Королевская кровь [JULI] (fb2) читать постранично, страница - 3

полевых цветов через забор. А через час и сорок три минуты вылез обратно. Это ужасно и не достойно уважающей себя дамы. Я знаю, что это вы, леди Агата, не отпирайтесь.

А у меня вовсю шел мыслительный процесс. Если я вчера ни с кем не виделась и точно в этом уверена, значит, это была не я. А если это была не я, значит, это был кто-то другой. И точно не служанки, одна совсем пожилая, у другой двое маленьких детей. Остается только Миа, но как такое возможно. Я посмотрела на неё, и догадка моя подтвердилась: Миа была бледная, как наш пол в столовой, а щеки наливались румянцем. Она не осмелилась поднять на меня глаза.

Нет, наверное, ничего такого страшного в этом не было. В крайнем случае, не так ужасно, как преподносила это дуэнья, но… Я вдруг вспомнила своих лучших подруг, дочерей пастуха, неподобающей для меня компании, как выразилась мать. Узнав о нашем общении, она устроила настоящий скандал и лишила меня друзей, а все остальные стали косо смотреть и относиться, как к ни пойми что возомнивших о себе людях. Да и нас с сестрой всегда воспитывали очень строго, как положено в семьях высшего света. Но мы не аристократы, мы простые горожане, и если бы родители это понимали, а не строили невесть что, то у нас с сестрой были бы детство и друзья. И мы бы сейчас не стояли, выслушивая абсурдные упреки. И почему Миа не может общаться с кем хочет? Хотя в этой ситуации есть неприличный подтекст. Ведь молодым девушкам-аристократкам запрещается общаться с противоположным полом без свидетелей. О чем думала моя сестра!? Если родители узнают…

— Вы долго будете молчать!? — выдернул меня из оцепенения недовольный голос дуэньи. — Если не хотите огласки, вы должны выполнить ряд моих требованием, леди Агата.

— Я…

Меня прервал глухой стук в дверь. Лилит Брасс выпрямила и без того прямую спину и плавно потекла в прихожую. Когда она скрылась, Миа больно схватила меня за руку. Я тихо вскрикнула и попыталась отцепить её когти от своей кожи.

— Пожалуйста, спаси меня! — горячо зашептала она, — меня мать убьет!

— О чем ты думала!? — теперь я стала понимать, как можно кричать шепотом. — И почему я ничего не знала!? Кто он!?

— Поэт!

— Кто!?

— Сын пекаря. Без рода. И без денег, — с безысходностью выдавила сестра, — но стихи пишет, как будто шедевры создает. Мне их посвящает, представляешь?

— Тебя мать убьет, — заключила я, как поставила подпись под приговором.

Я молча махнула ей рукой и направилась обратно в комнату. Если дуэнья не вернулась сразу, значит, её отвлекло нечто важное и у меня есть время подумать, как помочь сестренке. Нет, ну надо же было так проколоться! Пришибленная Миа поплелась за мной следом.

Когда мы зашли в комнату, я мигом подбежала к окну. Отсюда немного просматривалась парадная дверь и крыльцо, но, чтобы хоть что-то разглядеть мне пришлось почти полностью высунуться.

У дома стояла карета, на её боку была вырезана эмблема королевства. Интересно, кто к нам пожаловал в таком экипаже? Но построить предположения мне не дали: Миа громко всхлипнула. Я вздрогнула и обернулась, и мое сердце заныло от жалости. Сестра воплощала собой вселенскую безнадегу и бесконечную обреченность, она сидела на кровати, поджав колени, и беззвучно рыдала, в руках у неё были какие-то серые бумажки, испещренные корявым мелким почерком. Я тихо подошла к ней и осторожно присела на краешек кровати.

— Стихи этого мальчишки? — спросила я.

Миа безнадежно кивнула, а потом протянула мне несколько листов. Я пробежалась по ним взглядом.

Я подавила смешок. Считать Мию ангелом… Либо этот поэт слишком… эээ…поэт? То есть не от мира сего и воспринимает реальность по-другому. Но Миа и ангел… Ну да ладно… Я взяла другую страницу.

Я не сдержала улыбку. Кажется, я стала понимать сестру — она всегда таяла от комплиментов и красивых речей, будучи ценительницей прекрасного и всякой возвышенной белиберды. Вот здесь мы с ней и отличались: если меня бы не смогли тронуть какие-то стишки, то сердце Мии было покорено.

— Жалко парня, — хмыкнула я, — такой талант, а погибнет в расцвете лет.

— Агата! Ты ужасна!

— Неправда, — я помотала головой, — я всего лишь говорю, как есть. Этому молодому