Марьям [Трейси Сент-Джон] (fb2) читать онлайн

Трейси Сент-Джон Марьям (Клан Калкор — Первые матары — 2)

Автор: Трейси Сент-Джон

Книга: «Марьям»

Жанр: Эротика, пришельцы, менаж, легкое БДСМ, отношения доминант/сабмиссив

Серия: «Клан Калкор — Первые матары»

Возрастное ограничение: 18+

Перевод: Лана Мур, katakamukham, Nikolle

Редактура: Nikolle

Русификация обложки: Xeksany

Тексты всех произведений выложены исключительно для ознакомления. Не для коммерческого использования! При размещении на других ресурсах обязательно указывайте группу, для которых был осуществлен перевод. Запрещается выдавать перевод за сделанный вами или иным образом использовать опубликованные в данной группе тексты с целью получения материальной выгоды.

Предупреждение:

Легкое БДСМ, похищение, принудительное соблазнение, анальный секс, связывание, сцены доминирования/подчинения, отношения м+м, менаж м+ж+м+м.

Если для кого-то подобные сцены неприятны, просто закройте книгу и не читайте данный роман.

Пролог

Скопировано из Истоков, отредактированный текст.

Калкорианская империя всегда была и до сих пор остается цивилизацией, имеющей огромное значение для Межгалактического совета планет. Жестокий, но разумный вид, обладающий передовыми технологиями, они совершали медицинские и научные открытия на протяжении тысячелетий. Их военная мощь никогда не ставилась под сомнение. Даже их древний враг, беспринципная раса трагумцев, вдвое превосходящая их по численности, не решалась нападать на калкорианцев.

Однако сейчас Калкор находится под угрозой вымирания. И сила, угрожающая этой могущественной расе, не обладает каким-либо оружием. Его даже не видно невооруженным глазом. Это вирус.

Столетия назад этот вирус поразил их родной мир Калкор, уничтожив большую часть его населения, в основном женщин. Симптомы включали в себя обильное кровотечение из жизненно важных органов мужчин и из репродуктивных органов у женщин. Повредив х-хромосому калкорианцев, влияние вируса распространилось далеко за пределы смерти. Большинство выживших женщин стали бесплодными, и не было гарантии, что родившиеся у тех, кто мог иметь детей, дочери принесут потомство. Вирус изменил ДНК всей расы.

В попытке не допустить вымирания своей расы, и желая прекратить драки между мужчинами из-за женщин, были сформированы семейные группы — кланы. Каждый клан состоял из женщины, матары (дарующей жизнь), и представителей каждого их трех видов мужчин: драмок (лидер), имдико (опекун) и нобэк (защитник).

Сначала клан формируется из трех мужчин, а потом к ним присоединяется матара. И нет никакой гарантии, что сформировавшийся клан найдет свою продолжательницу рода, ведь женщины стали столь редки. В их отсутствие между мужчинами клана формируются близкие, очень близкие отношения. Ведь согласно калкорианской Книге Жизни, даже самый сильный воин должен найти для своего сердца крепость, стены которой выстроены из любви к другим.

Глава 1

Без какого-либо предупреждения дверная панель резко отъехала в гостевые каюты Бриэль. В комнату ворвалась тройка огромных, смуглых и грозных мужчин. Марьям подпрыгнула и взвизгнула от неожиданности.

Позади неё Бриэль тоже испуганно вскрикнула, но быстро взяла себя в руки. Она небрежно поприветствовала сердитую троицу глубоким горловым тоном: — Приветствую, клан мой. Вы не теряли времени. — Она безразлично разгладила длинную юбку белого кружевного платья.

Марьям восхитилась актерским мастерством юной калкорианской подруги. Еще несколько секунд назад Бриэль нервно расхаживала по красиво обставленному гостевому номеру космической станции, пока Марьям не настояла, чтобы та села.

Мужчина по центру троицы вышел вперед, почти полностью заполнив собой пространство между двумя роскошно обитыми диванами. Он быстро оглядел Бриэль, стиснув зубы. — Конечно, мы спешили найти тебя. Наша беременная матара сбегает…

— Никуда я не сбегала, а всего лишь решила насладиться последними моментами свободы перед рождением ребенка.

— Возмутительно. Я нахожусь в здравом уме, чтобы…

— Понизь голос, Келс, не создавай моей подруге, Марьям, ложного представления о калкорианцах. Земляне и так принимают нас за монстров.

Она назвала его Келсом. Так значит, это был драмок, глава клана Бриэль. Та описывала его до мельчайших подробностей, от иссиня-черных волос, волнами рассыпавшихся по широким плечам, до грубовато-красивых черт лица. Аккуратная бородка не скрывала его выраженной челюсти и подбородка.

Невероятно мужественный образец калкорианской расы, Келс — красавец даже в гневе. Его размеры заставляли Марьям чувствовать себя не больше муравьишки. Мужчина был огромным, ростом более двух метров, не говоря уже о в меру больших мышцах, хорошо выделенных одеждой. На нем черная обтягивающая форма, облегающая точеную фигуру словно вторая кожа. Он и мужчина слева вооружены оглушающими бластерами.

Марьям запоздало напомнила себе не пялиться на мужчин, и не потому что двое из них вооружены. Калкорианцы не представляли никаких признаков угрозы, несмотря на явное раздражение. Нет, ее предательский взгляд хотел впитать вид мускулистых тел, обтянутых униформой. Как землянка, она осознавала опасные последствия своего поведения. Марьям уже подвергала себя риску, навестив Бриэль. Теперь, в окружении мужчин с другой планеты, она могла попасть под статью земного закона. Её нахождение на космической станции Солн немного уменьшало риск, но не полностью.

Человеческие женщины подвергались суду за проявление чего-либо, хотя бы отдаленно напоминающего сексуальный интерес. Земное правительство предает казни граждан за бесстыдное поведение, но только после ужасных пыток. Положение Марьям могло быть особенно опасным — калкорианцы считались настолько распутными, насколько земляне — добродетельными (как предполагалось). Они жили вчетвером, по трое мужчин на одну женщину… Или только по трое, поскольку калкорианских женщин осталось очень мало.

А главное, Келс и два других впечатляющих экземпляра приходились кланом Бриэль. Марьям не имела права глазеть на супругов новоиспеченной подруги.

Легче сказать, чем сделать, даже когда она оторвала взгляд от широкой груди Келса и посмотрела выше. Черты его лица представляли точеное совершенство, вплоть до стиснутой челюсти. Его сине-фиолетовые глаза впились в нее, пристально изучая, пробуждая чувства.

Вау. Каждый волосок её тела встал дыбом, попав в поле зрения мужчин. Она почувствовала себя добычей, окруженной стаей голодных волков, когда их взгляды задержались на ней на несколько секунд дольше, чем позволяло любопытство. Ей было интересно, что они подумали о ней: о непослушных рыжих кудрях, веснушках, рассыпанных по молочно-белой коже, и крепкой фигуре. Она часто комплексовала по поводу последнего пункта, на что её отец отмахивался, заверяя, что всё у неё хорошо, как у «выносливой рабочей лошадки».

Атмосфера изменилась, когда троица сделала глубокий, успокаивающий вдох и поклонилась. Восхитительный баритон Келса выражал намек на раскаяние. — Приносим извинения, если напугали вас, матара. Мы излишне эмоциональны из-за поисков Бриэль.

Он выпрямился, снова посмотрев на Бриэль. Обжигающий взгляд, напоминающий рассерженного отца за возвращение домой дочери-подростка после комендантского часа, мог пристыдить и саму Марьям. Бриэль же оставалась невозмутимой. Она откинулась на плюшевый диван, как будто ей было все равно.

— Стучитесь в следующий раз. Вы же потомки кланов выше среднего класса, ведите себя соответствующе. — Гордая калкорианка задрала нос.

Келс моргнул, а затем шокировано взглянул на Марьям и на пару позади него. Затаив дыхание, Марьям почти пожалела его.

Почти? Она подавила печальный смешок. С тех пор как неделю назад женщина со статью амазонки ворвалась в магазин Марьям на космической станции Пелк, они довольно сильно сблизились. Марьям знала, что клан Келс заслуживал немного сострадания, когда дело касалось их гораздо более молодой, порывистой невесты.

Однако, учитывая рассказы о жизни на Калкоре, её сочувствие распространялось на обе стороны. Бриэль была права в своей строгости и могла отчитать клан за грубое появление.

Стараясь войти в положение обеих сторон, Марьям деликатно упрекнула его: — Вы появились очень внезапно. Разве дверь не запирается автоматически и не требует приглашения от хозяина?

Бриэль отмахнулась, продемонстрировав мышцы, которые повергли бы в трепет всех земных культуристок. — Дерган великолепно разбирается в замках, как и большинство нобэков. Мой клан думает, что может заявиться без разрешения в любое место, где я нахожусь.

— Мы понятия не имели, в какую ситуацию ты могла угодить. — Келс перестал злиться, за что Марьям мысленно начислила ему очки. Она могла бы поспорить, он был так же красив, как когда его доводили до белого каления. У него был тяжелый взгляд и опасная аура. Теплая волна в области живота намекнула, что она в восторге от этой мысли, но Марьям подавила её.

Бриэль же продолжила наступление с высокомерным видом, который, как знала Марьям, скрывал тревогу. — Давайте хотя бы притворимся, что в нас есть капля порядочности, а, мой клан? Марьям Николас с Земли, представляю вам драмока Келса, нобэка Дергана и имдико Пану с Калкора.

Раньше золотисто-голубой интерьер комнаты казался просторным, но теперь он душил Марьям в присутствии трех сердитых здоровяков. Она поспешила развеять напряжение, встав и предложив руку, мысленно отметив, насколько ее пышная блузка и коричневая юбка до щиколоток менее элегантны воздушного платья Бриэль. — Здравствуйте, джентльмены.

Немного поколебавшись, Келс шагнул вперед и принял протянутую ладонь, слегка сжав ее, прежде чем отпустить — словно опасался ее сломать. Марьям оценила его осторожность, учитывая его мускулатуру.

— Позвольте ещё раз извиниться за то, что напугал вас, — произнес он мягким тоном.

— Ничего страшного.

Дерган, привлекательный нобэк-воитель, снова поклонился. Он обладал сильно выраженной челюстью, словно способной пережевать металл. Его длинные, гладкие волосы собраны в конский хвост. Тело казалось сильным, но не грубым, как у Келса, а аура напоминала свернувшуюся перед броском кобру. Улыбка смягчала угрозу, которая, очевидно, шла в комплекте с калкорианцем.

Имдико Пана, попечитель клана, взял ее за руку. Он улыбнулся пухлыми губами, что смягчило задумчивость в его встревоженном взгляде. Марьям поймала себя на том, что улыбается дружелюбнее, чем следовало. В Пане было что-то мальчишеское, он обладал почти таким же изящным телосложением, как Бриэль. С таким миловидным и одновременно загадочным парнем непременно хотелось познакомиться поближе и пофлиртовать. Разочарование пронзило Марьям, когда он отпустил ее руку.

— Расскажи им, какой паинькой я была, — попросила Бриэль. Она бросила на Дергана властный взгляд, достойный королевы, когда тот фыркнул.

— Бриэль вела себя достойно, по земным меркам. Как вы, возможно, слышали, они довольно строги. Никаких клубов, танцев или возмутительного поведения любого рода, за исключением того, что она сбежала на Пелк.

— Сомневаюсь, что она сидела в своих покоях всё это время, — прищурился Келс.

— Конечно, нет! Она ходила по магазинам — так мы и познакомились. А потом мы вместе посетили музеи и другие местные достопримечательности…

— Ты слишком много на ногах, моя матара. — Пана снова стал задумчивым, все улыбки исчезли. Он нахмурился, глядя на поднос с пережаренными клубнями саркскаса и сладкими каплями меда. — Это твой ужин? Ты едва притронулась к нему, что, полагаю, к лучшему, так как он не входит в полезную диету для беременных. Позволь мне заказать…

Он замолчал, заметив, как Бриэль посмотрела на Марьям а-ля «Я же говорила тебе». Он с таким сожалением взглянул на обеих женщин, что Марьям чуть сама не извинилась перед ним, хотя не она закатывала глаза.

Она покачала головой, посмотрев на молодую подругу. Поскольку сцена не переросла в гневные крики и обвинения, Марьям решила оставить калкорианцев решать свои проблемы.

— Я пойду к себе — тебе есть, что обсудить с кланом.

Наконец, надменное самообладание Бриэль пошатнулось. — Но…

— Ты признал, что все обошлось. — Марьям обратилась к Келсу. Он отвечал за остальных как глава клана. — Ведь так? Ты закончишь спор, принимая во внимание её молодость и, эм, неусидчивость?

Бриэль ещё не научилась сдерживаться, но у нее доброе сердце, поэтому Марьям и согласилась помочь притупить негодование мужчин на сбежавшую невесту. Марьям была готова оставить клан для дальнейших разборок, учитывая, что разговор складывался намного приятнее ожидаемого, да и Бриэль, по большей части, хорошо отзывалась о мужьях.

Она подметила заинтересованный взгляд Келса. — Не знаю, что матара говорила о нас, но мы изо всех сил стараемся войти в её положение.

— Именно так она мне и сказала. Она хвалила терпение, которое вы, старшие члены клана, проявляете к ее спорным попыткам набраться жизненного опыта. Я высоко ценю вашу терпимость к её порывам юности.

Так Марьям тонко намекнула на уважение к мужчинам, заключившим союз (или вступившим в клан по-калкориански) с девушкой на десятки лет моложе их. — Не забудь попрощаться перед отъездом — я работаю над особенным подарком для малыша.

Бриэль мгновенно стёрла несчастное выражение лица, взвизгнула и подскочила обнять Марьям. Та почувствовала себя ребенком в медвежьих объятиях, хоть и была почти на двадцать лет старше калкорианки. Макушка Марьям едва касалась подбородка Бриэль, а обнимавшие руки были вдвое толще ее собственных.

Иллюзия развеялась, когда Бриэль отпустила Марьям, ее гладенькое личико сияло девичьим восторгом. — Подарок? Можешь хоть чуть-чуть намекнуть?

— Не в этот раз. Спокойной ночи, Бриэль. Джентльмены. — Марьям кивнула мужчинам и направилась к выходу, те поклонились в ответ.

Она удивилась их жесту, учитывая, как правительство Земли изображало калкорианцев. Для кучки варварских демонов у них были необычные, старомодные манеры.

Бриэль уставилась на дверь, закрывшуюся за землянкой. Она неохотно перевела взгляд на Келса. — Спасибо, что не вышли за рамки приличия, учитывая вашу раздражительность.

Келс уловил отстраненность в её голосе и сразу почувствовал мигрень, ставшей нормой уже как четыре месяца, как и скручивающий внутренности узел беспокойства.

«Держи себя в руках. Бриэль в безопасности». Он сделал глубоки вздох и отметил мириады успокаивающих ароматов: тяжелый мускус соклановцев, легкий запах Бриэль и свежий, весенний шлейф, который оставила после себя Марьям.

Он прочистил горло: — Я должен не забыть поблагодарить земную матару за твою опеку.

Бриэль моментально разозлилась. — Да-да, я такой ребенок, естественно, мне нужна няня.

— Ребенок не ты, а у тебя, — излишне напомнил Пана. Он суетился, убирая беспорядок в помещении. Он собрал небрежно брошенную одежду и скинул ее в прачечную шахту. — Как мы можем не волноваться, когда ты убегаешь без предупреждения?

Мириады выражений промелькнули на его лице, сменяясь от раздраженного к разъяренному, а затем на виноватое. Не дождавшись ответа, он развернулся на каблуках и выбежал в ближайший дверной проем, ведущий на кухню.

Он пребывал разбитым с тех пор, как узнал, что Бриэль заказала билет на станцию Пелк территории Солн. Больше всего он переживал из-за своей вины в исчезновении Бриэль, ведь это он рассказал ей о веселых каникулах клана, которые они провели за десятилетия до её присоединения.

За десятилетия до ее рождения. Уже не в первый раз Келс беспокоился, что допустил ошибку, взяв Бриэль в клан. Калкорианцы моложе восьмидесяти считались совсем юными, а он и его спутники были уже далеко не средних лет. Между ними был значительный разрыв в опыте и зрелости, ведь Бриэль едва вступила в свой второй десяток.

Келс взглянул на нобэка, который молчал по большей части. Еще одно виноватое лицо — Дерган не вычислил подготовку Бриэль к побегу и поэтому мог не простить себя до конца жизни. И это не в первый раз, отчего еще обиднее.

Дерган был не из тех нобэков, которые резко теряют самообладание, но и не скрывал ярость за то, что позволил ей обвести себя вокруг пальца. Она подрывала его самоуверенность как в защитнике клана, учитывая, что Дерган был самым совершенным нобэком, о котором Келс мог только мечтать. Драмок неохотно признал уважение к последней выходке матары — Дергана не так-то легко обмануть, но ей это удалось.

Келс не сумел сдержать тревогу. — Я всё повторяю себе, что ты станешь ответственной в своём положении…

Как обычно, Бриэль не дала ему закончить. Ее фиолетовые глаза вспыхнули, и она швырнула первое попавшееся под руку на диван. — В моём положении? Оно называется беременностью. Совершенно естественное состояние. Ты не должен запирать меня в изоляторе только потому, что я жду ребёнка.

Дерган наконец-то вступил в разговор. — Настали опасные времена, всюду бродят трагумцы, би’исилы и настроенные на войну земляне. А ты бежишь играть на космическую станцию, к которой имеют доступ враждебные расы, не думая о нашем ребенке.

— А Марьям говорит, что за все три года, что она здесь, на станции не произошло ни одного опасного инцидента. Что касается её расы, она вам кажется опасной?

— Я имел в виду земных мужчин. Землянки — подавленные, испуганные, порабощенные существа.

— Марьям? Порабощенная?

— Мы отходим от темы. — Келс сердито посмотрел на Бриэль. Предки, она была прекрасна, даже когда ее смуглое лицо покраснело еще сильнее. Она обладала тонкими выдающимися чертами и сочными полными губами. Прелестная, юная девушка с жизнерадостным характером. Он считал себя счастливчиком, завоевав ее для своего клана почти полтора года назад.

«Мне повезло, что она моя. Бриэль замечательная». Он чувствовал себя несчастным лишь, когда ее юные порывы брали верх над здравым смыслом.

Она была последней калкорианкой, родившейся живой и здоровой. И плодовитой. Сейчас она носит мальчика, но, возможно, в будущем у них будет девочка, такая же здоровая и красивая, как мама.

С её рождения прошло целых двадцать лет. Какова же вероятность рождения здоровых девочек, незатронутых генетическим вирусом?

«Твои мысли неуместны. Сосредоточься». — Твоё поведение неприемлемо, ты подвергла риску нашего ребенка.

— Какому риску? Я делаю то же, что и другие каждый день. Хожу по магазинам. Ем в ресторанах. Смотрю шоу.

— И принимаешь витамины? Питаешься едой, которую можно не считать мусором? — Пана принес сбалансированное блюдо из постного мяса, листовых овощей и фруктов. Он поставил его перед Бриэль, забрал другую тарелку и вернулся на кухню. Его губы скривились от отвращения к нездоровой пище.

Она прокричала ему вслед: — Я ела всё, что хотела, и мне это нравилось. Марьям утверждает, что её желания были ещё необычнее, но она всё равно потакала им. Она говорит, большинство её знакомых следовали капризам в еде без каких-либо негативных последствий.

Пана вернулся со стаканом воды, безусловно наполненной витаминами. — Матара Марьям — землянка. Она может родить хоть дюжину младенцев без особых усилий.

— Почему бы тебе не сказать ей лично при следующей встрече? Приготовься уворачиваться.

Келс упрямо вернулся к предмету спора. — Дело в том, что ты — калкорианка. Твоя беременность редка и бесценна для нашего народа. Ты не можешь вести себя, как землянка, адраф или пласианка.

— Нет, меня нужно усадить пылиться на полку. Если, конечно, ты не собираешься и меня посадить под стекло. Мать Всего, убереги меня от зла обычной жизни. — Её глаза заблестели от слез, которые царапали сердце Келса.

— Не плачь. Всё обошлось. — Он попытался исправить ситуацию, но слишком поздно.

— Всё обошлось? Неужели? «Не ходи туда, Бриэль, это слишком опасно. Не ешь это, Бриэль, это вредно для здоровья. Не радуйся своей жизни и не делай ничего, кроме как сиди тихо, главное — вытолкни ребенка для империи». С таким же успехом я могла бы сидеть и размножаться в тюрьме!

Она подскочила и выбежала из комнаты, громко защелкнув дверь, скорее всего, её спальни.

Келс обернулся к соклановцам и увидел отражение такого же разочарования и смятения в их глазах.

И чувства вины. Куда же без него.

Глава 2

Марьям оторвалась от вязания, чтобы заправить за ухо непослушный рыжий локон. Она удовлетворенно напевала под нос, уютно укутавшись в любимое стеганое одеяло, пока заканчивала работу над одеялком для Бриэль. Она подтолкнула под себя ноги на диване, который также служил ей кроватью. Ароматная чашка травяного чая балансировала на углу стола перед ней, наклонившаяся груда тканей угрожала её опрокинуть.

Владельцы станции, солны, были крошечными инопланетянами, что отразилось на космической станции Пелк — излюбленной остановке для прогулочных круизёров, а также мультикультурном центре. Жилые апартаменты Марьям были миниатюрными и отнюдь не роскошными, как гостевые каюты двумя этажами выше.

Сначала Марьям ощущала клаустрофобию, но потом привыкла. Теперь она думала о двух комнатушках и ванной как о милом убежище, а вязальные и швейные проекты разной степени готовности, завалившие большинство поверхностей, добавляли уюта.

Бриэль навестила её лишь однажды. Понаблюдав, как Марьям стаскивает нагрудники, комбинезончики, одеяльца и подушки с одного из двух стульев, чтобы гостья могла присесть, она объявила, что отныне они будут встречаться в ее гостевых комнатах.

Заканчивая подарок Бриэль, Марьям размышляла, как проходит воссоединение подруги с кланом. Молодая калкорианка часто действовала безрассудно, она была энергичной и заводилась с полуоборота. К счастью, члены клана Бриэль могли справиться с её неусидчивостью. Может быть, Марьям поспешно раскритиковала их разницу в возрасте. Однако, как правило, ей трудно не осуждать мужчин. Не тогда, когда ты — женщина с патриархальной Земли.

На её родной планете многие пожилые мужчины предпочитали жениться на молодых девушках. Они часто бросали жен, с которыми состарились, ради возможности заключить брак с девушками на двадцать-тридцать лет моложе. Мужчины помоложе тоже не брезговали разводом, особенно когда находили женщин, лучше соответствующих образу идеальной жены.

Женщинам же нельзя было играть в такие игры на Земле, покуда они хотели сохранить жизнь.

Марьям возмутилась ограничением Бриэль в выборе супругов. В конце концов, её вид вымирал, а она была одной из последних плодовитых калкорианок. Она должна была иметь право выбора; и все же ее родители приняли его за неё, остановившись на клане с высоким положением и властью. Без сомнения, они поступили так из любви к дочери, но слишком усердная опека спровоцировала Бриэль на бунт. Теперь же расплачивались её мужья — они не смогли сдержать Бриэль мускулами от побега на далёкую космическую станцию.

Ах да, мускулы. Как Марьям ни старалась не таращиться, от мужчин невозможно оторваться. Тело Келса, созданное для доминирования, было сладким мускулистым угощением для глаз. Не менее впечатляющий Дерган — образец силы и сдержанности. Прекрасный Пана — воплощение грациозной мужественности — крепкий и гибкий. Все облачены в форму, почти не оставляющую простора воображению.

— Святые небеса, прекрати облизываться на мужей подруги! — упрекнула она себя. — Плохо, Марьям. Очень плохо.

Уже не говоря о том, что она подтверждает правоту правительства Земли о греховности женщин. Её поведение расценивалось аморальным. Марьям приняла лучшее решение в жизни, покинув родную планету и нелепые, суровые псевдорелигиозные законы. Земные ограничения женщин — полная чушь.

Слава небесам, земной патрульный корабль улетел накануне, ведь власти могли вызвать ее на допрос даже на территории Солн. Она стала объектом пристальных взглядов экипажа патрульного корабля, лишь отобедав с Бриэль.

— К черту Землю. Обрати Бриэль на этих придурков внимание, они бы упали перед ней на колени, и никто не сказал бы ни слова.

Марьям вздохнула, задумавшись над двойными стандартами. Женщинам на ее родной планете приходилось гораздо хуже мужчин. Чем дольше она отсутствовала, тем сильнее убеждалась, что не вернется. Там для нее не осталось ничего, кроме разочарований и воспоминаний о потерях, включая бывшего мужа, который не возражал выставить напоказ успешный второй брак с женщиной, давшей ему всё то, что Марьям не смогла.

Ее размышления становились удручающими, и Марьям отогнала их прочь, сосредоточившись на вязании. Щелканье спиц успокоило ее, она снова принялась напевать.

Она не заметила, как ее мысли вернулись к клану Келс. Прошло несколько минут, прежде чем она поняла, что мысленно их раздевает. Ее трусики увлажнились.

«Перестань. Друзья не фантазируют о мужьях подруг. Хватит».

Бедная Бриэль. Ей повезло во многих отношениях, но она призналась, что не может оценить мужей по достоинству. Калкорианка то жаловалась, то хвалила свой клан. Она откровенно призналась, что не любит, но уважает их. Они ей нравились, возможно, она даже чувствовала небольшую привязанность.

По крайней мере, у них всё хорошо в интимном аспекте отношений. Бриэль охарактеризовала его «великолепным», утверждая, что постоянно кончает по несколько раз.

— Несколько раз, — удивилась Марьям, пытаясь представить себе это. Ее бывший был не так уж плох в постели. По крайней мере, в самом начале отношений, пока они не стали рабами овуляторного цикла в погоне за беременностью. Он удовлетворял Марьям, но она никогда не достигала больше одного оргазма за раз. Она задумалась, не связано ли счастье Бриэль больше с калкорианской физиологией, чем с их мастерством.

Справиться с тремя мужчинами, должно быть, утомительно. Марьям удивлялась, как это удается Бриэль, но у нее не хватало наглости спросить.

— Если бы у меня было трое мужчин такой же внешности, я нашла бы способ. Хотя двойное хозяйство у каждого — явно перебор.

Два члена шли стандартным комплектом с калкорианцем. Бриэль расхваливала удивительную анальную стимуляцию: «Если больно, значит он делает что-то неправильно», — хихикнула она, и Марьям вспыхнула ярко-алым румянцем.

Страшно… Но попробовать стоит. Марьям рассмеялась своим возмутительным наклонностям. Да, ей повезло, что рядом не было ни земного капитана, ни офицера службы безопасности для допроса. Она наверняка угодила бы в неприятности.

— Они просто завидуют, что не могут предложить ничего подобного.

Марьям снова хихикнула незаконным фантазиям, но потом вспомнила, как мало сама может предложить мужчине. Веселье испарилось моментально.

Она неосознанно взглянула на единственную незахламлённую полку. На ней сидел одинокий плюшевый мишка с золотистым пушистым мехом, словно приглашающий пообниматься. Его стеклянные коричневые глаза грустно смотрели на нее, несмотря на вышитую улыбку.

На неё навалилась ошеломляющая печаль. Даже спустя восемнадцать лет её первая разбитая мечта продолжала причинять боль.

Марьям заставила себя отвести взгляд от медвежонка, прежде чем боль успела полностью поглотить её. Она склонилась над вязаньем, делая вид, что не замечает слез, капающих на детское одеяло.

* * * *

Келс сидел в одиночестве на диване общей комнаты апартаментов, потирая виски и пытаясь успокоить непрекращающуюся пульсирующую головную боль. Что ему делать с матарой?

Видимо, ему предстояло разобраться в одиночку. Дерган ушел вскоре после того, как Бриэль заперлась в спальне. Без сомнения, нобэк разгневанно бродил по станции, возможно, даже затеял драку с каким-нибудь трагумом.

Пана перестал суетиться вокруг Бриэль. Он отошел закупиться продуктами до отъезда на Калкор. К счастью, в доках стоял эсминец, отбывающий на планету через пару дней, так что клану не придется ждать неделю до следующего коммерческого корабля. Клан Келс мог легко позволить аренду частного судна, но они были медленнее коммерческих. Скорость имела решающее значение, когда дело касалось Бриэль и её возвращения на Калкор.

Келс должен найти способ удержать Бриэль от побегов. Что он мог ей предложить, чтобы охладить завладевшую ею страсть к путешествиям? Уже не в первый раз он признавал, что ее родители оказали большую услугу, заперев Бриэль на ферме до церемонии вступления в клан.

Он симпатизировал желанию матары пуститься в приключения, но ей бы ненадолго успокоиться, пока не родится ребенок и не дорастёт до путешествий. Их клан стал бы гораздо счастливее, наберись она терпения.

Несмотря на плохое настроение, Келс был убежден, что жизнь наладится после родов. Бриэль станет матерью и пересмотрит приоритеты. Пана перестанет ее душить. Дергана отпустит паранойя. Келс сможет выспаться, ни о чём не беспокоясь.

Возможно, они смогут полюбить свою роженицу. Возможно, она влюбится в них. Загвоздка заключалась в том, как сохранить всех счастливыми и в безопасности стен дома до тех пор.

Звук открывающейся двери спальни и шелест шелковых юбок пробудили Келса от беспокойных мыслей. Он поднял голову, когда вошла Бриэль, и ее сокрушенное выражение лица показалось знакомым. Она выдержала паузу, и они двинулись навстречу друг другу.

— Вот мы и снова здесь, — сказала она тихим голосом.

— Снова.

Его сердце защемило, когда он посмотрел на нее. Молодая. Красивая. Маленький бугорок, ребенок его клана, что рос внутри нее, чуть выпирал на кружевном платье. Келс не мог не восхищаться ею, но лишь… Поверхностно. Он чувствовал привязанность к Бриэль, не более.

Он хотел ценить ее по достоинству — она была замечательной девушкой. К сожалению, их различия не давали заработать слаженному механизму семьи. Их разделяла зияющая пропасть, и Келс не представлял, как преодолеть её.

Губы Бриэль дрогнули в сочувствующей улыбке, будто она прочитала его мысли. Она подошла и опустилась на колени у его ног.

Келс знал, к чему это приведет — к чему всегда приводит. Она искренне хотела извиниться. Через несколько минут они подарят друг другу наслаждение. Они поладят еще на пару недель. Может быть, месяц. Но в итоге, их ожидания снова не сойдутся и едва существующие отношения снова потерпят неудачу. Это неизбежно.

Его тело откликнулось на обещание того, что вот-вот произойдет. Тепло потекло ему в пах. Каким бы утомительным ни был их танец, его либидо всегда готово простить её.

— Ты хороший мужчина, замечательный драмок. Я признаю твои старания, не сомневайся. — Открывающие реплики знакомой сцены.

— Благодарю. — Он попытался добавить «моя матара», но слова застряли в горле. Келс поспешил скрыть неловкость, добавив: — Я думал о твоих словах. Я просто хочу как лучше.

— Чтобы я была в безопасности, а ребенок здоров. — Бриэль вздохнула, с сожалением нахмурив брови. — Проблема в том, что я не хочу быть в безопасности. Разве ты хотел в моем возрасте?

Келс выдавил печальный смешок.

— Ты должна исследовать луны и космические станции, развлекаться с друзьями, а не торчать дома с кланом намного старше тебя.

Она очертила швы его брюк, приблизившись к выступу в паховой области.

— Мне жаль, что у тебя сложилось такое мнение. Мои родители правильно выбрали солидный богатый клан высокого ранга. Хоть нас и разделяют годы, ты в самом расцвете сил. Мне не на что жаловаться.

Его члены согласились, гордо встав, демонстрируя, в каком «расцвете сил» они были. Физический аспект их отношений имел мало общего с их личными конфликтами. Обычно мужчины, занимающие важные должности и не располагающие свободным временем, не имели никакого желания родниться с молоденькими девушками, жаждущими исследовать жизнь, о которой они только читали.

Но он и его клан согласились. Бриэль тоже. Все, что они могли сделать на тот момент, это играть лучших себя и надеяться, что этого будет достаточно.

Подавшись вдохновению, Келс выдвинул предложение:

— Мы возьмем длительный отпуск спустя несколько недель после родов. Наймём кого-нибудь для присмотра за ребенком, пока мы будем отрываться, сколько угодно сердцу.

Бриэль ответила с меньшим энтузиазмом, как он и ожидал.

— Что насчет вашего расписания? Вы занимаете очень важные должности.

— Но мы не незаменимы. Мы всё устроим для тебя, матери нашего ребенка.

Она искренне улыбнулась, что никогда не переставало очаровывать его. Затем она потерлась щекой о его набухший пах, озорливо посмотрев на него

— Благодарю, мой драмок. Твоё великодушие вдохновляет меня загладить вину. О чем мой красивый, понимающий муж попросит свою матару? — Она поцеловала его пах, оставляя дразнящий след губной помады на черной ткани формы.

Ее предложение позволить взять на себя инициативу было настоящим подарком. Калкорианские женщины были столь же требовательны — часто даже более, чем драмоки, когда дело касалось секса. Бриэль никогда не отдавала контроль легко. Она предпочитала брать желаемое, что часто приводило к возбуждающей борьбе за доминирование.

Келс откашлялся, тронутый её жестом.

— Учитывая твоё положение, ты уже догадалась, чего я хочу больше всего.

Бриэль усмехнулась. Её понимающий взгляд наполнил его желанием, его парные члены упёрлись в ширинку.

Быстро, но крайне изящно, она скинула платье. Он застонал при виде её великолепия: длинные, накаченные руки и ноги, упругая грудь, великолепный округлый животик, блестящий от возбуждения лобок. Облизнув губы и не отводя взгляда от его лица, Бриэль раскрыла застежку его штанов, высвобождая возбужденные члены, готовые получать внимание.

Келс снова застонал, когда она принялась поочередно посасывать пульсирующие члены. Какие бы проблемы ни возникали в их отношениях, секс никогда не входил в их число. Довольный возможности отвлечься, он закрыл глаза и позволил ощущениям ненадолго убрать тревоги на задний план.

Великолепный вакуум ее губ, восхитительные поглаживания ее языка — Бриэль знала, как покорить Келса. Он нырнул в подаренное ей наслаждение, и все заботы утонули в цунами похоти.

Келс уже знал, как она будет извиняться. Черные волосы обрамляли ее прекрасное лицо, пухлые губы вбирали то один, то другой член, плавно раскачиваясь. Он закрыл глаза, представляя, как они выглядят со стороны. Но его фантазии были лучше реальности, ведь в них она смотрит на него с любовью. Он мог притвориться, что тоже любит ее, в эти сладкие, волшебные мгновения.

Его словно ударило током, когда его фантазия изменилась. Вместо Бриэль между его ног появилась землянка Марьям, ее яркие голубые глаза наблюдали за ним, поощряя его капитуляцию. Её округлое лицо излучало мудрость и сдержанность, чего ему не хватало в пылкой и наивной Бриэль. Великолепная непослушная копна рыжих волос напоминала Келсу живой огонь. Ему стало интересно, не обожжется ли он на самом деле, прикоснувшись к ним.

А как насчет веснушек, которые рассыпались по сияющей бледной коже — простирались ли они дальше щек и носа? Можно ли найти их брызги на ее мягком, округлом теле, на пухлой груди и ягодицах?

«Мать Всего, почему я думаю о другой женщине, когда моя матара дарит мне наслаждение?»

Его глаза широко раскрылись, и фантазия о соблазнительной Марьям сменилась реальностью. Бриэль усмехнулась, глядя на него с полным ртом, несомненно неверно истолковав его изумленный взгляд как комплимент ее оральным навыкам. Она глубоко взяла его, заглатывая основной член. К счастью, его мысли оборвались, унося с собой последние остатки фантазии о землянке.

— Иди ко мне, — прошептал он, когда вспомнил, как говорить. — Объезди меня, красотка.

Она оседлала его. Бриэль поднималась и опускалась, она обволакивала его, соединяла их физически.

Как всегда в такие моменты, Келс надеялся, что они смогут укрепить связь на более глубоком уровне. Возможно, они найдут золотую середину, и в конце концов их ждет счастье и любовь.

За мгновение до падения, когда пламенные ленты страсти сплели его со спутницей жизни, Келс поклялся, что осуществит задуманное любым способом.

Спустя час после извинений Бриэль, Келс устроился посмотреть запись концерта. Дорогая медиа система наполнила гостевую легкой мелодией, нарушаемой плесками Бриэль в ванной дальше по коридору.

Он переключался между выступлением оркестра и проверкой портативного компьютера, просматривая варианты развлечений для клана на следующий день. Он не хотел повторяться, зная, что Бриэль успела посетить много мест на станции до прибытия мужчин.

Пока он просматривал афишу, его коммутникатор завибрировал на поясе. Келс сразу узнал знакомый сигнал, его настроение моментально улучшилось.

— Себист! Следишь за мной? — поприветствовал он давнего друга и начальника.

— Держу тебя на коротком поводке.

Они рассмеялись. Драмок Себист — советник императора, по совместительству начальник Келса, но они общались легко и непринужденно. Калкорианцы знали друг друга с детства, их связывала долгая история. Однажды Келс снял с советника обвинения в преступлении, которого тот не совершал. Позже Келс поделился другу о мыслях оставить военный флот и перейти в частный сектор, но тот уговорил занять пост советника по обороне, что идеально подошло Келсу.

— А если серьезно, вы нашли матару Бриэль в целости и сохранности?

— Станция Пелк остается оазисом безопасности, даже когда вокруг рыщут трагумы и им подобные. Она в порядке и такая же дерзкая, как всегда.

— Рад первой части, соболезную второй.

— Калкор ещё функционирует, или наступили тяжелые времена за десять дней моего отсутствия? — подразнил в ответ Келс.

— Со мной в Высшем совете? Калкор не падет в мою смену.

Но Келс уловил нотки напряжения в его голосе.

— Что-то не так?

— Ты знаешь меня слишком хорошо. Я вышел на связь не только, чтобы убедиться в безопасности матары. Для тебя и Дергана есть миссия, конечно, если вы успели прийти в себя.

— И о чем нас просит мой друг от лица империи?

— Всё серьезно, Келс. Мы нашли совестимый вид для размножения.

Сердце Келса почти остановилось, он ненадолго забыл, как дышать. Совместимый вид? Луч надежды, когда калкорианцы балансировали на волоске от вымирания?

— Мать Всего! Это правда? — вырвалось у него, когда он снова смог говорить. — Должно быть, вся империя празднует! Именно тогда, когда нас нет!

— Это чудо, не правда ли? Но мы пока держим новость в строжайшей секретности.

— Что? Почему?

— Потому что это земляне… Мы только что доказали, что их женщины способны вынашивать наших детей.

Перед глазами промелькнула ранняя фантазия: Марьям на коленях, готовая подарить ему наслаждение. Он прохрипел Себисту:

— На станции есть женщина с Земли.

— Знаю. Ты её видел?

— Даже встречался, она играла роль гувернантки Бриэль.

Себист взволнованно ответил:

— Великолепно, Келс. Именно то, что нужно.

— Предполагаю, ты хочешь, что бы я пригласил её вернуться с нами?

Последовала долгая пауза. Келс уж подумал, что их разъединили. Только он собрался проверить связь, как Себист заговорил:

— Можешь начать с приглашения.

Келс почувствовал скрытый подтекст в намеке друга.

— Начать? А потом что? Подкуп?

— Если придется. Но если и это не пройдёт… Келс, у нас приказ от верхушки правительства, если не от самого клана императоров. Мы обязаны заполучить каждую земную женщину в пределах досягаемости.

Настала очередь Келса промолчать. Неужели Себист только что отдал приказ доставить Марьям на Калкор силой?

Но советник подтвердил ошеломляющий вердикт:

— Всё именно так, как ты думаешь. Келс, ты мужчина с принципами и умеешь сострадать, поэтому я знаю, что приказ вызывает противоречия.

— Как ты можешь просить меня об этом? — в груди Келса полыхнул гнев.

— Это не просьба. Келс, нам осталось меньше трехсот лет до вымирания. Ни одна плодовитая девушка не дожила до совершеннолетия после Бриэль. Приказ звучит отвратительно, но правительство Земли откажется выслушать наши просьбы, уже не говоря о том, чтобы позволить ухаживать за их женщинами.

— Но если они против тестирования, откуда нам знать, что мы совместимы? — Келс старался держать себя в руках изо всех сил. В конце концов, не Себист издал аморальный приказ.

— Клан советника Раджира встретил земную женщину на Пласиусе. Они провели тесты и обнаружили наше спасение.

Первым инстинктом Келса было попросить Себиста передать издателям приказа о похищении идти на хрен. Марьям проявила доброту к Бриэль и уберегла матару от неприятностей. Похищение невинной женщины на Калкор казалось немыслимым. Невообразимым. Кто вообще допустил санкционирование этого приказа?

Будто он не понимал. Как они могли не настоять на применении силы, вопреки морали?

Ребенок, которого вынашивала Бриэль, и будущие дети, которых она родит, будут последним поколением калкорианцев. Культура его вида, достижения в науке и медицине, которые помогали другим планетам-членам Галактического совета, — всё исчезнет вместе с ними. Все другие известные расы уже проверены на совместимость, и нет ни одного совпадения. Также генетический материал калкорианцев не поддавался очищению от вируса, который запустил исчезновение вида, поэтому альтернативный вариант с клонированием отпадал.

У Келса пересохло во рту, но он признал страшную правду.

— У нас нет выбора.

— У нас нет выбора. — Себист добавил натянутым оптимистичным тоном: — Взгляни со светлой стороны: женщины Земли — граждане второго класса, почти без прав в их родном мире. Наши кланы пойдут на все, чтобы обеспечить красивые дома, защиту, безопасность, свободу от ограничений.

Келс был вынужден признать правоту друга. Калкор узнал о Земле и ее виде лишь семь лет назад. Как консультанту по обороне, Келсу было поручено разузнать все о землянах, на случай, если они представят военную угрозу для Калкорианской империи. Их опасения подтвердились, поэтому Келс решил выучить один из их основных языков — английский — и уговорил присоединиться Пану, Бриэль и Дергана для полного погружения в домашних условиях.

Он иронично осознал, как это помогло сблизиться Бриэль с Марьям.

Что важнее, Келс разузнал о радикальном влиянии религии на земную культуру. Женщины считались скорее движимым имуществом, чем людьми, уступая мужчинам во всех отношениях. Их более сурово судили за те же преступления, они чаще жили в бедности и умирали гораздо моложе. Келс презирал правительство Земли.

Однако Марьям не казалась столь затравленной, как оножидал. Возможно, она приехала на станцию Пелк, чтобы избежать репрессии своего мира. Может, она обрадуется возможности навсегда избавиться от авторитарного правительства. И быть может, Келсу не придется принуждать ее присоединиться к ним.

— Какие кланы смогут выбирать землянки? — поинтересовался он.

В голосе Себиста прозвучало облегчение.

— Первый приток будет распределен среди высокопоставленных кланов, гарантируя их счастье и благополучие. Женщина, которую ты встретил, присоединится к моему клану.

Келс вздохнул с облегчением. Клан Себиста состоял из хороших мужчин. Лучших, особенно самого Себиста. Какой бы неприятной ни была миссия, она гарантировала Марьям восхитительное, безопасное будущее, гораздо лучшее, чем на её родной планете или на станции Пелк.

Келс надеялся, что не занимается самообманом. Он обязан подчиниться, а Келс никогда не пренебрегал своей службой.

Всё обойдется. Цель оправдает средства. Калкор будет спасён, а женщинам Земли предоставят лучшую жизнь.

Он постарался изобразить радость.

— Позволь мне поздравить тебя с предстоящей церемонией вступления матары в клан!

— Расскажи мне о ней, Келс, — успокаивающе предложил Себист. — Она умна? Добра? Заботлива?

— Я мало узнал о ней, но поделюсь тем, что знаю. Её зовут Марьям. Бриэль обожает ее, а это что-то да значит.

Глава 3

— Ради всего святого, мой имдико, хватит стоять у меня над душой!

Пана непонимающе посмотрел на Бриэль.

— Ради чего?

Бриэль засмеялась и нажала кнопку оповещения.

— Это всё влияние Марьям, так говорят на Земле. Привет Марьям! Это я и мой папочка.

Пана фыркнул шутке и в миллионный раз протер ладони о штаны.

Влияние Марьям — прекрасно описывает причину, как и появление странных фразочек у Бриэль, так и нервозность Паны. Во время вчерашней короткой встречи он в полной мере ощутил притяжение к сладострастной землянке. Полная решимости и закаленная жизненным опытом, она произвела на него впечатление.

«Жизненный опыт? Неужто тебе он снился прошлой ночью?»

Нет. Даже когда он обнимал женщину, с которой связал себя. Волна стыда заставила Пану смущенно сгорбиться — он не имел права думать или мечтать о Марьям подобным образом. Бриэль должна быть центром его фантазий.

«Что очень трудно, когда она называет меня своим отцом».

Дверь открылась, за ней появилась Марьям. Волосы рыжие, как закат, глаза голубые, как полуденное небо. Легкие морщинки в уголках глаз и складки вокруг губ не уменьшали её неотразимость в глазах Паны. Зрелая. Мудрая. Он вдохнул мягкий цитрусовый запах шампуня, которым она щедро пользовалась.

— Доброе утро. — Её хриплый альт был низким, она оглядела коридоры, настороженно напрягаясь.

Пана успокоил ее, зная причину тревоги, благодаря расследованию Келса.

— Мы воспользовались служебным ходом, чтобы спуститься на ваш этаж. Мы не встретили никого из землян.

Она улыбнулась ему, ее ровные зубки сверкнули под губами

— Их нет на станции с того момента, как «Воскресенье» улетел несколько дней назад. Простите мою паранойю. Пожалуйста, проходите.

Он поклонился.

— Благодарю.

Он последовал за Бриэль в апартаменты Марьям. Они были крошечными, как и все помещения Солн, и далеко не такими хорошо обставленным, как их номер. Тем не менее, внутри было чисто и ощущалось тепло, несмотря на кучи заваленных предметов.

Марьям проследила за его взглядом. Ее светлая кожа покраснела вокруг россыпи веснушек.

— Извините за беспорядок. У меня плохая привычка работать над несколькими проектами одновременно.

— Я лишь подумал, как здесь уютно. Ткани придают помещению мягкую, уютную атмосферу. Вы шьете?

— И вяжу. Магазин, в котором я работаю, продаёт мои работы.

— Товары для детей, я полагаю?

— Это и завлекло Бриэль, — засмеялась она.

Ее замечание встрепенуло Пану — он только что заметил, что уделяет всё внимание Марьям. С чувством вины он поспешил к Бриэль. Она уже успела найти свободное место на диване и расположиться.

— Матара, тебе что-нибудь нужно? Может, подушку? Если матара Марьям не возражает, я могу приготовить что-нибудь перекусить.

— Ты можешь расслабиться и перестать суетиться, словно старая наседка? — Бриэль устало взглянула на Марьям.

Марьям расчистила еще одну секцию дивана, переложив стопку одеял на пол.

— Имдико, ты такой же преданный, как и рассказывала Бриэль.

— Удивительно, как он ещё не разжевывает еду для меня, — заворчала Бриэль.

Пана поморщился. Он сел по настоянию Марьям на место, которое она для него расчистила, и старался выглядеть невозмутимым.

Бриэль всё поняла и с виноватой улыбкой похлопала его по руке.

— Спасибо за заботу, Пана. Пока что мне ничего не нужно.

— Если кто-нибудь хочет, у меня есть сок из ягод гоза, — предложила Марьям. Когда они тихо поблагодарили и отказались, она решила перестать суетиться и широко улыбнулась. — Я закончила подарок для твоего ребенка. Хочешь посмотреть?

Бриэль взвизгнула, подпрыгивая от возбуждения. Пана не мог не сравнить ее пронзительное верещание со сдержанной радостью Марьям, но подавил критикующие мысли, прежде чем они успели полностью сформироваться.

— Пожалуйста! — прокричала Бриэль, кипя от энтузиазма. — Я с ума схожу от нетерпения с тех пор, как ты намекнула на подарок.

Усмехнувшись, Марьям встала и вышла из комнаты. Ее приглушенный голос донёсся из приоткрытой двери.

— Я убрала его в шкаф, чтобы вы не увидели его слишком рано. Ой! — Звук чего-то падающего последовал за ее словами.

Пана поднялся.

— У вас всё в порядке? Вам не нужна помощь?

— Я просто уронила пару вещей. Оставайтесь на местах, мне нужна еще минутка.

Пана снова сел, одновременно почувствовав облегчение и разочарование, что не может проследовать за ней. Чтобы скрыть свое замешательство, он начал светскую беседу:

— Ты произвела на нее сильное впечатление, моя матара.

— Это взаимно! Чего бы я только не отдала за её силу духа!

Пана понимал, что стоит приубавить его любопытство к завораживающей Марьям, но ничего не мог с собой поделать.

— Что ты имеешь в виду?

Бриэль встала и пересекла комнату. Она взяла плюшевое создание с единственной незагроможденной полки, видимо, какое-то животное. Она прижала его к груди, как ребенка.

— Марьям знает боль и страх калкорианских женщин. Все её беременности заканчивались выкидышем. Из-за этого муж бросил её ради другой женщины.

Пана с ужасом уставился на неё.

— Как он мог так поступить с ней и назвать себя мужчиной?

— Судя по немногим рассказам, её муж был эгоистичным мужланом. Марьям отложила учебу, чтобы заработать и он мог защитить свою степень. Она надеялась стать врачом. Однако забеременела на первом курсе медицинской школы, и муж настоял, чтобы она снова отложила образование. Эта игрушка была предназначена тому ребенку. После него она потеряла с полдюжины.

— Полдюжины. — Сердце Паны болело за Марьям. Забавное маленькое существо, которое держала Бриэль, теперь уже не выглядело таким смешным. — Она так и не вернулась в школу? Почему она не могла совмещать беременность и учёбу? Я в замешательстве.

— Помнишь, Келс рассказывал нам о земных женщинах? В первую очередь они должны быть матерями и женами и только во вторую — людьми. Поскольку муж Марьям очень хотел иметь детей, она откладывала свою карьеру, чтобы сделать его счастливым. В конце концов он все равно ее бросил. Она так и не вернулась к учёбе.

— Хватит. Меня начинает подташнивать от этой истории, — что Пана буквально имел в виду.

— Разве это не ужасно? И все же она делает красивые вещи для чужих детей, хотя и смирилась с тем, что у нее не будет своих. Вот что я имела в виду, когда пожелала её силы. Я никогда не знала никого, похожего на нее. — Бриэль вернула на полку плюшевую игрушку. Вытирая глаза, она вернулась и села рядом с Паной. — Меня раздражает твоя суета, но я ценю тебя, мой имдико. Марьям напоминает мне о том, как мне повезло с кланом. Даже если бы мы могли расстаться, ты бы не бросил меня, потому что я не могу дать тебе здоровых детей.

Нет, не бросит. Возможно, он обнаружил в себе неподобающее увлечение Марьям, но Пана не поддавался бы ему. Бриэль была частью его клана, и он бы перевернул всю галактику, чтобы их отношения заработали.

Он взял ее руку в свою и поцеловал тыльную сторону, улыбаясь своей матаре.

Пана ненадолго задержал свое внимание на Марьям, вернувшейся с красиво завернутыми подарками. Он с радостно наблюдал за восторгом матары, которая с волнением разрывала пакеты.

Келc прав. Бриэль остепенится с рождением ребенка. Они с Паной будут больше ценить друг друга. Он полюбит ее так, как должен.

Она испустила еще один девчачий визг, показывая ему одеяло, подушку и мягкую игрушку ронка (прим. калкорианское животное). Пана не мог не разделить ее восторг, когда рассматривал красиво сделанные подарки.

— Они восхитительны. Ты вложила столько труда… Поразительно, — похвалил он Марьям.

Землянка отмахнулась от его благодарности.

— У меня есть шаблоны, поэтому я шью довольно быстро. Сложнее всего было включить дизайн ронки. Они такие лохматые, но оно того стоило! Я рада, что вам настолько понравились подарки.

— Они идеальны. Спасибо, Марьям! — Бриэль положила подарки на колени Паны и подскочила, чтобы обнять и поцеловать подругу.

Пана восхищался замысловатой работой, желая как-нибудь отблагодарить Марьям за всё то, что она сделала для Бриэль. Он вспомнил о приглашении Келса и в панике посмотрел на часы. К счастью, не слишком поздно.

— Матара Марьям, я почти забыл. Мой драмок, как и все мы, хотим угостить вас в благодарность за дружбу с Бриэль.

— Другими словами, за то, что ты хоть как-то сдерживала мои ужасные порывы, — хихикнула Бриэль.

— Вы присоединитесь? — спросил Пана.

Он разглядел борьбу внутри землянки. Она хотела сказать «да», когда ответ явно отрицательный.

— Насколько мне известно, другие земляне не живут на этой станции, но они регулярно здесь останавливаются. Если пойдут слухи, что я находилась в компании калкорианцев…

— Я понимаю. Что ж, тогда мы найдём другой способ выразить нашу признательность вашей доброте. — Он улыбнулся, не обращая внимания на разочарование, тяжело засевшее у него внутри.

— Компания Бриэль мне была только в радость, правда, — искренне сказала она, задумчиво посмотрев на Бриэль. — Я буду скучать, когда ты улетишь.

Бриэль тяжело моргнула, сглотнув, ее жизнерадостность померкла. Она взяла руку Марьям и прижала к своей щеке. Они улыбнулись друг другу, их глаза сияли. Пана молчал, чувствуя себя лишним в их странной, но крепкой дружбе.

* * * *

— Что происходит? — спросил Дерган у драмока.

Они заранее прибыли в элегантный ресторан, где еда могла равнятся по стоимости маленькому шаттлу. Не самая комфортная зона для нобэка, руководящего тактическими силами, но он свыкся к роскошью с тех пор, как Келс стал советником Себиста. Тихая музыка квартета пласианцев, заботливые официанты в красивой форме, богато обитые полукруглые диваны у отполированных мраморных столов были уж слишком вычурны на вкус Дергана, но аромат еды предвещал вкусную трапезу, да и бар предлагал первоклассный винтажный бохут.

Пана, Бриэль и, возможно, матара Марьям присоединятся к ним только через некоторое время. Дерган оценивающе оглядел Келса. За шестьдесят лет жизни в клане он мог легко распознать тревогу супруга. Драмок был то тихим всё утро, то дёрганным. Он всё расхаживал по номеру и каждый раз находил предлог улизнуть, когда Дерган пытался выяснить, что его беспокоит.

Наконец Дерган загнал Келса в угол, тактически заманив того на обед пораньше под предлогом «аперитива».

— Я так разучился скрывать эмоции на старости лет? — вздохнув, сказал Келс.

— Ты не стар, ты в самом соку. — Они рассмеялись шутке. Дерган порадовался, что ему удалось расслабить Келса.

— Прошлой ночью мне позвонил Себист. — Келс вывел круги в конденсате от напитка на блестящем столе.

— Продолжай.

— Мы совместимы с земным видом для размножения.

Дерган моментально замер, как и его мысли. Его острый ум с трудом преодолел шок, быстро обрабатывая информацию и её значимость.

Для начала, уточнение.

— Их женщины могут вынашивать наших детей?

— Чудо, которого мы ждали.

Дерган сразу же догадался о главной причине, по которой его драмок не кричал от радости.

— Земное правительство не отпустит своих женщин в империю.

— Не отпустит. Что хуже, нам осталось меньше трёхсот лет до вымирания.

Еще один шок, который необходимо преодолеть. Прошло несколько секунд, прежде чем нобэк пришел в себя.

— Я знал, что ситуация критическая, но не осознавал насколько. Неужели Калкор разорит казну, чтобы уговорить Землю позволить нам ухаживать за их женщинами?

— Скорее разорит наше духовное богатство. Нам приказано забрать Марьям с собой. — Келс оторвал взгляд от влажных узоров, которые нарисовал на поверхности стола. Он уставился на Дергана, позволив напряжению повиснуть между ними.

Нобэк откинулся на спинку богато обитого кресла, отказываясь поддаваться эмоциям. Он некоторое время обдумывал ситуацию, пока не сказал:

— Это крайние меры. Отвратительные, по мнению многих.

— Я очень надеюсь, что она пойдет добровольно. — Келс выпил залпом элитный бахут.

Матара Марьям вторглась в мысли Дергана. Её хорошенькое личико выражало такую усталость, как у нобэков после тяжелых решающих сражений. Она поразила Дергана с первого взгляда и не только странной, неотразимой красотой. Предположительно, женщины ее мира поддавались ужасному давлению и репрессиям, но Марьям и виду не подавала. За те несколько минут, что Дерган провел в ее компании, она произвела впечатление уверенности и силы, с трудом выкованной за многие годы.

Хотела ли, чтобы её «спасли» от Земли? И мог ли Дерган пойти против её воли?

Дергану потребовалось приложить усилия, чтобы его голос не дрогнул.

— Учитывая, что мы знаем о ее мире, полагаю, есть возможность, что она согласится отправиться на Калкор. Однако, скорее всего, она так не поступит. И как мне оправдать себя, если ситуация требует более радикальных мер?

— Она присоединится к клану Себиста.

— Любая калкорианская матара будет рада такой возможности.

Келс предсказал конец его утверждения.

— Но она не калкорианка.

— Даже не близко.

— Приказ спустился с самого верха, возможно, от самого императорского клана. Себист не уточнил от кого.

Дерган пронзил Келса свирепым взглядом.

— Этот приказ потенциально приведет к войне с Землей. Об этом они подумали? Наши технология намного опережает их, но по численности… Нашему виду останется гораздо меньше трехсот лет, если начнутся открытые военные действия.

— Если мы проиграем. Не смотри на меня так, Дерган. Я знаю вероятность победы против Земли.

— Тогда почему мы вообще обсуждаем эту тему?

— Потому что мы столкнемся с вымиранием в любом случае: чуть раньше или чуть позже. Если тебе известен другой вариант развития событий, я с удовольствием его выслушаю.

Дерган одним глотком осушил бохут и подозвал стоявшего рядом официанта-дароткина.

— Ненавижу эти нравственные головоломки. Чем старше становлюсь, тем больше мне приходится иметь с ними дело.

— В молодости всё было проще, не так ли? — согласился Келс.

Несколько минут они сидели молча- Келс предоставил время Дергану самому сделать выбор.

«О каком выборе идёт речь? Мой народ умирает. Мой сын будет последним из рода. Мне отдан приказ. Я сделаю то, что должен, чтобы спасти Калкор».

Дерган пытался найти хоть что-то положительное в столь жалком положении дел.

— По крайней мере, я смогу отточить навык похитителя, чтобы предотвратить очередной побег Бриэль.

Ее успешная авантюра недельной давности всё еще раздражала Дергана. Какой нобэк его возраста и опыта позволит двадцатилетней перехитрить себя? Дерган хмуро уставился в свой бокал.

— Я тоже себя виню. — Келс печально усмехнулся и покачал головй. — Она умна, мой нобэк. Мы все виноваты в том, что позволили ее молодости усыпить нас ложным чувством безопасности.

— Без её огня она была бы гораздо менее интересной. — «Тоже мне, нашел что-то положительное, дурак. И не позволь этому позору повториться».

Отбросив самоунижение, Дерган вернулся к вопросу Марьям.

— Надеюсь, она поймет наше отчаяние.

— Как и я. А если нет? — Келс снова пристально посмотрел на него.

Внутренняя борьба Дергана продолжалась дольше, чем следовало. В конце концов он дал ответ, который должен:

— Я сделаю это ради империи. Не ради чести, потому что о ней нет и речи в похищении беззащитной женщины.

После неохотного соглашения он заметил только что вошедших в ресторан Пану и Бриэль. Он с облегчением встал и жестом пригласил их к столу.

— Боюсь, искушать землянку придется в другой день.

Келс тоже встал. Они поклонились Бриэль, когда она и Пана подошли к столу. Руки имдико были заняты пакетами, без сомнения, с обещанными подарками. Бриэль не могла говорить ни о чем другом, пока они с Паной не пошли навестить Марьям.

Дерган снова смутился, вспомнив, как сильно кричал инстинкт последовать за ними и не выпускать Бриэль из поля зрения из-за страха, что она снова сбежит. Он с трудом удержал приятное выражение лица, когда Бриэль одарила его дерзкой улыбкой и села.

«К чему эта усмешка? Очередное напоминание о моём унижении?»

Если так, то Бриэль не спешила продолжить издеваться на ним — мысленно она была совсем далеко. Возможно, Дерган ошибочно подумал, что она смеётся над его промахом.

— Марьям не смогла присоединиться к нам.

Мужчины уселись.

— Она боится слухов, если кто-нибудь увидит ее в нашей компании. Как ты и говорил, мой драмок, земное правительство очень сурово.

Бриэль заказала у официанта лешеллу и добавила:

— Ты и половины не знаешь. Если бы вы слышали истории, которые она мне рассказывала, вы бы били каждого встречного землянина. Я не могу представить себе жизнь в таких условиях. Неудивительно, что она предпочла перебраться на станцию.

Дерган не упустил блеска в глазах Келса. Драмок заметил:

— Матара Марьям все еще достаточно близко к Земле, чтобы находиться под влиянием правительства. Интересно, как она с этим справляется?

— Здесь не так уж и плохо. Насколько я понимаю, земные корабли не задерживаются надолго. — Бриэль вздохнула, изображая печаль. — Я буду очень скучать по ней. Она словно стала мне старшей сестрой.

Келс бросил быстрый взгляд на Дергана, прежде чем предложить задумчивым тоном:

— Но тебе совсем необязательно расставаться с ней.

— О чём ты?

— До меня дошла информация, что Калкор с радостью примет земных женщин. Может быть, Марьям захочет отправиться в империю вместе с нами?

Дерган не мог не восхититься, как гладко и тактично Келс вплел Бриэль в их замысел. Должно быть, сказывается влияние дружбы с дипломатом Себистом.

Нобэк почувствовал укол совести, когда они решили использовать матару, чтобы убедить землянку присоединиться к ним. Но также понимал, что этот метод намного предпочтительнее принуждения. Может быть, ему все-таки не придется исполнять омерзительное поручение.

Глава 4

Едва Марьям открыла магазин, к ней пожаловал посетитель с Земли в форме, чему она не удивилась. Марьям заметила членов экипажа на торговом уровне, да и начальник оповестил её о том, что истребитель штурмового класса причалил к Пелку. До этого Марьям грустила отказу отобедать с кланом Бриэль, но теперь радовалась своему решению.

Солдат был одет в форму капитана, что давало ей больше оснований благодарить свой здравый смысл. Его поведение было небрежным, а выражение лица — дружелюбным. Его взгляд сразу же зафиксировался на Марьям, стоящей у прилавка в задней части магазина, и он направился к ней, мягко стуча каблуками сапог. Его неторопливый ход дал Марьям время оценить его властную, но расслабленную осанку. Он выглядел лет на сорок, в волосах проглядывала ранняя седина. Он был привлекательным, c харизмой заурядного стоика. Подбородок был, пожалуй, слишком маленьким для пропорций его лица, нос чуть заострен в кончике, а челюсть не соответствовала суровости. Он даже казался каким-то маленьким для человека его ранга, хотя темно-синий мундир прекрасно сидел на нём.

Вздрогнув, Марьям поняла, что сравнивает офицера с мужчинами клана Бриэль. Неудивительно, что он показался ей маленьким.

Глубоко вздохнув и выбросив из головы убер-мужественных калкорианцев, Марьям изобразила приятную улыбку и стала ждать, когда капитан корабля подойдет к ней.

Он почти не обращал на нее внимания, пока шел по белому кафельному полу, хотя ей показалось, что все же следит за ней. Офицер внимательно рассматривал предметы на стеллажах и полках, а затем улыбнулся, направившись к ней, как будто вспомнив что-то приятное. Эта улыбка стала еще шире, когда он протянул руку и схватил пакет с имбирными чипсами. С закуской в руке он подошел к ее прилавку и положил пачку. Он стал еще дружелюбнее, встретившись с ней взглядом.

— Моя самая большая слабость. Прошло уже три месяца с тех пор, как я их ел в последний раз.

Марьям улыбнулась ему в ответ.

— Еда с родной планеты всегда вкуснее.

— Несомненно. Ваш магазин? — он выглядел впечатленным.

— Его держит адраф, как и половину других магазинов этого этажа, каждый нацелен на потребности разношерстных посетителей Пелка. Он очень предприимчивый.

Офицер взглянул на детскую секцию.

— Товары для детей. Наверняка на этой станции не так много детей с Земли?

— Нет, но их папы и дедушки на службе всегда радуются подаркам, которые они потенциально могут привезти домой.

Любезный капитан усмехнулся.

— Добавьте дядюшек в этот список. Моя сестра родила первенца в прошлом месяце. Что вы порекомендуете новорожденной девочке?

Марьям подвела его к отделу подарков для детей. Она помогла мужчине, который представился капитаном Робертом Миллером, выбрать очаровательное одеяло с кроликами для племянницы.

Капитан Миллер небрежно спросил, когда они вернулись к прилавку:

— Вы видели калкорианцев? Их эсминец пришвартован к станции.

Марьям ответила ему таким же безразличным тоном:

— Обычно они не заходят в мой магазин. Полагаю, им не интересен ассортимент.

— Обычно? — Миллер оставался дружелюбным, но сузил взгляд.

— На прошлой недели заглядывала калкорианка. Она заметила несколько детских вещей на витрине и, будучи беременной, решила зайти.

— Калкорианка, значит. Большая редкость.

— Насколько я знаю, да. Она была милой. Мы пообедали пару раз. — Марьям добровольно поделилась информацией, потому что была уверена, что он проведет расследование. Будет лучше, если она сразу признается в общении с Бриэль.

— Ага. А обед проходил в компании её клана?

— Она была без мужей. Они появились пару дней назад, чтобы забрать ее домой. Кажется, она упоминала, что они отбывают завтра.

Он снова сузил глаза.

— Вы не были рядом с ними? Я имею в виду мужчин.

— У меня хватило ума не приближаться к мужчинам этой расы. — Ложь легко слетела с ее языка, такая же непринужденная, как и невинное выражение лица, которое она приняла под пристальным взглядом Миллера. Большинство землянок с детства учились лгать религиозным и правительственным представителям. У Марьям было еще одно преимущество: она умела блефовать, чему ее научили покойный брат и его друзья во время еженедельных игр в покер.

Марьям с грустью вспоминала о тех днях, у неё почти не осталось приятных воспоминаний о семье. Ее брат разбился в шаттл-катастрофе, и она никогда не была близка ни с отцом, ни с мачехой. О покойной матери она вообще отказывалась вспоминать.

Все это она держала на задворках сознания, не отводя глаз с симпатичного, но предвещающего проблемы капитана Миллера.

Он наблюдал за ней, пока она пробивала его покупки и принимала оплату.

— Я рад, что калкорианцы не доставили вам проблем.

— Никаких проблем.

Он заколебался, сменив подозрительный настрой на беспокойство.

— Будьте начеку. Может быть, это пустяки, но я слышал, что несколько земных женщин исчезли за последние двенадцать часов. Таких как вы — одиноких на космических станциях или в колониях пришельцев.

Марьям взаправду удивилась.

— О боже! Калкорианцы оказались причастны к исчезновениям?

— Мы еще не подтвердили эту гипотезу, но калкорианские корабли незамедлительно улетали во всех случаях исчезновений. У меня плохое предчувствие насчет того эсминца. — Он нахмурился и оглянулся посмотреть на торговый зал сквозь открытую дверь.

— Я предупрежу охрану, если почувствую угрозу.

— Правильно. Спасибо за имбирные чипсы и одеяло, оно определенно понравится моей сестре.

Капитан Миллер ушел, сменив свою неторопливую походку ускоренным шагом. Марьям смотрела ему вслед, размышляя над его предупреждением.

Хотя калкорианские корабли и раньше причаливали к Пелку, Марьям видела инопланетян лишь издалека, пока не появились Бриэль и ее клан. Обслуживающие их вид магазины находились в противоположном конце от магазина Марьям. За исключением интереса Бриэль к детским вещам, у калкорианцев не было никакого повода покупать земные закуски, сувениры или одежду.

Даже когда на Пелке не было землян, Марьям знала, что нельзя приближаться к инопланетянам, против которых так часто выступало ее правительство. Ещё важнее не дать Земле повода для подозрения в сомнительных действиях, независимо от того, были её посетители калкорианцами или нет.

Казнь матери Марьям давно научила её не подавать никаких намеков на нарушения законов.

* * * *

Дерган притаился за одной из витрин ближнего магазина дорогостоящей электроники. Из ниши открывался прекрасный обзор на магазин, в котором работала Марьям. Дерган задернул шторы, оставив лишь тонкую щель, через которую мог наблюдать и оставаться незамеченным.

Он нахмурился, заметив членов земного космического флота на восьми этажах общественного отсека станции, за которыми он мог наблюдать из укрытия. Каждый отсек напоминал цилиндр с открытым центральным пространством, поэтому каждый этаж просматривался снизу до верху станции. По центру поднимались и спускались округлые лифты, коридоры каждого этажа расходились от них, как спицы.

Сверившись с службой Солна, он подтвердил, что десантный корабль Земли размером с эсминец совершил незапланированную остановку на Пелке, отклонившись от своего обычного маршрута. Дерган подтвердил свои опасения, понаблюдав за напряженными встречами калкорианцев с землянами — остановка была вызвана внезапными исчезновениями землянок, живущих за пределами родной планеты. Теперь оба вида держали руки на ремнях, поближе к бластерам, как бы предупреждая без слов. Дерган чувствовал себя некомфортно перед лицом такой агрессии, имея при себе лишь пару ножей.

Внезапное появление штурмового корабля вывело из равновесия не только экипаж калкорианского эсминца. Келсу пришлось попросить Дергана присмотреть за Марьям. Потребуется время, чтобы изучить её перемещение, но они должны быть наготове — не будет ни торгов, ни подкупа, ни возможности уговорить ее пойти с ними. Либо она немедленно скажет «да», либо Дергану придется выбрать ненавистный вариант применения силы.

Он отбросил посторонние мысли и сосредоточился, когда Марьям закрыла магазин. Он наблюдал, как она идет к межстанционной транспортной трубе. Ее шаги были целеустремленными, вокруг ног шуршала юбка длинного голубого платья. Марьям шла так, словно ей назначена встреча и она могла опоздать. Она ни разу не задержалась и не оглянулась. Дергану стало интересно, всегда ли она так спешит в свою каюту или команда землян поставила ее под стражу. Или она решила поскорее добраться до дома из-за калкорианцев?

Ему было тошно от чувства вины, ведь у нее имелись все основания бояться его вид, в частности его самого. Однако, на его стороне был приказ и бремя безвыходности Калкора. Нужда империи намного превыше планов на будущее одинокой женщины, независимо от того, как хорошо она относилась к его матаре.

Отбросив мысль о том, что свобода одного человека не должна оспариваться ни под каким предлогом, Дерган приступил к дежурству. Ясность мыслей вернулась, по крайней мере, на мгновение.

Дерган следил за Марьям: она вошла в лифт и поднялась на пять этажей до жилого отсека, а затем направилась в ближайший к лифту коридор. Через несколько секунд она исчезла из поля зрения нобэка.

Он заметил, как двое землян в форме вышли из укрытия на её этаже. Они поспешили в коридор и остановились, осматривая его. Похоже, Дерган был не единственным, кто шпионил за Марьям.

Не сводя глаз с землян, Дерган достал коммуникатор и, не глядя, настроил его на знакомую частоту.

* * * *

Марьям что-то напевала себе под нос, сначала насыпав в миску киноа, а затем добавив жареные овощи. Сегодня днем пришло продовольствие с Земли. Хоть ей и нравилась инопланетная еда, родные блюда всегда доставляли больше удовольствия.

Она вынесла миску с ужином из крошечной кухни в гостиную и устроилась на диване. Подумала включить музыку — её окружение казалось таким тихим без компании игривой Бриэль. Забавно, как неделя дружба может поменять привычки. Марьям впервые за долгое время почувствовала себя одинокой.

Прозвенел дверной звонок, и Марьям осмелилась предположить, что к ней заглянула калкорианка без клана.

— Да?

Её ожидание разрушил грубый голос.

— Офицеры службы безопасности с штурмового корабля «Избранный». Вам приказано открыть дверь и подчиниться обыску.

Сердце Марьям дрогнуло. Она поставила миску на стол.

— Иду.

Не успела она встать, как дверь запищала и открылась. В комнату ворвались двое мужчин в черной форме с бластерами наготове.

— Эй! Я сказала, что иду. — Она была слишком зла, чтобы обратить внимание на оружие. Все изменилось, когда более высокий из них направил на нее прицел.

— Сидеть, не двигаться. Мы здесь, чтобы найти доказательства развлечения мужчин.

У нее не было другого выбора, кроме как подчиниться. Недовольно фыркнув, она плюхнулась на диван и стала наблюдать, как двое мужчин ворошат ее каюту.

Они срывали ее проекты с полок и разбрасывали груды вещей по всему полу. Невысокий офицер смел все со стола перед ней, включая ужин. Киноа и овощи полетели на ее рукоделие, соус оставил пятна на кропотливо сшитых подушках.

— Да что с вами не так? У вас нет оснований для столь грубого обыска.

Ей следовало держать рот на замке. В ответ на ее протест пара отшвырнула стол, затем оба стула. Они ухмыльнулись ей.

— Еще будут возражения?

Пульс застучал в висках, но Марьям ничего не ответила. Без сомнения, их следующим шагом могли стать разбитые хрупкие поделки и разорванные проекты.

Она и раньше терпела обыски, но они были поверхностными, незначительными. Этот же был просто отвратительным. Она попыталась вспомнить, что могло спровоцировать капитана Миллера отдать такой приказ. Когда её так ничего не пришло в голову, она решила, что капитан Миллер не такой уж и хороший человек, несмотря на все улыбки.

Она надеялась, что его сестра возненавидит одеяло, которое он купил, несмотря на все часы работы, которые она вложила в него.

Один из придурков кинул на пол стеклянную миску, стоявшую на кухонном столе. Когда та не разбилась, Марьям испытала искушение исправить это, разбив её об их черепушки.

«Сохраняй спокойствие. Всё закончится через пару минут. Они уедут через несколько дней. Мне не нужно мириться с половиной происходящего на Земле дерьма, поэтому я легко переживу обыск».

— Здесь всё чисто. Переходим к другой комнате.

Они направились в ванную, полную бутылочек с туалетными принадлежностями. Марьям вздохнула и приготовилась к разгрому, когда их коммуникаторы проревели сигнал тревоги.

— Внимание всему персоналу на станции. Всем срочно в столовую Олосна второго уровня, чтобы сдержать калкорианскую агрессию против нашей команды. Повторяю, всем…

Остальная часть сообщения прервалась, когда мужчины выбежали из комнаты Марьям и захлопнули дверь. Марьям вскочила и заперла её. И уставилась на беспорядок в своей квартире.

— Надеюсь, калкорианцы надерут ваши задницы. — Было бы лучше, если бы этими калкорианцами оказались Келс, Пана и Дерган. Она ехидно улыбнулась своей мысли.

Однако её гнев не успокоился. По крайней мере, ярость подпитывала силы для уборки. Бормоча что-то под нос, она принялась поднимать разбросанную мебель и еду.

Она приготовилась вытирать испачканные проекты, на которые упала миска с киноа, когда зазвенел звонок. Марьям яростно посмотрела на дверь, но что она могла поделать? Станция Пелк допускала юрисдикцию родной планеты над ее жителями.

— Входите! — прокричала она, не в силах сдержать ярость.

Но вместо высокомерных земных служащих вошла Бриэль. Она ахнула, увидев хаос в квартире. Прежде чем Марьям успела среагировать, ее подруга бросилась к ней и обняла её.

— Это так ужасно! Тебя ограбили? Ты в порядке?

Марьям похлопала подругу по спине, прежде чем высвободиться.

— Похоже, Земле не по нраву наша дружба.

Бриэль снова огляделась. Глубоко вздохнув, с обиженным выражением лица она взяла плюшевого мишку Марьям.

— Придурки. Я прикажу Дергану оторвать им головы за это.

У Марьям были заботы посерьезнее.

— Бриэль, тебе нужно идти. Я не знаю, что произойдет, если они вернутся и увидят тебя. Сомневаюсь, что они причинят тебе вред, но, несомненно, будут грубо себя вести. Мы не хотим спровоцировать конфликт между нашими видами. — Хотя судя по тревоге, которая отвлекла ее мучителей, она поняла, что какой-то конфликт уже произошел.

Калкорианка возмутилась, когда Марьям попыталась подтолкнуть её к выходу.

— Это просто смешно. Невыносимо! Ты не должна мириться с этой ситуацией.

— У меня нет выбора. А теперь мы должны попрощаться. Береги себя.

Бриэль же уперлась ногами, перейдя на капризный тон.

— Пойдем со мной.

— Куда, в твой номер? Мы стопроцентно подружим клан с земными военными и будем заплетать друг другу косички. Столько новых друзей!

— Поедем со мной на Калкор. Ты можешь встретить хороший клан. Наши медицинские знания не имеют равных. У тебя могут быть дети, Марьям.

Что-то перевернулось внутри Марьям. Она могла закричать от ложной надежды, которую предлагала Бриэль. И все же её подруга хотела как лучше, она искренне переживала за Марьям.

— Бриэль, спасибо за предложение, но тебе действительно пора идти. Береги себя, хорошо?

— Я не шучу. Пожалуйста, прими моё предложение.

— Я не могу. Это невозможно. К тому же, дети — явно не моё предназначение..

— Ты не можешь знать наверняка. Мой народ может дать тебе шанс.

Марьям не знала, обнять или ударить Бриэль. Оба варианта были одинаково заманчивы, поэтому она стояла, вытянув руки по бокам и сжав их в кулаки.

— Здесь я построила свою жизнь. Может, она неинтересная и малозначимая, но меня устраивает.

— Марьям…

— Прощай, Бриэль. — Она подошла к двери, и та раскрылась. Мрачные Келс и Дерган стояли по ту сторону, заполняя собой весь проем. Марьям дернулась назад и чуть не упала, но рука Дергана метнулась вперед и обхватила ее, удерживая.

— Что она ответила? — потребовал Келс, посмотрев на Бриэль сквозь Марьям.

— Она сказала «нет», мой драмок, я не думаю…

— У нас нет выбора. Примите мои извинения, матара Марьям.

Его ладонь мелькнула, что-то надавило на шею Марьям. Затем комната накренилась, повернулась так, что землянка снова оказалась лицом к своей разгромленной квартире, глядя на плачущую Бриэль, прижимающую к груди плюшевого мишку Марьям.

Она знала, что ее кто-то поддерживает, но ощущения становилось все более отдаленными. Марьям теряла сознание. Неужели Келс накачал ее наркотиками? Ее взгляд по-прежнему был прикован к Бриэль, неверие становилось все более расплывчатым, когда ее зрение погрузилось в темноту.

— Почему? — смогла она прохрипеть, когда подогнулись колени.

Прежде чем погрузиться в темноту, она увидела, как Бриэль уткнулась заплаканным лицом в плюшевого зверя.

Глава 5

Марьям открыла глаза. И уставилась на незнакомый серый потолок, ощутила незнакомую мягкость матраса под собой, более прохладную, чем обычно, температуру комнаты.

Это не её квартира.

Она подняла голову и, моргая, огляделась. Она лежала на огромной кровати, готовую вместить семью из шести человек, заправленную кремовыми простынями и черным одеялом. Комната казалась крошечной по сравнению с ней, с узкими проходами по обеим сторонам и у подножия спальной платформы. Единственной другой мебелью были полки. Вдоль них выстроились знакомые туалетные принадлежности: шампунь, мыло и другие предметы, которые когда-то занимали место в ванной Марьям на Пелке. На других полках она узнала аккуратно сложенную одежду из своего шкафа.

Не успела она задуматься о своем местоположении, как вернулась память о Дергане и Келсе. Бриэль умоляла поехать с ней на Калкор. Неужели ее похитили?

Марьям отшвырнула одеяло и резко села, чтобы осмотреть себя. На ней была та же одежда, как когда калкорианцы заявились к ней. Немного мятая, но не больше, чем она ожидала, когда спала в ней. Ей нигде не было больно, особенно там, где не занимавшаяся много лет сексом женщина могла её ожидать. Ходят слухи о сексуально озабоченных и жаждущих изнасилования калкорианцах, но, похоже, её они не затронули.

Она перевела взгляд на закрытые двери в светлых панелях по бокам. Большая была в метре от подножья кровати, другая — справа. Марьям соскользнула с матраса и подкралась к двери поменьше. Та услужливо отъехала при ее приближении, открывая вид на достаточно высокий туалет — её ноги будут болтаться, реши она воспользоваться им. Там же была небольшая раковина и душевая кабина.

Марьям направилась к другой двери, но та отказалась открываться. Нисколько не надеясь на свои шансы, землянка сначала попыталась открыть её голосовой командой, а затем — силой. Безуспешно. Она оказалась в ловушке.

«Бриэль никогда никому не позволит причинить мне боль». Что было слабым утешением, особенно когда Марьям сравнивала свою внушительную подругу с еще более внушительными членами клана. Бриэль плакала, когда Келс и Дерган напали на нее — она была явно против происходящего, но слабее и не смогла предотвратить похищение. С её стороны мало защиты. Когда дело дойдёт до побега, Марьям придется надеяться лишь на себя.

Была ли она всё ещё на космической станции? Марьям уловила смутно знакомый мягкий пульсирующий звук. Двигатели? Она на корабле? Её охватил ужас, при мысли о том, что капитан Миллер взял ее в плен. Но в таком случае он вряд ли поместил бы её в комнату, удобнее гауптвахты.

Значит, она на космическом корабле, что дало Марьям надежду. Если клан Келс заказал билет на первый доступный шаттл, он не обязательно мог оказаться калкорианским. Она может попросить о помощи у команды, если выберется из комнаты.

Она осмотрела спальню и ванную, но не нашла больших предметов, которыми можно было выбить дверь.

«Поколоти в неё. Кричи, пока кто-нибудь не заметит. Надеюсь, это будет член команды, а не похитители».

Марьям только собралась так поступить, как дверь открылась сама по себе. Она ахнула и бросилась прочь от драмока Келса.

Он вошел, и дверь закрылась за ним.

— Запрись, — приказал он ей.

Кровь застыла в жилах Марьям.

Однако он не напал на нее. Вместо этого чудовище поклонилось.

— Простите, что напугал вас. Как вы себя чувствуете? Есть ли какие-либо неприятные остаточные эффекты от седативного средства?

Неприятные остаточные эффекты? Кого он разыгрывает?

— Что происходит? Куда ты меня забрал?

— Ты на эсминце, направляющемся на Калкор.

Эсминец, калкорианское военное судно. Только земные военные корабли могли сравниться с ними по силе. Марьям не найдёт никакую спасательную команду.

Ее возможности быстро испарялись, и она задала единственный вопрос, который имел значение:

— Почему?

На мгновение на лице Келса промелькнуло чувство вины, прежде чем оно сменилось условной вежливостью.

— Бриэль объяснила тебе смертный приговор, который грозит нам. На нашей планете маленькая рождаемость живых детей женского пола. На самом деле, Бриэль — последней плодовитая женщина, дожившая до совершеннолетия.

Марьям слышала рассказы о возможном вымирании калкорианцев, и Бриэль поделилась некоторыми подробностями. Но она не сказала, что была самой молодой из выживших.

Марьям отмахнулась от жалости.

— И как я вписываюсь в эту ситуацию?

— Мы обнаружили, что ваш вид совместим с нашим. Калкорианцы и земляне могут производить потомство.

Сердце Марьям бешено забилось. Инопланетяне хотели, чтобы землянки вынашивали их детей. Это было единственное объяснение происходящему. Если слова капитана Миллера — правда, она оказалось жертвой крупного заговора по сбору племенных рабов.

Она глубоко вздохнула, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце.

— Это невозможно. Вы понимаете шансы успеха межвидового размножения?

— Понимаю. Я считал пустой тратой денег и ресурсов на усилия найти совместимую расу, чтобы мы смогли воспроизвести гибридов.

— В таком случае, почему вы похитили меня?

Он поморщился, словно она дала ему пощечину, однако продолжил глубоким размеренным голосом:

— Тысячи лет назад наши древние предки сбежали с планеты, вращающейся вокруг умирающей звезды. Конвоев было два. Один отправился на Калкор. Другой исчез, и больше о нем никто не слышал. Когда семь лет назад земляне привлекли наше внимание, мы заметили поразительное сходство между нашими видами. Я был среди тех, кто высмеивали идею, что ваш вид произошел от так называемого Потерянного Племени, но теперь, после результатов тестирования… — его голос замер, а взгляд стал отсутствующим.

— Тестирования?

Он стряхнул с себя оцепенение.

— Другому клану посчастливилось встретить женщину с Земли. Тесты на совместимость оказались положительными. Несмотря на все трудности, мы можем производить гибридов.

— Её насильно протестировали?

— Я не знаю, — на мгновение уверенность Келса поколебалась. Ему потребовалось приложить усилие, чтобы вернуть его. — Калкорианцы на грани вымирания. Рожденные дети женского пола живут не более нескольких дней. У нас нет другого выбора, кроме как воспользоваться крайней необходимостью. Я отвезу тебя вКалкор, где тебя примут в клан.

— Примут в клан? То есть меня выдадут замуж за трех мужчин? Принудят размножаться, как животное?

Он снова дернулся и упрямо выпятил квадратную челюсть, придерживаясь своей рекламы.

— Мужчины, к которым ты присоединишься, сделают тебя счастливой, предложат тебе огромный дом со всей возможной роскошью…

— Роскошью? Роскошью? — Марьям подошла к нему и прокричала прямо в лицо: — Ты похитил меня, пленил, оторвал от прошлой жизни и говоришь о роскоши?

— Ты будешь жить в обществе, посвященному благополучию женщин, а не репрессиям. — Келс был полон решимости выиграть спор.

— Я бы назвала похищение чертовски репрессивным. Разве Бриэль не говорила тебе, что я не могу выносить ребенка до полного срока? Каждая беременность заканчивается выкидышем. Я дерьмовый инкубатор, приятель.

Он погрустнел. Марьям сразу захотелось влепить ему пощечину, каким бы большим он ни был и в каком бы невыгодном положении ни находился.

— Я знаю, у тебя было трудное прошлое, и мне жаль, что тебе пришлось его пережить. К счастью, наши медицинские технологии намного превосходят земные, особенно когда речь идет о беременности — ведь мы потратили столетия, пытаясь преодолеть наш недуг. Возможно, наши врачи вылечат твою болезнь, ведь она несравнимо проще нашего безысходно поврежденного ДНК.

Его настойчивость заставила Марьям на секунду задуматься. Бриэль объяснила, что вирус нанес серьезный вред на уровне хромосом, сильно изменив генетическую структуру женщин. Марьям не страдала от столь сильной болезни, но никто не мог сказать, почему её тело не донашивало детей.

— Я не знаю, что со мной. Они не могли поставить точный диагноз.

— Наши врачи смогут наверняка. Наши виды очень похожи, поэтому уверен, они помогут.

Она сглотнула, но быстро взяла себя в руки.

— Меня не волнует, что предлагает ваш мир. Подарят ли мне шикарный флот элитных шаттлов или особняк на холме, я не вступлю в клан. Я не стану машиной по производству детей.

— Прости. Я лишь исполняю приказ. — Ушли следы жалости, осталась непоколебимая решимость.

— Можешь говорить о приказах, можешь плакаться о вымирании, но у тебя нет прав так со мной обращаться.

— Но у меня есть сила и средства, которые всё решают, поэтому ты едешь на Калкор.

Марьям поддалась желанию дать ему пощечину. Она ударила его твердую челюсть, а затем бросилась к полкам со своими вещами и принялась швырять их в него. Когда у нее не осталось предметов, она подбежала и стала колотить его кулаками, причиняя себе боль.

Он ничем не показал, что ответит на ее истерику. Он впитывал ее оскорбления несколько минут, твердый и непоколебимый, как скала. Позже она удивится, почему он позволил ей бить себя, даже если она не причинила вреда. Может, он понимал, что заслужил это.

В конце концов, Келс решил, что с него хватит. Он поднял ее и бросил на кровать. Первой испуганной мыслью Марьям было, что он заберется на нее, чтобы стать первым из многих, кто надругается над ней, поработит ее как производительницу.

На мгновение что-то темное промелькнуло в его взгляде. Потом Келс развернулся и ушел. За его спиной щелкнул замок.

Страх улетучился, сменившись яростью. Марьям закричала в бессильной ярости на дверь тюрьмы, на мужчину, который пленил её.

Следующий час Марьям исследовала каждый миллиметр своей тюрьмы. Как и боялась, она не нашла ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия. Спасения нет, что впрочем не имело значения, поскольку она находилась на корабле калкорианцев, которым плевать на ее положение.

Беспомощность. Испуг. Эти чувства захлестнули ее, но гнев преобладал. Почему она не нашла способ навредить Келсу? Почему не выцарапала ему глаза, не ударила коленом в пах, не применила миллиард других приемов, которые могла нанести урон серьезнее простых пощечин и ударов?

Марьям села на край кровати и попыталась придумать выход. Она не могла позволить себе стать сексуальной рабыней чужеродного клана.

Дверь резко распахнулась. Бриэль быстро вошла и приказала:

— Закрыть и запереть.

Молчаливые секунды тикали, пока женщины смотрели друг на друга. Наконец Бриэль протянула руку. Она сжимала плюшевого мишку Марьям.

— Я знала, что ты не захочешь оставить его.

Хотя Марьям не терпелось вырвать плюшевую игрушку из рук предательницы, она медленно встала, посмотрела на женщину, которую считала младшей сестрой.

— Это и был твой план с самого начала? Подружиться с землянкой, заманить ее, чтобы клан смог её похитить?

Бриэль выпрямилась. Сверкнула глазами, словно оскорбленная.

— Все происходящее не имеет ко мне никакого отношения. На самом деле я тогда пришла, чтобы предупредить тебя о планах Келса и Дергана… Но затем увидела твою каюту, что сделали те земляне. У меня было всего несколько секунд, чтобы принять решение, что ты должна пойти с нами, прежде чем твои собственные люди причинят тебе боль.

— Прежде чем мне причинят боль? Ты что, шутишь? Твой клан похитил меня!

Бриэль положила медведя на ближайшую полку. Затем опустила руки по бокам, сжав кулаки.

— Ни один из моих вариантов не был продуман до конца, и я запаниковала. Я должна была увести тебя подальше от землян, но не могла позволить, чтобы это произошло против твоей воли. Даже если клан Себист состоит из хороших мужчин, замечательных спутников жизни, всё это неправильно.

Ярость Марьям успокоилась. Хоть Бриэль и принимала участие в похищении, она оставалась на её стороне.

— Ты можешь помочь мне?

— Я должна, не так ли? — Бриэль упала на кровать. — Вопрос в том как? Здесь ни у кого нет выбора. Келс и Дерган подчиняются приказам самого Высшего совета. Как и экипаж корабля. Отказаться следовать им равносильно измене.

— Принципы перевешивают несправедливость, измена или нет. Ты говорила, что члены твоего клана благородны.

— Так и есть, Марьям. Это ужасный проступок с их стороны. Я должна заставить их это понять.

Марьям села рядом с ней и почувствовала некоторое облегчение, когда Бриэль взяла ее за руки.

— А ты сможешь? Похоже, Келс настроен решительно.

— Он разрывается между долгом и честью. Дерган — вдвойне. Пана в шоке от случившегося. Возможно, мне удастся убедить их, что тебя нужно освободить.

— «Возможно» — не самое обнадеживающее слово. Что будет, если ты не сможешь изменить их мнение?

Бриэль встретилась с ней взглядом.

— Я и раньше ускользала от них и снова смогу, забрав тебя в безопасное место от Калкора. И от Земли. Я пойду на это, если мой клан не образумится.

Марьям задумалась.

— Какое их ждет наказание на Калкоре, если они отпустят меня?

— Тюрьма. — Бриэль закусила губу.

Тогда Марьям чуть не заплакала от любви, которую испытывала к подруге. Бриэль готова пожертвовать всем, чтобы исправить нанесенный ущерб.

Позволит ли Марьям так рискнуть Бриэль? Что будет с ней и ребенком, если Келс, Дерган и Пана сядут в тюрьму? Её тоже осудят за измену?

Дверь распахнулась, прежде чем Марьям успела задать вопрос. Словно дежавю, Келс и Дерган ворвались в комнату, как на станции Пелк. Дерган подхватил Бриэль и отвёл ее позади себя. Он сердито посмотрел на Марьям.

— Держись подальше от нашей матары.

Марьям уставилась на него. Он серьёзно думал, что она представляла угрозу амазонке?

Между тем Келс отчитывал Бриэль.

— Бриэль, что ты здесь делаешь? Наедине с враждебно настроенной пленницей?

— С враждебной пленницей? Ты что, с ума сошел? Я навещаю свою подругу.

— Она могла напасть на тебя, причинить вред тебе или ребенку.

Марьям не смогла сдержать смешок. За ним последовал второй. Мгновение спустя она впала в истерику, несмотря на ужасающего Дергана, нависшего над ней.

В промежутках между хохотом Марьям умудрилась сказать своей ошеломленной аудитории:

— Святые угодники, неужели я настолько опасна? Жаль, что никто не поведал мне раньше, насколько я страшная — тогда бы воспользовалась этим и вселяла во всех ужас.

Ее положение было одновременно ужасным и чрезвычайно нелепым. Потребовалось несколько минут, чтобы веселье улеглось. Она вытерла слезы и театрально вздохнула.

— Осторожно, Бриэль. Я — человеческое оружие, одно мое присутствие смертельно.

— И я дрожу с момента нашей встречи. — Бриэль хихикнула, забыв про шок. Ее веселье исчезло, когда она посмотрела на Келса и Дергана. — Перестаньте валять дурака. Вы меня стыдите. Дерган, с каких пор ты угрожаешь женщине? Если ты продолжишь злобно смотреть на нее, я сама поставлю фонари под твоими глазами.

Дерган покраснел, его переполнил стыд. Он отошел от Марьям настолько далеко, насколько позволяло помещение, опустив голову от унижения.

Келс же не последовал примеру нобэка. Он оставался невозмутимым, обратившись к Бриэль:

— Возвращайся в наши покои. Ты будешь посещать эту женщину только под присмотром. Матара Марьям может быть опаснее, чем кажется.

— Нет, пока я не свяжу себе бластер. О, тогда тебе лучше быть поосторожнее. — Истерика снова грозила обрушиться на Марьям.

Бриэль свирепо уставилась на Келса, не отступая — напротив, она сократила расстояние между ними, пока их носы почти не соприкоснулись.

— Относись к Марьям с уважением. Серьезно. Есть границы, которые ты не посмеешь пересекать со мной, мой драмок, или я заставлю тебя пожалеть.

Рычание вырвалось с ее стиснутых зубов. Келс отстранился, моргая от удивления, хотя казался достаточно мускулистым, чтобы сломать впечатляющую Бриэль пополам.

Высказав свою точку зрения, Бриэль наклонилась, чтобы поцеловать Марьям в щеку.

— Мы еще поговорим. Скоро. До тех пор держись.

— Спасибо, Бриэль. — Марьям вложила в эти неуместные слова все свои чувства.

Бросив последний взгляд на мужчин, Бриэль вышла из комнаты, царственная и уверенная, как королева.

Келс поник, когда за ней закрылась дверь. Он переглянулся с Дерганом. Они выглядели так, словно только что пережили столкновение с драконом. Марьям бы посмеялась, но у неё закончился запас смеха.

Келс поклонился ей, то ли по привычке, то ли из страха перед Бриэль, то ли вспомнив о хороших манерах, и в его голосе звучало уважение.

— Пожалуйста, пройдем с нами, матара Марьям.

— Куда? — дрожа от смеха, она не могла скрыть тревогу в голосе.

— В медицинский кабинет. Врач проведет несколько тестов, чтобы определить, могут ли быть исправлены трудности, с которыми вы столкнулись, вынашивая детей.

— А если я откажусь?

— Тогда вам дадут успокоительное, но тесты все равно проведут, — грустно сказал Келс. Осунувшийся. Не из-за столкновения с Бриэль, а как будто сам терпеть не мог говорить такие жестокие вещи.

Что не изменило горечи в тоне Марьям.

— Как мило, что вы предоставили мне выбор: пройти через это в сознании или без.

— Прошу, пройдем со мной. — Он открыл дверь.

Нахмурившись, она позволила ему и Дергану вывести ее в коридор.

Глава 6

Клан Бриэль подвел Марьям к медицинскому крылу. Она остановилась у входа и огляделась. Некоторые предметы были смутно знакомы. Сначала она заметила два десятка пустых медицинских столов для осмотра. Вдоль стен тянулись компьютерные панели, а между ними стояли различные приборы в состоянии готовности в случае чрезвычайной ситуации. Они отличались от земных высотой и сложностью в управлении. Однако резкий запах дезинфекции помещения был очень похож с привычными ей медучреждениями.

Несколько мужчин в зеленом уставились на Марьям, прежде чем вернуться к своим занятиям до ее появления. Они все были смуглыми, черноволосыми и сиреневоглазыми. Марьям удивилась их однотонности, столь непохожей на разнообразие землян. Что казалось очень странным, особенно учитывая утверждение Келса, что калкорианцы и земляне могли иметь общих предков.

Ладонь драмока мягко прижалась к ее спине, выводя ее из раздумий.

— Доктор Айхас? — позвал он.

— Я здесь. — Из-за перегородки вышел эффектный мужчина с собранными в пучок волосами. Его осанка была царственной, но не надменной. По мере приближения Марьям подметила, что его грубый нос не совсем прямой, подбородок слишком маленький, а скулы слишком острые. Тем не менее любая задержалась бы и оглянулась на него. Марьям мысленно поставила галочку, что именно благородные манеры, а не внешность делали доктора привлекательным.

Его приятное выражение сменилось неодобрением, когда он заметил Марьям.

— Драмок Келс, не так ли? — он продолжил пристально разглядывать Марьям, в его глазах появился зачарованный блеск, хотя аура раздражения тоже усилилась. — Это медицинский отдел эсминца, где я латаю раненых калкорианцев. Мой опыт в вопросах женского здоровья — лишь по учебнику, а земного — вообще отсутствует.

— Вы утверждали, что сможете провести необходимую диагностику. — Келс сохранил самообладание, даже когда доктор взглянул на него с явным раздражением. — Мы должны следовать приказу, доктор.

Айхас что-то пробормотал себе под нос. Его внимание вернулось к Марьям, и сердитое выражение лица смягчилось.

— Советник попросил продиагностировать вашу проблему, на что я ответил, что смогу лишь найти очевидные отклонения и проконсультироваться с медицинской базой данных.

Марьям пожала плечами. Он казался милым, но она понимала, что не поможет вернуться на Пелк.

— На Земле ведь есть медицинские сканеры, верно? Вы проходили какие-либо обследования?

— Да, мы пытались выявить причину выкидышей, но сканер не выявил никаких проблем, кроме как незначительных миом.

— Миом, значит… Но они не могут быть причиной вашей проблемы. На каком этапе беременности происходили выкидыши?

— Обычно в первые двенадцать недель. — Достаточно поздно, чтобы она почувствовала надежду, которая потом с крахом разрушалась.

— Уверен, вы проходили и другие тесты. Какие были результаты? Какие проблемы обнаружены?

— Все казалось нормальным, врачи не смогли выявить проблемы в репродуктивной системе.

И все же ее беременность каждый раз проходила неудачно. Марьям проглотила внезапную горечь в горле.

Айхас посмотрел на неё, словно читая мысли.

— Вы понимаете, что неудачная беременность редко происходит по вине матери? Что большинство из них связано с аномалиями в развитии эмбриона?

— Я делала все в моих силах, чтобы дети были здоровыми.

— И я не сомневаюсь в этом. У вас был один партнер?

— Конечно.

— Его тоже проверяли?

Марьям встретилась с ним взглядом.

— Он и мой врач были твёрдо уверенны, что в этом нет необходимости.

Айхас помрачнел.

— Если выкидыши были вызваны дефектами в развитии плода, то аномалии могли перейти от отца.

Когда Марьям пыталась поднять эту тему с доктором, тот обругал её, что она винит недостатки мужа в своей неудаче. Он был бесчувственным козлом, но оказался прав.

— У моего бывшего мужа родился здоровый ребенок от другой женщины.

Айхас нахмурился.

— Точно также, как здоровые родители могут иногда рожать больных детей, человек с дефектным генетическим материалом может произвести здоровое потомство. Врач не может быть специалистом, если он не изучил все возможные причины недуга.

Тонкая нить надежды вернулась, но Марьям боялась ухватиться за нее. Она не хотела снова переживать боль от сокрушительного разочарования.

И снова Айхас, казалось, прочел ее мысли. Он улыбнулся и указал на одно из самых внушительных устройств между двумя кушетками.

— Мы делаем предположения, когда должны собирать данные. Становитесь за сканирующий экран, я осмотрю вас на предмет аномалий.

Он завёл Марьям за массивный экран и вывел видеозапись сканирования. Она зачарованно смотрела на изображения, находя щелчки и гудки машины какими-то успокаивающими, когда скан приблизился к ее животу.

Медицина когда-то была ее призванием, и она твердо намеревалась поступить на медицинский факультет после выпускного мужа. Он отговорил ее, когда она впервые забеременела, а позже уступила его желанию планирования семьи.

Заметив ее интерес, Айхас рассказал ей о сканировании, поясняя, что он видел и что показывал компьютер. То, что он нашел, или, точнее, не нашел, вселяло оптимизм. Оптимизм, которому она не хотела поддаваться.

— Время вердикта, — сказал Айхас, когда она неохотно отошла от сканера. — Никаких явных визуальных недостатков. Я возьму кровь и генетические образцы и отправлю диагностику гинекологической команде Калкора для анализа.

— Результаты будут готовы к нашему прибытию на Калкор? — Марьям не могла сдержать волнение, возможность хороших показателей будоражила ее воображение.

— Я попрошу поставить их в приоритет. Нет причин задерживать результаты, особенно положительные.

Марьям суеверно скрестила пальцы, потом заставила себя разжать их. Она не должна надеяться на хорошие новости, особенно когда ей необходимо сосредоточиться на поиске выхода из затруднительного положения.

Келс наблюдал за Марьям, пока она разговаривала с доктором Айхасом. Ее поведение было слишком непринужденным, и тело драмока сжалось от их дружелюбной беседы. У него заболела челюсть. Он понял, что скрипит зубами, когда Айхас ухмыльнулся каким-то словам Марьям, а та улыбнулась ему в ответ.

«Она никогда не улыбалась так мне».

Это мысли ревнивца. Осознание выдернуло Келса из гипноза, под которым он пристально наблюдал за парой.

«Какая глупость. Я в клане с Бриэль, мне должно быть все равно на отношение землянки».

— Драмок? Что-то не так? — прошептал Дерган.

Келс уже хотел подметить отменную интуицию нобэка, как раздался оглушительный грохот. Пол задрожал под их ногами, и Дерган удержал Келса от падения за мгновение до того, как Марьям вскрикнула. Она пошатнулась и начала падать.

Рефлексы Дергана были такими же отточенными, как и в двадцать лет. Он рванул вперед и поймал Марьям, встретившись взглядом с Келсом.

Оба десятилетиями служили на передовой, прежде чем занять чиновнические посты на Калкоре. Ошибки быть не может — на них напали.

Келс принял Марьям от Дергана. Его нобэк прокричал:

— Я должен найти Бриэль. Оставайтесь здесь! — и выбежал в дым из медицинского крыла.

— Что происходит? — прокричала Марьям, вцепившись в Келса.

— Мне нужно на капитанский мостик. — Он окликнул пошатывающегося Айхаса, передавая ему заботу о Марьям. Он отказывался признавать нежелание отпускать ее.

Еще одна взрывная волна сотрясла медицинское крыло, гораздо сильнее, чем предыдущая. Невероятно тяжелый сканер полетел в сторону Келса и Марьям.

У них не было времени увернуться. Келс развернулся, огораживая Марьям от удара своим телом. Боль пронзила его, и он рухнул на пол. Келс инстинктивно обвился вокруг землянки, его единственной мыслью было защитить ее хрупкое тело.

Несколько секунд он бился в агонии, а затем его чувства обострились. Он улавливал крики, вибрацию от пола, извивающуюся под ним Марьям. Ей удалось высвободиться из-под Келса и приподняться.

— Вернись, — попытался сказать он, опасаясь, что она пострадает от летающего оборудования. Но лишь хватал воздух ртом.

Она закричала:

— Келс ранен! Доктор Айхас, сюда!

Келс потряс головой и попытался подняться. Беспокойство о Марьям вернуло его голос.

— Со мной все в порядке. Матара, ты ранена?

Она не ответила и лишь отодвинулась, когда Айхас опустился на колени и провел руками по голове Келса. Драмок зашипел, когда пальцы доктора надавили на больное место.

— Порез неглубокий, но я должен проверить на сотрясение. Где ты еще ранен? — Он дернул верхнюю часть формы Келса. Раздался звуковой сигнал портативного сканера.

Келс, шатаясь, поднялся на ноги. Он был раздражен слабостью в теле и ворчливо вспомнил молодость, где получал побои и посильнее.

— Я же сказал, что в порядке.

— Весь в синяках, но жить будешь. Дай я просканирую мозг и остановлю кровотечение…

Крик Паны оборвал его.

— Келс!

Драмок попытался осмыслить увиденное. Дерган ворвался в дверь, бросившись к Айхасу, Пана позади, оба с широко раскрытыми от страха глазами. Келс не видел раньше, чтобы Дерган так боялся. Бриэль лежала без сознания на его руках, из головы капала кровь на пол.

Что с её головой? Это, должно быть, игра света, как и кровь в его лучах. Конечно, его обманывали его же глаза, ведь правая лобная часть ее черепа не могла так исказиться.

— Я не чувствую пульс. Помоги ей! — Дерган подтолкнул Бриэль Айхасу.

Марьям вскрикнула от ужаса. Она схватила Келса, который рванулся вперед, чтобы вырвать матару из рук Дергана.

— Положи ее на кушетку. — Айхас подскочил, преграждая путь Келсу. Несколько медиков подбежали к Бриэль, отталкивая Келса в сторону. Они забрали ее у Дергана и понесли обмякшее тело к ближайшей койке.

Конечно. Они должны помочь матаре. Ему нужно держаться в стороне. Он медленно начал понимать происходящее, и комната закружилась перед глазами.

«Она ранена. Я должен спасти её».

— Келс, дай им помочь ей.

Голос Марьям донесся откуда-то издалека, и он почувствовал тяжесть на руке. Она не была отстраненной — она была рядом, прижималась к нему, ее голубые глаза наполнены слезами. Ее губы шевелились.

— Она молодая, сильная. Они вернут её.

Келс моргнул, посмотрев на землянку. Он огляделся, его взгляд скользнул мимо команды медиков, толпившихся у кушетки, их тела загораживали обзор.

Растерянный взгляд Келса уловил Пану среди калейдоскопа бессмысленных образов. Имдико закрыл лицо руками. Его плечи сильно тряслись, но Келс не слышал ни звука.

Дерган тоже был рядом. Он что-то говорил, и Келсу пришлось напрячься, чтобы расслышать его сквозь рев в ушах.

— …первая волна атаки. Потолок обрушился на нее и Пану. Тяжелая несущая балка упала…

Пана вынырнул из-за рук и завыл, его пронзило горе.

— Я был всего в метре от неё, но балка совсем не задела меня. Как? Почему?

Поражение на лице Паны и пронзительный крик вывели Келса из шока, который сковал его последние несколько мгновений. Драмок потянулся к супругу. Схватив Пану за локоть, он притянул его к себе и обнял за плечи. Лицо Паны пылало у него на шее.

— Её сердце забилось, — услышал Келс доктора Айхаса сквозь звон в ушах.

— Показатели ребенка стабильны, — отчитался другой медик.

— Слава Богу. Они живы, — выдохнула Марьям. Она все еще держала руку Келса, которой он не обнимал Пану.

Келс разделил ее надежду, но медики не отходили от Бриэль, игнорируя раненых членов экипажа эсминца, которые начали собираться в медпункте. Медик поднял голову и крикнул:

— Кто-нибудь серьезно ранен?

Когда никто не ответил, он вернулся к напряженному обсуждению положения матары Келса.

Что-то было не так. Келс вспомнил искажённую голову Бриэль.

Игра света. И только.

Он сильнее обнял трясущегося Пану. Беспомощность повисла над Келсом, готовая проглотить его целиком.

Казалось, он ждал приговора целую вечность. И все же он хотел сбежать из медпункта, когда Айхас отошел от Бриэль. Ему нужно больше времени. Он не был готов к тому, что доктор вот-вот разрушит его мир.

Дрожь Паны переросла в конвульсию, когда Айхас приблизился с мрачным выражением лица. Дерган застыл, стиснув зубы, призывая силу воина, чтобы тот помог пережить следующие секунды. Только Марьям цеплялась за надежду, ее поведение было умоляющим, когда Айхас приблизился медленными шагами.

— Мне жаль.

Пана снова закрыл лицо руками. По телу Дергана пробежала легкая дрожь. Пол под Келсом покачнулся, но он заставил себя отогнать приступ головокружения. Он был главой. Он должен оставаться сильным.

Из Марьям вырвался тонкий писк.

— Но она жива. Должен быть шанс, что она выкарабкается.

Айхас медленно покачал головой, лишая их надежды.

— Аппараты искусственно поддерживают её функции. Она на полном жизнеобеспечении. Мозг не подлежит восстановлению, даже если мы передадим её в профильную клинику, — его голос замер, не в силах продолжать о тщетности ситуации.

Келс приготовился к завершительному удару.

— Ребёнок?

— Не пострадал. Однако, несмотря на жизнеобеспечение, органы матары постоянно отключаются. Не знаю, смогу ли я поддержать её до станции с искусственными матками… — конец предложения был предсказуем по грусти в тоне Айхаса. Наследник клана Келс погибнет вместе с матарой.

— Искусственные матки не донашивают ребенка более чем в семидесяти пяти процентах случаев. Нам нужен суррогат, — всхлипнул Пана, уже оплакивая потерю.

— Мы не успеем долететь до Калкора, чтобы пересадить плод суррогатной матери. — Айхас старался быть деликатным, но правду не приукрасить. Нет места ложной надежде.

Дерган все равно перебирал варианты.

— Стазис? Если ты поместишь её в стазис до возвращения…

— Остановить развитие плода на столь долгий срок и сохранить его жизнеспособность невозможно. Все, что я могу сделать, — это попытаться предугадывать отказы органов матери и ждать чуда.

— Чуда… — Келс чуть ли не задохнулся. Ему везло большую часть жизни, но сейчас чудо было за гранью фантастики.

— По крайней мере, нападение закончилось. Я сделаю все, что в моих силах. — Айхасу не нужно было озвучивать, что их недостаточно.

Келс держал в руках Пану и плачущую Марьям, которую он не помнил, как обнял. Он выполнил долг, похитив ее, и теперь расплачивается потерей своей матары. Скоро он потеряет сына. Видимо, фортуна перестала улыбаться везучему драмоку.

Марьям рыдала, уткнувшись в грудь Келса, не заботясь о том, что ее утешает похититель. У Бриэль смерть мозга, а у ребенка мало шансов выжить. Как так случилось? Казалось невозможным, чтобы стремительная, предприимчивая Бриэль могла уйти.

Марьям не заметила, что кто-то вошел, пока Келс не заговорил:

— Кто напал на нас?

— Земной штурмовой истребитель, известный как «Избранный». Он пришвартовался на станции Пелк перед нашим отлетом — у нас был конфликт с их экипажем, — ответил рокочущий голос.

Ответ вырвал Марьям из объятий Келса. Она подняла глаза и встретилась с суровым взглядом калкорианца, такого же роста и телосложения, как Дерган. Он выглядел примерно того же возраста, что и соклановцы Бриэль, с широким лицом и выпуклым носом. Его волосы заплетены в толстую косу так туго, что натягивали уголки глаз.

Он кивнул вместо обычного калкорианского поклона.

— Я — капитан Одак. Ты принесла нам много неприятностей, матара.

Она отошла от Келса, гнев на мгновение перебил горе.

— Я здесь не по своей воле.

— Я в курсе. — Одак перевел взгляд на Келса, и его настроение омрачилось. — Я понимаю, что вы действовали по приказу. Мне также сообщили, что ваша матара получила тяжелую травму, угрожающую жизни ребенка. Однако мы оказались в затруднительном положении из-за ваших действий.

Дерган словно обрадовался, получив возможность отвлечься.

— Насколько затруднительном?

— Атака уничтожила половину нашего оружия, а также командира и несколько членов команды. Мой первый помощник тяжело ранен. Защитные щиты нарушены и не выдержат очередной продолжительной атаки. Мы оторвались, но двигатель, удерживающий нас вне досягаемости «Избранного», выходит из строя. Мы засекли еще несколько земных кораблей на дальних радарах. Они летят в нашем направлении, среди них линейный крейсер.

Келс сжал кулаки.

— А наше подкрепление?

— Ближайший патруль находится в нескольких днях пути. Земляне доберутся до нас быстрее.

— Вам придется сдаться, — в голосе Марьям не было радости от предстоящего спасения, особенно после того, что случилось с Бриэль. Не в такой ситуации.

Одак перевел на неё острый взгляд.

— Сдаться — не вариант. Прежде чем открыть огонь, капитан Миллер послал сообщение, что вы подверглись разврату, а значит, должны быть казнены. Чтобы спасти вашу душу, как он выразился, — он усмехнулся, как будто слова были отвратительны на вкус. — Как преступники, погубившие вас, мы тоже должны быть преданы смерти.

Келс резко запротестовал:

— Мы не прикасались к ней подобным образом. У нас есть матара. — Он побледнел, и Пана простонал.

У них была матара. Марьям гадала, сколько пройдет времени, прежде чем Келс, Дерган и Пана перестанут говорить о Бриэль в настоящем времени.

Марьям подтвердила слова Келса, чтобы уберечь их, особенно Пану, от истерики в присутствии бескомпромиссного капитана.

— Это правда. Изнасилование не входит в число преступлений, которые я потерпела от вашего народа.

Одак немного расслабился.

— Тогда у нас есть шанс. Если, конечно, вы нам поможете.

Глава 7

— …поэтому будьте уверены, похитители не подвергли меня сексуальному насилию, так как я предназначена клану Высшего Совета калкорианцев. Я верю в возможность на спасение.

Одак отключил вид-ком запись, когда Марьям завершила речь.

— Благодарю, матара.

Они находились в каюте капитана, которая была просторнее той, где проснулась Марьям. Каюта была обставлена большим письменным столом, несколькими креслами и диванами, вдоль стен тянулись полки с артефактами с разных планет. Комната напоминала Марьям личный кабинет. Антураж создавал хороший фон для обращения Марьям капитану Миллеру, записанного потому, что «Избранный» не отвечал на сообщения Одака.

Дерган стоял позади Одака, когда капитан выключил вид-ком. Нобэк сердито нахмурился, и это выражение делало его одновременно опасным и красивым, хотя Марьям очень не хотелось признаваться в этом.

— Она не должна была упоминать, что ее предполагаемый супруг — высокопоставленный чиновник.

— Начальство разберется с этим позже. Сейчас сохранить жизнь экипажа в приоритете, — сорвался Одак.

Марьям подумывала рассказать им о жесткой позиции Земли по отношению к женщинам, которых достаточно подозревать в незаконных действиях. Однако Одак был достаточно темпераментен, и она не хотела преждевременно разбивать его надежды. Он отчаянно хотел избежать дальнейших сражений с ее народом. Она хотела оказаться в другом месте, когда он поймет, как мало пользы принесут ее старания.

Келс и его пособник Дерган испортили её жизнь. Она не спешила возвращаться на Землю, ведь эта дверь захлопнулась у нее перед носом и никогда не откроется, от чего она одновременно злилась и грустила.

Тем временем Дерган и Одак вели напряженную беседу.

— Мы получили приказ от самого Совета. Ее необходимо доставить на Калкор.

— И мы делали все возможное, чтобы исполнить приказ. Но на данный момент у нас мало шансов на успех, и я должен спасти как можно больше жизней.

— Я упомяну это в отчете.

— Как хотите. Сейчас я командую кораблем и верну женщину ее народу, если представится такая возможность. Убирайся с дороги, нобэк, я нужен на мостике.

Капитан открыл дверь и нетерпеливым жестом велел им уходить. Зарычав, Дерган подтолкнул Марьям к выходу. Она на мгновение напряглась, но все его раздражение было направлено на Одака. Прикосновение нобэка было нежным, если не обращать внимание на поведение.

* * * *

Пана сидел рядом с Бриэль, пока доктор Айхас общался со специалистами на Калкоре. Келс часто перебивал их вопросами, ища любой вариант спасения матери и ребенка.

У Паны не было слов. Он уставился на руку раненой супруги, которую держал в своей. Смотреть на лицо Бриэль было невыносимо. Не из-за ужасной травмы, которая раздробила часть черепа, а потому что он не мог вынести неподвижность её когда-то живых черт. Они стали пустыми. Почти незнакомыми.

Медицинский отсек был наполовину заполнен ранеными членами экипажа. Их голоса поднимались и опускались — фоновый гул, который Пана перестала замечать через несколько минут. Он почти не обращал внимания на трех медиков, которые продолжали ухаживать за Бриэль. Они проверили показания медицинской кушетки, машин, которые поддерживали ее тело, и те, что отслеживали жизненные показатели нерожденного ребенка. Они работали вокруг Паны, который сидел как статуя, каким-то образом установленная на краю кушетки Бриэль.

Имдико потер большим пальцем тонкую ладонь, которую держал в своей. Мягкая и теплая, с изящно узкими пальцами. Рука женщины, которая заслуживала любящего имдико.

Он пытался. Всем своим существом он делал все возможное, чтобы полюбить Бриэль. Он был уверен, что рано или поздно это произойдет. Пока Пана ждал того момента, когда от одного взгляда или звука ее голоса у него затрепещет сердце, он изо всех сил старался быть хорошим супругом. Она обвиняла его в том, что он душит ее, и, возможно, так и было. Он подавлял ее заботой, компенсируя отсутствия любви в сердце.

«Почему я не смог полюбить ее?» Бриэль была умной. Буйной. Смелой. Жаждущая исследовать удовольствия, включая плотские. Может, что-то не так с ним самим? Он должен был почувствовать эту неуловимую искру, чего так и не произошло.

Марьям, незнакомка с другой планеты, за несколько секунд привлекла к себе больше внимания, чем Бриэль за два года отношений. Он хотел, чтобы Бриэль была больше похожа на землянку. Этот вывод наполнил его чувством вины, хотя он уже и так погряз в нем.

— Мне так жаль, матара. Я думал, что успею полюбить тебя. Ты заслуживала гораздо большего, — прошептал он.

Очередная волна печали захлестнула его. Пана склонил голову и заплакал о том, чего никогда не было. Его рыдания прервал гул разговоров в комнате.

Кто-то сжал его плечо. Пана понял, не глядя, что это Келс. Ему не нужно смотреть на выражение лица драмока, потому что оно отражало его опустошение. Келс, как и он, испытывал чувство вины за то, что подвел их дарующую жизнь.

* * * *

Дерган проводил Марьям в медицинский отсек, двигаясь по знакомым коридорам, хотя это было его первое путешествие на этом эсминце. Все корабли этого класса были одинаковыми, вплоть до бежевого пола, компьютеров в стенах и светоизлучающих потолочных панелей. Члены экипажа тоже казались знакомыми, в чёрной бронированной форме и деловыми манерами, когда они спешили туда-сюда, чтобы выполнить свои обязанности.

Мысли Дергана были далеки от прошлых заданий на эсминцах. Они сосредоточились на женщине рядом с ним, прекрасной землянке, ради которой он опустошил свой клан.

«Это не ее вина», — напомнил он себе. Империя издала приказ, а он прогнулся, чтобы исполнить его. Дерган не был точно уверен, что привело к трагедии, но он виноват в любом случае.

Даже ругая себя за все случившееся, Дерган признавал, какое впечатление произвела на него Марьям. Одак, возможно, был одурачен ее ровным голосом и уверенной осанкой, когда она записывала сообщение капитану Миллеру, но Дерган заметил, как она переводила взгляд и постукивала пальцами по ногам. Марьям уже знала, что ее мольбы о возвращении к себе подобным останутся без ответа.

Но она старалась в любом случае. Дерган отдал должное её стараниям, имея смутное представление о Земле и женщинах, оказавшихся в сомнительных ситуациях.

Ее просьба вернуться к Бриэль произвела еще большее впечатление. Она продолжала заботиться о подруге, несмотря на свое положение.

Марьям дорого заплатит за всё, хотя ни в чем невиновна. Если земляне не убьют ее очередной атакой на эсминец, то посадят в тюрьму за преступления, которых она не совершала.

«Это всё из-за меня».

Самообладание Дергана пошатнулось, он был на грани краха. Он схватил Марьям за плечо. Она дернулась, глядя на него небесно-голубыми глазами.

— Твоя ненависть ко мне не сравнится с отвращением, которое я испытываю к себе, — прохрипел он.

Изумление на лице Марьям сменилось еще большим потрясением. Она остановилась, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Тяжело описать, что творится у меня внутри. Да, я злюсь. Я подавлена горем. Напугана.

— Земля ведь не примет тебя, не так ли? — он знал ответ, но не мог сдержать вопроса. Ему необходимо услышать ужасную правду.

— Если и примут, то чтобы казнить.

Сердце Дергана дрогнуло. До Келса доходили слухи о приговорах, но они не могли поверить в них. Как и когда Одак передал сообщение от Миллера, что Марьям должна умереть вместе с похитителями.

Смертный приговор за подвержение похищению и, возможно, насилию? Даже против воли женщины?

— Что, черт возьми, не так с твоим правительством?

— Хороший вопрос. Дай знать, когда узнаешь ответ. — Марьям попыталась улыбнуться шутке.

Его проступок был хуже, чем он думал. Дерган беспомощно махнул рукой, не в силах понять, как все пошло наперекосяк.

— Я не могу извиниться, потому что этого будет недостаточно. Я не могу искупить вину.

— Я ценю, что ты осознал это. — Её поведение смягчилось. Она посмотрела на него с чем-то похожим на сочувствие и, казалось, хотела что-то добавить.

Вместо этого она развернулась и продолжила свой путь по коридору, поспешив к Бриэль. Теряясь в тумане отчаяния, Дерган последовал за ней.

* * * *

Марьям подсела к Бриэль, выбрав сторону кровати напротив Паны. Экраны окружали тело бесчувственной женщины, мигая секретными кодами, значения которых Марьям не могла понять. И все же легче смотреть на них, чем на ужасную рану Бриэль.

И на её страдающий клан. Дерган был самым стойким из троицы, вероятно, потому что ему приходилось исполнять роль сурового воина. Но боль притупила его фиолетовые глаза и заставила мускулистые плечи поникнуть.

Келс уставился вдаль. Его сильные черты не были сформированы для выражения потерянного маленького мальчика. Оно странно проявилось на его лице, каким-то образом делая его еще более неотразимым, чем Марьям уже находила его.

Слезы текли по щекам Паны, держащего руку Бриэль. Имдико казался совершенно уничтоженным. Изредка раздавались рыдания и мучительные стоны, наполняющие тишину медицинского отделения.

Они были кланом, страдающим от боли. Потеря Бриэль ужасна, но с обреченным на смерть ребенком траур был подавляющим.

Они напомнили Марьям о ее собственных потерях. Было мало надежды в те мрачные времена, когда она пыталась завести детей. Бриэль была единственной надеждой клана на потомство, поскольку на Калкоре так мало женщин.

Поможет ли им, если она поделиться, с каким нетерпением Бриэль ждала ребенка? Неужели она была также небрежна в выражении своих чувств и не поделилась планами на путешествия с их сыном?

— Она говорила, поездка на станцию Пелк станет последней перед родами. Бриэль была готова отложить все ради сына. Она хотела дождаться его, чтобы вместе познать мир, и не могла представить будущего прекраснее.

Их изумленные взгляды сказали Марьям, что они и в самом деле понятия не имели о чувствах и планах матары. Пана, в частности, посмотрел на нее с меньшим отчаянием.

— Правда?

— Она так и сказала мне. Я видела, как ей не терпится разделить приключения с ребенком.

Он тяжело сглотнул. В его глазах снова заблестели слезы, но он сумел изобразить намек на улыбку.

— Я рад, что она так думала.

— Мы бы сделали все, чтобы осуществить её план. Я хотел, чтобы у нее была жизнь, которую она заслужила… Хотя признаю, у меня были некоторые опасения насчёт её ответственности. — Келс поморщился, без сомнения ненавидя привычку критиковать матару.

— Ты был бы приятно удивлен. Я верю в это всем сердцем.

Келс на мгновение задумался над словами Марьям, затем кивнул. Эмоции согрели его лицо, когда он взглянул на Бриэль.

— Спасибо, что поделилась, это много для меня значит.

Внутри него боролись чувства боли и заботы о раненой супруге. Марьям наблюдала за ним с зарождающимся сочувствием. Если не считать похищения, Келс был хорошим человеком. Хотя, возможно, он был слишком строг с Бриэль, в конце концов, он нашел бы подход к ней. Она читала это в его взгляде — он отправился бы на край галактики ради ее счастья.

Нравственный мужчина, преданный чести, он, конечно, должен сожалеть о похищении Марьям. Это привело к трагедии, с которой они пытались совладать. Келс готов к искуплению.

— Драмок Келс, капитан «Избранного» Миллер не примет капитуляции. Ваш корабль не в состоянии отбиться, и помощь не прибудет раньше, чем мы снова подвергнемся нападению. Мы в безвыходной ситуации.

— Я служил на эсминце и пережил достаточно подобных ситуаций.

— Достаточно одной, чтобы все пошло плохо, — мрачно сказал Дерган. — Они казнят матару Марьям независимо от того, сдадимся мы или они нас победят.

Марьям заморгала от изумления. Он был на ее стороне? Сожаление, которое он выразил в коридоре, не было похоже на притворство, но теперь она окончательно убедилась.

— Я вижу лишь один выход, — сказала Марьам с уверенностью, которой не чувствовала, несмотря на раскаяние Дергана. Её предложение вряд ли закончится успехом, но это был ее единственный вариант.

— Я слушаю. — Келс внимательно наблюдал за ней, его поведение выражало подозрение.

— Отпустите меня. Уверена, капитан Одак предоставит мне шаттл, если земной корабль прекратит преследование. Команда выживет, а вы, возможно, доберетесь до помощи и спасете ребенка.

— Ты хочешь, чтобы мы оставили тебя на произвол судьбы? Или веришь, что сможешь вразумить капитана Миллера?

Марьям не питала иллюзий на этот счет, вспоминая, как служба безопасности разворотила ее квартиру.

— Я люблю гонки на шаттлах, даже рассматривала участие в любительских соревнованиях. Я прошла курсы пилотов на станции Пелк. И довольно хороша, по моей оценке. Я могла бы ускользнуть от «Избранного», особенно если капитан Одак согласится на несколько модификаций шаттла.

Один только Дерган, казалось, был впечатлен ее навыками. Он улыбнулся в удивленном одобрении.

— Куда ты отправишься? — спросил Пана обеспокоенным тоном. Неужели за её благополучие?

— На Дантовон? Или Альнисию? Территория Галактического Совета открыта экспатриантам, они не выдают без уважительной причины.

Выражение лица Келса словно окаменело.

— Тебе также не придется беспокоиться о Земле в союзе с советником на Калкоре.

Она не могла удержаться, чтобы не наброситься на него.

— Я ни в коем случае не пойду на рабство. Отпустите меня. Это наш единственный настоящий шанс выйти живыми.

Келс упрямо стиснул челюсть. Его брови сошлись на переносице.

— Я отказываюсь допустить, чтобы жизнь Бриэль закончилась просто так. Я пожертвовал ею и, возможно, ребенком, и не хочу, чтобы это было напрасно. Ты отправишься на Калкор, даже если мне придется сразиться со всей проклятой вселенной, чтобы доставить тебя туда.

Прокричав гневную речь, он развернулся и выскочил из медицинского отдела. Дерган бросил на Марьям страдальческий взгляд, прежде чем последовать за Келсом.

Она старалась не возлагать слишком больших надежд на то, что Келс пересмотрит свои действия, но разочарование все равно было сокрушительным. Марьямразрыдалась.

Она ненавидела себя за слабость, но не могла сдержать слезы. На неё все обрушилось: похищение, чтобы стать сексуальной служанкой для трех мужчин, посмертное преследование Земли за то, что она оказалось жертвой, смертельное ранение Бриэль. Её силы иссякли. Гневный отказ Келса окончательно пробил её барьеры.

Сильные руки обняли ее, и Марьям ахнула. Она взглянула на расстроенное лицо Паны.

— Дай ему время, — прошептал имдико. — Ты права, Келс должен отпустить тебя. То, что он еще не готов, не делает его чудовищем. Просто наши люди в отчаянии, и он чувствует себя загнанным в угол после случившегося.

Какая-то часть внутри отметила чудесные чувства от объятий, но Марьям поддалась гневу. Она оттолкнула Пану.

— Он чувствует себя загнанным в угол? Как ты думаешь, что я чувствую? Мой выбор — жить в бегах, стать секс-рабыней или быть казненной собственным народом.

— Мне очень жаль. Я не знаю, чем могу помочь. — Пана провел пальцами по гладким волосам.

— Как насчет чем-то полезным? Поговори с кланом, вразуми их.

— Мы вымрем через три века. Что ты хочешь, чтобы я сказал им? Как я могу отговорить их от попыток спасти наш вид?

Как бы Марьям не хотела признать их сторону медали, она снова была поражена затруднительным положением калкорианцев.

Нет. Это ее жизнь. Их проблемы не её, и у них не было никаких оснований поступать с ней подобным образом.

— Ваша печальная судьба не меняет того, что вы силой похитили меня. Избавь меня от бесполезных оправданий.

Марьям повернулась к нему спиной. Лучше всего закончить разговор. Она могла высказать гораздо больше, но Пана был наименее виновным из всего клана. Кроме того, он потерял Бриэль. Она не могла быть бессердечной, когда он так сильно страдал.

Она сделала вид, что не заметила несчастного выражения лица Паны. Когда попытка провалилась, она притворилась, что ее это не волнует.

* * * *

Келс не подозревал, что Дерган преследует его, пока нобэк не заговорил:

— Куда ты направляешься?

Келс дернулся и хмуро посмотрел на него.

— Поговорить с капитаном. Хочу лично проследить, что он делает все возможное, чтобы доставить нас на Калкор.

— Я в этом не сомневаюсь. — Дерган положил руку на плечо Келса. — Мой драмок, мы поставили матару Марьям в безвыходное положение.

Келс повернулся к нему лицом.

— Тем больше причин преуспеть в нашей миссии. Как еще я могу исправить положение дел для нее? Для нас? Нашего ребенка?

— Сомневаюсь, что мы сможем. Она не заслуживает того, чтобы ее женили против ее воли.

Сердце Келса дрогнуло. К горлу подступила желчь, но гнев его был направлен не на супруга. Тем не менее, его тон оставался резким.

— Казнь ее собственным народом предпочтительнее вступления в клан Себиста?

— Ни один вариант мне не нравится, как и статус беженки на территории Галактического Совета… Но что мы можем предложить Марьям после того, как вырвали ее из её жизни? — спокойствие Дергана рухнуло, сменившись яростью. Келс так редко видел его с этой стороны, что чуть не отступил.

Однако гнев нобэка был вызван ситуацией и их общей потерей, а не угрозой Келсу. Драмок должен был сосредоточить внимание Дергана на миссии и долге.

— Ты согласился ради Калкора…

— Я ошибся. Мы ошиблись.

Келс не мог с этим смириться, ведь ему придется признать вину за все неверные решения. Внутри него всё протестовало.

— Я не приговаривал Бриэль и нашего ребенка к смерти, чтобы не выполнить приказ Калкора.

— Драмок…

Что бы ни собирался сказать его сердитый супруг, его прервал приближающийся капитан Одак:

— А, драмок Келс, я как раз искал вас.

Командир эсминца выглядел мрачным. Что на этот раз? Келс постарался скрыть нарастающее отчаяние в голосе.

— Новости?

Одак взглянул на членов корабля, спешащих мимо них по коридору. Он мотнул головой в сторону ближайшей арки. Троица шагнула в пространство, рассчитанное не более чем на двоих, и Келс оказался почти нос к носу с капитаном.

Одак тихо заговорил:

— Я провел последний час, пытаясь заставить земной корабль ответить на сообщение матары Марьям. Мы передавали его несколько раз, пока не получили ответ.

— И?

— Если мы вернем ее, они проведут осмотр. Затем не последует никакой агрессии против нее или нас, если они не обнаружат признаков сексуальной близости с мужчиной.

Прижатый к спине Келса Дерган громко зашипел на ухо драмоку:

— Никаких признаков сексуальной близости? Она была замужем. Беременна несколько раз.

— Я указал на это капитану Миллеру. Он сказал, что в таком случае сексуальные преступления не могут быть опровергнуты, поэтому дело будет рассматриваться как если бы она была «осквернена» инопланетными насильниками, — выплюнул Одак.

Келс сжал кулаки.

— Мы не притрагивались к ней. Разве отсутствие вещественных доказательств не будет достаточным этим маньякам?

— Очевидно, нет. Когда они догонят нас, случится бой, который мы почти наверняка не сможем выиграть.

— Ни патрулей, ни союзников, которые могут помочь. — Тело Дергана дрожало от напряжения.

— Хуже того, еще больше земных кораблей в пути, чтобы присоединиться к атаке. Мы вступим в бой с «Избранным» и двумя штурмовиками через тридцать минут.

У Келс скрутило живот.

— Ты говоришь, что надежды нет.

— Почти. Скорее всего. Однако у меня остался один туз в рукаве. Вы можете присоединиться ко мне на мостике.

Келс колебался. Если им суждено умереть, его место рядом с Бриэль и Паной. Однако у него и Дергана был опыт в космических сражениях. Может быть, они смогут улучшить их шансы против землян.

— Сделаем все, что в наших силах, капитан.

Глава 8

Тревога по всему кораблю и короткое сообщение от Келса Пане предупредили пассажиров о приближении битвы, но Марьям была не готова к тряске после взрывов. Она закричала, когда в медицинском отсеке отключилось электричество, отправляя ее во тьму.

Свет быстро вернулся, но электричество оставалось нестабильным, от чего медицинские приборы замигали и просигналили тревогу. Панель у кровати Бриэль ревела громче всех.

— Переключить основное оборудование на запасное! — проревел доктор Айхас, когда медики бросились к девушке.

Воцарился хаос. Айхас выкрикивал приказы слишком быстро, чтобы переводчик Марьям смог их разобрать. Огни то переливались волнами, то гасли, что с качкой вызывало тошноту. Она потянулась к Пане, скомкав его форму. Он обнял ее. Они вцепились друг в друга, наблюдая, как толпа медиков в зеленом борется за выживание ребенка.

— Запасное оборудование тоже отказывает.

— Я теряю её. Готовьте стазисную капсулу.

— Плод не переживёт стазис! — прокричал Пана. Марьям пришлось напрячься, чтобы удержать его и не дать броситься к кровати Бриэль.

— Он также не переживет перебои электричества. Стазис даст пару часов передышки, прежде чем меня озарит чудо, — крикнул в ответ Айхас.

К кровати Бриэль подвезли переносную стазисную капсулу. Медики осторожно переместили ее в аппарат, похожий на гроб, насколько позволяла спешка. Крышка закрылась, скрыв калкорианку из виду. Как только крышка захлопнулась, Айхас ввел команды в компьютер, его пальцы будто расплылись от скорости работы.

Огни на дисплее загорелись по одному. Все они были зелеными, и Айхас рухнул, когда вспыхнул последний.

— Она в стазисе, и все выглядит стабильно. Санитары, следите за признаками ухудшения жизненных показателей ребенка. Не ждите, пока они приблизятся к критическим, чтобы сказать мне. Докладывайте обо всех колебаниях, какими бы незначительными они ни были.

Пана спросил, все еще крепко обнимая Марьям:

— С ребенком все будет в порядке, если скоро восстановится полная мощность?

Айхас был либо слишком измучен, либо слишком расстроен, чтобы приукрашивать правду.

— Никакая система жизнеобеспечения не сможет предотвратить отказ органов матары. Она заберет ребенка с собой. Мы сделаем все возможное при выходе из стазиса, но это ничего не изменит.

— И так всё закончится? И вы ничего не можете сделать? — Марьям не смогла удержать всхлипы.

Айхас напряженно смотрел на неё в течение нескольких секунд, прежде чем ответить:

— У меня остался последний вариант. Он вряд ли сработает, и я не думаю, что он вам понравится.

* * * *

Келс и Дерган вернулись в медпункт, когда бой закончился и эсминец нашел временное убежище. Келс сразу заметил стазисную капсулу рядом с пустой медицинской кроватью Бриэль и понял, что ситуация для его матары и ребенка приняла худший оборот. Он решил отложить плохие новости и сосредоточился на военном положении.

— Капитан Одак приказал войти в ионный шторм, чтобы спастись от атакующих земных кораблей. Их сенсоры не могут проникнуть сквозь магнитное поле и найти нас, так что пока мы в безопасности, — сообщил он. — Защитное поле и другие несущественными системы отключены, пока мы не скроемся.

Его взгляд блуждал по стазисной капсуле. Не важно, готов ли он готов к плохим новостям. Он уже понимал, к чему приведет стазис.

Айхас проследил за его взглядом и кивнул.

— Драмок, её время вышло. Мне очень жаль.

— Как и ребёнка. — Оцепенение медленно овладевало Келсом, но он был только рад перестать чувствовать боль.

— Возможно, и нет. Есть последний, хоть и рискованный шанс спасти его.

— Тогда воспользуйся им. — Келс уже был готов на всё.

— Прежде всего ты должен выслушать меня и всё осмыслить. Мы должны пересадить плод другой женщине.

Келс сразу понял, что он подразумевает, и его сердце бешено заколотилось. Дерган же не сразу сообразил, в чем дело.

— Мы далеко от Калкора и застряли в ионном шторме до прибытия помощи. Мы ни за что не доберемся до суррогата вовремя.

Марьям заговорила рядом с Паной:

— Доктор Айхас подразумевает не калкорианку.

Дерган захлопнул рот так сильно, что Келс услышал лязг зубов. Драмок, в свою очередь, уставился на Марьям, которая решительно на него смотрела.

Келс с большим усилием перевел взгляд с неё на Айхаса.

— Но это не… Это вообще возможно?

— Теоретически, да. Я уже связался с калкорианским репродуктивным специалистом, который будет помогать в операции.

— Но пересадка плода между калкорианскими и земными женщинами никогда не проводилась.

— Верно, мы в самом начале изучения биологических различий.

Пана перебил разговор, подойдя ближе и схватив Келса за руку:

— У нас нет ни минуты на раздумья. Сейчас или никогда, мой драмок.

Айхас добавил:

— Я запустил процесс подготовки тела матары Марьям к беременности и слежу за его ходом под руководством специалиста. Пока все показатели выглядят хорошо для процедуры… Единственная проблема в том, примет ли её тело плод.

Мускул на челюсти Марьям дрогнул, но лицо оставалось решительным. Келс осмотрел её: ее тело было намного ниже и меньше Бриэль, но крепкое. Но достаточно ли?

— Это единственная проблема? — Он не был убеждён до конца.

Айхас выдавил невеселый смешок.

— Она самая большая. Наряду с тем, что я не очень хорошо разбираюсь в женской биологии. Специалист по фертильности будет руководить операцией по видеосвязи, если ребенок вообще доживет до неё.

— Каковы шансы на успех?

— Драмок, я буду честен: статистика не нашей стороне.

— Мы должны попытаться, я настаиваю. — Голос Марьям не дрогнул, она была готова принять вызов.

Келс перевел взгляд с нее на Айхаса, затем на Пану. Его имдико кивнул.

— Она не колебалась, когда доктор предложил этот вариант. Матара Марьям хочет пойти на него ради Бриэль.

— И на одном условии. — Марьям прищурила глаза.

О котором Келс вполне мог догадаться.

— Ты хочешь свободу, как только родится ребенок. Или если операция провалится.

Марьям отвела от него взгляд на мгновение, впервые заколебавшись, но её решительность быстро вернулась.

— Таковы мои условия. Нет свободы — нет пересадки.

«И ты хочешь, чтобы я поверил тебе». Однако он уловил блеф Марьям по мгновенной растерянности, которую заметил. Она заботилась о Бриэль, хотя её клан похитил её. Келс знал, что Марьям согласится на операцию, даже если он не отпустит её.

Всё изменилось за последний час. Эсминец находился на грани уничтожения, они едва скрылись в магнитной буре. Дерган пошел против него и оспорил праведность похищения Марьям. Совесть Келса пробивалась наружу. Настало время признать правду, хотя это означало признать, что он действовал без чести, что стал причиной смерти матары и ребенка.

Он потерпел неудачу как драмок, как лидер клана, который рассчитывал на него. Он потерпел неудачу как мужчина, член клана, будущий отец. Потребуется много времени, чтобы смириться с поражением, если он вообще сможет. Единственное правильное решение — спасти жизнь женщины, которую он столь ужасно предал.

Спасти жизнь женщины, которая предлагала спасти жизнь его ребёнка.

Наконец, он поклонился Марьям.

— Примите мою глубочайшую благодарность за ваше предложение, матара. Как и мою клятву. Вам будет позволено жить, как вы заслуживаете, независимо от того, выживет ребенок или умрет.

Драмок не мог исправить нанесенный ущерб, но ее улыбка облегчения дала Келсу призрачную надежду, за которую он мог уцепиться.

Он подозвал Айхаса для приватного разговора. Когда они оказались вне пределов слышимости Марьям, он задал решающий вопрос:

— Она подвергнется опасности?

Айхас испустил тяжёлый вдох.

— Хотел бы я знать наверняка. Опять же, я не компетентен в женском здоровье, особенно землянок, хотя они удивительно похожи на нас.

Келс хотел ответить, но его голос сорвался, и он сглотнул и попробовал снова:

— Если вы заметите признаки опасности во время операции — прекратите её. Если пересадка пройдет хорошо, но матара Марьям почувствует ухудшение во время беременности — оборвите её. Она не должна пострадать из-за событий, которые я запустил. Ни в коем случае.

Наконец, Айхас посмотрел на него с уважением:

— Я позабочусь о матаре Марьям.

Глава 9

Марьям удивилась внезапному пробуждению. В прошлом она уже переносила хирургические вмешательства, после которых валялась час в вялости и мутном сознании. В этот же раз она распахнула глаза и была такой же бодрой, как после пары чашек кофе.

Комната была незнакомой. Марьям поняла, что находится в медотсеке, по яркому свету и резкому запаху антисептика. Она лежала на медицинской кровати, диагностические панели окружали ее туловище. Справа от нее тихо жужжали другие приборы, а слева возвышался улыбающийся доктор Айхас.

— Доброе утро, матара.

Страх пронзил ее грудь. Руки Марьям потянулись к животу под диагностическими и лекарственными панелями и замерли, прежде чем она успела прикоснуться к себе. Она спросила с трудом, словно выдавливая слова:

— Сработало?

Широкая улыбка опередила его ответ.

— Даже лучше, чем я смел мечтать. Твоё тело приняло плод, и он принял тебя.

Глубокий выдох вырвался из легких Марьям. Она провела кончиками пальцев по животу, чувствуя выпуклость, которой раньше не было. Ребенок. В ее наспех укрепленной гормонами утробе.

— И никаких проблем? — спросила она хриплым голосом.

— Все жизненные показатели хорошие, прогноз оптимистичный. — Улыбка Айхаса дрогнула, и он сорвался: — Первая пересадка калкорианского плода землянке! Я не ожидал подобного достижения, когда поступал на медицинский! — его смех звучал почти истерично.

Марьям не могла винить его. Она сказала, потирая живот и поражаясь холмику:

— Поздравляю.

Айхас с трудом пришёл в себя.

— Все благодаря доктору Релту — специалисту, который руководил операцией.

— Ты тоже заслуживаешь поздравления. Ребенок погиб бы без твоей идеи. — Что напомнило ей о третьем переменной в уравнении. И снова она заговорила через силу: — А Бриэль… Она…

Его радость померкла.

— Как мы и ожидали. Но уверен, она благодарна тебе за всё, что ты сделала для неё.

Марьям смахнула слезы.

— Ты имеешь в виду за то, что мы сделали. Однако я воздержусь праздновать, пока ребёнок не родится сильным и здоровым. Я надолго застряла в постели?

— Возможно, я разрешу встать и двигаться уже сегодня вечером, если не будет осложнений.

— Не плохо для бездетной женщины. — Марьям шмыгнула носом и вытерла глаза коротким рукавом тонкой сорочки.

— Доктор Релт не заметил никаких признаков потенциальных проблем с вынашиванием ребенка в ближайшем будущем. Наша единственная забота — разница в размерах между калкорианским и земным плодом. Однако, пока что картина складывается фантастически. Примерно через пару дней ты сможешь вернуться к нормальной жизни. — Айхас покачал головой, снова испытав благоговейный трепет.

Марьям всё потирала живот. Она беременна без нездоровых признаков. Она носила в своем теле ребенка, и если Айхас прав, она не потеряет его.

«Пока ты не родишь и не отдашь его отцам». Напоминание о том, чей это ребенок, похитило часть радости.

* * * *

«Я — нобэк. Я сильный. И держу всё под контролем».

Дерган продолжал повторять про себя мантру, не слушая, как доктор Айхас рассказывал клану подробности операции. Нервы нобэка были на грани истощения после трехчасового ожидания в главном медицинском отсеке и краткого отчета «похоже, пока что пересадка проходит успешно».

Пана прервал Айхаса, переходя к главному:

— Эмбрион жив? У матары Марьям есть побочные эффекты?

— Пока я не вижу ничего, что могло бы угрожать их здоровью. Прогноз выглядит превосходно. — Айхас одарил их ободряющей улыбкой, которую несколько портили темные круги под глазами.

Дергану следовало расслабиться, но он не смог. Как и его соклановцы, суда по выражению их лиц.

Плохие новости не заставили себя ждать от сочувствующего Айхаса.

— Как и ожидалось, ваша матара не пережила операцию. Я сожалею о вашей потере.

Дерган потянулся к Пане, не обращая внимания на спазм в животе. Келс последовал его примеру, но было уже слишком поздно. Дерган мельком увидел страдающее лицо имдико, прежде чем его супруг выбежал из медпункта. Он хотел последовать за ним, но Келс схватил его за руку.

— Он хочет немного побыть один.

Дерган сглотнул приступ тошноты.

— Конечно, зачем мы ему, когда подвели Бриэль?

Он отвернулся от страдающего Келса и прошагал в угол. Дерган стоял, повернувшись спиной к комнате, и позволил захлестнуть себя яростной смеси боли и гнева.

* * * *

Спустя несколько часов после пробуждения, а затем еще парочки после визита благодарных, но смущенных Келса и Дергана, Марьям пригласила Пану.

Сначала на лице имдико читалась скорбь, но затем она сменилась испугом и замешательством, когда он застал Марьям в кресле вместо кровати. Его глаза расширились от паники, напомнив Марьям о его постоянной суете вокруг Бриэль.

— Проходи, Пана. Доктор Айхас сказал, что мне не повредит немного движения. Он хочет последить за показателями ребенка, когда я что-то делаю. — Она указала на считывающий жилет поверх больничного халата.

Его плечи поникли — то ли от облегчения, то ли от того, что он вот-вот рухнет, Марьям не знала. Его красивое лицо было напряжено, и он выглядел так, будто скинул несколько килограмм за последний день. Смерть Бриэль сильно ударила по нему.

В комнате был еще одно кресло, и он придвинул его к Марьям и уселся.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Превосходно. Будто в сказке. Я никогда еще не была беременна на таком сроке. Зная, что она пройдет до самого конца… Я вся в эмоциях. — Она не могла остановиться и снова потерла округлый животик.

— Ты даже не представляешь, как мы благодарны тебе. Но если подумать, может, и сможешь. Прости. Глупо говорить об этом женщине, которая потеряла… — он покраснел. — Мне очень жаль. Я не могу сказать ничего, все прозвучит ужасно.

Она находила милыми его неуклюжие попытки.

— Не волнуйся. Мы через многое прошли. В ближайшие пять минут я ни на что не обижусь. — Марьям сделала вид, что хмурится. — Но потом я приму только безупречный манеры и никаких ошибок.

Пана смог рассмеяться, хотя это звучало и выглядело натянуто.

— Приготовься к сильному разочарованию. Могу я что-нибудь принести? Как ты уже слышала, я прекрасно справляюсь с чрезмерной опекой и осторожностью.

— Я в порядке. — Она подавила желание взять его ладонь. Казалось, он нуждался в утешении, а Марьям хотела прикосновений больше разумного в этот эмоциональный момент.

Пана уставился в пол.

— Жаль, что я не мог быть для нее лучшим супругом. Я никогда не мог найти золотую середину между личным пространством и удушающей опекой.

— Она видела заботу среди твоего… энтузиазма.

Его моментально окатили эмоции. Он хлопнул себя ладонями по лицу и наклонился, раскачиваясь в сиденье. Его плечи вздымались и опускались, хотя он не издавал ни звука.

Его печаль накрыла Марьям. Несколько минут слезы текли по ее щекам, пока она гладила Пану по спине. К черту личное пространство. Они оба нуждались в утешении.

Через некоторое время напряжение спало с дрожащего тела имдико. Он сел и отодвинул стул так, что рука Марьям упала. В нем смешались гнев и страдание, он избегал её взгляда.

— Не будь так добра ко мне. Я подвёл спутницу жизни и не заслуживаю этого.

— Как ты можешь так думать? Ты был предан Бриэль.

Он застонал, и его голос стал хриплым от боли.

— Нет, нет, я не любил ее. Даже немного. Лишь уважал ее. Я хорошо относился к ней и надеялся влюбиться — какой порядочный мужчина бы не устоял? Она была умной, весёлой, прекрасной. Я должен был полюбить ее.

Марьям глубоко вздохнула. Неудивительно, что он страдал. Судя по рассказам об имдико, они состояли из чувственных и сопереживающих мужчин, которые, как правило, легко влюблялись. И всё же, Пана не проникся искренней любовью к Бриэль, как и она к нему.

— Должно быть, вам чего-то не хватало, — предположила она. — Того ключевого механизма, благодаря которому работают семьи.

— Я делал все возможное, чтобы искупить свою вину, подавляя ее вниманием. Я думал, что всё случиться само собой, если буду притворяться достаточно долго.

— Притворяйся, пока не добьешься — так мы говорим на Земле.

— Она была достойна имдико, который обожал её. Как будто она ушла, потому что я не справился.

Бедняга. Он мучил себя из-за чувств, которые не мог контролировать.

— То, что ты чувствуешь из-за неудачи… Даже когда ты сделал все, что мог. Оно настолько сильное, что хочется броситься со скалы?

— Ты понимаешь меня? — удивление немного смягчило его тревогу.

— После каждого выкидыша я разъедала себя изнутри, гадая, что же сделала неправильно. Не следовало ли мне есть те сладости, или я недостаточно отдохнула, или забыла принять витамины. Хуже всего было думать, что я была настолько ужасным человеком, что Бог решил наказать меня, забрав детей, которых я так хотела.

Пана пристально посмотрел на нее, выражение его лица было почти оскорбленным.

— Это просто смешно. Я не могу себе представить, чтобы ты думала так о себе. Ты, наверное, самый замечательный человек из всех, кого я встречал.

— Сомневаюсь. — Марьям хихикнула его преувеличенному комплименту.

— Не сомневайся. Ты была готова выносить нашего ребенка, даже после всего того, через что мой клан заставил тебя пройти. И да, я знаю, что ты сделала это ради Бриэль.

— И чтобы получить свободу.

Он сузил уставшие глаза.

— Почему-то я не верю, что это было твоим приоритетом. Поэтому еще раз поблагодарю тебя. Ты удивительная.

Его искренность согрела ее. Пана был не просто порядочным человеком, он был замечательным. Несмотря на собственные страдания и неуверенность, он не терял времени даром, чтобы поднять ее дух.

— Ты будешь прекрасным отцом, не сомневаюсь. Ты уже выбрал имя малышу?

Смущенная улыбка тронула его губы. Он посмотрел на ее живот, не скрывая радости стать отцом. Не успела он опомниться, как Марьям взяла его ладонь и положила на то место, где покоился ребенок.

Пана ахнул, восторг озарил его лицо. Он опустился на колени у ее ног, широко разведя пальцы на животе. Его рука была теплой, которое проникало глубоко в нее, и Марьям показалось, что ребёнок тоже чувствует его. Малыш подгадал момент, чтобы пошевелиться, и Пана громко рассмеялся.

Усмехнувшись до боли в щеках, Марьям рассмеялась вместе с ним.

* * * *

Келс нахмурилcя, когда Одак вывел огромную проекцию перед полукруглым мостиком эсминца. Драмок увидел проблему еще до того, как капитан указал на нее.

— Я выслал необнаруживаемые микросенсоры, чтобы следить за границей шторма. Вы видите, как земные корабли окружают ионное облако.

Как будто кто-то мог их не заметить. Штормовое ионное облако выглядело как плотная серая масса на заполненной звездами проекции. Более десятка земных военных кораблей удачно окружили шторм и включили дальнобойные сенсоры. Если эсминец вырвется из шторма, то через несколько минут за ним двинется по меньшей мере половина вражеских кораблей.

Одак увеличил экран, выводя в поле зрения более отдаленные точки окружающего пространства. Еще два десятка огоньков указывали на приближающиеся земные корабли.

Келс не стал приукрашивать свою оценку ситуации.

— Думаю, они начнут заходить в шторм, как только к ним присоединятся другие корабли. Они вытеснят нас в открытое пространство, где смогут прикончить.

— Я тоже так думаю. У нас есть несколько дней, чтобы продолжить ремонт, прежде чем они доберутся до нас. Нам придется бежать, пока они не перекрыли все пути к отступлению. — Одак свирепо посмотрел на Келса. — Теперь у нас не осталось надежды на торг с землянами, когда земная матара носит твоего ребенка. Они будут одержимы уничтожить нас, сильнее чем когда-либо. Стоило ли твое задание смертного приговора моему экипажу?

Низкое рычание донеслось от Дергана, стоявшего позади Келса. Драмок сам был на грани срыва.

— Марьям не пешка в твоей игре, капитан. Она больше, чем миссия.

Он пожалел, что сам не пришел к этому выводу раньше и позволил долгу взять вверх над здравым смыслом.

Но он не собирался вдаваться в подробности их истории и грубо ответил:

— Текущая ситуация не позволяет играть в «найди виновного». Вместо этого мы должны найти способ выжить.

Оправившись от минутной агрессии, Дерган добавил:

— Я еще раз предлагаю помощь боевому командиру, так как его заместитель погиб во время нападения.

— Он обрадуется твоей помощи. — Одак отбросил обиду, в которой пребывал с момента появления Дергана и Келса. Дерган отвесил поклон и направился к нобэку у командного пункта вооружения — одного из немногих технических помещений, которые не пострадали. Большинство компьютеров показывали черный экран, ремонтные бригады собрались вокруг, пытаясь заставить их снова работать. Станция командира была полностью потеряна, ее структура почернела и искорежилась от плавления после скачка напряжения, мостик пах горелым металлом. Станции штурвала, связи и навигации выглядели несколько лучше. Именно на них инженеры сосредоточили свои усилия.

Одак переключил внимание на Келса, и намек на его прежнюю угрюмость снова появился. Он кивнул в сторону своей уцелевшей станции.

— Давайте и мы разберемся с нашей лучшей надеждой на побег.

* * * *

Спустя несколько часов Келс согласовал план с капитаном, и оставила Дергана на мостике. Он отправился прямиком в медицинский центр, где убедился вместе с доктором Айхасом, что Марьям и ребёнок продолжают показывать результаты сверх ожиданий.

— Учитывая последние результаты анализов, я могу освободить ее через несколько часов. Я отпущу её с диагностирующим устройством. — Айхас явно радовался этой новости.

Хоть Келс и успокоился после разговора с уверенным доктором, он не мог не волноваться, что Марьям будет вне медкабинета. Тем не менее, с приближающимся выходом эсминца из ионного шторма, медикам, вероятно, понадобятся все доступные медицинские кровати. Раненых и умирающих будут сваливать в кучи, если побег, который они с Одаком придумали, не сработает

Поблагодарив Айхаса, Келс направилась в комнату, отведенную Марьям. Дверь открылась почти беззвучно, и смеющаяся пара внутри не заметила его появления.

Когда он в последний раз видел его имдико с настолько широкой улыбкой? Пана был всегда красив, но счастье удваивало его привлекательность. И Марьям. Она не была калкорианкой, но назвать ее «прелестной» было бы скорее комплиментом этому слову, чем ей. Ее нос очаровательно сморщился, когда она улыбнулась своему гостю. У Келса возникло странное желание обхватить ее лицо ладонями, почувствовать ее инопланетную красоту.

Сможет ли он когда-нибудь развеселить ее так же сильно, как Пана? Он смотрел на них, пораженный образом имдико и землянки. Они сидели рядом и улыбались, смотря друг на друга. Как старые друзья.

Или любовники. Предки, они смотрятся так идеально вместе.

Келс не мог припомнить, чтобы Пана смотрел на Бриэль с такой теплотой. Им так и не удалось развить настоящую связь. Как он смог так проникнуться Марьям за столь короткое время?

«Мы совсем не подходили Бриэль. Это так очевидно».

Борясь с жгучим уколом совести, Келс вошел в комнату и поклонился, привлекая внимание пары.

— Матара, ты выглядишь потрясающе. Доктор Айхас просто светится от счастья, благодаря твоим показателям.

— Всё настолько хорошо идёт, что мне даже немного страшно. — Её радость померкла по мере его приближения, сменившись условной вежливостью и напряжением. Перемена в его присутствии встревожила Келса.

Расстроенный, он не смог сдержать потока извинений.

— Если бы я мог вернуться и всё исправить, я бы так и поступил. Не только ради моей матары, но и чтобы освободить тебя из плена, в который сам тебя и загнал. Сейчас мои извинения бессмысленны, но я искренне сожалею о том, что похитил тебя.

Пана уставился на него круглыми от удивления глазами.

Марьям тоже пристально посмотрела на него, но после мгновения ошеломленного молчания выражение ее лица расслабилось. Смягчилось. Келсу показалось, что он заметил примирительную улыбку на ее губах.

— Твои извинения отнюдь не бессмысленны, драмок. Они многое значат для меня.

— Возможно, ты никогда не простишь меня, но я надеюсь, что ты найдешь в своем сердце милость для нобэка. Это я приказал ему похитить тебя. Вина лежит только на мне.

Он склонил голову в сожалении, что не может повернуть время вспять и последовать принципам достойного человека. Как и чтобы Бриэль могла найти подходящий ей клан и прожить полную жизнь, которую она заслужила.

Марьям пыталась разобраться в запутанных чувствах. Перед ней страдал мужчина. Боль Келса была столь ощутима, что Марьям была готова расплакаться. Он совершил ошибку, которую некоторые могли бы назвать чудовищной. Он дорого заплатил за неё жизнью Бриэль и почти — сына.

Учитывая обстоятельства, он все еще мог потерять ребенка. Если земные боевые корабли догонят их, он потеряет еще больше. Поговорив с Паной и выслушав рассказы о прошлом клана, Марьям обнаружила, что ей трудно продолжать строго судить Келса, хотя в ней всё ещё кипел гнев.

Она ответила, тщательно подбирая слова:

— Я не могу простить большое зло, причиненное мне. Тем не менее, я понимаю отчаяние, которое побудило тебя и Калкорианскую империю совершить преступление. Честно говоря, если бы Земля боролась с подобной проблемой, мои люди поступили бы также. У нас ужасная история похищения того, что нам не принадлежит.

— Я не оправдываюсь. Я не выпрашиваю прощения. Но всё это так неправильно. Ты разделишь нашу судьбу, если земные корабли поймают нас. — Агония наполняла каждое его слово.

— Тем не менее, у нас сложилась такая ситация. Полагаю, нам ничего не остается, кроме как взять то, что мы имеем, и найти что-то хорошее. — Как часто она повторяла себе эти слова?

Келс поднял на нее глаза. И снова Марьям поразилась его притягательности, хоть на его лице и застыли стыд и горе.

— Спасибо. За то, что дала моему сыну шанс. Я не понимал Бриэль так хорошо, как должен был, но, очевидно, она умела выбирать друзей. Клянусь предками, чего бы мне это ни стоило, я сделаю все, что в моих силах, чтобы доставить тебя в безопасное место.

Марьям кивнула, давая ему прощение, в котором он так нуждался. Она не могла презирать Келса, видя, как он тонет в море неудачных решений. Ни капельки.

Глава 10

Хотя Марьям и ребёнок продолжали показывать отличные результаты после операции, доктор Айхас поменял решение и оставил землянку в медицинском крыле на ночь.

— На всякий случай, — сказал он, потирая руки о брюки. — Я уверен, что все будет хорошо, как по прогнозам, но… Просто хочу быть уверен.

На следующее утро он не мог отрицать, что суррогатная мать и ребенок были здоровы по всем параметрам.

— Восстанавливаешься лучше большинства калкорианских суррогатов, — признал он.

Марьям подняла монитор, закрепленный на запястье.

— Ты сразу узнаешь, если что-то пойдет не так, — напомнила она ему.

— Загляни чуть позже, хорошо? А потом каждый день. Я понимаю, что это неудобно…

— Никаких проблем, — заверила она его. — Как насчет приема каждое утро после завтрака? Не то чтобы у меня были планы в обозримом будущем…

Она приняла душ, а потом ушла с Келсом и Паной. Она побрела по коридору с влажными волосами, наслаждаясь разминкой ног после пребывания в медицинском изоляторе. Испуганные взгляды членов экипажа, мимо которых они проходили, забавляли ее, как и хмурые взгляды, которые Келс бросал в их сторону, если они подходили слишком близко. Переход от похитителя к рыцарю казался по-странному милым.

Пана болтал, рассказывая ей о новом номере, который приготовил для нее.

— Надеюсь, он не слишком ужасен. Наши каюты были разрушены во время первой атаки, и только один матрас остался пригодным для использования. Это не совсем гостевая каюта прогулочного крейсера…

Он все извинялся, когда они вошли в огромный склад. Марьям приветствовали ряды грузовых контейнеров и парящих тележек. Шаги отдавались эхом, как и голос Паны, когда она и Келс последовали за ним в угол помещения.

— …но её корпус укреплен, потому что именно этот отсек используется для перевозки опасных материалов, хотя меня заверили, что сейчас такого груза нет. Вот, никаких признаков нападения. Наверное, это самое безопасное место на эсминце. Ну вот мы и пришли.

Пана шагнул за стену, заставленную мусорными баками. Марьям последовала за ним и ахнула, увидев уютный уголок между двух перегородок, которые крепились к стенам склада, образуя квадрат жилого пространства.

В углу лежал закиданный подушками матрас, на котором, словно пушистый король, восседал плюшевый мишка Марьям. Она улыбнулась имдико с нескрываемым восторгом.

— Пана, всё идеально. Спасибо, что вернулся и забрал медвежонка, что всё обустроил.

Он также добавил маленький столик и обил угол подушками под диван, принес холодильное устройство и установил несколько отдельно стоящих полок с немногочисленными вещами Марьям.

— Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. Если не найду, то сделаю своими руками. — Пана довольно пританцовывал на месте, взволнованный ее одобрением, но беспокоясь, что она найдет что-то неправильное в его действиях.

Она заметила, с какой лаской Келс посмотрел на него.

— Ты проделал замечательную работу, мой имдико. — Он посмотрел на нее и напрягся, как Пана. — Его замечание о потребностях распространяется и на меня. Я сделаю все для тебя, хотя этого будет недостаточно.

Марьям все больше и больше жалела Келса за его явный стыд.

— Я приняла душ и хорошо поела. У меня есть место для ночлега. Так что можно не волноваться о базовых потребностях.

— Как насчет развлечений? Я могу загрузить несколько видео на компьютере. Музыка, драмы? — Пана взял прибор с одной из полок и установил на стол.

— Я натерпелась драмы надолго вперед. У тебя есть комедийное шоу Нойти?

— Тебе нравится Нойти? Неужели! Не могу поверить, что, наконец-то, нашел, с кем посмотреть его!

Марьям и Пана устроились поудобнее на подушках, готовясь к утренней дозе глупого шоу. Пока Пана возился с компьютером, Келс стоял в стороне и наблюдал за ними. Он выглядел таким одиноким и потерянным, что Марьям чуть не позвала его присоединиться к ним. Но не хотела слышать отказ, поэтому спасовала.

Пока Марьям и Пана хихикали над выбранным видео, Келс покинул спальный уголок, чтобы поговорить с Себистом наедине. Он вышел на середину склада и выбрал его частоту для аудиозвонка.

Когда Себист принял его запрос, Келс быстро рассказал ему о нападении на эсминец и об опасности, с которой они столкнулись.

Себист сначала ужаснулся, потом выразил глубочайшие соболезнования и, наконец, поклялся:

— Даю слово, что окажу любую возможную помощь. И плевать на чувства капитана Одака. Ты пользуешься большим уважением на флоте, так что на его счёт я даже не волнуюсь.

Они выдавили натянутые смешки. Обещание Себиста напомнило Келсу его собственное. С трудом сглотнув, он сказал другу:

— Я должен рассказать тебе ещё кое-что. Мой ребенок жив.

— Но Бриэль же… Как я понял с твоих слов, она умерла…

— Марьям носит нашего ребенка.

Воцарилась грозовая тишина, а затем прозвенел радостный крик Себиста:

— Слава Матери Всего! Это потрясающе, Келс! Я так рад. Хоть одна надежда есть среди всего вашего ужаса. Я не могу быть счастливее за вас.

— Я согласился на сделку с Марьям. — Келс решил не упускать восторг Себиста. Он рассказал ему о смертном приговоре Марьям и об их сделке: свобода от Земли и Калкора в обмен на суррогатное материнство.

Себист промолчал несколько секунд. Его тон был более спокойным, но не менее понимающим.

— У тебя не было другого выбора, кроме как пойти на соглашение, мой друг. Тебя прижали к стене. Любой поступил бы также.

Келс закрыл глаза, груз упал с его плеч.

— Я рад, что ты понял меня.

— Конечно. И, в конце концов, не всё потеряно.

— Что ты имеешь в виду?

— Марьям будет рожать на Калкоре. Я настаиваю, чтобы вы выжили и вернулись домой. Считай, это приказ.

— Я лично заинтересован в том, чтобы это произошло.

— Я рад, что ты разделяешь моё мнение. Как только вы прибудете, мой клан сделает все, чтобы показать Марьям, какими замечательными супругами мы будем для нее. Возможно, мне придется положиться на вашу силу убеждения, чтобы она нас выслушала.

Себист собирался ухаживать за ней. Каким бы обаятельным он ни был, Келс подозревал, что Марьям останется равнодушной к его харизме.

По правде говоря, он и сам дёрнулся от промелькнувшей мысли. Себист и его клан были прекрасными людьми, лучшими (не считая клана Келса), но мысль о Марьям с ними раздражала его.

«Да что не так со мной? Она будет счастлива с ними. Никто не пострадает, если мой клан убедит её встретиться с Себистом. В этом даже есть смысл, ведь она не может вернуться на Землю».

Келс постарался придать своему голосу любезность.

— А пока тебе стоит отточить навыки ухаживания. Она любит шоу Нойти, так что, возможно, вы захотите ознакомиться с ним.

Себист фыркнул:

— Я никогда не был поклонником глупых комедий, но поработаю над этим. Обязательно обрати внимание на все, что ей нравится. Надеюсь, ее вкусы совпадут со вкусами моего клана, и нам не придется заводить слишком много…. необычных интересов.

Драмоки обменялись любезностями, а потом попрощались.

— Сможешь ли ты выполнить обещание, если она не влюбится в клан Себиста?

Келс вздрогнул и сердито посмотрел на Дергана, потому что тот напугал его и усомнился в его намерениях.

— Я отвезу Марьям туда, куда она захочет. Даже если это будет стоить мне дружбы с Себистом. — Он поморщился от этой мысли. Себист был ему дорог, словно родной брат, и он совсем не хотел терять его.

Дерган нахмурился.

— Я беспокоюсь не только за клан Себиста. Приказ империи совершенно ясен. Они хотят заполучить земных женщин, любыми способами. Ты веришь, что они отпустят Марьям, как только она окажется на нашей территории?

Келс застыл. Он не рассматривал возможность, что Калкор может оставить Марьям против ее воли. Конечно, империя должна быть только рада освободить ее за вынашивание калкорианского ребенка.

Но что если нет?

— Ты был под сильным давлением, когда Марьям предложила стать суррогатной матерью. Ты переживал потерю Бриэль. У тебя не было другого шанса спасти нашего ребенка. Никто не может винить тебя за то, что ты не предвидел плохого исхода, когда согласился на сделку, — сказал Дерган, его свирепое лицо было спокойным.

— Я должен сдержать обещание, Дерган… После всего, что я наделал…

— После всего, что мы наделали, мой драмок. Я должен искупить свою вину и так же решителен, как и ты. Каковы шансы, что мы окажемся в одной тюрьме, если дело дойдет до предательства?

Сердце Келса упало. Он хотел приказать нобэку не вмешиваться, но Дергана не переубедить. Он будет страдать от последствий вместе с лидером клана.

— Может, до этого и не дойдет. Может, империя примет сделку, или, она влюбится в клан Себиста. Нам же должна улыбнуться удача рано или поздно, не так ли?

Дерган ухмыльнулся, как будто они не обсуждали самое тяжкое из возможных преступлений — неверность Калкору.

— Тебе всегда везло больше, чем многим. Будем надеяться, что жизнь нашего ребенка будет спасена, и нам снова улыбнется удача.

— Надеюсь. С меня хватит неприятных сюрпризов.

* * * *

Два дня прошло с тех пор, как Келс и Дерган обосновались в новой огороженной «каюте» в нескольких метрах от Марьям в складском отсеке. Они вернулись работать на мостик. Большинство компьютерных станций оказались в рабочем состоянии, что вселяло в Келса оптимизм на успех плана побега.

Он должен сработать. Более тридцати земных кораблей вошли в ионный шторм, чтобы найти поврежденный эсминец. Помощь от Калкора все еще находилась далеко.

Дерган помогал военному командиру, руководя ремонтом запасной станции. Он перепрограммировал свой компьютер для помощи в управлении арсеналом эсминца. Тем временем Келс стоял в стороне от командной работы. Он был опытным командиром, но возьмет на себя управление только, если Одак не справится.

Несколько членов командного состава были либо госпитализированы, либо мертвы после первых двух столкновений. Первый и второй офицеры были среди тяжело раненных. Келс станет капитаном в наихудшем сценарии, который легко может произойти.

На данный момент его единственная задача — следить за показаниями датчиков и быть готовым в резерве, если кто-то из основного экипажа выйдет изстроя. Впервые он полностью осознал, насколько пострадал эсминец из-за приказа похитить Марьям, что только усиливало его чувство вины.

На большой голограмме в передней части мостика загорелся индикатор среди изображения ионного шторма и угрожающих кораблей землян за ним. Одак незамедлительно отреагировал.

— Это был взрыв. Отчет.

Военный командир Тиом ответил с наигранной беспечностью:

— Штурмовик нашёл одну из наших мин и взорвался.

— Земляне собираются на месте взрыва с той стороны облака, — доложил Дерган.

— Ещё один взрыв. Теперь они точно сканируют и подрывают наши мины.

— Другие корабли собираются в противоположной части облака.

Одак встретился взглядом с Келсом.

— Они подозревают, что мины — это отвлекающий маневр, чтобы отвлечь их как можно дальше от нашей точки выхода.

— Как мы и предполагали. Жаль, что они ищут нас не в том месте. — Келс старался не выдавать самодовольство из-за успеха уловки. Она не была сложной, и план мог провалиться по многим фронтам.

— Хелм, присматривай за движением противников. Выводи нас, как только их сканеры окажутся вне досягаемости нашего положения для выхода.

— Так точно, капитан.

* * * *

Марьям и Пана стояли бок о бок в ее «спальне», следя за трансляцией, которую имдико вывел на стену над матрасом.

Марьям уставилась на изумительное изображение ионной бури. Туман проплывал мимо, делая несколько видимых звезд расплывчатыми. Случайные разряды заряженных ионов проносились мимо, напоминая молнии. Марьям подпрыгивала с каждой вспышкой, освещающей космос. И думала, что та испепелит эсминец при попадании, даже когда Келс и Дерган заверили ее, что они в безопасности.

Марьям испытывала смесь противоположных эмоций: безопасности и страха — словно каталась на самых высоких американских горках. Это развеселило Марьям, и она улыбнулась Пане.

— Это прекрасно.

— Только подумай, если бы мой клан не похитил тебя, ты бы упустила это, — поддразнил он.

Она попыталась неодобрительно нахмуриться, но не смогла. Вместо этого сдалась и рассмеялась.

Она добилась большего, чем ожидала за последние несколько дней. Марьям была вынуждена признать, что приветствовала Пану в качестве спутника. Он был замечательным. По словам Дергана, Пана лидировал в области исследований и разработок систем вооружения, а его интеллект оценивался в диапазоне гениев. И все же он никогда не говорил с ней свысока. Они разделяли одно и то же странное чувство юмора, смеясь над комедийными шоу. Он всё реже и реже грустил. Порой он мог проявлять чрезмерную заботу, но Марьям стоило только напомнить ему, что она не ребенок, и он отступал.

Дерган тоже выделялся. Он оказался внимательным, но не властным. Его было трудно рассмешить, но он и не был угрюмым. По оценке Марьям, нобэк был крепок не только телом, но и умом. Дерган следовал принципам, которые обычно не подразумевали похищение. Судя по выражению боли при упоминании Бриэль, он был чувствительным, но не давал себе погрязть в отчаянии. Нобэк поклялся уберечь Марьям от землян или умереть, пытаясь, но она надеялась, что до этого не дойдёт.

Что касается Келса, то она еще не вынесла ему вердикт. Он был вежлив с Марьям, но держался отстраненно. Она часто думала, что это из-за вины за случившееся. Раскаяние окутало его мрачной тучей. Она задавалась вопросом, сможет ли он когда-нибудь переступить чувство вины.

Стряхнув с себя печаль, которую часто испытывала из-за мыслей о Келсе, Марьям игриво погрозила пальцем Пане.

— Только не говори, что ты не ждешь от меня благодарности за похищение и возможности увидеть ионный шторм.

Пана добродушно подтолкнул ее локтем.

— Конечно, нет. Ты же знаешь.

Марьям перевела свое внимание на открывшийся вид.

— Это великолепно. Не думаю, что когда-либо видела что-то столь невероятное.

— Как и я.

Его благоговейный тон привлек ее внимание. Пана смотрел на нее, а не на вид из проекции.

Марьям почувствовала тепло внутри. Было ли неправильно, что она начала видеть в нем мужчину — невероятно привлекательного мужчину, чье общество ей нравилось, а не вдовца Бриэль? Было ли неуважительно к ее подруге наслаждаться его улыбками, его рассказами, его обществом?

Быть может, все дело в гормонах беременности. Во время предыдущих беременностей Марьям испытывала усиленное либидо. Ей хотелось бы верить, что реакция на Пану была вызвана исключительно беременностью. Чувство также распространялось на Дергана и Келса, несмотря на то, что они стояли за ее похищением, а драмок и вовсе изо всех сил старался держаться на расстоянии. Да, влечение, которое она испытывала к калкорианцам, можно было списать на старую добрую греховную гормональную похоть.

«Ага, конечно. Каждый из них по-своему тронул тебя».

Задумчивый взгляд Паны сменился беспокойством, и Марьям осознала, что слишком долго смотрела на него.

— С тобой все в порядке? Твое лицо внезапно покраснело.

Марьям постаралась улыбнуться.

— Я в порядке.

— Хорошо. Видишь? Я не душу тебя беспокойством. Я страдаю, но стараюсь. — Он театрально поморщился, выдавив очередной смешок из нее.

— Ты проявил большую сдержанность.

— О чём ты думаешь?

«О том, что не имею права желать вас».

Она убрала эту мысль подальше, выбирая ответ, который бы не предавал Бриэль.

— Прошло всего несколько дней, но мне нравится быть беременной. Я чувствую себя… — она замолчала, подыскивая подходящее слово.

— Полноценной?

Уф, почему люди приравнивают женщину с ребёнком к достижению цели жизни?

— Я не верю, что в жизни должен быть кто-то, чтобы чувствовать себя полноценным. Раньше это было так для меня, но многократные неудачи привели меня только к горю, поэтому я совершенно полноценная сама по себе.

— Я задел за живое. Я не хотел обидеть тебя.

Марьям перевела дыхание.

— Прости. На меня смотрели как на недоженщину, потому что я не могла иметь детей, поэтому чувствительна к этой теме. Я не хотела снова грубить тебе.

Пана почесал голову.

— Я всё ещё жив. Пронесло!

Она рассмеялась. Как Бриэль могла не видеть так много хорошего в нем?

Он вернулся к предыдущей теме.

— Ты говорила, что тебе нравится быть беременной, что это заставляет тебя чувствовать себя…

— Кем-то большим. Да, именно так я и хотела сказать. Что я стала богаче, хотя это и не мой ребенок.

Пана снова стал серьезным.

— Ты вынашиваешь его, что отчасти делает его твоим. Может быть, ты и не зачала его, но дала ему жизнь.

И снова Марьям вспомнила о тайном влечении, которое испытывала к нему. Она осознала, что наклонилась к нему, невольно желая прижаться к нему.

Должно быть, он тоже что-то почувствовал, потому что наклонился в ее сторону. Его фиолетовые глаза встретили ее взгляд.

«Это не должно произойти. Марьям, отойди, установи дистанцию между вами».

Вместо этого она потянулась к нему на цыпочках. Его сильные руки обняли ее, прижимая к себе. Его губы были мягкими и осторожными, отчего у нее закружилась голова.

Все мысли исчезли, когда она отдалась поцелую Паны.

Глава 11

Марьям водила руками по Пане, очерчивая мускулы шеи, плеч, спины, ягодиц кончиками пальцев. Она чувствовала силу. Такое невероятно сильное, жилистое тело дрожало под ладонями, как провод под напряжением. Она пыталась тактильно распробовать его, удивленно размышляя о том, как сильно изголодалась по физическому контакту.

Пана следовал её примеру. Его движения были нетерпеливы и резковаты, когда он обводил контуры её податливого тела. Он притянул Марьям к себе, и она почувствовала, насколько сильно его желание. Вспышка страсти поразила её, настолько яркая, что она задохнулась.

Поцелуй перетек из нежного в ненасытный, их губы прижались до синяков, а языки тянули друг друга. Они делили дыхание, создавая ураган. Они хватались и цеплялись за одежду, скрывающую их плоть, стремясь разорвать разделяющий их тканевый барьер.

Марьям соскучилась по интимным прикосновениям больше, чем думала. Она стремилась раствориться в Пане, подобно женщине, добравшейся до оазиса в пустыне и нырнувшей в бассейн с водой. Она хотела стать часть его, хотела поглощать и быть поглощенной.

Он застонал в ответ. Пана резко подхватил ее на руки, не прерывая поцелуй. В следующее мгновение они оказались на кровати, он настойчиво терся подтверждением его желания о ее промежность. Марьям широко раскрыла ноги, а затем сомкнула их вокруг его ходящей ходуном задницы, чтобы притянуть ближе.

Она потянула за одежду, пытаясь понять, как расстегивается его форма. Передний шов на горле разошелся, предоставляя доступ пальцам к теплой коже. Марьям застонала, прикоснувшись к гладкой, упругой плоти, и спустила одежду с его плеч, оголила напряженные бицепсы. Она жадно приступила к исследованию его оголенного тела, как только высвободила его руки. Его соски застыли алмазными бусинами, и он издал приглушенной звук, когда она прикоснулась к ним.

Подстегнутый ее исследованием, он начал свое собственное. Пана задрал блузку и лифчик до самого горла и наконец прервал жадный поцелуй, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. Пристальным взглядом проследил россыпь веснушек на ее груди, а затем провел по ним невесомым прикосновением.

— Никогда не был с веснушчатой женщиной? — спросила Марьям, гадая, что он думает о них.

— Моя жизнь не была бы полной без тебя, — усмехнулся он. — Какой фантастический узор. Интересно, какой он на вкус?

Он продолжил пробовать её, начав с ключицы, затем перейдя ниже на декольте, а затем к самой груди. Марьям приятно удивилась текстуре его языка — он был явно грубее, чем у бывшего мужа, словно наждачная бумага. Пана пробуждал им нервные окончания, о существовании которых землянка и не подозревала. Не мягкий, не шелковистый. Слегка шероховатый. Она удивилась, что ей так понравились новые ощущения.

Её особенно возбудило, когда он стал вырисовывать круги на груди, замыкая их всё ближе и ближе к тугому соску. Она дернулась, когда он захватил вершину меж зубов и цокнул по ней.

— Да! — закричала она, когда ощущение стрельнуло от зажима прямо к лону. Затем еще один крик, на этот раз беззвучный, когда он сомкнул рот вокруг соска и сильно засосал. Марьям схватила его за голову, притянув ближе.

Не переставая сосать и ласкать её языком, Пана схватил ее за запястья и прижал руки у головы. Она была беспомощна, пока он пировал на ней, поглощая то одну, то другую грудь. Марьям была шоке от возбужденной реакции на уязвимость. Название происходящего было старо как мир, но другого и нет: нападение. Она растаяла под его демонстрацией силы.

Пана потратил достаточно времени на исследование мягких вершин и решил двигаться дальше. Он оторвался от груди, покрытой розовыми засосами в пылу страсти, и стал прокладывать дорожку губами, языком и зубами к её округлённому животику — грубо, но благоговейно. У неё не было веснушек там, но ей понравился новый розовый узор, что он оставил шершавым языком, зубами и щетиной на её алебастровой коже. Он метил ее, оставляя неоспоримое доказательство доминирования, что возбуждало почти так же, как захват запястий в плен для подавления сопротивления.

Как будто она нуждается в этом.

Когда Пана добрался до эластичного пояса юбки, он перехватил запястья одной рукой, а другой сдернул одежду до лодыжек. Воздух вырвался из легких Марьям от столь дерзкого рывка. Есть ли у нее защита от Паны?

Как будто она нуждается в ней.

Он прижал ладонь к промокшей промежности, вместо того, чтобы снять тонкие трусики. Потёр её лоно, наблюдая за выражением лица Марьям, создавая фрикцию о внутренние половые губы и клитор.

Возбуждение стрельнуло, словно под электричеством, и Марьям закричала, раскинув ноги. Она уперлась в матрас и качнула бедрами навстречу ладони Паны. Трепет пробежал по её венам, интригующая искра разрядки охватила ее и стала разрастаться. Сможет ли она так кончить? Позволит ли он?

Марьям на удивление возбуждала извращенная мысль о том, что он контролировал её наслаждение, что может отказать ей.

— Хочешь, я вылижу тебя?

Резкий вздох послужил ответом на его откровенный вопрос. Даже в уединении супружеского ложа её бывший не озвучивал ни чем они занимались, ни чего они хотят. И она тоже. Простые слова опасны на Земле, и иногда они опаснее самих действий.

Вопрос имдико отдавался эхом в её ушах. Марьям прошептала:

— Да.

— Скажи.

— Сказать что?

— Скажи «пожалуйста, вылижи меня». Скажи, что хочешь этого.

Он пристально смотрел на нее, его рот, скрывающий невероятный язык, навис над её естеством. Выжидая. Намекая, что не доставит ей невыразимых наслаждений, пока она не подчинится.

Она сглотнула комок в горле, хотя сердце колотилось в предвкушении. Ее голос прозвучал хрипло.

— Мы не говорим таких вещей на Земле.

— Ты не на Земле, а на калкорианском корабле, поэтому под юрисдикцией другой планеты. А наши женщины озвучивают свои желания. Поскольку тебе неудобно, я дам тебе ещё одну попытку. Попроси меня. — Его тон был мягким, но в голосе чувствовалась сталь.

Ментальный блок всё ещё плотно стоял в её голове. Она никогда не произнесёт запретные слова, даже теперь, когда её просили. Слова просто застряли в горле.

— Так нужно? — она с трудом узнала собственный голос. Она говорила как маленькая девочка, спрашивающая разрешения.

— Да, Марьям. Тебе нужно попросить, иначе ты не получишь желаемого.

Неприемлемо. Ее тело сходило с ума как и от предвкушения наслаждения, так и от его требований.

Она была в восторге от него. Она наслаждалась его хваткой, отсутствием иного выбора, кроме как принять его страстные ласки. Её ошеломило осознание новых предпочтений, чтобы он полностью контролировал ситуацию. Возможно, она хотела, чтобы он заставил её повиноваться ему.

— Марьям, я жду. Или мне помочь тебе одеться?

— Нет! — отрицание вылетело из нее, прорвавшись сквозь преграду в горле, давая дорогу мольбе. — Пожалуйста, вылижи меня.

— Уже лучше. Почему бы тебе не попробовать сказать: «пожалуйста, вылижи мою щелку»?

Марьям взвыла. Неужели он заставит сказать плохое слово?

«Плохое слово? Мне что, пять лет? Я хочу ощутить на себе его губы. Просто скажи».

— Пожалуйста, вылижи мою… мою щелку.

Глаза Паны загорелись. Он облизнул губы, и Марьям заскулила, жалея, что он не прикоснулся к ней языком. Однако имдико еще не закончил урок.

Урок, который она столь жадно ждала.

— Скажи: «Пана, пожалуйста, попробуй мою щелку». Позволь услышать моё имя из твоих уст.

Её трусики промокли насквозь. Тем не менее, старые запреты тоже проносились в голове, настаивая на том, что она грешна. Воплощение зла. Она отказывалась верить голосам, но учения Земли никак не отступали.

«Я не могу отказать себе из-за них. Так неправильно».

Марьям закрыла глаза, надеясь, что будет легче, если не будет смотреть на него. Откуда-то издалека до нее донесся странный писклявый голос, как у девочки.

— Пана, пожалуйста, попробую мою щелку.

Резкий рывок. Её бедра вспружинили на матрасе, когда из-под них вырвали трусики. Холодный воздух на её щелке. Широкие плечи Паны меж её ног развели их ещё шире. Раскрыли её.

Затем она почувствовала блаженное дуновение теплого дыхания, требовательное трение чудесного языка о складочки, посылающий заряд экстаза сквозь неё.

Пана сначала просто распробовал её, но затем усердно приступил к работе. Он вылизывал нежнейшую плоть лакающими движениями, посылая сильнейшее возбуждение в самый центр. Марьям распахнула глаза и увидела, как он пировал, поглощая её плоть… Её щелку. Он полуприкрыл фиолетовые глаза, то очерчивая языком дрожащие лепестки естества, то глубоко пронзая её, то сплетаясь с набухшим клитором.

Марьям беспомощно дергалась под ним, возбуждение постепенно заполняло её, вытесняя все трезвые мысли из головы. Пана не сковывал её движения, но когда она оказалась вне досягаемости его рта, резко притянул её обратно для продолжения ненасытного пира. Внутри заискрилось какое-то давно забытое чувство. Она вспомнила блаженство из давних времен, но это обещало стать большее, чем все, что она знала раньше.

Он давал не приятное тепло, которое постепенно росло, превращаясь в прекрасные импульсы приятного освобождения. Пана заставлял чувствовать разрушительную силу неистового напряжения, жестокую страсть, которая пробивалась, чтобы опустошить её. Марьям ещё никогда не испытывала такого ненасытного желания, такого наваждение, которое угрожало разорвать ее на части. Она открыла рот, чтобы прокричать ему «остановись», пока он не убил ее.

Она намеревалась издать крик, но вместо него вырвался лишь жалкий, тонкий звук. Её охватила сильная судорога. Марьям словно взорвалась, мир вокруг стал ослепительно ярким. Волны экстаза прокатывались по ней, бесконечно отбрасывая в море невыносимой радости. Она снова и снова разбивалась на миллион осколков.

Прошла целая вечность, прежде чем яркий импульс стал ослабевать, переходя в тихий ритм восхитительных пульсаций, подпитываемые томными ласками языка Паны.

Его ленивые движения сопровождались чувством глубочайшего блаженства, ритмом посменного наполнения и опустошения, чего-то поступающего и отступающего. Но, однако, ощущение исходило не из её лона. Оно ощущалось в тугой задней плоти, которую Пана мягко уговаривал растянуться шальными пальцами.

У них два члена. Марьям забыла, как дышать, пока имдико подготавливал её к своей страсти. Как она могла забыть о столь важной детали, когда провоцировала на первый поцелуй?

И все же тревога притуплялась в неге после оргазма. Действия Паны не были болезненными, как она опасалась. Она предполагала, что анатомия калкорианок отличалась, что они сформированы по-другому, чтобы проникновение сзади ощущалось безболезненным, которое, она уверена, должно быть пыткой для ее вида. И все же ощущение от возвратно-поступательного движения пальцев в тугом отверстии совсем не причиняло боли. На самом деле они ощущались… Возбуждающе. Невероятно возбуждающе, особенно когда она вспомнила, сколь запретно такое действие на Земле. Тем более, когда она думала о том, как легко он сможет овладеть ей там, даже если она воспротивится.

Пана поднял лицо от её пульсирующего лона, его губы и подбородок блестели от ее возбуждения, а улыбка была озорной.

— Как ты?

— Потрясена. — Её голос подрагивал, но ей было все равно. То, что он дал ей (и даёт сейчас) полностью разрушило все представления о сексе.

Пана тихо засмеялся.

— Я рад. Ты откликалась довольно бурно. Может, продолжим?

Она сглотнула. У неё не было соития несколько лет. Хоть он и не причинял ей боль, она всерьез опасалась, что он проникнет чем-то да побольше пальца в её почти девственную дырочку.

— Я давно не была с мужчиной. Никогда с калкорианцем, а вы, эм, оснащены посерьезнее. Мне может быть больно.

Он углубил поцелуй в её впадинке.

— Я буду осторжен.

Что не решало болевой проблемы. Пана снова склонился к ней, прежде чем Марьям успела запротестовать, и захватил клитор ласками языка. Потрясающее, свирепое возбуждение одернуло её от переживаний. Он лизал и посасывал, подталкивая к оргазму. Затем Пана вошел в неё пальцем, вынуждая сдаться. Секундой позже Марьям затерялась в пучине разрядки.

Она застонала, приходя в себя. Разрушена. Он разрушил ее. Разрушил для секса с другими. Кто еще сравнится с Паной в оральных ласках? С его силой, от которой она дрожала одновременно беспомощно и возбужденно? Она уже дважды кончила для него, но тело требовало большего, и что-то ей подсказывало, что он более чем способен дать ей это.

Фигура нависла над ней. Марьям моргнула, чтобы отогнать пелену с глаз. Пана наклонился между ног, полностью свободный от одежды. Его темные члены дернулись, один поверх другого, толстые и налитые кровью от возбуждения. Блестящие от влаги, их головки напоминали по форме пули. Тот, что войдет сзади, был размером её бывшего, а основной оказался намного больше.

Парализованная шоком, Марьям лежала под Паной. Она была слишком потрясена, чтобы двигаться или говорить. Возможно, приняв ее ошеломленное молчание за согласие, имдико взял дуэт в руки, пристраивая к вульве и анусу. Горячая плоть раскрыла половые губы и толкнулась внутрь. Затем другой толчок, на этот раз у нетронутого прохода. Проникая в растянутую плоть. Завоёвывая её.

Марьям очнулась от паралича, почувствовав дискомфорт. Она упёрлась ладонями в грудь Паны.

— Подожди, — сказала она на выдохе.

— Ш-ш-ш. Ещё чуть-чуть, — мелодично ответил он, проталкиваясь дальше. Дискомфорт усилился, начиная граничить с болью.

Часть Марьям требовала остановиться, ведь он мог причинить ей боль. И все же что-то заставило ее промолчать. Возбуждение не проходило даже несмотря на два гигантских оргазма, волна приятных ощущений обволакивала дискомфорт. Внутри кипел лютый голод, сверху давила тяжесть уязвимости, и вот Марьям опять забывает, как дышать.

— Вот так. Я чувствую, как ты сжимаешь меня, — вдохнул Пана. — Ты такая узкая, так обхватила меня. Идеально.

Он немного вышел, давая Марьям возможность перевести дыхание. Затем снова грубо вошел, проникая ещё глубже. Нежность вернулась вместе с захватывающим ощущением надвигающейся кульминации. Марьям замотала головой в сомнениях, что хочет продолжать, но оказалась не в силах удержаться. Она не была уверена, что вынесет сочетание восхитительного удовольствия и мучительной боли. Для неё это уже слишком.

— Сдайся, — потребовал Пана, глубоко толкаясь в неё.

Невероятные ощущения наполненности двумя членами внезапно принесли мощное чувство восторга. Пана терся обо что-то чувствительное, что-то невероятное по ощущениям наравне с лаской клитора. Марьям прогнулась от прилива приятных ощущений, которые содрогали её до самых костей.

— Да, маленькая землянка, сдайся мне.

Пана ускорил ритм бедер, задевая ту волшебной точку снова и снова. Её лоно и попка сжались, не сумев сразу приспособиться к его натиску, добавляя боль к процессу и каким-то образом усиливая плотское наслаждение. Марьям не боялась боли — наоборот, принимала её. Противоположные ощущения сменяли друг друга и в конечном итоге столь переплелись, что Марьям не могла определить, где начинается мучение и заканчивается экстаз.

— Вот так. Я чувствую твое желание. — Его полыхающие глаза на фоне темной кожи завораживали её. Подчиняли своей воле. Эйфория обволакивала её, она не могла сопротивляться, даже когда он убеждал озвучить немыслимое. — Попроси жестко трахнуть себя.

— Пожалуйста, трахни меня. Трахни меня жестко.

— Ещё раз. Назови моё имя. Произноси его каждый раз.

— Трахни меня жестко, Пана, — произнесла она, когда он вонзился еще глубже.

— Скажи, что принадлежишь мне.

— Я принадлежу тебе, Пана.

— Твоя щелка для моего траха. Скажи это.

— Моя щелка для твоего траха, Пана.

— Твоя задница для моего траха.

— Моя задница для твоего траха… Пана! — Её фраза закончилась криком, когда он напористо вошел внутрь, и их промежности столкнулись с шлепком. На мгновение агония возобладала над возбуждением, но лишь на мгновение. Вскоре восторг снова завладел Марьям, делая мучение сладким.

Пана схватил ее за ноги чуть выше колен и приподнял.

— Марьям, смотри на меня, когда я трахаю тебя. Смотри, как мои члены проникают в тебя.

И она подчинилась, взглянув, как он загоняет толстую длину переднего члена, как он исчезает в лобковых рыжих кудряшках, а затем возвращается блестящим от влаги. Она никогда не наблюдала за тем, как её берут. Секс с мужем всегда был в темноте, потому что так диктовали правила.

А это ни в коем случае не было правильным. Марьям отвела взгляд.

— Нет, Марьям. Ты добровольно отдалась мне, и я настаиваю, чтобы ты наблюдала за процессом. Смотри.

Его тон не допускал возражений. Марьям повиновалась, заставляя вернуть взгляд на запретное действие. Его ствол, его член погружался в неё. Загонялся в самую глубь. Трахал её, как животное, и она позволяла ему это.

— Невероятно, не правда ли? Посмотри на свою щелку, как она принимает меня. Почувствуй, как то же самое происходит с твоей задницей. Я трахаю тебя, и я кончу в тебя. Ты вынашиваешь моего ребенка и будешь заполнена моим семенем.

Грязная речь околдовала Марьям, как и его требовательные поцелуи. Как когда он силой ограничил её движения. Как будто это его право. Она снова услышала слова, которые она произнесла по его приказу: что её щелка и и задница принадлежат ему и для его использования.

Все это было правдой. В то мгновение Марьям существовала лишь для Паны, он мог делать с ней все, что пожелал. Она могла испугаться, но чувствовала, что так и должно быть. Она принадлежала ему, а он владел ей.

Пана улыбнулся, словно читая мысли. Он протянул руку, чтобы убрать локоны с лица.

— Да, красавица, вот так. Уступи мне. Не сдерживайся. Это все, о чем я прошу — отдайся мне полностью.

— Твоя, — прошептала она.

Пана наклонился для поцелуя, накрывая её своим весом. Марьям становилась всё более податливой с каждым толчком, с каждым всплеском страсти. Интуиция подсказывала ей, что нет причин беспокоиться о его угождении, потому что он требовал лишь подчинения. Это был самый освобождающий момент в ее жизни.

Он все придавливал её к матрасу. Двигаясь в ней. Покрывая. Трахая. Марьям двигалась с ним, податливо принимая грубую силу, показывая, что признаёт его доминирование. В замен он снова вознёс её до экстаза. Пана наблюдал за ней жадно и страстно, как она выгибается, как теряется в оргазме, который он ей подарил. Он вбивался в неё, пока его члены не дернулись, заполняя её теплотой.

Слушать его стоны оказалось так же приятно, как и получать оргазмы.

Пана тонул в ощущении полной удовлетворенности всё глубже с каждой струей, покидающей его тело. Его довольные члены нежились в уютной теплоте, которая даже сейчас нежно тянула, вбирая последние капли страсти. Большие груди были мягкими, словно подушки. Он вдохнул сладкий аромат волос под щекой. Если это не рай, то что тогда? Он ни за что не хотел вставать.

Однако Пана не мог оставаться в эгоистичной полудреме. Он в ответственности за прекрасную женщину, которая доставила столь сильное удовольствие, и в ответ был более чем счастлив исполнить обязательства перед ней. Его дыхание выровнялось. Улыбаясь, он открыл глаза.

Прекрасная Марьям довольно наблюдала за ним, сверкая голубыми глазами. Ее взлохмаченные волосы разметались по подушке, а губы распухли и покраснели от его внимания. Она выглядела так, как и подобает любимой женщине. Расслабленной, разнеженная заботой. Он всё правильно сделал.

Чувство вины обрушилось на Пану ни с того ни с сего и разрушило его счастье. Он высвободился из ее объятий, сел на край кровати и закрыл лицо руками.

— Что? Что не так? — Марьям выглядела обеспокоенной и потянула его за руку. — Пана, что случилось?

Он попытался взять себя в руки, но не смог. Агония наполнила его голос.

— Дело не в тебе. Предки, ты так прекрасна. Каждая частичка меня хочет кричать об этом.

Она не ответила сразу, давая ему возможность продолжить, прежде чем заговорить снова.

— Спасибо, но твое выражение лица и тон не совсем убедительны.

— Просто… Почему у меня не было таких чувств к Бриэль? — он вскинул руки, встречая встревоженный взгляд Марьям. — Мы были вместе больше года, а тебя я знаю лишь несколько дней. Насколько я ужасен?

Марьям поняла, что у него на уме. Она села к нему на колени, чтобы погладить и поцеловать щеку.

— Тише. Сколько ни старайся, иногда отношениям не суждено сбыться. Мы это уже обсуждали.

— Но я никак не смирюсь. Она заслуживала гораздо лучшего имдико.

— Она заслуживала мужчину, который разделял бы ее интересы. Так же, как и ты заслуживаешь женщину, которая разделяет твои. — Марьям обхватила его лицо руками. — Хочешь, я побуду эгоисткой? Терпеть не могу, когда ты позволяешь совести разрушить одно из самых замечательных свиданий в моей жизни. Я предпочитаю забыть о том, что не должна быть с тобой столь скоро после ее смерти. Мне хочется просто раствориться в этом моменте — настолько мне хорошо. И я надеюсь, что тебе столь же приятно. Не так ли?

Как она не могла понять, что значил их секс для него?

— Именно поэтому я разрываюсь на части. Марьям, я не могу перестать желать, чтобы ты стала женщиной моего клана. Я бы влюбился в тебя так крепко, чего не произошло с Бриэль.

Она уставилась на него широко раскрытыми глазами. На ее лице отразилось замешательство, затем беспокойство.

Пана не ожидал, что она ответит на его чувства. Ему было больно ставить её в неловкое положение. Он стал полагаться на Марьям после смерти Бриэль. Она понимала его, помогала обрести равновесие в самые тяжелые моменты. Пана был бы счастлив, ответь она ему взаимностью, но пока он лишь просил разделить боль от неспособности полюбить потерянную матару.

Он поспешил объясниться, боясь, что она уйдет.

— Я лишь пытаюсь объяснить, насколько неправильной чувствую связь с другой женщиной. Тебе не нужно беспокоиться о том, что я попытаюсь заставить тебя полюбить меня. Сейчас я забочусь о твоем счастье, чего бы оно ни стоило.

Улыбка Марьям вернулась. Она была немного печальной, но Пане стало лучше после поцелуя.

— У тебя такая добрая душа. Я бы непременно сказала Бриэль, как ей повезло с тобой, будь она с нами.

— Не тогда, когда я не смог полюбить её.

— Ты потрясающий, и, конечно, смог бы кое-чему научить моего бывшего мужа. Или даже всему. Перестань заниматься самобичеванием и признай, какой ты невероятный.

Пана крепче обнял ее.

— А что если я просто сделаю все возможное, чтобы насладиться моментами с тобой? Ты права, я дурак, потому что не ценю настоящее.

* * * *

— Земные корабли вне досягаемости радара. Запускаю двигатели, полный вперед.

Келс не мог не оценить профессиональный тон рулевого. Экипаж эсминца состоял из невозмутимых солдат, а управляющие на мостике были вовсе бесстрашными. Управлявший кораблем драмок словно делился прогнозом погоды, отбросив эмоции.

Одак был не менее стойким.

— Главному по оружию следить за поисковыми кораблями.

Келс внимательно следил за показаниями компьютера, ожидая каких-либо признаков преследования со стороны землян. Особенно от огромного линейного крейсера, который подоспел на днях. У поврежденного калкорианского эсминца не было и шанса против космического убийцы.

Он подсознательно выстукивал ритм молитвы, которая звучала в голове. Мать Всего, присмотри за моим кланом, ребёнком и Марьям.

Келс нахмурился. Он уже не в первый раз ловил себя на мольбе всевышним силам сотворения, которым многие калкорианцы приписывали свое существование. Он произносил про себя мантру за признание невиновности Себиста, когда его другу предъявили уголовное обвинение. Он ежесекундно молился о выздоровлении Паны, когда супруг заболел тяжелой смертельной болезнью. Теперь его подсознание читало мольбу за тех, кто значил для него больше всего.

Марьям каким-то образом стала одной из них. Не потому что он обидел ее, и не потому что она носила его ребенка. Он беспокоился за нее ради нее самой.

Почему он удивлялся? Последние пару дней он наблюдал, как у них с Паной складываются легкие дружеские отношения. С Дерганом она вела себя более сдержанно, но благосклонно, и нобэк явно ценил ее в ответ. Дух товарищества между землянкой и кланом Келса рос по часам.

Даже держась в стороне, Келс разглядел в Марьям прекрасного человека. Он не мог и представить себе ту чистую доброту, с которой она стала суррогатной матерью его ребенка.

Как он мог не заботиться о ней?

Голос рулевого вывел Келса из задумчивости.

— Мы оставили ионный шторм позади, выходим в открытый космос.

— Я не вижу сигналы радаров. Никаких признаков того, что земляне обнаружили наш уход. Нобэк Дерган, вы можете подтвердить мои показания? — спросил главный по вооружению.

— Подтверждаю. Никаких признаков погони.

Экипаж был полностью спокоен перед лицом опасности, но теперь все вздохнули с облегчением.

Одак сумел выдавить улыбку перед приказом.

— Рано или поздно они всё поймут и последуют за нами. Необходимо оказаться как можно ближе к подмоге, когда наступит этот момент.

* * * *

Келс и Дерган молча вернулись в грузовой отсек, но пребывали в хорошем настроении. Эсминец наращивал дистанцию между землянами, которые до сих пор не заметили, что калкорианцы ускользнули от них. У членов клана были все причины для оптимизма.

Они вошли в гостиную, которую Пана соорудил для Марьям, и резко остановились. Воздух покинул легкие Келса, когда он уставился на Марьям и Пану, застывших в процессе одевания.

Его прикованный взгляд остановился на восхитительных бледных выпуклостях землянки, очаровательной россыпи веснушек на плечах, груди и руках. Щедро одаренная грудь. Интригующий треугольник рыжих кудрей над ее холмиком. Она была смесью упругости и мягкости, и Келс жаждал прикоснуться к ней.

Огонь вдарил прям меж его ног. Странный прилив слабости угрожал подкосить колени.

Марьям вышла из оцепенения и схватила простыню с матраса, чтобы спрятаться. Но было слишком поздно. Видение ее великолепного обнаженного тела выжглось на сетчатке драмока.

Миллионы мыслей клубились в его голове, каждая требовала немедленного ответа. Марьям занималась сексом с Паной. Смесь их запахов наполнила ноздри Келса, посылая еще один взрыв возбуждения в его чресла. В то же время он боролся с мыслью, что земные женщины не были близки с мужчинами, покуда не состояли в браке. Значит, у Марьям сильные чувства к его имдико? Иначе зачем ей отдаваться плотским утехам? Что это значило, если вообще что-то значило, для остального клана?

Но Себист был главным претендентом на Марьям. Келс похитил ее для клана Себиста, и именно этот клан надеется завоевать ее по возвращению на Калкор. Какой друг из Келса, если у него в голове крутились мысли иного характера?

— Буду очень признательна, если вы отвернетесь, пока я одеваюсь, — возмущенно сказала Марьям, возвращая всех в реальность. Она сердито посмотрела на Келса, ее щеки порозовели, а взгляд стал жестким.

— Конечно. — Келс развернулся, как и его молчаливый нобэк. Его щеки пылали.

Он старался не обращать внимания на тошнотворное чувство разочарования, которое разом сняло возбуждение. Почему он испытывал такие эмоции? Не из-за чувства ли долга, которое настаивало, чтобы он сватал ей клан Себиста? Или потому что она не смотрела на него с тем же желанием, что он испытывал к ней? Желание, которое она, очевидно, испытывала к Пане?

Келс сглотнул, расправил плечи и зашагал прочь от той, которую он внезапно захотел больше всего на свете.

* * * *

Дерган неосознанно последовал за Келсом. Его ноги работали сами по себе, оставляя его голову свободной для размышлений об увиденном.

Помимо завораживающего образа сладострастной женщины.

Марьям отдалась Пане. Их вид и запах будоражили его мысли, заставляя глубоко дышать, чтобы успокоиться и обдумать последствия.

Отчеты Келса о землянах ясно давали понять, что секс для землянок не игрушки. Марьям подтвердила, что правительство приговаривает их к пыткам и смерти и за меньшее, чем секс, которым она и Пана, видимо, занимались. Пана кое-что знал в соблазнении, но даже его шарм отошел на задний план из-за учений, с которыми Марьям прожила всю жизнь. Либо она решила, что ей больше нечего терять, либо испытывала серьезные чувства к имдико.

Распространится ли её отношение к Пане и на Дергана? Или земные устои, диктующие, что на одну женщину должен быть один мужчина, окажутся непоколебимы?

Не слишком ли они торопятся отдавать сердца другой после смерти Бриэль? Сердце, которое он так и не смог вручить своей матаре? Совесть душила Дергана, он понимал, его мысли бесчестны, даже когда он не любил покойную супругу.

Его сердце ускоряло ритм при мысли о Марьям. Ему становилось легко после разговоров с ней, словно она была давним другом. Ее доброта дала Дергану шанс восстановить самоуважение, которое он потерял после неудачной попытки спасти Бриэль. Он надеялся, что Марьям простит его за гнусное похищение, и он вернет покой расшатанной психике.

Насколько нужно быть самоотверженной, чтобы выносить ребенка похитителей и предложить им искупление? Дерган восхищался Марьям. Теперь же он понимал, что восхищение может перерасти в нечто большее, когда застал ее с имдико.

Он мог бы позаботиться о ней, как настоящий мужчина должен заботиться о своей женщине. Он дорожил ею и не пытался отрицать свои чувства. Теперь же перед ним открывались настоящие возможности.

Дерган следовал за Келсом в нескольких шагах позади, размышляя о внезапных переменах. Они пересекли склад, огибая грузовые контейнеры. Когда сердце Дергана забилось в надежде, он ускорил шаг, чтобы догнать и схватить драмока за руку.

— Драмок мой, ты понимаешь, что это значит?

Келс раздраженно посмотрел на него.

— Что мой имдико переспал с женщиной, обещанной работодателю и другу?

Дерган резко остановился. Он не ожидал, что его супруг разозлится из-за увиденного.

— Никому она не обещана. Ты говорил, что не боишься тюрьмы и вывезешь её из империи после родов. Разве это не значит, что ты не отдашь её клану Себиста?

Келс тоже остановился. Он потер лицо, выглядя одновременно раздраженным и подавленным.

— Я вызволю её, если она того захочет. Но если кто-то имеет право ухаживать за ней, то это клан Себиста. Ведь мы похитили её ради них.

— Она свободна выбирать клан. Она переспала с Паной, что говорит о её благосклонности к нам.

— Или ей просто любопытно. Она не может вернуться на Землю, так почему бы не наверстать упущенное из-за нелепых законов? Я не видел никаких намеков, указывающих на то, что она считает нас достойным кланом. — Он сгорбился, негативные эмоции тенью легли на его лицо.

— В отличие от нас, земляне не вступают в спонтанные сексуальные связи. Я думал, ей потребуется больше времени, чтобы преподнести себя калкорианцу. Должно быть, ей не все равно, раз она интимно сблизилась с Паной.

— Матара Марьям напугана, какими бы добрыми мы ни были. Мы не можем приписать ей никаких мотивов в сложившейся ситуации. Оставь её, Дерган. Нет смысла что-либо надумывать из-за нее.

Дерган прищурился и посмотрел на Келса. Он чувствовал, что в внутри Келса было что-то еще.

— Ты не считаешь ее достойной супругой для нашего клана?

На мгновение на лице драмока появилось и исчезло столь страстное желание, что Дерган не был уверен, показалось ли ему. Келс стиснул зубы и встретил взгляд Дергана.

— Она действительно достойна клана Себиста. Я готов бросить вызов Калкору ради нее, но не проси меня нарушить верность моему другу.

— Как насчет верности клану? Ты отдашь её Себисту, если она захочет остаться с нами?

— Я совершил достаточно ошибок, когда дело касалось Марьям. Я не стану подрывать шанс Себиста принять достойную матару из-за эгоизма.

— Значит, ты всё же хочешь её.

— Чего я хочу, так это поступить правильно. Единственный достойный выход — дать клану Себиста возможность показать Марьям счастье в их союзе.

— Нет, если это не её выбор. Ты поклялся, что выбор будет за ней. — Почему он не понимал этого?

Келс сжал кулаки, приняв упрямое выражение лица.

— Дерган, тема закрыта. Я не уничтожу ту честь, которая у меня осталась, и не позволю тебе разрушить свою.

Гнев Дергана вспыхнул, вызванный упрямым отказом его супруга рассмотреть возможность счастья их клана.

— Мне становится очевидным, что наше определения чести очень разнятся, мой драмок. И я не в восторге от твоего.

Дерган вылетел из склада, выдавив язвительное замечание.

Келс наблюдал, как Дерган промчался мимо Паны, который был готов последовать за ним. Когда дверь захлопнулась за нобэком, Келс обратился к другому супругу.

— Надеюсь, ты доволен собой. О чём ты думал?

Боль на лице Паны заставила его пожелать взять свои слова обратно.

— Я думал о том, что нахожусь рядом с самой прекрасной женщиной на свете. Келс, когда она со мной, я могу справиться с болью от потери Бриэль. То, что происходит между нами, правильно.

— А она разделяет твое мнение? Она призналась тебе в вечной верности? — Келс смягчил тон, но не обвинение. Его имдико должен быть рассудительным, даже если Дерган не смог.

— Ещё нет, слишком рано.

— Ты преувеличиваешь. Это не любовь.

— А может, это перерастёт в любовь со временем. Вспомни, начало и наших отношений было отнюдь не идеальным.

Оно было далеко не идеальным. Очередной брак по расчету, который Келс едва не оставил ради худшего имдико. Десятилетия спустя он содрогнулся, когда осознал, насколько близко подошел к тому, чтобы отказаться от Паны в своей жизни.

Но это не имело значения, когда дело касалось Марьям.

— Ты ладишь с ней, что просто прекрасно. Я рад, что вы наслаждаетесь компанией друг друга. Но она не испытывает ничего похожего ко мне.

— Может она разглядит в тебе мужчину, если ты перестанешь топтаться в сторонке. И не смотри на меня так. Я видел, как ты на нее смотришь. — Эмоции Паны сменились на гнев, сжатые челюсти выражали его готовность спорить.

— Это просто смешно. Во-первых, я поклялся познакомить её с Себистом. Что я скажу ему, когда мы прибудем на Калкор? «Извини, друг, но мы тут с кланом решили, что она останется с нами, так что пошел ты». Нет, так не пойдёт, Пана. Мы привезем ее домой, познакомим с кланом Себиста и будем держаться в стороне, пока они будут ухаживать за ней. Так будет правильно.

— А что насчёт желаний Марьям?

Келс вернул ему гневный рык.

— А что насчет их? Ты уже знаешь, кого она выберет? Нет? Тогда давай проверим.

— Келс…

Драмок проигнорировал протест Паны и его испуг в глазах. Он громко зашагал к комнате Марьям.

Даже если его супруги перестанут разговаривать с ним на несколько дней, он всё равно положит конец этому спору раз и навсегда.

Глава 12

Марьям оделась и села на край кровати, пытаясь разобраться в ситуации до возвращения Паны. Или Дергана. Или Келса, который сначала казался удивленным, а затем пришел в ужас, застав ее обнаженной с его супругом.

Он пришел в ужас. Наверно, он разочарован, что Пана лег с другой женщиной… Или же он будет винить её за соблазнение имдико?

Она не планировала, что ситуация примет подобный оборот. Однако это произошло и по взаимному согласию. Или ее влечение было настолько очевидным, приглашая Пану искать с ней физического удовольствия?

«Опять я думаю, как землянка. Будто я — порождение порока, которое только иживет искушением мужчин».

Хорошо, ее влекло к Пане. И не только физически — она смотрела на него с неподдельной теплотой, которая часто предшествовала потенциальным отношениям.

Она также чувствовала привязанность к Дергану. Теперь, когда она вкусила калкорианский секс, её постоянно посещали мысли о нобэке, как соприкасаются их тела, как они целуются. Что было бы вполне приемлемо для Паны, так как калкорианцы не ревновали своих женщин к членам клана.

Келс также появился в её мыслях, и она признала, что и третий член клана физически её привлекает.

«Только физически? Ха! А как же желание утешить его, когда он расстроен? Как тогда, когда он застал тебя с Паной?»

Не говоря уже о том, что его властная аура завораживала ее. Его присутствие доставляло ей восхитительное неудобство чаще, чем Марьям была готова признать. Особенно когда он не был упрямцем, выводящим ее из себя.

Неужели она рассматривала секс с тремя мужчинами? Марьям зарделась от возбуждения.

— Я сошла с ума.

Послышались шаги. Марьям выпрямилась и убедилась, что одежда прикрывает ее должным образом, хотя это уже было неважно.

Вошел Келс. На мгновение его лицо изобразило ту самую обиду, которая побуждала Марьям успокоить его. Затем его лицо стало непроницаемым, а взгляд — отстраненным.

— Ты влюблена в Пану? — требовательно спросил он.

Марьям уставилась на него, смущенная прямым вопросом, но ответила:

— Пана нравится мне, он очень заботливый мужчина.

— Значит, ответ «нет». Хорошо. — Келс ощетинился на Пану, когда тот в спешке вошел в комнату. — Больше никаких глупостей. Ты не притронешься к ней.

Рявкнув приказ, он вышел, оставив Пану и Марьям глазеть ему вслед.

Пана пришел в себя первым и грозно посмотрел в ту сторону, куда ушел лидер клана.

— Мы сами как-нибудь разберёмся, — прорычал он и посмотрел на Марьям. — Как насчет еще одного раунда?

Она была не против. Во-первых, Пана был невероятным любовником, а во-вторых, это послужило бы Келсу уроком за его высокомерное отношение. Сексуальная месть звучала чертовски притягательно.

Однако их первое свидание нажило много проблем, особенно негативную реакцию Келса.

— Разве мы не навлечем на себя неприятности?

— Ты того стоишь.

Она улыбнулась.

— Благодарю. Как только я начала думать, что Келс — приятный мужчина, так он начинает вести себя, как придурок.

Пана вздохнул, его раздражение исчезло.

— На самом деле он великий мужчина. Внутри него воюют чувства долга и чести, и теперь верность перевешивает чашу весов.

— Верность Бриэль? — Марьям почувствовала укол совести.

— Больше его лучшему другу детства, хотя воспоминания о нашей матаре, без сомнения, беспокоит его так же, как и меня. — Пана объяснил отношения Келса и Себиста

— Значит, если бы не его убеждение, что Себист должен первым ухаживать за мной, то он бы не возражал против наших отношений? — Марьям успокоилась, когда поняла, что Келс не винит ее за связь с Паной.

— Марьям, ты ему нравишься. Он ведет себя, как придурок, потому что винит себя за всё, что произошло с тобой.

Марьям размышляла о необычных поворотах своей судьбы.

— А что ты думаешь о драмоке Себисте?

Пане потребовалось некоторое время на ответ, будто он не хотел его озвучивать.

— Он потрясающий. Самый идеальный и порядочный мужчина, какого ты только можешь представить. Он стоит каждое переживание, через которое проходит Келс.

— Думаешь, мне следует присоединиться к его клану? Если бы у меня было желание остаться на Калкоре… — Она не могла поверить, что задала такой вопрос, но уже перестала рассматривать возвращение домой на Землю. Она хотела рассмотреть все альтернативы, хотя что-то внутри нее отвергало идею любого клана, кроме клана Паны. Даже если Келс имел что-то против.

— Клан Себиста преподнесёт тебе все луны и звезды империи, если ты согласишься стать их матарой.

— Тебе с трудом далось это признание.

— Я бы предпочел думать о тебе как о матаре своего клана. — Пана пнул пол, опустив голову, когда произнес признание.

Сердце Марьям забилось сильнее.

Невозможно. Она не могла вступить в клан. В клан Келса в особенности. Не тогда, когда он варился в горькой совести каждые несколько часов. Ей нужно выбросить эту мысль из головы.

Пана вздохнул, когда услышал звук открывающейся вдалеке двери. Он театрально закатил глаза, глядя на Марьям. Она предположила, что Келс возвращается.

Однако имдико заметно расслабился через пару секунд. Он склонил голову набок и ухмыльнулся.

— Должно быть, это Дерган.

— Но я ничего не слышу.

— Вот именно.

Мгновение спустя появился Дерган в «дверном проеме» между двумя баками. Он огляделся, выражение его лица было недовольным.

— Где он? Я хочу поорать на него еще немного.

— Его здесь нет, — усмехнулся Пана.

— Ну, что поделать… — Нобэк взглянул на Марьям. Он покраснел и перевел глаза на обувь.

Прекрасно, он вспоминал о ней голой.

— Немножко неловко, не так ли? — съязвила она, с сарказмом признавая свое унижение. Жар поднялся от горла к макушке головы.

— Мне уйти?

— Мне отдали приказ не прикасаться к ней, — вздохнул Пана.

Дерган взглянул на него и ощетинил зубы.

У Марьям участился пульс. Осознавал ли нобэк свою сексуальность, когда злился? Опасность таилась под его темным взглядом, мускулистое тело напряжено. Его раздражение было направлено не на нее, поэтому воинственная аура только возбуждала её.

Тем временем Пана улыбнулся.

— Келс ничего не упоминал о вашей близости. Я могу смотреть.

— Пана! — Марьям швырнула в него подушкой, её лицо горело.

— Ты же только что разглядывала его.

— Она разглядывала меня? Правда? — злость сменилась ликованием. Похотливая усмешка нобэка рассмешила Марьям, несмотря на ее смущение.

— Негодяи, вы оба. Ладно, я признаю, что разглядывала тебя, Дерган. Ты очень приятен глазу.

— Келс ясно выразил свое желание, чтобы мы держали дистанцию. — Он произнес предложение как вопрос.

— У меня нет ни малейшего намерения присоединяться к клану Себиста. — Марьям запоздало поняла, что звучала так, будто поощряла Дергана.

Что с ней такое? Она напрашивалась на неприятности. И все же ее встреча с Паной пробудила дремлющие желания. Марьям скучала по мужскому прикосновению. По объятиям. По страсти.

Пана положил чему-то начало, и Марьям не хотела останавливаться. Осознание поразило её.

Тем временем Дерган рассматривал ее и явно что-то обдумывал.

— Келс был непреклонен в том, что только клан Себиста может претендовать на тебя. Он скорее отрубит руку, чем разочарует своего друга. Тем не менее, мне только что пришла сумасшедшая идея, которая могла бы решить эту проблему.

Марьям наклонилась вперед и похлопала по кровати рядом с собой, приглашая нобэка сесть.

— Я вся во внимании.

Дерган поделился своей идеей, и Марьям согласилась с ней. Для её осуществления потребовалось несколько минут планирования и еще меньше времени на реализацию. После того, как это было сделано, троица решила отпраздновать.

Марьям расположилась между двумя мужчинами. Она была удивлена, что не испытывает неудобства.

Кто эта незнакомка? Кем она стала за такой короткий промежуток времени? Неужели она всегда была такой, сама того не осознавая?

Она озвучила некоторые из мыслей своим спутникам.

— Просто, чтобы вы знали, я не могу представить жизнь с тремя мужчинами в браке. Один мне уже доставил достаточно трудностей.

— Судя по твоему рассказу, вы не подходили друг другу. Это очевидно. — Дерган посмотрел на нее сверху вниз, его сильные черты смягчились от улыбки.

— Ваш брак даже не был по расчету, — напомнил ей Пана.

— В чем-то вы правы. Я была помолвлена год до замужества и думала, что знаю его, но он бросил меня, когда мы столкнулись с трудностями. — Марьям сосредоточилась на их объятиях, на их теплом коконе. В отличие от ее бывшего, Дерган и Пана уделяли ей все свое внимание, когда она озвучивала болезненные воспоминания.

Они бы поняли значение клятвы «в горе и радости, в болезни и в здравии». Они уже заботились о ней, хотя были едва знакомы.

Почему эти инопланетяне оказались столь идеальными?

Дерган прервал ход её мыслей.

— Чему ты улыбаешься?

— Я? Наверно, удивляюсь, какой поворот приняло похищение. Я вступила в заговор со своими похитителями. Так не бывает.

— Может, мы не столь ужасны?

Марьям улыбнулась улыбке и вопрошающему тону нобэка. И покачала пальцем.

— Эй, я же говорила, что не женщина на троих.

— Может быть, клан — это нечто большее, что ты еще не видишь. Но тебе же любопытно почувствовать нас двоих одновременно?

Вокруг нее сжались руки, они оказалась еще ближе, зажимая ей между собой. Тело Марьям отозвалось возбуждением. Ей любопытно? Да. Она хотела их? Однозначно.

Почему бы и нет? Её уже приговорили к казни на Земле.

Притворяясь беззаботной, Марьям не торопилась с ответом.

— Хм. А это идея. Она может стоить моего времени, но меня, возможно, придется убедить.

— Оу. Что же, тогда мне придется проверить, справится ли моя сила убеждения с этой задачей.

Дерган поцеловал ее, его губы заскользили по ее губам, его язык подразнивал ее рот, пробуя на вкус. Все тело Марьям словно пронзило током, когда его большая ладонь накрыла ее грудь. Он умело ласкал твердый сосок сквозь одежду.

Другая рука скользнула под ее блузку и лифчик, чтобы коснуться обнаженной плоти. Дыхание Паны согревало ухо Марьям, его язык обводил завитки ее ушной раковины, пока она извивалась под их совершенным вниманием. Ее трусики промокли насквозь.

— Слухи о женской фригидности землян преступно преувеличены, — прошептал Пана. — Ты страстная женщина, более чем способная удовлетворить двух мужчин.

Она намеревалась доказать, что он прав.

Марьям исследовала впечатляющие мышцы Дергана, пока он продолжал вторгаться в ее рот. Пана обладал рельефными мышцами, но у нобэка другой уровень мускулов. Он заставил Марьям почувствовать себя хрупкой, и она вообразила, что он способен разорвать ее пополам одним движением пальца. Эта идея зажгла в ней нетерпение, и она удивилась этому.

Еще один образ, как он прижимает ее к себе, заявляя свои права. Как и Пана. Ее плоть содрогнулась от этой необузданной фантазии. Еще одна волна дрожи прошила ее тело, когда она представила себя во власти обоих. Нетрудно представить, как Пана отодвинет блузку и лифчик в сторону, чтобы Дерган мог дотянуться до ее груди грубой мозолистой рукой.

«Кто я?» — она снова задалась вопросом.

Дерган прервал поцелуй, оставив ощущение покалывания на ее губах. Они казались опухшими и покрытыми синяками, и Марьям застонала от его демонстрации силы. Его пристальный взгляд заставил ее задрожать.

— Что тебе нравится? — прошептал он. — Или мне лучше спросить у моего члена клана?

— Командуй ею, мой нобэк, — сказал Пана. — Может быть, я мог бы подержать ее для тебя?

У Марьям перехватило дыхание, и ее глаза расширились. Ее сердце забилось так яростно, что она испугалась, как бы оно не выскочило из груди.

Медленная, понимающая улыбка расплылась по лицу Дергана.

— Да. Прижми ее к кровати, чтобы я мог свободно исследовать ее тело.

В следующее мгновение блузка и лифчик Марьям были сорваны и отправлены в полет. Пана схватил ее за запястья, потянув вниз, так что она легла перед Дерганом, ее руки оказались над головой. В этой позе она вытянула туловище, приподняв груди, словно собираясь представить их нобэку.

Он принял приглашение, терзая ее руками, губами, языком и зубами. Марьям вскрикнула, когда он укусил ее, но снова потянулась к его ненасытному рту, желая большего.

— Вот так вот. Ты принадлежишь ему, для его наслаждения, — сказал ей Пана, его взгляд сиял энтузиазмом, когда Дерган ее ласкал. — Я прослежу, чтобы ты дала ему все, что он пожелает.

Пана может читать ее мысли? Как он угадал ее желание? Неужели ее так легко прочитать?

Это не имело значения, не тогда, когда он делал ее уязвимой для ненасытного аппетита Дергана, не тогда, когда ее тайная фантазия получила такое совершенное воплощение. Не тогда, когда она отчаянно хотела быть наполненной еще раз, так, как мог только калкорианский мужчина.

— Такая мягкая, — прорычал Дерган, его слова были приглушены. Он потянул ее юбку, стягивая с бедер. Та скользнула по икрам, растекаясь лужицей у лодыжек. Ее трусики быстро последовали за юбкой. Нобэк приподнял ноги Марьям, освобождая от последней одежды. Оставляя ее обнаженной, беззащитной.

Он оторвался от нее, выпрямился и отступил назад, чтобы посмотреть на нее, распростертую поперек кровати. Пана ухмыльнулся Дергану и ласково обнял ее, потирая ладонью ее грудь, живот и холмик между ног. Он схватил ее бедро и приподнял, открывая ее для пристального изучения нобэка.

— Смотри, как она прекрасна.

Сильная челюсть Дергана сжалась. Он облизнул губы, уставившись между ног Марьям, и та захныкала от прикованного к ней голодного взгляда.

Пана глубоко вдохнул.

— Понюхай ее. На вкус она такая же невероятная, как и обещает ее аромат. Видишь, какая она мокрая? Насколько готова для соития?

Выражение лица Дергана стало диким, и сердце Марьям забилось в откровенном страхе. В этот момент он выглядел скорее животным, чем мужчиной, и ее охватил настоящий ужас.

И все же ее лоно содрогалось в предвкушении, очарованное звериным видом этого мужчины. Когда он встал на колени, набрасываясь на ее женственность, она вскрикнула скорее от нетерпеливого предвкушения, чем от испуга.

Это было ничто по сравнению с ее криком, когда его губы и язык двигались по ее лону, облизывая ее складки и целуя ее клитор. Молния сверкнула перед ее глазами. Она попыталась сопротивляться, не в силах контролировать реакцию своего тела, но вес Дергана удерживал ее, что только усиливало острые ощущения.

— Во имя предков, да! Ты кончишь для него! — Пана склонился над ней, глядя ей в лицо, пощипывая ее соски. Вспышки боли ударяли прямо в ее клитор, трансформируясь в возбуждение. Он сжимал соски, пока те не заныли, и усилил свое господство над ней.

Два толстых пальца вошли в нее, пульсируя, пока Дерган сосал набухший клитор. Марьям взвизгнула, охваченная болью. Пана легонько похлопала по каждой груди, добавляя тепла к переполняющим ее ощущениям. Она отчаянно дернулась, прижимаясь к мужчинам, но едва могла пошевелиться.

— Ммм, ты пытаешься сбежать от нас? Пытаешься вырваться на свободу? Нет, маленькая землянка, ты останешься там, где ты есть. Мы возьмем у тебя то, что пожелаем. Ты ничего не можешь с этим поделать.

Марьям застонала, чувствуя себя удивительно беспомощной. Пальцы Дергана входили и выходили из ее влагалища, их кончики вызывали пьянящее трение, от которого у нее закатывались глаза. Губы Паны прижались к ее губам, и их языки переплелись.

Они держали ее до тех пор, пока ее крики не стали непрерывными. Мысли пытались сформироваться, но были разорваны на части прежде, чем она смогла их осознать. Остались только ощущения, восхитительные и волнующие.

Она яростно лягнулась, когда рот Дергана оторвался от нее, а его пальцы высвободились. В ответ раздался его низкий смешок, сопровождаемый мягким шелестом раскрывающейся застежки.

Пана прервал поцелуй, откинувшись назад, чтобы Марьям могла видеть Дергана, стоящего у нее между ног, свесившихся с края матраса. Его комбинезон был расстегнут, обнажая темные, набухшие члены. Он зажал по одному в каждой руке, глядя на нее сверху вниз с бешеной страстью.

— Я надеюсь, ты все еще растянута после встречи с моим имдико, — пророкотал он хриплым голосом. — Если нет, ты скоро привыкнешь.

Он обхватил ее ногу рукой, подталкивая ее бедра, чтобы встретить приближающиеся члены. Марьям вздрогнула, когда кончик первого коснулся ее входа. Он был такой же большой, как у Паны. Его половые органы, покрытые венами, багровые и длинные, казались больше с каждой секундой. Дерган наблюдал за ней, позволяя предвкушению превратить ее трепет в дрожь.

Затем он вошел в нее, заставляя ее уступить. Марьям ахнула от прилива боли и наслаждения, слишком ошеломленная, и лишь слегка дернулась. Они оба были скользкими от страсти, и Дерган вошел быстро, несмотря на тесноту влагалища. Сильное трение вызвало взрыв необузданного восторга, и Марьям устремилась прямо к пропасти оргазма.

Дерган уставился туда, где они слились воедино, его грудь вздымалась, как будто он пробежал марафон. Нобэк тихо застонал, и его члены задергались.

— Черт, — выдохнул он.

— Это было близко, — усмехнулся Пана.

Нобэк схватил Марьям за бедра, заставляя ее замереть, пока он восстанавливал контроль. Она захныкала, когда оргазм отступил, оставив ее жаждущей и страдающей.

— Пожалуйста, — прошептала она.

— Мне нравится, как это звучит, — ухмыльнулся Пана. — Ты слышишь ее, мой нобэк? Она умоляет.

— Я слышу ее. — Глаза огромного мужчины сверкнули, когда он оглядел свою добычу. — Я обещаю, мы дадим ей все, с чем она может справиться. Ты уже опробовал ее рот?

Пана замер. В воздухе витал резкий, сладкий запах корицы.

— Еще нет.

— Пришло время тебе это сделать. Наша милая спутница хочет попробовать тебя на вкус. Не так ли, Марьям? — Когда по ее телу прошла дрожь, он натянуто рассмеялся. — Я приму это как «да».

Обслуживать двоих сразу? Представлять это было шокирующе и увлекательно, насколько лучше будет реальный опыт?

Она узнала об этом в кратчайшие сроки. Через пару секунд Пана опустился на колени над ней, оседлав ее плечи. Его члены, высвободившиеся из комбинезона, нависли над ней. Запах, похожий на запах корицы, усилился. Будет ли он так же хорош на вкус, как и на запах?

Все еще сжимая ее запястья одной рукой, он использовал другую, чтобы отодвинуть свой меньший член в сторону. Затем опустился, прижав первичный член к ее открытому рту.

Горячая, гладкая кожа, странно мягкая, хотя и покрывала стальную плоть, наполнила ее чувства. Сладковато-пряный привкус заплясал на ее языке. Мариам застонала. Он действительно был восхитителен на вкус. Гораздо лучше, чем у ее бывшего мужа.

Неудобный угол не позволял ей принимать его глубоко, но она делала все, что могла. Ее язык обвился вокруг члена Паны, чтобы доставить удовольствие ему и себе. У него перехватило дыхание.

— Мать всего, помоги мне!

Напряжение в его голосе вызвало у нее прилив гордости. Возможно, у Марьям и не было опыта калкорианцев, но то, что делала, она делала хорошо.

Бедра Паны приподнимались и опускались, трахая ее рот. Следуя тому же ритму, Дерган высвободился, пока в ней не остались только заостренные кончики его членов. Затем он толкнулся, снова наполняя ее.

Настала очередь Марьям затаить дыхание. Двойные толчки калкорианского мужчины, двигающегося внутри, наряду с возбуждающей чувственностью другого, использующего ее для орального удовлетворения, ощущались невероятно. Быть беспомощной перед их желаниями, играть в землянку-секс-рабыню, какой хотели ее видеть калкорианцы, было самым волнующим, что она испытала. Может, возбуждение от такой связи было извращенным, но Марьям не могла припомнить, чтобы когда-либо чувствовала себя такой живой. Такой яркой. Каждое чувство было заряжено энергией, позволяя ей испытать гиперосознание своего тела, мужчин, заполняющих его.

«Возьмите меня. Используйте меня. Возбудите меня. Трахните меня».

Они так и делали, издавая звуки животной страсти, отправляя ее к прекрасным высотам, о существовании которых она даже не подозревала. Как раз в тот момент, когда Марьям подумала, что не может быть более возбужденной, что восторг достиг своих пределов и теперь должен взорваться катастрофическим освобождением, она обнаружила другой уровень эйфорического вожделения. Это было так, как если бы хищный зверь забрал жизнь внутри нее, увеличиваясь в геометрической прогрессии с каждым толчком, напрягая ее до предела. Он питался задыхающейся энергией мужчин, раздуваясь до тех пор, пока Марьям не поверила, что должна взорваться.

Она погладила толкающийся в нее член Паны языком, умоляя его о большем, чем случайный вкус божественной пряно-соленой сладости. Марьям отчаянно поглощала гладкий член, такой же ненасытный, как и чудовищное возбуждение, которое заставляло отбросить всякую сдержанность. Она была распутной, и ей все равно. Раз уж правительство Земли осудило ее, то она даст им повод.

Дерган двигался с быстротой пулеметной очереди, шлепая по ней пахом. Давление его плоти, трущейся об нее, превратилось в ад, и Марьям закричала. Мини-приступ удовольствия прокатился по ней, но ее тело все еще отказывалось сдетонировать. Вместо этого восторг нашел еще одну ступеньку, чтобы подняться, сводя ее с ума.

Пана вдруг заговорил между короткими вдохами:

— Сейчас. О. Я рядом. Кончаю!

Густая жидкость заполнила рот Марьям. В тот же момент Дерган ущипнул ее за клитор и потер, мозоли его большого и указательного пальцев царапнули чувствительный бугорок. Она рефлекторно проглотила семя, льющееся из Паны, затем закричала, когда экстаз уничтожил ее.

Поднявшееся изнутри волна неистово пульсировала, швыряя ее туда и сюда. Откуда-то издалека донесся хриплый мужской крик, и более мягкий пульс присоединился к водовороту. Какая-то отдаленная часть сознания Марьям поняла, что Дерган кончает, наполняя ее своим семенем. Это вызвало еще одну приливную волну оргазма, которая швырнула ее в свои неистовые глубины.

Даже кончая, нобэк каким-то образом сохранил присутствие духа, чтобы погладить ее клитор, вызывая дополнительные спазмы у Марьям, пока она не обмякла и не зарыдала.

Пока Дерган укрывал ее дрожащее тело своим, Пана поспешил к холодильной установке. Он принес бутылку с водой, которую держал, пока она пила. Они шептались над ней, пока она медленно восстанавливала силы, заботливые, каким никогда не был ее бывший.

Когда Марьям немного пришла в себя, Пана одарил ее озорной мальчишеской улыбкой.

— Ну что, согласна, что двое лучше, чем один?

— И в отношении членов, и в отношении мужчин? — Дерган пошевелил бровями, и Марьям рассмеялась. Для такого брутального самца он хорошо справлялся с милой болтовней.

— Я признаю этот факт.

— А теперь представь, что мы все трое поклоняемся тебе одновременно.

Марьям хихикнула, но отказалась отвечать. Ладно, двое мужчин и четыре члена все-таки не слишком много. Но, конечно, соотношение три к шести было чрезмерным.

* * * *

Дерган оставил Пану и Марьям дремать, запутавшимися в простынях. Они выглядели невероятно милыми, и ему не хотелось покидать их тепло, но ему нужно было принять душ и вернуться на мостик корабля.

Он мылся под струями горячей воды в душевой кабине корабельной тренировочной зоны в довольном ошеломлении. Поскольку она носила ребенка клана, Марьям пробудет с ними еще несколько месяцев. Он надеялся, что она сможет остаться после этого. Ведь так? Конечно, Келс не сможет долго сопротивляться чарам такой женщины.

«Я без ума от тебя». Он усмехнулся. Его благоговейные мысли были мыслями молодого человека. Он ни в кого так не был влюблен со времен тренировочного лагеря.

Он закончил принимать душ и переоделся в свежий спортивный костюм. Нобэк задавался вопросом, уловит ли проницательный нос Келса какие-либо следы его связи с Марьям. Он ухмыльнулся, а затем поморщился при мысли о том, как отреагирует его драмок. Будет ли шок Келса стоить того гнева, который последует за этим?

Наверное, нет. Но секс с Марьям, безусловно, стоил любых трудностей. Дерган не стал бы извиняться за невероятную интерлюдию, которой наслаждался. От одной мысли о ней у него участился пульс, и предупреждающая волна тепла в паху сказала ему, что он сделает это снова, что бы ни сказал Келс.

Он как раз натягивал высокие черные ботинки, когда пол под ним вздрогнул. Рев сирен разорвал воздух. С проклятием Дерган бросился бежать, крича в свой ком, пока летел по коридору.

— Пана! Тебе нужно, чтобы я присоединился к тебе? — Он увернулся от членов экипажа, которые бросились к своим местам службы, когда корабль снова содрогнулся.

Прошло несколько секунд, и он подбежал к Т-образному перекрестку. Чтобы добраться до ангара, где он оставил своего имдико и Марьям, ему придется повернуть налево. Добраться до мостика, где он мог понадобиться, чтобы помочь с любой опасностью, которая подстерегала эсминец, означало пойти направо.

К счастью, из коммуникатора донесся запыхавшийся голос Паны:

— Мы в порядке. Ангар в безопасности.

— Сообщи, если возникнут проблемы. Я буду на мостике.

Не более чем через двадцать секунд он был там. Келс уже стоял на посту первого помощника, выкрикивая доклады капитану Одаку.

Когда Дерган подбежал к компьютерной стойке помощника командующего по вооружению, быстрый взгляд на видео внешнего обзора сказал ему, что земляне их догнали.

— Два корабля штурмового класса. Вы концентрируете огонь на том, который приближается по правому борту. Я возьму другой.

Дерган приготовил оружие и проверил свои отчеты.

— Наши летчики-истребители двигаются в ангар. С первой по восьмую эскадрильи вылетят меньше чем через минуту.

Говоря это, он сосредоточился на своей собственной задаче. Он выпустил залп лазерных импульсов и плазменных снарядов и сосредоточил больше огня на коротких вспышках огненного контакта на корпусе корабля противника.

— Тяжелые повреждения у нападавшего по правому борту. Он отключился. Отличная стрельба, мой нобэк. — Открытая гордость Келса согрела Дергана, но он не сводил глаз с экрана.

— Оставшиеся штурмовые корабли Земли выпускают истребители-одиночки. Наши собственные истребители приближаются к врагу. Наша сторона в меньшинстве.

— Мои пилоты не оценят помощь, но все равно окажи им ее, нобэк Дерган. — Тон командира вооружения был легким, несмотря на то, что он вел обстрел большого судна.

В течение следующих нескольких минут Дерган сосредоточился на своей задаче. Он внимательно слушал приказы капитана Одака и командующего вооружением и различные доклады, поступавшие от других офицеров и отделов. Его внимание было сосредоточено на обеспечении прикрытия огнем калкорианских бойцов, сражающихся против землян. Он помог уравнять шансы, уменьшив потери жизней пилотов, которые понадобятся им для побега в космос империи.

Он не расслаблялся до тех пор, пока яркий оранжевый свет не вспыхнул на видеопроекции, когда вражеский корабль разлетелся на части. Когда другой земной корабль тоже оказался поврежден, маленькие истребители скрылись. Сигналы тревоги отключились, внезапное наступление тишины оглушило Дергана.

— Все чисто? — Одак потребовал подтверждения, выражение его лица было осторожно торжествующим.

Келс подтвердил:

— Пока что. Сенсоры засекли еще несколько штурмовых кораблей и линейный крейсер, идущий по нашему следу. На максимальной скорости, которую мы сможем выжать из нашего корабля, у нас меньше часа, прежде чем они вступят в бой.

— Штурман, вытаскивай нас отсюда. Командующий, вы связались с подкреплением?

— Два ближайших эсминца в пути все еще более чем в двух днях пути, капитан.

Дерган выругался, удовлетворение от того, что выиграл, несмотря на шансы, рассеялось в одно мгновение. Линейный крейсер в одиночку мог прикончить поврежденный эсминец. И в пределах досягаемости больше не было ионной бури, чтобы спрятаться.

Келс думал в том же направлении.

— Негде спрятаться, прежде чем они догонят нас. Все, что у меня на сенсорах, — это карликовая планета с парой лун. Мы доберемся до них через полчаса.

— И что нам с нее толку, — прорычал Одак.

Дерган едва удержался, чтобы не ударить кулаками по компьютерному подиуму. Его клан, его нерожденный ребенок и Марьям — все были на кону. Им некуда было скрыться.

Или нет? Дерган уставился на навигационную карту, которую Келс вывел на большом боковом экране. Его взгляд сузился.

— Мой драмок, пригодна ли планета или ее спутники для поддержания жизни?

— Ты думаешь бросить нас, нобэк? — Одак сверкнул глазами.

— Не совсем. Скорее отвлекающий маневр и уловка. Я думаю, что это наш единственный шанс. — Он быстро изложил отчаянный план, который сформировался в его голове.

Глава 13

Марьям сошла с шаттла вслед за Дерганом и оглядела луну, спутника незаселенной планеты системы Думайтуа.

Она с удовольствием вдохнула незнакомые цветочные ароматы. Столь же приятным был пейзаж, прямо как на Земле: деревья, растения и ручеек, который пробивался сквозь голубые скалы. Шаттл находился на небольшой поляне между лесом и рекой.

Приятно оказаться на природе после многих лет на космической станции. Даже если она была чужой, а крики животных вдалеке — незнакомыми.

— Как звучат местные хищники? — спросила она, изучая пружинистую землю под мокасинами. «Трава» оказалась крошечными темно-зелеными листьями.

— Не уверен, — прищурился Дерган, осматривая окрестности.

Келс последовал за ней и тоже глядел на пейзаж с явным беспокойством.

— Думайи чрезвычайно заботятся о переселенных в этот заповедник видах. Мы угодим в большие неприятности, если навредим животным — даже в целях самообороны.

— Мы останемся на шаттле по возможности. Если повезет, нас заберут через пару дней. — Дерган глубоко вздохнул и расслабился.

Пана изучал серо-голубое небо.

— Думаете, земляне последуют за эсминцем?

Келс сжал его плечо.

— Мы сделали все возможное, чтобы нас не засекли. Одак пилотировал настолько низко, насколько возможно. Электромагнитные помехи планеты замаскировали экипаж, покидающий корабль. Все шаттлы рассредоточились по планете и луне, чтобы затруднить обнаружение признаков жизни. Эсминец продолжает лететь по курсу на автопилоте и, надеюсь, уведет землян достаточно далеко, чтобы нас успели спасти, прежде чем они развернутся.

— Что же может пойти не так? — закатил глаза Дерган.

— Это хорошая стратегия, мой нобэк. Ты превзошел себя.

Марьям усмехнулась.

— Ты и твои стратегии. Какие еще замыслы ты припрятал в рукаве?

— Я буду счастлив, если хотя бы один из них сработает. — Внимание Дергана сосредоточилось на роще деревьев неподалеку. Марьям же ничего не видела и не слышала.

— Что там?

— Ничего.

— Ты тщательно просканировал местность перед посадкой. Я уверена, ты выбрал хорошее место.

— Мой нобэк никогда не полагается на удачу, — похвалил его осмотрительность Келс с широкой улыбкой.

Дерган продолжил следить за рощей, отказываясь терять бдительность.

Пана подтолкнул его.

— Может, запасемся водой, дровами, корнями и ягодами? На случай, если спасатели не найдут нас сразу.

Дерган ухмыльнулся, и Марьям стало интересно, что задумала эта парочка. Они чересчур значительно смотрели друг на друга.

— Добротная идея. Пойдем, пока наш драмок присматривает за Марьям.

Келс молчаливо нахмурился, когда они взяли рюкзаки и направились в рощу.

Марьям не доверилась их решению.

— Разве мы не договорились держаться у шаттла?

— Мы будем в пределах слышимости. — Пана и Дерган скрылись в лесу, одарив её улыбкой через плечо.

Келс ощетинился и пробормотал что-то под нос. Его лицо смягчилось, когда он взглянул на Марьям и заметил, что она наблюдает за ним.

— Мы можем пойти к источнику и восполнить запасы воды.

Что было лучше простого выжидания и безделья.

— Хорошо.

Келс показал ей, где лежали расширяющиеся бурдюки. Каждый взял по два и направился к источнику.

И снова Марьям залюбовалась пейзажем, столь похожим на земной. Правда, земляной покров скорее лиственный, чем травянистый, да и деревья отличались: у одних были розовые стволы и темно-бордовые листья, у других — белая кора и розоватая листва. И все же этого оказалось достаточно, чтобы у нее возникло приятное ощущение безопасности среди незнакомой среды.

Погрузив бурдюки в прохладную воду, которая быстро лилась по камням и гальке, она обратила внимание на спутника. Келс угрюмо смотрел вдаль, его сильные черты заострились из-за беспокойства и печали. Он выглядел как человек, у которого рушился мир на глазах. Марьям почувствовала укол сочувствия.

— Расскажи мне о том, как ты готовишься стать отцом. Чего ждешь больше всего? — предложила она тему для разговора, надеясь облегчить его ношу.

Он моргнул, и тень улыбки прошлась по его лицу, разглаживая беспокойство.

— Я не уверен. Возможно, наблюдать, как он открывает мир вокруг. Заново увидеть привычные вещи глазами ребенка, как будто впервые.

— То же самое сказала и Бриэль, только она не могла дождаться совместных приключений.

Горечь прервала разговор. Марьям обернулась посмотреть на шаттл, где тело Бриэль покоилось в стазисе в багажном отделении.

Она отвела взгляд и обнаружила, что печаль вернулась на лицо Келса.

— Как бы я хотел подарить ей возможность отправиться в путешествие с нашим сыном. И даже больше.

— Например, любовь? Пана страдает из-за вины, ведь так и не смог заставить себя полюбить её.

— Я знаю. Вот почему он часто был невыносим, когда дело доходило до заботы о Бриэль, — вздохнул Келс, — неуверенность в том, появится любовь или нет, является, пожалуй, самым большим недостатком кланов по расчету. Возможно, земляне умнее нас в этом вопросе.

— В некоторых культурах сохранились браки по расчету. Церковь поддерживает их, особенно когда это способствует набожности. Что касается тех, кто женился по любви — что ж, они тоже могут оказаться в итоге несчастными.

Келс с интересом наклонил голову.

— Интересно, какой урок мы можем извлечь из этого?

— Отношения не бывают простыми. И точка.

Келс рассмеялся над ее разочарованным заключением. Это был чудесный, глубокий и раскатистый звук, который приятно отозвался в её теле. Смех преображал суровые черты его лица в неподдельную привлекательность. Он был захватывающим дух, когда не сердился.

Но смех закончился, оставляя его потерянным, от чего у Марьям защемило сердце.

— Я сильно облажался. Что трудно принять. До этого момента я был либо очень умен, либо невероятно удачлив. Моя жизнь была простой по большей части.

— В каком смысле?

— Мне не приходилось усердно работать, чтобы чего-то добиться. Я родился в обеспеченном клане с большими возможностями. Моя учеба была сложной, но я справлялся с ней без особых усилий. Я заполучил нобэка и имдико, о которых другие только мечтают. Карьера, к которой стремился, не требовала особых усилий. Я был одним из редких счастливчиков, которым удалось получить матару.

— И никаких трудностей?

— Было несколько. Одного моего близкого друга обвинили в преступлении, и я отчаялся, но в конце концов все обошлось. Однажды Пана ужасно заболел, и я испугался, что потеряю его. Очевидно, этого не произошло. Так что было несколько потрясений в моей жизни, но все обошлось.

— Но потом Калкор решил, что им необходимы землянки любой ценой.

— И эта цена… Мать Всего, как я мог быть настолько слепым? Как я мог заставить Дергана совершить столь аморальный поступок? Лишить тебя возможности вернуться домой, лишить Бриэль жизни. Я хотел спасти мир, вместо этого я уничтожил свой, — его голос оборвался, и Келсу потребовалось некоторое время собраться. — Я никогда не испытывал кризис веры. Я переосмысляю себя и поступки на каждом шагу, и все равно продолжаю терпеть неудачу.

Марьям вспомнила о собственном трудном прошлом, когда ее импульсивный и вспыльчивый брат просился пожить у неё, пока не встанет на ноги. И все же она знала, что не следует идти у него на поводу. Скотт кочевал с одной работы на другую, ночевал на диване у друзей и занимал деньги, которые так и не вернул, постоянно попадая в неприятности с законом. Вскоре после того, как она отклонила его просьбу пожить с ней, он ввязался в гонки с полицейскими на «одолженном» шаттле, которая закончилась смертельной аварией. Хотя Скотт в любом случае разрушил бы их жизнь, Марьям все еще чувствовала себя виноватой за то, что не позволила ему переехать к ней.

После в её жизни произошла череда плохих событий, уже из-за собственных неправильных выборов. Она могла посочувствовать Келсу, когда дело доходило до плохих решений. Он поступил несправедливо по отношению к ней, но сожалел об этом. Он пытался все исправить.

Она знала, что неправильно прощать его, но хотела этого. Она хотела стереть выражение вины с его лица, как бы это ни было глупо с ее стороны.

— Люди оступаются, даже с благими намерениями.

— Даже ты? Ты производишь впечатление из тех, кто держит все под контролем. Я был впечатлен твоей уверенностью и отказом позволить ситуации сломить тебя.

— Стержень, построенный трудным путем. Мне не все далось в жизни в отличии от тебя, и мне приходилось принимать решения, о которых я жалею до сих пор.

— Например?

— Я отложила свои мечты стать врачом, чтобы помочь мужу закончить университет. Потом я полностью отказалась от этих мечт, чтобы родить ему ребенка. Я тоже хотела детей, не пойми меня неправильно, но сначала нужно чего-то добиться. Я отказалась от себя ради желаний других, потому что думала, что так поступают хорошие люди.

— Но ты и так хороший человек.

Марьям улыбнулась ему.

— Мы совершаем ошибки, когда забываем о своих мечтах и желаниях, когда ставим интересы других — или империи — выше нашего блага. Мы разрушаем свою жизнь, когда игнорируем слабый голос внутри, потому что так проще.

Келс отложил бурдюк, полностью переключая на неё внимание.

— Значит, у нас нет надежды? Неужели мы заблудились слишком далеко, чтобы вернуться на изначальный путь?

— Я не знаю.

— Что нам делать? Как двигаться, когда столько потеряно?

— Шаг за шагом, направляясь к цели, к которой должны были стремиться все это время. Даже если кажется, что слишком поздно.

Келс задумался о её словах.

— Это единственное, на что мы можем расчитывать, не так ли? На свой труд и целеустремленность. Жизнь не гарантирует нам успеха, но мы должны постараться изо всех сил, чтобы добиться своих целей.

Настала очередь Марьям смотреть на Келса с восхищением. В его словах была правда жизни.

— Мы не контролируем успешный исход, но в наших руках приложить все силы и труд для этого. Это глубокая мысль, Келс.

— Теперь я должен действовать а не оставлять её на словах, — грустно усмехнулся он, — клянусь сделать все, что в моих силах, чтобы обеспечить твою безопасность.

— Спасибо.

Он подобрал камушек и закинул его в исток.

— Что насчет тебя? Какой твой следующий шаг, чтобы приблизиться к цели?

— Я не уверена, мне нужно все обдумать. — Ей необходимо понять, что делать дальше, если она доживет до Калкора и родит ребенка. Такие решения не принимаются наспех.

Ей была приятна мысль о том, чтобы остаться с Келсом, Паной и Дерганом на следующие несколько месяцев. Она давала ей чувство надежды и тепла. Марьям не была уверена, на что именно надеялась, но все равно рассматривала этот вариант. Пана был замечательным компаньоном, Дерган тоже показал себя с лучшей стороны. Что касается Келса… Сможет ли она жить с мужчиной, который похитил ее из комфортной, но бессмысленной жизни на космической станции? Сможет ли она найти его компанию столь же приятной, как с его супругами по клану?

Столь же любовной?

— Я склоняюсь к противоречивому выбору. Правильному или нет, но у меня есть желание отбросить осторожность, чтобы найти ответы на вопросы, которые я, вероятно, не должна задавать

Келс непонимающе моргнул.

— Такие как?

Марьям встала и протянула бурдюки Келсу.

— Вернемся на шаттл вместе. Зайдем внутрь, запремся и решим несколько вопросов.

Его фиолетовые глаза расширились. Он просидел несколько секунд у ручья, нерешительно глядя на нее снизу вверх. Марьям наблюдала, как он молча боролся между преданностью своему другу Себисту и тем, чего так явно хотел.

Он схватил ее за руку, взял бурдюки и выпрямился во весь рост. Неуверенность уступила место любопытству, и он позволил ей увести его к шаттлу.

Глава 14

Бежевый интерьер шаттла был практичным и состоял из трех двойных рядов скамеек, подвесных ящиков для хранения вещей и небольшого закрытого туалета. Кабина пилота отделена от основного помещения дверью, которую Дерган оставил открытой, когда пилотировал их с эсминца на луну. В грузовом отсеке, доступном изнутри и снаружи, хранилось снаряжение для выживания и чрезвычайных ситуаций и… Бриэль. Марьям старалась не зацикливаться на покойной подруге…

Но чтобы подумала Бриэль о соблазнении её драмока?

«Я не знаю, что и самой об этом думать. Двух мужчин должно быть достаточно, но почему я так настроена заполучить и его? Мне действительно нужен полный набор?»

Как она однажды сказала Келсу, желание помутняло её здравый смысл. Едва за ними закрылся люк, она, не колеблясь, приподнялась на цыпочки и поцеловала драмока.

Пана был настойчивым. Дерган — в два раза больше. Келс наиболее осторожный из клана, его поцелуй был мягким и робким. Когда язык Марьям заплясал по его губам, он вздрогнул, прежде чем попробовать ее на вкус в ответ. Поцелуй углубился лишь на секунду, прежде чем драмок отстранился. Его обеспокоенный взгляд говорил о том, что он передумал, в то время как твердая выпуклость у ее живота настаивала на том, что все опасения лишь у него в голове.

— Я не уверен, что это хорошая идея, — даже при таких словах он крепче прижимал её к себе.

— Как и я. Но нам разве есть что терять?

— Например, моего дорогого друга.

Марьям убрала волосы с его лба. Внешность драмока и

его прикосновения были невероятными. И все же она не хотела подталкивать его к тому, к чему он не готов.

— Если не хочешь меня, то так и скажи.

— Я хотел тебя с того момента, как увидел. Ты даже не представляешь, как сильно.

— Тогда забудь об остальном. Я не рассматриваю клан, которому ты обещал меня. Я хочу тебя. — Больше, чем ей следовало бы.

Она снова поцеловала его, и на этот раз он не осторожничал. Драмок решительно прижался к её губам и вторгся внутрь с силой, которой она так наслаждалась с Паной и Дерганом. Она тоже была требовательной, парируя его настойчивый язык, принимая поцелуй, в котором нуждалась.

Когда они оторвались друг от друга, задыхаясь от нарастающей бури внутри, Келс требовательно посмотрел на нее.

— Что тебе больше всего нравилось с мужчинами? Скажи, что будоражит тебя.

Сердце Марьям подпрыгнуло. Келс не просто хотел ее, а желал доставить ей удовольствие.

В то же время ее живот скрутило от смущения. Она не могла озвучить те пикантные ощущения, которые открыла для себя с супругами Келса. Она полагала, что еёвозбуждали довольно извращенные вещи.

— Что не так, Марьям? Я сказал что-то не то? — вернулось беспокойство, прокладывая морщину меж его бровей.

— Нет, дело не в тебе, — поспешила заверить она его, опасаясь, что ей придется умолять его продолжить, — просто… Я обнаружила в себе такие желания, о существовании которых и не подозревала. Они… ну, унизительны. Я считаю себя странной из-за своих предпочтений.

Он изучал ее лицо, беспокойство сменилось любопытством.

— Калкорианцы относятся без предубеждений к интимным удовольствиям. Возможно, Пана и Дерган были несколько… требовательными?

Он все понял, и его непринужденная манера разговора помогла Марьям расслабиться.

— Да, все было в точности так.

— Они доминировали, верно? Большинство калкорианцев поступают так. Как насчет тебя? У тебя хватило смелости привести меня сюда и поделиться собой. Ты препочитаешь ведущую роль? Или тебе также нравится подчиняться?

Подчиняться. Как одно-единственное слово могло одновременно расплавить ее внутренности и связать их в узел, было загадкой для Марьям. Да, она определенно находила подчинение возбуждающим.

— Мне понравилось, как они взяли меня под контроль. Как прижали меня так, что я почувствовала себя беспомощной. Были моменты, когда я подыгрывала, словно они берут меня без разрешения — не то, чтобы мне понравилась такая ситуация в реальности, — поспешила она добавить, её лицо горело от смущения.

— Конечно, нет, это ужасно. Но фантазия… совершенно отличается, не так ли? Знать, что ты в безопасности, при этом наслаждаясь риском? Ты это пытаешься сказать?

— Как от острых ощущений на безопасном аттракционе, — подтвердила она, тайно радуясь, что Келс не осудил её.

— Возможно, они показали, как будоражит легкая боль? Та, которая распаляет страсть?

— Да. — Марьям становилось все тяжелее дышать.

— И ты насладилась ей, — не вопрос, а утверждение. Он знал. — Так вот какие твои предпочтения, Марьям? Стимулирующая боль? Ограничения подвижности?

— Да, — признание сорвалось с её губ прежде, чем она успела его обдумать.

От медленной улыбки Келса её сердце забилось в опасном ритме.

— Что насчет подчинения? Ты передашь мне контроль? Желаешь, чтобы я сыграл роль твоего хозяина? Ты будешь податливой рабыней моих желаний?

Маленькая, очень маленькая часть ее требовала, чтобы она притормозила и обдумала его вопросы, но Марьям оказалась загипнотизированной его предложениями.

— Да.

Он отпустил ее и удалился. Марьям в замешательстве уставилась на Келса, который сел на скамейку. Неужели её ответы вызвали у него отвращение? Если так, то почему пах его формы напрягся так, что ширинка вот-вот лопнет?

Келс похлопал по бедру.

— Нагнись через мои ноги. Задери юбку до талии и стяни трусики.

Полностью озадаченная Марьям могла лишь моргать глазами.

— Что?

— Ты подтвердила желание служить мне. Что тебе нравится небольшая боль. Твой хозяин принял решение отшлепать тебя.

Она покачала головой, пытаясь понять. Он говорил на её языке, но слова не имели смысла.

— Что?..

— Эротическая дисциплина, передача контроля между любовниками. У тебя есть потребность подчиняться, у меня — доминировать. Таким образом ты отдаешься моим требованиям.

Туман прояснился, оставляя полное понимание предложения Келса. Ему было недостаточно удерживать ее, притворяясь, что она вынуждена выполнять его приказы. Она должна была уступить ему, исполнив его желание.

Спанкинг. Для которого она оголится, повинуясь его требованиям. У него большие, жилистые руки, даже костяшки широкие и говорят о силе. Он больно отшлепает её? Или обойдется парочкой жалящих прикосновений?

Почему ее возбуждала мысль о том, как его ладонь шлепает ее по голой попке до покраснения, в то время как она беспомощно извивается? Она была мокрой, шокирующе мокрой, даже промочила трусики, пока он сидел и терпеливо наблюдал за ней. С терпением, которое показало, что он слишком хорошо разбирался в её желаниях. С терпением, которое утверждало, что она подчинится ему.

Она сделала пару шагов навстречу ему, не осознавая, что делает. Ее пальцы вцепились в юбку, сминая ее, когда она собирала ее. Она двигалась как во сне, как в туманне, когда шла к Келсу. Ощущение ее трусиков, скользящих вниз по ногам, было слабым, скорее воображаемым, чем реальным. Она склонилась над его ногами. Перенесла на них свой вес. Даже давление его бедер под ее животом и грудью едва ощущалось, когда она задрала остальную часть юбки до талии.

— Очень хорошо, — услышала она дыхание Келса сверху, — у тебя очаровательная задница, Марьям.

Она подумала, что должна как-то ответить.

— Спасибо.

— Спасибо, хозяин.

— Спасибо, хозяин. — Никаких сомнений. Никакого страха. Только головокружительное предвкушение, похожее на транс.

Он задрал её юбку еще выше.

— Сложи руки на пояснице. Я буду удерживать их там, чтобы ты не смогла сопротивляться и попытаться прикрыться.

Ее руки скользнули за спину. Его теплые пальцы обхватили ее запястья, прижимая их к позвоночнику, как крепкие наручники, чтобы удержать ее на месте.

Возбуждение ярко вспыхнуло, когда он потер ее голые ягодицы. Его ладонь и пальцы были покрыты мозолями, что частично вывело ее из оцепенения и переросло в возбуждение. Она застонала, когда он начал массировать её попку. Марьям закрыла глаза и вздохнула, в то время как он продолжал мять мягкую плоть.

— Такая божественная попка. Теперь, Марьям, слушай внимательно мои указания. Ты слушаешь?

— Да. То есть да, хозяин.

— Хорошо. Мне интересно познать твои границы, но мы должны учитывать беременность и быть осмотрительны. Я не причиню тебе вреда, но могу поставить в неудобную позицию. Когда это произойдет, ты должна понять, сможешь ли терпеть. Я бы хотел продолжить, если ощущения лишь слегка неприятные. Я ожидаю, что ты трезво осмыслишь границы приобретенной потребности подчиняться. Ты поняла меня?

— Да, хозяин, — ответила она на выдохе.

Он продолжил массаж, подпитывая ее удовольствие, пока закипало возбуждение. Гипнотизируя ее своими прикосновениями и нежным голосом.

— Ты обязана дать мне знать, если почувствуешь чересчур сильную боль или чем-то расстроишься. Если это произойдет, скажи шолт.

— Шолт?

— Что значит «стоп» на калкорианском.

Ей понравилось идея. Она могла извиваться и умолять его прекратить, и в то же время не иметь это в виду на самом деле. Он будет продолжать, зная, что она только тешит себя иллюзией.

— Я понимаю, хозяин. Если скажу «остановись» или «не надо», ты будешь знать, что я не имею это на самом деле в виду. Ты остановишься, если я скажу «шолт».

— Моментально. Смысл в том, чтобы мы вместе хорошо провели время. Мы достигли соглашения?

— Да, хозяин. Полностью согласна.

— В таком случае…

Едва он сказал это, как его ладонь с хлопком приземлилась на ее задницу.

Марьям удивленно вобрала воздух. Когда она выкрикнула, он снова шлепнул её. И снова.

Шлепки продолжились. Они оказались не сильными, но им не было конца. Её попка нагрелась, кожа стала чувствительной. Марьям вскрикнула, начав лягаться в такт шлепкам.

— Стой! Остановись!

Но он не остановился. Марьям стала отчаянно извиваться, неспособная вырваться на свободу. Келс удерживал ее на месте без видимых усилий.

«Ты должна сказать «шолт», глупая». Она уже позабыла инструкции.

Она только открыла рот, чтобы произнести слово, как в её голове проиграл голос Келса: «Я бы хотел продолжить, если ощущения лишь слегка неприятные. Я ожидаю, что ты трезво осмыслишь границы приобретенной потребности подчиняться».

Боль не была невыносимой. Марьям не совсем понимала, почему так сильно резко отреагировала на шлепки, просто ей стало не по себе. Крошечный голосок в голове кричал о том, как неестественно она себя ведет.

Что же касается физических ощущений, то жар от порки впитался в ее плоть, пульсируя, проникая глубоко в ее сердцевину…

Оу.

Хотя продолжала брыкаться и вопить, Марьям внезапно ощутила нечто большее, чем жгучую боль. Нечто, что оказалось совсем не ужасным. Восхитительное, нарастающее ощущение. Интенсивное, захватывающее.

Она лучше осознавала свое положение, когда отринула сопротивление в голове. Келс удерживал её так же, как Пана и Дерган — в ловушке. Где она беспомощна и вынуждена терпеть все, что они требовали от нее.

Ее пульсирующая попка стала вдвое чувствительнее, но не от боли. Нет, ощущения проникали прямо внутрь, а её женское местечко сжималась в такт шлепкам Келса.

Это было потрясающе. Поразительно. Боль захватила её, и Марьям надеялась, что это никогда не закончится.

— Хозяин! Пожалуйста! — задыхалась она. Его рабыня, которую призвали к ответу. Плохая девочка, непослушная девочка, которая получила по заслугам.

— Лежи смирно и терпи, — прохрипел он, запыхавшись от возбуждения.

— Да, хозяин. Что угодно. — Она заставила себя притихнуть под его дисциплиной. Она прекрасно знала, что его штаны намокают под ней, так близко у требовательного клитора. Его эрекции уперлись ей в ребра. Когда он закончит с наказанием, то трахнет её и утвердит свою власть над рабыней.

Он подтвердил её мысли, оборвав порку и проникнув в неё двумя пальцами.

— Такая мокрая. Предки.

— Нет, хозяин. Не надо. Я не хочу. — Попыталась она взмолиться, но её голос превратился в сплошной стон, не оставляя сомнения в её настоящем голоде.

— Твои предпочтения никому не интересны. Ты принадлежишь мне, и я распоряжаюсь твоим телом так, как считаю нужным.

Он резко поднялся, поднял и бросил её на сиденье — но осторожно, отметила она. Марьям застонала, едва ее зад коснулся поверхности.

— Тебе больно? Прониклась моим даром дисциплины? — Келс опустил спинку скамьи, чтобы та полностью разложилась горизонтальной поверхностью. Затем открыл верхний ящик и снял крепежные шнуры.

— Ты не можешь, — Марьям притворно сопротивлялась, в то время как он обмотал шнурами каждое запястье и привязал концы к крюкам на стене, широко разведя ее руки, чтобы она не могла защититься.

Он похлопал её по груди, но наказание не было таким же сильным, как по ягодицам. Его шлепки получились игривыми и почти не жглись. Тем не менее она не могла отрицать подступающее возбуждение. Марьям изогнулась, подставляясь под наказание.

Келс проигнорировал скрытый призыв продолжить дисциплину. Вместо этого он обвязал ее бедро другим шнуром и продел его через настенный крюк, принуждая её тело вытянуться, пока ее зад не оторвался от подушки сиденья. Он проделал то же самое с другим бедром, закрепив шнуры так, чтобы ее ноги оказались широко разведены.

Марьям потянула за свои путы. Натянутые шнуры были полуэластичными, но растягивались всего на пару дюймов. Она оказалась привязана так, что у Келса был полный доступ к её груди, вульве и попке.

Он уставился на нее сверху вниз, как мускулистый гигант, оценивающий свой приз.

— Вот какой ты и должна был быть. Раскрытой и готовой к удовольствию хозяина. Я бы многое отдал, чтобы иметь на руках несколько игрушек и воспользоваться ими на тебе прямо сейчас. Я мог бы держать тебя связанной часами. Днями. Ты представляешь себе это, рабыня с Земли? Как ты лежишь в оковах с неделю, готовая для пользования моим кланам в любое время, когда мы пожелаем?

Он раскрыл ширинку и провел ладонью по налитым освобожденным членам. Марьям представила его фантазию, в которой она привязана к скамье в ожидании, когда войдут её похитители и воспользуются по своему усмотрению, день изо дня. Она простонала.

— Пожалуйста, хозяин. Сжалься.

— Никакой пощады, моя плененная зверушка. Никакой и никогда.

Он показал, как блестят его пальцы. Затем проник одним в её задний проход. Второй толстый палец растянул её до ноющей наполненности. Его большой палец потирал её клитор, когда он входил и выходил из неё. Марьям закричала, когда удовольствие раскатилось током по её естеству.

— Извивайся для меня, моя очаровательная землянка. Ты не можешь скрывать, насколько сильно хочешь члены хозяина в узких дырочках. Насколько сильно ты изнываешь, чтобы почувствовать, как я вколачиваюсь в тебя.

— Хозяин… погоди… нет… — Его слова подпитывали трепет от его грубого обращения с ее отверстием и дразнящими, едва заметными прикосновениями к клитору.

— Давай, умоляй меня, пытайся вырваться. Это лишь распаляет меня и подталкивает трахнуть тебя сильнее. Как же грубо я собираюсь трахнуть тебя.

Келс склонился над ней, заполняя ее обзор красивым, сосредоточенным лицом. Его улыбка обещала жестокость, и сердце Марьям забилось быстрее. Тревога подпитывала предвкушение, когда он придвинулся ближе и убрал пальцы, чтобы устроить члены у лона и ануса, готовясь взять её.

— Хозяин, — хныкнула она.

— Рабыня, — прошептал он и подался вперед.

Её плоть не была податливой, но Келс навалился слишком сильно и быстро, чтобы осталась хоть какая-то возможность на сопротивление. Он полностью вошел одним движением. Мучение наполнило Марьям, которое сопровождалось приливом экстаза, подводящим к грани кульминации. Она открыла рот, чтобы закричать, но вырвался только поток воздуха.

Келс замер, наблюдая, как она извивается, пытаясь каким-то образом уловить ускользающий экстаз, который витал вне досягаемости. Она чувствовала его пристальный взгляд, его внимательное изучение ее, когда пыталась потереться об него клитором.

— Вот она, страсть, которую ты полагала, что сможешь спрятать. Ты жаждала этого момента, когда у тебя не останется другого выбора, кроме как принять свою судьбу. Теперь ты действительно моя, и твое единственное желание — отдаться мне.

Часть Марьям пыталась напомнить ей, что происходящее — всего лишь игра, жаркая сценка, которую они разыгрывали. Однако другая часть жадно ухватилась за заявление Келса и верила в его правдивость. Она хотела, чтобы он признал ее своей, чтобы объездил её, и утихающий оргазм снова вернулся и уничтожил её.

— Я твоя, хозяин. Делай со мной все, что пожелаешь.

Его взгляд смягчился, а лицо стало мечтательным, и спустя секунду он поцеловал её.

Его поцелуй был глубоким, нежным и требовательным одновременно. Марьям открылась ему, отдав всю себя в тот момент. Чувство чистейшей радости наполнило ее, которого она не знала раньше.

Келс поцеловал дорожку от ее губ до уха, где он остановился, чтобы прошептать:

— Ты покорила своего хозяина, моя милая землянка.

В сердце Марьям растаяла некая скрытая стена. Волна эмоций, которую она не осмеливалась назвать, захлестнула ее. Она была готова разрыдаться после его признания.

Бедра Келса пришли в движение в её узких каналах, углубляя интимность их единения. Он сместился, и трение чувствительной плоти усилилось, а двойное проникновение растворило сентиментальность во что-то более первобытное. Каждый вздох Марьям заканчивался пронзительным криком, ее сердцевина наэлектризовалась от изысканного контакта.

Келс не был грубым, во всяком случае вначале. Но и не был осторожным. Он взял размеренный ритм, проникая в неё с беспощадной силой, что оживляло каждую клеточку плоти. Искры летели с каждым движением, разжигая пламя, которое поглощало её.

Келс слегка откинулся назад, чтобы рассмотреть беззащитную рабыню, над которой он утверждал превосходство. Его массивные ладони сжали её груди, посылая разряды возбуждения в клитор. Чем грубее он обращался с ней, тем громче стонала Марьям, поглощенная болью и удовольствием. Когда инстинктивно натягивала шнуры, они напомнили, насколько она уязвима перед потрясающим зверем, заявляющим на нее права.

Наслаждение усилилось, как и ритм Келса. Его пах бился об неё, когда он начал брать её с большей требовательностью. Небольшие спазмы — предвестники оргазма — сотрясали ее тело. Келс сжал её бедра и толкал её к себе с каждым движением вперед. Его мышцы взбугрились, челюсть напряглась, в то время как он рычал, трахая её. Губы закатились над зубами, придавая ему звериный облик.

Вид драмока, превратившегося в животное, разрушил последние остатки самоконтроля Марьям. Настал восхитительный момент, когда пронзительная сладость полностью захлестнула ее, разрушая все остальное. Она погрузилась в оргазм, выкрикивая имя Келса.

По ней прокатились сильные волны восторга, затмевая все мысли. На момент, что длился дивную вечность, Марьям распалась на яркие пылинки, на скопление звезд ослепительной яркости. Искры плясали перед глазами, сверкали в ее медленно возвращающейся реальности.

— Еще раз.

Услышала Марьям требовательный рык за секунду, как драмок потянул её клитор, и снова взорвалась. Наслаждение, настолько сильное, что почти мучительное, разорвало ее чувства и окатило неумолимым штормом. Напряжение в горле подсказало ей, что она закричала, только этого не слышала.

Ни звука, кроме его голоса, который повелевал ей повиноваться даже до погибели.

— Еще раз.

Столь же беспомощная перед его волей, как её тело перед шнурами, Марьям поддалась третьему приступу мучительного блаженства. Затем раздался крик торжества, и к ее яростным спазмам присоединился и он. Жар наполнил ее в том месте, где ревел экстаз, утопая в смешанной страсти.

Драмок навалился на нее теплым тяжелым весом. Тихие стоны наполнили ее уши, и Келс дрогнул. И все же зверь снова вошел в неё, требуя ее оргазма.

Вечность спустя Марьям моргнула и посмотрела сквозь мягкую завесу черных волос на бежевый потолок шаттла. Ее лоно пульсировало в такт члену Келса.

Прошло, наверное, минут пять, когда Келс приподнялся на локтях. Его лицо склонилось над ее, и они посмотрели друг другу в глаза.

Глава 15

Свой черт ближе.

Марьям размышляла над старой пословицей, когда она и весь клан собрались вокруг скамейки, на которой теперь разложен их обед. Если Пана и Дерган и догадались, почему спинка была опущена, то никак не показали.

Они питались запасом аварийных пайков, которые оказались не такими ужасными, как она предполагала. Сэндвичи с консервированной ронкой, фруктовые чипсы и маринованные яйца свала составляли простое, но сытное блюдо.

Ее мысли были далеки от еды, теперь когда она удостоверилась, что та приемлема. И снова в ее голове прозвучали слова: «Свой черт ближе».

В её контексте чужим чертом была жизнь преследуемой изгнанницы. Чем дольше она размышляла, тем более ужасающей становилась мысль о побеге и неопределенности на территории Галактического Совета, как и слабая надежда на то, что Земля не попытается ее похитить.

Что же касается своего черта? Клан Келса должен был оказаться лишь кратким этапом ее жизни, но ей приходилось бороться с мыслью, что они нечто большее. Ее мысли постоянно возвращались к возможности остаться с ними после рождения их ребенка. Конечно, их ситуация была сложной, но даже без драмы новообретенных отношений Марьям верила в хорошее будущее с тремя мужчинами. Когда она сравнила стабильное будущее с неопределенностью в бегах, жизнь на Калкоре с кланом Келса не виделась ей в плохом свете.

Не притворяйся, что это лишь из-за безопасности. Здесь нечто большее.

Ладно. Марьям глубоко прониклась Паной. Она испытывала неподдельное притяжение к Дергану. Что касается Келса…

Полный разворот от врагов до любовников. Любовь с первого траха.

Нет, все же секс имел мало общего с её неожиданной привязанностью к Келсу. Сложилось всё: его уязвимость у ручья, отчаянное желание исправить ошибки, или, по крайней мере, сделать все, что он мог на позднем этапе. Осознание того, что, несмотря на его бесчестные поступки, у него честное сердце. И тот сладкий шепот с требованием о капитуляции, когда они занимались любовью.

У нее несколько месяцев, чтобы разобраться в своих чувствах. Чтобы выяснить, стоит ли исследовать притяжение, которое она испытывала к клану. Чтобы выяснить, были ли они всем, на что надеялось ее сердце.

Звуковой сигнал раздался в кабине шаттла, прервав ее мысли. Дерган оставил их, чтобы проверить приборы в кабине пилота. Марьям, Келс и Пана наблюдали за ним и ждали.

Нобэк отозвался через открытую дверь:

— Сенсоры засекли три пролетающих мимо луны боевых корабля и один крейсер.

— Есть какие-нибудь признаки того, что они замедляются, чтобы осмотреть планету или луну? — голос Келса звучал спокойно, и это успокоило Марьям.

Дерган продолжил следить за показателями. Его плечи расслабились спустя несколько секунд.

— Нет. Они придерживаются курса в погоне за эсминцем.

— У нас есть шанс выбраться живыми? — слабо улыбнулся Пана, сидя рядом с Марьям.

— Цыц. Не сглазь нас, — подмигнула она.

Он поцеловал её руку.

— На удачу.

Она сжала его ладонь и продолжила есть.

* * * *

Сон был настолько знакомым, что Марьям сразу его узнала. Из года в год она слышала отдаленный плач ребенка, когда спала глубокой ночью. Плач всегда причинял ей боль в сердце, но больше не повергал ее в отчаяние, как в первый год.

Как всегда, ей снилось, что она на Земле, в прекрасном доме в колониальном стиле, где она жила с мужем. Она стояла рядом с пустой кроваткой в детской, в которой так и не появился маленький житель.

Со временем Марьям перестала гоняться за плачем ребенка по комнате за комнатой, пытаясь найти малыша. Она знала всю тщетность попыток. Не было никакого ребенка, которого нужно найти, потому что он не родился.

Она научилась пережидать сон. Рано или поздно он превратится в другую ночную фантазию, в которой Марьям могла бы раствориться… или нет.

Она направилась к двери детской, не желая оставаться в комнате разочарований. Было слишком легко корить себя за неудачу, когда всматриваешься в весенне-зеленые стены и вечно ожидающую кроватку. Лучше вернуться спальню, сесть на кровать и не обращать внимания на крики, пока они не стихнут.

Едва она добралась до двери, как встретила Пану, который шел по коридору.

— Я все улажу, — весело сказал имдико, проходя мимо. Он поспешил дальше и исчез за дверью, ведущей в пристройку.

Марьям заморгала. Что делал Пана в её сне? Она засомневалась, стоит ли возвращаться в свою комнату или отправиться искать другие изменения.

Ребенок перестал плакать, пока она размышляла. Его заменил низский голос, скорее всего Паны, который напевал мелодию.

Не в силах устоять перед любопытством, Марьям направилась в пристройку. И снова моргнула, когда обнаружила Келса и Дергана на диване, которые ели попкорн и смотрели баскетбольный матч по телевизору. Пана ходил по комнате, напевая и покачивая на руках маленький сверток.

Он встретился с её изумленным взглядом.

— Хочешь подержать его?

Не дожидаясь ответа, он подошел и протянул сверток, и Марьям инстинктивно приняла его, а секунду спустя прижала к себе.

На неё смотрело снизу вверх крошечное милое личико с блестяще-фиолетовыми глазами и пучком черных волос. Ребенок, которого она так долго ждала. Он на самом деле был. Он был, и она обнимала его.

Низкий гул наполнил воздух, и великолепное видение распалось.

— Нет! — воскликнула Марьям, резко выпрямившись в затемненной кабине шаттла. Она хваталась за пустой воздух, все еще чувствуя драгоценный вес в руках.

Её ребенок исчез.

Зажегся тусклый свет, который не слепил глаза. Дерган вскочил на ноги, уставившись на запертый люк. Тугие ленты обхватили Марьям, и ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что это был Пана. Он прижал ее к себе и посмотрел поверх ее головы на Келса, который спал рядом с ней. Драмок сел и начал натягивать сапоги.

Сон ускользнул, прогнанный напряжением. Что-то было не так.

— Келс? — прошептала она, отодвигая в сторону болезненную потерю фантазии сна.

Келс встал настороже. Он наблюдал за Дерганом, пока нобэк не скрылся в кабине пилота.

— Что случилось? — прошептала Марьям.

— Оповещение о приближении. Возможно, какое-то животное забрело совсем близко, — сказал Келс обычным тоном, хотя его напряженная стойка не ослабевала. — Надень туфли, на всякий случай.

Они спали в одежде из предосторожности. Марьям потребовалась всего секунда, чтобы сунуть ноги в туфли. В следующее мгновение она обрадовалась, что они были так осторожны.

Едва раздались глухие удары по люку, как Келс исчез из ее вида в размытом движении. Он снова появился перед люком с бластером в руке и указал на вход. Прогремел гром, как будто исходивший изнутри самого шаттла. Марьям взвизгнула, когда Пана встал, поднимая ее на руки.

Дерган вернулся в общий отсек, тоже с бластером в руках. Он сообщил почти небрежным тоном:

— Отряд землян. Должно быть, их высадили на разведку, пока корабли преследовали эсминец.

В дверце люка появились впадины, сопровождаемые громкими выстрелами. Келс нахмурился, будто хотел напугать дверцу, чтобы та вернулась в неповрежденное состояние.

— Ударные бластеры.

— Они прорвутся внутрь? — Марьям изо всех сил старалась не прокричать эти слова, и ей это удалось. Едва.

— Да. Мы можем воспользоваться отражающим щитом, но он не продержится долго.

— Остается бежать, — сказал Дерган, наблюдая за люком.

— Пана, опусти Марьям. Спрячьтесь за сидениями, оба. По моему приказу, бегите в лес так быстро, как можете. Я последую за вами.

Дерган вытеснил Келса, занимая позицию перед люком и направив на него прицел. Марьям спросила, уставившись на нобэка, поджидающего солдат:

— А как же Дерган?

Неужели они планировали, чтобы нобэк пожертвовал собой?

— Я прикрою вас, — оглянулся он на неё, и когда она захотела возразить, добавил: — У нас нет времени на обсуждения. Я сбегу, как только вы окажетесь вне зоны поражения. Удостоверившись, что земляне не преследуют вас, я присоединюсь к вам как можно быстрее.

Люк прогибался, придавая вес его словам, и не осталось никакой возможности спорить. Марьям сжала губы и опустилась рядом с Паной за скамейку.

— Выключить свет. — Освещение погасло по команде Келса. Его голос раздался совсем рядом. — Пана, держись за меня и Марьям. Я выведу нас отсюда.

Рука Паны нашла руку Марьям, как будто он мог видеть ее в темноте. Она крепко сжала её — единственное проявление страха, который душил ее. Смогут ли они сбежать? Был ли у них шанс? Действительно ли Дерган рассчитывал проскользнуть мимо целого отряда, или он рисковал своей жизнью, чтобы спасти их?

У неё не было возможности осознать ситуацию.

— Открыть люк, — скомандовал Дерган.

Тусклый свет ворвался в каюту. Выглянув через щель между спинкой сиденья и стеной, Марьям увидела небо цвета индиго. Она напряглась, чтобы разглядеть Дергана, но он больше не стоял перед ними. Воцарилась тишина, за исключением резких вздохов, которые она не могла унять, и дикого биения своего сердца.

Она подавила крик, когда в проеме шаттла появились чернильные силуэты на фоне ночного неба. Луч света пронзил каюту.

Шувап! Низкий выстрел бластера эхом разнесся по каюте. Свет дернулся, повелся в сторону, а затем исчез. Раздались крики и вопли. Темные фигуры исчезли из поля зрения Марьям, как будто их всех разом дернули прочь. Воздух разорвали вопли, а затем раздался оглушительный оружейный огонь. Марьям не могла определить, исходил ли он от Дергана или от атакующего отряда,

— Пана, Марьям, вперед! — послышался крик Келса сквозь происходящий бедлам.

Пана рывком поставил Марьям на ноги. Небольшого количества света из открытого люка не хватало ей, чтобы видеть и ориентироваться в проходах между сиденьями. Она полностью зависела от Паны, когда бежала по его следу.

Шквал ударных взрывов переместился за пределы шаттла, и Марьям инстинктивно пригнулась, когда они выскочили наружу. Темнота перед глазами сбивала с толку, землянка бежала изо всех сил, чтобы Панда не сбил ее с ног.

Перед её глазами мелькал калейдоскоп тусклых образов. Невыразительный силуэт головы, плеч и спины Паны был черной стеной перед ней. Звездное небо и далекая планета, висящая высоко над головой. Тени, мелькающие тут и там в ее периферийном зрении. Странные волны разрушали то немногое, что она могла видеть, предательскую мощь стреляющих бластеров.

Если посмотреть за Пану, можно увидеть самое черное пятно из всей картины: лес. Еще одна тень отступила назад, огромная фигура, которую Марьям каким-то образом признала Келсом. Он схватил ее за другую руку, в то время как из его бластера раздавались оглушительные выстрелы.

Стремительная скорость двух мужчин оторвала её ноги от земли. Мимо неё мелькали темные размытые лужи. Затем обволакивающая пустота, бездна такой черноты, что Марьям на секунду с ужасом подумала, что ослепла. Мгновение спустя она поняла, что они вбежали в лес.

Пальцы ног Марьям на мгновение коснулись земли, прежде чем она закружилась в воздухе, вырвавшись из хватки Паны. Она приземлилась на плечо Келса и повисла на нем, как мешок.

— Вперед, мой имдико! Беги, пока я не скажу остановиться! — проревел он.

Под деревьями царила кромешная тьма. Сапоги Келса стучали по земле, но Марьям не могла различить ни малейшего следа движения. Испугавшись, что они налетят прямо на дерево, она закричала:

— Как ты можешь видеть?

Ответа не последовало, но Келс, ни разу не дрогнув, побежал дальше. Марьям больше ничего не сказала, надеясь, что он не был слеп, как она. Что еще она могла сделать?

По её ощущениям прошло пять минут, прежде чем Келс замедлился.

— Хорошо, Пана, притормози.

Они остановились. Ветер развевал волосы Марьям, она подумала, что они мчались галопом всю дорогу. Дыхание Паны было громче, чем у Келса, но ни один из них не казался ужасно запыхавшимся — словно они пробежали короткую пробежку, не более.

Келс придерживал Марьям.

— Стой тихо, мы должны расслышать погоню, — прошептал он.

Все, что доносилось до ее ушей, — это крики животных вдалеке и легкий шелест ветерка в кронах деревьев. Никаких ударных бластеров. Никаких криков. Никакого шума погони. Было так тихо, как и следовало ожидать от поздней ночи в лесу.

— Дерган, — напряглась Марьям, пыталаясь разглядеть нобэка.

— Он бывал в передрягах похуже. Пойдем, он выследит нас, когда будет уверен, что за нами нет хвоста. — Келс выглядел уверенным.

Они продолжили путь сквозь лес, теперь шагом. Келс и Пана предупреждали ее об опасности споткнуться и направляли ее. Перед ее взором по-прежнему была лишь черная завеса. Очевидно, калкорианцы могли видеть в темноте.

Она взглянула наверх, надеясь найти небо. Ничего. Заросли были слишком густыми.

Это нервировало, эта бесконечная пустота, через которую они шли. Если бы не уверенная поступь сапог ее спутников, тепло их рук, держащих ее руки, шепот инструкций и заверений, которые они давали, она бы сошла с ума от ужаса. Как может быть такая абсолютная тьма? По мере того как минуты растягивались в вечность, Марьям поняла, что не привыкла к этому. Во всяком случае, это становилось все более угнетающим.

Она задавалась вопросом, увидит ли когда-нибудь снова свет. Конечно, упрекнул ее здравый смысл, но становилось все труднее и труднее представить, что это произойдет.

Келс резко остановился, чему Марьям была благодарна. Её икры горели, будто они шли вечность.

— Что не так?

Напряженный вопрос Паны перечеркнул облегчение Марьям. Она замерла и прислушалась.

В лесу было тихо. Не так, как раньше, а абсолютно тихо. Существа, которых она слышала краем уха, полностью замолчали.

Было что-то еще: запах, от которого у нее сморщился нос. Он напомнил ей вонючую мокрую собаку. Она натолкнулась на Келса и инстинктивно прижалась к нему.

Она едва услышала шепот драмока.

— На нас охотятся, что-то движется в деревьях. Чувствуешь?

— Да.

— Они придерживаются подветренной стороны, но приближаются.

— Они? — Мочевой пузырь Марьям взвыл.

Келс пошевелился. Она почувствовала, как он наклонился. Какой-то предмет заскрежетал по земле, когда он снова выпрямился. Он что-то подобрал. Похожий шум справа подсказал ей, что Пана сделал то же самое.

— Что ты делаешь? — на неё хлынула паника, подстегиваемая полной слепотой.

— Собираю палки, чтобы отбиться от что бы там ни было в деревьях.

— А как же твой бластер?

— Как уже сказал, это охраняемый заповедник, и владельцы Думайи плохо воспринимают убийства их животных. Я защищу тебя любой ценой, но предпочелбы не жертвовать рукой, если в этом нет необходимости.

— Рукой? — у Марьям пересохло во рту.

— Это штраф за убийство животного заповедника.

Пока она пыталась переварить новость, Пана заговорил:

— Впереди пробивается свет, должно быть, там поляна.

— Тогда пойдем к ней. Если мы успеем выйти на открытое место, попасть в засаду будет сложнее. Марьям, держись за мой пояс, чтобы мои руки оставались свободными для размаха.

Они продолжили путь. Марьям казалось, что они едва продвигались, по коже побежали мурашки, когда представила, как какая-то невидимая угроза крадется на цыпочках за ней по пятам, готовая укусить. Когда, наконец, сквозь деревья просочился тусклый свет, она должна была почувствовать облегчение. Вместо этого боялась мельком увидеть слюнявые клыки и когти-лезвия за мгновение до того, как они вонзятся в нее. Она не осмеливалась оглянуться через плечо, уверенная, что увидит монстра прямиком из кошмаров.

Они вышли на круглую поляну, освещенную голубой планетой, похожей на Землю, которая правила небом. Палки и листва под ногами уступили место более мягкому почвенному покрову. Марьям осмелилась оглянуться, когда они приблизились к центру небольшого пространства.

Окружающий лес напоминал загон, ограждающий ее и ее спутников. Тени дрогнули, и преобразовались в большие темные фигуры.

— Там, — указала Марьям.

— Нет, мы окружены, — поправил её Келс.

Глава 16

Келс передал Пане бластер.

— Будь начеку, но стреляй только в крайнем случае.

— А что может считаться случаем хуже нашего? — потребовала Марьям, её руки чесались отобрать бластер у Паны. Она с радостью расстанется с рукой, лишь бы не быть съеденной монстрами из её воображения.

Келс смог выдавить из себя смешок.

— Если животные хоть немного разумны, я смогу убедить их, что от нас больше проблем, чем пользы. Они уже близко.

Большие очертания, больше Келса и Паны, показались между деревьями. Марьям не могла различить их черты. Неуклюжие фигуры опустились на четыре лапы и приблизились к троице. В разных местах проскакивали отблески, что Марьям приняла за отражение ближайшей планеты в глазах чудовищ. Запах усилился до настолько сильной вони, что стало тяжело дышать. Звери медленно окружили их о всех сторон.

Келс и Пана протолкнули Марьям между собой и заслонили спинами, встречая угрозу лицом к лицу.

— Пана, приготовься бежать с Марьям, — сказал Келс спокойным голосом, будто не замечая приближающуюся смерть.

Пана бросил на него быстрый взгляд через плечо. Он выглядел испуганным, но не поддавался панике. Насколько он был уверен в своем лидере? Марьям надеялась, что может доверять Келсу так же сильно, как имдико.

Она вернула свое внимание к врагу. Звери находились всего в нескольких метрах от них и продолжали подкрадываться к ним. Осторожно, хотя их было подавляющее большинство. Возможно, они никогда раньше не сталкивались с гуманоидами и сомневались, какую опасность представляют люди и калкорианцы.

Марьям была уверена, что они не переживут атаку.

Она заметила, что существах довольно длинношерстные. Из-за густого меха она не могла различить конкретных деталей их вида, никаких явных признаков зубов или когтей. Но кто знает, что скрывается за лохматыми шкурами?

Келс испарился.

Он был рядом, а потом вдруг исчез, как будто растаял в воздухе. Прежде чем Марьям успела среагировать, зверь перед ней испуганно и пронзительно пискнул. За ним последовал другой. И еще один.

И тут существа принялись бросаться во всех направлениях, рыча и пытаясь схватить воздух. Клацание длинных острых зубов, теперь сверкающих белизной, напоминало удары хлысты. Марьям наблюдала, как они реагировали на что-то неуловимое, кружили вокруг и искали врага, пока не стали лаять и реветь одновременно.

Что на них нашло? Это не Келс — она знала, что он может двигаться быстро, но не настолько.

Пана закричал и замахнулся палкой, соизмеримой длиной и шириной с его рукой. Громоздкая фигура взвизгнула и отпрыгнула в сторону, обнажив ужасные клыки. Марьям ахнула от неожиданности, когда смертоносный зверь навис над ней.

Пана поднял и перекинул её через плечо. Размытое движение, и они снова оказались среди деревьев, которые перекрывали ей обзор. Пана тяжело дышал и бежал в полную силу, ветер трепал ее волосы.

Голос Келса раздался из ниоткуда:

— Сюда, Пана. Там выступ, и, вероятно, можно спрятаться.

Рывок, и Пана сменил направление. Марьям прижалась к его спине, чтобы самортизировать прыжки. Она изо всех сил прислушивалась к преследованию, но ее колотящееся сердце и дыхание Паны заглушали любые признаки погони.

Затем Пана остановился. Тяжело дыша, он опустил Марьям на ноги и придержал ее, когда та пошатнулась. Земля была неровной, камни сдвинулись под ногами землянки.

Кто-то другой схватил ее за руку. Голос Келса тоже был запыхавшимся.

— Сюда, Марьям. Расщелина скроет нас, если окажется достаточно глубокой.

Он подвел ее к скале и широкой расщелине в ней. Марьям скользнула внутрь, прощупывая путь в широкой трещине горы или склона холма. Проход расширялся по мере того, как она ползла вперед. Стены полностью разошлись спустя несколько шагов. Спотыкаясь, Марьям шагнула вперед и остановилась, прислушиваясь к шагам мужчин позади.

Вспыхнул яркий свет, ослепив ее на несколько секунд. Когда она снова смогла видеть, то разглядела небольшую пещеру. Пана стоял рядом с ней, моргая и осматривая окрестности, а Келс — спиной к трещине в скале, через которую они вошли, и светил на стены, пол и потолок из желто-коричневого камня вокруг.

Драмок резко дернулся и вскрикнул, когда что-то подкралось сзади. Показался Дерган, ухмыляясь своему испуганному супругу.

Марьям подбежала к нобэку и подпрыгнула, чтобы обвить руками его шею.

— Ты выжил! Откуда ты пришел?

Глаза Дергана были широко раскрыты, когда она обняла его. Ухмылка озарила его лицо, и он прижал ее к себе.

— Я появился как раз вовремя, чтобы помочь Келсу дезориентировать тех очаровательных щеночков, которые хотели съесть тебя.

Калкорианская ловкость, умноженная вдвое. Неудивительно, что звери испугались.

— Очаровательные щеночки, значит? Только если массивные звери с двухметровыми зубами подходят под определение очарования.

— О, их самые длинные зубы были всего метр длиной, всего-то, — небрежно махнул он рукой.

— Действительно, это все меняет. — Она с трудом отступила, у нее определенно были проблемы с привязанностью.

— Не торопись ругать их — они могут оказаться нашим билетом к шаттлу.

— Земляне не ищут нас? — удивился Келс.

— Я шпионил за ними после побега, но они не взяли след. Похоже, они решили, что мы вернемся на шаттл. Поэтому окружили его и патрулируют по периметру.

Пана ощетинился.

— Они нашли Бриэль.

— Они открыли люк, заглянули в ее капсулу и снова закрыли его. Они ничего не сделали с телом. К счастью для них, — добавил Дерган себе под нос.

— Они ждут, когда мы вернемся за ней. У нас есть план?

Келс улыбнулся.

Пана выдавил смешок, расслабившись после новости о том, что тело Бриэль не осквернили.

— У него всегда есть план.

* * * *

Марьям удалось немного поспать, прежде чем пришло время выдвигаться. Рассвет только начинался, когда она вышла из пещеры вместе с кланом. Заря окутала небо слабым желто-оранжевым туманом, который никак не мог рассеять утреннюю прохладу.

Не говоря ни слова, Дерган сорвался с места и исчез в густых зарослях близлежащего леса. Келс возглавил оставшуюся часть группы, держась впереди Паны и Марьям. Мужчины снова вооружились большими палками, она же схватила самый увесистый камень, который нашла и была уверена, что сможет бросить, — хотя сомневалась, что принесет пользу против огромных зверей, если они снова столкнутся с ними.

Она и Пана медленно продвигались, едва держа Келса в поле зрения, пока тот пробирался сквозь спутанные заросли. Дерган предварительно разведал их маршрут, чтобы убедиться, что поблизости нет хищников, но они все равно осторожничали.

Растительность пахла сильнее утром, чем прошлой ночью. Или, возможно, Марьям легче уловила запах, потому что не бежала, спасая свою жизнь. Сухие коричневые стручки хрустели и шуршали под ногами.

Они прошли больше часа, прежде чем более яркий свет проник в затененные владения леса. Заросли, наконец, поредели, указывая, что они близки к своей цели. Келс остановился за широким белоствольным деревом и подал знак замереть. Марьям и Пана сразу же присели на корточки и принялись выжидать.

Шли секунды. Келс стоял спиной к прячущейся паре. Он всматривался за край леса, неподвижно наблюдая за происходящим. На таком расстоянии Марьям не могла уловить его движения или дыхания. Если бы не легкое шевеление выбившихся волос, его было бы невозможно отличить от статуи.

Он повернул голову в их сторону и махнул вперед двумя резкими движениями руки, затем бросился сквозь деревья по левую сторону, исчезая в тени.

Марьям и Пана подкрались к укрытию под деревом. Она выглянула из-за сладко пахнущего ствола и увидела их шаттл на поляне за лесом.

Земляне бродили вокруг костра, низкий гул разговоров звучал, как жужжание насекомых. Кто-то собирал спальные мешки по периметру костра, кто-то с лязгом ел из металлической посуды. Двое умывались в ручье, другие стояли на краю поляны, наблюдая за лесом с бластерами наготове.

За исключением патрулирующих часовых, мужчины выглядели так, будто устроились, как дома. Марьям нахмурилась из-за недосыпа и раздраженная тем, что по меньшей мере две дюжины врагов отделяли её от шаттла. Их шансы были хуже, чем Дерган заставил ее поверить. Конечно, Келс вернется и отменит его план.

Но вместо этого Келс вырвался с противоположного конца поляны и начал стрелять бластером поверх голов землян. Те бросились в укрытие, перекрикивая друг друга и выпуская несколько ответных выстрелов. Келс растворился в лесу, исчезнув из виду.

Застигнутый врасплох отряд собрался у борта шаттла, используя его в качестве укрытия, но Келс выскочил из другой части леса, стреляя в землю перед их ногами. Земляне разбежались, бросившись в двух разных направлениях, к противоположным концам треугольного корабля. Они снова выстрелили, но Келс уже исчез.

Заметили ли они, что он не пытался их убить? Он мог попасть по ним оба раза, но позволил им избежать ранения.

Возможно, так оно и было, потому что в третью атаку Келса по военным за носовой частью шаттла мужчины немедленно открыли ответный огонь, а затем помчались в погоню, когда калкорианец снова бросился в лес.

Шаттл был оставлен без присмотра. Марьям запрыгнула Пане на спину, обхватив его ногами за талию, а руками — за грудь. Имдико помчался к шаттлу.

В прошлый раз было слишком темно, чтобы она смогла оценить поразительную скорость калкорианцев. Шаги Паны отдавались бесперебойной серией звуков, сливающихся воедино, она не могла сказать, где начинался один и заканчивался другой. Пейзаж расплывался перед ней, не проясняясь, пока Пана не влетел в открытый люк шаттла и не остановился.

— Закрыть и запереть люк. Активировать аварийное защитное поле.

Люк скользнул вниз и закрылся, скрипя из-за полученных повреждений. Он щелкнул в заблокированном положении, а легкое мерцание сообщило об активации сдерживающего поля, но Марьям сомневалась в его способности обеспечить их безопасность.

— Как долго продержится поле, если земляне вернутся слишком рано? — спросила она.

— Надеюсь, достаточно долго, — не очень успокаивающе ответил Пана, — включить обзор снаружи.

Борт и потолок кабины шаттла исчезли и открыли вид наружу, оставляя лишь перегородку в кабину пилота. Марьям ахнула от удивления, даже несмотря на то, что знала о возможности судна показывать панорамный обзор. Она не могла не чувствовать себя незащищенной.

Шаттл также проецировал звук снаружи, позволяя им слышать спорадические выстрелы из бластеров на расстоянии, которые внезапно стали быстрее и громче.

— А вот и они.

Келс выскочил из леса, стреляя через плечо, не целясь. Он бежал прямо к шаттлу.

— Снять поле, открыть люк! — Марьям закрыла уши от крика Паны.

Келс ускорился, когда люк с жалобным грохотом распахнулся настежь. Прежде чем Марьям смогла сделать полный вдох, драмок был внутри, крича полю вернуться.

Вопящие земляне выскочили из-за деревьев. Они открыли огонь по шаттлу, на их лицах была ярость. Однако внимание Марьям привлекли звуки, которые доносились из леса напротив.

От деревьев исходило странное карканье. Марьям вскрикнула, когда оттуда выбежал Дерган, а за ним по пятам гнались длинношерстные монстры с прошлой ночи.

Существа размером с носорога, окутанные густым, спутанным мехом, который колыхался на ветру при движении, промчались через поляну. Их мех был пестрым наростом белого, коричневого и черного цветов. Животные бегали не на четырех, а, по крайней мере, на восьми барабанящих по земле лапах на манер сороконожек. Длинные пряди свисали, скрывая серые глаза размером с блюдца, они были прикованы к нобэку, бегущему к шаттлу. Зубастые пасти жадно щелкали, предвкушая момент, когда разорвут калкорианца пополам.

Дерган побежал быстрее, превратившись в размытое пятно, когда влетел в люк, — поле было деактивировано Келсом менее чем за секунду. Он вернул его, когда Дерган добежал и врезался в противоположную стену. Люк закрылся.

Звери колебались лишь мгновение, прежде чем свернуть к группе землян. Их появление произошло так быстро, что отряд все еще приближался, запоздало осознав новую опасность. Земляне резко остановились, у мужчин отвисла челюсть от ошеломляющего ужаса. Они немедленно открыли огонь.

Что бы ни скрывал мех этих существ, у них была непростая кожа. Только когда один зверь сделал выпад всего в метре от отряда, залп бластеров смог его убить, но у людей не было возможности отпраздновать свой успех. На них обрушилось слишком много монстров, чтобы солдаты могли продолжать сражаться. Они побежали в лес, за ними последовало большинство зверей.

Несколько пятнистых животных остались на поляне, с любопытством обнюхивая шаттл и вздрагивая, когда сдерживающее поле вспыхивало золотым светом. Раздалось хриплое карканье, то ли в знак общения, то ли жалобы, Марьям понятия не имела. Звери бродили вокруг, обнюхивая брошенные вещи отряда, теперь раскиданные по всей поляне. Они жевали и выплевывали рюкзаки, раздирая содержимое в клочья.

— Я впечатлена нашими новыми телохранителями, — небрежно сказала Марьям, хотя её глаза едва не вывалились из орбит.

— Они действительно устрашают, — согласился Пана.

— Келс, тебе нужно взглянуть на эти показания. — Дерган уже позабыл о мохнатых часовых. Он стоял в кабине, склонившись над приборами. Келс поспешил к нему, чтобы заглянуть через его плечо.

— Должно быть, отряд доложил кораблям, что они нашли нас здесь. Они возвращаются на полной скорости.

— Возможно, они обнаружили другие шаттлы, а также экипаж эсминца. Кто знает, как другие справились с ними? По моим оценкам, пройдет час, прежде чем земляне выйдут на орбиту.

— Включая боевой крейсер. Вскоре луна будет кишеть землянами.

Дерган покачал головой, его взгляд был встревоженным.

— Нужно найти другое место, чтобы спрятаться.

Глава 17

Дерган вывел шаттл из обширных лесных массивов. Он старался держаться как можно ниже к огромному водному пространству — океану, по предположению Марьям. Стены шаттла все еще были в панорамном режиме, и она опасалась, что волны обрушатся внутрь кабины.

Они приземлились час спустя. Земля была покрыта спутанными зарослями джунглей, по сравнению с которыми лес с мохнатыми зверями выглядел ухоженным. Спустя ещё двадцать минут полета Дерган посадил их в заросших руинах.

— Здесь находилась колония до того, как луну преобразовали в заповедник, — предположил Келс, вглядываясь в обвитые лианами балки и разрушенные каркасы.

— Мы станем невидимками для любого сканирования, если настроим защитное поле шаттла на отражение. На приборах землян все будет выглядеть как очередная заброшенная пустошь, — сказал Дерган.

Все ненадолго выбрались из шаттла, а затем поспешили вернуться, кроме нобэка. Снаружи оказалось некомфортно и жарко, а влажность — настолько сильной, что было трудно дышать. Дискомфорт усугублялся запахом гнили, как будто неподалеку испортились овощи.

Дерган установил датчики приближения, которые засигналят при приближении противника. Он вернулся полностью взмокшим от пота и ринулся в небольшой душ в задней части корабля.

Когда он вернулся в свежей форме, группа устроилась поудобнее. Пана и Марьям заняли скамью, остальные сели лицом к ним. Келс попытался выглядеть непринужденно.

— Теперь нам ничего не остается, кроме как ждать подмоги или смерти, — поморщился он от своей же попытки пошутить.

— Есть у кого карты? — попыталась уже Марьям, и мужчины тихо рассмеялись.

Она заметила их теплые взгляды на себе. Не сексуальные, но добрые, которые говорили об истинной привязанности. Она подумала обо всем, через что они прошли вместе за столь короткое время. Каждый момент был важным по-своему, даже частые конфликты с Келсом.

Простое увлечение. И все же само понятие «простое» делало ее чувства слишком незначительными. Превращались ли они в нечто большее? Было ли это возможно?

Она почувствовала легкое движение в животе и замерла, ожидая, повторится ли оно снова. Этого не произошло, но ее мысли сосредоточились на ребенке Бриэль… Келса, Дергана и Паны. Марьям подумала о том, какая ответственность за младенца лежит на ней, и в ней проснулся защитный инстинкт. Она хотела быть рядом с ним даже после его рождения. Как могла отпустить его потом, когда носила и питала его своим телом?

Она снова оглядела отцов. Добрый и заботливый Пана. Опекающий Дерган. Властный Келс, достаточно мужественный, чтобы признать, когда сбился с курса. Готовая семья для подходящей женщины. Была ли она той женщиной? Насколько они совместимы?

Ее голова была готова разорваться от всех вопросов, и она рискнула спросить:

— А у женщин Калкора есть возможность выучиться на врача?

— О, конечно. Наших женщин осталось совсем немного, но те, кто хочет построить карьеру в медицине, делают это наряду с любым другим направлением. Моя мать — ученый. — Пана сиял от гордости.

— А землянки… Те, что присоединились к кланам, — смогут ли они пройти обучение на доктора?

Выражение лица Келса было непроницаемым, когда он посмотрел на нее.

— Матарам с Земли предоставлены те же возможности, что и любой калкорианской женщине. Ты наконец рассматривашь клан моего друга?

— Не тогда, когда настолько сблизилась с твоим кланом, — выпалила она, не подумав.

На мгновение воцарилась ошеломленная тишина. Затем лица Паны и Дергана засияли. Марьям подняла руки в успокаивающем жесте, прежде чем они успели слишком разволноваться — хотя ей было приятно, что они сочли её предложение приемлемым.

Келс сохранял все то же непроницаемое выражение лица, не выдавая и намека на эмоции. Типичный, противоречивый Келс.

— Это не совсем предложение — прошло совсем немного времени со смерти Бриэль. Я пока еще плохо знаю вас. Но что очевидно, я не смогу вернуться к прежней жизни и буду в опасности даже в пределах границ Галактического совета.

— Правда, — согласился Пана, безуспешно пытаясь казаться безразличным, — ты дашь нам шанс завоевать тебя?

— Вы довольно хорошие парни, когда не похищаете женщин. Я готова рассмотреть эту возможность, пока мы ждем рождения малыша, — улыбнулась она ему, потому что это было лучше, чем смотреть на Келса и гадать, что происходит в его голове.

— У нас есть несколько месяцев до родов, чтобы искупить вину, — Дерган даже не потрудился скрыть улыбку, — я с нетерпением жду этой возможности.

— Как и я. Спасибо, Марьям. — Пана сжал штанины на коленях, словно сдерживался от порыва сгрести её в объятиях.

Она перевела взгляд на Келса, который наконец позволил эмоциям проявиться. Смущение, беспокойство, морщины на лбу. Марьям видела такое же выражение у детей, когда они отчаянно хотели игрушку на полке магазина, но знали, что не получат её.

— Ты беспокоишься за друга. Если он тебе так важен, то я пойму. Келс, я ни в чем не уверена, и, наверно, не стоит терять Себиста из-за меня.

Келс вздрогнул.

— Он мне как брат. Я знаю его дольше супругов, и мы через многое прошли вместе. — Он сделал паузу, пару раз пытался продолжить и, наконец, сумел. — Что касается приоритетов: трудно не осмелиться отбросить все дорогое, чтобы узнать, что у нас может получиться.

Сердце Марьям подпрыгнуло после его признания. Она запала на этого мужчину, независимо от того, насколько мало в этом было смысла. Отложив в сторону немедленное желание выяснить, почему ей столь важно мнение Келса, она спросила:

— Так мы пробуем или нет? Выбор за тобой.

Келс снова засомневался. Он взглянул на супругов, которые смотрели в ответ с нескрываемой надеждой. Их очевидное желание определило его выбор.

— С чего мы начнем?

Её захлестнуло желание кричать от радости победы. Вместо этого Марьям вскочила на ноги и подошла к нему, устроилась на коленях и обвила руками его шею. Она поцеловала улыбку, которая завладела его губами.

— С этого?

— Это определенно начало. Что дальше?

Она немного сменила положение, когда почувствовала эрекцию ягодицами.

— У меня появилось несколько идей.

Его глаза потемнели.

— Пана, разложи скамейку. Я сам кое-что придумал.

Секунду спустя Марьям нагнули через опущенную скамью, её юбка и трусы были стянуты до щиколоток. Келс прижал её к обитому сиденью, одна его ладонь удерживала её между лопаток, другой он разминал лоно. Его большой палец активно кружил вокруг изнывающего клитора, вынуждая её вскрикивать и бить кулаками по подушкам.

— Мне нравится ход твоих мыслей, мой драмок. Я вспоминаю, почему согласился присоединиться к твоему клану, — голос Дергана был едва отличим от рыка.

— У неё прекрасная вульва, посмотрите, как она становится мокрой? Такая набухшая, когда возбуждена. Посмотрите, как раздается её клитор. Говоря о возбуждении, Пана, почему бы тебе не вызволить члены? Я расстроюсь, если ты навредишь себе.

— Хорошая идея, мне отнюдь не хочется дырявить штаны.

— Особенно когда есть более подходящие дырочки. Я подготовлю тебя, и твой черед будет первым. Дерган, позаботься о её клиторе.

— С удовольствием.

Келс перевел внимание на более узкий проход землянки, проталкивая внутрь влажный палец. В это время Дерган очерчивал половые губы Марьям, смачивая мозолистые пальцы, прежде чем аккуратно приступить к ласке клитора. Марьям закричала от сильного спазма.

В тот же момент Келс протолкнул второй палец в её задний проход. Боль добавилась к яркому удовольствию, и глаза Марьям закатились. Она перестала колотить кулаками по сиденью — теперь вцепилась в него когтями.

Келс начал движение пальцами, раздвигая их, как ножницы, и заставляя землянку растянуться.

— Расслабься, женщина. Эта дырочка для основного члена Паны, так что тебе лучше сейчас же сдаться нам. Подчинись.

Но она уже сознательно подчинилась им. Она давно находилась в плену фантазии, в которой одолена и вынуждена уступить их требованиям. Марьям заставила свои мышцы расслабиться настолько, насколько это было возможно, уступив его силе.

— Вот так. Она готова для тебя, мой имдико. В ней не осталось сопротивления.

— Не тогда, когда она хочет нас так сильно, — голос Дергана звучал грубее обычного. Марьям не могла не елозить, когда он поглаживал её чувствительную плоть медленными, увереными движениеями, — видите, насколько она мокрая? Как выпирает ее клитор? Её тело умоляет быть оттраханным так, как мы посчитаем нужным.

— Я рад принять её капитуляцию и погрузиться в неё, — отозвался Пана сбившимся голосом.

Келс отстранился, продолжая удерживать её на скамье.

— Она твоя. Мы будем наблюдать, как ты наслаждаешься ею, в ожидании нашей очереди, когда ты закончишь.

Дерган отпустил клитор, его влажные пальцы схватили бедро Марьям и отвели ее ногу в сторону. Пана выдал свое рвение, оказавшись над ней менее чем через секунду, его член упирался в её попку. Он надавил внутрь, растягивая её вторжением.

Головка второго члена дразнила вход в вагину. Марьям простонала от напряжения с обоих входов, и пальцы Дергана вернулись к её клитору, отвлекая от двойного проникновения. Возбуждение охватило ее, дрожь восторга следовала одна за другой.

Пана подался вперед. Не спеша и уверенно, он полностью погрузился в неё. По землянке прошелся раскат боли, мгновенно переросший в пьянящий восторг, который угрожал выплеснуться в оргазм. Из Марьям вырвался удивленный вскрик — единственное, что она смогла выдать во внезапном шоке от проникновения.

Поток всхлипов лился сквозь ее стиснутые зубы, в то время как Дерган продолжал дразнить чувствительный клитор, а стонущий Пана — тереть ягодицы, хватая до синяков. Близость к кульминации отступила, но лишь настолько, чтобы она осознала, насколько заполнена: невероятно, до боли.

— Повержена, — прошептал Келс на ухо злорадным тоном, — и это лишь начало твоего служения.

Марьям задрожала в предвкушении подчинения их требованиям. Она надеялась, что они будут требовательными хозяевами.

У нее не было много времени на рассуждения. Келс снова заговорил, на этот раз отдавая приказ Пане:

— Трахни её. Покажи, как берешь от неё всё.

У Паны перехватило дыхание. Он медленно откинулся назад и вышел, оставляя внутри лишь головки. Затем резко подался вперед, его пах с шлепком соединился с женскими ягодицами.

Он держал требовательный ритм, вколачивался в землянку, терзал самую чувствительную часть ее тела так, что сильное возбуждение лишило ее всякой связной мысли. Дерган все еще ласкал её клитор, но медленно, чтобы она сосредоточилась на ощущениях от проникновений.

— Посмотрите, как её задница и вагина принимают его члены, — сказал Келс на выдохе, — послушайте её стоны. Трахни её, Пана. Заставь её кончить для тебя.

Они с Дерганом наблюдали за восхитительным унижением. Осознание того, что они видели соединение их плоти, заставило Марьям сосредоточиться на процессе. Волна возбуждения вернула ее к жизни. Глубоко внутри она напряглась, готовая взорваться.

— Ты не можешь отказать нам, Марьям. Ты кончишь.

Бурное удовольствие нарастало, грозя вырваться на свободу. Затем это произошло, и спазмы извергнулись из нее в непрерывных конвульсиях. Они не прекращались, в то время Дерган тер её клитор с нарастающим требованием, Пана продолжал двигаться, а Келс нашептывал аморальные требования.

Наконец ритм имдико сбился. Он вошел в последний раз и протяжно застонал, когда его члены запульсировали. Тепло освобождения наполнило попку Марьям.

Они застыли на несколько минут, их прерывистые вздохи наполнили кабину. Со вздохом Пана вышел из нее и со скрипом откинулся на скамью.

— Теперь твоя очередь, нобэк. Прими беспомощную рабыню.

Слова Келса не должны были оживить Марьям — по крайней мере, не так скоро после невероятного оргазма. И в то же время она моментально увлажнилась от прямого приказа, а естество напряглось на ответный рык Дергана.

— На спину. Я хочу смотреть ей в лицо и играть с грудью, в то время как трахаю её.

Они быстро перевернули Марьям, но осторожно, и она это заметила. Смесь одновременно грубой и осторожной игры грела и волновала ее.

Она подумала, что они идеальны — во всяком случае в плане секса.

Так уж и быть… Они прекрасны и вне секса.

Эта мысль быстро улетучилась при виде дикого взгляда Дергана. На мгновение Марьям охватил настоящий страх. С опущенными бровями над прищуренными глазами, выпяченной верхней губой, он выглядел таким же ненасытным, как длинношерстные звери, которых он повел в атаку на отряд землян.

— Кажется, кто-то напуган, — прошипел он, угрожающе склоняясь над ней, — хочешь — дерись, но толку не будет.

Двигаясь со скоростью молнии, он схватил ее за бедра и притянул к членам. Принимая приглашение его игры, Марьям забрыкалась и попыталась отползти от него. Дерган лишь смеялся над ее попытками, притягивая ее все ближе.

— Давай. Пинайся. Царапайся. Кусайся. Мне без разницы.

Она поймала его на слове и заколотила по нему, и поцарапала его грудь, пока он готовился её осквернить. Его ухмылка не дрогнула ни разу, и вот он уже пристроился у обоих входов.

А затем он оказался внутри неё, объезжая её, заставляя прочувствовать каждый дюйм его похоти. Он трахал её, мял груди, щипал и шлепал, причинял жгучую боль, которая слишком легко превращалась в удовольствие. Когда Марьям оцарапала его достаточно сильно, чтобы на плече проявилось несколько капель крови, он радостно засмеялся.

— Вот так. Покажи мне, насколько ты дикая.

Они боролись с показной жестокостью, хотя Марьям была осторожна, чтобы не повредить кожу во время укуса. Дерган же интуитивно причинял идеальную порцию боли, чтобы её тело отзывалось в наслаждении. Он лишь делал вид, будто использует ее, в то время как его бедра двигались под нужным углом и периодически задевали клитор, от чего она вскрикивала в экстазе.

Она не ожидала, что оргазм накроет столь скоро. Дерган триумфально закричал, словно после победы в сражении. Марьям смутно осознавала, что он наблюдает за ее лицом, когда она в восторге схватилась за него. Он потянул за клитор и продолжил трахать, вытягивая из неё конвульсии, пока она не обмякла на скамье.

— Мы не закончили, — пообещал он, схватив за бедра и потянув на себя.

— Конечно, ей нужно больше, — появился рядом Келс и пальцами открыл рот Марьям, а затем удалился.

Ощущение чего-то растворяющегося на языке подсказало Марьям, что он дал ей стимулянт. Секундой позже ее угасающая энергия снова зажглась, повторно наполняя ее силой.

Желание снова в очередной раз наполнило её естество, и Дерган выдавил смешок, когда она сжалась вокруг его требовательной длины.

— Вот ты где. Думала ускользнуть от меня?

Он продолжил насаживать её на себя, трахая, как зверь, которым и являлся. У Марьям хватало сил лишь принимать его. Она не могла поднять руки и попытаться освободиться. Не могла ухватиться за что-нибудь, попытаться защититься. Ее роль была предопределена — побежденной пленницы, у которой не было другого выбора, кроме как уступить всепоглощающему похитителю.

Как бы соглашаясь, её тело снова сдалось неизбежному оргазму. Спустя секунду Дерган напрягся, его мышцы и челюсть сжались, члены выстрелили в такт спазмов влагалища, семя огласило победу.

Келс похлопал Дергана по плечу, когда тот перестал дрожать. Нобэк отступил и со вздохом растянулся на скамейке рядом с Паной.

Келс занял его место, склонившись над Марьям.

— Моя очередь, — прошептал он, вкладывая всю похоть и угрозу в эти два слова.

Она заскулила, силы покинули ее под его голодным взглядом.

Он усмехнулся, затем опустил голову и принюхался к ее шее. Облизнул ее ленивым движением языка, как будто пробуя на вкус, прежде чем ее поглотить. Он уткнулся носом в её кожу и осторожно ее пососал.

А затем он укусил.

Марьям никогда не замечала острые зубы у калкорианцев. Тонкие клыки вонзились в её плоть с поразительной болью. Она взвизгнула и толкнула его широкие плечи в попытке освободиться. Она была так сосредоточена на отражении атаки неподвижного зверя, что не заметила, как боль утихла.

Келс отказывался сдвинуться с места. Он присосался к шее, как упрямая пиявка, пока Марьям пиналась и отбивалась. Его вес удерживал ее в ловушке под ним без надежды на спасение.

Странное спокойствие овладело её сознанием, ослабляя ее борьбу. Не просто спокойствие, а блаженство, прилив эндорфинов. Ее разум, а затем и тело загудели от удовольствия. И возбуждения. Ощущения того, что Келс держит ее в плену, пронзая клыками, было невероятным наслаждением. Его члены, зажатые между их телами, тяжело и горячо прижимались к её впадине. Она развела ноги и приподняла бедра в приглашении.

Келс прекратил укус, приподнялся над ней, чтобы встретиться с ее глазами томным взглядом. Марьям наблюдала, как длинные, тонкие клыки, выступающие из-за его резцов, скрываются у неба.

«Забавно. Я не замечала их, когда целовала его раньше».

— Неплохо, да? Готова служить хозяину? — спросил он с дьявольской улыбкой.

Его вопрос пустил заряд жажды меж её ног. Она схватилась за него.

— Позволь мне.

— И тебе не важно, почему ты так отчаянно хочешь меня?

Марьям глубоко застонала. Его скользкие члены были так близко к её естеству, но все её попытки попробовать загнать их внутрь были безуспешны. Её раздражал его допрос, в то время как они могли заняться сексом.

— Войди в меня, — взмолилась она.

— Ты хочешь эти члены? Так сильно, что не заметила наркотического опьянения.

Опьянение?

Келс кивнул.

— Все дело в укусе. Железы у основания клыков впрыснули в твой организм природный интоксикант. Он обладает эффектом афродизиака, вызывая желание заняться любовью.

Что ей и нужно было от него. Заняться любовью. Она отчаянно нуждалась в этом. Быть может, он хотел, чтобы она открыто призналась в этом.

— Трахни меня, Келс. Трахни меня, хозяин.

— Я чувствую, как ты пытаешься склонить меня к этому. Как ты изворачиваешься и выкручиваешься подо мной, — жестоко дразнил он ее, не заботясь о её страданиях.

Марьям издала сдавленный звук, пытаясь просунуть руки между ними, схватить его члены и направить туда, где им место. Когда он засмеялся, она ударила его по плечам. Затем принялась ласкать все места, до которых могла дотянуться. А после снова ударила. Она попеременно то причиняла ему боль за отказ, то уговаривала сжалиться над ней.

— Скажи еще раз, чего ты хочешь.

— Трахни меня. Пожалуйста, трахни меня.

— Хочешь, чтобы я наполнил твою вагину? Твою задницу?

— Да.

— Хочешь, чтобы я кончил внутрь? Наполнил семенем?

— Да! — она почти рыдала из-за неуверенности в том, что он утолит её жажду.

— Ты больно требовательна.

— Келс! Чтоб тебя!

— Ну хорошо, раз уж ты настаиваешь, — он слегка приподнялся над ней, — распорядись ими, как посчитаешь нужным.

Марьям потянулась к горячим членам и приподняла бедра, чтобы поглотить их прежде, чем он закончил говорить. Драмок позволил ей вобрать головки, но отказал в дальнейшем проникновении.

Она взвизгнула от разочарования, а Келс издал цокающие звуки.

— Итак, Марьям. Ты так и не сказала, как хочешь меня. Должен ли я быть нежным? Суровым? Что ты хочешь от меня?

— Без разницы. Пожалуйста, просто трахни меня.

— Нет, нет, нет. Ответ неверный. Подумай об этом. Задумайся.

Она снова извивалась, пытаясь заполучить его внутрь. Ничто из её дествий не приводило к желаемому.

— Я хочу тебя жестко.

— Хм… И снова неправильный ответ.

— Нежно?

— Нет.

Но какие еще были варианты? У Келса была сводящая с ума улыбка, хитрый взгляд, который говорил, что он может подождать, пока она не умрет от жажды, прежде чем подарит освобождение. Тогда чего он хотел?

Стоп. Неужели это?

«Он у руля. Дело не в том, чего хочу я…»

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня так, как хочешь ты.

— Правильный ответ.

Облегчение наполнило Марьям. У нее едва хватило времени насладиться своим успехом, прежде чем Келс вторгнулся в неё.

Она выгнулась под раскатом крещендо боли и восторга. Драмок не дал ей шанса прийти в себя и начал вбиваться, двигая бедрами с мучительной скоростью и силой.

Оргазм поглотил Марьям в течение нескольких секунд. Она повисла на плечах Келса, в то время как жестокое удовлетворение прокатилось по телу, за которым быстро последовало еще одна жестокая разрядка. И еще одна. Беспощадный экстаз бился без остановки, подпитываемый ядом, который он влил в её вены, и непрекращающимися толчками, которые распаляли её страсть.

Неиссякаямя страсть отпустила Марьям лишь тогда, когда им овладела свирепая дрожь и он взвыл в освобождении. Она медленно стала осозновать его стоны, что он над ней, что кровь течет из его оцарапанных плеч, что затихает пульсация его членов, которые едва закончили высвобождать его желание.

Наконец, потребности тела отступили. Насытившись так, как никогда раньше, Марьям удовлетворенно вздохнула.

Келс подвинулся, чтобы посмотреть ей в лицо. Обычно слишком мрачное и серьезное выражение лица драмока теперь было умиротворенным. Довольным, как и у неё. Он нежно поцеловал ее в губы.

Что-то внутри Марьям щелкнуло, будто последняя часть головоломки встала на свое место. Может, так оно и было. Может, сердце пыталось заставить её увидеть правду в последние несколько дней, хотя разум настаивал на обратном.

Возможно, она не права, позволив послеоргазменной неге ослепить ее и лишить здравого смысла. И все же инстинкт кричал, что каким бы безумием это ни было, её судьба, наконец-то, обрела смысл.

Глава 18

Это правда происходит? В самом деле?

Келс смотрел в глаза Марьям и с трудом осмеливался поверить, что получил второй шанс на любовь женщины. Это казалось невозможным после неудачи с Бриэль и вреда его действий Марьям. И все же замечательная землянка смотрела на него с таким чувстом, которое говорило о том, что ему все-таки повезло, очень повезло.

Его существование казалось шатким, будто он вот-вот оторвется от реальности и улетит в пустоту. Он был потрясен теплым взглядом Марьям.

Быть может, со временем и если он перестанет вести себя как придурок, она могла бы полюбить его так, как он подозревал, что уже любил ее. Надежда вспыхнула, и Келс схватился за неё, вглядываясь в прекрасное обещание.

— Шпионский корабль четыре-семь-два-пять вызывает калкорианский шаттл. Прием?

Незнакомый голос ворвался в его мысли, вырывая его из момента. Келс подорвался и поспешил за Дерганом в кабину пилота. Нобэк включил связь.

— Записать закодированный ответ. Драмок Келс шпионскому кораблю. Прием.

Несмотря на долгожданное сообщение от спасательного судна, Келс оглянулся через плечо проверить Марьям. Его тело еще трепетало после удовольствия, которое она ему подарила, а разум поглощен потенциалом их отношений. Ему пришлось заставить себя отвернуться, в то время как она пыталась натянуть одежду, опасаясь, что в кабине включена видеосвязь.

Но это было не так. Келс почувствовал облегчение, когда из динамиков снова раздалась калкорианская речь.

— Замечательно, что вы живы, драмок Келс. Говорит капитан Розарк. Вы внедрили код от прослушки?

— Да, капитан. Я не знал, что один из наших кораблей достаточно близко, чтобы добраться до нас так скоро.

— Советник Себист снял нас с патрулирования. Мы прибыли так быстро, как могли, при этом соблюдая секретность и не выдая нашего присутствия вашим преследователям.

— Помимо нас с эсминца департировались несколько шаттлов. Они разбросаны по луне и её планете.

— Я вышел на контакт с капитаном Одаком и в курсе ситуации. Мы надеемся помочь экипажу эсминца, но приоритет моего корабля — спасти беременную землянку вместе с вами. С ней все в порядке?

Келс снова взглянул на Марьям и улыбнулся, когда она подмигнула ему.

— В полном. Я буду бесконечно благодарен, если вы вытащите нас отсюда.

— Мы находимся на орбите над вашем положением. Вылетайте в нашу сторону, и я вышлю сопроводительные истребители для защиты вашего шаттла. Момент — мы фиксируем повреждения вашего судна. Вы используете сдерживающее поле, чтобы нейтрализовать пробоину в корпусе?

— План выполним, покуда по нам не откроют огонь, — сообщил Дерган. — Поле будет действовать в течение пятнадцати минут после покидания атмосферы.

— Мы сделаем все возможное, чтобы помешать преследователям напасть на вас.

Дерган уже сидел в кресле пилота, стремительно вводя команды в управление шаттла. Двигатели равномерно загудели и плавно подняли корабль в воздух.

— Всем пристегнуться на случай тряски.

Келс убедился, что Пана и Марьям зафиксированы и полем, и ремнями безопасности. Затем он скользнул в кресло второго пилота.

— Мы в пути, капитан Розарк.

— Высылаю одиночные истребители. Они перехватят вас через полторы минуты.

Келс уставился на экран перед собой, наблюдая, как джунгли и руины удаляются под кораблем. Они исчезли из поля зрения, когда шаттл устремился к небу.

Моментально сработали предупреждающие сигналы о вражеских кораблях, которые вылетели в их сторону. Дерган подтвердил.

— У нас компания.

Вслед за его словами раздался сигнал тревоги. Келс хмуро посмотрел на приборы, мигающие желтым.

— Мы не можем поддерживать максимальную скорость, так как целостность конструкции нарушена на месте взорванного люка.

Дерган заматерился.

— Вот корыто! Индикаторы молчали об этом, когда мы летели в джунгли.

Они оставили связь открытой для корабля, и капитан Розарк поспешил вмешаться.

— Держитесь, как можете. Истребители в тридцати секундах от вас.

— Я вижу их на радаре, но земляне быстрее. — У Келса пересохло во рту.

— Они корректируют траекторию в соответствии с нашим курсом, так собьем же их со следа. — Пальцы Дергана заплясали над консолью, двигаясь быстрее, чем Келс мог уследить.

Шаттл резко сошел с курса, уходя в пике. Джунгли заполнили обзор, деревья становились все больше. Желудок Келса подступил к горлу. Позади него в каюте вскрикнула Марьям, а Пана взвизгнул.

Келс оторвал взгляд от несущихся к ним джунглей, заставляя себя сосредоточиться на мониторах. Подавив рвотный позыв, он сказал Дергану:

— Ты их сбросил, все в порядке… и меня чуть не стошнило.

— Если придется, то мимо панели управления, — Дерган снова отдал команды, и шаттл начал выравниваться, а Келс вспомнил, как дышать.

Он даже ухитрился усмехнуться, когда проверил показания приборов.

— Твой маленький маневр сработал. Врагу не удалось захватить нас, вместо этого он столкнулся лицом к лицу с нашими истребителями и оказался в меньшинстве. Они отступают.

— Мы в безопасности? — прокричала Марьям.

Келс оглянулся на нее. Ее голос дрожал, а кожа была чертовски близка к снежно-белому цвету, подсвечивая веснушки. И несмотря на все, она носила решимость, как броню.

Предки, он обожал её.

— Благодаря Дергану — снова — мы доберемся до шпионского корабля.

— Мужчина, у которого всегда есть план, — зааплодировала Марьям.

— Должен же он поддерживать свое звание, — похлопал его по плечу Келс. Дерган ухмыльнулся, направляя шаттл в черноту космоса.

На борту их поприветствовал офицер низкого ранга, когда они добрались до корабля. Келс не возражал. Земной крейсер показался на радарах, и капитан Розарк был сосредоточен на том, чтобы избежать его.

— Мы маскируемся и выводим шпионский корабль из зоны обстрела. Мы также заберем столько членов экипажа эсминца, сколько сможем, пока не подоспеет подмога, — доложил им лейтенант Эсер, провожая в спальные помещения.

Именно Марьям заявила, что будет жить с кланом, а не в отдельной каюте. Келс заметил, как молодой офицер украдкой поглядывал на нее. Выражение лица Эсера было благоговейным, а поклон настолько глубоким, что он мог бы поцеловать свои коленки.

Когда дверь закрылась, Марьям развернулась в крошечном пространстве. Также как и обычные каюты на борту эсминца, комнату заполял спальный матрац, а по бокам висело несколько полок.

Ее взгляд остановился на двери в уборную.

— Скажи мне, что уже можно принять душ.

— Можно. — Ах если бы Келс мог так просто испонить все её желания.

— И ни одно сражение не прервет меня?

— Даже если так, то вид твоего обнаженного тела на пути к спасательному шаттлу вдохновит экипаж на более решительную борьбу, — он шутил только наполовину.

Она засмеялась и игриво толкнула его. Его сердце пропустило удар, когда она почувствовала себя непринужденно и в безопасности.

— Я помогу тебе помыться, — предложил Пана.

— Как и я, позволь мне стать твоим преданным помощником. — сказал Дерган, отодвигая имдико в сторону.

Келс шагнул вперед.

— Как драмок, я обязан взять эту ответственность на себя. В душе не хватит места для всех, вам придется побороться за привилегию ассистировать.

— Эй, никаких рангов, Келс! — Пана толкнул его намного сильнее Марьям.

Сработало устройство связи драмока, и он нахмурился, забыв о веселье.

— Это Себист.

Дерган развеселился.

— Похоже, ты будешь слишком занят в течение следующих минут для душа. — Он подхватил на руки смеющуюся Марьям и торжествующе унес ее в душ, ведя за собой Пану.

Келс ответил на звонок, его желудок скрутило также болезненно, как когда Дерган увел их шаттл в пике.

— Здравствуй, Себист.

Его друг ликовал.

— Ты жив! Был на волоске, как я слышал. Только переговорил с капитаном Розарком.

— Премного благодарен за то, что направил его к нам. — Себисту пришлось потянуть за несколько ниточек, чтобы ускорить процесс.

— Для чего же еще друзья?

— Ты оказался лучшим из них. — Головная боль формировалась позади его глазных яблок.

— Учусь у тебя. Мне еще долго расплачиваться за твою веру, когда меня судили.

— Это было декады назад, ты ничего не должен мне.

— Даже женщину с твоим ребенком?

Келс уставился на устройство связи. Неужели Себист догадался о чувствах его клана к Марьям?

На другом конце провода послышался вздох.

— Прежде чем ты решил провести отпуск в заповеднике Думаи, я получил сообщение от твоих супругов и прекрасной матары Марьям.

— Ты что? — Келс опустился на матрац, прежде чем его колени отказали. Что они наговорили Себисту?

— Леди выразилась четко и ясно, что не вступит принудительно в клан — особенно не твой.

— Я… эм… я не знал, Себист. Ни о благосклонности к моему клану, ни о разговоре с тобой.

— Ну теперь-то ты знаешь. Значит, она стала кем-то больше, чем суррогатной матерью?

— Она… я… черт. Я не знал, что все так выйдет. Я не хотел, чтобы так вышло.

— Знаешь, Келс, тебе не просто повезло больше, чем другим. Ты осознаешь и ценишь свою удачу, никогда не принимаешь её как должное. Даже сейчас ты, должно быть, смущен.

Келс потер лоб, раздраженный, что Себист не сердился на него. В конце концов, он все делал неправильно, когда дело касалось Марьям, и все же она дала ему повод надеяться, что найдет его достойным. Он не заслуживал ее.

— Это несправедливо по отношению к тебе. У меня была матара. У тебя тоже должна быть.

— Кто сказал, что жизнь несправедлива? У меня лучший клан и друг, о которых можно только мечтать. Кто знает, может, в моем будущем появится другая землянка. Пока мы говорим, около полутора тысяч из них направляются на Калкор.

Но сколько из них едут добровольно? Келс решил не спрашивать. На его совести и так было больше положенного.

— Ты не сможешь убрать мое чувство вины.

— Пускай оно не удерживает тебя от женщины, которая под стать тебе. Удачи в ее завоевании, Келс. Может, она осознает и свою удачу в том, что у нее есть выбор.

Он отключился прежде, чем Келс успел ответить, оставляя драмока с комком в горле.

— Я не заслуживаю ни её, ни тебя, мой старый друг.

Он получил благословение Себиста на ухаживание за Марьям. Оставался вопрос, сможет ли он и его клан завоевать ее? Вернулась ли к нему удача, или все снова пойдет прахом?

Одно утверждение оставалось без вопросов.

— Чтобы ни случилось, выбор будет за ней.

Мокрая троица — Марьям, Пана и Дерган — вышли из ванной спустя несколько минут после разговора Келса с Себистом. Марьям была завернута в полотенце, а супруги Келса обнажены и возбуждены. Очевидно, в душе не было места для чувственных удовольствий.

Келс поднялся с матраца, чтобы поприветствовать их. Марьям усмехнулась.

— Нас не разнесло на куски?

— Я впечатлен. Думал, только нападение может выгнать вас троих оттуда. — Комната заполнилась громким смехом четверых.

— Что сказал Себист? — задала Марьям отрезвляющий вопрос, и все внимательно посмотрели на Келса.

Он еще натерпится от Марьям, если удастся заполучить её в клан. Не так, как с Бриэль, но Марьям была по-своему строптивой.

И самым прекрасным вызовом его жизни.

— Он пожелал мне удачи в ухаживании за тобой. Учитывая, что вы сговорились за моей спиной, мне понадобится вся удача, которую я смогу найти.

Пана и Дерган поморщились, но Марьям не выказала никакой вины за то, что позвонила Себисту без его ведома.

— И вердикт…

— Ты вольна принимать любой выбор после родов. В том числе оставаться моей матарой. Имей в виду: я собираюсь соблазнять, преследовать и возмутительно льстить тебе за эту привилегию.

Марьям усмехнулась. Она сбросила полотенце, открывая соблазнительную фигуру, отчего у Келса пересохло во рту. Ее понимающий взгляд послал жар прямо к его паху.

— Можешь приступать, как только я отмою каждый дюйм твоего тела, — промурлыкала она.

Глава 19

Мать Всего, он был тверд, и становился еще тверже. Марьям кралась к нему, протягивая руку. Словно во сне, его рука потянулась вверх. Давление ее пальцев на его частично вывело из тумана, вызванного похотью.

Он позволил увести себя в ванную мимо его ухмыляющихся супругов. Марьям повернулась к нему и потянула за передний шов его формы, распахнув его от горла до паха.

— И снова здравствуйте, — сказала она, высвобождая его члены.

— Мы очень рады видеть тебя, — смог произнести Келс.

Он обычно не расставался с контролем, но Марьям не провоцировала его инстинкт доминирования. Она заботилась о его нуждах: сняла одежду, приказала воде включиться, а затем встала под душ, ее бледная кожа заблестела. Он зачарованно наблюдал за капельками, прилипшими к ее рыжим лобковым волосам.

— Проходи. Позволь мне искупать тебя.

Он принял приглашение и вошел в душевую, схватил Марьям за попку и притянул к себе так, чтобы тереться членами об её бедро, в то время как заявляет на неё права требовательным поцелуем. Она застонала и прижалась к нему, позволяя ему обращаться с ней так, как он того пожелает. Страстная капитуляция распалила Келса, и его пальцы сильнее вжались в податливую плоть ее ягодиц. Ее соски затвердели у его груди, но сама она была мягкой и податливой.

— Хозяин, — прошептала она ему в губы.

Он снова поцелвоал её, затем отпустил и отступил назад.

Марьям накачала очищающий гель из настенного дозатора и вспенила руки. Она принялась мыть Келса, массируя его шею и руки, разминая напряженные мышцы, пока он не застонал от облегчения. Затем взялась за его спину, с легкостью находя и растирая больные места.

— Ты делала это раньше, — вздохнул он, упираясь руками в стену, чтобы полностью отдаться ее заботе.

— У моего бывшего были долгие смены в больнице, когда он работал интерном. Он всегда был измотан, слишком напряжен, чтобы заснуть. Хороший массаж гарантированно его вырубал.

Она не пропустила ни дюйма, прорабатывая скользкими мыльными руками его ягодицы, бедра и икры. Он мог считаться полностью расслабленным, если бы не двойная эрекция.

Марьям дернулась в предвкушении того, что произойдет после душа. Келс был готов проявить себя хорошим супругом.

Как и она доказывать, что достойна своих мужей. «Я бы позволил сойти ей все что угодно с рук только ради этого массажа».

Её бывший муж был конченым идиотом. Его потеря — награда Келса, поэтому он возрадовался глупости человека, которого никогда не встречал.

— Развернись, — сказала Марьям.

Что он и сделал. Она размяла его икры до состояния желе, затем поднялась с колен. Похоть снова захлестнула его при этом зрелище. Внимание Марьям переключилось на его грудь, которую она густо намылила. Как только Келс сполоснулся, она кропотливо прошлась языком по свежевымытой плоти.

Он зачарованно наблюдал, как землянка обводит контуры его грудных мышц красивым розовым язычком. Она однозначно знала, как сладко и распутно выглядела со стороны. Слизывая капли с его кожи, опаляла его теплым дыханием. Использовала кончик талантливого языка, чтобы пощелкать по темно-коричневому соску, прежде чем прильнуть к нему ртом и потереть языком о чувствительную плоть. Келс выдохнул через приоткрытые губы, когда она проложила путь поцелуями к другому соску и проделала то же самое.

Предки, она была великолепной.

Затем Марьям уделила внимание его животу, поглаживая выпуклости пресса с закрытыми глазами. Она продвигалась все ниже и ниже, постепенно опускаясь на колени. Осыпая влажными поцелуями всего в дюйме от его покачивающегося основного члена, она подняла ладонь, которую Келс направил к дозатору мыла.

Голова драмока откинулась назад, когда землянка приласкала его члены, ее пальцы касались их так же искусно, как и всего остального тела ранее. Келс зажмурил глаза, желая окунуться в великолепные ощущения давления на его члены и бережного потирания в наиболее чувствительных местах. Теплая влага омыла его, добавляя восхитительных эмоций. Келс молился, чтобы это незаканчивалось, не сейчас, пусть продолжается вечно.

Его окружало тепло и влага. Марьям мягко потянула за член, а затем начала посасывать его второй член. Келс уперся кулаком в стену, голова кружилась от восторга.

Драмок посмотрел вниз. Марьям ласкала ртом его члены поочередно. Ее соблазнительные губы обхватили его темный член, щеки раздувались, когда она втягивала его длину. Языком она скользила по венам в нижней части члена и тут же нежно потирала, от чего Келс почти поднялся на цыпочки. Марьям обслуживала своего супруга, не думая о своих желаниях, стремясь лишь ему доставить удовольствие. Драмок представил, как кончит в ее гостеприимный рот, как она примет его страсть и сглотнет его семя.

У него перехватило дыхание, когда из вторичного члена пролился жар. На мгновение Келс почти дал этому случиться. Слишком уж заманчиво, чтобы отказать себе в таком невероятном подарке.

Его инстинкты однако спасли его от эгоистичного поступка. Он драмок, лидер. А лидер всегда думал прежде всего о благополучии других.

Подхватив Марьям на руки, он приказал дрожащим голосом душу отключиться и направился к спальному месту, где бережно уложил матару.

— Кто, черт возьми, кого убеждает остаться? — выдохнул он.

Не дав Марьям ответить, он впился в ее губы.

Влажное тело Келса навалилось на Марьям. Она соглашалась делать минет бывшему мужу, но в качестве прелюдии к проникновению. Но с Келсом она получила удовольствие. Капельки предэякулята на члене подсказали ей, что он был близок к оргазму, и она совсем не прочь, чтобы его семя заполнило ее рот. Возможно, он даже приказал бы ей глотать. Эта мысль мучительно ее возбудила.

Как и фантазия о ее полной капитуляции. Ей хотелось отдать себя без остатка. Марьям начинала смиряться с тем, что получает удовольствие от подчинения мужчинам клана Келса. И вряд ли сможет им в чем-то отказать.

Келс откинулся назад, его влажные волосы рассыпались по простыням. Большой, сильный, непоколебимый Келс. Душа Марьям потянулась к нему, ища не только физической связи. Если это не первые признаки любви, то чертовски близко.

— Люби меня, — прошептала она.

— Разве у меня есть выбор? — выдохнул он в ответ.

Но все же он поднялся с постели, оставив ее одну. Пана и Дерган подошли ближе, встав по обе стороны от своего лидера. Трое мужчин с телами богов и во всеоружии. Марьям приглашающе раздвинула ноги.

Келс произнес непонятные для нее слова: «тутлито толп». Чтобы это ни значило, остальные тут же ответили. Пана ахнул, выпрямившись. Дерган низко зарычал. А их члены напряглись.

— Мой нобэк, — драмок подтолкнул супруга к Марьям.

Дерган лег на нее, его глаза сверкали. Марьям закрыла глаза от этого яростного взгляда, желая спрятаться от его свирепости. Но когда нобэк коснулся ее губ, поцелуй был нежным. Затем Дерган осыпал поцелуями ее подбородок, горло, грудь.

Марьям почувствовала два легчайших укола в нежную плоть и захныкала, но не стала сопротивляться.

Боль от укуса драмока сразу же улетучилась. Марьям сначала дернулась от неожиданности, но тут же успокоилась. После того как ввел в нее свой яд, Дерган подразнил ее влагалище двумя пальцами и проник ими внутрь. Толкаясь в нее пальцами, он погладил клитор, от чего Марьям выгнулась с криком.

Наслаждение усиливалось по мере того, как яд в ее теле делал свою магическую работу. Марьям начала с энтузиазмом вращать бедрами, и Дерган, вынув свои пальцы, выпустил клыки.

— Не уходи, — запричитала она.

В ответ он стал слизывать ее соки с пальцев, все время наблюдая за ее лицом.

— Я ни за что не уйду, пока не оттрахаю тебя как никогда в твоей жизни, — пообещал он. — Раскрой для меня ноги.

Марьям раздвинула ноги как можно шире, чувствуя легкий ветерок между ног. По спине от возбуждения пробежали мурашки.

— Дорогая Марьям, послушай меня внимательно, — произнес Дерган. Он казался более опасным, чем обычно, но она все равно отчаянно его хотела. — То, что сейчас произойдет, требует осторожности. Большой степени осторожности. Это означает, что ты будешь лежать и не двигаться. Делай только то, что тебе скажут, иначе я свяжу тебе руки и ноги, и ты не сможешь довести себя сама до оргазма.

Она закричала от такой жестокости. Неужели он сделает с ней такое?

Дерган кивнул, словно услышав ее мысленный вопрос.

— Если ты ослушаешься нас, я не только не дам тебе достичь оргазма, но и буду держать возбужденной всю дорогу до Калкора.

Яд делал свою работу в ее венах, накаляя ее возбуждение до предела. Марьям мечтала лишь о том, как ее заполнят члены ее супругов, и не могла представить наказания ужаснее, чем обещал драмок. Лучше пусть ее побьют, чем так мучиться.

— Я сделаю все, что ты пожелаешь. Все. Обещаю.

— Лучше бы так оно и было. Я не сдерживаюсь, когда дело касается дисциплины.

И она прекрасно знала об этом.

Дрожа, Марьям тем не менее оставалась неподвижной, когда Дерган взобрался на нее, одной рукой уперевшись в постель, а в другую взяв оба своих члена. Когда его губы приблизились к ее влагалищу, ее опалил жар. Ей хотелось прильнуть к его крепкому телу, раствориться в нем.

Но помня его предупреждение, она не шевелилась. Даже когда его первичный член ткнулся в ее лоно, ища вход. Яростное желание захлестнуло ее, когда член проник внутрь на дюйм, но все равно она оставалась неподвижной. С трудом.

Дерган вошел глубже. Внезапно его член расширился внутри, сильно давя на стенки влагалища и заставляя ее болезненно открыться. Марьям заворчала от такого вторжения. Раньше Дерган не был таким толстым.

— Спокойно. Двигаемся потихоньку. Такое прекрасное влагалище, принимает сразу оба моих члена.

Марьям захныкала от шока. Оба? У нее внутри? Это вообще возможно?

Возможно или нет, но она не собиралась его останавливать. По мере того как напряжение усиливалось, почти на грани боли, она заставляла себя открыться ему, отчаянно желая угодить и получить свое наслаждение. Ее накрыло восторгом, она вся намокла, облегчая нобэку проход.

— Вот так, Марьям. Прими это. Да. Да.

Дерган начал совершать медленные круговые движения и нашел ту волшебную точку внутри нее, что поднимала удовольствие до небес. Боль от его вторжения смыло волной наслаждения. Марьям впилась ногтями в ноги.

Это было невероятно. Если он разорвет ее надвое, то и тогда она его не остановит. Дерган остановился, и у Марьям возникло ощущение, что она растянута до предела. Такое полное обладание немыслимо возбуждало.

Теперь он полностью в ней. Нобэк поцеловал ее, их языки сплелись в страстном танце. Марьям обняла его ногами и руками, крепко прижимая к себе.

Ощущения были совершенными, пока он не начал двигаться, медленно покачиваясь и задевая все чувствительные местечки внутри. Марьям пронзило словно молнией. Она взвизгнула. Хотя движения были медленными, осторожными, чувствовалось это потрясающе. Словно раскаты восторга прокатились по телу.

Дерган вошел до упора. Не успела Марьям возразить против его остановки, как он поднял ее и сел на колени на постели. Благодаря гравитации, Марьям насадилась на него еще глубже и застонала от экстаза. Каждая клеточка ее тела чувствовала себя живой и наслаждалась окружающим ее физическим раем.

Ухо Марьям окатило теплом. Это Пана прошептал ей:

— Помни, что нельзя двигаться. Яд будет заставлять тебя желать двигаться быстрее, но это опасно, поэтому держись за Дергана и не шевелись.

Член надавил на ее лоно, словно завернутое в бархат железо. Медленно, но неумолимо член Паны входил в нее. Марьям не могла поверить в происходящее. Он собирается проникнуть в ее попку в то время, как Дерган заполняет обоими членами ее влагалище? Это казалось невозможным, но Пана не останавливался.

Марьям застонала от огненного вторжения, ее плоть с трудом ему уступала. Но боль постепенно превращалась в удовольствие. Дерган шептал слова ободрения и осыпал ее лицо поцелуями, пока Пана продолжал свое проникновение.

— Почти внутри, — простонал имдико. — Предки, она такая тугая.

Марьям уже собиралась признаться ему, как восхитительно он ощущается внутри, как ее спину пронзила боль. Она зашипела и вцепилась когтями в спину Дергана. Охнув, Пана вошел в нее до упора.

— Полегче, — предупредил нобэк их обоих. — Пана, дай ей время. Марьям, расслабься. Все хорошо.

— Не останавливайтесь, — умоляла она, боль потихоньку уходила. — Я хочу этого.

— Но не ценой травм, — настаивал Пана. — Яд делает тебя невосприимчивой к боли, как мы и предполагали. Но мы будем осторожны. Не повредим тебе.

— Это поможет тебе понять, что мы всегда будем ставить твое благополучие превыше наших желаний, — подтвердил Дерган. — Несмотря на обстоятельства нашей встречи, ты можешь нам доверять.

Марьям ценила их честность, но усилившееся возбуждение требовало к себе внимания. Она изнывала от желания к тому времени, как Пана решил, что уже безопасно для продолжения.

Вечность прошла, пока он вошел в нее до конца. Наконец Марьям была заполнена супругами. Они стояли вокруг нее на коленях, неразрывно с ней связанные. Вихрь эмоций обрушился на нее, словно сбылась ее сокровенная мечта.

Но не хватало еще кое чего.

— А где же Келс?

— Я здесь. — Он появился сбоку от нее, его взгляд согрел ее. — Я наблюдал за прекраснейшим союзом между тобой и моими супругами. Ты не представляешь, каким счастливым меня делает возможность видеть вас такими.

— Но ты к нам не присоединился. — Эйфория Марьям пошла на убыль, так как он остался в сторонке.

— Не надолго, если ты продолжишь то, что начала в душе.

Он встал на постели, практически упираясь головой в потолок. Его член оказался как раз на уровне ее губ. Аромат корицы заполнил ее ноздри.

Со стоном восторга Марьям обхватила рукой его первичный член и начала его ласкать, в то время как взяла в рот его меньший член.

Совершенство. Наконец, Марьям воплотила фантазию из душа и ласкает Келса ртом.

Дерган неожиданно отодвинулся. Его члены вышли наружу, по пути чувствительно задевая потаенные местечки во влагалище. Марьям с членом во рту закричала от нахлынувших ощущений.

Нобэк тут же погрузился в нее обратно. Когда он медленно входил, Пана в это время выходил. Марьям покачивалась между ними, пока они трахали ее в одном ритме.

Она пыталась подстроиться под их ритм, пока ублажала Келса. Их ласки отвлекали ее, затрудняя ей возможность обслужить драмока так, как хотелось. Хотя Келс не жаловался — в самом деле, он стонал и вскрикивал, когда она вбирала его член полностью в рот, — ей казалось, что он обделен вниманием.

Схватив его за руку, она положила ее себе на голову.

— Повелевай, хозяин. Бери мой рот, как пожелаешь.

Солоновато-коричная сладость разлилась на ее языке, и драмок впился в нее взглядом. Его глаза расширились, когда Марьям сглотнула его предсемя, и он застонал.

— Моя милая пленница, я так и поступлю. Когда кончу, открой свой рот, чтобы я мог видеть, как ты глотаешь мое семя.

Вцепившись в ее волосы, Келс задвигал бедрами, давая ей свой первичный член. Дерган выругался, а Пана до боли схватил ее за грудь, пока они наблюдали, как их драмок трахает матару в рот.

Марьям потерялась в волнах удовольствия, пока три калкорианца брали ее одновременно. Она даже не представляла себе, что такое возможно. Они любили ее своими телами — и она надеялась, что их любовь не ограничивается только физической близостью.

Марьям понимала, что это невозможно, но желала, чтобы это продолжалось вечно. Она разделила свою любовь между тремя мужчинами, о чем и помыслить раньше не могла, но теперь это кажется таким естественным. Они подходят друг другу как ничто во вселенной.

Как она могла не влюбиться в этих калкорианцев, когда они все так счастливы вместе.

Они пытались как можно дольше оттянуть момент оргазма, но все случилось слишком скоро. Тело Марьям, поющее под воздействием яда и возбужденное от секса, не выдержало напора. Она вцепилась в грудь и плечи Дергана, и ее накрыло всепоглощающим оргазмом, из груди вырвался крик наслаждения. Вскоре с гортанным криком за ней последовал Пана, обильно кончая в ее попку. Тут же Дерган присоединился к ним, его сотрясало от сильных спазмов оргазма.

Марьям уже плыла на утихающих волнах экстаза, когда Келс выдохнул ее имя. Она пошире открыла рот, коснувшись языком кончика его члена, и движения драмока стали хаотичными. Его семя хлынуло наружу, сопровождаемое отчаянными криками Келса, который наблюдал за своим семяизвержением и тем, как матара глотает его сперму со стонами удовольствия. Марьям помогала себе рукой, выдаивая драмока до последней капли коричного удовольствия.

Позже они лежали вчетвером в постели, приходя в себя от ошеломительного наслаждения, их ноги и руки были переплетены, и совсем не хотелось двигаться. Марьям вглядывалась в лица супругов и видела на них не только отголоски испытанного удовольствия, но и нечто большее. Глубокая радость наполнила ее душу и обожание к каждому из супругов.

Неужели это любовь, так скоро? Определенно это начало большого чувства.

Глава 20

Пять месяцев спустя.

Марьям приподняла сына клана Келса, позволив Пане перенять его из ее рук. Ребенок, которому было всего час от роду, сразу перестал плакать от нежных покачиваний и успокаивающих звуков имдико.

Марьям улыбнулась Пане, который даже не знал, что плачет.

— У тебя это в крови.

— Как и у тебя, — заверил её Келс с противоположной стороны меди-кровати, где он стоял вместе с Дерганом. Он взял ее руку и поцеловал. — Выносить калкорианского малыша в столь крошечном теле. Я и представить не мог, что такое возможно.

— Надеюсь, вскоре ты увидишь меня в нормальной комплектации, а не бегемота, таскающего семикилограммового ребенка.

Дерган издал неодобрительный звук, предлагая ей выпить стакан сока.

— Ты была, есть и всегда будешь красивой, моя матара.

Марьям зарделась. Она всё смущалась, когда они называли ее своей спутницей жизни, даже после присоединения к клану спустя полтора месяца после прибытия на Калкор. Они легко завоевали ее расположение, несмотря на плохое начало отношений. Келс, Пана и Дерган не могли быть более внимательными, особенно когда она раздулась на позднем сроке беременности. Она никогда не чувствовала себя всего лишь инкубатором, не тогда, когда они души в ней не чаяли.

И никогда не чувствовала себя такой любимой.

Но ребенку оказалось мало навыков молодого папы Паны, и он издал вопль. Пана изобразил отчаяние.

— В чем дело, Наджи? Что случилось, мой маленький человечек? Скажи мне, чтобы я мог это исправить, иначе моя репутация имдико будет разрушена.

Клан рассмеялся. Келс протянул руки и взял Наджи, глядя на своего сына с нескрываемым обожанием. Через пару минут он передал ребенка Дергану, который приветствовал своего новорожденного нежным поцелуем в макушку с черным пушком.

Марьям наблюдала за отцами и ребенком, влюбленная во всех четверых. Идеальная семья. Ее идеальная семья.

Она через многое прошла, чтобы осуществить свои мечты. Волна ожидания наполнила ее при мысли об учебе, прерванной из-за родов, но готовая возобновиться после выписки акушером. Клан Келса позаботился о её медицинском образовании, едва они приземлились на Калкор, что стало одним из многих жестов, демонстрирующих их преданность Марьям.

Будущий врач и мама. У нее будет все это.

Несмотря на знаменательное событие — рождение его сына, Келс перевел взгляд с уютно устроившегося в объятиях Паны Наджи на нее. Его брови сошлись, когда он уловил ее задумчивое настроение.

— Все хорошо?

— Хорошо. Замечательно. Только я не привыкла, что мой Наджи далеко, а не близко.

— Он в полуметре от тебя, — пожаловался Пана, понимая, что она хочет снова обнять сына, когда он не хотел отпускать.

— Мои руки так пусты. Заставь его вернуть Наджи, Дерган. — Марьям одарила нобэка самым трогательно-печальным взглядом, на который была способна.

Дерган притворно зарычал на имдико. Пана рассмеялся и вернул Наджи в руки Марьям.

Она посмотрела на ребенка — маленького для новорожденного калкорианца, огромного для землянина. Она была уверена, что узнала Келса в его личике. Что-то в его челюсти и бровях. Марьям знала, что калкорианские кланы не выделяют биологического отца. Келса, Пана и Дерган — все они считались папами Наджи.

Это распространялось и на Марьям. Биологически Наджи был ребенком Бриэль, но Марьям поощряли называть его своим. Она улыбнулась зевающему херувиму.

— Ты счастливчик, знаешь? Три замечательных папы, мама, которая любит тебя всем сердцем, и мама, которая любила тебя до меня. У нас есть столько историй, чтобы рассказать тебе о ней, твоей прекрасной маме Бриэль.

— Он будет знать о ней все. Мы никогда не позволим ему забыть, — поклялся Келс, и остальные кивнули.

Клан Марьям обступил её и ребенка, который свел их вместе. Вот она, её семья.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20