Проклятие за любовь (СИ) [Татьяна Васильевна Киселева] (fb2) читать онлайн

Глава 1

Я всегда верила, что если ты желаешь чего-то всем сердцем, очень-очень хочешь, то обязательно это получишь.

Весь последний год, я мечтала побывать в Чаронграде.

И вот вчера вечером после ужина папа, добродушно улыбаясь в свои пушистые усы, сказал, — Ну, что мои хорошие! У нас с мамой есть для вас сюрприз!

Он помолчал, держа паузу, а потом произнёс, — Завтра утром, мы всей семьёй едем в Чаронград. Там и отметим ваши дни рождения. Согласны?

— Да! — дружно закричали мы с братом.

У меня от радости даже перехватило дыхание. Что может быть лучше подарка на день рождения, чем исполнение твоего самого заветного желания. И я кинулась папе на шею.

— Ура! Мы едем в Чарон! Ура! — вопил, прыгая вокруг нас, мой братишка Санни. А потом тоже повис на папе.

— Все-все, успокаиваемся и идём собирать вещи, — строго сказала мама. — Сегодня надо будет, всем лечь спать пораньше, так как разбужу вас в семь утра.

— Спасибо папочка! Спасибо мамочка! Я вас очень люблю! — выпалила я и помчалась к себе в комнату.

Утро началось с маминых ласковых прикосновений и поцелуя в щеку.

— Джу, поднимайся солнышко. С днём рождения тебя родная. Вставай скорее, завтрак уже на столе.

Я открыла глаза, — Сейчас, мамочка, я мигом.

Метнулась в ванную и быстро умылась. На ходу заплетая косу, направилась к шкафу, там меня ожидало приготовленное с вечера дорожное платье, синего цвета с белым кружевным воротничком.

У нас с братом сегодня день рождения, но я — то почти взрослая, мне уже целых двенадцать лет. А моему младшему братишке только пять. Я надела на ножки чулочки телесного цвета, туфельки на низком удобном каблучке, покрутилась перед зеркалом и бегом по лестнице вниз.

— Доброе утро, папочка! — поцеловала отца в гладко выбритую щеку.

— Привет, Санни, с днём рождения тебя, братик — обняла я братишку и подарила ему" вечный" карандаш. Это карандаш, который не надо точить, он сам затачивается

— Привет Джули. Спасибо. Тебя тоже с днём рождения! — отозвался братишка, уплетая завтрак. — Я тебе тоже подарок приготовил, потом покажу.

— Доброе утро егоза! С днём рождения тебя — пророкотал отец, прижимая меня к своему боку и целуя в макушку. Я отодвинула стул и села. Мама поставила передо мной яичницу-болтунью с двумя ломтиками бекона и тарелочку с блинчиками и черничным соусом, налила большую кружку какао.

— Всем приятного аппетита! Съедайте все. Обедать, будем нескоро, — произнесла мама, усаживаясь на стул рядом с отцом.

От волнения перед поездкой у меня совсем не было аппетита, но я добросовестно сражалась с яичницей. Блинчики пошли веселее, как говорит, мамуля, аппетит приходит во время еды. Потом мы вместе с мамой быстро убрали посуду со стола. Мама включила посудомоющий артефакт. Кстати, его, как и все артефакты в доме сделал наш папа, он у нас талантливый маг — артефактор.

Взяв, приготовленные с вечера сумки, мы вышли из дому. Вокзал был от нашего дома всего в десяти минутах ходьбы и поэтому шли пешком.

И вот наконец-то мы в вагоне. Качнувшись, мимо нас проплыл вокзал. Мне показалось, что поезд стоит на месте, настолько плавным было движение, а вот дома нашего городка и деревья их окружающие, вдруг сорвались с места и пустились бежать все быстрее и быстрее с каждой минутой. Тата-та, тата-та, ритмично пели колёса, и в такт им стучало моё сердце, захлёбываясь от восторга. Ура, мы едем в столицу.

Наш небольшой городок называется Мглин, он очень красивый, тихий и спокойный. Белые одно либо двухэтажные домики под красными черепичными крышами, утопают в зелени садов. В нём нет двуликих, а самодвижущие повозки, только у градоначальника и у полиции, да ещё в больнице.

Кстати, о двуликих. У нас они не живут и им запрещено приезжать в Мглин. Рассказывая о вампирах и оборотнях, наш пастор, называет их исчадиями ада, и всячески убеждает нас воздерживаться от общения с ними. А папа, посмеиваясь в свои усы, говорит на это, — Не так страшен чёрт, как его малюют.

Мне кажется, папа не считает двуликих, такими уж опасными, и мне очень хотелось бы увидеть, кого-нибудь из них.

Все четыре часа до Чаронграда, мы с братишкой, уткнувшись в окно купе, любовались, мелькающими за стеклом видами.

На вокзале в столице, папа нанял карету. Она мягко катилась по брусчатой мостовой, а я и братишка с любопытством смотрели по сторонам и пихали друг друга вбок, заметив что-либо особенно интересное.

— Джу, Джу, смотри какая смешная самодвижущая карета — теребил меня брат.

— Здоровская, ух ты! А эта тоже классная Санни! О, смотри-смотри лавка чудес мадам Фиш. Как красиво! — восхищённо восклицала я, провожая взглядом уплывающий особнячок, весь увитый цветами и гирляндами разноцветных переливающихся огоньков.

Родители лишь снисходительно улыбались, наблюдая за нами. После Мглина, пяти и шестиэтажные, увитые зеленью, обвешанные какими-то механическими артефактами дома Чаронграда, казались просто огромными. Вскоре наша карета остановилась неподалёку от шумной торговой площади. Трёхэтажная гостиница под зелёной черепичной крышей, была выкрашена в оранжевый цвет и носила странное название «Мандарин». Усастый швейцар в зелёной ливрее распахнул перед нами двери, и мы с братом следом за отцом переступили порог. Папа подошёл к конторке с приказчиком, а мы с мамой остановились посредине холла. Я с любопытством огляделась по сторонам.

В помещении было светло из-за многочисленных световых магически заряженных приборов. На выкрашенных в бежевый цвет стенах висели картины в позолоченных рамах в виде пейзажей и натюрмортов. Между большими витражными окнами стояли кадки с мандариновыми деревьями, оранжевые крупные плоды которых, так и просились в рот. Под деревцами расположились уютные светло-серые кожаные диванчики и небольшие столики с фигурными металлическими ножками и стеклянными столешницами, на которых лежали газеты и журналы.

В середине холла начиналась широкая мраморная лестница, ведущая вверх. Справа от неё находилась решётчатая дверь, у которой стоял служка, молодой парнишка на вид лет восемнадцати, в зелёной форменной одежде с оранжевой окантовкой по краю манжет и воротнику.

— Добрый день. Я, Уильям Смит, для нас с супругой и детьми должен быть забронирован номер, — услышала я голос отца, обратившегося к служащему за конторкой.

— Минуточку. Совершено, верно, мистер Смит, за вами зарезервирован номер триста десять. Вот ваши ключи. Вас сейчас проводят.

Парнишка, стоящий у решётчатой двери, тем временем подхватил наши сумки и распахнув перед нами дверцу, сделал приглашающий знак рукой. И мы вместе с родителями зашли в небольшую комнатку с зеркальными стенами. Служка закрыл за собой дверь и нажал кнопку с цифрой три. Комната вздрогнула, качнулась, заскрипела, потом снова дёрнулась и замерла. Парень открыл двери и перед нами был уже не холл, а длинный коридор, застеленный красной ковровой дорожкой. Дверь с номером триста десять оказалась у самой лестницы, отец открыл ключом замок, и мы вошли в светлый номер. Как позднее выяснилось состоящий из гостиной, двух спален и помещения с душевой кабиной, умывальником и унитазом. Лишь только за служкой закрылась дверь, я с братом бросилась к окну. Отец с мамой засмеялись за нашими спинами. Родители ушли в спальню, где мама занялась разборкой багажа, вывешивая одежду в шкаф. А мы с восторгом смотрели на открывшуюся перед нами панораму. Окно было обращено на торговую площадь, между пёстрыми рядами ярмарки ходили люди. Столько народу одновременно, я не видела даже на собраниях общины.

Примерно через час, умывшись и приведя себя в порядок после дороги, мы уже спускались для того, чтобы пойти отобедать в ресторации мистера Робинсона, что находилась в соседнем здании.

Если вам ещё не доводилось бывать у мистера Робинсона, вы много потеряли. Как же там красиво! Мы были в зале, где всё было оформлено в бело-голубых тонах. Это так роскошно и потрясающе выглядело, я от восторга даже забывала дышать. А блюда вообще выше всяких похвал. Десерт был такой, что я чуть язык не проглотила. Эти воздушные пирожные со взбитыми сливками и свежими ягодами клубники и черники, мне, наверное, теперь будут сниться.

После обеда вернулись в гостиницу. Немного отдохнув и переодевшись, поехали в театр. Теперь я и мама были в платьях одного цвета, только у мамы оно было длинное в пол, с открытой спиной. А у меня с пышной юбочкой до колена, из-под которой выглядывал белый кружевной подъюбник, и из такого же кружева небольшой отложной воротничок. И причёски у нас с ней были почти одинаковые, коса, уложенная венчиком вокруг головы с локонами у лица.

Театр, стал для меня очередным культурным шоком.

А чтобы, передать впечатления от спектакля у меня просто не хватит слов. Сказочные движущиеся декорации с наложением иллюзии и даже ароматами цветов и деревьев. Талантливая игра актёров с вовлечением в действие зрительного зала. Магия цвета, света и музыки.

Сказать, что я была в полном восторге — мало, я была настолько впечатлена, что не запомнила, что мы ели на ужин. Притих даже неугомонный Санни. Вечером, приняв душ, я долго не могла уснуть, перед глазами мелькали увиденные картины и люди. Это точно был самый лучший мой день рождения!

Утром мамочка разбудила нас с братом. Завтракали мы в кофейне «Чёрная жемчужина» что также находилась неподалёку от гостиницы, отец заказал нам картофельное пюре со свиными колбасками и панкейки.

Когда мы уже выходили из кофейни, Санни споткнулся и подвернул ногу. Пришлось папе нести его на руках. В номере родители о чём-то недолго совещались в своей спальне, а я сидела возле брата. Вид у него был самый разнесчастный, а нога в районе ступни опухла.

Войдя к нам в спальню, папа сказал: — Джули, мы должны ненадолго отлучиться. Мама повезёт Санни к лекарю, а мне нужно по делам. Места в пролётке немного, Санни придётся посадить на сидение одного, чтобы обезопасить его ногу. Нас не будет часа два. Ты побудешь одна в гостинице? Я могу на тебя рассчитывать? — и он вопросительно посмотрел на меня.

— Конечно, папочка — ответила я.

Хорошо, — вздохнул отец, — Почитай книжку, пока нас не будет или порисуй. Из номера никуда не отлучайся и не выходи, это небезопасно.

А мама достала из сумки подарочный экземпляр книги «Мифы и легенды Древней Греции» с двигающимися картинками, и альбом с карандашами и красками. Всё это мы купили вчера в книжном магазине.

— Да, папочка, конечно! Ты можешь на меня рассчитывать. Я буду сидеть тихо, правда-правда, — выпалила я, скрестив за спиной пальчики на руках. — Только возвращайтесь скорее.

— Если у нас всё получится, как планировали, то мы вернёмся быстро и с хорошими новостями. Потерпи немножко и будь умницей — улыбнувшись, сказал отец и потрепал меня по голове.

Они вышли из номера, папа опять нёс Санни на руках. Я залезла на подоконник и прижавшись к стеклу, посмотрела вниз. Папа вначале загрузил в пролётку брата. Подал руку маме и помог сесть ей. Посмотрел наверх и махнул мне рукой. Затем сел сам и лошади тронулись. А мне внезапно стало грустно. Я открыла книгу, медленно перелистывала страницы, рассматривая красочные иллюстрации. Но ни читать, ни рисовать мне не хотелось. И я захлопнула книгу, вздохнув, положила её рядом с собой. Посмотрела в сторону ярмарочной площади. Представила, как я хожу там, между торговых рядов, вся такая красивая и важная и мне захотелось, действительно оказаться среди всех этих покупателей.

— Я сбегаю всего лишь на одну минутку. Только туда и сразу обратно. Никто даже не узнает, — прошептала я, слезая с подоконника. Приоткрыла двери номера, выглянув наружу. Коридор был пуст, лишь за конторкой дремал служащий. Я на цыпочках вышла за двери, тихонько прикрыла их и скользнула на лестницу. До первого этажа сбежала пулей, но к выходу прошла гордо, подняв голову и расправив плечи. Выйдя из гостиницы, я поздоровалась и спросила, у внимательно посмотревшего на меня швейцара, — День добрый. Не подскажете, где здесь кондитерская, мама просила купить маффины к чаю.

Швейцар указал мне в сторону ярмарки, из окна я видела вывеску кондитерской и поэтому спросила, чтобы не вызвать никаких подозрений. Я поблагодарила, и зайдя за угол, быстро побежала. Сердце у меня дрожало от радости и волнения. Я бежала и представляла, как буду рассказывать об этом приключении своей подружке Лиске и как она будет восхищаться моей смелостью. Добежав до кондитерской, дальше пошла чинным шагом.

— Амулеты, артефакты на любой вкус и кошелёк, — кричал зазывала из артефактной лавки. Я фыркнула, «Мой папа, может создать любые артефакты. Я уверена, они будут точно лучше, чем у них».

— Сюда, сюда, только в лавке хромого Джо, вы найдёте лучшее средство от выпадения волос! — кричали, с другой стороны. — Если нанесёте это средство, то волосы вырастут у вас, даже на коленке!

— Бррр, волосы на коленке. Зачем они там? — я недоуменно повела плечами. — Волосы на коленке! Смешно.

— Всё для ритуалов, только для магов, понимающих толк в качестве. Постоянным покупателям скидка — орали откуда-то сбоку.

Я восторженно вертела головой во все стороны. И вдруг моё внимание привлекла пёстрая, в черно-красную полосу палатка. Очень яркая, в виде шатра с золотыми звёздами по чёрному полю. Интересно, что там такое? И я устремилась к ней. Подойдя вплотную к полотнищу, закрывавшему вход, протянула вперёд задрожавшую руку.

— Ну, входи, входи, коли пришла! — услышала я мелодичный женский голос.

И я вошла. По всему периметру палатки горели зажжённые свечи, посередине на красном ковре стоял невысокий с кривыми изогнутыми ножками столик. На тёмной полированной столешнице, разбрызгивая во все стороны блики света, находился хрустальный шар на ажурной подставке. Позади на подушках сидела женщина в алом платье. Её скрытое в полумраке лицо, мягко обрамляли чёрные блестящие волосы и ложились на плечи. Она держала в руке свечу, формой похожую на факел.

— Подойди ближе дитя — сказала она. Я приблизилась к столику. Она протянула руку со свечой, зажгла её от другой, затем поставила в подсвечник. После чего посмотрела на меня и произнесла, — Вытяни вперёд руки и положи их на шар.

Я стояла совсем близко, но так и не смогла разглядеть её лица, но голос женщины мягкий певучий, он словно заворожил, загипнотизировал меня. И я, встав на колени перед столиком, вытянула руки перед собой, положила их на шар.

— Вижу в жизни твоей я лишь два пути. И тебе лишь решать по какому, пойти. Так как суженный твой, что назначен судьбой, будет словом повязан, но, увы, не с тобой. Выбрав путь: где решишь, что тебе с ним не место, — он простой эпизод и ты не станешь его невестой. То запомни моё пророчество, и горьким словам поверь: в холоде одиночества, ты сгинешь….

У меня зашумело в ушах и закружилась голова от страха. Слова этой странной женщины доносились до меня словно сквозь толщу воды. И я уже слышала только какие-то обрывки фраз: —…будут силу иметь… та развяжет узелок… жизнь отдать, готова…путь найти… Она говорила всё громче и громче, голос её вначале певучий и мелодичный становился всё более хриплым и страшным. Он эхом отдавался у меня в голове. Я отдёрнула руки от шара и вскочила на ноги. От порыва воздуха и резкого движения свеча выпала из подсвечника и погасла. Меня уже всю трясло, ещё ни разу в жизни я так не боялась. Я хотела бежать, но не могла сдвинуться с места. А женщина, нет, не женщина, старуха, я теперь точно видела, что это старуха, замолчала.

А потом произнесла снова тихим молодым голосом.

— Ты всё вспомнишь, когда придёт время, когда нужно будет выбирать. Тяжёлая судьба тебя ждёт, девочка. Но ты получишь своё счастье. Вы справитесь, я в вас верю. Главное — выберите правильно. А сейчас забудь всё. И иди, иди отсюда.

Глава 2

Я опрометью бросилась бежать. Не помню, как домчалась до гостиницы. Не обращая ни на кого внимание залетела на третий этаж. Дрожащими руками закрыла на замок двери номера. В спальне не раздеваясь, залезла с головой под одеяло. Всё я в домике, я в безопасности! Как же мне сейчас не хватало мамы и папы. Они бы меня защитили. Они бы смогли.

В моей голове всё ещё звучал голос предсказательницы. И хотя, в тот момент, когда я находилась прямо перед ней, её лицо скрывалось в тени, сейчас же оно стояло перед моими глазами. Тонкие губы шевелились и слова, словно каменные глыбы падали и падали. Такого отчаяния и ужаса я никогда в своей жизни ещё не испытывала. Страх окутал меня словно липкая паутина. «Ты умрёшь, словно дикий зверь»… Вновь и вновь звучало в моей голове. Я разревелась и вначале шептала, а потом уже чуть не кричала, стараясь заглушить этот жуткий голос, звучавший в моей голове: «Нет, нет, это неправда! Мне только двенадцать. Я не хочу умирать! Это неправда, этого не будет. Никогда не будет! Слышите! Этого не было и не будет. Ничего не было! Я ничего не слышала. Лала-ла-ла». Я даже не сразу поняла, что голос уже смолк и больше не звучал в моей голове. Меня понемногу отпускало. Я уже не плакала, а лишь иногда судорожно всхлипывала. В какой-то момент я совершенно успокоилась и уснула тревожным сном. Разбудил меня Санни, забежав в комнату с криком: — Джу, представляешь, мы теперь будем жить в Чаронграде! Правда, здорово! Да вставай же ты! Ну, ты и засоня! И мне вылечили ногу. Быстро. Раз и готово

Я встала и вышла к родителям, почему-то очень сильно болела голова. Родители оживлённо разговаривали, мама посмотрела на меня и спросила: — Ты, что такая хмурая дочка? Приснилось, что-то?

«Точно, приснилось! Я, конечно, же видела сон. Не было никакой старухи, мне всего лишь приснился сон. Страшный! Просто кошмарный сон.» Я уже не понимала толи я пытаюсь убедить себя, что ничего не было, толи этого действительно не было и мне всё приснилось. Я окончательно запуталась. И махнула на всё рукой.

Родители рассказали, что отец получил место артефактора в одном уважаемом магическом семействе. И уже на следующей неделе мы переедем сюда на постоянное местожительство. Жить мы будем в небольшом двухэтажном домике в пригороде Чаронграда, а мастерская отца будет совсем рядом с домом. Отец очень радовался: у него появятся подмастерья и ученики и ему выделяют деньги для исследований и на разработку новых артефактов.

Довольна была и мама, нас с Санни удалось записать в какую-то супер-пупер школу. Правда предупредила она, вместе с вами будут учиться и дети двуликих. Смешанные классы сейчас модны в Чаронграде. А я слушала и молчала, мне отчего-то стало грустно. Я вдруг поняла, что я уеду от своих подружек и, возможно, больше никогда их не увижу. Всё это практически полностью вытеснило из моей памяти, то, что со мной случилось пару часов назад. И я уже горевала о предстоящем расставании с подругами.

Правда, расстраивалась я недолго. И вскоре вместе с Санни радовалась, возможности покататься на каруселях. Мы опять обедали в ресторации мистера Робинсона. А после все вместе катались на аттракционах. Ох, как я визжала на дороге ужасов, как прижималась к надёжному папиному боку. А он лишь добродушно подшучивал надо мной

А цепочные карусели? Это просто, какое-то чудо, мне казалось, что у меня есть крылья, и я сама лечу по небу.

А огромное колесо обозрения! С него было видно почти весь Чаронград. Ну ярмарка то точно была как на ладони, а люди были на ней словно муравьишки. На вертикаль, горки и каскады мы с Санни не пошли, брата не пустили по возрасту, а я отказалась, чтобы ему обидно не было. Ну как будто бы, а на самом-то деле, я просто испугалась идти на эти аттракционы. Мне даже со стороны на них страшно было смотреть, а не то, что кататься на них. Может быть, когда-нибудь потом, когда я стану старше, я и прокачусь на них.

А потом родители покупали нам с Санни подарки. Брату купили «Набор юного артефактора» и джинсы, а мне — новое платье и, конечно же, бусики. Я была в полном восторге от платья. Отрезное по талии с юбкой полусолнце, моего любимого голубого цвета. Лишь понизу кайма из темно-синих васильков, грудка и спинка тоже в васильках, но голубых, а по бокам вставки тёмно-синего цвета. И бусики из бирюзы, практически в тон к юбке. Я уже представляла, как я пройдусь в своём новом платье по нашему городку, прощаясь с подругами. Как вдруг поняла, что мы проходим по знакомому мне месту. Так значит, мне всё же это не приснилось?! И я на самом деле была на ярмарке! Вот только там, где находилась полосатая черно-красная палатка, стоит совсем другая, какая-то обшарпанная с огромными заплатками и опущенным пологом на месте двери. Я облегчённо вздохнула, всё же приснилось. Ну и сон, я вам скажу! И мы уже прошли мимо, как меня словно что-то толкнуло, и я обернулась на палатку. Я увидела её сквозь полотняную стену, так, словно между нами не было ткани палатки, либо она была совсем прозрачной. Так не должно было быть. Но я ясно видела эту черноволосую голову, худощавую фигуру в алом платье и глаза. Глаза, что смотрели прямо на меня, внимательно и настороженно. — Что происходит? — в смятение подумала я, а женщина подняла руку и приложила палец к губам.

«Я ничего не понимаю… Значит, всё же это, был не сон? И всё произошло со мной на самом деле? Что же мне теперь делать? Что же делать? Признаться, во всём родителям? Но женщина явно хочет, чтобы я молчала».

И меня вновь накрыло волною паники и ужаса. В голове что-то зазвенело, перед глазами поплыло. У меня перехватило дыхание и подкосились ноги. Восторженные вопли братишки и голоса родителей доносились до меня словно сквозь вату. И я, потеряв сознание, осела на землю. Очнулась на руках у встревоженного папы.

— Джулиана, что случилось? Ты заболела, дочка? Что болит у тебя родная? — донёсся до меня сквозь звон в ушах голос мамы. Я вздрогнула: «Нет, мамочка. Не знаю… Немного голова болит. Звенит всё». Мама прижалась губами ко лбу, сказала: — Температуры вроде нет. Может, ты перекаталась на каруселях? Сейчас вернёмся в гостиницу, отдохнёшь и всё пройдёт. Вечером домой мы не поехали. Вместо дома я попала в госпиталь, где и провалялась в горячке целую неделю. А когда выздоровела, оказалось, что моя семья уже переехала в Чаронград. А я так и не попрощалась с подружками. Правда, папа пообещал, что как будет возможность, он возьмёт меня с собой и мы съездим в Мглин.

Лекари причиной моей болезни посчитали нервное потрясение. Родители недоумевали, что такое со мной могло произойти. Но меня ни о чём не расспрашивали во избежание рецидива. Но я бы при всём желании не смогла ничего рассказать, я просто ничего не помнила. Совсем ничего. Даже то, как мы катались на каруселях. Я с удивлением и странным чувством, словно всё это было не со мной, а с какой-то другой девочкой, просто похожей на меня, рассматривала движущиеся картинки на записывающем артефакте. Я видела хохочущую от восторга девочку, видела Санни, маму и папу на этих картинках, но не могла ничегошеньки вспомнить. Хорошо хоть не забыла, как мы ходили в театр. В памяти сохранилось всё вплоть до того времени, как родители вместе с братишкой садились в повозку. А вот что было дальше, как не пыталась я вспомнить, не получалось.

Вскоре после выписки из госпиталя я пошла в школу.

Первое время в новой школе я чувствовала себя совсем чужой и очень сильно скучала по своим друзьям из нашего маленького городка. Но насыщенная школьная жизнь вовлекла меня в свой водоворот, и я совсем не заметила, как перестала постоянно думать о прежних друзьях, теперь все мои мысли занимали новые. А ещё, у меня появилась мечта.

Пребывание во время болезни в госпитале, как не странно оказало влияние на мою дальнейшую жизнь. Наблюдая от скуки за работой докторов, я загорелась идеей стать лекарем и лечить людей. А проснувшаяся магия, лишь укрепила меня в моём решении. У меня появилась цель, и я всё делала для того, чтобы добиться желаемого и уверенно двигалась к ней. Родители меня во всём поддерживали.

Школу я закончила с отличием. Затем успешно преодолела бакалавриат и теперь вот учусь в магистратуре.

Сегодня у нас был последний экзамен за третий курс, впереди выходные. А с понедельника мы выходим на практику, которая продлится целый месяц.

А потом целый месяц каникул и последний курс. После которого я планирую сдавать экзамен для поступления на интернатуру.

Но это всё будет потом, а сегодня вечером мы идём в город. Будем отмечать удачную сдачу экзаменов в таверне «У дядюшки Джо» на улице Ветреной. Ну и, конечно, выпить за удачную практику наших ребят в полевых условиях. Парни отправляются на заставы, в воскресенье во второй половине дня, мы с Дианкой, конечно же, пойдём провожать их.

Диана крутится перед зеркалом, выбирая платье, а я лежу на кровати и вспоминаю, с чего начиналась наша дружба.

Я познакомилась с Дианой и ребятами перед вступительным испытанием в колледж Бенджамина Батлера. Я тогда решила, что буду поступать на ведовское отделение. Дело в том, что после окончания средней школы выпускник не сможет сразу подать документы в университет на медицинскую специальность. Перед этим он должен получить степень бакалавра по любой дисциплине, максимально приближённой к лекарскому искусству. Это могут быть алхимия, магбиология, травоведение или зельеварение, ну или ведовское отделение. Именно на этом факультете уделяют внимание всем этим предметам понемногу, а я тогда точно ещё не знала, что я хотела.

В тот далёкий солнечный день я стояла у ворот в кампус и наблюдала, как будущие студенты один за другим проходят мимо информационных стоек.

— Дени, ты только посмотри, какие ножки, а какая попка, а фигурка! Просто улёт! — раздаётся сзади мужской голос и меня хватают за ягодицу.

Не оборачиваясь со всего размаха, бью локтем взад. За спиной сдавленно охают, и следом дружный хохот.

— Генри. Когда ты отучишься распускать свои руки. Мало тебе. Сейчас ещё и от себя добавлю, — слышу я укоризненный девичий голосок.

— Молоток! Наш человек! — Басит какой-то парень.

Я поворачиваюсь. Передо мной трое ребят и девушка. За нос держится по всему видно — Генри. С его ладони капает кровь. А не хило я, однако ему врезала. Как только достала, он же выше меня на целую голову. Наклонился он, что ли, в этот момент?

— Иди сюда, горе моё! — произносит девушка и проводит рукой перед лицом парня. Кровь бежать перестаёт. Я достаю из сумочки платок и молча, подаю парню. Он берёт и вытирает лицо.

— Спасибо. И прости за неудачную шутку — говорит он, — я, Генри Фаркотци, это моя сестра Диана.

Девушка колдует над его внешним видом, припухший было нос приходит в норму, а следы крови бесследно исчезают с его рубашки.

— Привет! — она улыбается мне, — приятно познакомиться.

— Дениз Фаркотци — кузен, вот этого шутника, — улыбаясь, басит темноволосый крепыш. — А это наш друг и сосед Артур Бьянти — показывает он на светловолосого голубоглазого парня.

— Салют — улыбается мне Артур, — здорово руками машешь.

— Привет — здороваюсь и я. — Джулиана Смитт, можно просто Джу или Джули.

— Эй вы! Что там встали? Проходить-то будете? Или так и останетесь здесь стоять? Экзамены начнутся через 15 минут — крикнула нам девушка у стойки. И мы быстро подошли к ней, и по очереди подали документы.

— Так, проходите по одному через арку. А потом идёте в сторону красного пятиэтажного здания, — сказала нам девушка, отправив наши документы в мини-портал.

А мы дружной толпой направились к арке, она сухо потрескивала и переливалась всеми цветами радуги. Вначале прошёл Генри и цвет внутри арки стал сперва красным, а затем сменился темно — фиолетовым. У Дианы арка стала зелёной, нет скорее зелено-голубой. У Дениза с Артуром преобладал красный цвет. Когда же проходила я, зелёный цвет внутри арки сменился на красный и синий, а ощущения при этом были довольно странные. Я почувствовала лёгкое пощипывание и волну жара, которая тут же сменилась холодом.

— Бррр, — передёрнулась я, выскакивая из арки — Что, это было?

— Проверка на наличие магических способностей и предрасположенность к стихиям — ответил мне Артур.

— Ну, что двинули, — произнёс Генри. — Леди, разрешите предложить вам руку.

И он, согнув руку в локте, наклонил голову в мою сторону, хитро поблёскивая глазами.

— Благодарю вас. Я, пожалуй, откажусь, — произнесла я, невольно улыбаясь ему в ответ. Дианка же уцепилась за локоть Артура, и мы пошли к красному зданию, перед которым уже стоял народ. Вдоль дорожки, по которой мы шли, были разбиты цветники. Растения на них высажены таким образом, что клумбы представляли собой эмблемы факультетов. Это так здорово смотрелось. Перед зданием, к которому мы шли, довольно большая площадка, выложенная разноцветной брусчаткой. По всей видимости, здесь тоже был какой-то рисунок, но из-за большого скопления народа, понять, что это такое было невозможно.

Едва успели присоединиться к толпе, как из здания вышли и поднялись на помост несколько человек, скорее всего кто-то из администрации и преподаватели. Высокая статная женщина в синем брючном костюме вышла вперёд и заговорила мягким певучим голосом:

— Добрый день! Мы рады всех вас здесь приветствовать. Меня зовут Лайна Литтер, я заместитель ректора по учебно-воспитательной части. Коротко о том, что вас всех сегодня ожидает. Все вы сегодня проходили через арку. Как вы знаете, это была проверка на наличие у вас магического потенциала и предрасположенность к той или иной специальности. Но пусть вас это не беспокоит. К испытаниям будут допущены все и в ком есть магия, и в ком её нет. Естественно, с учётом ваших особенностей и будет проходить вступительный экзамен.

Ваши предпочтения и пожелания мы постарались учесть при предварительной комплектации факультетов, но всё же есть небольшие изменения и связаны они именно с проверкой на магический потенциал. Сейчас вы все отправитесь на экзамен, по результатам которого и будут сформированы окончательные списки. Если останутся вопросы, то запишетесь потом у секретаря на приём ко мне или к ректору.

Сейчас я представлю вам кураторов групп, перед вами появится список, смотрите внимательно, не пропустите своё имя. После ознакомления со списком следуйте за вашим куратором к аудитории, где вы и будете проходить испытание.

После экзамена рекомендую посетить столовую. Она находится на первом этаже этого здания. Списки по факультетам будут готовы после того, как вы все пройдёте вступительные испытания, ориентировочно к четырём — пяти часам. Они будут вывешены на первом этаже в холле.

Дальше совсем просто, идёте в деканат вашего факультета, получаете направление на заселение в общежитие, правила, план кампуса и расписание. Правила всем изучить, с планом ознакомиться! Ужин с восемнадцати до девятнадцати тридцати. Завтра подъём в шесть ноль-ноль. Разминка, завтрак, общее построение и занятия. Всем удачи!

— Ну что леди, сожмём кулачки! — шепнул Генри. — ни пуха ни пера!

— К чёрту Генри, — пробормотала Диана.

— Ой, Джу, я так волнуюсь, мама рассказывала, что на этих экзаменах иногда такое бывает. — и девушка зябко повела плечами.

— Всё будет хорошо, вот увидишь — Артур приобнял, Дианку за плечи, — ты же умница, ты обязательно справишься

Девушка благодарно ему улыбнулась.

— Тише, начинают, шепнул- Дениз Фаркотци. И мы снова уставились на помост.

Глава 3

Итак, начинаем: мистер Донохью де Фильдеральдо — магистр артефакторики.

Седой высокий мужчина коротко кивнул в знак приветствия, сделал шаг вперёд. Сбоку от него снизу вверх побежали алые строчки имён абитуриентов. Список добежал до верхней точки и замер, тридцать две фамилии. Куратор постоял с пару минут и произнёс, — Господа, следуйте за мной. Спустившись с помоста, он двинулся в сторону двери в здание. Следом за ним потянулись и будущие студенты.

Тем временем мисс Литтер продолжила, — магистр некромантии Питер Мышграстр. Вперёд вышел черноволосый худощавый и довольно симпатичный мужчина в чёрном сюртуке и белым шейным платком. Толпа поредела ещё на пятнадцать человек. Наша компания продолжала стоять пока в полном составе.

— Мистер Генри Террасто — магистр боевой магии.

Вот это красавчик! Перед нами стоял атлетически сложенный блондин с яркими голубыми глазами, с немного тяжеловатой нижней челюстью. Но это его совсем не портило, как и упрямая складка между бровей. Наши парни все трое двинулись за ним.

— Удачи, Диана. Джулиана успешно сдать, — пожелал нам Артур Бьянти, прежде чем уйти.

— Пока леди, увидимся после экзамена, — проговорил Генри, уходя последним.

— Вам тоже удачи, — в один голос произнесли мы с Дианой.

— Мисс Екатерина Савельева — магистр целительства и маготерапии.

Я чуть не подпрыгнула от радости, увидев в списке свою фамилию. Диана тоже оказалась в моей группе.

Подойдя к аудитории, магистр остановилась перед дверями и обернулась к нам.

— Заходим в аудиторию по одному в порядке очерёдности, в соответствии с этим списком. Имя того, кто должен заходить, будет подсвечиваться зелёным цветом. Всё понятно?

Екатерина показала рукой на стену справа от двери. И на ней засветился ряд имён. Моё было под номером двадцать три. Абитуриенты заходили в аудиторию, и их фамилии исчезали из списка, а те, что были ниже, поднимались. Обратно в коридор никто не выходил, видимо, там была ещё одна дверь. Когда подошла моя очередь, я довольно уверенно зашла в кабинет. В просторной аудитории стоял большой стол, за которым сидело трое преподавателей. Одна из них была мисс Екатерина Савельева.

— Подходите смелее, юная леди — скрипуче произнёс седовласый сухонький старичок с эмблемой академии на лацкане серого сюртука. Я подошла и встала посередине, как раз напротив этого старичка.

— Ну — с-с, юная леди, покажите-ка нам, что вы умеете. Создайте световой шар, что ли, или что вы там можете?

Я готовилась к этому, честно. У нас в школе был очень хороший учитель по магии, и мы с ним много тренировались. Но сейчас от волнения у меня дрожали руки.

— Ну-ну успокойтесь, не надо так волноваться — сказала мягким голосом Екатерина. — У вас всё получится.

Я взглянула на неё с благодарностью и внезапно совершенно успокоилась. Я вытянула вперёд правую руку, сделала подманивающий жест указательным пальцем. И из стакана, стоящего на столе ко мне на ладонь, перетекла вода, образовав небольшой дрожащим шарик. Я покрутила пальцем другой руки сверху шарика. И он закружился, постепенно вода распределилась в кольцо. Я подкрутила ещё чуть-чуть, а потом вырастила в центре этого вращающего круга небольшой пульсар. Смотрелось это эффектно. Над моей ладонью крутилось голубоватое водяное кольцо. А внутри потрескивал, рассыпая искорки небольшой огненный шарик. Затем я отправила воду обратно в стакан. И подбросив вверх шарик, погасила его, поймав в кулак. У меня всё получилось, и я довольно улыбнулась.

— Неожиданно — сказала пожилая леди с симпатичным и добрым лицом.

— Ну, что же, неплохой потенциал — сказал старичок. — Следующее ваше задание будет посерьёзнее. Вам надо определить, что у больного болит, где у него проблема.

— Но я не умею ставить диагноз — растерянно сказала я.

— А от вас это пока и не требуется. Вы этому, здесь как раз и будете учиться. Вам нужно просто осмотреть человека и сказать, есть ли у него проблемы со здоровьем. И по возможности указать где. Придумывать ничего не надо, вы и так уже зачислены. Просто скажите, что видите. Если ничего не увидите, так и говорите — спокойным голосом объяснила мне Екатерина Савельева.

— Прошу вас, мистер Фиш, — пригласила она пациента.

Я, услышав шаги за спиной, обернулась. Ко мне подходил пожилой человек с болезненным и усталым лицом, я обратила на него внимание, ещё когда зашла в аудиторию. Он сидел с краю за первым столом. Подойдя ко мне, он остановился. Я смотрела на него и не знала, что делать. А потом вспомнила, как лет пять назад, я убедила маму обратиться к лекарям, потому что увидела у ней затемнение в груди. Мама обратилась вовремя, ещё немного, и это могло обернуться большой бедой.

Я обошла мужчину вокруг, прислушиваясь к своим ощущениям. Подняла руку и провела ими по воздуху вдоль его тела, задержав в области солнечного сплетения, затем обошла его и стала со спины. Снова провела рукой.

— Можно нам стул, пожалуйста — попросила я. Екатерина молча, поднесла стул. Я попросила мужчину сесть. Мисс Савельева осталась стоять рядом, внимательно наблюдая за моими действиями. Я стала сбоку мужчины и закрыла глаза. Тихо произнесла, показывая пальцем, — Вот здесь я вижу тёмное пятно. От него тянет холодом. А здесь, — я перевела палец. — Здесь, что-то совсем нехорошее. Злое. Мне хочется это немедленно убрать. Это надо срочно убирать или будет поздно. Я чувствую. Я думаю, я сумею.

Я стояла к пациенту вплотную, закрыв глаза. Так меня ничто не отвлекало и видела это как громадную пульсирующую кляксу багрового цвета. Сжав пальцы в щепоть, я потянула. Клякса сопротивлялась, она вцепилась своими щупальцами, и даже, казалось, шипела.

Перехватив кляксу второй рукой мне захотелось прижечь её. Чувствовала, что это надо сделать, но я не знала, как сделать огонь тонким как луч, я умела делать только пульсар. И я вроде это даже сказала вслух. И поняла, что мне помогают. Щупальца корчились под огненным скальпелем, я отрывала их один за другим пальцами одной руки, и изо всех сил тянула тело кляксы другой. Вырвав кляксу из затылочной части головы больного, я вздохнула с облегчением и распахнула глаза. Возле нас с мужчиной стояли все три преподавателя. Старичок протянул мне металлический лоток.

— Бросай сюда, эту гадость, — сказал он.

Я посмотрела на свою руку. В ней я держала бесформенное образование размером примерно с грецкий орех, какого-то грязновато-бордового цвета. В голове он казался больше.

Екатерина тем временем открыла портал, и они вместе со второй женщиной, поддерживая мужчину под руки, куда-то переместились.

Тем временем пожилой преподаватель, захлопнул контейнер и произнёс, — Значит так Джулиана, запомните, пожалуйста, на будущее. Прежде чем начинать лечить, удалять что-либо, больного неплохо было бы вначале усыпить или хотя бы обезболить. У вас больной сейчас мог погибнуть от болевого шока. Хорошо вмешалась Екатерина и сделала обезболивание. Вы, безусловно, талантливы, но надо учиться. А действуя, таким образом, вы могли нанести больному больше вреда, чем пользы.

— Простите, — прошептала я и на глазах навернулись слёзы.

— Я просто почувствовала, что медлить нельзя.

— Ну-ну, не плачь. Всё хорошо. Иди обедай. Поешь хорошенько тебе это сейчас необходимо.

Войдя в столовую, я увидела Диану, девушка сидела грустная и задумчивая.

Я подошла и молча села рядом. Она подняла на меня глаза и улыбнулась, — Как ты? Поступила куда хотела или как я попала не совсем туда?

Мне стало неловко, — Да, — промямлила я и спросила её, — А, разве это уже окончательно? Сказали же, зачисление будет по итогам экзамена.

— Да вообще-то здесь больше решает не экзамен, а магический потенциал и то какой магией обладаешь, а экзамен, лишь подтверждает распределение артефакта.

— А куда ты хотела поступить?

— Я хотела к погодникам, а попала на Ведовской. Зельеварение там и прочее, ни разу с этим не сталкивалась. У меня мама, маг воздуха, заканчивала факультет погодников в нашем колледже. Правда, она сейчас не работает, её вызывают только время от времени на помощь штатным магам. Я всё про погоду знаю, а тут зелья какие-то? — вздохнула Диана.

— Может, ты зря расстраиваешься? Вдруг на ведовском учится, будет интересно.

— Да у нас ведьм в семье отродясь не было.

— Ну, по крайней мере, узнаешь, что-то для себя новое, а про погоду ты и так уже всё знаешь! — постаралась я её успокоить.

— Ну а если уж совсем не хочешь, запишись к ректору, сказали же, что можно. — добавила я.

Тут распахнулись двери, и в столовую шумно вошла группа парней, среди них были сосед и братья Дианы. Они направились к стойке раздачи, не замечая нас. Мы с Дианой встали и тоже пошли за обедом. К слову сказать, желудок уже давно голосил о моей бессердечности в полный голос.

Набрав полные подносы еды, мы уселись с парнями за один стол.

Генри утешал сестру, — Ну, Ди, хватит расстраиваться. Вот смотри, как здорово получилось. Мы с парнями будем вас защищать, получать боевые травмы.

Он скорчил рожу, закатил глаза и уронил голову мне на грудь. Я спихнула его голову и щёлкнула его по лбу ложкой.

— Вот, вот! Я как раз об этом и говорю! — завопил Генри. — Видишь у меня травма. Ты будешь варить зелья и микстуры, а Джу будет нас лечить, — он схватил мою ладошку и погладил ею себя по щеке. Ребята захохотали. Глядя на его ужимки, рассмеялись и мы с Дианой. После обеда мы отправились смотреть списки.

Чуда не произошло и Диану зачислили, как и меня на ведовской факультет, а ребят на факультет боевой магии. Договорившись встретиться перед ужином в половине седьмого у столовой, мы разбежались по деканатам за направлениями.

Мы с Дианой решили, что будем просить, чтобы нас заселили в одну комнату. Возражения на нашу просьбу от коменданта не последовало. И мы, получив ключи и четыре комплекта формы у кастелянши, поднялись на третий этаж. Поселили нас в бокс, состоящий из гостиной, в которую выходило четыре двери; две комнаты на два человека каждая, душевая и туалет. Наша комната оказалась очень уютной и светлой с большим окном с плотными зелёными шторами. Под окном небольшой стол с двумя стульями, у стен напротив друг друга кровати с прикроватными тумбочками в изголовье. У самой двери платяной шкаф с большим зеркалом. На стенах книжные полки, а перед кроватями на полу лежали пушистые коврики. Я плюхнулась на кровать, попрыгала, попробовав матрац, и осталась довольна. Повесили форму в шкаф и отправились с Дианой в камеру хранения за нашими чемоданами. Их ещё вчера доставили сюда почтовым порталом. Вернувшись, мы переоделись и побежали на встречу с ребятами. В столовой было шумно, первокурсники делились впечатлениями от экзамена и комнат, в которые их заселили. Старшим курсам тоже было что обсудить после каникул. То тут, то там слышались взрывы хохота. Поужинав, мы решили провести ознакомительную прогулку по территории кампуса. Всю дорогу пока шли, Генри развлекал нас историями, услышанными от старшего брата и его друзей. Смеясь, мы прошлись по парку к лабораторному корпусу, за ним находилсямедицинский блок, к нему мы подходить не стали. Взяли чуть в сторону и осмотрели полигон для магических тренировок и огромный стадион с несколькими полосами препятствий. Парни присвистнули. Сделав круг, мы вышли к общежитию и пожелав мальчишкам спокойной ночи, поднялись к себе.

Утро началось с противного и громкого трезвона, от которого я буквально подскочила на кровати, в первые минуты даже не понимая, где я и что происходит. Диана с недовольным возгласом поднялась с кровати, посмотрев на часовой артефакт, воскликнула, что до начала разминки десять минут. Пришлось, поторопиться, натянули спортивную форму и собрав волосы в хвосты, выскочили на лестницу. Вместе с другими, практически кубарем, спустились по лестнице и выбежали на площадку перед общежитием.

Два преподавателя уже ожидали нас. Один из них высокий и плечистый, темноволосый с ехидным выражением лица — вот он, точно оборотень, рявкнул так, что задрожали стёкла в окнах общежитий. — Парни ко мне.

Понятненько, значит, нам ко второму, какой-то он слишком стройненький, если не сказать тощий. Наш препод произнёс неожиданно очень красивым бархатным баритоном, — Строимся девушки.

И мы, толкаясь, кое-как выстроились в одну шеренгу.

— В течение этого года утренняя разминка у нас будет проходить для всех факультетов одинаково. Прошу не опаздывать, это в ваших же интересах, опоздание на одну минуту, лишний круг. Начнём с бега. Пять кругов вокруг общежития. Марш!

И мы побежали. Парни побежали тоже, но вокруг учебного корпуса. После бега, когда мы остановились, еле переводя дыхание, нас заставили выполнять приседания, наклоны и различные растяжки и к концу занятия, я поняла, что мне, несмотря на усталость, нравится всё это. Прибежав после разминки в комнату, я сразу рванула в душ. Зная, что за мной ещё трое, быстро смыла с себя пот, накинула халат и вышла из душа, вытирая голову полотенцем. Надела форму, заплела слегка влажные волосы в косу. Покидала в сумку тетради, сунула туда же расписание и план кампуса. Диана, вернувшись из душа, собралась быстро, высушив волосы с помощью воздушной магии. Она посмотрела на меня, покачала головой и провела рукой над моими волосами. Повеяло теплом, и я поняла, что волосы у меня уже сухие. — Здорово, - восхитилась я, — научишь?

— Научу — ответила Диана, и мы направились в столовую, встретившись при выходе из блока с соседками.

По дороге в столовую мы с девчонками познакомились.

Обе были ведьмочками, и на нашем факультете им было самое место. Одну звали Верея, это была рыжеволосая зеленоглазая с курносым носиком, усыпанным веснушками, озорная хохотушка. А вторая — Гульжат, черноволосая кареглазая с очень ярким макияжем девушка. Скорее даже не макияжем, а боевым раскрасом, по-другому назвать её макияж было трудно. Она была довольно некрасивой девушкой, даже страшненькой, но после нанесения косметики от неё было трудно отвести взгляд. Страшная красавица! Мне трудно объяснить этот феномен, но это было действительно так. Не знаю, кто там у неё в родственниках отметился, но она обладала большой силой ведьминого очарования и притягивала внимание не только парней, но и девчонок. И если вторые втихомолку перемывали косточки, завидуя её интересу у парней, то первые отчаянно добивались внимания со стороны Гульжат. Но наша страшная красавица хладнокровно отбивала все попытки с ней сблизиться, усиленно налегая на учёбу. Близкими подругами с ведьмочками за эти годы мы не стали, но неплохо ладили. И неоднократно участвовали вместе в каких-либо проказах. Они всегда были не прочь повеселиться.

А в тот день, отдав должное сытному и вкусному завтраку, мы по аудиториям, что предписывало нам расписание. В аудитории нас встретила куратор. Как только мы расселись, она произнесла. — Ну что же я всех вас поздравляю. С экзаменами вы справились более, чем достойно. И я рада, что под моим началом будут такие сильные ведьмочки и магини. Сейчас мы с вами посетим библиотеку и получим учебники. Потом вы пойдёте на занятия. С вами мы ещё сегодня встретимся у меня на паре и вечером на праздничном представлении в честь вашего поступления.

В библиотеке надо сказать, всё было очень хорошо организовано. Учебники были уже для каждого собраны. Мы их быстро поделили на две стопки: одна стопка — это те, что нужны для сегодняшнего занятия, мы клали в сумки. Вторую — куратор отправляла прямо в наши комнаты. Бланки уже были заполнены, нам лишь оставалось поставить свои подписи. За десять минут мы управились, освободив место следующей группе, и отправились на занятие.

Первой парой у нас было введение в магию. К нашему удивлению, кроме ведовского факультета, в аудитории присутствовали ещё группы первокурсников с факультетов боевой и бытовой магии. Урок вела молодая симпатичная слегка пухленькая белокурая магесса.

— Введение в магию у ваших курсов предусмотрено всего четыре академических часа, — вещала она. — После чего вы сдаёте письменный зачёт и дольше магическими теориями и практиками занимаетесь уже порознь и более углублённо.

Начнём мы с того, что вы уже должны были прочесть в Правилах.

Применение практически всех видов магии на территории кампуса, а также и в городе вам запрещено без специального на то разрешения. Применять магию разрешено лишь в специально отведённых для этого местах. Кто назовёт мне, где можно использовать магию?

Поднялся лес рук. Она оглядела аудиторию, — Вот вы молодой человек, представьтесь, пожалуйста.

— Генри Фаркотци, факультет боевой магии. Магию разрешено применять в специально защищённых помещения, в залах для медитации, лабораториях, полигонах для тренировки, на кладбище, так как там проводят тренировки некроманты, лечебнице.

— Всё правильно, садитесь. Но в этом ограничении есть исключение, и это использование простых заклинаний бытовой и восстанавливающей магии. Вы можете, используя магию очистить, высушить и выгладить одежду, залечить мелкие ссадины и ушибы. Всё это не возбраняется, но лучше использовать бытовые артефакты и обращаться к лекарям. Также не возбраняется применение магии для защиты жизни и здоровья, так же, как и применение защитных артефактов. Но каждый такой случай будет подробно рассмотрен. Поэтому если есть возможность избежать применения магии, то лучше её не использовать.

История магии насчитывает уже более…

Магесса рассказывала интересно, приводя конкретные примеры, делая голографическую визуализацию. И перед нами мелькали лица, города. Шли в бой войска. Время пролетело незаметно.

Следующей парой у нас были «Основы маготерапии». Как и ожидалось, преподавателем была магистр Екатерина Савельева. Я с большим энтузиазмом записывала лекцию. Мне было всё очень интересно, и меня совершенно не пугали ни будущие дежурства в морге, ни занятия в прозекторской. После того как прозвенел звонок, означающий окончание урока, магистр произнесла, — Джулиана Смит, подойдите ко мне, пожалуйста.

Я подошла, — Она посмотрела на часы и сказала, — Зайдите ко мне в кабинет после обеда. Я буду вас ждать примерно через час. А сейчас идите обедать.

— Но, у нас по расписанию будет зельеварение, — сказала я.

— Ваш преподаватель в курсе, что вас на лекции не будет, перепишите потом у однокурсников.

— Хорошо мисс, — ответила я и вышла из аудитории. Диана ждала меня у окна напротив двери. Я ей сказала, что на следующую пару не пойду, так как зачем-то понадобилась куратору.

Честно говоря, я сильно волновалась и мне даже кусок в рот не лез. Но ребята, севшие за наш стол и рассказывающие в лицах об очередной выходке Генри, сумели отвлечь меня. И я немного успокоившись, всё же поела. Минут через сорок я стояла у кабинета куратора и не решалась постучать. Мне было немного не по себе. Двери распахнулись, и в коридор выглянула магистр.

— А, Джулиана, ты уже подошла. Очень хорошо. Заходи не бойся.

Я зашла и огляделась. В небольшом кабинете было всего одно окно, перед которым боком стоял стол, за ним удобное кресло, в которое и опустилась магистр. За её спиной два шкафа со стеклянными дверцами доверху забитыми книгами.

— Присаживайся, — произнесла куратор, и я присела на край стула, стоящего у стены. — Ну, ты вчера и учудила, — сказала магистр и улыбнулась. Потом задумчиво добавила

— Так уж получилась, что вчера в виде подопытного кролика на экзамене был командир отряда быстрого реагирования Чаронграла. Он на этом очень настаивал, говорил, что ему предсказали, что избавление от своего недуга он сможет получить именно на вступительном экзамене. Надо сказать, что ему почти пять лет никто не мог до этого помочь. На одном из задержаний он попал под заклятье и потерял вторую сущность. Несмотря на принимаемые меры, ухудшилось и физическое состояние, а заклятие никак не получалось снять. А ты вчера раз, и справилась одним махом.

— Я бы не сумела, если бы мне не помогли, — смущаясь, сказала я.

— Конечно, помогли, тебе легко было ассистировать, ты великолепно руководила операцией. У тебя явно неплохие данные. А когда ещё и научишься управлять своим даром, сможешь помочь многим людям.

— Вчерашняя процедура очень помогла мистеру Фишу. Но мы бы хотели, чтобы ты ещё раз осмотрела, и возможно, попробовала доделать начатое. Он на тебя очень надеется. Ты не возражаешь? — спросила меня куратор.

— Нет, конечно, я не против.

— Ну тогда, пошли на портальную площадку. Нас с тобой уже ожидают в госпитале.

В госпитале нас действительно уже ждали и сразу проводили в кабинет начальника Чаронградского госпиталя имени Стефана Дитровеера. Когда мы, постучав, вошли, мужчины, находившиеся в кабинете, встали, и вышли из-за стола нам навстречу.

— Так вот она какая, наша звёздочка, — пророкотал басом седовласый и кареглазый мужчина, довольно крупного телосложения. «Чисто медведь»- подумала я, глядя на него.

— Ну-ка, дай я на тебя посмотрю. Хороший потенциал. Ну что же Джулиана, давай знакомиться. Меня зовут Дитер Стоун. А это твой пациент Гордон Фиш.

Сегодня мистер Фиш выглядел уже намного лучше. Он улыбнулся мне и сказал, — Я очень рад познакомиться с тобой Джулиана. Ты не возражаешь, осмотреть меня ещё раз?

— Здравствуйте. Конечно, я вас осмотрю. — от багровой кляксы, что пульсировала в затылочной части головы, не осталось и следа. А вот тёмное пятно в области солнечного сплетения оставалось на месте, об этом я и сказала, и о том, что я могла бы попробовать его убрать, если мне поможет мисс Екатерина.

Через час, оставив в палате спящего Гордона Фиша и попрощавшись с начальником госпиталя, мы вернулись в кампус.

И я успела отдохнуть и привести себя в порядок перед праздничным ужином. В зале было довольно шумно. Судя по всему, здесь собрались все студенты колледжа.

Столы были сдвинуты и расставлены так, что центр зала оставался свободным. Мы с ребятами уселись рядом за один стол. Не успели ещё толком оглядеться, как раздался громкий металлический звон и мгновенно установилась тишина. К стойке в середине зала вышел высокий мощный темноволосый мужчина. Внешне он выглядел, довольно молодо и лишь виски были слегка тронуты сединой. Он обвёл внимательным взглядом зал, и произнёс, — Ну, что ж давайте знакомиться. Меня зовут Александр Ларсонт, и я ректор этого учебного заведения. Поздравляю вас всех с началом учебного года, а первокурсников с поступлением в нашу академию. Долго говорить я не буду, вы все получили памятки с правилами поведения на территории академии и за её пределами. За нарушения этих правил будем жёстко наказывать вплоть до исключения. Незнание не освобождает от ответственности, поэтому во избежание недоразумений изучите их. В нашей академии большое внимание уделяется физической культуре, так как хороший маг, должен обладать хорошей физической формой. Поэтому утренняя тренировка, а также занятия обязательны к посещению всеми без исключения. По всем непонятным вопросам обращаться к кураторам, проректорам. Ну или ко мне. Ещё раз поздравляю вас всех. Праздничный ужин в честь нового учебного года можно начинать.

Во время выступления ректора то и дело раздавались то разочарованные дружные вздохи, то одобрительный гул. А в конце раздались дружные аплодисменты.

Ректор удалился за преподавательский стол, а я перевела взгляд на стол перед нами. Мой нос давно уже тревожили аппетитные запахи.

На столах были установлены блюда с сырной, мясной и фруктовой нарезкой. Перед каждым стояло по две тарелки, на одной был какой-то салат, а на другой — мясо с овощами под какой-то особенной подливкой. В центр зала вышли двое юношей и девушка, они стали друг другу спинами образуя треугольник, и зазвучала очень красивая мелодия. Молодые люди подняли руки вверх, и я больше на них уже не смотрела. Потому что вокруг вдруг зазеленели деревья. Зацвели и запахли цветы. С ветки на ветку стали перелетать птицы, над цветами зажужжали пчёлы и закружились бабочки. А потом вдруг запахло свежестью, солью и морем. А волны стали плескаться у самых столов. Затем всё рассыпалось водяной пылью, и в струях водопада расцвела радуга. И снова перед нами цветочные поляны, а запах земляники, так ярок, что потекли слюнки. Диана ахнула, я посмотрела на неё и увидела, что она держит в руках ягоды земляники. Пока мы смотрели на эти чудеса, у нас на столах появилась земляника, пироги с различными начинками и пирожные. Тем временем выступление закончилось, а танцевальная музыка продолжала звучать, и в середине зала показались первые танцующие пары.

— Ди, — сказал Артур — пойдём потанцуем. Диана с готовностью встала. Меня кто-то тронул за плечо, я обернулась, передо мной стоял парень с нашего факультета. Я обратила на него внимание, когда мы стояли перед аудиторией, где проходили экзамены.

— Джулиана? — сказал он вопросительно. Я кивнула.

— Меня зовут Вольфганг, разреши пригласить тебя на танец.

И я с удовольствием согласилась. Я танцевала с Вольфом, потом с Генри и Дени, затем опять с Вольфом. Поедая в перерывах между танцами вкуснейшие пирожные и фрукты.

Но вот музыка смолкла. И раздался голос кого-то из преподавателей. — Всем до завтра, не забывайте в шесть утра разминка.

Мы все разочарованно вздохнули. И потянулись к выходу из зала.

Глава 4

Через три дня я с Екатериной Савельевой снова навестила в госпитале по его просьбе мистера Фиша. Мой куратор меня предупредила, что на этот раз моей помощи не потребуется и лечить никого не надо будет и что меня приглашают просто для разговора. Встретили нас радушно. Хозяин кабинета предложил выпить ароматный кофе и угостил потрясающими тающими во рту, пирожными. Крохотными, буквально на один укус.

Мы сидели за столом, пили кофе. Мистер Стоун говорил негромко, но его басовитый голос звучал так, словно где-то в отдаление грохотал гром или же приключился небольшой камнепад.

— Джулиана, Гордон попросил пригласить вас, с тем чтобы лично выразить вам свою благодарность. Я же, в свою очередь, хотел добавить. Ты очень талантливая девочка. Но тебе обязательно надо учиться и развивать свой дар. Жду тебя у нас через год. С удовольствием возьму для начала на практику, а потом если захочешь, то и на работу. Учись только хорошо. А сейчас, извините меня, я вынужден покинуть вас. Дела, дела!

И он, пожав руку мистеру Фишу и кивнув нам на прощание, вышел из кабинета.

Мистер Фиш улыбнулся нам и сказал: — Знаете Джулиана, не очень-то я умею говорить красиво. Я правда тут тренировался, — он хмыкнул, — но если у меня не получится, прошу меня простить.

Он так это трогательно произнёс, что я еле сдержала улыбку.

— Так вот, у меня нет слов, чтобы выразить вам мою признательность. Вы даже не представляете себе, как вы много для меня сделали. Я у вас в неоплатном долгу.

— Перестаньте мистер Гордон меня смущать. Ничего такого я для вас не сделала. Я для того и поступала в академию, чтобы научиться лечить и помогать людям. И если бы не мисс Екатерина, я по неопытности могла бы вас вообще убить. Это ей надо сказать спасибо! — горячо возразила я.

— А она ещё и скромная. Повезло вам с ученицей мисс Екатерина, — Гордон улыбнулся моему куратору.

— Так я продолжу? — спросил он у меня. Я смущённо кивнула в знак согласия.

— Моя семья мисс Джулиана довольно обеспечена. И поэтому мы открыли на ваше имя счёт в банке и перевели туда некоторую сумму. Кроме этого, весь период обучения в академии вам будет выплачиваться дополнительная стипендия. Оплату за обучение также произвели за все семь лет. Деньги, что заплатили ваши родители, будут им возвращены.

Я смотрела на мужчину и узнавала и не узнавала его. Там в зале, передо мной стоял практически старик с серым землистым лицом. А тут красавец-мужчина в полном расцвете сил, максимум лет тридцать, на первый взгляд. С загорелого смуглого лица смотрели внимательные глаза жёлтого янтаря, под взглядом которых я теряюсь. Лицо гладкое и только в уголках глаз мелкие лучики-морщинки. Грива слегка рыжеватых волос собрана в хвост, вот только виски слегка серебрятся, намекая, то ли на пережитые испытания то ли всё же на возраст.

— Ну, зачем, не надо было — бормочу я, — ни к чему всё это. Я же не из-за денег.

Мужчина наклонился вперёд и взял меня за руки, — Джулиана, ты можешь обращаться ко мне при любом затруднении. И я и моя семья поможем тебе, если будет такая необходимость. Всем чем сможем. А деньги? Деньги, это ерунда по сравнению с тем, что ты сделала. Ты мне жизнь подарила! Ты ведь и зверя мне вернула, я на это даже не надеялся. Я твой должник Джулиана.

Ни тогда, ни позже, когда лежала в кровати и вспоминала эти события, я даже представить не могла, что мне действительно потребуется его помощь. И мне помогут. И сделают для меня всё возможное и даже больше. Но это произойдёт ещё не скоро.

А тогда мы, закончив угощаться кофе, вместе с Гордоном Фишем и мисс Самойловой отправились в банк. Там, кстати, выяснилось, что Фиш не только мне открыл счёт, но и моему куратору, так как посчитал нужным отблагодарить её за разрешение присутствовать на экзамене и за помощь при проведении операции. Я всё смотрела и не могла понять, как мужчина так быстро поправился. Только небольшая худоба напоминала о его болезни. Видя моё недоумение, Екатерина шепнула мне на ухо. — Регенерация. После оборота включилась повышенная регенерация, теперь необходим только отдых и усиленное питание и всё придёт в норму.

Когда мы вышли из банка. уже стемнело. А мой желудок весьма красноречиво дал понять, что ужин я, похоже, пропустила. Я покраснела, а Гордон улыбнулся и сказал, — Милые дамы разрешите пригласить вас на ужин, в качестве компенсации за отнятое у вас время. Тем более, насколько я понимаю на ужин вы опоздали.

— А приглашайте — сказала Екатерина. И мы пошли в ресторацию, где мистер Фиш попросил проводить нас в отдельный кабинет. Гордон заказал себе бараньи рёбрышки в чесночном соусе, а для нас с Екатериной рыбу с овощами. На десерт пирог с черникой, мороженое с земляникой и фруктовый компот.

Я сидела и молча ела, наблюдая, то за своими спутниками, которые оживленно разговаривали, то переводила взгляд на стену-иллюзион. Там то и дело менялись картины, то это был заснеженный лес, то потрясающие своим величием замки, а уже в следующее мгновение на ней распускались цветы невообразимой красоты. Поглядывать на своего куратора и мистера Фиша было не менее занятно. Я украдкой посматривала в их сторону и понимала, что эти двое, симпатизируют друг другу. После ужина Екатерина сказала, так как портальная площадка в кампусе уже не работает, то ночевать мы будем в городе. Я хотела ехать к родителям. Но преподаватель сказала, что из её квартиры до академии добираться будет ближе и предложила переночевать у неё.

Мистер Фиш поймал пролётку и проводил нас до дома, где была квартира у мисс Самойловой. В квартире куратора была всего одна комната и кухня. Екатерина извиняющимся голосом сказала, — Я практически всё время провожу в академии. У меня там тоже небольшая квартирка. Здесь бываю редко, но у меня в заморозке лежат кексы. Попьём чайку?

Я согласилась. Мы сходили с ней в душ. А потом сидели, забравшись с ногами на диван, пили чай и разговаривали. Оказалось, что Екатерина старше меня всего на 9 лет. Ей предложили преподавать сразу после окончания магистратуры, соблазнив возможностью заниматься исследованиями и бесплатной аспирантурой. Екатерина рассказала, что она русская и очень скучает по возможности говорить на родном языке, а я предложила ей научить говорить по-русски меня. Тем более что куратор сказала, что берёт меня под свою опеку и мы будем с ней развивать мою способность видеть болезни. Её очень интересует эта особенность моей магии. И мы даже попробовали выучить с ней первые слова на русском. И она смеялась до слёз, услышав от меня: — Спокуойной нотши!

С тех пор прошло уже почти шесть лет. С Екатериной мы дружим, не как куратор со студенткой, а как единомышленники. Она для меня словно старшая сестра, заботливая и любящая. Я довольно бегло говорю по-русски, по крайней мере, так утверждает Катя. Спросите, зачем мне нужен русский? Не знаю, он мне не нужен, мне просто хочется сделать приятное подруге. Да и забавно иногда бывает, когда мы переговариваемся на русском чтобы поделиться секретами, видеть недоумевающие взгляды. Русский язык в Чаронграде, диковинка.

С моим даром видеть и чувствовать болезнь, тоже всё прекрасно. Вдобавок я смогла развить свои навыки управлять даром огненной и водной стихии. Водной, причём в холодной её части. Я могу отращивать на кончиках своих пальцев огненные и ледяные лезвия, правда, одновременно на всех пальцах у меня это не получается и, конечно, что-то одно. Но мне и не надо на всех, я учусь делать лезвия как можно тоньше, чтобы можно было использовать их в ходе операции. Уже четыре года два дня в неделю, я подрабатываю в госпитале. И если вначале я работала там, как сестра милосердия, то последние два года я принимаю участие в осмотрах больных. И всё чаще мне доверяют проводить операции, правда, при обязательном присутствии лечащего врача.

В последнее время я в основном оперирую оборотней, кто-то подсаживает в них дрянь, которая глушит и пожирает их вторую сущность. Это практически идентично тому, моему первому случаю. Только сейчас эта зараза действует намного агрессивнее, и порой отчёт идёт уже не на годы, а на месяц или даже неделю. Если опоздать, то оборотень может потерять своего зверя навсегда.

Диана по-прежнему живёт со мной в комнате. Она осталась на ведовском факультете, ей неожиданно понравилось варить зелья и усиливать их магией. Она даже пытается создать свои рецепты, и её очень хвалят. С Артуром они обручились и планируют пожениться сразу после окончания магистратуры. Ребята окрепли и возмужали. Постоянные тренировки пошли им на пользу. И Генри стал намного серьёзнее, хотя тот ещё баламут! Рядом с ним всегда весело.

Только вот одно, но. Напрягают меня в последнее время его задумчивые взгляды, устремлённые на меня. Я думаю, что он в меня влюбился. Вот только моё сердце молчит. Я люблю его как брата, как друга. Но и только…

Как я и говорила, сейчас за нами зайдут парни. И мы пойдём в город праздновать в таверну «У дядюшки Джо» что на улице Ветреной. Экзамены позади. Ещё месяц практики и каникулы. У меня на них большие планы.

Дианка крутится перед зеркалом на ней лёгкое бирюзовое платье, этот цвет изумительно ей идёт. Глаза кажутся ярче, какого-то невероятного сине-зелёного цвета. Лиф выгодно обрисовывает девичью грудь, юбка клёш начинается от груди и нежными волнами ложится вокруг умопомрачительных девичьих ножек, обутых в туфельки на небольшом каблучке. А когда Диана кружится, юбка взлетает невесомым облачком и только подъюбник из тончайшего ирландского кружева не позволяет рассмотреть Дианкино шикарное нижнее бельё. Диана заплела свои тёмно-русые волосы в какую-то замысловатую косу, выпустила у висков небольшие прядки, этакие завлекалочки. Выглядела она при этом очень нежно и романтично.

— Да хороша, хороша, — вздохнула я. Идти мне никуда не хотелось. Выложилась на экзаменах и на подработке по полной. И сейчас мне требовалось одно, лечь поскорее спать.

— Джу, не раскисай, ну почему ты до сих пор не одета? — спросила Ди.

— Я одета — пробурчала я.

— Ты что, пойдёшь в этом? — с негодованием в голосе спросила Диана. Я встала и посмотрела в зеркало, оттуда на меня смотрела белокурая голубоглазая девушка с грустным и усталым лицом. Строгое тёмно-синее слегка приталенное платье освежал белый кружевной воротничок. Тонкую талию подчёркивал кожаный ремешок. Я перекинула косу на грудь и сказала. — Либо я иду в этом, либо остаюсь дома. — Ну, Джу, солнышко. Ну, надень то голубое платье, ты в нём такая красивая. Ну, ради меня, пожалуйста — пожалуйста — эта хитрюга посмотрела на меня умоляющим взглядом. — А я тебя заплету.

Я и в этом красивая — ответила и подойдя к своей кровати тяжело опустилась на неё. Настроения не было от слова — совсем и, если бы завтра ребята не уезжали, я бы вообще никуда не пошла. Диана продолжала уговаривать меня принарядиться. Но тут раздался стук в дверь. — Девушки, вы готовы? — послышался из-за дверей голос Артура.

Диана подскочила к двери и распахнула её, — Заходите. Парни зашли, Артур поцеловал Диану в щёчку и подал ей букет роскошных пионов. Она, взяв букет, на секунду прильнула к жениху, поцеловав его в ответ и взяв вазу, пошла в ванную набрать в вазочку воды. Поставив букет на стол, пожаловалась, — Джу не хочет наряжаться!

Генри посмотрел на меня и хмуро сказал, — Она и так красивая.

— Ну тогда, мы готовы. Пойдёмте.

Я поднялась с кровати и сделала шаг к двери.

— Лина подожди, пожалуйста! Я хотел тебе кое-что сказать. Ребята вы идите, мы сейчас вас догоним.

Диана с парнями вышли и закрыли за собой дверь. Генри пошёл ко мне и, протянув небольшой букетик незабудок, произнёс, — Я знаю, что ты любишь эти цветы. Я помню легенду, которую ты нам рассказывала.

А я вспомнила, как на втором курсе бакалавриата мы ездили на каникулах к ним в имение. Как сидели на поляне, усыпанной этими голубыми цветами, и я рассказывала ребятам старейший из мифов пришедший из Древней Греции о происхождении названия этого цветка.

— Где бы вы ни были, в какой бы стране ни находились, на каком бы языке ни звучало название этого цветка, меняются слова, знаки и даже звуки, но перевод и смысл везде и всегда остаётся одним и тем же: «Не забывай меня». Когда богиня растительного мира Флора одаривала всех своих подопечных чудесными именами, то одарила всех, но забыла о неприметном маленьком голубом цветочке… И когда богиня уже проходила мимо, тот прошептал ей вслед: «Не забудь меня…». Именно так и нарекла его Флора, одарив вместе с трогательным именем ещё и способностью возвращать каждому, кто взглянет на цветок, память о позабытом доме, любимых и родных. — вот такую историю я тогда им поведала.

— А я слышал, — продолжал Генри — историю о том, что незабудками становятся слёзы голубоглазых девушек, расстающихся с любимыми. Букет из своих слез — цветов и дарят они любимым на память. Но этот букетик я хочу подарить тебе Лина. И попросить, не забывай меня, пожалуйста.

Наш баламут, наш доморощенный шут Генри, как мы его все называли, был необычайно серьёзен. И я внезапно поняла, насколько он стал взрослее со дня нашего знакомства.

— Ты мне всегда нравилась, с самого первого дня нашего знакомства. Ты мне очень дорога Лина. Я… я люблю тебя Лина. Я хотел бы, чтобы ты стала моей невестой. Нет, подожди! Не говори, ничего.

Почти прошептав последние слова, он прижал мне палец к губам.

— Я прошу тебя, не торопись с отказом. Обещай подумать и дать мне шанс, когда мы вернёмся — он умоляюще посмотрел в мои глаза.

Я вздохнула и, не желая обидеть друга, сказала, — Хорошо Генри. Я подумаю и обязательно отвечу тебе, когда вы вернётесь.

Поставив незабудки в бокал с водой, мы вышли из комнаты и догнали ребят.

Мы сидели в таверне, сдвинув вместе несколько столов. Ели, пили. Ребята веселились. Хохотали, вспоминая забавные случаи, произошедшие на экзамене и в течение учёбы. Потом к нашей компании присоединились сокурсники, и я тихонько сбежала.

На следующий день после обеда мы провожали ребят у портальной площадки. Генри подошёл, взял меня за руку и молча, посмотрел мне в глаза. Мне было горько. Он хороший, он очень хороший. Но я не могу ответить ему тем же. Я люблю его как друга, как брата. И совсем не представляю себе его в качестве своего парня. А когда раздалась команда к отправлению, Генри внезапно наклонился, и обхватив моё лицо ладонями, вдруг прижался к моим губам своими в каком-то отчаянном поцелуе. У меня перехватило дыхание, я растерялась, и не знала, что мне делать, ответить ему или оттолкнуть. Но он уже сам отпустил меня и не оглядываясь шагнул в портал.

— Ты не любишь его, — грустно сказала Диана.

— Нет, я люблю его — запротестовала я, но тут же сдувшись, тихо продолжила, — но как брата.

— Вот и я о том же, — сказала мне Диана, — Жаль, а то бы породнились. Ты для меня и так словно сестра. Ну, что пошли?

И мы с ней пошли. В общежитие Диана собрала вещи и отправила их почтовым порталом домой. Попив на прощание чай с тортиком, мы расстались, договорившись встретиться на выходных. Диана уезжала домой, ей оттуда было ближе ездить на практику. А я оставалась в общежитии, отсюда с портальной площадки до госпиталя всего-то пара минут.

Я ещё не знала тогда, да и никто из нас не знал, что впереди нас ждёт неспокойное и непростое время. Судьба готовилась преподнести нам сюрпризы. К сожалению, далеко не все из них были приятные.

Глава 5

Я прошла через стеклянную дверь в холл Чаронградского госпиталя имени Стефана Дитровеера и первым кого, я увидела, был Дитер Стоун. Начальник госпиталя беседовал с каким-то мужчиной. Я остановилась, не осмеливаясь мешать разговору. Вскоре мужчины попрощались, и Дитер заметил меня.

— О, мисс Джулиана, доброе утро. Давно ожидаете? Я так понимаю, вы пришли устраиваться на практику? Пройдёмте ко мне в кабинет. У меня есть для вас интересное предложение.

— Доброе утро, мистер Стоун. С удовольствием выслушаю ваше предложение — ответила я и пошла вслед за ним. В кабинете мистер Стоун, предложил мне сесть, сам прошёл на своё место.

— Ну, что же Звёздочка ты наша, — Дитер улыбнулся мне. Он меня звал звёздочкой с момента нашего знакомства. И всегда по-доброму относился ко мне, интересовался моими успехами.

— Готова немного рискнуть? Как насчёт того, чтобы взять на себя немного больше ответственности — спросил он.

— Это зависит от того, что вы хотите мне предложить.

— Ишь осторожная какая, — он одобрительно улыбнулся, Я хотел тебе предложить, но пока временно, только на период твоей практики. А дальше будет видно. Так вот, я хотел, чтобы ты попробовала себя в качестве лечащего врача бокса номер восемь. Твоими пациентами будут бойцы из отряда быстрого реагирования и из отряда городской охраны. Там в основном лежат оборотни. Курировать тебя и помогать в трудных вопросах будет ваш декан мисс Екатерина Савельева и доктор Блишек. Но они только в качестве поддержки, все решения по лечению будешь принимать самостоятельно. Ну, так как возьмёшься? Не испугаешься?

— Если честно, то страшновато немного, но я готова, мистер Стоун. — проговорила я.

— Вот если бы ты сказала, что не боишься, я, пожалуй, передумал бы, — снова улыбнулся мне начальник госпиталя, — Ну что же, иди, сдай свои документы на оформление секретарю. Получай в ординаторской истории болезни своих пациентов. Первый осмотр проведёшь вместе с кураторами. Потом обсудите с ними методы лечения. Иди приступай.

Я вышла из кабинета, у дверей маялись ещё двое наших, получивших направление на практику в госпиталь. Отдала документы секретарю.

В ординаторской за столиком, стоящим в углу и огороженным невысокой ширмой, пили кофе медсёстры Джессика и Эльза.

Доктор Бишек сидел своим за столом у окна, перебирая больничные карты и делая в них пометки. Я поздоровалась со всеми.

— Здравствуй, Джулиана. Это хорошо, что ты пришла пораньше! Я ведь правильно понимаю, ты согласилась на предложение мистера Стоуна?

Дождавшись моего утвердительного кивка головой, он продолжил, — Вот держи, это истории болезни твоих пациентов. Джозеф Бишек встал и, улыбаясь, протянул мне стопку папок.

— Присаживайся, вот сюда, — и он указал мне на стол, стоящий рядом. — Истории будешь хранить в моём шкафу. Вот здесь, открыв шкаф, он показал мне свободную полку.

Джозеф был очень высок, метра два роста точно и при этом очень худой. Рыжая всегда лохматая его шевелюра, казалось, ещё добавляла ему роста. У доктора Бишека были потрясающие глаза. Сквозь пушистые ресницы сверкала, такая яркая и глубокая синева, что захватывало дух. Мне нравилось с ним работать, он никогда не отказывал в помощи и терпеливо объяснял, всё что мне было непонятно.

— Спасибо! А когда мы пойдём на обход — спросила я.

— Примерно через час. Скоро должна подойти мисс Екатерина. А я как раз закончу обход в своих палатах. Изучай пока истории — ответил мне Джозеф. — А мы пошли. Эльза, ты готова?

— Да доктор Бишек, — отозвалась Эльза и они, прихватив истории, вышли из ординаторской.

Я села за выделенный мне стол и перебрала истории. Мне их выдали семь, значит, одно место в моём боксе свободно.

В госпитале все помещения для больных были объединены в боксы, состоящие из двух палат на четверых пациентов каждая, и раздельного санузла. Правда была ещё реанимация, это был бокс, состоящий из десяти палат со стеклянными перегородками, позволяющими из коридора, наблюдать за больными.

Ну, что же пора познакомиться со своими пациентами.

Я открыла первую историю. Льюис Инчини — двадцать восемь лет. Оборотень, лис. Ножевое ранение в область сердца. Повезло парню буквально на полдюйма левее, и лечить было бы уже некого. Поступил три дня назад. Ну, с этим пока всё ясно.

Дерек Траншерт — тридцать один год. Оборотень, медведь. У как уделали парня. Черепно-мозговая травма, перелом лучезапястного сустава правой руки, перелом голени правой ноги. Сломано два ребра, опять же справа. Последствия от магической атаки. Поступил… ммм, три дня назад. Что же там у них произошло?

Адам Харрис — сорок пять лет. Оборотень, волк. Первый раз плохо себя почувствовал с полугода назад, потом вроде всё прошло, обращаться к лекарям не стал. Потом стало совсем плохо. Наблюдается уже третью неделю.

Поступил… А понятно, на следующий день после того, как я ушла на экзамены. Поэтому я о нём ничего не слышала. Заболевание неизвестной этиологии. Диагноз не установлен. У пациента наблюдается общая нарастающая скованность мышц, повышение мышечного тонуса, болезненные спазмы. На ранней стадии были легко поражены аксиальные мышцы.

«Скелетные мышцы головы и туловища» — отметила я про себя. — и продолжила читать.

Наблюдается выраженная прямая поза тела, пациент жалуется на дискомфорт и скованность по всей спине, усиливающиеся при напряжении или стрессе. Нарушен так же сон, так как спазмы приводят к пробуждению. В последнее время наблюдаются тяжёлые приступы, длящиеся от нескольких часов до нескольких дней и проходящие спонтанно. При развитии расстройства напрягаются проксимальные мышцы конечностей, особенно в моменты испуга, удивления, печали, иной стимуляции. Крайне болезненные спазмы, возникающие при этом, затем медленно спадают. Стремясь избежать обострения, следующего за резкими движениями, пациент стал передвигаться по возможности медленней. Отмечается выраженный поясничный лондроз, сопровождаемый сокращением брюшных мышц. У пациента развилась депрессия, резко упало качество жизни из-за неспособности работать, поддерживать прежний уровень общения. Оборота нет. Зверя не чувствует.

Я сочувственно цокнула языком. Жалко мужчину. Что-то с ним странное и непонятное происходит. Скорее всего, это заболевание связано с магическим проклятьем.

Мартин Мур 30 лет. Оборотень — тигр. Я усмехнулась, как ему подходит фамилия к ипостаси. И тут же перестала улыбаться, прочитав диагноз. Жёсткая депрессия, вызванная потерей второй ипостаси. Всё время молчит, ни на что не жалуется, отказывается, есть и пить.

Александр Гарсия тридцать пять лет. Оборотень — волк. Огнестрельное ранение в брюшную полость. Задета почка. Поступил вчера.

Мартин Робинсон тридцать семь лет. Человек — маг. Огнестрельное ранение левой руки. Поражение мягких тканей. Магическое истощение. Поступил три дня назад.

Майкл Рид — двадцать пять лет. Оборотень-рысь. Поступил вчера. Во время задержания преступников попал под магическую атаку. Доставлен без сознания, в себя не приходил.

М-да, дела. Рид — это же, похоже, сын начальника Департамента по связям с общественностью.

Вкратце ознакомившись с историями, выделила для себя троих самых, на мой взгляд проблемных. Но так ли это на самом деле покажет обход и личный осмотр.

Дверь в ординаторскую распахнулась и в помещение впорхнула мисс Екатерина Савельева.

— Здравствуй, Уля. — сказала она мне на русском. — Готова к обходу.

— Страшновато, мне — я честно ответила ей тоже на русском.

— Ну, что ты! Мы же не бросим тебя. Да ты и сама умница большая — улыбнулась мне Екатерина, надевая халат.

Минут через пятнадцать подошёл доктор Бишек, поздоровался с Екатериной, и мы отправились к моим пациентам.

Раны что ножевые, что огнестрельные, опасения не вызвали, у больных все потихоньку заживало. С переломами аналогичная ситуация. Больные хоть и лежат в моём блоке, но наблюдаются ещё и хирургом, что кстати, правильно. Но, видимо, этот бокс специально отдан бойцам из отряда быстрого реагирования. Но моё дело лечить, а не философствовать. Осмотрев в первую очередь их, я оставила проблемных напоследок.

А вот их состояние заставило меня сильно задуматься.

Проводила я осмотр с помощью магического зрения.

Первым был Адам Харрис. Область сердца и солнечного сплетения у него оказалось сплошь затянуто, какой-то серой пеленой. Казалось, будто там поработало целое скопище пауков, настолько это было похоже на кокон из паутины. В затылочной части головы была такая же паутина, только более тёмная по цвету, почти чёрная. Да и аура больного была больше похожа на решето. Жизненные силы утекали уже даже не ручейком, а сплошным потоком. Если немедленно ему не помочь, то боюсь долго, он не протянет.

У Майкла Рида ситуация была похожей. Но паутина была и светлее по цвету и занимала куда меньший объём. Кстати, Рид час назад пришёл в сознание и жаловался на дискомфорт и скованность во всём теле. Мне симптомы показались похожими на заболевание у мистера Харриса. И я испугалась, что если мы не сможем ему помочь, то этот симпатичный парень станет такой же развалиной, как и мистер Харрис.

У Мартина Мура отсутствовало затемнение в голове. Но паутина в груди была самого насыщенного цвета.

Но самое странное во всём этом было то, что я почувствовала их зверя. Да. Ещё ни разу до сегодняшнего дня, я не ощущала вторую сущность у оборотней. А вот сегодня…

Когда я осматривала парней, мне почудилось, что я услышала вой. Жалобный, полный тоски, безнадёжности и отчаяния вой попавшего в западню существа. Сейчас я думала о том, почудилось мне это или же я действительно, что-то слышала? А если мне не померещилось, то есть шанс, что звери ещё не погибли. И если я придумаю, как им помочь, то это будет просто здорово.

А еще я поняла, что времени у нас практически не осталось. День — два и Адам Харрис погибнет. А за ним и другие…

И я сидела и думала, что же делать. Как им помочь?

И вдруг вспомнила, что видела, что-то вроде такой паутины в дневнике Тейлора Сноу — мага высшей категории, жившего более 200 лет назад. Дневник, которого, я случайно обнаружила в библиотеке под стеллажом, когда поднимала упавший учебник буквально на днях. Я схватила сумку. Слава сосцам праматери, дневник со мной.

Я быстро листала страницы, вот оно! Это плетение было создано для того, чтобы пленять и подчинять диких животных. Но потом выяснилось, что оно со временем просто убивало зверя. И от него отказались. И вот сейчас оно всплыло, таким вот неожиданным способом.

— Катя, посмотри, тебе не кажется, что против наших пациентов было использовано, вот это заклинание… Екатерина не могла видеть полностью картину. Ей это было не дано, но хорошо видела ауру, дыры и тёмные пятна на ней. За эти годы у нас с ней сложился некий симбиоз, я работала над глубинными поражениями, а она латала, восстанавливала ауру. Мне уже говорили, что я единственная в своём роде. Я мало видела эти проклятия, так ещё каким-то образом преобразовывала их в нечто существенное и вытягивала из человека. Насколько я знаю, так ещё никто не делал. Но и у меня были ошибки и срывы.

Чем чреваты проклятия, да тем, что многие из них снять либо отменить может только наложивший их. А порой даже он сам не может, если не было задано условие его завершения или они сделаны насмерть.

Екатерина вместе со мной склонилась над дневником.

— Да, действительно, похоже. Так и что же мы можем тут сделать? А если попробовать повернуть…

Мы увлеклись обсуждением обратного заклинания и совершенно не замечали ничего вокруг. На грешную землю нас опустила, вбежавшая в ординаторскую медсестра. Её глаза были полны ужаса

— Там, там… у Адама Харриса приступ, — кричала она.

Мы с Екатериной вскочили и бросились в палату. Перед нами предстало ужасное зрелище. Адама корёжило и ломало. Он изгибался из стороны в сторону совершенно неестественным образом. От судорожных спазмов его тело так билось о кровать, что он её попросту сломал. Санитары перетащили его на пол и, навалившись вдвоём на него сверху, пытались удержать его на месте. Вдруг раздался какой-то странный и непонятный звук, словно рвали крепкую ткань. И я охнула, увидев, что у Адама разорвалась мышца на правой руке, обнажив кость, фонтаном хлынула кровь. К счастью, приступ пошёл на спад. Екатерина, наложив стазис на рану, а затем и полностью на больного приказала срочно отвести его в операционную.

Вернувшись в ординаторскую, я обнаружила, что дневник, оставленный нами второпях на столе, пропал. Но выяснять, кто и зачем его взял, времени не было.

Пригласив, доктора Бишека мы отправились в операционную. Надев халаты, бахилы,шапочки и перчатки мы подошли к больному.

Рана на руке была страшная, разорвало не только мышцу, но и сосуды и даже сухожилия, нам предстояла кропотливая и тяжёлая работа.

— Джулиана, с рукой мы справимся с Екатериной. Это всего лишь следствие. Посмотри, что ты можешь сделать с затемнением в голове, я думаю причина судорог там — произнёс мистер Бишек. Я взяла стул и села в изголовье. Переключившись на магическое зрение, стала всматриваться в переплетение серых нитей. Через час я была практически в отчаянии, мне никак не удавалось понять, как распутать этот клубок. У каждого заклинания есть начало, но оно было так ловко спрятано, что мне не удавалось найти кончик этой нити, а просто потянув, я бы нанесла ещё больший вред. Я переключилась на обычное зрение, и устало вздохнув, сказала — я не знаю, как это распутать.

Доктор Бишек с Екатериной уже закончили сращивать сосуды и сухожилия, и Екатерина с медсестрой Эльзой накладывали швы на мышцу.

— Погоди, я сейчас закончу художественную штопку и, посмотрим вместе — устало пошутила она.

Я прикрыла уставшие глаза, положив руки на стол по обеим сторонам от головы больного. Прикоснулась к его волосам и машинально стала массировать ему виски. Сколько я так просидела, не знаю, но очнулась от прикосновения к плечу. — Ну, показывай Уля, что тут у нас. Екатерина присела рядом со мной. Я переключилась на магическое зрение. Что это? Как так получилось? Вот же кончик, почему я его раньше не видела? Я начала осторожно распутывать паутину, развязывать запутанные узелки. Екатерина страховала и помогала, перехватывая липкую нить, которую я вытягивала из тела больного.

Пальцы уже дрожали от напряжения, а работе ещё не было видно конца. Бишек тихо сказал, — Предлагаю наложить стазис и немного отдохнуть. Спешка хороша при ловле блох, а здесь, как бы не напортачить.

Зафиксировав освобождённый конец, я опустила руки на колени и закрыла глаза. Когда я их открыла вновь, не смогла сдержать вопль обиды и разочарования. Свободным оставался только самый кончик. Всё остальное, что мы распутывали в течение долгих часов, снова каким-то образом связалось в тугую путаную паутину.

— Тише Джулиана, успокойся — твёрдым и властным голосом произнёс доктор Бишек. И на меня накатило спокойствие. С прежним упорством я расплетала паутину, произнося как заклинание:

— Распущу, развяжу, смотаю в клубок все невзгоды твои и болезни. Развяжу на судьбе каждый злой узелок. Пусть проклятье совсем исчезнет. Паутинку тонкую пропущу между пальцами, я борюсь за здоровье, не гоняюсь за зайцами.

Был или не было смысла в моём бормотании, но слово цеплялось за слово, а дрожь из пальцев уходила, и я увереннее распутывала узелки. И вот я уже вытягиваю последний отрезок серой паутины. Кидаю клубок в зачарованный бокс и плотно закрываю.

Всё, я больше не могу! Напряжение спало, и я почувствовала, насколько сильно я устала. Екатерина подошла ко мне и прижала мою голову к своей груди. — Ты умница Уля, ты такая умница.

А у меня закрываются глаза, и словно сквозь вату я слышу, — Отнесите её на диван, пусть поспит.

Глава 6

Я проснулась, как от удара. Резко села на диване, со сна не понимая, где нахожусь. Оглядевшись, поняла, что я в госпитале в комнате отдыха. Чувствовала я себя вполне отдохнувшей, только сильно хотелось есть. Встала с дивана и подойдя к раковине, умылась холодной водой. С помощью бытового заклинания вскипятила себе воды и заварила чай с мятой. Достав из холодильного артефакта бутерброды села к столу и стала пить чай.

Ополоснув кружку, направилась в ординаторскую, столкнувшись дверях с Екатериной.

— О, Уля. Ты уже проснулась? А я как раз шла тебя будить. Пойдём, посмотрим, как там мистер Харрис.

Мы зашли в палату. Адам не спал.

— Мистер Харрис, как вы себя чувствуете? — спросила я.

— Спасибо, мисс Смит, уже намного лучше.

Я переключилась на магзрение, осмотрела его руку, её вид меня порадовал, восстановление шло полным ходом. В области головы паутины больше не было, а вот в области груди и солнечного сцепления паутина стала ещё плотнее и темнее на вид. Проводя рукой над областью сердца, я опять услышала, тонкий и прерывающийся, полный тоски и безнадёжности вой, даже не вой, а визг, скулёж. Я вздрогнула и посмотрела на Екатерину, на мои глаза навернулись слёзы.

— Что, там — спросил Адам с тревогой в голосе.

— Всё в порядке — дрогнувшим голосом, сказала я, — ваш зверь никуда не делся, он здесь и ещё жив. Я его слышу. Готовьтесь мистер Харрис, скоро поедем и будем пытаться освободить его. Я встала и подошла к кровати Майкла, парень лежал с закрытыми глазами, а при моём приближении, открыл их. Его взгляд, глаз цвета расплавленного янтаря, был затуманен болью. Тёмные волосы прилипли ко лбу. Губы красиво очерченного рта были потрескавшиеся и искусаны до крови. Моё сердце сжалось от жалости и мне стало трудно дышать. Быстро осмотрев его, я молча встала и направилась к постели мистера Мура. Обернулась, услышав вопрос в спину — Что, всё плохо, док?

— Нет, что вы. Всё не так уж и страшно. Вами мы тоже скоро займёмся, возможно, сразу после мистера Харриса.

— Спасибо, док, — сказал Майкл и закрыл глаза.

А я уже стояла над Мартином Муром. И вновь вздрогнула, услышав вой зверя.

Повернувшись, быстро вышла из палаты. Плечи дрожали от сдерживаемого рыдания, — Что Уля, — Екатерина прижала меня к себе, — Ну ты что?

— Катя, они воют, они визжат. Так тоскливо и безнадёжно, я не могу это слышать.

— Кто воет? — спросила в недоумении Катя.

— Звери! Я слышу их зверей. И им больно! И я не знаю с кого начинать! У них, у всех ситуация практически одинакова. Я боюсь, что у меня просто на всех не хватит сил.

И я все же разревелась. Я рыдала, захлёбываясь слезами, — Мне страшно Катя! Вдруг я не смогу ему помочь?

— Ну, ну, успокойся. Ты не праматерь. Ты всего-навсего практикант, и делаешь ты всё что можешь! И даже больше! Без твоего видения, и твоих способностей мы вообще никому из них не смогли бы помочь. И кстати, кому ему?

Я покраснела, — Я сказала им.

— А, ну я так и поняла…

Катя всё говорила и говорила. А я потихоньку успокаивалась и обретала уверенность, что у меня получится. Обязательно всё получится.

— Давай рассказывай, что ты там увидела, и будем решать, с кого начинать.

— Понимаешь Катя, у них, у всех одно, и тоже. Серая паутина в области груди, но у Майкла, так же, как и мистера Харриса ещё и в голове. Скорее всего, та, что в голове вызывает эти страшные судороги. А вот та, что в груди убивает зверя. У Майкла Рида паутина светлее, там я думаю, время ещё есть, но у него паутина и в голове, а она вызывает у меня тревогу, вчера она выглядела не так страшно. А вот паутина в груди, наверное, всё же темнее у мистера Мура. И голос зверя очень слабый.

— Катя, мне страшно.

— Уля пойдём позавтракаем, ты успокоишься. И мы сделаем всё, что сможем.

Мы пришли с ней в больничную столовую. Взяв себе рисовую кашу с яблоком и гренки с сыром, прошли и сели за столик, стоящий у окна.

Ели молча, я смотрела, как на ветках стоящего под окном клёна ссорились взъерошенные воробьи. Вдруг один из них взлетел и опустился на подоконник. Покосился на нас блестящим глазом и звонко клюнул по стеклу. Я взяла со стола оставленный кем-то кусочек хлеба и потянувшись накрошила на подоконник. Воробушек вначале отпрыгнул. Затем подскочив, ухватил самую большую крошку и отскочил вместе с ней на край подоконника. Я улыбнулась. Такой маленький и такой жадный.

Тем временем второй воробушек залетел внутрь помещения и стал кружиться над моей рукой, в которой оставался небольшой кусочек хлеба. Я раскрыла ладонь, и бесстрашная наглая птаха опустилась прямо на лежащую на ней корочку. Ухватив кусочек размером практически с себя, попыталась его утащить. Целиком не вышло, не хватило сил и, оторвав небольшую крошку, воробушек унёс его за окно. А там сев на карниз громко расчирикался, словно хвастаясь тем, какой он бесстрашный. Мы с Екатериной переглянулись и рассмеялись.

На душе стало легко и светло, откуда-то появилась уверенность, что у меня всё получится. Отгоняя от себя мысли о Майкле, я сказала, что первым будет мистер Мур, потому что его зверь может погибнуть в любую минуту. А погибнет зверь, потеряем вместе с ним и Мартина, так как он не хочет жить без второй ипостаси. А потом будем убирать гадость из головы мистера Рида. Я специально назвала Майкла по фамилии, мне было сложно называть его по имени. Я ловила себя на том, что все мысли мои о нём, даже если я думаю о том, как снимать это проклятие.

— Значит, так и сделаем, — сказала Екатерина. И мы пошли в ординаторскую. Сообщив о нашем решении доктору Бишеку и получив его одобрение, отдали распоряжение готовить пациента к операции. Я ещё раз проверила стол и шкаф в надежде найти дневник. Но ни дневника, ни наших записей с Екатериной нигде не было. Странно все это! Кто и зачем их взял? С этими мыслями я и пошла в операционную.

В операционной мы провели почти десять часов. Сетка заклятья состояла из нескольких слоёв. Было трудно вначале разобраться с чего начинать. Несколько раз приходилось начинать всё заново, но постепенно я разобралась, и дело пошло быстрее. Бормотание нелепых стишков, в которых я обращалась за помощью и к праматери, и к другим богам, в том числе и к Иисусу Христу и Богородице, каким-то непостижимым образом помогали мне и поддерживали во мне бодрый дух. Распутав и сняв пять слоёв сетки, я поняла, что сильно устала и продолжать больше не могу. Помолившись праматери о том, чтобы больному не стало хуже, я переключилась на обычное зрение.

Катя сидела рядом осунувшаяся и усталая. — На сегодня всё — сказала я. — Больше не могу.

Отдав распоряжение отправить больного в палату, мы вернулись в ординаторскую.

— Уля, а давай ко мне, с утра подумаем вместе, что делать дальше, — предложила Катя.

Я согласилась, и мы переместились порталом в городскую квартиру Екатерины. Приняв душ и поужинав, упали в кровать и практически сразу уснули.

И потянулись будни. Утром, осмотрев больных, решили, что сегодня займёмся мистером Харрисом. У мистера Мура, слава богам, ухудшения не наблюдалось, и мы решили, что он теперь может подождать.

У Майкла Рида ситуация не улучшалась, но и не стала хуже, в то время как у мистера Харриса положение было крайне удручающим. За одни только сутки пятно в груди разрослось и стало угрожающе чёрным. И снова многочасовая операция. И снова удалить заклятие полностью не удалось.

Короткий ночной отдых. И я снова у кроватей своих подопечных. Зашла вначале во вторую палату, порадовалась успешному заживлению их ран, лишь у мага мистера Робинсона дела пока шли плохо. Восстановление манны, процесс долгий, хорошо хоть не выгорел полностью. Обрадовала Льюиса Инчини скорой выпиской.

И к своим любимчикам, как назвала их Катя. Мистер Мур и мистер Харрис выглядели посвежевшими, а состояние Майкла ухудшилось. Черты лица заострились, губы побелели и были искусаны. Не удержавшись, осторожно отвела с его лба прядку волос и вздрогнула, встретившись взглядом с Майклом. Он, молча, смотрел мне в глаза. И столько всего было намешано в его взгляде и боль, и тревога. И надежда и ещё что-то мне не совсем понятное. Я улыбнулась и ответила на его немой вопрос. — Сегодня. Мы займёмся вами сегодня, мистер Рид.

Но прежде чем отправиться в операционную, я пошла в кабинет начальника госпиталя. Мистер Стоун встретил меня приветливо, но предупредил, что он через десять минут должен быть на портальной площадке.

— Я больше у вас и не займу мистер Стоун. Не знаю как сказать. Перед приступом у мистера Харриса, мы с мисс Савельевой работали над заклинанием, которое нашли в одном старом дневнике, оно каким-то образом связано с заболеваниями моих пациентов. Убежав по вызову, оставили записи на столе, а вернувшись их, не обнаружили. Проверила везде — записей нет, спрашивала — никто не видел и не брал. Странно всё это.

Мистер Стоун выслушал меня внимательно и сказал, — Я тебя понял Джулиана. Подумаю, что сделать, чтобы найти пропажу. А пока извини, мне пора.

И я, попрощавшись, отправилась в операционную.

У меня не сразу получилось настроиться на деловой лад.

Каждый взгляд, каждое прикосновение к больному заставляли учащённо биться моё сердце. Мысленно выругавшись и приказав себе собраться, я закрыла глаза.

Положив Майклу пальцы на виски, замычала на одной ноте. Через какое-то время я неожиданно провалилась в транс и перед моими глазами вспыхнула формула заклинания, что я видела в дневнике. И я чётко увидела, как её надо преобразовать, чтобы снять заклятье с больного. Открыв глаза, я вскочила и кинулась к столу, где, схватив какие-то бумаги, стала лихорадочно записывать. Закончив записывать, я протянула запись Екатерине, что молча стояла рядом. Она внимательно изучила их и спросила, — Ты уверена?

Я кивнула. — Тогда вперёд! — и она улыбнулась мне. Не мешкая, я стала произносить заклинание, выполняя пальцами сложные пассы. Паутина задрожала и схлопнулась, причём одновременно и в затылочной части головы, и в области сердца. Я ещё раз тщательно проверила. Приложив руку к груди Майкла, услышала слабое, но довольное мурлыканье большой кошки. Я откинулась на спинку стула. Катерина вопросительно посмотрела на меня. Я счастливо улыбнулась, — Всё я это сделала, я убрала все последствия от заклятья. Заклятья больше нет.

Майкла перевели в палату. Было решено, оставить его на пару дней для наблюдения.

В этот же день я закончила распутывать паутину у мистера Харриса, а на следующий день у мистера Мура. Пациентов временно оставили в палате для наблюдения. Во время обхода Майкл Рид удержал меня за руку. И произнёс, посмотрев мне в глаза. — Спасибо док, вы не представляете, что вы для всех нас сделали.

Меня от его прикосновения словно прошило током, я смотрела в его яркие цвета тёмного янтаря глаза и тонула. У меня не было сил, оторвать от него взгляд. Так хотелось прикоснуться к нему. Убрать с его лба непокорную прядь волос. Провести пальчиком вокруг упрямых губ. И я уже потянулась было, но меня спасла Екатерина.

— Не стоит благодарности мистер Рид, мисс Джулиана, как и все мы, просто выполняла свою работу.

Я судорожно вздохнула, поправила подушку, — Выздоравливайте мистер Рид.

В ординаторской Екатерина, не глядя на меня, сказала, что у Майкла Рида через полгода свадьба с Оливией Уайт. Невеста, как раз закончит обучение в колледже, она одна из самых сильных проклятийниц на факультете, говорят, она снимает любые проклятия на раз-два. А Бен Уайт, её отец один из самых влиятельных магов в нашем городе.

— Если она такая сильная, то почему сама не сняла проклятие с жениха? — огрызнулась я, холодея внутри.

Екатерина пожала плечами и вышла из ординаторской.

Вернувшись в общежитие, я проревела весь вечер. Я осознавала, что влюбилась впервые в своей жизни. Да ещё и не в того парня. Нет, я понимала, что у меня и так было мало шансов понравиться такому мужчине. Красивому, сильному, мужественному. Но знать, что он любит другую! Знать, что ту счастливицу он скоро назовёт своей женой! Это было для меня равносильно смерти. В груди ширилась пустота, и мне было очень-очень больно. В голове крутились строчки стихотворения, прочитанные мною когда-то и запавшие в память. И, я стала читать их вслух, а перед глазами стояло лицо Майкла.

Я в глазах твоих утону, можно? Ведь в глазах твоих утонуть — счастье. Подойду и скажу: «Здравствуй, Я люблю тебя». Это сложно… Нет, несложно, а трудно. Очень трудно любить, веришь?

Подойду я к обрыву крутому Стану падать, поймать успеешь? Ну а если уеду — напишешь? Я хочу быть с тобой долго Очень долго… Всю жизнь, понимаешь?

Что сейчас зависит от моего желания? Да, НИЧЕГО! Он женится. Он любит другую!

Я ответа боюсь, знаешь…. Ты ответь мне, но только молча, Ты глазами ответь, любишь? Если да, то тогда обещаю Что ты самым счастливым будешь Если нет, то тебя умоляю Не кори своим взглядом, Не тяни своим взглядом в омут Пусть другую ты любишь, ладно… А меня хоть немного помнишь? Я любить тебя буду, можно? Даже если нельзя, буду! И всегда я приду на помощь Если будет тебе трудно!

Вот в последнем я как раз не сомневалась, я для него готова сделать всё что угодно.

Я сейчас как, никогда понимала Генри, потому что сама оказалась в такой же ситуации, и мне было очень жаль его. Бедный мой друг.

Переключившись мыслями на друзей, я начала успокаиваться и наконец, заснула. Во сне я увидела ярмарочную площадь Чаронграда, я бродила по ней и что-то искала и не могла найти.

Оставшиеся два дня до выписки моих пациентов, прошли как во сне. Я старалась не задерживаться у постели Майкла, хотя он делал попытки заговорить со мной. Отвечала ему сухо и односложно. Я боялась посмотреть ему в глаза, боялась выдать свои чувства. Мой новый дар развивался. Мне уже не надо было для того, чтобы услышать зверя проводит ладонью над солнечным сплетением. Я могла теперь это делать без всяких манипуляций и даже на небольшом расстоянии от пациента примерно метрах в двух.

Пациенты уже пробовали оборачиваться и были все вполне довольны результатами. После оборота физическое состояние пациентов резко пошло на улучшение. Единственно, что меня смущало и что я никак не могла понять, так это странное поведение второй сущности Майкла. Его рысь вела себя неспокойно и непонятно, мурлыкала при моём приближении и сердито рявкала, стоило мне отойти к другому больному.

Я ехала в общежитие, а в голове крутились мысли о том, что завтра я их выписываю. Мне было не по себе только оттого, что я не буду его видеть. Хорошо хоть после работы поеду на два дня домой. Очень соскучилась по родителям и брату. Будет возможность прийти в себя. А потом работа, и я надеюсь, что забуду о своей влюблённости. Я очень на это надеюсь.

Вечером, приняв душ, я взяла плед и залезла с ногами на подоконник. Смотрела на темнеющий за окном парк, а перед глазами стояла его мускулистая фигура с тонкой талией и мощным торсом. Его лицо с упрямо поджатыми губами, внимательным взглядом янтарных глаз и непокорной прядью тёмных волос. Я всхлипнула, а затем и вовсе разрыдалась в голос. Давая выйти наружу всей той боли, что поселилась в моём сердце. Я оплакивала свою любовь, которую я вынуждена, буду скрывать, любовь у которой не было будущего. Вдоволь наревевшись, я перебралась на кровать, завернулась с головой в одеяло и уснула. И снова я бродила по ярмарке и никак не находила, что-то очень важное. Очень нужное для меня.

Утром надела своё самое нарядное платье, уложила волосы в сложную причёску и сделала макияж. В таком виде и отправилась в госпиталь, конечно, под халатом платья не видно. Но мне было всё равно. В нашу последнюю встречу я хотела быть красивой. Катя понимающим взглядом, встретила меня в дверях ординаторской. Надев халаты, мы пошли с ней на обход. Сегодня ночью поступил ещё один боец из отряда быстрого реагирования с огнестрельным ранением. Пулю извлекли, рану обработали до моего прихода в госпиталь. Поэтому сделав назначения, я решительно направилась в другую палату.

— Ну, что господа, готовы домой? Сегодня мы вас выписываем! — я с улыбкой вошла в палату.

Расспросила всех о самочувствии, на всякий случай проверила ещё раз сама лично и, пожелав больше не попадать к нам, попрощалась. Мне было грустно, и очень хотелось плакать, но улыбка на моих губах застыла как приклеенная.

Еле доработав, я отправилась на портальную площадку, чтобы оттуда переместиться в центр Чаронграда, а уже там нанять пролётку и ехать в пригород к родителям. Мне хотелось прижаться к маме и получить от неё поддержку.

Я уже готова была зайти в портал, как меня окликнули сзади.

— Мисс Джулиана, подождите! — голос был низкий и хриплый, словно у человека пересохло в горле. Я не узнала по голосу говорившего, и обернулась. Моё сердце замерло, а потом забилось с бешеной скоростью. Позади меня стоял Майкл Рид.

— Слушаю вас, мистер Рид, — слова словно прилипли к гортани, и я их выдавила с большим трудом.

— Мисс Джулиана, я вас ждал. Окажите мне честь, отужинайте со мной, — хрипло произнёс Майкл. — Пожалуйста!

Я знала, что мне следует отказаться, я понимала, что ничем хорошим это для меня не кончится, но…

— Я согласна, мистер Рид. А, что с вашим голосом?

Майк облегчённо вздохнул и, прокашлявшись, ответил, — Это от волнения, я очень боялся, что вы откажетесь. Прошу вас, — он пропустил меня в двери портальной станции, затем назвал служащим место назначения, и мы друг за другом шагнули в портал.

Вышли на небольшой площади и хотя я давно уже живу в Чаронграде, но эту площадь я не узнала. Перед нами стояло роскошное трёхэтажное здание из красного кирпича. Над входом гордо светилась вывеска «Таверна Пение птиц». Майкл предложил мне руку, я молча положила кисть на его согнутую в локте руку. Мы вошли в раскрытую швейцаром перед нами дверь. Рядом со входом, с левой стороны располагался гардероб, а направо арка, ведущая в довольно просторный зал, с крепкими и длинными столами на шесть персон каждый. Но мы прошли мимо и по лестнице поднялись на второй этаж. Здесь было намного уютнее, и небольшие столики стояли на отдалении друг от друга, отгороженные невысокими перегородками. Майкл провёл меня к дальнему окну и усадил спиной к входу. К нам сразу подскочил официант и подал меню. Майкл спросил меня, — Мисс Джулиана, вы позволите мне сделать для нас заказ?

— Да, конечно, я не возражаю, — растерянно сказала я.

— Принесите нам, пожалуйста, два фирменных горячих, два черничных пирога со сливками и два сидра.

Мы молча сидели и ждали, когда принесут наш заказ. Я с любопытством огляделась. Кабинки со столиками располагались по трём сторонам зала, центр которого был свободен. Между столиками к потолку были подвешены клетки с птичками, вроде это были канарейки. Эти птички всё время щебетали и пересвистывались, и от этого птичьего гомона создавалось впечатление, будто мы находимся в лесу.

Как только нам принесли наш заказ, и официант удалился. Майкл тяжело вздохнул и произнёс, — Мисс Джулиана, прежде всего я хотел бы поблагодарить вас, за то, что вы сделали для меня лично. Я вам очень признателен.

— Что вы мистер Рид, не стоит благодарностей, я просто выполняла свою работу. — ответила ему я.

— Великая праматерь. Я совсем не то, хотел сказать. Нет, подождите, я действительно вам очень благодарен. Но, поговорить бы я с вами, хотел совсем о другом. Я целый день готовился к разговору, а сейчас не знаю, как начать, как вам объяснить! Джулиана, простите, я очень волнуюсь, выслушайте меня, прошу. И не перебивайте, пожалуйста.

Я кивнула ему в знак согласия, а у самой сердце билось как сумасшедшее, казалось, что сейчас оно выскочит из груди.

— Джулиана! Можно я буду вас так называть?

Я в ответ опять кивнула. Майкл посмотрел на меня, в его глазах плескалась тревога. Было видно, что он сильно нервничает.

— Джулиана, скажите, вы слышали об истинных парах у оборотней?

— Да, я что-то такое слышала… — тихо ответила я.

— В последние годы всё реже встречаются истинные пары. Это уже, пожалуй, стало, скорее легендой, чем былью. Но всё же иногда такое происходит.

Он немного помолчал, потом посмотрел на меня и продолжил.

— Джулиана, вы, наверное, уже слышали, что я помолвлен с Оливией Уайт. Это договорной брак между нашими семьями. Я не испытываю к этой девушке совершенно никаких чувств. Я вообще думал, что неспособен влюбиться и только по этой причине согласился сочетаться с Оливией.

Но встреча с вами перевернула весь мой мир. Меня тянет к вам с непреодолимой силой. Вы мне очень нравитесь Джулиана, вы нравитесь и моему зверю. Он буквально сходит с ума, когда вас нет рядом.

Глаза Майкла стали практически жёлтыми и светились, на щеках алел нервный румянец. Непокорная прядка опять упала на высокий лоб. Майкл говорил горячо, взволнованно, а у меня кровь стучала в ушах, и темнело в глазах.

— Я думаю, вы моя истинная. Скажите, я вам хоть немного нравлюсь? — Он с тревогой посмотрел на меня. А мне хотелось крикнуть ему в ответ, — Я люблю тебя, люблю!

Но я вместо этого, опустив глаза, тихо произнесла, — Да, вы мне очень симпатичны, мистер Рид.

— Прошу вас, обращайтесь ко мне по имени Джулиана, для вас я просто Майк — попросил парень.

— Хорошо мистер… хорошо Майк. И что из этого следует? — спросила я.

— Джулиана, я понимаю, что, наверное, много прошу. Но я должен быть точно уверен, что вы предназначены мне свыше. Лишь в этом случае, я могу настаивать расторгнуть помолвку с мисс Уайт. Понимаете, наши семьи, — он поморщился, — слишком известны, чтобы было возможном избежать скандала.

Он с минуту помолчал.

— Джулиана я хотел бы вас просить, если только я вам не противен. Я хотел бы видеться с вами. Ухаживать за вами.

Майкл замолчал, несколько минут мы сидели молча. Я не знала, что ему ответить. Потом Майкл посмотрел мне в глаза и прошептал, — Поверьте мне! Пожалуйста. Я не обижу вас. Святая праматерь, я уже сам не понимаю, что говорю! Мне необходимо убедиться, что вы моя истинная! Мы ещё слишком мало знаем друг друга… Но, эта проклятая свадьба, не даёт мне возможности, нормально ухаживать за вами. А чтобы расторгнуть помолвку и отменить свадьбу, мне необходимы веские основания. Вы понимаете меня? Вы согласны?

У меня кружилась голова, я была в полной растерянности, сердце требовало согласиться, а разум кричал, — Опомнись дурочка, это же оборотень. Он натешится и женится на своей Оливии, а у тебя будет разрушена репутация. И куда ты потом пойдёшь? Кому ты будешь такая нужна?

— Джулиана, скажете мне хоть что-нибудь?

Я подняла на него взгляд, глаза Майка совсем изменились, и на меня с надеждой смотрел зверь.

— Согласна на что? Встречаться с вами? Я не могу. Я так не могу — пробормотала я охрипшим голосом, — мне надо подумать. Я отвечу вам позже.

При моих первых словах глаза Майкла затопило отчаяние, а затем взгляд заполнился надеждой.

— Хорошо, — произнёс он. — Я буду ждать вашего решения. А теперь давайте всё же попробуем поесть. Здесь очень вкусно готовят.

Я начала есть, совершенно не чувствуя вкуса от волнения и переживаний. Майкл вначале молчал, а потом начал рассказывать смешные случаи, произошедшие с ним, когда он учился в колледже. Расспрашивал о преподавателях, оказывается, он тоже учился в нашем колледже на боевом факультете. Незаметно в разговоре мы перешли на «ты» и хохотали, рассказывая наперебой друг другу о наших мелких проказах и хулиганствах. За разговором я расслабилась и не заметила, как съела всё. Майк расплатился, и мы вышли из таверны.

— Джулиана. Давай немного погуляем, — попросил Майк.

— Давай — согласилась я.

Мы свернули за угол таверны, и пошли по улице вниз. Ярдов через пятьсот улица выходила к живописному пруду, на берегах которого среди деревьев были установлены скамейки и качели. Мы шли медленно, переглядываясь друг с другом. Та лёгкость, с которой мы только что разговаривали за столом таверны, куда-то ушла, и я испытывала странное смущение.

Остановились у кромки воды, спокойная водная гладь розовела под утомлённым за длинный день солнцем. Майк нагнулся, поднял камушек.

— А ну-ка, посмотрим, сколько блинчиков я испеку. Угадаешь? — спросил он.

— Три. — ответила я.

Он бросил камушек на воду. Камень заскакал по поверхности воды.

— Ничего себе, — выдохнула я — семь блинчиков.

Наклонилась и тоже подобрала несколько камешков. Я бросала их один за другим, но камешки или сразу тонули или, же плюхнув пару раз по поверхности, скрывались под водой. Майк же довёл свой рекорд до двенадцати блинчиков.

— Это не честно — возмутилась я.

— Давай, я покажу как надо — сказал Майкл и, став за моей спиной, взял мою руку в свою. Мы оба вздрогнули и замерли… Майк прижал меня к себе и рвано выдохнул в шею. По моей спине табуном промчались мурашки, из руки выпал камень. Майкл развернул меня к себе лицом и прижался к моим губам своими, неожиданно оказавшимися очень нежными и мягкими. Он покусывал уголки моего рта, губы и тут же снимал боль языком, жадно пил моё дыхание. Сердце у меня неистово и рвано стучало в груди, я стояла на цыпочках, плотно прижавшись к нему. Майкл обхватил лицо ладонями, заглянул в пьяные от счастья глаза и простонал в губы. Поцелуй стал требовательным напористым. Я охнула и неумело ответила ему. Его язык ворвался в мой рот, лаская мои губы изнутри. Наше дыхание спуталось, смешалось. Да я вообще забыла, как надо дышать. У меня кружилась голова, и подгибались колени, а в животе, казалось, порхали бабочки. Майкл прервал поцелуй, обеими руками крепко прижал меня к себе. Прижался своим лбом к моему и прошептал, — Что же нам теперь делать, девочка моя? Где же ты раньше-то была? Почему я не встретил тебя раньше?

Мы расстались в тот вечер поздно. Наняв крытый экипаж, он проводил меня до усадьбы, где жили мои родители. Всё дорогу он держал меня за руку и смотрел, смотрел, не отрываясь. Прощаясь, он сказал мне, — Я знаю Джулиана, что мне не будет счастья без тебя. Мне расстаться-то с тобой даже на час больно. Я решу эту проблему, ты верь мне.

— Я верю — прошептала в ответ. Майкл порывисто прижал меня к себе и приник к моим губам. Я отвечала ему со всей пылкостью.

— Девочка моя, я буду скучать. Я приеду завтра к госпиталю. Встречу тебя.

— Я не работаю завтра, — выдохнула я — у меня два дня выходных.

— Тогда я приеду сюда. Я обязательно приеду. Ты жди.

Он обхватил моё лицо тёплыми ладонями, внимательно посмотрел мне в глаза — Верь мне, прошу.

А затем зацеловал каждый сантиметр моего лица. Не знаю, сколько бы мы ещё простояли. Но тут скрипнула калитка, и раздался голос отца — Джули, это ты дочка? А, мы ждали тебя к ужину. Я сжала руку Майкла в прощальном жесте и побежала к калитке.

— Здравствуй, папа, — я чмокнула, отца в щеку и на минуту прижалась. Мне хотелось поскорее попасть в дом, привести себя в порядок, успокоиться. И мне совсем не хотелось разговаривать с родителями о том, кто это был и чем я сейчас занималась. Пулей пролетела в свою комнату. Надела домашнее платье. Сполоснула лицо холодной водой. Внимательно оглядела себя в зеркале. Вроде всё нормально. Губы только немного припухли, да глаза блестят.

Глава 7

Это было самое обычное дежурство. Мы патрулировали окраины Чаронграда, в последнее время здесь было довольно неспокойно. Участились нападения на двуликих, особенно на оборотней. Причём все эти нападения носили магический характер. Наше дежурство уже заканчивалось, когда Джонсон заметил, лежащего на земле в тени подворотни человека. Склонившись над телом, я краем глаза увидел тень, скользнувшую по стене. Мы бросились в погоню. Убегавших было трое, и они яростно сопротивлялись аресту.

Последнее, что я помню, это крик моего товарища, — Майкл, осторожно! Ловушка!

И меня накрыло.

Когда я пришёл в себя в госпитале, весь мой мир был наполнен болью и отчаяньем. Я не чувствовал своего зверя, не слышал его. Прекрасно осознавал, какая у меня может быть жизнь без зверя дальше и перед этим меркла боль физическая. Хотя ломало и корёжило меня изрядно. И вот когда я в очередной раз пытался справиться с очередным приступом боли, в палату вошла она. Она была словно солнышко, согревшее меня своими лучами. Мне показалось, будто ангел сошёл с небес, коснулся меня крылом и боль отступила. А когда она убрала мои волосы со лба, я едва справился с желанием потянуться к её прохладной ладошке, чтобы прижаться к ней.

Конечно, она не была одна, вместе с ней зашли ещё два врача. Вот только видел я одну её. Маленькая, хрупкая голубоглазая девушка с добрым и внимательным взглядом. Её белокурые волосы, словно нимб, обрамляли её хорошенькое личико с пухлыми губками. Но Джулиана оказалась не только красивой девушкой, она была действительно ангелом. Ангелом для всех нас.

Мы считали, что потеряли своего зверя навсегда, так как не ощущали свою вторую сущность, не слышали своего зверя. А она не только услышала, но и спасла. Спасла и нас и наших зверей.

Я видел, какая она была измученная и уставшая после многочасовых операций и поражался мужеством и силой этой хрупкой девушки. Мы всё с нетерпением лишь наступало утро, ждали её прихода. Потому что она приносила надежду и для каждого из нас у неё находилось доброе слово поддержки. Не знаю каким образом она определяла, кому на данный момент наиболее требовалась помощь, но я терпеливо ждал своей очереди. И вот наконец мой зверь освобождён от заклятия.

Кроме, безудержной радости это принесло мне и немало проблем. Оказалось, что моя рысь тоже испытывает к Джулиане тягу. Я с трудом его сдерживал, когда он неистово рвался на волю и рычал — Моя!

Он бесился, лишь стоило ей подойти к другим пациентам. И скулил, тоскуя, когда она уходила из госпиталя домой. Я скучал по ней. Мне не хватало взгляда её лучистых и добрых глаз. Я не мог дождаться её прихода, и мне казалось, что она тоже радовалась каждой нашей встрече.

Но внезапно всё переменилось. Она словно отгородилась от меня стеной, отводила взгляд в сторону. Сухо отвечала на мои вопросы, торопливо отходила к другим пациентам. А я, сгорая от ревности, наслаждался каждым её брошенным в мою сторону взглядом. Я терзался, не зная, что и подумать, пока Адам не сказал мне, — А что ты хотел? Джулиана скорее всего, в курсе, что ты скоро женишься.

Свадьба. Эта чёртова свадьба. Честно говоря, когда я давал согласие на этот брак, то и не предполагал, что могу влюбиться. Думал, что это уж с кем, с кем, а со мной такого произойти не может. Я ошибался.

В ночь перед выпиской я думал, как мне теперь поступить, что же мне делать. Всё дело в том, что теперь я не видел рядом с собой, да и не хотел никакой другой девушки кроме Джулианы. А для этого мне необходимо было расторгнуть помолвку и отменить свадьбу. Но это не так-то просто учитывая, какое положение в обществе занимают наши семьи. Но для начала я должен был хотя бы выяснить, как она ко мне относится. По своим каналам я выяснил, что девушка ни с кем не встречается и не помолвлена. Уже легче, значит шанс у меня есть.

Я дождался её после работы и попросил отужинать со мной. Слова продирались сквозь пересохшее от волнения горло, я отчаянно боялся, что она откажется. Но, слава праматери, Джулиана согласилась. Я как маньяк накинулся на неё с вопросами, не дав ей вначале даже поесть. А как я был так рад, что она не отказала мне с лету. У меня появилась надежда. А после её слов, что я ей симпатичен, я готов был, мурлыкать от радости словно кот. А я и мурлыкал, ну то есть мурлыкала моя вторая сущность. Видя, как она ковыряется в своей тарелке, и чувствуя вину, ведь это из-за меня она потеряла аппетит, я решил отвлечь её от грустных мыслей разговорами на посторонние темы. С ней оказалось легко и интересно общаться, мой маленький ангел, оказался ещё тем чертёнком. Когда она в лицах рассказывала о проказах, что они совершали с друзьями, я умирал с хохота.

А потом мы поцеловались. Понятно, что это не первый в моей жизни поцелуй, но такого крышесносного не было никогда. Я целовал её и чётко осознавал, что мне невероятно повезло. Я встретил свою истинную пару. Мне теперь без неё не жить, да я и не хочу.

Вот только, как быть со свадьбой? Её однозначно надо отменять. Скандала походу не избежать. Почему я не встретил тебя раньше, ангел мой?

Проводив Джулиану до дома, где жили её родители, я никак не мог с ней расстаться. Ситуацию спас её отец и моя сладкая убежала.

А я отправился к родителям. Я давно уже жил отдельно от них, лишь время от времени наведывался в гости. Там мне всегда были рады. Но сейчас мне предстоит серьёзный разговор, и я сомневаюсь, что это будет легко. Свадьбу надо отменять. Я чувствовал, что отцу это не понравится, но надеялся, что дед и мама меня поддержат, и мы сможем его переубедить. Когда подъехал к дому, уже все спали, и я тихо прошёл в свою комнату. Долго лежал без сна, вспоминая свою маленькую девочку, её нежные губы, её удивительно притягательный запах. Она пахла сиренью, летним лугом и мятой и рядом с ней я сходил с ума от желания раствориться в ней без остатка.

Утром привёл себя в порядок и спустился к завтраку. Все уже были за столом и обрадовались, увидев меня. Первой выскочив из-за стола, меня обняла сестрёнка. Обменялись рукопожатием с отцом и дедом, обнялись с братом. А потом я подошёл к терпеливо ожидающей маме. Я словно искупался, окунувшись в нежность и ласку её глаз.

Меня оживлённо поздравляли с выздоровлением, спрашивали о моих планах, и я сказал отцу и деду, что хотел бы с ними поговорить после завтрака. Отец добродушно засмеялся и сказал, что он к моим услугам. Я посчитал это хорошим знаком.

С аппетитом позавтракал, мечтая сразу после разговора с отцом, поехать к моей желанной.

В кабинете отец пригласил меня сесть и спросил, — Когда планируешь приступить к работе? Может вам с Оливией съездить на недельку — другую к морю, отдохнёшь, восстановишься?

На что я ответил ему, — Я как раз по этому поводу собирался с вами поговорить. Съездить к морю я был бы не против, но не с Оливией. Я хочу отменить свадьбу. Я встретил девушку…

— Об этом не может и быть речи! — прервал меня отец. — Свадьба состоится.

— Да, состоится, и как можно скорее. Вот только невестой будет не Оливия, а Джулиана. Она моя истинная, отец.

Вот только истинность для моего отца — пустой звук. Отец у меня — человек, маг. Оборотень я из-за материнских генов. Это в мамином роду все — рыси, поэтому я и надеялся на поддержку деда и мамы.

— Кто она такая, эта Джулиана?

— Джулиана — студентка, она перешла на четвёртый курс магистратуры колледжа Бенджамина Батлера. И она тот человек, кто снял с меня проклятье и вернул мне зверя.

— Ты вообще понимаешь, что говоришь? Кто Оливия, и кто эта девка? Какая-то лекарка! Если тебе так приспичило, трахни её и все дела, — прорычал отец.

— Прекрати, говорить о ней в таком тоне отец. Джулиана, девушка, которую я люблю. Та, что предопределена мне Праматерью. Ещё раз повторяю, она моя истинная. И в отличие от Оливии, она девственница. А о похождениях моей так называемой невесты — уже легенды слагают. Или вы думали, я об этом не узнаю?!

— Но тебя, до этого всё устраивало!

— Устраивало, потому что пошёл у вас на поводу. Потому что был дураком и не подумал, что могу встретить свою единственную. А теперь я говорю — нет. Я не хочу жить неизвестно с кем, в то время, когда моё сердце принадлежит другой.

— А я говорю, что ты женишься на Оливии и разговор на этом закончен, — категорично заявил отец.

— Нет! Этой свадьбе не бывать, — крикнул я и вышел из кабинета, в сердцах хлопнув дверью.

Маму с дедом встретил в коридоре. Мама встревоженно оглядела меня, а дед меня спросил, — Что за шум, а драки нет? Пошли, поговорим! — и мы зашли в его кабинет.

Я рассказал им всё. И о Джулиане, и о том, что её признал мой зверь. О том, что люблю её и считаю, что она моя истинная. Об Оливии и её похождениях, и о том, что сказал мне отец. После того как я закончил, дед задумчиво сказал, — Да, наломал ты дров. Ну, что ж в том, что сказал отец, есть рациональное зерно. Как это тебе не претит, но тебе всё же придётся переспать со своей девушкой. Пойми, она человек, и только после близости, ты сможешь на сто процентов утверждать, что она та самая. Если ты будешь уверен, я поддержу тебя. И мы добьёмся расторжения помолвки, чего бы это нам ни стоило. А пока у тебя один вариант, соблазнить свою красавицу.

Я посмотрел на маму, та согласно кивнула.

И теперь я ехал к Джулиане. Ехал и думал, насколько всё это подло по отношению к ней.

Потом решил, что предложу ей провести со мной выходные в нашем загородном доме. И я не буду её соблазнять, это неправильно. И пусть всё будет как будет. Я просто хочу быть рядом с моим ангелом.

Джулиана

Когда я спустилась на первый этаж, родители сидели в зале на диване и тихо о чём- то разговаривали. Увидев меня, мама поднялась и шагнула мне навстречу. — Здравствуй, дочка! Как же я по тебе соскучилась, родная — мы обнялись, а потом я присела на диван рядом с родителями. — Ну, рассказывай солнышко, как у тебя дела? Что у тебя нового?

Я рассказала им о том, что мне в госпитале доверили вести бокс. О своих пациентах и о том, что у меня появился новый дар. А сама думала, заметил папа или нет? Спросит или не спросит?

Спросил! — Дочка, а кто этот молодой человек, что провожал тебя сегодня? — вопросительно посмотрел на меня папа.

Я ждала этот вопрос, но всё равно не смогла остаться спокойной, — Это один из моих пациентов, он пригласил меня отужинать. Хотел поблагодарить — честно ответила я, чувствуя, как краснеют щёки и уши. Я никогда не лгала родителям, да и бесполезно это было. У отца на руке красовался перстень, реагирующий на ложь, он никогда не снимал его с пальца. А папа задумчиво посмотрел на меня и сказал, — Я надеюсь, дочка, ты знаешь, что делаешь?

И я поняла, что папа видел больше, чем я думала, и, возможно, узнал Майкла. Я в смущении опустила голову, совершенно не представляла, что на это отвечать.

Потом мы с родителями пили чай, и они рассказывали о своих новостях. Их у них, тоже скопилось немало.

Утром проснулась рано, мне не спалось. И на месте тоже не сиделось. Пыталась помочь маме, но у меня всё валилось из рук. И мама прогнала меня с кухни. Я бесцельно побродила по дому, вышла в сад. Я ни о чём не могла думать, ничего не могла делать. Я ждала. Я с тревогой ждала Майкла.

Перед обедом от Майкла пришёл вестник. Он писал, что приглашает меня за город, отдохнуть на природе, покупаться в бассейне. Обещал вернуть меня в целости и сохранности родителям на следующий день к вечеру. Тревога отступила и, вдохнув с облегчением, я пошла к маме — Мамуль, ты прости меня, но мне надо уехать!

Мама вытерла мокрые руки о полотенце, повернулась ко мне — А обедать будешь? Или прямо сейчас уезжаешь?

— Скорее всего, не буду. Ты не обижайся мамочка, но мне, правда, очень-очень надо.

— Я не обижаюсь, солнышко. Поезжай, если надо. Вечером будешь поздно?

— Я, наверное, сегодня не приеду, мы уезжаем за город.

— Ты ведь едешь с тем молодым человеком, что провожал тебя вчера? Ты знаешь… — Да мамочка, я всё знаю и, да я еду с ним. Но тебе не стоит беспокоиться, мы с Майклом просто друзья, — перебила я её.

— Ох, дочка! Ты себя-то хоть не обманывай. Я же вижу, что он непросто друг. Бедная ты моя, — мамаприжала меня к себе и поцеловала в макушку, как это часто делала в детстве. А потом подтолкнула меня к двери — Ну иди собирайся.

Уже выходя из кухни, я увидела, как мама украдкой вытирает слёзы тыльной стороной руки. У меня от боли сжалось сердце и, я бросилась к ней — Мамочка, не плачь родная, всё будет хорошо, поверь! Он меня не обидит. Он хороший, мам.

— Да, я знаю, солнышко, знаю. Просто вы так быстро выросли. Иди, давай, не обращай на меня внимание.

Майкл ждал за воротами, увидев меня, он радостно улыбнулся и пошёл навстречу.

— Как же я соскучился, хорошая моя, — произнёс он, привлекая меня к себе и целуя в щеку.

— Ну, что едем? — спросил он, забирая у меня сумку с вещами и пакет, который вручила мне у дверей мама.

— Едем, — согласно кивнула я, и мы сели в экипаж.

Прибыв на место, Майкл с возницей занесли вещи в дом. Майкл расплатился, и мы наконец остались одни.

— Джулиана, я жутко голоден — сказал Майкл. Предлагаю разобрать наши коробки и пообедать. А потом я тебе всё здесь покажу.

Оказывается, Майкл, перед тем как ехать ко мне, заглянул в ресторан, где ему упаковали заказ в специальные контейнеры, сохраняющие еду в свежем и горячем виде до пяти суток. Мама тоже постаралась. Я обнаружила в пакете салат, запечённую курочку и пирожки, в точно таких же контейнерах. Мы с энтузиазмом принялись перебирать лоточки, откладывая в отдельную коробку то, что решили съесть сейчас.

Майкл открыл дверцу шкафа, достал скатерть и салфетки, из ящика стола извлёк столовые приборы. И мы вышли в сад. За домом был довольно большой бассейн, возле которого на белом песке были установлены шезлонги. Чуть дальше виднелась живописная беседка, увитая плетистыми розами, вот к ней мы и направились. Быстренько накрыли на стол, перебрасываясь незамысловатыми шутками. Потом мы с Майклом мыли руки в небольшом фонтанчике в виде девушки, льющей из кувшина воду. Вначале мы ели молча, утоляя первый голод. Во время десерта он неторопливо начал рассказывать об этой усадьбе. Оказывается, усадьбу построил ещё его прапрадед для своей жены. Она категорически отказывалась жить в городе.

Садом же занималась сама прапрабабушка. Она была магом по земле и собрала богатую коллекцию редких растений. Сад был потрясающе красив под стать своей создательнице.

Мариетта была очень красивой и хрупкой женщиной и супруг её очень любил. С тех давних пор здесь практически ничего не менялось за исключением небольших деталей. Отмирающие деревья и растения восстанавливались, усадьбу реставрировали, но дух этих мест оставался прежним. Мы гуляли с Майклом по аллеям, любовались на прекрасные цветы и необычные деревья. Он рассказывал мне истории о растениях, что мы видели. О своём детстве, проведённом, в этом доме. Юному оборотню было комфортно здесь. Вместе с друзьями и двоюродным братом они совершали дерзкие побеги в близлежащий лес и пытались там охотиться. Взрослые вылавливали их, и если и не поощряли их поступки, то и сильно не наказывали. Хотя один раз всё же было. Их заставили целый месяц работать на ферме у местного жителя за то, что напали на кур этого самого фермера. Казалось бы, забавная была выходка, бегать за орущими курами. Было очень весело, до тех пор, пока не предстали перед очами рассерженного деда. А потом работали на ферме, чистили куриный помёт. Рубили для кур крапиву, наблюдали, как из яйца вылупляются цыплята, ухаживали за ними. Но надо сказать, что этот опыт ребятам очень понравился.

Отобедав, мы вернулись к бассейну. Скинув туфлю, потрогала ногой воду, она была словно парное молоко.

— Пойдём в дом, переоденемся, — позвал меня Майкл. Надев купальник и накинув сверху халатик, я вышла в холл, Макс в одних купальных шортах стоял ко мне спиной. Я аж задохнулась от открывшейся картины, он был совершенен, с него бы статуи ваять. Услышав мои шаги, Макс обернулся, улыбка озарила его лицо — Ну что идём?

Он подхватил лежащую на банкетке стопку полотенец и подал мне руку я, не задумываясь, протянула свою.

Накупавшись, мы лежали рядом на сдвинутых шезлонгах и смотрели друг на друга. Меня переполняла нежность и желание прикоснуться к нему. Я подняла руку и провела пальчиком по его плечу. Обрисовала мышцу, погладила по щеке. Он перехватил мою руку и стал целовать пальчики, ладошку, при этом неотрывно глядя мне в глаза. А потом лёгкие, словно бабочки поцелуи перешли на руку, шею, грудь. Он ласкал моё тело, гладил, изучал, целовал. Я в ответ делала то же самое, скользила руками по его совершенному телу. Ловила губами его поцелуи. Задыхалась от недостатка воздуха. Замерзала и горела под его губами и руками. Я была словно пьяная. Пьяная от любви, чувств, эмоций. У меня кружилась голова, я пребывала словно в эйфории. Я хотела раствориться в нём без остатка.

Но Майкл вдруг резко отстранился от меня, вскочил на ноги и разбежавшись нырнул в бассейн. А я осталась сидеть на шезлонге растерянная и испуганная. Из бассейна Майк выбрался в своей второй ипостаси. Его рысь была великолепна. Я замерла в восхищении, глядя на него. А он подошёл ко мне, боднул меня головой и резко встряхнувшись, окатил меня градом брызг.

— Ах, ты так! — Я схватила полотенце и ударила его, — Вот тебе по наглой морде! Зверь ещё раз резко отряхнулся, обрызгав меня, и побежал. Я рванула за ним, стараясь ударить, но Майк ловко увёртывался. Я подловила его у беседки, бросилась на него сверху, обняла за мощную шею.

— Ага, поймала. Теперь будешь меня катать.

Майк мотнул головой, будто приглашая, меня сесть, и я вдруг услышала в своей голове его смех. — Садись! Покатаю!

Я легла на его спину, обхватила ногами его тело, прижалась щекой к шее. Майк двинулся вперёд вначале тихо и осторожно, а потом рванул что есть силы. Я хохотала и визжала в восторге — Ещё быстрее! Давай! Давай, быстрее! Ура! Майк, я люблю тебя!

Он резко остановился, и я, не удержавшись, свалилась с него.

Он подмял меня под себя и стал вылизывать шершавым языком. В голове у меня звучало, — Я тебя очень люблю, моя девочка. Моя желанная, моя единственная. Счастье моё долгожданное.

Его проворный язычок не оставил без внимания ни одной частички тела. Я хохотала и отбивалась, а потом обхватила его за шею и лизнула в нос. Он фыркнул и обернулся. Мы лежали на траве, прижавшись и молча, глядели в глаза друг другу.

— Джулиана, Джули, Лиана, девочка моя сладкая. Лина, Ана, Уля. Уля-Уленька! Я буду звать тебя Уленька — малышка моя. Какая же ты у меня маленькая! — звучало у меня в голове.

— Майки, я тебя очень люблю, — мысленно проговорила я. — Я согласна на Уленьку.

— Что ты сейчас сказала — вдруг спросил меня Майкл.

— Ничего, я молчала — ответила, я растерявшись.

Майкл сел и внимательно посмотрел на меня — Нет, ты сейчас, о чём-то подумала, мне показалось, я тебя услышал. Можешь повторить?

— Ну, я тоже кое-что слышала — улыбнулась, я сказала, — Я согласна на Уленьку.

— Это какая-то магия? Почему я тебя слышу?

Майкл радостно улыбнулся — Малышка, а давай проверим, я тебе сейчас кое-что скажу, а ты, если услышишь, сделаешь это. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась я.

— Ну! Тогда встань и покружись! — прозвучало у меня в голове.

— Легко! — мысленно ответила я и встав, стала кружиться, раскинув руки в стороны.

— Малышка, ты супер! — орал Майк в моей голове.

— Присоединяйся! — позвала я. Майк вскочил на ноги, а я замерла, уставившись на него.

Нет, я, конечно, в анатомичке видела голых мужчин, но это было совсем не то.

— Майк — тихо позвала я, он перехватил мой взгляд, повернулся ко мне спиной и рванул к бассейну. А я сложилась пополам от хохота.

Я ещё смеялась, когда Майк вернулся. Он подхватил меня на руки, закружил целуя.

Я обвила его шею руками и мысленно сказала — Ты очень красив Майк. Ты, потрясающе красив, но и убегал ты эпично. Он фыркнул и засмеялся, я вторила ему.

А потом мы ещё купались, качались на качелях, мыли друг друга в душе. Целовались до звона в ушах, до опухших губ. Но грани так и не перешли.

Уже ночью, Майк отнёс меня на второй этаж и уложив на кровать и поцеловав, сказал — Спи спокойно родная

Затем обернувшись рысью, лёг рядом поверх одеяла

Во сне я опять ходила по ярмарочной площади, и искала что-то очень важное. И опять проснулась, так и ничего не найдя. Странный сон. Что бы всё это значило?

Глава 8

Утром, когда мы ещё завтракали, мне пролетел вестник от Екатерины, в нём она просила срочно вернуться в госпиталь. Гадая, для чего я понадобилась в выходной и что такое могло случиться, я стала собираться. Переоделась, сложила вещи и мамины контейнеры в сумку, посмотрела на себя в зеркало и спустилась в холл. Майкл стоял в гостиной, одет он был в строгий костюм тёмно-синего, почти чёрного цвета и белую рубашку, ворот которой был расстёгнут.

— Уленька, я отправил вестник, экипаж скоро будет. Давай поговорим, пока у нас есть время.

Он взял меня за руку и усадил рядом с собой на диван. Помолчал, видимо, собираясь с духом, потом сказал. — Я не хочу ничего от тебя скрывать. Вчера я разговаривал с отцом о расторжении помолвки. Он настроен категорически против. Пожалуйста, будь осторожна, я не знаю, что он решит предпринять. Может быть, ничего, а может и заявиться в госпиталь. Если что, сразу отправляй мне вестник. Дед с мамой обещали помочь убедить его. Я сегодня поговорю с ними ещё раз. Вечером постараюсь приехать к тебе.

Он грустно улыбнулся — Мы прорвёмся любовь моя. Верь мне.

— Я верю. — ответила ему я и поднявшись с дивана, встала перед ним и прижала его голову к своей груди, — Слышишь? Оно бьётся только для тебя.

Взъерошила ему волосы и заглянула в любимые глаза. Они светились теплом и нежностью. Он притянул меня к себе на колени и захватил в плен мои губы. Поцелуй получился нежный с небольшой горчинкой. В экипаже мы ехали молча, думая каждый о своём. Я сидела, положив голову на его плечо, и понимала, что не хочу расставаться с ним даже на час.

— Я тоже, моя хорошая не хочу с тобой расставаться — отозвался он мысленно. — Я буду считать минуты до нашей встречи.

— Уу, от тебя, что теперь ничего не спрячешь, все мысли мои читать будешь?

— Нет, только те, что касаются меня. А так буду чувствовать твои эмоции. А со временем даже на расстоянии. Я твои, а ты мои.

Возле госпиталя мы попрощались до вечера, Майкл отправился домой, а я побежала в ординаторскую.

Екатерина сидела за столом и перебирала истории болезни. Мы поздоровались.

— Прости Уля, что испортила тебе выходной, но у нас форс-мажор. — сказала она и начала рассказывать.

Вечером в пятницу примерно в то время, когда мы с Майклом ужинали, поступили первые тревожные сигналы. Хотя им на тот момент, значения особого никто не придал. Примерно около полудня на улицу неподалёку от ярмарочной площади вышла женщина по фамилии Троффеа и начала танцевать. Над ней подшучивали, смеялись, и даже издевались, а она танцевала. Через три часа танцующих уже было человек двадцать — двадцать пять. К ночи число танцующих, увеличилось до шестидесяти человек. К этому времени миссис Троффеа танцевала уже семь часов без остановки. Её супруг обратился за помощью в префектуру. Он рассказал, что жена собиралась готовить обед и у неё кончилась какая-то приправа. Вот за ней она и отправилась, сказав мужу, что она только на минутку. А обратно не вернулась, добрые соседи подсказали, где её искать. На его обращение не реагирует, попытки увести её силой оканчиваются, тем, что она возвращается назад. Туфли она потеряла или сбросила. Ноги уже сбиты в кровь, плачет, но танцует.

На место был вызван отряд быстрого реагирования, маги — проклятийники, лекари, совещаются уже сутки, а дело с мёртвой точки не сдвинулось. А танцующих уже больше четырёх сотен и количество продолжает расти, причём большей частью это женщины. Там кстати, и твоя подруга со своей мамой.

— Диана? — ахнула я.

— Да, Диана и её мама, — ответила Екатерина.

— Едем, — сказала я.

Когда мы порталом переместились на площадь, перед нами открылась жуткая картина. Без музыки, практически в полном молчании, танцевала огромная толпа народа. У кого-то по лицу бежали слёзы.

Мы подошли к сидящим поодаль проклятийникам, — Привет, Гордон. Как успехи? — спросила Екатерина.

— Да, пока никак! — Ответил худощавый мужчина с усталым лицом, — перепробовали более пятидесяти заклятий и всё впустую.

— А где первая? — спросила я.

— Вон танцует, — мотнул головой куда-то за спину мужчина. И я пошла в указанную сторону. Там разбившись на группы, стояли проклятийники и лекаря, они яростно о чём-то спорили. Просочившись между ними, я увидела перед собой пять танцующих женщин. Одна из них была Диана, она поддерживала свою маму, которая уже еле стояла на ногах. Увидев меня Дианка, молча заплакала. Потом, глядя на меня, произнесла, — Помоги, я верю, ты сможешь.

Это было непередаваемо тяжело, видеть, как плачет близкий тебе человек. Видеть её муку и не иметь возможности, не понимать, каким образом ты можешь помочь.

В это время одна из женщин упала и затихла. Екатерина, а она оказывается, стояла за моей спиной, подскочила к ней, проверила пульс, зрачки. — Умерла — шепнула мне.

Да я и сама видела. Я присела возле женщины и переключилась на магическое зрение. Но я ничего странного не обнаружила, не заметила ничего необычного. Женщина выглядела ужасно, на лице пыльные потёки от слёз, босая и кожа ног была стёрта почти до кости. Не ноги а, опухшие окровавленные культи.

— Это первая, с неё всё началось — сказал бородатый парень. И подняв её, понёс куда-то в сторону. На скамейке рыдал пожилой мужчина, по-видимому, её или чей-то ещё муж.

Я поднялась и спросила у ближайшего проклятийника. — Стазис пробовали?

— Нет, боимся, как бы хуже не стало. Уже человек двадцать умерло, в основном леди в возрасте, сердце не выдерживает.

— Понятно, надо пробовать. — сказала я. И подойдя к Екатерине, попросила набросить стазис на кого-нибудь из танцующих. Она набросила стазис на рыжеволосую молодую женщину. Проклятийник, подхватил девушку и положил на стоящую неподалёку скамейку. Я подошла к ней и внимательно её обследовала. Но к моему сожалению, так же, как и у умершей, ничего не смогла обнаружить. Я напряжённо думала, что же делать дальше? Как понять, что здесь происходит? В чём причина такого странного поведения? Ко мне подошла темноволосая, голубоглазая девушка, очень хорошенькая. — Я, Оливия, мы тут у умершей кровь взяли, посмотри, может здесь причина.

Я взяла пробирку и ахнула, конечно, я и не могла бы это разглядеть, так как смотрела совсем не туда, и искала не такое мелкое. Увидеть их я смогла лишь потому, что кровь сгустилась и они невольно слились в нечто большее по размеру, чем были сами. Среди кровяных телец очень быстро передвигались, перетекали словно ртуть какие-то изумрудные образования. У меня сложилось впечатление, что они каким-то образом угнетали и даже уничтожали кровяные тельца. И я понимала, чтобы вылечить человека, надо было как-то извлечь эту гадость из крови, как-то её очистить. Я пока не знала, как это сделать, но какое-то решение проблемы должно было быть. Она позвала меня, и мы подошли к Гордону и магам. Я коротко обрисовала ситуацию, сказав, что пока не представляю, каким образом очистить кровь от бяки. Маги задумались, потом один из них вскочил и куда-то побежал. Он вернулся, через какое-то время с небольшой центрифугой, что использовали аптекари для приготовлений зелий. У женщины вновь была взята кровь и пропущена через центрифугу. Мы повторяли это раз десять, пока не подобрали оптимальную скорость, при которой кровь очищалась, а кровяные тельца спокойно продолжали своё существование. Теперь надо было решить, как прогнать всю полностью кровь, через центрифугу, не выкачивая её из человека.

После долгих споров решение было найдено, пробовать было решено на женщине, потерявшей сознание, но ещё пока живой. Возможно, это было бессердечно, но выхода другого у нас не было. У женщины разрезали руку и вывели наружу вену. Вставив в неё катетеры, подключили к аппарату. Все с нетерпением ждали результата. Маги наблюдали за состоянием женщины, а я наблюдала за кровью. Эти изумрудные образования словно обладали разумом и в какой-то момент пошли противотоком. И я попросила поставить такой же аппарат на другую руку. Примерно через час, кровь была очищена полностью. Но так как женщина была сильно ослаблена и у неё были проблемы с сердцем, мы пока не могли понять, насколько действенным оказался метод. Бывшую по-прежнему без сознания женщину передали маготерапевтам и переместили в госпиталь.

А я обратилась к Диане, видела, что её мать была совсем плоха и в любой момент может потерять сознание.

— Диана, мы сейчас возьмём твою маму на чистку крови. Я не обещаю, что это ей обязательно поможет, но это хотя бы какой — то шанс. Ты согласна? Диана кивнула мне, в глазах светилась надежда.

Леди Иннесу положили на ту же скамейку, обездвижили ей руки и ноги, стазис накладывать не стали, так как нам нужно было активно работающее сердце. Всё прошло замечательно, а так как леди Иннеса была в сознании, она примерно через полчаса смогла говорить и сообщила нам об улучшении самочувствии. Очистив кровь леди Иннесу, отправили в госпиталь, так как многочасовой танцевальный марафон подкосил её здоровье.

К нам на площадь подвозили кушетки, ремни, катетеры и прочее, собирали со всей округи центрифуги. Студенты-медики кормили и поили танцующих больных. А мы продолжали чистить кровь, две центрифуги на человека, полтора часа на каждого. В первую очередь занимались ослабевшими и пожилыми женщинами. Я переходила от одной кушетки к другой, проверяя, качество очистки крови. Уже давно стемнело, и над площадью повисли осветительные шары. В какой-то момент рядом появился Майкл, ни слова не говоря, он подключился к работе. Мы работали под открытым небом практически двое суток не смыкая глаз. Позволяя себе лишь короткий отдых на приём пищи. Через наши руки прошла почти тысяча человек. Это были страшные и тяжёлые часы. Не всех, к сожалению, удалось спасти. В этой схватке мы потеряли шестьдесят восемь человек, одна из смертей была на моей совести. В стазис было погружать нельзя. Слипшиеся изумрудные тельца остановили сердце рыжеволосой женщины. Мы не успели, ничего для неё сделать.

Я проснулась у родителей дома. Мама рассказала, что привёз меня Майкл, занёс меня спящую в дом, положил на диван. А выходя, споткнулся о порог и уснул прямо на проходе. Родителям пришлось заносить его. Папа раздел его и уложил в гостевой спальне. Как всё же хорошо, что она у нас на первом этаже. А я спала в зале на диване, там, куда положил меня Майкл.

Майкл

Проснувшись, я не сразу понял, где нахожусь. Я лежал на кровати укрытый одеялом, одежды на мне не было, не помню, чтобы я раздевался. Потом вспомнил последние дни, бессонные ночи и заполненные нескончаемой работой дни. Моя мужественная девочка. Она отказывалась идти отдыхать до последнего больного. Лишь убедившись, что с ним всё в порядке, она устало прижалась ко мне, а в следующую секунду уже спала.

Мне пришлось использовать разовый портал, чтобы добраться до её дома. Я занёс свою девочку в дом и положил на диван, понимая, что я тоже, скоро свалюсь, так хотелось спать, повернулся к выходу. Больше я ничего не помню.

Место мне незнакомое, значит, до дома я не добрался. Одно из двух либо меня приютил кто-то незнакомый, либо я у родителей Джулианы. Я поднялся, увидев открытую дверь, заглянул. Ванная комната. Здорово. Принял душ, почистил зубы, новая в упаковке щётка стояла в стаканчике, рядом с бритвенным станком. Хорошо здесь встречают незваных гостей. Выйдя из ванной, обнаружил, свою одежду выстиранную и выглаженную, аккуратно висящую на стуле. Надо непременно поблагодарить хозяев. Оделся, оглядел себя в зеркало, заправил кровать и вышел из комнаты. Я точно у родителей Джулианы. Услышав негромкий разговор, пошёл на голоса.

Джулиана вместе с родителями сидела за столом, они завтракали. А манящий запах кофе я почувствовал ещё из коридора. Моя красавица встала из-за стола, улыбаясь, пошла мне навстречу — Доброе утро, Майкл, как спалось?

— Всем доброе утро! Выспался замечательно. Спасибо вам, я очень признателен. Правда, совсем не помню, как в кровати оказался. — Родители Джулианы переглянулись и усмехнулись.

— Позвольте вам мистер и вам миссис выразить свою безмерную признательность, за гостеприимство и за то, что привели в порядок мои вещи.

— Не стоит благодарности- махнула рукой мама Ули, смущённо улыбнувшись.

Джулиана взяла меня за руку и сказала — Мама, папа, позвольте вам представить моего друга Майкла Рида. Майкл — это мой папа Вильям Смит и моя мама Джоанна.

— Мне очень приятно с вами познакомится мистер Смит, — я пожал руку отцу.

— Миссис Джоанна, моё почтение, — я поцеловал маленькую ручку мамы Ули, — Я очень рад знакомству с такой очаровательной женщиной.

— Ой, хватит этих реверансов. Прошу вас, садитесь к столу — засмущалась мама Уленьки.

— Майкл, чай, кофе, — спросила меня Джулиана.

— Кофе, у вас так хорошо им пахнет. — отозвался я.

Джулиана поставила на огонь джезву.

— Майкл, ты кофе пьёшь чёрный или со сливками?

— Чёрный, — ответил я, — без сахара.

Джулиана что-то там колдовала, потом перелив кофе, улыбнулась и протянула мне кофейную чашку — Это наш семейный рецепт, попробуй.

Кофе был потрясающий, терпкий, ароматный, он буквально ошеломил все мои рецепторы вкуса.

— Умм, как вкусно — простонал я.

— Угощайтесь, — сказала миссис Джоанна, пододвигая ко мне ближе блюдо с блинами и розетки со сметаной, мёдом и смородиновым вареньем.

— С удовольствием — сказал я и попросил — Джулиана, налей мне пожалуйста еще чашечку вашего божественного кофе.

После завтрака Уля пошла, собираться в госпиталь, а я решился поговорить с родителями моей ненаглядной.

— Мистер и миссис Смит я бы хотел поговорить с вами!

— Ну, если хочешь, отчего же не поговорить, — сказал Вильям, — пройдём в зал, там будет удобнее.

— Так, о чём вы хотели поговорить? — спросил мистер Смит.

— Не знаю в курсе ли вы, что я оборотень. У нас у оборотней есть такое понятие, как истинная пара. Это твоя вторая половинка, жить без которой, конечно, можно, но это не жизнь, а существование. Поэтому для нас очень большая удача, найти свою истинную. Мне повезло, я её встретил. Это ваша дочь. Я её безумно люблю и насколько я понимаю, она меня тоже любит. Я прошу у вас руки вашей дочери.

— А как же Ваша помолвка? — спросил Вильям.

— Я работаю над тем, чтобы расторгнуть её как можно скорее. Как только это произойдёт, мы с Джулианой сразу поженимся.

— Ну, что же, я вижу, что ты нас не обманываешь. И если Джулиана согласна, мы препятствовать счастью дочки не будем, — перешел на «ты» мистер Смит. А миссис Джоанна вытерла, набежавшие на глаза слёзы.

Проводив Джулиану в госпиталь, я поехал к Оливии. Мне необходимо было с ней поговорить. Хоть я и не любил эту девушку, но она всё же была моей невестой. И я думаю, это было бы нечестно по отношению к ней, если о расторжении помолвки она узнает от кого-то другого.

Глава 9

Мы встретились с ней возле кофейни «Чёрная жемчужина». Увидев меня, Оливия кинулась мне на шею, — О, Майкл, я так рада, что ты поправился. Ты не представляешь, как я переживала.

Я отцепил её от себя, — Конечно, не представляю, за всё время, что я лежал в госпитале, ты не нашла время, чтобы навестить меня.

— Ну, Майки, ты должен меня понять. Это слишком тяжело для меня. Запахи, страдальческие лица…

Мне просто жутко не нравилось, когда меня называли Майки. Но я промолчал, смысл протестовать, когда мы видимся последний раз.

Мы зашли в кафе и сели за столик у окна. — Но теперь, слава сосцам Пресвятой матери ты здоров. И я так рада…

— Я прервал её, — Что будешь заказывать? Оливия заказала себе капучино и пирожное, а я чашечку эспрессо. Ожидая кофе, я молчал.

— Вообще, ты сам во всём виноват. За два месяца, что прошли со дня помолвки, мы встречаемся с тобой в первый раз. Ты наконец-то снизошёл до меня, — капризно скривила губы Оливия — Честно говоря, я от тебя ожидала другого. Говорят, оборотни, жутко темпераментные. Вот только ты замороженный какой-то. Оливия хитро улыбнулась, и я почувствовал, как она пытается залезть мне кончиком туфли между ног.

Я отодвинулся от стола и сказал, — Прекрати, Оливия.

— Ну, почему, ты ведь мой жених, — протянула она, — Отец сказал, тебе полагается отпуск. Может, съездим куда-нибудь, познакомимся поближе.

И она призывно улыбнувшись, положила руку на мою. Я аккуратно её убрал.

— Нет, Оливия, мы с тобой никуда не поедем. И свадьбы не будет. Я позвал тебя, чтобы лично сказать, что я собираюсь расторгнуть помолвку.

Оливия, поперхнулась кофе, закашлялась, из глаз брызнули слёзы.

— Что? Что ты сказал? — прошипела она, её лицо при этом выражало крайнее изумление.

— Ну, ты же слышала. Повторю ещё раз, я собираюсь расторгнуть помолвку. Свадьбы не будет.

— Бред какой-то! Почему? Что случилось? Почему ты вдруг передумал?

— Оливия, давай, не будем ломать комедию? Мы с тобой не любим друг друга и никогда не любили. Ни тебе, ни мне этот брак не нужен. Так, что я думаю, от этого никто не пострадает….

— А как насчёт того, что я всегда хотела стать твоей женой, и мечтала об этом с пяти лет. Ничего не выйдет, дорогой! Я против расторжения помолвки!

— Да? Значит, ты мечтала только обо мне? И именно по той причине, ты переспала с половиной колледжа? От большой любви ко мне? — спросил я, в полном недоумении.

— Они всё, ничего не значат для меня! Что мне было делать, когда, ты не обращал на меня никакого внимания? Я лишь пыталась вызвать твою ревность? И я вижу, что у меня это получилось! — промурлыкала Оливия и снова протянула свои коготки ко мне.

— Оливия, это пустой разговор. Я тебя не ревную и не хочу сейчас ни в чём обвинять. Я просто ставлю тебя в известность, что расторгаю помолвку. И даже не из-за того, как ты себя вела. А потому что я полюбил другую девушку и именно она будет моей женой. — я снова мягко отодвинул от себя её руки.

— Этому не бывать! — крикнула Оливия и вскочила, — Да мой отец тебя скрутит в бараний рог. Ты на коленях ко мне приползёшь…

Я поморщился, — Надеюсь, что всё-таки сумею его убедить. Но, как бы там ни было, ты моей женой не будешь.

— Посмотрим, — фыркнула Оливия и выскочила из кофейни. А я допил свой кофе, расплатился и отправился домой. Разговором я был недоволен, понадеялся на благоразумие Оливии, но им здесь и не пахло. А мне предстоял ещё один разговор с родственниками. Надеюсь, хоть здесь я получу поддержку.

Маму я нашёл в кабинете деда, они сидели и обсуждали недавние события в городе. Я, молча, прошёл и сел в кресло. — Гордон очень хвалил, одну медичку. Ещё студентка, но толковая девка. Рассказывал, что без неё не смогли бы так быстро справиться с проблемой. Как там её, а Джулиана Смит, — заглянув в бумаги, произнёс дед. Я улыбнулся.

— Значит, нужно поощрить её. Выделить ей премию из фонда города, да и всех, кто там был, неплохо бы как-то отметить — сказала мама.

— Майкл, а твоя студенточка, тоже была на площади? — спросил дед.

— Была, и я там был. Да вы сейчас, как раз о ней и говорили, — с гордостью ответил я, — о моей Джулиане. Джулиана Смит и есть моя девушка.

— ООуу, — протянул дед, а затем спросил — Ну, и как? Ты выяснил, истинная ли она для тебя?

— Дед и ты мама, ответьте мне, пожалуйста, честно на пару вопросов. Мама, ты можешь общаться с отцом мысленно?

— Нет. Но так мы же не истинные, — спокойно произнесла мама.

— Дед, я тебя иногда слышу, но ты же альфа, а вот ты меня слышишь?

— Больно надо, слушать всяких, — отозвался дед. — Но слышу, конечно, если этого хочу.

— Вот и Уля, меня слышит, и я её тоже. И даже сейчас, находясь рядом с вами, я слышу её. И дед, для этого мне ничего не пришлось делать из того, что ты говорил.

— Да, ну? — недоверчиво протянул дед. — Ну, тогда, скажи ей, пусть пришлёт вестник, со словами… — дед задумчиво пошевелил губами и ляпнул, — Майкл, ты дурак.

«Уля, слышишь меня? Дед просит прислать вестник, со словами, Майкл дурак, хочет проверить нас.» — мысленно обратился я к своей любимой.

Через минуту прилетел вестник, прочитав, я фыркнул и протянул его деду.

Дед, глянув, захохотал — Заступница! Мы с ней поладим! — и протянул вестник маме. В вестнике было — Дедушка, вы неправы, мой Майкл не дурак, он самый умный и самый лучший. Отсмеявшись, дед сказал, — Убедили, я на вашей стороне, пойдём к отцу.

Разговор с отцом был тяжёлый, он не хотел внимать никаким доводам. Я психовал, дед успокаивал. А когда, уходя, я сказал, что все равно женюсь на Джулиане, отец выпалил, — Ты что, совсем не понимаешь, что я защищаю тебя! Я не хочу потерять сына!

Я в недоумении оглянулся. А дед снова опустился в кресло, из которого, только что поднялся, — Рассказывай.

Отец устало вздохнул и сказал, — Тебе было четырнадцать лет, когда мне понадобилось кое-что купить в лавке у Шакира и я заехал на ярмарку. Почти перед самой лавкой я увидел необычно-яркую палатку. Сколько раз потом я прокручивал в голове это, но так и не понял, зачем я зашёл в эту палатку. Просто знал, что надо зайти. Кстати, сколько я потом ни искал, больше так ни разу и не видел эту палатку. Внутри сидела очень красивая женщина. Посмотрев на меня, она произнесла, что мне надо заводить наследника, пока ещё есть время. Я ей на это ответил, что у меня уже есть наследник. А она, усмехнувшись, сказала, что на тебя у судьбы другие планы. И добавила, — «Как только сын найдёт свою любовь, потерян будет для тебя и мира. Остаться здесь он сможет, лишь любовь свою, отвергнув навсегда, но счастлив он тогда, не будет никогда». Потом она улыбнулась и сказала, — «Не переживай, меньше, чем через год у тебя родится ещё один сын. А старшего придётся отдать». Я не поверил ей, но, когда твоя мать сказала, что ждёт ребёнка, а потом родился Льюис, я понял, что предсказание может сбыться. Я не хочу тебя терять. — с каким-то надрывом произнёс отец, — Пожалуйста, ради нас, брось ты эту девицу. Женись на Оливии.

— То есть, ты не хочешь, чтобы я был счастлив? — задал я вопрос отцу. — Я хочу, чтоб ты был счастлив, но я не хочу тебя терять. Я верю, что ты сможешь полюбить Оливию. Она ведь красивая девушка.

— Красивая, не спорю. Но я объедками не питаюсь. Я не люблю её, и не полюблю никогда, более того, я её не уважаю.

Отец устало опустился в кресло, зажав голову между ладоней. Дед хмыкнул и вышел, и я тоже пошёл прочь из кабинета, мне было над, чем подумать.

Я вышел из дому и остановился на крыльце. На улице шёл дождь, и я невольно поёжился, было довольно прохладно. Ливень хлестал как из ведра, по дорожке сплошным потоком бежали ручьи. Возвращаться в дом я не стал, мне не хотелось ни с кем говорить. Просто нужно было побыть одному и спокойно обдумать полученную информацию. И я побежал к экипажу, накинув на голову полу пиджака. Я ехал к себе на квартиру и думал, что теперь очень многое встало на свои места. Я вспомнил, как удивился, когда родители мне заявили о том, что у меня скоро появится брат. Честно говоря, мне хватало и сестры, а тут снова малыш. Меня это известие несколько напрягло. А потом родился Льюис, это был очень забавный, маленький писклявый комочек. А когда он ухватился своими пальчиками за мой палец, я понял, что никому и никогда не дам его в обиду. Несмотря на большую разницу в возрасте, я очень любил и опекал братишку. Не знаю к счастью, или, к сожалению, но Льюис не имел второй ипостаси. Но к двум годам у него проснулась магия и сразу же большой потенциал, так что ему пришлось одевать ограничители. Сейчас Льюису уже почти десять лет, и он на лето отправлен в гости к родителям отца. Дед учит его взаимодействовать с внутренней силой. Надо бы их навестить, я соскучился по брату.

Дома я принял горячий душ, переоделся в домашнюю одежду и взяв бутылочку вина и бокал, сел на широкий подоконник большого трёхстворчатого окна. Подумал и отправил вестник Джулиане. — Уленька моя, я сегодня не смогу приехать. У меня всё хорошо, просто мне необходимо подумать. Скучаю по тебе.

Ответ получил практически сразу — Я тоже очень по тебе скучаю. И ты меня обманываешь, я чувствую, что тебя что-то тревожит. Но я сама собиралась написать тебе, хотела просить не приезжать. Мы с Екатериной, хотели навестить Диану с мамой. Узнать, как у них дела, как они восстанавливаются. Люблю тебя очень.

Я вздохнул, чуткая моя девочка, не могу и не хочу жить без неё. Налил в бокал вина, подложил под спину подушку, укрыл ноги пледом. За окном сплошной стеной лил дождь, настроение у меня было под стать погоде. Я сидел и думал, что бы могли значить слова: «потерян будет для тебя и мира».

Не знаю почему, но я сразу поверил в это предсказание, теперь надо было понять, чем мне это грозит, и что всё это значит. «Как только, сын найдёт свою любовь…» — любовь свою я уже нашёл, это однозначно и никаким сомнениям не подлежит.

«Как только…» — значит, маховик уже запушён и времени практически не осталось, что-то должно произойти в ближайшее время.

Я отпил из бокала, «потерян будет для тебя и мира». Что значит, потерян? Я умру? Но я мог бы умереть и от проклятья, если бы Джулиана меня не спасла. «Для тебя и мира» — интересно. Если бы просто для тебя, то я, к примеру, мог бы уехать из города, из страны, наконец, но мир? «Потерян для мира» или это тоже означает страну? Или всё же мне грозит смерть?

За окном зловеще загрохотал гром и сверкнула молния. Я опять отпил из бокала. Как там дальше — «Остаться здесь он сможет, лишь любовь свою отвергнув навсегда, но счастлив он тогда, не станет никогда». «Остаться здесь» — значит, я всё же могу остаться, всё же это не смерть, надо просто куда-то и по какой-то причине уехать. «Остаться здесь, он сможет лишь любовь свою отвергнув навсегда». Что для меня эта страна, этот мир, этот город без неё, без её любви. В моей голове зазвучала, когда услышанная мною баллада.

"Представь себе весь этот мир, огромный весь Один, какой он есть на самом деле С полями, птицами, цветами и людьми Но без любви, ты представляешь, без любви Есть океаны, облака и города Лишь о любви никто не слышал никогда Также синей ночью звёзды в небе кружат Также утром солнце светит с вышины Только для чего он, и кому он нужен Мир, в котором люди, друг другу не нужны. Также гаснет лето и приходит стужа И земля под снегом новой ждёт весны. Только мне не нужен, слышишь, мне совсем не нужен Мир, где мы с тобой друг другу не нужны.

И мне тоже не нужен мир, в котором не будет рядом со мной Джулианы. Как я могу быть счастлив без её глаз, без её звонкого, как серебряные колокольчики смеха, без её улыбки. Да, хоть к чёрту на кулички, лишь бы только с ней.

Так, что же мы имеем. Жив я буду, это, скорее всего, иначе о счастье не было бы сказано ничего. А мне обещают счастье рядом с ней и кто я такой, чтобы от этого отказываться. Надо будет уехать? Да легко! Главное — понять, как далеко надо уезжать. Из страны точно, иначе я мог бы видеться с отцом. Жаль, конечно, родителей, братишку, дедов, но ведь и ей придётся расстаться со своими близкими. Мы справимся, вместе мы обязательно справимся.

Я допил вино, плеснул ещё немного, встал и взял томик стихов известного поэта. Полистав, нашёл, вот оно, то самое, что описывает моё нынешнее состояние.

Пусть листочки календаря Облетят, как листва у сада, Только знать бы, что всё не зря, Что тебе это вправду надо!

Я могу за тобой идти По чащобам и перелазам, По пескам, без дорог почти По горам, по любому пути, Где и чёрт не бывал ни разу!

Всё пройду, никого не коря, Одолею любые тревоги, Только знать бы, что всё не зря, Что потом не предашь в дороге.

Я могу для тебя отдать Всё, что есть у меня и будет. Я могу за тебя принять Горечь злейших на свете судеб.

Буду счастьем считать, даря Целый мир тебе ежечасно. Только знать бы, что всё не зря, Что люблю тебя не напрасно!

Я для моей девочки готов на всё, и я точно знаю, всё это не зря. Она меня любит и никогда не предаст. Пока я размышлял, дождь кончился и из-за туч, робко выглянуло вечернее солнышко, расцветив окружающий мир радугой.

Я допил вино и пошёл спать. Завтра я заберу Улю и мы поедем с ней в имение. Мне нужно будет рассказать ей о предсказании и о своём решении. А отцу придётся смириться.

Утром я заехал к родителям и сказал о своём решении деду и родителям. Если честно, я ожидал, что отец опять будет возражать. А он только вздохнул и сказал — Насчёт твоей помолвки, я сам всё решу. Ну и познакомь нас со своей невестой. Приведи её в следующую субботу к нам на обед.

— Хорошо, — согласился я.

Вечером я заехал за Улей в госпиталь, и мы поехали в имение. Джулиана сидела рядом со мной задумчивая уставшая.

— Тяжёлый день? — спросил я её.

— Да, нет, обычный. Сегодня приезжали со следственного отдела, больше часа пытали сначала меня, а потом Екатерину по поводу потерянного дневника — отозвалась Джулиана.

— Какого дневника? — спросил я.

— А ты же не знаешь. — произнесла Джулиана, — Понимаешь, тут что-то непонятное. Я случайно нашла в библиотеке дневник Тейлора Сноу — мага высшей категории, жившего более двухсот лет назад. Дневник был у меня с собой, когда я первый день вышла на работу. После обхода и вашего осмотра я поняла, что увиденная в дневнике схема очень напоминает мне плетение вашего проклятия. Я рассказала об этом Екатерине, и мы с ней сидели в ординаторской и разбирались со схемой, пытаясь составить обратное заклинание. А когда прибежала медсестра и сказала, что у Адама приступ, мы, оставили дневник на столе, и побежали в палату. А когда вернулись, дневника не обнаружили, с тех пор мы больше его не видели. Я рассказала об этом начальнику госпиталя и вот результат.

— А я помню этот день — сказал я. — перед приступом к Адаму подошла, какая-то медсестра, и что-то сказала ему негромко. Ему практически сразу стало плохо. А потом, когда началась вся эта суета вокруг него, медсестра куда-то исчезла, и я её, кстати, больше ни разу не видел. Надо будет поговорить со следователем, кто вас допрашивал?

— Самюэль Мартинес.

— Мартинес хороший следователь. Я поговорю с ним в понедельник.

Мы сидели с ней перед камином, смотрели на огонь и ужинали. Потом Джулиана лежала, свернувшись калачиком, положив голову мне на колени, а я рассказал ей о предсказании, что получил отец. Она внимательно меня слушала, покусывая нижнюю губку.

— Джулиана, — я с волнением и тревогой посмотрел на неё и спросил, — Джулиана, если придётся уехать далеко от родных, возможно, навсегда, поедешь ли ты со мной? Готова ли ты разделить моё изгнание?

Моя девочка поднялась, посмотрела мне в глаза и тихо сказала, — Я не смогу без тебя жить. Я буду скучать, конечно, по родителям. Но я готова идти с тобой хоть на край света.

От счастья и нежности у меня перехватило в горле. Я посадил её к себе на колени, обнял и поцеловал, вложив в свой поцелуй все переполнявшие меня чувства. Я целовал её пальчики, её глазки, шейку, перебирал пальцами локоны её длинных волос. Вдыхал её неповторимый запах и сходил с ума от желания раствориться в ней, слиться воедино. Мой зверь буквально сходил с ума, рыча, — Она наша, наша!

А когда я понял, что ещё немного и я не сдержусь сам, и не сдержу своего зверя, переступлю грань, с трудом восстанавливая дыхание, сказал, — Пойду, окунусь в бассейне! — и выскочил на улицу.

Когда, я успокоившись, вернулся, моя девочка уже спала. Я перенёс её на кровать, раздел и, обернувшись рысью, лёг рядом.

Глава 10

Я редко вижу сны, а если вижу, то часто наутро уже не помню, о том, что мне снилось. Но этот сон, я запомнил вплоть до мельчайших подробностей. Мне приснилась очень красивая женщина. Черноглазая, чернобровая, среднего роста, очень изящная и стройная, словно фарфоровая статуэтка, в ярко-красном платье. С распущенными чёрными роскошными волосами, укутывающими её фигурку словно плащ. Она подошла и, взяв меня за руку, сказала — Пошли со мной. Это очень важно.

И я послушно пошёл за ней. Мы пришли к трёхэтажному зданию сочного оранжевого цвета под крышей из зелёной черепицы. Вошли через парадную дверь. Я огляделся, судя по всему, это была гостиница. Повсюду сновали люди, не обращая на нас никакого внимания, возле конторки дежурного толпился народ. Женщина поманила меня за собой, мы поднялись с ней по лестнице на третий этаж, и зашли в номер. На подоконнике трёхстворчатого окна сидела хорошенькая девочка лет двенадцати с довольно толстой косой цвета спелой пшеницы, и махала, кому-то рукой, глядя из окна вниз.

— Твоя задача наблюдать и запоминать. Следи за девочкой внимательно и всё запоминай. Это очень важно для тебя! — сказала мне женщина и пропала. Я отвлёкся буквально на минуту, а она тут же исчезла, словно растворилась в воздухе. Ну а я, как мне и было сказано, стал смотреть на девочку. Какое-то время ничего интересного не происходило, и мне даже стало немного скучно.

Девочка сидела и спокойно листала книжку, потом закрыла её и положила рядом с собой. Посидела недолго, глядя в окно, и негромко произнесла, словно уговаривая себя: — Я сбегаю только на одну минуточку. Только туда и сразу же обратно. Никто даже не узнает, — и спрыгнула с подоконника. Подбежав к двери, маленькая хулиганка приоткрыла её и выглянула из номера в коридор. На цыпочках вышла за двери, тихонько прикрыв их, скользнула на лестницу. Я отправился вслед за ней вниз. К выходу малышка прошла, гордо подняв голову и расправив плечики. Я невольно восхитился ею, вот ведь маленькая зараза. Эта шкода мне кого-то очень сильно напоминала. Выйдя из гостиницы, она поздоровалась со швейцаром и спросила, — День добрый. Не подскажете, где здесь кондитерская, мама просила купить маффины к чаю.

Её звонкий голосок был мне тоже откуда-то знаком. Швейцар указал ей в сторону ярмарки и объяснил, как дойти. Маленькая врушка поблагодарила его и, зайдя за угол, быстро побежала. Я рванул за ней, не понимая, почему она меня не замечает. Добежав до кондитерской, девочка дальше пошла чинным шагом.

— Куда она направляется? — думал я, шагая за ней следом.

— Амулеты, артефакты на любой вкус и кошелёк, — кричал зазывала у артефактной лавки. Она фыркнула, — Мой папа, может сделать всё это сам и даже лучше.

— Сюда, сюда, только в лавке хромого Джо, вы найдёте лучшее средство от выпаденияволос! — кричали с другой стороны. Крики зазывал раздавались отовсюду. Девочка с любопытством оглядывалась по сторонам. Вдруг её, да и моё внимание привлекла пёстрая, в черно-красную полосу палатка. Необычно яркая, в виде шатра, с золотыми звёздами по чёрному полю. Про точно такую же палатку рассказывал и отец, и я насторожился.

Девочка подошла к входу и протянула вперёд задрожавшую руку.

— Ну, входи, входи, коли пришла! — Услышал я мелодичный женский голос.

Она вошла, а я следом за ней. По всему периметру палатки горели зажжённые свечи, посередине на красном ковре стоял невысокий с кривыми изогнутыми ножками столик. На тёмной полированной столешнице стоял, разбрызгивая во все стороны блики света, хрустальный шар на ажурной подставке. За столиком на подушках сидела женщина в алом платье, её чёрные блестящие волосы мягко обрамляли лицо, скрытое в полумраке, и падали на плечи. Она держала в руке свечу, формой похожую на факел. Женщина была похожа и непохожа одновременно на ту, что привела меня в гостиницу.

— Подойди ближе дитя — сказала она. Девочка приблизилась к столику. Женщина зажгла свечу и поставила её в подсвечник, затем произнесла, — Вытяни руки перед собой и положи их на шар.

Я стоял совсем близко, но не смог увидеть лица женщины, хотя теперь я уже практически был уверен, что всё это же та самая, что привела меня к девочке. Так же как был убеждён, что ей зачем-то надо, чтобы я услышал, предсказание, сделанное малышке. А то что сейчас прозвучит именно предсказание, сомнений не было. Голос женщины мягкий певучий, он словно завораживал, гипнотизировал и девочка встала на колени перед столиком и вытянув руки перед собой, положила их на шар.

— Вижу в жизни твоей я лишь два пути. И тебе лишь решать, по какому пойти.

Так как суженый твой, что назначен судьбой, будет, словом, повязан,

Но, увы, не с тобой. Выбрав путь: где решишь, что тебе с ним не место,

Он простой эпизод, и ты не станешь его невестой.

То запомни моё пророчество, и горьким словам, поверь:

В холоде одиночества, ты сгинешь как дикий зверь.

Останешься с милым, решишь с ним идти,

То ждут испытания вас на пути.

Проклятие насмерть вы получите оба.

Коснуться друг друга не сможете впредь,

Пока не закроете в мир этот дверь.

Такой у тебя путь второй!

Но помни судьбу обмануть возможно.

Чтобы смерть и беду от себя отвести.

Вам с любимым отсюда придётся уйти,

В мире том почти нет волшебства, Защищён он от чар, колдовства, На них будто наложен запрет.

Но открою один я секрет

Будет сложно, не скрою! Но там можно жить…

Да и магию тоже возможно творить.

Просто больше усилий, и боль превозмочь

И терпение в этом должно вам помочь. И ещё одну вещь ты запомнить должна!

Для детей и для рода она очень важна!

Чтоб проклятия с рода снять чёрную сеть, Все девочки ваши будут силу иметь. Но лишь одна развяжет узелок, Что по любви придёт сюда обратно. В то время как, пылая сердцем,

Зажжёт свечу Сварога снова. Шагнёт бесстрашно в эту дверцу

И будет жизнь отдать готова. За череду сплошных ненастий и за печаль, что так длинна, Крупица истинного счастья — в награду будет ей дана. Из лабиринта грешных судеб, не так-то просто путь найти. Находит только тот, кто любит и к цели не один идёт в пути.

Женщина говорила всё громче и громче, голос её вначале певучий и мелодичный становился всё более хриплым и страшным. От этого слова произносимые ей обретали какую-то особую силу и значимость, а по спине ползли мурашки. Огоньки свечей дрожали словно под порывом ветра и тени метались по углам палатки.

Даже мне было жутковато, а девочка, та вообще вся побелела от страха. Она отняла руки от шара и вскочила на ноги. От порыва воздуха и резкого движения свеча, что была в форме факела, выпала из подсвечника и погасла.

Мне было жаль девчонку, хотелось её защитить, заслонить от всех бед, но я не мог даже сдвинуться с места.

А женщина наконец замолчала. А потом произнесла снова тихим молодым голосом.

— Ты всё вспомнишь, когда придёт время, когда нужно будет выбирать. Тяжёлая судьба тебя ждёт, девочка. Но ты получишь своё счастье.

Предсказательница в упор посмотрела на меня и добавила. — Вы справитесь, я в вас верю. Главное — выберите правильно. А сейчас иди, иди отсюда.

Девчонка повернулась и огромными от страха глазами посмотрела на меня, а я вздрогнул, это же Джулиана, только юная, совсем ещё девочка! Джулиана пробежала мимо меня и выскочила за дверь.

— Ты всё понял? — спросила меня женщина, — Всё запомнил?

Я кивнул в ответ.

— Ну и хорошо. Вы со всем справитесь. Ну а тебе я сделаю один подарок. Потом узнаёшь какой. Ступай давай, я в вас верю. Всё иди. И я вышел из палатки. Девочки нигде видно не было.

Я проснулся оттого, что рядом рыдала Джулиана, я сгрёб её, прижал к себе, гладил по голове, шептал успокаивающие слова. — Солнышко моё. Это просто дурной сон. Не плачь родная. — А сам вспоминая свой сон, задыхался от страха потерять её. — Нет, Майкл, это не просто сон. Я всё вспомнила… — Расскажешь? — спросил я, обнимая дрожащую девушку. — Потом, чуть позже — Уленька цеплялась за мои плечи руками, льнула ко мне всём своим телом, словно искала у меня защиты.

Я целовал её, захлёбываясь от любви и нежности. Ласкал её тело, гладил. Каждое прикосновение к ней смывало, выжигало во мне остатки здравого смысла. Да какой тут здравый смысл? Его уже не было, осталось только желание слиться с ней, раствориться в ней без остатка. Не знаю, каким таким чудом мне удалось прийти в себя и остановиться, когда понял, что мы лежим оба полностью обнажённые. Из последних сил пытаясь совладать с собой я хотел отстраниться, уйти, пока ещё ничего не случилось, не произошло.

Но Уля не позволила. Она вцепилась в меня руками, отчаянно прижимаясь ко мне всем телом. Обвила мои бёдра стройными ножками и дрожащим голосом произнесла — Не уходи, прошу, не уходи! Если всё так случится, как она сказала… Если всё же в жизни у нас, не будет больше ничего хорошего… Пусть, хоть это, останется у меня! Прошу! Прошу тебя, люби меня. Я хочу, чтобы это был ты…

Она опять заплакала. А я сцеловывая с её глаз слезинки, обещал. Обещал, что обязательно всё будет хорошо. Что мы непременно будем счастливы, назло и вопреки всем проклятиям и пророчествам.

Наши объятия становились все более страстными, поцелуи всё жарче и упоительней, ласки всё откровеннее. Слов не осталось, лишь рваное дыхание, лишь поцелуи и обжигающие прикосновения рук. Наши дыхания смешались, тела сплелись. И не осталось ничего, только её сияющие глаза. Только наш шёпот, только её стоны. Её короткий вскрик. Ликующий рёв моего зверя. И захлестнувшая нас с головой волна любви и бесконечной нежности, рассыпавшаяся золотыми искрами и блеснувшая слезинками счастья в любимых глазах. Мы лежали с ней близко-близко и смотрели друг другу в глаза, я водил кончиками пальцев по её позвонкам, рисовал узоры на её спине, ласкал её грудь и шептал — Я буду любить тебя всегда, моя малышка. Я готов разделить с тобой всю свою жизнь без остатка, до самого конца. Я тебя никому не отдам, и не позволю причинить тебе боль. Девочка моя… Маленькая моя, я тебя так люблю!

Джулиана льнула ко мне, как вьюнок обхватывала меня своими ножками, гладила ладошками мою спину, руки. Ерошила пальчиками мои волосы, зарывалась носиком в мою грудь. У меня в груди было горячо, нежность, любовь, желание защитить, уберечь всё это бурлилово мне и грозило выплеснуться наружу.

А потом Джулиана начала говорить мне. Она рассказала то, из-за чего она так плакала. Я внимательно слушал её и понимал, что сон мне приснился не зря, а когда ей стало трудно и она замолчала, собираясь с мыслями, то продолжил я. На её удивлённый взгляд я рассказал о своём сне. Потом Уля рассказала, как попала она в госпиталь с нервным срывом после встречи с предсказательницей. И что после выздоровления совсем не помнила, ничего о сделанном ей предсказании. Рассказала, как она была восхищена работой лекарей, и на моё счастье, решила стать лекарем. Поведала она и о том, что несколько ночей подряд видела один и тот же сон, в котором она ходила по ярмарочной площади и что-то искала.

— Похоже, я наконец нашла, что искала — грустно улыбнулась она. — Я должна была вспомнить предсказание. Время пришло.

Я прижал её к себе.

— Не грусти, моя хорошая. Мы нашли с тобой друг друга, нашли любовь и счастье. Ну и пусть, наше счастье с лёгкой горчинкой, с налётом грусти. Пусть мы не знаем, что точно ожидает нас в будущем, но мы же сдаваться не собираемся. Ты согласна, со мной моя хорошая, — я поцеловал её в кончик носа. А она улыбнулась мне в ответ.

— Всё не так уж и плохо. Давай посмотрим, что мы с тобой имеем. Как там было? «Вижу в жизни твоей я лишь два пути. И тебе лишь решать, по какому пойти. Так как суженый твой, что назначен судьбой, будет, словом, повязан, но, увы, не с тобой. Выбрав путь: где решишь, что тебе с ним не место, — он простой эпизод, и ты не станешь его невестой. То запомни моё пророчество, и горьким словам, поверь: в холоде одиночества, ты сгинешь как дикий зверь»…

— Здесь всё ясно, если мы с тобой откажемся от нашей любви, то никто из нас уже не будет счастлив. Нам это не подходит и поэтому об этой части можем вообще забыть. Я лично не собираюсь от тебя отказываться! Тем более что счастье нам пусть и трудное, но всё же предсказывают. Ты же со мной? — улыбнулся я ей.

— Куда же я без тебя. Конечно, я с тобой — прижалась ко мне Джулиана.

— Так, что там у нас дальше. «Останешься с милым, решишь с ним идти, то ждут испытания вас на пути. Проклятие насмерть вы получите оба. Коснуться друг друга не сможете впредь, пока не закроете в мир этот дверь. Такой у тебя путь второй!»

— Ну а если мы с тобой решаем, что дальше по жизни мы идём вместе. А мы с тобой решили, что так и будет! Вот за это самое решение нам с тобой суждено получить проклятие. М-да! Проклятье насмерть — нехорошая штука. Неприятно, конечно. Но ничего, переживём. Коснуться друг друга не сможем, видимо, проклятье завязано на этом. Но… Что там дальше? Пока не закроете в мир этот дверь. Значит, выход есть… А дальше?

Джулиана прочла следующие строки пророчества. «Но помни судьбу обмануть возможно. Чтобы смерть и беду от себя отвести. Вам с любимым отсюда придётся уйти… В мире том почти нет волшебства, защищён он от чар, колдовства, на них будто наложен запрет. Но открою один я секрет Будет сложно, не скрою! Но там можно жить… Да и магию тоже возможно творить. Просто больше усилий, и боль превозмочь И терпение в этом должно вам помочь.»

— Ну вот здесь всё сказано, прямым текстом Нам с тобой придётся покинуть родных и уйти в другой мир. В мир без магии. Сложно будет отвыкать. Надеюсь, я всё же смогу там оборачиваться… — Майкл вздохнул, — в конце концов, может, я привыкну. И если эта колдунья сказала, что я могу туда идти, значит, и жить я там тоже смогу.

— Кстати, я тут думал, про другие миры. Я что-то такое слышал? Вроде как бойцы из отряда быстрого реагирования под руководством Гордона Фиша обнаружили случайно какой-то проход. Правда информация эта была засекречена. Надо попробовать, как-то связаться с мистером Фишем. Возможно, удастся что-то узнать.

— Я могу с ним связаться, я лечила его. И он обещал мне любую помощь. — сказала Уля.

— Здорово. Давай напишем ему вестник, договоримся о встрече. Нам надо быть готовыми. Мы не знаем, когда нам ждать проклятья. Вдруг у нас уже совсем не осталось времени.

И мы написали вестник с просьбой о встрече. А минут через двадцать получили ответ, в котором нас приглашали на ужин.

— Ну, полдела сделано, что там у нас дальше? — сказал я.

— Так, дальше там. — Джулиана уже спокойно обсуждала со мной предсказание, — "И ещё одну вещь ты запомнить должна! Для детей и для рода она очень важна! Чтоб проклятия с рода снять чёрную сеть, все девчонки твои будут силу иметь. Но лишь одна развяжет узелок, что по любви придёт обратно. В то время как, пылая сердцем, зажжёт свечу Сварога снова. Шагнёт бесстрашно в эту дверцу и будет жизнь отдать готова. За череду сплошных ненастий и за печаль, что так длинна, крупица истинного счастья — в награду будет ей дана. Из лабиринта грешных судеб, не так-то просто путь найти. Находит только тот, кто любит и к цели не один идёт в пути".

— Бедная наша девочка, ей-то за что такие испытания? — вздохнула Уля

— Да жалко её. — согласился я, — Проклятье будет наложено не только на нас, но и на род, это плохо! Но шанс снять его у нас всё же есть! Наши дочки либо внучки, смогут его снять. Наша задача, рассказать им об этом, ну и о пророчестве тоже. И как я понимаю они, если захотят, то смогут вернуться сюда. Надо только узнать, что это за свеча Сварога такая. Но это будет ещё не скоро. Знаешь, я думаю, нам надо будет с самого начала, записать нашу историю. Вдруг так получится, что нас уже не будет и не кому будет рассказать. Надо, чтобы наша девочка знала, что её ждёт и была готова к испытаниям…

Я вздохнул, стараясь не допускать ни капли уныния в своё сердце, ведь Уленька чувствует все мои эмоции, особенно сейчас, после того, что между нами произошло.

— Мы справимся родная, обязательно справимся!

— Майкл, надо поставить в известность родителей.

— Согласен, вот поговорим с мистером Фишем и поедем к твоим. А завтра к моим родителям. Раз нашей девочке придётся сюда возвратиться, надо чтобы её здесь ждали. И помогли…

Я притянул свою малышку к себе на колени. Обнял за талию, зарылся лицом в её волосы, прошептал на ушко — Я всё сделаю, чтобы защитить тебя родная. Главное мы будем вместе! А вместе мы справимся со всеми неприятностями и бедами. Счастье ты моё…

Уля повернула ко мне головку и нашла мои губы. У нас ещё было время до встречи. Не стоило тратить его на уныние, когда есть куда более приятные вещи. И все тревоги ушли, осталась только нежность, страсть…

Глава 11

Джулиана.

Вечером мы переступили порог дома мистера Фиш. Я переживала, боялась, что будет много незнакомых мне людей. Но была приятно удивлена и очень обрадовалась, увидев только Екатерину и Гордона.

Мы с Катей обнялись, а Майкл представился, и мужчины обменялись рукопожатием.

— Мисс Екатерина, моё почтение — Майкл поцеловал ручку моей подруге.

— Джулиана, очень рад тебя видеть — сказал мистер Фиш, обнимая меня по-дружески, и пригласил, — Давайте-ка, проходите, присаживайтесь к столу. Будем ужинать. О делах будем говорить позже.

Ужин прошёл спокойно, в неспешных разговорах. Салат из свежих овощей с козьим сыром, рыба под каким-то умопомрачительно вкусным соусом, мясные колбаски, запечённые на гриле. Бутылка какого-то коллекционного вина. Гордон говорил, но я благополучно пропустила мимо ушей. Но вино оценила, вкусное. Майкл предложил тост за присутствующих здесь прекрасных дам. И мужчины выпили, стоя.

А потом Гордон предложил перейти в гостиную, где будет удобно поговорить за чашечкой кофе.

В гостиной был накрыт чайный столик, фрукты, пирожные нескольких видов, шоколадные конфеты.

— Вы же не будете против, если Екатерина, будет присутствовать при нашем разговоре? — спросил мистер Фиш.

Мы не возражали, и после того как все перешли в гостиную, и расселись, я сказала, — Мистер Фиш, когда-то вы пообещали мне любую помощь. Не думала, что она мне, когда-нибудь понадобится. Поверьте, мне неудобно к вам обращаться, вы и так сделали для меня немало…

— Джулиана, мне будет приятно, если ты и твой друг будете обращаться ко мне на ты и просто по имени. Забудьте про неудобство. Моя жизнь стоит куда больше, чем-то, что мы тебе дали. Поэтому отбрось смущение и выкладывайте, какие у вас проблемы. Если смогу, то помогу обязательно.

— Спасибо, Гордон. Майкл, может, ты расскажешь? — Майкл улыбнулся, взял меня за руку и начал рассказ.

Он рассказал о нашей с ним встрече, о том, что мы с ним истинная пара. О своей помолвке и наших планах. О разговоре с отцом и предсказании. О нашем общем сне и пророчестве. И о нашем решении не расставаться, а найти возможность избежать проклятия и уйти в мир без магии.

Гордон и Екатерина нас, молча, выслушали. Потом Гордон встал, плеснул в бокалы коньяк и подал один Майклу, после чего сказал.

— Знаете, я бы воспринял всё это за сказку, если бы не получил похожее пророчество, в котором говорилось, о том, что где и при каких обстоятельствах я получу помощь. Я к тому моменту уже потерял надежду. Ну и о том, что мне будет необходимо вам помочь, я уже знал из этого же предсказания. Как это ни странно, но у меня от этого свои бонусы. — и Гордон, притянул к себе Екатерину. Моя подруга ласково ему улыбнулась. А Гордон продолжил. — У нас действительно есть выходы в другие миры. Их три. Но мир без магии, только один. Честно скажу вам, уровень жизни там ниже, чем у нас. Может, конечно, там есть страны, где дела обстоят дела лучше, но только точка выхода у нас всего одна. Проблема в том, что она открывается на два с половиной — три месяца всего один раз в пять лет.

Он замолчал задумавшись. Молчали и мы, переваривая информацию. Я до последнего надеялась, что другие миры, это просто фантастика.

Гордон встал, и позвонив в колокольчик, попросил принести свежего чаю. Потом негромко продолжил — Мы со дня на день ждём, открытия портала. И я собирался отправлять туда разведчиков. Придётся дать им немного другое задание. Нужно будет подготовить всё для вашей адаптации на месте. Документы, деньги, вещи, жильё, легенду, в конце концов. С языком проблемы не будет, ты Джулиана уже довольно неплохо говоришь на русском. А Майкл для изучения использует артефакт.

Глядя на моё изумлённое лицо, Гордон хмыкнул и произнёс, — Не удивляйся? Да там действительно, говорят на русском. Мне кажется, это даже непросто какой-то другой мир, а параллельный. Так как там всё практически так же, как и у нас за исключением магии. Кстати, оборот там возможен, но сам переход в другую сущность очень болезненный. Придётся тебе Майкл потерпеть, если захочешь прогуляться в шкуре.

Нам принесли чай, и Екатерина налила в бокалы. Гордон отпил глоток и снова заговорил, — Чёрт. Но несмотря на предсказание, хотелось бы надеяться, что всё это не понадобится. Потерять такого доктора, как ты Джулиана, было бы очень жалко. На тебя все наши ребята молятся.

Я покраснела, а Екатерина улыбнулась и сказала, — Так значит, вы решили пожениться? Что ж дело хорошее. На свадьбу-то пригласите?

— Конечно, — жарко заверила я её, — Я хотела тебе и Диане предложить, быть моими подружками.

— С удовольствием соглашусь, — ответила мне Катя — вот только, Оливия! От этой дамочки и вправду можно получить проклятие.

— Может вам просто уехать по-тихому? — предложил Гордон.

— Не поможет — сказала Екатерина — проклятие можно и по ветру пустить, догонит. А так хоть будут знать, что за проклятие и чего им ожидать.

— Ну хорошо — вздохнул Гордон — дам задание разведчикам, чтобы по возможности всё подготовили. Ну а сейчас, раз у нас здесь две невесты — предлагаю выпить за то, чтобы ни одно проклятие не коснулось этих прекрасных созданий! Он налил нам с Екатериной вина, а себе и Майклу — коньяк. Хмыкнув, — Не будем понижать градус.

Я ахнула и обняла подругу, — Катюша, я так за тебя рада!

— Я тоже за тебя рада, моя хорошая! И пусть ваш сон остаётся только сном. Оставайтесь с нами…

Мы с подругой сидели на диване и говорили о платьях, о причёсках. Мне совсем не хотелось думать о том, что возможно через два месяца я буду вынуждена покинуть своих друзей, родных. Всё то, что меня сейчас окружает и что мне близко и дорого.

Наши мужчины ушли за стол и что-то там вполголоса обсуждали. И Майкл, и Гордон, вооружившись самописцами, строчили что-то в блокноты.

Через час мы покинули гостеприимный дом. Нам предстоял разговор с моими родителями.

Был уже поздний вечер, когда мы приехали к моим родителям. Но они как будто и не удивились, увидев нас с Майклом в такой час. Словно ожидали чего-то подобного. А когда я сказала, что нам нужно поговорить, они только переглянулись и отец пригласил нас пройти в его кабинет.

Я не знала, с чего начать. Мне было страшно, говорить своим родителям, что мне придётся их в скором времени покинуть. Я открывала рот, но не могла вымолвить ни слова. Они застревали у меня в глотке. И тогда я просто расплакалась.

— Ну, моя хорошая, — прижал меня к себе папа, — Перестань плакать, ну ты же у нас сильная девочка. Не плачь родная. Я так понимаю, вы приехали рассказать нам о пророчестве и о том, что вам придётся уйти…

Я в изумлении посмотрела на отца, — А откуда вы это знаете? — вырвалось у меня.

Оказалось, что во время болезни, когда я бредила, то произнесла пророчество не меньше десяти раз, и родители его даже записали. И хотя они не знали, где я могла его получить, отнеслись к этому очень серьёзно. А по мере моего взросления, каждое моё появление дома, боялись услышать о том, что я влюбилась. Ну а Майкл своим появлением только подтвердил, что опасались они не зря. Поэтому и плакала мама, узнав о моей влюблённости.

— Я много раз перечитывал твоё предсказание дочка, — отец взъерошил волосы и тяжело вздохнул, — Искал возможность избежать проклятья, пробовал даже сделать артефакт, отводящий проклятья. Но все попытки оказались неудачны. Тогда мы попытались, хотя бы выяснить про этого Сварога и про эту свечу. Если вам интересно, то я расскажу.

— Конечно, пап. Расскажи…

— Ну так вот, Сварог — сына Рода, одного из первоначальных божеств, считается небесным богом-кузнецом, покровителем всех, кто по роду деятельности использует изделия из металла. А ещё его считают также покровителем брака, свадеб и семейных отношений. В мифологии Сварог выступает в качестве небесного Бог Отеца, супруга Матери-Земли, поэтому именно к Сварогу, молодые обращаются с просьбами о долгой и счастливой семейной жизни. Обереги, посвящённые Сварогу, надевают, когда требуется справиться с порчей или дурным глазом, прибавить отваги и смелости, их носят на груди воины, отправляясь на поля сражений. Используют эти обереги и в магических обрядах те, кто хочет укрепить супружеские взаимоотношения.

Мы узнали, что свеча Сварога находится в церкви одной из общин, почитающих этого бога. Община эта недалеко от Чаронграда. Я туда ездил и даже беседовал с батюшкой по поводу вашей свадьбы. Они готовы вас обвенчать в любое время. Кстати, мне сказали, что артефакт в последнее время, на свадьбах используют очень редко, так как всё чаще устраивают договорные браки. Ну вот, пожалуй, и всё… — отец замолчал, а потом добавил — А вот про другой мир, нам выяснить ничего не удалось…

— Нам удалось. — негромко произнёс Майкл, — Есть такой мир. Нам помогут туда уйти… Для нас подготовят и необходимые документы, и одежду и даже деньги. Правда, времени осталось совсем мало. От силы месяца три… Просто портал туда откроется совсем скоро.

— Так, может, в следующий раз, — с надеждой спросила мама.

— Боюсь, мы не можем себе этого позволить. Дело в том, что открывается проход очень редко, на пару месяцев один раз в пять-шесть лет. Если мы с Джулианой, получим проклятие, то до следующего открытия портала мы можем и не дожить, — мрачно проговорил Майкл.

Мама охнула и отвернулась, чтобы скрыть набежавшие слёзы. Я не выдержала и заплакав, кинулась ей в объятия. — Мамочка моя, как же я люблю вас…

— Ну, что ты родная, не плачь. От судьбы не уйдёшь. Пусть ты будешь далеко от нас… но мы хотя бы будем знать, что ты счастлива… что у нас когда-то появятся внуки. Жаль, что мы не сможем с ними понянчиться, увидеть их. Но мы их всё равно будем любить… — она всхлипнула и вытерла глаза платочком. — Доченька, мы с папой все записали в дневник. И твоё предсказание и всё, что мы узнали об артефакте и этом… как его, Свароге. Со временем передадим дневник Санни и когда бы ни появились здесь ваши девочки, их тут будут ждать… — мама говорила, а у самой по лицу безостановочно бежали слёзы.

— Спасибо вам, хорошие мои… Как же я вас люблю… Как же я без вас-то буду — уже почти в голос рыдала я.

— Ну, развели здесь потоп, — сердито проговорил отец, но голос его подозрительно дрожал, — пойдём Майкл подышим свежим воздухом.

И наши мужчины вышли из кабинета. Я как в детстве прижималась, к маминому боку обнимала её за колени и со страхом думала, что совсем скоро мне это будет недоступно. А мама гладила меня по голове, натруженными ладонями. Целовала, ласкала, шептала успокаивающие слова.

Ночевали мы с Майклом у родителей. Мама без возражений постелила нам в одной комнате.

Утром мы попросили папу, ещё раз съездить в общину и договорится о нашем венчании в церкви недели через три. Он пообещал нам, что решит вопрос и с артефактом, так как мы хотели, получить благословение от этого неизвестного нам бога, раз уж в предсказании упоминается его имя. И об оберегах для нас с Майклом. Пообещав, что я теперь часто буду бывать дома, мы с Майклом поехали к его родственникам.

Стоит, ли рассказывать, что известие о том, что они совсем скоро будут вынуждены расстаться навсегда с Майклом, совсем не обрадовало его родственников. Хотя о чём-то подобном они уже догадывались, не зря же отец Майкла, так не хотел, чтобы мы с ним встречались. Тем не менее меня приняли довольно неплохо. Мама Майкла — Тереза Рид обняла меня. А дед одобрительно похлопал по плечу.

— Заступница явилась. Ну, с чем пожаловала.

Мы уже в который раз пересказывали наш один на двоих сон и моё предсказание. Рассказал Майкл и о встрече с Оливией. О её реакции на разрыв помолвки.

Потом поведали о встрече с Гордоном Фишем и о нашей договорённости с ним. Ну и, конечно же, сообщили родственникам Майкла и об изысканиях моих родителей.

Выслушав нас, отец Майкла крякнул и сказал, — Святые угодники. Похоже, уговаривая Майкла на брак с Оливией, я сам и подвёл сына под монастырь. Так как проклятье, скорее всего, надо ожидать именно с её стороны. Попробую поговорить с её отцом. Может, он сумеет успокоить свою дочь. Если получится, то будет хорошо. Ну а если нет? В общем, будем готовиться к худшему. Радует одно, пусть хоть раз в пять лет, но у нас будет возможность повидаться с вами и узнать, как вы там устроились.

Обсудив всё с родственниками, мы с Майклом ненадолго расстались. Я поехала в госпиталь, а Майкл на встречу со следователем.

Я скинула Екатерине вестник, что уже еду. И мы, как и договаривались, встретились с ней у входа в госпиталь. Надев халаты вначале сделали обход. Тяжёлых на этот раз никого не поступило. Все остальные пациенты уверенно шли на поправку.

Выпив по чашечке кофе, после обхода, мы с Катей направились к Дитеру Стоуну.

Начальник госпиталя сидел, обложившись бумагами. При нашем появлении он встал из-за стола и пригласил присесть в кресла у журнального столика.

— Добрый день, Екатерина, Джулиана. Я так понимаю, у вас возникли какие-то проблемы? Слушаю вас?

— Мистер Стоун, я очень благодарна вам за оказанное мне доверие, за поддержку. Но у меня возникла ситуация в связи с чем мне придётся, уехать из города. — волнуясь, произнесла я.

— Вы хотите покинуть нас?

— Не хочу. Вынуждена. В общем, я пришла просить освободить меня от занимаемой должности с завтрашнего дня. Но я примерно месяц ещё буду в городе, если произойдёт что-то, что потребует моего присутствия, то вызывайте, я приеду.

— Ну, что же, не смею задерживать. Но если передумаете, то мы вам будем рады. Очень жаль, что вы нас покидаете Джулиана.

— Мистер Стоун, Майкл рассказывал, что перед приступом к Адаму подходила какая-то медсестра. У нас в отделении все медсёстры на месте? Никто не уволился?

— Да, мы знаем об этом. Адам рассказал. Только вот судя по описанию, такая медсестра у нас никогда не работала. Либо это она была под иллюзией, либо кто-то проник со стороны. А вы кому-то о дневнике ещё рассказывали?

— Нет, только Екатерине и то, это было уже в госпитале. В ординаторской, кроме нас, были только Джессика и Эльза.

— Нет ты неправа, ещё ненадолго заходила новенькая. Как её там… Стелла, что ли? Она зачем-то подходила к нашему столу, а потом вышла. — задумчиво произнесла Екатерина.

— Стелла, говорите? В вашем отделении такой медсестры нет, а вот в терапии есть. Я сообщу следователю. Пусть её тоже проверят.

— Ну что же. Если всё же передумаете уезжать, то мы ждём вас обратно. А сейчас прошу меня извинить. Работа.

Мы попрощались с Дитером Стоуном и пошли в ординаторскую. Мне хотелось проститься и с доктором Бишеком и девчонками-медсёстрами.

Все последующие дни и недели прошли в подготовке к нашему уходу. Мы улаживали свои дела.

Следуя подсказке разведчиков, готовили одежду. Я проехалась по всем книжным лавкам и скупила, всё, что могла о лечебных травах. Приобрела медицинский инструмент, пусть он был немного не тот, что существовал там, куда мы собирались, но я думаю, что найду что сказать. К примеру, что это изготовили по моим эскизам.

Для нас печатали деньги и лили монеты. Майкл выучил с помощью артефакта язык, мне тоже пришлось хоть я и говорила на русском, но знала далеко не всё. В любом случае лишним это не будет.

Я выдала папе доверенность на мой вклад в банке и просила выкупить наш дом, или же купить себе другой. Если мне придётся уйти, я хотела, чтобы родители не зависели от прихоти хозяев.

Мы с Майклом ни на минуту не расставались. Везде ездили вдвоём. Ночевали ночь у его родственников, ночь у моих родителей. Я старалась не падать духом, но временами накатывала такая тоска, хоть волком вой. Спасали только объятия Майкла.

Мой любимый подал в газету два объявления, одно о расторжении помолвки с Оливией Уайт. А второе о венчании в церкви Славянского бога Сварога в городке Русия с девицей Джулианой Смит пятого июля тысяча девятьсот девятнадцатого года.

Перед самой свадьбой я встретилась с друзьями. Мальчишки как раз вернулись с практики. Я рассказала им всё. И то, что ухожу тоже. Генри подошёл ко мне и грустно произнёс, — Значит у меня совсем не было шансов. Может, всё же выйдешь за меня и не надо будет уходить.

— Генри, я тебя очень люблю, но как брата. Ты пойми, у меня, вообще-то, и выбора нет. Либо я с ним, либо сдохну от тоски в одиночестве. Не думаю, что ты это хотел бы для меня. А ты ещё встретишь девушку и полюбишь её.

— Будь счастлива Лиана. Я буду тебя всегда помнить.

— Я тоже вас никогда не забуду, — ответила я и заплакала. Друзья обняли меня, говоря наперебой, что непременно найдут возможность навестить нас в новом мире. Я им поверила. Они точно, что-нибудь придумают.

Мы были готовы. Нет не так. Всё, что могли, мы подготовили к нашему переходу. А вот в душе я, наверное, не буду готова никогда.

Глава 12

Майкл.

И вот настал час икс. День нашей с Джулианой свадьбы. Я бы сказал очень волнительный день.

Церковь полна народу; родственники, друзья, однокурсники Джулианы, её пациенты, мои сослуживцы. Все наши близкие собрались, чтобы порадоваться за нас, разделить с нами наш праздник.

Церковь убрана цветами, играет орган и с клироса слышится сладкоголосое пение церковного хора. Это так красиво, что мурашки бегут по коже даже у меня. Я стою рядом с отцом и батюшкой у алтаря и с нетерпением жду появления Джулианы. И вот наконец в конце зала показалась она. Впереди идут две маленькие девочки, хорошенькие, словно маленькие феи. У них в руках корзиночки, из которых они засыпают ковёр перед невестой лепестками белых роз. Джулиана в белоснежном платье, обрисовывавшем её хрупкую фигурку, словно ангел, спустившийся к нам с небес. Белокурые волосы моей невесты собраны в косу и уложены в причёску в виде короны вокруг головки, и украшены диадемой с жемчугом и бриллиантами. За спиной словно крылья, струится длинная фата. На бледном личике сверкают огромные синие глаза. Со всей этой нервотрёпкой моя Джулиана похудела, но это её совсем не портило. Она вся словно светится изнутри, стала мягче и ещё красивее. Уленька не идёт, а словно плывёт ко мне в белом облаке. Моя любимая так красива, что я от восторга и волнения забыл даже как дышать. Её отец бережно поддерживает дочь под руку. На губах моей девочки улыбка, а в глазах плещется счастье и восхищение. Хочу, чтобы она всегда, вот также смотрела на меня и сделаю для этого всё возможное и невозможное. Они подошли и встали по левую руку от батюшки. Ещё чуть-чуть и Уленька станет моей женой перед богом и людьми.

Орган заиграл торжественную мелодию и в зал вынесли и установили на особый постамент артефакт.

Музыка смолкла, и священник стал говорить о значение артефакта. Я запомнил главное, если свеча загорится, то наши помыслы и цели чисты. И любовь наша истинна.

Он говорил, говорил, а я смотрел в глаза любимой и растворялся в их сиянии.

Наконец батюшка закончил и попросил, произнести нас клятвы и обменяться кольцами.

— Жених произнесите вашу клятву.

И я сказал, искренне и от всего сердца, — В тот момент Уленька, когда я впервые увидел тебя, то понял, что именно с тобой хочу пройти рука об руку по жизни, потому что мы половинки одного целого. Ты мой свет, моё дыхание, моё счастье. Ты делаешь меня лучше, добрее, светлее, поэтому хочу пообещать, что бы ни случилось быть тебе верным и всегда честным с тобой. Любить и уважать тебя, избавлять от невзгод и помогать во всём. Быть твоей опорой и поддержкой в минуты испытаний. Перед лицом всех собравшихся я обещаю любить тебя и заботиться о тебе и наших детях. Сделать всё возможное и даже больше, чтобы ты и наши дети были счастливы. Я прошу тебя, стать моей законной женой и пройти со мной по жизни. Прими мою клятву.

Я надел колечко на пальчик Джулианы. Кто бы знал, какую гордость и радость я при этом испытывал.

— Невеста ваша клятва.

— Я принимаю твою клятву и взамен прошу услышать мою. Я обещаю любить и уважать тебя как своего супруга. Не ругаться по мелочам, привносить в дом тепло и уют, оказывать тебе помощь и поддержку, когда бы она тебе ни понадобилась. Родить тебе детей и научить их, любить и почитать тебя. Я пойду за тобой, куда бы ни завела нас судьба, не буду жаловаться и стенать. Я выбираю тебя как человека, с которым хочу пройти всю жизнь, потому что хочу видеть своим мужем только тебя и только в тебе вижу отца своих детей. Ты мой свет, моё дыхание, моя жизнь.

Пальчики моей любимой дрожали, когда она надевала мне на палец кольцо.

Потом батюшка попросил нас взяться за руки и скрепил наши руки лентой. Вот так рука об руку мы и шагнули к артефакту. Мы сделали шаг вперёд и прикоснулись к нему. И свеча вспыхнула, залив нас ослепительным светом.

Священник торжественно произнёс.

— Отныне и довеку, вы муж и жена! Плодитесь и размножайтесь во славу господа. Боги благословляют вас!

В это мгновение дверь в церковь с силой распахнулась и в помещение вбежала Оливия. Взъерошенная, с растрёпанными волосами и сбившимся платьем, словно дралась с кем-то, она летела к нам по проходу. Наши отцы попытались заслонить ей дорогу, но она только отмахнулась от них.

Вслед за ней, задыхаясь, бежал её отец — Оливия, стой! Не смей, Оливия!

Я прижал к себе Уленьку, как же мне хотелось защитить её, заслонить собой. Отвести беду.

— Что, уже обвенчались? Я опоздала, да? Не радуйтесь! Не быть вам счастливыми! Я не позволю! Не достался мне, не достанешься и ей!

Глаза этой мегеры горели ненавистью. Её отец наконец добежал до неё, — Дочка, прошу! Не надо!

А Оливия что-то кинула себе за спину и все, кто бросился нам на помощь, замерли. В полной тишине отчётливо прозвучали слова проклятийницы.

— Я проклинаю вас. Не быть вам никогда счастливыми в этом мире. Пусть каждый раз, когда он прикоснётся к тебе, ты горишь огнём и кричишь от боли, и так будет до тех пор, пока не сгоришь заживо.

Пусть, каждый раз, когда она дотронется до тебя, твой зверь сходит с ума, и рвёт твоё тело на части. И так будет до тех пор, пока ты не сдохнешь.

Пусть эта свеча никогда больше не благословит брачующихся.

Пусть ни один человек из ваших родов не познает счастья в любви и браке. Только ваше дитя сможет снять проклятье, если сумеет зажечь эту свечу снова. Она захохотала, — Только откуда ему взяться, вашему ребёнку, если вы прикоснуться друг к другу не сможете? А тянуть вас будет друг к другу. Не прикоснётесь, от тоски умрёте, прикоснётесь, от боли сдохнете.

Я смотрел на эту ведьму и не верил собственным глазам. Она ведь считалась очень красивой девушкой, куда же теперь подевалась её красота? Перед нами стояла уродливая в своей злобе мегера. Она снова засмеялась и крикнула, — Будьте вы прокляты. Да будет так! Примите боги мою жертву!

Оливия ударила себя ножом в грудь. И медленно осела к нашим ногам, а моя Уленька закричала от боли. Да и мне в этот момент было не лучше, моя рысь рвалась на волю. Мне стоило больших усилий совладать со своим зверем.

Присутствующие в зале отмерли, родители Джулианы кинулись к дочери. Меня оттеснили от жены, да теперь я и сам боялся подойти к ней. Для меня было мукой, что моя любимая принимала боль от моих рук. Всё что угодно, но только не это.

Отец Оливии упал на колени перед дочерью, на глазах у него были слёзы. Гордон Фиш подошёл к ним, проверил у Оливии пульс и отдал приказ, сопровождающим его бойцам. Проклятийницу подняли и вынесли из церкви. Её отец вышел следом.

В церкви было шумно, все обсуждали происшедшее и не знали, что делать дальше. Поэтому я решил, что пора обратиться к присутствующим. Оливия не сможет лишить нас праздника.

— Дорогие друзья, прошу минуточку внимания.

Шум смолк, и все повернулись в мою сторону.

— Спасибо вам всем за то, что вы разделили с нами и нашу радость и наше горе. Так уж получилось, что мы с Джулианой знали о том, что получим проклятье за свою любовь. И мы и наши семьи были к этому готовы. Поэтому сегодняшний свадебный пир будет ещё и прощанием с вами, со всеми. Мы с Уленькой вынуждены покинуть этот мир, надеюсь, не навсегда.

Я замолчал, собираясь с мыслями, а потом продолжил.

— Как бы там ни было сегодня у нас с Джулианой большая радость. Сегодня на ваших глазах родилась наша семья. Прошу вас разделить с нами наше угощение и наш праздник. Правда придётся обойтись без криков «горько». И прошу вас, не грустите, танцуйте, веселитесь. У нас с Уленькой обязательно всё будет хорошо.

Как же мне хотелось прижать к себе Джулиану, обнять, утешить, но я мог только издали ласкать её взглядом. Наши гости один за другим подходили к нам чтобы поздравить нас и выразить сожаление о расставании. Что скрывать, наш праздник получился с лёгкой горчинкой. Этой твари всё же удалось подпортить нам праздник. В завершение вечера был наш с Джулианой танец. Ни разу не прикоснувшись друг друга, мы смогли показать этим танцем нашу любовь и желание быть вместе. Потом было прощание, объятия, поцелуи, слёзы. И наконец остались только мы, наши родные и самые близкие друзья. Уход мы запланировали через сутки. У нас была последняя возможность пообщаться с близкими.

— Уленька, родная не грусти. Я тебя очень-очень люблю. До встречи любимая.

— Я тебя тоже люблю Майкл. До встречи.

И мы разъехались, она уехала с родителями к себе домой, а я к своим предкам.

И вот через сутки мы у точки перехода. С нами только родные и самые близкие друзья.

Мы с Джулианой в последний раз обнимаемся со всеми. Будут ли встречи в будущем, никто не знает и поэтому миг расставания тяжёл. Я простился с дедом, отцом и мамой, обнял братишку и шепнул ему — Береги их!

Он серьёзно кивнул головой. Подошедший ко мне Гордон Фиш сказал, — Майкл, держи — он подал мне толстую тетрадь, — Тут всё, что мы смогли узнать, обязательно изучите. Надеюсь, это поможет вам. Обязательно делайте закладки, как мы договаривались и через пять лет ждите гостей. Удачи вам.

— Хорошо. Спасибо Гордон за всё.

— Кстати, забыл сказать, Оливия выжила. Это хороший знак. Когда выздоровеет, предстанет перед судом. Пожизненное заключение ей будет обеспечено, как и блокировка магии. Возможно, одумается и сумеет снять своё проклятье.

— Да, было бы неплохо. — произнёс я и ещё раз поблагодарил его, мы пожали друг другу руки, обнялись и я, взяв наши вещи, подошел к Джулиане.

Уленька обнималась с родителями, с братом, а потом подошла к Екатерине. И та шепнула ей, что-то на ухо, щёчки моей драгоценной порозовели, и я знаю, что Катя сказала ей. Нас уходило не двое, мы уходили втроём.

Бойцы Гордона один за другим ныряли в портал, унося туда наши вещи, а мы с Джулианой в последний оглянувшись на своих родных, шагнули вслед за ними в неизвестность. И первое, что я сделал, оказавшись в другом мире, это обнял и поцеловал Уленьку. Убедился, что здесь проклятье Оливии не имело силы.

Парни прощаются с нами и уходят, а мы стоим, обнявшись и смотрим на новый мир. Как же хочется, чтобы он принял нас.

— Мне пока что всё здесь нравится, — говорю я и целую свою желанную.

— Мне тоже, — отвечает она, прижимаясь ко мне.

Джулиана

Мы стоим на вершине небольшой, заросшей с трёх сторон смешанным лесом горы и молча, смотрим на нашу новую родину. Здесь отныне нам предстоит жить, растить наших детей и попытаться назло всем пророчествам и проклятиям быть счастливыми.

Вокруг нас грядой поднимаются невысокие горы, шумит, подчиняясь ветерку, бегущему по вершинам деревьев смешанный лес. Вдалеке внизу синеет цепочка озёр. Воздух звенит от стрекота насекомых и щебета птиц, сладко благоухает ароматами трав, цветов и ягод клубники, что щедро рассыпана у нас под ногами.

— Красиво, — вздыхаю я и пробую дотянуться до своей магии. Она слабо откликается. Да, с магией здесь действительно плохо.

Я смотрю на Майкла, он стоит задумчивый и серьёзный, в глазах плещется тревога. И я снова не решаюсь сказать ему, что он скоро станет отцом. Ему сейчас и так сложно. Не хочу тревожить его раньше времени.

Он смотрит на меня, на его губах появляется улыбка и взгляд теплеет.

— Ну что, Уленька, вперёд к новой жизни? Всё у нас с тобой будет хорошо, поверь. Главное, мы вместе.

— Я верю. Идём, — говорю я и на секунду запинаюсь, — Васенька.

Да, теперь по документам мы, Ставровы Василий Никитич и Ульяна Тихоновна, и от прежних имён нам придётся отвыкать.

И мы с Васей, подхватив узлы и баулы с вещами, пошли вниз под гору. Пока единственное, что мы с ним знаем, это в каком направлении двигаться. Всё остальное нам неизвестно. Мы не знаем, где будет наш новый дом. Не знаем, с чем предстоит встретиться, и что нас ждёт. Но очень надеемся, что мы будемсчастливы, иначе зачем всё это.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12