Хеллтаун [Мария Минаева] (fb2) читать онлайн

Мария Минаева Хеллтаун

Глава 1. Эгоизм

1

89 % на 90 % — еще чуть-чуть и шкала загрузки заполнится. В смотрящем на монитор компьютера сонном мужчине мешаются раздражение и предвкушение, но не желание поспать еще хоть пару минут. Как спать, если вот уже почти загрузилась «Эпоха мертвецов», лучшая игра последних десяти лет, как ее успели наречь даже самые строгие игровые эксперты? Всю ночь игра скачивалась, но оказалась такой огромной, что все равно не успела загрузиться. Теперь Каннингему идти на работу и надеяться, что супруга не вырубит комп, не собьет скачивание. Дэниел смотрит время на смартфоне — 06:43. Через пару минут заорет будильник на телефоне, и если сейчас же вместе с ним не уйти на кухню, то следом заорут проснувшиеся жена и дочь.

Умыться, почистить зубы, воспользоваться дезодорантом — Каннингем научился собираться на работу менее чем за пять минут, еще толком не отойдя ото сна. Всё равно проснется уже по дороге, за рулём. Да, возможно, он рано или поздно проснуться вовремя не успеет, не успеет вовремя повернуть или не заметит встречную машину, разобьется, — ну так и что с того? С каждым новым унылым днем всё больше кажется, что случайная смерть в автомобильной аварии лучше такой собачьей жизни, какой он живет в последнее время. Что угодно будет лучше, если подумать.

Выезжая из гаража на своем Nissan’е, в который раз чуть не сбивает соседку. Почти каждое утро молодая блондинка выбегает на пробежку, и пробегает по тротуару возле дома Дэна именно в тот момент, когда он пытается выехать на дорогу. Сказать, что это надоело и бесит — ничего не сказать.

— Привет, сосед! — бодро улыбается соседка. — На работу?

— Привет, Лорэйн! — натянуто улыбается мужчина, разворачивая автомобиль в нужном направлении. — На работу! А ты всё бегаешь?

— Ага!

По лицу Лорэйн видно, что она хочет продолжить эту нелепую светскую беседу, но Каннингем уже вдавил в пол педаль газа. Строительный объект, на котором работает мужчина последние несколько месяцев, в часе езды от дома, именно поэтому и приходится выходить раньше обычного, а возвращаться позже. Сама работа не сахар — людей нет, берут всех подряд, в том числе и нелегалов. Конечно, благодаря иммигрантам можно хорошо сэкономить, те готовы впахивать за копейки, а начальство будет считать, что это норма, что так и нужно.

Повышать зарплаты? — Нет, бред! Улучшать условия работы? — Зачем, если нелегалы готовы работать в любых условиях, а у остальных не останется выбора. Давать больше одного выходного в неделю? — Что за чушь, лучше и этот последний выходной отберем, скажем, что так и нужно. Блин, да начальство даже бродячих собак с объекта не потрудилось убрать! Бегают там и лают целыми днями, выпрашивая еду. Всем плевать, если эти собаки, кого-то покусают, может и заразят чем-то. А всех, кто начинает возмущаться, тупо увольняют, причем работа же неофициальная — тут и в профсоюз не пожалуешься. Вместо уволенных возьмут на одно место дюжину нелегалов за такие же деньги. Сейчас иммигрантов на стройке уже столько, что непонятную тарабарщину иностранной речи Дэн слышит чаще, чем родной английский.

Более того, один из таких иммигрантов, русский парень Вова с непроизносимо сложной фамилией, уже пару недель как стал бригадиром. Слава богу, не один Дэн возмущается тем, что русского поставили над американцами — друг со старшей школы Кевин Биртич, работающий тут же электриком, полностью разделяет сдержанное негодование Каннингема.

Дэн добирается на объект, видит на парковке у недостроенного дома машины всех коллег. Кевина замечает на лужайке перед домом. Друг матерится и пытается отереть подошву кроссовок о сухую осеннюю траву.

— Чертовы псины! — ругается Биртич. — Загадили весь двор… Перестрелял бы, зараза. Новые, блин, кроссовки в дерьме!..

— И тебе привет, Кей, — улыбается Дэниел, протягивая руку для пожатия. Друг пожимает ладонь, и рассерженное лицо товарища меняет подкупающая улыбка до ушей. — Зачем ты на работу новую обувку таскаешь? Тут же дерьма полно на каждом шагу.

— Как недипломатично, брат! Они ведь тоже люди, — иронизирует Кевин, Дэн отлично понимает кого тот имеет в виду. Хорошо, что рядом никого кроме них двоих нет, Биртич очень рискует с подобным юмором.

Кей бросает оттирать вымазанную подошву, друзья вместе направляются в сторону недостроенного дома. Каннингему нужно в журнале отметиться, что прибыл вовремя. Следом, естественно, выбегают местные дворняги, приветливо виляя хвостами и прижимая уши. Биртич замахивается на них, кричит нецензурщиной, все еще злится за кроссовки, и собаки, жалостливо скуля, разбегаются кто куда. Стройка, несмотря на раннее утро, уже в полном разгаре: где-то работает дрель, где-то стучат и ругаются, недалеко играет задорный мексиканский рэп, а совсем рядом вовсю работает циркулярная пила, издавая огромное количество шума и почти глуша музыку.

— Вова тебя уже искал! — перекрикивая пилу, говорит Дэниелу друг. — Забыл сразу сказать!

— О, супер! — отвечает Каннингем, закатывая глаза. — Только его не хватало для полного счастья утром!

Неожиданно циркулярная пила затихает, и работавший с ней старик Митч нагло вмешивается в беседу:

— Ага, искал тебя Вова! Грит, Канигуму башку отверчу, пущай только явится, — пародирующий деревенский акцент столяр заливается харкающим смехом.

— Так и говорит? — с улыбкой переспрашивает Дэн.

— А то! Так и грит!

Кевин и Дэниел смеются над словами старого реднека вместе с ним самим, но когда тот отворачивает и вновь запускает пилу, отпиливая очередной шмат толстого бруса, Биртич крутит пальцем у виска, кивая на деда. Для старика Митча нормально подойти к двум людям, разговаривающим на личные темы, и бесцеремонно вмешаться, начинать беседовать вместе с ними. И это, как минимум, неприлично, а как максимум неприятно. Но наглому реднеку сто лет в обед, а потому ему всё тому сходит с рук, любую бредовую старческую выходку прощают.

Хотя шутку про бригадира от старика Дэн посчитал удачной. Молчаливый русский Вова ничего такого сказать не мог, в том-то и ирония. Собственно, в этом еще одна большая претензия Каннингема к иммигранту — тот не может внятно объяснить задачу, не знает нужных слов, а все пытается жестам, мимикой и знаками какими-то. Неужели так сложно выучить английский за столько лет жизни в США? Почему Дэниел должен пытаться понимать русского без слов и почему за это издевательство не доплачивают сверхурочно?

Впрочем, плевать. Дэн хочет одного — отработать этот день, вернуться домой и играть. Семь лет он ждал второй части «Эпохи мертвецов», семь чертовых лет! Первая часть была лучшим, что видел он за всю свою жизнь — реалистичное, захватывающее выживание в мертвом мире, где тебя спасает сила, смекалка, реакция. С первого до последнего дня все семь лет Дэниел только то и делал, что следил за новостями от разработчиков. Утро мужчины начиналось с чтения твиттов от разработчиков, вечер заканчивался тем же. Восемь раз, каждый год, Дэн перепроходил первую часть, наизусть ее выучил, но игра продолжает восхищать и удивлять. Казалось, что комп не потянет вторую часть, но повезло — тютелька в тютельку игрушка подходила по параметрам.

Дэниел закинул все необходимые составные части смеси в бетономешалку, начал ждать пока машина сделает свое дело, а мыслями уже в «Эпохе мертвецов». Настолько погрузился он в собственные мечты, что заметил подходящего бригадира.

— Готовься к пантомиме, брат, — шутит работающий рядом Кевин, хлопая друга по плечу, и тут же отходя по своим электрическим делам.

Лицо русского Вовы как всегда хмурое и сердитое, будто его неделю уже запор мучает. Это карикатурно серьезное выражение бригадира не красит: молодой мужчина, лет тридцати максимум, из-за сдвинутых на переносице черных косматых бровей кажется старше лет на двадцать. Да и в целом выглядит как бандит СССР, прямиком из старых боевиков.

— Ну как? — выдавливает из себя Вова, переводя взгляд с бетономешалки на Дэна и обратно.

— Что «как»? — переспрашивает Каннингем.

— Ну как это, — настаивает русский, а что он хочет все еще не понятно и близко. Дэниел решает поиграть в угадайку, тем более в случае с косноязычным бригадиром это единственный способ понять, что ему надо.

— Ты хочешь спросить, как я замешиваю бетон? Рецептуру пересказать?

— Нет.

— Нужна бетономешалка?

— Нет! Нужно как. Как! — Вова махает на машину руками, переходя на русский, а потом указывая на недостроенный объект.

— Да что б тебя… — Дэн терял всякое терпение. — Что? Что, черт возьми, от меня хочешь? По-английски! Скажи это, не нужно показывать!

Но даже после криков Каннингема эта, вне всякого сомнения, талантливейшая пантомима, не прекратилась. Вова махал на бетономешалку, потом внезапно присел на четвереньки, агрессивно стучал ладонью по земле, затем опять указывал на замешивающийся бетон. Бесполезно. Бригадир побежал к недостроенному особняку, чтобы вблизи показать на него, но Дэн по-прежнему не понимал, что русский хочет донести:

— Что там? Что, стены? Окна?

Другие рабочие проходили мимо, уже не обращая никакого внимания на энергичные телодвижения Вовы, и только Кевин наблюдал со всем из окна и ржал.

— Как бетон здесь или туда? — продолжал спрашивать рассерженный Вова.

Дэн вздохнул и положил ему ладонь на плечо:

— Вова, я ни слова не понимаю, что ты городишь. Короче, давай, зови Алексея. Это не дело. Мы просто теряем время с твоими объяснениями.

Вот, что удивительно в Вове, так это то, что он как умная собака — понимает абсолютно всё с первого раза, только сказать ничего не может. Бригадир плюнул через плечо, разочарованный тем, что его объяснения не помогли, но смиренно пошел искать того, кого просил привести Дэн. У Алексея, второго русского строителя на объекте, навыки говорения и понимания почему-то уравновешены. Когда общение с Вовой заходило в тупик, только Алексей мог рассказать по-человечески в чем заключалась мысль Вовы изначально.

Королева красоты старшей школы Далси Каннингем стала матерью-домохозяйкой. Что может быть хуже для красивой и все еще молодой женщины? Хуже может быть только ленивый муж-идиот, которого не интересует ничего кроме игр на компьютере.

— Будь ты проклят. Будь проклят твой гребанный ящик… — тихо повторяла Далси, нарезая овощной салат на ужин любимому мужу, и представляя на месте капусты Дэниела. Злость, психологическая усталость и напряжение изуродовали все её движения. Но ведь это все еще обязанности хорошей жены: ежедневно готовить этому фанату стрелялок, будто она его повариха или мамочка. Да, сам он ни разу, — ни словом, ни взглядом, — не высказал какие-либо претензии. Но Далси это равнодушие бесило еще больше.

В соседней комнате раздался плач ребенка, и моментально шею ниже затылка опять свел болезненный спазм. Непроизвольное сокращение мышц — нервный тик. Далси с резким стоном, вырвавшимся из тяжелой груди, вскинула голову вверх, чтобы хоть немного унять эту невероятную боль. Нож для овощей выпал из рук женщины и со звоном стукнулся о кафельную плитку пола. Подобные спазмы уже случаются по несколько раз в день из-за стресса и расшатанных нервов.

Перебарывая желание заплакать от режущей спазматической боли, женщина поспешила успокоить плачущую дочку. Коре всего три месяца от роду, но голос у нее уже пронзительно громкий. Далси чувствует, что к спазматической боли присоединяется еще и головная боль. Женщина поднимает плачущую малютку на руки. В нос сразу ударяет вонь от рвотных масс — мать замечает желтое засохшее пятно на щеке и жидких светлых волосах доченьки.

— Ну вот, нужно опять купать тебя, — ласково укорила ее женщина, пытаясь успокоить плачущего ребенка.

Коре недавно поставили диагноз — синдром нервно-рефлекторной возбудимости, у ребенка повышена раздражимость. Такие дети требуют к себе много внимания, но у Далси, в силу ее занятости по дому, далеко не всегда было время на дочь. Плач девочки раздавался чаще, чем у более заботливых матерей с кучей свободного времени.

Далси чувствовала, что разрывается на части в прямом и переносном смысле. С одной стороны — вечно плачущее дитя, которого накорми, успокой, поменяй пеленки. С другой стороны — назревающий нервный срыв из-за усталости, каменной глыбой легшей на ее хрупкие плечи. Это началось еще во время тяжелой беременности с токсикозом и прочими «прелестями», продолжилось с бессонными ночами после рождения младенца, с безвозвратно утраченной стройной фигурой, необходимостью вести домашнее хозяйство в одиночку. Если Дэн думал, что покупать большой двухэтажный дом это прямо очень крутая идея, то Далси ежедневно проклинала эту покупку. Уборка в каждой комнате в общей сложности сжирала по полдня, полноценный рабочий график уборщицы, но без выходных и зарплаты. И наконец, как вишенка на этом поганом торте, психологически добивает Далси совершенно флегматичный муж. Его не интересует ни жена, ни ребенок, ни дом. Единственная функция мужа в этой семье — приносить деньги и греть задницей место у компьютера.

Искупав, переодев, накормив Кору, и уложив ее сонную и довольную в кроватку, Далси отправилась на кухню. На столе — недорезанный салат. Подняв с пола нож, женщина хотела первым делом ополоснуть его под водой, но, только открыв кран, вспомнила — тот сломан уже пару дней. Женщина ударяет по нему со злости, теперь отваливается смеситель. Злая Далси бросает нож в кухонную раковину рядом со сломанной деталью крана. В бессилии перед очередной возникшей проблемой, женщина закрывает руками лицо, готовая расплакаться в который раз за этот день. Мысленно, она удивлялась собственной реакции на обыкновенные вещи — чуть что и она либо ревет, либо психует. Это точно ненормально, но поделать с собой ничего женщина не могла. Наверно, это у нее, не у Коры, синдром нервной возбудимости. И знала женщина единственное действующее лекарство для себя.

Из шкафа достала новую бутылку виски. В первый попавшийся стакан налила себе порцию алкоголя и залпом выпила. Далси ненавидела алкоголь и алкоголиков, считала их недостойными уважения, абсолютно пропащими людьми, которые собственноручно разрушили свою жизнь. Но все эти характеристики полностью подходили под нынешнюю жизнь миссис Каннингем. После недолгого жжения в горле, по животу, а потом и по мышцам, растеклось тепло. Только этот мерзкий виски, много виски, мог сделать так, чтобы существование не казалось ничтожным. За фальшивой алкогольной веселостью все проблемы ушли на второй, третий и четвёртый планы, но с протрезвлением возвращались в двойном или тройном масштабе.

Бросив идею приготовления ужина, Далси взяла бутылку, стакан, и пошла в комнату, где спала Кора. За три месяца жизни девочки, Далси поняла, что нужно всегда быть поблизости новорожденной — это проще, чем бежать через весь дом, если она опять заплачет. На софе под тихий шум телевизора, и с недопитой бутылкой в руках, женщина и уснула.

Разбудила ее открывающаяся дверь соседней комнаты. Муж пришел с работы. Не сказав ни слова Далси, он направился в спальню. Далси поднялась, последовала за ним.

— Дэниел! — вскрикнула она, видя как мужчина выполняет заученные до автоматизма движения — нажимает кнопку на удлинителе, затем кнопку на системном блоке, после чего идет снимать рубашку и берет в шкафу чистую футболку, стараясь уложиться во время загрузки операционной системы. — Ты ничего не хочешь мне сказать? Ну, к примеру, что-то вроде «Здравствуй, любимая! Как у тебя прошел день? Как наша дочь?» О, ну естественно, тебе плевать — как я могла забыть!

Дэниел сел в компьютерное кресло и нажал на ярлык на рабочем столе, запускающий очередную тупую стрелялку. Он просто молчал, не реагируя на крики жены.

— Какого черта ты молчишь, а? Эй, ты оглох?! — тон голоса Далси стал еще громче.

— Ты же спала когда я пришел. Не кричи, — поморщился мужчина на ее слова.

— Я не спала! — еще громче вскричала, доказывая ложное мнение буквально до хрипоты в горле. — Если бы ты работал как я здесь… В этом доме я и домработница, и кухарка, и нянька для нашего общего ребенка двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю! Одна, понимаешь? Всегда одна, ты в этом не принимаешь никакого участия.

— Я работаю. Приношу деньги. У нас неоплаченный кредит за дом на десяток лет, как ты помнишь, — все так же спокойно отвечал он, полностью уверенный в своей правоте.

Именно фраза про кредит всегда сводила эти ежедневные дежурные ссоры на нет. Так случилось и сегодня. Глуша в себе злость на мужа, Далси силилась промолчать и не накалять обстановку, но не могла:

— Твой кредит мне до лампочки, понял! На кухне кран сломался, в кладовой лампочка перегорела на прошлой неделе — и почему у нас в доме нет мужчины, что бы это починить? Зачем мне жить здесь, где я должна быть и бабой, и мужиком, да еще и не забывать про ребенка?

Далси душило чувство несправедливости, а недавно выпитый алкоголь придавал смелости. Но продолжать разговор дальше было невозможно, так как Дэниел надел наушники и больше ничего не мог слышать, тем более отвечать. Нет, они с ним больше не семья, а сожители. Чужие друг другу люди, которых связывает этот маленький комочек жизни, их дочь. Этот самый ужасный сон, который только мог присниться Далси, теперь стал ее повседневной реальностью. Она в браке-тюрьме с человеком, который ее не любит.

Сегодня ночью женщина опять спала на софе в детской, поближе к Коре. Хотя на неудобном твердом диванчике невозможно было нормально заснуть, да и девочка опять плакала всю ночь без причины. Только под утро удалось кое-как ее успокоить, и мать с дочерью уснули рядом — девочка у мягкой стенки софы широко раскинув ручки, как ей было удобно, а Далси тихонько примостившись с краю в позе эмбриона.

2

Перетерпеть истерику Далси было просто: нужно всего лишь отгородиться от ора обычным звуковым барьером наушников. Хотя, уж какой бы истеричкой ни была его жена, но ведь компьютер днем не выключила до окончания загрузки — к вечеру игра полностью загрузилась. Уже с начальной заставки мужчина понял, что вторая часть «Эпохи мертвецов» будет ничуть не хуже первой. Делать предположения, что игра лучше, Дэниел пока боялся, всякое может случиться. Например, излишняя толерантность.

Вот, правда, Каннингем не был противником геев, но чтобы максимально угодить этому уязвленному меньшинству, героев с нетрадиционной ориентацией и плавающим гендером в каждой игре больше, чем традиционных мужчин и женщин. Ради бога, пусть они будут, но себя-то Дэн считал мужчиной, которому нравятся женщины, и чтобы ассоциировать себя с героем игры, сопереживать ему максимально, он хотел бы видеть мужчину с такой же ориентацией и предпочтениями, как и у себя. А не полуженщину или полумужчину, который любит только себе подобных.

Но, нет, «Эпоха мертвецов» — это удивительная игра даже в вопросах толерантности. В центре сюжета суровый мужик, главный герой, ему приходится спасать свою бывшую жену, на вид типичную необремененную умом блондинку, из заполненного мертвецами офисного здания. Попутно характер главного героя раскрывается полнее, а блондинка оказывается далеко не такой простой, да и в офисном здании не только трупы и боссы-монстры находятся, но и другие выжившие. И вот этих-то выживших, Дэниел это кожей чувствовал, нужно бояться больше всего — больно они подозрительные.

Механика попадания в головы зараженным стала куда интереснее, но сложнее: мало того, что само оружие, даже огнестрельное, стало разрушаемым и могло после постоянного использования сломаться, так еще и для прицеливания приходилось три кнопки на клавиатуре поочередно зажимать, а потом только стрелять. Но чтобы лицезреть то, как бошки трупов красочно разрываются, разлетаются кусками в разные стороны, и не такое бы Дэн сделал! Черт, как они смогли сделать убийство настолько реалистичным? У мужчины создавалось ощущение, что для этого нужно убить кого-то в реальной жизни — это, наверно, единственный способ добиться такого уровня «живости» картинки.

Вот, Каннингем вместе со спасенной бывшей женой героя бежит через парк аттракционов. Погода пасмурная, вокруг лежит густой серый туман, из-за чего вовремя заметить приближающихся мертвецов сложно, как и нельзя заранее оценить, сколько их вообще вокруг. Приходится ориентироваться исключительно на слух, и, о господи, чего только не слышно в пустом парке развлечений! А самый страшный звук — смех мертвых клоунов. Жуткие создания, хотя и не самые сильные. Но кое-чего Каннингем не понимал — это обычные инфицированные, мутировавшие в боссов-клоунов, или это бывшие работники парка, которых заразили, когда они были в клоунском образе? Кем бы они ни были, но их жуткий смех из непроглядного тумана был словно демоническим. Но тем приятнее было убивать бешенных клоунов, когда те всё же бежали на него для атаки.

Внезапно мерзко начал орать будильник. 06:45. Ночь уже кончилась? Дэниел глазам своим поверить не может — неужели он умудрился не заметить, что играл всю ночь напролет? Мужчина смотрит в сторону кровати, их с женой супружеского ложа, но постель пустая. Далси так и не вернулась в комнату после ссоры.

Уже середина рабочего дня, а Дэн всё не может собраться, вот-вот уснет на ходу. С утра простое задание — сделать минеральную штукатурку стен в достроенной прихожей и коридоре, но даже здесь инструменты валятся из рук. Глаза болят, слезятся и слипаются; каждые полчаса мужчина делает перерыв, чтобы просто посмотреть в окно и выпить очередной стаканчик кофе, потому что работать невозможно. Вид трудящихся в поте лица коллег только еще больше усыпляет, но в этот раз заметил Дэниел и кое-что интересное: Вова с миской полной собачьей еды пытается дозваться местных дворняжек, а те всё не подбегают. Неужели начальство всё-таки вызвало службу по отлову животных? Неужели хоть эту проблему решило? Наконец-то, чудо свершилось!

Делая глоток дешевого кофе, Дэн в который раз пытается не уснуть. Вспоминает кадры из «Эпохи мертвецов», самые запоминающиеся моменты. С одной стороны, прошлая ночь для Каннингема точно прошла не зря — он наконец-то мог полностью отвлечься от своей мерзкой жизни, не думать о том, как он вляпался в свой дрянной брак, как влез в долги и проводит большую часть жизни на вонючей стройке с нелегалами. Нет, хотя бы на пятнадцать-шестнадцать часов он смог уйти в мир, где ему можно насладиться размеренным выживанием в постапокалиптическом мире. Вот там-то настоящая, правдивая, истинная жизнь, какая должна быть у любого настоящего мужика! Там можно завоевать свое место под солнцем без супер-крутого образования, без бабок, без связей с друзьями-богачами. Там человек важен сам по себе, а не его статус в обществе! Разве апокалипсис — это не рай? Не нужно работать, глупо думать о деньгах и долгах, ведь они давно в прошлом. Просто разбивай головы мертвецам, путешествуй по разным городам, под небом открытым ночуй, еду на костре готовь, охоться — ничего сложного, а к тому же сплошная дорожная и походная романтика. Всего этого слишком не хватало в однообразной жизни Дэна.

Когда утром прозвенел будильник, глаза уже почти слипались. Системный блок компа, образно выражаясь, горел, перегрелся от длительной работы на пределе своих возможностей. Будет ужасно, если какая-то из составляющих компьютера после игроночи перегорит — новый повод для истерики от Далси, хотя она эти чертовы деньги даже не зарабатывает! Жена, конечно же, вчера тоже показала свой характер — демонстративно уснула в детской комнате, на неудобной софе. Супер, очень по-взрослому, в свои двадцать два она ведет себя будто ей не больше двенадцати. Правда, двенадцатилетние не бухают, и в этом существенное отличие. Вчера дома опять воняло алкоголем. С тех пор как Далси родила, этот запах все чаще витал в комнатах. Хорошо хоть не пила во время беременности. Его жена сильно изменилась, и дело не только в потере стройности и привлекательности. У нее настолько испортился характер, что выносить ее нахождение рядом стало невозможно. Добрую, искреннюю Далси будто подменили сумасшедшей уродливой и вечно орущей женщиной. А ведь друзья, Кевин в первую очередь, предупреждали, что именно так и случится, когда отговаривали от женитьбы. Но о том, что бы уйти от нее сейчас, не могло идти и речи. Все-таки, у них есть общий ребенок, Кора, — его плоть и кровь, которую он никогда не решится бросить.

В Далси давно ничего не осталось от той королевы красоты, в которую он влюбился в старшей школе, но, впрочем, и Дэн хорошо изменился. Он понимал, что и в свои двадцать четыре выглядит лет на тридцать, уж точно не как игрок футбольной команды, каким был в восемнадцать лет — взрослая жизнь и работа на стройке сделали его толще и неповоротливее, но куда выносливее и суровее.

Нужно просто перетерпеть проблемы в жизни, когда-нибудь станет лучше. Но разве должен он двадцать четыре года жить такой жизнью? Работа-дом-работа. Большинство ровесников только познают жизнь во всей его красе, проживают лучшие годы молодости, веселятся ночами напролет, а он что? — превращается в медведя, который только и мечтает, что оказаться в своей берлоге и чтобы его там никто не трогал? И даже в этой берлоге, за которую кредит еще платить и платить, даже там нет ему спокойствия.

— Так что вчера тебе Вова вещал, я так и не понял, — появившийся рядом Кевин отвлек от тяжелых мыслей.

Каннингем вздохнул и выплеснул недопитый мерзкий кофе за порог, на улицу.

— Как объяснил Алексей, Вову очень интересовало мешаю ли я бетон для улицы или для внутренней отделки, — ответил Дэн не слишком весело. — Будто не знает, что внутри используется только пена. Тупой ублюдок.

Биртича же ответ действительно повеселил, от смеха тот за живот даже схватился.

— Шикарно! В России, наверно, всё бетоном заливают — даже кровати, чтобы не ёрзали! — сквозь смех выдавил из себя друг. Он начал кривлять Вову: — «Ну как, как, как»! Бро, у тебя тупо не было шансов. Это ж как догадаться можно было?

— Как-то можно было. Алексей догадался.

Каннингема после той истории на глазах у всех отсчитал главный по объекту, мол он не выполняет указания бригадира. И все равно, что для выполнения нужно сначала понять эти указания — выполняй и всё тут.

— Кевин, ты вообрази: взрослый человек, старше нас, перепутал слова «как» и «куда»! Как такое возможно? — негодовал Дэниел. — Почему он главный с такой тупостью? Бесит!

Новый приступ хохота от Биртича вообще не задевал. Каннингем знал, что друг не с него смеется, а с ситуации. Впрочем, осознание комичности положения приятнее ситуацию не делало ничуть. Дэну действительно стыдно, что он работает с круглыми идиотами на руководящих должностях.

— Не парься, бро, — как следует просмеявшись, Кевин всё же похлопал Дэна по плечу. — Тут ты не виноват.

Биртич уже ушел в соседнюю комнату недостроенного дома, оставляя Дэна грунтовать стены дальше, но вдруг окликнул:

— Кстати, в бар идём!

— Какой еще бар? — сонно переспрашивает Дэн. — Не, брат, извиняй, но я пас. В этот раз без меня. Меня на ходу вырубает. Я домой лучше.

Друга подобный ответ не устроил. Повторно бросив разбираться с розеткой, он еще раз подошел, наклонился ближе к Каннингему и сказал тихим заговорщицким тоном:

— Дэн, нельзя отказываться, — хитрые глаза Кевина ясно говорят, что тот что-то задумал, а значит Дэниел обязан быть частью этого плана. — Там наш Вова будет.

— О, ну с Вовой, я прямо мечтаю тусить после работы, — иронизировал Дэн. — Ну уж нет!

— Да тихо ты. У меня идея есть, — перешел на шепот. — Мне тут птичка напела, что завтра проверка от заказчика. Есть повод расквитаться с Вовой за то, что на тебя нажаловался начальству.

Дэниел не без удивления посмотрел на Биртича. Мстить бригадиру он не собирался, тем более по такому мелочному поводу. Но Кей, казалось, был настроен более чем серьезно, и предвкушая веселье говорил:

— Мы, короче, набухаем русского. Для них это норма ведь, придется побольше взять. А завтра начальство увидит его на смене с похмелья и одуреет от перегара. Может и уволит даже!

Друг заливается смехом, а сам Дэн поморщился. Да, его очень нервирует косноязычность русского бригадира, но не настолько. Подставлять его это как-то… не по-мужски, что ли. Молчание друга Кевин принимает за согласие, и уже хлопает по плечу:

— Вот и отлично! Встретимся в баре!

— Я в деле, мужики!

Взявшийся из неоткуда старик Митч вдруг выныривает из-за спины Биртича как черт из табакерки, смотрит на них своими маленькими блестящими глазами и лыбится полубеззубым ртом. Физиономия Кевина лишь на секунду искажается, явно брать старого реднека он с собой не собирался. К Митчу общее отношение у Биртича было как безумному деревенщине, он от разговоров с ним отмахивался. Но старик слышал тайный план Кея, а потому электрик уже хлопает по плечу Митча:

— Во! Отлично!

Мужчины спешат вернуться к работе, не забывая попутно обсуждать, что нужно пить, чтобы как следует ужраться очень быстро. Дэниел уже предчувствует, как сильно он будет жалеть о том, что ввязывается в эту историю.

Для сонного Дэна рабочий день тянулся мучительно долго. Вова несколько раз подходил и, глядя на плешивую штукатурку Каннингема, говорил только: «Плохо. Переделывай». Мужчине казалось, что это бесконечным издевательством, но делать нечего — молча переделывал. Когда часы работы подходили к концу, Кевин буквально не отходил от друга, лишая шанса по-тихому сбежать домой, избежать ненужного похода в бар.

Каннингем уснул за барной стойкой. Полный пивной бокал так и стоял перед ним нетронутым, ведь спиртное принесли уже после того, как уставший строитель «на секундочку» опустил голову на сложенные поверх барной стойки руки. Проснулся неожиданно и резко, будто кто-то толкнул. Оглянувшись по сторонам, без труда нашел уже изрядно захмелевших коллег на танцполе поблизости. Причем и Вова, и Митч, и Кей были примерно в одном состоянии: когда стоять ровно уже тяжело, но танцуется превосходно. Все трое, как закадычные друзья, по-нелепому смешно двигались под одну из старых кантри песен. Глядя на эти пьяные танцы Дэн улыбнулся — хорошо, что он не пил вместе с ними, ведь выглядит как дебил. Дэн бросил взгляд на бокал перед собой. Пить выветрившееся пиво, на поверхности которого плавала полудохлая муха, абсолютно не хотелось.

Нужно идти домой. Пьянки никогда не нравились Каннингему, а от этого воздуха в барах с вонью потных тел и перегара так и вовсе тошнило. Непонятно вообще, зачем он каждый раз поддается на уговоры Биртича, зачем каждый раз отправляется в подобные ненавидимые злачные места. Хотя, с другой стороны, что ждет мужчину дома? Новая истерика?

— Вы бы позвонили жене, — вдруг прозвучал рядом мужской голос.

Обернувшись Дэниел увидел по левую сторону от себя, на соседнем барном стуле, мужчину возраста старика Митча. Но у этого и зубы целые, и взгляд умнее, и одет незнакомец приличнее пожилого столяра — классический черный костюм-тройка выглядел дорого и представительно, дополняла костюм темно-синяя рубашка без галстука. Каннингем озадаченно смотрел на незнакомца, не понимая причем здесь его Далси и зачем ей нужно звонить.

— Простите? Мы знакомы? — переспросил Дэн, но все же начал искать по карманам телефон. Нашел бумажник, ключи от машины с брелоком в виде белки, а телефона нет. — Чё-ёрт…

Как это часто бывает с барах со спящими людьми, Каннингема обворовали — стащили смартфон. Самый обычный смартфон, старенький, далеко не из последних моделей. Удивительно, что не умыкнули и бумажник, мужчина тут же пересчитал наличные в нем, убеждаясь что все деньги на месте. Дэн опять взглянул на коренастого мужчину в костюме. Уж не этот ли телефон стащил? Выглядит-то слишком прилично для барного воришки, но это может быть маскировка. И про позвонить первый заговорил, а сейчас сидит и ехидно улыбается.

— Потеряли телефон? — спросил незнакомец. — Какая досада. Но, поверьте, я здесь ни при чем. Бармен видел, что я только что подсел. — И, действительно, молодой человек за барной стойкой, натирающий стаканы, тут же кивнул после слов старика.

— Вы не видели, кто взял телефон? — тут же спросил Дэн у бармена.

— Нет, — отрицательно кивнул парень, — к сожалению, не видел, сэр.

— А камеры? — в начинающейся панике Каннингем оглядывался, задирая голову вверх. — Тут камеры есть?

— Они техобслуживании, сэр.

— Какая неудача! Ужас, — вновь вмешался старик в костюме.

Потерянный телефон жаль не столько потому, что он денег стоит. Там все номера, все аккаунты, все платежные реквизиты привязаны. Теперь предстоит несколько дней восстанавливать доступ и менять пароли, пока вор не успел воспользоваться его данными в своих целях. Разочарование отразилось на лице Каннингема, меньше всего он хотел продолжать беседу, но случайный собеседник вновь заговорил своим вкрадчивым и насмешливым тоном:

— Не переживайте, купите новый. А вот что за деньги не купишь, так это семью. Как считаете?

Дэн взглянул на старика как на слабоумного, не сразу находясь с ответом.

— Не знаю.

Незнакомец глухо засмеялся, будто только такого ответа и ждал. Жестом он подозвал официанта и вновь попросил наполнить его бокал — парень ловко подлил порцию виски.

— Ненавижу виски, но ничего лучше в этой забегаловке нет, — обратился старик опять к Дэну. — А вы что предпочитаете?

— Ничего, — без раздумий ответил Каннингем.

— Даже так! Интересно, — хмыкнул незнакомец. — И даже ничего не пьете вечером, за ужином с вашей супругой? Пресное веселье.

Дэниел никак не мог отделаться от чувства, что в каждом слове этого чудака есть некая издевка или намек, но что именно имеет старик в виду понять не мог. Как и в принципе не понимал, зачем он все еще поддерживает беседу, которая ему не по душе. Нет, пора домой, хватит приключений на сегодня.

Едва Каннингем встал со стула, как вновь привлек внимание странного собеседника.

— Уже уходите? Так быстро?

— Да. Мне пора домой.

Старик понимающе кивнул. Дэн успел отойти на пару шагов, как услышал:

— Передавайте привет вашей женушке, мистер Каннингем, — незнакомец поднял свой стакан с виски. — Он была неплохой женщиной.

Откуда этот человек знает его имя? Что значит «была»? — эти и другие вопросы хотел было задать мужчина подозрительному старику, но в него внезапно врезался Кевин.

— Брат! Этот Вова… он подлец, конченная крыса, Дэн, — язык почти не слушался Биртича, фокус взгляда потерян и не найден. — Сволочь какая… я пытался его набухать… а он сам меня споил!.. Как зараза последняя, исподтишка!.. Бро, он не пьянеет!

— Спокойно, Кей! — пытался утихомирить Кевина Дэн. Выглядел друг ужасно: волосы до плеч, которые и в нормальном состоянии выглядели неважно, теперь всклокочены и слиплись в пакли, а плоская физиономия опухла и блестела жиром больше обычного.

— Пошли ему морду бить, Дэн!.. — желваки ходили на щеках Кея, когда он вцепился и повис на рубашке товарища. — Ну пошли, блин, набьем этой крысе русской рожу! Он бесит меня! Давай, пожалуйста… Тупой Вова…

Пьяное малоразборчивое лепетание Кевина могло только рассмешить. К слову, после улыбки Каннингема, начал скалится и Биртич. Дэну стало ясно, что Кевин абсолютно не в себе.

— Поехали домой, брат, — предложил Дэниел. — Завтра на работу рано. Плюс проверка от начальства. Ты же не забыл про проверку?

— Не забыл, — со вздохом ответил мужчина.

— Давай я тебе такси вызову… А, чёрт! Телефона нет. Кей, дай свой мобильник.

Друг смотрел на Каннингема невидящим взглядом.

— Телефон, Кевин, — повторил громче Дэн. — Ты помнишь, где твой телефон?

Биртич отрицательно покачал головой, а лице появилось такое выражение лица, будто от этого движения его укачало и скоро стошнит. Пришлось возвращаться к барной стойке, просить бармена вызвать такси для Кевина, а также давать бармену солидные чаевые за то, чтобы другу ничего не наливали и довели до машины, когда та за ним приедет.

Занимаясь Кевином, Дэниел совершенно позабыл про того старика, потерял его напрочь из виду. Предчувствие говорило ему, что нужно немедленно ехать домой — с женой и дочерью могла случиться беда. Оставив друга у барной стойки, Каннингем пытался как можно быстрее пробраться через толпу народа на танцполе к выходу.

— Увидимся в Аду, мистер Каннингем! — от знакомого насмешливого голоса над самым левым ухом Дэн вздрогнул. Обернулся — старика нет нигде.

Испуганный и взволнованный мужчина все же оказался снаружи. Укрытая беззвездной ночью улица встретила Дэниела прохладой и свежестью, но он был слишком обеспокоен, чтобы замечать хоть что-то вокруг себя. Все мысли только о супруге и ребенке — что с ними? Вдруг тот старик маньяк, он уже убил их? Каннингем немедленно запретил себе даже предполагать подобное.

Сев в машину, Дэн спешно засунул в зажигание ключ с брелоком-динозавриком — машина завелась и немедленно отъехала с парковки. Дорожное освещение почему-то работало с перебоями — фонари попеременно то зажигались, то потухали. Что за ерунда? Всю жизнь мужчина прожил в этом маленьком городе, в спокойном Лейквуде, но подобных проблем с электрикой не случалось. Как назло знакомый путь до дома казался чрезвычайно длинным. Дэниел превышал разрешенный лимит скорости без зазрения совести — ему нужно доехать к семье быстрее, убедиться в беспочвенности страхов, а штрафы оплатит потом.

Наконец-то, вот он дом. Мужчина оторопело смотрел на черные окна. Почему нигде не горит свет? Все-таки проблемы с электроснабжением коснулись всего Лейквуда, даже спальных районов в пригороде? Да нет же — Дэн заметил, что у соседей со светом все в порядке, работают наружные светильники у мощенной камнем тропы к соседской двери. Страхи Каннингема росли, и теперь стало жутко переступать порог дома. Подогретое разбушевавшимися страхами воображение рисовало ужасные сцены, и самое страшное в них — найти мертвые тела ребенка и женщины, которую он любил. Хуже этого ничего представить невозможно.

3

Дэниел сжал кулаки, сделал глубокий вдох и выдох, после чего решительно вышел из машины. Как бы жутко ему ни было, он не собирался сидеть сложа руки и накручивать самого себя предположениями, где одно страшнее второго. И не дай бог с его женой и дочкой что-то случилось — он достанет того старикана из самих глубин Ада!

Далси не имела привычки запирать входную дверь, а потому и в этот раз она тоже была открыта. Внутри дома еще темнее, чем снаружи, но пахнет приготовленным ужином. Если супруга смогла приготовить еду, значит, с ней всё в порядке. Видимо, дело и правда в сбоях подачи электроэнергии. Каннингем в полутьме нащупал переключатель света в прихожей, нажал на него, и свет в коридоре и на всем первом этаже немедленно зажегся. Гнетущая тишина, нет ни единого звука, кроме шагов самого Дэна по паркету.

— Далси! — мужчина громко обратился к окружающей пустоте и прислушался.

Ответа нет.

В гостиной привычный беспорядок. Каннингем прошел вглубь кухни, и быстро понял откуда пахло свежеприготовленным ужином — вместе с кастрюлей, со сковородкой остатки еды так и лежали в раковине со сломанным краном. Далси, видимо, опять психанула. Ничего удивительного, но Дэниел все равно разочарован. Будь его супруга поуравновешеннее, ей бы цены не было — готовит та превосходно.

Дэн уже собирался уходить из кухни, но заметил кое-что странное на полу. Прямо со стороны совмещенной с кухней столовой тянулся алый след по белой напольной плитке. Выглядело так, будто кто-то размазал по полу клубничный джем. Дэн присел на корточки, чтобы внимательнее присмотреться, и ужаснулся — кровь и свернувшиеся сгустки вперемешку с какими-то комками, кашей, водой. Кого-то вырвало кровью и остатками еды на их пол.

— Далси? — позвал мужчина супругу громче.

С лестницы на второй этаж раздался шум. Дэн побежал в его сторону. На втором этаже света не было, кромешная тьма, но мужчина смог разглядеть женский силуэт. Этот силуэт бился о доходящую до пояса стеклянную перегородку, словно не видя лестницы вниз в нескольких футах слева от себя. Женщина издавала странные рычащие звуки. Хуже всего, что в этом силуэте Каннингем узнавал тучную фигуру своей жены.

Сердце почти остановилось от панического ужаса, но разум отказывался воспринимать увиденное и искал логическое, правильное объяснение. Это не Далси, нет. Это какая-то сумасшедшая бездомная забралась в дом, но точно не Далси.

— Миссис, это частная собственность! — наконец произнес мужчина, набравшись храбрости. — Предупреждаю, немедленно покиньте мой дом или я вызываю полицию!

От звука голоса мужчины женщина и вовсе начала сходить с ума, начала биться о перегородку интенсивнее, а потом и вовсе массивное туловище перекинулось через стеклянные перила. Не успел Дэн глазом моргнуть, как сумасшедшая рухнула со второго этажа вниз, прямо под ноги хозяину дома. Высота большая, женщина должна была получить серьезные травмы, но вместо этого поднимается на ноги. Медленно ковыляет прямо на Дэниела, а тот пятится назад в сторону кухни.

Мужчина не в состоянии врать себе дальше — перед ним не бездомная, а законная супруга, мать его ребенка, и ведет себя она ненормально. Выглядит тоже угрожающе — пижама залита кровью от подбородка до живота. Теперь понятно, это ее тошнило кровью на пол. Лицо искаженно гримасой страдания и злости. Дэн часто видел Далси такой, но никогда еще кожа жены не была такой мертвенно бледной, а глаза безумными, как животного с бешенством. Женщина продолжала издавать рычащие звуки, клацать зубами, но теперь еще и тянула к нему руки; хотя само туловище после падения искривилось, вывернулось чуть в бок, жена могла идти и мелкими рывками приближалась к отцу своего ребенка.

Дэн всё понял. Еще вчера он тратил ночь на компьютерную игру, где ожившие мертвецы выглядят так же. Убить ее сможет только повреждение головного мозга. Возвращая себе самообладание, Каннингем пытается не паниковать. На кухне полно ножей, а в одном из ящиков он лично прятал пистолет. Мужчина бросается к нужному ящику — мертвец оживляется и бросается следом, но их разделяет существенное расстояние. Дэн успевает выхватить пушку и отбежать в сторону. Снимая оружие с предохранителя, он наводит дуло на искореженную, но все еще двигающуюся женскую фигуру. Нужно просто нажать на курок — и проблема решена.

Ком подкатывает к горлу, когда он видит родное лицо. Черты внешности бывшей школьной красавицы еще узнаваемы, несмотря на полноту. Почему-то именно сейчас память предательски воспроизводит всюисторию их отношений, все лучшие моменты. Рука мужчины дрожит. Он опускает пистолет, и вынужден отступить назад, чтобы руки жены не схватили его. Оказывается, не так просто убить родного человека. Не так просто стереть его с лица земли одним нажатием на курок. Вдруг ее еще можно спасти? Не может быть, чтобы Далси на самом деле…

Со второго этажа становится отчётливо слышен детский плач. Его дочь! Дэн совсем забыл о дочери. Мужчина бегом поднимается на звук, без труда минуя цепкие руки жены. Зараженная плетется следом, но за живым и быстрым мужчиной ей не угнаться. Отец находит дверь в детскую забаррикадированной тумбой. Отодвигает баррикаду. Войдя в комнату, видит дочь абсолютно нормальной, не такой как мать — здоровый румянец на щеках, ясный взгляд. Ребенок настороженно рассматривает отца из колыбели. Но мужчина даже не знает, как с младенцем обращаться, а потому брать на руки не спешит.

Каннингем выходит из комнаты, видит супругу. Далси медленно, но упорно ползет по ступенькам на второй этаж. Теперь Дэн не может спуститься вниз, пока не убьет ее — на первый этаж ведет всего одна лестница в доме. Всё в мужчине против убийства. Это же его жена! Убить ее немыслимо. Но ради дочери он обязан сделать это. Каннингем вновь наводит пистолет на супругу, когда их разделяет всего несколько ступенек. Спускает курок. Тело женщины навсегда замирает на лестнице, когда пуля попадает в голову.

Дэн убрал бездыханное тело жены с лестницы — перенес на диван в гостиной. Там же появилась возможность осмотреть Далси. По игровому опыту, из фильмов и сериалов он помнил, что для заражения нужна как минимум царапина, а как максимум укус. Но все повреждения супруги были посмертными — сломанный позвоночник из-за падения и пулевое ранение, оборвавшее ее мучения. Тревога оставалась. Каннингем опасался, что сделал ошибку. Совесть твердила, что не следовало ему стрелять, ведь теперь шанса вылечить Далси больше нет и не будет никогда. Что же он наделал?

«Я должен был просто позвонить 911! Не стрелять, не стрелять, не стрелять…» — корил себя мужчина, сидя возле мертвой супруги. Мучимый подобными мыслями Дэниел пытался дозвониться на 911, но там просили оставаться на линии и ждать соединения со свободным оператором. Нет свободных операторов ни у скорой помощи, ни у полиции, ни у пожарных. До мужчины наконец дошло, картина сложилась как пазл: не только с его женой случилась трагедия. Полицейские не могут приехать к нему, потому что они уже отправились на десятки, сотни подобных вызовов по всему Лейквуду.

Осознание действительности подействовало как обезболивающие для сердца, которое после убийства жены будто разбилось на множество частей. Прежний мир мертв, но нужно оставаться в живых — ради дочери. Дэниел, чтобы больше не смотреть на мертвую жену, поднялся к их дочери. Только сейчас он заметил в комнате детскую переноску, а точнее обычное автокресло, которое Далси часто использовала как переноску. Рюкзак рядом с кроваткой дочери загружен баночками с пюре и пачками со смесями. Жена собиралась бежать, но что-то ее остановило. Или кто-то. Чёрт, а если она звонила ему, Дэну? Надо же было так не вовремя потерять телефон!

Мужчина нашел смартфон Далси в супружеской спальне на кровати. Два часа назад она звонила ему девять раз. Только ему, больше из недавно набранных номеров нет ни ее матери, ни службы спасения.

Каннингем старался не думать о том, что подвел жену — самобичевание бесполезно сейчас, когда нужно выживать. И у него, по сути, немалый опыт в этом деле, не раз он уже проживал игровые или кинематографические судьбы выживших. Он знает, что делать. Во-первых, нельзя оставаться одному. Дэниел находит записную книжку с номерами коллег и пытается дозвониться Кевину, Вове или тому же Митчу с телефона Далси. Гудки есть, но каждый раз обрываются. С раза десятого в трубке мужчина слышит голос Кея.

— Слава богу ты жив! — кричит в трубку друг. — Где ты исчез? В баре резня! Массовое бешенство, брат! Не позволяй им себя укусить!

— Вы еще в баре?

— Что го — ришь? Те— не с — шно, Дэн! — слова Биртича почти не разобрать.

— Вы в баре? — повторяет Дэниел. — Я еду, Кей!

Связь оборвалась окончательно. Мужчина не медлил ни минуты, принялся спешно собирать самые необходимые вещи для ребенка все в тот же свой старый походный рюкзак, где уже было детское питание и что-то из одежды Коры. Но вдруг услышал скрипучий звук отрывающейся входной двери, звук с первого этажа. Дэн вытащил прихваченный с кухни пистолет, не создавая лишнего шума, вышел из детской. Даже на втором этаже было слышно характерное рычание, хрипящие звуки с первого этажа. Похожие еще недавно издавала Далси.

Каннингем шел вниз по лестнице максимально беззвучно, напряженно прислушиваясь к рычанию зараженного. Тот был где-то в области кухни. Существо чуяло кровь, вряд ли он пришел туда на запах вылитого в раковину ужина. Входная дверь так и осталась нараспашку, Дэн заметил, что по улице бродят уже несколько таких рычащих и дергающихся людей — смотрят в никуда, рты открыты, с трудом переступают с ноги на ногу. Выстрел на кухне привлечет их, даже если запереть предварительно дверь. И что тогда? Хватит пуль на всех? — в магазине осталось всего пять.

Нужно убить забредшего в дом беззвучно. В игре, не только в «Эпохе мертвецов», он пользовался стелсом постоянно — за тихое убийство давали всегда или больше денег, или больше репутации и опыта. В жизни это не должно быть сильно сложнее, нужно просто подкрасться и ударить чем-то острым. На кухне достаточно ножей, их и можно использовать для атаки.

Подкрадываясь к кухне, Каннингем не прячет пистолет. Зараженный стоит к нему спиной, между ними футов пятнадцать. С виду это обычный мужчина, если не считать заторможенных движений и рычания. Его травмы бросаются в глаза — футболка на спине изодрана, видна истерзанная зубами плоть. Дэн не отводит от зараженного взгляд, вслепую открывая все кухонные ящики подряд. Наконец-то рука нащупывает ребристое острие колющего предмета, его мужчина и берет — длинный нож для чистки рыбы.

Каннингем рывком приближается к зараженному. Замахивается со всей силы и бьет в область затылка. Но выбранное оружие оказывается бесполезным, для подобных ударов не подходит — тонкое лезвие после столкновения с костями головы сгибается пополам, не наносит существенных травм, а потом пружинит и отскакивает в сторону вместе с ножом, вылетая из рук на пол.

Шокированный Дэн теряется, подобного поворота он точно не ожидал, а оживший мертвец оборачивается к нему. Одного мгновения растерянности хватило, чтобы зараженный схватил его за куртку. Мужчина делает шаг назад от клацающего зубами противника, но отступать некуда. Каннингем упирается поясницей в один из кухонных ящиков. Но вовремя вспоминает про пистолет. Приставив дуло к подбородку плотоядного монстра одним выстрелом избавляется от угрозы.

Теперь мужчина не имеет права терять время. Взбегает на второй этаж, быстро перекладывает дочь в переноску, закидывает на плечи толком несобранный походный рюкзак и бежит к машине. Но с «гостями» с улицы сталкивается уже на лестнице — в отличие от Далси у этих зараженных проблем с подъемом по ступеням не было. Одна пуля, вторая. Дэн перепрыгивает через тела, стараясь не уронить ни переноску, ни рюкзак. Еще один живой мертвец тянет израненные укусами руки на пороге дома — еще одна пуля умиротворяет нападающего.

В машине Каннингем спешно крепит переноску с дочерью на положенное место, не забывает про ремни безопасности. В это же время обезумевшая зараженная женщина добирается до его машины и начинает колотить ладонями о лобовое стекло, однако бьет недостаточно сильно, чтобы разбить. Дэн заводит тачку, но из-за трупа на капоте не видит дороги. Мужчина пробует скинуть тело во время резкого поворота через соседский газон, и только тогда женщина отлетает в сторону. Каннингем вдавливает педаль газа в пол, стрельба и так привлекла к нему всё внимание — шансы уехать живым снизились до критического минимума. Но не успевает он проехать и четверти мили, как перед машиной выбегает женщина.

— Помогите мне! Спасите! Пожалуйста! — кричит блондинка. — Дэн?

4

Каннингем неожиданно для себя узнает в женщине ту самую бесячую соседку, любительницу бегать по утрам и мешать ему выезжать из гаража. Но сейчас не время для старых обид — отчаяние и паника на лице Лорэйн свидетельствуют о том, что она в безвыходном положении.

— Садись! — Каннингем распахивает дверь рядом с пассажирским сидением возле себя. — Быстрее!

Дважды повторять не приходится — Лорэйн запрыгивает на свободное место, попутно рассыпаясь благодарностями. Дэниел не обращает на ее слова особого внимания, сосредоточившись на том, чтобы объезжать зараженных на дороге. Да, всё это напоминало миссию в видеоигре, где нужно сбивать тела мертвецов и получать за это бонусные очки, но сбивать никого Каннингем не собирался. В машине ребенок, столкновение автомобиля с трупом опасно выбитым стеклом, осколки от которого врежутся в них быстрее, чем сработает подушка безопасности. Нет, это всё не игра. Здесь и сейчас вместо игрового азарта и восторга от приключений, внутри Дэна есть только усиливающиеся чувства тревоги и страха.

— Куда мы едем? — болтающая без умолку, то благодарящая, то жалующаяся, женщина вдруг задала первый резонный вопрос.

— В бар. Там застряли мои друзья.

Выражение лица блондинки давало понять, что та сомневается в целесообразности такого направления, но вслух высказывать свои претензии Лорэйн не спешила. Вместо этого посмотрела на ребенка в переноске на заднем сидении.

— Но, Дэниел, с тобой ребенок, — аккуратно начинает она после продолжительной паузы. — Не лучше ли позаботиться о нём, а не о друзьях? Пора уже становиться эгоистом, тебе не кажется?

Ничего другого от женщины Каннингем услышать и не ожидал услышать. Что покойная ныне жена, что соседка не понимали сути мужской дружбы, но он-то, Дэн, понимал — и это главное. Только вместе с друзьями у него есть шанс выжить. Они бы никогда его не бросили, вот и он поступает с ними так же.

— Не о нём, а о ней — это во-первых, — грубо отвечает мужчина. — Во-вторых, ехать со мной ты не обязана, Лорэйн. Если так просишь, проявлю эгоизм прямо сейчас — высажу тебя хоть здесь.

— Нет-нет! — активно запротестовала женщина. — Я же пошутила, ты чего? В бар так в бар. Сто лет там не бывала, кстати…

Соседка запросто переключилась на другую тему разговора, начала рассказывать про свои первые походы в бары, на вечеринки, про первые дискотеки и прочую, абсолютно неуместную ерунду.

Чем дальше Дэниел с Лорэйн отъезжали от спального района, тем меньше мертвецов встречались им по дороге. До бара ехать не так уж долго, но за время пути говорливая соседка успела пересказать не только события ночи, когда ее парализованный муж вдруг превратился в кусачую тварь, но поведала историю всей своей жизни. Тому, что престарелого супруга уже нет в числе живых, блондинка придавала значение, но такое ничтожно малое, что Дэн не мог не поразиться. Будто не человек умер и стал нежитью, а сумка порвалась, да и то не самая любимая. Складывалось впечатление, что Лорэйн не из тех женщин, кто в принципе способен на сколько-нибудь глубокие или серьезные чувства к другому человеку.

Мужчина сначала не слушал ее толком, но полное игнорирование только раззадоривало болтливость пассажирки, а потому он сменил тактику — начал задавать встречные вопросы. Каждый почему-то приводил женщину в ступор, она сбивалась с рассказа и ненадолго затихала прежде, чем выдать ответ.

— Лорэйн, извини, что спрашиваю личное, — начал Дэн во время очередной паузы, — тебе приходилось обращаться с детьми?

Соседка смущенно улыбнулась, заправляя прядь за ухо. Потом отрицательно покачала головой:

— Нет, никогда. А что?

«Действительно, а что ты от нее хотел?» — мысленно спросил сам себя Каннингем. Лишившись жены, Дэн вроде бы должен самостоятельно начать заботиться о дочери, но он сознательно или неосознанно пытается избавиться от ребенка, ведь заботиться не умеет абсолютно. Прямо как Лорэйн, но у нее-то своих отпрысков нет. Отгородиться полностью от любых обязанностей по уходу за новорожденным вместо того, чтобы учиться заботиться о младенце — да уж, отличная стратегия превосходного отца.

Машина Дэна остановилась на значительном расстоянии от бара — за полмили было видно, что мертвяки окружили здание. Только навскидку мужчина насчитал пятнадцать зараженных. Достает пистолет, а в нем последняя пуля. Слишком быстро патроны разошлись.

— Посиди с моей дочкой, пожалуйста, — Дэниел передал женщине огнестрельное оружие. — Пистолет только на крайний случай. Заблокируй двери, сиди тихо. Я постараюсь скоро вернуться.

— А если не вернешься? А если она заплачет? — встревожилась женщина, смотря на окруженный трупами бар.

— Тогда уезжай. Минутку, — Дэн только сейчас обратил внимание на странность — брелок на ключах от машины не его, динозавр вместо белки. — Что за ерунда…

Не было времени размышлять, как такое получилось. Если бы это были чужие ключи, то машина бы, очевидно, не завелась, но с этим проблем не было. Когда Каннингем покинул машину, его мысли мгновенно переключились на более важные задачи: распахнув багажник авто, Дэниел достал лом-гвоздодёр. Незаменимая вещь при работе на стройке, но еще сутки назад мужчина и подумать бы не мог, что придется использовать его как-либо иначе, кроме как для выдирания неправильно вбитых гвоздей.

Подходил ближе к бару с уже продуманной стратегией — он не будет бросаться в толпу нежити, а постарается подманивать к себе по одному. С первыми пятью всё прошло гладко, Дэн даже приспособился бить так, что лом не застревал. Но потом к нему подошли вместо одного зараженного сразу трое, причем достаточно активные, подвижнее остальных. Повинуясь каким-то подсознательным инстинктам, они все попытались окружить жертву, но Каннингем всегда был на шаг впереди — отступал все дальше, маневрировал, уворачивался от их рук и зубов.

Когда с троицей было покончено, мужчина почувствовал, что этот бой его хорошо измотал, даже дыхание сбилось. Сделал паузу, мысленно извиняясь перед друзьями, оказавшимися в ловушке, за эту слабость. Впрочем, Дэниел даже не знал живы ли они. Парни также могли просто уехать из бара, но Каннингем должен был убедиться, что их там точно нет, а иначе не простит себе. Во время передышки в голову пришла неплохая идея, и когда она появилась Дэн сразу же поразился, почему не додумался раньше — он так и не собрал лут ни с одного ожившего мертвеца, которого смог умертвить. Собрать лут, облутать — вполне нормальные геймерские термины, и мужчине легче было пользоваться ими, не думая о том, что по факту он просто обкрадывает трупы.

У одного из обездвиженных зараженных нашелся в кобуре пистолет с тремя патронами, у второго — мощный охотничий нож, толстое лезвие не ровня тому кухонному для рыбы. После отдыха, пользуясь прежней стратегией, Дэн разобрался оставшимися семью людьми, причем пистолетом не пользовался, только гвоздодёром. Седьмого мужчина попробовал вывести из строя уже найденным ножом, и, вспоминая фильмы и игры, был в слабые места черепа. Не без труда, но и ножом удалось воспользоваться так, как следует.

Каннингем чувствовал, что навалившаяся усталость слишком велика и после новой небольшой передышки не исчезнет. Пытаясь хотя бы дыхание восстановить, Дэн обратил внимание на то, что его одежда уже выглядит ужасно — вся в чужой крови. Но мужчина смотрел на умерщвлённых зараженных и понимал, что угрызения совести пропали. Может дело в том, что никого из инфицированных он не знал лично, а может чувство вины за их смерть навалится позже, когда придет полное осознание произошедшего этой ночью.

Дверь в бар была заперта изнутри. Видимо ребята успели возвести баррикады. Дэниел постучал, а после громко проговорил:

— Кевин Биртич, если ты там и жив еще, то открывай эту чертову дверь! Я добил всех живых мертвецов снаружи. Подтирай сопли, вытирай слезки и впускай меня прямо сейчас!

Тон Каннингема умышленно был агрессивно-шутливым; они с другом иногда исключительно смеха ради начинали похожим образом ругаться, в шутку издевались друг над другом. Дэн облегченно улыбнулся, когда услышал как отрывается дверь бара. На пороге стоял Кевин, живой здоровый. Сделав пару шагов друг другу на встречу, друзья обнялись как после годичной разлуки.

— Дэн! Черт возьми, это правда ты!

— Я, Кей!

— Господи, поверить не могу, что ты вернулся! — не преставал удивляться Биртич. — Далси и твоя дочь, они…

— Далси мертва, — ответил Дэн. — Дочь в машине с соседкой.

— А соседка как, симпатичная?

Рассмеявшись тупой и неуместной шутке Кея, Дэниел похлопал его по плечу и разжал дружеские объятия. Школьный друг на подсознательном уровне будто чувствует что ляпнуть, чтобы развеселить Каннингема даже сейчас, когда вообще не до веселья.

Бар внутри оказался почти в том же виде, в каком мужчина из него и уезжал. Даже и не скажешь, что тут была резня. Дэн ожидал увидеть и других выживших, но были тут только Кевин, Вова и Митч. Мужчина сразу спросил как такое могло случиться, ведь в заведении было столько людей, что не протолкнуться к выходу. Но Биртич в свойственной ему живой манере и с юмором описал, что когда безумие стартовало, он с мужиками заперся в туалете бара и именно там они терпеливо ждали, когда снаружи станет тише.

— А как же вышли? — удивлялся Дэн.

— Да, блин, они сами друг друга все перебили, — разводил руками Кей. — Нам делать даже ничего не пришлось. Да и что бы мы сделали? Нас всего лишь трое, а их полный бар!

Мужчина посмотрел на реднека, русского и друга-простачка — буквально набор персонажей для глупого старого анекдота. Пусть Вова и выглядел мужиком крепким, но пухлый Митч и тощий невысоклик, как называл Кевина иногда Дэн, точно бы в сражении с трупами проиграли. Но у Каннингема оставались вопросы:

— Окей, но я не понимаю, как так получилось: в зале нет ни единого убитого зараженного? Где кровь, кишки? Если они перебили друг друга без вас, то тут должны были быть тела.

Улыбка Кея выглядела нервной и напряженной, но говорил он по-прежнему бодрым тоном:

— А сам догадаться никак не можешь, Дэнни? Ну вынесли мы их на улицу, что же еще мы могли с мертвяками сделать.

— А кровь? То есть вынесли? Как? — не сдавался Дэниел. — Вы же дверь запертой держали, снаружи бар окружен. Окна, вон, позапирали, — мужчина кивнул на металлические ставни-жалюзи на окнах, поставленные здесь, скорее всего, задолго до прошлой ночи.

— Да хорош тупить, Дэн! Честное слово, хватит — есть же мозг свой, так пользуйся им, — смеющийся Биртич все заметнее начинал нервничать. Нервозность друга выдавало и то, что он за время их разговора тот скурил две сигареты, и уже третью извлекает из собственного портсигара. — Через черный выход вынесли всех, очевидно же. Крови, знаешь, много не было. А ту, что были уже позатирали, чтобы не воняла.

Дэниел подавил в себе порыв немедленно пройти и проверить правдивость слов друга, глянуть сколько трупов за дверью черного входа. Но это было бы тупо. Зачем Кевину врать? Каннингем кивнул его словам, собираясь прекратить эту невнятную часть беседы. За одним из барных столиков мужчина увидел картину неожиданную, но милую — с его ребенком с искренним удовольствием возится старик Митч. Вот уж кто обрадовался, увидев ребенка на руках Дэна!

Когда Дэниел подошел ближе к реднеку, старик будто бы смутился тому, что он сидит с чужим ребенком. Отца умилила эта реакция старого столяра.

— Ты того, в своей голове не подумай ничего поганого, — закряхтел Митч и нахмурился, — я не педофил какой-то там. В телеке каждый вечер то и дело про этих извращенцев показывают, будто пиарят эту педофильскую мерзость. Говорю, я не из таких, и только посмей так подумать — в рыло врежу! Просто своего Джереми вспомнил, — мужчина вздохнул, — который самый младшенький.

Каннингем понимающе кивнул. Он и забыл, что Митч на самом деле многодетный отец, у него то ли пять, то ли шесть детей. Да только все сыновья и дочери давно повырастали и уехали из родного Огайо. Старик никогда не жаловался на отпрысков, но и ничего о них взрослых не рассказывал. Только вспомнил постоянно, какими милыми, смешными они были детками, как чудили и шкодничали.

Дэн достал из кармана телефон жены, протянул старику:

— Вот, можешь позвонить детям, если связь еще ловит.

Реднек улыбнулся беззубым ртом и отрицательно покачал головой.

— Что, думаешь, твоя звонилка лучше моей? — Митч вынул собственный кнопочный мобильник и бросил на стол. — Если бы хотели, сами бы мне позвонили.

— А они не звонили?

Старик отрицательно покачал головой.

— Так может из-за связи не могут дозвониться.

— Да они и раньше не звонили. — Старик погладил дочь Дэна по голове. — Пока малые папка им интересен, папка им нужен. А как вырастают, так всё, пока-прощай. Вычеркивают из жизни. Вот тебе и семья…

— Ну и черт с ними! — Каннингем хлопнул Митча по плечу. — Теперь мы твоя семья, и мы тебя не вычеркнем и не бросим.

После слов Дэниела реднек несколько приободрился, а может так просто казалось.

Бригадир, которого сейчас вполне можно считать бывшим, русский Вова тоже не скучал — еще разговаривая со стариком, Дэн увидел его о чем-то беседующим с Лорэйн. Вову — беседующим. Мысленно Каннингем уже сочувствовал соседке, но та будто бы и не особо страдала от такой компании. Странная пара, суровый русский мужик и болтливая блондинка, хотя может странность не такая уж большая — Лорэйн нужны свободные уши, не задающий лишних вопросов слушатель, а Вова, по сути, и не умеет их задавать нормально.

Отойдя от Митча, Дэн присоединился опять к Биртичу. Они с Кевином сидели не так далеко от парочки Вовы и Лорэйн, но Дэниел все равно ни слова не услышал от разговора бригадира с соседкой.

Всё вроде бы хорошо. Но мысленно Каннигема что-то смущало в истории Кевина. Нет, она логичная, и нет ничего позорного в том, что друг с коллегами прятался в уборной — жив остался, и это главное.

— Кей, ты же пьяный был, на ногах почти не стоял. Как ты оклемался вообще, чувак? — заговорил первый с другом Дэниел.

— Знаешь, как-то оклемался. Мгновенно протрезвел, когда люди начали жрать друг друга заживо, — без улыбки ответил Биртич. — Лицезрение ужасов каннибализма бодрит лучше кофе, советую.

Каннингем улыбнулся черной шутке друга. Дэн решил задать еще один достаточно серьезный вопрос:

— Брат, почему вы не свалили из бара, если есть выход через черный выход?

Глаза Кея странно блеснули, но он только пожал плечами, делая очередную затяжку. А потом громко обратился к Митчу и Вове, выдыхая дым:

— Мужики, Дэн спрашивает меня, почему мы не свалили из бара через черный выход, — Биртич переводил взгляд с одного бывшего коллеги на второго. — А я не знаю, что ответить. Может, вы знаете почему, а?

На озадаченном лице Митча, который после обращения Кея отвлекся от возни с ребенком, отразилось удивление.

— Какой еще черный… — начал было старик, но Кевин его нетерпеливо перебил:

— Черный вход, дед! Забыл уже? Мы через него трупы выносили из зала. Что, склероз открылся или что? — нападение на пожилого реднека Кей умело скрывал за шутливым тоном. — Я, кстати, рассказал Дэну о том, как мы выжили, как прятались в туалете, пока все не затихло. Брат, думаешь, правильно мы поступили?

Настал черед Каннингема нервно улыбаться, пытаясь найти подходящие слова.

— У вас выбора не было.

Митч больше ничего не говорил, вернулся к кормлению ребенка. Вова и не думал вмешиваться в разговор изначально, но даже на непроницаемом для эмоций лице русского появилась черная тень обеспокоенности. Реакция мужчин показалась Дэниелу странной, если не сказать подозрительной. Они словно что-то скрывают.

— Ну, раз ни у кого нет идей, почему мы остались здесь, скажу я, — продолжил Кевин. Он зашел за барную стойку и поочередно стал доставать из-за нее три пистолета разных калибров и один карабин. — Это всё, что у нас есть. На все пушки девять патронов. В баре есть вода, еда, бензиновый генератор в подвале. Снаружи ночь. Мы решили переждать темноту здесь, а утром думать, что делать дальше. Утро вечера мудренее, так ведь? — Биртич оперся ладонями о столешницу бара и улыбнулся одной из своих самых дружелюбных улыбок. — Но тут пришел наш супермен Дэнни и голыми руками, в одиночку считай, взял и разобрался с нежитью в свете холодной и жестокой луны. Герой!

Вроде и хвалил друг убедительно и искренне, но Дэну все равно было не по себе. Не такая уж большая заслуга спасти тех, кому и так ничего особенно и не угрожало. Каннингем захотел немедленно сменить направление разговора:

— Что будем делать дальше? — он перевел взгляд с Кевина на Вову, надеясь, что тот хоть что-то скажет по делу.

— Я бы лично лег дрыхнуть часов на двадцать, — подал голос Митч.

— Это само собой, — кивнул Дэн. — По потом ведь нужно думать, что делать. Мы так и будем жить в баре? Еда, вода и бензин для генератора рано или поздно кончатся.

— Утро вечера мудренее, Дэнни, — напомнил Кей.

— Дэн прав, — наконец заговорил Вова. — Нужно оружие. Больше. Еда.

Внимательно слушавшая мужчин Лорэйн следом за Вовой тоже робко вмешалась в беседу:

— Я знаю, где найти оружие. У меня дома. Мой муж… — женщина посмотрела на русского, и будто специально для него уточнила, — он тоже заразился вчера ночью. Он, в общем, обожал охоту. И продолжал обожать после инсульта. Дома у нас завались пистолетов, винтовок тоже. Патронами забито полкомнаты за офисом. Я еще удивлялась, помню, зачем ему столько, если у нас охрана есть. Но он прямо фанател от всего стреляющего, короче!

Кевин всплеснул руками.

— На том и порешили, — торжественно произнес он, — утром поедем домой к нашей прелестной вдовушке. А теперь всем спать, выживальщики!

По тому, как Лорэйн легкомысленно захихикала после фраз о вдовушке, Дэн еще раз убедился, что по супругу скорбит она не слишком сильно. Мужчина забрал у Митча дочь, та успела уснуть за время беседы взрослых, бережно положил в переноску. А что с ней-то делать завтра? Соседка с детьми управляться не умеет, на реднека вешать обязанности ухода тоже не правильно — старик не нянька. Вздохнув Дэниел решил, что утром будет думать, что делать с этой проблемой, а сейчас нужно выспаться. Второй ночи без сна его организм не переживет.

Глава 2. Гуманизм

1

После обсуждения планов на завтра все разлеглись, где придется в главном зале бара и провалились в крепкий и глубокий сон достаточно быстро, предыдущий день измотал и измучил каждого. Неизвестно как долго удалось проспать Дэниелу прежде, чем зал бара заполнил детский плач, раздражающе громкий и настолько долгий, что игнорировать его не представлялось возможным. После вчерашнего орудования ломом у Дэна болело тело, особенно спина и руки, но именно он поднялся успокаивать дочь. Кому еще этим заниматься, если не родному отцу?

Перейдя вместе с ребенком на кухню бара, молодой отец второй раз в жизни поменял малышке памперс. Митч вчера объяснил, как наводить смесь, а потому Дэниел знал, что и этой задачей справится сам. Ребенок продолжал хныкать, и его отец словил себя на мысли, как сильно здесь не хватает Далси. Каннингем не позволял себе развивать эту мысль, нельзя думать о жене, это спровоцирует новый приступ страданий и самообвинений. Поздно, он опять попал в этот проклятый замкнутый круг собственных мыслей: супругу было уже не спасти, когда он пришел домой, но ведь если бы тогда мужчина не отправился в бар, если бы сразу поехал домой, то все могло бы повернуться иначе. Далси была бы с ним рядом.

Дочь опустошила треть бутылочки, после чего вновь провалилась в сон. Дэн почувствовал, что его переполненный мочевой пузырь уже прилично поджимает. Но когда отправился в уборную, чуть не умер от вони, стоявшей там — кто-то уже давным-давно и не один раз сходил по-большому, даже по слишком большому, а слив не работал. Каннингем тут же выскочил из туалета, пытаясь отдышаться, а закрывая дверь, заметил валяющуюся на полу табличку: «Туалет не работает! Не входить!»

Получается, здесь прятались Кевин, Вова и Митч, когда всё началось? Почему-то Дэну в это слабо верилось, а всё потому, что школьный товарищ отличился чрезмерной брезгливостью, если дело касалось любых экскрементов. Недавний пример с собачьим дерьмом на стройке — каждый раз вступая в вонючую кучку, Кей сам на дерьмо исходил, материл и плевался от отвращения по полдня. А тут незабрезговал прятаться в смердящей уборной? Конечно, ради спасения своей жизни, может, люди и не такое делают, но ведь Кевин даже не упомянул эту вонючую деталь в рассказе, не пожаловался и не отшутился. Забыл, наверно? Недоверие к рассказу Биртича только усиливалось, хотя на самого Кея Дэниел и не думал злиться. Для Кевина нормально что-то недоговаривать. Каннингем давно принял эту его странную черту характера, но всегда Дэн понимал, где и когда товарищ врёт, всегда знал, зачем ему каждая конкретная ложь или частичная правда. Всегда, но не сейчас.

Черный вход в бар располагался на кухне, недалеко от кладовки. Ключи от входа никто не прятал — их так и оставили висеть в замочной скважине. Чтобы выйти на улицу через эту дверь, Дэну не нужно было долго решаться. Мысленно он уже всё взвесил и решил для себя еще вчера. Сейчас же Каннингему нужно было дойти до конца, и либо уличить Кевина во лжи, либо убедиться в его правдивости и честности. Ключ в замке со скрипом провернулся в его руках, в глаза ударил яркий солнечный свет. День давно наступил, из-за закрытых металлическими ставнями окон внутри бара об этом узнать невозможно.

Когда зрение вернулось к мужчине, увидел пустой порог не менее пустого внутреннего дворика у заднего входа в заведение. Тел трупов нет ни лежачих, ни бродящих. Справив естественную малую нужду у растущего внутри дворика куста, Каннингем решил проверить еще одну догадку. Для этого вышел к парадному входу в бар через ближайшую калитку. У входа все еще лежали убитые им зараженные. Новых оживших мертвецов за немалое время, пока все внутри спали, не появилось. В этом не было ничего удивительного — злачное заведение, по законам штата, находится на значительном расстоянии от города. Зараженным потребуется время, чтобы пешком доковылять сюда.

К Дэну пришло неутешительное осознание — вчера он убивал обратившихся в живые трупы посетителей бара. Мужчина не знал и не мог знать, заразились ли они до того, как Кевин вместе с Вовой и Митчем вытравили их из бара или уже после, но сейчас сомнений не было: Биртич напрямую причастен к выдворению людей. Полный бред, конечно! Кей никогда не был настолько бесчеловечен. Часть сознания Дэна продолжала отрицать, что лучший друг может пожертвовать кучей невинных людей ради спасения своей шкуры. Иногда товарищ обманывал и хитрил, но обман не равносилен убийству. Ладно Кей, но почему Вова и Митч молчали? Как бы он их мог бы заставить помогать ему? Нет, все равно нелепо получался. Быть такого не может, чтобы догадка Дэниела была верна.

Еще недолго пробыл мужчина на улице, пытаясь привести мысли в порядок. Вернулся так же через черный вход. Все, включая дочь Дэна, крепко спали. Каннингем запер дверь на кухне, оставляя ключ висеть в замочной скважине точно так же, как тот висел изначально.

Завтрак в целом проходил мирно и ровно. В баре было еды достаточно, чтобы каждый выживший не отказывал себе ни в чем, мог наесться и напиться досыта. Дэн сознательно не стал затрагивать волнующую тему об участии Кевина в появлении зараженных снаружи. Но надеялся, что Биртич сам признается и объяснит мотивы собственных поступков, а может, что еще лучше, развеет страхи и неприятные подозрения, родившиеся у Дэниела в голове. Каннингем всерьез полагал, что друг если и скрыл от него правду и как-то заставил врать Вову и Митча, то только потому, что ему стыдно. Мужиков тоже совесть мучает, потому они молчат. Вместо того чтобы ругаться, давить вопросами, Дэниел решил дать ребятам время подумать над своими действиями, время осознать их полностью, и только потом признаться самостоятельно и добровольно. Чтобы не было опостылевших ссор и ругани.

Впрочем, вопреки надеждам Дэна, конфликт за завтраком всё же имел место. Ссорились из-за ребенка — оставаться с младенцем в баре не хотел никто. У всех имелись убедительные отговорки: Вова и Кей боялись прикасаться к детям, Лорэйн — тоже самое, плюс она одна знает все коды от замков в своем особняке, а потому остаться с девочкой не может. Митч тоже категорически отказался, называя сидение с детьми «немужской работой».

— Чёрт бы тебя побрал, Митч! — после часового обсуждения Дэн уже сам переходил на крик, что вообще ему несвойственно. — Ты единственный умеешь обращаться с детьми. Неужели так сложно забыть про мужские-женские работы, а просто сделать полезное дело?

— Я тебе не нянька, уяснил, сопляк! Не нянька и не буду ей! — реднек стукнул кулаком по столу. — Сначала с ребенком посиди, а потом чего тебе сделать, а? Может мне еще юбку нацепить и губы накрасить?!

На откровенное поясничание со стороны Митча ответить Дэну было нечего. В который раз мужчина убеждался, что никому его ребенок не нужен. Но не бросать же дочь в баре одну? Могут вломиться другие выживальщики, мародеры те же — и всё, считай, он потерял не только жену, но и ребенка. Но если взять младенца с собой, то будет еще хуже! — как с дочерью на руках будет драться? А если, не дай бог, нужно будет убегать, а он споткнется? Даже в машине ребенка опасно оставлять, ведь в любой момент авто может быть окружено зараженными, что автоматически захлопнет ловушку.

После завтрака Каннингем злился. На всех злился. Почему он рассчитывал на Биртича и остальных, почему думал, что с ними у него больше шансов? Эти ублюдки думают только о себе. Дэн рылся в бездонном рюкзаке, пытаясь достать со дна один из подгузников, но среди вещей ему попалось странное приспособление из тянущейся, но крепкой ткани. Где-то из глубин сознания всплыло название вещицы — слинг-шарф. Далси пыталась рассказать что-то, показывала, как с помощью слинга можно удобно носить ребенка на груди. Но слушал ли Дэн? Частично он помнил, что нужно каким-то хитроумным способом завернуть шарф вокруг туловища, чтобы в области солнечного сплетения образовался карман — в него и можно поместить дочь. Руки при этом свободны, да еще и рюкзак можно нести за спиной. Каннингем ухватился за эту возможность, как за спасительную соломинку.

Добрых полчаса потребовалось, чтобы разобраться со слинг-шарфом. Группа уже готовилась выезжать к дому Лорэйн, а молодой отец все мучался с обмотками ткани — то карман для ребенка получался маленький, то слишком большой. Еще через десять минут вроде вышла идеальная переноска, но как теперь внутрь поместить дочь? — пришлось разматывать и думать, как делать правильно.

— Дэн, кончай возиться! — кричал с улицы Кевин уже занявший одну из брошенных машин на парковке. — Тебя одного ждут все!

Еще минут через десять Каннингем наконец-то вышел к остальным из кухни. На груди ярко-оранжевый слинг с ребенком, в левой руке — детская переноска, она же детское автокресло, в правой — гвоздодёр, а за плечами рюкзак. Видок необычный, реакции у всех разные — кто-то из выживших восхитился, а кто-то хмыкнул, считая дуростью.

— В полном обмундировании, дружище? — улыбающийся Кевин высунулся из окна тачки, чтобы получше рассмотреть Дэна. — Блин, зачем ты все вещи с собой тащишь? Типо просто оставь в баре — мы же за пушками сгоняем и вернемся.

Мужчина ничего не ответил, даже не посмотрел в сторону Биртича. Молча сев в свой автомобиль на сидение водителя Каннингем пытался отрегулировать кресло, ведь теперь из-за ребенка руль оказался слишком близко к животу.

— Алло, приём! Ты слышишь, Дэн? Да ладно… Ты дуешься на меня, что ли? — Кей быстро распознал обиду в друге. — Каннингем, брат, ты чего?

Биртич энергично покинул авто, подошел к сидящему в машине другу как раз тогда, когда тот разобрался с собственным сидением. Кевин хлопнул ладонью по крыше Nissan’а, чтобы привлечь внимание Дэниела, но тот по-прежнему игнорировал подошедшего.

— Ну я-то в чем тут виноват, чего ты злишься? Я должен был остаться сидеть с твоей дочкой или что? Ты объясни по-людски, до меня, до тупого, не доходит! — Искренность в голосе Кея не оставила Каннингема равнодушным, он глянул на него, но всё еще молчал. — В чем проблема, друг? Что не так? Лучше скажи здесь и сейчас, потому что, блин, конец света наступил. Чертов апокалипсис на дворе! Таиться в обиде нет смысла, ведь меня, тебя, да любого из нас вот-вот может не остаться среди живых, прикинь. Скажи в лицо сейчас — второго шанса может и не быть.

Друг говорил так, что как ни пытался, но не мог Дэн рассмотреть в его мимике, интонациях фальшь. Не знай Каннингем того, что друг обманул его с трупами, которых не оказалось за черным выходом, то мужчина поверил бы Биртичу полностью.

— Это ты, Кевин, скажи мне, что не так, — жестко ответил Дэниел, выдерживая пристальный взгляд Кевина.

— Что сказать? Блин, да о чем ты толкуешь? — Биртич упрямо продолжал корчить из себя дурачка.

— Значит, тебе нечего сказать, да?

— Да что за бред, Дэн! Я уже всё тебе рассказал. Что ты хочешь от меня услышать?

Последний шанс признаться товарищ упустил. Дэн словно впервые видел перед собой этого отчаянно врущего человека. Даже если ошибка совершенна, если друг и повинен в чем-то ужасном, то стоило Кевину всего лишь честно рассказать Каннингему обо всём — тот бы попытался понять. Попытался, черт бы его побрал, оправдать Кея. Массовое убийство не кажется таким уж большим злодеянием в условиях апокалипсиса, всему можно найти смягчающие обстоятельства. Те люди, которых выгнал Кей, могли быть обычным сбродом, уродами и бандитами, а выгоняя их из бара Биртич мог всего лишь защищаться. Но если всё было так, почему Кевин молчит и скрывает правду? Неужели совершенное им оправдания не достойно, а потому вместо признания правды, виновник зверства предпочитает его скрывать? Нет, уж слишком страшный портрет вырисовывался поверх некогда лучшего друга. Нельзя делать скоропалительные выводы. Мужчина повернул ключ, заводя машину.

— Ничего. Я ничего не хочу от тебя услышать. Поехали, мы теряем время.

Каннингем развернул свой автомобиль в правильном направлении, ожидая пока все займут свои места. Неожиданно на свободное пассажирское сидение в авто мужчины уселся Митч. Оправдывал свое решение тем, что в тачке Кевина стало уж слишком тесно. Причем реднек пришел не с пустыми руками — прихватил с собой пару пистолетов из тех, что вчера показывал Кевин. Одну из пушек старик молча засунул в рюкзак Дэна, даже не спрашивая, нужна ли она ему.

2

Старик по пути к спальному району почти не болтал, чему Дэн был только рад. Разве что спросил удобно ли ребенку в «этой тряпочной штуке», называть переноску слингом Митч не хотел. Дочке на самом деле было удобно, Каннингем думал, что она будет вырываться или плакать, но девочка не издала ни звука — позже отец понял, что она задремала.

— Ты как беременный, — после продолжительной тишины вдруг сказал реднек, улыбаясь почти беззубым ртом.

Дэниел посмотрел вниз на обмотки оранжевого шарфа, и на самом деле даже при малом напряжении воображения можно было подумать, что слинг — беременный живот. Забавное сравнение самого мужчину не повеселило, но опечалило.

— Митч, скажи, почему ты не согласился посидеть с ребенком? — Дэн попытался заговорить без претензии и злости. — Что за глупости про мужскую и женскую работу? Из-за того, что ты умеешь обращаться с детьми, никто бабой считать тебя не начнет. Но начнут считать очень крутым батей. Или дедушкой.

— Я никакой не очень крутой, Дэн, — закряхтел мужчина, поудобнее усаживаясь в кресле. — Ты, конечно, извиняй за то, что не согласился. Это только еще раз доказывает, что я ни в одном месте и близко не крутой. Я, знаешь, — реднек вздохнул, не решаясь сказать следующую фразу, — боялся, Дэн. Мне было страшно стать для вас бесполезным дедом, который только и может, что сидеть с детьми.

— Не знаю, кто бы так мог подумать, Митч. Мне бы это и в голову не пришло. А теперь из-за твоих страхов мне придется тащить дочь с собой, будто я беременный.

— И это чертовски странно выглядит, если хочешь знать мое мнение, — улыбнулся старик. — Вот сейчас, ты может, животик свой собственный надорвешь от смеха, но я скажу тебе одну шутку. К старости я людей читать научился как книги. — Дэн действительно не смог сдержать смеха, уж слишком стереотипно и пафосно это звучало с уст столяра-деревенщины. — Да, посмейся. Правда в том, что книги и людей я не очень-то люблю, но читать их умею быстро.

— И какую ж книгу ты последнюю прочёл? — продолжал улыбаться Каннингем.

— Книгу «Кевин Биртич». И там, на первой же странице, черным по белому и большим шрифтом для слепых пердунов написано, что он не хотел, чтобы ты ехал с нами. — Старик сделал паузу, чтобы харкнуть в открытое окно. Хорошо, что вторая машина не ехала следом. — Поэтому он никак и не вписался за тебя, хотя мог бы запросто. Я против него не настраиваю, и даже в душе не разумею мотивы Кея. Может он так заботился о тебе, мне каким боком знать?.. Но факт для меня очевидный — он хотел, чтобы ты с дочкой остался в том баре, а не тащился с нами следом. А ты взял и нарушил его идеальный план. И, кстати, на кой тебе надо вообще ехать за этим оружием несчастным? Сдалось оно тебе? Ты, вроде и так, и с ломиком нормально справлялся.

Ответить на вопросы Митча было не так просто, ведь очевидных ответов не было. Дэн действовал не столько осознанно, сколько интуитивно. И вот это неосознанное, им управлявшее в большинстве решений, иногда шло во вред самому Каннингему. Слова реднека заставили задуматься, что может на самом деле стоило не рваться так в эту поездку, может и без него отлично обошлись бы. Впрочем, было у мужчины всего одно оправдание своему странному поведению:

— Как я вас брошу? Вас кучка трупов у бара окружила, так вы выйти не могли, пока я не пришел. Страшно представить, что будет в пригороде. Когда я оттуда уезжал, там уже было столько живых мертвецов, что еле выбрался. — Дэн глянул на старика и заметил, что тот заметно приуныл. — Я не хотел, чтобы вы уехали и не вернулись. Тогда ваша смерть была бы и на моих руках.

— Ну что за дурень. О себе думай, о дочке, а не о нас. Нет, правильно сказал Кевин, герой! Что ты бредишь, герой? — нахмурился Митч. — Справились бы мы и без твоего лома. Нас,блин, трое мужиков! Прорвались бы как-нибудь…

— Прорвались, прямо как вчера в туалете? Там вы сколько прятались, весь вечер? — вкрадчиво спросил Каннингем. — Или Кевин наврал что-то? Я ведь знаю его, он врать может.

— Прятались, да! Сколько нужно прятались. А что, у тебя проблемы с этим, а? — в агрессии старика ощущалась неуверенность, будто выпадами пытался защищаться.

— Никаких проблем.

Настроение казалось окончательно испорченным. Возможно, виной тому был не только напряженный разговор, но и то, что по мере приближения к городу, все чаще на трассе они им встречались живые мертвецы. Одни брели в одиночку, другие группками по два-три человека; были среди них одетые хорошо и бедно, ярко и бледно, при всём параде и в пижамах, в обгоревшем тряпье и даже почти голые; они шли неизвестно куда, а видя проезжающие мимо две машины меняли направление и медленно шли следом.

За час пути следом за автомобилями Кевина и Дэна собрался солидный хвост из живых трупов. Это лишало группу выживших возможности в любой момент развернуться и поехать назад, если впереди проезда не окажется по той или иной причине. Каннингем подозревал, что так и случится. Помня, что в городе зараженных огромное количество, мужчина осознавал всю опасность их вылазки. И готов был рисковать, лишь бы Лорэйн была права, лишь бы у нее дома еще был тот арсенал оружия. Дэниел твердо решил: поможет ребятам не умереть, доберется до оружия, возьмет пару пистолетов, побольше патронов, и свалит подальше ото всех вместе с дочкой. Он и без всех выживет.

Однако разговор с Митчем внес сумбур в стройный мыслительный ряд Дэна. Кей на самом деле не хотел, чтобы Каннингем ехал? Если это такое проявление заботы, то Дэниел, конечно, польщен. Но все равно доверять Кевину как раньше больше нельзя. На всех, даже на того же старика Митча, Кей имеет большое влияние, и Дэн не будет пытаться подорвать его авторитет. Пусть верят ему, если хотят верить — кто Каннингем такой, чтобы лишать потерянных людей харизматичного лидера? — а самому Дэну верить Биртичу осточертело.

Первые неприятности начались, когда трассу прямо перед въездом в город перегородил опрокинувшийся на бок огромный грузовик. Не было понятно, что там за ним, но выбора нет — нужно объезжать по обочине. И, судя по следам от шин на придорожном грунте, не одни они додумались до подобного решения. За фурой вторая проблема — ехать дальше по трассе не получится из-за автомобильной пробки из брошенных машин. Конец череды транспорта терялся где-то уже внутри пригорода, на первой ближайшей улице спального района из частных домов. Отсюда до улицы с особняком Лорэйн еще очень далеко.

Проблемы продолжились, когда по проезжавшим мимо автомобильной пробки машинам вдруг из ближайшего дома кто-то пустил короткую автоматную очередь. Попасть не попал, оба автомобиля тут же свернули подальше от основной трассы, заехали в один из проулков. Стены ближайшего двухэтажного особняка могли защитить от пуль — можно было спрятаться внутри, но эти же стены могли стать и ловушкой, если нападающие зажмут их в здании. Оружия и патронов почти нет, каждый на счету, потому моментально мужчинами было принято негласное решение занять оборонительную позицию снаружи дома, ждать пока агрессоры сами явятся добивать их. Из места, откуда стреляли, до укрытия группы не очень далеко, но идти в наступление никто не спешил.

Не произнося ни слова, исключительно жестами, Дэн предложил отступать подальше отсюда. Нужно воспользоваться промедлением врага. Если отбиться от стрелявших и не получится, то убежать от них еще есть шанс. Так хоть кто-то из них сможет уйти живым из перестрелки. На полусогнутых ногах и перебежками группа пересекала внутренние дворы частных домов. Никто повторно не открывал по ним огонь в спины, а единственной угрозой стали бродящие повсюду зараженные. Кевин и Вова бодро рубили каждого встречного мертвеца битой и топором, это оружие мужчины смогли каким-то образом отыскать в баре. Митч, несмотря на, казалось бы, преклонный возраст, почти не отставал по скорости от бегущих, а с плотоядными монстрами расправлялся ножом, который вчера нашел Каннингем у одного из мертвецов. Сам Дэн почти не бил, больше уворачивался, но чем дальше он бежал, тем тяжелее казались слинг с ребенком и рюкзак за плечами.

Очередной живой труп в одном из пробегаемых ими дворов внезапно вывалился на Каннингема откуда-то сбоку. Зубы мертвеца сомкнулись прямо за левым ухом до того, как мужчина успел заметить угрозу и отразить ее. Повезло, что рядом шагающий Митч помог — после ножа в висок обратившийся сполз на пожелтевшую осеннюю траву. Дэниел остановился, перепугано ощупывая шею — нет, мертвяк не успел укусить. Старик хлопнул Канниннгема ладонью по спине, смерил осуждающим взглядом, после чего кивнул на лом в руке мужчины:

— Не стой как отмороженный, Дэн.

Хуже отца с ребенком с самозащитой справлялась разве что Лорэйн. От каждого встреченного зараженного женщина шарахалась, замирала, даже не пыталась увернуться или нанести удар. При этом оружие соседке досталось неплохое — длинная острая кочерга от печи из кухни бара. Впрочем, реальной необходимости использовать кочергу у блондинки не было, ведь обязанности по ее защите от нападения весьма неплохо разделили между собой Вова и Кевин. Единственная функция Лорэйн, с которой она справлялась на отлично — функция провожатого. Женщина уверенно вела группу к своему дому, отлично ориентируясь на местности. Вероятно, ежеутренние пробежки помогли ей изучить родной район в совершенстве, поэтому она ни разу не растерялась по пути. Ориентировочно и Дэниел помнил место расположения ее особняка, но полностью доверял памяти соседки и советами не надоедал.

По оценкам Дэна бежать им нужно еще несколько кварталов, но Вова вдруг резко остановился. Лицо Биртича изображало немой вопрос: «Что ты творишь?», но бывший бригадир поднял палец вверх. Потом тихо произнес:

— Слышите?

В ушах у уставшего и раскрасневшегося Дэниела был слышен только стук собственного участившегося пульса, потребовалось время, чтобы Каннингем понял, о чем говорит Вова. Поняли и услышали это все спутники. Негромкий звук напоминал тот, что издает шлифовочная машина для дерева, Дэн ежедневно слышал ее на работе: что-то вроде жужжащего шмеля из соседней комнаты, кучи жужжащих шмелей. Приближающийся звук становился объемнее, многограннее и… живее?

Начали оглядываться, ища источник назойливого жужжания — насекомых осенью уже нет. Звук слышится со стороны дороги, пролегающей через квартал и заканчивающейся развилкой. Все пять пар глаз смотрели в направлении дорожной полосы, приглушись в тени стены случайного дома. Они ожидали увидеть что угодно, но картина, открывшаяся перед ними, была действительно ужасающей — в сторону выживших двигался человеческий поток из зараженных. По количеству участников и жужжащему созвучию, в который слились рычание и стоны мертвецов, они напоминали рой. Сотни, если не тысячи обезумевших людей совсем близко! Нужно бежать, но куда, если с другой, с противоположной стороны, в них стреляли совсем недавно?

— В дом! — из всех них, похоже, один Вова сохранил хоть какое-то самообладание. Все остальные оторопели перед лицом опасности, с которой вот так вот, лицом к лицу, сталкивались впервые.

Здание, у которого они стояли и в котором предложил прятаться Вова, имело высокий фундамент, но до окон дотянуться можно. Русский парень действовал быстро — разбил прицельно запущенной битой оконное стекло, быстро скинул куртку и закинул на торчащие из нижней рамы осколки. Кевин подсадил его, и вот уже экс-бригадир забрался внутрь здания.

— Пусто! — отсчитывается он и тут же перегибается через раму, протягивает руки, чтобы помочь забраться следующему.

Митч подталкивает лезть Лорэйн. Женщине непросто взобраться по стене, но существенную помощь оказывает Биртич, поддерживающий снизу. Дэн смотрит в сторону приближающегося роя — зараженные менее, чем в сотне футов от них. Приближающиеся клацающие зубы уже различимы; кажется, мертвецы тоже заметили живых людей, копошащихся у дома, и теперь ничто не собьет их от смертельного курса в их сторону. Когда Митч хлопает Каннингема по плечу, тот едва не подпрыгивает на месте.

— Ребенка! — командует старик, указывая на протянутые руки Вовы.

Дэниел будто в полусне, не сразу понимает, что от него хотят и о каком ребенке речь. Дочь! Непутевый отец опять забыл о своем чаде, но и та уж слишком притихла. Почему от неё не было ни звука за все время побега? Неужели задохнулась? Он передавил дочери жизненно важный орган и сам того не заметил? Дрожащими от волнения руками Каннингем начал распутывать обмотки слинга, чтобы извлечь тело ребенка. Живая! Сонная дочь смотрит на него внимательным взглядом, но возмущается, когда откуда-то сверху ее под мышки перехватывают чужие руки.

Когда ребенок был в безопасности внутри дома, следом решает лезть внутрь не Дэн, а Кевин. Биртич не стал дожидаться, что его будет кто-либо подсаживать — хватило помощи Вовы, он подтянул легкого Кея вверх за руки. Мертвецы тем временем были уже в одном пролете от них, а под окном остались двое — Митч и Дэн.

— Митч, давай! — требует Каннингем и становится на одно колено, чтобы о второе старик смог использовать как ступеньку. Но на лице Митча возмущение и ужас.

— Не дури, идиот! Сам лезь! — протестует реднек.

— Нет!

— Там твоя дочь, дурак! Лезь!

— Быстрее! Сейчас! — вмешался Вова, видящий приближающуюся смертельную опасность, он требовал принять решение сейчас же.

Митч тоже обернулся на мертвецов, плюнул и кряхча по-стариковски начал взбираться в окно. Реднек был тяжелее их всех, для подтягивания массивного тела в оконный проем требовалась больше сил и времени. За обе руки сверху тянули Кевин и Вова, а снизу толкал Дэниел, и задуманное все-таки удалось осуществить. Да и еще и вовремя — едва туловище мужчины перевалилось через окно, первый из роя зараженных навалился на Дэна. Нападающего Каннингем оттолкнул мощным толчком в грудь. Мертвец из-за удара равновесие не удержал, навалился всем телом на идущих позади него, сбил еще нескольких живых трупов. Но надвигающая толпа быстро поглотила павших, замедлилась совсем ненадолго.

Этого промедления хватило, чтобы Дэниел успел ухватиться за ладонь Вовы обеими руками. Тут же подтягивать Каннингема принялся помогать Митч — старик схватил за вторую руку и со всей силы тянул на себя, то есть вверх. Однако один из живых трупов ухватился за ногу мужчины, пытался дотянуться до мыска ботинка зубами. И самое страшное, дотянулся и укусил.

3

Зубы мертвеца впились в толстую кожу рабочих ботов, тех самых с защитными железными набойками внутри. Набойки должны были защитить пальцы строителя, если тот случайно уронит на них молоток, но и зубам плотоядной твари противостояли отлично.

Существо, некогда бывшее человеком, не могло прокусить металл, но и челюсти не разжимало. Дэн с силой дернул ногой — зараженный ударился головой о стену дома; мужчина повторил действие, стал слышен хруст — челюсти разжались. Вова и Митч втянули Каннингема внутрь.

— Укусили?

Взволнованный голос бывшего лучшего друга и перепуганные глаза Кевина выдавали его искреннее беспокойство за Дэна. Мужчина отрицательно качнул головой:

— Не прокусили металл.

Биртич облегченно выдохнул и кивнул. У всех на стройке по инструкции должны быть подобные ботинки, но многим в них не удобно ходить — боты тяжелые, не то что кеды или кроссы. Дэниел своей безопасностью никогда не поступался в угоду комфорта, и сейчас именно это спасло ему жизнь.

После ответа Каннингема присутствующие потеряли к нему интерес, но все прильнули к окну. Внизу толпа безостановочно двигалась вперед, давя всякого, кто из строя выбивался или не поспевал за темпом шествия. Дэн смотреть на это не видел смысла, но подошел к дочери, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Девочку Вова положил на покрывало застеленной кровати чужой комнаты, в которую они все проникли через окно.

Каннингем всё еще не мог поверить, что ребенок жив. Доставая дочь из кармана слинга, он был почти уверен, что увидит ее задохнувшийся трупик. Сейчас она живая-здоровая лежала на спине и дрыгала маленькими ножками, шевелила крохотными ручками. Какой же опасности он подверг ребенка, когда потащил с собой! Абсолютное безумие! Надо было остаться в баре вместе с ней, для друзей он всё равно стал обузой с ребенком на руках.

Дэн погладил ребенка по светлым вьющимся волосам, в ответ на что малышка подняла на него огромные детские глаза. Мужчина понял, что никогда впредь не подвергнет ее жизнь подобному риску. Дэниел раньше не был хорошим отцом, но попытается им стать. Путь и с опозданием, но теперь он созрел принять на себя обязанность отцовства.

— Дверь в дом заперта? — встревоженно спросила Лорэйн, нарушая всеобщее молчание. — Кто-нибудь проверял?

— Пойди и проверь. Или всё должны делать мы за вас, мадмуазель?

Слова Биртича, которые, видимо, должны были быть саркастичной шуткой, сейчас звучали как ядовитая издёвка над тем, что за всю вылазку Лорэйн не сделала ни одного удара, её защищали Вова и Кей. Женщина на издевательство-насмешку отреагировала соответственно — возмущением:

— Проверить?

— Проверь, проверь!

— Ты серьезно сейчас?

— Серьезнее некуда, сладкая! Или тебе слабо?

— Не слабо!

— Так вперед, женщина! Сделай хоть что-то полезное, — со злой ухмылкой настаивал Кей.

Лорэйн нерешительно посмотрела на дверь из комнаты, дернулась в ее сторону, но осталась стоять на месте. Блондинка задышала чаще, ее полные губы сжались в тонкую линию, а потом она выдала:

— Конечно! Я вас достала. Ты… вы все хотите от меня избавиться, я знаю. Не умею стрелять и бить головы — бесполезная!..

— Зато какая догадливая! — иронизировал Кевин.

— Ах так! Вот что вы обо мне думаете! — возмутилась женщина. — А вы уверены, что я правду сказала про оружие? Вы действительно так думаете? Так я соврала. Да! Давайте, убивайте меня! Сколько можно возиться с бесполезной… — крик женщины стремительно переходил в плач, из-за этого последнюю фразу было совсем не разобрать.

— Да заткнитесь вы уже! — все еще всматривающийся в окно Митч, зашипел грозным шепотом не столько на рыдающую женщину, сколько на Кевина. Последний, казалось, сначала был доволен тем, что довел Лорэйн до истерики, но после слов про враньё резко переменился в лице. Охваченная эмоциями соседка в итоге всё же выбежала из комнаты. Вова молча пошел за ней.

За стеной в соседней комнате были слышны голоса разговаривающих Вовы и Лорэйн. Женщина продолжала надрывно жаловаться, а русский отвечал короткими обрубками фраз.

Дэн мельком окинул взглядом комнату. На вид спальня была вполне жилая. Что могло случиться с хозяевами? Они, может, прячутся где-то в подвале или давно стали живыми трупами и вместе с остальными бродят по улицам? Возле большой двуспальной кровати несколько фото — на одном взрослая супружеская пара обнимается и улыбается, а на втором веселятся близнецы-подростки у бассейна. Когда Каннингем отвел взгляд от снимков, заметил, что Биртич смотрит на него, будто собирается что-то сказать.

— Что?

— Эта тварь соврала нам, бро, — непривычно было слышать дрожь волнения в голосе бывшего друга, — мы чуть не подохли… тебя, блин, укусили, и хорошо, что в металл. А всё из-за неё! Вот именно поэтому, брат, тебе не следовало ехать с нами. Я не сказал тебе прямо, думал, ты сам догадаешься…

— Да. Ты прав.

— Оружия нет, Дэн! — не успокаивался Биртич. — Надо было тебе бросить эту тварь, не спасать тогда на улице. А лучше пристрелить сразу же! Идиотка тупая, чем она думала! Врала и вела ведь, считай что, нас всех на смерть!

Дэну нечего было ответить. Врать и Кей умеет отлично, обвинения в пороке, который присущ самому Биртичу, звучали отчасти смешно. Только Кевину одному врать можно, так получается? Остальные обязаны быть честными в любом случае?

— Она хотя бы призналась, — сказал Дэниел.

— А толку? Что нам от ее признания? — Кевин со злости пнул рядом стоящий стул, а затем начал ходить из стороны в сторону. — Теперь мы застряли здесь. Митч, что там?

— Еще идут, — тихо ответил старик со смесью отвращения и скорби на лице, — конца и края им нет.

Биртич тут же подскочил к окну, и после взгляда на улицу гнев еще сильнее исказил его физиономию. Дэн же заметил, что дочь тянет к нему ручки, произнося звуки, отдаленно напоминающие слово «апа», а может и «папа». Отец взял малышку на руки, начал укачивать, а потом и щекотать — ребенок беззаботно смеялся и радовался. Вместе с ней радовался и Дэниел. Радовался, несмотря на то, в какой патовой ситуации они оказались. Но если это их последние минуты жизни, то Каннингем был рад проводить их с дочерью на руках, играя с ней и смотря на ее милое пухлое личико. Сейчас, в конце концов, кроме ребенка у него ничего и не осталось ценного в жизни.

— Убью эту тварину!

Исполненный злостью голос Кевина отвлек Дэна от дочери. Биртич уверенно шагал к выходу из комнаты. Каннингем боялся, что школьный товарищ действительно готов осуществить задуманное. Никто не должен опять пострадать, Дэниел не может допустить такого — для того, чтобы кто-либо не умер, мужчина и увязался с ними в поход за оружием с младенцем наперевес. Передав дочь на попечение Митчу, все еще занимающим наблюдательную позицию у окна, сам отец побежал следом за разозленным Биртичем. Но в соседней комнате никого не было.

Шум, напоминающий скрежет и треск, шел со стороны коридора — туда Дэн и направился. Источник звука обнаружился в прихожей, тут же мужчина увидел всех, кого искал — Вова, Кевин и Лорэйн сообща пытались удержать дверь закрытой. На полу перед ними лежал умерщвленный зараженный в грязной одежде. Видимо труп успел пробраться внутрь до того, как Вова и Лорэйн заметили, что слабый замок входной двери сломался.

— Сзади! — успела тихо предупредить соседка, благодаря чему Дэн вовремя увернулся от нападающей зараженной женщины в обносках.

Гроздодёр остался где-то в комнате с Митчем, ударить атакующую мертвячку нечем. У Каннингема существенные преимущества — он выше ростом, куда более мощного телосложения. Но восставшая из мертвых агрессивная, ее атаки быстрые и порывистые; своими грязными и холодными руками хватает его за рубаху, за футболку, пытается дотянуться до лица Дэна, вот-вот расцарапает глаза. Каннингем успевает сбросить все удары, но вот женские руки хватают его за шапку. Вместе с шапкой мертвая ладонь сжимает волосы и рвет на себя. Дэниел стискивает зубы, чтобы не закричать от боли из-за выдранного клока волоса — пока в дверь продолжают ломиться, привлекать внимание нельзя.

Вырванная часть волос вместе с шапкой падают на пол, а мертвая опять пытается повторить эту же атаку. В этот раз мужчина отталкивает зараженную от себя, та ударяется спиной о стену, но тут же с больной упёртостью вновь идет на таран. Каннингем успевает ухватить ее за горло до того, как она вцепится ему в предплечье. Пережимание дыхательных путей никак не влияет на энергичность атак обезумевшей женщины — она не человек, ей дышать для жизни не нужно. Дэн понимал, что только повреждение мозга может вывести мертвячку из строя, начинает бить живой труп головой о стену.

Кровавое месиво выглядит отвратительно, но мужчина понимает, что иначе никак — он должен защитить ребят, сдерживающих дверь, защитить дочь и Митча в одной их соседних комнат. Завершив начатое, Дэн кинулся помогать мужчинам и женщине. Напор снаружи усиливался, не понятно когда толпа инфицированных отступит и отступил ли вообще. Нужно чем-то подпереть дверь. Взгляд падает на стоящую поблизости тумбу — Каннингем собирается ее подтянуть к выходу самостоятельно, но Кевин тут же бросается помогать. Вместе они быстро перегораживают мебелью вход. Толчки, рычание и скрежет снаружи не утихают, но теперь Вова, Лорэйн и Кевин могут хотя бы перевести дыхание.

Первым с отдышкой справился Биртич:

— Посмотрю второй этаж, — он кивнул в сторону лестницы по левую сторону от входа.

Не дожидаясь ничьей реакции на свои слова, он поднял с пола топор и взбежал по ступеням. Сейчас тон голоса, интонации Кевина разительно отличаются от того озлобленного рычания, с каким он шел сюда «убивать» Лорэйн за ложь. Атака мертвецов быстро охладила его пыл, и даже заставила взяться за ум; Дэн смотрел вслед знакомому, подавляя желание присоединиться и подстраховать во время проверки этажа.

«Сам справится, раз вызвался», — твердо решил Каннингем. Вместо помощи Биртичу, Дэн поочередно заглядывает в прилежащие к коридору комнаты, ведь именно из одной напала зараженная. Не исключено, что там есть другие мертвецы. Вова и Лорэйн пошли осматривать кухню и близкие к ней ванную и кладовую комнаты. Дэн обходил кабинет, спальню и библиотеку, но внутри помещений было так же пусто, как и в том, где остался Митч.

— Замок при вас сломался? — спросил Дэниел, когда они с соседкой и бывшим бригадиром вновь встретились в прихожей.

Растерянность на лице женщины и бывшего коллеги подсказывала, что они пытаются придумать ответ, который удовлетворит Каннингема. Но вруны из обоих оказались никудышнее.

— Не совсем, — Лорэйн тяжело вздохнула. — Я хотела… в общем, я открыла дверь. Сама. Она была заперта только на внутреннюю щеколду.

Мужчина не испытал ничего, кроме удивления после признания соседки. Сейчас он видел, что Лорэйн совестно за последствия эмоционального срыва. Вряд ли она открывала дверь, до конца понимая, чем это может обернуться, ей было не до этого. Дэн хорошо знаком с аналогичными женскими истериками Далси, и давно принял тот факт, что это так же нормально как внезапное цунами. Спастись или предотвратить это, наверно, невозможно, хотя Каннингем никогда и не пытался. Злиться на Лорэйн он и не думал, однако обеспокоился фразой о том, что дверь была заперта изнутри. Кто запирался?

На втором этаже что-то тяжело рухнуло на пол. Безоружный Дэниел первый побежал на помощь Кевину. Мужчины увидели пять распахнутых настежь дверей. Из одной к ним вышел Кей — топор и он сам мужчина перепачканы темно-алой кровью зараженных. На лице знакомая беззаботная улыбка.

— О, парни! Поздновато вы пришли, — весело сказал он, — я уже сам справился.

— Что упало? — спросил Вова.

— Упало? А это… — Кевин обернулся через плечо, — шкаф с книгами, вроде. Голова бедолаги тяжести знаний, увы, не выдержала.

Каннингем вместо любых вопросов подошел посмотреть на комнату, из которой вышел Биртич. Перевернутый стол, вывернутое содержимое шкафов, матрас односпальной кровати валяется на полу, а посреди бардака зараженный. По небольшим размерам тела понятно, что подросток — один из тех, что на фото в рамочке на первом этажа. Дэн успел привыкнуть к виду крови, но сейчас его чуть не вырвало — тело обратившегося разделено по частям. Головы нет, но по красным разводам под поваленным шкафом, стало ясно, что там именно она. Биртич его, что, пытал?

Сложно было поверить, что сделано это издевательство руками Кевина. Он стоял тут же рядом с Дэниелом и со спокойной улыбкой осматривал последствия своей деятельности.

— В соседней комнате такой же лежит, — объяснил Биртич будничным тоном. — В остальных комнатах пусто, можно не беспокоиться.

Но Каннингем продолжал беспокоиться все больше, чем дольше стоял рядом с бывшим другом. Эту напряженность в поведении Дэна знакомый мгновенно уловил каким-то неведомым образом. Тем временем Вова и Лорэйн подошли посмотреть, что привлекло внимание Дэниела. И тоже оторопели. Женщина закрыла рот руками, чтобы сдержать крик ужаса. У Биртича такие реакции вызвали смех:

— Вы чего это, блин? Господи ты боже мой, труп мертвый лежит, ужас-ужас. Что, лучше бы он на вас напал? Тогда бы не было жалко? — не было ясно Кевин так оправдывается или нападает на слушателей.

— Ты его… — самый непробиваемый из них, самый смелый Вова теперь выглядел так же испуганным. Он забыл все английские слова, а вместо них выдал череду грубых по звучанию слов на русском.

Но Биртич не собирался сдаваться:

— Да что, что я его? Да, расчленил. Но не просто так! Вы, что, думаете, мне приятно это было? Ага, райское, блин, наслаждение, — у Кея вырвался нервный смешок. — Вы меня в маньяки не записывайте. Нет, даже не смейте, потому что это неправда! Я делал это чтобы понять, как зараженные реагируют на боль. Я тоже своего рода ученый, знаете ли! — он развел в стороны окровавленные ладони, в одной которых все еще был топор. — Да, именно ученый, Дэн. Ты душил ту бабу внизу, а она не реагировала, и я подумал: а на что они вообще реагируют? Есть ли у них другие слабые места, кроме мозга? Это ведь важно понять, важно нам всем! Я для всех нас старался, ради человечества и выживания, а вы…

Слушать дальше словесный поток Дэну было невыносимо, потому он его грубо прервал:

— Отлично, Кевин. Цены тебе нет. А теперь заткнись и умойся. Смотреть противно.

Из повисшей над ними паузы Каннингем первый же удалился, ушел вниз к Митчу. Старик тут же начал расспрашивать, что за шум раздавался в доме. Мужчина рассказал ему все события последовательно, коротко и по факту. Подошедшие следом Вова и Лорэйн подтвердили рассказ Дэна полностью.

Выйти из дома не было возможности следующие часа четыре — мертвецы продолжали медленно идти у дома, не прекращали ломиться в забаррикадированную парадную дверь. Первый час выжившие сидели все вместе в напряженном ожидании, что вот-вот всё кончится — дверь все-таки выломают, толпа ожививших трупов ворвется в дом и разорвет их на части. Стоны и рычание снаружи заставляли каждого из группы выглядывать в окно. Хвала господу, благодаря фундаменту оконные проемы здесь на достаточной высоте, а потому зараженные даже не обращали на внимания на живых в окнах, ведь это было выше уровня их глаз.

Со второго по третий час напряжение постепенно начало спадать. Рычание снаружи уже не заставляло кожу покрываться мурашками ужаса, но стало чем-то почти привычным — как жужжание насекомых в летний вечер. Неприятно и раздражает, но с этим ничего не поделаешь. Люди понимали, что, видимо, застряли в этом месте надолго. В кухне и кладовой нашлось не так много консервированных овощей и мяса, несколько банок шоколадной пасты, арахисового масла с джемом и огромное количество крекеров. Жившие здесь люди были большими ценителями как соленых, так сладких крекеров, а потому запаслись ими на несколько месяцев вперед.

Из найденных продуктов выжившие соорудили обед, все вместе поели; Дэниел самостоятельно накормил дочь детским пюре, и как Митч не порывался помочь и поучаствовать в этом, отец хотел всё делать сам. К четвертому часу пребывания в доме комнаты успели распределить между собой. Вечер уже не за горами и ночевать определённо придется в этом перевалочном пункте. Собственно, никто и не возмущался — еда есть, воды мало, но и она имеется. Провести день или два в доме вполне можно. Но еще в первый час пребывания в особняке Каннингем на стену готов был лезть или же повторить «подвиг» Лорэйн и выйти наружу.

Проблема в Кевине. Дэн сильно ошибался, когда думал, что пристыженный им бывший друг после измывательств над трупом теперь будет тихим и незаметным. Наоборот, эту балаболящую без умолку плотину окончательно прорвало. Все присутствующие видели в нём ненормального, сторонились, а он вел себя как ни в чем не бывало — шутил, рассказывал истории из жизни, делился впечатлениями от фильмов и сериалов, которые когда-то смотрел. Но, самое важное, не забывал из раза в раз повторять, что расчленение тела трупа было вынужденной мерой, что как бы мерзко это ни было, но нужно было выяснить особенности физиологии этих существ.

— А как во время зарождения медицины первые лекари трупы резали, чтобы анатомию узнать? Да точно так же и резали! Вы историю медицины почитайте, я вам врать не буду. За это их на костре сжигали, объявляли колдунами, но именно благодаря их страданиям позже врачи жизни спасали. Наука, да, может быть жестокой. Но она никогда не является бессмысленной. Великая цель оправдывает любые средства, вот что я вам скажу, леди и джентльмены. — Эту и тому подобные елейные речи Кей с безумным энтузиазмом вливал в голову каждому в течение четырех часов подряд.

А чтобы склонить каждого к принятию своей точки зрения начал использовать индивидуальный подход. Перед Лорэйн слезно извинялся, целовал руки и просил прощения, что обидел «совершенно случайно» — обещал никогда больше не ставить под сомнение ее важность в коллективе. С Митчем и Вовой вспоминал былые деньки, как вместе они дружно работали на разных объектах, припоминал забавные ситуации — невозможно было не поддаться ностальгии по умершему нормальному миру. И только к Дэниелу найти подход не получалось, что бы ни делал Кевин, что бы не говорил, Каннингем стоял на своём — с холодным отвращением смотрел на Биртича, видя под маской лучшего друга реальное лицо этого человека.

— Дружище, я не понимаю, почему, по какой причине, ты на меня взъелся? — в который раз подсаживался Кей к Дэну и начинал старую песню. — Давай еще раз по порядку: я пошел на второй этаж проверить есть ли там зараженные, никто из вас помогать мне не стал. Большое спасибо, кстати, подстраховали знатно, ну да ладно. Наверху я нашел двух трупов, которые сразу же кинулись перегрызть мне глотку. Чудом я запер зомби-детишек по разным комнаткам. Одного успокоил сразу, а второго чуть позже, но перед этим провел несколько медицинских рассечений топором для тестирования болевого порога этих существ. Тебя вот самого не удивило разве, что женщина, та трупачка, что вырвала тебе клок волос, что она не отключилась во время удушения? Ведь это неправильно. Если кислород перестал поступать к ней в мозг, как вообще этот мозг работал? Получается, их мозг работает без кислорода? Дэн, ты хоть понимаешь на пороге какого научного открытия я стоял там, наверху?! Вдумайся только: мозг, этот сложнейший орган тела человека, после инфицирования заработал автономно, сам по себе, без кислородного питания! Блин, как же тебе понятнее-то объяснить… Вот представь машину, да? Чтобы она ехала ей всегда нужно топливо, любое топливо — хоть электричество, хоть газ, хоть бензин. А теперь представь эту же машину, но работающую саму по себе! Это невероятно!

Дэниелу опять нечего было ответить на слова Кевина.

4

К пятому часу толпа снаружи стала значительно реже, да только солнце уже село. На спальный район легла прохладная, еще не холодная осенняя ночь. В комнате с выбитым окном становилось некомфортно. Спать рано, потому зажгли ранее найденные свечи и отправились в гостиную, она тут же недалеко на первом этаже. Митч к тому же принес из библиотеки чужого дома книгу, оригинальный сборник сказок братьев Гримм, и протянул их Дэну — мол, на, почитай дочке. Каннингем поблагодарил и пообещал почитать позже. Мужчина не стал объяснять, что это не тот сборник, не детский, а с пугающими историями, да еще такими, что и взрослому потом уснуть не дадут.

Кевин с чувством рассказывал очередную историю из своей юности, где, к слову, и Дэн присутствовал в качестве функционального фона. Присутствующие в комнате с интересом слушали. Рассказчик из этого болтуна и правда хороший, даже толком не понимающая смысла слов Биртича трехмесячная дочь Дэниела не может оторваться от повествования с активной жестикуляцией, гримасами, сменой голосов в зависимости от действующего лица истории. Каннингем тоже слушал, но всё ждал, когда же Кею надоест строить из себя клоуна и всеобщего любимца.

История закончилась взрывом смеха. Когда сидящие перестали хохотать, Лорэйн неожиданно встала с места и окинула всех мужчин нежным взглядом:

— Парни, вы такие крутые! Как же я рада быть с вами! — блондинка всплеснула руками.

— Милая, а мы-то как рады! Ты наше чудо! — Кевин быстро и правдоподобно изобразил умиление и ответный прилив нежности, под пристальным взглядом Вовы по-дружески обнял женщину. Так и не скажешь, что несколько часов назад он обзывал ее «тварью», «твариной» и бежал убивать с топором наперевес.

Соседка тоже хороша — уже забыла всякую обиду на Биртича, обнимается с ним как с родственником или лучшим другом. Дэну стало жаль Лорэйн, но она сама не хочет учиться видеть правду. Никто здесь не хочет. Кевин навешал достаточно лапши, чтобы те и слышать, и видеть разучились. Оказывается, если врать достаточно долго и уверено, то в какой-то момент люди начинают тебе верить.

Умиляющаяся Лорэйн тем временем продолжала:

— Милые мои ребята! Я хочу вам кое в чем признаться: у меня дома на самом деле есть куча оружия, да! Просто… просто, не знаю, зачем я тогда ляпнула ту глупость. Как-то разнервничалась, обиделась на пустом месте. Знаете, мальчики, так стыдно быть самой слабой из вас, самой беспомощной, — вдохновленно оправдывалась женщина, а мужчины менялись в лице. — Оружие правда есть! Клянусь вам всем, чем можно! Оно точно было, когда я уходила. Но я не хотела, чтобы вы терпели меня только из-за оружия. В общем, простите меня, парни… Мне очень и очень стыдно за себя.

— Лорэйн, — на лице Кевина, все еще держащего женщину за плечи, не было ни тени улыбки, — если ты не шутишь, то я сейчас прямо здесь беру тебя в жены. Прямо здесь, Лорэйн!

Смущенная улыбка на лице блондинки и румянец на щеках говорили о том, что шутливое заигрывание мужчины ей по вкусу. Не по вкусу оно было Вове, но в разговор тот не вмешивался.

— Я не шучу.

Кевин с победным возгласом «О да, детка!» подпрыгнул на месте так, как будто выиграла его любимая футбольная команда. Про свою шутку о взятии в жены он, естественно, тут же забыл, но начал тряси всех присутствующих за плечи, смеяться, активно выражая бурный восторг. Вова взял Лорэйн за ладонь, чтобы та вернулась к нему на свободное место на софе — было видно, что и он рад, но радуется сдержаннее. На лице Митча застыло удивленно-блаженное выражение, он поочередно смотрел то на прыгающего Биртича, то на сияющую радостью Лорэйн, то на не менее удивленного Дэна.

— Почему ты молчала так долго? — спросил Каннингем.

Женщина широко улыбнулась и пожала плечами, ничего не ответив. Судя по позе Кевин уже собирался сгрести Лорэйн в охапку, но весь дом затрясся после череды взрывов снаружи. Зазвенели стекла всех окон, даже мебель будто заходила ходуном, хотя детонация происходила не поблизости. Митч сразу упал лицом в пол, заложив руки за голову сверху; Лорэйн закричала, но у всех присутствующих заложило уши еще раньше, на вопль никто не отреагировал; вместе с женщиной кричать и заливаться слезами начала перепуганная дочь Дэна, в то время как отец еще крепче прижимал ребенка к себе.

Внезапно начавшиеся взрывы так же внезапно и затихли. Смельчак Вова на полусогнутых ногах подкрался к ближайшему окну, вид как раз выходил на ближайшую проезжую часть — оттуда и была слышна детонация. В ночной темноте на неосвещенной улице рассмотреть было что-то почти невозможно.

— Какого дьявола это было? — Биртич только пучил глаза и оглядывался по сторонам.

— Похоже на танковые снаряды, — ответил Митч, всё еще лежащий лицом в пол.

— Чего? Танковые? — уже привычный нервный смешок Кея дошел для слуха Дэна. — Лорэйн, твой муженёк и танки в арсенале держал?

— Не-ет… — плачущим голосом протянула женщина, вытирая слезы.

— Это военные, — Митч приподнялся на руках, и в первую очередь радостно посмотрел на Каннингема. — Дождались, наконец-то! Армия нас спасёт! А я знал, знал!..

Радости реднека Дэниел не разделял. Появление танка, если это правда он, еще не означает, что им управляют военные. И что эти военные не рехнулись в честь конца света и не палят во всё, что видят просто так. Мужчина неумело пытался успокоить все еще плачущую дочь. Вслух высказывать свои негативные предположения насчет танка не стал — только панику посеет. Зато аналогичные мысли рад был озвучить Кевин:

— Дед, армия мертва. Они бы давно спасли нас, если бы имели хоть какую-то власть сейчас. Это псих какой-то, говорю вам. Угнал танк — катается.

— Едет, — одно короткое слово от Вовы и все переключили внимание на него. Каннингем может быть и подошел бы глянуть на танк, как это сделал Митч и Кевин, но из-за ребенка отказался от позыва удовлетворения праздного интереса. Дочь уже не плакала, но все равно выглядела испуганной. «Все будет хорошо, все в порядке», — негромко повторял отец, медленно укачивая младенца.

Мужчины молча смотрели в окно, до Дэна доносился разве что звук передвигающихся по асфальту гусениц. Лорэйн тоже смотреть не пошла, практически взяла себя в руки и не рыдала, но нахмурившись смотрела в стену напротив себя. Кевин и Митч негромко разговаривали между собой:

— А чего он не стреляет больше?

— Снаряды кончились.

— Да уж… Бесполезная консерва.

— Чего это? — возмутился стрик. — Глянь, как он трупов давит — как ягоды. Тут и снаряды не нужны!

— И то правда! Хорошо давит, чертяка! Хочу этот танк себе.

— Хоти дальше. Ишь ты, размечтался!

Ребенок на руках Дэниела уже начал засыпать, а потому мужчина молча покинул комнату. Для себя и дочери он ранее выбрал кабинет на первом этаже. Там имелся небольшой диван, из которого получилась неплохая кровать для ребенка, когда мужчина развернул его «лицом» к стене — так малышка во сне не скатится и не упадет, если начнет крутиться. А для Дэна в кабинете есть чудеснейший и комфортабельнейший ковер на паркете. Мужчине не впервой спать на полу — ночь в баре провел точно так же. Зато в кабинете не было окон, а дверь можно запереть изнутри, что значительно повышало шансы на безопасный сон.

Уложив дочь и заперев дверь, Каннингем уже поудобнее улегся на свою твердую напольную постель, и только у него кое-как получилось заснуть, как в дверь постучали. Хотелось послать к черту любого, кто бы там ни стоял. Но вдруг что-то важное? За дверью была Лорэйн, непривычно серьезная. Она сказала, что остальные ждут возвращения Дэна для обсуждения чего-то важного. Последовав за женщиной обратно в гостиную, он застал беседу в самом разгаре.

— Он нам путь расчистил, как вы не понимаете! — усердствовал Кевин, а заметив Каннингема оживился: — Вот, Дэн, рассуди что лучше: бежать по дороге в поту и страхе, попутно отбиваясь от трупов, или спокойно пройти по пустым улицам без угрозы для жизни.

— Ага, ночью! Ищи дурака — я не из таких! — спорил Митч, воинственно скрещивая руки на груди. — Дэн, он говорит ночью идти нужно, невтерпёж ему до пушек добраться. Так знай, Биртич, я рисковать собой ради пары пукалок не буду! Или идем утром, или вы идете без меня.

Горящие ненавистью глаза Кевина говорили о том, что тот хоть сейчас готов кинуться на старика с кулаками, но присутствие Каннингема и Вовы было важным сдерживающим фактором. Шумно выдохнув, Кей пытался говорить спокойно:

— Утром на улице опять будет полно тварей, это же очевидно как твой старческий энурез. Сейчас за полчаса пробежим, танк уже всех передавил — пустые дороги. Хотя, знаешь, — Биртич бросил хитрый взгляд на Дэна, — ты прав, Митч. Оставайся, мы сами сейчас сходим. Да, парни? А старик ребенка посторожит как раз. Он же с ним хорошо справляется. И покормит, и подгузники сменит — себе в том числе, раз так трусит идти ночью.

— Это я трушу?! — вскричал Митч. Специально или нет, но Кей задел больную тему для пожилого человека.

Дэниел понимал, что этот конфликт ни к чему не приведет. Раз от них с Вовой зависит решение, они его примут.

— Который час? — спокойно обратился Каннингем к русскому, у того единственного при себе были наручные часы.

— 22:39.

Митч и Кевин замолчали, не понимая, к чему ведет Дэн. Сам же он задумался, прикидывая в уме время до рассвета и расстояние до дома Лорэйн.

— Сейчас идти за пушками нет смысла, — проговорил Дэниел и реднек уже расплывался в самодовольной улыбке. Каннингем продолжал, — но не потому что ночь на дворе. Во-первых, моя дочь спит. Я не буду ни вешать заботу о ней на Митча или на кого-либо другого. Во-вторых, даже если мы возьмем сейчас пушки, мы в руках много унесем? Сомневаюсь. Нам нужны наши тачки. На них загрузим оружие. Пригнать их можно хоть сейчас — как раз дороги расчищены танком. Я не пойду, уже говорил почему. Но ты, Кевин, вместе с Вовой вполне можете сгонять. Если хотите, конечно.

План Дэна не был идеальным, но это то, что он смог придумать здесь и сейчас. Мужчина готов был услышать несогласие, критику, встречные предложения, но Вова задумчиво молчал, а Митча, судя по торжествующей роже, всё устраивало. Кевин принял замысел с восторгом, как показалось, Каннингему чрезмерным:

— Да! Брат, ты гений! Полностью согласен. Вова, без обид, но вряд ли тут придумаешь лучше — нам и правда нужны тачки. Я, честно, набегался уже сегодня по самое не хочу.

Вова спорить не стал, да и пойти в ночь за машинами он, вроде бы, был совсем не против. Дэниел в который раз замечал, что бывший бригадир человек далеко не из пугливого десятка. Однако особенно часто проявлять свою храбрость он стал именно после начала конца света. К тому же, удивительным образом апокалипсис совпал с появлением в поле его зрения Лорэйн. То, что она нравилась Вове, даже слепой заметил бы. Однако после танкового обстрела женщина вела себя как-то иначе; раньше смеялась, болтала, эмоционировала по поводу и без, а тут даже не пошла провожать Вову, уходящего в ночь за машинами.

Когда Биртич с русским вылезли через то же самое окно, в которое залезали, Дэн посчитал нужным сообщить Митчу тревожные наблюдения относительно Лорэйн. Старик от опасений отмахнулся, мол, чего с бабы взять — ПМС, небось, стартанул. «Плохое настроение не рак — само рассосётся», — именно так и выразился реднек. Но Каннингем сомневался, что все так просто. Жену свою он тоже игнорировал похожим образом, не хотел видеть проблему и саму Далси избегал, и ни к чему хорошему это не привело.

Митч отправился спать на второй этаж, присутствующие там поблизости умерщвленные тела его не беспокоили, ведь была и одна чистая комната. Дэниел нашел соседку там же, где и они ее и оставили — в гостиной. Она по-прежнему тупо смотрела на стену перед собой.

— Лорэйн, ты как?

Блондинка обратила внимание на мужчину только после того, как тот с ней заговорил.

— Нормально, — женщина смотрела на него отсутствующим взглядом.

Дэн сел на диван напротив собеседницы. Как продолжить беседу и как при этом не казаться навязчивым Каннингем не знал. Решил говорить по-простому, так больше шансов быть правильно понятым.

— Тебя беспокоит что-то, я же вижу. Это не моё дело, но если хочешь рассказать,поделиться тем, что наболело, говори смело. И если я могу чем-то помочь, то я всегда…

— Нет, — она оборвала его неуверенную речь, — ты не сможешь помочь.

— Почему? Всё так плохо?

Лорэйн искривила губы в вымученной улыбке.

— Все очень плохо. Конец света, Дэн, — соседка вздохнула, перевела взгляд на догорающую на журнальном столике свечу. — Конец всего. Мертв мой муж. Скорее всего, родители и сестра тоже не выжили. Я никогда их больше не увижу, — женщина утерла навернувшуюся слезу, ее голос начал дрожать, — да и сама скоро умру. По своей глупости. По стечению обстоятельств.

— Не говори так. С нами ты в безопасности, Лорэйн.

Женщина рассмеялась сквозь слезы.

— По улице ездит сумасшедший на танке, о какой безопасности ты говоришь? — она встала, чтобы подойти к окну. Единственные окна в гостиной смотрели на черную улицу со следами от танковых гусениц. — Я устала, Дэн. У меня нет сил ни на что. Единственное, чего я хочу — присоединиться к мертвецам. Может, тогда я перестану бояться. А жизнь обретет мало-мальский смысл.

Одно неправильное слово, одна вскользь брошенная фраза и Лорэйн, находящаяся на грани, готова была натворить глупостей. Дэн боялся ошибиться, но одновременно с этим не понимал, что и как нужно говорить в таких ситуациях.

— Твои чувства нормальны. Я тоже боюсь, как и все сейчас. Но, Лорэйн, мы не можем сдаться — мы выберемся отсюда. Твои родители, сестра еще могут оказаться живы — если ты не видела их обратившимся, то не спеши хоронить. — Соседка все еще стояла отвернутая лицом к окну, будто не слушала Дэна. — Стать мертвецами тоже успеем. Но пока есть хоть малый шанс выжить, воспользоваться им мы обязаны. Хотя бы для того, чтобы опять увидеть близких людей. Ты им нужна, Лорэйн. Ты нам нужна. Особенно Вове.

После русского имени женщина наконец-то обернулась, и посмотрела на Дэна недоверчиво, даже насмешливо.

— Вове?

— Да, — кивнул мужчина. — Сам он не признается, но я вижу, что к тебе Вова по-особенному относится.

— Ну, не знаю, — Лорэйн пожала плечами. — Мне так не кажется. Ведет себя со мной так же, как с тобой или с Митчем.

— Ты ошибаешься. Не видел я, чтобы Вова выбегал за мной или Митчем следом из комнаты, чтобы успокоить. А за тобой кинулся. Чтобы случилось тогда, если бы он не пошел, не помог сдержать дверь?

Женщина вновь задумалась, но теперь на ее достаточно привлекательном лице застыло мечтательное выражение. Дэну хотелось верить, что закусывая нижнюю губу, она думает о Вове. Почему нет? Она делает его смелее, он будет ей защитой и поддержкой. С Лорэйн они поговорили еще несколько минут, к соседке вновь возвращалась легкость и улыбчивость в поведении, а потом Каннингем пожелал спокойной ночи и пошел спать. На душе и сердце Дэниела была приятная теплота, он засыпал с чувством, что сделал доброе дело.

Выдвинулись с рассветом. Вова и Кевином пригнали машины в час ночи, после даже успели поспать. В них опять стреляли, и опять на том же месте — на въезде в пригород. Однако парни действовали быстро, пули почти не задели ни их самих, ни автомобили. Биртич был прав — ожившие трупы вновь заполняли улицы, пусть и в меньшем масштабе, чем прежде. Дэн вновь поместил ребенка слинг-шарф, и то ли он настолько хорошо отдохнул, то ли просто привык к грузу на груди, но теперь мужчина вновь вполне успешно мог орудовать ломом, когда возникала необходимость. Например, Каннингем без чьей либо помощи разобрался с тремя зараженными, все еще долбившимися в дверь дома утром.

Мужчина с дочерью, Лорэйн и Митч выходили через парадный выход первыми; Биртич с Вовой опять вылезали через окно, перед этим не забыв подпереть дверь изнутри комодом. Вещей в доме группа не оставляла, но место само по себе хорошее. Не исключено, что позже возникнет необходимость вернуться, а потому оставлять дверь нараспашку было бы ошибкой.

На машинах добраться до дома Лорэйн удалось буквально за пять минут. Повезло, что проезжавший ночью танк расчистил, сдвинул на обочину все брошенные автомобили. Кевина не покидало намерение отыскать многотонную махину позже, а на все слова Митча о том, что танком еще надо уметь управлять, Биртич махал рукой. Дэна куда больше танка волновало то, что окна дома соседки были закрыты аналогичным металлическими ставнями-жалюзи, какие стояли в баре. Когда он спросил об этом женщину, та пожала плечами, сославшись на то, что системой безопасности в доме заведовал муж. Он будто предчувствовал, что железные ставни понадобятся, надеялся, что защитят его от неведомой угрозы.

Особняк Лорэйн был раза в два больше дома, в котором Каннингем жил с семьей и за который мечтал выплатить кредит. Но богатый и старый муж блондинки вполне мог позволить себе такую громадину, как и дорогущую систему защиты. По словам женщины, суть защиты дома в том, что система запитывалась от индивидуального генератора в подвале, а чтобы войти внутрь нужно ввести сначала цифровой пароль, потом голосовой, а в конце еще приложиться глазом к сканеру сетчатки. Дэниел видел такие технологии только в кино, и подумать не мог, что нечто подобное есть по соседству.

— Не слишком надежная система, — внимательно слушавший Кевин не мог не вставить свои двадцать пять центов, озвучить ценнейшее мнение. — Я думал, будет что-то действительно серьезное. Цифры кто угодно подсмотреть может, голос на диктофон записать, а глаз… ну не знаю, тебе или мужу могли просто голову отрубить или глаз вытащить, а потом спокойно приложить к сканеру.

Вот и опять про отрезанные головы, не нравился Каннингему ход мыслей Кея. Он посмотрел на остальных, рассчитывая, что и они заметили как просто Биртич говорит об увечьях. Однако от оставшихся мужчин и даже от Лорэйн было ровно ноль реакции. Вместо этого женщина продолжила спорить с Кевином и доказывать крутость защиты дома:

— Да ты не понимаешь! Нужно же не просто приложиться глазом — там огонек загорается сверху, снизу, слева и справа, а глазом нужно следить за огоньком. Вырванный глаз зрачком двигать не будет. Умная система, говорю же! Не просто глаз считывает, но еще определяет живой ли владелец.

— Ой, ну всё равно, — не успокаивался Кевин, — доверия не внушает. Тебя или мужа можно было угрозами заставить открыть дверь, вот и всё. Как система распознает, что тебя держат на прицеле? Никак, вот именно.

Группа как раз подошла к входу в дом. Дверь и стена выглядели вполне нормально, если не считать цифровой панели на уровне груди, встроенной непосредственно в дверь. Лорэйн продолжала говорить, а попутно уверенно и безошибочно вводила код на панели:

— А на этот случай, у нас и были охранники. — Блондинка наклонилась к выступу на стене, который Дэн сперва принял за дверной звонок, и произнесла неразборчивую фразу, вроде бы, на латыни. — По камерам охрана следила, когда и кто входит, что говорит и делает. Если бы хозяев взяли в заложники, охранники бы точно это заметили, поверь мне.

Женщина приложилась глазом к дверному глазку. Мужчины же переглянулись между собой, всех их слова об охране и видеонаблюдении обеспокоили.

— Охрана? — переспросил Дэниел. — И они имеют доступ к системе защиты? В дом попасть могут?

— Ну конечно могут, — ответила женщина. Тихий пикающий звук, затем цифровой голос громко сообщает: «Дверь открыта. С возвращением, миссис Мортинззети!». — Как же по-вашему охранники будут работать, если у них нет доступа внутрь? Они вообще-то и жили с нами в одном доме.

Лорэйн уверено вступила внутрь, но следовать за ней никто не спешил. Митч негромко, но грязно выругался; Вова начал оглядываться, выискивая камеры видеонаблюдения. У Дэна просто сердце в пятки провалилось, он отшатнулся от дверного проема, но уперся спиной в стоящего Кевина. Лицо бывшего друга выражало похожие эмоции, но с оттенком плохо скрываемой бешенной агрессии. Женщина обернулась на них, не понимая, почему все стоят на пороге:

— Особого приглашения ждете?

— Лорэйн, охрана может быть в доме, — Дэн уже пытался рассмотреть за спиной хозяйки приближающие фигуры, но там было пусто.

— Да они разбежались давно, чего вы испугались? — соседка прыснула смехом.

— Камеры работают, — тихо резюмировал Вова, кивая на красный почти незаметный огонек в одном из улов террасы.

— Они всегда работают, пишут круглые сутки, — объяснила женщина. — Парни, не будьте такими трусливыми курицами. Хватит бояться каждой тени, заходите скорее. — Лорэйн нажала на выключатель, в пустой прихожей загорелся свет. — Видите, мальчики, бабайки нет.

5

Легкой грациозной походкой хозяйки своего шикарного дома женщина уверено пересекла просторную прихожую и нырнула в одну из дверей у противоположной стены. В витражное дверное окошко было видно, что и там зажегся электрический свет. Дом действительно выглядел пустым. Внутри, не считая шагов Лорэйн, не было ничего слышно. Может на самом деле зря боялись? Ничего удивительного, что Вова первый из мужчин следом ступил внутрь. Тяжело вздохнув вошел Митч, за ним Дэн, последним заходил и закрывал дверь Кевин. Автоматически механизм захлопнул выход на все замки, а электронный голос еще и оповестил: «Дверь заперта».

Мужчины один за другим вошли в ту же дверь, что и хозяйка дома. И встали как вкопанные — трое крепкого телосложения незнакомцев направили на вошедших шесть пистолетов, по одному в каждой руке. Лорэйн стояла тут же, ее уже держали на прицеле. Кевин с поднятыми руками сделал шаг на встречу, но один из мужчин скомандовал прежде, чем тот успел заговорить:

— Ни с места!

— Спокойно, я просто…

— Я сказал, стой, где стоишь!

— Стою! Стою, видишь! — Биртич поднял руки выше.

— Мы с хозяйкой дома пришли, — подал голос Митч.

— Вы начальницу свою не узнали, что ли? — пытался острить Кей. — Лорэйн, прикажи ребяткам опустить оружие.

Один из охранников пристально посмотрел на женщину, по выражению лица было видно, что узнал законную владелицу дома. Казалось, незнакомец даже пристыдился, но его стыд легко вытеснила решительность и бескомпромиссность. Еще до того, как тот сказал что-либо, Дэн понял — подчиняться бывшей работодательнице охранники не собираются. И уж точно отдавать или делиться оружием из арсенала мужа Лорэйн они не станут.

— Сожалею, миссис Мортинззети. Времена изменились, — спокойно произнес охранник. — Ваш дом теперь наш.

— Уэйн, как же так? — непонимающе хлопала глазами Лорэйн. — Это мой дом. Зачем вы… Мы же хорошо к вам относились, всегда хорошо!

— Извините, миссис, но у меня есть семья.

— И что? — блондинка начинала злиться. — Это мой дом, Уэйн! Как ты смеешь…

— Миссис, не усложняйте! Уходите, пожалуйста, — требовательно перебил ее Уэйн. — Вы с вашими друзьями не можете здесь остаться. Это наш дом. Уходите.

Последовавшую после фразы немую паузу нарушил только плач ребенка в слинге Дэниела. Всё внимание обратилось на молодого отца.

— Там ребенок? — спросил один из мужчин с пистолетами у Дэна.

— Конечно там ребенок, не котенок же! — с укором проговорил Кевин, вновь обращая на себя внимание. — Вы что, убьете отца с младенцем? Пусть успокоит дочь!

— Заткнись! Не к тебе обращались! — то ли из-за тона Биртича, то ли из-за плача ребенка охранник начинал сердиться.

— Я, чтобы вы знали, его друг! Партнер даже, если хотите знать! — попытка заткнуть распаляла Кевина еще больше. — Мы семья, пара. Это такой же мой ребенок, как и его. И я имею право говорить и требовать, чтобы вы дали моему любимому мужчине успокоить нашу дочь. Ей, наверно, сменить памперс нужно, она поела давно. Что? Вы против геев, да? Ну, конечно же, типичные гомофобы! Но ведь вы не против детей? Дети ни в чем не виноваты! Убьете нас за то, что мы пытаемся жить нормальной жизнью, никому не мешая и воспитывая нашего ребенка? Убивайте! Бог вас накажет за это, клянусь!

«Что ты, черт возьми, такое несешь?» — пронеслось в мыслях Дэниела, мужчина даже покраснел от стыда. Посмотрев на Митча, понял, что и тот не понимает, что Биртич чудит. Но пламенная тирада смутила не только Каннингема, все присутствующие охранники тоже затушевались, начали переглядываться между собой. Дэн мог вообразить ход их мыслей: «Ну не будет же человек так тупо, так внаглую врать про свою ориентацию? Про общего ребенка? Это же подло как-то, совсем уж низко!»; нет, ребята, для Кевина это норма, — так же мысленно отвечал им Дэниел. Вопрос толерантности в Огайо все еще стоял очень остро, люди живо реагировали на эту тему, это знал Биртич, потому и давил на «самое больное».

— Ты! — главарь по имени Уэйн, с которым общалась Лорэйн, обратился к Дэну. — Иди сюда.

Охранник сделал несколько шагов, открыл дверь за своей спиной. Каннингем остался стоять на месте, ведь не понимал, зачем ему туда идти. Опять из-за Кевина у него начинаются проблемы, всё как обычно!

— Проходи сюда, — терпеливо повторил Уэйн, кивая в проем двери.

— Это еще зачем? — осторожничал Дэниел.

Охранник ухмыльнулся, устало закатив глаза:

— А ты как думаешь? Памперс менять, конечно. Не на полу же тебе это делать. Тут хоть пуфик есть.

У Каннингема тут же отлегло от сердца. А Кевин уже ворковал, окончательно вжившись в роль:

— Любовь моя, иди и ничего не бойся! Никто тебя не тронет, пока я здесь рядом, — Биртич изобразил воздушный поцелуй, после которого один из охранников скривился. — Так, я хочу пойти ему помочь! Пустите меня!

— Стоять на месте! — быстро отреагировал третий незнакомец на рвущегося вперед Кея, и последний сразу же вернулся на прежнее место с поднятыми руками.

Дэн последовал внутрь комнаты и боялся вообразить, что дальше натворит Биртич. Подсознательно Каннингем надеялся, что охранники будут внимательнее и смогут его раскусить. Не совсем же они идиоты.

Уэйн не закрывал дверь между комнатой, где под прицелом держали группу Каннингема. Крепкого телосложения мужчина одновременно следил и за Дэном, и за его другом, стоя в дверном проеме. Пуфик, который теперь использовался как столик для пеленания, стоял у ближайшей к выходу стены. Напротив, в нескольких шагах от пуфа — лестница наверх, справа — арка без двери для входа на кухню, а прямо просторный коридор вел к стеклянной стене с дверью, за ней был виден бассейн и задний двор особняка.

— Памперсы же есть с собой? — спросил охранник, пока Дэниел осторожно извлекал плачущего ребенка из кармана слинга.

— Да. В рюкзаке.

— Помощь нужна?

— Нет, справлюсь.

Уложив ребенка на мягкую обивку, Каннингем сбросил с плеч рюкзак. Доставая памперс, едва не выронил на пол пистолет. Дэн не сразу вспомнил, откуда он у него, почему лежит в рюкзаке, но потом в памяти всплыла вчерашняя поездка с Митчем. К счастью, Уэйн пистолет не заметил, ведь как раз в это время Кевин опять подсел на уши оставшимся охранникам. Благодаря открытой двери хорошо слышал его и Дэниел:

— Послушайте, парни, нам дом ваш не нужен — у нас свой есть. И мы полностью им довольны. Лорэйн уж тем более не собиралась выгонять вас отсюда. Она не за этим сюда пришла, и удивилась просто, что вы теперь хозяева ее особняка. Да, Лорэйн? — Пауза, ответа женщины не было слышно. — Вот, я же говорил! Опустите ваши пушки, ребята, а то еще выстрелите нечаянно. Я умирать что-то не хочу, у меня дочь и любимый человек есть, я только ради них и живу. Если убьете меня, то лишите маленького ребенка одного из родителей, который дитя всем сердцем любил. Вот вы, парни, любите хоть кого-то? — Опять молчание. — Не говорите, если не хотите. Ничего страшного, вы ведь меня не знаете. Думаете, что я угроза, наверно. Но, поверьте, я вообще не такой. Пришел сюда только из-за Лорэйн — она хотела какие-то дорогие ее сердцу вещи взять. Памятные, знаете. Фотоальбомчик и обручальное кольцо, кажется. В фотоальбоме все фотки, вся ее жизнь, считай…

— А что ты всё за нее трындишь? — возмутился один из охранников. — Она сама-то молчит

— Так вы ее напугали до смерти своими пистолетами, у нее дар речи и пропал! — оправдывался Кевин. — Ну же, Лорэйн, скажи прав я или нет? За фотками ведь твоими пришли?

Повисшая пауза была еще напряженнее предыдущей. От бывшей хозяйки дома ждали ответа, и она его предоставила:

— Да. Только за фотографиями.

Чтобы выстрелить в затылок Уэйну только что был самый идеальный момент, ведь главный среди охранников целиком и полностью был поглощен беседой в другой комнате. Но Дэниел упустил возможность сознательно. Вредить никому он не будет. Они пришли сюда не убивать, а охранники вреда им не желают — Каннингем действительно собирался поменять подгузник ребенку и уйти. Чёрт с ним, с арсеналом этим, без него обойдутся.

Главный обернулся на Дэна, когда тот расстегнул старый подгузник — сменить его на самом деле уже нужно было. В нос обоим мужчинам ударил неприятный запах, однако дочь только сейчас перестала плакать. Каннингем опять запустил руку в рюкзак, теперь за влажными салфетками и присыпкой. Под ладонью опять оказалась рукоять оружия, а охранник опять отвернулся.

— Пусть идет и заберет альбом и кольцо, — произнес Уэйн тоном, не допускающим неповиновения. — Джим, проводи в любую комнату, какую захочет. Миссис Мортинззети, берите всё, что вам потребуется.

Удаляющиеся шаги свидетельствовали о том, что подчиненный принялся немедленно выполнять поручение. Очевидно, есть и вторая лестница, не только та, что видит рядом Дэниел. Это означало, что Митча, Вову и Кея держит на мушке всего один охранник и периодически отвлекающийся на Дэна Уэйн. Каннингем уже использовал присыпку, отложил грязные салфетки и подгузник в сторону на пол. Присыпка, видимо, вызвала щекотку — малышка начала хихикать и смешно дергать ножками.

— Милашка какая, — охранник расплылся в простодушной улыбке при взгляде на ребенка. — Как зовут?

— Кóра.

— Интересное имя. Как из мультфильма того… забыл название.

— Да-да! — согласился Дэн, понимая о каком именно мультфильме речь. — Это я выбирал имя. Жена до последнего упиралась. Говорила, это глупо, никто не называет детей в честь героев мультсериалов.

— Да нет, это круто! — мужчина не мог отвести взгляда от дочери Каннингема, а та вовсю мешала застегнуть липучки на памперсе, ведь все еще с энтузиазмом дрыгала ножами. — Боевая малышка Кóра. Мы с женой много лет пытались родить мвлыша, но не… — Через большой лоб охранника пуля прошла навылет и врезалась в стену. Ни дочь, ни ее отец задеты не были, ведь находились значительно ниже.

Тело мужчины шумно упало на пол, Дэн продолжает с ужасом смотреть в его застывший в одной точке взгляд. Дочь опять начинала плакать, чем привела отца в чувства. Быстро застегнув ее подгузник, Каннингем пытается ее успокоить словами, покачиваниями, одновременно с этим быстро разбирается со слингом, чтобы поместить девочку обратно в карман. Когда сделать задуманное получается, Дэн вытаскивает из рюкзака пистолет. Но куда бежать и что делать, мужчина пока не понимал, а страх, растерянность и паника не самые лучше помощники в мыслительном процессе в стрессовой ситуации.

Со второго этажа слышен женский крик. Выстрелы. Вдруг прямо на ступени лестницы перед Дэном выбегает темноволосая женщина в цветастом платье. Увидев Каннингема с пистолетом в руках на противоположном конце лестницы, пугается и вскрикивает, собираясь бежать назад. Очередь из пуль пригвождает ее к стене. Из-за стрельбы в ушах звенит, сердце стучит как бешенное, а прямо над сердцем, на груди плачет ребенок; дочь отчаянно прижимается к отцу, ища в папе спасения и защиты от творящегося ужаса.

Нужно что-то делать, Дэн понимает это. Нужно бежать. Бежать к главному выходу далеко — мужчина хватает рюкзак и бежит прямо к стеклянной стене напротив; стеклянная дверь в стене ведет на задний двор. Каннингем надеется, что оказавшись на улице, обежит дом, доберется до своей машины и свалит отсюда на максимально возможной скорости.

Повезло! — стеклянная дверь не заперта. Однако обежав плетеные кресла, столы и уличный гриль, Дэн едва ли не носом утыкается в высокую плоскую стену песчаного цвета. Она огораживает весь задний двор. Выход не предусмотрен.

«Нет! Нет, это не тупик! Еще есть шанс!» — думает и бежит внутрь дома. Если так выйти не получилось, то сбежит отсюда точно так же, как и вошел.

Дэн перепрыгивает через мертвого главаря на пути к коридору. Каннингем дергает ручку двери в прихожей, толкает ее вперед, но она не поддается. Выход заперт и, видимо, открыть его сможет только Лорэйн. Еще получится ее найти? Дэниел разворачивается и бежит в соседнее помещение, а там его встречает Кевин возле еще одного убитого охранника на полу. Биртич доволен собой, он улыбается все той же ужасной улыбкой, которую Дэниел видел у него вчера, после «экспериментов» над трупом.

— Я же говорил, любовь моя, никто тебя не тронет, пока я здесь рядом.

6

Семь тел сбросили в бассейн: три охранника, пожилая дама, молодой парень и его ровесница, а еще женщина в цветастом платье.

На самом деле в доме Лорэйн оказался солидный оружейный арсенал. Было всё, что только мог вообразить себе искушенный мозг любителя охоты. Из-за того, что электроэнергию в городе вырубили, прежние жители особняка додумались перевести его на питание всё от того же подвального генератора, за счет которого функционировала сложная система безопасности. Это означало, что здесь полные холодильники сохранили в нормальном состоянии свое содержимое. Вечером того же дня новые владельцы дома, а точнее жестокие убийцы и захватчики, сразу после того убрали трупы, решили отпраздновать свою триумфальную победу с алкоголем и набиванием животов пищей.

Вслух праздником это никто не называл, но именно так вечерний общий ужин воспринимал Дэниел. Митч спокойно жарил на гриле мясо из морозилки, и ему всё равно, что рядом в бассейне плавают человеческие тела; Лорэйн и Вова накрывали на стол и занимались совместной готовкой как в чертовой романтической мелодраме, словно это вообще не они были участниками недавней резни; Кевин сосредоточился на подборе музыки для вечера, совершенно позабыв, что на его совести вина за смерти ни в чем не виновных людей. Но Каннингем всё помнил. И даже если захочет забыть, то теперь ничего не получится.

Когда несколько часов назад Дэн вышел к Кею и увидел того довольным и улыбающимся возле трупа охранника, услышал ту идиотскую шутку про «тебя никто не тронет», то был в бешенстве.

— Открой это чертову дверь прямо сейчас! — кричал он, позабыв о том, что на его груди малышка-дочь. — Я оставаться здесь не намерен!

— Спокойно, дружище, не кричи как резанный. — Кевин кивнул на ребенка, — совсем доченьку свою растревожил, разве так можно?

— Дверь мне открой!

— Как? Я пароля не знаю, — продолжал ехидничать Биртич.

— Кевин, мать твою, я тебе твои шутки знаешь куда запихну? — злился мужчина. — Зови сейчас же Лорэйн, пусть открывает!

— Дэн, остынь! Господи, что ты так распетушился! Посмотри на себя, — рассмеялся бывший друг, специально указывая на его лицо пистолетом в руке словно указкой, — пятнами весь пошел, гляди-ка. Я не открою тебе дверь, пока ты не успокоишься. Как же я могу отпустить тебя в таком состоянии, что я за друг буду, если так сделаю? Всё, в том числе и твой уход, вечером обсудим. За ужином. Но, сразу тебе скажу, до утра ты всё равно никуда не уйдешь. Что ты там мне вчера говорил, когда отправлял меня с Вовой ночью за машинами? Что ночью не гуляешь из-за дочери? Вот и подождешь до утра сегодня, спешить тебе все равно некуда во время конца света.

Если бы не дочь на груди, Каннингем бы прямо там превратил в отбивную эту самодовольную рожу. Но мужчина не давал выхода гневу, молча терпел. Сев на тот же пуф у лестницы, где менял пеленки дочери, Дэниел так же молча наблюдая за остальными. Неужели всем на самом деле плевать на резню? Что не так с этими людьми?

Садиться за общий стол со всеми Дэниел тоже не горел желанием, но Кевин непрозрачно намекнул, что он здесь главный и лучше подчиняться ему. Или будут проблемы. Уложив дочь спать в одной из пустых комнат, Каннингем спустился вниз и сел на свободный стул. Спокойная песня негромко играла на фоне, на столах тарелки с большими стейками на каждой, а рядом по полному бокалу с вином.

— Раз уж все в сборе, давайте я затрону неприятную для всех нас тему, — Кевин деловито сцепил руки над своей тарелкой, — смерть оккупантов этого дома. Дэниел, ты из-за этого хотел нас бросить, верно?

Взгляды присутствующих обратились на Каннингема. Но если Биртич думал смутить Дэна, то ничего у него не получилось — мужчина оставался спокойнее удава.

— Да, из-за этого, — твердо сказал Дэн. — Потому что те люди не были для нас угрозой. Они не нападали. Их вместе с семьями убили просто так.

Кей тяжело вздохнул, молча и пристально смотрел на Дэна в полной тишине.

— Дэн, ты мой друг с шестнадцати лет, оскорблять тебя не имею желания. Но иногда ты говоришь чудовищно тупые вещи. — Мужчина сделал паузу, чтобы глотнуть вина. — А иногда еще и делаешь их. Например, как тогда, когда взял свою маленькую дочь на вылазку, на минуточку, за оружием в район, кишащий живыми трупами. Или ты не знал, что здесь полным полно мертвецов, Дэнни?

— Я пошел с вами, чтобы помочь.

Биртич рассмеялся и захлопал в ладоши:

— Браво нашему герою! Он хотел нам помочь, ребята, понятно вам? — Кей посмотрел на рядом сидящего Митча, а потом и на Вову. — Дэн у нас, вообще-то, помощник, а не просто пустоголовый идиот, подвергающий опасности младенца. Извини, Дэнни, что приходиться объяснять им такие очевидные вещи. Просто тут все думали, что ты обычный дурак и ужасный отец. А ты оказывается герой-помощник, вот так незадача.

По тому, как присутствующие за ужином опустили взгляды, Каннингем понял, что они в целом согласны с Биртичем. Дэниел и сам был с ним согласен. Он действительно поступал недальновидно и нелепо, и оправдание в том, что он просто хотел быть полезным этим людям, звучит слишком неубедительно.

Тем временем Кевин продолжал:

— Посмотри за людей за этим столом. Это убийцы? Нет. Это выжившие. Они спасали не только себя, но и друг друга, когда действовали сообща. Они спасали тебя и твою дочь в том числе, пока ты продолжал подвергать ее смертельной опасности. Ты говоришь, что охранники не были угрозой — полный бред. Они пушки наставили на нас, бро. Прямо вот сюда, — Биртич указал себе на лоб. — Ты веришь, что они бы не вышибли нам мозги? Да ладно? Этим трем отморозкам-амбалам не было до нас дела. Для них жизнь наша пустышка и мелочь.

— Нет. Это ложь. Они разрешили позаботиться о ребенке…

— Разрешили благодаря мне! — перебил его Кей. — Если бы не я, они бы пальцем не пошевелили ради нас. Это мародеры, Дэн. Они завладели чужим домом и всем имуществом в нем, пришли на всё готовое, чтобы спасти свои задницы. А потом, знаете ли, соизволили после умоляний и уговоров отдать фотоальбом. Чудовищная наглость! Разве ради этого бедная Лорэйн спала с уродливым старикашкой, иммигрантом из Италии, чтобы потом ее во время апокалипсиса из собственного дома выгоняли с одним только альбомчиком фоток?

Когда Каннингем посмотрел в сторону соседки, и заметил насколько ей неприятно слышать оскорбительные вещи в свой адрес. Но Кевин уверенно продолжал:

— Нет. Нет, я верю и знаю, что она достойна большего. Лорэйн — замечательная женщина. Очень умная, и это второе её удивительное достоинство после невероятной, ангельской красоты. Без помощи Лорэйн, если бы она не поняла и не подхватила придуманную мною историю, ничего бы не получилось. Спасибо, Лорэйн. Спасибо и тебе, Вова. Я до сих пор в шоке от того удара, которым ты вырубил третьего громилу. Это что-то из каратэ?

— Тхэквондо, — уточнил Вова.

— О, ничего себе! Не ожидал, что ты умеешь так бить — это же дар, талант, черт бы тебя побрал! Ты молодец! Вова действовал так бесшумно, что это в итоге сыграло свою роль. Митч, старик, — у Биртича вырвался смешок, — всего ожидал, но что ты прикончишь второго, что пошел с Лорэйн… этого я не ожидал. Ну и спасибо, что разобрался с тем пацаном и его девкой.

— Они собирались выстрелить в меня, — глухо ответил мужчина, потупив взгляд на стейк.

— Митч, я-то это отлично знаю! Можешь передо мной не оправдываться, вот правда, — дружелюбно заверял Кевин. — Захватчики дома с удовольствием и без раздумий убили бы тебя самого, если бы начал распускать сопли. Ты — настоящий мужик! Сделал всё правильно и быстро. До этого уважал тебя, а теперь еще больше зауважал. Я предлагаю тост, — он поднял свой бокал над уровнем стола, — предлагаю выпить за волю к жизни. Без нее ничего не будет. Без воли к жизни мы уже мертвы. Мир создан для нас, выживших, и мы отвоевали свое место здесь у тех, кто почти успел сделать нас мертвыми. Выпьем, друзья, за это!

Мужчина осушил свой бокал, и все присутствующие последовали его примеру. Только Дэниел остался сидеть неподвижно. Слова Биртича по-прежнему ему не нравились, бесил и он сам по себе, но особенно раздражало то, что каким-то невероятным образом Каннингему тоже захотелось встать на сторону Кевина. Он убедил даже Дэна. То как он говорил, что он говорил — все казалось уместным и разумным. Кей не пытался никого унизить, но старался помочь людям справиться с пережитым через поддержку и похвалу. Впрочем, Дэниелу менять стороны уже слишком поздно, ранее он сделал свой выбор — публично заявил об уходе. А, значит, в любом случае уйдёт, пусть и скрепя сердце.

Биртич заметил, что Дэн к своему бокалу не притронулся, но только усмехнулся этому факту. Он озвучил вопрос далекий от темы алкогольных напитков:

— Не передумал уходить завтра, Каннингем?

— Не передумал. Я бы и сегодня ушел, если бы ты не угрожал.

— А я не угрожал. Что за ерунду ты говоришь? Зачем мне тебе угрожать? — Кевин отрезал кусочек от стейка перед собой и отправил в рот. — Я сказал, что могут быть проблемы. Ты не спросил почему, ведь, как я вижу, уже придумал моим словам более удобное значение. Кевин-злодей. Кевин-мерзавец. А на самом деле, я предложил тебе поехать завтра только потому, что нам нужно пересчитать и разделить оружие поровну. На каждого из нас. Это требует времени, но до завтра справимся.

— Мне ничего не нужно.

— Да-да, я понял, — кивнул Биртич, — тебе ничего не нужно. Против зараженных ты пойдешь с пустыми руками, они будут валиться тебе под ноги под напором твоей святости и душеной чистоты. Аминь, — Кевин на мгновение молитвенно сложил ладони. — Нет. Я не могу отпустить тебя ни с чем, мужик. Мне жаль тебя. Жаль твою дочь, долго ли она проживет с безоружным папкой. Ты умный парень, Дэн, но ведешь себя так тупо.

Ужин продолжался в безмолвии. Слова теперь заменяло позвякивание посуды, о которую бились столовые приборы. Разговор пришел к своему логическому завершению, хотя последняя и прощальная фраза за Дэниелом. Он хотел сказать что-то такое, что собьет это менторское, самоуверенное выражение с лица Кея. Изначально он не стремился позорить и стыдить друга, пусть и бывшего, перед людьми, которые ему верят и подчиняются. Но, похоже, выбора нет — Дэн обязан озвучить ту всю правду только для того, чтобы покинуть бывшего друга было проще.

— Хорошо. Будь по-твоему, я веду себя тупо. Это и правда так: признаю, что брать с собой ребенка было ошибкой. Спасибо за честность, друг. — Каннингем сделал глубокий вдох перед следующими вопросами. — Но зачем ты убил тех людей из бара? Ты сказал, что они обратились, а тела вы вынесли на задний двор через черный выход. Но там не было тел, Кевин. Я знаю, что случилось той ночью на самом деле — у тебя было оружие, не знаю, как ты его достал, но им ты всем начал угрожать и выгнал из бара. Все выгнанные тобой ночью на улицу были покусаны, инфицированы, ведь ты не пускал их обратно. Они так и остались у бара живыми мертвецами. Это их я убивал, когда считал, что вы все в ловушке. Ты, Кей, так испугался за себя, что никого не пожалел. Тут, в этом доме, ты придумал оправдание — местные якобы мародеры, якобы собиралась нас убить. Но какая отмазка насчет убийства посетителей бара, таких же как ты и я, как Вова и Митч? Тебе по ночам не снятся кошмары, где они, фактически, убитые тобой люди, умоляют тебя пустить внутрь, сжалиться?

Вместе с лицом Кевина, побледнели физиономии Митча и Вовы. Раз они были там, рядом с Биртичем, то все это видели лично, а сейчас вспомнили. Но прежнее самоуверенное выражение вернулось к экс-другу очень быстро.

— Дэн, ты за каким черным выходом трупы искал у бара? Наверно, за тем, что на кухне, да? — мужчина горько улыбнулся. — Дэн, в том баре два черных выхода. Для поваров на кухне и для посетителей в зале. Правила пожарной безопасности, чувак, слышал о них что-то? Нам тупо неудобно было нести тела через весь зал, через длинную кухню на задний двор. Да и с чего ты взял, что они на заднем дворе были? Я вообще про него не говорил! — Мужчина потер ладонью переносицу. — Господи. Ты реально подумал, что я выгнал еще живых людей… Твоя бурная фантазия меня пугает, мужик!.. И то есть всё это время, ты считал меня извергом и душегубом, только потому что не нашел чертов второй черный ход и трупы за ним? С ума сойти… Почему бы просто не спросить сразу об этом? Я — твой лучший друг. К чему было делать из меня врага и убийцу? Зачем, Дэн? Ради чего?

— Ты врешь, — выдавил из себя Каннингем. — Ты врешь, там не было второго черного хода.

— А. Точно. Я же вру! Вру! — Кевин рассмеялся невеселым смехом. — Ладно, ладно. Вова, ты помнишь вторую черную дверь?

— Да, — ответил русский.

— Митч, ты помнишь, как выносили через вторую черную выход тела мертвых?

— Было, — коротко произнес реднек.

— Удивительно, да, Дэн? Все говорят то же самое, что и я! Все врут, значит? — мужчина опять рассмеялся. — А ты Лорэйн, ты помнишь ту дверь в общем зале, возле которой вы с Вовой спали?

Женщина задумалась.

— Да, дверь была, — сказала она решительно. — Я точно помню, была.

Кевин уставился испытующим взглядом на Каннингема, а у того словно сердце биться перестало на некоторое время. Он поверить не мог, что все это время настолько сильно заблуждался насчет действий друга. Но ведь все его поступки, слова говорили о том, что это ужасный человек. Или… Или Дэниел специально оценивал его поведение через призму негатива, чтобы притянуть фальшивые доказательства для своей надуманной версии о преступлении Биртича, о его злом и беспринципном характере?

Для Дэна стало всё ясно — он зря оговорил, незаслуженно обвинил друга. Приписал вину невиновному, а, значит, виноват сам и должен извиниться и раскаяться.

— Прости меня, Кей. Ты прав. Во всем прав. Я… — ком в горле не дал возможности говорить дальше. — Я зря тебе не доверял.

Сидящий напротив Биртич принял извинения снисходительным кивком и доброжелательной улыбкой.

Глава 3. Цинизм

1

После извинения перед Кевином всё стало лучше. Пусть Дэн чувствовал себя дураком, который своего друга демонизировал на ровном месте, но теперь стало легче. В особняке Лорэйн они провели несколько недель, и все это время, денно и нощно, Каннингем прогонял через себя воспоминания обо всех последних событиях, но теперь смотрел на действия Биртича без безусловного осуждения. Тревожный инцидент с расчленением мертвого не значит абсолютно ничего, Кей же подробно объяснил, что искал слабые места инфицированных — поиск предполагает повреждения. Живые трупы готовы разодрать каждого нормального человека на части заживо, а их в ответ на это нужно жалеть и беречь? Нет, это сущий бред. Как такое только могло прийти в голову Дэниелу.

Да и во время случившегося здесь, в особняке Лорэйн, именно Кевин поступил как лидер, как герой. Все языки засунули в одно место и дрожали перед пистолетами охранников, а он один вступил с ним в конфронтацию. Он не постеснялся выставить себя клоуном, приписать себе другую сексуальную ориентацию, чтобы вытянуть всю группу из того неудобного положения, в котором тогда все оказались. И Кевин смог остаться победителем без потерь для своей группы, никто даже ранения не получил, никто не был убит. Биртич на самом деле умный лидер, а к тому же осторожный и жалостливый — именно поэтому он требовал разрешить Дэну сменить дочери подгузник, это нужно было, чтобы отец с ребенком ушли с линии огня или отошли от опасной области на случай драки. Этим Кевин, которого Дэн считал воплощением зла, заботился о Коре лучше, чем родной папа. Те смерти были необходимы, Каннингем заставил себя принять это как факт и даже мысленно не сомневаться в оправданности убийств. Да и не были убитые такими уж невинными ангелами, ведь жили в чужом доме при живой хозяйке.

Наступили спокойные дни. Особняк напоминал защищенную крепость, в нем было все необходимое для жизни без страха, и даже было больше. Разлагающиеся трупы в бассейне иногда смущали взгляды, но на одном из общих вечеров было принято решение закатать их вместе с бассейном в бетон.

— Мортинззети был связан с мафией, он же из Италии, — шутил пьяный Кей, — а бетон — это как раз из этой оперы. Точнее из фильма. О, а пойдемте посмотрим «Крестного отца»! Я видел диски где-то…

Напиваться, слушать музыку или смотреть фильмы стало новой традицией в доме Лорэйн, она сама была против подобного, но все равно участвовала и в распитии, и в просмотре картин. Каннингем по-прежнему смотреть на спиртное не мог, и даже пытался предупредить остальных, что сейчас от пьянки нужно отказаться. Да только кто его слушал! Мужчины добравшись до алкоголя начинали вести себя как животные, да и поведение Лорэйн под градусом не лучше.

Дэниелу казалось неправильным развлекаться на месте массового убийства: всё равно, что напиваться на кладбище. С одной стороны, отдавало цинизмом и то, как хозяйка дома спала в супружеской спальне с новым любовником, хотя ее старый муж умер, по сути, совсем недавно. Отношения Лорэйн с Вовой из теплых и дружеских после переселения в особняк резко переросли в страстные и любовные. Партнёры демонстрировали свои бурные чувства на каждом шагу поцелуями и объятиями. С другой стороны, Дэн был рад, что, может и косвенно, но приложил руку к появлению этой необычной пары — Вова и Лорэйн действительно делают друг друга счастливыми, а сейчас не так много поводов для счастья.

Сам Каннингем живя в шаговой доступности от собственного дома начал еще чаще думать о Далси. День на четвертый проживания в особняке пошел и похоронил ее тело на заднем дворе. Как бы сентиментально это ни было, но вместе с вещами для себя и Коры, он взял фотоальбомы, и даже случайно найденный личный дневник покойной жены. Дэн понятия не имел, что Далси делала личные записи, и ему действительно было интересно узнать ее истинные мысли, переживания хотя бы сейчас. Но принеся альбомы и дневник в свою комнату в доме Лорэйн, так и не открыл — это все еще было тяжело с психологической точки зрения, ведь обязательно влекло быза собой чувство вины за смерть супруги.

Была и более полезная традиция у выживших: ежедневно они в дневное время обыскивали по одному соседскому дому, собирали с него провиант, питьевую воду и медикаменты. Пару раз по собственной инициативе Лорэйн выходила вместе с мужчинами — она училась стрелять из пистолета, нужна была реальная практика.

И в этот раз женщина была с ними во время одной из таких регулярных вылазок. Дэн изменил своим прежним принципам, как и Митч — мужчина оставил старика приглядывать за дочерью, а старик и не против был, ведь уже понял что «бабой» из-за этого его считать не начнут. Обыскивать предстояло двенадцатый по счету дом.

Дойти до него можно было пешком, машину брать не стали. Женщина остановилась, чтобы прицелится из пистолета с глушителем в одного из мертвецов в паре десятков футов от неё. Выстрелила — пуля попала в плечо, труп продолжал идти на Лорэйн, протягивая руки. Выпустила в него еще несколько пуль, последняя всё-таки угодила в голову. Но пока она была увлечена стрельбой, не заметила и не услышала, как еще один мертвяк оказался слева совсем близко.

— Стоять нельзя. — Вова сбил траекторию атаки зараженного одним точным ударом биты. — Смотри по сторонам. Они всюду. — Мужчина продолжал наносить удары спортивным оружием в голову трупу, пока тот полностью не перестал двигаться. — И береги патроны, солнышко.

— Да знаю я, знаю.

Разговорный английский Вовы после нескольких недель тесного общения с болтливой блондинкой стал заметно лучше и естественнее. Женщина каждый раз искренне радовалась его успехам, хвалила перед остальными способность к обучению, но теперь настал черед мужчины быть ее наставником.

Лорэйн сначала наблюдала за тем, как ее учитель лихо расправляется с живым мертвецом с помощью биты, но потом решила, как он и сказал, не стоять без дела. Прицелившись в очередного мертвеца, она выстрелила. Пуля попала в голову, но не обездвижила зараженного.

— Чего он не падает?

— В лоб нужно, не в челюсть, — в голосе Вовы скользнуло раздражение, он уже хотел забрать у блондинки пистолет и показать как правильно. Но вместо этого терпеливо произнес: — Попробуй еще раз. У тебя получится, просто целься в верхнюю часть головы.

Последовав советам, Лорэйн выстрелила еще раз — мертвец распластался на асфальте.

— Получилось!

Вместо ответа, Вова просто поцеловал женщину недолгим, но пламенным поцелуем. После секундного проявления нежности, им пришлось разбираться еще четырьмя инфицированными, подступающими все ближе.

Кевин и Дэн в учениях женщины сегодня не участвовали, Вова отлично справляется с преподаванием стрельбы сам. Вместо этого мужчины сосредоточились на основной цели вылазки — первыми дошли до нужного дома. Как и все предыдущие, он выглядел заброшенным. Однако это совсем не означало, что внутри он на самом деле пустой. Дважды в исследованных домах при обыске поджидали неприятные сюрпризы в виде трех и четырех плотоядных тварей. Это естественно, не тот огромный рой, но даже в столкновении с одним живым трупом любая ошибка может стоить жизни.

Дожидаться влюбленной пары Каннингем с Биртичем тоже не стали, Дэн запросто вскрыл дверь ломом. Никто не выпрыгнул на них из полутьмы, а потому подсвечивая путь фонариками, мужчины ступили внутрь. Первым делом всегда обыскивали кухню и кладовку, продукты питания нужны всегда. Бросились в глаза открытые настежь дверцы кухонных шкафчиков. Внутри пусто, вымели всё подчистую.

— Кто-то успел побывать здесь раньше, — негромко констатировал Кевин. Он открыл кладовку, но и там хоть шаром покати.

— Может хозяева всё забрали? — предположил Дэниел, открывая ближайшую дверь. Вела она в туалет без ванны или душа, но с раковиной для умывания. Каннингем открыл шкафчик за зеркалом, но здесь нашлись только несколько баночек с таблетками. — Братьснотворное? — спросил у Кея, приступившего к обыску столовой и гостиной.

— Не надо, — услышал мужчина, — вчера Митч сказал, что снотворного у нас на год вперед скопилось. Это же то слабое, из масмаркета? Оно ни черта не действует. Зачем его люди скупали тоннами?

— Без понятия. Наверно, стадный инстинкт. — Дэн заметил две двери у выхода из кухни. Если не считать дома Лорэйн, планировка у каждого здания в этом районе одинаковая, а потому мужчина знал, что за одной дверью тесный кабинет, а за второй спальня с огромным встроенным в стену шкафом. — Если что, я в спальне на первом этаже, — крикнул Каннингем другу, перед тем как войти.

— Окей! Кабинет мне отдашь?

— Да без проблем.

Комната пустая — зараженных нет. В спальню ветер успел нанести листьев через разбитое окно. Но почему оно разбито? Стекло уничтожено полностью, даже осколки не торчат. Будто зачищено. Мужчина подошел ближе, выглянул на улицу. На земле под подоконником следы от обуви. Свежие следы. Дэн хотел сказать Кевину, что в доме может быть кто-то, но не успел — почувствовал дуло пистолета на затылке даже через шапку.

2

Каннингем начал медленно поднимать руки, давая понять, что сдается. Правда, в одной из ладоней всё еще был зажат лом.

— Брось оружие, — скомандовал сзади женский голос.

Дэн тут же увидел лазейку в приказе. Он действительно бросил гвоздодёр, и тот с шумом рухнул на паркет. За хитрость тут же получил — противница сзади ударила рукоятью оружия в висок.

— Поворачивайся, сволочь.

У частично оглушенного мужчины после удара потемнело в глазах. Он никак не сопротивлялся, когда из него делали живой щит и приставили дуло уже к виску.

— Дэн, всё нормально? — слышен приближающийся голос Кевина. — Что был за звук?

Сразу после вопроса дверь распахнулась, вошедший Биртич замер на пороге. Дэн искренне надеялся, что друг придумает как вытащить их обоих живыми отсюда. Только Кей один на это и способен, вероятно.

— Тихо, мисс, тихо, — на лице друга появилась его типичная обезоруживающая улыбка, — мы не желаем вам зла. Я — Кевин, для вас можно Кей. Это мой друг, добрый малый, зовут Дэн. У него маленькая дочь, отпустите его, пожалуйста.

Женщина сильнее натянула свитер на спине мужчины, за который держала Каннингема словно свою марионетку. Пистолет не опустила.

— Это наша территория! — прошипела она. — Ты, брось оружие! Быстро!

Биртич повиновался и осторожно опустил топор на пол.

— Ваша территория? — деланно удивился он. — Мы же недавно здесь. Не знали, простите. Сейчас уйдем, немедленно уйдем. Только, прошу, отпустите моего друга. Он, как и я, просто искали здесь чего-то покушать.

— Врешь! Две последние недели вы обносите дома и забираете всё, что важно. Не только еду! — судя по тону, противница не собиралась идти на уступки. — Вас предупреждали два раза — стреляли возле машины на въезде. Но вы по-хорошему не понимаете. Будет по-плохому.

Рука Кевина потянулась к пистолету на спине за поясом, но внезапно тень за его плечами приобрела очертания человеческой фигуры. Биртичу тоже приставили огнестрельное оружие к голове.

— Стойте смирно, — с ужасающим спокойствием сказал голос, принадлежащей женщине за спиной Кея. — Будет больно, но не умрете.

— Снимайте штаны, — скомандовала дама за спиной у Дэна. Тот не верил своим ушам.

— Штаны?

— Да! И быстро. До вечера возиться с вами не собираемся.

— Зачем?

— Увидишь.

Каннингем не спешил делать то, что требовали женщины.

— Это же просто шутка, да? — переспросил он, надеясь, что в ответ они рассмеются и признаются, что это прикол.

Но вместо этого женщина опять ударила Дэна по голове.

— Делай что говорю!

— Девушки, женщины!.. При всем уважении, — начал быстро и сбивчиво говорить Кевин, — давайте обойдемся без членовредительства. Мы взрослые люди, можем договориться. Это ваша территория и все на ней тоже ваше? Хорошо, никто же не спорит! Отдадим вам всё, что нашли в тех домах, которые успели обыскать. Мы и так усвоили урок, всё поняли!

В комнате воцарилась тишина. Казалось, женщины обдумывают слова Биртича, размышляют над сделкой с обменом. Все надежды оборвались, когда Дэниел услышал за спиной все то же злобное шипение:

— Снимайте штаны, дебилы. Еще слово — стреляем.

Столкнувшись с подобной упрямостью и беспрекословностью даже Кей растерялся. Дэн встретился с другом взглядом, понимая, что у Биртича нет плана — он напуган. Не нарушая требования молчать, Кевин начал медленно расстёгивать ремень брюк. Каннингем понял, что нужно стараться тянуть время — авось дальше женщины отвлекутся, появится возможность дать им отпор без настолько большого риска схлопотать пулю в голову, какой присутствовал прямо сейчас.

Вдруг за окном раздался тихий свист. Дэн почувствовал, как женщина обернулась — тот самый шанс вырваться мужчина использовав по-своему, а именно вывернул ладонь с пистолетом в ее руке. Вовремя вывернул, ведь пистолет выстрелил. Пуля попала в пол. Краем глаза Каннингем видел, что и Кевин без дела не стоит — дерется. Нападающая на Дэна отпустила пистолет и той же рукой ударила мужчину по лицу поставленным апперкотом, и этот удар снизу по челюсти чуть не выбил зубы.

Каннингем устоял на ногах. В руке все еще зажат ее пистолет. Мужчина направляет оружие на женщину и теперь не раздумывая жмет на курок, но по стреляющей руке соперница бьет с ноги. Пистолет стреляет, но отлетает в сторону. На следующие несколько минут Каннингем стал боксерской грушей: противница умело бьет руками и ногами, не спасают попытки блокировать атаки, об ответных ударах речь не идет. Мужчина валится на пол после очередного точного удара по коленным чашечкам, а соперница продолжает колотить поверженного Дэна еще и еще.

Наконец останавливается, чтобы перевести дыхание и убрать от лица выбившейся из косы локон. И вдруг падает сама рядом с избитым противником. Дэн еще в сознании, он видит несколько кровавых ран на ее футболке. Женщина сначала хрипит, но в считанные секунды затихает.

— Вайлет!

Минуя все еще лежащего на полу Каннингема, к убитой женщине бросается ее напарница. У двери в комнату стоят Вова и Кевин. Судя по лицам, они тоже не понимают, что только что произошло — звука выстрела не было. Первым осознает, что случилось Вова.

— Лорэйн… — на выдохе произнес он. — Я сказал ей ждать на улице.

Кей и Вова помогли избитому подняться с пола. Рядом над телом мертвой боксерки вовсю лила слезы и причитала ее короткостриженая подруга. В выбитом оконном проеме окна Дэн увидел Лорэйн, заметили ее и другие мужчины. Неожиданно тишину комнаты вновь нарушает выстрел. Это скорбящая подруга нашла валяющийся на полу пистолет и, несмотря на рыдания и горе, воспользовалась оружием — выстрелила. Вряд ли она целилась в кого-то конкретного, слезы всё еще застилали ей глаза. Пуля попала в Вову. Прострелила бедро. Женщина продолжала словно сумасшедшая спускать курок, но патроны кончились.

— Вы убили ее! Убили, убили мою Вайлет! — кричала женщина.

— Ты встретишься с ней опять очень скоро, — ответил Кевин. Тем временем Дэн пытался остановить кровотечение Вовы сорванной с кровати простыней. — Мозг целый, значит вот-вот вернется твоя Вайлет. Жди свидания.

К чему была эта злорадная фраза в сторону скорбящей, Дэниел не понял, да и не было времени думать об этом — они все вместе несли под руки раненного. Лорэйн прикрывала их от мертвецов, а тех как мух мед привлекал запах свежей крови и выстрелы. Сейчас стрельба у соседки получалась очень даже меткая. Уроки Вовы не прошли даром, за что и сам учитель был премного благодарен.

3

Всё тело Дэниела было сплошным саднящим синяком, темно-синим с красными подтеками; Митч посоветовал принять ванну со льдом, так быстрее заживет. Куда сложнее ситуация с заживлением ранения Вовы. Чудом, общими усилиями и прямо посреди кухни, вся группа достала «цветок» раскрывшейся разрывной пули из бедра мужчины. Экспансивность действия боеприпаса стала причиной того, что рана была большой. Еще по пути к дому Лорэйн Вова потерял много крови, самодельная повязка из простыни пропиталась ею насквозь. Пока они бежали с раненным на руках за ними буквально оставался кровавый след, сводящий живых трупов с ума. Но те кровопотери были ничтожны, ведь во время операции по извлечению пули, крови вылилось в три или четыре раза больше.

В доме Мортинззети катастрофически не хватало медицинских средств: для бинтования опять использовали постельное белье, антисептического средства едва хватило на обработку инструментов и рук медиков-аматоров. Обезболивающего не было абсолютно, поэтому даже хорошо, что из-за Вова отключился на первых минутах операции. Поддерживающая и утешающая его всё это время Лорэйн не переставала винить себя в том, что ее возлюбленного подстрелили. Но, по ее словам, она правда думала, что спасает Дэниела — только потому она выстрелила с улицы в ту женщину, в Вайлет.

— Ты и правда спасла Дэна. И если бы не выстрелила, то это сделал бы я. Ты поступила правильно, — пытался утешить её Кевин.

— Мы поможем Вове. Он не умрет здесь вот так вот, из-за чертовой пули. Это неправильно, — вторил Дэниел. — Кей, прав. Лорэйн, ты спасла мне жизнь. Спасибо.

Женщина отёрла слезы, чтобы посмотреть на Каннингема с горькой улыбкой.

— Не за что. Мы квиты, сосед. Ты ведь тоже спас меня однажды, хотя мог проехать мимо.

Той же ночью у Вовы подскочила температура, в себя мужчина не приходил. Митч опасался, что могли занести инфекцию, ведь для зашивания раны использовали не стерильную хирургическую иглу, а обычную для шитья на ткани. Стерилизовали металл огнём, но делали это впервые и не факт, что получилось правильно. Среди найденных в соседских домах медикаментов нашлись жаропонижающие средства, вся надежда была на то, что они подействуют и собьют жар.

Решено было с рассветом отправляться на поиски обезболивающих и антибиотиков, причем собирались искать в каждом доме, что есть в районе. Все равно на запреты и споры за то, чья это территория, нелепы сейчас — речь идет о человеческой жизни. На вечернем собрании в этот раз не было ни музыки, ни смеха, ни алкоголя. Кевин сказал, что если завтра кто-то будет мешать им с поисками, если те женщины и их подельники объявятся и попытаются встать на пути, нужно убивать их сразу же. Дэн полностью поддержал друга, ведь действительно считал это правильным.

Утром под дверью появилась большая картонная коробка, заклеенная скотчем. Наверху записка, и по камерам видеонаблюдения не рассмотреть, что там написано. Эта коробка сорвала планы группы, так как выход из особняка на улицу был всего один. Очевидно, внутри не торт и не приятный сюрприз-подарок. Открывать ее не спешили, на улицу за ней не вышли. До полудня коробка простояла нетронутой, а потом самопроизвольно сдетонировала. Дверь, покрылось копотью от взрыва, но прилегающие стены и само крыльцо остались невредимы. Впрочем, все здание сотряслось даже сильнее, чем после танкового обстрела. Еще недавно во время одной из посиделок Лорэйн рассказывала, что для возведения дома муж использовал особенно крепкие, пуленепробиваемые материалы, и теперь все выжившие внутри особняка убедились в правдивости ее слов.

— Но что будет, если они подожгут дом?

— Дэн, откуда мне знать, что будет? — Лорэйн начинала нервничать. — Тогда нам крышка, вот что будет!

В течение следующего дня поочередно все члены группы проделывали похожий маршрут — из кухни в комнату с не приходившим в сознание Вовой, чтобы проверить его пульс, а от него в рубку с видеокамерами. Там можно было наблюдать как после взрыва, из-за образовавшегося шума, на фронтярд дома Лорэйн стягиваются все недобитые трупы района. После камер люди обычно шли в гостиную с большим телевизором или на кухню, в потом маршрут повторялся заново, но у Каннингема добавлялся еще один пункт — забота о дочери. Больше уход за малышкой не вызывал панику, перестал чувствоваться как тяжкое бремя. Дэниелу нравилось брать ребенка на руки, играть с ней, говорить, рассказывать придумываемые на ходу сказки. Даже колыбельную одну вспомнил и пробовал тихо напевать, когда рядом никого из группы не было.

Посреди ночи новое происшествие: оглушающе громко работала автомобильная сигнализация возле дома. Физического вреда она не приносила, но подействовала намного более раздражающе, чем тот коробок со взрывчаткой. Все понимали, что к утру звук приведет к их дому еще больше зараженных. Выйти и немедленно отключить сигнализацию порывалась Лорэйн, но ночью, да еще и в эту очевидную ловушку, никто отпускать ее не собирался.

— Чего они хотят от нас?! — психовала женщина. — Почему не отстанут? Мы же просто защищались!

— Они хотят отомстить за своего человека, — мрачно ответил Митч. — Без мести не уйдут.

У хозяйки дома и троих мужчин все еще был огромный оружейный запас, но для его применения нужно выйти из защищенного и укрепленного дома. Все окна закрыты толстыми листами металла, а возле единственного прямого выхода наружу мало того, что бродят инфицированные, так еще и противоборствующая группа держит всех на прицеле. Кевин давно думал о возможности переговоров, но всерьез опасался, что после отпирания двери им не дадут права даже вывесить белый флаг, а сразу расстреляют. Альтернативный план действий предложил Дэниел, и после долгой дискуссии этот план остался наиболее жизнеспособным.

Не дожидаясь рассвета Дэн, Лорэйн и Кей вышли на задний двор вместе со стремянкой, которую приставили к стене забора со стороны фасада дома. В соответствии с планом Каннингема, двое напарников должны были расчищать путь Дэниелу — отстреливать оживших мертвецов, чтобы Дэн мог вместе с белым флагом и письмом пройти как можно дальше. Кевин с Лорэйн при этом должны были находиться на двусторонней расставной стремянке, давая огневую поддержку со снайперок, но оставаясь за толстой заборной стеной. Снайперам не было необходимости рисковать и выходить дальше, с этим справится Дэн в одиночку.

Сделали всё именно так, как задумали. Кевин умел стрелять отлично, а тех кого не успевал убить он, вовремя добивала Лорэйн. При себе у Каннингема было холодное оружие, всё тот же излюбленный лом, но его использовать особой необходимости не было. Несмотря на то, что по выбежавшему мужчине с белым флагом все равно открыли огонь с вражеского оружия, тут большое количество окружавших мертвецов помогло — пули врагов попадали в них.

Послание простояло во дворе недолго. Чтобы добраться до него, нападающим пришлось отключить автомобильную сигнализацию и прорубить себе подход к белому флагу через толпу мертвецов. И, делая второе, они уже, пусть и частично, но выполняли одно из требований в письме.

Послание составляли все вместе, но последнее слово было за Биртичем — его рукой оно писалось. Требований не было много, но все они были важными. Во-первых, выжившие из дома просили расчисть двор от зараженных — пусть их убивают сброд те, кто его привел. Во-вторых, было необходимо предоставление антибиотиков и обезболивающего. На этом пункте настояла Лорэйн, хотя остальные не верили, что требование будет удовлетворено. Для женщины жизнь Вовы была дорога, она стремилась использовать любой шанс помочь ему прийти в себя. Третьим требованием стала неприкосновенность: вся группа уедет из особняка и с их территории раз и навсегда в ближайшие дни, но противники не должны нападать во время отступления.

Взамен на выполнение предлагалось следующие привилегии и услуги: все члены группы Кевина уходят с территории противников, отказываются от прав владения особняком и от всего, что в нем останется; второй стороне будет отдано всё продовольствие, что было найдено в соседних домах; противники ко всему прочему получат десять единиц огнестрельного оружия с пачкой патронов к каждому. Десяток единиц оружия — капля в море по сравнению с тем, что остается в арсенале. Дэн предлагал отдать больше, но Биртич был против. Вооружать врага еще сильнее было бы слишком опасно, считал Кевин.

— Да они пушки загребут себе, а потом вас же из них и кончат, олухи! — Митчу в принципе идея с отдаванием оружия не нравилась. Предложить, что ценного они могут дать взамен, старик не мог, но недовольно бурчать и ругаться продолжал.

Ответ на требования и предложения прилетел неожиданно быстро, а именно тем же вечером. Пустую винную бутылку с запиской перекинули через забор, она с дребезгом разбилась о забетонированный бассейн. Кевин выбежал первым взять послание из осколков, предварительно убедившись, что вражеские снайперы не повисли на заборе и не ждут его выхода. Снайперов не было.

4

Дэн, Митч и Лорэйн затаив дыхание наблюдали, как за секунды меняется выражение лица Биртича, когда тот читал послание.

— Что там? — первым не выдержал старик. — Я же говорил, не согласятся…

— Они требуют что-то? — заговорила женщина. — Что им нужно?

Посмотрев на всех странным взглядом, Кей еще раз коротко глянул на пустой забор и зашел внутрь дома. Но и тут не начинал говорить, пока все не усядутся за обеденным столом. Когда мужчины и хозяйка дома сделали это, Биртич первым передал письмо Дэниелу.

— На все условия они согласились, — Кевин выглядел максимально серьезным. Закончивший читать записку Каннингем понимал, почему друг так резко изменился. Дэн передал послание Митчу. — На два наши предложения тоже согласились, третье заменили своим требованием. Решить нужно до завтра. До утра.

— Какое там требование? — из-за того, что подслеповатый реднек с трудом мог прочесть прописные буквы, до Лорэйн письмо всё еще не дошло.

— Они дадут нам антибиотики, обезбол. Позволят выехать из особняка. Но найденная в домах еда им не нужна, — констатировал Биртич.

Старик наконец-то дочитал и передал письмо женщине. Прочитанным остался недоволен, но в то же время мрачное торжество по типу «Я же говорил!» появилось на его лице.

— Если продукты им не нужны, к чему был этот сыр-бор с угрозами и стрельбой? — вслух произнес Митч. — Клоуны чертовы.

Биртич согласно кивнул.

— Как я думал, они возьмут предложенное оружие. Но вместо продовольствия им нужен один наш человек. Для казни.

Дочитавшая письмо Лорэйн вернула его Кевину с грустной улыбкой. После прочитанного, её ранее обеспокоенное лицо заметно просветлело светлой грустью и даже загорелось энтузиазмом.

— Я пойду, — смело произнесла женщина. — Отдайте меня им. Я согласна.

— Ага, разбежались отдавать! — возмутился реднек. — Никуда ты не пойдешь. Ты гляди, согласна она…

— Да, подожди, Лорэйн. Мы придумаем что-нибудь, — пытался урезонить её Кей. Но женщина уже встала из-за стола, а скоро вернулась с чистым листом и ручкой. — Ну вот что ты пишешь? Лорэйн, ты не должна…

— Пишу, что мы согласны на эти условия. — Тонкая, холенная рука женщины за пару секунд вывела нужную фразу. — Я пойду, и это не обсуждается. Где пустая бутылка?

Мужчины все еще сидели за столом, переглядываюсь между собой, пока Лорэйн металась по комнате в поисках сосуда. У Дэна в голове не укладывалось, что придется пожертвовать соседкой ради сомнительной сделки.

— Нет, так не пойдет, — начал Каннингем. Лорэйн нашла бутылку и уже закупоривала его самодельной пробкой из смятых салфеток. — Сделаем вид, что приняли их условия. Отдадите меня. В подходящий момент перестреляем всех до единого. Мы уже делали так. У нас есть оружие и, что, мы им отпор не дадим?

— У них тоже может быть оружие, брат, — вяло парировал Кевин. Было видно, что и Биртичу отдавать хозяйку дома на казнь не хотелось.

— Ну и что? У нас больше! — не сдавался Дэниел. — Сила на нашей стороне. Или ты хочешь, чтобы Лорэйн казнили?

Биртич обернулся к женщине, а она как раз в это время возвращалась на свое место за столом с запечатанной бутылкой.

— Не хочу, но что еще мы можем сделать? — ответил Кей. — У нас раненный. Стрелять могут всего лишь три человека. Извини, Митч, с твоим зрением стрелять не вариант. И что тогда это будет за сражение? Нас всех перебьют, вот и всё.

Лорэйн с силой поставила бутылку на стол, привлекая к себе внимание. Она еще раз окинула присутствующих ласковым взглядом, потом весело улыбнулась и заговорила решительно:

— Никого не перебьют. Мы выполним требования, и они будут вынуждены сделать свою часть. — Женщина постучала пальцем стеклу бутылки, — Это наше спасение, спасение Вовы! Ему нужны лекарства. Вы же видели в каком он состоянии, ему надо помочь. Я хочу это сделать, понимаете? Хочу пожертвовать жизнью ради того, кого люблю. Митч, Дэн, Кей, поклянитесь мне, что сделаете всё возможное, чтобы Вова жил. Я хочу этого больше всего на свете. Клянетесь?

Каннингем был глубоко поражен словами женщины. Зря он когда-то думал, что она не способна на глубокие чувства, что она пустышка и просто красивая кукла. Нет, она совсем из другого теста. Такую смелость и самоотверженность можно только уважать, а глубиной чувства восхититься.

— Лорэйн… — начал было говорить Дэниел, но женщина его перебила:

— Клянетесь?

Мужчина проглотил комок в горле.

— Клянусь, — сказал Каннингем.

— Клянусь, — повторил Биртич.

— Ну и я клянусь, чего уж, — закончил Митч.

Сразу после последней клятвы слезы начали течь по лицу растроганной Лорэйн. Однако теперь, из-за нахлынувших эмоций, львиной доли решительности в хрупкой блондинке ни на грамм не убавилось.

— Спасибо вам, парни. Вы всё-таки лучшие, — голос соседки дрожал. — Я же убила ту женщину. Из-за меня подстрелили Вову. Не думайте, я не понимаю, что виновата. И должна отвечать за содеянное. Дэн, помнишь, ты сказал, что нужно жить ради близких людей, чтобы опять увидеть их однажды? — Каннингем кивнул, не поднимая взгляда. — Думаю, ты прав. Но не в моем случае. Мне нет смысла жить дальше, если из-за меня опять открыть глаза не сможет мой любимый человек. Тогда всё бессмысленно. Абсолютно бессмысленно.

Вставший со своего места Кевин, подошел и обнял Лорэйн как близкую подругу или родную сестру. К нему молча присоединились Митч и Дэниел.

Умерщвлением обратившихся людей перед домом Лорэйн занимались исключительно женщины. Сразу после выкидывания ответной записки через забор, почти все в доме наблюдали через камеры и ждали когда, кто и как начнет выполнять часть сделки по зачистке территории. Пять женщин орудовали холодным оружием, чаще всего топорами и ножами, очень ловко. Несколько раз они делали перерыв, когда то ли рубить живых трупов надоедало, то кончались силы, а затем с завидным рвением возобновляли свою работу.

Лорэйн среди наблюдающих за картинками с видеокамер не было, но ей передали, что вторая сторона уже приступила к выполнению обещанного. Всё время после прощания с коллективом и до момента передачи на казнь, она провела рядом с Вовой. Прощалась. Несколько раз к ней заходили другие члены группы. Во время очередного посещения женщина обрадовала Дэна:

— Он приходил в себя, представляешь! — радовалась блондинка.

— Ничего себе! Как он себя чувствовал, что говорил?

— Ненадолго приходил, сказать ничего не смог, — радость Лорэйн слегка поблекла во время ответа. — Я дала ему попить воды, и он опять уснул.

— Лорэйн, ему обязательно станет лучше, — попытался утешить ее Каннингем. — Он поправится.

— Да, я верю в это, — вновь приободрилась блондинка. — Всё дело в жаре, в высокой температуре. Нужно сбить температуру, и ему должно стать легче.

Мужчина покидал знакомую с тяжелым сердцем. На самом деле Вову лихорадило, это стало понятно сразу, когда зашел. Пугать Лорэйн своими наблюдениями Дэн не хотел. Стадия комы, в которую раненный сейчас перешел, теперь выглядела как дрожь и судороги в конечностях, обильное потоотделение, тяжелое дыхание и аномально высокая температура тела. Выглядел русский ужасно изможденно: впавшие щеки, желтушная кожа, темно-бардовые мешки под глазами.

В какой-то момент, когда снаружи зачистка территории была в самом разгаре, а Лорэйн все еще сидела над телом больного, Кевин предусмотрительно запер дверь в комнату с мониторами. Биртич начал говорить с сидящими перед мониторами Дэном и Митчем:

— Вова совсем плох. Больно смотреть как он мучается.

— Так разрывную ж поймал, — сказал Митч задумчиво. — Раны после них тяжело заживают и долго.

— Да, вот и я об этом, — согласился Кей. — Тяжело заживает. Я не думаю, что обезбол и антибиотики реально помогут ему встать на ноги.

— Лорэйн в это верит, — сказал Дэниел.

— Лорэйн не медик. Откуда ей знать точно, что нужно, а что нет? Может, антибиотики только хуже сделают. Это же не панацея от всех болезней, они как бы и иммунитет угнетают прилично. — Биртич вздохнул, поправляя упавшие на глаза волосы. — Она просто влюбленная дурочка, не понимает что делает.

— Да понимает она всё, чего уж, не маленькая, — не переставал спорить старик, — Спасти его хочет. По-моему все понятно как белый день.

— Вот именно, — согласился Каннингем. — Благородно с ее стороны.

Старик согласно кивнул словам Дэна, но Кевин остался несогласен.

— Фигня. Вову уже не спасти. Блин, неужели опять один я понимаю настолько очевидные факты? — в голосе мужчины нервозность. — Вот что мне кажется, парни: сегодня мы потеряем сразу двух челочек. Если Вова уйдет на тот свет, потому что ему просто не повезло, то Лорэйн умрет по глупости, из-за дурацкого благородного порыва.

Дэн и Митч посмотрели на Кея озадаченно. Весь план действий уже оговорен ранее, на общем собрании Биртич одобрял и поддерживал идею женщины пожертвовать собой, а теперь явно против.

— К чему ты клонишь? — нахмурившись, спросил Митч.

Кевин пожал плечами, мол еще не знает сам, но судя по живому, бегающему взгляду у того уже был новый план действий.

— Есть одна мысль. Мы должны отдать Вову вместо Лорэйн.

5

Он замолчал, оценивая реакцию слушателей.

— Прежде чем вы начнете спорить, сразу скажу: я не против Вовы. Мне он нравится как член группы, он круто дерется и вообще человек оказался нормальный, не тюфяк. Но сейчас он балласт. Нам нужно ехать неизвестно куда, везя в салоне будущего мертвеца. В любой момент он может сдохнуть. А мы это вовремя не заметим, и он обратится, набросится на нас! Я рисковать так не хочу. Проще отдать его сейчас, чем продлевать страдания и увеличивать риски. Да и долгие переезды в машине не пойдут ему на пользу.

— Ты в своем уме, парень? — не сдерживал негодование Митч. — Лорэйн только ради Вовы и собралась жертвовать собой. Мы, все здесь присутствующие, поклялись, что сохраним русскому жизнь! Мы обещали спасти его, ты забыл, что ли?

— Да что значит эта клятва, старик? Просто слова! Если на то пошло, то мы даже не на крови клялись. — Кей видел, что его слова звучат для реднека не слишком убедительно. — Да, блин, мы жизнь ей спасём, разве вы не понимаете это? Она здоровая, еще молодая баба. Ей еще жить да жить, а не быть казненной вместо полудохлого иммигранта. Вы знаете, сколько нужно женщин и мужчин для восстановления человеческой популяции после вымирания? В количественном соотношении?

Внезапная смена темы сбила с толку. Озадаченность на лицах собеседников Биртича сменилась полным непониманием того, к чему тут восстановление человеческой популяции.

— А я скажу вам, друзья, — вдохновленно продолжал Кевин, — чтобы заново заселить Землю людьми, на каждого мужчину нужна как минимум одна сотня женщин. А у нас всего одна женщина, но четверо мужчин.

— Ты бредишь, пацан? Что за дичь вылетает из твоего рта, ни слова не понимаю! — эмоционально выпалил Митч. — Что ты несёшь?! Какая еще популяция?!

— Какое отношение заселение Земли имеет к Лорэйн? — Каннингем в отличие от старика старался говорить спокойнее, но, несмотря на внешнюю сдержанность, внутри против воли уже закипало негодование. Дэну абсолютно не нравилось то, какими мерками друг взвешивал ценность жизни члена их группы. — Она наш друг, в первую очередь.

— В первую очередь она женщина, Дэнни, — улыбнулся Биртич. — Сменится тот, кто ее имеет по ночам, так она этого и не заметит. Женщины все такие, брат. Это самка, а не человек.

Дэн ушам своим не верил. Только что Кевин обнимался и слезно клялся хозяйке дома в преданности, а теперь говорит такие страшные вещи. Зачем? В чем смысл подобной двуличной циничности?

— Самка, значит? Вот как ты заговорил? — нахмурился Каннингем. — Сначала ты притворялся геем, а теперь кем? Мразью? Так вот, Кевин, роль мрази удалась куда лучше, но не заигрывайся. Ты не можешь говорить о Лорэйн в таком тоне.

Почуяв агрессию от друга, Кей тут же ретировался — примирительно поднял руки и отступил.

— Вы зря психуете. Я говорю вам сухие факты и ничего больше. Повторю еще раз: здоровая и самостоятельная Лорэйн ценнее для нас, чем больной русский иммигрант, не способный самостоятельно о себе позаботиться. Вот правда. Ты, Митч, будешь тащить его тушу на своем горбу, убегая от толпы мертвецов? Или ты, Дэн, готов рисковать безопасностью дочери, чтобы почти обратившийся в монстра ехал рядом с тобой в машине? Я лично не хочу делать ничего из этого.

Повисшее молчание свидетельствовало о том, что доля правды была в словах Биртича. С раненным человеком, да еще и лежачим, в состоянии горячки, сложно быстро передвигаться. И особенно сложно будет, если придется бежать. Дэниел это понимал, наверно, лучше остальных, ведь сам побегал с дочерью в слинге на груди. От постоянной тяжести быстро устаешь, пытаешься уберечь и себя, и свой живой груз от укусов, но при этом драться с зараженными либо не получается вообще, либо получается с трудом. И это он побегал с трехмесячным ребенком, взрослый мужчина намного тяжелее, его в слинг не запихнешь. Ко всему прочему важно и то, что Вова потерял столько крови, что обезболивающие препараты и антибиотики могут быть полезны не более, чем мертвому припарка. Тут переливание крови нужно, и организовать его даже теоретически невозможно.

— Лорэйн никогда не согласится отдать Вову вместо себя, — поникший голос Митча резанул по сердцу Дэниелу.

— Нам придется усыпить ее. Это нехорошо, знаю, но это вынужденная мера. — Видя, что старик уже сдался и почти принял его сторону, Кей улыбался. — Мы ведь нашли достаточно снотворного. Оно слабое, но Лорэйн ночь не спала, и при достаточно большой дозе оно свалит ее легко. Дэн, будь другом, сделай усыпляющий чай для своей соседки, — Биртич похлопал Каннингема по плечу, но тот стряхнул его руку.

— Я не буду в этом участвовать, — сказал мужчина. — Это… это слишком для меня.

После тяжелого вздоха Кевин закатил глаза.

— Ну вот. Опять то же самое. Дэн, ты меня разочаровываешь. — Биртич перевел взгляд на Митча, — Тогда остаемся мы с тобой, старик. Отнесешь напиток вдове Мортинззети? Или тебя записывать в предатели рядом с Дэном? В него уже веры нет, но ты-то, Митч, настоящий мужик. Ты ни разу меня не подвел.

Ничего не ответил реднек, но вышел из комнаты. Не понятно против он предложения Кея или уже пошел делать чай со снотворным для Лорэйн. Каннингем и Биртич остались один на один. В голову Дэниела вдруг ударила мысль: нужно убить Кевина прямо сейчас, это сохранит жизнь Вове. Следом вторая идея перекрыла первую: нужно вырубить его, а тело отнести на обмен. Пусть лучше его казнят, чем Вову или Лорэйн.

— Судя по твоему взгляду, ты замышляешь плохие вещи против меня, друг, — с улыбкой произнес Биртич. Каннингема даже передернуло от неожиданности, Кевин буквально прочел его мысли.

— Я думаю о том, что твоя идея не сработает.

— Да ладно? И почему, позволь узнать?

— Вова даже ходить сам не может. Те женщины поймут, что мы пытаемся их одурачить.

— А в их требованиях ничего не было том, в каком состоянии должен быть человек, которым мы готовы пожертвовать. Мы ничего не нарушаем.

Желание вырубить Кевина только росло. Пусть синяки после избиения все еще дают о себе знать, но Дэн и ростом выше, и телосложением крепче хилого низкорослого Биртича. Мужчина делает первый выпад на Кея, но тот уворачивается. Каннингем наносит хук справа, а за ним сразу следует резкая тянущая боль под ребрами от старых ран после столкновения с боксеркой. Дэн отвлекается на боль, за что тут же расплачивается — пропускает нокаутирующий панч прямо в переносицу. Мгновенно в глазах темнеет. Теряется ориентация в пространстве и кружится голова. За панчем следуют добивающие удары, лишающие последнего шанса оклематься и прийти в себя, чтобы продолжить бой.

После потери сознания Дэна заперли в комнате с мониторами, но это мужчина понял уже когда очнулся. Под ребрами болели старые раны, нос по ощущениям сломан, на руках и ногах саднили новые повреждения от пинков Кевина. Дэниел не без труда поднялся с пола. Сейчас камеры видеонаблюдения транслировали опустевший двор, окутанный вечерним полумраком. Пусто и тихо. Каннингем начал тыкать во все кнопки на клавиатуре, ведь как правильно перемотать видеозапись на несколько часов назад он не знал. После череды безуспешных попыток Дэн не добился желаемого, но зато открыл архив с записями. Мужчина сосредоточенно просматривал каждый ролик, пока не увидел искомые кадры.

В 13:38 двое, Митч и Кевин, с рюкзаками за плечами, из одного из которых торчала пара автоматных дул, вынесли под руки Вову. Но, вот, они вышли за пределы видимости камеры и дальнейшая судьба раннего мужчины неизвестна. Судя по его состоянию в ролике, Вова все еще был отключке. Дэниел мог догадаться, что с ним случилось, ведь уже в 13:52 старик и Биртич вернулись и без рюкзаков, и без человека. Даже сейчас Каннингем с трудом верил в смерть члена своей группы, а потому решает убедиться окончательно — находит запись с другой камеры, она смогла захватить в кадр вооруженных женщин, к которым подводили пленника. Они о чем-то говорят с Кевином, тот активно жестикулирует, как обычно что-то доказывает и болтает. Пиксельное изображение стирает любые эмоции, но по жестам заметно, что противоположная сторона недовольна чем-то в обмене. Тем не менее, свою сумку они передают Митчу, сами принимают рюкзаки с оружием. После чего тут же на месте пускают пулю в голову Вове.

Вот и всё. Что-то умерло внутри Дэна вместе с убийством русского парня. Черт, он даже фамилии его не выучил, потому что так и не смог ее произнести. Вова был намного лучше Кевина, при этом оставался верным псом Биртича, верил ему. И чем тот ему заплатил за доверие? Каннингем пытался понять Кея, старался не осуждать его решения, но это было раньше, до сегодняшнего дня. Дэниел простил Кевину убийство охранников, ведь на самом деле поверил, что тот старался во благо группы. Однако произошедшее сегодня в концепцию правильного, в понимании Дэна, лидерства не вписывалось. Прощать дальше и подчиняться такому человеку мужчина не мог и не хотел.

Еще через несколько часов щелкнул замок двери.

— Смотрите-ка, кто проснулся! — раздался за спиной веселый голос Биртича. — Проспался, Дэн? Опять бросаться на меня не будешь?

Обернувшись, Каннингем увидел стоящего в дверном проеме Кевина и направленный на себя пистолет в его руках. Отвечать ничего на эти издевательские вопросы не стал, но и не надеялся, что Биртич просто так уйдет, не попытавшись получить нужные для себя ответы.

— Молчишь? Правильно. Лучше молчи — умнее выглядишь. — Кей обратил внимание на застывшую на мониторе картинку. Кадр с убийством Вовы. — О, а это кино я видел. Печальный, но логичный финал. Слушай, ты собираться будешь или как? Вещи свои паковать? Нужно до утра в машину всё погрузить. Эти бабы бешенные совсем — отменили условие о нескольких днях на выезд. — Дэн догадывался, что стало причиной резкой смены договоренностей. — Кстати, Митч покормил твою дочь, подгузники поменял, вроде. С ней все в полном порядке, но, думаю, малышка скучает по папе. Ты свободен к ней выйти, если хочешь, папаша, я тебе здесь больше не держу. Но обязан предупредить, — Биртич пригрозил пистолетом как указательным пальцем, — без глупостей. Понял? Скажи, что понял, если до тебя дошло.

— Понял.

Дочь в руках Митча чувствовала себя превосходно, а вот сам старик с Дэном не разговаривал. Молча передал ребенка в руки отца, и ушел заниматься сборами вещей вглубь дома. Подавленный и избитый уже второй раз Каннингем лишинся бунтарского духа или желания мстить, ругаться не хотел. Даже допрашивать реднека о причине его слепого подчинения Кевину не стал. Вместо этого мужчина приступил к сборам, ведь если времени на самом деле только до утра, то нужно спешить. В процессе неожиданно обнаружил, что запасы детского питания, которые он давно не проверял, уже заметно уменьшились. Подгузников было достаточно, но они тоже расходуются быстро.

Дэниел чувствовал себя настолько обессиленным, что когда увидел связанную и спящую Лорэйн на диване, то не подумал что-то предпринять. Вместо освобождения женщины, он собирался пойти и сам лечь спать, ведь до рассвета и выезда из дома оставалось не больше четырех часов. Однако перед входом в собственную комнату, Дэна остановил Кевин. Как бы Каннингему было не противно с ним разговаривать, избегать беседы тоже не было сил.

— Послушай, брат, я знаю, что мы с тобой никак не можем договориться, и вообще будто не понимаем друг друга, но тут на самом деле важное дело. Я надеюсь, что ты напряжешь свои извилины, забудешь о ненависти ко мне, и будешь думать головой. Ты же видел Лорэйн? — Дэн согласно даже не кивнул, а моргнул сонными глазами. — Она будет ехать в твоей машине. В моей места нет, на заднем сидении вещи и оружие, а на переднем Митч. Я доверяю тебе Лорэйн и верю в то, что ты меня не подведешь. Когда она проснется и спросит где Вова, то скажи, что она уснула на него кровати, а он окончательно пришел в себя. Типо из комы вышел, понял, да?

Кевин энергично жестикулировал, а Каннингем понимал только, что даже смотреть на этого мерзавца ему тяжело. Опершись спиной о стену, мужчина закрыл глаза и не открывал, пока Биртич не договорил, что хотел:

— Не говори ей, что Митч подмешал снотворное. Не надо. Ведь если скажешь правду, она расстроится. Обозлиться в первую очередь на несчастного деда. Оно нам надо? Еще убьет его, не дай бог. Ведь если Лорэйн захочет мстить, то придется ее убить в целях безопасности. Лучше скажи то, что оставит в женской романтической душе приятный отпечаток. Скажи, что Вова пришел в себя, мы ему описали ситуацию, а он, когда узнал, что Лорэйн хочет собой пожертвовать ради него, сказал: «Нет, я не допущу этого! Я пойду вместо нее, умру, чтобы она жила и радовалась жизни. Передайте, что я ее люблю!». Ну или что-то похожее, суть ты понял, думаю. Твоя задача убедить Лорэйн, что ее русский любовничек умер по своей воле и из горячей любви к ней, что нужно жить дальше, ведь Вова этого хотел. Осилишь эту задачу, Дэн? Можно на тебя рассчитывать?

Исключительно для того, чтобы этот разговор кончился, Каннингем кивнул и ушел в свою комнату. Врать Дэн не умел, стоит ли пытаться? Нужно ли Лорэйн знать правду, не сделает ли она ей, как и говорил Биртич, значительно хуже? Дэниелу было омерзительно думать, что Кей может быть прав, и, будь менее значимое задание, то мужчина просто из принципа сделал все в точности наоборот. Но ведь Лорэйн и без того имела тягу к саморазрушению, эмоциональность толкала ее на безумные крайности. Да и подставлять Митча не хотелось, Кей всё хитро продумал, усыпляя женщину его руками. Перед сном Каннингем не смог принять окончательного решения о необходимости правды в этом случае.

6

Брошенный танк с открытым люком нашелся в нескольких милях на выезде из Лейквуда по 71-й федеральной трассе. К тому времени обе загруженные донельзя машины были в пути пару часов. Кевин первый притормозил на пустынном хайвэе, Дэн последовал его примеру. После пересечения границ пригорода, дороги стали безлюднее, мертвецы почти не встречались и не доставляли проблем. Лорэйн и дочь Каннингема все еще спали, остановка и разговоры Биртича и Митча между собой на значительном расстоянии их не потревожили.

— Его можно завести? — спрашивал Кей у старика, глядя на танк. Оба вышли, чтобы поближе рассмотреть махину.

— Без вариантов, — категорически ответил реднек. — Во-первых, без топлива дела не будет. Потому, видимо, тот, кто вел танк, его и бросил. Во-вторых, им нужно уметь управлять. Это потяжелее, чем руль крутить.

Кевин с сожалением кивал словам собеседника, признавая его правоту. Биртич сначала задумчиво посмотрел куда-то в пустую даль дороги, по которой им нужно проехать, а потом перевел взгляд на Дэна. Тот хоть и остановился, но остался сидеть в машине; весь разговор слышал, а сам к беседующим не присоединялся. Дэниел сознательно дистанцировался от вновь бывшего друга, не хотел стоять рядом.

— Дэн, сколько у тебя в баке? — крикнул Кей, не приближаясь ни на шаг. Чтобы не разбудить никого, Каннингему пришлось выйти из авто и подойти ближе к мужчинам.

— Достаточно, — голос Дэниела звучал сухо и безэмоционально. Интересно, что с его приближением Митч отвел взгляд в сторону — брошенный танк резко стал ему интереснее.

— А у меня почти на нуле, — Кей опять начал вглядываться в даль, словно пытаясь там что-то важное увидеть. — По карте дальше мост. Но ни черта не вижу.

Дэниел попросил показать карту, о наличии которой ему, конечно же, никто не сообщал. Скоро стало ясно, почему Биртич не видел мост — он неправильно соотнес масштабирование с реальными размерами местности. Вместо десяти реальных миль, которые нужно было проехать до моста, Кей думал, что разделяет их не больше одной мили. Трасса, на которой они сейчас находились, вела в пригород главного города этого региона Огайо — в Кливленд.

— Мы едем в Кливленд? — решил уточнить Каннингем.

— Конечно.

— Там безопасно?

— Еще бы! Рай на земле обетованной, — шутил Кевин.

— Не смешно. Если в Лейквуде толпы зараженных, то в Кливленте их может быть еще больше.

— Или, как вариант, пехота, танки и авиация смогли отстоять город от вторжения мертвых. Армия устроила спасательные лагеря, выстроила стены… — Биртич рассмеялся, давая понять, что говорил не на полном серьезе. — Плевать сколько там трупов, Дэн. У нас есть пушки.

Спорить и говорить о том, что от живых людей оружие не сильно спасло их в Лейквуде, Каннингем не стал. Споры Кею нравятся, а радовать его даже такой мелочью Дэн не собирался. Скоро непродолжительный привал был завершен, автомобили вновь выдвинулись в путь. Через десяток миль действительно появился мост, но он оказался полностью перегорожен автомобильной пробкой. Все машины, естественно, брошены, и как давно их оставили здесь понять сложно. Кевин обнаруженному затору обрадовался, ведь появилась реальнаявозможность добыть бензин. Этим Биртич и занялся, пока Дэниел осматривал машины на наличие баночек с детским питанием.

Чтобы продвинуться, дальше нужно было искать объезд, а для этого вернуться назад до Беллер-роуд, оттуда уже плутать между Клинтон-роуд и Ридж-роуд, чтобы опять возвратиться на одну из ближайших федеральных трасс. Даже с учётом собранного с брошенных машин топлива, для подобных маневров в автомобиле Кевина бензина всё еще было недостаточно. Очевидно, придется останавливаться опять, чтобы позаимствовать топливо его у очередного транспортного средства без владельца.

Ближе к полудню посреди Клинтон-роуд проснулась Лорэйн. В зеркале заднего вида Дэн заметил, как женщина щурится от яркого солнца, бьющего прямо в глаза.

— Дэн? Это ты?

— Да, Лорэйн. Это я.

— Куда мы едем? Почему я связана?

А вот, действительно, почему? Даже если бы Каннингем согласился выдать ложную версию Биртича за истинную, как он должен был объяснить связывание Лорэйн? Да и зачем они ее связали? Неужели так сильно боятся?

— Я не знаю, — честно ответил мужчина.

— Что значит не знаешь? Куда мы едем, Дэниел? — спутница начала заметно нервничать.

— Едем в Кливленд. Почему тебя связывали, мне не говорили.

— Стоп. А как же обмен? У нас была сделка на носу! — Лорэйн испугалась собственной догадке, которую тут же и озвучила: — Вы, что, сбежали? С ума сошли?!

Разговаривать с женщиной становилось все сложнее. Не только из-за того, что ее вот-вот поглотит истерическое состояние, Дэн боялся перейти к главной части беседы. Хоть соврет он сейчас, хоть скажет чистую правду — последствия ожидаются не из лучших. Но, пока Каннингем сомневался и молчал, Лорэйн самостоятельно сменила лежачее положение на сидячее, а еще заметила едущий рядом автомобиль Биртича.

— Где Вова? Он там? — взволнованно спросила женщина, вглядываясь в пассажиров соседнего авто.

— Его там нет.

— Почему? Что произошло? Нет, только не говори, что он мертв.

Повисшую в салоне паузу нарушал только звук работающего двигателя. Дэн видел через зеркало, что Лорэйн смогла сдержать слезы, но все еще оставалась шокированной. Через пару минут, когда первый шок прошел, она вновь заговорила:

— Когда Вова умер, он обратился? Кто-нибудь пострадал?

— Лорэйн, Вова… — Каннингем уже готов был произнести фейковую историю, но оборвал себя на полуслове. Он не может врать своей подруге, она имеет право знать правду. — Его отвели для обмена вместо тебя. Кевин придумал опоить тебя снотворным, надавил на Митча, потому тот участвовал. Я пытался помешать, но не смог. По камерам видел, что Вову убили. Он не обратился.

Мужчина ожидал криков, истерики, рыданий. Вместо всего этого пораженная до глубины сердца Лорэйн молчала и долго смотрела в пустоту перед собой, прямо как тогда, после танковых выстрелов, когда Дэн пришел к ней успокоить, и сам того, не понимая, свел с Вовой. Апокалипсис не место для любви. Тут есть только страдания и боль, перемалывающие все прочие человеческие эмоции. Каннингем чувствовал вину за то, что Лорэйн сейчас, наверняка, очень плохо.

Женщина ничего не говорила в течение нескольких минут пути, видимо, пытаясь переварить услышанное. Но потом спросила:

— Зачем он это сделал?

— Вряд ли тебя удовлетворит ответ: «Потому что Кевин — сволочь». Но ничего другого в голову не приходит.

— Я пристрелю этого выродка, — с леденящей решительностью сказала женщина. — Останови машину. Развяжи меня.

Она тут же попыталась самостоятельно отделаться от веревки на запястьях, сведенных за спиной, но без посторонней помощи с крепкими узлами не справиться. Каннингем посмотрел на машину Кевина рядом, мысленно оценил реальные шансы на то, что его убьет Лорэйн, а не ее саму первым пристрелит Биртич. И не стал останавливать автомобиль.

— Кевин забрал всё оружие. Оно у него в машине. Тебе не из чего его пристрелить сейчас.

— Ублюдок! Он же говорил, что поделит поровну!.. Это мое оружие!

На последних восклицаниях проснулась дочь, мужчине приходилось совмещать вождение авто и успокаивание хныкающего ребенка. Хорошо, что дорога была прямая и ровная, Дэниел достал заготовленную заранее бутылочку со смесью и дал в руки малышке, после чего та заметно притихла.

Вчера, да и сегодня утром, Дэн не мог даже возмутиться самовольному захвату пушек, винтовок, ружей и прочего. Но сейчас вполне разделял негодование женщины. Кей потому и скинул перевозку Лорэйн на Каннингема, ведь всё заднее сидение, от пола до потолка, занято сумками с оружейным арсеналом.

По пути до Ридж-роуд Дэн пересказал историю с мнимым самопожертвованием Вовы. Объяснил, что таким образом Биртич пытался сдержать ее от необдуманных поступков, а также озвучил свои страхи. Каннингем признался, что готов был соврать, ведь опасался, что она, Лорэйн, захочет свести счеты с жизнью. Еще одной смерти мужчине не надо, с него и так достаточно смертей, но и цинично врать не смог.

— Хорошо, что ты сказал мне правду, — кивнула Лорэйн, — спасибо. Ты поступил правильно. Ненавижу ложь и лгунов, а особенно прикрывающихся добрыми намерениями. Отвратительно. Тут нет ничего кроме расчета и предательства. Одного я не понимаю: зачем это нужно? Я ведь никогда ничего плохого Кею не делала. Вова тоже.

Дэн вспомнил странный разговор с Биртичем прямо перед тем, как тот попросил усыпить Лорэйн, прямо перед дракой. Бывший друг говорил настолько нелепые вещи, что их и озвучивать неловко.

— Биртич сходит с ума. Если я перескажу тебе его слова, которыми он мотивировал убийство Вовы вместо тебя, ты, думаю, не поверишь.

Дэниел бросил взгляд на авто Кевина, и именно в этот момент он повернулся к нему. Увидев, что Лорэйн пришла в себя, приветственно ей улыбнулся и помахал рукой. Женщина тем же не ответила, но от оскорбительных жестов сдержалась.

— Говори, Дэн, — потребовала у водителя.

— Полный бред. Говорил, что для заселения планеты на одного мужчину нужна сотня женщин. — Каннингем через зеркало заднего вида заметил как губы Лорэйн искривились в отвращении, как она нахмурилась. — Говорил, что у нас четверо мужчин, а женщина только одна. Якобы проще пожертвовать раненным, ведь сложно перемещать, но в живых оставить тебя, чтобы… — Дэн запнулся. Вежливость и чувство тактак не позволили ему озвучить предполагаемые планы Кевина. Но Лорэйн уже была слишком рассержена, чтобы так же сдерживаться:

— Чтобы что, Дэн?! Кем себя этот сукин сын возомнил? Господом богом? Адамом из райского сада? — Обозленная женщина пнула ногой сидение перед ней, будто не заметив, что на нем сидит водитель.

— Тихо! — Каннингем едва не уткнулся животом в руль.

— Извини. Я… даже не знаю, что сказать. Заселение, мать его, планеты! — Лорэйн готова была то ли рассмеяться, то ли расплакаться. — А я уже поверить успела, что он гей после той сценки перед охранниками. Лучше бы он на самом деле был по мужчинам. Мнит быком-осеменителем, генофондом мира! Поверить не могу, что две недели жила в одном доме с таким… с таким… — женщина пыталась подобрать наиболее колкую фразу из своего лексикона, но, видимо, подходящие слова для описания Биртича еще не придумали.

— Я тоже в шоке, — поддержал подругу Дэн. — Кей таким никогда не был. Никогда. Он нормально относился к женщинам, не считал их мясом для эротических утех или инкубаторами для детей. Наверно, конец света что-то нарушил в его психике.

— Мне плевать, что и кто ему нарушил, — злилась Лорэйн. — Такая тварь как он жизни не достойна.

Нож для разрезания веревок в машине Дэна все же нашелся, точнее мужчина отыскал его на дне между сумками и передал Лорэйн. Она самостоятельно избавилась от стягивающих запястья пут.

7

Дальше они ехали практически без разговоров. За окном не было ничего интересного ровно до тех пор, пока мимо не пролетел алый Ford Mustang последнего шестого поколения. Словно молния автомобиль, ловко маневрируя между машинами Кея и Дэна, пронесся совсем рядом, на прощание мигнув задними фарами. Догнать «Мустанг» для куда менее мощных авто было почти нереально, но Биртич тут же ускорился и вырвался вперед.

Началась погоня. Дэн не собирался в ней участвовать, на стандартной скорости следовал за машиной Кея. Вначале они ехали по ранее оговоренному маршруту, однако в определенный момент Биртич свернул с Ридж-роуд только потому, что в этом же месте повернул почти исчезнувший на горизонте «Мустанг». Казалось бы, для Каннингема это было отличной возможностью незаметно отстать от Кевина и подальше уехать в любом из доступных направлений.

— Не смей! — приказала Лорэйн, когда Дэниел собрался бросить сбрендившего Кевина. — Едь за ним!

— Зачем? Он сумасшедший! — не отступал мужчина. — Лорэйн, нам нужно уехать от него подальше, пока есть такая возможность.

— Нет! Довези меня к нему, — грозность в голосе всегда милой блондинки сейчас звучала действительно устрашающе. — Я не успокоюсь, пока не пущу ублюдку пулю промеж глаз.

И Дэниел поехал за Биртичем, молча согласился выполнить ее просьбу. Однако для осуществления задуманного нужно было, чтобы Кевин остановил машину, а тот всё гнал и гнал, еще больше отклоняясь от первоначального маршрута.

Видимо, Биртич собирался преследовать «Мустанг» до момента, пока тот не остановился бы сам. Мили через четыре это действительно произошло, авто притормозило перед очередным мостом. Но этот, в отличие от предыдущего забитого машинами, заполонили не груды железа, а живые мертвецы. Толпа значительно, в десятки раз меньше той, что застала их в пригороде Лейквуда. «Мустанг» и мертвецов разделяла сотня футов, водитель машины покинул ее и теперь отстреливал из пистолета приближающихся зараженных.

Автомобиль Кея остановился в двух сотнях футов от «Мустанга», оба пассажира вышли из машины и начали вытаскивать оружие с заднего сидения. Машина Каннингема притормозила подальше. Когда Дэн и Лорэйн приблизились к ним, Биртич сразу же бросил Каннингему в руки помповое ружье, потом пару пистолетов и автомат.

— Лорэйн, как себя чувствуешь? — передавая оружие Дэниелу, мужчина говорил с рядом стоящей женщиной.

— Нормально, Кей.

— Это хорошо, я рад! Дэн уже рассказал тебе, что случилось после того как ты вырубилась?

— Да, рассказал, — каким-то образом Лорэйн отвечала на вопросы спокойно, ничем не выдавая, что на самом деле знает правду.

— Вова — настоящий герой, — скорбным голосом произнес Биртич. — Его поступок поразил меня. Я пытался отговорить, ведь мы с тобой уже договорились и я тебе поклялся. Но, ты же понимаешь, Вову переубедить было невозможно.

— Я понимаю, Кевин.

После ее фразы мужчина передал Лорейн револьвер с пачкой патронов, а потом сразу же и снайперскую винтовку и так же с патронами.

— Мы обязательно почтим память Вовы, когда будем в безопасном месте. А сейчас давайте поможем этому парню, — Кей кивнул на водителя «Мустанга», все еще отстреливающегося от инфицированных. — Похоже, у него неприятности. Митч, Дэн, нам нужно отвести трупы от моста — по нему еще проезжать придется. Уводим влево, не разделяемся. Сперва стреляем минимально, а выйдут с моста — валим всех подряд. Понятно? — Мужчины ответили кивками голов. — Лорэйн, на тебе сохранность оружия, вещей, ну и ребенка Дэна, конечно. Оставайся возле машин и поддерживай нас со снайперки. Если кто подберется ближе, ты же знаешь, стреляй из револьвера. Ясно, дорогая?

Каннингем заметил, что буквально на секунду Лорэйн чуть не перекосило от слова «дорогая», но ответила она спокойно и четко:

— Всё ясно. Справлюсь.

Чтобы приближение к незнакомцу не шокировало того, Биртич решил идти один. Митч с Дэном уже приступили к переманиванию живых трупов от моста, для этого кричали и стреляли преимущественно в воздух. Подобную пустую растрату патронов можно было позволить, когда в запасе их несколько сотен. Выстрелы привлекали зараженных лучше криков, а также позволяли мужчинам оставаться от тянущихся рук и клацающих челюстей на безопасном расстоянии.

Скоро к Митчу и Каннингему присоединились Кевин с тем парнем, причем незнакомца Биртич тоже успел вооружить. Грохота от выстрелов стало еще больше, инфицированные почти не отбивались от толпы, покорно следовали за источником шума. Тех же немногих индивидуалистов и оригиналов, кто по неизвестной причине шел неправильным маршрутом, быстро «снимала» со снайперской винтовки Лорэйн.

Дэниел рассмотрел, что щуплый и высокий новенький парень совсем молодой, моложе их с Биртичем. Может вообще школьник, ученик старших классов. Видно было, что стрельба из нового оружия дается ему не очень просто, но он действительно старался выполнить поставленную цель. В какой-то момент, кроме стрельбы, стал набирать с земли камней и закидывать ими оживших мертвецов. Вроде бы кидание камешков бесполезно по факту, ведь у трупов болевого порога нет вообще, но для Каннингема его отчаянные старания стали показательным моментом — парень делает всё от него зависящее, чтобы быть полезным остальным, даже если со стрельбой слабо получается.

По команде Кевина, когда толпу удалось отвести от моста достаточно далеко, началась бойня. Четыре стрелка с большим запасом патронов устранили надвигающуюся в их сторону угрозу достаточно быстро, прошло не более получаса.

— Меня Том зовут, кстати, — произнес парень, когда последние неживые были убиты. — Спасибо за помощь! Вы представить себе не можете, как для меня она сейчас важна.

— Всегда пожалуйста, Том! Рады быть тебе полезны, — добродушно улыбался Биртич. — Я Кевин. Этот здоровяк — Дэниел. А вот этот пожилой мужчина — мистер Митч. Видишь, вот там, возле машин стоит сексапильная блонди со снайперкой? — На лице Кея появилась сальная улыбка. — Вот ее зовут Лорэйн.

Том несколько смущенно всмотрелся в сторону, куда показывал Кей. Увидел не только женщину, но машины, а потому радостно воскликнул:

— О, я видел вас на дороге! Вы тоже едете в Детройт-Шоруэй? Или в Огайо Сити?

— Нам бы заправку найти для начала, — вмешался в разговор Дэн.

Парень радостно всплеснул руками.

— Теперь и вам повезло! Раз вы помогли мне, то я помогу вам, — радовался молодой человек. — Мы с отцом как раз временно расположились на заправке GAS USA. И она еще даже работает, если включить генератор. Бензина там завались!

Кевин порадовался такому удачному стечению обстоятельств вместе с новым знакомым, а Том согласился сопроводить их до упомянутой АЗС. По пути к автомобилям Биртич открыто, в пышных словосочетаниях восхищался «Мустангом» парня. Кевин без проблем напросился проехаться до GAS USA за рулём вместе с Томом на пассажирском сидении. Благодарный парень просто не мог отказать в этой мелочи.

Алый «Мустанг» возглавил троицу автомобилей, вторым ехал Митч в тачке с оружием, а на последнем авто Лорэйн и Дэн. Оба чувствовали, что поездка Тома с Кевином ничем положительным не закончится, однако даже они не ожидали, что через полмили «Мустанг» притормозит и из соседнего с водительским сидением, словно какой-то мусор, на асфальт вывалится бездыханное тело Тома. Выбросив прежнего владельца, Кевин на полной скорости рванул дальше.

— Урод! — выпалила Лорэйн, когда Каннингем объезжала труп. Дэниел понимал, что слова точно не адресованы бедному излишне доверчивому парню. — Нет, пуля в голову — слишком простая смерть для этой ублюдочной сволочи. Убить ради тачки спасенного тобой же человека! С ума сойти.

— При этом почти всё оружие бросил в прежней. Ненормальный.

Было приятно получить союзника в лице Лорэйн, сейчас ее энтузиазм и желание отомстить Биртичу заряжало и самого Дэниела. Но четкого плана действий все еще не было, и главным образом потому, что невозможно было предсказать, что дальше взбредет в голову Кею. Впрочем, одно сейчас можно было предположить точно: Биртич несется на заправку, о которой говорил Том. Собирается ли он там учинить новую резню? Навешает ли лапши отцу парня о героической смерти сына? Или придумает, что-то новое, не менее циничное и подлое?

Едва Кевин остановил свой «Мустанг» напротив GAS USA и вышел из машины, Лорэйн с револьвером в руках рванула следом. За ней выбежал и Дэн, готовый прикрыть союзницу в любой момент. Но ни женщина, ни Каннингем не успели даже поднять оружие, ведь со стороны заправки в землю по ним некто начал палить из УЗИ. Биртич вместе с остальными отскочил назад, попытался спрятаться за дверцей автомобиля. Дэн заметил, что со стороны АЗС к ним направляются двое вооруженных людей.

— Откуда у вас этот «Мустанг»? — спрашивал один из них, и голос был настолько громким, что казалось будто человек общается через громкоговоритель.

По мере их приближения в незнакомцах можно было рассмотреть мужчину спортивного телосложения, с военной выправкой, не намного младше старика Митча, а также женщину в бейсболке и куртке с эмблемами заправки. В руках мужчины — штурмовая винтовка, а у женщины — пистолет-автомат. И за то, что на вопросы приезжие не отвечали достаточно быстро, пара опять пустила очередь, но теперь над машинами и головами прячущихся людей. Дэниел услышал, что близкий шум выстрелов опять разволновал дочь, но утешить ребенка в эту минуту возможности никакой не было.

— Где прежний водитель этой машины, отвечайте сейчас же!

— Мы нашли эту машину пустой! На обочине, недалеко отсюда, — Кевин отвечал, не выходя из укрытия. — Ради христа-господа, прекратите стрелять! Вы разве не слышите плач ребенка?

— Все положите оружие на землю и отойдите от машин на шесть футов с поднятыми руками!

Судя по беспрестанному, грубому голосу мужчины, на манипуляции с плачущим ребенком тот не повелся. Продолжая держать всех под прицелом винтовки, он внимательно следил за выполнением своих приказов, а потом подошел ближе и поверхностно осмотрел салоны каждого из трех автомобилей. Увидев в машине Дэна плачущего ребенка ничего не сказал, промолчал когда заметил огромное количество оружия в старом авто Кевина. Однако обратил все свое внимание на «Мустанг» — в салоне был большой пакет с изображённым на нем красным крестом. Незнакомец нахмурился. Забрав пакет без спроса себе, он вновь заговорил с приезжими:

— Зачем вы здесь?

— Ну, как же? — Кевин нацепил на себя улыбку перепуганного дурачка. — Это же заправка. Нам нужен бензин, как бы.

— Электричество отключили больше двух недель назад. О каком бензине ты говоришь, сынок? — строго проговорил мужчина, смотря на Биртича сверху вниз. — Если он где-то и есть, то точно не на обесточенной заправке. Езжайте дальше.

— Как же так? Даже нет генератора? — недоверчиво поинтересовался Кей.

— А с чего бы ему быть? — щурил внимательный взгляд мужчина.

— Ну, не знаю даже. Потому что обычно на таких заправках есть генераторы?

— На каких «на таких»?

Кевин вздохнул и примирительно поднял руки перед собой.

— Мистер, нет бензина — и ладно. Но ведь это еще и магазин. Позвольте нам поискать детское питание хотя бы. Вам же оно всё равно без надобности.

— С чего бы это? Детское питание — тоже питание.

— У вас проблемы с продуктами? Мы можем дать вам взамен нормальной пищи, — не сдавался Биртич. — У нас есть бобы, суп в жестянке, паштеты, мясо, разные консервированные фрукты, овощи…

— Не пойдет, — перебил его незнакомец. — Нам это не нужно.

Категоричность мужчины злила Кевина, Дэниел видел как бегающие глаза ищут любые варианты проникновения на заправку, любые слабые места и лазейки. И, к радости Каннингема, не находят. Незнакомец почему-то сразу не поверил Кею, а может его насторожило количество оружия в одной из машин, но теперь отступать от своей позиции он не собирался.

— Хорошо, тогда мы просто уедем. Извините за… — наконец осмелился заговорить Дэн, но побыстрее свернуть ситуацию не получилось, ведь тут же заговорил и Кевин:

— Подождите-ка! А что за пакет вы взяли из моей машины? — тон главного переговорщика Кея как по щелчку пальцев сменился тоном обиженного и возмущенного человека. Биртич для наглядности заглянул в пустой салон «Мустанга», а потом обошел его кругом и заглянул еще раз под единственное пассажирское сидение.

— Тут пакет был! Верните то, что взяли! Мы нашли пакет вместе с машиной, а, значит, он тоже принадлежит нам!

— Это не ваша машина, — с отвращением отвечал мужчина, — и уж точно не ваш пакет.

— А чья, чья машина тогда? Может ваша? Покажите документы. Давайте, показывайте! Я постою здесь и подожду, — Кевин сложил руки на груди и оперся задом о капот своей старой машины. — Но пока будете ходить за бумагами, пакет-то оставьте здесь. Он, пока не докажите официально, не ваш.

— Что? Документы? Ты в своем уме, сынок? — мужчина выглядел рассерженным. — Проваливай отсюда, не доводи до греха.

Неожиданно Кевин нервно засмеялся, после чего обернулся на Митча.

— Старик, ты слышал это? Нас только что ограбили, и когда я поймал вора за руку, тот смеет говорить мне, чтобы я проваливал? Это же какую наглость нужно иметь для подобного поведения, а?

С позиции Дэниела было удобнее увидеть, что говоря с Митчем, Биртич посылал реднеку явные сигналы: бросал взгляды на оружие, подмигивал. Но если Каннингем легко понял, что Кей просит прикрыть его в грядущей перестрелке, то старый Митч был менее сообразительным и просто переводил растерянный взгляд с вооруженных незнакомцев на Кевина и обратно. Только когда, Кевин положил ладонь на пистолет на скрытой набедренной кобуре, вроде бы, догадался.

— Ладно. Ваша взяла, воры, — с насмешкой в голосе произнес мужчина, доставая дальней от вооруженных противников рукой собственный пистолет. — Мы уедем. Но имейте в виду, бог и совесть вас еще накажут.

Спокойно договорив последнюю фразу, Биртич развернулся и выстрелил в женщину в бейсболке. Пуля угодила ей в руку, сжимавшую УЗИ — оружие выпало на землю. Кевин выстрелил еще раз, но в этот раз мимо, ведь попал под встречный огонь и вынужден был уворачиваться. И стрелял в него не вооруженный незнакомец, а Лорэйн, все это время державшая свой пистолет наготове. Дэн присоединился в атаке, стрелять начал и вооруженный мужчина, да всё мимо — вертлявый и быстрый Кей уворачивался от пуль, ловко прятался за машинами.

Один только Митч растерянно замер на месте, когда понял, что по Биртичу стреляют свои же. Возможно, промедление было связано с тем, что он решался присоединяться к бунтовщикам, но сделать это не успел — старик оказался на линии огня между Кевином и Лорэйн. Пуля из пистолета Биртича влетела в горло Митча с одной стороны, а вылетела с другой. Реднек начал жадно хватать ртом воздух, тщетно пытался остановить дрожащими руками потоки крови. Испуганная чужим ранением Лорэйн, вскрикнула и выронила пистолет, бежала на помогать старику. Дэн тоже опустил оружие.

Шоковым состоянием противников сразу же воспользовался Кевин — тело умирающего напарника стало щитом от пуль винтовки. Биртич успел залезть в авто с оружием и сдать назад. Пули продолжали сыпаться ему вслед, разбивая стекла машины, но транспорт стремительно удалялся и вскоре стал недосягаем для автоматной очереди.

Выстрелы стихли. Дэниел не видел смысла бежать и пытаться помочь Митчу, тот уже не хрипел, но Каннингем взял на руки дочь, ведь слушать дальше ее плач без возможности помочь, утешить терпения не было. Успокаивая и укачивая малышку, мужчина осматривал ее на наличие повреждений. Да, по машине Дэна выстрелов не было, но страх за здоровье ребенка оставался. Рычание за спиной вынудило мужчину обернуться, но как раз в эту минуту несколько пуль из винтовки остановили пару приближающихся мертвецов.

— Берите вещи и идите за мной, — скомандовал громкий мужчина, поднимая с пола уроненный своей спутницей УЗИ. Раненная, прижимавшая руку к груди, уже шла впереди.

Каннингем увидел Лорэйн, склонившуюся над трупом Митча. Ее лица мужчина не рассмотрел, но судя по всхлипываниям и тяжелому дыханию, женщина плакала. Дэн взял видавшее виды детское автокресло и полупустой рюкзак из машины, по привычке вытащил из зажигания ключи с брелоком-динозавриком. Когда он опять взглянул на бывшую соседку, та все еще рыдала.

— Лорэйн, помоги мне, пожалуйста, — обратился к ней Дэниел. — Ты меня слышишь?

Заплаканная союзница наконец-то обернулась на мужчину, заметила переноску с ребенком в одной руке, рюкзак во второй. Отерев слезы, она нашла в себе силы встать только для того, чтобы помочь Дэну.

8

В скромном по размерам помещении заправки темно как ночью, ведь все четыре больших окна закрыты железными ставнями. Дэн действительно не помнил, чтобы такие ставни когда-либо были популярными, хотя строительными работами занимался по всему Лейквуду. Единственными источниками света были несколько ручных фонариков, привязанных к стеллажам с продуктами. Внутри АЗС к вооруженному мужчине подбежала девушка, и из-за неважного освещения Каннигем не сразу рассмотрел за ее свободным светлым платьем огромный живот, какой бывает у беременных на последнем сроке.

— Том приехал? — она бросила взгляд на идущих позади Лорэйн и Дэниела. — Это еще кто? Где Том?! — Суровый мужчина не ничего не отвечал, отвел взгляд в сторону. Девушку молчание злило. — Я знала, что так будет! Ему не нужно было ехать одному! Я говорила вам, говорила! — она ударила мужчину в грудь кулачком, похожим на детский. — Вы же отец, почему вам не жаль его?! Вам никогда не было до него дела, никогда!.. — беременная начала колотить в его грудь чаще, но с каждый новый удар становился все слабее, а сама девушка заливалась слезами. Удары прекратились, когда мужчина прижал ее к себе в отеческих объятиях.

Переведя взгляд от мужчины с беременной, Дэн увидел, что его раненной напарнице в бейсболке уже обрабатывает и бинтует конечность еще один незнакомец, судя по внешности, индуского происхождения. Заметив на себе взгляд Каннингема тот, будто извиняясь за что-то, улыбнулся и начал зачем-то объяснять свои действия:

— Нужно сначала остановить кровотечение, пулю буду вытаскивать позже. Просто инструменты еще не готовы, да и руки нужно как следует вымыть, раз работаю без перчаток. А то если занесу инфекцию, то ужас будет.

Дэн только понимающе кивнул, не понимая, зачем ему эта информация. Но женщина, которой в этот момент бинтовали кисть, попыталась осадить говорливого индуса:

— Майкл. Не отвлекайся.

— Извини, извини… — Мужчина опять сосредоточился на бинтовании раны, но ненадолго: — Меня, кстати, не Майкл зовут, как вы, наверно, и так могли догадаться по моему лицу. Хотя многие приезжие из Индии семьи дают детям американские имена, одного моего друга и по документам звали Джон, но мои папа и мама не такие. Традиционалисты. Имя Манджуната они посчитали достаточно забавным для сына, тем более оно значит «приятный лорд тумана» или что-то вроде того. Хотя, возможно, в сочетании с фамилией оно обретает какой-то более глубокий смысл… — Манджуната закончил бинтовать ладонь женщины, и едва поднял взгляд, встретился осуждающим женским взглядом. Мужчина мигом растерялся, заканчивая речь достаточно скомкано: — В общем, это… Мне привычнее имя Майкл.

— Будем знакомы, Майкл, — сказал Дэн, протягивая ему свободную ладонь для рукопожатия. Вот вроде бы этот парень такой же болтун как и Кевин, но его искренняя и глуповатая болтливость к себе располагала, а не отталкивала. — Меня зовут Дэниел, или просто Дэн.

— Приятно познакомиться, Дэниел! — Майкл энергично пожал протянутую ладонь, поднимаясь с корточек в полный, пусть и не слишком большой, рост. — А это твой ребенок, верно? Как зовут? Это она или он?

До того как Дэн успел что-либо ответить, командный голос окликнул:

— Майкл!

Мужчина рядом с беременной жестом потребовал подойти к нему сейчас же, и Манджуната, не забыв оставить извиняющуюся улыбку напоследок, похромал на зов. Хромота Майкла была очень сильной, левая нога словно вообще не двигалась, но из-за того что была скрыта свободной штаниной нельзя было определить причину. Как нельзя было и услышать, что именно говорил ему мужчина с командирским голосом, ведь теперь общался он шепотом. Каннингем увидел только, что Майклу в руки передали тот самый белый пакет из «Мустанга», с ним Манджуната скрылся за одной из трех дверей у правой стены.

Зато сразу после ухода Майкла к нему подошел и сам незнакомец с военной выправкой.

— Капитан Эндрю Маршалл, сухопутные войска, — он сам схватил ладонь Дэна для рукопожатия. — Ты служил где-то, сынок?

— Дэниел Каннингем. Нет, сэр, не служил.

Маршалл смерил его сочувствующим взглядом, ненадолго задержав его на ребенке. Дочь с интересом наблюдала из автокресла за громким новым дядей.

— Вчера на красном «Мустанге» мой сын Томас уехал за медикаментами для своей невесты, — даже если капитан не старался говорить сурово, у него это получалось непроизвольно. — Сара на восьмом месяце. Сегодня твой друг приехал на «Мустанге» и с лекарствами, но без моего сына. — Эндрю жестом предложил Дэну занять один из двух стульев у стеллажа с батончиками. — Всё действительно было так, как он сказал? Нашли пустую машину?

— Нет, сэр.

В общих словах и без лишних малозначимых подробностей, которые могли бы стать для отца убитого Тома болезненными, Каннингем рассказал, где именно они впервые увидели красный «Мустанг», о встрече с толпой трупов на мосту. И о том, как Кевин выбросил тело парня на дороге. Маршалл сразу же уточнил, где именно бросили мертвого Тома, и Дэниел понял, что отец собирается его забрать. И, действительно, оставляя Каннингема сидеть на стуле одного, капитан сообщил, что они могут брать любые необходимые продукты со стеллажей или склада, а также оставаться на заправке столько, сколько посчитают нужным. Скоро Маршалл вышел из здания заправки.

Выбор детского питания в магазине при АЗС был очень бедным и однообразным, только самое необходимое, но этого было вполне достаточно, чтобы беспроблемно пережить пару недель. Тут же нашлись даже детские подгузники. Собирая товары в продуктовую корзину, Дэн обратил внимание, что Лорэйн беседует с женщиной в бейсболке и с замотанной рукой, ее имя Каннингем узнать не успел. Бывшая соседка уже успела отойти от шокового состояния после смерти Митча, но все равно выглядела подавленной и скованной. Смерть живого человека вблизи она увидела впервые, состояние Лорэйн можно было понять. Что-то похожее ощутил и Каннингем, когда у него на глазах прикончили того охранника, до сих пор мужчина видел в кошмарах его остекленевший мертвый взгляд, слышал обрывок фразы. Дэн не вовремя вспомнил, что последнюю пулю в голову Митча они так и не пустили, а потому, возможно, старик ходит где-то снаружи в поисках живой плоти.

Капитан вернулся достаточно быстро, сразу же подошел к Дэниелу с единственным вопросом: будет ли он хоронить убитого снаружи или нет. Мужчина самостоятельно разобрался с обратившимся Митчем, когда ехал за телом сына. Каннингем, естественно, ответил, что хоронить будет, и тогда Маршалл протянул ему в руки лопату и сказал следовать за ним. Лорэйн услышала разговор мужчин, и напросилась пойти помогать. Никто против ее помощи ничего не имел.

Общими усилиями две могилы были вырыты неподалеку от заправки, вместо памятников использовали булыжники. Почтить память погибшего Тома к месту захоронения парня вышла его невеста Сара, Майкл и женщина в бейсболке тоже не стали стоять в стороне. Обошлись без прощальных речей. Беременная девушка положила под могильный камень возлюбленного пару обручальных колец на цепочке. Дэн же положил на могилу Митча его старый кнопочный телефон, который накануне нашел в бардачке машины. Если дети старика когда ему и позвонят, теперь ответить им отец не сможет.

Вечером все вместе расположились на полу заправки на ужин. Скорбное выражение лиц говорило о том, что этот ужин, очевидно, поминальный.

— Хаос войны нас когда-то разлучил с сыном, а хаос конца мира заставил воссоединиться опять, — с горечью в голосе начал говорить капитан. — У меня был выбор: идти воевать или продолжать заниматься бизнесом. В первом случае я не увидел бы жену и новорожденного сына еще очень долго. Но во втором случае, все могло быть еще хуже. И я понял: выбора нет. — Мужчина внимательно посмотрел на Каннингема с ребенком на руках. — Я пожертвовал семьей ради семьи. Ради их будущего. Я представить не мог, что… — Маршаллу будто не хватало дыхания, чтобы продолжить, — что моя жена найдет другого. Она развелась со мной, пока я был на фронте. Отчим, этот подонок, издевался над Томасом. И запрещал нам видеться.

Беременная Сара отирала слезы и закивала головой на последних словах Эндрю.

— Потому Том и сбежал из дома, он мне рассказывал, — произнесла девушка.

— Да. И потому подсел на наркотики, — мрачно продолжил Маршалл. — После того как мертвые начали оживать, я в первый же день начал искать сына. Нашел вместе с Сарой в притоне каком-то.

— Это не был притон, мистер Маршалл, — попыталась спорить Сара, — а дом наших друзей…

— Если на полу валяются шприцы, а полуживые торчки испражняются под себя в коридоре, то для меня это притон и ни что иное.

Ответить Саре было нечего, да с капитанским суровым тоном спорить было невозможно.

— Я не виню тебя, милая, — продолжал мужчина. — Вы просто глупые дети, которые влипли в неприятности по вине еще более тупых взрослых. Да. Я виноват в том, что случилось с Томасом. Только я.

Маршал закрыл ладонью лицо и замолчал. Между собравшимися повисла тяжелая тишина. Силы прервать ее нашлись только у одного человека:

— А по-моему виноват тот псих, что убил Тома ради тачки, — голос раненной женщины был низким, а тон резким и грубым. Она смотрела на Лорэйн и Дэна: — Эти люди были со своим дружком, видели, что он делает. А теперь мы пустили их к себе и с ними делим пищу.

Даже сейчас, за ужином, она не снимала бейсболку, а потому не было видно выражения лица говорившей.

— Скарлетт! — обратился к ней Маршалл.

— Что?

— Эти люди стреляли в него, а не в нас.

— Если они приехали с ним, значит уже на его стороне!

— Скарлетт!

— Да что? Где я вру?

Ситуация накалялась в считанные секунды, а виноватым себя в этом чувствовал Дэниел. И ведь на самом деле в словах Скарлетт была правдивая суть, ее подозрения в отношении чужаков справедливы. Каннингем понял, что самое время вмешаться:

— Во многом Скарлетт права, Эндрю, — начал Дэн. — Я знал на что способен Кевин. Только при мне из-за него убили семь невинных людей. Он умеет манипулировать, а потому сумел убедить меня и всех остальных, что убитые были для нас угрозой. Даже если бы Кей сказал, что черное это белое, я бы тоже поверил, ведь слепо доверял ему со школы. И когда он садился с Томом в машину… да, я знал, что ничем хорошим это не закончится. — Каннингем замолчал, вспоминая сцену, о которой рассказывает. — Но я был уверен, что в этот раз успею остановить Биртича вовремя. Мы с Лорэйн ехали за ним только для того, чтобы убить.

Увидеть реакцию Скарлетт на собственные слова Дэниел не мог, но мог услышать. Молчание. Оно наталкивало на мысль, что позиция женщины, основанная негативном отношении, могла сдвинуться в пользу хотя бы нейтрального восприятия двух чужаков перед ней. Неожиданно мысль Каннингема продолжила Лорэйн:

— Скарлетт, мы не на его стороне. Когда мы разговаривали, помнишь, я рассказала, что вчера потеряла близкого человека? — она сделала паузу, ожидая ответа от собеседницы, но та молчала. — Так вот, тот псих, которого ты назвала моим дружком, убил его. Отвел на казнь, опоив меня снотворным. Могу я быть на стороне такой сволочи? Могу, Скарлетт? Я поклялась, что буду жить теперь для того, чтобы убить Кевина. Отомщу за всё, что он сделал. За Вову. За Митча. За то, что заставил меня участвовать в массовом убийстве у меня же дома. За Тома тоже! Совсем молодой парень…

Лорэйн не смогла сдерживать слезы, но теперь не хотела, чтобы кто-либо здесь их видел. Она встала с пола и отошла в сторону стеллажей, туда, где почти не было света. У всех оставшихся желание продолжать беседу пропало окончательно. Дэн тоже вышел из-за стола, но предварительно поблагодарил за компанию и пожелал всем спокойной ночи. Вместе с дочерью он пошел в выбранный угол для сна.

Прямо между автоматом с колой и автоматом со сладостями бросил часть взятых из особняка Лорэйн одеял, подушку. У изголовья импровизированной кровати поставил детское автокресло, и начал вслух читать единственную книжку со сказками, которая у него была. Всего несколько детских историй о добре и дружбе, и дочь задремала. Дэн собирался убрать книжку обратно в рюкзак, но неожиданно нащупал там что-то твердое. Еще одна книга? Нет, в твердой обложке оказалась толстая записная книжка. Дэниел вспомнил — это дневник Далси, покойной жены. Он взял его вместе с фотоальбомом, но последний он оставил в машине, а блокнот почему-то запихнул в рюкзак, где только самые нужные и важные вещи.

Дэн открывает первую страницу:

«Сегодня самый счастливый день в моей жизни — я выхожу замуж за самого лучшего, самого красивого и любимого парня в этой Вселенной! Дэниел Каннингем, я люблю тебя и буду любить до конца своей жизни! Как и нашего ребеночка, ведь…»

Мужчина закрывает записную книжку. Дэниел понимает, что сильно переоценил свои силы, сев за чтение дневника. Это оказалось еще сложнее, чем он предполагал. Каннингем совсем забыл, какой нежной была его Далси раньше, и какой трогательной она была в этой нежности. Вечно счастливое облачко добра и ласки, именно в такую девушку он влюбился. Что могло изменить жену настолько, что ничего кроме истерик от нее Дэн и не слышал?

Пролистывает счастливое начало, счастливые записи все быстрее превращаются в болезные жалобы. Дэн доходит до середины дневника:

«…не обращает на меня внимания. Да, я растолстела. Все еще жру и жру, ненавижу себя за это. Швы болят и чешутся, с ними не все в порядке, но гинеколог продолжает твердить что «всё отличненько, вы нормально восстанавливаетесь». Ложь! Она мне лжет, нагло и в глаза, но моя страховка не позволяет обратиться к нормальному врачу. Мне больно, швы болят ежедневно, стоит мне начать нервничать или поднять тяжелую вещь. Но я отказываю Дэну в сексе не из-за этого, и не потому что не хочу его. Я себя саму не хочу, и не представляю, кто захочет спать с таким куском жира как я. Дэн молчит, не критикует, но я вижу отвращение в его глазах. Я знаю, что он мне изменил с кем-то».

Возмущенный написанным, Дэниел опять закрыл дневник. Не изменял он ей! Как вообще она могла подумать, что он будет ходить налево, если у них семья и ребенок? И внешность Далси тут ни при чём. Измена в отношениях, а тем более в браке, табу для нормальных, психологически зрелых людей. Конечно, Дэн сразу нашел недоверию жены оправдание: потеряв привлекательность, королева красоты потеряла и уверенность в себе. Может в этом причина всех ее истерик, нервов? А он, вместо того, чтобы убедить Далси, что любит ее любой, что она всегда будет достаточно красивой для него, вне зависимости от ее веса, позволил ей ненавидеть себя, не верить ему, беспокоиться и изводить себя ревностью? Да, похоже, именно это он и сделал. И понял это только сейчас, когда исправить ничего нельзя.

Не зная, что еще хочет прочесть в дневнике, Дэн пролистал еще несколько страниц и остановился на первом попавшемся предложении на странице:

«Педиатр прописал ерунду: успокоительное на Карен не работает. Она продолжает плакать в любом случае…»

Карен?

Дэниел внимательно перечитывает всю страницу, пытаясь понять о ком речь. О подруге какой-то? Но понимает, что именем Карен Далси называет их общую дочь. А ее-то зовут Кора. Это имя очень нравилось Дэну, поэтому он настоял на том, чтобы их малышку назвали именно так. Мужчина пробежался взглядом по строчкам на следующих страницах, но везде фигурировала только Карен. Каннингем долистал дневник до конца, где жена жаловалась на перегоревшую лампочку и на то, что у нее нет сил справляться одной с домашним бытом, но и тут она всё еще упоминала не Кору, а Карен.

Или это он, Дэниел, сходит с ума и не помнит как зовут его собственного ребенка, или это с Далси что-то было не в порядке и она по не ясной причине решила называть дочь другим именем в своем дневнике. Проще было остановиться на версии с безумием покойной жены, ведь Дэн был полностью уверен, что его дочь никакая не Карен. Однако можно ли в чем-то быть уверенным окончательно, если весь мир сошел с ума, если всюду твориться то, что и в страшном сне не увидишь?

Часть 4. Садизм

1

Всю последующую ночь три вещи не давали покоя Каннингему, и новое, незнакомое имя дочери — только одна из них. Сон был прерывистый, снились то неубиваемые, бесконечно оживающие трупы, то молодая и влюбленная Далси; просыпаясь, мужчина первым делом проверял на месте ли дочь, потом оглядывался по сторонам и прислушивался к звукам снаружи. Видимость спокойствия и тишины. Они все, выжившие внутри заправки, словно легли прикорнуть у жерла вулкана перед извержением.

Промучившись в тревожных размышлениях достаточное количество времени что бы это состояние осточертело, Дэниел нашел среди спящих Маршалла.

— Мне нужны ключи, — попросил он едва капитан продрал глаза, — ключи от входа.

— А почему не от выхода? — пробубнел мужчина и посмотрел на наручные часы. — Что ты забыл снаружи в пять утра?

— Нужно взять кое-что из машины.

— Кое-что? Ну, хорошо. Пошли посмотрим, — Эндрю шустро вылез из своего спального мешка.

— Не беспокойся, я сам посмотрю, — попытался остановить его Дэниел. — Там правда всего одна вещь.

Маршалл усмехнулся уголком губ, попутно натягивая свитер.

— Сынок, я не беспокоюсь. Делай, что собирался и не мешай мне делать то, что я обязан.

Тяжелыми большими шагами капитан направился в сторону выхода. У прилавка затормозил, чтобы взять из-под кассы фонарик, его он сразу же кинул Каннингему, а для себя прихватил винтовку. Дэн все еще думал над значением слов мужчины. Что тот обязан? Но уточнять не посчитал нужным. Скорее всего, высказанное Скарлетт подозрение о том, что они с Кевином на одной стороне, всё же посеяло в Маршалле зерно сомнения, потому тот и проверяет куда и зачем чужак идет рано утром.

Приближенность пригорода к автозаправке давала о себе знать: возле оставленных вчера машин сновали мертвецы. Завидев вышедших из здания живых людей, зараженные с утробным, голодным рычанием направились в их сторону. Дэн остановил Эндрю, уже поднимавшего автомат — тут всего-то два трупа, можно расправиться с ними не тратя патроны. Что и сделал Каннингем самостоятельно с помощью гвоздодера.

Значительно больше, чем с убийством инфицированных, пришлосьповозиться в машине, чтобы среди вороха вещей найти одну нужную. Но, вот, фотоальбом оказался в руках Дэниела, и он уже возвращается назад к внимательно наблюдающему за ним капитану.

— Ты за этим выходил? Серьезно, сынок? — со снисходительной улыбкой спросил Маршалл. — Альбом? Это, что, приступ ночной ностальгии?

— Что-то вроде.

Внутри здания мужчины сразу же разошлись в разные стороны. Фонарик отдавать Каннингем не стал, ведь в прошлом как раз сели батарейки за время изучения дневника жены. Приступать к исследованию фотоальбома было еще волнительнее, чем к чтению дневниковых записей.

Дэниел точно помнил, что на праздник в честь первого месяца жизни его дочки бабушка и дедушка Коры принесли большой торт с надписью «Тебе уже 1 месяц, Кора!»; вот-вот Каннингем разрешит хоть один из волнующих его вопросов — как на самом деле зовут его дочь. Мужчина пролистывает фото, где они с женой веселые и влюбленные, снимки со свадьбы и медового месяца, находит первые кадры новорожденной дочери. Все их он помнил, ведь лично возил флешку со фотографиями в печать и выбирал, что печатать. А вот и то самое фото: родители Дэниела держат в руках светло-бирюзовый торт с ярко-розовой надписью «Тебе уже 1 месяц, Карен!»

Карен.

Апокалипсис и ожившие мертвые люди на улицах теперь казались намного более понятными и логичными явлениями, чем эта подмена имени. Уничтожать зараженных Каннингем хотя бы готовился морально благодаря компьютерным играм, а вот сойти с ума мужчина готов не был абсолютно. А вдруг и всё, что случилось с ним за последние пару недель, вдруг это не всего лишь замысловатая игра фантазии в воспаленном рассудке? Как разобраться теперь в том, где правда и ложь? Как докричаться до санитаров и попросить снизить дозу нейролептиков, чтобы его эта ужасная и долгая иллюзия постапокалипсиса отпустила?

Безумие, естественно, объясняло бы не только «неправильное» имя дочери, но и две другие странности. Но что если дело не в том, что у Дэна поехала крыша? Что если все намного тоньше и сложнее? Каннингем перед общим завтраком решил у того же Маршалла уточнить вторую волнующую вещь, ведь посчитал мужчину экспертом в интересующем вопросе.

— Вы не знаете, почему везде на зданиях стоят железные ставни? — негромко спросил Дэн, застав Эндрю за чисткой оружия. — В смысле не только на заправке, а вообще. Повсюду в городе стоят.

Капитан не без удивления посмотрел на Дэниела.

— Для защиты, сынок. Для чего же еще их ставят?

— Защиты от чего?

Вместо ответа Маршалл пожал плечами. Каннингем же понизил голос еще тише и придвинулся ближе к собеседнику, собираясь задать действительно необычные вопросы:

— Скажите, мертвецы раньше тоже оживали? Люди знали, что придется защищать от атаки трупов свои дома? Тогда почему они ставили железные ставни, если не знали?

Теперь Эндрю беседа заинтересовала куда сильнее. Он отодвинул в сторону детали оружия, внимательно посмотрел собеседнику в глаза.

— Дэн, ты под чем сейчас? — спросил он серьезно и абсолютно спокойно. — За дозой к машине утром бегал, да?

— Что?.. Нет! Я не принимал ничего! — возмущенный Дэн отпрянул от собеседника сразу же.

— Можешь мне не врать, сынок, — настойчиво продолжал мужчина. — Я же вижу, что ты обдолбанный.

— Сэр, не принимал я ничего, повторяю вам еще раз.

— Я не осуждаю, ты пойми. Незачем скрывать зависимость, если она уже есть. Ты не один с такой проблемой. Мой Томас, как ты помнишь, тоже пристрастился. И ничего, смог в итоге выкарабкаться. Я помог ему с этим, и тебе помогу.

Спорить с капитаном, который уже взял ложное мнение на вооружение, было бесполезно, а потому Каннингем просто ждал, пока тот договорит. Хуже всего стало то, что внимательно слушали Маршалла и все остальные выжившие, пребывающие внутри здания заправки. Дэн смотрел на их заинтересованные и встревоженные лица, пытаясь мысленно подобрать оправдание своему поведению. Вопросы к Эндрю на самом деле звучали странно, но Дэниел не думал, что из-за этого в нем заподозрят человека, изменяющего свое сознание опасными веществами.

Выслушав последующий объемный монолог о том, как сильно наркотики разрушают жизни людей, Дэн повторил еще раз:

— Нет, верите или нет, но я чист. Никогда не принимал и не собирался ничего принимать из наркоты. — Каннингем опять встретил на себе недоверчивый взгляд Маршалла. — Я на самом деле хотел обсудить железные ставни. Просто вижу их как-то чаще обычного на домах. И это мне показалось странным, только и всего.

— Ну а я не вижу ставни чаще обычного, и что дальше? — наседал капитан. Отказ Дэна признавать наркозависимость даже после лекции о вреде наркотиков заметно раздосадовал бывшего военного.

— Вообще не видите?

— Да, вообще. Всё как всегда. Как в течение последних двадцати лет. Кто-то ставит и защищает свое имущество, а кому-то плевать.

С предельно серьезным выражением лица Маршалл вернулся к устранению загрязнений на оружии, всем видом давая понять, что этот бессмысленный диалог прекратился. Дэниел на самом деле больше ничего спрашивать не стал. Для Каннингема беседа не была бессмысленной, но ответ командира дал еще больше вопросов, пробудил появление еще большего количества сомнений.

Главным образом перед мужчиной стояла базовая дилемма: верить себе и своей памяти или верить объективной реальности, пусть и противоречащей фактам из воспоминаний. Лучше продолжать «сходить с ума» и искать причины странностей или отказаться от того, во что верил, заменив прежние воспоминания новыми? Что полезнее и нужнее во время конца света, когда на твоих руках маленький ребенок? Даже если все вокруг иллюзия, боль от потери, пусть и иллюзорных, близких людей вполне реальны. Дэн уже успел в этом убедиться.

Поиск ответа на третью странность, замеченную в последнее время, Каннингем всё же решил отложить в дальний ящик. Какая разница, что брелок на его ключах поменялся? Поменялся — и поменялся. Хоть белка там, хоть динозавр, ездит Nissan без различий. Значит это не важно. Но Дэн не стал переубеждать себя тем, что «просто забыл» какой на самом деле носил брелок на ключах с шестнадцати лет — это всегда была белка, только белка, исключительно белка, ведь она личный символ удачи для Каннингема.

Размышления о сути странностей, происходящих с ним и выглядящих как обычный психоз, Дэниел совмещал с обычной рутинной заботой о дочери. Отличие жизни группы Маршалла от того, как жили они с Кевином, было существенным. Быт под началом капитана напоминал строевую подготовку или военные учения из фильмов: сразу после завтрака физические упражнения, к ним с удовольствием присоединилась Лорэйн, участвовал Майкл, несмотря на свою хромоту, и даже Сара выполняла некоторые упражнения, которые получались у нее с огромным животом. Дэн не был в настроении для спорта, но не без интереса наблюдал за тем, как правильно и без чрезмерного давления Эндрю мотивирует людей стараться больше. И все, а особенно Скарлетт, действительно стараются и выкладываются на полную катушку и во время приседаний, и во время качания пресса. После физической нагрузки отдыха не последовало — началась уборка помещения при участии и под руководством Маршалла.

После всех запланированных дел по-прежнему бодрый и полный энергии капитан подошел к Каннингему и предложил оставить ребенка на присмотр Саре, а им двоим «пойти прогуляться на улицу». Ей как будущей матери пора привыкать к заботе о маленьком ребенке, объяснял Эндрю, но то, что у девушки нет опыта ухода за детьми, не сильно способствовало появлению желания Дэна оставить на нее дочь. Тем не менее, Маршалл убедил, что прогулка займет не более получаса, а за это время даже Сара не сможет погубить ребенка, тем более тут поблизости Майкл, а он медик — поможет если что.

Пасмурный осенний день снаружи встретил мужчин свежим воздухом с запахом приближающего ливня. С утра до полудня возле заправки появилось еще три мертвеца. И в этот раз капитан разбирался с ними без помощи огнестрельного оружия — было достаточно обычного строительного молотка. Маршалл быстро управился с двумя, Дэну достался всего один оживший труп. После капитан предложил обойти здание заправки вокруг, поискать еще «заблудшие души» как он называл зараженных людей. Что-то подсказывало Каннингему, что это только повод и сейчас опять с ним начнут воспитательную беседу о вреде препаратов, которые Дэниел никогда и не пробовал.

— Ты давно знаешь того парня. Кевина, верно? — Эндрю оглянулся на идущего позади спутника, и в ответ на вопрос Дэн сразу же кивнул. — Что он за человек?

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Ну, он мстительный, зацикленный на цели или наоборот, увлекающаяся и непостоянная натура?

— Даже не знаю, что сказать, — об особенностях характера Биртича Дэн особо никогда не задумывался, не анализировал его личность. — А вам зачем?

— Да вот думаю, стоит ли опасаться его возвращения и мести. Стоит ли готовиться.

Мужчины обошли небольшое здание АЗС, Маршал остановился у торца постройки. Прямо позади заправки начиналась небольшая полянка, а за ней клочок леса. Сейчас деревья выглядели не лучшим образом, без листьев они казались не то что голыми — нет, будто с туши содрали мясо, оставили одни кости и воткнули их в землю. Ветки смотрелись как обглоданный скелет некогда величественного животного. Каннингем смотрел на эти деревья и пытался найти наиболее правильный ответ для капитана, но он понятия не имел, что взбредет в голову Кевину.

— Не знаю, сэр, — пожал плечами Дэн. — Кей никогда не казался мне зацикленным на чем-то человеком. Он жил легко, плыл по течению, менял подружек и планов на будущее не строил. Его отец научил разбираться в технике и электрических штуках. Только потому Кей и начал работать электриком на стройке вместе со мной. Без этих знаний, он, мне кажется, машины мыл бы или на кассе в фаст-фуде стоял. Хоть и умный, в школе оценки были высокие, но ему, понимаете, никогда ничего особенно не было нужно — на успеваемость плевать, на учителей, кружки школьные, тусовки тоже. — Дэн задумался, вспоминая юного Биртича еще лучше. — Я тогда в футбольной команде играл, он постоянно давал мне списывать. Мы оба были бездельниками. Прогульщиками. Болванами. А потом срочно нужны были деньги, и мы на первую попавшую стройку устроились сразу после школы. Только туда нас и взяли. Его электриком, а меня так…

— Без образования электриком? — сурово переспросил Эндрю. — Это же нелегально.

— Да, именно, — кивнул Каннингем. — Там полно было иммигрантов, большинство на птичьих правах. Упадут с лесов или придавит балкой — начались бы проблемы. Но при мне смертельных случаев не было.

— А ты кем работал? Тоже нелегально?

Дэниел усмехнулся, отрицательно покачав головой.

— Мне повезло. Меня устроили официально рядовым работником стройки. Платили меньше чем электрику, но деньги ценой жизни мне и не нужны были. — Маршалл все с тем же суровым выражением лица кивнул словам собеседника. — А как насчет вас, сэр? Вы давно ушли из армии? Или не уходили вообще?

— Ушел. Десять лет назад. По состоянию здоровья.

Докапываться до причины ухода Дэн не стал, ведь без того видно, что это не самая приятная тема для капитана, который ради военной службы бросил семью с ребенком. Сам бы Каннингем, вероятно, не смог бы решиться на такой подвиг. Дэниел захотел перевести беседу в изначальное русло — возможность нападения Биртича.

— Я знал Биртича в прошлом, это был другой человек. Из-за постоянно длинных волос, примерно по плечи, другие мужики со стройки называли его, в лучшем случае, хиппи. А он и не против был, не обижался. Любую попытку оскорбить или задеть себя мог перевести в шутку. — Мужчина сделал паузу, чтобы подобрать наиболее правильную характеристику для того, кем стал Кевин после конца света. — Сейчас это психопат. Очень умный психопат, хитрый и беспринципный. У него, к тому же, тонна оружия при себе. Но он один. Сколько бы пистолетов у него не было, руки-то всего лишь две. Не думаю, что он решится нападать против нас всех в одиночку.

— Пусть бы попробовал, — Эндрю впервые за время разговора усмехнулся. — Живым бы не ушел. Ладно, возвращаемся, сынок. Тут делать нечего.

2

С дочерью Дэна все было в порядке, Сара уверено справлялась с ролью няни и даже удивилась, что мужчины вернулись так скоро. Лорэйн ассистировала Майку при перебинтовывании ладони Скарлетт. Вчера, оказывается, женщине проверили операцию по извлечению осколков сразу после ужина. Агрессия раненной теперь находила объяснение — любой на месте Скарлетт злился бы, когда приходится терпеть боль, ожидая пока все наскорбятся и наобщаются. Но интересно, что вчера Дэниел не слышал никаких криков. Когда пулю вытаскивали Вове, тот кричал во все горло перед тем, как потерять сознание. Неужели женщина стоически терпела боль?

Маршал и Дэниел наблюдали за ходом обработки раны и смены бинтов без восторга — рваная рана и синюшная опухшая ладонь со следами швов выглядела малопривлекательно. Однако и уйти, скривившись от отвращения, никто из мужчин не считал достойным. После перебинтовки Майкл дипломатично попросил капитана па пару слов, но тот сказал говорить при всех, мол, у них тайн быть не может друг от друга. Медик нисколько не стушевался после этого, и быстро начал объяснять:

— Вчера вы сказали использовать для операции найденное Томом, и я использовал. Обезболивающий крем, антисептик, хирургическая игла, нить, щипцы — теперь всего этого нет в наличии. В пакете было все в одном экземпляре внутри набора для будущей мамы, наборе для рожениц. Том набрал еще уйму товаров для новорожденных, а вот именно для родов взял недостаточно. Может, кто-то помешал ему найти всё, что я писал в списке, теперь мы это никогда не узнаем.

— То есть с тем, что есть, ты не сможешь провести роды? — прямо спросил Маршал.

— Нет, ну почему же… — замялся Майкл, — когда-то женщины рожали и у бабок-повитух, там вообще подручным средствами обходились. Но и смертность там при родах была запредельная. Чтобы подстраховаться от большинства распространенных опасностей, нужно иметь больше инструментов и медикаментов.

Капитан шумно втянул носом воздух, кивнув на слова мужчины.

— Я понял тебя. Завтра отправимся шерстить ближайшие аптеки, — Эндрю бросил взгляд на Каннингема. — Думаю, Дэниел не против будет подсобить мне в поисках. Да, сынок?

Дэн действительно ничего против не имел, но до того как он что-либо ответил, медик сказал свое веское слово:

— Нет, извините, но не думаю, что в аптеках найдется что-либо стоящее, — тон Майкла опять звучал извиняющимся, виноватым. — Я об этом же говорил Тому, но он слушать не стал. Все нужные препараты, инструментарий для проведения родов идет не в аптеки, а сразу в больницы. Так все устроено, так объясняли нам медицинской школе. Да и я сам лично однажды помогал принимать лекарства для кардиологии, которых в аптеках никогда не видел. Я имею в виду, нам нужно идти в больницу, там всё есть. Там же и проводить роды, а не в подсобке.

— Извините, что вмешиваюсь, — заговорила Лорэйн, обращаясь в первую очередь к Маршаллу, — но в больнице настоящий ад творился в начале. Я помню, что включила телевизор и была в ужасе: всех первых зараженных привезли в приемное отделение, они начали там… Короче, было сплошное кровавое месиво, — женщина перевела дыхание, пытаясь прогнать неприятные воспоминания. — Я это к тому, что идти в любую из больниц будет самоубийством. Там должно быть все еще очень опасно.

Пока Лорэйн озвучивала свои предостережения, Эндрю не перебивал её, а после её слов задумался и молчал еще некоторое время, размышляя над будущим решением. В любом случае, Дэниел не завидовал ему сейчас, ведь именно от Маршалла все ждут дальнейшего плана действий. Каннингем не исключение, тем более за реальными насущными вопросами он, наконец-то, перестал замечать тревожные странности, за обсуждение которых его опять сочтут наркоманом. Плевать на брелок белку-динозавра, все равно что дочь зовут то ли Кора, то ли Карен, ведь теперь нет ничего важнее обеспечения безопасных родов для Сары. Беременная девушка стояла тут же, недалеко от собравшихся для внезапного обсуждения.

— Ближайшая больница далеко? — спросил Эндрю у всех.

— Самая подходящая в Кливленде, — ответил Майкл.

Новая пауза, и после нее капитан безапелляционно сообщает:

— Завтра едем в Кливленд.

Лорэйн разочарованно вздыхает, но ничего не говорит и не спорит, а просто отходит в сторону первая. Остальные принимают решение более спокойно, и только Майкл сияет во все тридцать два зуба, радуясь, что к его мнению прислушались. Он сразу начинает говорить, почему именно в больнице роды можно организовать безопаснее, рассказывает что-то про боксы в родильных отделениях, про детские кислородные маски и многое другое, но Маршалл не притворяется, что понимает о чём речь.

Остаток дня выжившие провели в сборах. Причем, по настоянию Эндрю, брать с полок приказано не все подряд, не слишком много, чтобы не затруднять передвижение. Единственное исключение Эндрю сделал для Дэна: тот мог забрать хоть всё наличествующее на заправке детское питание и каждый подгузники. Каннингем в начале считал, что Маршалл относится к нему с подозрением, но сейчас был в определенном замешательстве из-за подобных поблажек. Для себя решил, что причина только в добросердечности и совестливости старого вояки. Этот человек на самом деле старался жить по совести и чести, искренне веря в их необходимость в новом мире.

Три автомобиля двигались по еще влажному после дождя асфальту рано утром. Одну из машин пару часов назад нашли Эндрю и Дэниел припаркованной на обочине у одного из офисных зданий, на ней ехал Маршалл с Сарой. Злополучный «Мустанг», принесший проблемы сыну капитана, забрала себе Скарлетт. В дурные приметы она не верила, а хорошие машины любила. Майкл садиться с ней в авто побоялся, сел в Nissan к Лорэйн и Каннингему с дочкой. Прошло полчаса пути, а эти двое, блондинка и медик, не замолкали ни на секунду, они умурялись обсуждать всё на свете и ничего существенного одновременно. Дэн почти не слушал эту болтовню, относясь к нему как шуму радио на фоне.

Несмотря на приближение к Кливленду оживших мертвецов на дороге больше не становилось, не было никакой проблемы в том, чтобы объезжать идущих зараженных даже если шли они по центру трассы. Путь до Кливленда не был слишком длинным, пролегал через деревню Ньюбург-Хайтс. Дэниел был в Ньюбург-Хайтс лет десять назад вместе с родителями, сейчас он не помнит причины посещения, но запомнил сельский городок как самое скучное место в мире. Каннингему-подростку всякий город был скучным, если он не в игре, не цифровой и не наполнен игровыми приключениями. Каннингем-взрослый надеялся любых приключений избежать, хотя понимал, что вряд ли проникновение в больницу будет таким уж простым.

Избегая наиболее опасных главных улиц, три автомобиля держались вблизи друг друга, двигаясь на задворках поселения. Сейчас Дэн счел бы Ньюбург-Хайтс очень даже уютным, почти как родной Лейквуд, но в разы меньше. Дорожный указатель на выезде из деревни сообщал, что ближайшая больница через десять миль. Сразу после указателя социальный баннер, и его содержимое вызвало улыбку у Дэна.

— Смотрите, «КлинтонКэр», — обратился Каннингем к другим пассажирам авто впервые за поездку, — подумать только — «КлинтонКэр»! Хиллари уже не стесняется плагиата, — Дэниел укоризненно покачал головой. — Неужели она верила, что это поможет ей хоть раз выиграть выборы?

Баннер с явной политической рекламой веселил Дэна, а вот Майкл и Лорэйн даже не улыбнулись.

— Ты о чём? — удивилась женщина.

— О Хиллари Клинтон, конечно. О ком же еще? — Каннингем махнул в сторону дорожной рекламы, которую они уже успели оставить позади: — «КлинтонКэр» — это же калька с «ОбамаКэр».

Медик с блондинкой как-то странно переглянулись между собой.

— «ОбамаКэр»? — переспросил Майкл. — В первый раз слышу, если честно.

— Ты шутишь? — Дэниел рассмеялся, но смеяться перестал, увидев серьезное лица рядом. Даже дочь, казалось, смотрела с нескрываемым осуждением. — Ты точно учился в медшколе, Майкл? Как можно не знать про «ОбамаКэр». Все два года с ее появления, с 2010-го, только обсуждают эту медреформу.

— Дэн, нет никакой медреформы «ОбамаКэр», — настаивала Лорэйн. — Нет, и не было. В 2009 году Клинтон подписала закон о другой реформе, «КлинтонКэр», во время своего второго президентского срока. Ты, наверно, что-то перепутал. Обама ни разу на выборах не побеждал.

Вот и опять. Вновь начинался этот сюрреализм. Дэниел пытался сбежать от подобных странностей, а они взяли и напомнили о себе. Клинтон президент, серьезно? Каннингем не думал, что после перемены имени дочери этот безумный мир сможет его удивить, но у мира получилось. Мужчина крепко держался за руль, старался не выдавать внутренней растерянности и возрастающей паники. Дэн заставлял себя относиться к этому безумию иронично, с юмором.

— А, точно-точно. Я и правда перепутал, Лорэйн. Спасибо. — Дэниел солгал, хотя помнил как сильно его собеседница ложь ненавидит. Но лучше это, чем если его опять назовут наркоманом или, еще хуже, сумасшедшим. — Просто до сих пор понять не могу, как именно Хиллари удалось заполучить власть. Особенно после той истории с ее мужем.

— Понятия не имею, о какой истории ты говоришь, но мне кажется ее приход к власти вполне закономерным, — говорливая Лорэйн откинула подозрительность, и теперь готова была непринужденно размышлять о политике. — После войны США устали от президентов-мужчин. А Клинтон с ее образом всепонимающей и сочувствующей матери легко завоевала симпатии электората.

— А мне казалось вмё дело в ее успешной президентской программе по возрождению Штатов… — вторил тем же легким тоном Майкл, но Дэн оборвал его на полуслове:

— Войне? Какой именно войне?

— Господи, Дэн, ты правда меня пугаешь. Начались провалы в памяти? — полушутя женщина потрогала лоб Каннингема. — Температуры нет, вроде не в бреду. Но как ты третью мировую войну умудрился забыть? Где, по-твоему, Маршалл дослужился до капитана?

3

У Дэниела даже в глазах помутнело от пугающего словосочетания «третья мировая война». Из последних сил мужчина силился сохранять холоднокровие, но делать это было непросто. Он молчал, ожидая конца затянувшейся шутки, но вместо этого Майкл и Лорэйн стали рассказывать, кто из семей уходил на фронт, кто не вернулся. Взбудораженное и шокированное сознание Каннингема было просто не в состоянии воспринимать и осознавать те подробности, которые озвучивались, а они продолжали появляться — кто с кем, когда, ради какой цели и каким оружием сражался и к чему это привело.

Примерно за милю от больницы автомобили притормозили, ведь узкий проезд заслоняли живые трупы. Дэниел мигом вылетел из тачки, первый бросился в бой с нежитью, чтобы хоть так сбросить накопившееся напряжение. Мужчине впервые с начала апокалипсиса стало по-настоящему страшно. Одно дело инфицированные люди, желающие отведать твоего мяса — это можно понять, с этим можно смириться или бороться; уйма вирусов создавались раньше, некоторые оказывались причиной массовой смертности, так что не было ничего слишком невероятного, что очередной штамм гриппа начал воскрешать мертвецов. Бывает.

Но что делать, если некто заменил твои воспоминания на совершенно другие? Почему все помнят не то же самое, что помнит Дэн? Кто или что пролезло ему в мозг и сотворило эту чертовщину? Запыхавшийся и раскрасневшийся Дэниел стоял над последним обездвиженным трупом и пытался восстановить дыхание. Выпустить все напряжение так и не получилось, теперь оно вновь медленно разъедало изнутри.

Подошедший со спины Маршалл похлопал мужчину по плечу, похвалил старания. Капитан предложил дельный план действий: на разведку к больнице пойдут он с Дэниелом, всем там всё равно делать нечего. Лорэйн пыталась также вписаться к дуэту разведчиков, но Эндрю настоял на том, чтобы она оставалась с остальными — она же сама вчера предупреждала, что там опасно, а потому незачем рисковать собой. Неплохо управлявшаяся с оружием Скарлетт пойти с мужчинами не пыталась, ведь заранее знала, что из-за травмы кисти ее усадили на скамью запасных. У Маршалла новый любимчик, и это не слишком ее устраивало, но высказывать собственное возмущение женщина больше не пыталась.

Полукруглое огромное здание больницы, этот шедевр из стекла и металла, уже было видно на горизонте. Обходя брошенные на проезжей части машины, капитан быстро подключился к уничтожению живых мертвецом, а здесь они начали встречаться всё чаще.

— Знаешь, Дэниел, я все думал над твоим вопросом про железные ставни на домах, — серьезно начал Эндрю, когда они проходили через парковку у левого больничного крыла.

— Забудьте, сэр, — негромко ответил Каннингем. — Я не вру вам, и наркотики не принимаю.

— Верю, сынок. Ты, это… извини за подозрения, — неловко улыбнулся Маршалл. — Просто подумал: и правда, а ведь не всегда на домах стояли ставни. В детстве, помню, ничего подобного даже в помине не было. Да и моей юности тоже. Безопасная и свободная Америка, страна возможностей… Ставни люди начали массово уже после войны ставить. У многих появилось что-то вроде паранойи, что и четвертая мировая не за горами и нужно готовиться.

— Ясно.

Мысленно Дэниел торжествовал, ведь не зря, совсем не зря бросились ему в глаза эти чёртовы ставни повсюду! Это не было мелочной странностью, а серьезным признаком того, что Каннингем попал в какую-то другую, параллельную реальность. Как именно попал — загадка и думать над ней, пытаться разгадать, не было времени.

За парковкой начинались баррикады из наваленных друг на друга мешков с песком. Судя по автоматам и подгнившим расстрелянным телам, военные пытались держать оборону больницы, возможно, обустраивали тут лагерь или что-то вроде того. Перебравшись через баррикады, Маршалл и Дэн на шаг ближе стали к главной цели — прорыву в здание через пожарный выход. Зараженных внутри огороженного баррикадами пространства было не так уж много, не больше чем в любых других участках Кливленда, которые мужчины миновали пешком совсем недавно. С двумя десятками мертвецов напарники решили справиться немедленно, без использования огнестрельного оружия — только с помощью лома и строительного молотка.

Ожидаемая проблема с молотком возникла на пятом умерщвленном трупе — орудие развалилось на две составные части, одна из которых так и застряла в голове атаковавшего. Пришлось Эндрю найти замену, и ею стала длинная отвертка с тела одного из побежденных инфицированных.

Вот, подход к двери был свободен, Каннингем первый поднимается по лестнице и безрезультатно дергает дверную ручку на себя и от себя. Дверь не заперта на замок, но заблокирована — что-то подпирает ее изнутри, причем что-то было настолько тяжелым, что двое достаточно сильных мужчин не могли сдвинуть дверь больше, чем на жалкий миллиметр. Дэн прислушивается к тому, что за дверью, но внутри только мёртвая тишина. Маршаллу приходит идея: нужно рубить дверь. Среди нападавших инфицированных он находит одного с небольшим топориком для разделки мяса, человек до обращения зачем-то поместил это странное оружие на ремень джинсовых брюк.

Первые удары почти игрушечным, если судить по размерам, топориком деревянная дверь пожарного выхода выдержала. Но в следующие Маршалл приложил еще больше усердия и силы. Казалось, ему и топорик-то этот незачем, он снимает дверь с петель голыми руками. Дыра в двери стремительно расширялась, а потом из нее неожиданно вывалился и упал на порог кусок гнилого мяса. Быстро в мясе узнали изуродованную часть человеческого тела. Капитан сперва смутился этому, но затем стиснул зубы и вновь начал рубить, ни на что не обращая внимания. Части тел продолжали вываливаться, но вскоре дверь получилось открыть.

— Матерь божья!.. — вырвалось у Эндрю. Каннингем отошел в сторону, ведь в нос ударило страшной вонью.

Оказалось, вместо того, чтобы выносить мертвых за пределы больницы или хотя бы во двор, их выбрасывали в лестничный пролет пожарного выхода. Судя по степени разложения, те десятки покойников окончательно ушли жизни примерно неделю назад, если не позже. Сейчас просто переступить через них не получалось никак, потому, перебарывая естественное отвращение и рвотные позывы, Маршалл с Дэном начали выносить тела подальше от прохода.

Короткий лестничный пролет наверху заканчивался дверью, что должна была вести на первый этаж. Проход не был заблокирован, Дэниел легко распахнул дверь настежь. Мужчины готовы были отражать атаки плотоядных трупов, но живых мертвецов здесь все еще не было. Первый этаж приемного отделения, где они оказались, был еще одним местом складирования мертвых и никому не нужных тел. Женщин, мужчин и детей стопками клали у стен в проходах, при этом сами стены испещрены следами от пуль. Все двери этажа выбиты, сломаны или распахнуты, а из-за отсутствия стёкол на окнах свободно гуляет сквозняк между пустыми кабинетами.

Но на противоположной стене, прямо возле лифта, висит огромная и подробная карта здания, разведчики направляются к ней. Множество ходов, проходов в разные отделения и палаты пациентов смотрелись как тщательно упорядоченный хаос. Чтобы найти среди нагромождения черточек и символов обозначение родильного отделения потребовалось немало времени и внимания. Отвлекало от рассматривания карты только далекое эхо рычащих звуков за дверью в конце коридора. Эта дверь была заблокирована вставленной между ручками металлической стойкой от капельницы, так что можно было не опасаться, что она внезапно откроется.

— Вот здесь, — Дэн ткнул пальцем на карту, — третий этаж. Это должно быть оно.

Маршалл кивнул. Подойдя к двери в конце коридора, вытащил сдерживающую стойку. Перед выходом инструктировал:

— Ты отвечаешь за тыл, я на передовой. Если пусто, то двигаемся на четыре счета, потом стоп, снова четыре счета. Ясно?

Каннингему ни черта не было не ясно, но он кивнул, и достал для себя и капитана по налобному фонарю на резинке. Правильность стратегии Эндрю Дэниел понял уже внутри: четыре шага с остановкой позволяли двигаться в примерно одинаковом ритме и скорости, то есть не отставать друг от друга. Из них выходила неплохая команда, ведь пока напарник разбирался с встречными живым трупами, прикрывая тем самым спину Дэна, сам Дэн защищал от атаки со спину Маршалла. Для движения по не слишком широким коридорам больницы капитан выбрал лучшую стратегию, а потому двигались они быстро и, на удивление, без больших проблем.

Мужчины быстро прошли очередной промежуточный зал между отделениями и наконец-то нашли дверь на лестницу. Тут благодаря окнам было намного светлее, фонари не требовались, но и снимать их ни Дэн, ни Эндрю не стали. На лестничных пролетах мертвецов было еще меньше, чем на первом этаже — по пути к третьему встретились только пять зараженных. Но на этом удача заканчивалась — дверь на этаж была заперта. Топориком ее не разрубишь, она из металла.

— Приехали, — вздохнул Маршалл. — Дальше пути нет. Попробуем проникнуть на другие этажи, там может быть что-то полезное.

— Подождите-ка минутку.

Дэниел внимательно осмотрел дверные петли, понимая, что шанс пройти в родильное отделение есть. И взламывать замок для проникновения не потребуется, ведь здесь стояли петли разъемного механизма. В бытность строителем при демонтаже Каннингему лично приходилось снимать с петель подобные двери, когда открыть и разбить не получалось. Лом, несменное оружие мужчины, сейчас оказался на самом деле незаменимым помощником — Дэн встал конец орудия в дверную щель снизу, преобразуя гвоздодер в рычаг. Мужчина надавил на рычаг, навалился всем весом, но дверь слишком тяжела и веса недостаточно. Но когда к Дэниелу присоединился Эндрю, дело прошло намного проще — под руководством бывшего строителя дверь легко отклонилась в сторону, мягко соскочив со штырей, которые ее держали на весу. Осталось только отставить дверное полотно, висящее на петлях только с одной части, в сторону.

Внутри родильное отделение мало чем отличалось от помещений, которые мужчины видели по дороге сюда. Разве что здесь спертый воздух и вонь гнилостного раздражения мешались с кислым запахом испорченного молока. Было немного чище, пусть и не стерильно; Каннингем уже понадеялся, что отделение пустое, что военные успели всех эвакуировать вовремя отсюда, но потом встречать их вышла толстая мертвая женщина в форме медсестры. Даже заметив живых перед собой, она двигалась им навстречу слишком медленно, словно была истощена, а каждый шаг давался с трудом. Вскоре Дэн понял причину истощения: сначала он принял это за медицинскую маску на лице зараженной, но присмотревшись понял, что та заклеила себе нижнюю часть лица от уха до уха множеством слоев толстого серебристого скотча. Заклеила рот, чтобы не жрать. Учитывая вес трупа, Дэниел мог бы даже улыбнуться этотому как злой шутке судьбы, но смешного мало. Эта несчастная пыталась не причинить никому боль, и почему-то глядя на нее мужчина невольно вспомнил свою Далси.

Пока Каннингем оторопело смотрел на движущуюся на них инфицированную, Маршал времени зря не терял — пытался открыть все ближайшие к ним двери. Но те заперты. Дэн замел на поясе мертвой медсестры связку ключей, заметил ее и Эндрю. Без долгих сомнений капитан пробил женщине голову металлической стойкой, ее мужчина успешно использовал вместо холодного оружия на протяжении всего пути к третьему этажу.

Забрал с тела ключи. Поочередно открывая запертые двери, Дэн и Маршалл видели только обездвиженные трупы — на кроватях лежали родившие и неразродившиеся пациентки, на полу рядом с ними медсестры и врачи. У всех огромное количество следов от автоматического огнестрельного оружия. И только в одной комнате были еще живые мертвецы — обратившиеся младенцы. Ужасное зрелище, Дэн физически не смог на него даже смотреть, полностью передав заботу о них более холоднокровному Маршаллу. Впрочем, когда капитан выходил из палаты для новорожденных, и на нем не было лица. Обоим мужчинам потребовалось время, чтобы прийти в себя.

Напарники сидели, опёршись спинами о стену, смотрели на снятую с петель дверь в начале отделения.

— Палата, она была заперта снаружи, — заговорил Эндрю после долгого молчания.

— Медсестра заперла.

— Заперла живых детей. На них не было укусов.

— Пыталась спасти.

Дэниел вспомнил, что придя домой после бара, увидел забаррикадированной комодом детскую комнату. Ситуация казалась ему аналогичной — попытка спасти, защитить. Надежда на спасение кем-то другим. Но Маршалл, видимо, был не согласен:

— Это зверство. Натуральный садизм.

— Почему?

— Они же… черт, — мужчина запнулся, потер ладонью глаза. — Она заставила их медленно умирать без пищи. В одиночестве.

— Лучше бы убила лично?

— Не знаю, сынок, — Эндрю встал в полный рост, собираясь продолжать исследование отделения. — Может я и не прав. Но иногда убийство милосерднее увеличения страданий. Пытки во имя спасения все равно остаются пытками, и спасения не гарантируют.

Когда все до единой двери были отворены, а палаты внимательно осмотрены, Каннингем и Маршалл решили восстановить снятую с петель дверь. За время пребывания на третьем этаже мужчинам приходилось еще несколько раз сталкиваться с трупами, но все они забредали в родильное отделение через пустой дверной проем. Ломать не строить; ремонт двери занял куда больше времени еще и потому, что не с первого раза Дэн и Эндрю додумались сначала отпереть замок имеющимся ключом.

После часа стараний, проб и попыток, успех был обеспечен — обе дверцы крепко стояли на своих местах, плотно закрывались, а при необходимости можно было запереть или открыть целый-целехонький замок. Маршалл, казалось бы, был особенно доволен результатом работы. Капитан несколько раз похвалил навыки строителя Дэниела, шутил и улыбался, когда они возвращались назад за остатком их группы, чтобы привести людей в новое, более-менее безопасное убежище.

— А Лорэйн говорила в больнице прямо ад, — весело беседовал Эндрю с напарником, разбивая голову трупу, норовившему напасть на мужчину за баррикадами у больницы. — Ничего подобного. Я ожидал, что будет как у меня в 1999-м. Но 99-й еще ничто не переплюнуло. Вот там был ад, а это детские игры!

Каннингем собирался переспросить, что именно было в том 1999-м, но слова про ад неожиданно вырвали из памяти Дэниела смутное воспоминание, отчего-то казавшееся важнее военных баек Маршалла. Но что это? Дэн будто бы не так давно от кого-то слышал что-то про ад, и этим человеком была точно не Лорэйн.

4

Группа выживших во главе с капитаном успешно обосновалась внутри больницы, а точнее в родильном отделении. С ключами от всех дверей на третьем этаже сделать это было не так уже сложно. Конечно, исключительно на дверные замки надежды не было, а потому на ночь дверные проемы с запертыми дверьми еще и баррикадировали шкафами. От трупов в палатах избавились в первый же день, а также проветрили все комнаты и сделали любимую Маршаллом генеральную уборку в палатах, где они собрались проводить ночи.

Дни каждый проводил по-своему. Лорэйн, убедившаяся в том, что больница не настолько адское место как она считала раньше, присоединилась к зачистке соседних этажей. Скарлетт тоже помогала по мере сил, но помощь из-за травмы все еще была сильно ограниченной и частичной. Майкл нашел в кабинете врача в родильном отделении небольшую библиотеку, серьезно и самоотверженно занимался восполнением пробелов в знаниях. В конце концов, он и медиком был не совсем полноценным — апокалипсис не позволил ему закончить медшколу полностью, роды сам он не принимал никогда, да и, как признался однажды лично Дэну, не собирался принимать в принципе, ведь хотел выбрать совсем другой профиль медицины. У него душа лежала к психиатрии или кардиологии, а теперь просто не оставалось выбора. С Эндрю студент-медик встретился случайно и уже после начала конца света — бывший военный спас хромого мужчину от атаковавшего посреди улицы ожившего трупа.

Беременной Саре приходилось в больнице сложнее всех остальных. Ее ограждали от любой опасности, тяжелой работы, нервного стресса, их-за чего круглые сутки она откровенно скучала. Делать Саре было катастрофически нечего, и вынужденные обязанности няньки ей тоже достаточно скоро надоели — дочь Каннингема в силу своего возраста большую часть дня спала. Читать девушка не любила от слова совсем, а потому как не настаивал Майкл, даже не прикоснулась к литературе для молодых матерей. Сара просила у Маршалла принести ей комиксов про супергероев, какую-то графическую новеллу интересную и желательно про любовь, но капитан первые дней пять жизни в больнице всячески откладывал вылазки в город и принести ей ничего не мог априори. В приоритете у Эндрю было создание максимальной безопасности, чем он вместе с активными членами группы и занимался.

За пять дней Дэниел смог самую малость разобраться в себе. Он вспомнил, что фразу про ад слышал в ночь начала апокалипсиса. «Увидимся в Аду, мистер Каннингем!» — сказал незнакомец в баре. Припомнив детали той ночи до поездки домой, мужчина осознал — именно там пролегла черта, после которой не только мертвецы вернулись с того света, но и сам Дэн начал сходить с ума. Все из-за брелока — за барной стойкой он, ища потерянный телефон в карманах, вытаскивал брелок с белкой, а заводил свой автомобиль на парковке ключами с брелоком-динозавром. Дальше все вполне логически покатилось в преисподнюю, ведь или Дэниел настолько резко начал терять рассудок, или его перенесло в параллельную реальность. Ту самую, где была третья мировая, где Хиллари стала президентом, а его собственную дочь назвали отвратительным именем Карен. Хватило Каннингему сообразительности понять, что именно тот загадочный старик как-то повинен в переносе Дэна между реальностями, и, чтобы вернуться назад, нужно встретиться с ним в некоем Аду. Вполне возможно, это реальное место, а не метафора. Но, естественно, мужчина понятия не имел где этот ад искать.

Абсолютно все умозаключения Каннингем держал при себе, ведь по опыту понял, что делиться ими с кем-либо занятие неблагодарное и лишнее. Дэн изо всех сил старался быть хорошим отцом девочке, которую мысленно и вслух всё равно продолжал называть Кора, а также не прекращал считать её своей дочерью. Пытался быть полезным группе, за будущее каждого из членов коллектива искренне беспокоился и стремился со всеми установить дружеские отношения. Сомнения Дэниела подсказывали ему, что, может, нет никакого параллельного мира, а реальная причина исчезновения воспоминаний более тривиальная. Но даже если Каннингему придется уйти из жизни в компании этих людей, мужчина был к этому готов. Потому это хорошие люди, все до единого. Дэну впервые за долгое время не нужно идти на сделку с совестью, чтобы спокойно и полностью доверять кому-то, и он этим наслаждался.

К завершению первой недели проживания внутри больницы Маршалл все же решил проверить обстановку в городе. Нет, полноценную вылазку за продуктами он делать не хотел. Всего лишь новая разведка, взять в которую он мог, естественно, одного Дэна. Когда Эндрю сообщил об этом группе, Скарлетт наконец-то высказала свое недовольство вслух:

— Что за привилегии, капитан? Может, хватит выделять Дэна на фоне остальных? — Женщина встала со стула, сделала несколько шагов к окну, но вернулась назад и продолжила: — Моя рука почти зажила, да и Лорэйн вполне может драться и убивать зараженных. Почему всегда только Каннингем?

— Отставить эмоции, солдат, — полушутя приказал Эндрю, удивленный бурной реакцией молчаливой Скарлетт. — Лорэйн плоха в ближнем бою. Ты топор из рук роняла только при мне два раза, и это нормально — рука после огнестрела за неделю не заживает. Что за истерики, Скарлетт? К чему претензии?

— Это не истерики и не претензии, — сдержанно, но с плохо скрываемой в голосе обидой ответила женщина. — Я всего лишь требую одинакового отношения.

— Ты шутишь, наверно? Если да, то прекращай — у меня сердце больное, погубишь старика такими шутками. Я что к тебе, что к Дэну одинаково отношусь. Твоя рука заживет нормально, и мы еще повоюем все вместе, солдат. Выше нос! Нам не к чему обижаться и ссориться — мы на одной стороне, и Дэн в том числе.

Конфликт не был до конца исчерпан. Скарлетт продолжала стоять, отвернувшись лицом к окну, и не произнесла ни слова перед уходомМаршалла и Каннингема. Сильный осадок от неприятного разговора остался в Дэниеле, он чувствовал свою вину за ссору. Будто стал помехой в отношениях между старым воякой и не менее боевой, но скрытной дамой. Но если Маршалл держал молодую женщину на расстоянии вытянутой руки, не проявлял никаких вольностей в ее сторону ни словом, ни жестом, то Скарлетт вела себя иначе.

Невозможно было не заметить, как она пытается понравиться командиру не как подчиненная начальнику, а как женщина мужчине. Хотя способы она для этого выбирала достаточно экстравагантные: хваталась больной рукой за топор, чтобы пойти первой рубить зараженных во время зачистки больницы, пыталась выйти на первую линию атаки, тем самым только мешая Эндрю совершать точные удары, рвалась в разведку. Злился ли он на нее за это? Нет, но продолжал учить и объяснять, почему так делать не нужно, чем это опасно. Прямо как отец маленькому ребенку, ну или как опытный командир салаге-новобранцу перед важным сражением, где стоит на кону жизнь этого самого новобранца.

Когда Дэниел и Эндрю перешли баррикады, начали пересекать обширные спальные районы окраины Кливленда на пути к более оживленным частям города, Каннингем решил затронуть вопрос о Скарлетт.

— Маршалл, думаю, нужно было взять Скарлетт с нами, — осторожно начал мужчина в момент, когда рядом не было опасности укушенным мертвецом. — Она ищет способ проявить себя, чтобы понравиться вам, сэр. Мне кажется, она симпатизирует вам не просто как командиру и наставнику.

Эндрю обернулся и осуждающе посмотрел на Дэна, укоризненно покачав головой. Но потом задумался ненадолго.

— Что за нелепость, сынок? Скарлетт девчонка совсем. Я ей в отцы гожусь, и не собираюсь поощрять никакие такие глупости. Слишком уж стар для подобного. — Мужчина невесело улыбнулся: — Вот тебе бы она больше подошла бы. Как, не хочешь приударить? Она же вроде бы красивая. Как и Лорэйн, кстати.

— Красивые обе, конечно, — кивнул Каннингем. — Но отношения… Одна женщина из-за меня уже стала несчастной, а потом умерла в расцвете лет. Не хочу, чтобы страдали и другие.

Идущий впереди Маршалл остановился на месте, а когда Дэн поравнялся с ним, положил ему ладонь на плечо и попытался заглянуть в глаза.

— Эй, парень, сколько раз мы уже говорили об этом? Хватит винить себя за то, что случилось. Не виноват ты в ее смерти. Так сложились обстоятельства, просто прими это, — сочувственно сказал капитан.

— Не приму, сэр. Я мог спасти ее, но не спас, — продолжал настаивать Каннингем, отводя взгляд в сторону. — Не только той ночью мог спасти, а вообще.

Тяжело вздохнув, мужчина похлопал напарника по плечу.

— Дэн, ты же знаешь, я отношусь к тебе как к сыну. И как отец с сыном хочу поделиться великой мудростью этой жизни: вернуться прошлое ты не сможешь никогда. Этого не случиться даже если продолжишь посыпать голову пеплом и страдать. Все сделанные ошибки останутся ошибками, и ты должен помнить о них. Но при этом обязан пытаться сделать всё правильно сейчас. Не надо зацикливаться на неудачах и потерях. Сынок, не опускай руки. Даже если кажется безнадежной ситуация, ты должен всё делать правильно. А благодаря ошибкам ты точно знаешь, чего стоит избегать.

Дэниел предпочел ничего отвечать на слова капитана. Эта тирада заметно отличалась от стандартных поучительных речей Маршалла. Обычно бывший военный говорил прямо: «Не принимай наркотики, от них отупеешь» и описывал последствия для мозга из-за препаратов. Он не пускался в пространные размышления о причинах, как сделал это сейчас. Наверно, решил сменить тактику убеждения. Но своими словами натолкнул Каннингема на интересную мысль: что если тот старик из бара отправил его в мир оживших трупов, чтобы Дэн понял свои ошибки? Вдруг всё это сродни исправительному лагерю для дураков, которые не ценили нормальную жизнь, не берегли близких и не заботились о них достаточно хорошо? Но ведь Каннингем давно всё понял, осознал и раскаялся. Что еще ему нужно сделать, чтобы вернуться домой?

Количество зараженных увеличивалось в геометрической прогрессии. Ни о каких разговорах не могло идти речи, ведь Маршалл и Дэниел крались между домами у улицы, переполненной голодной нежитью. Мертвых слишком много, а разведчики узнали достаточно для того, чтобы вернуться назад и думать, как теперь обойти эту угрозу. Тут есть ради чего бороться — на улицах полно супермаркетов, аптек, и пусть везде выбиты двери и окна, но ценное продовольствие внутри должно остаться. Эндрю уже собирался разворачиваться назад, но заметил вывеску магазина с комиксами через дорогу. Жестами он дал понять Дэну, что они обязаны заглянуть туда.

Дверь магазина не заперта. Мужчины осторожно прошлись между стеллажами с яркой печатной продукцией, выясняя насколько много внутри заведения мертвецов. Но их там не оказалось вовсе. Магазинчик с комиксами в принципе никому не был важен в разгар апокалипсиса, что было вполне логично — тут нет ни еды, ни воды, ни оружия. Дэниел тоже не понимал, что они здесь забыли.

— Сара просила принести ей комиксов, — объяснял Маршалл и продолжил внимательно рассматривать содержимое стеллажей. — Ума не приложу, что ей может быть из всего интересно.

— Сэр, пожалуйста, выбирайте быстрее, — Дэн не сводил взгляда с входной стеклянной двери. За ней отлично была улица и бродящие по ней плотоядные твари.

— Да я выбираю, сынок, выбираю. Ты сам-то помочь мне не хочешь? Явно лучше старика разбираешься в этих бетменах-суперменах.

— Вы не старик, сэр. Перестаньте себя так называть.

Мужчина присоединился к напарнику, вместе с ним рассматривая красочные обложки комиксов и графических романов. Большинство запечатаны в пленку, а потому сохранились в первозданном, новеньком виде, будто вчера вышли из печати. Эндрю и Дэну открылся выбор чтива на любой вкус, ассортимент супергероями не ограничивался. Тут тебе и почти научные издания на серьезные темы, тут биографии писателей и режиссеров, а тут сумасшедшая фантастика с нестандартной рисовкой. Про любовь, как просила Сара, тут тоже был широкий выбор рисованной продукции, Маршалл набрал полный рюкзак самых, по его мнению, интересных комиксов, да и Дэн не смог удержаться, чтобы не взять пару изданий для себя — как раз про параллельные миры.

В глубине магазина стояли полки и вешалки с нетронутым мерчом — нелитературной продукцией для поклонников. Записные книжки, магниты, значки, футболки, толстовки и бейсболки на любой вкус. Забавно, что Дэниел среди детских вещей нашел маленький комбинезон с изображением мультипликационного персонажа, Коры, в честь которой мужчина называл дочь в родном, другом мире. Милую детскую вещичку Каннингем тоже прихватил с собой.

— Как думаешь, Скарлетт какая понравится? — заговорил задержавшийся у стойки с бейсболками Маршалл. В руках он держал две бейсболки: розовую с какой-то пошлой феминистической надписью и алую с рожками, как у чертика. Как бы Скарлетт ни любила бейсболки, представить ее в любой из этих было невозможно. Но Каннингем был бы не против посмотреть на выражение лица женщины, когда Эндрю ей преподнесет такой презент.

— Думаю, берите обе, — улыбнулся Дэн.

— Да я бы взял, но рюкзак полный. С комиксами этими места уже нет, — посетовал мужчина. — Положи себе, ладно?

— Без проблем, давайте.

Сумка Дэниела полупустая, запихать в нее две бейсболки труда не составило. Но рожки на красной кепке опять напомнили о необходимости искать Ад.

— Сэр, у меня к вам необычный вопрос, — спросил Дэн, пока напарник все еще пытался застегнуть тучный рюкзак. — Вы говорили, что Кливленд знаете, жили здесь после войны.

— Ну жил. А что? — Очередная попытка застегнуть молнию привела к тому, что собачка замка оторвалась: — Вот черт!.. Ладно, так донесу как-нибудь. Тут все равно не так далеко. Ты о чем-то спрашивал, сынок?

— Вопрос у меня, говорю, — Каннингем пытался говорить громче, видя, что Маршалл опять отвлекается и не слушает его, — вы случайно не знаете, где в Кливленде можно найти Ад или что-то подобное?

Эндрю только теперь полноценно отвлекся от замка рюкзака и посмотрел на напарника округлившимися глазами. Опасаясь вольной трактовки вопроса, Дэн посмешил добавить:

— Я имею в виду, заведение какое-нибудь с таким названием, кафе, бар. Что-нибудь со словом «ад» в названии, в общем.

— А тебе зачем?

— Пока сложно сказать, — замялся Дэн. — Но, поверьте, это действительно важно.

Капитан задумался, почесал за ухом и только потом выдал ответ:

— Навскидку могу вспомнить только стриптиз-клуб, назывался «5-й круг Ада». Понял, да? Отсылочка к Данте, — мужчина засмеялся. — Да-а… умели раньше названия придумывать. Рай для интеллектуала! Даже если речь о стриптизе.

— Где именно находится этот клуб, сэр? — Каннингем уже готов был поверить, что это и есть его путь к спасению. — Далеко отсюда?

— Ты пойти в него собрался, что ли? — Маршалл окинул Дэна встревоженным взглядом. — Ты это брось, сынок. «5-й круг Ада» близко, на соседней улице, напротив старого кинотеатра. Да только он закрылся уже лет пять как. Там делать нечего.

Но предостережения были напрасны, ведь Дэниел немедленно направился к выходу из магазина. Горящие глаза мужчины были очевидным свидетельством того, что можно не пытаться остановить его перед реализацией намерения. Но все же перед тем, как скрыться за дверью он попытался вежливо объяснить Эндрю причины внезапного ухода:

— Я должен туда пойти, сэр. Должен! Мне нужно проверить, убедиться, чтобы точно знать сошел я с ума или нет.

— Ты еще и один туда идти намылился, Дэн?! — поразился еще больше Маршалл. — Стой немедленно, я не позволю идти самому!

Ждать, а тем более брать капитана с собой, тем самым подвергать его опасности ради собственных безумных идей о встрече с человеком из параллельного мира, Дэн не хотел, а потому первый переступил порог магазина. Каннингем за рассматриванием комиксов и разговором успел забыть, где находится и что возле двери ждут мертвецы. Однако когда он вышел, мертвецы не ждали — они лежали на дороге и тротуарами с дырами в черепах. Все до единого перебиты, и Дэниел видит инициатора зачистки прямо перед собой.

— Привет, Дэнни. Какая неожиданная встреча, не так ли?

5

Выходящий из магазина капитан утыкается в спину застывшего на Каннингема, сначала не понимает чего тот встал и мешает пройти. Но потом тоже видит Кевина, в руке которого пистолет, направленный на Дэна. Маршалл хочет выхватить из-за пояса свое оружие, но слышит щелчок снятого предохранителя прямо у своего левого виска.

— Как видите, ребята, я нашел новых друзей, — улыбающийся и довольный собой Кей обводит свободной рукой окружившую их вооруженную банду. — И нас больше, чем вас.

Дэн осматривает новую компанию бывшего друга. Одни мужчины, половина в балаклавах, но и в прорезях для глаз видно, что настроены они решительно и будут стрелять на поражение. Однако было их ненамного больше — всего-то семь человек, включая Биртича. Причем части банды приходится держать на мушке не Дэна и Эндрю, а подходящих с обеих сторон мертвецов. Фрагмент улицы у магазина они зачистили, но весь Кливленд, видимо, не успели.

— Чего ты хочешь, Кевин? — заговорил Дэниел. — У тебя есть пушки. Есть новые друзья, как ты их назвал. Чего от нас-то нужно? Тебе показать, где мы бросили «Мустанг»?

— Бросили и ладно! Ржавое корыто не стоило даже жизни того парня, Тома, которого я убил. — Кей будто только сейчас заметил за спиной Дэна его напарника. — Это же ваш сынок был, я ничего не путаю? Он говорил, что с папашей обосновался на заправке, сам же сдал вас, и заплатил за это. Вы же не обижаетесь на меня, надеюсь? Не столько из-за «Мустанга» убил его, нет. Больше в наказание за непробиваемую тупость.

Капитан сначала стойко держался, никак не реагировал на провокацию Кевина. Но чем дальше подонок говорил, тем сильнее старый вояка менялся в лице. На последнем предложении он оттолкнул в сторону Каннингема, хотел ближе подобраться к Биртичу, но среагировала банда — несколько выстрелов из пистолета с глушителем под ноги, в асфальт, и Маршалл попятился назад.

— Я за справедливостью пришел, Дэнни, — продолжил Кей омерзительно пафосным тоном, — мне кроме справедливости ничего и не нужно. Сначала я хочу прикончить Лорэйн. Давно пора это сделать. Два раза я ее жалел, два раза спасал жизнь. Но пожалела ли она меня? Нет, эта стерва начала стрелять первая!

— Она не просила себя спасать.

— Вот именно! Меня даже просить не нужно — я сам, по доброте душевной, помогаю людям, которые этого не достойны. — Биртич рассмеялся, обращаясь скорее к своей банде, чем к Каннингему. — После Лорэйн я убью тебя, Дэнни. Ты стал на ее сторону. Предательство должно быть наказано, дружище. Ничего личного. Ну а потом, придется убить всех остальных, конечно же. Чтобы никому не было обидно.

— Черт, Кей… Ты сам себя хоть слышишь? — возмутился Дэниел. — Ты ведешь себя как психопат. Нет, ты и есть психопат!

Каннингем осознавал, что подобные высказывания никак не затронут Биртича. Так и случилось: Кевин продолжал тянуть наглую улыбку, будто все происходящее было шуткой. Почему-то в этом мире Кевин абсолютно не способен на сопереживание и эмпатию. Нет, его друг никогда не был таким, и страшно представить, что именно превратило парня из этой реальности в маньяка. Это явно случилось до апокалипсиса, и, возможно, имеет отношение к третьей мировой.

— Ну, ладно, поболтали и хватит, — улыбка Биртича стаже жестче. — Теперь ведите нас к месту, где вы прячетесь. Я знаю, что вы осели в Кливленде. Не пытайся мне врать, иначе этот старик закончит так же как Митч.

Из-за упоминания покойного Митча у Дэна кольнуло в груди. Еще одна жертва этого ненормального, и, видимо, не такая уж случайная, как полагал Каннингем раньше.

— Я не собирался тебе врать, Кей, — сквозь зубы выдавил из себя Дэниел. — Врать — это по твоей части.

— Есть такой грешок, подловил, — Биртич отвесил поклон, прислонив пистолет к груди и выставив свободную руку в сторону. Очередной жеманнический жест, но в этот раз он сыграл с Кевином злую шутку — Маршалл за спиной Дэна только и ждал подобного момента.

Капитану было достаточно одного четкого удара с локтя по державшему его на мушке бандиту. Прицел сбит, Эндрю вырывает пистолет с глушителем из его пальцев — стреляет в грудь человеку в балаклаве. Биртич даже не успел уловить происходящее, зато три его стрелка успели и сразу начали стрелять. Маршал, стоящий впереди Дэниела, почти успевает развернуться спиной, пули застревают в набитом комиксами рюкзаке. Наспех застегнутая сломанная молния замка вдруг рвется — книги и журналы падают на тротуар, Маршалл бросает и рюкзак. Оставшиеся три противника и Кевин не прекращают стрелять, но капитан уже успел затолкнуть Каннингема назад в магазин. Град следующих за ними пуль разбивает чудом сохранившиеся до этого дня стекла-витрины заведения, те с грохотом падают, привлекая еще большее внимание живых мертвецов всего района.

Где-то с улицы Дэн слышит, как Кей кроет матом стрелявших в стекла и приказывает преследовать сбегающих мужчин. Эндрю ранили в спину, три кровавых пятна быстро увеличиваются на джинсовой куртке прямо под лопаткой. Пулевые ранения сказываются на скорости бега бывшего военного, но ему все еще хватает сноровки, чтобы укрыться за стеллажами во время нового обстрела. По пути Маршалл кинул Каннингему взятый из дома пистолет. Вместе они отстреливаются от преследователей, чтобы добраться до двери за вешалками и полками с мерчом.

Внутри оказывается складское помещение, тесное и сплошь заставленное картонными коробками. Света нет, да и укрыться негде, приходится бежать вслепую и наощупь дальше. У противоположной стены склада дверей несколько, Дэн дергает первую попавшуюся — там такая же полная тьма, но руками мужчина нащупывает бачок унитаза.

— Сюда! Дэн, где ты? — слышен глухой шепот Маршалла во тьме.

Каннингем идет на голос, и, выходя из туалета, видит, что мрак склада прорезает луч света — Эндрю отпер правильную дверь, ведущую на улицу. Капитан успевает пропустить вперед себя напарника, а сам опять оказывается под ударом, ведь преследователи уже ворвались на склад и открыли огонь. Дэн удерживает Маршалла от падения, вытаскивает на улицу. Снаружи дверь склада успевает заблокировать полным мусорным баком, стоящим поблизости. Нужно бежать дальше, но состояние капитана вряд ли это позволит. Пули повредили легкие и теперь мужчине нечем дышать.

— Беги… Уходи сам… — с трудом произносит бывший военных.

— Нет! Я не брошу вас! — Дэн пытается поднять тело мужчины, но тот из последних сил отталкивает.

— Беги, я сказал!.. Это приказ… — взгляд мутнеет, изо рта кровь. — Сделай всё правильно… Защити их, Дэн…

Еще секунда и спасать больше некого, искаженное болью лицо напарница расслабляется, а дыхание останавливается навсегда. Забаррикадированную дверь уже пытаются выломать друзья Кевина. Дэниел оставляет бездыханное тело Маршалла в подворотне и бежит прочь.

Оторваться от преследователей оказывается проще, чем найти этот чертов «5-й круг Ада». Поиски Каннингема были осложнены еще и тем, что искал он нужное заведение со стороны подворотни, а потому не мог видеть вывесок. Впрочем, Дэн помнил слова Маршалла о том, что клуб закрылся достаточно давно, а, следовательно, вывески там может уже и не быть. Но даже в этом случае был другой ориентир — нужно искать здание напротив старого кинотеатра.

После смерти Эндрю всё вокруг стало казаться нереалистичным. Не стоять на месте, прятаться, убивать встречных мертвецов, высматривать стриптиз-бар — это перестало чувствоваться как реальная жизнь. Дэниел ощущал себя персонажем компьютерной игры, который вот-вот перейдет на новый уровень, сбежит из надоевшей локации в очередном сюжетном витке. Нужно просто добраться до «5-го круга Ада» — дальше будет легче. Он найдет того мужика, убедит его вернуть домой, а там опять встретится с живой женой, школьный друг опять станет безобидным добряком. Жизнь наладится, а сейчас всё временно, нужно просто перетерпеть.

Но сколько не пытался защитить свое душевное равновесие подобным самообманом Каннингем, предсмертные слова Маршалла на протяжении всего пути звучали в голове мужчины. Капитан за неделю успел стать и другом, и вторым отцом; сейчас пустота из-за его смерти чувствовалась как потеря одной из конечностей — все равно, что нет руки или ноги, а на их месте только сдерживаемая транквилизаторами самоконтроля фантомная боль. Стоит расслабиться, стоит поверить и осознать, что Эндрю мертв, и лавина скорби сметет с ног. Дэн не хотел такого финала для себя, а потому верил, что из параллельного мира, где он сейчас пытается выжить, выход есть. Нужно только найти того мужика в Аду.

Вот он, кинотеатр со старомодной неоновой вывеской. Прямо напротив кинотеатра ряд заведений, и только одно из них может быть бывшим стриптиз-клубом. Вывеска отсутствует, вырвана с корнем, на ее месте остались только пара металлических штырей. Пробравшись ближе к зданию незаметно для бродящих рядом живых трупов, Дэниел убедился в том, что все двери заперты. Решение проблемы нашлось быстро, ведь еще со стороны подворотни Каннингем увидел расположенное почти под крышей двухэтажного здания окошко. Водосточная труба стала не самой надежной лестницей, но Дэн умудрился подняться по ней и пролезть в оконный проем, где пару минут назад выбил стекло. Правда, выбивая, руки порезал, потом порезал еще раз когда влазил внутрь, но ни на боль, ни кровь внимания особого не обратил.

Влез мужчина на пустой внутренний балкон пыльного второго этажа. Нет ни стульев, ни столов, ковролин под обувью покрыт толстым слоем мусора различного рода. Со стороны улицы слышны выстрелы, рычание мертвецов, а внутри абсолютная тишина и спокойствие. Подойдя к перилам у конца бельэтажа, Дэниел заглянул вниз. В темноте можно было различить очертания уходящих в потолок шестов, сцены и подиумы для танцовщиц. Когда-то здесь, наверняка, жизнь и развлечения били ключом, но с тех пор, если верить слою пыли, сюда никто не заглядывал очень долго.

Сперва Каннингем перемотал лоскутами от футболки порезы на руках, хорошо что он надел всё же эту футболку под свитер с курткой — кровь текла обильно, а остановить нечем. На ковролине оставались следы кровавых капель, Дэниел попытался затереть их подошвами, но даже растертом виде они были заметны. По прохудившимся скрипучим ступеням Дэн спустился с балкона на первый этаж. Загадочного незнакомца из бара не было и близко. Неужели Каннингем выдумал себе всё? Неужели на самом деле просто сходит с ума, нет никакого параллельного мира?

— Я пришел, смотри! Как ты и просил, я пришел к тебе в Ад! — чувствуя злость на себя и собственное бессилие, закричал мужчина. — Выходи, сукин ты сын! Я знаю, что ты здесь! Хватит прятаться!

Маршалл умер. Эндрю пожертвовал собой. Что бы что? Чтобы Дэн убедился в своей шизофрении? Нет, лучше бы все это было нереально, лучше бы это было сном, игрой. Каннингем не в состоянии больше выдерживать всего этого безумия. Пора прекратить пытаться, прекратить здесь и сейчас — Дэниел раз и навсегда забудет бредни о других реальностях и мирах. Он будет жить той жизнью, что есть у него здесь и сейчас. Решение принято.

Размышляя о том, как сильно он ошибся, погнавшись за иллюзиями, Дэн провел не больше полуторы минуты. В течение этого времени мужчина просто прямо смотрел перед собой, но не на что-либо конкретное. Однако совершенно неожиданно плиты пола сами собой разошлись в разные стороны, из образовавшейся расщелины валил жидкий дым и лился яркий ультрафиолет, мгновенно освещая часть помещения. У Каннингема замерло сердце, ведь скоро в клубах дыма появился мужской силуэт. А следом за ним еще один.

6

— Бро, только не стреляй!

— Мы выходим, чувак, выходим!

— Сдаемся, бро! Не стреляй, пожалуйста!

Теперь Дэн мог хорошо рассмотреть оба силуэта: два молодых темнокожих парня, один толстяк, второй тощий, но оба с татуировками на руках и лице. Выходили из подвала они с поднятыми руками, будто шли сдаваться полицейским.

— Кто вы, черт возьми, такие? — недоумевает Каннингем.

Парни испуганно переглядываются собой, всё еще не опускают руки.

— Я — Ленни Фратт, мистер, а это мой друг СиДжей… то есть Карл Дженсен, Карл Дженсен! — Полный парень кивнул на распахнутый проход в полу с ультрафиолетовым светом. — Мы услышали, что вы просили нас выйти — вот мы вышли. Мы не сопротивляемся, мистер, так и запишите у себя в отчете.

— Черт, мама убьет меня! — плачущим голосом жалуется второй. — Я обещал ей больше не попадать в тюрьму, блин…

— Закройся, СиДжей, — шикает на него толстяк, — ныть поздно. Мистер, а вы из полиции?

— Ленни, ты тупой совсем, глянь во что он одет. Какой он полицейский к чертям собачьим?

— Там может он под прикрытием!

— Ага, конечно, придурок! Нас пришел арестовывать коп в гражданском — когда такое было? Он, наверно, от новых владельцев бара…

Мужчина постепенно начал понимать, что здесь происходит. Устав слушать перепалку молодых людей, Дэниел решил вмешаться в их диалог с вопросами:

— Парни, давно здесь сидите? Вы хоть знаете, что происходит?

Муки совести и искреннего раскаяния тут же отразились на лицах новых знакомых. Первым заговорить решился опять толстяк Ленни:

— Знаем, мистер. СиДжей толкал дурь всем подряд, и теперь его разыскивают, — парень осуждающе посмотрел на товарища. — Он попросил вместе с ним залечь на дно здесь, я и согласился.

— Что, блин? Это меня-то разыскивают? — возмутился СиДжей. — А что же ты не говоришь, кто дурь выращивал, а? Забыл, да? Думаешь чистеньким остаться? Не выйдет! Мистер, из полиции вы или нет, но, знайте, этот толстый увалень заставлял меня продавать траву, которую сам же и выращивал в этой вот лаборатории! — парень указал на подвал. — А я, между прочим…

Слова тощего парня прервала автоматная очередь снаружи. И без того испуганные парни теперь даже присели, прикрывая руками головы. Дэн понял, ушел от погони не настолько далеко, насколько предполагал. Ничего не объясняя, он жестами и кивками скомандовал парням лезть назад в подвал. Когда они были внутри, залез следом и закрыл за собой механические створки подвала.

Крутой спуск и все дальнейшие помещения были освещены ультрафиолетовым свечением. Подвал оказался значительно больше, чем предполагал Дэниел: было достаточно места и для двух раскладушек, небольшого генератора и нескольких десятков ящиков с растениями. Более того, у самой дальней стены еще и стоял огромный пластиковый резервуар с водой, который парни, видимо, использовали и для полива, и для питья.

Каннингем не стал ходить вокруг да около, быстро ввел молодых людей в суть дел, творящихся в мире — ожившие мертвецы и конец света уже продолжаются третью неделю подряд. По нелепому стечению обстоятельств, два друга начали прятаться в заброшенной лаборатории бывших владельцев клуба около четырех недель назад. Информация о том, что привычному миру настал каюк, застала обоих врасплох.

— А стрелял-то кто? — шепотом спросил СиДжей. — Военные?

— Нет. Армии и военных уже не существует. — Дэн вздохнул, опять припоминая смерть последнего знакомого ему военного капитана. — Стреляет один психопат и его банда. Мой бывший школьный друг.

— Ну ничего себе! — Ленни схватился за голову, все еще пытаясь уложить в ней новые пугающие сведения. — Хорошо, что я хоть пушки с собой взял. Дадим ему отпор.

— Нет, парни. Я не шучу, этот человек ненормальный, — пытался урезонить их Каннингем. — Не попадайтесь ему на глаза. У него и его людей оружия намного больше, они убивают не задумываясь и без жалости. До того, как я залез к вам, они пристрелили моего друга. И собирались убить всех, кто со мной в группе.

Трое собеседников замолчали, сверху долетали слабые отзвуки выстрелов. Кевин с его людьми все еще рядом. Впрочем, не было ясно, зачем он стреляет — выстрелы привлекают еще больше зараженных. Может у него просто не осталось выбора, он вынужден отстреливаться?

— Какого черта ты сюда его привел, мужик? — возмутился Ленни. — Блин, мы спокойно жили, а теперь я уснуть не смогу, зная, что это псих снаружи.

— Нет, ну а правда, зачем ты пришел сюда, Дэн? — спокойнее спросил СиДжей. — Клуб тысячу лет не работает, тут даже украсть нечего.

Мужчине захотелось рассказать как на духу обо всем, что лежало на душе, что так мучало всю неделю. Тем более эти-то парни точно осуждающе наркоманом не назовут. Но, с другой стороны, они могут назвать его сумасшедшим, ведь история про параллельные миры уж слишком безумная, поэтому ее Дэниел решил оставить за кадром.

— Один мужик до апокалипсиса назначил мне встречу, очень важную, — Каннингем смотрел в глаза то одному, то второму внимательно слушающему знакомому. — Он сказал, что бы я пришел в некое место под названием «Ад» или со словом «Ад» в названии. И мне реально нужно с ним встретиться, дело жизни и смерти. Тот мой друг, которого убили сегодня, знал только одно место с «адом» в названии, и вот я здесь.

— Какие встречи, блин? Тот мужик мертвый, наверно, давно, вот ты его тут и не нашел, — засомневался Ленни.

— Нет. Такие как он просто так не умирают, поверьте мне.

Ленни только пожал плечами и откинулся на лежанку, в то время как на лице СиДжея отразился крайне напряженный мыслительный процесс.

— Это место в Огайо хоть, не знаешь? — переспросил он Дэна.

— Понятия не имею.

— Просто если в Огайо, то я знаю место более подходящее, чем «5-й круг Ада». Сразу говорю, оно не в Кливленде. Тут местные считают дурной приметой использовать «ад» в названии.

Последнее уточнение удивило и заинтересовало мужчину:

— Почему это? Что с «адом» не так?

Лежащий на койке Ленни презрительно хмыкнул и отвернулся к говорившим спиной, а СиДжей понизил голос, рассказывая следующую информацию как большую тайну:

— Местные боятся «ада» как огня. Хотя это, по сути, блин, огонь и есть, разве нет? Короче, моя бабка пугала меня всегда не бабайкой, нет. Она говорила, что если я буду плохо себя вести, то за мной явится Дьявол и заберет в Ад.

— В Ад? — поразился Дэн.

— Да, именно в Ад. Жуть, правда? До сих пор мурашки от голоса, каким она рассказывала все те местные байки про Дьявола, ворующего людей. — Парень передернул плечами, прогоняя неприятные ощущения. — Суть в том, что если кто-то использовал в названии слово «ад», то заведение обязательно прогорало. Владелец «5-й круг Ада» считал это бредом, а клуб и пяти лет не простоял.

— Его просто арестовали, СиДжей, — пробубнел с койки Ленни, — арестовали за наркоту и сутенерство. Хватит свою мистическую дичь тут гнать.

— Не хочешь не слушай! Я не тебе рассказываю, понял, — огрызнулся парень. — В общем, да, страшные дела тут происходят. Ты случайно не с Дьяволом на встречу в Ад идешь, Дэн?

Ленни опять захихикал, но теперь ни один из собеседников не обратил на него внимания. Каннингему было не до веселья, он на самом деле задумался над вопросом молодого человека:

— СиДжей, я теперь даже и не знаю. Может и с ним.

Парень с сочувствием покачал головой.

— Тогда плохи твои дела, мужик. Соболезную. Хотя, смотря на то, что происходит снаружи, Ад может не такой уж плохой вариант.

— А разве из Ада никто не возвращается? — Каннингему становилось все страшнее, но он старался не показывать этого.

— По-разному. Всё от человека зависит. Или от настроения Дьявола. Бабушка говорила, что Дьявол видит насквозь все наши помыслы, а особенно самые грязные и постыдные. И вот за эти самые помыслы он хватается и начинает издеваться над человеком, измываться до тех пор, пока тот не умрет. Даже раскаяние бесполезно — учует он в нём притворство, так муки вечные обеспечены.

Ленни опять подал голос:

— И кто же про муки вечные рассказал потом, если грешники из Ада не вернулись?

— Ленни, завали рот и спи себе спокойно! Ты, блин, достал меня уже за этот месяц!.. Дьявол сам и рассказал о муках, наверно. Откуда мне-то знать? Я бабкину байку пересказываю, только и всего.

Предположить, что тогда в баре с ним беседовал ни кто иной, кроме как сам Дьявол, Дэниел не мог даже в самых смелых своих фантазиях. Мужчина в целом не фанат мифологии и мистики, ему проще поверить в чудеса науки, в параллельные миры и иные реальности, чем в существование Дьявола. Еще сложнее было представить, что параллельные миры и мистика могут сосуществовать бок о бок, да еще и взаимодействовать друг с другом. Дьявол, перемещающий грешников между разными версиями реальности, чтобы наказать? Звучит безумно, но в этом есть определенная логика и даже смысл.

— Так, а где то место, Ленни? — после паузы спросил Дэн. — Ты так и не сказал, где «ад» в названии.

Парень хлопнул себя по лбу:

— Забыл, блин! Ты, короче, слышал что-то про Хеллтаун (Helltown, hell с англ. — ад, town — город, — прим. автора)?

— В первый раз слышу.

— Ты вообще из Огайо, мужик? Даже про Хеллтаун не слышал… — разочарованно протянул СиДжей. — Хеллтаун — неофициальное название, так-то он записан как Бостон. Он к северу от Кливленда, быстрее доехать по Канал-роуд, но там заблудиться легко — сплошные леса. Лучше по 77-й трассе, до 80-й доехать, а там по ней до 271-й дороги рукой подать. Город мертвый, пустой. В 70-х годах правительство выселило из него людей из-за секты сатанистов. Говорили, что они Дьяволу жертвы человеческие приносили. И даже детей убивали, не зря же они в городе начали исчезать. С тех пор город начали называть проклятым, а еще нарекли Хеллтауном.

— А откуда ты об этом знаешь, СиДжей?

Молодой человек лукаво улыбнулся, отвел взгляд.

— Да так… Хотя чего скрывать, расскажу! Теперь уже всё равно, — он оглянулся на уже сопящего Ленни. — В общем, было дело в старшей школе: мы с ребятами решили проверить легенду, правда ли город страшный. Ездить туда всегда было запрещено, поэтому мы ночью туда собрались. Нас много было, человек десять.

— И что было? Испугались?

— Да конечно! Еще бы не испугаться — смотритель территории копов на нас вызвал. Всех в полицию увезли, мы даже рассмотреть ничего не успели, — парень расстроенно вздохнул. — Говорили, там дома снести должны были, ну чтобы мы, подростки, не лезли. Да что-то пока не снесли. Может проклятие город охраняет, кто знает…

— Жуть какая-то.

СиДжей уснул очень быстро с комиксами в руках, которые ему подарил Дэн. Мог бы уснуть и Каннингем, на расстеленном поверх бетонного пола одеяле было относительно удобно. Однако провалиться в забытье сна мешали мысли, после рассказа парня их в голове Дэниела было чрезмерно много. Он пытался то вспомнить всё, что когда-либо в фильмах и играх видел про Дьявола, потом попытался припомнить слова молитвы, которой в детстве учила мама, но сбивался на первой же строчке. Да и бороться Дьяволом молитвой — мужчина сомневался, что это действенное оружие против существа, которое может перемещаться и перемещать людей между мирами. Нет, Каннингем видел только один выход — найти Хеллтаун, ведь теперь очевидно, что именно на него намекал тот старик. Точнее Дьявол.

Усталость уже начала перебарывать растревоженное сознание Дэна, он медленно погружался в сон, но тут сверху начали очень шумно топать. А потом и разговаривать. Сонливость как рукой сняло, Каннингем снял с предохранителя пистолет. Продолжая прислушиваться, мужчина разобрал несколько голосов, среди которых самый громкий один — голос Кевина. Он то ли ругался, то ли что-то приказывал. Дэниел не спешил будить Ленни и СиДжея, ведь были серьезные опасения, что те начнут паниковать, а из-за этого наделают глупостей. Лежа на одеяле поверх холодного бетона мужчина пытался просчитать, как именно Кевин может догадаться, что они под полом. Если бы парни сами не вышли к Каннингему, он бы об их присутствии в здании и не подозревал бы.

«Кровь! Он заметит следы!» — вдруг осенило Дэна, он вспомнил что порезался, когда пролезал в бар через окно. Он начал думать, как лучше напасть на Биртича, если тот ворвется в подвал-лабораторию: атаковать нужно было так, чтобы не оставить Кею шансов. В воображении вариантов уйма, да только бывший друг со своими прихвостнями топали, ходили из угла в угол, но замаскированную между напольных плит дверь в подвал не замечали в упор. Это, конечно, хорошо, но что если Кей решит надолго остаться в баре? Как тогда Дэн с парнями уйдут отсюда? Каннингема не покидала мысль, что нужно как можно быстрее добраться не только до Хеллтауна, — нет, туда он поедет позже. Сначала он обязан, как и хотел Маршалл, защитить оставшихся в больнице. К тому же в их числе не кто-нибудь, а дочь Дэна; в любом мире и измерении, с любым именем, она была и будет его кровью и плотью, мужчина не откажется от нее. Нужно немедленно эвакуировать всех из больницы, уезжать из города, пока Биртич не добрался до выживших первее.

Взрыв. Стены и потолок трясутся. Только сейчас спящие парни просыпаются. Как сонные котята она не понимают где и зачем они оказались, но взрыв повторяется.

7

— Это тот псих! Он нашел нас, нашел! — причитает, упавший на колени Ленни. СиДжей начинает читать молитву со сложенными под подбородком ладонями.

Над подвалом затихают разговоры, но теперь начинается перестрелка. Слышен топот уже не нескольких человек, а нескольких десятков.

— Он привел сюда всю банду! — пугается толстяк. — Нам труба! Мы все умрем!

— Скорее всего, взорвали дверь в бар, — предполагает Дэн, хоть его предположение не намного радостнее, чем у Ленни. — Запустили внутрь мертвецов.

— Господи ты боже мой, зачем ему это? И что нам теперь делать?

— Без понятия, Ленни. — Каннингем понимает, что путь наверх им всем отрезан. Впущенные живые трупы просто так сами не уйдут. — Тут есть какой-нибудь другой выход?

— Блин, мужик, если бы был, мы бы о нем точно знали!

Но Дэниел не верит на слово, начинает обыскивать, осматривать комнату на предмет скрытых ходов. Интуиция и здравый смысл подсказывали ему, что хотя бы еще один выход здесь должен быть, если раньше баром владел наркоторговец, он бы об этом позаботился. Неужели бы он создал лабораторию по производству наркоты, но не продумал пути побега, оставив себе только один самый очевидный выход, да еще и через главный зал клуба?

— Что ты ищешь? — нервничал Ленни. — Говорю же, нет тут ничего! Мы здесь год тусовались, все обыскали…

Прямо за спиной толстяка Дэн замечает неприметную дверь.

— А это что?

— Да, блин, мы же говорили — это туалет наш, — тушуясь, ответил парень. — Чем ты слушал? Мы чем сходим, тем потом ведь растения удобряем, там биотуалет.

Недолго думая, мужчина открывает дверь. Странное совпадение — второй раз за сутки во время погони он заходит в уборную, где руками утыкается в бачок. У Дэна нет времени думать о таких странностях, после бачка Каннингем начинает ощупывать стены. Понимает, что стена за привинченным к полу биотуалетом и не стена вовсе — она не из бетона, это цельный металлический лист. Дэниел нащупывает края этого листа в углах, тянет на себя, и «стена» без проблем выходит из пазов, на которых держалась всё это время. Лист абсолютно не тяжелый, мужчина самостоятельно отставляет его в сторону. Взгляду открывается туннель, аналогичный по размерам канализационному.

Наблюдавшие за действиями мужчины парни теперь просто ошарашенно пялились в черноту тайного прохода. Каннингем пошел за своим рюкзаком, ведь там фонарик.

— Так вот почему мне в спину каждый раз дуло здесь! — СиДжей побежал осматривать вход, из него действительно тянуло несильным сквозняком.

— Не суйся туда, идиот! Вдруг там эти… типо тоже монстры живут? — пытался предостеречь друга Ленни. — Или ты «Эпоху мертвецов» забыл? Помнишь канализационных боссов?

Название некогда любимой игры привлекло внимание Дэна. Неужели и в этом измерении есть «Эпоха мертвецов»? Иронично, что эта эпоха настала здесь не только в виде компьютерной стрелялки.

— Не путай игру и реальную жизнь, Ленни, — сказал мужчина, ступая внутрь туннеля. Сделав еще несколько шагов, он обернулся на парней. — Вы идете или как?

Молодые люди переглянулись, потом СиДжей согласно закивал и попросил подождать минутку. Следом за ним в главной комнате скрылся и толстяк, а вернулись они оба примерно через минуту в полном обмундировании — в куртках и шапках. В принципе, решение правильное, на улице глубокая осень, вот-вот выпадет снег. Друг за другом они продвигались по извилистому проходу, чем дальше проходили, тем ощутимее становился сквозняк. Туннель, к большой удаче посетителей, не был запутанным, развилок не было, но тот единственный ход был по ощущениям невероятно длинным.

Через некоторое время Дэниел увидел ступеньки вверх, которые упирались в обычную, не слишком плотно прилегающую к дверному проему металлическую дверь. Через образовавшиеся щели пробивался свет. Мужчина с парнями подошел к двери ближе, прислушался к тому, что творилось снаружи. Где-то издалека было слышно знакомое рычание живых трупов, но в целом все было тихо, без выстрелов и голосов. Каннингем отодвинул сдерживающий массивный засов и осторожно отворил дверь. Почему-то мужчина ожидал, что туннель выведет их куда-то вообще за пределы Кливленда, но вывел всего лишь в одну из подворотен. Дэн помнил ее, пробегал здесь, когда искал «5-й круг Ада».

Всё не так плохо, мужчина мог припомнить как добраться до больницы из этой точки. Но обернувшись понял, что парни проделать этот опасный пусть вместе с ним не собираются.

— Мужик, ты это, иди дальше сам, — нерешительно улыбнулся Ленни. — Спасибо, что заходил. Если что, то возвращайся, всегда будем рады. Но мы дальше не пойдем.

— Да, Дэн, мы здесь останемся, — вторил товарищу СиДжей. — Псих всё равно не за нами охотится, нам бежать нет смысла. А вот ты береги себя, бро. Удачи тебе с Дьяволом и Адом, кстати.

— И вам удачи, парни, — кивнул Дэн. — Помните: всегда стреляйте в мозг трупам.

— Да-да. Как в «Эпохе мертвецов», мы поняли, — отмахнулся Ленни.

— Спасибо за комиксы! — добавил СиДжей.

Мужчина побежал дальше, дверь за скрывшимися внутри туннеля парнями закрылась. Каннингему хотелось верить, что с ними всё будет в порядке.

Непросто было отделаться от чувства, что Кевин со своими людьми идет по пятам. Каннингем лишний раз петлял между улицами, чаще оглядывался назад, внимательнее прислушивался, надеясь, что преследователи выдадут себя чем-то. Но они либо были очень далеко от Дэниела, либо стали бесшумными невидимыми ниндзя, потому что мужчина ничего и никого подозрительного не замечал.

Тем не менее, пропустить след из трупов в местах, где за ним гнались преследователи, Дэн не мог. Эти люди не жалели ни пуль, ни сил, потому как трупов была уйма. И почему эта банда Кевину подчиняется? Вряд ли Биртич одним своим даром убеждения смог заставить себе повиноваться добровольно, наверняка, он либо шантажировал их, либо обещал какую-то невероятную награду за содействие в выслеживании. Впрочем, в том числе и благодаря усилиям людей Кея, живых трупов на пути Дэниела встречалось не так много, бежать получалось безопаснее и быстрее.

Чтобы не запутаться в переулках Кливленда, мужчина бежал назад приблизительно той же дорогой, какой вчера убегал. К тому же, это единственный ближайший путь, которым можно добраться к нужной окраине, прилегающей к больнице. Примерно через час он добрался до двери склада того магазина, возле которой оставил Маршалла. Преследователи избавили капитана от посмертных скитаний. Хотел бы Каннингем похоронить Эндрю, почтить его память по-человечески, но сейчас было не время и не место для этого. Мучимый совестью из-за того, что второй раз приходится оставлять покойного напарника, Дэн вошел в распахнутую дверь склада.

Мужчину удивило то, что он увидел проходя через главный зал магазина с комиксами. Там был свежий труп, один из людей Биртича, видимо. Этого мужчину жестоко казнили прямо здесь. Перед смертью этот незнакомец в балаклаве лишился конечностей, но при этом финальную пулю в мозг ему так и не пустили. Обратившись в живого мертвеца казненный продолжал мучаться, извиваясь остатками тела на полу. Дэниел вспомнил, что похожим образом Кевин поиздевался над мертвым подростком в том доме, где они остановились перед переездом в особняк Лорэйн. Тогда это была, видимо, репетиция — и вот теперь Биртич нашел повод сполна реализовать свои садистские наклонности на живом человеке. Хотя Дэн даже не понимал, за что можно убить человека, когда вроде как погоня в самом разгаре. Взгляд мужчины упал на случайно выбитые пулями стекла-витрины заведения. Да, тогда это наделалошума, привлекая зараженных. Но разве случайная ошибка стоит человеческой жизни?

Окраины города, баррикады у больницы мужчина преодолел на одном дыхании. Больше всего Каннингем боялся, что не найдет никого на третьем этаже. Или, еще хуже, столкнется с ожившими трупами своих друзей и знакомых. Дверь в родильное отделение была заперта и подперта изнутри, а значит надежда на то, что с женщинами и Майклом все в порядке, еще оставалось. Дэн постучал в дверь оговоренным перед вылазкой кодовым способом. Тишина. Мужчина постучал еще раз, и вот слышно по ту сторону движение тяжелой мебели, шаги. Поворот ключа в замочной скважине. Дверь открывает вооруженная автоматом Скарлетт. Женщина настороженно смотрит на быстро заходящего внутрь Дэниела.

— Где Эндрю?

— Эндрю умер. Нам нужно убираться отсюда как можно быстрее.

Каннингем спешит опять запереть за собой дверь. Бежать из больницы нужно, но мужчина понимал, что сначала нужно собрать вещи, а до тех пор нельзя оставлять вход открытым. Дэниел вместе с подоспевшим на помощь Майклом подпирает дверь шкафом. Медик старается не падать духом, но видно, что новость о смерти капитана стала для него ударом. Что уж говорить про Сару — когда мужчина обернулся к ней, то уже застал ее плачущей в три ручья. Скарлетт злилась и не спешила опускать автомат, который направила прямо на Дэна.

— Отвечай, что ты с ним сделал? — требовала она.

— Я ничего с ним не сделал. На нас напали. Кевин каким-то образом нашел нас.

— Господи… — вырвалось у стоящей недалеко Лорэйн. — Поверить не могу, что это выродок всё не может успокоиться!

Агрессивный настрой Скарлетт правдивое признание о встрече с Кевином не слишком изменило. Наоборот, подозрительность женщины будто бы даже усилилась.

— Каким-то образом нашел, говоришь? — она сняла автомат с предохранителя. — Хорошая попытка. Но я тебе не верю.

8

Действия женщины напугали сильнее всех остальных присутствующих, чем Дэна. Особенно обеспокоилась Лорэйн, она тут же встала напротив Скарлетт и отвела дуло оружие в сторону.

— Какого черта, Скарлетт! Что ты творишь?! — блондинка схватила ее за плечо, встряхнула и пыталась заглянуть в глаза разгневанной женщине, а та уже пыталась вновь наставить на мужчину автомат.

— Этот мерзавец повел Эндрю на смерть! — кричала Скарлетт, и Каннингем впервые видел настолько яркие проявления эмоций в ней. — Он знал! Знал, что этот дружок ваш будет ждать в городе!

— Скарлетт, успокойся! Как ты можешь такое говорить? — не соглашалась Лорэйн. — Не Дэн был инициатором вылазки. Этого хотел сам Маршалл. Он взял Дэна с собой, ты же помнишь.

— Нет! Всё было спланировано! Этот… — Скарлетт проглотила ругательства, потому как в этом самый момент из ее глаз брызнули слезы, рука с автоматом задрожала. — …он погубил Эндрю, это из-за него…

Вместо дальнейших споров и попытки достучаться до разума женщины, Лорэйн просто обняла ее, позволяя поплакать у себя на плече. Автомат выскользнул из ослабевшей ладони расплакавшейся женщины, едва не упал на пол, но его вовремя успел подхватить Майкл. Вместе с медиком Дэн отошел в сторону, чтобы не провоцировать агрессию Скарлетт повторно. Тем более скоро к двум обнимавшимся женщинам присоединилась и Сара. Беременная девушка обняла обоих, положив голову на плечо Скарлетт, дала волю всем своим отрицательным эмоциям, ставших слезами.

Дэниел посмотрел на стоящего рядом Майкла. Судя по дрожащей нижней губе и покрасневшим глазам, тот бы тоже присоединился к плакальщицам, если бы не присутствие Каннингема. Мужчина понимал, что для них потеря близкого человека чувствуется по-настоящему, для них не существует параллельного мира, в который еще есть надежда вернуться. Дэн уважал их горе, слезы. Но в то же время понимал, что бешеный психопат-садист может многократно ухудшить положение их всех, если не предпринять никаких действий.

— Нам правда нужно уезжать как можно быстрее, — заговорил после паузы Каннингем. Отреагировал один только Майкл. — Кевин нашел себе в союзники каких-то головорезов. Они преследовали меня в Кливленде, но я смог оторваться от них. У нас не так много времени, чтобы свалить отсюда. Биртич все равно не отступит, рано или поздно доберется до больницы.

— Но куда мы пойдем? — неуверенно отвечал медик. — Я просил Маршалла перебраться сюда не просто так. Вот-вот Сара родит, тут есть все необходимое.

Дэниел отрицательно покачал головой. Майкл, очевидно, не может понять всей серьезности угрозы, ведь он не видел то же, что пришлось увидеть Каннингему.

— Нужно собрать всё самое нужное для родов и уехать в место, где Кей не найдет нас. Я знаю такое, оно дальше на севере. — Мужчина решил не пугать названием города, куда они должны будут направиться.

— Дэн, может, лучше здесь дождаться пока Сара родит? — все так же неуверенно спрашивал Майкл. — Пара дней ничего не решат. Больше не будем выходить в город, будем тихо сидеть здесь. А потом уже поедем туда, куда скажешь.

— Майкл, счет идет на часы, не на дни. За пару дней Кевин найдет нас и застанет в самом уязвимом положении. — Дэн помедлил, оценивая, стоит ли озвучивать их реальные риски от встречи с Биртичем. Решил, что это сказать тоже необходимо. — Кевин собирается убить нас всех. Начнет с Лорэйн, в его больной голове она главная предательница. Но потом прикончит и всех нас, ему хватит духу, оружия и силы совершить подобное. Мы не должны позволить ему сделать подобное. Я не хочу, чтобы кто-то из нас умирал. Поэтому мы должны бежать.

Дэниел обращался непосредственно к Майклу, но вскоре заметил, что и женщины смотрят в его сторону. Неужели, он смог до них достучаться, теперь они начали понимать всю серьезность их положения? Лорэйн и Скарлетт вытерли слезы, растерянно оглядывались по сторонам, пытаясь понять какие вещи следует с собой брать. Каннингем предложил Майклу составить список всего самого необходимого в первую очередь для родов, а пока медик этим занялся, Дэн наконец-то мог увидеть дочь.

Девочка спала, будить ее мужчина не стал — для того, чтобы вспомнить черты лица ребенка, отцу было достаточно взгляда.

— Когда вы не вернулись ночью, Кора начала плакать, — грустно прошептала подошедшая со спины Сара. — Не хотела есть, пить, просто плакала. Тогда я взяла ее на руки и начала петь ту песню… Слышала, как ты пел ее пару раз.

— «Мерцай, мерцай, звездочка»? — удивленным шепотом переспросил мужчина. Он и не подозревал, что кто-то, а тем более Сара, заметил как он пытался исполнить дочери колыбельную.

Девушка с улыбкой кивнула, а потом очень тихо начала петь:

— Мерцай, мерцай, звездочка,

Как же хочу узнать, что ты такое.

Там, высоко над миром,

Как бриллиант в небе,

Мерцай, мерцай, звездочка.

У Сары оказался очень красивый голос, в ее исполнении отрывок из песни звучал очень мелодично, не то что у Дэна. У мужчины защемило в области сердца почти реальной болью. Не чужая, малознакомая девушка должна была петь колыбельную его дочери, ведь здесь, в этом мире, ребенок больше никогда и услышит голос собственной, родной матери. Все, что у этой девочки есть, это Дэниел, непутевый отец из другой реальности, который делает всё, чтобы сбежать из кошмарного апокалипсиса. Но если он сбежит, с кем остается этот ребенок?

Каннингем не хотел об этом думать. Коротко и искренне поблагодарив Сару за заботу о дочери, он попросил переодеть Кору в принесенный из магазина комбинезон с одноименной героиней мультфильма. Сам мужчина приступил к сборам. Собирать, впрочем, пришлось не слишком долго — наученный горьким опытом, Дэн всегда держал собранными большую часть вещей для себя и ребенка. Дальше мужчина пошел помогать Майклу, тем более тот уже успел составить перечень.

Часть из необходимого уже была собрана и стояла недалеко от забаррикадированной шкафом двери, два спальных мешка и один полный рюкзак. Скарлетт поднесла полный пакет с медицинскими штуками из списка Майкла, Дэн остановил ее и предложил пойти проверить наличие машин на прежнем месте, а заодно и отнести уже собранные вещи. Нехотя, но женщина согласилась.

Автомобили они с Маршалом пытались спрятать, замаскировать строительным мусором, а потому даже алый «Мустанг» не бросился бы в глаза никому, кто проезжал мимо зарослей недалеко от больницы. Загруженные спальными мешками и рюкзаками Дэн и Скарлетт больше бежали, оглядываясь по сторонам, чем отбивались от встречных трупов. Благо, зараженные всегда были медленее, а потому что мужчина, что женщина успевали увернуться. Впрочем, мертвые преследователи вереницей гнались за парой выживших до авто. По прибытию к месту стоянки все же пришлось разобраться со всеми трупами. Каннингему непривычно использовать вместо своего лома топор, но свой гвоздодёр Дэн потерял, когда скрывался от погони в Кливленде.

Отдышавшись после интенсивного сражения, спутники начали укладывать поклажу в машины.

— Мне жаль, что Маршалл погиб, — заговорил первым Дэниел. — Я никогда не хотел его смерти. Он хороший человек. Я никогда бы не позволил себе вести Эндрю в ловушку.

Скарлетт ничего не отвечала Каннингему и даже не смотрела в его сторону. Привычное холоднокровие и отстраненность вернулись к ней в полной мере. Дэн и без того знал, что дружелюбия от этой женщины можно не ждать, но попросил пойти с собой совсем по другой причине, не для извинений.

— Не верь мне, считай виноватым, я понимаю, почему ты так себя ведешь. Ты имеешь полное право считать меня убийцей и предателем, хотя я им не являюсь. — Дэниел запустил руку в свой походный рюкзак, извлекая розовую и красную бейсболки. Именно их брал капитан в магазине комиксов. Обе протянул бейсболки Скарлетт. — Вот. Эндрю взял их специально для тебя. Передать не успел, поэтому передаю я. Возьмешь?

Женщина бросила взгляд на подарок. После промедления нерешительно взяла бейсболки и, так же не произнося ни слова, бросила на сидение в «Мустанг». Там уже стоял ее спальный мешок и рюкзак.

— Спасибо, — кивнула женщина, и первая пошла той же тропой, какой они вышли из территории больницы.

Все спешили со сборами и погрузкой вещей. Предостережение Каннингема о намерениях Кевина выполнило свою миссию, но имело и негативные последствия, ведь теперь в коллективе чувствовалась паника. Дэн паниковал в первую очередь. Ему казалось, что собраться не успеют, что каким-то образом Биртич их разыщет, заметит беготню с сумками до машин или внезапно ворвется в больницу. Но, вот, уже два автомобиля был загружены, а бывший друг с бандой не появился.

Прошла ли паника, когда члены группы заняли места в машинах? Нет, она только усилилась. Дэн с бешено колотящимся сердцем заводил авто, где уже сидели Майкл, Лорэйн и Сара вместе с дочерью Дэниела, а сам при этом боялся, что звук мотора разоблачит их местонахождение окончательно. В это время года ночь наступала раньше. Уже начинало темнеть, Скарлетт на «Мустанге» и Каннингем на Nissan’е выезжали на 77-ю трассу с выключенными фарами. Только отдалившись от города на значительное расстояние, когда наступила полноценная непроглядная ночь, Дэн включил фары.

Постоянно смотря в зеркало заднего вида, Каннигем боялся увидеть машины преследователей. Он выжимал из авто максимум скорости, только бы ехать быстрее.

— Знаешь, Дэн, я даже рада, что Кевин хочет убить меня первой, — внезапно на повороте с 77-й трассы заговорила Лорэйн. До этого в салоне видело напряженное молчание, нарушить которое не решался никто. — Ведь если бы этому психу было плевать кого убивать в первую очередь, он бы и тебя в живых тогда в Кливленде не оставил.

Женщина горько улыбнулась. В ситуации не было ничего смешного, но и на лице Дэниела тоже скользнула улыбка. Кевин действительно сам себе сделал хуже из-за своей кровожадности — хотел убить всех, но упустил единственного, кто мог его привести к скрывавшимся в больнице.

— Он хотел убить тебя еще в том доме. Помнишь, когда Вова спас? — припомнил Каннингем. — То, что не успел до тебя тогда добраться, Кей посчитал твоим спасением.

— Спасением? Он так сказал? Вау. Герой так герой, спас от самого себя! — Лорэйн рассмеялась. — А ведь ты предупреждал, Дэн. Ты видел, как он расчленил того зараженного на втором этаже. Это уже был звоночек.

— Нет, я не видел само расчленение — я пришел, когда он голову шкафом раздавил, — спокойно отвечал Дэниел. — Кстати, он похожим образом одного из своих так же наказал, я лично видел туловище без…

— Ай-ай-ай-ай! — сидевшая на заднем сидении Сара схватилась за живот и закричала. — А-а! Больно, больно, Майкл!

Медик сразу же начал ощупывать живот девушки, на лице парня появилось испуганно-встревоженное выражение. Дэниел уже чувствовал себя виноватым: совсем забыл, что в машине с ним едет девушка, ожидающая ребенка; мужчина даже подумать не мог, что разговоры о расчленении могут растревожить Сару, но об этом следовало бы побеспокоиться в первую очередь.

— Дыши, Сара! Дыши глубоко и ртом, и носом, — просил Майкл, помогая беременной занять наиболее удобное положение на сидении.

Девушка застонала повторно, но этот стон постепенно перешел в крик, исполненный боли.

— Майкл, она рожает? — спросила Лорэйн. — Нужно остановить машину!

— Пока просто схватки, — дрожащим от волнения голосом ответил медик, — такое уже было… Они могут появиться и пройти. Воды, по крайне мере, еще не отошли.

— Тогда едем дальше, — Дэн крепче вцепился в руль, вглядываясь в клочок освещенной дороги впереди. — Тут не так далеко осталось.

Новые схватки опять заставили Сару выгнуться от боли и закричать. Майкл вместе с сидевшей к ним вполоборота Лорэйн взяли ее за обе руки, нескладным хором повторяя просьбы глубоко дышать и не волноваться. Схватки повторилось еще несколько раз, но между каждым новым повторением промежуток времени становился больше.

— Долго еще, Дэн? — спросила Лорэйн после очередного стона Сары. — Куда мы вообще едем?

В самом деле, все члены группы, включая даже подозрительную Скарлетт, ни разу не поинтересовались подробностями о месте, куда хочет отвезти их Каннингем. Эти люди почему-то слепо ему доверились, автоматически отдав ему лидерство и право принимать решения. Но правильно ли это? Если теория о параллельных мирах не выдумка воспаленного каким-то заболеванием мозга, то мужчина вот-вот встретиться с, прости господи, Дьяволом и, вероятно, перенесется в свою, в нормальную реальность. Но в этом случае он просто оставит всех доверявших ему людей без поддержки, бросит без лидера.

На вопросы Лорэйн задумавшийся Дэн так и не ответил, но скоро ответила сама дорога. Старинное дорожное обозначение на обочине информировало, что до Бостона осталось всего лишь две мили. Вот только название города было перечеркнуто из баллончика с краской, и на обозначении сияли кривые темно-красные буквы: «Добро пожаловать в Хеллтаун! Ад ждет тебя!»

Глава 5. Сатанизм

1

Пугающую надпись на придорожном знаке заметил не только Дэниел, ее увидели все сидящие в машине, разве что кроме дочери Каннингема, ведь она в это время играла с пустышкой из родильного отделения. Прочитав слово «Ад», мужчина понял — едет в правильном направлении. Надпись словно говорила напрямую с Дэном, подбадривала на полпути к такой желанной цели. Однако у других пассажиров авто эмоции появились не слишком приятные:

— Дэн, какого дьявола мы едем в заброшенный город? — недоумевала Лорэйн. — Там же нет ничего, а у нас еды всего-то на пару дней. Почему именно Хеллтаун?

— Что-нибудь придумаем.

Дэниел продолжал напряженно всматриваться дорогу и надеялся, что знакомая не почувствует фальшь в голосе. Он понятия не имел, что они будут делать, когда еда кончится. К этому времени Каннингем уже собирался быть очень далеко отсюда.

— Хеллтаун? Мы едем в Хеллтаун?! — Сара будто только сейчас поняла суть надписи, которую проехала машина минуту назад.

— Стремное название, — неуверенно промямлил Майкл.

— Да при чем здесь название?! Этот город проклят! — не успокаивалась беременная. — Разверните машину, я ногой не ступлю в проклятый город.

— Сара, это же просто… — Дэн попытался выдавить из себя улыбку. Он хотел бы переубедить девушку, хотел бы наврать, что бояться там нечего, но у него физически не получалось озвучить эту ложь.

— Остановите машину! — требовала Сара.

Каннингем подчинился ее желанию, машина притормозила, но остановилась прямо напротив преграждающего путь шлагбаума. Дальше проехать на машине невозможно, и это при том, что в автомобилях всё необходимое для будущих родов — бросить медикаменты и медицинские приборы они не могут. Пока мужчина осознавал безвыходность положения, Сара выскочила из салона, стала ходить возле авто тяжело дыша и держась за поясницу. Следом за ней вышел сочувствующей ее страданиям Майкл.

— Что мы здесь делаем, Дэн? — без обвинения, без агрессии, но настойчивым дружеским тоном поинтересовалась Лорэйн. Врать ей Каннингем не видел смысла.

— У меня здесь назначена встреча.

— С кем? Господи, только не говори, что с Кевином, — женщина нервно улыбнулась, но Дэн не ответил на улыбку.

— Нет, не с Кевином, — честно ответил мужчина. — Кое с кем пострашнее.

Улыбка с лица собеседницы пропала. Лорэйн внимательно смотрела на человека перед собой, потом обернулась на Сару и Майкла. В тот же момент рядом с авто притормозил «Мустанг» Скарлетт.

— Если этот кто-то хуже, зачем ты привез нас сюда? — осторожно спросила женщина. — Всё в порядке, Дэн? Мы многое пережили, ты через многое прошел. Выглядишь очень уставшим. Когда ты в последний раз спал?

— Не помню, — отрицательно качнул головой Каннингем на последний вопрос. — Тот, с кем у меня назначена встреча, может всё исправить. Да! Лорэйн, я только сейчас понял: он может спасти на нас всех, а не меня одного. Нас всех, Лорэйн!

С радостной улыбкой до ушей мужчина повернулся к собеседнице всем корпусом и на эмоциях обнял её. В боковое окно постучали, и Дэн тут же разжал объятия. Скарлетт просила мужчину выйти, наверняка, у нее тоже появились вопросы. Но вдохновленный внезапным озарением Каннингем готов был и к ее недоверию, и к любым претензиям, да к чему угодно. Ведь он наконец-то понял, как спасти всех! Если Дьявол существует, то он и с апокалипсис отменить может. Или на крайний случай, всех их, — Лорэйн, Сару с ребенком, Майкла, Скарлетт и дочь Дэна, — Дьявол сможет перенести в нормальный мир, где нет настолько огромной опасности умереть в любую минуту. Вопрос в том, захочет ли он это делать. Но Каннингем обязан хотя бы попросить его помочь, даже если есть только маленький шанс на спасение, мужчина не собирается его упускать.

— Что за дыра? Что мы здесь забыли? — Скарлетт не скрывала своего плохого настроения. Женщина всматривалась в сторону домов за шлагбаумом.

— Спокойно, Скар, всё под контролем, — примирительно начал Дэн.

— Какая я тебе Скар? — мгновенно взбучилась женщина. Вышедшая из авто Лорэйн тоже решила вмешаться:

— У него тут встреча какая-то. С кем-то, кто нас может спасти.

— Что за бред? — бросила Скарлетт, окидывая Каннингема презрительным взглядом.

Ни она, ни Лорэйн не верили Дэниелу, он четко понимал это и то, что Сара и Майкл тоже вряд ли оценят его сумасшедшие идеи о спасении мира с помощью незнакомца, которого он считает самым настоящим Дьяволом. Ложь во спасение, казалось бы, была просто необходима. Конечно, если Дэн соврет, то будет ничем не лучше Кевина, но если скажет правду, они просто уедут. Испугаются, посчитают сумасшедшим и уедут.

— Выслушайте меня, нам нужно в тот город, — Каннингем старался говорить уверенно, но страх за людей, страх, что они ему не поверят, отражался в тоне голоса. — Там есть все нужные нам ответы. И там точно нет зараженных, город пуст и спокоен.

— Это проклятый город!

Женщины вместе с Каннингемом обернулись на крик Сары. Одной рукой девушка опиралась о дверь машины, под вторую ее поддерживал встревоженный Майкл. Беременная хотела было прокричать что-то еще о проклятии Хеллтауна, но все слова слились в единый крик, а ноги подкосились. Если бы не поддержка медика, она бы точно рухнула на землю. К Саре побежал Дэниел, следом Лорэйн и Скарлетт. Вблизи мужчине стало заметно, что по ногам женщины течет жидкость. Воды отошли.

— Она рожает! — озвучил ее фактическое состояние Майкл. — Быстрее, нужно отнести безопасное место!

Каннингем понял, что это реальный шанс добраться до города, а потому предложил первым:

— Нужно добраться до домов.

— Нет! — взмолилась девушка. — Умоляю, только не в Хеллтаун! Пожалуйста… — речь беременной опять утонула в стоне из-за новых схваток. Лорэйн испуганно смотрела то на Дэна, то на рожающую, все еще сомневаясь в том, к кому лучше прислушаться. Скарлетт не сомневалась:

— Майкл, раскладывай пелёнки прямо здесь!

— Здесь? Нет, нет, здесь нельзя, — лепетал медик.

— Конечно нельзя, здесь холодно! — согласился Дэн. — Она же отморозит себе все, пострадает ребенок, как вы не понимаете? В город нужно идти.

Слов мужчины было достаточно, чтобы убедить Лорэйн:

— Дэн прав! Другого выбора нет.

Оставшаяся одна против всех Скарлетт тоже сдалась. Молча сев в «Мустанг», она взяла на нем разгон и протаранила шлагбаум, мешавший проезду. Ее авто рвануло прямиком к темным силуэтам домов по разбитой и поросшей травой дороге, а Лорэйн вместе с мужчинами пытались усадить сопротивлявшуюся Сару в машину. Ехать в проклятый, по ее твердому убеждению, город девушка ни в какую не хотела, но из-за схваток силы подводили ее и после нескольких минут, она села на заднее сидение Nissan’а вместе с Майклом. Когда на переднее сидение уселась и Лорэйн, мужчина выжал педаль газа, машина заскакала по кочкам и неровностям неремонтированного десятками лет асфальта.

Проклятый и ужасный Хеллтаун, каким его считала Сара, состоял всего из одной улицы. Большая часть домов оказались развалинами: где-то обвалилась крыша, где-то внешняя стена и абсолютно во всех есть выбитые окна. Скарлетт, видимо, заметив всё это и отлично понимая, что в подобных развалинах от холода укрыться нормально не получится, проезжала мимо. Остановился «Мустанг» возле одного единственного здания, в котором на первый взгляд все было в порядке. С белых стен церкви местами слезла краска, но сами стены выглядели крепкими и толстыми. Все окна целые и закрытые, значит и сквозняка не будет. Скарлетт вышла из авто и ждала, когда подъедет Дэниел с Сарой и остальными.

— Нет! Я не пойду туда! — кричала роженица. — Вы посмотрите! Разве вы не видите?

Ни Каннингем, ни Лорэйн ровным счетом ничего не видели ни возле здания церкви, ни у полуразвалившихся домов, его окружавших. Конечно, промелькнуло удивление из-за того, почему именно церковь сохранилась среди остальных. Однако он как строитель помнил, из чего приходится возводить жилые дома, и из чего строились еще сотню лет назад всякие молельные дома — камень всегда устойчивее дерева и пенопласта.

Сопротивляющуюся девушку никак не могли вытащить из автомобиля, который она уже вымазала околоплодными водами, ведь они продолжили отходить во время поездки.

— Да как вы не видите… А-а-а! — новая схватка лишила ее возможности отбиваться.

Майкл и Дэн подхватили беременную под руки и ноги и понесли к зданию, пока Лорэйн и Скарлетт пытались отпереть тяжелые деревянные двери. Створки двери со скрипом, но все-таки отворились. Лорэйн подбежала, чтобы взять из автомобиля медикаменты и вещи для родов, но на обратном пути чуть не выронила кладь из рук. Она смотрела поверх дверей церкви.

— Тут… Ребята, тут перевернутый крест, — голос женщины звучал скорее удивленно, чем испуганно.

— Ну и что с того? Какая, черт возьми, сейчас разница? — Скарлетт тоже пошла за вещами, и теперь негодовала из-за того, что Лорэйн отвлекается и не помогает.

Обращенная к ней сердитая фраза подействовала на блондинку как отрезвляющая пощечина, она быстро занесла вещи внутрь. Церковь изнутри выглядела обычной, самой традиционной для Огайо и Соединенных Штатов в этом регионе. Пробежав между деревянными лавочками для прихожан, Лорэйн отперла еще одну дверь, возле которой остановились мужчины вместе с Сарой. Там пустая комната с единственным окном, несколько брошенных стульев и письменный стол.

— Сюда! Заносите ее сюда! — крикнула женщина, уже расстилая на дощатом полу одеяла и прихваченные из больницы пеленки.

Никто не стал уточнять, почему Лорэйн требует принести Сару именно в эту маленькую комнату, а не разложить все необходимое для родов в большом зале. Девушка совершенно перестала что-либо говорить, просто кричала и тужилась. Майкл помог ей разместиться удобнее, а Скарлетт уже принесла в комнату последние пакеты с медикаментами из автомобилей. Несмотря на то, что медик не просил их об этом, но обе женщины сами начали ему ассистировать, организовывая удобное пространство вокруг.

Дэниел побежал за дочерью. Ранее в безумной спешке и в попытках сдержать отбивающуюся Сару, Каннингем не имел возможности взять с собой еще и дочь из машины. Улица Хеллтауна по-прежнему безлюдная. Дэн взял малышку вместе с ее автокреслом, а занося внутрь, тоже обратил внимание, что над церковью висит перевернутый крест. В каком-то фильме давным-давно мужчина видел, что в комнате у одержимых кресты на стенах переворачивались в такое же положение. Это символ присутствия Дьявола рядом. Но если создатели этой церкви водрузили такой символ на здание, это может означать только одно — молившиеся были сатанистами, поклонялись Дьяволу. Теперь неофициальное название города получало значительно больший контекст.

Но пугаться или пытаться сбежать уже было слишком поздно, Каннингем решил идти до конца. Дочь занес он внутрь церкви, выбрал место между лавками для прихожан, где девочку не тронет даже случайно забредший внутрь постройки живой мертвец. Да, на мили вокруг нет ни одной живой души, но на всякий случай Дэн решил заблокировать все входы в церковь. Выполняя задуманное, он слышал, как в подсобном помещении кричит бедная Сара, и мужчина был раз находиться как можно дальше от этих криков и ее ужасных мучений. Это больно было слышать, не то что смотреть, присутствуя рядом.

Не выдержала лицезрения процесса родов и Скарлетт. Когда она вышла в основной зал, Дэн уже запер главные двери в церковь и лег на одной из лавок.

— Ты спать собрался, что ли? — обычным для себя возмущенным тоном спросила женщина, садясь на соседнюю лавку.

— Нет. Просто устал, — сонным голосом ответил Каннингем. — Как там Сара?

— Пойди и посмотри сам, — поспешила огрызнуться собеседница, но на следующей фразе тон ее стал мягче, — ей тяжело. Не столько из-за родов, сколько из-за этого места.

— В каком смысле?

— В смысле, что ей страшно! — повысила тон Скарлетт. — Где там твой знакомый? С кем ты хотел встретиться?

Мужчина не знал, что ответить. Старика из бара не было. В заброшенном городе, как и следовало предполагать, вообще никого не было. Дэну нужно было вовремя остановиться, нужно было не гнаться так слепо за целью вернуться домой. Потому что это изначально звучало нелепо, а он как полный дурак поверил всему, что ему наплел наркоман из подвала заброшенного бара. Умный человек никогда бы так не сделал.

Молчание мужчины Скарлетт, видимо, расценила как признание им своей вины, и побежденного довивать претензиями и обвинениями не стала. Через открытую дверь из соседней комнаты слышно было, как крик рожающей Сары уже переходил в плач. Что-то с родами идет не так как должно, но Каннингем ничего не мог сделать, чтобы помочь ей.

Внезапно в большие и тяжелые двери церкви с силой постучали. Мужчина вскочил со скамьи. Сердце вот-вот готово выпрыгнуть из груди. Скарлетт тоже поднялась с места и теперь настороженно смотрела то на двери, то на Дэниела.

2

Стук повторился. Кто бы ни стоял снаружи, уходить так просто он не собирался.

Но, минуточку, если это тот, кого так ждал Каннингем, если это сам Дьявол, то зачем стучит в дверь этой сатанинской церкви, которая вроде как является его обителью? Разве к себе домой не принято входить без стука?

— Дэнни! Дружище, открывай дверь! — говорил знакомый голос снаружи. — Это я, Кевин! Я здесь один! Открой, пожалуйста, нам нужно поговорить!

Из приоткрытой двери в комнату с роженицей выглянула Лорэйн и непонимающе смотрела на присутствующих в основном зале. Дэн вместо любых слов сделал шаг вперед, но его схватила за руку Скарлетт. Злой взгляд женщины вопрошал, какого черта он делает, ведь, видимо, она подумала, что Каннингем идет отпирать засов для Биртича. Дэниел же кивнул на автокресло с дочерью, ее нужно было немедленно отнести в комнату с Сарой, что мужчина и сделал, когда ладонь Скарлетт разжалась. В то же время роженица тоже поняла нависшую угрозу, а потому чтобы не кричать слишком громко закусила кляп из жгута ткани.

— Брат, не молчи! Я пришел с миром! — продолжал кричать Кевин за дверью. — Открывай дверь, друг, я пришел извиниться! Извиниться и помочь, Дэн!

Ставя кресло с дочерью в угол маленькой комнаты, Каннингем отлично слышал слова Биртича снаружи. Взгляд мужчины упал на то единственное окно в комнате с рожающей девушкой — его легко выбить любому бандиту Кея. Стол! Дэниела осенило, что крышка стола может послужить хотя бы частичным препятствием и защитой от пуль. Но сначала нужно отвлечь Биртича.

— Чем помочь, Кевин? — ответил мужчина, выбежав в основной зал, чтобы его голос доносился оттуда, а не из комнатки. — Мне не нужны твои извинения и помощь! Убирайся отсюда, оставь нас в покое!

Хорошо, что Скарлетт была достаточно сообразительной, чтобы уже достать оружие. Из больницы они захватили все тот автомат и УЗИ. Вооружившись последним, женщина уже приготовилась отстреливать всех, кто захочет полезть в окна. Жестом она предлагала и Дэну присоединиться к ней, кивала на автомат, но Каннингем решил сперва закрыть столом окно. Успеть это сделать нужно за время, пока бывший друг-болтун все еще вешает ему лапшу на уши:

— Каннингем, ты опять мне не доверяешь, опять совершаешь эту ошибку! Помнишь, как ты извинялся передо мной в доме Лорэйн? Помнишь, как я тебя простил? — от пафоса в голосе Кея начинало тошнить. — Так вот, я тогда простил тебя! Дэн, знаешь, в чем твоя проблема? Твоя проблема в том, что ты всегда пытаешься выйти из любой ситуации чистеньким и святым! Пусть всё и всех вокруг заляпает дерьмом по твоей вине, но ты-то, ты-то остался правильным! Меня всегда это восхищало в тебе, мужик!

Решив проблему с окном и столом, Дэн осторожно закрыл дверь, оставляя Майкла и Лорэйн, вооруженную пистолетом, помогать Саре с родами и держать оборону здесь. Мужчина взял автомат и занял позицию за одной из спинок деревянной церковной лавки недалеко от Скарлетт.

— Ты хочешь нас убить! — ответил мужчина и проверил количество патронов в магазине. Слишком мало, нужно экономить. — Я не пытаюсь казаться правильным, Кевин, я пытаюсь выжить! Мы ничего тебе не сделали, просто уезжай! Если наша дружба хоть что-то для тебя значила, то уезжай, Кевин! Тогда я прощу тебя, обещаю!

Смех друга, раздавшийся после слов Дэна, звучал демонически. Кевин заливался хохотом, радуясь или насмехаясь не понятно над чем. В какой-то момент смех сменился выстрелами так внезапно, что ни Скарлетт, ни Каннингем не успели на это как следует отреагировать. Автоматные очереди, оружейные и пистолетные выстрелы раздавались одновременно — Биртич, очевидно, соврал, когда говорил, что пришел один.

Стекла в окнах основного зала здания разлетелись вдребезги, тяжелая дверь сотрясалась под залпами их мелкокалиберного огнестрельного оружия. Мужчине и женщине пришлось лечь на пол, чтобы случайная пуля из выбитых окон не задела их.

Но, вот, стрельба как по приказу затихла, но вновь раздался голос Кевина:

— Последнее предложение, Дэн! По нашей старой дружбе, я сделаю для тебя одолжение! Если прямо сейчас ты сам отопрешь мне дверь, то мы не убьем всех из вас — дети и женщины останутся живы! Все, даже Лорэйн! Я пересмотрел свое отношенье к этой… вдовушке! Зачем ее убивать, если она еще сможет помочь моим ребятам снять напряжение?

Очередной приступ хохота состоял уже из нескольких голосов. Мерзкое предложение отдать свою дочь, ребенка Сары и да и саму Сару этому психопату, Дэниел даже не собирался рассматривать как возможное решение конфликта. Каннингем готов умереть за этих людей, но только умереть сражаясь за их свободу, а не отдавая в рабство или гарем.

Неожиданно крепкие и тяжелые двери церкви распахнулись сами собой очень легко. Дэн подумал, что это работа Биртича с бандой, но нет — те тоже отшатнулись от входа и испуганно смотрели перед собой, внутрь церкви. Вдруг автоматы, ружья и пистолеты в их руках начали закипать, плавиться и стекать раскаленной цельной массой вниз. Мужчины обожженными руками кричали, пытались скинуть с ладоней остатки расплавленного оружия, но то уже прилипло намертво к коже и плоти.

— Как же ты мне надоел!

Этот голос раздался за спинами у Дэниела и Скарлетт, и когда мужчина и женщина обернулись, то увидели старика в костюме тройке и в темно-синей рубашке без галстука. Каннингем узнал в нем незнакомца из бара, того самого! Но внезапно появившийся старик сейчас не смотрел на Дэна, все его внимание было обращено на Кевина. Когда повернулся в сторону бывшего друга и Каннингем, то увидел пугающую и невероятную картину — союзники Биртича лопались на месте. Они раздувались и за считанные секунды разлетались на куски со звуком, характерным для лопающихся воздушных шаров. Вскоре последним из живых людей снаружи остался сам Кей, и ужас на его всегда самодовольной физиономии был непередаваемый. Более того, у перепуганного до смерти мужчины даже, казалось, речь отказала — он впервые за все время просто хлопал глазами и смотрел на старика. А потом лопнул и Кевин.

— Негодник какой! Все стекла мне побил, ну где это видано! Еще и дверь покарябал! — полушутя возмущался старик. Но когда Дэниел бросил взгляд на разбитые окна, осколки с пола вдруг сами собой поднялись в воздух и встали на положенное место в оконном проеме. Стекла и витражи опять были как новенькие. — Вот, так-то лучше.

Как же долго Каннингем искал встречи с ним, но вот теперь Дэн сидит на полу и просто смотрит на старика, не находя подходящих слов. Перед ним — живая легенда, причем это не эвфемизм, а на самом деле герой легенд и мифов — Дьявол.

Но если Дэн не знал что сказать, то слова быстро нашлись у ошарашенной Скарлетт. Она направила на незнакомца пистолет-пулемет:

— Вы кто такой? Что вы здесь делаете?

— Привет, Скарлетт, — вздохнул старик.

В этот раз плавить оружие в руках он не стал, но щелкнул пальцами, после чего пространство вокруг, а в первую очередь Скарлетт, замерло; стало абсолютно тихо, Дэн не мог слышать ничего, кроме собственного дыхания и бешеного сердцебиения.

— Теперь нам никто не помещает, Дэниел, — мужчина улыбнулся Каннингему и жестом предложил подняться с пола. — В первую очередь, хочу выразить свое восхищение твоей сообразительности и внимательности. Да, немногие из тех, кого я перемещаю в параллельные миры, вообще замечают факт перемещения. Особенно если новый мир практически идентичен их родному. А ты молодец, парень.

Мужчина прошелся до ближайшей скамьи для прихожан, сел на нее и предложил Каннингему сделать то же самое, сесть на свободное место рядом с собой. Беспрекословно Дэниел сделал это. Оба молчали некоторое время.

— Вы — Дьявол? — спросил наконец собравшийся с силами Дэн.

— А вы? — с лукавой улыбкой переспросил старик. — Шучу. Конечно, какой из тебя Дьявол, Каннингем. Ты и за демона, за мелкого черта не сошел бы. А вот друг твой, — мужчина обернулся в сторону все еще распахнутой двери, — вот он вполне мог бы сойти. Нервировал меня ужасно, но, знаешь, для одного из воплощений я возьму его облик. Да. Интересный, вдохновляющий индивид, по-своему редкий. — Незнакомец задумчиво улыбнулся уголком рта. — Ты можешь называть меня Вергилий. Вёрдж. А то Дьявол, Сатана, Люцифер уж больно затаскано и громко звучит. Вёрдж в самый раз. Кстати, смотрел этот фильм фон Триера, с Вергилием который?

— Нет, к сожалению, не смотрел, — отрицательно кивнул головой Дэн.

— А вот и плохо, а вот и зря, — шутливо ругал Вёрдж мужчину, как маленького мальчика. — Через лет шесть он в твоем мире должен появиться. Мэтт Диллон хорош в главной роли.

— Как же я его мог посмотреть, если он еще не вышел?

Дьявол хитро улыбнулся, продолжая говорить:

— Если вернешься домой, обязательно глянь — кино отличное, чтобы пустоголовые критики не говорили. Этим снобам всегда есть к чему придраться.

О каком именно фильме твердил Вергилий, Каннингем понятия не имел, но после слов о возможности возвращения домой едва на месте не подскочил.

— Сэр, мистер Вёрдж, как я могу вернуться домой?

3

Вергилий стряхнул невидимые пылинки со своего черного пиджака, затем обратил взор прямо перед собой. Напряженно ожидавший ответа Дэн проследил за его взглядом. Прямо супротив них на стене за стойкой проповедника, как оказалось, все это время висел всё тот же перевернутый крест.

— Ты же понял, что это за место, Дэниел? — спросил старик.

— Я понял, что здесь ваши последователи поклонялись вам.

Собеседник согласно кивнул.

— Верно, но не полностью. — Старик встал с места и прошел до двери, за которой Каннингем оставил Сару с Майклом, Лорэйн и свою дочку. Вергилий аккуратно открыл дверь, были видны замершие фигуры. — Посмотрите-ка! Наша Сара всё-таки родила. Молодец девушка, — голос старика был вполне доброжелательным и веселым. — И с доченькой твоей всё в порядке, кстати. Не зря ты закрыл окно.

Так и оставив двери приоткрытой, Вёрдж вдруг телепортировался на прежнее место на скамье.

— Люди, мои последователи как ты их назвал, действительно поклонялись мне здесь, — продолжал старик. — Не то, чтобы без их поклонения, я бы прожить не смог — мне, в целом, все равно молится на меня кто или нет. Я давно уже отошел от всех заморочек с почитанием и поклонением. Нет, сейчас моя самооценка не зависит от чужого почитания. Самодостаточность, Дэн, очень важно развивать в себе самодостаточность. А иначе есть риск стать рабом чужой похвалы и почитания. — Вёрдж печально вздохнул. — Им всегда что-то от тебя будет нужно. Даже не надейся, что они возносят тебе хвалу просто так, якобы из уважения к твоей личности. Мой клуб сатанистов здесь, в Бостоне, или как его назвали позже, в Хеллтауне, конечно, радовал меня. Знаешь, приятно, когда тобой не только пугают маленьких детей, но еще и признаются в любви. Приносят человеческие жертвы. Как это может быть не приятно?

Дэниел кивнул, будто действительно понимал трудности существования Дьявола.

— Мне эти сатанисты про веселые времена напомнили. Когда всё, что было у людей — это их вера, — вдохновленно продолжал Вёрдж. — Вера тогда имела большое значение. Заставлять как можно больше людей поверить в себя было вроде соревнования. Забавно потом было смотреть, как верующие каждой конфессии цапаются между собой! — старик рассмеялся. — А потом что? Вера вышла из моды. Верующие эволюционировать начали. Всё равно, что марионетки вдруг увидели тянущиеся от них ниточки, а кукловода не заметили. «Кукловод мертв», — так же объявил Ницше или путаю? Захотели свободы куколки. Но скажи, Дэн, разве кукловоды зла желают своим марионеткам? — Вергилий пристально посмотрел на Дэниела, а тот только пожал плечами. — Нет. Мы всегда помогали, давали именно то, что люди от нас просили. Но, вот, им уже ничего не надо! Все такие независимые, что смотреть противно. Секта сатанистов стала моей отдушиной в новом, этом ненормальном мире свободных марионеток. — Вёрдж хлопнул ладонью по колену: — Но хватит о грустном, а то, я смотрю, ты заскучал. Ты спрашивал, как вернуться домой? Очень просто. Тебе нужно просто попросить меня.

Мало верилось, что всё так уж просто. Где-то должен быть подвох.

— И вы так просто перебросите меня в мой мир?

— Конечно. Я, вообще-то, завсегда рад помочь тем, кто меня об этом просит. Но, — старик поднял указательный палец вверх, — попросить нужно убедительно.

— Убедительно? Что это значит?

Вергилий развел руками, окинул взглядом просторное помещение, освещаемое только лунным светом из окон. Отвечать не спешил, очевидно, предлагая догадаться самому. И Дэн догадался:

— Жертвоприношение?

— Браво, Дэниел! — Вёрдж мгновенно телепортировался на сцену, специально предназначенную для проповедника. — Твоя сообразительность не перестает меня радовать!

Одним жестом руки Вергилий материализовал под потолком люстру с настоящими, горящими свечами; такие же горящие свечи появились всюду, во всех темных углах. Комната мгновенно наполнилась мягким светом, из-за которого фигура Вергилия начала отбрасывать множественные тени. Одновременно завораживающе и пугающе.

— Послушайте, Вёрдж, я не хочу ничьей смерти, — Каннингем боялся спорить с величественным и настолько сильным существом, но надеялся, что сделка между ними будет иметь более гибкие условия. — Может, по-старинке, я просто продам вам свою душу?

На предложение Дэна старик только махнул рукой.

— Твоя душа и так в моих руках, Дэниел. Мне нужно что-то поинтереснее.

Мужчине хотелось глупо пошутить, что он, вроде бы, ни в чьи руки свою душу не передавал, но решил дипломатично промолчать. Перед ним не друг-товарищ, чтобы озвучить нелепые приколы, Вёрдж может отреагировать не слишком положительно. Сейчас от Каннингема требовали сделать выбор, который может быть спасительным для него, но смертельным для кого-то из людей, чья безопасность и есть главная забота Дэна. В его группе нет ни единого человека, которым он мог пожертвовать. К тому же, мужчина вдруг вспомнил о пришедшей идее спасти этот мир в целом. Наверно, с этого и стоило начинать, но Дэниел не ожидал такого дружелюбия и интересных рассказов от Дьявола, а потому просто растерялся.

— Вёрдж, могу ли я…

— Можешь ли ты пожертвовать собой, чтобы воротить время вспять, — грубо перебил старик, — чтобы спасти этот мир от апокалипсиса, чтобы здесь не было живых мертвецов, чтобы все жили долго и счастливо? Ответ: нет.

— Но почему?

— Поверишь ты мне или нет, но события в этом мире происходят естественным образом, — спокойно объяснял Вергилий. — Не я запустил апокалипсис, не мне его и отменять. Тут всё идет так, как было предначертано судьбой, Дэниел. Даже третья мировая война. В твоем мире ее еще не было, но ты и представить себе не можешь, в скольких версиях реальности она всё-таки случилась. Ине всегда она шла во вред, между прочим. Других миров очень много, у каждого своя судьба. Этому конкретному миру суждено еще лет десять-двадцать корчиться в предсмертной агонии из-за живых мертвецов. Прямо как в твоей любимой игре, да? С этим ничего не поделаешь, ведь вмешательство в естественный процесс многократно ситуацию ухудшит. Все ли тебе понятно, парень? Есть еще вопросы?

— Это неправильно, — только и смог проговорить Каннингем. — Люди не должны страдать из-за… из-за…

— Из-за судьбы, — продолжил Вергилий. — У людей нет выбора, Дэн. Радуйся, что у тебя он пока есть. Но не испытывай мою доброту на прочность, будь так добр.

Принцип существования параллельных миров, где творится черт знает что, но в это почему-то запрещено вмешиваться, был непонятен мужчине. Какая-то бессмыслица. Почему нельзя помочь тем, кто в беде? Что именно из-за этого может пойти не так? Жизни людей ведь будут спасены. Нет и не может быть ничего важнее человеческой

жизни. Человечность и сострадание имеют смысл, всё прочее нелепо и бессмысленно.

Вёрдж смотрел на Каннингема так, будто читал каждую его мысль. Нравились эти мысли ему или нет, понять это по ухмыляющемуся лицу не было возможности.

— Можно хотя бы перенести этих людей в нормальный, в мой мир? — попросил Дэниел. — Меня оставьте здесь. Я справлюсь, а вот они… — мужчина посмотрел на прижимающую к груди младенца Сару, часть ее лежащей на полу фигуру была видна через открытый дверной проем.

— Да выживут они и без тебя, что ты драматизируешь! — весело воскликнул старик, и свечи в помещении на мгновение вспыхнули ярче. — Ну, или умрут. Какая разница? Все рано или поздно умрут, и необязательно будут убиты. Смерть для человеческого вида неизбежна в любом мире. Такая уж у вас карма, ребятки. Зато ты сможешь прожить отведенное тебе время с женщиной, которую любишь, с родным ребенком, в спокойном мире. Знаешь, почему я сделал тебя попаданцем в этот мир? Есть какие-нибудь догадки?

В голове у Дэна догадок было уйма. Настолько много, что он не смог так быстро сформировать связный ответ, а потому всего лишь пожал плечами.

— Ты не ценил всё, что у тебя было. Встретив тебя в баре сонного, я почувствовал, как ждет тебя дома жена, как волнуется и звонит на потерянный телефон. Понял, что и дочь свою за три месяца её жизни ты не держал на руках ни разу, — Дьявол улыбнулся, — ни разу не обращался к ней по имени. Шел на поводу у друга, который яйца выеденного не стоит, вместо того чтобы начать жить своей, взрослой жизнью.

Как бы больно ни было слышать правдивые слова старика, но и произносимое Вёрджем не казалось такой уж безусловной истиной.

— Кевин не всегда был таким, — Каннингем отрицательно качнул головой. — В этом мире он козел и маньяк, но в этом мире и третья мировая была, и Клинтон два раза пришла к власти. В моем мире Биртич адекватный.

— А что, если я скажу тебе, Дэниел, что здесь Кей точно такой же, каким ты его знал у себя дома? — Вергилий говорил медленно, смакуя каждое отдельное слово. — Точно такой, клянусь тебе. Его так же воспитывал жестокий отец, он так же страдал от чувства неполноценности, от одиночества, точно так же притворялся весельчаком и душой компании, чтобы никто не заметил, насколько внутренне он сломлен. Это всё твой друг, просто ты никогда не хотел этого замечать. Тебе достаточно было видимости счастливого человека, а копать вглубь, узнавать его лучше — да кому это нужно, верно?. Злость, ненависть к себе, к людям и всему живому копилась в Биртиче незаметно, и без апокалипсиса это было бы только делом времени, чтобы он нашел способ выплеснуть свой прекрасный внутренний мир на окружающих. Конец света стал тем реагентом, который ускорил процессы брожения и без того дурного характера и плохих наклонностей Кевина. Кстати, а помнишь возле стройки, где вы с ним в последний раз работали, вдруг исчезли все бродячие собаки?

— Ну, вроде бы начальство, службу по отлову вызвало… — неуверенно произнес Дэн.

Старик рассмеялся:

— Ах, если бы! Нет, твоего друга Кевина очень уж достало собачье дерьмо, и он решил им отомстить за испорченные новые кроссовки — отравил песиков. Все подыхали в муках и страданиях, а Биртич смотрел и радовался. Потом, конечно, рыдал крокодиловыми слезами, не понимая, зачем это сделал. Но сначала очень радовался.

С одной стороны, не мог Дэн поверить в то, что слышал. Представить внутреннюю сломленность и такую степень жестокости в Кевине было сложно, психологически нестабильным или больным человеком он не выглядел никогда. Но с другой стороны, Каннингем понимал то, что Вергилию незачем ему врать, и все еще отлично помнил, как вел себя Кей с самого начала апокалипсиса. Но до сих пор не было понятно, что же случилось с теми людьми в баре. Дэниел догадывался, что и там вряд ли друг повел себя благородно.

— Про бар — совершенно верно, кстати, — вдруг прокомментировал старик неозвученную мысль. — Ты верно тогда, в самый первый раз, догадался, что Кевин попросту выгнал посетителей на улицу. Когда появился первый зараженный в заведении, пьянчужка какой-то, бармен пристрелил мертвеца, у бармена всегда было под столом заряженное ружье. Да только к тому времени зараженный успел перекусать еще нескольких человек. Ружье у бармена Кевин вместе с Вовой и Митчем отобрали, а потом обманом Биртич выманил оружие у всех, кто в баре был. Наврал им что-то, а те дураки и поверили. Ну а потом выгнал их всех, угрожая этими же пушками, и дверь запер. Хитро придумал, чертяка, — с долей не то восхищения, не то насмешки Вергилий покачал головой. — Потом так же хитро обвел и тебя вокруг пальца, когда заставил извиниться за правдивые подозрения. А все потому, что вовремя заставил и Вову, и Митча подтвердить свои слова. Лорэйн и заставлять не нужно было, она и знать ничего не знала, а Кей всего лишь задал правильный вопрос, которым подвел к правильному ответу.

Минувшие события стремительно пролетали перед глазами словно калейдоскоп. Выходит, Кевин всё-таки врал. Дэниел не раз задумывался о том дне, когда добровольно принял сторону бывшего друга, и одна вещь каждый раз не давала покоя.

— До сих пор понять не могу, как он Митча мог заставить врать. Вова всегда казался мне своеобразным человеком, всегда сам себе на уме, но вот Митч…

— Мужики чувствовали благодарность перед Кевином за свое спасение в баре. Ведь тогда он убедил их, что это было спасение. Убедил настолько мастерски, что оба готовы были пожертвовать жизнями за своего спасителя, — на последних словах Вёрдж вознес руки вверх, будто взывал к господу, после чего рассмеялся. — Повторюсь, удивительный экземпляр этот Кевин. При всем моем уважении, Дэниел, но знакомству с ним я рад даже больше, чем встрече с тобой. Хотя с другой стороны, если бы тогда я не увидел тебя в баре, то и друга твоего интереснейшего не узнал бы. Так что спасибо тебе от всего моего черного дьявольского сердца, парень.

Полушутливые интонации в речах Вергилия мало волновали Дэна, как и не менее насмешливые благодарности. У мужчины были мысли и проблемы поважнее, ведь с подачи всезнающего Вёрджа Каннингему открылась та часть картины мира, о существовании которой он знать не мог. Пора возненавидеть бывшего друга сильнее прежнего, но вместо этого Дэниел испытал только глубокое сочувствие к нему и ко всем его жертвам. В то же время открытым оставался вопрос как о возвращении домой, как и о цене этой услуги от Дьявола. Жертва.

— Позволь уточню кое-что, Дэниел. Извини, что вмешиваюсь в твои размышления, но думаешь ты слишком громко. — Старик указал сморщенным пальцем на приоткрытую дверь в небольшую комнатку, — Мне не любая человеческая жертва нужна, а в твоем случае пожертвовать придется ребенком.

4

Дэн ушам своим не верил: ему нужно принести в жертву ребенка? Вёрдж тем временем оставался спокоен и доброжелателен:

— Выбирай любого — младенца Сары, у мальчика вроде бы пока нет имени, или Карен, которую ты упрямо называешь в своей голове Кора. Эх, Дэниел, Дэниел. Это не твой ребенок. Да и ты в этом мире — это не ты.

Дьявол вдруг материализовал из воздуха зеркало и поднес его к лицу Дэна.

— Присмотрись к себе, — сказал старик вкрадчиво. — Разве это твоё лицо?

Каннингем ошарашенно смотрел на отражение. При беглом взгляде отличий не найти, то же квадратное лицо, высокий лоб. Но глаза не голубые, а черные. И эта родинка на щеке под глазом, её точно никогда не было.

— Дэн, ты часто смотрелся в зеркало за последний месяц? — насмешливо интересовал Вергилий. — Потому что странно, что не заметил ни родинки, ни чужого цвета глаз. И шрам от аппендицита, держу пари, ты тоже не заметил, да?

— Было не до этого.

Весь прошедший месяц Дэн и одевался в спешке, и бриться почти перестал, и уж точно не стоял перед зеркалом, внимательно изучая свою внешность. Казалось, что он там не видел, тут бы жизнь сохранить, а не любоваться собой.

— Это не моё тело? — спросил Каннингем.

— Не твоё, конечно. Я перенес твое сознание в тело местного парня, которого звали точно как тебя. Вы в целом с ним очень похожи, почему я его и выбрал, — объяснял Вёрдж. — Но его ребёнок — это не твоя дочь. Твоя дочь в твоём мире, с твоей женой. Так что, что Карен, что сын Сары тебе чужие. Убивать не придется, не бойся. Я не собираюсь превращать тебя в убийцу. Просто отдай любого, а дальше я сам решу, что делать.

— Почему именно ребенка?

— А, то есть не ребенка мне бы ты отдал?

— Нет!

— Дело твоё. Но ты же понимаешь, что тогда тебе придется закончить свою жизнь в этом ужасном мире? Второго шанса вернуться домой не будет никогда, — Вергилий вскинул подбородок, осматривая сидящего на скамье человека сверху вниз, как и полагается высшему существу.

— А где реальный отец Карен? Вы сказали, что перенесли моё сознание в его тело. Что с его сознанием?

Вёрдж равнодушно махнул рукой:

— Местный Дэн умер бы при встрече со своей мёртвой женой. Не смог выстрелить в Далси и та его цапнула.

— А что случилось с дочкой? — испуганно спросил мужчина.

— Умерла в своей запертой детской. Как ты понимаешь, никто не пришел и не спас её.

Каннингем тяжело вздохнул, потупив взгляд в пол церкви. Перед тем как дать окончательный ответ, всерьез задумался стоит ли предлагаемая жертва того, чтобы он воссоединился со своей семьей. Больше всего на свете он хочет вернуться к жене и Коре, начать жить по-другому, без прежних ошибок. Размышлять пришлось недолго, ведь для Дэниела ответ был вполне очевидным.

— Вы сказали, что я не умел ценить того, что у меня было. Так вот, я научился, — твердо ответил мужчина. — Не хочу никем жертвовать, потому для меня эти дети важны. Пусть и не по крови, но они родные мне. Даже ребенок Сары. — Дэн вспомнил предсмертную просьбу капитана: — В этот раз я хочу сделать всё правильно. Если чтобы спасти их обоих, нужно всего лишь остаться здесь, то я остаюсь. Это стоит того.

Сканирующая чернота глаз Дьявола внимательно и долго всматривалась как внутрь мужчины, так и изучала его мимику, позу. Вёрдж, казалось, вот-вот выйдет из себя, ведь, по сути, всё это время привередливый человек просто тратил его время попусту. Но сам Дэн чувствовал, что всё сделал правильно. По-другому поступить ему бы не хватило ни сердца, ни совести.

— Браво, Дэниел! — Вергилий начал медленно хлопать в ладоши. — Браво!

Свечи в комнате внезапно вспыхнули ярким светом, напрочь вытесняя черноту сатанинской церкви. Ослепленный яркостью, Каннингем закрыл глаза.

Открыл глаза мужчина в баре. На фоне играла весёленькая песенка, разговаривали и смеялись люди. Дэн сидел перед недопитым бокалом выветрившегося пива. Каннингем вскочил на ноги, когда почувствовал, что кармане брюк звонит и вибрирует телефон. Запустив руку в карман, Дэниел сначала вытащил ключи от машины, и только потом гаджет. Экран смартфона показывал имя «Далси», мужчина ответил на вызов.

— Дэн, ты где, блин, пропадаешь? — ругался в трубке знакомый женский голос. — Ты время хоть видел, черт бы тебя побрал?

— Далси, милая! — закричал он в трубку, чуть не плача от радости. — Господи! Как я рад слышать твой голос, любимая!

Немая пауза на том конце невидимого провода говорила о том, что жена как минимум удивлена бурной реакцией мужа. Дэн только сейчас обратил внимание на свои ключи — он бросил их на барную стойку, даже не заметив, что на них брелок-белка. Его белка, не динозавр!

— Ты нажрался, что ли? — волновалась жена. — Черт, даже не думай садиться за руль, если наклюкался. Я тебя предупреждаю, не вздумай! Говори где ты, я тебе такси вызову.

— Любовь моя, ты прелесть! — Каннингем не в состоянии был сдержать своей радости от того, что ужас кончился. — Я трезвый, милая! Прости меня, пожалуйста, я такой дурак, полный идиот! Уже еду домой! Люблю тебя!

— Ла-адно… — удивленно протянула Далси, перед тем как прервать связь.

Прежний Дэниел считал ниже своего достоинства сюсюкаться с женой, при всех говорить ей нежности или признаваться в любви, но нынешнему, новому Дэну плевать, что о нём подумают или скажут окружающие. Абсолютно плевать! Он рад, а единственное, что имеет значение — это его жена и дочь, ожидающие дома.

Распирающее изнутри чувство радости искало выхода, мужчина начал оглядываться по сторонам. Но тут-то радость и пошла на убыль. Дэн видел лица посетителей бара, а память, хотел этого Каннингем или нет, флешбэками выдавала воспоминания как эти люди в виде живых мертвецов идут на него там, снаружи. Заведение полно людьми, которых он когда-то убил, пробираясь к бару, где по его мнению был в ловушке Кевин. Сейчас все жертвы были живы, радовались и веселились, но память Дэниела по щелчку пальцев не сотрешь.

Перед тем как встать из-за барной стойки, Каннингему все же нужно было прийти в себя. Его начинало подташнивать от сцен убийств, оставшихся в памяти. Вдруг мужчина осознал: там, в другом мире, Лорэйн, Скарлетт, Майкл, Сара с ребенком и его дочь остались одни. Дьявол поступил по-своему, несмотря на то, что отдать кого-либо из детей Дэн не согласился. Впрочем, следовало ли в принципе ожидать от могущественного существа логичности и последовательности? Вергилий сделал то, что посчитал нужным.

— Бро, вот ты где! — чья-то рука опустилась на плечо Каннингема. Увидел рядом пьяного в стельку Кевина, Дэн отшатнулся от него как от огня. — Эй! Что такое?

— Ничего, — произнес мужчина, отступая на шаг дальше. — Я домой.

— Чего? Ну, не-ет, Дэн? — захныкал Биртич. — Вечер же только начался! Что ты за обломщик такой? Бро, если ты сейчас уедешь, я на тебя очень, ну очень-очень, обижусь!

— Прости, Кевин.

Не желая продолжать разговор дальше, Дэниел поспешил к выходу. Неизбежное дежавю: после первой встречи с Дьяволом и разговора с ним, Каннингем похожим образом пробирался через толпу. И, как и в тот раз, сердце начинало колотиться как бешенное, ведь мужчина уже по привычке опасался, что его персональный кошмар еще не закончился.

Когда до улицы добраться все-таки удалось, Дэн вдохнул полной грудью прохладный воздух. Еще раз на всякий пожарный проверил брелок на ключах — там по-прежнему висит пластиковая фигурка белки. На сердце стало немного легче, но когда он поднял взгляд на свою машину, то замер как вкопанный. Опершись на капот его Nissan’a, стоит Вёрдж. Бежать от Дьявола так же бессмысленно, как пытаться просушить одежду под ливнем, а потому Дэниел подходит к нему ближе.

— Привет, парень, — улыбается ему Вергилий.

— Здравствуйте, — глухим голосом отвечает Каннингем.

— Испугался, наверно? — весело проговорил старик. — Сейчас схвачу тебя и верну назад. Страшно?

— Страшно, — честно ответил Дэн.

— Да не бойся ты! Выживать умеешь, не пропадешь теперь, — засмеялся Дьявол. — Но не за этим я пришел, Дэниел. Я не успел сказать тебе одну важную вещь, — он наклонился чуть ближе, будто говорил большой секрет, — береги свою семью. Не думай, что от тебя ничего не зависит, не считай себя пешкой, которой могут помыкать другие. Ты здесь главный, Дэн. От твоих действий зависит счастье твое и твоих близких. Понятно это?

— Понятно, — кивнул Каннингем. Вергилий по-дружески похлопал его по плечу.

— Вот и хорошо, — старик отстранился от автомобиля. — Прощай.

Дьявол медленной походкой направился в сторону бара, оставляя человека наедине с собственными переживаниями. Однако на полпути Вёрдж вдруг обернулся, его глаза сверкнули алым огнем, когда он крикнул напоследок:

— Считай всё произошедшее репетицией, Дэн. Успешной репетицией. Но впереди ждет настоящее представление, и там заслужить мои аплодисменты куда сложнее. Облажаться возможности не останется.

Далси места найти себе не могла после вчерашней ссоры. Весь день женщина, занимаясь домашней рутиной, продолжала думать о том, что же не так она делает в своем браке. Мысли все равно возвращались к тому, что она Дэниелу противна — жирная жена не будет возбуждать в нем никаких чувств, кроме отвращения и желания уйти с головой в стрелялку на всю ночь. На всякий случай, Далси опять пообещала себе, что ничего не будет есть прямо с сегодняшнего дня и до тех пор, пока фигура старшеклассницы-красотки не вернется к ней. Пусть она с голода умрет, пусть в желудке дыры появятся, но если это нужно — Далси будет стараться.

А еще миссис Каннингем решила в глаза увидеть свою главную «соперницу». Уложив дочь спать, женщина запустила компьютер Дэна и нашла на рабочем столе значок, на который вчера нажимал муж. Не любила она компьютерные игры, не понимала удовольствия от убивания цифровых человечков, но мужу-то это чем-то нравится. Далси должна хотя бы попытаться понять суть этой «Эпохи мертвецов». Вдруг это она тупая домашняя курица, а компьютерными играми действительно можно насладиться.

Но вместо вступительной заставки на черном экране появилось окно с оповещением о том, что студию-разработчика уличили в распространении вирусного программного обеспечения, «Эпоха мертвецов» удалена из магазина игр, доступ заблокирован на персональных компьютерах всех покупателей. «Рекомендовано деинсталлировать игру в ближайшие дни. Для проверки ПК на наличие вирусов используйте антивирусник по нашей ссылке — скачивание и пользование в течение года бесплатно. Магазин игр приносит извинения за доставленные неудобства» — этими словами кончалось оповещение.

Женщина непонимающе смотрит на монитор. Это она что-то не то нажала? Да, она внимательно и несколько раз прочитала окно-оповещение, но всё равно ничего не поняла. Если игра заблокирована, то во что муж играл всю ночь? Нет, это, наверно, Далси кликнула не на ту кнопку и всё сломалось. С мыслью о том, что она опять всё испортила, женщина выключила компьютер. Муж убьет ее за такое! Не в прямом смысле, конечно, но точно очень расстроится. Далси понимает, что ей нужно срочно свою вину загладить, но пока нет ни одной идеи, как именно это лучше сделать.

Плюнув на свои же вчерашние претензии, мисс Каннингем для ремонта крана и замены лампочки просто вызвала мастера. В конце концов, у Дэна на самом деле нет времени заниматься всем этим. Да и только потому, что он родился мужчиной, муж не обязан по умолчанию уметь чинить все сломанные водопроводные краны. Это же чушь полная! Человек, которому за это платят, справился со всеми поломками в доме за сорок минут, а Далси мучилась, злилась и надоела Дэну столько времени.

Когда ремонтник ушел, женщина выбросила все свои запасы алкоголя, после вынесла пакет в мусорный бак у дома. Нет, напиваться до поросячьего визга никогда ей нравилось настолько, чтобы именно в этом топить свои проблемы. Далси устала быть слабой, устала замыкаться в своем страдании — после того как ее главную головную боль, сломанный кран, удалось починить так легко и быстро, Каннингем внезапно осознала, что проблемы-то оказывается можно решить. Не просить кого-то их решить за тебя, не требовать или не ругаться из-за этого, а просто взять и решить за сорок минут.

Тем же вечером женщина решила заняться решением еще одной глобальной проблемы — спасать собственный рушащийся брак. Она перестала стараться быть хорошей женой, потому что выглядит не как домохозяйка с обложки глянцевого журнала. Да и обязанности готовки, уборки и ухода за дочкой так давили на женщину, что она, в действительности, всем этим занималась спустя рукава и с отвращением. Но в этот день решила с удовольствием приготовить для Дэна и себя самый лучший ужин, на который только способна; решила подарить малышке Коре всю любовь, которую та недополучала с рождения; решила одеть самые лучшие вещи, просто чтобы поднять настроение самой себе. И настроение действительно поднялось!

Нарядная Далси сидела за накрытым столом, накормленная дочь мирно спала в детской на втором этаже. Женщина каждые несколько минут посматривает на время, ведь скоро должен прийти муж. Интересно, обрадуется ли, поймет ли, заметит ли вообще ее старания? Ей хотелось верить, что заметит.

Но Дэниела всё нет и нет. Проходит час, второй. Далси звонит мужу, опасаясь, что с ним именно в этот день могло что-то случиться, стройка ведь не самое безопасное место. Дэн не отвечает. Только после третьего звонка, он поднял трубку, и конечно, сама того не заметив, опять начала ругать мужа. Однако в этот раз Дэн будто не замечал ее тона, а сам был каким-то эйфорически-радостным. Пообещал приехать, признавался в любви. На мужа такое поведение слишком не похоже. У Далси появилось дурное предчувствие.

И вскоре предчувствие оправдалось — в попытке спасти, разогреть остывший ужин, женщина случайно спалила его. По всему первому этажу разносился едкий запах гари, и Далси уже собиралась открывать окна, ведь вытяжка с вонью не справлялась, но тут пришел Дэн.

— Далси? — почему-то голос мужчины был встревоженным.

— Дэн, — расстроенная женщина вышла со стороны кухни в коридор, — я опять сожгла ужин. Извини…

Далси ожидала, что мужчина, максимум, посмеется над своей недотепой-женой, но вместо этого Дэниел побежал к ней, сгреб в объятия, начал покрывать лицо жадными поцелуями.

— Как же соскучился… — Дэн положил голову на плечо жене, продолжая прижимать ее к себе так, будто она могла убежать.

— Дэн, — говорить нормально, когда тебя обнимают так сильно, было непросто, — а еще я нечаянно твою игру сломала, кажется.

Только после этих слов он разжал объятия и внимательно посмотрел на супругу.

— Игру?

— Ну, да. «Эпоху мертвецов». Я запустить хотела, а она чего-то никак…

Дэниел просиял счастливой улыбкой.

— Слава богу! Черт с ней, с игрой, — мужчина взял ладонь жены, поцеловал. — Люблю тебя, дорогая. Ты такая красивая! Прости, что так редко говорю об этом. Просто это так очевидно, что я не считал нужным повторять это опять и опять.

Мужские пальцы погладили блестящую ткань нарядного платья жены, а сама Далси вдруг залилась румянцем, засмущалась. Дэниел на самом деле очень редко был нежен с ней, и уж тем более не баловал комплиментами. Женщине стало еще совеснее за испорченный ужин.

— Милый, подожди минут десять, — Далси чмокнула его в щеку, — сейчас приготовлю что-нибудь. Я быстро!

Прежде чем жена успела упорхнуть на кухню, мистер Каннингем остановил ее за руку.

— Нет, Далси, — сказал он, — я не хочу, чтобы ты напрягалась. Никакой готовки ни сегодня, ни завтра, никогда. Не готовь вообще, если тебе не хочется, ладно? — Женщина удивилась, но по тону ясно, что он не шутит. Далси кивнула. — Еду можно и заказать, даже дешевле выйдет. А еще, думаю, наймем уборщицу, няню. Далси, я хочу, чтобы ты знала — нет в жизни ничего важнее тебя, важнее нас. — Дэн погладил супругу по щеке. — Ты не должна страдать, любимая.

Растроганная Далси обняла мужчину, пряча проступившие из-за его слов слезы у него на груди. Неужели все может быть так просто? Неужели все ее проблемы решаются настолько легко?

— А как же ужин? Ты голодный, наверно, — только и смогла прошептать супруга.

— Ты мое лучшее угощение, сладкая.

Эпилог

С того дня, когда апокалипсис Дэниела Каннингема не случился, прошло полгода. Чуда и волшебного избавления вообще от всех проблем тоже не случилось. Например, ему по-прежнему нужно было работать на стройке и выплачивать кредит за дом, а еще обеспечивать семью самостоятельно. Но за все шесть месяцев ни разу мужчина даже думать не смел, что всё что он увидел и пережил в параллельном мире было сном или видением. Это было правдой, и Дэн убеждался в этом с каждым новым днем.

В этот погожий весенний денек чета Каннингемом собиралась в ресторан. Мужчина оделся в парадный костюм, почти как у Вёрджа, самостоятельно одел Кору и вместе с дочерью они ожидали, пока выйдет к ним мама. Девочка росла быстро, взрослела почти на глазах и уже начала разборчиво говорить первые слова, произносила совсем как взрослая «мама» и «папа». Естественно, работа отнимала немало времени, которое отец мог бы провести с семьей, но после сокращения времени на игры, Дэниел ежедневно и без особых проблем уделял Коре и Далси достаточно внимания. Каннингем не отказался от игр, но теперь они не были смыслом существования Дэна и единственной радостью.

Далси наконец-то спустилась со второго этажа. Синее шелковое платье замечательно сочеталось с новым цветом ее волос и точеной фигурой.

— Милая, ты совершенство! Господи, а это платье… — мужчина подошел к супруге и поцеловал в мягкие улыбающиеся губы, — это платье сводит меня с ума. Может, покажешь мне, как оно снимается, и поедем в ресторан на час позже?

— Может и покажу, — кокетливо улыбнулась женщина, — но только после ресторана. Нас ждут. Нужно нагулять аппетит, дорогой.

В этот раз Каннингемы не стали оставлять ребенка на няню. Кора достаточно взрослая, чтобы отправиться на еженедельный поход в ресторан вместе с родителями. Далси рассказывала, что лечение синдрома нервно-рефлекторной возбудимости ребенка проходит успешно, под наблюдением опытного врача удалось приучить малышку быть более сосредоточенной и спокойной. Она больше не плакала без причины. Когда Дэн усаживал ее в автокресло, Кора даже сама пыталась застегнуть ремешки безопасности, что умилило обоих родителей.

Скоро сели в машину и супруги. Невероятно красивая и уверенная в себе Далси, сидящая рядом на пассажирском сидении, конечно, сильно отвлекала от дороги. Стоило мужчине снять с нее домашние обязанности, как женщина расцвела. Дело не только в том, что за каких-то полгода ей удалось вернуть свою прежнюю стройную фигуру. Нет, в Далси произошли куда более глубокие изменения. Перед ним была счастливая женщина, она сияла радостью изнутри и заражала этой радостью всех, с кем общалась. Истерики и претензии в принципе не звучали больше в доме Каннингемов, ведь, выяснилось, что все недоразумения и трудности можно решать спокойно и без нервов.

— Сегодня утром навещал Кевина, — начал пересказывать новости мужчина. — Знаешь, очень даже неплохо себя чувствует. И выглядит хорошо.

— Правда? — удивилась Далси.

— Да, на самом деле, госпитализация пошла ему на пользу, — кивнул Каннингем. — Он просил привести ему побольше книг. Увлекся чтением, говорит. Даже список дал, а список называется: «Книги, какие нужно прочесть до 27 лет». И тут я понял, что забыл про его день рождения. Нужно к июню купить все книги сразу, будет неплохой подарок.

— Точно, у Кевина же день рождения! Если хочешь, давай я сама куплю и отвезу книги, милый, — мягко предложила женщина. — Мне не сложно, всё равно ничем не занимаюсь.

— Нет, любимая. На книги у меня есть другие планы, — Дэниел сделал паузу, одновременно с этим остановившись перед пешеходным переходом. — Нужно подарить книги вместе с его отцом, с Биртичем-старшим. Он в детстве всегда запрещал ему читать, а это будет чем-то вроде извинения.

— Запрещал читать? — поразилась Далси. — Что за изверг такой?

— Да. Сложный человек. Но, надеюсь, не безнадежный.

Слова Каннингема относились не только к отцу Кевина, но и к самому другу. Дьявол прямо говорил, что Биртич страдает от множества внутренних проблем, которые скрывает за веселой маской шута, и когда Дэн попытался докопаться до этой второй сути Кея через откровенные разговоры, то поразился. Проблемы с психикой у Кевина были, но идти к психологу тот, конечно же, не спешил. Логика бывшего друга действительно была далека от логики здорового человека: желание насилия, страсть к садизму и жестокости он пытался удовлетворить через просмотр особенно кровавых фильмов ужасов или же порно-фильмов с извращенными сюжетами, где фигурировало кровопролитие и пытки. «Это просто кино!» — повторял друг, пытаясь себя оправдать, хотя и сам отлично понимал, что просто фильмами эти картины никогда для него не были. Это было тайной, самой желанной фантазией, постоянным и навязчивым стремлением.

Несколько месяцев пришлось потратить Каннингему, чтобы убедить друга обратиться к специалисту, выплеснуть на профессионала всю наколенную годами внутреннюю боль и обиду за «воспитательные» избиения от отца. Еще месяц нужен был, чтобы Кевин добровольно решился лечь на стационарное лечение в одну хорошую клинику. Дэн бросать друга не собирался, о чем ему прямо и сказал. Кажется, Биртич действительно нуждался в такой поддержке.

У ресторана Далси и Дэна уже ждали их друзья. Платье Лорэйн почти не уступало в нарядности наряду супруги Каннингема. Спутник блондинки протянул Дэниелу руку для рукопожатия, и мужчина ответил тем же:

— Привет, Вова. Ну как? — вопрос неуместный и непонятный никому, кроме бригадира и его бывшего подчиненного Дэна. Когда Каннингем и сам стал бригадиром, то регулярно припоминал Вове тот случай с бетономешалкой и спрашивал «Ну как?».

— Привет, Дэн. Ни слова не понимаю, что ты городишь, — с улыбкой поддержал шутку мужчина, отвечая фразой Дэниела из старого диалога.

Далси и Лорэйн уже беседовали о чём-то своем, о женском. Когда соседка развелась со старым итальянцем, Каннингем не обрывал с ней контактов, но свел с одним хорошим парнем, с которым вместе работает. С Вовой то есть. Одинокий русский парень и не менее одинокая разведенная девушка нашли общий язык в этом мире почти так же быстро, как и в постапокалиптическом. Главным барьером был языковой, но ради красотки-блондинки Вова быстро восполнил пробелы в знаниях, разъяснялся по-английски иногда лучше Дэниела.

— Митч держит нам лучший столик, — сказал Вова, когда Каннингем брал из автомобиля Кору. — Встречать тебя не захотел. Говорит, если уйдет, то «столик уведут», что бы это ни значило.

— Митч в своем репертуаре, — усмехнулся Дэн, уже направляясь в сторону главного входа в ресторан. — Мы же всё равно забронировали тот стол!

— Он, между прочим, не один пришел, — добавил Вова, едва поспевающий за мужчиной. — Сегодня он с дамой сердца.

— Ничего себе! А вот это что-то новенькое.

Предусмотрительный хостес придержал дверь перед Каннингемом с дочерью на руках, кивнув ему в качестве приветствия и приглашая пройти зал. В то же время со следующим за Дэном Вовой администратор обращался даже более уважительно:

— Мистер Вергержанадский, проходите, пожалуйста, — сказал парень. — Официант подойдет к вам, когда будете готовы сделать заказ.

Коротко поклонившись, молодой человек тут же удалился с поля зрения.

— Мистер Вергержа… — попытался повторить за ним Дэниел. — Как он это запомнил? Сколько я тебя знаю, твоя фамилия мне кажется каким-то заклинанием на латыни.

— А по-моему ничего сложного, — подошедшая Лорэйн взяла Вову под руку. — Миссис и мистер Вергержанадские. По-моему очень красиво звучит и просто произносится.

— Как скажешь, Лорэйн, — сдался Каннингем.

Вся компания отправилась к столику, где уже сидел хорошо одетый и аккуратно причесанный старик Митч. В таком костюме он уже точно не выглядел реднеком — классические стереотипные деревенщины так не одеваются даже на праздники. Рядом с ним действительно, как и говорил Вова, сидела ухоженная и прилично одетая дама. При появлении двух пар, женщина преклонных лет чинно приподнялась и вежливо представила Беатой. Митч добавил, что Беата его хорошая знакомая, которая на выходных тоже оставалась дома одна — вот он и пригласил ее присоединиться к их веселой компании.

Ни разу не пожалел Дэниел, что начал лучше общаться не только с Вовой, но и с Митчем. Зря он всё время игнорировал старика, отмахиваясь как от надоедливой мухи, когда тот пытался с ним заговорить. Как и в том ином измерении Митч был крутым, искренним мужиком, и, единственное, страдал от одиночества после того, как всего его дети разъехались. Каннингему было радостно, что в этот раз он пришел на встречу не один, тем более найти кого-то ему уже давно советовал и Дэн, и Вова, и обе женщины.

Собравшиеся мило беседовали и шутили, рассказывали последние новости и интересную информацию, недавно услышанную или увиденную. Подошедший официант принимал заказ, и каждый из присутствующих по очереди перечислял всё, что хотел бы сегодня попробовать. До Дэна очередь пока не дошла, а потому он просто разглядывал интерьер и посетителей заведения, где был первый раз. В Кливленде и окрестностях очень много действительно крутых ресторанов, кафе и баров; даже если всего раз в неделю посещать всего один, то побывать во всех заведениях и нескольких лет не хватит.

Через главный вход в сопровождении членов семьи вошел, видимо, очень важный человек, ведь к нему сразу же подбежало человек пять, среди которых оба администратора заведения. Вошедшего сопровождали несколько охранников, которые уже оценивали текущую обстановку в ресторане. Когда важный человек обернулся на столик с компанией Каннингема, отреагировал даже замерший с записной книжкой в руках официант.

— Извините, вы не знаете случайно, кто этот человек? — спросил у него Дэн.

— Это мистер Эндрю Маршалл с семьей, новый владелец всего здания, — объяснил парень. — Говорят, скоро высотку переименуют в «Маршаллс Плаза».

Дэниел благодарно кивнул после слов официанта. Присмотревшись к спутникам Маршалла, Каннингем без труда узнал его сына Томаса, но взрослая женщина рядом с ним была незнакомой. Она и Том очень похожи внешне, следовательно, это вполне может быть его мать, супруга Эндрю. Дэниел помнил мужчину как бывшего военного капитана, непросто было воспринимать его как почтенного бизнесмена. Впрочем, Маршалл остался всё тем же — прямая спина, военная выправка, уверенный взгляд и движения. Тот же капитан, но теперь командует своим капиталом, а вместо армии военных — армия подчиненных. Каннингем искренне радовался, видя, что в этой реальности у Эндрю всё в полном порядке.

Дэн поднял бокал, — нет, не вина, — сока, предлагая всем присутствующим поддержать тост:

— Предлагаю выпить за то, что мы все вместе. За то, что мы здесь и здесь спокойно, играет приятная музыка, а снаружи солнечный весенний день. — Мужчина смотрел на каждого, кто сидел за столом. — Сегодня в этом ресторане собрались самые лучшие люди, с которыми я когда-либо был знаком. Спасибо, что вы здесь!