Трое на двуспальной кровати (СИ) [Трикси Болд] (fb2) читать онлайн
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Первая мысль при пробуждении была - моя голова! Этери проживала тяжкое похмелье, еще не открыв глаза. В ответ на шевеление в попытке уложить ноющий мозг поудобнее она заворочалась. И тут же поняла, что в кровати не одна. Тяжелая ладонь по-хозяйски сжалась на ягодице. Пришлось открыть глаза, чтобы вспомнить, кто же так беспардонно мнет ее в самых неожиданных местах. Взглянула, увидела отвратительно знакомые черты и застонала:
- Я тебе волосы придавил что ли?- сонно раздалось за спиной.
И вот тут-то сон и закончился: “Блять!”,- чуть не сорвалось с губ. Память отматывалась со страшной скоростью в прошедший вечер.
Тому, кто подарил бутылку дорогого французского коньяка блондинка была признательна как никогда. Она планировала надраться в своем кабинете до состояния нестояния, потом вызвать такси, потом уехать домой и завалиться спать. До нестояния оставалось еще не меньше половины бутылки. А если подумать, то в тренерской была еще водка. Это если коньяка не хватит для достижения кондиции.
Дверь оставалась полуоткрытой, но в десять вечера некому было поймать главного тренера на глубоко неподобающем занятии. Спортсмены давно ушли отдыхать. Подчиненные тоже расползлись по домам. Разве что охрана, но и та лишний раз в это крыло не заходила. Так что проскользнувшего в двери мужчину Этери даже не заметил сразу. Ей было о чем подумать: во-первых, олимпиада пошла по всем известному женскому половому органу, во-вторых, война добила остальной спорт, в-третьих, личная жизнь, кажется, идет следом за олимпиадой.
- Колдыришь?- констатировал Дудаков увиденное.
Покрутил в руках бутылку и отпил из горла, присоединяясь к давней знакомой.
- Серега, помянем нашу работу, будь она проклята!- Тутберидзе приподняла стакан и отдернула, когда Дуд попытался с ней чокнуться бутылкой.- На поминках не чокаются, дебил!
Молча выпили.
- Не грусти,- подбодрил Дудаков.- Жизнь продолжается!
- Да где она продолжается?!- женщина протянула пустой бокал.- Плесни.
Ее руку обхватили мужские пальцы и крепко сжали, удерживая стакан. Темная жидкость ударилась о стекло с внутренней стороны.
- По-моему, она везде продолжается,- хотя лить уже было некуда Дудаков не отпускал женскую руку.
Обогнул стол, вынул из пальцев стакан и поставил рядом:
- Обольешь еще,- заметил, склоняясь к сидящей блондинке.
- Почему?- удивилась Этери.
- Потому что женщины не умют целоваться и не проливать водку,- сообщил Дуд.
- Это коньяк,- поправила Тутберидзе.
- Это неважно,- приблизился губами к губам Сергей.
Он прикоснулся сначала коротко и быстро, потом плотнее и дольше, потом прикусил нижнюю губу, предлагая пустить его дальше, ближе, интимнее. Руки забрались под черную кофту, задирая ее, ища застежку бюстгальтера. В итоге просто вытащил обе груди из чашек и нырнул головой вниз, облизывая кожу.
Вообще, он был готов, что получит по шее и пойдет побитый туда, откуда пришел, но, как ни странно, после первого испуга и замирания Этери подалась вперед, отвечая, допуская к себе, давая возможность его рукам и губам прокладывать путь по ее телу. Теперь-то он точно не остановится. Ни за что.
- Поехали к тебе,- не отпуская, пойманную в объятия, сказал Дудаков.
- А у нее ключей нет,- раздалось от дверей.
Сколько Глейхенгауз успел увидеть - непонятно, но достаточно и того, что видел сейчас: руки своей женщины на плечах другого мужчины, его пальцы, перебирающие острые соски ее груди и начинающий зацветать бордово-фиолетовым засос у правой груди.
- А ты откуда знаешь?- удивился появлению младшего в их троице Дуд.
- А я про нее много что знаю,- усмехнулся Даня,- в том числе и то, с чем ты хочешь познакомиться.
- Дань!.. Сереж!..- женщина в кресле смутилась и попыталась поправить одежду.- Не надо!
В первую очередь она боялась, что эти двое затеют драку.
- Поехали!- коротко проговорил Даня и отпил из поставленной на стол бутылки.
- Куда?- хором спросили Дудаков и Тутберидзе.
- Ко мне, конечно. У меня есть еще,- он кивнул на бутылку,- а разговор будет долгим.
Вот так все и началось. И привело к тому, что утром, со страшным похмельем разумный человек, руководитель и просто порядочная женщина очнулась между двумя голыми мужчинами. В голове гудело от всего выпитого, в теле от всего пережитого. Хотелось забыть прошлую ночь, как сладкий, но постыдный сон. И точно не смотреть утром в глаза тем, с кем ночью было так хорошо. Может, их обоих постигнет похмельная амнезия? Это было бы самым лучшим. Лучше было бы только, если бы амнезия постигла ее саму.
Случись такое, она бы забыла начисто, как после долгих и нудных взаимных разборок, пока ей предлагалось молчать и пить, наливали оба, следя, чтобы рюмки не пустовали, мужчины обернулись к ней и задали самый дурацкий вопрос:
- Кого из нас ты выбираешь?
- Кого она могла выбрать? Она выбрать не могла. И не стала. И они не стали. Сережа был уверенный и спокойный, Даня нежный и изобретательный. И чем быстрее она свалит от обоих, тем больше шансов сделать вид, что всем троим это приснилось.
Этери за запястье подняла руку Дудакова, что-то проворчавшего во сне и пытавшегося водрузить ладонь туда, где она была, но в итоге подложившего ее под щеку и продолжившего мирно сопеть в подушку. Вторым пунктом было и правда вытянуть волосы из-под плеча Дани, спавшего на животе, прижавшись к ее телу. Выскользнула в итоге из середины гамбургера из их непротрезвевших до конца организмов и на цыпочках пошагала в коридор, собирая попутно свои вещи.
В голове бил набатом недопереработанный несчастным телом алкоголь, стыд и ощущение, что было как-то неприлично хорошо. До полного расслабления даже в кончиках пальцев. “В первую очередь - в голове”,- пробормотала себе под нос женщина, натягивая джинсы, которые (и это она тоже зачем-то помнила) снимали с нее в четыре руки, не прерывая поцелуев двух пар губ).
Натянула на голое тело кофту, потому что лифчик исчез безвозвратно в бермудском треугольнике вчерашней попойки и широкого жеста, которым Данечка отправил его невесть куда, избавив грудь от того, что мешало целовать, сжимать, прикусывать, облизывать, возбуждая до крика. Тем более в это же время несколько ниже доводили до оргазма тоже губами и руками. И губы были настойчивые, и руки знающие тайны женского естества.
В общем, внукам, конечно, о таком опыте не расскажешь. Подругам тоже постесняется. Но было-то хорошо. “Блять!”- схватила ключи от собственной квартиры с гвоздя в прихожей и ринулась за двери. Она забудет. Обязательно!
Забвение шло каким-то не тем путем. Под мерное покачивание заднего сиденья такси вспоминалось совсем другое качание, направляемое бедрами, вжимающимися в ягодицы, пока твои губы скользят по соленой от пота и ожидания коже, замирают выдохом ниже пупка. Пальцы играют, щекочут, будоражат. И тем выше возбуждение и тем больнее ожидание пика.
Дома под душем тоже забывалось странно. Памятью пальцев от ребер со спины на грудь, мягкими движениями внутри, одновременными поцелуями. Как вода - сразу и везде. Умиротворением под защитой двух сильных мужчин рядом. Спрятанной ими от всего внешнего.
“Вашу ж Машу!”- под таблетку аспирина и черный кофе резюмировала Этери. И впервые за все время тренерской работы подумала, а не прикинуться ли больной. Через пару недель актуальность вопроса может и сама собой отпасть.
========== Часть 2 ==========
Дудаков открыл один глаз и тут же закрыл, потому что даже в единственный открытый солнце засветило так, будто это лазер. Лежал, смежив веки, пытаясь вернуть реальность. Последняя возвращаться никак не хотела. Повернулся с боку на бок и почувствовал, что под вторым боком что-то колет. Мягкие кружева в пальцах заставили презреть всю боль и открыть оба глаза. Просто, чтобы убедиться. Убедился. Женский бюстгальтер.
И сон тут же как рукой сняло. Он помнил, как тянул вниз бретельки, с чьих плечей, как расстегивал этот самый крючок, которым укололо только что. И еще вспомнил, как не его руки стащили лифчик окончательно и закинули на кровать. И не ее. Снова зажмурился. Это приснилось ему. Точно приснилось! И сейчас он еще спит! Надо срочно проснуться. Сейчас развернется, откроет глаза… и все закончится.
Развернулся, открыл… И все закончилось. На соседней подушке спала довольная рожа Глейха. И значило это лишь одно - не приснилось! Все было. И она была, и он был… и не только он.
Дуд застонал от боли в голове и бредовости ситуации и сел в постели. “Пиздец!”- резюмировал мужчина.
В голове кто-то делал капитальный ремонт, в момент, когда Дудаков попытался сползти с кровати между полушариями начали долбить стену. Под боль от ударов отбойного молотка Сергей Викторович оглядел комнату, оценил масштаб созданного ими бардака и недопитую бутылку виски.
“Господи, прими за лекарство!”- сморщился Сергей, преодолевая отвращение, и сделал глоток мерзкого алкоголя.
Градус попал в кровь, разбежался по страдающему телу, достиг головы и подарил облегчение и просветление. Жизнь сразу перестала казаться настолько неудобоваримой. Мужчина нашел свои джинсы, футболку и даже оба носка, что было вообще подарком судьбы, потому что дома эти предметы гардероба где-то прятались от хозяина и находились только поисковыми навыками жены.
Протопал на кухню, налил воды и со стаканом вернулся на место преступления. Главное, Этери в квартире не было. Это факт. Пожалуй и хороший, если прямо сейчас она не пишет на них заяву о групповом изнасиловании. В это как-то не верилось. Во-первых, гордость не позволит; а, во-вторых, чувство справедливости.
Еще одно главное: сбылась мечта идиота. И если оставить в стороне третьего лишнего, сбылась прямо выше всяких ожиданий. Дудаков аж прищурился от удовольствия, вспомнив, как выгибаются навстречу ягодицы, упругие, небольшие, можно накрыть ладонями, ныряя в нее и чувствовать каждое движение мышц под пальцами в ответ на свой напор.
И главное! У него все это было бы в любом случае. И без ассистентов молодых. Притащил же черт придурка не вовремя! Ну и фиг с ним - один раз не водолаз. Будем полагать у мальчика случился отложенный прощальный секс. Полгода не случался. С самой Мексики. А теперь - случился. Отпустили грехи несчастному.
На постели заворочался третий из их неделимой команды единомышленников.
Глейхенгауз, не отнимая рук от лица, болванчиком уселся в кровати. Простыня соскользнула, и вид голого коллеги был для Дудакова совершенно лишним.
- Прикройся,- Даня вздрогнул от неожиданности и тут же отнял руки от лица.
Следующим движением натянул простыню. Третьим заправил волосы назад, чтобы не падали на глаза и задал самый очевидный вопрос:
- Ты что тут делаешь?
- Доброе утро,- поприветствовал Сергей пробудившегося и, поднявшись, протянул бутылку.- Похмелись, не мучай планету своим страданием!
Даня дрожащей рукой потянулся за виски и тут осознал, что лежит совершенно раздетым:
- А почему я голый?- спросил у единственного одушевленного в комнате.
- А ты не помнишь?- удивился Дудаков.
В ответ Глейхенгауз отрицательно тряхнул головой, скорчился от боли и тут же глотнул алкоголь в надежде, что его не вырвет.
В карты на раздевание играл, пока не уснул,- съязвил уже оклемавшийся Дуд.
- С кем?- простонал Даня.
- А кого помнишь?- полюбопытствовал мужчина.
Хореограф искренне задумался и углубился в воспоминания. Похмелье потихоньку отступало, но память на его место пока не вернулась.
- Я вообще помню только последнюю тренировку, а потом - пусто,- сознался наконец молодой человек.
- Алкаш,- удовлетворенно резюмировал техтренер.
- Так с кем?- не унимался Даня.
- С кем, с кем?! Со мной!- поддерживал версию азартных игр Дудаков.
- А кто выиграл?- наивно поинтересовался младший у старшего.
- Кто не голый, тот и выиграл,- хохотнул Дуд.- Пошел я на работу. И ты не опаздывай.
С тем и разошлись: Дудаков в коридор, обуваться, а Даня побрел в ванную, приходить в себя.
И ничего бы дальше не произошло серьезного, если бы этот крысеныш маленький не застал Дуда врасплох, когда тот натягивал второй башмак. Только поэтому Сергей прокараулил, как на него сбоку кинулись и свалили с ног. Понять, что случилось старший из мужчин смог только через несколько секунд, уворачиваясь от кулака летящего в лицо.
- Ты ее! Ты с ней!..- У Дани не хватало духа договорить ту крамолу, которая всплыла в памяти.
Этери в кресле, Дуд на коленях у нее между ног, забравшийся руками под кофту.
А потом он хотел поговорить. И они поехали сюда. И… Картинки одна красочнее другой кружились в голове. Ощущения в теле не давали повода думать, что все происходящее в воспоминаниях фантазия. Этери была с ним. И с Дудаковым. В его доме.
Он навалился на соперника и все пытался нанести ему удар побольнее. Но в результате оказался плотно прижат животом к полу, а сильные руки “удочника” держали его голову крепко прижатой к земле, а правую руку Сергей заломил за спину драчуну. В крестец давило дудаковское колено.
- Ну, ты! Орел ощипанный!- прошипел Сергей Викторович над поверженным хореографом.- Сбавь пыл! Это было ее решение! Ты от него не отказался!
- Ты должен был отказаться!- невнятно пробубнил в пыльный пол Даня.- Это моя женщина!
- Твоя женщина с тобой по Мексикам рассекала! Напомнить?!- шикнул Дуд.- А это тебе подарок от нас на прощание был, считай!
Чуть приподнял за волосы и в назидание легонько стукнул головой о землю.
- Приводи себя в порядок и приходи на работу,- Дудаков оперся рукой о задницу валяющегося Глейха и поднялся.- И к Этери не лезь. Накажу!
Переступил поверженное тело и вышел за порог.
========== Часть 3 ==========
Если поначалу его мутило от выпитого, то теперь - от воспоминаний. Даня не знал, куда их передвинуть и как переформатировать, чтобы внутри перестала клокотать обида и ярость.
С одной стороны он был до глубины души возмущен перерождением Дудакова. Этот мерзавец проходил полжизи тихим и незаметным призраком, который все делал и стоял неподалеку, сложив руки в молитвенном всепрощении. А оказалось, что иисусик-то тот еще вельзевул. Совратил чужую женщину, не подавился. И даже не побрезговал ее поделить, пусть и с Даней. Да и конечно, куда ему в его годы такие постельные нагрузки?
Зажмурил глаза, засовывая голову под душ. Под веками плыло блаженное лицо Этери, лежащей грудью на Даниной груди и подающейся мерным толчкам сзади. На импотента Дудаков не был похож этой ночью. От воспоминания резко выкрутил кран на ноль и распахнул глаза, чтобы прекратить отвратительное кино. Шампунь тут же затек на слизистую век и защипал:
- Сука!- Глейхенгауз открутил холодную воду и стал промывать глаза, смывая пену.
Хотелось себя убедить, что всё произошедшее случайность. И ничего бы не произошло. И никакого Дудакова, естественно, не было бы, будь Этери хоть немного трезвее. Пьяная женщина, понятно, себе не хозяйка.
И в это можно было бы поверить, если бы несколько лет назад, когда они с Этери только приглядывались друг к другу, Даня сам не был свидетелем того, что прекрасная кудрявая ведьма никогда не пьянеет настолько, что теряет себя.
“Хрустальный” отмечал очередную победу. Все настолько развеселились, что некоторые уже успели устать, в том числе лицами в столы, а иногда и в те самые банальные салаты. Трезвым никто не был. Даже условно трезвым.
Этери направилась к выходу по легкой синусоиде, так что поддержка ей была нужна однозначно. Пока Глейхенгауз выбирался из-за стола. Пока ориентировался в пространстве и искал равновесие, блондинка удалилась в сторону выхода. Молодой человек пошел следом. И наткнулся на выразительную сцену.
Многоуважаемый Эдуард Михайлович недвусмысленно подкатывал свои перепелиные фаберже и намекал на замечательное времяпрепровождение не только словом, но и делом. Дело было мужское, то есть с руками, губами, языком и вот этим вот всем. Пьяный мозг Дани соображал туго, а вот руки Этери быстро. Такую затрещину от женщины получить не столько обидно, сколько неожиданно. Бедный Аксенов даже осел на землю от удивления, а, может, и от силы удара.
- Эдик, иди в пизду,- направила женщина незадачливого приставалу к другим достойным девам и арсеналу желаемого.- Адрес подсказать, где они в ассортименте?
В тот вечер, к слову, директор исчез подозрительно быстро, видимо, адреса и сам знал неплохо. Но сейчас это значения не имело. И сама история вспомнилась лишь для того, чтобы разбередить воспаленную рану в душе хореографа. Ведь получалось, что тогда Этери не хотела и отказала, а тут - не отказала, значит - хотела!
И именно сейчас! Когда Дане казалось, что они вот-вот помирятся! Она же ему даже вчера утром ключи отдала от своей квартиры. Нет, в принципе, повод был вполне резонный: попросила съездить за дисками с нарезкой и подборкой музык к прошлому сезону, которые забраковали. Сказала, что сама не успеет, у нее там что-то важное в обед началось, встречи какие-то что ли? Вот Даня и поехал. Сначала к ней за дисками, потом к себе - за флешкой. Ключи от квартиры Тутберидзе специально оставил дома, чтобы был повод уехать вместе. За тем и шел к ней… А дошел и попал…
И ладно бы она ему просто изменила. Да даже изменяла, пока не вместе! Он же тоже других женщин пробовал. И напробовался, надо сказать, до полного отупения. Да и даже пусть бы с Дудаковым! Хотя вот зачем охотиться там, где нора? Мало ей в Москве мужчин в стороне от “Хрустального”?! Но он бы понял и простил. Но вот так! Это уже непотребство!
- Сука!- теперь сочное определение касалось не ситуации, а той, что ее породила.
Сама-то она как бы отреагировала, если бы ее пригласили третьей стороной в треугольник? Что-то подсказывало мужчине, что бурно и не так, чтобы радостно! Прибила бы Этери предлагающего! А Данечку, получается, можно позвать поддержать Дудакова!.. Подержать Дудакову, если вдруг само не поднимется!
От собственных злых фантазий закипал все сильнее. В голове он уже жестоко наказал стерву, воспользовавшуюся его слабость к ней, и ее подпевалу.
При мысли о наказании Дудакова заныла шея, которую тот чуть не скрутил ему, пока прижимал к грязному полу в прихожей. Тоже вот - дали волю, распоясался. Эка его после Этери-то разобрало руки распускать! Дебилу завтра на пенсию, а он туда же! В любовники горячие подался! В его возрасте от таких нагрузок надо воздерживаться! Тем более при его-то занятости. Третью жену точно не потянет. Не такой уж султан, чтобы всех обслужить!
И вообще, с чего он взял, что отказаться должен был Даня?! Как Даня мог отказаться? Тем более точно зная, от чего отказывается! Главное в сексе с Этери было балансирование на тонкой грани между острым, почти животным возбуждением и всепоглощающей нежностью. Никто не умел так больше! Когда она легко цепляла нежную кожу ствола зубами скользя вверх, сердце начинало колотиться бешеным пневматическим молотом, а когда опускалась вниз, скользя мокрым языком там, где еще чувствовалось прикосновение зубов, внутри всё обмирало от блаженства. И он всегда торопил ее, направляя вниз после движения вверх, чтобы смешать два ощущения в один коктейль. Кто вообще от такого откажется?
И в эти мгновения ему было глубоко наплевать, что где-то там, ниже был еще кто-то. Наверное, даже и хорошо, если ей в такие минуты тоже хорошо, Но не Дудаков же?!
Допустим, у не были такие фантазии. У Дани тоже, вообще-то, были разные идеи про взрослые игры. Они могли бы поговорить, найти варианты. Даже, ладно, могли и третьего пригласить. Он бы ей выбрал красивого мальчика. Или даже вместе бы выбрали, хотя все-таки лучше, чтобы она доверила выбор ему. И все бы было совсем не так! Он бы даже не ревновал!
А теперь вот что делать с этим героем-любовником, который ему чуть руку не оторвал и голову не отбил? Что-то подсказывало Даниилу Марковичу, что коллега совсем не собирается тихонько отойти в сторону и умилением следить, как с новой силой расцветает любовь двух его сотоварищей по команде.
Кто вообще предполагал в тишайшем Сергее Викторовиче задатки территориального самца? Глейхенгауз еще раз потер ноющую шею. И пробормотал:
- Сука!
Теперь это уже относилось к Дуду, и за то, что случилось вчера вечером, и за сегодняшнюю ночь, и за утро. Другого определения для еще недавно товарища у Дани не было. Нагадил Сергей Викторович ему в душу и даже не думает за это извиняться!
========== Часть 4 ==========
Вести себя на работе, конечно, надо так словно ничего не случилось, вот только бы еще вспомнить, как она вела себя до того, как все случилось?! Этери зашла в кабинет, сморщилась от запаха алкоголя, успевшего раствориться в воздухе из незакрытой коньячной бутылки. Распахнула окошко, подняла бутылку, размышляя, что делать. Правильно выбросить вместе с остатками алкоголя, воспоминаниями и чувством вины, но тащиться через коридор в туалет, куда можно выплеснуть коньяк показалось среди бела дня неприличным и непедагогичным. Так что просто засунула в ящик, плотно закрутив крышку, содержимое стакана выплеснула за окошко и убрала вслед за бутылкой. Вот бы так же в голове: что-то завинтить пробкой - и в дальний шкаф под замок, что-то выплеснуть в окошко - и как не было. Не получалось.
Женщина сняла с вешалки пуховик, вытащила из-под стола коньки, вздохнула и двинулась в сторону льда. Вечно прятаться от подчиненных, с которыми грешила, все равно не получится.
На льду было привычно, гулко отдавались о стены, потолок и борт голоса тренеров, звуки врезающихся в лед коньков, смех детей. Шла спокойная и рутинная тренировка. Этери положила записную книжку на стол и села переобуваться. От привычных звуков и знакомых с детства движений в душе поселился покой и уверенность. Закончив шнуроваться, сняла чехлы, подняла голову и физически, показалось, наткнулась на светлый взгляд от калитки.
- Привет,- улыбнулся Дудаков.- Долго добираешься до работы. Пробки?
Ну вот, и вопросы рутинные, обыденные. Только от них спокойно не становилось. В голове метались бешеные мысли: Сережа предпочитает не вспоминать или искренне н помнит, или помнит, но считает, что ничего особенного не произошло?
- Ты чего так на меня смотришь, будто на мне иероглифы написаны, а тебе надо их срочно прочитать,чтобы выйти из лабиринта?- удивился Дуд.
Мужчина подал руку помогая выйти на лед. И это тоже было не так, чтобы уникально, но почему-то сейчас отозвалось благодарностью, может, на фоне полного игнорирования со стороны Дани.
Строго говоря, предъявить Глейхенгаузу было нечего: он работал с Майей, не отвлекался. А все же выглядело для Этери неприятно, что даже поздороваться не подъехал.
- Как ты себя чувствуешь?- тихо поинтересовался Сергей.
- Как будто в голове полночи зажигала дискотека и сломали половину зала,- это было ощущение и физическое,и моральное.
- Похмельный синдром на фоне классического “перепела”. Водички больше пей и двигайся,- дал добрый совет техтренер.
- Дуд,- засмеялась, Этери,- я взрослая тетенька, я справлюсь с похмельем,- и тут же умолкла, вокруг было много детей, а голос она не сдержала.
- Верю в тебя,- потрепал по спине блондинку Дудаков, тут же перевел взгляд чуть в сторону и включился в работу,- Адель, вкручивайся сильнее, ты так и будешь падать, если не добавишь!
И поехал к спортсменке. Пожалуй, хотя бы один из троих не считал произошедшее концом света. Что думал второй понять было невозможно, но сейчас выяснять отношения и не место.
По плану для индивидуальной работы у Этери сегодня была Соня, но до этого она, как и каждый день многие годы, объезжала всех спортсменов по очереди поправляя, напоминая, помогая советами. К Майе доехала практически к последней. Ей все так же через раз давался лутц-тулуп в прокате, хотя накатан на тренировках в связке, но без музыки он почти до полного идеала. Но стоило только удлинить фрагмент, полностью включив два предшествующих прыжку блока, как Майечка валила.
- Май, у тебя вполне хватает сил доехать до этого каскада и сделать его. Что мешает?- в очередной раз спрашивала Этери, прекрасно понимая, что теперь уже мешает страх снова упасть.
- Я не знаю,- прячет глаза девушка.
И тоже ведь знает. Они обе знают.
Даниил Маркович, если так будет продолжаться, меняйте на флип-тулуп,- порекомендовала Глейхенгаузу стратегию действий.
Ответа не ожидала, обычно Даня либо молча соглашался, либо так же молча не соглашался и тянул до упора, пока у спортсмена ни начинало получаться, сегодня был другой день, мужчина отреагировал быстро и, по мнению Тутберидзе, неуместно:
- Мы с Майей разберемся. Нам третий в дуэт не нужен, справляемся.
Сказал, вроде, в шутку, а стало обидно и больно, поэтому ответные слова прилетели в хореографа тут же, не особенно щадя его самолюбие:
- Ну, пробуйте. А попозже Сергей Викторович присоединится. Иногда надо усиливаться третьим, чтобы все сложилось.
И опять же в любой другой день, в любой другой ситуации фраза как фраза, сколько раз похожие слова она говорила, а он спокойно воспринимал, но сегодня по лицу Дани пробежала тень. Стало понятно, что палку она перегнула и сказала лишнее.
- Это, оказывается, без Сергея Викторовича я настолько никуда не гожусь?- даже губы побелели от ярости.
- Когда программа упорно не складывается который месяц, помощь необходима,- попыталась вырулить в работу Тутберидзе, но мужчину рядом уже переклинило.
- Ах, не складывается,- кажется, они шли к скандалу.
- Даниил Маркович, вы на работе. Мы обсуждаем рабочие вопросы!- осадила подчиненного Этери.
И, кажется он внял, отъехал от нее на уважительное расстояние и замолчал.
- Продолжайте работать. Как освободится Сергей Викторович, поможет.
Итак, тут ей, кажется, понимания и поддержки не дождаться, хотя уж чья б корова!.. Это ведь в его доме, под его выпивку произошло. И как-то она не заметила, чтобы в процессе Данечка возражал! А теперь, значит, у нас презентация показательного номера: оскорбленное достоинство! И ладно бы был совершенно ни при чем! Но ведь, если вдуматься, то все же из-за него и случилось.
Это она что ли металась между ним и другим столько времени? Почти год он ей откровенно привирал, обозначая свое состояние как “мне надо подумать”. Но в общем-то, и ладно, никто не рассчитывал на “жили они долго и счастливо и умерли в один день”. Такая разница в возрасте, в опыте, да и вообще во всем, так что Этери все понимала. Даже прямо спрашивала: не появился ли кто-то более подходящий, даже уточняла, а не вот это ли стала “подходящей”. И он врал. До самой Мексики.
В Мексике неподходящая “подходящая” случайно или “случайно” вошла в кадр видеочата за спиной Дани в таком виде, в каком просто приятельницы не ходят. И задавать вопросы стало ненужным.
И вот этот человек стоит посреди катка в позе оскорбленного достоинства?! Да офигеть ему на всю физиономию!
- У нас, конечно, кругом вода, но если ты продолжишь так искрить, что-нибудь заполыхает,- в самое ухо прошептал Дудаков, взявшийся невесть откуда рядом.
- Я уже и не против,- вздохнула Этери.
- Давай ты не будешь ничего поджигать раньше обеденного перерыва, а там я приглашу тебя куда-нибудь, где и возгорание устроить не жалко,- предложил Дудаков.
- В чебуречную на углу?- у Тутберидз давно было желание спалить этот рассадник жиров и соблазна для вечно голодных фигуристов.
- Они правда обходят стороной этот преступный гастроразврат,- заступился за заведение Дуд.
- Просто ты сам любишь там пожрать,- блондинка легко хлопнула по выступающему животу мужчину.
- Это стресс! Ты слышала, что длительные переживания влияют на набор веса?!- возмутился Дудаков.
- Если переживания зажирать чебуреками, конечно,- фыркнула женщина.
- Обедать со мной пойдешь?- вернулся к теме Сергей.
- Да я сейчас - куда угодно пойду, лишь бы отсюда,- вздохнула блондинка, скосив глаза в сторону хореографа.
В той стороне ничего хорошего не показывали: Даня сверкал бешеным взглядом на воркующую парочку, мечтая передушить обоих.
========== Часть 5 ==========
- Чай, кофе, коньячку?- ласково поинтересовался Сережа, усаживая Этери за столик уютного кафе.
- Дуд, не надо про коньяк!- застонала женщина.
- Так плохо?- сочувственно спросил Сережа.
- Ужасно! Я чувствую себя проституткой!- призналась блондинка.
- Хоть элитной?- Дуд по-птичьи склонил голову набок, разглядывая подавленное лицо напротив.
- Бесплатной,- одними губами прошептала Этери.- Боже, как мне стыдно!
Она спряталась в ладони, пытаясь в очередной раз прогнать воспоминания.
- Ну, то есть даже не проституткой,- констатировал Дудаков.- Ты в курсе, да, как по-русски называется бесплатная проститутка?
Из-за рук ему кивнули.
- Но вообще, я имел в виду скорее физику. Мы были сильно под газом, могли не рассчитать. Сделать больно, плохо, обидеть. У тебя все нормально?
Снова кивок головой и пальцы сползли с лица, открыв глаза.
В этот момент к столику подошел официант. Себе Дудаков заказал стейк с картофелем, Этери пасту и поинтересовался у мальчика, принимающего заказ:
- У вас есть чай с чем-нибудь успокаивающим?
- Вы первые, кто хочет в середине дня успокоиться!- даже развеселился парень, выйдя из образа обслуги.- Вообще, разве что вот этот альпийский сбор.
В меню и правда оповещалось, что чай успокаивает и уравновешивает сознание.
- Несите. И пару чашек,- кивнул Сергей.
Когда они снова остались вдвоем, мужчина спокойно отнял женские руки от лица и тихо проговорил:
- Этери, милая, все нормально. Так бывает. И ни о чем плохом и страшном не говорит. И уж, конечно, не превращает тебя в ту, в кого ты себя пытаешься превратить. Довольно приличное количество вполне себе серьезных людей так разнообразят личную жизнь.
- Я не такая,- хотела выдернуть руки.
- Они тоже не такие. Но бывает разное. И фантазии - тоже. И случайности - тоже. Успокойся.
Дудаков провел большим пальцем правой руки по холму Венеры на ладошке Этери.
- Дуд, нормальные люди такого не делают! Даже по пьяни,- попыталась снова начать самобичеваться блондинка.
В ответ на эту мысль раздался мужской смех, который утонул в поцелуе того места, где до этого утешительно скользил палец.
- Вступай в ряды ненормальных. У нас весело!
Поначалу она совсем не поняла его слова, а потом взглянула раз, второй и - дошло:
- Так тебе не впервой что ли?!
От удивления даже голос повысила, так что обернулись за соседним столиком.
Дуд прижал палец к своим губам, призывая выражать эмоции сдержаннее. Он продолжал поглаживать одну руку сидящей напротив женщин, второй потер переносицу и, словно поерзав внутренне, начал:
- Не то, чтобы я любитель таких приключений, но, знаешь, жизнь заставит и не так развернешься.
Представить солидного и такого уютного Сережу развратником на многолюдной оргии у Этери ну никак не выходило. От удивления даже рот приоткрыла. Он не глядел ей в глаза, перебирал длинные пальцы своими и негромко рассказывал:
- Круиз - это ведь долго. И все отдыхают. Заниматься людям практически ничем всерьез. Попадаются скучающие дамы. А иногда и не только дамы. Ну, и бывает, подойдет муж после шоу и так бочком, бочком, вроде бы и не совсем про это. Что вот понравилось. И интересно. И такой спортсмен. А потом и про жену, которая восхищена. А потом - не могу ли я уделить внимание женщине. Ну, не просто так, а, конечно, за вознаграждение.
- Ты жиголо что ли подрабатывал?- охнула Этери.
- Это уж ты загнула,- поморщился Сергей.- Да и было всего-то… В общем, в основном я просто катался на коньках!
После этой фразы мужчина буквально уставился на собеседницу:
- Господи, ты же с детьми работаешь, Дуд!
Все, что нашла на это в ответ Тутберидзе.
- Детям я о таком и не рассказываю,- буркнул Сережа,- да и тебе рассказал, чтобы ты перестала считать себя непонятно кем!
Они снова умолкли, пока официант расставлял приборы. Оба пытались сложить ситуацию так, чтобы неловкость стала хотя бы неочевидной.
- Я перестала понимать, кто я, кто ты и что происходит окончательно,- наконец нашла определение состоянию женщина.
- Я Сережа, ты Этери, мы обедаем. Принципиально со вчерашнего дня ничего не поменялось. И уж точно я про тебя думаю только хорошо. Даже очень хорошо,- пожал Дудаков плечами.- А ты про меня?
- Я как-то… в афиге,- честно призналась блондинка,- но мне вроде даже полегчало.
- Ну и чудно, значит все друг друга поняли и живут дальше,- Дуд улыбнулся официанту с подносом, на котором стояла тарелка с его обедом.
- Даня не понял,- женщина закусила губу.
- Да и хрен с ним!- Сережа вынул из набора с приборами вилку и нож.- Не мое, конечно, дело, дорогая, но Глейх у нас не свет в оконце, чтобы на каждый его каприз кланяться.
В это время принесли обед и для Этери. Правда, в отличие от Сергея, та лишь безразлично уставилась на тарелку, даже не думая приступать к еде:
- Мы вроде только отошли от всего. Начали нормально разговаривать и работать. А теперь - опять.
- Он переживает,- повторил мысль о незначимости Глейхенгауза для судеб мира Дудаков.- Ешь, давай, а то нам выезжать назад через пятнадцать минут. Не хватало опять до костей исхудать.
- Я не хочу, отмахнулась женщина.
Дуд опустил свои столовые приборы в тарелку, протянул руку к вилке женщины напротив, намотал первую порцию пасты и приподнял, поднося ко рту спутницы:
- Давай, ложечку за олимпийскую чемпионку!- Этери удивленно смотрела на еду на вилке.- Я не отстану! Ешь!
- Да ну тебя! Я сама!- и отобрала вилку, отправив содержимое в рот.
- Ну, вот и умница. Не хватало еще смотреть, как ты растворяешься в пространстве, как в Пекине.
- Дудаков, а чего ты такой заботливый?- прищурилась блондинка.
- У меня на тебя большие планы с некоторых пор,- засмеялся мужчина.- Без посторонних, ассистентов и посредников!
Заметив, что она снова откладывает приборы, остановил:
- Ешь, не отвлекайся! Это не к спеху. Потом обсудим.
И спокойно принялся за свой обед.
========== Часть 6 ==========
- Слушай, забыл предупредить,- Дудаков перестраивался из ряда в ряд, чтобы выехать в крайнюю полосу,- я с середины тренировки сбегу и могу на вторую не успеть.
- Что так?- не любила Этери прогулов без веского повода.
- Катьку к стоматологу надо свозить, Ксюш просила,- Сергей повернул и направился вслед за битой жизнью низкопузой тайоткой.
- А чего не сама Ксения? Мама, с которой живет ребенок, у врача, вероятно, полезнее воскресного папы.
И вот поди пойми, то ли она чисто по-женски все-таки приревновала, то ли как руководитель возмутилась отсутствием на рабочем месте трудовой единицы.
- Да у них там какое-то ответственное мероприятие внезапно,- вздохнул Сергей,- а отменять - тоже не вариант, и ребенка настроили, и пора, да и просто, какая разница, решили, сделали, сбросили с плеч задачу.
Больше всего эта история со стоматологией походила на попытку напомнить Дудакову о его обязанностях и долгах, но влезать Этери не стала. Мать Кати права: у этого мужчины перед ее ребенком, и долги, и обязательства. Пусть бегает по врачам.
- Ну, вези ребенка в зубному, конечно,- кивнула женщина.
- Я попробую вернуться ко второй тренировке. Ну, может, не к началу,- заметил Сергей.
- Да, конечно,- кивнула Тутберидзе.
- Я в любом случае планирую тебя везти домой,- подытожил мужчина.
- Зачем?- голос с пассажирского сиденья стал напряженным.
- Ухаживать буду, а то как-то мы с середины начали. Цветы дарить, слова говорить, на машине катать,- улыбнулся водитель.
- Сереж,- Этери от его слов совсем не расслабилась, скорее наоборот,- я, конечно, понимаю… прошедшая ночь вроде располагает, но я пока не готова… ну…
Замолчала, пытаясь подобрать слова.
- Пригласить меня вечером на чашечку кофе?- помог Дуд.
- Ну, вот - да,- благодарно подтвердила блондинка.
- Придется выпить, и кофе тоже, в ближайшем к твоему дому кафе,- засмеялся Сережа.- Я совершенно не против дождаться приглашения.
Они заехали на парковку и переключили беседу с личной на рабочую. Хватало обсуждений и без кофейных тем. День тек своим чередом. Примерно через час Серега убежал по отцовским делам, а работа продолжилась своим ходом. Вернуться на вторую тренировку Дуд не успел. Признаться, Этери его и не ждала. Если это план по возвращению блудного отца семейству, то Ксюша приложит все усилия, чтобы раньше полуночи Дудаков из ее квартиры не вышел. Для себя решила, что закончит дела, которых было не меньше, чем на час, а потом спокойно поедет домой, не ждать же и впрямь Сережу до рассвета.
С этими мыслями открыла первый файл на рабочем столе. К тому моменту, как она закончила работу с половиной планов, внося пометки и комментарии, в дверь стукнулись, потом возникла пауза, потом снова стукнулись.
- Ну, кто ты там вежливый такой,- Этери подумала, что кто-то из спортсменов решил поговорить, время было подходящее, как раз замялись,- заходи!
В кабинет вошел Даня.
- И давно ли ты стал стучать?- удивилась главный тренер.
- Со вчерашнего дня,- буркнул хореограф.- Я принес твои диски, которые вчера забрал и свои записи на флешке.
Выгрузил все содержимое из сумки а стол в кабинете.
- Спасибо, послушаю,- кивнула Тутберидзе.
Глубоко вдохнула, выдохнула, настраиваясь, как перед стартом, и произнесла:
- Можешь не стучаться. То, что было вера, это, ну, случайность.
Показалось, что Даня только и ждал возможности заговорить о произошедшем, его как прорвало:
- Этери, какая случайность?! Как можно случайно пригласить заняться с собой сексом двоих мужчин?! Это же не по пиву в бар зайти выпить! Сексом втроем спонтанно не занимаются!
- То есть ты вчерашний вечер тщательно планировал?- съехидничала блондинка.
- При чем тут мои планы?!- возмутился мужчина.
- При том, что третьим вчера был не твой призрак, а ты во плоти!- вспылила Этери. Почему я должна планировать, а ты можешь внезапно оказаться в сексуальном экперименте!
Она в сердцах хлопнула ладонью по столешнице и подскочила.
- Не переводи тему!- в свою очередь повысил голос Даня, но вспомнил, где они находятся и снова сбил его до шепота.- Лучше скажи мне - это была месть?! Или наказание?! Это за Олю, да?!
Они стояли друг против друга и смотрели злыми глазами
- Да в гробу я видела твою Олю и тебя вместе с ней! Ты всерьез что ли думаешь, что на твоей персоне свет клином сошелся?! Ты год ходил между нами и не хочешь за это хотя бы попросить у меня прощения, но надуваешь обиженно щеки, что я один раз не выбрала тебя однозначно?! Ты не охуел реально, Глейх?!
- Почему ты это вчера сделала?- как-то сник от ее возмущения мужчина.- Чего ты хотела?
- Дань, я просто хотела любви! Много любви. И защиты. И,- Этери совсем растерялась.- Да какая разница, честное слово! Откуда я знаю, чего я хотела! Я пьяная была! Так показалось проще и лучше.
И снова опустилась в кресло у стола.
- Ну и как тебе? Понравилось?- язвительно поинтересовался Глейхенгауз.
Ему ответил ледяной взгляд, а голос, сразу ставший безразлично-холодным обдал морозом:
- Понравилось. И что?!
Реакцией на встречный вопрос стал резкий разворот всем корпусом и хлопок двери за быстро удаляющейся спиной Даниила Марковича.
Может, при других обстоятельствах Этери бы расстроилась из-за такой ссоры и обвинений, а тут настолько устала от всего случившегося и случающегося, что только и смогла сказать:
- Да и черт с тобой, Даня!
Выключила компьютер и собралась домой. Хотелось спрятаться от всех. В пылу ссоры даже забыла о просьбе Дудакова дождаться его. Серега перехватил женщину выходящей из “Хрустального”:
- Ага! Я все-таки успел!- обрадовался Сергей.- Боялся, что не дождешься!
- Сереж, прости, я сама доеду. Мне как-то не до ухаживаний, даже твоих,-устало сказала блондинка.
- Что случилось?- Дудаков придержал женщину за плечо.
- Не сошлась в трактовке одного места из Блаженного Августина,- отмахнулась Этери.
- С кем?- он, в общем, догадывался.
- Да не имеет значения,- так и не сдала Даню.
- Поехали, поехали,- аккуратно подтолкнул ее к своему авто Дудаков.- Завтра будешь сильной и независимой.
В тишине салона его авто захотелосьразрыдаться, но только прикусила губу и утавилась в боковое стекло. Дуд поддерживал молчание всю дорогу, не мешая грустить.
========== Часть 7 ==========
Сергей повернул голову после очередного перестроения и увидел, что его белокурая пассажирка сидит с закрытыми глазами. Легко улыбнулся, выкрутил в ноль и без того едва бормочущее радио и продолжил дорогу через вечерние сумерки к дому Этери.
- Я не сплю,- отреагировала на выключение источника звука женщина.
- Отдыхай!- мужчина чуть скосил взгляд на лицо спутницы с по-прежнему закрытыми глазами.
- Знаешь, Сереж, иногда так приятно просто закрыть глаза и не думать, куда двигаться, довериться кому-то другому, как в детстве,- и снова стало тихо в салоне, а потом Этери продолжила.- В детстве бывает идешь за руку с мамой или папой, особенно ранним утром, когда больше всего хочется спать. И просто закрываешь глаза, ни о чем не думаешь, идешь, куда ведут. Это было счастье. Можно я пока посижу с закрытыми глазами и не буду думать?
- Да, конечно,- Дудаков чуть улыбнулся в темноту.
Так и ехали дальше: он рулевым, она доверившейся. Автомобиль плавно затормозил на стоянке у дома, но тишина так и не нарушилась. И глаза женщин были закрыты.
Она сначала почувствовала легкое касание пальцев, обводящих контуры лица, а потом теплый поцелуй. Первый у края губ, после на губах. Он вел, она доверялась. Вечерняя темнота скрывала от мира все лишнее.
Когда Сергей откинулся назад на водительское сиденье, с места пассажира раздалось:
- Кофе все равно не будет.
Глаза она открыла, следя за его реакцией, а ответом был веселый смех и легкое покачивание головой:
- Я поверил с первого раза!
Сергей повернулся, вглядываясь в призрачные черты, скрадываемые сумраком:
- Я вполне способен ждать, Этери, пока ты разберешься с собой. Да и, честно говоря, я бы сегодня поспал. Мне все-таки не двадцать пять, чтобы после того, что было вчера, рвануть за новой дозой приключений играючи.
Увидел, как нервно закусилась губа, которую он только что обводил языком при поцелуе, покачал легонько головой и уточнил:
- Я имел в виду намешанный в одном туловище виски и коньяк, тем более таком пожившем туловище.
Этери помедлила с реакцией, а потом не сдержалась, прыснула в кулак:
- Да уж, смесь в нас тяжелая!- и легонько на прощание прикоснулась к мужской щеке губами,- Спасибо, Сереж!
Пока шла к подъезду, думала о странностях бытия и слишком быстро меняющихся порой отношениях. Вот был друг Дуд. Понятный и надежный, как страховочный крюк. А теперь - кто он, этот же самый Дуд. Целуется, да так, что под ложечкой ёкает. И что опаснее - заботится. А об Этери так давно никто всерьез не заботился.
Даня, нет, Даниил Маркович - это не про заботу. Это про огонь вдохновения. Он не был чем-то плох. Был любезен, ласков, отрабатывал программу галантности честно. Дарил океаны эмоций. Приятных. Человек-праздник в ее жизни. Эмоциональный, яркий, страстный. Талантливый. И как всякая молодость и всякий талант - эгоистичный. Она его любила и им дышала. За все это, отражающееся в ней, дающее энергию. Вот только после мексиканских каникул все это от него стало болезненным, а иной раз и противным.
Они, конечно, потом поговорили в Новогорске, когда уже невозможно было молчать. Тем более нельзя было не приехать. Она потеряла две недели сборов, пытаясь сжиться с мыслью, что человек, который в начале отношений шептал, что ее ни на кого невозможно променять и никогда нельзя будет забыть, вешал ей лапшу на уши месяцами и практически сделал тем самым тупым углом любовного треугольника. Этери многое способна понять, меньше простить и ничего не может забыть. С этим и зашла в подъезд, не заметив темный мерседес, запаркованный в одном из “карманов” двора.
Даня сидел за рулем, глядел, как идет по темной улице женщина, улыбка которой загадочна и по-особенному нежно. За все время вместе такую улыбку у Этери Даня видел всего несколько раз. И всегда она была адресована Диане или мыслям о ней.
Сегодня, наверное, Этери не до Диши. Глейхенгауз видел все, что боялся увидеть, хотя, может, ради этого и приехал. Он вылетел из спортшколы сразу, как ушел из кабинета Тутберидзе. Сел за руль и, временами презирая правила дорожного движения, помчался к ее дому. Неправдой будет сказать, что он ждал такого развития. Разные могли быть варианты. Если бы она приехала одна, обязательно попробовал бы еще раз поговорить. В очередной раз объяснить про Олю. Теперь-то они точно квиты.
Да, конечно, он поступил не слишком красиво, а сама Этери красиво поступала, когда сказала ему, что этот новый год - врозь? Она, видишь ли, очень скучает по дочери. И хочет тихо и только с ней встретить праздник. Или, может, было очень красиво умчаться в Штаты на весь карантин, пользуясь своими возможностями, а его оставить в Москве. Конечно, дочь, тем более единственная, это важно. И даже с новым годом можно было бы как-то понять. Кстати, ничего, кроме встречи нового года, у него с Олей тогда и не было. Весело отгуляли праздник. Он, ясное дело, понимал, что так вьется вокруг эта журналистка. Но виться никто никому не запрещает. Ей нравится - ее дело. А Дане нравится встречать новый год не одному. Вот и все.
А потом уже было. И как-то привыклось жить на два фронта. Даже в чем-то и лучше. Этери - это огонь, искра, предел. Жить на пределе бывает утомительно. Оля снимала напряжение. Ничего не хотела взамен. Ничего не требовала. Была всегда ему рада. И в этой обыденности находилось успокоение простым миром. Без божеств.
Оля и сейчас ему каждый раз рада. Да только, когда нет Этери, и Оля не требуется. От чего отдыхать-то? И вот вместо спокойного вечернего отдыха Даня стоял под дверями женщины, которая его отправила к Оле после первого же разговора в том злополучном Новогорске.
Итак, вот теперь стоит под дверями, за которые его больше не пускают. Говорит себе, что подойдет, если она приедет одна. А приехал Дудаков. Не один.
Видеть Даниил Маркович, конечно, не мог того, что происходит в дудаковской машине, но судя длительности прощания, многое, о чем ему знать и не захочется. Вообще, Даня не понимал, почему все произошедшее ей нормально. Ничего нормального не было в их прошлой ночи. А Этери пришла на работу как ни в чем ни бывало. И даже словом не обмолвилась о том, что сожалеет о случившемся! Более того - ей понравилось! И Даня знал, что не врет. Знал до вопроса. Такое не спутаешь, тем более, когда ты с этой женщиной не первый день ставишь постельные произвольные. Как кончает твоя женщина не пропустишь, даже если она это делает с другим. Саданул по рулю кулаком. Поднял глаза на автомобиль Дудакова как раз в тот момент, когда Этери вышла из него. И пошла к дому с той самой улыбкой, что до этого предназначалась лишь Дишке.
Желание большого разговора как-то само собой стихло. Глейхенгауз дождался, когда женщина зайдет домой, посмотрел на окна, забелевшие светом лампочек, и поехал прочь. Ну их эти большие разговоры. Чему они вообще помогут?
========== Часть 8 ==========
Когда запиликал домофон, даже не задумалась, сразу нажала кнопку и положила трубку. Почему-то решила, что это Дудаков все же вздумал напроситься на кофе, ну, или просто что-то не досказал. Открыла двери, прислушиваясь к звуку лифта, идущего вверх. Вспомнила, что давно пора кормить собак и завернула на кухню. Не потеряется как-нибудь. Что его ждать. Не первый раз в гостях.
Входная дверь закрылась, в прихожей раздались характерные звуки появления человека. Выкладывая еду, Этери крикнула:
- Запомни, тонизирующего не подаю. Если хочешь что-то сказать, я на кухне.
- О чем ты думала?- раздалось за спиной болезненно знакомым голосом. Не Дудаков.
Так резко развернулась, что часть собачьего корма высыпалась из миски:
- Даня?- попыталась успокоиться.- Ты о чём вообще?
- Ты улыбалась так!..- мужчина пытался подобрать слова.
А женщина в этот момент пыталась понять, хотя бы про что вообще речь. Да и заодно, что в мире твориться. На пороге ее кухни стоял человек, в отношении которого она поклялась, что двери этого дома для него закрыты. Выглядел странно: в пальто, но без ботинок. И странность была реалистичной. Значит и правда стоит здесь и спрашивает что-то непонятное:
- Дань, я не понимаю, о чем ты, да и попросту устала, чтобы вникать,- Этери отвела упавшую светлую прядь со лба.- Давай все вопросы уж завтра. Поезжай домой.
Ну вот, и она хочет, чтобы он отправлялся домой. И сам Даня думает, что это наиболее правильное решение. А между тем топчется при входе в ее кухню, смотрит, как голодные собаки ждут еды.
Даниил Маркович почти уехал. Как минимум точно завел машину, начал выруливать с места. И разозлился на себя. Приехал говорить, надо говорить. Бросил авто чуть ли не поперек проезда, перегородив въезд и выезд другим, и направился к дверям. Она его могла и не пустить. А Этери даже не спросила в домофон - кто там. Получается, ждала гостя. Может, вот-вот Дуд объявится? Кто его знает, вдруг он не насовсем уехал, а просто за чем-то.
- Ты сейчас шла домой и улыбалась так, как очень редко улыбаешься,- уточнил Даня.
- Улыбалась?- блондинка перебирала волосы на плече и покачала головой.- Мне не очень до улыбок. Тебе что-то показалось, наверное.
Опустила глаза в пол и увидела две пары голодных глаз снизу. Поставила миски псам и смотрела, как те с жадностью накинулись на еду.
Эта домашняя и такая привычная Этери оказалась теперь бесконечно далекой, а Даня по ней скучал.
- Ты ждала кого-то?- уточнил свои подозрения Глейхенгауз.
В ответ получил удивленный взгляд:
- Кого можно ждать в такое время?
- Может, Дуда?- выдвинул гипотезу Даня.
- Сережа поехал домой,-спокойно отвергла предположение Этери.- Да и тебе стоит отправиться туда же, а не торчать а моей кухне, задавая странные вопросы.
В пальто было жарко, поэтому хореограф снял его и бросил на круглую спинку кухонного стула. Тренч повис, норовя скатиться, но мужчина не обратил внимания.
- Мне непонятно, Этери,- сделал шаг ближе,- почему ты не обращаешь внимание а семью Дудакова, на ребенка от него у другой женщины, а мне не прощаешь случайную ошибку.
Встал близко, но все же на корректном для неблизких людей расстоянии, заложил руки за спину. Ждал ответа.
- Во-первых, Сереже не за что извиняться. Он не скрывает своего статуса и положения. Во-вторых, мне странно слышать, что женщина, с которой у тебя отношения уже бог знает сколько - мимолетная случайность. Она-то в курсе, что случайная? И как ты тогда делишь в голове нас по сортам: вот та высший сорт, ее назову своей; эта - второй, случайность; интересно, я по какому сорту проходила?
Вот здесь, сейчас, в своей норе и убежище, с грызущими у ног корм собаками Этери могла позволить себе беззащитность, и Даня впервые, возможно, до глубины души ощутил ее обиду. Захотелось утешить, протянул ладонь и погладил по щеке:
- Ну какие сорта, Этери? О чем ты?
Кто сделал еще один шаг к сближению мужчина не заметил, но теперь их близость была интимной. Обнял лицо второй рукой, заглянул в глаза:
- Нет сортов. И не было никогда. Ты единственная.
Она не услышала фальши и поверила, подалась вперед, так знакомо, как всю их совместную жизнь, чтобы встретиться губами. Даня помог преодолеть последние.
Знакомые губы, знакомые поцелуи, знакомые запахи и объятия. Ее мир и ее дом. Было все легко и правильно. Как и должно. Обвила руками мужскую талию, потонула в поцелуе. Стало хорошо, вымылось из души время без него, тоска и тревога.
Губы Дани оставили поцелуй у подбородка, легко прикусил кожу на шее сбоку. Это тоже было знакомо. Дальше ждал танец двух тел, порыв страсти. Выгнулась дугой, освобождая дорогу поцелуям до глубокого ворота.
- Только ты, Этери!- поцелуй в ямке между ключицами.- Никого больше,- поцелуй в центре грудины.
Потянул ворот с плеча, чтобы коснуться полушария груди, скрытого бюстгальтером. Оставил поцелуй на мягкой коже у чашечки лифчика.
- Этери, я прощаю тебе прошлую ночь, мы квиты,- забрался под бретельку и потянул вниз.
Ему не дали продолжить раздевание. Тутберидзе придержала ползущую лямочку и вернула на место:
- Что ты делаешь?!- переспросила она.- Прощаешь?!
Вырвалась из его рук и холодно приказала:
- Иди отсюда! Мы не квиты! Я тебе не врала, не пряталась, не предавала, не бегала на сторону, потому что ты далеко! За что ты меня прощаешь?! За секс, в котором принимал не менее активное участие?
Она подняла почти свалившееся пальто и бросила в Глейхенгауза:
- Время на беседы окончено! Тебе пора. Тебя ждут!
Даня подхватил тренч на лету, покачал головой:
- Ты ведешь себя так, будто все сделала правильно!
- Ты ведешь себя так, будто имеешь право об этом судить!- она буквально развернула его к выходу.- Дверь захлопнешь. Провожать тебя я не в настроении.
Выслушала суету в коридоре за стеной, хлопок двери и щелчок замка. Только после этого устало села на стул и взяла на руки кудряшку Мишель. Уткнулась носом в шубку собаки и всхлипнула. Вечер и без того не был радужным, а теперь и вовсе поблек.
========== Часть 9 ==========
Если за сутки вы успели хорошо выпить, качественно нагрешить, дважды поругаться с бывшим мужчиной и один раз помириться, узнать с весьма неожиданной стороны старого друга, то сны ваши можно снимать в авторском кино жанра сюрреализм. Это если уснуть вообще удастся.
Как ни странно, но первая часть задачи прошла без сучка и задоринки. Наревевшись до полного опустошения Этери легла в кровать, устроив под боком Мишель, а Теона запрыгнула в ноги и вытоптала себе гнездо в одеяле. Все трое выключились за пятнадцать минут. А вот сны приходили один другого забористее.
Наконец чехарда безумных обрывков и картин выстроилась в единую линию, и Этери поняла, что она на катке. Неудивительно. Она всю жизнь на катке.
Маленький пятачок льда меньше четверти стандартного размера, подсвеченные цветными пятнами софитов. Молодой фигурист крутится волчком в центре. Судя по конькам на ее ногах, которые Этери замечает краем глаза, она тоже будет крутиться на этом льду. Или только открутилась. Сбоку слышен диалог. Мужской голос лениво и без всякого интереса тянет:
- Если ты так уж этого хочешь, конечно предложи. В конце концов почему бы и нет, хотя, я бы выбрал - ее.
Из праздного любопытства Этери разворачивается, чтоб понять, о ком говорит собеседник. Прямо на нее смотрит знакомая пара карих глаз. Даня. Удивительно, по всем признакам на дворе этого сна максимум середина 90-х, но тридцатилетний Глейхенгауз в пиджаке от Валентино расслаблен и похож на десятки других новых русских, взявшихся невесть откуда в нищей стране за считанные годы. И он уже пресыщен.
- Нет!- капризно надувает губки девушка и в ней узнается, хоть и с большим трудом из-за прически и дикого макияжа Данина Оля,- Ты сам мне обещал в прошлый раз, что теперь будет мальчик. Его хочу!
Оля тычет в фигуриста, вышедшего из волчка и замершего в финальной позиции. Парень на льду - Дудаков. Молодой, изящный, стройный. Настолько тонким Этери его и не видела никогда. Только на фотографиях.
Данина спутница удаляется, а мужчина долго и пристально смотрит на Этери.
- Девушка, не хотите развлечься и денег заработать?- предлагает все тем же безразлично-утомленным голосом.
- Каким образом?- голос у нее в этом сне молодой, не тот, что сейчас, легче.
Этери бросает взгляд за плечо мужчин и видит в зеркале за его спиной себя многолетней давности. Темная копна кудрей, высокие скулы, яркие полные губы, ей тут никак не больше 23, скорее даже меньше. Даня старше нее. Смешно.
- У нас с женой есть маленькое хобби. Мы любим, когда в постели есть кто-то третий. Чтобы освежить эмоции. Хочешь присоединиться?
- У меня нет потребности освежать вам эмоции,- отвернулась Этери от мужчины.
Его это не остановило. Обогнул по дуге и снова встал перед ней.
- Желание всегда можно простимулировать.
В пальцах появилась купюра с изображением Франклина. Этери безразлично взглянула на деньги и отвела глаза. Собеседник неторопливо прибавил к имеющейся еще две, потом еще.
- Такая гордая или такая оборзевшая?- сделал шаг, приближаясь почти вплотную.
Было страшно, но по опыту спортивной жизни, да и жизни вообще, Этери усвоила - с такими нельзя отступать даже на полшага. Стояла твердо, чувствовала, как вплотную приблизился наступающий. И замер в сантиметре от ее.
- Такая бесстрашная! Не по-женски,- и улыбнулся открыто, как только Даня умеет.- Как жаль, что мы не встретимся.
- Так встретились,- продолжает стоять, вдыхая запах туалетной воды от мужской кожи.
- Нет,- коротко покачивает головой в ее сне Даня.- Меня здесь нет. С этой тобой меня нет.
Отступает и словно растворяется.
- Там нет меня,- бормочет Этери и вываливается из сна.
Будильник голосом Севары подтверждает:
Там нет меня,
Где пароход в ночи надрывно прогудел,
Где понимает небосвод,
Где понимает небосвод, что без тебя осиротел.
Вокруг по кровати скачут собаки. Голодные и счастливые тем, что хозяйка проснулась. Женщина смахивает будильник, чтобы больше не тарахтел даже такой плавной и надрывной мелодией, и сползает с постели. Ее рутина начинается неспешным кормлением собак, походом в душ, кофе, медленным втеканием в утро.
У окна, разглядывая двор и небо, Этери мешает ложечкой йогурт, размышляя, насколько быстро она привыкла к одиночеству. Как незаметно исчезли те, кто наполнял собой ее жизнь. Сначала в доме были папа, мама, Диша и она. Родители все время подыскивали ей подходящего мужа на работе. Мама обращала внимание на всех мужчин, предлагая дочери присмотреться. Вечерами обсуждала с отцом за ужином. Потом папы не стало. Разговоры про мужа-тренера или врача-массажиста стало меньше. Дочь, по мнению Этери Петровны, теперь заслуживала большего. Мама ждала, что обратит внимание какой-нибудь бизнесмен или чиновник.
Потом ушла мама, и всем перестало быть интересным, с кем же Этери, наконец устроит свое женское счастье. Она даже обрадовалась - оставили в покое ее постель и ее личное время. Потом уехала Диша и появился Даня. Даня был меньше, чем семья. Так что - еще один шаг к одиночеству. Теперь и Дани нет. И ничего. Вполне спокойно и даже по-своему приятно. Полная свобода без оглядки на чужие интересы и желания.
Телефон зазвонил требовательно, выдергивая из размышлений. Не успела Этери открыть рот, чтобы сказать хотя бы “Привет”, как в трубке раздалось:
- Я подъехал. Жду тебя внизу.
- Зачем?- не поняла Тутберидзе.
- Ты на работу как собралась добираться?- задал вопрос телефон голосом Дудакова.
- На такси, наверное,- пожала женщина плечами, хоть Дуд и не мог этого жеста видеть.
- В общем, давай, жду тебя,- приказал мужской голос и в трубке затихло.
Да уж, вот от чего она начисто отвыкла, так от того, что кто-то по-хозяйски теребит и торопит. А с другой стороны, кто еще о ней позаботится и вспомнит, что она без машины? Только Серега. Вон не поленился дать крюк, заехать.
Собирала в сумку ежедневник, необходимые мелочи, дорисовывала стрелки и накрасила глаза чуть не на бегу. Подхватывала ключи, влезая в рукава пальто, натягивала сапоги. Спешила, чтобы не заставлять ждать. И на бегу вдруг вспомнила, как во сне, Сережа, закончив выступление, весело подмигнул ей.
Ничего подобного в реальности никогда не было, но чувствовалось так, словно из воспоминаний. Будто Серега был всегда. А Дани там не было.
Выбежала из подъезда в распахнутом пальто, поправляя на ходу и затягивая пояс, и плюхнулась на пассажирское сидение.
- Доброе утро!- поздоровался мужчина.
- Вроде и правда - доброе,- согласилась женщина.
Начался новый день.
========== Часть 10 ==========
Машина шуршала шинами по начинающейся весне. Беседа текла обыденно и по-деловому. Было привычно и так, как будто ничего и не было. С Дудом забывалось или хотя бы не казалось странным и диким произошедшее. Может, это просто возраст. Равность возраста.
- Как думаешь, мир нам забанят окончательно и бесповоротно?- решила обсудить животрепещущий вопрос Тутберидзе.
- Все может быть,- согласился Дудаков.- И в целом это так себе положение.
- Мягко говоря,- хмыкнула женщина.
- Грубо с утра говорить не будем. Впереди еще тренировки. Наговоримся,- посмеялись.
- Хорошо, что ты такой спокойный. Позавчера вон Жулин звонил. Накрутил так, что я решила напиться до умопомрачения,- и затихла, вспомнив, что произошло дальше.
- Получается, я Сашке должен пузырь?- хмыкнул Сергей.
- Ты же понимаешь, что это очень странно?- никак тема не исчезала из поля их бесед.
- Да в этом сезоне вообще много странного, но все пока живы. Что лично меня радует. А тебя?- усмехнулся Сергей.
- Если рассматривать так, то нам всем очень повезло,- чуть качнула головой Этери.
- Ну вот, сама все понимаешь!- Дудаков въехал на парковку “Хрустального”.
- И вообще, для прояснения. Я не вчера тебя заметил. И Ксюху не просто так после олимпиады закоротило. Да?- Сергей развернулся и посмотрел прямо на Этери.- Я понимаю, что тебе непросто про все это думать, но как-то, так уж вышло. Надеюсь разовой акцией не ограничится.
- Сереж,- блондинка сначала опустила глаза в пол, потом посмотрела пристально на мужчину,- у меня был один страстный служебный роман на работе. Ничем хорошим он не закончился. Мы едва балансируем на грани. И раним друг друга. Я не хочу повторения. Не хочу обострения. А начни что-то с тобой, ты же понимаешь, что добром не кончится.
- Тебя только это останавливает?- в лоб спросил Дудаков.
- Нет,- так же в лоб ответила Этери.- Не отболела я, Сереж. Не им, хотя, может, и им. Всей историей.
Сергей задумчиво протянул руку и взял ладошку блондинки:
- Ты мне только скажи: без шансов?
- Боже, если б я понимала, Серег!- она вынула руку и провела по щеке Дудакова.- Тебя же невозможно не любить. Все твои женщины держатся за тебя, как за дар небес. И это мне тоже - ну, не очень, хотя я и не пятиклассница, все понимаю. Но не очень.
- Могу развестись,- решительно предложил Дуд.
- Ой, все!- взмахнула блондинка рукой.- Я пошла на работу!
И выскочила из машины, решив сбежать сразу и от Сережи, и от разговора, но в спину ее окликнули:
- Без коньков будешь работать?!
Дудаков держал ее рабочий инструмент за лезвия:
- Я вчера забрал их домой. Там болтики прокручивались. Подшаманил.
А она уже с грустью думала, что придется менять коньки и разнашивать новые ботинки, так как и сама чувствовала, что лезвия начинали чуть ходить. От радости, что не придется мучиться с новой парой, Этери обняла Сергея и со всем чувством чмокнула в губы. Это, конечно, была опасная игра, потому что мужчина тут же притянул ее ближе, и поцелуй из интимно-дружеского стал совсем недружеским.
Было и не место, и не время, и совсем неподходящее настроение, но у Сергея были настойчивые губы и опыт, которым он пользовался сейчас на сто процентов.
- Да, я понимаю твоих женщин,- выдохнула Этери, когда Дуд выпустил ее из объятий.
И, махнув рукой, направилась в сторону входа в “Хрустальный”.
- Этери,- второй раз за несколько минут окликнул мужчина.- Коньки забери.
Он смеялся, протягивая ее ботинки, продолжая держать их за лезвия.
В таком полуоторванном от земли состоянии женщина прошла по коридорам и открыла двери кабинета. День продолжал преподносить сюрпризы: на столе стоял букет. И даже без подсказок она поняла - от кого.
- Даня,- только и смогла пробормотать
Сумбур и сумятица выкрутили тумблеры в душе на полную.
“Не буду о них думать!”- мужественно приняла решение. Коньки тянули руку вниз, цветы беспокоили взгляд. Не думать получалось так плохо, что в общем и не получалось.
Сдернула с вешалки пуховик и пошла на лед. Надо просто работать, а не заниматься личной жизнью в стенах “Хрустального”.
На катке царила суета, шло обсуждение. Фигуристы окружили Даниила Марковича, сидящего за ноутбуком, и надо льдом по очереди начинались новые мелодии. Конкретно сейчас звучало что-то невообразимое. Судя по глазам Дани, он тоже не ожидал такого. Глейхенгауз резко вырубил звук и вперился в невинно хлопающую глазами Щербакову:
- Что это было, Ань?!
Хихиканье сразу с нескольких сторон подсказало, что это была шутка.
- Даже на показательные нельзя?- потупила взгляд фигуристка, Аннушка играла роль до конца.
- Даже в наушниках не смей слушать!- возмутился Даня.- Не хватало получить глухую олимпийскую чемпионку!
- А мне нравится,- Этери решила, что шутить можно и в обратную сторону,- говоришь, на показательный?
В знак поддержки женщина опустила руку на плечо хореографа.
Теперь уже напряглась Аннушка. Было и правда смешно, хотя спортсмены затихли в секунду, ожидая развития сюжета:
- Даниил Маркович придумает тебе образ,- пообещала старший тренер фигуристке, чуть сжимая плечо Дани.
Мужчина понял идею и поддержал на лету:
- Я обдумал, полагаю, Этери Георгиевна права. Это будет свежо.
Шутка явно удалась. Обескураженное лицо Ани можно было отправлять в палату мер и весов - идеальное разочарование.
- Начинаем раскатку,- закончила беседы тренер.
Спортсмены вытянулись вдоль бортика и пошли на первые элементы.
- Спасибо,- обескураженно покачал головой Глейхенгауз.- Я растерялся.
- Не за что,- потрепала его по плечу, где до сих пор лежала рука.- Цветы замечательные. Не ожидала.
- Это мое извинение за вчерашний день. Ты права. Не мне судить,- мужчина вздохнул.- Я просто жутко ревную.
Вот и сосредоточься тут на работе!
========== Часть 11 ==========
В буфете ее сегодня явно не ждали. Ждали, похоже, вообще, только мужиков. Котлеты с пюре, плов, жареная рыба и снова с пюре. Салаты предоставляли еще более интересный выбор: министерский, зимний, косящий под оливье, и гнездо глухаря.
Тутберидзе с удивлением оценила ассортимент и задала, на ее взгляд резонный вопрос:
- А нормальная еда где?
- Съели,- не менее резонно ответила буфетчица, прекрасно знающая вкус главного тренера.
В итоге взяла чай и двинулась к кабинету. Значит разгрузочный день. Навстречу ей попался Даня, оценивший стакан в руках:
- По какому поводу голодаешь?
- По поводу отсутствия еды,- вздохнула блондинка.
- Ясно,- кивнул Глейхенгауз и пошел дальше.
“Хоть не поругались”,- вздохнула Этери и отпила еще чаю.
Решила заменить пищу телесную духовой, то есть закончить планы, которые вчера разобрала только до половины. И так углубилась в работу, что не услышала, как открылась дверь.
Молодая женщина аккуратно прикрыла ее за собой, натянула улыбку и произнесла:
- Привет!
Вот уж, кто совершенно был лишним в композиции дня - Дудаковская Ксюша. И дело даже не в последних событиях. Этери вообще предпочитала избегать Ксению с момента, как стало известно о загуле Сереги. Во-первых, с женатыми мужчинами хорошо спать. Удобно. Но строить на их планы - некрасиво. Этери и сама была не без греха, но то дело давнее. У Ксюши же оскал оказался вполне хищный. Во-вторых, ей нравилась жена Дуда, хотя в контексте того,что произошло между ними, наверно, звучит цинично. Но, выбирая между двумя, лучше законная, чем побочная. А уж после пьяненьких откровений в сети на прощенное воскресение Ксюша была откровенно неприятна. Ну, устроила ты семейные разборки, она-то, Этери, при чем?! Тогда ведь и правда была ни при чем.
- Здравствуй, Ксения,- отпила еще чаю.- Если у тебя не вопрос жизни и смерти, то мне некогда.
Прислушалась к себе. Нет, никакой неловкости перед Ксюшей не было. Вот приди законная половина, там да, неудобно. А это. Ну, не жалко и не стыдно.
- Я хотела попросить прощения за тот пост,- Ксюша подошла к стол и опустилась на стул, где обычно сидел Даня.- Мы поссорились, я перенервничала…
- И нервничала без нормальной закуски,- усмехнулась хозяйка кабинета.
Ксения вздрогнула от такого саркастического ответа и попыталась найти понимание:
- Этери, вы же тоже женщина. Нежели у вас не было ничего подобного?- взглянула несчастно.- Ведь было же!
- Ксюш, что у меня было, не имеет значения,- отставила пустой стакан,- но подумай я привлечь третейским судьей на публику кого-то, меня бы вынесли из фигурки намертво. И никогда назад не пустили. А реши дать почву лишим слухам, как сделала ты, не удивлюсь, если бы и из России вежливо попросили. Времена были не нынешние.
- Мне помощь нужна,- проговорила гостья, и снова поглядела печально.- Пусть он с женой разведется!
- Я думала тебя все устраивает,- вряд ли Этери поверила собственным словам, хотеть Дудакова в полном объеме, было не только незазорно, но и приятно.
- Этери, он мне говорил: “Подожди один цикл. Надо вывести на олимпиаду Ками. Все должно быть спокойно. Много работы!” Я же тоже за Камилу!
Разводиться Дудаков не планировал и не хотел. Это Этери от самого Дуда знала. Но на уши Ксюхе, похоже, приседал отлично.
- Цикл я прождала. Моя семья прождала. Теперь снова проблемы! Но мы-то тут уже не виноваты и не при делах. Я хочу нормального отца дочери!
Понять женщину Тутберидзе могла. Сама когда-то хотела нормального отца дочери, полноценного. Став старше, доросла до мысли, что так это не работает. Нельзя затащить в стойло мужика, если он сильно туда не хочет. Будет ушами прясти, головой трясти и упираться всеми четырьмя.
- Ксюш, это с ним надо решать. Меня в это втягивать не надо!- настоятельно попросила Этери.
- Убеди его. Он тебя уважает!- казалось, сейчас разревется.
Дверь тихо открылась и зашел Даня с коробкой из службы доставки. Взглянул на рыдающую Ксению, потом на Этери, аккуратно поставил упаковку а край стола и вышел молча.
Как говорится, чего только не увидишь за незапертыми дверьми этого кабинета. Спустился в тренерскую и направился к Дудакову, с которым толком не разговаривал уже второй день:
- Там у Этери твоя женщина рыдает,- коротко бросил на ходу, опускаясь на диван рядом креслом, где отдыхал Сергей.
- Кто?- не понял Дуд.
- Ксюша, кто же еще!- повысил голос Глейхенгауз.- Или ты успеваешь еще кого-то радовать своими достоинствами и недостатками?
Закончить саркастическую мысль Даниил Маркович не успел. Собеседника смело из тренерской и понесло к месту встречи двух блондинок.
Хореограф протянул руку и взял со стола вторую коробку с обедом. Все-таки службы доставки - великая вещь. И работают быстро. И голодной Этери теперь не остается. У него, конечно, к ней много разных вопросов, но смотреть, как она “наедается” пустым чаем - это перебор.
Может быть, впервые за эти два дня, делая что-то для Этери, он не подумал о произошедшем.Спонтанная реакция и желание оказать приятную помощь - не более того. Но внутри стало спокойнее.
Когда выбирал цветы, все же уговаривал себя, что надо уже отступиться от обиды. Не на пользу это, ни в работе, ни в жизни. Ему еще Авербух в свое время сказал, что обидчивость до добра не доводит. И на Этери обижаться - себе дороже. Многое потеряешь.
Они, конечно, спорили по работе, но Даня как-то быстро принял, что язвит Тутберидзе не из злобности, а от желания максимального результата. В личной жизни бывало сложнее. Вот им и не пожилось вместе, если подумать. Этери другой не будет. А он не может постоянно через обиды перешагивать и принимать легко.
Вот тут и спрашивается, ну, начерта ему эта женщина? А выходит, что без нее куда как хуже, чем с ней. И как теперь жить? Жевал обед и метался мыслями из одной крайности, где он уходил из “Хрустального”, женился на Оле, в другую - где все и всех бросал и сидел в ногах у Этери, что бы та ни вытворяла. Оба края были далеки от образа счастливой жизни.
========== Часть 12 ==========
- Собирайся!- голос Сергея был таким, что не только Ксюша подскочила, но и Этери начала подниматься, да вовремя села а место, поняв, что командуют не ею.
- Сережа,- гостья посмотрела на Дудакова то ли испугано, то ли обиженно,- а я пришла про Ками поговорить.
Да уж, не выйдет из Ксении великой интриганки, так и будет по мелочи и глупости пакостить на пьяную голову.
- Катька где?- Дуд, уже за локоть тянул женщину к выходу.
- В садике,- забормотала блондинка.- Она же теперь уже полный день, Сереж. Я же работаю. Мы же договаривались.
- Да-да, я помню,- Сергей вывел Ксюшу за дверь, заглянул почти сразу к Этери, оставив мать своего ребенка в коридоре и светло улыбнулся.- Не начудила?
- Да все нормально, Сереж, не суетись,- отмахнулась Этери.
- Я ее отправлю и вернусь,- и скрылся из виду.
Да уж, только Сережиных первых жен и любимых жен ей не хватало для полного счастья!
Ксюша удивляла Этери который год подряд: начала тем, что остановила взгляд на Дудакове. Нет, Сергей Викторович, со всех сторон человек хороший, умеющий, и в комплименты, и в интерес к дамам. Но это же просто Дуд? Молодая женщина могла бы поискать кого-то и повыше полетом. Потом удивила тем, что залетела от Сереги, тот и охнуть не успел. Этери советов давать и влезать не стала. Хочет женщина ребенка, путь будет у женщины ребенок. А кто не спрятался и не предохранялся, сам виноват. При этом даже в мыслях она не допускала, что Дудаков уйдет от жены. Только если выгонят. В мире, знаете ли, должно быть что-то стабильное. Например, обручальное кольцо на пальце Сережи.
Дуда, надо сказать, после счастливого обретения дочери и выгнали было из дому, о монолит Сережа и его неизменное обручальное кольцо пережили отстранение от домашних чемпионатов и вернулись после дисквала на свое место. Мать младеницы Катерины Сергей даже не посвятил в свое отлучение от домашнего борща. Тем грустнее и забавнее звучала мысль про развод после олимпиады. Да второго пришествия и морковного поста дождется мир скорее, чем развода Дуда ради матери его дочки. Ради кого угодно, если уж быть честной с самой собой.
Кстати, вера Ксюши в грядущий развод сняла следующее удивление: молчание. Этери все-таки ждала, что слухи расползутся, но было тихо вплоть до прошедшего прощеного воскресения. И вот это стало последним удивлением от мастера удивлять - Ксении. Вообще, она давно забыла и забила на всплывающие уведомления в инстаграме. Тегали ее много. По делу, а чаще - не по делу. И на это уведомление не обратила бы внимания, если б не случайность. Хотела удалить, да и ткнулась - перешла а пост. Обалдела. Не увиденным вообще. Что, она не видела, как Серега целуется с посторонними женщинами? Не святой Дуд был. По пьяной лавочке мог и пошалить. Правда обычно его все же до постели не доносило. А так - обнимашки взрослые, да и не слишком взрослые. А вот пьяненький текст и упоминание ее аккаунта - это уже перебор. Через пятнадцать минут после ее звонка Дуду пост исчез. А волна осталась. И поддала Сереге по затылку, чтобы знал, как блудить с последствиями.
В итоге ей досталось ни за что, теперь получается, что наказание опередило преступление, похоже. Дудакову влетело по делу. А потом так же по делу, видимо, досталось и Ксюше, чтобы меру знала и в сеть нетрезвые мысли не выкладывала, да и Этери не приплетала.
Прервал ее размышления Сергей, ввалившийся в кабинет и бухнувшийся на свое место:
- Прости, она после олимпиады нервная.
- Еще бы ей не нервничать, если ты обещал развестись и не разводишься,- покачала головой Тутберидзе.- И ведь не разведешься, Дуд!
- Ну, не ради Ксюхи, конечно,- согласился Сергей.- Я ж думал, до нее дойдет. Ну какой развод, если я с рождения Катьки ее пальцем не тронул?!
- Так что ж ты ей сразу не объяснил все?- воистину, невозможно понять мужчин.
- Ну, конечно, она всю беременность пыталась сорваться и умчаться в голубые дали!- Дудаков нахмурился.- Ускакала бы с ребенком, как бы выкручиваться потом? Я с Егором половину родительства проспал, с Катюхой - не хочу. Хочу быть папой.
Серега даже глупости делал, потому что хотел вести себя правильно.
- Как же с вами, мужчинами непросто,- вздохнула в конце концов Этери.
- Ты считаешь, был лучший выход?- поинтересовался собеседник.
- Да я, честно говоря, даже не знаю, Сереж. Но нам бы без скандалов пока.
Дудаков кивнул.
- Поезжай-ка ты сегодня к Кате и ее маме,- наконец предложила Тутберидзе,- попробуешь утихомирить свою нервную женщину.
- Ну, если надо,- неуверенно начал Сережа.
- Боюсь, что надо. Мы и без того поставщики шумных новостных поводов для таблоидов. Только откровений про твои похождения не хватает!
С тем и выпроводила Дудакова. С тоской посмотрела на незавершенную работу с планами. Они просто не хотели быть заполненными и исправленными. Значит - снова после тренировок. Да и ладно, дома-то теперь не ждут. Можно хоть заночевать здесь.
- Снова привет,- в дверях появился Даня.
Бегло оценил начатый обед из доставки, удовлетворенно кивнул.
- Слушай, просьба. Давай послушаем вместе отобранные мою композиции. Шутки шутками, но надо им нормальную музыку искать, а не эти шуточки-прибауточки!- Глейхенгауз потоптался у порога и прошел к столу, где она наспех жевала обед от него.
- Когда?- пробормотала невнятно сквозь еду Этери.
- Лучше сегодня. Посидим после тренировок,- примерно так это всегда и происходит, рождение программы.
Женщина довольно улыбнулась. Кажется, кризис миновал. Работа пошла своим чередом. Ничего важнее-то для всех них и нет. И никакими постельными играми это не заменить и не отменить.
- Да, Дань. Приходи сюда после тренировок с ноутом и записями Обдумаем, повыбираем.
В такой знакомой рутине как-то забывалось, что поменялись, и они сами, и ситуация в мире, и жизнь в самой России. Если ставят программы, значит сезон точно будет. И ничего более стабильного для нее на планете нет: каждый день, приходя а работу, знать, что делать, как делать, куда стремиться.
И теперь, когда они снова будут слушать вместе музыку, споря над образами, есть шанс полностью закрыть состояние потерянности в жизни.
========== Часть 13 ==========
На льду много счастья, хотя и много огорчений. Вот Соня падает с тройного акселя - огорчение. Вот Майя выезжает квад-сальхов - радость. Вот Даша. Даша - это большая радость. И много слез. Последний раз плакала из-за Даши Этери в Пекине. Самые светлые слезы этой олимпиады. Пока они все пытались устоять и не сдаться. Даша пришла а лед. Чтобы вернуться и побеждать.
Она обязательно будет падать. Много. Больно. Без этого не удастся научиться летать.
- Даша, активнее правой ногой!- так и гонишь, через страх, через чувство самосохранения, чтобы они знали свои истинные пределы.
Даня снова поймал эту ее нежную, странную улыбку, которая так растравила его вчера вечером. И решил откладывать, догнал между спортсменами и спросил:
- О чем думаешь сейчас?
Этери даже притормозила, о ответила, как вчера:
- Ни о чем особенном.
- А о чем неособенном?- было интересно, откуда рождается эта нежность, с чем она связана.
- Да понятия не имею!- напряглась женщина,- Какая, вообще, разница, о чем я думаю?!
И укатилась к Соне.
О чем она думала? О боли. О том, сколько ее бывает в счастье. О том, что иногда и счастье-то полноценно лишь потому, что где-то в самой сердцевине есть прожитая боль. Только, разве об этом можно говорить с Даней? У него всегда боль - это была боль. Когда мать умерла, Даня был весь боль. А счастье - это счастье. Когда Аня выиграла, он был весь счастье. И все равно, что происходит вокруг. Даня умеет только так - либо полностью в счастье, либо полностью в боли. Без подтонов.
Так между размышлениями о сложности мироустройства и душ человеческих и прошли две тренировки. Пока расшнуровывалась, успела еще раз отправить Дуда к его побочной семье:
- Поезжай. С дочкой побудешь. С Ксюшей поговоришь. Как-то вам надо выруливать к правде, Серег. Она ведь ждет, надеется. А так бы уже кого-то могла найти. Поезжай!
Дошла до кабинета и в который уже раз попробовала доделать планы. И опять ничего не вышло: в дверь просунулась голова Глейхенгауза. Потом он сам - с сумкой ноутом наперевес.
Букет его со стола Этери убрала на подоконник, расчистив место технике, и приготовилась слушать.
- С чего начнем? С классики?- поинтересовался Даня.
Обычно они вступали в поиск музыкального сопровождения на сезон именно с классических мелодий. “Беспроигрышное направление”,- каждый раз говорила Этери. И мало кому предлагала всерьез катать подклассику. Ну, вот разве что - Даше. Даша вписывалась в старую музыку, в те времена, как Аня в лирику, как Сашка в воинственную силу, как Женька в современную мелодраму, как Майя в страдания о любви, как Алина в балет. Да в балет, не в чистую классику. Она видела своих спортсменов музыкой. И если музыка менялась, менялись все внутренние расклады. По крайней мере, так слышал Даня про звучание внутри Этери.
- Нет, Дань, давай наше.
А вот это неожиданность. Из “нашего” в Этери звучало разве что, “Не отрекаются любя”. Глейхенгауз почти ненавидел эту мелодию. Он ревновал даже к музыке, тем более такой? Что вообще может быть хорошего в идее ждать вечно ускользающего? Вот Даня ждал, ждал. А потом решил - пора жить. Потому что даже когда рядом, но все время врозь - не жизнь.
Он вздохнул и поставил первый трек. Тот самый. Всегда ставил первым, чтобы проскочить побыстрее. И заняться чем-то более продуктивным.
- Стой,- Этери задумалась, Даня занервничал.
Опять она прилипла к этой мелодии!
А Этери размышляла, кто у них сейчас больше про любовь и преданность: Даша, которой восстанавливаться и восстанавливаться, или Майя, которой бороться и бороться.
- Терпеть не могу!- пробурчал Глейхенгауз.
- Ты о чем?- вынырнула из задумчивости женщина.
- Вот об этом садомазохизме,- кивнул на экран Даня.- Только женщины способны сидеть и годами надеяться, что все изменится к лучшему. Мужчины выбирают - жить.
- Рада за мужчин,- безразлично прокомментировала блондинка.
- Ты считаешь, что вот это “за это можно все отдать, и до того я в это верю, что трудно мне тебя не ждать весь день, не отходя от двери…” - нормально? Она жизнь готова под дверями провести, пока ему и так хорошо!
Он, конечно, сейчас не о песне. О себе. Глупая попытка объяснить ей, что у него было право начать жить полноценно, а не в ожидании, когда она между работой, Дишей, собственной интересной жизнью, вспомнить, что у них тоже все серьезно. учтет его мнение и желания.
- Ну, можно и иначе жить, если хватит силы забыть. А если не хватит, то это изнасилование собственной души. И не факт, что можно будет вернуться даже к началу насилия. Любовь не прощает такое.
“Изнасиловаи собственной души” - прекрасная формулировка! Именно этим он и занимается с прошлого лета. Может, и раньше, но с лета - точно.
- Давай следующий трек, Дань.
Дога. Тоже подзатертый, но прекрасный. Набирающая силу мелодия, уносящая за собой. Этери прикрыла глаза и потонула, представляя девочек на льду под эти звуки. Одну, вторую, третью.
- Поставь с текстом,- не поднимая век, попросила женщина.
В кабинете женский голос исповедовался:
“Я с тобой, пусть мы врозь…
Пусть те дни ветер унёс,
Как листву жёлтых берёз
Я наяву прошлым живу
Ты мой единственный, нежный!
Ты со мной лишь во сне,
Мы вдвоём наедине,
Я зову, Ты нужен мне!
Вновь наяву прошлым живу
Ты мой единственный, нежный!
Ты и я - нас разделить нельзя!”
Открыв глаза увидела совсем близко блестящий темный взгляд. Потянулась сама, пока в воздухе кружило:
Ты и я - нас разделить нельзя!
Без тебя нет для меня ни дня.
Пусть любовь далека и близка как весна,
Но навсегда в нашу жизнь я влюблена!
Ты мой единственный, нежный!
К окончанию песни разделить их и правда было нельзя, так Даня сжал ее затылок и плечо, целуя губы, первыми нашедшие его губы.
- Хватит,- задыхаясь, прошептала Этери.- Хватит!- повторила громче.
Смотрела испуганно и зло, хотя виновата была сама:
- Все, закончили на сегодня!
- Почему?-удивился хореограф.
- Рабочий день закончен. Я устала и хочу домой! завтра в обед продолжим.
- Вот так и бывает, когда не отрекаются, любя… Вечно под порогом, в надежде на мимолетную благосклонность… Садомазохизм!
Глейхенгауз захлопнул крышку ноута и покинул кабинет, оставив дверь полуоткрытой. Темный коридор и такая же темная тишина. Одиночество и безмолвие.
========== Часть 14 ==========
Этери впервые за два дня села за руль и почувствовала настоящую радость самостоятельного принятия решений. Вот сколько не люби быть ведомой, а взрослому человеку нужно ходить своими путями, по своим картам, в своих направлениях. Никого не ожидая и ни с кем не советуясь. Бог его знает, может, поэтому она так прикипела к Дане, что он и не жаждал рулить, его устраивала роль штурмана.
С Серегой сложнее, ему Этери нужна для взаимодействия с миром, не частным, тут он уж как-нибудь, без помощников, а вот с тем, где чужие малознакомые и малоприятные люди чего-то хотят наносного: улыбок, потрепать по плечу, заглянуть подобострастно в глаза. При необходимости таких телодвижений, Дуд, конечно, мог резко активизироваться, превратившись в шутника-балагура, но уставал от маски и после прятался поглубже в нору.
Этери тоже не любила социальные игры, да и, на свой вкус, не была в них ловка, однако ж, как-то приняла правило, в котором “я вами руковожу, я за вас и отвечу”. Бонусы к этому прилагались. Популярность, если подумать, не так ужасна, как о ней страдают селебрети. Тутберидзе не страдала от своей славы, собирала с нее плюшки для всех. И Дудаков умел быть благодарным за это.
- Еще каким благодарным,- ухмыльнулась в темноте салона женщина, вспоминая, как бережно и аккуратно Сережа вел ее к наслаждению.
Это было хорошо. И это было… красиво. Можно применить такой эпитет к оргазму? В конце концов, кто ей запретит? В собственной голове и собственной машине.
Обычно в первый раз тела или совпадают, как было с Даней, или, что чаще, увы. И лишь изредка ты чувствуешь, как мужчина слушает ответ твоего тела и следует за ним. Таким был папа Дианы, таким был Дудаков. Это он негромко шептал ей на ухо, успокаивая, когда даже сквозь алкогольный туман он было дернулась и зажалась от двух пар рук и торопливых губ обжигающих кожу.
- Все хорошо, солнышко! Ты прекрасна,- шептал Сергей, прижимая ее ближе, крепче, сильнее.
Он слушал. Слушал, когда впервые она обрывочно и нервно объясняла ему первопричины некоторой нелюбви бомонда к ее спортсменкам. Слушал, когда умер отец. Слушал, когда ушла Юля. Слушал, когда умирала мама. Слушал весь период побега Жени. И горе, и слезы, и ядовитые насмешки, и боль ее, и несправедливость.
Выслушав кастрированную версию про Буянова, задумался, помолчал. Потом сказал:
- Завтра поговорим.
Думала, сбежит. Кому надо бодаться со столпами фигурного катания, тем более талантливому тренеру, типа Дудакова. А он был талантлив, это Тутберидзе увидела быстро, хотя брала хоть кого, лишь бы сила была и с “удочкой” умел работать. Не ей же таскать фигуристов на своей хребтине.
Пришел на следующий день, разложил какие-то бумажки перед Этери и стал ей объяснять то, что она и без него понимала. Суть объяснения сводилась к тому, что брать надо техникой при такой проблеме с любовью мира фигурки. И, что важно, к этому предлагались варианты работы над этой техникой.
Именно в спорах над системой тренировок и родилось понимание - Дуд стоит на своем и авторитетов в этом деле не признает. Аргументы - да, но подойти и сказать: будет по-моему, потому что я так решила - не выйдет. Они притерлись через поиск аргументов с ее стороны и внимание к ним с его.
С Даней притерлись как раз потому, что ему аргументы были не нужны. Вот с им было проще поорать, топнуть ногой, сказать: я так хочу! Это он понимал. Эмоция - отличный аргумент,а все ваши логические структуры, ну, нужное дело, уважаю, готов выслушать, только давайте потом вложим чувство в формулы?!
Иногда Этери думала, что он ее и поцеловал-то впервые, потому что ему хотелось больше эмоции, а она, показалось, не додала. Даня, конечно, оскорбился таким предположением: у него была любовь! И все тут! А когда любишь, надо целоваться, надо вести в постель, надо обнимать, надо врываться так, чтобы слышать удивленный крик или довольный стон. Надо на эмоции любви создать еще больше эмоций. Или еще большую эмоцию.
Не живет Даниил Маркович в покое и неге. А если где-то у него покой, то ему подай в другом месте эту самую эмоцию. Вот дошли они до этапа покоя, и Данечка полетел на яркие огоньки.
Это он себе оправдание нашел, что не может стоять под дверями и ждать. Чего еще ждать ему было? Они вместе просыпались, вместе работали, вместе уезжали из “Хрустального”. Ну, естественно, она не бросит свою дочь, семью, жизнь не положит на мальчика Даниила, а работу и подавно.
Неужели он всерьез думал, что она перекроит все и вся, отречется от дочери, которой только семнадцать, живущей в другой стране, где все чужое, да и прилепится к почти тридцатилетнему мужчине, чтобы он не скучал пару-тройку месяцев в карантине?
Даня отвоевывал свое право на измену тем, что она пошла жить своей жизнь, поэтому и ему пришлось искать какую-то свою жизнь. Вот только что-то подсказывало, что он бы и так нашел эту жизнь. Будь они вместе, может, чуть позже бы начались поиски. Да чуть больше адреналина приходилось бы вырабатывать при сокрытии улик и следов похождений.
В теперешнем положении, как ни странно, Глейхенгаузу должно быть комфортнее всего: в “Хрустальном” у него вагон эмоций от ревности до обожания, дома - мир и покой. Так, глядишь, шедеврами разродится к следующему сезону.
Паркуясь у дома, Этери поняла, что в ней говорит не трезвый расчет, не здравый смысл, а женская обида. И обида-то свежая. Она не хотела, чтобы сегодня Даня согласился уйти, когда выгоняла. Хотела сопротивления. Его эмоции, требующей эмоционального ответа от нее. И снова бы все вспыхнуло, закружилось. Горело и обжигало. Да, наверное, опять недолго, но, может, за это время и ей б перепало выдать шедевр на льду.
Может быть, ее и Оля, где-то там, далеко от их мира, устроила. Все-же, как ни поверни, а если изменяют с тобой, то это совсем не то состояние, чем когда изменяют тебе. Даже если углы в треугольнике ровно те же самые.
В общем, чего только не надумаешь странного и непонятного, когда рулишь сама своей жизнью.
Ключи повисли на крючке в прихожей. Собаки танцевали в ногах, ища внимания от хозяйки, которой так долго не было. Вот есть же в этом мире существа, которым в радость сам факт твоего появления, без оценок - много или мало. Пришла - отлично. Накормила - ты их богиня. А удастся забраться в кровать, считай рай на земле обретен.
- Эх, девчонки, где б нам взять такого мужчину, чтобы как вы - цыкнула, прижался к ноге, пришла - виляет хвостиком и прыгает от счастья? И желательно, чтобы двуногого и без хвоста?- Этери погладила теплые шкурки.
Собаки слушали внимательно, не перебивали, советов, в отличии от приятельниц и сестер, не давали. Вот и выходило, даже в этом выигрывали у людей.
- Пойдемте-ка спать, девочки!- улыбнулась Этери.- С вами и в постели спокойнее, хоть вас тоже двое, а никаких дурных последствий не предвидится, даже если пригласить на ночь в койку вместе.
Шутка вышла злободневной, но очень грустной.
========== Часть 15 ==========
Сегодня утро было семейным. Этери раздавала собакам корм и слушала щебетание дочери из ноутбука, открытого на столе. В речи Диши появлялось все больше англо-американских словечек. Звучало это для материнского уха непривычно, но по-своему умилительно.
Телефон мявкнул входящим сообщением.
- Подожди, ребенок,- прервала мать тираду из ноута,- кому-то с самого утра до меня дело есть.
Открыла чат. Дудаков: “Тебя забрать или ты на колесах?”
Серега, наверное, не подарит миллион алых роз, не будет петь серенады под окном, но факт в том, что они и не бросит. Вспомнит. Кинется на помощь, если будет нужна эта помощь. Золотой мужчина, Сергей Викторович, каждой женщине бы по такому Дуду, хотя бы одного на двоих, как в реальности их Дудакова: “Все нормально. Я на машине. не переживай”. Как ни крути, а трое - перебор.
- Какое у тебя сейчас лицо интересное,- прервала молчание Диша.
- И какое у меня лицо?- улыбнулась мать.
- Как будто ты решила себе палец отрубить. Ну, или кому-то другому,- фыркнул ребенок из-за океана.
- Откуда тебе знать, как я выгляжу, когда хочу пальцы отрубать?- возмутилась Этери, расплетая ночную косу.
- Ну, когда ты Женьке это предлагала, вид был ровно такой же!- вспомнила дочь то, что мать начисто позабыла.
История была давняя, еще предъюниорская. С Женькой они тогда только сезон отработали. И Этери ругалась постоянно, когда доводилось напрямую взаимодействовать с девочкой, да еще и после продолжительного отсутствия. Она вернулась с каких-то стартов. Посмотрела на то, как Медведева катает программу и возмутилась отпущенным до бросового состояния линиям. Высказала, конечно, тренеру, оставленному на замене. Та поморщилась, хотя спорить и не стала. А потом пошла к спортсменке.
И началась тяжелая маятная работа по исправлению всего того, что было наделано вкривь и вкось. Фигуристка, конечно, была не виновата, но как еще донести до ребенка, что делать нужно, когда в этом возрасте им толком ничего не нужно, лишь бы побыстрее отбиться.
- Женя, пойми, это твоя работа,- увещевала спортсменку.- Ты отвечаешь за ее качество! Будешь делать шаляй-валяй, будут и оценивать так!
- Но я же прыгаю. И выезжала, пока вы не перевертели все!- возмущенно сопротивлялась девочка.- Что, стало лучше, когда я теперь падаю? Качественнее?!
- Женя! Ты в конце концов девочка! Должна демонстрировать на льду красоту и изящество!- увещевала Этери.- Что тебе мешает выезжать? Хорошо отведенные руки? Прямая нога? Красивый вход не с задранными плечами? Что?!
- Мне все мешает!- не унималась Женька.- Все! Даже мизинцы, которые надо как-то не так делать!
Почему именно упоминание несчастных пальцев стало таким взрывным, Этери не знает. Наверное, просто устала бороться с девчонкой.
- Ладно. Разберемся с твоими мизинцами!- коротко отреагировала на крики на льду женщина и двинулась к выходу.
- А вы куда?- насторожилась Женя, за год работы с тренером выяснившая, что без причины Этери Георгиевна с катка во время тренировки не уйдет.
- В подсобку, попрошу у завхоза топор,- совершенно спокойно ответила тренер.
- Зачем топор?!- пискнула фигуристка.
- Будем решать проблему мизинцев одним, точнее двумя взмахами топора. Зато мешать точно не будут,- зловеще обрисовала перспективу Тутберидзе.
Так крепко за руку ее не держали и не тащили назад на каток, наверное, больше никогда. До сих пор удивительно, почему Женя, готовая в интервью припоминать взгляды, не вспомнила ни разу об этом эпизоде публично. Может, и правда, от страха попросту забыла ситуацию. Как это называется? Вытеснение.
- Топор, может, и неплохо,- вздохнула, как показалось про себя, Этери.
- Прямо вот так все ужасно?- а выяснилось, что вслух.
- Это из-за работы?- аккуратно поинтересовалась Диана.
- Да из-за всего, Диш. Из-за работы, из-за Камилы, из-за всей этой ситуации. И из-за того, что тебя не могу обнять.
И сколько еще не договорила, потому что, ну, не расскажешь такое девочке девятнадцати лет. Да и никому не расскажешь: одни не поймут, другие поймут, но понаделают выводов. Что уж говорить, ее даже Даня не понял. А ведь казалось, что плывут по одной волне, в одном течении.
- Давай прощаться, ребенок,- улыбнулась женщина.- Пора бесить мир своим присутствием.
- Приезжай скорее уже. Ну их всех!- опечалилась дочь.- Жить надо там, где тебя любят! И с теми, кто любит. С нами с Глебом!
- Здесь меня тоже любят,- утешила диану мать,- вон Сергей Викторович предлагал довезти до работы.
- Хм, и чем тебе Сергей Викторович не угодил?- тут же заинтересовалась Диша.
- Всем он угодил!- расхохоталась Этери и нажала на кнопку завершения разговора.
Сережа и правда угодил всем, кроме того, что трое - это перебор. Так что ни при каких условиях рассматривать всерьез ухаживания Дуда не стоило. Ухаживания Дани, кажется, тоже пора отложить и забыть. Всерьез не принимать.
Итак, было два, стола - ноль. Много ли надо? Всего лишь принять решение.
С этими мыслями вышла из дома и направилась на работу.
Доехала почти без пробок, почти без приключений. И почти в хорошем настроении. Собаки, которых на этот раз взяли на каток радовались поездке чуть ли не больше хозяйки. Хотя, это-то как раз понятно, они туда ездят на прогулку, а Этери - в мясорубку.
На катке Теона весело растявкалась, привлекая внимание всех и вся, а Мишель спряталась в руках хозяйки, пытаясь как раз особенно внимания и не привлекать.
- Это кто у нас тут такой разговорчивый?- Даня заглянул за бортика, где Теона аж подпрыгивала, услышав знакомый голос.
- Ну, иди ко мне, малышка!- перегнулся через борт, протягивая руки хореограф.
Собака, радостно тявкнув, запрыгнула в мужские ладони и так оказалась на льду.
- Не тащил бы ты ее туда, Дань,- поморщилась блондинка, но мужчина уже выпустил песика на гладь замороженной воды, и та с довольным лаем принялась гоняться за фигуристами, которые с хохотом убегали.
- Минутка здорового смеха,- констатировал Глейхенгауз и посмотрел на хозяйку теоны с каким-то непонятным чувством.- Вот что с тобой делать? Когда ты грустная, жизнь замирает. Пусть хоть Теона веселит.
Лохматая живая игрушка, поняв, что сразу за всеми не угнаться, села на лед и озадаченно крутила головой, а потом так совершенно по-человечески почесала задней лапой за ухом, что не выдержала и Этери, расхохоталась, глядя на изумленную мину питомицы.
- Ну вот, рабочее настроение на месте,- кивнул Даня.
Поймал собачку и аккуратно вернул за бортик к вящему неудовольствия последней.
- Все, девчонки, работаем,- потрепала по голове Мишель женщина и переключилась на тренировку.
Настроение и правда как-то нормализовалось, если не сказать - улучшилось.
========== Часть 16 ==========
Ну что,- Сергей Викторович опустился на диван в тренерской рядом с Глейхенгаузом.- Будем разговаривать или будем бегать друг от друга?
Младший коллега молчал и смотрел в пространство мимо Дудакова.
- Дань, ты ведешь себя, как обиженный ребенок, который думал, что его в холодильнике ждет тортик, а оказалось - он на всю семью.
- Отстань,- хореограф бы и погрубее выразился, да вокруг были другие люди,- Она тебе не тортик!
- Так она и тебе не тортик,- коротко ответил Сергей, не повышая голоса.- Что ты над ней измываешься своими претензиями и кислой рожей?!
- А ты, я смотрю, добренький и понятливый? Надеешься этим взять неприступную башню, которую штурмовать не решался годами? Обломилось сладенького?!- съехидничал Даня и почувствовал крепкую хватку за шкирку.- Отпусти меня!
Хореограф взвился и подскочил с дивана.
- Не здесь,- махнул головой на выход Сергей Викторович.
Мужчины покинули тренерскую, прошли коридорами и вывернули к пожарному выходу, ведущему на зады здания. Там почти никогда никого не было. И сейчас пустота и мусорные баки.
- Договаривай!- потребовал Дуд, сложив руки на груди.- Валяй, выскажись!
- А что договаривать?- Даня заводился все больше.- Я что, думаешь, не видел, как ты вокруг нее на цырлах ходил все годы. Как пес преданный хвостом вилял, когда она возвращалась с выездов! Рукой лишний раз не касался! Это ты-то, Дуд?! Я же знаю, как на сборах тетенек обхаживаешь! А Этери - прямо святая!
Глейхенгауза несло, слова бежали все быстрее, разум за ними не поспевал. Сергей смотрел на впадающего в неадекватность коллегу и ждал, чем тот успокоиться.
- Вот и держись от нее подальше! Как раньше! Не для тебя она!- выкрикивал в соперника Даня.
- Для тебя что ли?- усмехнулся Дуд.
- Да!- разве что не подпрыгнул вместе с ответом Глейхенгауз.
- А она-то согласна, что все еще для тебя?- шикнул на молодого человека Сергей.- Ты, мелкий пакостник, даже не скрывался от меня, когда приволок свою девчонку! На что рассчитывал? Что Дуд - могила? Что я побоюсь ее счастье нарушить твоими выходками?!
Сергей Викторович, не вынимая рук из карманов тренировочных штанов сделал шаг навстречу Дане.
- Мы тогда почти расстались! Она уехала опять одна! И вообще - это не твое дело!
- Правильно, Данечка!- Сергей чуть отступил.- Это было не мое дело. И я бы, ты прав, смолчал про твою выходку. Но наши отношения с Этери теперь ровно так же - не твое дело!
Дудаков взялся за ручку двери, чтобы войти назад в “Хрустальный”.
- Так вот мои отношения с Этери - ровно настолько же не твое дело, как твои отношения с твоей девчонкой - не мое. Без тебя разберемся.
Приоткрыл дверь и услышал все тем же надрывным голосом Глейхенгауза:
- Это моя женщина!
Сергей снова отпустил дверь:
- Я тебе уже раз говорил: твоя женщина ездила с тобой в Испанию. И на нее я ни минуты не претендую.
- Ты же ей не нужен! Она мстит мне!- надо было бы врезать для просветления мальчику, но стало даже жалко его.
- Мир не крутится вокруг твоей светлой персоны, Дань. Тем более ее мир,- и теперь уже открыл дверь и зашел в полумрак коридора, оставив хореографа на улице.
Весенний снег хлопьями летел с неба, таял на лице Даниила Марковича, будто приглашая добавить к воде сверху слезы. Ему ли не понимать, как по-дурацки и даже нахально он вел себя в ту поездку. На что рассчитывал? Да ни на что толком, что будет, может быть, скандал, а за ним примирение. Расчет, конечно, не взрослого человека, а мальчишки, но Даня и был в душе мальчишкой. Легким, обидчивым, немного поверхностным, в общем, добродушным. И другим быть не мог. Этери его за это и любила - за подвижность души, отзывчивость на звучание жизни.
Он двинулся к дверям, чтобы зайти вслед за Дудаковым в ледовый комплекс, взялся за ручку и чуть не получил открывающейся дверью в нос. Едва успел отпрыгнуть, придержав створку. В появившуюся щель просочилась Теона и закружилась у ног мужчины, а следом вышла Этери с Мишель на руках.
- Ой!- удивилась женщина,- чуть не наткнувшаяся на Даниила.- Я тебя зашибла?
Это было верное слово, только к дверям пожарного выхода оно никакого отношения не имело.
- Девчонок вот вывела погулять, пока перерыв,- словно оправдывалась блондинка.
Собака продолжала кружить рядом с Глейхенгаузом, преданно глядя снизу вверх.
- Она по тебе тоже скучает,- вздохнула Этери.
И будто затаилась, проговорилась.
- Надо к вам в гости заходить чаще?- Даня нагнулся, чтобы погладить довольную собачку.- Нельзя же вот так вот бросать таких славных малышек, да?
У Теоны не было никаких обид и никаких порушенных Даниилом Марковичем надежд. Ей все нравилось, и его руки, и его голос, и то, что он рядом. Эта девушка была полностью за визиты в гости, и хоть каждый день.
- Она точно будет тебя рада видеть,- улыбнулась Этери.
- А ты?- Даня поднял голову и поглядел снизу вверх.
У него тоже были собачьи глаза. Влажные и любящие.
- Мне от тебя очень больно, Дань. Очень!
В те редкие минуты, когда Этери позволяла себе такую глубину откровенности, прикасаться к ее сердцу небрежно было кощунственно. Поэтому мужчина встал и молча провел пальцами по высокой женской скуле.
- Я не хотел, чтобы получилось так…
Замолчал. Он и правда не хотел. И таких откровений, которые вышли вроде сами собой, но получились громом среди ясного неба - тоже. Он сделал ей больно лишь потому что был обижен. Как ребенок, который кусает руку матери, которая берет его, истерящего, в кольцо объятий.
Этери сняла его пальцы со своего лица:
- Я верю, что ты не хотел, чтобы это выплыло. Или выплыло так. Но ведь делал-то ты то, что хотел. Узнать было очень больно. Но я рада,что узнала. Не знать было бы еще больнее.
- Скажи, у меня нет шанса на прощение вообще?- уточнил мужчина.
В ответ она лишь пожала плечами и позвала:
- Теона, пошли!- обернулась у дверей.- И ты не опаздывай на тренировку, Дань.
И закрыла за своей спиной. Ничего не пообещав, ничем не обнадежив. Если не считать оговорки про то, что не одна собака скучает.
Глейхенгауз поежился от морозца, забравшегося под куртку, и тоже направился вовнутрь. День и правда шел своим чередом. Впереди была следующая тренировка. Потом еще одна. А потом они снова разъедутся каждый в свою нору. Не прощать, скучать, хотеть снова быть вместе и снова не прощать.
========== Часть 17 ==========
Прошло еще две недели. События наслаивались одно на другое. Отменялись старты. Все теряло определенность окончательно. Они больше даже не ссорились особенно, ни она с Даней, ни Даня с Дудом. Слишком мотало, чтобы усугублять положение. Все отношения замерли, все мелкие и средние конфликты были отложены. Команда собиралась в единый кулак, чтобы поддерживать саму себя. Даже спортсмены стали как-то вдумчивее и старше за совсем короткое время. Как никогда чувствовалось, что они банда. Это хоть как-то держало на плаву.
За три дня до выезда в Саранск небо упало на землю снова. Ничего особенного не случилось, кроме того, что, встав поутру, приняв душ, позавтракав и выложив косметичку на столик у зеркала, Этери Георгиевна заглянула в ежедневник и не обнаружила важной отметки. Отлистала календарь назад. Крепко задумалась, а после смогла сказать лишь одно:
- Только этого не хватало!
До Пекина она пила таблетки. Сначала потому что был Даня, потом - просто по привычке. В Пекине стало ни до чего, тем более не до контрацептивов. Их всех там так, в таких извращенных формах поимели и неоднократно, что никакого другого секса не хотелось даже теоретически. Непочатый блистер нового стандарта так и вернулся в Россию в исходном состоянии.
Попыталась призвать на помощь здравый смысл, утверждавший, что так просто не бывает. Ну, вот не может быть, потому что не может быть никогда. С Дишкой, когда она была на два десятка лет моложе и куда как активнее в вопросе достижения заветной цели, потребовалось четыре месяца регулярного, насколько вообще возможно иметь регулярный секс с несвободным и достаточно занятым делами мужчиной. Четыре месяца, а тут… нет, так просто не бывает. Это ошибка. Сбой. Вот завтра! Завтра непременно все станет нормально.
Запиликал домофон. Разобранная в чувствах и мыслях Этери пошла открывать дверь, сначала подъезда, потом квартиры. Молча. Голос, кажется, пропал от полного непонимания, что вообще происходит. Да и ладно бы в мире! Мир как раз беспокоить перестал вовсе. Когда собственное тело устраивает такой армагеддец, какая разница, что делает правительство или правительства.
Наверное, вид у утренней блондинки был настолько пришибленный, что Даня с самого порога спросил:
- Что случилось?!- прозвучал вопрос настолько заботливо и обеспокоенно, что на глаза навернулись непрошенные слезы.
- Я, кажется, беременная,- выдохнула Этери и расплакалась.
Мужчина аккуратно прижал ее к себе, подставил плечо, в которое можно было выплакать горе и испуг.
После короткого разговора на задах “Хрустального” впервые в гости Даня пришел через пару дней. У нее был выходной. Молодой человек забрал собак, оставив Этери заниматься своими делами, и уехал с мелкими хвостами на работу. Судя по довольным мордам, вернувшимся в обед, никто не тосковал по хозяйке, резвясь с детьми.
Так и повелось. Он появлялся обычно пару раз в неделю. В свой выходной и в ее. Гулял с собаками или увозил их с собой в “хрустальную” свору таких же лохматых и хвостатых. Иногда после этого пили чай. Разговаривали о постановках. Личной жизни усиленно не касались. Было почти легко. Отношения больше не выясняли. Ночь на троих не вспоминали. Не это было главным теперь. Теперь надо было держаться друг за друга.
Сегодня был выходной у Дани. Он пришел, как обычно за Теоной и Мишель, а нашел белую и потерянную Этери. Сказать, что ее “я беременная” перевернуло мир Даниила Марковича - очень неполно определить его состояние.
Во-первых, детей Даня не хотел. Нет, теоретически, когда-нибудь, лет, может, через десять или пятнадцать - да, но не сейчас. И от кого уж точно не ожидал этой фразы, так от Этери. Ну, во-первых, все-таки возраст. Ему не мешает ее “сорок плюс”, но это все-таки не двадцать лет. Во-вторых, не при ее работе. На кого бросишь целую школу с кучей топ-фигуристок? А теперь еще и пара. Ну и в-третьих, за все время их отношений Этери была чуть ли не больше него самого озабочена вопросом, чтобы - ни-ни! Ни при каких условиях.
Стоял, поглаживал спину, вздрагивающую от рыданий. Мысли бежали безумными петлями, в пиках которых было и “бежать нахер из этого фарса!”, и “все, жизнь закончилась!”, и “как честный человек, я должен теперь предложить ей помощь!”, и “какой из меня отец?! она же это понимает!” И вообще, зачем ему все это?.. И за что?!
- Этери!- приподнял мокрое от слез лицо, провел пальцами под глазами, вытирая слезинки.- Ты уверена?
В ответ блондинка лишь отрицательно покачала головой.
- Тогда, пожалуйста, не плачь!- узел в животе Дани чуть разжался, может, и пронесет.- Сначала, давай, ты убедишься, что это не ложная тревога. Хорошо?
Лицо в его ладонях осветилось чуть заметной улыбкой:
- Хорошо,- пробормотала женщина.
- Собирайся, мы отвезем тебя на работу, а потом пойдем с девчонками развлекаться,- Даня подмигнул сидящим рядом собакам.- И никакого льда, коньков и всем недовольной Этери у нас до вечера не будет!
Даня тормошил расстроенную хозяйку квартиры, пытаясь создать хотя бы иллюзию нормального положения дел. Хотя, что уж тут нормального?! С новой силой занозила мысль, как могла произойти эта беременность. Разболелась едва заживающая рана ревности.
Остро и отчетливо вспомнилось нездешнее от блаженства женское лицо, отвечающее на поцелуи другого мужчины, который ласкал ее, пока Даня брал тело, мягкое, пульсирующее, нежное объятиями его плоти. Кому тогда она отдавалась? Ему, находящемуся внутри или не ему, перебирающему сильными пальцами набухшие соски, сминающему губы, прижимающему со спины.
Встряхнул головой, в надежде, что фильм,прокручиваемый , как нарочно, замедленными кадрами рассыплется на осколки и потеряется где-то в глубинах памяти.
Вот зачем им всем теперь еще и это?! Это ведь может быть даже не его ребенок! Их было той ночью трое, то есть двое, то есть он и Дудаков!
Мялся на пороге, ждал, когда Этери закончит приводить себя в порядок. Метался душой и разумом. Как, вообще, обсуждаются подобные вопросы? Ну, они же не первые, наверное, оказались в таком положении? Должен же быть разумный механизм действий?!
- Я готова,- женщина стояла в прихожей все такая же потерянная, накрашенная ярче привычного, чтобы хоть как-то замаскировать заплаканные глаза и и общее неспокойствие.
В машине ехали в основном молча. Даня включил плеер. Оттуда зазвучала “Рапсодия в стиле блюз” Гершвина. Музыку в какой-то момент в плейлист включила Оля. Ей нравилось. Даня не возражал, хотя ему не нравилось ни то, что Оля что-то добавляет к его плейлисту, ни эта композиция Гершвина. Все думал почистить список от постороннего влияния. Но все как-то откладывал. И теперь они ехали под музыку, которая совсем не шла к ситуации. И оба ничего не дали.
- Если не хочешь слушать, переключи,- предложил мужчина.
- Ты о чем?- оказалось Этери даже не слышала, что звучит в машине.
Оба замолчали. Музыку Даня тоже выключил. Им нужна была тишина. И ничего кроме нее.
========== Часть 18 ==========
Пока Даня упаковывал Мишель на парковке в переноску, пристегивал последнюю к сидению фиксирующими ремнями, рядом невесть откуда образовался Дудаков, которому сам бог велел в это время раскатывать спортсменов.
- Привет!- дружелюбно поздоровался коллега.- Ты сегодня собачий папа?
В вопросе не было ничего особенного, но с учетом произошедшего утром, Даня нервно дернулся и решил промолчать.
- О, и ведешь себя, как папашка, которому навязали отпрысков,- добавил Сергей красок в утро.
- Никого мне не навязывали,- буркнул Глейхенгауз.
Сережа внимательно посмотрел на молодого коллегу и без обиняков поинтересовался:
- Что успел с утра наговорить Этери?
Прекрасно! Теперь он будет виноват во всем и заранее! Только этого Дане и не хватало!
- Сегодня по части “наговорить” у нас Этери Георгиевна,- огрызнулся молодой человек.- Ты подожди, тебе тоже “наговорит”. Ты не меньше меня причастен!
Сел за руль и газанул от “Хрустального” куда угодно. В голове хореографа была самая натуральная какофония из мыслей, которые так и рвались наружу. В салоне Даня вел эмоциональный монолог, адресуя его даже не женщине, ошарашившей своей беременностью, а судьбе и миру. И ничего особенно благодарного он ни первой, ни второму не говорил. Скорее оповещал, что такая подстава - это совершенно несправедливо и никуда не годится.
Сергей Викторович поглядел вслед отъезжающему автомобилю и пожал плечами. Гадать о том, что же по мнению Глейха должна сказать Этери, он не стал. Если должна, то, наверное, скажет.
Угораздило же такую интересную и разумную женщину так подсесть на это молодое дарование! Сергей помнил, как после их предложения выбрать, мало что понимающая блондинка, сначала удивилась, а потом попыталась поймать взгляд Глейхенгауза. И не было бы той ночи, сделай Даня хоть полшага к ней, определи своим поведением ее выбор. А он просто ждал, даже толком не глядел на нее. И Этери сдалась. Выбрать его, Дудакова, когда рядом был Глейх она, естественно, не смогла бы. Но и выбрать безразличного Даню гордость не позволила.
В ту ночь он сделал все, что мог, чтобы ей не было жаль отданного тела. А теперь делал то, что может, чтобы женщина, по которой давно и прочно саднит душу, решилась запустить его и в сердце.
Сначала Дудаков вообще ни на что не рассчитывал. Сучки надо по себе рубить, а Этери, конечно, птица высокого полета. Радовался возможности работать с ней, видеть, создавать одно общее дело. Впервые подумал, что упустил шанс, который точно был, когда узнал про визиты хореографа ночами сначала в номера Этери в гостиницах, а потом они уже и тут, в Москве, не очень-то прятались: вместе приезжали утром, вместе уезжали вечером.
Но призрачные шансы тогда были лишь призраками. Сейчас призраки обрели плоть и общий опыт и воспоминания интимного плана. И упускать возможность Сергей не планировал.
Как ни странно, но ничего ему Этери не сказала. Ни во время первой тренировки, ни в коротком перерыве после нее, ни во время второй, ни у парников. Так день завалился за середину. И то ли Даня насвистел, то ли еще что-то было, что мешало женщине начать разговор. Состояние ее было дерганным и подавленным, хотя сейчас у нее такое - не редкость. Ситуация со всех сторон - жопа, с чего ей радоваться?
После льда парников подошел и поинтересовался, все ли нормально. Этери лишь неопределенно дернула головой, то ли да, то ли нет. Стало понятно, что действительно переживает из-за чего-то. И похоже - нового. Старые страхи и потрясения как-то улеглись в душе.
Забросил пуховик в тренерскую и потопал в кабинет, выяснять по поводу чего такой кавардак на сердце, к которому он не безразличен.
Блондинка сидела за компьютером и что-то то ли читала, то ли редактировала. Мышка ползла по столу, пальцы время от времени нажимали какие-то кнопки. Сергея заметила не сразу, а заметив вымученно улыбнулась:
- Хотел что-то сказать?- поинтересовалась Этери.
Да, вчера вечером, когда он предлагал подвезти ее домой, а она отказалась, выглядела женщина уставшей, но совершенно не такой разбитой, как сейчас.
- Вообще, хотел послушать,- начал Сережа.- Что тебя так подкосило сегодня? Что-то опять случилось?
Этери снова перевела взгляд на экран. И ровным тоном ответила:
- Пока ничего особенного не случилось. И, вероятно, не случится.
- Отлично,- мужчина подошел и оперся на стол костяшками сжатых в кулаки пальцев,- давай поговорим, что же случилось неособенного.
Этери подняла глаза и увидела, над собой серьезное озабоченное лицо Дудакова. Тот неотрывно смотрел на нее и, становилось очевидным, что никуда уходить не собирался без ответа. Признаться честно, она уже пожалела, что Дане-то лишнего наговорила, поэтому и не собиралась посвящать Дуда в заскок организма. И да, свято надеялась, что это просто заскок.
- Сереж, правда, пока не о чем беспокоиться. Ничего существенного и важного пока не случилось. Я даже не знаю на данный момент, есть ли поводу думать, что что-то случиться.
Увещевала больше себя, чем его. Дудакова тирада не убедила:
- Я готов выслушать и про несущественное и неважное. И понял, что это может быть ложной тревогой.
Еще один упрямец на ее голову. Она справляется как-то с толпой детей, а два мужика крутят ею, как хотят, да и творят, что удумают. Да и черт бы с ним, с Дудом этим!
- Задержка у меня!- резко ввела в суть дела Сережу.
Тот, как стоял, так и осел у стола. Благо стул был совсем рядом. Посмотрел удивленно. И произнес только одно:
- Оппа!
Снова замолчал, переваривая услышанное. А потом вдруг расхохотался:
- Этери, у нас наконец-то полноценный продукт ТШТ!- и продолжил гомерически смеяться.
- Не смешно, Дудаков!- возмутилась блондинка.
Но надо признать, было смешно, хотя и дико. Еще не отсмеявшись до конца, Сережа начал строить планы:
- Ну, а что! Вот вырастет она. Будет красивой и целеустремленной, как ты. Сильной и быстрой, как я. Ну, и Данька тоже… программу ей сделает хорошую.
- Ты в своем уме, Дуд?- обалдела Этери от этой фантазии.
- А что?- вполне серьезно, если не считать легкой усмешки в лучиках морщин у глаз, задал вопрос Дудков.
- Какая чемпионка, Сережа?- Не унималась Этери.
- Я бы хотел, чтобы олимпийская,- резонно заметил техтренер.
Совершенно обескураженная Этери только и смогла сказать:
- Пойдем работать, а?
- Ну, работать так работать,- не стал спорить коллега.
От этой простоты реакции, Этери стало еще более неловко и нервно в зоне неопределенности. С одной стороны - ну, какие дети?. А с другой… С другой стороны - никакой другой стороны у разумного человека и быть не может. Какие уж ей дети, хоть с Даней, хоть с Дудом. Тут бы без всякой беременности выгрызть себе немного покоя и уверенности в завтрашнем дне.
========== Часть 19 ==========
Шла по коридору и представляла картины одна печальнее другой. Допустим беременность. Значит - прерывание. От самой мысли становилось тошно. Сколько не убеждай себя, что нет более разумного пути, а душа протестует. Это же твое! Часть тебя! И живое. И может стать человеком. И может быть любимым человеком. Твоим и еще чьим-то продолжением. “Возможен ли на свете твой двойник и мой двойник? Лишь только в наших детях”.
Невольно задумалась, а если вдруг. И рожать, то чьего бы ребенка больше хотелось? Какая-то совершенно нелепая мысль, но стало интересно услышать себя. Может, в этот момент и поймет что-то главное про себя и про двоих рядом?
Наверное, положено бы хотеть от Дани. Даню она любила той любовью, которую искренне считала последней. Будет совместный ребенок и он всегда останется хоть маленькой частью, но с тобой сплетенным, на многие поколения вперед. С другой стороны, они много говорили о возможном потомстве. Не хотел Даниил Маркович детей. Сейчас точно, потом - неизвестно. Ему этот ребенок - обуза и авария. не настолько уж она эгоистична, чтобы поставить свои хотелки выше покоя любимого человека.
Ребенок от Дудакова. Да она до сих пор понять не может, как это Сережа и любовник. Как вообще в одной мысли могут сложиться две этих идеи. Нет, ладно, допустим сразу, как только они начали работать, по наущению мамы Этери пару раз посмотрела в сторону Дуда теми глазами, которыми положено смотреть женщине в поиске пары, но достаточно быстро поняла, что безопасная дружба выходит по всем фронтам дешевле опасных служебных связей. Серега, если и имел какие поползновения, быстро переключился в режим “я верный друг”. И знать бы не знала Этери ничего другого, не поймай он ее с коньяком и в полном одиночестве. Вот так и выясняешь, что никакой дружбы между мужчиной и женщиной не существует. Тем более не существует такой дружбы, когда на любой твой вздох мчатся с другого конца мира. Быть наивной до сих пор оказывалось просто удобно.
И если сам по себе секс с другом еще можно было назвать случайностью и забыть, сохранив приличествующие отношения, то такой секс… В общем, то ли платная любовь так натаскала Сережу в круизах, то ли от природы он был человек чувствительный к женским тайнам, но даже с пьяных глаз не забудешь, как текли поцелуи нежных губ от пупка вниз по животу, пока крепкие пальцы сминали и гладили ягодицы, приближая бедра все плотнее к поцелуям, как нырнул язык по чувствительной коже паха чутьниже, щекоча мягкие складки плоти, как сами собой переступали ноги, чтобы помочь найти самые отзывчивые к ласке места. Она почти забыла, что есть вторая пара рук, есть еще одни горячие губы, лишь чувствовала нежную горячую игру, невольно вцепляясь в короткие светлые волосы и пытаясь указать дорогу. Но игра на то и игра, чтобы не получить желаемое сразу и так, как тебе проще.
Он поймал ее первый оргазм прижавшись губами к пульсирующим нервам клитора, придерживая под бедра и за талию, чтобы она удержалась на ногах. И благодарными губами пробовала собственный вкус на его губах, когда, продолжая крепко держать за бедра одной рукой, второй он приподнял и подхватил ее ногу, мягко входя. В этот момент Даня рядом вообще потерялся. Она его не ощущала, вся влившись в движения одного единственного мужчины.
- Подожди меня секунду,- вдруг попросил Сергей и исчез за дверьми тренерской.
Прошла, конечно, не секунда, больше. Он вышел с курткой в руках, но вместо того, чтобы продолжить дорогу ко льду вдруг сказал:
- Поехали!
- Куда, Гагарин?- почти автоматически пошутила женщина.
- Не хочу смотреть, как ты мучаешься неопределенностью до конца дня, и знать, что этим же прозанимаешься до завтрашнего утра.
Схватил Этери за руку и потянул на выход.
- А тренировка?- воспротивилась старший тренер.
- Начнется без нас,- объяснил Дудаков.- Мы ненадолго, после раскатки приедем и будем работать.
- И куда мы?- последний раз вот так за руку Тутберидзе ходила с мужчиной, уж и не вспомнить - когда.
- В десяти минутах езды от “Хрустального” есть лаборатория. Там делают экспресс-анализы. На ХГЧ - тоже. Объяснить тебе, что такое ХГЧ?- профессиональным тоном поинтересовался Дуд.
Женщина в ответ замотала отрицательно головой:
- Лучше объясни, откуда ты вообще знаешь про ХГЧ?!
В быстром темпе от тренерской до выхода идти всего ничего. Если вахтеры и удивились этой прогулке рука в руке двух тренеров, то сделали вид, что ничего не случилось и у них тут так всегда гуляют педагоги. Технику прыжков обсуждают, держась за руки, чтобы ментальную связь не терять.
Как только вышли на улицу, Сергей вдался в объяснения:
- Я с момента прошлого внезапного попадания в будущие отцы прошел краткий курс акушера-гинеколога.
Открыл дверь автомобиля приглашая блондинку садиться.
- Зачем?- погружаясь в салон авто, спросила Этери.
- Очень не хотелось,- засмеялся Сережа.- Все думал,что найду неопровержимое доказательство, что я тут ни при чем.
- Не нашел?- шутливо посочувствовала другу.
- Нет, но меня тоже можно понять,- оправдывался мужчина.- Она же могла мне изменять…
Перевел взгляд на Этери и уточнил:
- Ну, чисто теоретически могла же? Я же ее не контролирую 24 часа в сутки.
Решила не спорить, потому что опять вспомнила прошедшую совместную ночь. Вряд ли Ксюша могла изменять, если Дудаков хотя бы через раз был способен так, как было у них. В таком и признаться-то неловко, а уж обсуждать, да еще в контексте другой женщины? Увольте!
- Но знаешь, Этери, я вот понял, каким же идиотом был тогда,- Сергей повернул руль и притормозил возле здания с вывеской одной из сетевых лабораторий.- Если бы я просто расслабился и принял все это, насколько бы легче было всем. И сколько бы нервов я себе сэкономил! И результат ведь отличный! Целая Катька.
Вышел из машины и открыл дверцу для Этери.
- Вот сейчас сдашь кровь, через пару часов будем думать, как порадоваться результатам. Все-таки определенность. Да же?- заглянул в карие глаза.
Этери неуверенно кивнула. Почему-то именно сейчас, когда до выяснения однозначного ответа оставалось всего ничего, меньше всего хотелось этой определенности. Может, все как-то само решится? Ничего не делать и ничего не произойдет!
Сережа переплел свои пальцы с ее и повел ко входу.
Внутри была тишина, только девочка за стойкой заполняла что-то на компьютере. Она мило улыбнулась и совершенно профессионально начала задавать вопросы. Этери в основном молчала. Говорил Сережа. Шла беседа двух спокойных людей, пока пальцы блондинки все крепче сжимали руку мужчины.
- Могу я попросить документы?- поинтересовалась девушка.
- Конечно,- Дудаков вынул водительское удостоверение.
- А вашей спутницы?- администратор взглянула в упор на Тутберидзе и во взгляде промелькнуло смутное узнавание.
- У нее нет с собой документов. Заполните на мои, пожалуйста.
- Фамилия, имя, отчество,- начала формировать анкету сотрудница лаборатории.
- Дудакова Ирина Андреевна,- Серега врал, как дышал, даже не заикнулся ни разу.
Отвечал бодро, не привлекая ни к чему женщину, кроме пары уж совсем личных вопросов, ответы на которые мог не знать и муж. В конце продиктовал свой номер телефона и только после этого аккуратно разжал женские пальцы и дал проследовать в лабораторию.
Когда Этери скрылась из виду, мужчина положил пятитысячную купюру на стойку и негромко сказал:
- Вы ее не узнали, не так ли?
Он так и не понял, что девушка сделала сначала - кивнула головой или утянула купюру. Главное, консенсуса они достигли. Этери осталась инкогнито.
========== Часть 20 ==========
- Сходи-ка, подыши и попей водички,- негромко просит Сергей, оказавшись почти вплотную к Этери.
За последние три часа это уже четвертый раз. Значит примерно раз в тридцать минут ее начинает закручивать в эмоциональный штопор на льду и Дудаков тихонько отправляет выдохнуть и перезагрузиться. Он бы ее и по спинке погладил, как в Пекине, но ему за это поглаживание потом с трех сторон прилетело.
Первой взвилась Ксюша виртуально. Тем же вечером, когда появилось видео. Он выслушал все ее аудиопослания, перетерпел видеозвонок и даже прожевал простыню текста. Общая мысль всего шабаша была проста и незамысловата: не трогай руками, утешай на расстоянии. Ксюша полагала, что ревнует практически мужа. И нечего ей репутацию портить. А то сегодня он Тутберидзе наглаживает на весь мир, а завтра СМИ оповестят, что Дудаков женится на ней. Что люди-то скажут?
Сергей только выдыхал. У Ксюши была Катька, так что молчать и терпеть считалось лучшей стратегией.
Дома уже жена тихо клевала в плешь. Напомнила, что она приняла, конечно, его загул и побочную дочь, потому что ребенок ни при чем, но надо же как-то понимать, что делать, а что не делать. Это он по-дружески, а разнесут совсем иначе. Да и Этери зачем репутация любовницы женатого Дудакова? Тогда супруга была права со всех сторон. Мудрая женщина его жена, как ни поверни.
До Этери видео дошло уже по возвращении. Видимо, посмотрела на сон грядущий или утром взбодрилась, потому что, придя на работу, первым делом выловила Дудакова и высказала:
- Блядь, Дуд, ты, конечно, моя звезда путеводная, но меня без того отсношали со всем “Хрусталем”. Один ты невинность хранил. Теперь достанется и святым.
И вот ей богу, лучше бы она промолчала, а то мысль материальна. Если уж все равно все скажут, то хоть имело смысл попробовать сделать сказку былью. Так или не так?
Он в тот вечер пошел просто поговорить. Объясниться. Услышать хотя бы, возможно ли на что-то рассчитывать. И застал самую огорчительную картину с участием красивой женщины: одинокое алкогольное тоскование. Так разговоры стали излишними. Хотелось утешить, запретить быть одной и быть такой. Даже если утром она его прогонит, но ведь до утра была бы ночь.
Данечку он не ждал. Думал, что давно все закончилось в этой паре. Выходило - нет. Но и сказать, что что-то было всерьез - тоже нельзя. В их танго втроем, Дуд, конечно, технично оттер коллегу и аккуратно загнал за спину Этери. Женщина хотела сцен любви, женщине будет спектакль во многих действиях, но первый акт он решил оставить за собой. Первую страсть, первую дрожь, первое возбуждение соединившихся тел, как и последнюю тихую ласку перед сном. Дудаков был пьян, влюблен, возбужден. И убил бы любого, кто оспорил его место в этом танце. Глейх, к его счастью, не полез поперек. Он, вообще, многое пропустил в той ночной игре. И слава богу!
Собственно за этот тур втроем, от которого благоразумно было бы отказаться, он теперь и платит в том числе тихим и настойчивым: “Подыши и попей водички”. И готов платить дальше. В этой игре были и такие ставки.
Может, ничего бы не происходило, не будь так медлительна лаборатория. У них в этом сезоне лаборатории как-то неторопливы. И на их жизнях подобная нерасторопность сказывается ощутимо. Вот и сегодня. Пообещали максимум через два часа, обычно результаты бывают через час. В первый раз пар под крышечкой забился как раз к истечению часа. А дальше, как по хронометру. Итак, заканчивался третий час тренировок, а с ним и очередная порция смирения с реальностью Этери.
Только женщина отъехала от работающей группы, в грудь Сергею завибрировал телефон смской с кодом доступа к результатам на сайте лаборатории. На ходу, открыл сайт, ввел код. И повторил тот жест, которым Даня ознакомил в Пекине Этери новостью о допуске Камилы.
Блондинка смотрела на цифры и молчала.
- Ты рада или не рада?- наконец оторвал ее от смотрения на экран Сергей.
- Я не понимаю, что они значат,- наконец прошептали искусанные губы.
Дудаков развернул смартфон, вгляделся в значения и улыбнулся:
- Все хорошо, Этери. Все хорошо.
- Для кого?- вяло поинтересовалась женщина.
- Будущее фигурного катания пока обойдется без продукта ТШТ в этом смысле,- не удержался, провел ладонью по руке от плеча до кисти.- Ты совершенно здоровая и абсолютно небеременная женщина.
Этери казалось, что она будет невероятно рада этой новости, но внутри образовалась пустота и усталость. Ей стало просто все равно. Хорошо. Она не ждет ребенка. Это правильно. Ну и все. Все закончилось так, как должно было закончиться. Хоть какая-то справедливость от неба и жизни.
- Пошли работать, Сереж,- наконец нашла правильные слова Тутберидзе.
- Может, все-таки водички и подышать?- уточнил Дудаков.
- Нет, я в нормальном состоянии. Пошли,- возразила, в очередной раз прикусывая верхнюю губу.
Доехали до финала дня, выхолощенные и замученные не работой, а интермедиями между ней и виражами личной жизни.
- Домой тебя увезти?- поинтересовался Сергей.
- Даня увезет. Он сейчас собак приедет возвращать,- покачала головой Этери, отказываясь от предложения.
- Пусть домой свору везет сразу,- предложил Дудаков.
- Не стоит, правда,- устало отступила на шаг.- Все равно надо с ним поговорить. Он тоже переживает.
- Если что, я пока здесь. Доедешь, напиши или позвони, чтобы я был спокоен, что ты в порядке,- снова погладил по руке.
- Я напишу, но ты не жди,- уже собирая вещи, попросила женщина.
- У меня все равно девчонкам коньки на заточку,- отмахнулся Дуд.
Уходила со странным чувством из здания. Будто чего-то успела лишиться за день. Даня ждал у машины напряженно и вымученно улыбаясь.
Сказала, едва дойдя:
- Расслабься. Ложная тревога.
И увидела, как весь он выдохнул, стал мягче и легче, заулыбался уже искренне. Всю дорогу рассказывал, как провел день, где гуляли, что видели, с кем знакомились во время прогулки.
- Я Теоне новую игрушку купил,- рассказывал мужчина.- Она так забавно гоняет ее по квартире. Работы, конечно, никакой. Да к тому же еще перевернула косметичку и все рассыпала, пудра, тени…
И замолчал. Этери тоже промолчала.
- Она ее просто не забрала,- пробормотал Глейхенгауз.
- Да, конечно,- смахнула тему, как ненужную вкладку с экрана женщина.
В колечках шубы Мишель грелись замерзшие пальцы.
- Может, помочь тебе занести переноску?- попытался набиться в гости Даня.
- Нет, не сегодня. Мне как-то пережить бы этот день, хочу покоя,- кивнула на прощание и пошла к дверям подъезда.
Пока ждала лифт, вынула телефон и написала: “Дуд, хочешь кофе?”
В конце концов, хуже уже не будет, так почему бы нет. И вступила в открывшуюся кабину следом за бодро выскочившей Теоной.
========== Часть 21 ==========
- Кофе-то будет?- Сергей перебирает светлые локоны на спине лежащей на его груди женщины.
Смеется, подшучивает. Но, вообще, он просто не ожидал, что получится именно так. Рассчитывал на разное, но не на то, что его на пороге встретят жадным и жестким поцелуем и почти затащат в квартиру.
Бог его знает, чего хотелось Этери, но ему точно не хотелось быстро и глупо. Он слишком долго ждал, чтобы неинтересно трахнуть и успокоиться. Пришлось поймать за запястья рук, которые стянули с него куртку и потянулись к брючному ремню.
Прижал спиной к стене, заводя торопливые ладони над головой и прошептал в самые губы:
- Мне некуда спешить.
Ему хотелось целоваться, остального тоже, но сначала долго, подробно, до забвения мира и себя целовать и чувствовать, как она раскрывается от его поцелуев, как целует сама. Секс - это просто. И это потом. Он хотел, чтобы она запомнила. И чтобы никогда и ни с кем не сравнивала. Просто помнила так, как было. И чтобы больше так у нее не было.
- Я хочу!- это был приказ, она пыталась приказать сделать по ее.
- Конечно, хочешь,- собрал оба запястья в одну руку, а второй легко провел по скуле, щеке, спустился на губы.- Я тоже хочу.
Поцеловал то место, где только что были его пальцы, почувствовала необоснованно жаркий ответ. Попытка втащить в быстрый секс, может быть, даже грубоватый. Отстранился.
- Я очень хочу,- чтобы не давать шанса на торопливость, бережно, но сильно развернул спиной к себе и прижался сзади, перехватив поверх рук ее талию.
Отвел волосы с шеи и начал медленное движение сначала в сгиб к плечу, потом тонкой цепочкой влажных прикосновений губ и языка до выступающего позвонка. Он познавал эту женщину в первородном, библейском смысле слова.
Отпустил лишь на миг, чтобы стянуть ворот халата с плечей и продолжил путешествие по теплой коже, забываясь на каждом сантиметре этого живого бархата вздрагивающей плоти.
И Этери больше не сопротивлялась. Что бы ни заставило ее начать погоню за быстрой разрядкой, оно было забыто под неспешные нежные прикосновения.
Сережа будет помнить и как нес ее в спальню, и как ее лебединые крылья-руки, выныривали из широких рукавов, оставляя халат болтаться на талии закрепленный поясом. И как тянули с него футболку, чтобы прижаться грудью к его груди и самой искать долгой ласки сотен поцелуев.
И не было ничего важнее этих женских тонких ладоней на спине и призывных для ласк темных возбужденных сосков, и дуг ребер, сходящихся там, где неизбежен долгий поцелуй, дающий начало новой цепи ласк вниз. И как прикусываешь упругую мышцу бедра, чтобы тут же спрятать легкую боль за россыпью коротких поцелуев, пока палец во влажной женственности находит маленький твердый бугорок, отзывчивый на короткое касание и кружащее движение.
И как боишься потерять туман в ее глазах, пока избавляешься от последней одежды, путаясь в ткани между поцелуями зовущих губ.
Прячешь, укрываешь, погружаешься, втягиваешься в это тело, остаешься на ней поцелуем в изгиб шеи. И как ни стремишься оттянуть финал, неизбежно приближающийся каждым толчком глубже, как ни надеешься познать эту загадку всех дочерей Евы, а понимаешь, что она неразгадываемая, непознаваема. Ничем непохожая на загадки других женщин.
Он боится своего возбуждения и освобождения, потому что кажется, что его слишком больше, чем нужно, чем правильно в такой момент, пока не слышит тихое, почти невнятное:
- Пожалуйста! Сейчас!
Еще одно движение, заканчивающееся волнами ее наслаждения вливающимися в него, подстегивающими, дающими право на любую меру радости победы. Еще раз сквозь этот прибой и назад, и снова. Опустошение проходит током через позвоночник, уходит вниз живота, чтобы остаться в ней всей полнотой.
И только поцелуи не умирают вместе со страстью. Дудаков прижимается губами у ключичной косточке на плече. У него нет другой благодарности. Чувствует, как женские пальцы лениво скользят от завитков волос на затылке по шее вниз, неспешно перебираются на грудь и замирают.
Перекатывается на спину, притягивая Этери ближе, кладет ладонь на то место, где она остановила движение. Слушает кожей ее неспешность, наполняясь радостью, как земля водой после засухи.
- Кофе-то будет?- сыто подшучивает над лежащей на груди блондинкой.
- Будет,- Этери пытается встать, но ее со смехом удерживают.
- Утром,- Сергей приподнимает женское лицо и целует в губы.
- Я думала ты домой уйдешь,- удивленно приподнимается женщина.
- Ты этого хочешь?- пальцы, перебирающие локоны, замирают.
- Нет, Сереж, но тебя ведь ждут,- сильная рука возобновляет ласкающие движения.
- Я остаюсь.
Он, конечно, не станет рассказывать, что прикрылся болеющей Катькой, звоня жене и предупреждая, чтобы не ждала. Этери не одобрит. Поэтому неспешно ласкает ее, не позволяя лишним мыслям лезть в голову. А они все равно лезут. Про жену, любовницу и гараж - особенно актуальная.
Этери сплетает свои пальцы с его, и Дудаков впервые чувствует, как ему мешает обручальное кольцо. Лишнее, чужое. Столько лет не замечал, а сейчас того и гляди палец заноет. Тихонько вынимает свою руку из теплой ладони и стягивает с большим трудом украшение, в котором давно уже не было никакой честности. Вытягиваясь, откладывает на тумбочку у кровати. И спокойно снова сплетается пальцами с женскими.
Этери замечает, но молчит. Как-то совсем странно и неудобно лезть с вопросом - зачем или почему. Она не ожидала, что будет так непривычно смотреть на руку неокольцованного Дуда. Невольно очертила подушечкой пальца след на безымянном пальце мужской руки.
- Что мы с тобой творим, Серег?- тихо проговорила в грудь, на которой отдыхала, слушая ровный стук спокойного сердца.
- Живем,- Волны счастья меняющие краски с ярких на пастельные, продолжали плескаться в душе Дудакова.- Мы поговорим обо всем завтра, да?
Он не собирался терять ни одной капли этих прибойных волн в разговорах о насущном и проблемном. Для всего этого есть утро и день. А ночь придумана, чтобы наслаждаться.
========== Часть 22 ==========
Сережа просыпается с мыслью: “Почему дома пахнет льдом?” И только спустя несколько секунд понимает, что, и он не дома, и лед так пахнет только для него. Уже больше десяти лет.
Утро - это отрезвление. Сейчас он трезвеет, осознает все, что произошло полностью, без купюр и эйфории.И понимает, что у счастья горький вкус. Даже не с горчинкой, а чистый, набравший полноту силы горечи. Гонит мысли. Пусть еще пятнадцать минут, но чистого удовольствия, пока он здесь. Пока ее рука обнимает его, пока ровное дыхание слышится рядом. Пока не рассеялся запах льда на коже.
Потихоньку сползает с кровати и чувствует, как напрягается обнимающая рука. Женщина ворочается, бормоча сквозь сон:
- Уже утро?
До конца не просыпается. И, наверное, даже не у Дудакова спрашивает, скоре по привычке. Как спрашивала много раз другого.
- Спи,- шепчет на ухо и целует куда-то в кудри,- еще рано.
Уходит в душ, продолжая размышлять о превратностях судьбы и особенностях ощущения свершившегося счастья. Однажды, чуть ли не в самом начале работы с Этери он поделился с другом своими мыслями. Друг не имел никакого отношения к фигурному катанию, знать не знал никого из их тусовки, так что был безопасен в смысле откровений.
Они, конечно, выпили. Не так чтобы, но все-таки. Серега разговорился. Начал с работы, закончил Этери. Надо было излить кому-то то, что набаливало из месяца в месяц.
- Ну ты даешь!- удивился друг.- Мало тебе теток подальше от работы, да и посвежее. Или ты вот прямо новую жизнь хочешь начать? Жену бросить?
Никого бросать Сережа не хотел. Но ведь глаз не оторвать, когда кружит по льду. Вся из нерва, огня, темной жаркой энергии силы. И тогда, пьяным, и только другу, Сергей признался:
- Хотя бы раз услышать, как она в постели зовет меня по имени.
- Ну, раз - не водолаз,- одобрил, но не понял порыва друг.- Но вообще, Серег, не лезь ты в это. Все они одинаковые, а жена одна.
И в этом Дудаков был согласен на все сто. Есть жена, а есть другие. И пока так живешь, все просто. Вот, как с Ксюшей. Гладил молодое стройное тело после секса и был доволен. Собой, жизнью, девочкой рядом. Ничего больше не хотел, и не решал. Жизнь была полной чашей, если подумать именно тогда. И до момента, пока девочка Ксюша не пришла и не сказала, что Дуду судьба стать папой. Месяцев через семь.
У Ксюши все было продумано. А у Сереги на фоне сексуальных подвигов язык мел вперед мозга. Успел ей и про скромную интимную жизнь дома рассказать, что было почти правдой, хоть и не совсем, и комплиментов наотвешивать, и даже выдать в духе, “почему ж ты мне не встретилась, юная, нежная, в те года мои далекие, в те года вешние”. Так что причины полагать, что Сергей Викторович спит и видит, как бы свалить от постылой супруги к очаровательной любовнице, у Ксении были. А вот желания у Сережи - ровно никакого. Старая, давно проверенная жизненными перипетиями жена была куда как более надежным боевым товарищем, чем со всех сторон прекрасная Ксюша. Да и любил он супругу. А Ксюшу, ну, да - не любил.
Завернувшись в полотенце, Дудаков зашел на кухню.
В холодильнике у Этери был дамский набор голодающего: творог, сыр, кефир, овощной салат в контейнере, два последних яйца. Такое есть здоровому мужику просто неприлично. Да и как-то объедать девушку - некрасиво. Пошукал по округе, нашел цельнозерновые хлебцы. Вот уж разжиреть у Тутберидзе дома никому не грозило. То-то Данька так откормился под чутким Ольгиным руководством. Заедал голодную пору.
С кофе, кстати, все было в полном порядке. Кофемашина с большим удовольствием поворчала и выдала сносный американо. Так что, чем обещали, тем и угостили. Хотя, пожалуй, сам угостился.
Заглянул в спальню, забрал одежду и вернулся назад. Пока натягивал штаны, думал. Потом отыскал фломастер и салфетку, написал записку. Неудобно покидать спящую женщину, не простившись. А будить ее, когда они так сладко посапывала в подушку, раскинувшись на освободившемся от Сережи месте, неудобно тем более.
На выходе подобрал куртку, что так и осталась валяться под порогом с вечера, обувался и искал телефон, в который не заглядывал с момента, как выбежал из “Хрустального” в ответ на кофейное приглашение.
Тихонько прикрыл входную дверь, шугнув от порога Теону, норовящую выскочить следом. Ехал в лифте и смотрел на пропущенные вызовы. От Ксюши было аж пять. Потом сообщение: “Катя очень ждала папу, но не дождалась! Если у тебя нет в планах держать слово даже перед ребенком, то какой ты мужчина и зачем ей такой отец?!”
Ксюша не забывала напоминать, то вскользь, то прямо, что в качестве папы Дуд сильно не дорабатывает. Надо признать, отрастила ему вину на этой почве, но не добилась развода. И даже не приблизила его, хотя целилась именно в эту болевую точку и ждала именно такого исхода своих выстрелов. Но в этот раз Катюхина мама была права. Дудаков и впрямь обещал дочери, что приедет не далее, как позапрошлым вечером. Косяк. И ведь даже не вспомнил!
Сел в машину, выехал со двора, доехал до трассы. И задумался. Куда же дальше. Можно было свернуть в одну сторону и ехать домой, можно в другую - к Кате. Какая-никакая, но все же попытка сгладить свою ошибку. Можно было плюнуть на все и направиться в “Хрустальный” напрямую.
Решительно вывернул руль, двинулся вперед. Проехал несколько километров и остановился на заправке. Бак был почти полным, но ему и не бензин понадобился. Долго стоял у прилавка, соображая, потом решил довериться простейшему выбору.
- Девушка, сигарет пачку. Самых дорогих.
Это иллюзия, что большой спорт - про здоровье. Спортсмены курят, тренеры курят тем более. Дудаков несколько раз начинал, потом бросал. Видимо, не его наркотик. Но что-то на подкорке сейчас попросило о затяжке.
Выехал с заправки, проехал еще немного и встал на обочине. Сплюнул, что, купив сигарет, не купил зажигалку. Порылся в бардачке, вытащил старенькую, но вполне рабочую, лежавшую на всякий случай.
В первой затяжке было воспоминание.
2013 год бился ледяным ветром в стены “Хрустального”, но окно в тренерской было открыто нараспашку. Ночь января залетала пронизывающим холодом в помещение. Этери стояла в одной олимпийке у окна и курила.
Все давно разошлись, только Дудаков задержался в мастерской.
- Хоть бы куртку надела!- возмутился мужчина и захлопнул створку рамы.
- Юля решила уйти,- безразлично проговорила женщина.
- Куда?- не понял Дуд, который вот, не более часа назад, распрощался с Липницкой после тренировки и никаких признаков ухода не было.
- Из фигурного. Говорит, надоело,- Тутберидзе снова открыла окно и сбросила пепел на улицу.
Сергей стянул с вешалки собственную куртку, которая была ближе всего и накинул на женские плечи:
- И ты решила нажить пневмонию по этому поводу?- поинтересовался у коллеги.
- Нет,- она продела руки в рукава, укутываясь в его одежду.- Сейчас докурю, ночь прореву, а утром приду и буду дальше работать.
Сережа выбросил на обочину окурок. Вздохнул и выехал на трассу. В конце концов, если уж она так может, то и он найдет свой выход. И в любом случае надо работать дальше, и работать в нормальном темпе. А это значит только одно: Кате придется подождать папу до вечера. Ехать к ней сейчас нет времени.
В тот момент, когда машина Сергея наматывала километраж, удаляя его от прошедшей ночи, в которой смешалось слишком многое, Этери полусонная забрела на кухню, нажала кнопку на кофемашине и заметила записку, лежащую на контейнере с йогуртом: “Спасибо за кофе. Он был незабываем. Завтракай и набирайся сил. Целовать тебя спящую почти так же вкусно, как кофе. Сергей”.
Ответа на вопрос - что дальше, у женщины не было. Она покрутила в пальцах утреннее послание и отложила в сторону. Все произошедшее сулило немало проблем. С чашкой кофе вернулась в спальню. На прикроватной тумбочке лежало обручальное кольцо. Да, проблем им эта ночь сулила немало. Это уж - однозначно!
========== Часть 23 ==========
- Этери!- Даня догнал ее в коридоре по дороге в тренерскую.
Во-первых, она шла туда, чтобы оставить одежду. Во-вторых, чтобы посмотреть, нет ли Дудакова, который как-то быстро слинял с тренировки по окончании, а колечко так и продолжало лежать в кармане джинсов блондинки.
- Ты так торопишься, что за тобой не угнаться,- улыбнулся хореограф.- Я хотел предложить. Давай завтра заеду, заберу твои чемоданы. Какой смысл гнать две машины или заказывать такси. Уедем на моей и вернемся потом. Я тебя завезу домой.
- Хорошо,- коротко кивнула головой женщина. -Ты Дуда не видел?
- Видел. Он укатил сразу после тренировки куда-то. Не сказал - куда,- отрапортовал всезнающий хореограф.- Просил только предупредить, что может задержаться, но после раскатки точно будет.
- Ясно,- ничего не поняла Этери.
Но это ладно, спросит потом. В конце концов всякое бывает. Закинула пуховик на крючок вешалки и было направилась к выходу, но Даня явно не хотел прекращать беседу.
- А какие планы на вечер?- поинтересовался мужчина.
- Паковать чемоданы. Завтра выезд,- напомнила Этери.
- Слушай, может, я заеду,- предложил Глейхенгауз.- с Теоной поиграю, музыку послушаем, надо же двигать разбор мелодий с мертвой точки.
Поманила с собой на выход, хоть тренерская и была пуста, но разговор не для публичного пространства. Дошли до кабинета. Прикрыла дверь.
- Наверное, надо объясниться, да?- начала в лоб.- Я понимаю, что не все прожилось и отгорело, Дань, но…
Этери закусила губу, подбирая слова:
- Но все же давай решим, что мы живем разными жизнями. И я не готова к твоим попыткам заглянуть ко мне на ночь. Мне это не нужно.
Наверное, ее слова были не совсем правдой. Наверное, даже совсем неправдой, но тема требовала закрытия. Опустила руки в карманы джинсов, в пальцах тут же запуталось дудаковское кольцо.
- А ждать у двери в надежде, что что-то поменяется, как мы выяснили, ты не будешь.
Если Дане и не понравились слова, он виду не подал. Развел руками:
- Слушай, я просто предлагаю оптимизировать процесс.
Тут он был прав, было чертовски удобно вечерами на диване перед сном, не слушая бубнящий телек, обсуждать работу. Девчонок. Прокаты. Идеальный расклад.
- Я пока не знаю,- не нашлась, что возразить Этери.
- Ну, к вечеру решим тогда,- кивнул хореограф.
И нет, не то, что она думала про Сережу в этот момент, но и правда не знала. В ней еще жило вчерашнее охлаждение Даниной радостью, которую она, вдруг, не смогла разделить. Оказывается, это очень разное состояние: не хотеть детей и знать, что мужчина тебя поддерживает в этом вопросе, и увидеть радость от того, что мужчина узнал, что детей у вас и не будет.
Вышла из кабинета в сторону столовой и невольно позволила себе продолжить размышлять о несбывшейся ситуации. Вот интересно, что бы он сделал, окажись все же она в положении? В жизни Этери уже была такая ситуация. Да, другие вводные, но ситуация, когда мужчина был бы очень рад, стань она небеременной - была.
Дишка получилась не совсем случайно, но при этом отчасти и нежданно. Но так бывает. И мужчины бы не должны удивляться, что женщины, с которыми они спят, иногда оказываются в ожидании потомства по их вине. Увы, обычно почему-то не ждут.
Тогда, много лет назад, мужчина сказал: “Я должен подумать!”- и потерялся на две недели. Наверное, было много мыслей, не до общения с любовницей. Потом подкрался на мягких лапах и поинтересовался, какие у будущей матери его ребенка планы на этого ребенка.
Двадцать восемь лет - уже не так мало, чтобы быть совершенно наивной заечкой. Этери поняла, что с ней попробуют сторговаться. И в лоб спросила, какие планы у него. Планы были не становиться отцом ребенка Этери. Как там сказал блудный муж, пригревшийся в ее объятиях: “Милая, пойми, это не моя история. Я тебя обожаю, но у меня есть жена и мать моего ребенка. Другой я не планирую. А ты - прелесть. Я помогу, чем смогу. Будешь жить поживать и добра наживать. Но к этому ребенку я отношения иметь не буду!”
По сути он тогда предложил ей выбрать между собой и Дианой. В его истории была, либо одна Этери, либо - никого. В тот день она просто забыла, что у ее дочери есть отец. Как минимум отец реальный. Как минимум вот тот человек, который променял их ребенка на покой в своем мирке. С тех пор у Этери была Диша, у Диши - мама. И никого больше в этот круг они не впускали. Можно было лишь пройти рядом и посидеть на обочине.
Семья и без проходящих мужчин была большая. В ней были мама, папа, сестры, брат и племянники, были спортсмены, со временем появились редкие коллеги. И первым номером - дочь. Больше места никому не было.
Даня стал почти вхож в круг “самых близких”, но даже ему не дано было встать рядом с родителями или дочерью. Все равно - немного в стороне. Общий ребенок сделал бы его родным. А он, получается, не хотел быть таким. Его устраивало место - немного в стороне.
Этери купила салат. Взяла плохонький кофе и двинулась назад.
Снова задумалась, что бы предложил Даня, случись то, чего не произошло? Наверное, ничего, ждал бы тоже ее решения. Интересно, попробовал бы сбежать подальше или все же повел себя ответственно?
Странные мысли странного дня. Хотя уже и не дня. Все странно с той ночи. Странно, что сегодня проснулась и увидела записку от Дуда. Хорошо, но тоже странно. Странно, что Даня теперь вроде как прошлое, даже перечеркнутое новыми… отношениями. Отношениями ли? Странно, что в голову лезут мысли, каким отцом мог бы стать Глейхенгауз, хотя, право слово, последнее, о чем она думала, входя в отношения с Даней - родительство.
Невольно вздрогнула, когда ее за руки кто-то схватил, отводя контейнер с едой и чашку кофе. Вова Морозов спасал костюм от задумчивости Этери.
- Извини, Вов, не заметила,- улыбнулась женщина.
- Да, бывает,- засмеялся фигурист.- Пять минут назад меня чуть так же не сбил Даниил Маркович, как ни смешно так его называть.
Вове это было и правда смешно. Они же всего чуть больше года под крылом “Хрустального”. До этого Даня был просто приятелем. И был просто Глейхом. А пришли сюда, пришлось блюсти солидность педагога. Так что вот - Даниил Маркович. Смешно, еще и потому что на общих пьянках Даня снова был Глейхом.
Вова знал историю с Этери, но молчал. Во-первых, неудобно. Во-вторых, не его дело. И еще было как-то странно думать о железной блондинке как о женщине. Не абстрактной, а так - совсем женщине. Ну, вот представлять, что она носки Глейха из стиралки вынимает. Странно.
Синхронная загашенность в последнее время этих двоих его тоже удивляла, но опять же лезть не будешь. неуместно и глупо.
Улыбнулся, откланялся и пошел своим путем. Ну их со всеми этими историями и личной жизнью. Событий и без этого хватает.
Этери про Морозова забыла сразу, как только тот выпустил ее руки из своих. Продолжила раздумывать невеселые думы. С этим зашла в кабинет. Только расположилась, как зазвонил телефон.
Дудаков на том конце был сер и мрачен в голосе:
- Этери, не знаю, когда буду на тренировке. Ксюша не отвечает. Дома никого нет. Как бы она не ломанулась в Казань с Катькой или еще куда. У нее бывает.
- Ладно. Поняла,- а что тут скажешь еще?
Вот и кончилась романтика. Началась жизнь со всем ее дерьмом.
========== Часть 24 ==========
Дудаков вернулся на работу к середине тренировки, чуть дерганный, но при этом, кажется, довольный. Успел из-за бортика повоспитывать Аделию и погрозить Майе, которая опять в каскаде скрутила только двойной прыжок, а потом уселся на скамейку и начал переобуваться.
- Ну, и что у тебя там?- спросила в торчащий над шнуруемым ботинком затылок, подъехавшая Этери.
- Знал бы, что так будет, узлом бы завязался еще на стадии “здрасьте”,- фыркнул Сережа и поднял голову.
Он улыбался, потому что она была рядом, потому что по счастью все завершилось лучше, чем могло бы, потому что после испуга счастье всегда ощущается полнее. А у него было счастье.
- Расскажешь?- спросила женщина.
В ответ только чуть мотнулась голова, опущенная над ботинками, а потом, продолжая готовиться, Дудаков сказал:
- Может, потом. Обошлось и ладно.
Встал потопал ногами, проверяя, нормально ли зашнуровался и выпрыгнул за борт на лед. поймал уезжающую Этери, вытащил из кармана шоколадку:
- За то, что ты лучшая начальница!
- Спрячь сейчас же!- возмутилась блондинка.- У нас тут дети на голодном пайке,а он шоколадом трясет!
- Ты скажи спасибо, что я мешок пельменей не приволок,- проворчал Дуд.- В твоем холодильнике даже мыши повеситься не на чем!
- Тебя звали на кофе, а не на ужин,- справедливо заметила Этери.
- К кофе вообще никаких вопросов,- Сергей склонился совсем близко,- это, может быть, лучший кофе в моей жизни.
От смущения у Этери даже щеки чуть порозовели.
- Но все же, женщина,- тем же негромким и весьма интимным голосом продолжил Сергей,- мясная закуска в доме тоже нужна.
Даня обернулся на такой знакомый нежный смех летящий над катком. И увидел, как разъезжаются в разные стороны его коллеги. Вроде и повода для подозрений не было особенного, но внутри дернуло, будто нерв больного зуба. Резко развернулся и недовольно одернул Арсения, заходящего во вращение:
- Руки, Сеня, руки!
Мальчик тут же подчинился команде. Хотелось на кого-нибудь покричать, но, как назло, никто не давал ни малейшего повода. Работа шла своим чередом, то и дело над катком раздавались голоса, которые мешали сосредотачиваться на работе. То жесткий и насмешливый женский, то спокойный и теплый мужской.
Была у тебя, Данечка, спокойная жизнь, любимая работа, хороший старший товарищ, да еще и прекрасная женщина. А осталось… Вот вроде все и осталось, да только ничего больше не радует. Как мало, оказывается, надо для того, чтобы счастье треснуло старым древесным стволом по всей длине.
Дане уже было все равно права или не права была Этери, как она жила все это время, с кем спала, беременная или нет, от него или от кого-то другого. До звериного воя хотелось схватить за плечи прижать к себе и не выпускать.
Чему он вчера радовался? Что не будет ребенка. Был бы, никуда бы не делась! А теперь - снова чужая. Нет, надо обязательно сегодня выпросить вечер вместе. Пусть даже только работать и собаку за живот тискать, он устал без этой женщины. Оказалось, Оля хороша исключительно в сочетании с Этери. Без нее - неинтересно.
Он ведь позвонил девушке в тот вечер, когда его прогнали после поцелуя из кабинета. Сходили в ночной клуб, вернулись домой. Даже вроде как-то привычно пошел с ней дальше, а потом понял - не надо ему. Не хочется. То есть, даже не так, хочется, только другую. Ту, которая совсем иначе откидывает голову назад, убирая волосы на спину, когда оказывается сверху, принимая в себя, начиная движение, а потом склоняется, прижимается грудью, губами впивается в губы, требуя поддержки и помощи в этом общем ритме, чтобы сделать его сильнее, ярче, совместнее.
Даня вдруг понял, как ему не хватает этой совместности, в которой она вроде и главная, а вроде и без него - никак. Давно такого не было. Ничего. Ни ночного льда, ни ночной страсти, ни ночных разговоров. А хотелось хоть чего-то. Хоть самого малого, зато только вдвоем. Хотелось Этери. Смеющейся, как недавно она смеялась с Дудаковым на этом льду. Смущающейся от комплиментов. Гордой содеянным и побежденным, и полная своей гордостью утыкающаяся ему в грудь, требующая объятий в знак поощрения ее успеха. Не хватало ее доверившейся. И любящей. Можно даже влюбленной.
И ему совсем не нравилось, что Дуд совершенно беззастенчиво приобнимал за талию высокую блондинку, о которой он, Даня, мечтал. Тренировка закончилась. Одна группа спортсменов ушла. Вторая выйдет минут через пять, если только совсем торопыги не рванутся.
Было поехал обсудить прошедшее занятие, но его окликнули от борта. Аня Щербакова как раз оказалась из тех торопливых-ранних. Оглянулся на близкостоящую пару и двинулся к спортсменке.
Толку-то, что общался с девушкой, все равно ничего не запомнил из ее слов. Все время смотрел, как на другом конце льда о чем-то то ли договариваются, то ли просто беседуют его соперник и его женщина. Все равно его!
Заметил, как Этери залезла в карман штанов и что-то отдала мужчине рядом. Тот кивнул и убрал в свой карман. Подумалось, что это могут быть ключи от квартиры. Вроде маленькие, то есть вроде не оно, но почему-то стало обидно, захотелось верить в несуразности. Ну, с чего бы Этери свои ключи отдавать Дуду? Даже если что-то и было! Снова дернуло больной зуб у сердца.
Хорошо, Даниил Маркович?- донеслось сквозь мысли.
- Да, да, Ань. Давай!- то ли по делу, то ли нет ответил фигуристке.
- Ну, вы поняли, что я просто пошутила? Да?- девушка всерьез забеспокоилась о состоянии тренера, который, кажется, даже не пытался ее услышать.- Это была просто шутка, я прошу прощения. Нам нужна музыка на показательные или куда-то еще! Да?
- Аня, я прекрасно тебя понял!- возмутился Глейхенгауз.- Очевидно, что этот треш ты бы не катала!
Благослови боженька настойчивость ребенка Ани! Если бы не она, вообще непонятно, смог бы Даниил Маркович вылезти из своих глупы мыслей на свет божий или нет.
Иди уже на лед!- в притворном возмущении махнул рукой в ее сторону хореограф.
И наконец потерял из внимания беседующий дуэт. Благо и они разъехались в разные стороны.
Этери наконец успокоилась, так как смогла вернуть забытое кольцо Дуду. А Сережа, спрятав символ брака с глаз долой, чуть поежился, вспоминая, как утром врал жене, что оставил его в мастерской, потому что техника безопасности запрещает работать на заточке коньков в кольцах. Это была правда, но правда была еще и в том, что никогда прежде Сергей Викторович этого правила не соблюдал. И соблюдать не собирался.
И то-то было бы прекрасно появиться домой снова без кольца этим вечером. Спасибо, что хоть у кого-то из них двоих после ночи работает соображалка, а главное - думалка.
Вторая пострадавшая от безкольцового Сергея была Ксюша, но та не только не насторожилась, а сразу все простила милому Сереже, совершенно превратно истолковав голый палец. Она ему простила забывчивость и отсутствие вечером, к тому же уже ведь наказала, заставила побегать по городу в поисках ее и Кати, а тут такая радость: либо мужчина сам дозревает, либо его жена созрела отпустить Сеженьку к новым берегам. Никакой третьей идеи с чего бы Дудаков снял кольцо у женщины не было и родиться не могло.
Сергей даже не сразу сообразил, что это кислая мина Ксениивдруг так расцвела. Почти до отъезда на работу не соображал. Пока она не предложила оставить Катю на няню, а самим сходить в ресторан. тут уж сообразил, гавкнул, что попрекает его невниманием к ребенку, но тут же предлагает перед командировкой этого же ребенка бросить на няньку и уйти в кутеж.
В общем, как много в жизни мужчины может решить одно маленькое золотое колечко. Сергей Викторович решительно вынул кольцо и снова надел на палец. У него тяжелая вечерняя встреча. Надо как-то вернуть женщину в адекватность и понимание, что для нее ровно ничего не поменялось.
- Ребятушки, начинаем!- собрал спортсменов Дудаков и пустил по кругу раскатываться.
Этери и Даня о чем-то негромко общались у бортика. Женщина активно жестикулировала, смеясь, а Глейхенгауз внимательно смотрел, слушал, блаженно улыбался и то и дело кивал головой, как китайский болванчик. Щелкнуть бы его такого довольного по сопатке, но начальница не одобрит точно.
========== Часть 25 ==========
- Ну так что?- Даня поймал ее за предплечье у выхода со льда.- Я беру ноут и едем?
Вообще-то, он предлагал дельное. Успеют и поработать, и соберется она, и собаки от радости не будут знать, куда деваться. Но предложение звучало как-то неуместно. Все слишком усложнилось, чтобы вот так, просто, согласиться.
- Это как-то, не слишком хорошая идея,- замялась Этери.
- Почему?- хореограф искренне удивился.- У тебя же не было никогда проблем с работой на дому.
Опять же - правда. Но то когда было? До их отношений она совершенно свободно приглашала Глейхенгауза, во-первых, потому что дома еще и Диша, часто, правда, спящая, а во-вторых, именно потому, что ничего не было. А теперь получается, что у них было, потому у нее было не с ним, и куда вписать Даниила Марковича в этой сложной конфигурации - непонятно. Так что звать его домой стало неуместным.
- О чем беседуете?- Дудаков с удочкой наперевес подкатил с двоим у калитки.
- Да вот говорю Этери, что если мы такими темпами будем разбираться с музыкой, то как раз успеем к открытым прокатам определиться с сопровождением программ. А она отказывается работать во вторую смену.
Хореограф вроде шутит, но смотрит на Дудакова так, что тому только и остается усмехнуться. Мальчишка будто намекает, что нашел способ подобраться ближе к телу.
- Правда выбились из графика?- уточняет у Этери.
Та неопределенно пожимает плечами. Вроде, и выбиваются, с другой стороны - не так уж все плохо, чтобы наводить тень на плетень.
- Главное, чтобы вы оба выспались нормально,- резюмирует Дудаков.- Ты вообще в транспорте спишь плохо.
Снова смотрит на женщину. Получается - не возражает против ночных посиделок с Глейхенгаузом. Странно, а ей зачем-то хотелось, чтобы ревновал и не разрешал. Ну, не понимает она, как мужчина может спокойно впустить соперника в ночное время к женщине, которая нужна. С другой стороны, может, уже и не нужна. Попробовал, вкусно, но больше не хочется. Трофей взят.
- Хорошо, Дань,- согласилась старший тренер.- минут через сорок выезжаем. Ну, или если у тебя еще какие-то планы, то через два часа у меня дома.
- Договорились,- по лицу Глейхенгауза все читалось так недвусмысленно, что всякая вера в обычную работу пропадала, но Сережа был занят, переобувался, так что блеска глаз не заметил.
На радостях Даниил Маркович вперед всех сменил ботинки ледовые на шлепки и ускакал в тренерскую, пока Дуд тщательно протирал лезвия, а Этери и вовсе раздумчиво чертила коньками дуги на льду.
После очередного поворота бросила взгляд за бортик и заметила внимательно наблюдающего Сережу, который поманил ее к себе, как только взгляды встретились.
- Я, конечно, не должен этого говорить,- негромко начал Дудаков,- и, в общем, все понимаю, но, Этери, хорошо, если ваша рабочая встреча будет просто рабочей встречей.
- Сереж,- ему кажется, что Этери пропевает его имя, особенно, когда прикасается пальцами к щеке.- Ты что?!
Он ловит нежную руку и прячет сразу в обеих своих.
- Я понимаю, что для свободной красивой женщины, я - так себе партия. У меня семья, Катька. И все это совсем не про приятное для тебя. И его ты любишь,- слова даются больно и трудно.- Видишь, я все понимаю. Но, Этери, если ты все-таки со мной, то давай, сегодня и дальше вы ограничитесь только работой. Любовь на троих я делить не умею. Это не постель.
Резко отпустил ее ладонь и пошел к выходу, оставив женщину еще более задумчивой и даже несколько растерянной. было удивительно, совсем по-новому осознавать, что мужчина может попросить о верности, а не потребовать. Хотя бы в такой ситуации, когда сам он весь в долгах верности, как в шелках.
В конце концов Тутберидзе чуть усмехнулась, и перешагнула борт, ступая на землю. Жизнь крутилась так быстро, что не хватало времени осмыслять ее повороты. Единственное, что она понимала, Дане сегодня, похоже, не светит. Что бы там ни было, как бы оно ни выходило, но обмануть доверие человека, который вот так попросил о честности, было нехорошо.
С тем дошла до машины, даже не подумав заглянуть в тренерскую и найти Глейхенгауза. Просто выпало из маршрута. Завелась, отъезжая глянула в боковое зеркало и увидела, как за спиной Даня машет рукой, привлекая внимание.
Заглядывает в салон остановившегося авто:
- Я думал, увезу тебя.
- Это уж совсем плохая идея,- не соглашается женщина.- Просто поезжай следом.
Она даже не знает, почему отказала, но уже вроде сидит в теплом салоне, спокойно движется к дому. Парковаться, потом пересаживаться. Лень. Когда-то было бы не лень, потому что Даня зовет, а сейчас - ну его!
С удивлением вслушалась в новое ощущение. Поняла, что дело даже не в Сереже, она устала. От полухолостых оборотов души. Раньше не замечала этого почему-то, а тут вдруг раскрылось. С этим доехали до дома. Поднялись на этаж. С этим накормила собак, пока мужчина готовил технику. и слушать села с этим же чувством.
Теона крутилась в ногах Дани, радуясь, что снова видит второго хозяина, Мишель лениво прикусывала большой палец руки Этери.
- Вроде Сашке подойдет,- не открывая глаз сказала Тутберидзе, когда закончился очередной трек.
- Мне вообще ни для кого он не нравится. И образов никаких не вижу,- сквозь темноту закрытых глаз услышала полусогласие с ее идеей блондинка.
- Мне тоже не очень, но, может, я еще передумаю,- и открыла глаза.
Даня смотрел как-то по-особенному, даже не влюбленно. Его влюбленные взгляды она выучила наизусть. Иначе.
- Со мной что-то не так?- попыталась определить его взгляд.
- Это со мной что-то не так,- покачал головой Глейхенгауз.- Вот сижу и думаю, на кого я тебя променял!
- На будущее и жизнь. Сам же говорил,- Этери улыбнулась в ответ.- Там ведь и правда есть и будущее, и жизнь, а со мной, ну, вот это.
Она обвела рукой стены комнаты и тяжело поднялась, начиная процесс упаковки вещей в дорогу.
- Ты бы родила этого ребенка, если бы он был?- вдруг раздалось за спиной.
Невольно поежилась от слов и ощущения взгляда между лопатками.
- Я не знаю, Дань. Но, думаю, хорошо, что вопрос не встает так. Хоть здесь без осложнений.
Задумчиво уложила пару футболок и блузок.
- Если бы был ребенок, было бы будущее и жизнь. У нас с тобой. Вдвоем,- неожиданно сказал мужчина.- Я вот думаю, может, нам попробовать все это? Ну, про жизнь.
Развернулась на пятках, чтобы ответить резко и даже зло, напомнив, как он был счастлив тем, что все оказалось случайным испугом, но увидела темные грустные глаза. И удержала слова.
- Дань, не надо. Мы же договорились - только работа.
Он кивнул и поставил следующий трек.
========== Часть 26 ==========
Музыка сменялась быстрые и легкие мотивы переходили в плавные и тягучие. Даня больше не задавал вопросов, не говорил. Молча ставил треки и смотрел, как наполняется чемодан. Знакомо и привычно.
- Давай я чай приготовлю,- предложил мужчина в перерыве.
Этери кивнула, задумчиво осматривая сложенные вещи: что сложила, что забыла, что можно уложить удачнее. Вот вроде годами пакуешься, все отработано до деталей, а каждый раз опасаешься что-то упустить. “Синдром отличницы”,- всегда подшучивал Даня над ее педантизмом. В очередной раз провела рукой по уложенным предметам и решительно закрыла чемодан.
На кухне звякали чашки, извлекаемые из шкафа. Надо бы пойти помочь, но почему-то показалось, что это будет чуть ближе к интимности. Лишнее.
- А ты заварку переложила куда-то?- раздалось через стенку, но тут же Даня продолжил.- Все, нашел!
Глейхенгауз вытащил коробку, поставленную на непривычную полку и разместился на столешнице разделочной зоны, готовя напиток, как делал это всегда. Небрежно сдвинул все, что мешало. Закружившись, на пол полетела салфетка. Мужчина ловко подхватил бумажку на лету и думал было выбросить, но, увидев, что что-то написано, развернул, чтобы понять, нужный ли листок. Да так и замер.
Он бы и без подписи узнал почерк, но подпись не оставляла сомнений. Текст - тем более. Дудаков прав, целовать ее - лучше любого кофе. Чайник кипел и булькал, а Даня смотрел на салфетку и не знал, то ли он зол, то ли убит. Было глухо, пусто. Наверное, так больно, что это даже не чувствовалось.
Первое желание - пойти и сунуть злосчастную салфетку под нос, чтобы она объяснилась. Но тут же стало понятно, что объясняться ей не в чем. Даниил Маркович в этом доме больше никто. И силы кончились. Он не мог с ней поговорить. Не мог спросить. Не мог предъявить претензию. Мог сидеть и понимать, что внутри пусто. Совсем.
- Ты куда пропал?- Этери стояла в дверях и с удивлением смотрела на Даню.
- Извини, задумался что-то,- голос, как ни странно, не выдавал эмоций, почему-то думал, что будет срываться и звенеть, а вышло просто и спокойно.
- А, ну, ладно,- еще больше удивилась женщина.- Помочь, может?
- Да нет, иди. Я сейчас,- махнул свободной рукой, чтобы она занялась своими делами.
Больше всего боялся почему-то измять этот предательский кусок салфетки. Главной мыслью стало незаметно положить назад на столешницу и оставить там,чтобы ни о чем не говорить. Он не хотел. Он все и так понимал. Его вправду позвали работать. Ничего больше.
Насыпал заварку в чайничек, взял поднос, поставил кружки и заварник. Отнес в комнату, потом принес воду. на ночь Этери не пила крепкий, а он пил только такой. Странное дело - привычки и память. Вот они стали чужими, а не забывается.
- Дань, с тобой точно все в порядке? Как ты себя чувствуешь?- озабоченно уже поинтересовалась женщина.
- Все хорошо, Этери. Все нормально. Я просто… не знаю,- и правда не знал.
Она сделал первый глоток чая и вдруг предложила:
- Дань, а ты бы хотел услышать мою версию того, что было бы, родись у нас ребенок?
Кивнул, хотя уже не хотел. Или хотел. И этого больше не знал.
- А было бы примерно так,- начала женщина, складывая руки в замок и ставя локти на колени, уперевшись подбородком в пальцы.- Сначала ты бы метался. Мучился сам, мучил меня. Хотел бы куда-нибудь сбежать подальше, но не позволил себе. Да и работа. Ты ведь любишь работу?
Глейхенгауз снова кивнул, при том, что начало рассказа не сулило ничего хорошего ему.
- Но главное, Дань, в этот период ты бы как никогда понял, что совсем меня не любишь. И не хочешь прожить свою жизнь рядом со мной, с нашим ребенком, со всем вот этим, что теперь будет навсегда. Но все равно бы жил. Злился, но жил. Так правильно. Может, ждал бы, что я тебя выгоню.
Он понимал, что Этери права, только не про сейчас, а вот еще про месяц назад. Неделю назад. Да, так бы все и было. Действительно злился бы и не хотел ничего. И уходить бы не хотел. Только в одном ошибается. Он бы и тогда ее любил. Просто любил зло от отсутствия возможности уйти. От того, что исчезла она без его решения,а волею судьбы.
- А потом, Дань, ты бы встретил женщину, даже девушку. И изменял мне с ней. Может, их сначала было бы и много, но потом обязательно появилась бы одна. И эта одна тебя бы ждала. А ты ей рассказывал, что стерва Тутберидзе всю карьеру испоганит, если вот так ее бросить. И приходил бы домой, пах чужими духами. А я бы сидела и думала, стоит ребенок того, чтобы терпеть, потому что у меня уже был один ребенок без отца. В ней это до сих пор болит. Или вот все же - пусть болит, но избавить себя и тебя от мук души и совести. В общем, решать бы в итоге опять пришлось мне. А мне так надоело решать что-то за взрослых людей! Так надоело!
Глейхенгауз потер лицо, посмотрел в болезненно изменившиеся черты женщины рядом и смог только одно сказать:
- Я никогда не думал, что в твоих глазах выгляжу таким злобным монстром. И еще, неужели вот это вот стоит того, чтобы быть пятой справа в углу и ждать, когда он порешает что-то?
- Кто он?- Этери склонила голову непонимающе.
- Дудаков, конечно,- истерически засмеялся Даня.- Кто у нас мастер по решению всего и вся? Сережа! Всем угождает, всех ублажает. И тебя тоже!
Он не видел как поджались губы блондинки. Взгляд стал недобрый.
- Скажи мне, Этери, тебе и в постели Сереженька решателем? Кто решает, когда, как и где?
Звонкая оплеуха через журнальный столик обожгла мужскую щеку:
- Пошел нахер из моего дома!- процедила Тутберидзе. И вещи мои оставь! Без тебя разберусь. Как обычно!
Сжимал дрожащие губы, щека горела от удара. Нервно складывал ноут. А она продолжала сидеть и смотреть за ним. Собаки трусили кругами, ластились к ногам, пока грозный голос хозяйки не окликнул:
- Теона! Мишель!
Обе отбежали к Этери. Та забрала лохматые комочки на колени и продолжила наблюдать за сборами Глейхенгауза. Входная дверь на прощание шарахнулась об косяк. Мужчина сбежал по ступенькам вниз, сел в машину, и там, в салоне, из глаз покатились слезы.
- Сука! Сука!- твердил, как заведенный.
Где-то совсем глубоко маленький сверчок совести задал вопрос: “А ты кто был, когда изменял с Олей?” Но загнал поглубже, сжал зубы и рванул домой на бешеной скорости, надеясь влететь в столб или на встречку. Его все бросили, предали, никому он больше не нужен. И зачем здесь оставаться?! Все близкие люди ушли: мама, папа… Этери оказалась чужой.
Промчался на красный, едва увернувшись от идущей поперек “Газели”. Нервные гудки клаксонов пробились через сознание, вывернул на обочину и уткнулся в руль. Все. Даниил Глейхенгауз кончился. Умер. Восстановлению не подлежит.
========== Часть 27 ==========
Утро было тихим и спокойным, аж до начала десятого. В тот момент, когда Этери докрашивала правый глаз завибрировал мобильный. Звонил Дудаков.
- Привет,- раздалось в трубке чуть напряженно и озабоченно.- Глейхенгауз у тебя?
- Нет,- ничего не поняв, ответила Этери.
- А он давно ушел?- еще один странный вопрос от Дуда.
- Не смотрела я на часы, когда он ушел вчера! До полуночи точно.- теперь уже напряглась и женщина.- А что вообще случилось?
- Трубку не берет и на работе его нет,- отрапортовал Сергей.
С учетом вечернего поезда в Саранск, стоящего буквально под парами, вся эта история выглядела крайне неуместной и несвоевременной. Нашел Данечка время, когда пропасть!
- Ну, ты подожди паниковать,- Этери и сама запаниковала, в отличие от Сережи она прекрасно видела состояние, в котором вчера не уходил,а убегал их хореограф.- Может, какой-то форс-мажор. Телефон дома забыл. До тренировки еще час с лишним. Приедет.
- Вообще-то у нас были еще дела до тренировки. И он знал, что надо прийти к началу дня,- недовольно проворчал Дудаков.- Ладно, подожду. Извини, что побеспокоил вот так.
- Да правильно все,- не согласилась с его вежливостью Этери.- Мне надо тоже знать, что происходит.
- Ты вообще как там? Как вчера поработали?- Сережа перешел в режим заботливого мужчины.
Разбираться, чего в этом вопросе было больше - потребности узнать и понять, все ли осталось по-прежнему в отношениях или вежливого интереса к ее работе, Этери не захотела. У нее давненько не спрашивали вот так, по-свойски, о работе. Это было приятно.
- Да, вроде подвинули немножко с мертвой точки,- улыбнулась блондинка в трубку.
Рассказывать о произошедшем после “подвижек”, конечно, не стала. Эти сцены ревности никому ни к чему. У нее точно не было желания таким способом вызывать в Дуде какие-то эмоции. Да и Даню в чем-то она понимала. Сколько ее мотало саму, когда тот упорно открещивается от параллельной жизни с Олей. Конечно, она больше подшучивала, но и серьезно пыталась разговаривать. А Даня стекал и разубеждал. Сама она ни в чем его не разубеждала, хотя бы потому что он не только видел, но и участвовал в ее близости с Сергеем. И крутить его от этого, пожалуй, могло и даже должно было. Но когда-нибудь пройдет. Оба они примут сложившуюся ситуацию. Пойдут каждый своей дорогой.
Этери впервые приходилось заканчивать личные отношения, продолжая оставаться так близко в профессиональных, но что же, научится и этому. Вон Вовка с Женькой же продолжают кататься, хотя тоже все непросто. Олимпиаду вместе прошли, выиграли. В их ситуации - это именно “выиграли”. Свое взяли. Как было больно и тяжело внутри Этери еще застала. Как Вова зло и нервно смотрел на Женю, как Женя будто каялась в том, что не может больше любить Вову и терпела от него даже непотребное. Три года и много разговоров вернули их друг другу на льду. Что придется сделать и сколько времени пройдет у них с Даней, чтобы вернуться профессионально друг к другу на льду? Неизвестно.
Но надо пробовать. В самом начале, уже год почти назад, когда совсем было все наперекосяк, Женя однажды после тренировки коротко двумя пальцами поймала ладонь Этери и попросила:
- Можно поговорить с вами. Наедине.
Тутберидзе согласилась, хотя бы потому, что потеряла нить, как и куда их вести, таких красивых и злых.
Вспоминая, как Женя нервно терла руки о колени, сидя на стуле в ее кабинете, Этери улыбнулась. Понимала, что ее ждет какое-то откровение. Девушка начала сразу, с главного:
- Не ругайте его, Этери Георгиевна. Я виновата. У нас чуть пара не распалась. И все из-за меня.
- Ты хотела поменять партнера?- не поверила Тутберидзе.
- Да,- мотнула головой.- Нет.
Замолчала, подыскивая слова, ладошки все так же терлись о тренировочные лосины.
- А ну-ка,- Этери поднялась и протянула маленькой блондинке руку,- иди сюда.
Пересадила ее на диван села рядом. Прижала суетливые ладошки к коленкам своей рукой.
- Не журись. Рассказывай.
- Мы. У нас все начало портиться еще до прошлой олимпиады,- пустилась Женя в объяснения.- А тут за мной Федя стал ухаживать. Ну, не то что вот прямо ухаживать, а просто помогал. Особенно если Вовка не в духе, плюнет, сбежит психовать. С Федей и дотренируемся… и просто. Мне было хорошо с ним. Но не так чтобы вот прямо. Все же с Вовой, я думала тогда, у нас семья. Почти семья.
Женя взглянула на руку, закрывающую ее ладонь, длинные пальцы. И вдруг выскочила из воспоминаний:
- У вас кольцо красивое,- провела маленьким пальчиком по плоским завиткам серебра.
Набралась сил, вдохнула воздуха полную грудь и продолжила.
- После олимпиады мне Вова сказал, что это я все испортила. Из-за моего… ну, в общем, из-за того, что я с Федей хорошо общалась, все сломалось и мы не подготовились нормально.
Женя обогнула конкретные слова, которые говорил Морозов, но понять было нетрудно. Явно обвинял в загуле на сторону.
- Этери Георгиевна, унас тогда ведь даже еще ничего с Федей не началось!- девушка посмотрела одновременно с вызовом и затравленно.- И это было обидно. Наверное, потому я, вернувшись, и… Ну, вы понимаете. Федя ждал и не устраивал вот этого всего. Было спокойно. И мне тогда важно было, чтобы спокойно.
Этери ее понимала. Даже тогда понимала. Сейчас, когда Дуд подпер ее шатающуюся душу своим плечом, и того лучше.
- И я Вове все сказала. Ну, и мы продолжили работать. Только все шло плохо. Вова ругался, во все тяжкие его понесло. И Нина Михайловна мне предложила с Федей кататься, если уж Вова так вот.
- Ты согласилась?- судя по тому, что новой спортивной пары не образовалось, нет, но мало ли что было на самом деле.
- Я думала. Много. И идея мне нравилась. Но,- Женя снова взглянула на старшего тренера,- это очень важно, сколько вы вместе в паре. Доверять важно полностью. Я всегда знала, что Вовка сам угробится, а меня не уронит, если будет хотя бы минимальная возможность удержать. Это важно!
- То есть ты отказалась?- уточнила Этери.
- Я попробовала. С Федей. Мы покатались пару недель. Это не то. Федя был моим мужчиной, но не был партнером на льду. И я пошла к Вове. попросила вернуть нашу пару. Но он все равно мне не простил.
- Что ты хотела партнера поменять?- думалось, не только это.
- И это, конечно, но и вообще. Федю,- Женя снова смотрела на витое кольцо на пальце тренера.
- Я поняла. Ладно, будем работать,- вздохнула Тутберидзе.
Выпустила Женькины пальцы и колени и, сложив руки, оперлась подбородком. Спортсменка не уходила.
- Еще что-то хочешь сказать?- спросила женщина.
- Да,- Женя опять помялась.- Мы с Вовой пробовали, ну, назад все. У нас не получается больше. Если можно, не надо так. Мы уже не сойдемся.
- Ясно,- кивнула еще раз Тутберидзе.
Спрашивать, сами ли додумались заново склеивать разбитую чашку не стала. Какая разница, если не склеилось.
С воспоминаниями о давнем разговоре доехала на работу. Пришла на лед. Глейхенгауза не было. Сережа сказал, что трубку он так и не взял.
- Работайте. Я разберусь,- махнула в сторону льда рукой и вышла с катка.
Набрала знакомый номер. Телефон упорно молчал. Повторила. К моменту, как оказалась в кабинете сделал не меньше десятка вызовов. Выходило, что надо ехать к нему или кого-то посылать. В последний раз решила позвонить. И телефон вдруг ответил.
- Алло!- женский голос в трубке стал неожиданностью.
- Даниила Марковича позвоните,- резко потребовала Этери.
- Этери Георгиевна,- защебетала трубка,- Даня себя очень плохо чувствует. Он не может разговаривать.
Где-то фоном раздался шум, а потом знакомый и очень нетрезвый голос рявкнул: “Я тебе велел не трогать телефон!” Проблемы с самочувствием стали ясны как день. Даниил Маркович был в состоянии запоя.
- Значит так, Оля?- уточнила Тутберидзе.
- Да,- ответил сотовый.
- Оля, у вашего жениха в 8 вечера поезд в Саранск. Если его не будет на платформе в семь сорок пять, он может считать себя свободным от всяких обязательство перед “Хрустальным”!- Этери была в бешенстве, но пока держалась.
- Этери Георгиевна, может, он лучше завтра? С нами, с телевидением. Ему правда плохо,- умоляюще попросила девушка по том конце провода.
Идея была не так глупа - хотя бы протрезвится, и спортсмены не увидят его во всей прелести, но Тутберидзе злилась.
- Оля, пешком, ползком, ничком, но в в 20.00 он должен оказаться на своем месте в поезде. Я не знаю, что вы будете делать, чтобы он туда добрался, хоть на себе несите, но это единственная возможность сохранить рабочее место!
- Хорошо,-потухше пробормотала девушка, когда Этери уже нажимала на сброс вызова.
Начались их гребаные три года и множество проблем. Ей богу, Женьке Тарасовой поставить памятник при жизни на родине героини, что терпела такое!
========== Часть 28 ==========
Все-таки у Оли был характер и, наверное, она любила этого пьяного дурака. Ровно в 19.45, перемещаясь зигзагами Даниил Маркович появился на перроне под руку со своей девушкой. Этери наблюдала картину маслом из окна поезда. Ольга катила чемодан и держала в вертикальном положении Глейхенгауза.
- Красавец, блять!- прошипела Тутберидзе.
При входе в вагон возникла заминка. Судя по всему проводник начисто отказывалась впускать пассажира в таком состоянии, а хореограф норовил закатить скандал и потребовать свое место согласно проданному билету.
- Хьюстон, у нас проблема,- оповестил ее Дудаков, заглядывая в купе.- проводница не берет этот алко-груз. Чего делать будем? Доплатим за багаж с градусами?
- Прекрасно! Просто великолепно!- Этери уже и на себя сердилась: надо было его оставить дома, пусть бы приезжал с журналистами.
Но пошла разбираться. Она тоже эту кашу заварила.
Женщина в форме РЖД стояла монолитом, обращаясь даже не к Дане. О чем можно разговаривать с предметом неодушевленным, как минимум неразумным?
- Девушка, милая, да как же я его посажу? Он же на ногах не стоит! У меня дети в вагоне! это же безобразие!
- У меня билет! Вы обязаны!- напирал Глейхенгауз, но как только увидел у выхода Этери затих
-Запустите его,- попросила старший тренер.- Это наш сотрудник. Едет с нами.
- Женщина,- проводницу аж передернуло,- что ж вы их таких берете с детьми работать?!
- Он недавно поломался. Брали мы другого,- ровно так же передернуло старшего тренера.- Но приходится пока жить с поломанным.
- Господи,- выдохнула сотрудница поездной бригады,- да кто ж за ним следить будет? Он же е в разуме!
Вопрос был правильным. Возиться с Данечкой, учитывая, что впереди тренировочный день, размещение в гостинице, прочая суета, да и в дороге надо приглядывать за спортсменами, в общем, некому было еще и великовозрастного детину приглядывать.
- Поедешь с нами,- кивнула Этери Оле.
- Я не могу! У меня работа!- пошла в отказ девушка.
- Если не ты, то никто. Его не пустят в вагон,- рубанула Тутберидзе.
- Женщина, куда я ее возьму? Где ее билет?- снова засопротивлялась проводница.
- У меня СВ выкуплен целиком. На второе место,- отмахнулась Тутберидзе.
- Я не знаю! А документы, а паспорт?!
- Это как-то можно решить?- поинтересовалась блондинка.
- Только через начальника поезда. Он разрешит, я посажу,- упиралась женщина-проводник.
- Где начальник поезда?- вздохнула Этери.
- Во втором вагоне,- махнула рукой хозяйка вагона.
Под много просьб, немного денег и много внутреннего мата удалось договориться. Загрузила обоих по билету Глейхенгауза на положенное ему место. Сергей сопроводил всю процедуру заинтересованным взглядом. Сначала на Этери, потом на Олю и только в конце на Глейха, который не смотрел на Дудакова вовсе.
- Вы вдвоем здесь,- распорядилась Тутберидзе.- А ты, Дуд, бери манатки и ко мне.
- Нет!- тут же подал голос Даня.
- Сереж, переезжай,- не стала слушать пьяного подчиненного Этери.
- Оля поедет с тобой!- попытался настоять Глейхенгауз.
Его не удостоили ни ответом, ни взглядом.
- Оль, сделай так, чтобы утром он был человеком,- женщина развернулась и ушла.
Сергей вытянул чемодан с места для багажа и уже двинулся к выходу, как ему перегородили дорогу:
- Ты с ней не поедешь!- Уперся взглядом и отчасти даже телом в Дудакова Даня.
- Глейх, иди нахер!- Сергей Викторович, толкнул плечом мешающего на пути коллегу.
В ответ на него навалились всем телом и попытались впихнуть поглубже в отсек купе. Оля взвизгнула. а Дуд коротко и резко заехал под солнечное сплетение кулаком так, что Даня свернулся и начал ловить ртом воздух, как рыба.
- Проспись, дебил,- сплюнул слова Сергей и вышел вон, оставив страдающего Даню на испуганную Ольгу.
- Чем вы там гремели?- спросила Этери как только Сергей вкатил чемодан к ней.
- Переставлял предмет мебели,- усмехнулся Дудаков.- А чего его у нас так перекособочило?
Что Даню шатает, Сережа, конечно понимал. Все-таки серьезно это, переживать расставание с женщиной и понимание, что у нее начинается отдельная от тебя жизнь. Молодому коллеге он даже отчасти сочувствовал. И сочувствовал бы еще больше, не будь сам нацелен стать частью жизни его бывшей женщины в будущем.
- Если бы я понимала!- тяжело вздохнула Этери.- Мы работали, он пошел чай готовить. А вернулся злой и обиженный. С кучей претензий ко мне, к тебе. В общем, к нам.
Дудаков сел рядом, притянул к себе за шею светлую голову и чмокнул куда-то в кудри.
- Давай я поговорю с ним,- предложил свою помощь Сергей.
- Да ну его, дурака, к чертям! Устала я!- она устроилась на мужском плече и задумалась.
Поезд на стыках и развилках путей поматывало, два тела покачивались, сидя в легком сумраке мягкого купе.
- Надо девчонок проверить,- вздохнула женщина и попыталась встать.
- Отдыхай, я сам схожу,- Сергей погладил ее напоследок по плечу и встал.
Он не только снимал с нее обязанность, но и давал возможность спокойно приготовиться ко сну, что в дороге отдельный сорт удобства или неудобства.
Девчонки, оставшиеся без вечерних тренировок и сохранившие кучу сил, жизнерадостно щебетали всем составом в двух купе. Спать, естественно, никто не собирался. Напомнил всем о режиме, сделал вид, что не заметил наспех припрятанный кулечек с “эмэндэмсами” и неспешно направился к своему купе.
Темный силуэт девушки у окна заметил дойдя до самых дверей. Задержался.
- С ним все нормально?- помедлив, задал вопрос Оле.
- Да, уснул,- кивнула брюнетка.
- Хорошо,- улыбнулся Сергей.- Ты извини, что я его так, но он что-то совсем распоясался.
Девушка смотрела в окно. Молчала. Поезд пролетал мимо верстовых столбов вдоль путей.
- Сергей Викторович,- неожиданно заговорила Ольга,- а правда, что у него роман был с Этери Георгиевной?
- А он тебе что об этом говорит?- Дудаков встал рядом, разговор шел совсем негромко.
- Ничего не говорит,- печально призналась девушка.
- Ну, раз не говорит, считай, что и не было. Какая разница? Он сейчас с тобой. Любит тебя,- Дуд вряд ли сам верил в свои слова.
- Не любит,- Ольга закусила губу.
- Тогда не держись за него, Оль,- посоветовал взрослый и опытный мужчина.- Мы не стоим того.
- Даже вы,- неожиданно легко улыбнулась журналистка.
- Я тем более, Олюшка. Я тем более,- потрепал девочку по плечу и зашел в купе.
Этери спала. Вымотавшись за день, она заснула чуть ли не в тот же миг, как голова коснулась подушки.
- Ну и славно,- Сережа аккуратно поправил одеяло, которым укрылась женщина, словно спящей была его Катя и невесомо чмокнул в прикрытый локонами висок.
Спать не хотелось, поэтому включил фильм в наушники и вытянулся на мягкой полке, обвыкаясь с покачиванием вагона и легким стуком колес, который как-то умудрялся проникать даже сквозь наушники. Ему было легко и спокойно.
========== Часть 29 ==========
Легкий толчок и вагон тронулся от очередной станции. Этери открыла глаза. В купе была тишина прерывающаяся легким похрапыванием Дудакова. Телефон показал начало третьего ночи. Женщина села и потерла лицо руками, окончательно разгоняя сонную пелену. Ощущение, что выспалась, хотя время совершенно неподходящее для бодрствования. А еще поняла, что голодная.
На столике были разложены пакетики с заваркой, сахаром, упаковки печенья. Оставалось только налить кипятка и организовать неполезный завтрак. Как известно, путешественникам можно не держать пост даже по религиозным нормам, а уж по спортивным, да еще и ночью, да еще и тренеру…
Выскользнула из купе со стаканом, в котором лежал пакетик заварки и пошла за кипяточком. В кармане толстовки, надетой поверх пижамной футболки пряталась упаковка печенек. Хрустеть оберткой и жевать в темноте показалось плохой идеей, так что планировала пить чай, стоя и глядя на пробегающий мир за окном в коридоре.
Тишина была мертвая, что радовало, потому что девчонки могли и загуляться, но, кажется, все спали. Поезд летел через ночь и поля. Пейзаж разнообразием не баловал, сменяя кустики березками, а те снова кустиками, то и дело проскакивали какие-то речушки, смутно видимые сквозь собственное отражение в стекле.
Думалось ни о чем и обо всем. О том, что сезон окончательно убит, хотя перед олимпиадой оставалась надежда. О том, что мир навсегда стал другим, хотя еще пару месяцев назад все казалось не слишком радостным, но вполне приемлемым. О том, что их дело повисло, как фигурист на лонже после прыжка, который совершенно не удался. И теперь все зависит только от держащего “удочку”. Захочет, подтянет и даст встать на ноги, не захочет - позволит свалиться на пятую точку. Для полноты ощущений.
Побалтывающегося от качки человека, идущего из туалета, Этери заметила не сразу, так погрузилась в свои мысли, но примерно с полпути уловила периферийным зрением и повернула голову. Даня выглядел похмельным и смурным, но качало его исключительно от нетвердой почвы под ногами, а не алкогольным дурманом.
Остановился сразу, как понял, что замечен, мял в руках полотенце и в глаза не смотрел. Приходить на помощь женщина не спешила. Отпила еще чай, залезла в карман и вынула из раздербаненной пачки еще одно печенье. Жевала, наблюдала, молчала.
В итоге мужчина медленно, будто через силу, сделал несколько шагов и встал на расстоянии чужести.
- Прости меня,- он так и не поднял глаза.
- Это недопустимо, Даня!- Этери старалась говорить как можно тише, чтобы не перебудить спящий вагон.- Что бы ни происходило, ты отвечаешь за людей! Ты тренер олимпийской чемпионки, которого вчера куча народу видело пьяным до положения риз! Портишь репутацию себе, бросаешь тень на нас! Ане каково?!
- Я больше не буду,- пробормотал Даня.- Я сорвался! Мне было тяжело.
- Дань, нам всем сейчас тяжело,- вздохнула блондинка.- Не усугубляй. Всем нужно выстоять. Держись за людей, которым ты дорог.
Он посмотрел так недвусмысленно, что оставалось только отрицательно покачать головой:
- За Олю держись. Если бы не она, твой тренерский путь прекратился бы вчера днем. Подумай об этом.
- Ты бы могла меня уволить?- Даниил прижался плечом к двери одного из купе.
- Да,- чуть быстрее, чем имело смысл ответила Этери.
- Ты безжалостна,- горько сказал мужчина.- И все равно прекрасна.
Последние слова были полны такой очарованностью в голосе, что сердце больно вздрогнуло.
- Дань, иди спать. Ночь на дворе. Ты плохо выглядишь.
Говорила много, но лишь бы что-то говорить. Теперь уже она не смотрела в глаза собеседнику.
- Не знаю, как я буду тебя забывать,- он, кажется, сдался.- И не знаю, как тебя не любить. И как ее любить - не знаю.
- “Любить” - это глагол действия,- Этери улыбнулась.- Можно сколько угодно раз повторить слово, но пока ты под это слово не положишь дело - оно пустое. А можно ничего не говорить, но наполнять делом каждый день рядом с человеком. И он будет знать, что любим.
- Ты предлагаешь притворяться?- разговор получался неожиданным, но честным, и скорее беседой двух друзей, чем нервных бывших.
- Может, для начала и притворяться,- пожала Этери плечами.- А потом само получится. Ты сможешь ее полюбить, думаю. Она ведь всем хорошая девочка.
- Кажется, что ты меня хочешь передать в добрые руки, как питомца, которого нельзя взять с собой,- Даня все так же стоял, подпирая двери, сложив руки на груди.
Между ними было не меньше полутора метров расстояния, пустой качающийся коридор, ночь и слова.
- Ты решила, что у нас совсем нет шансов?- он больше не рвался ее убеждать, хотел знать.
- Их, наверное, никогда не было,- вздохнула Этери, поправляя волосы и следом, так знакомо ему, потирая кончик носа.- Все-таки мы с тобой люди из разных эпох даже. Но было хорошо.
Она нежно и хрупко улыбалась.
- Мне было очень хорошо с тобой, Данечка. Недолго, но это было красиво. Пока было красиво. Жалко, что все не закончилось в какой-то момент.
- Мы бы могли вернуться туда,- он наконец оторвался от двери и сделал шаг к ней.
- Нет,- не согласилась женщина.- Так уже не получится. Было уже то, из-за чего нельзя вернуться туда и в тогда.
Еще один шаг ближе. Даня стоит совсем рядом, смотрит прямо в глаза. Проводит рукой по женскому лицу, останавливаясь на подбородке:
- Еще раз. На прощание.
Она понимает, о чем эти слова, но не отступает. Не отступает, когда он приближает свое лицо к ее, не отступает, когда губы касаются губ. Не отступает, когда пробегает языком по мягкой складке, прося впустить его. И разрешает то, чего разрешать бы не стоило.
Соединения губ достаточно, чтобы началось неизбежное, тягучее, жаркое, нежное. И, когда ее голову притягивают еще ближе, его губы становятся еще требовательнее, и сама понимает, никакого окончания не получается. Этому мужчине почти ничего не нужно, чтобы стать частью ее души.
И не она остановилась. И не она отстранилась.
- По-моему, ничего не закончено,- покачал головой Даня.
Повернул ручку двери и скрылся в своем купе.
Этери посмотрела на почти пустую чайную кружку в руках, на мокрое пятно, пролившегося из нее чая. Вздохнула и пошла за второй порцией воды. К сожалению, ее хореограф и бывший любовник был прав: ничего не закончилось.
В купе было темно, лишь тускло мерцал телефон, на экранчике которого Дудаков смотрел кино, да так и уснул в наушниках под голоса актеров. Тот фильм, что усыпил Сергея давно завершился, включился следующий. Этери аккуратно переложила сотовый на стол. Улыбнулась и села пить вторую кружку в темноте. Печенья больше не хотелось. Неожиданных встреч - тем более.
========== Часть 30 ==========
Проснулся Дудаков от гудения будильника на телефоне. Пошарил рукой, привычно ища трубку, и сквозь сон осознал, что не дома. Только после этого почувствовал движение поезда и вспомнил, где находится. Нащупал мобильный, смахнул сигнал. Вставать было самое время, через два часа - прибытие.
Не услышал, скорее ощутил ровное дыхание на полке рядом. Улыбнулся невольной фантазии о том, что так, по-семейному, теперь может быть еще неоднократно. Где-то внутри под плотным слоем ила возраста, обязательств, недосказанностей и недоделанностей в глобальном смысле, прочикалось совершенно мальчишеское и нежное чувство. Это была любовь. Даже ее предвестник - влюбленность.
Сережа так давно забыл, что это за чувство, что испугался бы его, не будь оно настолько нежным и чистым. Сергей Викторович много кого любил, и не без взаимности: своих детей, хотя с ними не всегда было просто, свою жену, хотя свою боль она из-за него полной мерой прожила, даже спортсменов. Но влюблен он был всего пару-тройку раз. И тогда, когда ни о какой семье, не говоря уж о тренерстве, речи не шло.
Надо сказать, не слишком много вышло из его влюбленностей. Оказалось трезвый расчет в плане устройства личной жизни куда как предпочтительнее. И прожил он, ох, какую неплохую личную, да и семейную жизнь. И вдруг, когда дело ползло к старости, снова выросла влюбленность. Такая, когда хочется вдыхать запах кожи и держать за руку. А остальное - потом.
Спустил с полки ноги, нажал выключатель светильника над подушкой. Тусклый свет упал на соседнюю постель. С удивлением обнаружил, что Этери одета, лежит на боку поверх одеяла и не столько даже, наверное, спит, сколько додремывает прерванный раньше времени сон.
Он бы ею любовался долго-долго, но женщина, не открывая глаз, пробормотала:
- Который час, Сереж?
- Шесть утра, спи!- успокоил ее Дудаков.
Сергей ей дал еще полтора часа, но больше уже было невозможно. Поезд неумолимо доносил их до точки назначения. Спортсменки были разбужены. Сам он в полной боевой готовности. Судя по звукам и разговором в соседнем купе, где ехал Глейх и его плюс один, тоже все встали.
- Вставай спящая красавица!- легонько потрепал за плечо спутницу Дуд.
- Спящих красавиц будят поцелуями,- она уже не спала, развлекалась.
Жалко что ли? Чмокнул в щеку, почувствовал, как она повернулась, чтобы встретиться губами с его поцелуем. Да, он точно влюблен. И это самое острое и сладкое чувство, которое может быть. Целоваться с той, в кого влюблен. Совсем детское. В минуту, когда Сережа накрывал своими губами полусонные женские губы, он был младше Аделии и даже, наверное, Сони. Но все-таки чуть-чуть старше Арсения.
Когда открыл глаза на него смотрели ясные и темные вишни давно знакомого взгляда. Пристального и оценивающего.
- Ты чего?- смутился Дуд.
- Ничего,- потянулась кошкой и, поймав мужчину за шею, еще раз прильнула губами к губам.- Не хочу говорить банальности, но целоваться утром - не то же самое, что вечером.
- Ну да, потому что утром,- подшутил над ее словами Дудаков.
- Вот именно,- согласилась женщина и поднялась с полки.
Время безусловно поджимало. А парадный вид был необходим. Дети не должны видеть тренера в разобранном состоянии. И если вы не красили глаза в поезде, что вы вообще знаете о тяготах жизни?!
***
На перроне все построились почти бодрые, почти в форме. А главное никто не потерялся. Знаете, неприятно потерять ведущуюединицу мира фигурного катания где-то между Москвой и Мордовией.
Приятно порадовал Даня, стоявший не только трезвым, мытым, бритым, но и в хорошем настроении. Неприятно поразило то, как нежно он приобнял за талию Олю. Ну, то есть всех поразило по-разному, а вот Этери - неприятно. Еще неприятнее был отказ хореографа ехать общим транспортом.
- Слушайте, у меня просьба,- умоляюще посмотрел на мужчин Глейхенгауз.- Мне надо отмолить грех и одеть прекрасную девушку, а то у нее даже платка носового сменного нет! Загрузите мои вещи в номер.
Мужчины, понятно, отказываться не стали. Так и распрощались на вокзале. Даня с Олей - в торговые центры. Банда во главе с Этери - в гостиницу.
- А Данька-то, похоже, все - пропал!- захохотал массажист команды, помогая поставить чемодан сбежавшего от всех тренера в багажное отделение.
- Давно пора,- не мудрствуя лукаво, поддержал порыв коллеги врач.
Сергей Викторович промолчал. Он, конечно, верил в целительную силу своевременного воспитательного мордобоя. Иногда. Но сомневался, что Даниила Марковича просветлило именно этим. Он вообще сомневался, что это просветление. Особенно сильно в тот момент, когда Данечка подхватил свою половинку за талию и повел от автобуса, а Этери встряхнув кудрями развернулась и ушла в салон. Что Дудаков знал точно - ревность живет дольше любви. И нередко подпитывает ее огонь сильнее любого кислорода.
Молча сел рядом с молчащей блондинкой и решил тоже помолчать. Авось что скажет. Но та предпочла без слов доехать до гостиницы. Отдать распоряжение о расселении и времени сбора на тренировку. Потом созвонилась со съемочной группой, выехавшей на место, уточнила какие-то детали. И лишь потом посмотрела внимательно на Дудакова и сделав глубокий вдох и длинный выдох, сказала:
- Ну, понеслось что ли?
- Вроде так,- согласился коллега.
И с этого момента все личное было отложено: он стал техтренром, она - старшим тренером. И оба они будут конструктивно работать с хореографом команды. А все личное - потом.
На тренировку Даня пришел чуть более избыточно веселым и чуть более нервным. Округлил глаза и доложил, что больше он никогда не пойдет по торговым центрам Саранска - это разочарование!
- Не ЦУМ, конечно,- съехидничала Этери.
- Даже близко - не он!- активно поддержал ее мысль Даня, облокачиваясь на бортик.
И все было похоже на прошлые взаимоотношения: шутки на двоих, подколы, обсуждение программ спортсменками. И не только своим успели негромко перемыть кости. Дудаков в этих беседах всегда был дополнительным элементом, необязательным, но уважаемым.
По окончании тренировки погрузились в автобус и отравились отдыхать. разговор не замирал ни на минуту. Всем было легко и весело, как когда-то, давным давно, как промелькнуло ненадолго на олимпиаде. Так же было и сейчас. И продолжалось до момента, когда зашли в холл временного места обитания.
- Оля!- на удивление жизнерадостно позвал девушку, стоящую у ресепшена и о чем-то беседуют с администратором, Даня и тут же отвалился в сторону любимой или назначенной таковой.
Руку лежащую на круглом бедре Оли Тутберидзе видела уже в периферию зрения, потому что смотреть там было не на что и незачем.
Высадили спортсменок на этаже и двинулись выше, к своим номерам.
- Какие планы на отдых?- поинтересовалась женщина, глядя на Дудакова.
- Думал, пригласить тебя на обед,- улыбнулся Сережа и так же, как Глейхенгауз присвоил Олю объятием, притянул к себе натянутую в струнку блондинку.- Но могу предложить и более… индивидуальную программу.
Прижал еще ближе, пока не открылась дверь лифта на нужном этаже.
- Поесть бы, конечно, надо,- философски согласилась Этери и кивком головы позвала за собой в номер.
Когда дверь закрылась, обвила крепкую шею руками и продолжила:
- Но это не первая необходимость.
- Не буду спорить,- Дудаков стянул с ее плечей пуховик с китайским олимпийским покемоном и впился губами в губы, одновременно освобождаясь от собственной верхней одежды.
Он по ней скучал. Хотелось верить, что и она по нему - тоже.
========== Часть 31 ==========
Сергей Викторович дураком не был, вполне понимал, кем его хотят сделать на этом празднике жизни. Только, и он не Глейхо-заменитель, и она не Даню хочет. А если и Даню, то не с ним. Сережа мог быть нежным, мог быть слышащим, но мог быть и берущим свое. До дна.
Закрытые глаза, мягкий абрис губ, косточки ключиц, под кожей плеча, длинная шея. И ничего пока ему не принадлежит. Только дразнит.
- Смотри на меня!- он почти знал, что она не откроет глаза.
Провел пальцами по ребрам, подхватил ладонями грудь.
- Смотри!- замер.
Ждал. Ждал блестящего непрочного взгляда на свое лицо. Немного удивленного.
Провел подушечками больших пальцев по соскам. Заметил, как снова опускаются веки женщины:
- Смотри!
Ласкал грудь, прикасался возбужденной плотью к низу живота, соскальзывая опасно близко, почти проникая, но оставаясь вне.
Видел, как она тонет в своих ощущениях, в его глазах, в соприкосновении тел. Будоражил, ласкал. Принимал ответную ласку рук бегущих до ягодиц и вжимающих в поднимающиеся к его паху бедра. Уходящие между их телами ладони. Обхватывающие и без того гудящий пульсирующий ствол ждущий проникновения.
- Смотри!- еще раз при попытке снова спрятаться в себя и направить его в себя.
- Сережа!- она не позвала, всхлипнула имя, ожидая, что за ней последуют, ее желаниям позволят сбыться.
Он услышал свое имя, как мечтал. И теперь знал, что никого третьего в этот миг не было между ними. Брал свое, безошибочно. И она отдавала только ему. Хваталась за плечи длинными пальцами. И почти в пике повторила хрипло, шепотом:
- Сережа!
Это был ее оргазм для него, с закусываемой губой, с криком-стоном, прячущимся в ее ладони. С широко открытыми глазами , продолжающими тонуть в синеве неба его глаз. Хотелось так же утонуть в ней, глубже, чем раньше, до конца.
Подхватил узкие лодыжки, устроив на своих плечах, и резко подался вперед, слушая короткие стоны между вдохами в ответ на свои толчки, быстро и сильно. Где-то там было еще одно ее наслаждение и его тоже. Шел вперед, под аккомпанемент звуков жизни, звериной радости обладания, рядом с грубостью и болью, но не касаясь их. Второй женский оргазм и безумие мужского смешались так, что синхронного крика освобождения уже никто не скрывал и не сдерживал.
В холле остановилась парочка. Девушка взглянула на сжавшего крепче ее талию мужчину и округлила удивленно глаза:
- Мне показалось, Дань? Иди у нас за стенкой молодожены?
В ответ ее лишь сильнее потянули по коридору. Оля смущенно засмеялась:
- Не теряют ребята времени зря.
Даниил Маркович слишком хорошо знал и женский голос и то, как его обладательница умеет не терять время именно в этом деле. Ненавидел. От того еще крепче прижимал к себе Олю. Но отвечать взаимностью на страстные крики из соседнего номера не хотелось, хотя Оля намекала так прозрачно, что это выглядело просто неприлично на взгляд мужчины.
- Оля, ради бога! Я на работе!- чуть не оттолкнул от себя льнущую девушку.
- Даже если я буду орать, как та недорезанная за стенкой, вряд ли твои спортсменки это услышат через два этажа,- обиженно отошла от него брюнетка.
- Я просто не люблю смешивать,- соврал Глейхенгауз.
Справедливости ради, смешивать он любил, считал, что у них с Этери это прекрасно получалось. Днем работа, ночью ее вздохи и стоны, между его бормотанием и вскриками, когда женские пальцы или губы прикасались к самым чувствительным местечками.
Как длинный пальчик с аккуратным маникюром скользил от пупка вниз, прочерчивал длинную линию на возбужденном члене, замирал у головки, рука обхватывала и сдвигала кожицу, чтобы подарить первый легкий поцелуй. Как сам он нырял языком и губами во влагу женской таинственности, чтобы поймать губами набухающий клитор и чуть отстраняясь потянуть его, слушая вскрик неожиданного удовольствия, похожий на испуг, только глубже и ниже на тон.
Что из этого сейчас могла дать ему Оля? Может быть, вечером, когда придет время и этих дел любви без чувства любви, он найдет стимул. И, может быть, Этери даже услышит, что он последовал ее совету. Держится за Олю.
Нет, не хотел. Больше не хотел делать больно. Было что-то в том ночном поцелуе в поезде, после которого расхотелось причинять боль, даже если женщина тебя оставила. Даня понял, что внутри человека, которого он любит, шла борьба. Нет, даже не понял, почувствовал. В том, как отвечали ее губы и молчали руки.
Руки Этери всегда вели отдельный разговор, либо совпадая со словами, либо противореча им. Голос мог быть спокойный, тон ровный, но ладони нервно терлись друг о друга, или пальцы мяли салфетку. С другой стороны она могла выговаривать суровым голосом, а ладошка успокоительно хлопала спортсмена по коленке или талии.
И страстные крики за дверями больше не рождали в нем злость, только боль. Он болел ею. В излечение не верил, но и умирать больше не хотел, чтобы забыть о своей болезни. Где-то самым краем души он почувствовал Дудакова: столько лет молча служить и радоваться крошкам, слетающим ему с буханки счастья, где его куска нет. Он понял наличие Ксюши, как сейчас принимал для себя Олю. Это не было эразец, попытка заклеить рану.
- Ты что замер?- Олин голос ворвался в понимание новых граней жизни, в которой теперь, видимо, ему обитать.
- Пойду в душ, а то с дороги… Да и вчера тоже,- мужчина чуть улыбнулся.- Как ты только меня выносишь, Ольк?
- С огромным трудом,- засмеялась девушка.
Потрепал по плечу смеющуюся любовницу и ушел в ванную комнату. Хотелось просто думать дальше. И чтобы не отвлекали. За стеной тоже шумел душ. Кто там? Он? Она? Оба? Выбросил из головы. Включил воду, забираясь в кабину. Закрыл глаза. Забылся мыслями. В соседнем номере водные процедуры завершились, и невидимка покинул общее звуковое пространство.
========== Часть 32 ==========
Как ни хотелось сплестись в объятиях и завалиться спать, а дело предполагало, что дневного сна тренерам не положено. Сережа со вкусом поцеловал мягкую и такую призывную даже сейчас, когда все страсти удовлетворены, блондинку и еще раз предложил:
- Давай все-таки накормлю тебя нормально?
- Я сыта, довольна и всему рада,- мурлыкнула удовлетворенная жизнью кошка в его руках.- Если меня еще и накормить, то точно впаду в анабиоз. А у нас онлайн конференция тренеров и телевизионщиков. Хочешь, тебя подключу?
- Не угрожай!- притворно сурово покрутил у нее перед носом пальцем Дудаков.- не так уж я и боюсь камер, как ты тут намекаешь!
Еще раз бегло чмокнул в губы женщину и исчез за дверью. На том отдых старшего тренера и закончился. Она успела привести себя в рабочий вид и устроиться в кресле номера поудобнее, но ничего больше. Еще в Москве решили, что будет именно онлайн-встреча, потому что у кого-то в это время могла быть тренировка, а кто-то лишь подъезжал на место, включая, кстати, и саму телевизионную бригаду. Да и начальники из Москвы ради такого не сорвутся в Мордовию. Не та командировка, которой будешь рад.
Этери наблюдает, как одно за другим активируются окошки участников. С большинством сегодня вечером будет неформальный ужин, читай, пьянка. А завтра утром все, натянув на неприлично хмельные физиономии вид приличествующий телеэфиру, будут создавать спортивное шоу с элементами борьбы.
- Так, ребятушки,- Черносвитова посмотрела в экран сразу на всех,- побоища нам больше не надо! Все услышали? Этери Георгиевна, напомните еще раз об этом Алине, а раньше того - Жене!
- Угу,- вот ей не хватало заниматься воспитанием тех, кто давно ее оставил и живет своей жизнью.
- Капитаны у нас доброжелательные в этот раз, так что за них опасений нет?- глянула сразу и на Соколовскую, и на Тутберидзе.
- Все будет хорошо,- за обоих ответила тренер Кондратюка.
- Ну и чудно,- вздохнула шеф редакции.- И еще, мальчики и девочки,- вокруг камеры, но главное - микрофоны. Сдерживайте себя. У нас эфир, который будут смотреть дети!
На предупреждение ответил хоровой ржач, даже Тутберидзе не удержалась. Из всех них русским литературным владела настолько, чтобы не употреблять русский матерный разве что Москвина.
- Ну, хоть шепотом-то можно?- осведомился Давыденко.
- А ты Андрюхе это шепотом скажи - до!- предложил Рукавицын,- а не после того, как он у тебя опять все завалит.
И тут же охнул от тычка в бок локтем Соколовской.
Этери философски подумала, что бывает же вот такое, как у этих двоих. И все же верят, что они просто друзья, хоть неоднократно прилюдно обжимались и чуть ли верхом друг на друге не ездили. Но все равно: сказали - друзья - и всех устроило. Естественно, кроме тренерской тусовки. В ней всегда знают про любые многогранники и соединения двух точек. Но тусовка обычно помалкивает. Кому это надо - швыряться камнями в стеклянном доме? Сегодня ты насвистел про чужие отношения, завтра твой адюльтер спалят. И только Этери “везло” на фанатские допущения про визитеров в ее постель. Ну, допустим, с Даней они себе и позволяли, конечно, но до Соколовской с Рукавицыним им было грести и грести. Ан нет же! Эти двое братцев-акробатцев друзья, а Тутберидзе может молодого хореографа только - того этого… Ну, или он ее. Тут уж от фантазии наблюдающих.
С этими размышлениями не заметила, как совещалка докатилась до момента прощания.
- Этери, не отключайся далеко,- попросила редактор.- У меня есть с тобой отдельный разговор.
- А что за интим?- снова сострил “друг” Соколовской.- Мы, может, хотим быть сопричастными.
- Не хотите,- серьезно отрезала Черносвитова.- Этери - это важно.
Тут уж шутить всем расхотелось. Ситуация у Тутберидзе была скользкая. Тренеры ее могли понять, но куда ветер дует на ТВ - поди разбери.
Перейдя из общей конференции в приватное общение, женщины стали менее формальны, хотя редакторша и так в кругу своих не особенно блюла политесы.
- Этери, картина маслом такая - не отсвечивай лишний раз.
- То есть?- хотя что уж тут непонятного.
- Слушай, нам еще повторы давать этого кубка. А с тобой непонятно что. Ну, ты же понимаешь?- шеф-редактор внимательно посмотрела на Тутберидзе.
- Мне, может, вообще исчезнуть, пусть Дуд с Данькой изображают ТШТ?- чуть обозленно поинтересовалась тренер.
- Не язви,- поморщилась Ольга.- Я тебя нежно люблю, но у меня форматы. Перерезать половину Кубка в случае чего и оставить там - ничего - оно мне надо? Ты профи, Я тоже не пальцем деланная в своей работе. Я же по-человечески!
- Оль, да делайте вы что хотите! Сдался мне ваш Кубок. Постою за кулисами,- как-то сразу сдалась Этери.
- А вот этого демарша не надо!- предостерегла Черносвитова.- Придешь и свой номер отработаешь. Ты тренер и бренд! Ты мне только в перебивки не лезь, ладно?
- Ладно!- разве что не выкрикнула Этери.- И вырубила конференцию.
И как тут удержаться и не материться?! Перевернула планшет экраном вниз и решила проверить, как проходит день у спортсменов между тренировками. Она же тренер. Она же бренд, мать вашу!
Натянула кроссовки и вышла за дверь, звучно хлопнув той, чтобы хоть как-то преодолеть напряжение.
- А я не знала, что это ваш номер,- удивленно раздалось за спиной.
Этери резко развернулась. В дверях соседнего номера стояла девушка Дани. и как только из головы вылетело, что у них троих номера стенка в стенку. Живут, как работают, рука об руку.
- Да, мой,- кивнула Тутберидзе.
- Ну, да… Ясно,- вместе двинулись к лифту.- А вы вечером придете на ужин с прессой?
- Как положено,- безразлично ответила Этери.
- Хорошо,- девушка заулыбалась.- Мы с Даней тоже будем.
- Само собой,- в голосе ровно столько же заинтересованности.
Оля была ей неинтересна. Ну есть она у Дани, сказала Этери, чтобы тот за нее держался. Опять же нагрузила ее пьяным хореографом, когда понадобилось. Ну и все на том. В подружек она с ней точно играть не собиралась - и не по возрасту, и не по рангу, и не по интересу. Она с женой Дудакова-то не рвалась общаться, а с той было куда как больше общего.
Стояли и ждали лифт.
- Этери Георгиевна, негромко начала девушка,- а правда, что Даня в Алину влюблен был?
- С ума что ли сошла!- аж охнула Тутберидзе.- Алинка ребенок. Ну, уж когда работали, то точно была ребенком.
- Я просто думаю. Он меня не любит, потому что не нравлюсь, или он меня не любит, потому что кого-то еще любит,- вздохнула Оля.
- Живет он с тобой. Спит тоже - с тобой,- бестактно прокомментировала Этери.- Вероятно, и любит - тебя.
Смешно, конечно, до истерики вести подобные разговоры с этой девочкой. Кого любит Даня? Даня, может, и никого не любит, а говорит… Слова бесплатны.
- Сколько вы уже вместе? Года два же?- уточнила блондинка, вступая в открывшийся лифт.
- Почти три,- пробормотала журналистка, заходя следом.- С апреля девятнадцатого.
Еще один бритвенный порез на душе и гордости. Даня, который паковал чемоданы и все время безостановочно консультировался с ней, что брать в летний совместный отпуск, выходя из общего чата, шел на свидание с этой девочкой. И все было у него хорошо. И ничем не выдавало его состояния - между.
- Ну, вот видишь! Три года,- усмехнулась Тутберидзе.- А ты говоришь - не любит. Зачем бы ему эти отношения, если бы не любил?
Лифт остановился на этаже спортсменов, и тренер поспешила покинуть кабину. Тут было тяжко и душно. И тут жило новое знание о лжи.
========== Часть 33 ==========
- Нет!- Даня это говорит так громко, что Камила притормаживает, думая, что возглас адресован ей.
- Продолжай,- машет ребенку Дудаков и шикает на Глейхенгауза.
- Дань, не ори,- морщится Этери.- Не конец света. Ну, не нужна я им и не нужна. Отстоите эту вахту без меня.
- Мне тоже не нравится,- поддерживает младшего коллегу Дудаков.
- Сереж, хоть ты не нози,- просит женщина.- Вы же не дети. Вам не в первый раз работать вдвоем. Да и никуда я не денусь, просто буду меньше светить лицом в общих пространствах. Чемоданы раньше вам пойду собирать, пока вы будете догуливать послесловие. Даже удобно.
- Я никуда не пойду!- упрямо повторяет хореограф.- Это неправильно. Если без тебя, то и без меня!
И Этери понимает - нужно злиться на его непокорность. Даже готова назвать дураком, даже про себя. Но вдруг в душу заплывает какое-то совсем неуместное счастье, как попасть в горячую ванну после ледяного осеннего ливня.
- Как это предполагается организовать?- возвращает ее в реальность Дудаков.
- Вся рабочая часть без изменений, где смогу, там буду. Где не смогу, там без меня. Интервью, Дань, на тебе. Сереж, ты тоже не прячься по-возможности. Вбоквелы - сами. И работаем - смех и радость. Праздник спорта все-таки,- Тутберидзе усмехается.- Дети должны радоваться.
- Ты думаешь, они не заметят?- задает почти риторический вопрос Глейхенгауз.
- Если вы постараетесь, то - нет. Или почти нет,- старший тренер переводит взгляд на лед, где Аня работает тройные, готовясь к своему кваду.
Она сжимает пальцы в замок и совсем тихо напоминает:
- Мужчины, у нас с вами не все просто, но эти три дня, играем по нотам. Не вспоминаем ничего лишнего. Мы работаем - для них.
Взгляд снова устремляется на лед.
Вокруг суетятся телевизионщики. Ягудин и Траньков пробуют микрофоны, ходят по импровизированным трибунам и местам интервью. Операторы пристреливаются на ведущих. Привычная суета шоу. Не старта. А все же и тут все серьезно. Спортсмены будут работать, сколь бы бутафорскими ни были сами соревнования, но эти мальчики и девочки выложатся на полную катушку. И не стоит их нервировать всем тем, что не относится напрямую к их работе.
- Этери Георгиевна, ну, давайте вставим аксель,- щеки Камилы горят здоровым розовым румянцем.
Потрясающе, как быстро внешне выздоравливают от больших потрясений и драм дети. Не все, но большая часть.
- Ну, тренируй с акселем,- кивает Этери.
- Мы ей дадим работать с ультра-си?- удивляется Даниил.- не раз и не два было сказано во время планерок и летучек, что Валиева идет на КПК до верного, то есть простым набором, то есть без тройного в короткой.
- Нет,- спокойно отзывается Дудаков.- Только на тренировке.
Этери молча кивает. Никаких рисков. Как бы со стороны Ками ни казалась полностью вставшей на ноги, душа ее болеет. Страх в ней пока жив.
Две недели назад старшего тренера при входе поймала мама Ками и попросила о разговоре. Было не время, но как отказать. Говорили они коротко, но главное женщина услышала. Ночами, когда никто не видел, ребенок плакал. По потерянной мечте. Если вы еще способны плакать по утраченной надежде, вы не мертвы. Камила была живой внутри. Это давало шанс на выздоровление. Настоящее. Полное.
Уходили с тренировки втроем, плечом к плечу. Как раньше. И говорили - как раньше. Хорошо. Без нерва.
- Даня!- женский голос окликнул Глейхенгауза чуть вопросительно.
Оля смотрела на их тандем, и взглядом просила своего мужчину отделиться. Но тот или не понимал этого, или не считал нужным выполнять ее молчаливую просьбу.
Пришлось подойти самой и прилюдно предложить остаться еще минут на пятнадцать,чтобы уйти вместе.
-Конечно, оставайся,- тут же сдала его с рук на руки журналистке Этери.- Увидимся на ужине.
Его пара, уходящая в двери спортивной арены, не спрашивала. Глейхенгауз лишь обратил внимание, как Дуд поддержал под локоть Этери, открывая перед ней дверь и проводя через нее и почти мимоходом соскользнул пальцами на талию. Мелочь. Секундное движение. И в нем было определение - своя, непосторонняя, близкая.
- Сколько ты сказала ждать?- опомнился Даня.
- Минут пятнадцать, двадцать - максимум,- обрадовалась Оля.
- Ну давай! Я здесь,- почти обреченно кивнул мужчина.
- А ты знаешь, что рядом с нами ее номер?- и девушка указала подбородком на закрывшуюся дверь, куда только что вышли двое.
- Ну и что?- он прекрасно понял заход, но говорить на эту тему не хотел.
- Получается, это у вашей Этери там сегодня был медовый месяц,- журналистка рассмеялась и убежала доделывать дела.
“Медовый месяц” - какой сладкий эвфемизм оргастической радости, услышанной ими случайно, нашла Оля. Все-таки не зря журфак за плечами. Итак, там, за дверью ее номера, можно сказать, была чужая для Дани свадьба. И оба оказались счастливы на ней. Впрочем, он же это и так знал.
Мужчина сел на лавку в холле ледового комплекса. Задумался. Ни о чем конкретном, разве что о том, что он остается один. Семьи нет. Друзей? Тут, конечно, все хорошо, но друзья все при девушках. А то уже и при женах. Только у него толком ничего. Этери, понятно, в жены не годилась. Да она бы и не пошла, даже решись он сделать предложение. А больше никого и рассматривать не хотелось в качестве спутницы жизни. Но и быть одному не хотелось. Будь Глейхенгауз женщиной, он бы всерьез начал раздумывать о любимой игрушке тетенек в районе 30 и несколько после - родить для себя. Но мужчина лишен даже этой возможности.
Вот и выходит, что никакой справедливости в мире не наблюдается. Женщине - все. А мужчине - шиш.
Снова затоптался мыслями вокруг несбывшейся беременности Этери. Все было так близко, а он гнал эту возможность счастья. И выгнал. Может, согласись он сразу с судьбой, оказалось бы, что и ребенок есть. В последнее время его все больше тянуло в мистицизм. Он не просто верил приметам, в это верят многие фигуристы и тренеры, он верил в то, что есть что-то высшее, руководящее им. Какая-то сила. Может быть, сила любви.
Вдруг подумалось, что, наверное, он бы любил мать своего ребенка или детей. Ведь как иначе? Кровью самого родного человека были бы связаны.
- Заскучал без меня?- Оля стояла и с интересом смотрела в задумчивое лицо мужчины, сидящего рядом на лавке.- О чем думал? О своих спортсменах опять?
- О любви,- не стал кривить душой Даня.- Оль, ты любишь меня?
Она бы правда упала, если бы не подозревала в его вопросе глупой шутки:
- Нет, Глейхенгауз, я люблю твою квартиру и зарплату,- сострила в ответ девушка.
- Ну, тоже вариант,- как-то легко принял ее шутку, да и посчитал ли таковой, Даня.
- А что это тебя на лирику потянуло?- совсем смешалась Ольга.
- Слушай, а давай ребенка родим?- внезапно предложил мужчина.
- Стебешься, Глейх?- это уже не казалось шуткой и обижало.- Еще двух дней не прошло, как ты мне с пьяными соплями плакался, что она тебя не любит, что она сука, что ты бы для нее - все! Я не знаю, кто эта волшебная - она, но это точно не я!
Рванулась к дверям, дернула на себя ручку, чтобы сбежать из фарса, в котором над ней насмехались. Даня догнал девушку уже на ступеньках комплекса. Что делать с рассерженной Олей он не знал, зато знал точно - даже в пьяном угаре, он молчал о том, о чем Этери молчать велела с самого начала. Накрепко ее приказы оседают в душе. Намертво.
========== Часть 34 ==========
Не то, чтобы Этери не понимала необходимости общих мероприятий, тем более, если речь шла о большом совместном деле, но вся эта “дружба народов” не слишком ее радовала. Ну, походишь кругами, поговоришь. С Жулиным - вась-вась. А потом - что? А вечер-то только начинается. И Мишель девчонки утащили. Она бедного пуделенка толком и не видела с момента, как в поезд села. Пошла ее кудрявая барышня по рукам. Говорят, спала с Камилой. Ну, с другой стороны, если ребенку легче с двумя псами под боком, то и ладно.
Штаб Тутберидзе, точнее его мужские две трети разделился между лагерями: Даня проникал в стан журналистов. Или его туда проникали - Оля вполне активно общала хореографа с коллегами, особенно почему-то женского пола, то ли хвасталась им перед девочками, то ли доказывала, что другие девочки не лучше, так что не упускай, Даня, ту, которая рядом. Дудаков о чем-то весело балагурил с извечным тандемом ЦСКА. Женька Рукавицын травил байки, а Соколовская хохотала, заваливаясь ему на грудь и хлопая Дуда по коленке. К этой жизнерадостной троице подтягивались то один, то другой с разных сторон. Наконец компания укомплектовалась Ягудиным и Траньковым, притащившим пару телевизионных девчонок, которые смотрели влажными глазами на титулованных фигуристов. Стало еще веселее.
Этери с интересом наблюдала, как в компании расцветает Дудаков, окруженный коллегами и милыми женщинами. Нет, она видела это и раньше, но как-то никогда не обращала внимания. Ни на преображение Дуда, ни, что намного интереснее, на внимание, которое он, словно играючи, перетягивал на себя. И было так интересно, но где-то в душе образовалась малопонятная щекотка, кажется, ревность.
Все мужчины были при деле. Даня отрабатывал номер - “мой мужчина”, Сережа номер - “я мужчина”.
- Мне кажется, или ты внезапно разглядела своего техтренера?- Сашка Жулин вытянул ноги, разместившись на стуле рядом.
- Что значит - внезапно?- взбрыкнула Этери.- Сережа прекрасный человек!
- Ах, он уже и Сережа,- во взгляде Александра появилось уже серьезное любопытство.
- Саш, не чуди!- не хватало еще Жулина посвятить в личную жизнь.
- Ты это, учти только, что у него сильно непросто все,- понизил голос мужчина рядом.- Серега, конечно, не расскажет, а сама ты нелюбопытная, но если надумаете, то прячьтесь, как шпионы в тылу врага.
Перевела взгляд на сидящего рядом.
- Значит так. Дело это давнее, но выучен Сережка им на славу. Катька тогда только родилась, они еще из роддом не выписались. И наша Ксюша очень грустила. Ну, вроде как ее и понять можно.
Мужчина перекинул руку через спинку стула Этери и приблизился.
- Что-то тогда Дуд не учел, не надо с только родившими жестить, они диковатые. Уж прости, но вы такие. И сказал, наверное, лишнего. В общем, она написала заявление на досрочную выписку и пропала. Совсем. Ни домой не появилась, ни в Казань свою к родителям. Подруги не видели.
- Нашлась, я так понимаю, потом?- хмуро прервала этот поток нагнетания ужаса Тутберидзе.
- Верно понимаешь,- кивнул Жулин.- Нашлась и объяснила Сереженьке, что в случае плохого поведения, папа может забыть, что у него дочь есть. Не найдет и не узнает, где они, живы или померли уже.
В те времена, надо признаться, Этери было не до бурной личной жизни Дудакова. Своих проблем хватало. На работу он ходил, вроде даже не особенно поменялся. А,может и поменялся. Приглядывалась она что ли?
- С той поры, Саш, сколько воды утекло. Вряд ли ее гормоны все так же придумывают за нее дурацкие мести.
В общем-то, конечно, она сейчас проговаривалась, но хотелось отбросить проблему. И не хотелось в случае чего быть крайней, случись Катиной маме повторить свою выходку.
- Я не знаю, но я бы рисковать не стал. И Дуд не станет. Ты, само собой, женщина его мечты, но дочь у него одна, а мечт в жизни может быть и больше одной. А вообще,- мужчина как-то притих,- у нас с Танькой разное было. Плохое тоже было. И я не святой. И она. Но так вот, чтобы она Санькой… Я бы, наверное, спился, укради мою дочь у меня ее мать.
Этери вдруг прищурилась:
- Сашк, а ты-то откуда всю эту жесть знаешь? Вы с Дудом вроде вместе не прибухиваете?
- Зато моя Наташка поддруживает с одной девочкой-маникюршей, а та через третьи руки знакома с Ксюшей. Ну, а история в наших узких фигурных кругах была, так что девочки сплетничали. Да и не секрет это, если уж так. Половина в этом зале знает. Просто ты до ужаса ленива и нелюбопытна, Тутберидзе.
Жулин протянул руку к фужеру на столе, внешне чистому и плеснул вина.
- И ты учти, далеко не все на стороне твоего Дудакова. Женщины-то точно. так что… ходите на цыпочках в кровать друг к дуруг.
- Прекрати фантазировать!- одернула его Этери.
- Вот, так и говори всем,- Саша продолжал сидеть попивая вино и не убирая руки со спинки стула Этери.
Мужчина продолжал осматривать зал и вдруг усмехнулся:
- Вот молодец, девчонка!- повел подбородком в сторону компашки, где тусовался Даня, точнее об него тусовалась Оля.- Берет в оборот твоего мальчишку.
- Чего они все у тебя - мои?- поморщилась блондинка.
- Не хочу тебя расстраивать, но это уж и вообще ни для кого не секрет,- потрепал ее по плечу Жулин.- Он не жалеет, что пришлось брать отставку?
- Как видишь, у него все хорошо!- прокомментировала улыбки хореографа женщина.
- Молодцы вы с ним все-таки,- одобрил Жулин.- Расстались по-человечески. Зла и обид друг на друга не держите. Работать продолжаете. Уважаю.
Весь этот список похвал не имел ничего общего с реальностью, но рассказывать Сашке правду в планы точно не входило, так что Этери только кивнула головой.
Будто реагируя на ее внутреннюю усмешку, Даня резко повернул голову и долго посмотрел на сидящую в стороне от шума толпы женщину. Снова отвернулся в щебечущий гомон журналистской братии. Оля так усиленно демонстрировала счастье, рассказывая, как Даня не отпустил ее с провожаний на поезд и пришлось ехать врасплох с ним, что почти верилось. Глейхенгауз эту красивую картину не портил. Его только удивляло, что девушка, которая несколько часов назад высказала ему все, что думала по поводу отношений и планов на ребенка, а потом до самого ужина толком не разговаривала с ним, неожиданно так прикипела в компании и превозносит его достоинства. Ни одно из которых, надо сказать, даже правдой не было.
- Сашк, как думаешь, если сейчас свалить, то это все заметят?- поинтересовалась Этери.
- Если со мной, то еще и перескажут!- Жулин поднялся и протянул ей руку.
- Пошли,- она подала свою, и тоже поднялась со стула.
Брели по ночному Саранску до гостиницы в нескольких сотнях метров в основном молча.
- Иногда, Саш, хочется замереть вот так, в середине ночи, и остаться на одном месте навсегда,- вздохнула женщина.
- Холодно,- не согласился спутник.
- Только это и останавливает,- вздохнула еще раз блондинка.
- Не грусти,- улыбнулся Александр.- Все перемелется, будет мукой, что бы там ни было.
- Ты знаешь, мне велели не светить физиономией лишний раз завтра,- криво улыбнулась Этери.- Будто я до этого в камеры лезла.
- Эпичное будет обсуждение в тусовках болельщиков,- пророчески заметил мужчина.
В двери гостиницы они заходили под общий смех. Первый из четырех дней закончился.
========== Часть 35 ==========
Стук в двери номера раздался примерно через пятнадцать минут после того, как Этери, раскланявшись с Жулиным, спряталась от всех в тишине комнаты. Открывать не хотелось,а как не открыть, когда у тебя толпа детей и мало ли что, а Даня с Дудом еще кутят.
Щелкнула замком и в проеме открывшейся двери увидела Дудакова:
- Итак, мне ревновать с битьем кулаком в стену и криком - где этот мерзавец?- улыбнулся Сергей Викторович.
Полностью распахнула дверь и, прижавшись к ней спиной ответила:
- Я тоже нервничаю, когда твои колени гладят без остановки, а девочки смотрят уважающими взглядами.
- Счастье-то какое!- окончательно расслабился и захохотал на весь коридор Сергей.- Пошли в гости, Этери?
- К кому еще?- недовольно поморщилась блондинка.
Только гостей ей не хватало для пущей радости.
- Ко мне,- Дудаков протянул руку и буквально вытащил за локоть женщину в коридор.- Могу я пригласить девушку в гости в такой прекрасный вечер?
- А что мы будем делать?- наивно захлопала глазами Тутберидзе полностью разрушая образ суровой женщины-тренера.
- Слушать коллекцию лютневой музыки 17 века, вестимо,- фыркнул Дудаков и потянул ее в соседнюю дверь.
- Да, погоди!- отмахнулась блондинка. -Дай я хоть ключ возьму и закроюсь.
На сердце полегчало, мир перестал кружиться, опелтаясь темными нитями обиды, боли, зла и растерянности.
За порогом своего номера Сергей прижал к Этери и поцеловал, так, как целуют свое, завоеванное и добытое в непростой схватке. Желанное. Родное.
- Ну, и где лютневая музыка?- прищурилась блондинка.
- Вот тут каюсь, тут соврал тебе,- засмеялся Дуд, продолжая кончиками пальцев держать ее за талию.- Но в остальном я весь, как открытая книга перед твоими глазами.
- Точно?- Этери чуть отодвинулась и мужчина отпустил ее талию.- Мне Жулин сегодня рассказал увлекательную историю с побегом из роддома Ксении и ультиматумами.
Женщина смотрела внимательно, устало и суровой:
- Сереж, ты что творишь?! Ты ни себе, ни мне не простишь, если из-за всего этого,- она окинула комнату взглядом, словно пытаясь найти, чем можно обозначить неуловимое “это”,- потеряешь ребенка.
- Жулин твой - болтун,- нервно дернулся Дудаков.- С Ксюшей я разберусь, и это не твоя забота! Да, у нас непросто. Да, я переживаю! Да, она может устроить наказание с показательным номером! Только это тебя не касается!
Сергей отошел вглубь комнаты. Нервно потер шею, сцепил руки за спиной.
- Дудаков, кто я для тебя?- задала в широкую спину вопрос Этери.- Только честно.
- У этого нет названия,- передернул мужчина плечами.
Сказанное было ложью, он вполне мог назвать свое отношение и свои чувства, но не хотел. Не хотел слишком многим обязать ее, не хотел слишком рано открыть до конца себя. Внутри все было нежно и хрупко. Как снежинка, упавшая на варежку. Слишком красивая, чтобы просто стряхнуть с рукавицы под ноги реальности.
Когда длинные тонкие руки обвились вокруг мужской талии стало легко и больно, в затылок низкими нотами прозвучало:
- Что мне с тобой делать, дурак великовозрастный.
- Просто быть. И если сможешь и захочешь, то рядом,- прижал ее ладошки, сплетенные на его животе своими руками.- Не бросай меня, Этери, даже если это пока не любовь! Я не буду усложнять.
На шее остался теплый мягкий поцелуй. Одна тишина на двоих кружилась в комнате. Пусть она его и не любила, но как оставить человека, который просит быть рядом? Да она и любила, допустим, без страстей, душевного надрыва, всей этой творческой боли, но Сережа был давно родным, своим, частью семьи почти что. Своих не бросают.
Пока молчание в номере Дудакова обнимало пару чуть покачивающуюся из стороны в сторону в мерном однообразном движении, двери лифта выпустили в коридор еще одну парочку. Даня не то что вел, почти тащил свою девушку. Которая и не сопротивлялась, но дивилась такой настойчивости.
Изображать радость обретенной любви в отсутствии Этери стало скучно, захотелось домой. А когда через несколько минут и Дудаков утек из общего собрания, к скуке от отсутствия основного зрителя прибавилась тоска по тому, что сейчас может происходить между этими двумя. Дане больше не светило такого. Это ему прямо объяснил Сергей и косвенно сообщила Этери.
В общем-то, и черт с ним! Он тоже решил, что его жизнь пошла дальше. По другому руслу. Вот только надо закреплять это движение.
Он втащил в номер Олю и жадно, поцелуем больше похожим на укус, начал то самое движение в новом русле. От мыслей, что за стенкой происходит или совсем недавно происходило то же, чем он занимался сейчас становилось одновременно жарче и горше.
Недовольный вскрик от укуса, оставленного на плече девушки он даже не заметил. Стягивал блузу забирался жесткими пальцами под белье. Искал свое возбуждение в молодом упругом теле. Оля еще раз недовольно вскрикнула.
- Тихо,- Глейхенгауз положил ладонь, которая только что терялась в женских трусиках на лицо любовницы, прижимая губы.- Стены тонкие.
Стянул одежду с бедер девушки. Погладил вроде и мягко, но небрежно, как знатоки малоценные предметы, претендующие называться искусством.
- Я что-то немного…- потянулся к ремню джинсов, снял вместе с бельем и упал на диван.- порадуй меня,а я тебя потом…
Откинулся, прикрывая глаза и ожидая теплых губ, влажного движения языка, забвения возбуждения. Если не открывать глаз, можно представить, что это другая, совсем другая женщина. Все так же, не возвращаясь в реальность, поймал округлую грудь, мягкую, перекатил в пальцах соск , сжимая и надавил на затылок, требуя больше активности. Грудь была тоже не та, пряди волос под накрывающей затылок ладонью другие, но уже все равно, молодость на то и дана, чтобы отливало от головы, когда приливает к члену.
Поднял Олю с коленей перегнул через локотник дивана и вошел, спровоцировав еще один крик, вряд ли радости:
- Заткнись!- уже не выбирая выражений, зажал губы рукой.
И больше не произнес ни слова, двигаясь так, как хотелось и было удобно, сжимая все сильнее бедра и ягодицы, оставляя отпечатки пальцев.
Всего лишь секс. Простой, бесхитростный, удобный. И неинтересный, хотя цели своей достигающий.
Последним движением полностью вжался в ягодицы девушки пахом, конвульсивно дернул еще раз, давая сперме как можно глубже попасть в женское тело. И выйдя, устало упал на диван.
- Ты не предохранялся,- сквозь зубы пробормотала Оля.
- Завтра разберемся,- отмахнулся мужчина и, устало встав с дивана, пошел в душ.
Хотелось только спать. Никаких разговоров. Никаких размышлений. Все остальное - завтра.
========== Часть 36 ==========
Совместные ночи бывают разные. В книгах и фильмах показывают нежные, страстные, долгие, полные разным, но в жизни после той самой - первой вместе - есть всегда еще одна - первая без секса.
Им было как-то не до обладания. Сложный разговор, опасная откровенность. Хотелось просто тепла. И чтобы кто-то обнимал.
Сергей смотрел, как в едва забрезжившем рассвет, еще совсем неломающем ночь, обняв подушку, почти на животе спала женщина, с которой он, как казалось сейчас, просыпался бы каждое утро до конца своих дней и не уставал любоваться. Женщина, которой ему нечего дать, кроме своей последней, поздней любви, и которой нечего отдать ему, даже, наверное, этой самой любви.
В его футболку можно было в ширину вместить две Этери, а в длину… на его вкус длина была как раз: едва прикрывала упругие ягодицы, открывая взгляду красивые мышцы бедер, текущие в сужение колена, оттуда округляющиеся тонкими длинными икроножными, прорисованными идеально. Эта линия превращалась в изящную щиколотку, тянулась вдоль длинных стоп, заканчивающихся аккуратными, как и на руках долгими пальчиками ног. Когда Этери поднимала вечером руки, чтобы заплести на ночь волосы, любовался плоским животом с аккуратной впадинкой пупка. И все это было просто красиво. И даже желанно, но в тот момент хотелось лишь обнимать. Прятаться в нее от внешнего мира и прятать от него ее.
Лежал на боку, подперев голову рукой и любовался. Думал, что это почти семья. Конечно, самообман, но красивый. Хотелось видеть, как она ходит по комнате, утренняя и разобранная еще, как шумит душем, как сушит волосы и укладывает, как красит глаза, выбирает одежду. Наверное,морщится и скидывает на постель то, что не нужно или не нравится. Или, может, аккуратно возвращает в шкаф, поправив на плечиках.
В “Хрустальном” Этери предельно точна, аккуратна, держит все вещи на определенных местах, убирает, как заканчивает работу. Даже несколько нудновата, хотя Дудакову нравится такой педантизм и любовь к порядку. Но кое-что он все же приметил. Переодеваясь на ночь, она небрежно скинула джинсы, перебросив поперек стула, так же поверх бросила кофту, на нее бюстгальтер, влезая в футболку потянулась тонкой кошкой, глянула на вещи и махнула рукой, встав у окна.
- Сереж, как думаешь, мы переползем через все это?
Наверное, она не о них. Не о нем. Наверное, жизни, о девчонках на катке, о той самой любви к фигурному катанию. Подошел и погладил по руке от плеча до ладони.
- Ну, я всегда с тобой.
- А если я уеду?- это был вопрос в лоб, бескомпромиссный, как и сама блондинка у окна.
Ответить честно было сложно. Уехать с ней - нет лучшей мечты. Но ведь тут все: сын, дочь, жена. Все его самоопределение. Молчал, продолжая держать женские пальцы в своей руке.
- Не майся, Сереж, я понимаю. И ты прав,- сжала в ответ его ладонь.
- Это трудно,- признался мужчина,- но я попытаюсь.
- Не будь идиотом,- внезапно ощерилась дикой кошкой.- Не думай даже!
Обвила шею руками, дождалась ответных объятий.
- Даже не думай! В этом нет счастья! Понял?!- стояли тесные, как одно целое, притертые створками душ шкафа с общими и личными скелетами.
- Без тебя его тоже нет,- пробормотал в шею и сжал женскую талию крепче.
- Значит я тоже не буду думать,- с тем и замолчали на двоих общим решением.
- Там все-таки Диана,- как-то вяло попытался спугнуть общность.
- У нее своя взрослая жизнь. Семья,- уточнять и развивать не стала.- У нее все хорошо. Я там лишняя.
И он принял. И только утром понял весь масштаб решений, и ее, и его. Теперь, что бы ни произошло, что бы она ни сказала и ни сделала, он не оставит ее. Даже если она оставит его. Он и до этого не собирался, но и не обязался. А теперь - только так. С ней навсегда.
Откинулся на подушку, ощущая ту самую невероятную легкость бытия, прижимающую всей тяжестью. И улыбался. Это было его счастье.
Аккуратно выбрался из кровати, натянул тренировочные штаны, футболку, вытащил ключ из кармана джинсов Этери и покинул номер.
В комнате у женщины забрал со стола косметичку. С улыбкой заметил так же, как и у него, брошенную поперек стула футболку. Заглянул в ванную, собрав щетку, пасту, прочую гигиену и спокойно вышел. Ему хотелось семейного утра. И чтобы ей было привычно.
Единственное, что его озадачило, это приглушенные голоса из-за стенки, где был номер Дани. Показалось, что парочка ругается. Слов не расслышал, но скандал с самого утра - это прямо бодряще.
Было неинтересно, как развлекается коллега в семь утра.
Дане, надо признать, ругаться тоже было неинтересно, но Оля требовала и настаивала, а он то увещевал, то возмущался.
- Глейхенгауз, я приличная женщина!- журналистка сверкала глазами.- Я не хочу детей и замуж по залету. Если тебе это важно, то есть человеческий порядок!
- Оль!- он отчасти искренне не понимал, чего она боится, а отчасти и не хотел понять.- Ну, что ты усложняешь?! Сколько пар сейчас живут вместе, рожают детей. И все без оповещения государства о статусе мужа и жены. Ты думаешь, я могу оставить своего ребенка?!
Это даже возмутило. Он многое успел пересоображать, пока день боялся беременности Этери, понимал, что не готов, но понимал и то, что есть на нем ответственность, если он отец. Нет, своего ребенка он бы не бросил.
Честно говоря, он и сейчас совсем готов не был. И продавливал эту мысль лишь потому, что привык, что часть движения - это насилие. Сделал шаг, прыжок, поворот через свое “не хочу” или даже “не могу” и получил больше, чем если не сделаешь. Он шел через это “не могу и не хочу”, чтобы куда-то сдвинуться с мертвой точки.
- То есть, даже с моей беременностью ты жениться на мне не планируешь?- уточнила Ольга.
- Да ну зачем?!- снова хотел стечь мужчина.
- Дань, да за тем, что это нормально! Нормально хотеть жениться на той, кого ты видишь матерью своих детей. Понимаешь? Есть правильное и неправильное в жизни!
- Я думал, ты за свободу,- надавил на обычно работающий крючок Глейхенгауз.
- И какая у меня будет свобода, когда я погрязну в пеленках и бутылках? Никакой! и статус приживалки в твоей квартире, где ты даже ремонта нормального делать не хочешь!
Они друг друга не понимали. Совсем.
- Все, закрыли тему!- не выдержал мужчина.
Вынул телефон.
- Сколько твои таблетки стоят, которые от беременности?
- Понятия не имею,- окрысилась Ольга.
- Я переведу пять тысяч, должно, поди, хватить,- почему-то мысль, что не надо ей ребенка от него оказалась, хоть болезненной, но радостной.
Такое чувство Глейхенгауз видел в глазах Алены, когда они ругались, а потом он говорил: “Закончили, иди отсюда!” И она, именно с этим ощущением, отраженном во взгляде, назло ему, заходила в тройной аксель раз за разом. Билась. В глазах появлялись слезы от боли и обиды, но выражение не менялось.
Он внутри был сейчас Аленой, которая испытывала облегчение от того, что ее отпустили и злость, что ее отпускают. И шла убиваться, чтобы он тоже взбесился. Даня хотел убиться: об аксель, о что угодно, чтобы телу тоже было больно, как душе от невозможности желаемого.
До утренней тренировки оставалось еще три часа. И эмоция будет только накаляться. он это чувствовал внутри горьким пламенем.
Оля собиралась на работу.
========== Часть 37 ==========
Звук душа мягко прополз в сон, в котором воспоминания перекрашивались в более мягкие и нежные краски. Снилось лето, теплое море, дочь плещущаяся в мокрой оживляющей соли. У моря вкус слез, только сильнее. Вкус обновления и начала жизни. И это море, шумя тянуло в утро, перетекало в звук душа. Казалось, что там за стенкой Дишка готовится на тренировку. Запел будильник телефона. привычно подняла руку, чтобы взять трубку, но пролетела мимо и неприятно зацепилась пальцем за край тумбочки.
Глаза открыла с резким выдохом боли. И поняла, что не дома. За стеной в душе не Диана. Вокруг чужой мир. Проморгавшись, увидела на тумбочке косметичку, которую, уж конечно, не брала вчера. Невольно улыбнулась и снова зарылась лицом в подушку. Все же, как ни крути, а приятно, когда тебя любят. Особенно вот так - заботливо. В частностях.
Шум воды стих, а через минуту в полотенце и каплях на плечах и кончиках седеющих волос появился Дудаков.
- А я рассчитывал на сонный поцелуй,- огорчился мужчина.
- А я еще сплю,- и послушно закрыла глаза.
Мятно, нежно и мокро от падающих капелек на его же футболку, надетую на ней. День может быть вполне хорошим, не смотря на странный вечер исчезания.
- Собирайся, да время выдвигаться на завтрак, потом на тренировку,- Сережа провел по спутанным локонам на лбу.
- А, может, я заболею, а они снимут свой Кубок без меня? И хорошо же будет,- женщина открыла один глаз и посмотрела на изогнувшиеся в ехидненькой усмешки губы Дудакова.
- Симулировать собралась?- Взял ее за обе руки и поднял в кровати.- Давай - в душ, в душ. Наводить красоту и делать этот мир лучше.
Поставили на ноги, развернул к ванной и легонько, но звноко шлепнул по круглой ягодице.
- Эй! Это запрещенный прием!- возмутилась Этери.- Все знают, что у нас никого не бьют!
- Это касается только спортсменов!- невозмутимо возразил Сергей.- Бить тренеров не запрещается!
- Я всегда чувствовала в тебе садистские наклонности!- выдала блондинка и тут же спряталась за дверями ванной, потому что вслед полетела с внушительной силой и скоростью подушка с кровати.
Во влажном воздухе маленькой комнатки, прижавшись спиной к двери, оглядывала набор того, что ей заботливо принес из ее номера Дуд. Казалось, что просто сгреб все, что увидел. И теперь ведь это придется тащить назад. Тут были и щетка,и паста, и кремы, из которых был нужен только один. И шампунь, и уход для волос. Но одной важной детали не хватало.
- Сереж,- приоткрыла дверь, глянула на валяющуюся подушку у ног.- А фен у тебя есть?
По ответу во взгляде поняла - дурацкий вопрос.
- Дуд, будь другом,- подняла брошенную подушку,- притащи от меня фен. Он в сером органайзере в чемодане.
Успевший натянуть джинсы мужчина, выбирая в собственном чемодане лонгслив, уточнил:
- Еще что-нибудь надо?
- Ну, если не трудно, то еще сумку с бабочками,- уточнять, что там лежало белья не стала, застеснялась почему-то.
Сергей просунул голову в синий в тон джинсам верх и кивнул. По его желанию, так и весь чемодан прикатить было б не лишним. Им в конце концов не по семнадцать лет, чтобы играть в недоступность, неприступность и прочие стадии таинственности.
Пока Этери осторожно щупала воду, проверяя, какой та температуры, мужчина прошел несколько метров от одной двери к другой и вставил ключ в замок. И, бывает же так, тут де открылась дверь лифта, на пороге стояла Камила с Мишель.
- Здрасьте,- смутилась девочка.
- Привет,- кивнул Дудаков, не зная, куда бы спрятать, глаза и предательский ключ в замке.- Ты что тут делаешь?
- А я Мишельку Этери Георгиевне принесла,- зачирикала фигуристка.- Она кушать хочет.
- Ладно, давай!- мужчина протянул руки к собачке.
- А Этери Георгиевна где?- вот ведь вопросы у девчонки.
- Вышла, попросила забрать пару вещей,- отошел от двери, в подтверждение демонстрируя ключ в замке.
- А, ну ладно!- закивала Ками и протянула плюшевую кудряшку, которая первым делом облизнула Дудакову пальцы.- Только вы ее тоже заберите, она одна скучает.
С этим увещеванием и оставила тренера.
- Так, Плюшка,- держа под животик малявку, наставлял Дуд.- Ешь быстро, как солдат в армии, а то твоя мать останется без фена!
Собака то ли прониклась интонациями, то ли просто была голодной после дня кочевой жизни между любимой хозяйкой и ее подопечными, но, как только Сереже удалось найти корм, миску, объединить все это под носом у псины, та увлеченно зажевала завтрак. У Дуда, глядя на это ускоренное поедание питания, аж слюнки потекли. Он тоже оголодал, надо признать.
Погрузил четвероногое дитя в переноску, прихватил вещи Этери и направился к себе.
Но то ли судьба его такая, то ли просто утром все куда-то ходят,а на выходе снова наткнулся на лишние глаза. Теперь уже по соседству. Даня пошел завтракать.
- Почему ты с собакой?- исподлобья глянул на Сергея Викторовича.
“Если он будет смотреть так же на турнире, то нас опять всех троих разведут”,- вздохнул про себя Дудаков.
- Камила вернула Мишель в родную гавань,- пояснил коротко техтренер.- Отдам Этери.
- Ее надо покормить,- сварливо или ревниво заметил Глейхенгауз.
- Я догадался,- на всякий случая перевесил переноску на плечо, что подальше от нервного хореографа.
Этим жестом привлек внимание к сумкам в руках. Даня посмурнел еще больше.
- Я ее заберу, пока вы,- словно потоптался голосом.- В общем, заберет ее на тренировке.
- Глейх, ну, уж с собакой-то мы как-нибудь управимся без твоей чуткой помощи,- тормознул его Дуд.
Щелкнул замком и вынул ключ из скважины, собираясь уйти.
- У тебя же жена и любовница с ребенком,- нервно заговорил Даниил,- куда тебе еще и Этери?
- А тебе?- усмехнулся Дудаков.- Я не знаю, как у тебя с любовницей, но ругаешься ты утром, как заправский супруг с надоевшей женой. Ты б там лучше налаживал, чем в нашу жизнь нос совать!
С тем и оставил соперника в коридоре.
Больше всего Даню почему-то разозлила болтающаяся на плече у Дуда переноска. Будто он не только женщину забрал, а на всю его жизнь посягнул с Этери. Даже собака и та теперь у него.
========== Часть 38 ==========
- Двое из ларца одинаковых с лица,- прокомментировал Дудаков идентично синее пальто своих коллег.- Этери, может, и мне пора начинать униформу носить?
Мужчина одернул черную курточку, вставая позади пары в синем. Одежда у Сергея Викторовича была менее бросающаяся в глаза, чем у его сокомандников, но лишь потому, что ему себя на презентацию не выставлять, так и в чем смысл брендами светить в глаза народу? Да и не идет ему все это… глубоко дизайнерское. Он тренер. Всю жизнь пробегал в кроссовочках, удобных штанишках на кулиске и олимпийках. И ведь хорошая одежда. Работе не мешает. А это главное. А штаны его и вот та курточка, что сейчас вносит диссонанс в синее однообразие, вообще-то, ничем не хуже всяких гуччи. Ну, в смысле и недешевая, и качественная, и стоит вполне себе своего качества.
- Не переживай, Дуд,- усмехнулась блондинка,- мы тебя и без униформы любим.
Даня в ответ дернул взглядом по техтренеру, но промолчал. Это было из ряда договоренностей: не устраивать перфомансов, не демонстрировать разногласий.
- И вообще, главное - дети,- резюмировала свой посыл Этери, пока девчонки разминались на тренировке.
Большой разговор начался на утренней тренировке, когда Мишель, довольно угнездившись за пазухой у хозяйки, с любопытством разглядывала стремительно летающих вдоль бортика фигуристок и на пару малознакомых из чужих тренерских групп даже тявкнула было. Правда лениво. Чего разоряться, когда жизнь удалась.
- Чшш!- шикнула на разговорчивую кудряшку Этери и мерно повторила,- Значит так, Дуд, ты сегодня Тутберидзе.
- Я в твое пальто не влезу,- пошутил Сергей.
- Стоишь у бортика, улыбаешься, девчонок радуешь,- не стала вдаваться в остроту женщина.- Ты, Дань, как обычно.
- Чего уж тут обычного,- проворчал хореограф.
- Дань, а что необычного?!- одернула его Этери.- Вы что, впервые вдвоем у бортика? Что за страх и ужас происходит, что надо изображать оскорбленность в глубине души и даже глубже?!
- Я бы поговорил с руководством первого,- в очередной раз попытался направить по своему пути остальных Даня.
- На кой черт?!- отмахнулась Этери.- Мне только проще, что не надо рожей светить!
- Штаб Тутберидзе без Тутберидзе,- Глейхенгауз скорчился.- Идиотизм как он есть.
- Ну, и прекрасно. Как на стартах, где нет меня,- Этери улыбнулась. - В кои-то веки вспомню, каково оно - ждать со спортсменами выхода. Дуд, я еще отожму у тебя эту привилегию!
- Всегда знал, что работа с тобой потребует от меня невыносимых жертв!- у Сережи было неубиваемое, прекрасное настроение.
- Дуд, отсыпь оптимизма,- не выдержал этого счастья коллеги хореограф.
- Ты бы брал с Сережи пример,- заступилась за мужчину Тутберидзе.- Вот так же и с таким же настроением. Дети будут работать. Для девчонок все должно пройти как обычно. Поняли?
Оба кивнули.
- Дань, вдохновись в конце концов, что все камеры будут на тебя направлены, когда Анечка окажется рядом,- подколол Дудаков.
- Ну уж это я ему не позволю!- захохотала старший тренер.- Обязательно буду рядом!
- А я подозревал, что мой успех в качестве тренера ты захочешь споловинить,- пошутил Даня невольно, по привычке, но от этого как-то вся ситуация перестала выглядеть такой уж тяжелой и неправильной.
Вот они вместе шутят. Значит, они все еще рядом. И этому никто и ничто не помешает. Глейхенгауз задумался. Глубоко, серьезно. Где-то внутри зрел план. Было важно, чтобы она поняла это - они вместе. Всегда. И без нее все не так. Остальное - детали и частности. В том числе и глупая идея “Первого”.
От своих размышлений подпитался уверенностью и даже радостью. И к бортику и под камеры вышел и правда в рабочем настроении. Да и Этери пока никуда не убегала. Стояла рядом. В углу топтался массажист с переноской, в которой пряталась Мишель, маленький антидепрессант и успокоитель всех членов штаба. Девчонки то скакали за бортиком, чтобы не остывать, то стягивались в район Мишельки. Троица у бортика мирно беседовала о декорациях, свете и цвете. Так продолжалось, пока не потекли к борту остальные тренеры. Этери, поглядев на шумливых коллег, тихонько отошла на второй план, поозиралась и обнаружила удобный угол возле трибун красной команды. Дудаков, скосил глаза и одобрительно сказал Дане:
- Смотри, какое козырное место Этери приватизировала,- Глейхенгауз обернулся и удивился спокойно-отстраненному выражению на лице женщины.
- Мне кажется, или ей там лучше?- уточнил свои впечатления у Дудакова.
- Сбылась мечта человека - просто смотреть за своими спортсменами,- совершенно спокойно резюмировал Дуд.
- Может, ты и прав,- вдруг согласился хореограф.- Она устала за этот сезон.
- Да,- не стал развивать тему Сергей, к тому же к ним подошли Тихонов и Траньков, а следом из угла подтянулась и Тутберидзе.
- Я нашла нам шикарное место,- должила всем.
- Где?- тут же оживился Макс.
- На Мальдивах,- хмыкнула женщина и кивнула на забронированный своим авторитетом уголок.
- Отличная работа, Этери Георгиевна,- мягко одобрил Леша Тихонов.
- Не подлизывайся,- отмахнулась старший тренер,- я еще ничего про твою Полинку не решила. Да и вообще…
- Я от чистого сердца!- так же мягко, как и все, что было вокруг этого большого мужчины, прозвучало недовольство ответом блондинки.- Но, если уж так говорить, то Полина - хорошая фигуристка.
- Хорошая, хорошая. У нас плохих не бывает,- Этери переключилась на лед, где Женя с Вовой пробовали выбросы.
Внутри была какая-то пустота. Все менялось, от этого становилось непонятным. Утомляло. Даже не сами ситуации, а то,ч то за ними не появлялась определенность. Конечно, можно было сделать так, чтобы “Первый” помнить забыл о своих глупостях. Отношения с главным спонсором стоили любой мессы, тем более монтажной, а “Тинькофф” своего амбассадора бы поддержал. И не только из экономической выгоды. Так уж получилось, что среди топов имелись поклонники фигурного катания. И не Лизы Туктамышевой. Да и ФФККР в случае чего мог цыкнуть на вольных людей с камерами. У них были свои резоны резко возлюбить Этери. Ну, как же - теперь быть нелюбимой заграничными чиновниками и самим президентом МОК оказывалось автоматически стать любимицей наших. В кои-то веки превратилась в неприкасаемую для любых вопросов в духе “а знаете ли вы, Этери Георгиевна, что с вами будет, если вдруг…”
А когда “вдруг” произошло, оказалось, что теперь это выгодно. Каких чудес только ни бывает в жизни. Вопрос только, как надолго хватит истеричного обожания структуры, которая жрет и не давится своих лучших сынов и дочерей.
Свет погас. Шоу началось. Все были при своих ролях. Это, пожалуй, даже умиротворяло!
========== Часть 39 ==========
Потом, просматривая трансляцию, Даня даже удивился, насколько он был адекватен, весел и общителен. Не меньше Дудакова, который со всеми раскланялся, а с Соколовской не только расцеловался, но еще и то и дело перебрасывался шуточками, не сходя с места. Вообще, стоило признать, что отрабатывал Сергей Викторович свою роль, словно ему было так и надо. И, оглядываясь то и дело за спину, где Этери, то общалась с ведущими, то почесывала за ушком Мишель в переноске, то раздавала ЦУ спортсменам, он тоже не заметил в ней какой-либо обиды на статус запасного игрока в сборной.
Лишь временами она ощущалась острым теплом привычной энергии за спиной, когда вглядывалась в оценки, что-то коротко комментировала из-за их плечей с Сергеем и снова терялась на задах в декорациях.
В Дане рождалась идея. Все то, что он никак не мог додумать раньше, а Этери то и дело напоминала, а у него снова не выходило, начинало зыбко складываться в решение. Как-то четко запечатлел ее устало-спокойное лицо на фоне стенки трибуны, к которой она прижималась. Хотелось подойти и сказать: “Мы не сдадимся! И из любви! И им всем назло!” И еще что-то упало вовнутрь из того, что потом кристаллизуется в красивую точку… Многоточие.
Он бы и еще много чего не заметил, если бы уже ближе к окончанию под бок не встал Жулин, эрзац-заменитель Дудакова, который в этот момент трепал за ухо Мишель, сидящую уже не в переноске у Жени Тарасовой, а в пальто Этери. Было видно, что та готова слинять домой и только и ждет отмашки.
Итак, Александр Вячеславович встал плотненько рядом с Даней и прокомментировал то, чего хореограф видеть не видел и в жизни бы не заметил:
- Твоя женщина дает на редкость неплохие комментарии.
Даня привычно развернул голову к трибуне, где пряталась Этери.
- Я не об этой,- негромко поправил его Жулин.
На том они замерли, потому что к борту подъехала Аня, чтобы дождаться оценок за каскад. Разговор переключился на нее и ее работу. Но как только фигуристка вернулась в группу других мальчиков и девочек, тренер по танцам повел головой в противоположную от нахождения Этери сторону.
На глазах Дани разворачивалась сцена “журналистская активность”: Оля вкладывала все богом данное обаяние и полученные за годы общения с Глейхенгаузом знания, чтобы привлечь и удержать внимание спортсменов и тренеров. Успела поболтать сразу со многими.
- Хорошая девочка,- продолжал свой монолог Жулин.- Зря не ценишь.
- С чего ты взял?- напрягся Даниил.
Во-первых, это вообще не дело Сашки Жулина. Выбрал себе жену по расчету и счастлив, да и флаг ему в руки. К его годам Даня, может, тоже захочет считать, а пока - ну его!
- Головой много не туда вертишь,- не стал скрывать знакомый.- Она, все одно, не про тебя.
Теперь взгляд олимпийского призера прошлого глянул туда, где о чем-то мирно болтали Дудаков и Этери.
- Ну да!- усмехнулся Глейхенгауз.
- Ну, как хочешь!- и отлип от бортика.
Стоило бы, конечно, помахать Оле, может, и подойти, но вместо этого Даня пошел ровно туда, где все было не про него и стояли двое, о чем-то мирно болтая.
- Чего хотел Сашка?- поинтересовалась блондинка почесывая за ухом собачку.
- За жизнь поговорить,- пожал, усаживаясь на раскладной стул хореограф.
- Нормально. И время хорошее,- ухмыльнулся Дудаков, у которого свое назрело по части этого трепла от мира танцев.
- А я финал вот придумываю,- внезапно признался Глейхенгауз.
- Да?- Этери тут же оживилась,- И что?
- Давай, Вовкой с Женей закончим,- предложил он.
- А катать что будут?- все, с этой секунды КПК утратил сразу двоих специалистов.
Дудаков махнул рукой и пошел от этой парочки. Без него. Вот это уж точно - без него!
- Ну,я еще точно не придумал, но такое, что мы все равно остаемся. И, если даже нас давят, мы будем брать свое под давлением. Может что-то вроде “Мы чемпионы” от Квин, но не их,- тут же одернул себя.
- Да, горше,- согласилась женщина.
- Да!- кажется, они впервые за многие дни посмотрели друг другу в глаза вот так, как раньше, когда дышали в унисон.
- Надо подумать,- одобрила Этери.
- Думаю,- согласился Даня.
- Иди к бортику думать,- кивнула на лед.
Ей снова стало интересно и внутри все ожило. В этом и стоило жить. В интересе к своему делу, а телевизор - полноте - напускное.
- Женьк, забери ее!- Мишель прекрасный антидепрессант и релаксант, но сейчас надо сосредоточиться.
Уходящая с переноской Этери парница подхватила под мышку пушистый теплый клубочек и удалилась в тишину подтрибунных. Блондинка сложила руки на груди, углубилась в себя. Искала то же самое, что и Даня, ответ, где живет их яркое многоточие.
- Этери Георгиевна!- она не поняла, сколько Аня простояла возле нее.
- Да, Ань, что стряслось?- удивленно приподняла брови женщина.
- Почему вы все время тут?- в лоб спросила спортсменка.
- Это неправда, я была рядом с тобой после всех твоих прыжков,- попыталась отшутиться Тутберидзе.
- Этери Георгиевна, если вы решите уйти, могу я об этом узнать заранее?- девушка смотрит пронзительно и серьезно.
- А я должна уйти?- старшего тренера несколько коробит такая холодная лобовая атака от чемпионки.
- Слухи ходят разные, но для меня важно знать, что мое будущее не будет висеть на волоске, если уход окажется внезапным.
Аня никогда не позволяла себе ничего лишнего, вот и сейчас она была вежлива, но именно этой вежливостью становилась груба. Потому что прямолинейна.
- Мне думается, что мой гипотетический уход тебя менее всего коснется, твой тренер останется,- подбородком указала на Даню.
- Не уверена,- покачала головой Щербакова.
- Почему?- удивительный разговор ей подарила эта декорация.
- Меня не касается, но я вижу,- обтекаемо ответила девушка.
- Мне кажется, ты многое проглядела,- совершенно неуместные откровения.
- Нет, но только потому, что это не надо вам. Он уйдет, если позовете,- еще неуместнее.
- Никто не уходит и никто не зовет, Ань. Отдохни и успокойся,- кивнула на пустую трибуну.
- Ладно, но все-таки…
- Я поняла, решу уйти, тебе доложить первой,- и махнула со смехом рукой.- Иди уже!
Так и остались: одинокая Аня на трибуне - с мыслями о своем; одинокая Этери в паре метров от чемпионки - с мыслями о своем.
Сколько еще прошло времени - непонятно, пока не подошел Дудаков.
- Все, закончили на сегодня. Спортсмены попрыгают на радость зрителям, а мы можем гулять.
И впрямь у бортика сильно проредилось, тренеры потихоньку расходились. От их штаба остался Даня, а двоим другим было дано отпущение на волю. Так заканчивался второй день из четырех.
========== Часть 40 ==========
Что нужно женщине после бурного и насыщенного дня, нежного,полного внимания вечера, перешедшего в горячую и будоражащую ночь? Кто сказал, что сон, тот точно не Этери Тутберидзе. Сна у блондинки, лежащей в объятиях давно уснувшего Сергея, не было ни в одном глазу.
Подобно молодому вину в ней бродили музыкальные отрывки, какие-то случайные слова, услышанные сегодня, взгляды. Там были, и смех Камилы, и пристальный взгляд Ани, что ждет ответов и объяснений, и руки Жени Тарасовой, обхватившие переноску с Мишель, и вся толпа на льду, и сидящие над головой Этери Никита и Вика,у которых не было никаких выступлений, но они провели ровно такой же день под камерами и софитами. Все эти дети. Свои и чужие. Хотелось завершения про любовь к ним. И про их любовь. Что бы ни случилось, их дети точно будут лучше них. Уже лучше: сильнее, мудрее, интереснее.
“Наши дети будут лучше нас”. Где-то она такое уже слышала? Вспомнить бы где. Заворочалась в мужских руках и выбралась из теплого защищающего кокона, которым накрывал ее Дудаков. Не до нежностей. Наши дети будут лучше нас. Вот она точка. Самая главная.
Надо было вспомнить, откуда же строка. Нашла сотовый. Озабоченная дочь интересовалась, все ли у мамы хорошо, почему она толком не отвечает. Диша была права: с суетой Кубка, со всей ее запутанной, но насыщенной внезапно личной жизнью из Этери получался плохой собеседник в мессенджерах. И теперь-то было толком не до этого. Теперь она искала музыку.
Бегло прочитала все то, что настучала Диана, нашла наушники, прослушала аудио и видеопослания от дочери, которая и собаками похвасталась и Глебушкой, и много чем еще успела похвалиться, включая идеи Игоря о дальнейшей работе. Толком вслушиваться не стала. Потом разберется. Дома. Что бы там Шпильбанд ни придумал, но из Саранска начинать суетиться и правда сильно не с руки.
Пообещала Дишке не исчезать. Помурлыкала над собаками, вежливо умилилась ухаживаниям Глеба. И переключилась. О чем переживать, если у дочери все хорошо? Переживать надо там, где нет полного благополучия, то есть об их подготовке к шоу, например.
Ввела запрос “наши дети будут лучше нас песня”. И вывалилась куча строк одного и того же ответа. Баста “Сансара”. “Плевать, ведь наши дети будут лучше, чем мы”… И сразу в памяти прояснилось, откуда она знала эту строчку: в телефоне Макса Транькова вся семья звучала этой мелодией. Она вспомнила и ритм, и голос исполнителя. Осталось только понять, все ли там так хорошо, как помнилось.
Акустическая гитара ритмично повела по дороге мелодии, размеренный баритон ее поддержал, чтобы путешествие стало созидательнее:
- Делай вопреки, делай от руки, мир переверни, небо опрокинь…
Этери представила легкую и нежную Женю,которую Вова укроет собой, предлагая начать вместе этот танец, обещая защиту в этом непростом движении вперед. И дальше полет между звездами.
Они сказали — нас поздно спасать и поздно лечить
Плевать, ведь наши дети будут лучше, чем мы
Лучше, чем мы… Лучше, чем мы…
“Лучше, чем мы… лучше, чем мы”,- повторяла Этери сначала про себя, а потом зашептала вслух, продолжая слушать песню дальше. В голове кружились поддержки, выбросы, подкруты. Все то, что умели и отрепетировали на сотне тренировок перед олимпиадой ребята. Элементы нужно только расставить так, чтобы было привычно спортсменам и интересно зрителям.
Залезла в сумку за блокнотом и ручкой и тут поняла, что в комнате ночь, включать свет и будить Сережу было нехорошо. Оставалось лишь одно - собраться в свой номер и там ночевничать. Решила, сделает дело и вернется под теплый дудаковский бок. Потихоньку обулась и выскользнула из номера с телефоном и блокнотом в охапку.
В коридоре ждало удивительное: Даня топтался у ее двери. Резко обернулся на звук закрывающейся двери номера Дуда и замер.
Оба они выглядели никак не для встречи с отныне посторонним человеком: на Этери был халат на голое тело, плотно запахнутый, но все равно не та одежда, в которой прилично общаться с посторонним уже мужчиной. На Дане футболка и пижамные штаны. Тоже не бог весть какой наряд для визитов. Однако, вместо того, чтобы выяснять, что они делают в ночи в коридоре оба хором выдали:
- Я нашла!
- Я нашел!
И засмеялись. Как же это было знакомо!
- Показывай!- велела Этери, подходя к двери.
- Ты первая,- не согласился Глейхенгауз.
Одновременно разблокировали телефоны и показали экраны с видео.
- Да ладно?!- опять прозвучало хором.
- Так просто не бывает,- удивленно покачала головой женщина.
Два смартфона показывали совершенно одну и ту же заставку одного и того же видео.
- Ни у кого. Только у нас!- заверил Даня.
- Это просто ненормально,- другого слова у блондинки не нашлось.
- Это идеальное совпадение,- не согласился стоящий почти вплотную мужчина.
Она бы и дальше удивлялась, но Глейхенгауз вернул диалог к реальности:
- Может, вместе послушаем? Впустишь?
- Конечно,- кивнула Этери.
И тут сообразила, что ключ лежит в пальто, а пальто в номере Дудакова.
- Подожди, я без ключа,- было повернула назад, но ее тут же поймала за запястье мужская рука.
- Ну его!- Дане не хотелось терять момент идеальной синхронности душ,- давай прямо тут!
- Как это - тут?!- темные женские глаза округлились от удивления.
- Вот так,- хореограф сполз по стене на пол и устроился, вытянув ноги.- Я включаю!
Даня надел наушник и нажал воспроизведение, чтобы остаться в синхроне Этери сделала то же самое, а потом так же уселась на помытый поздним вечером уборщицами пол.
Ничего более странного, чем это сидение в пустом коридоре гостиницы и слушание в наушниках с разных телефонов одного и того же трека, не могло прийти в голову Тутберидзе. И вдруг Даня сказал:
- На этот текст нужна поддержка. И чтобы темно, и фонари телефонов.
В наушниках только отзвучало:
Это небо вместо сцены, здесь всё вверх ногами
И эти звёзды в темноте — тобой зажжённый фонарь.
- Хорошо,- поддержала Этери.
Женщина открыла блокнот и сделала пометку.
- И выброс в припев,- еще одна пометка.
- Нам нужно красивое вращение, чтобы она летела у него в руках,- предложил Даня.
Очередной росчерк в блокноте. И заметки про черно-белые костюмы там были, и детали дорожек, и много чего еще.
Мужчина и женщина у стены почти не смотрели друг на друга. Как только трек заканчивался, синхронно опускали ладони, чтобы снова нажать воспроизведение на лежащих рядом смартфонах. В какой-то момент казалось, что пальцы соприкоснутся, рука знакомо ляжет в руку, но ладони продолжали упираться в пол с разных сторон от лежащих телефонов.
Почти без пересечения взглядами, без единого касания, создавали общность. Им не нужен был другой контакт, когда смотрели в одну сторону и дышали одним воздухом новой программы.
- В конце вращение,- предложил Даня.
- Поддержка,- не согласилась женщина рядом.
- На месте,- уточнил хореограф.
- Пойдет,- поддержала Тутберидзе.- Будет красиво. И общий выход после их поклонов.
Мужчина сосредоточенно разглядывал стенку.
- Надо что-то еще,- наконец проговорил он.
- Что?- не поняла Этери.
- Пока не знаю. Я подумаю.
И взгляды пересеклись. А потом мужской прокатился до расползающихся бортов халата, острых коленей, переходящих в скрещенные бедра и снова резко перекинулся на лицо, которое знал так долго.
Она заметила и взгляд, и остановку, и взлет глаз назад. Стало неловко, спрятала ноги, улыбнулась нервно.
- Заболтались мы с тобой. Пошли спать. Еще успеем сколько-то.
Подскочил первым, подал руку, помогая подняться и желая хотя бы легкого касания. Она ведь сейчас уйдет и перестанет быть с ним.
Этери и впрямь покинула общее пространство почти сразу. Отдалилась. А потом и вовсе скрылась в комнате Дуда. Лишнее напоминание, что теперь их объединяет лишь работа.
========== Часть 41 ==========
Вообще, просыпаться счастливым, когда тебе за пятьдесят, это немного отклонение. Дудаков уж начал забывать, что так бывает, но вот спросонья натолкнулся рукой на теплое спящее женское тело на второй половине кровати и разулыбался до полного пробуждения.
Ночью Сергей проснулся от звука закрывающейся двери. Расстроился, что от него сбежали в свое одиночество. Он так хотел продолжать иллюзию совместности. И все ведь понимал: взрослый, даже почти старый человек, а как дурак обманывался этим призраком “мы вместе”. И жаждал длить обман.
Вот так его сказку закончила женщина. Просто ушла. Дуд потер пустой безымянный палец, обнял подушку, где лежала несколько минут назад кудрявая головка, прижался щекой и, дыша еще не ушедшим любимым запахом, утонул в сне. Там, в грезах, она была рядом.
Наверное, он все-таки не очень нагрешил, если ему вернули его сказку утром. Так что лежал с закрытыми глазами и улыбался, пока не запиликал будильник. Значит подъем, потом завтрак, потом тренировка.
Этери на звук дудаковской побудки даже не отреагировала. На столике у зеркала лежала записная книжка, что значило лишь одно - сбегала в ночи работать. Творила. И сколько ее творчество длилось - непонятно. Будить стало жалко, а не будить - нельзя, рассердится.
И все же сначала принял душ, побрился, привел себя в порядок, и лишь потом пошел тормошить спящую женщину.
- Этери, вставай! Щербакова съест твои котлеты,- пошутил Сергей.
- Пусть ее!- невнятно отозвалось в подушку.
Кроме как на фундаментальный недосып такое безобразное манкирование своими обязанностями ни на что больше Дуд не мог списать
- Золотко. Через два часа тренировка. А надо еще позавтракать!- увещевал любимую мужчина.
- Дудаков,- хрипло отозвалось из окончания сна,- кто сказал, что ты добрый человек? Ты садист! Я уснула три часа назад!
- Это ужасно!- даже не пошутил в ответ Сергей Викторович.
Стянул одеяло с полусонной блондинки и поднял на руки.
- У тебя секунд пятнадцать осталось,- чмокнул в щеку на ходу.- Доспишь после.
- Ага… в аду отосплюсь,- согласилась Этери, уткнувшись ему в шею и не соглашаясь открывать глаза.
Такую, дремлющую, ее и поставили в ванной комнате рядом с душевой кабиной.
- Спинку мылить не буду,- чмокнул уже в затылок Сережа.- Мы опаздываем и без того, а я могу не сдержаться. Спасай наш хронометраж.
И оставил женщину одну, прикрыв двери.
Ничем больше помочь не мог, разве что засунуть ее известную всем любителям фигурного катания записную книжку в сумку. Неловко взял со стола, и палец раскрыл блок на странице с пометками. Короткий текст немного ученическим не слишком верным почерком. Часть букв были написаны латиницей, потом исправлены на русский алфавит. С момента отъезда Дианы Этери, и до того проводившая массу времени в общении с заокеанскими друзьями, перешла в своих диалогах вне работы почти полностью на английский. Это теперь проскакивало даже на письме. Но для Дудакова и даже ошибки казались красивыми. Все, что она делала, было ему красотой.
Закрыл записную книжку и опустил в сумку. Оставалось только ждать, когда появится из ванной, накрасится и будет готова на выход. Радовал и этот ритуал всех прекрасных женщин. Ждать ее. Это же тоже счастье. Хотя бы фантазия о нем.
Потом следил за ловкими движениями рук, рисующими пока просто выходное, а к вечеру парадно-выходное лицо. Потом вел завтракать, следил, чтобы ела, а то напьется пустого кофе и на этом пойдет работать.
Потом ехали на тренировку. И снова любовался. И тем, как работает, и тем, как выходит из ритма работы, настолько, насколько была способна выключаться.
Слышал, как сказала Дане:
- Давай добавим в финал вот это сердце?
Спортсмены репетировали командную презентацию.
- После “Сансары”?- задумался Глейхенгауз.- Как соединять?
- Подумаем,- и устало зевнула в кулак, спровоцировав ответный зевок со стороны хореографа.
Так - через насилие над собой, интерес сквозь накатывающий сон, ёженье от бегущих из-за усталости мурашек, дожили тренировку. В автобусе, сидя между товарищами, Этери призналась:
- Полцарства за три часа сна!
- Сначала обед,- покачал головой Дудаков.
- Я не голодная, а уставшая,- по-детски надулась блондинка.
- Я тоже, но есть надо,- внезапно встал на сторону Сергея Даня.
После горячей еды добралась на своих двоих до номера Этери лишь благодаря силе воли и крепкой поддержке за локоть Дуда. Даниил Маркович тоже не выглядел бодрым и планировал явно отсыпные часы не меньше главного тренера. Скорее всего именно поэтому никто и не заметил идущую из глубины коридора с одной из околоделовых бесед с коллегой Олю.
Девушка сначала радостно подняла руку, чтобы ее увидел Даня, но замерла, с удивлением глядя, как нежно за талию техтренер штаба Тутберидзе заводит в свой номер главную персону этого штаба.
Оля, конечно, без комплексов, но как-то вот именно такого расклада совсем не ожидала. Это что же получается? Вот этот неприметный немолодой мужичок вызывал такие страсти два дня назад в комнате Тутберидзе?
К моменту, когда удивление сошло, все трое тренеров разошлись по номерам. Девушка направилась к Дане, застав его не готовым ни к чему, кроме сна.
- Дань, ты чего такой жеваный? Не заболеваешь, часом?!- заволновалась журналистка.
- Да нет, я это… не спал ночью,- заворачиваясь в одеяло с головой пробубнил Глейх.
- И что ты делал?- совсем удивилась Оля, которая ни сном, ни духом не ведала о ночном бдении: засыпала - был рядом; проснулась - снова рядом.
- Да с Этери там…- не договорил, уснул.
- Дурдом,- прошептала любовница.- В номер ее водит один, ночи она проводит с другим. Не рабочий коллектив, а команда свингеров…
Это, наверное, была шутка, но какая-то недобрая. Знать про роман начальницы и хореографа Оля не знала, слухам значения не придавала, но что-то непонятное женским чутьем ощущала между ними. Не верила даже себе, но вековые инстинкты самки, жаждущей спокойной жизни, выстукивали SOS морзянкой в плотно закрытое сознание. И прорывалось это подобными “шутками”.
========== Часть 42 ==========
Ольга в тишине, разбиваемой дробным похрапыванием Дани, писала текст для новостного репортажа. Не то чтобы девушка не любила свою работу, она просто надеялась на лучшие перспективы, честно говоря. Пришла в редакцию “Первого” еще студенткой, в возрасте чуть за двадцать, вот ей под тридцать. И что? Как была корреспондентом, так и осталась. Гоняют с места на место, перспектив никаких. Денег тоже по меркам Москвы не шибко много. С другой стороны, сказать, что ее хоть где-то ждут лучшие варианты - тоже неочевидно. Оставалось надеяться на удачный выход “в замуж”.
Даня был Оле не только не противен, но даже приятен. Перспективы сулил вполне яркие. На момент знакомства никаких официальных отношений за ним не числилось, неофициальных, вроде, тоже. По крайней мере толком никто ничего не сказал. Олин интерес он не игнорировал. Даже пару раз куда-то звал. Мама радостноувещевала Ольгу не теряться - отличная партия.
Совсем хорошо стало, когда пригласил отмечать Новый год вместе. Все-таки к тому моменту уже даже отдыхали компанией. Всего неделю и вроде как друзья, хотя, ну, какие друзья? Тискал-то он ее совсем не по-дружески. Но она вроде засопротивлялась, а он не углубил подкаты. Тогда ей показалось даже милым. Обычно в таких случаях парни начинают намекать, что не целка, чтобы так выделываться, а Даня отступил, не обиделся.
Потом он ушел в работу, как улетел на соседнюю планету. Изредка созванивались. Точнее звонила Оля, Даня лишь разводил виртуально руками, де, не обижайся, кроха, я сложный экземпляр, живу этим долбаным льдом. Как-то пошутил: “Жди меня, как девушка из армии! Вернусь, отдам все долги!” И почти совсем пропал. Мерцал далекой звездой. А потом пригласил отмечать Новый год.
Тут уж Ольга точно не хотела сопротивляться, а он возьми и наберись до состояния нестояния. Пьяно признавался ей, что она такая хорошая, всегда готова быть с ним, на таких надо жениться. Языком мел, а телом не смог. Обнял и заснул, храпя в голую грудь Оли. Кто бы знал, что ее жизнь будет отныне перемежаться этим пьяным храпом. Трезвый он находил по большей части какие-то более интересные дела. И днями, и ночами. Хотя бы с той же Этери. Вот чем они там полночи занимались?!
Ревновать своего мужчину к женщине под пятьдесят было совершенно глупо. Оля себя в этом убеждала, когда SOS становился невыносимо громким. Да и потом, в чем смысл этой ревности? Как она может хоть что-то изменить? Увольняться Глейхенгаузу было глупо, а значит никуда пресловутая Этери со всеми ее руками, кудрями и прочими достоинствами и недостатками не исчезнет. Да и не уволится он. Он скорее Олю из своих девушек уволит. Вот интересно, что по поводу всего этого думает Сергей Викторович?
А Сергей Викторович вообще ничего по этому поводу не думал. Он один раз попросил Этери ограничить общение с хореографом исключительно работой и жил себе спокойно, потому что, если нет, значит - нет, рано или поздно выплывет само, а если - да, то зачем нагнетать. У него в кровати сейчас спала на редкость красивая, что намного важнее, любимая женщина. Светлые кудри закрывали половину лица, рука обхватывала угол подушки, длинная нога высунулась из-под покрывала и дразнила взгляд аккуратной розовой пяткой. Так что в жизни Сергея Викторовича все было отлично. И прожить в этом “отлично” он собирался максимально долго. Сколько та самая жизнь позволит.
Все телефоны он попросту вырубил, чтобы не мешали отсыпаться, по комнате не бродил. Любовался. Сколько ни есть, а это его время. Глупо и неразумно хотелось позвать эти кудри, пятки, руки и все,что неотъемлемо прилагалась к ним замуж, хотя адекватно и взросло было ни дай бог не шатать сложную едва удерживающую равновесие конструкцию собственных непростых отношений со всеми. Вытащил из кармана кольцо. Бессмыслица же вот. Снимает, заходя в номер, надевает, выходя в люди. Получается - врет всем. Себе в первую очередь.
Сергей вздохнул. Выхода он не видел, как минимум для сытых волков и целых овец. Что-нибудь да перекосит. У него так было относительно недавно. Вроде вот только уравновесил с грехом пополам.
Когда Ксюша “обрадовала” скорым прибавлением в роду Дудаковых, Сережа подумал - амба! Одно дело - спать с молодой и интересной, а другое завязаться на всю жизнь в ребенка. Поменять семью по сути. Обидеть жену. Впасть в полную немилость к сыну. У Дуда была масса недостатков, но свою семью он ценил. Даже сейчас, прикипая все больше к Этери, не имел понятия, как это не будет родных людей? Ну, вот как это, когда нельзя прийти домой и просто рассказать о своих проблемах, зная до запятых и тире реакцию женщины? Как делиться тем же с Этери он даже представить не мог.
Каяться по поводу свеженькой родившейся Катьки пришел сразу. и помнил белые губы супруги, ее молчание. И тихий вопрос: “Тебе чемодан собрать?” Умолял, даже плакал, прося понять, простить, поверить, что все случайность, черт попутал, бес нашептал. Пьяная глупость! Никуда он не пойдет. У него только одна семья. И вот… теперь еще ребенок. Ничего страшнее усталого и безнадежного: “Уйди!”,- сказанного теми самыми белыми губами, он никогда не слышал. Три недели жил на даче. Уже начал искать квартиру, чтобы переехать поближе к работе, когда его простили. С условием, конечно.
- Сереж, если это была случайность, я полагаю, больше не будет действий, к ней приводящих повторно?- он согласился.
Сразу, безоговорочно на все. Да и сам отгорел окончательно. Так что даже трудно не было. Ксюше сначала было сильно не до половых радостей. И не они ее в первую очередь волновали. Ее беспокоил собственный социальный статус и положение ребенка.
Дудаков просил подождать. Пусть все течет своим чередом, олимпийский цикл только закончился, новый, тяжелейший, начинается, совсем лишнее устраивать суету на личном фронте. Катьке приближалось к году тогда.
- Запомни, Рыжик,- напряженно говорила Ксюша, кося глазами на ребенка на руках у отца,- пока ты мне никто, ей ты тоже никто!
Катька гулила и хватала Сергея за нос. Это было условие. Жестокое.
- Я мало плачу за то, чтобы быть ее отцом?- огрызнулся Дудаков.
- Деньги решают не все, Рыжик,- разумно, но не менее жестоко ответила Ксения.
- Ксюш, чего ты хочешь?- дочь выворачивалась, требуя спустить ее к игрушкам, и Сережа дал ребенку волю.- Я не смогу общаться с тобой и делать вид, что эта девочка мне никто. Да и не захочу.
- Общайся с ней, но официально ты - никто! В любой момент соберу вещи и знать не будешь, кто я и где я.
Разговоры эти начались еще до родов. Продолжились в роддоме. В качестве акта профилактики Ксения ему устроила сразу после рождения дочери показательное выступление. И не забывала напоминать, что может повторить. И повтор может иметь другой финал.
- Ксюш, я взрослый человек. Все понял с первого раза!- иногда хотелось ударить мать своего ребенка, но толку в этом ровно никакого не было.
- Дудаков, я тоже тренер, я вела Ками,я могу понять твои слова и аргументы. Но я не забуду, что ты мне обещал!
Он верил, что забудет. Четыре полных года - это же огромный срок. Точно забудет. Встретит кого-нибудь подходящего, лучше Дудакова. И оставит идею брака. У Ксюши были другие цели. И шла она к ним, не сворачивая.
Вот и выходило все любование Сережи невероятно болезненным. Он не мог отказаться ни от семьи, ни от Катьки, ни от Этери. Рвался на три части, выл от невозможности разорваться, чтобы всем остаться верным, но продолжал любоваться тем, что усугубляло его боль.
Этери пора было будить, но нарушать болезненную красоту ее сна не хотелось совершенно. Посидел, подумал, вышел за двери и постучался в номер хореографа. Открыла Оля.
- Позови Даню,- попросил Сергей.
- Он в душе,- звук из ванной не оставлял сомнений, что девушка не лжет.
- Тогда передай, что мы с Этери приедем к началу выступлений пар,- Дуд было собрался уйти, но его остановил вопрос.
- Сергей Викторович, а вас не смущает, что ваша женщина проводит ночи с моим мужчиной?- внимательный взгляд пытался забраться в зрачок Дуда, а оттуда в голову.
- Оль, это плохой вопрос со всех сторон,- покачал головой мужчина.- если ты настолько не веришь своему молодому человеку, наверное, дело не в том, с кем он проводит ночи. И ко мне или к Этери Георгиевне это точно никакого отношения не имеет.
Наверное, эта девочка даже была права, волнуясь, но чем тут поможет Дуд? Разубеждать ее - с какой стати? Что-то говорить Даньке - тем более. Пусть живут, как знают. Тут бы с собственной жизнью разобраться, хотя бы в пределах полутора часов.
========== Часть 43 ==========
Почему нет Этери и Дудакова, Даня не знал, Оля не сказала, да и самой ей откуда бы знать это, если никто не посвятил. Одно было очевидно - просто так Тутберидзе не пропускает мероприятия, на которых должна присутствовать. Имело смысл волноваться. Он набрал обоим, пока добирался со спортсменами до катка. Оба телефона сообщили, что абоненты не абоненты.
В душах девчонок от того, что две трети тренеров испарились, тоже был непорядок.
- Даниил Маркович, а где все?- поинтересовалась Майя еще на выходе из автобуса.
- Приедут позже, иди разминайся,- направил ее в зал Глейхенгауз.
Вот так и крутился один между девчонками, хорошо, что хоть за парниками смотреть не надо: сами взрослые и разумные, да и Макс, углядев, что сегодня Даня один, скинул микрофон Ягудину и умчался блюсти своих. Чуть позже рядом образовался Леша Тихонов. И стало как-то увереннее. Все-таки не одинок. Оказывается, он привык, что часть большой и надежной команды.
- Дань, загляни в режиссерскую, там по презентации вопрос у твоей Ани,- это Леша Ягудин.
- Не сейчас, я один на хозяйстве,- кивнул на девочек хореограф.
- А где многодетная мать?- пошутил в своей манере олимпийский чемпион.
И от незнания ответа, а больше от непонимания происходящего Даня окрысился на самого невиноватого из всей телетусовки:
- Решила вам картинку не портить! Вы же печетесь, что ее с допингом засудят, а вам перемонтировать развлекательную передачу!
- Чего ты на меня-то орешь?- обиделся ведущий.- Я что ли это придумал?
- Извини. Неправильно это,- покачал Даня головой.
- Ну, неправильно,- согласился Ягудин,- а только у них своя работа. Их можно понять.
- Все равно - неправильно. Не по-человечески,- не согласился Глейхенгауз.- ей и без того нехорошо от всего происходящего, а тут еще ваши указания.
- Ладно, я понял, твою начальницу надо взбодрить. Да?- засмеялся леша.
- Да я уж сам не знаю, что ей надо,- махнул молодой мужчина рукой.
Время шло к началу групповых номеров. Все высыпали вкруг ледового овала. Рабочее освещение погасло и началось представление. Больше для зрителей, но тренеры тоже смотрели. Хореографы ЦСКА расстарались: тут вам и маски, и реквизит, и всякие прелести. Номер Ани был аскетичнее, но современнее. Даниил по сути делал его, хоть и с сердцем, а без лишних заморочек. Да и на что можно заморочиться, когда толпа разношерстных спортсменов, часть из которых ты никогда больше не увидишь? Да и - зачем?
Оля подошла неслышно и, тронула Даню за рукав, прошептала на ухо:
- Я там за тебя разобралась с видео.
Благодарно кивнул. Хорошая она, Оля, помогает. На экране уже шла нарезка со словами спортсменов, все было рабоче. Нормально. И на льду, и вне его. И даже девушка была уместна и ко времени.
Как вышло дальше, сам не понял: взглянул на лед, где фигуристы складывали сердце, и вдруг увидел, как будет красиво в артистическом свете шоу, под аплодисменты полных трибун этот стук и движение. Эта любовь к зрителям. И в ответ их любовь к спортсменам. Нет, Женя с Вовой - еще не точка. Точка - стучащее сердце на льду и сердца в зале. Вместе. Во имя любви к фигурному катанию. К каждой девочке и каждому мальчику, которые стоят в этом сердце. К каждому взрослому и ребенку, которые стоят и хлопают на трибунах.
- О чем ты улыбаешься?- шепнула Оля на ухо.
- Я нашел финал нашего шоу,- и просто из-за того, что был рад всему и вся, прижал девушку крепко-крепко рукой к боку.
В этом был внутренний самоповтор. Но он же решил лечиться. Вышибать клин клином. Больше не бежать за призраком Этери. Пусть тогда будет другое воспоминание об этом объятии среди тысяч зрителей. Так начнется новый круг жизни. Сансара, да. Женщины меняются, но любовь-то остается.
Дальше было не про него. Точнее про него было продолжать следить за девчонками, чтобы не застаивались, двигались, разминались, готовились. Отвечал на вопросы. И резко выдохнул от облегчения, когда в дверях увидел своих. Этери была сосредоточена и несколько недовольна, а Дудаков спокоен и, кажется, как раз весьма доволен всем. Девчонки тоже, показалось, выдохнули.
- Что я проспала?- с места в карьер спросила женщина у Дани.
- Я нашел нам финал,- гордо сообщил хореограф.
- Еще один?- усмехнулась Тутберидзе.
- Самый финальный,- довольно разулыбался Глейхенгауз.
Оба так были заняты диалогом о шоу, что только окрик Сергея из-за спины Этери вернул их к реальности:
- Майя, выше!
Оглянулась блондинка явно сердито на мужчину, но промолчала.
И да, Этери Георгиевна сердилась на Дуда. С той минуты, как осознала, что ей дали проспать на целый час дольше положенного. И вовсю уже идет соревнование.
- Так нельзя,- возмущалась она, приводя себя на скорую руку в порядок.- Сережа, ты не можешь так себя вести!
- Как?- поинтересовался Дудаков.- Заботиться о тебе? Могу, пока я рядом. И планирую продолжать делать это.
Сверкнула темными молниями:
- Это не забота! Это вредительство!
- Это тебе так только кажется,- абсолютно не собирался вступать в конфликт Дуд.
- Чтобы такое было в первый и последний раз!- рявкнула Тутберидзе, перекидывая через одно плечо сумку, а через второе переноску с собакой.
- Какое - такое?- Сергей потянул за ремень переноски, предлагая передать ему этот груз.
В ответ ручку перехватили еще плотнее и даже чуть дернули плечом. В общем, не влезай - убьет.
- Ты без меня и за меня принял решение о моей жизни!- широким шагом двинулась на выход.- Это непозволительно!
- Я не умею разговаривать со спящими женщинами. А ты утомлена и нуждаешься в нормальном сне,- не согласился Дуд, да и тоже стал подзакипать, хотя стремился держаться.
- У меня все нормально,- отчеканила старший тренер.
- Ненормально, но лучше, чем было бы, разбуди я тебя на час раньше,- снова дернул тигра за усы мужчина.
Его смерили долгим, убийственно тяжелым взглядом:
- Вечером поговорим,- отчеканила Этери.
- А как же,- не стал спорить Дуд.
Зачем спорить с сердитой женщиной, когда ты прав? Сергей считал, что незачем. А все эти убийственные взгляды он как-нибудь переживет. К вечеру она ему еще спасибо скажет за то, что он способен принимать решения, в том числе и за нее. Ну, а если не скажет, тогда, да, придется поговорить. Объяснить упрямой любви, что вот так оно и бывает, когда рядом не сопляк и не безответственный кретин, а нормальный озабоченный ее покоем и здоровьем мужчина. В общем, притирку с искрами ему не впервые переживать. Он умеет притираться. И ее научит.
Дорогу до спортивной арены она выдыхала собственное раздражение, а Дудаков спокойно размышлял о том, за кем надо посмотреть повнимательнее сейчас, перед самым стартом. Иногда косился на кипящую женщину, внутренне сердился и улыбался. Она ему нравилась даже сейчас, когда немного злила. Влюбленность - все-таки измененное состояние психики. В другое время и с другим человеком Сережа попытался бы отойти подальше от этого реактора бурь, а сейчас - нравилось. Опасно, но красиво.
========== Часть 44 ==========
Оба вынырнули из подтрибунных к началу проката Ходыкина и Павлюченко. Просто тихо образовались в паре метров от Дани, стоя так, как когда-то он сам стоял на месте Дуда. И ведь не ценил этого совсем!
Почувствовал, как сделали шаг назад другие тренеры, выныривая из сильной и плотной ауры Этери, ложащейся на воздух, перемешивающейся с ним. Сейчас энергия была спокойной. Дышала, как море в часы штиля, но во время прокатов учеников она становилась темнее, еще гуще, тяжелее. В ней не всякий мог жить и дышать. Но те, кто могли, привыкали, обживались и начинали наслаждаться пребыванием в этой кисельной среде высокого давления.
Когда-то лучший друг Сережа Розанов, лишь раз попав в бушующее тяжелое пламя Этери на стартах, сказал коротко и жестко:
- Не, Глейх, нахрен. Я инсульт выхвачу рядом с твоей Этери.
- Почему?- удивился хореограф.
- Она же как волна после атомного взрыва! Рядом с ней живыми не остаются!- покачал головой Розанов
Серега ушел быстро, хотел остаться живым. А Даня ощущал эту ауру прокатов совсем иначе. Она была будто утяжеленное одеяло с успокаивающим эффектом. Его мятежная, тонкая, нервная душа нуждалась в том, что бы придавливало ее к сути и земле. Тогда он, хоть и вился волчком, припадая к бортику и взлетая за ним, следом за спортсменами, но не терял себя. Потому что Этери держала, давила, укутывала тяжестью своей силы. И этим же толкала в бой спортсменов.
Девчонки задергались сегодня еще и поэтому. Не было их камертона, их настройщика, их атмосферы. Успокаивал, как мог, но полного покоя так и не добился. На льду пара заканчивала программу, когда Этери чуть сдвинулась и, поймав взгляд Дани, легонько кивнула головой, показывая, что надо бы отойти. Женя и Вова топтались на выход, Леша тихонов спокойно стоял рядом, ничего не объясняя и никуда не влезая.
Трое тренеров в углу трибуны красных негромко обсуждали то, что пропустили Этери с Дудом. И в части подготовки,и в части общих позиций и раскладов по турниру. Мишель удивленно высунула мордочку, но тут же снова спряталась в уголок.
- Все, я больше не хочу быть лицом ТШТ,- завершил летучку в углу Дудаков.- Этери, пусть твой “Первый” делает, что хочет, а стой сама у бортика и улыбайся! Я к девчонкам!
На самом деле Сергей Викторович не так уж тяготился своей ролью в первом ряду, ему всего лишь не нравилось, что Этери затерли на зады. Один день он так и быть следовал указаниям начальства, но на второй начал тихо гнуть удобную ему линию. Дуд был не Даня. Он не по части открытых войн. У него партизанщина. И она приносила свои плоды.
Надо льдом зазвучал Крыжановский. Пигмалион и Галатея уже начали программу, когда привычно и уверенно Этери подошла к бортику мощным локомотивом, а вагончики Дудаков и Глейхенгауз встали по правую и левую руку от нее. Это была молчаливая демонстрация, хоть вроде им никто и не запрещал так стоять, но что-то говорило, что фронт един и при любой попытке нарушить это единство развернется по обоим флангам равными силами сопротивления.
Только мелкие детали указывали на то, что силы перестроились внутри коллектива, но ни одна душа из праздных наблюдателей не обратила бы внимания, что женщина теперь стоит почти вплотную совсем к другому помощнику, что жесты синхронизируются теперь иначе, что даже слова говорятся немного в другом тоне и темпе. Но факт этот ровно ничего не значил для дела. Дело у них оставалось общее. Одно на троих. Остальное - потом.
Они летели в сотый, если не тысячный раз за парой, каждый следил за своим, но все вместе создавали общую картину, которая после станет единственно цельной. Именно ее они будут дальше обсуждать со спортсменам.
- Прилично,- кивнул Дудаков, глядя на каскад.
- Женя хорошо,- одними губами Этери одобрила дорожку фигуристки.
- Вова - нормально,- поддержал Даня.
Они вроде и не говорили почти, но постоянно делились увиденным. И именно их общее видение Этери выразила одобрением Тарасовой, в котором была адже фраза “как никогда”…
- Да?- обрадованно подняла глаза Женя.
- Да,- кивнула блондинка, поправляя на ней спортивную кофту.
- Ну и хорошо,- спрятала радость девушка.
Пока Леша Тихонов отдувался на тренерском месте медийной персоны, Даня ходил в подтрибунном, проверять, все ли в порядке, Этери в последний раз пыталась увещевать Дудакова, что так они не договаривались. Это ее место - сзади.
- Ты сегодня меня откровенно злишь,- негромко напирала женщина.
- Я решил, что это будет такой день,- чуть улыбнулся Дуд.
- Об этом тоже поговорим,- нахмурилась Тутберидзе.
- Ага… дома,- усмехнулся Сережа и легонько развернул ее ко льду, где уже готовилась следующая пара.
И отошел так тихо, что Этери и заметить не успела, как на его место встал Леша Тихонов. Лишь обернувшись, увидела смену караула и удивилась.
Они техничные,- кивнул Тихонов на мчащих мимо по льду подопечных Москвиной.- Будущее нашего парного.
Пока перекидывались словам, заметила, что вернулся Даня, а Дудаков прочно осел в зале подготовки.
- Вот ведь жук!- пробормотала себе под нос женщина.
Но теперь уже не понимала, то ли ей злиться, то ли восхищаться. Зато осознала, как этот обтекаемый мужчина умудрялся водить за нос столько лет мать своей дочери, впрочем, и не ее одну.
Взгляд невольно упал на спину маленькой женщины, стоящей у бортика и наблюдающей за спортсменами на льду. Как-то во время короткой беседы тамара Николаевна сказала:
- Я у Игоря, супруга моего, научилась в свое время, что вовремя сказанные слова - золото, а вовремя несказанные - платина. Мы и прожили столько, наверное, потому что смогли вовремя говорить и вовремя помолчать. В том числе, делая по-своему.
Ах, как же было сложно понять, когда правильно говорить, а когда - молчать. Этери скосила глаза, глядя на стоящего в стороне Даню, вот что она делала не так? Не вовремя говорила или молчала? Не понимала. И не понимала, зачем планирует играть с Дудаковым в иллюзию семьи. Но вот зачем-то же сердится? Ругается, отстаивает свою территорию, по которой он ходит так по-хозяйски. Ну ладно, пусть не ходит, прошелся пару раз.
Так сквозь размышления, случайные короткие взгляды и досмотрела прокаты парников. Было много интересного, хотя и знакомого, но все прошло вторым планом. На первом были размышления о себе и двух мужчинах, с которыми угораздило запутаться в непонятное макраме отношений.
По дороге в зал разминки Даня задал вопрос-уточнение:
- Ты хотела, чтобы я остался с девчонками?
- Откуда такая идея?- не поняла Этери.
- Да все посматривала в мою сторону,- пожал плечами.
- А, нет, я думала,- взмахнула длинной кистью, толком не оформив мысль.
- О чем?- улыбнулся хореограф, провожая движение ладони.
- Да, в общем,- еще один плавный жест неопределенности,- наверное, что жизнь - сложная штука. И я, кажется, ничего в ней не понимаю.
- Интересная мысль,- снова улыбнулся Даня,- значит, нас таких уже двое.
- Как думаешь, Сережа понимает?- задумчиво спросила блондинка.
- А ты как думаешь,- приподнял несколько удивленно бровь Глейхенгауз,- с учетом бардака в его жизни, похоже, что он хоть что-то понимает?
Они переглянулись и расхохотались. На этот смех из-за поворота коридора Дудаков и вывел девчонок. Удивленно поглядел на пару в синем:
- Кто вас так развеселил?
Этери с Даней снова переглянулись и опять прыснули.
- Мы о превратностях жизни говорили,- просмеявшись, пояснила женщина.
- Веселая тема, видать,- растерянно улыбнулся Дуд.
- До слез,- согласился Даня.
Так и вышли на нулевую точку перед появлением в зале. Этери тут же поменяла выражение лица, а у мужчин по-прежнему прятались в уголках губ улыбки. Впереди была работа. Настоящая, не для камер. И сейчас важно вовремя сделать свое, чтобы получить результат. ТШТ начал дышать и жить единым ритмом, лишь на мгновение Тутберидзе отделилась, чтобы передать Мишель с теплые руки Жени Тарасовой. И вернулась к бортику. В кругах света девочки кланялись в темноту, которая отвечала им овациями. И было правильно. И просто. И это была жизнь.
========== Часть 45 ==========
Сергей стоял у двери номера и наблюдал, как Этери снимает пальто, вешает его на плечики, наклоняется, чтобы стянуть сапоги. В голове бродила меланхоличная мысль: “Сколько еще продлится?” Она совершенно не касалась самого процесса, который мужчина наблюдал, скорее того, что он нес в себе: сколько еще продлиться это удовольствие наблюдать ее перетекание из делового образа в домашний, сколько еще у него будет времени, чтобы подавать ей руку или держать ее сумку, пока она разувается, сколько еще ему отведено радости, сколько осталось в чаше жизни капель последней любви?
Это было удивительно, как он раньше не замечал, половины того, что видел на этом КПК? Любовался откровенно и беззастенчиво длинными пальцами, сжимающими руки спортсменок, радовался сам и ловил ее радость от чистого проката Майи. Даже успел высказаться в том духе, что эта девчонка всегда готовит сюрприз на конец сезона. Тем более, что до этого она упорно браковала и на тренировке ни разу не сделала каскад с лутцем хотя бы прилично. Прикасаться к рукаву ее пальто плечом, ощущая давно забытую радость подростка. И еще исполниться настоящей благодарностью к Леше Ягудину, который, о чем-то пошептавшись с Аделией, подхватил на руки Мишель, что до это пряталась под формой девочки, и пошел тараном в сторону Этери.
Лешка знал, что этого было делать не нужно. Его тоже предупредили, что в сейчас обойдутся без Этери, а он наплевал на все и шел. Обнял Аню и развернулся к удивленной и озадаченной блондинке. Завел ничего не значащий диалог, чем вовсе выбил ее из колеи. Дудаков заметил, как внутренне заметалась до того спокойная женщина, не зная, то ли не ломать работу на месте, то ли выполнять указания редактора, велевшего не светиться. В итоге все-таки вымучила несколько фраз и совсем потерялась.
Пока Даня отвечал на последние формальные вопросы, ждал оценок Анны, Дудаков поймал за локоть смущенную блондинку и утянул в уголок.
- Мы еще тебя и на общем фото засветим,- пообещал Этери.
- Зря вы все, мужики…- она наконец нашла слова.- У них же тоже работа.
Но было понятно, что рада. И неповиновению Дудакова, и демаршу Ягудина, и даже тому, как весело Даня подбадривает хлопками по спине девчонок, поторапливая их к выходу в автобус.
Всю дорогу обсуждали прокаты. Радовались, Говорили о девицах и паре. Остались в целом довольны, хотя Этери время от времени пыталась внести ноту здоровой критики.
И вот стоял, подпирая двери и любовался.
- Ты во мне пытаешься дырку протереть взглядом?- усмехнулась Этери, заходя в комнату.
- Вообще-то я жду,- Сергей снял обувь и скинул куртку.
- Чего?- витое кольцо с пальца упало в косметичку, освободив руку от украшений.
- Воспитательной беседы,- мужчина упал в кресло и вытянул ноги.- Я, может, аргументы заготовил, репетировал ответы. Желаю семейной ссоры!
- Не хочу,- отмахнулась Этери.
- Ну, тогда я скажу так,- голос стал серьезным, в нем проскользнула усталость.- Я не знаю, сколько у меня будет возможности беречь тебя и радовать, наверное, мало, но, когда я могу это делать, я буду делать.
- Сереж, я очень взрослая, я умею о себе заботиться,- возражала, потому что его слова нервировали, падали слишком близко к незакрытым ранам на душе, грозили желанием поверить и допустить до сердца.
- Ты не умеешь заботиться о себе,- отмел ее возражение Дудаков.- Но даже будь это не так, у меня есть эгоистическая потребность делать тебя довольной.
Потянулся из кресла, поймал женскую руку и стянул на себя все тонкое тело. Обнял руками талию, губами губы. Целовал неспешно, да и куда было спешить? Впереди вечность, может, и короткая, но пока обнимаешь и целуешь - это вечность. На миг оторвался:
- Исключительно эгоистичное желание.
И снова утонул в мягком прикосновении губ к губам.
Этери слушала этот поцелуй, и он звучал тем же, что и Сережины слова. Она понимала, как легко, незаметно и приятно можно влюбиться в такого мужчину, как сама она близка к этому. И все же, не дай бог такой любви, не дай бог! О Сережу душа обдерется еще больнее, чем о любого, кто оставил свои шрамы на ней. А она не хотела больше шрамов. И боли. И новой асфальтовой болезни на сердце от столкновения с жизнью во всей ее сермяжной обыденности.
- Мне надо в душ,- попыталась отстраниться от мужчины.
- Возьми меня в компаньоны,- светлые глаза чуть прищурились.- Я умею тереть спинку на “золото”.
- Может, на рекорд?- подколола любовника.
- Ты меня не сбивай,- чмокнул в кончик носа.- Я чемпион в намыливании и смывании пены!
Это было смешно и легко. А главное - понятно. Про радости плоти. Про секс. Это было позволительно в отличие от опасной, даже травмоопасной любви.
Раздевались, помогая друг другу, перемежая избавление от одежды короткими объятиями и легкими поцелуями. В конце концов мужчина подхватил нагую женщину и перенес сразу в душевую кабину, не очень-то и рассчитанную по понятным причинам на двоих. Но невозможность отодвинуться только больше возбуждала, а сильные пальцы Дудакова, намыливающие кожу, разминающие одновременно усталые мышцы дарили покой и расслабление каждой клетке.
Решила не отставать, набрала в ладонь геля и растерла по груди:
- У тебя тоже титулы в чемпионате по намыливанию?- пошутил Дуд, но ему не ответили.
Пальцы покружили по плечам, вспенивая гель, легко провели по соскам и беззастенчиво устремились вниз, где и без всякой дополнительной стимуляции было жарко и становилось все горячее.
- Не дойдем до постели, если продолжишь, - хриплым шепотом предупредил Сергей.
Ответом стал короткий грудной смешок и кружащий от корня до головки пальчик, замерший и легко потерший небольшое отверстие на самой вершинке.
Мужской вскрик потонул в звуке льющейся воды. Он чувствовал ее ладонь, ритмичные движения которой отзывались в нем желанием наращивать амплитуду своими бедрами. Мял губами полные губы, перебирал в пальцах темные горошины возбужденных сосков на небольшой груди и так почти до предела.
Прижал спиной к матовому стеклу душа, поднял женскую ногу. И всё повторилось, как в тот, первый, раз. Головка члена скользнула по набухшему клитору, словно коротким поцелуем встретилась с ним и двинул себя ниже, глубже, туда, где гостеприимно обнимут мышцами гостя, помогут проникнуть до предела, будут требовать остаться дольше, и приветственно сокращаться при возвращении.
Женская ладонь соскользнула с ребер на ягодицы, сжимала сильнее атакующее тело, вторая ладонь до боли впивалась пальцами в бицепс руки, поддерживающей ее за бедро. Атака, отступление, новый удар, еще один маневр. Волна покатила, заставляя тело вздрагивать, стремясь максимально глубоко. Усилием воли полностью вышел и дал брызгам спермы упасть на женские бедра и лобок.
Смывал нежно проводя руками, чуть заныривая глубже, где было до сих пор горячо и скользко.
- Ты не успела?- шепнул вопрос на ухо и чуть потер горошину между складками.
Бедра подались навстречу пальцу. Рука двигалась внутри, то почти доходя до влагалища, то сосредотачиваясь на возбужденной бусине, потирая чуть выше или ниже чувствительнейшей точки, а после легко пробегая по ней. Прикосновения языка и зубов к соскам отправляли импульсы через вздрагивающий живот в самую глубину. И когда казалось до пика не больше полушага, все кончилось.
Мужчина выключил душ и позвал:
- Идем.
Вытирал полотенцем будто нарочно избегая прикосновений там, где они были нужны больше всего. Подхватил на руки и отнес в постель.
Следующее прикосновение к едва начавшей остывать плоти вызвало грудной гортанный выкрик, потонувший в поцелуе.
Когда губы, оставив ее рот, обхватили возбужденный как никогда клитор, хотелось не только стонать и извиваться, втолкнуться в рот мужчины, потребовать сильнее, быстрее, жестче. Но язык скользил, дразня, но не давая освобождения. И каждое движения скользкого языка по скользкой плоти делало невыносимой невозможность кончить.
- Давай же!- перебирала Этери в пальцах ткань простыни.- Давай!
Казалось, ее так и не пустят на самый пик. Но вот в тело проникли два пальца, а язык стал жестким, цепляющим, возбуждающим до невменяемости. Прикосновение к точке внутри, еще одно, пока язык пляшет над жемчужиной. Еще одно касание чего-то болезненно приятного в глубине. И вот снова и снова… Крик через зажатые локтем согнутой руки губы.
Из глаз текли слезы, от смазки бедра стали совсем скользкими. Полувозбужденный член скользнул между ними, двигаясь без всякого желания проникновения или ускорения ритма. Положил пальцы на лобок, нежно поглаживал и похлопывал неспешно покачиваясь в скольжении рядом меж плотно сжатых ног.
Это был секс, после которого согласиться можно на что угодно, даже измену родине. “Главное - не влюбиться!”- мысль проскользнула в тот момент, когда Сергей снова оказался внутри и размеренно задвигался. Тело не отошедшее от первой разрядки до конца, ответило. И еще один оргазм плавно накатил и столь же легко схлынул.
Сержа протер влажным после душа полотенцем совсем размякшее женское тело. Чмокнул пониже пупка и на несколько минут буквально уволок себя в ванную комнату. Когда вернулся, Этери уже спала. И слова их первой ночи он шептал так же, как тогда, успокаивающе, хоть и понимал, что она его не слышит:
- Спасибо, спасибо, спасибо!
Глупо, смешно и совершенно неуместно в его возрасте, но другого слова не было. Ему давали возможность любить. Это очень много.
========== Часть 46 ==========
В предрассветной темноте раннего утра Дудаков просматривал сообщения на экране телефона и был абсолютно доволен всем. Рассказал коротко жене, как прошел день, поинтересовался, все ли хорошо у сына, порадовался фотографиям дочери от Ксюши, пообещав, что приедет, как только вернутся в Москву. Прислушался к спокойному ровному дыханию на соседней подушке, положил ладонь на обнаженное женское тело, мягкое и теплое со сна. Улыбнулся. Это был момент идеального состояния жизни. Все спокойны, у всех все хорошо, ни у кого нет никаких вопросов и претензий к нему.
То ли от мерцания экрана, то ли просто потому что приближалось время подъема, Этери заворочалась и закинула руку на лежащего рядом Дуда, что-то невнятно пробормотала, поерзала, прижавшись плотнее, нога улеглась на мужское бедро. Осталось только приобнять сверху, словно накрыв крылом и продолжать листать страницы в телефоне.
Робкий стук в дверь поначалу даже проигнорировал, но частые удары повторились, пришлось выбраться из-под сладкой тяжести женщины рядом, собственного уютного идеального мирка и пойти узнать, кого в глухую ночь, а точнее под утро, тянет пообщаться с полусонным тренером.
Через дверь поинтересовался:
- Кто там?
- Майя! У Сони температура,- глухо раздалось из коридора.
Вот и все. Мирок порушен. Началась жизнь.
- Возвращайся к себе. Придем с врачом минут через десять,- велел девочке, начиная собираться.
Бросил телефон, с которым вылез из кровати на покрывало, не заметив, что Этери проснулась от разговора и общей суеты.
- Что там, Сереж?- женщина нажала на выключатель лампы у кровати.
- Спи пока! Соня растемпературилась,- попытался отправить досыпать любимую Дуд.
- Вот ведь!- Этери скинула одеяло, выбираясь из постели.
- Отдыхай,- посадил ее назад Сергей.- Вряд ли там что-то страшное, что без тебя не обойдемся. Позову врача, закинем в нее жаропонижающее. Не суетись!
- Как бы они у нас толпой не свалились,- задумчиво покачала головой блондинка.
- Обойдется,- Дудаков засунул ноги в шлепки и вышел в коридор, оставив Этери размышлять о сложностях логистики с внезапно заболевшей Соней.
Изначально планировали отстреляться, раздать автографы и всей толпой отчалить сразу на вокзал, но ребенка с температурой не потащишь на несколько часов без необходимости в толпу народа. А это значило, что надо, как минимум продлить бронь номера Майи и Сони еще на один день, оставив фигуристку набираться сил, пока остальные будут тренироваться, отдыхать и выступать, сидя буквально на чемоданах в ледовой арене. А потом, вечером, кому-то сорваться и забрать девочку из гостиницы, чтобы доставить на вокзал со всеми к отбытию поезда.
- Не вовремя ты, Соник, ой, не вовремя,- покачала головой в очередной раз Этери и, чтобы хоть как-то вернуться в колею, начала заправлять постель.
Мобильный покатился с покрывала, засветил экраном. на котором отобразилось непрочитанное сообщение под именем “Ксю”. женщина подняла трубку, чтобы переложить телефон и прочитала: “Очень жду, соскучилась!” А дальше сердечко и смайл с поцелуем.
Сердце больно кольнуло. Что она, если подумать, знает про Сережу, кроме его собственных слов? А похожие сообщения в мессенджерах у Дани закончились, вон, Олей в его комнате прямо сейчас.
- Да какая мне разница?!- вслух в полумрак утра проговорила своему дергающемуся сердцу женщина.
И поняла, что врет. Ей было дело и была разница. И Ксюша ей не нравилась, потому что у них был один статус, а положение разное: Ксюша могла ждать, требовать объявиться, претендовать на внимание. У Этери не было прав ни на что. В сущности, если завтра Сережа остынет, он просто может забыть про все, что происходило в этом номере, у нее дома, да где угодно еще. А слово “люблю”, знаете ли, как дал, так и назад забрал.
Сколько у нее уже было таких попыток? И никого не остановило. Все нашли более разумных, покладистых, гибких женщин. Взяли свое “люблю”, положили в карман, да и передали другим во владение.
Аккуратно отложила телефон с сообщением, которое, если чуть качнуть трубку, снова высветится и опять ударит по непроходящему синяку на душе,- продолжила молча заправлять кровать. Потом стала собирать раскиданные вещи. Их все надо отнести к себе и упаковать чемодан. Можно, наверное, прямо сейчас начинать сборы.
Сгребла одежду, перекинув через руку, подхватила косметичку, скидывая на ходу все, включая предметы гигиены из ванной, и мешок с бельем, только пальто осталось на плечиках. Она бы и его забрала, да рук не хватило. Сумка через плечо, переноска с Мишель через другое. Вот, еще собачьи миски остались под порогом у Дуда. Все равно - второй заход.
В номере было чисто и необжито. Кроме клининга тут, в общем, толком никто и не появлялся за время ее пребывания. Бросила вещи на кровать, поставила собачий домик в углу, выпустив животное заново знакомиться с местом. Вернулась за тем, что не успела унести сразу. Заколебалась, запирать дверь или просто прикрыть, потому что, ну, кому понадобится в восьмом часу утра заглядывать в чужие номера? Да и вернется Сережа вот-вот. Ему тоже паковать чемодан. Решила не усложнять и оставить двери открытыми. И, в общем, не прогадала. Дудаков вернулся буквально через пару минут с момента, как Этери переехала назад к себе.
С удивлением оценив возникшую резко пустоту в комнате, Сережа внимательно осмотрелся, усвоил, что от него ушли по-английски, задумался и, что скрывать, обиделся немного. Могла бы и дождаться, в конце-то концов. Он ей про Соню бы рассказал. Разве неинтересно?
Присел на край застеленной кровати, еще раз поглядел по сторонам озадаченно. Усмехнулся. Записная книжка лежала там, где вчера днем ее оставила женщина:
- Куда же ты побежала, милая?
Сергей покрутил в руках книжечку в твердой обложке, заложенную на последней заполненной странице ручкой и вышел по направлению к соседнему номеру.
- И чего это ты от меня сбежала?- первые же слова, которые Этери услышала, открыв на стук.
Дудаков стоял и помахивал забытым ею ежедневником. Забрала, чертыхнувшись про себя, сделала шаг назад, ну, не хлопать же дверью перед носом у человека. Пожала плечами:
- Да просто решила, что не стоит откладывать сборы. День намечается активный. Надо будет перестроиться под Соню. Как она?
- Тридцать восемь и две,- Сергей сел в кресло как две капли воды похожее на то, в котором вчера вечером целовал эту холодную, отстранившуюся женщину,- в общем, не страшно. Айболит сказал, что горло красное. Да и видно по ней, недомогает. Зря мы вчера их гулять отпустили после тренировки.
Блондинка кивнула, продолжая собирать чемодан.
- И все-таки, душа моя,- вкрадчиво поинтересовался Сережа,- что я успел натворить, пока меня не было?
- Да все в порядке, правда, -не хватало еще подноготную вывернуть наизнанку, и без того чувствует себя будто Му-му в лодке, куда везет Герасим непонятно, но недоброе чудится.
- Ну ладно,- сдался мужчина, поднимаясь.- Не хочешь говорить, не надо! Я правда надеялся, что заслуживаю немного откровенности.
Дудаков как-то весь потяжелел от своих же слов, стал зримо старше и прорезалась вся усталость командировочных дней в чертах лица.
- Сереж, я хочу тебя попросить,- Этери продолжала укладывать вещи, в лицо ему не смотрела, смотрела в чемодан.- Когда тебе все вот это надоест, ты можешь просто прийти и сказать, что мы закончили. Не хочу тратить время на надежду и ожидание.
- Почему мне должно надоесть?- Сергей замер в полушаге к выходу.
- Это не имеет значения. Почему всем другим надоедало? Наверное, я к этому располагают. Просто пообещай мне. А я обещаю, что в остальном мы останемся в добрых отношениях.
Мужчина смотрел, как длинные пальцы сворачивают ткань одежды, укладывают в чемодан очередной предмет гардероба и беруться за следующую то ли блузку, то ли кофту. Кудри закрывают лицо, совершенно непонятно, что же происходит внутри его женщины.
- Мне, конечно, нетрудно пообещать тебе что угодно, я только не понимаю - зачем? Разве тебе от моего обещания полегчает?
Встал почти вплотную. Она чувствует его близость, продолжает мерно собирать чемодан.
- Мне полегчает,- и дальше избегает встречи взглядами.
- Хорошо, обещаю,- не уходит.- Не вижу, чтобы стало легче.
- Тогда посмотри на меня,- требует Сергей.
У нее глаза такие же, какие были в Пекине: будто отвесили оплеуху, когда она ожидала поцелуя. Растерянные, больные и, кажется, испуганные.
- Этери, что случилось, пока меня не было?- проводит по щеке, отводя локоны.
- Просто время пришло… понять свое место,- поднимается, чтобы обнять, прижаться уронить короткий поцелуй в крепкую мужскую шею.
- Мне кажется, ты выбираешь неправильное место,- пытается добраться до глубины Дудаков.
Но в ответ лишь руки сжимаются крепче, обнимают сильнее. И отпускает.
- Тебе тоже пора собираться, Сереж. День и правда сегодня сложный. Не стоит дополнительно усложнять философией.
Она приземленно права, но по сути - все ее мысли для него большая ошибка, а молчание - еще большая. Только сделать с этим нельзя ничего. Как минимум пока. И он идет собираться. Готовиться к последнему дню, в котором нет никого, кроме них двоих и этих веселых детей, устраивающих порой невеселые сюрпризы.
========== Часть 47 ==========
Телефон булькнул напоминалкой, что через пятнадцать минут нужно с вещами выходить из номера. Сначала в автобус, потом на каток. Больше сюда они уже не вернутся.
Дудаков смахнул напоминалку, следом за ней сообщения от Ксюши, которое даже не прочитал. Если имени дочери не упоминалось, то Дуд вообще лишний раз не вдавался в месседжи ее матери. А уж в те, в которых светились игривые смайлики - и подавно.
Снова посмотрел в распахнутый чемодан, решая, что бы еще переложить иначе, хотя все было на своих местах и никаких изменений не требовало. Сергей думал. Мысли были одна другой серее. Его прекрасная игра в счастье неумолимо заканчивалась. Собственно, уже закончилась. Но, даже не случись непонятного разговора, где больше молчания, чем диалога, все равно бы закончилось не позднее завтрашнего утра. Хорошо, возможно, вечера.
А теперь, когда Этери почти из воздуха выстроила между собой и им стену, тем более говорить было особенно не о чем. Если это не конец, то ветерок дует именно с того края. Останется только вспоминать несколько глупых дней счастья перед закатом. Что еще ему остается? Пройдет лет пятнадцать. Катька вырастет. И все то, что ты отодвинул ради нее не будет ее занимать нисколько. И это нормально. Ксюша его, конечно, теперь уже не дожмет. И так бы не дожала, но теперь - и подавно. останется в семье и с семьей. Хотя бы - привычно. Да и семья у него хорошая. Это он - слабое звено, польстившееся на журавля в небе, а схватившее для начала синицу в руки.
Хотелось понять, с чего так похолодала Этери, но зачем все это? Если ей не нужны разговоры, достаточно своих размышлений и принятия собственного решения? Опустил лицо на сложенные в замок руки, стоящие на коленях. Пальцы прижались к губам.
Этери не любила лишней психологии и лирики. Вот все это - поговорить по душам - не очень про нее. Она что-то внутри долго варила, принимала решение, шла вперед. И либо побеждала, либо возвращалась побитой и вытрепанной. Отряхивалась, зарубцовывалась по глубоким ранам и снова шла вперед в соответствии с решением принятым ранее.
Так получилось с Женькой в последний раз. Сама решила, сама позвала назад. Ни с кем не советовалась. Глейх по этому поводу в тренерской даже целый диспут устроил на следующий день - “Возвращение Жени Медведевой и экзистенциальность мира фигурного катания”. Ну, то есть причитал в стиле “какая боль, какая боль”. Сережа молчал, не потому что ему нечего было сказать Даниилу Марковичу, а потому что единожды предавший… нет, конечно, понятно - дети есть дети. Всякое бывает. Дудаков, вообще, добрая душа, так все считают. Женька тоже так считала. Но Сергей Викторович ничего не забывал и прощал гораздо меньше Этери Георгиевны. Он просто умел сосуществовать со своим непрощением. Так вот - Женю Дудаков не простил. Больше не верил. Сердца не открывал. И ведь был прав. Характер есть характер. Судить он, наверное, права не имел, а вот простить или не простить мог решать.
После второго эпизода Этери ничего и никому не говорила. Ушла и ушла, высказалась и высказалась. Только стало видно, что еще на пару сантиметров отодвинула от себя всех девчонок. Боялась новых ран. Молча.
Вот и сейчас что-то ее напугало. Только непонятно - что. И не скажет. Не верит она Сергею. Засыпает, просыпается, выдыхает, выкрикивает, выстанывает оргазмы, целует в шею, шутит, смеется, а не верит. И не сделаешь с этим ровно ничего. Нельзя насильно родить в человеке веру и отшептать ожидание боли.
В дверь настойчиво стукнули дважды. Пошел открывать,продолжая размышлять о тупике, из которого непонятно где выход. И есть ли он вообще.
В темных упрямых глазах стоящей на пороге женщины было слишком много даже для Дудакова, столько он читать не умеет одновременно. Молча отступил, давая войти.
- Не люблю незавершенностей и тебя ни за что обидела,- резко и нервно,- но я боюсь. это все слишком хорошо, Сереж. Все слишком правильно. Так не бывает.
- Я не обиделся,- это было не совсем правдой, но и ложью не было.
- Ты обиделся. Должен был. И ты прав,- стояла близко, завязавшись узлом рук на груди.- Тебе сообщение пришло от матери твоего ребенка.
Не хотела называть Ксюшу по имени, получилось скомкано: у Дудакова двое детей, у обоих есть матери, но он понял.
- Читать не надо было. Но я уже увидела. У вас нежные отношения. Хорошо, что так, но…
Женщина замолчала, прикусывая губы и закусывая щеку изнутри. Сделала глубокий вдох, выдохнула.
- Это не похоже на переписку с человеком,с которым нет никаких отношений, кроме общения про ребенка.
- Подожди, я хоть посмотрю, что там за сообщение,- вот ведь незадача.
Уж совсем Дудаков не думал, что все может разыграться из-за неудачно брошенного телефона.
Ксения была в своем репертуаре. Водилось за ней этакое - написать что-нибудь томно-провокативное, а потом, выждав время, добавить шуточку или пояснение. Первая строчка гласила “очень жду, соскучилась”, цвела смайликами, а во второй, пришедшей на пять минут позже было “так мне только что сказала Катюша, когда узнала, что папа едет к ней”.
Сергей развернул экран и показал Этери переписку, но та даже читать не стала. Коротко кивнула и опустила глаза.
- Этери, ну, у Ксюшки такой характер,- вроде говорил по делу.
Кивнула еще раз:
- Да, ты прав. Прости, в общем.
Но рук не развязала, даже собираясь уходить, повернувшись к двери, так и пошла, сплетя долгие крылья под грудью, будто оберегала душу от летящих в нее камней.
- Эй,- Дудаков, обхватил один из локтей, не давая уйти,- тебе не за что просить прощения. Ты ничего плохого не сделала.
- Сделаю,- коротко отозвалось в ответ.- Я просто вымотаю тебе душу своими подозрениями.
- С чего бы?- Вот этого уж Сергей точно не ожидал.
Меньше всего Этери была похожа на тот типаж, который ищет вечно поводов для семейной ссоры. Слишком много ей приходилось ругаться на работе, чтобы хотеть этого вне ее.
- У меня сложный опыт. Нехороший. Мужчины устают и уходят туда, где проще. Ты уйдешь, либо домой, либо к Ксюше. Я понимаю. Только мучиться лишний раз не хочу.
Обнял этот узел заплетенной длинными руками боли вокруг груди, бормотал в самое ухо:
- Все будет хорошо, Этери. Я всегда буду тебя любить. Всегда буду рядом. И ни к какой Ксюше никогда не уйду. И никуда не уйду. Слышишь?
Понятно, что она не поверит в его слова, но где ему взять лучшую правду? Негде. Вот и говорит, что придется.
- У тебя есть, на чем записать?- Сергей отодвигается и, придерживая женские плечи кончиками пальцев, заглядывает в глаза.
- Нет,- удивляется Этери.- А что записывать?
- Подожди,- забирается в карман, вынимает записную книжку в четверть тетрадных листа размером, хлопает по карманам куртки и вытаскивает ручку.
Быстро и коротко что-то пишет, вырывает листок и отдает Этери. Четыре цифры.
- Это что?- блондинка перебирает в пальцах бумажку.
- Пароль от моего телефона. Это дни рождения Егора и Катьки,- и мужчина вдруг так смущенно и наивно улыбается, будто сам не ожидал от себя сентиментальности подобного рода.
- Забери!- протягивает назад.- Мне не надо.
- Не надо, не пользуйся, а положи в укромное место и пусть лежит,- назидательно ответил Дуд, зажимая своей рукой плотнее пальцы, держащие листок.
Будильник в телефоне заверещал, говоря, что они оба непозволительно опаздывают.
- Блин!- Тутберидзе метнулась к двери, пряча бумажку в карман, Сергей хлопнул крышкой чемодана и щелкнул замками.
Через три минуты оба стояли в дверях своих номеров с поклажей. Мужчина забрал чемодан из женских рук и покатил к лифту. Этери шла следом с переноской и сумкой через плечо.
Пока ждали лифт решила объяснить маленькую деталь, которая, казалось, нарушила равновесие:
- У меня телефон разблокируется по отпечатку пальца.
- Береги свои ручки и не засыпай в незнакомых местах,- улыбнулся Дудаков.
- Ну, вроде не честно: ты мне пароли даль, а я тебе не могу,- замялась женщина.
Дверь в кабину открылась и Дуд чуть подтолкнул Этери вперед.
- Этери, если мне приспичит поинтересоваться содержимым твоего телефона,я просто попрошу об этом, ага?- закатил чемоданы вовнутрь.- Мне нетрудно.
- А мне трудно,- призналась женщина.
- Вот, теперь и тебе нетрудно. Взяла телефон, разблокировала. И смотри, куда хочешь,- улыбнулся Дудаков, нажимая кнопку на первый этаж.
- И откуда ты такой на мою голову,- усмехнулась Этери.
- Из сорок восьмой ДЮСШ,- напомнил Дуд.
Так под собственный смех и вышли в холл, гед уже ждали все, кроме болящей Сони, составленной отсыпаться.
Рассаживайтесь по местам,- привычно руководила Этери.- Меня не ждите, я решаю вопросы с выселением и Соней. Доеду на такси. Аделя! Мишель тоже заберите!
Девочка приняла переноску с кудрявой собачкой и замурлыкала в сетчатое окошко. Чтобы не останавливаться, ее чемодан покатил Дяна, Сергей вез чемодан Этери, а сама Тутберидзе уже удалялась от шумной банды.
Даниил Маркович никогда в жизни бы не признался, что все дни, пока жил стенка в стенку с номером Этери, ждал, что утром услышит звук душа. Но всегда была тишина. Только сегодня хозяйка вернулась к себе. В этом было его горе. И это было его надеждой, что вектор, который он сознательно растил в себе - на семью, на Олю, будет правильным. Вектор, надо сказать, никак не хотел расти. Оля к третьему дню начала откровенно сердить даже в мелочах. Хотелось сбежать куда-нибудь, хотя бы во внутреннюю эмиграцию, то есть в бутылку.
По поводу детей они тоже объяснялись. И тоже вроде не в пользу Дани, хотя все Оля говорила разумно и правильно: кто рожает сначала, а потом женится? И попытки доказать, что таких людей куча, ее никак не убеждали. Быть частью этой кучи девушке не хотелось.
В конце концов при очередной попытке решить вопрос несколько клиническим способом, то есть увлечься самому и увлечь ее игрой в горизонтали, Оля вырвалась прямо посреди процесса, да и заорала, что она не инкубатор для потомка Глейхенгауза, а человек. И как всякий человек хочет сама решить, когда и с кем ей рожать детей, а не становиться объектом Даниных генеалогических поползновений.
- Что тебя заклинило на этой свадьбе?- чуть ли не взвыл Глейхенгауз,- Я честный человек, я просто не хочу лишнего шума вокруг личной жизни. А стоит начать суетиться, сразу пойдут слухи.
- Значит, делать со мной общих детей ты не боишься,- взвилась в ответ Оля,- а слухов боишься? От кого ты меня прячешь?!
Вопрос, некотором смысле попал в цель. Он прятал. Не то, чтобы вот прямо Олю. Про Олю вроде все более или менее знали, кто поближе был. Он прятал серьезность отношений, придерживал дверь полуоткрытой, чтобы в случае чего можно было выскользнуть и пойти к другой точке на карте. Хоть к конкретной - Этери, хоть к абстрактной - новой женщине. Но больше, конечно, конкретной, которая все-таки зашумела сегодня душем в своем номере.
И хоть вышли они смеясь и явно в хорошем настроении и отношениях друг с другом, но этот душ не давал покоя. Что-то произошло. И Даня смотрел на острый профиль, слушал знакомые интонации. Понимал, что Оля так никогда внутри не отзывается.
По дороге в автобус, заметив мечтательное выражение на лице коллеги Дудаков подколол:
- Ты чего такой парящий над землей: Хорошее что-то случилось в личной жизни?
Дуд, вообще-то желал Даньке только хорошего. Просто не от Этери, а например, от нервничающей по отсутствию ночью любимого в постели Оли.
- Любовь,- продолжая думать о той, о которой по всей разумной логике жизни думать не надо, признался Даня.
“Быстро отпустило, слава богу!”- сделал совершенно неверный вывод из его слов Сергей.
- Поздравляю,- искренне пожелал хорошего Дуд.
Даня вынырнул из мечты, косо глянул на коллегу. И промолчал. И так сказал слишком много.
Составили чемоданы, загрузили девчонок и Вовку, да и двинулись трудиться и ждать одну любовь на двоих
========== Часть 48 ==========
Аня внимательно проследила проход в задние ряды двух своих тренеров из трех и задумалась под мерное покачивание автобуса глубоко и серьезно. Жизнь ее в фигурном катании объективно сложилась максимально хорошо. Жаловаться не на что. Можно и заканчивать. С другой стороны внутренне закончить она еще не была готова, только под давлением внешних обстоятельств. И сейчас юной чемпионке казалось, что обстоятельства складываются именно так, чтобы она заканчивала свою карьеру в спорте.
- Ань, ты о чем задумалась?- Майя подтолкнула соседку в бок локтем.
- Второй день,- коротко и непонятно отозвалась Щербакова.
- Что второй день?- не поняла тоненькая блондинка рядом.
- Второй день ее нет. Этери Георгиевны,- уточняет Аня.
- Почему нет?- Собеседница совершенно не понимает посыл подруги по команде. Вчера же была,и на тренировке, и на прокатах.
- Да, а когда готовились к выходу - не было,- не соглашается Аня.- А сегодня нет на тренировке.
- Щербакова, ты паранойишь,- отмахивается приятельница.- Ну, Соня же заболела. Это форс-мажор. Впервые что ли?
- Может быть,- тихо сказала чемпионка.
И все же волновалась и думала о недобром. И была у этих мыслей причина.
Разговор матери и дочери Аня совершенно не хотела подслушивать, но иногда так бывает. Случайно. Девушки собирались на выход, когда в коридоре раздался знакомый громкий голос Этери Георгиевны, Саша хитро прищурилась и приложила ухо к двери, делая вид, что подслушивает, хотя из них всех Трусова была самой правильной и нелюбопытной. Потом хихикнула и, вспомнив о чем-то забытом, убежала в комнату, а Аня осталась ее ждать у порога. И невольно дослушала.
- Диш, ты совершенно зря переживаешь!- отчетливо звучало из коридора.- Не в этом твоя забота. Твоя задача сейчас максимально чисто откататься. А я со своими проблемами разберусь.
Вопрос Камилы тогда шел девятым валом.
- Вижу я утром, как ты разбираешься вечерами!- значительно тише, чем Тутберидзе, но тоже вполне понятно, если вслушиваться, проговорила Диана.- Возьми хоть пустырник или какое другое успокоительное, скоро зареванные глаза никакими подводками не замажешь!
- Пореву и перестану! Тебя это не касается,- отрезала мать.
- Я в конце концов беспокоюсь!- продолжала напирать Диша, которая при всей внешней мягкости характером удалась в мамочку, не иначе.- Мы уедем через четыре дня, ну, ладно, через пять, а ты тут одна останешься. И в России потом одна!
- Диш, я одна в России уже три года. Мама взросленькая, мама не потеряется!- было слышно, как в голосе перемешались легкая насмешка и расплавленная любовь.
- Такого раньше не было! Нечего тебе одной делать дома!- продолжала настаивать Ди.
- И какие же конструктивные предложения у моей девочки?- теперь насмешки было больше.
- Прилетай к нам из Пекина!- предложила дочь.
- А работать за меня Пушкин будет или Пунин?- Этери стала серьезной.
- Но ты же работала в карантин из дома. От нас. Было нормально,- Диша продолжала долбить в свою идею.
- Ну, так правильно - в карантин. А сейчас-то какой карантин?- Тутберидзе стала совсем серьезной.- Дишк, я понимаю, ты беспокоишься, но я же взрослая и разумная. Ну, если вдруг совсем будет трудно, соберусь и приеду к тебе. Стану выращивать розмарин у вас с Глебом на газоне и требовать, чтобы ты меня содержала. На какие шиши, кстати, ты будешь меня содержать?- снова пошутила.
- Мы с Глебом найдем возможности,- отрезала Диана.
- Ух ты!- и по коридору рассыпался знакомый Ане с детства смех.
- Я не хочу, чтобы ты оставалась одна среди людей, которые тебя терпеть не могут,- закончила Диша.
- Ух ты!- еще раз усмехнулись ей в ответ, но более сказано ничего не было.
Вот и все. Вполне обыденный и понятный в той ситуации разговор, семейный, но Щербакова запомнила. И смотрела отныне на любые перемены в тренерском коллективе с этого ракурса тоже. И, если уж говорить честно, то когда как ни сейчас понимать, что Этери Георгиевну гнут и ломают со всех сторон. Ане тоже летело, так что Аня понимала. И ждала.
Майе она, естественно, рассказывать ничего не стала. Все попросту занялись работой. Сергей Викторович и Даниил Маркович, присев на раскладные стульчики, наблюдали разминку, о чем-то перекидываясь словами. Девчонок бодрили окриками редко, видимо, им тоже не хватало живительного пенделя Тутберидзе. И уж конечно, оба не обращали внимания на наблюдателя от разминочного сектора пар. А Леша Тихонов, между тем, смотрел все с большим удивлением на ощутимую относительно нормальной работы небрежность коллег. В итоге не выдержал, задал вопрос Транькову:
- Макс, чего это они такие расслабленные?- и кивнул на Дудакова с Глейхенгаузом.
- Может, конец сезона?- у Максима не было дочери, которую очень хотелось пристроить в группу Тутберидзе, так что на данный момент его мало интересовала работа одиночниц и их наставников, тут бы за своими двумя уследить.- Женя, руку держи! Руку!
Тихонов еще раз глянул на пару на стульчиках в соседнем углу и тоже переключился на Морозова и Тарасову, решив, что не его дело, как работают другие профи. А профи и не работали толком. Оба сидели погруженные в мысли о скором возвращении на круги своя. Даня предвкушал наконец-то разъезд с Ольгой по разным квартирам. Устал он от девушки, тем более при наличии рядом женщины, которая отнимала дополнительно кучу энергии. Дуд тоже “предвкушал”. Сначала Ксюшу, а потом новые варианты извития в позвоночнике при общении с женой. В общем-то понятно, что надо разводиться. Но как развестись так, чтобы это не спровоцировала радостные приготовления Ксюхи к собственной свадьбе Дуд не понимал, а спорить с ней по поводу брака и нарываться на скандал, а то и потерю общения с дочерью, сил не было. Ему за начало этого года столько крови повыпило - и работой, и личной жизнью, что в пору не Этери очаровывать, а в монахи уйти. Может, и правда в монастырь податься, когда Этери надоест крутиться в его запутанных обстоятельствах и отправит она дурака-Дудакова восвояси? Лучшего-то все равно не будет, чем сейчас? Можно и в схимну.
Поднял глаза, увидел растерянно стоящую у зеркала Аню:
- Глейх, у твоей чемпионки что-то не то в голове. Поправь,- подтолкнул коллегу.
И снова было углубился в размышления, но воздух вздрогнул открывшейся дверью и широким шагом в помещение вошла Этери. Сразу стало проще и светлее. Четко обрисовались все сбои Майи, недокруты Аделии, недовольство Ани, и страх Камилы. Он все пропустил в сумраке своих размышлений. Пришло время исправлять. И быстро.
День полетел в вечер гудящим локомотивом. Теперь уже и не остановить. Хотя… никогда не остановить.
========== Часть 49 ==========
Если что-то и отвлекало Даниила Марковича от его непростых мыслей и метаний, то это Аня. И не потому, что Щербакова была его проектом, хотя, зачем отрицать, безусловно, Аня - это проект. И проект удивительно успешный. Идеальное сочетание амбиций тренера, преданности спортсменки, уважения к решениями ребенка со стороны родителей. Им в этом треугольнике удалось вырастить почти идеальный вариант успеха. Устойчивый, тонкий, преодолевающий каждую невзгоду как данную на пути ступеньку к вершине. В жизни Дани было две таких женщины - Этери и Аня. Непохожие друг на друга на первый взгляд ничем, но внутреннее похожие, как отлитые по одной форме изделия. Потому они и не сходились. Одинаковые, а не дополняющие. Аня не умела быть отражением Этери на льду, а Этери терялась от непробиваемой аккуратности фраз и вежливости Ани. Даня принимал обеих. И обеих любил разной, немного эгоистичной, но искренней любовью. И обе ему ответили взаимностью.
Вот и сейчас, разговаривая с девушкой, Глейхенгауз понимал, что, если кому Аня всерьез сможет открыться, то ему.
- Анют, ты что такая разобранная?- склонился к спортсменке.
- Все не так,- коротко и непонятно вздохнула фигуристка.- Все совсем не так, как должно быть.
Сначала подумал, что это ее печаль по надломившемуся сезону, но проследил взглядом за тем, куда направлены глаза девушки, увидел, как она смотрит на высокий стан в синем пальто и вдруг не понял, а почувствовал, о чем говорит Щербакова.
- Анют, если я тебе скажу, что ее поведение и состояние к вам не относится, ты поверишь?- говорил тихо, почти на ухо, чтобы не привлекать внимание.
- Я слышала, Даниил Маркович. Она собиралась уехать, если все будет плохо. А сейчас все плохо,- спортсменка прикусила губу совсем, как ее старший тренер.- И мы ее не удержим.
- Но ведь мы даже не пробовали удерживать,- Даню и самого обдало холодом от мысли, что Этери может не вернуться из Америки, уехав туда в отпуск.
Никогда они этого не обсуждали. Никогда ни слова не было сказано, которое можно было бы истолковать вот так, но Аня что-то слышала. И не верить своей фигуристке у Даниила резона не было.
- Пойдем-ка в уголок, расскажешь мне подробности,- потянул за собой за худенький локоток брюнетку.
Этери обернулась и внимательно посмотрела на то, как хореограф отводит в сторону спортсменку, о чем-то перешептываясь. Это было непонятно. Настораживало. Мало ли что. Направилась к шушукающейся парочке. Поймала настороженный взгляд Ани, ее прикосновение к локтю своего тренера, почти незаметный кивок в сторону Этери. Оба развернулись и уставились на женщину.
- У вас все нормально, ребят?- заложила руки в крест на груди.
- Да, Этери Георгиевна,- Даня разве что не отмахнулся от нее, как от мухи.- Рабочие вопросы.
Идя задумчиво к Камиле, почти столкнула Дудакова, который придержал ее и поинтересовался:
- Что происходит?
- У нас, похоже, заговор, тряхнула кудрями в сторону Глейхенгауза и Щербаковой.
И никто из них двоих не осознал, как интимно близко стоят друг к другу, как под возможными взглядами десятков глаз Сережа проскользнул рукой от плеча до талии и едва заметно похлопал по ней в знак успокоения и поддержки.
- Вряд ли они нас обрадуют каминг-аутом,- хихикнул близко к женским кудрям Дудаков.- Расслабься. Все будет хорошо. Максимум Щербакова опять решит ограничиться минимумом, потому что она и без того “все посчитала”.
Анины спокойные объяснения про “я все посчитала, риск себя не оправдывал” все выучили, как мантру за последние пару лет. Этери хотелось иногда все-таки взять чехлы и отдубасить по заднице чемпионку, особенно потому, что она была обычно права. И этой правотой расслабляла всех, кроме безумной Трусовой.
- Аня,- увещевала фигуристку Тутберидзе,- спорт - это про исследование пределов возможного, а ты экономишь, выгадываешь, бережешься!
- Пределы надо исследовать на тренировках, а в прокатах давать проверенный максимум и чисто по-возможности,- упрямо отвечала девчонка.
И да, на тренировках она была всегда на пределе. Этери же хотелось, чтобы и публика видела, какие пределы есть у Ани. А Ане хотелось, чтобы у публики было ощущение, что вся ее работа на льду - игра, легкая и воздушная. Не сходились они, в общем, в понимании того, что следует показывать народонаселению мира.
- Готовимся на лед!- коротко обозначила новый этап занятий Этери.
Девчонки, кто рысцой, кто мерным шагом пошли в раздевалки.
- Может, в костюмах прокатим?- предложил Даня.
- Да полно те,- поморщилась Тутберидзе.- Это уже не ново. Пусть катаются в удобном.
Лед они проорали. Все трое, потому что дети чудили и падали, падали и чудили.
- Адель, ты куда бежишь? На обед?- ругался Дудаков, глядя в макушку малышки.- Чего ты на этот риттбергер идешь так, будто он тебе не мил? Или не мил?
- Мил,- кивает девочка.
- Ну, так и зайди, как положено!
С другого края неслось голосом Этери:
- Ками не скидывай руки! Колено активнее!
Между их голосами Даниил Маркович гонял Майю:
- У тебя же вчера этот каскад получился на ура в короткой, чего ты его опять мучаешь?
Когда через два с половиной часа в тренровочном зале раздавался сладкий звук сонного дыхания спортсменов, а троица сидела за дверями этого царства Морфея, женщина потянулась, откинулась на спинку сидения и проговорила:
- В восемнадцать я бы тоже завалилась с ними дрыхнуть. Даже в тридцать. А теперь - не получиться.
- Кто тебе мешает?- пожал плечами Сергей,- Хоть сейчас принесу еще один мат и организую тебе царское ложе.
- Статус, будь он неладен!- вздохнула Этери.
- И это говорит женщина, которая две недели проспала в “Хрустальном” на полу, пока чемпионка Липницкая спала в тренерской на диване?!- чуть заметно улыбнулся Сергей
Таких подробностей Даня не знал. Не был он в то время вхож в ближний круг.
- Ну, а куда мне было деваться, если нас обложила толпа по периметру? Это ты был в те времена неизвестным героем: вышел, сел в машинку и домой, под бок к семье. А я Дишку видела, когда мама на тренировки проводила. И то - мельком.
Оба замолчали. Давняя история, поросшая быльем. Дудаков до сих пор помнит, как пытался выгадать Этери хоть десять лишних минут, занимая Липницкую, чтобы мать могла пообщаться с дочерью, а дочь с матерью. Это был первый жестокий урок славы. И, как оказалось, самый легкий.
- Соне надо позвонить, узнать, как она,- старший тренер встала, вынула телефон из сумки и ушла в глубь коридора.
- Я не знал таких подробностей,- негромко проговорил Даня, когда женщина скрылась из вида.
- Каких?- не понял сразу Дудаков.- А, ты про ночовки на полу? Ну, такая работа. Жалко, что без пользы страдали.
Сергей Викторович потянулся, разминая уставшую спину.
- Я бы и сейчас на полу отоспался,- зевнул и еще раз потянулся.
- Я бы тоже,- Даниил понял, что и сам устал.
- Ну, так пойдем, расстелим себе царское ложе, а Этери оставим этот диван, хоть сколько-то отдохнет. Нам же статус позволяет завалиться вздремнуть на полу?
Прокрались на цыпочках в зал, аккуратно вытянули один из последних матов, оттащили в уголок подальше от спортсменов и довольные вытянулись, скинув лишнюю верхнюю одежду.
Впереди было минут сорок отдыха, потом подъем, приведение себя в товарный вид, макияж, костюмы, наряды… И шоу, которое, как известно, продолжается в любой ситуации.
- Дуд, а если она от нас уедет?- ни с того ни с сего поделился опасениями Ани Глейхенгауз.
- Кто?- устало проворчал Сергей.
- Этери,- сам не заметил, как голос дрогнул.- Как мы без нее?
- Херово,-Дуд вздохнул, приподнялся на локте и продолжил.- Поэтому она и не уедет. И поэтому хорошо бы нам не быть дебилами, а ценить ее жертвы во имя нас.
- Не думал, что ты так умеешь в пафос,- хмыкнул Даня.
- Глейх, не будь идиотом!- Дудаков было повысил голос, но тут же вернулся в полушепот.- Я люблю эту женщину столько, сколько ты тут даже не работаешь. И если ей перекроют кислород здесь, пусть живет где угодно, делает, что угодно, но будет счастлива. Мне будет крайне хуево, и я сдохну без нее, но Дань, если хуево будет здесь ей, я все равно сдохну и легче мне не станет. Будет больше несчастных людей. И только.
- Можешь уехать с ней,- сам удивился, что предложил Дуд подобную идею.
- Она не согласится, да и я не мудак при всех моих недостатках.
Сергей Викторович вытащил наушники, собираясь погрузиться в какую-нибудь киношку.
- Разве уехать за любимой женщиной - это плохо?- Даня бы сейчас сорвался за Этери в любой угол мира, позови она.
- Глейх, у меня семья, дети. Дочь малолетняя,- Дудаков засунул один наушник в ухо.- Таким не разбрасываются.
- То есть, если она уедет, ты за ней не кинешься?- уточнил хореограф.
- Вот именно,- и, заканчивая беседу, мужчина отгородился наушниками и включенным кино.
Глейхенгауз молча отвернулся и тоже залез в мобильный. Странный разговор не давал ему покоя. И промаялся разными мыслями Даня до самого подъема. А потом снова стало не до того. Бегали, суетились, ждали девчонок, готовили, помогали, разминая мышцы. Этери ко всему прочему еще то и дело уходила выяснять состояние Сони. относительно утихли, лишь встав у бортика перед произвольной своей пары.
И снова ни Сергей, ни Этери не заметили, как плечи прижались друг к другу. За работой вообще мало что замечаешь и при этом становишься безумно откровенен.
У них был последний вечер вот так, совсем рядом и тела его терять не хотели, сближая двоих до полного соединения, окунаясь в энергию второго, заряжаясь ею и успокаиваясь.
И всю суету за своими спинами эта пара пропустила, а суеты было много. Даниил Маркович о чем-то поговорил с Аней, та перебросилась несколькими словами с Майей и Камилой, которые в свою очередь поговорили с Женей и Вовой и Аделией, а малышка Адель потянула за рукав Ягудина и что-то ему нашептывала на ухо. За вчерашний день они успели подружиться. Аделька прониклась тем, как Алексей Константинович подошел к ней и попросил Мишель, чтобы порадовать Этери Георгиевну в конце прокатов. Напряжение и непорядок чувствовали все, спортсмены в первую очередь. Какую-то затаившуюся старшего тренера - не понимали, и это будоражило, так что любая попытка вытащить ЭГ из раковины воспринималась детьми на ура.
В общем, Этери не ошиблась, за ее спиной готовился заговор, а она стояла прижавшись к мужчине, с которым осталась одна ночь безусловного обладания в поезде. И хотелось протянуть эту радость подольше, хотя бы так, опираясь на его спокойное плечо.
========== Часть 50 ==========
Глядя, как мягко доворачивает на зубце недокрут с прыжка Лиза Туктамышева, Этери думала о том, что вот все и закончилось. Мысль эта вызывала в ней какое-то сложное, двойственное чувство: с одной стороны, она была рада, что старт выстояли, все как-то отработали, хотя местами и позорненько, но так тоже бывает; с другой - это было окончанием безмятежности. Не понимать последнего, значит полагать себя большим элементом в системе, чем ты есть на самом деле. Вот они вернуться назад, Сережа включится в свою повседневную жизнь, будет разрываться между домом и дочерью. А ей.. а ей по остаточному принципу. А ведь привыкла же за эти несколько дней быть центром его жизни. Ну, или почти центром, хотя бы не периферией. Придется отвыкать.
Глубоко вздохнула, тряхнула нервно кудрями, отгоняя тяжелую мысль о скором одиночестве, развернулась и резко пошла вон. В раздевалке уже суетились Даня и Дудаков, препираясь на чем свет стоит.
- Да не наше это, говорю тебе,- Сергей отмахивался от чего-то, что Глейхенгауз держал в руках.
- А чье? тут только наши переодевались?- настаивал хореограф продолжая тянуть ладонь с какими-то предметами.
- Глейх, я не раскидываю свои вещи, тем более, уж конечно, не в девичьей раздевалке! Откуда я знаю, чье это? Может валялось тут сто лет до нас!
Оба развернулись на легкое покашливание Этери.
- О чем спорим?- такие разные, но в этой суете какие-то оба родные, хоть и тоже по-разному, а главное, такие, какими были вроде вот недавно.
- Да этот балбес пытается мне чужой ремкомплект для коньков всучить,- фыркнул техтренер.- Не мое это!
- Ну и фиг с тобой,- пожал плечами Даня и бережливо засунул вещи в свою сумку.
- Мальчики, я отваливаю к Соне, разбирайтесь тут и рулите разумно, ага?- поглядела на обоих.
- Ага,- хором в унисон ответили тренеры.
Этери поправила сумку, которую подняла со стула в девичьей раздевалке, забрала переноску, где уже сидела Мишель и ушла в сторону выхода.
Как только женщина покинула помещение, Даня вынул мобильный и что-то бодро настучал в чат.
На арене в это время все бурно приветствовали Лизу, ее тренера, команды вопили от радости, только один человек подскочил и выскользнул из поля зрения камер Первого канала.
- Этери Георгиевна!- голос Леши Ягудина был не то, чтобы неприятен, но несвоевременен.
По топоту кроссовок за спиной поняла, что убежать и прикинуться неуслышавшей все равно не удастся, так что терпеливо остановилась и повернулась к ведущему.
- Вы так рано нас покидаете?- Алексей легонько взял женщину за локоть и не отпустил, даже когда она красноречиво посмотрела на его руку.
Наверное, если не ругаться, отпустит быстрее, так что просто смирилась:
- Леш, у меня еще дела, успею как раз доделать, пока вы тут закругляетесь.
- Да я слышал про Соню,- закивал мужчина головой.- Очень не вовремя она разболелась.
- Не вовремя,- эта беседа была совсем ниочемной, хотелось поскорее ее прервать и идти по своим заботам.
- А я хотел вас поблагодарить за все…
Невнимательно слушала, как Алексей растекается быстрой мысью по древу, ожидая, когда же поток велеречивый благодарности и восхищения закончится. Ягудин вообще был говорун, да еще и из поклонников таланта ее фигуристок, но сегодня даже он, пожалуй, перебарщивал.
- Я бы очень хотел вас обнять,- и эту фразу Этери осознала.
Открыла было рот, чтобы прервать попытку, но Алексей и сам прервался:
- Да только мне вы вряд ли позволите, а вот им…
Характерный цокот коньков в чехлах, который и без того был слышен стал совершенно отчетливым, и шел явно не один фигурист. Первым из-за угла показался Вовка Морозов, длинноногий и высоченный, Обернулся и поторопил кого-то еще. Вынырнули Майя, Аня, Аделия, Женя Тарасова, Ками… тут были все, даже Алинка и Женька Медведева.
Если вы хотите понять, что такое любовь, окажитесь хоть раз в вале объятий детей.
- Да вы же меня задавите!- хохоча принимала их обожание Этери.- Ну вас!
Мишель в переноске затявкала от такого непотребства и гомона, а руки все тянулись, обвивали талию, хлопали по плечам, держали сотней маленьких прикосновений. И как уже в почти забытом 2020 она уткнулась в темную макушку Ани Щербаковой, чтобы не разрыдаться и закусила губу.
- Мы вас любим,- было не видно лица девушки, но смущение слышалось в каждом звуке.
- Точно, любим,- согласилась где-то чуть выше талии Адель, которую должны бы были раздавать, но почему-то она была бодрее всех высоких.
- Только не уезжайте,- а это почти со спины тихий голос Майи.
- Что? Даже к Соне нельзя?- ухмыльнулась, пряча затопившую нежность Этери.
- К Соне можно,- согласились хором две Жени.
- Так и выпустите меня, ненормальные!- с хохотом разогнала прилипших фигуристов.- Куда я от вас денусь?! Вы же сбегаете даже со стартов, если за вами не следить!
В уголке двое мужчин наблюдали эту нежную сцену, тот, что пониже ростом спросил у второго:
- Глейх, а чего это было?
- Тебе подноготную или общий смысл?- поинтересовался Даня, не отрываясь от зрелища.
- Да хоть как, если уж меня втравили,- пожал плечами Ягудин.
- Ну, если хоть как, считай, что это была репетиция финальной связки для шоу,- легко улыбнулся в бороду.
- Врешь?- не поверил Леша.
- Сам увидишь,- Даниил Маркович развернулся и тихо ушел за угол к катку.
Он сделал все, что мог. Если и после этого Этери решит, что ее тут ничего не держит, ну что же, пусть тогда будет так, как сказал Дудаков. Пусть будет счастлива у Диши. Хоть кто-то будет счастлив из них.
Глейхенгауз уже не видел, как Ягудин, которого отыскал помрежа с глазами размером с плошку загонял фигуристов назад на лед, не видел, как Этери уходила с катка, но это было и неважно. Они доигрывали все то, что были обязаны доиграть. Их ждал еще час кружений, автографы и торопливый приезд на вокзал. Поезд и путь домой.
Соне нездоровилось все так же. Она держалась на жаропонижающих, которыми ее закидывали, не глядя ни на какие рецептурные указания. Надо было выехать и доехать домой. И не попасться под какие-нибудь антиковидные разборки. Всем надоели карантины, пцр-тесты и прочее, прочее, прочее. Они прятались. Изворачивались. И жили.
Разобравшись с болящей и отследив, что остальные полным составом зашли в вагон, Этери спряталась наконец-то в собственном и блаженно вытянула ноги, начавшие гудеть к концу дня. В дверь раздался легкий стук:
- Кто еще?- недовольно фыркнула тренер.
- Меня ждут сегодня здесь или там?- Сергей кивнул на соседний отсек, где по билету должен был квартировать с Даней.
- Здесь, конечно,- и стало легко, пусть ненадолго, но легко.
- Устала?- Дуд засунул свой чемодан и ее на багажные места и сел напротив.
- Как беговая собака. И лапы вот вот отвалятся!- пожаловалась блондинка.
- Иди-ка сюда!- мужчина поднял длинную ногу, стащил ботинок и уложил к себе на бедра, повторил процедуру со второй ногой.
Обхватил сильными ладонями и провел большими пальцами от середины стопы к пальчикам. ответом стал тихий стон.
- Хорошо?- улыбнулся Сергей.
В ответ Этери только закивала.
- Тогда расслабься и получай удовольствие,- говорил и разминал стопы одновременно, слушая дыхание, которое в иной ситуации означало бы как минимум приглашение к любви.
Сколько длился массаж Этери не могла бы сказать, но когда он закончился, поезд плавно покачивался на рессорах и катился в сторону Москвы.
- Знаешь, Дудаков, только за этот массаж в тебя можно влюбиться,- резко осеклась, не зная, уместная ли шутка.
- Если бы все было так просто, я бы и не возражал,- Сережа поднялся с полки и добавил.- Пойду умоюсь, да и вообще.
Как и по дороге туда, он ей дал возможность комфортно привести себя в порядок и подготовиться к ночи в дороге, но сейчас это было как-то менее уместно и более странно. Она привыкла уже к его взгляду, когда стягивала через голову кофту, сбрасывала бюстгальтер, влезая в футболку, под этим же взглядом раздевалась дальше. Не смущало и не тревожило. И этот уход прозвучал то ли ожиданием большего признания, то ли нежеланием его.
Сережа легко и при этом однозначно сообщал о своей любви, обещал любить всегда, что бы ни случилось, но ее признаний словно и не ждал. Этери была благодарна за эту легкость молчания о своем чувстве, так как даже себе не могла сказать, что любит Дудакова. Даже не так, что любит - могла, а вот, что той самой любовью - нет. Как друга, как верного рыцаря, как человека, без которого, как без рук, а как мужчину?.. Зачем его так любить? У него семья, у него на стороне… ну, да, еще одна семья. Тут уж лучше от греха молчать, даже если и любишь. Прежде всего себе молчать, а ему и подавно.
Когда мужчина вернулся, позвала, похлопав по своему месту:
- Сереж, побудь со мной.
Легла на мужские колени и смотрела вверх, на лицо в полумраке купе. И не признавалась ни в чем. Так проще, так честнее, даже если он бы с этим и не согласился.
========== Часть 51 ==========
В ее доме шумел душ, под которым Сережа смывал с себя дорогу. Надо было отправить его домой, но в бессонную ночь в поезде, когда молча смотрела на него снизу вверх, чувствуя, как пальцы скользят по ее лицу, отводя локоны и разглаживая усталость с кожи, Дудаков сказал:
- Этери, давай утро проведем вместе. Меня никто нигде пока не ждет. Просто вместе.
- Большую часть утра,я буду спать,- улыбнулась она темноте, в которой было ощущение его нежных пальцев.
- Будем спать вместе,- прошептал мужчина.
И согласилась. Неправильно, но так хотелось. Раздали детей, что особенно важно, передали бедную Соню обеспокоенным родителям. И приехали сюда, помахав на прощание Дане и его девушке, которым пришлось ждать свое такси дольше.
Впереди было чуть больше недели Москвы, со всеми ее заботами и обязательствами для обоих. Скучать точно времени не останется. Потом Минск и, может быть, еще чуть-чуть иллюзий. У них много времени вместе. Работа, поездки. И все равно этого мало, если подумать, потому что как только все успокаивается, у каждого свои долги и планы. Пусть уж будет это украденное утро, в конце концов, если ониего и не заслужили, то заслужат. Впереди - долгое лето. И много времени на “заслужить” своим терпением и расстоянием.
Душ умолк в тот момент, когда Этери вытаскивала из чемодана вещи в стирку. Дудаков вышел обмотанный полотенцем с каким-то задумчивым выражением лица:
- Ты знаешь, я понял, чего катастрофически не хватает в твоем доме,- сказал мужчина, сглатывая зевок.
- Я помню, пельменей,- улыбнулась блондинка, раздумывая, считать ли даже не вынутые футболки все же для стирки, так как они проехались в чемодане или положить в чистое и не страдать.
- Это само собой,- не стал спорить Сергей,- но вообще, тебе катастрофически нужен халат мужского размера, а то я чувствую себя как-то непривычно в полотенце. Завтра привезу.
- А вы у меня обживаетесь, Сергей Викторович,- усмехнулась женщина.
Она не любила чужие вещи в своей квартире, но почему-то желание Дуда обзавестись собственным халатом не вызывало отторжения.
- Помечаю территорию,- не стал спорить Дудаков.
Прошел на кухню, заглянул в холодильник. Нашелся сыр, яйца, пакет замороженных овощей. В общем, дело выглядело так, что завтрак у них будет.
- Иди в душ,- отправил Этери,- а я тут слегка покашеварю, я голодный, как собака.
- Сереж, ты ешь и спать ложись, а я, наверное, приму ванну,- женщина скинула дорожную одежду.- Хочу просто расслабиться и полежать в тишине минут тридцать.
Стоило бы изобразить гостеприимную хозяйку, а не супругу на десятом году брака, но сил не было. Кажется, впрочем, гость с привилегиями и не расстроился, махнул рукой, дескать, отдыхай на здоровье, и плеснул масла на сковороду.
Нет ничего приятнее, чем мягко затонуть в горячей воде. Ничего не хотелось, ни думать, ни решать. Сознание бродило где-то между сном и явью. Провела ладонью по телу от шеи до живота. Сыто улыбнулась, поняв, как кожа расслабленно и спокойно реагирует на касания. За полгода воздержания самой себе казалась искрящей и словно тянущиеся к любой ласке, даже собственной. А сейчас было спокойно. Не безразлично, но спокойно.
Рука вынырнула из воды и легла локтем на борт. Вода мягко обнимала, приподнимала тело, делала его легче. Сама себе улыбнулась с легким вызовом и нырнула вниз. Провела пальцами по лобку, полным складкам половых губ, чуть глубже. Казалось бы - зачем, но почему-то было в этом самоудовлетворении, в его начале и поиске что-то такое, исключительно про себя. Из разряда внутреннего диалога.
Яичница дошкворчала до готовности. Сергей выложил себе на тарелку половину, вторую оставил Этери. Тревожить отдыхающую любимую не стал. Поел, выпил чаю, вымыл даже тарелку, чего дома бы делать не стал, а у Ксюши и подавно, и все же решил, что стоит хотя бы оповестить о готовом завтраке.
Сначала даже подумал, зайдя неслышно босиком в помещение ванной комнаты, что вода сморила женщину, но тело плавно подавалось вперед, лицо с закрытыми глазами было сосредоточенным и погруженным в себя. Движение скрытых пальцев, словно задавало телу вопросы, а колебания бедер давали ответы. Это было… завораживающе. Да, он бесстыдно подглядывал за тем, что не предназначалось его глазам, и не мог оторваться. Она была другой в этом акте самоублажения и самоощущения. Не такой, как с ним. Ему она отдавалась, а сейчас… Слова не нашлось.
То ли слишком громко вздохнул, то ли она почувствовала его взгляд, но глаза открылись и уперлись в наблюдателя. Сначала непонимающе, потом испуганно и смущенно. Рука взлетела вверх. Легла на бортик.
- Не останавливайся,- тихо попросил Сегрей.- Это так… красиво.
Но игра замерла. На него смотрели странно, немного недоверчиво.
- Иди ко мне,- протянул руку, понимая, что сама она не решится завершить начатое.
- Что ты…
Не договорила и руку не подала.
- Иди ко мне,- попросил еще раз, делая шаг вперед.- Я хотел позвать тебя на завтрак… но потом…
Еще один шаг, снял полотенце с сушилки, на которой оно болталось и распахнул, приглашая завернуться.
Наверное, было принято решение. У Этери так всегда: сначала замирает, пугается, теряется, а потом решительно начинает движение вперед. Так было и сейчас - поднялась из ванны во всей красе тонкого стройного тела, шумно сплеснув воду и решительно шагнула в объятия мужчины, закутываясь в полотенце.
Промакивал воду на ее теле, собирал капельки с шеи, двигался ниже, вытирая ноги. В конце поднял на руки и вынес в комнату. Донес до постели. Мягко опустил на кровать. Сам сел упершись в изголовье спиной и позвал еще раз:
- Иди ко мне!
Этери не понимала, но и не мешала. Невольно случилось то, что случилось. Она не была готова, но, если уж ничего лишнего нельзя сказать, то, возможно, допустимо просто впустить человека чуть дальше, чем обычно. Доверить чуть больше себя?
Сережа прижал ее спиной к своей груди. Почувствовала, как ягодицы прижались к паху мужчины, скрытому лишь полотенцем. Она сидела, точнее полулежала на нем спиной, между раздвинутыми мужскими ногами и слушала поцелуй в висок, ухо, шею, плечо. закрыла глаза, готовая к тому,что сейчас он продолжает ласки, тело отзовется и одна незаконченная игра станет другой, ведущей к сладкой бездне удовольствия.
Длинные пальцы одной руки обсыпали короткими поцелуями и уложили на ее же собственную грудь, вторую ладонь обвели кончиком языка, задержавшись на каждом пальчике, лаская, увлажняя,а после потянули вниз, опустили туда, откуда они взлетели не так давно.
Чуть прижали средний, лежащим сверху пальцем мужской ладони, утопили во влажных складках между бедрами.
- Продолжай. Я не буду мешать,- тихий шепот на ухо, и мужские руки исчезли с ее ладоней.
Сначала замерла, не понимая, для кого то, что ей предлагали сделать. Что нужно больше - отдать или получить?
- Радуй себя, Этери. Только себя,- прозвучал тихий шепот.
Показалось, что мужчина и вправду почти исчез, кроме мягкой опоры, на которую откинулась спиной и затылком. Искала себя в скольжении пальцами по плоти, движениях и по соску, колебании бедер,что прижимающихся плотнее к телу за спиной, то почти полностью отрывающихся.
Сережа не видел лица, но по тому, как прогибалась спина, упирались в его грудь плечи, запрокидывалась голова, по тому, как терлись бедра о возбуждающийся член, понимал, что она там, в общении с собой, в радости для себя, в поиске пика. Не мешал, хотя хотелось снова положить свои руки на длинные кисти, следовать за движениями ее пальцев, любить ее вот так, опосредованно, через ее же собственный ритм. Тихий вскрик и судорожно сжимающиеся бедра, которые он обхватывает своими ногами плотнее и наконец позволяет себе опустить одну руку на женский живот, а вторую на зажатую ногами кисть. Ловит легкие спазмы оргазма. Поднимает влажную ладошку, слизывая сок ее тела, и возвращает назад, накрывая своей. Целует плечи, ласкает, едва касаясь, соски. Каждое прикосновение вызывает легкий вздох. Чуть прижимает палец руки лежащей на мягких половых губах, проникает вслед за ним своим пальцем. Слышит телом, как отзывается на легчайшее касание все еще возбужденный клитор. Отступает. Целует спину, укладывая мягкую и податливую любовницу на живот. Осыпает поцелуями поясницу, ягодицы, бедра. Пальчик ее внутри, то и дело легко касается точки несошедшего возбуждения. Каждое прикосновение это маленькое движение чуть ближе к ладони, ведущей диалог с клитором. Вписаться в этот ритм и легко проскользнуть возбужденным членом, почувствовать, что мышцы внутри тоже отзываются на касание женских пальцев, обнимая крепче и резче. Никуда не спешить, Совпасть с ней и ее волнами. подхватить их и только после повести за собой, быстрее, готовя было расслабившееся тело к новому восхождению.
Она стонала и вскрикивала в подушку, забыв про собственные ласки, подаваясь навстречу наполняющим ее мужскому желанию. Ее ладонь сменилась на его, касался Сережа даже нежнее, бережнее.
- Сильнее,- простонала в ответ на очередное движение вовнутрь блондинка.
Почувствовала, как ее плотнее прижали, ощутила, палец на самой чувствительной точке, вскрикнула громко и радостно, в ожидании нового полета. Если первый оргазм был самопознанием, то второй - потерей себя до конца. Женщина почти не чувствовала, как было рухнул на нее всем весом Дудаков, правда тут же сполз, боясь придавить свое сокровище. Обхватил рукой, прижал ногой длинную женскую ногу и пробормотал:
- Я тебя люблю.
Самые сладкие слова, самые горькие слова. Всегда правда, даже если сказаны в порыве.
Яичницу она ела холодной, но кого это вообще могло волновать после того,что случилось между ними.
========== Часть 52 ==========
После второй вечерней тренировки Сергей Викторович убежал чуть ли не быстрее спортсменов со льда. Его ждала дочка. Тут уж, чего бы ни хотелось взрослому человеку, а ребенок есть ребенок. И отцовские чувства пальцем не разотрешь, да и на секс поменяешь разве что разово. К тому же в постельном смысле оба они, и Дудаков, и Этери были настолько успокоены друг другом, что это читалось, кажется, даже по дыханию. И Даня видел это умиротворение обоих. Вполне его прочитывал. Злился, ревновал, жалел себя и до ужаса хотел оказаться на месте Сергея. Тем более, что секса с Олей хотелось все меньше, особенно с учетом ее полного отказа от его планов на продолжение рода с ее помощью.
Из аэропорта их такси вначале уехало по адресу съемной квартиры Ольги, а потом уже повернуло к нему домой. Журналистка не возражала. Она тоже устала от непонятного танца, который оттанцевала с Даней в эти дни в Саранске. Оказывается, трудно изображать счастье на людях, нахваливая партнера, если за закрытыми дверями никакого счастья не наблюдается даже близко. И да, спать с ним тоже не хотелось, потому что было полное ощущение, что не ее он берет, не от нее ждет ответа, не ее оргазмы ему нужны. Да и какие уже оргазмы, если это все не с тобой. Грустно было еще и то, что раньше был и он, и она, и оргазмы, и все вместе.
В последний раз с Олей вообще пошло по классике из советской энциклопедии семейной жизни: после очередного секса, когда все закончилось, единственное, что смогла - встать и пойти в ванную, да-да, чтобы поплакать. Ее попросту употребили по заученной за последнее время схеме: минет, по-собачьи, небрежный поцелуй и здоровый мужской сон.
Нет, ладно было бы, будь Даня вообще плохим любовником. Нечутким и незаинтересованным. Но он не был таким изначально. Девушка помнила их первый раз, как сейчас. Глейхенгауз позвал ее в гости, посмотреть кино, выпить вина, поговорить о разном. В пандемию ведь и в кино не сходить по-человечески.
Был красивый стол, вкусная еда, дорогой алкоголь. И нежный мужчина. Страстный. Знающий красивые и сладкие ласки. Оля поставила себе пятерки с плюсом во всех пунктах “перспективный мужчина”. И еще, тогда он спросил, было ли ей хорошо, хотя и так понятно, что было. И даже говорил, что Оля хорошая, добрая, милая и такая нежная. Когда так относятся, то согласишься на любые эксперименты: пожестче, помягче, с игрушками. Однажды Даня сполз пальцами по ягодицам между полушарий и нежно прижал сжатое колечко:
- Давай как-нибудь попробуем,- покружил по анусу, поглаживая попку и чуть сильнее прижал.
- А ты любитель нетрадиционных игр?- девушка вывернулась из-под настойчивых пальцев и прикусила сосок.
- Я за эксперименты!- засмеялся Даня.- Желание узнавать новое - это путь к развитию!
Тема как-то сама собой потом заглохла, но вот тогда бы она не отказала, если бы он понастаивал, тогда у нее был другой мужчина в постели. Этому не хотелось отдаваться. В общем, Оля была рада, что уехала домой. Нужно оклематься и перезагрузиться.
И Даня был рад, что Оля уехала домой. И не надо больше делать вид, что тебе хоть что-то от нее всерьез надо. Глейхенгауз и сам удивлялся, как так вышло, что такое со всех сторон творческое и приятное занятие как секс, у них с девушкой, приятной не менее того самого секса, скатилось в такую рутину и хтонь.
Сытое и расслабленное лицо Этери и такая же умиротворенная физиономия Дудакова прозрачно намекали, что у них-то рутиной в алькове не пахло. От Этери пахло удовлетворением. И да, недавним сексом. И чувствовал это не только Даня, такое замечает любой мужчина. Это глубинное, животное, знать, что самка востребованная и желать ее себе.
- Этери, может, задержимся, посмотрим с финалом?- предложил хореограф.
Откладывать было некуда, так что Даня прав, надо добивать финал. Сегодня вдвоем, завтра со спортсменами, закрепить пару раз, а там уже и до Минска остается чуть.
-Давай, пора,- кивнула женщина.
Что там, собственно, ставить? Покатушки по льду, да красиво построиться. Быстро уложатся.
- Вот смотри,- Рыжие у нас заканчивают тут,- Глейхенгауз отъехал на точку, где Тарасова и Морозов делают последнюю поддержку.- И пусть они даже толком не фиксируют финальную позу, а сразу же приглашают всех на лед. И мы выходим первыми, а потом спортсмены. И все обнимаемся, и делаем сердце.
- А почему мы-то выходим первые?- Этери не поняла замысла.- Что нам вообще на льду делать? Пусть выходят обнимают друг друга и для зрителей сердечко.
- Я хотел, чтобы они тебя обнимали, ну, или всех нас,- это уже опыт, одна Этери ни на какие перфомансы не соглашается, потому что они команда.
- Бред сивой кобылы,- махнула рукой так, что аж рукав куртки задрался, обнажив запястье на котором цвел яркий синяк.
Мужчина поймал ее руку на лету и развернул:
- Ушиблась что ли?- провел подушечкой большого пальца по отметке.
- Да ерунда!- Неловко и вспомнить, как образовался этот дурацкий синяк.
Вот и доверяй возбужденному мужчине целовать руки! От воспоминания, как Сережа собирал поцелуями с пальцев ее влагу, а в конце прижался губами и языком к венке на запястье, втягивая в себя кожу и кружа по ней влажно и сильно, будто желая вытянуть кровь и слизнуть, а следом положил ладонь назад, в промежность и накрыл своей, предлагая новый круг похода за оргазмом. Все вышло прелестно, кроме того, что теперь местами она неоднозначных оттенков. И ладно, три отпечатка пальцев на бедре никто не заметит. А вот такие метки, конечно, могли попадаться на глаза, как сейчас.
От воспоминания, помноженного на нежное поглаживание знакомой руки невольно стало жарко. Вскинула взгляд на мужчину, чтобы вспомнить, кто рядом и остановить кружение ощущений.
Даня глядел в темные кофейные омуты, держал руку. И хотел любить ее. Проводить по шее губами, обнимать за талию, прижимать бедра ближе. Чтобы тот неуловимый, но знакомый каждому самцу запах удовлетворенной женщины снова появлялся от того, что рядом он, а не другой.
- Отпусти мою руку!- это приказ.
Но он держит. Просто не может заставить себя разжать ладонь. Ему так хорошо от обычного прикосновения, как не было ни от одного занятия любовью в последние дни. Хочется всего лишь держать за руку, просто смотреть в глаза.
- Как же рядом с тобой хорошо,- это тоже непроизвольно, как непроизвольно сжимается ладонь на ее кисти.
- Дань, не надо,- предостережение.- Все закончилось. Ты это знаешь. Я это знаю. У нас другие жизни.
- Я не хочу других жизней,- совсем близко, обнимает, только не решается целовать, чувствует, что не позволит.
- Отпусти меня, не доводи до беды,- предупреждает его самый красивый голос.
И он находит силы подчиниться.
- Придумай что-нибудь адекватное вместо этого позора с объятиями тренеров,- разворачивается и быстро уходит со льда.
Уносит с собой его желание, его радость, его надежду.
Вынимает звонящий телефон и, не глядя, нажимает вызов:
- Глейхенгауз,- безразлично представляется в трубку.
- Привет,- Оля смеется такому официальному ответу от своего мужчины.- Мне тут перепало два билета на ту постановку, помнишь?
Даня ничего не помнил, но кому какое дело:
- Да ты что?! Поздравляю!- радуется так, будто она ему сообщает, что ее отправили спецкором к пингвинам на два года.
- Ты же уже закончил, собирайся, да и пойдем, приобщимся к прекрасному,- а вот это вряд ли.
- Ольк, ты прости, у меня завал. Давай без меня, я буду завидовать тебе из-за ноута и страдать над работой!-и против такой отмазки нет приема, это Даня давно усвоил.
- Ну вот,- вздохнула трубка, попрощалась и отключилась.
Даниил Маркович размышлял про объятия. Такие, чтобы обнимать Этери. Чтобы ему обнимать Этери. И придумал. Это она не отвергнет. А потом он продавит вторую часть. Спортсменов подговорит, а продавит.
========== Часть 53 ==========
Сергей Викторович с девочками не воевал, с женщинами - тем более. Они не ущемляли его эго и не цепляли амбиции. Да и вообще, Сережа еще в детстве усвоил, что, если не выяснять с прекрасным полом отношения и не бороться за место под солнцем, то будет много пользы. И любви. Наверное, все шло из семьи: отец бережно относился к матери, любил своих отпрысков и ненавязчиво прививал им те правила жизни, с которыми идти по ней приятно и легко. И ничто не противоречило в мире Сережи Дудакова отцовским установкам. Все в доме всех любили, все всех уважали, все обо всех заботились.
С этой установкой он и жил свою жизнь. До определенного момента. Когда все полетело к чертям. И жизнь пришлось пересобирать. Усвоенные годами истины практически обо всем стали ненужными, а то и неверными. Добродушный фигурист Сережа, который до этого очаровывал девушек своим характером и отзывчивостью, как-то резко потерял в статусе, потому что, ну да, молодой, спортивный, даже и обаятельный, но, увы, нищий, а девочкам хотелось кого-то посолиднее и послаще.
Подвернувшиеся круизы добавили в карман денег, в душу высыпали цинизма, а в голову прагматизма. И жену он выбирал не по тому, что мог позволить, мог-то со своими заработками уже прилично, а по тому, что ждал от девушки в ответ. Как говорится, браки по расчету самые прочные, если расчет сделан верно. Так вот Дудаков рассчитал верно. И ни разу не жаловался на свой брак. Что там происходило в далеких морях, на далеких лайнерах жену не интересовало. А дома Сергей был верным и порядочным семейным человеком. Как завязал с путешествиями, так и обратился в полную моногамию. И не страдал ни одной минуты от этого, может, и хотел побольше плотских радостей, но семья важнее. Что он там не видел, в постелях-то чужих, да с чужими женщинами? А у него ценное и серьезное - жена, ребенок. И это важнее всего. И жили хорошо. Работал он только много. Сын ревновал, и к ученикам, и к фигурному катанию. Кажется, Егорка до сих пор не забыл и не отпустил.
Мужчина опустил взгляд, залюбовался детской макушкой дочери, которая что-то упорно строила из лего на полу. Интересно, Катька тоже ему не простит оставленное на работе время, отнятое у нее. Хотелось бы, чтобы понимала. Они с Ксюшей пробовали ставить девочку на коньки, Катя даже немного каталась, но пока совершенно не горела этим спортом. Да это и ладно. Какая разница? Егор тоже махнул на фигурное катание рукой.
- Пап,- дочка дернула Дудакова за штанину,- ну чего ты! Подними ногу, а то как я тебе этот дом дострою!
Под пяткой завалялась деталь. И как только девчушка заметила это?
- Котенок, маленькая, может, спать пойдем?- не воевал Дуд с девочками, увещевал.
- Подожди, пап,- юный архитектор была крайне занята,- я же дом строю, тебе, нам. Дострою и ляжем спать!
На плечи легли Ксюшины руки и сжали, массируя спину:
- Укатал тебя этот Кубок?- спросила мать его дочери, продолжая делать массаж.
- Да как обычно, наверное,- улыбнулся тому, как Катя усердно соединяла детальки,- старею просто.
- Да уж конечно!- рассмеялась Ксения.- А хочешь, оставайся? Спину тебе помассирую, я тут пару уроков взяла у нашего массажиста.
Сережа признался себе в глубине души, что мечтает, чтобы уже какой-нибудь массажист решился массировать Ксюшу частным порядком. Он бы ему по-товарищески пожал мужественную руку и дал наилучшие рекомендации. Но, увы, единственное, зачем Ксения поминала сторонних мужчин - попытки вызвать у Дудакова ревность.
- Ксю, ну, какое - оставайся!- возмутился Сергей.- У меня в багажнике чемодан еще не доехавший до дома! Мне там хоть показываться надо!
Это был плохой разговор, идущий по плохому сценарию, который всегда двигала женщина за его спиной в свою пользу.
- Тебе там давно незачем показываться!- вот и началось.- давно пора жить в той семье, где у тебя малые дети!
- Хватит!- одернул женщину.- Мы же договаривались, не при ребенке!
Ксения замолчала, продолжая однако разминать мужскую спину.
- Котенок,- ласково заговорил отец.- Давай-ка убирать игрушки, читать сказку и засыпать. Время давно пришло!
Выполз из-под сильных ладоней, хотя, что скрывать, было приятно. Начал уборку детского бардака. Не очень педагогично, но куда деваться, иначе спать малявка вообще не ляжет. Не любила Катя вечернюю уборку, да и утреннюю. Да и любую другую. Реакция на попытки молча воззвать к совести маленькой папиной радости не имели никакого успеха. Катя сосредоточенно строило дом и игнорировала отцовские старания.
- Все, дизайн и оформление интерьера - завтра,- подхватил девочку на руки.
- Ну пааап!- завертелась малышка котенком, желая вырваться.- Ну ты же не увидел!
Захныкала от переутомления днем, в который прождала отца, своими трудами, шквалом эмоций от возвращения обожаемого папочки.
- Все, все, все! Папа хочет сказку!- легонько щекотал дочь и при этом нес в сторону спальни, чтобы переодеться и приготовиться ко сну.
Почему-то все время казалось, что Катька растет еще быстрее Егора. Он только моргать успевал, как от невнятного комочка, вопящего на руках она вымахала до своенравной красавицы-девчонки, которая могла своевольничать и дерзить, но при этом обнимала нежными ручками и дарила самое большое счастье на Земле.
Отнес дочку сначала в спальню выбрать пижаму, помог расплести косы. Знаете, это большая отцовская радость - косички и хвостики. Аккуратно заплел слабенько волосы на ночь. на руках же отнес в ванную, умываться, оттуда снова на руках до кровати.
- Ну,и какая сказка сегодня?- гладил дочку по светлой головке.
- Расскажи про снежинку Алину?- попросила дочка.
- Может про льдинку Соню?- улыбнулся Дуд.
- Может,- разрешила девочка,- но если она будет скучная, то про Алину.
- Она будет веселая,- пообещал папа.
- А ты сегодня уйдешь, а завтра придешь?- Катя зевнула широко и сладко.
- Послезавтра. Завтра у меня много работы,- работы у Дудакова всегда было много, что уж тут говорить, но полная правда была в том, что сердце равно делится на всех, и всем должно уделять свое внимание.
Кате пока, конечно, он об этом не рассказывал. Кате он рассказывал сказки, в которых храбрые льдинки, снежинки и даже градинки (А кто Трусова, если не градина с голубиное яйцо?), побеждали обстоятельства, боролись с преградами и добивались целей.
Из комнаты дочери Сергей вышел через полчаса. Ребенок спал, а ему до стона хотелось домой. Но без порции донесения прописной истины от Ксюши уйти не удалось.
- Дудаков, сколько все это еще будет продолжаться?- приперла его к стене вопросом женщина.
- Ксюш, не трахай в мозг. Я устал,- это была правда.
- У нас только тебе можно церебрально ебать людей?- насела Ксения.- Почему у тебя ребенок безотцовщина?
- Ксюш, мне мало гемора? Мало всяких проверок по допинговому делу? Мало головной боли с разобранной Трусовой? Давай еще ты добавишь! Мне ж не трудно?!- огрызался он так с февраля, потому что больше сказать было нечего.
После рождения Кати, когда у него появилось право хотя бы поговорить с женой нормально, без слез с ее стороны, он свято пообещал, что ничем и никак не ущемляет их семью. Никакого развода, конечно, не будет. Все имущество, которое есть - законной супруге и сыну. Собственно, после этого он все и переписал на жену и Егорку. И решись Дуд сейчас уйти из семьи, пришлось бы ему квартировать в палатке у дверей “Хрустального”, но он и не роптал. По делу влетел. По делу и расплатился.
Если бы верил, что Ксению удержит от посягательств мысль, что Сережа - бомж, давно бы сказал, но обоснованно подозревал, что ее это активирует на вторую космическую с попытками заманить отца своего ребенка в гостеприимный дом Ксюши.
Вообще-то, деньги на приобретение жилья без излишеств у Сергея, конечно, были, но никуда он уходить не собирался из семьи. Ни до Ксюши, ни во время, ни после.
- Ну прости!- Ксюша прижалась к мужской груди, отталкивать было некрасиво, слегка обнял в ответ.- Рыжик,я по тебе соскучилась, я тебя ревную. И за Катю переживаю. Она так любит тебя, так ждет всегда.
- А ты мне изменять начни, Ксюш,- предложил вполне серьезно.
- Дурак!- а она решила, что шутит и плотнее обхватила руками за шею.
Понятно было чего ждет. Ну, и, если опустить детали, Дудаков иногда позволял себе поддаться этим пожеланиям. На поцелуи формально запрета со стороны супруги не было. Жена только одно сказала, принимая блудливца в семью:
- Я надеюсь, у тебя хватит ума не продолжать с ней спать! И так образовались лишние дети.
Тогда он мягонько Ксении сказал, что придется подождать. И с постелью тоже. Такие условия. Разводиться не вовремя, да и лишние проблемы в олимпийский сезон со всеми этими телодвижениями. У Ксюши была крошечная Катька, секс в тот момент ее волновал примерно на том же уровне, что и движение комет во вселенной.
Потом-то, конечно, были предложения по обходу пунктов договора с супругой. Пару раз даже думал плюнуть на все и уже дать женщине все, что ей надо. Ксюша могла быть убедительной, и губами, и руками. А Сережа все-таки мужик, да еще и невоющий с женщинами. Так и жил между скандалами и ласками. Враньем и умолчанием. Но так далеко, как сегодня, от мыслей о сексе с Ксюшей Дуд не был никогда до этого. Она стала просто не той. И даже не могла быть заменой той, потому что был оригинал. Вот в общем-то и все.
Чмокнул женщину в макушку, снял руки с шеи и пошел домой. Он человек влюбленный и семейный, зачем ему Ксения? У него есть все. Ну, или почти все.
========== Часть 54 ==========
В двенадцатом часу вечера Этери можно было бы и не звонить, но можно и позвонить. Спать она уже вряд ли легла, а не ответить под этим предлогом, если не захочет, всегда сможет. На удивление трубку подняли почти сразу, так что с парковки Дудаков выезжал под голос, по которому умудрился за два часа заскучать.
“Кажется, это все-таки наркозависимость”,- констатировал мужчина, произнося:
- Привет! Не спишь еще?
- Когда бы я успела?- да, определенно зависимость.- Я порог дома переступила пятнадцать минут назад.
- Пробки?- посочувствовал Дуд.
- Они, родимые,- голос щекотал душу, хотелось улыбаться.
- Слушай,- Сергей остро и безнадежно понял, что до Минска эти разговоры будут основным в их отношениях, не считая работы,- давай завтра сбежим хоть на часок от всех?
- Все нам этого не простят!- по салону авто зазвучал бархатный смех.
- Мы им не расскажем,- конспиративно понизив голос, сообщил Дудаков.
- Давай, доживем до завтра,- вздохнула Этери и поменяла тему.- Как дочка?
Красивая женщина на другом конце линии была прежде всего проверенным и преданным другом. О Кате она спрашивала, может, и не ежедневно, но достаточно регулярно. Выслушивала отцовские рассказы, радовалась успехам малышки, хотя и видела-то пару раз мельком.
- Знаешь, Этери, это какое-то безобразие!- возмутился Сережа.- Дочки слишком быстро растут!
Мужчина повернул руль, сворачивая с основной трассы в сторону жилого комплекса, в одном из домов которого ждала его семья.
- И он это мне рассказывает!- нотки в любимом голосе появились страдальческие.- Моя вообще выросла без всякого предупреждения!
Смеялись оба. Было немного грустно. Дуд знал Диану с ее восьми лет. На его глазах она из ребенка стала маленькой, хрупкой девушкой. На его глазах, пряча тоску и страх за свою малышку, Этери отправила дочь в США, предварительно обзвонив всех ближних и дальних, друзей и знакомых за океаном. Он бы и сам сделал так же, иди речь о любом из его детей. Потом на его глазах уживалась с мыслью о том, что девочка стала взрослой, зажила отдельной жизнью. Тоже взрослой. Как-то раз проговорилась:
- Я сама рано стала самостоятельной, но она и меня переплюнула.
Это было обо всем сразу. В том числе и о том, с чем мать уживается теперь. Дочка стала совершенно отдельной. Да, зависимой материально, да, нуждающейся в беседах и поддержке, но живущей своей жизнью, делающей свои ошибки и выборы. Или наоборот - выборы и ошибки. И в этой надвигающейся неотвратимо полной самостоятельности слышалось и полное одиночество для ее матери.
Такое не отменится даже переездом в США. Да и что там будет делать активная и яркая Этери? Здесь у нее работа. Здесь ее жизнь. Здесь ее спортсмены. А там? Сидеть и ждать, когда Диша найдет время между тренировками и своей молодой семьей навестить мать? Конечно, можно взять спортсменов, начать тренировать там. Но все это совсем не тот масштаб. Как заставить мотор болида формулы один работать в газонокосилке. Да он попросту не заведется!
Дудаков доехал до дома, запарковался, но никуда не спешил, продолжая разговор о пустяках с невидимой, но слышимой женщиной. Прерываться не хотелось, хотя организм молил об отдыхе и сне. Полубессонная ночь в поезде, едва захваченный сон утром у Этери, вполне рабочие тренировки. Ресурс не безграничный. Надо отдыхать. Надо спать. Зевнул так, что услышали и по телефону.
- Ты домой скоро доедешь?- уточнила женщина.
- Доехал уже, сижу в запаркованном автомобиле,- успокоил ее Сергей.- Не волнуйся, за рулем не усну.
- Давай-ка закругляться, милый друг,- назидательно проговорил мобильный.- Иди отдыхать.
- Хочу с тобой говорить,- вздохнул Сережа, понимая, что она права.
- Завтра наговоримся. Все, Дуд, спать!- хотела отключиться.
- Этериии!- позвал Дудаков.
- Что?- отозвалась на его зов.
- Люблю тебя,- ну, конечно, он бы хотел услышать в ответ признание, хотел бы.
- Выспись хорошо, Сереж,- и отключилась.
Что тут поделать? Он знал, что брал, точнее кого. Знал, что она не чувствует то же, что чувствует он. Но было хорошо. И иногда даже казалось, что, пусть не любовь, но какое-то чувство, заставляющее недобро щурить глаза при мыслях о посягательстве на его душу других, в ней было. Оно и хорошо, что нет в ней любви. Готова терпеть его сложности и недостатки, не особенно погружаясь душой. В общем, как есть, так и правильно. Пока же нравится обоим? Нравится. А любовь? Главное, чтобы ему не мешала любить себя.
Резко вышел из машины, было пошел к багажнику за чемоданом, но остановился. Вернулся назад. Вынул пачку сигарет из бардачка, зажигалку. Пиркурил. Погода была совершенно еще невесенняя. Пальцы мерзли. Дышал дымом. Думал - ни о чем. Слушал пустоту в себе, особенно там, куда был готов положить ее признание в любви. Этот угол души даже эхом не был задет. Стерильный.
Докурил, выбросил окурок. Вытащил поклажу и покатил себя и вещи домой. К родным берегам. Еще в лифте был - из КПК, сегодняшнего утра, но, переступив порог, стал собой. Тем, кого годами знали в этой квартире. Обнял жену, поинтересовался сыном. Узнал, что уже спит. Неудивительно, завтра рабочий день.
Супруга поморщилась и принюхалась:
- Серег, ты чего это?
- Чего?- не понял Дудаков.
- Закурил что ли на старости лет в очередной раз?- засмеялась женщина.
- Да это я так,- встряхнул головой, отгоняя все лишнее.- Устал, похоже, со всеми этими переездами. Вывозим толпы девчонок. Да еще телевидение, лезут с вопросами.
Нервно прижал ладонь к шее, как бывало всегда, когда что-то выбивало его из колеи, особенно публичность.
- Ты отлично держался,- оповестила супруга о том, что смотрела трансляции.- Этери у вас совсем потерянная.
- Да там из-за телевизионщиков еще,- махнул муж рукой.- Затерли ее совсем, а нас выпихнули с Глейхом на передний план.
- Майя короткую наконец откатала чисто,- порадовалась женщина.
- И наваляла в произвольной,- покачал головой Дудаков.- Моя заноза!
- Я думала, Санька - заноза,- веселый общий смех.
- Все они занозы!- Сережа пошел в ванную по знакомому сто лет маршруту.
Все бытовые проблемы и заботы по части ужина, полотенец, разбора чемодана будут решены, пока он приводит себя в порядок. Это годами отшлифовано до идеальной гладкости и системы. Дома он в первую очередь отдыхал. Его покой берегли, а комфорт ставили превыше всего прочего. На то и дом, чтобы кормилец и глава был всем доволен. Он и был. Лучшего даже представить не мог. Ценил созданный покой и порядок. Дома было хорошо, просто кое-чего не хватало, потому что жена была не Этери. Но и быть последней не могла, так что это не в претензию, а лишь фактом недостачи.
========== Часть 55 ==========
В одиннадцать утра Дудаков оповестил младших тренеров о том, что вечерние занятия проходят без него и Этери:
- Мы едем в Зеленоград, там интересный мальчишка. Тренер просила посмотреть.
- Тренеру надо, пусть родителей агитирует,- тут же отозвался Глейхенгауз.
- Это хорошая знакомая, отказывать неудобно,- отбрехался Сергей Викторович.
Вообще-то, врать Дуд любил не очень, но жизнь заставит - научишься, обвыкнешься, разовьешь профессиональные навыки. С умением приврать Сережа освоился относительно давно и довольно прочно.
В данном случае, конечно, был риск влететь на отказ Этери и ее порицание, но, что поделать, охота пуще неволи. И потом в вечернем разговоре она же не отказалась от авантюры с маленьким побегом, всего лишь не видела возможности уйти по уважительной причине. Он ей причину придумал.
Все остальное тоже придумал. Более того, за утро успел организовать, а это не только умение, но и везение. В общем, Дудакову фартило, стало быть - знак.
Пока раскатывали спортсменов Даня подошел вплотную и в лоб поинтересовался:
- И что, есть такое спортсмен в Зеленограде?
- Есть,- уверенно кивнул головой техтренер.
Надо сказать, что и правда был мальчишка, и была знакомая тренер, которая давно просила Дуда доехать и глянуть на перспективы. И он обязательно съездит как-нибудь, но это, конечно, без Этери. Зачем же дергать занятого человека, если перспективы неочевидны.
- Нам надо финал ставить. Плохое время для поездок,- смурно ворчал Даня.
- Поставите без нас. Завтра с нами,- махнул Сергей рукой.- Чай не олимпийская программа. Уложимся как-нибудь при пропуске одного дня-то?
На том и разъехались. Глейхенгауз не поверил словам коллеги, а тот вообще не интересовался верой или неверием Даниила Марковича. У влюбленных свои приоритеты в жизни. И его в этот момент шел вдоль борта, внимательно поглядывая на спортсменов, начинавших основную часть тренировки.
Поймал женщину у стола и доложил:
- Мы с тобой уезжаем после второго утреннего льда.
- Куда?- не поняла Этери.
- Официально - на просмотр юного дарования,- и улыбнулся нежно.
В ответ на него посмотрели долгим серьезным взглядом.
- Ты что ли прогуливать собираешься и меня втравить в этот прогул?- негромко поинтересовалась начальница.
- Можно и так сказать, но я предпочитаю формулировку “выходной за свой счет”,- снова улыбнулся Дудаков.
- Какой же “свой счет”, если заявления на отгулы не написаны?- не согласилась главный тренер.
- Пошли, напишем,- и протянул ей руку.
- Не дури!- сурово одернула мужчину.
- Очень хочется дурить. И только с тобой,- Сергей уже оперся на бортик возле рабочего стола.- Поехали, ты точно заслуживаешь один маленький прогул за все неотгулянные дни отдыха и отпуска за всю жизнь.
- Это неправильно,- покачала головой блондинка.
- Зато приятно и полезно,- уже отъезжая Сергей Викторович договорил,- я жду тебя после тренировки у машины.
Вот и все. И никакого порядка. Осталось только покачать головой. Но ведь согласилась же. Точно знает, что пойдет и поедет с ним, куда скажет. С Даней, конечно, было проще. Он такого не предлагал. Вообще, скорее был склонен выслушивать ее предложения. А спонтанность и неожиданные жесты проявлялись в каких-то маленьких сюрпризах - букет цветов курьером в выходной, красивый ресторан после работы. Вот такие неожиданные поездки в никуда у них, если и были, то только в самом начале отношений. И то вряд ли вспомнишь что-то особенное. Было красиво, но стандартно.
Впрочем, никто не говорит, что у Дуда будет что-то оригинальное. Те же рестораны, номера в отелях с видом на что-нибудь прекрасное. Цветы, наверное. Ей вообще-то было совершенно все равно, даже если будет банальное. Да она бы и просто была рада ему, приди он вечером в гости. Какая разница? И так хорошо. Ну, приключение, да и ладно. В чем-то Сережа прав, она вполне заработала полувыходной за все недовыходные. И это же только раз.
- Значит, внезапно - просмотр перспективного фигуриста?- раздался сбоку голос Дани.
- Да, вчера Сережа предложил,- пожала женщина плечами.
- Пола-то этот талант хоть какого?- усмехнулся хореограф, подозревающий вполне разумно, что суть отъезда вообще не в работе.
- Заберем всех, кто глянется, не разбирая цвет ботинок,- отмахнулась Тутберидзе.
Даня ее, очевидно, пытался подловить, а она подобного не любила.
- И подготовка к шоу, конечно, по боку?- съязвил Глейхенгауз.
- Мы настолько не готовы, что без моего присутствия на двух тренировках, все пойдет прахом?- Этери наконец переобулась и вышла на лед.- Если это так, то тебе надо не над моей душой стоять, а бегать между спортсменами и помогать им готовиться.
И с этими словами полетела по рабочему дню, стараясь сделать двойную норму за половину времени. Не удивительно, что после рассказа первой группы, вторая пыталась держаться от активного светловолосого тренера подальше и лишний раз не заслуживать ее внимания. То есть работали хорошо. И в целом Этери осталась довольной.
С чувством относительного умиротворения уселась в автомобиль Дуда и спросила только об одном:
- По генеральной версии мы хоть кого смотрим-то в неизвестном месте просмотра? Мальчика, али девочку?
- Ты - мальчика. Я - девочку,- вырулил Сергей Викторович на дорогу.
- Это в каком смысле?- не поняла женщина.
- Милая, если все пойдет по плану, а все пойдет именно так, то до очень глубокого вечера я планирую смотреть на тебя, девочку, а ты будешь смотреть на меня, мальчика. Больше смотреть будет точно не на кого.
- Ты нашел необитаемый остров в Москве?- приподняла темную бровь Тутберидзе.
- В некотором смысле,- кивнул мужчина и неожиданно завернул на парковку какого-то ТЦ.
- Тут что ли твой остров?- еще больше удивилась Этери.
- Нет, это промежуточная стоянка. Сиди, жди,- и покинул автомобиль.
Телефон булькнул фэйстаймом и женщина обрадовалась входящему от Диши. Дочь же в свою очередь с удивлением посмотрела на неожиданный антураж, в котором пребывала мама и поинтересовалась:
- А это куда это ты собралась и с кем?
- На просмотр с Сергеем Викторовичем,- версия должна быть одинаковой для всех.
- Куда просматриваетесь?- прищурилась дочь.- В американскую сборную?
И захохотала. Этот мем в доме появился благодаря самой Этери, отправившей Диану и ее партнера быстро оформлять брак, чтобы Глебу не грозила депортация по факту отзыва визы. Оказалось, что психанули они почти зря, но недобдеть хуже, чем перебдеть. Когда дело было сделано, мать вздохнула и как в воду заглянула, предупредив:
- О произошедшем молчите как рыбы. Ни ближним, ни дальним. А то вы сегодня расскажете друзьям, а завтра какой-нибудь спортс напишет, что вы идете на просмотр в американскую сборную.
- Кто бы нас туда вот так вот взял,- дернул в язвительной усмешке губой Глеб.
- Это разбирать не будут, а дерьмом обольют,- предупредила опытная Этери.
- А может, нам и правда за США?- внезапно предложила Диана.
- Дочь, делайте, что хотите, вы теперь люди самостоятельные,- отмахнулась тогда Тутберидзе.- Чем смогу, помогу.
Собственно, если что, то помочь она могла только деньгами. А это уже немало.
Диша почирикала с матерью минут пять, да и отключилась. И мешать не хотела, и было понятно, что не до нее вообще. А еще через десять минут к машине подошел Дудаков. В одной руке держал огромный букет, в другой какую-то коробку.
Цветы протянул Этери, коробку отправил на заднее сидение со словами:
- Напомни мне ее отдать тебе, когда домой привезу.
- Там тоже что-то для меня?- с любопытством заглянула назад женщина.
- Для меня, но я буду только - за, если тебе захочется пользоваться этим вместе со мной,- засмеялся Сережа, заводя мотор.
- Мне стало любопытно,- прикоснулась пальцами к бутонам в букете.- не покажешь?
- Нет!- забавлялсяее интересом Сергей.
- И букет красивый,- мурлыкнула над цветами женщина.
- Значит, угодил?- скосил взгляд на руки, нежно поглаживающие цветы.
- Он такой огромный,- но сказано было нежно и даже с восхищением.
- Придется для равновесия в следующий раз спереть три гвоздики с клумбы,- они выехали на трассу ведущую куда-то в пригород.
- Или три розочки в целлофане,- хихикнула блондинка.
- Договорились, твой следующий букет от меня будет выглядеть именно так,- автомобиль упорно мчался из города.
Так с шутками и прибаутками съехали на непонятную дорогу между елями и соснами. женщина огляделась по сторонам и уточнила:
- А ты точно знаешь, куда ехать?
- Даже не сомневайся!- заверил водитель.
И правда через пару километров показался деревянный забор, за ним резной домик. На гудок клаксона открылись ворота и машина въехала вовнутрь.
Их уже ждали. Крепкий мужчина средних лет и три разномастных коня впряженных (да быть того не может!) в настоящие сани.
Дудаков пожал руку встречающему. Перекинулся парой слов и пошел открывать пассажирскую дверь.
- Пересадка!- протянул руку Этери.
- Это мы на этом поедем?- недоверчиво покинула автомобиль женщина.
- Уединяться. так уединяться,- засмеялся Сергей.
- А они точно дрессированные?- скосила глаза на пристяжную, которая активно трясла головой.
- Точно-точно,- захохотал уже водитель тройки.
Недоверчиво вступила в сани и села на краешек, не выпуская букета.
- Укутывай свою зазнобу плотнее,- показал на меха, разложенные на сидениях кучер. И сам укрывайся. Полетим с ветерком. А вы оба не по погоде одеты.
Мягкий мех обнял с ног до головы, про голову тоже позаботился опытный хозяин тройки, предложив накидки с капюшонами. Накрыл обоих седоков сверху дополнительно меховым одеялом, подоткнул под ботинки и забрался на облучок саней.
Мартовский снег под полозьями вился от скорости движения, Сосны и ели все плотнее смыкались вокруг дороги, но кони летели явно знакомым маршрутом, да и сама дорожка, хоть и не была широка, однако ж утоптана и явно использовалась нередко.
Всего и пути-то проехали - минут пятнадцать, много двадцать, а будто мир современный исчез. Остались заснеженные хвойные лапы, белые сугробы, и не удивили бы волки или лисы. В конце пути дорожка снова расширилась и подвезла к домику внешне более простому, чем тот, от которого отъехали.
Лошади встали у ворот, которые открыл их возница. Потом помог обоим выпутаться из утепляющего меха, протянул Дудакову ключи и спокойно забрался назад в сани.
- Ну все. Отдыхайте, гости дорогие. там все готово, приеду к восьми вечера, как договаривались.
После поездки, от дикой тишины, наполненной кучей звуков, кроме привычных звуков большого города, Этери даже дар речи потеряла и отошла, когда тройка с санями скрылась за поворотом.
- Дуд! Это что вообще такое?!- только и смогла выговорить, чувствуя, как ее ведут к порогу домика.
- А это “соглашайся хотя бы на рай в шалаше, если терем с дворцом кто-то занял”,- отпер дверь и ввел женщину в сени.
Было светло, даже празднично от светлого дерева, веселых узоров на утвари, непонятных, но красочных половиков, перемежающихся с разбросанными шкурами. Так и тянуло разуться и утонуть ногами в мехе. И еще пахло едой. Горячим свежим хлебом, жареным мясом, соленьями и маринадами.
Стол в горнице и правда ломился от блюд. Жарко натопленная русская печь согревала помещение. Солнце второй половины дня заглядывало в окошки. И можно было не сомневаться, что ни один взгляд, даже случайно не заметит их и эти часы останутся только для двоих.
- Это и правда необитаемый остров, но со всеми удобствами,- покачала головой от восхищения Этери.
Пояс на ее пальто распустили мужские пальцы, распахнули и потянули с плечей.
- Нравится?- легкий поцелуй в шею, еще один.- Тут есть одно интересное для меня место.
Дудаков забрал букет из кольца женских рук и положил его на скамью у двери, подхватил на руки женщину, и понес куда-то вглубь, завернул в открывшийся проход и оказался в спальне.
Серебристый мех песцового покрывала переливался под солнечными лучами, на огромной кровати, занимавшей почти все пространство этого помещения.
Как только он поставил блондинку на ноги, ее пальцы побежали по его рукам, обняли за талию, потянули ближе к себе, одновременно задирая кофту и помогая мужчине выбраться из нее.
- Я надеялся, что меха на этой кровати привлекут тебя,- прошептал Сергей.
Темный, как южная ночь взгляд, утонул в расширившихся зрачках голубых глаз. И поцелуй стал похожим на укус. Горячий и жадный. Требующий соответствовать первобытному ложу.
И светлые волосы терялись на белом мехе, и тело тонуло в нем, когда мужские губы вились по коже дорожкой страстных поцелуев от шеи вниз. В ответ на прикосновение ее лобка к его соску, поцелуй под ребрами стал настолько страстным, что язык обласкал фиолетовый след, прося прощения, но продолжил движение вниз. Замер под пупком. Облизывая, поглаживая, сдвигаясь чуть ниже, но никуда не торопясь. И вдруг поднялся вверх. Втянул сосок в рот, поиграл, слушая женский ответ. Обхватил за талию и посадил сверху. Охнул от ощущения влажного лона на бедрах.
- Развлекайся,- предложил себя в полное распоряжение.
- Пожалеешь,- тонкие пальцы провели по соскам, чуть прижав возбужденные розовые кнопки.
- Ох уж эти женские угрозы!- засмеялся Сергей и плотнее притерся возбужденным членом к мокрой промежности потирающейся сверху.
И нет, он не пожалел, хотя пару раз казалось, что не сдержится, как подросток и кончит, не дожидаясь, когда его пустят в святая святых. В такие моменты думал о чем угодно, включая тройной аксель Трусовой, хотя ребенку уж точно нечего было делать в его мыслях в той стадии возбуждения, в которой он находился. И да, теперь понимал, что потерял Даня и по чему просто не мог не скорбеть.
Над ним колдовала Венера, богиня любви. В том, как ласкала губами, трогала руками, нежно проводила линии ногтями. В том, как слизывала смазку и мокрым языком сбегала вниз. как втягивала в кольцо темных губ, как рассыпала поцелуи до самого корня. В том, как сосками прикасалась к головке, пока пальцами кружила на его груди. И даже в том, как дала проникнуть в себя, сразу, полностью, а потом медленно отстранялась и не смогла, потому что он бы ни за какие радости и блага не покинул это гибкое тело над собой.
В общем, если перед смертью вспоминают главное, Сережа будет вспоминать этот секс. Опустошающий и возрождающий.
И уже после, когда он так и не дал ей стечь с его тела, держал прижатой к своей груди, смог только пробормотать:
- Кажется, я тебя только что приревновал ко всем, кто был до…
- Идиот,- довольно рассмеялась лежащая на нем женщина.
Собственно, смеяться сил не было. Дуд прикрыл глаза и сам себе завидовал, поглаживая женскую спину от нижнего края лопатки до маленькой круглой ягодицы. И медленно уползая на бедро кончиками пальцев.
========== Часть 56 ==========
Дальний свет фар указывал путь по проселку в сторону основной трассы. Дудаков от души зевнул, пряча зевок куда-то в грудь:
- И чего это меня разморило так?- задал вопрос больше себе, чем сидящей рядом женщине.
- Что, Сереж, две произвольных с ультра-си в нашем возрасте уже выкатать сложно?- поддела его Этери, поправляя букет на коленях.
- Не надо грязи!- возмутился мужчина.- А то я тебе успею доказать, что я еще и на показательные способен!
- Ну-ну,- фыркнула блондинка.
- Я уверен, что это рагу из кролика у них с таким расслабляющим эффектом,- поежился от накатывающей дремы Дуд.
- Может, мне сесть за руль, я рагу не ела,- предложение было вполне серьезным.
- Да ты вообще ничего не ешь! В чем только душа держится?- эту лекцию он ей начитывал между забегами в постель, когда упорно подкармливал.
- И это мне говорит человек, который скормил мне половину стола сегодня. Учти, Дудаков, если я завтра не влезу в джинсы, в этом будет исключительно твоя вина!- отчитывала любовника блондинка.
- Не влезаешь в джинсы, влезешь в платье,- философски заметил Сергей.
- Точно. И на лед пойду в платье,- сострила женщина.
- У девчонок получается,- пожал техтренер плечами.
- В их возрасте мне тоже удавалось,- согласилась блондинка.
- Я считаю, что это получается у любой девчонки. В смысле ходить в платьях,- болтовня была нужна и для того, чтобы продолжать ощущать связь, которая истончалась неумолимо, пока ехали к дому Этери, и для того, чтобы не выпадать из реальности, поскольку Сергей и правда того и гляди норовил вздремнуть за баранкой.
Ни одной серьезной темы не затронули. Шутили, подкалывали друг друга, вспоминали разные глупости. И только на подъезде к дому Этери забеспокоилась:
- Как я тебя такого сонного отпущу, Сереж?
- А ты говори со мной,- и мужчина кивнул на телефон, работающий в режиме навигатора.
- Что угодно, лишь бы ты доехал живой и здоровый,- покачала Этери головой.
Потянулась к ручке дверцы авто, но была остановлена, прижата к спинке сидения и поймана в поцелуй. Совершенно не прощальный.
- Эй, ты что творишь?!- шутливо возмутилась, когда губы освободили и дорожка легких прикосновений потянулась ниже, к груди.
- Лучше любого кофе,- сообщил мужчина, прихватывая губами кожу в вырезе кофты.
Остановился, взглянул в сумеречные глаза и пробормотал:
- Надо чаще встречаться!
- Куда чаще то?- Приподняла Этери удивленно бровь.
- Не знаю,- встряхнул головой Сергей,- но я уверен, надо чаще.
- Надорвешься же!- и захохотала, открывая двери уже всерьез.
- Подожди, забыла!- Дуд перегнулся через сиденье и вытащил коробку, которую забросил днем туда.- Забери.
- Что там все-таки?- удивилась, забирая из его рук упаковку.
Вес был не очень большой, но и не невесомая.
- Дома откроешь, посмотришь. Заодно и обсудим,- махнул свободной ладонью мужчина.- Будет тема на путь назад, а то придется виртуальным сексом заниматься. Я настроен.
- Извращенец,- шепнула в салон Тутберидзе и на всякий случай тут же вынырнула, захлопывая плечом с висящей на нем сумкой дверцу.
Было повернула уходить, но в открывшееся окно донеслось:
- Это потому что надо чаще встречаться!
- Сексуальный маньяк,- уже не оборачиваясь заклеймила любовника.
В спину раздался смех.
Шла и размышлял, впервые за многие недели без скачков мыслей. И думы были легковесные. В первую очередь в голове плескалась глупость о том, что на старости лет, когда как раз планировала положить болт на свою сексуальную жизнь, ей выдали этакого Сирано от горизонтальных утех. И, главное, кто бы мог подумать, что столько лет он топтался рядом, помогал в разных мелких женских заботах, в которых хорошему мужчине просто неудобно отказывать одинокой коллеге.
Объективности ради, жаловаться на свою постельную жизнь Этери Георгиевне было крайне не с руки. Все там было в течение жизни обычно вполне пристойно. Но с возрастом как-то угасают возможности и желания что ли? Да и ровесники становятся менее активными и заинтересованными. Им бы уже погулять, поговорить об экзистенциальной роли веры в бога в процессе созидания миропорядка. Остальное - по остаточному принципу или просто по обязанности.
Хорошо, что был Даня: молодой, веселый, горячий до ласк, идущий за ее умениями и фантазиями. Не так, чтобы было богато фантазий, но он и хотел, и мог их небольшой круг выполнить. И порадовать, и себя, и ее. В общем, с Даней получалось. Творилось. И на работе, и в кровати. В жизни не так однозначно, но как-то тоже было. Не дрались же они, честное слово!
С трудом открыла входную дверь и прошла в холл подъезда. Поднялась на лифте, продолжая размышлять.
На Сережу она, буквально, не глядела в тот момент. Как решила в 2011, что не надо портить хорошие рабочие отношения непонятными нерабочими, так и не глядела. И не сказать, чтобы он особенно-то приглашал рассмотреть его кандидатуру. Был верным Дудом, стоящим в тени.
И все же, интересно, а что бы у них получилось, взгляни она тогда на него заинтересованно и подробно? Одиннадцать лет назад, когда ей еще и сорока не было. Когда вся семья ждала, что Этери устроит свою жизнь с хорошим человеком. У Диши появится нормальный папа, а не призрачный в виде спорадических финансовых вливаний, на которые Этери покупала ребенку подарки и объясняла, что это от папы. А сам папа… Ну, вот далеко, не может приезжать и навещать. Но любит. Видишь, подарки дарит. И не врала, и правду не говорила девчонке.
Лифт распахнулся, выпуская женщину на этаже. Коробку и букет пришлось положить на пол, чтобы выкопать ключи. Наконец зашла в пустую квартиру.
Если присмотреться, то жилище все больше становилось типичной обителью старой девы, как ни грустно это звучит. Впрочем, нет, старого холостяка. В нем было неплохо, чисто… И пусто.
Телефон зазвонил и на экране высветилось улыбающееся лицо Сережи. Нажала кнопку громкой связи.
- Дома?- поинтересовался голос из динамика.
- Да, а ты?- устаканила на полке в прихожей все то, что загромождало руки.
- Выезжаю на дорогу из дворов,- пояснил свою дислокацию мужчина.
- Поезжай аккуратно,- стандартная фраза, которую она на прощание всегда говорит Глебу и Дише, если знает, что те после звонка собираются куда-то.
Занесла вещи в комнату, поставила цветы в вазу, продолжая водить за собой едущего в потоке машин Дудакова, сходили помыть руки. Сережа тут же не растерялся и предложил ей отправиться в душ с комментариями. Снова получил звание сексуально маньяка и извращенца, который не бережет ее мобильный.
И только после всех обыденных дел, включая кормление собак и уборку их мест, руки дошли до коробки, которая днем будоражила фантазию. Открыла крышку и пальцы сами собой погрузились в мягкий серый ворс. Потянула ткань наружу и рассмеялась.
- Что у тебя смешного?- тут же отреагировал телефон.
- Дуд, ты в курсе, что это не халат, а двухместная палатка?!- руку сами собой забрались в рукава, плотно захлестнула на талии ткань, так, что она закончилась на спине в районе позвоночника. Затянула туго поясом.
- Зато удобно!- назидательно ответила трубка.
- Чем? Тем что можно в одном халате вдвоем ходить одновременно?- продолжала шутить, разглядывая себя в зеркало.
- Да, привяжу тебя к себе поясом и не буду выпускать,- пообещал мужчина.
Он уже подъезжал к дому. Значит их время заканчивалось. Неумолимо. Ближайшие дни будет не до украденных у Москвы свиданий. Воронка шоу уходила в узкое горлышко предстартовой кутерьмы. До вылета в Минск оставалось меньше недели. Приходилось дышать ровно и экономно. Держаться за данность бытия.
========== Часть 57 ==========
У них осталась работа, долгие вечерние разговоры, пока оба добирались до дома или куда-то еще за рулем. Временами Сергей сбегал ближе ко сну из семейного тепла или ехал от Кати, тогда беседы выходили то короткими, но полными его шуток и нежностей и ее смеха, то долгими и временами наполнялись грустью.
На работе тоже все крутилось и вертелось. Документы, согласования, тренировки, снова согласования, опять какие-то встречи. Даже запереться в ее кабинете и в волю посидеть обнявшись и то стало задачкой повышенной сложности. Да и Даня словно нарочно выныривал чертом из табакерки и все что-то пытался донести до Этери или доделать с ней.
Ровно за два дня до вылета, сбежав от всех в закуток главного тренера, заперев дверь на ключ изнутри, сидели и совершенно подростков тискались в ее кресле. Точнее Дудаков в кресле, а Этери примостилась у него на коленях. Жутко неудобно, но как уж есть.
- Неуловимая женщина,- проворчал Сережа и прижался губами к ключице, освободив ее из кофты с широким вырезом.
- Ну, а что ты хочешь? Шоу,- она улыбнулась теплому прикосновению губ к плечу.
- Ну, что я хочу в этих стенах и сказать неприлично, а уж демонстрировать…
Настойчивые губы поползли по ключичной косточке в ямку на шее.
- Именно поэтому ты занимаешься тем, чем занимаешься?- глубоко вздохнула Этери.
- Пригласи меня в гости,- замер, не дойдя до середины, и, поразмыслив, двинулся вниз по грудной клетке до того места, где начиналась ткань кофты.
- У меня сегодня ужин со спонсорами,- еще один вздох.- Это часов до одиннадцати.
- Где ужинаете?- рука забралась под подол кофты и обняла талию.
- В “Птичках”,- глаза сами собой закрылись.
- Я тебя заберу оттуда,- решил Сергей, добравшись до груди, спрятанной в тонкое кружево бюстгальтера.
- А вдруг затянется?- соблазн согласиться был нечеловеческий.
- Я разберусь,- пробормотал Дудаков, лаская соски через тонкий материал.
В конце концов у каждого мужчины есть варианты убежать из дома, если появится такое желание. Были они и у Сергея. А желание было и подавно.
Кто-то резко дернул запертую дверь, напоминая, что жизнь все равно не остановится, даже если вы всеми силами мечтаете ее затормозить.
Женщина поднялась с мягких удобных коленей и почувствовала, как в поясницу, задрав кофту, ее сначала легонько куснули,а потом горячо поцеловали.
- Эй!- прикрикнула на хищника за спиной.
- Планирую вечером тебя съесть, примериваюсь,- хмыкнул мужчина.
- Подавишься!- хлопнула по редеющим на макушке волосам Этери.
- Может, и не съем, но понадкусываю,- пообещал Дуд.
Дудаков ушел первым, Этери в очередной раз заглянула в документы, которые лежали и ждали тренерского доброго слова и мудрого дела. И поняла - опять не сегодня. Не успеет. Исключительно для проформы заглянула в верхний, да и замерла - это было объявление ФФККР о планируемых изменениях в правилах.
За этим увлекательным чтением ее и застал Даня:
- Ты не идешь на тренировку что ли?- удивился хореограф.- Мы же сегодня смотрим прокат Женьки с Вовкой и добиваем финал, чтобы понимать, что всё точно работает нормально.
Едва оторвалась от чтения. Сосредоточилась на коллеге. Осознала его вопрос:
- Да, Дань, сейчас иду.
Финал они с боем достроили. Дело в том, что Глейхенгауз рвался вывести штаб на авансцену и активно проталкивал эту идею, а Дудаков с Этери не менее активно сопротивлялись, пытаясь спрятаться от всеобщего обзора.
- Ну, зачем вот?!- не унималась Тутберидзе.- Чем было плохо, когда мы просто выходили на поклон? И это что, коньки таскать по городам и весям?!
- Да, таскать!- неумолимо требовал хореограф.
Пару раз даже дети посмотрели, как Даниил Маркович воспитывал Этери Георгиевну, как свою Аннушку, требуя подчиниться его творческой воле.
В итоге сошлись на малом компромиссе: пусть уж обнимаются, но только спортсмены друг друга, а тренеры спортсменов. А стоять в сердце - фиг с тобой, креативный Глейх, переживут.
И теперь Даня их третировал репетициями, но тут Этери технично сливалась. Сегодня тоже планировала это сделать, как только основная часть тренировки закончится и начнется эпизод с обнимашками.
Оказалось, иДаню не пальцем делали в смысле хитрости. Этот кусок репетиции он поставил сразу после раскатки. В итоге проезжая в третий раз через каток к “Рыжикам” Этери взмолилась:
- Глейхенгауз, заканчивай свои творческие поиски! Детям еще программы работать!
- Давай, давай!- подтолкнул легонько в лопатки женщину хореограф.
В конце концов закончили с горем пополам эту необязательную по мысли главного тренера часть и занялись обязательной.
Стоя на льду, следила за работой фигуристов, покрикивая то на одного, то на другого, пока рядом не оказался хитрый мучитель:
- Слушай. Этери, я что-то давно к собакам не наезжал. Может, сегодня можно?
- Не выйдет, Дань,- покачала головой блондинка.- Я сегодня допоздна на встрече.
- Ну, давай я сам?- пожал мужчина плечами.- Как раз накормлю, поиграю, тебя дождемся.
“Как они хором-то!”- даже восхитилась синхронности женщина.
- Дань, правда, лучше завтра,- потрепала по плечу и двинулась к Арсению, который зачем-то наковырял на дорожке всякой ерунды.
И дальше шел день. Коньки сменились на каблуки, черное платье футляр ниже колена. И раздражение от необходимости нести куда-то этот сложный образ.
Нет, никакого предубеждения против женственных нарядов у Этери не было. Только все это жутко неудобно в ритме мегаполиса. Ладно еще, когда до теплого такси, оттуда в два шага - в помещение. А если не запаркуется машина поблизости от входа, беги по марту чуть ли не босиком.
Проходя мимо тренерской, заглянула в двери и поняла - зря! Головы свернули все, кто там присутствовал. Еще один минус всего этого парадно-девчачьего.
- Дудакова видели?- поинтересовалась Этери.
- На льду,- ответил голос из глубины.
Очередной неплатишковый поход.
Дуд сидел на корточках в середине катка и вглядывался в узоры на нем.
- Мужик, тут рыбы нет!- пошутила Тутберидзе в распахнутую калитку.
- Так и знал, что меня не туда сблатовали,- засмеялся поднимаясь Сергей.
Взгляд пробежал от лица по телу, замер на высоком изгибе стопы в туфле на шпильке. Легко присвистнул.
- Я буду к одиннадцати и буду ждать хоть до второго пришествия,- завороженно пообещал, подъезжая.
- Если не выгорит, напиши. Сама доберусь,- Этери собралась уходить, но была поймана за руку.
Сергей легко перепрыгнул бортик и оказался лицом к лицу с женщиной. Обхватил за талию и чмокнул прямо в губы:
- Ты что творишь?!- возмутилась полным нарушением норм приличия на катке, в пределах которого личной жизни не должно было существовать.
- Эксперимент,- гордо доложил Сережа и улыбнулся хитро и сладко.- Точно не меньше восьми сантиметров.
- А просто спросить было нельзя?- нахмурилась Этери.
- Без эксперимента не так интересно,- женскую талию он уже выпустил и лишь ласково смотрел в глаза.
- Напиши, если не сможешь,- разворачиваясь к выходу, повторила просьбу.
- Я смогу,- пообещали за спиной.
Порядка не было. Все летело в тартарары. Мир сходил с ума. А они с Дудаковым это еще и усугубляли своими дурацкими поцелуями. И было хорошо, хотя, что уж в этом хорошего?
С мыслью об этом и погрузилась в такси, не зная, то ли радоваться, что сегодня у Аксенова были дела вне “Хрустального”, то ли печалиться, что не сразу придет под защитой ушлого менеджера, как привыкла. Но время подумать было. Только вот думалось о том, что с одиннадцати ее будет ждать Сережа у выхода из ресторана. И больше ни о чем толком не думалось.
========== Часть 58 ==========
- Эдик, будь ты человеком!- взмолилась Этери, цокая каблуками в сторону лифтов, вывозящих из ресторана Birds.- Отпусти мою душу на волю с чистой совестью! Сил нет продолжать перетирать одно да потому!
Судя по сообщению, которое бог знает когда прилетело в мессенджер, несчастный Дудаков ждал ее уже не меньше получаса на парковке. Было жалко бедного Сережу, который совершенно бездарно тратил свое время, а себя еще жальче, потому что в нее одновременно вцепились спонсоры, дирекция арены “Мегаспорт”, да еще и телевизионное начальство. И так бы и не отбились, если бы она грубовато, но по делу, не напомнила всем, что у нее завтра рабочая тренировка, а там уже и до вылета в Минск рукой подать. Не хотят же уважаемые москвичи провала генеральной репетиции в сопредельной и иногда даже братской стране?
- Жаль, что там нельзя будет прокатить генеральную еще и по съемкам,- вздохнул один из продюсеров.
- Да-да,- кивнула рассеянно Тутберидзе, набирая Сергею вопрос, где именно он ее ждет.
А потом раскланялась со всеми и хотела уйти одна, но Эдик увязался в провожатые под предлогом важного разговора, неотложного и точно по делу. Он, надо признать, и правда попытался поговорить о грядущем вылете в Белоруссию, но ни терпения, ни желания у нервной блондинки в темном наряде, топчущейся у лифтов, обсуждать еще что-то не было.
- Эдик, милый, солнце ты мое незаходящее,- рассыпалась в совершенно несвойственных ей эпитетах женщина,- надоело! Все завтра! С полудня я готова с тобой обсуждать все, что ты пожелаешь, хоть размножение мух-дрозофилов, хоть документы на вылет спортсменов.
- Давай, я тебя домой отвезу,- предложил Аксенов.
В ответ кудрявая голова лишь отрицательно качнулась.
- Зря отказываешься. Ты же на такси приехала?- Эдуард Михайлович знал все.- Зачем ждать машину, когда можно уехать со мной?
- Эдик, все в полном порядке. Не надо,- отмахнулась Этери.
Когда-то давно Этери казалось, что они с Эдом все выяснили о возможностях и вариантах их сотрудничества. И мужчина вроде даже понял и принял. Ну, ей богу, как друг и коллега, партнер она ему даст намного больше, чем в качестве любовницы. Других-то качеств многодетный отец вроде и не предлагал? Не так ли? Но временами Эдика почему-то вводило в клинч между разумом и сердцем, и он снова и снова пытался стать большим, чем друг и коллега. Это с ним бывало нечасто, но всегда не вовремя и как-то вечно внезапно. В общем, Этери и в другое время отказалась бы от ночной поездки после ресторана в автомобиле Эдуарда, а сегодня - тем более.
- Я же переживаю! Мало ли что может произойти, мало ли кто там ночью в такси,- увещевал директор их шоу.
- Я поеду не на такси, Эд,- отмахнулась женщина, чтобы уже отстал от нее верный оруженосец.
- С Глейхом что ли помирилась?- в голосе Аксенова появилось что-то непонятное, то ли яд, то ли холод.
- Нет,- коротко отказалась от дальнейшего обсуждения Этери.
Тем временем лифт остановился. Залезла в карман пальто, чтобы прочитать ответ, и увидела короткое: “Жду у выхода”.
“Для медицины, что влюбленный, что сумасшедший”,- констатировала женщина про себя.
И ведь вот что особенно дико, неправильно, но приятно - он даже не попытался спрятаться. Вышел в лоб на Аксенова. Коротко кивнул и недвусмысленно направил Этери в сторону запаркованного совсем рядом со входом авто.
- Дудаков, ты камикадзе?- поинтересовалась любовница, пока ее вели по направлению к машине.
- Я просто пояснил Эдуарду Михайловичу диспозицию,- спокойно ответил Дуд.
- Какую?- продолжала тихо негодовать на безалаберность любимого мужчины Этери.
- Простую,- дверца авто открылась, приглашая ее войти.- Женщина несвободна.
- Очень уместно, учитывая, что мы все вместе работаем,- продолжала ворчать, хотя и понимала, что тут игры мужские, борьба за территорию.
- Вот именно потому что мы вместе работаем, вопрос и нуждался в прояснении. Эдик все понял, подкатываться больше не будет,- Дуд завел мотор.- Нехорошо ставить начальника и, в общем, нормального мужика в ситуацию, когда ему придется объяснять предметнее и по результату его активных действий.
- Да с чего ты взял, что там будут действия?- не поняла Этери.
- У меня два зрячих глаза и вполне работающая голова, чтобы видеть и осознавать. И я вижу, как Эдуард Михайлович на тебя смотрит,- пресек попытки играть в непонимание Сергей.
- Мы давно с ним это обсудили и все поняли,- сказала женщина.
- Не сомневаюсь, душа моя,- Сережа мягко улыбнулся.- Считай, что и мы с ним поговорили и все поняли.
- Мне не нравится, что ты так… неосторожно,- покачала женщина головой.- У нас тесный мирок. Все друг друга знают и друг о друге.
- Ты меня стесняешься или опасаешься за меня?- вроде шутливый вопрос, а отвечать хочется серьезно.
- Я опасаюсь, что ты останешься без дочери,- негромко ответила Тутберидзе.- Не прощу себе.
Дудаков не знал, что на эти слова сказать. Автомобиль несся в потоке, не свернуть на обочину, не затормозить. Хотелось стиснуть ее в объятиях и держать так долго, как только получится. Но он молча вел автомобиль. И пусть она его не любит, но такими друзьями не разбрасываются. Ни за что!
- Я что-нибудь придумаю,- наконец смог заговорить Сережа.- И не придется выбирать.
- Если придется, выбирай ее,- фактически приказала Тутберидзе.
Мужчина промолчал.
- Хорошо?- это был не вопрос, Этери настаивала на своем.
В ответ снова молчание.
- Хорошо?- еще раз, прижимала словом, давила интонацией.
- Выбирать не придется,- упрямо повторил Сергей.
- Если придется,- продолжала напирать.
Этери очень трудно сопротивляться, когда она идет всей силой своей волевой энергии к цели. И Дудаков сдался. Да и права она.
- Хорошо,- проговорил Сережа, но тут же добавил.- Аксенов никому не скажет. Сам мужик.
- Понадеемся,- недоверчиво протянула сидящая рядом женщина.
- Между прочим,- нарочито сменил тему Дудаков.- я совершенно свободен до утра. И невольно возникает вопрос, а ты до утра свободна?
- Нет, я рассчитываю быть приглашенной в одно небезынтересное место и провести там все время до самого рассвета,- засмеялась Этери.
Они со скрипом выходили из болезненной неопределенности приговоренных, сознательно запрещая себе думать о ней.
- Меня с собой возьмешь?- удивился ночной активности любимой мужчина.
- Я надеялась, что ты меня туда возьмешь,- и улыбнулась в ночь ветрового стекла так, что сердце любовника дернулось.
- И куда же я должен тебя взять?- он был готов с ней хоть на край света, но чтобы утром вернуться.
- В постель, Сереженька,- длинная ладошка опустилась на джинсовую ткань штанов и скатилась пальцами во внутреннюю часть бедра у колена.
- Все возможно, место интересное,- пошутил Дуд, чувствуя, как пальчики по внутреннему шву брючины ползут вверх.
Едва не пропустил поворот. Резко завернул под вопли автомобилей, которые подрезал.
- Это было опасно,- рука вынырнула и было улеглась на ткань темного пальто.
- Зато интересно,- мужчина поднял сбежавшую ладонь и уложил буквально на молнию джинсов.
- Очень опасно,- пальчики плотно прижались к гульфику.
Внутри района движения практически не было, но на парковку у дома Этери Сергей заезжал с ощущением тоннельного зрения: все чувства упали ниже пупка, только сила воли вела авто. В голове бродила мысль: стянуть с женщины, терзающей его так сладко, что приходилось следить, чтобы не втопить в пол педаль газа, всю одежду, оставить только туфли на шпильке, уложить на край кровати и ласкать от косточки на щиколотке до смыкания бедер.
Затормозил в парковочном кармане:
- Пошли?- Этери снова попыталась убрать руку.
- Подожди, прижал своей ладонью ее игривые пальцы.- Иди ко мне.
Потянулся обнял за шею и тягуче и томно поцеловал:
- Вот теперь - пошли!
Подхватил за талию ниже обычного, переместил ладонь еще ниже и сжал ягодицу. Определенно, есть преимущества в высоких женщинах на шпильках.
Темное авто, скрытое от посторонних глаз никто из них не заметил. Водитель проводил парочку взглядом до подъезда и спокойно выехал из двора. Все, что было нужно, он узнал.
========== Часть 59 ==========
Даня паковал чемоданы. Кошка лениво развалилась в кресле и наблюдала процесс сборов хозяина с интересом граничащим с безразличием. Юки он любил нежно, как и всякую память о маме, о беззаботной молодости, когда Алинка только расцветала, а с ней и его успех. О той Этери, которая смеялась и казалось, что даже ее смех осыпает ему на сердце конфетти.
И все, что от этого осталось - Юки.
Кошка села и начала умываться, вылизывая длинным языком лапку, а потом тщательно наводя красоту на мордашке.
Как вернулся домой после тренировок, так и занимался упаковкой чемодана да наблюдением за пушистой хозяйкой квартиры.
Впервые отдавая Оле ключи от дома, чтобы уехать на этапы гран-при с девчонками, Даня пошутил, грустно и горько:
- Вот и познакомишься с моей главной хозяйкой теперь в доме. Она у меня прелесть, но ревнивица.
Юки его и правда ревновала. К Этери, от которой подозрительно пахло собаками - особенно. Какие уж были у кошки отношения с Олей поначалу - неизвестно, но в итоге плюшевая морда приняла девушку и даже могла забраться к ней на колени, когда та оказывалась в гостях у Дани.
В очередной раз задумался, не дать ли Ольге ключ насовсем. Какая уже разница в конце концов? Он месяцами в разъездах, она тут практически за хозяйку. Зато приезжает всегда в чистую квартиру с полным холодильником продуктов.
Со всех сторон правильно позвать ее жить с ним. Но не хотелось. Грустно подумал, что при таком состоянии последнее, что им стоит делать вместе, дети, но внутренне закусился, обругал сам себя. И решительно набрал номер девушки, которую и не видел с возвращения с КПК.
- Привет, Ольчонок!- улыбнулся в трубку.- приезжай ко мне, если дел нет. Соскучился с этой работой по тебе, аж выть хочется.
Даня врал. Он совершенно не скучал по Оле и даже не так чтобы вспоминал о ней. Его терзали другие мысли и другие образы. Все видел. В коротких улыбках, легких прикосновениях друг к другу, даже в том, как Дудаков кладет ей ладонь на лопатки, когда подъезжает обниматься в финале. И еще, впервые с того момента, как они поговорили в Новогорске у Этери был такой взгляд. Будто она что-то слышала внутри себя. Завороженный.
Его всегда удивляла способность странной женщины, что была дана Даниилу Марковичу в ощущениях, все время приглядывать за собой, наблюдать что-то внутри. И вслушиваться в себя. Она была такой же и с ним. Когда слышала,что мелодия их отношений идет ровно, без фальши. Слушала ее звучание в себе и в моменты наибольшей близости, интимности, нежности переливала ему в сердце.
А с прошлого лета - не слушала. Было больше не для чего. И не для кого. Смотрела спокойно и трезво в мир. Принимала его условия. Жила. И ничего не отдавала. Хранила внутри.
Даня всегда надеялся, что этот взгляд вовнутрь вернется, но думал, что он станет тому причиной. А вышло… ну, уж как вышло.
Наверное, стоит Оле дать шанс. Ввести ее в дом. Пусть живет. Не мешает же в основном. Будет с Юки. И как Юки. Заполнять пустоту.
- Попробую. Все-таки шаг вперед,- сообщил кошке, которая зевнула и вытянулась снова в кресле.
Почесал лохматый животик, чувствуя, как под рукой животное потягивается еще больше. И снова занялся чемоданом. Хотелось спросить у Этери, как прошла встреча, на которую она ушла такая красивая. Ничего же такого? Просто любопытство.
Написал сообщение: “Как твои деловые будни в кругу подателей благ?”. Ждал ответа, но его не было. Может быть, уже легла спать. Думать, что ей просто лень отвечать не хотелось. Они же не чужие люди, чтобы его игнорить.
А Этери никого не игнорила. Ей было попросту не до звонков и сообщений. Когда еще в прихожей тебя прижимают грудью к стене, а в бедро недвусмысленно упирается то, чем Сергей думал, как только кровь отлила от головы под ласковыми пальцами женщины, в общем, какие уж тут телефонные беседы.
Мужчина чуть отодвинулся лишь за тем, чтобы растянуть пояс на пальто и стащить его с женских плечей, оценил узкий длинный вырез на платье, хваченный единственной пуговицей на горловине. Отшвырнул дорогую верхнюю одежду и расстегнул пуговку, открывая доступ к выступающему позвонку в самом верху спины. Прижался губами, а потом легонько, хотя и с чувством прикусил за шкирку.
- Ах!- отреагировал томный бархатный голос.
Из собственной куртки выбирался, резкими короткими движениями, перемежаемыми поцелуями, куда придется: в открытую спину, плечи, спрятанные под черной тканью, шею. И все это, пытаясь не разорвать плотно склеенные страстью тела.
Крутка улетела вслед за пальто. И ладонь, сползла по бедру, собирая подол платья, пока не добрался до открывшейся ноги. Скользил вверх задирая юбку, замер на миг, почувствовав пальцами, как изменилась структура ткани. Чулки. Подарок всем эротическим фантазиям всех мужчин мира. Навалился буквально, вжимаясь еще сильнее пахом в то место, где под юбкой, теперь знал точно, начинается обнаженное тело:
- Идеально,- прошептал в укус на шее.- Не снимай их.
Разувался и двигался по ноге выше, до кружева белья, по тонкой ткани перешел на холм венеры, прикрытый нежным шелком и к поцелуям в спину прибавилось движение второй руки, сжимающей грудь. Там, под платьем, скорее всего, тоже был шелк и кружево.
Оторвал от стены, которой прижимал блондинку и повел в спальню, продолжая поглаживать на ходу бедро и ягодицу.
Одно длинное движение - платье стало просто тканью на полу. Еще одно его кофта улетела следом. Быстрые женские пальчики расстегивали ремень на брюках и тянули молнию вниз, помогая снимать одежду.
И пока ее руки освобождали от одежды горящую плоть, готовую хоть сейчас проникнуть в пока скрытую нежную женскую силу, прячущуюся за шелком и кружевом, он ласкался губами и щеками к ее груди.
Эту царапающуюся кожу вечернего мужчины, дразнящую и без того чувствительное тело Этери принимала с грудным полусмехом полустоном, не отпуская то, что вызволила на свободу.
Сергей нежно положил женщину на край кровати, сдвинул влажную ткань трусиков в сторону и легко проник. нависал над ней, стоя одной ногой на земле, второй, уперевшись в постель, подбирал и удерживал на своей пояснице длинную ногу, чувствуя под пальцами плетение чулок, чуть шершавое , притирающееся к бедру. К пояснице прижималась пятка в дорогой изящной туфельке.
Поднял длинную ногу выше, прижался щекой к щиколотке, между движениями тазом, погрузившимся его все глубже в бездну возбуждения, целовал ногу. Слышал короткие вскрики, когда задевал внутри какие-то особенно чувствительные точки. Это подгоняло вперед, требовало найти то движение, которое полностью затопит обоих сладким восторгом совместности. Бедра качнулись и повернулись по кругу. Возбужденный член провернулся ротором и ответом стал несдерживаемый крик удовольствия. Толчок. Пальцы, держащие щиколотку сжимались все сильнее, движения становились все резче, женское тело реагировало все активнее, отдаваясь его напору и скорости. Она улетела в стратосферу огразма первой, он догнал ее где-то на половине пути, поймав в полете. Приземлились вместе.
Покидая женское тело, на прощание ронял неторопливые поцелуи на грудь, живот и подробнее от подвздошной косточке по расслабленной ноге. Медленно стягивал чулок, за миллиметр до прикосновения губ к новой точке.
Успокоился лишь тогда, когда освободил обе ноги от всего. Довольный улегся рядом.
- Надо в душ,- Этери лениво чертила у него на плече какие-то линии.
- Угу,- накатывал сон, встать было бы подвигом.
- На счет три?- палец снова пробежал по плечу.
- Угу,- с трудом открыл глаза, которые слипались.
- Тогда - три,- засмеялась женщина и поднялась, потянув за руку дремлющего на ходу Дудакова.
- Без подготовки… так не честно!- ворчал но брел за ней.
Невольно отметил, что его халат она тоже повесила в ванной. Было в этом что-то.. правильное. Так и должно быть. И никак иначе!
========== Часть 60 ==========
- Этери, ты вообще здесь?- Эдуард Михайлович щелкнул пальцами у лица замечтавшейся женщины, привлекая внимание.
- Да, Эдик, я вся внимание,- соврала Тутберидзе.
- То есть ты услышала, что утром прогон, вечером завтра репетиция, а на следующий день только утренняя репетиция, а вечером ужин с принимающей стороной после представления?- Аксенов замолчал, продолжая смотреть в рассеянное лицо своей “звезды”.
- Все стандартно, вроде,- пожала Этери плечами,- зачем мы это обсуждаем?
- Затем, что в прошлом году из Ташкента ты чуть не укатила, наплевав на неофициальную часть визитов!- напомнил директор.
- Я закрутилась тогда,- поморщилась женщина.
- Не закрутись сейчас!- еще раз настоятельно воззвал к долгу и совести Эдуард.
Дождался кивка-согласия и уточнил:
- Все доехали в целости и сохранности сегодня на тренировки?
- Да, все штатно,- успокоила старший тренер.
- Ну, тогда и - с богом!- с тем ее отпустил работать.
Эдик был прав, суровая блондинка сейчас летала где-то между небом и землей, то и дело теряясь в воспоминаниях прошедшей ночи. И дело было, конечно, не в сексе, хотя, вы вот знаете хоть одну женщину, которой бы не нравился такой секс, когда душа покидает тело и возвращается туда совершенно счастливой? Секс ей нравился. Но в секс она и без Дуда умела. Не хитрое дело, в общем, при правильном подходе. Даже партнер нужен не всегда и не всякий уж точно.
Этери нравилось то, что случалось после секса или между сексом. Да и вообще без всякого секса. Она привыкла к вечерним разговорам и легкому юморуДудакова, такому, который был только для нее и только про них двоих. Ей нравились шутки Дани. Острые, похожие на ее собственные. С перцем и легким ядом. Сережа шутил совершенно по-доброму, хотя мнения не скрывал. Он был вот таким. Не было зла в Сергее Викторовиче. Упрямство, даже суровость временами проявлялись. Дудакова можно было обвинить, например, в некотором педагогическом занудстве, но злым человеком Сережа не был.
И все это купало циничную душу старшего тренера в какой-то невероятной живой воде. Прошлым вечером, скорее даже ночью уже нового дня, они выбрались из-под теплых струй воды женщина со смехом смотрела, как Дудаков примеряет свой халат. Огромный даже для него:
- Я же тебя предупреждала: это не одежда, это двухместная палатка!
- Так и было задумано!- серьезно ответил мужчина и поймал ее распахнутыми полами в объятия, закутывая в свою одежду.
- И что, будем стоять?- в общем-то, идти никуда не хотелось, было хорошо прижиматься спиной к его груди.
- Неа,- поцелуй в шею.- Мы медленно и спокойно двинемся в сторону постели. Я хочу спать в обнимку с прекрасной и желательно очень неодетой женщиной.
- Я так ходить не умею!- возмутилась было Этери.
И это оказалось - зря. Дудаков перехватил поудобнее и приподнял ее над землей:
- Не иди. Смотри. Будешь моей вперед смотрящей и рулевой. Если ты меня уронишь, я буду плакать.
- Какая знакомая роль,- хихикнула Этери.
- Последние десять лет ты отлично справлялась. Я в тебя верю!- он уже нес ее успевая между делом целовать в спину.
- Если бы так же делал последние десять лет, никуда бы нас не довела,- мурлыкала и щурилась блондинка.
- Хорошо, что я стесняюсь публично целовать начальство в спину,- и завалился набок вместе со своей ношей на матрас.
- Действительно, мне повезло,- совсем развеселилась Этери.- А вот не был бы ты стеснительным…
Поерзали устраиваясь поудобнее. Халат укрыл два тела лежащих вприжим, как ложечки в наборе. Еще один поцелуй в плечо. И оба уснули.
А утром Дуда уже не было. В отличие от нее, его рабочий день начинался в девять. Дома ждал собранный женой чемодан. Этери так никогда и не узнает, под каким предлогом любовник сбежал из семьи в этот раз. И, может, взгляд эгоистичный, но ей до зубовного скрежета не хотелось вникать еще и в это. Спасибо Дудакову, что ему хватало ума не говорить о своей лжи. Неправильно, конечно, некрасиво, эгоистично. Но как уж есть. Роль боевой подруги в таком деле она просто не вывезет. Нечем.
Вот эти мысли и одолевали Тутберидзе всю дорогу: сначала во время работы на льду “Хрустального”, потом при сборах спортсменов и дороге в аэропорт, потому, когда все расселись по своим местам в салоне. Этери с Мишель, как обычно с Эдиком. Дуд в хвосте с массажистом и врачом. Даня в толпе спортсменов. У всех свои роли.
Ровно в этих же ролях и дальше покатились по дню: в аэропорту, где “звезде” не пристало ходить нагруженной кладью, так что ее вещи тут же забрал незаметный и вездесущий Аксенов. Да никому другому она бы и не доверила сумку с документами не только на себя, но и на всех спортсменов, включая доверенности на несовершеннолетних. Даня создавал антураж - творческие личности обсуждают рабочий процесс. В общем, его и обсуждали. А Сергей, как обычно проскользнул мышью с обслугой. Умел Дуд быть серым и незаметным, когда хотел, чтобы про него забыли.
И ровно так же умел напоминать о себе, например, сняв с плеча Эдуарда Михайловича женскую сумку и повесив на свое. Молча. Лишь улыбнулся. Забрал два чемодана, свой и своей женщины, и попросту пошел к номеру, ключ от которого вручил Этери. Глейхенгауз и Аксенов переглянулись за спиной пары, не говоря ни слова разошлись по своим номерам.
За закрытой дверью апартаментов Этери решила уточнить:
- Сереж, ты весь “Хрустальный” решил оповестить о наших отношениях?
- Нет,- коротко отреагировал Дудаков,- только ту его часть, которая имеет на тебя такие же планы, как и я.
- Доиграешься,- предупредила женщина.
- Что наша жизнь? Игра!- пожал Сережа плечами.
- Не понимаю я вас, мужиков,- вздохнула Этери.
- Ничего страшного,- засмеялся Сергей,- женская душа тоже те еще потемки!
Подтянул за талию к себе и поцеловал крепко:
- Но, знаешь, при этом столько бонусов, что можно и перетерпеть маленькие минусы недопонимания.
- Ой, все!- махнула на него рукой блондинка и пошла выкладывать необходимое для приготовления ко сну.
И снова было хорошо и уютно наблюдать, как она бросает на подлокотник кресла толстовку, выныривает из дорожной футболки и джинсов, перебираясь в “домашнее”. В этом была семья. А семья - это то, что Сергей понимал и любил. Не даром столько лет провел в браке, никуда не стремясь из него.
========== Часть 61 ==========
Этери снился сон, до того сладкий странный, что тело невольно выгнулось навстречу призрачному видению, созданному подсознанием.
Теплый ветер дул от моря обнимая за плечи, ласково и нежно. Волны набегали, обдавая солеными брызгами тело. Вода все настойчивее приливала, подбираясь к бедрам, лаская нежно и влажно ягодицы, затекая между ногами, щекоча кожу. Море было любовником, ветер был любовником. Нереальными и бесконечно нежным. Ее обнимали со всех сторон, ласкали, любили, сладко и тепло. Две стихии пели на коже песнь возбуждения.
С глубоким вздохом, становящимся на излете стоном, женщина вынырнула из дремы, но нежная ласка не прекратилась. Влажный язык обвел ямочку на пояснице, большая ладонь прокатилась по круглой ягодице и бережно, легче воды, но столь же настойчиво, скрылась между бедрами и развела половые губы. Язык, обводил один позвонок за другим, пока пальцы внутри мягких складок, ворожили, делая женское тело податливее, увлажняя вход для самого естественного пробуждения мужской силы.
- Мы опоздаем?- тот случай, когда вопрос губами, ничем не совпадал с ответом тела.
Ягодицы приподнялись, чтобы удобнее устроиться на дрожащих пальцах и приглашать к продолжению игры.
- Мы поторопимся,- засмеялся едва слышно Сергей, повернул блондинку на бок, положил одну ногу на свое бедро и плавно вошел.
Может, дело было в том, что утром тело реагировало иначе, может, они чуть раньше полной готовности поспешили соединиться, но ощущение наполненности, было новым, несколько более резким и почти болезненным.
Женщина втянула воздух через сжатые зубы, ощущая, как его в ней становится все больше. Член тут же замер, палец на клиторе побежал активнее, вторая рука из-под кудрявой головы протянулась вниз и поймала напряженный сосок.
Частое дыхание со спины в ухо, кружащие прикосновения одновременно к груди и узлу нервов ниже, полнота, растягивающая изнутри стенки влагалища. И больше ни одного движения. Странно, ново, почему-то особенно будоражаще.
Он практически пресекал ее движения, удерживая руками, не двигался сам, а мышцы внутри сжимались, массируя возбужденную плоть. Сильными хаотичными движениями сжимали сладко, но не давая полностью прийти к пику. В момент, когда ее приближение оргазма стало почти болезненным Этери сначала рванула вперед, прижимаясь максимально к играющей с ней руке, а потом плотно насадилась до упора, еще раз, еще и забилась прижавшись щиколоткой к ноге Сергея, на которую он уложил женскую ножку, а коленями зажавшись почти вплотную. Через сужающийся спазмами проход, удлиняющийся сведенными до предела женскими ногами путь, Сережа шел теперь уже к собственному взрыву, быстро, мощно, прижавшись губами к острой косточке ключицы. Догнал и взял высоту, умножив хаос движения, который начала ее плоть.
- Успели,- нежно промурлыкала Этери, вчувствуясь в поцелуи на спине.
- А как же,- и легонько прикоснулся к щеке, забрался под подбородок сбоку, чтобы целовать и вылизывать нежную кожу снизу.
- Хорошо успели,- мурлыкнула еще мягче и довольнее, провела ладонью по сильному бедру за своей спиной.
- Но если не поторопимся со борами, то не успеем,- сказал Дудаков, но целовать спину легко и коротко не бросил.
- Отпусти меня на волю тогда,- выбираясь из объятий, пошутила блондинка.
- Ты знаешь, маленькая,- дотянулся до поясницы и успел чмокнуть, пока женщина не поднялась,- у тебя совершенно неправильный график работы на выезде.
- Да ну?- усмехнулась Этери, вставая с постели.- И в чем же?
- Первый день должен быть выходным. У меня на него точно будет вагон планов.
- Пойдем гулять по городу?- сделала вид, что совершенно не понимает намека Этери.
- Ну, в Ташкенте, наверное, и на прогулку время появится,- не стал полностью зарубать эту часть планов выходного дня Сергей.
- Я пошла в душ, а ты фантазируй дальше!- закруглила обсуждение рацпредложения блондинка.
- Ты недооцениваешь мои идеи!- шутливо возмутился Дуд.
- Ахха,- согласилась женщина и скрылась в ванной.
Он бы с огромным удовольствием еще повалялся, но и правда пора было вертикализироваться, да и организм, решив первую насущную потребность затребовал все остальные, в том числе и поесть. Вот ведь у Этери отношения с едой счастливые - она никогда не хочет. Только и следи, чтобы не растаяла до прозрачности. Одна радость, из всех земных удовольствий она пренебрегает только питанием.
Телефон неожиданно подал голос, оповещая, что ему звонит кто-то из своих. На экране высветилось фото Ксении. Вот уж кого не ждал и не хотел. Думал даже проигнорировать, но совесть не позволила. Вдруг что с Катей.
Трубка и правда зачирикала дочкиным голоском, испуганным, расстроенным:
- Папочка,а ты где?
- Котенок, я на работе,- успокаивающе ответил Дудаков.
- А ты к нам вернешься?- снова забеспокоился девичий голосок.
- Ну, конечно, ты что, малышка?- странно, дочь никогда не волновалась из-за его отсутствия, с малых лет приучена, что у отца много командировок и тренировок.
- Папа, папа, возвращайся сейчас!- захныкала дочка.
- Маленькая, ну ты что! Золотце! Ну, давай по видео поговорим? Давай?- может, заболевает?
Получив согласие ребенка, перенабрал через мессенджер и включил видео звонок. Катюшка и правда была смурная, болезненно-нервная и заплаканная.
В ванной шумел душ, но это беспокоило мужчину меньше всего. Дети в таких вещах не разбираются, а Ксюши рядом не было. Звук воды стих, щелкнул замок, и Этери шагнула в комнату, готовясь сообщить Сергею, что теперь его очередь. Замерла с открытым ртом, заметив настороженный мужской взгляд коротко сброшенный с ее лица на телефон.
- Маленькая, а мама где?- в ответ детский голос сообщил,ч то мама на кухне, а ей, Кате, надо было срочно с папой поговорить.
Ребенок скучал. Сложно ли это понять? Дишка тоже тосковала, когда мама уезжала одна на старты. Особенно, пока сама была совсем малышкой. И Этери помнила долгие вечерние разговоры с дочерью по телефону. Каждый день. Они и теперь почти в таком же режиме на связи, хотя Диана уже совсем взрослая.
Блондинка посмотрела еще раз на закутавшегося в простыню Дудакова, бесшумно стянула со столика у зеркала косметичку и ушла в ванную, наводить красоту, чтобы не мешать беседе отца и ребенка.
Проговорил Сергей долго. По крайней мере, Этери успела не только накраситься, но еще и поразмышлять о доле родителей, появляющихся домой, когда дети спят, и о доле детей, которым достаются вечно работающие родители, не знающие покоя.
- Выжил я тебя с удобного места?- Сережа заглянул в ванную и оценил, что его любимая полностью готова, а он совершенно - нет.
- Она соскучилась по тебе,- грустно и как-то совсем по-матерински нежно возразила на его вопрос Этери.
- Странно это,- покачал задумчиво Дудаков головой.- Катька никогда не бузила по поводу моих отлучек.
- Растет,- предположила мать взрослой девочки.
- Ну, может быть,- принял ее версию Сережа.
Еще раз глянул на полностью готовую только в халате, а не выходной одежде блондинку.
- Давай, я в темпе. Ты меня не жди. Спускайся на завтрак. Не хватало еще голодом тебя заморить,- и забрался в душевую кабину.
И все же из номера они ушли вместе. В это была заслуга и Дудакова, который и правда успел помыться, побриться и взбодриться в рекордные сроки и нерасторопность его женщины, что долго и задумчиво перебирала гардероб, чтобы в итоге одеться в стандартные джинсы, футболку и олимпийку.
К лифту у обоих головы были заняты мыслями исключительно о работе. Только Мишель, радостно тявкающая из переноски на плече у Жени Тарасовой напоминала, что в мире есть что-то помимо прыжков и вращений. И это что-то куда важнее.
========== Часть 62 ==========
Сказать, что Сергей Викторович особенно прочно взял в голову утренний разговор с дочерью было бы очень большим преувеличением. Всякое бывает. И, наверное, Этери права, Катя просто растет, больше понимает, больше переживает. Может, он немного сердился на Ксюшу, которая не досмотрела за ребенком и позволила тревогам поселиться в душе у девочки, но все эти проблемы шли фоном. Впереди была репетиция, потом обед, потом отдых, во время которого Аксенов куда-то уволок Этери для общения с полезными людьми.
Девчонки разошлись спать или просто отдыхать. Даня с Дудом осматривали инвентарь.
- Смотри, у Камилы тут крючок отогнулся,- протянул конек Глейхенгауз.
Дуд покрутил в руках ботинок, вытащил какие-то инструменты, выдернул к чертовой матери испорченную деталь, прокрутил в коже голенища на месте вырванного крючка дырочку достаточной ширины и отдал Дане.
- Прокатает на этом, дома поменяем.
В кармане опять заголосил телефон. Снова кто-то из семьи. При виде лица Ксюши даже удивленно поднял бровь. С чего бы второй раз за день? Снял трубку.
- Привет,- чуть нервно, возможно из-за прошедшей тренировки, начала Ксения.- Дуд, с Катькой что-то творится.
- Что случилось?- в общем, у Ксюши бывали приступы паники на пустом месте по поводу дочери, но Сергей как-то примирился с тем, что у матерей это бывает.
- Я ее вчера едва спать уложила. Сегодня в садик с ревом сдала,- причитала в трубку женщина.- Не хочет меня отпускать, Рыдает, что папа ее бросит и я ее брошу.
- Откуда у ребенка вообще все эти глупости в голове?- возмутился Дудаков.
- Я не знаю,- огрызнулась тут же Ксения.- Может, потому что папаша то по олимпиадам месяцами разъезжает, не показываясь, то у него куча неотложных дел, и ему не до ребенка? Такими темпами и правда забудешь, что у тебя тут под боком обуза еще одна. Занятым мужчинам не до маленьких детей!
- Ты же знаешь, я появляюсь при любой возможности!- возмутился Дудаков.
Это было бы правдой еще пару месяцев назад, но теперь, конечно, сквозь слова сквозила ложь. При любой возможности Сергей теперь несся к Этери или Катьке. Но, очевидно, что ребенку перепадает меньше внимания. Стало совестно от своего ворованного счастья. Но разве он не заслуживает этого? Хоть чуть-чуть?!
- Ты должен не появляться, а жить, приходить домой к дочери!- звенел голос с того конца линии.
Этот скандал слышал, конечно, не только Дудаков, но и сидящий и не отрывающий глаз от спортивной экипировки Даня.
- Ксюш!- хотел повысить голос, но сдержался.- Ты бы лучше занялась ребенком всерьез. Выяснила, откуда у нее фантазии, что родители ее бросят, а не выедала мне мозг столовыми ложками!
- Ну, конечно, мать плохая, а отец - молодец!- в трубке раздались гудки.
Встряхнул головой, вернулся на скамью, где сидел до звонка и взялся за ботинок Ани. Оба молчали, всеми силами делая вид, что ничего особенного не происходило только что. Наконец Даня не выдержал:
- Как ты планируешь дальше жить со всем этим?
Вопрос был резонный, хотя гадкий на вкус и ощупь.
- Глейх, заткнись,- мотнул Дудаков головой.- И без тебя того и гляди взвою.
- Сложно же так воспитывать ребенка,- снова начал Даня.
- Да какая разница!- Сергей оторвался от осмотра лезвия.- С Егором я жил под одним потолком. А толку? Я уходил, когда он едва глаза продирал. Я приходил, он уже спать укладывался. Я с Катькой чаще разговариваю, чем с сыном в ее возрасте.
- Может, оно и так,- не стал спорить Даня.
Нет, так жить со своим ребенком, встречаться время от времени, уходить вечером из дома матери этого ребенка, а потом приходить, как появится возможность. Так Даня не хотел. С другой стороны, что делать, если с Олей не уживутся? Вот Дудаков говорит, что разницы при их работе не будет, но как-то не верилось. Вон ведь Ксюша ждет, что Дуд будет приходить к ним с Катей. Значит, для нее тоже разница есть.
- Знаешь,- зачем-то разоткровенничался Глейхенгауз,- а я предлагал Оле ребенка завести. Хочу чтобы кто-то был. Свой.
- Ты семью ей предложи для начала нормальную завести,- хмыкнул Дудаков,- а там и дети подтянутся.
В ответ раздался тяжелый вздох.
- Не хочешь?- вроде Дуд задал вопрос, а вроде и утверждение.- Не лезь тогда к ней с потомством, Даньк. Ищи кого-то еще, с кем захочешь один потолок делить ночью. Или днем.
- Где с нашим графиком работы кого найти?- поморщился Даня.- Если б не Оля, я бы вообще куковал один.
- Если б не Оля, ты бы жил радовался жизни с Этери,- криво улыбнулся Дудаков.
- Было бы лучше всего,- совсем скис Глейх.- Я устал Серег. До тошноты.
Снова замолчали. Крутили винтики, проверяли шнурки. Работали.
- Я уже думаю,- снова заговорил Даня,- должно же отпустить, да?
- Ну, рано или поздно, наверное, да,- согласился Сергей.
- Никогда не думал, что буду жаловаться на любовь к Этери любовнику Этери. тем более, что им будешь ты,- в голосе звякнула истерика.- Вот Этери говорит, что “любить” - глагол действия. Надо делать так, будто любишь. И полюбишь.
Сергей вспомнил начало своих отношений с будущей женой. Милая девочка, которая ничем не мешала и не отвращала. А он уже устал бегать слишком свободным. Искал кого-то подходящего для брака. И да, он совершал дела любви без видимой любви. Привыкал, втягивался. И женился уже совершенно любящим человеком. Отдалось на объем вложений. Вернулось хорошей крепкой семьей. И тот факт, что Дуд эту семью самозабвенно последние лет с десяток херил, не имело никакого отношения к тому, что жена его была хорошей. И к тому, что любил он ее - тоже не имело. Но все как-то стало пресным. Сын вырос. Быт устроился. Слишком легко было. Слишком понятно. Вот и создал себе непонятностей, чтобы кровь бодрить.
Влюбился сначала в Этери. Даже не влюбился. Тогда - нет. Хотел попробовать, что за хитрый фрукт ходит рядом. Такой недосягаемый и при этом близкий. Приобнимал на стартах, ловил ноздрями запах духов и представлял, как весь утонет в этом фимиаме. Но Этери была далекой, недоступной. И не больно-то интересовалась своим “удочником”. А вокруг были молодые, изящные, неизведанные глубины. И они как раз давали в себе тонуть. А главное - не мешали любить семью и жену. Этери мешала очень. И еще - притупляли невозможность Этери. Так тихо терял свою семью в том виде, в котором она была семьей. Забываясь от Этери, забывал про дом, где его ждали. Забывал любовь.
- Знаешь, Дань, она права. Этери, то есть,- наконец ответил на реплику коллеги Дудаков.- Это как-то так и работает. Главное не размениваться по мелочам. Решил любить - люби. Без перерывов и снисхождения к себе. Тогда - это оно. А как начнешь вилять хвостом - считай, кончилось все. Не настроишься уже на любовь.
- Странный совет от мужчины, который умудрился нажить кучу любовей в разных углах жизни,- прищурился Даня.
- Так я тебе как краевед говорю,- хмыкнул Дуд.- Сам надурил. Других отговариваю. Пока делал все по уму и было все по уму.
Коньки аккуратно составили рядком под скамью. Снова замолчали.
- А если не сработает?- спросил Даня.
- Пойдешь по моим стопам,- расхохотался Сергей Викторович.- Ну, или по стопам любого стареющего идиота, которому приспичило вспомнить молодость.
- А Этери?- в голосе Даниила появилось что-то особенное.
- А Этери, Дань, как полет кометы из далекой галактики - выпадает на долю смертного раз в жизни. У тебя этот раз был. Ты его славно проебал. Ждать второго случая вряд ли стоит. Будь благодарен за то, что есть.
- Ты, поди, надеешься, что по твоему небосводу эта комета будет лететь до самой смерти?- огрызнулся Глейхенгауз.
- Ты мою жизнь видишь, Даньк?- вздохнул Сергей Викторович.- Тут хорошо бы успеть хоть разглядеть, пока какой родной метеорит не прибьет.
- Зачем ты вообще к ней полез?!- высказал наконец хореограф главную и самую мучительную мысль.
Дудаков только засмеялся. И ничего не ответил.
- Пошли отдохнем, через час репетиция,- махнул рукой Дане.
Не было у Глейхенгауза хода в эту часть души Дуда. Да и ни у кого не было.
========== Часть 63 ==========
Этот перерыв и был последним мигом спокойствия первого дня. Потом вернулась Этери, началась репетиция. Шум, гам, крик и ругань стояли с обеих сторон. Между делом прилетело и заливщикам льда, и осветителям, а уж спортсменам - и подавно.
Свои-то не первый год в деле: знают, что хрустальная мать сначала всех собак спустит, потом отойдет и всех перетискает и перенежит, успокаивая, и их, и себя. А вот сторонние подрядчики к середине прогона начали искать стенки подальше, по которым и пытались проскользнуть мимо гнева кудрявой ведьмы.
- А ты, как посмотрю, сегодня в особенно бодром настроении,- пошутил Дудаков.
Со спины подошел массажист, опустил ладони на плечи Тутберидзе и проворчал:
- Каменная. Вечером на массаж.
- Отвалите оба, а?!- фыркнула женщина и снова обратилась к спортсменам на исходной,- Вам что, круги нарисованы для красоты? Встаньте нормально в лучи света? И запомните уже, где они у вас. Дань, ты тоже чего их юзом объезжаешь?! Поправляй сразу!
Телефон у Сережи зазвонил как раз, когда он абсолютно без дела стоял в центре сердца из фигуристов, а Глейхенгауз и Этери с двух сторон выстраивали фигуру. Даже не удивился, почему-то ждал. Звонил опять Ксюшин номер, а голосок снова был Катюшкин. И снова увещевал, успокаивал. Показывал, как идет репетиция. Даже посмеялся, когда дочь доложила, что тетенька очень громкая. Тетенька в этот момент и правда была довольно громкой. Да и вы бы были, если бы пятый раз правили такого лба как Вова Морозов, а он снова отъезжал куда попало.
- Она всегда так кричит?- заинтересовались дочка.
- Нет, малыш, только когда ее не слушают,- улыбнулся отец.
- Ну, ты ее слушайся,- вполне серьезно посоветовала мудрая женщина дошкольного возраста.- Не хочу, чтобы на тебя кричали. А то ты испугаешься и убежишь, и спрячешься. И ко мне не приедешь.
Тема всплыла снова. И это уже было не похоже на минутную фантазию.
- Котенок, я обещаю, что прятаться прибегу к тебе под кровать,- пошутил Сергей.- Пустишь?
- Ты туда не влезешь,- авторитетно заявила дочка.- Застрянешь!
- Ну, тогда я буду храбрым и не убегу никуда. Просто приеду к тебе, как только мы выступим.
- А вы сегодня выступаете?- Катя глянула за плечо, где явно шевельнулась тень ее матери.
- Нет, котеночек, завтра,- перехватил телефон и уехал еще дальше в угол, чтобы никого не отвлекать.
- А сегодня что ты будешь делать?- дочь продолжала поглядывать в сторону невидимой мамы.
- Закончим репетировать, поеду в гостиницу, буду отдыхать, потом спать лягу,- перечислял Сережа.
- А со мной вечером будешь разговаривать?- Катя настороженно посмотрела в экран.
- Ну, если только не поздно будет, тебе жа надо высыпаться,- попытлася объяснить ей отец.
- Будет не поздно, я без тебя спать не могу,- захныкала девочка.
Вот и появилось в ней чисто женское: звать сильного на помощь, когда душа неспокойна.
- Ну хорошо, котенька,- успокаивающе говорил Дуд, потому что, как большинство мужчин с трудом переносил слезы женщин, особенно маленьких.- Я приеду домой и обязательно тебе позвоню.
- Домой?- тут же ухватилась дочь.
- В гостиницу,-поправился мужчина.- Я так называю свой номер, когда уезжаю.
Это была неправда. Домом гостиничные номера для Дудакова стали лишь в тот момент, когда в них появилась Этери. Это была его личная виртуальная реальность. Дом, которого нет. Семья, которой нет.
- Котенок, дай телефончик маме,- попросил Сергей.
- А мама не может. Мама моется,- это было вранье, странное, а потому особенно неприятное.
- Ты уверена?- уточнил Дуд.
Взгляд дочери снова съехал в сторону невнятной тени почти за кадром, после чего девочка закивала усердно.
- Ну, хорошо,- ничего не понял мужчина.- Как мама выйдет, скажи, что я наберу, когда освобожусь.
Надолго загрузиться этой странностью ему не дали. Этери, кажется, следила за его переговорами, и как только трубка была положена, тут же потребовала:
- Дуд, давай в темпе назад, постоишь за меня, хочу посмотреть, как выглядит со стороны.
Итак, он изображал всех троих. Этери с Глейхом наблюдали съезды и разъезды под звук сердца, спортсмены накалялись от муторности простых повторов и требования ехать то одному, то другому быстрее или медленнее.
Сергей Викторович услышал тихий голос Жени Медведевой:
- Загитова, давай самоубьемся!
- Может, проще убить их?- еще тише ответила Алина.
Вот и не знаешь, то ли хохотать, то ли воспитать. Сделал вид, что не расслышал.
И все-таки однажды запал заканчивался даже у Этери с Даней. Вымотанные спортсмены чуть ли не с песнями помчались собираться домой. Тренеры спокойно обсуждали проделанную работу. На арене появился Эдуард, ждущий всех в арендованный автобус. Счастливая Мишель пряталась в куртке хозяйки. И конец дня стал осязаемым.
Расселись в автобус, продолжая беседу. Эдик то и дело задавал вопросы, ему коротко, не углубляясь в детали, отвечали. И даже к моменту выхода из лифта, кажется, всего не обсудили. Простояли еще не меньше получаса в коридоре между номерами. Едва расцепились.
Об обещании дочери вспомнил, когда уже все сроки вышли. Решил, что, стало быть, завтра утром. Приобнял со спины Этери, поцеловал в щеку. Провел ладонями по плечам. И правда - деревянные.
- А Димка-то прав,- цокнул языком,- массаж тебе не повредит.
Сжал мышцы и услышал чуть болезненный благодарный вздох.
- Давай-ка, помассирую тебя,- с силой провел ладонями, чувствуя даже через одежду зажатые мышцы.
Только снял с женщины все лишнее, только устроился поудобнее, как снова зазвонил телефон. Даже не глядя, знал - кто там не спит в ночи. И не ошибся. Ксюша звучала истерически:
- Только не ври, что ты работаешь еще!
Сказана фраза была настолько громко, что можно не сомневаться, Этери тоже услышала.
- Естественно, я уже закончил,- огрызнулся Дудаков,- дело-то по местному времени к полуночи!
- Тебе плевать, что дочь не спит, ждет обещанного звонка?!- снова заистерила трубка.
- Как не спит?! Почему?!- удивился мужчина.
- Потому что папочка обещал позвонить!- снова завелась трубка.
- Ксюш, дай Катю,- и воззрился извиняясь, на Этери.
- Схожу к Диме,- почти одними губами произнесла женщина, закутываясь в гостиничный халат
Из вариантов был лишь один - кивнуть в знак согласия. Он, оказывается, еще не свободен от своих дел. От своих долгов.
Глянул в спину уходящей Этери, которая уже потянулась к ручке двери:
- Ключ возьми,- зажал рукой микрофон сотового.
Блондинка за брелок вытянула ключ с полочки при входе и скрылась за дверью. А в мобильном уже звучал сонный и капризный дочкин голос.
========== Часть 64 ==========
Когда щелкнул замок открываемой двери, Сережа был не только свободен от отцовских забот, но даже, можно сказать, полностью готов ко сну, хотя спать-то ему как раз не очень хотелось. Так не хотелось, что он даже побрился на ночь, ну да, потому что всякий, кто на ночь бреется, на что-то все-таки надеется. Вот Дудаков и надеялся. На мягкую, нежную, сладкую женщину.
Этери бросила ключ на то же место, с которого утащила его почти час назад и, развязывая узел халата, пробормотала:
- Хочу в душ и спать… даже в душ не хочу, но… надо.
В каждом движении была нега, некоторая вялость. И в этом особенная красота ленивой кошки. Поневоле почувствуешь себя котом, которому вот очень надо.
Представил, как струи шумящей воды стекают по спине, собираясь в больший ручеек в районе поясницы, потянулся от ощущения бегущей крови, приливающей к паху. Усмехнулся и направился в сторону ванной комнаты.
Все там было как мечталось: и спина, и вода, и поясница. Тонкая длинная мышца плеча обрисовывалась под кожей, пока руки наносили шампунь на кудри. Капельки цеплялись за темные соски, хотелось подойти и слизнуть. Взял полотенце и ждал мига, когда вода выключится, длинные пряди будут отжаты и отброшены за спину и глаза откроются.
Но все оказалось неожиданно. Этери закинула на спину мокрые волосы и, не открывая глаз попросила:
- Подай полотенце!
- Засекла?- усмехнулся Сережа подходя ближе.
- Ты очень смотришь,- завернула волосы, вытерла лицо концами и открыла глаза.- Я чувствую. Как будто трогаешь.
На сосках все так же висели капельки,- не удержался поймал одну губами, пока помогал выступить на пол.
- Я такая ленивая, что ничего у тебя не выйдет,- Этери протянула руку и сняла второе полотенце с полотенцесушителя.- Мой максимум - тихо лежать бревном.
- Упражнения на бревне?- Засмеялся Сергей и подхватил завернутое в полотенце и вправду совсем мягкое тело.
Дима добре знал свою работу, от него уходили только спать. Без единой мысли в голове и единого зажима в теле.
Дудаков поймал теплую капельку на ключице, втянул в себя, оставив легкий след на тонкой коже. Усадил на постель и прошептал на ухо:
- Я знаю точно, где массажа не было.
- Ты пошлишь?- приоткрыла один глаз женщина.
- Не я!- обвел губами вторую косточку на ключице и потянул полотенце с волос.- Я лично всего лишь имел в виду массаж головы.
Он вытирал светлые кудри, Запускал пальцы в этот влажный каскад, Массировал кожу, Слушал нежное низкое мурлыканье. Тоже совершенно кошачье. Перебрался пальцами с затылка на шею, предлагая голове откинуться назад на его руку. И нежно поцеловал в губы.
Вытянул конец полотенца, закрепленного на груди. Поймал аккуратные полушария в ладони, легко помял, наслаждаясь ощущением возбужденных сосков под пальцами.
- Знаешь, может, я и передумаю быть бревном,- потянулась ближе и плотнее к его ладоням Этери.
- Интересная мысль. Думай ее дальше,- подтянул сильнее на кровать, отбросил ненужное полотенце и уложил.
Полюбовался получившейся картиной. Снял с себя одежду. Прижался всем телом. Неспешно прочертил линию от впадинки на шее до лобка. Пробежался пальцами и замер на сомкнутых теплых складках. Еще раз поцеловал, пробуя губы неторопливо, со вкусом.
- Даже в качестве бревна ты безумно возбуждаешь,- и утонул пальцами в женском, мягком, ища маленькую твердую кнопочку, которой включались томные вздохи, переходящие в терпкие стоны, мерное движение бедер, становящееся по мере кружения и ворожбы над этой точкой женской природы страсти все менее осмысленными, все более дикими, жадными и резкими.
И когда почувствуешь, как заскользила ладонь по влаге возбуждения, когда найдешь в ритме ее движения стремление стать частью мужчины, сделать его частью себя, оставалось лишь раскрыть бедра, соскользнуть вовнутрь. Первородно. Первобытно. Просто и знакомо. Как веками шло познание женских прелестей мужчинами.
За спиной у него сплелись женские ноги. Длинные пальчики цеплялись за влажные плечи. И спокойствие однозначности силы естества вело вперед, вверх, приближая к вершине. Слушая звуки ее голоса и ее тела, втягивающего в себя, выпускающего, снова забирающего. Если и стоило что-то в этом мире того, чтобы жаждать сближения со сложным и непонятным противоположным полом, то вот эта простота движения жизни. Втолкнулся полностью, освобождаясь от тяжести, которая тянула в глубины познания. И пока не совсем угасла сила, снова поймал женский сосок, опустил пальцы под низ живота, находя все ту же сладкую точку. Провел по ней, прижал, отпустил, прижал снова, пока ответом не стал гортанный вскрик, резкое движение тазом вверх и плотный захват уже слабеющего члена внутри.
- Какое славное бревнышко мне попалось,- прикоснулся губами к уголку чуть изогнувшихся в улыбке женских губ.
Так и вывалились в сон лежа поперек кровати. Среди ночи, не просыпаясь, кто-то кого-то укрыл одеялом вместе с собой.
Так и проснулись утром, близко, переплетенные руками и ногами. Опасно рядом. Будто и правда близкие, будто это надолго, будто не дует уже какой-нибудь иной ветер, что подхватит и разнесет в стороны. И в этом сплетении было хорошо. Правильно было.
Хорошо было зарыться в пушистые кудри пахнущие уже знакомым шампунем. Хорошо было уткнуться в сильное плечо носом и потереться щекой о грудь. Хорошо было провести по длинной спине, чувствуя русло позвоночника с отмелями позвонков. Еще лучше было начинать день одним на двоих поцелуем.
И собираться на тренировку, обсуждая всякую ерунду между важными вопросами. Этери посетовала, что после шоу намечается банкет с тренерами. А Сергей уточнил, нельзя ли ему сбежать сразу.
- Ну уж - нет!- возмутилась вполне всерьез блондинка.- Все страдают, и ты страдай!
- Не бережете вы меня, Этери Георгиевна!- покачал головой Дудаков.- Не видать вам от замученного техтренера любви и обожания!
- Чего даже обещанного букета в целлофанчике?- уточнила со смехом Тутберидзе.
- Даже не знаю,- Дуд потер подбородок у шеи,- разве что на клумбе будет расти. Ну, тогда так и быть, рискну ради тебя залететь на пятнадцать суток за хулиганку! Или сколько тут у них дают за порчу городской собственности?
Дудаков вопрошающе посмотрел на любимую женщину.
- Ты так на меня глядишь, будто мне тут сидеть приходилось!- округлила глаза Этери.
- А я так верил в тебя! Так надеялся, что ты все знаешь!- взгляд у Сергея был хитрющий, точно и впрямь подумывал, где бы стибрить самый зачуханный букет Минска.
- Ты меня пугаешь своей доверчивостью,- покачала женщина головой.- Я ж понадеялась на твой жизненный опыт и знание этого мира!
- Ты заметила, как мы не оправдали надежды друг друга?- хмыкнул Дуд.- С этим надо что-то делать!
- И какие есть предложения?- засмеялась Этери.
- Придется познакомиться поближе. Сходить на свидание что ли?- Сергей снова потер подбородок.- Да точно. Пошли на свидание.
- Когда?!- изумилась Этери.
- Сегодня,- взял быка за рога Дудаков.
- Оригинально. Но допустим,- хмыкнула с самой скептической интонацией.
С тем и вышли в мир готовиться к шоу, которое обязано продолжаться, что бы там ни происходило.
========== Часть 65 ==========
Вот чего искренне не мог понять Сережа, настолько, что ко второй половине дня, когда все вокруг гудело напряжением боевой готовности, так это того, почему в выходной Ксюши и рабочий для него субботний день 9 апреля с обеда Катя повисла на папе, пусть и дистанционно.
На ребенка, который начинал дрожать губами, как только отец пытался сказать, что у него дела, конечно, какая обида, но к пяти вечера Ксении он все-таки все высказал. Напомнил и про то, откуда в Ксюшин кошелек прибегают дополнительные доходы, намного более значимые, чем ее зарплата. И почему мать не занимает ребенка настолько, что у него есть время скучать по занятому в данный момент отцу. И еще много чего высказал.
И закончил тем, что у него шоу через два часа, так что сообразитесь там уже без папы, ему тут реально не до вас. После чего и отключил телефон. И надо сказать, что даже чувства вины не испытывал до начала программы. А как только Даня поехал “зажигать звезды”, заскребло. Не выдержал и вернулся на связь. И даже набрал Ксюше. И даже позвал Катю и показал ей, как девочки открывают программу.
Он извинился перед обеими за несдержанность, хотя, ей-богу, вины его не было в этом. Он же и правда на работе. Но вроде все равно сорвался. И из-за того, что сам разрывался, и из-за того, что чувствовал, как фонят Этери и Даня. В знак примирения показал Кате почти все шоу с тренерского места и даже чуть закулисья, когда убегал к девочкам. Чем в конце концов и усыпил ребенка.
Честно говоря, вымотался. Не чувствовал никакой радости от стартовавшего тура. Хотелось уже тишины. А впереди был прием, банкет и что там еще? Ах, да! Еще же вот этот публичный выезд раньше всего!
Этери мило болтала с Даней. Ее отпустило к началу второго отделения, когда вроде уже стало понятно, что шоу идет не так плохо. Все вкатывается. Все довольны. Принимают отлично. И чуть нервные шуточки по адресу Глейхенгауза потихоньку превратились в спокойное обсуждение деталей и профессиональный юморок про степауты и недокруты.
Дудаков слышал краем уха, как радостно хореограф реагировал на возможность быть рядом, разговаривать, привычно шутить. Снова играть в эту приятную жизнь, где он избранный. Было желание шикнуть на молодого, забывшего, кто в доме папа, но сначала радовал Катю, потом уживался с утомлением дня. Так что по большей части просто наблюдал. Легкие руки Этери поправляющие костюмы девочек и взлетающие в диалоге с Даней. Склоненную на бок голову Глейхенгауз и слова произносимые им через улыбку. Их общий смех над поскользнувшийся в финальной позе Женей и синхронные аплодисменты. Даже на то, как Даня под локоток приобнимает женщину что-то шепча ей на ухо, а она сначала благосклонно улыбается,а потом и вовсе хохочет, качая головой.
Мир в душе более или менее установился уже к финальному выходу, когда над катком зазвучало: “Всю мою жизнь я иду ко дну, всю мою жизнь я искал любовь, чтобы любить одну”. Пара на катке кружила черно-белыми всполохами, Фонари телефонов зажигались звездами во мраке темных трибун. Этери встала и потопала ногами в коньках, проверяя, удобно ли ей. Сережа поднял глаза вверх и понял: все лучшее было здесь. На темной арене, в прожекторе, в звездах фонарей, в строгом лице, следящем за полетом черно-белой пары.
Встал за спиной у Этери, как все годы до этого и слушал надо льдом и людьми летящее: “Это небо вместо сцены, здесь всё вверх ногами, и эти звёзды в темноте — тобой зажжённый фонарь…”
И вряд ли кто-то из троих понял, как так получилось, когда вместе с детьми одновременно запели, вступив во второй припев:
- Когда меня не станет — я буду петь голосами
Моих детей и голосами их детей.
Нас просто меняют местами -
Таков закон сансары, круговорот людей.
На голоса тренеров обернулись Соня и Алина,но, смутившаяся троица между тем продолжила со всеми:
- Когда меня не станет — я буду петь голосами
Моих детей и голосами их детей.
Нас просто меняют местами -
Таков закон сансары, круговорот людей.
Их дети вылетали на темный лед тоненькие, легенькие, похожие на мечты, полные надежд. Со льда Этери протянулось две руки, как было всегда в их мире - левая Сережина, правая - Данина и почти перенесли ее через бортик. А Вова кружил Женю, а звезды-фонарики покачивались в такт. На душе было тихо, слышно, как подбегают к глазам слезинки.
- Держись, косметика поплывет,- вдруг прошептал над ухом Даня.
Засмеялась и отпустило.
Только все равно опаздывала в общий ритм и скорость, теряясь в себе. Сереже пришлось даже вернуться и поймать за предплечье, чтобы она не отрывалась от команды. Мужчина прикрыл рукой крылья острых женских лопаток, словно душу оградил от недобрых взглядов и чуть втолкнул в общие объятия.
- Поехало,- пробормотал Сергей над самым ухом Этери.
Итак, шоу и вправду поехало, стало на рельсы, стартовало от первой станции.
На лед летели цветы и игрушки. Бросила взгляд на прозрачную обертку, в которой выбросили розы. Скромный букетик от всей души.
- Не убился бы кто-нибудь,- кивнула головой, отмечая,что дети могут наехать на валяющийся на дороге букет.
Дудаков притормозил, поднял цветы. Чуть задумался, и, пряча улыбку, поехал догонять веселую компанию коллег:
- Я нашел самый правильный букет этого дня,- чуть повысил голос, чтобы привлечь внимание Тутберидзе.
Она сначала протянула руку на его голос и только потом повернула голову. Увидев, что ей отдает Дуд, прыснула, прячась улыбкой от публики:
- Давно мне такого не дарили.
- Зато от всей души и никакого криминала,- серьезно заметил Сережа.- И вообще, я настаиваю на свидании.
На эти слова обернулся Глейхенгауз, но тут же прибавил хода. Не для него было слушать подобные разговоры.
Смотрели, как дети прыгают и упорно не реагировали на мельтешащего Эдуарда Михайловича, который всем видомпоказывал, что давно пора перемещаться совсем в другое место. Что они не видели на тех банкетах между снулыми и подобострастными физиономиями. Вон квад-лутца Сашки Трусовой они там не видели, и квад-тулупа или квад-сальхова Мориса - тоже. И тройного акселя Сони - не увидят, стоя с бокалами рядом с людьми в дорогих костюмах, которые все равно сидят так себе на животах. Так что Эдик мог себе продолжать метаться за бортиком. Не до него. У них праздник!
Но все заканчивается. Закончился и прокат, и раздача автографов, и сборы и отправка в гостиницу спортсменов. Дальше было не отвертеться. Их ждал автомобиль с водителем, ушлый Эдуард, светские беседы.
- Эд, когда можно будет свалить оттуда, не нарушая приличий?- поинтересовалась Этери.
- Часа через полтора,- развернулся с переднего пассажирского Аксенов.- И, Этери, ради бога, не говори ты все, что в голову приходит, даже если тебе человек совсем не нравится.
- Эдик, если бы я говорила хотя бы половину того, что мне приходит в голову на таких мероприятиях, нас бы давно звать перестали.
Даня захохотал, а Сергей прижал нежно за талию к своему боку суровую женщину.
- Даже трети не говори тогда!- взмолился управляющий.- Там спонсоры, там люди, от которых зависит, будут ли у нас еще шоу в этом городе!
И нет, Эдуард Михайлович знал, что, если Тутберидзе кто зацепит, то скажет она не половину, а минимум три четверти. И будет сожалеть, что от четвертой воздержалась. С кем он работает?! За что ему это наказание?! Кого он любит?! И главное - зачем, если ее вон облапали, а ей и хорошо.
========== Часть 66 ==========
- Чего он за нее хватается как за спасательный круг?- фыркнул Глейхенгауз и воззрился на Эдуарда.
В ответ получил красноречивый взгляд трактуемый однозначно в духе - а то не ясно. Одутловатый некто от спорта средней руки, придерживая за локоток высокую блондинку что-то с улыбкой бормотал ей чуть ли не в ухо, слегка привставая на цыпочки, чтобы дотянуться своими полтора в прыжке до женского модельного.
Мужчины уже давно стояли в уголке с бокалами особенно никого не интересуя, только Аксенов то и дело отходил то в один угол, то в другой поздороваться и подвести нового большого человека к их группке, а потом переадресовать Этери. Да еще временами показывался в зоне обзора Тутберидзе, чтобы понять, не пора ли бежать на помощь избавляя от очередного восхищенного ее красотой и талантом. Женщина проживала мероприятие стоически, даже мученического выражения лица себе не позволяла. Сколько бы Эд ни возмущался ее неправильным поведением, но она тоже понимала, что тут речь о перспективах и развитии, так что стой, улыбайся, делай увлеченную физиономию. В общем, отрабатывай номер.
Да и была в этом своя забава, например, в таких вот мужиках, которые выпрыгивали из костюмов, чтобы понравиться. И, вообще, он ей даже нравился по-своему, забавный. Вполне стоило сохранить милые отношения, вдруг пригодится этот колодец для испития воды в трудные времена. Кто он там? Зам директора какой-то фабрики по пошиву спортивной формы, вроде? Не ахти какая птица, но времена нынче трудные, может, скоро и футболки без блата не купишь на группу:
- Василий Андреевич, а можно вашу визитку?- мило улыбнулась Этери.
Мужичок радостно засуетился, полез во внутренний карман пиджака, вытащил визитницу, инкрустированную какими-то симпатичными камешками. Стильную и одновременно недвусмысленно показывающую, что ее хозяин если и перебивается с хлеба на воду, то хлеб ему доставляют личным самолетом из любимой итальянской пекарни,а воду девственницы с Гималаев носят к столу в освященных сосудах.
Три мушкетера у стены переглянулись, когда блондинка закрутила в пальцах кусочек картона. Дудаков глянул на часы, поправил браслет и заявил:
- Полтора часа прошло.
После чего двинулся в сторону беседующей пары.
- Теперь проблемы будут не только с ней, но еще и с ним,- констатировал директор и печально глянул на Даню.- Глейх, с тобой как-то попроще было, не?
В это время Дуд уже не только дошел до беседующих, но и довольно небрежно приобнял женщину за плечо отодвигая от руки, поддерживающей ее локоть. Мило улыбнулся бизнесмену и чуть извиняясь тоном произнес:
- Мне придется украсть у вас Этери Георгиевну. К сожалению, у нас обязательства. Надо проследить, что дети в порядке. Сами понимаете - режим.
И с той же мягкой улыбкой развернул Тутберидзе, едва успевшую распрощаться и повел к выходу.
Прошли мимо Эда и Дани, вышли из зала. Только там Этери поинтересовалась:
- И что ты сейчас делаешь?
Дудаков улыбнулся:
- Это похищение!- отпустил женское плечо и положил руку на талию так интимно-низко, что только слепой ошибся бы в отношениях этих двоих.- И вообще, у нас свидание!
- Вовремя,- усмехнулась Этери, вглядываясь в темноту ночи за окном холла, где забирали одежду.
- Я всю жизнь мечтал гулять с любимой девушкой по весеннему Минску,- Сергей протянул ей пальто, предлагая опустить руки в рукава и не спорить с ним.
- Врешь ведь!- женщина почувствовала, как через ткань рукавов ее обняли, сзади прижалось мужское тело, а в самое ухо зазвучал мягкий шепот.
- Это новая мечта всей жизни,- легко чмокнул в висок, прикрытый кудрями.
В умиротворяющей ночи, под обсуждение звездного неба и апрельской прохлады столицы Белоруссии двое далеко неюных людей неспешно гуляли по улочкам, двигаясь в сторону гостиницы.
- В конце получилось красиво,- улыбнулась Этери, вспоминая финал.- Я даже не думала, что будет так щемяще. Ожидание продолжения. Оно ведь у нас будет?
Женскую ладошку взяли в крепкую мужскую, переплели пальцы, чуть успокоительно сжали:
- Конечно, будет, Этери.
- Иногда страшно. И все совсем непонятно,- она вздохнула.- Как думаешь, почему всегда так непросто? И так… нечестно.
Ответов ей было не нужно. Их никто не знает, почему у нее не бывает просто? Всегда вот так - трудно.
Ночь обнимала и прятала двоих, город вычерчивал им лини дорог, завитки проулков, пятна ночного освещения не давали потеряться полностью в апреле. В свете одного из фонарей Сергей повернул голову и залюбовался подсвечивающейся кожей на лице идущей рядом женщины. Не отпуская сцепленной руки, обогнул ее и пошел спиной, чтобы продолжать смотреть.
Этери затормозила и с удивленной улыбкой уставилась на сменившего контур движения Дуда. И этот удивленный взгляд он поймал в свой, обхватил ладонью щеку сиянием которой любовался, потянулся к мягким губам.
Из того же юного и сладкого - поцелуи на прогулках по ночным городам. Смех. Легкий хмель влюбленности и алкоголя. Еще хотелось читать стихи, что было уж совсем по-дурацки, но у них ведь свидание!
- И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и су́етных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек…
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
- Ну и дурак,- и это тоже было совсем по-детски, даже то, как она попыталась вырвать руку.
- Ты не любишь Маяковского?- не выпустил Сережа.
- Лиля - сука, а он…
Этери снова дернулась.
- Он ее любил,- закончил Дудаков и обхватил по-медвежьи, не давая окончательно рассердиться.- И любил красиво. Хочу красиво любить.
И снова целовались. Хорошо ночами в чужом городе. Удобно. Редкие прохожие,которых тоже куда-то потянуло в темноте, может, на собственные свидания с юностью, лишь улыбались, глядя, как двое, укрывшись в сумраке, куда почти не достает фонарный свет целуются. В этом черно-сером весеннем воздухе было толком не определить ни возраста, ни положения. Двое влюбленных. И ничего больше.
У входа в гостиницу Этери попыталась выплести свои пальцы из Сережиных.
- Да брось ты!- засмеялся Дудаков.- Все давно спят, кому это может быть интересно?
Так и в лифте ехали, ладонь в ладони. Так и в номер зашли. А там уже близость тел абсолютизировалась, стала неразделимой в бесконечном количестве точек соприкосновения.
Восхищаясь и немного дразня женщину, Сергей повторил, проводя по ее лицу ладонями:
- Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа…
========== Часть 67 ==========
Это была долгая ночь, в которой все объятия превращались в поцелуи, поцелуи перетекали в объятия, тихие слова навсегда оставались легкой щекоткой на сердце. Сережа любовался и любил - руками, губами, словами. Этери принимала его слова и любовь, отдавая молчаливо и до боли нежно столько, сколько он просил.
С каждым днем она все глубже прятала то, что поселилось в сердце, потому что оно и без того рвалось, но сегодня прикасалась так, как требовало это спрятанное от него, тем более от себя огромное чувство. Она любила, как и все в жизни делала, молча, но сильно и полностью, насколько могла. И даже немного больше возможностей. Слова легки, даже легковесны. Этери не любила слова. Может, только вот эти Сережины, произносимые так просто казались правдой, а остальные - не стоили ровно ничего. И не разменивалась этими пустыми словами.
Отдавалась, открывалась, допускала до самого нежного в душе и самого трепетного в сердце. Проваливалась в короткий сон рядом с уже привычным, сильным и спокойным мужчиной и просыпаясь снова ловила его поцелуи. Эта ночь была не про секс. Эта ночь была про признание, капитуляцию, смирение с тем, что теперь у тебя нет брони и защиты от человека рядом. И если он сделает больно, то будет очень больно. Смертельно больно. Но теперь и сама могла больно ранить. Сережа тоже был беззащитен рядом с ней.
Взаимная любовь - чувство страшное. Мы просто не знаем об этом, потому что слепы ко всему, кроме самой любви.
Уже в глубокой ночи проговорилась:
- Как же я боюсь к тебе привыкнуть, Дудаков.
- Я никуда не денусь,- обхватил спину руками и прижал к груди.- Сто лет никуда не девался и дальше не денусь.
- Денешься,- пробормотала ему в грудь женщина.
Чувствовала крепкие объятия и легкое покачивание-баюканье. И молчание. Его тоже чувствовала осязаемо. Оба понимали, что речь не идет о физической пропаже. И так же понимали, что всякое может быть. Они всего лишь договорились с собой делать вид, что такое случится нескоро, к тому времени, может, само все отвалится и пройдет.
Уснула под его баюканье и звук молчания. Под правду о скоротечности всего, что им отпущено.
Укладывая ее на постель, укладываясь рядом, Сергей сплел свои пальцы с пальчиками спящей женщины и улыбнулся, почувствовав, как чуть сжалась ее рука, удерживая его ладонь. Заснули, как гуляли, сцепившись в замок.
И проспали запланированную экскурсию по Минску. Точнее проснуться Дуд проснулся, только разлепил глаза, желая полюбоваться тем, кого ему под бочок подложила судьба, как в дверь раздался нервный стук.
Ворча, натянул халат и пошел открывать. На пороге стоял Эдик:
- Вы что, не поедете на экскурсию по городу?
- Нет,- коротко ответил Дудаков, надеясь тут же закрыть дверь
- Почему?- полез не в свое дело совершенно Аксенов.
- Мы вчера нагулялись,- и вот тут уж Сергей просто захлопнул дверь.
Начальству хватило ума не тарабанить дальше. Но свое черное дело он сделал - Этери проснулась.
- Что там опять?- сонно пробормотала она, садясь на кровати.
- Культпоход,- мужчина упал в постель и потянул туда же сидящую блондинку,- но мы не можем. Мы отказались, потому что проспали.
- Мы проспали?!- встрепенулась в Этери начальница.
- Да,- довольно проговорил Сергей и уткнулся в голую женскую грудь,- очень удачно проспали. И сейчас удачно проснёмся.
Прикусил мягкое полушарие сбоку, поцеловал легкий след укуса, торопливо побежал губами вверх до темного, пока еще мягкого соска. Лизнул, подул. С одобрением посмотрел, как уменьшается ореола и темная пуговка на навершии груди становится напряженной ягодкой. Повторил весь комплекс со второй грудью. Накрыл обе ладонями . Перебирал соски в пальцах, любовался на то, как то появляется, то исчезает между ними нежная женская плоть. Хотелось продолжать смотреть на это волшебство и двигаться дальше.
- Дай ручку,- поднял за кисть ладонь Этери и положил на ее же грудь,- Поласкай для меня.
Так было еще более возбуждающе. Длинные пальцы сначала аккуратно и даже несмело бегущие по светлой коже, замирающие на вершине и отступающие. Второй рукой она потянулась сама, оставляя его взгляду праздник ласкового движения уже двух ладоней синхронно танцующих будоражащий танец.
Не отрываясь от движений музыкальных рук, мужчина провел своей ладонью по возбужденном члену, обхватил его, поглаживая, натягивая тонкую кожицу, вокруг головки движениями вперед и назад. Сдвинулся так, чтобы не терять из вида игру легких пальцев, и вторую руку опустил между бедер той, что так легко будила в нем страсть. Обнял мягкое и спелое тело, почувствовал влагу. И хоть знал теперь и аромат и вкус своей долгожданной женщины, но все так же пробовать ее губами и языком было удовольствием. И отказывать себе в дегустации любовник не собирался.
Подобрал в руки ягодицы, проник головой между ногами и поцеловал губы, которые целовали его еще интимнее и горячее, когда он проникал в любимую, когда стремился у входа напроситься в гости, когда покидал ее гостеприимное для него лоно.
Он больше не видел ласкающих ладоней, но чувствовал губами и держащими руками, как танцуют бедра, зовут, ждут его.
Вместе с его поцелуем Этери достался собственный вкус с горячих и требовательных губ. Тело выгнулось, ища максимального погружения в себя напряженной мужской плоти.
Поцелуи-укусы, резкие точки и такой же резкий взмах бедер навстречу, взгляд туманный, как рассветное небо сверху, взгляд туманный, как вода в ночном море снизу. Возле самого пика мужчина обхватил ладонь почти замершую на груди и сжал ее пальцами женский сосок. Вскрик, начавшийся неожиданностью боли перерос в музыку на вершине наслаждения. Он тискал через лежащие поверх пальцы светлую кожу груди, то натыкаясь на ограждение фаланг и костяшек, то попадая в желанную мягкость своим давлением. Погружался максимально глубоко, ждал окончания, чтобы вернуться в реальность, которая сейчас была так далеко, как никогда до этого и никогда больше.
Рык освобождения ничем не отличался от хрипа умирания. Сергей и правда умирает в этой женщине каждый раз. И каждый раз рождался снова. Этери дарила ему радость малой смерти и малого рождения, как всякая Ева своему Адаму. Как первая Ева, предложившая плода от древа познания. Он познавал ее и умирал с этим знанием. И возрождался, понимая, что оно так мало, неизведанное в ней бесконечно.
И когда, едва родившийся, целовал ее пальчики, сыгравшие такую призывную и яркую мелодию в этом концерте для двух тел, знал, что будет ждать новой смерти, но не знал, как скоро она его настигнет. До самолета в Москву оставалось всего пять часов.
Вы не верите в Ад? Он где-то там, начинается в терминале Шереметьева, реже Внукова, и тянется к центру тысячами торопливых необходимостей принадлежать другим, вместо того чтобы покоряться единственной.
========== Часть 68 ==========
Разлука - это не разъехались в разные страны, а вот так, как у них сейчас: вроде каждый день встречаются, даже на тренировке бывает пересекаются, разговаривают. А все врозь. Где Этери? Этери в “Мегаспорте”, на встрече, в ФФККР. Где Сергей? Сергей у дочери, уехал смотреть новое оборудование, помогает сыну с переездом. Три дня, в которые встречи, как мимолетность, и вся в рассинхрон чувств.
Этого почти не видно, но разлука звенит раздражением. Она срывается на пустом месте на Эдика, Дуд зачем-то ругает Аделию, которая и без того расстроена, что все идет наперекосяк. В конце концов об этом надо всего лишь сказать, признаться себе и второму. Перед самым выездом на шоу женщина хватает на опустевшем льду за руку Сережу и не говорит, выдыхает впервые за все дни в Москве:
- Я скучаю по тебе.
И нет, она, конечно, понимает, что он не скажет: “А я по тебе не скучаю”,- но это страшно. Быть слабой - страшно. Быть зависимой - страшно. Даже быть собой страшно.
И хорошо, что Дудаков молчит, обнимает и молчит. Она жалуется даже не мужчине, его куртке, в которую упирается подбородком на плече:
- Ты мне не звонишь даже вечером. Я жду, а ты не звонишь.
- Душа моя, Катька же… Мне тебя жалко беспокоить после полуночи, а раньше она меня не отпускает. Совсем размотало девчонку.
Поглаживает по спине, по дутой куртке. В этой одежде и тела-то не чувствуется, а все же оно где-то там, под пухом, непромокаемой тканью, внутри.
- Я все равно не сплю,- признается женщина.- Не жалей.
Ей хочется позвать к себе вечером, после шоу, после всех официальных и неофициальных программ. Но это бессмысленно. Сегодня в своем роде семейный выход. Ее родственники. Конечно, придет и семья Дудакова. Даже Данька и тот заказал два пропуска для Оли и Олиной сестры.
Вот ведь интересно. Прошлый год Даня тоже брал такие пропуска, но Этери и внимания не обратила. Слишком была занята подготовкой. Ну, позвал какую-то приятельницу и позвал. Наверное, Глейхенгауз по-своему в чем-то прав, слишком эгоистичной и безразличной к нему была. Ну, и хорошо, что теперь есть Оля, которая уж точно не забывает и обращает внимание на все.
Дудаков уже и сам выступил со льда, и руку подал, чтобы помочь выйти женщине, а предложить не решается. Неудобно все-таки, такой тяжелый день будет. И все же:
- Давай я приеду после всех гулянок?
Этери лишь отрицательно качает головой:
- Совсем ночь будет. Да и как?
Не договаривает, потому что в этом “да и как” - его несвобода.
- Ну, это я решу, если мы решим,- обещает Сергей.
- Я скучаю по тебе,- ответ в духе ни да, ни нет.
Но что еще она ему может сказать? Любая конкретика либо обяжет его, либо обидит. Да и ее тоже.
- Тогда тем более,- у Дудакова нет проблем с определенностями.
И снова их разносит силой Москвы, гудящей едва вползающей через систему безопасности толпой любителей фигурного катания, мандражом детей.
В невидимости полумрака закулисья, ближе к середине шоу, не поворачивая головы, находит Сережину руку своей. Чувствует, как ее ладонь тут же обхватывают сильные пальцы. Вкладывает ключ:
- Просто приходи,- замолкает,- если сможешь.
Ключ исчезает в кармане мужских джинсов. Еще один шаг, может, и от безысходности, неуловимости их близости.
И как всегда бывает, когда меньше всего нужны внимательные наблюдатели, они находятся. Оля с понимающей улыбкой смотрит со спины на парочку, на минуту взявшуюся за руки и снова ставшую отдельностями: он прячет ладони за спиной, следя за коньками фигуристки на льду, она складывает в крест на груди.
Девушку откровенно радует происходящее. Она устала ревновать Даню, толком даже не зная к кому. Сначала подозревала Загитову: красивая же девчоночка. Но, пообщавшись с самой Алиной, посмотрев, как хихикает она с Даней, а Даня с ней, разуверилась. Очаровательный и непосредственный ребенок, который телом уже вырос в женщину, но головой продолжал оставаться где-то в том возрасте, в котором выиграла свою олимпиаду. И шутил и баловался с ней Даня не больше,чем с любым из детей-спортсменов. Сам превращался рядом с ними в ребенка. И ровно никаких мужских флюидов не источал. Да и Алина на него смотрела исключительно с уважением и преданностью спортсменки. Не то, чтобы подозрения полностью оставили голову Оли, но задвинула она в рейтинге бывших Загитову далеко. Тут любовью, тем более по которой бухаешь до потери себя, и не пахло. Этери в этом смысле почему-то выглядела опаснее, хотя на взгляд любой женщины, дама постбальзаковского возраста уж точно для молодого мужчины - кто угодно, но не предмет неугасаемой страсти.
Однако Тутберидзе беспокоила. И тем, как вел себя рядом с ней хореограф, и тем, как она реагировала, и тем, как на нее реагировали все вокруг. Оля видела разворачивающиеся мужские головы вслед худой кудрявой блондинке, так что все могло быть. Хотя, если бы что-то было, наверное Дудаков знал бы об этом и не отнесся тогда так спокойно к ее словам, что ночь Даня и Этери провели вместе. Или не реагировал бы? Мало ли, вдруг он адепт свободных отношений? Вдруг они все тут друг с другом, а Данька еще и влип со своей любовью?
Фантазии одна краше другой роились в Олиной голове. “Чем только ты их берешь?”- невольно огрызнулась про себя на блондинку, глядя, как бегло, почти небрежно Сергей Викторович проскользил по позвоночнику ладонью, лишь на миг дольше положенного задержавшись на пояснице и опять спрятав руки за спину.
Знай девушка волшебную кнопку, нажала бы на нее. На Данечку потрачено много времени. Да и любовь, никуда не деться. В постели Оля могла многое, если не все. В ее жизни были изобретательные любовники, а сама она девушка податливая на эксперименты, так что попробовала все, в том числе и тот самый анальный секс, который как-то предлагал ей Глейх. В восторге, мягко говоря, не осталась. Извращение, как ни поверни, да и неприятно просто физически. Хотя, как нас учит биология, половой акт - это всегда отчасти агрессия, так что боль неизбежная спутница этих утех.
И, в общем, она бы и так не отказывала, но хотелось чего-то взамен. Хотелось определенности, эксклюзивности, прав и признания реальности своего существования. Даня же, которому все это не сдалось ни разу, как минимум с Олей, зачем-то хотел от нее ребенка. Тут из чистого самосохранения перейдешь на альтернативные формы любви. И с тех пор, как у ее мужчины прорезалась эта иде-фикс, у Оли проснулась прямо противоположная: не залететь ни при каких условиях. Таблетки она начала пить после первых же попыток втянуть ее тело в материнство без спроса. Нет, убежденной чайлдфри девушка не была. Допускала, что дети появятся, но потом… Годам к сорока. Как вариант - в прочном законном браке. Сейчас с ее неопределенным статусом - не дай бог! Кому это надо?!
Предметы ее размышлений уже давно сидели на скамейке. Тутберидзе похлопывала по бедру Женю Тарасову, беседуя о чем-то с Трусовой. Перегнулась через Дудакова., чтобы задать вопрос Морису и улеглась грудью на Сергея Викторовича. Внимания на подобное никто даже не обратил. Понятно. что такие прижимки всем наблюдать не впервой.
Перевела взгляд, ища Даню. Там тоже была картина маслом: хореограф притянул к себе Алину, похлопывая рукой чуть ниже талии. Вроде и не по попе, а выглядело запредельно лично и близко.
- Не хочешь напомнить, кто тут его девушка?- зашептала сестра.
- Не хочу,- нахмурилась Ольга.- У них у всех тут так.
Кивнула в сторону скамеек, где Этери ласково трепала по бедру у самой ягодицы Аделию.
- Однажды их всех привлекут за домогательства их же спортсмены,- хихикнула Катя.
Но Оля погрузилась в свои мысли настолько, что сестру не услышала.
========== Часть 69 ==========
И все-таки, он это очень классно придумал: стоит во тьме на льду и глядит на кружащуюся в воздухе как белая маленькая птица Женьку.
- Класс,- выдыхает Алина.
И из благодарности к симметрии его восхищения нежно прижимает девушку. В ответ его обнимают за пояс. Ничего особенного. Он гордится своей первой чемпионкой, восхищается второй. Но вкус его восторгов разный: Алина была сладостью полной победы, когда ты выиграл и коня, и полцарства, и руку и сердце красивой снежной королевы. Аня - только золотой конь, вознесший его еще выше по отвесной скале на вершину успеха. Полцарства накрылись медным тазом и хейтом, снежная королева теперь стоит плечом к плечу с другим.
Ему оставили только это короткое объятие финала, но даже оно ненастоящее, потому что Этери доверчиво сразу же берется за руку Дудакова и снимает с его пуловера невидимую глазу соринку. Прикосновение нежности, прикосновение близости. Ничего особенного, а ранит больше созерцания поцелуев.
Даниил Маркович стоял в центре сердца и вспоминал под его стук, как совсем недавно застал этих двоих, тогда ведь еще посторонних друг другу, за откровенной прелюдией. Что он чувствовал? Обиду, злость, ревность, конечно. Но не болело. Нет.
А теперь - он и обижаться на нее не может. Нет больше злости. И смотреть не может на то, как она легко и совершенно спокойно прикасается к другому, отдает свою руку, поворачивается при любой возможности, чтобы сказать хотя бы слово.
Даня даже не мечтал, но знал точно, если вдруг что-то произойдет и у него будет второй шанс, он придет к ней и никогда ни слова не скажет ни про ту дурацкую ночь, ни про весь этот период. Забудет начисто, будто не было. Но что-то говорило, что уже не позовет.
На арену летели в несчетных количествах медведи и другие мягкие игрушки, девчонки хохотали. Глейхенгауз поднял одного из сотен, забавно сморщившего носик и явно косящего глазами в разные стороны. Показал Этери, пошутил:
- Будет фигуристом, у него выражение лица такое же недовольное, а глаза смотрят заранее в разные стороны, чтобы мы не догадались, кого из нас он боится.
Блондинка весело рассмеялась и развернула медвежонка к себе:
- Чемпионом будет, однозначно.
И как-то легко завязалась беседа, и потом продолжилась. Этери даже, как год назад и чуть раньше, ухватилась за его руку, когда захотела больше опоры и уверенности. И он ее любил так по-настоящему, как никогда за короткие годы их отношений. Любовался, забыв, что за бортиком на него смотрят в четыре глаза очень заинтересованные женщины.
- Оль, хочешь моего мнения?- поинтересовалась сестра.
- Нет,- резко отреагировала Ольга.
Она не хотела никаких мнений. С ее зрением и без того все отлично. И с пониманием того, что видит зрение. Какая Алина?! Какой Дудаков?! То есть про Дудакова не слишком понятно, а вот про ее благоверного, точнее неверного. Да и Этери смотрела, как на свое. Странно, как она вообще пропустила это раньше? Столько раз видела, как они общаются, но никогда не замечала, как глядят друг на друга. Он - обожающе. Она - знающе. Так смотрят только те женщины, которые видели мужчину беззащитным и полностью открытым. Дело не в постели. Ей вот Даня и в постели не открывался никогда до конца. А Этери его видела и знала. До дна души.
- Поехали домой,- не выдержала Ольга и потянула сестру к выходу.
Они ушли со льда и рассыпались бусинками в новые сочетания. Дудаков вышел задами с женой и сыном, поехал отмечать семейно. В руках тащил кулек с игрушками. Катя любила такое, а их девчонкам давно было не жалко.
Даня поискал глазами девушку, даже позвонил, но трубка не ответила. Пожал плечами и было собрался домой, но на плечо легла рука, и Анин отец предложил совместно отметить шоу. Так что сначала распихали подаренных медведей, куда смогли, потом себя, куда пришлось, и двинулись пировать.
Но оказалось, пиршество не главное. В какой-то момент Стас подсел ближе к тренеру и спросил:
- Даниил, какие указания по поводу встречи с президентом?
Глейхенгауз откровенно растерялся:
- В смысле - указания? Вы о чем?
- Присутствие Ани обязательно?- уточнил отец.
- Ну, наверное, желательно.- удивился тренер.
- Дело, в общем, такое,- пояснил Станислав,-мы по сути ни за и ни против, но у нас планы развивать бренд во всем мире. Лучше бы без ассоциаций, сами понимаете. Да и вообще, я расцениваю подобный подход, как неуважение к делу, которым занимается моя дочь. А дело первично.
- Понимаю,- задумчиво покивал Даня.- Но нужен будет какой-то повод весомый, там,- он вскинул глаза наверх,- захотят однозначных причин.
- Не вопрос. Сделаем, что нужно,- кивнул бизнесмен.- Сможете уточнить, на какой срок нужны “причины”?
- Пожалуй,- кивнул Даниил.
- Прекрасно,- мужчина рядом зажигательно улыбнулся.- Пусть у нас и у вас все сложится наилучшим образом.
Так и продолжили, мило общаясь и выпивая, но голова Дани уже работала в другом русле. Ему необходим был совет. Он даже знал -чей.
А та, без советов которой не решалось Даниилу Марковичу, начала свой вечер в обнимку с племянниками. Потом укатила в ресторан со всеми, кто смог приехать из семьи. И даже искренне радовалась, пока не замечала в ком-то из племянниц, то Дишиной улыбки, то прищура глаз. Грустнела. В прошлом году они так же гуляли, но дочь была под боком, хоть физически и жалась к бочку своего мальчика. А сейчас? Все хорошо, но все - не то. Хотелось домой. Дома было спокойнее.
- О чем задумалась, маленькая?- сестра подсела и приобняла Этери за плечи.
- Дишку бы сюда,- вздохнула мать.
- Все, маленькая, оперилась Дишка,- засмеялась сестра.- привыкай!
- Не привыкается,- грустно призналась женщина.
- Найди себе кого-нибудь на замену. Постарше. И другого пола. Где твой хореограф?- чуть толкнула в бок локтем младшую сестренку.
- Невесту домой везет, вероятно,- пожала блондинка плечами.
- Досадно,- посочувствовала по-родственному старшая из женщин.- Ну, тогда бери своего директора. Этого, очкарика-Эдика.
- А еще его жену и троих отпрысков,- съязвила Тутберидзе.
- Больно ты разборчивая,- от нее отмахнулись.
Было бы хорошо быть разборчивой. И выбрать, ну, хоть бы того же Эда. А ее опять угораздило. И почему она все время выбирает не тем органом? Хотя, Дудакова вот выбрала тем, а толку? Стоит в том же месте, в том же жесте. Ждет с моря погоды и у боженьки снисхождения к ее слабости.
Ни в какой приезд Дуда не верила сегодня. Не собиралась верить. Так себе и сказала, что придет домой и просто ляжет спать. Ждать не будет. Нельзя ждать. Да и не придет он. И при этом четко знала - будет ждать. Измучится, но не сможет просто прожить вечер. Уже вот сидит на иголках, хочет сорваться и мчаться домой.
Телефон звякнул в бедро так, что даже вздрогнула. Вынула трубку и с удивлением увидела портрет Дани. Неужели они дошли до стадии пьяных полуночных звонков бывшей? Трубку, однако, взяла.
Голос Глейхенгауза был достаточно трезв, чтобы к нему прислушаться. И нет, говорил он не о любви, что тоже порадовало. Хотя, давайте так, радоваться тому, что говорил Данечка было рановато.
Выслушала и пообещала перезвонить в ближайшее время. Внезапно с радостью поняла, что можно сбежать под благовидным предлогом, оправдавшись неотложными делами.
Вызвала такси и набрала Глейхенгаузу. Слушала внимательно.
- Она готова в шоу катать или планирует дома сидеть все время?
Началось на другом конце невнятное бормотание обсуждения в трубку. Уже по нему поняла расклад, но дождалась подтверждения.
- Хорошо, Дань. Им подойдет любая причина, которая не даст ей в срок заехать в Новогорск, хоть насморк.
Под эти слова села в подъехавшее такси. Отвечала на мелкие уточняющие вопросы, катилась в сторону своего убежища. И смутно ловила себя на мысли, что будет ждать. И не дождется. А завтра он придет с извинениями. Так бывает. И так бывало. И нечего хотеть то, чего хотеть было ненужно.
Темный автомобиль в проеме домов, конечно, не заметила. Не шибко он ей был нужен. Водитель же спокойно пронаблюдал, как высокая блондинка открывает входную дверь и исчезает в подъезде. Ждать никого больше не стал. Выехал со двора и отправился прочь.
Лифт тихо открыл двери, предлагая выйти на этаже. Этери от предложения не отказалась. Устала она, но почувствовала это лишь зайдя в подъезд. Щелкнула замком. Потом выключателем. Удивилась, что собаки не встречают, наверное, давно уснули.
Сняла верхнюю одежду и тут замерла: на обувной полке стояла пара знакомых ботинок, а в приоткрытом шкафу гардероба торчал зажатый кусок рукава куртки. Пустота в душе зазвенела благовестом всех колоколов личного счастья и оборвалась в совершенную тишину, когда, зайдя в гостиную, она увидела на диване спящего мужчину и двух совершенно довольных псов, свернувшихся калачиком у его бока.
Тихонько села на пол, прижавшись спиной к дивану и почувствовала, как проснувшаяся Теона ткнулась носом в плечо.
- Все хорошо, девочка, спи. Я дома,- погладила собаку Этери.
========== Часть 70 ==========
Если бы мирно спящий на диване в доме Этери Сергей Викторович когда-нибудь услышал ночной телефонный разговор, прорезавший московский апрель электрическими волнами, один женский голос он узнал бы наверняка, хотя и подивился его ледяным суровым интонациям; второй голос, наверное, показался бы знакомым, хотя поручится за то, что Дудаков поймет, кому он принадлежит, было невозможно.
- Послушайте, я обратилась к вам от чистого сердца,- звенел тот из двух голосов, что был явно моложе и знаком мужчине хуже.
- Но деньги вы взяли, руководствуясь рассудком,- отрезал холодный металлический собеседницы.- За эту работу я доплачу.
- Если она про такое узнает, у меня не будет работы!- звякнуло молодыми интонациями.
- Если она узнает, что вы подрабатывали шпионажем за ней, у вас работы тем более не будет,- показалось, что вторая презирает первую.
- Хорошо,- ответила трубка в напряженных женских пальцах, отражающихся в ночи окна.- Я сделаю, но как вам… это.
- Что это?- пальцы сжали телефон еще сильнее.
- За его же деньги ему же жизнь рушить,- прозвучало в телефоне.
- Один обман простить можно,- свободная от телефона рука прикоснулась к холодному стеклу.- Наказать, но простить. Второй раз человек знает, чем рискует и за что отвечает. Если ему плевать на себя и свою жизнь, на него тем более можно наплевать. И устроить его жизнь наконец-то правильно.
- Вам совсем не жалко Сергей Викторовича?- и в этом вопросе звучало уважение и даже нежность к тому, кто пострадает.
- Слабых мужчин ведут сильные женщины. Так было всегда,- палец на стекле провел длинную линию и оторвался.- Я просто помогу ему выбрать правильный путь, раз сам он не может этого сделать. А вы мне поможете. Не бесплатно. Вам же нужны деньги?
- Да… Хорошо,- отозвалась трубка.
Этого было достаточно. Коротким движением решительно сбросили вызов. Усталые женские глаза смотрели в пустоту окна. И почему вышло вот так? Любишь и ждешь доброго, хорошего человека. Надежного. Веришь годами. Прощаешь ошибки. Создаешь семью, рожаешь ребенка. Растишь его продолжение. А на тебя плюют при любой возможности. Наверное, это ее предел. Она просто утомилась понимать. Время понимать ему.
Дудаков никогда не услышит разговора, который произошел, пока он спал. Легкие женские пальцы пробежали по седеющей русой голове. Низкий голос позвал:
- Сереженька, просыпайся. Здесь неудобно.
Рука соскользнула с виска и провела по зарастающей рыжей щетиной щеке. “Опять придет на работу небритый”,- покачала головой Этери. Надо бы завести нормальную мужскую бритву, так как ее дамскими станками Дуд, кажется, брезговал.
Будить его было жалко, но сон на диване - ужасная идея, сама так засыпает, потом среди ночи просыпается от неудобства слишком узкого и слишком мягкого ложа и с гудящей головой идет в кровать. Да и не дело спать в одежде.
- Просыпайся, солнышко!- так она когда-то будет ли Дишку, слова вырвались сами собой, но судя по довольной сонной улыбке были услышаны.
В знак подтверждения ее ладонь накрыла большая мужская рука.
- Я ждал тебя,- по руке Сергей поднялся выше, к локтю и потянул на себя женщину, заставляя склониться.
Поцелуй ощущался вкусом вина с двух пар губ.
- Пойдем, на диване неудобно,- прошептала Этери, отрываясь от этих кисловатых губ, что так нежно приветствовали встречу с ней.
- Тебе просто изобретательности не хватает,- усмехнулся Дудаков и потянул вверх ее кофту, выбираясь следом из своей.
- И какой мужик не сведет все к сексу?- засмеялась Этери, чувствуя, как выскальзывают крючки застежки бюстгальтера и сам лифчик ползет вниз.
Но сопротивляться не стала. Прижалась снова к ищущим губам снизу, поцеловала подбородок, языком проскользила, по шершавому горлу до адамова яблока. В ответ на щекотку пальцев на своих сосках поймала губами розовую кнопку на широкой груди, облизнула по кругу и увлеклась второй.
Собаки, осознав, что они сейчас станут лишними в кутерьме развеселившихся двуногих, спрыгнули с дивана и презрительно развернулись попами к этому празднику разврата, всеми силами давая понять, что они таких игр в ночные часы не одобряют. Спать надо ночью приличным псам и людям.
Но двое на диване были неприличны и тем прекрасны. Дудаков гладил от груди, через ребра до позвоночника тонкое нагое тело любимой женщины, целовал сзади плечи и шею, гладил ягодицы. Совершенная спина, к которой прижался грудью, чувствуя членом, округлость крепкий женской попки, прижимающей и будоражащей одновременно твою страсть. Притирался к ней, стоящей на коленях, обнимающей его за шею, заведенными руками, гладил торчащие возбужденные соски, притягивал еще плотнее за живот к себе. Довольно заворчал, найдя и без того возбужденную горошину клитора, придавил слега, отреагировал на легкий тягучий стон. Член утонул между мягкими холмиками ягодиц, заскользил смешивая собственную смазку с влагой женского возбуждения, искал большей глубины.
- Держись,- мощный толчок-проникновение, тормозящийся опорой сильных рук женщины в подлокотники дивана.
Нежные объятия ее лона, горячего, тянущего в себя еще глубже. Обещал себе - не оставлять следов там, где могут заметить чужие глаза, но как тут удержишься, укус-поцелуй в переход шеи в плечо. Как она затягивала его в себя, так он, втягивал тонкую солоноватую кожу губами.
Пальцами терся о клитор, хотя, сейчас уж скорее она терлась о его пальцы, прижимающие эту точку возбуждения. От каждого толчка, каждого движения. То быстрее, то плавно, то глубже, то едва не покидая полностью и оставаясь у самого края, пока недовольно и умоляюще ее бедра требовали большего погружения.
Оба нашли свои вершины, откровенно и безнадежно. Как обычно. Это было уже - как обычно.
Сережа смывал с себя и нежной женщины рядом долгую суету прошедшего дня и короткие жаркие ритмы этой ночи. И думал, что “как обычно” когда-нибудь, наверное, станет “привычно”. Они напьются и насытятся тем, что сейчас юно и ново. Но при этом верил, что привычное не станет скучным. С ней ничего не бывало скучным. Вот уже много лет. В этом была значительная часть его счастья рядом с Этери. Знать, что привычное не становится скучным.
На длинной белой шее проступил синяк. Провел по нему пальцем:
- Придется тебе завтра носить шарф,- вроде посетовал, но как-то не особенно раскаиваясь.
Ответом стал тихий смех. И показалось, что шарфы могут стать новым трендом в гардеробе тренера Тутберидзе, потому что на этой шее была еще масса соблазнительных мест для жарких поцелуев.
Обнимал, проводил руками по каждому сантиметру, до которого мог дотянуться, блаженствовал. И сна не было ни в одном глазу. Но как только под одеялом обнял ощутил ровное дыхание рядом, сон накрыл мягким облаком покоя. До утра в квартире и на душах у обоих было пастельно-нежно, как на рисунках весны на открытках.
========== Часть 71 ==========
Этим утром Этери успела застать своего мужчину, пусть на взлете, но еще не окончательно вылетевшим из ее квартиры. Собирая в карманы все, что успело выпасть и было выложено из них за вечер и ночь, Сережа наставлял:
- Я кашу там приготовил. Не бог весть какой деликатес, но между тем. Собак накормил.
- Посуду помыл?- насмешливо поинтересовалась таким бытовым бубнежом с утра пораньше женщина.
- Сама помоешь. Не успеваю,- смущенно пожал плечами.- Прости, малыш.
И замер, будто очнувшись, поняв, что забылся.
- Извини, Этери,- и это было не про посуду, а про невольное соскальзывание в колею, которой им не дано ехать.
- Да так и быть, сама помою посуду,- не поняла его просьбы о прощении блондинка.
Встал в дверном проеме прихожей, оперевшись рукой о косяк, невольно потер губы пальцами, вспоминая ночные поцелуи и думая о будущности всего творящегося.
- Я раньше думал, что попробую и излечусь,- внезапно спокойно, даже жестоко признался Дудаков,- а ты затягиваешь. Как в водоворот.
- Звучит, как “трахну и сбегу”,- поморщилась, словно по ободранной коже прошлись теркой снова, Этери.- Непросто было бы при нашей-то работе.
Сложила руки на груди, закрылась, но смотрела прямо, жестко, пронзительно:
- Не переживай, Дуд. Из водоворота тоже выплывают. Все у тебя получится.
- Во-первых, ты передергиваешь,- внезапно он создал почву для разговора, к которому и готов не был.- Во-вторых, я не хочу выплывать.
- Да ладно, Сереж, я ж не юная девочка: один раз - неводолаз, второй раз - считай, увяз. Не переживай. Пройдет. Вернешься на круги своя: к Кате, жене, Ксюше.
Отвернулась. Самая большая жестокость - признания себе, что ты никому не пара. И тебе никто не пара. Но это только раз. Может, два. Потом заучиваешь как “доброе утро”. Жить становится легче.
- Я думал, мне перепадает чуть больше доверия,- покачал головой Дудаков.- Поговорим, душа моя?
- Ты на работу опаздываешь,- отмахнулась женщина.
- Начальство мне один раз это простит. Я ценный сотрудник,- усмехнулся Сергей.- Значит так, милая Этери. Я думал об одном и только одном разе лишь потому, что никогда не мог себе представить, что заинтересую тебя всерьез. Один раз - по пьяни, по слабости, по глупости. А потом ты сбежишь.
Говорил неспешно в крылья лопаток под тканью тонкого шелкового халата цвета беж.
- Этери,- позвал в надежде, что она обернется, но безуспешно.- Я тебя люблю. Любил пять лет назад. Десять лет назад. И через пять лет буду любить. И через десять.
Она продолжала молчать.
- Ты потеряла дар речи?- неловко пошутил в спину, чувствуя, что наговорил лишнего и зря.
- Я тебе тоже когда-нибудь завтрак приготовлю,- невнятно прозвучало в ответ.
- Обнадеживает,- подошел ближе, обогнул и не дал снова отвернуться.
Карие глаза блестели слезами, на нижней губе остался след зубов, которыми ее прикусили только что.
- Ну, не плачь,- потянул к себе, чтобы понять, хотя она сопротивлялась.- Не такое уж я и наказание. Надоест - бросишь.
- Я тебя сейчас ударю, Дудаков,- вполне серьезно пообещала женщина.
- А говорила, у нас запрещено рукоприкладство,- снова пошутил Сережа.
- Это касается только спортсменов,- шмыгнула носом и уткнулась подбородком в плечо.
- Я про завтрак запомнил,-погладил по спине прижавшуюся женщину Дуд.
- Я, между прочим, неплохо готовлю,- похвасталась Этери.
- Я готовлю отвратительно, но кашу все-таки поешь, а то от тебя уже ничего не осталось,- прошептал на ухо мужчина.
Отпустил тонкую талию и с грехом пополам, опаздывая везде и всюду, все-таки ушел.
На душе творилось странное и неразумное. Металось между счастьем и горем. Предощущением беды и какой-то напасти, которая неизбежно случится, если все вот так, как сейчас.
В двери “Хрустального” уже не входил, забегал. Если не спешить вдвое против обычного темпа, ничегошеньки он не успеет.
- Папа!- звякнул детский голосок, пригвождая Сергея к месту.
Катя одиноко сидела на диванчиках при входе. И довольная улыбалась.
- Котенок?- оглянулся по сторонам ища Ксюшу, но взрослый никого не было, кроме охранницы.
Ребенок бросился на шею. Осталось только привычно подхватить на руки и задать вопрос:
- Откуда ты здесь взялась?
- Я к тебе приехала,- щебетала девочка.
- Тебя мама привезла?- удивленно поинтересовался Дуд.
- Мама на работе,- весело прижималась к отцу малышка.- А я к тебе приехала. Она сказала, что отвезет меня к тебе и отвезла.
- Кто она?- насторожился Сергей.
- Она,- ничего не объяснила девочка.
Посмотрел на охранницу, но та лишь умиленно улыбалась:
- Слава богу, Сергей Викторович, мы уж и не знали, что за малышка. А это ваша,- заворковала женщина.- Представляете, зашла одна, уселась в холле. Ни с кем не говорит. На все вопросы - я папу жду.
Дудаков этого не представлял. А главное, он не представлял, что будет с Ксенией, когда она узнает,что ребенок исчез из сада и пропал неизвестно куда.
- Она тут давно?- спросил Сергей Викторович.
- Да уж минут сорок, не меньше,- задумалась женщина на вахте.
Полез за телефоном, боясь,что у матери Кати сейчас истерика и поездка в отделение полиции с просьбой найти пропавшего ребенка. Ксюшина трубка не ответила на вызов.
========== Часть 72 ==========
В общем-то кашу Дудакова можно было признать вполне приличной, для человека, который готовил что-то похожее на еду последний раз, когда жена была в роддоме, эта каша могла бы считаться вершиной кулинарного мастерства. Этери позавтракала с аппетитом, хотя давно уже забыла, что люди едят на завтрак, кроме кофе и обезжиренных йогуртов.
Все происходящее было неправильным. Даже их утренний разговор. Но тоже уже было. И с каждым днём этой неправильности к ней привыкалось все больше. “Замучаешься забывать”,- честно призналась себе женщина, собираясь на работу.
Где-то в глубинах сознания зрела надежда на будущее. Как-нибудь, когда-нибудь он придет к ней вечером или утром и останется. И пусть для всего мира будут жена, Ксюша, дочь. Особенных потребностей посвящать этот мир в свою жизнь у Тутберидзе отродясь не было. И знай она, насколько этот мир любопытен до этой самой личной жизни, может, и не рвалась бы так к своим вершинам.
Улыбнулась грустно самообману. Конечно, рвалась бы. У нее была цель, точка, к которой шла. Она пришла. Собирает урожай.
Собаки тявкнули на прощание и с удивлением, почему им отказано в поездки на суетным мир катка, на что Этери посетовала:
- Нет, маленькие, сегодня без вас.
Ее ждала поездка в министерство спорта, неудобно с двумя хвостами в высокие кабинеты, хотя, наверное, и не прогонят.
Автомобиль заворчал мотором, вывозя в мир, новый день, жизнь. На повестке висело много, включая зондирование почвы на предмет Щербаковой. Она, конечно, сказала, что глаза закроют, но хотелось быть уверенной наверняка, что открывать и не станут.
Мерно перебирала а голове задачи от домашней стоянки до парковки “Хрустального”. Никаких неожиданностей ни в холле, ни по дороге в кабинет не встретилось. И даже до льда дошла без приключений. А вот на катке с удивление обнаружила нежданчик: голубоглазая малышка, родство которой с любимым мужчиной можно было отрицать разве что при полной слепоте, сидела завернутая в отцовскую куртку и болтала ногами.
Честно говоря, Этери попросту растерялась. Одно дело - знать, что у твоего любовника есть дети, другое - видеть этого ребенка.
Утренние мечты сразу выцвели до полной невзрачности. Все, о чем она не позволяла себе фантазировать, но все равно в тайне мечтать, разбивалось о совершенно Сережину улыбку на маленьком личке. Катю было не отодвинуть. Эту реальную светленькую девочку со счетов не сбросишь.
Карий взрослый и голубой детский внимательно смотрели друг в друга, словно пытались разглядеть что-то главное:
- Ну, здравствуй,- Этери улыбнулась девочке.
Глазенки стали совсем испуганными, ребенок смешался, смутился, потерялся.
- Ты откуда у нас тут такая славная?- в периферии взгляда мелькнул приближающийся Дуд.
- Я к папе приехала,- едва слышно пробормотал девочка и протянула ручки к приблизившемуся отцу.
Дудаков обнял дочь, поднял на руки и уселся на скамью, посадив ребенка на колени.
- Представляешь,- заговорил мужчина,- приезжаю на работу, сидит и ждёт меня холле!
Сказать, что Этери удивилась этому, крайне неполно описать масштаб эмоции.
- Тебя мама привезла?- задала женщина вопрос Кате.
Вместо ответа девочка ещё плотнее вжалась в отца.
- Вообще непонятно, кто ее привез и откуда она здесь,- ответил Сергей за дочь.- Я Ксюше уже написал, но у нее тоже тренировки, пока не видела, наверное.
- Странно,- Этери обеспокоенно глянула на мужчину, тот лишь кивнул, обнимая ребенка.- Отправь ее к младшим. У них хорео сейчас. Будет при деле и под присмотром.
Странности странностями, но работу никто не отменял.
В ответ на предложение девочка ещё прочнее вцепилась в Дудакова, всем видом демонстрируя, что никуда не пойдет.
- Вот что, Серёж,- сосредоточенно обрабатывая информацию, произнесла Тутберидзе,- давай-ка тогда занимайся ребенком, а мы тут без тебя пока.
- Да она посидит тут тихонько,- Дуд погладил Катю по голове,- Все нормально, отработаю.
- Холодно,- не согласилась женщина,- и скучно ей будет.
Странное ощущение охватило Этери, когда она смотрела, как Сергей уносит со льда дочь. Девочка почти безотрывно глядела на высокую блондинку, отдавшую папу в полное распоряжение. У женщины, видимо, интереса было меньше, она довольно быстро отвернулась от широкой спины, удаляющейся с ребенком на руках, окинула пристальным взглядом происходящее на льду и переключилась на работу.
- Соня, дугу перестаиваешь!- от бортика крикнула Акатьевой.
Услышав этот грозный окрик, Катя зашептал папе на ухо:
- А на меня она не кричала. Значит я хорошая!
Если у отца и были возражения, он оставил их при себе. В Дудакове боролись два сильных чувства: благодарность, что Этери спокойно отреагировала на внезапное появление Катьки из ниоткуда и даже позаботилась о ребенке, и обида, что фактически выгнала его с тренировки из-за этого самого ребенка. Смесь этих чувств была максимально иррациональна. И базировалась в основном на собственном ощущении ошибки, которую он совершил несколько лет назад, сделав ребенка по сути случайной женщине.
Чувство было неновое. Катю он прятал в первую очередь от семьи, с чем никто и не спорил. Жене, само собой, ребенок - нож в сердце. Егор ясно обозначил, что его результат отцовского блуда не интересует нисколько.
В сущности Сергей так и жил теперь напополам: отдельно для семьи, отдельно для Кати. Ждать, что Этери отнесётся к его девочке лучше, чем к постороннему ребенку он не мог, но хотел. И желание, кажется, не оправдывалось.
========== Часть 73 ==========
Оля знала две вещи наверняка - чтобы цели добиться, за неё надо биться; все мужики более или менее одинаковы, а значит - управляемы. Даня в конце концов был мужчиной, так что управиться с его мороком по начальнице точно можно.
Катя выдала профессиональный совет в духе - стань ему интересной, пусть покажется, что теряет тебя. В общем, он охотник, а ты не даёшь возможности проявить ему этот инстинкт. Заинтересуй максимально и исчезни. Дай ему то, что его кикимора белобрысая не даст никогда.
Знать бы, чего ему кикимора не давала и не даст. Ну, не считая того самого причитания о ребенке. Этот вопрос, кажется, единственный, который Даня хотел и был готов решать посредством Оли. Оля не была к этому готова ни при каких раскладах. Не создана она для материнства, тем более сейчас.
- Ты как маленькая,- фыркнула сестра,- можно хотеть, но не мочь же. Годами. Скажи, что хочешь, пробуйте, старайтесь. Но вот не получается
- И с чего я это вдруг захотела?- скривилась Ольга.- Вчера не хотела, а сегодня воспылала.
- Ну, откуда мне знать?- удивилась младшая Паутова.- Придумай что-нибудь. Ты ж журналист!
- Я ж не сказочник! Не романист,- отмахнулась представительница второй древнейшей.
- Стань,- велела сестра.- Или тебе не жалко потерянного времени? Или тебе он не нужен.
- Нужен,- напряглась брюнетка.
- Ну, и чего тогда?- и посмотрела снова, как на умственно отсталую.
Предусмотрительность Оли в части детей, вероятно, в данный момент больше всех разделила бы Ксюша, которая ворвалась в тренерскую “Хрустального” с ошалевшим взглядом. В помещении было пусто, лишь только пришедший с обеда Даня снимал куртку.
- Где Дудаков?- нервно оглядела комнату Ксения
- Пошел с ребенком обедать,- пожал Глейхенгауз плечами.- Она голодная была.
- Куда?- спросила женщина.
- Понятия не имею,- коротко ответил хореограф.
Все, что оставалось, ждать. И Ксюша метнулась в холл, куда как раз Дуд заходил с дочерью
- Катя!- позвала мама.
Девочка радостно кинулась в объятия блондинки, которая смотрела на отца своего ребенка зло и недоверчиво:
- Это ты ее забрал?!
- Я ее нашел тут,- тихо, но не менее зло зашипел Сергей,- Как так вышло, что ребенок остался без присмотра?!
- Никак! Не могла она остаться без присмотра. Я ее в сад завела и ушла. Мы опаздывали! У меня тренировка!- Ксения перевела глаза на дочь.- Котенок, ты как к папе добралась?
- А меня тетя-подружка отвезла,- защебетала девочка.- Сказала, хочешь к папочке. Я хотела. Она отвезла.
- Кому ты доверила ребенка?- у Сергея глаза стали двумя узкими ледяными щелями.- Почему ее мог кто-то просто увести из сада?!
- Я тут при чем?!- голос женщины повысился.- Не хочешь задать себе вопрос, почему ребенок с кем угодно готов ринуться на поиски отца?!
Последнюю фразу и услышала Этери. У них в холле явно разгоралась семейная сцена, которой было не место совершенно ни в этих стенах, ни при маленькой девочке, что держалась за материнскую ладонь.
- Катюш, можно попросить у тебя помощи?- позвала ребенка Этери.
Малышка недоверчиво глянула на малознакомую высокую тетю, потом на отца, в конце концов перевела взгляд на мать.
- Твоим папе и маме очень надо поговорить. Наедине,- с нажимом произнесла Тутберидзе, глядя на Дуда.- Не здесь.
Последнее слово было сказано с ещё большим давлением и настоятельным требованием. Сергей понял:
- Катюш, побудь пять минут с Этери Георгиевной, мы с мамой отойдем ненадолго.
С этими словами схватил Ксению за плечо и довольно жёстко потянул на выход.
Этери и без того опаздывала, но в такой ситуации изображать безразличие было просто непедагогично. Она бы и других родителей-скандалистов отправила вон, а ребенка придержала. Для тренера, работающего в “Хрустальном”, и вовсе подобные сцены недопустимы.
- Мне нужен совет девочки,- улыбнулась старший тренер растерянной малышке,- ты, кажется, не очень занята?
Протянула руку.
- Я не пойду! С незнакомыми нельзя,- нахмурилась Дудакова-младшая.
- А здесь ты сегодня как оказалась?- ласково, но насмешливо спросила женщина.
- С ней можно! Мне разрешили,- руку Катя так и не подала.
- Ясно,- покачала головой Тутберидзе,- не поняв ничего, кроме того, что, кажется, Катю подкинули сегодня Дуду не чужие ребенку люди.- Ну, тогда придется здесь спросить. Давай сядем,- Этери показала на диван.- Вот что мне делать, если девочка не хочет выполнять мои указания. И ей как тебе лет.
- Может, ей не нравится?- резонно заметил ребенок.
Когда высокая женщина села, разговаривать с ней стало проще и спокойнее, дочь Дудакова внезапно взглянула с совершенно отцовской лукавой усмешкой, предположив нежелание воображаемой девочки.
- Тогда придется ее выгнать. Если ей не нравится,- резонно заметила Тутберидзе.
- Может, ей потом понравится?- не согласилась Катя.
- Но выполнять задания она должна сейчас,- развела женщина руками.
- Надо поговорить,- мудро сообщила безотказную истину юный психолог.
- Может быть,- не стала спорить старший тренер.
В этот момент в дверях показался Дуд и позвал дочь:
- Катюш, поезжай с мамой.
Поймал малышку на руки, вынося за двери. В министерство Этери теперь опаздывала безбожно, но вроде за добрые дела должны быть поощрения. Может, ей повезет.
========== Часть 74 ==========
Видимо боженька и вправду решил, что она сделала доброе дело, поскольку в минспорта ее дождались и приняли, и даже на демарш Щербаковых махнули рукой, в духе, не до них сейчас. Что уже Этери устраивало с макушкой. Чем меньше дел до них, тем легче жить.
В машину села в крайне приподнятом настроении и даже с особенным энтузиазмом поехала на работу. Как говорится, не до жиру, но одну олимпийскую чемпионку ей отдали, а это уже что-то. А то лёгкий вой с требованием вынуть и положить всех, кого ждут, уже гудел над ними и их шоу. До Красноярска оставалось всего ничего, и хорошо бы иметь хоть что-то из заявленного “вау”. И чем больше, тем лучше.
Было время подумать за рулём о произошедшем в начале дня.
Катя была безусловно Дудаковой, какую бы фамилию ни носила. И видеть такое доказательство того, что когда-то, ещё совсем недавно, другая женщина тянулась к Серёже, принимала его нежность, подчинялась силе. Любила, конечно. Как можно не любить, когда тебе столько отдают, сколько может отдать Сергей.
И ещё Этери видела, насколько трепетно-нежным Сергей был с дочкой. И тоже, пожалуй, неспроста. Ее скромный жизненный опыт длиной почти в полвека недвусмысленно говорил о том, что мужчины чрезвычайно редко остаются хорошими отцами, разлюбив женщин, с которыми им выпало счастье или несчастье отцовства.
Поводов не верить Дудакову у Этери не было, но подозрительность, основанная на богатой истории взаимоотношений с людьми вообще и мужчинами в частности, шипела, что что-то тут нечисто. Неизвестно что, но бдительность терять не стоит. Слишком эта связь, основанная на дочери, глубока. И отвергать ее не надо.
Отмахнулась от незначимого, углубилось в гораздо более интересное и тревожное: малышкой манипулировали. Очаровательная девочка Катя никуда и никогда бы не ушла с кем-то чужим. И это ещё не всё, кажется. Очень уж вовремя ребенок стал так болезненно привязан к отцу. Об этом надо было поговорить с Дудом, но хорошо бы так, чтобы не пахло в ее разговоре желанием кого-то обвинить. Всё-таки не так все однозначно в его отношении к Ксюше, как он говорил. Наверное, сложно. Наверное, Этери для Серёжи - суперприз. Он его выбрал и им очарован, но жизнь - не про это. Сладость победы пройдет, а отношения, повязанные родственными скрепами, никуда не денется. Не так ярко, но привычно и ровно.
Это было безнадежно. Неверие в свои силы, которое утихало, когда он стоял рядом, говорил о любви, вспыхивало сразу же, при любой ситуации, хотя бы намекающей на необходимость борьбы. За любовь Этери не понимала, как бороться. Очевидно, не так, как она умела и боролась за все остальное. Тут не работали ни смелость, ни хитрость, ни настойчивость. Играли чем-то другим. И этого у Этери Георгиевны Тутберидзе не было, так что из игры она выходила сразу, как речь подразумевала какую-то борьбу за какую-то любовь.
Как только у Дани появилась Оля, стала неотрицаемой очевидностью, Этери ушла. И злилась не на факт, а на сокрытие имеющегося факта, на попытку Глейхенгауза усидеть одной задницей на двух лошадях. И кобылам неудобно, и ездок рискует порвать седалище.
С Дудом все было сложнее, тут уж сама пристроилась присяжной в его упряжку. Предъявить нечего. Главное вовремя исчезнуть и не мутить души хорошему человеку Серёже.
С тем подрулила к “Хрустальному”. Тренировка уже шла, но это им привычно. Мужчины гоняли “звёзд” мирового льда, как двоечниц, а те терпели. Про эту борьбу Этери понимала все. Включилась в общий ритм, перешучиваясь с тренерами и спортсменами. Знакомая и правильная жизнь. Простая.
- Поговорим после работы?- Оттер в тихий уголок льда женщину Дудаков.
- Без проблем,- улыбнулась Этери.
- Я приеду к тебе?- говорил с ней, а смотрел на лёд, за спортсменами.
- Если хочешь, я готова,- и снова работа.
Вечером увидела, что Даню в холле ждёт его девушка. Подумалось: “Короткий тебе поводок выдан, Данечка”,- в этом, пожалуй, была и прошлая обида, но в целом безразлично. Домой ехала с ощущением нервной усталости, причиной которой были, и встречи, и скандал между Дудом и его пассией, и даже строгий ошейник на шее Глейха. Глупо, муторно. Уехать бы уже дальше с шоу. На выездах проще. И будто нет никого, кто мешается своим существованием в твои призраки счастья
Дома ждали любимые девчонки, виляя счастливо хвостиками. Этери накормила обеих, обняла на диване по правую и левую сторону от себя. Подумалось, что так вот, может, и выглядит счастье: два пса, вечер и никого больше. Звонить Диане было рано. У нее только началась первая тренировка. А когда закончится, наверное, уже будет поздно. И выходило: хорошо, что пообщались утром, после отъезда Дудакова. Еще дочери не хватало для счастья, а без Дани и даже Дуда вполне можно было обойтись в ее счастье.
В дверь раздался стук, вызвавший удивление. Вроде с соседями обсуждать и делить было нечего. Выпуталась из собак, придавивших ее тёплыми телами и пошла открывать.
За порогом стоял Дудаков, веря в руках ключ от ее квартиры:
- А чего стучишь?- красноречиво глянула на ключи.
- Да как-то… вдруг ты, ну, не знаю,- замялся, спрятал в куртку ключ.
- Боишься с любовником застать что ли?- шутка вышла грубоватой.
- Нет… не знаю. Не имеет значения,- наконец решил развязаться Сергей.- Я не за этим.
Наконец зашёл в квартиру, снова затоптался.
- Раздевайся. Не под порогом же говорить,- пригласила вовнутрь.
За несколько минут собаки успели оккупировать диван полностью. Отодвинула Мишель, взяла на руки Теону, уселась на диван.
Дудаков явно нервничал. Заложил руки за спину, засунул в карманы штанов, завязал узлом на груди, весь сутулился, потирая подбородок и наконец выдал:
- Ты сегодня с Катькой вовремя. Спасибо.
- Серёж, я просто сделала то, что могла в ситуации. Ребенку лишнее смотреть на ваши дрязги.
- Да, да!- закивал мужчина.- Ты молодец. Я понимаю, что тебе Катюха - лишняя обуза. Она всем обуза так-то. Но я от нее никуда.
- Это правильно,-кивнула женщина.
- Это так уж вышло,- не развязывая из нервного узла рук, продолжил Сергей.- Она толком никому не нужна. Мне да Ксюхе. А я с ней и тем более никому не нужен.
- Ну, я уверена, Ксюша будет только рада,- не согласилась Этери.
- Она больше всего рада, когда надо меня попинать Катькой,- сам себе в этой жалобе стал противен.
- Ты нагнетаешь, Серёж,- что делать с ним было непонятно, но нес Дуд полную ерунду. -Кофе, конечно, пить поздно, но чай тебе могу заварить. Хочешь?- предложила блондинка.
- Что угодно. Лишь бы не психовать,- внезапно признался Дудаков.
- Почему?- женщина по-настоящему удивилась.
- Тебе тоже Катька не нужна,- он не хотел лжи и боялся согласия со своими словами, но всё-таки говорил.
- Почему?- второй вопрос и второе удивление.
- Это нормально,- признал Сергей.- Без нее для нас все было бы проще. Для тебя.
- Дуд, без обид, конечно,- усмехнулась Этери, но все было бы проще для нас, если бы никаких нас не было. Но раз уж так вышло, как вышло, то зачем приплетать ребенка? Она славная малышка. Умненькая и послушная, кажется.
Пятидесятилетние мужики, конечно, не оранжерейные розы, но расцветают не хуже иных цветов. Сережа расплылся в улыбке, отпустил тугой крест рук на груди и стал перечислять достоинства дочери почище списка ультра-си у каждого из их фигуристов. Даже порозовел от радости.
- Пошли на кухню. Чай тебе будет не лишним,- поднялась с дивана Этери.
Слушала отцовское восхищение ребенком. Протянула кружку и произнесла:
- Серёж, с кем она могла бы уехать? Это кто-то не чужой ей. Подумай.
- Ни с кем,- тут же ответил Дудаков.- Она научена.
- Я заметила,- согласилась женщина.- Но кто-то ее привез. Не ты. Не Ксения. Кто?
- Не знаю,- сдался мужчина.
- Думай, Дудаков, думай!- тетки, бабки-деды, ваши друзья, которых она знает?
- Поверишь, что даже идей нет?- у Сергея было совершенно потерянное лицо.
- Поверю, но кто-то есть. Думайте с Ксюшей,- покачала Тутберидзе головой.
Мишель, которой внимания и коленей хозяйки не досталось, пришла и улеглась у ног Дуда, сложив мордочку ему на ступни.
Мужчина поднял кудряшку и водрузил на колени.
- Останешься сегодня?- Этери спросила для проформы, две ночи подряд вне дома никакая жена не поймет.
- Завтра,- пообещал Дудаков.
- Хорошо,- отпила чай.- И, Дуд, просто открывай двери своим ключом. Я его за тем тебе и дала.
- Надо привыкнуть,- улыбнулся Сергей.- Я к тебе не могу привыкнуть.
- Может, и неплохо,- негромко ответила женщина.- Без привычки нет отвычки.
- Когда ты такая, кажется, что предлагаешь расстаться,- поморщился Сережа.
- Да?- приподняла бровь. - Просто понижаю ожидания. Для себя.
- Херовая стратегия,- грубость граничила с нежностью.
- Какая есть,- не приняла.
- Я заметил,- кивнул Дуд.
Он почесывал за ухом собаку и не мог наглядеться на женщину, которой не хотелось, чтобы Сережа Дудаков к ней привык.
========== Часть 75 ==========
Годы жизни в одиночестве учат прежде всего тому, как ничего и ни от кого не ждать. И ничего ни у кого не просить. Просить можно только у тех, кто стал своим. Или был. У мамы можно. У Дишки. У Дани уже можно было условно, скорее - нет, чем да. У всех проходящих до него и тем более не просила. Зачем? Что она может просить у Дуда? Кто он? Свой? Проходящий? Было сложно. Прежде всего потому, что хотелось просить.
- Этери Георгиевна!- голос словно очнул сознание ото сна.
Рядом стояла одна из тренеров младших групп. Арина. Да, Арина.
- Слушаю вас, Ариш,- улыбнулась старший тренер.
- Этери Георгиевна, скажите, а можно мне весь тур помощником с вами?- спросила девушка.
- Ариш, это не очень удачная идея,- покачала Тутберидзе головой,- ты не одна молодой тренер. Все хотят дополнительно заработать.
- У меня сейчас ситуация такая,- зачастила девушка,- мама болеет. Сиделка нужна. Я к вам перешла специально, чтобы иметь возможность больше зарабатывать. Я знаю, что другим тоже нужно, но и вы войдите в мое положение…
Молодая тренер нервно заправила прядку светлых волос за ухо.
- Ариш, я все понимаю,- покачала головой Этери,- но не могу. Могу тебе дать денег, если нужно, отдашь, когда сможешь.
- Я не попрошайка!- обиделась Арина.- Мне работа нужна, а не подачки!
Резко развернулась и почти убежала от собеседницы, только вошедший на каток Глейхенгауз успел отпрыгнуть в сторону, чтобы его не сбила юная коллега.
- Чего это с ней?- удивился мужчина.
- Просила дать ей работу в туре до конца,- вздохнула старший тренер,- у нее мать болеет, деньги нужны.
Оба понимали, что такое потеря родителей. Этери остро болела собственной нерасторопностью, как ей казалось, в лечении собственной матери.
- Ну, можем ей скинуться,- предложил Глейхенгауз, которому потеря мамы тоже больно отзывалась в душе.
- Я предложила деньги, не хочет,- вздохнула блондинка.- Гордая.
В голосе женщины послышалось недовольство.
- Другие рядом с тобой не уживутся,- усмехнулся хореограф.- Не любишь ты покладистых женщин.
Даня негромко засмеялся.
- Женщине без характеры тяжко,- задумчиво пробормотал Тутберидзе.- Сожрут. Тем более в нашем серпентарии.
- Может, у нее нет карьерных амбиций. Будет всю жизнь малышню катать,- пожал Даня плечами.
- Ну, и на кой черт она нужна тут?!- сердито бросила блондинка.
Глянула на хореографа, прищурилась:
- Дань, а с тобой-то что?
- Что со мной?- пожал Глейхенгауз плечами.
- Я даже не знаю,- Этери поднялась из-за стола, подошла вплотную, окутав ароматами мяты, хвои и сладкой вишни.
Даниил Маркович силился забыть эту смесь, смыть с души, привыкнуть к новым сочетаниям, но не получалось.
- Ты измученный какой-то,- тихо проговорила блондинка и легко провела пальцами по тонкому лучику морщинки, текущей от нижнего века к виску.
- Устал. Год поганый,- остро, больно и так нежно слышался в солнечном сплетении ток ее пальцев по коже.
- Давай я тебя в отпуск раньше отпущу, сразу после шоу?- предложила женщина.
- Я не хочу,- он даже глаза прикрыл, чтобы остались только пальцы на венке, текущей под кожей виска.- Я хочу быть здесь. Рядом с тобой.
- Зря ты. Возьмёшь свою Олю, отдохнёт. Станет легче,- предложение отозвалось болью.
- Ты специально?- дернулся в сторону от ласковых пальцев Глейхенгауз.
- Что специально?- не поняла блондинка.
- Про Олю вспоминаешь!- показалось, что сейчас закричит или заплачет.
- О Господи!- Этери посмотрела сначала удивлённо, потом вдруг поняв.- Нет, Дань, конечно, нет. Прости, я думала, что ты - все. Что у тебя сложилось окончательно. Я не хотела…
Наверное, надо было на него обижаться, но Даня все же не был чужим. Не семья, но и не чужой. У них многое вместе. И прошлое, и, наверное, будущее.
- Этери, можно я буду хотя бы с собаками гулять?- он и правда сейчас разрыдается.
- Ну, конечно, можно,- Этери вроде и не гнала его, собаки будут рады.- Давай завтра привезу сюда, заберёшь. У тебя же выходной?
- Давай!- маленькая, но радость, общность.
Разговор, и, очевидно, нерабочий, своих коллег Дудаков увидел от входа. И непонятно, стоит ли подходить? Даня - не Аксенов, с ним играть в царя горы уже смысла не было. И если Этери вот так стоит, так смотрит и так говорит с ним, значит есть повод.
Он бы ушел, побродил еще минут пять, но Тутберидзе поймала взглядом своего техтренера и махнула рукой:
- Серёж, давай до начала по-быстрому обсудим че-куда сегодня и завтра, а то дело к вылету. Надо понять расклады.
Ну вот и все. Личное - потом. Сейчас работа.
- Дань, что у нас со Щербаковой?- коротко поинтересовалась старший тренер.
- К Красноярску она будет, - уверенно заявил Даниил.
- И ещё, мужики, пришла беда, откуда не ждали. Нас тоже будут в Кремле чествовать,- напряжённо выдала указ минспорта Этери.
- Президент?- напряглись оба.
- Помельче,- небрежно повела плечами блондинка.- Но у нас трабл. У нас Нижний день в день!
- Они издеваются что ли?- округлил глаза Глейхенгауз.
- Нет, им просто насрать на наши графики,- коротко резюмировала старшая в тандеме.- Ехать всем: нам, рыжикам, Саньке.
- А в Новгороде кто будет рулить?- хмыкнул Дудаков,- Морис?
- Отсюда мораль,- я остаюсь с шоу.- Вы катите со спортсменами.
- Самые хитрые со Щербаковой,- неожиданно легко разулыбался Сергей.
- Далеко пойдем,- согласилась Этери.
- Нас не забудьте,- поддержал настроение Даня.
- Может, мы успеем к шоу вернуться?- поинтересовался Дуд.
- Да хорошо бы, если выйдет. Подумаем,- кивнула Тутберидзе.
Из раздевалки выглянула Даша, поняла, что первая, обернулась назад и заторопила кого-то ещё. Через пять минут появились вместе с Майей. Началась привычная работа. День тек в вечер. Где-то внутри очередного перемещения по катку Сережа чуть склонился и уточнил:
- Я сегодня званный гость?
Получил утвердительный кивок глядящей мимо женщины и покатился дальше. А Этери снова вернулась к мысли, на которой ее прервала молоденькая тренерша: о чем можно и нельзя просить Дуда?
========== Часть 76 ==========
- Осталось два дня,- Сергей сдвинул кудрявые пряди в сторону, чтобы обвести контур узкого крылышка лопатки, лежащей почти поперек него нагой женщины.
- И будет два дня,- Этери повернулась к нему лицом, положив щеку на сложенные на мужском животе пальцы.
- Хоть так,- провел линию по позвоночнику, перепрыгивая пальцами с позвонка на позвонок.
- Привыкну я к тебе,- тихо пробормотал женщина.
Сама понимала, что толку в этом признании никакого. Мало того, что уже привыкла, так ещё и влюбилась. Все печально, но при этом сладко, больно, нервно, влюбленно. Несло эйфорией близкой конечности их общности. Сколько бы Дуд ни говорил, что всё решит, но теперь, увидев Катю, женщина понимала полностью: не решается такое. Прижмёт Ксюша покрепче и кончится Сережино тихое сопротивление.
- Я никуда не денусь. Привыкай,- пальцы добежали до ямочки на пояснице, ладонь погладила упругую округлость ягодиц.
Было хорошо и нежно. Видимо, такой вечер, вроде без экспериментов, без сложных заходов и выездов. Он просто пришел, открыл дверь своим ключом, поцеловал ее, вышедшую в прихожую с Мишель на руках. Спокойно поужинали заказанной из неплохого ресторана едой. И потом самый незамысловатый, но от этого не менее приятный секс, где мужчина вел, женщина следовала, обнимала руками, держала за бедра длинными ногами, слышала частое дыхание и короткие стоны, когда движения как-то особенно сладко попадали в такт, двигалась навстречу. И после всего, насыщенная любовью и близостью, улеглась поперек знакомого тела, чтобы чувствовать неспешное движение пальцев по коже, запоминать, купаться в ощущениях.
- Я думаю,- мурлыча под гладящей рукой, проговорила Этери,- в Нижнем я останусь на хозяйстве, а вы пойдете с ребятами за наградами. Попробуем их сдвинуть на конец шоу. Впритык успеют.
- Я вернусь с ними,- предложил Дудаков.
- Да, если кто-то из вас сможет, лишним не будет, хотя управлюсь, конечно,- она слушала мягкое движение ладони, проникающей между бедер.
Разговор затих, осталась мужская рука, нашедшая скользкую дорожку к сокровенному, женские вздохи. Любопытные длинные пальчики нащупали чуть привставщий член.
- Дуд, откуда в твои годы столько энергии?- пошутила Этери, ласково охватывая упругий ствол.
- Уж больно соблазнительные перспективы,- палец между женскими складками нежно потёр выступающий узелок нервных окончаний.
Играл с ней, уже точно зная ответ на каждое движение своих рук. Потянулся к губам губами, понимая, что не достанет, если она не придвинется.
Возбуждённый, жаждущий, снимал женские пальцы, добавляющие остроты в его желание своими движениями, чтобы развернуть, подмять под себя, входя видеть дрожащие губы, ищущие его ласки. Ловить темный огонь из-под неплотно закрытых век. Любоваться ее наслаждением от движения его плоти. В медлительности, в ускорении, в долгом входе, в коротком толчке. Слушать неразборчивое бормотание и надеяться, что в нем ее признание в любви. Ничего не ждал, но так хотелось, чтобы она его любила, хотя бы в такие минуты.
- Совсем не хочу уходить,- прижимал к груди после.
За окном была очевидная и бессмысленная ночь.
- Тебя и так дома почти не бывает,- говорила то, что должно.
- Нельзя так жить,- Дудаков погрустнел.- Она хороший человек, знаешь. Но так нельзя.
- Ты ее любишь, Серёж,- странно, но было как-то нормально, что Дуд любит жену.
- Не знаю уже. Тебя люблю и знаю, а про нее - не знаю.
В ответ его поцеловали в плечо. Молча. А после Этери закруглила:
- Любишь ты ее. Это и так понятно.
- Я тебя люблю,- упрямо повторил мужчина.
Еще один поцелуй упал ему на кожу, теперь уже груди. И тишина.
- Спать ляжешь, когда уйду?- спросил Дудаков.
- Сначала Дишке позвоню. У них перерыв,- женщина аккуратно выбралась из объятий.
- Я тебе тоже буду ночами в Штаты названивать летом,- поймал ускользающую блондинку, чтоб поцеловать.
- Конечно, а днём, во время работы, спать,- фыркнула пробудившаяся в ночной нимфе начальница.
- Приедешь, сделаешь выговор,- попытался снова поймать для поцелуя, но женщина ловко спрыгнула с кровати.
Пришлось и самому вставать.
Натягивал одежду после душа и внимательно следил, не зазевается ли хозяйка, идя мимо. Дождался. Ухватил за бедра и уронил на свои колени.
- Два дня,- пробубнил в длинную шею, оставляя поцелуи и забираясь под халат на груди рукой.
Было томно от хозяйских уверенных прикосновений. Хотелось забыть обо всем и оставить Серёжу до утра, но неправильно.
- Два дня,- согласилась Этери, ласкаясь нежной кошкой.
Истечения этих самых двух дней ждал и Даня. Стыдно было признаваться, но не только желание близости с Этери было тому причиной. Даня хотел удаленности от Оли, которая ни с того, ни с сего день тому назад прилетела к нему воодушевленная и ласковая. Отдала себя удовольствиям его тела, не следила Цербером за тем, защищается ли Глейхенгауз от нежданной беременности, в конце вдруг заявила, что сегодня поняла, как он был прав.
- Представляешь, Дань,- щебетала девушка,- сюжет делали с этой рокершей, которая двойню одна родила. Я думала, она просто психованная идиотка. А посмотрела, вот у нее реально смысл в жизни. И дети прекрасные. Я думаю, зря я так. Ребенок - это же счастье, да же?
Глейхенгауз уж начал было отпускать эту идею, тем более Дуд просветлел знатно, а его головные боли и публичная свара с Ксюшей, которая не осталась, само собой, незамеченной, и того лучше. И вдруг у Оленьки загорелось. От удивления Даня даже почестнел и признался:
- Может, зря я наседал так?
Оля поникла:
- Ты передумал. Ну вот…
И затихла. Стало неловко: столько наворотил, а созрела девушка, он в кусты.
В общем, идея обрела второе дыхание, хотя молодой человек не знал, не лучше ли было удавить ее окончательно. И вот теперь ждал Красноярска больше манны, хоть подумать спокойно.
========== Часть 77 ==========
Этери давно поняла, что есть счастье дорог. Радость пути. Летать не любила, но само движение от точки к точке приветствовала. И Даже в этом, подбитом по яркому оперению ее шоу, составе была красота и удовольствие. Во-первых, они улетали из Москвы, а значит от всех обязательств этого города. И сегодня было важно от них бежать. Дуд о чем-то трепался с мужиками-помощниками, на нее толком и не глядел, а было особенно и мятно-нежно, с холодком под теплым солнышком. Как-то так, как и должно быть, когда любовь.
Этери тоже не терялась, общалась с Эдиком, который радостно таял от возможности оккупировать внимание прекрасной блондинки. Говорили о работе, шоу, бухгалтерии, будь она неладна, но Аксенову о чем угодно, лишь бы с ней. Так что своей радостью женщина подарила немножко радости и безнадежно влюбленному Эду. Ну, не виновата она, что не может разглядеть в нем мужчину, а он не может перестать видеть в ней женщину. Как-то же сосуществуют и пока неплохо.
Ну ладно,- поменял тему администратор,- Ками, понятно, куда ей деваться, сидит в Новогорске. Нам от этого тоже не деться, но Щербакова-то где отлынивает?
Этери внутренне усмехнулась:
- Аня заболела.
- Вроде же это только для администрации президента?- поднял бровь Эдуард.
- А она по-настоящему заболела,- пожала плечами Тутберидзе.- Впечатлительная девочка: распереживалась из-за всей этой кутерьмы и свалилась с температурой 39.
- А они там не врут и нам заодно?- прищурился мужчина.
- Эдик, откуда мне знать?- поморщилась блондинка.- Может,и врут. Но мне что, с градусником к ним в дом ехать и проверять?
- То есть про Щербакову ты ничего не знаешь?- констатировал Эд.
- Что знаю, то тебе рассказала,- пожала в ответ плечами Этери.
- Итого, мы без двух главных звезд,- резюмировал Аксенов.- Прелестно!
- Вон, Санька есть и Рыжики, чем тебе не звезды?- отмахнулась Тутберидзе.
Я же не сказал без всех звезд, сказал - без двух,- сварливо проворчал в ответ.
- Да и Аня еще может подтянуться,- улыбнулась женщина, переведя взгляд на шумную группку своих спортсменов.
- Тутберидзе, скажи мне как на духу,- удивленно начал Эдуард,- личная жизнь что ли настолько хороша, что ты превратилась в наивную ромашку?
- Тебя, как погляжу, твоя не радует,- воззрилась на Эдика светловолосая ведьма.
В ответ Аксенов только махнул рукой. И снова сменил тему:
- Кого личная жизнь не радует, так твоего хореографа, похоже,- кивнул на Даню, стоящего неподалеку в окружении двух сестричек, одна из которых была еще и его девушкой.
- С чего ты взял?- Этери как раз личная жизнь Глейхенгауза радовала.
Даня пришел с девушкой, трезвый, вел себя вполне взосло и прилично всю неделю. Говорил только глупости, но и это пройдет. Главное, чтобы эти глупости не делал в командировках.
- У него на роже все страдание еврейского народа,- хмыкнул Эд.- Что ему не так-то? девка вон какая смачная. Не ты, конечно, но свои плюсы имеются
Собеседник Этери провел жарким взглядом по фигурке Оли, которая даже в балахоне не могла скрыть аппетитные формы.
- Только одевается она, будто подстреленная,- закончил мысль Эдик.- Приодеть, приукрасить, может, и не хуже тебя окажется. Чего ее твой Данька в божеский вид не приведет?
- Мне еще этого не хватало! Обсуждать гардероб Оли с Даней,- фыркнула Этери и окинула взглядом журналистку.
В ответ на нее тут же посмотрели темные глаза. Улыбнулась Ольге, но та почему-то резко отвернулась и схватила Глейхенгауза под руку. Тот даже локоть отдернул от неожиданности и скинул девичью руку. Уж в чем Эдик прав, так в том, что Даня меньше всего был похож на очарованного влюбленного. Поспешила отвести глаза от этой сцены, к тому же Оля глянула как-то странно потерянно и зло одновременно. Ну их со всеми их проблемами! Оли в Красноярске тоже не будет.
Им выдался спокойный перелет, спокойное заселение, а совсем уж в ночь и радостная новость, что Ане лучше и завтра она присоединится к шоу. Ко всему прочему Дудаков уже без всяких вопросов вкатывал оба чемодана в свой номер и начиналась самая сладкая часть их разъездов - будто вместе.
Этери все ждала, когда же начнется обычная притирка характеров, которая неизбежнодолжна была быть. Когда он скажет: “не делай так, мне не нравится”,- и придется идти на компромисс. Или еще бывает: “Я буду делать так, даже если тебе не нравится!” От себя тоже ждала такого момента. Но пока было тихо. Дуд вполне спокойно отреагировал на ее привычку слушать музыку к будущим программам только и исключительно полным звуком. Лишь пожал плечами и перевел звук своего планшета в наушники. Это, конечно, не как с Даней, который бы тоже сел слушать с ней, обсудили бы сразу, но и без желания убрать лишнее из эфира, как то и дело предлагали в прошлой жизни те, кто не имел отношения к ее миру. Сережа спокойно относился и к ее привычке сбрасывать вещи куда попало, а потом разбирать их много позже. Этери помнила, что Даню это откровенно подбешивало. Они даже поругивались. В итоге решили, что у себя дома пусть делает, что хочет, а у него будет делать по его. Мишель, которую почему-то никто не утащил с собой из девчонок, кажется, вообще сменила ориентацию любви, развалившись под боком у Сережи.
- Ах ты неверная душа,- ласково проворковала над собачкой Этери,- ты же только вчера лизала Даню в нос, а теперь изменяешь ему с другим!
В ответ собака еще плотнее забилась под теплый мужской бок и зевнула. Дуд, не глядя, почесал малышку за ухом.
Хорошо попасть в зазеркалье жизни. Тут возможно многое, даже иллюзия семейного счастья, которого никогда не будет. Вдруг представила, как она делает фото с Сережей и собаками и высылает Дишке. Та, конечно, сразу поймет что к чему. Удивится, но, кто ее знает, Диана стала благодаря Глебу какой-то другой, более цельной и спокойной, так что отреагировать может не удивлением на грани истерики, а даже поздравлением с хорошим выбором. А вот интересно, признала бы дочь выбор Дуда в спутники жизни удачным?
- О чем задумалась?- вынул один наушник Сергей.
- Да так, глупость,- отмахнулась, смутившись женщина.
- Глупость - это интересно,- вытащил и второй наушник, наблюдая за любимой.
- Я думала, как бы Дишка отнеслась, если бы прознала, что я с тобой живу… в одном номере, в смысле,- получилось совсем неловко.
- Так это просто,- улыбнулся Сергей,- позвони и спроси, а я в камеру помашу ручкой.
- Да ну тебя с твоими шуточками, Дудаков,- засмеялась Этери.
Придумает же тоже! Дишке рассказать. Она ей и про Даню не рассказывала, и уж, конечно, про Дудакова не станет. Меньше знает, меньше поводов утратить авторитет.
- Пошли обедать или ужинать?- с этой сменой поясов и не понять, что там у них.
- Ты иди, я дочитаю,- махнул Дуд рукой,- минут через десять спущусь.
- Я подожду,- не согласилась женщина,- поправлю макияж.
Ничего такого важного Сергей не читал, что бы нельзя было отложить, просто ему скребануло по сердцу нежелание Этери прояснить его новый статус для дочери. Умом прекрасно понимал, что хочет ерунду, да еще и опасную, но вот досадно, чтобы не сказать - всерьез обидно.
“Нашел на что дуться!”- одернул себя- “Сам-то кому готов рассказать про Этери? Никому!” Выходило, что все по-справедливости,а грустилось как от несправедливости. Вздохнул, поднялся с кровати, где листал планшет и сказал:
- Ладно, пошли, не морить же тебя голодом из-за моего чтения.
- Не такая уж я голодная, чтобы десять минут не перетерпеть,- пожала блондинка плечами.
- Пошли,-потянул за руку со стула у зеркала Дудаков,- глядя на тебя, всегда кажется, что ты голодная. Того и гляди, худее Аньки станешь.
- А Эд считает, кстати, что Анечка собралась саботировать наши выступления,- пожаловалась на администратора Этери.
- Дурак твой Эд, и мысли у него дурацкие,- пробубнил Сережа, натягивая кроссовки.
Через три часа окажется, что Дудаков был прав, а Эдик - и правда дурак. От Ани придет сообщение, что ее можно ждать ранним утром и забирать из аэропорта Красноярска. Еще через сорок минут придет сообщение от мамы Ани с просьбой оставить девочке только один выход: “Ее тошнило и рвало больше суток, температура спала только час назад”.
Но это все было уже мелочами. Шоу состоится. И состав его будет прекрасным. Разве мало для счастья? Этери хватало. Тем более, когда голова покоилась на крепком белом плече и она, легонько касаясь пальцем, пересчитывала родинки на мужском теле.
- У тебя их тут пять,- доложила Сереже.
- С тобой я узнаю много нового,- засмеялся негромко мужчина.
В общем, они играли в счастье. И если о чем и жалели, то только о том, что игру придется завершить очень скоро. Как минимум отложить.
========== Часть 78 ==========
Этим утром Этери поняла простую истину: мужчина, который стабильно начинает день на два часа раньше тебя, намного лучше приспособлен к жизни в Сибири. Для него подъем в девять утра, конечно, тоже не радость, но и не мука ада. Об этом женщина размышляла, суша волосы после душа и глядя в зеркало на собственное совершенно не желающее просыпаться лицо, тело полностью соответствовало физиономии и видело самые сладкие сны, которые не долетали до взбудораженного неурочным пробуждением мозга.
Дверь открылась и Сергей в нее произнес:
- Готовность номер один отменяется. Эдик пробежал по этажу и сказал, что организаторы ничего не успели и сдвинули нам утреннюю тренировку на два часа.
От этой новости она даже проснулась полностью:
- Они оборзели что ли?!
- Даже если ты права, сделать что-то вряд ли можно,- философски заметил Дуд, разглядывая замотанную в полотенце женщину.
- Да уж как же!- судя по боевым интонациям, Этери готовилась ругаться и угрожать.
И в этом состоянии была удивительно прелестна. Дудаков подошел со спины и потянул край полотенца, выдергивая конец, который держал конструкцию на женской груди.
- А ну прекрати!- возмутилась блондинка, но руки, занятые феном и кудрявой гривой не успела пустить в ход, чтобы придержать края.
Ткань распустилась и упала к ногам.
- Не отвлекайся, наводи красоту,- протяжным полушепотом велел Сергей.
Провел пальцами по боку, погладил впалый живот, остановил руку на подвздошной косточке.
- Как можно что-то наводить, когда ты меня лапаешь?!- возмущенно попыталась отодвинуться от руки.
- Сосредоточься на главном,- суровым тоном тренера приказал мужчина и сдвинул ладонь на длинное сильное бедро.- И я сосредоточусь на главном.
Опустился на колени, прижавшись к ноге губами. Он долго и горячо выписывал узоры поцелуев на ноге, поглаживая ладонью полушария ягодиц, вторая рука придерживала зацелованную ногу за колено,пока по внутренней стороне бедра не поднялась до паха, где пальцы нежно щекотали чувствительную кожу:
- Дудаков, я когда-нибудь так же тебе буду мешать,- выдохнула тяжело женщина, кладя неверной рукой фен на полочку под зеркалом.
- Я на этом даже настаиваю,- усмехнулся ей в кожу мужчина и, поняв, что больше никаких процедур красоты уже не будет, повернул к себе, чтобы легонько прикусить мягкий бутончик плоти, пощекотать створки языком, улыбнуться легко тому, как пальцы женской руки запутываются в волосах и с долгим вздохом прижимают его губы ближе.
Держал за поясницу и ягодицы, вылизывал, расцеловывал, втягивал губами плоть становящуюся горячее, возбуждающую новыми неповторимыми ароматами желания, наполняются солоноватым непередаваемым ни в одном слове, своим у каждой женщины, вкусом. Вкус этой женщины был самым изысканным. Вместе с ее вздохами, невнятными бормотаниями, руками, не знающими, куда деть себя.
Поймал одну легкую кисть, ищущую покоя и положил на женский лобок, топя пальчики между створками. Поднялся за спиной в полный рост, вторую женскую руку положил любовнице на грудь, прижался сзади глядя в зеркало на два притертых тела. Целовал в шею, покусывая и облизывая изящный переход в плечо. Повернул ее лицом, чтобы видеть все изменения, оставляемые страстью на нем. Держал за живот и грудь, наслаждался тем, как она закусывает нижнюю губу, когда ласка становится особенно приятной. Хотел видеть целиком.
- Пошли,- подхватил под колени и вынес в комнату, опустил на пол против зеркальной двери шкафа.
Заметил, как непонимающе первые мгновения смотрела на собственное отражение Этери, будто силясь осознать, кто эта голая женщина, которая выгибается под лаской теряющегося сзади партнера.
Даже сквозь сумрак возбуждения смутилась, поняв, что ей показывали зеркала, попыталась развернуться, но не смогла: сильные руки удержали, губы между поцелуями прошептали:
- Ты такая красивая, посмотри!
Она вроде и глаз не открывала, но Сергей заметил, что то и дело, сквозь ресницы опущенный век просверкивает заинтересованный лучик взгляда.
- Красивая,- повторил мужчина, продолжая ласкать, прижиматься, потираться о чувствительную кожу.
Закружил пальцами на сосках, почувствовал мелкую дрожь, вкупе с легким перебором ног, как у нервной молоденькой кобылицы, впервые встающей под седло.
- Идем, милая,- до кровати было два шага, но даже их надо сделать, не растеряв приближение простого счастья общения двух тел.
Целовал, усадив себе на колени, чтобы продолжать видеть, каждый вздох, каждую мелкую вибрацию мышц лица и тела.
Почувствовал горячий поцелуй, потом толчок рукой в грудь, роняющий на простыни. Он был пойман. Этери ножнами наделась на него, обезоружив и захватив ведущую роль. Но не возражал. Так было даже приятнее и удобнее наблюдать ее тонкую душу в тонком теле, ищущем расслабления.
На плавные движения реагировал такими же долгими поглаживаниями ног, по бедру до колена, пару раз позволил пальцам забраться в раскрытую раковинку, чтобы перебрать, погладить, легонько пощекотать маленькую жемчужинку. Услышать реакцию в ускорившемся движении. Теряя себя, обхватил за спину и потянул ближе доминирующее тело. Практически ничего не соображая, поймал сосок, будто специально спелой ягодой манящий губы. - Укусил. Оргазм начался криком боли и закончился конвульсией наслаждения. Сначала ее, потом его.
- А ты хотела ругаться!- пробубнил в недоделанную прическу мужчина, с удовольствием уложив ладони на женские ягодицы. Он чуть заметно покачивал ее тело, чувствуя, как приятно оно поглаживает, обнимая его теряющий силу член.
- Это все равно недопустимо,- пробормотала Этери.
- А я им, например, благодарен,- тела все еще были одним, а весь разговор сопровождался мягкой лаской послестрасти, где короткие легкие поцелуи куда придется заканчивались долгим ленивым до полного умиротворением соединением губ.
- Я всегда подозревала в тебе саботажника,- выдохнула женщина, глядя в голубые прозрачные глаза.
- Держи меня поближе, чтобы я не загубил всю работу,- надо было как раз потихоньку и возвращаться к этой самой работе, но желания были совершенно в другом поле.
- Выпусти меня,- попросила женщина.
- Неа,- еще крепче прижал ее к себе Сергей.- Ни за что! Ты от меня теперь не избавишься!
- Выпусти,- уперлась руками в грудь,- а то мы опоздаем и на отложенную тренировку! А мне ещё тот кошмар, что теперь на голове, приводить в подобие порядка.
- Нету тебя на голове никакого кошмара,- не согласился Дудаков и окончательно сгреб в объятия слабо сопротивляющуюся кудряшку.- причешешься и никто не отличит.
- Мужики!- безнадежно вздохнула Этери, но вместо того, чтобы продолжить битву за свободу, улеглась щекой на широкую грудь и замерла.
Это отвратительно быть настолько счастливой. И добром не кончится. Они как минимум опоздают!
========== Часть 79 ==========
Даня катил в аэропорт и пропускал утреннюю тренировку-репетицию, успевая с Аней только к прогону перед началом выступления. И это бы и ладно, которое уже шоу по счету. Все получится, конечно. Но ему было тоскливо, что вот он тут, на посылках, а Этери и Дуд - там. Это не про ревность, а про разобщенность. У них была отличная команда. Ведь правда отличная. Даже если отбросить все личные связи. Работалось им хорошо. И все развалилось из-за какой-то ерунды.
Чем больше проходило времени с той пьяной ночи втроем, тем больше приходило осознание, что все это великая глупость. А ревность по ее поводу - и тем более. Было и было. Если подумать, лучше уж так, хотя бы все свои и не протечет никуда, чем кто-то посторонний. Но, право слово, кого постороннего Этери пустила бы в свою постель, тем более для подобных экспериментов? Они все трое и оказались в этой ситуации, потому что давно уже не были друг другу посторонними.
Даня вспомнил мрачного и тяжелого Дудакова в те дни, когда пропала Ксюша с Катькой из роддома. Еще тогда неудачно пошутил, что проблема сама собой решилась. Честно говоря, как глянул после этого юморка на Серегу, так и подумал, что кончится на месте. И еще вспомнил, как Дуд всегда радовался, когда Егор, совершенно безразличный к фигурному катанию, приходил к отцу по своим подростковым делам на работу, расцветал прямо, все норовил посвятить мальчишку в свое дело, а тому было неинтересно. Глейхенгауз грустно улыбнулся, подумав в очередной раз, что дети - веселое приключение с непонятными поворотами на маршруте. И, пожалуй, он больше не хотел этих приключений. Только вот что делать с внезапно загоревшейся идеей Олей? Вот это вопрос, конечно. И он о нем подумает, но уже потом, по окончании всех шоу. Сейчас в любом случае - не до этого.
Мялся в аэропорту в ожидании выхода фигуристки. Увидел и даже сердце прихватило: Анна была бледная как смерть, явно перелет ей дался с трудом. А ведь она ему даже не очень кто, хотя, ну, а чем не его ребенок. С девяти лет за ней ходил, чехлы держал, шмотки собирал, которые эта юная кукла теряла где попало. Вместе они делали огромные концы сначала по Москве, когда Даня сопровождал никак не желающую запрыгать Аннушку к Темке Пунину, чтобы доводил мелкую. Этери и Дуд просто не вывозили допзанятия при их нагрузках со старшими. Потом возил на старты, сначала - по Москве, дальше - по России, наконец - на международные. Перезнакомился со всей семьей, даже сдружился. И вот теперь, выпестовав этого ребенка, понимал, что их главная победа состоялась. Сколько еще впереди этих побед, кто же знает?
- Как ты?- приобнял девушку за плечики.
- Мне бы отдохнуть немного и буду в форме,- отмахнулась Аня, передавая чемодан с вещами мужчине, а сама покатила маленький чемоданчик с коньками.
- Ты не очень хорошо выглядишь,- покачал Даниил головой.
- Расслабилась я совсем, организм устроил окончание сезона,- засмеялась Аня.- Все, что могло заболеть, заболело.
- Шея?- напрягся тренер.
- Шея, колено, нога в месте перелома,- со смехом ответила спортсменка.- Поверьте мне, Даниил Маркович, я теперь каждое утро не сомневаюсь, что живая.
- Давай приостановимся, Ань?- предложил то, о чем они говорили сразу после олимпиады.
- Давайте я отдохну, откатаю свои контракты по шоу, а там будем думать,- отмахнулась Щербакова.- Может, еще годик я выдержу без лишних вмешательств и отпусков по травмам.
- А Этери тебе что по этому поводу говорит?- в приватном общении имя главного тренера у них давно сократилось до некоторой фамильярности.
- Говорит, чтобы сама решала,- Аня вытянула ножки в дутых сапогах в салоне.- Только мне кажется, Даниил Маркович, Этери и за себя сейчас не может решить, что делать, тем более за меня.
- Да ладно тебе,- улыбнулся Даня и потрепал по руке в пуховике.- Уж Этери-то всегда и за всех может решить.
- За вас тоже?- резко повернулась к нему девушка.
- В каком смысле?- не понял Глейхенгауз.
- Она уедет. Вы ведь тоже уедете за ней? Ну, Сергей Викторович, понятно, у них что-то там все сладилось, да?- резко проговорила фигуристка.- А мы тут останемся никому ненужными!
Видимо от усталости и нездоровья Щербакова резко всхлипнула и потерла глаза, забыв про макияж. Как в детстве, когда не удавался старт и она ревела в объятиях молодого доброго тренера Даниила Марковича.
- Анютка, ну ты что? Глупенькая! Никто никуда не уедет, ни Этери, Ни Сергей Викторович, а я и подавно,- гладил темную макушку, прижимаясь подбородком.
Ох уж эти дети! И откуда только в голове такие мысли бродят. Да и кому он будет нужен в тех Штатах, даже если Этери сорвется? Прогнал червяка сомнения, твердившего, что она ведь может. У нее получится устроить свою жизнь без России. Ну, и Дуд, наверное, ей будет нужен, если не для жизни, то для работы. А Даня-то - зачем? Он, конечно, неплох. Да, неплох, но Этери может сделать все и без него. И уж точно не хуже, особенно если речь будет идти не о десятке спортсменов, а об одном или двух.
Даня всегда удивлялся, как это у Этери получается, она останавливалась, смотрела в одну точку, а потом вдруг предлагала идею, которая вроде никак не вязалась с музыкой. Была редкостно непрозрачна. Нет, так, конечно, было не всегда. “Кармен”, например, что там додумывать или в “Дон Кихоте”? А вот с “Черным лебедем” было именно так. Этери смотрела на прокат Алины, совсем сырой, а потом вдруг выдала: “Лебедь родился белым, прожил жизнь и стал черным”. И развернулась, внимательно глядя на Даню. “Понимаешь?!”
Потом такого будет еще много. Необъяснимого. Хотя Этери пыталась ему рассказать, как это получается. Как приходит идея. Но кому что дано. Дане так дано не было, но он видел свое, тоже неплохо. Даниил Маркович не затерялся бы в толпе хореографов. Вышел бы из него со временем условный Авербух или Морозов - кто знает? Но что-то бы вполне получилось. Но вот Анечки не было бы, конечно. Алинки - тоже.
Они успели почти к концу тренировки, но все же Аня почувствовала лед, покружилась, даже что-то пару раз прыгнула. Все трое посмотрели и Этери поинтересовалась:
- Что она готова катать?
Глейхенгауз лишь пожал плечами: об этом они как-то и не поговорили.
- Анют!- женщина махнула рукой, приглашая спортсменку подъехать.
Щеки у девушки зарозовели от движения и холода, глазки блестели. Выглядела Анюта намного бодрее, чем при выходе из аэропорта.
- Что тебе по силам сегодня, Ань?- поправила едва заметно выбившуюся ткань шва на груд спортивной кофты.
- Все, что скажете,- спокойно ответила фигуристка.
- Оба номера можешь прокатать?- даже удивилась Тутберидзе.
- Нет!- резко за спортсменку ответил Даня.- Только “Аве Марию”.
Аня лишь коротко кивнула. Этери долго посмотрела на одного, потом на другую и тоже кивнула, отпуская Щербакову.
- Что с ней, Дань?- негромко поинтересовалась у Глейхенгауза.
- Мне кажется, это все,- тихо проговорил мужчина.
Дудаков внимательно глянул на хореографа. Все понял. Всмотрелся в спортсменку на льду. Внутренне согласился.
- Давай-ка поподробнее,- взяла за локоть Даниила женщина и отвела в угол подальше от бортика и льда.
Странное, успокоительное, но при этом горячее касание длинных пальцев выбило почву из-под ног. Даниил Маркович смотрел в темные глаза и молчал:
- Что происходит, Дань?- тихо проговорила Этери.
- А все,- вздохнул он.- Все там у нее происходит. Все ее травмы происходят и болят, и не дают нормально жить. Ей восемнадцать, Этери, зачем ей продолжать?! Зачем еще боль?
- Это она сказала?- тихо уточнила главный тренер.
Мужчина отрицательно покачал головой:
- Тогда заткнись и не каркай. При ней так точно!
И смотрела зло, холодно, но в то же время с жалостью.
- Дань, дай ей решить. Самой. Чтобы не жалеть потом,- сжала пальцы на его локте.
- Зачем ее мучить?! Зачем ей мучиться?!- поджал губы Глейхенгауз.
- Затем, что это ее жизнь!- все так же полушепотом убеждала его Этери.- И боль - не самое страшное, что бывает с человеком! Не самое!
Он согласился. Самое страшное - безысходность. Вот как сейчас: смотреть на женщину и безысходно понимать - тебя для нее нет больше. Невыносимо нет.
========== Часть 80 ==========
Если Даня ощущал безысходность, находясь в эпицентре, то Ксюша находилась на такой дальней периферии, что и говорить не о чем. Женщина осмотрела усталым взглядом квартиру, потерла висок, в котором никак не хотела униматься боль с самого утра. И попыталась собрать в голове мысли.
В общем-то, она дала себе последний шанс. Им обоим. Если до лета не выгорит, то уже и не выгорит. Останется только смириться. Запал, при котором была готова все бросить и рвануть от обожаемого Рыжика на край света, потеряться там и забывать его, давно прошел. Сережа слишком хорошо оплачивал свою непорядочность, чтобы от этого захотелось легко отказаться. И, в общем, ни от чего не отказывался, но и ничего не делал в сторону сближения.
Если вспомнить, как все начиналось, то выглядело ужасно перспективно. Во-первых, с виду неприметный Дуд оказался при личном общении, еще в Казани, куда приехал взглянуть на малышку Камилу, удивительно обаятельным мужчиной. А главное уважительным, ответственным и каким-то, если так можно сказать, правильным.
С одной стороны, он вроде и не подкатывал, как обычно делают женатые мужики, которым в командировке хочется в теплой постели не в одиночку нежиться. С другой - ни в какой помощи никогда не отказывал. Перетащить маты в спортзале - конечно. Посмотреть, на бампер, которым проехалась по бордюру при остановке на парковке, без проблем. Он даже с заточкой коньков помог ребятишкам, когда оказалось, что их точильщик заболел.
Вот после коньков Ксения и решила, что такой прекрасный мужчина заслуживает хотя бы ужина. И пригласила Сергея Викторовича в ресторан. Исключительно из благодарности. А дальше, где-то между аперитивом и горячим влюбилась в мужика на полтора десятка лет старше, да еще и москвича, да еще и женатого. В общем, так бывает. Слишком хороший, слишком рядом.
И от этого стало грустно и горько. Что у них будет? Один ужин. Потом он уедет и забудет про какую-то Ксюшу. Ну, может, не забудет, но скучать не станет. Сергей заметил ее печаль, спросил, чем он так расстроил девушку. А девушка призналась - тем, что хорош. И ей не светит.
Он вроде даже смутился от такой откровенности, потом засмеялся, поднес женские пальчики к губам и прищурившись хитро и задорно произнес:
- Ах, Ксюшенька, не соблазняйте, а то соблазните. И будет старый чудак под вашими окнами петь серенады.
Это был зеленый свет. Так что ужин закончился в ее квартире. Хорошо закончился. Настолько, что она под собой ног не чувствовала, а под ногами земли. “Старый чудак” вытворял такое с ее телом, что в некотором смысле она почувствовала себя лишенной невинности. И к утру точно знала, никого лучше и больше ей не надо. Не знала только, а нужна ли она ему.
Сергей и впрямь исчез с горизонта на полтора месяца. То есть, он вроде отвечал на ее приветы в мессенджерах, но как-то мало, редко и, очевидно, не рвался повторять страстную ночь. Девушка решила забывать. Сходила на два свидания, тоскливых, как учебник философии. Кто вообще сказал, что философия нужна будущим тренерам?! Из всего курса Ксюша уяснила только одно - преподаватели философии так же неравнодушны к спортивным девушкам, как и преподаватели других околоспортивных дисциплин их института. В общем, свидания не задались абсолютно. А потом Сережа приехал снова.
И вторая ночь оказалась еще безумнее первой. После нее от мыслей о других с души воротило. И Ксения пошла на приступ:
- Сереж, ты меня в Москве своей и помнить не помнишь.
- Ты же солнышко, как тебя забыть?- засмеялся ласково Дудаков и чмокнул в макушку.
- Я бы в Москву переехала, если там тебе нужна,- почти шепотом предложила Ксюша.
- Заинька,- Дуд присел и заглянул в глаза девушке,- большего счастья не будет, но давай на берегу определимся. У меня хорошая жена. Я ей благодарен за многое. Да, любовь прошла. Да, ни ей, ни мне с ней давно не надо то, что было у нас с тобой этой ночью. Но, лапушка, я не разведусь просто так. Она не заслуживает такого. Зачем тебе престарелый любовник? Молоденькая, хорошенькая, свободная и без обременений. Вон, даже с квартирой!
Все, что поняла из этого Ксения, он ждет ее в Москве. За те полгода, в которые искала место работы и улаживала дела в Казани, Дудаков приезжал еще трижды. Уже давно родители Ками перевезли в Москву, отправили к Тутберидзе, а Сережа наезжал. Значит, и правда дорожил ею.
Переезд сделала сюрпризом для любовника. На удивление тот не рассердился, хотя мог бы вполне, при этом, кажется, и не до ужаса обрадовался. Покачал головой, осматриваясь в съемном жилье девушки, и повторил мысль о том, что она выбрала плохой вариант: не пара он такой красотке с его-то проблемами и раскладами на жизнь. Но любил при этом страстно, нежно, до забвения Ксюшей самой себя.
И с каждым его визитом, каждым жестом заботы и помощи Ксения вываливалась в свою любовь все сильнее. Ей было мало приходящего Сережу, хотелось постоянного. В общем, Катя не была случайностью. Попытка изменить на весах жизни удельную долю своей чаши.
И Катя и прояснила, что и как: Катю ее отец любил, а мать Кати - нет. Дурой-то Ксения не была, все понимала. Только при этом понимала еще и то, что она никого лучше не встретит. Для этого понимания за те пять лет, в которые Дудаков пытался играть монаха, хоть и не всегда абсолютно успешно, женщина успела завести два романа длительностью в пару месяцев, и пару разовых любовников. И ни один даже рядом с ее Рыжиком не валялся по этой части, не говоря уж о том, что наличие ребенка никого из них не взбодрило.
Страшнее женщины, которая разлюбила, но считает, что вложилась слишком крупно, только женщина, которая еще помнит, за что любила и как сильно, и понимает, что такого у нее больше не будет. Ксюша все помнила. И даже то, что Дудаков распрекрасно предпочитал забыть. Например, как пришел к ней с неделю не спящей и температурящей Катькой и остался на всю ночь, чтобы дать матери двухлетки, не знающей покоя от жара и кашля, выспаться.
Под утро его просто выключило, благо ребенок наконец-то избавился от жара и тоже заснул. Ксюше, отоспавшейся за все время, досталась тишина в квартире и мужчина, спящий на диване, раскинув руки. Смотрела, умилялась, вспоминала давно забытые ночи. В общем, разбудили Сережу стойкая эрекция и нежные губы ее спровоцировавшие. Слаб был Дуд, чтобы отказаться от женской ласки, учитывая, что дома было очередное затишье по части супружеской жизни.
Вот и выходит, для Сергея - ничего не было, он точно не трогал и не предлагал, а для Ксюши - не оттаскивал же ее от своего органа, принимал, кончал. Значит хотел и пользовался. С того раза ночевать Дуд, если и оставался, то в комнате Катьки. И не пил с ее матерью даже по большим поводам, типа победы на чемпионате мира. Ибо в этом был второй прецедент. Опять же дурой Ксюша не была, но своего ждала и работала над вопросом. Забывать отцу своего ребенка о ее ожиданиях не давала.
Правда не двигалось при этом ничего. И последнюю попытку сдвинуть женщина назначила на эту весну. Слишком многое поставила на карту. Временами уже сейчас сомневалась, стоила ли игра тех свеч, которые были зажжены. Однако, и отступать смысла не имело. В конце концов статус кво и не она нарушила, а значит, и вины ее никакой нет.
- Мама!- вбежала в комнату Катя.- А папа сегодня придет?
- Папы нет,- коротко бросила Ксюша.
Глаза дочери расширились от испуга, губы задрожали:
- Кать, брось! Он в командировке!
- Позвони ему!- потребовала дочь.
Глянула на часы. Шоу в разгаре.
- Нет, он не ответит,- покачала головой.
- Он нас бросил?!- Катьку несло по буеракам страха и горя.
- У него шоу!- отрезала мать.
- Я знаю, он бросил и не вернется!- выкрикнула девочка и умчалась в свою комнату.
Ну что ты с ней будешь делать? Придется звонить Сереже, хоть вроде уже и потребовал привести ребенка в адекват и не гонять его из-за тридевяти земель во время работы. Набрала номер. Телефон перегудел длинными сигналами и переключился на автоответчик.
- Позвони, как освободишься. Катя опять в истерике.
Ну, вот и все, что пока можно сделать. И придется доигрывать. Ребенка жалко, что бы там ни было. Не дело это, когда дочь такая. Отец должен жить в семье. В их с Катей семье. Остальное - частности.
========== Часть 81 ==========
По окончании шоу, то есть по времени далекого сибирского города практически в полночь (увы, но для участников шоу заканчивалось много позже официального времени) Сергей, конечно, обнаружен пропущенный вызов, перезвонил, но теперь уже ему ответили долгие гудки. Сказал себе, что в гостинице повторит попытку и почти сразу забыл. Никакого криминала и сознательного отказа в этом не было: Сережа просто устал как собака. Долгий перелет, короткий сон, напряжение подготовки и самого выступления. Они, в общем, едва донесли себя до постели, упали и заснули. И пусть весь мир подождет.
В темноте мужчина притянул в объятия свою женщину, вдохнул аромат шампуня и геля, которыми пахло все ее тело после вечернего душа, почувствовал, как длинная нога закинулась ему на бедро, улыбнулся и упал в черноту сна. В ногах довольно посапывала Мишель. Всем нужен был отдых.
Темнота под утро выродилась в сладкий сон, где мягкие губы нежно целовали его шею, перебирались на грудь, вокруг была нереальность и туман, а соблазн продолжался, становясь движением ладони от пупка вниз, легкой щекоткой вокруг начавшего тяжелеть возбуждением паха. Обхватили у самого корня, перекатывая, скрытые под кожей яички. Губы между тем завершили, как показалось, свое путешествие. Язык оставил влажный след на подвздошной косточке. Длинный пальчик прошелся от корня до головки. И в тот момент, когда самая чувствительная часть мужского организма утонула в теплой влаге рта, стало понятно, что сон перетек в реальность.
Влажный вакуум чуть усиливающийся, ослабевающий, снова становящийся больше и острее, тянущий, зовущий двинуться бедрами, чередовался с мокрыми поцелуями и быстро кружащимся язычком по вздрагивающей от каждого касания плоти. Глаз не открыл, но ладонь опустил на кудрявую головку, желая войти глубже и боясь напугать или обидеть ее слишком резкими и неприятными действиями.
В ответ на мягкое движение мужской руки губы проскользили ниже, чем прежде, головка ткнулась в мягкое небо и сон исчез полностью, вылетевшим из груди блаженным стоном.
Открыл глаза, чтобы с удовольствием любоваться легким изгибом спины, круглой попкой, торчащей чуть вверх, рассыпавшимися по низу живота и бедрам светлым волосам. Протянул руку и поймал маленькую грудку.
В ответ на ласку губы заменили рукой и из-под светлых прядей сверкнул влажный темный взгляд. Отодвинул волосы, прячущие лицо и сипловато со сна и от возбуждения поинтересовался:
- Сегодня ты мне мешаешь?
- Хорошо, не буду,- тут же согласилась блондинка и откинулась на кровать, заложив руки за голову.
- Ах ты маленькая ведьма!- захохотал Сережа, развернувшись на бок и поймав узкую лодыжку.
Губы побежали короткими сильными поцелуями вверх по ноге, прикусили кожу с внутренней стороны бедра у колена. В ответ раздался вскрик, но при этом бедра раскрылись шире, допуская губы к вожделенному, влажному местечку. Облизнул, как школьник мороженку, мягкую, нежную кожу. Поцеловал, проникая языком между створками. В ответ почувствовал, как благодарно потерлась скула о его горячее возбуждение, а после и ему достался страстный поцелуй, продолжавшийся захватом плоти, что заскользила в тесном пространстве за щекой. Борьба за самое яркое наслаждение, в целом бессмысленная, но приятная до дрожи. И все же приятнее всего было остановить поцелуи снизу, чтобы поймать ее губы с его вкусом и знать, что она своими губами с его собирает собственную влагу.
В этом смешении запахов, вкусов, движении тела внутри тела рождался новый день. Неизбежное возвращение к давно обжитым ролям и жизням. Но пока игра длилась, ничего не было, кроме извечного знакомства мужчины и женщины, совместного приветствия начала дня. Он стремился к вершине и ненавидел в глубине души те признаки окончания их танца плодородия и жизни, которые неизбежны для всякого мужчины. “Не хочу”,- взвывало сквозь туман желания то, что было в другое время разумом, но тело неотвратимо совершало новое движение, ведущее к пику.
- Еще, пожалуйста!- раздалось снизу в мужскую шею. Она тоже не хотела окончания, хотя ее уже вынесло на вершину, но через закушенную губу, напряженное лицо, сжавшиеся на движущихся вверх и вниз ягодицах длинные пальцы, женщина рвалась к повторению восхождения, просила подождать ее, взять во второе путешествие.
Они дотянулись вместе, прикоснулись к обдающей огнем и слепящим светом звезде совместного счастья близости и рухнули в опустошение неги. Этери приподняла голову и увидела собачий хвост в углу кровати. В плечо Дудакову прошептала:
- Мишель нас презирает.
- Завидует,- не согласился мужчина.
Больше сил ни на что не осталось. Сережа почти сразу закемарил. Женщина, прижатая его плечом и ногой не спала, но будто впала в состояние обездвиженности. Она бы, честно говоря, так и пролежала еще многие часы прижатая тяжелым мужским телом, которое прятало от всех жизненных перипетий, закрывало, защищало, радовало даже сейчас, когда он дремал влажно дыша ей в шею.
Больше десяти лет Сережа незаметно закрывал ее спину, беря на себя работу, которая ей не нравилась, была не по силам и не по характеру. Дело даже не в “удочке”. Найти специалиста, работающего с лонжей было нетрудно, хорошо, десять-пятнадцать лет назад труднее, но тоже реально. Помимо этого Дудаков общался с трудными родителями, на соревнованиях не гнушался приглашать спортсменов, которые им понравились, сглаживал острые углы ее характера там, где они были лишними. И все это будто само собой разумеющееся. На такое и внимания не обращаешь, потому что есть всегда и никак не отмечается.
- Я тебя люблю,- беззвучно прошептала над спящей макушкой, чтобы ни в коем случае не узнал и не поверил, тихо прижалась губами к светлым волосам.
Через пятнадцать минут Дудаков проснулся, еще раз поцеловал женщину лежащую скорее под ним, чем рядом, обнял покрепче, погладил, как гладят кошек, по всей длине тела, до которой доставала рука и с сожалением произнес:
- Однако, пора вставать.
С тем и пошел в душ. В кровати стало сразу одиноко, пусто, тоскливо. Залеживаться в ней не было никакого желания. Этери поднялась, надела халат, насыпала еды собаке, которая так и быть, под это дело готова была простить двуногим кувырки по ее спальному месту в неподобающее время. И вообще, их можно и нужно иногда прощать, благо это, кажется, последний безумный перелет в ближайшее время, наконец, они перестанут скакать по континенту как блохи по бездомной таксе. Мишель никогда не была знакома с блохастыми таксами, но почему-то была уверена, что перелеты хозяйки по миру можно сравнить только с этим, а ее по стране - и подавно.
Видела, как женщина прочитала все, что налетело в ее телефон с вечера, небрежно сдвинула мужской и, будто не желая соблазниться, перевернула его экраном вниз. Этого собачка тоже не понимала, она с удовольствием исследовала все интересные места, а ее кудрявая мать стеснялась обнюхивать любопытный закоулок. Странные, в общем, существа люди. Шоколадная кудряшка захрустела едой. Ее хозяйка зашла в помещение, где шумел душ. Тянуло. Хотя бы рядом постоять.
Не хотелось самой себе признаваться, но она прикипела, приплавилась к чужому мужу, чужому мужчине. Позволила себе то, чего не позволяла ни с кем после Дишиного отца: поверить в то, что все по-настоящему, всерьез, надолго. Это был морок, из которого не хотела выбираться.
- О чем задумалась?- спросил Дудаков, выбравшись из душа.
- Последнее шоу 29, потом у тебя отпуск до пятого,- развязывая узел халата проговорила Этери.- Потом у меня до первого.
Включила воду и не закончила мысль. А что тут скажешь? Что это слишком долго? И дальше что? Смывала утро вдвоем, готовилась смывать эти полтора месяца вместе
========== Часть 82 ==========
Видимо, этот день дан Сергею Викторовичу, чтобы точно понимать, где заканчивается мир иллюзий и начинается реальность. Гостиница - иллюзии, трансферный автобус - тоже. И самолет, и московский аэропорт. И даже “Хрустальный” во время вечерней тренировки, куда Этери согнала всех, не взирая на джетлаги и возмущения.
Реальность начинается с поворота ключа, тихой прихожей, вообще, тишины. Дудаков даже удивился, что на пороге привычно не встретила супруга. Разделся и зашел в гостиную. На диване сидел сын, явно готовящийся на выход.
- Привет!- улыбнулся Сергей.- А мама где?
Егор поднялся, молча протянул отцу какой-то конверт и заговорил:
- Мама на даче. Она просит тебе напомнить, что это ее квартира. И разобраться со своими вещами и переездом до следующей командировки.
Глаза у его мальчика ледяные, презрительные. И очень похожие на отцовские. Дудаков искренне считает, что у него со всех сторон славный мальчик: вроде и похожий на Дуда, но лучшая версия. Со всех сторон. И вот эта улучшенная модель Дудаковых глядит на своего создателя и устаревшую версию и светит льдом и ненавистью.
- Егор, что происходит?- в голове стучит кровь, понимания никакого.
- Откроешь конверт, думаю, догадаешься,- кривит губы парень.
Сергей Викторович, не глядя, забирается пальцами под клапан конверта и втягивает плотный прямоугольник. Фотография. И вправду, как не понять: вечер, парочка, светлые женские кудри, его собственный профиль. У дома Этери. Вынимает следующее фото: Минск, двое под фонарем, целующиеся так, будто им по пятнадцать. Даже красиво. Но что толку в этой красоте, когда из-за нее все рушится?
Отбрасывает конверт на диван, вылетело еще несколько фото. Одна переворачивается: никаких поцелуев, но так, как мужчина смотрит на женщину, на постороннего человека не смотрят. Только Сережа этого кадра не замечает. Он идет к двери с намерением мчаться на дачу, просить прощения, разговаривать.
- Мама сказала,- холодно останавливает сын,- чтобы ты не приезжал. Говорить ей с тобой не о чем.
- Сами разберемся,- отмахивается от Егора Дуд.
- Ты уже разобрался,- и в первые в ледяном голосе его ребенка проскакивает настоящая злость, такая же, как в глазах.
С этой секунды парня не остановить:
- Она же тебя раз простила! Неужели ты не мог быть хотя бы не такой скотиной?! Хотя бы скрываться?!
В том, как срывается голос, слышен ребенок. Почти мальчик. Его хочется прижать и пожалеть, но не дастся.
- Егор!- кладет руку на плечо сына.
Его ладонь смахивают, будто муху, парень яростно натягивает ботинки, хватает куртку и несется на выход, не оборачиваясь. Уже в закрывающуюся выкрикивает:
- Мы с мамой для тебя кончились! И ты для нас!
Хлопок, гудение лифта, пустота. В голове только одна мысль - ехать на дачу, разговаривать. Надо попросить прощения. Обязательно. Он так не хотел. Такой боли - не хотел.
Телефон разгоняется знакомой мелодией. Ничего более несвоевременного, чем эти звуки сейчас нет. И все же снимает трубку:
- Слушаю тебя, Ксюш.
Получает по полной за вчерашний недозвон, за сегодняшнюю суету и молчание и на десерт опять ревущую Катьку. А ему, признаться,и не до Кати. Ему бы сдохнуть, впасть в кому, взять и прекратиться.
- Да, маленькая, я тебя люблю. Нет, малышка, сегодня не приеду. У папы дела.
У папы пиздец, как он есть. В полный рост. Но такого ребенку не говорят. С грехом пополам уговаривает дочь. В ответ на недовольный тон Ксении рявкает так, что Тутберидзе на плохой тренировке позавидовала бы этому “гав”, что уж говорить о Ксюше, которая, кажется, даже дар речи потеряла. Извиняется, конечно, после, но просит, даже требует разобраться с ребенком самостоятельно. Он не может. Вообще. Совсем. Да, это очень важно. Да, у него неотложные дела.
На дачу срывается в ночь. Но даже в ворота не попадает. Все заперто. Его номер в телефоне жены заблочен. Зато охрана на редкость бдительна. Появляется в срок и интересуется, кто это ломится во вверенные им владения. Объясняется с грехом пополам. Мужики его даже пожалели. Ну, ясно, накосячил хозяин, хозяйка и отомстила, замки сменила, сиди под дверьми и кукуй. Дядька солидный, да и вся семья нормальная. Повоюют и забудут. Не стоит разгонять проблемы.
Вернулся назад уже под утро, собрал рассыпавшиеся фото в конверт. Как же все было красиво, а стало дерьмово. Сколько раз говорил себе и Этери так нежно смотрящей на него с одной из фото, что разведется хоть завтра. И верил. А сейчас сидит и мечтает взвыть от горя по почившей семье. Он не сомневался: второй раз его не простят. Этери ему жена не простит точно. Справедливо, но тошно.
Достал из холодильника водку, налил полный стакан и выпил, не чувствуя, как воду. Потихоньку забрал хмель, с ним отупение. Ни идти никуда, ни жить нигде, кроме этой квартиры, не хотелось. Ну, может быть, он бы к Этери пришел, да только та его не звала. Ксюша звала, но к ней он не пойдет даже если это останется последнее место в Москве, где можно приткнуться. Теперь уж точно.
В общем-то, у него был день, чтобы решить проблему. Его устраивает любой клоповник, куда можно поставить чемодан с вещами и зубную щетку с бритвенным станком. С этим решением и провалился в тяжелый хмельной сон.
На первую тренировку Дуд опоздал. Отправил Этери сообщение, что сегодня берет отгул по семейным обстоятельствам. На звонок в ответ отреагировал скомканным объяснением ни о чем. Показалось совсем не по-мужски жаловаться. И еще на относительно протрезвевшую голову закралась мысль: кто же мог караулить их в разных городах, чтобы наделать этих фоточек и устроить подобное представление в стиле 90-х с фотографиями неверного супруга?
Вот и поэтому тоже решил не посвящать пока Этери в свои проблемы. Хотелось понимания. И разобраться, кто же в команде, а тут он не сомневался, чужие одновременно в Москве и Минске никак быть не могли. Значит крыса из “Хрустального”. Кто-то, кому ты руку пожимаешь и здороваешься. Кто-то, кому Этери может верить, доверять свои тайны. Так что не надо ее огорчать. И без того сложно все у человека. У любимого человека, а это даже важнее.
========== Часть 83 ==========
Даня продрал глаза по будильнику, под боком ворочалась Оля. Голова гудела легким хмелем. Вчера они начали с Люстау, который принесла девушка, закончили его Джонни Уокером, подаренным сто лет назад кем-то из друзей. Открывая, еще подумал, что именно этот виски надо было ставить в ту ночь с Этери, а не ту дешевку, которую они с Дудом умучали.
И помнил, как уже прилично нагрузившийся спрашивал у Ольги было ли у нее что-то когда-то больше чем с одним мужиком за раз. Девушка сначала смеялась, потом рассердилась на его настойчивость и потребовала объяснить, чего он своими вопросами от нее хочет. Она вообще-то не блядь, устраивать проходной двор в своей постели.
Даня разозлился, но вместо скандала зачем-то расхохотался. Вспомнилось, как требовал у Этери ответа, понравилось ли ей, а та ледяным тоном согласилось - понравилось. И с Дудом теперь ей нравится. А Дане будет нравиться с Олей. Хорошей и не ждущей у себя в койке никого, кроме него. Любить будет Этери, а жить - с Олей. В конце концов не он первый придумал такое. Сколько классиков делили страсть и семью? И все только лучше от этого творили. Оля уж, поди, простит ему наличие кудрявой музы. Да и, чем черт не шутит, может, еще и с музой образуется. Ей, кажется, несвободные мужчины нравятся вполне. Вон как к Сереженьке прикипела. Даниил Маркович и не помнил на себя таких взглядов, какими блондинка теперь то и дело одаривала Дудакова.
В общем, возвращение свое знатно отпраздновал до того, что пьяненько и сентиментально сказал размякшей брюнетке, что если у них будет сын, то он его назовет Марком.
- А если дочь?- нетрезво поинтересовалась Оля.
Предложил по-справедливости имя девочке выбрать будущей матери.
- Как на счет - Этери?- подколола любовница.
Тут то ли спьяну просветление настигло, то ли время пришло, понял - знает.
- Чего ты от меня хочешь, Оль?- как-то сразу устал.
- Да ничего, определенности, может. Мне скоро тридцать, Данечка. Если я лекарство от скуки, то нахрена все это? Я пойду к другим берегам,- вздохнула девушка.- На кой черт мне это сидение на пороховой бочке, пока ты ждешь, что она про тебя вспомнит?
И Глейхенгауз решился - предложил жить вместе. Она же любви не ждала, понимала все. И была готова продолжать. Будет верной женой творца и гения.
Вот так и получалось - где-то союз закончился, а где-то упрочился. Пока Дудаков паковал вещи и искал квартиру рядом с “Хрустальным”, Даня искал запасную связку ключей. И наконец вспомнил - они у Этери. От мысли, что надо пойти и попросить ключи назад, стало тошно. Она же поймет. Лучше заказать новый комплект. Это и поручил Ольге. Как ни крути, а ей нужнее.
Квартиру Сергей нашел дорого, быстро и далеко не в лучшем состоянии, но на работу к обеду ехал уже из нового жилья. То и дело набирал жену. Зачем, и сам не знал. Пару раз позвонил сыну. Длинные гудки. Егор тоже не ждал и не желал звонков отца. В тренерскую зашел мятым и нервным. Как ни странно, Глейх его встретил таким же потерянным взглядом, какой был и у самого Дудакова.
- Ты чего такой?- хором спросили друг у друга.
- Решил начать новую жизнь,- нервно усмехнулся Даня.- Мы вроде с Олей съезжаемся.
- Бывает,- отреагировал непонятно Сергей.
- Я решил, ну его, страдать,- снова хмыкнул хореограф.
- Будешь жить женатым и счастливым,- пришла очередь нервно хмыкать Сергея Викторовича.
- Ты не одобряешь что ли?- даже удивился Даня.
И вот что ему, дураку, сказать? Если б это гарантировало, что он дорогу к Этери забудет, то еще куда ни шло, но не забудет же! Видит Сергей Викторович, как временами уплывает у Даньки взгляд при виде уже чужой женщины. И он бы ему дал по тыкве без вопросов, если бы этим можно было вылечить. Но нет же. Сидит и ждет молодая поросль своего шанса. Может,и дождется, только Этери будет больнее от того, что где-то там Данечку будет ждать законная половина.
- А ты-то с чего такой взъерошенный?- вернулся к вопросу Глейхенгауз.
- Да так, мелкие семейные заботы,- не надо лишнего говорить и поводы давать.
- Часом Егорку своего женить не собираешься?- внезапно спросил Даня.
- Откуда такие мысли?- удивился Дуд.
- Аришке бы идея пришлась по душе,- младший из коллег взглянул на собеседника и понял, Дуд не в курсе.- А ты не в знаешь, что твой сын у нас себе большую любовь присмотрел? Видел пару раз, как встречал ее после подкаток.
Дудаков не то что не в курсе был, он ту Аришу и в лицо-то с трудом помнил. Новенькая тренерша в группе здоровья. Вот и все. До этого, то ли номинально у Плющенко отметилась, то ли в ЦСКА. К ним ушла оттуда. Что-то там по семейным обстоятельствам. Раз Этери взяла, значит - без скандала.
- Да нет, он ее еще даже не знакомил с нами, какие там свадьбы,- отмахнулся Сергей.- Просто были дела. Извини, позвонить надо.
Вышел из тренерской и набрал опять сына. Снова длинные гудки. Определенно, это игнор. В сердцах сплюнул и даже шарахнул рукой по стене. Акт истерики Этери не видела, но выйдя из-за угла, застала нервно ходящего по коридору Сережу. Проходя, поймала за руку и поволокла за собой.
- Что у тебя приключилось?- это был вопрос руководителя.- Опять Катя испугалась?
Вторая часть была уже вполне человеческой, дружеской. Про Катины страхи он и подзабыл на фоне армагеддеца, происходящего с семьей и сыном, но и там, наверное, нехорошо. Тяжело махнул рукой.
- Ну, оставайся в Москве, если все плохо,- вздохнула женщина.
- Нет, не настолько!- огрызнулся Дуд.- Я поеду в Самару, поеду в Нижний! В Ташкент тем более поеду!
- В Нижний, такими темпами никто не поедет,- вздохнула Этери,- кроме меня. Даже ребята, кажется, не успевают вернуться. Я и юниоры будем развлекать зрителей.
- Почему?- отложил все свои проблемы.
- Так, как мы хотели уехать, не выходит. По регламенту в Кремле игрищ на час дольше. Они просто не успеют доехать.
Устало села в рабочее кресло.
- Так что, солнце мое, у нас нижненовгородская жопа,- закончила мысль Тутберидзе.
- Отменяем?- идея плохая, но без главных звезд - как?
- Сереж, ты же не думаешь, что администрация президента нам внезапно возместит затраты? И под форс-мажор эту пьянку мы не засунем. Будем катать, что есть, и считать убытки.
Выдохнула, закрыла глаза. Уставшая, издергавшаяся. Обошел стол, развернул кресло, прижал голову к животу, потом опустился на колени и смог сказать только одно:
- Выход обязательно найдется, Этери. Ну, ты же знаешь. Мы все с тобой. Мы придумаем.
В итоге его обняли за шею, и глаза смотрели в голубые озера глаз Сергея.
- Что бы я без вас делала?- чуть улыбнулась женщина.
Встряхнула кудрями и словно очнувшись продолжила:
- Ты прав, надо еще поискать. Может, хоть к финалу их привезем.
- Ну вот и отлично. Я тоже приеду к финалу тогда в Нижний. И буду с тобой,- погладил по щеке, убрал прядку, упавшую на глаза.- Прорвемся.
- Прорвемся,- кивнула Этери.
Так и забыла выяснить, чего метался по коридору любовник. Даже не вспомнила, зачем тащила к себе.
========== Часть 84 ==========
Самара - это небыль. В нее сбегают оба мужчины тренерского штаба Тутберидзе. Сергей бежит от затянувшегося гордиева узла отношений со всеми к единственным, где ему можется и хочется жить и дышать. Даня бежит от собственной мороки и душевной неустроенности, которую все пытается разложить по полочкам, но снова вываливается в хаос. Оба они душой держатся за острый профиль и копну светлых кудрей. Глейхенгауз, знай он историю Дуда, искренне бы посчитал, что тому повезет в лечении разрухи больше, хотя бы вместе, хотя бы объятия, хотя бы пробуждения рядом. Сережа, понимай он весь внутренний бардак в душе коллеги, сказал бы, что тому будет проще: не надо молчать, когда тебя прижимают к сердцу, не надо бояться, что неурочный звонок в неурочное время станет поводом для большого разговора и признания в том, в чем Дудаков не готов пока признаться. И оба были бы неправы, но принцип собственного больного зуба, который всегда болит больше, чем соседский, действовал и здесь. Чужая беда разводится руками. Своя - никогда. А потому работали, шутили, вечером разошлись по номерам. И еще молчали.
Этери тоже молчала. У нее были свои заботы. Нижний Новгород висел дамокловым мечом над шоу. Билеты сдавали безостановочно.
- Эдик, сука, сделай что-нибудь?! Мы даже лед не отобьём!- шипела на директора Тутберидзе.
Но что мог сделать Эдуард? Собой занять пустующие места, оплатив все сектора? Варианты он искал. И только в день отъезда неуверенно сказал:
- Вроде, получится! Заявляем всех.
Это было неточно. Трудно для спортсменов, хлипко по возможностям, но лучше так, чем никак! И они рискнули. По соцсетям понеслось, что в Нижнем на лед выйдут и призеры Олимпиады. И сдача билетов наконец-то замерла, а потом снова пошла покупка.
Вечером, скинув как обычно одежду на спинку стула Этери выдохнула, натягивая ночной гардероб и совершенно безрадостно от общего утомления и нервного напряжения сказала:
- Сереж, если у меня начнет отъезжать крыша, пообещай, что найдешь возможность сдать меня в дурдом, не дожидаясь, пока я все порушу, что годами создавала.
И забралась ему под бок на кровати, где мужчина отдыхал, глядя на смену выходного наряда на домашний.
- Пожелания к дурдомам будут?- прижал к себе поплотнее измученную любовницу Сергей.
- Да, одноместная палата,- обвила его талию руками.
- Давай апартаменты на двоих,- чмокнул в макушку.- Я готов поселиться с тобой в любом бедламе.
- Не хочу без тебя два месяца,- прижалась Этери щекой.
- Да ты и не заметишь,- легонько поглаживал по спине.- сначала будешь утрясать все по сборам и подготовке к сезону, потом к Дише поедешь. Забудешь меня, пожалуй, как страшный сон.
- Ты не страшный,- не согласилась блондинка,- а добрый и хороший.
И вот как ей такой что-то рассказывать? Ну его! Пусть хоть эта проблема обойдется без деятельного участия и душевных сил великого решателя и организатора Тутберидзе.
Легко баюкал, как ребенка, слушая выравнивающееся дыхание. Этери спала. Дудаков думал. О Катьке, ее маме, о Егоре, его внезапной девушке, на которую все же успел посмотреть и даже внутренне одобрить. О жене, конечно. О том, что надо как-то вернуть человеческие отношения, если не семью. Бог уж с ней, семьей его. Сколько раз за последний месяц он снимал и надевал кольцо? Этери его теперь вынимает каждое утро из косметички, чтобы надел, а каждый вечер он сбрасывает символ верности и брачных обязательств в несессер женщины, которую обнимает ночами. Ей это и ненужно, может, даже нервирует, хоть и молчит, а Дуд не может. В общем, не муж он уже.
Ощущением перемен зябко поморщило душу. Тяжко решаться все начать сначала, когда столько лет бежал по привычным рельсам. И не так плоха была дорога. И прожил бы он семьей сто лет, не думая ни о чем лишнем, но вот попалась кудрявым ураганом на его пути больше десяти лет назад худая чародейка и уволокла с верной дороги не телом, но сердцем. Любил он дурак свою безумную женщину, разумную женщину. Пару раз только попробовал сделать шаг навстречу, понял, что в ответ пятится, да и остался рядом, не ожидая ничего.
Сам себе улыбнулся. Вспомнил, как принес ей в день рождения букет. Красивый, огромный. Этери тогда была темненькой, остренькой, похожей на заточенный карандаш или клинок шпаги. Зарделась, принимая цветы, смущенно кивала, выслушивая поздравления и пожелания, но на предложение вечером отметить - отказала. Дома семья и гости. И Сергея не позвала. Чужим был тогда Дудаков, хотя сама женщина пояснила иначе:
- Сереж, я бы тебя пригласила, но родители в таких приглашениях видят знак того, что у меня завязываются отношения. А ты женатый человек, могут задавать неловкие вопросы. Понимаешь?
Он понял. В первую очередь то, что ему точно никаких отношений не светит. Как минимум здесь и сейчас. У Этери и ее семьи другие планы. После этого невольно все ждал, что кто-то постоянный появится, с претензией на семью. Никого не было. Жила Тутберидзе на катке, там не особенно какую жизнь устроишь, а ей вроде и интересно не было.
Потом была олимпиада в Сочи. Первая. Безумная. После нее к Этери было не пробиться. Встала очередь из желающих позвать в интересные места и приобщить к интересной жизни. Долго никто не выдерживал. И вы бы не выдержали, если бы ваша женщина жила неделю по спортивному режиму спортсменов, а в единственный выходной уходила на работу из-за административных нужд?
В итоге единственный, кто был готов сорваться в морозной ночи чинить ее дурацкое благословенное колесо был благословенный небом дурак Дудаков. Чуть пальцы нафиг не отморозил, но герой же! А она не поняла. Нет, в том смысле, что конечно была очень благодарна, обнимала его, в щеку поцеловала, даже пыталась затащить в ресторан, накормить ужином. А все равно не догадалась, чего это Дуд такой рыцарь. В общем поехал герой домой, там ему был и ужин, и любовь. Не те.
Ну вот и все. Потом у нее появился Даня, у него Ксюша, будь они оба неладны. И тема сама собой перестала быть актуальной, при том, что и до этого такой не была. В общем, как был ты Сереженька идиотом, так им и помрешь, но теперь, наверное, счастливым идиотом: жар-птицу поймал. И приносит эта яркая птаха, ой, сколько непокоя.
В конце концов с женой он, пожалуй, и правда разведется. Что делать с Ксюшей и Катькой? Сергей был уверен, что штамп в паспорте о разводе Ксения потребует тут же дополнить штампом о браке с ней. При и без того нервной по поводу папы Катюше ругаться на тему “лучше я съем перед ЗАГСом свой паспорт” он не будет. И некрасиво, и опасно для души ребенка. А терять дочь не хотелось. Тем более он, кажется, потерял сына.
Тяжко вздохнул, продолжая крутиться мыслями вокруг всего накопившегося. Бог с ним, решил наконец, впереди два месяца отпусков, там будет видно что к чему. До этого уж вроде и происходить нечему.
Кое-как угомонил паникующих блох поиска решений в полном мраке непонимания, закрыл глаза, вдохнул ставший привычным аромат смеси шампуня, геля и крема от кожи Этери и почти силком отправил себя в сон.
Самара заснула, а в Москве, как и положено столице текла жизнь. Двое по телефону вели диалог.
- Заберешь ее, покатаетесь, потом оставишь там, где скажу,- спокойно говорил в трубку усталый женский голос.
- Да вы что!- заволновались на другом конце провода.- Я так не могу! Мало ли что?! Она же еще малышка!
- Я уверена, ничего не случится,- холодно ответили на эту молодую панику.- Дети разумнее, чем кажутся.
- Я знаю,- ехидно проговорила девушка на проводе,- у меня их два десятка трижды в неделю.
- Ну и не паникуй,- вызов был сброшен.
Никаких сил не осталось, скорее бы уже закончить все это.
========== Часть 85 ==========
Сереже нравится просыпаться в обнимку. И с женой нравилось, и с Ксюшей - тоже, и с проходными вариантами, накопленными за годы странствий. А теперь и подавно нравится. Но лучше не так, не через одежду, а прижимаясь кожей к коже. Не открывая глаз, забирается под ткань, чтобы почувствовать живот, бархатный, проникает под резинку пижамных штанов, приятно поглаживать мягкую теплую плоть, чуть углубляясь. Слышать глубокий вздох, а потом сонное бормотание:
- Я еще не проснулась.
Он тоже не проснулся, в том и прелесть. Не просыпаясь, ласкать горячее влажное средоточие всех мужских соблазнов, пока не станет понятно: проснулась или нет, а ждет, будет рада, стянуть все лишнее с себя, с ее круглой попки и направиться в очень ранние гости. Быть встреченным гостеприимно. И благодарить каждым движением внутри, каждым прикосновением к чувствительному, открывающемуся под пальцами клитору. Слушать учащающееся дыхание, потом стоны, потом быть пойманным за ласкающую руку ее рукой. Быть прижатым, остановленным, слушать пульсацию возбуждения, ее резкое движение бедрами сначала назад, потом вперед. Вскрик. Еще более крепкое сжатие пальцев на кисти, еще более крепкое сжатие мышцами влагалища, остановленного в движении члена. Заспешить в поисках себя и своих удовольствий, как только хватка ослабнет.
Целовать в плечо, плавно лаская грудь в окончании и шептать:
- Ты еще спишь?
И слышать в ответ:
- Сплю.
Хорошо. Светло. Правильно. Такие подъемы можно повторять бесконечно. Как жаль, что они вечером возвращаются в Москву. И не будет повторного пробуждения. И тут Дудакова озаряет: у него теперь могут быть московские рассветы. Сколько угодно. Сколько она захочет.
- Этери, пригласи меня сегодня в гости,- шепчет в выступающий шейный позвонок.
- А под утро рванешь домой сонный?- качает отрицательно головой женщина, выбираясь из объятий.- Плохая идея, Сереж. Все устанем, еще и возвращение назад. не надо, поезжай домой.
- Пригласи, меня дома никто не ждет сегодня,- смотрит, как она небрежно скидывает ночной наряд, чтобы направиться в душ.
Какой же прекрасный ежедневный ритуал. Лучше только когда встает из постели совсем нагая.
Этери удивляется такому предложению. Пока принимает водные процедуры, потихоньку складывает детальки паззла странностей Дуда. Было не до того, не до осознания, но внимание все равно фиксировало. Задумавшись покидает ванную, давая мужчине подготовиться к непростому дню.
Телефоны лежат рядышком, оба на беззвучке. Протягивает было руку к Сережиному, но в итоге берет свой. Листает сообщения, сбрасывает спам, уведомления и рассылки. не выдерживает и снова тянется к телефону Сергея. Две даты. Два дня рождения детей. Сентиментально и как-то просто очаровательно. Дату, в которую Дуд празднует рождение сына, она помнит, а Катин - начисто забыла. Решает - не судьба. Откладывает трубку. За дверями льется вода. Можно прикинуться, что ничего не происходит, но происходит. Точно происходит.
Вздыхает, прощает себя заранее, все равно будет маяться тем, что влезла в чужое личное пространство, пусть ей и разрешили. Вынимает записную книжку и находит вложенный листок с кодом доступа.
Ничего особенного в телефоне у Сережи нет, кроме кучи звонков жене. Вызов есть, разговора - нет. То же самое с номером сына. Не врет, похоже, Дуд. Не ждут его дома. Откладывает трубку. Еще глубже задумывается. Пока не стихает шум воды и не открывается дверь ванной комнаты, так и сидит уперевшись в одну точку. При появлении любовника переводит взгляд. Он у Этери тяжелый, мрачный, если задумывается. И сейчас на Дудакова она смотрит так, словно убить готова.
- Ты что такая суровая?- улыбается Сережа.
- Дуд, какого черта с тобой и у тебя происходит?- прямо задает вопрос женщина.- Почему тебя дома не ждут? Что случилось?
Сергей хочет сначала соскользнуть с ответа, отшутиться, но глаза напротив жесткие и требовательные. Не отстанет Этери Георгиевна, не в ее правилах.
- Мне кажется, я развожусь,- неловко пожимает плечами и хватается за пустой безымянный палец.
Как-то стухает от произнесенной вслух фразы. Видимо, никуда уже не деться. И впрямь - развод.
- Из-за чего?- ни радости, ни удивления, холодный, деловой вопрос, будто об ошибке, произошедшей в тренировочном процессе.
Сереже так не нравится, но как уж есть. Ответ ему не нравится тем более, но тоже - как уж есть. Лезет в чемодан и протягивает фото. Выбрал только одну, где без слов видно, насколько она красивая, а он влюбленный. И не делают вроде конкретно на этой фотографии ничего, а все понятно.
- Моей жене подарили красивую фотосессию. Она в ней, правда, участия не принимала.
Блондинка смотрит на кадр, бледнеет, прикрывает рот рукой, точно боится, что закричит. Не кричит, конечно. Спрашивает вроде четко, а слышно, что растерянно:
- Есть еще?
- Есть,- кивает Сережа.- Там не обманешься.
- О, боже!- пальцы, держащие фотографию мелко дрожат.- Что мы натворили, Сереж?!
- Да оно, может,и к лучшему,- успокаивающе погладил женщину по плечу Сергей.- Меньше вранья будет.
- Я не знаю. Это странно. Одна прогулка, один раз не подумали. И вся жизнь наперекосяк.
Дудаков забирает фото, потому что ему кажется, Этери сейчас или скомкает, или порвет несчастную карточку. А она красивая. Про счастье. Вдруг его не так много осталось? Да даже если и много. Это же самое начало.
Вот ведь странно, это ему надо бы волосы рвать и каяться. Да он и рвал, пока не увидел, как мечется любимая. И стало спокойно внутри. Когда она слабела, он собирался, превращался в кого-то, кто должен стоять и держать напор ветра жизни, потому что ей трудно. А рядом с той Этери, которая все понимала и могла решить, Сережа мягчел, прятался в ракушку и за спину ее уверенности. И тоже было хорошо. Отдыхал. Отдыхать ему надо, чтобы вовремя вставить и прятать ее бури. И не только ее: Женькины, Санькины. Любых из их детей. С ними тренер Тутберидзе тоже слабеет, жалеет и от этого агрессирует, злится сама, злит их. В работе на том и спелись. Может, и в жизни как-нибудь споются.
- Я хочу сегодня быть с тобой ночью. Можно?- поменял формулировку Сергей.
- Да, конечно,- совершенно растерянно согласилась Этери.- Сережа, как же так?
- Ну вот так,- невольно сам улыбнулся.- так бывает. Это жизнь. давай-ка собираться на тренировку, беспокойная моя.
Больше в течение дня к разговору о его семье и не возвращались. Некогда. Тренировка, подготовка, прогон со светом, шоу, автографы. Чемоданы, вокзал, дорога в Москву. Через три дня выезд в Нижний. Трудный выход. Трудная запятая в тексте этого тура. Так что - все остальное - потом. После двадцать четвертого.
========== Часть 86 ==========
Даня заметил, что его коллеги пришли на тренировку какими-то другими. И ни кто-то один, а синхронно, вместе. И звучала их инакость не как надлом, а скорее как настороженность, даже не друг к другу, к миру. Оставалось только подивиться, чем же так стукнуло, и Этери, и Дуда, что оба заходили на цыпочках по времени и пространству. Никто ничего не сказал, значит - самого Дани или работы это не касалось. А если и касалось, то в одном - его устраняли из происходящего. Оставляли непричастным. Раньше он знал всю подноготную, того, что могло быть, было или будет в их группе, а теперь - раз, и тишина. А привык быть на передовой. Понял дискомфорт, который звучал в Ане. Что делать, когда видишь, но не знаешь?
Пошел к Эдику,стоявшему в уголке и тоже внимательно наблюдающему за Этери в первую очередь.
- У нас все нормально?- задал вопрос Аксенову.
- Зависит от того, что ты понимаешь под словом “все”,- пожелал пояснений к вопросу Эдуард.
- Тогда так,- Даня снова бросил взгляд на происходящее на льду,- что тебе не нравится сейчас?
- Помимо скользкой и тонкой ситуации с Нижним, в которой нам того и гляди грозит скандал вселенского масштаба?- снова решил максимально сузить вопрос Эд.
- Да,- согласился Даниил.
- Так вот, Дань, на перспективу я думаю вот что,- мужчина поправил очки в толстой оправе.- Как она будет реагировать, когда вся эта катавасия у них закончится и наш техтренер поедет по привычным рельсам?
- Ты думаешь такое может быть?- не поверил Даня.
- Слушай, суслик,- Глейхенгауз даже обиделся, кому говорить, но не Эду, Аксенов, можно подумать, тигр на охоте, но директору на обиды собеседника было чихать,- ты думаешь так легко все поразорвать: дети, семья, быт налаженный, даже привычный распорядок жизни, когда едешь из дома, а не откуда-то еще на работу? Дуду не шестнадцать, он всю жизнь прожил с заботливой женщиной, создающей ему уют. Ты нашу Этери представляешь заботливой женщиной, шуршащей на кухне и готовящей ежедневно ужин?
Это была даже не фантастика, если честно. Ну, какой ужин от Этери? Она домой приезжает к одиннадцати вечера. И запросто ляжет спать голодная, если еды не будет. Представить себе голодающего Серегу, тем более шуршащего у плиты, учитывая, что когда-то он сам сказал, что предел его кулинарных способностей - яичница из двух яиц (не больше и не меньше), было еще сложнее, чем кашеварящую ежедневно Этери.
- Ну, можно же найти компромиссы,- не согласился Глейхенгауз.- Доставка, еще что-то. По ресторанам будут обедать. Это же ерунда!
- Нет, Глейх, ты просто еще молодой, живущий отдельно, без женщины,- усмехнулся Аксенов,- к этому быстро привыкаешь. У тебя там же девушка есть? Сойдитесь, поживи. Этери перестанет казаться малиной.
Снова усмехнулся, но как-то не особенно убедительно.
- То есть ты в них не веришь?- закруглил тему Глейх.
- В вас же я не ошибся,- пожал плечами администратор.- Все вышло, как думалось. Тебе захотелось помоложе и попроще.
- Да пошел ты!- вопреки всякой субординации окрысился Даня.
- Так я и хожу, жду, когда вы сами отпадете,- ехидно прокомментировал Эдуард.
- Что, думаешь, она тебе будет обеды наваривать?- поджал губы хореограф.
- А мне зачем? У меня для этого есть семья и жена,- мужчина развел руками.- Или ты думаешь, я идиот, мечтающий бросить все хорошее ради другого хорошего? Я ж не дурак-Дудаков, не знающий себе места от счастья, что ему в руки звезда с неба упала. Вон, бегает без колечка, будто в этом главное достижение.
- Ну да, ты умный, на двух стульях планируешь сидеть,- не выдержал Глейх.- Я вот тоже много что планировал, да не усидел.
- Так ты свою ценность с моей и не ровняй,- и Эдик потер подбородок.- Но вообще, все это ерунда, я боюсь, что он ее бросит, а она нас кинет.
Еще один, вроде Щербаковой, но та хоть девчонка молоденькая, да и карьеру свою опасается загубить неверным движением, а этот-то чего занялся прогнозами Кассандры?
- Этери не бросит ребят,- заступился за женщину Даня.
- Как это мило с твоей стороны, продолжать хранить преданность, хотя все идет по звезде в личном плане,- Эдик мило улыбнулся развернувшейся к ним на льду Тутберидзе.- Только ты учти, если она свалит, кто-то из вас двоих будет назначен главным. И у тебя есть все шансы.
- Она не уедет,- упрямо повторил Глейхенгауз.
- В общем, это, Даньк,- снова потер подбородок Эдуард.- На случай чего было бы хорошо, чтобы к моменту, когда дойдет до решения ты никак не был связан даже на уровне подозрений с беглянкой. Ситуация в стране сложная.
- Серегу тоже проконсультируешь?- язвительно спросил Даня.
- В принципе, конечно,- кивнул Аксенов,- Но он, наверное, откажется. Его не манят лавры и слава главного. Так бы я, может, давно подсуетился и его протолкнул куда-нибудь.
- Мне всегда казалось, что ты любишь Этери,- даже немного разочаровался младший из мужчин.
- Так я и люблю,- не стал спорить Эд,- только я и то, что делаю люблю. И делать планирую долго и плодотворно. А для этого в любой непонятной ситуации надо иметь план Б и Ц, а в понятной еще и план Д. Понятные ситуации самые поганые - вечно все идет не так!
- И сколько планов у тебя в связи с Этери?- стало даже интересно узнать поближе администратора.
- Да тут, знаешь, с ней, чем больше, тем лучше. Ни разу не дала заскучать,- так и не отвел глаз от женщины на льду.- С тобой, думаю, будет проще.
- И трахнуть меня не хочется,- поддел Глейхенгауз.
- В этом тоже твой безусловный плюс,- хохотнул Эдик.- Ладно,я побежал по делам. Готовиться. И вы тут - давайте, творите!
С тем и оставил Даню. С глубоким недоумением. В другое время он бы пошел с этим к Этери, а теперь даже непонятно, как быть. Хотелось об кого-то подумать. За неимением лучшего набрал Олю.
Девушка была рада, но занята, пообещала перезвонить минут через двадцать, если дело несрочное. У Дани, кажется, и не горело. В итоге попросил, чтобы не прерывалась, поговорят дома. Да и дома он будет всего ничего - уже ночью.
И вдруг подумал, а может, Эд и прав. Хорошо, когда есть девушка вот так - постоянно. Выслушает, поддержит. Всегда за тебя. Приятно. И, да, чертовски удобно.
Размышления прервал голос Этери:
- Так, отдыхаем два часа, не забудьте пообедать. Потом подготовка, грим, прогон, и к началу!
Все знали, что спортсмены бухнутся отдыхать, в чем были, так что почти насильно выгнали на обед уставших детей. Блюли свою банду в столовой выделенной вроде на спецобслуживание, но как-то тоже странно - то и дело появлялись посетители, что-то заказывали, а то и усаживались за дальние столики. В общем-то все равно, главное - всех накормить и отправить отдыхать. Сами перешучивались, обсуждая прошедшую тренировку.
Когда спортсмены закончили, отрядили хореографа, как самого молодого провожатым. Задержались немного, чтобы набраться тишины.
- Ну, ты хоть чуть-чуть успокоилась?- взял в свою руку ладошку Этери Сергей.
- Мне просто неуместно в душе,- поежилась женщина.- Будто все я поломала.
- Не бери на себя моих заслуг,- улыбнулся Дудаков.- Это я ломал, ломал и наконец, кажется, доломал.
- Может, еще починится?- неуверенно предложила блондинка.
- Да ну его!- тряхнул головой Дуд.- Этот брак давно себя изжил. Зачем его чинить. Пусть подает на развод!
- Ну смотри,- Этери от этих слов совершенно не полегчало.
- Пошли погуляем,- потянул мужчина за руку. Просто походим и подышим,- получил согласный кивок.
Неспешно вышли из столовой, держась за руки. И побрели по городу, куда глаза глядели. Было зябко, но уже совсем по-весеннему. Мелкие ручейки бежали то тут, то там, предлагая либо мочить ноги, либо прыгать. Дудаков выбрал третий путь - переносит свою женщину на руках. Теперь можно было и при свете дня развлекаться. Терять уже нечего.
========== Часть 87 ==========
Пока двое тренеров бродили по тающей и начинающей зеленеть Самаре, третий довез детей до арены, отправил отдыхать прямо там же в зале разминки и раздевалках, а сам присел в коридоре, раздумывая, не присоединится ли ему к ребятам. Парочку девушек, подталкивающих друг друга в бока и похихикивающих от смущения увидел не сразу, но, увидев, заулыбался. Одному было скучновато, а тут, вроде, компания собиралась.
Подбодряющие улыбками девчонки подошли, снова захихикали, здороваясь и та, что посветлее и с кожей больше склонной алеть при смущении залилась таким нежным румянцем, что Даня даже умилился.
- Даниил Маркович, заговорила более смелая шатенка,- может, если вы не заняты, то чаю с нами попьете?
- С конфетками?- засмеялся Глейхенгауз.
- А вам можно?- удивились девушки.
- Ну,я же не фигуристка,- заверил их в отсутствии диет тренер.
Так и скоротал время с парой славных дев, которые заглядывали в рот и не переставали восхищаться его историями. Пел Данечка, как соловей, взгляды становились все слаще. Темненькая была явно во вкусе Даниила Марковича. В конце концов небрежно, ведя какую-то очередную историю, сложил руку на колено девушки и не ощутил ровно никакого сопротивления. Даже захотелось отложить отъезд, чтобы расширить и углубить знакомство. Однако, время поджимало, пришла пора собирать их артистов-фигуристов, в первую очередь - девчонок и Мориса, которым краситься и гримироваться. Распрощался с гостеприимными сотрудниками катка, обнялся с каждой и побежал по делам.
Успел минут за десять до появления Этери и Дудакова. Спортсмены уже гудели голосами и внутренним напряжением, тренеры заражались от них эмоциями и тоже звенели особенными нотами близкого выхода к публике. Скоро погаснет свет в зале, загорятся прожекторы на льду и на какое-то время весь мир сосредоточится для них в этом волшебстве выходов и прокатов.
За двадцать минут до начала пошел и сам переодеваться к выходу. Вынул костюм для выступлений. Посетовал, что живот растет быстрее, чем набегают годы. В очередной раз подумал, не пора ли переходить с Ольгиных ужинов на кефирчик по заветам Этери. Стянул джинсы, заправил карманы, выбившиеся наружу, и нащупал какой-то листок. Удивленно вытащил. На сложенной вчетверо блокнотном листе, крупный разборчивым почерком было написано: телефон, адрес и кокетливое “Сонечка”. Чаек, кажется, предполагал продолжение с точки зрения Сонечки. И Даниил Маркович вдруг подумал: “А почему бы и нет?” Но все посторонние мысли отложил до окончания шоу.
И шоу их как всегда удалось. Уже стоя в центре сердца, но еще до того, как разъехаться в приветственной подъеме сцепленных рук, Этери негромко сказала: “Господи, дай мне покоя в Нижнем!” С двух сторон ее руки сжали в знак поддержки товарищи.
Прыжки, цветы, автографы. Кутерьма сборов, в середине которой Даня поймал начальницу и спросил:
- А можно я поеду завтра? Хочу по городу погулять.
- Не думала, что тебя так Самара зацепит,- удивилась Тутберидзе.- Но, в принципе, могу тебе дать завтра полувыходной, на вечерней тренировке ты нужен.
Закивал головой в знак полного согласия. Ну, конечно, а как же. Будет на вечерних, даже не сомневайся. Один вечер, одна ночь - максимум.
- Ну, гуляй, пока молодой,- как-то двусмысленно отпустила мужчину Этери.
В общем, ей было и не до его прогулок. Всех собрать, довезти, потом раздать на месте родне. Какая разница, что там планирует выгуливать Даня или кого. Уже ехали домой в такси, впервые совсем без нервов и мыслей. Этери положила голову на мужское плечо в полудреме. И телефонные звонки были совершенно лишними в этот момент. Но упрямая трубка, кажется, решила трезвонить до упора.
- Да отключи ты его!- посоветовать Сергей женщине в четвертый раз заметившей тот же номер, что и ранее.- Никому нормальному в голову не придет названивать в такое время!
- Еще раз позвонит, обматерю и отключу,- согласилась с ним блондинка.
И телефон не подвел. Завибрировал снова:
- Я не знаю, кто ты, но иди на хер!- вместо приветствия рявкнула Этери.
- Это Оля,- обеспокоенно ответила трубка.
- Что еще за Оля?- да, она искренне не сообразила.
- Оля, девушка Дани,- уточнил телефон.
- Что вам надо, Оля?- сменила гнев на милость, хоть и недовольную Тутберидзе.
- А почему Даня трубку не берет?- совершенно дурацкий вопрос и не по адресу.
- Мне-то откуда это знать?- удивилась совершенно Этери.
- Я думала, он с вами,- вот уж совсем дурацкая мысль.
- Оля, я твоего бойфренда оставила любоваться красотами Самары, сама почти заснула. Можно без моего участия заниматься личной жизнью?- разозлилась женщина.
Зла она была не столько на несчастную журналистку, сколько на Глейхенгауза, который, во-первых, исчез с радаров, не предупредив свою пассию; а во-вторых, если Этери не показалась, посвятил девчонку в то, что ее не касалось. Только не хватало, чтобы журналисты знали, с кем она спит, ну, или спала. Резко дала отбой.
- Как думаешь, отрезать язык лезвием конька возможно?- поинтересовалась у Дудакова.
- Теоретически?- Сергей улыбнулся.- В принципе, возможно.
- Я готова к практическим работам в этом вопросе,- процедила сквозь зубы.
- Кто удостоился твоего гнева?- чуть погладил по спине ладошкой, чтобы успокоить.
- Наш чудный хореограф, который зачем-то доложил своей новой сожительнице, с кем он совмещал ее на начальных этапах в постели,- обозлилась окончательно Тутберидзе.
- Не кипятись, может, зря наговариваешь,- успокоительно проговорил Дуд.
- Зачем она тогда мне среди ночи названивает и ищет своего мужика?- сцепила пальцы в замок и поджала губы.
- Моего номера телефона она не знает,- разумно заметил Сергей,- а вопрос, видимо, созрел остро. Не загоняйся, а? Ночь на дворе. Не уснешь ведь!
Разумная мысль со всех сторон. Эти вздохнула глубоко. Вздохнула и снова положила голову на мужское плечо. Такси почти доехало до дома.
А Даня отключил телефон чуть ли не сразу, как вырвался на волю. Звонить распрекрасной Сонечке он и не собирался, планировал сразу ехать по указанному адресу, сдав в камеры хранения багаж да прикупив вина, недорогого, но при этом такого, чтобы в жлобстве девушка его не обвинила. Подумал и добавил розочку по дороге и конфет. Вроде все-таки свидание. А с другой стороны - лучше аптекой не пренебрегать. По многим причинам.
С мыслями, находящимися от благородных, на другом конце прямой, набрал номер квартиры в домофоне, представился. И тут же получил доступ к простому и понятному каждому мужчине удовольствию: завоеванию добычи, которая и не думает убегать.
А Оля? Это, конечно, некрасиво, но про Олю он просто забыл. И вспомнил в самый неподходящий момент. Пришлось даже прерваться, можно сказать, в движении к цели и на цели, чтобы вернуть правильное настроение и крепость того, что должно быть крепким. Сонечка благодарно промолчала об этом небольшом сбое от великого хореографа, а Даня не особенно и заморачивался мыслями девушки на раз. Ему все понравилось. Ну, и ей будет что вспомнить в старости.
Обнял крепенькую пышную грудку ладонью, пробормотал что-то удовлетворенно-восхищенное и уснул, снова забыв про Олю.
========== Часть 88 ==========
Сергей Викторович решил, что будет счастлив столько, сколько эта развеселая проститутка-жизнь ему позволит. По принципу - хоть день, да мой. Счастье получалось странное, с разными вкусами: вкусом утреннего объятия и поцелуями плеча спящей любимой женщины, подгоревшей яичницы и горького кофе, вкусом непонимания, как разобрать чемодан и что делать с вещами, которые положено стирать, торопливым уходом на работу, потому что все время забываешь, что едешь не из дома. И все же это было счастье. Особенно, когда вечером он обнаружил чемодан разобранным, а его нехитрое барахло постиранным. И вот еще одна задача, как ведется быт у этой самостоятельной женщины? В семье, конечно, было удобнее, там он понимал все: где его роли, где ее. И их это устраивало, годами проверенный алгоритм.
- О чем задумался, Сереж?- погладила сидящего на кухне Дудакова по плечу Этери.
- Знаешь, я внезапно понял, что это ведь теперь другая жизнь,- недоуменно покачал головой мужчина.
- Неудобная, понимаю,- кивнула блондинка.- Я как-то уже привыкла, что только о себе думаю. Ну, и о собаках, конечно.
Понятно, что Этери и до этого домохозяйкой не была. С ее разъездами и занятостью попросту невозможно тянуть быт образцовой женщины для плаката “жена квартала” или “мать года”. Сначала всем управляла мама, Этери на подхвате в свободное время, потом Дишка подросла, разделили обязанности по-справедливости. Дочь сама научилась, и готовить,и стирать, и гардеробом заниматься, и уборку шуршать в сменном с матерью режиме. Ну, а с отъездом и вовсе стало незачем и не для кого суетиться. Пыль смахнуть время от времени, вещи раз в неделю забросить в стирку, а если совсем недосуг, то есть специально обученные люди, и для пыли, и для стирки.
Нет, бывало такое, что душа потребует, и заведешься на весь выходной с игрой в домашние радости: перемоешь, перечистишь, наготовишь. Только кому это все ценить и есть? В общем, полюбуешься сама, половину приготовленного выбросишь в помойку, и снова жизнь как жизнь. С кефирчиком вечерами.
- Да и думай о себе,- засмеялся Дудаков.- Что я, маленький, сосиски себе не отварю и макароны?!
Вообще, конечно, Дуд был в этом смысле маленьким, и криворуким, но так-то, кому надо, тот и прыгает из шкурки. А Сереже было надо. И он был готов. Вопрос в том, сколько бы этот порыв продержался.
- Ладно, подумаем,- отмахнулась от некомфортных мыслей женщина.- Но сосиски, особенно на ночь, ты есть не будешь! А я с тобой - подавно!
- Быстро и просто!- возразил мужчина.
- Убийственно для фигуры! Ты хочешь, чтобы я спустила годовой бюджет Африки на новые пальто?!- возмутилась блондинка.
- Просто надо дополнять хорошее питание правильной физнагрузкой,- дал профессиональный совет техтренер.
- Вокруг дома в полночь будем бегать, заминаться?- прищурилась Этери.
- Какие вы, женщины, однако… без фантазии,- перегнулся через угол стола, сдвигая стул на котором сидел, прикинул что-то и, приподнявшись, поймал подругу за бедра.- Я знаю массу полезных нагрузок, без отрыва от приятной части жизни!
Обхватил со спины руками пониже живота, прижался вплотную.
- Займемся обучением!- и запустил одну ладонь под домашние мягкие брюки, надетые на длинные женские ноги.
- Ужин греется,- неубедительно засопротивлялась добыча в мужских руках.
- Пусть греется, микроволновка егопокараулит,- прижался губами к косточке на ключице.- Итак о пользе сосисок, сарделек,- плотно притерся пахом к ягодицам,- пельмешек и пирожков,-пальцы нежно раздвинули женскую плоть скользя ниже, до влагалища.
- Офигеть у тебя ассоциации с кулинарией,- выдохнула Этери в ответ на легкую игру с сокровенными местами на ее теле.
- Разве у меня?- мужчина прикусил мочку женского уха.- Это ты в банальной сардельке слышишь намек…
- Сосиске,- хихикнула блондинка.
- Да ладно!- прижался еще сильнее бедрами.- Ты уверена, что именно о сосисках сейчас думаешь?!
Женщин со смехом развернулась в его руках и легко пробежалась пальцами по мужским бокам, стекая в пах.
- А я не думаю,- хитро прищурилась,- о еде на ночь думать вредно!- и нырнула рукой под одежду.- И пробовать вредно.
Обхватила пальчиками член, нежно провела рукой вверх и вниз. И внезапно убрала.
- Да, точно… Все вредно!- попыталась отстраниться.
Только развернулась, чтобы отойти, как под руку ей поднырнула светлая голова, под колени подхватила пара рук и закинула на плечо:
- Ну уж нет! Потрогала - бери!- грозно проворчал мужчина!- А то все щупают… Товар портится!
И скатил женское тело на первую попавшуюся горизонтальную поверхность, которой оказался диван в гостиной:
- И кто же ваш товар щупает, Сергей Викторович?- сурово прищурилась Этери.
- Вот-вот! Бери быстрее, пока упаковка в целости и ничьи загребущие ручонки не успели прибрать!- а потом как-то стало не очень до шуток, потому что губы нашли губы, а пальцы, которые проверяли “целостность” упаковок друг друга затеяли забавную, нежную игру.
- И все-таки,- задыхаясь от ласки губ на ее теле, пробормотала Этери,- без пробы - это не то!
Остановилась обнимающими ладонями на бедрах, рассыпала кудри волос, щекоча подвздошные кости и утопила в неге и влаге горячего рта все прочие желания. Придерживал женскую голову за затылок, гладил по волосам, ощущая, как нежные, ловкие язык и губы объясняют его телу дорогу в маленькую смерть и рай для всех живых.
- Господи, иди сюда!- позвал из своего полубезумного возбуждения.
Поцелуями от угла до угла губ благодарил их за дрожь вожделения, направляемую резким толчком в ждущее его проникновения устье прекрасного тела. Что-то невнятно шептал о любви вплетая в поцелуи, ритм движения, мутящимся рассудком, теряющимся за инстинктом обладания лучшей самкой, слушал такой же невнятный шепот, в котором мерещилось и ее “люблю”. Верил. Пока нет разума, расчета, прагматизма, веришь чувствам, плоти, сердцу, душе. И ничто из этого не сомневалось в любви. Пока разум покидал свою вахту.
Этери тоже надеялась на разум любовника и корила предательницу-выдержку, не удержавшую язык за зубами. И это она не про ласки, а про обморочные слова, сорвавшиеся перед самым пиком в целующие мужские губы. Пусть он не поймет, не подумает, что это всерьез. Пусть не считает попыткой подтолкнуть к окончательным решениям. Разве помят мужчины то, что происходит во время секса? Разве сами не говорят то, чего не думают? Вот пусть так и будет.
Пока в голове плыл туман разрядки, слов не находилось, только благодарственное поглаживание каждой острой косточки, каждой мягкой складочки. А потом слова бы нашлись, только заглянув в лицо, Сергей увидел, что любовница спит. Может, и не надо с ней говорить? Знать достаточно. Хотя бы надеяться, что знаешь правду. Что-то подсказывало, что в диалоге она от своих чувств отречется и не дрогнет. Лучше знать так, без уточнений.
========== Часть 89 ==========
Почти забытое: ее чемодан, рядом дорожная сумка. Когда двое из одной точки направляются в другую. Раньше так было с Дишей. Не всегда вместе и в одном направлении, но случались выезды одним днем. Последний раз вот - на злосчастную олимпиаду.
- Я поеду с ребятами,- в очередной раз повторят Дуд,- дождусь вас всех за кулисами, помогу собраться и вернемся домой вместе.
- Сереж, мы это тридцать раз обсудили,- даже немного морщиться женщина,- я умственно сохранная, все поняла. Мне просто это не кажется абсолютно нужным. Ну что мы с Максом не управимся что ли?
- Мне так спокойнее,- и это он тоже повторяет уже который раз.
- Ну и ладно,- в очередной раз сдается ни в чем не убежденная Этери.
У них отвратительно ранняя тренировка. Спортсмены ворчат и дуются на то, что пришлось ехать аж к половине восьмого на каток. Все расшатанные и разобранные от недосыпа, несвоевременности нагрузки, да и от ожидания поездки. Четыре часа до Нижнего, чуть больше в самом городе, который они и не увидят. Четыре часа назад. Кочевая жизнь артистов.
Трусова упорно валится со своего любимого четверного лутца.
- Сашенька!- несется через каток раздраженно-насмешливый голос главного тренера.- Если ты планируешь так катать в Нижнем, оставайся в Москве, допивай шампанское с чиновниками!
Смурной и нервный каток простреливается хихиканьем спортсменов со всех сторон. Их сегодня слишком много, но тут без вариантов. Комфорта им в этот день не обещано.
Сашка заходит в новый лутц и с горем пополам и громадным недокрутом его выезжает.
- Ну, хоть что-то!- одобряет в своей манере Этери Георгиевна.
Цепляется взглядом за профиль, сидящего рядом Дудакова. И замирает, не понимая, насколько:
- Если ты думаешь, что на моем лице сейчас кто-то прыгнет квад, то этого не будет,- полушепотом улыбается Сергей.
Он чувствует ее внимание, как поглаживание ладони. И знает теперь, что оно значит. И оба они молчат об этом. Глупо? Наверное, очень глупо. А все же не говорится о неверном ночном признании.
Дане как-то не особенно до наблюдения за сладкой парочкой, у него тут свои сладости и радости. Оля, которую, как ему казалось, он приручил своими ключами и правом жить в его квартире, внезапно шарахнула все это вчера вечером о стол на кухне, глянула зло и выдала:
- Это мой предел, Дань! Я тебе еще никто, а уже бегаю и названиваю по твоим блядям, больницам и моргам!
Про блядей он искренне не понял, а про больницы и морги, как не понять, если он активировался только утром, уйдя из теплой постельки теплой девчонки, с которой до этого прямо на рассвете закрепил успех и удовольствие. Так что, похоже, совместная жизнь так и кончилась, не начавшись. Но это не очень занимало, а вот готовая бронь на далекие теплые пляжи с легким экстримом на двоих волновала. Надо искать компанию, если уж основной вариант отпал.
Итак, утренняя тренировка двадцать шестого апреля на катке “Хрустальный” шла шатко, валко, да и подошла к концу. Всех одариваемых госнаградами и госплюшками оставили в Москве, помахав и пожелав всяческих удовольствий. Остальных собрали в автобус и повезли на вокзал. Недалек Нижний Новгород, а и не близок.
Мужики расположились в тренерской, поглядывая то на часы, то на наглаженные костюмы, спортсменов распустили по домам готовиться к ответственному мероприятию. Хором поматерились на дураков-чинуш, которым ни раньше, ни позже.
В итоге разговор перетек в русло “ни о чем”, то есть о жизни.
- Слушай, Дуд,- помялся Даня,- как ты думаешь, у нас есть среди девочек-тренеров желающие прокатиться на Бали.
- Да примерно каждая первая,- засмеялся Сергей Викторович.- А тебе-то зачем? Другу ищешь компанию на время отпуска на морях?
- Себе ищу,- признался Глейхенгауз.- Все забронировано, а пары нет.
- С каких это пор?- удивился Сергей.
Удивление, надо признать, было малоприятным: свободный Глейх - потенциальная обуза на личном фронте самого Дуда, так что он бы ему и тренершу сосватал, и топ-модель, лишь бы был при женщине, да при обязательствах.
- Со вчерашних,- нервно ответил Даня.- Непонятно, что она так из-за отключенного телефона взбеленилась?!
- Пришла расплата за кутежи, да, Даньк?- похлопал молодого коллегу по плечу Дудаков, понявший еще при звонке Оли Этери, куда унесла лихая судьбина их хореографа.- За блондинку или брюнетку так страдаешь?
Сергей Викторович откровенно иронизировал.
- Я, может, всю ночь на звезды смотрел!- попытался выкрутиться молодой человек.
- Так было хорошо, что аж до звезд в глазах? Да еще и всю ночь!- уже не скрывал веселья Дуд.
- Иди на хер,- совсем потерял всякое чувство юмора Глейхенгауз.
- Да помирись ты со своей Ольгой,- посоветовал техтренер.- И больше такой фигней не занимайся: не забывай, что у тебя есть отношения.
- Совет человека с большим опытом?- прищурился хореограф.
- Между прочим, да,- не стал спорить Дудаков.
- Про Этери тоже забывать не будешь перед загулами?- ехидно полюбопытствовал младший собеседник.
- Оле нравятся беззубые мужчины с обитой печенью?- как бы между прочим спросил Сергей.
Посмотрел на визави долго и спокойно:
- Дань, у меня длинная, сложная и очень интересная жизнь была. В том числе и по части женщин. И мои косяки не на пустом месте выросли. Но если бы я вел себя со своей женой так, как ты себя ведешь с Олей, да даже и с Этери, мой брак кончился бы не начавшись. А у нас была хорошая семья. Не без нюансов, но хорошая. И жену свою я уважал.
- Я Этери тоже уважал!- окрысился Глейхенгауз.
- Да никого и ничего, кроме своего хотения и эгоизма ты не уважал и не уважаешь, Дань,- устало проговорил Сергей Викторович.- За это и будешь платить всю жизнь… Если, конечно, не одумаешься.
- И как же мне одуматься?- поинтересовался Даниил.
- Идти и извиняться за ночную пропажу. Рассказывать про звезды Самары и свою глупость. Про ту маленькую поблядушку, которая тебе звезды всю ночь показывала, скача на члене, понятно, не рассказывать. Звать на отдых. Не знаю, кольцо купи и красиво предложи стать твоей невестой. В общем, двигай жизнь куда-нибудь в нормальное русло. Уважь девушку.
- А движимое и недвижимое мне на нее не переписать?- расхохотался Даня.
- Ну, это если она потом тебя поймает на какой-нибудь очередной шлюшке,- улыбнулся Дуд.- А пока - не стоит. Вдруг вы через год разбежитесь в разные стороны, надоев друг другу хуже ядерной войны.
- Интересная у тебя концепция жизни,- Глейх снова посмотрел на часы и решил, что пришло время сборов.
- Как в детстве родители научили, так и живу,- пожал Дудаков плечами.
- Надорваться не боишься?- Даня расстегнул порплет.
- Боялся бы, не лез на рожон,- Сергей тоже поднялся.
Больше к теме и не возвращались. Да и не до того. Дорога до места, встречи, улыбки, фото, все прочие бюрократические радости жизни. А дальше бег до “Хрустального”, чтобы схватить подготовленный багаж и рвануть в дорогу.
Сергей Викторович почти пропустил настойчивый звонок в кутерьме, схватил трубку уже, кажется, на издыхании вызова. Выслушал, замер. резко ответил:
- Сейчас приеду.
Дал отбой и, развернувшись к Глейхенгаузу скомандовал:
- Ты едешь в Нижний!
- С чего бы? Это же ты решил, что надо,- усмехнулся было хореограф.
- Я не смогу. Этери нужно помочь,- Сергей уже стремительно и несколько суетливо, озирался, вылетая к выходу.
- А ты-то чего?- совсем не понял Глейхенгауз.
- У меня дочь пропала!- хлопнул дверью и унесся вон из “Хрустального”.
В тренерской мир замер. Спортсмены и Даня смотрели друг на друга растерянно, пока Глейхенгауз не выдохнул:
- Все потом, нас ждет такси.
Их дорогу никто не отменял. И их цейтнот - тоже.
========== Часть 90 ==========
Напряжение - тикающий хронометр, который при всей занятости отмеряет минуты. Тик-так, тик-так. Вот закончилась встреча в Кремле. Тик-так, тик-так. Вот они уже покинули Москву. Тик-так, тик-так. Через сорок минут должны быть Нижнем Новгороде. Только бы ничего не подвело. Только бы без задержек и пробок. Тик-так, тик-так. Над плечом склоняется массажист Дима и негромко говорит:
- Приехали, разогреваются.
В этот момент напряжение стекает, как ледяная вода после парной в бане. И становится легко дышать от избытка сил. Ей даже не страшно больше, что она одна. И не грустно, что сердце в финале будет пустым. Все доехали. Там, в коридорах спортивного комплекса ждет Сережа. Ребята сейчас разомнутся и выйдут на лед.
Появляются втроем и их тут же замечают трибуны, раздается шум счастливого выдоха и аплодисменты.
- Мы, как всегда, в последнюю минуту, но лучше всех,- смеется Вовка, слушая зал.
- Успели разогреться?- Этери прячет улыбку радости и гордости за них, таких успешных, таких долгожданных.
- Да,- кивают хором.
И катаются так, словно не было этого прыжка за сотни километров, ленивой утренней тренировки, кутерьмы и суеты дневного приема. Настоящие спортсмены, всегда готовые к победе.
Стучит сердце. Сердце на льду реагирует на этот стук, замирая в максимальном состоянии. Настолько большое, насколько это возможно. Этери счастлива радостью своих детей, ожиданием встречи с любимым человеком, наполняющей ее веселящим газом свершения и преодоления этого опасного места в туре. И даже тем, что остался только один город: солнечный, сладкий, полный света Ташкент. В кои-то веки все хорошо. Правильно.
И словно в подтверждении того, что все правильно, Сашка вкручивается в четверной лутц и выезжает!
- Да!- резко сгибает на себя в локте руку Этери.
И тут удалось! И тут сложилось! И тут преодолели!
Благодарно кланяется зрителям: без их поддержки не справилась бы сама, не сдюжили бы спортсмены. Машет руками из-за бортика. Все радость: и даже то, что не нужно выходить на лед. Не отдых, но радость.
Долго собирают подарки, еще дольше раздают автографы. И конец… Собраться, сесть в автобус, поехать домой. В коридорах озирается, надеясь увидеть знакомую фигуру. Тщетно. В раздевалке - тоже. Даже плечами пожимает удивленно. И резко оборачивается на голос:
- Автобус подъехал, можно выходить.
Не тот. Этого она не ждала. Даня за ее плечом уже покрикивает на хихикающих спортсменов, торопя переодеваться.
- А Сережа?- растерянно спрашивает женщина.
Ее тихонько тянут за локоть на выход:
- У него там с ребенком что-то,- негромко объясняет Глейхенгауз в коридоре.
- Что?- напрягается женщина.
- Да я толком не понял. Сказал, что дочь пропала,- пожал хореограф плечами.- Завтра объяснит, наверное.
Завтра Этери не надо. Надо сегодня, но трубка молчит. Ограничивается сообщением в мессенджер с просьбой ответить, как появится время.
А вот времени у Сергея и нет. Он сначала прилетает к Ксюше, заливающейся слезами, перешедшими в истерику при виде мужчины. Она уже все успела за то время, что Дудаков летел к ней: в полиции была, заявление подала, сказали, розыск начнут сразу же.
- Что произошло? Как она исчезла?!- обнимает рыдающую женщину, слышит, как сердце колотится неровно и часто.
- Я не знаю!- Ксюша толком и рассказать-то ничего не может.
Из обрывков слов становится понятно, что после обеда позвонила воспитательница, чтобы уточнить, все ли в порядке с Катей, которая утром зашла в садик с мамой, а через десять минут с кем-то вышла. Дальше Ксения уже ничего не понимала и не слышала. Знала лишь одно: она ребенка завела. Оставила раздеваться на первом этаже и наказал идти в группу на втором. И ушла. Она так всегда делала. Катя давно справляется с переодеванием сама. И все. Пошла на работу.
Как и кто увел Катю, отметив уход ее электронным пропуском, толком никто не знал. Садик блеял, что принял девушку за няню. И еще блеял, что Катя узнала ее и кинулась навстречу. Воспитатель ребенка даже не видела этим утром.
- Так ведь не бывает! Не бывает, Дуд! Там же охрана! Там же контроль!- Ксюша задыхалась в плечо Сергею.
- Ксюш,- остатками разума пытался сообразить Сережа,- если она узнала эту женщину, стало быть не чужая. Обзванивай своих подруг и знакомых, кто с Катькой виделся, кого она могла принять за близкого человека! Давай!
- А ты что будешь делать?- сипло спросила обезумевшая от горя мать.
- А я поеду искать,- устало и безнадежно проговорил Сергей.
- Куда?!- в женском голосе зазвучала истерика.
- Сначала к саду, потом еще что-нибудь буду думать,- не нашел ничего лучшего мужчина.
Ему просто надо было что-то делать. Как-то справляться с накатывающим ужасом. Он даже жене и сыну позвонил по дороге, но никто не ответил. Первая семья держала оборону полным игнорированием еще пока мужа и отца.
Обошел все дворы вокруг садика, заглянул во все возможные щели, отверстия, забрел в близлежащий парк. Совершенно без толку. Темнело. Страх, липкий и тошнотворный, сводил челюсти и грудь. Исключительно от безысходности направился в “Хрустальный”. Не знал, куда еще. Ехать к Ксении не было сил, смотреть в белое лицо и заплаканные глаза, слушать срывающийся в истерику голос.
Долго сидел в машине на парковке, не мог даже выйти из нее, настолько устал. Не телом. Сердцем. Подумал, что сейчас бы умереть от инсульта или инфаркта. И все наладится. Страх кончится. Горе кончится.
В итоге все-таки выбрался из-за руля. Закрыл автоматически машину и едва передвигая ноги, побрел к дверям спорткомплекса. Зачем? Кто же его знает. Шел, куда несло. В холле было пусто. Даже охраны не было. Да и понятно, тренировки уже закончились, мало ли, где может быть охранник, может, по периметру ходит, осматривает, все ли в порядке. Сел на диванчик при входе и обхватил голову руками. Тянул себя за волосы пока на глазах от боли слезы не выступили.
Сначала искренне подумал, что сошел с ума. Послышалось. До боли знакомы детский голосок произнес:
- Он может работать, знаешь! Папа много работает, так мама говорит.
Ответил голос менее знакомый, но тоже слышанный:
- Что же он у тебя, кроха, до ночи-то работает? Да и где?
- Он же на шоу главный, с фигуристами! Везде ездит!- если это безумие, то прекрасное.
- Ну, давай тогда, чаю попьем и позвоним ему еще раз,- голоса приближались, становились все громче.- Должны же его шоу когда-то заканчиваться.
Дудаков медленно поднял голову на звук шагов, явно ставших слышимыми. Из коридора вышел охранник. Сбоку семенила… Катька.
- Котенок!- сорвался с места и схватил дочь в объятия, сжав так крепко, что девочка аж завертелась в руках. -Катенька, откуда ты здесь?!
Сергей Викторович ничего не видел, не слышал, не понимал, что плачет в яркую футболку дочери, прижимаясь головой к плечу.
- Ну, слава богу!- раздалось над головой Дудакова.- А я ее как нашел на парковке, все звоню и звоню вам. Помню же, что ваша девчушка. Смотрю, темнеет уж, а она бродит между машинами. Подхожу, спрашиваю, что делает. Сказала, мол, сейчас папину машину найду и буду ждать его, когда вернется. Едва зазвал ее себе. Не хотела, говорила, что вы можете не зайти, сядете и сразу поедете домой. Едва уговорил. Кто ее только надоумил такому?!
- Спасибо!- Сергей даже толком не вникал в слова мужчины, главное - нашлась его девочка, его главная девочка нашлась.
Вынул телефон. Увидел десятки звонков и сообщений. Все сбросил одним движением. Никто и ничего не было важно. Нажал на вызов под номером Ксюши. В ответ на сиплое “Алле!” только и смог сказать: “Я нашел ее! Едем домой!” Но при этом не знал, хватит ли сил вести машину.
Собирал ребенка, дрожащими пальцами застегивал на ней курточку, когда охранник предложил:
- Может, для успокоения грамм сто?
- Не надо, я за рулем,- помотал головой Дуд.
- Вызовите такси,- это было самое разумное.
Сергей согласился - и на такси,и на сто грамм. Уходящий адреналин совсем размотал душу и силы. Даже радости не осталось. Только пустота.
========== Часть 91 ==========
Что-такое состарился за день Ксюша поняла, когда у видела в дверях отца своей дочери с ребенком на руках. Тяжелые мешки под глазами, заострившиеся скулы, на которых пробивалась вечерняя щетина, глаза без всякого признака живого огня. Сначала охнула и кинулась обнимать обоих, потом трясла Катьку, требуя ответить, куда она делась на целый день. Да так расспросами замордовала, что и без того утомленный ребенок захныкал, надеясь слезами выпросить прощения:
- Я с подружкой гуляла! С ней можно! С подружкой можно!
- Я тебя в садик привела. Ты там должна была оставаться!- повысила голос Ксения.
- Ксюш, помолчи,- бесцветно проговорил Дудаков.- Давай орать уже завтра. Все устали.
Забрал у изнервничавшейся матери дочь и пошел готовить ребенка ко сну. Все было, как всегда: Катя, понявшая, что наказание как минимум отложено, успокоилась и защебетала, пока отец плел ночную косу. Среди прочего малышка пустилась в рассказ этого дня. Ничего в нем страшного не было: каталась на машине с подружкой, потом ходили в кафе, ели мороженое. Мама такого не дает много, а тут позволили до отвала наесться. Гуляли. А к вечеру приехали к “Хрустальному”.
- Она сказала, ты ко мне придешь и заберешь, надо подождать,- докладывала Катя.- А я долго ждала, но подумала, что вдруг ты не знаешь, где я и пошла смотреть нашу машину. Твою, не мамину, потому что мама на работе. Я знаю. Она в другом месте работает.
- Ктаюш, а ты откуда знаешь свою подружку?- сил выяснять ничего не было, но лучшего времени может и не появиться.
- А я ее давно знаю. Еще маленькой была, она меня на руки брала и говорила, что я котеночек. И ты так говоришь. Говорила, я буду фигуристкой!
Дочка посмотрела голубыми глазками в точно такие же отцовские и шепотом поделилась сокровенным:
- Пап, можно я не буду фигуристкой? Там холодно.
- Можно,- усмехнулся Дудаков своему кривому счастью сапожника без сапог.
Когда-то, много лет назад, потупившись и насупившись к нему подошел Егор и заявил почти то же самое, еще и добавил, что одни девчонки вокруг. В общем, ну его, пап, не води сюда. Лучше на футбол. Не выйдет из него отца Саньки Трусовой, слишком мягкосердечен и податлив на детские желания.
Полный впечатлений день уронил Катю в сон едва она добралась до кровати. На душе у мужчины была апатия, вязкая как смола. Никуда, конечно, этой ночью он не пойдет. Сейчас вытащит из кладовки надувной матрац. Наполнит воздухом и уляжется прямо тут же, вплотную к детской кроватке.
Проходя мимо кухни, увидел Ксюшу в обществе початой бутылки вина. Не удивился, сам был нетрезв. После такого странно было бы оставаться прозрачным, как стекло.
- Я у Катьки заночую,- предупредил женщину.
- Давай на диване тебе постелю, Сереж,- вздохнула Ксения, тяжело поднимаясь со стула.
- Не надо, с ней побуду,- отмахнулся мужчина. Проходя до кладовой, залез в карман куртки и вынул телефон.
Одно сообщение. Точнее не одно, но почти все от Этери. Взволнованные, испуганные, просящие позвонить, как появится время. Нет, звонить он уже не мог. Написал в ответ, что разобрались, ребенок в порядке, а завтра все расскажет. И опустил снова трубку в карман. В голове и душе было пусто.
Пока возился с собственной постелью, Ксения вышла из кухни, оглядела рабочее пространство и спокойно произнесла:
- Сереж, я возвращаюсь в Казань.
- В отпуск?- не понял Дудаков.- Мы же хотели Катю в Диснейленд свозить?
- Нет, переезжаем. Я устала,- ответила женщина.
- Это из-за сегодняшней ситуации,- понимающе кивнул Сергей.- Ужасно, конечно, Ксюш, но полиция разберется, найдет того, кто Катю сбивает. Все будет нормально.
- Я уже позвонила в полицию, заявление забрала, сказала, что ребенок нашелся,- отмахнулась Ксения.
- Ты с ума сошла?!- Дудаков даже прекратил наладку своего спального места.- А если ей покажется мало?! Сегодня ребенок чудом под машину не попал!
- Дуд, ты меня не услышал?- светлые женские глаза пересеклись с мужским взглядом.- Нас в Москве больше не будет. Вряд ли кто-то рванет в Казань за моим ребенком.
- Это и мой ребенок!- напористо напомнил Сергей Викторович.
- Что ты предпринял, чтобы сделать этот статус сколько-нибудь официальным, Сереж?- Стояли друг против друга, напряженно борясь взглядами.
Мужчина сдался первым.
- Я все понимаю. Наверное, всегда понимала,- Ксюша нервно обхватила руками плечи.- Не хотела верить, что я просто удобное развлечение, ставшее неудобной обузой. Но пришел срок и для этого осознания.
Странно, но в душе женщина надеялась, что он хотя бы попытается оспорить ее мысль, однако Сергей заговорил совсем о другом:
- А как же Катя? Мы же совсем перестанем видеться, общаться,- Дуд совершенно растерялся от новости, сказанной так спокойно.
- Сереж, между Москвой и Казанью два часа на самолете. Захочешь, будете видеться,- это звучало фантастикой.
- У меня один выходной в неделю, плюс командировки,- попытался внушить Дудаков упрямой матери своего ребенка.
- Значит будешь как большинство отцов, живущих в других городах - навещать в отпусках,- отмахнулась Ксюша.- Тут я больше не останусь. Мне страшно. И мне нечего ждать в этом городе. Ты, очевидно, выбрал не меня.
- Я не хочу общаться с Катей месяц в году в отпуске!- возмутился Сергей.
- Мы будем жить в Казани,- отрезала хрупкая блондинка.- Что будешь делать ты, решай сам! Сереж, иногда надо сделать однозначный выбор. И жить с ним. А ты все пытаешься усидеть на куче стульев. Все время так не получится.
Молча сходила за постельным бельем и отдала мужчине.
- Ты поступаешь неправильно,- покачал Сергей головой, забирая простыни и покрывала.
- Правильно. Может быть, впервые с момента встречи с тобой,- отмахнулась женщина.- Поступи и ты правильно.
Да уж, вечер не хотел становиться томным. Дудаков все понимал, и расстройство Ксюши, и ее страх, и попытку что-то решить радикально здесь и сейчас. Но не так же! Не лишая его Кати!
При свете ночника смотрел на круглое, расслабленное личико дочки, улыбавшейся чему-то во сне. Не мог он жить здесь, а Катя, его маленький котенок, где-то за сотни километров. Это просто ерунда. Это неправильно! Вот Ксения и предлагает правильно поступить. А правильно получается только одно - ехать в Казань за ними. Бросить работу, бросить все его московскую жизнь. И Этери, конечно, бросить. А как иначе?
Как можно оставить любимую и любящую женщину было понятно еще меньше, чем, как жить без любимой и привязанной к нему дочери. Вот так и выглядит патовая ситуация. Цугцванг - куда ни поверни, везде проигрыш.
========== Часть 92 ==========
- Дань, хватит вокруг меня суетиться! Отправляйся домой, тебя девушка ждет!- в очередной раз повторила Этери.
Поднос с чаем был аккуратно поставлен на стол, а мужчина, присевший рядом, меланхолично ответил:
- Никто меня не ждет. А ты плохо выглядишь.
Глейхенгауз был прав: блондинка рядом нервно крутила в пальцах чайную ложечку, да и все остальное поведение походило на что угодно, но только не на спокойствие.
- Я переживаю за Дуда,- пожала плечами в ответ на замечание.- Естественно, дергаюсь. Но ведь это ребенок, Дань! Мало ли что! И он не отвечает!
- Да, это ребенок. Да, мало ли что,- согласился хореограф,- но, Этери, от твоих нервов ничего быстрее не решится. Успокойся, пожалуйста!
Протянул большую кружку с некрепким вечерним чаем.
- Что ты натворил, что остался без девушки?- поняв бесперспективность попыток выгнать товарища, попыталась сменить вектор мыслей женщина.
- Все женщины гонят меня за одно и то же,- неловко пошутил Даня.
- О!- даже не нашлась, что ответить.- Ну, тебе хоть понравилось?
В ответ мужчина лишь пожал плечами:
- Да черт его знает, Этери! Я вот думал, мне с Олей нравится, а как тебя не стало, понял, что не нравится. Что нравилось только с тобой, а это… даже не знаю, чтобы понять разницу, не терять что ли ориентир.
- Я даже не понимаю, что сказать на это,- изумилась Тутберидзе в ответ на такую откровенность.- Все это… пожалуй, мерзко.
- Пожалуй,- не стал спорить хореограф.- Слушай, в процессе - нет, а потом, ну, я пытаюсь лишнего не думать. Так проще. Всем же было хорошо? Думаешь вот эта Сонечка будет по мне рыдать?- как-то скривился.- По мне, собственно, никто не рыдает, Этери. Вон ты себе нашла Дуда, сидишь и готова зарыдать по нему. А по мне, интересно, хоть слезинку пролила?
Вспомнился тот день, тот разговор, та полуобнаженная Оля за спиной у ее мужчины, которая вроде бы случайно запрыгнула в кадр и тут же выпрыгнула. Ночь бессонницы. День бешеной работы. Она загнала несчастных оставшихся фигуристов до тошноты и дрожи во всех конечностях, но плакать? Плакать тогда казалось стыдным. Признаком слабости,а ее и без того макнули в дерьмо. Домакивать себя дополнительно - ну уж нет! В жизни столько поводов для слез, но не унижение. От унижения надо злиться, вцепляться зубами, доказывать, насколько был неправ тот, кто тебя унизил, насколько ты выше и значительнее его. Вот это достойная реакция, а плакать? Этери и так много плакала - от сентиментальности, любви, нежности, горя утрат. Только Даня не был горем. Даня стал унижением. Так что по нему Тутберидзе не плакала. Это просто ниже ее достоинства.
- Нет, Дань, по тебе я слез не лила,- честно признала женщина.
- Ну, вот видишь!- нашел подтверждение своим словам Даниил.
- Знаешь, Глейхенгауз, слезы, пожалуй, тоже надо заслужить,- отрезала Этери.
- Видимо, да,- неожиданно не стал спорить с ней мужчина.- Может, когда-нибудь я их и заслужу.
Заложил ладони за голову, откинулся на диване, где сидели оба и безнадежно сказал:
- Я запутался до полного одурения, до тошноты, до маразма!
- У меня та же фигня,- повторила его жест блондинка.- Никогда не думала так увязнуть на старости лет.
- Ты не старая!- возмутился Даниил.
- Да я не об этом!- отмахнулась Этери,- Хотя спасибо, конечно.
- Не за что. Это ж правда,- вздохнул Даня.- Слушай, а если вдруг у вас с Дудом, ну, не срастется, может, нам попробовать еще раз?- предложил, не открывая глаз.
В общем-то даже почти не всерьез. Ну, кто такое говорит серьезно? Тем более, когда женщина переживает о любимом человеке, от которого нет вестей.
- Я буду так себе вариантом для отношений, если это вдруг произойдет,- вздохнула Этери.- Наверное, Дуд - это последний.
- В каком смысле?- не понял Даниил.
- Последняя попытка завязать что-то похожее на нормальную личную жизнь,- уточнила блондинка.
- То есть я был предпоследней попыткой?- усмехнулся в ответ на ее слова.
- Ты и не был никогда нормальной личной жизнь. Приятной, интересной, но что уж тут нормального?!- Этери развернула голову и посмотрела на знакомый профиль.- Я, Данечка, любила в тебе красивую временность. И отпустила бы без всякого боя, будь ты хоть немного честнее и храбрее.
- Мне обидно, вообще-то,- мужчина тоже повернулся.
- Тебе не на что обижаться,- легкое пожатие плеч.- Странно держать у своей юбки молодого, полного сил человека, у которого вся жизнь впереди, когда твоя катится на закат. Да и тебя это бы испортило. Уже начало портить.
- Мне тебя не хватало, и я растерялся,- вздохнул Даня.- Но разлюбить так и не смог. Запутался во всем, увяз по уши, а разлюбить не смог.
Протянул руку и легонько провел по щеке, отводя кудрявые пряди.
- И забыть ничего не могу.
Пальцы проскользили от щеки вниз по шее, сдвинули ворот блузы, зацепились за бретельку бюстгальтера.
- Ничего не могу, Этери…
Еще немного, столько, сколько потребуется, чтобы губами прижаться к коже между плечом и шеей, и ему станет хорошо, знакомо, будоражаще прекрасно.
- Уходи, Дань!- спокойно раздается в ответ на его ласку и слова.- Уходи. И так все дергано и нервно. Не провоцируй.
Пальцы отдернулись, мужчина даже вроде смутился.
- Не сердись,- попросил он, поднимаясь,- это всего лишь надежда.
В комнате заворчал телефон коротким сигналом. На экране отобразился текст, одновременно утешительный и огорчающий.
- Катя нашлась,- сообщила гостю Этери.
- Значит скоро ты не будешь тут одна,- кивнул Даня и пошел на выход.- Мне так спокойнее.
- Да,я поняла,- кивнула женщина.
Ну, право слово, неужели одну ночь она не переночует без Сережи? Тем более такая ситуация?
========== Часть 93 ==========
Этери с самого утра не понравился этот день, двадцать седьмое апреля, потому что он имел наглость прикидываться самым обычным будним днем. Таким, какие были у нее уже многие годы. Подъем в начале девятого, медленное кружение по квартире, душ, кофе, завтрак, сборы. Стояла у окна, заложив руки в крест на груди, и не верила утру за окном. Ничего обычного в двадцать седьмом апреля не было.
За неполные два дня Сережа словно пророс в ее квартире: в холодильнике лежали сосиски, в ванной его бритва, на крючке этот дурацкий, удобный огромный халат, на тумбочке у кровати остались на зарядке наушники, а открывая плательный шкаф, Этери невольно наткнулась на пару футболок и белье.
Как было с Даней она уже даже толком не помнила. Наверное, так же. Он ведь ночевал в этом доме, тут были и какие-то предметы гигиены и ухода, и сменная одежда, и гаджеты, которые не забрал с собой при отъезде в Мексику. Даня точно приходил в ее квартиру и вывозил все свое, когда Этери не было. Это помнила, а ощущения такой тотальной пустоты, в которой обдираешься об острые углы воспоминаний, нет. Может, и были, да бабья память забывчива. Вот прошла новая любовь и от старой остались только смутные мазки воспоминаний.
Скоро закончится тур и снова Сережа с Даней улетят учить детей, правда в этот раз отечественных, но все же. Почти как тогда. Год прошел, как не было. Все поменялось. И все осталось по-старому. Одинокое утро. Кофе. Йогурт. Взгляд из окна. В принципе, она к этому привычная. Ну а сердце… Поболит да перестанет. И он же не совсем исчезнет. На работе будут встречаться. Разговаривать. Ну, если вот вдруг все кончится, то все равно же не все. В общем, можно справиться.
Почему терзали именно эти мысли, женщина бы и не сказала. Видимо, наложилось вчерашнее обманутое ожидание, ночь в одиночестве, утро без звонка. Мало надо, чтобы вернуться в момент, когда ты один. Этери и вернулась. Пробовала его на вкус в режиме “если”.
Собралась в конце концов с мыслями, с силами, с рабочими планами и поехала в “Хрустальный”. Тренировки никто не отменял. Никакая меланхолия не может стать причиной прогула. Для прогула надо помереть. И это минимум. Как к заутрене, если только не можешь встать, коли дом с четырех углов горит, тогда можно и на работу не идти. В остальных случаях - собирайся и трудись.
В холл вошла обычным шагом, в сопровождении веселой Теоны и лениво развалившейся в переноске Мишель. Два ее лохматых treasures (сокровища), неизменных спутницы в трудные времена.
Гавканье Теоны резко развернуло Сергея к бортику лицом. Этери была похожа на себя. Вполне собранная, спокойная, вроде даже выспавшаяся. Это примирило с днем. Хоть кто-то из них похож на человека. Сам себя Дудаков ощущал шкуркой от лимона, из которого выжали весь сок.
Утро ничего в планах Ксюши не изменило. Она не просила Дуда ехать с ними, но и сама ни на шаг не отступала от своей идеи. Более того, женщина явно не теряла времени даром: за ночь успела найти временное жилье, даже внесла предоплату, чему хозяева, тут Сережа не сомневался, он сам недавно бегал в поисках квартиры, были несказанно рады. Кто его знает, какой хлев с тараканами всучили Ксении.
В ответ на его попытку остановить эту вакханалию, почужевшая к нему блондинка пояснила, что все решено, потому что решить надо было давно, а это только последняя капля. У нее там родня, бабушка и дедушка Кати, близкие друзья с детства, которых она знает и ни в чем не подозревает, даже жилье есть свое, пусть маленькое для семьи и сейчас сдается, но свое. И главное, там никто не будет красть ее ребенка, и сама Катя поймет, что к папе так просто не сбежать. Успокоится.
- Дудаков,я не имею понятия, кто гадит мне. Может, вообще, твоя новая большая любовь. Я же ничего про тебя не знаю. И мне как-то все равно, если ты не хочешь, чтобы мы с Катей стали частью твоей жизни. Но я уверена, если уехать, все прекратиться.
- А как же я?- задал Сергей вопрос.
- Реши это без меня, Рыжик,- безразлично попросила Ксюша.- Я тебя люблю, двери для тебя всегда открыты в моем доме и доме твоей дочери, но я устала Сереж. И не хочу рисковать. Катя у меня одна.
Ксюша желала прекращения борьбы, покоя и тотальной победы. Или же тотального поражения.
- Если я не буду видеть ребенка, я перестану вас содержать.- Сергей блефовал, никогда бы не оставил дочь без своей помощи.
- Жизнь дороже. Здоровье Кати дороже. И мое здоровье и покой дороже, Дуд,- отмахнулась от его денег женщина.
Подъехал к идущей вдоль бортика Этери и попробовал изобразить какую-то нормальность:
- Привет, мы размялись, раскатались. Задания я раздал. Идем в работу?
- Идем,- кивнула Тутберидзе и остановила его одним словом.- Сереж!
Замер, вернулся назад. Посмотрел замученными глазами человека, который ничего не может сделать, но что-то должен:
- Как у тебя?- поинтересовалась Этери.
- Ксюша увозит Катю в Казань,- безнадежно махнул рукой и укатил работать.
Вот все и сказал. Теперь надо принимать решение, кого отрезать. Беда в том, что нет выбора. Вроде он и есть формально, а реально - это не выбор. Это предательство. Второй выбор - тоже предательство, но хотя бы не такого слабого и беззащитного. А может, и такого же. Черт его разберет!
До вечера больше толком и не говорили. Только о работе. Нужно было удержаться в ритме, режиме, состоянии. А значит молчать.
Он дождался Этери со всей ее бюрократией, посадил в автомобиль, простоявший ночь у “Хрустального”. Всю дорогу домой рассказывал приключения вчерашнего дня. Женщина слушала молча, не комментировала, не вздыхала, не причитала. В какой-то момент положила ему руку на колено и тихо поглаживала. Пальцы замерли, когда стал рассказывать о решении Ксении.
- Она плохо придумала,- покачала Этери головой.
- Ей не объяснишь,- сморщился Дудаков.
- Что сам-то считаешь по этому поводу?- повернула голову, чтобы посмотреть в лицо.
- Видимо, придется летать в выходной. Неудобно, но раз в неделю все-таки,- излишне бодро попытался соврать мужчина.
- Это сюр,- резонно охладила его оптимизм блондинка, снова провела пальцами по ткани джинсов, остановив у коленной чашечки.- Ты будешь ни здесь, ни там.
Жестокая и грустная правда от Этери.
- Я надеюсь, она еще передумает,- вздохнул Дуд.
- Может быть,- согласилась женщина.- С ее стороны это было бы разумно.
Плечом к плечу дошли до подъезда, поднялись на этаж. Заперли входную дверь. Скинули пальто и куртку, избавляясь от улицы. Взглянули в глаза друг другу и молча обнялись. Долго. Тихо руки гладили мужскую шею и плечи, тихо руки гладили женскую спину. Тихий поцелуй, еще один. Неспешное движение до спальни. Неторопливая избавление от одежды.
Утешение друг другом. Простое, медленное, даже без поисков безумия наслаждения. Он просто хотел чувствовать кого-то, кто согреет. Она всего лишь хотела, чтобы кто-то успокоил дергающееся сердце, предчувствующее окончание. И оба верили - что-то должно поменяться. Мир не может отнять у них то, что есть, так быстро. Значит - завтра или послезавтра появятся новые обстоятельства, решающие игру в пользу двоих, обнявшихся в полумраке комнаты под одним одеялом. Завтра. Самый крайний срок - послезавтра.
========== Часть 94 ==========
И “завтра”, конечно, ничего не изменило, кроме того, что позднеапрельская Москва превратилась в сладкий знойный и такой расслабляющий Ташкент. На улице была жара, дети сверкали голыми руками, ногами, плечами, тренеры тоже разоблачились до легких брюк и шортов. Летящая юбка Этери в пол создала за завтраком легкий “ах” в рядах непосвященных. Двое мужчин совершенно одинаковыми взглядами, прокатились по боковому шву от талии до подола, залюбовавшись косточкой над ремешком сандалии. И оба успели оценить взгляд второго, но никто ничего не сказал по этому поводу. Вечером будет шоу. Потом еще день в городе, потом перелеты: кому куда.
После обеда мессенджер отвесил Дудакову оплеуху сообщением от Ксюши, что они улетели в Казань. Быстро Ксения решала вопросы, когда цель была ясной и однозначной. И чужих попыток остановить не принимала. Показывать и рассказывать о новости Этери не стал. Не стоит, да и вообще, и без того нагружает ее своими трудностями. Сережа Дудаков и раньше был тем еще подарком для спокойных отношений, а теперь - и подавно. Пытался сделать вид, что все нормально. Оказалось - плохо.
По возвращении с вечернего застолья, где ели все, включая отрывающихся по случаю окончания сезона спортсменов, а тренеры еще и пили не только газировку, не очень трезвые Этери и Дуд тихо прикрыли дверь в номер Сергея изнутри, но вместо горячих объятий и поцелуев в полумраке прихожей, раздался прямой вопрос:
- Давай, Дуд, что у нас плохого? Ты собеда будто подбитый самолет на одном моторе.
- Ксюша увезла Катю в Казань,- и кончилась вся деланная веселость этого дня и даже всего ташкентского промежутка.
- И что это значит?- прямая женщина с прямыми вопросами.
- Надо придумывать варианты,- он еще сопротивлялся неизбежному.- Не знаю, может, вахтовую работу какую-то: месяц я пашу без выходных, потом неделю отдыхаю.
Этери щелкнула выключателем, посмотрела прямо в лицо любимого и на удивление спокойно ответила:
- Это не сработает. Сам же понимаешь.
Он понимал, но не мог вынести даже мысли о том, что выбор должен быть только однозначным.
- Тут всего два часа в один конец! Люди дольше по Москве едут из пункта в пункт. Как-то точно можно подстроиться!- надо искать, пробовать, нельзя бросить на полпути.
- Сереж, о чем ты говоришь, солнышко,- женщина плавно взмахнула рукой, садясь в кресло.- Два часа - только в самолете, дорога до аэропорта, дорога назад, регистрации и прочее. Ты вымотаешься за пару месяцев. Ни тут и ни там. Ни отец, ни сотрудник. А с вахтами… У нас и так вахты. Мы неделями в командировках и разъездах. Спортсменов не видим. Если после этого тебя еще отпускать в Казань, тоже толку нет. Консультант на полставки. И опять же, ни здесь и ни там.
- Хочешь меня выгнать?- это было не про работу.
- Нет, конечно,- это было, скорее про работу.- Но жить и работать можно везде. А дети растут неумолимо. И то, что мы упустили, уже не вернешь. Ты ведь и сам это знаешь.
Мужчина тяжело опустился на пол в ногах у любимой. Положил стриженую голову на колени, чувствуя, как пальцы нежно поглаживают жесткие короткие прядки.
- Я так не хочу!- это было бессилие.
- Никто так не хочет, даже, наверное, твоя Ксюша,- на миг ладонь замерла.- Но, солнышко, иногда надо шагать в пропасть, не раздумывая, потому что только так правильно.
- Ты веришь, что это правильно?- повернулся, чтобы заглянуть снизу в лицо, склоненное над ним.
Она молча кивнула, закусила губу, резко сглотнула и запрокинув вверх лицо медленно попыталась вдохнуть. Вдоха не вышло. Всхлипнула.
- Передашь мою работу Пунину?- короткие кивки.
- Да,- сипло и придушено.- Только на сборы приедь на июнь, пожалуйста. До конца месяца.
- До твоего возвращения?- все понимает.
- Да, нужен кто-то, кто поможет,- соглашается с его пониманием женщина.
Не говорят вслух, но отлично понимают, и что уехать ему надо будет до того, как главный тренер вернется из отпуска. И соглашаются и с этим тоже.
Этери, конечно, найдет Дудакову замену. Они все вместе работали,чтобы вырастить себе преемников, помощников, новое поколение ТШТ. У них хорошие специалисты. Молодые еще, но они есть. Не пустота на месте Дуда. Делалось это, понятно, не на такой случай, а скорее на время выездов на старты, на перспективу роста и расширения. Но сейчас будет кстати.
Смотреть на белое лицо блондинки сил не было. Встал и полез по подарочным пакетам в поисках любого алкоголя. Лучше, конечно, крепкого. Нашелся коньяк. Плеснул ей в стакан-крышку от термоса.
Женщина забрала и даже засмеялась нелепому сосуду и горькой ситуации.
- Может, все само собой устаканится. И я вернусь,- с надеждой проговорил Сергей.- Может, мы там и работы-то не найдем и Ксюха поймет, что была неправа.
Последнее было смешно до глупости и Этери снова улыбнулась:
- Ксения прекрасный тренер, ты - гениальный. Вас с руками любой каток оторвет. И ломиться фигуристы будут толпами. Вы нам еще конкуренцию создадите.
- Ты рисуешь отвратительно радужные перспективы,- вздохнул Сергей.
Беда была даже не в работе. Оба понимали, что сегодня - их последний день вместе. Последний вечер. Последняя ночь. Неозвучиваемое оставалось реальностью: Сережа ехал к дочери и к матери своей дочери. Ксюша выиграла свою последнюю решительную битву за Рыжика. Наверное, можно было вступить в битву и даже отвоевать. Только жить-то дальше как с сознанием о цене трофея?
Женщина поднялась из кресла, аккуратно поставила крышку-стакан на столик, подошла совсем близко и попросила тихо, горько:
- Люби меня, Сереж.
Яркий свет, при котором не скрыть недостатки тел, поцелуи по белым полоскам кожи, не попавшим под горячее солнце Ташкента, слезы текущие из растерянных темных глаз, которые никто не замечает, пока мужчина не начинает их сцеловывать, напиваясь горечью близкой разлуки.
Он бы и не отрывался от этого острого, измученного принятым решением лица. Больше ничего не надо, но она льнет, требует продолжения, направляет его голову вниз, чтобы ощутить поцелуи на груди, животе, еще глубже и сокровеннее. Горячо отзывается на всякое движение, всякую ласку.
Этери почти не закрывает глаз, чтобы запомнить, увидеть. Сергей почти не открывает, чтобы ощущать и не видеть. Так и запоминается - для него объятием ее ног и ее влагалища, для нее, сосредоточенным выражением и крепко сжатыми губами на мужском лице в первом движении во внутрь, переходящим в болезненное наслаждение атаками, ведущими к неизбежному финалу.
Целует, гладит, шепчет что-то неразборчивое, но влюбленное. Утирает слезы. Снова целует. Слушает ее поцелуи в ответ, поцелуи просто так. Укрывает в объятиях, чтобы уснуть, зная - она рядом. Столько, сколько еще возможно.
Просыпается от звука колесиков чемодана, катящегося по полу к выходу. Потом гаснет свет, открывается и закрывается входная дверь. И значит - это было “прощай”.
Включает только что выключенный свет. Находит тот самый коньяк. И без всяких стаканов делает глоток. Еще глоток. Ему бы опьянеть. И уснуть. И не просыпаться никогда больше, чтобы ничего не делать, никуда не ехать, ни с кем не разговаривать. И не знать ничего. Вообще.
Утром понимает, что коньяк хороший. Голова даже не болит, так слегка гудит. И есть силы развлекать детей и смеяться на камеры. И все ждет, что сейчас будет выдох, после которого в груди перестанет болеть от вдохов. И не перестает.
========== Часть 95 ==========
Первый раз Сережа запил всерьез по дороге из Москвы в Казань. От Ташкента долетел трезвый, убитый, словно до смерти замерзший. Даня даже удивился, что Дуд куда-то собрался, а не остается с ним и Алинкой в теплом городе до упора.
- Думал, втроем полетим,- недопонял масштаб трагедии Глейхенгауз.
- Ребят,у меня дела неотложные, я подхвачусь с вами из Москвы. Все одно пересадка,- сообщил о своих планах Дудаков.
Фигуристка и хореограф переглянулись, хором пожали плечами, но что они могли сказать, что вылет со спортсменами, которые не оставались прогуливаться и дышать почти летом, не имеет смысла при дальнейшем перелете в сторону Дальнего Востока? Может, там и правда что-то неотложное? Может, даже в “Хрустальном”. Этери вот тоже улетела, хотя планировала остаться на день и ехать со всеми. Но главного тренера никто не контролировал. Уж ее-то планы и вовсе были непредсказуемы и часто диктовались требованиями извне.
Собственно дети и останавливали от того, чтобы начинать набираться в аэропорту вылета. А в Москве не останавливало ничего. И во время трехчасового ожидания Сергей Викторович бессмысленно и беспощадно пил коньяк. Просто чудо, что его вообще пустили на рейс. Видимо, впечатление он производил лучшее, чем чувствовал себя.
Вырубился еще на взлете. Усталость, общая разбитость и растерянность дали себя знать, все полтора часа с небольшим хвостиком, спал мертвым сном. И, кажется, не проснулся бы, если бы не весьма внушительная тряска за плечо и чуть ли не вкрикивание в ухо от бортпроводинка:
- Мужчина, проснитесь! Посадка!
И сил выйти хватило. И до места добрался не перепутав адрес, хотя ничегошеньки не соображал. И обвалился в объятия Ксении всем весом в невнятным:
- Прости, я что-то устал.
За окнами был очень поздний вечер. На диване спало и громко храпело тело мужчины, добиваясь которого, Ксюша презрела многие правила морали и даже некоторые божеские законы.
Слава богу, дочь не видела меру “усталости” обожаемого папочки. Оставалось надеяться лишь на то, что это все же разовая акция и вызвана она трудным сезоном, длительным перелетом и неожиданностью смены всего и вся. Надеяться, вообще, надо на лучшее, а не как обычно. Как обычно и само случится.
Женщина огляделась. Квартира была намного приятнее московской в почти те же деньги. Можно было бы снять поближе к центру, но и так хорошо: отличный район, обставленная, с хорошим ремонтом трешка. У Кати светлая спальня. У них тоже приятная комната будет. Если все, конечно, совсем пойдет наперекосяк, то всегда можно перебраться к родителям или отказать арендаторам, но есть надежда, что не придется. Семьей лучше. У них ведь теперь семья.
Снова бросила взгляд на спящего пьянчужку на диване. Не таким она себе представляла первый вечер совместной жизни. Это было даже не как всегда, это было хуже.
- Этери, я не согласен!- неожиданно совершенно трезво и внятно проговорил Дуд во сне, и снова захрапел.
Даже пьяный, даже спящий он был не здесь. И не с ней. Так тоже не представлялось. Стало тоскливо. И наутро тоска продлилась и усилилась.
Дудаков проснулся смурной, с больной головой, красными глазами и в поганом настроении. Увидев свой чемодан под порогом буркнул:
- Ты бы его разобрала, или мне придется?
Ушел умываться, вытащив щетку и бритвенные принадлежности. Потом бурчал по поводу отсутствия тапок и халата, оставшихся в Москве, в съемной квартире. Вроде и не к ней были претензии, а выходило, что все время именно Ксюша все делает не так. От завтрака отказался. И неудивительно: похмелье - штука противная. Поворчал, что нет нормального обезболивающего, хотя все было. Оттаял только рядом с дочерью.
Ребенок не бесил его ни своим голосом, в отличие от матери Кати, которая усугубляла головную боль, ни кручением вокруг папочки, ни тысячей историй. В конце концов отец подхватил девочку на руки и сказал:
- Пошли меня одевать и покупать все, что надо, чтобы я был красавчик!
И, слава богу, ушел из дома. Только тут несчастная Ксения поняла, что смогла расслабиться. Никогда, просто никогда до этого Сережа таким не был. Он же милый и добрый человек. Всегда готовый подстроиться под какие-то мелкие неудобства. Но, бог даст, это только первые дни. Обживется и успокоится. Ей нужно немного потерпеть. Ему тоже трудно.
Сереже было трудно, но вряд ли Ксюшино терпение упрощало эти трудности. Он и рад бы был стать собой: спокойным, терпеливым, легким человеком, но чем больше женщина старалась, тем больше он тосковал. Не та была женщина. И той не станет. Вот и все. Угнетало не только это, а еще и предательство. Иначе он свой поступок не называл. И другим не считал. Предал одного любимого человека ради другого. И он, конечно, попытается взять себя в руки, хотя бы, чтобы первое предательство не потянуло за собой второе. Кате не нужен такой папа. Папа должен быть бодрым, веселым и надежным. Он таким станет. Чуть позже. После Хабаровска. Пока у него похороны и поминки. Интересно, как Этери выбирается из того, что он с ней натворил?
Этери работала. Она просто не знала другого пути выживания. Всю свою жизнь эта женщина приходила лечить свои боли и страхи на лед. В любом состоянии ехала, шла, бежала к своему месту силы: белому овалу с замороженной водой. Лед объяснял ей правду.
Сегодня Гоша катался с малышами. Поля отвела свои детские группы и тоже сидела с предъюниорами. Артем поглядывал на работу на льду. И стоило привыкать, что так будет выглядеть отныне ее команда. Эти трое и еще Даня. Следить за работой на прыжках, объяснять детям, учить, держать над холодной твердью на лонже будет парень, которого когда-то учила прыгать сама Этери.
- Тем, ну, чего она у тебя так вываливается из круга-то?!- не выдерживает, глядя на очередную ошибку Алисы.- Что ты ее не поправишь?!
Артемий хороший тренер. И дергает она его не потому что он не поправляет, а потому что он - не тот. И все - не то.
Утром опять натыкалась на Сережу по квартире. Пообещала себе, что соберет все его шмотки, засунет в одну коробку и закинет ту куда подальше в кладовку до появления хозяина. Вот, и это тоже надо обсудить, когда он приедет за своими вещами? Сил на подобные разговоры не было совсем. Решила, если сам не спросит, то все это оставить до отпуска. В Штатах, рядом с Дишкой будет легче. Все будет легче, даже то, что больно. Даже, может быть, она перестанет сама себя терзать, что это было ее решение, ее настойчивое желание, чтобы он выбрал дочь. Правильное желание, только злое к себе. Небережное. Злиться хотелось на него, а злилась на себя. По нему болела. И ревела. Внезапно, наткнувшись взглядом на что-то, вплоть до тарелки, куда выкладывал подгоревшую яичницу, заливалась слезами.
Сделал внутреннюю пометку, что в аптеке надо купить какое-нибудь успокоительное, иначе слезами зальет всю квартиру.
- Тема! Поднимай ее прыжок, она не выталкивается нормально! Ну что ты?!
Гоша и Полина переглянулись удивленно: не везло сегодня Темке. Этери Георгиевна прямо целенаправленно клевала его. И вроде ни за что. Хором пожали плечами: может, затмение какое при ретроградном Меркурии, кто ж его разберет?
========== Часть 96 ==========
Даня уже сутки наблюдает за коллегой и не может понять, что вообще происходит, а вести из “Хрустального” вносят еще больший диссонанс. Во-первых, в аэропорту Дудаков ни с того, ни с сего появился таким счастливым, будто на парковке нашел чемодан с долларами и евро. Обнял и его, и Алинку. Балагурил всю дорогу до посадки и еще час в воздухе. Засмущал бедную девчонку, ибо не брезговал и скабрезными шуточками. А потом, то ли Даня что-то не то сказал, то ли Дуд утомился и сдулся, но резко все шутки прервал и, оправдавшись желанием вздремнуть, уполз в конец салона. И не спал. Сидел, смотрел в иллюминатор, о чем-то размышлял.
Алинка дернула Глейхенгауза за рукав и прошептала:
- Надеюсь, это не новая форма коронавируса,- прыснула в кулачок.
С сегодняшнего дня Даня почти наверняка мог бы определить эту болезнь - болотно-зеленая тоска расставания, потому что из “Хрустального” прилетела весть “во-вторых”. И в этих вторых там тоже все было диковато-плохо.
Поля вежливо поинтересовалось не ругалась ли Этери Георгиевна с кем-то из спортсменов или родителей серьезно, потому что уже который день она совершенно невыносима.
“Даниил Маркович,- рос поток сообщений в мессенджер,- мы с Артемом уже боимся идти на тренировки средней группы. Да я-то ладно, а Теме достается даже, что не туда встал на льду и ему не видно. Ему видно! Он у меня всегда так стоит! И это каждый божий день! Что нам делать?!”
Вот после этого Даня и пошел к коллеге напрямую:
- Дуд, почему в “Хрустальном” Этери ведет войну с Темкой?- не стал юлить Глейхенгауз.
- Меня в “Хрустальном” нет, я, как и ты, здесь,- огрызнулся Дудаков.
Он вообще демонстрировал эмоциональную биполярку всю дорогу от Москвы. Даня не поддался на зырканье глазами и грубость тона:
- Дудаков, какого хрена?! Она ж не на Пунина злится, а на кого-то другого. И на кого же?
- Что ты ко мне пристал! Я ее последний раз видел, как и все, после шоу в Ташкенте!- рявкнул Сергей Викторович, круто развернулся и пошел вон из тренерской, где организаторы мастер-класса выделили им место для переодевания.
Больше к товарищу и не лез. Явно ничего хорошего там не случилось, если он такой, если она такая. Но в глубине души тихо и неуклонно прорастала надежда на возможность возвращения себе любимой женщины. И от этого становилось легче и радостнее. Жалко только, что она на Бали с ним ехать откажется. Ну, да и ладно. Не в Бали же дело. Можно пережить месяц разлуки. Теперь он точно справится. Будет серфингу учиться,видео ей высылать. Шутить будут про его отбитый копчик и бока. Как раньше. Или похоже.
Сергей Викторович разозлился на подкаты Дани. Ну, какая ему разница, что там с Этери, когда сам он здесь? И что Дуд может сделать с нервами женщины, если он теперь фактически отрезанный ломоть? Да ничего! Темку, конечно, жалко. Очень жалко. Этери бывает жестокой, когда сильно обижена и поранена. Но она потом отойдет и загладит свою вину, извинится, обласкает. Тема это знает как никто, сто лет уже живет рядом с Тутберидзе, еще с учеников привык.
Ходил кругами по одним и тем же мыслям: сердился, сетовал на свою беспомощность, придумывал,что бы сказал Этери, будь рядом. В десять вечера не выдержал. Все равно она спит, трубку не снимет, а запись на автоответчике можно и стереть не читая. Дождался переключения в режим записи и заговорил:
- Ты что там бушуешь, женщина? Портишь настроение твоим лучшим людям? Детям? Прекращай! Ты же совсем не такая. И такой быть не должна. От тебя на льду солнце светит. Артем все умеет и все может, когда хочешь кричать на него, звони мне, и кричи. Я буду даже рад. Нежно и крепко. Сережа.”
Наверное, это даже не поможет, наверное, даже усилит волну, если она услышит. Но, может, со временем. Когда все в душе подлечится. Он сам надеялся только на время. Только на то, что перестанет болеть сердце и будет чем дышать. Не давало покоя, что бросил ее одну. Кто-то нужен, чтобы оберегал сейчас.
Побродил по комнате, стукнул кулаком в стену раз и пару раз даже ударился лбом в надежде изгнать бесполезные мысли. А потом решился. Залез в сумку. Вынул бутылку, которую планировал открыть после мастер-классов, по дороге в Казань. И пошел в соседний номер.
У соседа было весело: Даня развлекал единственную девушку их трио. Алинка смеялась и, о ужас, явно флиртовала с хореографом, хотя, очевидно, ни один не планировал никаких разрушительных дел по ходу флирта. Веселились как дети.
- Алиночка,- улыбнулся Сергей Викторович,- мы поговорим по работе с Даниилом Марковичем?
Девушка кивнула, но осталась сидеть в номере.
- Алин, один на один,- уточнил Дуд.
- А! Ой!- дошло до фигуристки.
И смыло из комнаты, где ее развлекали.
- Мне поговорить с тобой надо,- Сергей молча поставил бутылку на стол.
- Видать, не о работе,- покосился на пузырь Даня.
- И о работе тоже,- отвинтил пробку.- Есть у тебя стаканы?
Стаканы нашлись. Выпили по первой.
- Значит так, Дань, из “Хрустального” я ухожу,- ошарашил Дудаков хореографа.
- Охуеть,- чуть не подавился сказанным и водкой Глейх.- то-то я думаю, что там с Этери? За что так Пунин попал? А он за одного крыса белобрысого страдает!
- Чья бы корова мычала,- огрызнулся Дуд.- Что ты вообще знаешь, чтобы меня судить?! Сам что ли в белом?
Даниил ничего на наезд не ответил, хотя мог: он, как минимум, с работы не бежал.
- Ну, и где твоя душенька устроится после перепрыжки от нас?- съехидничал Глейхенгауз.
- Мы с Ксюшей и Катей будем жить в Казани,- поморщился от ответа, как от зубной боли.
- Охуеть!- повторил Даня.- И что вы там забыли?
- Там спокойнее,- не стал вдаваться в подробности Сергей.
- А ты, я смотрю, молодец,- скривился младший из мужчин.- Попробовал, напрбовался и к родным берегам. Причем к тем берегам, которые помоложе и повеселее.
- Иди нахуй, Глейх,- рыкнул Дуд.- У меня к тебе дело, а не визит на отбеливание и полоскание моей души и жизни. Что делаю, то и надо делать!
- Ну, валяй!- Даня несколько презирал своего коллегу.
- Этери осталась одна,- начал, будто сомневаясь в верности того,что будет говорить, Дудаков.- Ей нужен будет кто-то рядом.
- Да уж я не собираюсь валить в Казань или там Ханты-Мансийск, не бзди!- усмехнулся хореограф.
- Я не об этом,- тяжело махнул рукой Сергей.- Она женщина. Ей мужчина нужен. Чтобы не одной, понимаешь?
- Найдет кого-нибудь,- скривился Даня.- на тебе, поди, не сошелся свет клином.
- Ты ж тут пиздел, что любишь и забыть не можешь?- недобро осклабился техтренер.- Все, забыл?
- Толку-то, если она забыла?- пожал Глейхенгауз плечами.
- Надо, чтобы вспомнила. Она тебя любила,- показалось, водка встала колом в желудке от этих слов, затошнило.
- Ты вообще о чем?- кажется, этот дурак никак не мог догнать, на что намекает Дудаков.
- Забирай ее назад!- выдохнул Сергей.
- Товарную квитанцию и гарантийный талон приложишь к упаковке?- зло прищурился Глейх.
- А?- не понял уже захмелевший собеседник.
- Она тебе - что, посылка? Багаж? Забирай!- повысил Даня голос.- Забиралась бы, я б твоего позволения не ждал.
- Совсем что ли убогий?- скривился на его слова Дуд.- Мне тебя еще поучить, как женщин возвращают?
- Ну да, как я забыл, ты же у нас мастер по женским душам! Без ключа и кодового слова сейфовые замки вскрываешь,- разговор становился все более напряженным.
- Значит так, придурок,- не выдержал Сергей Викторович,- она сама с ума сойдет, вас всех с ума сведет, если ты тут будешь изображать из себя неумейку! Прилетаешь в Москву, ходишь тенью, оберегаешь от всего, даже от ветра. Вечерами напрашиваешься в гости. Однажды согласится. Берешь вино, ноутбук с этой вашей музыкой. Дальше объяснять? Или побережешь мою психику, не требуя инструкции, как оказаться в постели у женщины в расстроенных чувствах?
- Ты меня что ли секс-пилюлей ей прописываешь для забывания тебя?- обозлился Глейхенгауз.
- Можно подумать, ты от этого получишь неисцелимую душевную травму! Сам ведь спишь и видишь, как она…- Сережа замолчал, выпил еще водки.- В общем так, Глейх, если ты не мудак, не скотина конченая и не дебил, ты найдешь способ ее успокоить и быть рядом. Понял?!
Встал, устало дошел до прихожей, открыл двери:
- Будь мужиком, Дань. Это в твоих интересах, в конце концов.
Вышел в коридор и так припечатал о косяк, закрывшейся дверью, что Глейхенгауз даже вздрогнул.
========== Часть 97 ==========
Что делать с ценным “даром” Дудакова в виде Этери Даня не имел никакого представления, но, вернувшись на работу в “Хрустальный”, оценил, насколько Полина не приуменьшила ситуацию. Главный тренер была в раздрае. Вроде не особенно срывалась теперь на Пунине, однако же как-то вся потухла, потерялась, уменьшилась. Пряталась за Мишель на руках , казалось, больше отсутствует, чем присутствует на работе. Не удивительно, что молодежь с радостью избегала возможностей поприсутствовать на тренировке старших и средних. Дети, кажется, тоже ждали как манны дней, когда же уже начнется отпуск. Терпеть оставалось всего ничего.
- Дань, поставь что-нибудь жизнерадостное, а?- резко пролетело над катком
Подумал и включил подборку музыки из фильмом с Чаплиным. Давно они не придумывали ничего на эти мелодии. Точнее, не придумывала она. Он так - на подхвате. Может, и правда, время вернуться в их общую работу.
Лед у бортика хрустнул от торможения коньков и Этери спросила:
- Ты о чем настолько глубоко задумался?
Даня впервые увидел ее лицо близко и разглядел. Измученные глаза с воспаленными веками. Пытается закрашивать, а все равно видно, если знать, куда смотреть.
- Думаю, мы совсем забросили с тобой музыку выбирать. Не успеем же. Надо возвращаться к этому,- женщина кивнула.
Действительно время вернуться к нормальной работе, которая все никак не складывается по разным причинам. В первую очередь из-за ее кривобокой личной жизни, которая, не успев начаться, заканчивается.
- Приходи после тренировок в кабинет. Подумаем,- согласилась Тутберидзе.- Совсем я потерялась со всем этим!
Уточнять, с чем именно не стала. Можно было подумать, и так, и эдак. Даня подумал про Дудакова. И вряд ли ошибся. Любая политика теряет силу, когда ее затмевает личная драма. А в случае с их коллективом драма грозила вылиться во вполне шекспировскую трагедию. Как же в этот момент Даня ненавидел Дудакова! Ладно, он выбрал Ксюшу, хотя как пел, как дышал про большую и чистую любовь, пронесенную через года! С работы-то кто так уходит?
У Даниила Марковича тоже так-то был порыв сорваться, когда ему в Новогорске указали на выход из комнаты и из жизни главного тренера. Но он же не стал. Перетерпел, научился уживаться с новым статусом, точнее без прежнего. И работал! Работал! А тут - сбежал! И когда, в самое трудное время! В это непонятное время! Удобно устроился, теперь вся допинговая вакханалия - мимо него.
Накрутил себя Даниил к моменту визита в кабинет Этери до свиста в ушах. Вполне искренне считал, что Этери выбрала не просто недостойного из них двоих, а даже нестоящего мизинца самого Дани, тем более мизинца такой прекрасной женщины.
Перед приходом на музыкальный вечер успел забежать в кафе поблизости и купить горячий шоколад на вынос. Этери не особенно его любила, но тут уж без вариантов. Судя по зареванным глазам и совсем осунувшемуся лицу - именно это ей доктор и прописал: сладкое, со вкусом детства.
Поставил на стол две закрытых пластиковыми крышками чашки-стакашки. В ответ на удивленный взгляд признался:
- Ты очень так себе выглядишь, Этери. Пей, силы появятся.
- Ты знаешь, что Дуд уйдет от нас,- он больше вряд ли будет для них Сергеем или Сережей в ее устах.
Даня пожал плечами:
- Скатертью дорога, коли побежал!- невольно огрызнулся вслед коллеге хореограф.
- Ты неправ,- тихо покачала головой женщина.- У него выбора не было. Ксюша уехала, Катю забрала.
- Это ерунда,- снова резко отозвался Глейхенгауз,- когда хотят найти решение ищут и находят. Он просто не хотел.
- Не тебе судить,- обрубила блондинка.- Да и не в этом дело.
Вздохнула и наконец отпила из стакана. С удивлением открыла крышку:
- Я думала - кофе!
- Кофе тебе не надо, у тебя и так глаза, будто ты не спишь,- отмахнулся мужчина.- А это успокаивает.
- Я сплю,- не согласилась Этери, отпивая еще горячего и сладкого.- Просто настроения нет.
В общем, даже не врала. Она и правда засыпала под голос Сергея на репите, где он, будто посмеиваясь, требовал от нее вести себя спокойно и не мучить Тему. Правда перед этим проливала порцию слез, выпивала горсть травяного успокоительного и слушала, слушала, слушала. Обнимала подушку и в конце концов засыпала.
- Откуда бы ему взяться,- криво улыбнулся Даня.- Слушай я тут такой Париж нашел. Современный, но с привкусом того, что мы все любим.
В голосе певицы и мелодии и правда было что-то из ароматов французского кино. “Вуаля! Вуаля! Вуаля!” наполняло кабинет.
- О чем она поет?- спросила Этери.
- О том, что без публики и зрителей от нее ничего не останется. Что она жаждет быть услышанной,- пересказал смысл Даня.
- Как все мы теперь,- вздохнула блондинка.- Мне нравится. Соне или Аделии?
- Мне кажется, Аделии,- решил хореограф в мужчине.- Она все-таки по типажу лучше.
- Да и по смыслу подойдет,- вздох глубокий и горький.- Загубили девочке золотое время! Что мы им будем говорить, когда снова начнутся тренировки, Дань?
- Что однажды все возвращается на круги своя,- пожал он плечами.
- А если не вернется?- уточнила Этери.
- Тогда это еще не то однажды,- легко улыбнулся.
Мужчина поднялся со своего стула, обошел стол руководительницы и протянул руку:
- Иди сюда, мученица!
И она согласилась: вложила свою ладонь в его, подалась в ответ на легкое движение и поднялась на ноги. Разрешила обнять себя и тихонько кружить в плавном движении. “Вуаля! Вуаля!Вуаля!” наполняло кабинет.
Когда трек закончился, Даня подержал еще немного в объятиях знакомую и даже родную спину и легонько отпустил.
- Однажды все возвращается на круги своя. И мы с тобой танцуем.
Этери любила эти камерные танцы на двоих. Даниил их называл - топтанцы-обжиманцы. После этого были поцелуи. А от поцелуев всегда начинались совсем другие танцы. Горячее и ярче. Раньше.
- Давай еще что-нибудь послушаем,- Женщина вернулась в кресло.
Трек сменился на что-то боевое и яркое. Даже, пожалуй, забавное. Романтика отошла на третий план. Утешение тоже. И все же оно было. И это уже немало.
========== Часть 98 ==========
Сергей поворочался на диване. Не в том он возрасте, чтобы четвертый день подряд ночевать на месте для побитой жизнью спины фигуриста на пенсии не предназначенном. Ему нужна нормальная кровать и нормальный матрас. Все это в квартире есть, вот только один глобальный минус - к матрасу и постели прилагалась женщина. Оказывается, женщина в постели могла быть минусом. Еще смешнее, что это была женщина, которая рада бы соответствовать статусу, положенному женщине в мужской постели.
С самого возвращения Дуда в Казань из Хабаровска Ксюша то тоньше, то грубее намекала, что, коли уж они теперь живут одной семьей, то стоит и в остальном быть семьей. И ведь была по гамбургскому счету права. Молодая, полная сил женщина, конечно, ей и хотелось, и требовалось. И Сережа мог, даже хотел тех самых радостей ночи, только хотел он их совсем не с Ксенией.
Не уходил в “родительскую” спальню Дудаков не только из опасений навязанного “супружеского” долга, а потому что вечера у него были плотно заняты. Он смотрел ютьюб. Искал видео. Вполне конкретные. Чтобы было побольше кудрявой женщины и поменьше фигурного катания. Пресс-конференции за все годы пересмотрел уже раз пять. Даже то шоу Урганта, куда они ходили втроем и Сережа ненавидел себя в кадре, тоже пересмотрел. Ну, потому что больше нигде не найти этих ног в разрезе этого платья. Так что на старости лет Сергей Викторович превращался не только в этерибота, но еще и в фетишиста. Для полного падения в эту бездну оставалось только зарегистрироваться на спортсру и начать огрызаться вместе с другими такими же фанатиками. Да он и зарегистрировался. Но отвечал настолько от души, что попал в бан к середине первых суток. Видимо, это было не его место. Дипломатичности не хватало, чтобы тонко язвить и легко хамить, делая вид, что ты самый справедливый. Но это было и не главное. Главным было видеть ее. Короткое видео прохода по холлу “Хрустального” в сопровождении собак засмотрел бы до дыр, если бы цифровое изображение могло изнашиваться. Показалось, что опять совсем исхудала. Выматерился на Даньку, который не следит и не заботится. Просил же как человека!
Нервно отключил телефон и потянулся со стоном, чувствуя, что такими темпами хребтина скоро сложится и его уложит. Лег на пол. Неудобно, но спине лучше.
Закрыл глаза, вспоминая, как было хорошо даже на спорных матрасах гостиниц, когда длинная ножка закидывалась поверх во сне, рука обхватывала его. Было тяжело от ее легкости и своего счастья. Улыбнулся, давая памяти бежать дальше и глубже. Пахнущие шампунем светлые кудри, падающие на грудь в пробежке поцелуев. Пальцы, сжимающие то ребра, то бедра, смотря куда убежали целовательные губы. Низкое мурлыканье в начале и гортанное полурычание длинного стона, когда он входил…
- Сколько можно издеваться над собой?- раздалось сверху в самый неподходящий момент, когда где-то под веками он любовался темными сосками, которые так приятно было поглаживать большими пальцами.
Светлые глаза Ксении смотрели с обидой, грозящей скандалом. Нет, они не ругались вслух, скорее обижали друг друга потихоньку, будто невзначай. Дудаков пренебрегал. Ксюша кусалась в ответ, прикрываясь заботой.
- Да все нормально!- попробовал отмахнуться Сергей.
- Все ненормально,- отчеканила женщина, резко развернулась и ушла в комнату.
Он, конечно, понимал, за какие грехи ему это наказание, но все равно хотел, чтобы уже как-то проблема рассосалось. Вот только рассосать никаким способом, кроме согласия с тем, что он муж, она жена, у них семья, общий, кров, стол, хлеб, ребенок и постель, видимо, не выйдет. Может, тогда уж и не тянуть что ли? Хоть выспится нормально.
Перекатился на бок, сел и задумался. В общем-то, какая разница, все равно предатель. Все равно они уже не вместе. И всё равно жизнь продолжается.
Неуклюже поднялся и пошел туда, где должна будет продолжиться жизнь.
Ксюша что-то читала с телефона, лежа в постели в коротких до полного обнажения ног шортиках и широкой ночной блузе. В общем, Ксю как Ксю. В бытность активного вкушения этой милой женщины Дудаков привык к подобному виду и отлично знал, что под шортами голо, гладко, ждуще. Под блузкой нежно, мягко, отзывчиво на его касания.
Женщина посмотрела на стоящего в дверях Дудакова и чуть сварливо спросила:
- Что-то опять не так?
- Почему же,- Сергей улыбнулся, оценивающе поглядел на ноги и полоску кожи живота, обнажившуюся в движении,- все очень даже так.
Присел на постель и повел рукой от щиколотки вверх до колена. Прилег на бок, продолжая движение до ткани шорт, поднырнул ладонью, чтобы убедиться, что там, под этой самой тканью все так же наго и гладенько.
- И ты думаешь, что тебя тут для этого ждали?- скривила губы Ксюша.
- А не ждали?- поцеловал у самой резинки живот и потянул вниз номинальные ночные штанишки.
Вместо ответа услышал вздох и прижался губами ниже. И да, его все так же тут ждали. От запахов, движения маленького тела, собственной игры постепенно возбуждался. Уже и хотел. И она хотела. подмял под себя. Проник. Через ткань на груди гладил соски. В конце концов, прижался полностью пахом, задвигался быстрее, ожидая закономерной развязки, чувствовал движение женских бедер навстречу, тела соударялсь, всхлипывали и всхлюпывали, пока у самого окончания мужчина резко не вышел и не сбросил беловатую жидкость на женский живот, чуть забрызгав ткань блузы.
Тело благодарно расслабилось, мозг был награжден порцией гормонов удовольствия за правильное поведение с точки зрения эволюции. Удобный матрас обещал приятную ночь, за что тоже должна была последовать порция гормонов радости. На какое-то время он даже забыл про предательство, терзание и страдание. Секс - это всегда хорошо. А когда он прост, удобен и не требует дополнительных плясок с бубнами - вообще, отлично.
А Ксюша, надо признаться строго по заветам Насти Мишиной “нихера не поняла”. Ее вроде вылюбили. И не так уж плохо, но совсем не по-дудаковски. Без огонька что ли? До знакомства с Дудаковым она вообще, честно говоря, не слишком понимала, что такого в сексе находят люди. Ну, физическая нагрузка, плюс, если повезет, телесная радость длительностью, дай бог, несколько минут, считая момент подхода и момент схода с волны оргазма. Ухаживания и флирт куда интереснее. Сережа объяснил, насколько она неправа.
После первой ночи, когда прошел шок от того, как это бывает, Ксюша даже расплакалась: дожить до тридцати лет и узнать о том, как же хорошо бывает наутро после, уж не говоря про “во время”, это стоило слез. Но тогда еще подумала, что, может, и хорошо, что вот он уедет сейчас и не будет разочарования второго раза и второго взгляда.
И Дуд правда уехал. А потом вернулся. И стало понятно, что первый раз был просто раскаткой, а вот тут еще бывают ультра-си. Не все предлагаемые Сережей горизонтальные игры она одобряла и понимала, хотя пыталась ни в чем не отказывать, но, например, расслабиться лаская себя, когда он рядом, не могла. Глупо. И пошло что ли? Да и для чего это? Мужчина и не настаивал: нет так нет. Это же удовольствие для двоих. И было и правда удовольствием.
А сегодня ничего такого не произошло. Просто секс. Без изюминки. Как у всех. Такой можно было получить и с кем-то поинтереснее и помоложе Дуда. Скинула заляпанную спермой одежду, чтобы выбросить в стирку. Развернулась в надежде на реакцию на нее. Но в ответ лишь раздалось легкое похрапывание. Сергей спал голый снизу и в футболке сверху. В общем, хорошо, что хоть носки дома не носил. Хотя, какая разница? Вид, честно говоря, все равно дурацкий и далекий от какой-либо эротики.
========== Часть 99 ==========
Однажды просто надо разозлиться на свою бесхребетность. У Этери это случилось ровно после двенадцати дней ежедневных вечерних слез. День победы - этот праздник со слезами на глазах оформил решение - хватит реветь. Вот ровно это она и сказала себе, глядя в зеркало:
- Хватит реветь, Этери!
В конце концов никто не умер! Можно сказать - хэппи энд! Ну и хватит убиваться, а то и не убьешься, и не порадуешься жизни. Умылась, накрасила последний раз красные по поводу Дуда глаза и поехала на работу в окружении хвостатых морд. Сегодня Даня решил их забирать с собой на выгул. У него был выходной.
Глейхенгауз за неполную неделю умудрился превратиться в опору и надежу, хотя уж от кого не ожидала, от того не ожидала. Сама удивилась, что парень так вырос. Порадовалась. И немного пожалела, что опять он один. И ведь опять же по собственной дури! И почему хорошие люди делают глупые поступки, за которые приходится расплачиваться дорого?
Честно говоря, в какой-то момент была даже мысль позвонить Оле, объяснить, что одна измена - еще не повод, когда у вас впереди целая жизнь. Ну, а с другой стороны, она ж ему не мать родная? А ей и тем более.
Тренировки сегодня были уже почти условные, оставались только малыши, так что Этери просто ходила и присматривалась к перспективам в ее владениях. Ну,и всякая бюрократия. С непонятностями грядущего сезона всем им подвинули сроки планирования, чему главный тренер “Хрустального” была несказанно рада. Не любила она планировать: никогда не сбывается, как хочешь. Но и без планирования далеко не уедешь. Вот и боролась с собой до цейтнотов и поджимающих дедлайнов. Прекрасно вроде понимала, что может уже все это сделать с закрытыми глазами и отключенным мозгом, исключительно на рефлексах, а тянула и тянула. Так, размышляя о несовершенстве мира и себя в нем, доехала до “Хрустального”, сдала Дане с рук на руки своих тявколок и поплелась к неизбежной каторге административной рутины.
И, чтобы жизнь совсем медом не казалась, на входе встретила Эдика. У Эдуарда как раз было громадье планов. Вот кто генерил их без остановки и утомления. Всеми ими он почему-то жаждал делиться с несчастной Этери. Вот и сейчас та же ерунда.
Администратор говорил, говорил, женщина слушала вполуха, пока вдруг не уловила:
- А еще скажи мне, почему курсируют упорные слухи, что Дудакова мы больше у нас не увидим?
- Откуда слухи?- настороженно спросила Тутберидзе.
- Из района Василевского и его “Армии фигурного”,- пояснил Аксенов.
Ну, неудивительно, естественно. Ксюша же тоже ушла, поди поделилась с подружками, что укатила строить счастливую жизнь и полноценную семью на малую родину.
- И скажи мне с какой радости Алексей и его “Армия” гудят, что сманили таки Дуда нашего?- продолжал Эдик.
- Эд, не пори чушь! Ей больно!- возмутилась блондинка.
Ее до зубовного срежета достали эти слухи об уходе Сережи. А он все время по ним уходил куда-то, то в ЦСКА, то вот к любовнице в ее клуб. Однажды даже в “Динамо” кто-то сослал.
- То есть все это слухи?- задал Аксенов уточняющий вопрос.
- Эдик, слух об уходе Дуда в “Армию” не только созрел, но и протух уж больше года тому назад,- она уклонилась от ответа, непонятно зачем, по сути соврала Эдуарду.
Сложно было сказать, почему Этери так поступала. Ей пока просто не хотелось верить, что Сергея никогда больше не будет в этих стенах. Они вместе не поедут на очередной старт. Не встанут на один лед на общей тренировке. А что будет? Сложно сказать. Если повезет очень, то лет через пять начнут потихоньку пересекаться на разных стартах. К тому моменту уж точно все отболит. Так долго не болит ничего, если бы болело, сердца были б не в шрамах, а в сквозных дырах. Может, они еще и снова станут друзьями. Или приятелями. Если подумать - неплохо.
Думалось о таком через боль сравнимую с выдергиванием пальца зажеванного тисками. До крика, тошноты и потери сознания. Лучше уж пусть совсем никогда не увидятся. Как будто и не было. Или не стало.
От таких мыслей и бумаги - лечение. Бегая от себя, на удивление плодотворно поработала. К вечеру даже похвалила за упорство и достижение целей. Да и дети у Полины порадовали. Есть, есть на чем расти фигурному катанию.
Домой вернулась даже в несколько приподнятом настроении. Оказалось, что Даня уже поджидает. Стоял с Теоной на поводке, Мишелькой в сумке, ноутбуком в чехле подмышкой и бутылкой вина в руке. Прямо джентльменский набор хореографа в ожидании.
Тут и без разговоров можно было предположить, чего ждет Даня. С другой стороны, она же вроде решила, что пора продолжать жить. Ну, и чем не жизнь Даниил Маркович? Не хуже прочей. Хотя бы знакомая жизнь. Да и без иллюзий. И у него, и у нее.
- Не замерз?- глянула на тонкую ветровку мужчины.
- Не замерз, но погрелся бы,- весело улыбнулся Даниил в ответ.
- Пошли,- кивнула головой в сторону подъезда.
В четыре руки перемыли гулявшие лапы. Наполнили бокалы. Включили очередную музыку для выбора. Больше молчали, чем говорили. И на очередной танец Даня пригласил женщину просто протянув руку. Так и пошла к нему: с вином в руке, определенностью в голове и пустотой в душе.
Так и позволила мужским губам начать путь на шее и двинуться вниз до ключицы. Это было его любимое начало, которое всегда нравилось обоим. И то, что делалось дальше тоже было приятно, знакомо, уверенно вело по карте телесной любви. Когда пальцы Даниперебирали соски, Этери расстегнула молнию на его джинсах и забралась рукой, ощущая под своими пальцами знакомые очертания и знакомую твердость.
Ее водолазка и бюстгальтер слетели первыми, его штаны и трусы следом. Из рубашки и футболки Даня выныривал уже сам, пока Этери спокойно стягивала узкие джинсы, оставаясь в черных трусиках.
Было приятно скользить по длинным ногам ладонями, задерживаться у края белья, обводить контуры, чуть подныривать, но ничего сокровенного не касаться. Наслаждаться телом, которое так долго было недоступно.
Лишь удивился, когда в ответ на недвусмысленные поглаживания и и первую попытку войти, Этери вдруг перевернулась на живот, подобрав под себя ноги. Предложила позу, которую не особенно-то и любила вроде. А Дане, вообще, так нравилось. Немножко по-звериному. Просто и отчасти отчужденно. Чистое наслаждение без лиц и имен. Значит и правда его день!
Вошел, придерживая за бедра, почувствовал, как подалась навстречу ее попка. Огладил рукой упругость ягодиц. Задвигался, сначала неспешно, потом быстрее, чтобы добавить удовольствия нашел в приоткрытых створках половых губ клитор и нежно потер. Тут же почувствовал ответ членом. Его сжали, отпустили и снова сжали. Ускорял движение, требовал ответа. Чувствовал, что женское тело подается и следует. Поймал сильный короткий оргазм до болезненного втягивающий его полностью. Ускорился, чтобы догнать. И полетел за своими ощущениями. Со стоном, резким движением ягодиц еще глубже, хотя глубже было нечем. и после пары конвульсий повалился на женскую спину, прижимая к кровати.
Целовал в шею, даже слегка прикусил от удовольствия. В ответ услышал:
- Дань, мне тяжело. Слезь.
Такого раньше тоже не было. Но все же откатился. Довольно вздохнули и пробормотал:
- Как же с тобой хорошо.
Ответа не услышал. Зато увидел как Этери поднимается с постели. Уходит в душ и довольно скоро возвращается.
- Иди ко мне!- позвал обниматься.
- Дань, не хочу тебя гнать, но мне бы отоспаться,- отказалась от его объятий блондинка.- Давай отложим долгие радости до другого дня.
Получается - выгоняла. Пришлось тоже идти в душ, собираться и выметаться вон из дома, где он был не слишком нужен. Убеждал себя, что сделал хороший первый шаг по заветам Дудакова, но не слишком себе верил. Все было не так. И даже просто неправильно.
========== Часть 100 ==========
По дороге домой Даня честно пытался разобраться, чего ему не хватило в сегодняшнем вечере и сегодняшнем сексе. Благо дорога проходила в такси: Этери была неумолима в двух вещах - ночевать ему в ее квартире не стоит, ехать на своем авто после распития вина - тем более. Так и вышли эти нелепые размышления в такси. Как ни глупо, но хотелось позвонить Дудакову и спросить, что же сделано не так. Понятно, что Дуд, даже если он сейчас не спит, пошлет его на три известных буквы и даже будет почти прав. Почти - потому что сам велел брать вино и соблазнять, хотя Даня же и не отказался. Очень хотелось поговорить с кем-то взрослым и знающим. Себя Глейхенгауз взрослым не чувствовал никогда. И в затянувшемся детстве ему было очень неплохо.
Очевидно, сейчас оставаться при Этери ребенком нельзя, быть с ней взрослым он не умеет. Может, потому его и гонят? Конечно, взрослая жизнь несет свои радости и плюсы, этого он никогда не отрицал, но налагаемая ею ответственность была уж слишком велика, чтобы рваться взрослеть, пока есть возможность этого не делать. Ради Этери, пожалуй, стоит. Да и вообще, попытка вроде не пытка.
Приложение звякнуло оповещением, что оплата извоза прошла успешно. Даня вышел в ночь и направился к дому,продолжая размышлять, какие взрослые шаги стоит предпринять завтра. Погрузился в эти мысли настолько глубоко, что не обратил внимания не только на дверь, закрытую всего на один оборот вместо обычных трех, но проглядел и легкий женский плащ в прихожей. И очнулся лишь при виде девушки, пакующей свою одежду в дорожную сумку.
- О, привет!- моргнул два раза.- А ты чего ночью-то?
- Я тебе с шести вечера звонила, не могла дозвониться, чтобы договориться. Приехала, надеясь, что ты после работы вернешься,- Оля продолжала собирать одежду.- Но у тебя, похоже, есть места, где интереснее после работы, чем дома.
И вот что ему на это сказать? Оправдываться? Так они вроде уже и никто друг другу. Честно ответить? Но понятно же, что она обидится его ответом. Лучшим будет проигнорировать. так и сделал.
- Помочь со сборами?- поинтересовался, приближаясь.
- Нет,- коротко отозвалась Ольга.
- Ты можешь не спешить никуда. Забирай, что необходимо,а за остальным - в любое время,- предложил Даниил.
- Боже, какой пиздец,- вдруг хохотнула Оля.- А я, дура, думала, что ты хоть из вежливости попробуешь меня остановить и уговорить подумать!
- Мне кажется, ты все уже решила,- и что она от него хочет, если сама ушла?
Женщины, все же, крайне странный вид человеков. Вот та же Оля - то она кричит про каких-то Даниных блядей, которым названивает в поисках самого Дани, и убегает вон, то так же кричит, что он должен был удерживать ее сейчас и предлагать начать все сначала. Что ей вообще от него надо? А теперь еще и плачет! Ну, не ужасно ли все?!
- Оль!- протянул руку и погладил по плечу.- Ну, я дурак, но что ты плачешь?
- Отъебись, Глейх… Это гормоны,- дернула плечом брюнетка.
- ПМС что ли?- туповато удивился Даниил, вспоминая, что вроде как-то не по срокам, да и не страдала Оля раньше.
- Беременность!- выплюнула Ольга.- Поздравь меня, блядь!
Мир завертелся калейдоскопом, и все, что нашлось связного в голове упало на язык:
- От меня что ли?!
- Иди на хуй, Глейх!- совсем разозлилась девушка.- И вопросы свои туда же забирай!
А Даня понимал только одно - он слишком часто узнавал этой весной, что может стать папой. И каждый раз, кажется, лажал, когда весть приходила.
- Да стой ты!- схватился за сумку, которую Оля пыталась вынести в прихожую.- Куда ты пойдешь? Ночь, с чемоданом! В таком состоянии! Да и вообще, что это за глупости, куда уходит ночью моя беременная девушка?!
- Я не твоя девушка!- рявкнула Оля и снова дернулась к выходу.- И ты меня только что заподозрил в обмане и блядстве! Иди на хуй, Глейх!
Нифига себе война миров: стоят и тянут эту дурацкую сумку каждый на себя! Довольно тяжелая, между прочим. В итоге отпустил ручки и тут же схватил Олю за плечи, притянул к себе, крепко прижал, хотя она и дергалась, надеясь вырваться:
- Никуда ты не идешь! Никуда не едешь! Никаких сумок не собираешь! Завтра пакуешь чемоданы, послезавтра летим в отпуск. Помнишь? Мы собирались! Вернемся отметим помолвку. К зиме поженимся. Все! Не дергайся!
И почувствовал, как в его руках обмякло женское тело. Обнимал и называл себя в душе идиотом. Куда понесло? зачем? Как теперь с этого соскакивать?! А говорить продолжал правильные слова:
- Ты почему сразу мне не сказала?- увещевал в темную гладкую макушку.- Я же отец, я же тоже хочу участвовать!
- Я только позавчера узнала,- всхлипнули ему в плечо.
- Ну, и хорошо, что теперь и я узнал,- продолжал гладить по спине.- Давай-ка спать! Поздно уже.
И что теперь говорить завтра Этери? Все же так хорошо начиналось! Вот ведь попал опять!
А Этери никаких слов от него и не ждала. Она вообще не думала, что тут стоит что-то обсуждать и говорить. Отправила любовника домой, завернулась в безразмерный халат, который, похоже, теперь уже ее. Закрыла глаза, обхватила себя руками и представила, что этот халат - Сережа. Погладила ворс ткани, горько вздохнула, прошептав:
- Что ж ты, сволочь, никак не лечишься! Осталось только запить. Остальное все перепробовала!
Горько улыбнулась, легла на бок, обхватила подушку руками. Вспомнилось совсем издалека. Они тогда и работали-то вместе не больше полугода. Вывозили кого-то на старт. И случайно в один из вечеров разболтались. Этери отшила помощника тренера какой-то провинциальной школы между делом, а Сергей посмеялся, что у парня теперь будут все стадии принятия горя.
- Какие?- улыбнулась женщина.
- Разочарование, обесценивание, запой и блуд,- засмеялся Дудаков.
- Ой, да ладно!- даже закокетничала Этери.- Он забудет, отвернувшись!
- Нет в вас, девчонках, никакого романтизьму!- пошутил Сережа.
- Это где у тебя романтизм?- хихикнула в тон женщина.- В обесценивании или в блуде?
Вот, а у нее ни разочарования, ни обесценивания не вышло, блуд, судя по сегодняшней попытке, тоже будет так себе лекарством. Оставалась радикальная мера - запой. Но уже и в ее целительную силу не верилось.
Интересно, какие планы настроит Даня? Ему бы завтра с порога объяснить, что как-то не в ту дугу их завернуло. Им бы как-то остаться друзьями. Без привилегий.
- Все из-за тебя, дурака!- недовольно сообщила халату, будто он мог передать это послание своему хозяину.
Плотнее обняла подушку и заснула. Спать Этери теперь любила. Во сне было хорошо. Там она лежала на теплом пляже в огромном шезлонге на двоих и очень удобно укладывала скрещенные ноги на мужские лодыжки. И в поцелуях был вкус фруктовых коктейлей. И в голубых глазах рядом нежность. В общем, хорошо было во сне. Не просыпаться бы.
А еще внезапно стало просто и легко от мысли,что завтра у Дани последний рабочий день. А потом они увидятся только в июле. Значит можно отложить все разговоры. Ну его! Эти объяснения все испортят. И ему отпуск, и ей день. Потом. В Новогорске поговорят!
========== Часть 101 ==========
Утром оставил спящую Олю, хотя она даже пыталась проснуться и что-то сделать, как полагается молодой хозяюшке. Поцеловал в щеку и велел спать. Ну, во-первых, раз уж она беременная, то и ладно, хорошо, что пока спит нормально, это полезно для ребенка, он уверен. А во-вторых, не до Оли сейчас. У него вроде как судьбоносный разговор наклевывается.
Вызвал такси к дому Этери с заездом в давно знакомый цветочный магазин, где тоже успел заказать букет на бегу. На место приехал в половине девятого. Должна уже проснутся, но бродить по квартире сонно-вялой и постоянно задумчивой. Этери много думала именно по утрам. И всегда непонятно - о чем. Не рассказывала ему ни разу.
Его автомобиль стоял там, куда его запарковал вечером, машина Тутберидзе тоже на своем месте. На “добоутро” через домофон его впустили, дожидались у открытой двери.
Мужчина оценил странный балахон, маскирующийся под огромный халат. И так выразительно поднял бровь на этот наряд, что даже смутил хозяйку:
- Это откуда у тебя такой чехол на танк,- засмеялся, глядя на пока ненакрашенную, а потом какую-то совершенно юную и домашнюю женщину.
- Это?- блондинка повертела руками в огромных рукавах.- Это так. Это Сережин…
И замолчала, запуская в прихожую.
- Слушай, Дань, вчера было хорошо, конечно, но оно и все, ладно?- вот тебе и “доброутро”.
Ну, ладно-то оно, конечно, ладно, но вообще, если уж так, то и обидно. Вчера было и неплохо. И ей тоже. Вот зачем она так сразу?
Посмотрев в потерянные глаза Даниила, Этери невольно даже улыбнулась, хотя никакого настроения для улыбки не было с самого утра.
- Дань, ты не подумай!- заоправдывалась, хотя зачем оно надо, Этери.- Ты тут вообще ни при чем. И вчера было хорошо. Я просто, наверное, больше не хочу никаких отношений.
Мужчина улыбнулся и сказал больше себе, чем стоящей напротив блондинке:
- А Дуд еще говорит - “забирай”. А тебя и не заберешь, ты теперь не в этой лиге.
- Чего Дуд говорит?- расслышать бы лед и металл в голосе, но занятый своими мыслями Глейхенгауз все пропустил.
- Да, это так. Ерунда. Это он переживал за тебя, что одна ты. И сказал мне, чтобы я приглядывал, ну, ухаживал. Чтобы был у тебя мужчина.
- А вы, смотрю, молодцы. Хорошо договорились,- льда и металла стало больше.
Тут уж сквозь любые мысли расслышишь.
- Да ничего хорошего,- попятился Даня.- Я и не собирался! Но тебе же нужен был друг? Ну, и вот.
- Ладно, друг, я поняла,- усмехнулась женщина.- Привилегий, друг, больше не будет, учти.
- А у меня Оля беременная,- ляпнул молодой человек непонятно зачем.
Пришла пора остолбенеть Этери.
- Вот это да!- про себя только и подумала, что успела вовремя выскочить, чтобы не стать преданной и брошенной.
- Сам не знаю, что думать,- честно сознался Даня.
- Да теперь, Данечка, думать-то можно, что угодно. А быть тебе папой,- покачала головой Тутберидзе.- Ты же вроде не хотел никогда.
- Слушай, я уже не знаю,- мужчина неловко сел на первый попавшийся предмет мебели, который подходил для этого.- Вроде семья будет. Хорошо. Я только не понимаю, как с Олей быть?
- Ну, как? Будешь с Олей ребенка воспитывать, если семью хочешь,- странно обсуждать такое с Даней, но при этом ни обиды, ни горечи, ни чувства поражения в этой борьбе с молодостью она не ощущала.
- Я никого и никогда не хотел видеть своей семьей, разве что тебя,- пожал Глейхенгауз плечами.- А теперь Оля. И ребенок будет. Я не так это представлял.
- Я свою жизнь, Дань, тоже не так представляла,- вздохнула Этери.- Но вот живу ее. Даже вроде нравится. И тебе понравится.
Потрепала его по плечу.
- Не грусти, Даниил Маркович. Любовь спасет мир,- хлопнула посильнее.- Беги на работу. Последний день перед отпуском. Я к полудню подтянусь.
Когда выпроводила наконец незадачливого мужчину, удивленно покачала головой и даже вполне от души рассмеялась. У вселенной потрясающее чувство юмора. А потом сосредоточилась и поджала недовольно губы. Вспомнила о словах Глейхенгауза, что Сережа ее “подарил” по доброте душевной. Распорядился, чтобы не плакала. Игрушку подсунул в руки! Как с капризным ребенком! Как с вещью!
Зло дернула пояс халата, скинула его на кровать и глянула тем самым убийственным взглядом, от которого пятились чиновники МинСпорта, а из всего ФФКР не боялся один Горшков. Тот вообще ничего не боялся, так что не в счет. Сережа, надо сказать, ее тяжелых взглядов тоже никогда не боялся, но этот бы проник и ему в душу. В конце концов подобное поведение - унизительно! И что это за любовь, если ты готов человека, которого обнимал меньше недели назад, передать по эстафете?!
В эту минуту Этери не просто не любила Дуда, она его искренне и от всего сердца ненавидела. Потому что представляла другим. Потому что ошиблась в человеке, по которому отрыдала столько дней!
- Да как только у тебя язык повернулся?!- прошипела халату и пошла краситься.
Впереди был непростой рабочий день. Закрывали неотложное перед отпусками. Пятнадцатого у нее последний день этого сезона. Шестнадцатого улетает к Дише. С восемнадцатого не будет ни воспоминаний, ни заботы. И вообще,никакого Дудакова. Они даже на сборах больше не увидятся. Не в ближайшее время. Тем Сережа и останется жив после того, что она узнала.
До июля ноги ее не будет ни в этой стране, ни в этом городе, ни в “Хрустальном”. С глаз долой, из сердца вон. В том числе и придурка-Дуда.
Натянула туфли, закинула переноску на плечо. Позвала Теону и поехала на работу. И реветь она по нему дольше тоже не будет! И грустить! И переживать, что ему в Казани плохо! И в снах тоже видеть не будет! Не заслужил!
Подсознание гомерически хохотало над волевыми установками и отомстило ночью, выдав такую эротику, что скорее порнографию. С полным спектром ощущений… Включая вкус его спермы на губах. После этого сна Этери окончательно решила, что Дудаков заслуживает медленной и мучительной смерти. А подсознание хихикнуло, что исключительно от множественных оргазмов. И умирать он должен ненадолго.
========== Часть 102 ==========
Будильник замяукал в начале пятого утра. За окном ощущался рассвет едва посветлевшим небом. Сергей Викторович смахнул пищащую мелодию и выбрался из кровати. Ксюша даже не проснулась. И слава богу! Он как-то не хотел в сегодняшнем дне этих эпизодов. Сегодня Дудаков летел в Москву. Из Москвы, впрочем, тоже сегодня, но вернется уже в глубокой ночи, так что можно будет себе этот день зачесть в отпускной от семейного счастья с молодой женой.
У Дуда и впрямь были неотложные дела бюрократического плана и еще одно, совершенно необходимое, про личное. Абсолютно бессмысленное, однако, прекрасное и больное. Завтра она улетит, так что - последняя возможность.
Собрался со скоростью человека, вылетающего на курорт, заглянул перед уходом в комнату дочери, поправил сбившееся в ноги одеяло и разве что не убежал, сначала из квартиры, потом из Казани. В 10 утра, идя на выход из терминала прибытия, поймал себя на том, что улыбается. Просто улыбается большому шумному городу, до встречи с которым оставалось совсем чуть-чуть.
Удивился, когда у самого выхода услышал окрик по фамилии. В тридцать три зуба ему обрадовался Василевский, начальник Ксении. Алексея Дуд уважал, а уж сегодня и вовсе встретил как родного.
Поболтали о том, о сем. Руководитель “Армии фигурного катания” поинтересовался и бытием Ксении. Как отдыхает? Все ли хорошо? А закончил непонятно:
- Ну, надеюсь, вы наотдыхаетесь так, что в сезоне зажжете! Очень ждем!
- Да чего ждать-то от нас с ней теперь?- удивился Сергей Викторович необоснованному, а то и издевательскому оптимизму Василевского.
- Ну ты даешь! Скромник!- расхохотался Алексей.- Неужто думаешь,я тебе условий не создам, чтобы не хуже, чем у твоей Тутберидзе! Все получится, Дуд! Мы уже под вас с Ксюхой группу перспективную формируем!
Ничегошеньки Дудаков не понял в этом восторженном спиче, кроме того,что Василевский на какой-то своей волне или, внезапно, надеется, что еще вернет Ксению назад, сюда, на работу . И ведь не спросишь ничего, собеседник уже попрощался и помчался на рейс, увозивший его в теплую страну, к теплому морю. Отпуска.
Осталось пожать плечами и идти по своим делам. Мало ли что там в головах у других, тем более сейчас, когда лето и отдых. Очнутся все к июлю, заговорят здраво и думать начнут так же.
Заехал в съемную квартиру, упаковал часть вещей, прикинул габариты. В основном, пожалуй, все увезет, когда машину погонит. Но часть придется отправлять другим способом. Обзвонил транспортные конторы, узнал стоимость грозящей головной боли.
Прокрутился по городу, решая вопросы, которые имело смысл решить, а ровно в пять запарковался за квартал от “Хрустального” и неспешно, по задам ушел в угол, откуда все было видно, а следящий терялся в конструктивных и архитектурных особенностях здания. В общем, курить там было удобно, если не с черного входа у мусорки. Мало ли, вдруг курильщик привередливый и жаждет не только скрытности, но еще и эстетики.
Оперся плечом о стену и стал ждать. Выход просматривался отлично. Путь на парковку - тоже. Вообще, появился он рановато, но сегодня последний день, вдруг решит закончить неурочно. Дети-то уже на каникулах.
Простоял больше двух часов, меняя плечи и стены. И дождался. Первой выбежала Теона, за ней появилась хозяйка. Стало очевидно, что короткое видео из холла не врало: Этери похудела. Сердце екнуло. Захотелось выйти из своего убежища, обнять и не отпускать. А потом в ресторан. А потом - как любимая скажет. Конечно, не сделает. Зачем травить ей душу. Может, с Даней все-таки сладится, если не отсвечивать?
Как же обозлился Сергей, увидев пост с отпускным настроением и Бали в инстаграме Глейха. Хотел убить прямо сразу, в мессенджере. Но решил отложить до встречи в Новогорске. Неужели непонятно, что не может быть у Даньки отпусков в далеких странах, пока ей тут плохо?!
Женщина внезапно развернулась и внимательно вгляделась ровно туда, где скрывался Дуд. Пришлось даже отступить в глубину на всякий случай. Смотрела долго. Даже сделала несколько шагов в его направлении. Сергей замер, представляя, как приблизится и этим всю его сдержанность и сломает. Если Этери окажется ближе, чем расстояние одного шага и вытянутой руки, то будет, и шаг, и объятие.
Но блондинка резко остановилась, развернулась и еще быстрее, чем до этого, двинулась к машине, скрестив на груди руки. Спрятались в себе.
- Что ты творишь?!- тихим голосом сама на себя шипела Этери.
Тень в проеме она узнала. Ноги понесли сами. Хорошо вовремя вспомнила, что все, так нельзя. Так неправильно. И развернулась.
В машине - пристегнулась, даже мотор завела, но поняла, что не сможет вести. Заглушила двигатель и упала головой на сложенные руки на руле. Все попытки уравновесить душу сломались об одно колебание воздуха и призрак, скрывающийся от нее. Не сомневалась - прятался. И именно от нее.
“Он тебя подарил, а ты убиваешься!” Это внутренний голос призывал остатки разума. “Отличная была бы тема для беседы!”- дернулась душа. Да, Этери не сомневалась, как только увидит Сережино лицо, не сдержится и расцарапает ему все, что попадется за его “добрый” поступок. И все же потом, после этого, если Дуд останется жив и в сознании, хотелось прижаться и зареветь в плечо. И жаловаться, что так долго он не желает из нее исчезнуть. И на халат его жаловаться, в котором удобно и одиноко. И на ту коробку, что давно стоит на антресолях заставленная другими вещами,чтобы не видеть, но все равно помнишь, что она там. И пусть уже заберет свой хлам. Или пусть не уходит больше никуда. Или заберет хлам, но не уходит. И вообще, что угодно, но пусть вернется и не уходит! Даже если она его убьет за глупость в Хабаровске. Тогда даже тем более пусть не уходит. Ну, разве нужен он Ксюше убитый?
Все это и звучало как бред, и было бредом, и оставалось таковым, что ни придумай себе в оправдание. Хотелось к Диане. Там точно забудет. Хотя бы начнет забывать. Глубоко вдохнула, долго выдохнула, завела повторно мотор и наконец выехала с работы. Давно пора. Полтора месяца покоя! Вот чего ей не хватает. И еще семьи. А семья у нее одна - Дишка. У той теперь, правду говоря, своя семья, но уж, наверное, место в своем доме и своем сердце она матери найдет.
Ехала по городу заученной дорогой. Город ей был знаком, любим. Ценил ее и отвечал на любовь любовью, давая то, что мог. Подарил ей соратников, возможность делать свое дело в полную силу, дал преданных поклонников, одного Москва не смогла - свести ее с тем единственным человеком, для которого она станет единственной. Может, ей просто не судьба.
Завтра утром за собаками приедет брат с женой. Они же отвезут Этери в аэропорт. Они же встретят потом по приезде. Ну нет, грех ей жаловаться. Все у нее хорошо. В конце концов любовью уж точно мир не ограничивается и не заканчивается, тем более любовью мужчины. Даже если этот мужчина Сережа.
В аэропорту Дудаков дожидался возвращения на свою маленькую каторгу. От суматошного дня и неслучившейся встречи потихоньку начинала болеть голова. К прилету в висках ломило, а к моменту, когда зашел в квартиру даже подташнивало. Все спали. За окнами была глубокая ночь. А в аптечке не было обезболивающего. Чуть не взвыл от несправедливости жизни и полез в сумку Ксюши. У нее всегда что-то да было с собой. Еще бы знать, как она разбиралась в бермудском треугольнике своего саквояжа. В полумраке нашел что-то твердое, похожее на сплюснутую упаковку таблеток. Вытащил и понял - не она. Переломленная фотокарточка с написанным номером телефона. развернул автоматически фото и замер… такое он уже видел. Может, не точно такое, но очень похожее.
Вечерний сумрак. Высокая кудрявая блондинка в темном, мужчина, положивший руку ниже ее талии. И даже не будь мужское лицо развернуто в три четверти, себя бы Сергей точно узнал. Голова болеть перестала сразу же. Усмехнулся, что играет в игру: собери все фотокарточки и получи суперприз. Вот только что это за приз? И от кого?
Ни имени, ни фамилии возле телефонного номера не было, а сам номер почему-то показался знакомым. Наверное, он подумает об этом завтра. И повспоминает. Аккуратно положил фото сначала в карман джинсов, потом спохватился, свернул еще вдвое и засунул под чехол телефона.
Не любил Дуд, когда чего-то не понимал. А как оказалось у Ксюши фото из коллекции тех, что обнаружила его жена, Сергей не понимал. И почему Ксюша, не отличавшаяся скрытностью и молчаливостью, не закатила истерику сразу же при получении такого жареного компромата, тоже не понимал. С этим непониманием и уснул, когда город начал готовиться к пробуждению, а первое зарево, окрасило горизонт.
========== Часть 103 ==========
Больше всего Даню удивляло, что ему все нравится. На Бали они отдыхали уже больше недели. Утром ходили на пляж. Оля снимала его с берега, а сам Даниил упорно покорял доску и волны. Поотбил себе, конечно, все, но таки вода мокрая лучше воды мерзлой, хоть и дерется, а не так больно. Так что бывший фигурист Глейхенгауз к ударам о водную гладь привычный.
После тренировки он спал, Оля шуршала на кухне готовила обед. Когда все свежее, вкусное, легкое, как ни есть с аппетитом. И при всем том слетали потихоньку килограммы, набранные жутким стрессовым сезоном. А с ними и само напряжение. И еще Дане очень нравилось быть заботливым будущим отцом. При такой-то подарочной будущей матери: Ольга не капризничала, не мучилась токсикозом, не отказывала в постели. И даже, кажется, у них стало лучше получатся, то ли от того, что он теперь помнил, что не просто женщину тискает, а мать своего ребенка, то ли на фоне гормонов Оля стала другой в этом плане. В общем, отпуск удавался. И выбор, сделанный за него жизнью Глейхенгаузу почему-то очень нравился. А и правда, что он уперся, почему бы и не жениться на такой славной девушке? В любом случае в наше время это формальность. А ей спокойнее будет. Вон, Дуд всю жизнь прожил прекрасно, а надоело устроил себе секс-марафон. Может, Дане тоже так захочется, а пока поживет в покое. При его работе - не лишнее.
Дудаков, может быть, и тоже бы повспоминал свое беззаботное многолетнее житье, но его занимали другие мысли. Проснувшись утром шестнадцатого, мужчина первым делом полез в записную книжку, интересный номерок на оборотной стороне не менее интересной фотографии не давал покоя. Он точно его раньше видел. Даже удивился, как люди подбирают себе номера со всякими красивыми сочетаниями. Особенностью этого была последовательность из шести цифр и трех чисел, идущих строго друг за другом: 11,12,13. запомнил не только поэтому, а еще и потому что 13 было любимым числом. И родился он тринадцатого, и кто-то же должен любить эту чертову дюжину. Понравилось, кстати, что дюжина чертова. Будто про него. У Дудакова чертей хватало, он им просто не позволял резвиться среди посторонних. В узде держал.
Ксюша с Катькой ушли решать вопросы устройства ребенка в садик, да и просто погулять в солнечный день, покататься на каруселях. А Сергея, как уставшего после перелета, оставили отсыпаться, за что Дуд был признателен отдельно: Ксения любила гулять “всей семьей”, чем подбешивала. Чувствуешь себя псом-медалистом, которого выводит гордая хозяйка на выгул, чтобы другие собачники обзавидовались. Ходил, конечно, Катьке тоже нравилось, когда папа рядом. И делал все, чтобы развлекать дочь и держаться подальше от ее матери.
Быстро листал записную книжку, ища телефон. Наткнулся на одной из последних страниц. Нахмурился. Потом полез под чехол мобильного, чтобы убедиться. Да, номер тот же. Нахмурился еще сильнее. Вроде, многое объясняет, а подумаешь - жопа, как есть. И опять он будет крайним. Надо было посоображать. И надо было подготовиться. Может, еще и вырулит, куда вырулит на верную дорогу через буераки. Поставил жизнь в рабочую колею. Выглядел почти собой, только от нервного напряжения почти перестал есть. Много думал. Много бродил по Казани. Вообще-то, оказалось, что город красив. И если все разрешится так, как сейчас видилось возможным, обязательно приедет сюда с экскурсией и не один.
В один из вечеров, когда Катька уже спала, Ксюша готовилась ко сну, принимая душ, а Сергей сидел на кровати и упорно искал информацию, которую было не так просто найти, в мессенджер прилетело неожиданное послание от Дианы:
- Сергей Викторович, что происходит с мамой?
Удивился, насторожился и даже испугался. Написал в ответ:
- А что там с ней происходит?
Диана что-то долго записывала в аудио, а после прилетел длиннющий трек. надел наушники, чтобы узнать подробности. Голос у Дишки был вроде и не мамин, но иногда что-то появлялось в интонациях повзрослевшей девочки и улыбка сама собой расплывалась на мужском лице, так в этом слышалась Этери. Однако сообщение оптимизма не внушало. Тревога девушки заключалась в том, что мама только и делает, что спит. А еще ничего не ест. Пьет кофе и все. И она приехала поговорить с Игорем, а теперь никакого Игоря не будет, потому что у всех отпуска, а мама не шевелится, а решать пора. Совсем пора. И что делать - непонятно. Они с Глебом пытались как-то активизировать. Предлагали матери поискать пока мастер-классы и подкатки, поставить программы. Она на все соглашается. За все платит, но сама ничего не делает. Что происходит с мамой? Это не она!
От прослушивания его отвлекли женские пальчики, забравшиеся под футболку с явным намеком:
- Ксюш, не до тебя!- попробовал отмахнуться от навязчивого предложения.
В ответ его поцеловали в шею. Вынули один наушник и зашептали, входя в диссонанс с волнением Дианы:
- Все деловые беседы утром, Рыжик! Ночами надо любить!
Светлые волосы легли на плечо, губы дотронулись до щеки, пошли дальше в попытке найти губы. Женский палец прижал на наушнике индикатор и отключил звук. Почему-то это больше всего и рассердило.
Вывернулся из объятий, резко толкнул Ксению на матрас и прижал рукой к постели.
- Любви хочешь?- прошипел Дудаков, распихивая ногой женские колени в разные стороны.- Кто тебе сказал что у меня есть для тебя любовь, которая тебе понравится?!
Думал, она хоть испугается, но в ответ в глазах женщины загорелся какой-то восхищенно-удивленный огонек. Ладошка провела по держащей ее прижатой мужской руке. И плавный зовущий голос пробормотал:
- Рыжик, от тебя я хочу любой любви. И такой тоже!
Не нравилось Сергею Викторовичу насилие в таких играх, даже шуточное. Он и так вполне себя чувствовал хозяином. И приятно ему именно такое сочетание: он главный рядом с желающей принимать его доминирование и делить с ним власть секса женщиной.
- Думаешь, добилась?- оторвал скользящую по руке ладонь и закинул второй рукой за голову Ксении.- Думаешь, теперь будешь пользоваться по праву?!
Тяжело дышал и хотел сделать больно. Не делал. Не умел он причинять боль женщинам.
- Буду!- усмехнулась блондинка под ним.- Куда ты денешься, Дуд, с подводной лодки?!
- Пользуйся!- продолжал держать одной рукой за закинутую руку, поджимая телом бедра, а второй развязывал поясок на коротеньком халате.- Пока есть возможность…
Вытянул тканевый ремешок, поймал вторую кисть и тоже завел назад. Накинул петлю, связывая запястья, не хотел ее прикосновений. Склонился совсем близко к аккуратному ушку и прошептал:
- Пока есть возможность, душенька, пользуйся
Жестко прижался пахом к раскрытому влагалищу, ощущая, как влажнеет ткань пижамных штанов от женских соков. Ей и правда нравилось приключение, которое он не полагал таким уж увлекательным.
Окончательно распахнул халат, небрежно погладил кожу, ущипнул за соски. В ответ маленькое тело под ним выгнулось промежность впечаталась в член, прикрытый его одеждой и призывно двинулась вверх,а потом бедра снова упали на матрас.
Мял, жал, кусал, расцвечивая вишневыми засосами и мелкими синяками, а в ответ слышал лишь довольные вскрики. Едва успел прижать свою руку к губам Ксении, входя, чтобы не разбудить дочь. Всегда любил понимать ответы нежных тел, которые брал, а тут ощутил новый вкус удовольствия безразличия. Хорошо ей там? Удобно? Приятно? Какая разница! Ему тоже было неудобно и нехорошо рядом с ней, терпел же? Вот и она потерпит.
После окончания, глядя, как Ксюша довыпутывалась из пояса руками, снимала испачканный разлетевшейся спермой халат и снова шла в душ, стало стыдно, что позволил себе грубость, но когда она вернулась и довольной кошкой вытянулась рядом, голая, сытая этим примитивным и даже грязноватым, если секс по обоюдному желанию таким можно назвать, актом, внутренне успокоился и с усмешкой решил: “Прощальный подарок, похоже.”
========== Часть 104 ==========
Диана честно ждала неделю, надеясь, что мать отойдет. Сначала списывала на перелет, теперь и без того непростая дорога усложнялась еще и пересадками. Потом на общую усталость сезона, но когда вечно желающая знать все подробности подготовки мама просто кивнула при ответе на вопрос, как им работается в отъезд в отпуск Игоря, Диша даже испугалась, ведь она рассказывала весьма настораживающие вещи, требующие внимания не только матери, но и главного тренера “Хрустального”. Диана и Глеб объясняли, что Шпильбанд предлагает все же вернуться к теме смены спортивного гражданства. Когда эта мысль прозвучала в марте, Этери ее отложила за неимением времени на погружение и неготовностью оценивать перспективы. Сейчас было пора. А вместо серьезного разговора какие-то бессмысленные кивания головой.
Диша еще пыталась приводит аргументы Игоря, как-то достучаться до сознания матери, а Глеб сразу понял - амба, пустота. В конце концов просто потрепал молодую супругу за плечо и, улыбнувшись теще, сказал:
- Наверное, мы обсудим этот вопрос потом. Сейчас всем хочется спать.
Увел Диану непреклонно, хоть и бережно к себе и только там, нахмурившись, сказал:
- Диш, беда какая-то у твоей мамы. Надо узнать, что случилось.
Муж у Ди не был паникером, так что от этих слов девушка даже вздрогнула. Начала с дядей и теток. Те только удивлялись вопросам: нет, у мамы все было хорошо перед отлетом. Ничего никто не знал, ничем не мог помочь.
- Может, на работе?- совсем растерялась Диана и стукнулась в чат к Дане.
У Дани было все хорошо: тело в синяках, душа в приподнятом настроении, поэтому вопрос, пришедший с другого континента его даже не впечатлил. Он бы, конечно, мог многое порассказать, но Дишке-малышке, понятно, знать этого не надо, так что ответил коротко, что вся работа шла штатно, Этери ни на что не жаловалась конкретное, так что нет, ничего не было и ничего не могло быть. Но заодно поинтересовался, что они все сейчас делают. Диана объяснила, что в 11 вечера они все ложатся спать.
У Глейхенгауза же был самый разгар дня: он уже отдохнул после утренних тренировок на доске, но еще не успел запланировать никаких дополнительных дел и удовольствий. Оля суетилась на кухне, не обращая внимания на его бубнеж по телефону, однако подняла голову, как только мужчина решил переместиться на улицу.
- Малыш, я поговорю с Этери минут десять, не теряй!- махнул Даня рукой и ушел.
Для Оли отпуск и праздник с этими словами бойфренда и закончились. Проводила тяжелым взглядом и лишь коротко вздохнула. Горбатого исправит могила, а Даню вообще непонятно что. В общем, ей, конечно, что-то надо было бы в любом случае предпринимать, но, похоже, сейчас воспитательный эффект как никогда важен. Совместит необходимое и полезное в перспективе.
Даниил Маркович же, сидя в кресле качалке у дома, звонил Этери. Та ответила. На экране увидел какое-то то ли уставшее, то ли несколько опухшее лицо, безразличный взгляд, хотя улыбка была при ней.
- У тебя там все хорошо?- задал прямой как стрела вопрос.
Женщина явно удивилась:
- Ты чего? Что у меня может быть плохо, когда я с дочерью отдыхают?
- Ну, я не знаю,- пожал он плечами.- Дишка почему-то спрашивает, что случилось и нет ли проблем на работе.
- Ты не хуже меня знаешь, что на работе у нас проблем выше крыши и в ассортименте,- усмехнулась блондинка.- так бы ей и сказал.
- Ну, я подумал, вдруг ты не из-за этого,- замялся молодой человек.- Вдруг это, ну из-за нас. Ну, из-за меня там или Дуда.
- Дань,- хохотнуло с другого конца планеты,- не переживай, ты тут ни при чем! Все, я спать хочу.
И отключилась. Даня и правда не имел никакого отношения к ее состоянию. А вот по поводу второго имени. Она про него не думает. А если думает, то исключительно в смысле - каков мерзавец. Так думать правильно. Ну, и во время бодрствования она тщательно следила за тем, чтобы не погружаться в мысли, которых быть не должно. В страдания. Тоска нападала, как только заканчивались заботы и общение с дочерью. Тогда сразу хотелось выключиться. Уснуть. Во сне было хорошо. Во сне Сережа был рядом. Обнимал, улыбался, шутил. Из снова не хотелось назад в труд забывания. Вот и спала, сколько могла. В остальное время вела кровопролитные бои с собственным сердцем. Надо бы наказать Дишке, чтобы не лезла больше к Дане с дурацкими вопросами. Поставила себе галочку перед сном об утреннем разговоре.
А Дишка выслушала материнские увещевания утром в полуха и продолжила свое дело. Переключилась на второго помощника матери. С Даниилом Марковичем ей было легче, да и, хоть знать не знала о личной жизни мамы, а что-то такое в сердце отзывалось при виде этих двоих рядом. В общем, как первый вариант предпочтительнее был Глейх, но раз от него ничего не добилась, пошла дальше. Диана была девочкой настойчивой, все-таки мамино воспитание.
Сергей Викторович у Диши ничего не спрашивал лишнего, выслушал, принял к сведению, сказал, что подумает, что можно сделать и как решить. Правда этот ответ пришел после довольно длительной паузы, когда семейство смолкиных и Этери в Штатах уже вовсю трудились.
Дуд вполне себе понимал, что там творится у Этери. И знал, что надо лететь на выручку. Ему по счастью даже визу не отозвали. Надо собираться и лететь. Но пока не получится, пока он готовится выяснять, из-за чего женщина на другом конце земли ходит потерянной и измученной.
Думал с ней поговорить, рассказать, что обнаружил, объяснить, что все изменилось для него, а значит и для них. Но решил - пока не стоит. Не надо вселять надежду, если вдруг козыри окажутся слабее, чем виделось пока что.
Утром направился гулять с дочерью в парк, и когда та веселилась на площадке, отошел в сторонку и набрал номер. Трубку сняли не сразу, однако же довольно быстро:
- Алло!- раздался голос, и Дудаков в деталях вспомнил, как получил этот номер.
- Сергей Викторович, а можно с вами фото?- застенчиво улыбнулась девушка, которую они взяли в Минск, как говорится “на подхват”.
Дуд, конечно, знал в лицо всех, кто работал в “Хрустальном”, тем более тренеров, а вот имя этой девочки все время забывал. Новенькая. Совсем молоденькая. Миленькая. Как же ее звали? Что-то такое, не очень популярное.
- Сергей Викторович, а можно у вас попросить посмотреть на малышей?- спросила тренер.
- Так Этери Георгиевна же регулярно ходит,- удивился Дуд.
- Ну да, но мне ваше мнение интересно,- смутилась и заулыбалась нежно.- Не надо для нас специально время выделять, просто как-нибудь, когда сможете, наберите меня, я буду ждать!
- Ну, запиши номер,- смилостивился Дудаков и протянул свою записную книжку,- так в ней появилось одиннадцать цифр и имя - “Арина”.
Надеялся, что запомнит хоть после этого, но из головы вылетело и забылось начисто. И обещание, и тем более сама Арина вместе с именем.
- Здравствуй, Арина,- ответил на “алло” Дудаков,- это Сергей Викторович тебя беспокоит. Помнишь ты просила посмотреть твоих малышей?
Засмеялся на ее ответ:
- Нет, ну что ты! Конечно, не сегодня, все же на каникулах. Где их смотреть-то?! Я хотел тебя о встрече завтра попросить. Где-нибудь после обеда.
Снова выслушал ответ.
- Да ты не переживай, я подъеду, куда тебе удобно. Поговорим. у меня довольно важный и деликатный вопрос. Может, даже личный немного. Ничего такого. Все нормально. Я просто надеюсь, что ты мне поможешь, если сможешь.
Слушал звенящий голосок. Удивлялся, что Егор выбрал себе девушку из мира фигурного катания. Гены что ли наконец прорезались. Немного сопереживал сыну. Ему будет больно. Егорке все время больно из-за папиной работы и папиной жизни. Вот ведь беда-то.
- Да, конечно, могу и туда тоже. Я тебе позвоню за час, подтвердим время и место.
Распрощался и сел на лавку, наблюдать, как дочка лезть на очередную горку. Катька была неутомима, прервалась лишь на обед в фаст-фуде и снова устремилась играть. Домой вечером нес на руках, так дочь умаялась, а она ему шептала в ухо:
- Пап, ты только маме не рассказывай, она мне не разрешает, говорит, что это наша игра. Ладно?
Сергей Викторович кивнул.
- В тот день, когда ты плакал, помнишь, когда нашел меня, когда я тебя искала…
Как такое забыть.
- Помню, котик.
- Я не одна была. С подружкой. Она разрешила гулять и искать тебя,- шептала дочка в ухо.
- Котенька, а зачем ты без спроса с ней из садика-то ушла?- тихо спросил отец.
- А мне мама с ней всегда разрешала. Еще когда в другом месте работала. Она правда хорошая,- горячо убеждала дочка.
Перехватился поудобнее и понес ребенка домой чуть быстрее.
- Мы просто снова пошли к тебе, как прошлый раз, когда мама отпустила,- вздохнула девочка положила голову на отцовское плечо.- Но ты маме не говори,что я тебе сказала, ладно?
- Хорошо, Катеныш, не скажу.
Он незнал, что можно сделать с тем звериным воем, который звенел в душе. Было до пустоты жалко себя, Катьку, а еще жальче Этери, мучающуюся на другом конце земли. Как же все банально: его просто сделали призом, к которому шли, не раздумывая. И никого не щадя. И взяли с боем и кровью. Ничего больше. Никаких врагов, никаких заговоров. Маленькая победоносная женская война. Всего-то.
========== Часть 105 ==========
Этери рассматривала хорошее вино в тонком бокале дорого ресторана и в душе не понимала, зачем весь этот перфоманс: отлично могли бы поговорить с Игорем в его кабинете на катке.
- Я смотрю, у тебя план по прокачке детей?- Шпильбанд ознакомился с теми мастер-классами, что Тутберидзе заказала паре Дэвис-Смолкин на время его отпуска.- Я ревнив и не люблю такого.
- Переживешь, Игореш,- отмахнулась от наставника дочери.- Хорошие подкатки никому плохо не сделают. А эти хорошие. Я тебе как главный тренер говорю.
- Главный тренер, а ты мне вот скажи, что мы делать-то со всем этим будем?- мужчина повел кистью, округляя возникшую неприятную ситуацию на мировой арене.
- Как-нибудь переживать,- нахмурилась Этери.- Не сыпь мне соль на раны, не знаю я!
- Мы с детьми обсуждали. Дишкин паспорт многое решает,- на мягких лапах зашел танцевальный тренер.- Есть мнение, что им бы отпрыгнуть было не лишним. Я поспособствую. Они не против.
- Ты же понимаешь,что их запрут?- внимательно посмотрела на собеседника Этери.- Два года с момента рассмотрения заявки. И это если одобрят. Они пропустят все, включая грядущую олимпиаду.
- Ты здраво рассуждаешь,- Шпильбанд кивнул, соглашаясь с доводами.- Но есть варианты. В принципе рабочие. Хоть и по сути вне пацанских правил нашего вида. Они заявляют о переходе. ISU плюет на вашу федру с ее правилами. И через год выпускает их на старты.
- Красиво, но только исушникам-то моя дочь где уперлась?- дернула уголком губ Этери.
- И снова ты правильно рассуждаешь,- согласился Игорь.- Дишку твою мы, конечно, все любим, девочка она трудолюбивая и с характером. Глеб ее так и вообще небесталанный катальщик, но все это частности и пошлости сентиментальные.
- Я тоже так полагаю,- здесь они были на одной волне - два тренера-циника, давно крутящиеся в своем деле, многое понимающие по части негласного и незадокументированного.
- Но ты знаешь, рука моет руку, Этери,- склонил мужчина светлую седоватую голову.- Мы тебе, ты - нам.
- И чем же я буду обязана, если все разрешится в пользу Ди? Душу дьяволу продать надо будет?- ветер дул неприятно, хотя для многих и приемлемо.
- Ты хороший тренер, Этери. И то, что тебя сейчас запрут в ваших кубках Нижнего Тагила между медведями и водкой - это потеря для нашего вида,- Игорь даже руку ей на ладонь положил, придавая своим словам весомость.
- Ну, так не я придумала запираться между кубками тагила и медведями. Нет гербовой, пишем на обычной,- руку вынула из-под его, не до нежностей.
- Ну, если страна тебя продала, надо менять страну,- фраза была резонной.
- Легко у тебя, Игореш,- качнула кудрявой головой, не соглашаясь.
- Ой, только не заливай мне про могилки предков!- засмеялся мужчина.- Этери, ты в Штатах прожила чуть ли не десяток лет. Домой не рвалась, пока с Колькой все совсем наперекосяк не пошло. Ты мне хочешь заливать, как в интервью своих про тоску по родине? Дишка твоя никуда отсюда не уедет, а Глеб и подавно. Кончай целкой-одуванчиком прикидываться! У тебя здесь будет все: от спонсоров до шоу Опры!
- Опра спит и видит, как бы проинтервьюировать тренера с допинговым клеймом на лбу!- фыркнула Тутберидзе.- Или на это тоже все глаза закроют, если я внезапно вспомню о прелестях жизни в Штатах?
- Ну, во-первых Опра и черта проинтервьюирует, если он будет популярен, а ты популярна в своих кругах не меньше черта, а при правильном подходе, тебя вся Америка будет знать и на руках носить. А во-вторых,- Игорь склонился через стол,- ты права еще и в том была, что собрала вокруг себя команду. И значит всегда может оказаться, что кто-то помогал девочке без твоего ведома. Кто там у тебя по прыгам-то? Дудаков же? Вот он и будет главным злом!
- Иди на хер!- взвилась Этери.
- Слушай, он тебе, конечно, друг, но что ты так-то? В России его никто не тронет, там злобной ведьмой назначат тебя,а миру похрен дым, главное, что ты не виновата. Станешь лучшим тренером. К тебе будут приезжать звезды и работать можешь только с самой элитой.
Тутберидзе внимательно разглядывала оппонента, даже улыбнулась своей открытой улыбкой и внезапно совсем спокойно проговорила:
- Знаешь, Игорешь, а я поняла, вы с Маринкой Зуевой - два сапога пара. Она сука, продавшая тренера ни за грош, а за возможность. И ты, видать, такая же перхоть подзалупная. Твоя ассистентка-то в курсе, что ты такое? Вон как бегает, глазками светит, осчастливленная вниманием. А ты ведь и эту малявку скинешь с обоза, как жена косо глянет? Да, Игореш? Трахать хорошо, а брак - святое!
- Чего ты закусилась?- поморщился Шпильбанд.- Я же нормальное предложение делаю. Да и кому твои дети нужны тут без тебя будут? Третий сорт - не брак! Основной актив твоей Дишки - ее мама. Это Даже Глебушка ваш понимает! Хочешь сделать дочери карьеру, делай! И нехуй носик морщить, сама по трупам пройдешь ради своей цели! Дуда пожалела? Себя пожалей, стерва! твои ФФКР уже ищут тебе замену, как только свистнут, что без тебя можно будет вернуться!
- Пошел ты, Шпиля!- резко встала.- И да, дети от тебя уходят. Уже ушли. неделю назад. Понял? Так что деньги будут только за часы на льду!
Игорь поймал тонкую руку над столом и прошипел:
- Извинись сейчас же!
- Иди нахер, перебежчик хренов!- рука выдернулась.
- Считай, что для пары Дэвис-Смолкин тренер Шпильбанд умер!- сообщил мужчина.
- Мир его праху! Покойный не был нравственным человеком,- бросила на ходу Этери, покидая ресторан.
Сама понимала, что наворотила дел. И об этом теперь надо как-то рассказать Диане и Глебу. Неприятно свербила мысль, что Игорь мог быть прав: Глеб держится за Ди вовсе не из-за дочери, а из-за возможностей ее матери. И точно не обрадуется произошедшему. Что делать не знала, захотелось с кем-то поделиться. Задумалась. И позвонила Дане. Телефон не ответил. Решила, что не судьба, придется носить в себе.
А телефон ответить и не мог: в этот момент Даниил Маркович на всех парах гнал автомобиль в сторону ближайшей клиники. Белая Оля сидела рядом и молчала. За все время от посадки в машину и до приезда в больницу, они не сказали друг другу ни слова. Впрочем, Оля в этом эпизоде была малоразговорчива, а Даня и вовсе почти нем. Двадцать минут назад она подошла к мужчине и тихо сказала:
- Мне надо в больницу. У меня проблемы.
- Съела что-то не то?- посочувствовал Глейхенгауз.
- Мне кажется, это выкидыш,- и заплакала, а Даня рванул за ключами.
Вел машину и про себя кричал богу, что они так не договаривались! Дать и отнимать надежду на исполнение мечты! Так быть не должно было! Он так не хочет!
С этими мыслями влетел на паркинг больницы. Путаясь в словах, объяснялся с медперсоналом на английском. Смотрел на белое лицо Оли, которая того и гляди потеряет сознание от кровопотери, так ему казалось.
Бродил по приемному покою, пока не появился врач, успокоивший, что все хорошо, кровотечение, конечно, было сильное, но все обошлось. В общем, не переживайте так, ваша жена в полном порядке. Денек отлежитесь и можете дальше отдыхать. Навестить можно, если хотите. Хотел. Конечно.
Оля была безразличной и даже испуганно-безразличной. Улыбнулся криво, в надежде унять ее страх:
- Ну вот, все обошлось,- попробовал утешить.- Врач говорит, завтра можно уже дальше отдыхать, тебя отпустят.
- Хорошо, значит завтра и домой полечу,- кивнула журналистка.
- Почему домой?- не понял Даниил.- Еще же неделя оплачена!
- Ну, так ты и останешься, доотдыхаешь,- пожала девушка плечами.
- А ты?- совсем растерялся Даня.
- Дань, понятно же, что нас связывал ребенок. Ребенка больше нет. Я поеду домой. Там будет легче. А ты будешь отдыхать. Свободно звонить своей Этери,- замолчала.
- Этери-то тут при чем?- он искренне не понял.
- Я не знаю, что там у вас с ней, но я больше не хочу по этому поводу дергаться и психовать. Потерянный ребенок - это слишком дорогая цена за мысли о твоих потрахушках с другими,- и сжала губы.
- Какие потрахушки с Этери? Ты вообще о чем? Наши отношения давно закончились!- соврал не потому что хотел соврать, а искренне на миг забыл, из чьей кровати вернулся в тот вечер, когда узнал о будущем отцовстве.
- Ты ее любишь,- печально ответила Ольга.
- И именно поэтому решил жениться на тебе,- Даня даже глаза к небу закатил, с актерскими талантами у него было все неплохо.
- Теперь перерешишь,- тряхнула Оля головой.
- Еще скажи, кольцо выброшу,- никакого кольца не было, но врать так врать.
Девушка недоверчиво посмотрела на Глейхенгауза
- Кольцо?
- Ну, думал красиво сделать предложение в последний день здесь… Не будет сюрприза,- смутился мужчина.- Но ты же согласна?
- Согласна,- плакала Оля вполне по-настоящему, это предложение обошлось ей недешево, зато теперь можно и вправду беременеть, как только гормоны после ударной дозы сегодняшнего воспитательного мероприятия придут в норму.
Как показала жизнь: в мире есть таблеточки от всего и для всего, хотя силы кровотечения и боли она испугалась не на шутку. Но главное, все получилось.
========== Часть 106 ==========
Этери снилась любовь, нежная, горячая, как лава, что выжигает все вокруг и застывает навечно на теле земли, и безликая. Но не безымянная. Так в темноте прижимались только одни губы к шее, только один голос так шептал в ухо: “Какая ты красивая”. Только одни руки, так гладили и обнимали за живот притягивая к себе все плотнее и только его пальцы так бесстыдно, сладко, жарко находили самые отзывчивые точки на теле. Поэтому никакого удивления не было, когда любовник развернул ее, прижал лопатками к невидимой стене и голубые глаза стали ее ниточкой из пустоты одиночества. Целовала, чувствуя как поднимают ногу и укладывают на бедро, прикусывала мужские губы в ответ на проникновения, растягивающее мышцы влагалища, жалась грудью к его нагой груди, отвечая на толчки мужских бедер. И всего этого было мало. Мало его, мало силы, мало даже темноты, а может, мало было света. Оттого и обхватывала колючие щеки руками, искала в поцелуях полноты радости. Боялась не успеть за ним.
- Шшш!- пальцы прижались к губам, мужское тело замерло, слушая ответы женского.
Она чувствовала легкое скольжение по контуру, потом просьбу:
- Пусти меня.
Горячим языком ловила его пальцы, кружила по ним, обхватывала умножая количество влаги и страсти.
- Пусти меня,- повторил еще раз тихий шепот и прижал мокрый палец к створкам снизу, соскользнул, неторопливо потер клитор.
Одному ему было не интересно бежать к финишу. Только вместе, поэтому ждал, когда из его ласки родится ее ускорение.
- Не надо ждать!- попросила сквозь разгорающийся огонь.
- Надо! Без тебя не хочу! Ничего! И не могу!- поймал первый порыв ее тела к радости вершины, встроился в ритм, повел за собой.
Было больно от этого совместного восхождения, потому что завивалась узлом страсть, отдавалась в его прижатые пальцы, требовалось еще больше и еще быстрее.
И все-таки она не успела. И он не успел. Успел только будильник, закончивший миражную вакханалию сна. Тело гудело неудовлетворенностью, губы кололо несбывшимися поцелуями.
Все, что оставалось, брать дело в свои руки. В общем, как всегда в ее жизни. Обхватила сосок пальцами, прижала, поглаживая самое чувствительное место на вершинке, вторую руку опустила на лобок. Много ли надо, когда и так все звенит внутри? Уже через пять минут принимала душ, смывая ничего не значащий оргазм и силясь смыть воспоминания сонного обмана: “Без тебя не хочу! Ничего! И не могу!”
Всего он хотел и все мог. В этом Этери не сомневалась. Когда живешь в квартире с молодой женщиной, ждавшей и ждущей тебя, зачем отказываться? А с Сережиными потребностями - тем более. Стало тошно, и потому что не ей, и потому что другой, и потому что секса без чувств не бывает. Пусть не любви, пусть любого другого, а все же привязывается человек этой маленькой плотской радостью. И не было сомнений, что и Сергей не исключение.
Вот и получается: ему все - Этери, ее любовь, Ксюша, ее тело, полный набор радостей. А ей что? Ночный сны, утреннее самоудовлетеворение и душ:
- На кой ляд я вообще с тобой связалась?!- зло прошипела женщина, заворачиваясь в огромный халат, который приволокла из России.
Все надо было выбросить - воспоминания, чувства, халат это, чтобы ему было пусто! Туго затянула узел, обернула ворсистую ткань плотно вокруг тела, расправляя под поясом и пошла завтракать.
Дома тоже было напряженно. После вчерашнего объявления о прекращении работы со Шпильбандом Диша и Глеб ходили какие-то прибитые и потерянные. Оба надеялись, что мать и теща как-то все разрулит, порешает, либо даст однозначное добро на переход, либо зарубит на корню эту идею. Она и мысль не прибила на взлете, и тренера их лишила.
- Мам, что нам делать?- задала правильный и главный вопрос Диша.
- Собирайтесь на тренировку! Вам накатывать программы и готовиться. Через три дня поедем дальше практиковаться и учиться,- по-деловому, как на работе, ответила мать.
- А тренер?- Диана, начав спрашивать уже не останавливалась.
- Считайте, что ваш тренер теперь - я!- это было временное, но необходимое решение.
- Потрясающе!- не выдержал Глеб.
- Тебе что-то не нравится, мальчик?- Смолкин, наверное, впервые за все время общения столкнулся с тем самым убивающим взглядом Тутберидзе, о котором раньше знал только понаслышке, поежило так, словно его одновременно макнули в горячую смолу и сухой лед.- Ты можешь встать и направиться куда тебе заблагорассудится, если все так плохо!
Молодой человек почел за лучшее отмолчаться и пойти собирать чемоданы, а дочь такой сдержанностью не отличилась:
- Я не знаю, что там у тебя, мам, наверное, всё плохо, но Глеба не тронь!- поспешила за мужем, но для усиления впечатления развернулась и совсем по-детски закончила,- И сними эту тряпку! Невозможно смотреть. Откуда вообще ты выудила такой жуткий халат!
“Гад и сволочь!”- мысль относилась, пожалуй к обоим мужчинам, и к тому, которого Диша поддержала, и к тому, которого косвенно обвинила в отсутствии вкуса. И оба блондина вряд ли этого так уж заслуживали. Младшего утешала юная жена, а старший наблюдал, как к его автомобилю спешит тоже юная, но пока, слава богу, ему никто. Выбрался из салона и махнул рукой, привлекая внимание Арины, озирающейся на парковке в поисках дудаковского авто.
Все-таки, она и правда была юная и наивная, потому что, очевидно, ничего не заподозрила ни при разговоре, ни сейчас, садясь в автомобиль Дудакова.
- Ну что, куда тебя везти?- Дуд неспешно выруливал с паркинга спорткомплекса, где девушка подкатывала ребятишек.
- Домой, наверное,- слегка засомневалась Арина.
Теперь-то эту малышку с оленьими глазками светло-серого цвета и длинным высоким “хвостом” на голове Дудаков запомнит на всю жизнь. И по имени,и в лицо. Врагов лучше знать в лицо. Ип о имени.
- Ну, поехали домой,- улыбнулся Сергей.- Мне тут донесли, что мы с тобой почти родня?
Шутил легко, несколько за гранью, как любящий пожилой папочка.
- А?- не поняла девушка.
- Ты, вроде, с сыном моим встречаешься?- уточнил Дуд.- Вот и получается, что почти невестка.
- Но мы еще ничего такого не думали!- заторопилась Арина, поясняя ситуацию,- у нас просто… Все как-то так.
- Да ты не тушуйся,- продолжал улыбаться и густо лить в беседу добряка-папашку взрослого сына, устраивающего смотр будущей жены последнего.- Я же ничего такого не говорю. Только вот надеюсь, что ты мне поможешь пообщаться с Егором. У нас отношения что-то испортилось. Он меня избегает, на звонки не отвечает. В мессенджерах - тоже. А я же ему отец все-таки. Переживаю.
Может, показалось, а, может, заметил, потому что знал, что замечать: девушка напряглась, испугалась и как-то сразу подобралась.
- Сергей Викторович, я бы с удовольствием, но понятия не имею, чем могу помочь!- нет, девчонка явно ерзала.
- А ты не переживай, я тебе подскажу,- Дудаков затормозил, съезжая на обочину объездной дороги, залез в карман джинсов и вынул фото, положив его на приборную панель.- Начни с правды, малыш. Зачем ты за мной шпионила?
========== Часть 107 ==========
Фраза про то, что все мы родом из детства, при всей затертости, великая мудрость. То, что мы пишем, то как мы дышим, тем более то, что мы слышим в чужих словах - оттуда, из момента, когда мама не давала конфетку, а папа проверял уроки.
Конфет Арине не давали - фигуристка должна держать вес. С уроками тоже не приставали - папы не было, а мама растила чемпионку, чтобы доказать отсутствующему отцу, кем он побрезговал и пренебрег. В общем, с детства девочка усвоила, что мужчине надо доказывать свою ценность, а там уж все равно отец это или кто-то другой. Это была одна сторона медали. Вторая - отцы должны жить в семье, со своими детьми и не портить жизнь женщинам.
Папочка Арины вполне сносно оплачивал свое отсутствие, но маме этого было мало. Деньги ребенку родителя не заменяют все же. Колотилась мать, как проклятая, надеялась на великое спортивное будущее дочери. В тринадцать стало понятно, что одиночницы из Арины не получится. Парницей она будет неликвидной - слишком крупная. Танцы были выходом, но там очередь и блат. Выскакивали гении. Арина гением не была, хотя прокаталась еще два года в танцевальном дуэте.
А после заболела мама. Знаете, алкоголизм - тоже болезнь. Неизлечимая. По сути мать надорвалась, когда осознала, что не вырастит из ребенка олимпийскую чемпионку, а значит и не утрет нос ее беглому папашке.
В общем, прося Этери взять ее в тур на все шоу девушка не врала: болезнь матери была тому причиной, только не на лечение нужны были деньги, а на возможность жить одной, снимая нормальное жилье и поддерживая в рабочем состоянии простенький автомобиль. Ишачила бывшая фигуристка подкатками и подработками на эту жизнь как проклятая. Лишь бы подальше от детства, которого не было с шестнадцати, от матери, которой не было с того же возраста. Она и фигурное катание не любила уже. Но ничего другого не умела. И ничто больше никогда не принесло бы ей столько, сколько пара коньков и лед, лед, бесконечный лед!
Четыре года Арина колотилась, зарабатывая на жизнь, комфорт, откладывая на черный день и грядущую покупку квартиры. Могла рассказать про любой лед и любой каток что угодно. Она успела переработать и в Ангелах Плющенко, и в Динамо, и в ЦСКА, и много где еще помельче. Сейчас вот был “Хрустальный” с его малышами. Три раза в неделю по часу. В остальное время - делай, что хочешь. И она катала, катала, катала - детей, взрослых любителей, даже подрабатывала на массовом катании, учила просто держаться на льду на коньках. Всех подряд. Могли бы обмениваться с Тутберидзе впечатлениями о разности контингента ледовых площадок торговых центров США и России.
Этери ей нравилась, а вот то, что она увидела однажды, забредя на лед в неурочное время, не понравилось совсем. Искала Арина Дудакова, все думала, как бы поближе познакомиться с папой Егора, который нравился девушке до дрожи в коленях и о котором она возносила небу благодарности уже месяца три как.
Так бывает столкнетесь с молодым человеком на входе на работу или выходе с нее, вроде ничего особенного, а получится любовь. Егор за чем-то заходил в тот день к отцу, а Ариша врезала ему дверью, не заметив, так торопилась с работы на подкатки. Опаздывала уже. В итоге и опоздала, зато обменялась телефонами с добродушным парнем, обещавшим ей первой сообщить о тяжести сотрясения, которое он, наверное, получил.
Сергей Викторович казался ей человеком хорошим, а Егор отзывался о нем пренебрежительно натянуто. Лишь раз пояснил, что отец неправ, вообще, в корне. Измучил маму, измучил всю семью, своим побочным залетом и приплодом. И нельзя делать вид, что все хорошо, потому что нет ничего хорошего в такой жизни. Маме страшно быть одной, но так нельзя.
- Лучше бы они тогда развелись. Сам должен был это матери предложить! И шел бы к своей Ксюше, своей Кате! Честнее, чем так, как сейчас! Да ну! Не хочу говорить об этом!
- Он к двум сразу что ли должен уйти?- ничего не поняла Арина.
- Риш, ты чего, перекатала сегодня?- усмехнулся Егор.- Ксюша - это тренерша, с которой отец маме изменяет. А Катя - дочь их.
Арина знала лишь одну Ксюшу с дочерью Катей и ткнула наугад:
- Иванова что ли? Из Ангелов Плющенко?
- Наверное, из Казани приехала,- дернул Егор плечами.
- А я не знала, что Катюша - твоя сестра,- саму Катю Арина как раз знала отлично, упрямая малявка, которая совсем не хотела у нее кататься в группе, но с удовольствием оставалась играть - после, если у Арины было время.
Ксения Семёновна очень радовалась, когда так выходило, говорила маленькой дочке: “Ну, вот, Кать, везет тебе, подружка-то твоя никуда не спешит!”
- Да какая она мне сестра, Риш?!- вспылил Егор.
На попытку защитить ребенка, схватил вещи и убежал от Арины. Помирились потом, конечно. Но на эту тему больше не разговаривали.
Итак, Арина хотела сблизиться с Дудаковым, зашла на лед, узнав, где техтренер ТШТ, да и обомлела. Этери Георгиевна в длинном платье, на тонком высоком каблуке целовалась с Сергеем Викторовичем. Тут же спряталась в тень, чтобы не попасться на глаза воркующей парочке. Там и услышала, как договариваются о встрече. И не поленилась, простояла до первого часа ночи, чтобы убедиться, что приедут вдвоем, даже сделала несколько снимков счастливой пары. А наутро отправилась к Ксении. Арина была за маленьких девочек и их матерей. В первую очередь. А потом уже все остальное.
Между прочим, порадовалась в моменте, что фото распечатала, если бы так отшвырнули телефон, кончился бы аппарат. А потом Ксения подняла снимок, долго держала в руке.
Ксюша смотрела на фото так, будто это не картинка, а заряженный пистолет, направленный в сердце. В конце концов развернула одну из карточек и сухо сказала:
- Напиши свой номер, я подумаю, что можно сделать.
Надумала. Просила еще фото. Предложила хорошо заплатить за работу папарацци, а отдельно за то, чтобы фотографии оказались в почтовом ящике Дудаковых. И нет, ничего Арину не смутило, для нее это была битва за счастье Кати, за покой ее матери. В конце концов даже Егор считал, что его родителям надо разводиться. У Арины было то же самое мнение. Вот и вся история, которая ей нравилась, хотя бы была для нее правильной.
Вторая часть с “похищениями” Кати уже не нравилась. Но если взять ребенка, довезти до “Хрустального” и показать, куда идти к папе, было скользко, но вполне допустимо ее моралью, то оставить маленькую девочку одну на улице у “Хурсталя” показалось совсем за гранью добра и зла. Но мать этой самой девочки напомнила, что она в это уже ввязалась и ей хорошо оплатили труды. И лучше оплатят.
Арина видела, сидя в авто, как замученный отец, обнаруживший ребенка, вынес на руках из комплекса, как обнимал, как прятал лицо в курточке Кати. Сергей Викторович неподдельно плакал. У нее папы не было, некому было рыдать в Аришину курточку, найдя ее живой и здоровой. А у Кати будет папа. Разве плохо? Выходило, что неплохо.
И ничего этого Арина Дудакову рассказывать не собиралась, но Дуд был хорошим тренером, а значит неплохим психологом. И еще он мог находить точки боли и нажимать на них изо всех сил. Нашел и у этой девочки, конечно. Как только Арина пошла в отказ, объяснил, что его влияния хватит, чтобы в Москве ее не пускали подкатывать ни на один лед, даже на самый захудалый. Был убедителен до дрожи. Он вообще был страшным, чего раньше в милом Дудакове молодая тренерша и не подозревала. И выложила все. Даже про Егора и его слова.
- Значит так, малыш,- мужчина устало сложил руки на руле,- ты чуть не поломала жизни мне, моей дочери и женщине, которую я люблю. Простить тебя за это я смогу вряд ли… но попробую не влезать в вашу с Егоркой жизнь.
Увидел на лице девушки радость:
- Подожди улыбаться. Я не знаю, как ты добьешься, но вроде девочка изобретательная. Егор к концу лета должен прийти или позвонить, или как-то назначить встречу и выйти на связь. Если этого не будет, твою тренерскую карьеру я загублю на корню. Тебя даже в Магадане и Хабаровске никто не возьмет на работу. Поняла?
- Я думала, вы хороший человек,- девичий голос задрожал.
- Я хороший человек, поэтому дам тебе добрый совет: не рассказывай Егору ни про эту встречу, ни про то, что натворила. Он может ненавидеть меня, не любить Катьку, но он учитель и добрый парень. Он не простит тебе такого в отношении ребенка.
Молча разблокировал телефон в держателе, закрепленном на стекле и отключил запись, проработавшую все время беседы.
- Поехали домой,- негромко проговорил Сергей.- напомни адрес.
Больше ни сказали друг другу ни слова. Довез девушку, вернулся в съемную квартиру и понял - устал до полного отупения. Повалился на кровать с пыльными простынями, уснул почти тут же.
Упал сначала в полный мрак, а оттуда выплыл к морю и свету. Длинным волосам светлой завесой закрывающим лицо, по которому соскучился до боли в сердце. Отвел пряди, чтобы увидеть профиль, улыбку. Прикоснулся губами к мочке уха. Слушал легкий смех. Брел поцелуями через щеку на подбородок, чтобы оттуда спуститься по шее до груди. Слушал стук торопливого сердца. Развязывал шнуровку на вороте, чтобы открыть грудь.
- Эй, нас увидят!- прижала ткань рукой Этери.
- Никого не будет, нас тут только двое,- уверенно заявил ответ.
- Да?- недоверчиво спросила она, но пальцы убрала.
- Да,- и стянул с плечей мешающую одежду.
Целовал темные соски, отвечающие на его касания, сжимающиеся. Пробежался пальцами по белой коже до линии загара.
- Ты не загораешь без верха?- и губами последовал за пальцами.
- И без низа тоже,- раздался тихий смех-приглашение.
И это было правдой. Он проверил: руками, глазами, губами. И уже совсем собрался было поставить точку в исследованиях, углубившись полностью, как сон кончился по вине дребезжащей по столу звуком вибрации трубки.
- Добрейшего дня, Серег,- забубнил на том конце знакомый голос Василевского,- хотел Ксюхе твоей звонить, а она трубку не берет. Сориентируй меня по датам, когда вы в Москву-то назад? Началом или серединой сентября? Мне ж группу набрать надо!
И получил Сергей Викторович еще один отличный повод поговорить с душенькой-Ксюшенькой. Как, однако, этот день располагал в открытиям и откровениям. А еще фантазиям, хоть самую горячую и прервал посторонний мужик. При одном воспоминании о загорелых ногах, которые закидывает себе на плечи, Дудаков резко взбодрился. Поправил член и понял, само вряд ли пройдет.
В ванную было пошел за ледяным душем, но решил подростково дофантазировать с окончанием.
Смывая прохладной водой сперму, покачал головой: давненько он этак не расслаблялся без возможности прикоснуться к желаемым радостям.
- Мне кажется, Этери Георгиевна, нам нужна очень бурная и долгая встреча, а то срам какой-то, ей-богу,- сообщил космосу и далекой женщине Сережа.
========== Часть 108 ==========
Дишка поскреблась в дверь комнаты матери и услышала усталое:
- Заходи!
Мать на кровати показалась какой-то совсем маленькой и худенькой. Диана ее такой никогда не видела. Мама была светящейся, сильной, всегда молодой и улыбчивой для Дишки, даже когда ругалась на катке. А это с ней случалось. Мама была теплой, родной, закрывающей тяготы мира и боли жизни своими ладонями, прижимающими маленькую Диану к груди и животу. Мама была взрослой. Мама была сильной. Была. В прошедшем времени. И Диша вдруг испугалась. А если мамы не будет?
Совсем по-детски залезла на кровать и забилась под бок. Прижалась к этому дурацкому мягкому халату, который сама же назвала тряпкой. Он тоже пах мамой: кремами, мылом, шампунем, кондиционером для белья. И чем-то еще уже совершенно неуловимым, чужим.
- Мы дураки, да?- пробормотала дочь в женскую грудь.
Ее потрепали по спине:
- Я тоже в афиге, Диш,- и снова погладили знакомо и сильно.- Чего там Глеб? Рвет и мечет?
- Сумку на каток собирает мне и себе,- улыбнулась Дишка.- Мам, он у нас спокойный, иногда только бывает. А так - Глеб хороший.
- Да хороший, хороший!- усмехнулась Этери.- Что ты за него орлицей-то? Не выгоню я твоего мужа из “Хрустального”!
Рассмеялись обе.
- Мам, ты, может, расскажешь?- Диана обняла руками за талию мать.
- Про что, зайка?- От дочериных волос пахло чем-то солнечно теплым.
- Про все, чего я не знаю,- впервые за долгие дни было неодиноко.
- Я тоже слабо разбираюсь в особенностях строения атомного ядра и теории эволюции,- попыталась уклониться женщина.
- Про это потом,- не отставала Ди.- Начни с чего-нибудь попроще, например, с того, откуда взялся халат, из которого тебя не выковырнешь?
Перед глазами встал вечер, коробка, протянутая с заднего сидения. Веселый, хоть и утомленный бурным свиданием мужчина. Все кончилось. Мужчина теперь улыбается другой, может быть, так же водит на бурные свидания.
- Из магазина. Откуда еще берутся халаты,- попыталась сохранить голос спокойным блондинка.
- Странный выбор,- не стала скрывать Диана.
Вот уж дочь попала в яблочко: Этери и сама себе говорила, что сделала на редкость странный и неправильный по сути выбор. Это, конечно, не про халат. Да и халат-то не про халат.
- Сама не ожидала, но мне с ним хорошо… в нем,- поправилась мать.
- Маам,- тихонько потянула за ниточку Ди,- почему здесь только халат, а не тот, с кем хорошо?
Это была не ее идея, а Глеба. Глеб вообще иногда мог заглянуть как-то вовнутрь и увидеть суть. Вот и сегодня, получив нагоняй от тещи и уйдя к себе, он не столько обиделся или расстроился, сколько задумался. В этом состоянии его Дишка и застала. Попыталась успокоить, но парень чуть отодвинул жену и задумчиво проговорил:
- Погоди, солнц, я хочу понять…
И снова углубился в размышления. А потом вдруг сказал:
- Давай я соберусь на тренировку, а ты попроси у мамы прощения за нас. Зря мы… Я вообще зря.
- А сам чего?- девушка взъерошила светлые кудри.- Испугала тебя рассерженная Этери Георгиевна?
И засмеялась над незадачливым партнером.
- Меня пугает убитая Этери Георгиевна,- неожиданно серьезно ответил Глеб.- Диш, она кого-то потеряла. И, кажется, она его любила.
- Фантазер ты у меня, Глебушка. И романтик,- вздохнула нежно Диана.- А мама просто устала. Такой сезон тяжелый.
- Именно поэтому она пошла в мужской отдел и купила хламидину на пять размеров больше самого дурацкого фасона, какой можно придумать для такой элегантной женщины,- покачал парень головой.- Мы чего-то не знаем. Что-то произошло с хозяином этого халата. Может, там трагедия какая-то?
- Фантазер!- еще раз растрепала пшеничные кудри супруга Диша.
Оказалось, артистическая тонкая натура Смолкина не подвела его и почувствовал Глеб что-то правильно. В случайной оговорке дочь услышала и боль, и грусть, и то ли горечь, то ли злость.
- Это мой халат! И я говорила только о нем!- вздернулась от вопроса Ди женщина.
Это означало лишь одно - дальше дороги не было, даже любимой девочке. остальное молча и про себя, пока потихоньку не выболит, не зарубцуется, не захочется снять халат и повесить на самый дальний крючок в шкафу.
- Пойдешь с нами на тренировку?- сменила тему Диана.
- Конечно, теперь же я ваш единственный и неповторимый тренер,- усмехнулась Тутберидзе.- Буду осваивать еще и это направление. Будете меня учить.
- Мам, а мы до отъезда можем еще попробовать в одно место?- неожиданно задала вопрос Диша.
- К Зуевой хочешь?- вариантов было немного.
- Не хочу, не хотим то есть,- вздохнула дочь,- но объективно, либо она, либо - кто?
- Откажет,- тут скрывать смысла не было.
- Скорее всего,- все понимали, что от Шпильбанда к Марине Олеговне не уходят, глубоко и зло не любили друг друга эти двое.
Этери слезла с кровати, стащила халат, нежно погладила ладонью мягкую ткань, чем окончательно убедила свою девочку в том, насколько же у нее проницательный муж, но заметить взгляда дочки не заметила, углубилась в собственные размышления.
На другом конце земли тоже активно размышляли. И по всем размышлениям выходило, что нужно продлевать отпуск. Стукнулся в чат праздно отдыхающих на Бали: “Глейх, я поеду на сборы к пятнадцатому. Прикроешь?” И очень обрадовался, получив в ответ: “Конечно, все для тебя!”
Даня был совсем не против одарить мир благостью, ему и самому тут все вокруг улыбалось. В первую очередь на удивление быстро пришедшая в себя Оля, которая уже второй вечер развлекала Даню, аки наложница султана, хоть и в урезанных объемах. Колечко животворящее пробудило в девушке невиданно страстную и много на что согласную натуру. А вчера так и вообще вышло все замечательно. Всего-то и успел шутливо посетовать, что у них теперь не секс, а подростковый петтинг, пусть и глубокий, с проникновением в чудный ротик, как в ответ ему предложили забаву более взрослого плана на следующий день.
И не сказать, чтобы Данечка был обожателем анального секса, но что-то в этом есть, когда тебя пускают туда, куда стыдно и не принято. Доверие что ли? Сокровенность. Кольцо на Олином пальце просто-таки творило чудеса в постели. Знал бы, давно бы позвал замуж. Главное же ведь даже не в этом, жениться-то можно и через пятилетку, а то и вовсе не жениться, хотя, если все будет идти так же, он и женится, не откладывая в долгий ящик.
Под теплым солнышком, в ожидании горячих ласк забылась не то что страсть по далекой Этери, но и близкая драма, произошедшая всего-то ничего. Вон даже ограничения наложенные на постельные игры, обошли, так чего грустить. Ребенка, считай, почти и не было. А отпуск продолжался, да еще какой!
========== Часть 109 ==========
Вот ведь особенность больших разговоров - всегда нервничаешь, даже понимая, что совершенно прав, имея кучу аргументов. Дудаков медленно крутил на руке обручальное кольцо, которое так и не снял за все время проживания с Ксюшей на одной территории. Она и не просила. Завоевала всего Дуда, что ей до его безымянного пальца?! снова задумчиво повернул колечко.
Катька спала, напрыгавшись от радости с отцом, приехавшим аж на день позже обещанного. Ксения шумела водой в ванной комнате, тоже собиралась отходить ко сну. Ну, как вариант, планировала поприжиматься к лежащему рядом мужчине с тонкими намеками на толстые обстоятельства. Сергей ждал, ему обжиманий было не надо. Он хотел поговорить, выспаться, проститься с ребенком, пообещав приехать через две недели и крепко обнять. И уже покинуть это душное место, в котором ни дня счастлив-то и не был. Часы бы нашел счастья, а дни - ни одного.
Что ему позарез нужен еще один день, Сергей Викторович понял, когда закончил разговор с Василевским. Понимаете, не так просто вникнуть в мысль, что тебя не просто обвели вокруг пальца как мальчишку, а еще и успели пристроить туда, куда ты идти не собирался ни за что. Восхитился предприимчивостью и хваткой Ксении. Даже посочувствовал себе, что не может любить такую активную и целеустремленную женщину. Она бы его жизнь сделала незабываемо комфортной, пробивая стены на пути к совместному счастью.
Итак, история, в которой ему назначили роль болвана в старом польском преферансе, началась тогда, когда сам Дудаков был еще в Пекине и до испуга смотрел в худое, мертвенно-бледное лицо Этери с искусанными губами. Чем помочь, не знал, просто вглядывался. Ровно в это время где-то в России, а точнее в городе Москва к его милой Ксюшеньке подкатился веселый старший тренер Алексей Василевский и напомнил, что когда-то им лапушка-Ксения пообещала привести своего любовника под крыло прекрасного клуба “Армия фигурного катания”. Самое время начать обдумывать план работы. Ведь в будущем сезоне у них образуется топ-тренер из топ-штаба. Гудящие допинговые бури этих ребят не касались. В общем, даже легче было бы сагитировать Дудакова при таких проблемах.
Ксения подтвердила силу и нерушимость планов, в которую не верила сама, но верила в свою звезду. Дождалась Дудакова и приступила с допросом, не пора ли им двоим уже стать и правда семьей, как планировали. И даже не очень удивилась, когда Сергей отклонил это заманчивое предложение под каким-то шатким предлогом. С этой минуты и началось тихое науськивание Кати, нашептывание, что папа может совсем уйти. Вода точит камень. А уж мать, живущая с ребенком, совершенно не то же самое по силе влияния, чем папа приходящий от силы через день
Что дети - мощнейший инструмент влияния на мужчину, если ему довелось быть не совсем паразитом, растерянной Ксении объяснила работодательница Яна из одной небезызвестной ныне школы фигурного катания, куда молодая мать устроилась после декрета.
- Ну, и чего ты так переживаешь,- поила в кабинете перспективную тренершу чаем Яночка,- из-за дурака своего? Ксюшенька, золото мое, не грусти. Все мужчины одним миром мазаны, лишь бы свои грехи замазать поблаговиднее. У тебя дочка. Это всегда же хорошо. Прелестная девочка. Она сама папу уговорит года через три.
- Мы мало сейчас общаемся,- глухо пробормотала Ксения.
- А вот это ты зря! Ксюшенька, привлекай его почаще. И вообще, не уподобляйся ты глупым женщинам, которые, чуть чего, начинают детей от отцов прятать. У мужчины - с глаз долой, из сердца - вон. Пусть с дочкой общается. И побольше. Любят пусть друг друга. И ты не отставай. Захочет - подскажи, помоги. В трудной ситуации поддержи. ну, и обогрей, когда надо. А подрастет твоя Катенька, начнешь ей объяснять, как правильно жить надо, о чем папу просить. Он сдастся.
Дуд держался монолитом. Сдаваться не собирался. На вопросы дочери, почему он не живет с ними то отшучивался, то объяснялся большой работой, то еще что-то, но менять место жительства не планировал.
А потом стало совсем холодно и пусто с этой олимпиадой. Сережа отдалялся, хотя ждалось сближения. Вот даже подкинула мысль Василевскому, что с нового сезона будет у него тренер Дудаков. Любила Ксюша как бы невзначай намекнуть, что крутит любовником. Леша принял всерьез. Отступать было жалко. Это же возможность набрать себе в группу сильнейших.
Дуда надо было край дожимать к осени, а для этого заранее усиливать давление. Вот и объясняла исподволь дочке, что папа завтра встанет и уйдет, что его держит? Ничего. Ребенок, конечно, не очень верил, потому что папа никуда же не уходил годами. Ксюша тоже не сильно жала. Ей нужно было мужчину получить, а не ребенка перепугать всерьез. А потом сама перепугалась, когда пришла Арина и показала фото.
Тутберидзе - не жена. Жену можно пересидеть, а завоевание такого масштаба - ни при каких условиях. От страха даже передавила с Катькой. Та и вправду начала рыдать и требовать папу в самые странные и неподходящие моменты. Так шаг за шагом, почти незаметно для самой себя Ксения прошла путь от увещеваний, что папу надо попросить жить с ними дома до сдачи на руки Арине и отправки бродить по паркингу “Хрустального”. В огне и личной Ксюшиной войне бродов не было. Опалило всех.
Увидев белого как смерть Дудакова днем и серого от усталости, с запахом, но совершенно не пьяного вечером с ребенком на руках, даже струхнула, не хватил бы инфаркт любимого Рыжика. Но добилась своего. А добившись, понятно и ко второму важному пункту повела - к работе.
Выпросила у начальства два месяца сверх положенного отпуска за свой счет. Василевский было похмурился, но Ксения объяснила, что в любом случае летом тихо, а осенью она им нужна будет с Дудаковым в отличной форме.
- Леш, он бело-серый после Пекина. Сереже нужен нормальный отдых и лучше подальше от России. Ну что ты предлагаешь ему - перепрыгнуть к тебе от Этери? Представляешь, сколько вони будет? А так мы съездим до сезона, тихо вернемся, начнем работать без лишнего шума. К ноябрю всем будет не до того. И тебя минует чаша “вора”.
Это Леша рассказал Сергею по телефону, искренне не понимая, зачем он пересказывает то, что сам Дуд якобы и придумал. Охреневал - слабое определение творившегося с Сергеем, охуевал - вот правильное, хоть и оно неполное.
- Погоди, Лех, как твой будущий сотрудник имею вопрос,- взял наконец себя в руки Дудаков,- Меня ваш отдел кадров завтра примет? Узнаю хоть какие документы нужны для них, а то я уж и забыл, как на работу устраиваются!
- Да без проблем, конечно. Девчонки тебе объяснят.
Все почему-то забывает, что главный по заманиванию перспективных спортсменов, а значит - окучиванию родителей в ТШТ, Дуд. И если вы думаете, что родители каждого первого дарования спят и видят, как бы сменить тренеров на Этери, то - индейскоенародное жилище вам. Большинство относится с опаской к перемене мест, когда все работает. И вот убедить “прийти на просмотр к Этери Георгиевне” этих осторожных и хорошо платящих за перспективы ребенка людей, ой как непросто. А Сережа мог. Обаяние он выкручивал на полную, и люди таяли, верили улыбчивому, спокойному и надежному тренеру Дудакову. Не мог такой очаровательный человек советовать плохого, тем более врать.
Девочки из отдела кадров и вовсе без сопротивления сдались напору Дуда, так что на просьбу посмотреть заявление “жены”, которая позабыла дату выхода на работу из своего отпуска неоплачиваемого, отдали листок заявления, дали его снять на мобильный и были готовы помочь всем, чем угодно. Но Дуду ничего надо больше и не было. Теперь вот сидел и ждал Ксению, имея на руках не только фото заявления, не только запись рассказа Арины, но и милую историю очаровательной хозяйки Ксюшиной съемной квартиры, которая поделилась с обаятельным серьезным мужчиной, что Ксения, милая девочка, всего лишь на лето уехала. Очень просила цветы поливать, да немножко чистоту поддерживать, пыль сметать. Отдыхает девочка с ребенком и мужем. Замуж она вышла тут на днях. Счастье-то какое. И Сергей Викторович полностью разделил бы радость милейшей хозяйки, кабы была она основана на реальных событиях.
Ксения появилась, встряхивая влажными волосами, и, улыбнувшись, предложила занять ее место в ванной.
- Потом, душенька, сначала поговорить хочу. О важном,- Сережа нажал кнопку воспроизведения на телефоне, и зазвучал голос Арины.
Смотрел, как сначала напряглась, потом побледнело лицо женщины. Затравленно-злой взгляд метнулся на сидящего мужчину и спрятался. Дудаков нажал на “стоп”.
- Я думаю, с этой частью все понятно,- тихо проговорил Сергей.- Давай теперь о работе, которую ты не бросила, и о жилье, которое тебя ждет пождет в Москве. Какого хера, Ксюш? Что это за блядский цирк?!
- Это у меня блядский цирк?! Это я его затеяла?! не ты!- Ксения повысила голос, но мужчина поднес палец к губам, призывая утихнуть.
- Катя спит, держи себя в руках,- негромко проговорил Дудаков.
- Ты добренький, да? ! Ты забрасываешь своего ребенка! Заводишь очередную интрижку! Но ты - молодец! Хороший Дуд, золотой Сергей Викторович! Надежда и опора прекрасной Этери! А мы кто?! Рыжик! Кто мы тебе?! Я надоевшая баба! Катька в глазах всех безотцовщина! Ублюдок, которого шлюха-мать от женатого нагуляла!
Сам от себя не ожидал, что рванет с места и ухватит Ксению за горло:
- Не смей говорить такое о моей дочери! Это ты! Ты! Только ты лишила ее отца, лишаешь меня права быть ее отцом законно! Твое желание!
- Отцы живут в семьях!- песня была знакомая.
Сергей чуть сжал пальцы на горле и заметил звериный страх во взгляде женщины. Сбросил руку и сел на место.
- Значит так, душенька, завтра я уезжаю в Москву. Не будет меня две недели. По возвращении ты и Катя должны жить там же, где жили до отъезда в Казань. С Василевским разбирайся сама, как сможешь.
Глубоко вздохнул:
- Прятаться не вздумай. Найду. И все вот это вот вылью таким дерьмом на твою голову через сми и интернет, что детей тебе никто и никогда не доверит тренировать,- взглянул на блондинку.- Ксю, ты хороший тренер, не рискуй.
Она ответила невольным кивком.
- И еще,- потер пальцами усталые глаза,- по возвращении я хочу официально удочерить Катю: фамилия, отметка в моем паспорте и все вытекающие. Ты, конечно, можешь отказаться, тогда пойдем долгой дорогой судебных тяжб.
Дудаков устал, очень устал, хотелось закрыть глаза и потерять реальность до завтра.
- Но, Ксю, я влиятельный человек в мире фигурного катания. Как минимум в России. Не люблю угроз, но если ты мне жизнь начнешь осложнять, я найду чем ответить. Веришь?
Она еще раз кивнула.
- А раз веришь, давай договариваться не полюбовно, конечно, какая уж тут любовь, но по-человечески. Ты мать Кати, обижать я тебя не хочу…
Тяжело поднялся и направился к выходу: переночует на диване.
- Рыжик, ведь ты же меня раньше любил?- жалобно раздалось за спиной.- Почему это кончилось?
Развернулся, взглянул еще раз на растерянную женщину:
- Ксюш, нам было хорошо. Мне с тобой было хорошо, но это не про любовь. Очень жаль, что я тебя обидел, не хотел. Жаль, что давал беспочвенную надежду. Это свинство с моей стороны. Я не хотел быть таким, когда наши отношения начинались. Я виноват. Но я не хочу положить остаток жизни, платя за эту вину своим счастьем и этой самой жизнью!
Тихо прикрыл дверь. Слышал, как женщина всхлипнула. И нет, утешать сил не было совсем. Слишком много гор сегодня он свернул на пути к совсем замученной в неволе обязательств любви. Хотелось лишь спать. Ничего больше.
========== Часть 110 ==========
Даниил Маркович плавал в маревной дреме после утренней тренировке на серфе. Все-таки, хоть он и спортсмен из высококоординационного вида, что во многом помогало, а осваивать серф давалось большим трудом. Трудится Даня любил, получать свои награды за труд - тоже. За то ему нравится и спорт, и тренерство. Он много трудился и получал свое. Тренерство было даже интереснее, результаты очевиднее, успехи ярче, чем в спорте. Дважды тренер олимпийских чемпионов в тридцать! Да он близко никогда не стоял рядом с подобным успехом в спортивной карьере! Да и не сравнивал их. Он вообще не склонен был сравнивать успехи, а вот дары за них - мог и хотел. Особенно, если сравнимые.
Вчера, насладившись прекрасными ловкими губками, мягкими сисечками и упругой попкой, которую с таким удовольствием мял, запуская пальцы дальше и глубже, чувствуя сильное сжатие маленького отверстия при входе, от этого подаваясь бедрами чуть не в женскую глотку, поглаживал Олю и делился воспоминанием, давним, но весьма ярким.
Он тогда стал третьим на первенстве России, высшее достижение по сути. Отобрался на юниорский Мир. Кайфовал от собственного успеха. В шестнадцать грешно не кайфовать от каждого достижения, все же в новинку. Тусили молодой компанией. Веселые спортсмены, девчонки и мальчишки, рядом такие же веселые, а у многих и молодые тренеры и помощники тренеров.
Даня так толком и не понял, какие обязанности в группе Буяновой были у присмотренной им худенькой брюнетки невысокого роста. И возраста ее не понял, даже поинтересовался, сколько лет. А девушка возьми да обидься! Нет, он с тех пор выучил, что у женщине про возраст не спрашивают, но так и не понял - а что такого? Он и без того осознает, что она взрослая. Там все, кто ему нравился были взрослыми. Ну вот сказала бы - тридцать? И что? Да ему тогда эти полтора десятка лет ни свистели, ни мяукали. Можно подумать губы и язык, которыми она посвятила Данечку в мир взрослых у нее чем-то отличались от пятнадцатилетних. А если и отличались, то определенно в лучшую сторону.
Даниил Маркович с первого захода оценил опыт. Знаете, девственница, может, и повышает самооценку, а нормальная женщина, умеющая не только красиво лежать в постели, повышает уровень удовольствия. Об этом и рассказал Оле в темноте южной ночи, вспоминая первое грехопадение и хваля свою спутницу за высокую марку качества. Единственное, что в первый раз дело глубоким петтингом не ограничилось, конечно, его не для того прощали, чтобы удовлетворить и отпустить. Учился Данечка всю самарскую ночку быть любовником.
- А у нас с тобой - Пионерская зорька по медицинским показаниям,- пошутил, поглаживая попку.
И получил предложение на которое не рассчитывал:
- А давай завтра…- Оля горячо зашептала в ухо, даже в темноте чувствовалось, что смутилась.
- А давай сегодня?- тут же обрадовался мужчина, углубляясь между ягодицами.
- Нет, ну ты что?! Я же не готова совсем!- вывернулась из-под пальцев девушка.
И вот долгожданное завтра настало. Он сегодня особенно хорошо и долго стоял на доске, покоряя волны, даже почти не наполучал новых синяков морем, а взамен будет ему награда. Именно ее Оля и готовила, наверное, за закрытой дверью.
А куда было деваться несчастной Оле? Когда тебе тонко намекают, что этот петтинг и пионерская зорька изо дня в день не для взрослых людей. У Дани все и всегда с продолжением.
Вот и минимизировала риски, хотя бы так. Если у вас пару раз после нетрадиционной любви разовьется цистит, научитесь решать вопрос в корне. Кто их разберет этих мужиков, зачем они в процессе перебираются из задницы, куда богом положено своим отростком, а потом назад? Ну, понятно, им же по врачам не бегать, разбираясь с последствиями! Так что… Готовилась.
Готовность была походная. Что нашла в аптеке этого острова, тем и пользовалась. Вот смазку лично она бы предпочла с анестетиком, но, хорошо, что хоть так. Однажды вообще “развлекалась” на сухую. Приняла к сведению - женщина привыкнет со временем ко всему, даже к этому. Подстроится.
Вышла во всеоружии к дремлющему одариваемому. Откинула простыню и поцеловала под пупком. Обвела языком ямку в центре живота. И по дорожке темных волос отправилась ниже. Провела дорожку от линии над лобком в пах языком и щекой почувствовала, как отреагировал член, по голове ее погладили и направили, ласковый язык туда, где было нужнее.
Даня потянул бедра ближе, развернул женское тело, нырнул пальцами между пухлыми половыми губками, потер клитор, прореагировавший на его касания, поднялся выше и запустил палец в маленькую сжавшуюся дырочку, которая подалась легче, чем обычно. Ощутил приятное скольжение внутри.
- О! Я туда хочу,- промурлыкал довольным котом.
Поднял бедра и опустил себе на лицо. Вылизывал промежность, сбегая языком от все увеличивающегося клитора до того самого места, которое предполагал сделать своим, то убирал пальцы, то к одному добавил второй. Предощущал плотный почти до боли захват анусом его члена, от этого активнее подавал бедра, вбиваясь в ласкающий женский рот.
- Только не сильно,- жалобно попросила Оля, когда ее придавили грудью к постели, поднимая попку как можно выше.
Теперь оставалось выдыхать и активно расслабляться, надеясь, что и он не устроит блиц-криг с прорывом. Даня не был мудаком, хотя бы сейчас, хотя бы в постели. Легонько толкнулся. Отступил, давая приспособиться, сознательно приоткрыть доступ, толкнулся еще раз, вводя головку и замер.
За спиной у Оли раздался блаженно довольный стон. Пальцы на ее бедрах сжались крепче.
- О да! Это охуенно!- почти пропел-простонал мужчина.
Подался еще. Самое трудное они прошли. Девушка тоже выдохнула. Это ненадолго. Даже позволила себе чуть сжать сфинктер, услышала еще один громкий стон. Поршнем в ее заднице ходил крепкий член, толкая тело сильнее в матрас, уколы боли прошли, осталось только растяжение, ощутимое. Спрятала руку под себя и потянулась к клитору, чтобы не оставаться предметом об который удовлетворяются, а получить и свою радость, хоть сколько-то.
Тело отреагировало на собственные пальцы, переключилось. Оставалось сосредоточиться на себе. А мужчина за спиной мешал, толкая, выстанывая свое наслаждение, да еще и подбадривая:
- Да, дрочь себе, девочка! Да!
Выключила его в сознании, погрузилась в себя. Если бы не постоянные ускоряющиеся толчки, нашла бы дорогу быстрее, но ей и так удалось в конце концов. Охнула, изгибаясь от накатившего оргазма, сзади раздался крик победы и последнее резкое движение. Звук члена покидающего тело. Мужчина наваливающийся сверху и придавливающий ее руку в промежности к кровати и бедрам.
- Охует, ты бомба!- зашептал ей в ухо Даня, растянувшись поверх.
- Слезь с меня, задавишь!- заерзала девушка, сталкивая Глейхенгауза.
- Ольк, такое надо повторять!- перевернулся на спину Глейх.- Это что-то!
Да кто бы сомневался! Сфинктер зудел. Внутри жило чувство полного морального удовлетворения. Что-то подсказывало, что никакая Этери на такое не согласится для Данечки.
И вот тут Оленька была права, последние, о чем думала Этери - анальный секс, хотя Зуева их трахнула всех вместе в особенно извращенной форме. Долго смотрела, просила повторить разные элементы, что-то меняла в программе и требовала показать, как спортсмены это видят. В конце концов отвела Этери в сторону и, мило улыбаясь, сказала:
- Ну, что тут скажешь, вижу Игорешу во всей красе. Работал с ними на славу. Получил хороший результат. Они мне нравятся.
Только Тутберидзе решила выдохнуть, как Марина Олеговна добавила:
- Но, конечно, взять не возьму. Какие тут вообще перспективы?- дернула подбородком то ли на пару, то ли только на Дишу.
- В каком смысле?- прищурилась Этери.
- Ты ж сама из танцев? Я не знаю, какое чудо планируешь сделать с ней, но его родителям я бы рекомендовала искать что-то интереснее,- и пожала плечами.
Мадам Зуева была сукой, это и понятно. И не то, чтобы совсем несправедливой, но и не абсолютно правой. За это ее можно было ненавидеть, но не ценить было невозможно. Тренер Тутберидзе верила, что колени врабатываются. Дело техники. Жулин, который в свое время смотрел на Дишу, смурно подтвердил, что сделать можно, добавив, что все это вопрос того, сколько готова девочка ломаться… И к чему готова мама девочки. Марина Олеговна не собиралась брать такой материал. Да и чего уж там, она от Шпильбанда и лучшего не взяла бы. Но посмотреть было интересно. Посмотрела. Пара как пара. Не звезды первой величины.
Итак, все шло плохо, но при этом по плану. Их ждал Нью-Джерси и Нью-Йорк. Никакими отказами, даже злыми, жизнь не заканчивается.
========== Часть 111 ==========
- Ну, ответь же мне!- шикнул в экран телефона, который показывал, что его две строчки сообщения были отправлены и приняты, но не прочитаны абонентом на другом конце линии.
Ну вот что она молчит? Неужели вопрос “Как дела?” требует игнора будто он в любви через океан признается? Дудаков сидел в пузе Эйрбаса в Шереметьево и сверлил взглядом свой телефон, не желающий давать ответы от женщины, сидящей в Штатах, вероятнее всего, на катке и молчащей уже пятый час подряд. Она была онлайн, видела его сообщение, но чат не открывала. Просто игнорировала Дудакова.
- И за что я только тебя, змею, люблю?!-нежно обругал упрямицу Дуд, открывая другой чат.
Новый абонент тоже решил промолчать. Сергей уж подумал, что все семейство его игнорирует. С этой мыслью пристегнул ремень и отключил связь. В конце концов билеты все равно куплены, он все равно полетит, даже если ответом будет посыл или ответа не будет в принципе.
Нервно покрутил на пальце болтающееся кольцо. Со всеми передрягами, что на него свалились, он есть забывал. А если не забывал, то просто не хотел. В итоге за месяц осунулся, на лбу и лице прорезались морщины и проступил тяжело возраст, который раньше прятался на круглой улыбчивой физиономии. Дуд как-то сразу из мягонького, даже плюшевого Сергея Викторовича превратился в сурового взрослого дядю. Неожиданно понял, что это почему-то нравится женщинам. Не поймешь их, честное слово. Вот и сейчас к нему приклеилась очередная дамочка из кресла справа, весело щебетала над ухом о том, о сем с коллегой-путешественником, собравшимся тоже не туреччину. Надеялась все выяснить, где планирует остановиться интересный мужчина.
- Я транзитом,- охладил пыл женщины Дудаков и недвусмысленно положил правую руку с кольцом на колено.
Есть что-то обережное в обручальном кольце: тетушка чуть смутилась и сразу потеряла интерес к Сергею. И на том спасибо. Не хватало еще развлекать ее весь полет. Прикрыл глаза и погрузился в ожидание посадки еще до взлета.
Дишка в это время в пятый раз за день задала вопрос:
- Мам, ну почему бы нам не полететь самолетом до Нью-Йорка? Пять часов экономии времени.
- И центнер моих нервных клеток!- в пятый раз отказалась от идеи Тутберидзе.- Диш, ну, не люблю я летать! Знаешь же!
Диана знала. У мамы, конечно, была не фобия полетов, как насвистел в свое время один неумный журналист, но Этери Георгиевна и впрямь недолюбливала железных птиц, предпочитая, по возможности, им железных коней.
В общем, так и погрузились: Глеба и всех псов назад, Диану - на переднее пассажирское, Этери - за руль.
- Я так и знал, что ты меня к питомцам относишь,- сострил молодой муж и тут же получил в ответ меткий бросок упаковкой влажных салфеток в смазливую физиономию.
Шанте решила, что хозяева играют с ней и попробовала в прыжке поймать летящий предмет.
- Шанти, моя девочка,- прижал к груди собачку Глеб,- разведусь с твоей хозяйкой и женюсь на тебе.
- И это правильно,- одобрила теща,- она тоже гражданка Америки, с ней грин-карту еще быстрее получишь.
Дети хором заржали, хотя положено бы было оскорбиться. С этой молодежью ничего не разберешь.
Вырулили со двора. Ди неожиданно грустно посмотрела на дом и вздохнула:
- А я его любила. Жаль!
Жизнь в Нови закончилась. Новая еще не началась. У них была транзитная зона. Дочь вытащила телефон, чтобы снять на прощание дорогу, бегущую куда-то в будущее, и увидела сообщение от человека, от которого, в общем, и не ждала.
“Привет! Как там у вас дела?!”- видео трассы улетело в чат. сопроводительный текст гласил: “Едем в Нью-Йорк”.
Ответ Дудаков увидел в аэропорту Анкары. И выматерился невольно. Ну, куда это годится? Он за упрямой женщиной, а она, будто нарочно, от него! Придется из Мичигана мчаться до Нью-Йорка. И опять же - куда там?
“Что вы забыли в этом Нью-Йорке?”. Может, они на пару дней всего?
“Начинаем новую жизнь с мастер-классов у Евгения Платова”,- ответ всем ответам ответ. Но хоть понятно, где искать.
С Женей Дудаков был знаком очень шапочно. Считай, что и не знаком вовсе, хоть и катались примерно в одном возрасте по юниорам, но разные дисциплины, да и уровень - не сравнить. Потом, на стартах, их Жулин друг другу представил, но тоже не дружба, а так - покивали головой, здрасьте-здрасьте, да разошлись.
Нет, общаться и лезть на каток к Платову Сергей не станет. Дождется у выхода. Там и решит, что да как, да куда.
До самолета в США было еще пять часов, потом в полете полдня почти. Посмотрел на свою мятую физиономию в отражении стекла зала ожидания и пошел хотя бы умыться.
Стоя возле умывальника, продолжал осмыслять, как поэкономнее и поспокойнее составить маршрут. Сначала думал - автомобиль, понял, что после перелета он не водитель, а потенциальная жертва аварии. Видимо, еще один самолет. От мыслей о том, на что будет похож его позвоночник и задница после сидения в трех креслах трех лайнеров резко стряхнул с рук воду и услышал характерное звяканье. Кольцо все-таки свалилось с пальца по несмытому до конца мылу и улетело в сток раньше,чем Дуд сообразил, что делать.
- Да твою ж мать!- расстроился было мужчина.
Решил уже вызвать кого-нибудь из обслуги аэропорта и попросить спасти украшение, но взгляд упал на пустую руку и вдруг вспомнилось, как снимал колечко и опускал в косметичку Этери. Мешалось.
- Выходит, судьба,- кивнул сам себе.
Развернулся и пошел назад, ждать свой рейс. Где-то между Россией и Америкой осталось все, что стало неважным и даже лишним. Укатилось в стоки турецкой канализации.
========== Часть 112 ==========
Всю дорогу до пункта назначения Этери думала, думала, думала. И от своих мыслей злилась. На эти самые мысли. На себя, которая никак не могла выбросить их из головы. А больше всего на того, кто посмел вторгнуться в ее одиночество и беспросветность тоски обыденным “как дела?”. Как, вообще, ему в голову вопрос-то такой пришел?! Она здесь, он - там. Более того - его и нет! Как у нее могут быть дела? Или он полагает, что всучил бывшую хореографу и жизнь у всех сразу наладилась?! Нет, ну, понятно, благородный дон решил проблему - сдал ненужный объект с рук на руки. Чем бы дитя ни тешилось лишь бы не по нему плакало!
Резко крутанула руль и перестроилась, подрезав идущего в потоке сзади:
- Мам, мы к тете Оксане спешим или на тот свет?- уточнила Диана, охнув от маневра.
- Все нормально, он просто паникер,- совершенно ненормально ответила женщина.
Диша беспомощно поглядела в зеркало заднего вида на Глеба, парень пожал плечами и потрепал за ухом ближайшую из собак.
В дороге семейство провело уже чуть больше пяти часов, то есть не менее половины пути было пройдено, и, судя по манере вести, все это время и расстояние белокурая водительница только больше закипала. Молодые люди молча, но между тем, на пару пожалели не раз за пройденный отрезок, что не настояли на перелете. Манера вождения у Этери Георгиевны все больше походила на стиль водителя скоростного болида. И тот факт, что теща и мать на удивление хорошо вписывалась во все, даже минимальные, возможности ускорить путь, никак не успокаивало.
- Мам, мы за тебя переживаем!- тихонько попыталась втянуть в откровенность родительницу девушка.
- Да что ж это такое!- Этери стукнула по рулю, упершись в зад неспешной фуры.- Что ж это вы все так за меня переживаете, что спать не может?! Хорошо все у меня!
Высунулась, чтобы выглянуть, есть ли возможность обгона, снова спряталась, дорожная ситуация не позволяла рисковать.
- Сначала сами дел наделают, а потом интересуются, все ли у меня в порядке! Все в порядке!- нырнула в предоставившийся просвет, не отреагировав на пикап, желавший оказаться на том же месте.
Диана еще раз беспомощно уставилась в зеркало заднего вида. Муж только махнул рукой, предлагая не углубляться и не влезать. Еще три часа молчали, лишь переглядываясь и выдыхая, когда Этери ходила заправляться. В эти несколько минут тишины Ди пробормотала:
- Знаешь, если она так будет водить в Москве, то мы скоро услышим фамилию мамы в новостях о ДТП.
- Отойдет,- не очень уверенно попытался успокоить девушку Глеб.
Диша снова заглянула в телефон. Дудаков интересовался, на какое время назначен мастер-класс у Платова.
- Сергей Викторович странные вопросы задает,- усмехнулась фигуристка и показала мужу чат.
- Действительно. Скучно ему что ли в отпуске?- улыбнулся Смолкин.
Особенного значения происходящему никто из них не придал, а уж искрящей матери рассказывать о задушевных беседах с Дудом и подавно не стали. Этери Георгиевна не производила впечатления женщины, желающей светски поболтать.
Надо сказать, что вышедший после долгого и утомительного перелета в Детройте из самолета Дудаков тоже не цвел розами. У него болело все тело, голова, спина выла по-шакальи, а впереди был еще путь до нью-Йорка.
- Надо было дожидаться тебя, душа моя, в Новогорске,- устало потянулся и попытался размять тело мужчина.
Понятно, что он бы просто не дожил столько ждать, но сейчас, после почти суток в аэропортах и самолетах, идея сидеть в Москве не казалась особенно плохой.
По всем прикидкам выходило, что в Нью-Йорке он приземлится где-то между ночью и и утром следующего дня. И это будет фактически два дня пути. Диша сказала, что у Платова они будут с девяти. Значит ему надо добраться до катка в Нью-Джерси не позже одиннадцати. Тело сказало: “Я в это не играю!”. Мозг ответил: “А я - тем более!” “Не нойте!”,- цыкнула на обоих любовь. Чтобы хоть как-то восстановиться, отошел в угол и растянулся на полу. Было уже все равно, грязно или чисто, прилично или нет. Смотрел в потолок, не мог даже задремать. Боялся, что уснет по-настоящему. И не проснется вовремя, к посадке на рейс до Нью-Йорка.
Подруга так энергично хлопнула дверью автомобиля, что Оксана даже улыбнулась. Вспомнила первые месяцы знакомства, когда Этери ходила рядом и приглядывалась к танцовщице Золотаревской. Вежливо улыбалась в общей компании, мило вела светские беседы, если ситуация требовала, но держала на расстоянии. И это было обидно, Оксана видела, как раскрывает объятия Ким, как смеется с другими давно знакомыми ребятами. И ей нравилась черная кошка, словно все время готовая начать охоту, даже если в моменте выглядела отдыхающей и мурлычащей в объятиях мужа.
Оксана была чуть ли не единственной в их компании, кто поддержал мысль Этери о возвращении в Россию. И, пожалуй, этим завоевала ее сердце. Дружба началась с прощания. И длилась уже не первое десятилетие. Обе они повзрослели, черт, постарели, хоть это и противно признавать. Состоялись в профессиях. Устроили жизнь. Молодые. Красивые. Успешные женщины, которым до сих пор было о чем поговорить.
- А вот и наша “звезда”,-выглянул из дома муж.- Пошли помогать выгружаться!
Переобнимались все со всеми. Вручили гостям ключи от гостевого дома, который построили всего с год как, решив, что уже пора при их гостеприимстве создавать условия еще и для уединения себе и другим. Потискали счастливых, что вырвались за пределы автомобиля, собак. Помогли выгрузить сумки и объяснили, как перпарковать автомобиль.
- Вы сегодня с нами ужинаете или у вас отсыпной?- поинтересовался хозяин дома.
Гости переглянулись, ожидая решения старшей.
- С вами, конечно,- улыбнулась Этери,- неужто вы думаете, что толпа голодных русских проигнорирует западные ценности и капиталистические вкусности?
Больше всего в этом ужине напряженная всеми событиями и перипетиями жизни женщина надеялась найти покой. И, наверное, ей это удалось, хотя бы потому что она уснула мертвым сном, лишь вернувшись к себе с посиделок. И проспала до того момента, пока не зазвенел будильник.
Дудаков бы тоже поспал, но вместо этого несся на такси в Нью-Джерси, рассчитывая найти там себе автомобиль на прокат и не вырулить на нем в какую-нибудь канаву вместо точки назначения.
Кофе от Москвы до Нью-Йорка, влитый в измученный организм давно перемешался, объединяя все миры, народы и возможности именно этой чашечкой нажить уже себе язву. Он опять ничего не ел, потому что еда - это расслабление. Расслабление - это сон. Спать Дуд тоже не мог. Звенел усталостью, возбуждением скорой встречи, ломотой во всем теле. И злостью. Этери так и не ответила ему.
========== Часть 113 ==========
Тихий вечер сдавал свои дела наступающей ночи. На веранде дома сидели две светловолосые женщины, разогнавшие каждая своих домочацев и неспешно беседовали. Этери улыбнулась, видя, как на темной ткани неба зажигаются первые звезды.
- Как быстро забываешь про нормальное,- негромко проговорила, не глядя на хозяйку.
- Живя в ненормальном, трудно помнить о нормальном,- согласилась Оксана.
- Где-то так, да,- в бокале на дне все еще было вино, но пить не хотелось.
- Возвращайся сюда, Льдинка,- предложила хореограф.- Уже сто раз всем все доказала. Кольке своему в первую очередь.
Как же они ругались с Колей в свое время, когда она стремилась привязаться в России, найти работу, а он требовал не делать глупостей: у них спокойная налаженная жизнь. От добра добра не ищут. Ее молодому мужу хватило неопределенности, нищеты и скитаний, на второй круг он не собирался заходить.
- Этери,- увещевал Николай,- эта страна вечно всех предает, туда как в трубу вылетает всякое усилие, всякое умение!
- И это говоришь ты, получивший все возможности! Катавшийся по турнирам!- смотрела на мужа как на врага.
- Сколько бы у меня от тех турниров оставалось, если бы меня не обирала мачеха-родина!- пылил Коля.
- Какие бы в твоей жизни вообще были турниры, если бы не эта родина!- возмущалась молодая грузинская ведьма.
Вот так и разделило их: одному - родина новая, второй - родина прежняя. Когда поначалу было очень трудно, все, даже совсем еще юная Оксанка твердили - возвращайся. Этери держалась и только раз той же Оксане сказала:
- Я все равно всем докажу, что сделала правильный выбор.
Доказала. Сомнений теперь ни у кого не было. Что и кому еще доказывать?
- Оксан, это в двадцать можно собрать чемоданы, вон, как Дишка с Глебом, рвануть, куда хочешь. А у меня там жизнь - дети, работа…
- Хореограф твой, я помню,- чуть прищурилась Золотаревская.
- Это как раз уже не мое,- отмахнулась Этери.
- Надоел?- чуть заметно приподняла бровь подруга.
- Скорее наоборот,- усмехнулась Тутберидзе
Женщины помолчали. Вроде и понятно все, а как-то неловко.
- Не он первый, не он последний мужик на земле,- философски рассудила Оксана.
- Вот уж точно,- хмыкнула ее подруга.
- Найдешь себе кого-нибудь еще,- подытожила хозяйка дома, принявшая у себя всю банду кочевников.
- Да я вроде теперь в завязке,- криво дернула губой Тутберидзе.- Все, Окси, наигралась я в брачные игры. А в любовь и подавно.
- Это тебя так твой мальчишка что ли подбил?- присвистнула подруга.- Ну, ты неправа, конечно! Убиваться по сопляку - это перебор.
- Да ну нет, конечно,- допила вино.- Даня тоже та еще зараза, но как-то… уже не болит в общем.
- А кто болит?- внимательно заглянула в карие уставшие глаза Золотаревская.
- Окс, давай замнем, а?- Этери поставила пустой бокал.- Скажем так,короткая история, где у мужчины была раз - любимая жена, два - любимая жена.
- А ты попала между?- понимающе кивнула хореограф.
- Веселее, милая, я наложилась поверх,- и горько рассмеялась.
- Ну, ты даешь, подруга!- округлила глаза Оксана.- Умеете вы, Этери Георгиевна, в драму.
- Мастер-классы давать не буду,- усмехнулась Тутберидзе.
- Да уж, да. Я как-нибудь без этого ценного навыка,- фыркнула вторая блондинка и допила свое вино.- Давай, кстати, твоим дам пару уроков, а не так, по мелочевке, как сначала договаривались. Как думаешь?
- Давай, они тут пока все равно сами себе режиссёры. Мы ж без тренера, чтоб Шпильбанду пусто стало!
- И куда ты их планируешь пристроить?- перевела тему Оксана.- В Россию отчалите?
- Не знаю, Окс, не хотят они в Россию. Ни она, ни он. Думать что-то надо. Искать,- тяжело вздохнула, поднимаясь,- Второй эшелон тренеров перебирать, авось кто позарится.
Передернула нервно плечами, ощущая свежесть ночного ветерка:
- Спать пойду. Вымоталась дорогой.
- Отдыхай, девочка!
В объятиях Оксаны пахло их молодостью, свободой от всего, что сейчас вязало и давило на плечи. Надеждами на лучшее, на большее, на будущее. Уносила бережно в гостевой дом, свою спальню, тихий сон. Не расплескать, не обронить дорогой. Утонуть в ностальгии по исчезнувшему.
Можно сказать, что четыре часа до Нью-Джерси Дудаков все-таки проспал. Урывками, пропадал в сон и снова выныривал. Отдыха никакого, но даже это было лучше, чем ничего, наверное. Вышел в полумрак рассвета гудящим высоковольтным кабелем. С трудом нашел шеринговую компанию, с трудом разобрался в деталях и взял автомобиль в аренду. По глазам парня, отдающего ключи, понял, что выглядит сильно не очень. Пояснил еще до вопроса:
- Не переживайте, долгий перелет, я всегда после них выгляжу немного безумно,- видимо, беглый английский жеваного русского убедил сервисмена, что клиент не так ужасен, как выглядит, если смотреть на набрякшие веки сутулую от усталости спину и легкий тремор в пальцах рук.
Ехал крайне аккуратно, радовался, что ранним утром почти нет машин. Молился, чтобы навигатор не завез куда-нибудь не туда. И выпросил себе счастья. К восьми нашел место с неплохим обзором стоянки. А потом, наверное, отключился, потому что, когда открыл глаза, часы на приборной панели показывали начало одиннадцатого. Вокруг его автомобиля явно шла жизнь. На каток приходили спортсмены, уходили. Крутились люди разных возрастов. И голова гудела чуть меньше, хотя спина болела от этого непонятного сна в неудобном положении - больше.
Первой увидел выпорхнувшую Дишку. Удивился, как она успела повзрослеть с олимпиады. И времени прошло всего ничего, и расти уже дети в этом возрасте не растут. А вот ведь - взрослеют. Неумолимо быстро. Следом появился Глеб с двумя сумками: своей и Дианы. Оба направились к тяжелому внедорожнику, запракованному как попало, Дудаков даже улыбнулся, Этери парковаться не научится никогда, вот и сейчас машина стояла пусть совсем чуть-чуть, а нарушая правила парковки.
Пока размышлял об особенностях женского глазомера, чуть не пропустил ту, ради кого страдал три дня в перелетах и переездах. Этери улыбалась, чуть кокетливо склоняя голову к круглолицему блондину, легко прикоснулась к мужскому плечу, освободив одну руку от пуховика, в котором отстояла тренировку на льду.
- Ишь ты!- фыркнул Сергей Викторович,-Хороший мастер-класс, видать, ты дал, Женечка!
Впрочем, заботило его гораздо больше другое: отсюда из окна автомобиля показалось, что запястье и плечо одного размера:
- Начерта у тебя тут столько детей, если они пожрать тебе не сообразят,- ворчливо прочитал нотацию Дуд.- Еще бы на неделю задержался, могла бы прятаться от меня за шваброй!
И все равно, худая, скуластая, острая как спица, Этери была самой красивой из тех, кого он успел увидеть входящими или выходящими из дверей этого катка сегодня.
Платов все что-то говорил, блондинка рядом с ним добродушно и благожелательно улыбалась. В итоге Сергей увидел, как мужчина легонько провел рукой по плечу собеседницы. Вроде невзначай, но неприятно:
- Эй ты, двукратный,- вполне внятно огрызнулся из автомобиля Сережа,- лапы прибери!
Но двое уже распрощались и женщина направилась к машине. Сразу стало значительно спокойнее.
Следуя в тихий пригород из центра Нью-Джерси, Дуд “любовался” манерой вождения того, кто за рулем, подозревая, что Глебу надо бы перепройти курс автошколы, но когда авто повернуло, чтобы заехать во двор, с удивлением обнаружил, что за рулем не сопливый пацан, а сдержанная и до сих пор незамеченная в неадекватном вождении Тутберидзе. Америка Этери, очевидно, испортила, как минимум на уровне управления средством повышенной опасности.
Задумчиво проехал мимо, полагая, что теперь самое время снять номер, выспаться, привести себя в порядок. Успокоиться в конце концов. Остановил авто. Бессонная голова соображала плохо. Помнилось только, как Платов проводил ладонью по худому плечу.
- Да какого черта!- не выдержал собственной нерешительности Дуд, развернул машину и направился к дому, в который заехал автомобиль семейства Тутберидзе и Глебушка с ними.
Вышел у ворот, нажал на звонок. Стал ждать. Открыл какой-то крепкий мужик, сверкнул на Сергея американской белозубой улыбкой и поинтересовался, что нужно незваному гостю.
Дудаков сначала даже растерялся: что за крендель, с чего это он тут двери открывает? Но все-таки ответил на вопрос, попросив позвать Этери Тутберидзе. Он просто плохо соображал, оттого и не был готов играть во что-то социальное и сложное. Силы были лишь давать простые ответы на простые вопросы.
Мужик в воротах поинтересовался еще, кого черт принес на голову Этери, потом откуда этого некто принес этот черт. В итоге вполне удовлетворился ответом, что Сережа - коллега из России.
- Она тебя ждет?- последний вопрос.
- Да!- хотелось, чтобы ждала, что уж там.
- Ну, заходи тогда, коллега,- впустили его во двор.
Американец махнул рукой в сторону небольшого домика и объяснил, что Тутберидзе стоит искать там. В голове снова зашумело, то ли от усталости, то ли от нервов. Шел на ватных ногах, толком ничего не видя. Так же жал на звонок гостевого дома.
- Hallo,- пропел Глебушка, открывая дверь, но, вглядевшись, исправился,- То есть, здасьте, Сергей Викторович!
- Привет!- мотнул головой Дуд.- Мне Этери Георгиевна нужна.
Парень посмотрел на помятого техтренера “Хрустального”, удивленно пожал плечами и махнул рукой в мансардный этаж.
- Спасибо!- Дудаков двинулся вверх.
- Так я могу ее позвать!- очнулся от удивления молодой человек.
- Не надо, сам найду,- мужчина уже прошел полпролета, переступил еще несколько ступеней и исчез за поворотом стены.
Дишка выглянула из кухни:
- Кто там был, cucumber?
- Не хочу наговаривать, но, кажется, хозяин пришел за своим халатом,- покачал головой Смолкин.
- В смысле?- не поняла Диша.
- Сергей Викторович ищет Этери Георгиевну,- еще страннее ответил Глеб.
- Где?- совсем ничего не поняла Диана.
- На втором этаже,- казалось, Глеб шутит.
- Откуда такие фантазии?- надулась девушка.
- Да какие фантазии!- парень аж голос повысил.- Две минуты назад я запустил Дудакова в наш дом. И виду у него, как у потерявшегося в лесу.
- Ерунда какая-то,- совсем растерялась Ди.- А что он тут делает?
- Говорю же, мать твою ищет.
По стене прошла волна глухого удара и фигурист констатировал:
- Похоже, нашел.
========== Часть 114 ==========
И вот что он такого сказал, чтобы уворачиваться от летающих косметичек? Да ладно бы это была просто косметичка, судя по грохоту, в ней хранилось золото Колчака или золото же, но партии.
А ведь секунду назад он ее жалел и умилялся: такая хрупкая стоит у окна, волосы, прикрывающие острые лопатки под футболкой цвета солнца сквозь облака. Тонкая косточка запястья просвеченная полуденным солнцем. Не женщина, воплощенная мечта.
- И почему ты не захотела ответить, как твои дела?- спрашивает Сережа, любуясь на все это хрупкое, тонкое, прозрачное и светлое.
И в повороте ее головы, резком, будто от выстрела, и в том, как растерянно смотрят темные глаза, показалось уставшие и несчастные, даже в том, как она вскидывает руку, словно желает отмахнуться от призрака, было столько нежного до звяканья сердца о ребра, что мир становился как в детстве красочным. А потом она поверила и вопрос оказался холодным:
- Зачем ты здесь?
- Мне не отвечают, я решил проверить все ли в порядке?- думал пошутил.
Наверное в шутке было что-то не так, потому что женская рука схватила первое, что под нее попалось с подоконника и швырнула в Дуда. Хорошо у него реакция все-таки… и скорость. Успел уклониться, лишь услышал, как за спиной в стену бухнула дорожная косметичка.
- Ты решил спросить, как мои дела?- На него шла не женщина, девятый вал.- Все же отлично, Дудаков! Как могут быть дела у предмета обихода, отданного в хорошие руки?! Только прекрасно!
Приблизилась и так толкнула ладонями в плечи, что Сережа невольно отступил и уперся спиной в дверь. Удар и толчок в плечи повторился:
- У меня дела лучше всех! Меня один добрый хозяин передал другому! Как собаку… Ошейник не забудь отдать!- и вот тут Сергею стало реально больно, потому что ему заехали ногой по щиколотке, а ножки у Этери были обуты в тапочки, но с такими твердыми носами, что у Сереженьки случилось мгновенное просветление от нескольких суток недосыпа.
В центре просветления было только одно - боль! Он даже взвыл. Обхватил руками драчунью и попытался успокоить:
- За что ты меня так?! При чем тут собаки и ошейники?!
- Ах, ни при чем!- та же нога, но уже коленом влетела в бедро, а целилась, кажется несколько больше в центр.- Кто меня Глейху передал во владение из лучших побуждений?! Пушкин?! Или Дудаков распорядился?!
Этери кричала, рвалась из его рук, не думая, что внизу у Дианы глаза становятся все больше и круглее, а Глеб теряет хоть какие-то аргументы, чтобы удержать девушку на месте.
- Сейчас же выпусти!- взвизгнула женщина, не имея сил выбраться из медвежьей хватки.
В спину Сергею заколотились по полотну деври:
- Мама, ты в порядке?!- раздался голос Дианы.
Ева удерживая дикую кошку, пытавшуюся нанести ему увечья, Сергей Викторович выкрикнул за дверь:
- У нас все хорошо, Ди!
- Отпусти! Отпусти!- кричала Этери, опровергая полностью слова Дудакова, сказанные ее ребенку.- Ты меня бросил! Бросил! И предал!
Диана снова заколотилась в двери, крича, что сейчас вызовет полицию, пока ее руку не поймал Глеб и не потянул вниз:
- Не надо полиции,- негромко проговорил Смолкин.- Сами разберутся.
- Да он ее там, может, убивает!- возмутилась Диша.
- Вряд ли он проехал столько, чтобы убить ее здесь. Явно планы были другие,- усмехнулся супруг.- Пойдем-ка лучше погуляем.
- Я никуда не пойду, пока маму не увижу,- сложила руки на груди Дишка, став в мгновение ока маленькой копией своей матери.
- Ладно, подождем, но если что, я тебя предупредил,- усмехнулся Глеб.
- О чем?- склонила брюнетка голову набок.
- У тебя есть шанс узнать, какие звуки мать издает во время секса,- склонился к аккуратному ушку фигурист.
- Пошляк!- округлила Диана глаза.
- Я предупредил,- парень вышел за порог,у него точно не было желания узнавать столь интимные подробности из жизни тещи.
Через пару минут появилась и Даина:
- Ты же пошутил?- недоверчиво спросила мужа.
- Я предположил,- поправил ее Смолкин.
Стояли опершись на перила веранды. Молчали.
Этери еще силилась вырваться на свободу, хотя понимала, что ее никто не отпустит и окончательно проигрывая битву, залилась слезами. Спрятала лицо в шее у Сергея и рыдала:
- Ты меня бросил! ты меня отдал! Я не хочу без тебя!
Сердце мужчины внезапно подкатило к горлу, скакнуло там и выключилосвет в голове одним щелчком. Он даже понять не смог, как обмяк, заваливаясь на рыдающую женщину и пополз вниз по стене, таща ее за собой. А Этери и подавно не понимала, почему ее потянуло к земле. Заваливаясь, подняла заплаканные глаза и увидела белое лицо Сережи и бессмысленный взгляд.
Дудаков тяжело рухнул на пол, стукнувшись затылком о дверь.
- Сережа!- испуганно позвала из небытия любимого блондинка, хлопнула по щеке, еще раз.
Рука рылась в косметичке. В итоге извлекла тюбик, открутила , не глядя, и сунула под нос. резкий аммиачный запах краски для волос, лежащие “на всякий случай” достучался сквозь сумрак до сознания. Веки мужчины дрогнули и он уставился на озабоченное лицо блондинки рядом:
- Что это за гадость?!- отодвинул руку с вонючим тюбиком.
- Ты зачем так падаешь?!- пробормотала Этери.
- Извини, я третьи сутки без сна и голодный,- сдался Сережа, не имея сил смотреть в испуганные глаза.- Все со мной нормально. Поесть надо и поспать.
Принюхался еще раз, пытаясь подняться:
- И в душ, я запаршивел с этими перелетами туда сюда!
Ему под руку поднырнули, помог или подняться, довели до кровати.
- Почему ты здесь, а не с ребенком?!- ничего не понимала женщина.
- Давай я тебе потом расскажу, а?- Сергей вдруг с удивлением протянул руку и стянул со спинки стула мягкую ткань.- Ба, да ты тоже тут! Тогда точно в душ!
- Я с тобой!- тут же рванулась помогать ему стаскивать одежду Этери.
- Милая, я бы с удовольствием исполнил все твои желания, но не сейчас,- смущенно засмеялся Сергей.
- Дебил!- фыркнула та в ответ.- Я боюсь,что ты грохнешься затылком о край ванны. И объясняй потом, что по собственному почину!
- Ты вообще что ли не ел?- разглядывала, стягивая с него последние предметы гардероба женщина.
- Кто бы говорил!- Дуд нежно провел по выступающей косточке на виске.- Потри мне спинку!
Большая ладонь обняла загорелую щеку.
Мылила, трогала, целовала шею, проводила руками по всему телу. Она соскучилась по каждому сантиметру. Попыталась продавить мышцы спины пальцами. В ответ раздался болезненный стон.
- Тебе Димка нужен,- покачала головой.
- Давай весь ТШТ приволочем сюда,- усмехнулся Дудаков
Выбрался из ванны, вытерся сам, погладил полотенцем мокрое женское тело, собирая капли и с удовольствием натянул свой халат. Самый удобный. Самый лучший. Пахнущий тем же, чем пахла кожа Этери, цветами и морем.
- Раздевайся и ложись,- строго приказала блондинка.
- Зачем, мне и так отлично, одетым,- растянулся на кровати Дуд.
- Я не Димка, но чем смогу, помогу,- махнула на него рукой женщина, ища что-то, что можно натянуть.
- У меня лучшая женщина,- вздохнул Дудаков, переворачиваясь на живот и лениво глядя, как нагая нимфа, склонившись, перебирает одежду.
- Ходи голой,- дал ценный совет Сергей.
- Ну, конечно!- в руках оказалось что-то наподобие пляжной туники из тонкого шелка.
Оседлала мужские ягодицы и принялась разминать деревянные мышцы. Стоны раздавались такие, будто она не спину массировала, а куда как более интимные части тела.
- У меня ощущение, что так ты не стонал, даже кончая,- рассмеялась Этери после особенно долгого и громкого выдоха в ответ на нажатие костяшек у лопаток.
- Душа моя, не обижайся, но сейчас это даже лучше,- и снова застонал в ответ на движения ее рук по спине.
Постепенно, однако, тело успокоилось, дыхание выровнялось, и мужчина провалился в глубокий сон еще до окончания массажа.
Порылась в карманах, выудила ключи от автомобиля и пошла добывать сменную одежду. Не голым же ему при детях скакать по дому.
Лица Дианы и Глеба сидящих на диване и усердно пялящихся в телефон были подозрительно безразличны. Ну, раз они молчали, то у Этери и подавно не было тем для беседы. Дошла до двери, когда в спину прилетело от дочери:
- А где Сергей Викторович?
- Спит. Он устал,- пусть это будет обманом слуха, а не реальным всхлипом смеха с дивана.
- Аааа!- мудро протянула дочь, не сказав больше ни слова.
Резко обернулась и глянула на парочку, оба изображали невинность так усердно, что поверить было невозможно:
- Глеб, помоги мне вещи Сергея Викторовича занести,- подняла зятя.
В итоге загнали машину, занесли в дом сумку. У дверей комнаты молодой человек оставил багаж.
- Спасибо,- коротко поблагодарила женщина.
- Да не за что,- пожал тот в ответ плечами.
Показалось, что большей неловкости и быть не могло. Зашла в комнату с сумкой. Сережа спал мертвым сном, завернувшись в покрывало как в кокон. Забралась рядом, прижалась, глубоко вздохнула и сама не заметила, как по лицу расплылась довольная улыбка.
========== Часть 115 ==========
Легкий сон перед пробуждением был мятным и сладким, пах цветами и солнцем. Дуд снилось, что в окна заглядывает рассвет, а он целует в постели отзывчивую кудрявую женщину, мурлычащую от его ласк. Окончательно просыпаясь заворочался и закинул руку на чье-то бедро, наверное, Ксюша выжидает его пробуждения, чтобы чего-то хотеть и просить. Снял руку и сдвинулся в сторону.
- Я уж думала, ты до утра проспишь,- и это был не сон, хотя голос был тот самый из сна.
Медленно, капля по капле, тягучим медом возвращались воспоминания - долгая дорога, усталость, маленькая, кажется, не слишком победоносная война, нежные руки растирающие мыло по плечам и небольшая грудь то и дело прикасающаяся к спине, заулыбался и закинул было убранную руку с полным правом. Притянул к себе, положил лицо на ноги сидящей, откинувшись на подушку, женщины. Он был дома. И все было родным, и эти бедра, и живот, к которому прижался головой. Все его.
- Просыпайся, у тебя будет ужин разгильдяя: бутерброды и газировка.
- Лучше, чем в детстве,- довольно пробормотал в ноги, о которые терся лицом, Сергей.
- Чем лучше-то?- раздался смех над головой.
- В детстве мама никогда бы не позволила мне взять в постель такие чудесные ножки,- наконец открыл глаза, поцеловал бедро через ткань халата, который почему-то был не на нем, а на ней.
Потянул за пояс, развязывая:
- Это мой халат,- тонкая ткань туники под губами и языком, щекочущими через нее кожу живота, стала влажной.
- Теперь мой, ты его бросил и ушел,- попыталась запахнуться назад блондинка.
- Халат мой, женщина тоже моя - оторвался от живота и поднял голову, заглядывая в темные глаза.- Если она не против.
Заметил, как длинные пальцы отодвинули к краю планшет, аккуратно сложили на него пару наушников, блокнот и ручку. Потом ладонь погладила его по заросшей щеке:
- Колючий,- нежно улыбнулась женщина.- И рыжий.
Увидел,как закусила губы, услышал резкий вздох. Из одного глаза выкатилась неудержанная слезинка.
- Ну ты что?- стер влагу с лица.- Ну что ты?!
Провел губами по мокрому следу.
- Я так хотела тебя забыть!- в плечо ему прилетело кулаком вполне ощутимо.- А ты не забываешься!
Внутри Дудакова перемешались смех, нежность, боль, счастье. Все это стало поцелуями короткими, легкими, быстрыми. Убегающими от щеки к подбородку, оттуда на шею и вырез халата.
- Какое же горе, что я такой незабываемый,- прошептал, поймав через тунику ягодку соска.
“Ах!”- сорвалось с женских губ, когда второй соскок обхватили мужские пальцы, мягко сжав. Ее оттянули от спинки кровати, подмяли под себя, большие руки гладили бедра, задирая подол.
- Ты же голодный!- забеспокоилась Этери.
- Ты еще не в курсе насколько,- ухватил за руку и потянул вниз, между их телами, туда, где от каждого прикосновения к ней вздрагивал и наливался силой член.- Я оголодал по тебе невозможно, так что… прости…
Сергей пробежался пальцами по женской промежности, углубился, проверяя готовность, палец вошел, ощущая плотность мышц. Утонул языком и губами в солоноватой нежной плоти, торопил возбуждение и готовность к абсолютной близости. И все равно, судя по ее вскрику поспешил, был слишком тороплив и резок.
Замер, упиваясь всем тем, чего не хватало, давая время себе ощутить, ей подстроиться. Его обхватили длинными ногам, руками притянули к себе, приглашая продолжать, бедра двигались навстречу. Право слово, от таких предложений не отказываются! Впереди длинная ночь, он еще отблагодарит.
Шел торопливо и неотвратимо к цели, ничего не понимая, не видя не слыша, кроме манящего тела, которое покорял, кроме собственного движения и тягучей силы похоти, затягивающей в мягкий влажный рай. И легкие вскрики, реакции на его погружения были музыкой, начальной, нетвердой песнью покорения и возвышения над мужскими слабостями. Он знал, что сегодня услышит ее победную песнь уходящей в крещендо. Еще раз. Тугой узел предела завязывается под животом и расслабление брызжет глубоко в самую сердцевину ее сладкого тела.
- Как же хорошо!- мягко целует в плечо, забирается под задранный подол туники, чтобы найти грудь и нежно сжимает.- Очень хорошо.
Лениво опускается рукой на живот, очерчивает указательным пальцем пупок. Еще ниже, там, где скользко от его спермы и ее соков. Прижимает неполучившую расслабления горошинку, слышит возбужденный вздох. Еще пара движений. Этери перехватывает его играющую с ней руку.
- Ты бы все-таки,- палец внутри, прижимаясь, описывает круг,- ах!- вскрик становится неожиданно громким, но пальцы все так же держат мужское запястье,- поел бы.
- Через пять минут,- приближается к самому уху,- мамочка.
Кусает за мочку, увеличивая скорость и силу движений. Его руку стискивают все сильнее, но теперь уже для того, чтобы не дать остановиться.
- Давай, моя маленькая,- подгоняет горячим шепотом,- целует в шею, покусывает кожу, продолжая пальцами игру на тонко настроенной кнопке возбуждения.- Давай, поскули, покричи, помурлычь!- каждое слово - круг на пятачке ее вожделения, где его палец танцует что-то зажигательное.
Два пальца вовнутрь, в глубину, один все так же продолжает ускоряться и прижиматься к клитору. Ее оргазм он сначала почувствовал хаотичным движением мышц влагалища на его пальцах, потом пульсацией крови в набухшей жемчужине и только после протяжным криком в полумраке комнаты.
- Хрен тебя забудешь, Дудаков после такого,- произносит женщина в темноту, как только дыхание восстанавливается хоть немного.
- Я планирую оставаться надолго незабываемым для тебя,- поднимается, чтобы включить свет и все-таки съесть те самые ужасные жиры и углеводы, которыми ему грозили, как величайшим злом.
Щелкает выключателем, комната заливается светом. Оба щурятся, привыкая. Этери смотрит внимательно на нагого мужчину и удивляется:
- Ты где половину себя растерял?
- Где-то по дороге к тебе,- засмеялся Сережа, наливая в стакан, стоящий на подоконнике, колу и откусывая от сэндвича с тарелки там же.
И тут за спиной у него раздается смех:
- Дуд, прикройся, а то не дай бог Оксанка сейчас в окно смотрит.
До Сергея доходит, насколько хорошо мансардный этаж просматривается вечером, если освещен, заливается краской смущения, ставя стакан на место. Оборачивается и на лету подхватывает халат, брошенный Этери.
Забирается руками в рукава, запахивает на талии, ворча:
- Можно подумать, твоя Оксанка впервые в жизни голого мужика узрит!
- Можно подумать, она спит и видит, как бы ей в окно голые мужики своими причиндалами помахивали,- рассмеялась в ответ блондинка.
- А мужики бы никогда не отказались от помахивания чем-нибудь голым в окно от женщины,- мечтательно сообщает Дудаков и получает подушкой-думкой по затылку.
Оборачивается и сурово предупреждает:
- Когда я на тебе женюсь, то запрещу в меня кидаться предметами!
- Слава богу, ты женат,- напоминает женщина и невольно обращает внимание на пустое место с полностью не исчезнувшим следом от кольца.
Сергей грустно улыбается, признаваясь:
- Пять дней назад жена подала на развод. Я, конечно, буду так себе партия после всего, но если вдруг ты захочешь поменять свою свободу на немолодого бомжа с парой детей и мутными перспективами работы, считай, что я всегда рядом и готов делать тебя счастливой в меру сил.
- А если я откажусь?- Этери склоняет голову, глядя на мужской профиль на фоне окна.
- Все то же самое, но без обременения тебя штампами и обязательствами само собой,- пожимает Дуд плечами.
- Я подумаю,- подходит, чтобы обнять со спины за талию.
Вечер стал ночью. Тарелка с бутербродами опустела, стакан с недопитой газировкой стоял на подоконнике. Двое, обнявшись, смотрели в темноту, ничего не видя.
========== Часть 116 ==========
- Иди сюда!- Глеб протягивал руки, стоя на песчаном пляже к девушке, топчущейся на дереве настила шумного Променада Ригельмана.
Вдруг Дишка весело махнула рукой и легко заскочив на ограждение буквально упала в руки молодому человеку, поймавшему ее и закружившему в танцевальной поддержке. Кто-то зааплодировал. Спортсмены остановились, парень поставил свою девушку на белый песочек и оба привычно поклонились случайной публики. Развернулись к воде и хохоча побежали к кромке, где белые барашки волн облизывали голые ноги отдыхающих.
Уже больше двух часов они бродили по Кони-Айленду, умчавшись из подозрительно затихшего дома и понятия не имели, стоит ли возвращаться даже на ночь. Форма и коньки лежали в машине, а фигуристы тихонько сидели на песочке и размышляли.
- Я не хочу еще раз выслушивать, как стонет Сергей Викторович!- возмущалась Диана, привалившись к боку мужа.- Глеб, это в конце концов неприлично!
- Меня не это волнует,- он поцеловал темную макушку.- Я вот думаю, если мы так хорошо слышали, что происходит там у них наверху, что вчера слышала твоя мама?..
Оба замолчали. Они как-то раньше не думали, что их веселые ночные игры во время приезда Дишкиной матери, возможно, стоило прерывать. Тем более не подумали про это вчера в незнакомом доме.
Оба отлично помнили, как, едва закрыв двери после выноса нужных вещей, прижались друг к другу, стягивая одежду и смеясь. Как Глеб подтолкнул полуголую Дишку к стене за поднятое запястье, целуя руку от локтя до подмышки, пока она не взвизгнула от мурашек щекотки его губ. Подхватил второй рукой под попку, давая обнять себя ногами за бедра, крепко прижался к маленькой мягкой девичьей промежности.
Диана что-то нежно бормотала, держась за мужчину, слыша, как его пальцы на спине ищут застежку бюстгальтера, чтобы забраться руками под съехавшие чашки, а губами срывать вздохи и стоны с пухлых юных губ жены.
Ну, пошумели они, конечно. А как без этого, и когда падали в кровать, не расцепляясь, и когда хихикая Диша освобождала все самое важное и интересное из джинсов Глеба, и когда Глебушка лицом зарылся в крепкие грудки, так и намекавшие на то, что им плохо было без его ласк.
И когда девушка взвизгнула от легкого звонкого шлепка по попке после всех поцелуев и покусываний этого места, переходящих в ласку ниже и глубже. И обоюдный довольный стон, когда поглаживая сочную попочку молодой человек начал глубокие движения, сменяющиеся короткими и быстрыми толчками, а потом снова резко и глубоко. И замереть, поймав пальцами спелый плод мягкой нежной грудки с острым твердым соском. И как вскрикнула Ди, когда выйдя полностью мужчина вдруг быстро и сильно вернулся, а потом резко смял в ладони венерин холм.
В общем, сегодня стало понятно, что Этери Георгиевна могла в полной мере убедиться - брак ее дочери и партнера на льду не имеет ничего общего с фиктивным и консуммирован подобающим образом. Честно говоря, она и до этого не сомневалась. Но после сольных партий и дуэта можно было голову прозакладывать.
- Блин, дурак!- Диана даже отпрянула.- Зачем ты мне это сказал?! Я теперь не буду знать, как смотреть маме в глаза!
- Я что думаю,- откинул светлую челку,- давай сегодня в гостинице переночуем. Это действительно - для всех лучше!
- Я - за!- согласилась девушка и снова привалилась к любимому.- А мы на американские горки пойдем?
Оба они были еще в сущности детьми, веселыми подростками, ничего не знающими о проблемах, которые непременно накопятся за жизнь.
А вот Этери и Дуд могли давать консультации на тему “Как страшно взрослеть”.
- И как ты стал бомжом-то, Сереж?- посмеивалась ласковая блондинка шаловливо перебираясь пальцами на узел пояса халата.
- Цена Катьки,- поймал ее ладошки, прижал к поясу.- Да я так-то и не жалею. Все честно. Не должна же была она молча стерпеть мои заскоки?
- Получается, ты без крыши над головой из-за меня,- констатировала женщина.
- У меня есть съемное жилье,- не согласился Дудаков.- Любимая женщина и маленькая квартирка. Что человеку надо для счастья?
- Переезжай ко мне, а?- сама не поверила, что сказала такое, рано, так вообще нельзя.
- Ну нет,- вот, конечно, он и не хочет,- это же неправильно и непатриархально!- Сережа явно шутил.- Молодая жена идет в дом мужу, я в примаки не согласный!
За пафосной тирадой отпустил женские ладошки и пояс халата упал, а нежные пальчики уже ласково поглаживали и сжимали плоть, отдохнувшую после первого круга удовольствий.
- И не уговаривай!- почувствовала, как член в ответ на прикосновения настороженно приподнялся.
Развернула мужчину к себе и чуть подтолкнула к подоконнику спиной, предлагая опору, которая ему лишней не будет.
- А вдруг уговорю,- распахнула халат и опустилась на колени между ногами Сергея.- Я буду стараться…
Обхватила ладонью ствол, отодвинула тонкую кожицу, открывая головку и лизнула, как мороженое рубиновое навершие. Поцеловала, мягко прихватив губами, подула и запустила под низкий стон в себя.
Член скользил по плотно прижимающемуся языку, рука, держащая его продолжала движения, время от времени острый кончик язычка весело вырисовывал узоры то и дело касаясь маленького отверстия в самом центре.
Этери отстранилась, продолжая рукой водить вверх и вниз и хитро прищурившись сообщила:
- Не отказывайся от маленьких радостей из больших принципов.
Он снова утонул в ее ротике и своем возбуждении.
- Ты и мертвого уговоришь!- поднял на ноги, впился губами в губы, стащил наконец тунику, хоть и условно, но прячущую тело, на которое хотелось любоваться.
Приподнял ее отнес на кровать, усадил на себя голенькую, длинненькую, всю из переплетения плавных и острых линий, дуг и прямых.
- Я знаю, ты меня будешь шантажировать сексом,- поймал соски и перекатывал между пальцами, чувствуя, как скользит открытая женственность по возбужденной мужественности.- И я под давлением сдамся… соглашусь на неприемлемые условия…
Бормотал еще какие-то глупости, уже мало понимая, что именно говорит, искал руками умножение женского желания. Длинно выдохнул, когда она направила его в себя. И повел, как в танце, направляя, позволяя забыться, ощущая ее настроение, то чуть поторапливая, то замедляя, не давая соскочить в слишком широкой амплитуде.
Позвал ее. Почувствовал грудь ложащуюся на его грудь, волосы прячущие их поцелуй от слишком яркого света. Продолжал неспешные движения внутри, когда она почти остановилась. Дал обоим порадоваться ощущению губ обнимающих губы. Притер руками ее бедра плотнее и задвигался, стал коротко и быстро погружаться, едва выходя. Губы хватались за губы, языки сплетались любовниками, давно ждавшими встречи, раскрытое женское тело терлось о возбужденное мужское. Она кричала в оргазме уткнувшись лбом в твердое плечо и каждый следующий выпад в ее глубины, сопровождался новым вскриком и новой волной искр, летящих от клитора во влагалище, матку, соски, трущиеся о волосы на мужской груди.
В конце, успокаивая дыхание забралась руками в широкие рукава халата, продолжавшегося висеть на плечах Сергея и через них дотянулась до его пальцев сплетя свои ладони с его.
- Ну, если ты принципиальный, не переезжай,- откуда только силы взялись шутить.
- Теперь, как честный человек, я просто обязан,- крепче обнял ее пальчики зажав между своими.- Как оставить такую женщину? Одну! В пустой квартире! Вдруг ты будешь страдать? А это нельзя допустить!
Они были связаны тканью дурацкого огромного халата, соединены телами, переплетены пальцами и синхронны душами. Остальное больше не имело значения.
========== Часть 117 ==========
Секс сексом, но в конце концов - это просто приятно прижаться с утра к маленькому сонному телу рядом, спрятать в ладони теплую грудь, почувствовать, как член ложиться в ложбинку между крепкими половинками упругой попки. Даже без всякого секса - удовольствие, какие еще поискать. Сережа лениво ласкал и ласкался о пробуждающуюся рядом женщину, грудью в очередной раз почувствовал ребра спины. И недовольно пробормотал в кудри:
- Почему твои дети тебя не кормят?!
- А должны?- Этери потянулась под поглаживающей ее рукой, как довольная кошка.
- Я думал, в этом основная идея их рождения,- не удержался и укусил легонько кожу на ключичной косточке.
Женщина засмеялась и развернулась, оказавшись лицом к лицу с любимым.
- Как это я раньше у тебя не спросила об этом?- дурашливо чмокнула мужчину в губы.- Испортила такую бизнес-концепцию альтруистическими порывами!
Следующий поцелуй был уже подробным и глубоким. Ласки из утренне-ленивых превращались в горячие, яркие, предлагающие и зовущие. Мечта о стройных ножках на плечах, которые можно целовать одновременно слушая стоны синхронные толчкам собственного члена, стала явью. И очередное совместное приземление из рая на грешную землю в греховную, смятую за ночь взрослыми играми постель.
Он еще неспешно целовал ее грудку от подмышки к соску, лаская второй рукой живот, как вдруг его ладонь прижали и совершенно ясный и даже деловой голос над головой сказал:
- Мне нужен Леша!
- Вот те раз!- Дуд поднял голову и уставился на взъерошенную блондинку.- Мне мало было Глейха в нашей кровати, теперь еще и Железняков?! Женщина, ты меня пугаешь!
- Да при чем тут Железняков,- Этери выбралась из-под рук и губ Сергея.- Киляков. Лешка Киляков. У него же по юниорам славная пара танцевальная. Вот кому надо отдать Дишку с Глебом!
- Это еще что за,- Дудаков хотел обозначить помешавшего ему Лешу емко и справедливо “хреном с горы”, но сдержался, мало ли,- неизвестный персонаж?
- Да это так… бывший мой,- Тутберидзе оборвала мысль, углубившись в телефон, явно ища контакт “бывшего”.
Честно говоря, Сергею Викторовичу для полного счастья только “бывших”, возвращающихся в жизнь его женщины не хватало. Тем более в качестве тренеров Дианы. Положительно Киляков ему заранее не нравился.
Найдя наконец контакт, Этери набрала номер, выслушала гудки и в ответ на вежливое американское приветствие быстренько напомнила “бывшему”, кто может таким голосом, с такими подтонами с ним разговаривать. А Сережа не сомневался, этот Киляков и не забывал ее голоса. И узнал сразу, хоть было слышно, как собеседник удивился.
- Лешенька, милый, у меня безвыходная ситуация: или ты, или никто!- Этери буквально пела, наполняя голос медом и хмелем.
Более лишним Дуд себя не чувствовал никогда раньше. Молча выбрался из кровати и ушел в ванную. Принял душ, побрился наконец-то. В собственных глазах стал похож на человека, а не на дрейфующий корабль-призрак. А ощущал себя последним.
Нет, ну не дурак ли? Раскатал губу! Сколько у нее таких Леш, Саш, Дань? Вон Платов по ручке наглаживает. А Женя, между прочим, олимпийский чемпион. А Дуд - кто? Никто! Стой в уголке и не отсвечивай. Такой женщине, конечно, мужчина поинтереснее Сергея Викторовича нужен, и для жизни, и для светских раутов.
Потерялся в своих нервных мыслях так, что в итоге Этери не только успела закончить разговор, но и удивиться долгому отсутствию и тишине в ванной.
- Ты тут что делаешь столько времени один?- усмехнулась, заходя с полотенцем наперевес в ванную.
- Да так!- отмахнулся Дудаков.- Задумался.
- О чем?- приподняла темную бровь, закидывая вещи на полотенцесушитель.
- Ты со всеми мужиками так ворукешь?- насупился Дуд.
- Ну, по необходимости,- хохотнула блондинка проверяя воду, пущенную из крана.- Ну, и потом, это ж Лешка. Он меня с детства знает. Слава богу, еще помнит.
- Бывший Лешка, который знает тебя с детства… Многое объясняет,- посмурнел еще больше мужчина.
В этот момент до Этери дошло, что что-то определенно не так. Выключила кран и дернула за руку мужчину. Более дурацкого момента для выяснения отношений, чем стоя один в полотенце, другая полностью голой, конечно, придумать сложно, но лучше сразу, чем потом:
- Какая муха тебя укусила, Дудаков?!- сурово, словно они были на работе, а не в одной ванной комнате, задала вопрос женщина.- Что не так с Лешей?
- Я понятия не имею, что не так с твоим бывшим Лешей!- огрызнулся Сергей.
- Каким бывшим? Ты перегрелся? Я с Лешей на коньках каталась, в пару нас поставили, как я перешла. Да и то - всего ничего, пару лет. Он меня, поди и не узнает, когда увидит.
- Ну и ладно, невелика потеря,- продолжал непонятно на что теперь-то уже дуться Сергей Викторович.
- Да я особенно и не претендую, что он мое фото на столе держит,- пожала блондинка плечами, снова включая кран. Познакомимся заново, если забыл.
- Когда собиралась знакомиться?- тут же насторожился Дудаков.
Женщина легко переступила край ванный заходя:
- Да, наверное, сегодня успею после Оксанкиного мастер-класса еще доехать. Ночь там переночую, а утром назад. Лешка готов приютить.
Ну, конечно, вот так вот просто - собралась и помчалась! Сережа вполне понимал разумом, что Этери надо решать вопрос с тренером, надо ехать и договариваться, но этот самый давний бывший, пусть и партнер, никакого доверия не внушал.
Вдруг светлая голова высунулась из-за занавески не дающей каплям душа разлетаться в стороны и женщина задала вопрос:
- Слушай, а ты не хочешь со мной поехать? Я понимаю, что ты устал, но… может быть. Я что-то разволновалась. Глупо, конечно.
Мир сразу посветлел, успокоился, день обещал быть как минимум интересным.
- Да само собой, как я тебя брошу, тем более, если ты переживаешь?!- Сережа спрятал довольную улыбку, не видя, что под душем так же хитро и довольно улыбается его женщина.
Нет, конечно, все это полная глупость. Они же оба взрослые люди, которым никак не пристало устраивать детские разборки с замашками подростков, выясняющих отношения и устраивающих сцены ревности. И Сережа, конечно, тот еще балбес. Она Килякова видела последний раз вживую уж и не вспомнит когда. Какая к нему вообще может быть ревность? Тем более после сегодняшней ночи, ему ли ревновать?! В итоге не выдержала и расхохоталась. Дуд приревновал! Кому расскажи, не поверят.
Честно говоря, кому расскажи, что Дудаков теперь вообще имеет какие-то основания ее ревновать, кто поверит? А вот же ведь… И имеет. И пользуется своими правами!
========== Часть 118 ==========
В Новогорске Даню настигла та хандра, которую он почти удавил на Бали, обнимая сочное женское тело, плещась в волнах, экспериментируя и там, тут, в смысле, и с волнами, и с телом. В Новогорске было пусто. Сборы начались не в полном составе. Топы катались по шоу, остальные подтягивались вялыми и расслабленными. Гоша внимательно смотрел на имеющийся состав и цокал языком.
- Нет, Даниил Маркович, ты только глянь на этих тюленей!- ворчал Похилюк.
Даня кивал. Тюлени тюленили лениво по катку, скручивая через раз тройные.
- Вот вернется Этери Георгиевна, всыплет сначала им, потом - нам,- ванговал Гоша.
Снова кивнул. Этери вернется, конечно, в этом никто не сомневался. А толку-то для него? От воспоминаний последней встречи, нет последней ночи. Нет, последнего раза, сейчас кажущегося совсем безразличным и пустым, она даже в лицо ему не захотела смотреть, отдалась быстро, прогнала быстро. И быстро отказала в планах на себя. И он, вроде, показалось, совсем же утешился.
Перед отъездом на сборы даже всем друзьям сообщили, что планируют пожениться. Кольцо, правда, Оля не надела, хотя подарил на Бали. Оказалось, не угадал с размером. Но это - ничего. Поправят. И было же хорошо, хотя по приезде уже не так, конечно: у нее работа,у него - побежали по своим жизням, вернулись на круги своя. И вспомнилось, что мечты вроде были другие. О другой женщине. Но сначала - ничего. Были и были. Как там Этери Говорила: она тоже не так свою жизнь мечтала проживать, но ей и так нравится? Вот, как было - тоже отлично. До приезда в Новогорск все, в общем, нравилось. А здесь - затянула тоска-кручина.
Особенно кисло было вечерами: не хватало не только кудрявой женщины, но и Дудакова, с которыми проводили планерки-летучки после тренировок. Не хватало девчонок, проводящих понятные и приятные дни на шоу, обеспечивающих их популярности еще и финансовую прослойку, не хватало той самой атмосферы. И звонки Оли, в которых должна бы была быть отдушина, становились обузой. Срываться он на нее не срывался, времени-то прошло всего ничего с отъезда, но заметил, что начал пропускать вызовы, а потом глупо оправдывался: тренировка, слушал музыку, не заметил. Понимал, что ком привираний будет расти.
Этери, как по расписанию дважды в день спрашивала в чате, как движется работа, нужна ли помощь? Ничего им нужно не было. Уж восстановить тройные-то они способны и без Тутберидзе. И даже без Дудакова. А от последнего вообще вестей не было. Этому подивились все: Сергей Викторович работу свою любил, никогда вот так просто не пропадал с радаров. Да и отпуск у него официально кончился.
- Приедет в пятнадцатому,- отвечал на все вопросы Глейхенгауз.
Слушал запоем музыку, высылал треки Этери, за полтора дня или около того заспамил ей чат так, что она попросила перерыв и передышку. Утих, а слушать продолжал. На Интерстеллер Циммера вынесло каким-то боковым ветром. Сел в 9 вечера. Очнулся в четыре утра. Внутри все дрожало, пело, звенело. Он хотел слушать и слушать. Представлял разных девчонок под разные варианты этой музыки.
- Отметим твое возвращение,- сказал в ночь Даня, обращаясь к единственной, кто мог оценить его находку по достоинству.
Спать лег с улыбкой, чтобы скорее наступил новый день, потом еще один. А потом она вернется.
Вся эта романтика, бродящая в крови Дани, наверняка польстила бы Высокой блондинке в затертых джинсах, сидящей на месте пассажира и слушающей рассказ ее спутника.
Сережа сразу отказал женщине в праве быть водителем:
- Прости, душа моя,- усмехнулся Дуд, открывая пассажирскую дверь своей даме,- но я убедился своими глазами, что в Америке ты водить не умеешь!
- Ну знаешь!- Этери всплеснула руками,- Я с двадцати двух лет за рулем. В Америке как раз, а ты такое говоришь!
Диша с Глебом только молча переглянулись. Оксана, ждавшая разъезда всей компании и никогда не имевшая до сих пор претензий к подруге по части управления авто, непонятно хмыкнула. Дудакова ей толком не представили, но за что было любить постороннего мужика, который фиг пойми откуда взялся, а взявшись, тут же начал свои правила диктовать?
На удивление Этери, хоть и фыркала, а за руль пустила этого невзрачного блондина и даже упорствовать не стала. Видать, было что-то, ради чего стоило терпеть его несносный характер, тут Золотаревская решила принять в убеждение, что характер Сережи никуда не годится - тиран и деспот.
Автомобиль с парой тронулся в сторону прекрасной южной Вирджинии, и женщина все же решилась задать вопрос стоящим рядом детям:
- А он вообще всегда такой, этот ваш Дудаков?
- Какой?- не поняла Диша.
- Не знаю,- Оксана сморщила носик,- подавляющий.
- Сергей Викторович подавляющий?- тут уж Глеб удивился.- Да он же совсем как мягкая игрушка!
- Он разный,- скорректировала мнение партнера Диана,- но к маме всегда относился хорошо. И вообще, да, он добрый.
- Не заметила,- злым бы она Дуда не назвала, конечно, но затер вот сейчас Этери своим мнением и не поморщился.- Ладно, поезжайте домой, гулены. У меня еще классы.
Женщина и мужчина выбиравшиеся из города в сторону юга, наверное, очень подивились бы мнению, которое сложилось у Оксаны, но им было не до того: Этери рассказывала о давнем партнерстве с Киляковым, вспоминала далекое время, когда все ломалось, рушилось и на осколках всем знакомой и привычной жизни совсем скоро пришлось строить что-то новое.
- Ну, вот, и вышло, что Лешка, как все осел в Америке,- засмеялась Тутберидзе.- Вполне освоился. Я вообще не могу сообразить, кто из нас тут совсем уж затерялся. Если сам себе не наделал дел, не спился, не сгулялся, все при работе. Но, понятно, что в Мишины пока не выбился, или там в Жулины.
- Зная твой характер, ты сделаешь из своего Леши тренера чемпионов,- усмехнулся Сергей.
- Ну, это же не только от меня зависит. Столько входящих,- покачала женщина головой.- Но если получится, почему бы и нет?
Помолчали, глядя, как потихоньку меняются пейзажи за окном. Хайвей тянулся вдаль прямой стрелой, поток машин несся вперед к сотням разных целей. И, вроде, пришло время, а вроде - и зачем бередить, наверное, все непросто. Но все равно спросила:
- Ты мне расскажешь, что с Ксюшей и Катей случилось? Ты же должен быть там, сними.
- Ох, Этери,- Сережа покачал головой,- мне бы самому понять, как об этом рассказывать. Да и вообще - о чем.
Дудаков по сию пору не уложил в голове то, что узнал и понял. Начал для себя главного:
- Ни в какой Казани они жить не будут. В Москву вернутся. Я тоже остаюсь там, где был. На работе. С тобой. И, наверное, Катя будет приходить в гости. Иногда.
Покосился на пассажирку. Та лишь пожала плечами:
- Твоя дочь, естественно.
- Мы постараемся не обременять тебя,- попятился внутренне Дуд.
- Сереж, прекрати!- она даже рассердилась.- Ну как может обременить один маленький ребенок? Да я и на работе больше, чем дома. Что ты ее в угол все засовываешь, как что-то неприглядное! Хорошая девочка. Умненькая. Твоя. Я адекватная. Я все понимаю.
- Как-то,- Сергей Викторович даже поежился,- не привык я еще к этому. Но она, да, нормальная.
- Ну, и тем более,- улыбнулась женщина.- Но это вопрос будущего, как ты их назад-то вернул? Ксюша, вроде, не планировала.
Дудаков глубоко вздохнул, выдохнул и вывалил все, что случилось. Сумбурно, временами даже непонятно, но целиком, со всеми эмоциями. Благо слушательница ему досталась на редкость спокойная и удобная. Почти не говорила сама, разве что задавала короткие уточняющие вопросы.
- Вот ведь характер!- даже восхитилась в конце истории женщина.- Такое в правильное русло, будет штамповать чемпионов. Дуд, ты еще поаплодируешь ей из-за бортика или с трибун.
В голосе послышалась горечь и неожиданно Этери добавила:
- Дишин папа поздравил меня с победой после Сочи.
- Я не знал,- удивился Сергей.
- Никто не знает. Он иногда звонит все-таки теперь,- глубоко вздохнула.- Нечасто, но звонит.
Снова замолчали. Дорога, предвестники вечера в низком солнце и двое, удивленные навсегда осознанием, кто стал им родней. Иногда дети связывают нас кровью с теми, с кем и не угадаешь после, как удалось связаться в принципе.
========== Часть 119 ==========
- Надо заправиться,- Этери ткнула пальчиком в указатель количества топлива.
- Четверть бака еще,- пожал Сергей плечами,- вроде должно хватить. Посмотрим, что по пути будет. Нам бы и самим поесть.
- Посмотрим, что по пути будет,- так же пожала плечами блондинка.
С заправкой им повезло быстрее. Сережа зарулил в карман, хлопнул дверью, оставив спутницу в одиночестве и пошел разбираться с кормлением железного коня. Женщина огляделась по сторонам, поулыбалась малышу в кресле развернутом спинкой к ветровому стеклу мордастенького пикапа. Ребенок явно размышлял, не удариться ли ему в истерику, но, заметив веселую тетеньку за окошком тоже разулыбался и, видимо, заагукал на своем птичьем языке. Магазинчик при заправке ничем не выделялся, такие теперь и в России на каждой, призадумалась и решила, что, пожалуй, раз уж Дуд задерживается, пойдет купит кофе. Какое-никакое, а развлечение.
Картинка за пластиковой дверью магаза, совмещающего в себе еще и кассу оплаты топлива совершенно не порадовала, хотя несколько впечатлила Этери. Девица неопределенного возраста и выдающегося размера бюста за прилавком так недвусмысленно кокетничала с Дудаковым, что надо было лишиться всякого зрения и понимания, чтобы не заметить этого. И, что примечательно, Сергей Викторович с большим удовольствием уложил свой добродушный взгляд в декольте внушительного и, скорее всего, единственного достояния девы.
Встала у кофемашины, ткнула пальчиком в кнопку американо, поглядела невидящим взглядом за окно. Ну, а чего хотела? Понятно, что у самой подобных форм нет, не было и точно никогда не будет, а мужики любят тело. И Сережа - тоже. Дурацкая реклама зачем-то засела в голове, а ведь она ее толком и не видела, жила в Штатах в этот период, но вот же прилипло.
В магазинчике их было трое, впрочем, нет, где-то в глубине еще кто-то копошился и искал то ли снеки, то ли газировку. Девица продолжала вязко и протяжно интересоваться у Дуда, откуда он и нравится ли ему в их стране. Сережа отвечал, акцент забавно изменял звучание некоторых слов, и девка хихикала. В конце концов оперлась руками о стойку и бодрая “пятерка” вывалилась под нос Сереже.
Больше всего бесило даже не то, что делает продавщица: что взять с простушки из глубинки, а то, что Дуд, который, конечно, заметил вошедшую женщины, вроде и и не собирался прекращать это безобразие. Мог бы сказать, например, что несвободен. Хотя, может, и по-дурацки звучит, никто же не спрашивал. Ну, мог бы ее окликнуть, чтобы стало ясно, что не один в дороге.
Бумажный стаканчик наполнился темной жидкостью и, покрутив его в пальцах Этери направилась прямиком к кассе.
- Пять долларов,- прогнусавила деваха.
- Хорошо,- развернулась к Сергею, улыбнулась нежно и опасно и пропела по-английски,- А еще, милый, купи мне Эм-анд-эмс.
Дуд аж поперхнулся от такой просьбы: чтобы сама Тутберидзе да позарилась на такую гадость как шоколад в непонятной глазури, калорийное самоубийство. Темный сладкий взгляд скользнул в декольте, которое Сережа оценивал как предмет “удивительное рядом”, благо это удивительное ему показали во всей красе, чуть скривилась и пошла прочь.
Девочка на кассе сразу стухла, чем еще больше развеселила Дудакова. Вот ведь глупая, ну, что бы она делала с очарованным ее прелестями транзитным пассажиром? В подсобке бы отдалась. Аж зарделся от скабрезной мысли. А когда продавщица протянула пачку конфет, заказанную ревнивой кошкой, помотал головой и поменял их на неплохую шоколадку, поясняя:
- Моя жена так пошутила.
- Жена?- скорее почувствовал, чем увидел, что взгляд девушки скользнул по рукам в поисках подтверждения.
- Жена,- окончательно разочаровал американку Дудаков.
Вернулся за руль и протянул купленную сладость.
- Я не это хотела!- отказалась пассажирка.
- То чего ты хотела, тоже имело успех,- хохотнул Дуд, выезжая с заправки.- Ревнивица!
- Я хотела эм-энд-эмс, а не вот это вот!- ткнула в шоколад.- И не вот это вот!
Недвусмысленно выставила руки перед грудью, обозначая размер бюста супруги кролика Роджера.
- На себе не показывай!- фыркнул Сергей Викторович.- Не дай бог сбудется!
- Ты только обрадуешься,- нервно дернула плечами.- Всем мужикам буфера подавай!
- Все женщины только одно о мужиках думают, что те только об одном и думают,- процитировал мужчина кого-то из юмористов.- А я, милая, между прочим, вполне серьезно осмысляю, где б мне раздобыть обручальное кольцо, чтобы не привлекать вот это вот,- одной рукой показал то же, что Этери до этого двумя.- Никогда не знал, что неокольцованный я настолько буду успешен на рынке потенциальных женихов.
Это, конечно, было вранье, Дуд и раньше получал порой недвусмысленные авансы от посторонних дам, толком не понимая, чего они находят в нем, но хотелось как-то оправдаться перед своей женщиной и успокоить что ли. В общем разрядить ситуацию.
- Ты мог меня сразу позвать, она бы знала,- обиженно, словно маленький ребенок, проговорила блондинка.- А ты посмотрел и отвернулся.
- Я, может, хотел, чтобы ты за меня поборолась,- и тут же охнул, получив кулаком в плечо.
- Да тебе просто на сиськи было приятнее смотреть!- возмутилась женщина.
- Ну знаешь, в некотором смысле, они произведение искусства,- за это кулаком прилетело второй раз.
В ответ мужчина резко вывернул в какой-то проселок и направился вдаль от основного маршрута.
- Это мы куда?!- удивилась женщина.
- Туда,- непонятносказал Дуд, продолжая ехать.
Когда трасса скрылась из виду, съехал на обочину безлюдной дороги, вышел сам и открыл дверь, приглашая Этери. По обеим сторонам дороги тянулись поля.
- Хочешь я тебе что-то расскажу?- прижал спиной к груди между полями с тоненькими июньскими колосками.- Я тебя, дурочку, люблю, ни на какие размеры не променяю, хоть бы они даже и вызывали у меня исследовательский интерес.
Женщина дернулась, чтобы вырваться, но ее прижали сильнее. Прикоснулись губами к плечу, дернувшемуся в желании уклониться.
- Все равно люблю и не променяю, даже такую злую и ревнивую,- еще раз чмокнул в плечо и вдруг заговорил, явно не своими словами: - “Я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом — ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверно, я дурак.”
В монологе слышалась грусть и нежность:
- Ты дурак, но ты и правда создан для этого, наверное,- Этери больше не вырывалась.- Ты их ловишь над пропастью и даешь приземлиться на ноги.
- Я чуть не сорвался в пропасть и не оставил их без себя, себя без тебя. Я люблю тебя, правда, маленькая дурочка.
Обнимал, чуть покачиваясь вправо и влево, Смотрел на линию горизонта где-то далеко в поле. Знал, что она смотрит туда же.
- Мне все равно обидно, что ты сделал вид, что я тебе никто,- упрямо повторила Этери.
- Я больше так не буду,- отвел кудри и поцеловал в шею, потом в щеку, потом в губы.
Маленькая война, которая заканчивалась большим миром. Или большим перемирием.
========== Часть 120 ==========
- Но вообще, ты мне должен!- заметила Этери, когда машина тронулась через поля дальше.
- Ты обратила внимание, что я все время оказываюсь в долгах перед своими женщинами?- рассмеялся Дудаков.
- Живи монахом,- кивнули с пассажирского сидения.- Все будет твое.
- Не, так я несогласный! Я целоваться хочу!- отверг предложение Дуд.
- Тогда судьба твоя незавидна,- хмыкнула блондинка,- и ты мне должен!
- Ну, как-нибудь сторгуемся,- автомобиль въехал в тихий маленький городишко, каких по пути из шумного многомиллионного Нью-Йорка до чуть менее шумной и совершенно провинциальной даже в Ричмонде Вирджинии была тьма тьмущая.
Полторы улицы и несколько тысяч жителей. Прохожие здоровались друг с другом, явно зная все имена и фамилии. На незнакомый автомобиль отреагировали несколько удивленно, но в целом доброжелательно. Какой-то дедуля явно индейских или мексиканских, что по сути одно и то же, кровей даже радостно закивал паре в авто.
- Ты зачем нас сюда завез?- возмущенно спросила Этери.
- Навигатор утверждает, что у них можно поужинать,- Дуд ткнул в точку значка общепита.
- Единственное место что ли по трассе?- не поняла его маневр женщина.
- Все равно же свернули,- пожал в ответ плечами водитель.- Потом сделаем крюк по параллельной и выедем назад на основную дорогу.
Машина тем временем приблизилась к кофейне. Вроде ничем не примечательной, похожей на сотни провинциальных забегаловок. Очевидно, нетуристической, даже магазинчик через дорогу был более привлекателен для глаза, чем эта едальня.
Какая-то вязь на вывеске, пестрые ткани и экзотические украшения в витрине. Было даже странно представить, что что-то подобное может продаваться в этом, наверняка, до мозга костей пуританском и зашоренном городке, где все приглядывают за всеми активнее,чем в русской деревне.
Мужчина и женщина зашли в двери кафе, выбрали столик с видом на необычный магазинчик и углубились в меню, которое принесла официантка. Как назло опять пышная, молодая и нагловатая. Жвачку во рту перекидывала со стороны на сторону, предлагая посетителям блюдо дня - картофельную запеканку, кексы и молочные коктейли или пиво. Озвучив все, что положено девушка удалилась за стойку, а Этери глянула на завезшего их сюда Дуда, как на врага народа.
- Ты мне за этот кошмар в желудке будешь очень много должен!
За время жизни в США в ранней молодости Тутберидзе выучила одно - тут наесть лишние килограммы, питаясь вот в таких забегаловках, на ярмарках или прочих фаст фудах даже ей ничего не стоило. За месяц теперь, конечно, не отъешься до неприличных размеров, но тенденция, однако.
- Ну, раз уж я все равно должен…
Сергей выбирал блюда, как нарочно, чтобы даже шанса подумать, что его заботит ширина талии его женщины, не было.
- Какое счастье, что обычно я питаюсь не по твоим вкусовым пристрастиям,- вздохнула блондинка, впрочем отказываться не стала.
Сделали заказ, снова уставились в окно на этно-магазинчик.
- Не понимаю, чем они тут выживают?- покачала головой тренер, удивляясь странной торговой точке.
- Это вы про Марни и ее закуток?- отозвалась девушка от стойки.- У них разная косметика хорошая, говорит индийская всякая и азиатская. Мы все покупаем!
Девчонке было скучновато: из зала не уйдешь, а в зале никого, кроме этих иностранцев, которых занесла нелегкая.
- А я думала, это одежда и украшения?- Этери улыбнулась говорливой девочке.
- Нет, мэм, это все она тоже продает, ну, что в витрине. А еще,- официантка понизила голос до интимного шепота.- У нее там всякое, говорит, что для возбуждения… Ну, вы понимаете, чтобы ваш парень не заскучал.
- Мне все больше нравится этот магазин,- Сергей Викторович с неподдельным интересом бросил взгляд на вывеску.- Дожидайся заказа, я схожу на разведку.
- Выходит ты со мной скучаешь?- прищурилась блондинка ведьмински.
- А вдруг фейерверк можно сделать еще ярче?- и выскочил из-за стола.
- А у вас парень забавный,- прокомментировала официантка.
- Да уж, не навеселюсь,- хмыкнула в ответ посетительница.
В этот момент стол загромоздили тарелками с едой и стаканами с напитками. Когда Сергей вернулся с маленьким пакетом, его женщина совершенно спокойно приговаривала третий кусок огромного пирога с мясом и картошкой.
- О! Она ест. Прогресс!- обрадовался Дуд.
- И пьет,- сделала глоток колы.- И буду стоять за бортиком колобком в шубе.
- Новая революция в фигурном катании от Этери Тутберидзе,- Сережа взял свой кусок пирога.- Тренер, которая стремилась к идеалу наконец достигла идеальной формы шара. Мне кажется, я мог бы работать в “Спорт-Экспрессе”, как думаешь?
- Чего хоть накупил-то?- подозрительно взглянула на пакет.
- Пока не знаю, но мне обещали, что моей женщине это очень понравится,- запил апельсиновой шипучкой.
За болтовней и шутками прошел час обеда. Вышли настолько сытые, что даже не отказавшиеся бы вздремнуть.
- Давай уже я поведу? Тут осталось-то всего ничего, пара часов,- небо уходило в предзакат, грозя совсем скоро стать сумраком.
В принципе, Сережа и правда устал немного от четырех часов рулежки, поэтому согласно кивнул, отдавая право управления в женские руки:
- Но если ты будешь лихачить как в тот день, когда ехала от Платова, я лишу тебя водительских прав внутри нашей машины!
- Как страшно стало!- плюхнулась на сидение.
Удобно, когда вы примерно одного роста, не приходится ничего толком поправлять для удобства вождения. Заводись и отправляйся в дорогу.
В город въехали уже в сумраке, попетляли по улицам и наконец нашли дом тренера Килякова. Очень неплохой район, весьма солидное жилье. Пожиже, конечно, чем резиденция Шпильбанда, но Леша тоже со всей очевидностью не бедствовал.
При виде стройного брюнета идущего им навстречу от крыльца, Сергей снова напрягся и нахмурился, особенно когда этот красавчик раскрыл объятия, поймал в них Этери и закружил под ее довольный смех.
- Ну тебя, Леш! Отпусти!- но как-то не заметно, чтобы вырывалась.
- Сто лет тебя не видел!- смеялся Киляков, ставя бывшую партнершу аккуратно на ноги.- Про не слышал сказать не могу, конечно. Кто про тебя в нашем мире не слышал-то?
И тут только заметил Дудакова.
- Это с тобой?- кивнул на него Алексей.
Долго вглядывался, наконец опознал и даже удивился:
- Третьего тоже привезла из вашей банды? Думал, вы хоть на время отпуска расстаетесь?!
Протянул, подходя, руку Дудакову для пожатия:
- Алекс.
- Угу, Серж,- в тон ответил Дуд, но руку пожал.
- Слушай, ты прямо удачно приехала,- вел гостей к дому Киляков.- Я тут без жены, без семьи, думал тоскливо пялиться в интернет, если бы не твой утренний звонок. Скучал бы. А тут ты… Вы.
- С нами еще никто не заскучал,- чуть съехидничал Дуд.
- Ребят, это классно. Посидим, поговорим, устроим ночные купания в бассейне в конце концов!
- У меня вообще-то деловой разговор, Леш,- остановила Этери подростковый поток планов Килякова.
- Да, и о чем?- Алексей впустил всех в дом.
- Ты же слышал, что мои без тренера?- спросила женщина, проходя в светлую, явно женской рукой созданную и обставленную гостиную.
- Хочешь моих рекомендаций по части возможной замены?- Сергей недовольно оценил, что при свете хозяин дома, пожалуй, еще красивее, эдакий герой ромкомов.
- Ну, если сам не возьмешься, то хочу,- в лоб предложила Тутберидзе.
Киляков воззрился на нее, как на явившегося инопланетянина.
- Никогда не знаешь, что от тебя ждать!- наконец нашел, что сказать бывший партнер.
И в этом Сережа был с ним согласен полностью.
========== Часть 121 ==========
Мужчины сидели в полумраке и подсветке великой Гордости Килякова - бассейна. Уже четыре месяца с момента завершения работ не было у Леши большей радости, чем найти благодарные уши, в которые можно рассказать обо всех перипетиях строительства, гадах-подрядчиках и исполнителях, сложности почв и дизайнерского решения. Неожиданно в Дуде нашелся понимающий собеседник, что сразу расположило Алексея к спутнику Этери. Сейчас, переключая подсветку в воде, Леша любовался то на свое творение, то на женщину, золотой рыбкой в этом объекте истинной любви плавающую.
- Вот ведь парадокс, улыбнулся Киляков,- глядя, как голубоватый свет призрачно обтекает тело в закрытом черной купальнике,- она образуется на моем горизонте только с проблемами. Хоть бы раз просто в гости приехала!
- И много раз образовывалась?- Дуд решил, что, наверное, не стоит ревновать к этому строителю бассейнов, тем более когда в его бассейне плещется твой личный соблазн.
- Ну, в первый раз с Колькой на голову свалились после свадьбы,- засмеялся Алексей.- Ты представляешь, прикатили на каком-то раритете, который того и гляди должен был развалиться, но все-таки не разваливался. Ну, тогда от меня помощи было меньше, чем от пустоты, конечно, сам колотился.
Этери вынырнула у ближнего к беседующим мужчинам бортика и поинтересовалась:
- Про что секретничаете?
- Да вот рассказываю твоему Сержу, как ты упала на мою башку в девяносто пятом с Аптером и древней тачкой наперевес!- Протянул на бортик кружку с пивом.
Женщина выбралась из бассейна и уселась у воды.
- Да уж, помотались мы тогда с Колей. Но прибились в итоге, слава богу.
Посмотрела на колеблющийся свет, потом подняла глаза в темное небо. Сделала два глотка и вытянулась, прикрыв глаза.
- И все равно сейчас думаю, что время было хорошее. Приключение такое.
Хоть, конечно, тогда так не казалось. Или казалось?
- А потом уже когда дочку ждала приехала, да?- напомнил партнер.
Этери промолчала. Было ясно, что она не очень любит эту тему. Киляков тоже не стал углубляться, обернулся к Дудакову и пошутил:
- И теперь она мне эту младеницу привезла в статусе участницы олимпиады для тренировок! Как жизнь-то бежит!
- Леш, ну, вдруг выгорит! Не берут их никуда, надеюсь, что ты по старой памяти не откажешь,- не открывала глаз и продолжала просить.
- Я же уже не отказал,- усмехнулся старый знакомый.
Ночь была теплой, но Сергей то и дело поглядывал на женщину в мокром купальнике, не замерзла бы, а она никаких признаков неуюта не подавала, то смотрела в небо, то закрывала глаза.
Уже после полуночи Алексей сказал:
- У меня завтра тренировки, я пойду, вы тут можете еще отдыхать, сколько захотите. Рок-н-ролл не включайте, особенно рок, а так вас не побеспокоят, если вы не побеспокоите никого. Здесь ночью даже нырять можно бомбочкой с визгом, никто не услышит.
- Да мы староваты уже, чтобы визжать-то,- фыркнула Этери.
- Тем более тогда. Отдыхайте на здоровье,- улыбнулся Леша, пожал руку Дуда и пошел спать.
Этери продолжала смотреть в небо, неожиданно с нежностью сказала:
- Всегда Леша меня выручал. Хороший он человек.
- Да, а он говорит, что ничем не помог тебе, когда ты приехала после теракта,- про мужа умолчал, глупо, конечно, но ну его, этого мужа столетней давности.
Сереже не очень нравился факт, что у кого-то в этом мире когда-то, пусть и очень давно, было больше прав на его женщину, чем у самого Сергея сейчас.
- Это он зря! Если тогда Лешка не порекомендовал пару ребят, которые потом вывели на парня, что и пристроил нас в первые шоу, то мы бы дольше промыкались.
- Он, кажется, этого не знает,- кивнул в сторону, куда ушел Алексей Сережа.
- Все может быть. Мы упустили момент, когда говорить “спасибо” было уместно а потом и забылось.
- Но с Дишкой ты тоже к нему приехала,- он никогда не спрашивал, правдивы ли слухи, а Этери никогда не рассказывала.
- Давняя история, конечно,- нет, тут уж скорее просто хотелось как-то в сознание прийти. У меня все было. Дишин папа постарался. Помог, чем смог. Быть отцом вот не мог. В остальном, грех его винить. Перспективно мыслил. Взрослый все-таки человек. Многое понимал.
- Вы потом помирились?- дурацкий вопрос, свербил, наверное, из-за Катьки.
- Сереж, да мы и не ссорились,- усмехнулась Тутберидзе.- О чем ссориться с человеком, который сделал свой выбор? Даже, можно сказать, откупился от ребенка. Но знаешь, и тут грех жалеть, деньги лишними не бывают. И тогда не были. Раньше, наверное, понять надо было, что история закончилась, не со мной, с Ди. А я все надеялась, что он передумает. Я же моложе. И любила его. И вообще, у нас же дочь.
Сережа даже вздрогнул от знакомых слов, а говорящая их женщина и не заметила:
- Он же не сразу исчез в тумане, хоть и хотел. Сначала похаживал, то чаще, то реже. Наверное, по состоянию дома: было получше, не до нас, было похуже… Рассматривал варианты. Кастинг проводил. Потом Диана заболела. Тоже помогал. А потом стало сложно и он просто сказал, что готов в ребенка разово вложиться, с пониманием. Чтобы на ее будущее, а дальше - сама. Молодая, что меня держать? Хорошего человека встречу. Семью создам.
От всех слов ее ежило и создавало неуют в душе.
- Я думал, раз он тебя поздравлял с Юлькиной победой, у вас нормальные отношения.
- Так они и нормальные,- грустно рассмеялась Этери.- Сереж, нет отношений, нет проблем. Все отношения со мной он закончил в день, когда отправлял на аборт, я, наверное, с ним тоже, не поняла только сразу. Он подошел - сказал: “Поздравляю!”. Я ответила: “Спасибо!” На том и закончилось. Что ему поздравлять было больше некого?
Снова оба молчали.
- Злишься на него?- он искал, конечно, свои ответы, может, Этери это и понимала, потому разрешала забираться вопросами ей под кожу.
- Я обижена из-за Ди. Она ничем не заслужила, чтобы ее бросили! И она же солнышко настоящее! Ему бы понравилось! - в голосе прорвались слезы.-У него бы дочка была!
Этери уже давно сидела, подтянув ноги к груди и обхватив руками.
- Это так глупо, упустить такую радость быть ее папой, Сереж! Это просто глупо!
Допила свое пиво и протянула мужчине бокал:
- Я еще искупаюсь. Забери!
Нырнула в воду, уплывая быстро и неслышно.
Дудаков покрутил бокал в руке, поставил рядом со своим и тоже нырнул, догоняя женщину. Всплыл рядом и подтвердил:
- Ты права. Это было глупо с его стороны! Но ты же все сделала. И Дишка счастливая и красивая. И нет никого, кто колебался, нужна она ему или нет. Его нет? И отлично! Зачем твоему ребёнку в ближнем круге слабаки и предатели?
Глянула долгим взглядом на суровое лицо Сергея над водой и медленно кивнул:
- Ты прав. Нет! И не надо!
Осталось только обнять, спрятать мятущуюся душу в кольце рук и молча просить прощения за всех глупых, слабых, трусливых представителей мужского рода, оставляющих такие глубокие раны на таких нежных душах, как у его неповторимой женщины.
Она, конечно, разуверится в его словах и продолжит жалеть по утраченной нормальной семье для ее девочки как только Сережа выпустит из объятий. Поэтому держал и не давал отстраниться, целовал легко в мокрые волосы, потом глаза, потом щеки. И губы. Долго, любя, надеясь залечить все, что болело уже давно, хронически и привычно на сердце. Хотя бы успокоить.
========== Часть 122 ==========
Самое страшное в проигрыше - осознание, что он окончательный, а ты к этому совершенно не готова. Ксюша сидела в гостиной московской квартиры и зло смотрела на радостно бегающую из комнаты в комнату Катю. Дочь была рада вернуться домой, рада скакать по знакомым с детства пространствам, рада своей кровати. Даже забыла под эту новость, что любимый папочка уехал.
- Я смотрю, тебе здесь и отец не нужен,- сварливо осадила ребенка мамаша.
- Нужен, но папа сказал, что приедет ко мне через,- и начала загибать пальчики,- через шесть дней. Вот!
- Там, похоже, уже никто никуда не приедет - ни папа, ни папина радость. Зачем ему ты? У него будет другая страна и другая семья. И дочка постарше и получше тебя найдется!- в Ксении говорила злоба, не более того, но говорила громко, звучала искренне.
Катя замерла, испуганно поглядела яна мать и внезапно завопила:
- Ты врешь! Всегда врешь! И папе врала! Он приедет!
Звонкая пощечина остановила крик и породила горькие детские слезы. Девочка плакала, мать смотрела непонимающе на собственную руку, поднявшуюся на любимую малышку. Наконец нашлась в одной фразе:
- Иди спать!
Кое-как приготовила ребенка ко сну, выпроводила в свою комнату, снова села на диван и задумалась, глубоко, до полного выключения. Должен быть выход. Всегда есть! Нужно только понять, что делать. Как делать?
Времени прошло достаточно, Катя, наверное, уже спала. Ксения зашла на кухню, вынула бутылку вермута, вишневую газировку. Смешала коктейль и выпила. Повторила процедуру. Для храбрости что ли? И после этого набрала номер, который получила давно с намеком: многодетная мать и ушлая журналистка быстро разглядела родственные черты в маленькой Катерине и очень нежно предложила Ксении помощь. Тогда Ксюша была честной и влюбленной. Теперь - просто честной. И осторожной.
Голос с другой стороны связи ответил почти сразу. Вспомнил, и Ксюшу, и ее дочь, и ситуацию. Внимательно выслушал жалобы и вопрос:
- Как мне действовать, Елена Сергеевна?
- Против таких людей как Тутберидзе в лобовые атаки не ходят, милая,- почти ласково прозвучало из трубки.- Я подумаю, как тебе помочь. Хорошо, что решилась бороться за себя. Да и за маленькую. Подумаем.
И полегчало. Она была не одна. Уже много. Уже важно. Еще важнее, что враг ее врага была готова дружить. И можно не сомневаться, найдутся еще враги у Этери, что с радостью выслушают и примут сторону обделенной матери.
Этери, конечно, знать не знала, что кто-то готовит на ее покой покушение. Она умиротворенно потянулась в широкой кровати, задев рукой Сергея, который подпирал голову и смотрел на ее пробуждение, лежа на боку.
- Что ты хочешь во мне высмотреть?- засмеялась женщина.
- Согласие,- не стал скрывать Дуд.
- На что?- потянулась к нему, обнимая и подставляя губы для первого поцелуя.
- На это, конечно, тоже, но вообще, я хочу первую брачную ночь!- поцеловал нежно.
- Интересная мысль,- захохотала, выворачиваясь из его рук,- брачных ночей у нас был уже вагон, брака не предвидится пока. Что за первые ночи ты планируешь?!
Легко поднялась с постели, ища чем бы прикрыться. Вечером они не особенно заботились об этом.
- А ты согласись! Будет интересно!
- Опять разврат какой-то задумал:- подозрительно прищурилась блондинка.
- Ну, вот почему ты мои чистые чувства всегда считаешь развратом,- притворно надулся Дудаков.- Я ее, можно сказать, женой своей хочу назвать по индийскому обычаю, а она - разврат!
Этери расхохоталась еще звонче:
- Точно разврат!- но, уходя в ванную, добавила,- Дуд, я согласна на все твои церемонии… И на разврат… до… после… во время!
Ну что же, интересный вечер, ночь и утро законных супругов он себе организовал. Даже место присмотрел, где бы хотел все это устроить. Если продавщицу в том веселом магазинчике Сережа понял правильно, то уединение - первое, что им будет необходимо. А что может быть более уединенным, чем яхта в открытом море. Ну, или даже не совсем открытом. Главное - подальше от людей.
В разговорах о любви и делах любви главное - остаться наедине, чтобы никто и ничто не мешали. Не вмешивались в ваши дела, слова и чувства.
Оказалось, реализовать план очень просто. Компаний, которые по побережью организовывали аренду любого водного транспорта от лодки до кораблика, называя их все яхтами, хватало. Объяснение того, в каком виде желаете получить объект тоже. Даже предложили сервировать стол к романтическому ужину. Согласился. Еда точно ничему не помешает.
- Милая,- заглянул в ванную, где Этери уже сушила волосы,- как ты относишься к голым ночным купаниям на открытой воде?
- Безлюдным?- уточнила женщина.
- Со мной,- улыбнулся Дудаков.
- Отлично отношусь, но мы, вроде домой хотели?- приподняла бровь, понимая, что домой ее сегодня точно не повезут.
- Мы перехотели. Теперь мы хотим жениться!- уверенно отверг идею немедленного возвращения в Нью-Джерси Сергей.
- Детей надо предупредить,- вот и все, никакого сопротивления.
Было приятно. Игра, конечно, фантазия, даже глупость и бессмыслица, но он хотел называть эту женщину женой с каким-никаким, а правом. Согласится ли она заключать настоящий брак - вопрос, слишком много экономики и даже политики в ее свободе и несвободе. А так - для него все будет всерьез. И если милая продавщица не соврала, то будет не только всерьез, а и незабываемо для обоих.
Даня бы поспорил с мыслью о том, что нужны какие-то ритуалы и приготовления для того, чтобы с Этери было особенно и незабываемо.
Над Новогорском тихо загорались первые звезды, он сидел на трибунах стадиона и размышлял ни о чем. Даже в общем-то не вспоминал Этери, хотя, как будешь вспоминать, если не забываешь? Вот Адели показывает музыку, которую выбрали для нее вместе. Вот ставит программу, заводя привычный набор элементов, если что, Этери потом все поправит и переделает. А с учетом поменявшихся правил, что-то обязательно переделает. Пытается придумать варианты, что и как можно изменить, чтобы сразу выстроить программу с расчетом на это. И не вспоминает про начальницу, бывшую любовницу, потому что не забывает. Невольно закусывает нижнюю губу. Даже в этом Этери. В последнее время как нарочно полезли ее привычки из Глейхенгауза. Заметил, что даже девчонки подхихикивают иногда. Но менять не стал. Ну и что! В некотором смысле он все равно плоть от плоти воспитания и обучения Этери. Глупо этому сопротивляться.
Поднял голову и замер, в полумраке первую секунду показалось, что наворожил себе мираж, но нет, миража не было: высокая стройная девушка в облегающей футболке перешагивала через ступеньку в каждом шаге длиннющих ног и улыбалась Даниилу. Не сомневался, что ему. Тряхнула светлой кудрявой гривой, здороваясь:
- Привет!
Голос был красивый, но совсем другой, да вблизи и сама девочка была другой, ничем в общем не похожа на его личного демона. А все же заулыбался, отмечал даже мелкое сходство.
- Привет!- поднялся и понял, что они одного роста.
- Меня Оля зовут,- протянула руку девушка,- я со сборов по легкой атлетике.
- А, здорово,- хорошая девушка эта Оля, наверное, если обнять, закрыв глаза, можно представить, что и не Оля.- Бегаешь, значит?
- Прыгаю,- Оля характерно приподнялась на цыпочки, демонстрируя легким движением, как перелетает через планку.
- Про прыгающих девушек я много знаю,- захохотал Даня.- Но не про таких.
Показал ей на место рядом с собой.
- Ну да,- закивала прыгунья,- я, собственно, что пришла. У вас вроде не очень пока активно девочки работают?
Заколебалась и тут же извинилась, что не это имела в виду:
- Может, им интересно к нам прийти попробовать что-то? Тренеры говорят, будет интересно.
- А потом вы к нам?- прищурился Глейхенгауз.
- Да ну! Опасно у вас: лед этот и коньки, лезвия же,- помотала кудрявой головой,- просто приходите.
- А давай мы к вам просто придем, а потом ты ко мне, я тебя не отпущу и на лед падать не дам. Хочешь?- Дане было весело, еще хотелось светлых кудрей и держать за руку высокую и стройную женщину.
Давайте честно, у Даниила был план, который держанием за руку этой кудряшки не ограничивался. Ведь если закрыть глаза, ну, сами понимаете.
========== Часть 123 ==========
Океан дышал палубой под ногами. Этери мягко ступала по ней, слушая, как яхта уходит от пирса. Сейчас их отвезут в тихую, укрытую от всего и всех бухту, бросят якорь. И оставят вдвоем, как пожелал Сережа. И будет безлюдье и рай между небом, водой и видимой, близкой, но все же почти неосязаемой землей. Сидела на носу, положив голову на плечо мужчины и смотрела на послеобеденное солнце. Шутить не хотелось, говорить не хотелось, даже думать не хотелось. Хотелось остаться вдвоем. Вода блестела под все более полого ложащимися на нее лучами.
- Рай - это лодка в море,- неожиданно сказала Этери больше себе, чем Сергею.
- Нелюдимка ты моя,- мужчина чуть повернул к себе задумчивое личико и чмокнул в нос.
Снова замолчали. Так и просидели, пока на палубе не появился тот, кто завез их в точку назначения. С трех сторон виделся берег, местами обрывистый, но по большей части пологий. Вдали даже неясно вырисовывался пирс, от которого, судя по звуку, отходил катер.
- Собственно, мы на месте. Ближе к берегу уже не встанем,- пояснил он пассажирам, которые и не стремились ближе. Завтра я вернусь после прилива, чтобы спокойно сняться и идти назад. Если захотите, то завтра вас катер может забрать здесь.
- Мы вернемся с вами,- успокоил их водителя Дудаков.
- Отлично,- кивнул тот кудрявой шевелюрой, выдававшей мелким бесом вьющихся кудрей гены африканских рабов в этом почти белокожем мужчине.- В таком случае отдыхайте. Холли!
Он перекричал звук мотора катера, вызывая девушку, сервировавшую стол в каюте. Оба спустились к прибывшему транспорту, помахали рукой оставшейся на борту парочек и собрались отчаливать, как вдруг моряк вспомнил:
- Если что, рация работает, но тут и связь сотовая нормально ловит.
С этим и отправились к берегу.
- Вот тебе и рай с уединением, интернетом и телефоном,- усмехнулась Этери.
- Многие именно так рай и представляют,- Сережа стянул с нее футболку и расстегнул бюстгальтер.- У меня, правда свои мысли о райских кущах.Прежде всего, на тебе не должно быть одежды!
- А на тебе?- Этери в свою очередь стащила с мужчины футболку.
- Это уже по части твоих пожеланий к раю,- улыбнулся Дуд.
Спокойная вода покачивала судно, пока двое избавляли друг друга от всего лишнего.
- Вот, на такой рай я согласен,- Сергей провел ладонью по женскому животу и по-хозяйски остановил ее на лобке.- лучшее место на земле.
Легонько обнял пальцами то, чем завладел. Сжал мягкое местечко. Услышал глубокое чуть учащенное дыхание. Снял руку и предложил:
- Искупаемся?
Весело плескались в соленой воде, подталкивающей все время на поверхность, пока не надоело, выбрались по специальным ступенькам назад на палубу, смыли друг с друга соль пресным душем, а сережа еще и успел слизнуть чать ее с плечей и шеи Этери поцелуями.
- Слабосоленая женщина,- засмеялся Дуд и поймал блондинку за талию.- Пойдем ужинать!
- Голыми?- удивленно вскинула глаза женщина.
- Думаешь, вино, сыр и фрукты ожидают от нас дресс код в стиле блэк тай?- Дудаков потянул ее за талию в каюту.- Это первая часть брачной церемонии!
- На свадьбах разве люди бывают голыми?- снова удивилась строптивая невеста.
- Кто нам запретит слегка изменить традициям?- но одежду все-таки собрали и занесли под крышу, мало ли что, хотя дождей обещано не было.
- Часть первая,- улыбнулся Сережа, усаживая свою добычу на мягкий диванчик у стола.
Вытащил какой-то резной пузырек. Разлил его в два бокала и залил вином. Протянул один Этери.
- Что за неведомый эликсир?- подозрительно заглянула в свой бокал блондинка.
- Хозяйка чудесного магазинчика утверждала, что молодоженам необходимо укрепить свои силы перед долгой и насыщенной ночью. Это настой трав,- попытался успокоить он свою партнершу.
- Если сработает, закажем оптовую партию на тренировки,- решительно осушила бокал.
- Спортсменам?- Сергей тоже отпил из своего.
- Ни дай бог, они, судя по результатам тестирования, и так что-то не то употребляют, как минимум некоторые,- грустно вздохнула, шутка отдавал цинизмом, хотя на сердце болело от ситуации.- Нам. Мне в основном, чтобы сил хватало доезжать до конца рабочего дня. И еще на что-то, кроме работы.
- На меня,- кивнул Дуд.
- Да хотя бы,- рассмеялась любовница.- Какие там дальше брачные игры?
Ей стало очень любопытно, что еще успел Дудаков купить в веселой лавочке.
- Торопыга!- подошел вплотную, склонился и поцеловал.
Нашел глазами свои брюки. Вытащил маленькую почти плоскую коробочку.
- Потом по заветам дамы-продавщицы будущий муж должен пообещать взять на себя все обязательства перед своей женой, пообещать ей сделать ее жизнь полной и радостной, безопасной и полной любви.
Мужчина опустился на колени, уронил поцелуй на каждую из ног и пробормотал:
- Этери, я тебе все это обещаю. И еще, что буду рядом, когда трудно, а трудно у нас всегда.
Поднял одну длинную ножку, поставил себе на бедро и открыл коробочку. На ладони оказалось маленькое серебряное колечко не замкнутое полностью. На концах в перехлест две ладошки словно имитировали объятие. Обхватил колечком второй пальчик на стоящей на его бедре ноге.
Поднял и поцеловал пятку, поднялся вверх по ахиллу, поцеловал тонкую мышцу икры, добрался до колена, ныряя языком в подколенную впадинку:
- Моя сладкая!- поцелуи поднимались все выше.
Раскрыл бедра, стянул их ближе к краю, чтобы губам и там был простор для фантазии. Подключил язык, поцелуи становились все горячее, зубы пугали и возбуждали чувствительные губки. И то ли дело было в напитке, который выпили, то ли просто сама ситуация с качающимся под ногами нетвёрдым полом, забавным ритуалом, тоненьким невесомым колечком на пальчике, который сейчас легко касался кожицы мошонки, но было ново и ярко.
Этери поставила и вторую стопу на бедро мужчины у самого паха, приподняла ее, погладила возбужденный член сбоку, в ответ на это движение ощутила, как клитор втянули и пососали. Охнула, вскрикнула и забилась в первом оргазме, сама не ожидая этого.
Ловкий язык проскользил вниз до тягучей прозрачной смазки, выделившейся на пике, пахнущей незабываемо прекрасно, слизнул ее и последовал назад, смягчив язык. Прикоснулся к возбужденному клитору мягким широким основанием, чуть потер его, слушая стоны и чувствуя, как сжимаются пальчики ног на бедрах.
Опустил женщину на пол, где ковер с густым длинным ворсом закрывал доски пола. Широко развел ноги, вошел легко и быстро по скользкому пути. раскрыл ее бедра максимально, двинулся глубже. Дотянулся до узкого горлышка, через которое начинает путь новая жизнь. Услышал вскрик. Не боли, но нового возбуждения. Отступил, вернулся и прикоснулся еще раз, снова вскрик, теперь уже ярче. и каждое следующее прикосновение рождало все более яркий ответ. Отходя склонялся к гурди, посасывая соски, возвращаясь стучался в устье ее матки и снова возвращался к груди. И легкие вскрики становились все более громкой песней, в какой-то момент ставшей протяжным криком вкупе с новым витком оргазмической радости.
Сжал длинные ножки плотно, положил обе на одно плечо, чтобы чувствовать плотнее путь к собственному полету в бездну. Шел по этой дороге, зная,что в конце есть место, которое он сегодня целовал максимально интимно, и нежно, и сильно. И не имеет значения, что никогда эти поцелуи не дадут общих детей. Инстинкты такого не знают. Они понимаю лишь то, как ты близко, как ярко, как мало надо,чтобы достигнуть цели. Излился и обмяк, покидая врата грешного рая. Губами неторопливо добрел до живота, целуя вокруг пупка впалую чашу. Протянул руку к коробочке, которую в порыве страсти запихнули под диван к самой стенке и достал второе колечко с незамысловатым витым узором love. Зацепил симметрично на пальчике второй ноги.
- Ну вот, теперь ты моя жена,- поцеловал в навершие лобка.- Всерьез и надолго!
- А где твои два кольца!- возмутилась Этери.- В смысле - мои! Но для тебя!
- Мужьям не полагается,- Дудаков продолжал целовать ее в опасной близости от легко возбуждающихся мест, которые кажется толком и не успокоились после первого раунда.
- Я так не согласна! Пусть одно будет твое!- долго рассматривала колечки, думала.- Нет, они оба слишком красивые.
- Придется всем верить мне на слово!- еще раз поцеловал холм Венеры возле истока расщелинки, открывающий путь в женскую тайну.
Где-то между джинсами и футболками завибрировал и запиликал сообщениями телефон. Расслабленная новобрачная дотянулась до трубки, открыла чат с дочерью и совершенно неромантично выматерилась, два скриншота с постылого сайта бодрили почище любых напитков Дудакова, но в несколько ином ключе.
- Ни днем, ни ночью от них покоя!
Убив видео, позвонила дочери, которая отозвалась таким же заблоченным экраном.
- Откуда этот бред, дочь?- воззвала к Диане.
- Ты же видишь!
- Мне надо подумать,- резко выдохнула в трубку и отключилась.
Молча развернула экран со скринами. Первый гласил: “Дочь Тутберидзе Диана Дэвис переходит выступать за США”, Второй - “Этери Тутберидзе хотела бы тренировать в Соединенных Штатах”.
- Какого хера?!- возмутился Сергей.
- Нас опять кто-то невзлюбил,- легкое настроение потерялось, уступив место ледяной сосредоточенности.
За окном закат стал почти плотной ночью. Две серебристых полосочки на пальцах ног умилительно выделялись на фоне загара. Не глядя, Этери вытянула из кучи одежды футболку Сережи и влезла в нее. Думалось лучше в режиме адского ада, а не райского сада. Был бы у нее бронежилет, его бы натянула. А так… лучшая защита из доступной.
========== Часть 124 ==========
Не, в принципе, Сергей Викторович никогда не сомневался, что Этери Георгиевна знает много больше, в том числе и нецензурных слов, чем говорит, но эту забористую вязь, в которой предлоги являлись единственным, что можно было бы сказать в приличном обществе, он бы записал. Может, кто-то из редакторов прессы цвета дурдома тоже записал, но после такого и с такими угрозами вряд ли решится когда-то обнародовать.
- Если ты лично можешь послать главреда этого сайта, то почему просто на корню не пресекаешь весь поток грязи, который льется?- негромко удивился Дудков.
- Сереж, за все надо платить,- вздыхает Этери.- Если я прошу их об одолжении, в обмен мне будут диктовать условия. И я знаю, что это не те условия, который я захочу выполнить.
После публикации уже публичного опровержения в соцсетях, женщина было отбросила телефон и вытянула ноги, как вдруг снова протянула руку:
- Чуть не забыла…
Быстро нашла контакт и стала ждать ответа.
Голос Ани Щербаковой был мутен со сна и невнятен, но даже в этом состоянии она узнала тренера.
- Доброе утро, Аннушка,- усмехнулась трубка мобильного девушки давно знакомым голосом.- Ты просила уведомлять тебя, я обещала. Так вот слушай меня Щербакова. Сегодня в интернете ты прочитаешь много разного. Знаю, чему захочешь поверить. И верь, чему хочешь, но если я приеду тридцатого, а ты занималась все это время ерундой, то выпорю тебя лично скакалкой! Поняла?!
- Этери Георгиевна, с вами все в порядке?- удивилась Аня.
- Нет, Ань, я слегка пьяна, очень зла и планирую воплотить все, что сказала сегодня по телефону в жизнь, если к моему настроению не прислушаются! Ясно?
Меньше всего фигуристка ожидала подобного тона, подобных откровений и подобных обещаний от своего тренера. Даже проснулась сразу же, хотя вчера тоже была слегка пьяна, очень весела и планировала спать минимум до десяти утра.
- Ясно,- тихо ответила чемпионка.- До свидания.
- И тебе всего хорошего! Ударного труда и веселого отдыха!- завершили разговор Штаты.
Девушка набрала номер телефона Даниила Марковича, но тот трубку не взял, поэтому открыла интернет… и поняла, что имела в виду немного пьяная и очень злая Этери Георгиевна. В первую очередь испугалась, прочтя увиденное. Только потом вспомнила то, что услышала меньше десяти минут назад в трубке и покачала головой:
- Иногда угроза быть выпоротой - это почти здорово.
В России набирало обороты утро, в Атлантическом океане была самая настоящая ночь. Женщина перекрестила длинные ноги продолжая сидеть на полу, откинувшись на одну из ножек закрепленного у стены каюты диванчика:
- Сереж, налей вина! Край надо выгрузиться из всего этого дерьма,- поморщилась Тутберидзе.
Опрокинула залпом в себя поданный бокал, странно и затравленно посмотрела на мужчину, снова глубоко вздохнула.
- Пойду поплаваю, - поднялась, стянула его футболку.
В романтическом полумраке, созданном в каюте освещением тело казалось почти призрачно-прекрасным. Только засос на ключице, оцарапанная щетиной кожа груди у самого соска, да и сами соски слегка воспаленные игрой, мужских губ, языка, зубов, недвусмысленно говорили, что, и тело, и душа в ней реальны, осязаемы, живы и ранимы.
Дудаков в воду не полез. Наблюдал, как в свете фонаря от яхты в черном ночном море плещется светлая женщина. Она плавала долго, пока, очевидно не замерзла. Поднялась на борт, резко и быстро сполоснулась, и было видно, что совершенно не переключилась.
- Нет, Дуд,- возмущенно спросила Этери,- наливая самостоятельно очередной бокал, что за мудаки?! Одну ночь могли мне дать?! Надо жы было именно сегодня?!
Прижала его голову к плечу, которое он поцеловал в знак утешения.
- Знаешь, душа моя,- Сережа оставил еще один поцелуй,- вообще-то думал оставить это до другого раза, но, если уж так, давай сегодня…
Отошел и извлек еще какую-то баночку, явно из того же магазина,что и напиток с колечками.
- Это еще что такое?!- Этери подозревала и выпитое в странном влиянии, будоражащем, так что сладко пахнущая субстанция золотистого цвета, которая оказалась в емкости, ее насторожила всерьез.
- Я не уверен,- Сережа обмакнул два пальца в то ли крем, то ли гель и провел сначала вдоль одной ключицы, потом вдоль второй.- Сказали, что это помогает полностью сосредоточиться только на том, что во время брачной ночи важнее всего.
Поставил баночку на стол возле которого стояла его нагая Маргарита и предчувствовал неизбежный бал сатаны в ближайшее время. Почерпнул еще немного мази растер между пальцами и обхватил ими соски. Ладони затеяли игру с женскими грудями, губы проследовали тем же путем по ключицам, что до этого пальцы. Вкус кожи был пряно-сладким, таким же стал поцелуй.
Как легко покалывало губы поначалу Дудаков даже не заметил, пока язык Этери не проскользил по ним, отдавшись неожиданно чувственно через солнечное сплетение в пах. И только тут он почувствовал, как грудь прижимают к его пальцам все сильнее, в карих глазах светилось непонимание и легкое безумие восторга.
- Нравится?- зачем-то спросил Сережа.
Грудной смех, длинные пальцы тонуть в золотом креме и после обхватывают мужской член.
- А тебе?- и пока ее рука гладит и сжимает и без того возбужденную плоть, губы и язык жарко хозяйничают на его губах и завоевывают его рот.
Третьей порцией крема он уже не столько хочет ее вдохновить,сколько отомстить за острое желание пробуждаемое ее умелыми пальцами вместе с содержимым неприметной баночки.
В чем хозяйка магазина была права, так в том, что, кроме плотских утех ничего не будет интересовать воспользовавшихся этой покупкой. Впиваясь языком, губами, даже зубами в женское естество Сергей знал, чувствовал и понимал только ее губы и язык на его члене.
И даже то, что прижавшись ему ко рту мокрой, сладостью лона и крича в оргазме, она ногтями расцарапала бедра, не стало помехой, чтобы следом за ней взорваться, обрызгивая длинную шею, подбородок и груди.
- Сука,- простонал Дудаков, поняв, что этого мало.
Под кожей продолжали бегать мурашки желания и только было хотевший поникнуть член отреагировал на легкое прикосновение женской ручки, погладившей нежно и касание мягких губ.
- Иди сюда,- потянул за руку, развернул, чтобы в губы губами продолжить диалог.- Мне мало!
Она, кажется, тоже не очень соображала и не чувствовала удовлетворения. Целовал, ощущая на губах собственные соль и горечь, растирал по телу руками сперму и тут же языком вылизывал кожу. Хотел от этого еще больше. А ее ответ подтверждал, что желание обоюдно. Тела дрожали похотью, напряжением, адреналином и животной радостью.
Игры самца и самки. Незамутненная радость и звериная агрессия любви. Укусы, засосы, царапины, пальцы до боли захватывающие кожу. Член, без всякой предварительной настройки рвущийся во влагалище. И лихорадочные толчки бедрами. И лихорадочные прижатые ладони к ягодицам. И безумный обволакивающий шепот: “Глубже!”, переходящий в крик: “Да!”
В конце концов ничего не осталось, пустота, темнота, вздрагивающие от усталости и предельной чувствительности каждого миллиметра тела.
- Что это вообще было?- не открывая глаз, бормочет Этери.
- Я не знаю,- откуда только берутся слова, когда вся кровь прилила отнюдь не к мозгу,- но как честный человек, ты теперь обязана выйти за меня замуж… Я чувствую себя совращенной девственницей.
- Я подумаю, хотя, кажется, мы оба лишились невинности только что,- глаз женщина не открывает, стыдно.
И не обнимает, потому что опасается… не за него… за себя.
В итоге с трудом садится Дудаков:
- Там где-то,- неопределенно машет рукой,- есть кровать.
- Я не могу идти,- отмахивается блондинка,- ну ее!
И до постели они добрались очень не скоро. И по дороге, кажется снова лишили друг друга невинности. Хотя куда уж больше-то?..
========== Часть 125 ==========
Оля не первый год работала в СМИ, так что, что такое “открылся сезон охоты” в их среде - понимала. Сейчас охота шла на Этери, а судя по тому, куда били, первой под обстрел попадет не она, а окружение. Да и вообще, что до самой Тутберидзе - найдет, куда спрятаться, а им с Даней жить тут, работать - тут. Свою будущность надо было спасать, прикрывая и выводя из-под прямого удара.
Позвонила жениху. Телефон промолчал. Наверное, в душе или еще где-то, перезвонит позже. И скорее Оля повторно, чем Даня сам. Увы, но предупредительный и ласковый мужчина остался на Бали, видать, с кем-то продолжает отдыхать, может с влюбленной и счастливой Олей. В Москве встретились ровно те, кто из нее и уехал: вечно пропадающий хореограф и бегущая на любой зов журналистка.
Связей Елены-премудрой у Ольги пока не было, но и тех, что были хватило для организации новостного повода, бьющего одновременно в две цели: оторвать хореографа ТимТутберидзе в устах молвы от самой Тутберидзе и показать миру изменения в личной жизни, и Дани, и Оли.
Черт его знает, на что именно надеялась девушка, но уж наверное, не на то, что информация о помолвке превратиться в пшик в течение часа. И ведь, что обидно, новость-то даже враньем не была. А вышло, что открестились от Ольги через третьи руки. Не сомневалась почему-то, что Макс не по своей инициативе побежал оправдываться. Только ведь и не предъявишь ничего. Ее подпольная битва, его подпольное сопротивление. При всем этом грядущая семейная жизнь выглядела на удивление впечатляющей, хотя впечатление было не то, чтобы приятное.
Даня, может,и не стал бы опровергать новость инспирированную Олей номер один, если бы ему не прилетела насмешка от Олин номер два со скрином чудной информации о его помолвке. Тут же выдал пистон Ковтуны, который удивился, чего это Глейх такой нервный, тем более все же знают, что так оно и есть. Но все-таки друг и товарищ, сходил, всем все пояснил, поставили опровержение. Его отправили Оле номер два и тут же позвал на ночной лед. С ночным льдом была масса приятных воспоминаний. В нем никогда золотые кудри не будут лишними. С Олей номер один обсуждать, понятно, ничего не стал, хотя подозревал, что без нее тут не обошлось. Женщины! Вечно у них какие-то сложные планы атак. И чего ей не хватает? Сказал же - поженимся? Сказал. Зачем усугублять и давить? От этого хочется сразу же почувствовать себя особенно свободным!
Увидел незамеченный раньше пропущенный звонок от Ани. Улыбнулся, с чего бы в такую рань названивать. И перенабрал, хоть и после обеда. Выслушал историю про злую и пьяную Этери Георгиевну, обещавшую вернуться и дать всем все, что заслужат. Внезапно облегченно рассмеялся. На него новости и опровержения тоже давили, особенно из-за непонимания и невозможности уточнить “вот прям щас”, московское утро в Штатах было ночью.
А послеобеденное солнце Москвы даже близко не подошло к зениту над сонным океаном, по котормоу яхта с парой утомленных пассажиров возвращалась к родным берегам.
Как и обещал капитан, они с помощницей прибыли в районе девяти утра. Абсолютно не удивились, что их встретила полная тишина и явно беспробудный сон. Даже не попытались будить гостей, тем более состояние обеденной зоны доказывало, что тут не только и не столько ели, сколько занимались совсем другими малопристойными вещами. Впрочем, другого никто и не ждал от очевидно влюбленных мужчины и женщины.
- Как думаешь, любовники или супруги?- поинтересовался парень у подруги, когда она зашла в рубку после уборки.
- Да кто их знает?- пожала внезапно плечами девчонка,- я правда, не думаю, что мой папочка мог бы так мою мамочку. Ну, в смысле, с годами это уже не тот секс, понимаешь? Ну, не как в первый раз или там в первый месяц…
Небо было синим, вода отдавала в зелень, яхта брела домой. Обслуживающий персонал, как и полагается, чесал языки о клиентах, которые изнеможенно спали, прижавшись друг к другу.
И все-таки для счастья надо мало, например, поцеловать женщину, которая спит рядом еще до того, как открыл глаза, даже толком не понимая, куда целуешь. Какая разница? Можно везде. В любом месте она - его. В ответ на поцелуй раздалось сонное ворчание человека, которого будят без предупреждения и его согласия.
Сережа наконец открыл глаза. Этери спала на животе, закинув на него руку и ногу. На шее цвел след от вчерашнего поцелуя, на плече красовался недвусмысленный укус, приподнялся и аккуратно выбрался, чтобы осмотреть масштаб разрушений на теле женщины, которую вчера назвал своей женой, пусть и в игре.
Дискомфорт при движении напомнил об оставленных на нем самом метках. Красные полосы от ногтей на бедрах вызвали удивленный смешок. Даже не почувствовал толком, а однако, его разодрали прилично. Вот изменял бы с такой Этери законной половине, потом хоть домой не приходи, пока не залечишь раны боевые. В Москве надо будет обязательно освежить повреждения. Шрамирование, вообще, путь истинного мужчины.
Сосредоточился все-таки на теле, которое любил всю ночь. Синяки от пятерни на круглой женской попке. Еще один укус на бедре. Этери вздохнула и перевернулась во сне на спину, возле воспаленных сосков поцарапанная кожа. Будто извиняясь, потер подбородок. И не удержался, снова нежно обласкал языком растревоженную ареолу груди, что была ближе.
Отреагировав, тонкая темная кожица собралась морщинками, превращая вершинку в вишенку на тортике белого мягкого холмика. Внизу все было влажно и призывно, аккуратно провел пальцем, проверяя реакцию. Бедра подались вперед. Сменил грудь под языком и губами, ускорил движение пальцев. Чувствовал, что тело звенит как в двадцать и не думает успокаиваться и тяжелеть. Двинулся дальше, раздвигая ногами бедра, прикоснулся к коленям и почувствовал шершавую натертую кожу. Все-таки хорошо, что оба в джинсах. Такие женские коленки - считай признание в том, что ночь была темной и греховной.
Когда провел языком дорожку от влагалища к клитору, уже знал, что Этери не спит. Подтверждением стала рука, прижавшая его голову к промежности. Выдохнул довольный смешок в женскую влагу и мякоть. И углубился в дегустацию. Напробовался, наласкался, наслушался низких тягучих стонов и входил как к себе домой в раскрытую и готовую к его приходу плоть.
Наверное, никогда и нигде, даже у них не будет повторения такой абсолютной близости, как этим утром. Выдыхая в мужское плечо благодать послестрасти Этери прошептала:
- По-моему, во мне не осталось ни одного места и ни одной клетки, про которую ты ничего не знаешь. И, кажется, ни одной мысли.
- Ну почему, я до сих пор не знаю, любишь ли ты меня,- вдруг услышала в ответ.
- Ты серьезно?- даже глазами захлопала,- Если уж все, что было прошедшей ночью - не ответ, что тогда вообще ответ?
- Ты ни разу мне этого не говорила,- философски пожал плечами Дудаков,- по крайней мере, желая, чтобы услышал. Так что, я могу только предполагать, а знать не могу.
- Я не понимаю, зачем нужны слова в таком вопросе,- как-то вся резко похолоднела и отстранилась.- Где моя одежда?
- Там же, где и моя. В столовой,- Сергей тоже встал, завернулся на талии в покрывало.
- Иди в душ, я принесу,- и, путаясь в ткани, направился к месту вчерашней плотской вакханалии.
Последний раз вслух, глядя в глаза мужчине Этери сказала: “Я тебя люблю”, когда принесла результаты анализов и осмотра, говорившие, что она ждет ребенка.
- От этого надо избавиться,- коротко потребовал отец Диши.
- Зачем? Я тебя люблю. Я хочу нашего ребенка,- пробормотала девушка, чувствуя, как выкатывается слезинка.
Она потом еще долго его любила, даже закрыв для себя отношения. Очень долго. Много дольше, чем он был реальностью в их с Дианой жизни. Но беспомощных слов любви больше не говорила. Ни ему. Никому другому.
========== Часть 126 ==========
Сергей, конечно, понял, что надавил на что-то больное и тяжело пережитое, да и не пережитое, может быть, до конца. Смутился своей неудачной почти шуткой. Но, что поделать, он хотел, чтобы его любили вслух, громко, можно и прилюдно, хотя и необязательно. И словами тоже, хотя в душе понимал, что любить больше, чем сейчас его любит Этери, вряд ли вообще можно, тем более в их возрасте. Даже побаивался ее оставлять одну, а ведь через три дня просто необходимо будет улететь. Ждет Новогорск. Спортсмены. Коллеги. Катька тоже ждет. Он обещал. В аэропортах накупил дочке кучу всякой ерунды, скучая. А разговаривал с ней отсюда, из США, мало и коротко. Разница во времени, конечно, но и погруженность в любимую женщину тоже. Дочь ждала, работа ждала, а он боялся отпустить руку, которую держал, как в тот первый день большой борьбы в Пекине.
Он тогда обнял ее руки своими, почувствовал лед пальцев, до которых испуганное сердце никак не могло дотолкать кровь. Сжимал их, перебирал косточки, растирал своими руками, давил до боли, чтобы помнила реальность, себя, их всех.
Сейчас, конечно, не то. Там был шок, боль, страх. Тут - противно, будто зудят по телу насекомые. Реагировать - нельзя. Не реагировать - тоже нельзя. Усугублять все это безумие неуместными шуточками про любовь - тем более нельзя. Но уж как вышло.
Забрал одежду, аккуратно оставленный на углу тщательно вытертого и Сережа не сомневался, продезинфицированные стола, потому что, мало ли что ненормальная парочка на нем вытворяла среди ночи, хотя вот именно стол они пощадили. Ну, почти. Крышку на баночке закрутил плотно. Им это успокоительное и отвлекающее еще понадобится дома. Неоднократно. Сезон впереди как никак. И сезон страшный и трудный безвестностью.
Вернулся назад. Заглянул в тесную каморку с душем:
- Я вещи принес,- доложил в шум воды.
- Спасибо,- сквозь струи прозвучал ответ.
Конечно, один неловкий разговор их не рассорит. Просто проведена пограничная линия, за которую хода нет. Может, пока. Может, вообще. Хотелось, чтобы однажды у нее появились силы и смелость на простые три слова, но иногда мы не в силах врачевать раны, даже если единственное, чего хочется - исцелять.
Из душа Этери вышла в полотенце на голове и капельках недовытертой воды на коже. Появилась возможность полностью разглядеть ее. Сережа даже присвистнул, глядя на следы и отметки, оставленные им практически по всей женщине:
- Не слабо мы расслабились,- покачал головой.
Этери сначала не поняла, потом проследила за его взглядом и махнула небрежно рукой, перекидывая волосы вперед и наклоняясь, чтобы подсушить их. Из-под полотенца и каскада белых кудрей донеслось:
- Ты тоже красивый. Местами я даже не поняла, что делала с тобой, чтобы так наоставлять синяков.
Дудаков, проходя мимо, шлепнул по торчащей попке и скрылся в мини-ванной. Вряд ли вообще кто-то из них вспомнит в деталях все, что они успели перепробовать за вечер и ночь. Столько секса у пятидесятилетнего Дуда не было так давно, что вспомнить страшно, а надеяться на повторение просто опасно для здоровья.
Мышцы гудели, будто он со спортсменами провел весь день в их ритме. И точно знал, что ему нужны витамины и прочая фармподдержка. Ну, в крайнем случае, вода и мыло, чтобы вспомнить, что такое цивилизация и как он в ней выглядит и чувствует себя. К Этери вернулся, когда она уже полностью оделась. Даже пожалел, что не поторопился. Он бы помог натянуть джинсы, застегнуть бюстгальтер и конечно надеть футболку. Было бы медленнее, но ему-то точно приятнее.
Пожалел, что нет сменной одежды, хотя бы белья, но ничего не поделаешь. Натянул, что было. С удивлением почувствовал, как в карман джинсов залезла женская рука и что-то там оставила. Вытянул лоскуток ткани. Маленькие трусики.
- Извини,- пожала плечами Этери.- Не люблю несвежее белье на теле, а убрать некуда, у меня только задние карманы в джинсах.
- Я даже и не против,- хитро улыбнулся.- И это так интересно…
- Что интересно?- приподняла непонимающе бровь.
- Ну, у тебя под штанами ничего нет,- облапал обеими руками попу.- Это тааак интересно.
- Дуд, тебе сколько лет, что тебя волнует наличие трусов под моими брюками?- расхохоталась, откинув голову блондинка.
- В любом возрасте интересно, есть ли на женщине что-то под юбкой, брюками, платьем. Это, знаешь ли, здоровый инстинкт. А уж знать, что там нет ничего… Это очень интересно.
- С кем я вообще связалась?!- простонала женщина, опустила глаза на ноги, где блестели два тоненьких колечка и пошла на палубу босиком, неся в руках кроссовки.
- Я их тебе не отдам,- прозвучало в спину.
- О господи!- нет, однозначно, мужики не взрослеют, никогда.
Сверкать украшениями на пальчиках ног перестала лишь в момент, когда надо было спускаться на твердую землю. Натянула носки, обувь. Потопталась и заявила:
- Не знаю, как с коньками, но с кроссовками носить можно.
И сделав это утверждение потопала к месту, где их ждала машина.
Возвращение в Нью-Джерси было началом дороги к прощанию. Но еще пару часов держались за прошедшую ночь, пока Сережа не проговорил:
- Я знаю, что ты меня любишь, но слышать -это тоже приятно.
Он был прав, но не могла пока. Вообще не могла.
- Прости,- снова поежилась. - Трудно.
- Но когда-нибудь, наверное, будет легче?- улыбнулся быстро, будто стесняясь улыбки.
- Наверное,- не стала спорить Этери и положила руку ему на бедро.- Я боюсь даже думать, как все изменится, когда мы вернемся. Сколько с этим вернется… всего.
- Чего?- в целом понимал, но хотелось послушать и ее взгляд.
- Всего. Твоя семья. Ксюша,- про дочь не сказала, хотя тоже переживала: не сойдутся вот характерами с Катей - и как быть?
- И Данечка тоже вернется,- хмыкнул Сергей.
- Да какой там Данечка?- отмахнулась.- У него семья. Ребенок.
- Ребенок?- как-то нервно дернулись губы Дуда.- Сочувствую.
- Он вроде доволен,- покачала отрицательно головой Этери.
- Не ему. То есть ему - само собой. Тебе,- устало засмеялся.- Теперь он точно будет атаковать изо всех сил. Задачу продолжения рода решил, мать его! А больше ему бедная Оля ни для чего и не требовалась.
- Не наговаривай на парня,- рассердилась за коллегу Тутберидзе.- Не такая уж он свинья, Дуд!
- А я и не говорю, что он свинья,- не стал спорить Сергей.- Я говорю, что все вопросы, которые с тобой решать было непросто, он решил на стороне. В остальном ты его всем устраивала…
Замолчал, потому что дальше бы вылетело лишнее и глупое. Но память так-то у Сергея Викторовича не отшибло. Не даром сам предлагал Данечке возвратить прекрасную женщину, когда думал, что их история пошла прахом.
- Сереж, а в тебе часом не ревность проклюнулась, которая и говорит все гадости?- уточнила женщина.
- Да, конечно, ревность,- согласился Дуд.- И злость. И страх. И много чего еще. Я не святой!
- Это большое достоинство, знаешь ли,- рассмеялась пассажирка и заглянула в зеркальце, откинув солнцезащитный козырек, убедилась, что засосы один на шее второй в самом верху груди цветут у всех на виду.
Потом задумалась. А стоило Сергею уйти заправлять машину. как набрала Оксану и пустилась в объяснение того, что ей нужно. Едва успела завершить разговор до возвращения Дуда с кофе и шоколадкой.
- Это тебе компенсация за очередной пятый размер, который мне только что показали в фас и профиль,- улыбнулся Сережа.- Чем их тут только кормят, что они такое отращивают?
В голосе появились мечтательные нотки.
- И что вы, мужики, только находите в этих футбольных мячах на человеческом теле?- вполне честно подивилась блондинка, глянув на свой скромный бюст.
- Девочкам такого не понять,- не стал объяснять Сергей, выезжая с заправки.
И этот человек еще вздумал ее ревновать! Слов не было, так что молча пила кофе. Ела шоколад. Тяжелая женская доля - конкурировать с размерами от пятого и выше!
========== Часть 127 ==========
Даня бы тоже с интересом оценил все размеры от пятого и выше, но сегодня были совсем другие планы и пропорции. Оля Два стояла на коньках гораздо хуже Оли Один. Собственно, почти не стояла. В данном случае это был плюс в смысле очаровывания, но минус в смысле сравнения с прототипом, который девушка напоминала многими чертами до момента выхода на лед. Даниил Маркович решил, что соблазнение, безусловно, важнее. Ночной лед обязан был перейти в ночной секс. И снова пальцы будут путаться в кудрях, маленькая грудка прятаться в ладони, длинные ножки раскрываться навстречу его желанию. Улыбнулся по-кошачьи. Будет не хуже, чем с Этери. И почти аутентично.
Даня помнил первую ночь в Новогорске вместе. Как она сдерживалась, чтобы не стонать и не вскрикивать, а он пытался заставить ее выражать страсть полной мерой. Сошлись на компромиссе и укусе на его предплечьи, в которое она впилась, чтобы не закричать, повернув голову в очередном порыве общего танца у точки оргазма.
Никто бы их, конечно, не услышал. Может, разве что Дудаков в номере за стенкой. Дети вообще жили в другом крыле, но она держалась, соблюдала приличия тишины и неприличие горячего горизонтального танго, переходящего в томную румбу голышом.
И сегодня Даниил Маркович был намерен повторить латино-американскую программу. Очень хотелось, чтобы Оля Два не подвела. Хотелось совпасть с ее кудрями, ростом, тонкими щиколотками, спортивной попкой и задорной маленькой грудкой.
- Эй, ты о чем задумался?- толкнула его Оля Два, и от этого со смехом сама откатилась.
Поймал за руку и притянул к себе, благо сопротивляться на коньках она не умела. Попал губами в губы. Ответ бых хорош. Другой, не такой как хотел, но хороший.
- Это какая часть тренировки?- оторвалась от его губ кудрявая прыгунья.
- Эксклюзивная, только для самых лучших,- и снова поцеловал.
- А только тренеры целуют, а спортсменки лучшим тренерам какие благодарности дарят?- прищурилась, понятно на что намекая.
Было легко и пузырьками кружило в крови беспечной радостью. С веселой блондинкой было идеально. А в окружении привычного и любимого льда радость становилась абсолютной. Забыл про всех, даже про Этери, а про Олю Один и подавно.
- А ты хочешь сделать подарок своему тренеру?- придерживал за талию пальцами.
- Можно,- хитро улыбнулась ученица.
- У нас принято дарить букеты,- девчонка аж рот приоткрыла от удивления.- Ты хотела другой подарок преподнести?
Он тоже мог подшучивать и флиртовать. Девочка нравилась. Будоражила фантазию.
- Да я уже даже не знаю,- хихикнула Оля Два,- раньше мужчины у меня цветов не просили. А вдруг ты вообще не по этому делу?
Простая и прикольная спортсменка. Простоту Даня тоже любил в последнее время.
- Придется опровергнуть подозрения. И бороться за честь своего вида спорта.
Целовал пока не услышал, как все тело отозвалось. Девочка тоже ластилась длинной кошкой. Опустил женскую ладонь себе на пах. Грубовато, но ей, кажется, даже понравилось.
- Пошли тестировать,- чуть сжала то, что нащупали пальцы через тренировочные штаны.- А то вдруг все не так, как кажется.
- А все и не так,- зашептал в ухо,- на холоде все уменьшается!
Оля Два прыснула. И стало понятно, что проверять разницу в теплом помещении она планирует тщательно и подробно. Зачем ему какая-то призрачная Этери, когда тут почти за член в койку ведут? Совершенно незачем.
Эта мысль в голове хореографа только порадовала бы блондинку, въезжающую на пассажирском месте в ворота дома подруги.
Если не считать относительно небольших, хоть и важных планов на ближайшие пару дней до отъезда Сережи, то все, о чем мечтала Этери - провести их в обнимку с любимым человеком. Ей нравилось все: идти с ним рядом, обнимать за талию, слушать голос, говорящий любые обыденности. Так входить в дом. И даже при виде детей не стушеваться, а прижаться плотнее.
- Мы, наверное, должны что-то прояснить?- поинтересовался у молодой пары Дудаков.
- Мне все и так понятно,- пожал Глеб плечами.
- Мне не понятно, но я не знаю, о чем спрашивать,- честно призналась Диана.- У вас вроде все хорошо, да?
Воззрилась на счастливую, впервые с начала отпуска, Этери дочь. Заметила, как кивнула, смутившись, мама.
- Ну ладно… Да… Ладно,- так и не нашлась со словами девушка.
Ужинали у Оксаны, с ее мужем, с Глебом и Дианой. К середине визита, когда все переместились из-за стола кому куда было удобнее, то есть женщины на веранду, а мужики в кабинет хозяина, разговор потек все интимнее. Поначалу с оглядкой на детские ушки Диши, а потом уже и без этого.
- Вы же вроде сто лет знакомы?- удивилась подруга.
- Двести,- уточнила Ди.- Они знакомы половину моей жизни. Больше. И вдруг увидели друг друга!
- Диша!- шикнула мать на девушку.
- Не трогай ребенка!- заступилась хозяйка.- Так и как в итоге все вышло.
- Я была не слишком трезва,- отмахнулась было Этери.
- Сергей Викторович тебя напоил?- округлила глаза дочь.
- Нет, с этим я справилась сама,- созналась женщина.
- Ты напилась и пригласила его что ли куда-то? Или как это было?- не поняла уже Оксана.
- Нет, он без приглашения пришел,- снова созналась допрашиваемая.
- Давай с начала и в деталях,- не утерпела Золотаревская.
- Диш, может, ты уже спать пойдешь?- поинтересовалась мать.
- Теперь точно - нет,- заявила Диана.- История мне начинает нравиться.
Хозяйка выставила вторую бутылку вина и поторопила:
- Не тяни, рассказывай!
- Я напилась в “Хрустальном”, в кабинете. Сережа застал меня там… ну и…
- Мама! Ты пьешь в “Хрустальном”?- возмутилась Дишка, словно Этери святыню опозорила.
- Гораздо печальнее, что ты пьешь там одна,- поправила девушку Осана.
- Ну, как я оказалась не одна, так появились другие проблемы,- рассмеялась главный тренер.
- По-моему, тебя эти проблемы более чем устраивают,- подруга протянула руку и прикоснулась к синяку на шее Тутберидзе.
- Да, проблемы оказались местами небезынтересными,- фыркнула кудрявая блондинка.
- Это же Сергей Викторович!- продолжала то ли удивляться, то ли возмущаться дочь.- Я к такому не готова!
- Ой, Дай,- на американский манер обратилась хозяйка дома,- тебе теперь о своем блондине над думать, а не о материном!
- Вот именно,- согласилась Этери.
- Я еще не решила, насколько я офигела,- наконец резюмировала дочка.- Я подумаю.
Старшие женщины невольно улыбнулись понимающе друг другу, будто желая сказать: “Какие твои годы!”
========== Часть 128 ==========
- Мам,- Этери с дочерью медленно брели в темноте летнего вечера к гостевому домику,- у вас что ли все серьезно, ну, с Сергеем Викторовичем?
Диша никак не могла по-настоящему освоиться с мыслью, которая попросту не забывалась, учитывая, что творилось на ее глазах.
- Дишь, я не знаю,- женщина невольно бросила взгляд на два колечка на пальцах ног, торчащих из плетеных босоножек.- Все непросто и странно. Я не знаю.
- Он же женат,- покачала девушка головой.
- Женат, с маленьким ребенком от другой женщины,- согласилась мать,- со всех сторон все не к месту, да.
- Я переживаю за тебя,- Диана обняла маму за талию.
- И я за тебя,- обвила ее рукой женщина.- Будем друг друга беречь и приглядывать.
- Вообще, конечно, Сергей Викторович, вроде же, хороший, да?- пыталась впихнуть в себя невипихиваемое Ди.- И тебя он, кажется, очень любит.
- Заметно?- дочь не видела, но Этери одновременно смутилась и обрадовалась.
- Ну, вообще, всегда было видно,- помялась Дишка.- Он, кажется, больше всех гордился, когда у тебя что-то получалось. Тобой гордился.
Невольно вспомнилось, что, когда только началась разработка бренда #teamtutberidze, единственный, кто без всякого сопротивления и даже с удовольствием натягивал мерч, был Сережа. Ему все всегда нравилось. Носил на старты, показывал миру. И никогда не выражал возмущения, что он один такой, все остальные при своих гуччи и виттонах. Это он притаскивал все хвалебные статьи о Юльке, потом Жене, потом Алине, девчонках последующих поколений. Как-то всегда узнавал первым. Громче всех костерил хейтеров в тренерской и никогда не соглашался с мнением, что программы плохи, хотя мог признать, что по технике прыжков и каскадов есть недоработки. И, если все это сложить, то не заметить обожания Дуда было невозможно. А она не замечала. Принимала как должное. Думала, что в этом его личная гордость за его дело. А для Сергея Викторовича никакого отдельно “его” дела и работы не было, только их общая, где он часть команды.
- Я, наверное, невнимательна была к этому,-призналась женщина.- Но с Сережей всегда спокойно. Даже когда неспокойно.
- Тебе не повредит,- усмехнулась Дишка.- Глеб мне показал фото нового тренера. Я его вроде видела на каких-то стартах что ли, а может,и еще где-то?
- Запросто,- кивнула Этери.- Леша сто лет работает в Штатах. Он неплохой специалист. Меньше распиарен, чем другие, но свое дело знает. И партнером был хорошим. Даже жалко, что он выбрал жениться и Америку. С ним приятно было кататься.
- Ну, попробуем Вирджинию,- вздохнула фигуристка,- не хуже прочих. Хотя, может, все-таки вернуться к Шпильбанду? Нам нравилось. И он, честно говоря, звонил, пока тебя не было.
- Красавчик,- хмыкнула Тутберидзе.- Чего хотел?
- Поговорить о перспективах. Спрашивал, устроились ли мы,- рассказала Диана.
- Почву зондирует под вашими ногами,- не оставил, похоже, Игорь идею с перетаскиванием всех, включая, главную персону, в Америку.
- А чего он хочет-то, мам?- с момента объявления о расставании со Шпильбандом, Этери так и не вдалась в подробности, а прояснение ситуации требовалось.
- Хочет вас катать за твою вторую родину,- коротко прокомментировала мать.
- Ну и ладно. Я не против. Глеб - тоже,- Ди и правда было все равно где и как, ей нравилось кататься, хотелось соревноваться, остальное - частности.
- Это оптовая сделка, Ди. И вас берут в нагрузку,- некрасивые слова получались, но честные.
Дочь задумалась, проникаясь намеком:
- Ты, конечно, не уедешь,- ответила сама себе.
- Не уеду,- согласилась женщина.
- Ладно, будем за Россию кататься,- пожала плечами фигуристка.- Тоже нормально.
- Патриотка ты моя!- рассмеялась мать, обнимая своего ребенка.- Ты только так не выскажись на какой-нибудь пресс-конференции.
- Ну, мне правда все равно, мам! Америка хорошая страна, мне тут нравится. Россия - тоже хорошая страна, у меня там - ты. Я всего этого не понимаю просто! Почему всем можно уехать и начать работать в другой стране, а нам с Глебом - нельзя?!
В этом была сермяжная правда жизни. Они были только спортсменами, много трудящимися людьми, желающими показывать результаты своего труда максимальному количеству народа. И все. Они не были солдатами. Они даже в том смысле, в каком это слово впитали с молоком своих родителей та же Этери или Дуд, не были патриотами. Новые люди, жившие в мире без границ, которых сейчас пытаются привязать веревочкой к строго определенному столбику. А они попросту этого не понимают. Свою родину любят за то, что там мама, папа, воспоминания детства, не за идеологию, не за политику, не за выбранный путь. И работать хотят там, где лучше условия и больше перспектив. Идея быть солдатами отчизны не грела нынешних двадцатилетних. Ничего не поделаешь.
Дома в гостиной обнимались на диване как в прошлом, не хватало только родителей для полноты ощущения счастья. И мысль, что счастье больше не будет прежним вызывала несильную, но тягучую боль в душе. Конечно, Этери было бы легче, живи Ди в России, еще легче - с ней, и никакого Глеба хорошо бы, чтобы еще не было. Только вдвоем, как сейчас. Но не застить же собой путь и жизнь ребенку? Когда любишь, отпускаешь. Она и отпустила, чтобы иногда обнимать свою вольную птичку, как в детстве.
Хлопнула входная дверь. В зал ввалились мужчины. Глеб крепко держал под локоть Дуда и тут же начал оправдываться:
- Этери Георгиевна, я не знаю, с чего его так развезло! Он пил не больше нашего.
Дуд высвободился из рук парня, пошатываясь, дошел до дивана, где сидели женщины и упал со стороны этери, прижавшись к ней боком:
- Не верь ему!- нет твердо произнес Сергей.- Я не пьяный, я счастливый!
Когда-то все их постельные игры, разъезды, перелет и стресс должны были подбить Дудакова под колени. Похоже этот миг настал.
- Глеб, он просто устал, вот и охмелел быстро,- вполне поверила объяснениям зятя блондинка.
- Понял, какая у меня жена!- громко, в самое ухо женщине, проговорил Дудаков, глядя на Глеба.- А ты говоришь!..
И уткнулся в женскую шею носом.
- Пошли,- помогла встать с дивана говорливому мужчине Этери.- Вот уж, воистину, пес по кличке Счастливчик.
В ответ на эти слова рассмеялась Диана,а Глеб непонимающе уставился на нее:
- Я тебе объясню. Это анекдот,- хихикнула девушка, глядя в спины уходящей паре.- Только ты мне скажи, с чего это моя мать женой Сергей Викторовича стала?
- Вот этого я не знаю, но он мне объявил, что они вчера поженились, так что, если вдруг я тебя обижу, то получу от него полной мерой.
- Точно развезло бедного Сергея Викторовича,- покачала Дишка головой.- Но если ты меня вдруг обидишь, не удивлюсь, если он и правда тебя прибьет. Без всяких законных прав. Он у нас одному спортсмену чуть ухо не оторвал, когда тот на подружку замахнулся.
- Да ладно?!- Глеб как-то не подозревал в Дудакове такой агрессии.
- Скандал был потом с родителями парня. Мама извинилась лично. А она этого не любит. Так что у Сергея Викторовича иногда не задержится.
На всякий случай принял к сведению информацию. Не то что Глеб опасался, что ему Дуд уши открутит - не догонит и не дотянется,- но иметь в виду, что Сергей Викторович не так прост и добродушен, было не лишним.
- А что за анекдот?- перевел тему молодой человек.
- А, это… В общем, объявление на столбе: “Разыскивается пес. Один глаз выбит, ухо рваное, трехлапый, когда писает, падает. Отзывается на кличку Счастливчик”
В гостиной раздался молодой хохот на два голоса. Но, если отбросить весь пиетет к Дудакову, то, без вариантов, - это про него.
========== Часть 129 ==========
- Ох, Дуд, и за что ты упал на мою голову,- смеялась Этери, помогая мужчине подниматься на второй этаж.
- Не упал, а совпал,- не согласился все время норовящий поцеловать ее, куда придется, Сергей.- Как в том стихотворении:
Мы совпали с тобой, совпали
в день, запомнившийся навсегда.
Как слова совпадают с губами.
С пересохшим горлом — вода.
Мы совпали, как птицы с небом.
Как земля с долгожданным снегом
совпадает в начале зимы,
так с тобою совпали мы.
Мы совпали, еще не зная
ничего
о зле и добре.
И навечно совпало с нами
это время в календаре.
Время-то как раз не сильно совпадало, скорее утекало тонким песком сквозь взмахи стрелок часов.
Помогала раздеваться нетрезвому и смешному Сереже, говорящему нежные глупости и немного грустила, что все заканчивается. Беззаботность дальней страны, отпуск. Вот завтра съездит за покупками. Поможет ему сложить сумку, послезавтра отправит в ночи в аэропорт. И ждать потом двадцать дней до встречи. А что может за эти дни случиться, кто же знает?
- Ложись-ка ты спать, романтик,- улыбнулась на очередное признание в стихах женщина.
- Вообще,- вытягиваясь на кровати заявил Сергей,- все-таки мужчины обделенные существа. В смысле в любви.
- Чем это я тебя обделила?- прищурилась блондинка.
- Я вот тебе стихи читаю, читаю,- зевнул Дудаков,- а ты мне - нет. Это дискриминация меня по половому признаку!
- Ишь ты!- усмехнулась и подсела на кровать.- Ну, давай:
В лоб целовать — заботу стереть.
В лоб целую.
Этери обхватила руками лицо мужчины и поцеловала в продольную морщинку над бровями.
- В глаза целовать — бессонницу снять.
В глаза целую.
Прикоснулась губами к закрытым векам, сначала к правому, потом к левому.
- В губы целовать — водой напоить.
В губы целую.
Прижалась губами к мужским, со вкусом его веселого и нежного опьянения. Целовались медленно, подробно с полным погружением в ощущения. Оторвавшись, продолжила:
- В лоб целовать — память стереть.
В лоб целую.
И направила губы снова ко лбу, но мужчина резко отодвинул голову и положил ладонь на женскую улыбку.
- Нет,- совершенно трезво и спокойно сказал Сережа,- я хочу помнить все. Каждую минуту. Даже когда было плохо и без тебя, чтобы больше любить.
И поймал снова ее губы, винные, сладкие, мягкие, отвечающие на его поцелуй.
- Я хочу в душ,- улыбнулась Этери сквозь поцелуй,- доцелуешь после.
Выскользнула и ушла готовиться ко сну, а когда вернулась, Сережа спал, положив одну ладошку под щеку, а второй обняв ее подушку. Легла рядом, обняла уткнулась носом в грудь и безмятежно заснула.
В Новогорске же предрассветным часом, когда мрак оставляет скорее контуры, чем тела и лица, мужчина любил женщину. Тонул пальцами в светлых кудрях, ласкал губами губы, ладонями накрывал небольшую грудку, выстилал дорожку поцелуев от шеи вниз.
Изучал одну, узнавал в ней другую, про себя звал по имени, вслух молчал и любил. Отвечали ему откровенно, с полной отдачей. Это нравилось, возбуждало, мотивировало к исследованиям, хотелось ответа громкого и наполненного его властью над душой и телом, находящимся в объятиях.
Ну и что, что в мыслях считал ее другой, судя по дрожанию мышц, легким судорогам и пульсирующему влагалищу, ей было хорошо. Кем бы она ни была, свою радость получила.
- А ты хорош!- раздалось сквозь тихие поглаживания рук.- Только, Дань, ты все-таки не зови своих женщин “Этери” в постели. Могут не понять. особенно невесту. Эту Олю.
И со смехом зажгла лампу у кровати.
Глейхнегауз моргал от внезапного света и чувства, что его поймали на горячем.
- Извини,- все, что нашел возможным сказать,- Не понимаю, почему это произошло!
- Ой, да ладно тебе!- Оля Два шлепнула его ладошкой по голому животу.- Я необидчивая, ты не моя страстная любовь. Но так ты забавный и прикольный. И в постели лучше, чем казался.
- Я правда ничего такого не думал и в виду не имел,- совсем стушевался Глейхенгауз.- Я хотел, чтобы ты, чтобы мы… Чтобы это не просто так.
Красноречие покинуло бедного Даню начисто. Надо же так глупо проболтаться, да еще при совершенно посторонней девчонке. Что она теперь про него подумает?
- Дань, отомри!- фыркнула кудряшка,- я на тебя не претендую. Бороться с Этери в твоей голове не планирую. Я вообще ничего с тобой не планирую, сорри!
- Почему?- совсем обескураженно спросил хореограф.
- Ой, ну ты как не из спорта!- расхохоталась девушка.- Какие отношения нормальные при нашей жизни? Или ты идешь к результату, или активно что-то там строишь и играешь в семью и любовь. Господин хореограф, у меня большие планы на свою спортивную жизнь! И замуж я не собираюсь, и жить ни с кем не планирую, пока работаю на свои цели. И даже быть постоянной девушкой.
Из произнесенной речи стало понятно, что Оля Два куда как больше похожа на Этери, чем просто ростом, фигурой и кудрями. У нее была цель, смысл жизни, планы. И все это оказывалось важнее любого мужчины, тем более Глейхенгауза. Это, конечно, странно, но Дане понравилось, что есть еще одна женщина на планете, у которой в голове все что угодно важнее мужиков. И есть цель. И цель ее велика.
Обхватил талию прижал девушку к себе и целовал уже только ее. Ласкал эту Олю, а ни кого-то еще в ней. Хотел оставить в конце концов приятное впечатление, а не глупое. И девушке понравилось. Обняла его после, лизнула острым язычком кадык и промурлыкала:
- Так даже лучше. Ты правда очень ничего так!
И спокойно уснула с ним в обнимку до побудочных восьми утра, хоть и оставалось всего ничего - пара часов. Мужчина улыбнулся московскому утру и тоже закрыл глаза, улетая в расслабленный сон.
На другом же конце земли мужчина проснулся и не обнаружил рядом кудрявой женщины, с которой хотелось обниматься. От удивления даже сел на постели. Душ в ванной молчал, но все равно заглянул. Этери не было.
Спустился на первый этаж, где деловито жевали завтрак Глеб и Диана, собирающиеся на тренировку. Встала дилемма, как задавать вопрос: где мама, где Этери или Где Этери Георгиевна? Пока соображал, Диша все сама рассказала:
- Мама уехала по магазинам, будет часа через три. Сказала, чтобы вы ее не теряли. Занимались, чем хотите, а потом она приедет и хочет с вами пойти погулять.
Этери сказал не так, она доложила дочери, что в планах имеет свидание с любимым мужчиной, тем более он тут практически последний день, так что дети могут чувствовать себя совершенно свободными, на их время и внимание никто не посягает сегодня. Но говорить слово “свидание” в приложении к Сергею Викторовичу и матери Дише было просто неловко.
В конце концов фигуристы убежали и оставили гостя совершенно одного. Дуд побродил по дому, полазил в телефоне. Даже позвонил Дане, узнать, как там дела в Новогорске. От безделья набрал и жене, но она его по-прежнему игнорировала. А после этого сыну. И Егор неожиданно ответил. Да так неожиданно, что отец растерялся и смог только сказать:
- Привет!
- Привет!- раздалось настороженное с другого конца беседы.
- Как ты?- более точного вопроса не было.
- Нормально,- такой же осторожный ответ.- А ты?
- У меня все хорошо,- тоже не стал углубляться.
- Слушай, пап,- заговорила трубка,- со мной тут Арина говорила. Рассказал кое-что. Я прошу за нее прощения. Это было неправильно и плохо. Так никто не хотел. Я так точно не хотел.
- Я не сомневаюсь,- он и правда не думал, что Егор мог быть причастен хоть к чему-то, у сына доброе сердце и прямой характер.
- Это не оправдывает твоего поведения по отношению к маме,- тут же внес ясность ребенок,- но за то, что сделала моя девушка я прошу прощения. Не надо об этом никому рассказывать. И Этери твоей не надо. Она загнобит Аришу.
- Этери хороший человек, она поступит правильно,- этим отчетливо дал понять, что поступок подчиненной от Тутберидзе не будет скрыт.
- Ясно,- коротко отозваласьтрубка.- Ну ладно. Пока.
- Удачи, сынок.
Кажется снова не туда все повернуло. Но во-первых, уже все равно все рассказано Этери; а, во-вторых, не в духе Дуда было покрывать такое. И дело даже не в том, что речь шла о Кате.
Открылась входная дверь. Любимая женщина появилась груженная кучей пакетов.
- Ты скупила весь Нью-Джерси?- захохотал Дуд, вынимая у нее из рук груз.
- Я вообще, за косметикой пошла. Моя немного испортилась. И увлеклась, кажется,- смутилась блондинка.
- И почему у тебя что-то вдруг испортилось?- удивился Сергей,- там же полная сумка, я помню.
Забудешь, пожалуй, когда все это свистит над твоей головой.
- Опытным путем я убедилась, что тени, пудра и даже духи плохо реагируют на полеты и удары о стены,- вздохнула Этери.
- Аааа! Расплата за немотивированную агрессию,- воздал должное судьбе Дуд.
- Очень даже мотивированную!- фыркнула кудрявая фурия.- тебя убить мало, Дуд, за такие выкрутасы! Учти сегодня ты оплачиваешь все, что я захочу!
-Звучит соблазнительно!- закивал Сережа, заранее соглашаясь на все.
Итак их ждал загул, кутеж, возможно даже, МакДональдс и мороженое с картошкой фри. Не исключено, что в пятизвездочном отеле. Гулять так гулять. И пусть завтра от этого станет нехорошо, зато сегодня можно все!
========== Часть 130 ==========
Все-таки есть что-то особенное в рассвете, заглядывающем в номер для новобрачных. И да, Этери немного стыдно за каприз, от которого попыталась сразу отказаться, а Дуд ей не позволил. И главное, могло же так получиться, что номер занят? Могло, но вышло все по ее необдуманному желанию и настойчивости в его выполнении Дудакова.
- Ну вот зачем ты?..- смущаясь, порицала Сергея, когда он вносил ее в это безумие с сердечками примерно везде.
- Хорошая идея!- не соглашался мужчина.
Он поставил “новобрачную” на ноги посреди огромного номера с кроватью в центре и, о ужас, зеркалом на потолке.
- Это не гостиничный номер, а бордель какой-то!- возмутилась Этери, подняв голову и рассматривая себя и мужчину рядом в отражении зеркал.
- Бордель нам тоже подходит,- слова перемежались поцелуями.- У тебя вообще важнейшая задача всех жен командировочных сегодня.
Стащил со своей добычи лонгслив и расцепил крючки на лифчике.
И какая задача у жен командировочных?- большие мужские ладони подхватили маленькую белую грудь, и все это отразилось в потолке, на который продолжала смотреть Этери.
- Затрахать мужа до беспамятства, чтобы его от секса всю поездку с души воротило,- укусил за мочку и перекатил соски, напрягшиеся от вида сверху и его ласк.
- Это невозможно,- смеялась и даже от смеха возбуждалась больше Этери.- Я так не умею.
- Ничего страшного, если доза будет маловата, я начну тебе названивать из Новогорска и спрашивать, в чем ты сейчас одета.
Руки отпустили грудь и занялись пуговками на джинсах, а разобравшись с застежкой, Сергей продолжил.
- И попрошу тебя включить камеру и показать сисечки. И ласкать себя,- женская рука невольно потянулась к груди, пока мужчина стягивал с ее попки джинсы и расстегивал собственные штаны.- И ты будешь, как сейчас, трогать себя, а я смотреть. Продолжай.
Не отрывался взглядом, избавляясь от одежды. Помог потом и ей стянуть брюки, но трусики оставил на месте, целовал бедра, линию кожи у кромки белья. И снова, поднявшись, встал за спину и продолжил шептать в самое ухо, положив на ласкающую грудь руку свою ладонь:
- А потом я попрошу тебя прикоснуться к себе ниже, под трусиками. Там где так сладко и мокро в ожидании меня.
Этери то закрывала глаза, слушая голос, то открывала и поднимала голову, глядя в потолок.
- Потрогай себя там, маленькая,- шептал Сережа, поглаживая женские плечи.
Целовал кудрявый затылок и шею.
- Поласкай себя для меня,- ладони сжали талию,- поцелуи тянулись вниз по позвоночнику.
Аккуратно стянул наконец последний предмет одежды, сладко прикусил одно упругое полушарие.
- Расскажи мне, что ты чувствуешь?- смял руками ягодицы.- Ты скользкая и влажная?
- Да,- сама не верила, что вслух говорит об этом.
- И горячая внутри?- ладонь проскользнула сзади между бедер и палец каснулся владагища.
- Да,- выдохнула в ответ.
- Ты неуверена,- палец исчез, влажно проскользив по бедру.- Проверь.
Теперь мужчина целовал бедро от талии вниз, пока женская ладонь сползала глубже, проникала средним пальчиков в себя.
- Ты горячая? Пульсирующая? Мягкая?- между поцелуями шептал Дудаков.
- Да,- еще один стон-подтверждение.
- Скажи это,- губы исследовали второе бедро.
- Я хочу тебя,- вместо этого прошептали женские губы.
- И поэтому ты горячая и пульсируешь для меня?- вопрос звучал уже прямо в ухо, член прижимался к женской ягодице.- И течешь так сладко?
- Да, Сережа, да!- дыхание срывалось, бедра жались к его восставшей плоти.- Трахни меня, Дуд! Пожалуйста! Сейчас!
- Как маленькую, беленькую, горячую сучку?- раздвинул ее бедра и вошел одним движением, держа крепко за низ живота, оттопыривая сладкую круглую попку, чтобы удобнее было скользить внутри.
Ответом стал высокий вскрик и всхлип всего тела. Рука, что ласкала собственную промежность было оставила свое занятие, но ее тут же поймали, облизали и вернули назад:
- Давай моя сладенькая, еще чуть-чуть!- увещевал мужской голос, пока в ней двигалась его плоть.
- В оргазме держал ее крепче, ближе, обеими руками, чтобы подкосившимся ногам не дать уронить красивое тело на землю.
- Моя прелесть!- подхватил на руки и уложил на кровать.
Ждала снова внутри член, но вместо этого мужской язык пробежал вокруг пупка и голова нырнула между женскими бедрами. Расслабленно, и поначалу даже меланхолично смотрела в зеркало эротическое кино с собой в главной роли. Его язык облизывал половые губы, прикасался к скользкому шелку плоти обрамляющей вход во влагалище, зубы прихватывали кожу внутренней поверхности бедер. Неожиданно кончик языка погладил клитор и тот отреагировал остро и бурно, будто и не было предыдущего пика. Толкнулась навстречу ласке. Ответом стал поцелуй взасос всех ее притягательных складочек.
В этот момент Этери закрыла глаза, отдавшись ощущениям тела, не видя, чувствовала, как Сергей поднялся выше, поцеловал грудь где-то возле самого сердца, направил себя вовнутрь обласканных местечек. Двигался, дыша часто и коротко. На миг открыла глаза. Ритмичное как мантра качание мужских бедер между ее ногами, спина с напряженными мышцами, руки, ограждающие ее с двух сторон от внешнего мира. Первобытная красота секса отражалась над их телами. Возбуждающая сама по себе. Закрыла глаза и открыла снова, волной сильного прибоя накатил новый оргазм. И зеркала отразили, как плотно вжимаются ее пятки в движущиеся ягодицы мужчины, как меняется в ответ на ее восторг амплитуда и удары становятся быстрее, короче, резче. И замирает всякая активность на те секунды, когда внутри нее разливается мужское окончание акта любви.
- Мне кажется, это я командировочный муж,- невольно комментирует произошедшее Этери.
- У меня тоже есть поводы опасаться,- не отрицает ее подозрений Дудаков.
- Ой, дурак!- и нежно проводит рукой по его голове от лба до затылка.
До рассвета они и будут заниматься только взаимными ласками и удивлением за наблюдаемым в зеркала.
Уже под утро Сергей задумчиво предложит:
- Давай организуем такое же дома?- и кивнет на потолок.
В ответ получит повторение:
- Ой, дурак!
Дурак не дурак, а сумку по возвращении из отеля собирал с чувством, что его лишают всех праздников жизни одновременно, хотелось хныкать как Катьке, которую забирают с детской площадки, потому что пора ужинать и спать.
Этери провожала его до аэропорта. Тоже смурная и потерянная. Ее лицо было не более жизнерадостным, чем на тренировке, на которой все то и дело начинают кружить по льду без цели и дела.
- Пиши мне обо всем, что происходит,- потребовал Сергей.
Молча кивнула.
- Не только в рабочий чат!- уточнил он
Кивнула еще раз.
- И я хочу зажигательного виртуального секса,- усмехнулся Дуд.
- Перебьешься,- хихикнула наконец в ответ женщина.
- Это новое условие моего контракта!- насупился Сергей.
- Ну, если речь о шантаже…- и оба рассмеялись.
И все-таки в аэропорту она плакала. Целовала его. Давала кучу указаний и плакала. А уже перед самым уходом неожиданно залезла в сумку и вытащила небольшой сверток.
- Вот… Я не знаю, но вдруг захочешь,- и сунула ему в руку.
Хотел сразу открыть, не разрешила:
- Лучше потом, когда уйду.
Обняла в последний раз, поцеловала на прощание и, развернув, вытолкнула на дорогу возвращения в Россию.
Сергей повертел подарок, посмотрел в спину уходящей, не оборачиваясь, женщине и двинулся в противоположном направлении. Тренькнул телефон. В чате с сыном появился вопрос:
- Пап, можно с тобой посоветоваться?
Набрал Егора. Слушал родной голос. Улыбался. Подарок Этери положил в карман, чтобы не обронить случайно.
- Пап, я хочу встретиться и поговорить. У меня тут, ну, проблема. Не знаю, как быть?- Егор звучал потерянно.
- Встреть меня послезавтра в аэропорту. Я тебе скину время и рейс.
- Хорошо,- согласился сын,- Пап, это про Аришу. Как мне с ней быть? Вот.
- Обсудим,- улыбнулся Дуд.
Сел в кресло зала ожидания. Оставил ребенку все координаты своего возвращения. Вспомнил о подарке, ткнувшемся в бедро жестким краем.
Вытащил, ободрал упаковочную бумагу. Показалась вполне характерная коробочка-футляр темно-синего бархата. Открыл. В центре лежало простое золотое кольцо малоотличающееся от того, что потонуло в стоках турецкого аэропорта. Удивился. Вытащил из бархатного ложа. С внутренней стороны ощутил неровность. Поднес ближе к глазам.
Угловатым знакомым почерком по периметру тянулась надпись: “Любовь на троих я делить не умею”. Значит запомнила… Значит вернула. Неожиданно к глазам подкатили неуместные слезы. Несолидно шмыгнул носом и надел колечко на безымянный палец правой руки. Село как влитое. Хотел уже закрыть футляр, но увидел под крышкой шильдик с банальной, но такой нужной надписью: “Я тебя люблю”
Вытер глаза, которые все-таки стали влажными. Подошел к окну с видом на взлетные полосы и “припаркованные” лайнеры. Оперся правой рукой, держащей билеты. И сделал кадр. Отправил Этери с вопросом: “Какой меня увозит от тебя? Какой тебя привезет ко мне?”
В полученном сообщении женщина увидела фото, где мужская рука с обручальным кольцом прижалась к стеклу, за которым виднелось несколько лайнеров. В ответ написала: “Не важно, я готова приехать на любом!”
“Я тебя люблю! Тоже”- ответил чат.
Так начиналось возвращение домой.
========== Часть 131 ==========
И все-таки, когда все делаешь так, как угодно судьбе, жизнь внезапно упрощается. Вот и у Дудакова как-то неожиданно покатило по понятным и даже благоприятным рельсам. Началось все в Шереметьево, когда при выходе заметил нервно перебирающего одной рукой пальцы другой Егора. Сын сначала совсем как в детстве вспыхнул радостью при виде папы, но потом вспомнил все, что ему диктовали долг перед матерью и личные убеждения, насупился, насторожился. Но Дуду уже было не до этого, подошел и обнял мальчишку за шею, притянул к плечу круглую голову. Все-таки, кто бы что ни говорил, а это лучший мальчик в мире. Ну, немного резкий, но все равно лучший. Да и отцу он навтыкал по делу, хоть и обидно.
- Пап, я это,- оглянулся по сторонам Егор, смущаясь отцовской нежности,- ну, ты это… Не надо. Я поговорить.
Поговорили, конечно. Вопрос-то у Егора был не такой прозрачный, как могло показаться. Тот самый диссонанс между разумом и чувством. Как его мог понять отец, так никто бы не понял. Долг, совесть и воспитание говорили мальчишке, что Арина - не партия, надо расставаться, а сердце совершенно этого не хотело. Болело. Требовало не рубить под корень чувство.
Дудаков понимал сына. Трудно быть одновременно честным с собой и жить радостно.
- Егор, ошибки все люди совершают. Даже большие и страшные,- наконец заговорил Сергей, глядя на дорогу,- по которой двигалось авто сына.- И если мы их никогда не прощаем, есть шанс остаться на необитаемом острове в центре мегаполиса.
- Она не отказалась, когда ей предложили. А если бы что-то случилось?!- сын втопил педаль газа, летя по трассе.
- Но не случилось же,- в другой ситуации Сергей бы сам себя не понял, но здесь речь шла о детях, его детях.- В конце концов, она не бросила Катьку, не уехала, следила. И даже не она предложила так поступить. У девочки есть мама.
- Думаешь, ее надо простить?- Егор колебался, но простить ему хотелось.
- А ты знаешь, что я ее просил не рассказывать тебе всего этого?- вдруг поинтересовался отец.
Водитель лишь тряхнул отрицательно головой.
- Я просил,- повторил Дуд.- Значит, она верила в то, что ты сможешь быть добрее к ней. Это же важно. Это тоже важно.
Оба замолчали. Не бог весть какая радость для Сергея Викторовича была бы Арина при Егоре, но уж тем более не бог весть какая радость тоскующий сын.
- Ты мне поможешь вещи перевезти?- вдруг спросил у парня.
- Наверное,- Егор пожал плечами.- А когда?
Вот так и вышло, что познакомил его с новой своей жизнью. Жильем. Косвенно и с женщиной, которая смотрела с нескольких фото в разных углах квартиры. Понял, что и Этери для Егора - не бог весть какая радужная перспектива, но уж поди смирятся с женщинами друг друга? Как-нибудь.
Съездил к Кате, которая кинулась на шею и мурлыкала маленькой кошечкой. Посмотрел в недобрые глаза Ксюши. Но что тут поделать, жизнь его не про нее была. Хотел как-то примириться, понял, что ему не светит. Его не любят. И могли бы, на ленточки для бескозырок порезали. Может, в чем-то и право имеет?
- Утащит тебя твоя Этери в пропасть,- ванговала Ксения.- Ты посмотри, что в прессе творится, в интернете?
Тут она была права: как с цепи сорвались, и журналисты, и вся их фигурная братья. Ему тоже уже кулуарно позванивали, выясняя, не пора ли работать на опережение и разбирать спортсменов. Всех послал нахер. Шакалье - не люди.
В общем, в Новогорск вернулся в крайне боевом настроении. Раннее утро слепило глаза ярким летним солнышком. В корпусе было тихо, дети еще спали. Подошел к дверям своего номера и тут услышал, как щелкнул замок по соседству. Женский смех, поцелуи, мужское прощание: “До вечера, Лялька!”. Светлые кудряшки и длинные ножки, убегающие на выход.
Переглянулся с хореографом, усмехнулся и покачал головой:
- А ты времени не теряешь тут? Я-то думал у тебя женщина дома беременная.
- Никакая она небеременная,- отозвался Даня.- Было и прошло.
- Сочувствую,- вполне искренне сказал Дудаков.
- Да чего теперь,- Глейхенгауз стоял в дверях и смотрел на коллегу.- Как отпуск провел?
- Насыщенно,- улыбнулся Сергей.
- Ты от нас уходишь же?- уточнил младший у старшего.
- Не говори ерунду, Дань,- хмыкнул техтренер.- Куда вы без меня?
- А Казань?- изумился Глейх.
- Была и прошла. И да, Дань,- Дуд снова улыбнулся,- не надо было Этери рассказывать про нашу маленькую договоренность в Хабаровске. Мне стоило сил вернуть доверие…
- Как она тебя не убила только,- скривился, понявший все, молодой человек.
- Не попала просто,- Дудаков щелкнул замком и вошел в свой номер.
Разобрал сумки. Повесил халат на крючок в ванной и устроил румтур для спящей Америки. Провел по всем закоулкам, показал вид из окна. Хотел было продолжить подготовку к рабочему дню, но увидел, что в ответ что-то набирают из ночных США.
“А я его потеряла! Ты почему не предупредил, что увез халат?!” Улыбнулся. Ответил: “Это мой халат!” Чат снова замер в ожидании, когда ответит ночная сторона. И она не заставила себя ждать: “Тогда сам виноват! Буду у Лешки голой ходить!” Угроза была страшна, пришлось вразумить: “Выпорю!” “Сам одежду увез, а сам - драться!” И после этого Штаты и прекрасная женщина в них ушли спать, Сергею оставалось только ждать возвращения острой на язык женщины домой.
Считал дни за днями. Работал. Особенно радовался детям, которые никак не хотели превращаться после летних отпусков в спортсменов. В результате то и дело происходили большие и маленькие инциденты. Когда девчонки столкнулись и Соню увезли с разрезанной ногой на время потерялся, занервничал. Сидел в уголке прогулочной зоны Новогорска, скрытый от всех разросшимся кустарником и думал о том, как быстро можно попасть в беду от легчайшей неосторожности.
Девичьи голоса, раздавшиеся с лавочки рядом, которая тоже была не видна узнал сразу, улыбнулся, представив высоченную Майю и малышку Аделию, сидящих рядом в двух шагах от него и не знающих, что тренер их невольно подслушивает.
А девчонки вели ужасно важный разговор:
- Да не говори ты фигню,- Майя явно отмахивалась от Адели и ее идей.
- А я тебе говорю, новое оно у него!- настаивала малышка.
- Ну, даже если новое, ну и что?- Дуд прямо услышал тяжкий вздох их пчелки.
- Ну, что и что?!- крошка Адель повысила голос.- Откуда у СергейВикторыча новые кольца обручальные?! что-то происходит!
- Дель, ну нам-то какая разница что там происходит?- снова флегматично заметила Майечка.- Будто человек не может просто поменять кольцо? Может, оно ему велико стало, или испортилось?
- А может он переженился!- соорудила интересно слово брюнетка.
- И все равно нас это не касается,- опять же разумно заметила блондинка.
- Много ты понимаешь!- даже по голосу было слышно, как бесит собеседница Петросян.- Вот скажет новая жена, чтобы он не работал у нас. И что?!
- Почему она должна так сказать?- удивилась подружка.
- Ей, может, не понравится, как он к ЭГ относится!- втолковывала маленькая большой.
- Хорошо он к ЭГ относится,- не поняла Майя.
- Это обычно женам и не нравится,- неожиданно мудро и проницательно доложила Аделия.
Прямо заслушался, как ему кости мыли. И ведь не так далеки от истины были малявки.
- Тем хуже жене, если она вдруг новая,- еще более неожиданно заявила старшая из дев.- Понятно же, что от Этери он никуда.
- Всякое бывает,- вздохнула темненькая.- Вот бы поженились они с Этери Георгиевной, хорошо бы было. Точно бы вместе остались.
- Ага, и Даниила Марковича пусть усыновят, чтобы уж совсем наверняка,- сострила на удивление точно Майка.- Пошли, выдумщица! Тебе лишь бы всех со всеми переженить!
Вслушивался в шаги детей и продолжал улыбаться. Так и не заметил, как рядом сел Даня:
- Чем занят?- спросил Дудакова.
- Да вот, выслушал рекомендации, что с тобой, охальником, делать,- хмыкнул Дуд.
- И какие рекомендации?- поинтересовался Глейхенгауз.
- Говорят тебя надо усыновить и по-отцовски пороть по субботам на конюшне,- пригрозил Сергей Викторович.- Ты что тут устроил? Что за бабы от тебя выскакивают чуть свет?
- Какая тебе разница?!- возмутился Глейх.- Это моя жизнь и мои бабы!
А потом стух и продолжил:
- Ты же ее видел? Вылитая же,- не договорил, считая, что Сергей и так поймет.
Дудаков тряхнул головой:
- Больной ты, Глейх, и не лечишься.
Но осуждать не стал, сам так лечил. И мог точно сказать - так не лечится. Да и вообще, а как она лечится?
Покрутил кольцо на пальце. Он больше и не нуждался в лечении. Сдался на милость всепобеждающей болезни любви. И верил, что это взаимно и навсегда. Девчонки правы, лучшее, что можно сделать - пережениться им с Этери, да и жить в мире, растить своих чемпионов.
- Женишься-то когда?- отступил от темы Дуд.
- Оля хочет в декабре,- и никакой радости или ожидания события.
- Ну и хорошо. Поживи так,- кивнул Сергей.
В конце концов, если все получится, что к зиме и они с Этери нормально поженятся. Если она, конечно, захочет. Так их странно начавшаяся история и придет к логическому финалу. Все по своим местам, у всех свои жизни. Ну, а если Дане нравится делать из жизни групповушку, то это уж его личное. К Дуду отношения не имеющее. К Этери и тем паче.
- До какого она здесь?- поинтересовался на счет ночной гостьи в койку Глейха.
- Двадцатого выезд с базы,- ответил хореограф
- Ну и прекрасно,- Дудаков пошел по делам.
Стало быть к двадцатому все успокоится. А еще через десять дней все станет окончательно на свои места.
========== Эпилог ==========
Любые неопределенности, странности, обманы имеют тенденцию заканчиваться. Их история, само собой, тоже кончится. Останутся трое у бортика и совершенно неуместное воспоминание о такой далёкой пьяной ночи, где, пусть недолго, обманно, нелепо, но все трое были счастливы. Ночь прошла. Жизнь осталась. И в жизни - вот так, как сейчас. Она идёт вперёд, откидываясь головой и плечами в сторону неспешно скользящего следом мужчины. Улыбается. Говорит что-то незначительное. И они вместе. Чувствуется каждым нервом Данной больной души.
Зря вчера уперся и не поменялся с Дудом выходными, тот бы встретил свою женщину в аэропорту. Даня знал, как обнимают ее сильные, соскучившиеся руки, как целуют в щеку обрадованные встречей губы. Просто не хотел этого Дудакову. Пусть не знает. Пусть он хоть что-то про нее пока не знает!
Ехал навстречу. Неторопливо. Будто и вообще не ждал, но дурацкая радость ее появления кружила в груди. И видел, что она тоже рада. Как давнему другу.
Хотела поставить переноску с собакой за спину, но передумала и выставила на борт. Тоже Серёже. Все было теперь для него. Для них.
Дуд тут же обхватил собачью норку, заглядывая в сетчатое окно, что-то забормотал, заворковал, как с малышом. Из сумки раздалось веселое потявкивание. Что сказать этой женщине, после полутора месяцев расставания? Хочется что-то главное.
- Привет!- улыбнулась и расцвела в душе розой с маленькими острыми шипами.- Чем занимался?
- Я музычку бомбическую нашел,- слова сами собой получились, и к месту и ко времени.
- Включай, полетаем,- засмеялась Этери и развернулась к Сергею.
На нее смотрели синие влюбленные глаза с лучиками морщинок от улыбки.
- Что у нас хорошего, Дуд?- поправила ворот куртки.
- Катаемся,- негромко проговорил Сергей Викторович.- Без тебя медленно и плохо.
Этери склонилась совсем близко к мужскому уху, чтобы сквозь музыку услышал ее вопрос:
- Что, Сереж, поле ночных развлечений в сети не катится?- прищурилась, превратив взгляд в два горячих обещающих огня.
- Какие неприличности вы говорите, Этери Георгиевна,- фыркнул смущенно Дудаков.- После них-то как раз и катится. Вот без них - грустно.
Ну, кто бы сомневался, что Сережа не оставит ее шуточку без внимания. Мимо сновали операторы с камерами. Девчонки и мальчишки ждали внимания и наставлений. На льду без цели скользила Аня.
- Что там, Сереж?- кивнула на спортсменку.
- Решили оперировать,- тут же переключился из интима в деловую беседу.- Не идет она у нас в прыжки нормально. Ну, и с этим сезоном, что гнаться? Пусть решает свои проблемы.
Рядом уже крутился Даня, над катком звучало нечто прекрасно-завораживающее. Этери вслушалась.
- Это отлично, Дань! Просто отлично!
- Может, Ками?- предложил Глейхенгауз.
- Да, ей пойдет. Это ее музыка,- согласилась Тутберидзе и неспешно направилась к утомляющейся бессмысленным кружением Щербаковой.
Аня замерла, смутившись:
- Хорошо, без скакалки,- хмыкнул Дуд.
И этой фразой однозначно прояснил для Даниила, скем проводила пьяную и злую ночь Этери.
- Дуд, как живут безответно влюбленные в нее?- поинтересовался хореограф.
- Нормально,- а что ему сказать?- В некотором смысле, может, даже счастливее многих.
Наверное, его и не поймут, но Сергей был вполне счастлив своей любовью к Этери. Он летел на работу ради работы и ради встречи. Шел домой выкупанный в улыбках и счастье быть рядом. Но он ведь и не Даня. Ни на что не надеялся и ничего не ждал. Радовался возможностям, которые появлялись, случайным объятиям, даже вот тому, что происходило сейчас - она из года в год кружила рядом на льду, ставя программы, помогая с прыжками, заряжая все пространство катка своей энергией. И для счастья этого было больше, чем достаточно.
Счастья, может, и больше не стало. Ближе. Осязаемее. Да. А больше - нет.
- Дань, я ее так любил, что ничего и не хотел. В этом и было мое счастье,- снова заглянул в переноску и вытащил из нее Мишель.- Вот, как Мишель. Ей тоже ничего не надо, лишь бы любить.
- Сравниваешь себя с собачкой?- Глейхенгауз даже развеселился.- Я б так не смог.
- Ничего страшного,- хмыкнул Дуд.- Я не настаиваю.
Да и зачем ему настаивать? Будет вечер. Будет утро. Между ними будет ночь, когда он расцелует каждый сантиметр кожи, несущей на себе все ароматы его любви. Его забвение. Его возрождение.
Дудаков знал, что начнет с поцелуев пальчиков ног, где два маленьких колечка напоминают о его обязательствах. Переберется выше, чтобы укрепить свои желания, и когда она выгнется, готовая узнать о его притязаниях, утвердит свою власть. И Этери подчиниться - темноте ночи, общему дыханию, единству тел и близости душ.
И тихое бормотание в его ухо больше не будет случайной проговоркой:
- Я люблю тебя, люблю,- подаваясь бедрами навстречу будет повторять снова и снова.
И слышать в ответ:
- Я люблю тебя. Люблю.
В конце концов, что наша жизнь? Любовь! И много людей текущих внутри нее, много событий, то и дело пытающихся создать лишнюю суету и сутолоку. Но любовь-то не перестанет течь только от этого. Даже и не подумает перестать. И однажды пороги переплываются, заторы преодолеваются и большой водой омывает берега жизни. Хорошо. если при этом еще и повезет в силах принять омовение любви.
Им повезло. В ночи Новогорска. В его рассвете. Проснуться рядом. Остаться рядом. Вдыхать друг друга. Любить друг друга.
========== Вам, молодые генералы моих судеб… ==========
И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце вырезали след
Последние комментарии
21 часов 23 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 3 часов назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад