Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
Как ни странно, но похоже я открыл (для себя) новый подвид жанра попаданцы... Обычно их все (до этого) можно было сразу (если очень грубо) разделить на «динамично-прогрессорские» (всезнайка-герой-мессия мигом меняющий «привычный ход» истории) и «бытовые-корректирующие» (где ГГ пытается исправить лишь свою личную жизнь, а на все остальное ему в общем-то пофиг)).
И там и там (конечно) возможны отступления, однако в целом (для обоих
подробнее ...
вариантов) характерно наличие какой-то итоговой цели (спасти СССР от развала или просто желание стать гораздо успешнее «чем в прошлый раз»). Но все чаще и чаще мне отчего-то стали попадаться книги (данной «линейки» или к примеру попаданческий цикл Р.Дамирова «Курсант») где все выстроено совсем на других принципах...
Первое что бросается в глаза — это профессия... Вокруг нее и будет «вертеться все остальное». Далее (после выбора любимой темы: «медик-врач», военный, летчик, милиционер, пожарный и пр) автор предлагает ПРОСТО пожить жизнь героя (при всех заданных условиях «периода подселения»).
И да — здесь тоже будут всяческие геройства, свершения и даже местами прогрессорство (куда уж без него), но все это совсем НЕ является искомой целью (что-то исправить, сломать или починить). Нет! Просто — каждая новая книга (часть) это лишь очередная «дверь», для того что-бы еще чуть-чуть пожить жизнь (глазами героя).
И самое забавное, что при данном подходе — уже совсем не обязательны все привычные шаблоны (использовав которые писать-то в принципе трудновато, ибо ГГ уже отработал «попаданческий минимум», да и что к примеру, будет делать генсек с пятью звездами ГСС, после победы над СаСШ? Все! Дальше писать просто нет никакого смысла (т.к дальше будет тупо неинтересно). А тут же ... тут просто поле не паханное)) Так что «только успевай писать продолжение»))
P.S Конкретно в этой части ГГ (вчерашний школьник) «дико щемится» в авиационное училище — несмотря на «куеву тучу» косяков (в виде разбитого самолета, который ему доверили!!!) и неких «тайн дома …» нет не Романовых)) а его личного дома)).
Местами ГГ (несмотря на нехилый багаж и опыт прошлой жизни) откровенно тупит и все никак не может «разрулить конфликт» вырастающий в очередное (казалось бы неприодолимое препятствие) к заветной цели... Но... толи судьба все же милостива к «засланцу», то ли общее количество (хороших и желающих помочь) знакомых (посвященных в некую тайну) все же не переводится))
В общем — книга (несмотря на некоторые шороховатости) была прослушана на «ура», а интрига в финале (части первой) мигом заставило искать продолжение))
– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Сокольники», – пропел приятный баритончик.
– Ишь ты, – ухмыльнулся бомж Мишаня. Он уже почти четыре часа катался по красной ветке: на улице зима – холодрыга, а в вагоне поезда красота, и пассажиры вежливые попались – за три версты обошли Мишаню: сиди себе на сиденье в гордом одиночестве – можно и прилечь, да воспитание не позволяет. – И как язык не отсохнет твердить по сто раз на дню одно и то ж? Интересно, сколь ему платят, этому осторожнику, я б тоже поработал, а? – Мишаня подмигнул молоденькой студентке в красном шарфе. Он их сразу узнавал, студенток: хорошенькие, свеженькие, с папочкой в руках или с такой штуковиной цилиндрической – и что они там возят, чертежи, что ль? Студентка фыркнула, зажала носик ручкой в красной ажурной перчатке (ишь, сама, небось, вязала), отошла еще дальше. Мишаня и бровью не повел: ну да, не духами французскими от него несет, и что теперь?
Он хотел отпустить дежурную шутку, но не успел и рта открыть: какой-то рыжий вихрастый детина (на студента не похож, плечи – ого-го, двинет – не встанешь) подпрыгнул, словно его укололи в мягкое место – и пулей в двери. Сам-то вылетел, а рюкзачок его – черный такой, пузатый, во всё пузо написано «Будь готов!» – остался лежать на сиденье.
– Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи, – не унимался осторожник.
Пассажиры – совсем зажрались! – ноль внимания: ну лежит чей-то рюкзак – и пусть себе лежит. Правда, какая-то бабулька, обождав чуток, ать – да и подцепила ручкой своего костыля пузатенький рюкзачок, словно рыбак рыбку, и засеменила к выходу.
– А ну стой, раз, два! – по-армейски (а как же, долг Родине отдал сполна) гаркнул Мишаня. Бабулька дернулась, сунула рюкзак ему в руки.
– Только не убивай, сынок! – и в двери (осторожник как раз объявил станцию «Преображенская площадь»).
Мишаня и не думал убивать старушку (не Раскольников какой-нибудь). Он приобнял рюкзачок (тяжелый, гляди-ка!), положил на него голову – и в предвкушении добычи доехал до станции «Комсомольская». Там он вышел, оглянувшись на хорошенькую студентку в красных ажурных перчатках. Та улыбалась, но не Мишане: рядом стоял какой-то сморчок с крашеными волосами и серьгой в ухе и что-то показывал студентке на своем смартфоне. Мишаня лишь вздохнул: годков -дцать бы скинуть, он бы дал этому сморчку прикурить.
– Осторожно, двери закрываются… – поезд умчался. Мишаня надел рюкзак на плечи и зашагал в сторону Ленинградского вокзала. И вдруг его окликнул знакомый дребезжащий голосок:
– Мишка, ты, что ль?
Мишаня резко обернулся: Лелька! Глаза опухшие, губа разбита, на ногах чеботы размера на три больше Лелькиного, на плечах мужское пальто – но все равно Лелька! Сколько ж лет-то прошло? Двадцать? Двадцать пять?
– Мать честная, ты откуда? – Мишаня кинулся к ней, обнял.
– Да так, катаюсь, – хихикнула Лелька: вместо передних зубов – а и зубы были какие, чистый жемчуг! – черная дырка. – А ты?
– Я-то, – приосанился Мишаня, – с работы еду, вишь? – он кивнул на рюкзак.
Лелька прикусила губищу, покачала головой.
– Деловой. «С работы». И семья, небось, имеется?
Мишаня загадочно улыбнулся. А ведь они с Лелькой чуть не поженились когда-то. Эх Лелька, что с тобой стало? Такая видная была, задорная. Частушки пела – огонь.
– Присядем? – Мишаня приобнял свою даму за локоток.
– Да куда? Может, лучше покатаемся?
Они впрыгнули в новенький вагон. Тут же пассажиры расступились – надо же, опять вежливые попались – и Мишаня с Лелькой, рассмеявшись, плюхнулись на свободные, еще тепленькие места. Мишаня решительно расстегнул молнию рюкзака.
– Тэк-с… Посмотрим… – Теплая шапка с помпоном, шарф, дутые перчатки (рыжий детина, видать, снял их в метро). – Держи, это тебе, – Мишаня сунул удивленной Лельке эдакое-то богатство. – Бери-бери, чего ты, зима на дворе! – Лелька натянула на голову шапку, обмотала голую шею шарфом, напялила на грязные руки дутые перчатки (как у боксера, ей-богу!) и сидела ни жива ни мертва (своим товаркам расскажет: мол, глядите, что мне мой подарил). Мишаня, словно факир, продолжал извлекать из чрева рюкзака разные разности. Достал пакетик с бутербродами, сглотнул слюну (жена, видать, этому парню приготовила, уж больно аккуратно сложено), откусил шмат колбасы, глянул на Лельку – та замерла, словно собака, взявшая след. – На, ешь! – Лелька жадно зачавкала, пассажиры брезгливо отодвинулись куда подальше. Мишаня вытащил какую-то банку, повертел туда-сюда: детское питание, ишь ты.
– Маленький у тебя, что ль? – прошамкала Лелька.
– Да нет, другу купил. Друг попросил – я и купил, – прохрипел Мишаня и продолжал извлекать на свет содержимое рюкзака. Еще одна банка. Тоже детское питание. Вкусное, небось. Игрушка. Крокодил. Ну страшилище! Китайцы нашим детям делают, черти. А это что за бутылочка? Ага, вот написано «Детская присыпка». Мишаня покраснел, сунул руку в кармашек – паспорт. «Иванов Михаил Петрович». – Вот те раз: прямо как я, Михаил Петрович! Ну надо же… – Только вот Мишаня не Иванов, а Макаров. А может, и не Макаров: отца своего ни разу не видел – одна запись в свидетельстве о рождении от него и осталась. Сгинул где-то. Мишаня полистал паспорт рыжего. Ага, и дети у него имеются, как положено: «Иванова Анна Михайловна», «Иванова Анастасия Михайловна». – Две девки, а не скажешь!
– У кого? – протянула Лелька. – У друга твоего?
Мишаня кивнул. Сунул руку в рюкзак – вытащил какие-то железяки в пластиковом пакете.
– Ма-те-рин-ская плата, – пролепетала Лелька. – На чеке написано.
Материнская плата… ишь ты… Мишаня попробовал согнуть эту самую плату – несгибаемая, холодная. Совсем как мать. Зинаида Григорьевна. Когда Мишаня развелся с женой Валей – к матери кинулся: пусти, мол, не стал я с Валькой делить квартиру, пусть, мол, живет. Мать только фыркнула: вот и со мной не смей ничего делить – и на дверь показала. Жива ли? Бог ее знает. Мишаня шмыгнул носом.
– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Парк культуры», – мелодичным голоском пропела какая-то дамочка.
– А ну-ка вставай! – Мишаня дернул за руку Лельку: она взмокла, раскраснелась, но не снимала шапку с помпоном и шарф.
– Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи, – радостно сообщила дамочка.
– Не боись, не забудем!
Мишаня с Лелькой выбежали из вагона.
– А это детское питание, интересно, можно взрослым есть? – прошепелявила Лелька. Шапка съехала набекрень, шарф растрепался.
Мишаня не ответил, схватил ее за шиворот и затащил в поезд. Как только они с Лелькой вошли в вагон, пассажиры расступились, уступая им места.
– Мерси, – выдавил из себя Мишаня.
– А мы чего, обратно, что ли, едем? – завертелась Лелька.
Мишаня кивнул. Лелька положила голову на его плечо, закрыла глаза.
– Видал, сладкая парочка! – донесся до Мишани грудной женский голос. Он обернулся: тетка в огромной шубе тыкала пальцем в них с Лелькой, а мужик с тонкими ногами и большим животом скалил зубы.
Лелька засопела, слюнка вытекла из ее беззубого рта. Мишаня с давно позабытой нежностью глянул на свою бывшую возлюбленную, улыбнулся. Надо же, встретились! Под землей! Может, и хорошо, что она такая, а то дала бы под зад ногой: мол, нужен ты мне, нищеброд. Но и жалко ее: муж ведь у нее был вроде, сын. Эх, жизнь…
– Станция «Красносельская», – снова пропел знакомый голос.
Мишаня схватил Лельку за руку – та насилу продрала глаза – и они, растолкав людей, вылетели из вагона.
– Опять на «Красносельскую» приехали, – зевнула Лелька и оперлась о рыжие перила. – Разморило меня что-то.
– Так ты шапку-то сними. И шарф. И перчатки, – засуетился Мишаня. – Давай сюда, – и он чуть ли не силком вырвал у сонной Лельки свои подарки.
– Как же? – заскулила Лелька. – Ты же мне подарил! Ты же мне подарил!
– Я тебе другие подарю, – оттолкнул Лельку Мишаня, запихивая теплые от ее тела вещи рыжего в рюкзак.
– А я хочу эти! – заскулила Лелька и сунула руку в рюкзак.
Мишаня снова оттолкнул Лельку – та снова сунула в рюкзак свою руку. Но потом успокоилась. Хитро улыбнулась. Будто дитя, которое напакостило и ждет, что скажет мама.
– Ты это, Лель, ты не серчай на меня, – опустил глаза Мишаня. – Не мой это рюкзак. И вещи не мои. И друга никакого нет у меня. И работы. И семьи, – он выдыхал эти короткие фразы, а затем набирал воздуху в легкие – и снова выдыхал. – Ничего и никого у меня нет.
– И у меня, – пропищала Лелька.
– Ты постой здесь, а я… Мне надо найти его, Михаила этого.
Мишаня увидел дежурную – тоненькую девчонку в форменной одежде и красной шапочке (ишь ты, Красная Шапочка!) – и хотел было кинуться к ней, но испугался: а вдруг девчонка сообщит в полицию, и его засадят в кутузку (как того волка)? Этого ему еще не хватало. Нет, надо просто подождать. Вернется же рыжий Михаил за своим рюкзаком, никуда не денется. То-то.
Приехал уже который поезд – из него вышли люди. Но Михаила среди них не было. Лелька закемарила, опершись о перила. К ней подошла дежурная: не положено, мол, здесь спать. Лелька подскочила, приложила руку к голове: так точно! Вот дуреха. Мишаня рассмеялся. Какая она веселая всегда была, Лелька!
– А если он не приедет, а, Мишк? – промямлила Лелька. – Я устала. Есть хочу.
Мишаня ничего не отвечал, он лишь судорожно вглядывался в лица людей, которые проходили мимо. Тот, рыжий-то, Михаил, небось, места себе не находит. Хороший он мужик. С виду не скажешь: плечищи, кулачищи. А дочек своих любит. Крокодилов им покупает, питание детское. Он, Мишаня, тоже бы мог вот так крокодилов покупать, если бы человеком был…
И вдруг мелькнуло знакомое лицо. Рыжий! Михаил! Ну точно! Мокрый, красный от напряжения. Куртка расстегнута, шнурок на ботинке развязался. Михаил выскочил из вагона поезда – и к дежурной.
– Ну что, не нашли? – участливо спросила Красная Шапочка.
– Нет.
– Вы не переживайте. Если не было ничего ценного – найдется. Такие вещи находятся. Дня через три и найдется. У нас случай был: один мужчина…
Пронесся поезд, заглушая речь дежурной. Мишаня стоял совсем рядом, у рыжей колонны, и не мог оторвать глаз от взволнованного лица Михаила. Веснушки на носу. Бородка еле заметная. И все время кивает. Обреченно так кивает. А люди спешат по своим делам.
Шум затих. И вдруг Мишаня высунулся из-за колонны и крикнул:
– Михаил!
Рыжий и ухом не повел.
– Миша! – Ноль внимания.
Когда Мишаня был маленький, его бабушка (царство небесное, жалела она внучка) называла его Минькой.
– Минька! – гаркнул Мишаня, поставил рюкзак на пол у колонны и отошел к Лельке, которая стояла разиня рот в центре зала.
Михаил резко обернулся, сразу увидел свой рюкзак, кинулся к нему.
– Ой, да вот же он! – радостно взвизгнул рыжий.
Подбежала дежурная.
– Это ваш рюкзак? – перешла она на официальный тон.
– Мой, – улыбнулся Михаил.
– Проверяйте, всё ли на месте.
Михаил рванул молнию. Шапка, шарф, перчатки, материнская плата, детское питание, присыпка… Паспорт, паспорт на месте, слава Богу!
– Да вроде всё.
– Внимательно посмотрите, – строго сказала молоденькая дежурная.
– Ну, я не знаю… Бутербродов нет, – Михаил почесал в затылке. – Да Бог с ним, может, я и сам съел – не помню.
Красная Шапочка улыбнулась.
– Ну и славно! Я же говорила, найдется.
Михаил снова сунул руку в рюкзак.
– Крокодила нет! – выпучил он глаза.
– Какого крокодила? – испугалась дежурная. Мишаня с Лелькой глянули друг на друга, улыбнулись.
– Игрушка. Дочке покупал. Зубки у нее режутся.
Дежурная развела руками. Лелька смахнула слезу. Пришел поезд, рыжий схватил рюкзак, впрыгнул в вагон, помахал рукой дежурной.
– Осторожно, двери закрываются…
– Вещи, вещи не теряйте больше! – крикнула Красная Шапочка и помахала Михаилу своим круглым жезлом.
Мишаня резко прижал к себе Лельку, поцеловал – и в двери поезда: они громко лязгнули – и через миг Мишанино перекошенное лицо запрыгало перед глазами Лельки и умчалось в тоннель.
– А… Как же? – расквасила губищи Лелька.
Она прислонилась к колонне, постояла, пока не стих шум поезда, затем сунула руку в карман и вытащила… крокодила. С нежностью посмотрела на него, улыбнулась, приложила пальчик к губам: мол, тш-ш-ш, а то тетя дежурная увидит. Спрятала свое сокровище за пазуху и, довольная, почапала к выходу.
Последние комментарии
1 день 5 часов назад
1 день 5 часов назад
1 день 6 часов назад
1 день 6 часов назад
1 день 8 часов назад
1 день 8 часов назад