Недуг [для взрослых Сказки] (fb2) читать онлайн

Для взрослых Сказки Недуг

Недуг. Глава 1 Симфония смерти.

Посреди поля с различными обломками и следами отдаленно напоминающими о прежней, спокойно правящей и текущей в этих местах жизни, стояла девочка лет семи. В рваной малиновой курточке, грязным лицом и волосами. Она вышла лично послушать звон колоколов, доносящийся каждое воскресенье из последней церквушке оставшейся в их разбитом бомбами и смертью районе. На фоне прекрасной приходской песни вновь завыли сирены. Мать появилась из подвала маленького разбитого кирпичного дома. Она не заметила, как ребенок покинул их незавидное, итак, не особо надежное убежище. Она неслась к Асе с выражением ужаса и отчаяния на лице.

— Ася! Боже! Ася, умоляю! Ася дорогая!

На молодой женщине было одно только рваное грязное мужское пальто и шерстяные носки. На улице-зима, и с неба сыпались редкие совсем крохотные снежинки. Где-то глубоко внутри себя мать знала-вдвоем с дочерью в подвал домика они уже не вернутся. Вдалеке раздался первый взрыв. Мимо пронеслись три самолета. Второй. Бомба разнесла жилой многоэтажный дом в ста метрах от убежища матери с девочкой. Третья. Четвертая-мать Аси упала, не добежав до нее. Но мгновение, и она встает. Продолжает пытаться добраться до дочери. Затем пятая, шестая, десятая, двадцатая-весь город разрывает на части, время замерло. Вокруг гул, огонь, взрывы, сирена, церковные колокола. Асе не было страшно, она была под властью этой потрясающей, захватившей ее симфонии смерти. Раз за разом, когда сознание пыталось снова взять власть над телом, звук завораживал разум и уносил его куда-то очень далеко, намертво приковав девочку на месте.

Все прошло. Бомбежка кончилась тотчас, когда рука матери коснулась Аси. Она схватила ее и затащила обратно в подвал. Мать завернула Асю в куртку отца, обняла, и они уснули на несколько часов на старом сыром изношенном матрасе. Девочка проснулась охваченная теми же чувствами, которыми была обездвижена накануне. С удивлением обнаружила, что не может больше вымолвить ни слова и совсем перестала слышать мир. Обычные, бытовые, не интересные и совсем немузыкальные звуки стали полностью недоступны для нее. Недоступны стали и страшные звуки. Девочка совсем не огорчилась. Она перестала слышать голос матери, которая не ругала Асю за то, что она без разрешения покинула убежище. Да еще и во время бомбежки. Наоборот-мать улыбалась. Улыбалась и тогда, когда поняла, что с Асей что-то не так. Каждый раз, когда мама, или какое-нибудь живое существо пытались что-то сказать, двигались или даже просто находились рядом, девочка слышала музыку. То же самое происходило и с предметами вокруг нее. Большими и маленькими, с душой внутри и без. Звучало все по-разному. Иногда это был один инструмент, иногда несколько, но иногда-целый оркестр. Например-собака звучит для Аси как гитара, змея-флейта, дождь-высокие мотивы фортепиано в комбинации с такими же высокими мотивами скрипки, деревья зимой-низкие ноты, монотонная унылая музыка, летом-живая, быстрая, звонкая. И так со всем, все имело свое уникальное звучание. Мать для Аси всегда звучала живо и печально.

Буквально еще три дня они провели в своем укрытии. Передали, что война закончилась. Весь город ликовал, вышел на улицу праздновать. Позвонил отец, сказал, что скоро вернется домой. Через две недели и вправду вернулся. Начали отстраивать город. Отец почти сразу пошел на службу в полицию. Новым жилищем выбрали домик у самого леса, где по ночам звучали бесчисленные голоса обитавших его жизней под несмолкаемый шум ручья.

Удивительная болезнь Аси не прошла. Наоборот-обострилась. Сначала, когда недуг был ей в новинку, она ко всему прислушивалась, все приходилось изучать с другой стороны, сложно было ориентироваться. Сейчас же, она научилась узнавать по одному звуку людей, зверей, деревья, воду, вещи и даже чью-то скорую смерть. Родители не старались понять ее, ничего не спрашивали. Более того, они совершенно перестали разговаривать. И с ней и друг с другом. Ровно также, как и остальные люди. Они делали свои привычные дела и много улыбались. Будто бы их всех вместе захватила эта прекрасная болезнь. Но объясняться друг с другом словами больше не могут. Не нужно.

Круглый год после войны на улице было солнце и прекрасная погода. Музыка играла всегда. Ася была счастлива. Каждый раз, когда она начинала понимать какое-то звучание лучше, и оно становилось ей родным, оставалось все меньше звуков, происхождение которых было не известно. И на фоне бесчисленных мелодий, тихих и громких, живых и монотонных, пробивалась всеобъемлющая, вездесущая и особенная симфония. Ася пыталась найти ее источник. Она бродила целыми днями по своему городу. Вот бас-асфальт, вот скрипка-городская река, вот пианино-яблони в парке. Затем пошла в самую чащу. Она услышала там чистую и спокойную музыку леса. Наслаждалась ей какое-то время, но звала и манила совсем другая мелодия. Эта музыка была всегда с ней, будто направляла, указывала, и Ася охотно следовала указаниям.

Время шло. Ася вовсе взрослела. Отстроили чудесный город. Лес, у границ которого располагался милый семейный домик Аси, разросся и теперь дом был окружен деревьями, листвой, запахом сырости и забавным зверьем. Асины родители были рады этому. Ася была рада. Да и вообще, со времен окончания войны, все всегда были счастливы и улыбались.

И вот однажды девочка опять услышала таинственное звучание. И на этот раз так четко, что точно пошла по следу. Путь был долог. Но шагала она как никогда уверенно. На пол дороги ее сердце сжалось от ужаса. Музыка была ей знакома. Она не хотела идти, сопротивлялась, но звук захватил и вел, тело девочки больше не слушалось, так же как это уже было однажды. И вот звук становился все более четким и громким, сначала возглавил все прочие, а затем и вовсе остался единственным… Перед глазами возникла маленькая, белая, полуразрушенная городская церквушка, из которой вразнобой доносился колокольный звон. Выли сирены. Летали бомбы. Тайна мелодии была раскрыта. В десяти метрах от девочки лежало бездыханное, окровавленное тело матери. Вместо домика-убежища-огромная земляная яма. Девочка захотела кинуться к матери, но, когда она начала приближаться к телу, все пространство вокруг охватило огнем. Загорелась и Ася. Тело ее стало быстро подниматься над землей, было страшно. Стемнело.

Глава 2 Возвращение.

Ася очнулась в большой светлой комнате. Стены были из мрамора. Полы из дорогой древесины. Все блестело. В комнате у окна стояло белое фортепиано. Везде были развешены фото и картины неизвестной женщины. Асе, она чем-то напомнила маму. Но была гораздо старше. На них женщине вручали цветы и награды, почти на всех фотографиях были различные музыкальные инструменты. Ася встала с постели. И в сердце ее опять проник страх. Руки и ноги были не ее. Они были большие, старые, морщинистые. Ася схватилась за лицо, ситуация была аналогична. Она увидела зеркало на стене. Чужие ноги предательски онемели. Она хотела было броситься к зеркалу, но свалилась обратно на кровать. Решила приближаться осторожно, потихоньку, но все на тех же дрожащих от непонимания и страха ногах. Добралась. В зеркале на нее смотрела та же самая женщина, которая принимала цветы и награды на всех настенных фотографиях. Ничего не помнила. Было страшно.

В комнату вошли. Это была юная девушка. Она напомнила отца. Девушка не обратила никакого внимания на Асю, стоящую у зеркала. И Ася решила молча ждать и наблюдать.

Девушка покидала какие-то пилюли в блюдце, стоящее на железном подносе, на нем же был стакан воды. Рядом на тумбе лежали аккуратно сложенные разных размеров полотенца, свежее постельное белье, хорошо выглаженное изумрудное бархатное платье на вешалке, черные капроновые колготки, украшения и женские лаковые туфли. Девушка явно пребывала в хорошем расположении духа и пела:

— Ася Михайловна моя, моя, моя …, — девушка укомплектовала весь подготовленный к сегодняшней эксплуатации набор и обратилась к Асе, — сейчас мы вас переобуем, переоденем, умоем, полечим и отправим завтракать. А пока может быть расскажете, как у вас дела, как провели день, как планируете проводить вечер? Только не говорите, что опять уткнетесь в стену и будете так сидеть, пока не уснете. Чтобы я обзавидовалась? Так нельзя, это плохо. Ну, вроде все положила.

Девушка взяла поднос и двинулась в сторону Аси Михайловны. Но как приблизилась поближе, вдруг замедлилась. Заглянула в глаза. Подошла еще ближе. Вовсе остановилась. Положила поднос на пол. Подошла совсем близко. Ласково захватила ладонями обеих рук щеки и уши Аси. У девушки навернулись слезы. Она смотрела в упор. Дрожащим голосом обратилась к Асе:

— Ты что, миленькая, ты меня понимаешь? Ты меня видишь?… Бабушка?…

— Кто ты? Где я?… Почему я такая …старая? — тихо спросила Ася Михайловна.

Девушка заплакала. Нежно поцеловала Асю в лоб. Обняла. Ничего не ответила на ее вопросы и куда-то поспешно убежала. Успела только выкрикнуть:

— Сейчас! Сейчас вернусь!

Все принесенные ею вещи остались в комнате.

Девушка вернулась минуты через две вместе с очень пожилым мужчиной, Ася не сразу признала в нем папу. Все стали плакать, обниматься. Девушку, которая собиралась провести утренний уход за Асей Михайловной, звали Аня. Как позже выяснилось, она была дочерью сводного брата Аси.

Объяснения обещали продолжить во время завтрака. Ася прекрасно справилась с переодеванием в выглаженное зеленое платье. Дом был огромный. За столом ей пришлось встретиться еще с десятком взрослых и детей, которых она видела и знала на протяжении всей своей жизни. Сегодня со всеми пришлось знакомиться по новой. А тем временем в городе праздновался день окончания войны.

Мать Аси погибла во время той самом бомбежки. Снаряд упал рядом, когда она пыталась спасти дочь. Асю он тоже задел. Когда военные после обстрела собирали тела убитых по городу, они обнаружили, что девочка жива. Ася ничего не говорила и на вопросы солдат не отвечала. Ее определили в лагерь для детей, которые в результате войны остались сиротами. Там ее состояние не улучшилось. С другими детьми Ася не общалась. Сиротский дом был организован в небольшом городском Доме культуры. Все инструменты, которые раньше использовались в представлениях, не пущенные на дрова на нужды войны, были перемещены в бомбоубежище. Очередную атаку Ася в компании остальных детей пересиживала в убежище. Ей в ручки попал кожаный футляр. Внутри была металлическая флейта. Первую неделю она знакомилась с инструментом. Затем начала выдавать такие чарующие мелодии, что собирала вокруг себя всех, и сирот и их воспитателей. Те слушали, и словно переносились в ее мир. Будто бы вместе грелись у костра в холодном лесу, в котором все они заблудились, и никто и никогда уже не надеялся выбраться, не замерзнув до смерти. То же самое позже произошло и с извлеченными из того же подвала скрипкой и гитарой. Когда Асе приносили очередной музыкальный инструмент, она умудрялась очень быстро его осваивать. Музыка никогда не повторялась, девочка не знала нотной грамоты, музыке она никогда не обучалась. Теперь же, когда в ее руках не было инструмента, она не обращала внимание ни на что. Ни на людей, ни на себя, ни на мир. Не говорила, не ела. Лишь вырисовывала пальцем на случайно найденном участке пыли кружочки и не совсем правильные треугольники.

Война шла еще три года. Затем закончилась. Победителей не было. С войны пришел отец Аси. Сумел найти ее. Забрал из приюта. Тщетно несколько лет водил Асю по врачам, пытался даже устроить в школу. Оттуда ее быстро вернули домой. Пробовал обучать на дому. Все тщетно. Девочка была в состоянии, непонятном и недоступной для их жизни. Ничего и никого не узнавала. Отец глубоко переживал из-за состояния Аси. Но затем привык, позволил ей заниматься музыкой дома. Дом культуры любезно подарил девочке свои старые инструменты.

Затем время пошло быстрее. Михаил Сергеевич, так звали отца Аси, устроился на работу в полицию. Вновь женился. Новая жена его была девушкой активной и умной. Болезнь падчерицы и удивительные успехи Аси в музыке очень ее поразили. Она рассказала о ней местной прессе. Первое свое выступление Ася провела в том же городском Доме культуры, который когда-то служил ей приютом. Потихоньку о ней прознал весь город, затем, уже быстрее-вся страна. Музыка эта была потрясающая, ни на что не похожая, чарующая и никогда не повторяющаяся. Поэтому все выступления решили записывать, чтобы хоть как то сохранить

И, во время звона колоколов, звучащего из недавно отстроенной неподалеку церкви, семья в очередной раз собралась на празднование годовщины окончания войны. На нее наконец вернулась и сама Ася Михайловна. Позже, новость о том, что к знаменитому больному музыканту, на шестом десятке неожиданно вернулся рассудок, разнеслась повсюду. Это событие вызвало новую волну интереса общественности и прессы. Многие назвали Асю и всю ее семью ловкими мошенниками. А они были рады уже никем давно нежданному, внезапно проявившемуся сознанию своей знаменитой родственницы, с которой наконец-то им самим довелось познакомиться.

Ася осталась все той же девочкой, которой когда-то ушла. Доброй и наивной. По-прежнему нуждающейся в опеке и заботе. Так она и прожила свою оставшуюся настоящую жизнь в кругу семьи-в любви и понимании. Выдала замуж Аню, стала крестной для ее дочери. Прошлое обсуждать не любила. Решила забыть. Выучилась грамоте. Была замечательной бабушкой и тетей. Ни на одном музыкальном инструменте играть так, как когда то умела, она играть, так и не научилась.