Снежная слепота (ЛП) [calico_kitten] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1: Неудачные выходные ==========

Весь мир погрузился в белую туманную дымку. Так на мгновение показалось Гермионе Грейнджер, когда она споткнулась о валяющийся на ее пути башмак. Полотенце резко слетело с ее головы, и она выругалась сквозь зубы. Гермиона пообещала себе, что в последний раз делит комнату с Трейси Дэвис на их совместных девичьих вылазках. Эта девушка была абсолютной неряхой.

В двадцать два года Гермиона уже должна была доучиться до Мастера чар, дослужиться до должности помощника начальника отдела и выйти, наконец, замуж или хотя бы обручиться. В двадцать пять она планировала родить первого ребенка, а в двадцать семь — стать главой отдела. Но Гермионе было уже двадцать восемь, а она так и не получила степень Мастера по чарам и давно оставила свою работу в министерстве. Она так и не вышла замуж и не была уверена в том, что вообще хочет иметь детей. Зато она выучилась на юриста и теперь работала в весьма успешной компании вместе с сестрами Гринграсс, Трейси Дэвис и Пэнси Паркинсон. А в волшебном мире она прославилась тем, что в ходе судебных разбирательств выбивала из волшебников их галеоны.

Как она оказалась на выходных на очередном девичнике? Да очень просто. Пэнси решила отметить день своего рождения на одном из роскошных французских курортов в Ривьере. И теперь прямо из гостиничного номера ее доставили к целителю с распухшей лодыжкой.

— Mais non! — пыталась возразить Гермиона. — C’est rien du tout.{?}[Да нет же. Это сущие пустяки]

— Гермиона, пожалуйста, послушай целителя, — убеждала ее Астория. — Просто согласись с медиковедьмой, и мы уйдем отсюда.

— Но она неправа. Она не может быть права! На следующей неделе у меня должно состояться грандиозное судебное разбирательство и…

Но Астория шикнула на нее, заставив замолчать, чтобы медиковедьма смогла сделать все необходимые манипуляции.

Спустя несколько диагностических заклинаний они наконец вышли из клиники, прихватив с собой пару костылей вкупе со специальной повязкой, которая удерживала ее стопу и лодыжку в неподвижном состоянии, и на такси добрались до отеля. Гермионе запретили аппарировать хотя бы в течение двух недель во избежание дополнительных травм, что она может нанести при неудачной аппарации своей и без того вывихнутой лодыжке, на которую наложили амортизационную повязку. Худшего для нее наказания нельзя было и придумать. Ее подруги весело плавали в море и катались на водных лыжах, а она была вынуждена жариться на песке, как картофелина. Хорошо, что она догадалась взять с собой несколько книг. Выходные прошли совсем не так весело, как она ожидала, и вскоре они уже паковали вещи, намереваясь возвращаться в Англию.

Гермиона крепко сжала в руке портключ, не позволив никому больше им воспользоваться, так как он должен был доставить ее прямо в здание министерства, а оттуда она с легкостью могла добраться до дома.

Однако когда мир вокруг нее перестал вращаться, и она осмотрелась, то с ужасом поняла, что место, где она оказалась, было ей незнакомо. Она находилась не в здании министерства. Она даже не была уверена, что находилась в Англии.

Гермиона оступилась и с размаху упала в сугроб. Костыли выскользнули из ее рук, а дорожная сумка с вещами, прокладывая себе путь подобно детским санкам, медленно съехала вниз с невысокого склона.

***

После войны Северус Снейп покинул Британию вовсе не потому, что этого требовала общественность, а потому, что хотел жить там, где ничто не напоминало бы ему о его прежней жизни. Через знакомого мага он узнал, что один старый волшебник продает свой маленький дом, расположенный в самой глуши Шварцвальда, и Северус понял, что это его шанс. Он связался с ним и быстро договорился о покупке. Затем продал свой дом в тупике Прядильщиков, упаковал книги и зелья из лаборатории в сундук, уменьшил его заклинанием и отправился на континент.

Несомненно, дом требовал кое-какого ремонта, но в целом все было прекрасно. Дом находился в уединении, никто не знал, кто он такой, а по-немецки он говорил достаточно неплохо, чтобы самому ходить за покупками в ближайшую деревню. Но больше всего он был доволен тем, что почти никто не знал, как его найти, и он мог жить спокойно. Раз в неделю совиной почтой он получал подшивку «Ежедневного пророка», в Британии все еще оставалась пара людей, с кем он поддерживал связь, а именно Минерва и Люциус. В остальное же время он занимался усовершенствованием различных зелий, продолжая в глубине души лелеять мечту когда-нибудь заработать много денег. Не то чтобы они ему могли понадобиться в ближайшее время.

В то утро он проснулся и увидел, что окна покрыты толстым слоем инея. За ночь снега намело столько, что оставалось лишь надеяться, что на этот раз заморозки будут не такими суровыми. Он развел в камине огонь и вышел на улицу, проверить некоторые растения, которые цвели лишь с наступлением холодов, да принести из сарая пару поленьев для растопки. Вернувшись в дом, он сбросил с себя плотную тяжелую мантию, стащил зимние ботинки и расположился у горящего очага с книгой в руке.

На мгновение он прикрыл глаза и подумал о том, насколько спокойными и безмятежными были последние несколько лет в его жизни. Казалось, только теперь он в полной мере осознал, что такое мирная жизнь. Иногда ему, правда, становилось немного одиноко, но он давно зарекся заводить какие-либо близкие отношения с людьми, за исключением нескольких лавочников из деревни, куда ходил за покупками. Он ни капельки не завидовал ни Минерве, ни Люциусу, которые по-прежнему оставались в Британии и постоянно были на виду у публики.

***

Гермиона в тонком жакете и джинсах лежала на мокром снегу и в изумлении смотрела в серое небо. Ее одежда уже порядком промокла. Ей не следовало отправляться в обратный путь одной. Она понятия не имела, где оказалась, но было уже слишком поздно. Голова пульсировала от боли. Несмотря на это, она села и попыталась осмотреть окрестности. Во все стороны, куда хватало глаз, простирался густой, заснеженный сосновый лес, а вдали возвышались горы. Она в очередной раз задумалась, почему портключ перенес ее именно сюда, и где именно она могла находиться. Осторожно, стараясь не делать лишних движений травмированной ногой, Гермиона поднялась на колени и потянулась за костылями. После изнурительного подъема на ноги, который, казалось, забрал все силы, она с тоской посмотрела на свою дорожную сумку. Но, словно очнувшись и вспомнив, что она все-таки волшебница, причем довольно сильная, она воровато огляделась в поисках нежелательных свидетелей ее колдовства и достала палочку. Наложив высушивающее и согревающее заклинания, Гермиона с помощью Акцио призвала к себе свою сумку с вещами и перекинула ее через плечо. Она не была полностью уверена, но ей показалось, что неподалеку из-за деревьев поднимался дым. Наверняка он шел из дымохода. А дымоход означает, что кто-то должен жить в этой глуши. Она медленно двинулась в ту сторону, осторожно ступая по снегу, время от времени проваливаясь в сугробы и поскальзываясь на мерзлой земле. В конце концов, она догадалась заколдовать подошвы своих туфель так, чтобы они не скользили.

Неудивительно, что к тому времени, как Гермиона дошла до хижины и постучала в дверь, у нее была мысленно готова целая тирада о том, кто она и как сюда попала. Дверь резко распахнулась, и она тут же начала было извиняться за бестактное вторжение, но как только рассмотрела человека, стоявшего по ту сторону, все мысленно отрепетированные слова вылетели из головы, и она уставилась на него, лишь беззвучно открывая и закрывая рот, как рыба.

На пороге стоял Северус Снейп. Он был одет в угольно-черный джемпер поверх белоснежной рубашки, черные брюки и толстые домашние слиперы, выстланные изнутри шерстью. Его волосы стали гораздо длиннее, чем когда она видела его в последний раз — очевидно, все же не умирающим на полу Визжащей хижины, — но выражение лица было таким же недовольным, как и всегда.

— Мисс Грейнджер, — процедил он, — вы можете пойти наколоть побольше дров для камина, тепло которого сейчас активно расходуете, либо войти в дом.

Из всех людей Магической Британии, которых он мог ожидать увидеть на пороге своего дома, несомненно, Грейнджер была в конце списка. Но отказать ей и при этом не мучиться от угрызений совести он не смог. С ней явно что-то случилось, иначе она не появилась бы здесь, в этой глуши. Возможно, с возрастом он стал более сентиментальным. А возможно, он просто не хотел, чтобы она кому-нибудь рассказала о нем.

Недолго думая, Гермиона шагнула в хижину. В камине весело полыхал огонь и потрескивали поленья, наполняя помещение теплом и светом. Он следил за тем, как она с любопытством озиралась вокруг.

Комната выглядела аскетично, в ней не было никаких излишеств, но тем не менее была вполне комфортной. Одиночка, отметила она про себя так, будто начала составлять список об этой новой ипостаси Северуса Снейпа. Ей нравились списки, ведь они не раз ее выручали.

— Присядьте. — Он указал на кресло, стоящее возле камина, а сам придвинул другое такое же. Гермиона, прихрамывая, прошла к креслу и с благодарной улыбкой опустилась в него. Она предприняла попытку незаметно рассмотреть бывшего преподавателя, но потерпела неудачу, потому что он снова заговорил: — Да, можете продолжать молча разглядывать меня. Я и так слышу даже отсюда все ваши мысли: «Он ведь сейчас должен быть мертв. Как такое возможно? Почему я не знала этого?». Но, смею вас заверить, я не умер. Как и почему объяснять не намерен. Ни за что.

Гермиона на миг погрузилась в свои мысли и попыталась привести их в порядок, прежде чем заговорить. Она в очередной раз напомнила себе, что перед ней сейчас единственный и неповторимый Северус Снейп — мастер зелий, двойной шпион и самый язвительный волшебник, с которым она когда-либо имела честь быть знакомой. Единственным настоящим сюрпризом во всей этой истории для нее стало то, что он не оставил ее замерзать насмерть на улице.

— Почему вы меня впустили?

— Чтобы кто-нибудь потом упрекнул меня в том, что я оставил Гермиону Грейнджер, героиню войны, умнейшую ведьму и выдающегося юриста, явно одетую не по сезону, умирать на холоде? Пожалуй, не стоит испытывать судьбу.

Прагматик, мысленно добавила она еще пункт к своему списку. Защитник. Интересно, что ему известно о моей карьере?

— Я была на юге Франции, но портключ, который должен был доставить меня в Англию, оказался неисправен. И вот я здесь. Вы не знаете, как такое возможно? И где вообще мы находимся?

— Так я вам и сказал. Чтобы в следующий раз вы привели кого-то из ваших дружков? Что же касается вашего портключа и почему он перенес вас именно сюда… это весьма любопытно, не так ли? Думаете, я часто принимаю гостей, чтобы в министерстве были специально настроенные портключи?

— Разумеется, нет! — воскликнула она гораздо резче, чем собиралась.

Волшебник усмехнулся.

— Тогда я могу предположить лишь одно. Кто-то умышленно подменил ваш портключ. Однако список людей, знающих, где я живу, весьма невелик. Скажите, мисс Грейнджер, было ли у вас обстоятельств, требующих вашего срочного присутствия в Англии?

— В понедельник начинается новый процесс по достаточно громкому делу, и…

— Не утомляйте меня подробностями, — проворчал Снейп. — Я догадываюсь, что вы уже раскрыли очередную тайну.

— Прекрасно, но… как мне теперь вернуться обратно? Целитель сказал, что мне нельзя аппарировать в течение следующих двух недель.

Снейп выдохнул сквозь зубы и прикрыл глаза в бессильной злобе.

— Как вас только угораздило получить травму, черт бы вас побрал?

— Я споткнулась о туфлю Трейси и подвернула ногу. Это не моя вина!

— А расплачиваться за последствия придется, как всегда, мне. Как это предсказуемо.

— Простите, профессор, но…

— Я больше не ваш профессор, — резко перебил он ее, — можете обращаться ко мне мистер Снейп.

Гермиона в раздражении закатила глаза и продолжила:

— Что ж, мистер Снейп, — зашипела она, — ваш комплекс мученика, хоть для многих и выглядел бы весьма привлекательно, определенно не является одним из ваших лучших качеств, на мой взгляд. Кроме того, я здесь не по своей воле, у меня не было абсолютно никакого желания разыскивать вас, и моя жизнь была вполне прекрасной, когда я не знала о том, что вы живете в Мерлином забытой хижине посреди какого-то гребаного леса!

По мере того как она говорила, ее голос звучал все громче и громче. Она решила, что достаточно церемониться с этим человеком. Если он собирается вести себя как полная скотина, то она даст ему сдачи, фунт за фунтом, и к черту последствия.

— Неужели вы думаете, что мне доставляет огромное удовольствие находиться здесь с вами вместо того, чтобы вернуться к себе домой и подготовиться к завтрашнему дню? Вы думаете, я здесь по какой-то нелепой случайности? Это чья-то подлая подстава. Я собираюсь выяснить все об этом, и когда я докопаюсь до истины, то уверяю вас, человек, который это провернул, будет сожалеть об этом до конца своих дней.

Казалось, ее волосы заискрились от гнева и отчаяния, а в глазах засверкали молнии. Но на Снейпа это все не произвело никакого впечатления. Он сидел перед ней с совершенно бесстрастным выражением лица и смотрел на нее так, словно она была для него не более чем насекомым. Хотя в действительности он обдумывал самый наиязвительнейший ответ. Похоже, его гостья тоже была не в восторге оттого, что оказалась здесь, а это значит, что она уйдет при первой возможности. И чем скорее это произойдет, тем будет лучше.

— Вижу, вы умеете контролировать свои эмоции. Как и всегда, — заметил он с изрядной долей сарказма.

— Прошу меня простить, мистер Совершенство, за то, что меня действительно переполняют эмоции, которые в данной ситуации очень трудно сдерживать.

Снейп опасно прищурился, а в его голосе отчетливо послышалась сталь:

— Если я не выставляю свои эмоции напоказ всем и каждому, как маленький ребенок, это не значит, что у меня их нет.

Гермиона и забыла, каким пугающим он мог быть при желании. Ее щеки вспыхнули от негодования.

— Вы правы, мистер Снейп. Зато вы отлично умеете демонстрировать свое презрение.

— Может, вы хотите вернуться на улицу? Я мог бы вас отлевитировать и тем самым сэкономил бы уйму времени.

На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в горящем пламени камина, во время которой они буравили друг друга гневными взглядами.

— Полагаю, у вас нет лишнего портключа? — наконец тихо спросила Гермиона.

Снейп громко фыркнул, но не удержался, и уголки его рта дернулись в едва заметном намеке на улыбку.

— Это вряд ли.

— Ясно… Мне очень жаль, что я вынуждена навязывать вам свою компанию.

— Вам жаль?

Гермиона моргнула, и на ее лице отразилось замешательство.

— Прошу прощения, что?

— По какой-то иронии моей первой и единственной компанией за последние несколько лет стали вы. На костылях.

— Ну, я вряд ли…

Снейп прервал ее взмахом руки. Его совершенно не интересовало то, что она собиралась ответить.

— Уверен, что я справлюсь. Всегда справлялся.

Она снова раздраженно закатила глаза.

— Ну, конечно, — с досадой проворчала она.

Снейп поджал губы. Было гораздо проще, когда он мог пригрозить таким как она взысканием, а еще лучше, исключением.

— Вы можете остаться в том случае, — проговорил он наконец, — если дадите мне клятву, что никому ничего не расскажете о моем местонахождении. Мне гораздо больше нравится жить одному.

От удивления Гермиона приоткрыла рот, но не произнесла ни слова.

— Достаньте свою палочку. — Дрожащими пальцами она сжала древко. — Повторяйте за мной. Я клянусь никогда и ни при каких обстоятельствах не разглашать тайну о местонахождении Северуса Снейпа.

— Я клянусь никогда и ни при каких обстоятельствах не разглашать тайну о местонахождении Северуса Снейпа.

— Да будет так, — закончил он.

По завершении обряда Гермиона почувствовала странное напряжение в самом своем существе. Для нее это было чем-то новым, чем-то, что ошеломило ее. Но следующий его вопрос, заданный будничным тоном, вообще поверг ее в шок.

— Вы уже завтракали?

Гермиона нахмурилась, пытаясь прокрутить в памяти все события сегодняшнего утра. Завтракала ли она?

— Я съела тост с утра, но от чая не откажусь, если вас не затруднит.

Снейп хмыкнул и поднялся с кресла. А через некоторое время уже протягивал ей чашку с чаем и молоком, от которой поднимался вверх пар. Гермиона втянула носом пар и осторожно сделала глоток, почувствовав, как нервное напряжение сегодняшнего утра постепенно отступает. Снейп, держа в руке точно такую же чашку, вновь устроился в соседнем кресле, и между ними повисло неловкое молчание. Гермиона старалась не ерзать и вообще производить как можно меньше шума. Но, казалось, он и думать о ней забыл. Снейп допил свою чашку чая и уставился на пламя в камине.

— Есть ли какой-то способ связаться с Пэнси и сообщить ей, что я… задерживаюсь?

— Думаю, это возможно. Когда закончите с чаем, сможете найти все, что нужно на письменном столе. — Он указал рукой на большой письменный стол, стоявший за ее спиной, у дальней стены.

— Спасибо, — поблагодарила она.

Мужчина в ответ лишь пожал плечами, даже не взглянув на нее.

Спустя несколько минут, Гермиона поднялась с кресла и направилась к письменному столу, крепко сжимая руками костыли, чтобы случайно не опереться всем весом на поврежденною ногу и не сделать процесс восстановления более длительным. Медленно ковыляя через всю комнату, она не упустила случая внимательнее изучить место, где оказалась. На стене висели часы с кукушкой, которые, однако, не подавали никаких признаков того, что работают. Рядом с ними, от пола до потолка забитый книгами, располагался книжный шкаф, который ей тут же захотелось исследовать более детально. Вдоль одной из стен она увидела две двери. Одна из них вела на небольшую, но вполне современную кухню, где она мельком заметила небольшой стол со стульями. В комнате, где она находилась, также был камин, два кресла, письменный стол с мягким табуретом. В целом, обстановка хижины была более чем скромная и по ней ничего нельзя было сказать о личности ее обитателя. Оставалось надеяться, что среди книг можно будет отыскать что-то, что поможет лучше узнать человека, с которым она будет вынуждена оставаться в течение следующих двух недель.

На столе был абсолютный порядок, словно у каждого, лежащего на нем, предмета было свое место. Она невольно вспомнила, каким был его кабинет в школе, с аккуратными, ровными рядами банок и флаконов. Такой же была и его кладовая.

«Организованный», — мысленно отметила она и взяла перо и чистый пергамент.

Она опустилась на табурет и, склонившись над столом, взялась за дело.

Пэнси, с моим портключом возникла проблема. Он оказался неисправен. Когда вернусь — не знаю. Попроси Даф, пусть заменит меня на завтрашнем процессе. Все материалы по этому делу в зеленой папке, что лежит на моем столе. Если я не вернусь к пятнице, то снова пришлю сову.

Гермиона.

Снейп наблюдал за тем, что она пишет, и был уверен в том, что она даже не догадывается о том, что он стоит за ее спиной. Слишком уж расслабленной она казалась. Было странно вновь видеть этот почерк. В прошлом он видел его очень часто, но теперь все было по-другому. Возможно, потому что вместо сорокадюймового эссе о способах использования гноя бубонтюбера, она действительно написала лишь короткую записку. А когда он в последний раз испытывал желание написать кому-то? С последнего Рождества, когда, по обыкновению, отправлял ежегодные поздравления Минерве и Люциусу, у него точно не возникало такого желания.

Она взяла в руки записку и медленно повернулась, словно раздумывая, стоит ли добавить что-нибудь еще, как вдруг ее вывело из задумчивости внезапное осознание того, что все это время Снейп стоял прямо за ее спиной. Когда он успел подняться с кресла?

«Бесшумный», снова отметила Гермиона в своем мысленном списке, заметно нервничая, и оперлась спиной на край стола, чтобы увеличить расстояние между ними.

— Закончили? — резко спросил Снейп, глядя в ее удивленные глаза.

Он чувствовал свое превосходство. Это, конечно, был не первый раз, когда он так возвышался над ней, приводя в смятение, но в этот раз она, похоже, всего лишь занервничала, но не испугалась.

Интересно. Мысленно он поставил галочку, подумать над этим позже.

— Да, — неуверенно ответила Грейнджер.

Молниеносным жестом Снейп выхватил пергамент из ее пальцев и направился к двери, ненадолго задержавшись на пороге только затем, чтобы накинуть мантию и надеть ботинки. Стоило ему открыть дверь, как поток холодного ветра ворвался внутрь хижины, и Гермиона почувствовала слабый укол совести за то, что он оказал ей любезность отправить ее письмо.

Небольшой флигель, где гнездилась его сова, находился позади дома, и Снейп зашагал в этом направлении, мысленно чертыхаясь. Снег заметно усилился, и он предположил, что сегодня в окрестностях леса разыграется метель. Он лишь надеялся на то, что птица успеет пролететь через горы до того, как погода ухудшится. Проследив взглядом за тем, как сова вспорхнула с насеста и, недовольно ухнув, улетела прочь, Снейп повернул обратно к дому, по дороге пытаясь придумать хоть какой-то план, как справиться с возникшей неприятностью. Но на ум ничего не приходило. На подходе к дому он заметил свою неприятность, высунувшуюся из окна.

Гермиона очень надеялась на то, что ему не придется идти слишком далеко. Воспользовавшись его отсутствием, она, прихрамывая, добрела до ближайшего окна и выглянула на улицу. Она хотела увидеть, где он держал свою сову, но безрезультатно. Снейп вернулся через несколько минут. В его длинных черных волосах поблескивали снежинки. Он казался таким… обычным. Скорее замерзшим и взъерошенным, чем устрашающим. Гермиона нервно закусила губу.

— Спасибо, — пролепетала она.

— Вряд ли вы сами смогли бы выйти на улицу в таком виде, — ответил он голосом, полностью лишенным каких-либо эмоций, скинул с себя заснеженные ботинки и плащ и наложил высушивающее заклинание.

— Верно.

— Вам не следует так много ходить. — Натягивая слиперы, он не сводил с нее внимательного взгляда. Гермиона тоже сверлила его полным раздражения взглядом, словно это могло повлиять на его к ней отношение. — Если вы снова повредите ногу, то до полного восстановления могут пройти не недели, а годы.

— Значит, вы предлагаете мне просто сидеть, как флобберчервь, до тех пор, пока я не поправлюсь? — громко спросила она.

— Вы сами это сказали, а не я. — Ноздри его раздувались от закипающего раздражения.

— Вряд ли это был призыв к обсуждению моей внешности, — хмуро ответила она.

— Ради Морганы, сядьте вы, наконец, и не пытайтесь устроить чертов скандал! — прорычал он.

От неожиданности Гермиона вздрогнула, один из костылей выскользнул из-под ее руки и с грохотом упал на деревянный пол. Она крепко ухватилась за другой, пытаясь не потерять равновесие. Они оба безмолвно замерли, не сводя глаз друг с друга. Она подумала о том, что, если попытается поднять упавший костыль, то ей придется опереться на травмированную ногу, и тогда он снова ее отчитает. А если она попросит его помочь, то он обязательно сделает какое-нибудь ехидное замечание. К ее удивлению, он медленно двинулся в ее сторону. Она смотрела во все глаза, как он подходил все ближе, боясь отвести взгляд и пытаясь предугадать его действия. Однако то, что он сделал далее, не совпало ни с одним, даже самым смелым предположением.

Гораздо позже, обдумывая произошедшее, Снейп решил, что это был обычный инстинкт. Он перешагнул через лежащий на полу костыль, подхватил ее на руки, как маленького ребенка, опрокинув другой костыль, и понес ее к креслу у камина. От испуга она судорожно вцепилась пальцами в его джемпер, но он лишь усадил ее в кресло. Затем вернулся к окну за костылями, отнес к ней и лишь после этого опустился в кресло напротив. На какое-то время в комнате воцарилась тишина, во время которой Снейп думал о том, что ей сказать, чтобы избежать глупых женских споров, каким бы неловким ему это ни казалось.

— Как вы повредили ногу? — наконец проговорил он.

Гермиона смутилась, и щеки ее окрасил розовый румянец.

— Я случайно споткнулась о туфлю Трейси Дэвис и подвернула ногу. — Она несколько мгновений ждала, что Снейп скажет ей что-нибудь о том, какая она неуклюжая.

— Она всегда была довольно неряшливой. — Гермиона удивленно посмотрела на него. — Было бы вежливее солгать? — спросил он, насмешливо вздернув бровь.

— Нет, я так не думаю. Но она и не отрицает того, что ей не хватает… собранности.

— Значит, это так сейчас называют?

— Если уж говорить вежливо. — Гермиона улыбнулась.

— Мы уже, кажется, выяснили, что мне это ни к чему. Она в любом случае не узнает, что я о ней думаю до тех пор, пока вы ей не расскажете. Что сказал целитель?

— В течение недели ограничить физические нагрузки на ногу и две недели не аппарировать. Целитель сказал, что, если я не буду выполнять его предписания, то есть вероятность снова повредить ногу.

— Это правда. Повторный вывих может быть более болезненным. — Он решил, что если она задержится в его обители дольше, чем на неделю, то это станет для него полной катастрофой. Поэтому предложил ей компромисс, который одновременно устраивал ее и его. — Однако я могу помочь ускорить процесс восстановления.

— Это возможно? — оживленно спросила Грейнджер, но тут же захлопнула рот, пожалев о своей излишне эмоциональной вспышке.

— Да, возможно, — медленно проговорил он, будто обдумывая каждое следующее слово. Она отреагировала именно так, как он и предполагал. — Я могу сварить для вас одно средство. Оно поможет восстановить сустав после травмы.

— Но?

— У меня сейчас нет всех ингредиентов. А их приобретение, в общей сложности, может занять несколько дней.

— Ну… это ведь лучше, чем ничего, верно? — в ее голосе звучала слабая надежда. — В конце концов, так вы быстрее от меня избавитесь.

— В этом и весь смысл, естественно.

Вмиг на лице Гермионы промелькнуло разочарование и тут же скрылось. Снейп бы и не заметил, не будь он столь внимателен к деталям. Еще одна загадка, над которой следовало подумать. Головоломка, не загадка. С загадками он покончил.

— Вы позволите мне помочь? — судя по его удивленному взгляду, вопрос застал его врасплох.

— Я подумаю.

Для Гермионы это было равносильно согласию. Остаток утра и день прошли спокойно, размеренно и в основном в кресле у камина, если не считать обеда на маленькой кухне. Ей удалось втянуть его в разговор о новшествах в зельеварении и новых зельях, появившихся на рынке. Некоторые из них имели довольно сомнительные свойства. Как оказалось, ему было что о них рассказать, и Гермиона отметила, что ей очень нравится слушать его язвительные слова в адрес того идиота, что эти зелья готовил, и доверчивых тупиц, что их покупали. Они говорили и об ингредиентах для различных зелий, и Гермионе на миг показалось, что она вновь вернулась в школу, только на этот раз его критика была направлена не на нее, а на других. А она просто внимательно слушала его пояснения, впитывая в себя информацию, и не испытывала ни страха, ни неуверенности.

«Интересно, каким было бы ученичество под его руководством?» — подумала Гермиона.

Возможно, всему виной была прошедшая война, возможно, ее желание всенепременно добиться успеха и получить за это наивысший балл, возможно, всему виной то, что ее лучший друг напоминал Снейпу о не самых счастливых моментах его юности. Но какова бы ни была причина его поведения, он был настоящим мучителем всех студентов Хогвартса в те времена, когда Гермиона еще училась в школе. Но сейчас, несмотря на всю его грубость и язвительность, он был совсем другим. Он вел себя иначе, чем раньше, и Гермиона была ему за это очень признательна. Если бы ей пришлось провести неделю в одном доме с прежним Снейпом, они, наверное, поубивали бы друг друга. Но на всякий случай она постоянно держала палочку под рукой, хотя в этом и не было необходимости. Пока она использовала ее лишь для подбрасывания поленьев в камин.

После обеда Снейп отлучился за недостающими ингредиентами. Вернулся он только через два часа, держа в руках несколько растений, которые нужно было высушить. Гермиона тем временем прочитала часть тех книг, которые он ей дал, где говорилось о нескольких сомнительных составах, которые они обсуждали ранее. Читать что-то, кроме юридических документов, невероятно бодрило и привносило свежие краски в ее однообразное скучное существование. Ее карьера отнимала уйму времени, не оставляя ни свободного часа на чтение другой интересующей ее литературы, кроме той, что относилась к тому или иному судебному процессу.

За ужином они обсудили некоторые вопросы, что возникли у Гермионы при прочтении книг, и в целом она нашла разговор приятным. А еще в глубине души она была довольна тем, что он разговаривал с ней на равных во время их бесед и до сих пор ни разу ей не нагрубил, видимо, смирившись с тем, что в силу ее затруднительного положения она вынуждена оставаться здесь. Это было очень необычно, но Гермиона не собиралась ничего высказывать по этому поводу, боясь нарушить то хрупкое подобие мира, что между ними восстановилось. Поэтому она ничего не говорила Снейпу о том, как сильно он изменился с момента их прошлых встреч.

В какой-то момент Гермиона почувствовала, что больше не в силах сидеть в кресле, подперев ногу, и, растянувшись на теплом ковре перед камином, сама не заметила, как задремала. Снейп наблюдал за ней, прокручивая в памяти все события сегодняшнего дня. Все оказалось совсем не так плохо, как он думал. Это было почти прекрасно — встретить того, с кем можно поговорить, и кто, в свою очередь, сможет выслушать. Усилием воли он прекратил водоворот странных мыслей в своей голове и взмахом палочки разложил диван, стоящий в углу гостиной. Затем отлевитировал ее туда, ослабил повязку на ее ноге, чтобы она не нарушала кровообращение, и оставил ее одну.

По пути в свою комнату он проверил, как сушатся травы, которые он успел сегодня достать. Уже завтра он начнет варить зелье. Несомненно, она будет набиваться ему в помощники, и Снейп уже почти смирился с тем, что не сможет ей отказать.

Гермиона проснулась резко, словно что-то ее разбудило. Она увидела, что огонь в камине почти погас, а сама она лежит не на ковре, а на раскладном диване, укрытая толстым стеганым одеялом. Прищурившись, она смогла разглядеть очертания книжного шкафа, что возвышался совсем рядом. Она вытащила из рукава палочку и с помощью заклинания проверила время — три часа ночи.

Интересно, когда Снейп умудрился переложить меня на диван и при этом не разбудить?

Гермиона зевнула, взгляд ее затуманился, и она закрыла глаза, вновь свернувшись калачиком под теплым одеялом, стараясь не шевелить поврежденной ногой.

На следующее утро Снейп проснулся ни свет ни заря. В голове его роилось множество вопросов, на которые он не потрудился получить ответы накануне. Большая часть этих вопросов неизменно касалась Грейнджер, точнее, ее странного поведения, которое она демонстрировала лишь тогда, когда он подходил к ней слишком близко. Она не боялась его даже во времена своего обучения в школе, потому что уже тогда была бесстрашной и самоуверенной девчонкой. Нет, это было что-то другое. И ему безумно захотелось узнать, что именно, проникнув в глубины ее разума. Вместе с этой мыслью пришла и другая, менее желанная, что он не так уж и асексуален, как хотел показать это другим.

А кто они, эти другие? Продавщицы из лавок в ближайшей деревне?

Конечно, в этом и кроется весь корень проблемы. Все это время он жил один и был вполне этим доволен. И вдруг на пороге его дома появилась молодая ведьма. Резким движением он поднялся с кровати и прошел в гостиную, чтобы снова разжечь огонь в камине, потому что, он знал, кроме тлеющих угольков, от пламени ничего не осталось.

Вот она спит себе спокойно на диване в углу комнаты и даже не подозревает, какую смуту внесла в его сознание одним своим присутствием.

Пока он подбрасывал в разгорающееся пламя мелкие щепки, наблюдая за тем, как их охватывает огонь, она тихо застонала во сне. Звук ее голоса не мог оставить его равнодушным, как бы он этого не хотел. К счастью, она не проснулась, поэтому Снейп продолжал подбрасывать в костер поленья. Ему определенно нужно было принять душ, прежде чем показаться ей на глаза. Возможно, более холодный, чем обычно.

Когда Гермиона проснулась в очередной раз, комната была залита ярким светом, а вокруг витал знакомый запах домашнего завтрака. Она повернула голову в сторону кухни и замерла в удивлении от увиденной картины. Снейп, одетый, по обыкновению, в свою домашнюю одежду серо-черных тонов, стоял у плиты и что-то жарил на небольшой сковороде. Судя по запаху, это были сосиски. Время от времени он что-то помешивал в маленькой кастрюльке, стоявшей на соседней конфорке. Но встать ее побудил именно аромат кофе. Гермиона огляделась в поисках своих костылей.

— Предполагаю, вы голодны? — протянул Снейп.

Он выглядел спокойным и отдохнувшим. Его волосы были собраны в низкий хвост.

Гермиона даже представить себе не могла, что приготовление пищи было одним из немногих удовольствий, которым он предавался после своего добровольного изгнания из Британии, поскольку обнаружил, что это не сильно отличается от зельеварения. Но тем не менее он уже давно не готовил полноценных завтраков, так что ее присутствие, казалось, стало хорошим стимулом.

Гермиона улыбнулась и потянулась, прежде чем ответить.

— Завтрак пахнет божественно. Вы случайно не знаете…

— На полу рядом с диваном.

Он не посчитал нужным проверить, потому что вспомнил, куда дел их прошлой ночью.

Гермиона посмотрела на пол и увидела свои костыли.

— Точно. Спасибо.

То, что он без лишних слов догадался, о чем она говорила, немного озадачило. Но еще больше удивило то, что он все еще был вежлив и учтив. Практически доброжелателен. Она оглядела свою одежду, которую не снимала со вчерашнего утра, и по ощущениям поняла, что он немного ослабил ее повязку. Она вернула ее в исходное положение и сквозь шипение масла на сковороде услышала его голос:

— Я могу сварить пасту уже сегодня, если у меня будут все ингредиенты.

С помощью костылей она поднялась с дивана и прошла на кухню. При виде еды у нее потекли слюнки, и она, решив на что-нибудь отвлечься, стала разглядывать его джемпер. Гермиона заметила вышитые на нем снежинки, что придавало ему еще более безобидный вид.

«Опасный», — внесла она еще одно описание в свой список.

Не из-за его внешнего вида как такового, а из-за того, что слишком сильно это было похоже на уловку, чтобы заставить человека забыть о том, кем он был на самом деле, на что он был способен. Отбросив неуместные мысли, она сосредоточилась на настоящем моменте.

Сев за стол, она извинилась за то, что заснула на полу, но он просто отмахнулся от ее извинений, будто это его совершенно не интересовало.

— Ешьте, пока не остыло.

Свет утреннего солнца заливал комнату через незанавешенное окно, а они уплетали фасоль с сосисками и тостами. Это казалось таким обыденным и таким уютным, что ни один из них не знал, как к этому относиться.

— Лаборатория находится внизу, — объявил он наконец. — Я не думаю, что вы сможете по ступенькам спуститься на костылях.

— Почему нет? Я не инвалид, в конце концов, — парировала она.

— Потому что они довольно крутые, а я бы не хотел, чтобы из-за своего упрямства вы вдобавок сломали себе шею.

— А может быть, вы просто хотите, чтобы я держалась подальше от вашей лаборатории?

— Нет, вы достаточно компетентны, чтобы ничего не взорвать, и достаточно умны, чтобы не трогать ничего без моего разрешения.

— Позвольте мне хотя бы попробовать.

Будь на его месте кто-то другой, возможно, она бы захлопала ресницами, но это был Снейп, поэтому она не стала заморачиваться. Ей казалось, что проявить настойчивость — было более мудрым решением.

Он в раздражении закатил глаза.

— Вас не переубедить, правда? Вы ничуть не изменились.

— Нет, изменилась, — ответила она, насупившись от обиды.

— И в чем же? — протянул он.

Гермиона удивленно уставилась на него. Он не насмехался над ней как тогда, на четвертом курсе, когда ее передние зубы выросли до подбородка. Нет, здесь было что-то другое, и она не могла понять, что именно. Его словно забавляла вся эта ситуация.

— Я больше не ребенок, и не позволю, чтобы со мной обращались как с ребенком, — твердо заявила она.

Он еще раз окинул ее внимательным взглядом, на этот раз стараясь запечатлеть все, что видел, и отмечая все различия между тогда и сейчас, то, что он уже увидел ранее. Замечал ли он в ней что-то, кроме размахивания рукой и выкрикивания с места правильных ответов с целью продемонстрировать свои знания всем окружающим? Девчонка, несомненно, выросла и стала взрослой, умной и, чего греха таить, привлекательной женщиной. И сейчас она здесь, сидит за его столом. Фантазии, посетившие его утром в постели, вновь обрушились на него непрошенной волной.

— Нет, вы определенно не ребенок. — Слова сорвались с его губ прежде, чем он успел их обдумать.

Гермиона неловко заерзала, сидя на месте. Разговор пошел совсем не так, как она ожидала. Она мысленно вернулась к своему воображаемому списку того, что уже знала о нем, но объяснения этому не нашла.

— И что это значит? — осторожно спросила она через несколько минут молчания.

— Вы гостья, а не моя подопечная, мисс Грейнджер. Что еще это должно значить? — ответ Снейпа был уклончивым, но это был единственный способ не потерять лицо, который он видел в данной ситуации.

— В таком случае вы можете… можете звать меня Гермионой.

Он предпочел бы избежать этого, потому что таким образом их общение становилось более личным.

— Полагаю, теперь вы захотите звать меня Северусом? — он усмехнулся.

— Я бы никогда не осмелилась это предложить, сэр, — возразила она, возвращаясь к старым привычкам.

— В самом деле. — Снейп ухмыльнулся. — Хотя, как я уже напоминал вчера, я больше не профессор. Нет нужды обращаться ко мне «сэр».

— Да, конечно, — пробормотала она и попыталась скрыть свою неловкость, сделав большой глоток чая. Но поперхнулась и зашлась приступом кашля. Кашель длился всего минуту, но от напряжения и смущения Гермиона раскраснелась, а на глазах выступили слезы.

— Так, когда мы приступим к варке пасты? — спросила она наконец, пытаясь сохранить остатки гордости.

— Мы можем начать через час, если вас это устроит.

Создавалось ощущение, что Снейп намеренно разрушал все ее предвзятые представления о нем и получал от этого удовольствие.

— Это было бы прекрасно, — ответила она и снова закашлялась. — Но я… э-э-э… нельзя ли мне для начала принять ванну?

— Конечно. Дверь справа. Под раковиной есть чистые полотенца. Полагаю, вы справитесь сами?

Щеки Гермионы снова покрылись румянцем.

— Безусловно.

— Постарайтесь надолго не задерживаться, иначе я подумаю, что вы утонули и зелье вам больше ни к чему.

Ее смущение не осталось незамеченным, и Снейп твердо решил держать ее на расстоянии вытянутой руки, а то и дальше, насколько это будет возможно.

Двадцать минут спустя, с трудом выбравшись из джинсов и несколько раз тихонько застонав от боли, когда случайно пошевелила лодыжкой, она, наконец, погрузилась в восхитительно горячую ванну. Ее волосы пропахли колбасой и дымом от горящих поленьев, и ей не терпелось скорее их вымыть. Гермиона потянулась за шампунем, стоящим на полочке рядом с ванной среди остальных туалетных принадлежностей. Она закрыла глаза и, тщательно намыливая волосы, размышляла об этом новом Северусе Снейпе. Без мантии он был гораздо привлекательнее и более открытым. Несомненно, он постарел, в его волосах появились седые прядки, но в целом он казался моложе, чем во время своей работы в Хогвартсе. Было совершенно ясно, что новая жизнь его вполне устраивала. Она продолжала взбивать пену, гадая, что он имел в виду, когда, окинув ее внимательным, изучающим взглядом, сказал, что она уже не ребенок. Конечно, он не подразумевал под своими словами никаких скрытых мотивов. Она отругала себя за глупые, неуместные мысли и поспешила смыть с себя пену. Ей не терпелось как можно скорее приступить к приготовлению зелья, ведь она не делала этого, казалось, уже целую вечность. И Гермиона предполагала, что если задержится слишком сильно, то Снейп просто отправится варить без нее.

========== Глава 2: Намеки на невозможное ==========

Комментарий к Глава 2: Намеки на невозможное

Обстановка в доме Северуса начинает накаляться, и дело здесь не только в пламени камина. Северус и Гермиона учатся работать вместе, узнают друг о друге много нового и стараются не обращать внимания на зарождающиеся чувства.

Гермиона с трудом вылезла из ванны, едва не расквасив себе нос, и устроилась на бортике, натягивая чистую одежду. Она даже умудрилась вместо облегающих джинсов влезть в брюки с широкими штанинами, под которыми оставалось достаточно места для повязки на ноге. Она вышла из ванной, высушила волосы полотенцем и, откинув их назад, ощутила себя полностью готовой к работе. Единственное, что доставляло ей ощутимый дискомфорт, так это ее костыли.

Снейп явно не шутил, когда предупреждал о том, что лестница вниз очень крутая. В центре гостиной прямо в полу она увидела открытый люк, ведущий в подвал, и он уже был внизу. Стараясь удержать равновесие, она попросила его спустить ее костыли. Забрав их, он встал у подножия лестницы, наблюдая за тем, как неуклюже Грейнджер спускалась, пытаясь не шлепнуться на задницу. Оттого что он не стал комментировать ее спуск, она испытала неимоверное облегчение. Пройдя уже полпути, она, к своему ужасу, оступилась и буквально пролетела оставшееся расстояние, пока Снейп не подхватил ее под руки, удерживая от падения. С тихим вскриком она врезалась прямо в него, уткнувшись носом в его грудь, и, пошатываясь, отступила назад. Его джемпер оказался гораздо мягче, чем она себе представляла, и от этой внезапной близости у нее перехватило дыхание. Снейп, должно быть, заметил это, потому что быстро оттолкнул ее от себя, восстанавливая дистанцию, и протянул ей костыли, даже не взглянув на нее.

— Постарайтесь в следующий раз не убиться.

План держать ее на расстоянии вытянутой руки не удался. Когда ее хрупкое тело врезалось в его грудь, он почувствовал аромат ванили, исходивший от ее волос, который до сих пор щекотал обонятельные рецепторы. Это сбивало с толку и было совершенно неуместным.

Она в раздражении фыркнула, принимая из его рук костыли, но быстро прошмыгнула к столу, на котором уже были разложены необходимые ингредиенты, а также ножи, ступки и пестики, палочки для помешивания зелья и пипетки.

— Вы правда позволите мне вам помочь?

— Мне бы не хотелось, чтобы вы думали, будто я пытаюсь вас отравить.

— Я бы никогда так не подумала!

— Некоторые бы сделали именно это.

— Возможно, вы и не заметили, но я не боюсь, что вы меня убьете, Северус. У вас было много возможностей сделать это за все прошедшие годы.

«Проблемы с доверием», — отметила она про себя. Этого и следовало ожидать.

Когда она произнесла его имя, его ноздри затрепетали, но он никак это не прокомментировал.

— Действительно, к этому времени я мог бы сделать с вами много чего.

Фраза получилась очень двоякой. Снова.

Гермиона покраснела при этих словах.

— Но вы ведь не сделали.

— Разумеется, нет.

— Я сказала вам то, что думаю.

Он решил сменить тему и стал объяснять, как подготовить ингредиенты. Она схватывала все с полуслова, поэтому они работали бок о бок практически в полной тишине.

Когда пришло время варки, Снейп помешивал варящееся зелье, а Гермиона добавляла измельченные, выжатые, перетертые ингредиенты в порядке строгой очередности. После добавления сушеной куркумы и толченых жуков скарабеев жидкость из мутно-зеленой стала ярко-оранжевой. Она медленно добавила в смесь цветки черной смородины и щепотку свежего розмарина, и Снейп немного убавил пламя под котлом. Он наложил чары стазиса и оставил зелье кипеть в течение следующих нескольких часов, а они тем временем вместе принялись за уборку рабочего стола.

Когда пришло время подниматься наверх, он безапелляционно забрал у нее костыли и шел на два шага позади нее, пока она взбиралась по лестнице. Мысленно она радовалась, что догадалась надеть брюки, а не юбку, когда пролезала через отверстие люка. Оказавшись на полу в гостиной, Гермиона посторонилась, пропуская Снейпа. Он закрыл люк и застелил его толстым ковром. Какое-то время Снейп наблюдал за ее жалкими попытками подняться на ноги, а потом подал ей руку и помог встать. С непроницаемым выражением лица он окинул ее бесстрастным взглядом сверху вниз, прежде чем помог сесть на стул, стоящий рядом.

— Спасибо.

Всего пара дней такой ходьбы, и ее здоровая нога уже порядком устала, а мышцы рук болели. Гермиона надеялась, что паста, которую они варили, подействует. Она решила прилечь на диван и отдохнуть, но даже не заметила, как задремала.

Снейп тем временем занялся изучением журнала по зельям. Он готов был сделать все что угодно, лишь бы изгнать из памяти образ ее округлых, подтянутых ягодиц, что маячили перед его глазами, когда они поднимались по лестнице. Он чувствовал себя старым извращенцем. Когда он дошел до конца особенно длинной и скучной статьи об использовании яда насекомых в лечебных зельях, то обернулся и увидел, что Гермиона заснула.

Глупая девчонка, похоже, ее травма гораздо сильнее, чем она думает, и, вполне возможно, что паста, которую они сварили, не ускорит процесс так, как они рассчитывали.

Снейп посмотрел на часы. Оставался еще час до того, как ему нужно будет снять с огня котел и остудить. Он снова бросил на нее взгляд. Для него все еще оставалось загадкой, почему она так ему доверяет. А доверяет ли? Именно так она утверждала, но, сказать по правде, он предпочел списать все на плохую память.

***

Когда пришло время наносить на ногу пасту, Гермиона лишний раз порадовалась тому, что догадалась надеть брюки с довольно широкими штанинами, которые достаточно было поднять вверх, чтобы оголить лодыжку. Северус подождал, пока она снимет повязку, а затем, осторожно приподняв за пятку, положил ее ногу себе на бедро и стянул носок. Он начал наносить пасту сначала на наиболее распухшую область, постепенно продвигаясь в направлении наружной поверхности стопы. Пальцы его были теплыми, а движения расслабляющими. Она тихо застонала, и он тут же остановился и обеспокоенно посмотрел на нее черными как ночь глазами.

— Вам больно? — с тревогой в голосе спросил Северус.

— Нет, — ответила Гермиона. — Нет, это… Я думаю, что это средство уже начинает действовать.

— Хорошо.

Он успел заметить странное выражение ее широко распахнутых глаз цвета карамели, пока наносил на ногу пасту, и подумал, что она должна непременно дать быстрый результат. Это было бы замечательно. Он не представлял, как сможет уживаться с ней под одной крышей в течение нескольких недель. Северус несколько нервно откашлялся.

— Так и должно быть. Для первого раза достаточно. Мне нужно принести еще дров для камина.

Он осторожно натянул носок на прежнее место и отпустил ее ногу, предоставив ей самой снова надеть повязку. Он хотел попасть на улицу как можно скорее, несмотря на мороз, поэтому быстро надел ботинки и, на ходу запахивая мантию, вышел за дверь. Ему нужно было спрятаться от нее подальше. Как можно быстрее.

Сердце Гермионы бешено колотилось в груди. Ощущение его мозолистых пальцев, массирующих кожу, аромат сандалового дерева, который она впервые почувствовала еще тогда, когда он подхватил ее на руки, — все это было слишком. Она не могла винить его за то, что он сбежал, увидев ее странную реакцию. Больше всего ее сейчас беспокоило то, каким образом его присутствие влияет на нее. Если бы раньше кто-то сказал ей о том, что Снейп будет так ее привлекать, она бы рассмеялась и подумала, что он такой же сумасшедший, как Трелони, хотя даже она в редких случаях оказывалась права. Это было безумием. Входная дверь громко захлопнулась, выпуская Снейпа, и от неожиданности Гермиона вздрогнула. Ей необходимо взять себя в руки.

Этим утром она должна была быть в суде. Она надеялась, что к этому моменту предварительные заседания уже закончились и были официально назначены даты судебных заседаний. Она все гадала, как там дела у Дафны, и сетовала на то, что не может отправить ей сову. Возможно ли, что этот несчастный случай, просто попытка отстранить ее от дела, которое она вела? Или затевалось что-то другое? Она взяла с полки книгу, удобно устроилась на диване и принялась читать о разновидностях грибов.

***

Северус стремглав выскочил из дома и поспешил скрыться от посторонних глаз во флигеле. Его сова до сих пор не вернулась. Он предполагал, что это произойдет не ранее завтрашнего утра. Схватив топор, он принялся яростно рубить поленья одно за другим. С каждым ударом топора дров становилось все больше и больше, хотя в доме он мог хранить только дневной запас. К тому времени, как он закончил орудовать топором, вокруг него собрался уже трехдневный запас поленьев. В голове немного прояснилось, а внутренний мир пришел в некоторое подобие равновесия, но он все еще не знал, как справиться с этим невероятным наваждением. С помощью длинной веревки он связал небольшую охапку дров вместе и, левитируя за собой, направился в сторону дома.

Северус молча вошел в дом, Гермиона также ничего не сказала, даже не оторвавшись от чтения. Для начала он решил выяснить, как она вообще оказалась в Баварии. Он прошел через комнату и аккуратно сел на диван, едва касаясь ее ног.

— Над чьим делом вы работали? — без обиняков спросил Северус.

Гермиона почувствовала, как край дивана прогнулся под его весом. Но из страниц книги, в которых она так отчаянно искала убежища, ее вытащил его голос. Он снова оказался в ее личном пространстве. Неужели он не понимает, что у нее и без того путаются мысли?

Не поднимая на него глаз, Гермиона ответила:

— Мы представляем интересы Гвендолен Эббот. Она обвиняет Винсента Розье в домогательстве. Сначала он к ней приставал, а после того как она ему отказала, уволил.

— И она может это доказать?

— Есть несколько свидетелей среди ее коллег, кому удалось подслушать.

— И?

— Всем известно, что он бабник.

— Ну, он ведь Розье.

Услышав это, Гермиона подняла голову и в упор посмотрела на Снейпа.

— Разве это дает ему право так поступать?

Она встретилась взглядам с черными бездонными глазами.

— Нет, но он, вероятно, думает, что дает.

— Я с нетерпением жду возможности сбить с него всю спесь в суде. — Она на мгновение сделала паузу. — Он ведь не знает, где вы?

— Пока что мне удавалось хранить втайне место моего пребывания. Никто, кроме Люциуса и Минервы, об этом ничего не знал. До того, как появились вы. — Он насмешливо вздернул бровь.

— Но я же поклялась никому не рассказывать, так что вам не о чем беспокоиться.

— Возможно, — последовал его загадочный ответ. — Как ваша нога?

Она с трудом пошевелила стопой и отметила, что, хотя боль была еще довольно сильной, однако уже не такой острой, скорее ноющей.

— Немного лучше. Когда мне можно будет снова нанести пасту?

— Мы нанесем ее после ужина. Обычно интервал между нанесениями составляет 6-8 часов.

Вспомнив его прикосновения, Гермиона вдруг пожалела о том, что время еще не пришло. Она прикусила нижнюю губу и втянула ее в рот.

Снейп подумал, что это действие лишь привлекло внимание к ее рту, который наверняка был теплым и… О, Цирцея-сосущая-леденец. Ему нужно срочно сменить тему. Сделать что угодно, лишь бы отвлечься.

— Если вы проголодались, я могу заняться ужином.

Его слова несколько разрядили обстановку. Возможно, он неправильно понял ее реакцию, но это и к лучшему. К тому же она действительно проголодалась.

— Было бы здорово. Если вас не затруднит.

— Мне нравится готовить. Я нахожу это занятие очень успокаивающим. — Он понятия не имел, зачем говорил ей все это. Он вдруг почувствовал себя по-идиотски глупо и ему отчаянно нужно было найти какое-то занятие, чтобы не думать в этом направлении дальше. Снова. Это была глупая затея садиться рядом с ней на диван, теперь он это понимал. Он был рад, что Грейнджер не легилимент, иначе она бы давно шарахнула его ступефаем и заперла в подвале собственного дома. Может, ему стоит запереться там самостоятельно и тем самым оказать им обоим услугу?

— Это… это замечательно. Лично я никогда не умела этого делать.

— Неужели есть что-то, в чем Гермиона Грейнджер не сильна? Не думал, что доживу до этого дня.

Он поднялся с дивана и направился на кухню.

Она улыбнулась.

— Должна признать, что я во многих вещах далеко не идеальна.

— С трудом верится, — шагая в сторону кухни, пробормотал он.

Гермиона сделала вид, что не расслышала его. Так было безопаснее. Она попробовала вновь вернуться к чтению, но постоянно отвлекалась на Снейпа, чаще бросая взгляд на него, чем в книгу. Ее привлекали его выверенные, отточенные движения, его уверенность в себе, его абсолютное спокойствие. Это было все равно, что наблюдать за работой художника. Она закрыла книгу, отложила ее в сторону и потянулась за костылями. Чем сидеть и смотреть, как готовит Снейп, она с тем же успехом могла бы сама попробовать что-то приготовить.

Он спиной чувствовал ее взгляд, пока жарил решти* и грибы в то время, как в духовке запекались свиные отбивные. Обычно на ужин у него была тарелка с мясной нарезкой, свежим хлебом и салатом, но в пекарню он сегодня не ходил, а простое выкладывание на тарелку мяса и сыра, а также приготовление свежего салата заняли бы ничтожно мало времени, которое ему сейчас требовалось для восстановления душевного спокойствия.

— Как вы узнали, кем я работаю?

— Я все еще получаю «Пророк».

— Ох, да, верно.

Все процессы, за которые бралась компания, где работала Гермиона, как правило, попадали на первую полосу «Ежедневного пророка». Это происходило не только потому, что они были первой юридической компанией, представляющей интересы всех волшебников, но и потому, что они не боялись браться за дела, которые могли бы расстроить самых уважаемых приверженцев традиций магического мира, иначе говоря, элитных снобов.

— Вы до сих пор дружите с Поттером и Уизли? — осторожно спросил он.

Ему все еще неприятно было вспоминать те времена, когда они совершали какие-нибудь глупости, подвергая себя опасности. Но тем не менее ему любопытно было узнать… о ее связях. Он отнюдь не собирался в дальнейшем как-то использовать полученную информацию.

«Это просто вежливость», — мысленно повторял он себе. Но тихий голос в голове называл его лжецом.

— Да, мы по-прежнему дружим. Вы, наверное, знаете, что Гарри стал аврором и теперь возглавляет аврорат, к вящему недовольству Джинни — вы слышали, что они поженились? — а Рон играет в квиддич за «Пушек». Хотя поговаривает о скором уходе.

— Да? И почему же? — спросил Снейп, доставая из духовки противень с отбивными.

— Говорит, что решил остепениться.

Снейп на миг замер, а затем осторожно переложил их и продолжил накрывать на стол. Гермиона не обратила внимания на эту заминку и, как ни в чем не бывало, продолжила:

— Бриджит уже несколько лет наседает на него по этому поводу.

— Кто это?

— Последние два года она была его невестой. Вы точно читали Пророк? Объявление об их помолвке было на первой полосе.

Он смутно припоминал, что как-то давно читал нечто похожее, но поскольку объявления о свадьбе не было, то предположил, что у них ничего не вышло. За два года многое может поменяться.

— Точно, прошу прощения. А как насчет вас? Вы с кем-то встречаетесь? — спросил он, поставив перед ней тарелку.

Она подняла на него удивленный взгляд. Ее глаза сверкнули в угасающем солнечном свете.

— Боюсь, я слишком занята для подобных глупостей.

Непроизвольно у него вырвался смешок. Настроение внезапно улучшилось. Он сел напротив и протянул ей нож и вилку.

— А вы? — спросила она, слегка приподняв уголки губ в улыбке. — Где вы прячете вашу тайную любовницу?

Неожиданно Северус сделал то, что ненадолго повергло ее в состояние шока — он рассмеялся. Она никогда не видела, чтобы он улыбался, не говоря уже о том, чтобы слышать его смех. Смех его был таким мягким и теплым, что она не смогла сдержать ответной широкой улыбки. Для нее это было сродни маленькой победе, хотя она не ставила для себя цели его рассмешить.

— Слава Мерлину, я зарекся от отношений с кем бы то ни было, к вящему недовольству женщины, что работает в пекарне, где я часто бываю.

Возможно, все дело было в его смехе. Возможно, Гермиона чувствовала себя необычайно свободно рядом с ним. Но какова бы ни была причина, она ответила:

— Может быть, она согласилась бы и на меньшее.

От этих слов Снейп чуть не поперхнулся. Этого он не ожидал. Не от нее. Ну, что ж.

— А вы, Гермиона? Вам приходилось когда-нибудь соглашаться… на что-то меньшее, чем настоящие отношения?

Щеки Гермионы вспыхнули.

— Я… ну, не совсем.

— На самом деле это так, но вы просто не хотите это признать?

— Нет, обычно я так не делаю.

Ненадолго в комнате воцарилась напряженная тишина.

— «Обычно» не означает «всегда». — Какое-то время он наблюдал, как она съежилась под его взглядом, и обнаружил, что ему это очень нравится.

— Все в порядке, Гермиона. В конце концов, вы человек.

Гермиона почувствовала стук собственного сердца где-то в горле. Ей захотелось сгореть либо спрятаться, в зависимости от того, что было бы сейчас наиболее уместным. К сожалению, в данный момент и то и другое было весьма труднодостижимым. Напряжение немного спало лишь тогда, когда, мгновение спустя, он отвел взгляд.

— Возвращаясь к вашему высказыванию, нет, она совершенно мне неинтересна.

— А если бы была интересна? — тихо спросила она.

— Тогда я бы пересмотрел свою… — он сделал паузу и вздернул бровь, встречаясь с ней взглядом, — позицию по этому вопросу.

Затем он сменил тему на что-то менее личное (изменения, произошедшие в Хогвартсе после его отъезда), и к Гермионе, вновь вернулось самообладание. Но яркий румянец на ее щеках продолжал маячить где-то на краю его сознания, что только способствовало напряжению в его брюках. Он понятия не имел, откуда взялись все эти ненадлежащие мысли, но предполагал, что они были связаны с ее искренним отношением и с вышеупомянутым напряжением.

***

Гермиона лежала на диване и читала сборник народных сказаний Рейна, когда Снейп вышел из душа. После использования заклинания мягкой сушки, его волосы все еще оставались немного влажными. Особенно впечатлили ее рассказы о русалках и о том, как следует их классифицировать. Возможно, это было связано с тем бесценным опытом в водах Черного озера, что был у нее на четвертом курсе. Услышав, как открылась дверь ванной, она подняла голову, но тут же отвела взгляд. Снейп, непринужденно расхаживающий в свободных пижамных штанах и хлопчатобумажной футболке с длинными рукавами стал для нее полной неожиданностью, к которой она оказалась не готова. В любой другой ситуации она, возможно, сочла бы это забавным, но в данный момент, чтобы избежать неловкости и смущения, ей следовало полностью его игнорировать. Но она не очень в этом преуспела, потому что, держа в руке банку с пастой, он подошел к ней.

— Э-э-э… уже? — невнятно пробормотала она.

— А вам это уже не нужно?

— Ну, — она попыталась придать своему голосу отрешенную интонацию, — наверное, нужно. Просто я хочу сказать, что даже если я совсем не буду двигаться в течение целого дня, то это все равно вряд ли что-то решит.

— Это не так.

Северус призвал кресло и придвинул его ближе к дивану. Он решил не повторять прежней ошибки и попросил ее снять повязку самостоятельно, чтобы не прикасаться к ней без острой на то необходимости. Он чувствовал ее волнение.

— Вы уверены, что вам не стало хуже?

— О! — Голос ее звучал испуганно. — О нет. Нет, мне не стало хуже.

Он не стал заострять на этом внимание, решив, что все обдумает позже. В первую очередь — ее нога. Она действительно выглядела намного лучше, чем днем, отечность заметно спала. Он зачерпнул пальцами и стал осторожно наносить пасту на ее лодыжку. Кожа под его пальцами была гладкой как шелк, и Снейп, чтобы не думать о том, какой могла бы быть на ощупь остальная часть ее ноги, стал мысленно перечислять ингредиенты, входящие в состав различных целебных мазей.

Все, что могла предпринять Гермиона, это сидеть неподвижно и старательно делать вид, что ей безразличны его прикосновения, потому что сочетание целебного состава и его рук побуждало в ней желание приобрести еще несколько ссадин и ушибов, если это будет означать еще больше подобных ощущений. Она не хотела говорить об этом, но была уверена, что после ее полета с лестницы в подвале, у нее определенно осталось несколько ушибов. Но хватит ли ей смелости о них сказать? Непроизвольно у нее вырвался полный удовлетворения вздох, и взгляды их на миг встретились. Гермиона, смутившись, тут же отвернулась.

— Я так понимаю, вам определенно становится лучше, — заметил он с долей сарказма.

— Да, спасибо. — Она изо всех сил старалась говорить ровно.

И тут он вспомнил, как она поскользнулась на лестнице. Несомненно, прежде чем столкнуться с ним, она заработала несколько синяков.

— У меня есть средство от синяков и ушибов, если вам нужно.

Незначительное, по сути, предложение. Ей оставалось лишь принять его.

— Ну… — начала она. — Я бы не отказалась, если вас не затруднит.

Закончив с ее лодыжкой, Снейп призвал с ближайшей полки средство от синяков и протянул ей.

— Вы… — Она собрала в кулак остатки смелости и посмотрела на него щенячьим взглядом. — Вы не могли бы мне помочь? Я не смогу самостоятельно обработать спину.

— Надевайте повязку и поворачивайтесь спиной.

За минуту, что потребовалась Гермионе на то, чтобы снова надеть повязку на ногу, он полностью совладал с эмоциями, насколько это было возможно. Она определенно этого хотела. Ее взгляд полностью подтверждал его догадку. На его счастье, она не предполагала, что дважды его просить не придется.

Потянувшись за спину, она приподняла нижний край джемпера и рубашки.

— Я так понимаю, что это необходимо, — неуверенно улыбнувшись, произнесла Гермиона.

Он глубоко вздохнул, пытаясь выровнять дыхание, и потянулся пальцами к краю ее рубашки, приподнимая ее вверх еще на несколько дюймов, обнажив полоску гладкой молочно-белой кожи, на которой отчетливо выделялось несколько совсем свежих синяков. Он попытался все свое внимание сосредоточить именно на них, не обращая внимания на изящную линию ее талии и не думая о теплой мягкости ее кожи под его пальцами.

Гермиона изо всех сил старалась дышать ровнее. Она закусила нижнюю губу, чтобы не издавать никаких лишних звуков, о которых потом, возможно, будет жалеть. Его прикосновения были божественными и заставляли желать большего. Промелькнула мысль, не ударилась ли она при падении головой. Это ведь был Снейп! Но перед глазами тут же всплыл образ Снейпа, выходящего из душа с еще влажными волосами, а затем Снейпа, готовящего завтрак этим утром, и ей пришлось признаться самой себе, что человек, который сейчас наносил на ее спину мазь от синяков, совершенно не был похож на того, кто, казалось, всем сердцем ненавидел ее в прошлом. Этот Снейп был гораздо приятнее в общении, внимательнее и, хотя по-прежнему оставался язвительным и строгим, иногда даже улыбался. Когда он убрал руку, ее пронзила пустота.

— Так лучше? — спросил он.

— Да, спасибо, — с трудом выдавила Гермиона. В конце концов, ей и правда было относительно лучше. Она приподнялась, вновь усаживаясь на диване.

— Звучит как-то неуверенно.

На долю секунды в ее глазах отразилось волнение, пока она думала, что ответить.

— Нет, мне действительно гораздо лучше, — ответила она, попытавшись придать своему голосу на этот раз более убедительные интонации.

— Тогда в чем дело?

Он и сам до конца не понимал, почему его это так волнует, но он получал от этого разговора странное удовлетворение. Тем более, он имел дело с достаточно известным ему человеком и не мог отказать себе в удовольствии потешить свое эго, видя, как она смущается, не найдясь с ответом. Возможно, он неправильно понимал знаки, но интуиция его еще никогда не подводила, и он смутно ощущал, что здесь кроется что-то большее.

— Ничего особенного.

— Что ж, если вы настаиваете, то так тому и быть. Я собираюсь спать, вам нужно что-то еще?

Она почувствовала на себе его выжидательный взгляд и пожалела о том, что не может стать хоть немного слизеринкой. Она была прямолинейной и понятия не имела, как вести себя с человеком, который весьма преуспел в играх и интригах, по крайней мере, за пределами зала для судебных заседаний.

Он кивнул, пожелал ей спокойной ночи и еще раз зашел в ванную, прежде чем скрыться в своей комнате. Некоторое время он ворочался без сна, вспоминая ощущения ее шелковистой кожи на кончиках пальцев, а когда, наконец, заснул, его преследовали мрачные картинки его прошлой жизни.

Сны Гермионы в ту ночь были не менее тревожными, если под этим понимать соблазнение бывшего профессора, который стал гораздо приятнее в общении, чем раньше. Во сне Гермиона полностью принимала свою вину за происходящее. Ведь это она намеренно дразнила его во время отработки, сидя прямо на преподавательском столе, рядом с кипой непроверенных эссе первокурсников и демонстрируя ему свои трусики. В следующий момент отработка сменилась собранием Ордена, где все глазели на него, кроме нее. А она, закрыв глаза, соблазнительно облизывала губы языком, зная, что он не сводит с нее взгляда. Через мгновение они оказались в Визжащей хижине сразу после ее выпускного бала. Она громко стонала, в то время как Северус ласкал ее языком.

Гермиона резко открыла глаза. В доме было тихо, но уже не так темно, потому что сквозь зашторенное окно просачивалась тонкая полоска утреннего света. Ее рука сама собой потянулась к промежности, и, отодвинув насквозь промокшие трусики, она коснулась пальцами горячих, влажных складочек. Она внимательнее вслушалась в тишину, но никаких посторонних звуков не услышала. В доме по-прежнему было тихо. Предположив, что Северус наверняка еще спит, Гермиона стала тереть влажные складочки, стараясь не издавать никаких звуков, и дышать так тихо, насколько это было вообще возможно.

Сначала Северус не понял, что именно его разбудило. Утро было совсем раннее, в это время он обычно еще спал. Он внимательно прислушался и услышал его. Звук был очень тихим, но его слух по-прежнему оставался острым, благодаря всем тем годам, когда он жил в постоянной опасности и прислушивался ко всему, что могло оказаться для него полезным. Возможно, все дело было в том, что, живя в одиночестве, он привык к тишине. Но какова бы ни была причина, он отчетливо услышал тихий стон. На мгновение он замер, боясь даже сделать вдох, и настороженно слушал. Наверняка ему не стоило подслушивать, но все его мысли вмиг вышли из-под контроля, а остатки ночного кошмара постепенно сошли на нет. Он слышал ее учащенное тяжелое дыхание, а потом комнату огласил еще один тихий стон, который болезненным напряжением отозвался в его паху.

Блядь.

Мозг больше не анализировал ситуацию, и рука скользнула вниз, а ладонь крепко обхватила каменную эрекцию. При помощи беспалочковой магии он бросил невербально Муффлиато, поглаживая член. Приглушенные всхлипывающие стоны, доносившиеся из соседней комнаты, проникли в его воображение и вызвали в сознании такие картинки, каких там не было уже довольно долгое время. Судя по звукам, он кончил сразу же после нее. Он услышал, как она, прихрамывая, пошла в ванную, и отменил заглушающее заклинание, вновь притворившись спящим. Как он вообще собирался смотреть ей в глаза после этого?

Казалось, ему намного лучше удавалось держать в узде свои эмоции и делать вид, что ничего особенного не случилось, в то время как она старательно избегала встречаться с ним взглядом, даже когда пришло время наносить пасту на ногу. Может ли это означать… Нет, это абсурд. Они как раз заканчивали с обедом, когда он решил прояснить ситуацию на этот счет.

— Я сделал что-то не так?

От этого неожиданно прозвучавшего вопроса Гермиона чуть не поперхнулась спагетти, поэтому потянулась к стакану воды и жадно сделала глоток.

— Э-э, нет. Извините, просто я сегодня не очень хорошо себя чувствую.

— Может, вам нужно какое-нибудь лекарство? Я могу поискать в аптечке или же приготовить что-то другое.

Ее щеки залились бледно-розовым румянцем.

— Нет, в этом нет необходимости. Думаю, мне уже скоро станет лучше.

Зародившаяся этим утром в его сознании мимолетная мысль начала обретать форму. Но для полной уверенности нужно было получить еще небольшое подтверждение.

— Это как-то связано с началом женского цикла?

Румянец на ее щеках потемнел на пару тонов.

— Нет, проблема не в этом.

— Значит, вам в самом деле не нужна помощь?

— Нет, мне не нужна помощь.

— Так я и думал. — Он посмотрел на нее, и в его взгляде читался ничем не прикрытый вызов. — Кажется, вы справляетесь просто… прекрасно, — проговорил он, предоставив ей возможность самой разобраться с тем, что ее беспокоило.

— Конечно, — заверила она.

В следующую минуту раздался громкий стук в окно. Большая сова, к лапке которой был привязан конверт, стучала в стекло клювом.

— Похоже, это для вас.

Он открыл окно, впустив сову внутрь, отвязал от лапки послание и угостил ее совиным кормом. Конверт Северус передал Гермионе, которая, сгорая от нетерпения, сразу же разорвала его и принялась за чтение письма.

Г, привет. Предварительное слушание прошло отлично. Суд назначен на 30 апреля. Пожалуйста, постарайся вернуться до этого времени. Дафна говорит, что без тебя не справится. После предварительного слушания она дрожала как осиновый лист в ветреном лесу, но так и не сказала почему. Мне так не хватает твоего бодрого настроя в офисе. Трейси все еще сожалеет о случившемся с тобой несчастье.

П.

Прочитав послание, Гермиона облегченно выдохнула.

— Суд состоится в конце апреля. Это дает мне шесть дополнительных недель работы над делом. Но только при условии, что я попаду домой в ближайшие два дня.

Снейп прикинул в уме. Технически она вполне может отбыть в ближайшие два дня. Это означало, что либо он сможет быстро выбросить ее из головы, либо у него оставалось еще два дня для того, чтобы… Он понятия не имел, почему ему вдруг до безумия не хотелось ее никуда отпускать. Что же такого с ним произошло, что его захватило желание залезть к ней в трусики? Определенно, они поладили намного лучше, чем мог ожидать любой из них, она достаточно умна, с ней можно дискутировать практически на любую тему, она неплохо варила зелья и на нее было приятно смотреть. Но всего этого было недостаточно, чтобы он пренебрег собственным правилом — никогда не соглашаться на меньшее, чем настоящие отношения. Накануне он отшутился, что, если бы он встретил женщину, которая стала бы по-настоящему ему интересна, он бы передумал. Разве не так?

— К этому времени вы уже должны быть полностью в состоянии вернуться домой. Как ваша нога сейчас, после использования пасты?

— Я чувствую себя так, будто снова могу нормально ходить.

Он кивнул.

— Мы можем позже попробовать

Глаза ее загорелись.

— Вы серьезно?

— Вы же сами только что сказали, что чувствуете, будто снова можете нормально ходить?

— Да, кажется, да.

— Тогда не вижу смысла откладывать. Сейчас мы нанесем на ногу еще пасты, а перед ужином вы попробуете пройтись.

Она кивнула, и улыбка медленно сошла с ее лица, пока она смотрела, как он призвал к себе склянку с лекарством. Он пододвинул стул и сел напротив нее, повернувшись к ней лицом.

— Дайте мне вашу ногу, — тихо проговорил Северус.

Она приподняла ногу, положив голень на его колено. На этот раз он сам снял повязку. Отек уже полностью спал. Не в силах отвести взгляд, она следила за тем, как он тщательно втирает пасту в ее лодыжку, как его длинные пальцы скользят от голени к верхней части стопы.

«Какие прекрасные руки», — всплыла в сознании неожиданная мысль, и она закусила нижнюю губу. В голове замелькали картинки из недавнего сна, и Гермиона зажмурилась.

Северус в это время пытался бороться с собственными чувствами и отчаянно силился понять, чего он хочет от всей этой ситуации и что конкретно ему удастся получить. Но одного лишь мимолетного взгляда на ее лицо было достаточно, чтобы кровь вскипела в жилах и прилила к члену, вызывая сладкое напряжение в паху. Все его благородные попытки игнорировать свои чувства исчезли, словно их никогда и не было.

— Гермиона, — хрипло прошептал он.

Она открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее точно так же, как во сне. О, Годрик Всемогущий! Она по уши влипла и отлично это понимала.

Комментарий к Глава 2: Намеки на невозможное

А я вновь напоминаю, что в качестве эксперимента теперь и у меня есть канал в телеграмм, посвященный саге о Гарри Поттере в целом и снейджеру, как любимому пэйрингу, в частности.

https://t.me/+Gl-TwwxQ45BkNDEy

Здесь вы найдете эстетику к моим прошлым и будущим работам, анонсы будущих работ, возможно, спойлеры и много чего интересного по вселенной Гарри Поттера.

========== Глава 3: Сейчас или никогда ==========

Комментарий к Глава 3: Сейчас или никогда

Гермиона и Северус наконец признали свои чувства, но будет ли этого достаточно для чего-то большего?

Она смотрела на него во все глаза, приоткрыв рот, до тех пор, пока в памяти не всплыло недавнее замечание, что с открытым ртом она похожа на рыбу, которое он сделал в момент их встречи, и быстро сомкнула губы.

— Да? — ответила она дрожащим от волнения голосом.

— Советую вам не делать такое выражение лица в моем присутствии.

— Какое?

— То, с которым вы сидели, пока я… делал… это. — И он снова принялся разминать ее лодыжку.

Ее пульс заметно ускорился, и она резко шумно выдохнула.

— Прочему?

О, Великий Салазар. Она ведь не хотела об этом спрашивать. Вопрос сам собой сорвался с ее губ, как только она об этом подумала. Он какое-то время буравил ее взглядом, черная глубина глаз рассказала ей обо всем, и в то же время ни о чем конкретном.

— Уверен, вы предпочли бы этого не знать. — Голос его стал низким и бархатным, заставив ее сердце трепетать пуще прежнего.

Они смотрели друг на друга с неприкрытым желанием, но никто не отваживался сделать первый шаг.

— А что, если… — Она нервно сглотнула. — Что, если я хочу знать?

— Не думаю, что вы готовы к тому, что можете услышать.

— А я, напротив, думаю, что готова.

Внезапно в комнате раздался такой грохот, что Гермиона чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности. Это ее костыли, что она оставила у стола, с шумом упали на дощатый пол. Северус резко обернулся, попутно пытаясь определить источник звука. А когда вновь посмотрел на нее, то она поняла, что момент упущен. Что-то изменилось в его взгляде, он надел на ее ногу повязку и осторожно опустил на пол.

Снейп мысленно обругал себя на чем свет стоит за то, что не смог совладать со своими эмоциями и позволил себе на краткий миг поддаться искушению. Но в конце концов, разум взял верх над чувствами, как это всегда с ним и бывало. Ему достаточно было вспомнить, что она оказалась здесь не по своей воле, а сейчас ей нужно было отправить еще одно письмо с совой, иначе Паркинсон устроит какую-нибудь пакость, если что-то о нем пронюхает.

— Когда Эвтерпа немного отдохнет, можете снова отправить письмо. Где найти пергамент вы уже знаете.

С этими словами он скрылся за дверью своей комнаты, прикрыв ее с негромким щелчком. Гермиона пребывала в растерянности. Она точно не знала, что именно сейчас произошло, но, тем не менее, чувствовала себя обманутой. Единственный способ заставить его выйти из укрытия, — это подготовить письмо, поэтому она быстро набросала на пергамент несколько строк для Пэнси, заверив ее, что вернется до конца недели.

Без помощи костылей она дошла до письменного стола, а потом, с письмом в руках, до двери его комнаты и тихо постучала.

— Да? — послышался приглушенный голос из-за двери.

— Я написала послание для Пэнси и хотела, чтобы вы отправили его.

— Оставьте его на столе.

— Вы же говорили, что отправите его как можно скорее.

— Я отправлю, как только у меня появится время.

— Нет, — ответила она со всей твердостью, на какую только была способна. — Письмо нужно отправить прямо сейчас. Скорее всего, вы правы, и Пэнси места себе не находит из-за всего этого. Отправьте скорее это письмо, иначе я добавлю постскриптум о том, в чьем доме я сейчас нахожусь.

Не успела она договорить, как дверь резко распахнулась, и на пороге возник Снейп, смотрящий на нее сверху вниз. Ей неловко было находиться в такой непосредственной близости от него. Заметив, что она больше не пользуется костылями, он спросил:

— Вы уже можете ходить?

— Немного.

— Хорошо.

Он вихрем пронесся мимо нее, схватил со стола письмо и ринулся к двери. Надев ботинки и мантию, он выскочил за дверь и отправился на поиски совы.

Эвтерпа радостно улюлюкала, пока Северус привязывал послание к ее лапке.

— Да-да. В последнее время у тебя стало больше прогулок. И еда там другая, не так ли? Что ж, наслаждайся. Возможно, это письмо будет последним на ближайшее время.

Она легонько клюнула его в палец и, взмахнув крыльями, поднялась в воздух.

Вернувшись в дом, Северус застал Гермиону там же, где и оставил. Она стояла возле двери в его комнату и вглядывалась в полумрак, пытаясь что-то там разглядеть. Он мысленно похвалил себя, что догадался оставить закрытыми ставни, так что она не могла ничего разглядеть.

— Хотите осмотреть мою спальню? — снимая ботинки проговорил он голосом, наполненным сарказмом.

Она резко повернула голову и посмотрела на него, явно смущенная его замечанием.

«Так и должно быть», — подумал Северус.

— Вы отослали мое письмо?

— Нет, я разорвал его на мелкие кусочки и выбросил в снег. Конечно, я отправил его.

Северус повесил мантию и неспешно направился к ней.

— Вы не ответили на мой вопрос. — Голос его понизился до шепота, и он медленно подходил все ближе.

— Если вас это так пугает, то я не успела ничего рассмотреть. Там слишком темно. — Она уперла руки в бока и стиснула зубы.

— Нет, это вы боитесь войти, — возразил он.

— Это было бы верхом невоспитанности.

— А если попытаться хорошенько рассмотреть отсюда, тогда нет?

— Если вы сами оставляете меня у открытой двери в вашу комнату, то нет.

— Приличия требуют, чтобы вы отвернулись и занялись своими делами.

— Должно быть, вы принимаете меня за кого-то другого. Потому что я привыкла удовлетворять свое любопытство, если того позволяют обстоятельства.

— И что же такого любопытного вы увидели в моей комнате?

— Кроме вашей лаборатории, это, должно быть, единственная комната, которая может рассказать о том, что за волшебник живет стенах этого дома.

— Я не жалую всякую сентиментальную чушь.

— А может, у вас ее никогда не было, потому что бежать от собственных чувств гораздо безопаснее?

Он опасно прищурился, подойдя к ней вплотную.

— Вы понятия не имеете, о чем говорите.

— Тогда, может, вам стоит меня просветить? — в ее больших карих глазах сверкнула такая отчаянная смелость, какую он не встречал ни у кого вот уже много лет.

— К черту все, — пробормотал он и, обхватив ладонями ее голову, притянул к себе для жаркого поцелуя.

Ее маленькие ладошки дернули край его джемпера, и на короткий миг она напряглась, но тут же расслабилась в его руках и позволила вовлечь себя в поцелуй, подобного которому не испытывала еще ни разу в жизни. Спустя несколько мгновений он отстранился. Сердце его бешено колотилось где-то в горле, и он не знал, сколько еще пройдет времени, прежде чем он переступит ту черту, за которой уже не сможет контролировать ни свои мысли, ни свои действия, ни свои эмоции. Черту, за которой он уже не сможет остановиться.

Она смотрела на него широкими от изумления глазами, в глубине которых плескалось безумие. Внезапно он почувствовал страх перед тем, что может произойти дальше. Он медленно сделал шаг назад, пытаясь восстановитьдистанцию.

— О нет! Это ты не понимаешь! — она крепче схватила его за край джемпера, не давая сделать больше ни шагу назад. — Мы должны обсудить это. Сейчас же.

Он понял, что потерпел поражение.

— Однако, — добавила она уже гораздо тише, внезапно охрипшим голосом, — мы можем это обсудить прямо здесь, — и кивнула в сторону стола и стульев, — а можем подобрать для этого место поудобнее… — Он внимательно следил взглядом за ее мимикой. — …Где можно с комфортом расположиться… сидя или лежа, — уточнила, наконец, Гермиона.

В этот момент он мысленно воздал хвалу всем гриффиндорцам и их безрассудству, хотя никогда не признал бы этого вслух. Он протянул ей раскрытую ладонь и, дождавшись, когда она вложит в нее свою, потянул ее за собой в комнату.

Свечи, расставленные по различным плоским поверхностям, вспыхнули желтоватым пламенем, стоило ему лишь сделать мимолетный жест рукой без помощи палочки. Гермиона бросала короткие взгляды по сторонам, стараясь как можно лучше все рассмотреть, но, тем не менее, большая часть ее внимания была прикована к волшебнику, который вел ее в свою комнату. Она дрожала от предвкушения в то время, как он потянул ее к высокому зеркалу и остановился за ее спиной. Правой рукой он дотронулся до ее подбородка, побуждая поднять голову. Другая его рука заскользила вверх по бедру.

— Посмотри на меня, — прошептал он ей на ухо, едва касаясь губами ушной раковины.

Его рука поднялась вверх, кончики пальцев легко коснулись груди, очертив одно полушарие, а затем снова спустилась к бедру.

— О ком ты думала сегодня утром, Гермиона? — шепот его был ласкающим.

— Я… Черт. — Она в тот момент и не думала, что он может ее услышать, но теперь поздно было об этом переживать.

— Скажи мне.

— О т-тебе, — неуверенно пробормотала она.

— Что ты представляла?

— Мне приснился сон, как мы… — Она замолчала и сделала глубокий шумный вдох, когда рука его двинулась по передней поверхности ее бедра, а кончики пальцев поглаживали через ткань кожу всего в нескольких дюймах от изнывающего центра ее женственности. — …Мы занимались сексом.

— Тебе было хорошо? - рука вернулась к ее груди, он сжал двумя пальцами сосок и одновременно захватил губами мочку уха, вновь срывая с губ судорожный вздох.

— М-м-м…

— Так случилось, что я слышал твой восхитительный тихий стон, и он доставил мне огромное удовольствие. Гораздо большее, чем можно себе представить.

Он прижался к ней так, чтобы она сама смогла ощутить, какой эффект на него оказывает, и как сильно он наслаждается этим эффектом. То, как она задержала дыхание на несколько секунд, стало ему достаточным ответом. Другой рукой он, оставив подбородок, скользнул к другой груди и сжал ее. Гермиона застонала и опустила голову.

— Да, вот так. Мне продолжать?

— Да, да.

Он потянул за край ее джемпера и медленно стянул его через голову вместе с футболкой, оставив ее в кружевном бюстгальтере кремового цвета. Некоторое время он с упоением разглядывал ее тело в отражении зеркала, пока пальцы неспешно исследовали каждый дюйм ее кожи. Она была именно такой, как он и предполагал, гладкой и шелковистой. У нее было несколько шрамов на животе и один на шее, но Северус их будто не замечал.

— Ты такая красивая, — прошептал он, подразумевая каждый ее шрам в том числе.

Прошли годы, прежде чем он научился принимать свое собственное тело, покрытое шрамами. Каждый его шрам был как память обо всем, что он пережил, память обо всех принятых им решениях, благодаря которым он стал именно тем человеком, которым является сейчас. Наверное, это было не так уж и плохо, учитывая, что это бесподобное милое создание раскрылась перед ним так искренне, несмотря на их общее прошлое, — это был самый изысканный подарок, который он получал в жизни.

Его пальцы спустились на ее талию, коснулись пояса ее мешковатых брюк и замерли, словно спрашивая ее разрешения. Дождавшись едва заметного кивка, он расстегнул пуговицу, и с характерным звуком они опустились на пол. Он провел кончиками пальцев по ее промежности, с удовольствием отмечая, что ее трусики промокли насквозь.

— Такая влажная и это только лишь от моих прикосновений. Умница.

Святая Нимуэ, он сказал это таким голосом, что Гермиону пронзило острое желание одновременно растечься по полу лужицей слизи и опереться о ближайшую твердую поверхность и быть оттраханной до беспамятства. Но в следующее мгновение она почувствовала разочарование оттого, что он все еще был полностью одет.

— Я тоже хочу тебя видеть, — попросила она, ухватившись за пояс его брюк. — Дай же мне на тебя посмотреть.

С видимой неохотой он отступил на шаг назад и стянул через голову джемпер. Вслед за ним отправилась и рубашка, которую он не посчитал нужным даже расстегнуть. Затем он резким движением пальцев расстегнул брюки, которые упали на пол к его ногам. В мерцающем свете свечей все его шрамы становились менее заметны, но несмотря на это было ясно, что их у него гораздо больше, чем у Гермионы. Она внимательно изучала его

отражение в зеркале. Наконец, нарушив воцарившуюся тишину, он спросил, растягивая слова:

— Ну, как? Я прошел проверку?

— Не знаю. Думаю, мне придется рассмотреть поближе.

— Как хочешь, — проворчал он, чем вызвал у нее улыбку в ответ.

Она повернулась к нему лицом и подняла ладони к его груди. Прослеживая шрамы кончиками пальцев, ее руки двинулись вверх, минуя поросль волос на груди, и поднялись к шее, легко коснувшись уродливых рубцов.

— Да, прошел, — сообщила она голосом, в котором безошибочно угадывалась едва сдерживаемая страсть. — Я ставлю тебе высший балл.

И с этими словами она притянула его к себе, прижавшись губами к его губам. Этот поцелуй дарил еще большее наслаждение, чем предыдущий. Наверное, все дело было в том, что оба они были обнажены, и ничто не мешало касаться разгоряченной кожи.

Северус, не разрывая поцелуя, легонько подтолкнул ее к кровати, на ходу расстегивая бюстгальтер и отбрасывая его в сторону. Пару мгновений спустя за ним последовали и ее трусики. Гермиона тем временем подцепила пальцами край резинки его боксеров и медленно потянула вниз, освобождая его давно уже эрегированный член. В тишине комнаты послышались его вздох облегчения и ее — восторга.

— Все еще уверена? — ухмыльнувшись, спросил он.

— Абсолютно, — прошептала она, прижавшись к его груди.

Он переступил через боксеры и снова подтолкнул ее спиной к кровати, вынудив сделать пару мелких шагов.

Гермиона опустилась на одеяла, а Северус навис над ней, обхватив ладонями ее ноги на уровне голеней и прижав их к груди. Он расположился между ее разведенных бедер и несколько раз провел твердым членом вдоль ее влажных складок.

— Идеальна, — хрипло выдохнул он. — Ты ведь это всегда хотела от меня услышать?

— Да, — всхлипнула Гермиона, извиваясь под ним и пытаясь насадиться на его член.

— Идеальна, — повторил он.

Она собиралась что-то ответить, но слова застряли у нее в горле, потому что в это мгновение он медленно ввел в ее лоно головку и замер, позволяя привыкнуть к ощущениям. Спустя мгновение он осторожно двинулся дальше, нежно входя в нее на всю длину.

Несколько секунд она лежала под ним, насаженная на его член. Тепло ее узкого лона обволакивало его, даря ни с чем не сравнимые ощущения. Он был уверен, что умер и попал в рай, потому что ничего подобного он еще не испытывал с тех пор, как себя помнил. С губ его сорвался тихий стон.

Гермиона изучала его лицо и думала о том, что никогда раньше не видела его таким. До этого она видела, как он улыбался, и была уверена, что улыбка преображает его, несомненно, в лучшую сторону, делая его лицо почти красивым. Но сейчас оно стало просто невероятным. Северус прикрыл глаза, губы его разомкнулись, было слышно его хриплое учащенное дыхание. На лице его застыло выражение чистого удовольствия. Гермиона с силой напрягла мышцы таза, сжимая и без того тугое лоно еще сильнее. Эффект от проделанного трюка был мгновенным. Глаза его тут же распахнулись и вперились в ее собственные, полуприкрытые. На губах застыла полуулыбка, и он начал двигаться внутри нее, постепенно наращивая темп и наслаждаясь каждым звуком, который она издавала. Пальцами он ласкал ее грудь, экспериментируя с тонкой гранью между удовольствием и болью, вознося ее все выше и выше на вершину блаженства. Каждый раз, когда он толкался в нее, она сильнее сжимала мышцы и двигалась навстречу. Он жадно смотрел на ее губы. Как же он ненавидел их раньше. Все те годы во время ее учебы он с отвращением смотрел на ее постоянно открытый и что-то вещавший рот. Но теперь, приоткрытые и изогнутые от наслаждения, они казались ему жутко сексуальными, а тихие стоны, которые с них срывались, были очень возбуждающими.

Она водила кончиками пальцев по его груди и животу, вырисовывая одной ей известные узоры на его бледной коже. Он наклонился к ее лицу и захватил ее губы в плен своих. Гермиона переместила ладони с его груди на шею, притягивая ближе. Она подтянула бедра к груди и обвила ногами его торс. В такой позе член его входил под другим углом, задевая внутри нее какую-то точку, и Гермиона застонала громче, почувствовав, что еще немного и она кончит.

— Я уже близко, — прошептала она.

— Тогда кончи для меня. Дай мне почувствовать это. — Он взял ее ладонь в свою и провел между их телами. — Ласкай себя.

Она коснулась пальцами своего клитора. Движения Северуса стали хаотичными, дыхание рваным. Гермиона стала тереть клитор, ища разрядки. Через пару минут она громко застонала, выкрикнув его имя, и тело ее содрогнулось от волны мощного оргазма. Почувствовав, как стенки ее влагалища сжимаются вокруг него, Северус ускорил темп, чувствуя, что уже прошел точку невозврата. Спустя мгновение он последовал за ней, заполняя ее лоно густым потоком семени. Он склонился над ней и поцеловал, замедляя темп и все еще чувствуя дрожь ее тела после оргазма. Дождавшись, когда волна наслаждения, затопившая их обоих, сойдет на нет, он выскользнул из нее и лег рядом, не выпуская из своих объятий и продолжая покрывать ее плечи и шею поцелуями.

Некоторое время спустя они оба уже крепко спали, накрывшись одеялом и переплетя ноги.

Гермиона проснулась через час и заворочалась, пытаясь размять затекшие мышцы, чем разбудила Северуса. Он посмотрел на нее, и в его взгляде читался немой вопрос.

— Нужно было мне подождать с отправкой письма.

— Почему?

— Ты, правда, не понимаешь?

— Просвети меня.

Она приподнялась, опираясь на локоть, и прижалась к его губам в чувственном поцелуе, который был призван растворить все страхи, еще таившиеся в глубине его сознания. Спустя несколько блаженных мгновений она отстранилась от него и улыбнулась.

— Вот почему.

— Боюсь, что ничем не смогу помочь.

— Почему?

— Ну, ты ведь не думаешь, что я все еще заинтересован в том, чтобы ты ушла.

Его пальцы ленивыми движениями скользили по ее бедру.

— Возможно, ты все еще хочешь избавиться от меня как можно скорее.

— Не знаю, в постели с тобой гораздо теплее.

Она весело рассмеялась.

— И как мне это понимать?

— Когда моя сова вернется, ты можешь отправить еще одно письмо и сообщить, что у тебя появилось срочное дело, требующее твоего присутствия, и чтобы тебя не ждали в течение следующих двух недель.

— Двух недель?

— Месяцев.

— Но я не могу отсутствовать так долго.

— Я уже сказал тебе свое мнение. В остальном поступай как знаешь.

— Ты хочешь, чтобы я осталась?

— Я бы очень хотел выяснить, что именно между нами происходит, но я не из тех, кто торопит события. А сейчас, пока отправить еще одно письмо ты не сможешь, предлагаю вернуться к более… насущным… вопросам.

Он прижался к ней, и Гермиона почувствовала его наполовину эрегированный член своим бедром.

— Например? — поддразнила она, будто не понимая, что он имеет в виду.

— Нам обоим не помешало бы принять душ. Я уверен, что потом мы сможем придумать и другие занятия.

Увидев ее игривую улыбку, Северус поднялся с кровати и прошел в ванную, ожидая, что она пойдет следом.

***

Следующим утром прилетела сова с ответом от Пэнси, и Гермиона поспешно нацарапала записку, в которой сообщала, что еще в течение двух-трех недель вернуться не получится, и чтобы все бумаги, касающиеся срочных дел, Пэнси отправила ей с совой. Пока сова отдыхала в течение нескольких часов после длинного перелета, она нервными шагами мерила комнату, стуча по полу пятками с такой силой, что, казалось, она проделает в нем дыру.

Спустя два дня сова прилетела обратно, нагруженная стопкой бумаг, с которой Гермиона неспешно расправлялась, просматривая примерно по одному комплекту в час. Северус помогал ей прорабатывать идеи, Гермиона помогала ему варить зелья, а в промежутках они помогали друг другу решать более интимные вопросы.

Две из трех недель пролетели быстро, и Гермиона наконец решила для себя, что хочет делать дальше.

— Идем со мной, — тихо предложила она как-то вечером.

— Я не могу. — Черты его лица внезапно стали жесткими, и Северус, которого она уже успела так хорошо узнать, спрятался.

— Даже ради меня?

— Я пока не готов.

Она не стала продолжать этот разговор, и они оба вновь притворились, будто Гермиона останется здесь навсегда. Но вот настал день, когда сова доставила ей портключ. Гермиона стала уныло паковать вещи в свою сумку, в то время как Северус колол дрова во дворе. В уголках ее глаз собрались слезы, которые она поспешила смахнуть тыльной стороной ладони, стараясь скрыть их от посторонних глаз.

Дверь распахнулась, впуская в дом свежий морозный воздух, и вошел Северус, отряхивая с ботинок снег. В черных, ниспадающих на плечи волосах виднелись снежинки, которые стали таять, стоило ему пройти в комнату. Его внешний вид напомнил ей о том дне, когда она впервые оказалась здесь, и ее сердце сжалось от боли. Гермиона посмотрела в окно. Снег валил гораздо сильнее, чем раньше, но вряд ли это сможет помешать работе портключа. Она прошла на кухню и, налив в две чашки горячего травяного чая, поставила их на низенький столик у камина.

Между ними повисло тягостное молчание. Он заметил ее сумку сразу же, как только вошел, хотя она и задвинула ее под диван, на котором не спала в течение вот уже нескольких недель. Он понял, что это означало. Он догадывался, что ее портключ совсем скоро должен активироваться. Он знал, что этот день рано или поздно наступит еще до того, как пришло это злополучное письмо. Он пытался запомнить все те моменты, что они провели вместе с первого дня ее появления здесь, сохранить в памяти ее образ и никогда не забывать. Но теперь, когда наступил момент расставания, на душе его скребли кошки.

Он был сильно удивлен, когда она предложила ему вернуться в Лондон вместе, и первой его реакцией на это предложение стал отказ, но лишь потому, что он не хотел столкнуться с последствиями своего возвращения. Многие считали его мертвым. Кроме того, основная масса волшебников никогда не поверит в то, что всеми любимая Грейнджер с ним, потому что сама этого хочет. Они до конца его дней будут говорить о том, что он ее околдовал. Сможет ли он с этим жить? В какой-то степени во всем этом не было ничего нового. Его презирали, казалось, целую вечность, рассказывая о нем то, чего на самом деле нет. Единственный раз, когда он заслужил всеобщее одобрение общества, был при участии Поттера, который считает его мертвым и по сей день. Но это совсем другое дело, ведь на этот раз слухи коснутся и Гермионы, а она ничем не заслужила осуждения со стороны общества, кроме того, что по какой-то неведомой ему причине привязалась к нему. Но даже несмотря на все это, он не хотел торопиться с решением, о котором, возможно, будет сожалеть всю оставшуюся жизнь.

Гермиона попыталась неловко начать разговор ни о чем. Смотря на нее, он с уверенностью мог сказать, что она нервничала и, возможно, расстроена больше, чем хотела показать. Ее глаза ничего не выражали, и она избегала встречаться с ним взглядом, хотя в последнее время это стало для нее своеобразной забавой.

Закончив с чаем, он поставил свою чашку и поманил ее к себе. Она пересела к нему на колени и прижалась к его груди. С губ ее сорвался тяжелый вздох. Он обнял ее и поцеловал в висок.

— Что будешь делать сегодня, когда вернешься домой?

— Ты имеешь в виду, что я буду делать, кроме уборки в квартире и полного погружения в работу?

— М-м.

— Регулярно отправлять тебе сову и просить, чтобы ты передумал.

Мерлин, она действительно настроена решительно.

— Правда?

— Это самый глупый вопрос, который я когда-либо от тебя слышала.

Он усмехнулся, но сердце его забилось быстрее.

— А что еще?

— Ты ведь понимаешь, что Пэнси захочет знать причину, по которой я не смогла вернуться раньше.

— И что ты ей скажешь?

— Что я встретила потрясающего волшебника, которого очень хотела взять с собой, но, очевидно, не очень в этом преуспела. — Она кривовато ухмыльнулась.

Из его груди вырвался низкий смешок.

— Это не твоя вина, что он слишком упрям и ворчлив.

— Хм, похоже, ты с ним знаком. Расскажи мне что-нибудь еще о нем.

— Мне кажется, что он обдумывает твое предложение.

— О, Северус! — воскликнула она и, повернувшись к нему лицом, прильнула к его губам в таком пламенном поцелуе, который мгновенно согрел его до костей, чего не смог бы сделать ни горячий чай, ни огонь в камине.

Возможно, это было оттого, что все ее действия сопровождались теплой улыбкой, которая предназначалась лишь ему одному. А может, причиной этому был жар ее тела, которое он в эту самую минуту сжимал в объятиях. Но скорее всего, причиной тому было сочетание всего этого, а вдобавок тот факт, что она была с ним честна, и поэтому Северус полностью ей доверился.

Не разрывая поцелуй, Северус поддел пальцами край ее джемпера и коснулся голой кожи ее спины, ворча что-то о неудобстве зимней одежды. Не прошло много времени, как они оба остались без одежды, прижавшись друг к другу обнаженными телами. Гермиона, устроившись у него на коленях, насаживалась на его член мучительно медленно. Она наклонилась и тихо нашептывала ему на ухо все причины, по которым он должен вернуться в Британию вместе с ней.

Позже, вспоминая их соитие в его любимом кресле у камина, он думал о том, что с ее стороны это было довольно по-слизерински, несмотря на то, что изначально она не пыталась уговорить его, прибегнув к соблазнению или принуждению.

Ощущение его рук, ласкавших грудь, его горячее дыхание, от которого по коже пробегали мурашки, тихие стоны, срывавшиеся с его губ, — все это было намного большим, чем все то, на что сегодня рассчитывала Гермиона, хотя она и была инициатором этого соблазнения. Она все никак не могла насытиться этим невероятным мужчиной, и его намек на то, что, возможно, он все-таки примет ее предложение вернуться в Британию вместе с ней, побудил ее попытаться убедить его, что он потеряет, если останется здесь. А еще при этом убедиться самой, что потеряет она. В этот момент она отдавала ему всю себя в каждом вздохе, в каждом сокращении мышц ее тугого лона, когда опускалась на его член, вбирая его в себя все глубже, в каждом поцелуе, в каждой ласке.

В момент наивысшей точки наслаждения она прильнула к нему, пытаясь отдышаться, после такой неожиданной, но такой желанной разрядки.

— К такому можно быстро привыкнуть, — пробормотал Северус.

— Тогда тем более ты должен вернуться в Лондон вместе со мной, — мягко сказала Гермиона.

— Тебя не беспокоит, что могут сказать о нас люди?

Она усмехнулась.

— Я просто буду говорить всем, что ты вернулся в качестве моего личного повара.

— Я серьезно.

— Мне все равно, что подумают люди, Северус. Если бы меня действительно волновало их мнение, то мне пришлось бы пересмотреть свою профессиональную репутацию и карьеру в целом.

Он издал тихий смешок.

— Портключ сработает через полчаса, — объявила она, взглянув на часы, которые появились на кухне после ее просьбы.

Она медленно поднялась и принялась вновь натягивать на себя одежду. Северус последовал ее примеру. Он не сказал «да», но и не сказал «нет». Она легонько прикусила нижнюю губу и в который раз окинула взглядом дом. В памяти то и дело всплывали чудесные воспоминания того, что случилось с ней за последнее время.

Первый раз, когда она получила удовольствие от его прикосновений, их первый поцелуй. То, как они проводили время в лаборатории каждый день до обеда. Закаты, за которыми они наблюдали из окна в гостиной по вечерам, когда в последних лучах заходящего солнца заснеженная площадка перед домом переливалась и искрилась всеми цветами радуги. То, как они, сидя у камина обнявшись, читали книги, а потом занимались любовью.

— Сикль за твои мысли, — пробормотал он.

— Боюсь, тебе придется расплачиваться галеонами, — ответила Гермиона и усмехнулась.

— Дороговато, тебе не кажется?

— А ты не думаешь, что это может того стоить? - уголки его рта приподнялись в лукавой ухмылке.

— Другие формы оплаты принимаются?

— Только если это не кредит.

Он задумался. Она должна была вернуться домой очень скоро. Все меньше времени у него оставалось на то, чтобы принять окончательное решение, которое он, казалось, принял еще три недели назад. Но сейчас он не был уверен в его правильности и, словно оправдываясь перед самим собой, пытался оттянуть время. Если бы он не боялся быть честным с самим собой, то давно бы уже паковал вещи, послав к чертям все надуманные отговорки. А теперь, когда пришло время…

— Я сейчас вернусь, — сказал он, вдруг резко поднимаясь на ноги, и поспешил в свою спальню, прикрыв за собой дверь.

«Ты же тот самый Северус Снейп, гроза подземелий, в конце концов, или нет», — упрекал он себя мысленно.

Он пережил обоих хозяев и весь тот ад, через который они его протащили. Неужели он не сможет справиться с общественным мнением? Он достал сундук из-под кровати и принялся складывать в него все свои вещи, предварительно уменьшив их заклинанием. Когда все, кроме мебели, было упаковано, он закрыл сундук и наложил на него чары облегчения веса. С минуту Северус задумался, что же будет делать с лабораторией. Наконец, решив, что ее тоже следует взять с собой, он в спешке выскочил за дверь комнаты, чем немало напугал Гермиону. Не сказав ей ни слова, он пронесся мимо нее к люку в полу. Открыв его, он спустился в лабораторию. Упаковав все в другой, точно такой же сундук, он тщательно проверил, чтобы все стеклянные колбы и флаконы были под чарами неразбиваемости. Он поднялся по лестнице, волоча за собой сундук, и запер люк. После этого он призвал из комнаты второй сундук и большую клетку. Все это время Гермиона смотрела на него широко распахнутыми глазами, приоткрыв рот.

— Пошли, — скомандовал он, натягивая ботинки и кутаясь в теплую мантию.

Всю свою поклажу он сгрудил у двери.

— Но это же… — начала было она, но тряхнув головой, она трансфигурировала свою легкую тонкую курточку и такие же легкие не по сезону туфли в более теплую одежду и выскочила за дверь вслед за Северусом.

Она шла по его следам, оставленным на снегу, к задней части дома, где располагался флигель. Сейчас дверь его была распахнута настежь. Несколько мгновений спустя из двери вышел Северус. На его плече гордо восседала сова.

— Я отправляюсь с тобой, — без предисловий сказал он.

Выражение его лица было несколько неуверенным и обеспокоенным, словно он ожидал, что за эти несколько минут она может передумать.

— Ты… ты…

— Да. — Он что-то тихо сказал Эвтерпе, после чего она с громким уханьем метнулась в сторону дома. — Я решил, что мне все равно, что подумают люди. Меня интересует лишь то, что думаешь ты.

Гермиона с разбегу бросилась к нему и врезалась в его грудь с такой силой, что он, не ожидавший от нее такого пыла, не удержал равновесие, и они оба упали в сугроб. Она громко и счастливо рассмеялась.

— Глупый, мне уже давно все равно.

Северус улыбнулся и, перекатившись, оказался сверху на ней.

— Ты знаешь, что ты ненормальная? Чокнутая.

— Ты совсем спятил. — Гермиона захихикала.

— Значит, спятил? — с вызовом в голосе спросил он, зачерпнув в ладонь немного снега. — Возможно, ты и права. — С этими словами он быстрым движением затолкал пригоршню снега ей под джемпер. Пока она визжала, пытаясь подняться на ноги и вытряхнуть его, он вскочил и бегом помчался обратно к дому.

Северусу уже почти удалось завернуть за угол, как вдруг в затылок ему прилетел круглый небольшой снежок, и послышался заливистый смех Гермионы. Он обернулся и увидел ее. Она стояла чуть ли не по колено в сугробе и, запрокинув голову, смеялась. Ее звонкий мелодичный смех лился будто музыка, наполняя его душу.

Вся правда, открывшаяся ему совсем недавно, состояла в том, что он был абсолютно и бесповоротно околдован ею. И больше он не был слеп.

Комментарий к Глава 3: Сейчас или никогда

А я вновь напоминаю, что в качестве эксперимента теперь и у меня есть канал в телеграмм, посвященный саге о Гарри Поттере в целом и снейджеру, как любимому пэйрингу, в частности.

https://t.me/+Gl-TwwxQ45BkNDEy

Здесь вы найдете эстетику к моим прошлым и будущим работам, анонсы будущих работ, возможно, спойлеры и много чего интересного по вселенной Гарри Поттера.

========== Эпилог: Все так, как и должно быть ==========

Комментарий к Эпилог: Все так, как и должно быть

Когда Северус Снейп возвращается в Магическую Британию, министерство старается изо всех сил сохранить лицо. Но кто в ответе за то, что у Гермионы оказался не тот портключ, и что она будет делать, когда поймет это? Заключительная и немного флаффная глава.

Все печатные издания Магической Британии заполонили статьи и заметки, как только выяснилось, что Северус не только жив и здоров, но и был замечен в компании Гермионы Грейнджер. Вокруг них ходило множество слухов и домыслов, но ни один из таблоидов не мог прийти к какому-то разумному объяснению этого факта. Были ли их отношения романтичными? Возможно ли, что он принудил ее к этому? В одной из бульварных газетенок даже говорилось о том, что их отношения начались еще в те времена, когда Гермиона была его ученицей. Но на следующий день после выхода этой статьи в газете появилась другая статья с извинениями, потому что Северус и Гермиона пригрозили подать в суд на владельца издания за клевету. Спустя две недели после их возвращения в Англию было опубликовано официальное заявление министерства, где говорилось о том, что им, конечно же, было известно, что Северус не умер («Сплошная брехня», — ворчал он, читая заявление), и что он исчез с глаз общественности Магической Британии по их собственному настоянию («Полнейшая чушь»). Гермиона лишь смеялась над этим, а Северус потратил значительно меньше времени на переживания по этому поводу, вопреки своим предположениям.

Дело против Винсента Розье было выиграно, и он отделался штрафом в 500 галеонов и двухмесячным выходным пособием для пострадавшей стороны. Может, это было не так уж и много, но тем не менее это была маленькая победа, которая послужит предупреждением для других.

Но еще предстояло выяснить, каким образом Гермиона попала к Северусу. На этот счет у нее были кое-какие предположения, особенно теперь, когда стало ясно, что Розье не имеет к этому никакого отношения, во всяком случае прямого отношения. Поэтому пока Северус был в министерстве и разбирался со всеми бумагами, официально подтверждающими, что он жив, она, не сказав никому ни слова, аппарировала к воротам Малфой-мэнора. Домовой эльф, представившийся Физзи, быстро провел ее внутрь. По случаю визита Гермиона оделась соответственно: черный жакет и юбка-карандаш, белая блузка с красными вставками гриффиндорских цветов, черные туфли-лодочки. Гермиона не сомневалась, что Малфой так и оставался напыщенным болваном, а лучший способ бороться с его снобизмом — маггловский деловой наряд, причем в очень женственном образе. Если ей удастся оставить его в замешательстве, то будет даже лучше.

— Мисс Грейнджер, — послышался знакомый надменный голос, — что привело вас в мой дом?

В поле ее зрения показался Люциус Малфой. Выражение его лица было таким, словно он учуял что-то неприятное. Окинув ее быстрым взглядом, он сохранял молчание.

Гермиона ухмыльнулась. Эту привычку она приобрела совсем недавно, с тех пор как несколько недель провела в компании Северуса.

— Доброе утро, мистер Малфой. Я хотела бы обсудить с вами один инцидент. Это, — и она понизила голос, — очень личный вопрос, если вы не возражаете.

Что-то в этом явно заинтересовало его настолько, что он пригласил ее в гостиную и попросил Физзи принести им чай.

Люциус был одет в темно-синюю парадную мантию, расшитую серебром. Его платиновые волосы были собраны на затылке. Он сел напротив нее, скрестив ноги, и даже в этом положении умудрялся выглядеть вальяжно и элегантно, как мог выглядеть такой волшебник, как он. Гермиона с трудом подавила желание закатить глаза. Она надеялась, что вызывает в нем похожие чувства.

— Спасибо, Физзи. — Она взяла предложенный ей чай и сделала маленький глоток, зажмурившись от удовольствия.

— Итак, мистер Малфой, — начала она, — мне кажется, что вы должны кое-что мне объяснить.

— Я не имею ни малейшего представления о том, что вы имеете в виду, мисс Грейнджер.

— О, я думаю, что очень даже имеете, — упорствовала она, — поскольку вы один из двух волшебников, знающих о местонахождении Северуса Снейпа.

Его бровь едва заметно дернулась, и она поняла, что попала в точку.

— Если вы не хотите, чтобы я выяснила кое-что о ваших связях с семьей Розье… — Она сделала паузу, и он слегка напрягся. Ей потребовалось призвать на помощь все самообладание, чтобы сдержать победную улыбку, грозящую появиться на ее лице. Не каждый день ей выпадала возможность перехитрить слизеринца за пределами зала суда. — …То, думаю, что расскажете мне все сами. Разумеется, это останется между нами. Я здесь не с официальным визитом.

Напряженный взгляд Люциуса немного смягчился.

— Представьте себе, мисс Грейнджер, — начал он, поставив фарфоровую чашку на низенький столик, и, подперев подбородок ладонью, погладил его тонкими ухоженными пальцами, — что вы в долгу перед старым другом. Но внезапно этот друг умирает, и долг переходит к его сыну. И вот приходит время вернуть долг. Человек видит в этом возможность исполнить свой долг и дать понять другому старому другу, что ему больше не нужно прятаться. Разве вы бы не воспользовались такой возможностью?

— Я не думаю, что отправить меня туда было хорошей идеей с вашей стороны. Я была уверена, что он заколдует меня или оставить замерзать в снегу.

— Но он ведь этого не сделал? Вы никогда не были там по-настоящему в опасности, мисс Грейнджер. Вы должны это понимать.

— Я доверяла Северусу, когда он был моим профессором. Но с тех пор прошло уже много лет. И тот прием, который он оказал мне, едва я появилась на пороге его дома, был весьма далек от дружелюбного.

— Это было просто потрясением для него. Люциус махнул рукой. — Я слышал от Драко, что вы были одной из немногих, кто действительно оплакивал Северуса, поэтому я нисколько не беспокоился о том, что вы доставите ему хлопот. Что же касается вас, то он более чем осторожен в отношении других людей. И прежде чем нанести какой-то непоправимый вред, он предпочитает использовать легилименцию или веритасерум. Я был уверен, что он будет рассматривать вас как очередную проблему, которую нужно решить как можно скорее.

— Я все же думаю, что моя травма крайне удачно сыграла мне на руку.

— Правда? Значит, Северус играл в целителя, а потом вы околдовали его… — он сделал паузу, медленно и внимательно разглядывая ее лицо, оставаясь по-прежнему бесстрастным, — женским очарованием, правда?

Ее щеки вспыхнули и на этот раз вовсе не от горячего чая.

— Ничего подобного, — ответила она.

— Мы оба знаем, какой ведьмой вы стали. Слишком устрашающей для большинства волшебников, смею заметить. Но поскольку ни один из вас не напал на другого, независимо от мотива, я остаюсь при своем мнении. В конце концов… — протянул он, — как я понял, в этом маленьком недоразумении вы все же смогли найти для себя выгоду.

Он сверкнул глазами, чем напомнил Гермионе Дамблдора, когда ему удавалось продемонстрировать очередное чудо.

— Он действительно не очень-то обрадовался, когда увидел меня у дверей своего дома.

— Я подозреваю, мисс Грейнджер, что с тех пор ваши взаимоотношения претерпели некоторые существенные метаморфозы.

Ее лицо стало пунцовым от этого намека, и она в замешательстве заерзала на месте, пытаясь усесться поудобнее. Губы Люциуса скривились в ухмылке.

— В этом нет ничего постыдного. Если он последовал за вами в Британию, то можете быть уверены, это вовсе не для того, чтобы организовать на пару с вами книжный клуб.

Он подмигнул. Ему хватило наглости ей подмигнуть. Ее ноздри раздувались от клокотавшего внутри раздражения. Но она не хотела быть единственным человеком в комнате, который испытывает чувство неловкости. И Гермиона решила ответить единственным доступным ей способом.

— Спасибо за предложенную идею с книжным клубом, мистер Малфой. Возможно, сегодня вечером мы напрямую займемся этим вопросом прямо в постели. Нет ведь ничего лучше, чем пикантное чтиво перед сном. — Губы Люциуса дрогнули. — Вы не могли бы одолжить нам что-нибудь эдакое из своей личной библиотеки?

***

Позже вечером, вернувшись после долгого трудового дня, Гермиона в подробностях пересказывала Северусу встречу с Люциусом, и они оба смеялись, стоило только представить выражение его лица. Несмотря на настойчивость ее просьбы, Люциус не позволил ей даже мельком взглянуть на свою библиотеку, а выпроводил как можно скорее.

— Может, ему неловко оттого, что в книжном клубе Нарциссы предпочитают только классику? — проговорил Северус.

— Но ведь есть же еще Овидий, — усмехнулась Гермиона.

— Верно. Возможно, мне стоит поговорить с ним об этом на следующей неделе. Я говорил тебе, что он пригласил меня выпить в следующий четверг?

— Нет, не говорил. О, пожалуйста, поговори с ним об этом. А потом обязательно расскажи обо всем мне. — Она засмеялась.

— Значит, это действительно его рук дело, — задумчиво произнес Северус. — Думаю, нужно будет послать ему благодарственное письмо.

— Блестящая идея.

— Но, возможно… возможно, мы сможем сделать кое-что получше.

— Да?

Северус полез в карман брюк. Спустя мгновение он выудил оттуда маленькую коробочку и открыл ее. Внутри на подушечке из черного бархата сверкало кольцо, украшенное сапфиром и бриллиантами.

— Гермиона, ты выйдешь за меня замуж?

От удивления Гермиона приоткрыла рот и широко распахнула глаза. Сердце ее колотилось, как у испуганного фестрала.

— Я… я… да, Северус, да, — выдавила она наконец. — Конечно, да!

С губ Северуса сорвался дрожащий вздох облегчения. Он надел кольцо на ее палец, притянул за руку к себе и прижался губами к ее губам.

Он был уверен, что она ответит «да», но тем не менее, занимаясь бумагами в министерстве, ужасно волновался. За неделю до этого он ходил в ювелирный магазин. Но просить ее руки до того, как правительство официально не признает его живым, не было никакого смысла. Но теперь… теперь она всецело будет принадлежать ему. И он уже собирался заявить о своих правах, целуя ее до потери сознания, как вдруг в животе у нее громко заурчало. Они оба громко рассмеялись.

Он отошел от нее, чтобы проверить ужин.

— Еще несколько минут. Обещай, что ты не упадешь в голодный обморок, моя ненасытная львица, — произнес Северус.

Увидев, что он вновь повернулся к ней, Гермиона показала ему язык.

— Для твоего языка у меня есть идея получше, — ухмыльнувшись, заметил он.

— У меня тоже есть кое-какие идеи для твоего, — в тон ему ответила Гермиона.

Оставив ужин под чарами стазиса, Северус медленно направился к ней, оттесняя ее к ближайшей стене, чтобы как следует насытиться ею, будь проклято чувство голода.

***

Спустя некоторое время им все же удалось сесть за стол. Они принялись обсуждать планы по поводу предстоящей свадьбы и то, что завтра нужно будет отправить несколько сообщений с совой, а также организовать званый ужин, чтобы лично сообщить эту новость до того, как о ней пронюхают папарацци. После ужина Гермиона схватила пергамент и чернила и принялась составлять список того, что нужно будет сделать до свадьбы. Время от времени она задавала Северусу вопросы, на большинство из которых он и не знал, что отвечать. Спустя миллион вопросов о таких пустяках, как цвета, цветы и, да поможет ему Мерлин, список гостей, он предложил ей просто сбежать, но Гермиона и слышать ничего об этом не хотела, представив, сколько вопиллеров они тогда получат. Северусу все же удалось ее отвлечь поцелуями, которые привели их обоих в душ, но было ясно, что эта тема на сегодня для Гермионы еще не исчерпана. Северус предложил ей оставить все на потом, дописать список на следующий день, чтобы они вместе смогли обсудить его как следует. Поспорив еще немного о дате проведения свадьбы, она согласилась с тем, что остальные детали могут и подождать.

К тому времени, когда они вместе приняли душ и почистили зубы, стало уже совсем поздно. Но Северус решил не откладывать и сообщить Люциусу радостную новость о свадьбе, что состоится в ноябре. Они забрались под теплые одеяла, довольные тем, что им удалось хоть немного отомстить. Их сова знала, что не стоит беспокоить хозяев до утра.

Гермиона и Северус скользнули в объятия друг друга. Теплота его улыбки заставила ее вновь возблагодарить Бога за то, что ей удалось войти в его жизнь. Его глаза, когда-то пугающие, теперь были полны надежды и восхищения, голос, который когда-то уничижал и презрительно критиковал, теперь звучал соблазнительно и успокаивающе. А его руки… его руки сейчас стремились доставить ей удовольствие самыми разнообразными способами. Погрузившись в свои мысли, Гермиона прикрыла глаза и ощутила вес кольца на своем пальце. Она притянула Северуса ближе и зарылась пальцами в его волосы, вдыхая аромат шампуня. Ее охватило спокойствие и ощущение того, что все именно так, как и должно быть. Никогда в жизни она ни в чем не была так уверена.