2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
семейства. В серванте, на полках, отведенных под библиотеку, скромно пылились немногочисленные тома: подписное, в коричневой обложке, собрание сочинений Достоевского, такое плотное и нетронутое, что сомнений не возникало – ни «Преступление и наказание», ни «Бесов», ни все остальные труды Федора Михайловича в этом доме не читали; краснели золотобуквенные Вальтерскоттовские приключения средневековых рыцарей, пятый том чуть выдвинут: в нем хранилась припрятываемая Раиным отцом скорее традиционно, чем по необходимости, заначка, о которой все знали, но не трогали – из уважения, да и денег хватало, фермерство процветало, обеспечивая семью с избытком; разноцветными корешками пестрела другая известная классика – Пушкин, Некрасов, Гоголь, всё – почти новое и наверняка толком нечитанное.
Но одну, нижнюю, полочку заполняли потрепанные книжицы в бумажном формате, та самая серия «Уходя навсегда, возвращайся…». И если бы Родион догадался пролистать хотя бы одну из них, то наткнулся бы и на Родди, и на Райли, и, конечно бы понял, что приключениями синеглазого героя зачитывалась и его, и Раина мамы, да и, вероятнее всего, сама Рая тоже. И Раино всегдашнее «много ты понимаешь…», произносимое ею часто и по многим поводам, утратило бы в Родиных глазах всякий сакральный смысл, кроме одного – навязчивая фраза-паразит, междометие для связки слов, только и всего…
Но Родя не догадался, книжиц с нижней полки в руки не брал, и женился на Раисе в полной уверенности, что она и есть его судьба, его рассекреченный в нужное время и в нужном месте соратник.
Родионова мама, когда Родион впервые привел Раю к себе домой познакомиться, невзлюбила ее моментально – мезальянс. Разливая чай в тончайший, почти прозрачный фарфор, казавшийся в широких Раиных ладонях игрушечным, мама поинтересовалась: «Милочка, а чем Вы занимаетесь?». Простодушная Рая, поднеся чашку высоко, к самым губам, дуя на горячий чай так, что под носом моментально выступили крупные бисеринки пота, не смущаясь ответила «Да я шью на дому, могу и Вам пошить. Правда я все больше толстым шью, для них в магазинах плохой ассортимент, а Вы вон какая стройная, для Вас и в магазине можно много чего купить». Мама, действительно очень стройная, сохранившая какую-то балетную, аристократическую стать усмехнулась, посмотрев поверх Раиной головы в Родины настороженные глаза и произнесла, сжав в невидимую ниточку узкие бледные губы: «Шлея, значит…», после чего вышла из комнаты, и чай Родион с ничего не понявшей Раей допивали вдвоем.
А ведь узнай мама о такой почти мистической связи Родионовой и Раиной семьи, как давно прочитанный роман, о таком странном совпадении, когда сочиненная невесть кем невесть какая небылица вдруг обрела вторую жизнь, причудливо реинкарнируясь в их реальную, а не придуманную историю, то, возможно, смягчилась бы, приняв этот неравный союз как знак чего-то бОльшего, наделила бы его тайным смыслом и была бы к Рае более благосклонна. Но очень долго, до самого рождения долгожданного внука Мячеслава или, как все его звали, Мячика, мама принимала Раю в своем доме только по большим праздникам, когда собиралась вся семья и объяснить появление Родиона без жены становилось решительно невозможно.
Но, впрочем, жаловаться Родиону было не на что, жили они с женой без страстей и любви, но в спокойном согласии, одним словом – соратники.
Внезапный удар по голове прервал Родионовы размышления. Больно стукнувшись об антресольное дно, Родя остановил полет над самим собой и с осторожным любопытством, вытянув длинную шею, вновь посмотрел на собственное тело и лицо, неподвижно уставившееся в зеркальные створки шкафа. У самого пола зеркальная поверхность была заляпана грязными брызгами, отлетавшими от Родиных ботинок, когда он, торопясь, цепляя носками за пятки, сбрасывал их посреди коридора. Рая неизменно ругалась: и за то, что летят брызги, и за то, что раньше времени портятся дорогие штиблеты – пятки затираются, носки задираются, засыхая в клоунском положении, не исправляемое впоследствии ничем. Когда Родион жил с родителями, за обувью всех домашних следила мама. Едва муж или сын ступали на порог, мама моментально снимала с них обувь и тщательно отмывала ее от уличной пыли и грязи, после чего, досуха вытерев специальной, только для этого предназначенной мягкой ветошкой, полировала бархатным, давно утратившим цвет, лоскутом, который Родя помнил с самого детства, и аккуратно ставила на свежепостеленную газету – до завтра.
Рая Родины боты не чистила никогда – принципиально. Поэтому распластанное в нелепой позе на коридорном немытом полу Родино тело венчали пыльные, с присохшей к подошве желто-коричневой глиной кроссовки: возвращался он домой через стройку, отсюда и глина. Выглядела сия экспозиция неряшливо и как всякий грязнуля, воспринимающий стороннюю нечистоплотность почти как личное оскорбление, Родя попытался закрыть глаза руками, но – не получилось. Висящий под антресолями, он был совершенно
Последние комментарии
22 минут 15 секунд назад
40 минут 33 секунд назад
49 минут 18 секунд назад
50 минут 48 секунд назад
53 минут 25 секунд назад
1 час 11 минут назад