Фальшивая война (СИ) [Dolores_Gaze] (fb2) читать онлайн

- То есть четыре месяца. Что-то ты не очень торопилась представиться семье жениха, – усмехнулся парень.

- Была немного занята, знаешь. А если бы я не очень торопилась, подождала бы до мая, – парировала Гермиона.

- А что ж не стала?

- Пожалела тебя, идиота напыщенного!

- Я не просил никого меня жалеть, особенно тебя! – оба вскочили со своих мест и теперь стояли напротив друг друга, буквально прожигая друг друга взглядами.

Первой пришла в себя Гермиона. Она рухнула в кресло и закрыла ладонями лицо.

- Всемогущий Мерлин, меньше минуты, чтобы почти поубивать друг друга. Кажется, меня ждет веселенькое замужество, – пробормотала она. – Тинки! – в комнате с характерным хлопком немедленно появился домовик, – Будь добр, принеси нам чаю.

- Или чего покрепче, – бросил Малфой.

- Покрепче мне нельзя, у меня еще дела сегодня, – с лёгким сожалением в голосе заметила Гермиона.

Эльф тем временем быстро расставил на маленьком столике чашки, чайник, сахарницу, молочник, блюдо с пирожными и исчез.

- Я не хочу твоей смерти, Малфой. Вообще ничьей. И своей, как ни странно, тоже, – горько усмехнулась Гермиона. – Ты же не наивная ромашка, должен понимать, насколько твой отец не хочет этого брака, и на что он готов пойти ради разрыва контракта. Я должна была убедиться, что никакого… приемлемого для обеих сторон способа расторгнуть помолвку нет. Знаешь, я вообще-то никогда не мечтала выйти замуж в семнадцать лет.

- Тем более за меня? – без обиняков спросил Драко. Девушка посмотрела на него долгим взглядом, и, аккуратно подбирая слова, ответила:

- Становиться женой Драко Малфоя определенно не было в списке моих заветных желаний.

Юноша чуть было не спросил, а что тогда было в списке, но вовремя прикусил язык.

- Что ж, будет честным признаться, что я тоже не мог подумать, что когда-нибудь женюсь на Гермионе Грейнджер, – улыбнулся он. Было странно видеть его улыбку, обращенную к ней.

- Что еще ты хочешь знать? – Гермиона взяла пирожное и слегка подтолкнула блюдо в его сторону.

- Кто еще в курсе? – Драко выбрал эклер посимпатичнее и откинулся на спинку дивана.

- Кроме Дамблдора и моих родителей – никто, – пожала плечами гриффиндорка.

- И даже святой Поттер? – удивленно поднял бровь Малфой.

- Вряд ли Гарри с Роном будут счастливы, если узнают, что их подруга – дочь Пожирателей смерти, не находишь? – она слегка взмахнула рукой с пирожным. О том, что у Гарри есть непонятная связь с Волдемортом, и он может выдать ее тайну, сам того не зная, Малфою знать было совсем не нужно.

- Их же все равно давно нет. А ты – это ты, а не твои родители, – заметил юноша.

- Забавно это слышать от Драко Малфоя, – не удержалась от подкола Гермиона.

- Не у всех есть возможность выбирать. Вот например, ты выходишь за меня замуж, – не остался в долгу он. – Кстати, как ты себе это представляешь?

- Ничего я особенного себе не представляю, – фыркнула девушка. – Так же встретимся в кабинете Дамблдора, подпишем брачный контракт, обменяемся клятвами, что там еще нужно…

- Еще нужно консумировать брак, иначе магия контракта его не примет, – ехидно сообщил Малфой, внимательно следя за реакцией гриффиндорки.

- Боишься не справиться? – язвительно ответила та, но ее щеки предательски покраснели.

- О, в моих талантах можешь не сомневаться, Грейнджер. Если хочешь, могу предоставить тебе свои рекомендации от девушек Хогвартса. Большую стопку рекомендаций! – многозначительно добавил он, а потом не выдержал и расхохотался, глядя на то, как Гермиона заливается краской до кончиков ушей.

- Малфой, избавь меня от подробностей, я не собираюсь обсуждать с тобой твою личную жизнь! И вообще, меня это не касается.

- Вообще-то касается, – он поднял руку и продемонстрировал ей кольцо. – Не знаю, в курсе ты или нет, но это не простые кольца. Они зачарованы так, чтобы помолвленные, а затем супруги, хранили верность друг другу. Так что с того момента, как мы с тобой их надели – у нас нет никакой личной жизни, кроме друг друга. И, кстати, избавиться от них тоже не выйдет: кольцо может снять только тот, кто его надел.

- А что будет, если нарушить?.. – заинтересовалась Гермиона. Про волшебные кольца она ничего не знала.

- Боль. Нарушителю будет больно – и чем серьезнее измена, тем сильнее боль. От мыслей, например, будет легкое покалывание, при поцелуях руку будет жечь, а если дойдет до большего…

- Все, ладно, я поняла, не продолжай, – перебила его Гермиона.

- Это не все. Кольца связаны, так что второе кольцо нагреется, сообщая супругу о неверности.

- Значит, то свечение, когда мы их надели – это связь колец? – уточнила девушка.

- Честно говоря, я не знаю. Не то чтобы я видел, как это происходит, но мне кажется, это что-то другое. Отец очень странно отреагировал, а потом сразу ушел, помнишь?

- Конечно помню, – фыркнула Гермиона. – Только я подумала, что он сбежал от моего прекрасного общества, не желая терпеть его ни секунды дольше необходимого.

- Никакое общество не способно заставить моего отца забыть о манерах, – очень серьёзно заметил Драко.

- Значит, нужно выяснить об этих кольцах больше, – задумчиво проговорила Гермиона. – Ты мог бы посмотреть в вашей библиотеке.

- Вряд ли там будет что-то вроде трактата об обручальных кольцах или описи фамильных украшений с подробностями, – ядовито прокомментировал ее предложение слизеринец.

- В этих фамильных библиотеках чистокровных родов чего только не встретишь… – рассеянно возразила девушка.

- А ты откуда знаешь? – подозрительно прищурился Малфой.

- А это мое сугубо личное мнение! – парировала она. – И вообще, тебе уже пора! У меня скоро встреча, и я не желаю на нее опаздывать из-за тебя.

- Помни о кольцах, ветреная моя! – подмигнул ей Малфой, ловко увернувшись от немедленно полетевшей в него подушки. – Эй, прекрати кидаться, я пошутил! Мы не все обсудили, вообще-то.

- Сейчас у меня в любом случае больше времени нет, – Гермиона задумчиво закусила нижнюю губу. – Если хочешь, приходи в субботу, до четырех часов в любое время. Я буду здесь.

- Договорились, – кивнул Драко и скрылся за дверью.

Гермиона обессиленно опустилась в кресло. Ну надо же, они проговорили почти два часа и даже не попробовали поубивать друг друга! Кто бы мог подумать!..

Но часы показывали уже без пяти минут шесть, и времени на обдумывание этого чуда у нее не было.

====== Глава 17. ======

Комментарий к Глава 17. Убедительно просим вас увести ваших детей от наших голубых экранов :)

В субботу Гермиону разбудил настойчивый стук.

Мысленно проклиная незваного гостя, не давшего ей выспаться, она выбралась из-под одеяла, пересекла комнату и резко распахнула дверь.

Нет, Малфой, конечно, рассчитывал застать ее врасплох, заявившись еще до завтрака, но действительность превзошла все его ожидания. Дверь дортуара открылась, и перед ним предстала Гермиона Грейнджер: босая, в шелковой сорочке на тонких бретельках и очевидным отсутствием белья под ней, облаком каштановых волос, спускающимся ниже талии, с волшебной палочкой в руках.

- Малфой, Мерлина ради, какого драккла ты здесь забыл в такую рань! – зашипела девушка, схватила его за руку, быстро втащила внутрь и захлопнула дверь с такой силой, что рыцарь на портрете зазвенел латами.

- Ты сама сказала – приходить в субботу, в любое время до четырех. Сегодня как раз суббота, и до четырех далеко, – ухмыльнулся блондин.

Мерлин, как же давно, оказывается, он не видел её с распущенными волосами. Раньше они были чем-то привычным, неотделимым от самой Грейнджер, и в то же время самостоятельным действующим лицом. Малфой легко мог придумать несколько историй навроде “Грейнджер и её волосы варят зелье”, или, например, “Волосы Грейнджер и контрольная по трансфигурации”, и даже “Волосы Гермионы Грейнджер пытаются задушить Гарри Поттера”, хоть он и предпочитал не очень сильно задумываться над тем, при каких обстоятельствах последнее могло произойти.

Но в этом году её волосы всегда были собраны, и теперь, когда она наконец выпустила их на свободу, в них так и хотелось запустить руки, запутаться пальцами в локонах, оттянуть вниз, заставляя ее откинуть голову и подставить шею под жадные поцелуи… Драко мысленно отвесил себе хорошую оплеуху и перевел взгляд на камин, надеясь, что Грейнджер ничего не заметила.

- Ну я же не имела в виду… – она бросила взгляд на часы, – даже восьми еще нет, – застонала девушка, убирая палочку.

- Грейнджер, я с удовольствием принесу тебе свои извинения, но ты не могла бы сначала одеться?.. – невинно обронил слизеринец.

И только тут до Гермионы дошло, как именно она сейчас выглядит. Тихо пискнув “Ой!“, она залилась краской до корней волос и молниеносно скрылась за дверью ванной. Там она вызвала домовика:

- Тинки, будь добр, принеси сюда мои вещи, мне нужно одеться. И, пока я здесь, подай, пожалуйста, завтрак на двоих, и убери мою постель, очень тебя прошу.

- Тинки рад помочь мисс, Тинки все сделает, – подобострастно взмахнул длинными ушами эльф и с легким хлопком исчез.

В ожидании эльфа с одеждой Гермиона собрала волосы в свою обычную прическу.

Теперь для таких простых действий ей уже не нужна была палочка. Брегович долго объяснял ей, что магия – в ней самой, палочка лишь собирает и направляет ее поток. И при достаточном уровне концентрации и таком сильном магическом фоне ведьма способна обойтись без нее. И в какой-то момент после сотни бесплодных попыток Гермиона поняла, почувствовала, как магия бурлит внутри нее, как сила течет через ладони, и как легко можно управлять ею одним движением руки. За последние недели она выучила огромное количество жестов и пассов, которые позволяли творить волшебство без палочки, и быстро поняла принцип трансформации и преобразования заклинаний для беспалочковой магии. Так что теперь она доставала волшебную палочку все реже и реже, а в быту и вовсе обходилась без нее.

Через 15 минут она вышла из ванной, полностью одетая и собранная. Малфой пил кофе, вальяжно развалившись на диване напротив камина. Подняв на нее взгляд, он с едва уловимым разочарованием в голосе поинтересовался:

- Грейнджер, сегодня же выходной. Ты что, каждый день по уставу одеваешься?

Гермиона оценивающе осмотрела парня с головы до ног. Вместо привычного черного костюма на нем были узкие брюки, впрочем, тоже черные, и тонкий темно-серый джемпер, плотно облегающий идеальный спортивный торс, с подвернутыми рукавами, открывающими изящные запястья и сильные предплечья. Хорош, мерзавец, ничего не скажешь.

- Знаешь, твой гардеробчик тоже не отличается особым разнообразием, – резюмировала она. – Ты со мной пришел обсудить последние тенденции в моде? Тогда ты явно ошибся адресом.

- Нет, Грейнджер, с тобой я пришел обсуждать нашу будущую семейную жизнь. А еще, наверное, позавтракать, потому что тебе твой эльф таскает отличную выпечку и варит превосходный кофе вместо той бурды, что подают в Большом зале, – и он потянулся за очередным круассаном.

- Это не мой эльф, он работает в школе, – машинально поправила Гермиона. – Дамблдор попросил его меня кормить, потому что со своими уроками я не успеваю на ужин.

- Чем ты, кстати, так занята? – поинтересовался Малфой. – Вот только не надо этой чуши про преподавание, ладно?

- Меньше будешь спрашивать, Малфой – меньше вранья услышишь, – отбрила его девушка, старательно намазывая круассан джемом. – И вообще, тебя это не касается.

- Ты моя будущая жена, меня еще как касается, где ты пропадаешь вечерами! – притворно возмутился блондин.

Гермиона отложила на тарелку надкусанный круассан.

- Малфой, давай мы расставим точки над “и”. Идет война. Пока скрытая, но и открытая не за горами. Твой отец – Пожиратель смерти, Гарри своими глазами видел его в первых рядах на кладбище, так что даже не вздумай отпираться. И ты станешь Пожирателем, это всего лишь вопрос времени, выбора тебе твоя семья не оставит. А я – подруга Гарри Поттера и сторонница Дамблдора. Мы по разные стороны уже сейчас, и нам сильно повезёт, если не придётся сражаться друг против друга. Да, мы вынуждены пожениться. Но знаешь, что с тобой будет, если об этом браке узнают Пожиратели и Волдеморт? Всю вашу семью казнят, как предателей, и меня заодно. А что будет со мной, если узнают мои друзья? Всем будет глубоко наплевать на все мои заслуги и преданность, дочь Пожирателей и жена Пожирателя – это клеймо, Малфой, от которого не отмыться. У меня не останется ни близких, ни друзей, ни дома, я потеряю абсолютно все. Так что как-нибудь декабрьским вечером мы с тобой поженимся, а потом разойдемся в разные стороны, как будто ничего и не было. Ни в твоей, ни в моей жизни ничего не изменится, и ни одна душа об этом факте нашей биографии не узнает.

- Как ты можешь быть уверена, что не узнает? – спросил юноша.

- Дамблдор никому не расскажет, в нем я уверена. Тебе и твоей семье не позволит рассказать Обет. Я его так сформулировала, что магический барьер не позволит вытащить эту информацию из вас даже под сывороткой правды и легилименцией. А больше никто не знает.

- А ты?..

- А меня пусть сначала поймают, – усмехнулась ведьма. – На самом деле у меня свои методы, Малфой, но будь уверен – я тоже не выдам наш секрет ни под сывороткой, ни под заклятиями.

- А если в обмен ты сможешь купить себе жизнь?..

- Нет, Малфой, – она покачала головой. – Что бы ты обо мне ни подумал там, в кабинете Дамблдора, я никогда не стану спасать свою жизнь ценой чьей-то смерти. Ошибка Люциуса в том, что он судит других по себе. Поэтому он ни на секунду не усомнился в том, что я утащу тебя в могилу вслед за собой. Но ты должен знать, что я ни за что не позволила бы тебе умереть из-за этого идиотского контракта.

- Почему, Грейнджер? – Драко наклонился к ней, коснулся ее подбородка и поднял лицо так, чтобы заглянуть прямо в глаза. – Почему? Я с первого дня нашего знакомства вел себя с тобой, как мудак, заносчивый ублюдок и высокомерная свинья, и с каждым годом – все хуже и хуже. Я каждый чертов день поливал тебя грязью, оскорблял и старался ударить побольнее. И не смей мне врать, что тебе все равно. Я видел, что нет. Тогда, на втором курсе, на квиддичном поле, помнишь? Да и потом… Когда все равно, не ломают носы одним ударом, – уголок его губ чуть поднялся вверх. – Так скажи мне, Грейнджер, почему бы тебе не позволить сдохнуть такому дерьму, как я?

Он был так близко, что Гермиона чувствовала запах его кожи. Видела темно-серые прожилки в серебре глаз. Могла рассмотреть каждую изогнутую ресницу. Ощущала его дыхание на своем лице. А еще чувствовала тепло и легкое подрагивание его пальцев на своем подбородке.

- Ты сам сказал, Малфой, – очень тихо произнесла девушка. – Когда все равно, не ломают носы…

Он легко притянул ее лицо еще ближе к себе, и через мгновение накрыл ее губы своими. И Гермиона, только на мгновение заколебавшись, ответила, обвивая его руками за плечи, шею, зарываясь пальцами в шелковые волосы. Не отрывая руки от ее лица, парень обхватил второй рукой тонкую талию и одним рывком перенес девушку к себе на колени. Он целовал ее жарко, жадно, чувствуя тепло её кожи рядом с собой, на себе, её руки на своей спине, её грудь у своей груди. Запустил руку в ее прическу, нетерпеливо вытаскивая шпильки и чувствуя, как ее волосы водопадом рассыпаются по спине. Он целовал её шею, как мечтал еще какой-то паршивый, жалкий, бесконечный час назад, и спускался ниже, одновременно расстегивая пуговки на ее жилете, и хотел, чтобы она была ближе к нему, хотел ее сейчас, хотел ее всю…

Внезапно он почувствовал, как девушка в его руках замерла. Она опустила ладони на его плечи и отстранилась, исступленно, умоляюще шепча: “Стой, Малфой, остановись, стой… “ С трудом оторвавшись от нее, парень посмотрел на нее совершенно пьяным взглядом.

- Прости, я… что-то не так?..

Вместо ответа Гермиона прижалась к нему и крепко обняла, уткнувшись носом в плечо.

- Все не так, Малфой. Какого хрена ты вообще творишь?.. Какого, блядь, черта ты делаешь?! – она кляла его последними словами, а ее пальцы продолжали перебирать его волосы, полураскрытые губы скользили вдоль шеи, а жар дыхания обжигал кожу, и она не могла заставить себя остановиться, перестать, отодвинуться, отойти…

Драко почувствовал, что еще мгновение – и ничто на свете не заставит его остановиться. Поэтому он с силой выдохнул, перехватил ее за хрупкие запястья и убрал девичьи руки от себя.

- Грейнджер, – его голос звучал непривычно хрипло, – если ты не собираешься переспать со мной прямо сейчас, то тебе лучше отойти подальше. Не то чтобы я возражал…

Гермиона на мгновение прикоснулась к его лбу своим, прикрыв глаза и вдыхая его запах напоследок, коротко кивнула и резким движением поднялась. Заметив на полу свой жилет, она подхватила его. “Я сейчас, мне нужно на минуточку”, – сбивчиво проговорила девушка и скрылась за дверью ванной.

Привалившись спиной к стене, Гермиона оглядела себя в зеркале с головы до ног. Мда уж, хороша, нечего сказать. Рубашка наполовину расстегнута, волосы растрепаны, губы припухли, а в глазах дикий блеск. Еще бы пара минут в таком духе – и парень полностью раздел бы ее, а она и не заметила. “Чудненько кофейку попили, Грейнджер, молодец, умница”, – продолжая распекать себя на все лады, Гермиона умылась ледяной водой, собрала волосы и привела в порядок одежду. После чего собрала всю свою храбрость и вышла из ванной.

В комнате никого не было.

====== Глава 18. ======

Большую часть воскресенья Гермиона провела в библиотеке.

Согласно её прекрасному, продуманному, безупречному во всех отношениях плану, это должно было отвлечь её от лишних и совершенно неуместных размышлений.

Разумеется, план никуда не годился.

Вчера, обнаружив опустевший диван, она даже не удивилась. Лишь грустно усмехнулась своей наивности. Мерлин, а чего она ожидала?.. Что Малфой учтиво дождется её возвращения, принесет извинения, встанет на одно колено и объяснится в любви? Да еще заявит о том, что втайне мечтал о ней все эти годы.

Ну да, конечно. Аж два раза.

Он ненавидел ее четыре года, с первой встречи в поезде, когда она, магглорожденная наивная девчонка, посмела осквернить своим появлением порог их священного купе. Исключительно для чистокровных. Там определенно должна была висеть соответствующая табличка.

Четыре года непрерывных оскорблений и откровенного презрения. Ну ладно, в первый год все было не так уж и плохо, зато за все последующие Малфой с лихвой наверстал упущенное. Ни дня не проходило без его напоминаний о том, кем он считает Гермиону и ей подобных, и попыток указать ей на подобающее, по его мнению, место – где-то там в пыли под его дорогими ботинками.

А теперь Драко Малфоя вынуждают жениться на ней, не интересуясь ни его мнением по этому поводу, ни желанием. Кто вообще в здравом уме захочет жениться в семнадцать лет?! Да еще не по большой любви и непреодолимой страсти, а только для того, чтобы не умереть от последствий нарушения контракта, который даже не ты заключал? Подобное вряд ли могло добавить теплых чувств кому угодно, а уж в их случае – разве что подогреть ненависть, и это всё, что касается температуры их взаимоотношений.

А вчера… А что вчера? Ну, да, они поцеловались. И что такого? Для него уж точно ничего, это Гермиона заливается краской при мысли о том, как много она ему позволила, а для Малфоя это вряд ли тянуло на что-то большее, чем легкий флирт. По Хогвартсу легенды ходили о том, сколько девушек готовы были зайти с ним гораздо, гораздо дальше, а он, по слухам, не имел обыкновения отказываться от столь щедрых предложений. Что для него простой поцелуй? Незначительный эпизод в череде его любовных приключений. Чистая случайность.

Правда, она дала ему понять, что ей было небезразлично его поведение. Вот угораздило же ляпнуть!.. Хотя, с другой стороны – не в любви же призналась, в самом-то деле!

А что до поцелуев… Ей, в конце концов, семнадцать лет! Некоторые желания… мммм… вполне естественны в этом возрасте. Чистая физиология, гормоны и ничего личного. А то, что к семнадцати годам весь её опыт сводился к нескольким неловким поцелуям с Виктором, а с Малфоем она позволила себе куда больше – так это ничего не значит! В спальне для девочек Гермиона и не такое слышала от своих соседок, и это не считалось даже поводом для серьезных отношений, не говоря уж о свадьбе. А в их случае свадьба уже была делом решенным, и, так или иначе, им все равно придётся…

На этом месте её мозг окончательно капитулировал, наотрез отказываясь называть вещи своими именами. Да и ни к чему – только ребенку может быть непонятно, что именно “им придется”. Гермиона не отличалась богатым воображением, поэтому даже в самых смелых фантазиях она никогда не доходила до стадии “переспать с Драко Малфоем”. Даже в глубине её потаенных помыслов всё было куда более невинно. Что ж, вчерашний эксперимент дал понять, что по крайней мере их… как он там выразился? “консумация брака”?.. – не будет неприятной. И даже более чем…

Помимо этого клубка спутанных мыслей и ощущений после разговора с Малфоем ее тревожило кольцо, которое она носила, не снимая, на своей руке. Вещь, которая способна реагировать не только на действия, но даже помыслы носителя, да еще связанная с другой… Кто знает, на что еще способны эти кольца, и как это может отразиться на ней?

Гермиона даже решилась задать этот вопрос Бреговичу, но он только пожал плечами. По его словам, магическими обручальными кольцами обладали несколько древних родов, и передавали их из поколения в поколение – секреты изготовления их давно утеряны, и больше таких не делают. Иными словами, вещь редкая и дорогая, но по сути побрякушка. Ничего опасного колдун в них не видел, считая скорее прихотью чистокровных волшебников, чрезмерно озабоченных чистотой своего рода и предотвращением адюльтера, чем мощными магическими артефактами.

Однако это не очень-то успокоило Гермиону. А может, ей просто хотелось избежать необходимости думать о совсем другой части их встречи с Драко, но, как бы то ни было, утром следующего же дня она отправилась в библиотеку.

И только через несколько часов упорных поисков, в старой книге о магических артефактах она нашла короткую главу, посвящённую волшебным кольцам. Оказывается, секрет их изготовления принадлежал семье гоблина по имени Бардук, который жил и работал аж в XVII веке. По какой-то причине он не передал секрета своим наследникам, и после его смерти никто так и не смог воспроизвести его работу. Гермионе показалось, что змейка на её пальце насмешливо подмигнула. Годрик всемогущий, этому колечку три сотни лет!.

Чары колец были очень сложными, они являлись своеобразными проводниками магии, как и волшебные палочки. Только, в отличие от палочек, они не помогали управлять волшебством, а связывали магию двух волшебников, носивших кольца. Эффект мог отличаться в зависимости от того, насколько велик был магический потенциал носителей, их совместимости и связи друг с другом. В обычном случае связь была слабой и не заходила дальше хранения супружеских уз – для чего, собственно, кольца и использовали. Но чем сильнее были маги, соединенные кольцами, и чем глубже были чувства между ними, тем крепче была связь. Со временем связь развивалась и укреплялась, позволяя партнерам чувствовать друг друга, проникать в мысли, и в своем наивысшем проявлении – объединять их магическую силу и силу рода, тем самым многократно увеличивая возможности каждого из пары.

Поскольку кольца изначально предназначались влюбленным, основой связи была любовь. Начальным этапом формирования связи была помолвка и обмен кольцами, завершающим – магический брак, заключенный по всем правилам. Чем больше условий будет соблюдено, тем крепче будет связь носителей колец. Если жених и невеста были представителями древних родов, то правильно проведенный ритуал открывал для них доступ к магии родов друг друга – и чем старше род, тем мощнее была родовая магия. Гермиона вспомнила, насколько древним был род Малфоев, и от возможных перспектив у неё чуть не закружилась голова.

Внимательно изучив ритуал заключения магического брака, описанный в книге, Гермиона не нашла существенных отличий от того, как это было принято делать сейчас. Не требовалось ни кровавых жертвоприношений, ни сложных рунических обрядов, и даже текст брачных клятв не очень-то изменился. Видимо, подобные традиции бережно сохранялись и не претерпевали изменений веками. Однако для того, чтобы род мужа признал и принял девушку, одних правильных клятв было недостаточно. Невеста должна быть невинной, и лишиться этой самой невинности надлежит в первую ночь после заключения брака, в родном доме жениха. И если с первым пунктом проблем у Гермионы не было, то мысль о том, чтобы провести первую брачную ночь в Малфой-мэноре, ей определенно не нравилась. Но чертово сияние, которое так взбесило Малфоя-старшего и обрадовало Дамблдора, было неоспоримым признаком необычайно сильной связи и высокого магического потенциала обоих. Гермиона уже сейчас благодаря Бреговичу могла делать невероятные для большинства волшебников вещи, а если ее силу удвоить… от перспектив перехватывало дыхание.

Но все эти блестящие перспективы никак не затмевали собой их первопричины.

Любовь. Именно взаимная любовь позволяла объединять и усиливать магию, и по этой причине в большинстве браков связь между супругами была такой слабой: союзы чистокровных семей крайне редко заключались по любви. А их кольца явно повели себя иначе, чем обычно. Но значит ли это, что то, что между ней и Малфоем – любовь?..

Гермиона честно признавалась себе, что ей нравится Драко Малфой. Как бы отвратительно он себя ни вел, как минимум он был невероятно красив. Платиновые волосы, светлые серебряные глаза, способные менять цвет, белая, алебастровая кожа, и по контрасту – темные, почти черные четко очерченные брови и густые длинные ресницы. Его лицо больше напоминало портрет, нарисованный на листе белой бумаги черной тушью, или статую неизвестного скульптора, высеченную из белого мрамора острым резцом и точной рукой, чем лицо живого человека. Добавить к этому высокий рост, широкие плечи, идеальную фигуру атлета, упаковать в дорогие прекрасно сидящие тряпки и снабдить безупречными манерами – да только этого достаточно, чтобы любая особа женского пола потеряла голову. А может, и не только женского…

Но вдобавок Драко Малфой был еще и умен, уступая в рейтинге учащихся Хогвартса только ей самой. Вот только Гермиона добивалась своих оценок каторжным трудом и жизнью, проведенной в библиотеке, а Малфою, казалось, это не стоило ровным счётом никаких усилий. А характер… что ж, ей с ним детей не крестить, на свидания не бегать и даже общаться не обязательно. Так что временами, очень редко, Гермиона позволяла себе немножко помечтать о том, что было бы, если бы она была чистокровной красавицей, и слизеринский принц мог обратить на нее внимание…

Ну что ж, часть её мечты определенно сбылась. Она действительно чистокровная, хоть в это до сих пор нелегко поверить даже ей самой. И внимание Малфой на неё обратил: а как же, попробуй не заметить ту, на ком женишься. Волей-неволей начинаешь замечать. Наверное. Ну ей так казалось.

А вот дальше мечта сбывалась как-то кривовато. Да, больше он не позволял себе оскорблять её, но ничто не намекало на то, что она могла бы ему понравиться. Хотя бы понравиться, что уж там говорить о большем!

А вчера… ну а что вчера? Она же сама запрыгнула к нему на колени! В конце концов, Малфой нормальный семнадцатилетний парень, который, по слухам, совершенно не привык отказывать себе в удовольствиях. А учитывая, что никого, кроме Грейнджер, ему в ближайшее время не светит – ну, в такой ситуации глупо было бы отказываться от того, что само плывет в руки. Она ж теперь не грязнокровка, можно не бояться испачкаться. Так что произошедшее вчера было лишь результатом её глупости и его неразборчивости. И только.

Но как же тогда объяснить кольца?.. Магию ведь не обманешь.

Так и не разрешив свои сомнения, Гермиона решила пока отложить эти вопросы на дальнюю полку в своей голове. Ей нужно больше информации, а в этой библиотеке она уже прочла все, что могла. На каникулах можно поискать в библиотеке Блэков, а пока наверняка найдутся дела поважнее.

====== Глава 19. ======

“Идиот. Безмозглый идиот. ”

По дороге в подземелья Малфой клял себя последними словами. Правда, он сам до конца еще не определился, за что именно: то ли за то, что позволил себе распустить руки, то ли за то, что потом сбежал.

Какого хрена он решил её поцеловать?! Даже не так: какого хрена он вообще решил, что имеет право её поцеловать?.. Грейнджер что, ему в любви призналась? Вот уж как раз наоборот: честно подтвердила, что ей не наплевать на ту тонну дерьма, которую он регулярно выливал на её голову, за что в итоге на третьем курсе и получил. Как, ну как в его дурацкую голову пришла извращенная идея о том, что после такого заявления самое время лезть с поцелуями?! И так все было хреново, а теперь он испортил все окончательно. Наверное, стоило еще поблагодарить, что в этот раз обошлось без порчи его аристократического профиля. И это было бы вполне заслуженно. А впрочем, как всегда.

Но, Мерлин, как можно было удержаться?.. Она была так близко, как он никогда и подумать не смел. Настолько, что можно было рассмотреть каждую веснушку на её чуть курносом носике, пересчитать все её пушистые, не тронутые краской ресницы, разглядеть золотистые искорки в карих радужках. А еще ее кожа… черт бы тебя побрал, Малфой, за каким хреном ты посмел протянуть руку к её лицу и схватить за этот острый, вечно вздернутый подбородок?! Конечно, после этого так легко было притянуть её ближе… а потом все полетело к чертям.

Он не должен был. Он, блять, ни при каких условиях не должен был так с ней поступать. И тем более, затаскивать Грейнджер к себе на колени и позволять себе совершенно забыться, потерять всякий контроль.

“Что-то не так?“

Придурок ты, Малфой, вот что не так.

Грейнджер же не по большой любви за тебя замуж выходит, у неё выбор между тобой и смертью, и, если вспомнить то, о чем она говорила, тебя она предпочла исключительно из гриффиндорского благородства. А ты сначала за каким-то хером напомнил ей про консумацию брака, а потом, видимо, решил наглядно продемонстрировать, как это будет. Показать, блять, товар лицом! Умница, Малфой, пятьдесят баллов Слизерину за непроходимую тупость. Теперь ко всем твоим и без того сомнительным достоинствам Грейнджер добавит еще и предрасположенность к сексуальному насилию. Браво! Именно, блядь, то, что ты хотел.

Поток самобичевания периодически перебивал тихий шепот безумного оптимизма: “Но ведь она же ответила!.. “

О да, она ответила. Она еще как ответила!.. Шея до сих пор горела от её поцелуев, он все еще чувствовал ее пальцы, запутавшиеся в его волосах и сбитое дыхание, обжигавшее кожу. Она хотела его. Малфой не мог ошибаться, не с его опытом. Более того, он мог поклясться, что до этого дня его никто и никогда не целовал так жадно и самозабвенно.

Она представляла на его месте Поттера?.. Или просто так легко заводится?.. Или… может, он не так понял её “не все равно”?..

Глупо.

Все это глупо.

Глупая надежда.

Глупый, глупый Драко.

И все же, когда он засыпал, на его губах играла легкая улыбка. Робкая и, несомненно, очень глупая.

Малфой искал её глазами весь следующий день.

Но в воскресенье уроков у них не было, а в Большой зал Грейнджер, по обыкновению, не пришла. Не помогла отвлечься ни тренировка по квиддичу, ни прозрачные намеки Панси на то, что он совсем не уделяет внимания своей “девушке”. Весьма неприятный разговор, который последовал за этим самонадеянным заявлением, тоже не поднял настроения. Объяснить по-человечески, что он помолвлен, поэтому ни о каком “внимании” не шло речи даже в том случае, если бы хотел, Малфой не мог. А кроме этого, после вчерашнего он с пугающей ясностью осознал, что не хочет. Не желает никого, кроме Грейнджер. Все предыдущие годы она оставалась для него чем-то абсолютно невозможным, запретным, поэтому Драко ни капли не смущала вереница девушек, проходившая через его постель. В его мире, где относительная свобода заканчивалась с заключением помолвки – как правило, довольно ранней помолвки, – отпрыски чистокровных семей старались взять от жизни все за то короткое время, что им отведено до того момента, как дверца клетки захлопнется. После этого оставалось довольствоваться обществом жены, счастье еще, если она окажется хотя бы терпимой, и мимолетными развлечениями на стороне.

Малфой довольно рано узнал о своих перспективах. Правда, он наивно полагал, что хоть какой-то выбор у него все же есть, и это заблуждение охотно разделяли с ним девицы из семей его круга. Добавить к этому его эффектную внешность, богатство и статус – и станет более чем ясно, что недостатка в женском внимании Малфой не испытывал. Кто-то просто хотел прикоснуться к прекрасному, кто-то лелеял мысли о том, чтобы стать подружкой негласного слизеринского принца, а некоторые, вроде Панси, имели на него далеко идущие виды. Ему было по большому счету все равно. Все они так или иначе помогали отвлечься, сбросить напряжение, на какое-то время забыться. Ну а то, кого на самом деле видел Драко Малфой на обратной стороне прикрытых век, трахая очередную партнершу – это, в конце концов, никого не касалось.

Но теперь все иначе. И дело даже не в кольце, которое несомненно сообщит Грейнджер, вздумай он в очередной раз развлечься. Просто больше не было смысла. Не было никакой возможности больше притворяться перед самим собой, что нет никакой разницы, кого целовать, если глаза закрыты. Потому что теперь он точно знал, что разница была. Он знал вкус ее губ, ее кожи, знал, как она пахнет. Помнил ощущение ее губ на своих, то, каково это – держать ее хрупкое тело в своих руках, как ее волосы рассыпаются по спине, помнил, как скользил ее язык по его шее… Так не было ни с кем, кроме нее. И теперь будет только она. Пусть сейчас Грейнджер его ненавидит, пусть считает врагом, пусть. Все неважно. Она все равно станет его. Даже если это произойдет лишь единожды, он сделает все для того, чтобы ей захотелось повторить. Он положит к её ногам все, что может и умеет. Он заставит её гореть в его руках, и она обязательно вернется. К нему. В его постель. В его жизнь.

А пока Драко решил наблюдать. Издалека, не приближаясь. Это же Грейнджер, у нее всегда все на лице написано.

Но за всю неделю она не посмотрела в его сторону ни разу. Ни единого взгляда. В Большом зале, будто специально, садилась спиной к слизеринскому столу. На совместных уроках усаживалась с неизменным Поттером. В коридорах школы передвигалась исключительно в сопровождении своих остолопов. В общем, вела себя так, как будто никакого Малфоя не существует вовсе. И это задевало, цепляло железным крюком и тащило, выворачивало наружу его жалкие внутренности. Несколько раз ему приходилось прикусывать язык до крови, чтобы привычно не бросить в сторону гриффиндорцев что-нибудь едко оскорбительное, как обычно. Просто для того, чтобы она взглянула в его сторону. Чтобы увидеть, как загораются негодованием и гневом ее глаза. Получить такие малые, но так необходимые крохи её внимания. Хотя бы так. Но Малфой сдерживался изо всех сил, отдавая себе отчет в том, что тогда он потеряет намного больше, чем приобретет. И молчал.

Так прошла неделя. Драко подумывал, не заявиться ли к Грейнджер в субботу с самого утра, как в прошлый раз. Навряд ли она его выставит – побоится лишнего шума. А там…

Но все сладкие и не очень приличные мечты обломал Забини, который в пятницу вечером решительно заявил, что завтра они всей компанией идут в Хогсмид, и никаких отмазок от Малфоя он не примет. Так что вместо завтрака в компании одной лохматой гриффиндорки Драко ожидал бессмысленный, с его точки зрения, поход в деревню.

В Хогсмиде компания, конечно же, разделилась. Девушки отправились по магазинам, а Малфой в компании Забини, Нотта, Крэбба и Гойла пошли прямиком в “Три метлы”. И только заняв места за столиком в глубине зала, Малфой заметил невероятную, непостижимую картину: в углу бара сидела Гермиона Грейнджер в компании странной когтевранки Лавгуд и… Риты Скитер.

====== Глава 20. ======

Комментарий к Глава 20. ! Часть текста заимствована из оригинального романа “Гарри Поттер и Орден Феникса” авторства Джоан Роулинг, перевод издательства “Росмэн”

Новую пищу для размышлений, напрочь выбившую все мысли о треклятых кольцах из головы, Гермионе предоставил свежий номер “Ежедневного пророка” прямо в понедельник с утра.

На всю первую полосу – десять фотографий и сообщение о том, что Пожиратели смерти сбежали из Азкабана. Гарри сказал, вчера Волдеморт был счастлив. Еще бы он не был!.. Сейчас на его стороне уже больше двух десятков Пожирателей, дементоры, а если еще и великаны присоединятся…

“Пророк” валил все шишки на Сириуса Блэка, но даже слепому было ясно, что у автора статьи концы с концами не сходятся. Волшебники наверняка испугаются и начнут сомневаться в Министерстве… Это может быть удачным моментом для вербовки новых членов Ордена, но необходимо, чтобы как можно больше людей поверило, что Волдеморт вернулся. Не закончив завтрак, Гермиона умчалась в совятню.

В субботний полдень Гермиона Грейнджер сидела в пабе “Три метлы” в очень необычной компании: с ней были Луна Лавгуд, дочь издателя журнала о всякой чепухе “Придира”, и одна из наименее симпатичных для Гермионы личностей на свете, бывшая сотрудница газеты “Ежедневный пророк” Рита Скитер. Завершил их более чем странный квартет своим появлением Гарри Поттер.

- Ты рано! – сказала Гермиона, отодвигаясь, чтобы освободить для него место. – Я думала, ты с Чжоу придешь не раньше, чем через час!

- Чжоу? – сразу всполошилась Рита и хищным взглядом впилась в Гарри. – Девушка?

Она схватила свою крокодиловую сумочку и запустила туда руку.

- Пусть он был хоть с сотней девушек, вас это не касается, – ледяным тоном одернула ее Гермиона. – Так что можете сразу убрать.

Рита уже вытаскивала из сумочки ядовито-зеленое перо. С таким видом, как будто ее заставили выпить ложку Смердящего сока, она защелкнула сумочку.

- Что ты придумала? – спросил Гарри, усевшись за стол и глядя поочерёдно на Риту и Луну.

- Наша юная кудесница как раз собиралась мне объяснить перед твоим приходом, – сказала Рита, шумно отхлебнув из стакана. – Полагаю, мне позволено с ним разговаривать? – язвительно обратилась она к Гермионе.

- Полагаю, позволено, – холодно ответила та.

Положение безработной не красило Риту. Волосы, прежде тщательно завитые, висели нечесаными прядями, лак на длинных ногтях местами облупился, и нескольких фальшивых камешков на широких дужках очков не хватало. Она опять хлебнула из стакана и, почти не разжимая губ, спросила :

- Она хорошенькая, Гарри?

- Еще одно слово о личной жизни Гарри, и сделка отменяется, – пригрозила Гермиона.

- Какая сделка? – сказала Рита, утирая рот тыльной стороной ладони. – Ты ещё не предложила сделки, моя благонравненькая, ты только просила меня прийти. Ну ничего, когда-нибудь…

- Ну да, когда-нибудь вы сочините новые гнусные истории про нас с Гарри.

- В этом году печаталось немало гнусных историй о Гарри, притом безо всякого моего участия, – она искоса взглянула на него и свистящим шепотом спросила: – С каким чувством ты их читал? Ты чувствовал себя непонятым, оболганным, опозоренным?

- Конечно, он сердит, – отчетливо и громко сказала Гермиона. – Он сказал министру магии правду, но министр такой идиот, что не поверил ему.

- Так ты по-прежнему настаиваешь, что Тот-кого-нельзя-называть вернулся? – Рита устремила на Гарри испытующий вгляд. – Поддерживаешь эти россказни Дамблдора о якобы возвращении Ты-знаешь-кого и о тебе, якобы единственном свидетеле?

- Я был не единственным свидетелем, – с бешенством ответил Гарри. – Там была дюжина с лишним Пожирателей смерти. Хотите их имена?

- Счастлива буду услышать, – она смотрела на Гарри с таким восторгом, словно ничего прекраснее не видела в жизни. – Крупным шрифтом заголовок “Поттер обвиняет“. Подзаголовок: “Гарри Поттер называет притаившихся Пожирателей смерти “. А ниже – твоя большая фотография и подпись: “Потрясенный подросток, переживший нападение Того-кого-нельзя-называть, Гарри Поттер вызвал вчера фурор, обвинив почитаемых членов волшебного сообщества в том, что они являются Пожирателями смерти“, – прытко пишущее перо было уже у нее в руке, как вдруг восторженное выражение исчезло с ее лица. – Но наша маленькая кудесница, – Рита опустила перо и волкомглянула на Гермиону, – конечно, не захочет, чтобы это напечатали?

- Наоборот, – нежным голосом протянула Гермиона, – именно этого ваша маленькая кудесница и хочет.

Рита удивлённо уставилась на нее. Гарри тоже.

- Ты хочешь, чтобы я опубликовала его рассказ о Том-кого-нельзя-называть? – тихо спросила Рита у Гермионы.

- Да, – сказала девушка, – подлинную историю. Все факты. В точности так, как сообщит их Гарри. Он расскажет вам все подробности, сообщит имена Пожирателей смерти, которых там видел, опишет, как выглядит теперь Волдеморт…

- “Пророк” это не напечатает, – перебила Рита, не сводя глаз с Гермионы. – Ты, возможно, не заметила, но его россказням никто не верит. Все считают, что он свихнулся.

- Вы хотите сказать, что “Пророк” не напечатает это, потому что не позволит Фадж? – с досадой спросила Гермиона.

Рита ответила долгим холодным взглядом. Потом наклонилась через стол и заговорила деловито:

- Да, Фадж оказывает давление на газету, но не в этом суть. “Пророк” не напечатает статью, где Гарри представлен в хорошем свете. Никто не станет ее читать. Люди просто не хотят верить, что Тот-кого-нельзя-называть вернулся.

- Значит, “Ежедневный пророк” считает нужным говорить людям только то, что они желают услышать? – язвительно спросила Гермиона.

- “Пророк “ считает нужным, чтобы его покупали, глупенькая.

- Мой папа, например, не интересуется деньгами. Он печатает важные статьи о том, что люди должны знать, по его мнению, – неожиданно вмешалась в беседу Луна.

Рита посмотрела на нее пренебрежительно.

- Твой папа – редактор “Придиры”? – фыркнула она. – Содержимым этого журнальчика я могла бы удобрять свой садик.

- Так вот вам шанс немного поднять его уровень, – любезно посоветовала Гермиона. – Луна говорит, ее папа с радостью напечатает интервью с Гарри. Вот и публикуйте.

- “Придира”! – расхохоталась Рита. – Думаете, люди воспримут ее серьезно, если это будет в “Придире”?

- Некоторые – нет, – спокойно ответила Гермиона. – Но в сообщении “Пророка” о побеге из тюрьмы не сходятся концы с концами. Поэтому, если людям предложат другое объяснение, пусть даже в необычном журнале, многие прочтут его с интересом.

Рита довольно долго молчала и оценивающе глядела на Гермиону, наклонив голову набок.

- Ладно, допустим на минуту, что я это напишу, – неожиданно сказала она. – Сколько мне за это заплатят?

- За это, Рита, – хладнокровно проговорила Гермиона, – я не сообщу властям, что вы незарегистрированный анимаг. Конечно, вы можете отказаться, возможно, “Пророк” вам неплохо заплатит за репортаж из Азкабана.

- Кажется, у меня нет выбора, я правильно поняла? – дрожащим голосом сказала Рита. Она открыла сумочку, достала из нее кусок пергамента и прытко пищущее перо. – Ну что, Гарри, ты готов рассказать людям правду?

- Пожалуй, – ответил Поттер.

- Строчите, Рита! – безмятежно произнесла Гермиона, выуживая со дна своего стакана вишенку.

Потягивая следующий коктейль и слушая рассказ Гарри, она размышляла о Малфое. Гарри назвал Рите имена всех Пожирателей, явившихся на кладбище, и конечно же, имя ее будущего свекра было озвучено одним из первых. Малфои будут в ярости, причем оба. Но выхода не было: её не поймет ни Рита, ни тем более Гарри, если она попросит не упоминать Люциуса в статье. В конце концов, не Гермиона потащила в тот вечер Малфоя-старшего на кладбище!..

Пожалуй, всю следующую неделю надо старательно избегать Драко, потому что только идиот не соотнесет их сегодняшние посиделки в “Трех метлах” и статью Скитер в понедельник, а уж идиотом Малфой точно не был. “Впрочем, это будет не сложно”, – с грустью подумала Гермиона. – “После того, что случилось в прошлую субботу, он и так меня не жалует, а теперь и вовсе будет бегать от меня, как от огня. Кто знает, чего от меня ожидать, вдруг наброшусь прямо в школьном коридоре, а потом и про это Скитер сообщу”.

Статья действительно была опубликована уже в понедельник, и произвела настоящий фурор. Амбридж чуть не квакала от бешенства, Ксенофилиус Лавгуд был вынужден напечатать дополнительный тираж. Среди студентов Хогвартса настроения ощутимо изменились, и Гермиона отчаянно надеялась, что на остальную часть волшебного мира интервью оказало тот же эффект.

Малфой, казалось, её действительно избегал.

Комментарий к Глава 20. Надеюсь, вы не очень разочарованы тем, что очередная глава представляет собой по большей части большую цитату из канона. Это не в последний раз: именно в этих точках моя история пересекается с канонной, и это, как мне кажется, лучше всего показывает, что мои персонажи не так далеки от него, как может показаться. Это альтернативная история, но канва у нее – все та же, и в таких главах, как эта, канон будет проглядывать во всей красе сквозь ткань моей выдумки :)

====== Глава 21. ======

Комментарий к Глава 21. ! Часть текста заимствована из оригинального романа “Гарри Поттер и Принц-полукровка” авторства Джоан Роулинг, перевод издательства “Росмэн”

Малфой был не просто в ярости. Он был в бешенстве.

Загадка странной компании Грейнджер разрешилась сама собой в понедельник, когда весь Хогвартс утонул в свежих выпусках этого поганого журнальчика папаши Лавгуд с кричащим заголовком. Эксклюзивное интервью Мальчика-который-выжил, вы только подумайте! Святой Поттер открыл, наконец, свой рот. Лучше бы продолжал молчать, честное слово.

Не то чтобы ему были неинтересны подробности. Когда Грейнджер мельком упомянула Люциуса и какое-то кладбище, его кольнула привычная игла злости: опять эта выскочка знает больше, чем он, даже в том, что касается его собственного отца. Что ж, теперь, по крайней мере, стало ясно, что она имела в виду. Поттер своими глазами видел лорда Малфоя среди Пожирателей смерти. И Грейнджер знала об этом, знала еще с начала лета. Теперь понятно, почему она не спешила с помолвкой. А теперь, с её лёгкой руки, об этом знает и весь магический мир.

Малфой откинул голову так, чтобы приложиться затылком об стену. Нотт, Крэбб и Гойл тоже не больно-то счастливы, и испепеляют народного героя взглядами, полными ненависти. Идиоты! Не на того смотрите. Святой Поттер по своей воле никогда не сел бы за один стол со Скитер, не говоря уже о большем. Но она попросила – и легендарный Поттер встал на задние лапки. Как впрочем, и все остальные. Интересно, как ей удалось прогнуть еще и Скитер?..

Но это все мелочи. Главное, чего он никак не мог осознать – зачем Грейнджер вообще все это затеяла. На кой черт своими руками подставлять семью, в которую ты собираешься войти?..

Ответ был очевиден, но Малфою он совсем не нравился. До последнего не хотелось признавать, что ей, в сущности, совершенно наплевать на Малфоев – и на старшего, и на младшего. У Грейнджер есть цель, и она готова идти к ней, переступая через тех, кто ей мешает. Привлечь журналистку, которая поливала её помоями всего год назад? – пожалуйста! Заставить лучшего друга вывернуться наизнанку на публику – как пальцами щелкнуть. Найти общий язык с самой странной девушкой в школе – и это не проблема. По сравнению со всем этим публичное изобличение отца навязанного ей жениха – такие мелочи, что, право, не стоят и упоминания. Вряд ли она вообще задумалась о Малфоях хоть на секунду, когда проворачивала всю эту авантюру.

Что ж, видимо, настал его черед платить по счетам. А задолжал он Грейнджер за эти годы ох как много…

За обсуждениями и свежими сплетнями прошла еще одна неделя.

Спустившись в понедельник в Большой зал, Гермиона не обнаружила на завтраке ни Гарри, ни Рона, и вообще ни одной знакомой рыжей головы. Гриффиндорцы сказали, что-то произошло среди ночи, Уизли вызвали в кабинет директора, и с тех пор никто их не видел.

Гермиона обратилась к МакГонагалл, но та сказала ей только, что Артур Уизли серьезно ранен и находится в больнице Святого Мунго, и дети отправились на Гриммо, 12, чтобы в этот сложный момент находиться со своей семьёй. Это совершенно не объясняло такой срочности и того, что членом семьи Уизли внезапно оказался ещё и Гарри Поттер. Так что, дождавшись окончания уроков, Гермиона решительно направилась в кабинет директора Дамблдора.

Уже дойдя до горгулий, студентка сообразила, что не знает пароля, однако те почему-то ее пропустили.

Директор был один. Увидев Гермиону, он кивнул, кажется, сам себе, и указал ей на кресло, предлагая присесть.

- Директор, я бы хотела узнать, что произошло вчера ночью, – решительно начала девушка.

- Вчера ночью, мисс Грейнджер, – Дамблдор, казалось, обдумывал каждое произнесенное им слово, – Гарри Поттер стал свидетелем того, как на Артура Уизли было совершено нападение змеей Волдеморта.

- Артур Уизли был ночью в Хогвартсе? И змея?.. – изумилась Гермиона.

- Нет, он был на задании Ордена.

- В Отделе Тайн? – быстро уточнила девушка. Дамблдор кивнул, как ей показалось, одобрительно, и она продолжила. – Там, куда в августе пытался проникнуть Стерджес Подмор, который за это оказался в Азкабане вместо того, чтобы сопровождать нас к поезду?

- Совершенно верно, мисс Грейнджер, – директор выглядел странно довольным, учитывая обстоятельства

- А что там делал Гарри? Как он вообще оказался среди ночи в Лондоне?

- Его там не было. Между Гарри и Волдемортом, видите ли, существует необычная связь, возможно, вы могли заметить её признаки, – теперь Дамблдор смотрел на нее скорее вопросительно.

- Боль в шраме… и он говорил о том, что может чувствовать настроение Волдеморта, сильные эмоции, когда он радуется или… или злится, – Гермионе показалось, что в ее голове начала складываться большой паззл, но многих кусочков еще не доставало. – Но ведь Волдеморт – не змея?

- О нет, конечно, но он, по-видимому, способен перемещать в неё свое сознание и таким образом управлять змеей, – предположил Дамблдор.

- И когда он ночью в теле змеи проник в Министерство и напал на Артура Уизли, Гарри это увидел через их связь, – пораженно выдохнула девушка. – Что с мистером Уизли? Он сильно пострадал?

- С ним все будет в порядке благодаря Гарри. Он сообщил нам о нападении, и Артуру смогли своевременно оказать необходимую помощь, – директор замолчал, ожидая следующего хода от Гермионы.

А юная ведьма тем временем быстро сопоставляла факты. Подмор пытался пробраться в Отдел Тайн, и его поймали. Волдеморт был в бешенстве. Орден дежурит у дверей Отдела тайн. Волдеморт злился, что долго не получает задуманное. А потом в теле змеи лично проникает в Министерство. Летний рассказ Сириуса о том, что Волдеморту необходимо что-то, чего у него не было шестнадцать лет назад, и он попытается получить это снова. А потом еще в газетах писали про этого несчастного чиновника, который так нелепо погиб в Мунго… Но летом им никто ничего не рассказывал толком, а сейчас Дамблдор отвечает на все вопросы. Не выгоняет её, и, кажется, даже ждет, что она будет продолжать спрашивать.

И девушка решилась:

- Что нужно Волдеморту в Отделе Тайн?

- Видите ли, много лет назад было сделано одно пророчество касательно Волдеморта. И так случилось, что его… сторонник подслушал пророчество, но лишь часть, и сообщил о нем Темному Лорду. Тот попытался изменить ход событий, предсказанных пророчеством, но был остановлен. Теперь, когда он вернулся, Волдеморт, видимо, не желает повторить свою ошибку, и для этого ему нужно знать полное содержание пророчества.

- А запись пророчества хранится в Отделе Тайн? – догадалась Гермиона.

- Совершенно верно, мисс Грейнджер, – подтвердил Дамблдор.

- Почему бы ему не найти провидца? – такой вариант девушке показался куда проще, чем попытки проникнуть в секретный отдел Министерства Магии.

- Потому что, во-первых, провидец не помнит о том, что сделал это пророчество. Оно было произнесено и сразу же забыто, – доброжелательно объяснил старый волшебник.

- А во-вторых?..

- А во-вторых, она много лет не покидает Хогвартс, а здесь до нее не так-то просто добраться.

- Не ожидала от профессора Трелони настоящих пророчеств, – после секундного раздумья хмыкнула гриффиндорка, а Дамблдор улыбнулся. – Но если она сама не помнит, что сказала, откуда тогда запись? Кто ее слышал?

- Ее слышал я, мисс Грейнджер, – профессор посмотрел на нее в ожидании следующего вопроса.

- Расскажите, – не стала обманывать его ожиданий девушка.

- Я думаю, лучше будет показать, – проговорил Дамблдор.

Он подошел к шкафу и достал изнутри неглубокую каменную чашу с высеченными по краям рунами. Затем вернулся к столу, поставил на него Омут памяти и коснулся палочкой своего виска. Оттуда потянулись серебристые нити воспоминаний. Дамблдор извлек несколько прядок и опустил их в чашу, а потом глубоко вздохнул и легонько ткнул палочкой в серебристое содержимое Омута памяти.

Над чашей выросла фигура, закутанная в многочисленные шали. Не отрываясь от чаши, фигура начала медленно вращаться. Но когда Сибилла Трелони открыла рот, в кабинете раздался не ее обычный голос с таинственными интонациями, а грубый и хриплый:

- Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца… – по-прежнему медленно вращаясь, фигура профессора Трелони погрузилась обратно в серебристую массу и пропала.

В кабинете повисла тишина. В мозгу Гермионы, казалось, вращалась добрая сотня шестеренок в попытке сложить всю информацию в единую картинку.

Запись пророчества в Министерстве, и она нужна Волдеморту. Самым простым решением было бы подключить связи Люциуса Малфоя, но тот, видимо, опасается выдать себя. Или все-таки не всемогущ. Как еще он может ее достать?..

- Подмор был под Империусом? – спросила она Дамблдора, надеясь проверить свою догадку.

- Именно так, мисс Грейнджер, – кивнул директор и продолжил выжидательно смотреть на нее.

- А тот невыразимец, которого убили дьявольские силки… Боуд… Почему он оказался в Мунго?

- Он сошел с ума, мисс Грейнджер. Видите ли, беспрепятственно взять пророчество из Отдела тайн могут лишь те, к кому оно имеет прямое отношение. Любой другой, прикоснувшись к нему, сойдет с ума, – объяснил директор.

- И Волдеморт, очевидно, был не в курсе этого маленького нюанса, – заметила Гермиона, – хотя теперь-то уже мог и догадаться.

- Теперь он знает точно. В числе сбежавших из Азкабана Пожирателей смерти был Август Руквуд, в прошлом невыразимец. Я полагаю, он щедро поделился с Волдемортом своими знаниями.

Гермиона погрузилась в свои мысли.

Дамблдор не отвлекал её, только прошелся по кабинету и встал у окна, с интересом наблюдая за чем-то, видным ему одному.

Наконец тишину разрезал уверенный голос гриффиндорки:

- Я думаю, директор, что нам нужно отдать Волдеморту пророчество.

====== Глава 22. ======

- Я думаю, директор, что нам нужно отдать Волдеморту пророчество, – на одном дыхании, словно боясь передумать, сказала Гермиона.

Дамблдор молчал и внимательно смотрел на нее, как бы приглашая ее продолжать.

- Ничего принципиально нового он все равно не услышит. Самая важная часть пророчества уже сбылась шестнадцать лет назад, когда он напал на семью Гарри, а то, что Волдеморт узнает, что один из них убьет другого, ничего не изменит. Он и без того несколько… одержим идеей избавиться от Гарри. Волдеморт считает, что в прошлый раз потерпел неудачу из-за незнания полного текста пророчества, поэтому в этот раз не рискнет играть в открытую, пока не получит того, что хочет.

Дамблдор едва заметно кивнул, соглашаясь то ли с ней, то ли с собственными мыслями. Не встретив возражений, гриффиндорка продолжила:

- Министерство не желает видеть, что творится у него под носом. И пока Фаджа лично не ткнуть в возродившегося Волдеморта – он будет отрицать его возвращение до последнего. А ведь пока у Лорда не так много сторонников, пока он не успел набрать армию и вернуть себе силу в полной мере, у нас есть шанс! А министр его попросту спускает в трубу из-за страха и неспособности признать очевидное.

- Что вы предлагаете, мисс Грейнджер? – спросил Дамблдор.

- Нужно выманить Волдеморта в Министерство, – решительно заявила Гермиона.

- Он не придет, – охладил её пыл Дамблдор. – Том не так глуп, и не станет раскрываться, пока не будет достаточно силен. Ну, или по крайней мере до того, как исчерпает все иные возможности, – сказал директор, сделав ударение на слове “иные”.

- Гарри, – поняла девушка. – Их связь. Теперь он попытается выманить в Министерство его, чтобы Гарри сам забрал пророчество. А там его наверняка будут ждать Пожиратели.

- Я склонен с вами согласиться, – кивнул Дамблдор. – Вероятнее всего, он будет действовать именно так. Но мы ничем не можем помешать. Только сам Гарри может прервать эту связь. Даже если мы запрем его в Хогвартсе – вы лучше меня знаете, мисс Грейнджер, насколько это может быть бесполезно.

- Он не станет разрывать связь, – покачала головой Гермиона. – Особенно теперь, когда его видение спасло жизнь Артуру. Вы же знаете его, профессор – Гарри будет жертвовать собой, если есть вероятность, что это поможет другим. И даже если ему рассказать все о пророчестве, это его не остановит, если следующим в опасности окажется кто-то, особенно если это будет близкий ему человек. Поэтому мы должны опередить события. Пусть все пойдет так, как хочет Волдеморт. А мы в это время сыграем по своим правилам.

Гермиона еще долго приводила аргументы, чертила схемы, рассматривала разные варианты развития событий. Дамблдор не спорил, только время от времени задавал вопросы, проверяя, кажется, не столько придуманный ею план, сколько уверенность девушки в том, что она намеревалась сделать.

- Мисс Грейнджер, – наконец обратился к ней директор.

“… все это прекрасно, но идите-ка спать, и довольно глупостей”, – мысленно продолжила про себя Гермиона.

- … кого из членов Ордена вы предлагаете посвятить в вашу затею? – как ни в чем ни бывало продолжил Дамблдор. – Вы же понимаете, что кто-то должен знать истинную цель происходящего, чтобы соответствующим образом направить силы Ордена и защитить вас.

Гермиона быстро перебрала в уме тех орденовцев, которых она знала, в поисках подходящей кандидатуры. Грюм даже слушать не станет, Артур Уизли не в том состоянии, Сириус безрассуден, и вообще его разыскивают, Снейп… Снейп подошел бы идеально, но Гарри ни за что ему не доверится.

- Я полагаю, профессор Люпин подошел бы больше других, – не очень уверенно предложила она. – Гарри доверяет ему, и он достаточно осторожен, чтобы не броситься в бой очертя голову. Он умный человек, и примет наши аргументы.

- Все это, безусловно, верно, – покачал головой Дамблдор, – но, боюсь, принципы Римуса не позволят ему в полной мере оценить конечную цель вашего плана и предлагаемые вами средства. Он будет против идеи подвергать Гарри даже малейшей опасности. И тем более откажется, если будет знать, что конечная цель всего этого – добиться того, чтобы Пожиратели вызвали своего хозяина.

- Профессор Снейп, – выпалила Гермиона имя того, кому изначально отвела эту роль. – Полагаю, его принципы в отношении Гарри не будут иметь никаких возражений.

- Это так, – согласился Дамблдор. – Я рад, что вы доверяете профессору Снейпу.

- Ему доверяете вы, директор, и для меня этого достаточно, – прямо сказала Гермиона. – Однако не буду скрывать, я бы хотела знать ваши причины.

- Что ж, если все пройдет удачно, мы вернемся к этому разговору, – пообещал Дамблдор. – Но профессору Снейпу никак нельзя появляться в Министерстве, вы же понимаете. Он сможет организовать поддержку Ордена и прикрыть ваше участие, но руководить операцией на месте – нет, это целиком и полностью его раскроет.

- Раздадим членам Ордена монеты с наведенными Протеевыми чарами, – открыла последний козырь Гермиона. – На них будет появляться то, что написано на главной монете, и при изменении надписи монеты нагреются. Пусть все думают, что получают инструкции от Снейпа, а на самом деле медальон будет у меня.

- Любопытная идея, мисс Грейнджер. Крайне любопытная. А вы знаете, что примерно по тому же принципу работают темные метки Пожирателей смерти?

- Честно говоря, именно это и натолкнуло меня на мысль с галлеонами, – смущенно потупилась Гермиона.

- Если мы все обсудили, я полагаю, вам нужно готовиться к отъезду, послезавтра вы отправитесь в особняк на Гриммо. И предупредите ваших личных преподавателей. Я думаю, что ваши занятия придётся приостановить до разрешения ситуации.

- Конечно, профессор, – не стала спорить Гермиона.

В свою комнату Гермиона вернулась сама не своя. То, что она задумала, было опасно, рискованно и, по правде сказать, основывалось исключительно на ее догадках и предположениях. И если она ошиблась хотя бы в одном элементе плана – живыми им из этой передряги не выбраться. Больше всего Гермиона переживала за Люпина: ему было решено не говорить больше необходимого, и она фактически подставляла хорошего человека, собиралась использовать его втемную. Успокаивало то, что план одобрен Дамблдором – если бы она допустила ошибки в анализе, волшебник непременно бы их заметил.

Ну, по крайней мере, ей хотелось на это надеяться.

Ровно через два дня из камина в Норе вышла девушка в чёрной мантии и с сумкой через плечо. Каминная сеть наверняка отслеживалась Министерством, поэтому, раз уж по официальной версии Гермиона Грейнджер отправилась поддержать семью Уизли, то к ним в дом она и переместилась.

В Норе было непривычно тихо и пусто. Без своих хозяев, постоянного гула голосов, топота ног, смеха и запахов стряпни Молли дом казался потерянным и каким-то чужим. Гермиона быстро пересекла кухню, вышла из дома и направилась в сторону холмов. Надзор с нее давно был снят, но рисковать все равно не стоило. Пройдя несколько миль пешком, Гермиона трансгрессировала прямо на Трафальгарскую площадь – в толпе людей ее появление осталось незамеченным. Отойдя в переулок, она переместилась на Пикадилли, и уже оттуда – в маленький сквер недалеко от площади Гриммо. Накинув на голову капюшон поглубже, чтобы скрыть лицо, оставшийся путь до штаб-квартиры Гермиона проделала пешком.

В особняке, казалось, ничего не изменилось с лета. Артур уверенно шел на поправку, так что все Уизли были воодушевлены и радостны, Сириус расцвел от того, что в доме вновь были люди, и только Гарри ходил мрачнее тучи, почти не выходил из комнаты и ни с кем не разговаривал.

Вечером на третий день пребывания здесь Гермионы состоялось собрание Ордена. И в этот раз – конечно же, совершенно случайно, – заклятия недосягаемости на двери кухни не было. Видимо, Молли все еще переживала из-за Артура, вот и допустила вопиющую небрежность. Благодаря этому Гарри, Рону и Гермионе с помощью удлинителей ушей удалось подслушать абсолютно все, что в этот раз обсуждалось на собрании. Близнецы вместе с Джинни, опять же по счастливой случайности, были отправлены в Мунго к отцу, на замену Биллу, чтобы он мог присутствовать на собрании.

Шокированные новой информацией, ребята не могли дождаться окончания вечера, чтобы все обсудить. Сразу после собрания был ужин, и Гермиона только и успела попросить парней никому ничего не рассказывать, пока они не обсудят новости между собой.

Наконец, все разошлись по спальням и все звуки в доме стихли. Гермиона привычным путем пробралась в спальню мальчиков и закрыла дверь, наложив сразу запирающие и заглушающие чары. Поток слов обрушился на нее в ту же секунду, как она опустила палочку.

- Пророчество! Пророчество о Волдеморте и Гарри! Это ж с ума можно сойти! В нем наверняка говорится о том, как его победить, вот он и старается его раздобыть изо всех сил! – возбужденно размахивал руками Рон.

- Ага, или наоборот, – мрачно выступил Гарри. – Например о том, как захватить весь магический мир.

- Как бы то ни было, – прервала поток их догадок Гермиона, – мы должны помешать ему добраться до пророчества!

- Да ему и мешать не надо. Ты же слышала, что они говорили – его никто не может взять, кроме них двоих, иначе с катушек съедешь. Один вон уже съехал… – высказался Рон.

- И что, ты полагаешь, что Волдеморта остановит сумасшествие каких-то волшебников? – сузила глаза Гермиона. – Да ему безразлично, хоть половина Министерства в Мунго отправится, а он получит то, чего хочет.

- Я думаю, Гермиона права, – поддержал ее Гарри. – Он рано или поздно до него доберется. Снейп прав, его нужно забрать из Министерства и спрятать там, куда Волдеморт не доберется.

- Гарри, ты спятил? Снейп прав?! Да как вообще можно слушать, что он предлагает, он, может, только того и ждет, чтобы пророчество перепрятали, тут-то он Волдеморту и принесет его на блюдечке! – разорался Рон так, что Гермионе пришлось его стукнуть. Чары чарами, а кричать ночью в доме, полном народу, не стоило.

- Дамблдор доверяет Снейпу, – возразила девушка.

- Дамблдор пусть доверяет, раз так хочет, а я не стану! – не сдавался Рон.

- Прекратите ссориться! – рявкнул на них Гарри. – Серьезные вещи обсуждаем, а вы опять лаетесь.

Друзья пристыженно притихли.

- Толку спорить, доверять кому-то или нет. Мы же не можем просто так вломиться в Министерство и украсть пророчество из Отдела тайн, – Гарри сел на край кровати и взъерошил и без того лохматые волосы.

- Вообще-то, – неуверенно заметила Гермиона, – воровать вовсе необязательно.

- Ага, конечно, надо придти, лучше прямо к Фаджу, и прямо так и сказать: у вас тут пророчество про Гарри, вы его нам дайте, а то оно у вас как-то плохо лежит, – беззлобно высмеял ее Рон.

- Ну не прямо так, конечно, – Гермиона не стала на него обижаться, потому что суть он, в принципе, уловил верно. – Так как пророчество сделано о нем, Гарри имеет право с ним ознакомиться. И если он подаст запрос в Министерство, ему не вправе будут отказать.

- Да Фадж скорее съест собственный котелок, чем сделает то, о чем попрошу его я. Особенно после статьи в “Придире”, – зло бросил Гарри.

- Как бы он к тебе ни относился, Гарри, он все-таки должностное лицо, и обязан подчиняться министерским правилам, – не согласилась с ним Гермиона. – Так что если он и откажет, он должен будет указать причину. Мы в любом случае ничего не теряем – или мы получим пророчество, или узнаем, какую причину Фадж найдет, чтобы тебе отказать.

- А ты не подумала, – выступил Рон, – что Фадж немедленно побежит докладывать о запросе Гарри своему приятелю Малфою?

- Да и пусть докладывает, – пожала плечами Гермиона. Не говорить же друзьям, что именно на такой вариант развития событий она и рассчитывала. – Малфой и так знает, что Орден охраняет пророчество, значит, знает о нем. Ничего нового ему Фадж не сообщит.

- А если Фадж согласится отдать пророчество, скажет об этом Малфою, и он на нас нападет? – не сдавался Рон.

- Рон, если все будет официально, то пророчество Гарри выдадут в рабочее время, когда в Министерстве полно народу. Малфой же не идиот, нападать на подростка при толпе свидетелей!

По лицу Рона было понятно, что он был вовсе не уверен в здравомыслии Малфоя-старшего.

- К тому же, Гарри может сопровождать кто-то из Ордена, – продолжала развивать мысль Гермиона.

- Например кто? Снейп? – ехидно поинтересовался Рон. – Вот то-то никто не удивится, что он сопровождает Гарри в Министерство. Все же знают, что они лучшие друзья!

- Ну не Снейп, конечно… – задумалась девушка. – Можно подождать, пока твой отец поправится и вернется на работу. Он уже провожал Гарри на дисциплинарное слушание, так что никто не удивится. А за дверями Министерства его будут встречать Грюм, Кингсли, да хоть Орден в полном составе!

- Нет, мы не будем ждать, – решительно прервал их спор Гарри. – Артур еще в Мунго, и потом ему нужно время на выздоровление, мы не можем ждать так долго. За это время Волдеморт наверняка найдет способ выкрасть пророчество!

- И что же нам делать? – как можно растеряннее спросила Гермиона.

- Я попрошу Люпина. Уверен, он согласится, – ответил Гарри. – Но это только в том случае, если Фадж действительно отдаст пророчество мне. Если откажет, тогда мы никому ничего не расскажем, и будем придумывать другой план, – он обвел взглядом друзей в ожидании ответа.

- Ну, если пока от нас требуется только написать письмо и ждать ответа, то, я думаю, мы по крайней мере могли бы попробовать, – высказал свое мнение Рон.

- Я согласна с Роном. Попробовать мы должны, – согласно кивнула Гермиона.

- В таком случае, ты же поможешь мне написать письмо? – лукаво улыбнулся подруге Гарри.

- Я сама его напишу, а ты перепишешь своей рукой, – вернула ему улыбку Гермиона.

На следующее утро из окна дома на площади Гриммо вылетела белая полярная сова с привязанным к лапе письмом на имя министра магии Корнелиуса Фаджа.

Все шло по плану.

====== Глава 23. ======

Комментарий к Глава 23. ! Часть текста заимствована из оригинального романа “Гарри Поттер и Дары Смерти” авторства Джоан Роулинг, перевод издательства “Росмэн”

Ответа из Министерства не было ни на следующий день, ни на второй, ни на третий.

С каждым днем Гермиона все больше нервничала. А что, если письмо затерялось в Министерстве и вовсе не дошло до Фаджа?.. Или он выбросил его в камин, не читая?.. Или Люциуса не оказалось поблизости, и он не в курсе запроса Поттера?.. А если она ошиблась, и этим заданием Волдеморта занимается вовсе не Малфой?..

Последняя мысль казалась абсурдной даже ей самой, поскольку ни у кого из известных им Пожирателей доступа в Министерство не было, но ведь они могли знать не всех… Нет, у нее, конечно, был план на случай, если затея с письмом по какой-то из причин провалится, но, чем дольше они ждали, тем выше была вероятность, что Гарри что-нибудь выкинет, и все ее планы полетят в трубу.

Время ожидания она коротала, живо представляя себе Люциуса Малфоя, который вертится ужом на сковородке в попытках уговорить Фаджа отдать Поттеру пророчество и при этом не выдать свой интерес. Гермиона понимала сложность его задачи, но сочувствия к Малфою-старшему не испытывала ни капли, скорее, мысли о его мучениях ее забавляли.

Чтобы не тратить время зря, Гермиона решила навестить “Гринготтс”. Пора наконец разобраться со своим наследством и поставить точку во всей этой истории с Розье.

Сославшись на крайне срочную необходимость покупки некоторых личных деталей гардероба, чтобы избавиться от ненужного сопровождения и крайне любезных предложений Молли купить все нужное для нее, погожим утром вторника Гермиона в одиночестве оказалась у дверей “Дырявого котла”. Никто не заинтересовался девушкой, с ног до головы закутанной в плотную черную мантию, и уже через полчаса она вошла в холл банка “Гринготтс”.

До этого дня она никогда не заходила в банк дальше обменника при входе, где можно было поменять фунты на волшебные деньги. Сейчас же она дошла до конца зала и обратилась к самому главному гоблину.

Гермиона опасалась, что поднимется шум и совершенно лишний ажиотаж, но, к ее удивлению, гоблин и бровью не повел. Вызвал своего помощника, и клиентку быстро увели в отдельный кабинет.

Никаких сложностей не возникло. Банковский служащий удостоверился в подлинности документов и церемонно передал ей ключи: от поместья и сейфа. А потом осторожно вложил ей в ладонь небольшой шарик из розового агата:

- Это одноразовый порт-ключ в поместье. Сожмите его в руке, когда захотите туда отправиться. Владение ненаносимо и окружено защитными чарами, так что иначе вам туда не попасть, – объяснил гоблин. – Желаете посетить свой сейф прямо сейчас?

- Да, пожалуйста, – приняла его предложение Гермиона, незаметным движением поднося ключи и шарик к пряжке ремня, в которой они немедленно исчезли, и бросая взгляд на часы. Время у нее еще было.

- Тогда прошу мисс Розье следовать за мной, – беря в руки кожаный мешок, в котором лязгнуло что-то металлическое, важно распорядился гоблин.

Гермиона помнила рассказ Гарри про то, как он посещал свой сейф с Хагридом еще на первом курсе, так что поездка на тележке вглубь под землю не стала для нее неожиданностью.

А вот при виде огромного дракона девушка обомлела.

От долгого пребывания под землёй чешуя чудовища стала бледной и шелушилась, глаза были молочно-розового цвета. К тяжёлым железным браслетам на задних лапах дракона крепились цепи, приделанные к вбитым в скальную породу кольям. Огромные шипастые крылья были тесно прижаты к туловищу, в развёрнутом виде они заполнили бы весь подземный зал. Дракон повернул к пришедшим безобразную голову, заревел так, что задрожали каменные стены, и, разинув пасть, выпустил струю огня.

Ее сопровождающий достал из мешка какие-то металлические приспособления, которые при движении издавали громкий металлический звон. Дракон попятился назад, а гоблин быстро подошел к двери сейфа и приложил к ней ладонь. Дверь плавно отъехала в сторону, а факелы на стенах внутри вспыхнули ярким огнем.

Гермиона приоткрыла рот от удивления.

Да уж, небольшое наследство!.. Да тут было столько золота, что при желании можно в нем поплавать, как Скрудж Макдак в известном мультфильме.

- Сколько здесь… вы можете назвать сумму? – внезапно севшим голосом спросила Гермиона своего сопровождающего.

- Пять миллионов восемьсот двадцать две тысячи триста пятьдесят шесть галлеонов. Изначальная сумма при открытии сейфа составляла четыре миллиона галлеонов, остаток суммы – это инвестиционный доход, полученный в результате одобренных операций, – отчеканил гоблин.

Гермиона поперхнулась сырым воздухом подземелья. Почти шесть миллионов!.. Немыслимая сумма, просто невозможная!

Войдя внутрь сейфа, девушка осмотрелась. Недолго думая, взяла кожаный мешочек, набитый монетами – на всякий случай, деньги лишними не бывают, и тут заметила у стены небольшую шкатулку. Вещица отправилась в ее сумку вслед за кошельком – потом посмотрит, что в ней.

- Если мисс желает, – проскрипел гоблин, – банк “Гринготтс” может предоставить несколько вариантов зачарованных кошелей, связанных с вашим сейфом. Возможен как вариант периодического пополнения, так и неограниченной связи.

- Я боюсь, мне нужны подробности, – осторожно сказала Гермиона.

- Вы можете установить период и сумму пополнения. Например, месяц и тысяча галлеонов. Таким образом, раз в месяц ваш кошель будет пополняться на означенную сумму. Либо не устанавливать лимитов, и тогда вам будет доступна вся сумма, хранящаяся в сейфе, без необходимости посещения банка. Разумеется, это касается лишь денег, и не относится к иным предметам и реликвиям, – объяснил гоблин.

- Что ж, тогда я предпочту вариант без ограничения и сроков, – подумав, выбрала Гермиона.

Не найдя больше ничего для себя интересного, Гермиона кивнула гоблину в знак того, что она закончила и желает уйти.

В дом на площади Гриммо девушка добралась без происшествий. Семейство Уизли навещало Артура, прихватив с собой Гарри, а Сириус, видимо, был где-то наверху. Порадовавшись, что никто ей не помешает, Гермиона быстро поднялась в свою спальню, закрыла дверь и достала из сумки шкатулку.

Маленькая с виду, вещица оказалась совершенно бездонной внутри. Одно за другим вынимала Гермиона из нее колье, серьги, кольца, диадемы, переливающиеся блеском десятков драгоценных камней, а им все не было конца. Не то чтобы она была в таком уж восторге от украшений, но это были вещи ее родной матери, и она, наверное, все это носила…

Наконец Гермиона прекратила перебирать сокровища, отложив в сторону маленькие сережки-гвоздики с изумрудами, пару тонких изящных колец, круглую гладкую подвеску белого золота на тонкой цепочке и невероятной красоты маленький кинжал гоблинской работы в узких ножнах, с инкрустированной изумрудами и бриллиантами рукояткой. Остальное исчезло в глубинах шкатулки, а та отправилась на дно сумки.

Пайн уже начал ее обучать работе с холодным оружием, но пока её навыки ограничивались только метанием ножей в цель, и в этом девушка собой вполне заслуженно гордилась. Достав из ножен кинжал и внимательно осмотрев лезвие, Гермиона взмахом руки бросила его в стену. Оружие вошло в камень стены по самую рукоятку, будто в масло.

Волшебница призвала нож манящими чарами, но он даже не шелохнулся. Достала палочку и попробовала еще раз. Опять ничего. Тогда Гермиона поднялась со стула, подошла к стене и легко вынула кинжал. “Зачарован и невосприимчив к магии, – поняла она, – полезно”.

Наложив на отобранные ею украшения и ножны кинжала отталкивающие чары, девушка надела кольца и серьги, а кинжал вернула в ножны и воткнула в волосы.

Наверное, было странно надевать украшения, заколдовав их так, чтобы никто не заметил, но иметь что-то от матери оказалось неожиданно важным, и Гермиона не стала сопротивляться этому порыву.

Потратив еще полчаса на трансфигурацию мелкого мусора в кучку фальшивых галеонов и наложение на них и свою подвеску связующих чар, гриффиндорка осталась чрезвычайно довольна своей работой.

Осталось только незаметно спрятать мешочек с галлеонами в условленном месте, чтобы Снейп смог их забрать перед собранием, не вызвав подозрений.

====== Глава 24. ======

Прошла целая неделя с отправки письма, когда в окно спальни Поттера влетела незнакомая сова. Она планирующим движением пересекла комнату и уронила на кровать Гарри большой пергаментный конверт, который несла в клюве. Потом заложила элегантный вираж, вылетела в то же окно и унеслась прочь.

Дрожащими руками Гарри подхватил конверт, разорвал его и достал письмо. Сердце билось где-то поблизости от кадыка.

Уважаемый мистер Поттер! Министерство Магии рассмотрело ваш запрос об ознакомлении с Пророчеством N1742 “С.П.Т. И А.П.В.Б.Д. Темный Лорд и Гарри Поттер (?)”.

К сожалению, Министерство не вправе удовлетворить вашу просьбу о выдаче пророчества, поскольку ваша связь с данным пророчеством не доказана в полной мере. Однако вы можете ознакомиться с содержанием Пророчества в пятницу, 18 ноября, в 18.00 в Отделе Тайн.

С пожеланиями доброго здоровья, Корвус Текертон, заместитель начальника Отдела Тайн, сектор Пророчеств и предсказаний.

Не зная, радоваться ему или огорчаться, Гарри сунул письмо в карман и рванул в комнату Гермионы.

Не тратя времени на то, чтобы постучать, парень ворвался в спальню подруги и бросил письмо ей на стол, прямо на книгу, которую читала Гермиона.

Бегло просмотрев письмо, девушка откинулась на спинку стула, прикрыла глаза и задумалась.

В письме был написан какой-то бред. Пророчества хранились в стеклянных шарах, которые содержали в себе те же воспоминания, которые показал ей Дамблдор. Чтобы ознакомиться с содержанием пророчества, как Гарри любезно предложил сотрудник Министерства, его придется разбить, так что это все чушь собачья. Им нужно, чтобы Гарри взял шарик с полки, а потом его сразу отберут. Значит, их будут ждать прямо там, в зале пророчеств, и весь план летел к чертям.

Впрочем, если это будет Люциус, то не все еще потеряно. Он хочет поиграть? Что ж, лорд Малфой, давайте поиграем.

Гермиона открыла глаза и посмотрела на Гарри, который все еще переминался с ноги на ногу у ее стола и ждал, что она скажет.

- Мы подменим пророчество, Гарри. Создадим такой же шарик, и, как только ты заберешь настоящее пророчество, нужно будет их подменить. А дальше… скажешь, что передумал, испугался, не готов, в общем, наплетешь какой-нибудь чуши, можешь даже блевальных батончиков у Фреда и Джорджа попросить, положишь подделку на полку и быстро уйдешь.

- И ты думаешь, невыразимцы не заметят подмены? – скептически поднял брови Поттер.

- Во-первых, я не думаю, что там будут прямо “невыразимцы”. Конец рабочего дня, пятница, наверняка все уже разойдутся по домам, и сопровождение тебя спихнут на какого-нибудь бедолагу. Если даже тебе и придется применить к нему легкий Конфундус, беда невелика.

- А во-вторых? – продолжал сомневаться Гарри.

Предложение наложить на чиновника Министерства Конфундус от очень правильной Гермионы его смутило.

- А во-вторых, они не станут брать в руки пророчество с полки, чтобы проверить, настоящее оно или нет. Не идиоты же они, в самом деле, – заверила его Гермиона.

- Тогда идем кЛюпину?

- Я слышала, что он придет только вечером, так что придется подождать, – с сожалением в голосе остановила друга девушка.

Гарри отправился на поиски Рона, чтобы показать ему письмо и обсудить новый план, а Гермиона, чтобы скоротать время до вечера, занялась изготовлением подделки. Проще всего было бы, конечно, просто создать копию с реального шара, но Гарри этими чарами не владеет, да и времени на это не будет. Гермиона была уверена, что Пожиратели появятся в то же мгновение, как пророчество окажется в руках Поттера.

Оставалось только надеяться на то, что Волдеморт знал, что делал, и показывал в снах Гарри все именно так, как оно выглядит на самом деле. Извлечь образ шара из головы друга не составило для ведьмы никаких сложностей, он так усиленно думал о пророчестве и Отделе тайн, что даже не пришлось копаться в его воспоминаниях – пресловутый шарик занимал все его мысли.

Так что Гермиона взяла первое, что попалось ей под руку – одну из своих шариковых ручек, и трансфигурировала ее в стеклянный шар подходящего размера. После чего задумалась, создала нужную картинку в своей голове, и легко, дотронувшись палочкой, вытянула серебристую нить из виска и поместила в шар. Потом поразмышляла еще мгновение, взмахнула палочкой – и рядом с шаром появилась его точная копия. С улыбкой полюбовавшись своей работой, Гермиона спрятала шары в пряжке ремня и спустилась вниз, где уже начинали собираться к ужину волшебники.

Скандал был грандиозный.

Разумеется, все надежды Гарри на то, что Римус просто так согласится сходить с ним Министерство, забрать пророчество, которое они вот уже полгода всем Орденом охраняли, и с риском нарваться на толпу Пожирателей смерти вернуться на Гриммо, разлетелись в пух и прах в ту самую минуту, когда они втроем сознались, что подслушали все, что было сказано на последнем собрании, да еще написали запрос в Министерство.

Казалось, Люпин готов был взвыть прямо сейчас, не дожидаясь полнолуния. Он схватился за голову и бегал кругами по гостиной дома Блэков, что-то невнятно бормоча себе под нос и издавая странные восклицания.

Минут через десять Римусу удалось взять себя в руки. Тоном, не терпящим возражений, он прочитал друзьям целую лекцию об их безответственном и крайне легкомысленном поведении, после чего велел оставаться на месте и НИЧЕГО не предпринимать, а сам пошел оповещать членов Ордена о внеочередном срочном собрании.

- А мог бы и покусать, – ошарашенно пробормотал Рон, как только их бывший профессор скрылся за дверью.

Видеть в таком состоянии обычно крайне сдержанного и вежливого Люпина ему еще не приходилось.

- Он еще успеет, при желании, – неуверенно ответил ему Гарри.

Их затея почему-то больше не казалась ему хорошей идеей, и очень захотелось отмотать время назад и не посылать никуда проклятое письмо.

- Да ладно вам! – пресекла панические настроения Гермиона. – Они же сами хотели перепрятать пророчество, вот только не знали, как это сделать. Мы только облегчили им задачу! Вот увидите, они согласятся.

Вскоре поднялся шум, дом стал наполняться голосами и звуками шагов, оповещающими, что члены Ордена стали прибывать.

Впервые их допустили к собранию Ордена Феникса.

Когда Люпин коротко изложил суть произошедшего, поднялась невероятная суета. Грюм и Бруствер кляли их на чем свет стоит, упрекая, что отправить письмо Фаджу и лично Волдеморту – это почти одно и то же, Молли ахала и вздыхала, причитая, что Гарри подверг себя ужасной опасности, Сириус заступался, горячо настаивая, что давно пора уже перейти к активным действиям… только Снейп сидел молча, как будто его это совершенно не касалось, и не удостоил троицу ни единым взглядом.

Потратив не один час на споры, члены Ордена не без вмешательства Снейпа сошлись, наконец, на том, что Гарри, конечно, поступил глупо и неосмотрительно, но раз уж представилась такая возможность, пророчество необходимо забрать.

Люпин вызвался сопровождать Гарри. Бруствер и Тонкс будут ожидать их в Атриуме, а остальные члены Ордена возьмут на себя охрану на улице.

- А где будем мы с Гермионой? – не выдержал наконец Рон, устав слушать их планы, в которых о них не упоминалось ни словечка.

- А вы, – прошипел Снейп, – уже и без того натворили достаточно. Поэтому вы, мистер Уизли, останетесь здесь, и я надеюсь, что мистер Блэк в состоянии за этим проследить, а вы, мисс Грейнджер, сразу же после собрания отправитесь обратно в школу. Здесь вы уже сделали все, что могли.

Демонстративно грохнув стулом об пол, Гермиона поднялась со своего места и, приняв самый оскорбленный вид, на который только была способна, покинула помещение.

Как только дверь за ней закрылась, девушка почти бегом бросилась в спальню мальчиков.

Отыскать в чемодане Гарри мантию-невидимку труда не составило. Гермиона быстро спрятала ее в бездонную пряжку, оставила на столе фальшивое пророчество для Гарри, и только тогда пошла в свою комнату собирать вещи.

Комментарий к Глава 24. Господа, а порекомендуйте, пожалуйста, автору фанфиков по Драмионе на почитать.

Миди-макси, завершенных или живых впроцессников. Живых – чтобы не глава раз в три месяца, а почаще б…

====== Глава 25. ======

Когда собрание закончилось и все всё обсудили во всех подробностях и раз двадцать по кругу, наконец, волшебники стали расходиться.

Профессор Снейп дал знак Гермионе следовать за собой и покинул штаб-квартиру одним из первых, не дав девушке и словом переброситься с друзьями. Хотя, откровенно говоря, учитывая мрачное лицо Рональда – не больно-то и хотелось.

Отойдя в какой-то безлюдный проулок, мужчина схватил гриффиндорку за локоть, и они вместе трангрессировали на опушку Запретного леса. Локоть, как ни удивительно, все еще оставался при ней: судя по тому, каким взглядом её сверлил Снейп – он бы с большим удовольствием скормил его кому-нибудь из милых зверушек Хагрида. Вместе со всей остальной Гермионой.

- Вы взяли мантию? – спросил зельевар.

- Разумеется, – коротко бросила Гермиона, движением руки призывая мантию-невидимку из пряжки.

- Завтра и послезавтра будьте любезны показаться на завтраке и всех уроках, – распорядился Снейп. – Потом выйдете из школы под мантией и трансгрессируете прямо в Лондон, вход для посетителей, код шесть-два-четыре-четыре-два. Ожидайте Поттера у входа для посетителей, они прибудут к пяти, чтобы осмотреться и попытаться забрать пророчество раньше назначенного времени.

- Да, профессор, – Гермиона внимательно слушала Снейпа, раскрывающего детали придуманного ею самой плана, стараясь ничем себя не выдать.

Она уже набросила на себя мантию и повернулась в сторону замка, собираясь уходить, когда преподаватель окликнул ее:

- Мисс Грейнджер, – без обычной враждебности вдруг заговорил он, – зачем вам это нужно? Поттера будут ждать, а вам никто не поможет, потому что никто даже не знает о вашем присутствии. Если бы вы отдали мантию невидимости Грюму, от этого было бы больше пользы.

- О моем присутствии будет знать Гарри, – уверенно ответила Гермиона. – Идея с письмом в Министерство была моей, и я не могу просто подставить его и остаться в стороне. А Грюм никогда бы на это не согласился, если бы знал, для чего все это нужно на самом деле.

Больше по дороге к замку они не обменялись ни словом.

Чем ближе была пятница, тем сильнее Гермиона нервничала.

Она, как примерная студентка, спускалась на завтрак и обед в Большой зал, отвечала на вопросы преподавателей и готовила домашнюю работу в библиотеке. Даже подумывала пойти и на ужин, но решила, что это будет перебор, учитывая, что она ни разу не показывалась по вечерам в Большом зале с начала этого года. Необходимо было, чтобы все заинтересованные лица убедились: Гермиона Грейнджер в замке, и не намерена его покидать. И гриффиндорка прилагала все усилия, чтобы быть весьма убедительной.

Без регулярных тренировок, к которым девушка за полгода уже привыкла настолько, что они стали необходимостью, тело ныло, а магия бурлила в ней, искря на кончиках пальцев. Гермиона старалась лишний раз не прикасаться к волшебной палочке даже на уроках, опасаясь ненароком разнести половину замка, а за закрытой дверью дортуара посвящала все свое время оттачиванию необходимых чар.

Все было готово. Продумано. Предусмотрено. Оставалось лишь считать часы до 17.00 пятницы и сохранять спокойствие и холодную голову. Особенно – холодную голову!

Это было бы даже не сложно. Раз за разом она повторяла себе, что Рональда в Министерстве вообще не будет; что Гарри никто не тронет, по крайней мере, пока пророчество в его руках; что Люпин – прекрасный волшебник, он был в Ордене еще до её рождения и опыта у него уж точно побольше, чем у неё; что наверху их будут ждать мракоборцы, которых можно будет позвать в любой момент при помощи монет… Все эти доводы, которые девушка твердила себе по кругу, словно мантру, неплохо работали. Успокаивали. Вселяли уверенность.

Однако умная гриффиндорка кое-чего не учла.

За всеми тревогами она напрочь забыла о Малфое. Драко Малфое.

Конечно, в первую очередь все представление со школой и уроками затевалось ради него, точнее, его отца. Если бы Люциусу взбрело в голову убедиться, что Грейнджер в школе, и никакие данные им обеты не помешают миссии – Драко мог с чистой совестью подтвердить, что подружка Поттера благополучно вернулась в Хогвартс. А кроме этого, ей не было до слизеринца никакого дела. Не должно было быть. И совместные уроки Травологии и Зельеварения никоим образом не нарушали её планов и душевного спокойствия.

Однако Малфой не был бы Малфоем, если бы не чхать хотел на весь её душевный покой и планы. Как будто девушке мало было беспокойства за Гарри и Люпина, так еще и он не преминул нарисоваться в самый неподходящий момент, перехватив ее в коридоре после урока. Гермиона только и успела сдавленно охнуть, когда цепкие пальцы сомкнулись вокруг её запястья и потащили за собой в какую-то темную, тесную для двоих нишу.

- Тебя долго не было, Грейнджер, – бросил блондин вместо приветствия, внимательно изучая её, словно редкий экземпляр.

- А ты скучал? – огрызнулась девушка.

- Я с удовольствием покажу тебе, как я скучал, но в другом месте и в другое время. Как насчет утреннего кофе? – парень нахально ухмыльнулся.

- У меня другие планы, Малфой, отложим свидания до следующей недели, ладно?

Гермионе было уже наплевать, что Малфой о ней подумает, свидание так свидание, главное было убедить его не искать ее в ближайшие пару дней. Мерлин знает, где она их проведет и в каком состоянии.

Внезапно парень наклонился к ней так близко, что она почувствовала его дыхание на своем лице.

- Мой отец интересовался, в школе ли ты, Грейнджер, – почти зашипел Малфой ей в лицо, удерживая девушку за локоть.

- И что ты ему ответил? – спросила Гермиона, игнорируя резко участившийся пульс и мгновенно вспотевшие ладони. .

- Что каждый день вижу тебя на уроках, – ответил парень. – Может, ты объяснишь, во что вляпалась на этот раз?

- Очевидно, в неудачное замужество, – бросила ему в лицо Гермиона. – С семьей жениха, знаешь, не очень повезло!

Она вырвала руку из его хватки и выскользнула из ниши, не давая ему ни малейшего шанса ответить. Как будто бы он собирался!..

Гриффиндорка быстро пошла прочь, оставив оторопевшего слизеринца стоящим посреди школьного коридора в одиночестве. Сердце стучало где-то у самого горла. Люциус хотел убедиться, что она в Хогвартсе и не помешает его планам. Значит, в Министерстве будет именно он! Вряд ли один, конечно, но это сильно повышает их шансы.

Едва дождавшись конца уроков, Гермиона вихрем понеслась в свою комнату. Выложив из сумки лишнее, она еще раз проверила, все ли на месте, накинула мантию-невидимку и, никем не замеченная, выскользнула из замка. Добраться до границы антитрансгрессионного поля было пустяковой задачей. Достигнув той самой опушки, куда они прибыли со Снейпом два дня назад, Гермиона трансгрессировала.

Она появилась в Лондоне в маленьком переулке, за мусорным баком, за которым возвышалась ярко-красная, освещенная теплым желтым светом телефонная будка. Внимательно осмотрев оба конца переулка и убедившись, что у нее есть как минимум минута, пока никто сюда не войдет, Гермиона скользнула в будку, сняла трубку и быстро набрала нужные цифры: 62442. Тотчас же в будке зазвучал прохладный женский голос:

- Добро пожаловать в Министерство магии. Назовите, пожалуйста, ваше имя и цель посещения.

- Джейн Доу, – ляпнула Гермиона первое, что пришло ей в голову, – хочу бросить монетку в Фонтан дружбы волшебников.

- Благодарю вас, – произнес прохладный женский голос, – Посетитель, возьмите, пожалуйста, значок, и прикрепите его к мантии спереди, – в углубление для возврата неиспользованных монет выпал значок “Джейн Доу, магический туризм”. – Уважаемый посетитель, вам необходимо пройти досмотр и зарегистрировать вашу палочку у дежурного колдуна, чей пост находится в дальнем конце атриума.

Пол телефонной будки содрогнулся, и мостовая поплыла вверх мимо её стеклянных стенок.

Оказавшись в атриуме, Гермиона быстро отошла в сторону и прислонилась к стене.

До пяти вечера оставалось еще чуть меньше часа, так что оставалось только ждать.

====== Глава 26. ======

Комментарий к Глава 26. ! Часть текста заимствована из оригинального романа “Гарри Поттер и Принц-полукровка” авторства Джоан Роулинг, перевод издательства “Росмэн”.

Стрелка часов уже пересекла отметку в пять часов, и атриум наполнился волшебниками, спешащими по домам, когда наконец-то из входа для посетителей вышли Гарри и Римус Люпин. Гермиона мягко оттолкнулась от стены и, пристроившись прямо за спиной Гарри, последовала за ним шаг в шаг.

Дождавшись, пока они подойдут к дежурному волшебнику, чтобы зарегистрировать палочки, Гермиона приблизилась к Поттеру и шепнула ему прямо на ухо:

- Гарри, это Гермиона. Я буду у тебя прямо за спиной. Не показывай вида.

Гарри в первую секунду дернулся, но потом замер, как ни в чем не бывало. Они прошли через золотые ворота к лифтам. Римус нажал ближайшую кнопку со стрелкой вниз, раздался лязг, и кабина появилась в поле их зрения почти мгновенно. С грохотом, отдавшимся эхом, разъехались золотые решётки, и Люпин шагнул внутрь. Гарри чуть споткнулся, давая возможность Гермионе проскользнуть в лифт мимо него, после чего ткнул пальцем в кнопку с цифрой девять, решётки с лязгом сомкнулись, и лифт, натужно гремя, пополз вниз.

Спустя очень долгие пятьдесят четыре секунды лифт остановился, прохладный женский голос сказал: “Отдел тайн”, и решётки разошлись в стороны. Они выбрались в коридор, где всё было неподвижно – только лёгкий порыв ветерка, поднятого лифтом, колыхнул пламя ближайших факелов.

Гарри повернул к простой чёрной двери. На протяжении долгих месяцев он видел её во сне – и вот наконец увидел наяву.

Римус и Гарри переглянулись, как бы совещаясь, стоит ли попытать удачу и войти, но в этот момент дверь распахнулась и на пороге возник человек невысокого роста с огромной круглой лысиной, слегка поблескивающей в свете факелов.

- Мистер Гарри Поттер? – равнодушно спросил он, обращаясь к пустому месту между Римусом и Гарри

- Да, это я, – помахал рукой парень, пытаясь привлечь внимание лысого коротышки.

Тот, так и не взглянув на него, развернулся и пошел вглубь помещения, не сказав больше ни слова.

Посетители обменялись недоуменными взглядами и двинулись следом. Гермиона под мантией-невидимкой последовала за ними, раздумывая, снять с невыразимца Империус, вырубить его или пока оставить так. Здраво рассудив, что найти дорогу с ним будет проще, а оглушить она всегда успеет, девушка решила раньше времени не обнаруживать своего присутствия.

Они вошли в просторную круглую комнату.

Все здесь было чёрным, даже пол и потолок, вокруг всей комнаты через равные интервалы были расположены одинаковые чёрные двери без ручек и табличек, а между ними горели синим пламенем свечи в канделябрах. Их холодный мерцающий свет, отражаясь на гладком мраморном полу, делал его похожим на темную воду под ногами.

Невыразимец пересек комнату, открыл дверь напротив входа и прошел дальше, не оборачиваясь и не обращая на своих спутников никакого внимания. Гарри и Римус, чуть помедлив, двинулись следом. Гермиона, замыкавшая шествие, задержалась на пару мгновений, оставляя на двери, через которую они вошли, едва заметную метку, и затем поспешила за ними.

За дверью, в которой скрылась блестящая лысина их сопровождающего, ждал танцующий, искрящийся бриллиантовый свет. Когда их глаза привыкли к блеску, они увидели, что со всех сторон на них смотрят циферблаты часов – большие и маленькие, стоячие и настенные, они висели между книжных полок и покоились на столах, расставленных вдоль всей комнаты, так что их деловое неумолимое тикание наполняло ее, точно звуки шагов крохотной марширующей армии. Танцующий, переливчатый свет исходил от высокого стеклянного сосуда куполообразной формы, стоявшего в дальнем конце комнаты.

Невыразимец пересек комнату и скрылся за единственной дверью позади стеклянного сосуда, по-прежнему не оглядываясь, и им ничего не оставалось, как последовать за ним.

Наконец они достигли цели.

Перед ними был зал, высокий, как в соборе, где не было ничего, кроме бесконечных стеллажей с маленькими пыльными стеклянными шариками. Кое-где к полкам были прикреплены зажженные канделябры, и шарики тускло блестели в их лучах. Здесь, как и в круглой комнате, свечи тоже горели синим пламенем. В зале было очень холодно.

Их провожающий куда-то исчез, и они остались, кажется, совершенно одни. Гермиона закрыла глаза и сосредоточилась, отыскивая следы магии. Впрочем, из этого ничего не вышло: магией было пропитан каждый дюйм пространства.

Тогда она сконцентрировалась на поиске жизненной энергии, и в темноте на обратной стороне ее век зажглись золотые силуэты: один, два, три… Гермиона насчитала вдалеке девять фигур, стоявших вытянутым кругом.

“Понятно, окружили со всех сторон, мышь не проскочит, – оценила ситуацию девушка. – Интересно, как Люциусу удалось протащить сюда десяток Пожирателей так, что никто не заметил?.. “

Гарри знал, куда идти, и без провожатого. Быстро и четко они продвигались вдоль стеллажей, пока не остановились наконец у стеллажа с номером девяносто семь.

Гермиона быстро сделала два шага и встала рядом с Гарри. Легко коснувшись его локтя, она чуть развела полы мантии-невидимки, показывая ему руку, готовую перехватить шарик с пророчеством.

Гарри едва заметно кивнул и быстро окинул взглядом полки. Под одним из шаров, покрытым толстым слоем пыли, был приклеен пожелтевший ярлычок. На нем тонким, почти неразборчивым почерком была написана дата – примерно семнадцать лет назад, а под ней стояло: “С.П.Т. – А.П.В.Б.Д. Темный Лорд и Гарри Поттер (?)”.

Юноша глубоко вдохнул, протянул руку и быстрым, стремительным движением сунул ее в карман, успев бросить шарик в протянутые руки Гермионы.

И тут, прямо за их спинами, раздался голос. Кто-то сказал спокойно, чуть растягивая слова:

- Очень хорошо, Поттер. А теперь повернись, медленно и без глупостей, и отдай его мне.

Черные силуэты, возникшие неизвестно откуда, обступили их слева и справа, отрезав все пути к бегству. Глаза блестели сквозь прорези капюшонов, с десяток палочек с горящими кончиками были направлены прямо им в сердце.

- Дай его мне, Поттер, – с расстановкой повторил голос, и его обладатель, Люциус Малфой, протянул к Гарри руку ладонью вверх.

Внутри у Гарри все перевернулось. Они были в ловушке, и даже Гермиона под мантией-невидимкой едва ли могла от них ускользнуть.

- Ну же, Поттер, – снова сказал Малфой.

- Я так не думаю, мистер Малфой, – раздался голос Гермионы, и в ту же секунду появилась она сама, оказавшись между Пожирателями и Римусом с Гарри.

Люциус побледнел и чуть опустил палочку.

- Какая неожиданная встреча, мисс Грейнджер. Разве вы не должны быть сейчас в школе? – пропел аристократ, растягивая слова чуть больше обычного.

- А вы, мистер Малфой, разве не должны быть сейчас в Малфой-мэноре, в кругу семьи? – парировала Гермиона.

- Я должен быть именно там, где нахожусь, – высокомерно и холодно произнес Малфой. – А теперь хватит этих глупостей. Отдайте мне пророчество, и никто не пострадает.

Не успел он договорить, как Пожирательница смерти взвизгнула:

- Акцио, проро…

Гарри среагировал как раз вовремя. Забыв о том, что настоящее пророчество у Гермионы, он крикнул: “Протего!” прежде, чем Пожирательница успела произнести заклинание до конца, и, хотя шарик в его кармане даже не дернулся, никто не обратил на это внимания. А Гермиона в очередной раз возблагодарила мадам Талле за ее подарки.

- А он у нас шустрый, малютка Поттер, – сказала Беллатрикс, стащив с головы капюшон, – Ну что ж, ладно. Тогда…

- ПРЕКРАТИ НЕМЕДЛЕННО! – рявкнул на нее Люциус Малфой. – Если ты его разобьешь…

- Только попробуйте напасть на любого из нас, и оно разобьется, – Гарри достал шарик из кармана и слегка помахал им. – Не думаю, что ваш хозяин будет доволен, если вы вернетесь к нему с пустыми руками. Или я не прав?

Беллатрикс не двинулась с места. Не сводя с него глаз, она облизнула кончиком языка тонкие губы.

- Я думаю, господа, – безмятежно проговорила Гермиона, – мы можем решить проблему полюбовно. Вам так нужно пророчество? Хорошо, мы отдадим. Но, поскольку мы не очень-то вам верим, отдадим не здесь, где вы поубиваете нас, как котят, не моргнув глазом, а в атриуме. Мы войдем в будку и осторожно положим его на пол. После чего вы дадите нам уйти и заберете свой драгоценный шарик.

- О, милая маленькая грязнокровка смеет ставить нам условия? – пропела Беллатрикс. – Паршивое маггловское отродье забыло свое место? Да как ты смеешь, ты, недостойная целовать пыль под нашими ногами, поганая тварь…

- Не нападай! – попытался осадить ее Люциус.

- Да как ты смеешь открывать рот в присутствии настоящих волшебников, ты, грязная…

- ПОДОЖДИ, ПОКА ПРОРОЧЕСТВО БУДЕТ У НАС! – взревел Малфой.

Гермиона даже ухом не повела на инсинуации Беллатрикс, продолжая выжидательно смотреть на Малфоя.

- Хорошо, мисс Грейнджер. Вы и ваша зверушка уйдете в знак наших добрых намерений. А Поттер последует за вами только тогда, когда отдаст мне пророчество, без фокусов и прямо в руки. Не вздумай шутить с нами, Поттер, – наконец решился он.

- Никаких шуток, – ответил Гарри.

- Джагсон, Крэбб – вы сопроводите в атриум мистера Люпина. Макнейр, Эйвери, Руквуд, Мальсибер – с вами проследует мистер Поттер. А мы с Беллатрикс и господами Лестрейнджами прогуляемся в компании мисс Грейнджер. И без глупостей, пожалуйста: если один из вас дернется, двое других умрут очень, очень быстро. Поттер, держите пророчество крепче, мой вам совет.

Пожиратели разделились, беря каждого из своих подопечных в кольцо. Гермиона внимательно следила за Гарри, гадая, использует ли Волдеморт их связь прямо сейчас и явится сам, или придется все-таки нажать на Люциуса. Но друг сохранял абсолютно бесстрастное выражение лица, и о том, что творилось в его голове, оставалось только догадываться.

Гермиона положила руку на грудь, изображая волнение, и крепко сжала свой медальон пальцами, мысленно выжигая на его поверхности “Атриум. Спрячьтесь. Не нападать.”

Поочередно лифт поднял их назад, в атриум Министерства. Зал был, похоже, абсолютно пуст. Сейчас освещение здесь было слабее, чем днем: в каминах вдоль стен не горел огонь, и только золотые символы по-прежнему совершали на переливчато-синем потолке сложные волнообразные движения.

Группа, охранявшая Гермиону, поднялась последней, остальные уже ждали их у фонтана. К Пожирателям присоединился возникший из ниоткуда Нотт. Окружив пленников, они двинулись к телефонной будке, но в этот момент…

- Не так быстро, – раздался высокий холодный голос.

Высокий, худой, в черном капюшоне, жуткое змеиное лицо, бледное и иссхошее, багровые глаза с щелочками зрачков…

Лорд Волдеморт стоял посреди зала, направив палочку на группу людей, и все они разом застыли на месте, не в силах шелохнуться.

====== Глава 27. ======

Комментарий к Глава 27. ! Часть текста заимствована из оригинального романа “Гарри Поттер и Принц-полукровка” авторства Джоан Роулинг, перевод издательства “Росмэн”.

- Итак, Люциус, ты в самом деле решил отпустить грязнокровку? – вкрадчиво спросил Волдеморт, устремив на Гермиону безжалостный взгляд своих красных глаз. – Грязнокровку, у которой мое пророчество?

- Мой господин, – срывающимся голосом произнес Малфой. Сейчас он не растягивал слова, и ,казалось, вот-вот начнет заикаться. – Но пророчество в руках у Поттера. Я лишь хотел избежать осложнений и лишнего шума…

Волдеморт расхохотался. Его смех не был веселым, он был жутким, страшным, пробирающим до костей хохотом сумасшедшего.

- Люциус, они обманули тебя. Эти жалкие детишки, школьники, провели тебя, как безмозглого пикси! – Волдеморт почти шипел, приходя во всю большую и большую ярость. – Я вижу правду, которая глядит на меня из никчемного мозга этого мальчишки. В его руках – не более, чем простая стекляшка, а ты, Люциус, послушно плясал под его дудку!

Пользуясь тем, что на нее больше не смотрели, Гермиона низко опустила голову, сжала медальон пальцами и выжгла новое сообщение: “ОН здесь”. Только бы они успели!.. Теперь их жизни зависят от того, успеет ли Орден поднять тревогу. С Волдемортом и десятком Пожирателей им троим не справиться.

- Девочка, – теперь Лорд обращался к ней. Пожиратели расступились, оставляя ее лицом к лицу со своим повелителем. – Отдай мне пророчество. Отдай его мне, или я убью вас всех, всех до единого, и все равно возьму то, что принадлежит мне.

Гермиона подняла на него взгляд. Медленно она подняла левую руку вдоль тела, одновременно призывая стеклянный шарик из своей пряжки, и когда ее ладонь оказалась на уровне плеча, в ней мягким сиянием переливалось пророчество, взявшееся будто ниоткуда. В следующую секунду вокруг ее руки закружились всполохи магии, и шарик повис в воздухе сам по себе, окруженный полупрозрачной голубоватой сферой.

- Тебе нужно это? – спросила она ледяным тоном у Волдеморта. – Ты его получишь, но, боюсь, все будет не так просто, как ты думаешь. Это, – она кивнула на голубое сияние вокруг шара, – минойская сфера. Весьма занимательная магия, хочу заметить. Реагирует на состояние создавшего ее волшебника. И так и норовит взорваться, уничтожив то, что в ней заключено. Если ее создатель, не дай Мерлин, умрет, она взорвется. Если расстроится или разозлится – она взорвется. А я полагаю, если ты причинишь вред моим друзьям, это меня очень расстроит… Так что давай мы оставим этот примитивный шантаж. Если тебе действительно нужно пророчество, ни одного волоса не упадет с моей головы и голов моих друзей.

Темный Лорд в ярости смотрел на нее. Казалось, он мог бы убить сейчас одним своим взглядом. Но девчонка не блефовала: он знал, что такое минойская сфера, она действительно может взорваться, даже если ее создателя просто сильно напугать. И убрать ее может только создатель, так что, Мордред ее подери, соплячка была права. Впрочем, он еще не проиграл.

- Глупая маленькая грязнокровка решила поиграть с Темным Лордом! Ты сама отдашь мне пророчество! Империо! – выкрикнул Волдеморт, но… ничего не произошло. Он как будто натолкнулся на каменную стену, а Гермиона продолжала стоять и холодно улыбаться ему в лицо.

- Это было опрометчиво, – проронила она, – Ментальные атаки, знаешь ли, могут сильно меня потрясти. Я же, в конце концов, обычный подросток, у меня неустойчивая психика, гормональные бури…

Воздух вокруг ощутимо нагрелся и буквально плавился от ярости темного волшебника. Какая-то девчонка, грязнокровка, поганая маггла смела противиться воле Темного Лорда, да еще на глазах его Пожирателей!..

Волна бешенства захлестнула его с головой. Он забыл на мгновение о пророчестве, о своих целях, даже о ненависти к Гарри Поттеру, все еще стоявшему столбом совсем близко к нему. Осталось лишь жгучее желание наказать за неповиновение, уничтожить, стереть мерзавку с лица земли…

- Авада Кедавра! – взревел он, и зеленый луч прорезал пространство Атриума.

Все замерли. А Гермиона, даже не сделав попытки достать палочку и защититься, лишь сделала скользящий шаг в сторону. Зеленый луч прошел через то место, где она только что стояла, и снес голову статуи благородного чародея из волшебного фонтана. Голова откатилась футов на двадцать, оставив на паркете глубокие царапины.

Внезапно статуи фонтана ожили. Статуя волшебницы бросилась на Беллатрикс. Та закричала и начала тщетно поливать ее заклятиями, но волшебница схватила колдунью и прижала к полу. Гоблин и эльф-домовик бросились в толпу Пожирателей, раскидывая их в разные стороны. Кентавр описывал круги вокруг волшебников, не давая им разбежаться, а безголовая статуя волшебника закрыла собой Гермиону, оттесняя ее в сторону от центра схватки.

- Тебе не следовало приходить сюда сегодня, Том, – раздался спокойный голос, и все головы повернулись к его источнику.

Перед золотыми воротами стоял Дамблдор. Чуть позади него – Кингсли, Сириус, Грюм и Тонкс.

Волдеморт поднял палочку, и еще один зеленый луч полетел, на этот раз в Дамблдора, но седовласый мудрец круто повернулся и исчез в вихре своей мантии.

Это как будто стало сигналом для остальных. Члены Ордена бросились вперед, осыпая заклятиями Пожирателей смерти, Гарри с Люпином, вдруг придя в себя, бросились в самую гущу схватки, а Гермиона послала оглушающее заклятие прямо в Люциуса Малфоя. Тот не успел отбить его и рухнул, как подкошенный.

Гарри увидел Сириуса, который сражался с одним из Пожирателей смерти в нескольких шагах от него так яростно, что их палочки превратились в сверкающие пятна. Кингсли дрался сразу с двумя. Тонкс посылала лучи заклятий в Беллатрикс. Тут он почувствовал под ногой что-то круглое и твердое и едва не упал – по полу, вращаясь, скользил волшебный глаз Грюма. Его хозяин лежал на боку с окровавленной головой, а сразивший его колдун уже мчался прямо на Гарри – это был Долохов, с лицом, искаженным гримасой свирепого ликования.

- Ну, Поттер, – он наискосок взмахнул палочкой, и в тот же миг Гарри воскликнул:

- Протего!

Мальчик почувствовал, как его полоснуло по лицу будто тупым ножом, сила удара была такой, что он упал, однако Щитовые чары спасли его от самого худшего.

Тем временем Дамблдор возник прямо за спиной Волдеморта. Он послал в Дамблдора очередное смертоносное заклятие, но промахнулся, и стол дежурного колдуна вспыхнул, как гора сухого хвороста.

Вскочив с пола, Гарри выкрикнул:

- Петрификус Тоталус!

Долохову свело руки и ноги, и он, отвердев, грохнулся на спину.

- Отлично, Гарри! – восхитился Сириус.

Они разом пригнулись – луч зеленого света чуть не угодил в Сириуса. Гарри увидел, как Тонкс по другую сторону комнаты упала посреди атриума, ее тело обмякло, а торжествующая Беллатрикс, развернувшись, кинулась в самую гущу схватки.

Дамблдор сделал неуловимое движение палочкой. Сила вырвавшегося из нее заклинания была так велика, что волшебников рядом с ним разметало, словно ветром, в разные стороны, и на сей раз, чтобы отразить чары, Волдеморту пришлось сотворить из воздуха сверкающий серебряный щит. Заклинание, каким бы оно ни было, не нанесло щиту видимого ущерба – он лишь загудел, точно гонг, и от этого звука у всех мурашки поползли по коже.

Гарри не увидел, что произошло потом: перед его глазами вырос Кингсли, сражающийся с Руквудом, чьё изрытое оспой лицо уже не закрывала маска. Ещё один зелёный луч блеснул над головой Гарри.

Гермиона, не сходя с места и не издавая ни звука, отбивалась от братьев Лестрейнджей с такой скоростью, что ее палочки не было видно. Когда они приблизились, Гермиона взмахнула левой рукой, и взявшиеся ниоткуда веревки опутали ноги братьев, притягивая их друг к другу. Лестрейнджи рухнули на пол, после чего Гермиона бросила в них Петрификус, связала Инкарцеро, и бросилась на помощь Люпину.

- Ты не собираешься убивать меня, Дамблдор? – воскликнул Волдеморт, и его красные глаза над щитом насмешливо сощурились. – Считаешь себя выше такой жестокости?

- Мы оба знаем, что есть другие способы погубить человека, Том, – негромко отозвался Дамблдор, продолжая наступать на Волдеморта, словно ничто на свете не могло испугать его, словно никакие вражеские усилия не смогли остановить эту спокойную поступь. – Готов сознаться, что я не получил бы удовлетворения, попросту отняв у тебя жизнь…

- Нет ничего хуже смерти, Дамблдор!.. – прорычал Волдеморт.

- Ты ошибаешься, – возразил Дамблдор, по-прежнему приближаясь к Волдеморту. Тон его был так небрежен, будто они собрались поболтать за кружечкой пива. Страшно было смотреть, как он идет на врага, и не думая защищаться. – Что ж, твоя неспособность понять, что в мире есть вещи, которые гораздо хуже смерти, всегда была твоей главной слабостью…

Еще один зеленый луч вырвался из-под серебряного щита. Теперь его принял на себя уже однорукий кентавр, галопом проскакавший перед Дамблдором. Он тут же рассыпался на сотни кусков, но не успели они коснуться пола, как Дамблдор отвел палочку назад и взмахнул ею, точно хлыстом. Из ее кончика вылетел тонкий, длинный язык пламени и обвил Волдеморта вместе со щитом. На мгновение показалось, что победа за Дамблдором, однако огненная веревка тут же обратилась в змею, которая сразу отпустила Волдеморта и, яростно шипя, повернулась к Дамблдору.

Волдеморт растаял в воздухе. Змея поднялась с пола, готовая к броску…

Посреди зала блеснула вспышка, и в ту же секунду Волдеморт появился снова – прямо над фонтаном, на постаменте, где совсем недавно возвышалось пять статуй. Новый зеленый луч полетел в Дамблдора из палочки Волдеморта, и змея бросилась на него…

Перед Дамблдором порхнул Фоукс – открыв клюв, он проглотил зеленый луч целиком, вспыхнул и упал на пол, маленький, сморщенный и бездвижный. В тот же миг Дамблдор сделал палочкой плавный, длинный жест – и змея, чуть было не вонзившая в него клыки, взлетела в воздух и растаяла струйкой черного дыма, а вода в фонтане поднялась и объяла Волдеморта, словно заключив его в кокон из расплавленного стекла.

В течение нескольких секунд Волдеморт – темная, неясная фигура с дрожащими расплывчатыми очертаниями – силился сбросить с себя эту удушающую массу… потом он исчез, и вода с шумом обрушилась обратно в бассейн. Часть ее выплеснулась наружу, залив начищенный паркет.

В это время Малфой пришел в себя и вскочил на ноги, оказавшись лицом к лицу с Гермионой. Он замер, глядя на неё в нерешительности, и встретился с ней взглядом. И тут в его голове раздался голос Гермионы:

- Перестаньте валять дурака, Люциус.

Малфой так оторопел, что слегка пошатнулся, не удержав равновесия. Он удивленно продолжал смотреть на девушку, думая, что ослышался.

- Не стойте столбом! – опять зазвенел в его голове голос Гермионы. – Продолжайте атаковать, я опущу щит, и вы меня оглушите. Слушайте внимательно. Во внутреннем кармане моей мантии два шара. Заберите их. Один – настоящее пророчество, второй – портал, который позволит вам отсюда уйти, его нужно сжать в руке для активации. Ну же!

Дважды повторять не потребовалось. Люциус бросился в атаку, поливая Гермиону оглушающими заклинаниями. В какой-то момент минойская сфера, все это время парившая вокруг девушки, вспыхнула и исчезла, а стеклянный шарик разбился о паркет, выпуская облачко серебристого пара. В ту же секунду Гермиона пропустила очередной выпад своего противника, и красный луч ударил ее прямо в грудь. Не теряя времени, Малфой бросился к девушке, быстро провел руками по ее телу, и – исчез.

В Атриуме стало тихо.

====== Глава 28. ======

Комментарий к Глава 28. ! Часть текста заимствована из оригинального романа “Гарри Поттер и Принц-полукровка” авторства Джоан Роулинг, перевод издательства “Росмэн”. Уверенный, что Волдеморт наконец бежал, Гарри осмотрелся в поисках Гермионы. Увидев ее неподвижное тело за постаментом фонтана, Гарри хотел было броситься к ней, но Дамблдор осадил его громовым возгласом:

- Не двигайся, Гарри!

Впервые в голосе Дамблдора прозвучал страх. Гарри не понимал, что его напугало: в зале не осталось никого, кроме членов Ордена, Пожиратели смерти валялись на полу, оглушенные и связанные, и только рыдания Беллатрикс разрывали тишину.

И тут шрам Гарри взорвался дикой болью, и он понял, что погиб. Это была невообразимая, нестерпимая мука…

Он больше не стоял в зале – он был обвит кольцами существа с красными глазами, так крепко скован по рукам и ногам, что не знал, где кончается его тело и начинается тело этого существа – они слились воедино, связанные болью, и пути к избавлению не было…

А потом существо заговорило устами Гарри – раздираемый мукой, он чувствовал, как открывается и закрывается его рот.

- Убей меня, Дамблдор…

Ослепленный и умирающий – каждая клеточка его тела взывала об освобождении, – Гарри сделался орудием в чужих руках.

- Если смерть – ничто, убей мальчика, Дамблдор!

“Только бы прекратилась эта боль, – думал Гарри, – пусть он убьет нас… решайся же, Дамблдор… смерть – ничто по сравнению с этим… А еще я снова увижу маму и папу… “

И тогда сердце Гарри переполнилось теплым чувством, кольца существа распустились, боль ушла. Гарри лежал на полу лицом вниз, без очков, дрожа так, словно под ним был лед, а не дерево.

А в зале перекатывалось эхо голосов, которых было гораздо больше, чем следовало.

Гарри открыл глаза и увидел свои очки у ног безголовой статуи, которая лежала на полу, растрескавшаяся и неподвижная. Надев очки, он приподнял голову и обнаружил длинный искривленный нос Дамблдора в нескольких дюймах от своего собственного.

- Как ты себя чувствуешь, Гарри?

- Н-нормально, – сказал Гарри. Его так колотило, что он не в силах был держать голову прямо. – Да, я… где Волдеморт, где… кто это здесь… что они…

В Атриуме было полно народу.

На полу отражались изумрудно-зеленые языки пламени, вспыхнувшего в каминах вдоль стены, и из них бесконечным потоком шли маги и волшебницы. Поднявшись на ноги с помощью Дамблдора, Гарри увидел золотые фигурки эльфа-домовика и гоблина, ведущих за руки Корнелиуса Фаджа. Министр магии выглядел совершенно ошеломленным.

- Он был здесь! – воскликнул человек в алой мантии, с волосами, собранными в хвост. Он указывал на кучу золотых обломков по другую сторону зала – туда, где каких-нибудь пять минут назад лежала плененная Беллатрикс. – Я видел его, мистер Фадж! Клянусь, это был Вы-знаете-кто! Он схватил женщину и трансгрессировал!

- Знаю, Уильямсон, знаю, я сам его видел… – промямлил Фадж. Под его мантией в полоску виднелась пижама, а задыхался он так, словно и только что пробежал несколько миль. – Клянусь бородой Мерлина… здесь… здесь! В Министерстве магии!.. Да как же так… в это невозможно поверить… честное слово… да как это может быть!..

Тем временем Дамблдор закончил осматривать Гарри, видимо, сочтя его состояние удовлетворительным, и отошел к Гермионе. Девушка уже пришла в себя и с интересом наблюдала за происходящим.

- Если вы соблаговолите осмотреться вокруг, Корнелиус, – сказал Дамблдор, делая шаг вперед, так что новоприбывшие вмиг обратили на него внимание (некоторые из них подняли палочки, другие просто воззрились с удивлением, статуи эльфа и гоблина зааплодировали, а Фадж так подскочил от неожиданности, что едва не потерял тапочки), – вы заметите несколько плененных Пожирателей смерти, ожидающих вашего решения относительно своей дальнейшей судьбы.

- Дамблдор! – воскликнул Фадж, оторопев от изумления. – Вы… здесь… Я… я…

- Несколько минут назад вы собственными глазами видели доказательство того, что последние полгода я говорил вам правду. Лорд Волдеморт возродился, вы много месяцев гонялись не за тем человеком, и пора вам наконец внять голосу рассудка!

- Я… не… то есть… – пролепетал Фадж, озираясь точно в надежде, что ему подскажут, как действовать дальше. Но все молчали, и он был вынужден продолжать: – Ну, хорошо… Долиш! Уильямсон! Уведите отсюда этих, – он махнул рукой в сторону связанных Пожирателей, – и позаботьтесь об их доставке в Азкабан! А вы, Дамблдор, вы должны рассказать мне во всех подробностях… Фонтан Волшебного Братства… Да что здесь случилось? – плачущим голосом спросил он, глядяна золотые остатки статуй волшебницы, чародея и кентавра.

- Мы обсудим это после того, как я отправлю Гарри и мисс Грейнджер обратно в Хогвартс, – сказал Дамблдор.

- Гарри… Гарри Поттера?..

Фадж мигом повернулся и уставился на Гарри, который стоял рядом с поверженной статуей, бережно поддерживая за талию Гермиону.

- Он… здесь?.. – спросил Фадж. – Но почему… что это значит?

- Я все объясню, когда мои ученики снова окажутся в школе, – терпеливо повторил Дамблдор.

Он подошел к отбитой голове золотого чародея, откатившейся в сторону от фонтана, и, направив на нее палочку, тихо произнес: “Портус!”. Голова налилась синим мерцанием и задрожала, стуча о паркет, а через несколько секунд снова потухла и застыла в неподвижности.

- Эй-эй, Дамблдор! – воскликнул Фадж, увидев, что Дамблдор поднял голову и направляется с ней обратно к Гарри. – У вас нет официального разрешения на этот портал! Вы не можете делать такие вещи прямо на глазах у министра магии. Это… это…

Но тут Дамблдор величественно посмотрел на него поверх своих очков-половинок, и его голос тут же сорвался и затих.

- Вы отдадите приказ удалить из Хогвартса Долорес Амбридж, – произнес Дамблдор. – Вы снимете все обвинения с Сириуса Блэка. Сегодня вечером я уделю вам… – Дамблдор вынул из кармана часы с двенадцатью стрелками и внимательно поглядел на них, – полчаса, которых вполне хватит, чтобы обсудить произошедшее во всех важнейших аспектах. После этого я должен буду вернуться в школу. Если вам и в дальнейшем понадобится моя помощь, я, разумеется, всегда буду рад оказать ее, не выезжая из Хогвартса.

Фадж вытаращил глаза еще сильнее, чем раньше; челюсть у него отвисла, а круглое лицо под взлохмаченными седыми волосами залилось розовым румянцем.

- Я… вы…

Дамблдор повернулся к нему спиной.

- Беритесь за портал, Гарри, Гермиона, – он протянул им золотую голову статуи, и ребята положили на нее руки.

- Вы, мисс Грейнджер, идите отдыхать, мы с вами поговорим позже. С тобой, Гарри, мы увидимся через полчаса, – тихо сказал Дамблдор.- Раз…два…три!..

Гарри словно подцепили крюком за живот – это ощущение было ему уже знакомо. Начищенный паркет ушел у него из-под ног – Атриум и Фадж с Дамблдором исчезли, и его понесло куда-то в вихре света и звука… Ноги Гарри ударились обо что-то твердое, колени его подкосились, и голова золотого чародея упала на пол с глухим металлическим стуком. Гермиона же, казалось, даже не покачнулась. Она протянула руку, помогая Гарри подняться. Они огляделись и поняли, что портал перенес их в кабинет Дамблдора.

Следующие полчаса прошли в молчании.

Гарри все еще немного трясло после того, как им попытался овладеть Волдеморт, и он пытался придти в себя и собраться с мыслями, теряясь в догадках по поводу того, о чем с ним хотел поговорить Дамблдор.

Гермиона же отчаянно хотела избежать расспросов друга о произошедшем в Министерстве. Заклинание Люциуса отразилось от её жилета, не причинив никакого вреда, но об этом совершенно никому не нужно было знать. Так что она старательно изображала боль в груди, а общее состояние ее после сопротивления Империусу Волдеморта, схватки с Лестрейнджами и проникновения в голову Малфоя и без того оставляло желать лучшего. Хоть девушка и держала лицо, больше всего на свете ей хотелось завизжать и сжаться в комочек от боли, когда Лорд попытался сломать её волю, и только Мерлин знает, почему ему не удалось. И этот факт, конечно, не мог остаться незамеченным ни для кого.

Хоть на нее в пылу схватки никто не обращал особого внимания, но даже Минойской сферы было достаточно, чтобы вызвать шквал вопросов. Она шаг за шагом перебирала в уме свои действия, прикидывая, где могла выдать себя и как это объяснять. Эти мысли отвлекали ее от переживаний о Грюме и Тонкс, которые так и не пришли в себя, когда они покидали Министерство.

Ровно через тридцать минут пламя в камине вспыхнуло зеленым, и в кабинет шагнул Дамблдор.

- Вы будете рады услышать, что вечерние события не нанесли серьезного ущерба никому из присутствовавших, и в скором времени они поправятся. Возможно, Нимфадоре Тонкс придется провести некоторое время в больнице Святого Мунго, однако, по всей видимости, дело кончится полным выздоровлением. С Сириуса все обвинения сняты, отныне он свободный человек.

Гермиона шумно перевела дыхание и впервые за последние полчаса смогла, наконец, вдохнуть полной грудью.

- Мисс Грейнджер, пророчество, я полагаю, утеряно? – Дамблдор посмотрел на девушку проницательным взором своих голубых глаз поверх очков-половинок.

- Я не удержала сферу во время дуэли с мистером Малфоем, профессор, – прямо встретила его взгляд Гермиона. – Мне жаль.

- О, что вы, мисс Грейнджер, это не имеет большого значения, – успокоил ее директор. – А теперь, я думаю, вам стоит все-таки отдохнуть, день был очень длинным, а нас с Гарри еще ждет большой разговор.

Гермиона кивнула в знак прощания, потрепала по плечу Гарри и покинула кабинет. Отдых определенно был отличной идеей…

А Гарри еще долго сидел в кабинете Дамблдора, слушая его рассказ о пророчестве и засыпая директора десятками вопросов.

Разговор Дамблдора с Гермионой случился поздним утром следующего дня, и оказался значительно более коротким.

- Ну что, мисс Грейнджер, – обратился к девушке Дамблдор, когда она заняла удобное кресло у стола, – вы довольны тем, как все прошло?

- В целом да, директор, – кивнула она. – Волдеморт на первой странице “Пророка”, так что теперь, наконец, Министерство перестанет маяться дурью и начнет что-то делать, я надеюсь. Люди в курсе происходящего, так что удар не будет внезапным. Еще и Сириус оправдан, на что я не рассчитывала, и Амбридж наконец убрали. Волдеморт лишился почти десятка Пожирателей смерти, при этом никто серьёзно не пострадал. И вопрос с пророчеством наконец решили, так что Ордену больше нет нужды караулить Отдел тайн, – подвела итоги Гермиона.

- Кстати о пророчестве, – директор посмотрел на нее поверх очков-половинок, – оно же не разбилось, как я понимаю?..

- Я отдала его Люциусу Малфою, – ответила Гермиона, прямо встречая его взгляд. И, не дожидаясь дальнейших вопросов, объяснила: – Волдеморт лишился трети подручных, причём лично вытащил из Министерства Беллатрикс. Если бы Люциус облажался и попал в Азкабан, Волдеморт сделал бы Беллатрикс своей правой рукой. Жестокую, безумную, преданную ему всей душой Беллатрикс. А так это место займет Люциус Малфой – расчетливый и скользкий. И он получит его благодаря моей помощи, а я уж не дам Малфою об этом забыть. Как только он почувствует, что ветер меняется, он перейдет на нашу сторону, вот увидите.

- Это все причины, мисс Грейнджер?..

Гермиона помолчала.

- Нет, профессор. Я хотела, чтобы Волдеморт узнал полное содержание пророчества. Чтобы он осознал, что Гарри – не просто мальчишка, который случайно выжил шестнадцать лет назад, он тот, кто может убить его. Я хотела, чтобы Волдеморт это понял и испугался. Он, конечно, не признается в этом даже себе, но теперь он будет по-настоящему бояться Гарри Поттера – и это станет еще одной его слабостью.

Гермиона замолчала, и ей стало одновременно смешно и страшно. Смешно от сознания того, что она, семнадцатилетняя девчонка, решила напугать, блин, Темного Лорда! Мерлин, да что она о себе возомнила!..

А страшно стало от того, что она все это время не думала о людях, как о… людях. Да, она переживала за жизни товарищей, которых фактически подставила под огонь Пожирателей и Волдеморта, даже защитила Малфоя во время схватки, обездвижив его, чтобы он ненароком не кинулся под Аваду, предназначенную ей, под влиянием Обета… Но это было совершенно не то. Гермиона вспомнила, как переживала летом о том, что ей приходится обманывать друзей. Это было всего несколько месяцев назад. А что теперь?.. Да она лгала всем, ни секунды не сомневаясь и не раздумывая. Что бы сказал Гарри, если бы узнал, что она вовсе не хотела спасать пророчество, а просто использовала его как приманку для Волдеморта?.. Или Рон, который наверняка хотел пойти вместе с Гарри, но не смог, потому что Гермиона специально забрала мантию-невидимку и подставила его перед матерью и Снейпом? Возненавидели бы ее члены Ордена, сражавшиеся вчера с Пожирателями, если бы узнали, что Гермионе по силам было справиться со всеми в одиночку, но она не сделала практически ничего, чтобы не выдать себя?..

От этих мыслей девушке стало совсем нехорошо, и, как будто услышав их, Дамблдор проговорил:

- Не стоит казнить себя, мисс Грейнджер. К сожалению, война – это не то, что позволяет остаться с чистыми руками и кристальными помыслами. А если это кому-то удается, это лишь значит, что вместо него руки испачкал кто-то другой… Вы не плохой человек, Гермиона, вы лишь хотите спасти тех, кого любите. Возможно, это будет означать, что вам придется взять на себя больше, чем хотелось бы… Главный урок, который вы должны усвоить – мало выиграть битву, нужно выиграть войну. А если это необходимо, битву иногда стоит проиграть.

Гермиона думала об этих словах Дамблдора весь оставшийся день. И следующий день. И много дней после.

Но, глядя на то, как Гарри счастлив, что Сириус оправдан и свободен, как вернулась жизнь в Хогвартс без Амбридж, а ее друзья искренне переживают о квиддиче, а не о Пожирателях смерти, девушка все больше признавала справедливость сказанного старым волшебником. Если можно сохранить дорогих ей людей – она не побоится запачкать руки. Это разумная цена, и Гермиона готова ее заплатить.

====== Глава 29. ======

Комментарий к Глава 29. Сто лайков :)

Спасибо вам :)

После разговора с Дамблдором Гермиона вернулась к себе в комнату совершенно раздавленной. Совесть, упорно молчавшая последние месяцы, теперь подняла голову и разгрызала душу на части, словно наверстывая упущенное.

Девушка сбросила мантию и сапоги, залезла с ногами на диван и вызвала Тинки, попросив его принести еду в комнату. Подумав, Гермиона рискнула намекнуть эльфу, что ей не помешало бы что-нибудь покрепче чая, благодаря чему получила к ужину еще и бутылку прекрасного эльфийского вина. Выходить наружу и встречаться с последствиями своих поступков у нее не было никаких сил, так что Гермиона вытянула ноги и предвкушала вечер в одиночестве.

Однако последствия решили навестить ее самостоятельно, на этот раз в виде Малфоя, который бесцеремонно стучал в ее дверь, пока девушка наконец не открыла.

- Живая, значит, – сквозь зубы процедил блондин.

- А что, у тебя были основания считать иначе? – без особого интереса парировала Гермиона, закрывая дверь и возвращаясь обратно на диван к своему занятию.

Малфой окинул взглядом низкий столик с почти нетронутой едой, зато наполовину опустошенной бутылкой вина. Решив повременить с шуточками по поводу опасности распития алкоголя в одиночестве, блондин швырнул ей свежий номер “Пророка”.

На первой полосе красовалась колдография Волдеморта, исчезающего вместе с Беллатрикс.

- Что с моим отцом? – не дожидаясь, пока она прочтет статью, спросил Малфой.

- Откуда мне знать? – пожала плечами Гермиона, отхлебнув вина. Подумав, трансфигурировала из чашки второй бокал.

- Ты блядь издеваешься?! – взревел в бешенстве Малфой. – Ты была вчера в Министерстве, что там произошло?

- С чего ты взял, что я была в Министерстве? – все так же равнодушно бросила Гермиона.

- Грейнджер, не делай из меня идиота, твои ноги на первой полосе “Пророка”, – прорычал Малфой.

Гермиона наконец подобрала брошенную ей газету и внимательно посмотрела на колдографию. В самом деле, если приглядеться, то на заднем плане, посреди обломков того, что раньше было фонтаном Волшебного Братства, можно было рассмотреть неподвижно лежащие ноги в высоких черных сапогах.

- С чего ты взял, что это мои ноги? – подняла бровь девушка, в глубине души отдавая должное наблюдательности слизеринца.

- Грейнджер, ты меня бесишь, – выдохнул парень, падая на диван рядом с ней и подхватывая со стола бокал. В два глотка осушив его, он понял, что гриффиндорка сейчас наверняка не в том состоянии, чтобы на нее орать, и решил попробовать по-другому. – Твои ноги в этих сапогах я узнаю, где угодно.

Гермиона скептически хмыкнула.

- Грейнджер, мой отец хотел убедиться, что ты сидишь в школе. А ты вместо этого неведомым образом в тот же день оказываешься в Министерстве магии, которое, по необычайному совпадению, этим же вечером решили посетить Пожиратели смерти с Темным Лордом во главе. И мой отец был там, но в списке пойманных Пожирателей его нет. И я спрашиваю тебя еще раз, Грейнджер: что с моим отцом? – изо всех сил сохраняя спокойствие, объяснил ей, как маленькой, Драко.

- Я не знаю, Малфой, серьезно, – Гермиона посмотрела ему в глаза, осознавая, что парень и в самом деле сходил с ума от беспокойства за отца. – Из Министерства он ушел, живой и здоровый, а что с ним произошло дальше, я, как ты понимаешь, не знаю. Но его там видели, так что, вероятнее всего, предъявят обвинение и объявят в розыск.

- Ладно, я понял, – Драко наконец немного расслабился и долил вина в их бокалы, – а что там забыла ты? Помнится, ты упоминала о планах на выходные. Теперь ты так элегантно называешь свидание с Темным Лордом?

- А вот это уже не твое дело, – Гермиона вернула свое внимание бокалу.

- Грейнджер, ты хоть понимаешь, что я подумал, когда увидел твои ноги без движения за спиной двух самых опасных волшебников? – Малфой опять начал заводиться.

- Ой, вот только не надо мне рассказывать сказки о том, как ты за меня беспокоился! – язвительно отмахнулась от него Гермиона.

- Дура! – в сердцах бросил ей Малфой.

- Может, и дура, но не настолько, чтобы не понимать, что ты был бы только рад от меня избавиться! – не осталась в долгу гриффиндорка.

Парень смотрел нее, прожигая взглядом.

“А чего ты, собственно, ожидал? – противно зазвучал где-то в голове его собственный внутренний голос. – Ты думал, что годами над ней будешь издеваться, а потом один раз поговоришь, как нормальный человек, набросишься с поцелуями, и она лужицей растечется у твоих ног? Это же Грейнджер, она же не дура в самом деле, ну”.

Малфой обессиленно откинулся на спинку дивана, будучи не в состоянии вступать в перепалку еще и с самим собой. Ему и Грейнджер хватало за глаза.

- Хорошо, – покладисто сказал он, – не веришь, что мне не плевать – не верь. Хотя я, конечно, сделал все возможное, чтобы ты считала меня редкостным мудаком, но ты не можешь всерьез думать, что я хочу твоей смерти. А раньше никто, кроме святого Поттера, не уходил от него живым…

- Вот объясни мне, почему это я не могу думать, что вам, Малфоям, не терпится от меня избавиться? – возмущенно перебила его Гермиона. – Я что, такая желанная партия? Ты всю жизнь мечтал жениться на такой, как я? Или может, твой отец горел желанием принять в семью подругу Гарри Поттера? Или ты настолько наивен, что считаешь следящие чары на моем помолвочном кольце признаком повышенного беспокойства Люциуса о невесте сына? Ага, щаз. Прямо верю от души.

- Я не мой отец, – сквозь зубы процедил Драко. – Я, может, вообще ни на ком жениться не планировал в семнадцать лет, это не повод желать смерти человеку, которого я… с которым знаком четыре года.

- Не то чтобы это было близкое знакомство, – ухмыльнулась гриффиндорка. – Помнится, не далее как на втором курсе ты был весьма не против, чтобы меня сожрал василиск.

- Я тебе такого не говорил, – быстро сказал Малфой и опустил глаза.

- Ой, давай обойдемся без цитат, – поморщилась она.

- Хорошо, ты права, – вздохнул Драко. – Я был малолетним идиотом, ладно? Мне казалось, что если ты… если тебя не будет в замке, от этого всем… ну ладно, мне, будет лучше. Когда на тебя и в самом деле напали, и ты несколько месяцев провела статуей в лазарете, я понял, каким дураком я был. Поверь, я все осознал еще тогда. Прости, Грейнджер, за то, как я себя вел. Я сожалею. А сегодня я увидел, как ты лежишь среди обломков без движения и рванул сюда, а ты не открывала, и я… – Малфой не смог закончить свою мысль.

- Я была у Дамблдора, – Гермиона почувствовала укол вины. Опять. – Малфой, со мной все в порядке, честно. Люциус пустил в меня оглушающим, чтобы уйти. Но это ничего, это я сама…

- Что ты сама? – брови парня поползли вверх.

- Я сама предложила меня оглушить, чтобы не вызвать ни у кого подозрений, – аккуратно подбирая слова, объяснила Гермиона.

- Охеренное ваше гриффиндорское благородство на уровне “слабоумие и отвага”, – мрачно прокомментировал Малфой, и разлил в их бокалы остатки вина.

- Считаешь, было бы лучше воспользоваться тем, что обет не позволит ему на меня даже палочку поднять и сдать с рук на руки мракоборцам? – Гермиона выразительно изогнула бровь.

- Нет, но… никто бы не удивился, если бы ты именно так и поступила, – вздохнул Драко. – И никто не осудил бы, даже я, несмотря на то, что он мой отец.

- Раз уж он твой отец, мог бы сказать спасибо, – раздраженно фыркнула Гермиона.

- Спасибо, Грейнджер, – очень серьезно сказал парень.

- Пожалуйста, – пожала плечами она.

В комнате повисла тишина, которую нарушал лишь треск огня в камине.

У Драко была еще сотня вопросов, которые он хотел ей задать, но он понимал, что ни на один из них он ответа не получит.

Гермиона же думала, как было бы здорово вот так взять и рассказать ему обо всем, чтобы было, с кем поговорить, излить душу, чтобы пропало это грызущее чувство вины и бесконечного одиночества, но при этом понимала, что это лишь фантазии, а на самом деле сказать ей просто нечего. Что она могла?.. Рассказать Малфою о том, как нагло воспользовалась данным его отцом обетом, чтобы спровоцировать Волдеморта? Хаха, очень смешно. Нет ни одного шанса из миллиона, чтобы он не побежал с этим к папочке. Люциус, конечно, не дурак, сам догадался, что его использовали, но слышать такое от сына – ну нет, этого его аристократическое достоинство не вынесет, а ему и так изрядно досталось.

Интересно в самом деле, как он там? Как объяснил своему господину спасение пророчества? Свое исчезновение из Министерства?.. Сочтет ли Волдеморт это успехом или все же Люциус попадет в опалу за то, что все его люди оказались в Азкабане?..

Тинки принес им еще одну бутылку вина.

Драко думал, как ни странно, о том же, что и Гермиона. Где сейчас отец? Что с ним? И как отразится на его семье это оглушительное фиаско в Министерстве? То, что отец жив и не в Азкабане – это, конечно, огромное облегчение, но что будет теперь?.. Задавать эти вопросы Грейнджер было бессмысленно – навряд ли она знает ответы. Да даже если бы и знала – судьба Люциуса уж точно последнее, что её волнует, так что тема для разговора была бы так себе. А обсуждать древние руны или последнюю тему по зельеварению не тянуло вовсе.

Разговор не клеился.

В какой-то момент рука Малфоя, вальяжно лежавшая на спинке дивана, соскользнула вниз, обхватив Гермиону за плечи и бережно притягивая к себе. Он ожидал чего угодно: возмущения, негодования, да в конце концов, того, что она сбросит его руку и вывернется, отпрыгнув на дальний край дивана. Но девушка только подтянула ноги, сворачиваясь клубочком и устраиваясь поудобнее у него под боком.

Так они провели в молчании еще около часа, а потом Малфой попрощался и ушел.

Допивая вино у камина, Гермиона почувствовала, что, несмотря на обоюдное молчание, этим вечером ей не было одиноко.

По дороге в подземелья Слизерина Драко подумал, что, несмотря на пропасть между ними, сегодня вечером ему было хорошо и спокойно.

Да и пропасть, казалось, стала немножко меньше.

====== Глава 30. ======

С понедельника жизнь, казалось, вернулась в привычное русло. Уроки, бесконечные разговоры о СОВ, горы домашних заданий, с учетом тех, которые друзья не сдали из-за последних событий. Разумеется, преподавателя по ЗОТИ среди года найти было еще сложнее, чем летом, так что вместо них поставили дополнительные уроки по чарам и трансфигурации.

Неожиданной ложкой меда в бочке учебы оказалась новость о том, что в этом году перед Рождеством опять будет бал. До прошлогоднего Святочного бала такой традиции в Хогвартсе не водилось, и студенты восприняли бал скорее как пышное празднование в честь окончания диктатуры Амбридж – но никто не возражал отметить это событие с соответствующим размахом. Женская часть студентов немедленно впала в амок, потому как до бала оставалось каких-нибудь три недели, а ведь и лукотрусу ясно, что это очень, очень мало для должной подготовки!.. Предстоящие экзамены были немедленно задвинуты в дальний пыльный угол, на уроках куда больше внимания уделялось каталогам с нарядами, спрятанными под партами, нежели лекциям преподавателей, и вся школа гудела, как пчелиный улей, о бале и только о бале.

А вот у Золотого трио дела как-то разладились. Гарри избегал друзей и много времени проводил в одиночестве. Гермиона понимала, почему: Дамблдор рассказал ему о пророчестве, и теперь парень должен смириться с мыслью, что либо его убьют, либо он сам станет убийцей. Гриффиндорка осознавала, как ему сейчас тяжело, и старалась быть с ним как можно деликатнее. Но, поскольку сам Гарри им ничего не рассказывал, ей приходилось скрывать свою осведомленность, выражая свое сочувствие, так сказать, в общем виде.

Одновременно Гермиона пыталась как-то наладить отношения с Роном, который ничего не понимал, да и, по правде говоря, был смертельно обижен. Обижен на Гарри за то, что друг не настоял на том, чтобы Рона взяли в Министерство, и особенно – на Гермиону, которая втайне от них забрала мантию, и пошла с Гарри сама. И никакие уверения в том, что это было необходимо, и холодная рассудительность и спокойствие девушки спасло ситуацию там, где Рон сгоряча все мог испортить, не помогали, а, казалось, делали его обиду еще сильнее. Теперь рыжий демонстративно проходил мимо их обычного места за столом в Большом зале, усаживаясь и оживленно болтая с Дином, Симусом, Лавандой и Парвати, а друзей удостаивал лишь легким кивком.

Сама Гермиона с удвоенной силой взялась за тренировки.

Теперь, когда она видела своими глазами, на что способны Пожиратели смерти и Волдеморт, эти занятия перестали быть для нее абстрактными. Теперь это было то единственное, что могло спасти жизнь ей и ее близким. И Гермиона работала, как никогда раньше.

Каждое утро для нее начиналось с чтения “Пророка”. Теперь все первые полосы были заполнены объяснениями Министерства, покаянными интервью Фаджа, перемежающимися обвинениями его в некомпетентности и требованиями об отставке, и предупреждениями для населения. Выглядело все это, откровенно говоря, довольно жалко. Совсем не на такой результат рассчитывала гриффиндорка, затевая всю эту авантюру с пророчеством. Ей казалось, что как только Министерство признает возвращение Волдеморта, они немедленно начнут действовать: допрашивать Пожирателей смерти, обыскивать их дома, установят наблюдение и быстро всех переловят, с их-то возможностями! Ведь сколько там этих Пожирателей осталось на свободе – всего ничего, а на стороне Министерства – весь аврорат с прекрасно обученными мракоборцами!

Но, несмотря на явную смену курса, активными действиями и не пахло. После первой волны удивлений все как будто позабыли о том, что главный враг всего магического мира – это Волдеморт, и сосредоточились исключительно на личности министра Фаджа и кресле министра. Вместо борьбы с врагом волшебники начали грызню за власть, и Гермиона готова была клясть себя последними словами за собственную глупость и наивность. Как она могла так свято верить, что открытое появление Волдеморта все изменит? Как могла быть такой доверчивой слепой дурой?! А Дамблдор, Дамблдор!.. Он же наверняка знал, чем все закончится в итоге – почему же не стал развенчивать её пустые надежды и глупые домыслы?.. Хотел, чтобы она во всем убедилась сама? Что ж, Гермиона убедилась, и больше ничего хорошего от Министерства не ждала.

И оказалась права.

Первым ударом стало сообщение о том, что дементоры вышли из-под контроля Министерства и покинули Азкабан. Еще с лета можно было ожидать чего-то подобного, ведь как-то оказались те двое в Литтл-Уингинге, но сейчас все было иначе. Это были не разовые вылазки, дементоры нарушили все соглашения и стали в открытую кормиться по всей стране, нападая и на магов, и на магглов. Помимо очевидного вреда, это говорило еще и о том, что Волдеморт больше не намерен скрываться. Он вербует сторонников и набирает армию. Война стала еще на шаг ближе, и это спровоцировала она, Гермиона Грейнджер, своими собственными руками. После этой новости отряд Дамблдора, как сами себя назвали ученики Гарри, приступили к усиленной отработке заклинания Патронуса, но, признаться, это мало утешало гриффиндорку.

Второй удар – менее масштабный, но все же довольно неприятный – нанес Малфой. Он заявился к ней вечером воскресенья за полчаса до отбоя. Ворвался в ее комнату, не здороваясь, и сразу упал в облюбованное им кресло.

- Грейнджер, у тебя проблемы, – начал он без предисловий.

Гермионе ужасно захотелось съязвить на тему того, что вся ее жизнь лет эдак с тринадцати – сплошная проблема, но нужных слов не нашлось. Поэтому она просто села на диван и махнула рукой:

- Что на этот раз?

- Тобой интересуется Темный Лорд, – выпалил Малфой и замолчал.

Не дождавшись продолжения, Гермиона все-таки съязвила:

- Его тоже впечатлили мои ноги? А по нему и не скажешь, что подобный интерес ему не чужд…

Малфой бросил на нее какой-то странный взгляд.

- Он велел собрать о тебе всю информацию, какую только возможно. Твоя семья, близкие люди, твоя магия, умения, слабые стороны…

- И кому поручили собирать? Надеюсь, не тебе? – моментально собралась Гермиона. Шутки шутками, но она понимала, что Минойскую сферу и устойчивость к Империусу студентки-пятикурсницы Волдеморт без внимания не оставит. Вот он и не оставил.

- Не мне. Снейпу, – коротко ответил юноша.

- И ты мне сейчас об этом говоришь, потому что…? – она вопросительно подняла брови.

- Потому что меня отпустили в Мэнор на выходные, и мне сказал об этом отец, – неохотно сообщил подробности Малфой. – Он опасается, что Снейп узнает о помолвке. Да что там, он до чертиков напуган.

- Снейп ничего не узнает, ты можешь его успокоить, – подумав и быстро прикинув варианты, сказала Гермиона.

- Не стоит его недооценивать. Снейп – очень сильный легилимент, он заберется в твою голову, а ты и не заметишь. Это не говоря уже о том, что он может просто подлить тебе веритасерум в тыквенный сок, – было видно, что Малфой обеспокоен не меньше, чем его отец.

Гермионе очень не хотелось раскрывать карты. Она окинула внимательным взглядом Малфоя, отметив легкий беспорядок на голове вместо обычной идеальной прически, залом на переносице между сведенных бровей, нервно переплетенные пальцы, напряженные плечи, чуть поджатую нижнюю губу… “А вот на его губы ты зря посмотрела”, – одернула себя девушка. Парень явно нервничал, и остается только догадываться, в какой панике был Люциус. В конце концов, это касается его напрямую, так что гриффиндорка решилась:

- Навряд ли я буду распивать тыквенный сок с профессором Снейпом. Согласись, кроме яда он мне ничего предложить не может, об этом каждый знает. Но в любом случае я уже три месяца принимаю профилактическую дозу безоарового порошка. Он накапливается в организме и моментально нейтрализует большинство ядов и зелий, включая сыворотку правды. Так что я могу ее пить за завтраком вместо кофе, честнее я от этого не стану. Это первое.

Малфой опешил. Нет, он, конечно, подозревал, что у умницы Грейнджер есть туз в рукаве, но чтобы так… он и представить себе не мог, что кто-то может ТАК заботиться о своей безопасности. Это больше напоминало паранойю, чем меры предосторожности. Да она даже Грюма переплюнула! И тут до него медленно начал доходить весь смысл сказанного. Три месяца… парня обожгло стыдом. Он понял, от кого и почему она защищалась. Мерлин, она на полном серьезе предполагала, что Малфои попытаются ее отравить!.. И после этого она еще пускает его в свою комнату, где даже ее друзья ни разу не были, и еще о чем-то разговаривает!..

Не подозревая о душевных терзаниях Драко, сжиравших его в эти минуты, Гермиона продолжала:

- А второе, касательно легилименции… У тебя палочка при себе?

- Что?.. Палочка?.. Да, конечно, – Малфой с трудом вынырнул из своих мыслей. – Зачем тебе?

- Попробуй. Заклинание несложное, с палочкой справишься, – предложила девушка.

- Попробовать на тебе легилименцию? – Драко полагал, что сильнее она его удивить уже не может, но понял, что ошибся. В очередной раз. – Я вообще-то умею. Не так, как Снейп, конечно, ему для этого и палочка не нужна.

- Ну так давай, – Гермиона развернулась так, чтобы они оказались напротив друг друга, и посмотрела прямо в глаза, приглашая к действию.

Малфой достал палочку и направил на нее:

- Легилименс!

И наткнулся на стену. Он попробовал еще раз, и еще, и еще. Искал бреши в ее защите, слабые места, уязвимости, но тщетно. Стена была непробиваема.

- То есть ты еще и владеешь окклюменцией… – озадаченно протянул слизеринец. – Блестяще, Грейнджер. Ты полна сюрпризов. Пожалуй, я понимаю, почему Темный Лорд тобой заинтересовался.

- Он попытался наложить на меня Империус. У него не вышло, – совершенно будничным тоном пояснила Гермиона.

- Ты не поддалась Империусу Лорда?! – Малфой воззрился на нее с благоговейным ужасом. – Это невозможно!

- Ну, видимо, он тоже так думал, – пожала плечами гриффиндорка. – Я вообще заметила, что здоровая самокритичность – не его сильная сторона. Хотя, если быть честной, Волдеморт очень силен. Если бы у него было больше времени, или он применил бы, скажем, еще и Круциатус, тогда бы я навряд ли справилась. Но Снейп, я надеюсь, меня пытать не будет, – вернулась она к теме разговора.

- Нет, он, скорее всего, будет тщательно скрывать свой интерес, – согласился Малфой. – Но все равно, будь осторожна.

- Буду, – пообещала Гермиона. – Кстати, как твой отец?

Малфой опять бросил на нее странный взгляд.

- Насколько я могу судить, неплохо. Носа не показывает из мэнора, так как факт его присутствия в Министерстве замять не удалось, и он все-таки в розыске. Но, несмотря на это, он, кажется, в фаворе у Лорда, хотя точно я знать не могу, – он развел руками. – Как ты понимаешь, он мне ничего о своих делах не рассказывает.

Гермиона о чем-то задумалась, а ее взгляд упал на часы.

- Мерлин, Малфой, почти полночь! – подпрыгнула на месте девушка.

- О, точно. Я тогда пойду, – Малфой поднялся и повернулся к двери.

- Стой, идиот! Куда ты сейчас пойдешь, прямо в руки Филча? Чтобы завтра вся школа судачила о том, от кого ты среди ночи возвращаешься? Отличная конспирация, Малфой, прямо что надо, пять очков Слизерину! Снейпу и лезть в мою голову будет незачем, преподнесет шикарный подарок Волдеморту на блюдечке с золотой каемочкой, – Гермиона кусала губы в поисках решения.

Мантию-невидимку она уже вернула Гарри, дезиллюминационные чары не помогут – миссис Норрис учует…

- Останешься здесь. Утром пораньше вернешься в свои подземелья, никто не обратит внимания.

- Ты предлагаешь мне спать здесь?.. – оторопел Малфой.

- Не бойся, я не кусаюсь. Кровать большая, поместишься. – Гермиону, казалось, ничуть не смущала перспектива провести ночь с парнем в одной постели.

“А если она не против, то кто я такой, чтобы спорить”, – сказал сам себе Драко.

Когда они уже лежали в кровати, чинно повернувшись спиной друг к другу, он тихо позвал ее:

- Грейнджер!

- Чего тебе? – сонно отозвалась девушка.

- Я никогда бы не подмешал яд в твой сок. И чай. И кофе. Я бы вообще никогда не дал тебе яд. Хочу, чтобы ты это знала, – тихо и очень серьезно сказал парень.

- Хочется в это верить, Малфой, – так же серьезно ответила Гермиона.

====== Глава 31. ======

Комментарий к Глава 31. Убедительно просим увести ваших детей от наших голубых экранов :)

Разбудил Малфоя тихий мелодичный перезвон. Не без труда открыв глаза, он спросоня не сразу сообразил, где находится.

“А, точно, – услужливо вспомнил его сонный мозг, – я же остался у Грейнджер “.

Опустив глаза, он немедленно обнаружил и саму Грейнджер. Девушка спала у него на груди, обхватив одной рукой за талию и закинув на него ногу. Осознав, что его собственная рука обвивает ее спину, а кисть покоится на округлом бедре, Драко довольно хмыкнул.

А будильник между тем продолжал звонить. Мысленно чертыхнувшись, осторожно, чтобы не разбудить Грейнджер, парень приподнялся на локте, перегнулся через нее, чувствуя, как кудрявая голова соскальзывает с его груди и, наконец дотянувшись до проклятой звенелки, выключил. А потом бросил взгляд вниз, проверяя, не проснулась ли Грейнджер.

Конечно, она проснулась.

И тут Малфой в полной мере оценил ситуацию. Он, полуголый, практически лежал на девушке в одной шелковой ночной сорочке. Его рука оказалась под ней, а её лицо практически упиралось в его обнаженную грудь. Широко распахнутые карие глаза снизу вверх смотрели на него. И, конечно же, она не могла не почувствовать его моментально вставший член, упиравшийся ей в живот через тонкую ткань белья.

“О, Мерлин!.. “- пронеслось в голове Драко, и это была последняя оформленная мысль.

Жадным поцелуем он накрыл ее губы. Гермиона замерла. Прошла целая долгая секунда… а потом она ответила. Ее руки обхватили его плечи, притягивая ближе к себе, а затем одна заскользила вниз по его спине, а тонкие пальчики второй запутались в волосах на затылке. Парень глухо застонал. Он оперся на локоть, чтобы не наваливаться на нее всей тяжестью своего тела, и продолжил ее целовать, спускаясь от губ ниже, вдоль шеи, осыпал поцелуями ключицы, ниже, убирая дрожащими пальцами тонкие бретельки с плеч и срывая с груди тонкий шелк… Как в бреду он слышал ее рваное дыхание и горячий шепот, повторявший его имя, а его руки уже скользили по ее бедрам, задирая глупую сорочку к талии. Почувствовав под пальцами тонкое кружево ее белья, парень оторвался от нее, встал на колени и потянул узкую полоску трусиков вниз.

И тут Гермиона сжала ноги и резко села, прикрывая руками обнаженную грудь. Она смотрела на него огромными глазами, волосы спутались, лицо горело. Тяжело дыша, она поймала его взгляд и горячо зашептала:

- Нет, Малфой, нам нельзя сейчас, мы не можем…

- Ты не хочешь?.. – у парня внутри, казалось, все оборвалось. Он с трудом мог собраться с мыслями, чтобы осознать, что происходит. Она же хотела его, хотела не меньше, чем он сам!.. Какого черта?!

- Я… я хочу, но… – девушка тоже с трудом подбирала нужные слова.

- Ты… у тебя что, еще никогда?.. – сам не веря в то, что подумал, спросил Малфой.

Гермиона кивнула. В груди у Драко расцвело что-то теплое и, несомненно, прекрасное. Она будет его! Только его, никакого Поттера или упаси Мерлин Уизела, никакого Крама. Только он. Первый и единственный.

- Грейнджер, – собрав всю имеющуюся деликатность и чувство такта, мягко протянул он, – до нашей свадьбы меньше месяца. Ты же понимаешь, что мы… что это все равно произойдет. И пока у тебя на пальце мое кольцо, других вариантов, кроме меня, у тебя нет. А я, как ты могла заметить, буду только рад. Так что если ты меня хочешь, то почему не сейчас?..

Гермиона молчала, опустив голову так, что растрепанные локоны полностью укрывали ее от голодного взгляда Малфоя. Как бы он ни хотел продолжения, давить на неё сейчас – значит, разрушить те крохи доверия, которые только-только появились между ними. Поэтому он наклонился и оставил легкий поцелуй на её каштановой макушке.

- Все будет так и тогда, когда ты захочешь, Грейнджер. Я никогда не надеялся, что когда-нибудь у меня вообще будет шанс. Я буду ждать столько, сколько ты скажешь.

С этими словами он опустил ноги на пол, собираясь встать, как вдруг в последний момент цепкая маленькая ручка ухватила его за запястье.

- Не уходи, – глухо попросила Гермиона. – Иначе я буду думать, что обидела тебя. Останься… на чуть-чуть. Если можешь, и… если хочешь, – закончила она едва слышным шепотом.

Не было необходимости просить дважды.

Малфой вытянулся во весь рост, мягко притянув к себе девушку за талию. Она спрятала лицо у него на груди, по-прежнему явно смущаясь. Драко позволил себе перебирать ее локоны, наматывая их на палец и распуская обратно, молча наслаждаясь ощущением её практически обнаженного тела в своих руках. И через некоторое время почувствовал робкие, несмелые касания теплой ладошки к своей груди. Пальчики легко скользили, обрисовывая мышцы и вычерчивая неизвестные узоры.

Парень зажмурился, безуспешно пытаясь обуздать вновь разыгравшееся воображение и его физическое проявление. Как просто было бы перекатиться, подмяв её под себя и впиться в губы, позволяя рукам блуждать вдоль миниатюрной, изящной, словно статуэтка, фигурке…

- Грейнджер, – выдохнул он, выпутываясь из ее волос, – я же не железный.

Гермиона испуганно отдернула руку. Малфой в последний момент успел поймать её и оставить нежный поцелуй в самой серединке ладони. Заметив, как удивленно распахнулись карие глаза, парень слегка усмехнулся.

- С твоего позволения я воспользуюсь душем. Вряд ли мне стоит заявляться в подземелья в таком состоянии.

И, не дожидаясь ответа, парень выскользнул из постели и быстро скрылся за дверью ванны.

Гермиона бросила взгляд на часы. Стрелки приближались к восьми утра, так что весь хитрый план по незаметному возвращению Малфоя в спальню факультета полетел в трубу. Поправив сорочку, сбившуюся в комок где-то на талии, Гермиона позвала Тинки. Эльф немедленно появился с легким хлопком.

- Тинки, ты не мог бы… Ты знаешь, где комната мистера Малфоя?

- Конечно, мисс Гермиона, Тинки эльф Хогвартса, Тинки все знает про учеников школы, – взмахнул ушами домовик.

- Тогда, пожалуйста, отправляйся туда и принеси сюда вещи мистера Малфоя. Форма, мантия, сумка, все, что нужно. И никому ничего не говори. Сможешь? – попросила Гермиона.

- Конечно, мисс, Тинки сделает, Тинки совсем не трудно. И никто не увидит Тинки, – закивал эльф.

- Хорошо. А потом принеси завтрак… на двоих, пожалуйста.

Домовик поклонился и растаял в воздухе. Через несколько минут он вернулся и положил на край кровати стопку аккуратно сложенной одежды и сумку, после чего опять исчез.

В этот момент Малфой вышел из ванной. С мокрыми волосами и в одном полотенце, обернутом вокруг бедер.

Гермиона с трудом сглотнула, и изо всех сил стараясь не смотреть на него, проскользнула в освободившуюся ванную.

Когда через пятнадцать минут девушка вышла оттуда, полностью одетая, за исключением мантии и обуви, с собранными волосами, в нос ей ударил аромат свежесваренного кофе, а в неизменном кресле сидел Малфой и завтракал.

- Грейнджер, как здесь оказались мои вещи? – светским тоном поинтересовался он, стоило ей опуститься на диван, как будто это была единственная вещь за сегодняшнее утро, которая могла вызвать вопросы.

- Тинки принес. Я попросила, чтобы его никто не видел, – ответила Гермиона. Малфой кивнул. – Как ты будешь объяснять… ну… где ты был ночью?

- Скажу, что остался в мэноре, – пожал плечами блондин, – вчера вечером в Хогвартсе меня никто не видел.

Завтрак прошел в молчании и тихом шелесте газетных страниц.

Когда Малфой поднялся и закинул сумку на плечо, собравшись уходить, Гермиона поднялась с дивана, доставая из ножен на бедре волшебную палочку.

“Ну все, теперь шарахнет Обливиэйтом, и я забуду про все, что было утром”, – пронеслись в голове у Драко мысли, окрашенные легкой паникой, и он едва удержался от того, чтобы отпрыгнуть от неё подальше.

Девушка подошла к нему почти вплотную, и легко коснулась палочкой его макушки. У Малфоя возникло ощущение, что у него на голове разбили яйцо, которое тонкими струйками потекло за шиворот.

- Дезиллюминационные чары, – пояснила Гермиона. – Снимешь их Фините, когда окажешься… подальше отсюда.

- Когда мы увидимся, Грейнджер? – бархатным голосом Драко спросила пустота перед ней.

- Примерно часа через два, – улыбнулась девушка, – у нас сдвоенное Зельеварение, забыл?

- Я не об этом.

Улыбка медленно сползла с ее губ.

- Малфой, мы не можем. Если ты будешь часто пропадать, твое отсутствие заметят. И вся школа глаз с тебя не спустит, чтобы узнать, кто твоя новая пассия. Не забывай, кто ты, – покачала головой Гермиона.

- А если я пущу слух, что моя“новая пассия” – не из Хогвартса, и я провожу с ней выходные? – в его голосе слышалась улыбка.

Гермиона с сомнением посмотрела туда, где, как ей казалось, находился парень. С одной стороны, конечно, глупый риск, но с другой… Стоп, что он сказал?!

- Ты что, хочешь провести здесь все выходные?.. – в недоумении спросила она.

- Учитывая обстоятельства, хотелось бы познакомиться с будущей женой поближе, – насмешливо произнесла пустота, и Гермиона залилась краской, трактуя его “познакомиться поближе” вполне очевидным образом. – Грейнджер, я имел в виду именно то, что сказал, а не то, что ты подумала. Мы ведь даже не общались толком все эти годы, а мне хотелось бы знать что-то о девушке, на которой я женюсь. Впрочем, ход твоих мыслей мне определенно нравится, так что тебе стоит только намекнуть, и наше знакомство станет поистине всесторонним.

- Придурок, – фыркнула Гермиона. – Ладно, приходи. Только освой дезиллюминационное заклинание. И не стучи на весь замок, пароль “Белая роза”.

В следующую секунду она почувствовала его губы на своих. Поцелуй длился всего мгновение, после чего дверь сама по себе открылась и закрылась с тихим стуком.

====== Глава 32. ======

Комментарий к Глава 32. ! Часть текста заимствована из оригинального романа “Гарри Поттер и Принц-полукровка” авторства Джоан Роулинг, перевод издательства “Росмэн”.

В следующие дни Гермиона летала, как на крыльях.

Ей пришла в голову идея провести церемонию заключения брака прямо в день Рождественского бала. И пусть никто не будет знать, но на своей свадьбе она будет самой красивой!..

Впервые за долгие месяцы её помолвка стала для неё источником радости и светлых надежд. Еще летом, раздумывая о ней днями и ночами, девушка отгоняла подальше мысли о том, как ко всему этому отнесется собственно жених и, зная Малфоя, не ожидала ничего, кроме презрения, ненависти и потоков грязи с его стороны. Это было неприятно; эти мысли больно ранили её самолюбие и гордость, а потому она предпочитала не думать о Малфое вовсе. Это стало своеобразным девизом и мантрой, повторяемой по несколько раз на дню: “Плевать на Малфоя!”. И ей вполне удавалось следовать собственным заветам, пока он не явился для разговора, нарушив её душевный покой, и с каждым своим визитом разбивая вдребезги все её предубеждения, ожидания и намерения.

После того же, что случилось между ними утром, Гермиона и вовсе не могла привести мысли в порядок. Малфой оказался совсем не таким, каким она его себе представляла ранее. Та страсть, с которой он буквально набросился на нее, и та нежность, которую дарил после её отказа, никак не вязалась с образом высокомерного эгоистичного павлина, который прочно обосновался в её голове за все предыдущие годы. То, что он пришел к ней после фото в “Пророке” – это что было, беспокойство? А вчерашнее предупреждение о Снейпе – забота?.. Немыслимо! А потом он еще напросился на то, чтобы провести вместе все выходные – и с кем? С ней, заучкой, грязнокровкой, лохматой зубрилой?..

Разум скептически твердил, что беспокоиться слизеринец мог разве что о своем папеньке, а заботиться – так и вовсе исключительно о собственной шкуре, но тело еще слишком живо помнило его горячие ласки, губы покалывало от поцелуев, а сердце предательски пускалось вскачь, заглушая любые доводы рассудка. Он ей нравился, даже больше, чем нравился, а глубоко разбираться в его мотивах сейчас не было ни сил, ни желания. В конце концов, имеет же она право просто немного побыть счастливой и влюбленной и ни о чем не думать?!

Днем в понедельник Гермиона улучила минутку и отправила короткое письмо мадам Талле с просьбой о белом – непременно белом! – вечернем платье и соответствующих случаю туфлях. Этот поступок стал для нее апофеозом безрассудства и самым откровенным признанием для себя самой. Она не против выйти замуж за Драко Малфоя. Она хочет выйти замуж за Драко Малфоя!.. За какие-то недели мир перевернулся с ног на голову и сошел с ума, не иначе.

Из сладостного мира романтических грез её выдернули и грубо вернули на землю приглашения на бал. Когда к ней подошел когтевранец с седьмого курса, имени которого она даже не знала, и, смущаясь, предложил пойти на Рождественский бал с ним, Гермиона вежливо отказалась, соврав, что уже приглашена, и посчитала произошедшее недоразумением или каким-то розыгрышем. Но на Истории магии к ней прилетела записка от Симуса Финнигана с аналогичным предложением, и Гермиона забеспокоилась. Потом был Эрни Макмиллан, староста Пуффендуя, Джастин Финч-Флетчли и Энтони Голдштейн. Когда ее попытался поймать в коридоре Кормак Маклагген, девушке пришлось спасаться бегством. Добило ее приглашение от Майлза Блетчли, вратаря слизеринской сборной по квиддичу.

На обед в Большой зал Гермиона шла, как на эшафот.

- О, а вот и наша гриффиндорская принцесса! – рассмеялась Джинни, двигаясь и освобождая место для подруги.

- Джинни, Мерлина ради, что ты несешь?! – зашипела Гермиона, надеясь, что никто не обратил внимания.

- Ты что, не в курсе? – притворно удивилась рыжая. На самом деле она прекрасно знала, что школьные сплетни – последнее, чем интересовалась Грейнджер, но отказать себе в удовольствии подколоть подругу не могла.

- Не в курсе чего?.. – нахмурилась гриффиндорка.

- Вся школа гудит, что тебя пыталась пригласить на бал уже чуть ли не половина парней Хогвартса, а гриффиндорская принцесса всем отказывает, потому что ее достойны только чемпионы школ и игроки в квиддич мирового уровня, а для простых смертных она слишком хороша, – Джинни не скрывала своего веселья.

Гермиона уронила голову на стол и несколько раз приложилась лбом к деревянной поверхности.

- Вон, даже Малфой на тебя пялится, – наклонившись к ней, добавила рыжая. – Небось размышляет, достойно ли тебя его слизеринское высочество.

- Скорее, пытается понять, как он мог пропустить тот момент, когда мир сошел с ума настолько, что на бал начали приглашать грязнокровок, – фыркнула Гермиона, бросая осторожный взгляд на стол Слизерина. Малфой уже не смотрел на нее, и, казалось, был увлечен разговором с Забини.

- Если хочешь мой совет, определись поскорее, пока они не начали делать ставки или, чего доброго, не устроили турнир за твою руку, – уже серьезно сказала Джинни и занялась, наконец, своей едой.

Мысль была здравой, и Гермиона задумалась, с кем можно было бы пойти на чертов бал.

В это же время на другой стороне Большого зала Драко Малфой получил ощутимый тычок под ребра:

- Любуешься гриффиндорской принцессой? – поддел аристократа друг. – По слухам, она за сегодняшнее утро отшила весь цвет парней Хогвартса, но, возможно, над слизеринским принцем сжалится.

- Ты о чем вообще? – недоуменно поднял бровь Малфой.

- Мерлин, ты сегодня будто не от мира сего! – воскликнул Блейз. – Грейнджер, помнишь такую? Ну та заучка с Гриффиндора, которая в том году заявилась на Святочный бал с Крамом? У нее еще друзья есть – рыжий и очкастый, ты их, кажется, видел пару раз, припоминаешь?

- И при чем здесь Грейнджер? – все еще непонимающе спросил блондин.

- Ее сегодня только ленивый на бал не пригласил. Даже наши, – Блейз махнул головой в сторону Блетчли, – отличились. А ты так на нее пялился, что я подумал, может, и ты решил попытать счастья?

- Блейз, тебе нужно к Помфри. Я не пялился на грязнокровку, и уж тем более я не собираюсь приглашать ее на бал.

- Как скажешь, – покладисто согласился Забини и пожал плечами. – А с кем пойдешь?

- С твоей бутылкой огневиски, – ухмыльнулся Малфой.

- Да ты шутишь!.. – Блейз внимательно посмотрел на Малфоя, не веря ушам своим, что тот решил идти один. Убедившись, что друг заявил это совершенно серьезно, Забини вернулся к своей еде. – Панси тебе глаза выцарапает. Или себе.

- Так пригласи ее сам, если так переживаешь, – резко бросил Малфой, – а я себе нашел кое-кого поинтереснее.

- О, даже так? Я ее знаю? – блеснул глазами Блейз.

- Нет, она вообще не студентка, – загадочно бросил Драко и с преувеличенным интересом занялся содержимым своей тарелки, всем своим видом показывая, что не в настроении обсуждать свою таинственную новую подружку.

Тут в зал вошли Поттер и Уизли, которых задержала Анжелина с очередными соображениями по поводу квиддича.

- Рон! – обрадованно позвала Гермиона друга. – Рональд! Ты уже решил, с кем пойдешь на бал?

- С Лавандой Браун, – бросил парень и демонстративно прошел мимо того места, где сидели Гермиона и Джинни.

Рон все еще злился на нее из-за Министерства, но злился уже исключительно на Гермиону, вернув свое дружеское расположение Гарри, а заодно и место за гриффиндорским столом. Однако прощать Гермиону он так скоро не собирался, да и память о том, как она прокатила его в прошлом году из-за Виктора Крама, все еще была свежа.

Девушка сникла.

- Гарри! – озарило Гермиону. – Ты уже пригласил на бал Чжоу?

- Вообще-то мы не очень-то разговариваем, еще с той самой субботы, – с непонятной смесью смущения и облегчения проговорил брюнет. – И вообще она, по слухам, с кем-то встречается.

- Гарри, тогда давай пойдем на бал вместе! Как друзья, конечно, – поспешно добавила девушка.

- Что, поклонники совсем достали? – понимающе улыбнулся Гарри краешком губ.

- Гарри, это просто невыносимо! От Маклаггена пришлось сегодня убегать и прятаться в кладовке со швабрами! – округлив глаза в притворном ужасе, пожаловалась Гермиона.

- Тогда поможем друг другу! – подмигнул ей Поттер и шутливо чокнулся с ней кубком с тыквенным соком.

В груди у Гермионы потеплело. Гарри улыбается, шутит, а значит, постепенно приходит в себя. С плеч как будто скатился огромный камень.

Не успел схлынуть ажиотаж, вызванный известием о грядущем бале, как Хогвартс потрясли очередные новости.

В среду за завтраком профессор Дамблдор внезапно поднялся на ноги. Все присутствуюшие замерли, понимая, что за этим последует что-то необычное.

- Доброго всем утра и хорошего дня! В связи с некоторыми событиями, я рад сообщить вам об изменениях в преподавательском составе, – начал свою речь Дамблдор. – В конце недели в Хогвартс прибудет профессор Слизнорт, мой бывший коллега, который снова согласился преподавать у нас зельеварение.

- Зельеварение?

- Зельеварение?!

Слово эхом пронеслось по Большому залу. Ученики переспрашивали друг друга, сомневаясь, правильно ли они расслышали.

- Тем временем профессор Снейп, – Дамблдор повысил голос, перекрывая ропот в зале, – возьмет на себя обязанности преподавателя по защите от Темных искусств.

- Нет! – сказал Гарри так громко, что сразу несколько голов повернулись к нему.

Ему было наплевать. Как можно было позволить Снейпу преподавать Защиту от Темных искусств? Ведь всем известно, что Дамблдор много лет не доверял ему эту работу!

Снейп, сидевший справа от Дамблдора, не встал, когда было произнесено его имя, только лениво приподнял руку в ответ на аплодисменты со стороны слизеринского стола, но Гарри был уверен, что разглядел торжествующее выражение на его лице.

- Одно хорошо, – сказал он зло, – к концу года мы избавимся от Снейпа.

- В смысле? – не понял Рон.

- Эта должность проклята. Никто еще не продержался на ней дольше года, Квиррел так и вообще погиб. Я лично буду держать скрещенные пальцы – может, еще кто помрет…

- Гарри! – укоризненно воскликнула шокированная Гермиона.

- Может, он просто в конце года вернется к своим волшебным зельям, – рассудительно заметил Рон. – Вдруг этот Слизнорт не захочет остаться надолго. Грюм вот не захотел.

Дамблдор прокашлялся. Не только Гарри, Рон и Гермиона отвлеклись на разговоры, по всему залу обсуждали поразительное известие о том, что Снейп наконец-то дождался исполнения своей заветной мечты. Словно не замечая, какую сенсационную новость он только что сообщил, Дамблдор ничего больше не сказал о перемещениях в штате преподавателей.

====== Глава 33. ======

Комментарий к Глава 33. Attention! NC-17 :)

В субботу Малфой проснулся еще до рассвета. Быстро привел себя в порядок, тихо оделся, подхватил сумку и покинул спальню. Еще вчера он “проговорился” Блейзу за стаканом огневиски, что он намерен все выходные провести в Хогсмиде, не вылезая из постели новой подружки, так что был уверен, что искать его не будут.

В гостиной Слизерина царила тишина: дураков вставать в такую рань в выходной день не было. Драко коснулся своей макушки волшебной палочкой, и, никем не видимый, направился на третий этаж. Тихо шепнув рыцарю пароль, юноша проскользнул в дверь за портретом и, наконец, снял с себя чары.

Гермиона еще спала. Каштановые кудри разметались по подушке, тонкая бретелька соскользнула, обнажая белое плечо и приоткрывая грудь. Драко залюбовался ею. Мерлин, он и мечтать не мог, что когда-нибудь сможет так близко подойти к Гермионе Грейнджер. Спящей Гермионе Грейнджер. Полураздетой Гермионе Грейнджер. Его Гермионе Грейнджер. Она ведь теперь его, да?.. Кольцо на ее руке блеснуло изумрудами, отвечая: его. Еще пара недель, и станет совсем его, по-настоящему, навсегда.

Сердце колотилось, как бешеное. Очень тихо, стараясь ни звуком не потревожить спящую девушку, Драко сбросил туфли, стянул тонкий джемпер и, оставшись в одной футболке и белье, скользнул к ней под одеяло. Бережно, как будто Гермиона могла рассыпаться в его руках, обнял ее за талию, слегка притянул к себе и зарылся лицом в густые волосы. Ощущая себя бесконечно счастливым, парень постепенно провалился в сон.

Гермиона проснулась в удивительно хорошем расположении духа. Впрочем, ничего удивительного. У нее же сегодня свидание!.. Свидание, черт побери, с Драко Малфоем!..

Попытавшись повернуться на спину, чтобы от души потянуться, она внезапно поняла, что не одна в кровати. На ее талии лежала мраморно-бледная мужская рука, а спиной она была прижата к теплому чужому телу.

Малфой.

Когда он успел?! Засыпала-то она вчера совершенно точно в одиночестве! А он явился, и… и… спит тут!

Гермиона развернулась, чтобы высказать парню все, что думает на его счет, но осеклась.

Драко спал. И улыбался во сне, как будто ему снилось что-то очень приятное.

Она никогда не видела такого Малфоя. Волосы растрепались, и белые пряди падали ему на лоб, достигая точеных, резко очерченных скул. Длинные темные загнутые ресницы чуть подрагивали во сне. Губы изгибались в улыбке, едва обнажая жемчужные зубы. Узкие, бледные, но такие мягкие, нижняя чуть пухлее верхней… Гермиона не выдержала, потянулась к нему и осторожно поцеловала.

Парень в ту же секунду ответил, будто и не спал вовсе. Его руки обвили тонкую девичью талию и потянули на себя, увлекая девушку за собой. Когда она оказалась на нем, Драко оторвался от нее и с невероятно самодовольной ухмылкой сказал:

- Доброе утро, Грейнджер!

- Ну привет, Малфой, – улыбнулась она. – Позволь узнать, что ты забыл в моей кровати?

- Знаешь, у меня здесь осталась парочка незаконченных дел, – с самым невинным выражением лица сообщил парень, а его руки совсем не невинно заскользили по узкой девичьей спине.

- Малфой! – взвизгнула Гермиона и попыталась вырваться.

- Что? – еще более невинно спросил Драко, и перекатился так, что девушка оказалась под ним. – Я соскучился.

Гермиона попыталась выбраться из-под него, но безуспешно. Впрочем, призналась она себе, закрывая глаза и растворяясь в его поцелуе, она не очень-то и старалась.

Под его длинными пальцами сначала одна бретелька соскользнула с ее плеча, за ней – другая. Ладонями он провел по ее груди, сдвигая тонкий шелк вниз на талию.

Малфой перехватил тонкие девичьи руки за запястья и осторожно прижал к кровати по обеим сторонам от ее лица. На мгновение навис над ней, любуясь горящими глазами, залитыми румянцем щеками, припухшими влажными губами… и приник к ее шее жадным поцелуем.

- Малфой, перестань, – едва слышно попросила Гермиона. – Ну пожалуйста, стой…

Парень резко отпрянул.

- Я делаю что-то не так? Тебе неприятно? – нахмурился он.

- Нет, все хорошо, – закусив губу, помотала головой Гермиона. Мерлин, как неловко!.. – Просто нам нельзя… до свадьбы, понимаешь?

- Грейнджер, какая к дракклу разница, сейчас или через две недели, если это все равно буду я?! – стараясь не выдать в голосе раздражения, спросил Драко. – Если ты не хочешь, боишься или не готова, это нормально, я не собираюсь торопить тебя. Просто скажи.

- Нет, Малфой, – она нашла в себе силы посмотреть ему в глаза, несмотря на то, что щеки буквально пылали от смущения. – Я не боюсь и не тяну время. Я имею в виду именно то, что говорю: нужно, чтобы все случилось именно в первую брачную ночь. Это из-за магии колец, я объясню тебе позже, если захочешь.

- То есть нужно сохранить твою невинность… в чисто техническом смысле, или вообще ничего нельзя? – его ухмылка стала хитрой, как будто он задумал какую-то шалость. И от такой, никогда ранее не виданной у него ухмылки, сердце Гермионы сделало совершенно невероятный кульбит под ребрами.

- Я думаю, чисто технически. Про абсолютное целомудрие там ничего не было написано, – нахмурилась девушка, пытаясь вспомнить текст в книге дословно.

- И ты в целом не возражаешь? – ухмылка стала еще хитрее.

- Я… Господи, Малфой, а мы можем обойтись без этих неловких разговоров, а? – не выдержала Гермиона, отворачиваясь от него в попытке спрятать лицо.

Парень о чем-то задумался, а потом закусил нижнюю губу и улыбнулся, сверкнув глазами.

- К соплохвостам разговоры, Грейнджер. Иди сюда, – он опустился на кровать, ложась на бок и притягивая ее спиной к себе.

Драко целовал ее шею, чуть прикусывая, а его рука опускалась все ниже и ниже по ее телу, пока мягко не накрыла собой ее лобок. Его длинные пальцы скользнули еще чуть ниже, и девушка не смогла сдержать тихий стон. Его член, который удерживала только тонкая ткань белья, с силой вжался в ее обнаженные ягодицы. Парень продолжал целовать ее шею, плечо, грудь, лаская ее пальцами, ритмично вжимаясь в ее тело, все больше и больше увеличивая темп. Девушка извивалась в его руках, потеряв голову от нарастающего желания, и, казалось, только тонкий шелк трусиков, которые все еще были на ней, мешали ей насадиться на его член. Наконец как будто разряд тока пробежал по их телам, и Гермиона почувствовала, как в самом низу спины стало горячо и мокро. Сердце стучало так, как будто внезапно увеличилось в размерах и заполнило все тело. Дыхание сбилось окончательно, и приходилось вспоминать, как дышать. А еще, несмотря на разрядку, мучительно хотелось большего, хотелось почувствовать там не его руки, а его… Осознав, о чем она сейчас думает, Гермиона глухо зарычала и зарылась лицом в подушку.

Малфой осторожно собрал ее волосы и убрал в сторону, обнажая шею и плечо. Оставил несколько осторожных поцелуев, проложив дорожку вверх по шее, нежно и бережно прикусил мочку уха.

- Грейнджер, – тихо позвал он, – тебе было плохо?..

Она резко перевернулась на спину, опять оказываясь с ним лицом к лицу.

- Нет, Малфой, – выдохнула Гермиона, – мне было очень хорошо.

- А что тогда не так? – его пальцы осторожно перебирали каштановые кудри у ее лица.

- Я… – Гермиона залилась краской до корней волос. На мгновение отвела взгляд, а потом все же собралась с силами, посмотрела на парня и призналась: – Мне хочется большего. Я хочу… тебя.

Парень расплылся в счастливой улыбке. Он наклонился к ее губам, чтобы продолжить начатое и исполнить желание девушки, но был остановлен ее горячей ладошкой, накрывшей его губы.

- Драко, я не шутила, нам правда нельзя… – проговорила она, кусая губы и глядя на него умоляющими глазами. Было ясно, что Гермиона сама сдерживается из последних сил, и хватило бы одного движения, чтобы она сдалась.

Малфой не стал настаивать. Да, он хотел ее до головокружения, но если Грейнджер так хочет… в конце концов, он и так получил этим утром то, о чем еще вчера не смел и мечтать.

Он наклонился и вновь поцеловал девушку, на этот раз нежно и целомудренно. После чего рывком встал с постели и отправился в ванную.

Гермиона спрятала лицо на коленях и зарылась руками в волосы. Мерлин, что она натворила!.. “А что такого, – раздался внутренний голос, – еще скажи, что ты не хотела”. Бессмысленно было отрицать очевидное. Она хотела, еще как хотела!..

Они провалялись в постели еще около часа. Гермиона просто лежала, обвившись вокруг его тела, положив голову на грудь, и слушала, как бьется под тонкой белой кожей сердце. Малфой бездумно любовался обнаженной девушкой, перебирая ее кудри. Наконец Гермиона нашла в себе силы выскользнуть из его объятий и, обмирая внутри от собственной нескромности, не одеваясь и не пытясь ничем прикрыться, прошествовала в ванную. Малфой чуть не расхохотался в голос от этой картины, но, понимая, чего ей это стоило, сдержался, чтобы еще больше не смущать.

Из ванной она вышла, одетая ровно так же, как и всегда: собранные волосы, белоснежная рубашка, серый жилет, узкие брюки, высокие сапоги и волшебная палочка в ножнах на бедре. Малфой поднял брови:

- Куда-то собираешься?

- Нет, с чего ты взял? – удивилась Гермиона, щелчком пальцев вызывая Тинки, чтобы попросить принести завтрак.

- С того, как ты выглядишь, – Малфой обвел ее взглядом с ног до головы.

- Малфой, послушай… – Гермиона присела на край кровати рядом с ним.

Рассказывать про Пайна и Бреговича, которые, не подозревая о существовании друг друга, твердили в один голос, что она должна в любую минуту быть готовой сражаться или бежать, не очень-то хотелось. Но раз уж у них так вышло… Он все равно рано или поздно заметит, что ее жилеты слишком плотные наощупь, что она одевается каждый день одинаково, не расслабляясь ни на минуту, что не расстается с волшебной палочкой… За эти полгода ее наставники привили ей огромное количество привычек, которые со стороны казались странными, но могли спасти ей жизнь. И, раз уж она пустила Малфоя в свою постель, то придется пустить и в свою жизнь чуть дальше порога.

- Я уже некоторое время, – не глядя на Малфоя, начала Гермиона, – беру дополнительные уроки. Каждый день, кроме воскресенья, по вечерам. Поэтому и живу отдельно, чтобы не вызывать лишних вопросов.

- Что за уроки, которые нужно скрывать? – напряженно спросил слизеринец.

- Боевая магия, в основном, – ответила Гермиона. – Ментальная. Стихийная. Наставник считает, что мой магический потенциал очень высок, но, если не заниматься специально, раскроется в полной мере к тридцати-сорока годам. А учитывая ситуацию… в общем, нам нужно сделать это максимум за год.

- Ты решила раскачать весь свой потенциал за год?!

Малфой был в ужасе.

Как любой чистокровный волшебник, он с детства хорошо был знаком с основными законами магии, и один из главных ее постулатов гласил, что магическая сила волшебника не может превышать его возможностей по ее контролю. В противном случае магия просто разорвет его изнутри.

Он вскочил с кровати и стал измерять шагами комнату, осознавая то, что сказала ему Грейнджер. Он знал, что Гермиона – сильная ведьма, не просто так она лучшая на курсе. Но то, что он уже знал о ней, означало, что потенциально она великая волшебница, маг большой силы, в далеком будущем сопоставимой с могуществом Дамблдора. И ни при каких условиях семнадцатилетняя девчонка не справится с подобной силой. Мерлин, это же гребанное самоубийство!..

- Ты блядь совсем спятила? – других слов, как ни старался, Малфой не нашел.

Не то чтобы Гермиона совсем не ожидала такой реакции. Гриффиндорка хорошо помнила, что Брегович изначально отреагировал на идею Дамблдора точно так же, разве что слова выбрал повежливее.

- Я справляюсь, Малфой, – мягко, но твердо сказала Гермиона. Она встала, подошла к парню и обняла за талию, прижавшись к его спине. – Ты должен понимать, что это необходимо, если… если я хочу выжить в этой войне.

- Тебя разорвет магией на кусочки еще до того, как война начнется, – зло бросил Малфой.

- Война уже началась. И знаешь, я видела в Министерстве, на что способны Волдеморт и Пожиратели. Выступать против них и надеяться на школьные знания – все равно что котенку лезть на автостраду. Размажут колесом по асфальту, и никто даже не заметит, – её голос зазвенел сталью.

- Грейнджер, – Малфой обернулся к ней и посмотрел в глаза, – а тебе никогда не приходила в твою прекрасную умную голову мысль о том, что можно не выступать против них? Вообще не лезть в это дерьмо?

- Малфой, я в этом дерьме по уши с первого курса! – Гермиона повысила голос. – Ты думаешь, Дамблдор тогда Гриффиндору очков добавил за выдающиеся успехи на уроках? Или на втором курсе Гарри с Роном полезли в Тайную комнату на экскурсию? А на четвертом Барти Крауч год глотал Оборотное зелье из-за тяги к преподавательской работе? Малфой, очнись! Я магглорожденная ведьма, подруга Гарри Поттера, я не могу просто отойти в сторону, меня убьют в любом случае!

- Ты не магглорожденная, – буркнул себе под нос Малфой, не зная, что еще сказать.

- Это для тебя важно?! – взвилась Гермиона. – Ты поэтому стал по-другому ко мне относиться? Больше не брезгуешь запачкаться? О, конечно, как я могла забыть, лорд Малфой никогда бы не пал так низко, чтобы притронуться к грязнокровке! Теперь-то другое дело, да?

Малфой потрясенно смотрел на нее. Он в ужасе от мысли, что может потерять ее, когда едва ли смог назвать своей, а Грейнджер с какого-то келпи решила, что ему есть дело до ее происхождения?..

- Дура! – вне себя от ярости проревел Малфой. – Безмозглая дура! Я влюблен в тебя как последний дурак со второго курса, слышишь, идиотка! И мое отношение ни капли не менялось, я тебе ноги был готов целовать, только ты в мою сторону и не смотрела! А сейчас тебе и дела нет до меня и нашей свадьбы, для тебя это ни черта не значит, просто подпись поставить и пойти за Поттером умирать, да? А я так, непредвиденное обстоятельство, которое не имеет никакого значения, да? Тебе же похер, Грейнджер, чья там фамилия будет в брачном контракте! Признайся, ты все время с тех пор, как узнала, жалела, что это оказался я, а не какой-нибудь Макмиллан или Лонгботтом!

Гермиона смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых стояли слезы. Взмах ресниц – и прозрачные капли побежали по ее щекам, оставляя мокрые дорожки, сливающиеся в потоки, горько-соленые реки. Девушка осела на пол и опустила голову, пряча мокрое лицо в коленях.

- Я только одного не пойму, – продолжал заводиться Малфой. – Зачем ты тратила свое драгоценное время на все это? Зачем ты пустила меня сюда? Зачем были все эти… поцелуи, да ты чуть не переспала со мной, Грейнджер! Зачем?! Это что, блять, благотворительность?! Думаешь, нашла себе еще одного убогого, которого можно облагодетельствовать? Так вот, я не нуждаюсь в твоей жалости! Жалей Поттера, героя своего, а в свободное время тренируйся, чтобы защитить Мальчика-которого-все-так-берегут от опасности! А я не твоя ручная зверушка для развлечений, что бы ты там себе ни думала! Не нужно в очередной раз жертвовать собой и строить из себя счастливую невесту, мы оба знаем правду. Тебе эта свадьба нахер не упала, тем более со мной!

Выдав на одном дыхании эту яростную тираду, Драко захлебнулся бессильным гневом и отвернулся от сжавшейся в комочек девушки, чтобы не смотреть лишний раз на неё.

За спиной раздался сдавленный горький всхлип.

У Драко защемило сердце. Моментально забыв о том, как был зол еще секунду назад, он опустился на пол рядом с Гермионой и крепко обнял. Парень не хотел ее обидеть, но был уверен в том, что сказал, до последнего слова. Малфой сам себе не хотел признаваться в той правде, которую только что так жестоко бросил ей в лицо. Ему до последнего хотелось верить, что после всего, что между ними произошло, он стал небезразличен ей, хотя бы капельку. Но в самом деле, разве можно сравнивать какие-то пару поцелуев с ним и годы дружбы с Поттером? Никогда, ни при каких условиях она не выберет его, Малфоя. И ставить её перед таким выбором – значит, заведомо проиграть. Проиграть сейчас, когда он так близок…

- Я договорилась с Дамблдором, – внезапно Гермиона заговорила глухим, чужим голосом, охрипшим от слез, – он сам проведет церемонию. Перед Рождественским балом. Мы не можем никому рассказать, там не будет наших родных и друзей, никто нас не поздравит и не порадуется за нас. У меня не будет этого дурацкого платья невесты, ну, знаешь, такого, с идиотскими кружевами, которое больше похоже на торт. Я не швырну пошлый букет в толпу визжащих подружек, а тебя не похлопает ободряюще по плечу твой шафер. А этот бал – мы не пойдем на него вместе, и не будем танцевать, но хотя бы оба будем знать, что это особенный бал, этот бал – для нас, – её голос сорвался. Гермиона ненадолго замолчала, потом вдохнула поглубже и продолжила: – Ты прав. Я поставлю подпись и пойду за Гарри. Только все-таки не умирать. Я пойду за ним, чтобы сохранить тот мир, в котором ты когда-нибудь сможешь при всех взять меня за руку. В котором мы можем танцевать вместе на балу, не боясь, что нас за это убьют. В котором ты сможешь во всеуслышание назвать меня своей женой. Невзирая ни на что. Ни на кровь, ни на то, из каких мы семей и по какую сторону. А если победит Волдеморт – ничего этого не будет, Драко. Если он победит, то или я умру, или мы оба. Счастливого финала не будет. Никакого “долго и счастливо”, знаешь.

Гермиона помолчала еще немного, и добавила:

- Ты прав, я не обрадовалась, когда узнала о том, что это будешь ты. И я действительно жалела о том, что в этом чертовом договоре твоя фамилия, а не чья-нибудь другая. Но не потому, что ты мне не нравишься, а потому, что я думала, что ты ненавидишь меня. Что я противна тебе, и на лице жениха я не увижу ничего, кроме отвращения и презрения, а это… это больно, Драко. Представлять, как ты целуешь меня у алтаря, а потом брезгливо вытираешь губы. Что уж говорить про первую брачную ночь… А если ты считаешь, что я из тех девушек, которые позволяют первому попавшемуся парню, на которого им наплевать, делать те вещи, которые со мной делаешь ты, чисто по доброте душевной или от скуки – то ты просто феерический болван, Драко Малфой, – неожиданно совершенно другим тоном закончила она.

Малфою хотелось пустить себе Аваду в лоб, а лучше – раздобыть маховик времени и забрать все те слова, что он наговорил, обратно. Самовлюбленный идиот, эгоистичный придурок! Смеешь предъявлять ей претензии, как пятилетний мальчишка! Грейнджер считала его способным на убийство, но, тем не менее, подпустила к себе так близко… еще полгода назад он поливал ее грязью, а теперь обижается, что она не бросается ему на шею с признаниями в любви. Она только что сказала, что готова рисковать жизнью ради того, чтобы у них было будущее – его будущее с ней, а он… а что он? Будет сидеть у папочки под крылом, послушно выполняя приказы Лорда? Пытая и убивая для него таких, как она?..

- Грейнджер! – он поймал ее подбородок и поднял заплаканное лицо так, чтобы заглянуть ей в глаза. – Грейнджер, прости меня. Да, я болван. Прости. И все эти годы я действительно вел себя так, что ты вправе меня ненавидеть, и уж тем более вправе не радоваться тому, чтобы провести всю жизнь рядом с таким, как я. Но, черт, я люблю тебя, Грейнджер. И ты не будешь одна на этой войне. Даже если я в открытую не смогу пойти за тобой, я никогда тебя не предам. Мы на одной стороне. Я – на твоей стороне. И я прекрасно знаю, что ты – не из таких девушек, – мягко закончил Малфой.

Улыбка осветила ее лицо – сначала робкая, несмелая, но с каждым мгновением становившаяся все счастливее и шире.

Малфой подал ей руку и помог подняться. Давно пора было позавтракать.

====== Глава 34. ======

Комментарий к Глава 34. Attention: NC-17

За завтраком Гермиона в общих чертах рассказала о том, чему учил ее Брегович. Девушка очень старалась не вдаваться в лишние подробности, но она столько месяцев не могла ни с кем поговорить об этом, что сейчас слова лились из нее просто неостановимым потоком. К тому же гриффиндорку подстегивало что-то во взгляде Малфоя, что-то незнакомое, но очень похожее на… восхищение?..

А Драко не верил своим ушам. Поэтому потребовал демонстрации. Легким движением руки, безо всякой палочки, Гермиона наполнила кофейную чашку водой, а потом распылила в воздухе. Потом посмотрела на камин, и несколькими пассами рук погасила в нем огонь. Вытянула ладонь вперед, и в ней появился и начал расти в размерах огненный шар. Когда он достиг размера чуть больше снитча, она метнула его в погасший камин, и огонь в нем опять разгорелся.

- На самом деле, это только крохи, я не вкладывала много магии, – сказала Гермиона, будто оправдываясь. – У Бреговича зачарованный класс, а здесь я все разнесу.

- Грейнджер, это невероятно! Я никогда не видел такой магии, все волшебники, которых я встречал, пользуются палочкой! – с искренним восхищением – а это было именно оно – сказал Малфой.

- Палочки концентрируют магию, а чтобы преобразовать ее в действие, необходима кодировка, то есть заклинания, и соответствующие движения. Беспалочковая магия работает принципиально иначе. Ты чувствуешь свою магию, и формируешь то, что хочешь получить, ментально, руками лишь направляя и придавая форму и направление потоку силы, – с удовольствием объясняла Гермиона. – Но она действительно доступна только очень сильным волшебникам. С палочкой можно колдовать сильнее, мощнее и направленнее, зато беспалочковая магия, особенно в соединении со стихийной, дарит свободу. Я могу не знать заклинания, но все равно наколдовать то, что хочу.

От обсуждения её уроков они перешли к школьной ЗОТИ и поспорили о назначении Снейпа, сравнили свои ожидания от нового профессора зельеварения, поговорили о Рождественском бале, и Малфой, конечно, не преминул отпустить несколько ядовитых замечаний по поводу её популярности и того, что из всех парней школы Грейнджер выбрала Поттера. Они болтали, казалось, обо всем на свете, даже не заметив, как Тинки подал обед и они съели его подчистую. Гермионе никогда не было так легко общаться – она не привыкла, что кто-то, даже ее близкие друзья, разделяют ее интересы. А Драко и вовсе не смог вспомнить, когда он в последний раз столько говорил и слушал без малейшего напряжения.

Стрелка часов почти подползла к шести, когда Гермиона наконец спохватилась, что ей пора. Быстро накинув мантию и поцеловав Драко, она пообещала вернуться через несколько часов, и исчезла в сиянии портала.

Пока ее не было, Малфой попытался почитать одну из ее книг, но, сам того не замечая, погрузился в мысли о том, как изменилась его жизнь за последние месяцы. То, что так тяготило его еще в сентябре, внезапно обернулось нежданным счастьем: совсем скоро он женится на девушке, которую любит и которой, кажется, он небезразличен. И ради нее он сегодня фактически пообещал предать свою семью – и, что странно, ни на кнат не жалел об этом. Он будет шпионить, лгать, предавать ради нее, да даже вступит в Орден Феникса и подружится с Поттером, если понадобится, но сделает все, чтобы, когда все закончится, эта девушка осталась с ним – живая и невредимая.

Время за размышлениями бежало незаметно, а Гермионы все не было. Она появилась лишь в одиннадцатом часу вечера, в таком состоянии, что на нее страшно было смотреть. Посеревшая от усталости, едва стоящая на ногах, Гермиона лишь слабо улыбнулась ему уголками губ:

- Это ничего, это всегда так. К утру буду в порядке.

Малфой подхватил ее на руки и отнес в ванную. Пока набиралась горячая вода, бережно, как фарфоровую куколку, раздел, стараясь лишний раз не касаться ее кожи, и аккуратно опустил в душистую пену.

В постель девушка пришла сама. Буквально рухнула в нее, свернулась клубочком и моментально заснула.

Наутро Драко проснулся от того, что что-то ужасно щекотало его лицо. Он открыл глаза и обнаружил, что спал, уткнувшись в волосы Грейнджер, и они, будто пользуясь случаем, решили залезть ему буквально везде. Осторожно выпутавшись из каштановых пут, парень внимательно осмотрел Гермиону. Выглядела она намного лучше, чем вечером – кожа вновь приобрела здоровый оттенок, на щеки вернулся румянец. Все же решив дать ей поспать подольше, Малфой тихо выбрался из-под одеяла и отправился в душ.

Впереди был день. Целый день с ней, а вечером ему нужно возвращаться в свою спальню, и потом всю неделю встречаться с ней только на уроках и в Большом зале, не смея даже взглянуть лишний раз. Когда-то Малфой думал, что будет счастлив, если она подарит ему хотя бы улыбку. Теперь же он желал большего, и чем больше она давала ему – тем больше он хотел. А что взамен?.. Что получала она? Драко нестерпимо захотелось сделать для нее что-то. Нечто значимое, чтобы она поняла, как важна для него. Банальные цветы и украшения Малфой отмел сразу же. Любая другая девушка обрадовалась бы безделушке за пару тысяч галлеонов – любая, но не Грейнджер. Она была выше этого. Даже ее вызывающая одежда, как выяснилось, объяснялась необходимостью, а вовсе не тщеславием или желанием нравиться. Внезапно Малфоя озарила мысль. Он тихо, как мышь, прошел к ее письменному столу, достал пергамент, перо, нашел пару подходящих книг в коллекции Грейнджер, и стал составлять список.

Малфой едва успел закончить и убрать свиток в сумку, когда Гермиона наконец проснулась.

- Малфой!.. – позвала она.

- Доброе утро, соня, – улыбнулся ей Драко.

Черт, утро определенно доброе. У ее стола сидит самый красивый парень на свете и улыбается ей. Расплывшись в ответной улыбке, Гермиона слегка смутилась. Ей хотелось, что бы он был рядом, хотелось поцеловать его, снять с него эту дурацкую футболку и…

- Грейнджер, скажи на милость, о чем ты думаешь? – прервал её фантазии, с каждой секундой становившиеся все более и более неприличными, ехидный голос Малфоя.

- Примени легилименцию и узнай, ты ж умеешь, – огрызнулась Гермиона, надеясь скрыть смущение.

- Ты так очаровательно краснеешь, что никакой легилименции не надо, – рассмеялся парень. – Грейнджер, ты себе даже не представляешь, как я тебя хочу, – уже серьезно добавил он. – Но, во-первых, я не настолько эгоист, чтобы набрасываться на тебя прямо с утра, учитывая, в каком состоянии ты вчера вернулась…

- Вчера тебя это не остановило, – обиженно заметила девушка.

- Вчера я не знал, – отрезал Малфой.

- Мерлин, да я каждый вечер возвращаюсь в таком состоянии! – закатила глаза Гермиона.

- И мне очень жаль, что я не могу каждый вечер быть рядом, чтобы хоть чем-то помочь, – очень серьёзно проговорил Драко. Гермионе стало стыдно за детскую обиду.

- Хорошо, а во-вторых? – спросила она.

- А во-вторых, я не железный, если ты вдруг не заметила, – ответил Малфой. – И, как я уже сказал, очень тебя хочу. Но, поскольку ты хочешь подождать до свадьбы – и кстати, до сих пор не рассказала, почему, – я на всякий случай лучше тут постою.

Гермионе стало еще паршивее. Малфой и так ведет себя с ней, как с хрустальной вазой, выполняет все прихоти и терпит её несносный характер, а она над ним издевается, ничего толком не объясняя. Поддавшись порыву загладить вину, она быстро спрыгнула с кровати, подбежала к нему и поцеловала.

Драко честно держался, даже не вынимая рук из карманов. Секунды три. А потом, подхватив Гермиону одной рукой за талию, а другой перехватив под попой, поднял и посадил на свои бедра. Девушка моментально обвила его ногами, крепко обняв за плечи. Не прерывая поцелуя, не выпуская из рук, Драко развернулся и посадил ее на стол, оказавшись между ее широко разведенных ног. Ее маленькие ладони буквально обожгли его кожу, скользнув под футболку, поднимая ее все выше и выше. Гермиона потянула совершенно лишнюю тряпку вверх, и ему пришлось оторваться от ее губ, чтобы позволить ее снять.

Рвано дыша, девушка провела ладонями по его плечам, груди, рельефным мышцам пресса. Обхватила за талию и притянула к себе, впиваясь в шею поцелуями, одной рукой продолжая удерживать его за талию, а другой – за затылок. Парень совершенно потерялся в ощущениях ее рта на своей коже, когда скорее почувствовал, чем услышал щелчок пряжки своего брючного ремня. Малфой моментально отстранился и перехватил ее руку.

- Грейнджер, – с трудом проговорил он, тяжело дыша, – если ты не готова, тогда остановись.

- Драко, пожалуйста, – прошептала девушка, – позволь мне.

Не в силах сопротивляться, парень вновь впился в нее поцелуем. Сам расстегнул брюки, и, поймав ее горячую ладонь, опустил вниз.

Гермиона осторожно прижала свою руку там, куда он ее положил, и медленно провела от основания к верху, чувствуя его жар и влажную ткань белья. Он глухо застонал ей в рот, вжимаясь в нее сильнее.

Ею двигала одержимость – чистая, бившаяся под кожей. Она не знала, что делает. Просто сжала пальцы, обхватывая его, чувствуя твёрдую пульсацию прямо в своейруке, сквозь ткань, размеренно поглаживая и сжимая.

Девушка соскользнула со стола и поменялась с ним местами. Не разрывая поцелуя, она стянула с его бедер одежду и обхватила его обнаженный член рукой.

- Подскажи, – шепнула она в его раскрытые губы.

Драко накрыл ее руку своей, наглядно демонстрируя, чего хочет. Она поняла. Продолжая движение одной рукой, второй девушка ласкала низ его живота, бедра, лобок, опускаясь все ниже и ниже. Парень был уже не в состоянии отвечать на поцелуи. Он схватился обеими руками за столешницу, чтобы не упасть. Гермиона смотрела на него, вбирая каждый его вздох, каждый стон. Смотрела на его запрокинутую голову, полузакрытые глаза, прикушенную губу. Смотрела, как бисеринки пота появляются на висках и груди, слизывала соленые капли с его горячей кожи, пробовала его на вкус, чуть прикусывая, и ускоряла движения, сжимая руку все сильнее и сильнее… от желания кружилась голова, губы горели огнем, ее рука скользила по всему его телу и была, казалось, одновременно везде… и тут он в последний раз застонал и бурно кончил, прижимая ее к себе и заливая спермой их обоих.

- Грейнджер, – выдохнул он, с трудом дыша, – ты потрясающая. Пошли в душ.

Из ванной они вышли только через час на подкашивающихся ногах, мокрые, в одних полотенцах и абсолютно счастливые. На столе их ждал завтрак и свежие газеты.

Драко налил ей кофе, добавил сливки и передал ей чашку. Благодарно улыбнувшись, Гермиона сделала глоток и развернула газету.

“Массовое убийство магглов: Броксдейлский мост разрушен Волдемортом и Пожирателями смерти”.

Чашка полетела вниз и разлетелась на мелкие осколки.

====== Глава 35. ======

Гермиона невидящим взглядом смотрела на передовицу “Пророка”, а по ее лицу разливалась мертвенная бледность. Краски покидали лицо, казалось, вместе с жизнью, и на мгновение Драко показалось, что перед ним сидит инфернал.

- Грейнджер! Грейнджер, драккл тебя подери, что случилось?! – парень сорвался с места, подбежал к ней и потряс за плечи.

Гермиона никак не реагировала. Она продолжала молчать и смотреть в одну точку. Газета выскользнула из её рук и упала на пол, но девушка, казалось, этого даже не заметила.

Поняв, что ничего от нее не добьется, Малфой поднял газету, чтобы понять, что в ней так подействовало на Грейнджер.

Броксдейлский мост. Волдеморт с приспешниками открыто и совершенно не таясь появились на мосту, наплевав на Статут о секретности. Когда там появились мракоборцы и представители Министерства магии, Темный Лорд потребовал встречи с Корнелиусом Фаджем. В ответ на его отказ передать власть и Министерство, Пожиратели во главе с Волдемортом разрушили опоры, раскололи сам мост пополам, из-за чего все маггловские машины, оказавшиеся на злосчастном мосту, ушли под воду вместе с теми, кто в них был, а Пожиратели смерти скрылись все до единого во главе со своим хозяином. Спасти удалось далеко не всех.

Парень нахмурился. Он не понимал реакции Гермионы. Да, война началась, да, это первые жертвы… но она же знала об этом, почему она в таком шоке? Разве что…

- Грейнджер! Там мог быть кто-то из твоих родных? В статье нет списка жертв, давай свяжемся с ними, я уверен, с твоими родителями все хорошо! – продолжал тормошить ее Драко, надеясь добиться ответа.

- С ними все в порядке, – глухим и совершенно безжизненным голосом ответила наконец Гермиона, – потому что их здесь нет.

- Тогда в чем дело? Почему ты сидишь с таким лицом, как будто сама умерла на том мосту?! – в каком-то отчаянии закричал Малфой.

Гермиона наконец перевела взгляд на него.

- Это должна была быть я. Лучше бы это была я, – все тот же глухой мертвый голос.

- Почему, Грейнджер?!

- Потому что это моя вина… это все – моя вина… моя…

Внезапно ее плечи резко опустились, девушка мелко задрожала всем телом, а из глаз хлынули слезы. Она рыдала и выла, повторяя одно и то же, никак не реагируя на Драко и все его попытки привести ее в чувство. Перепробовав все, что можно, парень просто сгреб ее в охапку, прижал к себе и терпеливо ждал, пока закончится истерика. Закончится же она когда-нибудь?.. А если нет, он пошлет Тинки к Помфри за зельем сна без сновидений.

Истерика и правда закончилась. Ей на смену опять пришло мертвое равнодушие и взгляд, направленный в одну точку.

Малфой уже готов был влить в нее Умиротворяющий бальзам, который все-таки попросил у Тинки, но не решался. Гермиона и без того была абсолютно, ужасающе спокойна. От слова “покойник”, очевидно.

Значит, надо как-то растормошить.

- Тин… – нет, не то. Ему нужен другой эльф. – Кэри!

К его удивлению, с тихим хлопком перед ним появился его домовик, из мэнора. Малфой был совсем не уверен, что эльф услышит его зов на таком расстоянии, да еще сможет трансгрессировать в Хогвартс, однако – вот он здесь.

- Кэри, принеси мне бутылку лучшего огневиски. Никому ничего не говори, – отдал распоряжение Малфой.

Эльф низко поклонился, коснувшись пола кончиками длинных ушей.

- Как прикажете, хозяин Драко.

Через минуту Драко уже открывал пыльную старую бутылку. Налив золотисто-коричневой жидкости в чашку, он протянул ее Гермионе.

- Пей, Грейнджер. Как лекарство. Залпом.

Никакой реакции. Словно его вообще нет, словно она находится за толстой стеной, куда не проникают ни звуки, ни какие-либо другие раздражители из внешнего мира.

- Грейнджер!.. – Драко крепко, но бережно взял её за плечо и легонько потряс.

Девушка перевела на него пустой взгляд, как будто впервые заметила, что в комнате вообще есть кто-то, кроме нее. Малфой не мог этого больше выносить.

Это была не Гермиона Грейнджер. Не его Грейнджер.

И, зафиксировов ее голову одной рукой за затылок, второй он поднес чашку к ее губам, чуть нажал, заставляя открыть рот, и быстрым движением влил в нее все, что было в чашке.

Гермиона закашлялась. Её рот и горло будто обожгло огнем, а потом тепло разлилось где-то внутри. В лицо вернулись краски, глаза лихорадочно заблестели.

- Воды… дай запить… – прохрипела девушка, откашлявшись.

- Ну уж нет, Грейнджер. Сначала ты объяснишь мне, что случилось.

Гермиона посмотрела на него. Ее взгляд больше не был мертвым. В глазах плескались отчаяние и боль, но это были хоть какие-то чувства, это была жизнь, а значит, все будет в порядке. Она справится.

- Сколько… сколько людей погибло?.. – срывающимся голосом спросила она.

- Я не знаю. В статье не сказано, – он все еще не понимал, что с ней происходит. – Почему ты считаешь, что это твоя вина?..

- Потому что это так, – тихо, едва слышно, ответила Гермиона. Драко взял ее за руку и притянул к себе.

- Расскажи мне, – больше приказал, чем попросил он.

И Гермиона рассказала.

Без пауз и слез рассказала ему обо всем. Про то, как узнала о пророчестве, не упоминая, впрочем, его содержания. Как пришла к Дамблдору. Как подставила Гарри. Как использовала Люциуса. Как обманула весь Орден Феникса. Просто, спокойно и тихо, сидя на диване с тем, кого еще совсем недавно считала врагом, семнадцатилетняя девушка рассказала ему о том, как манипулировала более чем тремя десятками людей, чтобы выманить Темного Лорда.

Когда она закончила, в комнате повисла тишина.

- Ты не виновата, Грейнджер, – наконец нарушил молчание парень. – Это не ты разрушила мост. Не ты убила этих людей. Не ты помешалась на власти настолько, чтобы убивать направо и налево. В убийстве виноват убийца.

- Но если бы я не вынудила его раскрыться, он не стал бы действовать так открыто! – взорвалась Гермиона. – Как ты не понимаешь?!

- Это ты не понимаешь, – спокойно возразил Малфой. – Точнее, не хочешь понимать. Он бы все равно это сделал. Может, позже, но сделал бы. Потому что он – больной ублюдок, и он не откажется от того, ради чего вернулся из мертвых. От того, что он перешел к открытой игре раньше, ничего не изменилось. Хотя, скорее всего изменилось – в лучшую сторону. У него было меньше времени на подготовку, он не успел собрать достаточно сторонников. Ты выбила у него козырь – время. Если бы у Лорда было больше времени, одним мостом бы не обошлось, его наступление было бы куда более разрушительным.

Гермиона слушала его и понимала, что Малфой прав.

Бессмысленно сидеть тут и казнить себя за бездействие, упуская то самое драгоценное время. Что бы Драко ни говорил, смерть этих людей на её совести, и от этого никуда не деться, никак не изменить. Но она все еще может спасти других. Гермиона подняла на парня сосредоточенный, внимательный взгляд и безапелляционно заявила:

- Мне нужно попасть в Малфой-мэнор.

====== Глава 36. ======

Драко ожидал чего угодно, только не этого.

Вспышки ярости, еще одной истерики, да чего угодно! Но не желания посетить его родовое поместье.

- И зачем, позволь спросить? – максимально нейтральным тоном поинтересовался он у Гермионы.

- Поговорить с твоим отцом, – твердо ответила гриффиндорка. – За ним должок, знаешь ли.

- И ты решила взыскать его сейчас? – скептически поднял бровь Малфой.

- Я должна была это сделать две недели назад. Тогда, возможно, этого бы не случилось.

- Грейнджер, очнись! Ты не министр магии, не глава аврората и даже не мракоборец! – вышел из себя Малфой. – Ты школьница, семнадцатилетний подросток! Даже святой Поттер просто сидит на попе ровно и живет нормальной жизнью! Играет в квиддич, флиртует с девчонками, я вообще понятия не имею, что он там делает, но он не лезет в это по своей воле. Что с тобой не так?! Почему ты не можешь просто жить нормальной жизнью, пока это еще возможно? Не мы начинали эту войну, не нам и разбираться. Есть великий светлый волшебник Дамблдор, да в конце концов, целое Министерство магии! Это их работа, не твоя!

- А у министра магии есть в должниках правая рука Волдеморта? – холодно поинтересовалась Гермиона. – От Министерства нет никакого толку, ты же сам это видишь. Даже попадись им в руки Люциус сейчас – что они, как ты думаешь, сделают?

- Упекут его в Азкабан, – тихо, но четко ответил блондин.

- Именно! – отчего-то обрадовалась Гермиона. – Они просто запрут его, потому что так надо, этого требует общественность, это их чертов долг! Но это глупость, Драко! Глупость! Потому что сейчас твой отец находится в центре всего, он знает больше всех о планах и намерениях Волдеморта, и с его помощью можно предотвратить такие вещи как… разные плохие вещи.

- Он не станет помогать, как ты не понимаешь! – воскликнул Малфой. – Не говоря о том, что просто не захочет. Это опасно, Грейнджер! Смертельно опасно! Как ты думаешь, что с ним сделает Лорд, если узнает о предательстве?

- Он мне должен, – упрямо повторила Гермиона. – Обязан свободой, выполненным поручением Волдеморта, а возможно, и жизнью. А мне нужна его помощь. Придется рискнуть.

- Ты его уничтожишь, – глухо произнес Малфой, закрыв лицо руками. – Ты просто уничтожишь моего отца.

Гермиона подошла к нему и отвела от лица его руки, крепко сжав в своих.

- Малфой, послушай. Я вытащила твоего отца из Министерства, иначе бы его ждал Азкабан. Отдала ему пророчество, чтобы он избежал гнева Волдеморта. Ни для кого другого я не стала бы этого делать. Там был десяток Пожирателей смерти, я могла выбрать любого – ну, кроме Беллатрикс, конечно. Но я помогла ему. Твой отец умен. Я понимаю, что он дорог тебе. Но жертвовать чужими жизнями ради него я не стану. И если Люциус поведет себя разумно, то никто не пострадает. Все зависит от него.

Драко смог только кивнуть. Ему хотелось верить Гермионе, её уверениям в том, что она не причинит вреда его семье намеренно. Конечно, это безумный риск, но наверное, самое время вспомнить о том, что он наобещал ей. Очевидно, свой выбор Малфой уже сделал, и теперь самое время это доказать. Как минимум, самому себе.

- Мы сможем трансгрессировать в мэнор? – видя, что он принял решение, спросила Гермиона, быстро одеваясь.

- Не отсюда, как ты понимаешь. Придется идти в Хогсмид. Хотя… – Малфой вспомнил о Кэри. – Нас может перенести мой домовик.

- Отлично, заодно узнаем, нет ли в мэноре гостей, – сказала Гермиона. – Послушай, Малфой… – она чуть замялась, но продолжила, – я думаю, Люциусу не нужно знать о твоей осведомленности и отношениях между нами. Не хочу тебя вмешивать. Поэтому ты скажешь ему, что я настояла на встрече, чтобы лично сообщить о дате свадьбы и согласовать брачный контракт.

- Брачный контракт? – Малфой удивленно поднял брови. Драккл, он совсем об этом не подумал. А вот Гермиона, как ни странно, подумала.

- Брачный контракт, Малфой. Его, знаешь, обычно подписывают при заключении брака, так принято в вашем дурацком высшем обществе, – язвительно заметила девушка.

- Оно такое же мое, как и твое, – ухмыльнулся Малфой. – И что в контракте?

- Ничего особенного, потом почитаешь, – отмахнулась Гермиона, застегивая мантию. – Если ты готов, вызывай эльфа.

- Кэри! – позвал Малфой.

Через мгновение в комнате опять стоял его домовик.

- Кэри ждет приказов хозяина, сэр, – эльф склонился в глубоком поклоне.

- Кэри, кто сейчас находится в мэноре? – задал вопрос Драко.

- Хозяйка Нарцисса и хозяин Люциус, сэр, – почтительно ответил слуга.

- Тогда перенеси меня и мисс Грейнджер в холл. Потом сообщишь моему отцу о нашем прибытии, – распорядился Малфой.

Эльф еще раз низко поклонился и протянул свои маленькие ручки Драко и Гермионе.

- Малфой, – прежде чем взять Кэри за руку, сказала Гермиона, – не забудь вести себя, как мудак.

- К большому сожалению, у меня в этом огромный опыт, Грейнджер, – горько усмехнулся он и взял её за руку.

Через мгновение комната была пуста.

Эльф перенес их в холл Малфой-мэнора.

Зал поражал своими размерами и убранством; Гермионе казалось что она попала в музей. Или дворец. В ожидании Люциуса она быстро осматривала помещение, прикидывая возможные пути отступления, как учили ее наставники. Камин, но скорее всего закрыт. Двери, кажется, входные, но на поместье, разумеется, наложены защитные чары, так что придется бежать до их границы. Другие двери, очевидно, ведут вглубь дома, они не очень помогут.

Ее размышления прервал надменный голос, чуть растягивающий слова в привычной манере.

- Мисс Грейнджер! Чем обязан такой чести? – собственного сына лорд Малфой, казалось, не заметил.

- Мисс Грейнджер изъявила настоятельное желание лично обсудить с тобой наше бракосочетание, отец, – Драко вложил в эти слова столько яда, сколько мог. “Что ж, если бы он был осязаемым, пол бы наверняка разъело”, – одобрительно подумала Гермиона.

Люциус, казалось, не замечал его. Он прожигал взглядом Гермиону, и говорил только с ней.

- И в чем срочность, мисс Грейнджер?

- Мы заключим брак 23 декабря, остается менее двух недель. Я подготовила брачный контракт и хотела бы, чтобы вы с ним ознакомились. Ничего особенного, стандартный договор, но я добавила пару пунктов, которые, я полагаю, нам следует обсудить, – Гермиона бросила быстрый взгляд на Драко так, чтобы Люциус успел это заметить. – Наедине.

Малфой продолжал сверлить девушку взглядом. Наконец, что-то для себя решив, он обратился к сыну:

- Драко, ты можешь пока навестить мать. Она в Голубой гостиной. Мисс Грейнджер, прошу за мной.

Он развернулся на каблуках и пошел вперед, показывая дорогу. Даже не взглянув на парня, Гермиона последовала за Люциусом.

Малфой привел ее в свой кабинет. Без приглашения устроившись в кресле, Гермиона вынула из сумки бумаги и протянула их Люциусу. Малфой занял свое кресло и углубился в документ. По мере чтения, брови его взлетали все выше и выше.

- Контракт составлен безупречно, мисс Грейнджер, признаться, я удивлен, – холодно произнес аристократ, когда закончил чтение.

- Благодарю за комплимент, лорд Малфой. Полагаю, я не давала вам повода сомневаться в моих способностях, – не менее ледяным тоном ответила Гермиона.

- Что касается ваших дополнений… почему вы изменили пункт о совместном владении имуществом? – задал первый вопрос Люциус.

- Потому что мне не нужны ваши деньги. А вы, насколько я могу судить, вряд ли нуждаетесь в моих, – усмехнулась Гермиона. – Кроме того, пункт о совместном имуществе предполагает подробную опись, заверенную поверенными обеих семей. Это займет слишком много времени и может привлечь внимание, которое не нужно ни вам, ни мне. Так что останемся при своих.

- Вы правы, мисс Грейнджер, – не смог не согласиться с ней Малфой. – А что насчет наследника рода? Это прекрасная возможность расторгнуть брак, нежеланный обеими сторонами, через непродолжительный срок.

- Статус леди Малфой дает мне дополнительные гарантии безопасности, – холодно улыбнулась Гермиона, – и я не намерена от них отказываться в обозримом будущем. Равно как и рожать наследника. Так что оставьте эту мысль, мистер Малфой, от этого пункта контракта я не откажусь. Но вы не расстраивайтесь, Люциус, – она наклонилась через стол и фамильярно похлопала мужчину по руке, от чего благородного лорда Малфоя слегка перекосило, – велика вероятность, что Драко быстро овдовеет и без вашего деятельного участия. Потом подберете ему подходящую невесту, которая родит вам целую кучу белобрысых маленьких Малфойчиков.

Люциус едва мог скрыть охвативший его гнев. Да как эта девчонка смеет обращаться с ним подобным образом! Она что, не понимает, с кем говорит?! И тут Малфоя осенило. Разумеется, она понимает.

- Так зачем же вы пожаловали сюда на самом деле, мисс Грейнджер? – его лицо моментально сделалось совершенно непроницаемым.

- О, как мило с вашей стороны, Люциус, что вы заговорили об этом, – расцвела в улыбке Гермиона. – Видите ли, мне показалось, что некоторое время назад я оказала вам услугу и, пожалуй, даже не одну.

- И что вы хотите взамен? – прямо спросил Малфой.

- О, ничего особенного, – махнула рукой Гермиона, как будто речь шла о сущем пустяке. – Всего лишь информацию.

- Информацию?! – Малфой не верил своим ушам. Эта девчонка что, возомнила, что он будет докладывать ей о планах Темного Лорда?!

- Информацию, Люциус, – теперь на лице Гермионы не было ни следа улыбки. Ее голос звучал жестко и твердо. – Броксдейлский мост. Я не хочу повторения.

- И что вы мне предлагаете, дорогая? В следующий раз отправить вам сову?.. – его насмешливый голос сочился ядом.

Гермиона положила ему на стол золотую монету, которая появилась в ее руке будто из ниоткуда.

- На ребре галлеонов обычно указаны эмитентные данные. Просто поменяйте надпись, указав дату и место, я об этом узнаю. Люциус, – ее голос зазвучал мягче, – я не хочу вас подставить и переходить дорогу лично вам. И вы понимаете, что о нашем маленьком договоре никто не узнает – вы же помните данный вами Обет, он защитит любую информацию обо мне, вообще любую. Я просто хочу избежать смертей. Все остальное меня не интересует. Вы, разумеется, вправе сделать свой выбор, – она посмотрела прямо в серые холодные глаза, – но я не пожелала бы вам иметь такого врага, как я. Вы прекрасно понимаете, в какой щекотливой ситуации оказались бы, если бы не моя помощь в Министерстве.

Гермиона поднялась, показывая, что разговор закончен.

- А теперь, Люциус, раз уж мы все обсудили, будьте столь любезны, перенесите меня в тот особняк, куда вас отправил портал, – светским тоном, как будто ничего не произошло, проворковала Гермиона. – А то знаете, как-то несправедливо: вы уже успели побывать в моем доме, а я еще нет.

- Разумеется, мисс Грейнджер, – кивнул Малфой, умело скрыв изумление. Так это был особняк Розье!.. В тот день он не стал тратить время на его осмотр, а потом и вовсе забыл о нем.

Малфой галантно предложил девушке свою руку, и они трансгрессировали.

Открыв глаза, Гермиона увидела перед собой высокие кованые ворота, за которыми располагался заброшенный парк. Густо переплетенные, но голые ветви деревьев не в силах были скрыть большой особняк из светлого камня, белым облаком возвышавшийся поодаль.

- Благодарю за помощь, мистер Малфой, – Гермиона вежливо кивнула ему в знак прощания. – Передайте Драко мою благодарность за оказанную услугу. В Хогвартс я вернусь сама.

Люциус молча кивнул, развернулся и пошел прочь. Сделав пару шагов он, не оборачиваясь, бросил:

- Амелия Боунс.

- Что?.. – не сразу поняла его Гермиона.

- Следующей будет Амелия Боунс, – тихо и четко повторил Малфой.

- Спасибо, Люциус, – в тон ему ответила Гермиона. – Не забывайте подписываться, чтобы я знала источник. И еще…

Малфой обернулся и посмотрел на нее.

- Не используйте Аваду, за исключением самых защищенных мест, если вам дорога жизнь и свобода.

Люциус повернулся и трансгрессировал, не сказав ни слова.

А Гермиона направилась к воротам, на ходу доставая ключ. У нее еще были дела.

Комментарий к Глава 36. Кстати, начала еще один фик, если вам вдруг интересно:

https://ficbook.net/readfic/10954257

====== Глава 37. ======

Быстро пройдя через парк, Гермиона вошла в дом, предварительно убедившись, что в нем нет ни одной живой души.

Особняк, похоже, пустовал все эти годы. В нем было темно и тихо, пахло пылью и затхлостью, словно на чердаке, забитом ненужными вещами, на который не заглядывали много-много лет. Окна закрыты ставнями и не пропускали никакого света, что делало обстановку немного жутковатой.

- Люмос!

Освещая себе путь палочкой, Гермиона быстро переходила из комнаты в комнату, осматриваясь на ходу. Не такой огромный, как Малфой-мэнор, дом все же впечатлял. Три этажа, высокие потолки, бесконечный лабиринт комнат. Мебель и все предметы обстановки накрыты чехлами, и везде лежит толстый слой пыли, накопленный за долгие годы.

Внезапно раздалось два хлопка, и перед Гермионой возникли два домовых эльфа. При виде девушки они синхронно склонились в поклоне, одновременно стукнувшись лбами об пол.

- Рады приветствовать хозяйку! – в один голос пропищали эльфы.

- Кто?.. Я?.. Ваша хозяйка?.. – опешила Гермиона.

- Конечно, мисс. Минни и Линни служат благородному дому Розье, Минни и Линни было приказано ожидать, когда хозяйка посетит свой дом, и Минни и Линни дождались! – наперебой затараторили домовички.

- Эм…что ж… прекрасно, – Гермиона не рассчитывала на помощь эльфов, но это было весьма кстати. – Я пока не могу остаться здесь насовсем, но мне бы хотелось, чтобы вы привели этот дом в порядок, он долго пустовал.

- Да, хозяйка! – и эльфы опять стукнулись лбами об пол.

- Называйте меня Гермионой, пожалуйста, – попросила девушка, смутившись. – И не нужно мне кланяться.

- Хорошо, мисс Гермиона, – эльфы попытались в очередной раз поклониться, но не посмели ослушаться приказа, и лишь задрожали до кончиков ушей.

- Еще мне нужно, чтобы вы пополнили запасы, чтобы в случае необходимости здесь могли жить несколько человек, – с этими словами девушка достала мешочек, прихваченный из Гринготтса, и вручила его эльфам. – Вы умеете варить зелья?

- Конечно, мисс Гермиона, все эльфы умеют варить зелья, чтобы лечить своих хозяев, это наша работа, – ответила ей одна из эльфиек. Кажется, это была Минни. А может, Линни. Впрочем, неважно.

- Отлично, тогда приобретите все необходимое и сварите запас зелий. Самое необходимое: костерост, кроветворное, укрепляющее…

- Мы все поняли, мисс Гермиона, Минни и Линни все сделают.

- Прекрасно, спасибо вам большое. Я сейчас наложу кое-какие защитные чары на поместье и уйду. Я учусь в школе Хогвартс, вы сможете найти меня там.

- Минни и Линни найдут мисс Гермиону, где бы она ни находилась! – почти перебили ее эльфы, но даже не заметили этого, дрожа от энтузиазма.

- В таком случае обязательно найдите меня и сообщите, если в поместье что-то произойдет. Если кто-то придет, или попытается проникнуть на территорию, или оставит сообщение. Что угодно, любая мелочь. Хорошо?

- Да, мисс Гермиона! – хором пропели домовики.

Гермиона улыбнулась, и, тепло попрощавшись со своими помощниками, вышла в парк. Когда они приведут здесь все в порядок, она осмотрится получше, а пока надо заняться наложением Фиделиуса и других защитных чар – девушку вовсе не прельщала мысль о том, что Малфой-старший знает, где находится её возможное убежище. Что бы он ни знал, когда Гермиона закончит, ни один волшебник ее дом не найдет.

В Хогвартс она вернулась через два часа.

Ей пришлось трансгрессировать на окраину Запретного леса, чтобы не привлекать лишнего внимания, и потом идти пешком в школу. Гермиона сразу направилась к кабинету Дамблдора, но горгулья даже не шелохнулась – очевидно, хозяин отсутствовал.

Девушке пришлось потратить еще какое-то время на то, чтобы разыскать профессора МакГонагалл, которая сообщила ей, что директор покинул школу и вернется только поздним вечером.

К себе в дортуар Гермиона ввалилась совершенно обессилевшей. И первым, на что наткнулся ее взгляд, был Малфой, вальяжно разлегшийся на диване у камина и изучавший какие-то бумаги, в которых Гермиона узнала их брачный контракт.

Гермиона рухнула на диван рядом с ним, бесцеремонно заставив его подвинуться. Сбросила сапоги и со стоном наслаждения закинула ноги на низкий столик.

- Где ты была? – спросил Драко. – Я думал, ты сразу вернулась сюда.

- У меня было еще одно дело, – туманно ответила Гермиона.

- Расскажешь?.. – Малфой поймал ее руку и нежно погладил.

- Позже, – пообещала девушка. – Чертовски устала. Мне еще нужно будет встретиться с Дамблдором вечером, когда он вернется. А пока хочу передохнуть.

- Ты голодная? Я попрошу Тинки принести обед.

- Да, давай, – благодарно улыбнулась Гермиона. – А ты?

- Я обедал в мэноре с родителями, – покачал головой он. – Мама соскучилась. А еще отец запретил мне впредь появляться в поместье без предупреждения, – совсем другим тоном закончил он.

- Почему? – удивилась Гермиона.

- Он сказал, что в последнее время в мэноре часто бывают гости, с которыми мне пока не следует встречаться, – мрачно объяснил он.

- Понятно, – кивнула Гермиона, набивая рот едой, чтобы иметь возможность немного подумать.

Значит, Пожиратели собираются в Малфой-мэноре. Видимо, и Волдеморт там бывает.

Она искоса посмотрела на Малфоя из-под ресниц. Парень сидел, казалось, полностью погруженный в свои мысли. Неудивительно. Невозможно даже представить, как бы она чувствовала себя на его месте. Вот приходишь ты домой, и выясняется, что это теперь вроде как и не совсем твой дом, потому что тебе там не рады, и больше нет места, куда можно вернуться в любой момент. Это до боли напоминало ситуацию Гарри, чьим единственным домом за эти годы стал Хогвартс, да и она сама, в общем-то, оказалась в похожей ситуации, хоть и по своей воле… Сердце сжалось от сочувствия к парню. Что ж, по крайней мере, у Малфоя были живые родители. Пока еще были.

Вероятность присутствия Пожирателей и Волдеморта в мэноре сама по себе была плохой новостью, но к тому же несколько осложняла её дела, и это еще мягко сказано. Надо было обсудить это с Драко, а перед этим рассказать ему о кольцах.

- Как тебе контракт? Вычитал что-то интересное? – спросила Гермиона максимально нейтральным тоном, чтобы не выдать охвативших её чувств. Еще не дай Мерлин, слизеринец решит, что она его жалеет – подобного его гордость точно не потерпит, и их хрупкое перемирие полетит к чертям.

- Разве что твой коварный план прервать род Малфоев, оставив его без наследников, – ухмыльнулся парень. – Но я должен тебя предупредить, что тут могут возникнуть сложности.

- Какие еще сложности? – вскинулась Гермиона. Беременность и дети в ее планы ну никак не входили.

- В детстве на мальчиков в чистокровных семьях накладывают особые чары, которые делают их стерильными. Сама понимаешь, зачем, – начал рассказывать Малфой.

- Понимаю, – хихикнула Гермиона. Учитывая слухи, которые ходили по школе о Малфое, без этих чар куча маленьких белобрысых Малфойчиков, обещанных ею Люциусу, уже бы вовсю бегали по мэнору. Это картина живо развернулась перед её внутренним взором и немало её развеселила.

- Чары снимаются при заключении брака, – продолжал Малфой, делая вид, что не понимает причин ее смешков, – а потом… ну, родовая магия способствует скорейшему продолжению рода. Она может быть достаточно сильна, чтобы нейтрализовать действия мешающих этому заклинаний и зелий.

Гермиона тихо выругалась. Если в обычном случае родовая магия способна на это, а она еще собирается усилить её влияние с помощью колец…

- А ты можешь потом… ну, снова наложить эти ваши чары? После церемонии? – спросила Гермиона.

- Нет, – покачал головой Малфой, – они разрушаются брачными узами.

- Твою мать… – Гермиона уронила голову на стол.

- Да ладно тебе, Грейнджер, не убивайся так, – успокаивающе потрепал ее по кудрявой макушке парень. – Я не тринадцатилетний неопытный мальчик, смогу себя контролировать, чтобы вовремя… перенаправить процесс.

- Нельзя, Малфой, – простонала Гермиона, перед глазами которой уже во всей красе проносились картины ее огромного живота и пухлых светловолосых младенцев, только вот смеяться почему-то больше не хотелось. – Хотя бы в первый раз все должно быть по полной программе… ну, ты понимаешь.

- Почему? – напрягся Драко. Сначала ее просьба подождать до свадьбы, теперь это. – Ты наконец объяснишь мне, в чем дело?

И Гермиона объяснила. Про связь колец, их возможности, необходимые условия. Рассказала ему все, что знала сама. Парень ошарашенно молчал.

- И ты хочешь отправиться в Малфой-мэнор, чтобы лишиться девственности под носом у Темного Лорда, да еще с риском забеременеть?.. – Малфой сам не верил в то, что говорил.

- Хочу, – подтвердила Гермиона.

- Повтори мне еще раз, почему. Я, кажется, плохо понял, – попросил парень.

- Потому что я хочу усилить нашу магию, объединив родовую магию наших семей. Малфои и Розье – древние и очень могущественные семьи, я даже представить себе не могу, какие возможности могут открыться, если объединить их магию. А кроме того, мы с тобой уже связаны этими кольцами намного сильнее, чем это бывает в большинстве случаев. Я хочу сделать все правильно и посмотреть, куда это нас приведет. Нас с тобой, – осторожно добавила Гермиона, ожидая от Драко взрыва ярости. Что ж, он имел на это право, ведь она только что открытым текстом призналась ему, что хотела использовать парня и их брак для того, чтобы стать сильнее.

Но Малфой отчего-то совсем не злился.

Он был истинным слизеринцем и умел видеть и правильно оценивать открывающиеся возможности, тем более, что не только Грейнджер выиграет от этого, но и он сам. Затея была обоюдовыгодной и сулила головокружительные перспективы им обоим, и преступлением было бы ими не воспользоваться. А кроме того, она что-то там сказала про “нас”, и это, пожалуй, стоило не меньше, чем все прочее. Он устало потер переносицу, пытаясь оценить риски. Что ж, если им дважды повезет, то все будет хорошо, и затея определенно имела смысл.

- В мэнор нас может перенести мой эльф, как сегодня, только сразу в мою комнату. Отец, как хозяин родового поместья, конечно, почувствует наше присутствие, но мешать не станет. Если наложить на комнату достаточно охранных чар, больше никто о нашем визите не узнает. И потом так же вернемся сюда, – парень озвучил результаты своих размышлений, не углубляясь в причины своего согласия участвовать в безумном мероприятии. – А вот насчет беременности придется надеяться на везение, прости.

- Я понимаю риски, Малфой, – вздохнула Гермиона. – Спасибо, что не сердишься на меня.

- Я сержусь. Немного, – Малфой говорил серьёзно, но Гермиона видела, как он улыбается краешками губ. – Ты могла бы раньше сказать.

- Да все как-то к слову не приходилось… – виновато сказала девушка.

- Хорошо хоть теперь пришлось, – теперь Малфой уже не скрывал улыбки, но внезапно посерьезнел. – Грейнджер, что мы будем делать, если все-таки ты…

- Забеременею? – подсказала она, заметив его смущение. – Ну, пятый курс я все-таки закончу, а дальше будет видно. И, наверное, придется уговорить Бреговича взять в ученики Гарри вместо меня.

- То есть ты готова стать матерью в восемнадцать и послать к Мордреду всю эту войну? – брови слизеринца взлетели вверх.

- Ребенок ни в чем не виноват, – произнесла Гермиона, и было заметно, что эти слова даются ей нелегко. – Я никогда бы не смогла убить ни в чем не повинное существо, если ты об этом. Знаешь, мама всегда говорила мне о том, что ни один метод контрацепции не дает абсолютной защиты, кроме воздержания. И, соглашаясь на определенные отношения я должна понимать, что это всегда риск, причем лично мой. Парень может исчезнуть в любой момент, может не захотеть детей, да что угодно, и только девушка вправе принимать решения – ведь именно она рискует здоровьем и даже жизнью, и ей, в отличие от мужчины, от ребенка никуда не деться. Отчасти поэтому я никогда не спешила с подобным развитием отношений. Я понимаю всю ответственность, Драко.

Малфой смотрел на неё широко раскрытыми глазами. Он никогда не думал… так. То ли привык полагаться на магию, то ли в принципе никогда не задумывался о возможных последствиях. Для него секс в какой-то момент просто стал частью жизни, одним из удовольствий, в которых он не видел смысла себе отказывать. И понимание, что гипотетически любой акт его удовольствия для кого-то другого мог быть настолько серьезным решением, которое могло перевернуть с ног на голову и сломать чью-то жизнь, обрушилось всей своей тяжестью на плечи, заставляя его чувствовать себя большим мудаком, чем когда-либо до этого.

- Грейнджер, я надеюсь, что ты понимаешь, что я ни при каких условиях не оставлю тебя и нашего ребенка?.. – спросил он дрогнувшим голосом.

- Ну разумеется, это же будет наследник Малфоев, – усмехнулась она. – Я не настолько наивна, и прекрасно осознаю ценность детей в семьях, подобных вашей. Особенно если ребенок будет рожден в законном браке от девушки достойного происхождения и статуса крови.

- Грейнджер, ну почему с тобой так сложно, а?.. – застонал блондин, обхватив голову руками. – Я ж блять вот совсем не это сейчас сказал!

- Может, потому что я не дура, у которой вышибло все мозги от нескольких оргазмов, Малфой? – ядовито поинтересовалась гриффиндорка. – Да, я доверяю тебе и на самом деле решила попробовать дать шанс нашим отношениям, раз уж нам суждено пожениться, но это не потому, что от твоих горячих поцелуев я все забыла и лужей стекла к твоим ногам. Ты связан Непреложным Обетом, и пока это основная причина моего доверия. Прости, но после стольких лет оскорблений и презрения с твоей стороны мне сложно вот так сходу поверить в то, что ты мог относиться ко мне как-то иначе. Я готова попробовать и хочу, правда хочу, чтобы у нас получилось. Ты мне нравишься, на самом-то деле. Но не требуй от меня слишком многого.

Выдав эту тираду, Гермиона устало откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.

Зря она ему все это наговорила.

Малфой старался, правда старался начать все с чистого листа, это было бы глупо отрицать. И было так приятно просто забыть обо всем и просто закрутить роман с красивым парнем, как обычная, нормальная семнадцатилетняя девушка, почувствовать, каково это – быть любимой и влюбленной, и ей это вполне удавалось. Но в такие дни, как этот, иллюзия развеивалась, как дым, и на поверхность острыми шипами выступала реальность, больно раня их обоих. Лучше бы ей вовремя прикусить язык…

Внезапно она ощутила теплое, нежное прикосновение на своей руке. Малфой слегка сжал её в своей и тихо проговорил:

- Все нормально, Грейнджер. Я понимаю. И благодарен за то, что ты даешь нам шанс.

Она смогла только кивнуть в ответ, не открывая глаз. Через некоторое время девушка осторожно высвободила свою ладошку и отправилась к Дамблдору, оставив Малфоя наедине со своими мыслями.

Мыслей было много, и приятных среди них не наблюдалось.

Сейчас, когда не было необходимости сохранять лицо в присутствии Грейнджер, он мог признаться хотя бы самому себе: её слова задели. Больно ранили и без того попранное самолюбие и гордость. Он слишком привык к тому, что достаточно легкого интереса с его стороны, чтобы любая девчонка упала к нему в объятия. А теперь он ведет себя, как покорный щенок, стелется перед ней, выполняя все желания и потакая капризам, и каков результат? Да никакого, как оказалось! Грейнджер все равно не верит ему ни на кнат!

Вся его натура громко кричала о том, что самое время гордо развернуться и дать понять этой зазнайке, что она потеряет, если не оценит наконец должным образом его усилия. Вот тогда-то она сама приползет к нему, и настанет его черед решать, давать ли ей шанс!..

Но разум затыкал глупую, неуместную гордыню. Малфой достаточно хорошо знал свою упрямую гриффиндорку. Грейнджер – не приползет. Гордо вскинет свой острый подбородок, перешагнет и пойдет дальше, делая вид, что ей наплевать. И в очередной раз убедится, что была права на его счет. Так что, пожалуй, и в самом деле стоит засунуть пока малфоевскую гордость себе в задницу и доказывать упрямой девчонке снова и снова, что он не лгал. В конце концов, его чувства того стоят. Она этого стоит, и это еще не самая высокая цена, которую он готов заплатить за возможность быть с ней по-настоящему.

====== Глава 38. ======

Директор Хогвартса ждал свою студентку.

Несмотря на то, что Дамблдора считали всезнающим, он не был уверен, что мисс Грейнджер придет к нему сегодня. То, что она разыскивала его по школе днем, могло быть всего лишь минутным порывом, вспышкой гнева, желанием найти виноватого во всем произошедшем. Что ж, если это и в самом деле так, это лишь будет означать, что он ошибся в ней. Это не было чем-то особенно важным – просто нужно будет вернуться к его первоначальному плану. Уж своих лучших друзей эта ведьма не бросит, даже если не захочет брать на себя лишнего и разочаруется во всех вокруг. Каждая пешка, каждая фигура на его доске занимала определенное место, и мелкие случайности не могли нарушить основного хода игры.

Однако если она все же придет… Не кричать, не бросать ему в лицо обвинения, не требовать ответов, а будет иметь свои… Тогда он, пожалуй, может лишиться надежной и предсказуемой фигуры, но и приобрести нечто большее и куда более ценное. Именно поэтому Дамблдор намеренно избегал встречи с мисс Грейнджер, покинув Хогвартс на целый день, давая девочке время придти в себя, все хорошо обдумать и принять взвешенное, а не продиктованное эмоциями, решение.

И сейчас старый волшебник ждал Гермиону Грейнджер, студентку-пятикурсницу, потенциально сильнейшую волшебницу своего поколения, чьи сегодняшние решения могли в дальнейшем повлиять на судьбу всего магического мира.

Впрочем, долго ждать себя девушка не заставила.

- Добрый вечер, профессор Дамблдор, – вежливо поздоровалась Гермиона, входя в кабинет.

- Добрый вечер, мисс Грейнджер, – поприветствовал ее волшебник.

Гермиона опустилась в предложенное ей кресло. Дамблдор внимательно наблюдал за ней своими яркими голубыми глазами из-за очков-половинок. Внешне девушка была спокойна: ни следа гнева, ни признаков нервозности, ни покрасневших от слез глаз. Её лицо было нечитаемо, а мысли казались закрытой книгой. Что ж, стоило признать, что его старый друг проделал большую работу.

- Мне передали, что вы искали меня, мисс Грейнджер, – вежливо заметил директор.

- Это так, профессор Дамблдор. Вы, вероятно, видели сегодняшнюю газету, – Гермиона сглотнула вязкую слюну. Называть вещи своими именами пока было сложно. Да и есть ли подходящее название для того, что произошло?..

- Броксдейлский мост, – утвердительно сказал Дамблдор.

- Броксдейлский мост, – кивнула девушка. – Вы не можете не признавать, что в этом есть моя вина. Я знаю, что ничего исправить уже невозможно, но я много думала о том, что можно было бы предпринять, чтобы подобная трагедия не повторилась.

- Вы не вполне верно оцениваете ситуацию, дорогая, – ласково произнес волшебник. – В убийстве чаще всего виноват убийца.

- Чаще всего?.. – сардонически улыбнулась Гермиона. Господи, Дамблдор почти слово-в-слово повторяет слова Драко Малфоя!.. Этот мир определенно сходит с ума.

- Из любого правила есть исключения, мисс Грейнджер, – покачал головой Дамблдор, но привычная добрая улыбка на этот раз не коснулась его лица.

- И всеже… Все же я не могу не думать о том, что это мои действия спровоцировали ситуацию. И я не представляю, как с этим жить дальше, как просто продолжать ходить на уроки, выполнять домашние задания и ничего не делать, зная о том, что творится вокруг, и что я несу за это ответственность.

- Если вы считаете, что в произошедшем есть доля вашей ответственности, – задумчиво произнес старый волшебник, – то что же вы хотите от меня?..

- Я хотела попросить вас встретиться с министром магии, – собравшись с силами, выдала заготовленную заранее дерзкую просьбу Гермиона, но Дамблдор почти сразу же прервал ее, не дав возможности продолжить.

- Нет-нет, мисс Грейнджер, этого не будет, – покачал головой директор.

- Почему же?.. – нахмурилась Гермиона.

- Видите ли, в чем дело, – Дамблдор откинулся в кресле и переплел пальцы рук перед собой, – когда вы садитесь за стол, чтобы сыграть партию, к примеру, в шахматы, важно сначала разобраться с тем, с чем вы имеете дело. Например, необходимо понимать, чем пешка отличается от, скажем, коня. А конь – от ферзя. И очень важно, мисс Грейнджер, не перепутать фигуры и того, кто их двигает.

Гермиона не была глупой, и намек поняла сразу, залившись краской до корней волос. В самом деле, она забылась до такой степени, что решила, что вправе гонять Альбуса Дамблдора по поручениям!..

- Я прошу прощения, директор, – поспешно извинилась Гермиона. – Моя просьба была продиктована отнюдь не отсутствием уважения к вам, а только лишь опасением, что министр Фадж не станет слушать ничего из того, что я хотела бы ему сказать.

- Это зависит от того, что именно вы желаете ему поведать, – задумчиво проговорил Дамблдор. – Однако, я полагаю, что сейчас нет никакой необходимости беседовать с мистером Фаджем. В самое ближайшее время он уйдет с поста министра, а ничем другим, смею предположить, он не будет вам полезен.

- Уже известно, кто займет его место? – быстро спросила Гермиона, понимая, что от Фаджа как такового, без министерского кресла и соответствующих полномочий, ей и вправду ничего не нужно.

- Пока ничего не подтверждено, есть лишь предположения, которые диктует ситуация, – ответил Дамблдор и замолчал. Как ей показалось, выжидательно.

- Амелия Боунс, не так ли? – предположила Гермиона. – Глава отдела магического правопорядка, сильная волшебница, член Визенгамота. Один из кандидатов на должность – она?

- Она первый и основной претендент, вы правы, – подтвердил ее догадку Дамблдор.

- Амелия Боунс – следующая цель Волдеморта, – выпалила девушка.

- И вы знаете это от?.. – поощрил её продолжать директор.

- От Люциуса Малфоя, – раскрыла источник информации Гермиона. – Только мне бы хотелось, чтобы его участие осталось между нами, профессор.

- Разумеется, мисс Грейнджер.

- Я так понимаю, Фадж не бросит все силы Министерства на охрану своей преемницы?.. – осторожно спросила Гермиона.

Она не чувствовала укоров совести по поводу того, что подозревала человека в подобной низости только на основании его амбиций, но испытывала некоторую неловкость и даже стыд перед Дамблдором, который мог сделать вывод о её собственной циничности.

- Я не был бы в этом так уверен, – мягко возразил директор, – но вы правы в том, что исходите в своих предположениях из худшего сценария. В любом случае, я сообщу министру о грозящей мадам Боунс опасности, и сам приставлю к ней охрану из Ордена.

- Я думаю, следует уведомить и саму мадам Боунс, – предложила Гермиона. – Тогда Пожиратели не застанут ее врасплох.

- Хорошо, мисс Грейнджер, – согласился с ней Дамблдор. – Это все, что вы хотели сообщить министру?..

- Нет, сэр, – смутилась Гермиона. – Информация о грозящей мадам Боунс опасности – самое срочное, но не единственное, о чем бы я хотела поговорить.

- Что ж, тогда все остальное, я полагаю, будет иметь смысл обсудить уже с новым министром, кто бы ни занял этот пост. Я постараюсь устроить вам встречу сразу же после официального назначения.

- Спасибо, профессор, – тепло поблагодарила Гермиона.

Она была на самом деле благодарна директору. За то, что не задавал лишних вопросов. Не говорил банальностей, вроде “ты здесь ни при чем” и “все будет хорошо”. В конце концов, за доверие и за то, что он, великий волшебник и опытный маг, принимал её, сопливую девчонку, всерьез, и разговаривал с ней если не на равных, то уж точно не свысока. За то, что… верил в нее?..

Все слова уже были сказаны, но одна мысль, зароненная в её сознание директором, зудела под кожей, не давая покоя. Гермиона не могла так просто уйти, не задав этого вопроса, пусть даже она и не слишком рассчитывала получить честный ответ.

- Профессор Дамблдор, – остановилась она у самых дверей. – А кто я на этой доске? Пешка или конь?..

- Вы уже не на доске, мисс Грейнджер, – внимательно глядя на нее поверх своих очков-половинок, сказал старый волшебник. – Вы стоите за столом. Но, может статься, что придёт время, когда вам придется занять свое место и закончить партию.

- Почему мне? – изумленно проговорила Гермиона.

- Потому что вы можете, – уверенно ответил Дамблдор. Ответил так, как будто ни секунды в этом не сомневался, и уже одного этого будет достаточно.

Девушка не нашла нужных слов, и, ничего не ответив, тихо прикрыла за собой дверь и спустилась по лестнице.

====== Глава 39. ======

Возвращаться в собственную спальню в подземельях Малфою совершенно не хотелось, и он со всей своей изобретательностью искал предлог, чтобы остаться. Он хорошо помнил, в каком состоянии Грейнджер была утром, поэтому мог признаться, что боялся оставить ее на ночь одну. Мало ли что от этой истерички еще можно ожидать?! А вдруг ей плохо станет, и некому будет помочь? Другое дело, что помогать кому-то было не в его натуре, мягко говоря, просто ему вообще не больно-то хотелось отсюда уходить, но этому желанию совсем не находилось оправданий, кроме детского “я хочу!”. Раньше ему это никогда не мешало, но теперь… Что-то подсказывало Малфою, что пора наконец повзрослеть и пересмотреть приоритеты. Как бы ни было трудно. Увы.

Однако Гермиона, сама того не зная, легким пинком ноги направила парня по тропе самосовершенствования тем, что проявила все свое гриффиндорское упрямство и таки выставила его из дортуара за десять минут до отбоя.

Все это стало основной причиной того, что в подземелья Малфой пришел порядком раздосадованным.

- Что-то ты не выглядишь, как тот, кто два дня не вылезал из постели красотки, – расхохотался Забини при виде его кислого лица.

- Газеты невовремя попались, – нехотя бросил Малфой.

Такими темпами его легенда и недели не протянет. Но в его ответе другу не было ни капли вранья, так что, пожалуй, Малфой мог собой гордиться.

Блейз же моментально помрачнел. Шутливое настроение как рукой сняло.

- Началось, да? – задал брюнет вопрос, не требующий ответа. – Как думаешь, насколько все плохо?

- Забини, я знаю о планах Лорда ровно столько же, сколько и ты, – опять не покривил душой Малфой. – То есть примерно вообще ничего.

- А твой отец?.. – осторожно спросил Блейз.

- А что мой отец? Не думаешь же ты, что он пишет мне подробные письма, – хмыкнул Драко. – Так и вижу: Дорогой сын! Сегодня был удачный день, мы с хозяином избавились от сотни магглов, осталось еще примерно шесть миллиардов, так что извини, больше писать не могу, дела…

- Не строй из себя идиота, тебе не идет, – поморщился Забини.

- Да я прекрасен вне зависимости от умственных способностей, – самодовольно ухмыльнулся Малфой.

Но Блейз не стал в этот раз поддерживать их обычный обмен любезностями. Напускная ухмылка схлынула с лица Драко, и он сел рядом с другом.

- Если серьезно, отец мне ничего не говорит. Ведёт себя так, как будто ничего не происходит.

- Ты его видел? – удивился Блейз.

- Да, после того, как прочел новости, решил наведаться в мэнор, – ответил Малфой.

- И что? – Блейз явно ждал продолжения.

- И ничего, Забини. Мы вместе пообедали, как образцовое семейство, а потом отец велел больше не появляться в поместье без его распоряжения, – с непроницаемым выражением лица сказал Малфой.

- Отличные новости, друг, – пробормотал Блейз, понимая, что может означать такой приказ. Новости на самом деле были хуже некуда.

Проговорив еще около часа, парни наконец разошлись по кроватям. В конце концов, уроки никто не отменял, что бы ни творилось за стенами школы, а кроме того, у Драко был запланирован один важный, но не самый простой разговор.

На следующий день по окончании занятий Малфой не без труда поймал профессора Снейпа одного в кабинете.

- Вы что-то забыли здесь, мистер Малфой? – холодно осведомился новый профессор ЗОТИ.

- У меня к вам два вопроса, профессор, – предельно вежливо ответил Драко. Пожалуй, это будет сложнее, чем он предполагал. Может, стоит сбежать, пока не поздно?.. – Как к моему крестному.

- Слушаю вас, – чуть приподняв бровь, профессор вернулся в кресло преподавателя в ожидании продолжения.

- Я бы хотел приобрести несколько… не самых распространенных зелий, – аккуратно начал Малфой. – И я надеялся на ваш совет, каким образом я могу это сделать.

- Список, – ледяным тоном произнес Снейп.

- Что?.. – парень опешил от неожиданности. Он не предполагал, что вредный зельевар сдастся так быстро.

- Список, мистер Малфой, – терпеливо повторил профессор Снейп. – Я не могу раздавать советы, если не знаю, что вам нужно.

Малфой достал из сумки свиток пергамента и протянул Снейпу. По мере чтения брови у профессора взлетали все выше и выше.

- Оборотное зелье? Феликс Фелицис? Выпаренный напиток живой смерти? Сыворотка правды? – голос профессора взлетал с каждым произнесенным названием. Наверное, если бы он прочел список вслух до конца, перешел бы на ультразвук. – Могу я поинтересоваться, зачем вам все это?

- Если бы я хотел давать подробные объяснения, не пришел бы к вам, – отрезал Драко. – Скажем так, я хочу сделать подарок одной особе.

- И вы полагаете, – с толикой насмешки сказал Снейп, – что сия особа примет из ваших рук подобный подарок?

Северус Снейп учил Драко окклюменции в течение последнего года, так что для него не была секретом непозволительная одержимость крестника одной небезызвестной гриффиндоркой. Однако, к его чести, он никогда не позволял никаких намеков на свою осведомленность, поэтому эта шпилька неприятно кольнула самолюбие Малфоя.

- Я полагаю, что ей совершенно не обязательно знать отправителя, – бесстрастно произнес юноша. – И смею надеяться, что у нее был достаточно компетентный преподаватель зальеварения, чтобы подлинность зелий не вызвала сомнений.

- Что ж… – Снейп поджал губы, – через неделю вы получите то, что хотите. И с вашего позволения, я добавлю кое-что от себя.

- Буду очень благодарен, профессор, – вежливо наклонил голову Малфой и попытался сбежать, решив остановиться на достигнутом.

- Вы упоминали о двух вопросах, – остановил его невозмутимый голос крестного. – Пока вы задали только один.

Со вторым вопросом было куда сложнее, чем с первым. В голове опять промелькнула соблазнительная мысль о побеге, пока еще не поздно, но Драко усилием воли прогнал эти неуместные желания. Повзрослеть, Малфой. Тебе пора повзрослеть. Тем более, что спрашивать больше все равно не у кого.

- Профессор, меня интересует вопрос контрацепции, – на одном дыхании выдал Малфой, пока остатки решимости не покинули его.

До этого мгновения он думал, что брови профессора Снейпа не могли подняться выше, чем от прочтения его списка зелий пару минут назад. Но практика показала, что он жестоко ошибался.

- Я полагал, что подобные вопросы с вами должен был обсудить ваш отец, причем лет пять тому назад. Тем более, что, насколько мне известно, вас они никоим образом не должны беспокоить, – тоном, который был способен заморозить Сахару, произнес Снейп, очевидно надеясь, что разговор на этом и закончится. И очень зря.

- Этот вопрос очень важен для одного моего знакомого, – Малфой прекрасно знал, что подобные байки про “одного знакомого” не стоят и кната, но рассказать правду он не мог, даже если бы хотел – Грейнджер позаботилась. – Он вынужден вступить в брак, который для него крайне нежелателен. И расторгнуть его возможно только в том случае, если в течение трех лет у них не появится наследника. Поэтому он… весьма заинтересован в том, чтобы этого не произошло.

- Не мне вам рассказывать, мистер Малфой, результатом каких действий являются дети, – еще более ледяным тоном отрезал зельевар. – Если у вашего знакомого недостаточно мозгов, чтобы догадаться не предпринимать вышеозначенных действий, то увы, магия здесь бессильна.

- Он это понимает, профессор, – заверил крестного в здравомыслии выдуманного друга Драко, – но брак должен быть консумирован, как минимум один раз ему все-таки придется…

До Снейпа наконец дошла суть проблемы, что, однако, не делало разговор менее неловким.

- Если ваш знакомый и его невеста чистокровны и происходят из древних семей, он может не переживать об этом, – поджав губы, сообщил профессор.

- Почему?

- Потому что чистокровные семьи долгое время злоупотребляли родственными браками, что в конечном итоге привело к прискорбным последствиям, – усмехнулся Северус. – С каждым поколением рождение детей в подобных союзах становится все проблематичнее. Вы никогда не задумывались, почему вы – единственный ребенок ваших родителей? Им, между прочим, понадобилось три года для того, чтобы появились вы. И в семьях ваших ровесников то же самое – один, максимум два ребенка.

- А Уизли?.. Они хоть и предатели крови, но входят в священные 28…

- Священные 28! – фыркнул Снейп. – Абботы, Булстроуды, Паркинсоны – единственные дочери, у Гринграссов и Кэрроу тоже дочери, хоть и две, так что если все они выйдут замуж, то фамилия все равно исчезнет. Последний из Блэков даже не женат, как и Бруствер, у Лестрейнджей нет детей, а Берков, Краучей и Гонтов вообще не осталось. Поверь мне, большинство мужчин поколения твоего отца уже долгие годы локти себе кусают, что упустили Молли Пруэтт. А за Джиневрой, ее дочерью, через пару лет начнется настоящая охота. Чистокровная, способная родить шестерых сыновей – редкое сокровище по нынешним временам. В поколении ваших детей абсолютное большинство чистокровных будут носить фамилию Уизли, и поверь, мелочи вроде предательства крови никого волновать не будут.

Драко обалдело выслушал эту тираду. Он, признаться, никогда не задумывался о таких вещах, и считал семейство Уизли ниже себя, в том числе и по причине многодетности. Это было как-то… жалко и достойно лишь презрения в его глазах. Но с позиции главы рода… Мерлин, Снейп прав, такими темпами уже через поколение от священных 28 останутся одни Уизли! И никакие сокровища в подвалах Гринготтса этого не изменят. А гребанный Лорд со своей никому ненужной войной только приблизит падение всей этой аристократии, вместо обещанного возвышения. Мерлин, какие идиоты!..

- Если у вас больше нет знакомых, нуждающихся в моих советах, то у меня есть и другие дела, – прервал его размышления холодный голос Снейпа.

- Спасибо большое за помощь, крестный, – неожиданно тепло поблагодарил его Драко и поспешно ретировался из класса.

Надо будет обязательно поговорить об этом с Грейнджер.

Наверняка её это заинтересует.

Комментарий к Глава 39. Господа, больше 100 подписок!

Внеочередная глава в знак моей признательности :)

====== Глава 40. ======

Во вторник утром красивая неясыть принесла Гермионе небольшой сверток. Отправитель не был указан, поэтому, тщательно проверив посылку на возможные проклятия, Гермиона в конце концов развернула хрусткую оберточную бумагу.

В неё оказался завернут небольшой прямоугольный белый клатч из мягкой, бархатистой на ощупь кожи. Улыбка предвкушения озарила лицо девушки. Она открыла сумочку, и извлекла из её бездонных глубин чехол, очевидно, с платьем, пару белых туфель на умопомрачительной шпильке, и еще один небольшой сверток. В нем оказались трусики и подвязка на ногу из тончайшего белого кружева (с креплением для волшебной палочки! Уму непостижимо! Мадам Талле была определенно в своем репертуаре), а в чехле действительно было оно.

Платье.

Очень простое, из плотного матового белого шелка – длинные рукава, вырез лодочкой под ключицы, разрез спереди. Внутри царапнуло чувство разочарования, все же Гермиона ожидала от мадам Талле чего-то невероятного, восхитительного, потрясающего!.. но все же она не просила свадебного платья. Она просила платье на бал – и для этого случая оно, несомненно, было вполне подходящим. Жаль, конечно, что ничего особенного, ведь так хотелось ощутить себя настоящей принцессой в такой день!.. Но, видимо, не судьба. Какой брак, такая и свадьба – это не про мечты и сказку, это про необходимость и неизбежность. Наверное.

Примерять девушка ничего не стала – и без того уже едва не опаздывала на первый урок, да и та самая царапина противно ныла – не хотелось разочаровываться еще больше. Лишь аккуратно убрала обновки в шкаф, отметив для себя, что потом нужно будет подобрать что-то подходящее из украшений матери, и будет вполне неплохо. Сносно. Приемлемо. Может, даже симпатично.

Не нашлось на примерку времени и в среду: профессор Снейп, видимо, решил наверстать все упущенное студентами за предыдущие четыре с половиной года, и завалил их просто горой домашних заданий.

Поздно вечером, когда она вернулась с тренировки, как всегда, выжатая как лимон, Гермиона собиралась упасть в кровать, наплевав на душ, как вдруг появился Тинки. Девушку кольнуло недоброе предчувствие: она совершенно точно не звала эльфа, а сам он никогда не приходил так поздно.

- Мисс Грейнджер, директор Дамблдор приказал проводить вас к нему, как только вы вернетесь, – пропищал домовик.

Предчувствие стало еще хуже, и мучительно захотелось убежать и спрятаться где-нибудь в укромном уголке, где она не услышит то наверняка плохое, что Дамблдор хочет ей сообщить. Или, по крайней мере, отложить этот момент на какое-то время. Лучше всего – навсегда.

- Спасибо, Тинки, я дойду сама.

Ноги отказывались слушаться, но расстояние от её дортуара до входа в директорскую башню было слишком коротким, и вот уже через несколько минут Гермиона оказалась внутри.

Директор ждал ее, и по его опечаленному лицу она поняла, что была права – случилось что-то плохое.

- Мисс Грейнджер, вы, несомненно, узнаете эту новость из завтрашних газет, но я должен сообщить вам сам, – сказал Дамблдор. Он даже не поздоровался с ней, что само по себе о многом говорило.

- Кто? – одними губами произнесла Гермиона.

- Амелия Боунс.

- Но как же… вы же.. Ее же должны были защищать!.. – крик отчаяния вырвался из ее груди.

- Ее охраняли, но Волдеморт лично пришел за ней. К сожалению, против него и группы Пожирателей смерти наши люди оказались бессильны, – в голосе Дамблдора слышалась горечь и боль. – Эммелина Вэнс также убита. Сириус Блэк в больнице святого Мунго в тяжелом состоянии.

- Сириус… он… – Гермиона не смогла заставить себя закончить фразу.

- Он жив, и только к утру станет понятно, будет ли в порядке, – успокоил её, как мог, Дамблдор.

- Гарри знает?

- Я пока не сообщал ему. Пусть поспит спокойно эту ночь.

Гермиона кивнула, соглашаясь. Пусть хоть кто-то…

- А Фадж? Он сделал что-то для Амелии?

- Бумажная волокита, мисс Грейнджер, – вздохнул Дамблдор, – мракоборцы должны были заступить на ее охрану завтра утром. Вероятно, есть утечка в Министерстве, поэтому нападение было совершено именно сегодня.

- И после этого Фадж останется на посту, как ни в чем ни бывало?! – возмутилась Гермиона.

- Нет, что вы, конечно нет. Корнелиус Фадж уходит в отставку с завтрашнего дня.

- Кто в этом случае займет пост министра? – девушка взяла себя в руки. Она не может позволить себе распускаться сейчас. Потом, когда никто не увидит, но не сейчас.

- Вероятнее всего, Руфус Скримджер, нынешний глава аврората. Точно будет известно завтра, и я немедленно извещу его о необходимости встретиться.

- Спасибо, директор. С вашего позволения, я пойду.

Гермиона не помнила, как она вышла из кабинета. Как дошла до дортуара. Не помнила, как раздевалась. Как оказалась в душе. И только забравшись в постель, она горько и отчаянно разрыдалась.

К утру слезы высохли. Глядя на то, как озаряется предвестниками рассвета серое небо, Гермиона наконец приняла, что цена ее ошибок – человеческие жизни. Но та же цена, как ни странно, оказалась и у правильных решений. Было ли верным попытаться защитить Амелию Боунс? Да, несомненно. Ей не в чем себя упрекнуть. Правильно ли, что это не помогло, а лишь унесло еще одну жизнь?.. Нет, но от этого никуда не деться. Это война. А войны без жертв, к сожалению, не бывает. Как говорил Дамблдор в прошлый раз?.. Нужно уметь проигрывать битвы, главное – выиграть войну. В этот раз она сделала все верно, но битва все равно проиграна. Она сделала все, что могла, но этого оказалось недостаточно. Всегда где-то будет недостаточно. Им не спасти всех. И, наверное, они и не должны. Главное – выиграть войну, так ведь?..

На завтраке Грейнджер не было. Зато было сообщение на первой полосе об убийстве Амелии Боунс и Эммелины Вэнс. Малфой окинул взглядом Большой зал. Вот рыдающую Сьюзен Боунс уводит её декан, профессор Спраут. Вот МакГонагалл подходит к Поттеру, и он взвивается с места, как будто собрался немедленно бежать и спасать мир. Но не побежал. Рухнул обратно на скамейку и опустил голову. Видимо, ему тоже сообщили какие-то не самые приятные новости.

Малфой еще раз перечитал статью. Нападение было совершенно вчера вечером. И если родственнице сообщили только утром, значит, Грейнджер не могла узнать раньше. Значит, она пропустила завтрак по другой причине. Мало ли, проспала.

Но глубоко внутри шестое чувство подсказывало Драко, что это все отговорки. Грейнджер со своей сверхспособностью совать свой вздернутый гриффиндорский нос куда не просят наверняка все узнала ещё вчера, а значит, замешана в происходящем по самые уши. Драко вспомнил воскресенье: встреча с его отцом, потом с Дамблдором. И она так и не сказала, где была больше двух часов, пока он прохлаждался в мэноре с матерью. Чего она на самом деле потребовала от Люциуса в уплату долга? О чем потом говорила с директором? Святой Салазар, эта девчонка наверняка в очередной раз влезла не в свое дело и как-то умудрилась перейти дорогу Темному Лорду!.. И тут Драко осенило: вот какие новости могла сообщить МакГонагалл Поттеру! С ней что-то случилось. Что-то плохое, раз герой не кинулся со всех ног в больничное крыло или в Мунго.

Малфой сорвался с места, не обращая никакого внимания на оторопевшего от неожиданности Забини. Поттер ушел из Большого зала только что, вряд ли успел далеко отойти. И действительно, вон он, в конце коридора – эти встрепанные вихры он везде узнает, насмотрелся на героический затылок за долгие годы.

- Поттер, стой! – окликнул его слизеринец, пытаясь выровнять сбитое дыхание.

- Чего тебе, Малфой? – гриффиндорец не стал огрызаться и спорить, как обычно. Просто остановился, как его просили. Видимо, все очень плохо. Сердце Драко, кажется, пропустило несколько ударов.

- Поттер, где Грейнджер? – Малфой с трудом держал себя в руках, чтобы не наорать на ни в чем не повинного в данный момент недруга.

- Я не знаю, – пожал плечами Гарри. – На завтраке ее не было. Наверное, сразу в класс пошла.

- Так с ней все в порядке? – не отставал от него блондин.

- Да вроде да, – и тут до Мальчика-который-туго-соображает внезапно дошло, с кем и о чем он беседует. – Малфой, ты в себе вообще?.. Какое тебе вдруг дело до Гермионы?

“Молодец, Драко. Просто умница,” – похвалил Малфоя его собственный внутренний голос. – “Давай, выдай что-нибудь язвительное, самое время!“.

Но ничего подходящего случаю на ум не шло. И, поддавшись внезапному порыву, Малфой зачем-то сказал правду:

- Ее не было на завтраке. А МакГонагалл тебе сообщила какие-то явно не самые приятные новости. И в “Пророке”… я подумал, что они не все написали.

Поттер смотрел на него внимательно и изучающе, как будто впервые увидел.

- Ты прав, не все, – подтвердил он. – Но это не имеет отношения к Гермионе. Я уверен, она в порядке. Иначе мне бы сказали.

И Поттер развернулся и пошел дальше.

Вот так просто ответил на вопрос и ушел.

Мир сходит с ума!..

Комментарий к Глава 40. Господа, мы прошли путь в 1/4 :)

Спасибо тем, кто со мной!

====== Глава 41. ======

Гермиона и правда была уже в классе.

Все еще под впечатлением от разговора с Малфоем – Малфоем, кто бы мог подумать! – Гарри внимательно оглядел подругу. Бледная, под глазами залегли тени. Явно не спала сегодня, а может, и вчера… Гарри со стыдом осознал, что в последнее время мало внимания обращал на подругу, погруженный в свои мысли.

- Привет, – тепло улыбнулся Гарри, забрасывая свою сумку на стол рядом с ней.

- Привет, – ответила улыбкой Гермиона. – Как ты?.. Есть новости о Сириусе?

- Ты знаешь? – Гарри удивленно посмотрел на нее. – Откуда?

- Дамблдор сказал. Встретила его вчера, когда возвращалась… ну ты знаешь откуда, – Гермиона немного смутилась. – Я хотела сразу к тебе побежать и рассказать, правда, Гарри! Но Дамблдор сказал, что к утру будет больше ясности, а ты все равно ничем не поможешь, и…

- Эй, Гермиона! – остановил поток ее извинений брюнет. Она всегда начинала тараторить без умолку, когда переживала или нервничала. Это было даже мило. – Все нормально. Я не сержусь. Дамблдор прав, я все равно ничем не мог бы ему помочь. МакГонагалл сказала, что Сириус уже пришел в себя, и через пару недель будет в порядке.

Гермиона кивнула, и ободряюще сжала руку друга. Ей показалось, что Гарри хочет еще что-то ей сказать, но тут пришел профессор Флитвик, и начался урок.

Гарри действительно хотел поговорить с Гермионой о Малфое, поэтому после урока дождался, пока она соберет книги и конспекты в сумку и отвел в сторону:

- Гермиона, тобой утром интересовался Малфой, – начал он с места в карьер, внимательно следя за реакцией подруги.

Она вскинула на него удивленные глаза:

- В каком смысле – интересовался?..

- Он заметил твое отсутствие на завтраке, видел, как со мной разговаривала МакГонагалл, ну и… догнал меня в коридоре и спросил, все ли с тобой в порядке, – ровным голосом сказал Гарри.

- Малфой? Догнал тебя? Чтобы спросить, в порядке ли я?! – Гермиона выглядела изумленной и… кажется, рассерженной.

- Ага, именно, – подтвердил Гарри. – Ничего не хочешь мне рассказать?

- Скорее я хочу задать пару вопросов Малфою, – сквозь зубы процедила Гермиона. Она совершенно точно была сердита. Да просто в ярости!

- Гермиона, послушай, – Гарри запоздало пришла в голову мысль, что в таком настроении она сейчас откусит голову скорее ему, чем Малфою. Или сначала ему, а потом Малфою. Но все равно решился задать вопрос, который пришел ему в голову перед уроком и никак не желал оттуда уходить: – Ты никогда не думала, что он не просто так кидается на тебя при любой возможности с первого курса?.. Ну, знаешь, в маггловской школе мальчики самых красивых девочек за косички дергали… В Хогвартсе ты ведь не единственная магглорожденная, но других он как будто не замечает, а тебе годами прохода не дает. И сегодня на нем лица не было, правда.

Храбрый гриффиндорец замер в ожидании взрыва. Но вместо ожидаемых возмущенных криков Гермиона только вздохнула и устало провела рукой по волосам.

- Я знаю, Гарри, – только и сказала она.

- Знаешь что?.. – и тут парень окончательно уверился в своей догадке. – Так он и правда к тебе неравнодушен?!

- Правда, только умоляю, не ори ты так, – попросила Гермиона.

- И что? Между вами… что-то есть?.. – Гарри был совершенно обескуражен.

- Ты с ума сошел, Гарри Поттер? – возмутилась Гермиона. – Сын Пожирателя и грязнокровка?! Ты представляешь, что с ним будет, если кто-то узнает, что он меня хотя бы не ненавидит?! Особенно сейчас.

- Так у вас… ничего? – недоверчиво спросил Гарри. – Ты ему нравишься, и все?..

- И все. – отрезала Гермиона. – И упаси Мерлин, если кому-то придет в голову, что я могу ему нравиться. Так что держи свои догадки при себе, пожалуйста.

Гарри только кивнул. Кто ж знал, что его случайная, казавшаяся бредовой мысль окажется столь близкой к правде…

- И Гарри… – Гермиона замялась. – Между нами ничего не может быть, но я уважаю его чувства. Поэтому, если со мной и вправду что-то случится, скажи ему, ладно?

- Например что?.. – не понял Гарри.

- Ну, разное, – неопределенно махнула рукой Гермиона. – Сам знаешь, сейчас всякое может быть…

- Хорошо, как скажешь, – обреченно вздохнул парень. Ну вот, прекрасно, теперь еще докладывай хорьку, если вдруг что. Интересно, а если Гермиона простудится и будет кашлять – это считается?..

- И ты должен знать, что, если дело коснется меня, ты можешь ему доверять, – продолжила Гермиона. – Он не навредит мне и поможет, несмотря на ваши… взаимоотношения.

На этот раз Поттер смог только кивнуть. Доверять Малфою! Гермиона с ума сошла, как бы хорек там ни влюбился. Да он скорее руку себе откусит, чем попросит его о помощи! Левую. Правая еще пригодится.

На его счастье, перемена была короткой, а путь на следующий урок в подземелья – неблизким, так что этот странный разговор пришлось свернуть. Теперь осталось только сделать вид, в первую очередь для самого себя, что его и вовсе не было.

Малфой неспешно шел по коридорам замка. Чисто теоретически, он возвращался в подземелья Слизерина после уроков. Практически – его ноги упрямо несли своего хозяина на третий этаж, и, каждый раз, замечая это, он упорно сворачивал в другую сторону. Так и шел, уже мало понимая, где он находится и как здесь оказался.

Он так глубоко ушел в свои мысли, что был совершенно сбит с толку, когда чьи-то тонкие пальцы вцепились в его рукав и заволокли в какой-то пустой класс.

Слизеринец огляделся по сторонам, и успел заметить легкую рябь воздуха перед своим носом, когда прекрасная похитительница сняла с себя чары невидимости.

- Грейнджер, ты что творишь? – оторопел блондин.

- Надо поговорить, – процедила Гермиона, накладывая заглушку на класс.

- Поговорить? В пустом заброшенном классе? – усмехнулся Драко. – Теперь это так называется?

- Поговорить, – раздраженно подтвердила девушка. – Вот скажи мне, зачем ты полез к Гарри с вопросами? – продолжила Гермиона тоном, поразительно напоминавшем интонации профессора МакГонагалл.

- О Мерлин… – Малфой возвел глаза к потолку и присел на край ближайшей парты, предварительно брезгливо очистив её от пыли при помощи палочки. – Ну да, я сглупил. Но кто же знал, что святой Поттер вообще станет со мной разговаривать?

- Святой, как ты его называешь, Поттер, далеко не дурак, как бы ты ни был убежден в обратном, – негодующе сказала Гермиона. – И он потом завел со мной чертовски неловкую беседу о том, какого черта ты вдруг обо мне забеспокоился, и не приходило ли мне в голову, что все твое поведение есть не более чем способ привлечения внимания к твоей персоне!

- Прямо вот так и сказал? – хмыкнул блондин.

- Я перефразировала, – отмахнулась Гермиона. – На самом деле он спросил, не кажется ли мне, что ты влюбился.

Скулы Драко едва заметно порозовели.

- Кто бы мог подумать, что у Поттера способности к ясновидению, – огрызнулся парень. – Предыдущие четыре с половиной года он, знаешь, особой сообразительностью на этот счет не отличался!

- Не воображай, что ты хорошо его знаешь, Малфой! – Гермиона вышла из себя. – Предыдущие четыре с половиной года ты ему и пары слов без оскорблений не бросил, а теперь вдруг сам подошел и решил, драккл тебя подери, поинтересоваться моим здоровьем!

- А что мне оставалось, Грейнджер? – Малфой театрально развел руки в стороны. – Ждать, пока Дамблдор прочтет по тебе трогательную речь в Большом зале, как по Диггори? Так он в тот раз не торопился, пару дней подождал. Мне надо этого дожидаться, да?

- Да при чем тут Седрик?! Со мной все нормально, а если бы нет, то ты бы узнал! – Гермиона задохнулась от возмущения.

- Да? – голосом, полным ядовитого сарказма, спросил Малфой. – И позволь узнать, откуда? Из газет? Школьных слухов? Сова б на хвосте принесла?

- Малфой… – попыталась возразить ему Гермиона, но, откровенно говоря, сказать было нечего.

- Вот именно, я – Малфой! В твою умную голову не приходило, что, если с тобой что-то случится, Драко Малфой будет последним, кому об этом скажут?

- Неправда! – запротестовала гриффиндорка. – Дамблдор знает о нашей помолвке, разумеется, он сообщит семье жениха!

- Ага, это той семье, с которой ты при нем взяла Непреложный Обет в том, что они тебя не убьют ненароком? – ехидно уточнил блондин. Гермиона замолчала и отвела взгляд – крыть было нечем. – Грейнджер, я уже задолбался повторять, что мне блять не плевать на тебя! Но это даже до тебя доходит с трудом, как я вижу, так что никто не бросится со всех ног уведомлять меня, или выписывать пропуск в Святого Мунго, и даже на порог больничного крыла не пустят! А ты ведешь таинственные дела с моим отцом, то и дело бегаешь к Дамблдору и Мерлин знает чем занимаешься! Ты все еще думаешь, что я буду рад твоей смерти, лишь бы не жениться? Специально стараешься, чтобы сделать мне подарочек?

- Делать мне больше нечего, – фыркнула гриффиндорка. – Мир не крутится вокруг тебя, Малфой, очнись!

- Твой-то мир уж точно, Грейнджер, – едко вставил слизеринец. – Я заметил. Что б ты знала, брачные клятвы жены включают в себя что-то про уважение и послушание, слышала что-нибудь об этом?

- Знаешь что? – задохнулась от возмущения Гермиона. – Если ты хотел себе образцовую чистокровную жену, которая будет в рот тебе заглядывать, кружить вокруг на цыпочках и ловить каждое слово, то ты явно ошибся адресом! Я ни в чем таком клясться тебе не буду! Если тебе надо послушную, то иди ты… иди ты… к слизеринкам своим!

- Посылаешь меня, Грейнджер? – прищурился блондин. – Ни хрена не выйдет. И ты сама об этом знаешь.

- О да, как я могла забыть! – взорвалась девушка. – Твой отец навязал тебе меня, поганую гриффиндорку, вместо приличной, достойной партии! Что ж ты тогда так переживаешь за мое здоровье? Тебе же лучше будет – сможешь опять трахать все, что движется, и жениться на ком захочешь!

- Да не хочу я никого трахать, кроме тебя, дура! – не выдержал Малфой. – Сколько раз повторять-то? Почему тебе так сложно в это поверить?!

- А с чего бы, Малфой?! – зло прищурилась Гермиона и уставилась на него своими невозможными карими глазами.

- Ну я не знаю! – в отчаянии всплеснул руками блондин. – Может, потому что я идиот и признался тебе в том, что влюблен в тебя Мордред знает сколько времени, как слюнявый пуффендуец?! И уже порядком задолбался повторять?

- Спать с кем попало тебе это не мешало! – выпалила девушка. – Хороша любовь!

Малфой сперва застыл, а затем усмехнулся, изящно выгнув бровь.

- Грееееейнджер, ты что, ревнуешь? – протянул он донельзя довольным голосом.

- Вот еще! – фыркнула Гермиона, но порозовевшие щеки выдавали, что удар пришелся в точку. – Мне вообще нет никакого дела до того, с кем ты там в таких вот классах целовался, и не только целовался…

- Конечно, – с энтузиазмом кивнул Малфой, даже не думая прятать самодовольную ухмылку. – Совсем никакого дела, именно так, я понял, ага. Именно поэтому мы обсуждаем мою личную жизнь, хотя ты вроде как затащила меня сюда, чтобы наорать из-за Поттера, – слизеринец уже вовсю веселился, наблюдая, как девчонка краснеет все больше и больше.

- Вовсе я не собиралась орать, – окончательно стушевалась Гермиона. – Просто хотела предупредить тебя, что все ему рассказала.

- Ты что сделала?! – не поверил своим ушам Малфой, и улыбка моментально схлынула с его лица.

- Ну, не все, – поспешно исправилась она. – Про помолвку и все остальное я не сказала. Только призналась, что он прав насчет тебя, и сказала, что если что-то на самом деле случится, ты имеешь право знать, вот.

- Прекрасно, – фыркнул Малфой. – Просто очаровательно. Ты б еще всему замку растрепала, Грейнджер.

- Гарри никому не скажет, – Гермиона подняла на блондина широко раскрытые глаза. – Он мой друг, как ты не понимаешь! И не ты ли сам возмущался, что тебе никто ничего не сообщит, случись со мной что? Так я сделала так, как ты хотел, а ты опять недоволен!

- Ладно, Грейнджер, забудь, – парень выдохнул и притянул её к себе, заключая в крепкие объятия. – Поттер так Поттер. Хочешь, хоть на свадьбу его позови.

- Нет, – покачала головой Гермиона и вздохнула, зарываясь носом поглубже в его рубашку. – На свадьбу звать не буду. Но теперь, по крайней мере, ты можешь с ним нормально поговорить. В случае необходимости.

- Надеюсь, мы все-таки обойдемся без этих крайностей, – усмехнулся Драко.

Он мягко обхватил её длинными теплыми пальцами за подбородок и поднял лицо вверх, блуждая по нему взглядом, словно силясь отыскать что-то нужное, необходимое в карих радужках, изломе бровей, приоткрытых губах. Секунда – и он приник к её влажному, желанному рту в нежном поцелуе.

- Мерлин, Грейнджер, почему с тобой так сложно?.. – выдохнул он ей в губы целую вечность спустя.

- Сам виноват, – буркнула девушка, вновь утыкаясь в его грудь и жадно вдыхая такой знакомый уже запах.

- Грейнджер, скоро это перестанет работать, – насмешливо шепнул он, и прижал девушку к себе покрепче. – Мои расчеты показывают, что я извинился уже почти достаточное количество раз, чтобы мы были квиты.

- У нормальных людей это называется совесть.

- А её у меня вообще нет.

====== Глава 42. ======

Комментарий к Глава 42. Господа, 200 подписчиков!

Новая глава вне очереди в знак моей признательности и благодарности :)

На следующий день Гермиону вызвали к директору прямо посреди урока ЗОТИ. Снейп не преминул отпустить ехидный комментарий по этому поводу, и под смешки слизеринцев гриффиндорка покинула класс. И только в одних глазах серо-стального цвета не было ни смешинки: они смотрели ей вслед с беспокойством и тревогой.

В кабинете Дамблдора, помимо директора, находился высокий статный мужчина. Он был очень похож на старого льва. В густой гриве рыжевато-каштановых волос и в кустистых бровях виднелись седые пряди, из-за очков в проволочной оправе смотрели пронзительные желтые глаза, а в движениях, хоть он и прихрамывал, сквозила своеобразная гибкая, размашистая грация. В этом человеке сразу чувствовались острый ум и твердый характер. Это внушило Гермионе определённые надежды.

- Добрый день, директор Дамблдор, – вежливо поздоровалась девушка, церемонно кивнув.

- Добрый, мисс Грейнджер, – Дамблдор спрятал улыбку в седых усах. Его глаза блестели так, как будто он задумал очень забавную шутку. – Позвольте представить, Руфус Скримджер, со вчерашнего дня – министр магии. Министр, – обратился он к Скримджеру, – моя ученица, мисс Гермиона Грейнджер.

Министр явно не был впечатлен знакомством, о чем свидетельствовала его довольно-таки кислая улыбка.

- Очень приятно, мисс Грейнджер, – формально бросил Скримджер в ее сторону. – И все же, Дамблдор, я здесь не за этим.

- Министр Скримджер, ваш предшественник последние две недели заваливал меня письмами, посылая по две совы в день, – в голосе Дамблдора больше не было ничего забавного. – Вы написали мне письмо сразу же по вступлении в должность, отложив все прочие дела. Вы оба в один голос твердили, что вам нужна помощь. И я готов предложить ее вам – точнее, мисс Грейнджер готова, в противном случае я бы не согласился на эту встречу вовсе. Но если вам это не нужно, господин министр – что ж, я не смею вас более задерживать.

- И чем же мне может помочь студентка-пятикурсница, позвольте спросить? – уничижительно бросил Скримджер, прищуриваясь и буравя Гермиону пронзительным взглядом своих желтых глаз.

“А он хорошо информирован”, – усмехнулась про себя Гермиона и приняла вызов.

- В данный момент я могу предложить вам это, – с этими словами в ее ладони оказался и блеснул золотом галлеон.

- Если этошутка, то она весьма неуместна, – холодно и оскорбленно заявил Скримджер.

- Вы неверно меня поняли, господин министр, – любезно улыбнулась Гермиона. – Монета зачарована так, чтобы с ее помощью можно было передавать информацию. Если она будет у вас, то время от времени вы могли бы получать сведения о готовящихся атаках Пожирателей смерти, например.

- И откуда, позвольте узнать, в вашем распоряжении эта монета? – Скримджер смотрел на девушку недоверчиво и настороженно.

- Не позволю, господин министр. Это совершенно не ваше дело, – отрезала Гермиона, ослепительно улыбнувшись. – Информация о готовящемся нападении на Амелию Боунс была в распоряжении Фаджа еще в воскресенье, и если бы он воспользовался ею должным образом, мадам Боунс и мисс Вэнс были бы живы, а у мракоборцев была бы возможность обезвредить нескольких Пожирателей смерти!

- Сириус Блэк утверждает, что он видел среди нападавших Сами-знаете-кого… – задумчиво нахмурился Скримджер.

- Именно, господин Министр, – многозначительно произнесла Гермиона, хотя, по правде сказать, слышала об этом впервые. – Так вам и вправду неинтересно знать, когда и где они могут появиться в следующий раз? Не хотите узнать, кто будет их следующей целью? Не желаете предотвратить то, что случилось на том мосту?

Скримджеру нужно было немного. Он почти не колебался и решительно протянул руку за монетой:

- Как это работает? – требовательно спросил он.

- Не так быстро, господин министр, – улыбнулась Гермиона. – Вы же не думаете, что подобная вещь оказалась бы в моем распоряжении, если бы я делилась всем… как бы это сказать… безвозмездно, – ее улыбка стала еще лучезарнее.

- И что же вы хотите в обмен на вашу помощь, мисс Грейнджер? – с явной неприязнью спросил Скримджер.

- Информацию, господин министр, всего лишь информацию, – покачала головой Гермиона. – Во-первых, я хочу знать точное количество жертв на Броксдейлском мосту.

- Погибло несколько десятков магглов, никто из волшебников не пострадал, – вопрос удивил Скримджера.

- Меня не интересует ваше расистское деление на волшебников и нет! – глаза Гермионы опасно сузились. – Это были люди, со своими семьями, которые были виноваты лишь в том, что оказались не в то время и не в том месте. А истинными виновниками их смерти стали волшебники, такие, как вы и я, которые сделали недостаточно, чтобы не допустить этого. Поэтому я хочу, чтобы вы поняли, что ценна каждая жизнь, и не имеет значения, кому она принадлежит. Так что вот мое первое условие: точное количество жертв на Броксдейлском мосту. И в дальнейшем я хочу получать копию отчета отдела магического правопорядка о каждом нападении Пожирателей, без разницы, кто пострадал: магглы или нет.

- Зачем, мисс Грейнджер? – процедил сквозь зубы Скримджер. – Собираетесь мстить? Или оказывать благотворительную помощь?

- Хочу знать, – ответила она. – Могу вас уверить и даже поклясться, что информация не уйдет дальше меня.

- Допустим, я соглашусь. Что-то еще?

- В связи с этим я бы попросила вас прекратить министерские проверки моей корреспонденции, даже под благовидным предлогом заботы о моей безопасности, – мило улыбнулась Гермиона.

- Хорошо, мисс Грейнджер, – согласился министр, хотя по нахмуренному лбу и сжатым челюстям было видно, что вторая ее просьба была ему по нраву ничуть не больше первой. – Это все?

- Разумеется, нет, – безмятежным голосом проговорила Гермиона. – Мы только начали понимать друг друга, господин министр, как можно так скоро прерывать такую захватывающую беседу? Еще я бы хотела, чтобы примерно через неделю вы дали большое интервью “Пророку”, в котором особое внимание уделили бы вопросам безопасности Хогвартса.

- Простите, мисс Грейнджер?.. Я не совсем понимаю вас, объяснитесь.

- На июнь этого года у Волдеморта было чуть более дюжины верных Пожирателей смерти. Впоследствии к ним присоединилось еще десять, сбежавших из Азкабана. После происшествия в Министерстве магии в ноябре восемь вновь оказались в Азкабане. Волдеморт будет пополнять свои ряды, и вероятнее всего, одним из источников свежих сил будут дети Пожирателей. Так что, если вы не хотите, чтобы с рождественских каникул десяток студентов вернулись с темными метками на руках, я думаю, вам нужно в красках описать то, как Министерство организует охрану Хогвартса: мракоборцы, проверка на Империус, детекторы лжи, “гибель воров”… ну и руки показать, конечно. Если у студента обнаружится метка – это прямое доказательство пособничества, если студент не вернется в Хогвартс – это основание для начала расследования и проверки семьи. Впрочем, зачем я это расписываю, вы же сами прекрасно понимаете, о чем я, – обворожительно улыбнулась Гермиона.

- Да, я понимаю, – кивнул Скримджер, что-то обдумывая. – Дамблдор, вы не будете против тех мер, о которых говорила мисс Грейнджер?

- Ни в коей мере, Руфус, – ответил старый волшебник. – Однако я бы хотел, чтобы в случае обнаружения в ходе вашей проверки темной метки, решение о судьбе студента оставалось за мной.

- Лишь в том случае, если не будет доказана причастность к совершенным преступлениям, – холодно отрезал Скримджер.

- Согласен, – кивнул Дамблдор.

- Что-то еще, мисс Грейнджер? – теперь тон министра не был пренебрежительным, в нем звучали нотки заинтересованности.

- Еще я хочу, чтобы Министерство наложило Табу на Авада Кедавра.

- Что?! – Скримджер едва не выронил трость от изумления.

- Табу, – терпеливо повторила Гермиона, – чары, которые использовал Волдеморт в первую магическую войну. Только он наложил Табу на собственное имя, вследствие чего его стали Сами-знаете-как-называть, а вы наложите на сочетание слов “Авада Кедавра”. Таким образом, аврорат будет узнавать о попытках убийства и сможет быстро отреагировать, предотвратив массовую резню.

- Мисс Грейнджер, я знаю о заклятии Табу, – сдержанно сказал министр, – а вот вы, похоже, не совсем понимаете, о чем речь. Наложить подобное заклятие способен только очень сильный маг. Тот-кого-нельзя-называть мог это сделать, но в нашем распоряжении магов подобной мощи нет. Разве что вы, Дамблдор… – с сомнением обратился к директору Скримджер.

- Нет, Руфус, в этом я не могу вам помочь. Я уже не так молод и полон сил, как хотелось бы… Но я, кажется, знаю ведьму, которая могла бы попробовать, – и Дамблдор выжидательно посмотрел на Гермиону.

- Вы полагаете, я с этим справлюсь, директор? – гриффиндорка растерялась. Она ожидала, что уж для Министерства магии это, без сомнения, сложное заклятие не будет проблемой, ведь там столько опытных волшебников! Но если они не смогут, то разве может она?..

- Дамблдор, вы всерьез предлагаете студентку-пятикурсницу? – Скримджер был настроен более чем скептично. – Ей же едва семнадцать!

- И в свои семнадцать, я смею предположить, мисс Грейнджер вполне способна справиться с подобной задачей, – блеснул голубыми глазами из-под очков-половинок старый волшебник.

- Что ж, любопытно… в любом случае, мы ничего не теряем… – пробормотал министр.

Разговор принимал совсем не тот оборот, на который она рассчитывала. Гермионе всего-то хотелось добиться от Министерства каких-то активных, реальных действий, ну и, если повезет, узнать побольше о том, что творится за стенами школы на самом деле в обмен на информацию от Люциуса. Влезать во все это сама она совершенно не планировала. С другой стороны, если она и вправду согласится, то у Скримджера будет перед ней вполне реальный долг, и кто знает, какую пользу это могло бы сослужить в будущем. Тем более, если она правильно поняла, если не она – то никто, очередь желающих вложить чудовищное количество магии в заклятие Табу отчего-то не выстраивалась. Главное, чтобы никто об этом не узнал, хватит с неё и того, что она уже натворила в Министерстве месяц назад.

- Хорошо, я согласна попробовать, – решилась Гермиона. – Но при одном условии, мистер Скримджер.

- У вас слишком много условий, мисс Грейнджер, вы не находите?.. – Скримджер приподнял очки на лоб и устало потер глаза.

- О, это условие не будет стоить вам ровным счетом ничего, – успокоила его Гермиона. – Я всего лишь хочу, чтобы об этой попытке никто не узнал, независимо от того, насколько успешной она будет.

- Вы хотите, чтобы никто не узнал о Табу? – не понял ее Скримджер.

- Нет, я хочу, чтобы никто не знал, что его наложила я. Разумеется, если я вообще смогу это сделать.

- Мисс Грейнджер, если вы в самом деле окажетесь настолько сильны, то людям необходимо знать, что на нашей стороне есть волшебница, сравнимая по мощи с Сами-знаете-кем. Это невероятно поднимет моральный дух населения, это заставит их поверить в победу, это…

- Это совершенно неприемлемо, господин министр, – оборвала его Гермиона. – Либо вы сохраняете мою анонимность, либо обходитесь своими силами. Это не обсуждается.

- Будь по-вашему, – уступил Скримджер, но было видно, что он не отказался от своей идеи, а отступил лишь временно.

- Министр, – хмыкнула Гермиона, – не заставляйте меня брать с вас Непреложный обет.

- Неслыханная наглость с вашей стороны! – возмутился Скримджер, но было видно, что и этот раунд остался за Гермионой. – Что ж, в таком случае, мне нужно произвести необходимые приготовления. Это займет примерно неделю. Вы будете готовы?

- Я буду готова в любое время после 24 декабря, – думая о чем-то своем, ответила Гермиона. Дамблдор бросил на нее заинтересованный взгляд, но промолчал.

- Хорошо. В таком случае, я свяжусь с вами до двадцать четвертого, – согласился министр. – Что ж, если это все…

- Мне нужен список волшебников и волшебниц, занимающих ключевые должности в Министерстве. Главы подразделений, их заместители, начальники и замначальники отделов. Включая невыразимцев. С личной характеристикой каждого, в идеале – с личным делом.

- Это секретная информация, мисс Грейнджер! – рявкнул Скримджер. – И я не намерен передавать ее неизвестно кому!

- Бросьте, мистер Скримджер, – поморщилась Гермиона. – Эту вашу секретную информацию я могу получить из подшивки “Пророка”, они сообщают обо всех перестановках в Министерстве.

- Но не в Отделе тайн! – министр, кажется, потерял остатки самообладания.

- Да в вашем Отделе тайн за месяц на двух сотрудников наложили Империус, и никто не заметил! – Гермиона едва удержалась, чтобы не закатить глаза к потолку. Это, пожалуй, было бы совсем невежливо. – А Руквуд так вообще в Пожиратели подался. Затребуйте отчет для себя, в целях знакомства с персоналом на новом посту, мне достаточно копии. Можете зачаровать пергаменты, чтобы, кроме меня, никто не видел написанного.

- Этот отчет уже должен ждать меня на столе, если мой помощник не идиот, – вздохнул Скримджер. – Я пришлю его вам завтра вместе с отчетами о нападениях. Это вас устроит?

- Конечно, господин министр. Была рада встрече, – Гермиона поднялась с кресла и мило улыбнулась. – Кстати, о монете. На ребре будет появляться сообщение. Возможно, цель, или дата, или место. Носите ее при себе, при изменении надписи монета нагреется, вы почувствуете.

И девушка бесшумно исчезла за дверью.

Скримджер аккуратно положил монету в карман. Надо же, он умудрился совсем забыть о ней!.. Он усмехнулся. Если девчонка в свои семнадцать может выжать, как лимон, опытного мракоборца, волшебника много старше ее, да еще и министра магии, то она далеко пойдет! Если выживет, конечно.

- Где вы взяли эту ведьму, Дамблдор? – помрачнев, спросил Скримджер у старого волшебника, который все это время почти не вмешивался в беседу, наблюдая со стороны.

- Это Гермиона Грейнджер, Руфус, – улыбнулся Дамблдор. – Как я уже имел удовольствие вам сообщить, моя ученица.

На этот раз Скримджер расценил эту ремарку про ученицу совсем иначе, чем вначале беседы, но ни словом не обмолвился на этот счет.

- И, Руфус. Я думаю, вы понимаете, что все произошедшее в этом кабинете должно остаться строго между нами. Вы скажете всем, что ничего не добились от старого упрямца, – улыбнулся Дамблдор.

- От вас, Дамблдор, я и в самом деле ничего не добился, – буркнул Скримджер. – Ваша позиция по поводу Поттера остается неизменной, как я понял?

- Вы совершенно верно поняли, – подтвердил Дамблдор.

И новый министр магии исчез в зеленом пламени камина.

====== Глава 43. ======

Когда Малфой в субботу утром появился в дортуаре Грейнджер, ему на мгновение показалось, что он ошибся дверью и зашел не туда.

Та часть помещения, где стоял стол и книжный шкаф, была увеличена как минимум раза в два. Столов теперь было три, а шкафов два. Все поверхности были завалены так, что столешниц видно не было. А на стене теперь висела большая карта Британии и странного вида доски.

Сама обладательница этого феерического бардака, вопреки ожиданиям Малфоя, сидела за столом, пила кофе и читала какой-то толстый и очень старый фолиант. А он-то надеялся застать ее еще в постели…

- Привет, Грейнджер, – сказал парень, подходя к столу, пытаясь из-за плеча рассмотреть, что же такое читает Гермиона.

- Привет, – она отложила книгу и улыбнулась ему. – Завтракать будешь?

- Обязательно. А ты? – он уже совершенно по-хозяйски наливал себе кофе.

- А я уже, – она смешно поморщила нос, не сводя глаз с парня. Они толком не виделись с того четверга в пустом классе, когда они сперва ссорились, а потом целовались до одури, до распухших губ и подгибающихся коленок. Если, конечно, не считать совместных уроков и трапез в Большом зале, но на людях старательно не смотрели друг на друга. И, откровенно говоря, Гермиона ужасно соскучилась по этому невыносимому блондину, как будто прошла не пара дней, а как минимум неделя.

- Тогда я буду есть, а ты – рассказывать, что у тебя здесь происходит.

- Только если ты потом мне со всем этим поможешь, – выдвинула условие Гермиона.

Малфой внимательно посмотрел на нее. Она была бледнее, чем обычно, под глазами залегли тени, скулы заострились. Девушка явно устала и мало спала.

- Ну конечно я помогу, чем же мне еще заниматься тут два дня, если ты заживо похоронишь себя в этих горах пергамента, – вздохнул юноша.

- Спасибо, – благодарно улыбнулась она.

Малфой посмотрел на нее вопросительно из-за чашки с кофе, изящно изогнув одну бровь.

- Так что у тебя? Очередное супер-эссе для обожаемой МакКошки? – спросил он, обводя рукой с надкушенным круассаном пергаментное великолепие.

- Нет. В основном это бумаги из Министерства, – вздохнула Гермиона, – они второй день приходят без остановки, и я никак не могла найти время их разобрать.

- Что за бумаги? – нахмурился Малфой.

- Вообще, я совсем не это имела в виду, – старательно отводя глаза в сторону и нервно теребя пальчиками уголок книги, вздохнула Гермиона. – Ну, или это, но я как-то не подумала, что будет так много.

- Грейнджер, понятнее не стало.

- Они в основном вот тут, на этих двух столах, – затараторила гриффиндорка, стараясь избежать неловких вопросов и неизбежных объяснений. – Здесь вперемешку отчеты о нападениях, начиная с Броксдейлского моста, и личные дела наиболее значимых сотрудников Министерства. Их нужно рассортировать. Из отчетов о происшествиях нужно сделать карточку с краткой записью: дата и время, место, нападавшие, пострадавшие. Потом отчет поместить в датированные папки, и по порядку сложить в этот шкаф, карточки, опять же по порядку, в эту коробку, а на карте, – Гермиона махнула рукой в сторону огромной карты, как будто ее можно было не заметить, – отметить точку нападения булавкой соответствующего цвета и ярлыком с датой. А здесь, – она показала на странную доску, – нужно построить схему структуры Министерства, и потом заполнить ее именами. Личные дела ставим во втором шкафу, порядок алфавитный. Есть вопросы? – она остановилась и наконец перевела дыхание.

- Куча. У меня куча вопросов, Грейнджер, – невозмутимо протянул Драко, размеренно намазывая маслом тост. Не к добру.

- Спрашивай, – выдохнула Гермиона, на всякий случай зажмуриваясь.

- Во-первых, откуда у тебя копии отчетов аврората и личные дела всех шишек Министерства? – Малфой отложил тост в сторону и весь подобрался. Точно, сейчас вцепится в неё намертво и не отстанет, пока все не выяснит.

- От Скримджера, – коротко ответила Гермиона, надеясь, что этого будет достаточно. Ага, сейчас, как же.

- Нового министра магии?! – Малфой был поражен. – Грейнджер, мой отец годами обхаживал Фаджа и осыпал его галлеонами, но такой уровень допуска ему и не снился. Как ты добилась этого от Скримджера, который сел в кресло четыре дня назад? И вообще, когда ты успела это устроить? И зачем тебе вообще все это надо? – вопросы, как она и ожидала, посыпались будто из рога изобилия.

- Дамблдор организовал нам встречу. Если помнишь, меня вызывали к директору вчера, – ответила Гермиона сразу на второй вопрос, тщетно надеясь, что Малфой забудет про все остальные.

- И что ты ему сказала? Что пишешь эссе по особенностям министерского управления в условиях магической войны? – съехидничал Малфой.

- Я ему кое-что пообещала взамен, – неуверенно сказала Гермиона. Ай, к соплохвостам дипломатию, все равно, если она собирается просить Малфоя о помощи, он узнает. – Я предложила ему наложить Табу на “Авада Кедавра”. Если кто-то произнесет эти слова, активируются особые чары, которые обнаруживают местонахождение нарушителя, разрушают маскирующие и защитные чары, кроме Фиделиуса, и временно блокируют исходящую трансгрессию. Это, по крайней мере, поможет аврорату избежать массовых убийств.

- Да, я слышал о таком. Темный Лорд его использовал в Первую магическую, – задумчиво кивнул Малфой. – Только я не думал, что Министерство тоже может…

- А Министерство и не может, – вздохнула Гермиона. – Процесс наложения заклятия Табу известен, это не темная магия, но оно требует больших затрат магической силы, а у них нет для этого достаточно сильного волшебника. Ну или просто никто не хочет рисковать. Поэтому Дамблдор предложил это сделать мне.

- Тебе?! Грейнджер, ты с ума сошла?! – Малфой чуть не взлетел на месте. – Какой бы у тебя ни был потенциал, ты не можешь быть уверена, что тебе хватит сил на то, на что не способен ни один из всех этих министерских чародеев!

- Возможно, сейчас и не хватит, – не стала спорить Гермиона. – Но вот после свадьбы…

- Ты думаешь, что если вложить еще родовую магию, будет достаточно, – понял Малфой.

- Да, – подтвердила Гермиона. – И еще. Наши кольца… они теоретически позволяют волшебникам объединять и делиться магической силой. И, я надеялась, что если все пойдет совсем плохо, ты мог бы меня подстраховать. Прервать ритуал после начала будет невозможно, и я думаю, что справлюсь, иначе Дамблдор не предложил бы, но в самом крайнем случае… – она опять затараторила, как делала всегда, когда переживала или нервничала.

- Я понял, Грейнджер, – остановил ее Малфой. – Конечно, я помогу. Но на будущее, прежде чем совать свою прекрасную голову в петлю, давай ты будешь хотя бы предупреждать?

- Давай, – радостно согласилась Гермиона. Да она согласилась бы сейчас на что угодно, если бы он попросил! Хорошо, что Драко пока об этом не догадался.

- Ладно. Тогда давай разбирать твои бумажки. Я возьму на себя отчеты аврората, а ты бери Министерство.

- Хорошо, – кивнула гриффиндорка, с облегчением переводя дыхание. – Кажется, ты хотел задать несколько вопросов, а задал только один. А какие еще?

- Я уже забыл, – пожал плечами Малфой. – У тебя такие… сногсшибательные ответы на мои вопросы, что мне потом нужно время, чтобы в себя придти. Но ты не переживай, вспомню – спрошу.

- О, вот на этот счет я совершенно спокойна, – заверила его Гермиона.

После завтрака они оба углубились в работу, и в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь шелестом пергамента и скрипом перьев.

Малфой несколько раз открывал рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрывал его обратно, словно не находя подходящих слов, и Гермиона в конце концов обратила на это внимание.

- Ты вспомнил, что хотел спросить? – поинтересовалась она после того, как слизеринец в очередной раз сжал челюсти и отвернулся.

- Вообще-то не спросить, а сказать, – нехотя произнес парень. Вообще-то он собирался подождать подходящего момента, но он сомневался в том, что таковой в принципе мог существовать. Так почему же, в конце концов, не сейчас?.. – Хотя, будь у меня выбор, не говорил бы.

- В чем дело? – нахмурилась Гермиона.

- На днях я получил письмо от отца, – Малфой отвел глаза и заскользил ими по ближайшей стене в притворной задумчивости. – Впрочем, ты можешь сама прочесть, – и он протянул девушке смятый листок пергамента.

Драко! Мы с твоей матерью ожидаем твоего прибытия в Малфой-мэнор с началом каникул, немедленно, как только позволят обстоятельства. Бесконечно рад тебе сообщить, что нашей семье и тебе в частности будет оказана великая честь, и я полон надежд, что ты, как достойный наследник рода Малфой, оправдаешь возлагаемые на тебя ожидания.

Твой отец, Люциус Абраксас Малфой.

Гермиона задумчиво теребила уголок письма, прикусив нижнюю губу.

Вот значит как. Волдеморт, очевидно, все-таки приготовил рождественские подарочки детям Пожирателей в виде темной метки. Ну, это мы еще посмотрим, урод безносый!

- Не думай об этом слишком много, Драко, – беззаботным тоном сказала Гермиона, возвращая письмо. – Может, он еще передумает.

- Мой отец или Темный Лорд? – скептически поднял одну бровь Малфой.

- Оба, – это прозвучало без малейщего намека на шутку, и у Драко шевельнулись недобрые предчувствия. Гермиона же, как ни в чем ни бывало, посмотрела в глаза парню. – В любом случае, это не имеет большого значения. Для нас с тобой. Мы оба знаем, что рано или поздно ты получишь метку, а будет ли она что-то для тебя значить – решать только тебе. Единственное, о чем я тебя прошу – если все же метка будет, найди способ сообщить мне об этом до возвращения в школу, хотя бы за пару дней. Любой ценой. Это важно, хорошо?

- Ладно, я тебя понял, – неуверенно кивнул Малфой. И что, это все? – Грейнджер, тебе… правда все равно? То, что я стану Пожирателем смерти?

- Имеет значение не то, кем ты станешь, а что ты будешь делать, – пожала плечами девушка, – точнее, для чего ты это будешь делать. Пока я могу тебе доверять, мне все равно, что у тебя там на руке. Но мне все-таки кажется, что сейчас тебе не стоит переживать об этом слишком сильно, – подытожила Гермиона, явно не желая продолжать этот разговор, и Малфой счел за лучшее не спорить.

Они работали до самого вечера, прервавшись только на обед, а в шесть часов девушка, как всегда, исчезла в вихре портала. Когда она вернулась, Драко как раз убирал последнее личное дело в соответствующую папку.

- Ты все это закончил без меня, в одиночку? – с восхищением воскликнула Гермиона при виде чистых столов без единой бумажки на них.

- Даааа, не так я планировал провести день со своей невестой, – протянул Малфой, разминая затекшую спину. – Но, как видишь, я на самом деле закончил, так что если за ночь совы тебе больше ничего не принесут, у нас завтра будет нормальный выходной.

- Завтра нам нужно будет проанализировать все то, что у нас получилось, – с сожалением сообщила Гермиона. – Я ж не для красоты это все попросила. Но это хотя бы не потребует такого количества бумажной работы.

- Тогда пошли спать, – Драко нежно поцеловал ее в макушку. – Ни на что большее я уже, к сожалению, не способен.

- Значит, завтра нам нужно будет пересмотреть приоритеты, – рассмеялась Гермиона.

Комментарий к Глава 43. Господа!

Помогите разобраться. Счетчик показывает, что число подписчиков перевалило за 300, это более чем в два раза больше, чем лайков, и вообще несравнимо с тем, в какое количество сборников была добавлена работа раньше.

Я подозреваю, что это глюк не до конца отлаженной фичи, но верить в лучшее хочется. Поделитесь своим мнением на этот счет :)

====== Глава 44. ======

В результате пересмотра приоритетов в воскресенье молодые люди вылезли из постели только ближе к полудню, и то только по причине того, что очень хотелось есть.

Стоя в душе, Драко делал воду все холоднее и холоднее, надеясь, что это поможет ему хоть немного успокоиться и взять себя в руки.

Слизеринский принц был вожделенным призом для многих девушек, поэтому его опыт к семнадцати годам был весьма обширен и разнообразен. Так он считал раньше.

Сейчас же девушка, которую он хотел, как никого и никогда, хотел так, что его бросало в жар от одного взгляда на нее, оставалась недоступной, даже будучи полностью обнаженной в его руках. И он понимал, что все, что он делал раньше, было не более, чем серией фрикций, ведущих к разрядке. Просто формой мастурбации, только что не рукой, а чужим телом. Сейчас же с ним происходило нечто совершенно иное. Они… занимались любовью?.. Да, наверное, это именно оно. Они изучали каждый дюйм тел друг друга, ласки становились все откровеннее и изощреннее, обостряя все ощущения и доводя до той грани, когда наслаждение почти становится болью. Но невозможность перейти последнюю черту сводила с ума, и даже оргазмы не приносили желанного удовлетворения, а лишь распаляли еще больше. Хотелось большего. Мучительно хотелось. Перехватить её руки, вцепиться в бедра и насадить на себя сверху. Намотать волосы на руку, поставить на колени и трахать, бесконечно долго глядя, как все глубже погружается в неё член. Повалить на кровать, развести ноги шире…

Холодный душ определенно не помогал. Его желания становились все навязчивее, ярче и грубее, заставляя его бояться самого себя. Он должен держать себя в руках. Контролировать. Дождаться. Всего одна неделя. Нужно потерпеть одну неделю, а потом она станет вся его. Вся. Целиком. Полностью. Его. Главное, не сорваться и ничего не испортить. Грейнджер не простит его, если он слетит с катушек и возьмет её против желания. Неделя.

Когда парень, как ни в чем ни бывало, вышел из ванной, Гермиона уже ждала его, полностью одетая, за столом, накрытым к завтраку. Только волосы она собирать не стала, и сейчас дерзкий солнечный луч нахально путался в ее кудрях, окрашивая их в золото.

Малфой проследил за ним взглядом, и тут же перед его глазами замелькали реалистичные картинки, которые он безуспешно гнал прочь от себя десять минут назад – как его пальцы точно так же путаются в ее локонах, как он собирает их, обнажая тонкую шею и хрупкие плечи, наматывает на руку, разворачивая девушку спиной к себе и заставляя выгнуться… Парень потряс головой, отгоняя видение. Ну вот, все старания низзлу под хвост.

- Грейнджер, будь добра, убери волосы, – глухо попросил Драко, усаживаясь за стол.

Девушка посмотрела на него с недоумением, но послушно выполнила просьбу. На душе мгновенно стало как-то неуютно, и, прислушавшись к себе, Гермиона поняла, что расстроилась. Вот дурочка, она-то думала, что ему нравятся ее волосы, вот она и оставила их распущенными… Видимо, она неправильно поняла, придумав себе то, чего нет. Воронье гнездо, да, точно, как она могла забыть.

Чувствуя странную неловкость, повисшую между ними, Гермиона размешала сливки в своей чашке с кофе и задумчиво облизала ложечку.

- Грейнджер, ты вообще слышала о том, как ведут себя за столом те, кто старше пяти лет? Они не облизывают ложки! – в голосе Малфоя звучало раздражение и насмешка, от которых девушка уже успела отвыкнуть. Она вздрогнула и съежилась, как от удара.

- Прости, что оскорбила твое чувство прекрасного, – ей понадобилось все ее достоинство, чтобы голос не дрогнул от подступившей обиды. Малфой даже не смотрел в ее сторону и, казалось, старался сидеть как можно дальше, чтобы не коснуться ее даже ненароком.

Чтобы как-то отвлечься от мыслей о резкой перемене в его поведении, Гермиона схватила первую попавшуюся книгу и попыталась читать, не прерывая завтрак. Аппетит куда-то пропал, поэтому она наугад взяла с тарелки дольку груши. Но даже она не лезла в рот, так что девушка бездумно водила ею по губам, параллельно скользя глазами по строчкам текста.

- Грейнджер!.. – Малфой уже рычал. – Прекрати вести себя как… как…

- Как кто?! Ну же, Малфой, договаривай! – взвилась Гермиона, захлопывая книгу и отбрасывая ее в сторону. – Как согласная на все шлюха? Что-то полчаса назад ты не выглядел недовольным! А теперь что? Не устраивает? Не оправдываю твои влажные подростковые фантазии о неприступной пуританке Грейнджер? Извини, Малфой, я не виновата в том, что ты что-то себе напридумывал, и не собираюсь соответствовать образу в твоей голове! Я – такая, какая есть, у меня воронье гнездо на голове, я смею облизывать за столом ложки и есть фрукты руками! И не собираюсь меняться только потому, что высокородного лорда Малфоя что-то не устраивает!

- Да устраивает меня!..

- Да?.. – опасно прищурилась девушка. – А тогда какого черта ты рычишь на меня по любому поводу после того, как… после того, как мы… Да к черту! Что, все, получил, что хотел? Гермиона Грейнджер оказалась такой же доступной, как и все остальные? Очередная идиотка пополнила твою коллекцию влюбленных дурочек, и больше тебе не нужна? – её голос сорвался, в нем зазвенели слезы обиды и ярости. – Все, наигрался, и я тебя раздражаю? Больше неинтересно? А знаешь, что? Уходи! Убирайся прочь отсюда, ищи себе новое развлечение, я как-нибудь обойдусь! Пошел вон, видеть тебя больше не желаю!..

Выпалив все это на одном дыхании, она отошла от него как можно дальше, повернувшись спиной. Чтобы не видеть, как он теперь на нее смотрит. Точнее, не смотрит. Не видеть, как он уходит, и дверь закрывается за его спиной. Уходит, и больше никогда не придет. Мерлин, какая она дура!.. Конечно, после всего, что она позволила ему делать этим утром, что она сама делала… Он наверняка теперь считает ее бог знает кем, кто поверит, что он – первый мужчина в её жизни, которого она видела голым. Ей не стоило, не стоило всего этого делать, нельзя было, но, Мерлин, она так хотела, и ведь он… он тоже хотел…

Сильные руки обвили ее талию и крепко прижали к напряженному, как струна, мужскому телу, не давая вырваться.

- Грейнджер, – выдохнул он ей в волосы, игнорируя слабые попытки сбросить его руки с себя. – Ты сейчас правда назвала себя влюбленной?..

- Это все, что ты услышал? – зло бросила она, выворачиваясь из его рук.

- Все остальное такой бред, прости, что я даже слушать его не желаю, – усмехнулся Драко, перехватывая покрепче извивающуюся ведьму. – Еще я услышал, как ты меня прогнала, – вздохнул он, – второй раз только за эту неделю, между прочим. И я не уверен, что моя гордость вынесет третий.

- Твоя гордость? – задохнулась от возмущения Гермиона. – Твоя?! А как же моя гордость, Малфой?! Та, по которой ты топтался все эти годы и продолжаешь делать это даже сейчас?

- Серьезно, Грейнджер?! Это я сейчас топчусь? Я, не ты?! Да ты настолько высокомерна и заносчива, что за своим вздернутым носом не замечаешь ни черта вокруг себя! Я блять пылинки с тебя сдуваю, соглашаюсь на все твои условия, поддерживаю все идиотские самоубийственные идеи, бегаю за тобой хуже твоих ручных гриффиндорских собачек, и что я получаю взамен? Может быть, доверие? Симпатию? Прощение?.. Только нескончаемый поток подозрений и обвинений Салазар знает в чем!

- Я тебе доверяю! – воскликнула гриффиндорка. – Как ты смеешь говорить, что я не доверяю тебе?! После всего, что я тебе рассказала, после всего!..

- Не делай из меня идиота, Грейнджер! – высокомерно выплюнул Малфой, мгновенно становясь до боли похожим на себя прежнего. – Мы оба знаем, что ты бы и на порог меня не пустила, если бы не Обет. Ты не говоришь мне и половины правды. Ставишь в известность в последний момент и только тогда, когда тебе что-то от меня нужно. Играешь со мной, как с щенком, подманиваешь, а потом отшвыриваешь прочь. Ты не воспринимаешь меня всерьез, не подпускаешь близко, по-настоящему, искренне – не подпускаешь, держишься на расстоянии. Что бы я ни сказал, как бы себя ни вел – ничего на самом деле не меняется, Грейнджер. С меня хватит твоих подачек. Достаточно. Не трудись выгонять меня еще раз, я знаю, где дверь.

Шаг.

Два.

Три.

“Сейчас он уйдет и больше никогда не вернется”, – с пугающей ясностью пронеслось в голове Гермионы.

- Не уходи.

На мгновение он замер, словно не веря тому, что услышал.

А потом дверь захлопнулась.

====== Глава 45. ======

- Не уходи.

Юноша замер, сжав в пальцах ручку двери. Облегчение было таким сильным, что чуть не сбило с ног. Он знал, что стоит только выйти за эту дверь – и все закончится. Вернуться ему не позволит гребаная гордость. Он Малфой, он ни за что не приползет к ней на брюхе обратно, словно раздавленный флоббер-червь. А она… она никогда не побежит вслед. И все же… она попросила.

Дверь захлопнулась.

Драко со всей непринужденностью, на какую был способен, сунул руки в карманы, но поворачиваться не торопился.

- Ты не прав, – он слышал, как она шумно перевела дыхание у него за спиной. Нет, стоп, подождите! Он остался, чтобы выслушать её извинения и сожаления, а вовсе не очередные гадости в свою сторону. Руки в карманах сжались в кулаки, он откинул голову назад и крепко зажмурился, чтобы унять гнев.

Маленькая теплая ладошка осторожно, словно боясь обжечься, коснулась его спины.

- Обет гарантирует мою безопасность, – тихо проговорила Гермиона. – Он защищает мою жизнь, мои планы, мои тайны. Но не мои сердце и душу. И мне страшно, Драко, понимаешь?..

Он молчал.

- Мне было легко, пока все это было лишь формальностью. Договором. Фиктивным по сути браком. А потом ты вломился в мою жизнь, не спрашивая разрешения, и сделал это все настоящим. Это ты сделал, Драко. Я никогда не претендовала на сердце слизеринского принца, понимая, что только напрасно разобью свое. Но ты не спрашиваешь. Ты делаешь то, что хочешь, берешь все, что вздумается, как будто оно твое просто по праву рождения, потому что ты – это ты. Ты просто проникаешь все глубже и глубже в меня, так мягко и незаметно, всего пара выходных, несколько разговоров – и вот ты уже спишь в моей постели и занимаешься со мной любовью. Я никого не подпускала так близко, Драко. Никогда. И теперь, когда все стало так по-настоящему для меня, я боюсь, что это окажется игрой для тебя. И ты не должен, не можешь винить меня в этом!

Её ладонь соскользнула вниз, но в последний момент Малфой с ловкостью квиддичного ловца развернулся и перехватил её, крепко сжав в своей.

- Я не виню, – он поднес её руку к своим губам и оставил мягкий поцелуй в середине ладони. – Я понимаю. Вот только скажи мне, Грейнджер, что мне делать с этим? Твое недоверие меня убивает. Что еще мне сделать, чтобы ты поверила, что я не играю?

Гермиона посмотрела на него из-под опущенных ресниц. Вдруг в её глазах заискрилось лукавство, а уголки губ приподнялись. Она приподнялась на носочки, и шепотом выдохнула ему прямо в губы:

- Женись на мне, Драко Малфой. Женись на мне по-настоящему.

Удивление в его серых глазах сменилось радостью и озорством. Сделав шаг назад, он опустился на одно колено, не выпуская ее руки.

- Гермиона Грейнджер, ты выйдешь за меня замуж?

Удар сердца. Еще один.

- Да! Да, Драко Люциус Малфой, я выйду за тебя!

Вместо того, чтобы, как полагается джентльмену, подняться и поцеловать невесту, Драко покрепче ухватился за нее, резко потянул на себя, и пара, смеясь, покатилась по ковру.

- Малфой, а теперь, раз уж мы почти все выяснили, будь любезен объяснить, какого черта ты устроил! – минут через пятнадцать, когда оба уже достаточно успокоились, потребовала объяснений Гермиона.

- Грейнджер, – он опять растягивал слова в привычной манере, и опять называл ее по фамилии, – давай так: я выполню любое твое желание. Одно. Но любое. И взамен не буду ничего объяснять.

- Любое? – прищурилась Гермиона.

- Любое, – подтвердил Малфой..

- Хорошо, я согласна, – она широко улыбнулась. – Вот мое желание: объясни свое поведение за завтраком.

- Не отстанешь, да? – Малфой смотрел на нее глазами раненого олененка, и это было так странно, так непохоже на привычного Малфоя, Малфоя, которого она знала почти пять лет, что Гермиона не выдержала и заливисто расхохоталась. Ей было странно легко, как будто все её существо переполняли пузырьки игристого.

- Прости, но нет, – с трудом проговорила она, все еще хихикая и вытирая выступившие от смеха слезы.

- Ладно, – Малфой глубоко вздохнул, и… покраснел?.. – Грейнджер, ты… Как вообще можно быть такой невинной в семнадцать лет?! Хочу я тебя, разве не понятно?!

- Но ведь мы… ну… – черт, как неловко-то. Впрочем, она сама завела этот разговор. – Да Мерлин тебя подери, ты же кончил три раза за это утро, что не так?! – выпалила наконец Гермиона, заливаясь краской до корней волос.

- Грейнджер, это немного разные вещи, – улыбнулся Малфой ее смущению. – Ты поймешь… Чуть позже. Примерно через неделю, – поддразнил он девушку.

- Ну допустим, – Гермиона вздернула нос кверху. Она каждый раз так делала, когда собиралась спорить. – А хамить-то зачем?

- Ты не понимаешь, – терпеливо повторил Драко. – Я спокойно смотреть на тебя не могу, я едва сдерживаюсь, чтобы не послать все к Мордреду и не сделать то, о чем потом мы оба пожалеем, а ты и вовсе меня возненавидишь. А ты не облегчаешь мне задачу, облизывая ложки так, что у меня в глазах темнеет.

- Не возненавижу, – тихо произнесла Гермиона.

- Что? – Малфой не поверил своим ушам.

- Если ты не сдержишься и… ну, мы сделаем это, я не буду тебя ненавидеть, – Гермиона посмотрела ему в глаза. – Ты действительно думаешь, что только тебе хочется большего? Серьезно, Малфой? Да если бы не эта история с Табу, в которую я влипла, плевала бы я на эту родовую магию с Астрономической башни! Думаешь, легко сдерживаться, когда ты прижимаешь меня к себе, ложишься на меня, весь такой горячий и совершенно голый, и можно одним движением…

- Блядь, Грейнджер, просто заткнись, а! – Малфой вскочил и отбежал от нее на другой край комнаты. – Ты вот сейчас вообще ни на кнат не делаешь ситуацию проще.

- Извини, – Гермиона сделала несколько глубоких вдохов. – Если тебе невыносимо быть сейчас со мной, ты можешь уйти. Ну, просто уйти, нормально. Я не обижусь, правда. Увидимся в субботу, когда это уже не будет проблемой.

- Я не хочу уходить, – мягко сказал Малфой. – Просто давай не провоцировать друг друга и отвлечемся на что-нибудь… постороннее.

- Давай, – улыбнулась Гермиона. – У нас как раз еще куча работы.

Они начали с анализа структуры Министерства.

Гермиона коротко посвятила Малфоя в ситуацию с Амелией Боунс.

- Следующим министром должна была стать она, поэтому, очевидно, Волдеморт и убил ее. Соответственно, кресло министра отдали Скримджеру. Но он мракоборец, и я не думаю, что он человек Волдеморта. Поэтому наша задача сейчас понять, какие кадровые перестановки могут оказаться на руку Волдеморту, если он решится на постепенный захват власти изнутри. Все-таки для открытого выступления у него пока недостаточно сторонников. Мы должны понять, кто под ударом, а кто может оказаться предателем. И, если что-то начнет меняться, зная точную картину, мы сможем понять, что происходит. Ну, во всяком случае, мне хочется на это надеяться.

Малфой в очередной раз отдал должное ее уму. Они стали разбирать построенные вчера схемы, время от времени обращаясь к личным делам сотрудников.

- Первым в списке, наверное, должен быть сам Скримджер, – предположил Малфой. – Хочешь поставить нового министра – убери старого.

- Я думаю, Скримджера уберут в последнюю очередь, когда все будет готово к перевороту, – задумчиво возразила Гермиона. – Но ты прав, от него совершенно точно избавятся.

Отдел магических игр и спорта они дружно исключили из зоны внимания: это был карьерный тупик, руководители которого никогда не шли выше и ни на что не влияли. Навряд ли Волдеморта интересовали плюй-камни.

Из Отдела магического транспорта их внимание привлекла начальница Руководящего центра Сети летучего пороха.

- Эджком… – припомнила Гермиона. – Ее дочь, Мариэтта, учится на Когтевране на курс старше нас. Она учится у Гарри, но мне показалось, без особого желания, скорее, за компанию с Чжоу. Надо поговорить о ней с Гарри. А пока пометь ее желтым, доверять ей пока нет оснований, – и Гермиона внесла первый пункт в списке дел на неделю.

- Училась у Поттера? За компанию с Чжоу? – Малфой многозначительно ухмыльнулся. – А Поттер умеет удивлять!

- Придурок! – сердитопосмотрела на него Гермиона. – Он собрал группу по занятиям ЗОТИ, пока здесь была Амбридж. И не отвлекайся, что там дальше?

- Портальное управление, – послушно вернулся к схеме Драко.

- Эти пусть идут к черту, порталы и без них можно открывать, а антипортальные чары на всю Британию наложить у них кишка тонка, – махнула рукой Гермиона.

- Сектор контроля за метлами и Трансгрессионный центр тоже неважны, так что с транспортом закончили, – отрапортовал Малфой. – Отдел международного магического сотрудничества.

- Имеют значение члены Британского филиала ассоциации магов, – наморщила лоб Гермиона, – Давай посмотрим дела, кто там.

Очень скоро выяснилось, что члены филиала конфедерации собираются только на ассамблеи, а в остальное время заняты своими делами, так что даже в Министерстве не присутствуют. Так что этот отдел они вычеркнули целиком, так же как и спортивный.

Гермиону заинтересовал Отдел регулирования магических популяций: еще в Первую магическую войну Волдеморт активно вербовал сторонников среди других рас. Поэтому, после недолгого спора о том, могут ли встать на его сторону упыри и есть ли от них какая-то польза, Гермиона внесла в свой список письма Люпину, Чарли Уизли и разговор с Флоренцем, который остался в Хогвартсе преподавать Прорицания.

Деятельность Отделов магического хозяйства и магических происшествий и катастроф они также сочли незначительной с политической точки зрения.

Оставались Отдел обеспечения магического правопорядка и Отдел тайн.

После того, как они перебрали всех глав подразделений, ярко-красным на схеме оказались выделены два имени: Пий Тикнесс, заменивший на посту главы департамента Амелию Боунс, и Гавейн Робардс, глава Аврората. Оба, судя по личным делам, имели безупречную репутацию, но не выражали явной поддержки Дамблдору, как тот же Бруствер. Отметив в списке, что нужно задать вопросы о них Кингсли, Гермиона устало потерла глаза.

Отдел тайн. Невыразимцы подчинялись напрямую министру, или, если желали, не подчинялись вовсе – Гермиона хорошо помнила из Истории магии, как в середине XIX века министр Лестрейндж издал указ о расформировании отдела, который был просто проигнорирован. Так что либо положиться на секреты невыразимцев, либо сжечь дотла. Учитывая историю с Залом пророчеств, Гермиона предпочла бы последнее, чем отдавать все это в распоряжение Волдеморта в случае захвата Министерства, но решила подумать об этом потом.

После обеда они продолжили работу, на этот раз над хроникой нападений.

К вечеру список “Дел на неделю”, как назвала его Гермиона, занимал две стороны пергаментного свитка.

Здесь был перечень адресатов, которым необходимо отправить письма, имена тех, с кем требовалось поговорить лично, и длинный список вопросов, ответы на которые следовало поискать в книгах.

Малфой вызвался помочь ей с поиском информации в библиотеке Хогвартса, и за это Гермиона была ему очень благодарна. Все равно большую часть придётся делать ей, потому что ее разрешение на посещение Запретной секции, выданное Дамблдором летом, было бессрочным, но хотя бы не все.

Уже поздно вечером, когда Гермиона собиралась ложиться спать в одиночестве, кожу на груди обожгло медальоном.

Косой переулок. ЛМ.

Сжав медальон в руке, девушка вызвала в памяти образ Скримджера, выжигая короткое послание на его монете.

Сон к ней еще долго не шел.

Комментарий к Глава 45. В честь праздника одной из очаровательных читательниц :)

====== Глава 46. ======

В утренних газетах не было ничего интересного за исключением сообщения о двух новых нападениях дементоров и целого вороха предупреждений и сплетен о том, что Гарри Поттер – Избранный.

Гермиона быстро отметила на своей огромной карте места нападений, и поспешила в Большой зал – растущая тревога делала одиночество невыносимым.

Гарри и Рон уже завтракали. Не успела Гермиона опуститься за стол и положить себе овсянки, как к ним подошел Джек Слоупер, гриффиндорец на курс их старше, со свитком пергамента в руке:

- Привет, Гарри! Тебе попросили передать, – он быстро отдал пергамент, и исчез в толпе.

На пергаменте косым убористым почерком Дамблдора было написано приглашение на встречу в первый понедельник после каникул, в 18 часов.

- Гарри, что это? – Гермиона успела просмотреть письмо из-за плеча друга, и теперь ее снедало любопытство вперемешку с такой привычной уже тревогой.

- Дамблдор сказал, что будет давать мне уроки… ну, тогда, Гермиона, помнишь, после Министерства, – пояснил Гарри.

Рон поперхнулся тостом, Гермиона ахнула.

- И ты молчал! – возмутился Рон.

- Я только сейчас вспомнил, – честно признался Гарри.

- Нифига себе! Индивидуальные уроки с Дамблдором! – сказал потрясенный Рон. – Интересно, почему это он…

Рон вдруг умолк. Гарри заметил, как он бросил взгляд на Гермиону. Гарри положил вилку, сердце у него заколотилось очень сильно. Дамблдор велел рассказать им еще тогда… Почему бы не теперь? Гарри сказал, сосредоточенно рассматривая вилку, блестевшую в солнечных лучах:

- Я точно не знаю, почему он хочет давать мне уроки, но, может быть, это из-за пророчества.

Рон и Гермиона молчали. Они словно оцепенели. Гарри продолжал, по-прежнему обращаясь к своей вилке:

- Ну, того самого, которое тогда хотели украсть из Министерства.

- А ты знаешь, о чем там шла речь? – спросила Гермиона. – Оно же разбилось.

- Хотя в “Пророке” пишут… – начал Рон, но Гермиона шикнула на него.

- В “Пророке” правду пишут, – сказал Гарри, с огромным трудом заставив себя поднять глаза и посмотреть на своих друзей. Гермионе давно не было так стыдно, но она всеми силами сохраняла заинтересованный и чуть испуганный вид. Рон выглядел изумленным. – В том стеклянном шаре, который разбился, была не единственная запись о пророчестве. Я его услышал все целиком в кабинете у Дамблдора, он сам слышал, как произносилось это пророчество, и поэтому мог рассказать мне. Там говорится… – Гарри сделал глубокий вдох, – вроде как я – тот человек, который должен убить Волдеморта… Во всяком случае, там сказано, что ни один из нас не сможет жить спокойно, пока жив другой.

Все трое довольно долго смотрели друг на друга.

- Ох, Гарри, – нарушила молчание Гермиона. – Тебе страшно?

- Сейчас уже не очень, – ответил Гарри. – Когда я первый раз это услышал, здорово перетрусил… А сейчас у меня такое чувство, как будто я всегда знал, что рано или поздно должен буду встретиться с ним лицом к лицу.

- Если бы Дамблдор думал, что у тебя нет шансов, вряд ли бы он захотел давать тебе уроки, правда? – взволнованно сказал Рон. – Не стал бы тратить зря время. Похоже, он считает, что ты можешь победить!

- Интересно, чему он будет тебя учить… – задумчиво проговорила Гермиона.

Гарри почти не слушал. По всему телу у него разливалось тепло, и солнечные лучи тут были ни при чем. Тугой комок в груди понемногу растаял. Он знал, что Рон и Гермиона стараются не показывать, насколько они на самом деле потрясены, Гермиона так вообще ведет себя, как ни в чем не бывало, но главное – они были здесь, рядом, они утешали его, а не шарахались, как от заразного, и этот простой факт так много для него значил, что не высказать словами.

Все оставшееся до урока время друзья гадали, чему Дамблдор будет обучать Гарри. Рон считал, что это, скорее всего, будут какие-то потрясающе эффектные заклятия, неизвестные Пожирателям смерти, а Гарри возражал, что это наверняка запрещено и более вероятно, что Дамблдор хочет обучить его каким-то сверхсовершенным разновидностям защитной магии. Гермиона почти не принимала участия в разговоре, но на это никто из друзей не обратил внимания.

На следующее утро газеты все так же хранили молчание на интересующую её тему. Если бы не огромное количество домашних заданий, писем, требующих отправки, тренировки и высоченной стопки книг из Запретной секции библиотеки, Гермиона извелась бы от ожидания очередных плохих новостей, но она вполне успешно отвлекала себя от пустых тревог. В самом деле, могла ли она сделать больше?..

Столь ожидаемая гриффиндоркой новость украсила передовицу “Пророка” в среду.

Неудавшееся нападение на Косой переулок: успех нового министра или счастливая случайность?

Вчера, во вторник, 19 декабря, в разгар обычного мирного дня, покой и размеренное течение жизни в Косом переулке были нарушены появлением группы Пожирателей смерти. Однако их ужасные планы были нарушены группой мракоборцев, по счастливой случайности оказавшихся в кафе Флориана Фортескью. Несмотря на численное превосходство противника, доблестные авроры отразили атаку, тем самым, несомненно, сохранив множество невинных жизней. Однако столь дерзкое нападение, несомненно, произвело впечатление на многих. Наш корреспондент обнаружил, что лавка мистера Олливандера, признанного мастера волшебных палочек, закрыта, а самого мастера никто не видел после нападения. Возможно, мистер Олливандер решил спешно покинуть магический Лондон, в котором не может больше чувствовать себя в безопасности? Тогда остается лишь задаваться вопросом, кто будет следующим, и чьих бесценных талантов магическое общество лишится в скором времени, ведь нельзя всерьез полагаться на то, что Пожиратели смерти будут нападать только тогда, когда доблестным аврорам вздумается отдохнуть от своих обязанностей и поесть мороженого. Новый министр магии Руфус Скримджер никак не прокомментировал факт нахождения сразу нескольких стражей порядка в кафе в то время, когда взоры всей магической Британии обращены…

Гермиона отложила газету и облегченно выдохнула. Никто не пострадал в этот раз, а Рита Скитер со своей нездоровой тягой облить грязью всех, кто попадется ей на глаза, отлично прикрыла маневр министра, выставив все так, как будто мракоборцы не в засаде сидели в ожидании Пожирателей, а просто мороженого зашли поесть. Отлично, на самом деле отлично. Правда, не совсем ясно, что же произошло с Олливандером. Гермиона помнила старого мастера, продавшего ей волшебную палочку, и очень сомневалась, что он вот так легко бросил бы дело всей своей жизни. Но тела не нашли, значит, его не убили. Похищение?.. Но зачем Волдеморту мастер волшебных палочек?.. И ради этого Пожиратели напали на Косой переулок? Или они собирались сделать что-то намного худшее, а мистер Олливандер просто некстати попался под руку?..

Так ни до чего и не додумавшись, Гермиона пришпилила на пробковую доску короткую записку “Олливандер? “ и отправилась на завтрак, куда и без того опаздывала.

Когда она вернулась к себе после уроков, её уже ждал на столе пухлый конверт с копией отчета мракоборцев о происшествии в Косом переулке. Группа авроров действительно дежурила в кафе Фортескью, еще одна была в Гринготтсе, а третья – в другом конце переулка. Пожиратели смерти трансгрессировали прямо в центр улочки, бой завязался так быстро, что никто не успел понять, чего они хотели. Через несколько минут Пожиратели исчезли так же внезапно, как появились, и только мистер Олливандер исчез, судя по всему, вместе с ними. Больше ничего не было похищено, и чудом никто серьезно не пострадал.

Гермиона продолжала размышлять, зачем мог понадобиться Волдеморту старый волшебник, если он действительно был целью атаки, все время, пока вносила информацию в картотеку, писала эссе для Слизнорта и делала перевод по Древним Рунам. Так и не найдя логического объяснения, она собралась и перенеслась в тренировочный класс.

Там ее ждал очередной сюрприз. Оказывается, её наставник читал британские газеты.

- Я слышал, что ваша страна потеряла великолепного мастера, мисс Грейнджер, – обратился к ней Брегович после традиционного приветствия.

- Я все же надеюсь, что не потеряли, сэр. Все говорит о том, что его похитили, а раз он зачем-то нужен, значит, будет жив, – озвучила Гермиона то, о чем думала в последние часы.

- Надежда на это довольно призрачна и не должна ослеплять вас, – отчеканил её наставник. – Вас ждет война, и вы должны научиться трезво смотреть на вещи, не теша себя иллюзиями.

Гермиона покорно опустила голову. Брегович слишком часто был прав, чтобы с ним спорить, как бы ей этого ни хотелось.

- Некоторое время назад, – продолжал наставник, – я заказал у мастера Олливандера одну вещь для вас. У меня было намерение отдать ее позже, когда вы будете готовы, но обстоятельства складываются иначе.

С этими словами он протянул Гермионе длинный узкий деревянный футляр. Когда девушка открыла его, она увидела палочку. Волшебную палочку, примерно такой же длины, как ее собственная, из светлого дерева. Гермиона уже открыла рот, чтобы спросить, зачем ей еще одна палочка, но Брегович опередил ее:

- Эту палочку сделал для вас мастер Олливандер по моей просьбе, с учетом своих знаний о вашей первой палочке и некоторых предоставленных мной сведений. Настанет момент, мисс Грейнджер, когда ваша первая палочка перестанет справляться со своей работой. Вы это почувствуете. И тогда вам понадобится новая.

Гермиона с удивлением смотрела на наставника. Она никогда не слышала о том, что палочки могут перестать подходить своим хозяевам. Ведь это палочка выбирает волшебника, и ее уже выбрали…

- Кроме того, если вы хотите быть по-настоящему готовой к бою, у вас всегда должна быть при себе запасная палочка. Мадам Талле пришлет вам новую кобуру. Вы можете сами выбрать место – это может быть левая рука или голень, главное, что никто не должен знать о наличии у вас второй палочки. Вы должны быть уверены, что она надежно скрыта – рукавами мантии или голенищем сапога. Сапог предпочтительнее. Вам понятно?

- Да, сэр, мне все понятно.

- В таком случае уберите пока палочку в сумку, и приступим.

Дальше все шло по заведенному порядку, и к себе Гермиона вернулась совершенно без сил, совершенно забыв о том, что хотела опробовать новую палочку в деле.

====== Глава 47. ======

В четверг почтовая сова со свежим номером “Ежедневного пророка” нашла ее в Большом зале за завтраком.

Гермиона быстро развернула газету и пробежала взглядом первую страницу.

- Есть знакомые покойники? – спросил Рон деланно небрежным тоном. Он задавал этот вопрос каждый раз, когда кто-то из них раскрывал газету.

- Нет, но было еще несколько случаев нападения дементоров, – сообщила Гермиона. – И один человек арестован.

- Замечательно, а кто? – спросил Гарри, думая о Беллатрикс Лестрейндж.

- Стэн Шанпайк, – сказала Гермиона.

- Что?! – изумился Гарри.

- “Стэнли Шанпайк, кондуктор популярного среди волшебников автобуса “Ночной рыцарь”, арестован по подозрению в пособничестве Пожирателям смерти. Мистер Шанпайк, двадцати одного года, взят под стражу вчера поздно вечером в результате облавы на его дом в Клэпеме… “

- Стэн Шанпайк – Пожиратель смерти? – пробормотал Гарри, вспоминая прыщавого парнишку, с которым познакомился три года назад. – Чушь какая!

- Может, на него подействовали заклятием Империус? – предположил Рон. – Мало ли.

- Нет, непохоже, – сказала Гермиона, продолжая читать. – Тут сказано, что его арестовали, потому что кто-то слышал, как он в трактире говорил о тайных планах Пожирателей смерти, – она растерянно посмотрела на друзей. – Если бы на него действовало заклятие Империус, вряд ли бы он стал болтать об их планах, верно?

- По-моему, он просто старался придать себе важности, – сказал Рон. – Это не он трепался, что станет министром магии, когда хотел закадрить вейлу?

- Ага, он, – сказал Гарри. – Не понимаю, что эти министерские дурака валяют – принимать Стэна всерьез?

- Наверное, им очень хочется создать видимость бурной деятельности, – предположил Рон. – Люди в панике. Вы слышали, что сестер Патил родители хотят забрать домой? А Элоизу Миджен уже забрали, вчера вечером за ней явился отец.

- Это странно, – удивился Гарри. – В Хогвартсе безопаснее, чем дома. Здесь мощные защитные чары, да и Дамблдор!

- По-моему, Дамблдор не всегда здесь, – очень тихо заметила Гермиона, покосившись в сторону преподавательского стола. – Вы разве не замечаете? Теперь его кресло часто пустует.

Гарри и Рон посмотрели на стол преподавателей. В самом деле, директорское кресло было пустым. Коли на то пошло, Гарри вообще не видел Дамблдора в школе в последние две недели.

- Я думаю, он что-то делает для Ордена, – сказала Гермиона, понизив голос. – Все очень серьёзно, вы же понимаете, да?

Гарри и Рон не ответили, но Гарри знал: все они думают об одном и том же. Вчера утром у них был ужасный случай – Ханну Эббот забрали с урока травологии, ей сообщили, что её маму нашли мертвой. Больше они Ханну не видели.

После уроков Гарри и Рон собирались навестить Хагрида, и Гермиона хотела, как обычно, отказаться, отговорившись необходимостью делать уроки, но внезапно ее посетила интересная мысль. И они договорились пойти вместе.

Через несколько часов друзья стучали в дверь домика Хагрида.

- Привет, Хагрид! – радостно завопили они, когда дверь открылась, и на пороге показалась всклокоченная борода Хагрида.

- Чтой-то вы вдруг пришли? – спросил Хагрид, пропуская их внутрь. – Случилось что?

- Нет, – ответил Гарри, – просто хотели повидаться.

- Мы соскучились! – поддержала Гермиона.

- Соскучились, вон оно что, – хмыкнул Хагрид.

Он принялся возиться у очага, пристроил на огне громадный медный чайник, а потом поставил на стол три кружки вместимостью с ведро, до краёв налитых чаем цвета красного дерева, и тарелку с печеньем. Гарри так проголодался, что не устрашился даже Хагридовой стряпни и сразу взял себе печеньице.

- Где ты все время пропадаешь, Хагрид? – бесхитростно спросил Рон.

- Навещаю Грохха, – радостно ответил Хагрид. – У него теперь новое жилье в горах. Дамблдор ему устроил – отличная большая пещера. Ему там лучше, чем в лесу. Мы с ним так хорошо поболтали.

- Правда? – Гарри вспомнил, что во время их знакомства со сводным братцем Хагрида, свирепым великаном, вырывающим деревья с корнями, словарный запас Грохха состоял ровно из пяти слов, причем два из них он не был в состоянии произнести как следует. Гермионе повезло, что она пропустила ту памятную встречу из-за своих вечных уроков.

- Даа, он столькому научился, – сказал Хагрид с гордостью. – Вы просто не представляете. Вот еще малость подучу его и возьму к себе в помощники.

- Это… это будет здорово, Хагрид, – вежливо сказала Гермиона и сменила, будто невзначай, неловкую тему: – А как поживает Арагог?

Рона передернуло. Он очень хорошо запомнил единственную встречу с этим милейшим созданием, довольно успешно смог о ней позабыть и теперь совсем не стремился вспоминать обратно.

- У него все хорошо, – как ни в чем ни бывало ответил Хагрид. – Правда, стареет он. Дети-то его не больно рады меня видеть, а к нему я захаживаю время от времени.

- Хагрид, а как ты думаешь, – как можно невиннее спросила Гермиона, – а если бы Грохх поссорился с кем-нибудь из семьи Арагога, кто бы победил?

- Это я не скажу, да и никто не скажет, Гермиона, – Хагрид подергал себя за бороду. – С одной стороны, любой великан на акромантула наступит – и нет его. А с другой, коли не наступит – пауки, они быстрые и ядовитые, даже для великанов.

- О, Хагрид, а может тогда попросить Арагога сражаться на нашей стороне, раз с великанами договориться не вышло? – озарило Гарри. – Ну, я имел в виду, если великаны все-таки примут сторону Волдеморта, они могли бы нас защитить.

- Не думаю я, Гарри, что акромантулы станут лезть в наши дела, – ответил Хагрид. – Они волшебников не очень-то жалуют, разве что как еду… Но спросить-то я спрошу, мысль хорошая. Или хотя бы не вмешиваться попрошу…

У Гермионы внутри все пело от радости. Вчера она разговаривала с Флоренцем, и он категорично заявил, что кентавры не станут вмешиваться в конфликты волшебников. Может быть, хотя бы сейчас ей повезет. Если Хагрид сможет договориться, то, возможно, частично проблема с великанами может быть решена. Правда, вряд ли акромантулы будут разгуливать по всей Британии, но хотя бы Хогвартс будет защищен.

Они посидели еще немного, после чего распрощались. Гермиона и так уже почти опаздывала.

Пятничный номер “Пророка” принес долгожданное Гермионой интервью Скримджера. Дни шли, каникулы были совсем близко, и она порядком нервничала, опасаясь, что министр забыл о данном ей обещании. Или вовсе не собирался его выполнять.

Но Руфус Скримджер все же оказался человеком слова.

“Беспрецедентные меры безопасности в Хогвартсе!”

Большую часть первой полосы занимала крупная черно-белая фотография человека с львиной гривой густых волос и лицом, говорившим о жизни, полной тяжелых испытаний. Человек на фотографии махал рукой, указывая на потолок.

Гермиона внимательно оглядела Большой зал поверх страниц “Пророка”, особо задержав взгляд на слизеринском столе. Газету читали все, передавая друг другу и вполголоса обсуждая. Малфой о чем-то разговаривал с Ноттом и Забини. Лица у слизеринцев были напряженными и обеспокоенными. Девушка спрятала улыбку за газетой и погрузилась в чтение статьи.

“… В это сложное время мы должны понимать, что враг может оказаться там, где вы и не подозревали. Наша первостепенная задача – обеспечить безопасность наших детей, подрастающего поколения, нашего общего будущего. Поэтому после возвращения с каникул в Хогвартс каждый, вне зависимости от возраста и статуса, будь то преподаватель или студент, пройдет тщательную проверку. Будут использованы все возможные меры – от детекторов лжи до “Гибели воров”, зелья, смывающего любую магическую маскировку и чары. При возникновении малейших подозрений в принятии Темной метки или попытке её сокрытия будет проведено расследование в отношении студента и его семьи – ведь все мы понимаем, что ответственность за умы юных волшебников лежит в первую очередь на плечах их родителей. И мы готовы на самые суровые меры, место пособников Сами-знаете-кого – в Азкабане, а не за школьной скамьей…“

“Что ж, Скримджер выразился достаточно прямо, – с удовлетворением подумала Гермиона, – идиоту ясно, что поставить сейчас метку школьникам – все равно что выписать им билет в Азкабан в компании всей семьи. Нотту-старшему, может, и все равно, он и так там, но вряд ли Теодор захочет присоединиться к папочке”.

С этими размышлениями девушка свернула газету, убрала ее в сумку, и легкой походкой отправилась на урок.

За столом Слизерина царило беспокойство и напряжение.

Малфой не был единственным, кто получил недвусмысленное предупреждение о том, что должно произойти на каникулах. Нотт, Крэбб, Гойл, Пьюси, Монтегю… Они, кажется, даже были рады. Горды оказанной им честью. Кроме Тео, но по тому вообще было непонятно, что у него на уме. А теперь они сидели за одним столом и обменивались ничего не значащими замечаниями, пряча за ними липкий страх. Что теперь? Рождество, метка… Азкабан?..

- И что ты обо всем этом думаешь? – тихо спросил Малфоя Блейз, одним кивком указывая на газету.

О, Малфой много чего об этом думал. Большую часть его мыслей занимал вопрос, каким образом Грейнджер, пятикурсница Грейнджер, такая же студентка, как все остальные, взяла за яйца самого министра магии, да так крепко, что он пляшет под ее дудку, как карликовый пушистик. Малфой отлично помнил их разговор о письме отца, и этот её дурацкий совет: “не думай об этом слишком много”. Тогда он лишь горько усмехнулся про себя. Разве она не понимает, что о таких вещах невозможно не думать?..

А она, оказывается, понимала. И сама обо всем подумала. Еще до того, как узнала о письме. Значит, просто предположила. Просчитала следующий ход Темного Лорда. И просчитала правильно…

- Я думаю, что Скримджер, сам того не зная, спас наши задницы, – так же тихо ответил Малфой. Но, видимо, недостаточно тихо, потому что к разговору присоединился Нотт:

- Полагаешь, Лорд отменит Посвящение только из-за какой-то статьи в газетенке? – с сомнением сказал Тео.

- Полагаю, что не очень-то много пользы ему будет от новых Пожирателей, которых через пару недель упекут в Азкабан, да еще прихватив в компанию все семейство.

- В таком случае мы просто не вернемся в Хогвартс, – пожал плечами Нотт.

- Ты невнимательно читал, Тео, – покачал головой Блейз. – Там продолжение на второй странице. Семьи всех учеников, не явившихся на второй семестр, будут подвергнуты тщательной проверке, а студенты должны будут придти в Аврорат и дать объяснения.

- Как думаешь, они поверят в драконью оспу в качестве объяснений, или все же попросят закатать рукавчик? – язвительно бросил Малфой.

- Я мог бы уехать, – задумчиво проговорил Нотт, постукивая длинными пальцами по подбородку.

- Каркаров уже уехал, – сказал Малфой. – Результат ты, кажется, знаешь.

Над столом Слизерина повисло уныние.

====== Глава 48. ======

Суббота.

Рождественский бал.

Свадьба.

Набат этих мыслей внутри головы разбудил Гермиону.

Сегодня.

Сегодня Гермиона Грейнджер.

Она – Гермиона Грейнджер.

Выйдет замуж.

Замуж.

За Драко Малфоя.

Сегодня она, Гермиона Грейнджер, выйдет замуж за Драко Малфоя.

Все последние недели, каждый сумасшедший день она не думала об этом. Совсем не думала. Ни капельки не думала. Даже когда внутренний счетчик срабатывал внутри нее сам по себе, она не думала об этом. Не пыталась сложить в одно предложение все эти разные, совсем не имеющие друг к другу никакого отношения, такие неподходящие слова.

Понедельник. Пять дней.

Вторник. Четыре дня.

Среда. Три дня.

Четверг. Два.

Пятница. Один.

Завтра.

Завтра наступило.

Оно наступало медленно, все последние недели, лето и осень, наступало с того самого июньского дня, когда Гермиона прочла тот контракт. Злосчастный?.. Счастливый?..

Все началось с него.

Малфоя.

Если бы не этот контракт, она бы не пошла к Пайну. Дамблдор не привел бы её к Бреговичу. Она бы не влезла в эту историю с пророчеством. Не оказалась в Министерстве. Не играла бы в эти игры с Волдемортом. Её бы вообще здесь не было.

Была бы уютная гриффиндорская гостиная. Она бы делала уроки, а рядом мальчики играли бы в волшебные шахматы или плюй-камни, ели бы сладости… Её мальчики… Гарри и Рон были бы рядом, как раньше, как всегда… Хотя нет, теперь Рон предпочитал компанию Лаванды Браун, но все равно… сейчас она не лежала бы здесь одна, а была бы в спальне девочек Гриффиндора, наполненной суетой и приготовлениями к балу.

Приготовлениями к балу.

Бал.

Свадьба.

Ей же надо готовиться, Мерлин, а она тут лежит!..

Гермиона откинула одеяло и встала с кровати. Сейчас она позавтракает, а потом… потом займется всем остальным.

Драко Малфоя разбудили веселые голоса. Блейз и Тео перебрасывались шуточками, как будто его тут не было. Малфой перевернулся на живот и зарылся лицом в подушку.

Сегодня.

Мерлин, он сегодня женится!

На Гермионе, мать ее, Грейнджер!

На той, кого ненавидел с первого курса. На той, кого обожал с первого взгляда. На девушке, которая, как он думал, не может принадлежать ему никогда.

А она будет. Всего через какие-то несколько часов.

Его. Женой.

Об этом хотелось проорать на весь мир. Забраться на чертову Астрономическую башню, наложить Сонорус на собственное горло и закричать так, чтобы услышали даже долбанные кентавры в Запретном лесу.

Но нет.

Никто не узнает.

Все будут думать, что сегодня у Драко Малфоя совершенно обычный день. Обычный скучный день, ненужный скучный бал.

На который он пойдет один. Совершенно один. И никто не узнает, что там, окруженная чужими ему людьми, будет его жена.

И даже святой Поттер не будет знать. Что, Потти, думаешь, ведешь свою подругу Гермиону Грейнджер, на бал? Ты сопровождаешь жену Драко Малфоя, его Гермиону, на этот чертов бал. Не Поттера. Не Уизли. Даже не Крама. Его Гермиону. Его.

- Малфой! Эй, Малфой! – в него прилетела подушка. Чертов Блейз.

- Чего тебе? – процедил блондин. От слишком сладких мыслей его оторвали, чтобы быть любезным.

- Ты что же, решил пропустить свидание со своей красоткой? – со смешком поддел его Блейз. – Помнится, обычно тебя несет к ней на крыльях рассвета!

- Не твое дело, Забини, – отмахнулся Малфой. – Тебе-то что за забота?

- Вообще мы в Хогсмид собираемся пропустить по стаканчику в чисто мужской компании, – не повел бровью Блейз. – Ты с нами? Или будешь тут вместе с девчонками красоту наводить?

Драко пропустил мимо ушей подколку. В самом деле, надо как-то провести эти часы до вечера. С Грейнджер они встретятся уже в кабинете Дамблдора, за час до бала. А до тех пор… Драко уже не мог вспомнить, чем он занимался по выходным раньше, до всего этого. Домашние задания? Хогсмид? Квиддич?..

Идти в деревню совершенно не хотелось. Малфой прекрасно знал, как это будет – как это всегда бывает. Они напьются, будут обсуждать квиддич, какие-то дурацкие дела, девчонок… Он поморщился. В день своей свадьбы слушать нетрезвые пошлые разговоры о том, кто кого трахает или собирается трахнуть, совершенно не хотелось.

- Нет, Забини. Сегодня без меня, – отказался он. – Я пойду полетаю.

Тренировки сегодня не было, но летать Малфой любил больше всего на свете. Полет… он дарил чувство свободы, легкости, иллюзию всемогущества. Там, в воздухе, ему казалось, что он способен на все, сможет сделать все, что захочет, а главное – он волен делать то, что хочет!.. Иллюзии развеивались, как только его ноги опускались на траву, но чувство легкости и чего-то искрящегося, похожего на… счастье?.. оставалось с ним еще на несколько часов.

То, что нужно.

Душ, завтрак, метла.

А потом… потом его будет ждать Она.

День пролетел незаметно.

Гермиона долго и задумчиво завтракала, потом часа два лежала в горячей ванне, растворяясь в клубах ароматной пены, потом долго перебирала драгоценности из фамильной шкатулки, выбирая что-то подходящее случаю… Её наряд уже лежал разложенный на кровати и, казалось, ждал, когда его, наконец, наденут.

Чувствуя нарастающую дрожь внутри, Гермиона перекусила, понимая, что сегодня больше кусок в горло не полезет.

Пора.

Тонкое кружево белья обнимает бедра. Легко, невесомо, неощутимо.

Взмах палочки. Спутанные кудри разливаются по плечам золотистым атласом.

Еще взмах – поднимаются вверх, сплетаются сложным рисунком, ложатся в узор на затылке.

Кисти порхают вокруг, едва касаясь. Они не рисуют, они проявляют. Четкие брови. Густые ресницы. Карие, карие, карие глаза. Высокие скулы. Алые губы. Кукла. На нее смотрит фарфоровая кукла. Кто ты? Почему за стеклом?..

Тяжелый шелк платья обвивает тело. Крепко хватает за плечи, нежно скользит по груди, туго сжимает талию, бесстыдно обхватывает бедра, льется водопадом к ее ногам.

Подвязка скользит вверх по ноге. Тонкая щиколотка. Изящная лодыжка. Точеная голень. Острое колено. Выше, выше, туда, где нельзя. Где никто не увидит, никто не узнает.

Туфли. Острая шпилька, дерзкий изгиб алой подошвы. Только треугольные носки выглядывают из-под края платья. Выше, выше. Теперь ты еще выше.

Камни. Тяжелые камни, бриллиантовый блеск, хрупкое запястье под рукавом. Мочки нежных ушей, но вовсе не тянет. Кольцо обхватывает тонкий палец. Тяжелое, закрывает его больше, чем наполовину. Не та рука, не тот палец.

Палочка на бедро.

Кинжал в волосах.

Клатч.

Контракт.

Вдох.

Выдох.

Готова.

Малфой вернулся в подземелье Слизерина только к обеду. Тело гудело от усталости, а в голове было легко и пусто.

Пять часов.

Неторопливо принял душ, переоделся и пошел в Большой зал на обед. После часов, проведенных на морозе, аппетит был просто зверским, а в Большом зале было немноголюдно, и никто его не отвлекал пустой болтовней.

Четыре часа.

Заняться было все еще нечем. Медленно и неторопливо он шел в гостиную Слизерина, перебирая невеселые мысли в голове. Мерлин, любой, кто вышла бы за него, Малфой мог дать все. Положение, фамилию, принадлежность к древнему роду и высшей аристократии, деньги, драгоценности… все, чего душа пожелает. Любой. Но не ЕЙ. Ей не нужна его фамилия – она будет скрывать её, как самый страшный секрет. Не нужно было высшее общество – она избегала его, как огня. И деньги вместе со всем тем, что они могут дать – тоже не нужны, она ясно и четко дала это понять двумя строками на пергаменте договора. Он не мог ей дать ровным счетом ничего, кроме самого себя – слабого, беспомощного, зависимого. Особенно по сравнению с ней. Он не достоин её, и все же она выходит за него. Не то чтобы у нее был выбор, делать это или нет. Но у нее был выбор, как это сделать – и она сделала. Выбрала его, Малфоя. По-настоящему. Почему?..

Он сам не заметил, как дошел до пустой слизеринской гостиной и теперь сидел, пялясь на огонь в камине, как будто тот мог ответить на все его вопросы. Но огонь молчал.

Три часа.

Постепенно гостиная стала наполняться голосами. Вернулись парни из Хогсмида, уже слегка навеселе после сливочного пива и, конечно, протащив мимо Филча огневиски. Малфой молча принял из рук Блейза стакан – для вида, пить сегодня он не собирался. Обычный треп, тупые шутки, сальные разговоры. Все лучше, чем раз за разом простреливать себе висок мыслями, гоняя их по кругу.

Два часа.

Рядом с ним на диван опустился Блейз. Весьма кстати.

- Малфой, что, блядь, с тобой происходит? – негромко, так, чтобы слышали только они, спросил Забини.

“Я чувствую себя одновременно королем мира и самым большим дерьмом на свете”

- Со мной все нормально, Блейз, – ровно ответил Малфой.

- Ты врешь, – просто констатировал Забини.

“Какая наблюдательность!”

- Может быть, – пожал плечами Малфой.

- Я думал, мы друзья.

- Я херовый друг, если ты не заметил.

- Расскажи.

- Не могу.

Забини замер, не сводя с Малфоя взгляда.

- Хватить сверлить дырку в моей башке, Блейз, – поморщился Драко. – Я правда ничего не могу тебе рассказать, – Малфой посмотрел ему прямо в глаза и нарочито медленно, почти по слогам, повторил: – Не могу. Понимаешь?

- Кажется, понимаю, – так же медленно кивнул Забини.

- Но мне не помешала бы твоя помощь, – бросил Малфой.

- Чем смогу, – итальянец пожал плечами и отхлебнул огневиски. Хотел бы он знать, во что Малфой вляпался. А уж в том, что вляпался по самую белобрысую макушку, сомневаться не приходилось. Наверное, об этом лучше и вправду не знать.

- Мне нужно будет уйти с бала, – сказал Малфой. – В мэнор. И я уже не вернусь до каникул, но мне бы не хотелось, чтобы об этом знали. Пусть думают, что я склеил какую-нибудь девицу и провел ночь с ней. И так увлекся, что опоздал на поезд.

- Серьезно? – ухмыльнулся Забини. – Нет, насчет бала и девицы без проблем, но вот с поездом ты перебарщиваешь. Таких девиц в школе нет, я проверял.

“Знал бы ты, Блейз”.

- Ну ладно. Явился под утро за вещами и ушел, – предложил Малфой. – Мне на самом деле похрен, лишь бы меня никто не искал и все думали, что ночью я был в школе. Сделаешь?

- Сделаю, – кивнул Блейз, – но при одном условии.

- Каком?

- Ты постараешься не влезть в дерьмо.

- А если я уже в нем?

- Тогда постараешься выбраться.

Они кивнули друг другу.

Малфой поставил нетронутый стакан на столик, поднялся с дивана и уже собрался уходить, как вдруг обернулся к Забини, и его лицо озарила по-мальчишески озорная улыбка:

- Блейз, а если бы я попросил тебя быть шафером на моей свадьбе, ты бы согласился?

Забини едва не выронил стакан из рук от такой перемены. Определенно, с огневиски следует завязывать. Всем.

- Малфой, ты совсем в уме повредился?

- И все-таки? – улыбка стала еще шире.

- Да, Малфой. Я бы согласился.

Удовлетворенно кивнув, Малфой скрылся за дверью спальни.

У него оставался один час.

====== Глава 49. ======

Малфой вошел в кабинет Дамблдора за пятнадцать минут до назначенного времени и обомлел.

Ничто в нем не напоминало то помещение, в котором он был три месяца назад с отцом.

Не было стола посередине. Кресел. Клетки с фениксом.

Круглая комната казалась странно пустой, и только невысокий белый подиум возвышался в центре. Везде были свечи – множество белых свечей, своим тусклым светом создававших вокруг густой полумрак, и белые розы – они были повсюду, и от их сладкого запаха кружилась голова.

- Что за… – выдохнул Драко.

- Добрый вечер, мистер Малфой, – Дамблдор появился будто из ниоткуда.

За исключением парадной, насыщенно-фиолетовой в серебряные звезды, мантии, он выглядел совершенно как всегда: голубые глаза, очки-половинки на крючковатом носу, длинные серебристые волосы и борода. И эта обычность Дамблдора вернула Малфоя на землю.

- Добрый вечер, директор, – механически поздоровался Драко, все еще пытаясь понять, что происходит и оглядываясь по сторонам. – Я думал…

- Вы думали, что все будет происходить несколько иначе, – улыбнулся Дамблдор. – И это вполне ожидаемо, мой мальчик. Это будет только ваше решение. Ваше и мисс Грейнджер, разумеется, но я подумал, что вы оба достойны того, чтобы иметь право выбора хоть в чем-то, раз некоторые вещи решены без вашего участия. Я все объясню подробнее, но давайте сначала дождемся вашу невесту, чтобы не повторяться.

Невесту… его невесту… Драко почувствовал, что сердце стучало так медленно и сильно, как будто вот-вот проломит его грудь.

Он перевел глаза на колонны за подиумом, увитые розами. Ощупывал взглядом вьющиеся стебли, пышные бутоны, рассматривал их переплетения и острые шипы…

Стук каблуков на лестнице.

Скрип двери.

Шаг.

Малфой обернулся.

На пороге кабинета стояла девушка. Такая знакомая и совершенно незнакомая одновременно. И невероятно, просто волшебно прекрасная.

Его взгляд упал на ее туфли. Узкие треугольные носки и высокая шпилька, которых Гермиона никогда не носила. Белое – Салазар, она надела белое! – платье было совершенно, целомудренно закрытым: горловина едва открывала ее тонкие ключицы, длинные рукава закрывали запястья и доходили почти по костяшек рук, плотный белый шелк облегал ее точеную фигурку, как перчатка, распахиваясь лишь высоким разрезом по левой ноге, открывающим бесконечно длинную стройную ногу. На правой руке переливались бриллиантами тяжелый браслет и кольцо, то же холодное сияние испускали тяжелые крупные серьги. Густые каштановые волосы убраны в высокую, слегка небрежную прическу, и лишь выбившийся локон обрамлял ее лицо.. Нежное, фарфоровое, побледневшее – но такое красивое!.. Он знал ее так, что мог с закрытыми глазами воспроизвести каждую ее черточку на обратной стороне век. А сейчас смотрел на нее так, как будто видел впервые.

Гермиона на подгибающихся ногах поднималась по лестнице в кабинет Дамблдора. Она так нервничала, что ей казалось, упадет в обморок прямо здесь, на лестнице, и на этом все закончится.

Сосредоточившись на том, чтобы не подвернуть ногу на непривычно тонких каблуках и не запутаться в собственном платье, девушка наконец преодолела лестницу, открыла дверь, сделала шаг… и замерла. Там, в глубине тускло освещенной комнаты, совсем незнакомой ей, стоял Драко. Её Драко. В царившем вокруг полумраке глаза сначала нашли его платиновый, словно светящийся собственным светом, затылок. Широкие плечи, обтянутые гладкой черной тканью смокинга…

Стоп, на нем смокинг?

Маггловский смокинг?

Серьезно?!

Она была уверена, что Малфой, как истинный чистокровный волшебник, наденет мантию, и даже не предполагала иных вариантов, хотя сама отказалась от мантии принципиально. Был ли выбор смокинга своеобразным реверансом в сторону её маггловского воспитания? Или просто этот нахал знал, что приталенный, посаженный идеально по фигуре костюм идет ему в разы больше, чем просторная широкая мантия?

Завороженно Гермиона скользила взглядом по его телу, затянутому в черную плотную ткань – роскошный разворот плеч, такаязнакомая спина – она помнила каждую рельефную мышцу, впадинку вдоль позвоночника, узкую талию… Боже, какой он все-таки красивый!.. Высокий, при этом худощавый, изящный, как статуэтка. Юноша обернулся к ней, и их глаза встретились: серые и карие, серебро и темное дерево, лед и горячий шоколад.

Пара замерла, глядя друг на друга, так, как будто в мире больше никого не было, кроме них двоих.

Они, наверное, могли бы простоять так целую вечность, обмениваясь взглядами, оглаживая, лаская, пожирая друг друга глазами. Но момент был безвозвратно разрушен третьим присутствующим, о котором оба совершенно позабыли.

- Добрый вечер, мисс Грейнджер, – раздался голос Дамблдора где-то совсем рядом.

Гермиона вздрогнула, и внезапно вместе с этим голосом на неё обрушился весь остальной мир. Она только теперь заметила перемены в комнате, странное освещение и розы – плетущиеся белые розы повсюду.

Малфой нерешительно, словно смущаясь, подошел к Гермионе и осторожно взял её руку в свою. От этого прикосновения девушку будто ударило электрическим током, по телу пробежала легкая дрожь. Голова слегка кружилась, а все вокруг будто тонуло в тумане, и только одно ощущалось совершенно ясно: тепло его руки, крепко держащей её. Он здесь, рядом с ней.

На самом деле.

Они подошли к Дамблдору и поднялись на подиум, сами того не замечая.

- Я вижу, вам требуются… пояснения, – невозмутимо продолжал старый волшебник. – Сегодня важный день для вас. И, что бы вы ни выбрали, ваш союз, заключенный сегодня, будет принят магией и людьми. Вы можете просто оставить свои подписи на брачном контракте, и этого будет достаточно. Однако от моего внимания не укрылось кое-что необычное в вашей помолвке… Вы ведь тоже заметили это, Гермиона?

- Да, директор, – кивнула девушка, – наши кольца. Они начали образовывать связь.

- Именно так, мисс Грейнджер! Это чрезвычайная редкость и она возможна только в том случае, когда пару связывает глубокая, истинная любовь. Поэтому я взял на себя смелость предложить вам заключить не просто магический брак, который принят в последние годы в среде волшебников, а провести полноценную церемонию венчания. Венчание свяжет вашу магию и души в единое целое, и тогда никто и ничто, даже сама смерть, не сможет разлучить вас. Выбор, конечно же, за вами обоими.

Пара стояла, совершенно ошарашенная словами директора. Одно дело брак, это они давно приняли, но слова Дамблдора прозвучали слишком весомо, слишком серьезно, неотвратимо. И если решить за себя каждый из них был готов, но принять такое решение для двоих…

- Я согласен на венчание, если Гермиона хочет того же, – первым заговорил Драко. Казалось, он не колебался ни секунды.

- Драко, ты не должен, – попыталась слабо возразить девушка, но он не дал ей продолжить.

- Я не должен, – согласился с ней Малфой, – но я хочу. Брось это ваше гриффиндорское благородство, Грейнджер, ты же именно этого и хотела. Не формальный гражданский брак, а венчание, которое свяжет нашу магию. Гермиона, – продолжил он, видя ее колебания, – я люблю тебя. И мне нечего предложить тебе, кроме самого себя. Я отдаю себе отчет, что ни моя фамилия, ни положение в обществе, ни банковский счет не представляют для тебя ценности. Так что, если я тебе такой нужен – бери. Бери целиком. Всего меня. Мое тело, мою душу, мою любовь и мою магию. Ты согласна?

Гермиона смотрела на него, только на него, и ничего вокруг не видела, кроме него. Невозможно, нереально поверить, что тот самый надменный, высокомерный слизеринец, почти принц магической Британии стоит сейчас перед ней, такой открытый, уязвимый, такой искренний, что от осознания этого щемило сердце и слезы туманили взор.

- Согласна.

И в этот момент воздух загустел и заискрился от мощной магии, наполнившей пространство вокруг них. Свечи разом вспыхнули и разгорелись, заливая комнату ярким светом. Их все еще соединенные руки окутало мягкое белое сияние, побуждая поднять их выше, будто протягивая друг другу. Голос Дамблдора зазвучал вдруг сильно, мощно и звучно. Он произносил странное, древнее заклинание на латыни, и с каждым словом столь же древняя магия поднималась и оживала вокруг них, закручиваясь все сильнее и сильнее.

- Повторяйте слова клятвы за мной! – приказал волшебник. – Cutis cuti, caro carni et sanguis sanguini.

- Cutis cuti, caro carni et sanguis sanguini… – в унисон произнесли юноша и девушка.

- Sanguis meus erit tuus et sangius tuus erit meus et confluant in unum!

- Sanguis meus erit tuus et sangius tuus erit meus et confluant in unum!

- Pulsatio mei cordis sit echo voluntatis cordis tui!

- Pulsatio mei cordis sit echo voluntatis cordis tui.

Из палочки Дамблдора вырвалась ослепительно-белая нить и опутала их переплетенные руки.

- Una flamma calefaciat duae animae nostrae, fortitudo mea alat te et fortitudo tua alat me. Magia conjungat nos in conspectu majorum nostrorum et gratia nostrorum posterorum!

Вторая нить переплелась с первой, они засияли ярче, а водоворот магии вокруг закружился так сильно, что ветер коснулся их одежды, развевая её и путаясь в волосах.

- Noster amor filo rubro per tempus et spatium nos conjungat…

Третья нить вплетается в другие, и они начинают расти, удлиняться, оплетая их тела так же, как стебли роз обвивали колонны. Все звуки исчезли, осталось только низкое, вибрирующее гудение магии, шум их собственной крови и голос старого волшебника, эхом отражающийся от стен, словно в глубоком ущелье.

- Et mors vitaque nos non dividant…

Четвертая нить – и они опутаны сияющей сетью с головы до ног, полностью, целиком. А древняя магия бушевала вокруг, сметая все на своем пути – кроме них, находившихся в самом глазу бури.

- Semper!

- Semper. *

И в этот момент все исчезло, утонуло в плотном коконе белого света, укрывшего пару юных волшебников. Они потянулись друг к другу и слились в поцелуе – слились не только губами, они чувствовали, как воедино сплавляются в белом пламени их тела, сердца и души, а магия бежит по венам вместо крови.

В этом потоке не было ничего: ни пространства, ни времени, только они.

Никто не мог бы сказать, сколько это продолжалось. Но внезапно кокон растворился, свечение погасло, все звуки стихли, и они вновь оказались в кабинете Дамблдора. Пустом, все еще украшенном белыми розами и сотнями свечей, но уже совершенно обычном, и только осыпавшиеся белые лепестки, словно ковром укрывшие пол, говорили о том, что только что произошло.

Было абсолютно тихо, и только старый волшебник, с выступившими на лбу каплями пота, взлохмаченной бородой и будто наэлектризованными волосами, смотрел на их по-прежнему сцепленные руки и счастливо улыбался.

Комментарий к Глава 49. *Не то чтобы я знаток латыни, но имелось в виду примерно это:

Кожа к коже, плоть к плоти, кровь к крови

Кровь моя станет твоей, а твоя – моей, и сольются они воедино

Стук сердца моего станет эхом сердца твоего.

Одно пламя согреет души наши,

Сила моя будет питать тебя, а твоя – меня.

Магия соединит нас

Перед лицом наших предков и ради наших потомков.

Наша любовь алой нитью свяжет нас сквозь пространство и время,

И ни жизнь, ни смерть не разлучат нас.

Навечно.

Если есть те, кто переводит лучше гугла – поправьте ошибки, пожалуйста :)

====== Глава 50 ======

Дальше все было, как во сне.

Они поставили свои подписи на брачном контракте, приняли, очевидно, поздравления от Дамблдора, и, сами не очень понимая, каким образом, оказались в дортуаре Гермионы, так и не размыкая рук, совершенно позабыв о том, что их никто не должен видеть. И только когда они остались наедине, за закрытой дверью, пара будто очнулась.

Драко притянул девушку к себе и впился в её губы своими. Одна его рука легла ей на затылок, напрочь забыв о прическе, а вторая заскользила по обнаженной спине, выгибавшейся навстречу ему, очерчивая линию вдоль позвоночника, обвивая талию… Стоп.

Обнаженная спина?!

Малфоя как током ударило. Он оторвался от ее сладких губ и, едва переводя дыхание, хрипло потребовал:

- А ну повернись!

Гермиона непонимающим взглядом уставилась на него. Какого драккла?! Они же целовались, так почему он… И тут до нее дошло. В карих глазах заплясали черти, на губах расцвела озорная улыбка. Гермиона отстранилась от парня, отошла на два шага назад и развернулась.

Малфой буквально задохнулся. Скромное и целомудренное?! Платье, наглухо закрывающее тело девушки спереди, за исключением дерзкого высокого (слишком высокого!) разреза по ноге, полностью открывало спину. Всю спину, сверху донизу, так, что были видны ямочки ниже ее талии, и казалось, опустись ткань ниже буквально на дюйм – и можно рассмотреть начало ложбинки между её круглых ягодиц.

- Скажи мне, что для бала у тебя есть другое платье, – сдавленно проговорил Малфой.

Гермиона, догадываясь, что сейчас будет, подошла к зеркалу и стала, как ни в чем не бывало, поправлять растрепавшуюся прическу.

- Нет, а зачем? Я пойду в этом, – проронила она ангельски невинным голосом.

- В этом ты никуда не пойдешь, – Малфой почти рычал.

- А мне показалось, тебе нравится, как я выгляжу, – Гермиона лукаво посмотрела на него через зеркало.

Малфой медленно подошел к ней. Гермиона забыла, как дышать, глядя на то, как он хищно, грациозно двигается, не сводя с нее глаз, в которых горело серебряное пламя. Он подошел к ней так близко, что на шее волоски зашевелились от его дыхания.

- Мне нравится, – горячим шепотом сказал он ей, едва не обжигая губами маленькое изящное ушко. – О, милая, мне так нравится, что я сниму его с тебя прямо сейчас, и к черту этот дурацкий бал, этот мэнор, все пусть идет к черту, а я не намерен больше ждать ни минуты.

Гермиона выскользнула из его рук и отбежала на пару шагов, выставив перед собой руку. Играть с ним совершенно расхотелось.

- Нет-нет, Малфой, так нельзя, – быстро заговорила Гермиона, убеждая то ли его, то ли себя. – Мы не можем просто так не придти туда, все заметят!

- Плевать, – Драко сделал шаг к ней.

- И за мной зайдет Гарри, я же не могу ему просто не открыть!

- И на Поттера плевать, – еще шаг.

- А твоя пара, с кем ты там идешь, она будет тебя искать!..

- Я ни с кем не иду, я никого не приглашал, – последний шаг, и вот уже между ними считанные дюймы.

- Почему? – взгляд Гермионы вдруг стал таким удивленным, что Малфой не выдержал и рассмеялся.

- А зачем мне? – и поцеловал ее. Легко, нежно, невесомо, едва касаясь губ. – Если я не могу пригласить самую прекрасную женщину на свете, это еще не причина соглашаться на меньшее.

Гермиона слегка покраснела. Мерлин, это он о ней? Он считает ее прекрасной?.. Этот потрясающий, великолепный мужчина?.. Боги, ей все это снится!

И она рассмеялась легким, звонким, счастливым смехом и бросилась ему на шею.

- Ладно, Грейнджер, отпусти меня, скоро твой Поттер придет, – Драко взглянул на часы. – Минут так через десять. Вот он удивится, когда увидит тут меня!

- Как через десять?! – ахнула Гермиона.

- Ну вряд ли молча, – пожал плечами Малфой. – Наверняка будет стучать с упорством барана, пока не откроешь. Так что я, пожалуй, пойду.

Гермиона с сожалением выпустила его из рук. Малфой прав, ему пора.

- Ладно. Я сбегу примерно через час, скажу, что разболелась голова. Или ноги, – она взмахнула туфлей. – Ты будешь ждать меня здесь?

- Обязательно. И не заставляй меня слишком долго ждать себя, милая, – Малфой послал ей многообещающую улыбку и скрылся за дверью.

Гермиона едва успела привести в порядок прическу и макияж, когда раздался стук. Она распахнула дверь и вышла, чуть придерживая платье, чтобы не споткнуться об него. Убедившись, что все в порядке, оправила подол и подняла взгляд на друга. Гарри выглядел так, как будто его шибануло десятью проклятиями одновременно. Разными.

- Гарри, ты чего? – обеспокоенно спросила его Гермиона. – Тебе нехорошо?

- Ну, знаешь, – Гарри с трудом сглотнул, – так как я иду на бал с самой оху… сногсшибательной девушкой Хогвартса, нехорошо будет всем остальным. А мне будет прекрасно.

С этими словами он галантно подставил ей локоть. Гермиона легко рассмеялась и взяла его под руку. Она чувствовала себя абсолютно счастливой, как будтно сотни пузырьков шампанского бурлили в крови.

Когда они вошли в Большой зал, гул голосов стих, и на них обрушилась звенящая тишина. Гермиона расправила плечи и выпрямилась, насколько возможно. Казалось, на них смотрели абсолютно все. Взгляды плотным коконом облепили ее тонкую фигуру, затянутую в шелк платья, и, казалось, прожигали дыру в ее обнажённой спине.

- Кажется, сегодня ты переплюнула саму себя на Святочном балу, – тихонько шепнул ей Гарри. – Зря вот только палочки не взяли, кажется, еще чуть-чуть, и придется отбиваться от проклятий.

- Я взяла, – краешком губ улыбнулась Гермиона.

Гарри не удержался и скосил глаза на маленькую сумочку в её руке. Волшебная палочка туда бы точно не влезла.

- Я даже не буду думать о том, где ты ее прячешь, – пробубнил парень.

- И правильно, – тихонько рассмеялась Гермиона.

Гарри наконец заметил в толпе Рона с Лавандой, Невилла, Луну и остальных. Стоило им укрыться за спинами друзей, как разговоры в зале возобновились, как по волшебству.

- Гермиона, откуда у тебя такое кольцо?! – Гермионе показалось, что сердце рухнуло куда-то в район пяток. Неужели отталкивающие чары разрушились из-за ритуала, и сейчас все заметят их с Малфоем кольца?! Но Браун уже налетела на нее, бесцеремонно хватая за руку. За другую руку, рассматривая кольцо с огромным камнем на полпальца. – Это что, настоящие бриллианты?!

- Да, Лаванда, фамильные украшения, – прохладно улыбнулась Гермиона, забирая руку.

- Мерлин, Гермиона, какое платье! – восторженно вскричала Джинни, оглядывая подругу с ног до головы. – Ты просто великолепна!

Стараясь не обращать внимания на девчонок, которые вертели её, как куклу, рассматривая наряд со всех сторон, Гермиона обвела глазами зал. Здесь все было почти так же, как в прошлом году: стены зала серебрились инеем, с темного, усыпанного звездами потолка свисали гирлянды из омелы и плюща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них – сотня столиков, каждый на несколько человек. На столиках уютно горят фонарики.

Все стали постепенно расходиться на свои места. Гарри галантно подвел Гермиону к их столу, отодвинув для нее стул, и плюхнулся рядом.

На столах появилась еда, но Гермиона только вяло ковырялась в тарелке, кусок в горло не лез. Глазами она продолжала обводить зал, будто рассматривая детали, но на самом деле искала совсем другое. И наконец нашла – у одного из столиков, почти в углу в самом конце зала. Малфой сидел с самого края, рядом с Забини, который, очевидно, пришел с Дафной Гринграсс. За тем же столиком отыскалась Паркинсон – она, по-видимому, была с Ноттом. В этот момент Драко тоже нашел ее взглядом, и, увидев, что она смотрит, легко улыбнулся.

Когда все поели, Дамблдор, сидевший во главе стола, поднялся с сияющей улыбкой. Гермиона отметила про себя, что директор все еще бледен, и задумалась, насколько сильным должен быть волшебник, чтобы справиться с тем невероятным потоком магии, которая вырвалась во время проведения обряда.

- Итак, – улыбаясь, заговорил Дамблдор, – когда все наелись и напились, я бы хотел сказать несколько слов. Традиционно в Хогвартсе не проводили Рождественских балов, поэтому прошлогодний Святочный бал стал таким событием для всех в этой школе. Однако сегодняшний день для кого-то из вас тоже может стать самым важным днем в жизни. Я хочу пожелать всем вам большого счастья и напомнить, что в любой ситуации, что бы с вами ни происходило впоследствии, самое главное – это люди, которые находятся рядом с вами. Цените друг друга. Берегите друг друга. И будьте счастливы!

С этими словами Дамблдор поднял кубок, призывая всех последовать его примеру. На столах появились бокалы с шампанским, и Гермиона схватилась за свой, как за соломинку, пряча заалевшие щеки. Она бросила короткий взгляд поверх бокала на Малфоя: паршивец сиял счастливой улыбкой. Глядя на него, Гермиона тоже улыбнулась.

- А теперь мы переходим к основной части нашего бала! Танцы! – Дамблдор чуть отошел от стола и пригласил всех последовать его примеру.

Он взмахнул волшебной палочкой – и столы отъехали к стенам, образовав пустое пространство. Еще один взмах – и вдоль правой стены выросла сцена с музыкальными инструментами, на которую стали подниматься уже знакомые с прошлого года “Ведуньи”.

- Святочный бал открывали чемпионы школ, – между тем продолжал Дамблдор, как ни в чем ни бывало. – на Рождественском балу эта честь доверена нашим старостам. Прошу их со своими парами занять места.

Рон с тяжелым вздохом поднялся со стула, дожевывая на ходу канапе, и подхватил щебечущую от восторга Лаванду и пошел в середину зала.

- О, какая жалость, один из старост остался без пары! – всплеснул руками Дамблдор, как будто только что заметил, что Малфой не сдвинулся с места. Директор спустился в зал, и под тихие шепотки подошел к Гермионе, протягивая ей руку. – Мистер Поттер, вы не будете возражать, если я на один танец украду вашу спутницу?

Гарри отрицательно замотал головой. Не понимая, что происходит, девушка вложила свою маленькую ладошку в сухую морщинистую руку директора и поднялась. Дамблдор церемонно провел ее через весь зал, направляясь прямиком к столику, где сидел Малфой.

- Надеюсь, вы простите старику его дерзость, мистер Малфой, – с улыбкой обратился к слизеринцу профессор, хотя по глазам, ярко блестевших из-под очков, было видно, что в прощении он ничуть не нуждается. – Но пар должно быть восемь, и, раз уж вы посетили бал в одиночестве, я взял на себя смелость выбрать для вас партнершу.

- Конечно, профессор, – Малфой поднялся и склонил голову в вежливом поклоне.

Дамблдор соединил их руки, и, чрезвычайно довольный собой, отправился на свое место, и Гермиона могла бы поклясться, что видела, как директор подмигнул ей.

- Старый сводник, – прошептала она, млея от счастья, пока Малфой вел ее в самый центр зала, – На нас все смотрят.

- О, милая, – беззаботно отозвался Малфой, разворачивая ее к себе и опуская руку на ее талию, – на тебя все смотрят с той самой секунды, как ты вошла в зал. А я говорил тебе, – добавил он совсем тихо, – что идти в этом платье не стоит. Мне хочется заколдовать всех, кто на тебя пялится, но тогда Хогвартс опустеет.

Гермиона хотела возразить, но тут зазвучала музыка, и пары закружились по паркету. Малфой вел безупречно, он кружил ее, словно снежинку, и все взгляды – косые, завистливые, возмущенные и восхищенные – отошли на десятый план. Гермиона позабыла все свои страхи запутаться в подоле платья или споткнуться на высоких каблуках, и полностью отдалась во власть мужчины, все крепче прижимавшего ее к себе. Они находились гораздо ближе друг к другу, чем того требовал танец, и для нее в эти минуты существовал только он: его широкие плечи, на одном из которых лежала её тонкая рука, его горячая ладонь, обжигавшая голую спину, его крепкая грудь, к которой девушка льнула всем телом, и запах, его запах, от которого кружилась голова. Малфою было все равно, что на них таращатся все, включая преподавателей. Имела значение только та, чью хрупкую фигурку он обнимал сейчас в танце. Она была идеальной партнершей, чутко отзываясь на малейшее его движение, подстраиваясь под него и следуя за ним, её гибкое стройное тело, бархатная кожа, тонкий аромат волос – она вся была идеальна, и вся была для него.

- Знаешь, Малфой, – тихо проговорила Гермиона так, чтобы только он услышал, – неважно, кто и как на меня смотрит. Имеет значение, на кого смотрю я. Понимаешь?

И он понимал.

Когда танец закончился, он неохотно отстранился от девушки, и, задержав её руку в своей, поднес к губам и поцеловал. После чего, не выпуская маленькой ладошки, повел её к Поттеру. Гермиона послушно следовала за ним, ни о чем не думая. Мыслей в голове не осталось ни одной. Не обращая внимания на перешептывания вокруг, они подошли к их столику.

- Поттер, – бросил слизеринец в качестве приветствия.

- Малфой, – в тон ему ответил Гарри.

- Возвращаю тебе твою подругу. Грейнджер, – даже не взглянув на нее, – благодарю за танец.

После чего развернулся на каблуках и ушел. Гермиона схватила со стола свой бокал и осушила его залпом.

- И что это было? – самым нейтральным тоном, на который был способен, спросил Гарри.

- Ты же видел, – Гермиона неопределённо махнула рукой. – Мы танцевали.

- Ага, все видели, – согласился Гарри, – только это выглядело так, как будто вы не танцевали, а собирались заняться любовью на глазах у всей школы.

- Мы ничего неприличного не делали! – воскликнула Гермиона, а ее щеки залились предательским румянцем. Черт, Гарри прав, по ощущениям именно это они и делали, и это видела вся школа. Чертов Дамблдор!

- Да он чуть не сожрал тебя, – невозмутимо продолжал Гарри, – а по тебе не скажешь, чтобы ты возражала.

- Гарри Поттер, – процедила Гермиона, сжав зубы, – ты хочешь мне что-то сказать? Так говори прямо!

- Я переживаю за тебя, только и всего, – друг смотрел на нее проницательным и немного грустным взглядом своих ярко-зеленых глаз. – Ты сама прекрасно знаешь, кто он и кто ты. И я не хочу, чтобы тебе было больно.

- Это всего лишь один танец, Гарри, – Гермиона улыбнулась, но улыбка вышла печальной. – И его бы не было, если бы не каприз Дамблдора, который зачем-то поставил нас в пару. Так что давай больше не будем об этом, ладно? Я и без того чувствую, что меня ненавидит половина девушек школы, и, поверь мне, я не преувеличиваю.

- Ты еще преуменьшаешь, – усмехнулся Гарри, и допил свое шампанское.

На другом конце зала Малфой слушал шипение Блейза.

- Ты совсем мозгов лишился?! – это было первым, что Драко услышал, вернувшись за свой столик. Дафна с Пэнси были целиком поглощены занимательной дискуссией, фальшивые ли бриллианты на гриффиндорской грязнокровке, и на парней никто не обращал внимания.

- Забини, я-то тут при чем? – безмятежно отозвался Малфой. – Я вообще не собирался во всем этом участвовать. Это все Дамблдор, если хочешь, поинтересуйся состоянием его мозгов.

- А руку ей на глазах у всех тоже Дамблдор целовал? Может, он её к столику провожал? Или может, это Дамблдор с ней танцевал так, как будто через минуту трахнет прямо посреди зала на преподавательском столе?!

- Блейз, не гони, а? – Малфоя казалось, вообще ничего не волновало.

Забини посмотрел на друга, который с блаженной улыбкой на светящемся лице потягивал шампанское из бокала. Ему стало не по себе: таким Малфоя он не видел никогда. Даже на квиддичном поле, когда он ловил снитч, и, сбросив свою вечную маску надменности, радовался победе, он не выглядел таким… счастливым?.. И это от одного танца с Грейнджер?! Мерлинова борода!..

- Драко, ты правда считаешь, что сейчас удачное время для этого? – серьезно спросил Забини. – Что будет, если узнает твой отец? А если Он узнает?..

- Ты ему скажешь? – выгнул бровь Малфой.

- Я – нет. Но на вас вся школа таращилась, идиот! – Забини очень хотелось хорошенько стукнуть друга по голове, чтобы мозги на место встали. – Поверь, найдутся желающие.

- Я не думаю, что Лорда интересует, с кем я танцевал на балу, – вмиг становясь серьезным, веско сказал Малфой. – А все видели только то, что я танцевал, причем партнершу мне выбрал Дамблдор. А больше ничего не было, Забини.

- И не будет? – быстро спросил Блейз.

- Забини, я помню, кто я и кто она, – усмехнулся Драко, но как-то невесело. – Чистокровный аристократ Драко Малфой никогда не посмотрит на грязнокровную подружку Поттера, не так ли? Тебе не о чем волноваться, друг.

Забини с сомнением покачал головой, но продолжать разговор не стал. Он воспитывался вне того общества высокородных снобов, в котором с детства вращался Малфой, и все эти лозунги о чистоте крови были для него чересчур радикальными. Он ничего не имел против Грейнджер лично, но позволять другу рисковать головой ради какой-то девчонки Блейз не собирался.

Малфой тем временем допил шампанское и, поставив бокал на стол, поднялся.

- Мне пора. Помни, о чем мы договаривались, – и, стараясь не привлекать к себе внимания, выскользнул из Большого зала.

И только пронзительные черные глаза Забини заметили, как минут через десять точно так же, без лишнего шума, Рождественский бал покинула Гермиона Грейнджер.

====== Глава 51. ======

Он ждал ее.

Ждал ее в темноте комнаты, не зажигая света.

Воспоминания её голой спины под его ладонью жгли руки. От желания впиться в неё поцелуем кололо губы. Всем телом он чувствовал гул крови, несущейся по венам. Все его существо скручивало от желания почувствовать её, быть в ней, внутри неё, стать её кожей, её кровью, стать ей… минута… еще одна…

Звук открывающейся двери.

Не давая вошедшей девушке опомниться, Малфой схватил ее за руку. Позвал. Хрипло, сдавленно.

- Кэри!

В темноте заблестели огромные круглые глаза домовика.

- Перенеси нас в мэнор. В мою комнату. Никто не должен знать, что мы там.

Хлопок. Тянущее ощущение в животе. Давит, как будто пропускают через шланг. Темнота знакомой с детства комнаты.

Все.

И он резко притягивает её к себе. Впивается в нежные губы, заставляя ее раскрыть рот шире, еще шире, проникая в рот языком, вылизывая ее всю, поглощая ее, всасывая, трахая этим языком. Одна рука запуталась в волосах, безжалостно разрушая ее прическу, позволяя локонам обрушиться водопадом на её спину, а вторая скользила вдоль позвоночника, вниз, еще ниже, прижимая ее к себе, вдавливая её в себя, так близко,не оставляя места между ними даже для воздуха.

- Стой, Драко!

Он не слышит. Только шум крови в ушах, только её сбитое дыхание.

- Да подожди ты минуту!..

Узкие ладони ложатся на его грудь и толкают, толкают прочь.

Замер. Отстранился. Убрал руки. Дышать

Гермиона одним движением откидывает в сторону подол платья, обнажая ноги. Жадный взгляд успевает выхватить узкую полоску кружева, перехватывающую ее бедро. Меееерлин, что она творит?..

А она выхватывает палочку и быстро, молча накладывает заклинания. Сигнальное, запирающее заглушающее, охранное… Теперь все. Теперь можно.

Гермиона медленно, не глядя, кладет палочку на ближайшую поверхность. Поворачивается к нему. Подходит близко, так близко, что почти упирается в него лбом. Поднимает голову, и, глядя в глаза, смотрит. Просто смотрит. А ее тонкие пальчики порхают у его шеи, развязывая бабочку под воротником рубашки.

Дышать.

Он не помогает ей. Расстегивает смокинг, сбрасывая ненужную ткань одним движением плеч. Наощупь развязывает камербанд. Расстегивает и швыряет куда-то запонки, пока ее пальчики расстегивают одну за другой пуговицы его рубашки.

Маленькие горячие ладони ложатся на его грудь, поднимаются к плечам и с силой проводят вниз, вдоль сильных рук, сбрасывая с них тонкий шелк.

Отходит на шаг. Смотрит. Смотрит так, как будто видит впервые. А он стоит в одних брюках и ждет. Давая ей совсем немного времени. Совсем чуть-чуть.

И в следующую секунду делает шаг вперед, к ней. Его губы на её, но уже не так. Нежно, ласково, едва касаясь. Обводит языком пухлую нижнюю губу. Короткий вдох. Верхнюю. Целует в уголок рта. И тут, не выдержав, она обхватывает его руками, зарывается пальцами в волосы на затылке, притягивает его к себе. Теперь уже она врывается в его рот, прося, умоляя, требуя.

Его руки сжимают её хрупкие плечи. Пробираются под тонкую ткань, касаясь горячей кожи. Опускаются вниз, убирая со своего пути платье, оголяя плечи, ключицы, едва касаясь округлой груди, чувствуя, как царапают его ладони твердые бугорки сосков. Она освобождает руки, еще одно сильное движение вдоль её тела – и платье оседает к ногам белым облаком.

Она поднимает ногу. Другую. Туфли полетели вслед за платьем, и её голова сразу опустилась, теперь доставая ему едва ли до подбородка. Маленькая. Хрупкая. Как фарфоровая статуэтка. Он окидывает ее взглядом. Ласкает, и она чувствует эти ласки, которые он дарит ей, даже не прикасаясь. Облако волос до талии. Темные капли сосков на небольших полушариях груди. Узкая полоска кружева на бедрах, и такая же – на правом бедре. Он знал, какая она наощупь. Она уже была в его руках, изгибалась в них, сгорала в них. И все же сейчас он как будто видит её впервые. Невыносимо. Она невыносимо прекрасна.

Он подхватывает её на руки, сажая себе на бедра, а она обвивает ногами его тело, прижимаясь горячим телом к его обнаженной груди. Он целует – жадно, нетерпеливо, а руки все сильнее сжимают бедра, опускаясь на круглые ягодицы. Бережно поддерживает и несет.

Шаг.

Еще шаг.

И осторожно, будто боясь разбить, кладет на кровать, опускаясь всем телом сверху.

И никто из них не замечает, как мягким светом начинают светиться кольца на их руках.

Губы очерчивают линию её челюсти от подбородка к маленькой ямочке за ухом. Спускаются вниз по шее – целуя, вылизывая, прикусывая. Он пил её, пил её кожу, её запах, её тепло.

Ниже.

Ямка под шеей. Хрупкие ключицы. Горячие ладони накрывают ее грудь, чувствуя её мягкость и упругость, пальцы играют с горошинами сосков, их игру подхватываяют губы, а руки скользят ниже, обрисовывая изгибы тела, по животу, к бедрам. Осторожно поддевают край кружевной ткани и стягивает с нее трусики. Не подвязку. Это пусть останется.

Он чувствует, как её пальцы путаются в его волосах. Как руки гладят его плечи, сжимая их все крепче, изучающе проходятся по спине. Как она выгибается под ним, подаваясь бедрами ему навстречу.

А между ними уже кружится целый рой золотых искорок, светящейся пылью оседая на обнаженных телах, закручиваясь тонкими вихрями в волосах, обвивая переплетенные ноги.

Его губы вновь находят её, а руки, плохо слушаясь от нетерпеливой дрожи, расстегивают брюки, сдергивая их вместе с бельем. Ему пришлось разорвать поцелуй, чтобы сбросить с ног ненужные тряпки, и девушка протестующе застонала.

А в следующую секунду стон стал совсем иным, – низким, глухим, вибрирующим, когда она ощутила, как он ложится на нее всем телом. Таким большим, тяжелым, чертовски горячим и совершенно обнаженным телом. Она обвивается вокруг него руками, ногами, как те плетущиеся розы, заключая его в себя и чувствуя, как его горячий член упирается в нее. Одно движение, сильный и резкий толчок. Ее обжигает болью внутри, и странным, таким незнакомым ощущением… наполненности. А он чувствует, как горячо и влажно она обнимает, держит его собой, так тесно, так крепко. Чувствует, как мышцы ее влагалища туго обхватывают его член, сжимая его еще сильнее – как будто это было возможно.

Целует. Нежно, ласково, извиняясь.

Прости.

А золотые искры сливаются воедино, обвивая их лентами, сплетая их тела еще крепче, связывая путами золотого света.

Выходит и погружается вновь. Медленно, тягуче медленно, чувствуя каждый изгиб внутри, ноги на своих бедрах, руки на плечах, грудь, впечатавшуюся в его. И еще, глубже, чуть сильнее, ощущая, как расслабляется, обмякает тело в его руках, как выгибается спина, как она поднимает бедра и подается ему навстречу. Сама. Насаживается на него, позволяя, разрешая, поощряя. И он больше не сдерживается. Двигается быстрее, смелее, сильнее. Глубже, еще глубже, ближе, невозможно близко… И она изгибается, с каждым движением подается ему навстречу, вонзая короткие ногти в его спину, сжимая бедрами его тело…

А золотое сияние разгорается все ярче, заключая их тела в шар золотого света.

С ее губ срывается шепот, тонущий в его глухих стонах.

“Драко!.. “

И повторяет, бесконечно повторяет, как молитву, будто он – её единственное божество, которому отныне принадлежит ее тело, разум, душа, вся она, полностью, целиком.

“Драко… Драко… Драко…”

И он сходит с ума окончательно. Больше нет контроля. Нет барьеров. Ничего нет. Только она. И он погружается в нее до самого дна, и тонет, бесконечно тонет, растворяется в ней. С хриплым криком изливается в неё, чувствуя, что между ними не остается ничего. Нет расстояния. Нет кожи. Нет плоти. Они одно. Одна кровь бежит по их общему телу, один жар горит внутри. И свет. Слепящий золотой свет, пульсирующий в унисон с их сердцами, постепенно затухая и втягиваясь в их кольца.

Драко сгреб её в объятия и рухнул на постель, не выпуская из рук, не желая отделять себя от неё. А Гермиона прижалась щекой к его мокрой от пота груди, рассыпая свои волосы по их плечам и вдыхая его терпкий мускусный запах.

Тишину нарушало только их тяжелое дыхание. Глаза закрывались, они почти впали в забытье, как вдруг тишину нарушил хлопок трансгрессии.

- Хозяин Драко! Хозяин Драко! – повизгивал домовик, нервно теребя длинные уши.

- Что случилось, Кэри? – Малфой сел на кровати, моментально приходя в себя.

- Хозяин Драко приказал, чтобы никто не знал, что молодой хозяин и его хозяйка в мэноре, но сюда идет хозяин Люциус, и он скоро узнает! – эльф был в отчаянии, не находя способов выполнить приказ.

- Почему он идет сюда? Ты ему что-то сказал? – Малфой уже натягивал брюки, бросив Гермионе ее платье.

- Кэри ничего не говорил, Кэри выполнял приказ хозяина Драко, сэр, но древняя магия… родовая магия, сэр, хозяин Люциус почувствовал, весь мэнор почувствовал, это очень сильная магия, сэр – чуть не плача, оправдывался домовик.

Малфой набросил на плечи рубашку и сунул ноги в туфли. Бросил взгляд на Грейнджер – она уже оделась и стояла рядом, сжимая в руке волшебную палочку.

- Грейнджер, хватай туфли! – скомандовал Малфой, подбирая с пола маленькую кружевную тряпочку и пряча ее в карман. – Кэри, верни нас в Хогвартс, а потом сразу возвращайся и прибери тут все, как будто нас не было. На все вопросы отвечай, что ты ничего не видел и не знаешь.

Гермиона уже вцепилась в его руку. Хлопок, воронка трансгрессии – и они уже стоят в дортуаре, освещенном только пламенем в камине.

Малфой обессиленно рухнул на кровать. Сердце стучало так, как будто он только что оббежал квиддичный стадион. Почти попались!..

И тут он услышал тихий смех. Смех становился все громче, разливаясь перезвоном колокольчиков по всей комнате, отдаваясь бурлением пузырьков в его крови.

- Эй, Грейнджер! Ты чего?.. – Малфой совершенно оторопел. Истерика?.. Только этого не хватало!

- Малфой… мы… – она давилась словами, сгибаясь пополам от смеха, утирая выступившие на глазах слезы. – Мы сейчас сбежали от твоего отца?.. Потому что он… отчитал бы тебя… за секс в его доме… с твоей собственной женой?..

Смысл ее слов очень медленно доходил до сознания Драко. В самом деле, они сбежали, как нашкодившие дети… зачем?.. Какого вообще черта?.. Глупая улыбка тронула его губы. И он расхохотался вслед за ней, искренне, весело, до боли в животе.

Когда они, наконец, отсмеялись, Гермиона подошла к нему и села на колени, все еще вытирая слезы. Обхватила его лицо ладошками, серьезно посмотрела в серые глаза своими карими, в которых плескалась вся нежность мира, и сказала:

- Я люблю тебя, Драко Малфой.

- И я тебя люблю, Гермиона.

====== Глава 52. ======

Гермиону разбудило ощущение счастья, распирающего грудную клетку, и какой-то щемящей нежности.

Это было… странно. С ней, но не с ней. Она открыла глаза и уперлась взглядом в белую мраморную грудь. Ключицы. Шея, обвитая голубыми дорожками вен. Острый подбородок. Улыбка… такая теплая. Прямой точеный нос. И глаза. Серые, смеющиеся, сияющие, как искристый снег под солнцем. Он лежал на боку, подперев голову рукой, и… любовался ею?..

“Окстись, Гермиона, он вчера с тобой обвенчался, а ты все еще удивляешься тому, что он смотрит на тебя?”

- Вот именно, – поддел ее Малфой.

- Я что, это вслух сказала?! – глаза Гермионы панически округлились.

“Блядь, она не говорила. Или сказала?.. Но я не слышал… Но нет, же слышал!..”

- … в своей голове… – пораженно выдохнул Драко уже вслух.

- Но как?! – воскликнула девушка, и в мозгу тут же сверкнула догадка.

“Кольца!.. “ – пронеслось в голове у обоих одновременно.

- Охуеть, – выдохнул Малфой.

- Это точно, – кивнула Гермиона.

“И что теперь, мы каждую мысль друг друга слышать будем?“

“Наверное, да. Хотя, я думаю, можно как-то попробовать контролировать это”

“Ты слишком много думаешь, Грейнджер, я же сойду с ума”

“Ой, можно подумать, Малфой! Скорее я сойду с ума от звенящей тишины в твоей голове! “

“Теперь ты будешь спорить со мной даже в моем собственном мозгу? “

“Да очень надо!.. Есть хочу”.

Последняя мысль Гермионы так резко диссонировала с остальными, что они оба рассмеялись.

- Нет, серьезно, Малфой. Нам надо как-то потренироваться фильтровать мысли, потому что… прекрати, ты меня отвлекаешь! – резко сменила тон девушка.

- Я ничего не сказал! – хитрющая улыбка. Нет, серьезно, эта улыбка – хитрющая!

- Зато подумал! – она пыталась сказать это так, чтобы звучало обвиняюще.

- Мерлин, Грейнджер, ну конечно, я подумал, – он закатил глаза. – Я и не переставал об этом думать, к твоему сведению. Просто ждал, пока ты проснешься. И не надо делать вид, что ты возражаешь, я прекрасно слышу, что ты думаешь на самом деле, – и он сгреб её в охапку и заткнул рот поцелуем.

“К черту… “- была последняя оформленная мысль в голове девушки. В самом деле, к черту все.

К завтраку они приступили только через полтора часа. До назначенной встречи со Скримджером оставалось еще больше двух часов, которые необходимо, просто необходимо было потратить на то, чтобы разобраться в их чертовых общих мыслях.

Нет, это было потрясающе, на самом деле. Особенно секс. Как будто все ощущения удваивались, и все было таким острым, что почти слишком. Настолько, что все мысли просто выжигало огнем, и на их месте оставалась лишь звенящая пустота, которая наполнялась дикой, невероятной смесью собственных и чужих эмоций, чувств, касаний…

А когда все закончилось, обрушились мысли. И свои, и чужие. Живущие, казалось, собственной жизнью в их головах, и разрывающих на куски. В какой-то момент Гермиона поняла, что еще чуть-чуть, и она просто вырубит этого придурка, чтобы хоть на несколько минут остаться наедине с самой собой, и в голове возникла стена. Та самая, которую она воздвигала вокруг своих мыслей.

И сразу же наступила тишина.

Малфой уставился на нее ошалевшими глазами:

- Грейнджер, ты перестала думать?

- Нет. А ты слышишь что-нибудь? – спросила Гермиона.

- Нет, только… только себя. Что ты сделала? – она не знала, о чем он подумал, опять не знала, но ощутила его заинтересованность.

- Окклюменция. Закрой мысли, ты же умеешь. Попробуй, – предложила Гермиона.

Совместными усилиями они смогли добиться того, что завтрак прошёл в тишине. Внешней и внутренней.

А потом они пытались научиться открывать друг другу только часть мыслей. Общаться. Разговаривать.

Это было сложно. Виски начинало ломить от напряжения и сверлящей боли, но у них постепенно получалось все лучше и лучше. А потом вдруг перестало. Гермиона как будто уплывала куда-то далеко, а внутри Малфоя все громче начинал жужжать моторчик нервозности и беспокойства.

- Грейнджер, что происходит? – нахмурившись, спросил он вслух.

- Ты о чем? – вскинула брови Гермиона как ни в чем ни бывало. Ну да, конечно.

- Ты нервничаешь. Все сильнее и сильнее, – он сверлил ее взглядом, но стена в ее голове была совершенно несокрушима, – Ты можешь не показывать мне, о чем думаешь, но я все равно чувствую, помнишь?

Конечно, она помнила. Потому что и сама ощущала нарастающее беспокойство Драко.

- Скримджер. Табу. Осталось полчаса, – скупо объяснила Гермиона, но этого было достаточно.

- Есть о чем переживать? – опять оно. Беспокойство. Забота. Страх. За неё?.. Или её?..

- Я не знаю, Драко, – вздохнула девушка. – Дамблдор считает, что это мне по силам. Но я… понимаешь, я никогда не пробовала ничего подобного. Я не знаю, могу ли я. Я ни разу не использовала свою магию в полную силу за пределами поместья Бреговича, но там – это же просто урок, тренировка, а это… это все по-настоящему, понимаешь?

Драко кивнул.

- А ты говорила об этом с Бреговичем?

- Конечно, мы обсуждали разные… тонкости.

- И что он сказал?

- Что это не повод пропускать занятие впонедельник, потому что он и так проявил неслыханную доброту, отменив нашу встречу в субботу из-за того, что мне взбрело в голову выходить замуж в такой неподходящий день недели, – Гермиона закатила глаза во время этой тирады, явно цитируя своего наставника.

- Серьёзно? – Малфой рассмеялся, – неподходящий день недели?..

- Ну! – Гермиона взмахнула руками так, что чуть не снесла стоявшую на столе чашку. – У меня же есть целое свободное воскресенье для всяких глупостей, ты понимаешь!

- Сколько ему лет? – давясь смехом, спросил Малфой.

- Я не представляю, Малфой, – Гермиона мгновенно стала серьезной и задумчивой. – Он, конечно, не Фламель, но определённо старше Дамблдора, хотя с виду и не скажешь. Внешне я бы сказала, что ему около шестидесяти, наверное. Но он как-то обмолвился, сравнив меня с Геллертом.

- Гриндельвальдом?! – брови Малфоя взлетели вверх. – Тебя учит наставник Гриндельвальда?!

- Я не уверена, Драко, – покачала головой Гермиона. – Скорее, друг. Или бывший соратник. Фамилий он не назвал, но он берет в обучение только сильных магов. Пока Дамблдор не предложил ему проверить мой потенциал, он и не собирался со мной возиться. Ладно, это не так важно, на самом деле. Нам пора.

Они одевались молча, думая каждый о своем. Но Драко не мог перестать чувствовать вибрацию её беспокойства и нарастающую волну страха. Уже у самой двери он поймал Гермиону за плечи и слегка встряхнул, глядя в глаза:

- Прекрати бояться. Ты сможешь это сделать. Твои наставники – величайшие маги столетия, и они уверены, что ты можешь это сделать. И ты должна верить им. Верить себе. Ты поняла? – и он еще крепче сжал ее хрупкие плечи.

Гермиона только молча кивнула. Решив, что пока этого достаточно, Малфой отпустил ее, и они пошли в кабинет директора. Ученики уже разъехались на каникулы, и можно было не опасаться встретить кого-то в пустых коридорах.

Дамблдор, казалось, вовсе не ждал их, раздумывая о чем-то, переплетя пальцы у себя на груди поверх густой бороды.

- Добрый день молодые люди, – улыбнулся он, бросив понимающий взгляд на их сплетенные руки. – Как быстро бежит время. Его всегда меньше, чем необходимо, вы не находите?.. – произнес старый волшебник в пространство, обращаясь скорее к себе, чем к ним. – Впрочем, вас уже ждут, – он махнул рукой в сторону камина.

Они лишь молча кивнули и направились к камину. Гермиона уже подняла руку, чтобы бросить горсть летучего пороха себе под ноги, когда Дамблдор окликнул их:

- Мистер Малфой!

Драко поднял голову и посмотрел на директора.

- Верните ее сюда, чем бы это ни обернулось.

Парень молча кивнул, чувствуя, как от этой просьбы у Гермионы все скрутилось в тугой узел от напряжения и беспокойства.

- Леди Малфой, – девушка вздрогнула от столь непривычного обращения, а Дамблдор лишь засиял улыбкой. – Удачи!

И зеленое пламя подхватило их, кружа, и выбросило прямо на ковер кабинета министра магии.

“А мне понравилось, как это звучит”, – услышала Гермиона довольный голос Малфоя в своей голове

“Отвали, Малфой”, – она едва сдержалась, чтобы не закатить глаза, но осеклась под чьим-то тяжелым, изучающим взглядом.

На них, не мигая, смотрели желтые глаза Руфуса Скримджера.

- Добрый день, министр, – как ни в чем ни бывало, светским тоном поздоровалась Гермиона, делая пару шагов к его столу. Так, как будто бывала тут ежедневно, и ничего такого не было в том, чтобы пятикурсница вот так запросто болтала с министром. – Это Драко Малфой, он сопровождает меня и в случае необходимости доставит в Хогвартс. Поскольку мы не хотим огласки, даже в случае, если что-то пойдет не так, я должна вернуться в кабинет директора Дамблдора. В любом состоянии.

- Да, мисс Грейнджер, – кивнул Скримджер, принимая ее условия.

- И о его участии в этом деле никто не должен узнать, равно как и о моем, – напомнила Гермиона.

- Я помню об этом, – на этот раз голос прозвучал нетерпеливо и, пожалуй, с нотками раздражения.

- Зелье готово?

Скримджер достал из ящика стола небольшой фиал с густой темной жидкостью и протянул девушке. Гермиона подошла к окну и внимательно рассмотрела склянку, после чего удовлетворенно кивнула и убрала ее в сумку.

- Как мы будем добираться? – задала она следующий вопрос.

- Портал, – просто ответил Скримджер. – Туда, и обратный в мой кабинет. Как вы просили, незарегистрированный и неотслеживаемый, – сейчас раздражение в голосе министра было уже вполне явным.

- Тогда отправляемся, незачем терять время, – Гермиона выглядела очень уверенно, и если бы Малфой не знал точно, что сосет не у него под ложечкой, он повелся бы на этот спектакль так же, как и Скримджер.

Министр достал из того же ящика красную сахарницу в белый горошек и поставил на край стола. Сахарница смотрелась крайне нелепо.

Скримджер надел мантию, взял трость и жестом предложил своим гостям взять сахарницу. Когда руки всех троих коснулись нарядной керамики, начался отсчет.

Раз… два… три!..

Ощущение, что в живот вонзили крюк и тянут за него, тянут, через водоворот цветов, света и звука. А потом падение, как будто швырнули с Астрономической башни. И короткий миг темноты.

Когда все закончилось. Малфой обнаружил себя на коленях в снегу, сбиваемого с ног порывами шквального ветра. Сквозь летящий снег он разглядел поднимающегося Скримджера и Гермиону, стоящую рядом с ним и протягивающую ему руку.

Они стояли на вершине горы в самой середине поднимающейся снежной бури.

====== Глава 53. ======

- Где мы? – спросил Малфой, поплотнее пытаясь запахнуть мантию. Что, впрочем, ничуть не помогало – ледяной ветер пронизывал до костей.

- В Грампианских горах, вершина Бен-Невис, – ответил ему Скримджер. – Самая высокая точка Британии, но погода здесь большую часть года оставляет желать много лучшего.

Скримджер достал из кармана какой-то предмет и несколькими движениями палочки трансфигурировал его в некоторое подобие шатра, открытого с одной стороны. Гермиона тем временем обошла площадку, на которой они стояли, кругом и, очевидно, осталась довольна результатами осмотра.

- Мистер Скримджер, я буду благодарна, если вы расчистите площадку от снега и высушите, – сказала она, заходя в шатер, таким тоном, как будто разговаривала с домовым эльфом, а не с министром магии. Драко больше не чувствовал нервозности, исходящей от неё: ведьма была собрана и полностью сосредоточена.

Скримджер послушно достал палочку и отошел к тому месту, на которое указала девушка. А Гермиона тем временем обратилась к Малфою:

- Наложи на себя согревающие чары и все время обновляй. Ритуал может занять несколько часов, а ты мне нужен живым и теплым, – она улыбнулась ему и начала раздеваться.

- Какого хрена ты творишь?! – зашипел Малфой, увидев, как она сбрасывает сапоги и становится босыми ступнями прямо на покрытый снегом ледяной камень.

- Я не просто волшебница, Малфой, – усмехнулась Гермиона, – я же ведьма. У мужчин и женщин магия работает несколько по-разному, и у ведьм есть свои способы усилить ее.

- Замерзнув насмерть на хреновой горе?! – он почти кричал на нее, но девушку это, казалось, ни капли не трогало. Она сняла с шеи круглый гладкий медальон на тонкой цепочке и вложила в его ладонь:

- Не потеряй, потом вернешь мне. И вот это, – Гермиона стянула с пальца тяжелое бриллиантовое кольцо, которое было на ней вчера вечером. – Это портал прямо в Хогвартс, в мою комнату. Если все пройдет не очень хорошо, забери меня прямо туда и немедленно позови Дамблдора. Ты понял?

- Я понял, – парень кивнул и убрал украшения в карман, стараясь не задаваться вопросом, как именно в ее представлении выглядит это самое “не очень хорошо”.

Гермиона тем временем продолжала раздеваться. Оставшись в одном белье, она набросила мантию на плечи, а потом сняла и его. Вынула кинжал из волос, рассыпая их по спине. Затем убрала все свои вещи в сумку, оставив только волшебную палочку и фиал с зельем, который ей отдал Скримджер.

- Площадка готова, – сообщил министр, присоединяясь к их компании. – А вы?

- И я, – улыбнулась Гермиона одними губами. Малфой видел, как она дрожит от холода, и плотно стиснул челюсти, непроизвольно скрипнув зубами. – Что бы ни происходило, не вмешивайтесь, хорошо?

И, не дожидаясь ответа, развернулась и пошла в центр площадки, не оглядываясь.

Драко оставалось только смотреть со стороны.

И он смотрел.

Как она начинает читать нараспев длинное, сложное заклинание, и вокруг нее ветер стихает, а снег начинает исчезать, не коснувшись даже волос.

Как она выливает жидкость из фиала, и та, повинуясь движениям её палочки, зависает в воздухе, перекатывается, движется, словно живая, и обретает форму. И в ней Малфой безошибочно узнал такие знакомые контуры Британии, от Даннет-Хеда до Лизарда, от Коррахад-Мора до Лоустофт-Несса – точная объемная копия карты, висевшей на ее стене.

А ведьма меж тем не останавливалась ни на секунду, и продолжала читать заклинание. Она вся казалась словно наэлектризованной, Малфой готов был поклясться, что видел разряды тока, что бежали по ней – от голых маленьких ступней до волос, которые и вовсе жили своей жизнью, развеваясь гривой вокруг головы своей хозяйки.

Она подняла палочку высоко в небо, и из неё вырвался фонтан красного света, который поднялся на несколько метров над ней и словно разбился о невидимую преграду, растекаясь по воображаемому куполу над их головами.

И в эту секунду он заметил, как над чернильного цвета маленькой Британией, в северной её части, ровно там, где они и должны были находиться, появилась крохотная красная точка.

Алая пленка купола разливалась по небу, становясь невидимой от центра, и он смотрел, как широкая красная полоса уходила дальше, во все стороны, распространяясь над горами и гладью озера, вдаль, так, что за завесой снегопада были уже почти неразличимы красные всполохи.

Он чувствовал, как потоки магии закручивались вокруг маленького хрупкого тела, от гула закладывало уши, а её голос становился почти неразличимым. Малфой вернул взгляд чернильной Британии у её ног. Красное пятнышко росло, но медленно, оно было все еще слишком маленьким. И тут на него обрушилось понимание того, сколько магии потребуется ведьме, чтобы растянуть эту пелену на весь остров.

Много.

Слишком много.

Невозможно много.

Малфой искоса посмотрел на стоящего рядом мужчину. Скримджер стоял так прямо, как будто съел собственную трость, и не отрывал желтого напряженного взгляда от происходящего.

“Нервничает”, – отметил про себя Малфой с удовлетворением. Ну, хоть не он один тут нервничает.

Купол заклятия между тем, судя по карте, уже накрыл северную часть Британии полностью, и теперь продвигался широкой полосой на юг.

Шли минуты.

Снегопад становится все сильнее, а ветер так и норовил сдуть их хлипкое укрытие прочь с обледеневших камней, но Драко, казалось, ничего не замечал. Иногда, когда глаза начинали внезапно слезиться, он вспоминал о необходимости обновить согревающие чары, но до тех пор, пока ему ничто не мешало наблюдать за Гермионой, он забывал и о ветре, и о холоде.

Гермионе же не было холодно. Ей не было и жарко – ведьма вообще не чувствовала собственного тела, лишь потоки магии, которые поднимались из глубин её существа и алым фонтаном били в небо. Она чувствовала, как сила тянется к ней – из камней под босыми ногами, воздуха вокруг её обнаженного под мантией тела, влаги таявшего вокруг её волос снега, – как эта сила входит в нее, как сплетается с её собственной и утекает через древко палочки, разливаясь над землей, покрывая ее тонкой тканью заклятия. И она продолжала, бесконечно продолжала пропевать слова заклинания, пока перед ее затуманенным магией взором проносились горы, поля, города и деревушки – те места, над которыми она растягивала магический купол.

- Как думаете, долго еще? – нарушил молчание в шатре Малфой.

- Я не знаю, мистер Малфой, – не отрывая взгляда от Гермионы, покачал головой Скримджер. – Я никогда не видел подобной магии, знаете ли. Только читал о ней.

Он замолчал. А потом внезапно продолжил:

- Знаете, мистер Малфой, волшебники за последние десятилетия разучились колдовать. Великие деяния Мерлина и равных ему по силе чародеев остались в прошлом. Это наши предки возводили строения, подобные Малфой-мэнору, принадлежащему вашей семье – где магией пропитан каждый камень основания и стен. Это они создавали удивительные артефакты – арку смерти, маховики времени, омуты памяти… Все эти заклинания, которые можно найти только в старинных фолиантах, спрятанных в глубинах фамильных библиотек – их создавали, использовали, с помощью магии тогда действительно совершали великие дела. А что теперь?.. Простенькие защитные заклинания на домах, ничем не отличающихся от жилищ магглов, вместо мощной родовой магии мэноров, бытовая магия да немного боевой, у таких, как я?.. Волшебники мельчают, мистер Малфой. Меня считают сильным волшебником, но, откровенно говоря – я лишь неплохой дуэлянт, и только. Я не верил, что мисс Грейнджер способна на подобное, – он кивнул в сторону Гермионы, – в школе ведь этому не учат. Этому нигде не учат, и единственный волшебник, который способен на столь мощное волшебство, внушает ужас. А теперь я смотрю, как высшую магию творит семнадцатилетняя девушка, и откровенно говоря, чувствую свою ничтожность. А это, мистер Малфой, – Скримджер невесело усмехнулся, – довольно необычное чувство для министра магии Великобритании.

Малфой молчал. Ему нечего было ответить министру, да и тот, пожалуй, не ждал ответа.

Тем временем красный купол у ног Гермионы достиг южных графств. Теперь он распространялся гораздо медленнее – если сначала он тек свободно, разливаясь рекой, то теперь лишь расползался с почти видимым усилием. Малфой нахмурился.

- Мистер Скримджер, вы заметили… – он осекся, подбирая слова.

- Что он замедляется? – подсказал ему министр. – Скорость зависит от количества силы, которую волшебник вкладывает в заклинание. Мисс Грейнджер выложилась почти полностью, её силы на исходе.

- И что будет, если их не хватит, чтобы завершить начатое?.. – спросил Малфой, не будучи уверенным, что хочет слышать ответ.

- Заклинание не может быть разорвано извне. Либо у нее хватит магии завершить ритуал, либо он высосет из нее все подчистую, включая магическое ядро, а если не хватит и этого – жизненные силы.

- Ритуал может ее убить?.. – помертвевшими губами проговорил Драко.

- Мисс Грейнджер знала, на что шла, – пожал плечами Скримджер, – и, смею надеяться, она знает, что делает.

“Не знает”, – глухо отозвалось в черепной коробке.

Малфой впился глазами в карту. Оставалось совсем немного. Красной пеленой залило уже весь остров, за исключением юго-восточной части. Вот купол накрыл его родной Уилтшир, медленно, нехотя, с ощутимым трудом. Эйвон. Дорсет. Сомерсет. Почти остановился. Давай же, Грейнджер, еще немножко, ты же умница, ты сможешь!..

И тут голос в его голове.

Тихий, измученный.

“Малфой, помоги!..“

“Грейнджер!.. Как помочь? Что мне сделать? “

“Кольцо. Магия. Отдай.”

Малфой закрыл глаза и постарался сконцентрироваться на кольце на своем пальце. И тут же почувствовал, как оно теплеет, постепенно нагревается, почти обжигая палец. Не осознавая, что делает, он протянул руку к Гермионе и выдохнул: “Бери!.. “

И в эту секунду почувствовал, как магия струится по его телу, поднимается вверх, течет по руке, вьется между пальцев и утекает, устремляется потоком – к ней.

Алая пелена вновь ожила и поползла дальше. Вот она накрыла Девон, медленно направилась дальше на запад, еще немножко, Корнуэлл… и наконец сомкнулась с границами карты, мгновенно теряя красный цвет и занимаясь вместо него едва видным голубым свечением.

Гермиона уронила вниз руку с зажатой в ней палочкой, из которой более не вырывалось ни искры, и безжизненным телом осела на землю.

Волшебники со всех ног бросились к ней. Малфой поднял её голову – мертвенно бледная, со следами выступившей испарины на лбу, в губах ни кровинки. Судорожно нащупал пульс – тонкую, едва бьющуюся жилку на ледяном запястье. И впервые за эти часы, кажется, выдохнул полной грудью – жива.

Скримджер тем временем поднес фиал к переливающейся голубым карте, и та сама собой влилась обратно во флакон.

- У нее получилось!.. – неверяще произнес Скримджер. – Кто бы мог подумать, ей удалось!

Но Малфой уже не слушал. Спрятав волшебную палочку Гермионы в карман, он достал кольцо и подхватил хрупкое тело на руки. Секунда – и они исчезли в синеватом вихре портала.

====== Глава 54. ======

Портал перенес их обратно в маленький дортуар, где пару уже ждал Дамблдор. Малфой с удовольствием задал бы несколько неудобных вопросов старому волшебнику, но тот, безошибочно угадав его намерения, поспешил скрыться, едва только убедившись, что с обоими учениками все в порядке, и их жизни и здоровью ничего не угрожает, оставив злого слизеринца наедине с его негодованием и бессознательной женой.

Гермиона пришла в себя только через несколько часов, поздним вечером. Все это время Малфой сидел рядом с ней, словно верный пес, охраняющий покой хозяина. Сидел и не сводил глаз с ее такого страшно бледного лица, и держал в своих ладонях ее такую маленькую ледяную ручку.

В какой-то момент усталость и напряжение этого дня навалились на его плечи невыносимой тяжестью, и он, покоряясь ей, опустил голову и прикрыл глаза. И, кажется, немного, совсем ненадолго – провалился в странную полудрему-полуоцепенение. И поэтому пропустил тот момент, когда краски начали постепенно возвращаться на ее лицо, а узкая ладошка потеплела.

Темные ресницы дрогнули, и Гермиона наконец пришла в себя.

Перед глазами все плыло. Была только темнота, освещаемая отблесками огня в камине. Привычная темнота привычной комнаты. Она в Хогвартсе.

Дома.

А еще было тепло, такое знакомое и мягкое тепло в правой ладони. Гермиона перевела взгляд направо – и в полумраке комнаты разглядела светлую макушку, устало склоненную на грудь.

Пересохшие губы растянулись в слабой улыбке. Она хотела позвать его, но поняла, что голос не слушается. И попробовала иначе:

“Драко!“

“Грейнджер… “

Парень вскинул голову и впился в ее лицо глазами.

- Мерлин, ну наконец-то!..

“Воды!.. ”

- Тинки! – позвал Малфой. Хлопок – и эльф склонился в ожидании приказаний. – Прямо сейчас принеси воды. А потом – какой-нибудь еды.

Через мгновение Гермиона жадно припала к стакану с холодной и удивительно вкусной водой, который Малфой нежно и аккуратно поднес к её губам. Горло сразу перестало гореть сухим огнем, стало легче дышать.

- А Агуаменти уже не для тебя? Привык эльфов гонять? – не удержалась от шпильки Гермиона.

- Грейнджер, после сегодняшнего я едва могу зажечь слабенький Люмос, – вздохнул Малфой, – Стакан воды я наколдовывал бы для тебя полчаса.

- Да ладно!.. – ахнула Гермиона. – Все так плохо?

- Дамблдор сказал, что за пару дней восстановлюсь, – пожал плечами Малфой.

- Что еще он сказал? – спросила Гермиона.

- Если тебя интересует, удалась ли твоя сумасшедшая затея, то да, у тебя получилось, – скучным тоном начал Малфой, но продолжить ему не дали.

- Не трудись прикидываться, я все равно чувствую, как ты бесишься, – перебила его Гермиона.

- Бесишься?! Грейнджер, “бесишься” – это блядь совсем не то слово! – вся хваленая Малфоевская сдержанность полетела к соплохвостам. – Ты, хренова дура, чуть не умерла там, на этой гребаной горе! Какого черта ты вообще ввязалась во все это?! Или ты, блядь, не читала в своих драгоценных книжках, что этот гребанный ритуал высосет тебя досуха?!

- Я читала… – тихо проговорила Гермиона.

- Ах ты читала! – взорвался Малфой. – И что, Грейнджер? И что?! Пошла туда умирать?! Портал мне оставила, чтобы я тело в Хогвартс на похороны притащил?!

- Но мы же справились, Малфой! – Гермиона всем своим существом переживала его боль и отчаяние, и это разбивало ее на осколки. – Драко!..

Она приподнялась и ухватила его за рукав. Потянула к себе, но силы на этом закончились, и девушка упала на подушки. Малфой наклонился к ней и взял в свои ладони её все еще бледное лицо.

- А если бы это не сработало, Грейнджер?.. Об этом ты подумала?..

- Драко, я все равно бы попробовала, понимаешь? – Гермиона смотрела на него огромными глазами, умоляя понять её. – Я должна была, больше некому, понимаешь? Теперь есть хоть какие-то шансы, что люди больше не будут умирать целыми семьями. Да, первая Авада прозвучит, но всех остальных уже не будет! И может быть, они перестанут умирать! Я не могу больше видеть, как они умирают, Драко! Каждый день, в газетах, в отчетах, смерти! Смерти, смерти, смерти!.. А я сижу тут, за стенами, и только булавки втыкаю, и ничего, ничего не делаю! Я не могу так, Драко!!!

И она расплакалась. Горько, как плачут маленькие дети, отчаянно и безутешно.

Весь гнев Малфоя куда-то испарился. Он сел рядом, сгреб ее в объятия, прижал к себе и стал осторожно гладить по голове и плечам, трясущимся от плача.

- Я понимаю, Грейнджер. Но я такой, какой есть, и я чертов эгоист, и я не хочу, не могу тебя потерять. Не теперь, Грейнджер, понимаешь?..

- А когда? – она вскинула на него блестящие от слез глаза и совсем по-детски утерла нос тыльной стороной ладони.

- Ну… лет через сто, может быть, – задумчиво протянул Малфой и наконец улыбнулся. И с легким трепетом внутри увидел такую знакомую улыбку, посланную ему в ответ.

- А теперь тебе нужно поесть. И поспать, – решительно заявил блондин, осторожно опуская на кровать рядом с ней поднос с едой, который давным-давно притащил Тинки.

- А тебе? – спросила Гермиона.

- А мне нужно в мэнор, – сказал Малфой, и улыбка на его лице тут же растаяла. Губы сжались в узкую полоску, лоб пересекла морщинка. – Отец ожидал меня еще утром.

- Подожди, а сейчас?.. Сколько времени я проспала? – нахмурилась она.

- Ты была в отключке весь день, – нехотя ответил Малфой. – Сейчас уже двенадцатый час, скоро полночь.

- Что ты скажешь отцу? – обеспокоенно спросила Гермиона. Да уж, после их вчерашней выходки и опоздания Драко на целый день Малфой-старший будет в ярости, к Трелони не ходи.

- Совру что-нибудь, – пожал плечами Драко. – Не рассказывать же, что помогал жене проводить ритуал, который поможет быстренько переловить всех его… коллег.

- Драко, – нерешительно сказала Гермиона, – мне бы хотелось, чтобы ты не посвещал его… ну, в характер наших отношений. Пусть Люциус и все остальные думают, что мы по-прежнему ненавидим друг друга, ладно?

- Я помню, мы об этом уже договаривались, – напомнил ей Малфой. – Но ты же знаешь, отец видел, что было, когда мы надели кольца. И Кэри вчера сказал, насчет того, что тебя принял мой род…

- Но всего остального-то он не видел, – ухмыльнулась Гермиона. – Скажи ему, что мы заключили обычный брак, подписали контракт, а потом на балу напились и… ну, в общем, это было один раз, вынужденно и спьяну, и ты больше ни за какие коврижки не станешь!..

- Ага, буду до конца жизни бегать по борделям и оставлю род без наследника, так и скажу, ага, – поддакнул Малфой.

- Что сразу по борделям-то? – удивилась Гермиона.

- А большего обручальное кольцо не позволяет, знаешь ли! – рассмеялся Малфой. – Ладно, Грейнджер, расслабься, я найду, что сказать. За эти годы у меня большая практика, знаешь, говорить о тебе гадости.

Гермиона коснулась его руки. Притянула к себе и поцеловала, легко касаясь губами ладони.

Он дотронулся до её лица другой рукой и нежно погладил большим пальцем щеку.

- Мне пора, Грейнджер, – с грустью сказал Малфой.

- Ты останешься в мэноре до конца каникул? – спросила Гермиона.

- Постараюсь вернуться как можно раньше, – улыбнулся парень. – Но решать буду не я.

- Думай обо мне, – попросила Гермиона.

- Всегда.

Он поднялся, будто боясь передумать, и вызвал Кэри. Прощальная улыбка, хлопок – и Гермиона осталась в комнате одна.

“Эй, Грейнджер! – раздался его голос в ее голове. – Я люблю тебя”

“И я люблю тебя, Драко”

Несмотря на смутную тревогу на душе, она быстро погрузилась обратно в сон. Тяжелый, липкий, беспокойный – но ни на что другое уже не оставалось сил.

====== Глава 55. ======

Комментарий к Глава 55. 200 лайков, господа.

Спасибо! :)

Больше она не слышала его голоса.

Ни в понедельник, когда совы принесли рождественские подарки и поздравления от мальчиков.

Ни во вторник, когда ушла в свои мысли так глубоко, что пропустила удар ножом от Пайна. По счастью, тренировочным и тупым.

Ни в среду, когда целый день происходило ничего, тупое ничего, сводящее её с ума.

Она не слышала его голоса.

Зато чувствовала. Кожей ощущала его страх, отчаяние, гнев, отвращение, снова отчаяние, и боль, боль, боль…

В четверг она не выдержала. Леди Малфой она или нет, в конце концов! И Гермиона осторожно позвала:

- Кэри!

К её удивлению, домовик немедленно явился и склонился в поклоне, между делом обмахнув пол ушами.

- Кэри, Драко в мэноре?

- Да, хозяйка, хозяин Драко в Малфой-мэноре, мэм.

- С ним все в порядке? – спросила девушка.

- Хозяин Драко жив и здоров, – часто закивал домовик, сверкая глазами.

- Кто сейчас в поместье? – задала следующий вопрос Гермиона.

- Хозяин Люциус, хозяйка Нарцисса, хозяин Драко и леди Беллатрикс, сестра хозяйки Нарциссы, – почтительно ответил эльф, перемежая чуть не каждое слово поклонами.

- Перенеси меня в комнату Драко, – приказала Гермиона. – И чтобы никто об этом не узнал, Кэри. Ты никому об этом не расскажешь, а если спросят, скажешь, что ничего не знаешь, понял?

- Кэри все понял, Кэри все сделает, как сказала молодая хозяйка, – и домовик опять поклонился.

Гермиона схватила со стола бриллиантовое кольцо, мимоходом подумав, что надо бы выбрать для этих целей что-то менее помпезное, несколькими взмахами палочки зачаровала его в сложный портал, ведущий в Хогвартс через несколько промежуточных точек, и, надев его на руку, крепко ухватила протянутую ручку домовика.

В комнате Драко никого не было.

Гермиона прислушалась, сосредоточившись на его эмоциях.

Скука. Тоска. Страх. Ненависть.

И молчание.

Ладно, черт с тобой, молчи. Все равно ты рано или поздно сюда вернешься.

Гермиона окинула взглядом комнату, в которой всего несколько дней назад они занимались любовью, а потом убегали, как дети, весело хохоча.

Шкаф. Полки с книгами. Стол. Стул. Дверь, очевидно, в ванную. Камин. Небрежно брошенный плед на полу. Кровать. Огромная, кстати сказать, роскошная кровать под серо-зеленым, малахитового оттенка, пологом. Пушистый серый ковер.

Красиво.

Красиво и холодно. Под стать хозяину с его ледяной красотой, чтоб ему пусто было.

Гермиона выбрала стратегически верный пункт наблюдения за дверью, на случай, если в комнату зайдёт не Драко, и приготовилась к ожиданию.

Долго ждать не пришлось. Дверь распахнулась с такой силой, что едва не размазала Гермиону по стенке. В последний момент её перехватили длинные белые пальцы и швырнули обратно, захлопнув так, как будто на самом деле хотели, чтобы несчастная дверь разлетелась в щепки.

Быстрым движением палочки гриффиндорка бесшумно запечатала вход и наложила заглушающие чары на комнату. А глаза уже впились в знакомую высокую фигуру.

Черный костюм, черный воротничок рубашки. Малфой стоял посреди собственной комнаты, совершенно потерянный, как будто не знал, как вообще здесь оказался. Гермиона скользнула взглядом по бледным рукам, которые сейчас растрепывали его безупречно уложенные белые волосы, ссутуленным плечам, напряженной спине. Ему плохо, очень плохо.

- Драко… – она сделала осторожный шаг к нему.

Малфой резко обернулся. Она смотрела на него, и видела все так четко, как будто время замедлилось настолько, что почти остановилось.

Под глазами залегли темные тени. Бледный, как будто не спал. Скулы заострились. Похудел.

Вот глаза загораются узнаванием, а затем распахиваются от ужаса. И он отшатывается от нее, делая шаг назад, как от проклятой.

- Грейнджер, какого хера ты здесь забыла!..

Страх. Её почти сбивает волной его страха, почти животного ужаса.

И она торопится что-то сказать, объяснить, успокоить.

- Драко, это я, ну же. Ты молчишь, не отвечаешь мне, не говоришь со мной…

Ждет. Ждет, что опомнится, вернется, подойдет, обнимет.

И видит, как он стискивает зубы, кисти сжимаются в кулаки, сильно, до побелевших костяшек.

- Уходи отсюда так же, как пришла. Немедленно. Тебе здесь не место, – цедит слова, словно яд. Страх и гнев.

- Никуда я не пойду, пока ты не объяснишь, какого хрена происходит! – почти кричит. Страх. Паника.

- Не ори, дура! Еще не хватало, чтобы тебя услышали, – гнев. Много гнева.

- Не услышат, – вскидывает подбородок. Как всегда. Забыл, с кем имеешь дело? Я напомню, Малфой.

- Грейнджер, я не буду с тобой говорить здесь и сейчас. Тебе нужно уйти, – паника отступила, но страх остался. И боль… снова боль.

- А когда ты собираешься со мной разговаривать? Через неделю? Месяц? Никогда?! – отчаяние. И боль, боль, боль.

Слишком много боли на двоих. Слишком. И Малфой сдается, разворачивается делает несколько шагов и падает на кровать, уперев локти в колени и пряча лицо в ладонях.

Шаг. Другой.

Гермиона подходит к нему, опускается на колени. Как он когда-то. Совсем недавно. Вечность назад?..

- Драко, я же чувствую, помнишь?.. – невесомо касается его волос. Робко оглаживает ладошкой растрепанные пряди. – Я знаю, как тебе плохо. Что с тобой происходит что-то очень плохое. А ты молчишь. И это сводит с ума, знаешь?

Он продолжает молчать. И лишь подается слегка вперед, навстречу ее рукам. Едва заметно. Но она понимает. Чувствует, что нужна ему. Сейчас.

Собирает в ладонь шелковые пряди, поднимая его лицо и заставляя откинуть голову назад. Прокладывает дорожку поцелуев от виска вниз, к углу челюсти. Оттуда – к теплой ямке за ухом. Вниз по шее, к ключицам. Расстегивает пуговицы рубашки. Запускает руки под пиджак, на плечи. Вниз, вдоль опущенных рук – к черту пиджак. Возвращается к другому виску и повторяет путь, пока ее руки избавляются от его рубашки. А он только рвано, сбивчиво дышит, не открывая глаз, как послушная кукла в ее руках.

Толкает ладошками в грудь, опуская на кровать. К черту летят ее сапоги. Забирается на кровать, садится верхом на его бедра. Осыпает короткими поцелуями плечи, грудь, живот. Облизывает, посасывает, кусает. Ниже, еще ниже. Щелчок ремня. Пуговица. Молния. Одним рывком вниз брюки. Проводит языком прямо над линией белья, чувствуя неровность отпечатавшегося рубчика. Опускает руку на горячую выпуклость. Сильно, но мягко проводит от основания вверх, чуть сжимая.

Тихий стон, и его рука зарывается в её волосы, распуская их. Оживает. Подается навстречу. Тянет за плечи вверх, к себе, прижимает, находит её губы и впивается поцелуем. Так близко, так нужно. Одно движение – и он подминает её под себя, и теперь уже её кожа плавится под жаркими губами, пуговицы её одежды выскальзывают из петель, её брюки летят к чертям. Кто вообще придумал брюки?..

И сразу же – её разведенные ноги и толчок. Резко, сильно, вглубь, до дна. Он не хочет ждать, не может ждать. Глухой стон из-под прикушенной губы. Не боли, нет. Она тоже ждала. И еще раз. И еще. Они теряются в этом скольжении, в этих грубых, сильных толчках, каждый из которых все глубже, хотя каждый раз кажется, что глубже уже невозможно. И развязывается тугой узел где-то внутри, плотный черный комок тьмы растворяется, и остается только комната, наполненная тихими стонами, горячим шепотом и утробным рычанием. Два горячих, мокрых от пота тела, сплетенных в одно, поперек кровати, и жажда, безумная жажда, которая просто разорвет их изнутри, если он сейчас остановится хотя бы на мгновение.

Еще один, последний рывок – и он погружается в нее весь, целиком, мощная судорога выгибает его тело, синхронно отзываясь в ней. Продолжает двигаться, скорее по инерции, изливаясь в нее полностью, до последней капли, до пустоты. Сил не остается. Руки подгибаются, и он падает на нее, утыкаясь мокрым лбом ей в шею, зарываясь лицом в волосы, влажно налипшими на ее горячую кожу.

И проваливается в темноту, в спасительный сон, где больше нет кошмаров.

Гермиона лежала, придавленная к кровати тяжелым телом, ласково перебирала светлые шелковые пряди и слушала ровное дыхание Драко. Он спал. Спокойно спал. И сейчас она не чувствовала от него ничего, кроме этого покоя – ни боли, ни страха, которые в последние дни не отпускали его ни на минуту.

Будить его она не станет, нет. Пусть поспит. А поговорить… что ж, поговорить они еще успеют. А если этот упрямец опять станет молчать – она вернётся, ей не сложно, знаете ли.

С этими мыслями Гермиона осторожно выбралась из-под парня, стараясь не потревожить. Малфой не проснулся, лишь слегка нахмурился во сне.

Она подняла плед и укрыла его, любуясь тем, как мягкая ткань обнимает плечи. Красивый, Мерлин, какой же он красивый!..

Гермиона быстро оделась и написала короткую записку. Легким движением руки зачаровала пергамент так, чтобы прочел только он. Бросила на спящего парня последний, ласкающий взгляд, и растворилась в портале.

Драко проснулся, когда за окном уже сгущались сумерки.

Он… уснул?.. И ему снилось, что здесь была Гермиона. Его губы сами собой сложились в улыбку. Какой хороший сон!..

В следующий момент он понял, что лежит под пледом совершенно голый. Взгляд метнулся к разбросанной по полу одежде.

Не сон…

Она действительно была здесь. А он ее прогонял. Черт. Черт…

Уже выйдя из душа, он заметил листок пергамента на своём столе.

Драко! Я понимаю, что происходит что-то плохое. Если ты пока не готов рассказать, не нужно.

Просто не молчи.

Пожалуйста.

Твоя.

Твоя. Вот так просто. Его.

А он… а он идиот.

Как он ей скажет? И говорить ли вообще? Неизвестно, что у этой девчонки в голове, и как она отреагирует. А если не сказать, все равно узнает. К Люциусу пойдет, не побоится. Это он давал ей Обет пальцем не трогать, а Грейнджер в ответ ничего такого не обещала. Не то чтобы он всерьёз полагал, что она станет пытать его отца Круциатусом, но у них свои игры. Малфой был уверен, что при желании Грейнджер развяжет язык кому угодно.

Но она же не требует ответов прямо сейчас. Просто… переживает за него. Он чувствовал эти волны чужого беспокойства где-то на задворках сознания. Знал, что она с ума сходит от неизвестности. Но все заслонял страх. Его собственный, на грани ужаса. И отчаяние, безмерное, бескрайнее отчаяние, потому что выхода он не видел. Никакого. И даже умная голова Грейнджер вряд ли ему поможет.

Зато она будет рядом. Будет ли, когда все узнает?.. Но хотя бы несколько дней. Жалкие крохи, но, когда она рядом, становится легче. Как… как сегодня. Он ведь спал. Проспал почти весь день, и впервые после возвращения в мэнор ему не снились кошмары. Сны, в которых его мать… нет. Он не станет думать об этом сейчас. Сейчас он поговорит с отцом, и завтра же вернётся в Хогвартс. Проявит, мать его, рвение. Да что угодно наплетет, но вернется к ней.

Завтра.

====== Глава 56. ======

Гермиона отложила в сторону очередной, оказавшийся бесполезным, фолиант и устало потерла переносицу. Столько времени потрачено, и все впустую.

Крупных атак Пожирателей больше не было. Волдеморт пока отложил посвящение новичков: Драко вернулся без метки. А вот нападения дементоров стали все чаще. Весь остров накрыл холодный промозглый туман, который красноречивее всего говорил о том, что эти твари повсюду, и их становится только больше.

Гермиона вела теперь переписку со Скримджером, который кардинально поменял свое отношение к ней после обряда. Сейчас он с готовностью отвечал на все ее вопросы, не выказывая и сотой доли былого пренебрежения. Но его ответы ничем ей не помогали. Договор с дементорами был крайне прост, и соблюдался ровно до тех пор, пока это было выгодно обеим сторонам. Волшебники получали охрану в Азкабане и карательные меры для преступников, а дементоры – сохраняли свой остров и получали пищу. Вот и все. Поэтому, когда Волдеморт предложил им перейти на свою сторону и кормиться на просторах Британии без ограничений, они, конечно же, переметнулись. И оказалось, что никакой управы на них нет, кроме личных Патронусов, которых и вызывать-то умели не все волшебники.

Поэтому Гермиона уже который день подряд не отрывалась от книг. Присланные Скримджером из библиотеки Министерства, набранные ей самой в запретной секции Хогвартса… Она даже наведалась в поместье Розье, и с помощью Минни пересмотрела всю тамошнюю библиотеку. Гриффиндорка искала малейшие упоминания о дементорах, хоть какую-то зацепку. Ведь если они способны размножаться, нуждаются в пище, способны испытывать голод – значит, они все же скорее живые существа, чем мертвые. А все живое можно уничтожить. Главное, узнать, как.

Драко помогал ей с поисками. Он вернулся в Хогвартс на следующий день после их встречи в мэноре. Пришёл с сумкой прямо к ней и попросил разрешения остаться до конца каникул. И ничего не рассказывать до последнего дня. Или раньше, если будет готов.

Ни черта он не был готов.

Гермиона прекрасно чувствовала это, хотя каникулы закончатся уже завтра. Он боялся. Боялся того, что должен сказать, боялся её реакции. Они провели вместе почти две недели, и все это время он был непривычно тих и молчалив. Даже когда вручал подарок на Рождество: коробку с набором таких зелий, о большинстве которых она только читала. А он принял бурный поток её благодарности и восторга, как ни в чем не бывало. Он ел, спал, помогал ей с поисками информации, терпеливо ждал ее возвращения с тренировок и занимался с ней любовью. Каждый раз, как в последний. Как будто пытался насытиться ею, надышаться, впечатать ее в себя. Как будто прощался.

От этого было не по себе.

А еще он почти не улыбался. Изредка слабая тень его былой улыбки слегка касалась уголка губ, но этого было так мало, так ничтожно мало, что убивало ее еще больше.

Хватит.

Все, достаточно.

- Малфой! – решительно позвала Гермиона и заметила, как он посмотрел не на неё, а куда-то поверх её плеча. Он теперь часто так смотрел. – Малфой, я вернусь сегодня от Бреговича, и мы поговорим.

Страх.

Опять страх.

Он молчал.

- И не вздумай сбежать, ладно?..

Он не сбежал, хотя, что уж там скрывать, хотелось. Гермиона все равно не станет с ним больше… да ничего не станет! Так что какая разница, сейчас или через несколько часов. А так хотя бы можно было избежать разговора. Не рассказывать. Вообще не говорить этого вслух, никому, никогда.

“А ещё закрыть глазки и сделать вид, что вообще ничего не было. Давай, Малфой, в детстве отлично работало! Только тебе уже не три годика, и даже не пять”, – прошептал ему противный внутренний голос.

И он остался.

Ждал её.

Сидел на полу у камина, привалившись спиной к дивану, и ждал. Не повернул головы, когда услышал, что она вернулась. Проигнорировал хлопок двери в ванную. Сделал вид, что не замечает лёгких шагов по комнате.

И лишь когда уставшая, бледная, в одной сорочке, с влажными после душа распущенными волосами девушка опустилась рядом с ним, протягивая ему стакан с огневиски, он посмотрел на неё. Залюбовался. Отвернулся к огню. Так легче.

- В тот вечер… когда я вернулся в мэнор, отец был в бешенстве. Оказывается, на вечер было назначено собрание, а из-за меня… в общем, его перенесли на следующий вечер. Темный Лорд был в ярости. В эти каникулы я должен был принять метку, ты знаешь. И не только я. Лорд отменил церемонию из-за мер, предпринятых Министерством. И, как ты понимаешь, восторга он не испытывал. Он считает, что это идеи Дамблдора, поэтому отдал приказ его убить.

Гермиона, которая слушала молча, боясь лишний раз моргнуть, чуть не задохнулась.

- Убить Дамблдора? – не проверила она своим ушам.

- Именно, – голосглухой, отстраненный.

- Но это невозможно, пока он в Хогвартсе! – жарко возразила Гермиона.

- Почему же? Убийца всего лишь должен быть здесь же, в Хогвартсе, – Малфой невесело усмехнулся. Гермиона быстро обдумывала его слова.

- Кто? – вопрос прозвучал резко. Малфой дернулся, как от удара. – Нотт, Крэбб, Гойл, Пьюси. Это кто-то из тех, кто должен был получить метку. Кто?

- Я.

Вот и все. Ты это сказал. Несложно ведь было? Несложно. А теперь вставай и уходи, тебе здесь больше не место, Малфой. Проваливай.

Но он не спешил вставать. А Грейнджер почему-то не торопилась погонять его прочь. Кусала губы, размышляла о чем-то.

- А иначе что, Драко? – спросила. Знает, о чем надо спрашивать, драккл ее дери. – Через метку он тебя контролировать не может, тогда как?

- Мать, Грейнджер, – вот оно, отчаяние. Вот почему. – Если я провалю задание, за это заплатит моя мать. И поверь мне, это не будет гуманная Авада. Он будет убивать ее долго и мучительно.

- На крайний случай, – задумчиво заговорила Гермиона, – есть один дом… Его никто не найдет, и Нарциссу там никто не найдет. Домовики за ней присмотрят.

- На крайний случай, – скептически поднял бровь Малфой. Не такой он ждал реакции, откровенно говоря. – Это на какой?

- Это если мы не найдем решения лучше, – вздохнула Гермиона. – Не будь идиотом, как бы то ни было, ты не сможешь убить такого волшебника, как Дамблдор. А если вдруг каким-то чудом сможешь, то живым тебе отсюда не выйти: мракоборцы и без того охраняют Хогвартс, и еще появятся, едва ты закончишь произносить Непростительное. Трансгрессировать из Хогвартса нельзя…

- А портал? – ляпнул Малфой вслух то, о чем думал.

- На Хогвартс наложены антипортальные чары, – Гермиона посмотрела на него, как на первокурсника, причём не из числа самых умных. – Моя комната – единственное исключение, и до неё тебе не добраться точно так же, как и до выхода. Так что тебе нужно думать о том, как ты мог бы отсюда выбраться

- Грейнджер, ты в своём уме?! – Малфой схватил её за плечи и встряхнул. – Ты вообще слышала, что я сказал?! Я. Должен. Убить. Дамблдора. Того старика, который здесь директор. Который обвенчал нас. Ну того, которого, по слухам, боится сам Темный Лорд. А ты сидишь тут и рассуждаешь, как мне уйти с места убийства! Серьезно?!

- Малфой, не ори, – Гермиона поморщилась и легко передернула плечами, сбрасывая его руки, – я и так прекрасно тебя слышу. Волдеморту безразлично, выживешь ты, или тебя убьют мракоборцы на месте, или загремишь в Азкабан. Ему плевать на тебя, а мне нет. Разумеется, никто не позволит тебе убить Дамблдора, и в первую очередь сам Дамблдор. Но если ты этого не сделаешь, тебя и твою семью убьют Пожиратели или сам Волдеморт. – Гермиона уронила голову на руки. – Вот это мы вляпались, Малфой.

- Мы?.. – произнес он одними губами, не смея верить своим ушам.

- Ну конечно, мы, Малфой, – терпеливо сказала Гермиона, тем самым тоном, каким малышам объясняют очевидные вещи. – Ты же не думаешь, что я оставлю тебя разбираться с этим дерьмом самому, правда?..

И тут у неё в голове щелкнуло. Его молчание. Оттягивание разговора до последнего. Это отчаяние…

- Малфой! Ты, соплохвост несчастный, на самом деле думал, что я от тебя отвернусь из-за этого?! Думал, что… Да о чем ты вообще думал, идиот?!

И в этот момент Драко стало невыносимо стыдно. И почему-то легко.

- Я боялся, что ты не поймешь, – признался слизеринец, и это признание далось ему совершенно свободно. – Что будешь настаивать, чтобы немедленно сообщить Дамблдору, а я не могу рисковать матерью. И что ты не захочешь меня видеть, когда я откажусь.

- Малфой, – её голос звучал очень серьёзно, – родителей Гарри убил Волдеморт. Моих родителей – настоящих, тоже. Хватит уже сирот. Достаточно. Я не собираюсь ни в малейшей степени подвергать жизнь Нарциссы опасности. И даже Люциуса, хоть он и сам подставляется. Нам придется найти решение, которое устроит всех, и мы его найдем. Если у нас не получится – тогда вам с Нарциссой придется пожить в компании друг друга и двух домовиков, пока все это не закончится. Не самая радужная перспектива, но вы будете живы и здоровы. Ты мне веришь?

- Верю, – ответил Малфой без тени сомнений. И он действительно верил. Правда, прятаться до конца жизни не собирался, но говорить об этом сейчас вовсе не обязательно.

- Тогда займи свой досуг поиском способа сбежать из Хогвартса. Кстати, сколько у тебя времени?

- Семестр. До конца учебного года.

- Ну и отлично, за пять месяцев мы обязательно найдем выход. А сейчас пойдем спать?.. – Гермиона сладко зевнула, прикрыв рот ладошкой.

- Пойдем, – Драко лукаво улыбнулся и в следующую секунду подхватил ее на руки.

Улыбался. Он снова улыбался.

А с остальным они как-нибудь разберутся.

====== Глава 57. ======

Каникулы закончились, и школьная жизнь обрушилась на их головы во всей своей полноте. И если самые ошеломительные новости со всего Слизерина были у самого Малфоя, который, разумеется, не собирался делиться ими с кем бы то ни было, и особых сюрпризов от друзей не ждал, то Гриффиндор не обманул ожиданий Гермионы.

Вернулись из Норы Гарри и Рон, привезя не самые лучшие новости из Ордена. Римус Люпин, который провел все последние месяцы с северо-восточной стаей оборотней, рассказал, что большая часть его сородичей перешла на сторону Волдеморта, и то же происходит в других стаях. Огромное влияние приобрел Фенрир Сивый, соперничать с которым скромный и интеллигентный профессор Люпин, конечно же, не мог. Несмотря на все его старания и разумные аргументы, пламенные, пышущие злобой и жаждой мести речи Сивого встречали куда больше понимания у отверженного народа, а там, где не работала агитация, свое дело довершал страх. Ссориться с Сивым не хотелось никому, и такая мощная поддержка не сулила ничего хорошего.

Помимо Люпина, Бруствера и других членов Ордена, Нору посетили и другие гости, и в их числе – министр Скримджер, который хотел добиться от Гарри сотрудничества, но не в форме реальной помощи, а просто-напросто в виде регулярных публичных визитов в Министерство, чтобы у волшебников сложилось впечатление, что сам Избранный одобряет и поддерживает его политику. Рассказ Гарри о разговоре со Скримджером оставил у Гермионы весьма неприятное впечатление – меньше всего она ожидала от бывшего мракоборца тяги к показушничеству и игре на публику. Их плодотворное сотрудничество вселило в неё определенные надежды и оптимизм, и расставаться с этими иллюзиями было ох как сложно.

Еще одним долгожданным событием стало то, что именно на этот вечер был назначен тот самый индивидуальный урок Гарри у Дамблдора. Рон с Гермионой никак не могли оставить попытки догадаться, чему будет посвящено первое занятие, тогда как Гарри оставался внешне совершенно невозмутимым.

Гермиона взяла с него обещание, что он ни словечка не расскажет Рону о подробностях этого урока без неё. После своей собственной тренировки у Пайна она едва ли доползла бы до гостиной Гриффиндора, так что все вопросы пришлось отложить на утро. Однако на завтрак друзья опоздали, так что вокруг собралось слишком много народу, а потом понеслись уроки один за одним – а перемены, к их огромному сожалению, были слишком коротки.

Вдобавок ко всему Гермиону постоянно отвлекал Малфой. Слизеринцу не нужно было много времени, чтобы сообразить, что разговаривать с Грейнджер – куда занимательнее, чем слушать нудную лекцию профессора Бинса, и совсем не мешает ему зарисовывать ростки бубонтюбера на Травологии. Поэтому он не преминул воспользоваться случаем, и с упоением исподтишка наблюдал, как Гермиона заливается краской, пока он мысленно нашептывал ей подробности того, насколько сильно и как именно он по ней соскучился.

К обеду он довел её до такого состояния, что девушка вспомнила все имеющиеся у нее навыки окклюменции, вышвырнула нахала из своей головы и полностью захлопнула сознание.

“До вечера помучается – потом будет знать!”, – гриффиндорка ужасно гордилась собой.

Едва дождавшись конца занятий и пообедав с рекордной скоростью, Рон и Гермиона наконец-то набросились на Гарри с вопросами.

- Ну? Чему он тебя научил? Покажешь нам? – первым не выдержал Рон.

- Дамблдор ничему такому меня не учит, – несколько разочарованно ответил Гарри. – Эти уроки…. В общем, он показал мне воспоминания.

- Воспоминания?! – воскликнула Гермиона.

- Да, – сказал Гарри. – Воспоминания, которые касаются Волдеморта.

- Но зачем тебе какие-то воспоминания?.. – в недоумении протянул Рон.

- Дамблдор считает, что это поможет мне его победить, – пожал плечами Гарри. – Только я ещё не понял, как.

- Ты что, Гарри, это очень важно! -возразила Гермиона. – Давай, рассказывай, что ты узнал.

- Дамблдор показал мне воспоминания работника Министерства, который посещал семью Волдеморта. Когда его еще и не было, – начал пересказывать увиденное вчера Гарри. – Его дед, знаете, совершенно жуткий старик. Гордится своими предками похлеще Малфоя, всех остальных ни в грош не ставит, а все потому, что их род идёт от самого Салазара Слизерина и каких-то Певереллов. А сами живут, то есть жили, в маленькой грязной развалюхе! У него был сын, Морфин, и дочь, Меропа, которая и стала потом матерью Волдеморта. А самого его Марволо Гонт звали, – добавил Гарри.

- Гонт? – удивилась Гермиона. – Значит, Волдеморт потомок рода Гонтов?!

- Что еще за Гонты? – пробурчал Рон.

- Дом Гонтов – одна из древнейших магических семей, род действительно уходит в глубины веков, и все это время они блюли чистоту крови, – своим излюбленным тоном, которым она отвечала на вопросы преподавателей, начала Гермиона. – Изначально это была очень богатая семья, их родовым гнездом был Гонт-касл, и, по дошедшим до современников слухам, это был настоящий замок, не уступавший в роскоши и великолепии королевскому, к тому же до последнего камня пропитанный магией. Никто, кстати, до сих пор не знает, где он находится – на замок вроде бы наложены такие мощные защитные чары, что скрывают его от всех на протяжении веков. Но Гонты потеряли влияние еще в начале восемнадцатого века, а примерно с середины нашего столетия род отнесен к угасшим, так как считается, что последние представители не оставили после себя потомков.

- Все так, – согласился с подругой Гарри, – только никакого замка и в помине нет, а вот потомок был. Морфина и Марволо посадили в Азкабан за нападение на министерских, и Меропа воспользовалась случаем и сбежала из дома. С магглом, Томом Риддлом. И родила от него ребёнка.

- Ребёнка от маггла?! – в который раз изумилась Гермиона. – То есть Волдеморт – полукровка?

- Гермиона, а откуда ты все это знаешь? Ну, про этих Гонтов, – не дав возможности Гарри ответить на её вопрос, перебил Рон.

- Ещё летом попалась пара книг про древнейшие семьи магической Британии. В библиотеке Блэков, – отмахнулась от него Гермиона. – Так что, Гарри?

- Да, Волдеморт – полукровка, – продолжил Гарри, – его отец был магглом, Меропа в него влюбилась и опоила любовным зельем. Он сбежал с ней, а потом бросил беременной. Ребенка назвали в честь отца, Том Марволо Риддл. А больше мы ничего посмотреть не успели, – внезапно закончил рассказ брюнет.

- И что, это все? – разочарованно протянул Рон.

- Из воспоминаний – все, – кивнул Гарри. – Но есть кое-что ещё. У Марволо был перстень, которым он тыкал в лицо Огдену в том воспоминании. И я видел это кольцо на столе у Дамблдора, только камень в нем был с трещиной. А ещё у директора что-то с рукой, и он дал понять, что это связано с тем самым кольцом.

- А что с рукой? – напряглась Гермиона.

- Кисть правой руки почернела, как будто ее сожгло, – объяснил Гарри. – И Дамблдор ею почти не пользуется.

- Только кисть? – зачем-то уточнила Гермиона.

- Ну, я особо-то не видел, – подумав, ответил друг, – но у меня осталось впечатление, что только кисть. А что?

- Пока не знаю, – задумчиво проговорила Гермиона, – но почему он её не вылечил?..

Догадкам на этот счет друзья посвятили остаток большой перемены, но так ни к каким выводам и не пришли.

И, как будто всего этого было мало, буквально на следующий день школу потрясла невероятная новость: в Хогвартсе будет проводиться Дуэльный турнир!

Гриффиндорцам об этом сообщил профессор Снейп на первом же уроке по ЗОТИ после каникул.

- Послушайте меня, – сказал Снейп, закрыв дверь и остановившись возле учительского стола. – И попрошу не отвлекаться. За время учёбы у вас сменилось пять преподавателей по этому предмету. У каждого из них были свои задачи и свои методы. При столь бессистемном обучении меня чрезвычайно удивит, если хотя бы часть из вас наберет удовлетворительное количество баллов по СОВ. С целью довести ваши навыки хоть до сколько-нибудь приемлемого уровня будет проведен Дуэльный турнир для студентов старших курсов, начиная с пятого. Отборочные дуэли начнутся со следующей недели, и будут проводиться внутри каждого курса. Пары определит жеребьевка без учета принадлежности к факультетам. С каждого курса будут в итоге отобраны по десять человек. Из них, также жеребьевкой, будут определены пары для дальнейших боев. С правилами проведения турнира вас ознакомят старосты факультетов. Первичная жеребьевка пройдёт в понедельник в Большом зале перед началом отборочных. В турнире участвуют все без исключения. Если у вас нет вопросов, мы можем перейти к теме сегодняшнего урока.

О Турнире говорили не меньше, чем о Рождественском бале. Платьев, правда, никто не выбирал, а вот споры о том, кто станет Чемпионом Хогвартса, шли весьма активные. Были бы здесь Фред и Джордж, они бы не преминули бы открыть тотализатор, но после того, как они предпочли собственный магазин учёбе, достойных преемников им так и не нашлось. После прошлогоднего Турнира Трех волшебников общественное мнение было на стороне Гарри Поттера, но многообещающие ухмылки семикурсников давали понять, что они не собирались так просто дарить победу Мальчику-который-выжил.

“Грейнджер”, – голос Малфоя зазвучал в ее голове в Большом зале во время обеда.

“Малфой?.. ”

“Что ты будешь делать с Турниром?”

“Дождусь соперника поприличнее и вылечу, что же еще?”

Она пожала плечами бифштексу на своей тарелке, что выглядело весьма забавно. Слава Мерлину, Гарри с Роном были слишком увлечены обсуждением Турнира, и ничего не заметили.

“Ты могла бы победить.”

“Я знаю.“

“Но не станешь?.. ”

“Мне не нужно самоутверждаться, побеждая школьников, Малфой. Меня не к этому готовят. И сейчас единственное, что мне действительно нужно – это не выдать себя.”

“Но все же глупо будет проиграть Лонгботтому.”

“Во-первых, не смей обижать Невилла, ты ничего о нем не знаешь. А во-вторых, необязательно проигрывать именно ему.”

“Поддашься мне, Грейнджер?”

Гермиона бросила взгляд за стол Слизерина. Она готова была поклясться, что Малфой ухмыляется. И он, конечно же, ухмылялся.

“Я еще подумаю об этом, Малфой. Но тебе придётся постараться.”

“О, милая. Я все выходные буду очень, очень стараться!..”

Гермиона метнула в его сторону убийственный взгляд, а он рассмеялся. Прямо при всех! Невыносимый, несносный придурок!

А потом улыбнулась.

Ей так нравилось, когда он старается.

====== Глава 58. ======

Неделя пронеслась незаметно.

Гермионе пришлось призвать на помощь все свое благоразумие и выдержку, чтобы отклонить весьма заманчивые предложения Драко зайти к ней после уроков и попытки заманить её в пустующий класс. Те несколько коротких поцелуев, которые ему удалось украсть у нее в темных уголках школьных коридоров, никак не помогли унять их тоску друг по другу. После проведённых вместе каникулярных недель привыкать к прежнему образу жизни было тяжело. Не смотреть, когда глаза сами по себе ищут в толпе только одного человека. Не поворачивать голову, когда где-то совсем рядом звучит знакомый голос. Не обращать внимания на тех, кто стоит рядом и смеет смотреть, говорить, касаться. Они вели мысленные разговоры по вечерам, когда наконец-то оставались одни в темноте своих спален, но Гермиона была слишком уставшей, а Драко – чересчур нетерпеливым, и даже эти минуты не длились долго. Их жизнь – та, настоящая жизнь, которая единственная волновала в это время – была словно поставлена на паузу в ожидании выходных.

И, когда они наконец наступили, эти самые выходные пролетели, как одно мгновение. И вновь настали серые, хоть и довольно оживленные событиями в школе, будни.

Первый этап отборочных дуэлей пятого курса открывал Турнир. Он был назначен на вечер вторника, и все, о чем думала Гермиона – как бы не опоздать к Бреговичу, если все это затянется надолго.

Когда двери Большого зала открылись, все ахнули. Столы и скамейки, стоящие здесь всего пару часов назад, во время обеда, исчезли. Вместо них вдоль зала тянулся высокий помост около десяти футов шириной – достаточно широкий, чтобы не упасть, однако безо всяких ограждений, чтобы не пробуждать ложного чувства безопасности. Из преподавателей присутствовали профессора Снейп и МакГонагалл, а за их спинами Гермиона успела заметить мадам Помфри. Ей на мгновение стало любопытно: была ли это простая дань протоколу, или профессора на самом деле опасались неприятных последствий?..

Правила огласили заранее: только разрешённые заклинания из списка, задача дуэлянта – обезоружить соперника либо добиться, чтобы он сдался. За нарушение правил полагалась дисквалификация, так что недлинный список того, что можно было использовать, Гермиона вызубрила назубок – чтобы ни в коем случае не наколдовать лишнего.

Раздался удар небольшого гонга, знаменующий начало Турнира, и в наступившей тишине Снейп вызвал первую пару участников: Мэнди Броклхерст и Винсент Крэбб.

Гермиона скептически наморщила нос. Против когтевранки, какой бы неопытной та не оказалась, у неповоротливого Крэбба не было никаких шансов. Она обсуждала грядущий турнир со своими наставниками, и оба в один голос велели ей внимательно следить за чужими поединками: во-первых, чтобы оценить вероятных противников, а во-вторых, чтобы учиться замечать чужие ошибки. Слизеринцы интересовали её вдвойне по понятным причинам: ведь именно из них могли быть рекрутированы новые Пожиратели смерти, и хотелось бы понимать, насколько опасными они могли бы быть.

Эта пара не стала ни для кого сюрпризом: когтевранка оглушительно громким Экспеллиармусом обезоружила слизеринца в первые же секунды.

Все последующие бои были столь же неинтересными, и Гермиона всей душой понимала профессора Снейпа, который, не скрывая отвращения, смотрел на своих студентов и презрительно кривил губы. Складывалось ощущение, что из Дуэльного клуба на втором курсе все запомнили только Локхарта, которого обезоружил Снейп с первой же попытки, и больше ничего. Черт, да даже та змея, которую наслал на Гарри Малфой, хоть была и против правил, но зато намного увлекательнее, чем эта скука!.. А ведь это было три года назад, за это время её однокурсники могли бы почитать какие-нибудь книжки и научиться хоть чему-нибудь!

Малфой вышел на подмостки с таким видом, как будто поднялся туда с единственной целью – дать возможность всем желающим получше рассмотреть его, красивого. Вдобавок ему в соперники досталась девочка-пуффендуйка, которая ко всему прочему смотрела на него с таким обожанием и пыталась строить глазки так интенсивно, что даже забыла, кажется, зачем ей волшебная палочка. Их поединок не продлился и двух секунд, за которые Гермиона успела лишь фыркнуть себе под нос и выразительно закатить глаза. И, разумеется, никаких змей.

Рон ужасно волновался. Конечно, не так сильно, как перед своим первым матчем по квиддичу в роли вратаря, но намного больше, чем это того стоило, о чем Гермиона не замедлила ему сообщить. Они с Гарри нашептывали ему с двух сторон, что у него достаточно знаний и практики, приобретенных в Отряде Дамблдора, и опасаться совершенно нечего, однако, несмотря на все их усилия, на помост он поднялся весьма неохотно, подгоняемый дружескими тычками в спину. По его лицу было видно, что Падма Патил вызывает у него отнюдь не азарт соперничества, а чуть ли не благоговейный ужас, особенно если припомнить прошлогодний Святочный бал. Однако Падме не хватило скорости реакции, хотя держалась она лучше многих, так что из их схватки Рон вышел вполне заслуженным победителем, получив одобрительное похлопывание по плечу от Гарри и легкую, краешком губ, улыбку от Гермионы.

Гарри досталась Дафна Гринграсс, и он по-джентльменски даже дал ей фору. Однако то ли потому, что Дафна была посредственной дуэлянткой, то ли вследствие отсутствия желания участвовать в Турнире в принципе – все-таки, не бал, как ни крути, но подаренным преимуществом слизеринка не воспользовалась: её волшебная палочка вылетела из руки через пару минут, за которые она провела ровно две атаки, а Гарри произнес всего два заклинания: один раз – Протего, и еще один – обезоруживающее. Впрочем, проиграть Поттеру было не зазорно, и с помоста мисс Гринграсс спустилась с гордо поднятой головой, несмотря на прожигающий взгляд в спину своего декана.

Гермиона тем временем все больше нервничала. Минуты утекали с ужасающей скоростью, а она никак не могла себе позволить опоздать, ведь портал ждать не будет, но и уйти без объяснений прямо под носом у Снейпа гриффиндорка не могла. Поэтому, когда до назначенного времени оставалось всего 15 минут, и прозвучало долгожданное “Гермиона Грейнджер и Лаванда Браун”, она фурией взлетела на помост. Дождавшись сигнала Снейпа, Гермиона, не тратя драгоценных секунд на церемониальные расшаркивания, беззвучным движением своей волшебной палочки отшвырнула палочку Лаванды куда-то в толпу зрителей, после чего, отвесив короткий кивок сопернице, подхватила сумку и умчалась из Большого зала.

Голос Драко в голове догнал её у дверей дортуара.

“Класс, Грейнджер! Поздравляю, ты теперь новость дня.”

“Блядь, что не так?!”

“Все решили, что ты сохнешь по Уизелу, и таким образом выместила свою ревность на его девушке. Ай-яй-яй, леди Малфой, разве можно было так бессердечно публично унизить бедняжку!..”

“Малфой, я опаздываю, но даже если бы нет, не стала бы обсуждать этот бред.”

“Зато этот бред обсуждает вся школа. А твой ненаглядный дружок раздулся от злости, как гигантский помидор.”

“Глупости. Рон никогда так про меня не подумает.”

Но на следующий день оказалось, что Рон очень даже подумал. Он демонстративно игнорировал Гермиону, зато с Лавандой они целовались при любой возможности так, как будто собирались сожрать друг друга.

Гермиона фыркала и отворачивалась. Она любила Рона, как брата, и было чертовски обидно, что он вот так готов отказаться от их дружбы ради какой-то девицы. Да еще решил, что она ревнует его! Да как только в его рыжую голову могло такое взбрести!..

Гарри в этой ситуации оказался между двух огней. Втолковывать что-то обиженному Рону было бесполезно, он, как заведенный, твердил, что видел все своими глазами и не позволит делать из него идиота. А Гермиона не сочла нужным бегать за ним с объяснениями. Ей было достаточно того, что Гарри все понял правильно: он-то, в отличие от Уизли, не забыл о ежедневных занятиях Гермионы.

Никто из них двоих не желал мириться, поэтому об очередном уроке у Дамблдора Гарри пришлось рассказывать друзьям каждому в отдельности. И Гермиона, разумеется, оказалась куда более заинтересованным слушателем, чем Рон – тот несколько раз не дал ему и слова сказать, сбегая в объятия Лаванды, и в конце концов Гарри ограничился короткой сводкой “Ничего особенно интересного”. Гермиона же выделила на него всю большую перемену и потребовала подробный рассказ.

- Во-первых я тебе скажу, что Дамблдор плохо выглядит, – начал Гарри.

- Он заболел? – обеспокоенно спросила Гермиона.

- Скорее устал, – задумчиво ответил Гарри, прокручивая в голове собственные впечатления от встречи. – Знаешь, выглядит очень измотанным. И в Хогвартсе, как я понял, большую часть времени отсутствует. А его рука, кажется, почернела еще больше.

- Интересно, где же он все-таки бывает… – проговорила Гермиона задумчиво.

- Я спросил его напрямик, но он не ответил, – развел руками Гарри. – Но пообещал рассказать позже.

- Ладно. Ну же, что он показал тебе на этот раз? – нетерпеливо спросила Гермиона.

- Сначала он показал мне воспоминания Карактака Берка – заметь, я запомнил это дурацкое имя только ради тебя! – он поднял вверх указательный палец, подчеркивая значимость своего поступка.

- Я ценю, Гарри, правда, – рассмеялась Гермиона. – Это один из основателей магазинчика в Лютном переулке, насколько я помню. Торгуют темными артефактами и прочими подобными штуками. “Борджин и Беркс”, кажется.

- Ага, я туда как-то раз залетел по ошибке, – кивнул Гарри. – Жуткое место!

- Так и что он? – Гермиона сгорала от нетерпения.

- Он редкостный мудак, знаешь, – Гарри потер переносицу, как будто ему было неудобно за то, каким нехорошим человеком был Карактак Берк. – К нему пришла Меропа, в лохмотьях, на большом сроке беременности, хотела продать единственную свою ценную вещь – медальон Слизерина. Подлинный, фамильный! А он дал ей за него десять галлеонов. И еще радовался!

- Мудак, – согласилась Гермиона. Так поступать с беременной женщиной, по ее мнению, было подлостью. – И что потом?

- А потом она пришла в сиротский приют, родила ребёнка и умерла, – вздохнул Гарри. – Это мне Дамблдор рассказал, а потом показал свое воспоминание, когда он сам пришёл в этот приют, чтобы познакомиться с Томом Риддлом и пригласить его в Хогвартс.

- И ты видел маленького Риддла?

- Ага. И, знаешь, он был жутким. Уже тогда. Я все думаю, что мы… ну, мы все считали Малфоя редкостным гаденышем. – Гермиона едва не вздрогнула, когда друг внезапно вспомнил о Драко, – но после того, как я увидел Риддла… Малфой просто избалованный сыночек, который изо всех сил подражает отцу. На самом деле, я думаю, он нормальный, как ты и я.

Увидев огромные глаза Гермионы, которые казалось, превратились в блюдца от изумления, он торопливо пояснил:

- Ну не как мы, конечно, он все еще скользкая слизеринская гадина, но по сравнению с Риддлом – просто карликовый пушистик, честное слово. Тот уже в детстве запугивал других детей, заставил кролика одного мальчика повеситься… И, знаешь, он уже тогда был очень сильным магом. У него ни палочки не было, и о волшебстве он не знал, но он мог передвигать предметы магией, его слушались животные. Он сказал, что может сделать другим больно, если захочет. А еще… когда Дамблдор к нему пришел, Риддл посмотрел ему в глаза и приказал говорить правду! С Дамблдором это, конечно, не прошло, но он был так уверен, как будто с другими срабатывало!

Сердце Гермионы рухнуло куда-то вниз. Смотреть в глаза и отдавать приказ… Она ведь тоже так поступала. Мистер Пайн, мистер Уизли, Долорес Амбридж, и даже с Дамблдором она попыталась провернуть подобный фокус, да не вышло. Вот что привлекло внимание Дамблдора! Вот почему он отвел ее к Бреговичу! Но он же не думает, что она такая же, как Волдеморт?.. Нет-нет-нет, она никогда никого не мучила и не причиняла зла. Да и если бы Дамблдор считал ее такой же, вряд ли позаботился бы о том, чтобы она стала сильнее, правда ведь?.. Нужно срочно поговорить с Дамблдором!

- Эй, Гермиона, ты меня слушаешь? – помахал Гарри рукой перед её лицом.

- Прости, я задумалась, – извинилась Гермиона. – Просто ты рассказываешь такие вещи… В тринадцать лет сознательное применение беспалочковой магии! Это же просто невероятно, Гарри!

- Ну, не зря же его считают самым сильным темным волшебником всех времен, – криво усмехнулся Гарри.

- Так что я пропустила? – спросила Гермиона. – Ну, пока думала.

- В основном мои рассуждения о том, что Том Риддл уже тогда хотел быть особенным, не похожим ни на кого, отлично лицемерил, врал, воровал и злоупотреблял властью. В общем, та еще была детка, – улыбнулся Гарри, но как-то невесело. – У него не было друзей, и он ни в ком не нуждался, даже отказался от помощи Дамблдора в первом посещении Косого переулка. Один пошел, представляешь? Впервые, в мир волшебников. И на вокзал потом. А еще он думал, что, раз его мать умерла, значит, она не была волшебницей, и был уверен, что волшебником был его отец. Хотел бы я видеть его лицо, когда он узнал правду.

- А я бы вот ни капельки не хотела, – улыбнулась Гермиона. – Ведь наверняка в этот момент он понял, что волшебники тоже могут умирать. И это, должно быть, его сильно напугало.

Большая перемена подходила к концу, и друзьям было пора на занятия. Однако состоявшийся разговор много значил для обоих: одному он принес облегчение и ясность мыслей, а второй – много-много поводов для раздумий и беспокойства.

====== Глава 59. ======

В пятницу вечером Гарри Поттер возвращался в гостиную Гриффиндора. Правда, возвращался он довольно непривычным, кружным путем: сегодня была очередная вечеринка “Клуба Слизней”, от посещения которой Гарри сумел отвертеться, прикрывшись отработкой у профессора Флитвика. Однако отработка закончилась куда раньше, чем вечеринка, и теперь гриффиндорцу меньше всего хотелось попасться кому-нибудь на глаза. Ещё не хватало, чтобы об этом узнал Слизнорт! Гарри не любил старикашку, но и оскорблять профессора столь явным образом не хотелось.

Он уже готов был вылезти из потайного хода в темный коридор, но замер, не опустив уже поднятую ногу. В нише кто-то был. Оттуда слышались голоса.

- … не имеете права допускать ошибки, Драко, потому что, если вы не выполните поручения…

- Я все сделаю, ясно?

- Надеюсь, что вы говорите правду, потому что время идёт, а вы ведете себя так, как будто вовсе забыли…

- Я не забыл! Мне нужно время, понимаете? – сердито перебил Малфой.

Наступила пауза, а потом Снейп тихо сказал:

- Я вижу, вы серьёзно продвинулись в окклюменции. Какие же мысли вы пытаетесь скрыть от своего хозяина, Драко?

- От него я ничего не скрываю, я только не хочу, чтобы вы лезли не в свое дело!

Гарри затаил дыхание. С чего это Малфой так разговаривает со Снейпом, которого вроде всегда уважал, даже, можно сказать, Снейп ему нравился?

- Так вот почему вы избегаете меня с начала семестра? Боитесь моего вмешательства? А понимаете ли вы, что если бы кто-нибудь другой посмел не явиться ко мне в кабинет после того, как я несколько раз вызывал его…

- Ну, оставьте меня после уроков! Наябедничайте на меня Дамблдору! – с издевкой предложил Малфой.

Снова наступила тишина. Наконец Снейп сказал:

- Вы прекрасно знаете, что я не намерен делать ни того, ни другого.

- Ну так и прекратите вызывать меня к себе в кабинет!

- Послушайте меня, – сказал Снейп так тихо, что Гарри пришлось изо всех сил напрячь слух, чтобы расслышать его слова. – Я стараюсь помочь вам. Я обещал вашей матери защитить вас. Я принёс Непреложный Обет, Драко…

- Значит, придётся вам его нарушить, потому что я не нуждаюсь в вашей помощи! Это моё задание, он поручил это мне, и я это сделаю. Разве что вы поможете найти способ трансгрессировать из Хогвартса, но, я так полагаю, это не в вашей власти?

- Не в моей. Но если бы вы рассказали, что у вас за план, я бы мог помочь вам.

- Спасибо, как я уже сказал, я не нуждаюсь в вашей помощи. Доброй ночи, профессор.

Гарри прижался к стене как можно сильнее, стараясь остаться незамеченным. Малфой быстро зашагал по коридору, пошёл мимо того места, где прятался Гарри и скрылся за углом. Шаги Снейпа удалялись в противоположную сторону.

Прекрасное субботнее утро началось для Гермионы в сильных и теплых руках Драко. Он продолжал приходить к ней в несусветную рань, даря возможность проснуться в его объятиях, и она знала, что он делает это не только потому, что в эти утренние часы некому было увидеть, куда Малфой идет. Проснуться вместе было именно тем, что положило начало их сближению, стало чем-то важным для них обоих, и Драко не уставал показывать ей это при любой возможности, несмотря на его, мягко говоря, нелюбовь к ранним подъемам. И от этой мысли каждую субботу теперь Гермиона просыпалась пронзительно счастливой.

За поздним завтраком она заметила, что с Малфоем что-то не так. Не было его беззаботной легкой улыбки, он был молчалив и задумчив, периодически уходил в себя и хмурил брови. Закрывать мысли друг от друга давно стало привычкой, чтобы не сойти с ума от гула в голове, поэтому Гермиона понятия не имела, о чем он думал.

- Драко, что случилось? – задала Гермиона вопрос после того, как рассматривала морщинку на его лбу в течение пяти минут, чего он даже не заметил.

Ответом ей стал глубокий вздох. И это Гермионе совсем не понравилось.

- Я вчера… имел разговор со Снейпом, – наконец выдавил Малфой.

- О чем? – аккуратно спросила Гермиона

- Он, оказывается, дал Непреложный Обет моей матери, – Драко зарылся длинными пальцами в белые шелковые волосы. Девушка совершенно не к месту залюбовалась им. – Поклялся защищать меня. И пытался узнать, что я собираюсь делать… в сложившейся ситуации.

- И что ты ему ответил? – задала вопрос Гермиона.

- Нахамил и сказал не лезть не в свое дело, – удрученно ответил Малфой. – Нет, Грейнджер, а что я мог ему сказать? Что у меня нет ни одной идеи, кроме как сбежать от всего этого к чертовой матери под твое теплое крылышко? Вряд ли ему понравился бы такой план.

- Возможно, он и правда мог бы помочь, – задумчиво сказала девушка, про себя прикидывая, в чью пользу помогал бы Снейп на этот раз – Ордена или Волдеморта. Хотя, если Дамблдор ему доверяет, то в конце концов, вопрос сводится к тому, доверяет ли она мнению Дамблдора… Но, как бы то ни было, он дал обет защищать Драко, а это может оказаться отличным козырем.

- Знаешь, я не горел желанием слушать лекцию на тему “Сто восемнадцать способов убить директора под носом у мракоборцев в переполненной школе”, – невесело ухмыльнулся Малфой. – Но я дал ему понять, что меня больше интересует вопрос, как покинуть Хогвартс. Может, Снейп что-то придумает на этот счет.

- Посмотрим, – пожала плечами Гермиона. – Время еще есть.

Больше они к этому разговору до вечера воскресенья не возвращались. Конец семестра и крайний срок его задания казался сейчас чем-то бесконечно далеким, и им обоим не хотелось тратить драгоценное время наедине на обсуждение безнадежной ситуации, в которой оказался Малфой. Впереди были еще месяцы, чтобы что-то придумать, и было чертовски просто поддаться иллюзии того, что они будут длиться вечно.

С недавних пор Гермиона не любила утра понедельника. Просыпаться в холодной постели, открывать глаза и понимать, что она опять одна, и в комнате опять пусто, и так будет еще целых пять утр – это было не очень-то выносимо. Поэтому она быстро собиралась и убегала – из пустой комнаты, к людям, от одиночества, спускаясь в Большой зал к завтраку одной из первых.

Каково же было её удивление, когда, войдя в зал этим утром, она увидела Гарри за столом Гриффиндора. Мальчики обычно спускались значительно позже – им-то спать ничего не мешало. Но сегодня Гарри был уже здесь, и, как ни странно, один.

- Доброе утро, ты сегодня рано. А где Рональд? – поприветствовала друга Гермиона, не скрывая удивления.

- Да спит еще, – махнул рукой Гарри. – Я вчера заснул раньше, чем он вернулся. От Лаванды не отлипает, такое ощущение, что не может от нее оторваться, пока они не обменяются дневной дозой слюней.

- Фу, Гарри! – Гермиона брезгливо поморщилась, но потом улыбнулась. Её тоже бесила эта парочка, а точнее, Рон, который вообразил себе о ней невесть что, демонстративно приклеившись к своей блондинке ей назло.

- Конечно, фу. Я примерно это же и сказал, – кивнул Гарри. – Вообще-то я хотел с тобой поговорить, но не стал беспокоить в твои святые-полные-домашкой-выходные.

Гермиона закатила глаза. Она понимала, что такая неуемная тяга к учебе, которую она демонстрировала, чтобы проводить все выходные с Малфоем без помех, чересчур даже для нее. Но не признаваться же Гарри, чем, или точнее, кем она занята на самом деле!.. Приходилось отчаянно врать друзьям, что она не успевает справиться со всем объемом домашних заданий в будни из-за тренировок, а потому вынуждена сидеть за учебниками в выходные, чтобы не отстать от остальных учеников. Поначалу они пытались спорить, и то и дело звали Гермиону то в Хогсмид, то на посиделки в гостиную Гриффиндора, но с каждым её отказом такие предложения поступали все реже и реже, а потом и вовсе прекратились.

- Рассказывай, что случилось, – сказала Гермиона, намазывая джемом тост. – Все равно еще пусто, никто не услышит.

И Гарри рассказал. О том, что подслушал в пятницу. Передал разговор Снейпа и Малфоя почти дословно, с удовлетворением наблюдая, как бледнеет Гермиона и вытягивается её лицо. Правда, истолковал он её реакцию по-своему.

- Вот! Я знал, что ты сразу поймешь. Малфой что-то замышляет! И это наверняка что-то серьёзное, раз его интересует, как можно потом слинять из Хогвартса, – Гарри многозначительно махнул вилкой, и кусок омлета шлепнулся Гермионе на колени, описав в воздухе живописную дугу.

- Гарри, но что он может замышлять? Хогвартс защищен, в каникулы наложили новые чары, и всех учеников проверяли, и мракоборцы, – Гермиона и сама не знала, какие аргументы привести, чтобы убедить друга.

- Ха, проверяли! Да я не удивлюсь, если он вступил в Пожиратели смерти, как его папочка! – Гарри был настроен решительно.

- Нет, это невозможно, – горячо возразила Гермиона. – Я своими глазами видела, как проверяли всех. Ты сам видел! Детекторы, и Гибель воров, и руки смотрели! Малфой совершенно точно не Пожиратель, и никто из слизеринцев, даже старшекурсников. А Малфой всего-то на пятом курсе, как и мы. О чем ты говоришь, зачем Волдеморту почти ребенок?

- Ну так станет, значит, когда выполнит свое задание! – заявил Гарри. Спорить было сложно, потому что в этом был смысл, гиппогриф его задери.

Гермиона никогда не мечтала о том, чтобы ее друзья были поглупее, но, похоже, этот момент настал.

- И знаешь еще что? – тихо добавил Гарри, наклоняясь к ней.

- Что?

- Его все выходные не было в замке.

- Откуда ты знаешь? – Гермиона, кажется, перестала дышать, а сердце стучало так, как будто собиралось проломить грудную клетку насквозь.

- На карте мародеров смотрел. С утра в субботу, сразу как проснулся, – пояснил Гарри. – Думал выяснить, чем он занят, когда нет уроков. Я рассказал Рону, и мы решили, что неплохо было бы за ним проследить. Вот я и следил, по карте. Только его не было – нигде.

- Не может быть, – покачала головой Гермиона. – А ты везде смотрел? На квиддичном поле, например? У них же тренировки. Или в библиотеке. А вообще, знаешь, Малфой же староста – им можно ходить в Хогсмид без ограничений. Может, они просто ушли в деревню с утра?

- На поле я, если честно, не ходил, – признался Гарри. Он был огорчен тем, что мысль про тренировки не пришла в голову ему самому. – Но это не первый раз, Гермиона. Ты не знаешь, потому что в последние недели не выходишь лишний раз из своей комнаты, но его давно не видно по выходным. Малфой не приходит в Большой зал, его не бывает ни на обеде, ни на ужине. Я точно тебе говорю, он зачем-то покидает Хогвартс. И я выясню, куда он уходит!

- Как? Будешь следить за ним? – Гермиона была на грани отчаяния, но друг этого, казалось, не замечал вовсе.

- Попробую. В мантии-невидимке он меня не заметит, – уверенно сказал Гарри.

- Постой, не пори горячку, – остановила Гермиона его разыгравшееся воображение, в котором Гарри героически нарушает коварные планы Малфоя и ловит злодея.

- А что? – спросил Гарри.

- Сам подумай, – Гермиона очень старалась быть убедительной. – Если он спрашивал у Снейпа, как трансгрессировать из замка, значит, и то поручение, о котором они говорили, должно быть сделано в Хогвартсе!

- Может, он готовит что-то! А потом пронесет сюда, и!.. – Гарри сам не знал, что “и”. Не придумал пока.

- Он не сможет ничего такого пронести в замок, – не согласилась с ним Гермиона. – На входе всех возвращающихся из Хогсмида проверяют. А он наверняка уходит именно туда, куда еще? И почту проверяют, так что, я думаю, если ты прав, то он занимается чем-то в замке.

- А где он тогда пропадает все выходные? – задал резонный вопрос Гарри.

- А это, кстати, можно попробовать легко выяснить, – торжествующе улыбнулась Гермиона. – Попроси Рона аккуратно расспросить Лаванду. Они с Парвати – главные сплетницы школы, если Малфой ушел не в первый раз, это наверняка давно заметили все девчонки в школе иобсудили во всех подробностях. Это ты заинтересовался Малфоем только сейчас, а женская часть Хогвартса с него постоянно глаз не сводит, – презрительно фыркнула она.

- Это мысль! – не мог не согласиться с ней друг. – Но я все равно буду следить за ним по карте.

- Ну, против этого я и не возражала, – пожала плечами Гермиона. На самом деле, карта была катастрофой, и она ничего так не желала, как запретить Гарри смотреть на нее, а еще лучше – забрать себе, но не нашла ни одного, ни малейшего предлога, чтобы это сделать.

В этот момент в Большой зал вошел предмет их оживленной беседы, как всегда, в компании Забини, Нотта и Паркинсон, так что друзья на всякий случай прервали разговор, перейдя к обсуждению следующего тура Дуэльного Турнира. Гермиона делала вид, что ей это ужасно интересно, но очередное притворство давалось ей с огромным трудом – внутри она обмирала от мысли, что их встречи с Драко придется прекратить на неопределенный срок, и другого решения никак не находилось.

====== Глава 60. ======

Ей нужно было поговорить с Малфоем.

И чем скорее, тем лучше.

Встречаться с ним нельзя – во всяком случае, пока. “А лучше вообще прекратить, пока не попались,” – мелькнула в голове здравая мысль, но Гермиона не позволила ей задержаться. Она не готова отказаться от Драко. Не сейчас.

Значит, поговорить нужно мысленно, но так, чтобы никто не заметил, что они оба надолго выпали из реальности. А это получится только вечером.

“Малфой!”

“Грейнджер.”

Улыбается. Она слышала эту улыбку даже в его мыслях. Чувствовала его радость. Было отвратительно осознавать, что то, что она собирается сказать, разобьет эту радость в мелкое крошево.

“Нам надо поговорить. Вечером, после моей тренировки. Сделай вид, что идешь спать.”

“Мне придти к тебе? “

Беспокойство. Он беспокоится. О ней. Это было так необычно, так странно в их отношениях, которые складывались годами, но сейчас не было ничего, что согревало бы её сильнее.

“Ни в коем случае! Так поговорим. Просто проследи, чтобы никого не было рядом.”

“Грейнджер, что случилось?”

Много беспокойства. Тревога. Страх. За неё? За себя?..

“Все хорошо, Драко. Ничего плохого не случилось. Просто… вечером расскажу, ладно?”

“Ладно.”

Ничего не ладно, беспокойство никуда не ушло. Но хотя бы не страх, нет. Однако рассчитывать на большее было бы наивно – увы, их жизни были не из тех, когда переживать стоило о неудачном свидании или ненаписанном вовремя эссе. Даже Турнир, захвативший мысли всей школы, был для них всего лишь фоновым событием, чем-то, на что можно ненадолго отвлечься от тягостных мыслей о настоящей жизни. Жизни за стенами школы.

Второй этап этого самого турнира не принес особенных сюрпризов. Гермиона послушно присутствовала и внимательно наблюдала за дуэлянтами, но не находила ничего для себя интересного: стандартный набор заклинаний, который был чуть разнообразней у тех, кто занимался у Гарри. Никто, за исключением Малфоя, Забини и Нотта, не пользовался невербальными заклинаниями, все орали во все горло, что делало их несерьезными соперниками и, по сути, легкой добычей в реальной схватке. В каждой дуэли, за которой она наблюдала, гриффиндорка видела десятки, сотни способов закончить её в считанные секунды. Хотя, пожалуй, Малфой бы слегка поцарапался. И Забини с Ноттом. Гарри был хорош, но уж очень прямолинеен – его привычка бросаться сразу Экспеллиармусом стала уже притчей во языцех. Все же Избранному не помешало бы чуть больше изобретательности и непредсказуемости.

Гермиона видела, как поджимал губы и недовольно фыркал Снейп, и, как ни странно, в эти минуты понимала его, как никто, и даже разделяла его чувства, если допустить, что таковые вообще имелись. Интересно, на других курсах все так же печально? Все же семикурсники должны уметь намного больше. В следующем туре обязательно будет интереснее, когда появятся новые, более умелые соперники.

Ей самой в этот раз достался Майкл Корнер, игрок когтевранской команды по квиддичу. Гермиона сразу же невербально выставила щит, и некоторое время с интересом наблюдала за попытками Корнера сначала пробить его слабенькими оглушающими заклятьями, а потом обойти. Видимо, опыт в квиддиче сказывался: когтевранец двигался быстро и ловко, но ему не хватало опыта, чтобы догадаться прощупать границы щита противника. Гермиона не сдвинулась с места ни на миллиметр, пока он танцевал вокруг неё, лишь лениво вращала в руке палочку, с легкостью поворачивая щит в нужную сторону. Дождавшись момента, когда Корнер сделал широкий замах для следующего удара, потратив на это несколько драгоценных секунд, Гермиона быстро сняла щит и бросила в соперника беззвучный Экспеллиармус. Волшебная палочка вырвалась из руки парня и с легким стуком упала на помост.

Под легкий гул перешептываний Гермиона легко спустилась в зал.

- Что это было, мисс Грейнджер? – остановил её голос Снейпа.

- Щитовые чары, профессор, не более того, – пожала плечами гриффиндорка, словно в этом не было ничего особенного. По сути и не было, но…

Не успела она сделать и двух шагов, как на нее налетел восторженный Гарри.

- Гермиона, это было впечатляюще! – друг был искренне восхищен. – Я не знал, что ты можешь удерживать щит так долго!

- Корнер тоже не знал, – краешком губ ухмыльнулась Гермиона. Она была довольна собой, и не собиралась этого скрывать.

- Ты видела, как он пытался тебя достать? Ума не приложу, как у него ничего не вышло, я бы на твоем месте точно пропустил бы тот его выпад слева, – Гарри был впечатлен, и потому говорил без остановки.

“Браво, Грейнджер! Это так в твоем понимании выглядит “не палиться”?”

Ну конечно, Малфой. Как он мог промолчать, в самом-то деле, ну.

“Между прочим, я не делала ничего такого, чему не учили на уроках.”

“Ага, только вот Щитовые на уроках обычно выглядят несколько иначе.”

“Не преувеличивай.”

“Я преуменьшаю.”

Устав от ведения разговора на два фронта, Гермиона быстро попрощалась с Гарри под предлогом, что ей пора собираться на тренировку, и сбежала из Большого зала, сопровождаемая все теми же заинтересованными взглядами и шепотками за спиной.

Вечером ей еще предстояло сообщить новости Малфою, и это, видит Мерлин, будет не самый легкий разговор. Право слово, лучше бы еще десять раз сразиться с Майклом Корнером…

Вернувшись от Бреговича, Гермиона сначала решила принять душ. Не вести же серьезную беседу, когда ты взмыленная, как скаковая лошадь, верно? Потом передумала и набрала ванну. С пеной. День был сложный, и нужно было расслабиться, поэтому Гермиона обстоятельно в ней полежала. Потом попросила Тинки приготовить ей горячий шоколад. Нет, ну а что? Зима все-таки. Холодно. И горячий шоколад надо пить сразу, пока не остыл. Вот.

Когда напитка в кружке оставалось уже на донышке, а новое неотложное дело все никак не находилось, в её голове раздался раздраженный голос.

“Грейнджер, какого черта! Ты уже два часа как вернулась. Ты уснула там, что ли?”

“Может, и уснула.”

Это было трусливо и по-детски, но она ничего не могла с собой поделать. “Хорошего” решения возникшей проблемы она за весь день так и не нашла, и оставалось только… о том, что им оставалось сделать, не хотелось даже думать.

“Ври кому-нибудь другому, я же чувствую, как ты психуешь. В чем дело?”

Черт, он же тоже её чувствует, как она могла забыть!..

“В общем, ваш разговор со Снейпом в пятницу вечером… вас подслушали”, – наконец выдавила она. Если бы они говорили вслух, голос наверняка бы дрожал.

“Кто?”

“Гарри.”

“Гребанный Поттер!”

“Не оскорбляй моего друга, пожалуйста. Он случайно услышал. Надо было лучше место выбирать.”

“Я вообще не выбирал. И что теперь? Твой шрамоголовый друг побежит доносить на меня Дамблдору?”

“Нет. Пока нет. Но он будет за тобой следить, и его чрезвычайно интересует, где ты пропадаешь все выходные. Твое отсутствие не осталось незамеченным, но раньше он не придавал этому значения. Теперь придает.”

“Пусть хоть обследится. В будни я ничего такого не делаю, а в выходные под дезиллюминационным хрен он меня разглядит даже у себя под носом, с его-то зрением.”

“Все не так просто, Малфой. У Гарри есть карта Хогвартса, зачарованная. Она показывает всех, кто находится в замке. Всех до единого, включая призраков и анимагов. Чарами ее не обманешь, в каком бы виде ты ни шел, карта покажет твое местоположение. Гарри даже не нужно за тобой ходить, достаточно лишь смотреть на карту.”

“И он знает, что вчера я был у тебя?”

“Нет, не знает. Карта старая, её создали, когда моего дортуара еще не было – поэтому его нет на карте. Ты с неё просто пропал. Гарри уверен, что тебя не было в замке на выходных”.

“Но если я к тебе пойду, это будет видно, да? Ты поэтому мне рассказала о карте? Хочешь, чтобы я больше не приходил?“

Гермиона молчала. Это было разумное, со всех сторон правильное решение. Более того, в их ситуации оно было единственным. Гарри, конечно, надежный друг, и сам никому ничего не расскажет, но его странная связь с Волдемортом, работающая совершенно непостижимым образом, её пугала. А если он вдруг решит прочитать мысли Гарри? Увидеть воспоминания? Тогда всем Малфоям конец, и далеко не самый простой и легкий. Так что их тайну необходимо беречь даже от лучшего друга, и, если он примется за слежку всерьез, то иного пути, как прекратить встречи, не было.

Однако у Гермионы не было ни грамма решимости даже представить, что они не будут больше встречаться, не будет этих восхитительных утр, когда она просыпалась в его руках, не будет поздних завтраков и уютных ужинов у камина, совместных уроков и долгих разговоров на самые разные темы. В коридорах школы ей нельзя подойти к Драко, прикоснуться к нему, даже смотреть нельзя, и если прекратятся эти свидания по выходным, для них это фактически будет означать конец их короткого романа, фактическое расставание, когда они были так близко – только руку протяни. Как бы это ни было благоразумно, храбрая гриффиндорка не находила в себе смелости отказаться от всего этого. Если Малфой сам так решит, она не станет спорить. Но и предложить такое – выше её сил.

“Грейнджер, пожалуйста, не надо.”

Его голос в её голове. Тихий, нерешительный… просящий.

“Если хочешь, скажи этому идиоту, что мы встречаемся, пусть подавится.”

Это не было вариантом. Никогда не было.

“А про остальное как скажу?..“

“Я не знаю, Грейнджер. Только не забирай у нас… это. Неизвестно, что с нами вообще будет. Давай не сейчас, а? Я не готов. Я не могу, понимаешь?”

“И я не готова, Драко.”

Облегчение. Такое, что сбило бы с ног, если бы она стояла.

“Ты ему скажешь?”

“Пока нет. Пока сам не узнает. Только ты… приходи пораньше, а? У Гарри нет привычки рано вставать, надеюсь, ради тебя не появится.”

“Хорошо.”

“И, Малфой. Займись чем-нибудь подозрительным, а?”

“Чтобы твой дружок убедился, что я по выходным отдыхаю от злодейских преступлений в школе?”

“Именно.”

“Ладно, я что-нибудь придумаю.”

Гермиона улыбнулась. Все хорошо. Пока хорошо. Во всяком случае, он придет в субботу.

“Эй, Грейнджер!”

“Что?”

“Спокойной ночи.”

“Спокойной ночи, Драко.”

Беспокойство и тревога никуда не ушли, но, несмотря на это, засыпала Гермиона с легкой улыбкой на губах. То, что было между ними, было одинаково важно и ценно для обоих настолько, что они были готовы рисковать – а это само по себе многое значило.

====== Глава 61. ======

При первой же возможности Гарри продолжил изливать Гермионе свои подозрения. Для разнообразия он решил сменить их предмет, так что на этот раз им стал профессор Снейп.

- Я все время думал не о том, Гермиона! Так увлекся придурком Малфоем, что совершенно забыл о том, с кем он разговаривал! – сокрушался Гарри.

- Ты имеешь в виду Снейпа? – уточнила Гермиона. Такой ход мыслей лучшего друга был ей на руку, этого не отнять, так что она с большой готовностью собралась обсудить и поддержать его сомнения.

- Ну конечно! Дамблдор ему доверяет, а Снейп за его спиной предлагает помощь этому змеенышу! – брюнет, казалось, был возмущен до глубины души.

- А ты не думаешь… – начала Гермиона, осторожно подбирая слова, чтобы не переборщить.

- Что, предлагая помощь, он притворялся, хотел обмануть Малфоя и выведать, чем тот занят?

- Ну, в общем, да, – сказала Гермиона, хотя это было не совсем то, что она имела в виду.

- Рон тоже так считает, – нехотя признал Гарри. – И Дамблдор отказался это обсуждать!

- Ты Дамблдору сказал?! – изумилась Гермиона. На словах Гарри о том, что Рон поддержал версию с притворством Снейпа, в ней поднялась волна раздражения, ставшем уже привычным, когда на горизонте маячила рыжая макушка третьего члена Золотого Трио, однако новость о том, что Гарри все-таки пошел к Дамблдору, резко выбила все посторонние мысли из головы.

- Конечно. Малфой затевает что-то ужасное, я не мог не сказать! – голос друга не звучал оправдывающимся, он был абсолютно уверен в своей правоте, и, положа руку на сердце, Гермиона не могла с этим не согласиться. Если бы не один нюанс. Один белобрысый, высокомерный, самовлюбленный, загнанный в ловушку безо всякого выхода, нюанс.

- И что на это ответил Дамблдор? – осторожно спросила Гермиона.

- Посоветовал выбросить это из головы! – возмущенно воскликнул Гарри. – Он, видите ли, не считает, что это “настолько уж важное”! Я не сказал ничего, что могло бы его встревожить!

Шестеренки у Гермионы в голове закрутились с утроенной скоростью. Значит, Дамблдор уже каким-то образом знает о задании Драко, и не беспокоится об этом. А сообщил ему, очевидно, Снейп, который и в самом деле хотел узнать от Драко детали. Это хорошие новости. Это очень, очень хорошие новости. Возможно, у Дамблдора уже есть план, и он сможет помочь Драко и его семье. Учитывая, что сами они за прошедшие недели не придумали ровным счетом ничего, это дарило надежду.

А Гарри между тем продолжал делиться новостями.

- А еще я рассказал ему о визите Скримджера, и знаешь что?

- Ну конечно, Гарри, я не знаю, меня же там не было, а ты еще ничего не рассказал! – закатила глаза Гермиона.

- Дамблдор сказал, что Скримджеру настолько интересно, куда постоянно пропадает Дамблдор, что он приставил к директору мракоборца! Следить за Дамблдором, представляешь!

- И как, ему удалось? – скептически подняла бровь Гермиона.

- Да как же, – ухмыльнулся Гарри. – Думаешь, Дамблдор позволил бы за собой следить, если ему это не нужно? Оглушил этого Долиша и пошел по своим делам. Правда, по каким, не сказал…

- Но он же обещал сделать это позже, Гарри, – с некоторым сомнением в голосе напомнила Гермиона. – Возможно, еще не время…

- Может быть, – пожал плечами Гарри. – Только вот не время для чего?

Гермиона неуверенно пожала плечами. Дамблдор, без сомнения, был великим волшебником, но порой догадаться, что происходит в его голове, было совершенно невозможно. Не было смысла даже гадать.

- Так что он показал тебе на этот раз? – решила она перевести тему.

- Ну, сначала он рассказал мне о том, каким был Риддл в Хогвартсе. Его распределили на Слизерин, и там наверняка просветили, что знание парселтанга – редкость среди волшебников. Представляю, как он раздулся от осознания собственной важности! Риддл нравился всем учителям, кроме Дамблдора, умел быть очаровательным, и к старшим курсам собрал вокруг себя целую компанию людей, своих обожателей и последователей, которые потом стали Пожирателями смерти.

Гарри перевел дыхание и продолжил:

- А еще он был одержим своей родословной. Ему все казалось, что мать не могла быть волшебницей, раз позволила себе умереть, поэтому он все годы искал следы отца. Но в Хогвартсе он ничего такого не нашел, и поэтому переключился на родню матери. По имени – Марволо – как-то вышел на Гонтов. И навестил их лачугу. Морфин к тому времени уже давно жил один, в жутком состоянии! Он ему и рассказал, что его отец – маггл, и вернулся к родителям, бросив его мать. Волдеморт как-то оглушил Морфина, забрал у него то самое кольцо, а потом убил своего отца и его родителей.

- Как убил?.. – в ужасе прошептала Гермиона.

- По-видимому, Авадой. Причем палочкой Морфина, так что за убийство магглов в Азкабан посадили его.

- Как же так… родного отца…

- Который бросил умирать его мать и даже не потрудился узнать, что с его ребенком, – жестко бросил Гарри. – Ты не подумай, что я оправдываю убийства, но…

- Но в какой-то мере можешь понять его ненависть к отцу, – закончила за него Гермиона. – Я поняла, что ты хотел сказать, Гарри.

- А еще Волдеморт, по-видимому, уже тогда владел ментальной магией на высоком уровне, потому что смог изменить память Морфина, вложив ему поддельные воспоминания об убийстве. Он сам во всем признался, и даже не пытался оправдаться. Дамблдор сказал, что он искренне верил в то, что те убийства совершил сам.

- Представляю, что он может теперь, – задумчиво протянула Гермиона. Теперь понятно, почему на него произвело такое впечатление то, что она не поддалась его Империусу. Для большинства волшебников это было невозможным.

- А еще он мне показал воспоминание профессора Слизнорта, – сказал Гарри как бы невзначай.

- Слизнорта?!

- Ага. Что-то типа собрания с учениками. – кивнул Гарри. – Там были Риддл, Лестрейндж, Эйвери… курс, наверное, шестой или седьмой. И Том спрашивал профессора Слизнорта о крестражах.

- А что это? – удивленно спросила Гермиона. В её сознании шевельнулись какие-то воспоминания, как будто она видела это слово совсем недавно… нет, не помнит.

- Я надеялся, ты знаешь, – разочарованно вздохнул Гарри. – Дамблдор мне ничего не объяснил. Только дал задание.

- Задание?

- Воспоминание Слизнорта подправлено, – объяснил Гарри. – Он не хочет, чтобы Дамблдор узнал, что он ответил Тому тогда на самом деле. И Дамблдор почему-то считает, что Слизнорт может рассказать правду мне. И поручил до следующего занятия добыть правильное воспоминание.

- Думаю, добыть эти сведения – дело совсем не простое, Гарри, не зря же Слизнорт их прячет. Будь поосторожнее, когда будешь разговаривать с ним, как следует продумай стратегию…

- Рон считает, что мне нужно просто остаться после урока зельеварения… – начал было Гарри, но был почти сразу же перебит раздраженной подругой.

- А, ну раз Бон-Бон так считает, последуй его совету, – мгновенно ощетинившись, сказала Гермиона. – В конце концов, разве Бон-Бон когда-нибудь ошибался?

- Гермиона, может ты все-таки поговоришь с ним?.. – жалобно спросил Гарри, глядя на неё своими зелеными глазами из-под стекол очков. Затянувшийся конфликт между его лучшими друзьями, да еще по поводу, который выеденного яйца не стоил, его очень расстраивал. Как было бы хорошо наконец собраться и посидеть всем вместе, как раньше…

- Нет! – гневно ответила Гермиона, поднялась на ноги и, не успел Гарри опомниться, как ему осталось только смотреть в её решительно удаляющуюся спину.

Тем временем события в школе шли своим чередом. Пока Гарри знакомился с подробностями жизни своего врага, Гермиона барахталась в запутанном клубке из своих сложных отношений, проблем Министерства и побочного обучения, а Малфой предавался отчаянию и безысходности, все остальные студенты продолжали жить обычной, нормальной жизнью: ходили на занятия, делали домашние задания, бегали на свидания, сплетничали и, разумеется, ни на день не забывали о проходящем в Хогвартсе Турнире.

Третий этап турнира не принёс неожиданностей, хотя нельзя было отрицать, что дуэли становились все продолжительнее и интереснее, соперники теперь более-менее совпадали по уровню, и даже профессор Снейп, кажется, перестал делать такое лицо, как будто постоянно ощущал запах кошачьего помета.

Отборочные туры завершились, и следующий этап должен был проводиться уже без деления на курсы, между тремя десятками лучших студентов. От их пятого курса прошли Поттер и Уизли, Грейнджер и Томас, Голдштейн и Макмиллан, а еще Забини, Нотт, Малфой и, как ни странно, Паркинсон.

Паркинсон на самом деле повезло – ей в противники на последней дуэли досталась Милисента Булстроуд, которая, мягко говоря, была не самой сильной дуэлянткой. Эта победа была легкой, и ничего не говорила о реальном уровне владения Пэнси защитой от Темных искусств. Однако остальные показали себя вполне ярко, и были объективно достойными соперниками.

Гермиона ужасно гордилась Гарри и Роном, хотя Рону она об этом, разумеется, не сказала. А еще позволила себе внимательно следить за дуэлью Драко и Маклаггена, и не могла отказать себе в удовольствии откровенно полюбоваться слизеринцем.

Он был хорош.

Начиная от того, каким движением головы откидывал платиновые пряди волос со лба, и заканчивая ювелирно выверенной стойкой и плавной, хищной грацией в бою. Неудивительно, что в ожидании его выступления возле сцены столпились одни девушки, облизывая его с ног до головы восхищенными взглядами. Гермиона поймала себя на мысли, что еще совсем недавно её бы укололо такое внимание к её мужчине, но теперь она была настолько уверена в нем и его чувствах, что наивные влюбленные девочки лишь забавляли.

“Нравлюсь тебе, Грейнджер?”

И опять эта самодовольная ухмылка. Павлин.

“Не отвечай, я вижу, что нравлюсь. Перестань так смотреть.”

Самовлюбленный слизеринский засранец.

Гермиона спрятала улыбку, однако смотреть, разумеется, не перестала. В конце концов, почему бы ей не следить за дуэлью слизеринца с Кормаком, гриффиндорцем, её однокурсником, да еще и, по общему мнению, красавчиком? Может быть, это даже кто-то заметит, и наконец прекратятся эти невозможные шепотки за спиной и сочувственные взгляды всякий раз, когда на горизонте появлялись Рон и Лаванда, накрепко сплетенные друг с другом языками? Уж лучше пусть все думают, что ей интересен болван Маклагген – ведь на Малфоя никто в здравом уме и не подумает.

А она тем временем с полным правом будет любоваться собственным мужем. И, боги, еще никогда ей так не хотелось, чтобы чья-то дуэль длилась вечно.

Комментарий к Глава 61. Господа, имею вопрос.

Последние две главы почему-то получают гораздо меньшую обратную связь, в том числе и отметок “жду продолжения”, чем предыдущие. Если не сложно – оставьте свое мнение. Автор где-то прокосячил и свернул не туда?

====== Глава 62. ======

Забини не мог понять, что происходит с Малфоем.

А судя по тому, как тот изменился, что-то явно происходило.

В сентябре, когда Малфой вернулся в школу, в нем кипела злость. Ощутимая буквально физически, прорывавшаяся в хрустале обычно ледяного взгляда. Казалось, одно неверное слово – и Драко взорвется. И Забини очень тщательно подбирал слова.

Злость сменило равнодушие с отчетливым привкусом безысходности. Блейза до сих пор мысленно передергивало от их странного разговора, когда Малфой получил письмо от отца.

А потом… несколько недель Забини не мог подобрать подходящего слова, чтобы описать происходящее. И однажды, когда Малфой в очередной раз вернулся в гостиную Слизерина воскресным вечером прямо перед отбоем, это слово пришло само при одном взгляде на сиявшего парня.

Он был счастлив.

Малфой перестал задирать гриффиндорцев. Совсем, будто их и не было. Часто его взгляд стекленел, как будто хозяин находился сейчас где-то в другом месте. А когда Малфой думал, что на него никто не смотрит, на его губах часто играла легкая светлая улыбка – совершенно, вот вообще не малфоевская.

А еще Малфой продолжал пропадать. Уходил очень рано в субботу и возвращался в последний момент перед наступлением комендантского часа в воскресенье. Когда-то давно на вопрос Забини он рассказал ему об интрижке в Хогсмиде. Больше Блейз не спрашивал – не хотел вынуждать друга врать. Тогда он спросил у девушки-мракоборца, охранявшей Хогвартс, во сколько ушел Малфой. Девушка оказалась двоюродной сестрой Драко, и уверенно сказала, что Малфой Хогвартса не покидал. Ни в ту субботу, ни во все предыдущие.

Но кто-то у него определенно был. Малфой вдруг перестал замечать обожающие взгляды, которые, как всегда, сопровождали его повсюду. Никого к себе не подпускал. А главное – прекратилась бесконечная череда девушек, которых еще в сентябре Малфой не стеснялся трахать, где и когда ему заблагорассудится. Кем бы ни была та, с кем Драко проводил выходные, он хранил ей верность.

Малфой – верность.

Это пугало.

И Забини наблюдал за другом. Не задавал никаких вопросов, понимая, что ответов не получит. Просто пытался сложить картинку в голове, а та все никак не складывалась. Забини чуял, что дело не просто в девчонке, на которую Малфой так явно запал. Все было значительно серьезнее, что-то происходило, о чем Малфой не желал говорить даже намеками.

Вот и сегодня Забини смотрел на то, как Малфой сидит на диване в слизеринской гостиной: локти уперты в колени, голова опущена, глаза смотрят на огонь в камине, но как обычно, видят что-то совсем иное. В левой руке зеленым поблескивает низкий тяжелый стеклянный бокал с огневиски… Стоп, почему зеленым? Стакан прозрачный, огневиски коричнево-золотистый с красным отливом. Почему он подумал про зеленый? Блейз потер глаза. Видимо, устал за день.

Но взгляд против воли опять вперился в стакан в руке Малфоя. Смотреть было трудно, он как будто расплывался, и все время почему-то хотелось отвести глаза. И Блейз почти так и сделал, но мысль о зеленом блеске не отпускала. Что же это было?

И в какой-то момент он увидел. Кольцо, изумрудной змейкой обвивавшее безымянный палец Малфоевской руки. Вот что сверкнуло зеленым!

Краткий миг облегчения от разгаданной загадки безжалостно раздавили каменные глыбы осознания.

Кольцо.

На безымянном пальце.

Руки Малфоя.

Левой руки.

Какого хера?!

Последнюю фразу Забини сдавленно прошипел вслух. Малфой вскинул на него удивленные глаза и с ужасом понял, куда смотрит друг. Точнее, на что.

Прятать руку было уже поздно. Если Блейз настолько внимательно разглядывал его, что смог преодолеть отталкивающие чары, бессмысленно теперь пытаться врать, что ему показалось.

Не показалось. И, судя по тому, как беззвучно открывался и закрывался рот приятеля, он и фамильное малфоевское кольцо узнал, и способ ношения верно интерпретировал. Блять.

А он не может ему ничего сказать. Не может ответить ни на один гребанный вопрос, ни словечка сказать из-за Грейнджер и Обета. Бляяяяять.

Грейнджер. Ему нужна Грейнджер.

Малфой бросил взгляд на часы в гостиной. Девять вечера. Сегодня она у Пайна, он не задерживает ее обычно дольше половины десятого. Полчаса нужно подождать, а потом поговорить с ней.

Но Забини, очевидно, ждать не собирался ни минуты.

- Малфой, выйдем.

Драко кивнул, поставил на стол злополучный стакан и направился вслед за Блейзом к выходу из гостиной.

Они шли молча.

Наконец, Забини остановился у дверей одного из классов, отпер дверь и зашел туда, не оборачиваясь, уверенный, что Малфой последует за ним.

Как только дверь за ними закрылась, итальянец перестал сдерживаться.

- Малфой, какого хера я вижу у тебя на руке?!

- Это называется кольцо, Забини. Знаешь, люди иногда носят всякие побрякушки на себе.

- ДА!!! Носят! Фамильные, блядь, обручальные кольца носят! Иногда!!! На безымянном пальце левой руки!!! И знаешь, когда случается это иногда?!

- И когда? – невинно поднял брови Драко.

- Когда эти люди, стадо соплохвостов им в задницу, женятся!!!

Малфой молчал. Все, что он мог сказать, за него уже проорал взбешенный Блейз. А больше он не мог сказать ничегошеньки.

- Малфой, – внезапно тон Забини сменился на уставший с нотками беспомощности. – Малфой, мы друзья?

- Я считаю тебя своим другом, – не сомневаясь, ответил Драко. – А вот считаешь ли ты теперь меня своим – я не знаю.

- Почему ты не сказал?

- Блейз, я не могу, – с нажимом произнес Малфой, надеясь, что друг поймет. – Пойми, я не мог тебе ничего рассказать. И сейчас не могу. Не. Могу.

- То есть в прямом смысле не можешь? – спросил Забини, кусая губы. Дураком он не был.

- Ага.

- Только мне?

- Вообще никому.

- Дал обещание?

- Хуже.

- Магический контракт?

- Хуже.

- Куда уж хуже? – удивленно буркнул Блейз, а через секунду его глаза расширились от пришедшей догадки. – Непреложный Обет?!

Вместо ответа Малфой только многозначительно ухмыльнулся, но этого было более чем достаточно.

- На ком же ты, хвосторога тебя задери, женился, а главное, зачем, раз об этом нельзя никому рассказать под страхом смерти?!

- Блейз… – Малфой поморщился. – Давай так. Я не могу тебе рассказать. Но кое-кто другой может. Но придется подождать, хорошо?

- И долго ждать?

Малфой бросил очередной взгляд на часы.

- Еще минут пятнадцать, – и вскинул ладони в предупреждающем жесте: – Только не задавай мне никаких вопросов, пожалуйста! Не хочется сдохнуть, ляпнув что-то не то.

- Ладно, – согласился Забини. В конце концов, особо выбирать ему было не из чего.

Оставшиеся минуты они провели в молчании. Едва стрелка часов подползла к нужной отметке, Драко решил попробовать.

“Грейнджер.”

“Что случилось?” – моментально отреагировала она, и голос в его голове звучал обеспокоенно.

“Почему ты спросила?”

“Потому что ты никогда не говоришь со мной во время тренировки.”

“Ты еще занята?”

“Нет, мы только что закончили, но я еще не вернулась. Так в чем дело?”

“Блейз увидел кольцо у меня на руке. И хочет объяснений.”

“Забини?!”

“У меня только один друг с именем Блейз.”

“Это не подождет до завтра?”

“Нет.”

“Ладно. Идите ко мне и ждите там.”

“А Поттер?”

“Будем надеяться, что нам повезет. Вряд ли он пялится на карту круглосуточно.”

- Блейз, пойдем, – бросил Драко и вышел из класса.

- И куда? – поинтересовался итальянец.

- За ответами, – хмыкнул Малфой.

До третьего этажа они дошли быстро. Шепнув пароль, Малфой пропустил друга вперед, а сам скользнул следом.

- Где это мы? – удивленно спросил Блейз, оглядывая погруженную в полумрак комнату, освещенную только пламенем камина.

- В гостях, Забини, – ответила на его вопрос Гермиона, поднимаясь с дивана.

Щелчком пальцев она зажгла свет и вызвала Тинки, попросив чаю.

- Грейнджер, какого хера?.. – едва зажглись лампы, Малфой увидел, что её ладони перебинтованы, а из-под повязок просачивалась кровь. Он подлетел к ней и перехватил ее руки.

- А, не обращай внимания, – Гермиона отмахнулась. – Училась ловить ножи на лету. Научилась не сразу.

- Почему не залечила? – требовательно, с укором спросил он.

- При Пайне? Серьезно? – Гермиона подняла бровь.

- Не подумал, извини, – Малфой закусил губу, разматывая бинты. Ладони были исчерчены длинными, тонкими порезами. – Это действительно было необходимо?

- О, да, – Гермиона улыбнулась. – Сейчас залечу и могу показать.

- Нет уж, спасибо, я как-нибудь обойдусь. Швыряться в тебя ножами не входило в мои планы на вечер.

Гермиона слегка ухмыльнулась и сложила руки, словно для молитвы. На короткое мгновение кисти рук озарило отблеском заклинания, и, когда она развела ладони и придирчиво осмотрела, от ран не осталось и следа.

Все это время всеми забытый Забини стоял столбом у дверей, с трудом помня, как дышать. Малфой и… Грейнджер?! Да Малфой ли вообще это?! Блейз решительно не узнавал высокомерного сноба Драко Малфоя в том парне, который в эту минуту так бережно, почти благоговейно убирал окровавленные бинты с рук некогда ненавидимой им грязнокровки. Ненавидимой ли?.. О, да. Драко определенно ненавидел Грейнджер, бросая на нее взгляды, какими оголодавший волк мог бы смотреть на кусок сочного мяса за прутьями клетки. И все-таки получил ее! Нашел, блять, подходящее время, идиот.

Все вставало на свои места. И скрытность, и Обет, и его отлучки, и это его внезапное счастье. И этот их танец на Рождественском балу, на который она пришла… в белом?.. И этот странный вопрос Малфоя про шафера…

Забини громко прокашлялся.

Грейнджер наконец обратила на него внимание.

- Забини, не стой так, как будто василиска увидел, – чуть насмешливо обратилась она к итальянцу. – Садись. Знакомиться будем.

- Да мы вроде с первого курса знакомы, Грейнджер.

- О, ты удивишься, Блейз, – усмехнулась Гермиона, опускаясь на диван рядом с Малфоем. – Для начала, чтобы мы друг друга сразу поняли, – тон ее стал серьезным и деловым, – отсюда ты выйдешь либо дав мне Непреложный Обет, либо получив Обливиэйт. Других вариантов не будет, а решать, хочешь ты помнить все это или нет, будешь сам.

Забини бросил взгляд на Малфоя. Друг буравил его взглядом, и то, как он это делал, не оставляло никаких сомнений в отсутствии у Забини выбора.

Блейз молча кивнул.

- Тогда позволь представиться. Гермиона Малфой, в девичестве Гермиона Александра Розье, – она протянула Блейзу руку, как ни в чем не бывало.

- Розье?! – протянутой руки Забини не заметил. Гермиона подождала немного, а затем опустила руку и возвела глаза к потолку.

- Розье, Забини, Розье. Священные 28 и прочая чушь. Наши отцы, – она обвела рукой себя и Малфоя, – как-то перебрали с огневиски и решили, что будет очень здорово поженить своих детей. Правда, немного не учли того факта, что дети-то еще не родились, но раз один – мальчик, а вторая – девочка, то почему бы и нет, собственно. И заключили магический контракт.

- Почему сразу напились? – несколько обиженно спросил Малфой.

- А ты можешь представить Люциуса в трезвом уме, который подписывает такой контакт, какой был у нас с тобой? – парировала Грейнджер, и продолжила, обращаясь к Забини. – В общем, магическая помолвка детей Малфоев и Розье, без указания имен, без возможности расторжения, с условием заключения брака в течение одного года с момента совершеннолетия. Иначе нарушителей ждет смерть.

- То есть, если бы вы не поженились… вы бы умерли? – не веря своим ушам, почти прошептал Забини. Даже для него, привыкшего к договорным бракам и ранним помолвкам, это была дикость. – Оба?

- Да, – кивнула Гермиона. – А потом мои родители не угодили Волдеморту, и он их убил. Меня успели спрятать среди магглов. Поэтому, когда нас ознакомили с контрактом, я-то знала, кто единственный сын Малфоев, а вот их ждал сюрприз.

- Я полагаю, Люциус не был в восторге, – ухмыльнулся Блейз.

- Слабо сказано, – вздохнул Малфой.

- Ну а дальше ты сам можешь догадаться, – продолжила Гермиона. – Мы подтвердили помолвку, причем я взяла с Малфоев Непреложный Обет о том, что они не могут никому и ни при каких условиях рассказать обо мне. И поженились.

- Перед Рождественским балом? – рискнул проверить Блейз свою догадку.

- Ага, – Малфой расплылся в довольной ухмылке.

- Вы психи ненормальные, – выдохнул Забини, зарываясь руками в черные волосы. – А твои дружки знают?

- Никто не знает, Забини, кроме присутствующих в этой комнате, родителей Драко и Дамблдора, – веско произнесла Гермиона. – И это должно так и остаться. Ты сам понимаешь, что будет с Малфоем, если кто-то узнает, что он женат на подружке Поттера.

Забини только кивнул. А потом задорно усмехнулся и посмотрел на друга:

- Что ж, поздравляю тебя, везучий сукин сын. Рад, что вы поладили.

- Спасибо, Блейз, – Малфой улыбался, как объевшийся сметаной кот.

- На этом, собственно, все, – подвела итог Грейнджер. – Так что, Забини? Обет или я сотру тебе пару часов этого вечера из памяти?

- Я дам тебе Обет, – уверенно сказал Блейз. – Хотя в этом нет необходимости. Я и так не собираюсь подставлять друга.

- Добровольно – нет, – с некоторым сомнением произнесла Гермиона. – Но есть много способов вытянуть правду помимо твоей воли. Магия Обета закроет всю лишнюю информацию, даже если тебя будут пытать, одновременно вскрывая мозг легилименцией. Пойми, я не могу рисковать.

И Забини не мог с ней не согласиться.

После того, как Обет был заключен, Гермиона сама наложила заново отталкивающие чары на их с Драко кольца, вложив в них столько силы, что теперь Малфой мог бы душить левой рукой людей – никто бы и не заметил.

До подземелий Слизерина друзья шли в молчании. Уже перед самой дверью в гостиную Забини вдруг остановился и повернулся к Малфою.

- Любишь ее?

- Как безумный мальчишка, – Малфой наклонил голову, пряча смущенную улыбку.

Блейз ничего не сказал, только кивнул каким-то своим мыслям и прошел в гостиную.

Больше они об этом не говорили.

Комментарий к Глава 62. Раз уж в этой главе о Забини речь зашла, то я тут выступлю с каминг-аутом. Мне не нравится каст на этого персонажа в фильме, я не нашла нигде в книгах указания на то, что он был мулатом, а посему для меня Блейз – красавчик-итальянец, сын охренительно красивой женщины. Потому что логика подсказывает мне, что женщина должна быть охренительно красивой, раз с репутацией “черной вдовы” на ней все равно женились и женились :) ну, а Блейз похож на маму.

====== Глава 63. ======

Как бы Гермиона ни храбрилась вчера при слизеринцах, произошедшее с Забини взволновало её не на шутку. Если один внимательный человек мог заметить их кольца, значит, и кто-то другой сможет. Конечно, чары, наложенные еще Люциусом, могли ослабнуть за несколько месяцев, и она вложила действительно много магии, когда накладывала их заново, но все же на душе было неспокойно. К тому же её тревожила мысль о том, что визит Забини и Малфоя мог быть все-таки замечен Гарри или Роном на Карте Мародеров, и в таком случае сегодня ей предстоит объясняться с друзьями по этому поводу, а достойного предлога она так и не придумала. Поэтому на следующий день, когда Гермиона спускалась на завтрак в Большой зал, у неё было ощущение, будто все внутренности скрутило стальным жгутом. Можно было бы придумать что-то, связанное с поручением профессоров или учебой, вот только при чем здесь слизеринцы, и какая необходимость им была переться к ней через весь замок после отбоя, а не передать то же самое за завтраком – идей не было. Ни одной.

Но оказалось, что Гарри вчера был на очередном уроке у Дамблдора, а Рон всецело занят своей личной жизнью, так что до вечерних визитеров ни одному из них не было никакого дела. Зато Гарри слегка ерзал на скамье от нетерпения поскорее поделиться впечатлениями и добытой информацией с подругой.

- Представляешь, Волдеморт после школы хотел остаться преподавать в школе Защиту от Темных искусств! – взволнованно размахивал Гарри тостом, осыпая Гермиону крошками. Видимо, мысль о том, чтобы иметь Темного Лорда в учителях, взбудоражила его не на шутку. – Но Дамблдор отговорил тогдашнего директора брать его. Хотя он сдал все экзамены на высшие баллы, прям как ты.

- Я еще ничего не сдала, Гарри, – возразила Гермиона, которую немало покоробило сравнение с Волдемортом.

- Ну так сдашь, – без тени сомнений заверил ее друг. – Так вот, когда ему отказали, он устроился работать в “Борджин и Бёркс”.

- В лавку? Серьёзно? – удивилась Гермиона.

- Ага, все, кто его знал тогда, тоже сильно удивились. Слизнорт вообще предлагал составить ему протекцию в Министерство, но он отказался.

- И зачем он пошел работать в лавку?

- Он не продавцом пошел, – пояснил Гарри. – Его отправляли на переговоры с владельцами сильных и редких артефактов, чтобы он договаривался о покупке. И он договаривался.

- Не сомневаюсь, – усмехнулась Гермиона.

- Я то же самое сказал, – улыбнулся ей Гарри. – Дамблдор показал мне воспоминания домовика, которая служила у какой-то Хэпзибы Смит. Риддл таскал ей цветы и изображал наивного юношу, а она велась. И показала ему чашу Пуффендуй из своей коллекции, и медальон Слизерина. Похвастаться решила.

- Тот самый медальон?.. – спросила Гермиона. – Который продалаего мать?..

- Ага, – подтвердил Гарри. – Да еще эта Хэпзиба не преминула рассказать Тому, что купила его у Берка, а тот – выкупил у какой-то нищенки, которая его у кого-то украла.

- О, – только и смогла произнести Гермиона. – И сколько после этого она прожила?

- Зришь в корень, – Гарри не уставал восхищаться умом подруги. – Два дня. Домовиха дала ей отравленное какао, во всем обвинили эльфа, а чаша и медальон пропали.

- То есть Волдеморт может воздействовать и на домовиков… – задумчиво протянула гриффиндорка.

- Видимо, никакой разницы для него нет, Похлебе он подправил память так же, как и Морфину. А после убийства исчез и пропал на десять лет.

- И никто не знал, где он и чем занят?

- По словам Дамблдора – никто. А через десять лет он заявился к Хогвартс, к Дамблдору, который уже стал директором, и попросил место преподавателя.

- Второй раз? – поразилась она подобной настойчивости.

- Ага. Только Дамблдор ему не поверил. Он знал о делах Волдеморта, и о том, что в Кабаньей голове его ждали Пожиратели – Нотт, Розье, Мальсибер и Долохов.

При упоминании фамилии родного отца в таком контексте Гермиона невольно вздрогнула. Гарри заметил, но истолковал по-своему.

- Нет, ничего страшного там не произошло. Дамблдор отказал Риддлу, тот хлопнул дверью и ушел.

- Так зачем же он приходил? Не думал же он, в самом деле, что после всего Дамблдор допустит его в Хогвартс?

- Я не знаю, Гермиона, – развёл руками Гарри. – Дамблдор сказал, что догадывается, но расскажет об этом, когда я добуду воспоминание Слизнорта.

- Значит, тебе нужно очень постараться, – заключила Гермиона.

- Я знаю, – понуро отозвался Гарри.

Они уже покинули Большой зал и направились на урок, когда…

Хлоп.

Гермиона негромко взвизгнула, а Гарри воскликнул:

- Добби!

Это действительно был Добби, в криво сидящем на голове колпаке для чайника.

- Гарри Поттер просил Добби приглядывать за Малфоем, Добби приглядывал и готов рассказать все Гарри Поттеру!

Сердце Гермионы рухнуло куда-то в сапоги, а потом сразу же забилось где-то в районе горла.

- Что все это значит? – спросила Гермиона, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Что происходит, Гарри?

Гарри поколебался, прежде чем ответить, поскольку просто-напросто забыл рассказать Гермионе о том, что приставил Добби к Малфою, тем более, что её отношение к использованию труда домовиков было ему прекрасно известно. Отчасти поэтому он и не торопился, собственно говоря, ей рассказать – было более чем вероятно, что вместо горячего восторга от его поистине гениальной идеи Гарри ждала бы лекция об эксплуатации волшебных существ и несправедливой гегемонии волшебников.

- Ну… я попросил Добби присмотреть за Малфоем, – нерешительно сказал он, ожидая бури.

- Днем и ночью! – похвастался Добби. – Добби уже пять дней не спал!

- Не спал, Добби? – возмутилась Гермиона. – Гарри, как ты мог приказать такое?!

- Конечно, нет, – торопливо ответил Гарри, понимая, что в эту минуту над его головой сгустились огромные грозовые тучи. – Ты вполне можешь спать, Добби, идет? И все-таки тебе удалось хоть что-нибудь выяснить? – поспешил спросить он, опережая новое вмешательство Гермионы. Если сейчас она начнет его отчитывать, они так ничего и не узнают.

- Драко Малфой питается в Большом зале, спит в спальне в подземельях, общается с другими учениками и посещает уроки по разным предметам, – старательно перечислил домовик.

- Добби, – перебила Гермиона, опасаясь услышать полный перечень учеников, с которыми общался Малфой, и который несомненно включал её саму, – посещал ли Малфой какие-нибудь места, в которых ученику бывать не следует? Что-то, кроме Большого зала, классных комнат и помещений, где живут ученики?

- Гарри Поттер, сэр, – запищал Добби. Огромные, точно шары, глаза его сияли, – Добби не заметил, чтобы мальчик Малфой нарушал какие-либо правила, но при этом он старается укрываться от чужих глаз. Он регулярно посещает восьмой этаж в обществе многих иных учеников, которые стоят на страже, когда он проникает…

- В Выручай-комнату! – воскликнул Гарри и хлопнул себя по лбу. – Так вот куда он ускользает! Вот где творит… что бы он там ни творил! Потому-то, спорить готов, он и пропадает с карты! Если подумать, я же Выручай-комнаты ни разу на ней не видел!

- Думаю, это часть её магии, – заметила Гермиона, скрывая охватившее ее облегчение. – Если тебе требуется, чтобы она была ненаносимой на карту, она такой и станет.

- Добби, тебе удалось пробраться в нее, посмотреть, что делает там Малфой? – нетерпеливо спросил Гарри.

- Нет, Гарри Поттер, это невозможно, – ответил Добби, заметно погрустнев, отчего уши его опустились, точно увядшие листья.

- Может быть, все же как-то можно пролезть… – с надеждой начал Гарри, но был безжалостно перебит Гермионой.

- Для этого тебе нужно знать, чем становится Выручай-комната, когда в нее проникает Малфой. Попросить ее превратиться в то, что тебе неизвестно, ты не можешь, – безапелляционно заявила та. Этот тон был хорошо ему знаком еще с первого курса, и не очень располагал к возражениям.

- Что-нибудь придумаю, – отмахнулся от нее Гарри. – Блестящая работа, Добби. А теперь, я думаю, тебе нужно немного поспать.

- Гарри, я думаю, помощь Добби тебе больше не требуется? – осторожно спросила Гермиона. – У него же есть и другая работа в замке…

- Да, Добби, – согласился Гарри, – больше не нужно следить за Малфоем.

- Благодарю, Гарри Поттер, сэр! – радостно пискнул Добби и исчез.

- Ну что, неплохо? – с энтузиазмом воскликнул Гарри. – Мы знаем, куда скрывается Малфой! И теперь припрем его к стенке!

- Да, здорово, – кивнула Гермиона. Действительно, очень здорово, что она оказалась рядом с Гарри в нужный момент, иначе одному Мерлину известно, что мог наболтать её другу эльф. – А мне интересно, что может значить “в обществе многих иных учеников”? “Много” – это сколько? Ты ведь не думаешь, что он мог посвятить в свои дела целую кучу людей?

- Да, это странно, – нахмурился Гарри. Он задумался, глядя в стену. – Господи, ну я и дурак.

- Гарри?..

- Все же ясно как день! – тихо произнес он. – В подземелье стоит огромная бочка Оборотного зелья, помнишь, Слизнорт нам его показывал? Никакие “многие ученики” его не охраняют, просто Крэбб и Гойл, как обычно… Да, конечно, все сходится! Оба достаточно тупы, чтобы делать то, что им велено, не задавая вопросов, но он не хочет, чтобы кто-то заметил их вблизи Выручай-комнаты, ну и заставляет дружков принимать Оборотное зелье, чтобы они выглядели другими людьми! Я как раз на днях видел Малфоя с двумя девочками-первокурсницами, и мне даже в голову не пришло, что тут что-то не так! В самом деле, с чего бы хорьку водиться с малышней? А если это его дружки, то все становится понятным!

- Гарри, пока ты не распалился окончательно… Я все же не думаю, что тебе удастся попасть в Выручай-комнату, не узнав предварительно, что там внутри. И не думаю, – она поправила сумку на плече, и лицо ее посерьезнело, – что ты не вправе забывать о том, чем должен заниматься – о памяти Слизнорта, – с этими словами Гермиона развернулась и поторопилась в класс, куда уже практически опаздывала.

Гарри проводил ее недовольным взглядом.

А Гермиона спешила на урок, и на её губах играла легкая улыбка.

“Десять баллов Слизерину, Малфой. Что ты на самом деле делал в Выручай-комнате?”

“Не поверишь, домашку”, – в его голосе была отчетливо слышна самодовольная ухмылка.

“Бедные Крэбб и Гойл,”- фальшиво посочувствовала слизеринцам девушка.

“Не жалей их. В образе пуффендуйских девочек они гораздо симпатичнее, чем обычно. Кстати, я в этой комнате кое-что нашел, но хотел бы поговорить об этом нормально, ладно?”

“Конечно.”

На этом их немой диалог пришлось завершить, поскольку у обоих начались занятия. Гермиона с удовольствием погрузилась в увлекательный и загадочный мир Древних Рун, наслаждаясь возможностью хотя бы на короткое время побыть обычной студенткой и ни о чем не думать — ни о своем тайном браке, так и норовящем стать явным, ни о лучшем друге со стремительно развивающейся паранойей, ни о парне, который стал ей небезразличен за последние недели, и над головой которого так стремительно сгущались тучи. Только учитель, новый материал, задания и заработанные баллы. Как у всех нормальных людей.

Годрик, ну почему так не может быть всегда?..

====== Глава 64. ======

Дуэльный турнир между тем двигался к своему завершению.

Гермиона каждый раз перед очередным поединком давала себе слово, что, если её противник проявит хоть каплю способностей или умений, она поддастся и вылетит. Но прошли очередные отборочные, потом 1/8 финала, потом ¼, а она все продолжала побеждать, используя все те же Щитовые чары и Экспеллиармус.

Её тактика быстро стала всеобщим достоянием, но попытки пробить или обойти ее щит были такими жалкими, что сдаваться было просто обидно. И она продолжала двигаться вверх по турнирной таблице.

Наконец настал день полуфинала. Наблюдать за этим собралась вся школа, несмотря на то, что дуэлянты с Когтеврана и Пуффендуя давно покинули соревнование, так что неудивительно, что большая часть зала тонула в бордово-золотой атрибутике болельщиков Гриффиндора. Остальные студенты переливались серебром и изумрудно-зеленым: на этот этап турнира прошли двое гриффиндорцев и двое слизеринцев, и публика рассчитывала на эффектную демонстрацию извечного соперничества враждующих факультетов.

В полуфинал вышли, как ни странно, три пятикурсника – Поттер, Малфой и Грейнджер, и слизеринец с седьмого курса – Эдриан Пьюси, и все с нетерпением ожидали распределения по парам.

Проигрывать потенциальному Пожирателю смерти Гермиона не собиралась, значит, оставалось только уступить Гарри или Драко, в зависимости от того, как падет жребий. Что ж, это она сделает с удовольствием.

Жребий избрал для нее Пьюси, предоставив Гарри и Малфоя друг другу. Гермиона с трудом удержалась от того, чтобы закатить глаза – судьба как будто издевалась над ней, в самом-то деле! Она совершенно не планировала доходить аж до финала, а теперь у нее, получается, не оставалось никакого выбора. Да и вторая пара была выбрана не сказать, чтобы удачно: день ото дня одержимость Гарри мыслью о том, что Драко – Пожиратель Смерти, только росла. Он не оставлял идеи проникнуть в Выручай-комнату вслед за слизеринцем, чтобы узнать, чем он там занят, и даже как-то просил Гермиону сварить Оборотное зелье, чтобы опять превратиться в Гойла и выпытать что-нибудь. Поэтому сейчас Гермиона порядком нервничала по поводу того, как в дуэли может повести себя друг, и, что хуже всего – не без оснований.

Первыми вызвали Поттера и Малфоя.

Малфой снял пиджак и развязал галстук, закатал рукава шелковой белоснежной рубашки, сбросив лишнюю одежду на руки стоявшего рядом Забини. Тонкая ткань совершенно бессовестно обтянула его рельефные плечи и сильную спину, вызвав кратковременную асфиксию у женской половины зрителей. Гермиона поймала на себе его насмешливый взгляд и отчего-то смутилась, как девчонка. Паршивец был красив, и нагло пользовался этим.

Гарри передал в руки Рону школьную мантию. Раздеваться напоказ, как главный школьный красавчик, он не горел желанием.

Соперники поднялись на помост.

Церемонный кивок. Четкий разворот на каблуках. Занять исходные позиции.

Палочки взметнулись вверх, ожидая сигнала к началу поединка.

Гермиона вновь залюбовалась Малфоем: гордо вскинутая голова, чуть отведенная назад для баланса рука, уверенная стойка, выверенная, кажется, до миллиметра… По сравнению с этим блестящим аристократом Гарри казался мальчишкой-проходимцем со встрепанными волосами. Однако производимое впечатление было обманчиво, и оценивать соперников по внешности Гермиона не спешила: ей прекрасно было известно, чего стоит Гарри.

Невербальные заклятья полетели по мановению руки Снейпа. Под восхищенное аханье зрителей противники осыпали друг друга градом заклинаний, перемежая атакующие чары защитными. Гермиона неотрывно следила за цветными лучами, внимательно замечая промахи и ошибки дуэлянтов. Вот заклятие Малфоя промазало мимо Гарри на несколько дюймов, снеся факел на стене. Гарри метнулся в сторону и бросил в противника Оглушающее, но Малфой блокировал заклинание и пустил целую очередь цветных лучей в ответ, от чего за спиной Гарри разлетелась жидким расплавленным воском свеча. Почувствовав ожог от воска на шее, Гарри бешено взмахнул палочкой и взревел: “Сектумсемпра!”

Кровь выплеснулась из лица и груди Малфоя, словно их рассекли удары невидимого меча. Блондина качнуло назад, и он рухнул на пол, выронив палочку из обмякшей правой руки.

- Нет… – задохнулся Гарри, и бросился к Малфою, лицо которого уже покраснело, а белые ладони скребли залитую кровью грудь

- Нет… я же не.. – Гарри и сам не знал, что говорит. Он упал на колени рядом с Малфоем, неудержимо сотрясавшимся в луже собственной крови.

И тут его оттолкнули чьи-то сильные руки. Смертельно бледный Снейп, грубо отпихнув Гарри, тоже опустился на колени, вытащил волшебную палочку и прошелся ею по глубоким ранам, нанесенным заклятием Гарри, бормоча при этом похожие на какие-то песнопения магические формулы. Кровь начала униматься, Снейп стер ее остатки с лица Малфоя и повторил заклинание. Раны стали затягиваться прямо на глазах.

Гарри, пораженный ужасом от того, что он натворил, смотрел на Снейпа, не обращая внимания на происходящее вокруг.

Толпа оцепенела, словно увидела василиска. А потом послышались одиночные всхлипы, перешедшие в женские рыдания, смешивающиеся с ругательствами, возмущенными восклицаниями и гулом полушепота. Только властный вид Минервы МакГонагалл помешал толпе взобраться на помост, чтобы разглядеть все поближе своими глазами.

Как только Гарри выкрикнул заклинание, Гермиона поняла, что все будет плохо. Она знала достаточно, чтобы узнать режущее проклятие, почувствовать его кожей еще до того, как оно достигло цели. И девушка рванулась к помосту в то же мгновение, едва первые капли чистой крови брызнули на помост. Однако она не успела продвинуться и на несколько шагов, ощутив железную хватку пальцев на своем локте. В недоумении Гермиона опустила взгляд на свою руку и увидела побелевшие пальцы, вцепившиеся в нее, и только потом заметила их обладателя.

- Забини, пусти меня немедленно, – прошипела Гермиона.

- Стой на месте, дура, – сквозь зубы процедил Блейз. – Ему уже помогает Снейп, смотри.

- Отпусти! – выкрикнула она и что есть силы дернула рукой, ловко выворачиваясь из крепкой хватки, но Забини сразу же перехватил её плечо другой рукой.

- Чтобы ты бросилась к нему при всех? С ума сошла?

- Блейз… – девушку колотила мелкая дрожь, ей нужно, необходимо было убедиться, что он жив.

- Я сказал, что ты будешь стоять, – четко, с расстановкой произнес Забини. – А потом пойдешь и наваляешь своему Поттеру. И ни шага, поняла меня, ни единого шага ты не сделаешь к Малфою. Я сообщу тебе новости.

Хватка ослабла, и в следующую секунду Забини растворился в толпе, оставив за спиной ошеломленную и дрожащую Гермиону.

Снейп тем временем прочитал заклинание еще раз и поднял Малфоя на ноги.

- Вам нужно в больницу. Кое-какие шрамы, вероятно, останутся, но если немедленно обработать их бадьяном, возможно, удастся избежать даже этого. Пойдемте.

Парень был бледен, сливаясь оттенком кожи со своей рубашкой, на которой расцветали кровавые цветы. Он едва держался на ногах, а затуманенные серые глаза бездумно скользили по лицам в зале, сливавшимся для него в одно сплошное пятно. Снейп, бережно поддерживая Малфоя, увел его в больничное крыло. Гермиона заметила, как за ними ужом выскользнул Блейз, неся в руках вещи Драко.

Профессор МакГонагалл призвала всех к порядку и объявила, что Гарри Поттер дисквалифицирован по причине применения запрещенного заклинания. Драко Малфою будет присуждено второе место в Турнире, а последний поединок – между мисс Грейнджер и мистером Пьюси, за первое и третье места соответственно, станет финальным, о времени его проведения будет сообщено отдельно.

Все это время Гарри не слышал ничего и никого. Он не мог отвести взгляд от страшного алого пятна на помосте, в том месте, где только что лежал Драко Малфой. Малфой, которого он едва не убил. Он смотрел на свежую, уже начинавшую темнеть кровь, и не мог поверить, осознать то, что произошло.

Очнулся он от легкого прикосновения к своему плечу.

- Гарри, пойдем, – прошелестел где-то совсем рядом голос Гермионы.

Он обернулся на звук её голоса и едва не отшатнулся – таким страшно бледным было ее лицо.

- Пойдем, Гарри, – повторила Гермиона, – тебе нужно к МакГонагалл. Она просила проводить тебя в её кабинет.

Поттер послушно кивнул и пошел вслед за подругой. До кабинета декана они шли молча.

Уже подойдя к двери, Гермиона обернулась к нему и тихо спросила:

- Откуда ты узнал это заклинание, Гарри?

- В учебнике, – сил врать подруге у него не было, – ну, в том, по зельеварению. С пометками. Я показывал его тебе, помнишь?

Гермиона кивнула.

- Ты должен избавиться от этой книги, Гарри. Больше никто не должен пострадать.

Гарри склонил голову в знак согласия, и, обреченно выдохнув, вошел в кабинет.

Когда дверь за ним закрылась, Гермиона обессиленно сползла по стене на пол. Больше всего на свете ей хотелось сейчас побежать в больничное крыло и своими глазами убедиться, что Драко жив. Но будь проклято все на свете – даже такой малости делать было нельзя. Ей хотелось кричать и плакать от отчаяния и несправедливости, но здесь и сейчас, под дверями кабинета декана, невозможно было ни то, ни другое. И тогда Гермиона закрыла глаза и сделала то единственное, что могла.

“Драко!.. “

“Грейнджер.”

Он отозвался сразу, как будто только и ждал её зова. Тело теплым облаком окутало облегчение – и было уже не разобрать, чье именно. Из её груди вырвался выдох, способный снести с пути гиппогрифа.

“Как ты?“

“Жить буду. Правда, останутся шрамы. Говорят, они украшают мужчину. Тебе нравятся шрамы, а, Грейнджер?“

“Ты придурок, Малфой. Когда ты оттуда выйдешь, я добавлю тебе новых, за дурацкие шутки.”

“Значит, нравятся. Я рад, а то, если честно, выглядит это все пока жутковато.”

“Мне плевать на то, как это выглядит, Малфой.”

“Жаль, я надеялся, что ты полюбишь меня еще сильнее. Грейнджер, меня накачали зельями и сейчас я, кажется, усну.”

“Спи спокойно. Я и так тебя люблю. Даже если ты порастешь мхом с ног до головы.”

Гермионе очень хотелось стащить у Гарри мантию-невидимку и отправиться в больничное крыло, чтобы сидеть там до тех пор, пока он не очнется. Однако жизнь вносила свои коррективы, поэтому вместо этого она дождалась Поттера, который вышел из кабинета МакГонагалл совершенно потерянным, под тихие перешептывания со всех сторон проводила его до гостиной Гриффиндора, и, только убедившись, что друг скрылся за портретом Полной дамы, отправилась к себе – сегодня её еще ждала тренировка, которую, разумеется, никак нельзя пропустить. Это все остальные студенты могли отсиживаться в своих гостиных, разбившись на группки и обсуждать происшествие во всех подробностях, а она, Гермиона Грейнджер, не может себе позволить даже этого.

После тренировки гриффиндорка под дезиллюминационными чарами все-таки пробралась в лазарет. Время близилось к отбою, других пациентов не было, так что во владениях мадам Помфри было пусто, темно и тихо.

Малфой спал. Лицо его было все еще очень бледным, вдоль скулы тянулась длинная багровая нить, которая осталась после самого глубокого пореза. Грудь была забинтована, но по большому счету Гермионе было наплевать. Жив. Главное – жив.

Она осторожно присела на край его кровати. Тонкими пальчиками осторожно, едва касаясь, смахнула белые волосы с лица, а затем, не удержавшись, очертила такие знакомые и прекрасные линии – лба, скул, челюсти. Рука сама собой, по инерции, спустилась ниже, пробежавшись вниз по шее, на мгновение замерев в том месте, где билась синяя жилка и прислушиваясь к мерному, спокойному ритму. Бросив украдкой взгляд на лицо юноши, Гермиона убедилась, что он все еще крепко спит и, оглядываясь, точно воровка, оставила быстрый горячий поцелуй на выступающей ключице – и оторваться уже не смогла. Она покрывала поцелуями каждый дюйм прохладной, не скрытой бинтами кожи, то и дело проводя кончиками пальцев вдоль длинных, выступающих мышц, жадно вдыхала родной и знакомый аромат, слегка отравленный запахом бадьяна и еще какой-то мази, и тонула, бесконтрольно тонула в ощущении его шелковистой кожи на своих губах и щеках, тепле его тела, его запахе.

Реальность осталась где-то там, за дверями лазарета, в длинных извилистых коридорах, освещенных лишь переменчивым светом факелов. Поэтому Гермиона вздрогнула, когда тишину разрезал хриплый, треснувший, но такой знакомый голос:

- Грейнджер?..

- Драко! – просияла она улыбкой, а в следующую секунду сообразила, что парню, наверное, очень хочется пить.

Она быстро наколдовала стакан с водой и осторожно поднесла к его губам, помогая ему напиться.

- Ты не могла бы снять дезиллюминационные?.. – она явственно расслышала привычную насмешку в голосе. – А то, знаешь, со стороны все это смотрится странно.

Гермиона живо представила себе эту картину, и, не сдержавшись, хихикнула, после чего сняла чары.

- Как ты? – спросила она, нежно поглаживая не раненную скулу.

- Честно говоря, хреново. И очень хочется спать.

- Прости, я совсем не хотела тебя будить, – с сожалением произнесла она. – Я так испугалась за тебя. Если бы не Забини, Мерлин знает, что бы натворила там, в зале.

- Хоть какая-то польза от этого засранца, – через боль усмехнулся Малфой. – Все будет хорошо, Грейнджер. Я не такой хрупкий, как тебе могло показаться после того случая с гиппогрифом. Тогда я больше придуривался, чтобы ты обратила внимание на мои страдания и прониклась ко мне сочувствием.

- И попутно чуть не угробил Клювокрыла, – фыркнула Гермиона. – Никогда тебе не прощу.

- Я как следует извинюсь за это, Грейнджер, обещаю. Вот только немного посплю…

Глаза его уже закрывались, и Гермиона только улыбнулась, поглаживая его по щеке.

- Спи, мой хороший. Я буду рядом.

Она до рассвета просидела у его постели, сжимая в ладонях его холодную руку и прислушиваясь к ровному дыханию.

А потом ушла, оставив на его подушке наколдованную белую розу.

Комментарий к Глава 64. Фикбук, видимо, в очередной раз поменял алгоритмы, так что глава из черновиков не считается теперь свежеопубликованной.

Так что пришлось перезаливать, извините все те, кто ждал в обычное время.

====== Глава 65. ======

Над башнями замка уже то тут, то там возникали оконца голубого весеннего неба, и в воздухе отчетливо ощущался запах сырой земли, влажной древесины и чего-то еще непонятного, но однозначно ассоциировавшегося с концом зимы и наступающей весной. Но настроения Гарри эти признаки приближения тепла не поднимали ни на дюйм. После происшествия на турнире, когда он чуть не угробил Малфоя, он чувствовал себя не в своей тарелке, постоянно ощущая на себе взгляды – осуждающие, обвиняющие, но куда хуже были другие – наполненные страхом и даже одобрительные. Последние пугали его больше всего – несмотря на всю тяжесть своего поступка, он никогда по-настоящему не желал причинить Малфою столь серьезного вреда, и уж тем более – смерти, и в его голове не укладывалось, что его однокурсники, по сути еще дети, могут считать иначе.

Раненый слизеринец все еще находился в лазарете, и Гарри никому не признавался, что ждал того дня, когда он его покинет. А еще – в том, что на следующий день пробрался в больничное крыло в мантии-невидимке, чтобы навестить Малфоя. Вопреки ожиданиям, вид живого, но все еще мертвецки бледного и перебинтованного парня не утихомирил сжиравшего его чувства вины, а скорее наоборот, распалил его еще больше, и Гарри оставалось лишь надеяться, что оно разожмет свои клешни, когда Малфой появится на людях абсолютно здоровым – и хорошо бы плюющимся ядом, как обычно.

Подозрения в адрес блондина были временно позабыты, и Гарри наконец сосредоточился на выполнении поручения Дамблдора – однако пока его усилия были тщетны. Все старания завести со Слизнортом разговор, чтобы побудить его поделиться воспоминаниями, которые он держал под спудом вот уже десятки лет, раз от раза терпели неудачу. Более того, профессор, не будучи дураком, сразу сообразил, чего от него добивается Поттер, и теперь всячески избегал своего некогда любимейшего студента.

Они только что втроем пообедали. Рон наконец извинился перед Гермионой за глупые сплетни, которые о ней ходили несколько недель по его вине, а та уже достаточно остыла, чтобы простить его, и Гарри по-настоящему наслаждался компанией обоих друзей. Они расположились во внутреннем дворике, жадно впитывая первое весеннее тепло и оживленно болтая.

Из-за угла показалась какая-то девочка, Рон дернулся и тут же попытался спрятаться за Гермиону.

- Это не Лаванда, – устало сообщила она.

- А, хорошо, – облегченно вздохнул Рон.

- Гарри Поттер? – осведомилась девочка, нерешительно подходя к их компании. – Меня просили передать вам вот это.

- Спасибо…

Гарри с упавшим сердцем принял от нее маленький пергаментный свиток. И едва девочка удалилась за пределы слышимости, сказал:

- Дамблдор говорил, что никаких уроков, пока я не разживусь воспоминаниями, не будет!

- Может быть, его интересуют твои успехи? – предположила Гермиона, пока Гарри разворачивал свиток. Но, развернув его, Гарри увидел не узкий косой почерк Дамблдора, а неопрятные каракули, разбирать которые было трудно еще и потому, что пергамент покрывали большие пятна расплывшихся чернил.

Дорогие Гарри, Рон и Гермиона!

Прошлой ночью помер Арагог. Гарри и Рон, вы были с ним знакомы и знаете, какой он был замечательный. Гермиона, я знаю, тебе он не нравился. Для меня было бы очень важно, если бы вы смогли сегодня попозже вечером улизнуть из школы и придти на погребение. Я собираюсь похоронить его, когда станет темнеть, это время он любил больше всего. Я знаю, так поздно вам выходить не разрешают, но вы можете воспользоваться мантией. Не стал бы просить, да в одиночку мне этого не вынести.

Хагрид.

- Взгляни, – сказал Гарри, протягивая послание Гермионе.

- Господи, – вздохнула та, быстро просмотрев его и передав Рону, лицо которого, пока он читал, становилось все более недоуменным.

- Он спятил! – возмутился Рон, закончив чтение. – Эта тварь предложила своим дружкам-приятелям сожрать меня и Гарри! Угощал, дескать! А теперь Хагрид ждёт, что мы придём поплакать над этой кошмарной волосатой тушей!

- Раньше-то мы к нему ходили, – сказал Гарри.

- Но не по такому же поводу, – резонно заметила Гермиона. – Мы рисковали, и сильно, чтобы выручить Хагрида, но в конце концов, Арагог же умер. Если бы речь шла о его спасении…

- То я пошёл бы туда с ещё меньшей охотой, – решительно заявил Рон. – Ты не сталкивалась с ним, Гермиона. Поверь, мертвый он намного приятней живого.

Гарри снова взял записку и вгляделся в покрывающие ее чернильные пятна. На пергамент явно градом сыпались слезы…

- Гарри, даже и не думай идти к нему, – сказала Гермиона. – Лучше попробуй ещё раз уломать Слизнорта.

- Думаешь, в пятьдесят седьмой раз мне улыбнётся удача? – с горечью спросил Гарри.

- Удача! – выпалил Рон. – Вот оно! Гарри, запасись удачей!

- О чем ты?

- Да ведь у тебя же есть зелье удачи!

- Рон, точно! Это отличная идея! – ошеломленно произнесла Гермиона.

Гарри уставился на друзей.

- “Феликс Фелицис”? – сказал он. – Серьёзно?

Те дружно кивнули.

- Ладно, если я не смогу разговорить сегодня Слизнорта, придётся принять “феликс” и сделать еще одну попытку, – удрученно согласился он. Время шло, а об успехе по-прежнему и речи не было, скорее уж наоборот.

- Гермиона! – взмолился Рон. – Скорее прикрой меня!

- Да не Лаванда это! – нетерпеливо одернула его Гермиона. Во двор входили ещё две девочки, и Рон мгновенно нырнул ей за спину.

- Пронесло, – сказал Рон, выглядывая ради проверки из-за плеча Гермионы.

- Почему ты с ней нормально не расстанешься? – раздраженно спросила она. – Прячешься, как нашкодивший мальчишка…

- Да я пытался! – обреченно воскликнул Рон. – Она мне и слова не дает сказать! Только я собираюсь ей все объяснить, как она набрасывается на меня с поцелуями! И что прикажете делать?

Гермиона неодобрительно нахмурилась, покачав головой, а Гарри наклонил голову, пряча насмешливую улыбку. До Рона дошло, что поддержки в этом вопросе от друзей навряд ли дождется, и поспешил сменить тему:

- Мда, видок у этих девчонок не самый счастливый, верно?

- Так это же сестры Монтгомери. Какое уж тут счастье после того, что произошло с их младшим братом, – отозвалась Гермиона.

- Если честно, я уже запутался, что с чьими родственниками происходит, – сказал Рон.

- На их брата напал оборотень. Его мать отказалась помогать Пожирателям смерти. В общем, мальчику было всего пять лет, и спасти его не удалось. Умер в больнице святого Мунго, – сухо сообщила Гермиона таким голосом, будто читала новостные сводки. Плакать над каждым отчетом из аврората она давно перестала – слишком уж много их было.

- Умер? – в ужасе переспросил Гарри. – Но ведь оборотни не убивают, они лишь обращают человека в себе подобного.

- Фенрир Сивый убивает, – мрачно сказала Гермиона, и глаза её недобро блеснули.

- Мне о нем Люпин говорил. Маньяк, которому нравится нападать на детей! – гневно произнес Гарри.

- Гарри, ты должен добыть это воспоминание, – смерила его суровым взглядом Гермиона. – С его помощью можно остановить Волдеморта, так? А все это творится по его милости.

Закончив эту нравоучительную тираду, Гермиона подхватила сумку и унеслась в замок, чтобы не опоздать на очередную тренировку. А Рон с Гарри уныло поплелись к себе в комнату.

Откопав среди вещей в чемодане носок со спрятанным там флакончиком “Феликс Фелицис”, Гарри нерешительно открутил пробку и сделал глоток. После чего, не слушая возражений Рона, надел мантию-невидимку и отправился к Хагриду. Что-то подсказывало ему, что он должен сделать именно так, и сопротивляться этому пьянящему чувству, растекающемуся по его венам, не было сил.

На следующее утро измотанный, но довольный ночными трудами Гарри на утреннем уроке заклинаний рассказал Гермионе и Рону обо всем, что случилось (предварительно наложив заклятие Оглохни на всех, кто сидел поблизости). Ловкость, с которой он вытянул воспоминания у нетрезвого Слизнорта, произвела на его друзей сильное впечатление, а когда Гарри рассказал им все, что узнал, о крестражах Волдеморта и обещании Дамблдора взять его с собой, если удастся найти хоть один из них, друзья и вовсе разинули рты.

- Ну и ну! – воскликнул Рон, когда Гарри закончил. – Вот это да! Ты и вправду собираешься отправиться с Дамблдором?.. И попытаешься уничтожить?.. Ну и ну!..

Гермиона подошла к новостям значительно практичнее, как всегда.

- Итого, кольцо и дневник, которые уже уничтожены, медальон, чаша Пуффендуй, какая-то вещь Когтевран и змея, и всего их должно быть семь, верно? – уточнила она у Гарри.

- Да, все так, – подтвердил тот.

- Но получается шесть, – озадаченно сказала Гермиона. – Сам пересчитай.

- Он разделил душу на семь частей, – задумчиво проговорил Гарри. – Наверное, седьмая – это та, что сейчас в возрожденном Волдеморте. Внутри него что-то же тоже должно быть, разве не так?..

- Наверное, ты прав. Об этом я не подумала, – неохотно призналась Гермиона. – Итак, дневник ты уничтожил клыком василиска. А ты не спросил у Дамблдора, как он уничтожил крестраж в кольце?

- Нет, я не подумал, – смутился Гарри. – Но Дамблдор дал понять, что это стоило ему руки, той самой, обожженной.

- Ладно. Я поищу в библиотеке, – пообещала Гермиона, на что друзья невольно прыснули от смеха.

Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения профессора Флитвика, так что до конца урока друзьям пришлось сидеть, не поднимая голов от пергаментов, и делать самый заинтересованный вид. Впрочем, на пять баллов Гриффиндору за превосходно исполненное заклинание заглушки профессор все-таки не поскупился.

====== Глава 66. ======

Малфоя продержали в лазарете еще целую неделю. Гермиона продолжала приходить к нему по ночам, но, за исключением самого первого визита, он всегда находился в сознании, и прогонял гриффиндорку спать уже через пару часов, не позволяя остаться.

Выписали его накануне дня, на который был назначен финал Дуэльного Турнира. Оспаривать присужденное ему второе место Малфой не стал, уступив финальный поединок Грейнджер и Пьюси. В том, что его гриффиндорка ни за что не проиграет слизеринцу, у него не было ни капли сомнений, поэтому в Большой зал Малфой спускался с целью увидеть победу дорогой ему девушки и в уверенном ожидании её триумфа.

Событие привлекло много внимания не только в школе, но и далеко за её пределами. Присутствовать на финальном поединке выказали желание сам министр магии, Руфус Скримджер, и глава аврората, Гавейн Робардс. Разумеется, к ним присоединилось еще несколько министерских чиновников, всю делегацию сопровождал отряд мракоборцев, и, по слухам, Дамблдору стоило определенных усилий ограничить присутствие прессы, потому что и без того Большой зал от наплыва зрителей трещал по швам.

В результате в назначенное время собралась огромная толпа. Здесь присутствовали все до единого ученики школы, весь преподавательский состав, и даже Дамблдор, которого Гермиона не видела с того самого предрождественского дня, занял свое место.

По периметру зала расхаживали мракоборцы. Возвышение, на котором в обычное время стоял преподавательский стол, временно трансфигурировали в ложу для почетных гостей.

Наконец все собрались.

Гермиона была совершенно спокойна. Ее, казалось, вовсе не касался ажиотаж вокруг, и совершенно не трогали уничижительные взгляды Пьюси, которые он то и дело бросал в её сторону.

Приветственную речь произносил, вопреки ожиданиям, не Дамблдор, а министр Скримджер, пока директор скромно стоял в сторонке. Он говорил о традициях школы, необходимости владения навыками защиты в столь непростое время и что-то еще, но Гермиона не слушала. Она обводила взглядом толпу, словно ища кого-то. Гарри и Рон пробились почти к самому помосту, подбадривая её улыбками и полными веры в нее взглядами, но искала девушка совсем не их. Светлая макушка нашлась в стороне, по соседству с Забини. Малфой с совершенно безразличным видом подпирал стену и даже не смотрел в ее сторону.

“Грейнджер.”

“Малфой.”

“Не смей проигрывать этому придурку.”

“Дорогуша, единственный слизеринец, которому я согласна проиграть – это ты, так что у Пьюси нет шансов.”

“Дорогуша?!“

Гермиона наклонила голову, чтобы спрятать улыбку, и полностью закрыла мысли. Отвлекаться сейчас было ни к чему.

Удар гонга разрезал ровный гул голосов в зале, знаменуя готовность к началу. Переговоры и смешки стихли, только легкие шепотки пролетали, словно птички то там, то тут. Снейп представил участников и пригласил их на помост, едва заметно кивнув Пьюси. Гермиона хмыкнула: она своими ушами слышала, как он наставлял парня за пятнадцать минут до этого, требуя от него победы, причем делал это таким тоном, что, кажется, если он проиграет, декан Слизерина с наслаждением скормит бедолагу василиску. Наверняка прячет где-то рядом со своими комнатами еще одного, запасного, специально для таких случаев.

Приветственный кивок.

Разворот.

Исходная позиция.

Отсчет.

Гермиона примерно просчитала, как все будет. Пьюси наблюдал за всеми поединками, и он, как и все прочие, заметил, что она превосходно владеет Щитовыми чарами, но использует только их и Экспеллиармус. Поэтому наверняка считает, что пятикурсница-заучка больше ничего не может, бросив все силы на шлифовку и доведение до идеала только этих двух заклинаний. И потому скорее всего будет отвлекать её не очень активным нападением в ожидании, пока она снимет щит, и тогда ударит, стараясь опередить.

О нет, мистер Пьюси, все будет не так.

Поединок длился менее трех минут.

По знаку Снейпа Гермиона вскинула волшебную палочку и сразу начала атаковать. Пьюси не был готов к наступлению, выставить щит не успел, поэтому вынужден был уворачиваться от её заклятий и время от времени предпринимал попытки отбивать их. Довольно жалкие, с ее точки зрения. Он был не готов к сюрпризам, слишком расслабился, слишком уверен был в победе – и это стало его фатальной ошибкой.

Гермиона не дала ему ни мгновения передышки, чтобы собраться с мыслями. Она даже не сняла мантии, и не сделала ни одного резкого движения. Со стороны это выглядело так, что девушка просто спокойно шла навстречу своему сопернику, лишь лениво вращая кистью с палочкой, из которой без единого звука пулеметной очередью летели разноцветные лучи заклинаний. Это было… пугающе.

По мере приближения к краю помоста Пьюси заметно занервничал и перешел с невербальных заклинаний на громкие выкрики. Гермиона ухмыльнулась краешком губ и сбила его с ног мощным Протего. Парень упал, рука, судорожно сжимавшая древко палочки, разжалась, и его оружие с легким стуком упало на пол. Легким финальным взмахом гриффиндорка сбросила палочку с помоста.

Зал взревел. Крики негодования и возгласы восторга смешивались в единый рев, оглушающий и едва не сбивающий с ног.

Снейп объявил победительницу с таким лицом, будто ему только что сообщили, что весь факультет Слизерина отныне расформирован, а его самого понизили до младшего помощника преподавателя по Уходу за магическими существами. Это доставило Гермионе особое удовольствие.

Перед глазами мелькнули лица друзей, и она успела увидеть знакомую улыбку вдалеке у стены.

Мероприятие не стали затягивать, и сразу же пригласили на помост Малфоя, которому по итогам их не самой удачной дуэли с Поттером присудили второе место, чтобы собрать троих призеров вместе. Награды вручал сам министр, и, когда он склонился, галантно целуя ей руку, то сказал тихо, чтобы слышала только она:

- Не удивлен, мисс Грейнджер.

После вручения медалей, торжественных поздравлений и нескончаемых громких речей по случаю окончания столь масштабного события все уже собрались расходиться, когда неожиданно раздался усиленный Сонорусом голос главы аврората.

- Мои поздравления всем победителям и, конечно, чемпиону Турнира – мисс Гермионе Грейнджер!

Раздались очередные хлопки, уже довольно слабые, сопровождаемые недоумевающими и удивленными перешептываниями, но Робардс, кажется, был намерен продолжить речь несмотря на явное желание публики наконец разбрестись и вволю обсудить неожиданный финал турнира во всех подробностях без посторонних ушей и глаз.

- Я уверен, все мы получили удовольствие от финального поединка. Я думаю, все присутствующие со мной согласятся в том, что это было весьма эффектно! Однако, как мне кажется, победа мисс Грейнджер была обеспечена ей тем, что она использовала в большей степени свои знания, полученные в наблюдениях за своим соперником в предыдущих дуэлях, изучила его тактику и стратегию, и смогла заранее подготовиться, выработав соответствующую линию атаки. Я хотел бы узнать, насколько вы хороши в поединке с тем, кого не знаете, мисс Грейнджер. Я вызываю на дуэль чемпиона Дуэльного турнира Хогвартса, мисс Гермиону Грейнджер!

В зале наступила тишина. Аплодисменты и разговоры стихли, все, включая министра и преподавателей, смотрели на Робардса в изумлении. Где это видано – дуэль между главой аврората и студенткой-пятикурсницей!

“Грейнджер, откажись!!!” – заорал в своих мыслях Малфой, которому интуиция криком кричала, что предложение Робардса дурно пахнет.

Но Гермиона его не услышала.

Снейп буравил её испепеляющим взглядом черных глаз.

Но она не заметила. Даже не взглянула в его сторону.

- Я принимаю вызов, мистер Робардс, – с достоинством ответилагриффиндорка.

Толпа одобрительно зашумела в ожидании очередного зрелища. Раздавались и крики поддержки, особенно со стороны группы в красно-золотых галстуках, но многие переглядывались, предвкушая, как гриффиндорская выскочка наконец-то получит заслуженный щелчок по носу.

Малфой и Пьюси быстро покинули помост. Вместо них на него поднялся глава аврората. Это был высокий, статный мужчина средних лет. Его основной характеристикой была – “непримечательный”. Гермиона смотрела на него и понимала, что уже через пару часов не вспомнит его лица, а если встретит где-нибудь еще раз – не узнает, пройдет мимо, лишь отметив, что лицо кажется смутно знакомым. Гриффиндорка окинула его с головы до ног изучающим взглядом, отмечая детали. Правша, ведущая нога – тоже правая. Очень спокоен, на грани безразличия – такой голову в пылу схватки не потеряет. Снял мантию, оставшись в рубашке и жилете – жилет простой или нет?.. Спрятанных предметов на теле вроде не видно, разве что под штанинами снизу – но в таком случае он потеряет время в попытке их достать. Карманы плоские, кроме одного, лежат гладко – или ничего нет, или что-то маленькое. Интересно, что может быть у него в правом кармане брюк?.. Вряд ли он стал носить там что-то опасное – и расположение неудачное, и доставать неудобно, так что едва ли стоит остерегаться чего-то помимо его палочки.

Дождавшись, пока шум в зале стихнет, Робардс поднял руку, вновь привлекая всеобщее внимание.

- С вашего позволения, я активирую защитное поле. Стандартный протокол безопасности для зрителей.

По лицу Снейпа пробежала едва заметная тень, но так быстро, что Гермиона даже не была уверена, что ей не показалось. Тем не менее, профессор кивнул, и Робардс достал из того самого кармана маленькую статуэтку, установил её в середине помоста, с краю, и активировал взмахом палочки. Помост и дуэлянтов тут же окутала прозрачная голубоватая сфера. И в тот же миг, не дожидаясь никаких сигналов, Робардс напал.

Мгновенно отразив его заклинание, она прикрылась щитом. В неё тут же градом полетели заклятья, одно за другим, и от удивления у гриффиндорки расширились глаза. Министерский чиновник, глава аврората, бросал в нее одно за другим режущие, обжигающие, парализующие заклинания. А значит, сейчас будет и…

Авада.

Ловко уклонившись от зеленого луча, Гермиона одним движением сбросила с себя мантию, шелковым облаком осевшую к ее ногам.

Шутки закончились.

Волшебной палочкой она посылала в него оглушающие и парализующие. Второй рукой держала беспалочковый щит, отбивая проклятия, летевшие в её сторону. Гермиона знала, чувствовала, что Авада вот-вот повторится, но смертельное проклятие требовало большого вложения сил и максимальной концентрации, так что её главной задачей сейчас было – не дать Робардсу собраться для удара. И она атаковала.

Периферическим зрением она отметила суету и вспышки вокруг сферы, но отвлекаться на её рассматривание не могла.

А в зале творилось сумасшествие. Никто не понимал, что происходит, пока в Грейнджер не полетела первая Авада, озарившая мертвенным зеленым светом голубую сферу. Ученики запаниковали, раздались крики и визги. Мракоборцы, с трудом преодолевая сопротивление толпы, прорывались к помосту, но их опередил Снейп. И ничего не добился – сфера была непреодолима. Невозможно войти, не пробить никакими заклинаниями. К Снейпу и мракоборцам присоединился Дамблдор, МакГонагалл и другие профессора, осыпая проклятую сферу невероятным количеством заклятий, но ни одно из них не смогло проникнуть внутрь, нарушив её целостность.

Всем оставалось только смотреть на то, как Робардс убивает Грейнджер, которой негде было прятаться, некуда бежать.

Впрочем, сама Гермиона умирать не собиралась. Заметив, как её противник выводит палочкой смертельную руну, она молниеносно вытащила из волос кинжал и метнула его в Робардса. Кинжал вошел по самую рукоятку в его правое плечо, но он как будто не заметил, даже не сделал попытки его вытащить, однако смертоносные слова произнести не успел. Мракоборец перебросил палочку в левую руку и продолжил атаковать, как будто по его плечу не расползалось сейчас багрово-красное пятно. Однако этот короткий миг переброса дал время Гермионе на широкий замах. Она отвела палочку назад и резко опустила вниз, и из ее конца вырвалась огненная светящаяся веревка, похожая на кнут. Неуловимое движение – и кнут обвился вокруг ног Робардса. Дернула на себя – и он упал, как подкошенный.

И снова как будто не заметил своих горящих ног. Бросив в её кнут Замораживающее заклинание, от чего он исчез облачком пара, он продолжал швырять в нее режущие одно за другим, медленно поднимаясь на ноги.

Их бой был похож на странный танец, в котором партнеры кружат друг с другом, словно не решаясь подойти ближе. Гермиона рискнула попробовать заглянуть в голову противника, и в ужасе отшатнулась, услышав бьющее набатом в чужих мыслях единственное слово:

- УБИТЬ! УБИТЬ! УБИТЬ!

И эта секунда растерянности дорого ей обошлась: очередное парализующее попало ей прямо в солнечное сплетение, по счастью, прикрытое жилетом. Заклинание отрикошетило, но ударом ее чуть не сбило с ног, и Гермиона отшатнулась, выронив палочку.

Краешком сознания понадеявшись, что сфера достаточно крепка, и она не спалит сейчас весь зал с находившимися в нем людьми, ведьма подняла руки и, формируя из чистой магии шары колдовского огня, стала забрасывать ими противника. Робардс явно растерялся и перешел в оборону, выставив щит. А потом, в какой-то момент изловчился, сосредоточился и бросил в нее очередной Авадой.

И тут Гермиона окончательно потеряла контроль. От следующей Авады можно и не увернуться, а жить хотелось больше, чем хранить секреты. И девушка, сконцентрировавшись, позволила потоку силы течь через её руки. Это был отчаянный, рискованный, последний шаг – она знала, что после этого несколько часов подряд едва ли выжмет из себя что-то больше слабенького Люмоса. Но выбора не было.

Мощная струя чистой, слепяще-белой магии снесла Робардса с ног и впечатала в сферу. Гермиона резко опустила руки, закрывая поток, и мужчина бессознательным мешком осел на пол.

Легким движением руки Гермиона призвала свою палочку, после чего приблизилась к телу, бросила в него Петрификус и Инкарцеро. Волшебные веревки оплели мужчину с головы до ног. Одним движением выдернув кинжал из плеча Робардса, Гермиона вернулась к своей мантии, подхватила её с пола и послала в статуэтку Фините Инкантатем. Сфера исчезла, рассыпавшись сотней голубых искорок. Гермиона приманила статуэтку в руку, и только тогда позволила себе осмотреться.

Первое, что нашли её глаза – белое, как мел, лицо Драко. Встретившись с ним взглядом, Гермиона коротко кивнула, показывая, что она в порядке, и только тогда огляделась вокруг.

На помосте творилась полнейшая неразбериха, в основном создаваемая целой толпой мракоборцев. Кто-то поднимал Робардса с пола, кто-то пытался заговорить с Гермионой. Найдя среди прочих лицо Дамблдора, гриффиндорка решительно направилась к нему. Адреналин все еще продолжал бурлить в её венах, побуждая действовать и не давая слишком сильно задумываться о том, что только что произошло.

- Я в порядке, директор. Мне нужно прямо сейчас переговорить с министром и с вами. С вашего позволения, у вас в кабинете.

- Конечно, мисс Грейнджер. Одну минуту.

Повернувшись к залу лицом, Дамблдор наложил на горло Сонорус и заговорил, привлекая всеобщее внимание:

- Я прошу преподавателей проводить всех студентов по их гостиным. Учеников я прошу соблюдать спокойствие, никто не пострадал.

И тут Гермиону чуть не сбили с ног. Гарри и Рон налетели на нее, едва не задушив в объятиях – им пришлось потратить уйму времени, пробиваясь через мракоборцев, и только то, что некоторые из них узнали самого Гарри Поттера, помогло наконец добраться до подруги.

- Ты цела? Не ранена? С тобой все в порядке?

- Мистер Поттер, мистер Уизли, мисс Грейнджер необходимо пройти в лазарет для обследования, я сам ее провожу, – Дамблдор появился, как будто из ниоткуда. По правую руку от него уже стоял Скримджер. – А вас я прошу пройти в вашу гостиную. Профессор МакГонагалл проследит за этим, – и он легко подтолкнул парней в спины, и им пришлось смириться и, понуро опустив головы, покорно удалиться в указанном направлении.

Гермиона повернулась к министру:

- Скримджер, отдайте приказ мракоборцам, чтобы задержали прессу. Колдографии необходимо изъять, упоминать инцидент с Робардсом – запретить. Пусть хоть память им сотрут, но ни одного слова в “Пророке” или где-либо еще об этом появиться не должно. Об остальном поговорим в кабинете директора.

Скримджер безропотно отправился отдавать нужные распоряжения, отдавая должное предусмотрительности девушки, а Гермиона отошла на пару шагов от суеты вокруг и прикрыла глаза.

Беспокойство. Страх. Мерлин, он напуган больше ее самой!..

“Драко.”

“Гермиона!..“

“Ты, видимо, очень переживал за меня, раз даже имя вспомнил,” – мысленно усмехнулась она.

“Не смешно. Он тебя чуть не убил.”

“Не убил, ты же видел.”

“Я блядь поверить не могу в то, что видел, Грейнджер. Я все еще не уверен, что на самом деле не валяюсь в обмороке посреди Большого зала после той Авады, и то, что ты жива – не бред моего сознания.”

В следующее мгновение она почувствовала легкое прикосновение к своему плечу. Дамблдор и Скримджер стояли, явно ожидая её, и диалог с Драко пришлось прервать.

Еще один разговор, и на сегодня с неё хватит.

Комментарий к Глава 66. Помните: если вы это прочитали, и не жмякаете никакую кнопочку, имейте в виду, что где-то там, возможно, сидит автор, прокрастинирует над следующей главой и каждые полчаса обновляет страницу в ожидании божественного пинка.

====== Глава 67. ======

Комментарий к Глава 67. Господа!

Предыдущая глава набрала 100 человек, ждущих продолжения.

Глава вне очереди по такому поводу :)

Дамблдор, Скримджер и Гермиона шли до самого кабинета директора в молчании. Даже Дамблдор казался мрачным и удрученным – и Гермиона не могла припомнить, видела ли его когда-нибудь в подобном расположении духа.

Девушка полностью погрузилась в свои мысли, воскрешая в памяти произошедшее во всех подробностях, формулируя вопросы, которые нужно задать, и перечень того, что необходимо выяснить.

Очнулась она от вежливого вопроса Дамблдора :

- Мисс Грейнджер, хотите чаю? Или, может, чего-нибудь покрепче?

Гермионе показалось, что она ослышалась. Однако, вскинув недоумевающие глаза на Дамблдора, она встретила доброжелательный и выжидательный взгляд. Он и в самом деле сейчас предложил студентке алкоголь?.. Причем что-то подсказывало, что едва ли имелось в виду сливочное пиво. Видимо, старый волшебник и впрямь выбит из колеи, раз позабыл обо всех правилах школы.

- Ничего, спасибо, – ответила девушка, занимая кресло у стола Дамблдора и сочтя, что затуманивать разум сейчас не стоит. Да и пить на глазах у министра и директора школы – не лучшая идея.

Скримджер расположился у окна, но садиться не стал.

- Господин министр, что насчет прессы? – задала Гермиона первый вопрос, который отчего-то волновал её больше других.

- Успели задержать всех, кроме колдографа “Пророка”, – мрачно ответил Скримджер. – За ним отправлены двое мракоборцев, и еще двое – к Каффу, главному редактору. Колдографий и подробностей поединка в газетах не будет, мисс Грейнджер, но вы должны понимать, что пресечь слухи не в моей власти. Уже через несколько часов во все стороны разлетятся совы учеников, и завтра вся магическая Британия будет обсуждать появление среди нас могущественной ведьмы. И это, между прочим, могло бы сильно поднять веру людей в нашу победу, – как бы невзначай обронил министр.

- Слухи слухами, – отмахнулась Гермиона. – Мало ли кому что могло померещиться со страху. А разделить судьбу Гарри Поттера, чью избранность мусолят на каждом углу уже Мерлин знает сколько лет, мне отчего-то не хочется. Да и история не выйдет такой уж однозначной – подумайте сами, обязательно найдутся те, кто подумают, что глава аврората не напрасно пытался уничтожить ведьму. Меня скорее начнут бояться, требовать надзора и контроля, чем поверят в новую мессию. Вам ведь все равно придётся как-то объяснять арест Робардса, приплетите его артефакту еще и легкое галлюциногенное действие на окружающих. Дескать, все, что происходило внутри сферы, казалось со стороны вовсе не тем, чем было. Кстати, об этом, профессор Дамблдор, а вы сами пробовали пробить сферу? – спросила Гермиона.

- Я пытался ее разрушить, мисс Грейнджер, но, очевидно, это можно сделать только изнутри. Даже Авада, которая попадала в барьер во время вашего… мммм, поединка, не покидала сферу.

- Интересно… – Гермиона на мгновение задумалась, а потом тряхнула головой. – Министр, Робардс был под Империусом, и чрезвычайно мощным. Я во время дуэли применила к нему легилименцию – в его сознании была единственная мысль об убийстве. Он не замечал ни боли, ни ранений. Даже не попытался вытащить кинжал из плеча, хотя он почти наверняка разрезал ему связки, не обратил внимания на обожженные ноги. Я почти уверена, что пару раз задела его, но он даже не поморщился. Для его допроса вам понадобится очень сильный легилимент, чтобы понять, кто, а главное, когда наложил на него такие мощные чары: в Хогвартсе или же он уже прибыл сюда с инструкциями. И нужно доподлинно выяснить, какова была цель: лично Гермиона Грейнджер или победитель турнира, кем бы он ни был. Хотя, если честно, я удивлюсь, если Робардс доживет до этого допроса…

- Мисс Грейнджер, это уже перебор! Он взят под охрану и доставлен в Министерство! – возмутился Скримджер.

- Как вы могли сегодня убедиться, в вашем Министерстве доверять нельзя уже никому, – миролюбиво заметила Гермиона. – Это не в упрек вам, это чистая правда. Едва ли вы могли ожидать сегодня такого поступка от своего главы аврората, не так ли?..

Скримджер неохотно кивнул, погружаясь в задумчивость. Над его головой все сильнее сгущались тучи, и он, как несомненно умный человек, не мог не понимать, что занимать пост министра в такое время равнозначно самоубийству. Однако в то, что все настолько плохо, по-прежнему верить не хотел.

- В связи с этим я прошу вас не доверять Пию Тикнессу, – продолжала между тем Гермиона, – однако не упускать его из вида.

- Почему? – вскинулся Скримджер.

- Он займет ваше кресло в правительстве Волдеморта, – любезно пояснила Гермиона. – Добровольно или под Империусом, уже будет неважно.

- Вы что-то знаете? Опять ваш таинственный источник?.. – хищно блеснув глазами, министр весь подобрался, явно рассчитывая наконец добиться от девушки ответов на свои вопросы.

- Нет, чистая логика, – покачала головой Гермиона. – Ваше назначение после гибели Амелии Боунс было предсказуемо, так же, как сейчас вашим преемником ожидаемо является Тикнесс. Им мог бы стать Робардс, в исключительном случае, но его карту, как вы могли заметить, уже разыграли. Так что остается только Тикнесс, если, конечно, Волдеморт не захочет занять этот пост самолично. Хотя мне почему-то кажется, что это не его масштаб. Стать министром магии он мог намного более простым путем, – заключила гриффиндорка и поймала одобрительный взгляд Дамблдора. Значит, директор был с ней согласен в её видении личности Тома Риддла.

- В таком случае, я полагаю, его нужно немедленно убрать с должности, – поджал губы министр, нервно расхаживая по кабинету.

- Нет, я думаю, что гораздо лучшим решением будет делать вид, что вы ему всецело доверяете, он теперь единственная ваша опора, но никогда не поворачиваться к нему спиной, – отрезала Гермиона. – В противном случае вам подсунут темную лошадку, и вы даже не поймете, с какой стороны будет нанесен следующий удар.

Скримджер изучающе уставился на нее пронзительными желтыми глазами. Он, казалось, не мог понять, в какой момент он позволил командовать собой этой хорошенькой миниатюрной девушке с огромными карими очами миленького олененка.

- И переведите аврорат в свое прямое подчинение, пользуясь тем, что его нынешний глава отстранен от должности и находится под следствием. – Гермиона будто не замечала в его поведении ничего необычного. – Если вы сделаете это сейчас под предлогом отсутствия достойной кандидатуры на замену Робардсу, никто не удивится и ничего не заподозрит. Разбейте мракоборцев на команды по 4-5 человек, назначьте главного в каждой команде, но руководство и синхронизацию взаимодействия групп оставьте за собой. Бруствер все еще охраняет маггловского министра?

- Да, – растерянно кивнул Скримджер.

То, с какой скоростью работал мозг этой девушки, было чем-то невероятным. Она, казалось, одновременно просчитывала несколько вариантов, сравнивая их между с собой, взвешивая, отметала лишнее и вычленяла суть.

- Замените его кем-нибудь, кому доверяете, и приставьте Бруствера к себе, – Гермиона посмотрела на Дамблдора, ища то ли поддержки, то ли одобрения, и получила в ответ короткий кивок как знак того и другого.

- Мисс Грейнджер, я бы мог предложить место главы аврората вам, – вдруг произнес Скримджер, застав этим заявлением врасплох и Гермиону, и, кажется, самого Дамблдора.

- Министр, – усмехнулась Гермиона, – проще вам сразу подарить свое кресло Тикнессу. Назначение на такой пост семнадцатилетней пятикурсницы не поймет никто, даже если вы расклеите подробности последних событий на всех углах магической Британии.

- Возможно, – нехотя принял ее аргумент Скримджер, но было заметно, что окончательно от этой бредовой затеи не отказался.

- Итак, сейчас вам стоит вернуться в Министерство и заняться организацией допроса Робардса и реструктуризацией аврората. Я бы хотела получить от вас копию протокола этого допроса, включая рапорт легилимента, а также списки групп мракоборцев с указанием назначенных глав групп и их характеристиками.

- А что насчет артефакта, который использовал Гавейн во время вашей дуэли, мисс Грейнджер? – сузил глаза Скримджер, очевидно принимая все её предложения и переходя к следующим, интересующим его самого, вопросам. – На месте дуэли его не оказалось.

- Я полагаю, что пока артефакту лучше оставаться там, где он находится сейчас, – сказала Гермиона. – Интересная вещь, знаете ли, и хотелось бы понять, как она работает, прежде чем она сможет попасть не в те руки. Однако было бы неплохо выяснить у Робардса, где он ее взял.

- Я вас понял, мисс Грейнджер, – не стал спорить министр, однако было заметно, что такой расклад его совсем не устраивает.

Его все еще коробила её позиция тотального недоверия Министерству, которую гриффиндорка и не думала скрывать, но произошедшее сегодня выбивало из его рук все козыри и аргументы. Сложно уверять кого бы то ни было в том, что твои люди достойны доверия, когда один из них пару часов назад пытался убить твоего оппонента. Однако гораздо сложнее было убеждать в этом самого себя, но пока министр вполне неплохо с этим справлялся.

Когда Гермиона наконец добралась до дортуара, она чувствовала себя совершенно вымотанной. Адреналин схватки давно растворился, а сосредоточенность, которую ей приходилось сохранять на протяжении всего разговора с министром, выпила до капли последние силы.

Её сердце на мгновение сжалось при виде пустой комнаты, освещенной только отблесками огня в камине. Тинки всегда разжигал по вечерам камин для нее, и Гермиона была от души благодарна эльфу за заботу. Но сейчас… сейчас ей хотелось, чтобы ее ждали. Чтобы кто-то просто обнял ее, погладил по голове и был рядом. Чтобы не вспоминать, хотя бы на несколько часов забыть этот день и зеленые смертоносные лучи, летевшие в неё. Чтобы закрыть глаза и не видеть пустых глаз убийцы, наполненных жаждой ее смерти. Чтобы отогреться в теплых руках и выплакать в сильное плечо весь страх, все переживания этого сумасшедшего дня…

Гермиона Грейнджер, несмотря на все тренировки, не была хладнокровным бойцом. Это был её первый настоящий, не понарошку, бой, и пусть она справилась – сейчас, несколько часов спустя, она искренне не понимала, как. Она могла бы поклясться, что не вполне осознавала, что делает. Тогда, перед Робардсом, не было времени думать, размышлять, планировать – она просто действовала так, как могла, так, как её учили. И впервые Гермиона всерьез осознала, что все было не зря. Все эти часы, проведенные в тренировочных залах, весь пот, слезы, кровь и боль – все было не напрасно, и именно это стало тем, что спасло ей жизнь. Конечно же, Брегович устроит ей настоящую головомойку за оброненную палочку, а Пайн, если бы мог, наверняка бы сказал, что кинжалом стоило целиться не в плечо, а прямо в сердце – потому что позиция была подходящая, в замахе грудная клетка противника была открыта. Все закончилось бы в ту же минуту, но Гермиона не могла даже подумать о том, чтобы вот так убить – пусть и того, чьей целью было убить её.

Сейчас, с холодной головой, она ясно видела упущенные возможности, но ни одну из них не могла принять всерьез. В самом деле, ударить Авадой в ответ?.. Бросить нож прямо в сердце, зная, что он войдет, прорезав ребра, словно масло?.. И дело было не в том, что необходимо было сохранить жизнь Робардсу для того, чтобы выяснить, в чем дело. Она просто не могла. Не могла убить, а значит, в следующий раз ей может не повезти, и тогда убьют её саму.

Ей очень нужен был кто-нибудь рядом. Кто-нибудь, кто будет крепко обнимать и нашептывать в спутанные волосы, что все будет хорошо. Что она молодец, она справилась, и все самое страшное уже позади. Пусть это была бы ложь – это было сейчас так нужно, так необходимо!..

Но комната была пуста.

И, сколько бы она ни пыталась дозваться Драко, ответом была лишь тишина и ужас отчаяния, которым вновь было охвачено все его существо.

====== Глава 68. ======

Малфой все-таки пришел.

Пришел утром, когда редкие будильники только-только начинали звенеть в спальнях самых ранних пташек Хогвартса.

Гермиона вышла из душа, и её взгяд уперся в знакомую спину, мраморным изваянием застывшую у окна. Резкое, как первый вдох после нырка, облегчение моментально скрутилось в тугую пружину, переплетаясь с горечью и обидой. Неужели он не понимал, как нужен был ей вчера?.. Как мог так просто оставить её, не сказав ни слова?.. Гермиона изо всех сил цеплялась за ту рациональную часть в себе самой, которая всю ночь напролет твердила, что Драко не поступил бы с ней так без причины, и сейчас она сделала глубокий вдох в попытке успокоить бешено бьющееся сердце и растекающуюся по венам обиду. Стараясь ступать потише, она подошла к нему и осторожно положила маленькую ладошку на его плечо.

- Ты опять вчера не говорил со мной, – тихо проговорила она, прилагая усилия к тому, чтобы в голосе не прозвучало упрека.

Драко не шелохнулся, продолжая смотреть на небо, постепенно светлеющее и окрашивающееся в сложные оттенки розово-золотого.

- Рядом с Темным Лордом это небезопасно, – наконец обронил он.

- Ты покидал школу? – это прозвучало как вопрос, но не было им. Конечно же. Ну разумеется. Она могла догадаться и сама.

- Да, вечером, – он говорил неохотно, делая большие паузы и вновь слегка растягивая слова, как на младших курсах. – Снейп вызвал нас якобы помочь с уборкой Большого зала и… – заканчивать предложение он не стал, опустив голову.

- Кого – вас? – мгновенно напряглась Гермиона.

- Меня, Нотта, Крэбба, Гойла, Пьюси, – скучающим тоном ответил Малфой, как будто речь шла не о срочном вызове к Волдеморту, а об очередной отработке в теплицах у мадам Спраут.

- К чему такая срочность? – нахмурилась гриффиндорка.

- К тому, Грейнджер, что вчера ты должна была умереть, – он наконец повернулся к ней и задумчиво провел пальцами по щеке. – А ты почему-то не умерла.

- Я не думаю, что дело во мне, – возразила Гермиона. У неё была вся бессонная ночь, чтобы обдумать ситуацию. – Скорее всего, Робардс должен был убить победителя, чтобы продемонстрировать всем, что даже в Хогвартсе Волдеморт может творить все, что хочет. Это мог быть любой. И Пьюси, и Гарри, и… ты.

- Но бедняге не повезло нарваться на тебя, – хмыкнул Малфой. – Теперь все изменилось, Грейнджер. Теперь дело именно в тебе, – и ухмылка сбежала с его лица. Только сейчас она смогла рассмотреть, насколько бледным и измученным он был.

- Расскажи, – потребовала Гермиона.

- Он вчера просмотрел все наши воспоминания о вчерашнем, – Малфой опять не смотрел на неё, для разнообразия уперевшись взглядом в карту Британии на противоположной стене. – Потом стал копаться, выискивая вообще все, что касается тебя. Ты была права, – торопливо добавил он, будто желая ее успокоить, хотя она и бровью не повела, – пробить магический барьер Обета не смог даже Лорд.

- То есть он ничего не узнал? – уточнила Гермиона.

- Ничего, что отличалось бы от воспоминаний других, – пожал плечами Драко. – Ты на уроках, в Большом зале, твои дуэли…

- И что теперь? – нетерпеливо спросила девушка. Вряд ли от легилименции Малфой пришёл бы в такой ужас, хотя наверняка это было как минимум неприятно.

- А теперь, Грейнджер, он изменил мое задание, – сейчас Малфой не отводил взгляда от её глаз, словно желая рассмотреть реакцию на то, что он скажет, во всех подробностях. – Теперь я должен найти способ провести Пожирателей в замок, и, пока я буду убивать Дамблдора, они должны захватить тебя, чтобы забрать с собой.

- Живой или мертвой? – быстро задала вопрос Гермиона, и глаза её загорелись странным блеском.

- Живой. Ты нужна ему живой, – с трудом выдавил Драко, и тут неожиданно Гермиона бросилась ему на шею. Он поспешно заговорил вновь, зарываясь пальцами в её еще мокрые волосы: – Не бойся, мы спрячем тебя, ты вообще можешь уйти к Бреговичу, там тебя точно не достанут…

- Драко, ты не понимаешь! – Гермиона выпуталась из его рук и легко и радостно рассмеялась.

Малфой перехватил её за плечи и отстранил от себя, обеспокоенно заглядывая в глаза. Её глаза сияли…счастьем?.. Она в уме повредилась от страха?!

- Ты не понимаешь, – терпеливо повторила гриффиндорка, видя его смятение. – Я нужна ему живой, и он не знает, что я об этом знаю. Это же тот самый козырь, которого нам не хватало, чтобы решить всю эту ситуацию с Дамблдором!

- Ты, видимо, кое-что забыла, – ледяным тоном сказал Малфой. – То, что ты называешь козырем – твоя жизнь. Ты серьезно хочешь попасть в лапы Темному Лорду?

- Безусловно, этого я не хочу, – очень серьезно сказала Гермиона. – И все это надо обдумать. Где Лорд встречается с Пожирателями?

- В Малфой-мэноре, – неохотно ответил Драко. – Насколько я понял вчера, он там уже чуть ли не живет.

- И любой член семьи может трансгрессировать в мэнор и внутри него, верно? – спросила девушка.

- Верно, – кивнул Малфой, и в его глазах наконец пробежала искорка интереса. – Кроме подземелий, пожалуй. Оттуда могут, наверное, только домовики.

- Которые тоже послушны приказам леди Малфой, не так ли? – Гермиона лукаво улыбнулась и наклонила голову чуть влево.

- Так, – не мог не признать её правоту Драко. – Но ты должна понимать, что это не шутки. Если ты попадешь туда, Лорд может убить тебя раньше, чем ты успеешь уйти.

- Если я нужна ему живой, значит, прямо сразу убивать не станет, – рассудительно заметила Гермиона. – К тому же Гарри рассказывал, что у Волдеморта есть дурацкая манера сначала долго и высокопарно трепаться, прежде чем перейти к делу. Скольких Пожирателей ты должен провести?

- Я не знаю. Он не сказал. Не думаю, что много, но и не один-двое – после вчерашнего у Темного Лорда вряд ли остались иллюзии на твой счет. Скорее всего, группа из нескольких человек.

- У тебя есть идеи, как их провести?

- Да, есть одна… Не успел тебе рассказать. В Выручай-комнате есть Исчезательный шкаф. Обнаружил его, когда торчал там с домашкой. Близнецы Уизли как-то запихнули в него Монтегю, и он почти неделю проболтался неизвестно где, пока не вытащили. Видимо, после этого шкаф и убрали подальше. Второй такой стоит в лавке Борджина. Только этот, в Выручай-комнате, сломан, но если его починить, то между ними будет проход.

- Отлично. Ты сможешь починить? – вдохновленно спросила она.

- Кажется, у меня нет выбора? – слабо усмехнулся Малфой.

- Надо еще подумать, но это хороший вариант, – задумчиво проговорила Гермиона. – Чем меньше они будут расхаживать по замку, тем меньше людей пострадает. Если правильно выбрать место и время, можно провести их мимо патрулей, и тогда это вообще никого не затронет.

За завтраком они еще пообсуждали нюансы починки шкафа, а потом разбежались в разные стороны. Обоим пора было на уроки – к сожалению, никакие замыслы Волдеморта не являлись оправданием прогулов.

Однако голова Гермионы была занята чем угодно, кроме лекций и конспектов.

Еще утром свое место на левой лодыжке заняла присланная давным-давно мадам Талле портупея с ножнами для второй палочки. По-хорошему, Гермионе было бы гораздо удобнее носить её в рукаве, но в условиях школы любое случайное касание могло её выдать – поэтому в качестве временного решения была выбрана лодыжка.

Запасная палочка была лишь первым шагом.

Продемонстрировав то, на что способна, на Турнире, перед всей школой и еще кучей посторонних волшебников, Гермиона понимала, что сделала тот самый шаг, которым ступила на шахматную доску. Если до этого она отсиживалась в тени, и мало кто принимал её всерьёз более, чем подругу и соратницу Гарри Поттера, то теперь игроки не могли игнорировать её как самостоятельную фигуру. И, по всей видимости, довольно ценную, раз уж Волдеморт решил познакомиться с ней лично. Зачем?.. Навряд ли ему не с кем поболтать. А значит, либо будет публичная казнь перед всеми Пожирателями, либо попытки вербовки – убеждением, шантажом или Империусом – не суть важно. Подыгрывать Гермиона не планировала, ей нужно было просто поставить ПСов перед выбором между живой ею и мертвым Дамблдором, и убедить сделать его правильно, причем так, чтобы эту ответственность взял на себя кто-то другой, не Драко. Тогда и он останется чист, и Дамблдор – жив, а она… А ей просто нужно будет унести ноги из Малфой-мэнора живой. Делов-то.

Вернуться в Хогвартс после этого она не сможет, да и вообще ей едва ли было куда возвращаться – если и правда удастся сбежать из мэнора, то искать её будут с не меньшим рвением, чем Гарри Поттера, а никакой кровной защиты дома у неё не было, в отличие от него. Оставалось поместье Розье – но она предпочитала сохранять этот вариант на самый крайний случай. Поэтому с того же дня начала готовиться – поскольку точно не знала, к чему именно, то на всякий случай готовилась ко всему и сразу.

Гермиона написала мадам Талле, и вскоре вместе с новыми комплектами одежды получила еще одну портупею на вторую ногу, куда вложила подаренный Бреговичем длинный стилет гоблинской работы: после ознакомления с воспоминаниями Гермионы о поединке он высоко оценил маневр с кинжалом и не преминул проверить навыки обращения с другим холодным оружием. Свое дело мистер Пайн знал превосходно, и доказательством высокой оценки Бреговича стал неожиданный подарок в виде длинного, узкого, пропитанного ядом клинка.

Из шкатулки с фамильными украшениями Гермиона отобрала самые неприметные сережки, которые можно было сдернуть с уха одним движением, и зачаровала их в неотслеживаемые многоступенчатые порталы, ведущие в поместье Розье.

Тонкое кольцо с небольшим александритом также стало порталом – на этот раз в Хогвартс, и заняло свое место на ее руке.

Тщательно изучив артефакт Робардса, оказавшийся отнюдь не одноразовым, как она полагала, и проверив его работу, Гермиона спрятала его в пряжке ремня. Возвращать такую вещь Министерству в её намерения не входило.

После тщательного изучения зелий, подаренных Драко, она дозаказала несколько вполне легальных лечебных снадобий в аптеке Хогсмида. Обнаружив среди прочих высушенный порошок зелья Живой смерти, Гермиона трансфигурировала его в шарики, рассчитав дозу на один час сна. Один такой спрятала в очередном колечке на своей руке, остальные собрала в мешочек и убрала в коробку с зельями.

Никогда еще Гермионе Грейнджер не приходилось носить столько побрякушек на себе. Учитывая кинжал в волосах и обручальное кольцо, временами она ощущала себя настоящей рождественской елью. Добавив ко всему этому ювелирному великолепию легкие отталкивающие чары, Гермиона по крайней мере успокаивала себя тем, что большинство окружающих его не замечают.

Все свободное время теперь она посвящала отправке писем и приему сов с посылками. Она собирала вещи в свою бездонную сумку, чтобы в любой момент быть готовой ко всему, обзаведясь даже волшебной палаткой наподобие той, что была у мистера Уизли на чемпионате по квиддичу, и запасом сэндвичей, зачарованных домовиками так, чтобы сохранять свежесть, пока не вскрыта упаковка.

Больше всего на свете Гермионе хотелось закрыть глаза и открыть их совсем в другой жизни: в той, где она обычная студентка, все заботы сводятся к сдаче СОВ, и впереди её ждёт лето и каникулы с родителями, а потом визит в Нору на остаток лета, Хогвартс-экспресс и шестой курс… Но тогда бы в её жизни вряд ли случился Драко Малфой. А он… он стоил всего прочего. По крайней мере, ей отчаянно хотелось в это верить, и гриффиндорка цеплялась за эту мысль, словно за спасательный круг.

И Гермиона вновь открывала глаза, и продолжала работать. Списки необходимого, списки аврорских групп, личные дела, характеристики, книги о Темной магии, списки Пожирателей, списки, списки, списки…

Копия протокола допроса Робардса, присланная Скримджером на следующий день после злополучного Турнира, особой ясности не внесла, подтвердив догадки Гермионы. Робардс был подвергнут очень мощному заклятию. Что-то похожее на Империус, но не совсем то: министерский легилимент сказал, что приказ убить победителя турнира был вложен глубоко в сознание, так, что сам мракоборец о нем и не подозревал, и активировался в момент вручения наград. Кто и когда это сделал, выяснить не удалось – эти воспоминания были начисто стерты. По косвенным признакам был сделан вывод, что это произошло где-то за неделю до поединка – значит, об исключении из Турнира Поттера и Малфоя уже было известно. Ими рисковать не хотели. Хотя, учитывая пророчество, дело скорее было в Гарри, чем в Драко. Пьюси бы пожертвовали без раздумий, а технически разницы между слизеринцами нет. Малфой, конечно, намного красивее, но едва ли Волдеморту есть до этого дело.

Статуэтка же оказалась собственностью Робардса. Это было хорошо – наверное. Если бы Пожиратели стали включать в свои планы артефакты неизвестной силы, это могло бы значительно усложнить задачу.

Самым трудным во всем происходящем для Гермионы оказалось, как ни странно, не новое задание Драко, не реально замаячившая на горизонте необходимость податься в бега и не грядущее появление Пожирателей в Хогвартсе. Её до трясущихся поджилок пугало неизбежное объяснение с друзьями: ведь она за все эти долгие месяцы не проронила о Бреговиче ни словечка, и знали они только о Пайне – а тренировок с магглом, будь он хоть наставником самого Джеймса Бонда, явно было недостаточно для того, чтобы научиться всему тому, что она непредумышленно показала на Турнире. Однако, к её удивлению, они не стали задавать слишком много вопросов: Рон вполне удовлетворился довольно жалким и невразумительным мычанием про активизацию магических способностей в стрессовых ситуациях, а Гарри, проницательно сверкнув зелеными глазами, отвесил комплимент её наставнику и заметил, что не зря Гермиона столько времени тратила в этом году на тренировки. Разумеется, он как на ладони видел её очередное вранье, но допытываться не стал – да и ни к чему было лишний раз смущать подругу указанием на то, что она не была с ними откровенна. В конце концов, ситуация была вполне красноречивой сама по себе, а радость от того, что Гермиона осталась жива, затыкала Поттеру рот каждый раз, когда он открывал его в попытке задать вопрос.

Тем не менее, тема поединка была главной для обсуждения среди друзей еще целую неделю. Рон не уставал восхищаться ее фаерболами и огненным кнутом, а Гарри, который уже видел подобный кнут в исполнении Дамблдора в Министерстве, пребывал в полном восторге от того, как Гермиона метнула взявшийся из ниоткуда нож в плечо Робардсу. Пришлось ей вновь достать из волос кинжал и продемонстрировать его друзьям, объяснив про Отталкивающие чары. Кажется, тот факт, что их подруга носила оружие в прическе, впечатлил парней едва ли не больше, чем сама дуэль. Эх, знали бы они…

И конечно, обсуждали неожиданный финал Турнира не они одни. Гарри и Рон старались всюду сопровождать Гермиону, закрывая собой от излишне любопытных взглядов. И ладно бы они были только любопытными – но не раз она замечала и быстро опущенные в пол глаза, и откровенный страх. При одном ее приближении разговоры стихали и, казалось, ученики расступались и старались поскорее убраться с дороги. Впрочем, через пару дней девушка убедилась: ей не казалось. Даже гриффиндорцы отсаживались подальше от неё в Большом зале, хотя бы стараясь делать это незаметно. От других факультетов подобной тактичности ожидать не стоило, и если слизеринцы просто снизили громкость своих замечаний до почти змеиного шипения, то пуффендуйцы и когтевранцы, особенно младшекурсники, почти бросались врассыпную, едва завидев её в окружении неизменной пары друзей в другом конце коридора.

Жизнь изменилась не только у Гермионы.

Драко теперь все свободное время проводил в Выручай-комнате, теперь по-настоящему выполняя задание Волдеморта. Он стал пропускать обеды в Большом зале и даже некоторые уроки, что немало огорчало Гермиону, но у них оставалось не так много времени – всего несколько недель, и они должны были успеть любой ценой. Она между делом просматривала книги по магическим артефактам, чтобы в случае необходимости предложить помощь Драко – но оставляла это на самый крайний случай, оберегая его гордость. Единственное, чем они оба были не готовы жертвовать – это их выходные наедине, которых с каждой неделей оставалось все меньше и меньше. Не сговариваясь, оба решили не обсуждать это, и оба не могли выбросить это из головы. Никто из них не мог быть уверен в успешности их плана; ни один не мог представить, что будет потом. Но понимание, что все непременно изменится, заставляло их не тратить напрасно ни одной минуты из тех, что еще были в их распоряжении.

Между тем крайний срок, поставленный Драко, неумолимо приближался, а в её плане все еще недоставало большого, практически ключевого элемента. Для него нужен был еще один поступок, еще одно решение, которое было крайне рискованным, но сколько Гермиона не искала – другого выхода не видела.

====== Глава 69. ======

Разговор со Снейпом Гермиона откладывала долго. Неприлично долго.

Но тянуть больше было нельзя, и воскресным вечером, стоило Драко покинуть их – уже давно их – дортуар, Гермиона тихонько выскользнула за дверь и направилась к подземельям, где располагались личные комнаты Снейпа.

На стук ответили далеко не сразу, и гриффиндорка уже успела пожалеть о том, что пришла, и собралась развернуться и уйти, когда наконец дверь приоткрылась.

Чёрные глаза зельевара изучающе впились в ее лицо.

- Чем обязан столь позднему визиту, мисс Грейнджер? – процедил он свысока, явно намереваясь захлопнуть дверь прямо перед её носом.

- Нам нужно поговорить, сэр, – не повела и бровью Гермиона. Она знала, что здесь ей не будут рады.

- Нам? – Снейп в знак удивления поднял бровь.

- Нам, профессор, – кивнула Гермиона. – Это касается Драко Малфоя.

Это был словно пароль, кодовое слово, открывающее двери. Снейп быстрым взглядом окинул совершенно пустой коридор, убеждаясь, что лишних глаз и ушей нет, и быстро сделал шаг назад, пропуская девушку внутрь.

Осматриваться Гермиона специально не стала, чтобы не навлечь на себя лишний гнев хозяина, и просто прошла мимо застывшего на своем месте зельевара, не поднимая глаз от темного пола.

- Так что вы хотели рассказать мне о Драко Малфое? – холодно и неприязненно спросил Снейп, проходя к креслу возле камина и не делая ни малейшей попытки быть вежливым.

- Я ничего не хотела рассказывать вам о нем, – вскинула голову Гермиона, лукаво блеснув глазами. – Я пришла поговорить о том, что имеет к нему отношение.

- Не тратьте моего времени понапрасну, мисс Грейнджер.

- С вашего позволения, я присяду, – собрав всю свою наглость, сказала Гермиона и села в кресло напротив Снейпа. В лице профессора не дрогнул ни один мускул. – Я полагаю, вам известно о задании, которое получил Малфой. А мне, так уж вышло, известно, что вы принесли Непреложный Обет, поклявшись защищать его.

ЛицоСнейпа оставалось по-прежнему непроницаемым, и Гермиона, набрав в грудь побольше воздуха, продолжила.

- Мне нужно знать, кто именно из Пожирателей смерти посетит Хогвартс, и на кого из них будет возложена ответственность за операцию. А также узнать заранее, когда директор Дамблдор покинет Хогвартс в очередной раз в ближайшее время.

- Это все? – не меняясь в лице, спросил Снейп.

- Нет, – Гермиона мило улыбнулась. – Еще мне нужно, чтобы вы присоединились к ним с целью избежать лишних жертв и воззвать к их… благоразумию, если это потребуется.

- Мисс Грейнджер, – профессор переплел пальцы рук у себя на груди, – я все еще не понимаю, при чем здесь вы и то, что вам нужно.

- Мне кажется, как раз это не должно вызывать у вас вопросов, профессор, – сказала Гермиона холодно, – если вам известны все детали задания Драко.

- Допустим, мне они известны, – Снейп чуть опустил голову, и при довольно смелом полете фантазии это могло бы сойти за кивок. – Остается вопрос, откуда они известны вам.

- Профессор, слишком много вопросов за раз, – чуть поморщилась Гермиона. – Выберите один.

- Что вы задумали? – резко бросил Снейп, наклоняясь в её сторону и буравя взглядом черных глаз. Гермиона почувствовала легкий холодок у себя в голове.

- А вот лезть мне в голову не стоит, – улыбнулась Гермиона, но в этой улыбке не было ни капли обычного тепла. Скорее, от нее явно веяло угрозой. – Это как минимум невежливо, профессор. Я же сама к вам пришла.

- И все же, что вы задумали? – повторил Снейп без капли смущения.

- Скажем так, я намерена обменять задание Драко на свой добровольный визит в Малфой-мэнор, – Гермиона откинулась на спинку кресла, закидывая ногу на ногу. – Я уверена, никому из нас не хочется, чтобы он стал убийцей в свои семнадцать лет. Однако это необходимо сделать так, чтобы не возникло никаких вопросов к Малфою и сомнений в том, что он безупречно справился со своим заданием. Я не хочу, чтобы пострадали он или его семья. Для этого мне нужна ваша помощь.

- Какое вам дело до Драко? Что-то не замечал между вами особой теплоты, – Снейп говорил таким сухим и безразличным тоном, как будто они обсуждали не самое удачно сваренное зелье, но по легкой вибрации в голосе девушка поняла, что этот вопрос очень важен для него. И от её ответа зависит то, поможет он или нет. И она решилась.

- Посмотрите сюда, профессор, – Гермиона протянула ему левую руку. – Пожелайте увидеть, и вы увидите.

Как в замедленной съемке в маггловском фильме она смотрела, как Снейп впивается взглядом в её руку. Как расширяются зрачки, когда не сразу, но ему удалось увидеть изумрудную змею, обвивающую ее безымянный палец. Как по напряженному лицу пробегает тень узнавания. Какое это кольцо. Чье это кольцо.

- Соизвольте объяснить, почему на вашей руке фамильное обручальное кольцо Малфоев! – рявкнул Снейп.

- О, профессор, – мягко улыбнулась ему Гермиона, как неразумному малышу, и покачала головой. – Мне кажется, вы и сами прекрасно знаете, в каких случаях на руке у девушки оказывается обручальное кольцо. А Люциус, как вам должно быть известно, давно женат.

Не без некоторого удовольствия гриффиндорка наблюдала, как по лицу обычно невозмутимого профессора разливается бледность.

- Кто еще знает? – резко спросил он.

- Его родители, – задумавшись всего на мгновение, ответила Гермиона.

- Люциус знает? – Снейп едва не задохнулся, а брови взлетели невиданно высоко.

- О, поверьте, он предпочел бы об этом забыть, – краешком губ улыбнулась Гермиона. – Кстати, вся семья Малфоев связана Непреложным Обетом о неразглашении любой информации обо мне, так что постарайтесь не ставить Люциуса в неудобное положение.

Снейп, казалось, уже был не в состоянии удивляться, поэтому молча продолжал сверлить девушку взглядом.

- Еще знает Забини, он оказался неуместно наблюдательным, – продолжила, как ни в чем не бывало, Гермиона, – и тоже связан Обетом. И, конечно, профессор Дамблдор – он нас обвенчал.

- Обвенчал?.. – Снейп был не в силах выговорить это слово целиком, оно вырвалось из его губ тихим, свистящим шепотом, почти по слогам.

- Да, сэр, – взгляд Гермионы стал жестким. – Поэтому вы должны, в конце концов, понять, что я буду защищать Драко любой ценой. Так же, как и вы.

Некоторое время Снейп молчал, пытаясь осознать все, что узнал, и собраться с мыслями.

- Почему вы не пошли к Дамблдору? – наконец задал он вопрос.

- Во-первых, вряд ли он обладает нужной мне информацией, – холодно ответила Гермиона. – А во-вторых, директор скорее бы предложил Драко защиту для Нарциссы и вступление в Орден, чем обсуждал бы план покушения на его жизнь.

- И чем вас не устроило бы подобное предложение? – осведомился Снейп.

- Каркаров, знаете ли, уже сбежал от Волдеморта, – посмотрела ему в глаза гриффиндорка. – И вы наверняка в курсе, что ничем хорошим это не закончилось. Если что-то пойдет не так, я успею спрятать Нарциссу и Драко, но хотелось бы избежать объявления Волдемортом охоты на Малфоев.

- Не слишком ли вы самоуверенны, мисс Грейнджер? – язвительно спросил Снейп. – Или теперь мне следует обращаться к вам “миссис Малфой”?

- Я предпочла бы “леди Малфой”, – парировала Гермиона. – Все же миссис Малфой – это Нарцисса. Но вы должны понимать, что такое обращение нарушит ваш Обет, потому что раскрытие факта нашего брака скорее всего подпишет смертный приговор для Драко. Женитьбу на грязнокровках и друзьях Поттера его окружение, насколько я знаю, не очень одобряет.

- Да как его вообще угораздило! Глупый мальчишка!.. – воскликнул Снейп, начисто теряя всю свою выдержку и хладнокровие.

- У него не было выбора, – холодно сказала Гермиона. – Если вам от этой информации станет легче.

- Вы… вы… – лицо Снейпа озарил неподдельный ужас.

- Нет, я не беременна, – не удержалась от улыбки Гермиона. – Были другие обстоятельства.

Снейп устало закрыл лицо руками.

- Вы поможете мне? – напрямую спросила Гермиона, порядком устав от обмена любезностями.

- Уж лучше вам, чем… – Снейп осекся. – Я передам вам список в ближайшие дни, и буду присутствовать.

- Спасибо, профессор, – поблагодарила Гермиона и поднялась с кресла, собираясь уходить. – Если у вас сохранилась та монета… вы можете связаться со мной в случае необходимости.

- Надеюсь, вы знаете, что делаете, мисс Грейнджер, – бросил ей в спину зельевар.

- Я тоже на это надеюсь, профессор, – прошептала Гермиона так, чтобы он её не услышал, закрывая за собой дверь.

Комментарий к Глава 69. 100 сборников – спасибо вам за то, что делаете это, для чего бы оно ни было вам нужно :)

====== Глава 70. ======

Беллатрикс Лестрейндж Амикус Кэрроу

Алекто Кэрроу

Торфинн Роули

Дэвид Гиббон

Гермиона смотрела на маленький листок пергамента, который получила от Снейпа вместе с проверенным эссе по ЗОТИ. Пять строчек. Пять имен.

Пятеро.

Беллатрикс Лестрейндж.

Имя подчеркнуто, значит, именно она будет возглавлять Пожирателей.

Это было плохо.

Гермиона отлично помнила Беллатрикс по встрече в Министерстве. Да и копия её дела из аврората только подтверждала впечатление: фанатично преданная своему Лорду, слегка (слегка ли?..) безумная, жестокая и импульсивная. В Отделе Тайн Люциус Малфой сдерживал её; в Хогвартсе призвать к благоразумию будет некому – едва ли она прислушается к Снейпу, сидевшему под крылышком у Дамблдора все те годы, которые она провела в Азкабане. Однако, если Беллатрикс примет её условия, то все остальные Пожиратели подчинятся ей – в этом сомневаться не приходилось. Оставалось надеяться на везение и иметь в виду, что Белла вполне способна пустить в спину Непростительным, несмотря ни на какие договорённости.

Значит, первоначальный план придется менять. Под защитой сферы будет только Дамблдор, а ей придется остаться одной против пяти Пожирателей, Малфоя и Снейпа. Последние двое её, конечно, не убьют, но и стоять в сторонке, любуясь звездами, точно не будут, чтобы не выдать себя.

Семеро.

Гермиона хмыкнула, отгоняя подальше липкий ужас. И Пайн, и Брегович устраивали ей спарринги с несколькими противниками, но самое большее их было трое на неё одну. Семеро, пятеро из которых – решительно настроенные, тренированные Пожиратели, отлично владеющие боевой магией. Как там говорил Снейп? Не слишком ли она самоуверенна?.. О, было бы по-настоящему здорово быть самоуверенной.

Затея казалась неосуществимой. И пусть в части касательно директора успех был почти гарантирован, то вот все остальное вызывало огромные сомнения, и это еще очень слабо сказано.

Самое тяжелое во всем этом было то, что Гермиона ни с кем не могла поделиться своими тревогами и страхами. Малфой вообще был категорически против её участия, она спорила с ним часами до хрипоты, доказывая, что в состоянии о себе позаботиться, и теперь просто не могла заставить себя сказать ему: “Драко, я боюсь”. Стоит ей только заикнуться об этом, как он с превеликим удовольствием запрет её подальше от школы, для верности опоив сонным зельем, да еще будет считать, что абсолютно прав.

Пойти же с этим к Гарри, и тем более, Рону, было и вовсе безумием – слишком многое пришлось бы объяснять, и даже тогда её желание выгородить Малфоя перед Волдемортом едва ли бы поняли. Советоваться с Дамблдором или Снейпом она тоже не могла, и все острее чувствовала свое одиночество, в котором и винить-то было некого, кроме самой себя.

Гермионе не стало ни на каплю спокойнее, когда они с Бреговичем разобрали чисто гипотетическую ситуацию с нападением пятерых противников в ограниченном пространстве. Предлагаемые им варианты не подходили совершенно, поскольку… ну, они просто не подходили ей, и всё, что она вынесла из этой тренировки – шансов на успех нет. Совершенно.

А значит, она все решила правильно.

Исчезательный шкаф был починен. Артефакт Робардса проверен вдоль и поперек. Астрономическую башню, которая должна была стать главной сценой, Гермиона изучила вплоть до каждой трещинки. Оставалось лишь ждать, когда Дамблдор покинет Хогвартс, вместе с Гарри отправившись на поиски крестража. Она надеялась, что Дамблдор уведомит Гарри заранее, и тот успеет предупредить… Но даже если нет, был Снейп. Одну часть её просьбы он уже выполнил, значит, сделает и остальное.

Все могло случиться в любую минуту. Что ж, ей надо быть готовой. Ей пора быть готовой.

Гриффиндорка вздохнула и принялась за дело. В конце концов, нельзя откладывать это вечно.

Через несколько часов Гермиона обвела взглядом опустевшую комнату.

Все бумаги со стен и папки из шкафов были аккуратно перемещены в ту самую шкатулку, которую она зачаровала для магического контракта почти год назад. Книги были возвращены в библиотеку, некоторые оказались на дне её сумки, а прочие – убраны в школьный чемодан, которому, по всей видимости, суждено было остаться в дортуаре надолго – если, конечно, Филч не утащит его в какую-нибудь пыльную кладовку, откуда ничего никогда не возвращается.

С поверхностей исчезли её личные вещи, из шкафа – одежда и обувь, полочки ванной тоже были девственно чисты, за исключением зубной щетки и пасты.

За эти месяцы этот дортуар стал её домом. Здесь она жила, спала и ела. Делала домашние задания и решала совсем не школьные задачи. Отсюда уходила и сюда возвращалась. И… здесь был Драко. Вот на этом диване он её впервые поцеловал. Здесь же они проводили вечера у горящего камина. За этим столом завтракали. А за этим – вместе работали. А в этой постели она просыпалась в его сильных руках каждое утро по выходным…

И совсем скоро все закончится. Она уйдет и закроет за собой дверь. Вернётся ли?.. Гермионе очень хотелось верить в это, но она отдавала себе отчет, что шансов на подобный исход почти не было. Совсем скоро она перейдет черту, за которой навряд ли будет место школе, урокам и домашним заданиям.

Медальон на шее неожиданным теплом обжег грудину.

Завтра вечером. СС.

Гермиона невесело усмехнулась. Хорошо хоть подписывается. Она уже столько монет связала со своим медальоном, что, не будь инициалов, могла бы и запутаться.

“Драко.”

“Грейнджер?.. “

“Приходи ко мне. У нас есть время до завтрашнего вечера.”

“Завтра?.. “

“Да.”

“Я иду.”

Гермиона подошла к окну и вперилась взглядом в гущу Запретного леса, на деле не видя ничего перед собой.

Сегодня Драко придет к ней, наплевав на все, чтобы провести вместе последние часы. Уроки, преподаватели, Гарри… все это было неважно. Сегодня у них может возникнуть сколько угодно вопросов – они позабудут о каждом из них завтра. А завтра… завтра Гарри отправится за крестражем с Дамблдором, а значит, наступит тот самый день, когда она поставит все на карту. Его жизнь. Свою жизнь. Жизнь Дамблдора. Жизни студентов и мракоборцев, которые волей судьбы окажутся завтра в Хогвартсе на пути Пожирателей. Пан или пропал. Похожее чувство Гермиона уже испытывала – когда планировала операцию с пророчеством в Отделе Тайн. Но тогда Пожирателям нужен был всего лишь шарик, стеклянный шарик, который можно было просто отдать… А завтра они придут в школу ради убийства. Сколько бы она ни думала об этом, все грядущее оставалось нереальным, ненастоящим, невзаправдашним.

Малфой пришел через полчаса. Бесшумно проскользнул в дверь, огляделся и застыл.

- Ты собрала вещи, – больше утвердительно, чем вопросительно сказал он, подходя к миниатюрной фигурке, застывшей у окна. Гермиона молча кивнула, не оборачиваясь.

- Ты не обязана делать это, – тихо напомнил он.

- Драко, мы обсуждали все уже сотни раз, – Гермиона устало помотала головой. – С тобой все должно быть в порядке. С нами со всеми все должно быть в порядке.

- И все-таки ты собрала вещи, – с горечью повторил Малфой.

- На всякий случай, – пожала плечами она. – Кто знает, чем это все обернётся. Возможно, мне придётся отправиться туда, где никто не найдёт. Кстати…

Гермиона опустила руку в карман и вынула тонкую серебряную цепочку с небольшой подвеской в виде китайского дракона. Почти такого же, какой был изображён на пряжке ее ремня. Положив цепочку на ладонь, она протянула её Драко:

- Я бы хотела, чтобы ты надел это и не снимал.

Не задав ни единого вопроса, парень немедленно повернулся к ней спиной, чуть наклонившись и подставив ей шею. Когда замочек цепочки щелкнул, застегиваясь, она развернула его за плечи лицом к себе и поправила подвеску так, чтобы она легла в ямку над его ключицами.

- На него наложены чары портала. Неотслеживаемого. Чтобы активировать, просто сильно сожми. Если что-то пойдет не так… не только завтра, вообще. В любой момент. Он перенесет тебя в безопасное место. И вот еще, – Гермиона достала и протянула ему изящное кольцо с изумрудом, – такой же для твоей матери. Нужно нажать на камень. Но это на крайний случай, ты должен понимать, что покинуть потом это место я вам не смогу позволить, пока это все не закончится.

- И ты уверена, что там безопасно? – спросил Драко.

- Это дом, о котором никто не знает и не может узнать. Защищен всеми возможными охранными чарами, включая Фиделиус, и я единственный хранитель тайны. Его невозможно увидеть, в него нельзя войти и нельзя выйти без моей помощи. Единственный способ попасть туда – эти порталы, которые я лично создала. Но даже ими не сможет воспользоваться никто, кроме Малфоев.

- А если с тобой что-то случится?.. – Драко очень не хотелось задавать этот вопрос, но он не мог делать вид, что перспектива остаться запертым неизвестно где навсегда его ни капельки не пугала.

- Тогда следующим хранителем станет тот, кому я раскрыла тайну этого места. Если ты воспользуешься порталом – значит, ты. Но часть охранных чар спадёт, поскольку завязаны на моей магии.

- Спасибо, что подумала о моей матери, – благодарно сказал Драко, надевая кольцо себе на палец. Так точно не потеряется.

- Еще на них отталкивающие чары, так что никто не заметит, – улыбнулась Гермиона.

Все-таки изящный женский перстень довольно забавно смотрелся на его длинных пальцах, хотя фамильное малфоевское кольцо, которое он носил лет с тринадцати, ему, несомненно, шло. Была бы её воля, она бы подарила ему еще несколько маггловских браслетов из стали и кожи, и пару каких-нибудь эффектных, но простых колец – его руки были настолько красивы, что хотелось всеми способами подчеркивать эту красоту. Но юный лорд Малфой, разумеется, маггловские побрякушки носить бы не стал.

- Я скоро начну напоминать себе новогоднюю ёлку, – проворчал Драко, как будто подслушал её мысли.

- О, даже не пытайся, – рассмеялась Гермиона. – По сравнению со мной ты просто образчик аскетизма!

Было так странно смеяться с ней в этой пустой комнате. Они оба внезапно ощутили эту пустоту, и внутри что-то неприятно сжалось. Смех оборвался.

- Что с нами будет, Грейнджер? – тихо спросил Малфой.

Отличный вопрос. Как будто она знала на него ответ!..

И все же собралась с силами и улыбнулась.

- Сначала мы поужинаем и посидим у камина. Будем пить горячий шоколад и болтать о всякой ерунде. Потом пойдем в душ. А потом мы отправимся в постель, Драко Малфой, и не вылезем из нее до завтрашнего вечера.

- Я говорил тебе, что ты прекрасно составляешь планы? – его улыбка была грустной и совсем немного вымученной.

- Чтобы узнать, насколько хорош план, нужно попробовать его осуществить, – вернула ему улыбку Гермиона, и оба почувствовали себя неловко от того, что на миг показалось – речь идет вовсе не о горячем шоколаде.

Гермиона взяла его за руку и сжала его холодную ладонь в своей – маленькой и теплой.

А потом они ели, болтая об экзаменах и своих баллах за СОВ, делая вид, что ничего не происходит, и завтра никогда не наступит. Долго сидели в темноте у горящего камина, соприкасаясь плечами и переплетая холодеющие от страха за себя и друг за друга пальцы. В какой-то момент они посмотрели друг на друга, и, не сговариваясь, поднялись и отправились в постель.

К черту душ. Он подождёт.

Как и все остальное.

====== Глава 71. ======

Утро всегда наступает.

Вне зависимости от того, молишь ли ты время ускориться или замедлить бег – рано или поздно, через долгие томительные часы бессонницы или мимолетное мгновение темноты под веками – оно приходит, не спрашивая о твоих желаниях.

Как бы эти двое ни пытались сбежать от реальности, забываясь в объятиях друг друга, утро наступило и в этот раз. Ни полубессонная ночь, ни отсутствие необходимости – и смысла – торопиться на занятия не помогли им продлить короткие часы сонного забытья чуть дольше.

Гермиона лежала в постели, обвившись вокруг Малфоя, словно плющ, переплетясь с ним руками и ногами, вслушивалась в его мерное дыхание и неотрывно смотрела на занимающийся за окнами рассвет.

Мысль о том, что спит хотя бы он, утешала. С другой стороны, навязчивое жужжание размышлений о предстоящем им дне, а главное – вечере, угнетало настолько, что хотелось повернуть голову и покрыть каждый дюйм его кожи поцелуями, несмотря на то, что уж это-то наверняка его разбудит. Не то чтобы после этой ночи ей еще хотелось секса – скорее нет, но потребность потеряться в нем, в ощущении близости его, его тела – такой хрупкой, такой преходящей, была настолько сильной, что терпеть было почти невозможно.

- Грейнджер, я знаю, что ты не спишь, – раздался его совсем не сонный голос откуда-то сверху.

- Откуда ты знаешь?.. – не удивилась она, но все же спросила.

- Потому что я тоже не сплю, – Гермиона могла поклясться, что в этот момент он закатил глаза. – А еще ты боишься.

- А ты нет? – она повернулась и приподнялась на локтях так, чтобы видеть его лицо.

- У меня нет выбора, – почти равнодушно констатировал Малфой очевидный факт. – А у тебя есть. Еще не поздно передумать, Грейнджер. Убирайся отсюда подальше. Ты можешь отправиться в Орден, к Уизли, в твое безопасное место, наконец. Они не найдут тебя.

- Но перед этим перевернут вверх дном всю школу, – мрачно заметила Гермиона. – И тогда Мерлин знает сколько людей погибнет. В конце концов, они могут просто захватить одну из башен и убивать учеников по одному, пока я не приду к ним сама.

Они вели этот диалог не в первый раз, и всякий раз аргументы были одни и те же. Она точно знала, что он скажет, он давно выучил её ответы. И все же зачем-то повторяли его вновь и вновь, кружа на одном месте в диковинном танце. Малфой не желал сдаваться. Грейнджер не хотела уступать. Вот сейчас он отпустит что-то ядовитое насчет гриффиндорского упрямства… Гермиона не хотела этого слышать. Только не сегодня. Слишком близка была опасность. Слишком велик был соблазн поддаться на его уговоры. И она поспешно, пока он не успел выдать заготовленную фразу, заткнула ему рот поцелуем.

Через несколько десятков долгих минут касания обнаженных тел стали из отвлекающих раздражающими, словно гвоздем по стеклу скребя по оголенным нервам. Рутинные дела вроде душа и завтрака помогли скоротать время, но растущая нервозность давала знать о себе во всем. Паузы между фразами становились все дольше, взгляды бездумно скользили по стенам,избегая встречи, все чаще, и Гермиона краешком сознания пожалела, что опрометчиво решила не идти сегодня на уроки. Она полагала, что провести вместе последние часы – это хорошая идея, потому что ни он, ни она не знали, когда такая возможность подвернется вновь, да и случится ли она вообще… Но сейчас понимала, что их уединение только взвинчивало обоих, накаляя и без того напряженную обстановку еще больше.

В попытках немного успокоиться они еще раз обстоятельно прошлись по плану. Проверили снаряжение. Обсудили возможные неожиданности и варианты действий на этот случай. Еще раз проверили снаряжение. Заказали у Тинки еду, к которой никто из них не притронулся. Потом просто сидели на диване, держась за руки, и молчали, глядя в огонь.

Когда медальон на шее Гермионы вновь потеплел, она почувствовала облегчение и почти эйфорию.

Дамблдор покинул замок. СС.

Началось.

Всё.

Пора.

Теперь действительно было пора. Гермиона набросила на себя мантию и привычным уже движением руки призвала из пряжки коробку с зельями. Флакончики с золотистой жидкостью не нужно было искать – она проверяла их за этот день по меньшей мере четыре раза. Может быть, немного больше. Возможно, намного больше. Гермиона протянула один Драко, второй оставляя себе.

- Выпьешь перед тем, как впустить Пожирателей. Пей все, вечер может оказаться длинным.

Малфой молча кивнул, опуская хрустальный фиал в карман. Инструкции были лишними – они уже обсуждали это неоднократно, но он знал, что они были нужны не ему. Это нужно было Грейнджер. И он позволил ей это, несмотря на то, что её манера раздавать указания временами порядком раздражала.

Он притянул к себе девушку и впился в губы поцелуем. Жадным. Неистовым. Прощальным.

А затем молча развернулся и ушел.

Гермиона опустилась в кресло. Ей оставалось ждать, возможно, долго, скорее всего, очень долго. Но это было уже не то ожидание, которое снедало её весь день. Это было деятельное ожидание, все уже происходило, и оставалось только дождаться своего выхода.

“Я на месте. Отправил вызов. Жду.”

Не прошло и минуты с того момента, как Драко вошел в Выручай-комнату, когда её кожу обожгло еще раз.

ОД. Коридор у Выручай-комнаты. Сейчас.

Подписи не было, да она и не была нужна. Кто-то из Отряда Дамблдора, видимо, заметил Драко. Скорее всего, Рон следил за ним по Карте Мародеров – ведь Гарри в замке не было, а он вряд ли рискнул оставить Малфоя без присмотра. Интересно, до Рона дошло, откуда тот вышел?.. Или его интересовало только то, куда зашел?.. Гермиона отбросила лишние мысли. Это не должно её сейчас волновать.

“В коридоре у Выручай-комнаты вас будут ждать. Студенты. Не знаю, кто именно и сколько, но будьте осторожны. Никто не должен пострадать”, – предупредила она Драко, старательно фильтруя сообщение так, чтобы не загрузить его своими эмоциями впридачу со словами. Это ему сейчас ни к чему.

“Использую перуанский порошок мгновенной тьмы, никто не решится атаковать”, – невозмутимо ответил он. Что ж, кажется, у него и правда был продуманный план на любой случай.

Гермиона хотела ответить что-то про осторожность, но удержалась. Бессмысленно и не нужно. Он знает.

Сегодня никто не умрет.

Гриффиндорка потерла виски. Достала из кармана второй флакончик “Феликс Фелицис” и осушила в пару глотков, после чего встала и вышла из комнаты, не оглядываясь, как будто что-то подталкивало её в спину.

Собственно, это и был её план.

Жидкая удача.

И Мерлин помоги, чтобы она не подвела их сегодня.

Она шла на Астрономическую башню.

Драко ждал.

Он сделал то, что должен был сделать – отправил сообщение. Теперь дело за Борджином: его задачей было передать вызов Пожирателям в Малфой-мэнор. А дальше вопрос только в том, как скоро они попадут в Лютный переулок.

Время тянулось бесконечно, но для него оно будто остановилось совсем. Оперевшись на угол стола, заваленного каким-то хламом, он сидел неподвижно и сверлил взглядом черные дверцы в глупой и пустой надежде на чудо. Прошел почти час, когда шкаф наконец загудел, и дверь распахнулась. Чуда не произошло.

Первой в стены Хогвартса ступила Беллатрикс. Против ожидания, сосредоточенная и собранная. За ней по очереди – брат и сестра Кэрроу. Гиббон. Роули. Сивый.

Сивый?!

Малфой не смог сдержать дрожи, волной прошедшей по его телу от макушки до пяток. Ему же должна сопутствовать удача. Сивый в Хогвартсе – разве это удача?!

“Грейнджер, здесь еще и Фенрир Сивый. Их шестеро.”

“Уже не имеет значения, Драко. Веди их”, – в отличие от него, в её голосе не было ни паники, ни удивления. Одна железная уверенность, которая не могла не восхищать его даже в такой неподходящий момент.

Малфой коротко выдохнул и проинструктировал Пожирателей. На удивление, его слушали. Даже Беллатрикс и Сивый.

А дальше все понеслось перед глазами чередой сменяющихся картинок.

Горсть порошка в коридор через приоткрытую дверь. Всепоглощающая, чернильная тьма. Рука Славы с горящей свечой в руке и пальцы Беллатрикс, впивающиеся в его плечо. Миновать коридор. Лестницы. Лестницы. Они почти на месте. Почти дошли.

Преподаватели.

И орденовцы.

Драко успел заметить МакГонагалл, Флитвика, Люпина, высокого рыжего парня и девушку с мышиного цвета волосами. Лонгботтома и Уизела.

А потом все утонуло в лучах полетевших заклятий.

Краем глаза Малфой успел заметить, как Гиббон прорвался к ступенькам, ведущим в башню, и скрылся из вида. Пользуясь тем, что все захвачены боем, он сделал несколько осторожных шагов в ту же сторону, и, как только Гиббон вернулся, за его спиной проскользнул наверх.

Над замком парила Черная метка. На площадке башни было тихо и пусто.

“Грейнджер?.. ” – на мгновение он растерялся.

“Все хорошо. Пока спрячься”, – услышал он спокойный бесстрастный голос в голове, и послушно отступил в густую тень.

Не прошло и нескольких минут, как раздался негромкий свист метел. На каменный пол башни опустились Дамблдор и Гарри Поттер.

Не теряя ни секунды, Гермиона запустила в друга невербальный Петрификус, после чего подлетела к нему и, шепнув тихо “Гарри, прости” вытащила из его кармана мантию-невидимку, которую он всегда носил там, и завернула в неё Поттера с головы до ног. После чего обернулась, все еще почти неразличимая под дезиллюминационными чарами, к Дамблдору и, схватив за рукав мантии, потащила к углу у входа к башню. К её удивлению, профессор послушно последовал за ней. Бросив на него беглый взгляд, она заметила, что старый волшебник еле стоит на ногах, а рукой держится за грудь.

- Экспеллиармус! – из тени выступил Малфой, и застывший статуей, не в состоянии ни пошевелиться, ни издать ни звука Гарри увидел, как палочка Дамблдора, тихо стукнув по ограждению, улетела за стену башни.

- Добрый вечер, Драко, – прислонившись к стене с совершенно белым лицом, спокойно сказал Дамблдор.

- Кто здесь еще? – нервно спросил слизеринец, делая вид, что только вошел и не видел начала разыгрывавшейся сцены.

- Вопрос, который мог бы задать вам и я. Или вы действуете в одиночку? – спокойно парировал Дамблдор.

- Нет, директор. Сегодня ночью в школу пришли Пожиратели смерти, – по сценарию Малфою полагалось усмехнуться, но усмешка получилась больше похожей на оскал.

- И где же они сейчас? Простите меня, но я что-то не вижу ваших помощников, – старый волшебник театрально оглянулся по сторонам.

- Они схлестнулись кое с кем из вашей стражи. Я прошел вперед. У меня есть дело, – голос против его воли дрогнул на последнем слове.

- Ну что ж, в таком случае займитесь им, мой мальчик, – мягко сказал Дамблдор, стараясь расслышать звуки далёкой битвы с Пожирателями смерти. Замерший прямо перед ним Драко Малфой не предпринимал ничего, он лишь смотрел на Дамблдора, который, как ни удивительно, улыбнулся ему, и парень невольно задумался о том, как много ему было известно на самом деле.

- Драко, Драко… Ведь вы же не убийца, – покачал головой директор.

Из глубин замка донесся приглушенный расстоянием вопль. Малфой замер и оглянулся назад.

- А там кто-то неплохо дерется, – тоном, который был бы намного более уместен в светской беседе, отметил Дамблдор. – Так вы говорили…

Однако Малфой молчал, все еще прислушиваясь к происходившему внизу. Он выглядел почти таким же парализованным, как и Гарри.

- Возможно, вам придётся самому сделать ваше дело, – высказал предположение Дамблдор. – Что, если моя стража преградила вашему подкреплению путь? Как вы, вероятно, уже поняли, в школе присутствуют этой ночью члены Ордена Феникса. Да, собственно говоря, вам никакая помощь и не нужна… палочки у меня нет… и защититься мне нечем.

- Мне нужна не помощь, профессор, – спокойно сказал Малфой, беря себя в руки. – Нам нужна публика.

Снова грохот и крики внизу, ставшие ещё громче, чем прежде. Похоже, сражение шло уже на винтовой лестнице, ведущей туда, где стояли Дамблдор, Малфой и невидимые Гарри и Гермиона.

Но тут на лестнице загремели шаги, и через секунду Малфоя оттолкнули в сторону четверо в черных мантиях, выскочившие из двери.

“Сейчас!” – грянул приказ в голове.

Малфой мгновенно вскинул палочку, вызывая в голове образ совсем другого волшебника, чем тот, что стоял сейчас перед ним, и вкладывая в заклинание всю свою к нему ненависть.

- Авада Кедавра!..

… и зеленый луч полетел к Дамблдору.

Непростительные слова еще не до конца слетели с его губ, когда в ту же секунду Дамблдора окутала прозрачная светло-голубая сфера, и луч заклинания отразился от неё, отлетев в противоположную стену, озаряя мертвенным зеленым светом круглую площадку.

- Что за…

Пожиратели в недоумении застыли, глядя на сферу и живого-здорового Дамблдора, как будто не было никакой Авады, только что летевшей ему в грудь.

- Добрый вечер, Амикус, – спокойно произнес Дамблдор, игнорируя все произошедшее, словно приветствуя гостя, явившегося на чашку чая. – Вы и Алекто с собой привели… очаровательно…

Колдунья издала сердитый смешок, скрывая растерянность.

- Что, думаете, шуточки помогут вам и на смертном одре? – глумливо поинтересовалась она.

- Шуточки? Нет-нет, это всего лишь проявление воспитанности, – ответил Дамблдор.

- Давай, Малфой, попробуй еще раз! – рыкнул незнакомец, оказавшийся к Гарри ближе других – крупный, поджарый мужчина, чёрная мантия Пожирателя смерти была ему тесновата. От мужчины исходил густой запах грязи, пота и крови. Пальцы его нечистых рук украшали длинные желтые ногти.

- Это вы, Фенрир? – спросил Дамблдор.

- Я самый, – проскрежетал мужчина. – Что, рады нашей встрече, Дамблдор?

- Нет, этого я не сказал бы…

Фенрир Сивый ухмыльнулся, показав заостренные зубы. Кровь стекала по его подбородку. Он медленно, непристойно облизывался.

- Вы же знаете, как я люблю малых деток, Дамблдор.

- Следует ли понимать это так, что вы нападаете теперь и не при полной луне? Весьма необычно… Ваш вкус к человеческой плоти раз в месяц удовлетворить уже невозможно?

- Совершенно верно, – подтвердил Сивый. – Вас это шокирует, Дамблдор? Пугает?

- Ну, не стану притворяться, некоторое отвращение мне это внушает, – ответил Дамблдор. – И, признаюсь, я немного удивлён тем, что Драко пригласил именно вас в школу, где проживают его друзья…

- Я его не приглашал, – прошептал Драко. На Сивого он не смотрел, да и похоже, смотреть не хотел. – Я не знал, что он явится…

- Хватит, мальчики!

Беллатрикс, похоже, надоели церемонии, и она решила вмешаться.

- Давай же, Драко, и побыстрее! Нужно закончить здесь и найти грязнокровку!

Малфой послушно вновь поднял палочку, вычерчивая смертельную руну. Он сильно сомневался, что у него получится во второй раз, но спектакль нужно было играть до конца.

- Авада…

В этот миг дверь башни опять резко распахнулась, и на пороге ее возник Снейп с волшебной палочкой в руке, и головы всех присутствующих повернулись к нему. Чёрные глаза его стремительно обежали всех, кто был здесь, от припавшего к стене Дамблдора в окружении голубоватой сферы, до Пожирателей смерти, обозленного оборотня и Малфоя.

В этот момент что-то будто толкнуло Гермиону под руку, и она шагнула вперед, вставая между Дамблдором и Пожирателями, и одновременно снимая с себя дезиллюминационные чары.

- Добрый вечер, господа. Я думаю, нам есть что обсудить.

====== Глава 72. ======

Первой пришла в себя Беллатрикс.

- Смотрите, кто к нам пожаловал! – пропела она. – Грязнокровка собственной персоной! Вот спасибо, дорогуша, не придется искать тебя по всему замку. Хотя, конечно, жаль, милочка, я собиралась хорошенько повеселиться…

- Рада упростить вам задачу, Белла, – Гермиона растянула губы в холодной улыбке. – Хотя, знаете, наша последняя встреча в Министерстве магии не оставила у меня впечатления, что вам было так уж весело. Но на этот раз мы можем поступить еще проще. Вы сейчас развернетесь и мирненько отсюда уйдете. Никого. По дороге. Не убив. А я, так и быть, пойду с вами. Тоже мирно и вполне добровольно. В качестве ответной услуги.

- Да что она себе позволяет! – рыкнул Кэрроу, но Беллатрикс взмахом руки приказала ему заткнуться.

- Грязнокровка слишком много о себе возомнила, – почти ласково сказала она. – Грязнокровка считает себя могущественной колдуньей, которая может ставить нам условия. Круцио!

Гермиона даже не достала волшебной палочки. Она просто выставила перед собой ладонь, и отбила Непростительное щитом чистой силы.

В ту же секунду палочки всех Пожирателей нацелились на нее. Сивый угрожающе зарычал.

Гермиона подняла раскрытые ладони к груди, показывая, что безоружна.

- Давайте не будем тратить время. Здесь очень скоро будут мракоборцы, и тогда вашу милую компанию в полном составе ждет Азкабан, – Гермиона говорила очень спокойно, так, как будто объясняла очевидные вещи. – Дамблдора вам, как видите, не достать. Впрочем, вы можете попытать счастья и попробовать убить меня, тогда наложенные мной чары, возможно, спадут. А возможно, и нет… Наверное, ваш хозяин будет ужасно разочарован…

- Ах ты поганая грязнокровка!.. – Белла уже занесла руку, но её быстро перехватил Снейп.

- Беллатрикс, Грейнджер нужна живой, – быстро заговорил он. – Дамблдора в самом деле не достать, посмотри – это артефакт, и его действие можно прекратить только изнутри. Выполните хотя бы часть задания и уходите.

- Ты, кажется, позабыл, кому ты служишь на самом деле, – высокомерно процедила Беллатрикс. – Нас семеро, если считать моего дорогого племянника. Грязнокровка может воображать что угодно, но я заставлю её снять эти чары, и мы выполним то, зачем пришли. А если она не захочет – что ж, вряд ли дорогуша Дамблдор сможет долго любоваться тем, как корчится от боли его дорогая отличница…

- У нас нет на это времени! Орден вот-вот прорвется! – горячо возразил Снейп.

- Мне не нужно так уж много времени, чтобы справиться с девчонкой, – ухмыльнулась ведьма.

Увлеченные спором, они не заметили, как Сивый оскалил зубы и мягко двинулся в сторону гриффиндорки.

- Сладкая девочка… вкусная…

Ему оставалось сделать последний рывок, и зубы оборотня сомкнулись бы на горле девушки. Но реакция Гермионы оказалась быстрее. Она вскинула руку в его сторону, и воздух перед ней мгновенно закрутился в тугую спираль, ударившую Сивого прямо в грудь. Его отбросило к парапету и, нелепо расставив руки в стороны, он перевалился через ограждение и грузным мешком полетел вниз. В воцарившейся тишине глухой звук удара о землю и отвратительный хруст ломающихся костей прозвучал удивительно ясно.

Все присутствующие онемели и замерли, бессмысленно пялясь туда, где только что стоял оборотень. Алекто подбежала к парапету, но в ночной тьме не смогла рассмотреть ничего.

- Мисс Кэрроу желает стать следующей? – ледяным тоном спросила Грейнджер, изгибая бровь. – Или мы все же договоримся, господа?

- Чего вы добиваетесь, мисс Грейнджер? – голос Снейпа в тишине прозвучал резким диссонансом. Как будто она опять оказалась в классе.

- Я уже озвучила свои условия, профессор, и вам не стоит вмешиваться, – холодно ответила Гермиона. – Вы сейчас убираете палочки, и мы вместе быстро покидаем Хогвартс. Никто из вас не делает больше попыток убийства директора, и никто не смеет причинить вред никому из тех, кого мы встретим по дороге.

- И нас примут в теплые объятия мракоборцы, – хмыкнул Кэрроу, но было видно, что он уже определился – и отправиться вслед за Сивым не хотел.

- У вас же есть я, – мило улыбнулась гриффиндорка. – Вам же не впервой прятаться за спинами других. Но учтите, если прольется хоть одна капля крови, я разорву наш договор в одностороннем порядке. И вам это не понравится.

В воздухе повисло напряжение, такое густое, что его, казалось, можно было потрогать руками. Никто из Пожирателей не ожидал, что девчонка готова убивать, в то время как даже опытные бойцы Ордена Феникса использовали лишь парализующие и оглушающие заклятия, а учитывая то, что они о ней знали – это было более чем веским аргументом.

- Драко, забери у нее палочку, – наконец распорядилась Беллатрикс, опуская свою.

- Но, тетя Белла, у меня есть задание, – слабо запротестовал Малфой.

- И ты с ним блестяще справился, Драко, – ответила Беллатрикс, опасно сузив глаза. – Мы все это видели. Если бы не вмешательство грязнокровки… но она заплатит за все, мальчик мой. Я уверена, Повелитель будет доволен.

Этого, пожалуй, было достаточно. Гермиона достала волшебную палочку из ножен на бедре и протянула её Драко.

- Не потеряй, Малфой, – и высокомерно усмехнулась.

“И постарайся кому-нибудь отдать её”, – добавила она мысленно.

- Уходим! – скомандовала Пожирательница, и, крепко ухватив Гермиону за локоть, притянула к себе. Девушка почувствовала, как древко палочки упирается ей в бок, а запястья стягивает за спиной веревка заклинания. – И не советую с нами шутить, милочка.

Первым пошел Роули, возбужденно пыхтевшие брат с сестрой последовали за ним. Группу замыкали Беллатрикс с Гермионой и Малфой, оставляя за спиной странно молчавшего все это время Дамблдора в сиянии защитной сферы, замершего огромным нетопырем Снейпа и никому не видимого Гарри Поттера.

В тусклом коридоре стояла густая пыль, половина потолка обвалилась в ходе только что отгремевшего здесь сражения.

- Эй, доблестные мракоборцы! – закричала Беллатрикс так, что её услышали все присутствующие. – У нас тут есть парочка студентов, так что, если вам дорога ваша грязнокровная подружка, уберите палочки и дайте пройти.

Вспышки заклинаний, которыми преподаватели, студенты и орденовцы пытались пробить магический барьер, не пропускавший никого на башню, мгновенно стихли. По коридору пронесся ветерок изумленного шепота.

Гермиона подняла голову выше. Теперь она шла в плотном кольце Пожирателей смерти, авокруг застыли её друзья и люди, которые были готовы её защищать до последней капли крови. Краем глаза она заметила ахнувшую Минерву МакГонагалл и едва заметно покачала головой, надеясь, что преподавательница верно поймет этот знак, Рона, который дернулся было в её сторону, но был остановлен твердой рукой Люпина, чье-то тело, неподвижно лежавшее в пыли на полу…

“Мерлин, пусть мне повезет! Пусть никто из них не решится меня спасать!.. “

И, видимо, Мерлин услышал её молитвы.

В тишине, нарушаемой хрустом обломков под ногами, они дошли до выхода из замка, провожаемые лишь полными бессильной ярости взглядами и жутким молчанием. Лестницы, давно остановившиеся, удачно вели к выходу из замка кратчайшим путем, и, торопливо сбежав по ним, группа людей в черных плащах направилась прямиком к Запретному лесу и, едва оказавшись на опушке, трансгрессировала.

Никто не попытался их остановить. Никто не преследовал. Только какой-то невнятный шум, доносившийся с противоположной стороны замка, там, где были главные ворота, ненадолго привлек внимание Пожирателей, но не настолько, чтобы прервать свой путь.

Как только Пожиратели смерти вместе с Гермионой и Малфоем покинули площадку, Снейп бросился к Дамблдору, однако сфера продолжала сиять и переливаться, не пропуская никого и ничего внутрь.

- Альбус, вы должны снять защиту! – взмолился Снейп. – Иначе я не смогу помочь!

Дамблдор с трудом сфокусировал взгляд потускневших голубых глаз сначала на профессоре, затем – на миниатюрной статуэтке, и с видимым усилием взмахнул рукой, прекращая действие артефакта. Это нехитрое действие, по-видимому, забрало его последние силы, и, когда Снейп подлетел к нему, старый волшебник тряпичной куклой осел в его руках.

Наклонившись к лицу, чтобы различить дыхание, зельевар услышал тихий хрип:

- Гарри… здесь… мантия… обездвижен…

Два раза повторять не пришлось. Осторожно подхватив голову Дамблдора, Снейп наугад пустил заклинание в сторону пустого угла, где до сих пор валялись две старенькие метлы, и Гарри почувствовал, как с него наконец спадает оцепенение.

Не помня себя, он бросился к Дамблдору.

- Профессор! Профессор Дамблдор!..

- Прекратите разводить панику, Поттер, – холодно оборвал его Снейп. – Он жив. Снимите мантию и помогите мне доставить Дамблдора в его кабинет, чтобы я мог оказать ему необходимую помощь.

Гарри, немного путаясь в мантии, снял ее с себя и, не глядя, запихал за пазуху. В груди билось облегчение: жив! Дамблдор жив! Гермиона смогла защитить его!..

При мысли о подруге сердце болезненно сжалось.

- Почему вы ничего не сделали?! – повернулся он к Снейпу, и голос его звучал обвиняюще. – Почему вы позволили им увести Гермиону? Вы помогали им, так?! Все время помогали Малфою, который все это устроил! Как вы могли!..

- Поттер, – брезгливо поморщился Снейп, – как вы могли заметить, мисс Грейнджер вполне в состоянии постоять за себя. А я не самоубийца и не безрассудный гриффиндорец, чтобы атаковать четверых Пожирателей смерти. Если вы все высказали и вам наконец полегчало, то прекратите устраивать драму и помогите мне, если не хотите, чтобы все усилия вашей подруги оказались напрасны.

Гарри высказал далеко не все, у него была масса вопросов, а главное – он совершенно запутался. Снейп ведь присоединился к Пожирателям смерти и разговаривал с Беллатрикс как равный, какие еще нужны доказательства того, что он предатель? Но сейчас он, кажется, на самом деле пытался помочь Дамблдору, а это, пожалуй, было самым важным.

Решив подумать обо всем этом потом, Гарри подхватил профессора Дамблдора, забросив его руку на свои плечи, и помог ему подняться. Снейп поддерживал его с другой стороны, и так они медленно двинулись к лестнице.

- Что с ним, Поттер? – не теряя времени, приступил к допросу зельевар.

- Он выпил зелье… – не очень внятно промямлил Гарри, явно смутившись.

- Какое зелье? – требовательно спросил Снейп, как будто и в самом деле ожидал услышать четкий и ясный ответ.

- Я не знаю, – огрызнулся парень. – Изумрудно-зеленого цвета, оно… оно отравляло разум, пробуждало страхи, пока он пил его… он просил о смерти… Это зелье создал Волдеморт.

- Сколько он выпил? – голос Снейпа был по-прежнему холоден и бесстрастен, но в нем появилась новая интонация, которую гриффиндорец не смог распознать.

- Десять кубков, – едва слышно ответил Гарри, и получил лишь едкое шипение в ответ.

Наконец они преодолели лестницу, и, как в тумане, он увидел разрушенный пыльный коридор, знакомые растерянные лица, взгляды которых все до единого были обращены к ним. Мгновение никто не мог двинуться с места, но потом все резко пришло в движение, вокруг загудели голоса. Кто-то мягко оттолкнул его в сторону, перехватывая директора, и через несколько минут Гарри остался один посреди коридора, по-прежнему не сводя глаз с того поворота, за которым исчезла спина профессора Дамблдора.

Комментарий к Глава 72. 400 подписок я не могу оставить без внимания :)

Ну и оставлять вас в неизвестности на целые выходные, наверное, все же было бы жестоко :)

P.S. Автор капец как расстраивается по поводу того, что эта глава по своей сути – кульминация всей первой половины фф, а никто толком про неё ничего не сказал.

====== Глава 73. ======

Гарри не знал, сколько времени он простоял здесь. Чья-то маленькая и теплая ладонь взяла его за руку и потянула за собой. Гарри подчинился ей почти бездумно. И только когда шел по коридору, то и дело натыкаясь на людей в пижамах, ничего не видя вокруг, вдруг понял по веявшему в воздухе аромату цветов, что это Джинни ведет его куда-то.

- Мы идем в больничное крыло, – сказала Джинни, словно подслушав его мысли.

- Я не ранен, – ответил Гарри.

- Это приказ МакГонагалл, – сказала Джинни. – Все уже там. Рон, Невилл, Люпин… все, кроме…

Гарри не желал слушать продолжения. Ему казалось, он и так знал, что может услышать. Но тут в груди вновь шевельнулся страх – он и забыл о том, что внизу кипел настоящий бой.

- Кто еще погиб, Джинни?

- Из наших – никто, не бойся.

- Но Черная Метка…

- Никто не погиб, Гарри, – повторила Джинни. – Билл ранен, но с ним все хорошо, он жив.

Однако что-то в ее голосе заставило Гарри понять – случилась беда.

- Ты уверена?

- Конечно, уверена… он… немного изуродован, вот и все. На него напал Сивый. Мадам Помфри говорит, что он… он уже не будет выглядеть, как прежде… – голос Джинни чуть дрогнул. – Мы просто не знаем, какими могут быть последствия, все-таки Сивый – оборотень, хоть он и в эту ночь и не преображался.

- Он мертв.

- Что?! – Джинни вскинула на него полные изумления глаза.

- Сивый. Он мертв. – безучастно повторил Гарри. – Он упал… упал с башни.

- Так ему и надо!

Джинни стиснула зубы, а её рука, ухватила Гарри чуть крепче. Или ему показалось.

- А другие? – спросил Гарри, не желая развивать тему.

- Невилл лежит в палате, мадам Помфри считает, что он поправится полностью, ну еще профессору Флитвику досталось, но он тоже чувствует себя неплохо, слабость в ногах, вот и все. Он все требует, чтобы его отпустили посмотреть, как там его когтевранцы. А вот один из Пожирателей смерти убит, попал под смертоносное заклятие, их расшвыривал повсюду тот огромный блондин.

Они уже добрались до больничного крыла. Гарри, пинком распахнув дверь, увидел на койке у входа спящего Невилла. Рон, Луна, Тонкс и Люпин стояли у другой койки, в дальнем конце палаты. Услышав скрип двери, все они обернулись. Люпин с встревоженным видом шагнул ему навстречу.

- С тобой все в порядке, Гарри?

- Да, все… как Билл?

Никто ему не ответил. Гарри глянул поверх плеча Луны, и увидел на подушке Билла неузнаваемое лицо, рассеченное и разодранное так страшно, что оно казалось гротескной маской. Мадам Помфри наносила на раны какую-то остро пахнущую зеленую мазь.

- Разве нельзя исцелить Билла какими-нибудь чарами? – спросил Гарри у волшебницы.

- Чары тут не помогут, – ответила мадам Помфри. – От укусов оборотня лекарства не существует.

- Но его же искусали не при полной луне, – сказал Рон, смотревший в лицо брата с таким выражением, как будто надеялся, что раны затянутся от одного его взгляда. – Сивый не преобразился, так что Билл не станет… настоящим…

И он неуверенно взглянул на Люпина.

- Нет, думаю, настоящим оборотнем Билл не станет, – сказал Люпин, – но отсюда не следует, что в кровь его не попала никакая зараза. Это зачарованные раны. Они вряд ли исцелятся полностью, и… и в Билле будет, возможно, проступать время от времени что-то волчье.

- Дамблдору наверняка известно, как можно помочь, – сказал Рон. – Где он?

- Рон… Дамблдор в очень плохом состоянии, – произнес Гарри. – Он был очень слаб, и… и я не знаю, что с ним. Малфой хотел его убить, и Пожиратели…

- Малфой?! Драко Малфой? Студент с пятого курса хотел убить Дамблдора?! – со всех сторон одновременно раздались голоса, возмущенные и неверящие.

- Может, он только так говорил, – неуверенно предположил Люпин. – Намерение не означает, что он и вправду сделал бы это…

- Малфой ударил Дамблдора Авадой в грудь, – мрачно выплюнул Гарри. – Если бы не защита Гермионы, директор был бы мертв. Какие еще нужны доказательства, Римус, если у него хватило решимости и сил на Аваду?

Люпин стушевался и опустил глаза. Повисло неловкое молчание.

- Сивый мертв, – глухим голосом сообщила Джинни.

- Как это? – спросила Тонкс. – Что случилось? Он поднимался на башню, с ними…

- Его сбросила вниз Гермиона, – безучастно ответил Гарри, все еще не до конца веря в то, что сказал. – Я был там и все видел. Мы прилетели на Астрономическую башню, потому что Метка висела именно над ней… Дамблдору было плохо, он очень ослаб. Там была Гермиона, хотя я сразу не понял… Она обездвижила меня, и я ничего не мог сделать, на мне была мантия-невидимка… и тут откуда-то появился Малфой и обезоружил его…

Тонкс закрыла ладонями рот, Рон застонал, у Луны задрожали губы.

- Потом появились Пожиратели смерти, и Малфой запустил в Дамблдора Авадой… но Дамблдора закрыла сфера, как та, на Турнире, помните? Я думаю, Гермиона тогда оставила себе артефакт… И я не понял, как, но потом появилась она. Гермиона… она договорилась с ними. С Пожирателями. Что она пойдет с ними, а они никого больше не тронут. Сивый хотел на неё кинуться, и Гермиона сбросила его через ограждение. Просто… ветром сдула. И ушла с ними.

- Она сама пошла с ними?! – в ужасе прошептала Джинни.

Гарри не мог продолжать, и просто кивнул.

- Там был Снейп, но их все равно было четверо, и Малфой, и Снейп… Наверное, она подумала, что не справится с ними…

- И была права, – Римус положил руку ему на плечо. – Даже такой сильной ведьме, как Гермиона, было не одолеть сразу четверых. Мы… Гарри, нас было куда больше, но и мы не смогли. Если бы она не сделала то, что сделала, Дамблдор бы погиб. Мы все могли бы погибнуть.

Тут больничная дверь снова открылась, и в палату вошла профессор МакГонагалл. Как и на всех остальных, на ней были видны следы недавней битвы – ссадины на лице, разодранная одежда.

- Молли с Артуром уже летят сюда, – сказала она.

- Что с Дамблдором, профессор? – бросился к ней Гарри.

- Он очень слаб, Гарри, – покачала головой МакГонагалл. – Им занимается профессор Снейп, но пока ничего обнадеживающего не говорит. Однако директор просил вам передать, что, если с вами свяжется мисс Грейнджер, вы должны немедленно придти к нему и сообщить об этом. Что там произошло, Гарри? По словам профессора Снейпа, ты был с профессором Дамблдором, когда… когда все это случилось. Зачем они забрали мисс Грейнджер?

- Я знаю не больше вашего, – пожал плечами Гарри. – Я даже не понял, как она там оказалась.

- На карте её не было, Гарри, – заговорил Рон. – Ну, когда я увидел Малфоя у Выручай-комнаты. Я подумал, что она опять на своих тренировках и… в общем, я не искал её больше.

- Все так смешалось… – взволнованно сказала профессор МакГонагалл. – Дамблдор сказал, что на несколько часов оставит школу и что нам нужно будет, просто на всякий случай, патрулировать коридоры… К нам должны были присоединиться Римус, Билл и Нимфадора… ну, мы и патрулировали. Казалось, все тихо. Каждый потайной ход, идущий из школы, был перекрыт. На все входы в замок были наложены мощные заклинания. Я и сейчас не знаю, как сумели Пожиратели смерти проникнуть…

- Это я напортачил, Гарри, – Рон выглядел совершенно пришибленным. – Я сделал, как ты сказал: проверил Карту Мародеров, и увидел, что Малфой шел на восьмой этаж. До этого был на третьем, видимо, ходил к Дамблдору в кабинет, да только никого не нашел… Ну, я решил, что он в Выручай-комнате. Я, Джинни, Невилл и Луна отправились следить за ней… но Малфой проскочил мимо нас…

- Он вышел из комнаты примерно через час после того, как мы начали наблюдение, – сказала Джинни. – Бросил что-то в воздух, и все погрузилось в непроглядную тьму…

- Перуанский порошок мгновенной тьмы, – горько промолвил Рон. – Фред с Джорджем… Я еще поговорю с ними о том, кому они продают свои товары.

- Чего мы только не перепробовали – Люмос, Инсендио, – сказала Джинни, – ничто эту тьму не брало. Нам осталось одно – на ощупь выбраться из коридора, при этом мы слышали, как кто-то пробежал мимо. Видимо, Малфой провел остальных. Заклинаниями мы пользоваться не решались, боялись попасть друг в друга, а когда добрались до освещенного коридора, их уже не было.

- К счастью, – хрипло сказал Люпин, – ребята почти сразу наткнулись на нас и рассказали о случившемся. Через несколько минут мы отыскали Пожирателей смерти, они направлялись к Астрономической башне. Малфой, скорее всего, не ожидал усиления стражи, да и порошок у него весь уже вышел. Началась битва, они бросились врассыпную, мы погнались за ними. Один из них, Гиббон, прорвался к лестнице на башню…

- Чтобы оставить Метку? – спросил Гарри.

- Наверное. Должно быть, они договорились обо всем ещё в Выручай-комнате, – сказал Люпин. – Правда, не думаю, что Гиббону так уж хотелось в одиночку дожидаться там Дамблдора, потому что он скоро спустился вниз, присоединился к сражению и попал под Аваду, на волосок пролетевшую мимо меня.

- Нам приходилось туго, – негромко сказала Тонкс. – Гиббон был убит, но остальные Пожиратели готовы были драться насмерть. Невилла ранили, Билла погрыз Сивый… было темно… повсюду летали заклятия… Малфой куда-то исчез, должно быть, проскользнул мимо нас наверх, в башню… потом и другие Пожиратели смерти устремились за ним, и один из них перекрыл каким-то заклинанием лестницу за собой… Невилл бросился к ней, но его отбросило в воздух…

- Никому из нас прорваться не удалось, – сказал Рон. – А этот бугай, Пожиратель смерти, расшвыривал повсюду заклятия, они отскакивали от стен, чуть не ударяя нас, а потом тоже сбежал…

- И тогда появился Снейп, – перебила его Тонкс, – и он проскочил через проклятый барьер, точно того и не было.

- Я попытался последовать за ним, – сказал Люпин, – но меня отбросило точно так же, как Невилла…

- Снейп поднялся наверх последним, – подтвердил Гарри. – Но он ничего не сделал! Ничего! Только сказал Беллатрикс, что Гермиона нужна живой, и её нельзя трогать… а потом… потом он просто дал им уйти!

- Как и мы, Гарри… – глухо произнесла Тонкс. – Как раз перед этим здоровенный Пожиратель смерти выпалил заклинанием, которое обрушило половину потолка. Мы пытались пробить барьер заклинаниями, во всяком случае, те, кто еще стоял на ногах, и когда из облака пыли появились Пожиратели, Гермиона была с ними.

- Её вела Беллатрикс, и её палочка… она упиралась прямо в Гермиону, – сказал Люпин. – Она сказала, что, если мы не дадим им уйти, они убьют её… и мы их пропустили.

Двери больничного крыла резко распахнулись, заставив всех испуганно вздрогнуть. В палату торопливо вступили мистер и миссис Уизли, а следом за ними Флер с искаженным ужасом прекрасным лицом.

- Молли, Артур, – воскликнула профессор МакГонагалл, вскакивая и бросаясь к ним навстречу, – мне так жаль…

- Билл, – прошептала миссис Уизли, увидев изуродованное лицо сына, и метнулась мимо МакГонагалл к его кровати. – О, Билл!

Люпин и Тонкс торопливо встали и отступили в сторону, чтобы позволить мистеру и миссис Уизли приблизиться к Биллу. Миссис Уизли склонилась над сыном, коснулась губами его окровавленного лба.

- Вы сказали, что на него напал Сивый? – встревоженно спросил профессора МакГонагалл мистер Уизли. – Но ведь он не преобразился? Так что же это значит? Что будет с Биллом?

- Пока мы этого не знаем, – ответила МакГонагалл, бросая беспомощный взгляд на Люпина.

- Какое-то заражение, вероятно, произойдёт, Артур, – сказал Люпин. – Случай редкий, быть может, уникальный… Не ясно, как поведет себя Билл, когда очнется…

Молли Уизли отобрала у мадам Помфри остро пахнущую мазь и начала сама покрывать ею раны Билла.

Гарри заметил какое-то движение стоявшей рядом с ним Джинни и взглянул на нее. Чуть сузившиеся глаза Джинни не отрывались от Флер, которая, замерев, вглядывалась в Билла.

Миссис Уизли могла сейчас думать только о сыне. Она заплакала, слезы ее падали на изуродованное лицо Билла.

- Конечно, какая разница, как он выглядит… это н-не так уж и важно… но он был таким красивым мальчиком… всегда таким красивым… и с-собирался жениться!..

- А это еще что такое? – внезапно и громогласно осведомилась Флер. – Что значит – соби’гался?

Миссис Уизли повернула к ней залитое слезами, испуганное лицо.

- Ну… только то…

- Думаете, Билл не захочет тепе’гь взять меня в жены? – гневно спросила Флер. – Думаете, ‘газ его покусали, так он меня и ‘газлюбит?

- Нет, я совсем не об этом…

- И п’гавильно, потому что он захочет и еще как! – заявила Флер, распрямляясь во весь рост и отбрасывая за спину длинную гриву белокурых волос. – Чтобы помешать Биллу любить меня, т’гебуется кое-что пок’гуче какого-то обо’готня!

- Да, да, конечно, дорогая, – торопливо подтвердила миссис Уизли, – просто я подумала, может быть… раз он теперь… то как же…

- Вы думали, что я не захочу за него выйти? – гневно раздувая ноздри, спросила Флер. – Что меня инте’гесует одна его внешность? По-моему, моей к’гасоты вполне хватит на нас обоих! А все эти ш’гамы показывают только, как отважен мой муж! Пустите, я сама! – яростно воскликнула она, отталкивая миссис Уизли и вырывая из ее рук мазь.

Миссис Уизли отпрянула назад, к мужу, и с растерянным видом наблюдала, как Флер обрабатывает раны Билла. Все молчали. Гарри не решался даже пошевелиться. Подобно всем остальным, он ожидал какого-то взрыва.

- У нашей тетушки Мюриэль, – произнесла после долгой паузы миссис Уизли, – есть редкой красоты диадема… гоблинской работы… Я не сомневаюсь, что уговорю ее одолжить эту диадему вам на венчание. Знаете, она так любит Билла, а диадема очень пойдёт вашим волосам.

- Спасибо, – чопорно ответила Флер. – Уве’гена, это будет к’гасиво.

А через миг – Гарри не успел даже заметить, как это произошло, – две женщины уже плакали, обнимая друг дружку.

- Видишь! – произнес сдавленный голос. Тонкс гневно взирала на Люпина. – Она все равно хочет выйти за него, пусть даже он и искусан! Ей наплевать на это!

- Тут другое, – едва шевеля губами, ответил напрягшийся вдруг Люпин. – Билл полным оборотнем не станет. Это два совершенно разных…

- Да мне-то что, какое мне дело? – воскликнула Тонкс, хватая Люпина за отвороты мантии и встряхивая его. – Я миллион раз говорила тебе…

Вот тут-то все детали, которые раньше замечал Гарри, встали на свое место. Тонкс была влюблена в Люпина!..

- А я миллион раз говорил тебе, – произнес Люпин, стараясь не встречаться с Тонкс взглядом, – что я слишком стар для тебя, слишком беден… слишком опасен…

- Сколько раз я тебе повторяла, Римус, ты ведёшь себя просто смешно, – объявила миссис Уизли через плечо Флер, которую она продолжала гладить по спине.

- Ничего не смешно, – не сдавался Люпин. – Тонкс заслуживает кого-то помоложе и поздоровее.

- Да ведь нужен-то ей ты, – сказала, слабо улыбнувшись, миссис Уизли. – И в конце концов, Римус, человек молодой и здоровый вовсе не обязательно навсегда таким и останется.

И она печально повела рукой в сторону лежащего между ними Билла.

- Сейчас… сейчас не время говорить об этом…

Больничная дверь распахнулась снова – вошел Хагрид.

- Я все сделал, профессор, – сообщил он. – Мракоборцев под воротами Хогвартса уйма была, войти не могли. Ну так я пустил… они этих-то забрали. Оборотня и того, второго… Профессор Спраут отправила детишек по постелям. А профессор Слизнорт сказал, что сообщил в Министерство, хоть они сами как-то узнали, не зря ж понабежали…

При упоминании мракоборцев Гарри как током ударило.

- Профессор МакГонагалл! – воскликнул он, – мы должны немедленно рассказать им о Гермионе! Если она нужна была им живой, значит, её еще можно спасти! Мы должны найти её!

- Гарри, – Минерва поджала губы, подбирая слова, – мы, конечно, поговорим с ними и все расскажем, но…

- Она не могла так просто сдаться! – Гарри почти кричал. – Я знаю, Гермиона жива, и мы должны спасти её!

- Никто не знает, где скрываются Пожиратели, – тихо сказала Тонкс.

- И что?! – гневно вкричал Гарри. – Она спасла Дамблдора, увела их отсюда, и мы вот так просто её бросим?!

- Вам нужно успокоиться, Гарри, – мягко сказала МакГонагалл. – Я уверена, Северус поможет выяснить, что с ней. А пока пойдемте, поговорим с мракоборцами и представителями Министерства. Сейчас мы все равно не можем сделать большего.

Гарри неуверенно кивнул, признавая ее правоту, и вдвоем они покинули больничное крыло.

Комментарий к Глава 73. Глава почти полностью повторяет канон, я знаю, но не смогла удержаться: обожаю то, что произошло в ней между Люпином и Тонкс. Да и надо же нам было узнать, что там случилось за пределами башни :)

====== Глава 74. ======

Гермиона чуть покачнулась, удерживая равновесие после резкой трансгрессии. Беллатрикс прошла вперед, а её грубо подхватили под руки Малфой и Кэрроу.

Веревки, наколдованные Пожирательницей, гриффиндорка сбросила еще в суматохе побега. Чтобы не привлекать внимания раньше времени, она наложила уже собственное Инкарцеро на руки, и, как ни в чем не бывало, продолжала путь.

И теперь она стояла на краю слабо освещенной неверным лунным светом пустоши, безоружная, связанная, сохраняя бесстрастное выражение лица. Малфой-мэнор ненаносим, и кто знает, с какого расстояния его может увидеть обычная пленница – поэтому высившуюся неподалеку темную громаду четырехэтажного особняка гриффиндорка старалась не замечать. Внутри словно работал метроном, размеренными щелчками приводя в порядок все её мысли и эмоции.

Половина дела была сделана, если не больше.

Гермиона еще раз умозрительно пробегалась по событиям минувшего вечера, мысленно ставя галочки в списке уже реализованных пунктов плана.

Дамблдор остался жив, Пожиратели покинули Хогвартс, и, хотелось бы надеяться, не оставили после себя жертв. Беллатрикс взяла на себя ответственность за невыполненный приказ, так что и Драко, пожалуй, в безопасности. Теперь нужно только подождать, пока её предъявят Волдеморту в качестве трофея, и сразу же сбежать. Никаких дуэлей, никаких геройств – просто трансгрессировать прочь отсюда при первой же возможности. Дальше пусть они здесь сами разбираются, да хоть поубивают друг друга – её это не касается, а Малфою должно повезти. Только бы действия зелья удачи хватило – это все, что им обоим было нужно. Просто еще немного удачи.

Её сопровождающие бесцеремонно потянули девушку вперед, а кто-то грубо подтолкнул в спину, направляя к неширокой тропе. Вдоль тропы шли слева низкие кусты дикой ежевики, а справа – высокая ухоженная живая изгородь.

Они повернули направо, на широкую подъездную дорожку, в которую уперлась тропа. Живая изгородь, повернувшая вместе с ними, вскоре оборвалась у высоких кованых ворот, преградивших им путь. Однако никто не замедлил шага: Беллатрикс подняла в подобии приветствия левую руку, и вся группа прошла сквозь темный, словно обратившийся перед ними в дымку тумана, металл.

Теперь звуки их шагов заглушались тянувшимися по обеим сторонам дорожки густыми тисами. В конце прямой дорожки вырос из темноты большой красивый особняк с мерцавшим в ромбовидных окнах первого этажа светом. Где-то в тёмном парке журчал за тисовой изгородью фонтан. Гравий похрустывал под ногами Пожирателей, торопливо шагавших к парадным дверям, которые при их приближении распахнулись будто сами собой.

Гермиона про себя усмехнулась. Малфой-мэнор определенно производил впечатление, которое у нее не было возможности оценить в полной мере в предыдущие визиты. Возможно, когда-нибудь, в другой, мирной, жизни Драко даже проведет ей экскурсию по парку и покажет фонтан…

Почти весь каменный пол просторного, тускло освещенного и прекрасно убранного вестибюля покрывал толстый ковер. Пожиратели смерти со своей пленницей пересекли его, провожаемые взглядами бледных людей, изображенных на висевших по стенам портретах. Они хранили молчание – не то испуганное, не то неодобрительное, и Гермиона невольно задалась вопросом – а знали ли волшебные портреты, кем именно является сегодняшняя пленница?.. Беллатрикс остановилась, замявшись, у тяжелой деревянной двери, ведущей в следующую комнату, а затем повернула бронзовую ручку.

Гостиную заполняли безмолвные люди, сидевшие вокруг длинного, пышно изукрашенного стола. Вся прочая мебель была бесцеремонно сдвинута к стенам. Освещало гостиную пламя, ревевшее в мраморном камине, над которым висело зеркало в резной золоченой оправе.

- Белла, Драко, – произнес низкий, шипящий голос того, кто сидел во главе стола. – Еще немного, и я бы подумал, что вы решили не присоединяться сегодня к нашему обществу.

Сказавший это сидел перед самым камином, отчего Гермионе было поначалу трудно различить что-либо, кроме общего его силуэта.

Однако по мере приближения лицо его выступало из мрака – голое, змееподобное, с узкими прорезями вместо ноздрей и блестящими красными глазами с вертикалями зрачков. Бледно-серая кожа его была до того бескровна, что, казалось, светилась в темноте.

- Итак? – вопрос повис в воздухе огромным вопросительным знаком.

Беллатрикс сделала шаг в сторону, полностью открывая гриффиндорку взгляду ярко-красных глаз.

- Я вижу, ты привел к нам гостью, Драко, – и безгубый рот изогнулся в подобии улыбки. – Прекрасно, мой мальчик, просто прекрасно.

И тут алые зрачки Волдеморта впились в серые глаза Малфоя с такой неистовой силой, что некоторые из смотревших на них предпочли отвести взгляды.

С каждой секундой красный взгляд всверливался в голову Малфоя все глубже и глубже, стремясь извлечь из неё все до последнего проблеска мысли, но юноша с достоинством вынес это испытание, не опустив головы и не пытаясь отвести глаз.

- Значит, старик все еще жив! – воскликнул с закипающей яростью Волдеморт, и черты его змеиного лица исказились.

- Мой Повелитель!.. – воскликнула Беллатрикс, делая шаг к столу. – Это все подлая грязнокровая тварь! Это она помешала Драко!

- Белла, – сейчас голос Волдеморта напоминал скорее шипение змеи, – я вижу перед собой безоружную и связанную девчонку. А что видишь ты?..

- Мой Лорд, она убила Сивого, даже не доставая палочку! – взвыла Беллатрикс.

Пожиратели, сидевшие за столом, уставились на девушку. В чьих-то глазах застыло изумление, а в чьих-то – она почувствовала его отчетливый запах, разливающийся в спертом воздухе – самый настоящий страх. Краем глаза Гермиона заметила мертвенно-бледное лицо в обрамлении длинных светлых волос. Люциус Малфой восседал по правую руку от Волдеморта и смотрел сейчас на неё так, как будто увидел свою собственную смерть. Что ж, отчасти его опасения не были напрасными – если она пострадает в стенах Малфой-мэнора, а лорд Малфой не сделает ничего, чтобы её защитить – сочтет ли магия это нарушением Обета?..

- А что скажешь ты, мой мальчик, в свое оправдание? – притворно ласково обратился Лорд к Драко.

- Я не смог пробить защиту вокруг Дамблдора даже Авадой, – голос Малфоя звучал удивительно спокойно. – А потом Беллатрикс приняла решение уходить.

Гул в помещении усилился. Каждому здесь было известно, что отразить смертельное проклятие невозможно. И вот перед ними стояла школьница, маленького роста, хрупкая, совсем юная девчонка – которая убила свирепого оборотня даже без помощи волшебной палочки, и сумела создать щит, закрывший от Авады! Это не укладывалась в головах взрослых, сильных, опытных магов.

Волдеморт тем временем молчал. Гермиона чувствовала, как его взгляд прожигает её, словно пытаясь пробить дыру в черепе, и наклонила голову чуть ниже. Злить его не хотелось. Пока.

- Что ж, юная мисс Грейнджер в очередной раз поразила нас своими талантами, – голос Волдеморта звучал обманчиво мягко и вкрадчиво. Лишь очень внимательный слушатель мог уловить в нем нотки закипающей ярости. Гермиона была очень внимательна. – Возможно, мои дорогие друзья, – в его безгубых устах это слово прозвучало издевательски и насмешливо, – задаются вопросом, почему я пригласил вас сюда.

Волдеморт обвел взглядом собравшихся. Все разговоры мгновенно стихли, а глаза присутствующих уперлись в отполированную поверхность стола.

- Все мы знаем, кто вы, мисс Грейнджер, – продолжал между тем Темный Лорд. – Грязнокровка, маггловское отродье, ошибка природы, которая наделила магией столь ничтожное создание, как вы. Все здесь собравшиеся, – он обвел по периметру стола рукой с длинными бледными пальцами, – согласны со мной в том, что таким, как вы, не место среди настоящих волшебников. Однако было бы большим расточительством с моей стороны не воспользоваться этой досадной ошибкой. Я предлагаю вам невиданную милость, мисс Грейнджер. Ваш талант может послужить великому делу. Служением, – он выделил это слово особенно четко, – вы сможете оправдать свое существование в этом мире. Или же разделите судьбу прочих маггловских выродков, оскверняющих магический мир своим присутствием. Выбор за вами.

Гермиона знала, что ей давно пора уходить. Дело было сделано – провал Малфоя с убийством Дамблдора был оправдан, и сама она сейчас стояла здесь, перед судилищем Пожирателей смерти и их предводителя. Но вместо того, чтобы забрать свою волшебную палочку и немедленно убраться отсюда, она гордо вскинула голову.

Наверное, было бы забавно сейчас бросить в лицо этому выродку правду о своем происхождении. Забавно, но неосмотрительно.

- Благодарю за оказанную честь, лорд Волдеморт, – и она коротко кивнула головой, в качестве то ли поклона, то ли издевки. – Это действительно огромная честь – получить приглашение служить делу Пожирателей смерти для такой, как я. Ведь что может быть почетнее, чем убивать себе подобных, не так ли, чистокровные господа? – Гермиона говорила все громче, обращаясь уже ко всем присутствующим. – Сколько представителей чистокровных фамилий вы уже убили собственными руками, священные двадцать восемь и им подобные? А сколько погибли в вашей борьбе за чистоту рядов? Сколько древних родов пережили первую войну? И сколько из вас, вы думаете, переживут вторую?..

- Повелитель, девчонка смеет распускать свой поганый язык!.. – взвыла Беллатрикс, но Волдеморт осадил ее взмахом руки:

- Подожди, Белла, я предоставлю тебе возможность личной беседы с нашей гостьей, – его голос уже напоминал змеиное шипение. – А пока пусть птичка дочирикает.

Гермиона, пользуясь заминкой, сделала небольшой шажок в сторону и сбросила с запястий собственное заклинание, не меняя позы и положения рук.

- Вы заявляете, что ваша цель – очищение магического мира от таких, как я. Но скажите мне – разве были грязнокровками сошедшие с ума от пыток Лонгботтомы?.. Убитые Фабиан и Гидеон Пруэтты?.. Или, может быть, братья Блэки?.. Мадам Лестрейндж, Регулус ведь был вашим кузеном, не так ли?.. А что насчет вашего брата, Феликс, Эвана, и его чистокровной жены?.. Были еще Краучи, помните таких? От них ничего не осталось. Не говоря уже о том, что Джеймс Поттер тоже был чистокровным, на минуточку, но это никого не интересовало, ведь так? – тихие перешептывания, которые нарастали по мере того, как она перечисляла известные всем имена, обращаясь к присутствующим здесь Пожирателям, на фамилии Поттера перерос в возмущенный гул. – Сколько чистой, драгоценной волшебной крови вы уже пролили, и сколько прольется еще?.. Вы предлагаете мне служить вам, убивая таких, как я. Но что будет дальше? Ваша чистокровная аристократическая верхушка давным-давно погрязла в родственных браках, потому что с каждым поколением вас становится все меньше и меньше. Вы хотите уничтожить грязнокровок, предателей крови и полукровок? Сколько вас останется тогда? Двадцать восемь? Четырнадцать? У половины из вас и детей-то нет, а у большей части остальных лишь дочери, которые выйдут замуж и не сохранят даже фамилии, которыми вы так гордитесь – для кого вы будете строить этот ваш новый мир? И будет ли он таким прекрасным, чтобы сейчас умирать за него и убивать ради него?

Во время этой речи Гермиона обводила лица за длинным столом, намеренно не задерживая ни на ком взгляда, и делала маленькие, едва заметные шаги так, чтобы за спиной оказалась стена. Слова сами собой вырывались из её рта, её как будто подталкивало что-то, не давая ни малейшей возможности остановиться, пока не будет сказано все до конца. Девушка не успевала обдумывать сказанное, но каким-то шестым чувством ощущала, что говорит именно то, что нужно – то, что было правильным. Почему именно сейчас и именно эти слова этим людям – она не знала, но решила, что подумает обо всем этом потом, а сейчас, пожалуй, пора было уходить.

- А за что сейчас умрешь ты, наглая девчонка? – Волдеморт поднялся со своего кресла, словно оживший жуткий кошмар в сиянии чистой, незамутненной ничем ярости, и сделал шаг к ней, хотя казалось, что он не шел, а летел по воздуху.

Гермиона выбросила правую руку вперед, призывая свою палочку. Та легко выскользнула из кармана Малфоя, и древко мгновенно потеплело под её пальцами.

- Знаете, Том, мы ведь с вами похожи в чем-то, – усмехнулась гриффиндорка. Вот теперь его можно было и позлить. – Я магглорожденная, мои мать и отец – магглы, но и вы недалеко от меня ушли: папочка – маггл, а мать – почти сквиб. Вы так гордитесь тем, что вы – наследник Слизерина, но на самом деле ваша мать была настолько слабой, никчемной, никудышной волшебницей, что позволила себе умереть. Или ей маггл был настолько дороже сына, что она не смогла жить, умирая от любви к этому недостойному животному и предпочтя чувства к нему собственному сыну?..

- Да как ты смеешь!.. Авада Кедавра! – взревел взбешенный Волдеморт.

Зеленый луч вылетел из его палочки, но нашел на своем пути лишь стену, у которой мгновение назад стояла девушка. Сама она с легким хлопком трансгрессировала.

====== Глава 75. ======

Комментарий к Глава 75.

OST

I need some sleep by Eels

Обычно не имею привычки привязывать главы к песням, но эта того стоит.

Несмотря на поздний час, на Оксфорд-стрит было полно народа.

Светящиеся окна магазинов, заманчивые огни витрин, фары проезжающих автомобилей сплетались в причудливый танец света и ночной тьмы. И в этом танце никто не заметил возникшую из ниоткуда миниатюрную фигурку в длинном черном плаще.

Девушка сделала маленький шажок вперед и влилась в общее течение человеческого потока, мерно текущего вдоль тротуара. Набросила на голову капюшон, достала откуда-то из-под плаща черную сумку и привычным движением забросила на плечо. Она шла… она не знала, куда шла. Просто двигалась туда, куда нес её людской поток и остатки зелья, все еще переливавшегося искристыми пузырьками удачи в крови.

Свежий ночной воздух приятно холодил щеки, журчание голосов вокруг, звуки музыки, слышной в отдалении, ровный гул автомобильных моторов успокаивали, баюкали знакомым белым шумом большого города. Мир магглов. Иллюзорный островок безопасности, где никакому волшебнику не придет в голову её искать. Кружащиеся вспугнутыми птицами мысли в голове постепенно начинали укладываться по своим местам.

Все хорошо.

Она жива.

Все почти закончилось.

Оставалось дождаться последнего аккорда – вестей от Драко, и дай Мерлин, чтобы они были хорошими. Они должны быть хорошими – ведь если она сама еще ощущала пьяняще-звенящее действие “Феликса”, значит, оно еще должно действовать и на Малфоя.

Пройдя пару кварталов, гриффиндорка отошла в тень переулка и снова трансгрессировала на несколько кварталов в сторону. Предосторожность, просто на всякий случай – хоть она и была уверена, что её не преследуют. Ноги сами понесли к небольшому ресторанчику, манившему мягким желтым светом из окон.

Малфой свяжется с ней, как только окажется относительно далеко от Волдеморта. Учитывая её внезапный бенефис, собрание Пожирателей сегодня наверняка затянется, и ждать придется долго. И провести это время в уютном теплом месте, а не шататься по улицам города, точно бездомная собака, было не самой плохой идеей.

Несмотря на то, что последний раз она ела много часов назад, голода девушка не чувствовала. Во рту стоял противный кислый привкус, к горлу то и дело подкатывала тошнота, но Гермиона заставила себя поесть. Горячая еда приятно согрела, а бокал вина помог слегка расслабить скрученные напряженным ожиданием внутренности. Она уже допивала свой кофе, прикидывая, что делать дальше, когда в голове наконец раздался звук родного голоса, и пружина внутри чуть-чуть разжалась.

“Гермиона.”

“Драко!..”

Жив. Слава Мерлину, жив!

“Как ты?.. ”

“Знаешь, если бы не Феликс, было бы хуже. Я до сих пор не могу поверить, что у тебя все получилось. Когда ты исчезла, он будто обезумел, палил Круциатусами направо и налево, но меня все обходило стороной. В какой-то момент мне показалось, что он всех поубивает или шарахнет Обливиэйтом каждого присутствующего, чтобы никто не вспомнил о твоих словах. Это правда?.. То, что ты сказала о его происхождении?”

“По сути правда, – нехотя призналась Гермиона. – Но, как ты понимаешь, это не делает Волдеморта менее могущественным магом или слабым противником. Он сам – лучшее доказательство того, что все эти лозунги про превосходство чистой крови – полная чушь. Никто в поместье не пострадал?..”

“Нет, но нескольких Пожирателей он чуть не расплющил в лепешку, двоих расщепило в попытках выяснить, как тебе удалось пройти через антиаппарационный щит мэнора. Отцу досталось за ошибку в защите, но он будет в порядке. Мысль о том, что барьер пропускает членов семьи, Лорду в голову не пришла, поэтому надежность чар проверяют до сих пор. Но ничего не найдут, так что он перебесится и в конце концов наверняка спишет все на твои уникальные таланты, которые проплыли мимо его безносой морды.”

“Что насчет тебя?”

“Все прошло так, как ты и думала. Конечно, я не удостоился звания самого талантливого его последователя, но и вопросов ко мне не было, за провал ответила Белла. Он даже не заметил, что именно я упустил твою палочку.”

“Еще бы, ты всего лишь палочку упустил, а Волдеморт – грязнокровку целиком,” – не удержалась и хмыкнула Гермиона.

“Не называй себя так, – в его голосе послышались знакомые виноватые нотки, и Гермиона почти наяву увидела, как Малфой поморщился. – Где ты вообще?“

“В маггловском Лондоне. Ждала вестей от тебя. Сейчас поищу какую-нибудь гостиницу, надо же где-то спать,” – она очень постаралась подумать это как можно легче, чтобы её положение выглядело не таким жалким, каким было на самом деле.

“А потом?” – настойчиво продолжил допрос Драко.

“А про потом я подумаю завтра, сегодня уже голова лопается, – отмахнулась Гермиона и попыталась перевести тему: – Ты будешь спать?”

“Не раньше, чем ты уладишь свои дела.”

“Тогда погоди минутку.”

Гермиона расплатилась, оставив щедрые чаевые, подхватила сумку и вышла на опустевшую улицу. Малфой рассказывал ей в подробностях о том, что происходило в мэноре после её исчезновения, а она тем временем брела вперед, осматриваясь по сторонам в поисках гостиницы.

Ей повезло – всего в нескольких кварталах нашелся небольшой,но приличный с виду отель. Не моргнув глазом, девушка выложила довольно круглую сумму за номер люкс, и уже через пять минут поднялась в лифте на последний этаж.

Сил не было даже на то, чтобы осмотреться. Договорившись с Драко связаться завтра, Гермиона просто сбросила с себя одежду и нырнула под прохладные простыни в надежде уснуть.

Но стоило ей закрыть глаза, как из темных углов поползли черные мысли, голодными гиенами кружа вокруг своей жертвы, а под веками против воли начали мелькать картинки этого безумного долгого вечера.

Дамблдор. Слабый, ведомый, так непохожий на себя. Что с ними произошло в том месте, где они побывали с Гарри? Хватило ли ему сил снять защитную сферу артефакта без палочки? Помогли ли ему?..

Гарри. Обездвиженный и ошеломленный. Та неописуемая смесь эмоций и чувств, которая отразилась в его глазах, когда он узнал её голос. Понял ли он её замысел?.. Или счел предательницей и подумал, что она решила сменить сторону, раз сама ушла с Пожирателями смерти?..

Пожиратели смерти на башне. Беллатрикс, обсуждающая со Снейпом то, как скоро она или Дамблдор сдадутся под её пытками. Осознание её правоты и собственной беспомощности, безнадежности, ледяное дыхание неизбежного проигрыша. Смогла бы она и в самом деле продержаться до прибытия мракоборцев?.. Смог бы смотреть на это Дамблдор, или все же снял сферу, пожертвовав собой?..

Окровавленный подбородок Сивого. На кого он напал?.. Убил ли?.. Сколько людей погибло этой ночью?..

Сивый. Его мерзкий, плотоядный, хищный взгляд. Отвратительный запах. Вскинутые руки. Хруст ломающихся костей.

И тишина.

Мертвая тишина, воцарившаяся после. Тишина, в которой набатом звучал голос Бреговича в её голове.

“Если их слишком много – убей. Достаточно одного, главное – правильно выбрать. Если хочешь убежать – убей главного, они потратят время на координацию, а ты получишь фору. Хочешь сражаться – убей самого мирного и беззащитного, тогда они разъярятся и потеряют осторожность. Хочешь напугать – убей самого сильного и агрессивного, но не главного – и тебя воспримут всерьез.”

Тогда она отмахнулась. Не поверила. Сказала, что ей это не подходит. Что она не убийца, и никого убивать не станет. Что всегда можно найти другой путь. Тогда она была глупа, самонадеянна и высокомерна.

Но господи, ей казалось, что она нашла. Феликс Фелицис – жидкая удача. Им всего-то должно было повезти, чтобы все прошло как надо. Гермиона и подумать не могла, что их везение – это не сговорчивость Беллатрикс или вовремя появившийся Снейп. Их везение – обездвиженный Гарри, который вынужден был смотреть на все это безучастным зрителем. Их везение – ослабевший Дамблдор, который просто не мог вмешаться и чем-то помешать. Их везение – Сивый, пришедший этой ночью в замок, где его не ждали. Жестокий, отвратительный, кровожадный оборотень, который по собственной глупости попытался напасть и этим спровоцировал её на… на ответ.

Ответ, который решительно склонил чашу весов в её пользу.

Ответом было убийство.

Удача не помогла его избежать. Её удача оказалась всего лишь в том, чтобы ситуация обернулась в их пользу. Удача отключила все чувства и мысли, не дав ей впасть в истерику от содеянного. Удача помогла найти нужные слова.

И даже сейчас, когда она раз за разом зажмуривала глаза, кутаясь в огромное одеяло в тщетных попытках уснуть, наверное, последние крупицы этой странной, причудливой удачи как будто продолжали хранить её сознание, которое, несмотря на рой гудящих мыслей, все никак не начинало содрогаться от ужаса. А ведь должно, верно? Ведь она, Гермиона Грейнджер, убила человека. Взмахом руки. Каким бы ни был Сивый, но все же это было живое существо, которое она посмела лишить жизни.

“Живое существо, которое убивало детей. Пятилетний мальчик Монтгомери, помнишь? И он не был единственным. А сколько жизней он не отнял, а искалечил, превратил в ад?.. “

Гермиона спорила сама с собой, но чем больше спорила, тем отчетливее понимала, что на самом деле ей действительно, на самом деле ни капли не жаль Сивого. Она не испытывала раскаяния. Или сожалений. Ей было все равно. Равнодушие на Астрономической башне не было напускным. Дело было не в зелье – дело было в ней. Её совершенно не мучило то, что она убила. Важно было лишь добиться своего, а еще – то, что больше никого не убьет Сивый. А все её размышления постфактум – это только попытки отыскать в себе тот моральный компас, который, казалось, раньше был таким неотъемлемым, незыблемым, как часть её самой.

Может, Гермиона просто еще не осознала, что убила на самом деле? Она ведь не видела мертвеца, да и не убивала в прямом смысле слова, своими руками или смертельным проклятием. И, возможно, ей нужно увидеть безжизненное тело, труп, чтобы в полной мере осознать, что она натворила?.. А когда наконец поймет, сойдет с ума от ужаса и отвращения к самой себе? Так же это должно быть, разве нет?

Но, как оказалось, так не было. Она не Гарри Поттер, который месяцами мучился, раздираемый осознанием того, что когда-нибудь вынужден будет убить, пусть даже самого ужасного темного волшебника столетия, на чьих руках кровь его родителей.

А она убила. Того, кто лично ей не сделал ничего плохого – во всяком случае, не успел. Того, кто убивал других. Того, кто держал в страхе целые семьи. Его смерть – это камень, который перекрыл поток крови его жертв. Сколько понадобится таких камушков, чтобы возвести из них плотину, что остановит багряные реки?..

Гермиона вздрогнула. Она что, правда сейчас подумала это?.. Оценила, достоин ли кто-то жизни? Оправдала для себя убийство? Сочла его целесообразным? Благим делом?.. И чем же она тогда отличается от Волдеморта и Пожирателей? Отличается ли?..

У Гермионы Грейнджер всегда были убеждения. Принципы. Моральные ценности. Гермиона Грейнджер была хорошей. Она не обманывала. Не врала. Не убивала. Помогала друзьям. Всегда знала, что правильно, а что – нет.

Гермиона Розье обманывала всех вокруг. Врала даже самым близким. Шантажировала. Интриговала. Заставляла других делать то, что хочет она. Помогала врагам. Подставляла друзей.

Гермиона Малфой влезла в политику Министерства магии. Вела игры с Волдемортом. Способствовала тому, что в Хогвартс проникли Пожиратели смерти. Убила человека. Пожалела, что не убила его раньше.

Что осталось за этот год от Гермионы Грейнджер?..

Больше не лучшая ученица школы. Не верный друг. Не юная, невинная девушка. Не хороший человек, ставящий человеческую жизнь превыше всего. Предательница, обманщица, интриганка, убийца с руками, испачканными в крови.

В голове сами собой всплыли слова Дамблдора, сказанные ей тогда, далекой осенью, после событий в Министерстве.

“Не стоит казнить себя, мисс Грейнджер. К сожалению, война – это не то, что позволяет остаться с чистыми руками и кристальными помыслами. А если это кому-то удается, это лишь значит, что вместо него руки испачкал кто-то другой… Вы не плохой человек, Гермиона, вы лишь хотите спасти тех, кого любите. Возможно, это будет означать, что вам придется взять на себя больше, чем хотелось бы… “

Вот.

Вот то, что от неё осталось, и останется неизменным.

Она должна спасти тех, кого любит. Родители. Гарри. Рон. Драко.

Драко.

Как иронично. В списке Гермионы Грейнджер не было этого имени вовсе. В списке Гермионы Малфой это имя было выведено золотыми буквами в самом верху.

Драко… Думать о нем сейчас не хотелось. Но чертовы мысли, казалось, и не думали спрашивать о её желаниях, набрасываясь, как стая голодных собак. Боже, она ведь затеяла все это, чтобы он не стал убийцей. А в результате ею стала она – вместо него. Стоило ли оно того?.. Идиотский вопрос. Разве есть о чем размышлять, когда на весах жизнь Дамблдора, великого светлого волшебника, против существования такого монстра, как Сивый? Но Драко… После всего они разговаривали как ни в чем ни бывало. Как будто все так, как должно быть. Как будто все нормально.

Но ничего не было нормальным.

За исключением той давней беседы с Люциусом о помолвке, Драко ни разу не видел этой её стороны: холодной, расчетливой, добивающейся своего любой ценой. Он не присутствовал при её разговорах ни с Люциусом, ни со Снейпом, ни со Скримджером. А сегодня она развернулась во всей красе: Пожиратели, Сивый, Волдеморт…

Что он теперь думает о ней? Изумлен? Шокирован? Разочарован?.. Малфой вроде как был влюблен в неё все эти годы – но кто ему нравился на самом деле? Храбрая гриффиндорка с чистым сердцем, борющаяся за правду? Правильная отличница? Очаровательная умница? Девочка, полная добра и света?.. Вечером он ни словом не обмолвился о том, что именно произошло. Может, просто не знал, что сказать?.. Был растерян, напуган?.. Драко понадобится совсем немного времени, чтобы осознать увиденное сегодня, и понять – она совсем не такая, какой он её видел. Не та, которую полюбил. Не та, на которой он женился, готовый подарить всего себя.

Убийца. Манипулятор. Игрок. Отвратительный монстр, циничный и безжалостный. Нужна ли она ему такой?.. Едва ли. Вряд ли вообще она может быть теперь кому-то нужна – такая. И нечего сказать в свою защиту, нечем оправдаться. Он все видел сам, своими глазами. “Драко, я не хотела”? Но сделала, и, в конечном счете, имеет значение только это. “Мне пришлось”? Ему тоже почти пришлось убить Дамблдора, и все же он этого не сделал. “Это все Феликс”? Вранье, и они оба это знали.

Что ж, теперь для него был закрыт путь в Хогвартс, а для неё – в Малфой-мэнор. Скорее всего, они увидятся совсем нескоро, если им обоим вообще повезет выжить на этой войне. И тогда – кем они будут друг для друга?.. Останется ли хоть что-нибудь между ними, кроме разочарования и пыли былых воспоминаний?..

Теперь они не будут встречаться. Не будет жарких поцелуев, крепких объятий, долгих занятий любовью и сна в обнимку. Их разговоры постепенно будут становиться реже и короче, он начнет её избегать – в конце концов, когда в твоем доме живет Волдеморт, найти подходящий предлог несложно. А потом в какой-то момент перестанут говорить совсем. И станут друг для друга чужими людьми, какими и были когда-то до всего этого. А что до их брака… Что ж, венчание нигде не отражено, поэтому ничто не помешает Малфою сочетаться обычным министерским браком. С какой-нибудь чистокровной, подходящей ему, нормальной, хорошей девушкой.

В этот момент Гермиона почувствовала себя такой одинокой, что в груди невыносимо защемило и захотелось взвыть.

Все начиналось с Малфоя и его невозможного задания. Или, может, еще раньше – с Гарри и нелепого пророчества о нем. А может быть, с побега ПСов из Азкабана и того интервью, которое она заставила Гарри дать Скитер. Что стало тем самым первым поворотом, который вывел в конечном счете на дорогу, приведшую сюда?.. Она ведь всего лишь хотела помочь. Помочь Гарри. Спасти Драко.

Но все, что она делала, было не только ради него. Это никогда не было исключительно ради него. Ради жизни Дамблдора. Ради всей семьи Малфоев. Ради студентов Хогвартса, которых могли поубивать просто для того, чтобы добраться до неё. А может быть, все это было только путем, дорогой, которая вела её к этому вечеру в Малфой-мэноре. Ради того, чтобы сказать. И чтобы её услышали. Достаточно было заронить хотя бы искру сомнения – а уж пламя разгорится само, если эта война не остановится. Волдеморт своими руками раздует его, наказывая, пытая, убивая тех, кто пока еще предан ему – и, возможно, это было именно то, к чему вела её прихотливая, причудливая удача.

Все это было чем-то большим. Большим, чем она, Драко или Гарри. Каждый ее шаг, каждое действие – или бездействие было тем самым взмахом крыла бабочки, который в конечном счете меняет все.

Безобидная на первый взгляд идея забрать Пророчество и использовать его, как приманку, повлекла за собой кровопролитие прямо там, на плитах Министерства. Смерть Амелии Боунс и Эммелины Вэнс. Броксдейлский мост. Мать Ханны Аббот. Маленький мальчик Монтгомери – и еще десятки имен, которых было так много, что невозможно запомнить. ПСы в Хогвартсе. Сивый. Спираль закручивалась все туже, а ставки становились все выше. Как долго она сможет балансировать на гребне этой волны, пытаясь удержаться от падения?.. Далеко ли тот день, когда она совершит ошибку – страшную, непоправимую, необратимую?.. Сколько таких ошибок будет?..

И чем за это заплатит лично она, Гермиона?.. Каким в итоге выйдет счет?..

Она не знала.

Есть ли у неё еще друзья?..

Кем её считает общество и закон: жертвой или предательницей?

Осталось ли хоть одно место, куда она могла вернуться?

Драко. Нужна ли она ему еще?..

Измученный и полубредящий мозг все еще пытался найти ответы на эти и еще десяток вопросов, когда, наконец, усталость взяла свое, и Гермиона смогла забыться сном.

Проснулась она ближе к полудню с отчетливым пониманием, что прекрасно выспалась. К её удивлению, этой ночью совсем не было кошмаров, несмотря на то, что какой-то частью себя девушка ждала их. Ждала увидеть красные, пылающие яростью глаза с вертикалью зрачков. Или изломанное тело оборотня у подножья Астрономической башни. Или даже мертвые глаза друзей, о судьбе которых ничего не знала.

Но кошмаров не было. Как не было больше и той бури, в эпицентре которой она засыпала вчера.

У неё были вопросы. И она знала, где может найти на них ответы. Ну, по крайней мере, на большинство из них.

Ей нужно вернуться в Хогвартс.

====== Глава 76. ======

В отличие от Гермионы, Драко спал плохо и проснулся отвратительно рано.

Свежие воспоминания о вчерашнем вечере не давали покоя, вновь и вновь открываясь и кровоточа, словно раны от поттеровской Сектумсемпры. Салазар, он был так жалок!.. Так беспомощен, так невыносимо, удручающе бесполезен! Он стоял там и слушал, как его тетка собирается пытать его жену до тех пор, пока она не сломается. И не произнес ни слова. Даже Снейп вступился за неё – но не он.

Он видел, как облизывался на её тонкую, молочно-белую шею мерзкий оборотень, и не сдвинулся с места. Гермиона убила его, не моргнув и глазом – он же, Драко черт бы его побрал Малфой, не сделал ничего. Даже попытки её защитить. Просто стоял там и смотрел, вновь и вновь твердя самому себе, что он должен играть свою роль до конца. Ради матери и отца. Ради себя самого. И потому, что так сказала Грейнджер – а ведь она не ошибается, так ведь?..

И она не ошиблась. Не в этот раз – в этот раз она сделала все идеально. Он как наяву видел перед собой ошеломленные лица Пожирателей в башне. В ушах звучал неодобрительный гул голосов за столом. А уж потом, когда она сделала свое сенсационное заявление и растворилась в воздухе… Конечно, никто не посмел произнести ни слова во всеуслышание. Но он видел, как заиграли желваки на скулах его отца, какое презрение сверкнуло в глазах Люциуса, когда в него летело первое Круцио за мнимый промах в защите Малфой-мэнора. Раньше он не позволял себе смотреть на своего Лорда так. Не позволял себе сомневаться. Но теперь…

И ту же тень сомнения он вчера увидел на лицах и других до этого верных ПСов. Лишь на краткое мгновение исказилось лицо Феликса Розье при упоминании его брата. Скорбно опустились уголки губ Нарциссы от одного звука фамилии “Блэк”. Пусть те, кого называла Гермиона, были членами Ордена Феникса, предателями или врагами – но они были детьми одного поколения, наверняка учились когда-то в Хогвартсе все вместе, так же ходили в Большой зал и встречались на совместных уроках… а сейчас многие из них мертвы. Мертвы по вине спятившего недополукровки, которого обуревала жажда власти, бессмертия и собственного величия.

Может быть, никто бы и не поверил в слова Грейнджер – уж очень дико они звучали, но Темный Лорд пришел в такую ярость, что почти совсем не контролировал себя – и всю силу его гнева испытали те, кто были его соратниками. Единомышленниками. Поддержкой. Поток Круциатусов в этих людей пошатнул веру в непогрешимость их предводителя куда больше, чем могли бы любые, самые проникновенные речи и воззвания хоть Грейнджер, хоть самого Дамблдора. И это, определенно, была крупная победа Ордена Феникса, о которой они и не подозревали.

Гермиона Грейнджер и в самом деле была великолепна. Невероятна. Потрясающа. Сколько тепла, сколько нежности было в этой девушке – даже по отношению к нему, ничем этого не заслужившему. И как она могла собраться, отбросить в сторону все эмоции и безупречно разыграть свою партию в нужный момент. Сильная ведьма. Красивая женщина. Храбрый, отважный и хладнокровный боец. Умный и дальновидный политик.

Очевидно, что Гермиона Грейнджер совершила в своей жизни только одну роковую ошибку – выбрала его. Слабого, эгоистичного, трусливого, бесполезного. Она считала его кем-то лучшим, чем он был на самом деле, рассмотрела в нем что-то такое, чего не было. Что ж, вчерашний вечер достаточно ясно указал ей на эту ошибку. Грейнджер увидела, на что он способен и чего стоит. Правильный ответ – ни на что и ничего. Дзиньк!.. Пустышка. Красивое лицо и хорошая фигура с членом, не способный на подвиги нигде, кроме постели.

Черт… Осознавать это было больно. Но в разы больнее было понимать, что теперь это знает и она. Самая невероятная женщина в мире. Женщина, даже ногтя которой он не стоил. Драко боялся того момента, когда Грейнджер решит обсудить все то, что произошло на башне. Ему нечего было сказать в свое оправдание, и это знали они оба. Но не меньше страшила мысль о том, что она и вовсе решит об этом не говорить, ведь разговоры – это единственное, что им осталось, единственное, что еще как-то связывало их. Если Гермиона перестанет с ним разговаривать – это будет означать, что он потерял её окончательно. Совсем, навсегда.

Ему бы надо поспать, чтобы хоть на несколько часов перестать изводить самого себя этими мыслями, но сон не шел, а когда наконец пришел – был беспокойным и полным кошмаров.

Что ж, было бы глупо надеяться на здоровый сон в доме рядом с Волдемортом и толпой Пожирателей смерти, особенно после вчерашнего. Это было определенно не то, чего он хотел. Но совершенно точно это было тем, с чем ему стоит смириться.

После того, что случилось вчера, пути обратно в Хогвартс не было. А это означало, что Драко предстоит остаться здесь. В особняке, который он привык считать своим домом.

Невольно вспомнились слова Скримджера о старинных мэнорах, построенных магией. Мэнорах, хранимых древними родами и бережно передаваемых из поколения в поколение как самое надежное убежище, защиту, источник силы. А в его мэноре теперь хозяйничает уродливое существо, сын маггла и сквиба, если верить тому, что заявила вчера Грейнджер, не имеющего никаких прав даже на то, чтобы ступить на эти камни. Но он ступал. И пропитывал их страхом, кровью и смертью.

А он сам?..

Драко Малфой, наследник величественного рода Малфой.

Скоро он станет одним из них. Больше не было спасительных стен школы, не было рядом с ним Дамблдора, не было Грейнджер. Не было никого, кто встанет на этот раз между ним и уродливым тавром на руке. Ему придется принять метку. И стать таким же. Выполнять приказы. Повиноваться. Причинять боль. Пытать. Убивать.

Ну уж нет.

Он здесь не за этим. Не было никакого смысла оставаться здесь для этого. Тогда уж лучше взять мать и скрыться в том месте, о котором говорила Грейнджер. По крайней мере, так он никому не причинит зла.

Но если, находясь здесь, он сможет помочь хоть кому-то… Сделать хоть что-то полезное… Нет, он не станет лезть в политику и раздувать те искры сомнений, что рассыпала вчера среди Пожирателей Гермиона – этим наверняка займется его отец, и справится куда лучше него, неопытного мальчишки. Унижений, тем более прилюдных, лорд Малфой сносить не привык. Не стерпит и на этот раз – о, Темный Лорд еще пожалеет о тех Круцио, которые вчера бросал в Люциуса Малфоя! Тем более, что у его отца были какие-то дела с Грейнджер, и та тоже не упустит своего.

Нет, на этот раз Драко не станет подражать отцу и не пойдет его дорогой. Он должен найти что-то, чего не сможет сделать больше никто. Что-то важное. Что-то значимое. Такое, ради чего стоит остаться. Даже если это будет всего одна спасенная жизнь – он должен хотя бы попытаться. Тогда, возможно, он сможет уважать сам себя хотя бы за что-то.

В этих раздумьях пролетел весь день. Малфой не покидал своей комнаты, старательно избегая любого общества, и не спускался в столовую даже для того, чтобы поесть.

Однако его затворнические планы нарушил приказ отца немедленно спуститься в гостиную, переданный через домовика.

Его ожидал Темный Лорд.

К удивлению Малфоя, гостиная на этот раз была практически пуста. Все та же веющая ужасом фигура во главе стола и… Северус Снейп.

Не то чтобы это был такой уж сюрприз. Драко знал, что его крестному непостижимым образом удалось убедить в своей преданности и Темного Лорда, и Дамблдора одновременно. Раньше его интересовал вопрос, кому же он предан на самом деле. Ровно до тех пор, пока он не озвучил его как-то Гермионе. На что она ответила моментально, как будто и сама не раз размышляла об этом. “Он дал Непреложный Обет защищать тебя, Драко. За кем бы он ни шел, он всегда будет предан тебе”.

И осознание её правоты подарило ему немного уверенности. И тогда, и сейчас, когда он застыл посреди когда-то своей гостиной, не решаясь сделать далее ни шага.

- А вот и Драко, мой мальчик, – прошелестел голос, мерзко заползая под кожу. – Ну что же ты стоишь? Присоединяйся к нам, – и жуткая рука указала на кресло рядом с собой.

Драко сглотнул моментально ставшую вязкой слюну и быстро, не позволяя себе сомневаться, занял предложенное место.

- Я давал тебе задание, Драко, – вновь заговорил Лорд. – И что же мы имеем сейчас?.. Дамблдор все так же жив, грязнокровка на свободе, а ты, мой мальчик, теперь здесь, не годный даже на то, чтобы исправить свои ошибки. Но Темный Лорд милостив, Драко. На этот раз я не стану наказывать тебя или твою семью. Они ведь дороги тебе, мой мальчик?..

Во рту пересохло. А сердце, кажется, вообще забыло, как стучать.

- Да, мой Лорд, – Драко сам удивился, как спокойно и холодно прозвучал его голос. – Чем я могу искупить свою вину?

Рот Волдеморта исказился в безгубой усмешке.

- Хорошо, очень хорошо, мой мальчик. Мы вернемся к этому вопросу позже. А сейчас нам нужна информация.

- Информация?..

- Да, некоторые сведения о грязнокровке… Ты же знал ее, Драко?.. Вы учились на одном курсе пять лет, наверняка вы были… неплохо знакомы?

О, Малфой. Это будет несложно. Ты играл эту роль годами.

Его губы скривились в привычной презрительно-высокомерной усмешке.

- Грязнокровки – это не то, что я хотел бы видеть в Хогвартсе, мой Лорд. И если старик директор настолько опустился, чтобы принимать в школу волшебников таких, как она, то мне не оставалось ничего иного, кроме как не замечать их присутствия, – а вот теперь главное не перегнуть палку, Малфой. – Однако эта… заносчивая всезнайка делала все, чтобы её заметил каждый ученик в школе.

- Прекрасно, мой мальчик, просто прекрасно, – в голосе Волдеморта послышалось что-то, отдаленно похожее на одобрение. – И что же ты заметил?

Драко сделал вид, что задумался. Он и вправду задумался о том, как бы не сказать лишнего.

- Она выскочка. Хочет всегда быть первой. Лучше других. Ищет одобрения учителей, готова ради этого на все. Проводит все время за уроками и в библиотеке.

- Что-то еще, Драко?..

Малфой нахмурился. Что еще может знать слизеринец о заучке-гриффиндорке?..

- Она заучка. До жути правильная. На третьем курсе, когда у нас был урок с боггартом, ее боггарт принял обличье профессора МакГонагалл, которая сообщала, что она провалила экзамены. Не интересуется квиддичем.

- Квиддичем? – если бы он мог, Волдеморт, наверное, рассмеялся. – А что насчет ее слабостей, Драко? Кто ей дорог, кроме грязных магглов-родителей? С кем она дружит?

- Поттер и Уизли, – без раздумий выплюнул Малфой. Все знали об их “золотом трио”, к чему вообще было спрашивать?

- И только?.. Ну же, Драко, подумай. Она же девушка, у неё должны быть подруги… мальчик, который нравится… возможно, она в кого-то влюблена…

От вкрадчивого змеиного шепота парня бросило в жар. Хвала Мерлину за осмотрительность Гермионы, которая так настаивала на том, чтобы скрывать их отношения!..

- Подруг у нее не было, они всегда ходили везде втроем, – Драко морщил лоб, пытаясь на ходу сообразить, кого еще можно безопасно подставить. Кого-то, до кого Лорд не доберется. – Возможно, сестра Уизли, Джинни. Она младше на год, но иногда присоединялась к их компании.

- А что насчет любви, Драко?..

Малфой покачал головой.

- Да никто в здравом уме и не посмотрел бы на гриффиндорскую заучку!

- О, ты ошибаешься, мой мальчик! В мыслях твоих товарищей я видел совсем иные… фантазии о юной мисс Грейнджер.

Драко уставился на Волдеморта в немом изумлении. Черт возьми, его даже не пришлось изображать! Чьи мысли он видел? Крэбба? Гойла? Пьюси? Нотта?.. И какой мудак смел фантазировать о Грейнджер? О его Грейнджер?!

- Мой Лорд, – видимо, пауза чересчур затянулась, и Снейп посчитал нужным вмешаться. – Драко действительно сложно допустить мысль о том, что кого-то, особенно чистокровного волшебника, может заинтересовать грязнокровка. Но, как преподаватель их курса, я могу подтвердить, что мисс Грейнджер вызывает во многих юношах… определенные желания. Однако сама она действительно не была никем увлечена. Даже та нашумевшая история с мистером Крамом в прошлом году… Крам был заинтересован в ней. Мисс Грейнджер же предпочитала ему библиотеку.

- Семнадцать лет, Северус… такой возраст, когда юная девушка может предпочесть библиотеку разве что от неразделенной влюбленности… Жаль, что вы оба недостаточно осведомлены, и не представляете никакой ценности… Впрочем, я несправедлив, Драко, мой мальчик. Ты все же сообщил мне кое-то любопытное.

- Рад быть полезным, мой Лорд, – Малфой склонил голову, надеясь скрыть в почтительном жесте беспокойство во взгляде. Мерлин, что он сболтнул?!

- Северус, эта девчонка Уизли, – голос Волдеморта был холоден и резок, – пусть кто-то из наших юных друзей разговорит ее. Сыворотка правды или Империус, все равно. Но мы должны узнать, кто дорог грязнокровке. Ради кого она придет ко мне сама, и как найти её родных, – и змеиное лицо исказила гримаса предвкушения.

- Да, мой Лорд, – Снейп учтиво поклонился. – Я полагаю, Теодор Нотт способен справиться с этим поручением.

- Я оставляю этот выбор за тобой, Северус. Но помни, что ты несешь ответственность за это задание.

Снейп медленно кивнул.

- Драко, ты можешь идти.

Малфой встал, почтительно поклонился и поспешил покинуть гостиную. Ему нужно срочно предупредить Грейнджер.

Когда дверь за ним закрылась, и в гостиной остались двое, Снейп решился нарушить повисшее молчание.

- Мой Лорд, если это все, то я хотел бы как можно скорее отправиться в Хогвартс, чтобы передать задание Нотту. До конца учебного года остались считанные дни, и скоро все ученики разъедутся по домам. Уизли защищает Орден Феникса, найти их мы не сможем.

- Это не все, Северус, – Волдеморт говорил, чуть растягивая слова, как будто сомневался в том, стоит ли ему продолжать.

- Я могу быть полезен чем-то еще, мой Лорд?

- Северус, ты всегда был мне чрезвычайно полезен, – это определенно была похвала, хотя едва ли кто-то хотел бы услышать похвалу, произнесенную таким тоном. – Ты, должно быть, задаешься вопросом, зачем мне эта маленькая грязнокровка, и почему бы просто не убить её. Не так ли?

- Нет, мой Лорд, – лицо Снейпа было совершенно бесстрастным. – Если мне что-то непонятно, это значит, что я не знаю того, что знаете вы, милорд. А если я чего-то не знаю – значит, вы не считаете нужным, чтобы я об этом знал, а у меня нет привычки сомневаться в ваших решениях.

- Как мудро, мой друг, – усмехнулся Волдеморт. – Мудро и осмотрительно. Что ж, Северус, ты всегда был таким, и я ценю это. Так вот, грязнокровка. Наедине мы можем быть откровенными друг с другом, не так ли? – красные глаза полыхнули огнем, впиваясь в черные зрачки Снейпа.

- Я всегда откровенен с вами, мой Лорд, – произнес Снейп, не отводя взгляда.

- Разумеется, Северус, разумеется, – ухмылка исказила его безгубый рот. – Итак, девчонка. Она очень сильная ведьма. Её магия… она завораживает. Если её потенциал раскроется, она станет равной по силе старику Дамблдору.

Снейп с удивлением воззрился на него. Возможно, оно даже было искренним.

- Но я не могу позволить этому случиться, Северус. Девчонка отдаст мне свою магию или умрет. Впрочем, – продолжил Волдеморт после небольшой паузы, – она умрет в любом случае.

- Отдаст магию?.. Но разве это возможно, милорд? – зельевар непонимающе посмотрел на своего господина.

- Есть один ритуал, Северус, который может связать магию двух волшебников и позволит разделять её друг с другом после его проведения. Но девчонка должна согласиться на него. Должна придти ко мне сама. И мы должны найти то, ради чего она придет. Ты понимаешь, о чем я?..

- Венчание… – одними губами прошептал Снейп.

- Все верно, Северус. Черное венчание. И, как только она окажется в моей власти, я выпью её до капли.

И Снейпа обожгло алчным взглядом ярко-алых глаз.

====== Глава 77. ======

Портал перенес Гермиону сюда почти два часа назад.

Два часа прошло с тех пор, как она покинула уютную гостиницу и ушла из теплого освещенного холла в сгущающиеся сумерки, в очередной раз оставляя что-то позади.

Два часа с того времени, когда Драко рассказал ей о том, зачем вызывал его Темный Лорд.

Два часа с той минуты, как она вновь оказалась в этой комнате. Пустой, холодной, с неразожженным камином. Чужой.

И всего час с того момента, как ее кожу вновь обожгло теплом медальона.

Необходимо поговорить. Сообщите место и время. СС.

Учитывая, что Снейп был третьим при разговоре Волдеморта и Малфоя, он, скорее всего, желает знать, не разболтала ли она лишнего о ней и Драко Джинни Уизли. И девушка не была абсолютно уверена в том, что готова его успокоить на этот счет.

Разумеется, Гермиона ей ничего не рассказывала. Но младшая сестренка Рона была всегда чертовски наблюдательна. И если она что-то заметила, и выболтает об этом под сывороткой правды Нотту… хотя нет, какая сыворотка, Джинни в жизни ничего не выпьет из рук слизеринцев. Значит, Империус. Найти подходящий момент и подкараулить её одну в коридорах Хогвартса не составит большого труда.

Карта. Ей нужна Карта Мародеров.

А еще ей нужен Гарри.

Дамблдор не закрыл портальное окно в этой комнате. Знал ли он, что Гермиона вернется? Знает ли директор, что она уже вернулась?.. Ей нужно поговорить и с ним.

Но сначала Гарри. Увидеть его, выяснить наконец, что здесь произошло в ту ночь… Мерлин, он же даже не знает, что она жива! Она обездвижила его, а потом ушла с Пожирателями. Что он мог подумать? Что он мог думать теперь?

- Тинки!..

Эльф появился, как всегда, с тихим хлопком. И кажется, обрадовался ее появлению.

- Мисс Гермиона вернулась! Тинки рад видеть мисс Гермиону!

- Тинки, ты не должен никому, слышишь, никому говорить, что я здесь. Ты понял?

- Тинки все понял, мисс, Тинки не скажет!

- Я попрошу тебя кое-что сделать для меня. Это очень важно. Ты знаешь Гарри Поттера?

- Тинки знает Гарри Поттера, конечно, мисс Гермиона.

- Найди его, пожалуйста, но не показывайся на глаза, пока он не останется один. Скажи ему, что он должен взять свою особую мантию и карту. И, когда он возьмет, перенеси его сюда, ко мне. Вас никто не должен видеть, хорошо?

- Тинки все понял, Тинки сделает!

- Тогда иди.

Домовик растаял в воздухе, а Гермиона разожгла камин и приготовилась к длительному ожиданию.

Однако слишком долго ждать не пришлось. Прошло не больше часа, когда со знакомым хлопком посреди комнаты возник Гарри. Бог мой, она смотрела на то, как он подслеповато щурится, оглядывая незнакомое ему помещение, освещенное лишь пламенем камина, и грудь затапливало тепло – такой родной, такой знакомый Гарри! Она не видела его несколько дней, а по ощущениям – прошли долгие месяцы. Гермиона неловко и немного робея встала с дивана.

- Гарри!..

- Гер… Гермиона?.. – неверяще прошептал он. – Гермиона!..

Он в ту же секунду подлетел к ней и стиснул в объятиях так сильно, что ей показалось, что сейчас треснут ребра.

- Гарри, ты же меня раздавишь! – тихонько выдохнула она.

Гарри отступил на шаг и стал трогать её волосы, лицо, ощупывать руки, как будто не мог поверить что она настоящая, что ему не показалось и это в самом деле Гермиона, живая, теплая Гермиона стоит рядом с ним.

- Гарри, это правда я! И со мной все в порядке!

- Докажи! – потребовал парень, все еще не смея поверить своим глазам.

- На первом курсе вы с Роном спасли меня от тролля, а я взяла вину на себя. Так началась наша дружба, – улыбаясь, сказала Гермиона. – А на втором мы варили Оборотное зелье в туалете плаксы Миртл, и я превратилась в кошку. А на третьем у меня был Маховик времени, и мы…

Гарри прервал её , вновь сгребая в медвежьи объятия.

- Гермиона… Мы думали… я думал, что больше не увижу тебя, – выдохнул он в ее макушку. – Как тебе удалось?..

- Порт-ключ. У меня был с собой порт-ключ, и при первой возможности я от них сбежала. Потом мне пришлось прятаться, чтобы убедиться, что они меня не найдут, но, как только смогла, я вернулась. – Гермиона видела, какое облегчение отразилось на его осунувшемся лице, и мысленно стукнула себя по голове. Как можно было не подумать, что друзья будут с ума сходить от беспокойства за нее!.. – Гарри, прости меня! Я не могла связаться с тобой раньше, никак не могла! В Хогвартсе еще остались люди Волдеморта, и для меня здесь небезопасно, меня ищут. Никто не должен знать, что я здесь.

- Ты хочешь сказать, есть еще кто-то, кроме Малфоя?.. – нахмурился Гарри.

- Да, но я не знаю точно, кто они и сколько их, – Гермиона опять почти не врала. Она и правда не знала этого наверняка. – Ты можешь сказать Рону и остальным, что я сообщила, что со мной все в порядке, но никому, слышишь? Никому не говори, что я здесь.

- Ты что, будешь прятаться здесь? Где мы вообще?

- О, Гарри, – Гермиона рассмеялась. Она совсем не подумала, что друг и вправду не знал, куда его перенес домовик. – Мы в Хогвартсе. Это мой дортуар, где я жила весь год. Ты просто ни разу так и не зашел ко мне в гости. И да, пока я буду прятаться здесь. Мне нужно будет поговорить с Дамблдором, он поможет мне перебраться на Гриммо, я думаю. Больше идти мне некуда.

Лицо Гарри мгновенно помрачнело, и от внимания гриффиндорки это не ускользнуло.

- Гарри, что-то случилось? – обеспокоенно спросила она.

- Я не знаю, Гермиона, – парень запустил пятерню в волосы и стал ерошить их, как делал всегда, когда волновался. – В ту ночь, когда… мы отправились за крестражем. И чтобы его достать, нужно было опустошить чашу с каким-то зельем. И Дамблдор выпил его, иначе нельзя было. Когда мы прибыли в Хогвартс, он был очень слаб, ему было плохо. Если бы не ты, его бы убили в ту ночь. Когда все закончилось, Снейп увел его, и больше я Дамблдора не видел. МакГонагалл говорит, что все в порядке, и у директора просто дела, но… знаешь, я не думаю, что он в порядке. Никто не может быть в порядке после такого. Но еще тогда он велел передать мне, чтобы я сообщил, как только получу от тебя весточку. Я думаю, мы должны пойти к нему, Гермиона, – и Гарри выжидательно посмотрел на нее.

- Мы обязательно пойдём, – согласилась гриффиндорка. – Но не сегодня. Скажи, а еще кто-нибудь в ту ночь… – она не смогла заставить себя закончить вопрос.

- Никто из наших не погиб, – быстро сказал Гарри. Гермиона выдохнула с облегчением. – Невилл попал под заклинание, но он уже в порядке, его выпустили из лазарета ещё вчера. А Билла Уизли сильно подрал Сивый…

Гермиона ахнула, закрыв ладонью рот.

- Нет, он не станет оборотнем, – успокоил ее Гарри. – Но сильно пострадало лицо, шрамы останутся на всю жизнь. Ты… – парень замялся, подбирая слова. – Ты не думай, никто не осуждает тебя за Сивого. Он заслужил то, что с ним случилось.

- То, что я с ним сделала, – поправила его Гермиона. – Не нужно, Гарри. Я прекрасно понимаю, что я убила его. Да, это ужасно. Но я не жалею. И только надеюсь, что ты сможешь… принять меня после того, что случилось.

- Гермиона, ты шутишь?! Ты спасла Дамблдора, увела Пожирателей из школы! А насчет Сивого – никто тебе и слова не скажет.

Гермиона слабо улыбнулась. Хорошо хоть, никто не подозревает её в сговоре с Малфоем и не задаётся вопросом, как она вообще оказалась той ночью на башне. Конечно, Дамблдор все понял, но она надеялась, что он понял все правильно.

- Спасибо тебе, Гарри, – она тепло обняла его. Ей так не хватало этой дружеской поддержки в последнее время!.. – Где ты был, когда тебя нашёл Тинки?

- Я поднялся в спальню, там как раз никого не было.

- Черт, а вот сейчас, наверное, есть… – закусила губу Гермиона.

- Перед тем, как уходить, я задернул полог, так что если эльф сможет вернуть меня прямо в кровать, никто не заметит, что меня не было, – Гарри понял её сомнения с полуслова. А впрочем, как и всегда.

- Ты сможешь одолжить мне Карту и мантию, на пару дней? Меня никто не должен видеть здесь…

- Конечно, о чем разговор! – друг достал из внутреннего кармана школьной мантии серебристый сверток ткани и кусок сложенного пергамента и выложил свои сокровища на стол.

- Скажи мне, а зачарованный мной галлеон по-прежнему у тебя? – спросила Гермиона.

- Да, конечно. Мы с Роном достали их тем вечером, ну и продолжаем носить с собой, – он вынул монету из кармана и протянул Гермионе, которая сразу же достала волшебную палочку и начала над ним колдовать. – Знаешь, – Гарри посмотрел на нее задумчиво и немного грустно, – из всего отряда только Невилл и Луна продолжали проверять монеты. Они сражались той ночью.

- Мерлин, как я рада, что никто не пострадал!.. – выдохнула Геримиона. Эти новости действительно сбросили один из огромных камней вины с ее плеч. – Нам нужно поговорить с Дамблдором, Гарри. Постарайся завтра попасть к нему и сообщить, что я здесь, хорошо?

- Конечно, – кивнул Гарри. – А как я передам тебе?

- Через галлеон, конечно, – улыбнулась в ответ Гермиона, возвращая ему монету. – Просто, когда будешь передавать сообщение, сконцентрируйся на мыслях обо мне, тогда оно появится только у меня.

- Ладно, – кивнул Гарри.

Они крепко обнялись на прощание, и Тинки любезно перенес Гарри обратно.

Эхо хлопка еще раздавалось в пустой комнате, а Гермиона уже торопливо разворачивала Карту Мародеров. Сегодня вечером её ждал еще один разговор.

Было не так уж поздно, когда золотая монета в кармане профессора Защиты от темных искусств нагрелась.

Откройте, пожалуйста, дверь

Та, от кого он ждал ответа… это не могла быть она. Она не могла быть здесь. И тем не менее…

Снейп подошел к двери, на всякий случай проверил наличие палочки в рукаве и приоткрыл её. В коридоре было пусто и тихо. Однако по легкому движению воздуха, едва ощутимому постороннему запаху и какому-то еще шестому чувству профессор понял, что кто-то прошел мимо него внутрь комнаты.

Стоило закрыть дверь, как мантия-невидимка была сброшена, и Северус Снейп не без удивления увидел стоящую посреди его гостиной Гермиону Грейнджер.

- Вы не хотите наложить пару заклинаний на дверь? – осведомилась она, приподняв бровь.

- Мои комнаты зачарованы постоянно, – презрительно повел плечом Снейп. – И добрый вечер, мисс Грейнджер.

- Добрый вечер, профессор Снейп, – улыбнулась одними губами гриффиндорка. – Вы хотели о чем-то поговорить.

Снейп взмахом руки указал девушке на кресло, в котором она сидела в свой прошлый визит. Только когда они оба сели, зельевар заговорил.

- Пару дней назад вы нанесли визит Темному Лорду, – он не спрашивал, отнюдь. – Я не имел возможности присутствовать, однако до меня дошли слухи, что это было… весьма любопытно.

Гермиона почувствовала, как губы растягиваются в привычной уже усмешке.

- Я бы на вашем месте не радовался, мисс Грейнджер, – Снейп смотрел на неё так, как будто она не сдала вовремя домашнюю работу за целый семестр. – Не знаю, с какой целью Темный Лорд приглашал вас изначально…

- О, я могу вас просветить, – перебила Гермиона. Не очень-то вежливо с её стороны, но плевать. – Он предлагал мне занять подобающее мне место у его ног и служить ему, оправдывая этим свое существование. А когда я любезно отклонила его щедроепредложение, почему-то занервничал и швырнул в меня Авадой.

- Как я вижу, неудачно, – язвительно заметил Снейп.

- Не долетела, – пожала плечами Гермиона.

- Как я слышал, вы не очень-то любезно, как вы выразились, отклонили его предложение.

- Волдеморт, знаете ли, тоже не очень заботился о моих чувствах, – парировала гриффиндорка.

- Вам не стоило злить Темного Лорда, Гермиона, – очень серьезно, на этот раз без тени насмешки произнес Снейп. – Вы не понимаете, в какие игры играете. Один раз вам повезло, но всякое везение не бесконечно.

- Просветите меня, – в тон ему ответила девушка.

Снейп вздохнул и устало потер глаза. Гермиона воспользовалась возникшей паузой и внимательно присмотрелась к нему. Перед ней сидел измотанный, бесконечно уставший человек.

- Какими бы ни были его планы на вас ранее, теперь они изменились, – заговорил профессор. – Темный Лорд увидел, на что вы способны. На что можете быть способны. И теперь он хочет получить вашу магию себе.

- Но это невозможно! – горячо возразила Гермиона. – Магия – это не то, что можно отнять или…

- Есть способ, мисс Грейнджер, – Снейп посмотрел ей прямо в глаза. – И вы его знаете, я уверен.

Несколько мгновений девушка смотрела на него в непонимании. А потом искра осознания сверкнула в резко расширившихся от ужаса глазах

- Нет! Не может быть!

- Может, мисс Грейнджер, – подтвердил её догадку Снейп. – Черное венчание. После совершения ритуала супруги могут передавать друг другу свою магическую силу, и поверьте, вашу он высосет досуха. В отличие от аналогичного светлого ритуала, здесь всего-то необходимо ваше согласие на саму церемонию. Все, что будет дальше, зависит лишь от воли и желания сильнейшего. Это не союз, это присвоение. Он сможет сделать с вами, что пожелает. Выпить вас до дна и убить, либо заточить и сделать из вас постоянную батарейку, или заставить убивать для него – все, что захочет. Но, насколько я понял, более вероятен первый вариант.

- Неужели он настолько глуп, чтобы думать, будто я соглашусь на такое? – поразилась Гермиона.

- Ритуал не используется уже много десятилетий, а может, и веков, – неопределенно пожал плечами Снейп. – Даже о светлом варианте церемонии уже мало кто помнит, а темномагическая и вовсе запрещена. Едва ли вы могли найти информацию об этом в библиотеке Хогвартса, так что Темный Лорд уверен, что вы не поймете, на что соглашаетесь на самом деле. А чтобы заставить вас самой придти к нему – есть разные возможности.

- Для этого он собирает обо мне информацию? – ошеломленно спросила девушка, признавая его правоту. – Чтобы угрожать дорогим мне людям, и вынудить меня добровольно согласиться?

- Верно.

- Он ничего не найдёт, – проговорила Гермиона, в изнеможении откидываясь на спинку кресла и прикрывая глаза. – Все, что он может узнать, он и так знает. Гарри и Рон – они под защитой, Волдеморту до них не добраться. Моих родителей ему не найти. А про Драко… про Драко никто не знает и не узнает.

- Вы уверены? – в голосе Снейпа звучала хорошо скрытая угроза. – Вы понимаете, что с ним будет, если обнаружился факт вашего с ним… вашего замужества?

- Я понимаю, Северус, – Гермиона впервые позволила себе обратиться к нему по имени. Но то беспокойство, тревога, искренний страх за Драко, который звучал в его голосе, дал ей это право. – Невеста не может быть замужем, и магия не знает разводов. Я стану вдовой сразу же, если правда о нашем браке выплывет наружу. Никто ни о чем не узнает. Вы уже передали поручение Нотту?

- Откуда вы знаете? – брови профессора взлетели в изумлении.

- У меня есть связь с Драко, он рассказал, – пояснила Гермиона, не собираясь вдаваться в подробности. – Так что с Ноттом? Вы сказали ему?

- Да, около часа назад.

- Империус или вы снабдили его сывороткой? Или что-то еще, поинтереснее?

- Навряд ли мисс Уизли согласится пить чай с мистером Ноттом, – наконец-то в голос Снейпа вернулись привычные язвительные нотки. – Я посоветовал ему Империус.

- Отлично. Я прослежу за тем, чтобы их разговор прошел без неожиданностей.

- Могут возникнуть осложнения?

- Джинни ничего не знает, если вы об этом, – покачала головой Гермиона. – Но она очень наблюдательна, и могла заметить какие-то мелочи. Мы не позволяли себе ничего лишнего за пределами моего дортуара, но иногда даже случайно брошенный взгляд может навести на определённые размышления. В любом случае, я буду присутствовать при разговоре и в случае чего сделаю так, что Нотт не вспомнит имя Малфоя, даже если оно будет упомянуто.

- Вы сможете сделать свое вмешательство… незаметным? – с сомнением посмотрел на нее Снейп.

- Да, вполне, – Гермиона улыбнулась ему. – У меня нет практического опыта, но, думаю, я справлюсь. В любом случае, полагаю, опытный легилимент сможет проверить качество информации в голове Нотта, прежде чем передать этот подарочек хозяину, верно?

- Опытный легилимент постарается, – на миг Гермионе показалось, что уголок его губ чуточку приподнялся.

Уже стоя у дверей с мантией-невидимкой в руках, Гермиона обернулась к профессору.

- Кто-то еще знает?.. О его планах на меня, – нерешительно спросила она, боясь услышать ответ.

- Нет, мисс Грейнджер.

- Не говорите Драко, – попросила девушка, и только получив молчаливый кивок, накинула на плечи мантию и исчезла в темных коридорах школы.

====== Глава 78. ======

Проснулась Гермиона очень рано, но все равно собиралась и завтракала, не сводя глаз с карты. До конца семестра оставалась всего неделя, так что времени у Нотта было катастрофически мало. А это означает, что он будет использовать любую возможность, и ей никак, совсем никак нельзя облажаться.

Оставалось выбрать, кого из двоих сопровождать: Теодора или Джинни. Рядом с Джинни будут, скорее всего, её друзья, которых она не видела по ощущениям уже целую вечность. А от слизеринцев, может быть, удастся услышать что-нибудь интересное.

Чуть поколебавшись, Гермиона выбрала стратегически беспроигрышный пункт наблюдения в нише за статуей рыцаря в одном из коридоров рядом с Большим залом. Джинни будет спускаться из башни Гриффиндора, Нотт – подниматься из подземелий Слизерина, пересечься их пути могут только в холле по дороге на завтрак в Большой зал. Там он к ней не подойдет, а вот потом… Черт, очень бы пригодилось их расписание, но за неимением гербовой пишем на простой – придется обойтись так.

Шли часы, и ничего не происходило. После завтрака Тео и Джинни пошли разными коридорами на разные этажи. Он не пытался её найти, оставаясь в компании слизеринцев. Не пробовал вызвать с урока. Они единожды пересеклись в холле по пути на обед, но вокруг была толпа людей, и Нотт не сделал ни малейшей попытки приблизиться. Черт, это было выматывающе – вот так сидеть и просто пялиться на карту с точками и именами.

Наконец что-то изменилось в рутинной череде перемен и уроков: Нотт оставил свою компанию и в одиночестве расположился с толстой книгой на одном из широких подоконников в холле, всего в нескольких метрах от неё, делая вид, что читает. Гермиона поглядывала на симпатичного брюнета скептически: по её мнению, он имел все шансы просидеть вот так до самого отправления Хогвартс-экспресса, и при этом увидеть Джинни лишь издалека, да и то в сопровождении Гарри и Рона или какой-нибудь из её подружек, которых у неё, в отличие от Гермионы, имелось в достатке. Она так устала всего за полдня наблюдения, что на полном серьезе прикидывала, как бы подсказать нерасторопному слизеринцу, что в замке есть места поперспективнее этого невзрачного подоконника, лишь бы все закончилось поскорее.

Однако то ли Нотту сопутствовала удача, то ли Провидение решило поберечь её от глупостей, но не прошло и двух часов, как Джинни с гриффиндорцами, о чем-то оживленно переговариваясь на ходу, пересекли холл и отправились, судя по метлам на плечах, на квиддичное поле. Чемпионат Хогвартса давно закончился, игр больше не будет, поэтому, вероятно, они просто решили полетать. Теодор углубился в чтение, делая вид, что ничего вокруг не замечает, однако, стоило только компании выйти за двери, как книга была беспощадно захлопнута, а парень легко спрыгнул с подоконника и вальяжной походкой последовал за ними.

Гермиона дала ему пару минут на то, чтобы уйти вперед и покинула свой наблюдательный пункт, на ходу пряча карту в карман мантии. Ноги от долгого сидения затекли, и теперь мышцы неприятно покалывало, как будто в них впивались десятки мелких иголочек, а поясница ныла, но это было неважно. Все было неважно.

Её глаза без труда отыскали темную макушку Нотта. Он остановился неподалеку от раздевалок, наблюдая за тем, что происходило на стадионе.

Джинни рыжей молнией носилась в воздухе вместе с Гарри, Роном, Дином и Симусом, они перебрасывали друг другу квоффл и над чем-то смеялись. По-летнему яркое солнце, почти синее небо и легкие фигурки на метлах в прозрачном, звенящем воздухе – все это было чем-то настолько невозможным, далёким от реальности, той реальности, в которой существовала Гермиона, что казалось сном. Сценой из фильма на большом экране. Колдографией из прошлого. Какой-то параллельной вселенной, в которой не было Волдеморта. Войны. Мрачного особняка, в котором собирались десятки фигур в черных мантиях, чтобы убивать людей. Где не было худого темноволосого парня, затаившегося и выжидавшего удобный момент, чтобы подчинить себе волю другого человека. В котором прекрасную рыжеволосую бестию не ждало за углом непростительное заклятие.

И в этом солнечном беззаботном мире не было больше места для Гермионы Грейнджер. Возможно, если бы все сложилось по-другому, она могла бы быть там, с ними. Сидела бы сейчас на трибуне, читала книгу и иногда поднимала бы голову, щуря глаза от солнца и с улыбкой наблюдая за друзьями. А потом они вместе шли бы на ужин, весело болтая о какой-то очень важной ерунде. Все было бы… легче. Проще. Иначе.

Погрузившись в размышления, Гермиона тем не менее внимательно следила за тем, что происходит вокруг. Игроки спустились на поле, очевидно, решив закончить тренировку, и только она одна заметила, как Нотт направился в женскую раздевалку. “Все верно, – с долей одобрения подумала она. – Джинни единственная девушка, и никто из парней не пойдёт за ней в раздевалку, так что это, пожалуй, лучшая возможность“. Мысленно благодаря мадам Талле – в сотый, если не в тысячный раз! – за свою зачарованную обувь, которая позволяла ей двигаться совершенно бесшумно, гриффиндорка последовала за слизеринцем под надежным прикрытием мантии-невидимки. Она подошла к парню так близко, что едва не касалась спины, и проскользнула в открытую дверь вслед за ним.

Нотт встал слева от входа – так, чтобы остаться незамеченным для вошедшей и не дать ей сбежать, когда она окажется внутри. Гермиону под мантией он не заметил, даже не повернул головы в ее сторону. Затаив дыхание, девушка отошла в дальний угол раздевалки – было бы глупо выдать себя, слишком громко дыша.

Долго ждать им не пришлось. Джинни впорхнула в помещение, и за ней едва успела захлопнуться дверь, как заклятие ударило её в спину.

- Империо!

Со своего места Гермионе было видно, как лицо девушки застыло равнодушной маской, а глаза стали совершенно пустыми. Нотт неторопливо покинул свое укрытие, наложил запирающие и заглушающие чары на дверь и повернулся к рыжей.

- Развернись ко мне!

Джинни повиновалась, точно безвольная кукла.

- Сейчас я задам тебе несколько вопросов. Ты расскажешь мне все, что знаешь. Ты ничего от меня не скроешь и будешь говорить только правду. После того, как я сниму с тебя заклятие, ты переоденешься, пойдешь к своим друзьям и будешь вести себя как обычно. Так, как будто ничего не произошло. Ты никогда не вспомнишь об этом разговоре и о том, что здесь был кто-то, кроме тебя. Вы уйдете с поля вместе, и ты никогда ничего об этом не вспомнишь и никому не расскажешь. Ты поняла?

- Да.

- Гермиона Грейнджер. Где она?

- Я не знаю. Гарри сказал, что получил от нее сообщение, что она жива и с ней все в порядке. Но он не говорил, где она.

- Что за сообщение? Письмо?

- Я не знаю.

- Поттер знает, где сейчас Грейнджер?

- Нет. Она не сообщила ему.

- Кто еще может знать, где она?

- Я не знаю. Никто. Если она не сказала Гарри, значит, никто не знает.

- Где она может скрываться?

- Я не знаю.

- Предположи.

- Гермиона не вернулась бы к родителям, потому что боится за них. Если бы она была в Ордене, мы бы знали. В Хогвартс она вернуться не могла. Я не знаю, где она может быть.

- Назови самых близких ей людей. Ради кого она готова на все?

- Её родители. Гарри. Может быть, Рон.

- У нее еще есть друзья?

- Нет.

- А ты?

- Мы подруги, но это не так близко, как у них с Гарри и Роном. Кроме них, у Гермионы никого нет.

- А парни?

- Парни?.. – впервые Джинни как будто не поняла вопроса.

- Парни, Уизлетта. Грейнджер встречалась с кем-нибудь?

- В прошлом году с Виктором Крамом, недолго. Но он ей не нравился, они остались друзьями.

- Кто еще?

- Никто. Все думали, что ей нравится Рон, но это не так. Он для нее просто друг, не больше.

- Подумай, Уизли. Может, ей кто-то нравился. Она на кого-то смотрела.

Джинни молчала, и Гермиона уже перевела дыхание с облегчением. Джинни не заметила. Не могла.

Но тут она вновь заговорила, и звук этого пустого, безвольного голоса заставил её сердце пуститься в бешеную скачку.

- Драко Малфой.

- Что?! – Нотт, казалось, был готов услышать любое имя, кроме этого.

- Драко Малфой. Иногда она смотрела на него, когда никто не обращал внимания. А он смотрел на неё. Но у них ничего не было. Просто она иногда смотрела.

- Это все?

- Да.

- А все те парни, которые приглашали ее? Маклагген? Голдштейн? Макмиллан? Блетчли?

- Её никто не интересовал. Их внимание раздражало её. Отвлекало от учебы.

- Как найти её родителей? Где они живут?

- Я не знаю, никогда не навещала её в маггловском мире. Мы не переписывались.

- Хорошо. Переодевайся и иди к своим друзьям. Как только ты выйдешь отсюда, ты забудешь о разговоре. Ты будешь помнить, что зашла в раздевалку, задумалась о чем-то приятном, поэтому не сразу стала переодеваться и задержалась. И вы сразу уйдете с поля.

Джинни не ответила, подошла к шкафчику и стала совершенно спокойно раздеваться, как будто была здесь одна. Переодевшись, она закинула на плечо сумку с формой и покинула помещение.

Ровно в это мгновение Гермиона подняла свою палочку и наложила на Нотта легкие сонные чары. Едва успев подхватить магией плавно осевшее на пол тело парня, гриффиндорка аккуратно уложила его и направила палочку на его голову.

Совсем легкое, незаметное касание. Стереть или заменить имя?.. Заменить – значит, подставить кого-то другого. Стереть проще, но Нотт слишком ярко отреагировал, эмоциональный фон так легко не подправишь – останется след, который непременно привлечет внимание того, кто будет просматривать воспоминание.

Решение пришло внезапно. Заменив имя и фамилию на другие, Гермиона отлевитировала тело Нотта на прежнее место, поставив его вертикально, оперев о стену. Энервейт.

Глаза брюнета распахнулись. Как раз вовремя, чтобы услышать удаляющиеся от раздевалки веселые голоса и смех. Выждав несколько минут, слизеринец выскользнул за дверь, кажется, так и не заметив, что с ним что-то произошло. Гермиона последовала за ним на некотором расстоянии.

Теперь нужно просто подождать, когда он отправится к Снейпу с докладом, и можно больше об этом не волноваться.

Комментарий к Глава 78. Мини-угадайка. На чье имя заменила Гермиона Малфоя в воспоминаниях Нотта? Она выбрала имя так, что это никого не подставит, не окажет ни малейшего влияния на дальнейшие события, но полностью объяснило удивление Тео.

Кто угадает?)

Традиционно, победителям – отвечу на любой вопрос по любому из своих фф в личку :) больше не знаю, что предложить, так что альтернативные предложения рассматриваются :)

====== Глава 79. ======

У Гарри не было никаких новостей.

Попасть в кабинет директора ему не удалось, а профессор МакГонагалл сказала, что Дамблдора нет в Хогвартсе, и она не может определенно сказать, когда он вернется.

Это расстроило гриффиндорца. Он, да и никто, не видел Дамблдора с той ночи. Никто не знал, что с ним, в порядке ли он, а главное – неизвестна была судьба добытого ими с таким трудом крестража. Учебный год вот-вот подойдет к концу, их отправят по домам – и что, опять провести в неизвестности целое лето у Дурслей?.. Одна мысль об этом убивала Гарри, и Гермиона, как могла, пыталась его поддержать и убедить, что они непременно что-нибудь придумают.

Распрощавшись с другом у дверей пустующего кабинета, где они встречались, Гермиона сбросила маску уверенности и нахмурилась.

Дамблдор не покидал школы.

Она видела его имя на карте. В комнатах, примыкающих к директорскому кабинету в башне. Что это могло означать? Профессор избегает Гарри? Или её? Или их обоих?.. И как, в таком случае, попасть к нему? Отправить с совой письмо с просьбой о встрече?..

Если бы её спросили, почему для неё так важно встретиться с директором – Гермиона едва ли смогла бы ответить. У неё не было вопросов, которые требовали бы немедленных ответов. Не было планов на будущее – ни ближайшее, ни далекое. Она словно застряла посередине бескрайнего озера, не имея никакого понятия, в какую сторону плыть дальше, а Дамблдор казался вечным островком стабильности, где она могла бы обрести хоть какое-то успокоение. А еще, после того, как ей пришлось распрощаться с Бреговичем и Пайном, вокруг Гермионы образовалась странная пустота: теперь у неё не было ни наставников, ни старших, более опытных людей, к которым она могла обратиться за советом или помощью. И она отчаянно, как молодая поросль по весне тянется под сень раскидистого дуба, чтобы её не опалило яркое солнце, тянулась теперь под крыло всезнающего Дамблдора. Ей нужно было его понимание. Его поддержка. И его слова, которые подскажут, что же ей делать теперь, когда вся прошлая жизнь полетела ко всем чертям.

Ответом на её метания оказался Тинки, доставивший вместе с ужином короткую записку, написанную знакомым узким косым почерком.

Жду вас сегодня, в кабинете директора, в 22.00

P. S. И я терпеть не могу лакричные палочки.

Гермиона перевела дух с облегчением, но уже в следующую секунду нахмурилась. Что ж, вот и ответ. Очевидно, Дамблдор хотел поговорить с ней, но не с Гарри.

И определённо ничего хорошего это не сулило.

Ровно в десять вечера девушка, скрытая мантией-невидимкой, подошла к горгульям, охранявшим кабинет директора. Коридоры были пусты, и никто не услышал шепот из пустоты, назвавший пароль. Гермиона поднялась по лестнице, но, открыв дверь, застыла от удивления.

В кабинете не было Дамблдора. Зато был Северус Снейп, и к тому же явно пребывавший не в лучшем расположении духа.

- Не стойте на пороге, мисс Грейнджер, – раздраженно рявкнул в её сторону зельевар.

В самом деле, что это она. Неспешно притворив за собой дверь, Гермиона прошла внутрь, на ходу снимая мантию.

- У меня назначена встреча с профессором Дамблдором, – заметила она.

- Это так, – обронил Снейп. – Но сначала мне необходимо ввести вас в курс дела.

Гермиона приподняла брови, всем своим видом показывая заинтересованность.

- Еще в начале года, в результате некоторых… событий, Альбус был поражен темным проклятием. Нам удалось замедлить его распространение, но не снять полностью.

- Его рука… – мгновенно догадалась Гермиона.

- Верно, мисс Грейнджер, – Снейп поджал губы и продолжил. – Тем не менее, мне удалось найти способ замедлить процесс. Не обратить проклятие и не излечить от него полностью, а лишь замедлить. У Альбуса было время. От полугода до года, в лучшем случае. Однако их последнее путешествие с мистером Поттером, из которого они вернулись на Астрономическую башню тем вечером… Дамблдор был вынужден выпить неизвестное зелье.

- Я знаю подробности, – нетерпеливо прервала его девушка. – Гарри мне рассказал о случившемся.

- Тогда вы знаете, что это зелье ослабило Дамблдора. А учитывая проклятие, практически убило, – чёрные глаза Снейпа опять смотрели прямо на нее, будто бы желая прожечь дыру.

- Но он все-таки жив? – взволнованно спросила Гермиона.

- Жив, – сухо кивнул Снейп. – Но это изменится в течение нескольких ближайших дней. И я ничем не могу помочь, – сразу ответил он на незаданный вопрос.

- Но как же так?.. Все было зря?.. – прошептала Гермиона, и по её щеке скатилась слезинка.

Мерлин, столько усилий, времени, риска – и все оказалось совершенно напрасно! Директор умирает. Дамблдор умирает.

Это не укладывалось в голове.

Волшебный мир без голубоглазого старого волшебника с серебряной бородой казался чем-то невозможным, немыслимым!..

Этого не должно произойти. Это то, чего никак нельзя допустить. Они обязаны что-то сделать, найти способ!..

- Так нельзя! – Гермиона почти кричала, вскочив на ноги и совершенно позабыв, где находится. – Как вы можете сдаваться?! Как вы можете стоять вот здесь и просто так заявлять о своем бессилии?! Его необходимо спасти! Дамблдор не может… он просто не может… вот так… сейчас…

Вместо ответа Снейп протянул ей маленький флакон с голубоватой жидкостью.

- Что это?.. – Гермиона неприязненно оттолкнула его руку.

- Успокаивающее зелье, – жестко ответил Снейп. – Дамблдор хочет с вами поговорить, и вам понадобятся все ваши хваленые мозги, мисс Грейнджер, а не глупые истерики о том, чего мы все равно не в силах изменить.

Признавать его правоту было неприятно, но лелеять свои отчаяние и страх сейчас действительно было не время и не место. Залпом осушив пузырек, Гермиона тряхнула головой, собираясь с мыслями.

- Как скоро?

- Я уже сказал вам, – вздохнул Снейп. – Три-четыре дня. Возможно, неделя.

- Вы обращались к целителям? В больницу Святого Мунго или еще кому-нибудь?

- Я ценю ваше недоверие ко мне, мисс Грейнджер, но уверяю, что мы сделали для Альбуса все возможное. Темный Лорд не склонен проявлять милосердие к тем, кто смеет посягать на принадлежащее ему, и любого другого волшебника то зелье убило бы на месте.

- Ему… ему больно?.. – почему-то сейчас Гермионе показалось важным спросить об этом. Авада убивает мгновенно. Ни боли, ни агонии. Тогда, на башне, она наивно думала, что спасает Дамблдора. А оказалось – обрекла его на медленную и мучительную смерть от проклятого зелья…

- Нет. Большую часть времени он погружен в сон благодаря зельям, – сухо ответил Снейп.

- Что вы скажете? – этот вопрос был встречен непонимающим взглядом зельевара. – Ну, нельзя же, чтобы все узнали, что Дамблдор погиб из-за зелья, с помощью которого Волдеморт защищал свою… собственность. Так как вы объясните?..

- Окончательное решение пока не принято, мисс Грейнджер, – ответил профессор. – Если бы не ваше вмешательство, Дамблдор был бы убит несколько дней назад, и никто ни о чем не узнал бы. Я согласился тогда вам помочь, потому что полагал, что мы выиграем время, хотя бы несколько месяцев… но сейчас счет идет на дни. Скорее всего, я сделаю так, чтобы все узнали о том, что я отравил директора по приказу Темного Лорда. Но с этим есть небольшая проблема…

- Он не давал вам такого приказа? – Гермиона едва заметно усмехнулась и задумалась о чем-то.

- Не давал. А самодеятельность может сильно не понравиться Лорду. Если бы было чуть больше времени…

- Малфой, – внезапно вынырнула из своих мыслей девушка.

- Простите, мисс Грейнджер? – зельевар вскинул бровь.

- У Малфоя был приказ убить Дамблдора, – пояснила Гермиона. – Он же мог, пока не был уверен в успехе затеи с Исчезательным шкафом, предпринять какие-нибудь… иные попытки?

- Например? – Снейп все еще не понимал.

- Яд. Что-нибудь отравленное, – предположила Гермиона. – Скажем, бутылка какого-то особенного алкоголя, подаренная кем-то из близких, профессором МакГонагалл или Слизнортом, например.

- И Слизнорт не иначе как под Империусом насыпал в нее яда перед тем, как дарить, – пожалуй, яда в голосе Снейпа было сейчас не меньше, чем в той воображаемой бутылке.

- Слизнорт вряд ли, – нахмурилась Гермиона. – А вот мадам Розмерта могла! Подумайте – это несложно для такого волшебника, как Драко! У него достаточно сил и была возможность. Во время очередного похода в Хогсмид наложить Империус на Розмерту и заставить её отправить подарок директору – все знали, что они приятельствовали.

- А так как Альбус небольшой охотник до алкоголя, бутылка могла простоять у него хоть полгода… – теперь уже задумался Снейп. – Это может сработать, мисс Грейнджер, но вы должны понимать, что моих слов для Темного Лорда будет недостаточно.

- Я договорюсь с Драко, – кивнула Гермиона.

- Что ж… У Розмерты бывает прекрасная выдержанная медовуха.

- А яд?

- Взял у меня, – пожал плечами Снейп, как будто одалживать смертельно опасный яд у своего профессора в Хогвартсе было совершенно обычным делом. – В этом случае я смогу после смерти Альбуса весьма удачно вспомнить, кому именно его давал.

“После смерти Альбуса… “

Они правда сейчас обсуждают это? Смерть директора и то, как обвинить в ней Драко?.. Она так увлеклась поиском решения очередной головоломки, что умудрилась совсем позабыть о её сути, о том, о чем именно идет речь. Мерлин всемогущий, когда этот мир настолько сошел с ума?!

От очередного потока несвоевременных мыслей Гермиону отвлек все тот же Снейп, нетерпеливо напомнив, что её все-таки ждет директор, а детали они могут еще раз обговорить позже.

Альбус Дамблдор лежал в постели. Он выглядел почти так же, как обычно, разве что был очень бледным. Однако тот факт, что он не сделал ни малейшей попытки подняться с подушек, чтобы поприветствовать Гермиону, красноречивее всего говорил о том, насколько все плохо.

- Добрый вечер, профессор Дамблдор, – пытаясь скрыть дрожь в голосе, поздоровалась девушка.

- Добрый вечер, мисс Грейнджер, – слабо, одними уголками губ, улыбнулся старый волшебник. Глаза его больше не светились мягким голубым светом; теперь они больше походили на осколки мутного стекла. – Рад, что с вами все в порядке. Я полагаю, профессор Снейп объяснил вам ситуацию, моя дорогая.

- Да, директор, – сдержанно кивнула Гермиона. Ей хотелось взвыть в голос, но гриффиндорка понимала, что сейчас не может себе позволить проявлять эмоции.

- Завтра же профессор Снейп переправит вас в дом на площади Гриммо, и на ближайшем собрании официально введет в Орден Феникса от моего имени, чтобы ни у кого не возникало вопросов. Однако ваша основная задача, – Дамблдор произнес “основная” с легким нажимом, желая особо обратить на это её внимание, – состоит в том, чтобы помочь Гарри, и я прошу вас сосредоточиться на этом.

- Помочь Гарри в чем?.. – непонимающе нахмурилась девушка.

- Крестражи, мисс Грейнджер, – пояснил директор. – Вы ведь знаете о них?

- Да, Гарри рассказывал, и я читала кое-что, – Гермиона показалось, что в глазах Дамблдора блеснула одобрительная улыбка. – Части души Волдеморта, заключённые в предметы. Дневник, кольцо, медальон, вероятно чаша Пуффендуй и вещь, принадлежащая Ровене Рэйвенкло – смею предполагать, что это могла быть её легендарная диадема. И змея Волдеморта, Нагайна.

- Вы должны знать кое-что еще, мисс Грейнджер, – произнес Дамблдор, и было заметно, что слова даются ему все труднее и труднее. – Медальон, который мы с Гарри нашли – на самом деле не крестраж. Настоящий крестраж был украден и заменен на подделку, и вам нужно будет выяснить, что с ним стало. Северус передаст фальшивку Гарри, возможно, это поможет. Все подробности вы позже узнаете от него.

- Да, профессор, – Гермиона закусила губу так сильно, что почувствовала металлический привкус крови во рту. Все потом, она подумает обо всем потом.

- Есть еще один крестраж, – продолжал Дамблдор. – Всего их семь. И вы должны мне пообещать, что не скажете о нем ни одной живой душе, пока все прочие не будут уничтожены. Вы обещаете?

- Я обещаю, профессор Дамблдор, – горячо заверила Гермиона, чувствуя, как слезы уже обжигают ее глаза.

- Последний крестраж Волдеморт создал в ту ночь, когда напал на семью Поттеров, – голос Дамблдора звучал уже совсем тихо и слабо. – Когда убивающее проклятие отразилось от мальчика и попало в Тома, его душа раскололась в очередной раз, и часть её попала в Гарри. Он – последний крестраж. И его сможет уничтожить только сам Волдеморт.

Слезы в глазах мгновенно высохли. Смысл сказанного доходил до сознания медленно, словно сквозь плотный слой ваты. Как он сказал?.. Гарри – крестраж?.. И значит, он?..

- Гарри должен умереть?.. – неверяще прошептала Гермиона.

- Я хотел бы сейчас заверить вас, что ничего подобного не случится, – с болью в голосе сказал Дамблдор, – но, к сожалению, никто не знает, что происходит, когда уничтожается крестраж, заключенный в человеке. Мы можем лишь надеяться на… какой-то иной исход. Но вы должны смириться с тем, что, к чему бы это ни привело, это необходимо. Иначе победа над Волдемортом невозможна.

- Кто-то еще знает об этом?.. – спросила Гермиона.

- Профессор Снейп, – кивнул Дамблдор. – И он возьмет на себя задачу сообщить Гарри это в нужный момент. Но, учитывая ту роль, которую ему приходится играть, мы не можем быть уверены в том, что он… что к этому времени ему удастся это сделать. Поэтому необходимо, чтобы об этом знал кто-то еще.

“Мы не можем быть уверены в том, что он еще будет жив в нужный момент”, – перевела для себя Гермиона, и сердце сжалось еще больше, хотя, казалось бы, от него и так остался крохотный комочек, бьющийся птичкой в груди.

- А самому Гарри вы это сказать не хотите? – зло бросила Гермиона. – Он, кажется, имеет право знать.

- Он тот, кто способен победить Волдеморта, мисс Грейнджер, – без тени сожалений произнес Дамблдор. – Я понимаю, как тяжело вам слышать это, но поймите – это намного важнее, чем жизнь любого из нас – моя, ваша или Гарри, как бы ни горько это было осознавать. У каждого из нас своя роль, и его – несоизмеримо важнее всего. Он должен пройти этот путь до конца. Уничтожить крестражи. Выйти к Волдеморту. И позволить ему своими руками уничтожить крестраж внутри себя. После этого Волдеморт будет смертен. И вы должны пройти этот путь вместе с Гарри, защищая его, направляя и не давая свернуть с него, как бы вам обоим этого ни хотелось. К этому вас готовили, мисс Грейнджер. Для этого вас учили. Чтобы вы помогли ему пройти этот путь до конца, и позволили закончить его так, как должно.

Гермиона забыла, как дышать. Она во все глаза смотрела на этого человека, которого привыкла считать добрым волшебником, опорой и защитой для всех них, оплотом добра и света, и не могла поверить в то, что он – именно он!.. – сейчас говорит такие циничные и жестокие вещи. Гарри растили и охраняли все это время вовсе не ради его самого, а лишь как инструмент, орудие, способное поразить темного волшебника. И теперь, когда Дамблдор больше не сможет делать этого сам – он перекладывает эту ношу на плечи Гермионе, чтобы она вместо него стала кукловодом, манипулятором, стрелком, чья роль состоит лишь в том, чтобы направлять орудие в цель и следить за точностью нанесенного удара, а вовсе не защищать жизнь лучшего друга.

- И еще, мисс Грейнджер, – голос директора был таким слабым, что напоминал скорее шелест листьев в осеннем лесу, – возьмите это.

Сквозь пелену слез, застившую глаза, все вокруг казалось расплывчатым, будто спрятанным за толстым мутным стеклом. Гермиона почти наугад протянула руку вперёд, и в её ладонь легла узловатая волшебная палочка. Пальцы инстинктивно обхватили древко, но ни привычного тепла, ни вибрации магии она не ощутила.

- Волдеморт будет искать ее, Гермиона. Её истинным владельцем теперь является юный мистер Малфой – после того, как обезоружил меня на башне. И если палочка попадет в руки Тома, он не остановится перед убийством, чтобы стать полноправным хозяином палочки. Она могла бы стать важным козырем в игре, но… я полагаю, вы не станете играть в игру, в которой ставкой будет жизнь Драко. Поэтому забирайте и берегите её.

Она смогла только кивнуть в ответ. В голове было совершенно пусто – не было таких слов, которые она могла бы сказать сейчас умирающему волшебнику. В ней было столько гнева, ярости и боли, что, казалось, дай она сейчас себе волю – и всю башню разнесет бурлящая в ней непокорная, дикая магия. Но на кого ей злиться?.. На Дамблдора, который поставил общее благо выше отдельных жизней?.. Глупо, ведь он уже сознательно и добровольно принес в жертву свою собственную. На себя за то, что не нашла в себе сил отказаться от навязанной ей роли?.. Бессмысленно, ведь если не она… то кто-то все равно должен. Был только один человек, который заслуживал её ненависти в полной мере, и она сбережет её всю до капли, чтобы в нужный момент обрушить на голову того, кто истинно виновен во всем этом, в каждой пролитой слезе, каждой отданной капле крови.

Гермиона покидала кабинет директора, совершенно оглушенная. Узловатая кривая палочка Дамблдора обрела свое место в глубинах драконьей пряжки, и за неё можно было не беспокоиться.

Другое дело – Гарри.

Гарри – крестраж. С одной стороны, это не укладывалось в голове. С другой… это объясняло многое. Точнее, все. Знание парселтанга, их особая связь с Волдемортом, способность чувствовать его эмоции и проникать в мысли…

Мозг работал быстро и четко, встраивая новые кусочки в известную картину.

Но душа не желала принимать то, что Гарри, её друг, самый близкий и дорогой, должен будет умереть. Должен быть другой выход.

И она обязана его найти.

Комментарий к Глава 79. Кстати, ответ к вопросу предыдущей главы – Седрик Диггори.

====== Глава 80. ======

Гермиона договорилась со Снейпом, что он даст ей еще один день, прежде чем отправить камином на Гриммо.

По-хорошему, ей нужно было вернуть Гарри карту и мантию, но девушка не знала, как смотреть в глаза другу после того, что она узнала. Ей нужно время. Совсем немного времени. И тогда она сможет запереть это знание в самую крепкую шкатулку и спрятать в самой глубине сознания. И не вспоминать об этом. Желательно никогда.

Врать себе было увлекательно, но, к сожалению, малоэффективно. И задумчивая сверлежка взглядом пустой стены дортуара ни капельки не помогала обрести самообладание.

Мерлин, она выпросила этот чертов день у Снейпа, чтобы увидеться с Гарри! Поговорить с ним, дотронуться, убедиться, что он в порядке. Что он… будет в порядке. Но Гермиона прекрасно отдавала себе отчет, что её заплаканные глаза и похоронный вид непременно вызовут вопросы у друга. Вопросы, давать ответы на которые она не имела права. И дело было даже не в данном ей обещании… Как бы ни было сложно это признать, при всей циничности и жестокости плана Дамблдора, нельзя отрицать, что он был прав. Их цель – намного больше, чем любая отдельная жизнь. Даже жизнь Дамблдора. Или её. Или Гарри. И Дамблдор доказал это, без сожалений пожертвовав собой – чтобы дать Гарри возможность продолжать этот путь. Путь, каждый шаг по которому будет приближать его к смерти до тех пор, пока между ним и Волдемортом не останется больше ничего и никого. Каково ему будет идти по этому пути, зная, что ожидает в конце? Каково будет разыскивать и уничтожать крестражи, понимая, что он – один из них, и когда-нибудь станет следующим? Сможет ли идти к своей смерти постепенно, долго и размеренно, зная о ней и ожидая её? Это не внезапная – и легкая – смерть в бою, о которой никто не предупредит. Не смерть во имя других, когда решение принимается за долю секунды. Это медленная, мучительная гибель, пытка, когда умираешь не один раз – а каждый день, каждое утро, когда просыпаешься и все еще помнишь об этом.

Такую правду она могла бы сказать Гарри? На такую жизнь его обречь? Или все же промолчать, обманывая его каждый день, лгать, глядя в пронзительно-зеленые глаза, зато позволить ему прожить столько, сколько осталось, в блаженном неведении? Позволить ему верить в то, что у него все еще впереди – и дружба, и любовь, и счастье?.. Оставить крохотную надежду, которой не суждено сбыться? Кому она сделает лучше, рассказав Гарри – ему или самой себе, чтобы облегчить свою совесть и разделить этот груз пополам?.. Чем больше Гермиона думала об этом, тем очевиднее было правильное решение, хотя все её существо противилось этому. Это было так нечестно, несправедливо, неправильно… но в то же время совершенно необходимо.

А еще Драко. Вчера, когда они, как обычно, общались перед сном, Гермиона не нашла в себе сил рассказать ему. Конечно, Малфой почувствовал её боль. Но она не смогла. Просто не смогла. И пообещала рассказать все завтра.

Они так и не обсудили то, что произошло на Астрономической башне, не сговариваясь, сделали вид, будто оба забыли об этом. Как будто ничего из ряда вон выходящего не произошло. Как будто все было в порядке.

Она не рассказала ему о крестражах – и не расскажет, слишком близок он к Волдеморту. Промолчит о палочке Дамблдора, по праву принадлежавшей ему. И конечно, ни слова не проронит о Гарри. Недомолвки, секреты, молчание – всего этого становилось между ними с каждым днем все больше, тайны разливались рекой, которая становилась все шире, разнося их по разным берегам. А завтра она еще посмеет просить его взять на себя вину за чужую смерть. За убийство, которого он не совершал. По причинам, которые даже не сможет объяснить. Гермиона понимала, что хотела от него слишком многого. Наверняка, мечтая о том, каково это – быть с Гермионой Грейнджер, парень представлял себе все совсем не так. Может, он думал о свиданиях – таких обычных, нормальных свиданиях, когда пара идет за руку в Хогсмид, то и дело ловя на себе любопытные взгляды окружающих. Посиделках в кафе за чашкой чая – ну или сливочного пива, когда пальцы переплетаются под столом в молчаливом желании большего. Горячих поцелуях в глубине стеллажей библиотеки. Своих прохладных ладонях, украдкой пробирающихся под подол её юбки, когда им доводилось бы сидеть на уроках вместе. Милых сюрпризах и подарках друг для друга, по поводу и без.

Но точно не о планировании вторжения Пожирателей смерти в школу. Мертвых оборотнях. Фальшивом отравлении Дамблдора. Похоронах и неизбежном клейме убийцы, которое Мерлин знает как потом отмыть.

Самым пугающим было то, что Малфой молчал. Пусть бы лучше кричал, ругался, говорил о том, что разочарован в ней, ошибся, боится – да все, что угодно. Если бы он только сказал это – она могла бы возразить. Поспорить. Оправдаться. Сделать хоть что-то! Но он молчал, и ей не оставалось ничего другого, кроме как с замиранием сердца ждать, к чему это приведет. Какие мысли он вынашивал в себе в этом молчании, какое решение зрело все это время внутри. И чем дольше было это молчание – тем страшнее становилось Гермионе, ведь время могло укрепить его в сомнениях настолько, что потом она ничего не сможет с этим поделать, никак не изменить. Наверное, ей стоило бы начать этот разговор самой – но девушка боялась того, к чему он мог их привести. И молчала – как и он.

Завтра. Она подумает обо всем завтра. Завтра непременно станет легче.

Но когда это самое завтра наступило – ничего не изменилось. Гермиона все так же не могла ничего. Ни посмотреть в глаза другу, обреченному на смерть, ни решиться на откровенный разговор с Драко, ни даже в мыслях произнести то, что скоро случится с Дамблдором. Она так устала!.. Хотелось просто прижаться к родному, теплому плечу и выплакать все слезы, побыть просто Гермионой, обычной напуганной слабой девушкой…

Но плеча рядом не было. Ни наставнического, ни дружеского, ни любимого. Никакого.

“Грейнджер”, – прозвучал в голове любимый голос, словно приглашение на казнь.

“Драко”, – обреченно выдохнула она.

“Давай встретимся”, – неожиданно предложил он.

“В мэноре?..” – оторопела Гермиона.

“Нет, здесь для тебя слишком опасно. Давай в том месте, куда переносит твой портал. Я же смогу потом вернуться? Или ты запрешь меня там, как Чудовище свою Красавицу?“ – неловко пошутил Малфой, но от этой безыскусной шутки у Гермионы ёкнуло сердце.

Маггловские сказки. Он прочел маггловские сказки ради неё. Потому что как-то раз она сказала, что зачитывалась ими в детстве.

Еще вчераГермиона решила бы, что встречаться в поместье Розье – не очень хорошая идея. Что это откровенно плохая идея. Но сейчас… почему бы, собственно, нет?.. Никто не узнает. Никто их там не найдёт. Порт-ключ для Драко она потом восстановит. И он был так нужен, так чертовски нужен ей сейчас!..

“Хорошо, – быстро согласилась она, не давая себе шанса передумать. – Активируй портал через полчаса. Я буду ждать тебя там”.

Набросив мантию-невидимку, девушка быстро покинула замок. Миновала хижину Хагрида, направляясь к опушке Запретного леса, туда, где заканчивался антитрансгрессионный барьер. И уже оттуда, никем не замеченная, перенеслась в свое поместье.

Она едва успела войти в дом и снять мантию, как из портала в центр холла вышел Малфой. И застыл, совершенно не аристократично раскрыв рот.

Они не виделись меньше недели. Но за эту неделю произошло столько всего, что, казалось, прошла целая вечность. Гермиона стояла и просто смотрела на парня, узнавая каждую черточку и любуясь им.

Все те же платиновые волосы. Непослушная белая прядь, которая все время падала ему на лоб, закрывая глаза – кажется, она отросла еще длиннее с их последней встречи. Темные брови поднялись в изумлении, заламывая продольные морщинки на высоком лбу. Скулы стали резче, кожа бледнее, под глазами залегли тени – он не спал?.. Похудел?.. Если да, то на фигуре это не сказалось – все те же широкие плечи, обтянутые тканью простой черной рубашки, те же очерченные линии груди и пресса… Нет, она не станет начинать этот разговор. Не сейчас. Если по итогам он выплюнет в лицо всю правду о том, насколько она теперь ему отвратительна, то пусть лучше молчит как можно дольше. Еще хотя бы день. Хотя бы несколько часов все это может подождать.

Серые глаза изучающе обводили холл, когда, наконец, заметили Гермиону, застывшую в нескольких метрах от него. Парень сверкнул счастливой улыбкой, и уже через мгновение сгреб девушку в объятия и прижал к себе, чуть приподняв от пола, и она почувствовала, как разжимаются стальные тиски вокруг её ребер.

От жаркого поцелуя их удержали вовсе не правила приличия, а тихий хлопок трансгрессии совсем рядом с ними.

- Мисс Гермиона дома, мы так рады, что мисс Гермиона вернулась! – два домовика наперебой отвешивали поклоны, помахивая длинными ушами в такт.

- Грейнджер, это что?.. – собственно, это был максимум из того шторма вопросов в голове, который Малфою удалось облечь в слова.

- Это Минни и Линни, домовые эльфы, которые живут в поместье, – представила домовиков Гермиона, выпутываясь из рук Драко, – Минни, Линни, это Драко Малфой, мой муж и соответственно, ваш новый хозяин. Вы должны помогать ему и слушаться так же, как меня.

- Рады служить благородному лорду Малфою!.. – эльфы, как по команде, поклонились так низко, что едва не впечатались лбами в пол. Очевидно, древняя фамилия произвела на них должное впечатление.

- Минни, Линни, вы не должны подчиняться, выполнять любые просьбы и отвечать на любые вопросы кого бы то ни было, кроме меня и Драко, если один из нас не даст на этот счет особых указаний, – строго приказала Гермиона. – И вы не должны ни при каких обстоятельствах говорить кому бы то ни было, кто ваши хозяева, называть наши имена, фамилии или описывать внешность.

- Да, мисс Гермиона! – уши вновь взметнулись в синхронном поклоне.

- А сейчас займитесь, пожалуйста, обедом. На двоих, часа через два.

- Да, мисс Гермиона!

И с дружным хлопком домовики растаяли в воздухе.

Гермиона покачала головой, которая слегка кружилась от беспрестанного мельтешения ушей перед глазами, и подняла глаза, натыкаясь на совершенно обалдевший взгляд Малфоя.

- Грейнджер, что за, мерлиновы кальсоны, это было?! И где мы вообще?..

- Мог бы уже и сам догадаться, – пожала плечами Гермиона. – Мы в моем поместье. В смысле, в одном из поместий Розье. Его передачу в мою собственность оформил отец незадолго до смерти через продажу анонимному покупателю. Так что никто не знает, что оно принадлежит мне. Поместье ненаносимо, так же, как Малфой-мэнор, на нем стояла родовая защита, но я обновила все чары и еще Фиделиус добавила. Так что никто не найдет это место, кроме меня. Ну теперь еще и тебя.

- У Эвана Розье есть брат, Феликс. И он Пожиратель смерти, – заметил Малфой.

- Я знаю о нем, – безразлично ответила Гермиона. – Если родовую защиту он мог бы обойти, то все остальное – нет. Поместье не увидеть никому, даже если уткнуться в него носом. Камины запечатаны и отключены от каминной сети, их не подключить даже из Министерства. Вся территория накрыта антитрансгрессионным щитом. Антипортальным, кстати, тоже, единственное окно оставлено в одной точке холла, при попытке воспользоваться порталом в любом другом месте размажет в паштет, имей в виду. Совы найти это место тоже не могут. И еще есть одно любопытное заклинание, я его наложила, но проверить не могу. Никто, кроме хозяйки поместья, не сможет найти отсюда выход.

- Ты проделала колоссальную работу, – восхищенно выдохнул Малфой. Щеки Гермионы зарделись от удовольствия и гордости. Не то, чтобы она не ценила своих талантов, но такое искреннее восхищение, да еще от Драко…

- Теперь, когда ты посвящен в тайну, можешь пользоваться некоторыми привилегиями, – усмехнулась она, скрывая смущение. – Я внесу исключение для тебя в защиту, сможешь трансгрессировать сюда. Но порт-ключ все равно нужно будет восстановить, на всякий случай.

- Грейнджер, – промурлыкал бархатным голосом Малфой, властным движением притягивая девушку к себе, – до вечера никто не обнаружит моего отсутствия в мэноре. У нас будет время, чтобы обсудить дела. А сейчас давай… ммм… осмотрим дом, я ужасно по тебе соскучился. Здесь наверняка есть какая-нибудь свободная спальня, разве нет?..

Осмотр особняка затянулся до самого обеда, несмотря на то, что они не ушли дальше первой же попавшейся комнаты. Домовики не посмели беспокоить пару, но они и сами понимали, что времени у них было не так много, как хотелось бы, а еще предстояло многое обсудить.

Не без труда отыскав столовую, в которую подали обед, уставшие, счастливые и порядком проголодавшиеся, молодые люди набросились на еду. И только за кофе, когда необходимость разговора нависла над ними грозовой тучей, сгущая напряжение, Малфой наконец решился заговорить первым.

- В подземелье Малфой-мэнора держат пленника, – начал он. Слова давались не так просто, как хотелось бы. – Старика Олливандера, мастера волшебных палочек.

- Что?! – кофе со сливками застрял у Гермионы в горле. – Он пропал еще полгода назад, и все это время он был у твоего отца?

- Фактически он пленник Темного Лорда, – вздохнул Драко. – Я не знаю, что ему нужно от Олливандера, но его явно пытали и… в общем, он не в лучшем состоянии. Я попросил Кэри носить ему еду, но долго он все равно не протянет.

- Что ты хочешь сделать? – нахмурилась Гермиона, понимая, что разговор Драко завел не просто так.

- Вытащить его оттуда, конечно, – Малфой произнес это так, как будто это было самой простой вещью на свете.

- Во-первых, из ваших подземелий не выбраться, ты сам говорил. А во-вторых, ты понимаешь, что с тобой сделают, если поймают?! В самом лучшем случае ты займешь его место! Ты с ума сошел?!

- Послушай, Грейнджер, у меня есть план, – Малфой выставил перед собой руки в успокаивающем жесте. – Вернее, раньше это была просто идея, но сейчас, когда я увидел, что это за место – теперь это план.

Гермиона молча смотрела на него, ожидая продолжения.

- Напиток живой смерти, – сказал Малфой так, как будто это все объясняло. – Кэри сможет его отнести в подземелье и подмешать старику в воду. Нужно только дождаться очередного… допроса от Лорда, и тогда ни у кого не возникнет сомнений в том, что он просто не пережил пыток. А потом, когда его вынесут из подземелий, переправить Олливандера порталом сюда, а вместо тела что-нибудь сжечь. Твои эльфы его выходят, и он сможет остаться здесь в безопасности.

Гермиона задумалась. План был хорош, если бы не одно явно слабое место, на которое девушка не замедлила указать.

- А если избавиться от тела поручат кому-то из Пожирателей? Повезет, если просто закопают. А если и вправду сожгут? Заживо?..

- Грейнджер, он и так умрет, рано или поздно. Ты же понимаешь, что живым его из мэнора никто не отпустит, – в голосе Драко звучала отчаянная безнадежность. – А так хоть какой-то шанс. Кроме того, наверняка я смогу отыскать в библиотеке мэнора какие-нибудь темные проклятия, для отработки которых нужны трупы. Попрошу себе, в качестве… пособия.

От слов Малфоя Гермиону передернуло. Но, если отбросить то, как жутко все это звучало… шансы были.

- Хорошо. По возвращении поселишься в библиотеке. Сейчас мы все обсудим, и я покажу тебе, как создать неотслеживаемый портал сюда. Хотя в принципе, ты сможешь вызвать Минни или Линни, и они перенесут тело. Но все равно, портал может пригодиться. Только помни, пожалуйста, что тебе нужно будет сопровождать его, без хранителя поместье никого сюда не пропустит. А зелье я попрошу сварить Снейпа. Он найдет способ передать, тем более, что у Ордена перед тобой должок.

- Когда это Орден мне задолжал? – искренне удивился Малфой.

Гермиона прикусила губу. Что ж, теперь её очередь.

- Дамблдор умирает, – увидев его приоткрытый рот, девушка подняла руку ладонью вперед, предупреждая вопросы и возражения. – Мы здесь ни при чем, так вышло… Это не наша вина. Это… это случится в ближайшие дни. Но сообщать причину смерти категорически нельзя, это связано с Волдемортом, и если возникнут хоть какие-то сомнения на этот счет, то все обернется катастрофой, и поверь мне, это не преувеличение. Если Волдеморт узнает, что произошло на самом деле, нам никогда его не победить. Поэтому, – Гермиона перевела дыхание и зажмурилась, – поэтому мы решили приписать его смерть тебе.

- Как, блять, мне, если я в мэноре, а Дамблдор – в Хогвартсе?! – оторопел Малфой. – И кто эти “мы”?

- Мы – это я и Снейп, – зашла Гермиона с конца. – А что касается остального… Тебе придется создать у себя ложные воспоминания. Когда еще не было дополнительного задания насчет меня, ты наложил Империус на мадам Розмерту, хозяйку “Трех метел”. Добавил яд в одну из бутылок её особой выдержанной медовухи, и Розмерта отправила её в подарок Дамблдору. Из-за Империуса Розмерта ничего не помнит. А ты решил, что план не сработал, потому что ничего не произошло, поэтому никому об этом не сказал. Ядом тебя снабдил Снейп, он это подтвердит, так же, как сообщит всем, что причина смерти – именно этот яд в медовухе.

- Ага, а тут Дамблдор внезапно решил распить припасенную бутылочку по поводу визита ПСов и так удачно умер, – подхватил Малфой, сам не веря в то, что говорит.

- Именно, – подтвердила Гермиона, не смея поднять на него глаза.

- И все будут знать, что убийца – я?..

- Снейп сообщит Лорду о причине смерти и о том, что в январе ты просил у него такой же яд. Дальше дело за тобой, ты должен сделать так, чтобы Волдеморт поверил. А кому он об этом расскажет… Ну, наверное, Пожирателям. С нашей стороны никто не узнает, Снейп не будет тебя подставлять. Не говорить же ему мракоборцам и дознавателям из Министерства, что раздает ученикам смертельно опасный яд. Хотя, конечно, после Астрономической башни…

- Все, начиная с твоего дорогого шрамированного друга, назначат в убийцы меня. Прекрасные новости, Грейнджер, – Драко откинулся на спинку стула и закрыл лицо руками. – Какой-то гребанный театр, ты не находишь?.. Сначала я играю роль несостоявшегося убийцы в спектакле “Ночь на башне”, а теперь вот состоявшегося, только пьеса уже другая, что-то вроде “Коварный отравитель”. Ах да, нас ждет еще одна премьера под названием “Трагическая смерть пленника и Драко Малфой-некромант”. Ты превращаешь эту войну в какой-то гребанный фарс, ты знаешь, Грейнджер?

- Главное, чтобы зрители не заподозрили, Драко, – очень серьёзно ответила Гермиона, никак не реагируя на признаки начинающейся у парня истерики. – Ты сможешь создать достаточно убедительные фальшивые воспоминания?

- Смогу, – ответил Малфой, беря себя в руки. – Я уже не раз так делал. Когда отчитывался о произошедшем на башне. Когда врал о тебе. Блэки сильны в ментальной магии, этот талант я унаследовал от матери.

- Хорошо. Тогда я сообщу Снейпу. Неизвестно будет ли у вас возможность согласовать детали, так что запоминай сейчас: яд ты просил у него где-то в середине января, точной даты Снейп не помнит. Попросил, через два дня получил. В кабинете зельеварения, вечером. Какой именно яд, ты не знаешь. Просто обычный фиал для зелий с желтоватой прозрачной жидкостью.

- Я все понял, Грейнджер. Я постараюсь не облажаться, обещаю тебе, – он ободряюще улыбнулся, но улыбка вышла несколько натянутой.

В Хогвартс Гермиона вернулась уже поздним вечером, успев буквально за считанные минуты до того, как заперли двери замка. Драко ушел гораздо раньше, чтобы его отсутствие в мэноре осталось незамеченным, но девушка никак не могла себя заставить покинуть поместье, в котором было так тихо и спокойно. Бездумно обходя комнаты, уставленные мебелью в белых тканевых чехлах, она поймала себя на мысли, что было бы здорово остаться тут – вдали от всего, в безопасности, подальше от смертей и войны. С Драко. Вдвоем. Просто жить.

Они могли быть счастливы. Могли ли?..

Комментарий к Глава 80. Автор несколько обескуражен тем, что ждущих продолжения предыдущей главы оказалось почти на треть меньше, чем обычно. Автор переживает!

====== Глава 81. ======

Комментарий к Глава 81. Господа, триста лайков.

Глава вне очереди в знак моей благодарности :)

Встретиться с Гарри Гермиона так и не смогла.

Малодушно завернув в бумагу мантию и карту, она написала короткую записку, сообщая, что ей пришлось срочно покинуть Хогвартс и попросила Тинки передать её Гарри вместе со свертком.

Снейп ждал ее в кабинете директора. Специально для нее Орден временно снял блокировку с камина в доме на площади Гриммо. Гермиона едва успела сообщить зельевару о том, что Драко предупрежден об их плане, и передать просьбу о зелье, как пламя окрасилось в зеленый цвет и унесло её прочь.

Гермиона и шага не сделала из камина, как её обхватили и вытащили из очага сильные мужские руки.

Сириус обнимал девушку, кружил в безумном танце по комнате и хохотал почти так же, как на той самой колдографии с первой страницы “Пророка” два года назад.

- Сириус, что ты делаешь!.. – возмущенно пискнула девушка, но этого было явно недостаточно, чтобы остановить безудержное ликование Блэка.

- Живая! Выбралась! Уму непостижимо! – Сириус снова закружил её по гостиной, выдавая радостные, но довольно бессвязные восклицания.

Ах да. Точно. Пожиратели смерти, с которыми она ушла, и чудом выбралась живой. Последние события так потрясли Гермиону, что все произошедшее несколько дней назад для неё казалось чем-то далёким и незначительным, как полустертое воспоминание из далекого прошлого, поблекшая фотография, выцветший газетный лист. Астрономическая башня, Пожиратели, Волдеморт – в этом больше не было никакого смысла. Дамблдор умирает. Гарри умрет. А Сириус ничего не знает, и радуется, как дитя, что с ней все в порядке, и она живой выбралась из ловушки, которую сама же и устроила. Какой-то театр абсурда, честное слово.

Во второй и, очевидно, далеко не последний раз спев сказочку о том, как случайно оказалась на башне и спасительном порт-ключе, поиграв в игру “понятия не имею, что им от меня было нужно” и выпив две чашки чая, Гермиона наконец смогла подняться в свою комнату. Ту же самую, где жила почти год назад.

Та же дверь. Тот же стол. Та же кровать. Кажется, Кикимер даже взял на себя труд вытереть здесь пыль к её приезду. Умопомрачительная любезность с его стороны.

Находиться здесь было как-то… неловко. Гермиона смутно помнила ту девочку, которая приехала сюда в июне прошлого года. Ту, чьи мысли занимала исключительно её внезапно обретенная погибшая семья, которых она тогда считала Пожирателями смерти, будущая помолвка и брак с Малфоем. Как иронично, что то, чего она так боялась, стало самым светлым и счастливым событием этого года. Кто бы мог подумать…

А теперь?.. Что будет теперь?..

Как она и хотела, Дамблдор дал ей новую цель, поставил очередную задачу: помочь Гарри с крестражами. Гермиона понятия не имела, что именно и где им искать, но наверняка директор снабдит Гарри большим количеством информации. Ведь если он узнал местонахождение медальона, наверняка разузнал что-то и о том, где спрятаны остальные крестражи. И, раз уж это задача Гарри, то именно ему все и расскажет. Что ж, это стоит обсудить с Гарри, когда они увидятся в следующий раз, а пока она могла заняться тем, что все ещё умела лучше всего.

Гермиона достала из своей безразмерной сумки книгу, прихваченную из кабинета Дамблдора – “Тайны наитемнейшего искусства”, и погрузилась в чтение.

От бурной активности Молли Уизли в этом доме прошлым летом не осталось ни малейшего следа. Рыжее семейство давным-давно вернулось в свой дом, находившийся сейчас под защитой Министерства, а Сириус вовсе не горел желанием продолжать заведомо проигрышную войну с докси и прочей живностью, облюбовавшей особняк, пустовавший долгие годы. По правде говоря, Гермиона понятия не имела, чем занимал себя Сириус с тех пор, как его оправдали. Зная его деятельную натуру, она сомневалась, что он продолжил свое добровольное заточение в четырех стенах, но сейчас, то ли из-за неё, то ли потому, что в делах Ордена возникла пауза, Бродяга не покидал дом, радостно деля с ней обеды и ужины, которые готовил Кикимер – впрочем, без особого старания и изобретательности. Все остальное время они проводили порознь: Гермиона – в своей комнате, перечитывая фолиант в поисках хоть какой-то полезной информации, а Сириус терялся где-то в бесконечном лабиринте этажей и комнат огромного затхлого дома.

Печальную весть в дом на площади Гриммо принесла ранним утром серебристая кошка, треснувшим голосом Минервы МакГонагалл сообщившая, что Альбуса Дамблдора нашли мертвым в его кабинете.

С прибытия Гермионы в особняк прошло два дня. Все это время они с Сириусом были единственными обитателями дома. Каждое утро гриффиндорка трясущимися руками разворачивала газеты, которые доставал Кикимер, и с облегчением не находила того, что искала. И каждый раз, сворачивая шуршащие страницы, вместе с облегчением к ней приходила крошечная, едва теплившаяся надежда на то, что ничего страшного не произойдет. Что, возможно, Дамблдор и Снейп нашли какой-то выход. Нашли спасение.

И вот теперь все надежды были разбиты вдребезги.

Альбус Дамблдор мертв.

В это невозможно было поверить. Даже при том, что она знала. Даже после того, что видела своими глазами.

Невозможно. Немыслимо.

Не сразу до сознания Гермионы дошли звуки вокруг. Ей понадобилось сконцентрироваться, чтобы понять, что их источником был Сириус: он метался по гостиной, отправляя и принимая какие-то сообщения и непрерывно бормоча себе что-то под нос. Блэк не мог смириться с тем, что это действительно произошло. Что никакой ошибки нет. И продолжал верить в чудо, задавая вопросы и не желая слышать ответов.

Неумолимая реальность обрушилась на них обоих в лице Аластора Грюма, который появился на Гриммо ближе к полудню.

Он уже откуда-то знал подробности: Дамблдор был отравлен. Очевидно, решил вечером пропустить стаканчик медовухи в своем кабинете: откупоренную бутылку и разбитый бокал с остатками напитка нашли рядом с телом директора. В медовухе обнаружили яд.

- Снейп! – взревел Сириус, едва услышав слово “яд”. – Ставлю свою палочку, что это он предал Альбуса! У мальчишки Малфоя не вышло, вот и закончил начатое для своего хозяина!

- Но профессор Дамблдор доверял Снейпу, – слабо возразила Гермиона. Вешать вину на Снейпа вовсе не входило в их планы, и то, какой оборот принимало дело, ей совсем не нравилось. – Бутылку мог прислать кто угодно. Её могли подарить, например. Кто знает, сколько она там стояла?..

- Мы это выясним, – без малейших сомнений заявил Грюм. – Но сейчас вам нужно думать о другом.

- Что может быть важнее, чем поймать предателя, Аластор?! – Блэк, казалось, был готов вцепился в глотку любому, кто встал бы сейчас на его пути. – Вы его уже взяли?

- В школу прибыли мракоборцы, – угрюмо ответил Грозный Глаз. – Кроме того, там все еще находятся Уизли и Тонкс. Все подробности будут, когда удастся с ними нормально связаться. А сейчас нам надо убираться отсюда как можно скорее.

- Почему? – нахмурилась Гермиона. – Мы-то здесь при чем?..

- Да не вы! – Грюм был раздражен и взвинчен больше обычного. – Дамблдор был Хранителем тайны этого дома. Сейчас, после его смерти, Хранителями стали все те, кого он посвятил в неё. Это больше двадцати человек, и если среди нас есть предатель, сюда могут заявиться Пожиратели смерти в любой момент!

- Я должен покинуть свой дом и бежать, как трус? – возмутился Сириус.

- Глупый мальчишка! – рассердился Грюм. – Это не только твой дом, это прежде всего штаб-квартира Ордена! И сейчас наша задача – обеспечить безопасность Ордена и всех его членов. Нужно осмотреть все помещения, убедиться, что здесь не останется ничего, что может представлять собой ценность. Пергаменты, планы, записки – ищите все, что могли случайно забыть или специально оставить. Я пока установлю кое-какие дополнительные защитные заклинания, но использовать этот дом в качестве штаб-квартиры больше небезопасно.

- И куда же мы пойдем?.. – спросила Гермиона. Не то, чтобы у неё совсем не было вариантов, но голос все-таки предательски дрожал.

- Тебя мы переправим в Нору, к Уизли, – ответил ей Грюм. – На доме достаточно защитных чар, да и искать тебя там не станут. Молли и Артур прибудут через несколько дней, они, скорее всего, останутся на похороны. А ты, Блэк, – его голубой глаз совершил кульбит и довольно жутко упёрся в Сириуса, – пойдешь со мной, поможешь кое в чем.

Возражать Гермиона не стала. Остаток дня они потратили на то, чтобы собрать вещи, обыскать дом и наложить дополнительную защиту. Уже вечером, перед тем, как покинуть особняк, Грюм спросил, не хочет ли она присутствовать на похоронах Дамблдора. Гробница будет возведена на территории Хогвартса, и прощание с директором также пройдёт в стенах школы.

Гермиона отказалась. Отговорилась тем, что не хочет привлекать внимание к своему возвращению, особенно со стороны Министерства, да и осведомители Волдеморта там наверняка будут – ни к чему лишний раз подставляться.

Но дело, конечно, было не в этом. У неё было в запасе Оборотное зелье, подаренное Драко, да и Гарри не отказал бы ей в мантии-невидимке. Но похороны… Это как будто точка, поставленная в конце истории. Последний аккорд мелодии, за которым следует тишина. Последний шаг, решающее доказательство того, что смерть реальна. Что это действительно произошло, и человек на самом деле мертв. Мертв, и больше ты никогда не увидишь его. Не сможешь поговорить. Спросить совета. Ничего. А для неё это было еще и неоспоримым свидетельством её собственной слабости и беспомощности. Как бы Гермиона ни старалась, какие бы планы ни строила, что бы ни делала – смерть была неумолима, и все равно забирала свое. А значит, заберет и в следующий раз, и она снова ничего не сможет изменить.

Признать реальность смерти Дамблдора для неё сейчас было почти равнозначно тому, чтобы сдаться. Прекратить бороться. Опустить руки. Но у неё был Гарри – все еще был, и потому позволить себе такой роскоши она не могла. Может быть, когда-нибудь потом она сможет придти и посмотреть своими глазами на возведенную гробницу и отдать последнюю дань уважения великому волшебнику. Но не теперь.

А кроме того, Гермиона все еще была не готова увидеть Гарри. Где-то в душе она продолжала верить, что, если они досконально изучат всю имеющуюся информацию, узнают все о крестражах и их уничтожении, ей удастся найти безопасный для Гарри способ все исправить. И тогда она сможет обо всем ему рассказать, и посмотреть в глаза друга прямо и без стыда. Но до тех пор… до тех пор ей лучше избегать его. Так будет лучше для всех.

Нора встретила ее непривычной, и оттого пугающей, тишиной.

Огонь в камине не горел, с кухни не доносилось привычных соблазнительных запахов, не было вездесущих звуков разговоров, смеха и топота. Даже вечно скрипящие половицы лестницы молчали.

Пустой дом семьи Уизли производил гнетущее впечатление.

Стрелки волшебных часов замерли в положении “Смертельная опасность”, за исключением стрелки с именем Билла – он ещё оставался в школьном лазарете. Что ж, видимо, с возвращением Волдеморта смертельная опасность – это именно то, где они все находились постоянно.

Гермиона в полной тишине поднялась по лестнице, и тихие жалобные стоны видавших виды ступенек под ногами мгновенно разнеслись по всему дому, эхом прокатившись по пустым коридорам. Здесь было жутко. Невольно просилось сравнение с домом на Гриммо – но его она узнала тогда, когда он был таким уже долгие годы и как будто давно привык, смирился с таким положением дел. Нора же всегда была полной противоположностью тому, чем она являлась сейчас, и этот контраст пугал. Как будто внезапно её обитатели исчезли, как и все вокруг, и девушка осталась совсем одна в огромном мире, в котором больше не было ни людей, ни волшебников. Если бы Гермиона в свое время уделяла больше времени простым развлечениям вроде маггловского кино, ей непременно пришла бы на ум ассоциация с Апокалипсисом или страшной эпидемией, за считанные часы уничтожившей мир. Но, к счастью, подобные страшилки прошли мимо неё, и все, что она ощущала сейчас – это огромное, бескрайнее одиночество.

Девушка позволила себе занять ту же комнату, которую обычно делила с Джинни каждое лето. Каждое лето до… до того, как вернулся к жизни Волдеморт. До того, как они были вынуждены прятаться. До того, как началась война.

Но предаваться размышлениям было не время. У неё было ещё одно важное дело.

Отправив сообщение Снейпу, Гермиона попыталась связаться с Драко.

Снова и снова она звала его, концентрировалась на чувствах и ощущениях, протягивала свое сознание к нему вдоль тонкой ниточки магии, связывающей их.

Ничего.

Глухая стена.

И молчание.

Ближе к полуночи медальон загорелся сообщением от Снейпа.

“10 баллов Гриффиндору. СС.”

Значит, её идея сработала. Все прошло удачно, и им удалось скрыть от Волдеморта подробности смерти Дамблдора.

Однако достучаться до Драко ей так и не удалось.

====== Глава 82. ======

Малфой не ответил ей ни наутро, ни днем, ни к вечеру.

И даже эмоциональная связь была наглухо заблокирована все той же стеной.

Драко жив – в этом Гермиона была уверена. Такое она бы почувствовала. Но почему же он молчит?.. Неужели все прошло далеко не так гладко, и сообщение Снейпа было лишь едкой издевкой, жестоким сарказмом?.. Гермиона одновременно боялась самого худшего и не могла перестать думать об этом. Растущую панику усугубляло и то, что и Снейп упрямо игнорировал все её вопросы и сообщения.

Семейство Уизли должно было прибыть на следующий день после похорон Хогвартс-экспрессом. Таким образом, у нее остался один день – один день одиночества и свободы, когда никто не будет задавать ей вопросов и, скорее всего, ни о чем не узнает.

План созрел быстро, и был незатейлив и прост. В мэнор ей нельзя – защита, усиленная Волдемортом, пропустила бы одну из Малфоев, но он наверняка узнал бы об этом, а еще одна встреча с Темным Лордом в планы гриффиндорки сейчас ну никак не входила. Поэтому она вышла за границы защиты Норы, трансгрессировала в поместье Розье и вызвала Кэри, домовика Малфоев, попросив его передать записку для Драко.

Пять минут. Его нет.

Десять. Нет.

Выпить кофе? Минни счастлива сварить кофе хозяйке. Все еще нет.

Наверное, стоит обойти спальни, чтобы проверить… ну, что-нибудь. Здесь? Нет.

Линни спрашивает что-то насчет обеда. Или это Минни?.. Впрочем, неважно. Его все так же нет.

Библиотека Розье. Поискать информацию о крестражах. Ну и что, что уже искала?.. Необходимо убедиться.

Хотя бы что-нибудь. Хлопок. Голос. Звук шагов.

Нет.

Вспышка осознания накрыла её, когда она вновь измеряла нервными шагами холл. В который раз?.. В двадцатый?.. В двухсотый?..

Что она делала? Как можно было настолько поддаться эмоциям и потерять контроль? Разве этому её учили?..

Гермиона опустилась в кресло и закрыла глаза. Очистить разум. Убрать эмоции.

Библиотека.

Стеллажи.

Полки.

Книги.

Вот книга с именем Дамблдора на обложке. Голубая, с серебряным тиснением. Первый вечер в Хогвартсе. Сказанные им “несколько слов”. Баллы Гриффиндору за их маленькое героическое приключение, которое, как совершенно ясно теперь, он сам же и устроил. Турнир Трех волшебников. Речь в память о Седрике Диггори. Площадь Гриммо. Брегович. Малфои. Министерство. Венчание. Турнир. Астрономическая башня. Смятая постель и гора подушек. Узловатая волшебная палочка. Белая гробница на берегу Черного озера.

Вот книга Гарри. У нее зеленый переплет и золотые буквы. В ней много страниц, намного больше, чем в любой другой. Она не будет их смотреть. Не станет. Не сейчас. Ей только нужно пролистать книгу до конца. До последней страницы, на которой замерли в последней сцене Волдеморт и Гарри, сраженный зеленым лучом смертельного заклятия. С подписью “Последний крестраж”. А теперь аккуратно вырвать страницу из книги. Начисто, не оставив и клочка бумаги. Сложить в четыре, восемь, шестнадцать раз и убрать в шкатулку. Маленькую черную шкатулку. Запереть на ключ и спрятать в самом темном углу библиотеки, на самой дальней полке, там, где слой пыли укроет её покрывалом забвения.

Очередная книга. Ослепительно-белая, с отделанными тонкой серебряной вязью углами и инкрустированная изумрудами. Парадоксально, но, когда Брегович только учил её этой технике окклюменции, его книга была чёрной – неизменными остались лишь серебро и изумруды. Тогда она была тонкой, наполненной лишь случайными, подсмотренными улыбками, предназначенными не ей, презрительными взглядами и бесконечными списками брошенных в её сторону оскорблений. Теперь же она едва ли уступает по толщине книге Гарри, и вся пронизана светом.

Малфой возник из воздуха ровно в тот момент, когда Гермиона захлопнула белую книгу, намереваясь убрать её обратно на полку памяти.

Безупречный чёрный костюм. Чёрная шёлковая рубашка, наглухо застегнутая на все пуговицы. Тугой узел галстука. И пронзительно-серые глаза, обжигающие её ледяным холодом.

- У меня мало времени. Что ты хотела? – что ж, айсберг в голосе отнюдь не уступал глазам.

Какого черта?!

Но часы, потраченные на окклюменцию, не прошли зря, и Гермиона ответила ему не менее холодным взглядом.

- Во-первых, я хотела узнать, как все прошло. Вчера, – и её подбородок гордо взлетел вверх.

Нет, она ни капли не сомневалась в своём плане. Она прекрасно спала ночью. У нее великолепный аппетит. И ей нет совершенно никакого дела до этого напыщенного болвана, который не соизволил ей сказать ни слова. Вовсе нет.

- Превосходно. Темный Лорд восхищен моими талантами и небывало доволен успехом. Снейп покинул Хогвартс, его подозревают в соучастии, и присоединился к Пожирателям. Поздравляю, Грейнджер, ты собственноручно увеличила их число еще на двоих. Довольна? – Малфой выплевывал слова ей в лицо, надеясь то ли задеть, то ли сделать больнее, хотя скорее и то, и другое вместе.

- Я довольна, Драко, – она подошла близко. Слишком близко. Достаточно близко, чтобы ощутить чужое дыхание на своём лице. – До тех пор, пока ты будешь говорить “их” и отделять “их” от “нас” – я довольна.

Безупречные точеные черты исказились гримасой – не то боли, не то отвращения. К ней?.. К ним?.. Самому себе?..

- Зачем ты делаешь это со мной, Грейнджер?.. – его голос звучал тихо. Слишком тихо, но она все равно расслышала каждое слово. – Зачем ты делаешь это со всеми нами?..

- Не я все это начала, – она покачала головой. – Не я возродила этого проклятого Лорда. Не я призвала в ту ночь твоего отца на кладбище. Не я угрожаю людям уничтожить всех, кто им дорог, чтобы получить то, что хочу.

- Разве?.. – он манерно, демонстративно выгнул левую бровь. – Мой отец делает все, что ты хочешь. Ты спасла его от провала миссии в Министерстве и сделала правой рукой Темного Лорда. Ты сделала меня убийцей Дамблдора, тем, кто помог Пожирателям смерти проникнуть в неприступный Хогвартс и привёл в Малфой-мэнор связанную Гермиону Грейнджер. Ты сделала Снейпа пособником отравителя и вынудила его присоединиться к Пожирателям. Сколько еще, Грейнджер? Сколько ещё своих марионеток ты возведешь на вершины его власти?

- Столько, сколько смогу, – отрезала Гермиона. – Навряд ли многих. Розье и Паркинсон, кажется, не безнадежны. Гринграссы, если решат нарушить свой нейтралитет. Возможно, Нотт-младший. Но это будет зависеть не от меня.

- А с остальными, Грейнджер? Что ты будешь делать с остальными? – Малфой прищурился. – Настоящими Пожирателями смерти, которым нравится убивать? Пытать? Насиловать? Теми, кто на самом деле считают, что этот мир нуждается в том, чтобы его искупали в грязной маггловской крови?

- Они разделят судьбу своего хозяина, – ни капли сомнений. Ни джоуля тепла в карих глазах, которые когда-то, сотню, тысячу лет назад казались расплавленным шоколадом.

- А другие, Грейнджер? – очередной вопрос. Как будто нужны все ответы. Ответы на каждый из них. – Мелкие негодяи, которые толпой побегут за ним, почуяв кровь беззащитных и собственную выгоду? Отбросы общества, которые возомнят себя новыми князьями? Другие расы, которые пойдут за ним в надежде на свободу и привилегии, на самом деле втаптывая себя самих в грязь? Думаешь, их будет мало? Даже магглы, которых ты хочешь защитить, переродятся в инферналов и пойдут против тебя – что ты будешь делать с ними, Грейнджер?

- Сожгу, – и огонь вспыхнул в ее глазах. Не тот тёплый огонь в камине, согревавший зимними вечерами. Адское пламя, в котором сгорят города.

- А Лорд?.. Говорят, он бессмертен, знаешь?

- Он не моя проблема, – она моргнула. Один взмах ресниц, и пламя исчезло, а карие омуты затянула корочка льда. – Это задача Гарри. По крайней мере, до определенного момента, – что там теперь?.. Боль?.. – К чему эти вопросы, Малфой?

- Я должен знать, Грейнджер, – сквозь зубы процедил он. – Понимаешь ли ты, что делаешь. Со мной. С собой. С нами. Ты взвинтила ставки. На меня возлагаются большие надежды, – губы его скривились. – На Малфоев возлагают большие надежды. Теперь у меня не выйдет отсидеться за папиной спиной. Каждая спасенная жизнь окупится десятком других. Я должен буду убивать. Пытать. Сражаться на его стороне. Так, чтобы все вокруг поверили в то, что мне это нравится. Ты должна это понять. Ты должна была, черт тебя подери, это понимать, когда делала все это со мной! – парень не заметил, как его пальцы вонзились в её плечи до такой степени, что побелели, а голос сорвался на крик.

- О нет, Малфой, – Гермиона покачала головой, отступая на шаг от него. – Нет-нет-нет, не смей. Я ничего с тобой не делала. У тебя всегда был выбор. Каждую чертову минуту. И сейчас. И он останется у тебя. Оглянись, – она обвела рукой вокруг них, – это твой выбор. Место, где никто тебя не найдет. Где с тобой все будет в порядке. Никакой войны. Ни смертей. Ни убийств. Ни Волдеморта с его Пожирателями. Потерянное всеми, спрятанное от всего мира маленькое поместье. Я предлагала тебе его, помнишь? Тебе и твоей матери. В любую минуту. В любой момент. Прямо из-под палочки Волдеморта. Из-под летящего в тебя проклятия. Всегда. Я никогда не поступлю так с тобой, понимаешь? С кем угодно, Малфой. Но не с тобой. У тебя есть выбор.

- Даже с Поттером? – его губы искривила горькая неверящая усмешка.

- Даже с ним, – стеллажи в ее голове опасно покачнулись, но Гермиона не позволила ни одной книге соскользнуть с полок.

- Почему, Грейнджер?.. – растерянно спросил Драко, отступая на шаг. – Ты ненавидела меня почти столько же времени, сколько знала. Последние месяцы все настолько изменили для тебя?..

- Ты идиот, Малфой, – вздохнула Гермиона, устало прикрывая глаза. – Слепой самовлюбленный идиот, который не видит дальше собственного носа. Я влюблена в тебя с третьего курса. Три года. Три гребанных года я умирала по белобрысому сероглазому придурку, осыпающему меня оскорблениями. Думаешь, моя первая мысль, когда я увидела договор о помолвке, была про Люциуса? Да если бы, Малфой! У меня перед глазами стояло твое лицо, перекошенное презрением и ненавистью в ответ на фразу “Поцелуйте невесту”! Я искала выход три месяца, каждый день гребанных три месяца только потому, что была уверена, что твоя ярость и ненависть сожжет меня дотла, что ты растопчешь меня, уничтожишь за то, что я посмела разрушить твою великолепную безупречную жизнь. Думаешь, я бы так легко забыла все, стоило тебе пару раз поговорить со мной как нормальный человек? Считаешь себя таким великолепным, что достаточно лишь протянуть руки, и я пустила бы тебя в свою постель, несмотря на ненависть и годы унижений? Да не было ненависти! Никогда не было. Была слепая, глупая, вопреки всякому здравому смыслу, влюбленность. А потом ты признаешься мне в любви, черт бы тебя побрал, и смеешь считать, что это ничего для меня не значит?! Думаешь, я брошу тебя в расход, как любого другого?! Стану играть тобой? Рисковать тобой? Я готова умереть за тебя! Я готова убивать за тебя! Я уже убиваю, Малфой! Только для того, чтобы ни один платиновый волос не упал с твоей тупой аристократической головы. Думаешь, для чего был нужен этот цирк с Пожирателями на башне? Да я могла собрать толпу мракоборцев на восьмом этаже, перевязать их бантиком на выходе из Выручай-комнаты и отправить Скримджеру в подарок!

Магия искрила на кончиках её пальцев, разрядами тока пронизывая пространство между ними, накаляя его до невозможности. В воздухе разносился отчетливый запах озона.

- Если бы я любила тебя чуть меньше, я бы заперла тебя тут с твоей матерью, пока все это не закончится. В безопасности, подальше от всего этого ужаса, боли и грязи. Но что потом, Малфой? Если бы я выжила – как бы я могла смотреть на тебя потом, после всего, лишенного выбора, озлобленного, обиженного и бесконечно далёкого от меня мальчика из моей юности? Даже если бы ты смог простить меня – кого бы ты любил тогда, Драко? Ту честную девочку-гриффиндорку с горячим сердцем и чистыми помыслами? А я не была бы такой. Я уже не такая. Что осталось бы между нами? Твои иллюзии и моя ложь?

Малфой мотал головой, пытаясь что-то сказать, но Гермиона не дала ему ни шанса прервать ее монолог.

- А сейчас, Малфой? Что ты делаешь сейчас? Думаешь, закроешься от меня, останешься один на один со всем этим дерьмом, и что потом? Встретимся после войны как две ромашки, будто ничего не было и мы все еще на пятом курсе? Малфой, пойми: всего, что нас связывало раньше, больше нет. Я не вернусь в Хогвартс, не будет больше завтраков в Большом зале, где мы можем украдкой пялиться друг на друга, общих уроков, которые можно обсудить, дурацкого квиддича, на котором все девчонки школы пускали бы на тебя слюни, а я читала бы книгу, библиотеки, в которой мы могли бы целоваться украдкой, прячась за стеллажами. У нас с тобой ничего не осталось, мы даже по разные стороны в этой треклятой войне. Я не знаю, когда увижу тебя в следующий раз. Увижу ли вообще!.. И если ты будешь отгораживаться от меня, то, может быть, мы и останемся чистенькими в глазах друг друга. Только вот все это будет враньем, Драко! А мы с тобой станем совершенно чужими людьми. Ты сможешь с этим жить? Ты так хочешь жить? Хочешь любить ту девочку, которая осталась только в твоей голове? Тогда уходи прямо сейчас, все равно я больше не имею к ней никакого отношения. Я не та Гермиона Грейнджер, которую ты увидел пять лет назад в книжном магазине. Ты любишь её, не меня. Я – не она, и больше никогда ей не буду.

Продолжать не было сил.

Гермиона отвернулась – не потому, что хотела скрыть слезы, потоком хлынувшие из глаз – в этом не было никакого смысла, а просто чтобы не видеть того, как он уходит. Пусть последнее, что останется в её памяти о нем, будет его растерянное лицо, но не силуэт, тающий в воздухе. Этого она уже не вынесет. Не сможет.

Но вместо хлопка трансгрессии она услышала тихий, сломленный голос.

- А ты, Грейнджер?.. Я ведь тоже уже не тот, кем был три года назад. Не Слизеринский принц, не самый красивый парень школы, не ловец сборной по квиддичу в белых трико в обтяжку…

- Думаешь, я повелась на твою задницу? – Гермиону разобрал совершенно неуместный смех.

- Ну, у меня еще был, конечно, идеальный профиль, но одна гриффиндорка на третьем курсе это исправила, – пожал плечами Малфой, и на его лице начала расплываться глупая улыбка.