Книжное обозрение 2010 №04 (2274) + PRO (324) [Газета «Книжное обозрение»] (pdf) читать постранично, страница - 5

ощущения,
а также попытался освежить свою память».
Так что «ЗН-2» – не просто «исправленная и
дополненная», а приобретшая новый глубинный смысл.

7

Макаревич А., Гарбер.М.

Мужские напитки,
или Занимательная
наркология-2.
М.: Эксмо, 2010. – 256 с.

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

Книжное обозрение

4

#4 (2274)

беллетристика

рецензии

С особым цинизмом
Бельгиец Томас Гунциг сбивает читателя с толку длинными,
замысловатыми
названиями: «Последний
внутривенный укол ЖанПьера Х.», «Разбор полетов в четверг в девятнадцать часов не состоится», «У
солнца был банный день».
Некоторые вовсе не отвечают содержанию рассказов или связаны с ним лишь
косвенно. Другая странность – присутствующая
во всех текстах девушка по
имени Миникайф. То есть
число девушек, разумеется,
совпадает с числом новелл,
но внешне женские персонажи похожи и зовутся одинаково, Миникайф и еще
раз Миникайф. За исключением инфанты из первого рассказа, чье имя по
воле Гунцига остается неиз-

Гунциг Т.

Что-то было в темноте, но
никто не видел / Пер. с фр.
Н. Хотинской, И. Пашаниной.
М.: ИД «Флюид», 2010. – 176 с. –
(Французская линия). 3000 экз. (п) ISBN
978-5-98358-249-1

вестным и которая, однако, настаивает, чтобы подданные называли ее Миникайф. Вначале списываешь
это на леность автора, а к
середине книги, разобравшись с остальными деталями, прозреваешь: ведь
неспроста! «Что-то было в
темноте» обретает целостность, становится единой издевательской антиутопией, карикатурой, где
выворачиваются наизнанку
романтические штампы и
образы массовой культуры.
Длинноногая, златовласая
Миникайф – всегда предмет
вожделения главного героя,
она и должна, в сущности,
приносить физический и
духовный кайф. Быть гением чистой красоты в кошмарной вселенной Гунцига, где писатели развлека-

ются на фронте стрельбой
по безоружным, где бесчинствуют «борцы за Великую
Любовь» и строятся городатюрьмы с супермаркетами.
А на поверку девицы стервозны, глупы, капризны.
Шлюховаты, будем говорить
прямо. Либо они маячат в
воспоминаниях, недорисованные. Инфанта склонна
к независимому существованию, но безжалостна ко
всему живому: подпаливает рожки улиткам, убивает
мух, мучает котов, опаздывает на собственное бракосочетание, пытаясь записать
с телевизора «Техасскую
резню бензопилой». Прочие
девушки – сплошной страдательный залог, несчастное совершенное тело. Его
хотят, травят тухлятиной
из ревности, переезжают

Лесь Психарев
автомобилем. Миникайф
Жаво («Аниматоры») вроде
бы скромна и благородна,
доблестно проходит испытания экспериментального концлагеря, а наивысшее
расположение рассказчика
заслуживает, когда умирает: «…всю жизнь мое сердце билось как чувствительный механизм… и с первого удара оно при виде замерзшего цветка или окоченевшей птички сжималось вернее, чем при виде их же, но
живых и невредимых».
Нина Хотинская предложила включить в гунциговскую родословную Виана –
правильно, с Верноном
Салливаном заодно. Динамичное повествование от
первого лица, сниженная
лексика, подонки и авантюристы. Хотя болезнен-

Прошлое и будущее –
это две раны
Наш корреспондент Вера
Бройде побеседовала с
одним из самых популярных французских беллетристов.
– Одна из главных тем
вашего романа «Ты будешь
там?» – путешествия во времени – интересовала многих художников и прежде,
особенно в кино. В вашей
книге есть упоминания, прямые параллели и даже заимствования из классической
трилогии Стивена Спилберга
«Назад в будущее». Что для
вас значит этот фильм?
– Путешествия во времени очаровали меня еще в
раннем детстве. Мне было
одиннадцать или двенадцать, когда вышел фильм
Роберта Земекиса «Назад в
будущее»; должно быть, я
посмотрел его раз двадцать,
сначала в кино, потом –
на родительском видеомагнитофоне. Я снова и
снова перематывал кассету, чтобы не упустить ни
одну деталь. Путешествия
во времени – действительно классический сюжет
литературы и кино, позволяющий играя взглянуть на
серьезнейшую идею безвозвратного течения времени. Сверхъестественное
дает мне возможность обыграть тему «второго шанса»
и предаться размышлениям
об ответственности выбора, который мы делаем, о
риске в жизни, о способности вовремя изменять траектории нашего движения.
Для большинства философов прошлое и будущее –
это две раны. Нас постоянно теребят, с одной сторо-

ны, ностальгия и сожаления, связанные с прошлым,
а с другой – надежды и проекты, связанные с будущим. Риск заключается в
том, чтобы не пройти мимо
единственной «настоящей»

жизни: той, что мы проживаем сейчас.
– Книга начинается с
описания встречи главного
героя со старым камбоджийцем, который обещает тому
выполнить самое заветное

его желание. Вы сравниваете его с джинном, выскочившим из