Король Драконов (СИ) [Ксения Черриз Ксения Че] (fb2) читать онлайн

========== Пролог. Смерть Дракона ==========

Чернота, перемежающаяся вспышками огня. Шум. Что это? Ветер? Океан? Нет… это крылья. Множество крыльев, которые бьются на северном холодном ветру. И снова чернота. Холод, и лишь чьё-то теплое тело поддерживает в нём жизнь. Сознание теряется, путается, оно не знает, где правда, а где вымысел. Иногда оно выплывает на поверхность, юноша приоткрывает глаза и видит широкую чёрную морду, которая тыкается в его лицо, видит зелёные глаза, смотрящие с беспокойством.

Юноша снова проваливается в забытье. Он силится вернуться из него, но оно, как ледяные волны океана, тащит его на дно. Мальчик чувствует, как намокла его одежда, как сам он превратился в камень, который только и может, что падать вниз. И он падает, закрыв глаза, уже не чувствуя ни холода, ни жара, а лишь покой. И ему хочется оказаться на самом дне, чтобы никогда не просыпаться, чтобы не чувствовать боли. Там лишь покой, тишина, вечность…

Юношу мучают кошмары, они не дают ему оказаться на дне океана, не дают ему найти долгожданный покой. Ему снова снятся вспышки огня среди пепельно-серого, угольно-черного каменистого острова. И драконы, множество драконов, которые рычат, кричат и воют, которые набрасываются друг на друга… Точнее, не так… которые набрасываются на одного дракона. Хотя он больше похож на монстра из подземелий Хель. Может, это он и есть, а справиться с ним под силу только Громовержцу Тору?

Мальчик, находясь без сознания, помнит свой ужас, когда он впервые увидел её — Королеву. Мать драконов. Это она себя так называла. Ведь рядом с ней драконы, как малые дети, были в безопасности. Так она говорила. Так она им внушила. Сотни, тысячи драконов верили, что она защищает их от людей. Сотни и тысячи драконов верили в ложь. Стая, боявшаяся до мелкой дрожи в теле своей Матери, верили замутнёнными своими сознаниями, что она и правда оберегает их. А на самом деле, она пользовалась ими. Гипнотизировала, внушала то, что ей было нужно. Она заставляла их работать. Постоянно, без передышки, без возможности жить и заводить семью. Ослушавшихся она поедала. И драконы, проживавшие на её территории, давно уже отказались от мысли заводить потомство. Будущих детёнышей Мать съедала, это была расплата тех, кто ослушался. Ей не нужны слабые дети на территории, только сильные и крепкие особи, способные охотиться.

Новые члены в стае появлялись только тогда, когда мигрирующие драконы пролетали мимо. Или, когда она посылала своих слуг на поиски новых жителей для её земель. Они, поддавшиеся лжи Королевы, верили, что так надо, что им и правда нужны новые силы. Хотя на самом деле эти силы нужны были ей. Это ей надо было, чтобы стая росла и процветала. Ведь ей было так голодно, так одиноко. А эти малыши хоть как-то скрашивали её будни и самое главное — кормили её. Сама она не смогла бы найти себе столько нужного пропитания. Но её верные слуги, её дети, как она их называла и внушала им, исправно приносили ей пищу. Ежедневно. Они вселяли ужас и наводили страх на целый Архипелаг, населённый викингами и людьми Севера.

Сколько глупцов добиралось до её гнезда за сотни лет правления? Множество. И не выбрался никто. Ни один…

Но что-то случилось, что-то пошло не так. А она не заметила, не обратила внимание, как пропал один из верных слуг. А потом ещё один и ещё один. Конечно, не заметила, что значит один воин против тысячи бойцов? Да ничего. Мало ли, что с ними сталось? Люди убили, скорее всего. Королева-мать не знала, что против неё готовится целое восстание.

А потом появился этот человеческий детёныш. Крошечная мушка в сравнении с ней. Паршивый щенок в сравнении практически с любым из её солдат. И на его стороне стояла армия, армия драконов! Тех, кого она считала погибшими, тех, кто, оказывается, просто предал её.

Гнев монстра был ужасен! Она направила все силы, чтобы вернуть себе власть над своими бывшими подданными. Но она не учла одной маленькой детали. Того самого человеческого детёныша, который каким-то невообразимым образом смог подчинить себе Фурию. И это было главной ошибкой Королевы.

Конечно, она попыталась отбиться, попыталась направить тех, кто был на её стороне, а таких были многие и многие тысячи, на восставших против неё. Битва была ужасной, кровопролитной, жуткой, громкой, почти нереальной для мальчика. Именно её он видел во сне снова и снова, пытаясь прийти в себя. Точнее не так, он-то не хотел уже ничего, он хотел лишь покоя. Но настойчивый чёрный дракон, сидевший рядом, укрывавший крыльями, дарящий тепло, время от времени принюхивающийся к человеку, не желал отпускать юношу. Старейшина заверила, что мальчик выживет, поэтому Беззубик (так называл его мальчик) ждал.

Мальчишка, худенький и бледный, с веснушчатым лицом стал настоящей причиной гибели Королевы. Он, сидя на шее Фурии сумел убить монстра. Если бы не это, всё восстание ею было бы подавлено, глупенького детёныша она заглотила бы целиком, и всё стало бы хорошо. Она снова правила бы на своём острове-вулкане, прячась в его жарком жерле, получая пищу от своих верных слуг-драконов.

Но именно человеческий детёныш стал причиной смерти Королевы. А когда всё кончилось, Беззубик отнёс его обратно к его дому, спрятал в пещере возле озера, как верный пёс охранял его. И ждал, когда его друг очнётся. Когда это крошечное создание откроет свои зелёные добрые глаза, потреплет ласково дракона по голове, обнимет и скажет мальчишеским голосом: «Привет, братец!» Беззубик плохо понимал человеческую речь, но он знал, что «братец» — это он, как и «Беззубик».

В пещеру иногда просовывалась огромная голова Штормореза, их Старейшины. Она смотрела своими мудрыми круглыми глазами на мальчика, а потом на обеспокоенную Фурию, кольцом обвивавшую юношу, кивала и уходила. Старейшина была уверена, что человек очнётся. Надо только подождать.

А мальчик больше не метался в бреду и горячке, он спал. И в его сне каким-то волшебным образом он больше не тонул и не хотел этого. Он вдруг оказался в небе, он летал. И он был драконом…

========== Глава 1. Начало ==========

Когда всё это началось? В какой момент? Когда он, сын вождя Стоика Обширного, оказался тут, по эту сторону баррикад, а они, люди его племени, — по другую? Иккинг не знал. Но однажды он понял окончательно и бесповоротно, что он и Хулиганы идут разными дорогами. И юноше отчаянно хотелось эти дороги соединить. В конце концов, в этом племени было столько дорогих ему людей! Отец, Плевака… Иккинг задумался: кто ещё? Всё? Отец и Плевака? Должен же быть ещё кто-то. Может, Астрид… И то, потому что он, как и все мальчики от десяти до восемнадцати, был в неё влюблён. Или думал, что влюблён, потому что так вели себя все. Это было почти правилом хорошего тона среди мальчишек-викингов: добиваться внимания первой красавицы на деревне. Но на Астрид дорогие сердцу люди заканчивались. Но это и неважно. Важно, что он любил своё племя, а они, хоть и подшучивали, подтрунивали, и лишь некоторые издевались, всё же любили его.

Наверно, это случилось в тот миг, когда Иккинг не смог убить дракона. Хотя должен был. Это была его прямая обязанность как викинга, как сына вождя, как будущего вождя. Вообще не было причин не убивать дракона. Да что там — это ведь была его мечта. «Залог успеха в нашем племени — убить летающую тварь. Хоть одну», — это повторяли старшие своим детям с пелёнок, это впитывалось в них с молоком матери. Но Иккинг смотрел в глаза зверю, стоял над ним, занеся острый кинжал, и знал, что не может. Он мог бы привести кого-нибудь, показать им дракона, и эти люди убили бы его. Но и этого Иккинг сделать не мог.

Хотя нет, наверно, отправной точкой стал тот миг, когда мальчик вместо убийства разрезал путы и освободил дракона. Да, наверно, в этот миг всё изменилось для Иккинга. Он понял, что убивать драконов он не будет. А значит, не бывать ему храбрым любимцем публики, может, даже хорошим вождём никогда не стать. Но он всегда может остаться кузнецом. А что? Вполне себе нужная специализация, весьма востребованная. Жаль только отец слушать не стал и отправил его учиться в Школу Драконоборцев.

А может, Иккинг сошёл с дороги будущего воина ещё позже? Когда, гонимый любопытством, нашёл того самого сбитого дракона в овраге возле озера? И снова не убил, не убежал, никого не позвал — не сделал ничего, что наверняка сделал бы любой викинг-подросток в его деревне. А остался смотреть, наблюдать, запоминать… Откуда вдруг столько любопытства? Хотя нет, вопрос неверный, любопытным сын вождя был всегда. Он летал в облаках и много фантазировал, что почему-то не нравилось отцу, а остальные считали просто причудами: ребёнок же, исправится, вырастет. Вопрос был: зачем ему это? Но Иккинг ещё не умел обличать в слова своё стремление к знаниям, которое было выше жажды крови. Он пока от самого себя прятал эту черту характера, наивно полагая, что, закрыв глаза на очевидное, он избавится и от проблемы.

Но может ещё и тогда у Иккинга был шанс стать воином и драконоборцем? Ведь он начал учиться в школе под руководством Плеваки. Так когда, когда же щуплый мальчишка понял, что путь убийцы драконов его не привлекает? Может, в тот миг, когда он накормил голодного зверя, а тот по-братски поделился с ним второй половиной рыбы? Или когда зелёные глаза животного впервые посмотрели с доверием? Может, это случилось в тот миг, когда морда дракона доверчиво легла в открытую ладонь мальчика? Когда пальцы ощутили гладкую чешуйчатую кожу, почувствовали тёплое дыхание? Да, наверно тогда Иккинг понял, что пути назад нет. Ведь не было же больше шансов, что он будет убивать драконов, когда один из них — да ещё какой! — доверился ему, человеку, прильнув своей мордой к его ладони?

И всё же Иккинг исправно ходил на уроки на Арене, худо-бедно пытался подружиться с ребятами. Но они все поначалу его сторонились, подкалывали, подшучивали. Пока в один миг случилось едва ли не чудо: Иккинг голыми руками одолел дракона, загнал Пристеголова в клетку. Все, разинув рты, смотрели, как он наступает на двуглавое чудовище, машет на него руками и шутливо так говорит: «Место. Место, я сказал. Вот так. И подумай над своим поведением!» А потом Иккинг повернулся к ребятам и Плеваке, которые так и застыли с выражением величайшего изумления на лице, словно он сделал что-то совершенно противоестественное. В общем-то так и было.

Самое интересное, что именно благодаря близкому знакомству Иккинга с драконом, на него стали обращать внимание одноклассники и перестали сторониться его. Беззубик научил мальчика многому, сам того не зная. Юноша просто наблюдал, смотрел широко распахнутыми глазами, впитывал всё своим открытым сердцем. И начал потихоньку, постепенно использовать свои знания, проверять теорию на практике. Трюк с Пристеголовом был прост: за пазухой у Иккинга лежал угорь, которых большинство драконов боятся, как огня. А выяснить ему это удалось за кормёжкой Беззубика. Дальше — больше: он поиграл с Жутью солнечным лучиком, загнав её в клетку, словно котёнка. Полный восторг мальчик вызвал у всех, заставив Змеевика упасть в блаженный обморок от простого почёсывания. Как он это сделал, никто не заметил, потому что дракон загораживал своим телом мальчика, но то, как Змеевик упал, издав лёгкую трель, видели не только ученики, но и многие другие жители деревни.

Тренировки практические с драконами перемежались с изучением теории, а также отработками навыков боя различными видами оружия. Иккинг опробовал и топор, и секиру, и молот, но больше всего по душе ему пришёлся меч. Свой меч мальчик выковал себе сам. Те, что были на Арене, ему не подходили: то слишком короткие, то слишком тяжёлые, то просто в руке были неудобны. Иккинг по своей ведущей левой руке сам создал себе оружие, которое идеально подходило ему.

Теперь на тренировки юных воинов с драконами приходили посмотреть и старшие викинги. Они с восторгом наблюдали за тем, что вытворяет юный сын вождя на Арене. Конечно, все замечали, что он не идёт в лобовую атаку, как было принято у них, но ведь главное — победить дракона, а он их побеждал. На тренировках молодым воинам убивать было не обязательно. Остаться в живых, уклониться, защититься и избежать прямого столкновения — это да. Убить — это вряд ли. Во-первых, мало кто из старших думал, что им это под силу, малы ещё. Во-вторых, честь убить дракона на Арене ещё надо заслужить. Но, судя по тому, что видели викинги, сын вождя вскоре это право получит.

А Иккинг всё меньше времени проводил среди ребят, которые вдруг очень изменились к нему. Они так и липли, спрашивая советов, интересуясь, как ему удаётся так легко расправиться с монстрами, сидевшими клетках. Сморкала словно взял Иккинга под своё крыло и готов был надавать тумаков любому, кто обидит или хотя бы посмотрит неодобрительно в сторону сына вождя. Рыбьеног заваливал мальчика вопросами теоретического характера. Забияка строила глазки к смущению Иккинга и презрению Задираки. Разве что Астрид была очень скептически настроена, особенно после того, как однажды видела сына вождя в лесу в неурочный час. Ей показалось подозрительным его поведение. Но кроме всего прочего, в ней говорила зависть. Она откровенно завидовала тому, что вытворял Иккинг. И принять его внезапный успех никак не могла. Астрид была лучшей ученицей, ещё в колыбели она играла с игрушечными секирами, и вдруг оказалась где-то на задворках. И девушку бесило это неимоверно.

Иккинг сидел, прислонившись спиной к тёплому боку спящего Беззубика, задумчиво рисовал линии на песке и думал, в какой момент вся его жизнь круто перевернулась. Какой из дней назвать точкой невозврата? Он с отчётливой ясностью осознавал, что не сможет убить дракона. Никогда и ни за что. Но как выбраться из порочного круга, он не знал. Он вдруг стал популярным. Его обожали и одноклассники, и старшие викинги. Даже малыши кружили вокруг него, с восторгом пересказывая ему его же трюки, что он вытворял на Арене. Иккингу же отчаянно хотелось сбежать, но Хель побери, уважение в племени — это дорогого стоит! Нельзя так просто им разбрасываться. Мальчик играл на два фронта, прекрасно это сознавая, но не мог вырваться.

И потом были полёты… Бесконечное блаженство парения в облаках, почти свободного падения вниз, к океану, солёные брызги в лицо… Яркое солнце, слепящее глаза. Пушистые облака, которые они с Беззубиком разрезали. Невероятной красоты мир, открывавшийся с высоты драконьего полёта. Восторг и счастье, настоящая свобода! Иккинг знал, что влюбился в небо и будет всегда хотеть вернуться туда, он никогда не сможет больше жить без этого. Но как же совместить полёт, дракона и племя, которое за завтраком, обедом и ужином рассуждает о методах убийства летающих ящеров? Ответа на этот вопрос не было.

***

Когда на Олух был совершён новый налёт, Беззубик жил в овраге уже целую луну. Лето закончилось, да и тёплые месяцы осени подходили к концу, наступали холода. Отец Иккинга всё ещё не вернулся из своего очередного похода на поиски Гнезда. Он верил, что где-то существует мир драконов, и стоит только уничтожить его, и наконец их племя заживёт счастливо. В племени оставалось не так уж и много действительно сильных воинов. В основном, это были пожилые люди, женщины, которые, впрочем, в большинстве своём дрались не хуже мужчин, да дети.

Иккинг был в овраге, но даже оттуда он слышал глас горна, возвещающий о нападении.

— Беззубик! — принялся расталкивать он своего спящего друга. — Беззубик, что нам делать?

Дракон всё ещё плохо понимал своего человека, он только учился языку людей, слишком сложному для него. Но беспокойство во взгляде Иккинга заставило Фурию подскочить и навострить уши. Он вслушивался в шум борьбы, который человеческому уху был недоступен, зато для зверя — более чем.

Иккинг хотел бежать в деревню. Но что он может? Убивать он не будет, отпугивать? Но как? Пытаться прогнать их, как на Арене? Но там он взаимодействовал с одним драконом за раз, а не с десятком, если не сотней… Мальчик лихорадочно соображал, но его крылатый друг всё решил за него. Беззубик подтолкнул Иккинга и подставил ему спину, приглашая садиться. Мальчик в нерешительности кусал губы, но дракон снова толкнул его, и тогда юный викинг вскочил в седло с шальной мыслью: «А! Будь, что будет!» В конце концов время близилось к ночи, скоро стемнеет, а в ночи Фурия совершенно незаметна.

Они летели в деревню низко над деревьями, Иккинг полностью доверился в этом вопросе дракону, тому видней, как спрятаться и скрыться. Вдруг Беззубик резко изменил маршрут и полетел не в саму деревню, а куда-то на её окраину.

— Беззубик! Нет! — мальчик попытался изменить направление полёта, но дракон не слушался и, упрямо мотнув головой, летел всё дальше. — Нам надо в деревню!

Беззубик стремительно пронёсся между последних высоких сосен на опушке и взмыл в небо за поселением людей. У Иккинга перехватило дыхание. Прямо перед ними был целый отряд драконов. Разных видов. Какие-то были ему знакомы, какие-то он видел лишь на картинках в учебнике, о некоторых же не имел ни малейшего представления.

Беззубик завис перед своими собратьями. Мальчик испуганно вжимался в его спину, боясь за себя и своего друга. Фурия издала какое-то странное то ли шипение, то ли рычание. Некоторое время отряд драконов смотрел на него, потом часть ринулась мимо Фурии и её всадника. Иккинг испуганно закрыл голову руками, пригибаясь к спине друга: драконы летели так низко, что задевали его лицо крыльями, как стая гигантских летучих мышей. Как-то раз он наткнулся на этих созданий в какой-то пещере.

Когда основная часть отряда с шумом пролетела, Иккинг открыл глаза и посмотрел на десяток драконов, которые зависли напротив них с Беззубиком. Он не знал, что это значит. Мог только догадываться, что его дракон что-то сказал (что само по себе было удивительно для мальчика) остальным и, видимо, часть его послушала. Фурия, подняв голову, снова пророкотала что-то, и оставшиеся драконы направились в сторону леса. Иккинг проводил их непонимающим взглядом.

Времени на размышления Беззубик ему не дал, сумерки сменились темнотой, наступало время «порождения ночи», и Фурия, оказавшись в своей стихии, стремительно понеслась к деревне. Иккингу оставалось только наблюдать. Дракон не слушал ни его вопросов, ни команд, вообще делал вид, что человека на его спине не существует. Он летел над деревней, отпугивая своих собратьев от людей, прогоняя их ударами крыльев, залпами плазмы, пущенными в землю, аккуратно выверенными, чтобы не задеть жителей деревни. Беззубик старательно избегал других викингов, опасаясь не столько за себя — его практически скрывала темнота — сколько за своего всадника.

Иккинг прижался к спине дракона, он просто наблюдал за тем, что делает его друг. Уж что-что, а это юноша умел. Смотреть и запоминать. Его любимое занятие. Фурия огромной летучей мышью носилась туда-сюда над деревней, прогоняя прочь напавших драконов. Беззубик рычал, стрелял, царапал. Еще несколько драконов, бросив свою добычу, направились к лесу. Наконец отряд ящеров отступил под радостные крики викингов. Это нападение было непродолжительным, к счастью для них, ведь большая часть войска племени Хулиганов всё ещё была за морем.

Беззубик оставил своего наездника на окраине деревни, а сам быстрыми кошачьими движениями прыгнул в сторону леса и был таков. Иккинг смотрел в черноту, куда только что исчез его крылатый друг и никак не мог прийти в себя. Медленно поплёлся он домой, рассеянно отвечая на вопросы викингов, которые натыкались на сына вождя.

— Иккинг! Иккинг! Ты цел? — Плевака наконец нашёл своего подопечного, подмастерья, своего почти сына и испытал самое настоящее облегчение. Во время битвы с драконами, он нигде не мог найти его, и был просто в ужасе. Стоик содрал бы с него шкуру, если бы с наследником что-нибудь случилось. Да старый кузнец и сам себе не простил бы, если бы Иккинг пострадал. — Где ты был? Ни в кузницу не пришёл, ни в укрытии тебя не было. Я искал и среди ребят, но они тебя не видели. Иккинг? — Плевака заподозрил неладное. Мальчик стоял, пойманный кузнецом, и не шевелился, как будто увидел призрака.

— Я… я в порядке… — наконец пролепетал Иккинг. — Да, Плевака, — продолжил он уже уверенней, нельзя было вызывать подозрений, — я в полном порядке. Руки-ноги целы и дракон меня не унёс, хоть ты на это и рассчитываешь.

Мальчик обезоруживающе улыбнулся такой родной для старого мужчины улыбкой, и от сердца отлегло. Плевака тихо засмеялся.

— Тор и Один свидетели, ты сам на это нарываешься, — он обнял юношу за плечи. — Пойдём, отведу тебя домой. И где шляется твой отец? Пора бы им уже вернуться…

***

На следующий после нападения день занятия в Школе отменились. Деревня после каждого налёта остро нуждалась в ремонтных работах. Всё племя восстанавливало то, что успевали разрушить драконы за короткий срок. Иккинг, воспользовавшись общей вознёй со стройкой, улизнул в лес и побежал знакомой тропкой в овраг. Он полночи не спал, припоминая виденное, осмысливая, но не понимая до конца, что же произошло.

Картина стала пугающе ясной, когда Иккинг оказался в их с Беззубиком овраге. Там мальчик обнаружил дюжину разномастных драконов, тех самых, что не стали нападать на деревню, а полетели в лес. Иккинг замер, боясь сделать шаг или хоть какое-нибудь неосторожное движение. Драконы тоже затихли, разглядывая жёлтыми глазами человека.

Первым желанием было бежать. Иккинг почувствовал, как сердце подскочило к горлу, а потом ухнуло в пятки да так там и осталось. Как убежать от дюжины драконов? Он на уровне инстинктов вытянул вперёд руки в древнем, как сама Вселенная, жесте, демонстрируя свою безоружность. Впрочем, даже будь у него оружие, шансов это не прибавило бы. Неуверенно сделал шаг назад. Может, если он медленно отступит, его не тронут? Плевака часто шутил, что на Иккинга ни один уважающий себя дракон не позарится, больно он маленький и тощий. Сейчас у юноши были все шансы проверить это на практике.

Но тут из-за спин драконов выскочил Беззубик. Он подбежал к своему наезднику, по-кошачьи потёрся о его ноги. А потом встал рядом с ним, глядя на своих собратьев. Из горла Фурии снова вырвались какие-то звуки, Иккинг готов был поклясться, что дракон разговаривает, только пока не очень понятно зачем. Остальные ящеры смотрели то на Беззубика, то на мальчика. Забавно, но в их взглядах Иккинг видел то же сомнение, что и в глазах своих соплеменников. Один из драконов, зелёного цвета Ужасное Чудовище, с подозрением склонил голову на бок и что-то прорычал. Беззубик мгновенно взвился. Он подскочил, припал на передние лапы, оскалился и вперился изумрудными глазами в Чудовище. И под взглядом Фурии оно вдруг словно сломалось, дракон почтительно склонил голову, закрывая глаза. И замер, ожидая чего-то. Беззубик поднялся и подтолкнул Иккинга мордой.

— Ч-что? Что т-ты хочешь? — неуверенно спросил мальчик.

Беззубик ткнул носом в ладонь Иккинга, взглядом показывая на Чудовище.

— Ты хочешь, чтобы я до него дотронулся? Да ты с ума сошёл! — мальчик попятился назад. — Он же съест меня!

Беззубик по жестам и голосу своего человека видел, что тот не хочет выполнять его просьбу. Тогда он зашёл за спину к мальчику и мордой стал подталкивать его к Чудовищу. Иккинг, как бы ни отпирался, против воли шёл навстречу к зелёному дракону, по-прежнему ждавшему, склонив голову и закрыв глаза.

— Нет, ты уверен, что это обязательно? — спросил Иккинг, поворачиваясь к Фурии. Беззубик, которому надоело сопротивление, вдруг с силой подтолкнул мальчика, и тот чуть ли не налетел на огромную клыкастую морду дракона.

— Ладно, сумасшедшая рептилия. Но если меня съедят, я вернусь сюда духом и буду мучить тебя до конца дней твоих! — пригрозил юноша.

Беззубик смотрел на своего человеческого друга с немой просьбой во взгляде, он снова указал на его руку, а потом на нос Чудовища. Иккинг очень медленно и неуверенно протянул раскрытую ладонь к дракону и дотронулся до чешуйчатого носа. Дракон подался навстречу мальчику, из глубин его горла раздалось рокотание, но Иккинг не испугался: оно похоже было на мурчание кошки или на те звуки, что издавал Беззубик, когда юноша гладил его. Осмелев, Иккинг провёл ладонью к торчавшему на носу дракона шипу, спустил руку вниз и погладил подбородок Чудовища. Глаза гигантского ящера распахнулись и уставились на человека. Иккинг больше не боялся: дракон смотрел на него, как на друга, как смотрит на него Беззубик.

Эту же процедуру Иккинг провёл и с остальными драконами. С каждым из них он устанавливал зрительный и тактильный контакт. Для него по-прежнему оставалось загадкой, что это значит. Он не понимал, зачем здесь эти драконы, и главное, почему Беззубик заставляет его налаживать связь с этими животными. Но он особо и не возражал. Иккингу было любопытно. Это его природное качество брало верх надо всем: над чувством страха и желанием быть в безопасности. Возможно, когда-нибудь это его сгубит. Ну, а пока, кроме одного друга-дракона, у него появилось ещё двенадцать.

========== Глава 2. Подготовка ==========

Шли луны, наступила суровая северная зима. Стоик вернулся из похода ни с чем, лишь ещё больше разочарованный и раздосадованный. Единственной радостью для него стало преображение сына. Поначалу, когда Плевака рассказывал об успехах Иккинга, Стоик не поверил, решил, что старый друг просто издевается над ним, как минимум неудачно шутит. Но потом он увидел всё своими глазами и не узнал своего мальчика. Не так уж они давно и не виделись, прошло сколько две-три луны? Но это был не тот мальчишка, которого вождь оставил на Олухе, отправляясь в поход.

Иккинг немного возмужал за время отсутствия отца на острове. Во-первых, частые тренировки давали о себе знать, развивая его ловкость и умение владеть оружием. Полёты на драконах также требовали определённых физических усилий. Во-вторых, что-то изменилось в его лице. Стал старше? Повзрослел? Стал более серьёзным? Стоик не понимал, лишь видел, что сын другой.

В день прибытия вождя на Олух на Арене как раз собралось множество людей. Стоик был несколько удивлён тем, что его никто не встречает, как это положено по его статусу и положению. Разве что Плевака, издали завидевший корабли, подхватил своего друга, едва тот сошёл с ладьи, и потащил его на Арену, не слушая протесты вождя, который мечтал лишь о жаркой бане да хорошем куске баранины.

— Ну как? Нашли? — спросил дорогой Плевака о результатах похода, хотя по лицу своего старого товарища уже знал ответ.

— Да какое там! — махнул разочарованно рукой Стоик.

— Да ты не переживай. Найдём мы это гнездо рано или поздно. Зато другой проблемой у тебя стало меньше.

— Какой это?

— Скоро узнаешь, — улыбнулся кузнец.

Двое мужчин торопливо шли по непривычно пустынным улицам деревни, и Стоик всё дивился, куда все подевались. Но вскоре он получил ответ на свой вопрос: толпа викингов, подняв кулаки в воздух, что-то скандировала, глядя вниз на площадку для соревнований. Стоик и Плевака протискивались между людьми, которые так увлеклись зрелищем, что даже не сразу соображали, что перед ними вождь племени.

Пока двое друзей прокладывали себе путь, Плевака, не удержавшись, рассказывал Стоику об успехах Иккинга. Они остановились у края трибун и посмотрели на площадку, где сейчас несколько юных викингов боролись с Громмелем и Змеевиком.

Вождь всмотрелся в небольшую группу ребят. Он увидел, как четверо из них жмутся друг к другу спинами, высматривая драконов.

— Почему так мало? — удивился Стоик. — И где Иккинг?

— Вон там, — Плевака указал рукой в другой конец Арены.

Стоик перевёл взгляд и увидел худого мальчишку с мечом в руке, он стоял спиной к девчонке из рода Хофферсонов. Они явно о чём-то спорили. Вождь всё никак не мог поверить рассказам своего друга, он с напряжением вглядывался в происходящее на Арене, с облегчением отмечая, что сын его живой и, судя по всему, здоровый, несмотря на опасное занятие.

— Да ты не волнуйся, — Плевака дружески хлопнул по плечу вождя. — Сейчас сам увидишь. Он теперь звезда.

— Кто? Иккинг? — глаза Стоика полезли на лоб.

Кузнец ухмыльнулся себе в усы, его глаза лукаво блеснули.

— Смотри-смотри, а то проморгаешь.

На Иккинга с Астрид выскочил Змеевик. Девушка что-то крикнула парню, совершила кувырок, прячась за одной из оград, расставленных по всей Арене. Дракон вышел на Иккинга. Астрид снова что-то закричала, может, чтобы парень спрятался. Но тот и не собирался. Юноша бросил боязливый взгляд на трибуны: раскрывать свою тайну он не хотел. С его губ сорвалось что-то вроде рычания, но этого никто не расслышал. Все увидели лишь, как он замахнулся мечом и сделал выпад в сторону Змеевика, и тот, испуганно закричав и расправив крылья, понёсся в сторону своей клетки и послушно забился в неё.

Зрители взорвались аплодисментами. Стоик застыл, разинув рот. Астрид в бешенстве накинулась на сына вождя с упрёками. Этот мальчишка отбирал у неё право убить дракона на посвящении. А Иккинг и не хотел этого вовсе, но и оставаться в стороне, когда на них несётся Змеевик, а он знает, как его усмирить одним словом, он не мог.

Юноша в своём овраге приютил уже целую стаю. Если после первого налёта всего двенадцать драконов откололось от нападавших, то в следующий раз их было уже вдвое больше. А к моменту возвращения Стоика, почти сотня драконов жила на Олухе.

***

Вообще Иккинг уже очень устал. Каких-то полгода назад его жизнь была проста и понятна. Он работает в кузнице, в битвы с драконами его не пускают, отец оберегает, племя подшучивает. А теперь он каким-то образом превратился в вожака целой стаи драконов, сам того не понимая и не желая. Он просто сохранил жизнь дракону, который наверняка улетел бы от него, если бы не потерял часть хвоста.

Беззубик же планомерно подбирал драконов, прилетавших на остров за провиантом, он убеждал своих собратьев перейти на его сторону. А Иккинг, пока плохо разбиравшийся в повадках драконов, ещё меньше соображавший в устройстве их мира, и уж точно ничего не понимавший по-драконьи, видел, что Фурия собирает вокруг себя драконов, но был без малейшего понятия зачем. Он ошибочно воспринимал Беззубика за вожака этой стаи, но на самом деле драконы присоединялись к ним именно из-за человека.

Фурия убедила их, что благодаря людям, их способностям, их уровню развития и интеллекта, они смогут остановить монстра, который столетиями мучает их. Убить Королеву — это настоящая революция. Убить ту, что не дает создавать семьи и уничтожает потомство из-за вечного голода и постоянной зависти, — тайное желание многих. Когда драконы находились на территории Королевы, ей было просто ими управлять, но когда они, гонимые страхом и жаждой безопасности, летели добывать для неё пищу, связь ослабевала и могла потеряться. И этим пользовался Беззубик, внушая, уговаривая, убеждая, что можно жить в другом мире. Что нужно восстать против тиранши, убить её. И тогда они смогут жить в мире и с людьми. Ведь те единственно обороняются, охраняя необходимые им самим для выживания припасы.

Люди изумляли многих драконов, только ящеры хранили это в тайне. Боялись проявить таким образом слабость: разве можно восхищаться кем-то явно проигрывает тебе в размерах и силе? У людей не было острых когтей, не было зубов, способных разорвать на части, не было мощных хвостов, не было и крыльев для свободного перемещения по миру. И всё же люди раз за разом отбивались от драконов, выживали, спасались, придумывали всё новые и новые орудия против них — огромных летающих ящеров. А ведь они, драконы, нападали раз за разом из года в год уже многие столетия на одни и те же острова, а люди продолжали на них жить, не пытались ни сбежать, ни укрыться. Они просто приняли как данность постоянные атаки драконов и научились с ними сосуществовать.

Возможно, если бы у их Королевы не было несварения желудка от человечинки, и драконы вместе с запасами еды прихватывали ещё и викингов, те бы все повывелись. Но драконьи желудки были не в состоянии переваривать мясо людей. Никто не знал почему, но это было так. Да и даже самое ужасное из Ужасных Чудовищ, признаться, с отвращением выслушало бы предложение полакомиться кем-нибудь из людей. Рыбки свеженькой — с радостью поело бы, но человека? Гадость! Всё равно что землю жевать, хотя вон Громмели едят же камни.

Иккинг видел, что что-то происходит, но не понимал, какое он имеет к этому отношение. Он просто жил в стае драконов. Это были довольно шумные ребята. Настолько шумные, что парень стал опасаться, как бы они не натворили бед и не привлекли к себе лишнего внимания. Но пока всё было тихо, в деревне никто и не подозревал, что творится в лесах Олуха. Иккинг часами мог находиться со своими новыми друзьями.

Юноша делал бесконечные зарисовки и записи в дневнике. Он пришёл к выводу, что у драконов есть своя иерархия, свой общественный строй, если можно так сказать о животных. Хотя чем больше Иккинг проводил с ними времени, тем меньше у него поворачивался язык называть так драконов. Это были разумные существа. Да, люди их не понимали, но это было взаимно. Только сейчас Беззубик более-менее приспособился к человеческому языку. Он знал команды и понимал настроения своего всадника. А Иккинг, сам того не замечая, начал различать разные оттенки в «речи» драконов и иногда ловил себя на мысли, что ему не хочется в общении с ними использовать человеческие слова. Рычание было всегда разным. Как и шипение, как и урчание. Когда дракон злился, это было хорошо видно из его повадок, он скалил зубы и становился в боевую стойку. Если он предупреждал противника, чтобы тот с ним не связывался, то расправлял крылья и опять-таки рычал. Драконов ластящихся было видно за версту. Они валялись в траве, перевернувшись на спину, подставляя свои животы редким лучам солнца. Впрочем, трава уже вся пожухла, и ждать её теперь Олуху предстояло до весны.

Сейчас в стае вожаком был Беззубик. Так считал юноша, пока не осознавая, что Фурия лишь помогает человеку в общении с другими драконами. В обществе драконов были драконы-солдаты, сильные особи мужского пола, драконы-лекари, как правило самки, драконы-жрецы, тоже чаще всего самки, но для Иккинга всё ещё было загадкой для чего они были нужны, да и видел он такого дракона всего однажды, и тот улетел. Всё, как у людей. Стая подчинялась своим законам и они очень походили на законы взаимодействия людей. Невозможно было представить убийство одного дракона другим. Невозможно было увидеть пару среди драконов разных видов. Невозможно было, чтобы дракон младше по возрасту ослушался старшего. Старшие имели право припугнуть и наказать зарвавшихся птенцов. Но все они беспрекословно слушались и Беззубика, и Иккинга.

***

Вечером того дня, когда Иккинг отогнал Змеевика в клетку, к нему в комнату зашёл отец, и юноша пережил один из самых неловких разговоров в своей жизни. Помимо облегчения, что Стоик вернулся домой невредимым, Иккинг испытал также и тревогу, что отец каким-то образом узнает о Беззубике и о тех драконах, что жили в лесах Олуха.

— Сын, ты делаешь успехи! — радостно воскликнул Стоик, сжимая в медвежьих объятиях Иккинга. — Ну, рассказывай!

Юноша замялся. Несколько месяцев назад он сам просил отца разрешить ему учиться в драконоборческой школе, хотел быть, как все. Но он никогда не был таким, не стал, а теперь и не собирался. Иккинг часто размышлял, как бы рассказать людям об истинной природе драконов, но в голову ничего путного не лезло.

— Да нечего особо рассказывать, — смутился парень, почёсывая затылок. — Ты же хотел, чтобы я учился. Я учусь.

— Ну-ну, не скромничай! Я видел тебя сегодня! Ты, говорят, лучше всех. И я вижу, что не врут.

Иккинг нервно сглотнул. Похвала от отца — это приятно, но ему надо соблюдать границы и рамки, чтобы никто не пострадал. Хорошо, что обучение не закончится до осени, за это время, может быть, он придумает план, как подружить драконов и людей.

— Да нет, ну что ты! — попытался отмахнуться Иккинг. — Есть ребята намного лучше меня! Посмотри на Астрид — она очень ловкая, Сморкала — сильный, Рыбьеног — умный, близнецы… ну, они близнецы, — пожал плечами парень, не зная, какая сторона была сильной у Торстонов.

— Лукавишь, — пожурил сына отец. Он поднялся и потрепал его волосы. — Я горжусь тобой.

Стоик ушёл, оставив Иккинга в полном замешательстве. Юноша мучился тем, что предавал своё племя, но знал, что по-другому он не может.

***

Зима принесла с собой морозы, новые налёты и новых драконов в стаю Иккинга. Ему всё сложнее было сдерживать крылатых друзей, поэтому парень попросил Беззубика распределить стаю по соседним необитаемым островочкам, раскиданным вокруг Олуха. Хорошо хоть драконы не совались в деревню, а искали себе пропитание сами, охотясь на безлюдных землях и над океаном с противоположной стороны от деревни, часто ночью.

Иккинг продолжал тренировки в полётах. Часто его в небольших путешествиях с Беззубиком сопровождали и другие члены стаи. То самое Ужасное Чудовище с зелёным окрасом, видимо, приняло на себя обязанности или личного телохранителя человека, или помощника Фурии, Иккинг ещё не разобрался. Но знал, что дракон следует за ним по пятам бесшумной тенью. Юноша не боялся его, он дал ему имя Эльдюр — огонь. Иккинг хорошо понимал, что у дракона немного вздорный характер, но уже привык к нему.

Полёты были любимой частью жизни Иккинга. Для них он смастерил себе доспех, который не продувался ветром. Их тандем с Беззубиком день ото дня становился всё крепче и лучше. Молодой викинг пошёл дальше полётов на одном драконе и любопытства ради оседлал нескольких других, тех, кто дался сам. В том числе и Эльдюра. Это был незабываемый опыт, особенно когда зелёный монстр вдруг решил, что самое время воспламениться.

В тот день Иккинг, как обычно пришёл в Овраг к своим крылатым друзьям. Он возился возле Беззубика, поправляя механизм его протеза, как вдруг к ним подошёл Эльдюр.

— Здравствуй, огненный! — поздоровался Иккинг, не отвлекаясь от своего дела.

Чудовище слегка склонило голову в честь приветствия.

— Ну, рассказывай, как у тебя дела сегодня? Многих подпалил? Сколько рыбы съел? Всю макрель небось переловил?

Дракон что-то прорычал, потом посмеялся и кивнул. Он вопросительно посмотрел на человека.

— Ждёшь, пока я поделюсь своими новостями? Конечно, приятель… Беззубик, не крутись, мне тут ещё затянуть надо… Так вот, Эльдюр, сегодня я, как и всегда, проснулся в своей холодной кровати, спустился вниз, отца уже не было… Ты представить себе не можешь, как много дел у вождя племени! Я позавтракал и пошёл в Школу. Сегодня у нас был теоретический урок, слава богам. Я уже устал гонять твоих сородичей по Арене и делать вид перед племенем, что я вроде как борюсь с ними. Беззубик, стой! — Фурия крутилась, недовольно посматривая на Эльдюра: слишком уж много его всадник болтал с этим вздорным драконом. — Так вот, там я стараюсь не особо светиться, давая право Рыбьеногу выступить. Знаешь, многое из известного моему племени несколько ошибочно или устарело. Им явно не хватает дополнительных сведений. Что скажешь, подбросить им пару фактов? — Иккинг улыбнулся зелёному дракону, Чудовище хихикнуло. Оно не то чтобы понимало речь юноши, но в ответ на улыбку всегда так реагировало. И потом ему нравились эти беседы с человеком. Как будто они давние друзья. Эльдюр видел, что Беззубик ревнует, и даже специально иногда нарывался. Просто ему нравилось дразнить своего командира.

Зелёному дракону вдруг в голову пришла забавная мысль, он подтолкнул осторожно носом Иккинга под локоть и указал мордой на седло.

— Что такое? — удивился Иккинг. — Это просто седло, ты же знаешь, без него Беззубику нельзя летать.

Дракон снова указал на седло, потом на небо и что-то прорычал, склоняя голову и подставляя свою шею человеку.

— Уж не хочешь ли ты, чтобы я на тебе прокатился? — Иккинг сопровождал все слова жестами, он давно заметил, что так драконам проще его понимать. Дракон закивал, ниже опуская голову и глядя на юношу большими жёлтыми глазами.

— Ладно, если ты так хочешь… Беззубик, ты ведь не против?

Беззубик был против, ведь он не сможет сопровождать своего всадника в полёте. Он попытался остановить Иккинга, но юноше было любопытно, что из этого выйдет. Беззубик обернулся и что-то рыкнул паре других драконов, и те встали за Эльдюром, готовые отправиться в небо вместе с ним и человеком. Иккинг потрепал Беззубика по голове и осторожно уселся на шею Чудовищу, взявшись за его рога.

— Ну что ж, давай попробуем.

Эльдюр сверкнул хитро своими глазищами в сторону Фурии и взмыл в небо. Беззубик не зря волновался, Чудовище основательно повеселилось, выписывая неимоверные петли в воздухе. Он то резко нырял вниз к воде, то поднимался вертикально вверх. Скорость была, безусловно не та, что у Беззубика. Но порывистые движения Эльдюра, его внезапные смены направления и полная непредсказуемость доставили массу хлопот всаднику. Если с Беззубиком Иккинг хоть как-то контролировал ситуацию, то тут он был полностью во власти дракона. Финальным аккордом стало воспламенение и сброс наездника в небольшой ручей неподалёку от озера. Двое драконов, которых отправил Беззубик вместе с Чудовищем, ничего не могли сделать, не задев человека на шее Эльдюра.

Иккингу повезло, что он не сгорел заживо и что Беззубик, с ужасом и закипавшим гневом наблюдавший за этой сценой с земли, успел прибежать к ручью. Первым делом он бросился к Иккингу, вытаскивая его из холодной воды, укрывая крыльями, чтобы согреть. Конечно, он потом три шкуры спустил с задиристогоЭльдюра. Чудовище чувствовало себя вольготнее, чем другие драконы, явно ощущая себя следующим в их стайной иерархии после человека и его Фурии, и всё же время от времени любил взбрыкнуть. Но несмотря на этот эпизод, молодой викинг время от времени осёдлывал и зелёного дракона, который, убедившись, что человек сильнее, чем кажется, окончательно принял его лидерство.

Ближе к весне в стае Иккинга насчитывалось более тысячи драконов. Юноша этого не знал, если быть честным, он давно сбился со счёта. Когда он приходил в Овраг, где по-прежнему жило несколько десятков драконов из числа первых поселившихся, он чувствовал себя дома намного больше, чем в деревне. Многие жители стали подмечать его странное поведение: он всё меньше показывался среди соплеменников, в кузнице проводил ровно столько времени, сколько надо для минимальной работы, и всё чаще убегал в лес. Иккинг плохо спал из-за своей двойной жизни, ему было с каждым днём всё сложнее скрываться, но он старался изо всех сил играть свою роль.

Особенно тяжело оказалось таиться от одноклассников. Они теперь считали Иккинга своим закадычным другом и в прямом смысле слова не давали ему проходу. И если Сморкала и близнецы просто хотели вместе развлекаться, а Рыбьеног любил беседовать с сыном вождя, то Астрид была подозрительна. Юноше так и хотелось напрямую спросить её, в чём причина этого вечного недовольства его персоной. Несколько раз Иккинг сталкивался с юной воительницей в лесу, когда бежал в свой Овраг. И это его беспокоило. Она могла пойти за ним. Правда всё равно вряд ли бы смогла выследить: лучше Иккинга в лесу не ориентировался никто из племени, ну может, охотники, но они ходили обычно своими тропами, которые не пересекались с его. Но кто знает… Нельзя упускать из виду такую вероятность.

Так прошла на Олухе зима. Холодная и суровая. Хулиганы пережили её, несмотря на налёты, впрочем, как переживали и многие другие зимы. Они и не подозревали, какая сила сосредоточилась вокруг их острова, и что эта сила напрямую влияет на то, как легко им стало в последнее время отбиваться от диких драконов.

========== Глава 3. Переворот ==========

Морозный в вышине воздух привычно колол щёки. Иккинг не обращал на это ровным счётом никакого внимания. Наступала весна. И хотя до цветения трав было ещё очень далеко, но солнце всё чаще показывалось из-за плотной завесы облаков. А юноша имел великолепную возможность прорваться сквозь пушистую пелену и оказаться так высоко, что лучи небесного светила будут греть замёрзшие руки, крепко державшие луку седла, лицо будет покрываться румянцем. Немного отросшие волосы развевал северный ветер, становившийся с каждым днём чуть теплее. Это было почти незаметно, но Иккинг знал, что и оглянуться он не успеет, а уже направление потоков сменится, и придёт долгожданное лето. А пока он ловил лучи солнца, взлетев выше облаков.

Иккинг прикрыл глаза и подставил лицо яркому свету. Луну назад ему исполнилось шестнадцать, он стал выше, сильнее. Иногда юноше казалось, что он за прошедшие полгода так изменился, что этого нельзя не заметить, однако в племени, казалось, на это никто не обратил внимания. Все дети растут. И для многих молодых юношей и девушек настал тот самый переломный момент, когда они оставляют позади забавы детства и вливаются во взрослую жизнь племени.

Сейчас на губах Иккинга играла счастливая улыбка. Не существовало ничего в этом мире: только он и бесконечно прекрасное небо. Юноша слышал, как бьются на ветру крылья Беззубика, улавливал в отдалении шум крыльев и других драконов. Сколько их с ними сегодня было? Десять? Двадцать? Он не знал точно, но всё больше драконов сопровождало его в этих прогулках по небу. За полгода Иккинг так привык к ним, сроднился, считал своими друзьями и семьёй. И сейчас, чувствуя свободу от своей человеческой жизни, он старался не думать о племени, отце и Школе.

Всё было очень сложно. Иккинг всё больше прорастал в драконью стаю. Отдалялся от людей. Хотя процесс этот был очень болезненным. Чем больше юный викинг узнавал драконов, тем меньше ему хотелось оставаться среди людей. Драконы были во много раз честнее, с ними было во много раз проще. Теперь идея помирить две противоборствующие стороны не казалась ему такой уж привлекательной. Люди часто были жестоки без причины — драконы никогда. Люди предавали друг друга, драконы так не поступали, у них было сильно развито чувство благородства. Разве достойны люди стоять возле этих прекрасных созданий? Достойны жить с ними бок о бок? Да и если посмотреть правде в глаза, то разве он один, пусть и с целой стаей, сможет что-то делать?

И всё же было кое-что, из-за чего сердце билось сильнее, и это был не полёт на драконе, а первая любовь. Она не выбирает, не ищет, не требует, она просто приходит, не спрашивая разрешения, ослепляя, забирая волю и даря невообразимое счастье или столь же глубокое горе.

Иккинг вздохнул и открыл глаза. Его любовь к новому, к драконам, к жизни, ко всему, что расширяет границы, была велика, он родился с ней. Но это было совсем не то, когда он видел синие глаза одной юной особы. Пусть она не отвечала ему взаимностью. Пусть она по-прежнему игнорировала его или злилась. Хотя лучше, когда злилась, тогда она обращала на него внимание. Иккинг никому не говорил о том, что он чувствовал. Разве что Беззубику в минуты, когда они оставались вдвоём, подальше от остальных драконов. Фурия не понимала ни слова, но чувствовала тоску в сердце друга, и драконье сердце сжималось точно так же по несбыточным мечтам о собственной семье и паре. Как и у многих других членов их стаи, которые были лишены этой возможности из-за власти Королевы.

Вдруг Иккинг почувствовал, как напрягся под его ногами Беззубик.

— Братец? — Иккинг положил ладонь на лоб дракона: так ему было проще понимать друга. Недавно Иккинг открыл этот новый способ общения. Правда, работал он только с Беззубиком. Он не давал стопроцентного взаимопонимания, но так Иккинг чувствовал настроение друга и лучше понимал те звуки, что издавало горло крылатого друга.

Фурия принюхалась, слегка опустилась в облака, и Иккинг увидел драконов. Не своих, чужих драконов. И все они летели куда-то, держа в когтях или пастях овец, яков, корзины с рыбой. Взгляды ящеров были остекленевшими, и всадник почувствовал, что и Беззубик теперь словно поддался чему-то новому, какому-то чувству. Фурия потянула носом воздух, его зрачки едва не превратились в щёлочки, он направился вслед за пролетавшими мимо драконами. Иккинг пытался дозваться до Беззубика, но тот лишь однажды отреагировал, отгоняя их «свиту» из своих собратьев, отправляя их домой, на Олух, и дальше летел вместе с драконами, несшими добычу.

Вскоре они оказались возле большого каменистого острова, на котором почти ничего не росло, а в самом центре его располагать огромная гора. Беззубик влетел внутрь пещеры, служившей входом, и нёсся, огибая бесконечные коридоры, камни, выступы. Иккинг давно перестал пытаться понять, куда тащит его друг, видимо, в центр горы. Он вёл себя тихо, чтобы на него не обратили внимания другие драконы. Всаднику казалось, что прошла уже целая вечность в бесконечных тёмных коридорах, а они всё летели. Иккинг заметил, что все остальные драконы тоже направляются в центр горы.

Наконец Беззубик спрятался за одним из выступов, и юноша увидел жерло вулкана. Огромная яма, из которой вырывались клубы пара и вспышки огня. Все летевшие сюда драконы бросали свою добычу в самый центр. Иккингу показалось, что из её нутра доносится рычание. Беззубик пугливо поглядывал по сторонам, он весь сжался в комочек, как будто хотел стать невидимым. Остальные драконы летели к центру как под гипнозом. Юноша не понимал, что это значит. Он чувствовал волнение своего друга, видел, как дрожат остальные драконы. Иккинг знал, что они до смерти боятся этой огромной ямы. Но что же там?

Ответ не заставил себя долго ждать. Последний из принесших добычу дракончиков, маленький неповоротливый медлительный Громмель зазевался, и из ямы вынырнуло нечто. Гигантская морда, усеянная чудовищными зубами, покрытая наростами. По обеим сторонам её были три глаза. Иккинг всего на секунду посмотрел в правые глаза монстра. В них он не увидел ничего, кроме черноты, пустоты и жажды крови. Юноша едва сдержал рвавшийся наружу крик ужаса. Чудище потянуло носом воздух и повернуло голову в сторону непрошенного гостя. Из пасти монстра раздался рык-приказ, Иккинг понял, что единственная возможность выжить для него и Беззубика — это побег.

— Давай, братец, выноси нас отсюда! — поторопил он друга, который отчаянно мотал головой, изо всех сил стараясь не поддаться влиянию приказа Королевы.

Фурия быстрее ветра понеслась обратно по бесконечным коридорам чёрной пещеры. А за ним и его всадником летели тысячи драконов, подчинившихся приказу своей Госпожи.

Беззубик вырвался, он скрылся от преследователей за пеленой плотных облаков, смешавшихся с туманом и дымом от вулкана. Не зря Фурии считались самыми быстрыми и самыми умными драконами в Архипелаге. Иккинг не знал наверняка, сколько лет его другу, но предполагал, что Беззубик ещё очень молод по меркам драконов. И тем не менее он легко уходил практически от любого преследователя, видел наперёд их шаги, и делал всё это так естественно, на уровне интуиции, что Иккинга не мог не восхищать природный талант его названного брата.

Очутившись в тиши родного леса, в Овраге, куда вернулась «свита», летавшая вместе с ними днём, Иккинг долго думал и размышлял над увиденным, тихо беседуя с Беззубиком и Эльдюром. Два дракона легли по обе стороны юноши. Они опустили свои головы на землю и внимательно слушали человека, пытаясь понять его, а он гладил морды драконов и разговаривал словно сам с собой.

— Выходит, это их главарь. Как у нас вождь… Припасы, которые у нас таскают драконы, не для них самих… А для него… или неё, — Беззубик приподнял голову, рыкнув. — Выходит, Королева… Она вас заставляет, так? — оба дракона согласно рыкнули. — Теперь многое становится понятным.

Иккинг жил среди драконов полгода. И он знал, что всё известное о них, — ложь. Просто людям не дали возможности понять драконов, а тем было не до установки дружеских отношений, ведь им приходилось выживать и кормить прожорливую Королеву. Конечно, когда ты живёшь под вечным прессом страха и невозможности реализовать свои потребности в свободе и желания иметь семью, то не станешь от этого добрее.

Выходит, если бы драконам не приходилось добывать пищу у людей, то они вообще не стали бы нападать на них, а жили бы мирно и спокойно. Иккингу было также понятно, почему драконы совершают налёты на человеческие поселения: у людей всё хранилось большими партиями практически в одном месте. Здесь отара овец, тут стадо яков, вот амбар с крупами (их правда никогда не трогали), а здесь — бочки с засолённой на зиму рыбой… Удобно. В дикой природе драконам пришлось бы хорошенько попотеть, чтобы найти достаточное количество провианта для монстра. Кто знает, возможно, люди вообще не знали бы о существовании драконов. А может, знали бы, но не стали противоборствующими сторонами.

Напрашивался единственный вывод: не будет Королевы — не будет и нападений. Это было ясно, просто и понятно. Оставался только один вопрос: как это сделать?

— Как же мне помочь вам? — не обращаясь ни к кому конкретно, спросил Иккинг, задумчиво глядя, как заходящее солнце окрашивает воду озера в оранжевый цвет.

Беззубик и Эльдюр переглянулись, одновременно вскинув головы. Кажется, человек начинал думать в нужном им направлении. Жёлтые глаза Чудовища сузились, дракон рыкнул Беззубику:

— Ты ему объяснишь или как? Старейшина уже давно ждёт результата.

— Не сейчас, — качнул головой Беззубик.

— А когда? — недовольно пробурчало Чудовище. — Мы здесь уже много лун.

— Можно подумать, тут тебе плохо, — недовольно ответил Беззубик. — Имей терпение. Человек сам всё поймёт. Таково было видение у Сигрун. Мы лишь должны подвести его к знанию.

Эльдюр фыркнул и отвернулся, плюхнув широкую морду на траву. Он устало прикрыл глаза. Его горячее сердце жаждало действий. Он так устал от простого ожидания. Чудовище знало, что скоро всё закончится. Видения Сигрун никогда не бывали ошибочными. К середине лета всё будет кончено. И у драконов появится новый вожак.

Иккинг, погрузившийся в свои мысли, не обратил внимание на лёгкие препирательства драконов. Эти двое были разными и частенько сцеплялись. Но это не мешало им быть и прекрасной командой, когда надо было разрешить какой-нибудь конфликт в стае на соседних островах.

Беззубик был прав. Юноше потребовалось не так уж и много времени, чтобы понять, что он должен сделать. Он вдруг осознал, что на Олухе и соседних землях делают драконы, примкнувшие к его стае. И ему было страшно. Страшно от такой ответственности. Но кроме помощи драконам, его очень привлекало и то, что у него появилась возможность спасти своё племя. Он может помочь отцу, прекратит постоянные нападки драконов на викингов, остановит войну. Ведь когда-то должен ей прийти конец. И сейчас именно у Иккинга были все шансы её остановить.

Иногда юноша думал о том, чтобы всё рассказать Стоику. Но слова всегда застревали поперёк горла, и Иккинг молчал. Несколько раз он почти выдал свою тайну. Племя потихоньку замечало, что количество драконов нападавших как будто сократилось. В эту зиму было украдено меньше припасов, чем раньше. К тому же некоторые викинги замечали, что драконы словно борются друг с другом. Это было странно, но многие обратили внимание, как иногда над деревней проносится зелёное Ужасное Чудовище и, сверкая в темноте жёлтыми глазами, оглашая окрестности своим рёвом, оно словно бы отгоняет нападающих драконов. Иккингу хотелось раскрыть, что он знает и зелёного дракона, и что тот делает на самом деле, но слова всегда замирали где-то на кончике языка, и он не мог их произнести.

Несколько дней Иккинг обдумывал сложившееся положение. Юноша никогда не был тщеславным, хотя именно желание выделиться двигало им, когда он сбил Беззубика. Но намного сильнее в нём было чувство ответственности и желания помочь и своему племени, и драконам, которые стали его второй семьёй. Последнее нападение было пару недель назад, а значит, до нового примерно столько же. Можно подождать, и тогда в его собственной стае прибавится ещё пара сотен драконов. Но тогда и Королева будет сильнее, она ведь получит пищу. А можно было больше не ждать, а направить свою армию сейчас, когда она ослаблена от голода. Правда, вероятнее всего, она будет сражаться с большей жестокостью и отчаянием, стремясь получить своё.

Иккинг стал рассеян, плохо занимался. Проиграл все тренировочные бои одноклассникам, хотя до этого не мог совладать только с Астрид и иногда, когда бой вдруг шёл не по привычному сценарию, — Сморкале. Он едва не раскрыл себя, протянув руку к клюву Змеевика, собираясь погладить его, но вовремя одумался и отдёрнул руку. Но жест не остался незамеченным. Иккинг видел, как подозрительно сузились глаза Астрид, остальные просто удивились.

Юноша решился. Но сначала он всё же хотел попытаться поговорить с отцом. Улучив момент, когда Стоик был в благодушном настроении, Иккинг обратился к нему с тихим: «Пап…»

— М? Что, сынок? — вождь оторвался от какой-то бумаги, которую изучал.

— Я хотел поговорить. О драконах.

Стоик оживился. О драконах можно говорить только с одной точки зрения — способа обезвредить.

— Я тебя слушаю, — зелёные глаза мужчины сверкнули радостью предвкушения.

— Я… хм… ты никогда не думал, что… — Иккинг заикался и чувствовал, как потеют его ладони от волнения. — Что, может быть… драконы не хотят нам зла… — чуть ли не шёпотом закончил юноша, опустив глаза в пол. Он боялся смотреть на отца.

— Откуда такие мысли? — держа себя в руках, но чувствуя, как кровь начинает закипать, спросил Стоик.

— Они ведь не убивают нас… не трогают детей. Всё, что им нужно, это провиант.

— Так… И ты думаешь, что племя, оставшееся без припасов, прямо-таки обречено на счастливую зиму?

— Н-нет, я понимаю, что пережить зиму без достаточного провианта сложно… — Иккинг поднял взгляд на отца. И даже почти не удивился суровому выражению его лица: так и есть, папа злится.

— Знаешь, Иккинг, — медленно начал Стоик, — тебе пора прекращать летать в облаках. Я многое не рассказывал и не показывал тебе. Но быть вождём — это в том числе и принимать сложные решения. Это в том числе думать о благе всего племени. Знаешь ли ты, скольких мы похоронили в прошлые зимы, тех, кто не пережил их, потому что запасы мяса стремительно подошли к концу? Посмотри на драконов и посмотри на нас. Они огромные ящеры, которые могут убить яка одним ударом лапы, но они почему-то не ищут яков в лесах и горах, а таскают их у нас. Ленивые отродья Хель!

— Н-но, может… может, их кто-то заставляет, — робко предположил Иккинг.

— На что ты намекаешь?

— Да я не намекаю, я предполагаю только.

— И кто же их заставляет, по-твоему?

— Может, у них есть такой же вожак, как и у людей. Может, это они для него охотятся? А если бы не было этого вожака, то и… ничего бы не было.

Стоик задумался. Всё, что говорил сын, возможно, было разумным. Но вождя уже захлестнул гнев от самой темы разговора, и он туманил мысли, пресекая на корню те, что были слишком новы для него и непонятны.

— Может, это и так, Иккинг, — вздохнул Стоик, беря себя в руки. — Но это не имеет значения. Мы так и не нашли гнезда. И нам приходится бороться с драконами здесь, когда они прилетают. Я не совсем понимаю, чего ты добиваешься?

Иккинг и сам не понимал. Чего он хотел? Рассказать, что знает, где гнездо? Рассказать, что собрал стаю в пару тысяч голов прямо на Олухе и соседних островках? Предложить отцу объединиться с драконами и отправиться в гнездо убивать Королеву? Как-то это всё сейчас нелепо выглядело. Юноша устало потёр виски.

— Да ничего… Сам не знаю, — плечи парня поникли. — Просто подумал, что, может, вместе мы что-нибудь придумаем?

— Непременно придумаем! — лицо Стоика просияло. Он обнял сына, пряча его лохматую голову на своей могучей груди. — Ты так вырос, сын! Вместе мы обязательно найдем решение, как спасти наш народ.

«Непременно, отец…»

***

Так было принято решение напасть на гнездо, не вовлекая людей. Наверно, это даже проще. Сколько времени ушло бы у Иккинга на убеждение племени, что драконы с ними заодно? Сколько понадобилось бы времени, чтобы убедить и драконов, что люди помогут? У Иккинга не было ни физических, ни душевных сил заниматься этим. Оставалось одно — напасть на Королеву и победить её.

Вспоминая монстра, Иккинг не мог не содрогаться: тот был ужасен. Но решение было принято, и отступать юноша не собирался.

Драконья армия выступила на рассвете в Сумарсдаг, первый день лета, когда всё племя готовилось к празднику. Племя радовалось наступлению тёплого времени года. Радовалось тому, что ещё одна холодная и суровая зима позади. Радовалось, что эта зима была пережита проще и легче, чем многие другие.

Иккинг ещё затемно выбрался из дома, прихватив с собой свой кожаный доспех, меч и новый щит, изготовленный специально к этому дню. Едва юноша достиг кромки леса, его встретил Эльдюр, почти незаметный среди свежей зелени. Дракон опустил голову, позволяя Иккингу сесть на его шею. В овраге его уже ждали сотни драконов, а остальные присоединились к стае, когда Беззубик с Иккингом на своей спине взмыл в небо и проревел свой зов.

Сама битва с Королевой была для юноши сплошным хаосом, наполненным вспышками и струями огня, взрывами, разрушением острова, воплями раненых драконов, предсмертными хрипами и реками крови.

Очень быстро Иккинг понял, что бить по самой Королеве абсолютно бесполезно, она была совершенно не подвержена огневой мощи драконов снаружи. Оставался только один способ — взорвать её изнутри. План был ужасен, смертельно опасен, и Беззубик сопротивлялся. Но Иккинг был полон решимости сделать то, ради чего они здесь, даже ценой собственной жизни. Это его долг перед племенем людей и драконов.

И у него получилось. Королева пала. От неё осталось лишь кровавое месиво на выжженной земле. Это было последнее, что проникло в сознание юноши, который проваливался в черноту беспамятства.

========== Глава 4. Пробуждение ==========

— Ну, как он? — большая круглая голова просунулась в пещерку, где по-прежнему без сознания лежал Иккинг.

Беззубик, тоже дремавший, приподнял голову и открыл зелёные глаза. Он какое-то время молча смотрел на Старейшину, словно соображая, где он и что происходит. Потом перевёл взгляд на тело юноши, прислушался к ровному дыханию и биению сердца. «Живой», — с облегчением подумал Беззубик и повернулся снова к старейшине.

— Всё так же, — печально прорычал дракон.

Старейшина уже собиралась удалиться, но Фурия быстро вскочила и несвойственными ей резкими движениями приблизилась к ней.

— Сигрун… Он точно будет жить? — глаза смотрели с мольбой. Сердце за черной чешуёй билось неровно. Оно то сжималось в комок, то вдруг вспархивало птицей и делало несколько сильных ударов.

Старейшина давно не видела одного из своих главных вожаков в таком подавленном состоянии. Пожалуй, когда он только оказался в Гнезде Королевы. Только тогда. Он был совсем ещё юным птенцом, таким молодым, что Сигрун боялась, как бы Госпожа не захотела им полакомиться, сочтя за детёныша. Шторморез готовился бороться за Фурию, но, к счастью, этого делать не пришлось. Иначе они бы оба погибли. Ведь тогда драконы ещё не были готовы жить свободно. Работа Сигрун была очень долгой, и в те времена она только начиналась. Опытной, но новой для остальной стаи, драконихе, ещё только предстояло доказать свои способности как Жрицы и Старейшины.

Сигрун перевела взгляд на мальчика, лежавшего перед ней. Иногда она задавалась вопросом: правдивы ли её видения? Неужели именно он тот, кто им нужен? Такой маленький, тоненький, совсем ребёнок. А человеческие дети по сравнению с драконьими были совсем беззащитными созданиями. Уж Сигрун это точно знала. За сотни прожитых лет она видела их немало. И везде она искала юношу из своих видений. Она так хотела его найти, что даже подключила своего брата, хотя тот не одобрял её деятельности как Жрицы. Он считал, что ей намного лучше было бы, как и ему, идти по пути воинов. Но Сигрун с рождения знала своё предназначение. Её видения всегда были правдивы, она ни разу не ошиблась.

И однажды её старания были вознаграждены. Её брат прилетел с известием, что нашёл мальчика, подходящего под описание.

— Только тебе придётся подождать, — усмехнулся брат.

— Сколько?

— Около двухсот лун.

Большие оранжевые глаза Сигрун стали ещё больше, и брат не смог сдержать тихого смеха.

— Ничего, — произнесла она, овладев собой. — Я ждала тысячи лун, могу подождать и пару сотен. Как тебе удалось его разыскать?

— Я наткнулся на стаю драконов. Они все были разных видов. Громмели, Змеевики, Чудовища. Мне стало любопытно, обычно виды стараются держаться своих, а тут такая разношёрстная компания… Я полетел за ними. Эти драконы добрались до небольшого скалистого острова далеко на Севере. Я видел людей, которые отбивались от наших собратьев. Всё, как и всегда, когда борются люди и драконы: много огня, дыма, крики.

Но вдруг… среди всего этого хаоса я увидел женщину… Высокую, с волосами цветом, как твои крылья, и огромными голубыми глазами. Она зачем-то отгоняла своих соплеменников от драконов и что-то кричала. Я услышал кряхтение из дома неподалёку и решил, что это, должно быть дитя той самой женщины. Я не удержался и заглянул внутрь. И там… в колыбельке… крошечный, меньше даже драконьего яйца, лежал младенец. Он не испугался, когда увидел меня, не заплакал, а наоборот — протянул ко мне свои ручонки.

Сигрун слушала, положив голову на бок. В её глазах светились искорки понимания. А её брат, Штормур*, смотрел куда-то мимо своей сестры, и его глаза вдруг наполнились невообразимой нежностью.

— Меня очень заинтересовал этот ребёнок. Он был не таким, как другие люди, а когда я подошёл ближе, то тотчас узнал его. Ты много раз показывала мне его во сне, чтобы я не забыл его лица… Я осторожно приблизился к мальчику, боясь его напугать, но мальчик по-прежнему тянул ко мне ручки и смотрел такими умными и пытливыми глазами… Разве у людей бывают такие глаза? Ты была права, у него душа дракона… Я потянулся к нему, пощекотал осторожно когтем животик, и ребёнок залился смехом. Но тут вдруг вбежала мать, я дёрнулся, кажется, задев мальчика.

Дальше всё было очень быстро. Женщина хотела бороться со мной за сына. Откуда ни возьмись появился её муж… Я не знаю, что мной движило…

— Ты забрал её? — спокойно спросила Сигрун.

— Да. Сейчас она в пещере Руглы.**

— Значит, её сын — тот самый Король, которого я ищу, — задумчиво промолвила Сигрун, сделав несколько вращений головой, что говорило о её беспокойстве. — Что ж, я подожду. Спасибо за помощь, брат!

Уже собираясь улетать, Сигрун помедлила и сказала:

— Ты знаешь, уже очень давно мне было видение, что в твоей жизни появится некто очень важный, к кому прикипит твоя душа… Если честно, я не думала, что это будет человек. Береги ту женщину!

После этого Сигрун отправилась в окрестности гнезда Королевы. Она какое-то время наблюдала за обитающими там драконами. Она чувствовала исходящие от Повелительницы вибрации, но была не восприимчива к ним, как и другие Шторморезы. Она была счастлива, что нашла мальчика, который должен был стать Королём драконов.

Единственное, что её смущало, — это гнездо Королевы. Оно ещё ни разу не всплыло в её снах и видениях. Юношу же она должна была найти, потому что согласно легендам их народа, в одну ночь родится тот, кто уведёт драконов в безопасное место, в котором они будут жить сами по себе, не сталкиваясь с людьми.

Человечество было жестоко к драконам. За годы странствий и поисков Сигрун видела порабощение своих собратьев, видела их убийство ради зубов, костей и кожи. Видела ловушки для драконов, клетки для драконов, арены для драконов. Нет, жить с людьми нельзя. Но не странно ли то, что именно человек должен был стать проводником для них, драконов, в мир безопасности и счастья?

Сигрун жила возле гнезда, приглядываясь, присматриваясь. Иногда наведываясь в деревню, чтобы понаблюдать за мальчиком. А тот рос, под присмотром отца и его лучшего друга, лишённый ласки матери, но не лишённый при этом любви. Мальчик любопытный, умный, любознательный. Сигрун понимала язык людей, поэтому слышала, как отец едва ли не из сил выбивается, объясняя сыну с его точки зрения очевидные вещи. Мудрая Старейшина понимала, почему именно этот юноша был напророчен племени драконов для спасения от мира людей. Он был ещё совсем ребёнком, но она уже видела его тем, кем он вскоре станет.

Убедившись в том, что Штормур нашёл правильного человека из пророчеств, Сигрун приступила к работе с драконами. Она сплотила вокруг себя небольшую группу из самых сильных духом и умом драконов, не глядя на их вид и возраст. Поэтому в числе её первых помощников оказались совсем юная Фурия, молодое и задиристое Чудовище, несколько Злобных Змеевиков, один Громобой и целая стайка Жутких Жутей, которые были её посыльными и разведчиками.

Сигрун пришлось непросто. Во-первых, ей постоянно надо было приглядывать за своими «избранными», чтобы они не сильно попадали под влияние Королевы. Легче всего было с юной Фурией. Дракон сразу же проникся доверием к Старейшине. Он заметил, как она его опекает и словно бы бережёт. Так и было. Фурия была одной из главных составляющих Пророчества, согласно которому родится Король Драконов, самый великий из всех, и спасёт драконов. Фурия должна была стать Королю братом, помощником и слугой. Фурия будет всем. Сны Сигрун никогда не обманывали. Она показала Беззубику, как называл мальчик дракона, один из своих снов, после чего тот верой и правдой служил ей.

Эльдюр был совсем не таким. Сигрун усмехалась каждый раз, думая о том, как точно подобрал имя дракону человек. Драконье имя Чудовища было — Блосси — огонь. Он тоже был молод, но очень вспыльчив, упрям. И в следствие его упрямства влияние Королевы на него так же было не очень сильным. Но перед Эльдюром постоянно надо было подтверждать свой авторитет. Не Сигрун, конечно, ей не было нужды до этого опускаться, но вот Беззубику — да.

Громорог Брума*** помогал Старейшине поддерживать порядок среди драконов, которых она потихоньку отбирала и переманивала на нужную ей сторону. Она постепенно настраивала их на то, что Королева падёт, и у них будет Король. Самый мудрый и справедливый. Но она долгое время умалчивала, что этим Королём станет человек, да ещё и настолько юный. Только приближённые знали это. Беззубик относился к известию спокойно. Он знал, что должен будет в нужный день отправиться, как и и всегда, к острову, где жил тот самый мальчик, что парень его собьёт. Он знал, что это принесет ему увечье, но он не мог ослушаться Старейшину, он не мог пойти против воли Пророчества. А вот Эльдюра весьма возмущал факт того, что верховодить им будет какой-то двуногий. Он часто с насмешкой отзывался о парне, подкалывал без устали Беззубика, что тому придётся быть в подчинении у человека. Их постоянные перепалки вызывали у Сигрун лишь улыбку в мудрых глазах.

Свержение Королевы готовилось долго, всё то время, пока мальчик рос, взрослел, становился старше. Приближённым Сигрун предстояло помочь юноше сплотить вокруг себя армию из драконов Гнезда. Беззубик, год за годом совершал налёты на несчастный островок. Эльдюр летал вместе с ним, хватал яка потучнее и нёс его в огромных чёрных когтях в логово Королевы. Она ни за что не должна была догадаться о происходящем.

И вот, наконец, все долгие и упорные труды принесли плоды. Юноша сплотил вокруг себя драконов, Королева свержена. Она никогда не выбиралась со своего вулканического острова, так что хотя и подмечала, что её подданные куда-то деваются, поделать с этим ничего не могла, она лишь чаще направляла слуг на поиски новых драконов для своего гнезда.

После свержения Королевы, в тот миг, когда от неё остался лишь разодранный остов, лежащий посреди её же владений, драконы замерли, не веря произошедшему. Те, что были под её гипнозом, разом освободились от него и теперь были в растерянности. Но Сигрун объяснила им, что произошло. Поведала им Пророчество о Короле и мире, лучшем, чем этот. А Беззубик тем временем вился вокруг Иккинга, подталкивал его безжизненное тело носом, урчал, выдыхал прямо на лицо, надеясь привести юношу в чувство, осторожно когтем трогал руки и ноги. Фурия чуяла, что человек жив, но искра жизни в нём была столь мала, что дракон на полном серьёзе боялся потерять своего друга. Он напрочь позабыл все пророчества и сны Сигрун, всё, к чему они так долго готовились. Его волновало только одно, чтобы мальчик остался жив.

Поэтому сейчас, в крохотной пещере, в которую Фурия едва сама помещалась, надежда покидала сердце дракона. Поэтому Беззубик смотрел на Сигрун с немой мольбой. Он надеялся, что она может сделать хоть что-то. Но Старейшина знала, что юноше нужно просто немного времени. И как бы он ни был важен и нужен всему драконьему племени, у неё было много дел, помимо бдения возле человека, который непременно скоро придёт в себя. Она беспрестанно перемещалась сама от Олуха к Острову Драконов, контролируя стаю, оставшуюся без вожака. Убеждая, уговаривая. Часть стаи разлетелась в разные стороны, стремясь скрыться от проклятого места, державшего их, как пленников, целые столетия.

Сигрун ласково посмотрела на Беззубика, повернула голову на бок.

— Он будет жить! Обещаю.

Чёрный дракон склонил голову и вернулся к своему человеку. Он припомнил перепалку, разгоревшуюся после сражения, когда драконы не могли решить, что делать с юношей. То ли оставить его, как есть, то ли нести в деревню. Беззубик настаивал, чтобы доставить Иккинга домой, на Олух, чтобы его племя смогло позаботиться о нём.

— Да ты спятил?! — рявкнул Эльдюр. — Как ты себе это представляешь? Прилететь всей стаей? Или один хочешь отправиться? Хочешь в клетке сидеть? И это в лучшем случае!

— Люди помогут ему лучше нас! У них есть целители, травники. В конце концов, у него есть семья!

— Теперь мы — его семья. Из того, что нам рассказывала Сигрун, я сделал вывод, что мальчишку не так уж и жалуют в деревне.

— Это было раньше! — возразил Беззубик. — А теперь всё изменилось.

— Люди не меняются! — отрезал Эльдюр. Он повернулся правым боком, на котором красовалось несколько шрамов.

— У нас у всех есть травмы, — Беззубик взмахнул своим покалеченным хвостом. — Так что прекрати ныть. Важнее всего сейчас, чтобы мальчик выжил!

Остальные драконы молча толпились вокруг, ожидая, в какую сторону разрешится спор. Подоспевшая Сигрун разняла сцепившихся юнцов. Она велела отнести Иккинга на остров Олух, но не показывать людям, пока он не очнётся. По её мнению, мальчик просто без сознания и ему ничто не угрожает. На нём не было никаких серьёзных ран, кости целы. Сердце юноши билось ровно и спокойно. Просто человеку нужно было время, чтобы прийти в себя.

Беззубик доверял Страйшине. Беззубик любил своего человека. И он очень волновался. Дракон улёгся возле Иккинга, снова обвивая его своим хвостом и укладывая широкую морду на лапы. Полуприкрытые зелёные глаза наблюдали за тем, как поднимается грудная клетка юноши. Дракон не верил в людских богов, но сейчас он молился, чтобы Иккинг очнулся.

Беззубик едва снова не задремал, но тут свет от входа в пещеру снова заслонила чья-то тень, и, обернувшись, дракон увидел зелёную морду Эльдюра. Жёлтые глаза сверкнули, Чудовище молча мотнуло головой, приглашая своего напарника выйти к нему. Нехотя поднявшись, Фурия вышла из пещеры. Зрачки резко сузились от яркого солнечного света, Беззубик недовольно фыркнул и замер на какое-то время, приходя в себя. А потом, когда глаза привыкли, повернулся и вопросительно посмотрел на Эльдюра. Чудовище мордой подтолкнуло к Фурии небольшую горку из рыбы.

— Вот. Это тебе. Ты уже два дня ничего не ешь. Так нельзя.

Беззубик с удивлением воззрился на Чудовище. Что это? Никак Эльдюр беспокоится о нём? Фурия насмешливо фыркнула, зелёные глаза сверкнули.

— Блосси, да ты, оказывается, заботливый, — лукаво произнёс Беззубик.

— Молчи, чёрная ящерица, — оскалился Эльдюр. — Просто не хочу, чтобы погиб ещё один важный персонаж из Пророчества.

Зелёное Чудовище недовольно мотнуло головой и повернулось, чтобы уйти.

— Спасибо! — окликнул собрата Беззубик.

Эльдюр ещё более раздражённо фыркнул, рога очертили круг и, бурча что-то себе под нос, дракон удалился, переставляя когтистые лапы и крылья по земле и размахивая хвостом.

Беззубик опустил голову к рыбе, втянул знакомый запах. Свежая. В животе громко заурчало, и дракон, вздохнув, принялся за трапезу.

***

Иккинг очнулся ближе к вечеру на третий день после победы над Королевой. Он приоткрыл глаза, оглядывая место, где он лежал. Медленно возвращались к нему чувства и ощущения тела. Ужасная боль расползлась по мышцам рук и ног, змеёй улеглась где-то на груди, а потом полезла выше. Иккинг застонал, потирая слабыми пальцами виски. Голова трещала, как будто готова была взорваться в любую минуту. Юноша сдавил покрепче череп, пытаясь заново склеить его. Он несколько раз крепко зажмурился, а потом широко распахнул глаза: в его памяти всплыли картины из жуткого сражения, в котором он чудом не погиб. Ведь не погиб? Иккинг осмотрел ещё раз место, где он находился. Какая-то пещера. На Вальгаллу не похоже.

Он медленно поднялся и посмотрел сквозь вход в пещеру на сгущавшиеся сумерки. «Где это я?»

Иккинг очень медленно поднялся, ноги держали нетвёрдо, он несколько раз качнулся, переступив с ноги на ногу, и очень осторожно пошёл к выходу из пещеры.

Едва его фигура показалась в проёме, как на него налетел кто-то, едва не сбивая с ног. Руки привычно обняли широкую голову, провели по гладкой чешуе, щека прильнула ко лбу.

— Беззубик… — выдохнул Иккинг. Он сильнее прижался к дракону, закрывая глаза и испытывая невообразимое облегчение и радость.

— Это я. Как хорошо, что ты жив!

— Не то слово, братец… Стой! — Иккинг резко отстранился от дракона. — Что ты сказал?

— Я рад, что ты жив, — уркнул дракон.

— Ничего не понимаю, — юноша схватился за голову. Может, он ей очень сильно ударился и ему теперь кажется, что он понимает драконов? — Кажется, я схожу с ума… Или я всё-таки умер?

Иккинг вопросительно посмотрел на дракона, словно ожидая ответа. И он его получил.

— Ты не умер и не сходишь с ума. Ты всегда умел понимать нас. Но сейчас, после гибели Королевы, твои способности получили новый виток развития. Теперь ты понимаешь нас. Не исключено, что вскоре ты сможешь говорить по-драконьи.

Иккинг осел на землю, разинув рот и недоверчиво глядя на Беззубика. Королевы? Драконий язык? Нет, он точно сходит с ума.

Дракон уселся рядом, положив морду на ноги человеку.

— Сигрун говорит, что это должно было случиться даже раньше. Но, видимо, тогда ты не был готов, — объяснял Беззубик.

— Кто такая Сигрун? — помолчав какое-то время, спросил Иккинг. Он пытался осмыслить происходящее. Юноша водил рукой по морде дракона, ощупывая пальцами каждую выпирающую чешуйку.

— Наша Старейшина.

— У драконов есть Старейшина? — спросил Иккинг, приподняв брови. Хотя в тоне его не было удивления, казалось, он уже не способен изумляться.

— Конечно, есть, — уркнул Беззубик, довольно щуря глаза под ласковыми прикосновениями человека.

— Чего ещё я не знаю?

— Ты всему научишься. А сейчас тебе пора домой.

— Домой?

— Ты был без сознания почти три дня. Наверняка тебя уже всей деревней ищут, — заметил Беззубик.

Иккинг не успел ничего ответить, на поляне возле человека и Фурии с тяжёлым стуком опустился зелёный дракон. Он вспыхнул на секунду, озаряя своим пламенем тихий вечер, а потом, ластясь, как большой кот, подошёл к юноше, подставляя свой нос.

— Нежитесь тут? А я? Видишь, Беззуб, твой человек очухался. А ты боялся, — насмешливо фыркнул Эльдюр.

— Эй, я тоже рад тебя видеть, здоровяк, — улыбнулся Иккинг. — Но ты всё же поосторожней в выражениях, я всё слышу.

— Двуногий изучил наш язык? — удивлённо поднял глаза на Беззубика дракон.

— Да, и двуногий прекрасно тебя понимает. И ему не нравится, что его называют двуногим. У тебя, к слову, тоже две ноги.

Беззубик захихикал, а Эльдюр обиженно махнул хвостом, отвешивая ему небольшую оплеуху.

Иккинг засмеялся, обнимая двух своих друзей. В эту минуту, несмотря на страшную битву, несмотря на боль во всём теле, несмотря на странности, происходящие в его жизни, юноша был счастлив.

Комментарий к Глава 4. Пробуждение

* Здесь и далее все имена драконов исландского происхождения. Штормур — шторм, гроза.

** Ругла — сбивать с толку, смущать.

*** Брума — гром.

========== Глава 5. Пророчество ==========

Когда Иккинг вернулся уже затемно в деревню, то застал её неестественно оживлённой. То там, то тут бегали люди с факелами. Юноша осторожно и медленно пробирался к своему дому, не замечаемый суетящимися викингами.

— Иккинг! — окликнул его звонкий девичий голос, парень быстро обернулся, натыкаясь на Астрид.

— П-привет, — удивительное дело, он теперь понимал язык драконов, но мямлил, едва только Астрид оказывалась где-то поблизости.

— Где ты пропадал? Вождь всю деревню на уши поставил! Даже праздник раньше закончился, чем обычно, — Иккинг вдруг вспомнил, что он улетел с острова в тот день, когда все готовились к Сумарсдагу. Он наивно полагал, что вернётся к вечерней церемонии вознесения даров Богам. — Идём! — Астрид подхватила Иккинга под локоть и потащила за собой.

— Куда? — парень едва поспевал за решительно настроенной девушкой.

— Как это «куда»? К твоему отцу, конечно! Он никому прохода не даёт. Загонял половину деревни. Поиск в лесу пришлось остановить только из-за наступления темноты.

— В лесу? — растерянно пробормотал Иккинг. Он испугался, что люди найдут его крылатых друзей.

— Да, сегодня было отправлено два небольших отряда. Но далеко они не заходили. Всё-таки лес — не самое безопасное место, да и поздновато выдвинулись, — заметила девушка, продолжая тянуть за собой парня. — Отряды уже вернулись, и они сейчас как раз отчитываются перед вождём. Мой отец там был, — необычайно разговорившаяся Астрид продолжала вываливать новости на Иккинга. — Слава великому Одину, он вернулся живым! Как и остальные. А всё из-за тебя! — неприязненно закончила она.

Иккинг резко остановился, вырывая руку. Девушка повернулась к нему, упирая руки в бока и недовольно глядя на него.

— Знаешь, Астрид, — неожиданно уверенно произнёс Иккинг, — я сам в состоянии найти свой дом. Спасибо за заботу. Хотя совершенно очевидно, что волновалась ты не обо мне!

— А с чего мне переживать за тебя? Из-за того, что ты единственный сын и наследник вождя? Так это ещё не повод. Ты мне не друг, небрат. Мой отец рисковал жизнью, гуляя по чащобе, разыскивая тебя. Вся деревня вместо того, чтобы радоваться наступлению лета, прочёсывает окрестности. А ты возвращаешься, как ни в чём ни бывало, и, видимо, ещё ожидаешь какой-то радости по этому поводу?

Астрид замолчала, выдохнувшись. Иккинг молча смотрел на неё, чувствуя разрастающееся негодование на её слова. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга, упрямо поджав губы, не желая признавать свою вину или правоту другого. В конце концов, Иккинг сдался первым, он тяжело вздохнул и молча пошёл мимо девушки в сторону своего дома.

— Эй, куда это ты? — Астрид поспешила вслед за ним.

— Домой, Астрид, домой.

— Я с тобой! А то ещё заблудишься по дороге, — девушка шла немного позади не сводя взгляда с фигуры юноши.

«И где, Хель его побери, он пропадал?» — размышляла она дорогой. Она в темноте не разглядела ни его подпалённой одежды, ни дыр на ней, ни ссадин на открытых участках кожи. Для неё Иккинг был таким же, как и всегда. Безответственным чудиком, который может делать всё, что ему пожелается, прикрываясь статусом сына вождя.

В доме Стоика Обширного было непривычно многолюдно. Перед вождём отчитывались руководители отрядов, которые прочёсывали лес в поисках Иккинга. Тучные мужчины, тихо переговаривавшиеся, пока хозяин дома сидел за столом и решал, что делать дальше, даже не сразу обратили внимание на тонкую фигуру юноши, появившуюся в дверном проёме. Астрид привлекла всеобщее внимание, громко обратившись к Стоику:

— Вождь, я нашла его!

Головы собравшихся быстро обернулись на голос, и викинги увидели в дверях Иккинга и Астрид, которая теперь вышла впереди него, демонстрируя таким образом, что именно она, и никто другой, причастна к тому, что наследник снова дома.

— Иккинг!.. Иккинг!

На лице Стоика отразилось облегчение. У него с души упал камень. Он не хотел думать, что бы с ним было, если бы сына не нашли, или нашли, но с ним случилось что-нибудь плохое. Отец вскочил, с грохотом роняя стул и не обращая на этого ровным счётом никакого внимания. Он подбежал к своему мальчику и сжал его в могучих объятиях.

— О, хвала богам! Ты жив! Но где?.. Как?.. Что с тобой случилось?

Стоик отстранился, по-прежнему держа сына за худые плечи своими ручищами. Иккинг смотрел на своего отца, он и рад был его видеть, и стыдился того, что заставил его так волноваться. Голова, всё ещё не избавившаяся от боли, никак не могла придумать подходящее оправдание, объяснение, которое услышит не только отец, но и остальные викинги.

Иккинг сглотнул и нервно глянул на присутствующих. Почти все они недовольно качали головами, явно осуждая паренька за легкомысленность. Сейчас, когда они видели его живым и невредимым (мелкие ссадины и царапины — в счёт у суровых воинов не шли), он не вызывал у них ничего, кроме досады за испорченный Сумарсдаг.

— Пап, эм… а мы можем поговорить наедине? — шёпотом спросил Иккинг, склоняясь к отцу.

— Что? — Стоик не сразу понял смысл вопроса, но потом сообразил и нетерпеливо замахал на своих соратников руками. — Так, друзья, спасибо за помощь! Но больше она не нужна. Все могут идти, — когда никто не шелохнулся, вождь свёл брови к переносице. — А ну, марш все отсюда!

Вся толпа разом засуетилась, зашевелилась и поспешила протиснуться в двери. Последней ушла Астрид. Она стояла в стороне, пропуская широкоплечих воинов, включая собственного отца. Взгляд её голубых глаз был серьёзен и подозрителен. Она буравила им спину Иккинга, явно недовольная тем, что её оставили без ответов на вопросы. Юноша встретился с ней взглядом, он знал, что она ещё спросит с него за отсутствие. Но пока она лишь попрощалась с вождём и вышла. Светлая коса мотнулась из стороны в сторону, как и кожаная юбка. Дверь за ней закрылась несколько громче, чем того следовало ожидать.

Стоик этого не заметил, он смотрел на сына, внимательно разглядывая его ссадины и синяки, порванную одежду. Юноша, повернулся к отцу и неловко попытался привести себя в порядок, словно обычное стряхивание грязи с рукавов туники могло помочь.

— Так что с тобой произошло? Я места себе не находил!

Стоик, смущаясь своей взволнованности, принялся суетиться возле очага. Мальчику наверняка не помешает горячая похлёбка и чай. «А может, надо позвать Готти?» — пронеслось в голове мужчины, но он решил пока отложить это дело. Сначала надо выяснить, что же случилось, и почему Иккинга нигде не могли найти почти три дня.

— Я… — Иккинг снова потёр виски пальцами. «Боги, что же сказать? Что сказать?»

— Что это? — Стоик вдруг заметил прожжённую дыру на подоле рубахи сына. — На тебя напал дракон?

— Что? Нет… — начал было Иккинг, но потом решил, что это лучшее оправдание, которое он может придумать. — То есть да. Точно. На меня напал дракон.

— Но где, Один Всемогущий, ты его нашёл? На Олухе нет драконов. Ну, кроме тех, что в клетках…

Иккинг усмехнулся про себя: «Ох, папа, знал бы ты, сколько их живёт на Олухе…»

— На побережье. Не знаю, откуда он взялся. Заблудший какой-то. Я надеялся уйти незамеченным, но… — Иккинг беспомощно развёл руками.

— Да-да, понимаю. Какой вид? Громмель, небось? — спросил Стоик, ставя на стол перед сыном плошку с похлёбкой из баранины.

— Угу, — невнятно пробормотал юноша, делая вид, что он очень занят едой. Он очень устал и не ел несколько дней, но аппетита у него не было совершенно. Иккинг машинально опускал ложку в посудину и подносил её ко рту. Он ел, но не чувствовал даже вкуса. Юноша мечтал лишь поскорее оказаться в своей кровати и уснуть. И желательно проснуться в том дне, когда всё в его жизни было несколько проще. Хотя как жить без Беззубика и забияки-Эльдюра, он уже не знал.

— Но почему тебя так долго не было? Потерял сознание? Наверняка да. Головой ушибся? — Стоик, усевшись напротив сына, задавал вопросы и сам же на них отвечал, вглядываясь в черты лица Иккинга.

Юноша что-то бессвязно бормотал, молясь только об одном, чтобы отец не воспринял произошедшее слишком уж близко к сердцу и не объявил всем драконам кровную вражду. Он боялся, что Стоик отправится разыскивать этого якобы напавшего на его сына дракона и ненароком набредёт на ту часть острова, где расселилась стая Иккинга. «Пора увести их отсюда», — решительно подумал парень.

В конце концов, Стоик потихоньку успокоился и снова напустил на себя важный вид, а то раскудахтался, как наседка. Его сын — будущий вождь, должен же он уметь постоять за себя. Живой ведь вернулся? Живой. И даже без серьёзных ранений. Потихоньку Стоик приходил в своё обычное состояние, и лишь иногда сердце ёкало, когда непрошеная мысль о возможной гибели сына мелькала в сознании. Мужчина встряхивал головой, отгораживаясь от страшных видений.

Иккинг отказался от чая, пожелал отцу спокойной ночи и пошёл к себе. Едва его голова коснулась жёсткой подушки, как он почувствовал, что засыпает. Уже улетая в царство снов, юноша ещё раз твёрдо решил, что наутро обязательно отправит всех драконов прочь с Олуха. Точнее, почти всех. «И почему они, кстати, вообще ещё здесь? Раньше они спасались от Королевы, но теперь её нет…»

***

Утром Иккинг проснулся заметно отдохнувшим. Он прихватил с собой свежую одежду и направился на задний двор, где стояла просторная баня. Стоик не был большим любителем роскоши, он был простой человек, несмотря на статус. Но баню обожал, и поэтому она была размером едва ли не в половину их дома. Сюда он приводил важных гостей, посещавших Олух, проявляя настоящее гостеприимство. Тут велись мужские разговоры и часто решались судьбы племён.

Юноша вошёл внутрь, бросил чистые тунику и штаны на скамью, захватил фонарь, стоявший тут же, ловко разжёг в нём огонь и плотно прикрыл за собой дверь, оказавшись в невысокой комнатке. В помещении было прохладно, здесь явно не топили пару дней. Видимо, отцу было не до этого с поисками сына. Иккингу, впрочем, было не привыкать к холодам, обычным для Севера. Тем более что сам день должен был оказаться жарким. Но пока солнце только поднималось из-за горизонта.

Юноша торопливо скинул с себя грязную и разодранную одежду и пошлёпал поскорей босыми ногами в другое помещение, где стояло несколько чанов с водой. От одного из них шёл приятный аромат трав, которые уже успели зацвести на Олухе.

Иккинг вздохнул, с тоской подумав, что с большей радостью окунулся бы сейчас в бочку с горячей водой, но заниматься сейчас растопкой большого помещения и нагревом воды у него не было ни времени, ни сил. Юноша отставил фонарь на специальную полку сверху, чтобы он давал ему достаточно света, и взялся за ведро.

Смывая с себя копоть и грязь, Иккинг всё время мысленно возвращался в день битвы с Королевой. Ему казалось, что те жуткие вопли раненых драконов никогда не исчезнут из его памяти. Он с остервенением тёр себя жёсткой тканью, стараясь вместе с потом и кровью смыть и воспоминания, но знал, что никогда не сможет забыть виденного и произошедшего. Ссадины и царапины больно щипали, но Иккинг, сжав зубы, молча продолжал своё дело. В какой-то момент картинки битвы перед глазами стали настолько живыми и реальными, что парень зажмурился и, тяжело дыша, схватился за скамью обеими руками. Он всеми силами пытался восстановить контроль хотя бы над работой лёгких. Вдох, один, два, три, медленный выдох и так снова и снова… Вместо освобождения Иккинг словно снова оказался в клетке. Не помогало. Он сунул горящую голову в ведро с водой, пытаясь остудить себя, вернуть покой на сердце.

Постепенно ему становилось лучше. Иккинг поднялся, пальцами зачёсывая назад волосы. Он взял наполненное до краёв ведро, плеснул туда отвара из трав и быстрым движением опрокинул на себя прохладную воду. Она с шумом хлынула, резко остужая жилистое тело, и потекла по полу вниз, в стоки, под баню. Иккинг стоял, мелко дрожа и закрыв глаза, он сосредоточился на ощущениях, как капли воды стекают по коже. Он представил, как вместе с ними утекают и его тревоги…

Через несколько минут Иккинг вышел из бани, поставив на место затушенный светильник и запирая дверь на засов. Испорченную одежду он оставил там. Позже он сожжёт её.

***

В доме было тихо. Видимо, отец отсыпается после бессонных предыдущих ночей. Иккинг принялся хозяйничать на кухне. На пороге он обнаружил свежеиспечённый хлеб и крынку с молоком. Эти продукты обычно доставлялись Стоику ежедневно за довольно щедрую плату одной местной пожилой женщиной. Иккинг поставил на стол кувшин, разжёг очаг и разогрел вчерашнюю похлёбку, но сам к ней не притронулся, оставив для отца. Вместо этого он отломил большой ломоть хлеба. Втянул носом запах, с аппетитом впился зубами в хрустящую корку и сразу же сделал большой глоток молока. Отёр губы тыльной стороной ладони и вышел из дома, на ходу дожёвывая свой завтрак.

Деревня потихоньку просыпалась. Весть о том, что сын вождя цел и невредим, разлетелась по деревне со скоростью северного ветра. Иккинг на бегу здоровался со встречными жителями. Викинги удивлённо оборачивались ему вслед. Только вернулся и уже снова куда-то собрался. «Эй, куда ты?», «Иккинг!», «Куда торопишься, пострел?», «Осторожнее, парень!» — неслось ему вслед. Иккинг быстро отвечал что-то невнятное и бежал дальше в сторону леса.

Наконец он достиг спасительной тени вековых деревьев. Едва его фигура скрылась за растительностью, Иккинг замедлился и дальше уже шёл пешком. Ноги твёрдо и уверенно ступали по привычным тропам. Солнце, поднимавшееся всё выше, настойчиво пускало свои лучи сквозь кроны сосен, оставляя на земле неровные светлые пятна. Юноша шёл, полной грудью вдыхая свежий воздух. Он поднял голову вверх, подставляя веснушчатое лицо тёплому солнцу. Улыбка тронула его губы.

Но тут позади себя он услышал треск веток и резко обернулся. В сердце сразу закралась тревога. Зелёные глаза напряжённо всматривались в лес. Мелькнула тень, ещё одна.

Иккинг с облегчением вздохнул, когда узнал зелёную чешую Эльдюра.

— Боги! Ты меня напугал, — Иккинг протянул руку своему другу, подзывая для приветствия. Позади Чудовища юноша заметил похожего окраса Змеевика. Раньше он его не видел. — Кто твой друг? — спросил парень, поглаживая нос дракона и показывая на незнакомца.

— Это посланник Старейшины, Хьялп. Идём, она ждёт тебя, — прорычал Эльдюр, подставляя шею. Иккинг взобрался на дракона. В голове роилось множество мыслей и вопросов. Но он решил приберечь их для загадочной Старейшины.

Вскоре Эльдюр со всадником и Змеевик приземлились возле озера в овраге. Это место было открытое, поэтому ярко освещалось солнцем. Иккинг увидел Беззубика, а рядом с ним — дракона вдвое большего, коричневого цвета с большой круглой головой и крючковатым клювом. Оранжевые глаза его смотрели не моргая на Иккинга, пока тот подходил к ним.

— Приветствую тебя, — дракон слегка склонил голову, не теряя зрительного контакта с человеком. — Моё имя Сигрун.

Беззубик сорвался с места, едва Иккинг подошёл к Старейшине. Он змеёй обвился вокруг ног юноши, подставляя голову для приветствия. Большие зелёные глаза светились радостью видеть друга. Иккинг улыбнулся ему и снова обратил внимание на Старейшину.

— Здравствуй, Сигрун. Я Иккинг, — ответил он, по привычке протягивая руку к дракону: именно так юноша привык заводить новые знакомства. Но Сигрун медлила, и юноша неловко опустил руку. Беззубик уселся рядом с ним. — Чем обязан?

— Тебе наверняка сказали, кто я, — Иккинг кивнул. — И тебя наверняка это несколько пугает или… удивляет?

— Второе.

— Ты очень храбрый человек, — Иккинг не ожидал услышать комплимент.

— Благодарю, — юноша не понимал, почему разговаривает с этим драконом так официально, словно они с отцом присутствуют на каком-нибудь тинге. Но ему казалось правильным говорить с Сигрун вежливо. Его одолевали вопросы, и он чувствовал, что она в состоянии на них ответить.

— Ты живёшь в мире, где существуют драконы. Но вы, люди, привыкли считать, что мы животные. Скажи, ты думаешь так и теперь?

— Нет! Конечно, нет!

Сигрун удовлетворённо кивнула. Она склонила голову на бок, внимательно разглядывая мальчика. Для неё он был совсем ещё ребёнком. Но этому ребёнку предстояло стать великим. Просто удивительно, как иногда Судьба распоряжается жизнями! С чего вдруг она решила, что будущее одного из сильнейших видов в мире зависит от хрупкого человека, мальчика, ребёнка? Но не в правилах Сигрун было спорить с Судьбой. Она была всего лишь проводником высшей воли.

— Для начала я хочу поблагодарить тебя за освобождение тысяч драконов от гнёта монстра, — Сигрун вернула голову в привычное положение и один раз моргнула, снимая с себя и юноши наваждение: слишком пристальный взгляд дракона-Старейшины оказывал гипнотическое действие. Но и глаза человека обладали силой. Иккинг кивнул. — Присядь, мальчик, у нас с тобой впереди долгий разговор… — Сигрун поманила его к себе крылом, указывая на небольшой валун рядом с собой.

Иккинг подошёл и сел на камень, внимательно глядя на дракона перед собой. Он был в предвкушении истории.

— Я родилась на свет около пятисот лет назад. Возраст довольно солидный, особенно если сравнивать с моими помощниками, — она на мгновение перевела взгляд на Эльдюра, который делал вид, что всё происходящее ему не интересно и ковырялся когтем в зубах, и Беззубика, который, напротив, был очень внимателен и собран. Фурия легла возле ног Иккинга и слушала слова Старейшины. Всё это он уже знал, но никогда не помешает услышать историю снова.

— В нашем гнезде нас было немного, — продолжила Сигрун. — Всего трое. Я, мой брат Штормур и сестра Руна. К сожалению, сестра погибла ещё очень юной. Шторморезы наделены даром свыше — мы видим будущее. Оно приходит к нам во снах. Но некоторые драконы, как мой брат, например, отказываются от пути Жреца или Старейшины и выбирают иное. Мы не только видим будущее, мы обладаем тайными знаниями, которые даны далеко не всем драконам. С помощью снов мы можем показывать картины из грядущего и другим существам. Как и у вас, людей, любой дар драконов развивается постепенно, если этим заниматься. Я потратила половину своей жизни на изучение Знаний. И потрачу ещё столько же, но всё равно не буду обладать ими в полной мере. Ты понимаешь меня, Иккинг?

— Да, кажется, да. Но при чём тут я?

— Слушай и будь терпелив. Меня всему обучил мой отец. Вот уж кто был поистине великим Жрецом! Он много раз помогал собратьям с поиском безопасного жилья, с излечением от болезней. Он транслировал волю Судьбы. И он поведал мне легенду… Пророчество. В мир придёт человек, который будет понимать язык драконов. Он будет общаться с нами, как с равными. Он будет знать наш уклад и обычаи, он будет относиться к нам с уважением. Он спасёт всех драконов, уведя их в волшебный мир. Мир, созданный только для нас, где больше не будет людей. Он уйдёт вместе с нами и станет нашим Королём.

Старейшина замолчала, внимательно вглядываясь в лицо юноши. Иккинг сидел с окаменевшим лицом и смотрел на озеро перед собой. Солнечные лучи играли на водной глади, отбрасывая блики на стены оврага. Юноша пытался понять, верно ли он понял сейчас Сигрун? Она что, правда, считает, что он, Иккинг, станет Королём драконов? Да он даже хорошим вождём среди людей вряд ли станет!

Иккинг бессознательно поднял руку, и Беззубик тут же поднырнул под неё. Пальцы привычно водили по гладкой чешуе. Это всегда успокаивало Иккинга, дарило ему возможность здраво мыслить. Он повернулся к Сигрун.

— По-твоему, я — тот самый человек из Пророчества?

Старейшина кивнула. Она видела, что мальчик сейчас несколько напуган, и чувствовала, что ему нужно время для обдумывания.

— Но… как? Почему я? Я же всего лишь слабый человек, посмешище, а не викинг! Посмотри на меня, — Иккинг развёл руками. — Ну какой из меня Король? Ты верно ошиблась.

— Нет, — твёрдо и решительно ответила Сигрун, не повышая голоса. — Мои видения никогда не ошибаются. Ты…

Но Иккинг был не в состоянии слушать, он вскочил, отталкивая от себя Беззубика, отбегая подальше от Старейшины. Стать Королём? Покинуть мир людей? Найти безопасный мир для драконов? Боги! Он всего лишь хотел быть, как все его сверстники! А оказался втянут по уши в какое-то Пророчество, которое уже предопределило всю его судьбу. Иккинг был не готов понимать или принимать это.

— Значит, в этот раз ты ошиблась! Этого не может быть! Не может!

Иккинг бросился бежать в лес. Домой, в деревню, к людям сейчас рвалось его сердце. Но вдруг путь ему преградил Хьялп. Парень повернулся, меняя направление, стремясь обогнуть препятствие, но на этот раз Эльдюр возник перед ним. «Прости, но это приказ Старейшины», — тихо рыкнул он. Иккинг снова повернулся, но на его пути возник чёрный чешуйчатый бок Беззубика. Зелёные глаза умоляюще смотрели на человека.

— И ты?.. — выдохнул изумлённо Иккинг.

— Ты не должен сейчас уходить, — спокойно и несколько печально сказала Фурия. — Ты растерян. Но ты не можешь сейчас уйти. Драконам нужен предводитель.

— Почему им не можешь быть ты? Или она? — Иккинг кивнул на Сигрун.

— Драконы верят Пророчеству. И они верят тебе. Потому что ты победил Королеву. Прошу, — Беззубик потёрся лоснящимся боком о юношу, — останься. Выслушай Сигрун.

— Мне кажется, я уже достаточно выслушал, — устало ответил Иккинг, зная, что сдаётся. Он поплёлся обратно к Старейшине.

— Чего ты ждёшь от меня? — спросил он.

— Я ничего не жду. Пророчество верно и правдиво, как этот день. Рано или поздно ты сам поймёшь, что тебе надо делать. Я искала тебя тысячи лун. Ждала тебя сотни лет. И я нашла. Всё свершится, как и должно быть, — Сигрун посмотрела, свернув голову на бок, на Иккинга. — А пока тебе надо немного времени, чтобы всё обдумать. Так ведь, мальчик?

Иккинг кивнул. Он снова уселся на валун, упёр локти в колени и опустил голову в ладони. И почему он… такой? Почему он не может быть, как все? Как Сморкала, который просто делает то, что велят. Как Астрид, которая знает, чего она хочет и как этого добиться. Хотя бы как близнецы, которые, может, и повёрнуты на шутках и шалостях, но обладают чертами воинов. Почему он не может быть, как все обычные викинги-подростки? Почему не смог убить дракона?

Иккинг поднял глаза на Беззубика. Тот лежал возле ног человека, и вся его поза и фигура говорила о том, что дракон признаёт человека своим вожаком. Юноша вспомнил часы полётов, часы, проведённые здесь, в этом овраге, среди драконов. Нет, он никогда не смог бы стать их убийцей.

Иккинг почувствовал, как к горлу подступает большой комок. Он попытался его сглотнуть. Старейшина права, ему надо подумать. Но для начала надо, чтобы Олух снова стал островом для людей. Он поднялся.

— Беззубик, помоги мне, — хрипло обратился он к дракону. Фурия кивнула, и Иккинг повернулся к стае. — Слушайте мою волю как вашего… Короля! — последнее слово далось очень тяжело. Беззубик переводил язык человека для своих собратьев. — Олух — остров, где живут люди. Люди, которые привыкли убивать драконов и ненавидеть их. Вам здесь не место! Вы все уйдёте отсюда сейчас же. Вы найдёте пустынный остров, где не будет людей, и будете ждать меня, — Иккинг задумался. — Пришлите ко мне гонца, когда устроитесь, чтобы я знал, где вас искать.

Драконы зашевелились, неуверенные, надо ли им выполнять этот приказ. Но рядом с Иккингом встала Сигрун.

— Вы слышали волю Короля!

Множество драконов захлопало крыльями, поднимаясь в воздух и устремляясь прочь от Олуха. Сигрун подозвала к себе стайку Жутких Жутей. Она приказала им разнести весть по окрестным островам, а потом сообщить ей, когда стая разместится. Сама же она простилась с Иккингом, Беззубиком и Эльдюром и вместе с Хьялпом отправилась в свою пещеру рядом с островом Королевы, где её никто не потревожит.

Иккинг устало опустился на камень. Он долго сидел, осмысливая услышанное и увиденное. Слишком много потрясений на него навалилось. Он почувствовал, как по его щеке скатилась слеза и нетерпеливо вытер её рукавом туники. «Вождь не ведает боли. Вождь не ведает страха…» — гудели в голове юноши слова, часто повторяемые его отцом. Тогда почему сейчас его сердце сжималось от неясных ощущений? И неужели он, Иккинг, всего лишь человек, теперь вожак у драконов?

— Знаешь, что могло бы тебе помочь? — прорычал тихо Эльдюр.

Юноша вопросительно посмотрел на него, и дракон поднял морду к небу.

— Пара часов полёта.

Иккинг улыбнулся, погладив морду Чудовища и подзывая к себе Беззубика.

— Что скажешь, братец? Полетаем?..

========== Глава 6. Неожиданность ==========

Астрид сидела за огромным деревом. Таким большим, что оно скрывало её полностью. Девушка сжимала в руках свою любимую секиру. Костяшки пальцев побелели. Брови нахмурились. Голубые глаза смотрели в одну точку. Она вся была слух. Она вся была внимание. То, что она только что увидела и услышала… это было выше её понимания, выше её возможностей оценить и принять. Она сидела тихо, как мышка: у драконов чуткий слух. Она не шевелилась, любой порыв ветра мог донести её запах до летающих ящеров. И кто знает, что они сделают с ней, когда она тут совсем одна, а их десятки, если не сотни. Сосчитать она не успела.

Астрид дышала прерывисто и, как ей казалось, чересчур громко. Она боролась с чувством страха и неприязни, захватившими её. Она не поверила своим глазам. Она не верила и своим ушам. Складка между бровей стала такой отчётливой, что прибавило ей сразу несколько лет к возрасту. Выражение лица было серьёзно и предельно сконцентрированно. Что бы ни случилось, что бы ни произошло, она не сдастся, а проявит себя как истинный воин, достойный носить имя рода Хофферсон.

Девушка сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Нетерпеливо мотнула головой, убирая чёлку, всё время лезущую на глаза. Секундная потеря концентрации слегка выбила её из колеи, но она продолжала вслушиваться в происходящее за её спиной, там, внизу, в овраге.

Сейчас Астрид не пыталась анализировать, что там творится. Почему там Иккинг, почему там драконы, почему он как будто разговаривает с ними. Она вслушивалась в мерное рычание, которое сейчас главенствовало над остальными звуками, остальные будто бы притихли, и лишь иногда можно было слышать шорох крыльев или отдельные звуки. Астрид даже начало казаться, что она привыкает к голосу дракона, что, конечно, было полным безумием.

Девушка вслушивалась в голос Иккинга. О каком пророчестве идет речь? Слух цеплялся за отдельные слова. «Почему я?.. Посмешище… Король?.. Ошиблась…» Почему Иккинг говорит так, словно понял речь (а есть ли у драконов вообще речь?) того, большого. Астрид никогда не видела таких на Олухе. Не могла припомнить его и в учебнике. Впрочем, она не сильно присматривалась к видам, сосредоточившись на боевых приёмах.

Вдруг что-то случилось. Астрид услышала возмущённый голос Иккинга и сильнее сжала свою секиру: «Значит, в этот раз ты ошиблась! Этого не может быть! Не может!» Астрид различила шуршание бегущих ног. По виску сползла капелька пота. Девушка изо всех сил обеими руками сжимала древко, стараясь дышать бесшумно. Но ей казалось, что сердце сейчас выскочит из груди и бьётся так громко, что его слышно даже в деревне. Но, видимо, драконы были слишком увлечены Иккингом, потому что её, притихшую за многовековой елью, не видел и не заметил никто.

Астрид различила новые «голоса» драконов, слышала шум крыльев. Она не могла видеть, что сейчас творится возле озера, но твёрдо решила себя защитить. Но всё стихло довольно быстро и в этой тишине, девушка услышала голос сына вождя: «Чего ты ждёшь от меня?» И снова это рычание, которое Астрид стало уже знакомым.

А потом случилось нечто невообразимое. Иккинг, тот самый, которого она знала с детства, твёрдо и решительно произнёс странные для неё слова: «Слушайте мою волю как вашего… Короля!» Что? Короля? Да он с ума сошёл? Разговаривает с драконами, называет себя королём? Астрид начало казаться, что она сама сходит с ума. Больше всего ей вдруг захотелось оказаться в деревне, в тени Арены, где она могла бы оттачивать своё мастерство воина под взглядами драконов, запертых в клетках. Ей очень захотелось не знать того, что она узнала, не видеть то, что видела. Потому что теперь ей надо было что-то с этими знаниями делать. А что — она понятия не имела. Вся её решимость вывести Иккинга на чистую воду исчезла. Лучше бы она никогда здесь не бывала.

Лес наполнился шорохом, который был чем-то схож с водопадом, криками, шипением, и вскоре всё стихло. Астрид не шевелилась. Её глаза забегали, она пыталась понять, что же произошло. «Они все улетели? Там никого? Или кто-то остался?» Астрид вслушивалась, но не слышала ничего, кроме шелеста веток да пения птиц где-то в вышине. Привычные звуки леса.

Посидев так какое-то время, девушка решила, что теперь она может выйти из своего укрытия и осмотреть овраг. Астрид медленно поднялась, слегка разминая затекшие руки и ноги. Она повернулась, выходя из-за ели, и замерла, опустив топор. Там, внизу, на земле сидел Иккинг. Его плечи ссутулились, спина скруглилась, голова была опущена. Астрид не могла видеть его лица, но по движению рукой догадалась, что он вытирает влагу с глаз. Но больше всего её поразило не это. А два дракона, которые лежали возле Иккинга.

Зелёное Чудовище молча буравило взглядом человека. Вся его поза выражала нетерпеливое ожидание. Хвост иногда подрагивал, огромные когти на крыльях впились в землю, голову дракон низко опустил к земле, вглядываясь в юношу. Удивительно, но Иккинг никуда не бежал, не пытался спрятаться, а Чудовище не проявляло враждебности.

Второго дракона Астрид не видела никогда. Чёрный, гладкий, его чешуя блестела в лучах солнца. И если бы она не принадлежала монстру, то Астрид наверняка захотела бы её погладить. В отличие от Чудовища, этот, другой, лежал на земле, положив голову на лапы. Астрид видела, что у дракона большие глаза. И они тоже были направлены на Иккинга. Если поза Чудовища выражала нетерпение, то поза чёрного говорила о его… сопереживании. Астрид передёрнуло. О каком сопереживании может идти речь? Это же драконы!

Зелёный что-то рыкнул, и Иккинг повернул к нему голову. Астрид увидела профиль сына вождя, в глаза бросилась неестественная бледность лица. И тут вдруг уголок губ юноши приподнялся, рука протянулась к морде дракона и погладила его ласково, словно это была кошка или собака. Астрид, разинув рот, смотрела, как Иккинг повернулся ко второму дракону и обратился к нему с вопросом, которого она не расслышала. Но не распознать дружеский тон было невозможно.

Все трое поднялись. Драконы расправляли крылья. Иккинг подошёл к чёрному и стал что-то поправлять на его спине. Только сейчас Астрид заметила, что это было седло. Возможно, юноша почувствовал её взгляд, а может, повернул голову просто так, но он заметил её. Их взгляды встретились, и оба превратились в изваяния.

Прошло всего несколько секунд, которые обоим показались вечностью. Сколько мыслей может пронестись за секунды? Оказалось, что сотни.

Эльдюр заметил странное поведение человека, он повернул голову туда, куда смотрел Иккинг, и в одно мгновение вскочил перед ним, пригибая морду к земле, сощурив глаза и злобно зарычав.

— Девчонка! Что она здесь делает?

— Я… я не знаю, — тихо ответил Иккинг. Он подбежал к Чудовищу и принялся отгонять его. — Эльдюр, не надо, не трогай её. Я поговорю с ней.

Беззубик с беспокойством смотрел на друга и незнакомую девушку наверху.

— Она не станет тебя слушать. Но как знаешь… — Чудовище сделало шаг назад, в последний раз злобно рыкнув на Астрид.

Всё, с неё было довольно. Она достаточно видела и слышала. Сейчас её долг — сообщить вождю. Пусть он решает, что делать со своим сыном. Астрид повернулась и бросилась бежать.

— О нет… нет! Только не это, — забормотал Иккинг. Он подбежал к Фурии. — Беззубик, надо её догнать.

— Можно я? — с воодушевлением спросил Эльдюр, его глаза хищно сверкнули.

— Нет! Жди здесь!

Иккинг вскочил в седло, лязгнул механизм протеза, и Фурия стрелой взвилась над землёй, направляясь вслед за убегающей девушкой. Можно было особо и не спешить, Беззубик догнал её быстро, ловко лавируя между деревьев. Он подхватил её в лапы и вернул обратно к оврагу.

— Быстро вы, — рыкнул Эльдюр. — Я даже соскучиться не успел.

Фурия осторожно опустила девушку на землю, Астрид попятилась назад, но спиной упёрлась в морду Чудовища. Она почувствовала, как горячее дыхание коснулось её волос и шеи. Она взвизгнула и отвернулась, вытягивая вперёд руки, в которых всё ещё сжимала секиру.

— Астрид, не надо. Они не тронут, — Иккинг выступил перед Чудовищем.

— Не тронут? — девушка моргнула глазами, она уже в который раз за сегодня не верила своим ушам. — Да что с тобой такое? — теперь она накинулась на него, даже не обратив внимания на недовольное рычание драконов. Топор безвольно повис в левой руке, голубые глаза гневно сощурились, тонкий палец уткнулся Иккингу в грудь. — Ты спятил? Выжил из ума? Или тронулся им? Впрочем, неважно. Это всё одно! Ты… ты прячешь драконов на острове. Ты… боги… ты разговариваешь с ними! Летаешь? Я просто поверить не могу, что это всё происходит на самом деле! Ты совсем забыл, кто ты и кто твоё племя? Ты ведь сын вождя!..

— О чём болтает эта девица? — поинтересовался Эльдюр у Беззубика. Чудовище подошло поближе к собрату и со стороны наблюдало за людьми. — Я ни слова не понимаю. Она так тараторит…

— Ты не понимаешь, потому что с ней у тебя нет связи. Даже Иккинга нам бывает тяжело понять, когда он увлечётся, — ответила Фурия. Дракон с беспокойством следил за спором двух людей. И без понимания человеческой речи было ясно, что девушка нападает, а Иккингу предстоит держать ответ.

— Не нравится она мне… — снова рыкнул Эльдюр. — Чую неприятности. Наш человек с ней ведёт себя странно.

— Блосси, да ты сама наблюдательность! — хмыкнул Беззубик. Он вдруг вспомнил, как грустил временами его всадник, как говорил иногда о чём-то, что дракон тогда лишь угадывал. Он запомнил только одно слово — «Астрид», и, видимо, это была она. — Дадим ему время объясниться. Всё же они из одного племени. Для людей это тоже имеет значение.

Чудовище нетерпеливо мотнуло хвостом и рухнуло пузом на землю, складывая крылья и не сводя жёлтых глаз с людей. А спор между ними набирал обороты.

— Астрид… — Иккинг пытался вставить хоть слово, но её гневная тирада не умолкала. — Астрид! — он впервые в жизни заговорил с ней подобным тоном. Его окрик заставил её наконец умолкнуть и с удивлением воззриться на него. «Да что он себе позволяет?» — Выслушай меня! Беззубик и Эльдюр…

— Что? У них есть имена? Нет! Даже не надейся, что я стану слушать! Я иду к твоему отцу, — она снова повернулась, чтобы уйти, бросив опасливый взгляд на драконов. Но не успела девушка сделать и нескольких шагов, как почувствовала, что вокруг её талии обхватились огромные когти, и на этот раз уже зелёный дракон поставил её обратно к Иккингу.

— Смешная она, — хмыкнул Эльдюр, отходя от людей. — И такая тоненькая, можно переломить, как щепочку, — Беззубик бросил недовольный взгляд на Чудовище. — Ой, да ладно, я это так… к слову, — Эльдюр закатил глаза. — Зануда.

— Прекрати натравливать на меня своих ручных зверушек! — кипятилась Астрид.

Иккинг протянул к ней руку. Он знал, что разговоры сейчас не помогут.

— Я предлагаю тебе сделку, — спокойно проговорил он. — Я кое-что покажу тебе, а после… ты можешь пойти и всё рассказать, если сочтёшь нужным.

Это было рискованно и опасно. Но Иккинг шестым чувством угадывал, что у него получится переубедить её.

Астрид недоверчиво смотрела то на руку парня, то на драконов, то на его лицо. Такое открытое, просящее, честное.

— Ладно, — сдалась девушка, тяжело вздыхая.

Иккинг улыбнулся и подозвал жестом Беззубика. Он сел в седло.

— Ч-что ты хочешь? — Астрид попятилась назад, глядя на него снизу вверх. — Чтобы я что? Села на него? Ни за что!

— Вот уж не думал, что Астрид Хофферсон — такая трусишка, — с улыбкой сказал Иккинг, склоняясь и подавая ей руку.

Девушка упрямо сжала челюсть, оттолкнула протянутую руку, убрала секиру за спину. Она схватилась за стремя и ловко вскочила в седло, усаживаясь позади парня.

— Держись крепче, — бросил Иккинг через плечо, невольно отмечая её близость. — Ну что, братец, полетаем? — обратился он к дракону. — Только давай понежнее.

Фурия рыкнула и плавно поднялась в небо. Дракон сделал несколько больших взмахов крыльями и оказался над лесом. Ещё несколько взмахов, и вот они уже парят в ясном синем небе, над ними сияет солнце, а Олух внизу становится всё меньше. Вскоре к ним присоединился и Эльдюр. Этот не мог упустить возможности повыпендриваться. Поэтому выписывал пируэты перед Фурией, которая летела втрое медленней обычного, старательно контролируя скорость и плавность движений.

С первых же секунд Астрид поняла, что не сможет удержаться в седле, не держась за плечи парня, который сидел перед ней. Она несмело положила на него руки и с опаской посматривала вниз на то, как постепенно отдаляется от них родной остров Олух. «О Тор Всемогущий, пусть это будет не последний день в моей жизни!» — взмолилась Астрид, крепче впиваясь пальцами в плечи Иккинга. Он слегка повернул голову в её сторону, и чуть было не сказал ей, чтобы она не боялась, но потом передумал.

День был солнечный и тёплый. Свой кожаный доспех Иккинг оставил внизу, и теперь ветер, который здесь, в вышине, был довольно сильным, бил прямо в грудь юноше, трепал ему волосы. Туника под воздушным напором плотно облегала его торс. Иккинг порадовался, что Астрид, скорее всего, ветер за его спиной не грозит.

Они были уже очень высоко, Олух давно превратился в темное блюдо посреди сине-серого океана. Иккинг чувствовал себя в своей стихии. Астрид постепенно расслаблялась, она с интересом поглядывала то вниз, то наоборот вверх — на перистые облака и яркое солнце, на красоту неба, которое переливалось всеми оттенками радуги. И тут вдруг Беззубик сделал резкий манёвр, уклоняясь от огненного залпа. Астрид взвизгнула и прижалась к Иккингу, который и сам еле удержал равновесие. Ещё один залп, Беззубик увернулся и ускорился. Началась какая-то бешеная гонка. В чёрного дракона и людей то и дело выпускались огненные струи, а Фурия уклонялась, то вращаясь в «бочке», то резко ныряя вниз и уходя в «штопор». В конце концов, ему это надоело. Он резко повернулся и едва не столкнулся лбом с преследовавшим их Эльдюром.

— Боги! Что ты творишь? — возмущённо крикнул Иккинг.

— Она ничего не поймёт, если вы будете просто летать под облаками, — скучающе заметило Чудовище.

— Ты псих! — возмутился Беззубик. — Мы должны ей понравиться!

— Но просто летать по небу — это скукотища!

— Эльдюр! Прекрати! — приказал Иккинг.

— Что происходит? — едва слышно спросила Астрид, вжимаясь в спину Иккинга и тихо ненавидя себя за свою внезапную трусость.

— Эльдюр просто выпендривается, — успокоил ее Иккинг. — Как всегда! — всадник строго посмотрел на Чудовище. — И если Эльдюр не хочет быть разжалован именем Короля, то он немедленно это прекратит.

— О, так ты все-таки Король? — хмыкнуло Чудовище.

Иккинг несколько смутился. Нет, он не Король. Никогда им не будет. Он всего лишь человек.

— Иккинг? — тихо позвала Астрид. — Послушай, отпусти меня. Мне здесь не нравится. Прости, что насмехалась, прости, что грубила, за всё прости, только верни меня на землю!

— Астрид… Ты не обязана извиняться…

— Он сказал «извиняться»? Я правильно расслышал?

— Да, правильно, — ответил Беззубик.

— Ну наконец до неё начало доходить, кто тут главный, — довольно рыкнул Эльдюр.

— Не бойся, они не обидят… Они просто дурачатся, — уговаривал Иккинг, мягко направляя Беззубика дальше от Олуха.

Он хотел показать ей, как прекрасен мир с высоты драконьего полета. Хотел показать, что драконы могут быть друзьями. И теперь, когда взбалмошное Чудовище присмирело, Беззубик мог спокойно парить в вышине. Его огромные черные крылья широко распахнулись, ловя потоки ветра, натянутая кожа трепетала. И внезапно на Астрид снизошел покой. Она вдруг почувствовала уверенность парня, которого по-прежнему боялась отпустить. Почувствовала спокойствие дракона и силу его тела. Небо снова заиграло красками. Астрид вытянула руку, желая поймать проплывающее мимо облако. Оно было такое пушистое, что казалось осядет на ладони. Астрид поднесла руку к глазам — ничего.

Девушка улыбалась. Ушли все тревоги, сомнения и опасения. Она одной рукой обнимала Иккинга, а второй играла с облаками. Она чувствовала себя ребёнком, попавшим в сказку. Она была счастлива здесь и сейчас.

Иккингу не надо было видеть её лица, он знал, что с ней произошло. То же самое было и с ним, когда он впервые ощутил вкус полёта. Данные ему через драконов крылья он никогда не сможет оборвать. Сейчас юноша не думал о Пророчестве, не думал, что делать дальше и как быть. Он просто хотел жить и быть счастливым. И он радовался, что смог подарить кусочек счастья девушке, сидевшей за его спиной.

***

Когда они приземлились в овраге, то оба долго молчали. Даже драконы, любящие в шутку переругиваться, сейчас притихли и отошли в сторону, оставляя людей наедине друг с другом.

— Иккинг, — начала несмело Астрид, глядя в землю, стараясь скрыть своё смущение, — что же ты будешь теперь делать?

— Я не знаю.

— Но ты не можешь вечно прятать их здесь, не можешь это скрывать! — голубые глаза пристально уставились на парня.

— Я… я что-нибудь придумаю, — Иккинг пожал плечами.

— Но ведь ты учишься в Школе, — Астрид обернулась на двух драконов и закончила шёпотом, — драконоборцев. Тебя учат убивать их!

— Я помню это.

— И что за история с Королём? — спросила Астрид.

Иккинг вспыхнул и махнул рукой, отворачиваясь. Об этом он говорить сейчас не хотел. Астрид тоже замолчала. Она встала рядом с ним. Неподалеку Эльдюр и Беззубик улеглись на камни возле озера и сонно прикрыли глаза.

— Они удивительные, — тихо заметила Астрид.

— Да, это так, — согласился Иккинг.

Между ними снова возникла пауза.

— Я, наверное, пойду, — подала голос Астрид.

— Конечно. Я не держу тебя, — Иккинг повернулся к ней и внимательно посмотрел в её глаза. — Ты ведь никому не скажешь?

— Нет, — покачала головой девушка. Она как-то печально посмотрела на него. — До встречи, Иккинг!

Астрид повернулась и быстро направилась в лес к тропинке, ведущей к деревне.

Иккинг подошёл к своим крылатым друзьям. Он устало вздохнул и уселся, облокачиваясь на Беззубика и вытягивая ноги к боку Эльдюра. Юноша прикрыл глаза, снова тяжело вздыхая. Перед ним проплывали картинки сегодняшнего дня. Но он постарался подальше прогнать встречу со Старейшиной и сосредоточиться на крепких тонких пальцах, державших его плечи, теплом дыхании в шею и голубых глазах его нового союзника. То, что Астрид теперь на его стороне, Иккинг ни секунды несомневался. Это хорошо. С одной стороны. А с другой… с другой, теперь она втянута в весьма странную историю, которая не сулит никому из них ничего хорошего.

— Я был прав, — глядя на человека из-под полуприкрытых век, заметил Эльдюр.

Иккинг посмотрел на дракона.

— После полёта тебе стало легче.

Юноша хмыкнул. Да уж, а благодаря Чудовищу Астрид тоже никогда не забудет свой первый полёт.

— Ты только помни, что ты будущий Король. И ей нельзя быть с тобой, — закрывая глаза, тихо рыкнул зелёный дракон.

Сердце у юноши похолодело, он хотел было что-то возразить, но слова не шли и замерли на кончике языка. Он не будет никаким драконьим королём. Он останется на Олухе. А значит, шансы на счастье у него всё же есть. А даже если Старейшина права и им не быть вместе, но помечтать-то можно? Иккинг закрыл глаза, поудобнее устраиваясь на боку Беззубика. В полудрёме ему то мерещилась Астрид, летающая на драконе, то Сигрун, недовольно качающая головой.

========== Глава 7. Затишье ==========

Астрид сдержала обещание, она не обмолвилась и словом о том, что видела в овраге. Теперь она внимательней приглядывалась к тому, что делает Иккинг на Арене. Вечерами она поджидала его у кромки леса, когда он возвращался от драконов, и они разговаривали до самой ночи. Иногда Иккинг брал её с собой в овраг. Теперь там стало тихо, только Эльдюр и Беззубик, да изредка залетали Жути, видимо, чтобы потом сообщить о происходящем Сигрун. Иккингу не нравилось, что Старейшина приглядывает за ним, но повлиять на это никак не мог.

Прошло несколько дней после случившегося в овраге, когда Астрид впервые подловила Иккинга на опушке леса за домом вождя. Юноша очень удивился и смешался. Он вглядывался в лицо девушки, пытаясь понять, зачем она вдруг здесь. Астрид, пряча своё смущение и благодаря сгустившиеся сумерки, которые хоть как-то могут его скрыть, как можно обыденнее поздоровалась, словно она не провела здесь последний час, а просто мимо проходила.

— Привет, Астрид, — ответил Иккинг. — Что ты здесь делаешь?

— Я… — всегда уверенная в себе юная Хофферсон не знала, что ответить. Она сама не совсем понимала, зачем она здесь. Полёт на драконе не выходил из её головы, встреча с ними так близко не давала нормально спать. Мир, бывший таким привычным, вдруг перевернулся с ног на голову, и она не знала, что с этим делать. — Как там… Беззубик?

— Хорошо, — Иккинг улыбнулся. — И Эльдюр тоже. Ты извини его. Он такой… вспыльчивый.

Астрид кивнула, покусывая щёку изнутри и не зная, как дальше повести разговор. На её счастье, Иккинг нашёлся быстрее.

— Хочешь пройдёмся и я тебе расскажу о них?

Девушка испытала облегчение, что он сам это предложил, и закивала в ответ. Они пошли вдоль леса в сторону, противоположную от деревни.

— Что ты хочешь знать?

— Как драконы оказались у нас? Как тебе удалось приручить их? Кто был тот коричневый дракон? Почему остальные улетели? Почему…

— Стой, стой, — засмеялся Иккинг. — Давай по порядку.

Его тихий смех и добродушное лицо располагали к себе. Астрид задумалась, как она раньше этого не замечала. Её глаза застилала пелена предубеждений о нём. Она считала, что все его прежние выходки и нелепые попытки участвовать в битвах против драконов из пустого лишь желания выпендриться. Она не думала о том, что на самом деле стояло за делами Иккинга, который отчаянно пытался быть, как все викинги в его племени.

Когда Иккинг вдруг стал популярен, научился справляться с драконами — пусть и не совсем привычным для Хулиганов способом — Астрид охватило чувство, доселе неведомое. Зависть. Ведь это она лучший из будущих воинов, а не тощий сын вождя. Она сердилась на парня, хотя он был ни в чём не виноват. Девушка испытывала неприязнь, потому что его успех вытащил из неё то, что она видеть и знать бы не хотела. Астрид было неприятно, что она способна на такие чувства. Злилась, что Иккинг вообще вызывает какие-то чувства. Поэтому в отличие от остальных ребят, которые мечтали прикоснуться к успеху парня, она только ещё больше задирала его. И искренне радовалась, когда могла победить его в тренировочной схватке в Школе.

Тот день, когда они вместе летали на драконах, — при воспоминании об этом у Астрид невольно захватывало дух — заставил девушку посмотреть на сына вождя по-другому. Возможно, даже скорее всего, этого бы не произошло, если бы не Беззубик и забияка-Эльдюр.

— Всё началось с Беззубика, — начал свой рассказ Иккинг. Они медленно шли по высокой свежей траве, покрывавшейся вечерней росой. Солнце медленно садилось за горизонт, но ещё около часа будет довольно светло. — Помнишь то нападение, когда я говорил, что сбил Фурию, а никто мне не поверил? — Астрид закивала. Иккинг тогда стал причиной довольно большого пожара и племя упустило нескольких драконов. — Так вот, я и правда её сбил. Я пошёл искать дракона в лес. И нашёл.

— И… что ты сделал? — с любопытством спросила Астрид.

— Я хотел убить его, — ответил Иккинг. — В тот миг, когда я увидел его лежащим на земле, опутанного верёвками, я просто не поверил своим глазам. Я сначала решил, что он уже мёртв. Но оказалось, что я просто сбил его. Тогда я…

Иккинг перешёл на шёпот, и Астрид невольно ближе склонила к нему голову, чтобы слышать всё, что он скажет.

— Я достал нож и хотел убить его, хотел вырезать его сердце, — едва слышно произнёс Иккинг. Его лицо побелело, когда он вспомнил себя в тот миг. Ведь тогда он верил, что так и должен поступить. И как многого он бы лишился, если бы сделал это!

Астрид судорожно сглотнула, её пальцы против воли легли на плечо парня и сжали ткань рубашки. Иккинг смотрел куда-то мимо девушки, видимо, перенесясь мыслями в тот день. Но он вскоре стряхнул с себя наваждение и, повернувшись к собеседнице, снова тепло ей улыбнулся.

— Вот так всё и началось.

— А потом? — Астрид хотела знать всю историю от и до.

— Потом я разрезал верёвки и отпустил дракона. Но улететь он не смог. При падении пострадала часть хвоста. Я возвращался в овраг и наблюдал за Фурией. Мы вроде как подружились. Мне захотелось как-то помочь Беззубику. Ты бы видела, с какой тоской он смотрел в небо! Это ведь его дом и стихия… Тогда я решил сделать ему искусственную часть хвоста вместо пострадавшей.

— Как же ты решился подойти к дракону?

Иккинг пожал плечами.

— Я знал, что он меня не тронет. Не убил однажды — не убьёт никогда. Я так думаю.

— Но откуда же взялись остальные?

— Я не знаю. Их собрал Беззубик. А потом и Эльдюр подключился. Я стал много времени проводить с ними. Стал понимать их. О, Астрид, они совсем, совсем не такие, как мы думаем! — девушка видела, как загорелись глаза Иккинга. — Они разумные. Они разговаривают друг с другом. У них есть Старейшина!.. — Иккинг не мог скрыть своего восторга, и Астрид невольно улыбнулась такой детской непосредственности. Юноша же был просто счастлив, что может с кем-то поделиться своими наблюдениями и открытиями.

Иккинг говорил и говорил, а девушка слушала и не перебивала. Иногда ей не верилось в слова парня. Но с другой стороны, она ведь сама видела, как Иккинг общается с драконами, что те его не трогают. Её очень волновало то, что она услышала про короля драконов. Но она терпеливо ждала, пока Иккинг выскажется до конца, было видно, что ему это сейчас очень нужно. И он действительно, был просто счастлив поделиться всем, что накопилось за последние полгода в его душе, и чем больше он говорил, тем больше его переполняло чувство благодарности к Астрид. Единственное, о чём Иккинг умолчал пока — это сражение с Королевой, и старательно избегал упоминаний о Сигрун. Он пока и сам не знал, что думать по этому поводу.

Солнце всё ниже клонилось к закату, сумерки всё сгущались, а молодые люди тихо шли вдоль кромки леса, скрываемые густой тенью. Один рассказывал свои секреты. Вторая внимательно слушала. Казалось, что весь остальной Олух сейчас где-то далеко, а есть только они.

После того вечера Астрид и Иккинг виделись едва ли не каждый день. Они встречались за домом вождя на небольшой поляне. Возможно, увидь их кто-нибудь из других молодых викингов, то было бы не избежать глупых шуточек. Но в этих встречах не было ничего, кроме общей темы для обсуждения. Хотя иногда Астрид ловила на себе слишком долгий взгляд зелёных глаз, а Иккинг замечал необычный голубой взор из-под ресниц и упавшей чёлки.

Однажды Иккинг подловил Астрид после тренировки на Арене и спросил, не хочет ли она проведать с ним вместе его друзей. Девушка с радостью согласилась. Её уже давно разбирало любопытство, ей хотелось снова посмотреть на двух свободных драконов, дотронуться до чешуи, не боясь, что её съедят или сожгут заживо. Может… даже Иккинг снова возьмёт её в полёт?..

— Эй, куда это вы собрались? — окликнул Сморкала ребят, когда они вдвоём прошли мимо него, тихо переговариваясь.

Иккинг сразу весь вспыхнул. Но Астрид нашлась быстро.

— Не твоё дело, Йоргенсон. Иди своей дорогой, а мою не переходи!

— Эй, Задирака! — позвал себе на подмогу друга Сморкала. — Смотри-ка у нас тут сладкая парочка.

Оба Торстона тут же навострили уши и подошли к остальным. Рыбьеног, замешкавшийся на Арене, потому что допытывал Плеваку о каком-то драконьем факте, тоже замедлил шаг.

— Да что вы, в самом деле! — попытался отмахнуться Иккинг. — Мы просто идём, никого не трогаем. И совсем не вместе. В смысле шли вместе, но это не то «вместе», о котором вы подумали. А просто… так получилось.

«Нелепее объяснения не придумаешь. Боги! Они с нас теперь не слезут», — с досадой подумал Иккинг. Чем больше он говорил и чем запутанней становилась его речь, тем громче становились смешки ребят и сильнее улыбался Сморкала.

— Да брось, Иккинг, — Йоргенсон шутливо подтолкнул парня локтем, — мы тебя прекрасно понимаем. Астрид — она…

Хофферсон не собиралась становиться объектом шуток и нелепых предположений. Быстрым движением она схватила Сморкала за руку и выгнула её под неестественным углом, так что тот взвыл.

— Ладно, ладно, твоя взяла! Вы не вместе! Пусти! — Астрид отпустила Йоргенсона и ушла, бросив короткий взгляд на Иккинга.

— Ух ты, здорово она тебя! — в восхищении сказала Забияка. — Эх, жаль я так не умею!

— Ты умеешь делать намного больнее, сестра! — подбодрил близняшку Задирака, шутливо призывая её на кулачный бой. Девушка хорошенько замахнулась и ударила брата в грудь с такой силой, что у него вышибло дух.

— Ах да, точно, я и забыла! Спасибо, братец! — довольная Забияка засмеялась.

Над согнувшимся пополам Задиракой тут же начал подшучивать Сморкала, Рыбьеног вернулся к Плеваке, не успевшему по несчастью уйти с Арены, и Иккинг потихоньку улизнул.

На тропинке, ведущей в овраг, он нашёл и Астрид, которая, улучив свободную минуту, затачивала любимую секиру, присев на старое поваленное дерево. Солнце падало сквозь ветви деревьев на её волосы, и те сияли, словно золото. Длинные ресницы отбрасывали тени на подрумянившиеся щёки. Иккинг на секунду запнулся, не в силах отвести взгляда от девушки. Но успел одёрнуть себя до того, как она заметила его интерес. Астрид подняла на парня глаза. Она посмотрела на него прямо, словно знала, что он уже здесь.

— Идём? — спросила она, поднимаясь на ноги.

Вскоре они оказались в овраге, где два дракона шутливо боролись друг с другом, перекидываясь какой-то рыбёшкой, пойманной в озере.

— Отдай! — рычало Чудовище. — Я её поймал.

— Гуд* велел делиться, — хихикал Беззубик, уворачиваясь от хвоста Эльдюра.

— Ну погоди у меня, гладкочешуйчатое беззубое недоразумение! — дракон наскочил на спину Фурии, подминая её под себя и клацая зубами возле морды. Беззубик шутливо оскалился, вывернув шею и показывая частые ровные зубы, сжимавшие рыбину.

— Что здесь происходит? — задал вопрос Иккинг, поставив руки на пояс и строго глядя на расшалившихся драконов.

Сейчас он был похож на родителя, который собирается разнять непослушную ребятню.

— Он отобрал мою рыбу! — пожаловался Эльдюр.

— У! Какая большая бука! — хихикнул Беззубик, ловко выбираясь из-под зелёного дракона. Он проворно заглотил рыбу.

— Нет! — Чудовище раздосадованно рыкнуло, махнуло хвостом и уже собиралось обиженно удалиться, но тут Беззубик уселся на задние лапы. Он совершал отрыгивающие движения горлом, пока не выплюнул половину рыбины. Эльдюр радостно вскрикнул и вмиг проглотил её. Довольно облизнувшись, он пошёл к людям.

Иккинг погладил клыкастую морду Чудовища.

— Ты привёл с собой подружку? — спросил дракон, насмешливо сузив глаза.

— Она мне не… — но Иккинг тут же осёкся. Астрид ведь всё равно не понимала языка драконов, так что можно было просто игнорировать шуточки от Эльдюра. — Ты ведь помнишь Астрид? Беззубик, а ты?

— Как же её забыть, — не унималось Чудовище. — У тебя рядом с ней сердце бьётся в два раза чаще, а дыхание…

— Хватит! Я тебя понял, — игнорировать гортанное рычание и хитрый взгляд было невозможно.

Беззубик змеёй обвился вокруг ног девушки и встал перед ней, немного опустив морду.

— Иккинг? — Астрид неуверенно обратилась к парню, не сводя взгляда с дракона. — Что он хочет?

— Всего лишь поздороваться. Давай я помогу вам получше узнать друг друга.

Иккинг встал чуть позади Астрид и взял её за руку. Она по привычке хотела её отдёрнуть, но сдержалась. Юноша поднял руку девушки, направив ладонью вперёд. Беззубик ткнулся в неё носом, доброжелательно заурчав.

— Боги… — Астрид выдохнула в восторге. — Иккинг! Ты это видел? — она быстро повернула к нему голову, нисколько не смущаясь тем, как близко он стоит.

— Ты ему понравилась, — улыбнулся юноша. — Хочешь полетать?

— Очень!

— Раз побывавший в небе, не забудет его никогда, — произнёс Иккинг, направившись к корзине с разными вещами, которая стояла в небольшой расщелине между корней вековой ели. Он облачился в свой доспех для полётов и подозвал Беззубика.

— Эльдюр, ты с нами?

— Нет уж, — фыркнул дракон и отвернулся, удобнее устраиваясь на берегу.

Иккинг вскочил в седло и подал руку Астрид. И если в прошлый раз она оттолкнула её, то сейчас с готовностью приняла и взобралась на спину дракона. Помня силу ветра, от которого перехватывает дыхание там, наверху, она сразу обвила руками торс Иккинга. Пальцы скользнули по грубоватой коже защиты и зацепились за ремешок.

— Готова? Тогда, вперёд!

Беззубик взмыл в небо, повинуясь инстинктам и желанию своего всадника. Он намеренно низко пролетел над Эльдюром, едва не задевая того лапами и хвостом. Чудовище пустило им вслед струю пламени и, оскорблённо отвернувшись, закрыло глаза.

***

Миновала луна. Лето было в самом разгаре. Солнце баловало привыкших к холодам викингов своим теплом. Трава на Олуховских склонах набралась сочности и зелени. Овцы и яки мирно паслись на лугах. Суровые жители этих не менее суровых земель с наступлением лета становились менее мрачными, всё чаще веселились и шутили. Немало радости доставляло им и то, что драконьих налётов не было уже луны две. А это позволило и деревню подлатать после прошлого нападения, и сил набраться, и оружие держать в полной боеготовности.

Вождь, раза три-четыре в году организовавший походы на поиски гнезда драконов, летом был занят визитами соседних племён. Он или принимал гостей, или сам направлялся на подписание какого-нибудь контракта. Установление и поддержание дипломатических связей отнимало много времени, но было необходимо. Иногда он брал с собой сына, чтобы тот постепенно учился быть вождём. Стоик давно заметил, что хотя телосложением его сын сильно отличался от других викингов не к его выгоде, но умом обладал острым. Раз или два условия контрактов были улучшены именно благодаря Иккингу.

Вот и теперь вождь Хулиганов собирался на остров Берсерков и планировал прихватить с собой сына. До Стоика дошли слухи, что в соседнем племени не всё спокойно и гладко, а значит, надо было проведать своего давнего приятеля Освальда. Но вот поймать Иккинга, чтобы сообщить ему о предстоящем плавании, было делом непростым. Юноша уходил из дома засветло. Проводил время в кузнице, на Арене, потом где-то пропадал, иногда гулял с одноклассниками. К радости вождя именно Иккинг слегка сдерживал нрав близнецов Торстон. Вождь был бы рад никогда не слышать о них, но как назло, эти двое воспринимали деревню как персональную большую игрушку.

Наконец однажды вечером, когда корабли уже готовы были к отплытию, нагружены дарами, свита тоже была готова, оружие начищено до блеска, чтобы не посрамить честь племени Хулиганов, Стоик разыскал сына у себя же на заднем дворе, где Иккинг мирно сидел прямо на траве и беседовал с девушкой, из рода Хофферсон, кажется. Вождь неловко кашлянул, привлекая к себе внимание молодых людей.

— Иккинг, на два слова, — подозвал Стоик сына.

— Не уходи, я сейчас вернусь, — остановил Иккинг жестом Астрид, которая кивнула вождю в знак приветствия и собиралась уйти, и поспешил к родителю.

— Сын, я уже несколько дней собираюсь тебе сказать, что завтра…

— Я знаю, что ты готов к отплытию на остров Берсерков. Я буду вести себя хорошо, слушаться Плеваку, учиться и работать в кузнице, — быстро проговорил Иккинг, бросая взгляд на Астрид. Он боялся, что она уйдёт, а ему так многое хотелось с ней обсудить.

— Нет, сын. Ты поедешь со мной. Так что будь готов, завтра на рассвете отплываем.

— Что? — реакция Иккинга была чересчур громкой и по нему было видно, как он разволновался. Даже Астрид, вскинула голову и посмотрела на него.

— Ты мне нужен там. С Берсерками у нас мирные соглашения, но что-то давно не было вестей от их вождя Освальда. Я волнуюсь. Да и давно обещал ему дружественный визит. К тому же есть и еще одно дело, которое стоит обсудить, — тут Стоик не удержался и бросил на Астрид задумчивый взгляд. — Ну да это не так уж и важно, хотя…

— Да, пап, я понял, — Иккинг кивнул, не особо прислушиваясь к словам отца. — Можно мне… — он кивнул едва заметно на Астрид, — еще немного…

— Да-да, не мешаю, — замахал руками Стоик, понимающе улыбаясь. Он подмигнул сыну, отчего Иккинг покраснел до самой макушки, и ушёл обратно в дом.

— Что случилось? — спросила Астрид, едва парень вернулся к ней.

— Я завтра уплываю на остров Берсерков. Астрид, — Иккинг внимательно посмотрел на девушку, — пожалуйста, присмотри за Беззубиком и Эльдюром. Я не могу их предупредить, что меня не будет. Это плохо, но ты ведь сможешь навещать их? Хотя бы иногда? — Иккинг торопился, говорил немного запинаясь, он очень хотел, чтобы она согласилась помочь ему, ведь больше он довериться не мог никому. — Я не думаю, что у Берсерков мы пробудем дольше одного-двух дней… Да и плавание не займёт и четырёх дней.

— Не волнуйся, я присмотрю за ними, — с улыбкой заверила парня Астрид. — Они ведь меня не тронут?

— Конечно, нет! Ты теперь своя. И не обращай внимания на Чудовище, покажи ему, кто тут главный.

— О, это я смогу, — улыбка Астрид стала хитрой, и Иккинг засмеялся.

Они посидели молча какое-то время.

— Уже поздно, — заметила Астрид. На небе давно появились первые звёзды, которые слабо светились в пока не почерневшем небе.

— Да, пора идти, — Иккинг поднялся, подавая руку Астрид. Ей нравилась его галантность. Это было так непривычно. Обычно парни племени ухаживали совсем не так. Но Иккинг и не ухаживал вовсе, а просто проявлял внимание. Для него это было естественно, как дыхание.

Но в этот раз рука не спешила выпустить пальцы девушки.

— До свидания, Астрид.

— До встречи, Иккинг.

В надвигающихся сумерках было видно, как тонкая фигурка быстро приблизилась к высокому юноше. Быстрый поцелуй в щёку, и пара стройных ножек заторопилась прочь от дома вождя.

Иккинг провёл рукой по лицу, там, где секунду назад было тёплое прикосновение мягких губ. Он медленно побрёл домой, даже не пытаясь скрыть счастливую улыбку.

Комментарий к Глава 7. Затишье

*Гуд — с исландского переводится как “Бог”. Кто такой Гуд в этой истории, я расскажу немного позднее.

Это главой я поздравляю одну из своих любимых читательниц с днём рождения. toothless__fury, ещё раз желаю Вам счастья!

========== Глава 8. На острове Берсерков ==========

На рассвете небольшой отряд из трех судов отплыл от Олуха, направляясь к острову соседнего племени Берсерков. Иккинг стоял у кормы, глядя на родные земли, леса и горы. Он думал о своих драконах, справится ли с ними Астрид, не случится ли чего, пока его не будет. Надо пережить всего несколько дней. Иккинг сожалел, что не смог попрощаться со своими крылатыми друзьями. Чем дальше был от него Олух, тем неспокойнее было на сердце.

На плечо Иккинга легла тяжёлая рука Стоика.

— О чём задумался?

— Да так…

— Это из-за той девушки? — тихо спросил Стоик.

— Ч-что? — удивлённо ахнул Иккинг. — Я… с чего ты это взял?

— Мне ведь тоже было шестнадцать. Твоя мама была такой красивой! — вождь смотрел на серые воды океана, вспоминая прекрасные большие глаза своей пропавшей супруги. — Как бы то ни было, мне надо кое о чём с тобой поговорить.

Стоик заложил руки за спину и отошёл от сына. Иккинга вдруг охватило чувство, что ему не понравится то, что он услышит.

— Как ты знаешь, племена Хулиганов и Берсерков давние союзники. Мы живём в мире не одну сотню лет. Я и Освальд добрые приятели, и мы думали о том, как можно крепче связать наши народы. И решили, что брак между нашими детьми превратит союз двух племен в нерушимую силу, — Стоик повернулся к сыну. — У Освальда была дочь, Хедер…

До Иккинга медленно доходил смысл его слов. «Брак между детьми? — в немом ужасе подумал парень. — Это что же… Нет! Не может быть!»

— Мы с Освальдом договорились о вашем союзе, когда ей было около года. Но спустя еще несколько лет она пропала вместе с матерью и женой Освальда. Договор мы не расторгали… Но официально не было подписано никаких бумаг, — Стоик прямо посмотрел на сына. — Я хочу сказать, что если есть кто-то, кто дорог тебе, в этот визит я отменю прежнюю договоренность, и ты будешь волен выбрать себе ту жену, какую захочешь.

— Но мне всего шестнадцать! — выкрикнул Иккинг первое, что пришло ему в голову.

— И ты уже взрослый. С согласия семьи и невесты ты можешь создать семью.

— Но… так рано? Я вообще об этом не думаю!

— Никто тебя не неволит. Ты можешь оставаться холостым ещё какое-то время. Но не особо затягивай, род Кровожадных Карасиков должен продолжаться. И вообще я не об этом. Я просто хотел, чтобы ты знал, скоро ты будешь свободен от обещаний.

— Ох, ну спасибо! Нет, пап, правда, огромное спасибо! — сердито воскликнул Иккинг. — Теперь я буду свободен от обещаний, которых даже не давал!

Юноша отвернулся, вцепившись в борт ладьи и глядя на серые воды, разрезаемые тяжёлым деревом судна. По грузным удаляющимся шагам он понял, что отец оставил его одного. Иккинг тяжело вздохнул и весь сник, положив голову на руки и закрывая глаза. Кожа на щеке, куда вчера его поцеловала Астрид, горела.

***

Остров Берсерков встретил их шумом порта, топотом ног, приветственными криками. Но во всём этом чувствовалось что-то странное, какое-то замешательство, хотя визит вождя Олуха в начале лета было явлением самым ожидаемым и привычным.

Когда Стоик вместе с Иккингом и небольшой свитой, которая необходима человеку его ранга, сошёл на берег, перед ним возник один из викинов-берсерков.

— Великий Вождь Племени Лохматых Хулиганов Стоик Обширный, племя Берсерков приветствует тебя и молит Одина даровать тебе ещё большую славу и величие. Вождь племени Берсерков, да будет его имя услышано богами, — Дагур Остервенелый — рад встретить тебя на своём острове!

— Дагур? — удивлённо произнёс Стоик. Он посмотрел на сына. Иккинг нервно сглотнул.

Дагур — сын Освальда. Крайне неуравновешенный тип, прекрасный образчик сына вождя. Не в меру силён, физически развит, необуздан и вспыльчив. Точно знает, кто он такой и что требовать от других. Иккинг его, мягко говоря, недолюбливал. Дагур был старше его лет на десять и пользовался любым случаем напакостить мальчику. Сын Стоика не мог с ним тягаться. Единственная радость: подколоть не мечом, а словом. Впрочем, Дагур был не глуп, хотя иногда специально таким прикидывался. По большей части Иккинг его просто избегал и старался не попадаться на глаза.

Стоика и его свиту проводили в Большой Зал племени Берсерков. Это строение во многом напоминало Зал Олуха — такое же величественное и внушающее уважение, с единственной разницей, что оно не было высечено в скале, а находилось в самом центре посёлка и было полностью возведено из камня.

В центре помещения стоял постамент, на котором возвышалось огромных размеров кресло. Молодой мужчина, сидевший на нём, имел вид наигранно-величественный. Иккинг едва не прыснул со смеху, когда увидел эту картину. Дагур сидел в пол-оборота, слегка задрав подбородок, очевидно подражая тем самым императорам Рима. Его голову венчал шлем с длинными рогами, татуировки на левой стороне лица, видимо, должны были так же добавлять ему мужественности. Стоик и его сопровождающие подошли к трону. Вождь Хулиганов кашлянул, привлекая к себе внимание Дагура, хотя было ясно, что он прекрасно знал об их присутствии и просто делал вид, что занят… неизвестно чем, изображением великого вождя скорее всего.

— А-а! — воскликнул молодой мужчина, завидев Стоика. — Кого я вижу! Старый друг моего отца, — он поднялся, протягивая руки для приветствия.

Стоик, хоть и недоумевал, что происходит, всё же сумел совладать с собой и церемониально поприветствовал Дагура, вручил дары и выразил надежды на дальнейший крепкий союз. Вождь Хулиганов мысленно сделал себе пометку спросить в более приватной обстановке с Дагура за весь этот пафосный официоз, а заодно узнать, куда подевался настоящий ярл Берсерков.

Согласно обычаям, гостей проводили в банное помещение, чтобы они могли привести себя в порядок с дороги; выделили им лучшие комнаты в доме вождя, а затем пригласили на пир. Пока отец и сын в молчаливой задумчивости прогревали косточки, повара острова Берсерк во всю трудились на кухне. Новый вождь лично зашёл отдать распоряжение. Дагур не хотел ударить в грязь лицом перед давним другом его отца и первым визитёром с тех пор, как он принял бразды правления.

— Пап, что происходит? — спросил Иккинг у отца, когда они приближались к Большому Залу, чтобы стать почётными гостями на пиру.

— Понятия не имею, сын. Но обязательно это выясню.

Дагур усадил гостей на лучшие места возле себя. Иккинг предусмотрительно прятался за могучим плечом родича. Дагур был коварен, и удара под дых можно было ожидать в любой момент. Сколько раз мимо уха Иккинга проносились метательные ножи в прошлые их встречи, он и со счёта сбился. Отцы были обычно заняты переговорами и сплетнями и не обращали внимания на молодёжь. Иккинг не привык жаловаться на судьбу, поэтому как мог справлялся с Дагуром сам.

Но в этот раз всё было иначе. Дагур был подчёркнуто вежлив, едва ли не переломал парню кости, сжав его в медвежьих объятиях и назвав «братом». В общем-то он вёл себя, как и подобает вождю и радушному хозяину, но что-то не позволяло Иккингу полностью расслабиться.

Пир был в самом разгаре, когда двери Зала вдруг распахнулись, и, стуча каблуками по каменным плитам, к столу, где сидели вожди, прошла девушка. Иккинг сразу заметил её красивый разрез глаз цвета весенней травы. Чёрные, как крыло Беззубика, волосы были аккуратно переплетены и перекинуты через левое плечо. В причёске поблёскивали несколько довольно искусных украшений. Сама она была стройна и гибка, двигалась плавно. Эта девушка была не из простых. Она шла по Залу как хозяйка.

— А-а! — воскликнул Дагур, едва завидел ее. — Моя дорогая сестра, ты решила к нам присоединиться?

— Да, брат, — ответила она, подойдя к столу и усаживаясь по левую руку от вождя Берсерков.

— Стоик, ты будешь счастлив узнать, что моя пропавшая сестра нашлась, и теперь мы можем соблюсти ваш с отцом договор о союзе между вашими детьми.

Иккинг уставился на Дагура, не веря своим ушам. Он посмотрел на девушку, и та совершенно спокойно и уверенно улыбнулась ему, а потом отвернулась, чтобы взять с блюда кушанье. Стоик бросил тревожный взгляд на сына. Определённо, в этот визит всё вышло из-под контроля, и пора было поставить на место зарвавшегося юнца, изображающего из себя вождя.

— Кхм, Дагур, — начал Стоик, — где твой отец? Почему ты называешь себя вождём племени Берсерков?

— О, а я всё ждал, когда ты задашь этот вопрос, — ответил Дагур, вальяжно развалившись в кресле и обсасывая куриную ножку. — Мой отец… отошёл от дел. Не без моей помощи, конечно. Я, единственный его сын и наследник, принял на себя роль правителя бесстрашного племени Берсерков. И теперь все соглашения, договорённости и прочее идут только через меня. Соглашение о браке между моей сестрой и твоим отпрыском меня вполне устраивает, хотя братишка-Иккинг несколько хиловат, но иногда лишний вес даже мешает, ты не находишь? — засмеялся Дагур своей собственной шутке. Впрочем, лица его гостей остались мрачными. — Эй, Стоик, веселись, сейчас же пир. Завтра решим все вопросы о мирном соглашении и брачном договоре. А ты Иккинг, смотри на будущую жену, да не засматривайся, я может ещё и передумаю. Вдруг найдётся жених получше? — Дагур снова захихикал, хрюкнув от удовольствия. Определённо, он был сегодня в ударе.

Но подобного оскорбления не мог уже вынести Стоик. Он ударил кулаком по столу так, что в Зале мгновенно повисла тишина. Взгляды захмелевших знатных викингов, сидевших за столом вождя, обратились к нему. Стоик поднялся, давая знак сыну, чтобы тот тоже встал.

— Ты молод, — обратился он к Дагуру, — и я прощу тебе все твои дерзости. Но советую тебе проспаться к утру хорошенько, потому что если завтра я застану эту клоунаду, то ноги моей здесь больше не будет. И поверь, ты не захочешь войны со мной, Дагур… Невменяемый*.

Вслед за вождём племени Хулиганов удалилась и вся его свита. Стоик практически физически ощущал, как буравит его взглядом молодой ярл, но он был опытный и взрослый муж, в отличие от Дагура, поэтому знал, что тот попсихует и успокоится: не захочет лишиться такого союзника — а ронять своё достоинство Обширный не собирался.

Едва за вождём Хулиганов закрылась дверь, как взгляды викингов-берсерков обратились к Дагуру. Тот скрипнул зубами и махнул раздражённо рукой.

— Ну, чего все застыли? Сегодня праздник — так веселитесь! — он подал знак прислуге, чтобы всем подлили в кубки вина, и пир продолжился. Но сам он больше к питью не притронулся.

***

Утром Дагур явился в покои, отведённые гостям. С него слетела вся спесь, и хотя он всё ещё пытался сохранить былое величие и не пресмыкаться перед старшим вождём, тем не менее Стоик почувствовал, что владеет ситуацией.

Во время неформального визита двум вождям удалось обсудить все прежние соглашения, которые остались неизменными. А вот по поводу брачного договора… Стоик не знал, с какой стороны зайти. Иккинг сидел мрачнее тучи, наблюдая за отцом.

После обеда, не менее роскошного, чем вчерашний пир, гости приглашались на Арену Берсерков для ритуального представления с викингами и драконами. Иккинг напрягся ещё больше. Он прекрасно знал об этом этом ритуале. Согласно ему, на Арене показательно убивался дракон. Иногда это было быстро, иногда мучительно долго и больно. Для дракона. Но викинги обожали эти зрелища. Олух, который подвергался атакам с большей регулярностью, чем Берсерк, изобиловал схваченными драконами для подобного. Но на счастье Иккинга ритуал проводился только в присутствии высоких гостей, которых во время зимы не наблюдалось на Олухе. Мирное соглашение между племенами подписывалось кровью убитого животного.

Раньше Иккинг смотрел на это спокойно. Ему это казалось совершенно нормальным и естественным. Он ведь вырос среди викингов, которые всю свою жизнь борются с драконами. Но теперь… теперь, когда он знал правду о крылатых ящерах, юноша не мог избавиться от подкатившего приступа тошноты.

— Папа, а так ли необходимо убивать дракона, чтобы заключить этот договор? — спросил Иккинг как бы между делом, когда они вместе со Стоиком прогуливались по деревне Берсерков на обычном во время визитов смотре.

— Это традиция, сын, — просто ответил Стоик. — Хотя кровь дракона не нужна, на пергаменте мы ставим свои печати племени, а уж кровь… это так, дань первому заключённому между нами договору. Согласно легенде, моему предку удалось победить дракона в жестокой схватке, но только с помощью вождя Берсерков. Тогда они поняли, что вместе наши племена сильнее. Но на поле боя, кроме крови убитого дракона, нечем было скрепить клятвы верности. Так и пошла эта традиция, которая не нарушается уже вторую сотню лет.

— Вот видишь, — уцепился Иккинг за возможность, — это всё пережитки прошлого. Но мы ведь живём в другом мире. Так зачем нам сохранять закостенелые обычаи, лучше придумаем свои.

— Что такое, малыш-Иккинг, боишься вида крови? — насмешливо спросил Дагур. Как вождь он сопровождал своих гостей. Он шёл слегка позади вместе со своей сестрой, но не мог не обратить внимания на столько необычный разговор.

— Н-нет, — несколько неуверенно ответил Иккинг. — Но ведь это правда седая древность. Разве ты, как новый вождь племени Берсерков, не хочешь ввести свои собственные традиции и обычаи, которым все будут следовать на протяжении следующих поколений?

Глаза Дагура загорелись. Иккинг видел, что попал в точку. Молодой вождь жаждал стать великим, мечтал о почитании. Но прошло всего несколько мгновений, и Дагур качнул головой.

— Нет, мой юный друг, если я буду так неуважительно относиться к обычаям наших предков, то за кого меня примут? И будут ли соблюдать те традиции, что я введу в обычай? Скорее всего на них так же наплюют после моей смерти. Ведь только своим примером я могу подать людям знак, как должно себя вести по отношению к нашим обычаям. Верно, сестра?

— Да, брат, — согласилась Хедер, бросив слегка насмешливый взгляд на «жениха».

Иккинг невольно прикусил язык. Дагур всегда выглядел немного психопатом, но голова у него соображала хорошо. А от взгляда Хедер у парня непроизвольно краснели щёки. Он был дружен только с одной девушкой, да и с той пришлось долго выстраивать отношения. А эта его «невеста» то ли совсем не стеснялась их неоднозначного статуса, то ли не придавала этому значения.

Осмотр деревни продолжался. Стоик невольно отмечал, что смена вождя не особо сказалась на устройстве быта. Разве что муштра воинов была несколько жёстче, чем при Освальде Разлюбезном. Дагур шёл рядом с могучим ярлом Хулиганов. Иккинг и Хедер оказались чуть поодаль. Они молча шли рядом. Парень погрузился в свои невесёлые мысли о будущей церемонии с участием дракона.

— Почему тебе не хочется убивать дракона? — раздался вдруг мягкий голос. Иккинг вздрогнул от неожиданности и посмотрел на Хедер.

— Ты о чём?

— О церемонии, конечно, Иккинг Кровожадный Карасик Третий, — улыбнулась Хедер, медленно выговаривая длинное имя парня.

— Меня никто так не называет, — заметил юноша.

— Примеряю фамилию, вдруг мне не подойдёт?

Иккинг немного оторопел, но сверкнувший в глазах девушки игривый огонек заставил его включиться в затеянную ей игру.

— И как по твоему? Звучит? Хедер Кровожадный Карасик.

Девушка рассмеялась.

— Чудно, — заливалась она, и Иккинг не удержался и подхватил её смех.

Эта внезапная вспышка веселья обоих немного расслабила. Теперь вся ситуация с договором о браке казалась им не больше, чем шуткой.

— Так почему ты не хочешь убивать дракона? — повторила свой вопрос Хедер.

— Потому что это неоправданная жестокость.

— Хм… неоправданная? — Хедер шла молча какое-то время. — Знаешь, Иккинг, что со мной было? Где я пропадала долгие годы? Почему была вдали от своей семьи? И почему вернулась одна? Я ведь единственная, кто выжил.

Иккинг медленно кивнул, внимательно глядя на девушку. С её лица тут же сошло всё веселье. Она стала очень серьёзна, между бровей залегла складка.

— Мы с матерью и отрядом лучших воинов плыли погостить к родичам моей мамы. Плавание длилось несколько дней, хотя тогда мне казалось, что мы в море чуть ли не месяц, когда на нас напал дракон. Я была ещё очень мала, я плохо помню, с чего всё началось, — глаза девушки застекленели, когда она вспоминала события того дня. — Я только запомнила, как кричали вдруг люди на борту корабля, все бегали… я звала свою мать, но нигде не могла её найти. А потом из воды вынырнуло чудище. Оно разбрызгивало повсюду столпы воды. Но это было бы ещё ничего, если бы вода не была настолько горячей, что люди сварились заживо… — она помолчала, стараясь совладать с захватившими её чувствами. — Мне повезло, Иккинг, я была маленькая и успела спрятаться… Но я осталась совсем одна. Мне было так страшно! Мой корабль дрейфовал несколько недель, пока меня не подобрали какие-то рыбаки. Так у меня появилась приёмная семья, в которой я прожила десять лет, пока меня не разыскал брат. Я поклялась, Иккинг, что от меня не будет пощады ни одному дракону.

— Но это скорее всего случайность. Ваши люди могли раздразнить его… — забормотал Иккинг, пытаясь найти оправдание. По описанию он сразу понял, что речь идёт о Кипятильнике. Этот дракон живёт только в воде. То, что случилось с Хедер, её мамой и теми воинами — ужасно. Но Иккинг верил… нет, теперь он точно это знал, что драконы не нападают без причины. Люди или потревожили его, или задели кладку с яйцами, или проявили агрессию… Но все мысли вылетели у Иккинга из головы, едва он заметил строгий взгляд зелёных глаз.

— Им нет оправдания или прощения. Они звери, а зверей мы убиваем, чтобы жить самим. Ты бы и сам должен знать это и жить по такому закону. Не твою ли матушку унёс дракон?

Иккинг опустил глаза. Архипелаг слухами полнится. Его маму и правда похитил дракон, но Иккинг уже нашёл ему миллион оправданий. Он верил, что она где-то есть, она не погибла от лап ящера. Просто не имеет возможности вернуться домой.

— Хедер, — предпринял Иккинг новую попытку, — мне очень жаль! Но…

— Никаких «но», — сухо возразила девушка и быстрым шагом направилась к своему брату.

Стоик, его сын и небольшая свита ещё с час бродили по деревне. Всё это время Иккинга не покидало чувство, что за ним кто-то наблюдает. Пока его отец выслушивал долгие рассказы Дагура о будущем величии племени, парень внимательно осмотрелся. Возле одного из зданий мелькнула в траве небольшая тень. Она скользнула к земле и затаилась за какой-то бочкой. Иккинг, убедившись, что на него никто не обращает внимания, осторожно подошёл к этой бочке. Он посмотрел вниз и едва сдержал возглас изумления: на него из травы смотрела пара ярко-желтых глаз маленькой Жуткой Жути.

— У меня послание от Сигрун, — прострекотал дракончик.

— Боги, что ты тут делаешь! — зашептал в ужасе Иккинг, склоняясь к малютке. — Если тебя увидят…

Жуть быстро замотала головой и затараторила по-своему.

— Не трудись, человек, я плохо понимаю твою речь. Я лишь должна передать послание. Оно гласит: «Иккинг, как будущий Король драконов ты обязан защищать их везде и всюду. Сделай так, чтобы убийство на Арене не состоялось».

— Что? Но как?.. — но Иккинг не успел ни снова услышать послание, ни спросить ничего у Жути, за его спиной послышались шаги и тяжёлая ладонь со всей силы хлопнула его по плечу. Парень едва не впечатался носом в бочку, за которой пряталась Жуть. Сейчас она закрыла глаза и сжалась в комок в траве. Зелёная чешуя прекрасно маскировала её.

— Иккинг, чем ты тут занят? — поинтересовался Дагур. Но ответа он слушать не стал, а продолжил: — Церемония на Арене состоится ближе к закату, а пока тебе стоит отдохнуть и набраться сил. Официальные мероприятия так утомляют! Не правда ли? Идём, Хедер, — брат и сестра покинули Иккинга, к которому вскоре подошёл и Стоик.

— Ну что, сын, как тебе владения Берсерков? Здесь интересно, не правда ли? Дагур не так плох, как я думал.

***

Иккинг не собирался так просто сдаваться. Он снова затеял разговор с отцом. Но тот был непреклонен.

— Если тебе так уж не хочется, чтобы дракона убили, поговори с Хедер, может, она, как юная особа, сжалится над ним. Женщины склонны к состраданию. Но вообще я тебя не понимаю, Иккинг. С чего такая забота о тех, кто столько вредит нам?

— Да ни с чего! Просто мне кажется, что это уже не по-современному и пора заводить новые традиции…

— Не по-современному? — усмехнулся Стоик. — И где ты только этих слов набираешься?

Отец ласково потрепал сына по макушке и ушёл к себе вместе с парой своих приближённых, чтобы дать кое-какие распоряжения набудущее.

Иккинг устало опустился на кровать. В последнее время жизнь была к нему жестока. «Может, надо было показать Беззубика? Показать, какой он добрый… Викинги понимают только язык силы, — размышлял он, глядя в потолок. — Тогда наверно надо было мне явиться в деревню со всеми драконами, что жили у нас в Овраге. Хотя нет, это ужасная идея. Отец ещё больше бы обозлился… Боги, что мне делать? Ещё эта Сигрун со своими указаниями. Никакой я не Король! Что она привязалась ко мне? Не хочу быть Королём. С чего она взяла, что я смогу всех спасти. Защищать везде и всюду, она сказала. Если бы я только мог…»

Его мысли переметнулись к Астрид. Как она там? Навещает ли, как обещала, Беззубика и Эльдюра? Интересно, Чудовище не обижает её? Астрид сильная, но всё равно такая хрупкая по сравнению с драконом. Иккинг закрыл глаза, вспоминая дорогие сердцу черты лица. Но вдруг перед ним возник образ Хедер, и он испуганно открыл глаза. Брачный договор… Его-то он сможет аннулировать? Ведь ещё ничего не решено, так ведь? Хедер была красива, но она была не та.

***

Началась церемония на Арене. Народу собралось столько, что мест всем не хватило и многие толпились в проходах, выглядывали через головы других зрителей. Наверное тут была вся деревня Берсерков. Иккинг шёл на почётные места, отведённые для него с отцом, как на собственную казнь.

Дагур и Хедер уже сидели на своих высоких креслах, приличествующие вождям. Внизу на самой Арене суетились воины, удерживая в клетке Громмеля. На его морде был намордник, а лапы были прикованы к решётке, но дракон всё равно раскачивался из стороны в сторону, стремясь вырваться из плена.

— Извини, Стоик, для ритуала лучше бы подошёл кто-нибудь поинтереснее, хотя бы Змеевик, но что-то в последнее время нам не попадались драконы. Этот последний.

Иккинг с тоской смотрел на несчастное создание. Грубая зелёная чешуя Громмеля была покрыта шрамами. Его глаза говорили о страданиях, которые терпело животное в плену. Сейчас он, утомлённый бесплодными попытками освободиться, устало лёг на землю, просунув язык между зубов и свесив его. У Иккинга защемило сердце, он вдруг вскочил и подошёл к Дагуру, не думая о том, как он сейчас выглядит и что о нём подумают.

— Дагур, останови это! Прошу тебя! Он не заслужил этого!

— А-ха-ха, — рассмеялся вождь Берсерков. — Стоик, ды ты вырастил альтруиста! Нет, Иккинг, дракон умрет потому что это его судьба, как моя судьба быть вождём и воином. Хочешь, я сам его прикончу?

— Нет, Дагур, пожалуйста, просто останови это. Разве ты не видишь, как он страдает и измучен? Он даже бороться будет не в состоянии. Если тебе так нужна кровь, порежь ему лапу. Разве этого не достаточно?

— Стоик, — Дагур всё никак не мог поверить, что слышит подобные речи, — что с твоим сыном? Уйми его. Не порть людям праздник. О, Иккинг, — Дагура озарила внезапная догадка, — а может, ты сам хочешь его убить? Или кишка тонка?

— Нет, я не…

— Мой сын — лучший ученик в Школе драконоборцев! — с гордостью заявил Стоик, бросая на сына крайне удивлённый взгляд: что он вытворяет, в конце концов? Или опозорить их хочет?

— О? Да неужели? — глаза Дагура хищно сверкнули. — Тогда нам стоит отдать честь убийства зверя ему, разве нет? Давай, Иккинг, покажи, на что ты способен!

— Да, Иккинг, покажи, — подначивал и отец. — Я видел, на что ты способен. Представляешь, какой почёт ты получишь здесь?

— Нет, я не стану… — Иккинг уже был не рад, что ввязался, он пытался остановить Дагура и отца, но молодой вождь уже встал, поднимая руку вверх и призывая к тишине свой народ.

— Племя Берсерков! — торжественно начал он. — Наши почётные гости с острова Олух выразили желание принять непосредственное участие в Ритуале. Сын Стоика Обширного, Иккинг Кровожадный Карасик Третий, наследник и будущий вождь, сам победит зверя! — толпа взорвалась приветственными криками. Те, кто знал Иккинга ещё с его детства насмешливо зашептались, они не верили, что такой тщедушный малый может одолеть Громмеля. Впрочем, зрелище должно было получиться великолепное.

— Дагур, — с тревогой обратился к вождю Берсерков Стоик. Ему вдруг стало не по себе, вдруг его порыв и желание предстать в лучшем свете навредит Иккингу? — Если с моим сыном…

— Не волнуйся, ничего с ним не будет, если он провалится, то там у меня десяток викингов, которые переломят этого Громмеля, как щепочку. Неужели ты думаешь, что я хочу приобрести в твоём лице врага? К тому же, — рассуждал Дагур, — Иккинг мне как брат, мы практически росли вместе, да и Хедер не может лишиться жениха.

— Если с него хоть волос упадёт…

— Не упадёт, — отрезал Дагур.

Иккинга повели по переходам Арены, облачили его в доспех, которые были ему сильно велики, от шлема от отказался. Юноша словно в трансе вышел на Арену, сжимая во вспотевшей руке меч. Он плохо видел, почти ничего не соображал. Крики толпы слились для него в огромный вопль, который резал его слух, как кинжалом. Дышать было тяжело. Может, виной всему доспех, а может, то, чему он станет виной в ближайшее время.

Иккинг подошёл к Громмелю. Игнорируя удивлённые возгласы охраны, он тихо и ласково заговорил с драконом. Иккинг что-то шептал, успокаивал зверя. Он не заметил, как охрана в это время расстегнула кандалы и сняла намордник. Иккинг вообще ничего не видел, в голове шумело. Всё, что он запомнит из тех страшных минут, это глаза дракона, которые сначала загорятся надеждой, а потом потухнут, когда он поймёт, что даже этот человек не поможет ему.

— Прости, но по-другому они будут мучить тебя. Сейчас ты хотя бы умрёшь быстро, — бормотал Иккинг, по его щекам текли слёзы, которые затуманивали и без того испортившееся враз зрение. Он ловко уворачивался от дракона, который скорее по привычке наступал на человека, и не знал, как завершить то, к чему его принудили.

Краем глаза Иккинг заметил какого-то викинга-берсерка, который стоял, готовый в любую минуту броситься ему на помощь. Тогда он выполнил обманный маневр, поднырнул под Громмеля, нашёл чувствительное место на шее. Если почесать там, то дракон станет пушистее котёнка, но со стороны это выглядело так, словно толстый ящер сейчас съест Иккинга или раздавит его своей тяжестью.

Раздался вопль, звук металла, разрезающего кожу. Иккинг перекатился подальше от Громмеля, корчащегося в предсмертной агонии. Он бросил последний взгляд на несчастное создание и отвернулся, пряча лицо в пыли арены. Его тело трясло от рыданий. Как он очутился в своей комнате, он не помнил.

***

Еще через день корабли Хулиганов отправились в обратный путь, нагруженные дарами от племени Берсерков. У Стоика в шкатулке лежали подписанные договоры о мире и союзе, а также черновой вариант брачного контракта, согласно которому Хедер и Иккинг должны будут пожениться по достижении обоими двадцати лет. Правда Стоик настоял, хотя Дагуру это и не понравилось, что помолвку можно будет расторгнуть без вреда для обеих сторон, если будут на то веские причины. Это всё, что викинг мог сделать для сына.

Иккинг не проронил ни слова с того дня, когда он стал причиной гибели дракона.

Комментарий к Глава 8. На острове Берсерков

* Английское deranged — прозвище Дагура — имеет несколько значений: невменяемый, сумасшедший, безумный и т.п.

========== Глава 9. Решение ==========

Астрид стояла на причале и смотрела, как корабли приближаются к Олуху. Вскоре ей стали видны силуэты людей, и она вглядывалась в них, стараясь рассмотреть Иккинга. Солнце слепило глаза, и девушка сложила руки козырьком у лба, создавая тень. Чем ближе были были ладьи, тем яснее она видела фигурку, застывшую возле самого носа флагманского корабля. Астрид с беспокойством вглядывалась в неё, она знала, что это Иккинг. Тревога сжала сердце, она не могла видеть его лица, но почувствовала, что что-то случилось. Корабли приближались, и чувство тревоги росло, ширилось и так захватило всё естество Астрид, что она побежала поскорей туда, где пришвартуются ладьи. Там уже толпились викинги, ожидая прибытия вождя и готовые разгружать трюмы судов.

— Иккинг! Иккинг! — Астрид замахала рукой, привлекая его внимание. Он поднял на неё полные тоски зелёные глаза и тут же отвернулся. — Боги, что же случилось? — прошептала она самой себе и принялась прокладывать путь сквозь толпу широкоплечих викингов, закрывавших ей дорогу.

Иккинг сошёл с корабля. После пары дней на волнах, его слегка пошатывало на ровной земле, но он знал, что это скоро пройдёт. А вот ощущение огромной дыры в груди вряд ли так быстро исчезнет.

Астрид едва не сбила его с ног.

— Иккинг! Я так рада, что… — но она осеклась, встретившись с ним глазами. — Что случилось? — с беспокойством спросила она, беря его за руку и уводя из шумного порта.

— Ничего, — ответил юноша бесцветным голосом, и Астрид поняла, что он лжёт. Она хотела узнать правду, но поняла по выражению его лица, что сейчас он ей ничего не расскажет.

— Пойдём, — шепнула она, склоняясь ближе, — твои друзья соскучились по тебе.

В глазах Иккинга сверкнула радость, он кивнул и поспешил вслед за Астрид. Он не видел, как им вслед задумчиво смотрит Стоик. Вождь покачал головой, сожалея о некоторых своих решениях.

***

Парень и девушка торопливо шли по лесной тропинке. Астрид так и не отпустила руки Иккинга, она вела его за собой, как будто он не знал, куда идти. Девушка сама не понимала, зачем так торопится, но ей казалось, что всё станет снова хорошо, как только Иккинг увидит Беззубика и Эльдюра. Она надеялась, что там, в овраге, он станет прежним Иккингом, а не этой бледной тенью себя. Астрид иногда оборачивалась и с облегчением отмечала, что действительно выражение лица парня смягчалось. «Может, всё ещё обойдётся?» — спрашивала саму себя Астрид, хотя не могла бы ответить на вопрос, что именно должно обойтись.

Едва они оказались в овраге, как две огромные туши сбили их с ног, раздалось радостное рычание. Парню и девушке невольно пришлось разжать пальцы друг друга. Иккинг смеялся, обнимая своих друзей.

— Как дела? Я тоже по вам соскучился! Как вам жилось с Астрид? Что, Эльдюр? О, я уверен, ты преувеличиваешь и вы прекрасно поладили. Да, Беззубик, мы обязательно вместе полетаем. Как же мне вас не хватало!

Иккинг обнимал гигантские головы драконов, чесал их шеи, прижимался лбом то к гладкой чешуе Фурии, то к жёсткой — Чудовища. Астрид стояла немного в стороне и с улыбкой наблюдала эту встречу самых необычных друзей во всём Архипелаге. Её тревога постепенно проходила, пока вдруг Иккинг не повернулся к ней и не сказал, что хочет побыть один какое-то время. В его просьбе не было ничего необычного и высказана она была совершенно буднично, и Астрид прекрасно понимала его желание, но снова в сердце прокрался червячок, который начал грызть её изнутри. И тем не менее Астрид молча кивнула, погладила носы драконов на прощание и ушла.

— Что случилось? Ты разве не рад видеть её? — спросил Эльдюр.

— Очень рад.

— Тогда почему ты прогнал её? — спросил Беззубик, непонимающе глядя на Иккинга.

— Я не прогонял, а вежливо попросил время побыть одному. Это разные вещи!

— Как скажешь, — Чудовище расправило крылья, позёвывая, — но по мне, ты её прогнал. Она, конечно, всего лишь человек, но к нам вроде бы неплохо относится. Она приходила каждый день. Разговаривала с нами, играла с этим младенцем, — Эльдюр кивнул на Беззубика, заслужив оплеуху хвостом, — и даже летала…

— Что? — Иккинг почему-то даже не думал, что Астрид без него рискнёт сесть на дракона.

— Да, — подтвердил Беззубик. — Пару раз. Она храбрая.

Иккинг ничего не ответил. Он молча проверил седло и крепление протеза Фурии, так же молча уселся на спину дракона и взмыл в небо.

Здесь, в мире ветра, солнца и облаков, Иккинг впервые с того ужасного дня на острове Берсерков расслабился и вздохнул полной грудью. Боль и печаль не ушли, но они притупились и дали ему возможность немного обдумать произошедшее. Иккинг ждал появления Сигрун, ведь он не справился с тем, что должен был сделать. Заслуживает ли он и теперь звания Короля? Что она скажет ему? И как ему теперь жить среди людей, которые так злы и, очевидно, не готовы меняться?

***

Когда Иккинг вместе с драконами оказался в овраге, там его уже ждала Старейшина. Она молча поприветствовала его, слегка склонив голову, и уставилась жёлтыми глазами на человека.

— Я подвёл тебя, — начал Иккинг.

— И теперь ты думаешь, что драконы не захотят видеть тебя своим Королём?

— Но ведь один из них погиб по моей вине!

— Это не так. Ты сделал то, что мог. Но ты один против тысяч людей. Ты не сможешь их изменить. Твой единственный выбор — это жить среди нас, быть одним из нас. Только так ты можешь всех спасти. Драконы, те, которых ты освободил от Королевы, нуждаются в тебе и благодарны тебе. Тот монстр мучил и убивал их годами, столетиями. Она не позволяла им создавать семьи. И ты освободил их. Не позволяй одному-единственному несчастному случаю взять верх над тобой. Ты знаешь, что нужно сделать.

Иккинг обдумывал слова Старейшины. Он никогда не хотел становиться Королём, но жизнь среди людей не сулила ему ничего, кроме боли и страданий. Среди них он будет вечным изгоем. Иккинг посмотрел на Беззубика. Люди не примут их. Сейчас или никогда.

— Я согласен, — едва слышно произнёс Иккинг.

Беззубик и Эльдюр переглянулись. Фурия не скрывала своей радости. Дракон подскочил к Иккингу, извиваясь у ног человека.

— Хорошо, — ответила Старейшина. Она умела скрывать свои чувства, поэтому Иккинг не мог прочитать ни в её глазах, ни позе, как она рада его согласию. Гуд будет доволен.

***

Вечером возле своего дома Иккинг застал Астрид. Она сидела на крыльце, задумчиво вертя в руках топор. Юноша застыл неподалёку, разглядывая её. Как он может попрощаться с ней навсегда? Как он сможет рассказать ей правду? Что если она будет просить его остаться? Он ведь не сможет противостоять, не сумеет отказать. Хватит ли у него духу? И почему только всё это случилось с ним? Почему он не может быть, как все остальные?..

Иккинг тихо подошёл и сел рядом с Астрид, готовясь сказать самые важные и сложные слова в его жизни.

— Ты расскажешь мне, что случилось на острове Берсерков? — не глядя на юношу, спросила девушка.

— Если коротко, то у них новый вождь, на моих глазах убили невинного дракона и у меня, оказывается, есть невеста.

Астрид выронила топор и молча уставилась на Иккинга. Шутит он, что ли? Но нет, вроде серьёзен.

— Но тебе всего шестнадцать! — выдавила наконец из себя Астрид первое, что пришло в голову. Иккинг усмехнулся — их мысли в последнее время сходятся.

— Это не имеет значения. Во-первых, отец сосватал меня, когда мне не было ещё и трёх зим. А во-вторых… — Иккинг замолчал, слова застряли поперёк горла. Астрид ждала, с волнением вглядываясь в лицо юноши. Она подалась вперёд, боясь пропустить хоть слово. Но Иккинг молчал. Он отвёл взгляд от голубых глаз Астрид, боясь, что передумает из-за неё.

— Что, Иккинг? — шёпотом спросила девушка.

— Давай немного пройдёмся, — предложил юноша. Ему всегда так легче думалось.

Астрид поднялась вслед за парнем, и они вместе пошли вдоль кромки леса, как в первый раз, когда она ждала его здесь. Иккинг набрал побольше воздуха в лёгкие и начал говорить. Он рассказал о Пророчестве, которое поведала Сигрун. Он рассказал и о поверженной Королеве. Как и в первую их подобную встречу, Иккинг говорил и говорил, убеждая то ли Астрид, то ли самого себя, что принимает правильное решение.

— Ты хочешь сказать… — попыталась подвести итог Астрид, — что станешь Королём у драконов?

— Да.

— Но… как же твой народ? Как же Олух? Ты ведь сын вождя!.. Как же… — она хотела спросить «Как же я?», но не смогла.

— Астрид, так надо. Не пытайся отговорить меня, всё решено, — как можно твёрже сказал Иккинг, а в глубине души горела надежда, что она будет отговаривать, и тогда он уцепится за это, как утопающий за соломинку. Но Астрид не проронила больше не слова. Она бросила на него долгий осуждающий взгляд и побежала прочь.

— Астрид!.. — Иккинг сделал несколько шагов вслед за ней, но потом понял, что сейчас она не станет его слушать. Он постоял ещё некоторое время в нерешительности, глядя в темноту вечера, а потом побрёл домой.

***

На следующий день Иккинг вернулся к занятиям в Школе. Он упросил отца, чтобы ему позволили не участвовать пока в тренировках с драконами, оставив теоретические дисциплины и навыки военного мастерства. Астрид с ним не разговаривала, а с остальными он и сам не хотел общаться. Он думал, как теперь всё будет. Что значит, стать Королём для драконов? Ему наверняка придётся покинуть Олух. Скорее всего навсегда. Иккинг окидывал взглядом родные стены Арены, Плеваку, ребят и знал, что будет скучать по своей простой и размеренной жизни. Но пути назад нет.

Дни шли, Сигрун пока не объявлялась. Иккинг каждый день приходил в овраг к Чудовищу и Фурии. Беззубик сказал, что Старейшине надо всё подготовить для специальной церемонии. Юноша почти не удивился, что и у драконов есть особые ритуалы. Астрид его игнорировала, впрочем, он и не пытался что-либо исправить. Уж лучше разом отрубить все концы — быстрее заживут раны. Но Иккинг не мог не признавать, что ему было тяжело без подруги, которая знала его секреты, с кем можно было поделиться сокровенным. Иногда он ловил на себе её задумчивый взгляд, который она тут же отводила, хмуря брови, когда замечала, что он смотрит на неё.

Наконец, спустя почти две недели в Овраге Иккинг застал Сигрун, но не одну, а с несколькими новыми драконами. Они были того же вида, что и Старейшина — большие Шторморезы, похожей окраски, разве что у кого-то чешуя была чуть темнее или светлее, чем у собратьев. Беззубика и Эльдюра нигде не было видно.

— Здравствуй, — Иккинг почтительно приветствовал дракониху. — Кто твои друзья?

— Приветствую тебя, Иккинг, Король драконов, — ответила Сигрун, кланяясь больше, чем обычно. Юноша невольно дёрнул плечами, услышав свой новый титул. «Наверно, пора привыкать», — подумалось ему. — Это Старейшины других драконьих стай к югу от Олуха — Сири и Алвис, — Шторморезы поклонились, расправляя крылья. Они сидели позади Сигрун, не шевелясь до этого момента. — Остальные Старейшины ожидают тебя на одном из нелюдимых островов для церемонии. Потребовалось некоторое время, чтобы их всех собрать.

— Так вот почему тебя так долго не было, — произнёс Иккинг. — Стало быть, Старейшина ты не одна.

— Разумеется, нет, — глаза Сигрун улыбались. — Гнёзд по всему Архипелагу разбросано очень много. И у каждого из них есть своя Старейшина, а кроме этого Жрецы, Воины, Гонцы и так далее. Мне казалось, ты больше не удивляешься нашему укладу.

Иккинг задумался. Ему почему-то не приходило в голову, что те драконы, которые так долго собирались на Олухе, это не все драконы знакомого ему мира. Отец всегда говорил, что стоит только уничтожить гнездо драконов, как прекратятся все нападения, и их остров будет жить в мире. Но Иккинг никогда не задумывался о том, что драконов может быть больше и они могут жить по всему Архипелагу. Хотя сейчас ему это было очевидно, и он лишь задавался вопросом, как это он упустил это из виду раньше.

Сигрун внимательно смотрела на Иккинга, изучая его реакцию, стараясь глубже понять его. Она видела его в своих снах. Но эти видения носили спонтанный характер, и хотя ей была интересна личность их будущего Короля, но попытаться его понять она попробовала только сейчас. Когда Сигрун поняла, что Иккинг готов слушать её дальше, она продолжила:

— Со мной прилетели Старейшины из южных земель. Но ты должен знать, что гнёзд насчитывается несколько десятков, и в них живёт не одна тысяча драконов.

— Зачем мне это знать?

— Затем, что кроме иерархии внутри гнезда, у драконов существует и более сложная структура. Все Короли гнёзд подчиняются общему правителю. Когда ты пройдёшь обряд посвящения, то должен будешь действовать согласно Его воле.

— И кто этот правитель? Я его увижу? — у Иккинга от новой информации голова пошла кругом, и его с новой силой захватили сомнения, сможет ли он стать тем, кем хотят его видеть драконы.

— Всему своё время, мальчик. Или мне лучше привыкать к обращению «мой Король»? — Сигрун свернула голову на бок и моргнула жёлтыми глазами, вызвав улыбку у Иккинга.

— Как тебе будет угодно, — ответил ей юноша. Он помолчал какое-то время. — Так… как всё это будет и когда?

— Драконы признали тебя своим вожаком уже давно, сразу после твоей победы. Мы лишь ждём, когда ты будешь готов принять свою судьбу.

Иккинг невольно поморщился: ну вот опять она про судьбу и предназначение. Неужели кто-то давно ему на роду написал родиться хлипким викингом, который собьёт Фурию, а потом станет Королём?

— Есть ещё кое-что… Дело в том, что большинство драконов настаивает на том, чтобы ими управлял дракон, а не человек…

— Ох, ну извините, уж кем родился, — заёрничал Иккинг. — Драконом мне не стать.

— На самом деле… — Сигрун так серьёзно и пристально посмотрела на парня, что он невольно отступил, стараясь спрятаться от этого взгляда. Тон Старейшины не сулил ему ничего хорошего. — Есть один древний ритуал, который превратит тебя в полудракона.

— Что? Ты ведь сейчас разыгрываешь меня?

— Нет, я говорю очень серьёзно. После ритуала ты сможешь обращаться в дракона из человека и наоборот.

— Но? Всегда есть какое-то «но», — хмуро заметил Иккинг.

— Сама процедура довольно болезненная. Но потом, при должных тренировках, ты приноровишься. Впрочем, человеческий облик тебе скоро не понадобится.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты скоро это узнаешь.

— Ненавижу, когда ты так говоришь! — вспылил Иккинг. — У меня такое впечатление, что вся моя судьба у тебя написана где-то на крыле и ты лишь толкаешь меня в нужную тебе сторону!

Сигрун проигнорировала вспышку гнева своего Короля. Ей будет тяжело привыкнуть к тому, что он выше её по статусу. Она потратила столько лет на его поиски и опеку, что считала едва ли не своими собственным детёнышем.

Иккинг отвернулся от Старейшин и принялся мерить шагами берег озера. То, на что он был согласен в порыве злости на отца, Дагура и весь человеческий род, всё же было испытанием для его души. Возможно, сомнения никогда не покинут его. С одной стороны, были те люди, что дороги ему, образ Астрид всплывал перед ним ежедневно. Иккинг так же не хотел подвести отца. Но с другой стороны… разве он когда-нибудь сможет достичь величия своего отца? А ещё были существа столь близкие ему. Беззащитные перед другими людьми.

Резкий порыв ветра растрепал каштановые волосы парня, и он закрыл глаза, представив себя в небе. Летать в облаках, чувствовать, как перехватывает дыхание и бьётся сердце, с удвоенной силой качая кровь по венам, — эти ощущения были ни с чем несравнимы. Если бы он мог, то стал бы птицей. И теперь перед ним вырисовывалась реальная возможность обрести крылья. Иккинг никогда не думал, что так полюбит небо. И был Беззубик. Его друг, его брат в драконьем обличье. Тот, кто открыл ему глаза на правду о драконах. Тот, кто помог ему противостоять Королеве-монстру. Тот, рядом с кем не надо притворяться, а можно быть собой.

Вдруг его руки коснулся тёплый нос, и Иккинг с радостью обнял Беззубика, прижимаясь лбом к его голове.

— Ох, братец, что же мне делать…

— Что случилось?

— Твои собратья хотят, чтобы я… даже не знаю, как это сказать, стал вроде как… полудраконом.

— Что? Нет! Они не могут этого требовать! Сигрун! — Беззубик в крайнем волнении подбежал к Старейшине. — Это ведь неправда? Они не могут этого просить!

Иккинга удивила реакция дракона. Беззубик всегда был самим спокойствием и уравновешенностью, в отличие от того же Эльдюра. Сейчас юноша впервые видел своего друга в таком состоянии.

— Беззубик, что не так?

— Ты не понимаешь, это опасно!

— Насколько опасно? Сигрун сказала, что процесс болезненный…

— Болезненный? Болезненный?! — Беззубик едва сдерживался, чтобы не накинуться на Старейшину. Шторморезы Сири и Алвис неодобрительно посмотрели на Фурию. Сигрун оставалась спокойна и как будто даже равнодушна. — Почему ты не скажешь ему правду? Боишься, что он передумает?

— Какую правду? Я не передумаю! За это можешь не волноваться, — возразил Иккинг.

— Ты так говоришь, потому что не знаешь, как это будет! Сигрун, ты обещала… — Фурия была в отчаянии. Иккинг никогда не видел Беззубика таким, глаза дракона были огромными и в них плескался страх.

— О, ну началось… — вздохнул Эльдюр, прикрывая глаза крылом.

— Сигрун, о чём говорит Беззубик?

— Ритуал обращения, как я уже сказала, болезненный, — при этом Старейшина бросила строгий взгляд на Беззубика. — Он может закончиться печально.

— Да почему же ты не скажешь прямо? — негодовал Беззубик. — Ты можешь погибнуть! — выкрикнул он, обращаясь уже к Иккингу.

Юноша бросил недоверчивый взгляд на Старейшину, на двух других, стоявших позади неё, потом на Беззубика и Эльдюра. Он понял, он видел, что Фурия говорит правду. Но пути назад больше нет.

Комментарий к Глава 9. Решение

Всю мужскую половину моих читателей поздравляю с наступающим праздником! 🛡

========== Глава 10. Обстоятельства ==========

Иккинг застыл на месте. Его глаза метались от одного дракона к другому. Старейшины молча и с некоторым любопытством смотрели на него. Для них он был всего лишь мальчишка, пока даже не Король, а кто-то, на кого возложили много надежд. Эльдюр делал вид, как обычно в подобных случаях, что его тут нет и он вовсе ни при чем, и все же Иккинг поймал его взгляд всего на секунду. Что там? Неужто беспокойство? Сигрун сидела, застыв, как изваяние, она с осуждением и снисходительностью смотрела Беззубика. А тот… тот был сама эмоция. Страх, волнение, ужас, недоверие, сомнение, боязнь…

— В… каком смысле «погибнуть»? — Иккинг успокаивающе протянул руку Беззубику, и дракон чуть ли не рухнул возле ног брата, глядя на него преданными глазами. — Сигрун, разве ты не говорила о каком-то предназначении, о Пророчестве? Вы же верите во все эти вещи. Значит… значит, это ложь? Или нет?

— Разумеется, нет. Ты Король. И это дело решенное. Просто драконам… видишь ли, им непривычно, что во главе стаи будет человек. Они предпочли бы видеть своего вождя несколько иным.

— А если я не хочу становится драконом?

— Я так не думаю, — спокойно ответил дракон. — Я думаю, что тебе плохо в твоем племени. Я думаю, что тебе намного лучше среди драконов. Я думаю, что в глубине души ты знаешь, где твое место. Я думаю, что стать драконом для тебя большое счастье. Иметь крылья, быть свободным… Разве это не то, о чем ты мечтаешь?

Иккинг не мог не признать, что Сигрун права.

— И все же… что будет если я не захочу становиться драконом?

— Я не в праве принуждать тебя, Иккинг. Я и так потратила много времени. Если таков твой выбор, то мы уйдем.

— И Беззубик с Эльдюром?

— Стая не может остаться без вожака. Так что Беззубик уйдет с нами, потому что драконам нужен Король.

— Но ведь он не может летать один!

— Ему и не надо. Если он будет Королем, то ни в чем не будет иметь отказа, — Сигрун устало вздохнула, подходя ближе к юноше. — Ты колеблешься, я вижу. И я понимаю, поверь. Тебе тяжело рвать связи с твоим племенем. Но ты должен идти туда, куда тебя зовет сердце. Ты подумай еще, Иккинг. Я вернусь на исходе луны, и мы или заберем тебя с собой, или навсегда покинем Олух.

С этими словами Сигрун кивнула своим знакомым, и он улетели, оставив Иккинга и двух его драконов посреди оврага. Эльдюр, старательно делавший вид, что его все это не касается, вдруг встрепенулся и поспешил к парню. Беззубик заглядывал в глаза другу.

— Ты ведь не передумаешь? Не бросишь нас? — спросило Чудовище. Иккинг был этим удивлен, настолько дракон обычно вел себя независимо и своенравно.

— Нет, — парень покачал головой, гладя шершавую чешую Эльдюра. — Куда же я без вас теперь?

— Вот здорово! Представляешь, как мы будем парить в облаках? Как ты будешь командовать всеми драконами гнезда? А мы с Беззубым будем твоими помощниками, и все будут нас уважать и бояться. Что такое человеческий вождь в сравнении с Королем драконов?

Иккинг улыбался, слушая вдруг оживившееся Чудовище, и старался избегать встревоженного взгляда Беззубика. «Всё будет хорошо. Ведь Пророчество не может лгать», — решил он.

***

До исхода луны оставалось десять дней. Десять дней, чтобы окончательно и бесповоротно убедиться в правильности решения. Десять дней, чтобы попрощаться с теми, кто дорог. Десять дней, чтобы унять тревогу за предстоящее превращение.

Иккинг снова и снова задавался одним и тем же вопросом: есть ли у него шанс изменить все, показав людям добрых драконов, а не злых? И снова он вспоминал разговор с отцом накануне битвы с Королевой. Снова вспоминал убийство несчастного Громмеля на Арене у Берсерков. Снова вспоминал красивое, но такое жестокое лицо Хедер. Он пытался представить, как он будет жить, если Беззубика больше не будет в его жизни. Если он больше никогда не увидит Эльдюра. Этого наглого воображалу, наделенного чутким сердцем за непробиваемой броней. И страх навсегда потерять их был намного сильнее страха никогда больше не вернуться на Олух.

В глубине души Иккинг верил, что, даже став Королем драконов, он сможет навещать родной остров, сможет видеться с отцом, Плевакой, наблюдать за ребятами. Сможет быть с Астрид. Эти мысли он хранил при себе, никому не говорил о своих тайных мечтаниях. Он надеялся, что у него будет лазейка. В конце концов, он же станет Королем, а значит, будет волен и приказать! Кто посмеет указывать ему, навещать ли свою первую семью или нет? Да никто. Смутное воспоминание о неком Гуде, предводителе всех гнезд драконов, Иккинг благополучно задвинул так далеко, чтобы никогда об этом не думать.

Иккинг в последние свои дни старался больше времени проводить в компании людей. Он реже навещал своих драконов в овраге, решив, что те никуда не денутся, а потом они и вовсе будут вместе вечность. А вот люди, которые занимали его сердце, возможно, потеряют его навсегда.

Поэтому Иккинг исправно посещал занятия в школе. Он с радостью присоединялся к Плеваке в кузнице и к отцу за обеденным столом. Стоик был несколько удивлен неловкому вниманию сына, но потом решил, что его мальчик наконец-то простил его за тот случай на Острове Берсерков.

Чем ближе был назначенный день, тем больше Иккинг хотел объясниться с Астрид. Он пару раз предпринимал попытки поговорить с ней, но она уворачивалась, то отговаривалась делами, то просто ускользала. Наконец, за два дня до срока Иккингу удалось подловить ее на Арене одну. Она тренировалась. Злость, с которой она метала учебные топоры в мишени, заставила парня немного поежиться. Он осторожно подошел к ней со спины и позвал.

— Астрид.

Она вздрогнула, даже больше дернулась, и замерла. Рука, сжимавшая топор, повисла. Вся ее фигура как будто сникла и стала еще меньше.

— Астрид, — повторил Иккинг. Он чувствовал, как к горлу подступает ком, который мешает ему говорить.

— Чего тебе? Решил снизойти до простых смертных? — девушка обернулась через плечо. В ее тоне не было ничего хорошего.

— Н-нет, я хотел поговорить с тобой.

— Мне казалось, что ты всё сказал и решил, — она отвернулась, и со всей силы метнула топор в мишень, так что та покачнулась. Лезвие с таким звуком рубануло дерево, что у Иккинга едва не заложило уши. Хотя скорее это просто от волнения он стал воспринимать все яснее и чётче.

— Астрид, выслушай! Прошу, — юноша потянулся рукой, но замер в нерешительности.

— Не хочу! Не буду! Уйди! — Астрид сверкнула на него сердитым взглядом и пошла за своим топором.

Иккинг не знал, как объяснить ей, не понимал, почему она так злится. Не может же быть, чтобы они настолько сблизились, что она будет тосковать не нему? Но он должен объясниться. Не попрощавшись с ней, он не сможет уйти.

Иккинг решительно подошёл к Астрид и взял её руку в свою. Девушка дёрнулась, но парень удержал. К своему удивлению он увидел, что её глаза покраснели — верный признак будущих слёз. Это заставило его сердце сжаться от боли. Иккинг сглотнул проклятый комок, который только ширился и очень мешал ему говорить.

— Астрид, моё племя не поймёт меня и не примет. Я должен сделать то, что следует. И дело даже не в Пророчестве, Сигрун и так далее. Дело в том, что я не смогу жить без Беззубика. Не смогу проститься с ним. Я не смогу проститься и с Эльдюром. Но он-то по крайней мере свободен быть там, где захочет. А Беззубик… я покалечил его. Едва не убил. Я чувствую свою ответственность перед ним. Он не выживет без ездока. И я хочу быть тем всадником, с кем он будет рядом. Я хочу заботиться о нем. Потому что он мой друг. Я должен позаботиться не только о нем, но и других. Поэтому я скоро покину Олух… Я не мог не попрощаться с тобой, Астрид.

Пока он говорил, девушка стояла молча, на её лице сменяли друг друга злость, недоверие, волнение. В голове проносились вопросы, на которые она не знала ответов. Пока он говорил, её едва появившиеся слёзы высохли. Потому что теперь, когда он заговорил, она знала, против чего выступать и что защищать, о чем спорить.

— Ты не можешь жить без Беззубика… Я могу понять вашу привязанность. И даже то, что ты чувствуешь вину перед ним. Это благородно, Иккинг, очень благородно. Но почему ты не подумал о своем отце? О племени? Что будет с племенем, когда Стоик лишится наследника? Как можешь ты бросать всех нас? — «Как можешь ты бросать меня?»

— Не мучь меня, Астрид! Думаешь, мне просто? Мое сердце рвется на части каждый раз, как я думаю, что мне придется расстаться с Олухом, покинуть отца, Плеваку… тебя…

Астрид распахнула глаза и пристально посмотрела на парня. Может, у неё ещё есть шанс?

— Тогда не надо! Не делай этого! Иккинг, ради меня! — она сжала обеими ладонями его руку, которая по-прежнему держала ее пальцы.

Слова, которые мечтает услышать каждый мужчина от своей любимой. Видит Тор, для Иккинга это было самое большое испытание в его жизни. Он колебался. Но всего пару секунд, пока голубые глаза Астрид вглядывались в его лицо и пытались разглядеть там надежду.

— Прости, — произнёс наконец Иккинг. — Но я не могу по-другому. По-другому просто нельзя. Люди не готовы. Я пока не в силах это изменить. Но посмотри на это с другой стороны. Теперь племя свободно. Теперь Олуху не надо всё время смотреть на небо в поисках угрозы.

Астрид выпустила руку Иккинга. У неё не осталось сил, чтобы бороться с его упрямством. Пусть будет так. Она переживёт. Она ведь сильная. Она Хофферсон. Она воин. А сердце? Сердце можно унять. В конце концов, ей всего шестнадцать.

Вдруг снаружи раздались какие-то крики, вопли. Но больше всего резал слух вой дракона. Сердце Иккинга похолодело. Он бросил испуганный взгляд на Астрид, но та покачала головой, она тоже не знала, происходит.

На Арену ворвалась чуть ли не половина деревни. Они вели за собой Эльдюра. Дракон отчаянно сопротивлялся, но опутанный цепями, ничего не мог сделать. Его тащили вперёд и подгоняли оружием сзади. Длинную узкую морду его заковали в намордник, так что он не мог даже взреветь, а лишь подвывал, как подбитая собака. Чудовище несколько раз на глазах Иккинга воспламенилось, но это не особо помогало. Цепи были длинные, викинги держались на расстоянии — уж как обращаться с Ужасными Чудовищами они прекрасно знали. Один из них уже который месяц сидел в клетке, ожидая своей участи быть убитым юным викингом.

Иккинг и Астрид смотрели на всю эту процессию, разинув рты. В голове у юноши роились сотни вопросов. Наконец он поймал взгляд жёлтых глаз и вышел из оцепенения. Иккинг бросился вперёд, желая одного — освободить дракона. Он заметил своего отца и Плеваку во главе людей.

— Папа! Папа, что происходит?

— Смотри, какого красавца мы подловили! — довольно произнёс Стоик. — Знаешь, где прятался гад? Прямо за нашим домом! Спал там. На него случайно наткнулись охотники.

Иккинг не верил своим ушам. Сотни драконов жили на Олухе долгие недели, а Эльдюр попался именно сейчас, когда они должны были покинуть это место навсегда уже послезавтра!

Дракон, завидев Иккинга, стал метаться с новой силой. Он замотал головой, издавая оглушительный вой. Он молил своего человека спасти его. Но что мог сделать Иккинг один против всей деревни?

Кто-то из викингов полоснул Чудовище по грудине, когда тот поднял голову, и Эльдюр снова оглушительно завыл. Иккинг вытерпеть этого уже не мог. Ценой своей жизни он готов был защитить дракона.

— Папа, перестаньте! Зачем вы мучаете его?

— Что значит «перестаньте»? Сынок, ты что не видишь? Это дракон! Да к тому же он прятался на Олухе. Или шпион, или предвестник беды — одно из двух, ни один вариант меня не устраивает.

— Нет, папа, он… — Иккинг поднял руку к другу, и дракон, сделав неимоверное усилие, потянулся к нему на встречу.

Наступило секундное затишье, когда викинги, как заворожённые посмотрели на сына вождя. Эльдюр притих и, прикрыв глаза, потянулся носом к ладони юноши. Викинги вдруг вспомнили десятки раз, когда Иккинг на этой самой Арене творил невероятные вещи с драконами. Змеевик, который падал в обморок, Громмель, заваливавшийся на спину, Пристеголов, убегающий в свою клетку Жуткая Жуть, играющая солнечным зайчиком. Все эти случаи припомнились и Плеваке, внезапная догадка вдруг озарила его, и он, разинув рот, посмотрел на своего подмастерье.

Вдруг кто-то из викингов выкрикнул то, о чём подумал, Плевака:

— Иккинг — колдун!

Толпа зашумела, зашуршала, заголосила, Иккинг поспешно отдёрнул руку от Эльдюра, жестом и глазами прося его потерпеть.

— Какой ещё колдун? — возмутился Стоик. — Мой сын храбрый воин, а не жрец или…

Вождь умолк. А может, его люди правы? Иккинг не хотел убийства дракона у Берсерков. Иккинг не причинял вреда драконам на Арене. Иккинг худой, пусть и высокий, но всё равно хрупкий в сравнении с другими детьми. Он всегда выделялся и был не похож на других. Неужели?

— Заклинатель драконов! — выкрикнул кто-то, и Иккинг испугался. Быть странным в глазах племени — к этому он привык. Но быть названным заклинателем, колдуном… Что принесёт ему этот статус? В одном Иккинг не сомневался: отец будет в гневе. Сын вождя не может быть ни жрецом, ни колдуном, ни шаманом.

— Что за чушь ты несёшь? — Стоик повернулся к тому, кто выкрикнул, но викинг поспешно спрятался, испугавшись ярости вождя.

Но неосторожное слово было высказано, и шарниры, колёсики в головах заработали с неимоверной скоростью. Народ роптал, поглядывая на сына вождя. Иккинг замер, прислушиваясь к шёпоту вокруг него. «Видели хоть раз, чтобы он с мечом нападал?», «Драконы рядом с ним другие», «Да, они как… как… собаки, что ли», «А он ведь их совсем не боится», «Ха, да никто не боится!», «Не неси ерунды, все боятся…»

Помощь пришла с неожиданной стороны. Перед Иккингом вышла Астрид.

— Да как смеете вы так говорить о сыне вождя! Как смеете вы обвинять сына Стоика Обширного в том, что он колдун! Кто вы такие, чтобы сомневаться в его силе и храбрости? — Астрид посмотрела на парня и продолжила. — Вы не были с ним на Арене, когда он сражался. Вы не видели, как иногда трясутся его коленки рядом со Змеевиком, ведь одна царапина ядовитым шипом может убить! Не видели, как сражается мечом. Вы смотрите со зрительских мест и всё, что видите, это победу над драконом. Но вы не видите, как это происходит!

Викинги снова зашептались, теперь многие соглашались с Астрид. Стоик, немного оправившись от шока, повернулся к своим людям.

— Дракона — в клетку! И все по домам! От кого ещё раз услышу о колдовстве — самолично отправлю вплавь от Олуха подальше.

Эльдюр снова забился в цепях, его жёлтые глаза умоляли Иккинга сделать что-нибудь. Юноша изо всех сил старался не подбежать к нему, не начать успокаивать и всё объяснять. Он повернулся к Астрид.

— Что это было? — шепнул он.

— Мы спасём его.

***

На улице стемнело. Иккинг и Стоик молча сидели за обеденным столом. У парня не было аппетита, поэтому он возил ложкой в тарелке с бараньей похлёбкой, подперев щёку рукой. Стоик, прихлёбывая ужин, поглядывал на сына. Наконец, тягостное молчание стало просто невыносимо.

— Ну хватит! Выкладывай, в чём дело? — потребовал отец.

— Ни в чём, — отозвался Иккинга. — Просто не голоден.

Стоик снова задумался. Неужели правы были его соплеменники, которые посчитали сына колдуном и заклинателем драконов? Нет, этого не может быть! Просто не может и всё. А почему нет? Потому что! Стоик не хотел верить в это. И что с того, что он не хотел убивать дракона у Берсерков? Просто он добрый. А тренировки на Арене… эта девочка из родаХофферсонов права: зрителям не видно всего. В конце концов, Стоик пришёл к единственно верному мнению: люди ошиблись, его сын никакой не колдун. А то, что расстроен, так это понятно: его же только что обвинили Тор знает в чём.

— Сын, не надо так. Подумаешь, какой-то глупец не следит за языком. Я понимаю, что ты растерялся. Но забудь ты уже! Завтра никто в деревне и не вспомнит об этом.

— Угу, — буркнул Иккинг в ответ, по-прежнему возя ложкой по дну тарелки.

Стоик, решив для себя, что мальчик просто очень впечатлительный и боится потерять лицо перед девушкой и друзьями, окончательно успокоился. В прекрасном расположении духа он закончил ужин, налил в исполинских размеров кружку отвар из трав, подумав, что можно попозже зайти к Плеваке на пару глоточков эля.

— Пап, — позвал Иккинг.

— Что, сын?

— Что вы сделаете с драконом?

Стоик тяжело вздохнул: опять он за своё.

— Не думай об этом. У нас уже есть одно Чудовище для Посвящения. Теперь будет два. Может, мы посвятим в викинги не только тебя, но и твою подружку? — Стоик подмигнул сыну, усмехаясь в усы собственной шутке.

— Она мне не подружка, — возразил Иккинг. — Не ты ли нашёл мне невесту с соседнего острова?

— Ну-ну, не стоит так переживать, — беспечно ответил Стоик. — Дагур наверняка найдёт ей нового жениха, если я попрошу. Мы вроде бы пришли к соглашению по этому вопросу.

Иккинг не ответил.

— Ладно, сын, я схожу пройдусь.

— Конечно. А я буду тут. Дома. Никуда не уйду.

Стоик потрепал волосы сына и ушёл к другу. Иккинг выждал некоторое время, прибираясь на кухне. Потом поднялся к себе и в небольшую сумку сложил несколько своих вещей, которые ему могут понадобиться, листы для записей и карандаш. Без этого он не мыслил свою жизнь. В целом, всё остальное было готово уже давно и припрятано в овраге.

Иккинг положил на свою кровать мешок с одеждой и накрыл одеялом. Если отец зайдет его проведать, то не заметит отсутствия по крайней мере до утра. Юноша в последний раз посмотрел на свою комнату. Сюда он больше не вернётся.

На опушке леса он помедлил, и вскоре к нему присоединилась Астрид. Они направились к оврагу.

— Астрид, спасибо тебе.

— Не надо. Я зла на тебя. Но не могу позволить им убить Эльдюра.

— Всё равно я благодарен. И я понимаю, что ты сердишься, но…

— Сержусь?! — взвизгнула Астрид, спугнув лесных жителей. — Сержусь? Да я в бешенстве, Иккинг! Ты принял такое странное решение, ни с кем не обсудив, не поговорив. Просто взял и… решил! Ты совершенно не думаешь о людях, которым дорог. Что будет с твоим отцом? Что будет с Плевакой? Он же тебя с пелёнок растил наравне со Стоиком. Что будет с драконами на Арене? Ты хоть помнишь, что у нас выпускной экзамен через три месяца? Ты хоть о ком-нибудь подумал, кроме себя?

Слова Астрид болью отдавались в сердце парня. Они были так точны, что могли бы посеять зерно сомнения. Но Иккинг, сын вождя племени, был довольно упрямым человеком. Он ни за что не поменял бы сейчас своего решения.

— Мне жаль, — только и сказал он. Дальше они шли молча.

В овраге метался Беззубик. Мало того, что Иккинг в последние дни редко их навещал, так ещё и Эльдюр пропал.

— Иккинг! Что случилось? Я потерял Эльдюра! Почему тебя так давно не было? — Фурия забрасывала парня вопросами, не давая и слова вставить.

— Эльдюра нашли в лесу и поймали.

— Нет!

— Не волнуйся, мы его спасём. Давай, братец, пора собираться. Мы покидаем Олух.

— Но Сигрун…

— Я знаю, что она прилетит только послезавтра. Но у нас так сложились обстоятельства. Мы не можем больше здесь оставаться. Когда мы вытащим Эльдюра из клетки, надо будет бежать. Иначе мой отец перевернет вверх дном весь остров и найдёт вас. Так что, меньше вопросов, больше дела.

Иккинг достал корзину со своими скромными пожитками и закрепил её под седлом. Он наспех проверил крепление протеза и, удовлетворившись осмотром, вскочил в седло. Астрид забралась следом. Раньше ей нравилось прятаться за спиной Иккинга от ветра, обнимать его за пояс. Но сейчас, когда она понимала, что этот раз один из последних, она не могла не чувствовать разочарования и горечи. Она обхватила торс парня и прижалась лбом к кожаному жилету, который он надевал для полётов, вдыхая полной грудью знакомый до последнего оттенка запах. Иккинг слегка повернул голову к девушке. Он не видел её лица, лишь макушку. Но ему и не надо было видеть, чтобы понимать: она грустит.

— Давай, братец. Пора выручить твоего непутёвого друга.

Беззубик взмыл в небо. Бесшумной тенью он пронёсся над лесом к окраине деревни. Держась тени, добрался до Арены, возле которой приземлился, прячась во тьме ночи.

— Так. Это была простая часть. Теперь — самое сложное.

Астрид обошла вокруг Арены, чтобы убедиться, что поблизости нет никого из викингов. Всё было тихо. Да и кому тут быть уже в ночи? Охраны здесь никогда не держали. Ни к чему. Викинги были абсолютно уверены в прочности своих клеток и стен. Раздавались лишь шорохи ночи да драконов, томившихся в клетках. Астрид вернулась к Иккингу и Беззубику.

— Чисто.

— Хорошо. Беззубик, давай, — Иккинг показал на толстый засов и огромный замок, запиравший ворота Арена.

Фурия пальнула. Плазма плавила металл, вырвала несколько прутьев из решётки. Ворота открылись. Иккинг и Астрид, а следом за ними и Беззубик скользнули на Арену. Драконы, запертые в своих камерах за металлическими решётками, разбуженные шумом выстрела, взбудораженные запахами и предчувствием чего-то неясного, порыкивали, принюхивались, приглядывались.

Вдруг раздался рёв, и одна из камер полыхнула огнём.

Беззубик обогнал Иккинга и Астрид, подбегая к клетке, где сидел его друг.

— Тише! Тише ты! — зашипела Фурия. — Всю округу перепугаешь.

— Дружище! Никогда я не был так рад тебя видеть! — радостно, но уже значительно тише рыкнуло Чудовище.

Другие драконы всполошились не на шутку. Они толпились у решёток в свои камеры-клетки, сверкая жёлтыми глазами. Змеевица топорщила шипы на макушке. Красное Чудовище, пыталось зубами разгрызть металл, рискуя переломать свои клыки. Громмель дружелюбно размахивал хвостом-булавой. Из клетки с Пристеголовом то и дело слышалось потрескивание. «Кто это?», «Они пришли нас спасти?», «Ох, свобода, братец! Какое сладкое слово», «Нет, они за новеньким», «Повезло ему».

— Беззубик! — Иккинг позвал друга. — Вытаскивай Эльдюра. Скорее. Драконы так расшумелись, что как бы кто не пришёл.

Астрид побежала ко входу на Арену, чтобы предупредить, если вдруг покажется кто-то из жителей деревни.

Беззубик парой точных выстрелов по решётке в камеру Чудовища, разорвал её в клочья, и оттуда выскочил радостный Эльдюр, ластясь к ногам Иккинга.

— Я тоже рад тебя видеть! Ты цел?

— Да, благодаря тебе, — мурлыкало Чудовище.

— А мы? Мы тоже хотим на свободу! А как же мы? — шипели и просили другие драконы.

Иккинг задумался. Действительно, надо было их освободить. И забрать с собой. Зачем им тут находиться? В конце концов, можно придумать и другие способы посвящения в викинги. Иккинг уже хотел сказать Беззубику, чтобы он выпустил своих собратьев, но тут подбежала Астрид.

— Иккинг! Кто-то идёт! — торопливо зашептала она. — Надо уходить.

— Но…

— Ты хочешь, чтобы вас поймали? Уходи немедленно!

— А ты?

— За меня не волнуйся.

— Нет! Эльдюр, она твоя.

Иккинг вскочил на Беззубика, краем глаза отметив, что Чудовище носом забросило Астрид к себе на шею. Два дракона выскочили с Арены, унося на себе спинах двух молодых викингов.

Комментарий к Глава 10. Обстоятельства

Дорогих читательниц поздравляю с наступающим праздником! 🌷

========== Глава 11. Последствия ==========

Тишину ночи за пределами Олуха почти ничто не нарушало. Иногда вскрикивала какая-нибудь птица или крался зверь. Луна, далёкая и белая, серебрила волны океана, который омывал Архипелаг. Её слабые лучи упали на берег небольшого островка в получасе полёта от Олуха. Иккинг уже бывал здесь раньше, когда исследовал местность на Беззубике. На скалистый клочок суши опустилось два дракона, и два всадника молча соскользнули с их спин. Парень привычным жестом погладил морду Фурии и достал из корзины на седле шерстяное одеяло. Он подошёл к Астрид и накинул ей его на плечи — она наверняка замёрзла. Девушка не отреагировала: продолжала стоять, отвернувшись и глядя на серебряную дорожку на воде.

— Астрид, — тихо позвал Иккинг. Она не повернулась. Тогда Иккинг обошёл её, чтобы видеть её лицо. Оно было грустным и задумчивым.

— Спасибо тебе, — сказал Иккинг. Он ждал, что она отреагирует, но она только перевела на него взгляд на мгновение и снова обратила его на океан.

Иккинг осторожно протянул руку и взял тонкие пальцы девушки в свои. Он поколебался всего секунду, а потом с неожиданной силой потянул её на себя, обхватывая руками, прижимая к телу. Астрид не сопротивлялась. Она положила голову ему на плечо и закрыла глаза.

Они стояли так довольно долго, так что Эльдюр даже показал на них Беззубику, который уже давно улёгся в отдалении, подогрев каменистую почву своим дыханием.

— Что это с ними? — спросил зелёный ящер.

— Не трогай. Дай им время.

— Да я и не трогаю! Интересно только, кто будет её обратно отвозить. Рассвет через несколько часов.

— Не твоя забота, — фыркнул Беззубик. — Между прочим, это ты виноват.

— Что? Я?.. Да как ты… — но Фурия бросила на него такой взгляд, что Эльдюр тут же умолк. Он знал, что совершил оплошность.

Иккинг слегка отстранился от своей подруги. Он осмотрелся в поисках подходящего места. Взял Астрид за руку и повёл к высокому раскидистому дереву, вокруг которого росло побольше травы. Они сели рядом, касаясь друг друга плечами, и прислонились к могучему стволу.

— Прости меня, Астрид. Зря я втянул тебя во всё это.

Она покачала головой.

— Ты не виноват. Я сама. Моё желание всё знать меня и сгубило, — она серьёзно посмотрела на него. — Я завидовала тебе, — призналась вдруг девушка. — Ты так ловко обращался с драконами на Арене. Я не понимала, как у тебя это получается. А теперь — знаю.

— Тогда ты знаешь, как тяжело мне находиться меж двух огней. Отец возлагает на меня надежды. Сигрун тоже ждёт от меня решения.

— Ты всё ещё сомневаешься?

— Нет. Я знаю, что должен сделать, — Иккинг вдруг повернулся к Астрид. — Хочешь скажу секрет?

Девушка с удивлением посмотрела на парня.

— Когда всё закончится, я буду прилетать сюда. Буду навещать Олух. Мы сможем видеться. Возможно, мне удастся всё объяснить отцу…

— Иккинг, — укоризненно оборвала его Астрид, — нельзя усидеть на двух стульях. Не думаю, что тебе позволят это.

— Они же хотят, чтобы я был Королём. Неужели я не смогу хоть иногда бывать там, где хочу?

— Может быть и сможешь. Но идти на всё это в смутной надежде, что сможешь вернуться в прошлую жизнь… это неправильно.

Иккинг отвернулся. Он знал, что она права, но всё равно не сдавался. Он всё равно попробует.

— Ты всё ещё злишься на меня? — спросил Иккинг через какое-то время.

— Нет. Мне скорее грустно. Будет жаль не видеть тебя в Школе, в кузнице или деревне. Будет странно не приходить больше в овраг к твоим драконам. Я буду скучать по тебе, — сказала Астрид очень тихо и закончила почти шепотом: — Очень сильно.

Иккинг накрыл рукой её пальцы и посмотрел прямо в глаза.

— Я всегда буду помнить тебя. И хоть ты говоришь, что это невозможно, но я буду бороться за то, чтобы видеть тебя.

— Какой же ты упрямый, — Астрид улыбнулась.

— Какой есть, — Иккинг пожал плечами и тоже улыбнулся.

Они ещё какое-то время сидели рука в руке, пока не услышали тихие шаги.

— Скоро рассветёт, — сказал Беззубик. — Астрид надо вернуть домой.

— Да, ты прав, братец, — Иккинг поднялся и протянул руку девушке. Она приняла её и встала. — Полетаешь со мной? В последний раз?

— Не говори так! Не пророчь…

— Ты же сама сказала, что…

— Иккинг, замолчи уже! — Астрид взобралась на спину Беззубика.

— Эльдюр, останься здесь, — обратился к дракону Иккинг, готовясь взлететь. — И Тора ради, не попади в новую переделку! Хорошо?

Чудовище обиженно фыркнуло и скрылось зарослях.

— Будем считать, что это «да», — устало произнёс Иккинг под тихий смех Беззубика.

Полёт до Олуха прошёл в тишине. Они приземлились на остров, когда солнце уже показалось из-за горизонта. Астрид слезла с дракона, и Иккинг последовал за ней. Они молчали, не зная, что можно ещё сказать.

— Вам пора, — наконец сказала Астрид, чувствуя ком в горле. Увидятся ли они вновь?

Иккинг вдруг порывисто притянул к себе девушку и, крепко обняв, прошептал:

— Я всегда буду бороться за нас.

Через несколько секунд Астрид осталась одна. Ни дракона, ни его всадника. Лишь чёрная точка на горизонте.

Девушка поплелась к деревне. Последние слова Иккинга эхом раздавались в её голове, рождая надежду. И от этого ей становилось ещё тоскливее. Проще свыкнуться с тем, что они больше никогда не увидятся, чем жить бесполезными мечтами. Астрид так углубилась в свои мысли, что даже не сразу заметила, какой переполох творился в деревне, пока к ней не подбежали близнецы.

— Эй, подруга! — набросилась на неё Забияка. — Ты где пропадаешь? Тут такое творится!

— Да, — перебил Задирака. — Представляешь, кто-то под покровом ночи проник на Арену и спас того дракона, которого вчера поймали. И говорят… — Задирака оглянулся и тихо произнёс: — это сделала Ночная Фурия. А ещё говорят, что…

— Что к этому причастен Иккинг! — не в силах сдержаться взвизгнула Забияка. — Представляешь?

— Ты, кстати, его не видела? Вождь разошёлся не на шутку. Иккинга нигде не могут найти. Видела своего дружка?

— Нет, — бесцветным голосом ответила Астрид, игнорируя провокацию в последнем вопросе. — Понятия не имею, где он. Я пойду.

— Что это с ней? — спросил Задирака у сестры.

— Понятия не имею, — пожала плечами Забияка. — Но не будь я Торстон, если это не связано как-то с Иккингом. Эти двое явно что-то скрывали в последнее время.

— У-у, сестрёнка, это дело для сыщиков из компании «Торстон и Торстон»! — Задирака потёр руки.

Близнецы стукнулись шлемами и пошли обратно на Арену, полные решимости всё выяснить.

Астрид собиралась сначала идти домой, но потом любопытство взяло верх, и она свернула к Арене. «О боги!..» — при свете дня раскуроченные решётки выглядели намного хуже, чем в лунном свете. Астрид подошла к стоявшим в стороне Сморкале и Рыбьеногу.

— Эй, Ас, слышала, что произошло? — обратился к ней Йоргенсон. — Думаешь, это правда Иккинг?

— Сморкала, он не сам сломал замки, — Рыбьеног явно не в первый раз уже это говорил. — Это сделал дракон. Сколько ещё повторять?

— Да какая разница? Иккинг пропал. Дракон пропал. А народ вчера что говорил? Он шаман! Точно говорю, это он, — Сморкала скрестил на груди руки и уверенно кивнул.

— Астрид, а ты что думаешь? — спросил Рыбьеног.

— Я… я даже не знаю. Всё это как-то запутанно. Что говорит вождь? Плевака?

— Они решили, что ворота сломала Фурия, — ответил Рыбьеног. — На решётках остались следы её выстрела. Почерк характерный, ни один дракон больше не имеет такого пламени.

— А… — Астрид замялась, подбирая слова, — а по поводу Иккинга что? Близнецы мне пытались что-то сказать, но я ничего не поняла из их тарабарщины, — она молилась, чтобы её глаза сейчас не выдали тайны, чтобы никто не заметил, как ей сейчас плохо. «Надо немного потерпеть, — сказала она самой себе, — а потом я смогу побыть одна».

— Кое-кто из деревни считает, что Иккинг — заклинатель драконов, — Рыбьеног заговорил быстро и шёпотом, оглядываясь по сторонам, словно боялся, что их кто-то услышит. — И есть люди, которые поддерживают эту мысль. Довольно много народу, если честно…

— И я тоже, — вставил Сморкала. — Парень не тот, за кого себя выдаёт.

— Умолкни, Йоргенсон! — Астрид угрожающе занесла кулак.

— Молчу-молчу, если ты не хочешь видеть очевидного… — он выставил руки в защитном жесте и сделал пару шагов назад, просто на всякий случай.

— Так вот, — продолжил Рыбьеног, — кое-кто высказал мысль, что Фурия прилетела на выручку своему собрату. А помог им Иккинг. Вопрос только в том, зачем ему это. А ещё — почему они не освободили других драконов. У тех словно помутнение рассудка, они галдят наперебой, не замолкая.

— Да, слышу, — отозвалась Астрид.

— Вождь, конечно, не согласен. Он считает, что Иккинга драконы или убили, или забрали с собой. Думаю, если бы он не был в таком бешенстве на те слухи, которые ходят по деревне, он был бы сейчас в глубоком унынии, — продолжал Рыбьеног. Он помолчал немного, а потом очень неуверенно спросил: — Астрид, вы ведь были… эм… близки с Иккингом… В том смысле, что вы были друзьями, — затараторил парень, боясь обидеть самую воинственную из всех девчонок на Архипелаге. — Т-ты не знаешь, что случилось?

Астрид была слишком утомлена, чтобы как-то реагировать на намёки об их с Иккингом отношениях. Она молча покачала головой. Какое-то время ребята наблюдали за хаосом творящимся вокруг. Стоик и Плевака были в самом центре, раздавая распоряжения. Кто-то бегал по поручениям вождя. Другие пытались угомонить драконов, но те и правда, как с цепи сорвались — они не умолкали ни на минуту, рычали, шипели и бились о прутья решёток.

Астрид уже было собиралась уйти и даже попрощалась с ребятами, как её вдруг заметил Стоик. Он прервал свой разговор с Плевакой на полуслове и поспешил к Хофферсон.

— Астрид!

— Здравствуйте, вождь.

— Астрид, где Иккинг?

Девушка испуганно отступила. Вопрос прозвучал так настойчиво и требовательно, словно Стоик мог знать о её причастности к побегу его сына.

— Я… не знаю, — растерянно и тихо ответила Астрид. — Правда, вождь. Мы с ним виделись последний раз вчера на Арене, когда привели Эль… в смысле Ужасное Чудовище.

Девушка вознесла молитву, чтобы никто не заметил, как она едва не назвала дракона по его имени, пусть его никто здесь и не знал. Но Стоик не обратил внимания на её запинку.

— О Тор! Что же это? Где он опять? — Стоик отвернулся от ребят. — Сынок…

Сердце Астрид сжалось. До неё только сейчас начало доходить, какие последствия решение Иккинга будет иметь для всего племени. Только сейчас она начала осознавать по-настоящему, что они больше не увидятся. Что бы там Иккинг себе не выдумывал, она лучше будет считать, что он потерян для неё, как и для других, навсегда. Сейчас, глядя на поникшие плечи вождя, который не знал, что случилось с его единственным обожаемым сыном, Астрид жалела только о том, что Иккинг посвятил её в тайну, которую ей придётся хранить.

Она потихоньку улизнула с Арены. Едва оказавшись за воротами, она бросилась бежать, чувствуя, что больше не может держать всё в себе. Астрид снова оказалась в лесу. Ноги сами несли её к оврагу. Ей всё казалось, что когда она окажется там, её будет ждать Иккинг. Он будет играть с Беззубиком и Эльдюром. А когда она спустится к ним, то они все четверо взмоют в воздух, к синим небесам и белым облакам. Там, высоко, они будут свободны ото всех тревог, обязательств и возложенных ожиданий. И весь мир будет открыт им.

Но когда Астрид прибежала к оврагу, её там ждали лишь вековые сосны и ели, небольшой пруд и тишина. Она спустилась по узкой тропке вниз, осматривая знакомое место. Возможно, посторонний человек здесь ничего не заметил бы странного или необычного. Но для Астрид всё это место было полно воспоминаний.

Она медленно шла вдоль берега. Вот здесь Беззубик обронил несколько чешуек, они до сих пор лежат чёрными пятнами на серых камнях. Вот место, идеально ровное и вытоптанное, — тут любил спать Эльдюр. Здесь камни сильно опалены — Чудовище выпустило на них мощнейшую струю огня, соревнуясь с чернокрылым другом в силе дыхания. А вон дерево, где Фурия иногда спала, свесившись вниз головой.

Астрид присела и подобрала пару чешуек чёрного и изумрудного цвета. Подержала их в руках, играя пальцами. Зелёный. Этот цвет стал совершенно особенным для Астрид. Он всегда ассоциировался у неё с лесом, где деревья покрыты мхом, с лугами, на которых паслись овцы и яки. А теперь это был цвет глаз человека, которого она больше никогда не увидит. Астрид упала на камни и дала волю своим чувствам. Они копились так долго и давно, что взрыв был неминуем. Она плакала, она кричала, она швыряла камни в воду и рубила топором несуществующих врагов. Увидь её кто, сочли бы, что она сошла с ума. Возможно, тогда так и было.

Как пережить потерю друга? Как смириться с тем, что другом стал тот, кого вообще никогда не представлял в этой роли? Как назвать чувства к другу, если не хочешь его терять, но при этом бесишься из-за того, что он говорит? Как жить без того, кто открыл тебе новый мир? Что делать теперь викингу, который не хочет убивать драконов? Тоже сбежать? Может, просто уйти из школы, без объяснения причины? Или вообще попросить родителей выдать замуж на какой-нибудь отдаленный остров, лишь бы подальше, лишь бы всё забыть?

Как много вопросов, и ни на один из них Астрид не знала ответа.

Но когда она уходила из оврага, она поклялась, что больше никогда и никого не подпустит к себе близко. Чтобы больше никогда не испытывать такой боли.

***

Когда Иккинг улетел с Олуха, оставив там своё сердце, он не сразу вернулся к Эльдюру. Они с Беззубиком летали несколько часов, пока парень не мог уже держаться в седле от усталости, руки не приросли к луке седла, а ноги не затекли и не онемели, что он едва мог ими пошевелить, приземлившись.

Эльдюр поднял голову, услышав ещё издали шум крыльев друга. Он с любопытством смотрел на всадника, который молча спустился с седла. Иккинг взял одеяло, которым укрывал Астрид этой ночью, он нашёл уютное место между корнями деревьев и, свернувшись в нём клубком, провалился в глубокий и тяжёлый сон, который не принёс ему никакого покоя.

— Думаешь, он сможет? — спросил Эльдюр Беззубика.

— Дай ему время. Разве ты забыл, что рассказывала о нём Сигрун? Один из самых великих Королей драконов за всю нашу историю. Он будет приближённым Гуда. Он — наше будущее.

— Да-да, я всё это помню. Но эта девчонка… Он явно ради неё отдал бы душу этой… как её… о, вспомнил — Хель! — дракон закивал головой, очень довольный, что вспомнил имя одной из богинь, которым поклонялись викинги.

— Скажи мне, Эльдюр, разве тебе никогда не хотелось семью? — что-то в урчании Беззубика насторожило Чудовище, оно подозрительно сузило глаза.

— Я слишком молод, чтобы зависнуть навсегда в одном гнезде и приглядывать за неразумными детишками. Нет, уволь. Мне хорошо вот так. Я — правая рука Короля. Ну хорошо, левая, левая, — исправился дракон, получив хвостом по носу от Беззубика. — Во всяком случае, я тот, кто будет творить Историю, а не наблюдать со стороны, как какие-нибудь Громмели. Семья… для этого у меня не один десяток лет впереди, даже сотня, если захочу, — Чудовище помолчало, рассматривая Беззубика, тот как-то приуныл. — Эй, ты чего? Неужели встретил зазнобу? Быть не может — ты же последний из… — Эльдюр осёкся.

— Тебя не касается, бестолковый ящер! — обычно спокойный и игривый Беззубик кинулся на Чудовище, игнорируя разницу в размерах и довольно внушительных размеров рога.

— Ой, да ладно тебе! Слезь с меня! Слезь! — Эльдюр вспыхнул, хотя и знал, что не это не причинит Беззубику никакого вреда — его шкура не могла пострадать от огня.

— Не приставай ко мне! Понял? — Фурия спрыгнула с Чудовища. Чёрный дракон для пущего эффекта ещё раз отвесил оплеуху зелёному, а потом улёгся возле Иккинга, закрывая глаза.

— Эй, а кормить нас никто не будет? — возмутился Эльдюр, поднимаясь. Не дождавшись ответа, он расправил крылья по всю их длину. — Ну и пожалуйста. Какие мы обижули, — и Чудовище взмыло в воздух, отправляясь на охоту.

***

Сколько Иккинг спал, он не знал, но когда он открыл глаза, солнце клонилось к закату. А значит, прошло уже много часов. Сон его был неспокоен. Ему то снова снилась Красная Дракониха. То её труп, то как она проглатывает его вместе с Беззубиком. То ему представлялось, как она превращается в Сигрун, которая смотрит на него с немым укором. Потом она вдруг становилась Астрид. Девушка протягивала к нему руки, манила его, звала к себе, но когда он хотел дотронуться до неё, она вдруг обращалась драконом и улетала. То он сам был драконом и летал под облаками. Иногда у него было человеческое тело, иногда он видел своё отражение в воде — он был Фурией, похожей на Беззубика, но наверняка знал, что это он, Иккинг.

В одном из снов Иккинг видел себя в какой-то пещере, которая вдруг расширялась и перед ним открывался удивительный мир, где летали сотни, тысячи драконов. Вдруг кто-то из них заметил его и прошипел: «Человек! Людям не место в нашем мире». И тогда его заметили и остальные драконы. Они наступали на него, окружали со всех сторон. Иккинг не знал, куда ему прятаться от них, куда бы он ни повернулся, он видел тысячи горящих жёлтых глаз. «Дракон… — шипели они, — он должен стать драконом…»

Иккинг очнулся в холодном поту. Невдалеке он заметил Беззубика и Эльдюра, которые лакомились рыбкой и о чём-то тихо переговаривались. Иккинг поднялся и нетвёрдым шагом направился к ним.

Первым его заметило Чудовище, он церемонно поклонился:

— Ваше величество…

— Не паясничай, — шикнул на него Беззубик.

— Правда, не надо меня так называть, — Иккинг дотронулся рукой до рога на носу Чудовища. — Чем вы здесь заняты? Да у вас тут пир горой? Меня угостите?

— Конечно! — Эльдюр подхватил пару рыбёшек и быстро обжарил их своим дыханием. — Прошу.

— Ты ведёшь себя странно, — заметил Иккинг.

— Не обращай внимания, — ответил Беззубик. — Он метит в приближённые Короля.

— А-а, так вот, в чём дело… Очень жаль тебя расстраивать, дружок, но ты ведь и так уже здесь. Хотя, если ты настаиваешь, — Иккинг лукаво посмотрел на Чудовище, — то я на новом месте проведу конкурс и выберу достойных кандидатов… как знать, может и ты там окажешься.

Обиженный зелёный дракон фыркнул, дыхнул на парня паром из ноздрей и ушёл, раздражённо помахивая хвостом. Беззубик захихикал, и Иккинг не сдержал улыбки. На мгновение он даже позабыл, где он и что здесь делает. Были только он и его друзья. На мгновение боль в груди притупилась. Но она вернулась вновь, стоило только смеху дракона прекратиться. Иккинг с тоской посмотрел в направлении Олуха.

— Эй, — Беззубик обошёл парня по кругу и положил голову ему на колени. — Я знаю, ты скучаешь по ним. Но я также знаю, что ты всё делаешь правильно. Вскоре твои чувства притупятся. Люди довольно быстро забывают многие вещи.

— А драконы?

— По-разному бывает, — ответил Беззубик. Он поднял взгляд на друга, тот всё ещё ждал ответа. — Погоди, ты имеешь в виду, если ты станешь драконом?

— Не «если», а стану, — Беззубик недовольно заворчал, а потом ответил:

— У драконов память довольно сильна, если мы хотим что-то помнить. Но некоторые события стираются из нашей памяти навсегда. Сигрун считает, что это случается из-за сильных переживаний. Мы как бы пытаемся унять лишнюю боль и отсекаем то, что её провоцирует, — Беззубик задумался. — Например, я не помню своего детства. Я не знаю, откуда я. Сейчас я здесь, до этого много лет жил у Королевы и почти столько же я служил Сигрун, пока мы не нашли тебя.

— Ты скучаешь по своим родным? — Иккинг сочувствующе смотрел на друга и перебирал пальцами чешуйки на широкой голове.

— Иногда. Но сложно тосковать по кому-то, кого ты даже не помнишь, — Беззубик поднял глаза на Иккинга. — Я скорее жалею, что не помню своего прошлого. Если верить Сигрун, то случилось что-то ужасное, раз я всё позабыл. И это пугает.

— Может, мы с тобой вместе сможем найти твои корни? — с надеждой ответил Иккинг.

Дракон отвернулся. Питать напрасные надежды немудро.

— На твоём месте, я бы не стал зацикливаться на этом.

— Но ведь ты тоскуешь, значит, надо найти ответы на вопросы! Возможно, Сигрун могла бы помочь. Она ведь Старейшина, видит вещие сны и всё такое. Я не знаю, как это работает, но…

— Это не поможет! — неожиданно резко ответил Беззубик. Он поднялся и заходил по поляне. — Лучше подумай о себе. Не соглашайся на обращение в дракона. Это опасно. Слишком опасно!

— Сигрун сказала, что всё будет хорошо, — пожал Иккинг плечами. Он сидел возле небольшого костра и задумчиво ворошил угли палкой, глядя, как угли то краснеют, то чернеют в огне.

— И ты так легко доверишь ей свою жизнь?

— А с каких пор ты не доверяешь Старейшине? Ты ведь не колеблясь отдал часть своего хвоста ради исполнения Пророчества!

— Это другое!

— И чем же это другое? Вы все верите Пророчеству, а Сигрун вас ведёт по нему, как стадо неразумных овец.

— А ты? Ты разве не идёшь за ней? Ведь это то, чего она хотела! Найти тебя, сделать частью Пророчества. Она не посмотрела, что у тебя была своя жизнь. Она просто видела будущее, где ты Король. Но как ты придёшь к этому будущему — это её не волнует.

— Но ведь ты, именно ты был её правой рукой и больше всех ратовал за поиски Короля для Гнезда! Что же изменилось теперь? — Иккинг вскочил и, как дракон, заметался по поляне. — Вы нашли меня, я победил Королеву. Что же ещё? Я бросил всё, что было, ради того, во что верю, что дарит мне радость. Так почему ты противишься последнему пункту из Пророчества? Что плохого будет в том, что я буду, как ты, свободным драконом? Я так точно не против. Небо — единственное, что может подарить мне покой и помочь забыть прошлую жизнь.

— Но ты можешь погибнуть! Тогда ничего не будет! Ни неба, ни полётов!

— А нельзя ли потише? — послышалось ворчание Эльдюра. — Тут некоторые пытаются поспать.

— Умолкни, Блосси! Тебе лишь бы есть да спать! — Беззубик подскочил к Чудовищу, и между ними завязалась борьба.

Иккинг махнул на них рукой и пошёл к побережью. Он был рассержен. И сам не знал, почему так злится. То ли потому, что его вынудили сделать выбор. То ли потому, что он в тайне был рад этому. То ли на драконов, которые вечно цапались, как кошка с собакой. То ли на Беззубика, который боялся будущего, которого до этого жадно искал. То ли на Сигрун, которая явно говорила ему не всё. То ли на своё же племя, закостеневшее в своих предрассудках и не способное принять новую реальность.

«Всё было бы проще, если бы я смог убить дракона», — в сердцах подумал Иккинг и тут же испугался своих мыслей. Нет, хорошо, что он не такой, как другие викинги. Теперь его ждала новая судьба, и он был готов её принять. Почти.

Комментарий к Глава 11. Последствия

Дорогие читатели!

Прошу прощения, что заставила вас ждать продолжения так долго. Я смотрела, как прибавляется количество желающих прочитать следующую главу, и меня терзала совесть, что я не берусь за неё. Но теперь, когда я закончила свой челлендж, я могу сосредоточиться на этой работе и переводе.

Спасибо за ожидание и терпение!

========== Глава 12. Новая жизнь ==========

Этой ночью Иккинг опять спал неспокойно. Ему снился Олух. Ему снился он сам. Во сне юноша пытался представить, что у него есть крылья.

Но уже утром Иккинг сбросил с себя оцепенение, которое охватило его. Первым делом он облетел небольшой остров, обнаружив стайку Жутких Жутей. С помощью Беззубика он предложил им переселиться в его гнездо, если они захотят. Иккинга забавляли эти маленькие дракончики, игривые и весёлые. Одна из Жутей привлекла его внимание. Она была любопытней остальных и проявляла больше доверия и интереса к человеку. Дракончик подлетал к Иккингу, обнюхивал его и улетал обратно. Сначала Жуть пыталась делать это незаметно для человека, но у неё не всегда получалось. Когда Иккинг разгадал хитрость нового друга, то специально до последнего делал вид, что не замечает его, а потом схватил на руки, вызвав у Жути истошный визг, который привлек других членов стайки. Беззубик еле спас новоявленного Короля от проворных малышей. Иккинг провёл, наблюдая за ними, практически половину дня.

Потом Иккинг и Беззубик долго летали, пока Эльдюр спал. Парень позволил себе роскошь приблизиться к Олуху, чем вызвал недовольство Фурии, хотя остров был виден лишь издалека. Он виднелся смутной неровной чёрной полосой.

— Сколько можно? Отрежь, порви эту нить, иначе не стоило и начинать всю эту историю.

— Я не могу, этот остров был моим домом шестнадцать лет. А теперь я вдруг должен проститься с ним навсегда? Так не бывает.

Беззубик ворчал, но радовался хотя бы тому, что они достаточно далеко от Олуха, где их не заметят. Иккинг, зависнув в воздухе на драконе, вглядывался в очертания родных берегов и пытался представить, что думает отец, чем занят сейчас Плевака и как там его друзья. Он сознательно избегал мыслей об Астрид, пытаясь нарисовать себе в воображении перепалку между Рыбьеногом и Сморкалой или близнецами.

— Ладно, братец, ты прав, — в конце концов сказал Иккинг и повернул обратно.

Когда они подлетали к островку, юноша сразу заметили Сигрун. Она сидела на траве, выделяясь своей песочной шкурой на сочной зелени. Иккинг даже не удивился. Он чувствовал, что она прилетит. Знал, что найдет их без труда. Сигрун приветствовала юного Короля.

— Ты готов? — спросила она.

— Да.

— Мы можем вылететь прямо сейчас или, если у тебя есть незавершенные дела, то…

— Нет, — оборвал её Иккинг. — Никаких дел. Мы можем выдвигаться в путь.

— Прекрасно, — довольно ответила дракониха. — Сначала мы с тобой вернёмся на Остров Драконов. Там по-прежнему живёт часть стаи Красной Королевы. Но потом мы должны будем найти другое место.

— Разве его ещё не отыскали? Я же просил об этом уже давно, когда драконы покинули Олух.

— И они так и сделали. Разведчики присмотрели несколько подходящих островов. Ты выберешь тот, что посчитаешь наиболее приемлемым для своей стаи. Помни, что теперь это твой народ. Правь им мудро.

Иккинг усмехнулся. Просто ирония судьбы какая-то: он рос с мыслью о том, что ему придётся наследовать трон отца, и всегда страшился этого, а сейчас он стал вожаком целой стаи из нескольких тысяч драконов. Но самое удивительное было то, что с летающими ящерами он чувствовал себя намного более расслабленным, чем с людьми. Драконы не хитрили, не лукавили и не обманывали — в большинстве своём.

— Хорошо.

Иккинг собрал свои скромные пожитки и вместе с драконами выдвинулся в путь. Маленькую Жуть, с которой он подружился на поляне — парень назвал её Огневичок — он посадил к себе на плечи. Остальная стайка осталась на острове.

***

Вернуться на место битвы с Красной Королевой было страшно. Обглоданная стервятниками туша лежала на берегу, распространяя вокруг смрад. Иккинг поморщился и обратился к Сигрун.

— Мы обязательно должны здесь оставаться? Мне тут не по душе.

Дракониха улыбнулась.

— Всего на одну ночь. Остальные ждут тебя с другой стороны острова.

Появление нового Короля вызвало жуткий переполох среди драконов. Сквозь шум крыльев и шипение, Иккинг различил некоторые голоса:

— Поверить не могу — он человек!

— Так он и был человеком, дурень!

— Говорили, что он обернётся драконом…

— Хотелось бы… Люди — такие слабые существа.

— Ты наверно, никогда не бывал на Олухе. Поверь, они не слабые.

— Не забывайте, что только благодаря этому человеку, мы живы и свободны.

— И всё же, пусть он станет драконом.

Иккинг занял небольшую пещеру, и расположился там вместе с Беззубиком. Эльдюр улёгся у входа, явно гордый собой и своей миссией помощника Короля.

К драконам обратилась Сигрун. Она сказала, что завтра вся стая переселится в другое место. Кто не захочет следовать за новым Королём, волен уйти. Но она знала, что таковых нет. Все, кто хотел, уже покинул проклятый остров Красной Королевы.

Иккинг молча наблюдал за жизнью гнезда. Некоторые из драконов, с радостью сбросив с себя гипнотическое воздействие монстра, поддались гипнотическому воздействию любви. Кое-кто из Громмелей уже нашёл себе пару. Иккинг с улыбкой смотрел на их слаженные действия, виляющие от счастья толстые хвосты.

Он заметил несколько группок драконов, которые как бы шушукались и поглядывали на него. Иккинг нашёл взглядом Сигрун — она сидела на возвышении, довольно далеко, и была похожа на вперёдсмотрящего. Юноша не смог прочитать выражение её глаз. Но если она была спокойна, то спокоен и он.

Иккинг задумался о том, как произойдёт его превращение. Он безотчётно для самого себя провёл рукой по шее Беззубика к спине и месту, откуда начиналось левое крыло. Дракон, как обычно, лежал возле друга. Иккинг представил, каково это — иметь крылья, и его захлестнуло радостное предвкушение. Сердце забилось быстро и счастливо. Парень закрыл глаза, вспоминая свои полёты и пытаясь представить, как он будет парить в небе сам. Мысль была такая приятная, что он не сдержал улыбки.

Потом Иккинг вспомнил, как разволновался Беззубик, когда услышал о церемонии превращения, и задумался, почему Фурия так резко отреагировала на это известие. Разве не считали они друг друга братьями? Разве не сам Беззубик шёл по пути Пророчества, выполняя всё, что скажет Сигрун? «Ты можешь погибнуть!» — Иккинг вспомнил слова друга. «Разве? — подумалось ему. — Странно, но у меня на этот счёт есть хорошее предчувствие. Интересно, почему я совсем не боюсь? Даже наоборот… мне любопытно». И тут же в голове раздался внутренний голос: «Тебе всегда любопытно, в том-то и есть твоя проблема».

Иккинг продолжал гладить Беззубика, пытаясь нарисовать в своём воображении, что значит быть настоящим драконом. Обратится ли он полностью? Или только частично? Каким драконом он станет? От чего это зависит? Как проходит сам обряд? Будет ли он в сознании или нет? Будет ли ему больно? И если будет, то насколько сильно? Вдруг это настолько болезненно, что он просто не переживёт шока? Иккинг подумал, что надо будет расспросить подробнее у Сигрун или ещё кого-нибудь.

Иккинг уснул далеко за полночь, когда большинство ящеров тоже уже спали. Во сне ему мерещился дивный мир, полный драконов, их было великое множество! Он точно знал, что не видел большинство из них, но как будто бы они не были для него тайной. Потом он вдруг посмотрел на свои руки, но вместо них увидел крылья. Чёрные крылья Ночной Фурии.

***

Наутро огромная стая драконов двинулась в путь к новому месту гнездования. Сигрун, Иккинг на Беззубике и Эльдюр возглавляли стаю, чуть позади летели Змеевики Хьялп и Бьёрг из личной охраны Старейшины. Замыкал группу Громобой Брума. Жуть Огневичок устроился в корзине за спиной Иккинга.

Тысячи Ужасных Чудовищ, Громмелей, Змеевиков, Жутких Жутей и Громобоев летели вслед за своим Королём. Иккинг иногда оборачивался через плечо, и он почти не видел цвета неба за многочисленными крыльями своих подданных. «Я Король. Я Вождь. Поверить не могу. Что бы сказал отец?» О, Стоик наверняка был бы не в восторге. Но Иккинг грел в душе надежду, что сможет всё уладить. Если викинги и драконы сумеют договориться, то, возможно, он сможет вернуться на Олух.

На совете рано утром было решено отправиться на большой остров южнее этих мест. Стая летела уже много часов, но не видела ничего, кроме бескрайнего океана. Драконы начали уставать. Иккинг слышал нарастающий недовольный гул позади себя. Он посмотрел на Сигрун.

— Далеко ещё?

— Немного осталось, — спокойно отозвался Шторморез. — Не волнуйся, они в состоянии позаботиться о себе. Детёнышей пока нет, а остальные вполне могут вынести такой перелёт.

— Хорошо, — кивнул Иккинг, но губы сжались в тонкую полоску, выдавая волнение.

— Эй, Иккинг, — к юноше приблизился Эльдюр. — Ты ведь слышишь, да? Они устали и голодны.

— Разведчики нашли тот остров, и мы решили обосноваться на нём. В чём же дело? — раздражённо ответил Иккинг. — Пусть потерпят.

— Но…

Иккинг резко подал Беззубика назад, тормозя его полёт и разворачивая лицом к стае. На миг у парня перехватило дыхание, когда он, маленькая песчинка, оказался напротив океана драконов. Он нервно откашлялся и крикнул во всю мощь своего горла:

— Я знаю, что все вы устали, — согласное шуршание. — Но подумайте вот о чём, — множество глаз смотрело на человека, — чем дальше мы от людей, тем вам… нам же будет лучше и безопаснее.

— Вы слышали Короля! — провозгласила Сигрун. — Все, кто не согласен с еговолей, могут покинуть стаю и найти себе другое прибежище. Остальные — вспомните, кто вы! Вы племя Драконов!

Иккинг увидел, как роптание переросло в гул согласия и поддержки. Он удовлетворённо кивнул и снова повернул Беззубика.

Через пару часов полёта сгустился туман, а сразу за ним открылся новый, неизведанный мир. Вся стая с облегчением приземлилась на ближайший клочок суши, чтобы отдохнуть и набраться сил для завтрашнего полёта.

***

На следующий день Сигрун выпустила отряд разведчиков вперёд. Они уже были на острове, который должен стать домом для стаи Иккинга, и все остальные последовали за ними.

К вечеру стая приземлилась на обширный остров, богатый густыми лесами, водоемами и горами.

— Это то место? — спросил Иккинг у Сигрун, осматриваясь.

— Да. Оно достаточно удалено от вашего Архипелага. Здесь обитает множество драконов, которые могут… если захотят, конечно, присоединиться к тебе. Это сделает стаю сильнее и могущественнее…

— Подожди, не торопись, — прервал речи Старейшины Иккинг. — Мне бы с этими разобраться.

Но стая действовала как отлаженный механизм. Часть драконов отправилась на охоту, другая — на разведку. Третьи устраивались на ночлег. Уже были выставлены постовые. Самки и молодняк держался ближе друг к другу, и их оберегали драконы в возрасте. «Зачем им вообще предводитель?» — подумал Иккинг, поражаясь тому, насколько драконы организованны.

Эльдюр принёс к ужину рыбу для себя и друзей и любезно поджарил её своим дыханием для Иккинга. Беззубик с удовольствием заглатывал свежую макрель. Потом он слегка подогрел себе спальное место и улёгся на ночлег.

Иккинг наблюдал, как его стая постепенно погружается в сон. Вдруг его локтя коснулась шершавая чешуя.

— Не спится?

— Нет, Эльдюр, — вздохнул Иккинг. — А ты почему не ложишься? Сколько тебя знаю, ты постоянно дрыхнешь, — улыбнулся парень зелёному дракону.

— Я на посту. Беззубый сменит меня ближе к рассвету.

— Зачем это? Здесь же есть стража…

— У тебя — нет. Мы твоя личная стража.

— Но зачем? — удивился Иккинг.

— На всякий случай. Распоряжение Старейшины.

Иккинг нашёл взглядом большого коричневого дракона. Она наблюдала за ним немигающим взглядом. Парню стало не по себе и он поспешил отвернуться.

— Эй, Эльдюр, — Иккинг дотронулся рукой до морды Чудовища, — расскажи мне о ритуале обращения.

— О, это очень древний обряд! Я ни разу не видел ничего подобного, но мой дед рассказывал, он наблюдал его дважды. Один из людей всё же погиб, но ты не придавай этому значения, он был дрянь, если честно. А второй стал прекрасным драконом, я считал его своим дядей. Жаль, что он улетел в другие края.

— То есть я не единственный, кого обратят в дракона?

— Нет. Даже не рассчитывай на это.

— Это правда опасно?

— Смер-рте-ельно… — Чудовище едва шептало, оно приблизилось вплотную к Иккингу и заглянуло ему прямо глаза. Ни один мускул не дрогнул на лице Иккинга, и дракон хрипло рассмеялся. — А тебя не проведёшь! Этим ты мне нравишься — ты видишь суть всего.

— Ты будешь говорить серьёзно? — холодно поинтересовался Иккинг.

— А я что, не серьёзно говорю? — фыркнул Эльдюр. — Так вот. Сам ритуал занимает много времени. Сначала подготовка. Тебе надо будет максимально очистить тело и разум. Об этом расскажет Сигрун. Тебя положат на ритуальный камень. Затем Старейшина на глазах у всего племени будет читать древние заклинания. Их язык настолько стар, что я ни словечка не понимаю. А потом ты станешь драконом.

— Так просто?

— Не так уж и просто. Церемония длится несколько часов. Но тебе повезло — Сигрун — профи, — Эльдюр устало опустил морду на лапы. — Тебе лучше поспать, ваше величество. Завтра трудный день.

— Не называй меня так. Только не ты. Спокойной ночи, — Иккинг устроился поудобнее на спальном мешке. Он уснул сразу, как только закрыл глаза.

***

Трудным был не один день, а множество. Теперь перед Иккингом стояла задача узнать свой народ поближе, позаботиться о том, чтобы всем хватило места, проследить, чтобы не было разногласий. Также он занялся составлением карты острова и нанесением на карту близлежащих островов. Вместе с Беззубиком и Эльдюром они устанавливали контакт с местными драконами. Многие были заинтригованы Пророчеством и тем, что человек сидит верхом на Фурии, но напрямую к стае присоединились немногие. Все же Сигрун была права, Иккингу надо стать драконом.

Дни шли за днями, складываясь в недели. Иккинг так сильно увлёкся обустройством жилья для себя и своего нового племени, что у него почти не осталось времени вспоминать о своей прошлой жизни. Десятки мелких дел возникало у него каждый день. Драконы совсем не отличались от людей: те же споры, забота о своих семьях, жалобы на соседей.

Однажды Иккинг сидел на облюбованном им берегу. К нему в очередь выстроилось восемь драконов, и у каждого были какие-то просьбы и предложения. Парень устало слушал рычание толстой пожилой Громмелихи о том, что ей мешают спать соседи — чересчур шумная семейка Жутких Жутей. Иккинг с тоской смотрел в небо, где он с радостью скрылся бы от своих подданных, и невольно сравнивал себя с отцом, который вот так же разбирал каждый день жалобы племени.

В конце концов он резко прервал её грубым рыком, невольно сорвавшимся с губ. Громмелиха, опешив, умолкла — никто еще не слышал, чтобы их Король говорил по-драконьи. Беззубик и Эльдюр подняли головы. Они, как всегда, были рядом со своим другом. Иккинг сказал уже по-человечески:

— Скажите семье Жутей, чтобы они переселились ближе к лесу, там им будет удобнее. На этом всё.

Ожидавшие в очереди драконы протестующе зашумели. Беззубик выскочил перед Иккингом, рыча.

— Король займется вами позже!

— Спасибо, братец, — Иккинг взобрался в седло и скрылся в облаках.

И лишь ночами, оставаясь наедине со своими мыслями, Иккинг мог вернуться туда, где осталась его прошлая жизнь. Его не покидало назойливое желание узнать, как дела на Олухе. Что там происходит? Как там Астрид и ребята? Отправиться туда он не мог. Здесь Сигрун и остальные были правы: нити стоило оборвать. Но не вспоминать он не мог. Если бы можно было отправить им весточку…

Вдалеке раздалось щебетание и шуршание крыльев Жутких Жутей. «Ну конечно! — Иккинг резко сел на своей новой постели в своём новом доме. — Ну, конечно! Как я сразу не додумался! Огневичок мне поможет». И с этой мыслью Иккинг уснул, чтобы проснуться с первыми лучами солнца.

***

Наутро Иккинг принялся тренировать своего Огневичка доставлять почту. Он прикреплял к его брюшку кусочки пергамента и посылал дракончика сначала по острову к разным драконам, на словах передавая поручения или сообщения для них. Те читать, конечно, не умели и не собирались, но Иккингу это надо было, что Жуть привыкла переносить именно письма. Он помнил, как его нашёл посланник Сигрун на острове Берсерков. Жуть прекрасно справилась с ролью посланника. Она мало того, что разыскала Иккинга, но ещё и в точности передала послание.

Огневичок не с первого раза понял, что от него хочет Иккинг. Первые разы он улетал по своим делам. Но в конце концов стал исправно прилетать туда, куда Иккинг приказывал. Остальные драконы с любопытством наблюдали за маленькой зелёной козявкой, носящейся туда-сюда по острову с поручениями Короля.

Потом Иккинг усложнил задачу, посылая её на соседние острова. Сам Король без устали гонял Беззубика, проверяя исправность работы своей «почты». Наконец, он решил, что Огневичка можно послать на Олух. Конечно, Иккинг никому не сказал об этом. Письмо он написал ночью, запершись в своей скромной хижине, когда никто не мог его потревожить. Соблюдая меры предосторожности, он не сообщал никаких конкретных подробностей, больше интересовался, как дела на Олухе, да вкратце написал, что у него всё хорошо.

Огневичок улетел, а Иккинг стал ждать ответа от Астрид. Через несколько дней он его получил, но и сам был не рад, что взялся за это дело. Она просила его оставить в покое и её, и племя, жить своей жизнью и забыть о том, что он когда-то был человеком.

«Как это, забыть? Я всё ещё человек…» — размышлял Иккинг бесконечно долгой бессонной ночью. Возле двери послышалась возня, и парень поспешно спрятал пергамент и встал с кровати. На пороге стояла Сигрун.

— Мой Король, — склонила она голову. Иккинг сглотнул, он знал, зачем она здесь. — Пришло послание от Гуда, — нет, этого он не ожидал. — Он хочет с тобой познакомиться лично. Собирайся, мы вылетаем сейчас же.

========== Глава 13. Встреча с Гудом ==========

— Нам далеко лететь? — спросил Иккинг у Сигрун. Старейшина ждала его неподалёку от хижины Короля.

— Нет. Ты готов?

— Да, только Беззубик…

— Он останется здесь.

— В каком смысле? — в голове у Иккинга это не укладывалось, он летал только на Беззубике.

— Ты полетишь со мной. Можешь прихватить Блосси. Но Фурия останется здесь, — Сигрун говорила твёрдо, так что Иккинг сразу понял, что сопротивляться не получится. — Пока тебя не будет, кто-то должен приглядывать за стаей.

— Да, ты права… Эльдюр!

— Я здесь, ваше ве… — дракон осёкся и с тихим рычанием склонил голову.

— Не паясничай, глупая зелёная ящерица, — ласково проворчал Иккинг. — В первую очередь мы друзья, — продолжал Иккинг, взбираясь на шею Чудовищу. — Когда ты это поймёшь?

Уже сидя на драконе и возвышаясь над стаей, Иккинг позвал Беззубика.

— Присмотришь тут за всем? — тихо попросил он.

Беззубик с беспокойством поглядывал на Сигрун.

— Конечно.

Фурия буравила взглядом Старейшину. Беззубик явно был взволнован тем, что она забирает всадника. Сигрун не обращала внимания на Фурию, она сидела спиной ко всем и терпеливо ждала, когда Иккинг простится.

— Через сколько мы вернёмся? — спросил юный Король у Старейшины, когда они отлетели от острова.

— Может, уже завтра.

— Так быстро? — Иккинг не скрывал удивления. Ему казалось, что загадочный Гуд должен жить очень далеко.

— К полудню мы доберёмся до нужного острова. И уже утром полетим назад.

Иккинга разбирало любопытство, но он не стал больше ничего спрашивать, решив довериться происходящему с ним, как уже было до этого. В конце концов, Старейшина знает, что делает. «Может, этот Гуд решил встретиться со мной не на своей земле, а в другом месте? — размышлял Иккинг, держась за массивные рога Чудовища. — Интересно, какой он? Даже Беззубик его не видел… но Сигрун-то наверняка знакома с ним лично».

Через пару часов полёта Шторморез начал снижаться. Вскоре сквозь облака Иккинг разглядел небольшой, покрытый буйной растительностью, остров. Они приземлились куда-то в центр него на небольшую круглую поляну. Юноша с любопытством осматривался по сторонам, словно ожидая кого-то здесь увидеть. Сигрун что-то тихо рыкнула Эльдюру, и тот, почтительно склонив голову, отошёл в сторону.

Старейшина молча обошла вокруг Иккинга. Она села напротив него и, не моргая, долго смотрела ему прямо в глаза. Юноша почувствовал, как у него начинает кружиться голова. Взгляд Сигрун было невозможно долго переносить. Иккинг давно заметил, что его зелёные глаза внушали драконам некоторый трепет — цвет был редким для летающих. Но сила взгляда, которым обладала Старейшина, была чересчур даже для человека. Иккинг пытался отвернуть голову, но не мог и молча смотрел в оранжевые глаза Сигрун. Голова становилась тяжёлой, как будто наливалась металлом. Он хотел спросить, что происходит, но не был в силах вымолвить и слова. Дышать стало тяжело. Вдруг Иккинг услышал какой-то слабый звук, отдалённо напоминающий гул ветра в кронах или морской прибой. Ему понадобилось время, чтобы понять, что это делает Сигрун, не разжимая своего клюва. Он предпринял последнюю попытку вырваться из-под её влияния, но силы окончательно покинули его и он рухнул на траву.

***

Иккинг открыл глаза и осмотрелся. Место было смутно знакомое, хотя он знал наверняка, что раньше здесь не бывал. Но что-то в ярких цветах, звуках и окружении говорило ему, что он тут не первый раз. Позади него раздалось рычание, и Иккинг обернулся.

— Беззубик! — руки потянулись привычным жестом к морде дракона. — Откуда ты здесь? Где мы?

— Во владениях Гуда. Это Мир драконов. Здесь мы появляемся на свет. Каждый из нас. Кто-то остаётся, а кто-то улетает наверх.

— Наверх? — удивился Иккинг.

— В мир людей. Твой мир.

— А где Сигрун? Мы прилетели с ней и Эльдюром.

— Не думай о них. Сейчас важнее, чтобы ты всё здесь осмотрел, — Беззубик подошел к Иккингу, приглашая его к себе на спину.

— Подожди! А где же седло? Твой хвост!

— Здесь у меня нет увечья. Гуд подарил мне новый закрылок. Теперь я не нуждаюсь в седоке.

Взгляд Иккинга стал грустным, но он через силу улыбнулся.

— Это замечательно! Да… очень здорово. Правда! Я… я так рад за тебя, приятель, — Иккинг погладил нос дракона. — Но я же всё ещё могу воспользоваться твоими крыльями?

— Скоро у тебя будут свои, — ответила Фурия, пока Иккинг взбирался ей на спину.

— Теперь ты не против этого?

— Нет, наоборот.

Беззубик взлетел, и Иккинг потерял дар речи. Бесконечное пространство, полное шелеста, рычания, шума, драконов: от самых крошечных до исполинских. Беззубик летел то над реками, то над лесами и озёрами. Всё вокруг было залито множеством красок, такие яркие оттенки, что Иккинг даже не знал им названия. Зелёные луга и леса Олуха меркли по сравнению с многообразием местных цветов. Парень, свесившись, смотрел, как под ним проплывают огромные двуглавые электрические скаты-драконы, выныривают синие Кипятильники, где-то вдали мелькнула бирюзовая спина змееподобного дракона. Над Иккингом проносились стаями огненные драконы, хорошо знакомые Змеевики и впервые виденные Ветрокрылы, полыхающие Ужасные Чудовища всевозможных окрасов и коричневые Древорубы…

— Это удивительно!.. — Иккинг, разинув рот, смотрел повсюду. И куда бы ни повернулась его голова — он видел драконов. — Я никогда не думал, что такое место может существовать. Но… как же люди до сих пор вас не нашли?

— Наш мир находится глубоко под землей. Людские легенды называют вход в наши владения краем света. Они верят, что за ним больше ничего нет…

— А есть?

Беззубик тихо засмеялся и красноречиво мотнул головой, показывая на удивительную обитель драконов.

— И здесь никогда не было ни одного человека?

— Нет, ты первый.

— Но почему я? Почему не кто-то другой? Может, даже не из Варварского Архипелага.

— Так уж вышло, что твой дом ближе всего к нашему миру. Поэтому так много драконов живут в ваших землях. Чем дальше от Архипелага, тем реже можно встретить драконов. Мы стараемся держаться ближе к Дюллинхейму*. Хотя есть те, кто стремится облететь весь земной шар…

— Шар? Земля не…

— Не плоская, и она не дерево, в кроне которого пирует Тор, а в корнях не живут Великаны.

Иккинг глубоко задумался. Он молчал долго, не в силах поверить в происходящее.

— Я не хочу сейчас касаться человеческой религии, но высший разум существует, — Беззубик попытался вернуть душевное равновесие Иккингу. — Если тебе удобно называть его Одином — это твоё право.

Иккинг молча кивнул. Беззубик по-прежнему парил среди разноцветных скал, иногда спускаясь к воде и шутливо задевая её крыльями. Брызги летели Иккингу в лицо, это было настолько родное ощущение, что ему казалось, будто он у себя дома.

— Расскажи мне о Гуде, — попросил Иккинг спустя какое-то время. — Какой он?

— Гуд в нашем мире — посланник Богов…

— Но ты сказал, что их не существует!

— Ты меня неправильно понял. Есть Высший разум, можешь нарекать его Вселенной, Звездами, Богом или Светом — неважно. Гуд — транслирует Его волю у нас, здесь, в Дюллинхейме. У людей тоже есть свои пророки. Он мудр, умен и очень силен. Он умеет заглядывать в прошлое и будущее. Он видит вещие сны. У него есть свои посланники — это Шторморезы. Поэтому Сигрун — Старейшина. Её судьба была предопределена с самого начала… Как и твоя.

— Моя? Стать Королём, победив дракона?

— Не только, Иккинг.

— Тогда что ещё?

— Давай-ка приземлимся вон там, и я тебе всё расскажу. Ты голоден?

— Нет.

Дракон опустился на мерцающий нежно-розовыми отблесками островок. Он находился чуть выше основного ландшафта. Так что отсюда можно было наблюдать за тем, что происходит так далеко, насколько хватало глаз.

— Как я уже сказал, Гуд умеет видеть прошлое и будущее, — начал Беззубик. Они с Иккингом расположились на выступе. Юноша заворожённо смотрел на всевозможных драконов, летающих, ползающих, спящих, плавающих повсюду. — Он заглядывал далеко вперёд и видел во что превратиться человек. Если драконы будут всё также существовать в мире людей, то они истребят нас. От нас не останется ничего. Люди жадные. Им всегда будет мало того, что у них есть. Они всегда будут хотеть большего. Кстати… почему ты так и не рассказал отцу о том, что… кхм, разорил гнездо красной Королевы?

— Беззубик! Он ни за что бы мне не поверил! И что ещё хуже, могли пострадать ты или Эльдюр. Его едва не прикончили на Арене, когда поймали. Нет, я не мог так рисковать.

Беззубик кивнул, а потом продолжил:

— Видишь ли, в целом, всё и всегда идёт по закономерному пути, по законам мироздания. Но всё же, время от времени намеченный путь может слегка меняться и уходить в сторону. В глобальном смысле это не имеет значения: всё равно в итоге будет так, как будет. Гуд видел другую твою судьбу.

— Правда? Какую же? — Иккинг оживился. Может, в той реальности ему не пришлось бы покинуть своё племя?

— В другой судьбе ты побеждаешь Королеву, лишаешься половины ноги, — Иккинг сглотнул и поджал по себя ступни. — Олух населяют мирные драконы, которые освободились от гнёта.

— Но почему этого всего не случилось?

— Потому что в том случае вы с Беззубиком были совсем одни. К счастью, Сигрун успела найти тебя и наставить всех в правильном направлении.

— К счастью?! — Иккинг вскочил и зашагал туда-сюда. — К счастью… Но ведь я лишился дома.

— Ты приобрёл новый. Гораздо лучше прежнего. Иккинг, у тебя есть важная миссия.

— Ещё одна? Я думал, что убив монстра, уже выполнил всё, что надо!

— Гуд хочет, чтобы ты объединил всех драконов Северного Архипелага и увёл их сюда, в эту обитель.

— Что? Но как? Не слишком ли это сложная миссия для меня одного?

— Гуду видней… — Беззубик наблюдал, как Иккинг весь закипает от возмущения.

— Не говори мне ничего про этого Гуда! — Иккинг ходил всё быстрее по сияющему островку. Он рассматривал волшебный мир драконов, мир, о котором ему в детстве рассказывал отец, мир, в котором ему, совсем молодому ещё викингу, уже удалось побывать.

Беззубик терпеливо ждал, когда его друг придёт в себя и сможет мыслить трезво и разумно. Иккинг устало опустился на землю и сел, скрестив ноги. Он долго молчал.

— Скажи, в той, другой судьбе… Что происходит потом?

— Какое-то время люди и драконы живут в мире. По крайней мере в вашем Архипелаге. Но, как я уже говорил, люди злы, жестоки и жадны. Поэтому появится враг, с которым ты не сможешь бороться. Тебе придется пожертвовать Беззубиком, ради жизни драконов. И они всё равно окажутся здесь, со мной, в этой тайной обители. А в вашем мире лишь останутся отзвуком легенды.

— То, что хочет Гуд… — не обратив внимания, как странно звучали слова друга, произнёс Иккинг. — Я смогу это сделать? Он ведь видел будущее? Значит, знает наверняка.

— Да, ты можешь и ты сделаешь. Иного пути нет.

— Значит, я должен буду увести всех драконов сюда… Тогда у меня и правда нет выбора, кроме как стать одним из вас, — Иккинг почувствовал, как у него вдруг вспотели ладони, и он провёл несколько раз ими по штанам. Мысль о превращении была одновременно пугающей и интригующей.

— Говорю тебе, Гуд видел будущее. Разное будущее. Ты будешь драконом. Сильным, быстрым, умным и бесстрашным. Поверь, вскоре ты расправишь собственные крылья и мои тебе будут не нужны.

Иккинг кивнул и снова погрузился в размышления. В голове с трудом укладывалось всё то, что он сейчас услышал. Дракон улёгся с ним рядом, но избегая прикосновения. Иккинг протянул руку и не нащупал привычной чешуи.

— Что это с тобой? Иди сюда, приятель.

Беззубик, казалось, сомневался, но потом подсунул нос под ладонь.

— У тебя есть вопросы, — тихо прорычал он.

— Да.

— Спрашивай.

— С чего мне начать миссию? Какой шаг сделать сначала?

— Обращение. Дальше тебе будет намного проще собирать вокруг себя драконов и уводить их сюда, в наш мир.

— А если они не захотят?

— Убеди.

— Но ведь они могут не послушать меня!

— Что ж… тогда придётся мне действовать другими методами.

— Тебе? — Иккинг удивился.

— Не придавай значения. Что ещё ты хотел спросить?

— Почему Гуд не захотел встретиться со мной? Когда Сигрун забирала меня с Драконьего Края, то я думал, что познакомлюсь с ним.

Беззубик долго молчал. Иккинг повернул к нему голову.

— Просто смотри… А потом просыпайся.

Беззубик вдруг на глазах у парня начал меняться. Его чёрная морда стала приобретать серый оттенок, расширяться в стороны и расплющиваться, по бокам от пасти выросли два огромных бивня. Иккинг отпрянул. Он отползал всё дальше и дальше, глядя, как его друг становится кем-то другим. А превращение продолжалось: вместо коротких ушек на голове дракона теперь красовалась целая корона из шипов. Зелёные глаза, так напоминавшие Иккингу его собственные, вдруг стали бледно-голубого цвета, они смотрели немного строго из-под тёмных наростов-бровей. Тело, покрытое гладкой чешуёй, увеличивалось в размерах и покрывалось многочисленными шипами. Широкие крылья тоже изменили свой вид. Их почти не было видно из-за наростов, даже лапы и хвост были в шипах. По мере роста дракона, Иккинг так и отползал всё дальше, разинув рот и не в силах произнести ни слова.

— Ты провёл со мной весь день, — обратился к Иккингу неизвестный. Он не «говорил» в привычном смысле, но его голос звучал в голове юноши. — Спасибо, что навестил. Передай Сигрун, что твоё обращение должно состояться не позднее новолуния. До встречи, Иккинг, Король Драконов.

Вдруг перед глазами Иккинга всё поплыло и закружилось, он снова услышал мерное рычание Сигрун и распахнул глаза.

Комментарий к Глава 13. Встреча с Гудом

* Dullin heim (исл.) — Тайный, загадочный мир, дом.

========== Глава 14. Превращение ==========

Иккинг сидел напротив Сигрун. Оранжевые глаза драконихи больше не гипнотизировали, её мерное рычание прекратилось. Она склонила голову, как часто делала, когда смотрела на юношу. Иккинг потянулся руками к голове, которая раскалывалась на части, как будто сам Тор хорошенько приложился по ней своим молотом.

— Боги… — еле слышно прохрипел он. — Ч-что это было?..

Иккинг сжался весь в комок, пряча гудящую голову между коленей и пытаясь прийти в себя. Он ловил ртом воздух, как будто надолго задерживал дыхание. Сигрун подозвала Эльдюра.

— Посиди с ним. Он в небольшом шоке. Скоро пройдёт.

Дракониха расправила крылья и собиралась взлететь, как Чудовище остановило её.

— А ты куда?

— Тут растёт одна травка. Она поможет ему прийти в себя.

В два широких взмаха крыльев Сигрун взлетела над деревьями и вскоре нырнула в густую растительность. Чудовище проводило её взглядом, а потом повернулось к Иккингу.

— Эй… — он осторожно носом ткнулся в спину юноши.

«Какой он крошечный! — вдруг подумалось Эльдюру. — Как тростинка…»

Эта мысль очень испугала дракона. Он осторожно тыкался твёрдым носом в тело парня, который так и сидел, низко опустив голову и зажав её руками. Иккинг слегка раскачивался вперёд-назад. Его губы бесшумно шевелились, о чём он шептал, Эльдюр разобрать не мог. В конце концов, дракон сделал то, что всегда делал Беззубик: он просто улёгся массивным кольцом вокруг юного викинга. Левым глазом он поглядывал на Иккинга, надеясь, что скоро тот оправится, а Сигрун — вернётся.

Старейшина принесла в клюве веточки какого-то растения и практически сунула ее парню в руки, приказывая посмотреть на нее. Иккинг поднял глаза и с трудом сфокусировался на Шторморезе. Он взял в руки растение.

— Разомни руками несколько листочков и потри виски. Это поможет.

Юноша неуверенно кивнул и дрожащими пальцами стал отщипывать зелень с ветки. Его взгляд снова стал рассеянным. Сидевший рядом Эльдюр начал не на шутку беспокоиться. Даже те пару дней, что Иккинг провёл без сознания после битвы с Красной Королевой, он так не волновался, как сейчас. Иккинг сделал всё, как велела Сигрун. Приятный, но резковатый аромат от травы ударил в нос и охладил кожу головы. Через несколько минут Иккинг уже лучше соображал, кто он и где находится.

— Там есть ручей, — Сигрун ткнула кончиком крыла куда-то за спину парня.

Он кивнул и нетвёрдой походкой поплёлся к источнику воды. Чудовище шло рядом, пытаясь поддерживать Иккинга: ему все казалось, что тот вот-вот упадёт и потеряет сознание. Но юный Король добрёл до небольшого ручья, опустился перед ним на колени и с наслаждением запустил руки в прохладное прозрачное течение. Вода всегда дарила ему покой. Она убирала лишнее, смывала прошлое и позволяла мыслям двигаться в правильном направлении.

Умывшись и напившись, Иккинг прислонился к голове дракона и долго так сидел, непроизвольно поглаживая грубоватые выступы на чешуе. Эльдюр непривычно спокойно и терпеливо ждал, замерев на месте. Наконец, видимо, Иккингу и правда стало лучше. Он отстранился, улыбнулся слабо и немного криво.

— Спасибо, — едва слышно произнёс он, и Чудовище с облегчением издало утробное глухое рычание, которое появлялось у него в моменты удовольствия.

— Пойдём?

Юноша и дракон медленно вернулись к Сигрун. Та застыла, как изваяние, посреди поляны и молча наблюдала за ними.

— Тебе лучше? — спросила она, когда они подошли к ней ближе.

— Д-да, — запинаясь ответил Иккинг. — Ч-что это было?..

— Ты знаешь ответ.

— Ради Тора, Сигрун, хоть раз в жизни! Говори нормально! — воскликнул Иккинг. Но эта вспышка стоила ему новой порции головной боли, и он пошатнулся, сжимая её руками. Приступ на этот раз прошёл намного быстрее.

— Ты виделся с Гудом. Дюллинхейм далеко от этих мест. И потом, мы не можем явиться туда, пока не выполним задание от нашего Вожака, — Сигрун неспешно прогуливалась по поляне, пока говорила. — Он часто общается через сны со своими подданными. Обычно только со Старейшинами и Провидцами. Но ты — исключение, — она ткнула крылом парню в грудь. — Ты Король из Пророчества. Призванный объединить драконов Архипелага и увести их в безопасный мир. В каком образе он тебе явился? — вдруг спросила Сигрун.

— Беззубик.

Она удовлетворенно кивнула. Наступала ночь.

— До утра мы останемся здесь. Тебе надо набраться сил перед полётом домой. Эльдюр принесет тебе перекусить, — Сигрун бросила взгляд на Чудовище, и то мгновенно сорвалось с места, вернувшись с рыбой через несколько минут.

На ночь Иккинг улёгся возле тёплого бока дракона, выбрав предварительно место помягче и посуше. Крыло Эльдюра накрыло его, загораживая от внешнего мира. Здесь было безопасно и уютно. Иккинг был рад, что рядом с ним сейчас есть друг.

***

На следующее утро солнце ещё не успело взойти из-за леса, а два дракона и человек отправились в путь, домой, в их Драконий Край. Иккинг так называл их новый дом, потому что он находился словно на другой стороне Архипелага. А Драконий, потому что людей здесь и вовсе не было. Даже случайные корабли не проплывали — место было далеко от торговых путей. Скоро и он перестанет быть человеком. Все связи оборваны, все нити отрезаны. Даже Астрид, и та больше не хочет его знать. Иккинг не винил её за резкие слова. Она всегда хотела казаться сильнее, чем была на самом деле. Наверно, он единственный, кто сумел это понять.

По дороге домой Иккинг вспоминал встречу с Гудом. Головная боль прошла, и всё то, что происходило во сне с необъяснимой чёткостью всплывало теперь в памяти. Он помнил цвета, запахи, звуки. Помнил всё до мельчайших деталей. Помнил каждое слово и то, как Беззубик на его глазах превратился в поистине гигантского, исполинского дракона. У Иккинга, вследствие его исследовательской натуры, возникло множество вопросов. Один ли Гуд такой? Почему он обладает силой? Какой именно? Насколько точно он может видеть будущее и прошлое? Уверен ли он в Пророчестве? Почему именно Шторморезы были его посланниками другим драконам? Он бессмертный? Есть ли дракон, сильнее Гуда? И вообще, Гуд — это имя или это звание?

Иккинг отбросил лишние воспоминания об устройстве мира людей, решив, что пока ему это не нужно. Он копался в тех видениях, которые ясно давали ему понять: он спит, а Беззубик — не Беззубик. То, что у Фурии был целый хвост. Несколько раз дракон оговорился, говоря «со мной», «мне», когда должен был говорить «с Гудом», «он». Сейчас Иккинг также припомнил, что он разговаривал с Беззубиком не на человеческом языке, а на драконьем. Тогда он не обратил на это внимание, но сейчас был уверен, что из его рта выходило шипение и рычание, похожее на то, как общаются между собой драконы.

И потом Иккинга вдруг настигло странное чувство неудовлетворенности произошедшим. Ему стало обидно, что всё виденное им было во сне. Как может он теперь верить, что этот мир драконов, Дюллинхейм, существует на самом деле? Откуда ему знать, что всё это не плод его воображения или ещё хуже — не видения, внушённые ему Сигрун. Правда, ответить на вопрос, зачем это надо драконихе, он не мог.

— Сигрун! — Иккинг окликнул Старейшину, вспомнив кое-что. Шторморез притормозила и полетела рядом с Эльдюром. — Гуд сказал, что церемония должна пройти в следующее новолуние. Это через две недели.

Сигрун кивнула, принимая к сведению.

— Когда я стану драконом… Что будет с Беззубиком? У него ведь искалечен хвост.

— Не волнуйся за него. Когда ты обратишься, то часть тебя перейдет ему, компенсировав потерю.

— В к-каком смысле — часть меня? Я останусь без ноги? — Иккинг вспомнил другой ход событий, о котором рассказывал Гуд. — Или руки?

— У тебя вообще не будет больше ни ног, ни рук, Иккинг, — снисходительно ответила Сигрун. — Только лапы и крылья, когти, чешуя, твой рот станет зубастой… или беззубой пастью.

— Да-да, это я понимаю. Но… что значит, я…

— Люди… вы такие странные временами, — Сигрун покачала головой. — Все конечности останутся при тебе. Частью тебя может быть твоя душа, например, или капелька крови. Вы станете братьями не только названными.

Иккинга немного успокоило её объяснение. Дальше они летели молча.

***

Следующие две недели Иккинг посвятил заботе о своём народе, обустройстве их быта на Драконьем Крае. Даже если это временное пристанище, оно должно быть удобно. К тому же Гуд не оговорил сроки, когда Иккингу придётся объединить драконов. Наверняка это займёт не один год, прежде чем все они переселятся в Дюллинхейм.

Несмотря на резкий и однозначный ответ Астрид, Иккинг писал ей каждый день. Не все из своих записок он отправлял. Многое оставалось в дневнике. Но ему надо было с кем-то делиться происходящим. Впрочем, подробности о встрече с Гудом и своей высшей миссии он умолчал. Астрид не отвечала, но Огневичок исправно летал туда-сюда, относя послания от Иккинга. Парень не знал, что делала Астрид с его письмами, он не исключал вероятности, что она их сжигала и не читала. Но мысль, что она всё равно видит его особое к ней отношение, грела душу.

И наконец наступил этот день, когда Иккинг попрощается со своей человеческой сущностью и станет драконом. Сам ритуал должен был начаться на закате, и всё время до этого момента Иккинг не находил себе места.

Ритуал должен будет провести Беззубик. Много споров и слов понадобилось Иккингу, да и Эльдюру, чтобы Фурия согласилась.

— Я не стану этого делать! Это работа Старейшины.

— Но если я хочу стать таким, как ты, то именно ты должен обратить меня!

— Нет! — рявкал Беззубик, и глаза его смотрели с такой тревогой, что у Иккинга сжималось сердце.

— Прошу тебя, дружище… Ты нужен мне. Я не пройду через это один, — парень обнимал широкую морду дракона и прислонялся лбом ко лбу, закрывая глаза. — Пожалуйста…

Беззубик сдался, он не мог больше терпеть этих бесконечных разговоров-уговоров. И теперь много времени он проводил рядом с Сигрун, которая наставляла Фурию.

— Ты готов? — в домик Иккинга просунулась голова Эльдюра.

— Да… — парень окинул взглядом свое скромное жилище. Сюда он вряд ли сможет вернуться. Последние записи сделаны, последние письма отправлены. И все же Иккинг оставил свой домик, как он был, на всякий случай. Может, когда-нибудь это место найдут люди, они узнают правдивую историю о людях и драконах.

Иккинг вышел и направился вместе с Эльдюром на специально подготовленное для ритуала место. Это была огромная поляна в лесу. Вокруг собралась почти вся стая: кто-то из драконов примостился на деревьях, кто-то — сидел на земле, образовав круг. В центре стояли Сигрун и Беззубик, ожидая, когда к ним подойдёт Иккинг.

Эльдюр вёл человека нехожеными тропами к поляне, ощущая нервозность Иккинга и его волнение. Тот весь дрожал и пытался успокоиться, вдыхая носом воздух на четыре шага и потом также мерно выдыхая. Чудовище и само чувствовало трепет перед тем, что должно будет произойти. Древний ритуал по обращению человека в дракона выполнялся крайне редко, и каждый такой случай становился чуть ли не легендой, которую передают из уст в уста. А об этой церемонии разговоры не смолкнут никогда.

Сигрун рассказывала, что разные люди по-разному реагируют на превращение. За всю историю драконов и людей, обращённых не набралось бы и десятка. Одни становились драконами лишь наполовину, сохраняя человеческий облик. Но век таких созданий недолог. Сейчас не осталось никого в живых. Другие — получали возможность превращаться в человека и обратно в дракона по желанию. Вид тоже зависел от нескольких факторов: времени проведения ритуала, места, опытности Старейшины. Иногда даже желание или нежелание присутствовавших видеть данного человека своим собратом, решало исход.

— Всё будет хорошо, — раздалось рядом с Иккингом гортанное рычание.

— Откуда ты знаешь? — отозвался тот, испытав прилив нежности к этому грубоватому, но такому преданному ему дракону.

— Просто знаю. Ты должен верить, вот и всё.

— Легко тебе говорить, — пробурчал Иккинг, — тебя не будут обращать в человека.

— Ни за что! — рыкнуло Чудовише с неподдельным ужасом, вызвав смех у парня. — Стать двуногим. Бр-р-р, нелепость!

Иккинг положил руку на шею Эльдюра, и так они и шли всю оставшуюся дорогу до места проведения церемонии.

В деревне все ритуалы, которые проводили старейшины и вождь, сопровождались стуком по натянутым на бочки шкурам. И этот низкий звук, который проникал в самую душу, сам собой настраивал всех присутствующих на торжественный лад. Сейчас же Иккинга встретила гробовая тишина. Тысячи драконов, шелест которых он слышал, подходя, замерли в ожидании, едва завидели его. Тысячи сверкающих глаз смотрели на юношу, и ему захотелось спрятаться под крылом Чудовища.

Медленно подошли они к границе круга, который образовывали ящеры. Эльдюр остановился и склонил голову.

— Увидимся на другой стороне бытия, — он потёрся носом об Иккинга.

— Непременно.

Иккинг медленно разделся, стягивая дрожащими руками с себя одежду, которая ему больше не понадобится. Драконы были голы сами по себе, по своей природной сущности, но Иккинг не мог не испытывать стыдливости, снимая слой за слоем один из признаков человечности. Сумерки сгущались, воздух холодил бледную кожу, Иккинг чувствовал, как весь покрылся мурашками. Он осторожно ступил босой ногой на траву и, сделав судорожный вдох, направился в центр круга, где его ждали Сигрун и Беззубик.

Фурия изо всех сил старалась выглядеть, как Старейшина: торжественно и важно — но в его зелёных глазах то и дело мелькало беспокойство, которое заглушить дракон был не в силах.

Каждый шаг отдавался у Иккинга эхом в ушах. Не было слышно ничего, кроме его сбившегося судорожного дыхания. Ни единого рыка от драконов, ни шелеста крыльями, ни топота ног. Только неровное дыхание юноши, который с каждым шагом приближался к своей новой жизни.

Он встал перед Сигрун и Беззубиком, неловко закрываясь руками и дрожа всем телом.

В оглушающей тишине раздалось тихое рычание Сигрун.

— Сегодня мы здесь, чтобы человек стал одним из нас. Я спрашиваю у вас, братья по крови: вы согласны с этим?

Раздалось оглушающее рычание, тысячи крыльев взметнулись вверх. Сигрун коротко рявкнула, призывая всех к порядку.

— Хорошо. С этого момента дороги назад не будет ни для кого. Я спрашиваю у тебя, Иккинг: ты согласен?

Время замерло. Вдох — выдох. Юноша обвёл глазами пространство вокруг себя, в последний раз спрашивая: уверен ли он в том, что делает? Должно ли так быть? Не поздно ли отказаться? Вдох — выдох. В которой раз уже он возрождал в памяти жестокость викингов по отношению к драконам, гнал прочь саму мысль о том, что может быть по-другому. Вдох — выдох. Зелёные глаза Беззубика, воспоминания о том, как они стали не просто лучшими друзьями, но и братьями. Вдох — выдох. Он закрыл глаза, вспоминая ощущение полёта: свобода и счастье.

— Да, — твёрдо и решительно произнёс Иккинг, глядя прямо в глаза Сигрун.

— Да будет так!

Сигрун подозвала нескольких драконов, и они легли вокруг неё, Иккинга и Беззубика. Они сначала тихо, потом всё громче нараспев стали издавать глухое гортанное рычание, которое Иккингу напомнило тот день, когда он встретился с Гудом. Сигрун кивнула Беззубику, и тот подошёл к юноше. Фурия закрыла глаза и, раскачиваясь, забормотала что-то непонятное для Иккинга. Драконы вокруг раскачивались, как Беззубик, и продолжали своё рычание. Сигрун незаметно вышла из круга, предварительно чиркнув острым когтем по предплечью парня. Эта кровь — плата за ритуал и будущий хвост Беззубика

Волнение сменилось любопытством, мысленно Иккинг уже записывал происходящее у себя в дневнике, напрочь позабыв, что человеком он больше не будет. Он даже не обращал внимания на ночной холод, не заметил, как безлунное чёрное небо покрылось россыпью звёзд. Он просто с интересом слушал бормотание Беззубика, пытаясь догадаться, что же вложено в неизвестные ему слова.

Вдруг Иккинг совершенно отчётливо почувствовал покалывание в правой руке. Он поднял её, поднёс к глазам и заметил, как его пальцы меняют форму, превращаясь в когти. Парень шарахнулся, испугавшись, когда его мизинец сам собой передвинулся вверх по запястью, превращаясь в черный шип. Вместо пальцев у него теперь были чёрные длинные когти, а вместо ладони — подушечка лапы.

Иккинг быстро поднёс к лицу вторую руку, чтобы ещё раз посмотреть на обращение тела, но она уже видоизменилась. Это была больше не рука, а лапа Ночной Фурии. Иккингу снова стало трудно дышать, его сердце отчаянно забилось в груди. Вся кожа горела, как в огне. Ему отчаянно хотелось чесаться, особенно на хребте в районе лопаток. Но он боялся дотронуться до себя. Он только с ужасом смотрел на то как меняются ноги, обрастая снизу вверх чёрной чешуёй.

Иккинг, задыхаясь и хрипя, упал на четвереньки, удлинившийся позвоночник и ноги, извернувшись в тазу, больше не держали его. Мельком заметил он, как его живот тоже покрывался чёрной коркой из чешуек.

Жжение стало просто невыносимым, выдержать это было невозможно, и он упал на спину, извиваясь на траве. Лопатки болели. Иккинг чувствовал, как ломаются кости, как у него растут крылья. Но это было так невыносимо больно, что он мечтал потерять сознание.

Бледная, тонкая кожа сменилась гладкой, но более жесткой чешуей. Иккинг хрипел, он с трудом дышал, ему казалось, что сейчас он сгорит заживо. Он хотел обратиться к Беззубику, но новые глаза никак не желали фокусироваться. А мерное рычание драконов сверлило голову. Он попытался что-то произнести, но вместо человеческих слов изо рта его вырывалось невнятное рычание, язык с трудом ворочался.

Иккинг не знал, сколько прошло времени, ему всё казалось, что эта пытка не кончится. Он чувствовал, как меняется, рвётся каждая клеточка его тела, как ломаются и заново срастаются кости, как перестраиваются органы, как горит он весь. Отнетерпения он мотнул головой и вдруг увидел хвост. Два закрылка сложились и распрямились. Страх, боль и ужас сконцентрировались в диком, нечеловеческом рычании, которое разнеслось над островом, встрепенув диких птиц и заставив замолчать всех вокруг.

Резким хлопком распахнулись молодые и сильные крылья, и новорождённый дракон потерял сознание.

***

— Ну как он?

— Скоро очнётся.

— Я надеюсь… Ты сам как? Рад, что хвост снова при тебе?

— Конечно, рад… Только иногда мне кажется, что я буду скучать по своему всаднику, Блосси.

— Сигрун сказала, что он будет превращаться в человека раз в месяц, когда луны не будет на небе — вот и полетаете вместе. Нет, ну ты только представь: он — дракон! Фурия! Вы очень похожи.

— Как ты и Огневичок, примерно вот так похожи.

— Эй, не сравнивай меня с этой мелюзгой. Я в конце концов — помощник Короля!

— И он тоже, — Беззубик рассмеялся.

— А нельзя ли потише? Некоторые тут пытаются прийти в себя.

— О, Иккинг! Ты очнулся!

— Я позову Сигрун!

— Какие вы громкие! Умолкните…

— Это с непривычки. У тебя теперь более острый слух и зрение… Всё хорошо. Я рад, что ты в порядке… брат.

***

Когда Иккинг открыл глаза, он поразился тому, как теперь необычно выглядит мир. Какими яркими красками он вдруг заиграл, какими чёткими линиями он наделён. Молодой дракон осмотрелся. Он лежал возле своей прежней хижины в тени раскидистых деревьев. Какое-то время после того, как он очнулся и пока не прилетела Сигрун, Иккинг только глядел по сторонам, привыкая к новым глазам. Потом он потянул воздух носом, и различил сотни различных оттенков запахов. Он готов был поклясться, что и половины из них не знает.

Иккинг посмотрел на Беззубика. Тот наблюдал за ним с каким-то новым выражением отеческой ласки.

— Так много всего. Чем это пахнет?

— Сложно сказать. Смотря что ты учуял… Ты научишься не обращать внимание на посторонние запахи со временем. Сейчас тебе, должно быть, не просто сконцентрироваться. Но ты научишься, — успокоил Беззубик. — Ты сейчас новорождённый дракон, хоть и размером побольше. Но тебе всему придётся учиться.

Иккинг с готовностью закивал, выражая своё нетерпение и желание поскорее привыкнуть к своей новой сущности.

Бывший человек поднялся на лапы, с изумлением рассматривая их. Он приподнимал то правую переднюю ногу, то левую. И каждый раз с изумлением отмечал, как отзываются ему прикосновения к траве и земле. Иккинг пошевелил ушами, удивляясь тому, как это на самом деле просто. Потом повертел во все стороны головой, заметил хвост, несколько раз взмахнул им. И наконец, вдруг застыв, позволил себе почувствовать крылья.

Новоявленный дракон медленно и осторожно раскрыл их. Потом сложил. Снова распахнул, но на этот раз быстрее. Иккинг сделал взмах, и почувствовал, как отрывается от земли, но тут же потерял равновесие, испугался и упал. Беззубик тихо засмеялся.

— Ты научишься. Смотри! — Фурия расправила крылья, сделала два мощных взмаха, отталкиваясь лапами от поверхности, потом еще два взмаха, неуловимое движение закрылками хвоста, и совершен маленький круг над тем местом, где стоял Иккинг. Беззубик приземлился.

— Твой хвост! — воскликнул вдруг Иккинг.

— Да, целехонький, — Беззубик помахал им прямо перед носом друга и несколько раз сложил и разложил закрылки. — Ну что, попробуем полетать?

— О да!

Но тренировки полётов пришлось ненадолго отложить, потому что вместе с вернувшимся Эльдюром прилетела Сигрун.

— Приветствую тебя, Король, — она почтительно склонила голову.

— Старейшина, — Иккинг ответил тем же.

— Я рада, что ты очнулся. Стайка Жутей уже распространяет весть, что ты пришёл в себя, скоро тебя поприветствует твой народ.

— Да, кхм, это лишнее… — Иккинг почувствовал смущение от излишнего внимания и укол совести: про свой народ-то он как раз позабыл, радуясь началу новой жизни.

И действительно, скоро к площадке возле хижины Короля стали собираться драконы, их было так много, что все они не помещались, и многие парили над землёй, застилая свет солнца.

— Приветствуйте вашего Короля! — воскликнула Старейшина.

Раздался рёв тысяч огнедышащих глоток, так что Иккинг едва не оглох. Он застонал и принялся лапами прикрывать уши. Беззубик заметил это и коротко рявкнул на собратьев. Установилась тишина.

— Скажи им что-нибудь, — тихо рыкнула Фурия.

— Э… Благодарю за поддержку. Я надеюсь, что вместе мы построим лучший мир для нас.

Ответом стал новый поток воплей, так что в конце концов, Эльдюру и Старейшине пришлось попросить всех оставить Короля, которому ещё предстоит привыкнуть к новому телу и положению.

***

Первый полёт на собственных крыльях был так прекрасен, что Иккинг ни за что не хотел останавливаться. Он летал и летал по своим владениям, расширяя траекторию. Он сворачивал крылья в «бочке», кидался камнем вниз, тормозя крыльями у самой поверхности, взмывал за облака. Конечно, не обошлось и без первых шишек и падений. Но рядом с ним был его верный брат. И теперь Иккинг был полностью счастлив.

Воспоминания о его человеческой жизни не исчезли. Но они потеряли цвет и яркость. Теперь всё было туманно, размыто и чёрно-бело. Может, поэтому, а может, по другим причинам, но сердце Иккинга стало в разы легче и свободнее, что не могло не отразиться на благополучии всей стаи.

Каждый день он учился жить жизнью дракона. Летать, охотиться, маскироваться, спать, есть, руководить. Впервые в жизни он чувствовал абсолютную свободу ото всего. Обязательств, которые не мог выполнить, земного притяжения, необходимости соответствовать. Драконье племя принимало его с благоговением — потому что теперь их Король не человек, а Ночная Фурия.

Комментарий к Глава 14. Превращение

https://vk.com/berknews?z=photo-41531013_420590669/album-41531013_234490383

========== Глава 15. На Олухе ==========

Астрид всеми силами избегала встреч с вождём, боясь ненароком выдать ему тайну Иккинга. И если взбалмошного сына тот бы простил, то её — вряд ли. Впрочем, прятаться от Стоика было несложно. Миниатюрная девушка за километр видела и слышала огромного мужчину.

Сложнее было скрывать свои чувства от родителей и друзей. Астрид замкнулась в себе, много молчала и много тренировалась в лесу. Но опять же, никто, зная взрывоопасный характер Хофферсон, не приставал с расспросами. До неё периодически доходили слухи, как идёт расследование о побеге дракона и исчезновении Иккинга. Действительно, некоторые люди считали его шаманом, который заклинает драконов. И эти люди почему-то думали, что Иккинг улетел с ними.

Вторая партия считала, что сын вождя погиб, что Фурия разорвала его одним выстрелом, так что от него не осталось и следа. Что думал Стоик, никто не знал. На первых он злился, а вторые… Нельзя было понять, что для вождя племени предпочтительнее: узнать, что твой единственный наследник погиб или что его унесли драконы. Наверно, ни один из раскладов Стоика бы не устроил.

На третий день после произошедшего Астрид сидела в своей комнате. Солнце только-только взошло. Девушка заплетала волосы в косу, устроившись на краешке постели. Рядом лежал верный топор — наступало время утренней тренировки.

Снизу доносился небольшой шум просыпавшегося дома. Мама хлопотала на кухне, отец занимался очагом. Вдруг громко хлопнула входная дверь. Послышались мужские голоса, а потом с лестницы до девушки долетел крик отца:

— Астрид! Милая, спустись на минуточку!

— Иду! — ответила она, закрепляя косу и подхватывая топор.

Посреди их дома стоял Стоик Обширный собственной персоной. Астрид не видела его лица, потому что он смотрел в окно, заложив руки за спину. Когда он услышал лёгкие шаги девушки, то обернулся, и юной Хофферсон стало страшно — не похоже, чтобы вождь спал хотя бы минуту за прошедшие три дня.

— Доброе утро, вождь, — поздоровалась Астрид, кланяясь.

— Доброе, дитя, — ответил Стоик.

Они молча смотрели друг на друга, не продолжая разговор. Впрочем, Астрид знала, зачем он здесь, и просто ждала.

— Мы не можем найти Иккинга. И раз уж вы так сдружились в последнее время… не можешь ли ты подсказать, куда он мог подеваться?

Астрид сглотнула, вряд ли вождь что-то подозревал, но всё равно: врать Стоику — удовольствие так себе.

— Нет, вождь. Для меня это такая же загадка, как и для вас, — она помолчала и тихо добавила, опуская глаза: — Я тоже очень волнуюсь.

— Может, он говорил что-то? Может, это из-за поездки на Берсерк? Или кто-то обидел его? Что-то случилось? Или из-за сплетен в деревне? — Стоик отчаянно цеплялся за любое предположение, но Астрид только печально качала головой, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не плакать или не кричать. Она злилась на Иккинга, потому что он оставил её тут наедине с его отцом, и девушка не могла видеть страдания могучего мужчины, который лишился всего.

— Я правда ничего не знаю. Мне жаль, — ответила Астрид.

Когда Стоик уходил, она видела, как он пошатывается, как ссутулились его плечи. Иккинг определённо продумал не всё. Выдавать его Астрид не собиралась, но она решила по-своему решить проблему.

Она раздобыла (выкрала, если быть точнее) шлем Иккинга, который тот, конечно, не взял с собой в новую жизнь, смастерила из какого-то тряпья тунику, похожую на ту, в которой чаще всего ходил сын вождя. Ночью прокралась снова к драконьим клеткам. Она подкупила Ужасное Чудовище рыбой, чтобы тот сделал то, что ей нужно. Дракон опалил одежду и смял шлем, которые она потом отнесла на то место, где был пойман Эльдюр. От борющегося дракона остались следы, опалённые деревья и трава. И всё это было совсем свежим, прошло-то всего четыре дня.

Астрид лила тихие слёзы, пока разбрасывала «свидетельства» гибели Иккинга. Ей казалось, что никто не поверит, настолько всё неправдоподобно выглядело. Она не знала, осматривали ли это место или нет, когда искали сына вождя по всему острову. На ту тропу Астрид хитростью отправила близнецов, которые и нашли «останки» Иккинга. Они тут же отнесли шлем вождю. Красноречивые Торстоны расписали в красках, как всё должно было произойти, дорисовав в своём воображении нехватающие детали и выдав их за истину. Их неуёмная фантазия сыграла на руку Астрид. Ни у кого не осталось сомнений, что Иккинг погиб от лап дракона, которого спасла Фурия.

Так всем будет проще смириться с тем, что Иккинга больше нет. Астрид захлопнула сердце, повесила на нём амбарный замок и закрыла его три ключа. Больше сюда никто не пройдёт.

Ещё через три дня состоялись похороны Иккинга Кровожадного Карасика Третьего, надежды, опоры и наследного принца племени Лохматых Хулиганов. Астрид, глядя, как уплывает вдаль подожжённая ладья, молилась, чтобы он больше никогда не воскрес и не появился здесь. Слишком много боли он принёс тем, кто его любил.

***

Вождь был подавлен. Он ничем не интересовался и ничего не хотел. Он не выходил из своего дома, почти все ночи проводил в комнатке сына, совершенно не обратив внимания на мешок, который оставил Иккинг, чтобы скрыть своё бегство. У Стоика больше не осталось вопросов. Погиб. Умер. От лап дракона. Вождь хотел бы отомстить всему змеиному племени, но вот беда, на острове больше не водилось драконов. Они не прилетали. Только те, что сидели в клетках. Он бы лично их убил. Но традиции были выше даже жажды мести — надо было провести церемонию посвящения в викинги. Единственным отступлением от обычая было решение вождя показательно убить их всех в день конца лета, чтобы удовлетворить и жажду мести, и потешить народ, и чтобы больше глаза не мозолили, проклятые отродия Хель.

Плевака много пил, оплакивая своего подмастерья, мальчишку, который был ему, как родной сын. Ночами, когда его никто не видел, он приходил в кузницу и садился за стол Иккинга. Старый кузнец гладил руками инструменты и тихо разговаривал то ли сам с собой, то ли со своим учеником. Ему казалось, что в произошедшем есть его вина, ведь это он плохо научил или, наоборот, научил слишком хорошо сражаться с драконами.

Ребята из Школы тоже по-своему переживали горе. И, как ни странно, Сморкала — больше всех. Йоргенсон уверял, что круче Иккинга уже не будет ни одного викинга. Он позабыл собственные подозрения того в колдовстве и заклинательстве, и просто тяжело переносил горе утраты человека, которым восхищался.

Рыбьеног держался мужественнее. Но и по нему было видно, как его потрясло это событие. Наверно, впервые на его памяти погиб не кто-то из деревни, безликий и мало знакомый, а его товарищ, человек, к которому он привык и с которым сблизился. Это убивало добродушного Ингермана.

Даже близнецы и те притихли. Целых три дня после похорон деревня могла спать спокойно, потому что неугомонные Торстоны ушли в мини-запой. Они сами сварили нечто по запаху и вкусу лишь отдалённо напоминающее медовуху и глушили на пару своё странное пойло, от которого отказался даже Йоргенсон.

Астрид больше не плакала. Она тренировалась. В метании топора, в стрельбе из лука, в рукопашном бое. Без устали, без отдыха и без эмоций. Пожалуй, она пугала своим поведением даже больше, чем остальные. А ещё она замолчала. Она не разговаривала ни с кем. И это тоже было страшно. Особенно для родителей, которые даже водили её к Готти. Но та лишь дала успокоительный отвар. Он не помогал.

Прошло несколько недель. Астрид лежала в своей кровати без сна, несмотря на выматывающий физически день. Бессонница стала её подругой. Вдруг возле её окна раздалось какое-то шуршание. Сначала Хофферсон не обратила внимания, подумав, что это ночная птица или бабочка. Но шуршание продолжалось, и тогда Астрид поднялась, приоткрыла ставень, и ей прямо на руки рухнул крошечный зелёный дракончик. К его спинке была привязана записка.

Астрид почесала шейку малышу, улыбнувшись ему. Ей нечего было предложить бедолаге, кроме воды. Но и этому Жуткая Жуть была рада. Она отпила из чашки, потопталась на столе и, свернувшись клубочком, задремала, оставив недоуменную Астрид стоять с запиской в руках.

Девушка распахнула ставень побольше, чтобы свет луны хоть немного освещал клочок пергамента.

«Астрид,

как ты? Я в порядке, если это тебя интересует. Мы обосновались на острове к югу от Олуха.

Как дела дома? Как папа, Плевака, ребята?

Если захочешь написать мне в ответ, Огневичок доставит твоё послание.

Твой друг И.К.К.»

Астрид много раз перечитала нехитрые строки. Она водила пальцами по корявым буквам и с грустью смотрела на сопящего в её комнатке дракончика.

Тоска сменилась негодованием, на этой же самой записке она написала:

«Забудь обо всём. Ты больше не принадлежишь этому месту и племени.

Ты мёртв для всех. Там и оставайся».

Астрид прицепила пергамент обратно к Жути, и та, лениво потянувшись и зевнув, отправилась в обратный путь.

Хофферсон не жалела о резких словах. Ей проще было смириться и двигаться дальше, чем жить надеждой. Пусть Иккинг сколько угодно пытается сохранить овец и накормить волков, у него это вряд ли получится. Он ведь уже сделал свой выбор, так пусть придерживается его. Так считала Астрид. Потому что в её глазах лидер — это тот, кто несёт ответственность за свои решения.

И всё же письма от него приходили регулярно в следующие две недели. Это были небольшие заметки-наблюдения за новой семьей Иккинга, истории из жизни драконов. Он всегда спрашивал, как дела на Олухе. Она ни разу не ответила с тех пор. Все его письма она сначала хотела сжечь, но потом она стала прятать их «для истории». Возможно, когда-нибудь она расскажет людям всю правду. Ей было просто жаль выбрасывать то, что могло бы быть полезно и интересно племени. Когда-нибудь.

Время шло. Тренировки на Арене продолжались через пень-колоду. После гибели Иккинга Плевака потерял всякий вкус к обучению молодняка. Драконов не видели несколько лун на острове. А те, что торчали в клетках, начинали тяготить. Люди начали снова жить обычной жизнью. Они занимались разведением овец и яков, торговлей с соседними племенами. Торговые пути наконец-то стали безопасными. Многим викингам хотелось, чтобы с оставшимися драконами поскорее было покончено. Через месяц должен был состояться праздник осени. Тогда же и было решено раз и навсегда перевернуть эту страницу из истории племени.

Через две недели после первого послания Астрид получила ещё одно письмо. Иккинг больше никогда не подписывался, но не в этот раз. Жуткая Жуть, к которой девушка успела уже привыкнуть, всегда появлялась ночью, и для Хофферсон стало почти традицией не спать в ожидании послания.

«Астрид,

Сегодня я и правда прощаюсь с тобой. К тому моменту, как ты получишь это письмо, Иккинга, которого ты знала, больше не станет.

Люди могут быть спокойны, вскоре драконов не останется в этом мире вовсе, мы уйдём в другой мир, который создан специально для нас.

Я ни о чём не жалею, кроме того, что не смогу ещё раз увидеть тебя.

Твой навеки, И.»

Астрид не ответила и на это письмо, она накормила припасённой рыбкой Огневичка и отправила его в обратный путь. Сон окончательно покинул её. Она вышла из дома и пошла к Арене. Драконы, обречённые на смерть, с тоской и равнодушием поглядывали на двуногую, которая когда-то терзала их и лишь недавно изменилась. Астрид ходила вдоль клеток туда-сюда. Она не испытывала страха. Теперь она знала, что вся вражда была вызвана исключительно недопониманием.

Юная воительница вспоминала прошедшие три месяца — неужели так мало времени прошло? — вспомнила, как узнала о дружбе Иккинга с драконами. Как впервые оказалась в небе. Ощущение крыльев за спиной. Вспоминала, как они гуляли вечерами, и он без устали рассказывал то, что узнал от Беззубика и Эльдюра. Она вспомнила и зелёное Чудовище, которое так бестолково попалось, ускорив отлёт Иккинга на пару дней. Впрочем, перед смертью не надышишься…

Астрид сама не знала, что она тут делала, на этой Арене, которая когда-то была её мечтой, а теперь лишь сплошным разочарованием… К чему всё это? Зачем страдания этих животных? Всё равно драконов больше не будет на Олухе. И нет никакой нужды практиковаться на них.

В голове её ещё не успела сформироваться мысль, как она уже оказалась возле рычага, который отпирает ворота клеток. Механизм заскрежетал, когда Астрид изо всех сил нажала на рукоять. И открылась клетка со Змеевицей. Потом — с Пристеголовом, затем — с Громмелем, Чудовищем и, наконец, крошечной Жутью.

В Астрид не было страха перед животными. Почему-то она была уверена, что они её не тронут. А даже если и тронут, то имеет ли это теперь значение? Драконы, привыкшие сидеть взаперти, с недоумением медленно выползали из своих клеток, шипя и тихо стрекоча. Астрид невесело усмехнулась, когда подумала, что Иккинг наверняка смог перевести это неясное бормотание. Она демонстративно отбросила топор и щит, показывая свою безоружность.

Пристеголов первым сообразил что к чему и с радостным рычанием взлетел в ночное небо, наверняка с наслаждением распахивая крылья. Неповоротливый Громмель последовал за ним, неровно паря на ослабших маленьких крыльях, как и Жуть, которая прошмыгнула кошкой возле ног Хофферсон, прикуснув ту за ботинок так, в качестве отместки. Чудовище оскалилось, воспламеняясь, но Астрид смело смотрела ему в глаза, не выказывая ни тени сомнения или страха.

— Улетай! Найдите Фурию, — сказала она осипшим от долгого молчания голосом, не уверенная, впрочем, что её поняли.

Последней уходила Змеевица. Она топорщила шипы на голове и с подозрением поглядывала на человека.

— Вы свободны. Улетайте, — снова подала голос Астрид.

Змеевица благодарно уркнула и взмыла в небо. Вскоре на Арене осталась одна только Астрид и пустые клетки.

Она смотрела в небо, из её глаз лились слёзы.

— Прощай, Иккинг, — шептала она снова и снова.

Наутро вся деревня снова всполошилась, когда не обнаружила драконов по клеткам. На Совете племени стоял шум и гам. Стоик сидел в кресле вождя, подперев рукой щёку. Ему в общем-то не было никакого дела до того, что драконов больше не стало. Хель с ними. Улетели и улетели. Хотя некоторые викинги, обладающие не столь затуманенным разумом, например, старший Йоргенсон, пытались воззвать к рассудку Стоика. Слюнявый пытался объяснить своему товарищу, что драконы улетели не сами, а кто-то их освободил, ведь не было никаких следов взлома. Надо найти нарушителя. Отпускать драконов на волю — опасно. Те могут начать мстить, могут остаться на Олухе, расплодиться и всё начнётся по новой.

Но Стоику было плевать, кто это сделал. Его и месть уже не волновала. Он потерял единственного наследника, любимого сына, смысл его жизни. Как до этого потерял жену. Одному Одину известно, как вождю удалось пережить одно горе, а теперь на его голову обрушилось и новое. «Я, никак, проклят богами. За что только? Где я ошибся?»

Астрид стояла возле входа в Большой Зал. Она смотрела в пол и крутила в руках свой топор, проверяя пальцами остроту его заточки. С тоской она думала, что одного из лучших кузнецов больше нет на острове, а второй — скоро сопьётся. Её саму тоже больше ничто не держало на Олухе. Но куда податься, она не знала. В любом случае, до совершеннолетия придётся ещё подождать. А там, она может, уплывёт с торговцами в путешествие. Или пойдёт наёмником. Может, даже уплывёт на большую землю.

***

И время на Олухе потекло размеренно и спокойно. Викинги совсем расслабились, так что даже стали скучать по хорошей драке. Племена между собой не воевали, наслаждаясь миром и покоем. Общий враг куда-то делся. Даже те редкие драконы, которых раньше видели в отдалении на безлюдных островах, куда-то подевались.

Племя Хулиганов постепенно забывало о гибели будущего наследника. Каждый занимался своим делом. Йоргенсоны — военным ремеслом, Торстоны — шалостями на пару с изучением врачевания, Ингерманы — составлением библиотеки, Хофферсоны — обучением юных воинов. Вся деревня воспряла, окрепла, строились новые дома. Теперь, когда угроза ежемесячных нападений не висела над племенем, заключались новые браки и рождалось больше детей.

Астрид сама не заметила, как прошел год с момента «гибели» Иккинга. Боль поутихла, трансформировавшись в стойкое желание покинуть Олух по достижении совершеннолетия. Родители, правда, не одобряли, но Астрид никого слушать не собиралась. Когда мама заикнулась о замужестве, юная Хофферсон заявила прямо, что сбежит и ей все равно, кто и что скажет.

В годовщину получения последнего письма от Иккинга Астрид, влекомая неясной тоской, побрела в овраг, где всё началось и всё закончилось. Снова всплывали в голове образы, как будто это было вчера. День подходил к концу, и солнце уже лизнуло по верхушкам деревьев, удлиннив их тени.

Астрид воскрешала в голове события прошлого. Минул всего год, а как будто — вечность. Трава, снег, листья — всё закрыло следы присутствия здесь драконов. Хофферсон смотрела на спокойную гладь озера, представляя, как Беззубик вылавливает из него форель. Она обошла кругом всё это место, заглянула в небольшую пещерку, где приходил в себя Иккинг после битвы с Королевой драконов. Погладила рукой валун, на котором они иногда сидели, разговаривая. Прошёл целый год — а как будто всё было только вчера.

Стремительно темнело, и Астрид уже собиралась идти назад в деревню, как вдруг ей послышался странный шум, похожий на взмах крыльев ночной птицы, только намного более громкий. Она подняла глаза к чернеющему небу, отбрасывающему последние алые блики заката. И на его фоне девушка ясно рассмотрела силуэт с широкими распахнутыми крыльями.

Дракон тяжело опустился перед ней возле пруда, глядя на неё зелёными глазами. Астрид отступила на шаг, инстинктивно вытягивая руки вперёд в защитном жесте.

— Б-беззубик?.. — неуверенно спросила она.

Дракон мотнул головой, и вдруг на её глазах его тело начало меняться: голова уменьшилась и покрылась отросшими рыжевато-каштановыми волосами, лапы превратились в ноги и руки, чёрная чешуя исчезла, обнажив бледную веснушчатую кожу. Последними исчезли огромные крылья, оставив два красных шрама на лопатках. Человек стоял перед ней на четвереньках, тяжело дыша и, видимо, приходя в себя. Его голова была низко опущена, волосы скрывали лицо.

Астрид рукой прикрыла рот, сдерживая крик, который рвался наружу из самой глубины её души.

На неё посмотрели когда-то родные глаза.

— Здравствуй, Астрид, — голос стал ниже и мужественнее, но это был его голос.

— Иккинг…

========== Глава 16. Объединение ==========

Первый месяц после обращения прошёл у Иккинга в привыкании к собственному новому телу. Теперь ему нравились новые запахи, вроде сырой рыбы, а старые потеряли всякое очарование — вроде человеческого жилья и очага. Глаза стали лучше видеть, особенно в темноте, не зря же он был теперь Ночной Фурией. Иккинг учился спать прямо на земле или свесившись с ветки головой вниз. Сначала жутко кружилась голова, но он быстро привык. Он мог часами сидеть и рассматривать свои новые ноги и длинные когти, растопыривая их и сжимая. Иногда Иккинг замирал, прислушиваясь к работе сердца или пытаясь пошевелить только одним ухом, опустить все отростки или раскрыть их веером.

Проще всего оказалось привыкнуть к полётам. Не без помощи Эльдюра, правда. Зелёное Чудовище, вволю насмотревшись на то, как Беззубик пытается научить новоявленного дракона держать равновесие, не выдержал мучений, подхватил Иккинга когтистыми лапами и сбросил его со скалы над морем. Беззубик завопил в ужасе и ринулся за другом, но способ Эльдюра «захочет жить — взлетит» сработал на ура. Иккинг расправил крылья прямо у кромки воды и плавно заскользил вдоль моря. Потом он потянулся мордой вверх и начал делать широкие взмахи крыльями, поднимаясь всё выше и выше. Снова ринулся камнем вниз, сложив крылья по бокам. Спустя ещё какое-то время он уже выполнял все те элементы, которым учил Беззубика совсем не так давно.

— Ну, видишь, — сказал Эльдюр Фурии. — А твоими методами он бы ещё с луну ничему бы не научился.

Беззубик огрызнулся на зелёного дракона и поспешил к Иккингу.

— Твоё счастье, что он остался жив. Чуть не угробил нашего Короля!

— Ой, да ладно. Ты только посмотри на него. Он прирождённый дракон, — отмахнулся Эльдюр, не без гордости глядя на Фурию, которая всего несколько дней назад была довольно хрупким двуногим.

Тут Беззубик спорить не стал, Иккинг действительно быстро осваивал своё тело и новую жизнь. Он мог летать часами, ел за троих, спал беспробудно и вообще, выглядел вполне себе обычным здоровым молодым драконом. Что так и было.

Миновало двадцать восемь дней, снова настало новолуние, и Иккинг пережил мучительную трансформацию в человеческое тело. Это случилось на рассвете, когда он спал, перекинув хвост через массивную ветвь ели. И проснулся он лишь оттого, что ему вдруг стало холодно, когда чешуя сменилась на тонкую человеческую кожу. Иккинг открыл глаза и понял, что он всё ещё висит вниз головой на хвосте, который вот-вот исчезнет.

— Беззубик! — завопил он в ужасе. — Беззу-у-убик!..

Фурия поймала его уже возле земли. Худое юношеское тело соскользнуло с его спины, опускаясь в траву. Он дрожал от холода и корчился от боли, свернувшись калачиком.

— О Тор… — выдохнул Иккинг, когда болезненные спазмы смены конечностей прошли.

— Как ты?

— Ужасно… и странно. И холодно, — Иккинг поёжился.

— Ты забыл, да? — с волнением спросил Беззубик.

— Да, — честно признался Иккинг. — Это ведь каждое новолуние будет случаться?

— Ровно на один день и ночь. Так говорила Сигрун.

— И как это у меня из головы вылетело? Братец, подбрось до хижины, а? А то как-то неуютно нагишом.

— Странные вы, люди. Садись.

Иккинг устроился на спине Беззубика, прижимаясь к нему, чтобы не мёрзнуть. Он чувствовал, как сильно саднило на лопатках, там, где росли крылья всего, наверно, час назад.

В небольшой хижине всё было так, как он там оставил. Иккинг нашёл в корзине штаны, тунику и оделся. Движения рук и ног были плохо скоординированы, он отвык ими пользоваться. Мешало ощущение пустоты за спиной, и, как ни странно, он скучал по хвосту.

Какое-то время Иккинг сидел у себя на прежней кровати, время от времени проводил рукой по жёсткой шерстяной ткани, и ему ощущения казались странными, как отзвук из давно забытого прошлого. Иккинг нашёл свой дневник, посмотрел его, перечитал некоторые заметки, словно удивляясь, что он вообще всё ещё может читать. Взял угольный карандаш и сделал набросок первого, что пришло в голову: размах крыльев Фурии относительно Ужасного Чудовища.

Руки работали легко, словно не были в течение целой луны обращены в когтистые лапы.

— Иккинг, — позвал его из-за двери Беззубик. — Ты в порядке?

— Да.

Прошёл, наверно, час с его обращения, а Иккинг ощущал себя полноценным человеком, как будто никогда и не был драконом. Ему даже на миг подумалось, что, может, это ему всё приснилось. И вот он проснулся и больше никогда у него не будет своих крыльев.

— Тебя хочет видеть Сигрун.

— Иду.

Старейшина сидела, как и всегда, точно изваяние, слегка склонив голову набок и поглядывая на юношу, которого ещё вчера она видела в образе Ночной Фурии.

— Ну как ты? Обратное превращение не такое болезненное?

— Да ты, никак, волнуешься за меня? — Иккинг усмехнулся. Как бы Старейшина ни пыталась убедить его в том, что все её действия ради его же блага, а всё равно ему так и казалось, что она ему голову свернёт, если он вдруг капитально оступится.

— Я всегда буду волноваться, — уркнула Сигрун, и чуть ли не впервые Иккинг в её взгляде рассмотрел почти материнскую заботу. Но дракониха моргнула, и наваждение прошло. — Ну, и как тебе — быть драконом?

— Лучшее, что случалось со мной в жизни! — совершенно искренне ответил юноша.

— Хорошо, — Старейшина кивнула и замолчала. Она как будто собиралась с мыслями. Наконец, она произнесла: — Со временем превращения будут всё менее тяжёлыми, но боль до конца не пройдёт никогда. Ты, наверное, уже заметил, что твоё сознание разграничивает жизнь человеческую и драконью. Тебе то одно кажется сном, то другое. Это нормально, — она снова замолчала, собираясь с мыслями. Иккингу было интересно, что же она такого хочет сказать, что так нервничает. Но сообщила Сигрун вполне будничные новости. — В твоё следующее обращение в человека мы полетим знакомиться с Королём одного из гнёзд. И я представлю тебя своему брату.

— Хорошо, — легко согласился Иккинг. Его эта новость не особо заинтересовала. Конечно, ему интересно было посмотреть на другого Короля. Правда, не совсем понятно, почему это надо делать, когда он будет человеком. Не разумнее ли было бы показаться ему в образе Фурии? Но Старейшине виднее.

Когда спустя луну Иккинг-человек опустился на огромный ледяной остров, кутаясь в меховую накидку, он даже не гадал, кого он встретит там. Перед их небольшой группой, состоявшей из Фурии, человека, Чудовища и Сигрун опустился Шторморез, очень похожий на Старейшину, но немного больше. А шкура его была чуть темнее. Но у них были абсолютно одинаковые глаза, которые смотрят куда-то в самую глубь души. Иккинг сразу догадался, что это и есть брат Сигрун.

Драконы, почти как люди, очень ценят церемонность и обычаи. Первая встреча человека-Короля и воина из чужой стаи происходила в непривычной тишине. Они долго разглядывали друг друга. Иккинг ждал поклона. Он уже знал, что этот жест будет значить покорность и уважение со стороны Штормореза. Но тот не спешил. Он молчал, и в его глазах калейдоскопом сменялись одно выражение за другим. Иккинг не мог понять, что это значит. Впрочем, вскоре всё ему будет ясно.

Наконец, Шторморез склонил голову и «сказал»:

— Приветствую тебя, Иккинг, Король Драконов, — после этого заметно расслабились все присутствующие при церемонии знакомства. Сигрун вышла вперёд и представила своего брата Иккингу, назвав его Штормуром.

— Король Ругла примет тебя чуть позже, а пока можешь осмотреться, — Шторморез милостиво махнул крылом, приглашая пройти внутрь ледяных пещер.

Иккинг и его свита прошли дальше. Молодой человек с восхищением рассматривал ледяные наросты и глыбы, переливающиеся всеми оттенками синего. Он шёл дальше, туда, где слышал шум крыльев, так привычный его слуху, такой родной. Вскоре Иккинг вышел в новую пещеру, слегка затемнённую, и вдруг заметил небольшой костёр, а возле него фигуру. Это был человек, что весьма изумило Иккинга.

— Приветствую, — произнёс он, стараясь привлечь внимание человека.

Незнакомец замер, потом медленно повернулся и встал в полный рост, сбросив капюшон с головы. Иккинг разинул рот. Это была женщина. Красивая, с огромными голубыми глазами, волосами цвета осенней листвы с проблесками лёгкой седины. Она была моложава, но явно уже отцветала, вокруг глаз собрались морщинки. Женщина была стройна и изящна, это угадывалось даже под одеждой, которая служила ей защитой от холода. Что было такого в её лице, что Иккинг не мог отвести взгляда.

— Здравствуй, Иккинг… — сказала женщина тихо и мягко, делая шаг навстречу.

— Эм?.. мы знакомы? — удивился юноша, продолжая разглядывать её.

— Можно и так сказать, — улыбнулась она как-то печально.

Тут в пещеру вошли брат и сестра Шторморезы.

— Ну как, познакомился с мамой? — безо всякой задней мысли спросил Штормур.

— Эй! — возмутилась Сигрун. И Иккинг впервые услышал такие изумлённые и возмущённые нотки в её рычании.

— М-мамой?.. — взгляд Иккинга метнулся к женщине. Она стояла молча, глядя на него. — Эт-то правд-да? — он заикался, не в состоянии поверить в происходящее.

— Правда. Мы разлучились, когда ты был ещё крохой. Но… Мать не забудет своё дитя, — тихо сказала она, проводя пальцем по маленькому шраму на его подбородке.

Иккинг дотронулся до того, места, где она оставила ласковое тепло своих рук. Он обернулся на Сигрун и Штормура. Он знал, что они все говорят правду. Просто не мог в это поверить. У него в голове не укладывалось, что он встретил свою мать спустя столько лет да ещё и в драконьем гнезде.

— Но как?.. — Иккинг снова обратился к женщине. — Тебя считают погибшей от лап… дракона.

— О, ну глупости, — улыбнулась она. — Грозокрыл всего лишь унёс меня сюда, во владения мудрого Ругла.

— Грозокрыл? — удивился Иккинг, а потом подумал, что это, должно быть, имя, которое дала дракону его мама, как он сам когда-то назвал Беззубика. — И ты жила здесь всё это время? Но… почему ты не дала о себе знать? Почему… бросила нас?

— Мне жаль. Но я знала, что викинги никогда не изменятся. А драконы… они приняли меня как равную себе. Как, я погляжу, — она указала на него, — они приняли и тебя.

— Эм… ну да, тут такое дело… — Иккинг повернулся к Шторморезам. — Она не знает?

Штормур покачал головой.

В пещеру влетела Жуткая Жуть-посланник.

— Король ждёт встречи! Ругла ждёт! — застрекотала она.

— Скажи, что мы идём, — ответил ей Штормур. — Вы готовы, ваше величество? — обратился он к Иккингу.

— Да, — кивнул Иккинг и посмотрел на мать.

— Так ты?..

— Новый Король северного гнезда, которое досталось мне после победы над Красной Королевой.

— О… мой мальчик! — женщина протянула к нему руку. — Я так горжусь тобой…

Иккинг улыбнулся ей.

— Ты идешь?

И они вышли вместе из пещер в новое место. Огромную площадку под куполом изо льда. Здесь были бескрайнее море, реки и озёра, леса и водопады. Этот мир очень напоминал Иккингу тот, что он видел во сне, когда был в гостях у Гуда. Только поменьше. И здесь не было такой игры света, как там, но всё равно — дух захватывало. Сейчас юноша жалел, что он не в образе Фурии — как было бы чудесно сорваться со скалы, расправив собственные крылья! Беззубик подсунул голову ему под локоть.

— Нравится? — спросил Иккинг, и Беззубик уркнул, кивая.

И как ему могло здесь не понравиться? Это была полная противоположность жизни в гнезде Красной Королевы. Она всё забирала только себе, она использовала своих подданных только во благо себе. Беззубик сумел там выжить только благодаря своим данным, которые получил от природы — скорость, скрытность, ловкость, ночное зрение, ум. Окажись он не в гнезде Королевы, а этого Короля — его жизнь была бы совсем другой. Впрочем, сейчас, стоя возле Иккинга и прижимаясь к нему боком, Фурия ни о чём не жалела.

Вдруг мирно летавшие драконы заспешили в разные стороны, вода там, внизу, вспенилась, и из волн показалась огромная белоснежная голова с маленькими глазками и огромными бивнями. Иккинг отступил на шаг, поражённый. Ругла выглядел почти в точности, как Гуд. Может, немного меньше.

Присутствовавшие на скале драконы и мать Иккинга почтительно склонили головы. Сам же юноша остался стоять прямо, рассматривая своего будущего союзника и того, кого ему предстояло убедить покинуть насиженное местечко и уйти жить в другой мир. Это не было жестом неповиновения, это было природным любопытством Иккинга, которое удачно совпало с тем, что он и сам был Королём, а значит, и не обязан был склонять голову.

— Приветсвую тебя, Иккинг, Король Драконов, в моем царстве, — голос Руглы пророкотал, эхом отражаясь от ледяных стен пещеры.

— Здравствуй, — вот теперь Иккинг слегка поклонился. — Рад встрече.

Ругла выдохнул, покрывая растрёпанные волосы юноши инеем, Валка засмеялась, смахивая снежинки с волос сына. Её глаза светились счастьем — её мальчик был здесь, рядом, и он был Королём драконов.

Этот день Иккинг запомнит на всю жизнь и будет вспоминать его, как самый волшебный в его жизни. Он быстро нашёл общий язык с мамой, не было никаких сомнений в том, что он унаследовал от неё и любопытство, и доброту, и обострённое чувство справедливости. Они вместе летали по владениям Руглы, разговаривая обо всём на свете. Глаза Валки лишь раз стали печальными, когда она спрашивала сына об отце. Но Иккинг не хотел омрачать свою первую встречу с ней тяжёлыми разговорами. Он решил, что у них ещё будет время для этого.

Ругла милостиво принимал Иккинга и его свиту в своём ледяном дворце. Гости ни в чём не знали отказа. Конечно, мудрый дракон, проживший не одну сотню лет, знал о Пророчестве и уже давно, и тихо радовался тому, что оно наконец сбывается — слишком тяжело было оберегать шумных и своенравных подданных от столкновения с людьми. Ругла позволил матери Иккинга отправиться с ним в Драконий Край на какое-то время — они семья, и должны побыть вместе, тем более что вскоре они расстанутся навсегда.

Сам Иккинг волновался, как мама воспримет его вторую сущность. Сутки заканчивались, и ему скоро предстояло обратное превращение в дракона. Но она то ли уже догадывалась об этом, то ли её предупредили, и восприняла новость о сыне-оборотне вполне спокойно.

Они улетели обратно после того, как обращение Иккинга свершилось. Ругла настоял на том, чтобы видеть своими глазами вторую на его памяти Ночную Фурию. Валка сложила одежду сына в мешок и привязала его к своему седлу. Она попрощалась со своей стаей и отправилась в путь вместе с верным Штормуром-Грозокрылом.

***

Целую луну провела Валка в драконьем Крае. Она жила в хижине Иккинга. Он позволил ей прочитать его записи в дневнике, и она видела на одной из страниц портрет девушки. Но спрашивать ничего не стала. Сердце её никогда не переставало болеть из-за Стоика. Она боялась, что и её сын окажется таким же несчастным в любви, как она.

Валка умела, как и Иккинг когда-то, понимать язык драконов, поэтому они могли долгие часы беседовать об Олухе, о Красной Королеве и о том, как Иккинг стал тем, кем стал. Он не без некой похвальбы показывал ей свой Край, в который вкладывал много сил. Драконы были здесь счастливы.

— Я так горжусь тобой, — сказала Валка, обнимая драконью голову своего сына.

— Спасибо… мама, — ему всё ещё с трудом давалось это слово, он привык, что у него нет матери.

Она улыбнулась и обняла его.

Через луну Валка вернулась в своё гнездо. Но связи с сыном она не потеряла. Они периодически встречались, и она стала его главной помощницей в дипломатических миссиях на некоторых островах, которые, как с удивлением узнал Иккинг, жили с драконами в мире и согласии.

Когда Иккинг оказался на острове Защитников Крыла, то встретил не самый радушный приём. И снова он подумал, что наверно, лучше было бы ему быть в образе Фурии, но Сигрун настояла на обратном, потому что предводительница племени — человек. Конечно, Королева Мала сначала неправильно восприняла Иккинга верхом на Фурии. Но когда он ей всё объяснил, то сменила гнев на милость. Впрочем, Мала всё равно поглядывала на юношу с некоторым подозрением. Не говоря уж о Троке, её командующем, который был убеждён, что это очередная ловушка отОхотников.

— Охотников? — спросил Иккинг.

— А ты разве не из них? — сурово поинтересовался Трок.

— Я не понимаю…

— Вигго и Райкер Гримборны — эти имена ни о чём не говорят?

— Совершенно.

Из рассказов матери Иккинг знал, что есть некто Драго Блудвист, который действительно промышляет охотой на драконов. Но делает он это с целью создания армии для захвата мира. Валка опасалась этого человека, говорила, что у него чёрная душа и его стоит бояться. Но Иккинг не воспринимал всерьёз её предупреждения. У него заканчивалось время, отведённое на сбор драконов. А когда не останется драконов, не станет и армии.

Гуд приходил к Иккингу во снах, давая советы, как лучше действовать. По всему Архипелагу и в дальние земли были отправлены гонцы с вестью, что Повелитель созывает своих подданных обратно, в колыбель Драконов.

Задача Иккинга была лишь наладить связь с теми, что жили в Северном Архипелаге. Первым и главным пунктом его списка важных дел было гнездо Руглы. И, признаться, Иккинг даже не верил в то, как сказочно всё легко вышло. Да к тому же он нашёл свою маму. В этом было что-то ироничное. Он прожил шестнадцать лет, не зная её, а теперь мог поддерживать связь только с ней. Был только один вопрос, который тревожил его.

— Мама, что будет с тобой, когда мы все уйдём в мир Гуда?

— Я не знаю, если честно. Я не представляю своей жизни без драконов.

Иккингу хотелось спросить, почему она не захотела стать полудраконом, но потом он подумал, что, может, для мамы это слишком больная тема, иначе она сама объяснила ему это.

— Мам?

— Что, милый? — Валка ласково гладила волосы сына, заплетая в них тоненькие косички. Это было спустя полгода с их первой встречи.

— Как думаешь, ты смогла бы… вернуться к людям? — он повернулся к ней, вглядываясь в большие добрые глаза.

— Возможно. Я вроде бы не совсем одичала, — улыбнулась Валка.

— Может… ты могла бы вернуться… к… — Иккинг боялся произнести имя отца. Он чувствовал себя виноватым перед ним.

— Стоику? — тихо закончила за него Валка, опуская глаза.

— Да. Мам, ему, наверно, очень одиноко.

Валка долго размышляла о словах сына и молчала. Разве перестала она любить мужа? Разве не чувствовала она вины за то, что даже не сообщила, что с ней всё хорошо? Она ведь даже ни разу не попыталась объясниться с ним. Но разве сам Стоик не видел, что с ней происходит? Валка ведь всегда старалась защитить бедных драконов. Даже тайком ухаживала за ранеными на Арене Олуха. Единственная причина, почему она поступила так, как поступила — она считала, что так будет лучше для сына и мужа. Проще смириться с гибелью любимого человека, чем вечно надеяться на встречу и знать, что тебя предпочли враждебному племени.

Конечно, Валке было боязно. Разве примет её бывшее племя? И горько — драконы покинут её, как и едва обретённый сын — и как ей жить после? Что делать? Куда идти?

— Я не думаю, что это хорошая идея… — попыталась она возразить Иккингу, продолжая гладить его волосы.

— А я думаю — это лучшее, что мы можем для него сделать. Он потерял всё. Из-за нас, — Иккинг мягко выпутался из рук матери.

— Он, наверно, ненавидит меня, — печально сказала Валка, отворачиваясь.

— Отец всю жизнь любил тебя одну и любит до сих пор. Думаешь, почему он не женился больше? Уж точно не из-за меня. Я бы заметил, если бы ему кто-то нравился. Но он был занят только племенем.

— Но…

— Всё, никаких «но»! — решительно заявил Иккинг.

— О-хо-хо, кто-то забыл, что мне он не Король! — засмеялась Валка. Она обняла своего мальчика. — Мы подумаем ещё об этом.

— Хорошо, — легко согласился Иккинг, в голове уже рисуя планы, как можно будет вернуть маму домой, к отцу.

***

Кроме Защитников Крыла, Иккинг познакомился с племенем Крылатых Дев. Он был искренне удивлен, когда вообще узнал о Шипорезах. А когда узнал о том, что девушки спасают жизни детёнышам драконов, то изумлению его не было предела. Как многого он ещё не знал! Сколькому ему ещё учиться! Иккинг задавался вопросом, откроются ли ему когда-нибудь все тайны драконьего существования.

Каждый месяц, превращаясь в человека, Иккинг выходил к людям, которые так или иначе были связаны своей жизнью с драконами. Он, например, нашёл крошечный островок, затерявшийся в туманах, где люди привыкли к драконам, как давно уже привыкли к якам и волкам. Одни были хищными, другие — травоядными. И племя приучилось мирно сосуществовать с обоими.

Узнал Иккинг и об Охотниках, во главе которых стояли Вигго и Райкер Гримборны. Помнил, что где-то далеко на севере жил Драго Блудвист, подчиняющий себе несчастных ящеров. Были и отдельные примечательные личности, вроде Гриммеля Ужасающего. И каждый раз, как Иккинг видел плохую сторону человечества, он загорался ещё больше желанием поскорее сплотить всех тех, кого ему поручил Гуд.

Иккинг больше не испытывал по отношению к нему неприязни. Сквозь сны он сумел понять, что Гуд добр и справедлив, что он чутко следит за движением жизни. Правда юноша иногда всё же чувствовал некоторое раздражение, когда Гуд не вмешивался в деятельность некоторых особо враждебных драконам людей. Но Повелитель снисходительно смотрел на юношу — слишком молод, чтобы понять: иногда жертвы просто необходимы, а спасти всех не получится никогда. Но что такое сотня, чтобы спасти миллионы? Капелька. Не то чтобы Гуд не видел ценности каждой жизни, но рисковать ещё одной сотней ради потенциального спасения пойманных драконов, ему не казалось целесообразным. Повелитель всегда помнил о цели и не уставал напоминать о ней Иккингу — спасение всего драконьего племени.

Однажды Гуд даже показал юному Королю возможное будущее, которое показалось Иккингу далёким от реальности. Огромные города, увядание деревень и сельского хозяйства. И драконы — в клетках, на фермах, на бойнях. Иккинг не хотел такого будущего для тех, кого любил всем сердцем.

Время стремительно летело вперёд. Год, отведённый Иккингу на объединение драконов, подходил к концу. Постепенно он уже отправлял стаи в Тайный Мир. Там тоже подчинённые Гуда готовились к приёму огромного количества новых жильцов.

Иккингу осталось лишь проводить маму к человеку, которому они оба причинили слишком много боли.

И было ещё одно дело, ради которого он хотел оказаться на Олухе. Он хотел сказать последнее «прощай» своей человеческой любви.

Комментарий к Глава 16. Объединение

Дорогие мои читатели!

Спасибо, что ждёте! Спасибо, что читаете! 🙏

Как вы понимаете, история приближается к своему закономерному финалу. Следующая глава будет последней. И я очень постараюсь закончить её до августа.

========== Глава 17. Тайный Мир ==========

Над Олухом сияли звёзды. Ночь была чистой и свежей. Молодой человек и девушка сидели возле небольшого костерка на берегу круглого озера. Они говорили и говорили, стремясь наверстать упущенное. Чуть поодаль лежали на земле зелёное Ужасное Чудовище и Ночная Фурия. Рядом с ними сидела высокая стройная женщина с грустными голубыми глазами. Она перебирала рукой гладкие чешуйки на голове Фурии.

— Так прошёл мой год. Теперь ты всё знаешь. Как ты? Расскажи мне о себе.

Астрид опустила глаза. Она снова совершала ту же самую ошибку, что и всегда: она позволяла Иккингу врываться в её сердце и мысли. Когда он появился здесь несколько часов назад и на её глазах превратился в человека из дракона, она сначала подумала, что спит, потом, что сошла с ума. А потом… потом она не могла снова сдержать слёз, потому что она видела его живым, повзрослевшим, окрепшим, но всё тем же её Иккингом.

Когда сквозь тучу мыслей в голове до неё дошло, что он сидит перед ней без единого клочка одежды, Астрид поспешно отвернулась.

— Извини, — сказал Иккинг, — небольшие издержки. — Сейчас Беззубик принесёт мне одежду. А, вот и он.

С характерным свистом из ночной тьмы появилась Фурия. Астрид мельком взглянула на Беззубика и снова отвернулась, чтобы не видеть бледной кожи мужчины, который стоял перед ней.

— Всё, я готов, — сказал Иккинг спустя пару минут. Хотя Астрид они показались вечностью. Целый год она только и делала, что забывала его и всё, что с ними произошло. Но теперь… всё по новой.

Астрид повернулась к нему. Да, это был всё тот же Иккинг. Может, чуть выше и шире в плечах. Волосы его стали длиннее и ещё более спутанными, а взгляд как будто стал мудрее. Но это был Иккинг. И Астрид не сдержала порыва, она обняла его, крепко сжимая руками льняную простую тунику без каких-либо символов и вышивки на ней. Вдохнула новый запах его кожи, запуталась пальцами в волосах. Она будет потом страдать ещё больше, но не урвать эту минуту Астрид не могла.

— Я тоже скучал по тебе, — шепнул он ей. — Каждую минуту.

Сколько бы они так обнимались, не известно, но тут ночную тишину нарушил звук крыльев, и с глухим рычанием на поляне показался Эльдюр. Он склонил голову, и с его шеи спрыгнула моложавая красивая женщина. Она подошла к Иккингу и Астрид, которые расцепили объятия, и представилась.

— Я Валка. Мама Иккинга.

Женщина смотрела на Астрид добрыми глазами, вокруг которых собрались мелкие морщинки, и улыбалась, пока до девушки доходил смысл произнесенных ею слов.

— Мама? Жена вождя?.. — Астрид не верила ни глазам, ни ушам. — Но где же вы были всё это время?

— О, это долгая история, но если тебе будет интересно, я всё расскажу. Но не сегодня. У нас с тобой будет много времени. А вот у вас с Иккингом оно на исходе. Я побуду вон там, — Валка махнула чуть в сторону, где уже устроился Беззубик, приготовившись ждать рассвета.

— О… — только и произнесла Астрид, опуская взгляд.

Валка уселась возле драконов, она прикрыла глаза, улыбаясь самой себе. Конечно, она сразу узнала девушку из дневников сына. В жизни она была ещё красивее. Когда-то давно женщина верила в силу любви, но эта самая любовь не могла переубедить её мужа остановить сражения. И поэтому Валка оказалась там, где оказалась. Она скучала по Стоику, скучала по сыну. Она думала, что никогда с ними больше не увидится, и вот как повернулась снова судьба. Валка успела узнать Иккинга за прошедший год. Она была уверена, что он не передумает, даже ради этих голубых бездонных глаз.

Иккинг с Астрид развели небольшой костёр и сидели плечом к плечу. Он говорил и говорил, потом слушал её о том, что было на острове, пока его не было. Иккинг оттягивал момент, как мог. Но рассвет неминуемо приближался. Он должен был попрощаться с ней. Должен был улететь. И сделать это до наступления утра. Астрид чувствовала, знала это, но всё надеялась, что если первая не заговорит об этом, то он останется здесь.

— Астрид, у меня к тебе только одна просьба: помоги маме. Ей будет тяжело. Она жила среди драконов больше пятнадцати лет. Сделай так, чтобы её приняли назад. Прошу тебя.

— Конечно, Иккинг. Я всё сделаю, не волнуйся.

Он смотрел в её голубые глаза и улыбался. Его Астрид. Его подруга и любимая. Если бы не вся эта история с драконами… о, он легко мог представить себе их будущее. Как они вместе взрослеют, как женятся, как потом вместе управляют племенем, как у них рождаются дети… Это была бы счастливая жизнь. Но ей не суждено сбыться. Иккинг надеялся, что Астрид сможет быть счастлива и без него. В конце концов, у неё ещё вся жизнь впереди. За себя он не переживал, он знал, кто он.

Они говорили и говорили, то перебивая друг друга, то надолго замолкая и слушая один другого. Астрид с тревогой поглядывала на небо, которое становилось всё светлее с каждой минутой. Она была не готова. Снова не готова. Опять не готова. Астрид не хотела прощаться.

— Иккинг, — раздался рядом голос Валки. — Тебе пора.

— Я знаю, мама. Одну минуту.

Иккинг, как и Астрид хотел бы продлить эту минуту. Но прощаясь, он испытывал скорее светлую грусть, потому что знал, что больше никогда они не увидятся. Там, далеко, в Краю, его ждало его настоящее племя, его настоящая семья. За этот год его сердце утвердилось в том, что он должен делать и как жить. Его место там, в Тайном Мире, вместе с остальными близкими по духу существами.

Иккинг достал из сумки на седле Беззубика свой дневник.

— Мне он больше не нужен. Я отдаю его тебе, — сказал он Астрид. Она погладила пальцами грубоватую кожу обложки, пролистнула несколько страниц.

— Что мне сделать? Показать твоему отцу? Или сохранить в тайне?

— На твоё усмотрение. Можешь обнародовать, когда посчитаешь, что люди готовы. А можешь сохранить в тайне.

Они стояли возле гладкого озера, которое постепенно окрашивалось в бледно-жёлтый цвет с каждой секундой всё больше и больше.

Иккинг держал руку Астрид в своей ладони. Он гладил её пальцы, зная, что ему будет этого не хватать, но также зная, что он всё делает правильно. В его сердце не было тоски, отчаяния или жажды вернуть всё назад. В нём была вера в будущее. Ему было только грустно, что Астрид, вероятно, потребуется время, чтобы жить дальше. Но Иккинг знал, что у неё есть для этого силы и она справится. Наверняка будет счастлива. А заботы и тревоги юности уйдут на второй план. Теперь у Олуха больше нет угрозы в виде драконов. Теперь весь мир лишился могущественной силы и мог жить свободно. А значит, через пару лет всё порастёт быльём, Астрид встретит какого-нибудь сильного и смелого, как она сама, викинга, и будет счастлива с ним.

— Иккинг, — позвала Астрид, отвлекая его от мыслей.

— Что, Астрид? — он посмотрел в её глаза.

— Мы можем?.. Можно ли всё вернуть назад?..

— Слишком поздно, Астрид. Я больше не принадлежу этому миру. И ты знаешь?.. — она смотрела на его лицо, заранее зная ответ. — Я счастлив. Впервые за долгое время я по-настоящему счастлив. Я знаю, кто я и зачем в этом мире. Я знаю, что мне делать. И это… у меня словно есть крылья, — он засмеялся. Да, у него определённо были крылья. Даже без них Иккинг чувствовал шрамы на лопатках.

Астрид молча кивнула, отворачиваясь и глядя на солнце, которое давно уже превратило ночь в утро.

— Тебе пора, — сказала она. — Улетай.

— Да, ты права. Прощай, Астрид. Прости, если сделал тебе больно. Прости, что втянул тебя во всё. И спасибо, что была со мной. Спасибо, что поддерживала. Спасибо, что помогла отцу справиться с моим исчезновением.

— Для чего ещё нужны друзья? — она вымученно улыбнулась, обнимая себя руками. Воспоминание о тех днях больно резало по сердцу.

— Я всегда буду помнить тебя. Ég elska þig.*

Астрид не поняла, что сказал Иккинг, но он вдруг быстро наклонился к ней и поцеловал. Первый и последний раз.

— Беззубик! Эльдюр! — позвал он своих драконов.

К ним подошла Валка и обняла своего мальчика в последний раз. Ему не было и года, когда она исчезла. Она знала его во взрослой жизни тоже не больше года. Но Валка так гордилась им, тем, кем он стал, в кого вырос. И дело даже не в его драконьей сущности, а в том, что он стал настоящим лидером, вождём, королём…

— Прощай, Иккинг, — она крепко обняла его и поцеловала в обе щеки.

— Прощай, мама, — молодой человек был уже на полголовы выше матери, и он наклонился, чтобы спрятать лицо в ямке между её шеей и плечом.

Потом он выпрямился во весь рост и вскочил на Беззубика. Он в последний раз посмотрел на некогда родной остров и на двух женщин стоявших рядом. Одинаково важных для него и одинаково любимых. Валка одной рукой прижала к себе Астрид, обнимая за плечи.

Больше Иккинг не оборачивался. Он летел к себе домой, в свой настоящий дом, в свою настоящую семью.

***

Когда Астрид привела Валку в деревню, случился настоящий переполох. Старшие викинги, которые знали её, считали, что она вернулась с того света, не иначе. Молодые молча таращились на незнакомку, вышедшую из леса под руку с Астрид.

Хофферсон сразу же отвела женщину к дому вождя. Она решительно постучалась, и через какое-то время послышались грузные шаги и ворчание:

— Свен, клянусь, если ты опять из-за своих овец…

Но Стоик осёкся, едва увидел женщину, стоявшую на его пороге. Он несколько долгих мгновений смотрел на неё, а потом упал на колени, обхватывая её ноги. Астрид дважды видела вождя плачущим. В первый раз — когда он хоронил Иккинга. Это был второй. Она тихонько ушла к себе домой. Бессонная ночь давала о себе знать.

Но сон ещё долго бежал от Астрид. Она при свете вставшего солнца читала дневник Иккинга. Она нашла в нём и письма, которые он писал ей, но не отправлял. Астрид не плакала, какой смысл лить слёзы по несбыточному. Кто знает, глядишь, пройдёт несколько лет и всё это будет казаться сном.

Астрид закрыла дневник Иккинга, ласково погладила обложку с высеченным на ней с изображением Ночной Фурии. Она положила его в сундук под кровать, подальше от чужих глаз, а сама легла наконец в кровать, забываясь во сне.

Ей снился волшебный и прекрасный мир. Мир, полный драконов. Крохотные, как кошки, огромные, как горы, белые, голубые, жёлтые, чёрные, зелёные, красные и других цветов, названий которым она не знала, они летали, сидели, лежали, ходили, плавали повсюду. Астрид снилось, что она сидит на ярко-бирюзовом Змеевике и летит сквозь всё это многообразие видов. Ветер треплет её косу, а дракониха под ней ласково урчит, словно успокаивая наездницу.

Астрид всё летала и летала, пока вдруг Змеевица не вынесла её к волшебному небольшому островку из кристаллов, которые переливались серебристо-розовым. Дракониха замерла на месте, взмахивая тяжёлыми кожистыми крыльями, зависая в одной точке. И Астрид увидела Ночную Фурию с зелёными глазами. Дракон сидел в центре этого островка, разглядывая мир, который открывался его глазам.

Он на мгновение встретился взглядом с Астрид, и она чудом увидела в этом драконе Иккинга. Они какое-то время смотрели друг другу в глаза, а потом Фурия расправила крылья, оглашая Тайный Мир своим рычанием, и все, до кого долетел этот клич, включая Змеевицу Астрид, склонились перед своим Королём.

Когда Астрид проснулась уже под вечер, в её сердце больше не было печали. В нём жила надежда на счастливую жизнь для себя и её ближайшего друга.

***

— Ты показала ей? — спросил Иккинг у Сигрун.

— Да. Она всё поняла. Не волнуйся больше за неё. Но если хочешь, я буду присматривать за ней.

— Ты стала такая добренькая, — фыркнул Иккинг.

Сигрун тихо рассмеялась.

— Я была строга только для того, чтобы ты смог стать, кем должен был. Теперь, когда Пророчество исполнилось, я могу немного расслабиться.

— Ну, как тебе тут? — спросил Беззубик, возникая из ниоткуда и оказываясь рядом с Иккингом.

— Прекрасно! А где Эльдюр?

— Эм… как он сказал: цепляет местных красоток, — Беззубик махнул головой куда-то в сторону, где Эльдюр красовался своими зелёными крыльями перед тремя разноцветными самками Ужасных Чудовищ.

— Вот кому давно пора было сюда, — рассмеялся Иккинг.

— Ну ладно, — прервала их Сигрун. — Готов?

— Как никогда, — ответил Иккинг-дракон.

Он расправил крылья. Здесь, в Тайном Мире, они приобрели на концах синеватый светящийся оттенок, так же как и его гребень. Он зарычал во всю мощь своих лёгких, и его рык разлетелся в самые дальние уголки волшебного царства драконов. И каждый, кто слышал его, склонял головы перед своим Королём.

Комментарий к Глава 17. Тайный Мир

* Я люблю тебя (исл.)