.

— Давай уже, просыпайся, мелкий, а то на руках понесу, и плевать, как это будет выглядеть, — для верности даже за хвост ущипнули, заставив недовольно зарычать, что больше походило на кошачье мяуканье.

— Ррр? Тиан, мы что… уже доехали? — парень зевнул на середине фразы, сев ровно и потягивая затекшую спину.

— Нам сейчас выходить, так что идём, стоянка всего полминуты, — Бастиан подхватил вещи, включая рюкзак Оливьера и поднялся, отпустив чужой хвост направляясь в тамбур. Сонный парень потёр глаза, снова зевая и поплелся следом, едва не задевая хвостом чужие сиденья и пассажиров. Оливьера в тамбуре качало в такт вагону, на что Бастиан смотрел с изумлением и недовольством. Тот словно специально болтался как попало и, убеждая себя в том, что его просто это раздражало, Тиан обхватил его полотном крыла, поджав к своему боку и лишая возможности влететь носом в двери. А тот и рад был: улыбнулся лукаво, хвостом потираясь о ноги и рассматривая приблизившуюся платформу посреди леса.

Холмы глотали звуки густой тишиной.

Оливьер сперва долго осматривался — крутился на тропинке, убегавшей неясными очертаниями в глубину малахитовой зелени тенистой, дикой дубравы и настороженно принюхивался, слегка качая хвостом. Бастиан здесь ориентировался прекрасно — уверенным шагом направился прямо в чащу, мелькая крыльями под сенью раскидистых крон. Монстр первым делом их хорошо размял, потянувшись каждым с видимым наслаждением. И в лесу при случае он разворачивал кобальтовые полотна перьев, позволяя ветру каждое перебрать мягким дуновением. Вьер поспешил за ним, опасаясь заблудиться, хотя Тиан ждал его, стоило парню отстать при рассматривании ягод, кустарников или особенно толстых деревьев. По дороге зародилась неспешная беседа, в которой оба рассказывали друг другу обыденные вещи. Кто какую еду любит, чем нравилось заниматься на досуге, нравится ли какое-то направление в музыке… В этот раз Оливьер больше молчал, слушал крылатого, пока тот делился философскими мыслями о том, что современная музыка утратила былой шарм, когда в мелодию и слова вкладывалось куда больше смысла. Он действительно в этом хорошо разбирался, знал многое, обладал прекрасным слухом и великолепно играл на гитаре. Занятно, монстр вдруг уходил в монолог о чем-то совсем серьезном, сравнивал туман по утрам с отсутствием памяти при пробуждении, отвлекался на щебет лесных птиц и без промедления мог назвать лишь по ее голосу видовую принадлежность. Оливьер был очарован. Улыбался, заинтересованно пускал хвостом волны, даже споткнулся пару раз, заслушавшись на особенно интересных деталях.

Бастиан разумеется всё заметил. Заметил искренний интерес и любопытство меньшего монстра, и это согревало его душу, позволяя раскрыться ему чуть больше. Тот не насмехался, не ехидничал, а если и шутил, то весьма тонко, филигранно даже, и это совсем уже не раздражало, а вызывало ответный смех и обоюдный выстрел искрометного юмора. Тиану удалось даже смутить парня один раз, его руны на теле сравнив с дорожками лавы на далёких, южных склонах вулканов.

Путь неспешно, но целеустремлённо довел парочку по тропкам за гряду холма, за которым блестело серебром и лазурью отраженных пятен неба дикое озеро, вытянувшееся в длину на добрый десяток километров. Спуск прошел ещё бодрее, деревья здесь росли реже, дав больше простора, и Бастиан этим пользовался. Разворачивал крылья, пушил перья и довольно жмурился на солнце, изредка курлыча тихонько от наслаждения такой прогулкой. Оливьер и вовсе отходил дальше, взглянуть на что-нибудь или попросту забирался на дерево с лёгкостью, отчего Тиан даже порой терял его из виду. В один из таких моментов монстр успел рассердиться, решив, что тот и вовсе мог потеряться, как тут к нему с массивной ветки вдруг свесился вверх тормашками беглец, хвостом крепко зацепившись за шероховатую древесину. Думал напугать Тиана, да не тут-то было…

— Дурак совсем? А если свалишься? — монстр критически передёрнул расправленными крыльями, недовольно топорща перьевой покров, словно обиженно. Но Вьеру это только нравилось, он хитро улыбался, рассматривая его с нового ракурса с явным вниманием художественного взгляда на мир.

— Ну~ ты ведь поймаешь? — игриво протянул тот, щуря разномастные глаза и пальцем касаясь щеки Тиана, чему тот рад явно не был. Отдернулся, став на порядок более сердитым, даже глаза огнем налились, предупредительно… Не любил он свою внешность, но уже ощущал, что этот парень действительно искренне им любовался. Это если не смущало, то уж точно дезориентировало…

— Слезай давай, поползень{?}[Обыкновенный по́ползень, или ямщи́к — небольшая птица из семейства поползневых, широко распространённая в Европе, Азии и Северной Африке. Легко лазает по вертикальным поверхностям.]. Почти дошли до воды, — проворчал старший, ощущая, что хвостатый все равно снова нагло коснулся его щеки… Но на этот раз он отступать не стал. Ему вдруг стало самому интересно — чего он так боялся? Оливьер бережно очертил линии молнии на его черепе, идущей от уголка рта до виска. Делал это ласково, явно не желая никак обидеть или задирать, просто потому что так ему подсказывала его удивительная душа. И его жест Бастиан принял… Хмыкнул тихо и протяжно, но все же улыбнулся едва заметно в ответ, на что Вьер довольно зарычал, ловко спрыгивая с ветки на ноги, перевернувшись в воздухе за доли секунды. Действительно проворный монстр — сказывалось то, кем были его предки. Парень хотел было что-то сказать, но замер, начав принюхиваться. Водил носом в воздухе, дыша часто и поверхностно и, ничего не поясняя, метнулся куда-то в сторону невысокой сосны неподалеку под недовольный рык Бастиана:

— Да, гроза тебе под хвост, ну куда ты опять?

— Тиан, погоди! Так пахнет вкусно, неужели не чувствуешь? Небо, если я не найду, что это, то самолично сверну себе шею, — Оливьер едва ли не захныкал и продолжил поиски, ловя каждый оттенок ветра на склоне этого холма, пока за ним следила пара порыжевших глаз. Крылатый ворчал под нос что-то о глупых драконах, не пошел за ним, благоразумно оставшись на удобном склоне, рассматривая открывающийся оттуда вид. Распушил перья, потряхивая крыльями, словно хотел сбросить надоедливые мурашки, бродившие под пухом от звука голоса младшего монстра. Над склоном щебетали весни́чки, поскрипывала трава и протяжно стенало качающееся на слабом ветру дерево. Настоящая идиллия, и Тиан расслабился, даже глаза прикрыл, просто слушая голос природы. Но его блаженство продлилось недолго. Сперва послышалось отчаянное рычание. Звук ломающихся веток, а затем и вовсе какой-то жалобный, протяжный скулеж явной боли. Крылатый почти в момент сменил зародившееся было раздражение на откровенное беспокойство. Он уже метнулся на этот голос, как его вдруг едва не снёс черно-кремовый ураган, шипевший и рычавший, как подверженный бешенству лис. А вокруг него темной тучей вился рой диких пчел… Тиану бы впору посмеяться над нерадивым драконом, что позарился на бортьевой мёд, да только рассерженные насекомые и его не оставили без внимания, сочтя за сообщника и больно жаля крылья. Пока Оливьер слепо трепыхался рядом, катаясь по траве, крылатый сообразил быстрее. Подхватил хвостатого в охапку и резко взлетел с места, чтобы над деревьями спланировать прямиком к воде, уносясь прочь от сотен и сотен жал. Парня он крепко держал в руках, но стоило ему взлететь, как тот испуганно заскулил, цепляясь за Тиана всем, чем только мог. Пчелы оставили их в покое, но Вьер все равно отчаянно дрожал и тихо рычал, жалобно даже, отчего душа крылатого болезненно сжалась в тугой комок сожаления, ведь тот боялся высоты. Он плавно приземлился на берегу, но дракон от него не отлипал — плотно обвил хвостом за пояс, руками вцепился в края куртки, а носом вжался в ее воротник, трясясь осиновым листом на ветру под аккомпанемент шуршащих на мелкой гальке озёрных волн. Бастиан был действительно озадачен, но явственно чувствовал душу младшего монстра, что под клеткой его ребер билась зашуганной канарейкой. Не зная, чем ещё помочь, ведь в словах на такие случаи Тиан разбирался едва ли хорошо, он просто укрыл его сложенными, мягкими полотнами крыльев, словно загораживая, и не важно, чего конкретно испугался Оливьер. Тот, ощутив на спине мягкое тепло, чуть разжал хватку, но не отстранился, часто и поверхностно дыша: то ли принюхивался к аромату грозы и ветра, шедшего от Бастиана, то ли унимал страх, то ли это было лишь результатом его бега от разъяренного улья диких насекомых. Его кости в местах укусов неприятно горели, больно, пульсировали игольчатыми ожогами, заставляя подрагивать и пушить на хвосте гриву. Бастиан провел пальцами по скрытым за одеждой костям друга, но тот зашипел, как не делал прежде, тихо, без привычного веселого говора, чем снова заволновал потомка гром-птиц.

— Так, мелкое шило в одном месте, давай-ка, что там с тобой стряслось, рассказывай! Я, дьявол тебя раздраконь, не ясновидящий. Чего трясешься весь и шипишь, как гадюка, которую согнали с гнезда? — монстр уверенно отодрал Оливьера от себя и снова раскинул широко крылья, да так и замер, видя на костях огненные пятна, которых раньше там совершенно точно не было. Лицо, шея, ключицы, позвоночник, руки… Все было изжалено, а Вьер выглядел жалко. Побито, рассерженно и недовольно. Смотрел на Тиана так, словно готов был дерзко дать отпор на любую насмешку или обидные слова, но их не последовало…

— Вот же ж блядь! Вьер… — воскликнул крылатый, обескураженно опустив крылья к земле и бережно касаясь скулы парня кончиками фаланг, чем напрочь сбил весь его настрой защищаться, — малыш… Сильно больно? Черт, пчелы — это ужасно болезненно… Что же ты полез к ним, неужели так любишь мёд? Иди сюда.

Монстр уверенно взял его за руку, заводя в тень прибрежных, мощных ив, усадил на широком стволе, что улёгся громадным массивом вдоль берега, да принялся прямо здесь, в покрове изумрудных трав, собирать листочки какой-то определенной растительности, довольно толстостебельной, что пускал наружу беловатый сок, стоило его надломить. Им же Тиан начал аккуратно и со знанием дела обрабатывать полученные укусы пчел на Оливьере, пока тот замер, только и успев выдать удивлённое “ррр”, когда старший монстр начал его лечить.

— Мфррр, прости, Тиан… Я думал, что достану немного и угощу тебя, но в итоге вышла полная ерунда, — огорченно фыркнул скелет чуть позже, пустив хвостом мягкую волну, шурша им по прогретой солнцем коре старого дерева, обращая внимание чернокостного ещё и на пятна его мягкой шкурки, отчего душа грозового монстра болезненно сжалась в сочувствии. Но обрабатывать укусы он не перестал, тщательно и даже как-то нежно уделяя внимание каждому, ни одного не пропуская и перейдя уже на шею и ключицы. Это было щекотно и одновременно несколько больно, особенно в местах, где жало нещадно проткнуло руны, отчего парень при касании к этим местам царапал фалангами кору, но стоически терпел.

— Тшш, потерпи, рогалик. Майку сними, надо все обработать. И не смотри на меня так, я твою душу всё равно уже видел, когда ты фруктов наелся, — Бастиан сорвал ещё несколько сочных стебельков, выдавливая сок, пока парень возмущённо фыркал дымом и вместе с тем смущённо выдыхал что-то нечленораздельное, перемешанное с урчанием. Однако, противиться не стал, все же стянув с себя одежду, обнажая перед крылатым всю свою суть. Но монстр даже не вздрогнул, а продолжил все укусы смазывать найденным у воды растением, что хорошо помогало в подобных случаях. И сам Оливьер уже ощущал облегчение, когда большую часть болезненных пятен покрыл собой этот сок, унимая болезненную пульсацию и зуд.

Когда и хвост был обработан, а майка вновь натянута на ребра, то и вовсе вздохнул блаженно, рассматривая переливы темных и лазурных перьев на крыльях, одним из которых Тиан словно бы укрыл его ноги. Он даже не сразу заметил, что крылатый, заканчивая это лечение в полевых условиях на его руках, уже ничем не промакивал укусы, а просто перебирал его пальцы, меняющие цвета градиентом зеркально оттенкам химерного окраса.

— Даже такой небольшой высоты боишься, да? Сильно испугался? — Тиан сел с ним рядом, выбросив выдавленные им стебли лекарственных растений, а крылом невесомо приобняв Оливьера за лопатками, отчего тот специально подался к нему спиной, прижимаясь ближе, а хвостом заползая на колени своего пернатого спасителя. Он был готов поклясться, что хриплый, размеренный голос крылатого звучал виновато.

— Это не так важно, ведь без этого полёта я бы так легко не отделался. Спасибо, — последнее слово монстр прошептал, переводя взгляд, полный благодарности, к порыжевшим глазам Бастиана, что сидел к нему совсем близко, плечом к плечу, — а тебя разве не покусали, милый? Ты ведь рядом был…

Оливьер даже забеспокоился. Начал принюхиваться, в волнении начав крутить хвостом петли и нагнувшись к Тиану ближе. Да только от одного его слова “милый” у того дыбом встали все перья. И отнюдь не от того, что это было неприятно, вовсе даже наоборот. Словно маленький, теплый факел от его слов и действий в нем горел все ярче и теплее, что игнорировать это было уже попросту невозможно. Да и чего ради? Тиан смешливо курлыкнул и ткнул любопытного и обеспокоенного дракончика в нос пальцем, обрывая нить его волнений.

— Все нормально, дракончик. Расслабься, — он был совсем близко, и вся его фраза обрела какой-то смысл далёкий от последствий неудачной охоты за мёдом. Особенно когда Тиану в нос сильнее ударил аромат розмарина, стоило парню прерывисто выдохнуть, замирая с чуть прикрытыми глазами, будто его мысли были точно так же одурманены… Словно хмель ударил в голову, заставляя в опасной близости схлестнуться взглядами, разменивая вдох на выдох. Никто не знал, кто был первым, но один вздрогнул, откашливаясь и отводя в неловкости глаза, пока второй в смятении начал смотреть на небо, траву, воду…

Оба только что были на грани, ступить за которую одновременно было и страшно и дьявольски заманчиво…

Комментарий к Часть, в которой идёт охота за диким мёдом

https://vk.com/fantasmasofyoursoul группа автора

========== Часть, в которой обмениваются подарками и расстаются ==========

В руке лежал приятной прохладой темный, синий мрамор на тонком, шелковом шнурке. Гладкая поверхность минерала была испещрена затейливыми, голубыми и белыми жилками, отчасти напоминая в своем содержимом составляющую молнии. Бастиан рассматривал эту вещь, что по воле его неконтролируемой клептомании у него хранилась уже много лет. Наравне с десятками других подобных мелочей, объединенных лишь одним общим мотивом: оттенками синевы и лазури, которые сложились в его доме в своеобразную коллекцию его маленькой слабости. Однако, именно в этот день с одной из вещиц крылатый был готов расстаться, что произошло, пожалуй, едва ли не впервые за его уже немалую жизнь. Этот камень мужчина хотел подарить Оливьеру на память, ведь он уезжал обратно в город, где жил и работал. Отпуск подошел к концу… К нему же плавно подкатились все попытки отрицания явной к нему симпатии Тиана. От одной только мысли об этом неугомонном драконе все его перья вставали дыбом, пушились и взволнованно подрагивали, а душу роняло куда-то под ложные ребра да так резко, что вышибало дыхание.

Но и останавливать его он не мог: тот почти всю жизнь прожил там, в своем доме, который был куплен его матерью после кончины отца Оливьера. Тогда они жили у города, выстроенного у кальдеры{?}[Кальде́ра — обширная циркообразная котловина вулканического происхождения, часто с крутыми стенками и более или менее ровным дном.] — в исконно драконьих землях. Об этом паренёк сам рассказал, когда они ехали в электричке обратно домой с их вылазки на природу. Рассказал он и о том, что тоска грызла его душу уже многие годы, о том, что вернуться обратно он просто не смог и был там лишь единожды, когда развеивал прах над вулканическим пеплом по старой драконьей традиции. От одних только эмоций и призрачных слезинок в глазах хвостатого скелета в тот момент щемило душу до боли… Слишком он был искренен… Слишком чувствителен и невероятно раним…

С тяжёлым вздохом крылатый спрятал подарок в карман кожаной куртки и вышел на крыльцо дома. Щёлкнула зажигалка. Поволокой потянулся голубой дым ежевичной сигареты. Мысли невидимым шлейфом растянулись до двухцветного монстра, которого он должен будет встретить с минуты на минуту и проводить до вокзала, да только вот душа словно занемела, не желая привычную праздность будней проводить без его компании.

Не хотелось его отпускать…

В тяжелых мыслях он выкурил целую сигарету, потушил и бросил здесь же — в жестяную банку на частично крытой веранде да отправился по тропинке, на перепутье которой уже издали увидел хвостатый силуэт, неугомонно топтавшийся на месте вокруг маленького чемодана на колесиках. Стоило Оливьеру увидеть своего друга, как тут же взвился длинный хвост, шустро качаясь, словно он вилял им в радости встречи. К удивлению поравнявшегося с ним крылатого скелета, Вьер его ещё и обнял, буквально повиснув на шее с радостным мурком, полностью обескураживая Бастиана, который и без его выходок чувствовал себя более чем потерянно.

— Ты чего, мелкий? Мы ещё не на вокзале, чтобы прощаться, — шутливо прохрипел низкий голос крылатого, но Вьер на это лишь посмеялся мягко, отпуская его не сразу. И лишь после взглянул в отчаянно рыжие глаза, пламенные даже, понимая, что эмоции в нем били через край. И их было куда больше, чем Тиан позволял себе показывать. Оливьер давно догадался, что его глаза меняли цвет по причине сильных чувств самого разного спектра, и особенно в нем самом эти перемены отзывались теперь. Словно душа дракона отчаянно давала подсказки, прижимаясь к ребрам изнутри и дрожа, умоляя не отходить дальше длины собственного хвоста. Но обстоятельства и какие-то собственные предрассудки тянули этот канат на себя, пусть и оставалось в нем чувство совершаемой ошибки и странного предчувствия, отнюдь не самого приятного.

— Повод обняться должен быть независимо от места пребывания, — певуче пожурил его Оливьер, помахивая хвостом и хватая чемодан за ручку, — пройдемся?

Тиан оттолкнул его крылом мягко, чтобы чужие вещи взять самому, жмуря глаза вкупе с хитрой усмешкой на темном черепе. Вьер лишь мотнул хвостом, склоняя к плечу голову, отчего кристаллик изумруда на цепочке закачался метрономом.

— Идём, — мужчина чуть передёрнул крыльями, немного небрежно держа их частично раскрытыми, словно бы невзначай касаясь одним спины парня. Тот на сей раз говорил без умолку, тут же заведя трель беседы на тему своей работы, делясь вдохновенно какими-то метафоричными наблюдениями за оттенками в природе, что окружала их по дороге до города. Бастиан заслушался, удивленный тем, что парень удивительно точно мог подобрать любому цвету потрясающий аналог сравнения, что выдавало в нем утонченность и явную начитанность, в которой старший монстр успел уже не единожды убедиться.

А Оливьер просто глушил этой речью собственную растерянность и даже страх… Страх уезжать, снова вернуться в одиночество давно опустевшего дома, который он все ещё очень любил, но… он до сих пор сквозил потерей его семьи, что для дракона было подобно увечью… Тиан, с каждым шагом к ненавистному теперь вокзалу явственно видел, как в чужих глазах разгораются искры боли.

Это было невыносимо…

Словно он самолично его мучил, а потому, когда голос парня на неестественной ноте оборвался, а сам он замолчал, шагнув в зал ожидания, крылатый не выдержал. Сгреб его в охапку, обнял и руками и мягкими крыльями, ласково уткнувшись носом в макушку неугомонной, живой юлы, что гасла по воле негативных эмоций. И сейчас он ощутил то, что тот дрожал… От этого буквально душу щемило болью, и Бастиан тихо, рокочуще закурлыкал, словно их обоих успокаивал этим почти утробным звучанием сопричастности и понимания.

— Ну что ты, малыш? — немного растерянно и сипло спросил у него, оборвав слова на выдохе. Тиан не умел успокаивать толком, лишь и оставалось, что гладить это чудо, пытаясь унять чужие волнения и собственную досаду от предстоящего расставания. И, пользуясь моментом, он вытащил из кармана припасенный подарок, да аккуратно надел на шею дракона, привлекая его внимание и любопытство к этому кусочку удивительного мрамора.

— Рррр? Это мне? — мягко прорычал удивлённый парень, заинтересованно скручивая петлями хвост, тут же касаясь гладкого минерала, удивительно напоминавшего собой самого Бастиана. Провел по нему пальцами, срывая эмоции до растроганной улыбки, замирая так, с осевшей на языке мыслью, что совсем внезапно сбила линию сценария его дня. Буквально с ног сшибла пониманием одной важной для него вещи. И эта растерянность взметнулась всполохами в поднятом к глазам Тиана взгляде, но тот истолковал это по-своему, улыбнувшись уголком рта, показывая ряды острых зубов его усмешки, доброй, вопреки несколько грозному внешнему виду.

— Тебе, малыш. Чтобы не забыл меня так же, как забываешь поесть. К слову, ты хоть завтракал или опять как обычно? — старший монстр мягко подтолкнул его дальше, к платформам у поездов, смеривая парня лёгкой укоризной. Судя по тому, как тот замялся, его опасения только подтвердились. Снова позабыл.

— Да в поезде поем, мелочи… Что, беспокоишься за меня, Тиан? — парень игриво пихнул его бедром, мотнув хвостом, а сам смотрел искоса, за лукавством пряча наряженный интерес.

— Дурной дракон — за него нельзя не беспокоиться, — мрачно прохрипел крылатый, слушая тихий смех Оливьера, что уже перестал обижаться на подобные прозвища, ведь в этот момент взгляд был красноречивее слов. Он действительно думал о нем. Ему не была безразличной судьба художника, что волей случая заблудился на холмах провинциального городка…

Вьер и сам не заметил, как ноги вынесли его на перрон. Только блестящие хромовым металлом бока вагонов бликами вернули в реальность, словно холодной пощечиной наотмашь, выбив весь дух пониманием, что время истекает катастрофически быстро. И шаги в голове гудели неприятным эхом, а чем ближе был нужный вагон, тем медленнее шел Оливьер, словно терял силы.

— Похоже, что сегодня ещё и жарко будет. Надеюсь, там у тебя кондиционер есть в дороге, а то… Эй? Вьер? — Тиан осекся на середине фразы, обернувшись к остановившемуся парню, чей взгляд был направлен точно в Бастиана, пристально, словно тот видел много больше, нежели один лишь его крылатый силуэт, в котором кобальтовые перья отливали на солнце темным хризолитом. Он колебался недолго… Услышал подсказку собственной души, что лишь раз в жизни делала подобный выбор без возможности его изменить или повлиять на это решение в целом. То, что в поколениях драконов было заложено с истоком их появления в мире.

То, что Оливьер пока боялся произнести вслух.

Он улыбнулся немного неловко, подойдя ближе и в лёгком волнении скручивая хвост петлями, но все же сдержанно кивнул, держа осанку все так же горделиво и прямо, в соответствии со своим благородным происхождением. Ироничным даже… Для драконов семья — основа всего. Их семьи большие, крепче них нет на свете связей, а Оливьер, наследник самого древнего драконьего рода, потерял всех… Ужасающе и болезненно, уродующе болью душу для такого существа как он.

Парень подошел вплотную, задирая голову, чтобы видеть озадаченный взгляд Бастиана, что все ещё терпеливо ждал его ответа. Снял с рога цепочку с маленьким изумрудом и замотал на запястье старшего монстра на манер браслета, сделав дар… Дар, что означал сделанный его душой выбор, признавшей в крылатом потомке громовых птиц своего избранника. Эту реликвию передавали в его роду из поколения в поколение, сперва паре, а затем и детям. Ее невозможно было утерять — текущий владелец всегда мог отыскать ее по воле магии в камушке, что по легенде действительно хранил в себе исток первого в мире дракона. И если дар делался ошибочно, то реликвия не давалась чужакам, словно бы вынуждая от нее избавиться: попросту говоря — выбросить.

Бастиан был удивлен. Замер, даже крылья опустил к земле, огненным взглядом глядя на парня сверху вниз в немом вопросе, не понимая, как точнее воспринимать такой подарок, даже не зная его истинного значения.

— Тиан, это будет мой тебе подарок. Не отказывайся, пожалуйста, я так решил. Будешь… меня вспоминать? — фраза прозвучала вопросительно, горестно, но Вьер не отвел взгляда. Бастиан встопорщил перья и зарычал вдруг сердито, демонически, заставляя парня испуганно сжаться.

— Вспоминать? Вспоминать! — монстр огромной тенью шагнул вплотную, нависая темной тучей да резко сгреб пискнувшего дракона в руки, пряча в тепло больших крыльев и ворчливого курлыканья, — не хочу вспоминать. Я приеду к тебе сам, понял, шило ты рунное? Мне тебя было недостаточно…

Оливьер растерянно что-то муркнул, не успев унять испуга, но Тиан и не думал его отпускать. Начал гладить ласково от шеи до основания хвоста, унимая его волнение, пока душа первой поняла сказанное им, радостно крутанувшись веретеном под грудиной. Он обнял его в ответ, даже хвостом обвившись вокруг его ноги, чувствуя и слыша чужую душу, что билась громко, гулко, мощными толчками гнала магию по костям и трепетала от нежности и боли разлуки с существом, что стало ей действительно нужным и близким.

Необходимым…

— Правда, приедешь? — взволнованный вопрос у уха заставил мужчину смешливо фыркнуть, бодая его носом в висок и отпуская, чтобы взглянуть на расплескавшееся в глазах счастье, лучистое настолько, что грело лучше солнца.

— Я не могу лгать, знаешь ли. Происхождение не позволяет… Позвони, как доедешь и не попади в неприятности, рогалик, — Тиан толкнул парня крылом под бок, подпихивая ко входу в вагон, скрывая тяжелый вздох. Долгие прощания явно не для него. Хотелось сорвать словно пластырь, резко, быстро, не растягивая неприятное мгновение на долгие десятки минут.

— И ты береги себя, пернатик, — ласково протянул Вьер, погладившись о старшего монстра всем боком и хвостом, ускользая в вагон вместе со своим небольшим чемоданом, провожаемый долгим взглядом каленого пламени. И в ответ через стекло долго и пристально через мгновение ответно моргнул гетерохромный взгляд, обычно всегда весёлый, но теперь подернутый явной тоской и даже болью… Так не хотелось уезжать, даже ненадолго, но расстояние — мучительно.

А когда поезд тронулся, качнув вагоном, душа словно бы забилась реже, стоило колесам наоборот застучать чаще. Будто все делалось насильно, против воли, и жизнь Оливьера этому яростно противилась, даже на мгновение больно стало — душа укоризненно сжалась с силой. Путь неумолимо тянул рельсы за холмы, куда убегающие тени поезда скользнули далёким гудком, который Бастиан расценил как самый тоскливый звук, что он только слышал за долгие годы. Крылатый вздохнул с протяжным, тоскливым хмыком и медленно побрел домой, глядя все чаще в небо, чем под ноги, успокаиваясь тем, что оно было тем, что сейчас их объединяло. Одно на двоих небо… Неплохо звучало, и скелет улыбнулся острозубо, вспушив перья, что все ещё помнили на себе касания ластящегося к нему Оливьера.

Тот в свою очередь почти прилип к окну, глядел, как мимо несутся полюбившиеся ему холмы и лес. С деревьями, такими высокими, что дубрава его родного дома казалась какой-то ненастоящей. Колеса протяжно скрипели о рельсы, мелодично даже, меняя тональности, отчего Вьеру казалось, что поезд поет… Плачет созвучно его душе, что тоскливо притихла, едва успев сделать выбор, сразу же вынужденная расстаться. Но те его слова о том, что он приедет к нему — они пускали душу вскачь, волновали и на химерного окраса черепе оставляли полумесяц мечтательной улыбки.

А в руках Оливьер теребил крохотный ловец снов, взамен которого, пусть и пока скрытно, подарил Тиану собственную душу.

Исполнил традицию, передав реликвию избраннику, что отметила душа, которая этот выбор делает всего раз за всю жизнь дракона, готовая биться ради него одного. И все мысли теперь возвращались к нему, к его взгляду, к его голосу, к его прикосновениям, от которых хвост начинал дрожать и метаться, выдавая волнение и желание испытать это вновь. Все было словно во сне, сюрреалистичное, ненастоящее. Пассажиры, сменивший живописный пейзаж город, а за ним ещё один и ещё… Чужие голоса, проводники, запах старых выглаженных простыней и подушек, чьего-то кофе и одеколона. И чем ближе был дом Оливьера, тем сильнее приходила какая-то апатия и холод, будто душа мёрзла, неприятно подернулась инеем и стала биться реже. Пустота его жилища встретила родными образами и запахами, но не было в нем того, что теперь считался важнее дома.

Он так и встал на пороге, отставив чемодан и глядя в пустоту широко открытыми глазами, в которых плескался страх… Страх одиночества… И дракон в каком-то тоскливом отчаянии вошёл внутрь и так и сполз по стене коридора, протяжно проскулив с каким-то свистом, как только драконы умеют делать, выражая боль: душевную или физическую. Да так и просидел бы до позднего вечера, если бы не звонок его телефона, от которого Оливьер от неожиданности зарычал тихонько. И стоило принять вызов, как на том конце тут же разразилась недовольная тирада ворчания.

— Ну и куда ты провалился, молнию тебе в хвост? Какие из слов “позвони, как доедешь” тебе не понятны? У тебя все там путем, мелочь? — хриплый голос Бастиана парень слушал с улыбкой, обняв ноги хвостом и успокаиваясь, стоило только услышать.

— Я уже скучаю, — тихо ответил он, не потрудившись ответить ни на один вопрос. На том конце повисло молчание, прерванное тяжёлым вздохом.

— И я… Кхммм… Ты дома уже, Вьер?

— Да~, вот вошёл только что. Даже непривычно, я давно никуда не ездил. Теперь работы непочатый край, но этот хорошо даже, — Оливьер пошелестел хвостом по полу, подумав о том, что именно написание картин поможет ему не зацикливаться ни на чем, дав им обоим время.

— Отдохни с дороги сперва, неугомонный. И поешь, в поезде наверняка снова забыл, рогалик, — Бастиан в это время сидел у себя дома на диване да смотрел в панорамные окна на холмы, за которые поезд увез того, по кому душа болезненно сжималась в сгусток тоски. Он курил, снова, пытаясь мягким дымом заполнить выросшую внутри пустоту, куда более едкую, нежели никотин.

— Я отдыхаю. Вот сел даже, в коридоре правда…

— На кой черт в коридоре-то? Иди в комнату, балда… Идёшь?

— Иду… Вот дошел, а дальше что?

— И что там, в комнате?

— Одиночество…

— Хммм… А я думал, что ты его у меня забыл, малыш. Оно вот здесь, прямо рядом со мной сейчас. Окутало до потолка, как табачный дым и давит мне на череп.

— И давит мне на душу…

— Больно?

— Больно, Тиан.

— Я приеду через неделю.

— Тиан?

— М?

— А… мой подарок. Ты не снял?

— Нет. И не сниму, полюбился мне слишком.

— И я люблю… твой подарок… Так значит, через неделю?

— Раз сказал, значит, так оно и будет. Ты не сомневайся, Вьер.

— Я уже начал считать.

— Вот и считай. Глядишь, дурные мысли не будут твою неугомонную голову посещать, шилохвостик. Давай, ешь и ложись поспать, вечер уже поздний.

— А ты?

— Что?

— Ты будешь тоже спать? Вдруг во сне увидимся. Я тебе кальян раскурю~, посидим да на звёзды посмотрим.

— Посмотрим, малыш. Обязательно. Ты только отдыхай и не грусти. Обещаешь?

— Обещаю…

— До завтра, Оливьер, я позвоню. Доброй ночи.

— Доброй ночи, Бастиан, — Вьер повесил трубку первым, добавляя со вздохом, — душа моя…

И собственная от этой беседы заходилась часто-часто в радости и предвкушении безмерного счастья.

Всего неделя.

Неделя, и разлука разорвет линию натянутых нервов. Лопнет со звуком виолончельных струн, надсадным звоном, и станет тепло, как никогда, окрасив все выцветшее, выгоревшее окружение в сотни взрывов ярких красок. И через них схлестнутся два взгляда, что друг в друге разглядели нечто важное, целостное. То, чему никак нельзя позволить прерываться.

И два монстра… Дракон, что улыбнулся счастливо, игриво замотав хвостом, отправился делать незамысловатый ужин, чтобы затем зарыться в ворох подушек своего ложа. Уснуть с этим счастьем в душе, мурча тихонько в предвкушении. И гром-птица, что тихо курлыкал за сотни и сотни миль, в доме у подножия холмов, мечтательно глядя в окна и мягко распустив по полу вспушенные в ожидании полотнища крыльев. В ожидании полёта не тела, но души, что на расстоянии билась в унисон с душой огненного дракона.

Время пошло на убыль…

Комментарий к Часть, в которой обмениваются подарками и расстаются

https://vk.com/fantasmasofyoursoul группа автора

========== Часть, в которой судьба распоряжается случаем и возвращает всё по местам ==========

Руки раскинулись в стороны изящными изгибами и замерли. Хвост выписал дугу, уверенной змеёй ожидая своей очередности действий. Тело прогнулось: влево, вправо, назад… Голова запрокинута, глаза закрыты, дыхание точно высчитано на каждый выпад грациозного танца дракона. Руки плавной волной, шаг в сторону и переворот в мягком прыжке да на гимнастические кольца, где мир перевернулся вверх тормашками. Глубокий вдох и улыбка. Хвост цепляется за кольцо, тело резко переворачивается, качается и спрыгивает изящно, словно гравитацию для этого существа отменили, ведь он снова делает переворот и гнется. Гнется так, что захватывает дух. А ему так хорошо… Он полон вдохновения, его душа в дурмане этого транса, плавностью и нежностью полнился каждый миг движения.

Это было его разминкой на каждое утро, что в натуре дракона отражалось танцем и плавностью, гибкостью и неимоверной грацией, изяществом существа аристократического, дворянского происхождения.

Тысячи атласных лент под потолком шептались с ним мягкостью, поощряли движения, путались в кашемировой гриве красивого хвоста, а в тканях мелькали огнем руны его тела. Они полнились жизнью. Ожиданием того, по кому неделю ныла его душа. Так ощутимо и действительно больно, что Оливьер потерял сон уже спустя три дня. Работал безостановочно, писал картины и день, и ночь, отдавался искусству в попытке спастись от пожара разлуки.

И беспрестанно ждал звонка.

Тиан звонил ежедневно. Ворчал, напоминал о еде, говорил с ним часами, пока сам не засыпал где-то там, далеко, обернувшись крыльями на большой кровати, застеленной теплым, бурым пледом, а Оливьер ещё долго в притихшем звонке слушал его дыхание и грустил… Невыносимо расставание для существ, что любят единожды, их душа такое воспринимает равноценным отказу их признания. Особенно душа дракона… Оливьеру под конец недели действительно стало житься совсем иначе. И сделав разминку, спрыгивая на мягкий пол, парень покачнулся, неловко взмахнув хвостом, путаясь в нем. Фыркнул недовольно и прорычал как-то жалобно, рассматривая темную руку с рунами, что бледнели день ото дня, подкидывая мысли о беспокойстве. И вопросы… А вдруг Тиан выбросил подарок? Отрекся от чувств, которые Вьер видел на перроне в чужих глазах? Передумал? Ошибся? Это чертовски больно ощущалось, и дракон понуро побрел на кухню, где бестолково покрутился, понимая, что есть он тоже совсем не хотел. Голод как-то перестал ощущаться, а к ночи приливом накатывала апатия. Накрывала тяжёлым покрывалом и не давала двигаться. Чернела вакуумом обесточенных мыслей, втягивая за собой его жизнь. Оливьер и подумать не мог, что подобное у его рода происходит настолько быстро… Он даже не успел толком распробовать новые эмоции, как жестоко его стало сдавливать эта необходимость быть со своей парой. Так и лежал в свободное время недвижимым комочком, пытаясь убедить душу в обратном. Теребил пальцами синий минерал мрамора с жилками молний, цеплялся за это, как за нить его связи с надеждой, но…

Она оборвалась, когда вечером Бастиан не позвонил ему.

Он ждал, десять минут, полчаса, час, три, но всё пустое… Набрал ему сам, взволнованно скручивая хвост петлями, но ответом ему стал лишь механический голос автоответчика, а телефон был выключен. Дрогнула рука. Выпал его смартфон, с гулким ударом ударившись о мягкий ковер. Как же так?

Тем временем в городе у холмов Бастиан задавал себе тот же вопрос. А точнее — матерился, на чем свет стоял, когда неловкий велосипедист толкнул его на набережной, а телефон монстра вылетел из ладони в реку. О, как он был зол! В ярости. Рычал на бедолагу, хватая его за грудки, даже от земли оторвал, а велосипед попросту согнул, с трудом удержавшись от того, чтобы и его сбросить в прохладное течение глубокого омута. Все летело в тартарары, ведь крылатый скелет неуспел даже уточнить у Вьера его адрес, а номер телефона не стал учить наизусть, хотя и собирался. Корил себя как только мог, взмахивал крупными крыльями и яростно царапал молнию на лице, готовый выть раненым зверем, попавшим в капкан недоразумения, которое могло попросту сломать жизнь. Если бы он в тот момент знал, что этого можно было ожидать в буквальном смысле, говоря о жизни маленького дракона, то точно спятил бы от страха. Но и без того его накрывало лёгкое чувство паники. Ладно хоть название города знал, и то хорошо, но… Бастиан знал и то, что тот без его звонка станет волноваться. Его и так терзало плохое предчувствие — голос паренька звучал как-то странно в последнее время, словно осип, стал тише, был утомленным…

— Блядство какое, гроза тебя раздери! — Тиан злобно пнул камень на тропке к его дому, вообще не мог перестать рычать и взмахивать нервно крыльями, на которых перья стояли взъерошенным силуэтом темных переливов. Вечер уже сумерками клубил над лесом туман, намекая на то, что решение стоило принять в ближайшее время. Тиан окинул холмы пристальным взглядом воспламенившихся огней и медленно кивнул, соглашаясь с тем, что лучше не ждать и не искать в архивах… И подтверждением, одобрением даже, стал изумруд на его запястье, что на такое решение ощутимо нагрелся. Словно соглашался помочь в поисках. Он отправляется поездом сейчас же и отыщет его сам.

Наперегонки со временем.

Оливьер недолго побродил по дому, даже в сад вышел, рассматривая закат, что бился пламенем через кроны плодоносящих фруктовых деревьев. Но это до боли напомнило ему пожар взгляда в глазах того, кто вдруг исчез, забрав с собой надежду. И его теперь терзали сомнения: его нежелание говорить с ним или, быть может, с Тианом и вовсе случилась беда. А вдруг сбила машина? Сломались прекрасные крылья, а перья усыпали реку… Так страшно и больно было от этих образов, что дракон отчаянно заскулил, со свистом, тревожно и болезненно, скрывшись снова в доме, где ему совсем поплохело. Дыхание сбилось до поверхностного, паникой снесло и без того запутанные мысли, а душа пульсировала страхом и неприятным жжением, что становилось тем сильнее, чем больше гасли его руны. Действительно страшно… Одиночество мучило домыслами, и теперь горела огнем тоска. Выжигала изнутри…

— Как же плохо… Тиан, — прошептал он, ложась в комнате да переворачиваясь на спину и закрывая глаза, даже входную дверь не имея сил захлопнуть, пуская незваным гостем ветер бродить по комнатам пустого дома, качать атласные ленты и нитяные шторы, шептать ему слова поддержки. Но с течением времени как-то замедлился этот процесс, не пошел вспять, но и не потушил его жизнь полностью, будто бы начав сомневаться. Но легче от этого не стало, лишь растянуло муку на долгие часы безжалостной к его страданиям ночи. Рассвет этих метаний и моментов полной апатии, игравших в чехарду, был встречен болезненной дремотой с привкусом желания прекратить эту пытку, хотя бы уснуть.

И это удалось осуществить лишь к полудню следующего дня, когда парня утянуло в омут каких-то бредовых мыслей, смешанных с эпизодами прошлого, в котором светом в конце тоннеля проскакивали мгновения, проведенные с крылатым скелетом вместе. Он видел, как солнце грело его перья. Как те отливали потрясающими бликами, такими же, что мелькали сейчас на ловце снов над ним. Слышал его хриплый голос, смех, чувствовал касания тепла, от которых каждый раз хотелось мурчать, тереться боком и хвостом, уснуть в его объятиях, греться и греть самому, окружив заботой и немного подразнить игривым нравом, который теперь был лишь жалкой тенью.

Оливьер, кажется, и наяву звал любимого, просил не бросать, дать ему знак, дать силы отыскать, вернуться и добиться правды, пойти за ним на край света, сказать, что этот отъезд был ошибкой. Что угодно, лишь бы вернуть, доказать, что достоин. Это его душа взывала к избраннику, подсказывала направление, была магнитом, к которому вел чужой компас.

Кристаллик изумруда грелся и светился на дымчатых костях с жилами молний.

Бастиан ориентировался на него, в чужом городе быстро сообразив, в чем суть работы этого артефакта, явственно помогавшего отыскать свое хвостатое чудо. И стоило увидеть дом, к которому цепочка буквально вытянулась струной, а в нем приоткрытую входную дверь с провалом черноты внутри, как душа крылатого пропустила удар. Страшнее некуда.

— Оливьер! — выдохнул мужчина и рванул внутрь, слепо ища знакомый силуэт во всех комнатах, где был впервые. Он торопился. Боялся, что опоздал, что случилось нечто непоправимое, что чувственный монстр что-нибудь с собой сделал, не так поняв его молчания.

В темноте просторной комнаты слабо светились знакомые руны и кристаллики в рогах.

Пахло розмарином и сладостью красок. Так пах сам монстр, очаровав крылатого ещё и этим. Он метнулся к телу, падая рядом на колени и поднимая дракона на руки, взволнованно курлыча.

— Вьер? Малыш, что с тобой? Слышишь меня, солнышко? Ну же, что ты, — монстр чуть встряхнул его, приобнимая под спиной крыльями, и тот сразу же закопошился, взмахивая хвостом и пытаясь перекатиться, но темные руки крепко прижимали к себе.

— Мфррр, и снова сон… Тиан… Ну почему лишь сон, — он снова заскулил, словно от сильной боли, но Бастиан настойчиво тормошил паренька, покрываясь от волнения тонкими нитями молний, часть из них пуская и на младшего монстра, приводя его в чувство. Взывая к его душе.

— Я не сон, дурной ты рогалик. Очнись уже и посмотри на меня. Я здесь. Я приехал и нашел тебя, — крылатый приподнял его, сев удобнее, переложив руки и наклоняясь к мучившемуся Оливьеру, мягко целуя в шею. Тот замер, задышав чаще, сбито, словно испуганно, но Тиан продолжил действие, желая поскорее вытянуть его из омута странного и пугающего состояния. Повернулся и поцеловал под подбородком, бодая носом и тихо, успокаивающе курлыча, радуясь, что успел. И крылья грели его, Оливьер словно озяб, немного дрожал — ему не хватало тепла.

— Тиан? Но… как так? — Оливьер изумлённо, но устало муркнул, фокусируясь на рыжем взгляде над собой. Принюхался, ткнувшись носом в щеку любимого, удостоверился — и правда он, но от этого понимания вся шкурка на хвосте встала дыбом, а сам монстр ужасно смутился, пытаясь вырваться или закрыться. Урчал растерянно, но это сопротивление было совсем слабым — не то сам не хотел, не то устал безмерно.

— Тшшш, не дергайся, глупый. Хммм, начнем с того, что по вине одного кретина я уронил в реку телефон. Твоего номера я не помню наизусть, а неделя данного обещания подошла к концу. И спасибо твоему подарку, он помог найти тебя, не иначе как и впрямь в нем частичка душ твоих предков, — неспешно пояснял крылатый, поджимая ближе крыло с лежащим в нем Оливьером, притягивая к себе и начав гладить по грудине, скрытой под тканью мягкой, домашней кофты. Где-то там начала биться сильнее душа, внимая к его словам. Чувствуя, что не лгал. Поворачивала вспять процесс угасания.

Оливьер же в свою очередь вцепился в полы его кожаной куртки и зарычал протяжно:

— Дур-р-рак!

И разорвал нить расстояния окончательно.

Сам прильнул к нему в каком-то отчаянном поцелуе, самому себе доказывая, как чертовски неправ он был все это время, решив, что не нужен. А Тиан всеми силами в ответ демонстрировал, что неугомонный дракон необходим был ему, как воздух, напоенный грозовым ветром. И в повисшей тиши слова взяли паузу. Оливьер начал расслабляться, стоило почувствовать во рту вкус его ответа. Ощутить, что руки прошлись по бокам, ласково пересчитывая ребра, а сам монстр и не думал остраняться, лишь углубляя поцелуй, позволяя себе наглость встречи двух языков, сминая своим чужой. Но при всем при этом Бастиан был деликатен. Не кусал острыми зубами, действовал плавно, неспешно, бережно, все ещё чутко прислушиваясь к состоянию Вьера, не понимая, что же с ним стряслось. Оторвался от него, буквально пересилив себя, заглядывая в его осоловевший взгляд и чувствуя, что в основании крыльев путается мягкая кисточка его подвижного хвоста.

— Ладно, со мной все понятно, а с тобой что? Тебе явно… нехорошо? — монстр обеспокоенно погладил его от ключиц и ниже до самого позвоночника, снова затем поднявшись выше, чуть пощипывая за нижнее ребро, заставив этим дракончика сдавленно выдохнуть и заерзать, довольно урча.

— Ррр… Это… Душа решила, что ты отказал мне, решил не связывать со мной жизнь. И я… немного угас, — на последних словах парень стал выглядеть виновато, улыбнулся неловко и теперь норовил хвостом прикрыть нос и порыжевшие в смущении скулы.

— Мать моя молния, Оливьер… Ну что ты, — выдохнул огорченно крылатый, носом ткнувшись в эту его наивную попытку прикрыться хвостом. Он так сладко пах, что мягкое курлыканье сдерживать уже не было смысла, чем парня он, кажется, смутил ещё сильнее. И эта мысль, что успел, не зря его что-то настойчиво потянуло срочно приехать — все не напрасно. А то, что он так ослаб — дело поправимое, ведь больше он его оставлять не собирался. Никогда. Ни на мгновение. Рукой осторожно убрал хвост, тормоша мягкую гриву и открывая доступ к двухцветному лицу, ловя поцелуем кружочки меток под и над глазами, успокаивая монстра и его душу. А тот плавился от этой ласки, теряя нить найденных было мыслей окончательно, сам начал тихо и ритмично урчать на выдохе, ответно бодая старшего монстра носом, подбираясь к его шее, чтобы куснуть несильно, а потом и вовсе лизнуть нежные симфизы между позвонков, требуя этого по праву пары.

— Ох, Тиан… Я скучал… Смертельно скучал, я не могу… Не хочу без тебя, — Оливьер прижимался ближе, тёрся хвостом о бок и крылья чернокостного монстра, ластился, хотел все расстояние и разлуку уничтожить касаниями.

Словно дышать без него не мог.

Бастиан, чья жизнь круто пошла на взлет за последние сутки, ощущал нечто сродни эйфории и растерянности разом. Чувствовал это жгучее, огненное желание спрятать своё, никому не показывать. Собственничество, но такое трепетное и нежное, что фигурку Оливьера он ответно нежил касаниями очень бережно и аккуратно, сжимая его тело сильнее лишь в те моменты, когда это не принесло бы хоть малейшего дискомфорта. Пальцы поддели край мягкой кофты парня, забираясь теплом на разлет тонких, изящных ребер, вырывая из их обладателя сбивчивый, урчащий выдох и привлекая к своей шее его новый, ласковый укус. А затем ещё один и ещё, и ещё. Требовательно… Такое игнорировать было бы кощунством, и Тиан и сам спустился к его заманчивой шейке, целуя ее и низко курлыкая, резонируя через двухцветные позвонки, пока Оливьер чувствовал в мыслях пьянящий вакуум.

— И не надо без меня, малыш, — выдохнул в шею, снова целуя и продолжая тихо шептать, вынуждая замирать и прислушиваться, — я тебя не оставлю. Заберу с собой, будешь любоваться восходом, провожать со мной закаты. Я отгоню от тебя ненастье, спрячу и никому не отдам. Мой маленький, непоседливый, смелый дракон. Ты гордый и сильный. Ты мой.

И ответом ему было мягкое копошение в его руках — мило до дрожи под грудиной. Живое, теплое и любимое существо, что пыталось сменить положение, но ему этого Тиан не позволил. Уложил на мягком ковре, что напоминал тонкий матрас, заполнивший всю комнату, ощущая вокруг настоящее гнездо из десятков подушек, да накрыл собой — большой, надёжной тенью, способной согреть в любую стужу и ненастье одним лишь присутствием, взглядом или словом. И от тех нежных слов, что он сказал, Оливьер готов был плакать. Существо, такое контактное, ласковое и доброе, но волей вероломной судьбы оставшееся одиноким, здесь и сейчас обретало счастье. Одно единственное и на всю его долгую жизнь, поделенную между ними на двоих.

И не успел дракон что-нибудь ответить, как его снова заполнило поцелуем. Долгим, чувственным, красноречивым не менее, чем чужие руки под одеждой, от касаний которыми на костях расцветал жар. И не было сил остановить это всё, да и не хотелось никому из них, вытянув стрелу времени на долгие и сладкие минуты обоюдной ласки, призванной в первую очередь выразить все то, что скопилось за неделю и заставить руны и жизнь Оливьера засиять ярче.

И он сиял…

Душа приятно сжималась, а дыхание сбилось до учащенного волнения, и только лишь в этот момент Бастиан немного отстранился, глядя в гетерохромный, совсем опьяневший взгляд после такого глубокого и полного грозовой страсти поцелуя.

— Так что, ты согласен, дракон? Переедешь ко мне? — тихо прокурлыкал крылатый, ласково поглаживая бока Оливьера, что заходились частыми толчками выдохов.

— Знаешь, как по традиции заявляют права на пару среди драконьего рода? — Вьер прищурился лукаво, чуть выгибая спину и хвостом погладив Бастиана по лопаткам и шее, — надо укусить за хвостик.

Бастиан фыркнул и начал смеяться, почти вплотную к Оливьеру, что тоже весело урчал, но тут же пискнул испуганно, когда острые зубы возлюбленного схватили нежную шкурку его хвоста. Но он не сделал больно. Прикусил чисто символически, а потом ещё и поцелуями начал очерчивать руны на темной его половине, смущая монстра под ним до ощутимой крылатым дрожи.

— Достаточно для заявления права по-драконьи и твоего согласия? И куда в таком случае укусишь ты, рогалик? — хриплый голос выдавал веселое лукавство, в рыжих глазах костры разжигали черти. Так и с ума сойти недолго, и Оливьер с трудом собирал мысли из карусели образов пятен калейдоскопа в голове.

— Ам… Я уже… Укусил тебя в шею, это считается, если у тебя нет хвоста, — муркнул парень, пуская носом облачко дыма из-за смущения, что Бастиану нравилось безмерно.

— Ах вот как? И мне не сказал, хвостатая ты бестия? — Тиан протянул это весело, игриво даже, и сам извернулся быстро, лизнув шейные позвонки Оливьера, чуть поднимая над спиной крылья и качая ими, дополняя звук их сбитого дыхания шорохом сотен перьев.

— Пр-р-рости~. Но теперь ты знаешь. И ты теперь мой на всю жизнь. Представляешь, Тиан? Целая жизнь… — слова его от мягкого урчания сорвались в чувственный шёпот, когда Оливьер вновь обнял его, прильнув всем телом, хвост пропустив за чужую спину снова.

— Не знал, что судьба падает с дуба, — ехидно заметил крылатый, слыша возле уха обиженное драконье мурлыканье, что его лишь посмешило и дало толчок к новой порции ласки, от которой Оливьер терял всякую суть своих домыслов. Какие, к чертям, размышления, когда тебя так сладко целуют в шею, ключицы, в ребра, что уже обнажились, подставляясь под негу взаимности и доверия? И сам дракон не отставал, нагло забрался руками под куртку и футболку, убегая прикосновениями в основание крыльев, умело надавливая там на чувствительные точки сочленения с позвонками, от которых Бастиан глухо зарычал, склоняя кобальтовые, черные во тьме комнаты, полотна конечностей к полу, расслабляясь. Он закурлыкал нежно, бодая любимого носом под подбородок, да устроился сбоку, обняв крылом, чтобы долго-долго смотреть в глаза. Такие красивые, разного цвета, но в них словно вихрями кипели эмоции: теплые, добрые, нежные. Они отражали его собственные, перекрытые огнем, через который в левом бликовало кольцо бирюзы.

— А если бы не тот, из-за кого ты выронил телефон, то мы бы увиделись лишь еще через сутки, — отметил Оливьер, улыбаясь и чертя пальцем узоры на щеке Бастиана, пока тот разглядывал его руны и кристаллы на темных изгибах рогов.

— Все было не случайно, да, малыш?

— Да, Бастиан… Это была Судьба…