Хвостикулятор [Евгений Юрьевич Лукин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Евгений Лукин Хвостикулятор
Сегодня мне позвонили из больницы скорой помощи и сказали, что Ефим Григорьевич Голокост доставлен туда со множественными ранениями. Чуяло моё сердце! Рано или поздно, но этим должно было кончиться. Либо в руках самородка взорвалось очередное его изделие, либо соседи не выдержали наконец и заказали гения в складчину. — Ранения — серьёзные? — охрипнув, спросил я. — Нет, но… много. Кровопотеря, знаете... Пришлось переливание делать. — А… причины? В динамике как-то странно поперхнулись, словно борясь со смешком. — Кошки драли. — Какие кошки? — заорал я. — У него в дому отродясь кошек не было! — Утверждает, напали во дворе. — Кошки?! Стаей?! — Н-ну… по его словам… — К нему уже пускают? Выяснилось, что пускают, и я немедленно вызвал такси.* * *
На Ефима было страшно смотреть. Забинтованная голова уподобилась скатанному ребятнёй снежному шару, откуда выглядывали наружу лишь нос, рот и левое око. Великий изобретатель лежал укрытый простынёй до подбородка, но, надо полагать, прочие части организма тоже изрядно пострадали. — Как ты, Фима?.. Отяжелённое пластырем веко с усилием вздёрнулось. На меня страдальчески уставился выпуклый тёмный глаз. — Ключи… — сипло вымолвил потерпевший, кивнув при этом в сторону тумбочки. Я выдвинул ящик и действительно обнаружил там ключи от квартиры. — Езжай… ко мне… — заговорил он как бы в беспамятстве. — На столе ноутбук, а к нему подсоединено… Ну сам увидишь, что там к нему подсоединено… — И что? — Ноутбук… отформатируй… — В смысле? — В смысле… жёсткий диск… А что подсоединено… уничтожь… — Как?! — Раствори… в кислоте… Или на рельс положи… под локомотив… под трамвай… Но так, чтоб видели… Определённо бредил человек. — Фима, — сказал я. — Может, тебе принести чего? Фрукты, минералку... Выпуклый тёмный глаз полыхнул гневом. — Время пошло… — прохрипел мой изувеченный друг. Потом запнулся и закончил со страхом: — А может, уже и вышло…* * *
Казалось, перед подъездом Голокоста происходит съёмка телевизионного сериала. Два дворника-таджика замывали последние пятна крови на асфальте, а у крыльца галдела небольшая толпа жильцов и жиличек. — А я говорила! — надсаживалась одна. — Я говорила! Собак бродячих чипируете! А кошек?.. — Слышь! — возражали ей. — Вот только не надо тут про кошек! Чтобы кошки всем двором на мужика бросились?.. — Но бросились же!.. — Что случилось? — спросил я, подойдя. Примолкли. Возможно, приняли за сотрудника в штатском. — Да тут одного нашего… этого… кошки порвали. — И свидетели есть? Призамялись. В свидетели никому не хотелось. — А вы кто? — спросили меня. — Друг, — честно признался я. — Чей? — Ефима Григорьевича. Только что от него… из больницы. — Слышь! — сказали мне. — Ну ты себе друзей заводишь… Это ж кем надо быть, чтобы котов достать? — Да ладно вам их отмазывать! — вскинулась всё та же дама. — Адвокат нашёлся! — Ну других же не трогают! — Так видел кто-нибудь или нет? — допытывался я. Оказалось, никто не видел. Только слышали.* * *
Что же, интересно, произошло? Голокост обитал на втором этаже, и, пока я одолевал эти два с половиной пролёта, подумать успел о многом. Кошки… Воля ваша, но что-то с ними в последнее время не то. Раньше — как? Каждая гуляла сама по себе — и вот, здравствуйте вам, организованная преступность! Попутно вспомнилась история, приключившаяся недавно с одной моей знакомой. Вываживала она собачонку. Сволочная, между нами, собачонка — кидалась с истерическим лаем на всё, что шевелится. И вот идут они с ней по скверу, а впереди с обречённым видом сидит посреди аллеи понурая драная кошка. И не убегает. А остальные (штук двадцать — крепенькие такие, бойцовые) расположились вдоль бордюра. С обеих сторон. Дура-знакомая возьми да и спусти свою шавку с поводка. Та, естественно, хватает жертву за горб и начинает самозабвенно трепать. Тут-то её и накрывает кошачья банда. Её и кинувшуюся на помощь хозяйку. Кроме шуток! Она (в смысле, хозяйка) мне потом руки-ноги показывала: сплошь искусаны, исцарапаны. И пёсика пришлось к ветеринару везти. Но эта история, так сказать, бытовая, жизненная. А вот когда в действие вмешивается ещё и Ефим Григорьевич Голокост с каким-нибудь своим безумным открытием, — тут жди чего угодно. Вплоть до конца света. Что же он такое придумал, хотелось бы знать. Впрочем, сейчас узнаем. С этой мыслью я и отомкнул дверь его квартиры.* * *
Вошёл — и остолбенел. Навстречу мне в прихожую вылетел с воплем — кто бы вы думали? Котик! Чёрно-белый, как памятник Никите Сергеевичу Хрущёву работы Эрнста Неизвестного. Завидев распахнутую настежь дверь, заметался, и я поспешил её захлопнуть. Выскочит за порог — лови потом по всему подъезду! — Киска, — укоризненно спросил я. — Так это твоих когтей- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Последние комментарии
8 минут 46 секунд назад
14 часов 50 минут назад
14 часов 50 минут назад
20 часов 9 минут назад
23 часов 51 минут назад
1 день 12 минут назад