Дурак [Джон Моррисси] (fb2) читать постранично, страница - 9

карнавала. Его тело нашли в узком переулке, где лепились один к другому убогие публичные дома. Очевидно, он пал жертвой уличных громил. Лицо было изуродовано с особой жестокостью.

Я все тщательно продумал. В тот день я развлекал гостей графа на пиру, который продлился почти до утра. Сновал взад-вперед, шутил, смеялся, словом, делал все, чтобы пьяные гости не заметили точного времени, но могли бы поклясться, что я никуда не отлучался. И мне это удалось. Все сочли, что тем вечером я был особенно забавен.

Жителей нашего города нелегко потрясти, но зверское убийство довольно долгое время было предметом разговоров. Мой хозяин об этом позаботился. Он поклялся найти убийцу своего любимого зятя, предпринял для этого самое тщательное расследование. Все напрасно.

После этого граф мудро рассудил, что для безопасности Маддале-ны и ее сыновей будет лучше, если дочь вернется в родовое гнездо.

Семейство Джакопо не посмело возражать, и я стал опекуном и товарищем по играм для Леонардо и его младшего брата. Ежедневно встречаясь с Маддаленой, мы никогда не упоминали о том ночном разговоре.

Как-то хозяин позвал меня, чтобы обсудить обед, который собирался дать в честь городских чиновников. Когда мы договорились о деталях, он вдруг спросил:

- Ты доволен службой у меня?

Странный вопрос из уст графа Ридольфо, никогда не интересовавшегося чувствами окружающих. Я ответил без колебаний:

- В высшей степени, синьор. Надеюсь, я вам полезен.

- Подозреваю, что ты оказался очень и очень полезен в тех случаях, о которых я не знаю и знать не хочу, - бросил граф и осекся.

Я ничего не ответил. И прежде чем собрался с мыслями, он продолжал:

- Ты никогда не просишь денег. Неужели у тебя нет никаких потребностей? Или ты крадешь все необходимое?

- Я служу знатной семье и поэтому сытно накормлен, прекрасно устроен и богато одет. Живу в роскошном дворце и имею собственных слуг. Все домочадцы добры ко мне, как и друзья, которых я навещаю. Чего еще мне желать?

- Такая неприхотливость - просто благословение божье. Но верный слуга заслуживает награды, - объявил он, бросив на тяжелую столешницу туго набитый золотом кошель.

В последующие годы мое оккультное знание не понадобилось. Во всех случаях, когда я оказывался достоин доверия и щедрости графа Ридольфо, верными помощниками служили ум и осмотрительность.

Но настал час, когда ему отчаянно потребовался верный слуга, ибо тяжкие удары следовали один за другим. Младший сын Паоло был убит в уличной драке. Паоло был глупым, ленивым парнем, вечно обижавшимся на мнимые оскорбления, и в конце концов он дорого заплатил за свою гордыню. Через год двое старших сыновей, отправленных с миссией во Францию, стали жертвой горной лавины. Все сыновья умерли бездетными.

Оставалась только Маддалена. Но она уже не была той беззаботной девушкой, которая когда-то мечтала выйти замуж за Джакопо. Эта двадцатидвухлетняя, ослепительно красивая женщина так и не нашла второго мужа. Гибель этого мучителя не давала ей покоя. Она начисто забыла о его жестокости и убедила себя, что потеряла любящего супруга. Больше никто не видел ее улыбки. Маддалена стала такой же благочестивой, как ее мать, и даже превзошла набожностью эту иссохшую, похожую на привидение женщину.

Граф Ридольфо все больше и больше надеялся на своих внуков и доверял мне. Я стал их признанным опекуном и наставником.

Мне следовало бы насторожиться, когда Маддалена иной раз спрашивала совета относительно «наших» детей. Когда однажды с глазу на глаз она назвала меня Джакопо, я принял это за оговорку. Но в ту же ночь она пришла в мою комнату, скользнула ко мне в кровать и обольстила нежными словами. Я потерял разум.

Да, я оказался бессилен. Моя хитрость, мои темные знания, мой ум, мое коварство оказались бесполезны. Я не знал, что делать. Моя жизнь находилась в ее руках. Одна мысль, что Маддалена предаст огласке события той страшной ночи, приводила меня в трепет.

Пришлось играть роль, отведенную ею для меня.

Последствия этой связи могли привести только к несчастью. К беде для нас обоих.

Но она была прекрасна, так прекрасна… И с готовностью отдавалась мне. А плоть, даже уродливая плоть шута, слаба.

После той ночи она приходила снова и снова, и в самые нежные минуты называла меня Джакопо, превозносила красоту и с восторгом вспоминала годы супружеского счастья. На людях же обращалась со мной, как со слугой.

Наверное, потому что знала правду, но даже себе не могла признаться в собственной вине. Ее разум словно раздвоился. Одна часть отрицала смерть Джакопо, твердила, что муж жив, что она верная и преданная жена, неповинная в преступных замыслах. А вот другая… другая часть сознавала случившееся так же ясно, словно Мадда-лена сама была свидетельницей убийства.

Однажды ночью она прошептала, что ждет нашего третьего ребенка, и я понял: этот жуткий маскарад не может продолжаться. Я познал любовь женщины, прелестной безумной женщины, которая смотрела на меня и видела призрак красавца мужа,