Рассветы новой Земли: Синхронизация [Ness Quik] (fb2) читать онлайн

Рассветы новой Земли: Синхронизация — Ness Quik

Глава 1. Назначение

Торжественный зал Высшей военной школы гудел сотнями голосов: студенты-выпускники готовились получить предварительное назначение, преподаватели суетились на сцене, завершая последние дела перед началом мероприятия. Один из них — строгий подтянутый мужчина лет пятидесяти — склонился к своей молодой коллеге и тихо проговорил, протягивая стопку квадратных серых листов:

— Мадам Лабуле, сейчас прибудет командующий с сыном, я должен их встретить. Закончите это?

Она кивнула и улыбнулась.

— Конечно, профессор Томпсон.

Рядом с ними молодой человек в очках настраивал микрофон, изменяя параметры звука на небольшом квадратном планшете — от касаний его пальцев каждый символ на мониторе издавал характерный звук, а изображение разбегалось красивыми волнами. Прошедший мимо него профессор Томпсон случайно задел маленького дрона на полу, и тот, возмутившись на своём языке, изменил траекторию и спустился со сцены, чтобы через мгновение ткнуться в ноги студентки. Она что-то активно писала в смартфоне, в котором было лишь стекло с микросхемой внутри в обрамлении узкой синей оправы, и то и дело откидывала длинный хвост рыжих волос на спину через плечо — в конце концов, волосы зацепились за длинную цепочку и утащили её за собой, извлекая из-под ворота чёрной куртки круглый рассечённый кулон. Студентке пришлось отвлечься, чтобы распутать волосы и вернуть кулон на место.

Тем временем преподаватели закончили подготовку и объявили начало, однако гул голосов стих только тогда, когда двери зала в очередной раз открылись и впустили двух офицеров. Кристофер Нейтан, представительный и деловитый, шёл к сцене, поблёскивая сединой и звёздами на погонах, в сопровождении своего сына, которому решил уступить место, и которого готовил к делу всей его жизни с малых лет. Ричард Нейтан, в отличии от отца, не выглядел ни представительным, ни деловитым, он был серьёзным и уверенным в себе — карие глаза, светлые волосы, новая форма с иголочки и знаки отличия, которые он к своим тридцати годам уже заслужил — вот образ, представший студенткам в этот момент. Они все, как одна, восторженно проводили Ричарда взглядом. Все, но не рыжая студентка с телефоном, она обратила внимание на вошедших только потому, что за её спиной захихикала стайка однокурсниц, и тут же отвела взгляд — глазеть на офицеров ей было не интересно.

В зале раздался троекратный сигнал, призывая собравшихся обратить взгляды к сцене.

— Уважаемые студенты, — у микрофона появился тот самый профессор Томпсон и откашлялся, — Кто со мной не знаком, я декан факультета разведки и исследований профессор Джеймс Томпсон. Компьютер сообщил, что до старта распределения осталось не больше пяти минут. Во избежание вопросов, сразу оговорюсь, что никаких испытаний или экзаменов здесь не будет. Вы получите таблички с предварительным назначением, которое с вероятностью в девяносто процентов и будет вашим действительным назначением на должность. Прошу остаться тех, кто уже сдал тест на лояльность и успешно прошёл профильные экзамены, — в зале прокатился гул одобрения, и он улыбнулся, выждав, когда волна голосов утихнет. — Разделитесь на факультеты, первым, по сложившейся традиции, пойдёт факультет разведки и исследований, за ним техники… — профессор Томпсон перечислил ещё пять факультетов и закончил, — студенты факультета общей военной подготовки получат назначения последними.

В зале снова прошёл ропот.

«Зачем надо было тогда занимать очередь?»

«Почему по факультетам? Я думала уйти пораньше, завтра экзамен!»

Однако ропот не перерос в возмущение, студенты быстро смолкли и перегруппировались. Девушка с рыжими волосами встала к первой в очереди группе, так и не отложив телефон. Она не знала, что на сцене есть человек, чей взгляд прикован к ней с самого первого появления в зале — Ричард Нейтан без зазрения совести и с откровенным интересом разглядывал её.

— Итак, — снова взял слово профессор Томпсон, раскрыв планшет, — я буду называть имена, компьютер считает их и перенесёт установленное для вас назначение на одну из табличек мадам Лабуле. Выходите к ней, забирайте назначение и не забывайте ставить подпись, — он помолчал несколько секунд, ожидая, чтобы не было дополнительных вопросов, и начал, — Алла Астрид…

Вызванная девушка метнулась к сцене, случайно задев рыжую сокурсницу, извинилась и на негнущихся ногах поднялась к стойке с табличками. Профессор Томпсон перечислял имена, группа разведчиков постепенно редела. «Эдмунд Итэр», «Элина Кай» и…

— Кристина Камо… — воцарилась тишина, и Томпсон повторил снова, — Кристина Камо.

В этот момент распахнулась дверь, и в зал влетела темнокожая девушка, тут же врезаясь в группу студентов, и уже оттуда крикнула.

— Здесь! Да, я здесь! Извините.

Студентка с рыжими волосами при этом впервые улыбнулась и покачала головой.

— Невыносимая.

Обе девушки обменялись многозначительными взглядами, прежде чем Кристина поднялась на сцену и забрала своё назначение.

— Нина Леоновенс. — назвал новое имя Томпсон.

Ричард Нейтан, услышав это, улыбнулся. Он наблюдал, как подпрыгивает рыжий хвостик, пока та самая студентка поднимается, берёт табличку с назначением и расписывается, а затем обратился к отцу.

— Помнишь, я говорил о студентке с моего факультета?

Кристофер Нейтан кивнул.

— Это она. Ты её знаешь, отец?

Кристофер кивнул снова, потом замер и резко посмотрел на сына.

— Она тебе не подходит.

Ричард удивился. Очевидно, что ему редко отказывали, тем более в таком тоне.

— Интересно почему? Если я должен занять твой пост, отказавшись от дела всей жизни, то с какой стати я не могу выбирать?

— Можешь выбирать кого угодно, кроме неё. Она важна для Совета. Её роль исключительна, и не тебе менять это.

— Какую важность представляет для Совета обычная студентка факультета разведки?

— Помолчи! — голос Кристофера посуровел, — Она НЕ обычная! Это приёмная дочь полковника Фармера. Леоновенс! «Леоновенс» ни о чём не говорит?.

— Леоновенс? Дочь того самого Леоновенса с Гаусса?

— Да. Это заведомо провальная цель.

— Понял. — Ричард нахмурился. — Но ты же не позволишь ей получить назначение первого уровня?

— Не позволю? Ричард, я решаю в этом вопросе столько же, сколько и ты. Если КРИ захочет взять её, даже Совет будет бессилен.

Ричард мельком взглянул на отца, хотел спросить что-то ещё, но не нашёл слов, делая для себя какие-то собственные выводы. Он был уверен, история этой девушки известна ему от начала и до конца.

* * *

«… Михаил Чехов и Александра-Мария Штатц стали самыми молодыми членами Совета космической станции «Аврора», наряду со старшими товарищами. Должности девяти советников до сих пор передаются по наследству, за исключением тех, кто нарушил законы, принятые на Капитуле 3039 года, и был заменён на своём посту. Первый командующий Джим Нейтан, избранный в тот же день, распорядился разместить базу на планете Ригель и организовать колонию, по приглашению наших новых друзей. Колония продолжила развитие уцелевшей части человечества, а «Аврора» стала исключительно опорным пунктом…»

— Как я устала это слушать, — шепнула Нина рядом сидящей Кристине, — пойдём, поедим.

Та покачала головой. Проектор противно мигал, изредка высвечивая полупустую аудиторию и спящего престарелого профессора за столом, тишина в паузах оглушала.

— Иди, если тебе надоело, я ещё посижу.

— Ладно, — Нина перекинула сумку через плечо, прокралась к выходу и вышла в коридор, где за первым же поворотом наткнулась на своего приёмного отца.

— Опять? Нина! Ну, сколько можно? — он остановился и разочаровано вздохнул.

— Повторяем одно и тоже, пап. Историю я знаю и сдам, а вот химию надо подучить.

— Всё равно занятия пропускать не хорошо, и пока ты на учёбе, обращайся ко мне, как положено, будь добра.

— Есть, сэр! — она встала по стойке смирно.

— И не выпендривайся. Кыш, чтоб я тебя тут не видел!

Нина чмокнула его в щёку и умчалась в сторону столовой.

Кристина подошла двадцатью минутами позже, устало опустилась на стул и мечтательно сглотнула, заметив обед Нины. Она выглядела весьма необычно: темнокожая девушка обладала пепельно-серыми глазами, выкрашенные в белый волосы она выпрямляла и заплетала в косу, а вещи носила такие открытые, что грани приличия стирались напрочь. Благо строгих требований к виду формы в школе не предъявляли, только к цвету, — это было прописано в регламенте и заучивалось кадетами ещё до поступления: «ваша одежда всегда должна быть удобной и тёмной».

— Как прошло, Крис? — Нина уминала салат и едва могла связать два слова.

— Отстойно. Не понимаю, зачем нам это показывают в сотый раз? Мы и так знаем про все подразделения, создание «Авроры» и прочее, всю историю от потери Земли и до сегодняшнего дня, лучше б какие-нибудь документы рассекретили… о нашем прошлом. Столько лет прошло…

— Ага, мечтай! — Нина доела последний листик брюссельской капусты и вытерла губы, — Не будешь обедать?

— Не могу. Ещё дурацкая пересдача рукопашной… Последнее время вообще думаю, что это не моё, надо было, вон, к благородным идти, потом отправляться в колонию на благотворительность или…

— Глупости! Мы обе знаем, что ты пошла в отца, а мистер Камо работал с моими родителями, я видела на доске почёта. Представь, если мы будем в одной команде…

— Ой, не говори ничего. Ты же знаешь, что я никогда не стану такой, как отец… — Крис замолчала, погружаясь в свои мысли, но вдруг воскликнула, — Кста-а-ати, — она почти легла грудью на стол, стараясь максимально приблизиться к подруге, и понизила тон голоса, прежде чем продолжить, — завтра прилетает «Пегас», ты слышала?

— А почему шёпотом? — спросила Нина так же тихо.

— Проблем не хочу. Смотри сколько тут женщин! Ещё чего доброго решат, что я одна из его поклонниц… Нет, я то, конечно, его поклонница, но не в том смысле, не в том… — Крис отмахнулась на скептическое выражение Нины. — Ай, и ладно, Тиана всё равно уже всем растрепала о его приезде. Они же вроде как встречаются с майором Чеховым. Её будущий муж и все дела…

— Угу, будущий муж. — С глубоким сомнением ответила Нина. — Знаешь, сколько их у него было? Когда Тианочка наша ему надоест, он не посмотрит ни на её состояние, ни на высокопоставленного папочку. Чехову никто не указ, с его то «Пегасом».

— Ну, мисс Блумфилд так не думает, она у нас наследница одного из девяти Советников, не подступишься. Я вообще-то тоже так не думаю. Сама посуди, мы лично с ним не знакомы, может, это лишь сплетни? Вот ты откуда его знаешь?

— Лучше б не знала. Ты помнишь Кейт, Аню и Люмию? Они все сменили профессию и улетели на Ригель из-за него. А кто-то и вовсе отправился на дальние рубежи, лишь бы не видеть… Я его не переношу! Ещё со школы. — Нина сжала кулаки, — А ты что такая довольная? Мне он неприятен.

— Тиане приятен… да и я думаю, что он красавчик. — Крис встретилась с Ниной взглядом и снова объяснилась, — Не мой типаж, просто восхищаюсь им как специалистом, только и всего. Но отрицать, что он красивый мужчина, попросту глупо… Или ты отрицаешь?

— Нет, — Нина насупилась, сканируя взглядом остатки еды, и некоторое время молчала, но потом вдруг вскинула голову, — А ты не рассказала главного…

— Г-главного? — не поняла Кристина.

Нина потянулась через стол и ущипнула её за плечо.

— Назначение! Куда тебя распределили?

Теперь Кристине пришло время хмуриться. Она скрестила руки на груди и стала пальцами теребить рукава одежды.

— Не знаю.

— Покажи!

Кристина мотнула головой, и тогда Нина встала и сама достала табличку с назначением из её сумки, одну из тех, что выдавали им утром в торжественном зале. Табличка, как и смартфон Нины, при ближайшем рассмотрении, оказалась всего лишь рамкой с голографической панелью внутри. При нажатии единственной кнопочки на рамке, появлялось изображение — синий фон и незнакомая аббревиатура «КРИ», написанная золотыми буквами. Кристина косо посмотрела на неё.

— Я понятия не имею, что такое «КРИ».

— Я тоже, — протянула Нина и полезла в собственную сумку, откуда достала такую же. — Я видела, что у наших были красные таблички, и таблички с распределением в специальный отряд нового командующего, но…

Крис, наконец, поняла, что видит, и подскочила.

— У тебя такая же!

— Почти. Смотри, у меня здесь стоит цифра «1» и ещё буква «П», а у тебя цифра «2» и «Т».

— Пилот и техник? — высказала самую глупую из своих идей Кристина.

Нина приподняла бровь, а затем рассмеялась.

— Уверена, это что-то другое… Поживём, увидим, да? — Нина бросила беглый взгляд на новостное табло у входа в столовую, изменилась в лице и вернула Кристине её табличку, — У меня зачёт по химии, если завалю… сама понимаешь.

— Ты разве тоже пересдаёшь?

— А то. Не ты ж одна у нас троечница. Ладно, спешу, удачи! — Нина схватила поднос, высыпала его содержимое в урну и вышла.

Глава 2. «Пегас»

Лифт медленно поднимался на жилой этаж «Авроры», проходя по её полукруглому корпусу: за полностью прозрачной внешней стенкой овальной кабины мерцали звёзды, галактики, скопления туманностей, корабли прибывали и отбывали со станции, сияя яркими сигнальными огоньками, где-то внизу, на посадочных платформах суетились люди, грузчики таскали тюки — жизнь шла своим чередом. Только Нине было не до этого. Она смотрела на свои ноги и часто моргала, боясь даже на мгновение показать слабость, — ей снова не удалось сдать, а это значило, что её могут отчислить и отправить в колонию с совершенно понятной целью, к чему она уж точно готова не была. Лифт неудачно остановился на смежном этаже, (а она-то надеялась, что никто не поедет наверх в это время) двери распахнулись и представили её взору Ричарда Нейтана. Он вошёл, провёл рукой по кнопке и выдохнул… некоторое время они ехали молча.

— Прекрасный вечер, не правда ли? — Ричард долго разглядывал её, прежде чем начать разговор, отчего Нине показалось, что они встретились тут не случайно.

— Да, хороший вечер, сэр.

Ричард кивнул.

— Вольно, Леоновенс. Рабочий день окончен, не утруждайте себя церемониями.

Она почувствовала, как полыхнули щёки, и снова опустила голову, прижимаясь к стеклу. Ричард Нейтан закончил ту же специальность, что и Нина, только десятью годами ранее. Ему уже удалось отслужить в элитных войсках разведчиков-исследователей, побывать на сольных миссиях, что вообще-то редкость для такого короткого срока службы, и теперь его путь лежал по стопам отца. Ричард должен был занять его место, чего он, к слову, совсем не хотел, его больше привлекали полёты, а особенно угнетало расставание с родным кораблём. Нина даже не могла представить, как больно отрывать от себя то, что являлось частью тебя так долго — деинициация была болезненным и противоестественным действием, способным уничтожить человека и духовно и физически — и она не понимала, как командующий мог так поступить с собственным сыном. Единственным сыном. Чудо, что Ричард остался в порядке и в своём уме.

— Вы случайно не на ужин, Леоновенс? — Он, очевидно, не собирался оставлять её в покое, а ей именно этого покоя и хотелось.

«Чего он привязался? Мы даже толком не знакомы, стоял на распределении, наблюдал издалека, вот и молчал бы в тряпочку!», — подумала она, но вслух произнесла совсем другое.

— Нет, к себе, — голос отказался слушаться и сорвался, скомкав окончание.

— Может, тогда составите мне компанию? Я поднимаюсь в «Ренессанс» на верхний уровень, думал встретиться там с отцом, но, увы.

— Мне жаль, — Нина продолжала упорно изучать пол, — я в неподходящей одежде и, пожалуй, не достойна такого ужина.

— Завалили экзамен?

Она кивнула, справляясь с комом, подступившим к горлу. Жалости его ещё только не хватало!

— Хм, дайте подумать. Политология, этика, углублённый курс химии, это не профильные предметы, хотя и очень важные. Вы не сдали их, ну и что? Это не отменяет вашего мастерства, ловкости и заслуг по основным предметам.

Нина вскинула голову и посмотрела на него.

— Откуда вы знаете?

— Моя должность, полагаете, не достаточное основание для того, чтобы знать о вас всё? — попытался пошутить он.

Она открыла рот, изумлённая таким откровенным заявлением, но тут же опомнилась, обращая внимание на счётчик этажей, и ответила.

— Извините, мне нужно идти. Хорошего вечера.

Лифт щёлкнул, двери распахнулись, и Нина быстро юркнула в знакомый коридор, оставляя своего внезапного собеседника наедине с собственными мыслями.

* * *

Исследовательский крейсер нёсся сквозь экзо-пространство и выглядел поистине потрясающе. Золотистый корпус имел огромное панорамное смотровое стекло, ромбовидные иллюминаторы с каждой из сторон и завершался загибающимися внутрь крылышками, меж которых сиял яркий бирюзовый свет, — по форме крейсер напоминал жука-оленя, хотя и по чистой случайности назывался «Пегас». Это был космический корабль специального назначения, его целью являлось обнаружение, нахождение и получение информации о других галактиках, мирах и созвездиях, где, возможно, могла находиться планета, в которой нуждалось Человечество. Его создали в единственном экземпляре, он предназначался двум пилотам и внутри имел всё необходимое для длительного пребывания на борту. Как и все крейсеры такого типа, «Пегас» требовал особой связи с капитаном и помощником: назначенным на эту должность вживлялся чип, они получали все привилегии, доступ к базе данных и кораблю, но так же несли и своеобразное бремя, — связь с крейсером становилась такой прочной, что её разрыв мог отразиться на психическом и даже физическом здоровье, потому зачастую пилоты до конца жизни оставались на службе и уходили с неё только под звуки траурного марша. Впрочем, капитану «Пегаса» это пока не грозило, он был молод, полон сил и к тому же обладал талантом, который так ценило начальство. В конкретный момент времени капитан спал, в его каюте пахло лавандой, все системы работали в штатном режиме, где-то мерно пикал индикатор общего состояния корабля. Но вот что-то щёлкнуло, и маленький, в других случаях почти незаметный прожектор над головой спящего, медленно повернулся в сторону и мигнул — в это же мгновение у кровати материализовалась голограмма стройной брюнетки в бежевом прямом платье, она улыбнулась и произнесла компьютерным голосом.

— Доброе утро, майор Чехов.

Тот не отреагировал, он ещё какое-то время молчал, но потом вытянул руки из-под одеяла и потёр кулаками глаза, переворачиваясь на спину. Чехов был красив, лет тридцати, со светлыми курчавыми волосами, зелёными глазами и трёхдневной щетиной, которая совсем не портила его мужественного лица.

— Привет, Мари, — хрипло ответил Антон и, наконец, встал, — Что случилось?

МАРИ (мобильный аналоговый роботизированный интеллект) — основная система бортового компьютера, невероятно преданная и умевшая хранить тайны. Она тоже являлась своего рода эксклюзивом, как и «Пегас», поэтому имела огромную ценность для владельца. МАРИ установили на корабль годом позже его первого полёта без удаления архивных данных заводской системы, и с тех пор она непрерывно проверяла старые файлы.

— Я расшифровала ещё одну часть письма вашей прабабушки, — радостно заявила МАРИ.

— Наконец-то!

— Некоторые символы мне не известны, они не существуют ни в одной доступной мне базе.

— Ясно, покажешь отрывки?

— Позже, сэр. Через пять минут выход из экзо-пространства. Пегасу нужен капитан.

Антон выругался и вскочил, натягивая брюки.

— Что ж ты сразу-то не сказала?! — он промчался по кораблю, подхватив китель, влетел на капитанский мостик и впрыгнул в кресло первого пилота.

— Я запущу второй автопилот? — голограмма исчезла, теперь голос МАРИ звучал повсюду.

— Нет, я выведу вручную, — Чехов схватился за штурвал.

Ремни безопасности сами скользнули ему на плечи и застегнулись внизу с характерным щелчком, на приборной панели загорелся индикатор успешной блокировки. «Пегас» подпрыгнул, выровнялся и вылетел из яркой вспышки света прямо к «Авроре»: силуэт станции, похожий на гигантский дирижабль, мерцал огоньками тысячи иллюминаторов, а снующие туда-сюда корабли создавали плотную сферу вокруг, почти закрывая обзор с любого ракурса.

— Какая же она огромная, — высказался майор, — сколько же я тут не был…

— Вы не были здесь ровно четыре земных года, пять месяцев, двадцать четыре дня, три часа, восемь минут и…

Он откашлялся.

— Мари, это был не вопрос.

— … восемнадцать секунд. Местное время семь утра.

Чехов хмыкнул.

— Ну, спасибо.

— За это время…

— О, только не это.

— … население станции прибавилось на двадцать тысяч человек, население колонии на дружественной планете «Ригель» в Поясе Ориона составило семь миллионов, заключено пятнадцать мирных договоров, налажено пять контактов с незнакомыми нам видами…

— Хорошо, хорошо. Достаточно.

Но МАРИ и не собиралась успокаиваться.

— Ваш пульс учащён, вы испытываете неизвестные мне эмоции, повторю свой вопрос, сэр. Мне включить автопилот?

— Нет, я сам. Слишком плотное движение, — он коснулся значка связи на приборной панели и услышал знакомый звук космической фоновой радиации при соединении.

— Станция «Аврора», цивилизация «Человечество», родной мир «планета Земля в Солнечной системе, ныне уничтожена», диспетчерская, — протараторил женский голос.

— Крейсер специального назначения, борт 210 121, «Пегас», капитан Антон Павлович Чехов, личный номер CH30303431A01, майор, доступ первого уровня.

— Голосовая инициация пройдена, крейсер опознан, ваш шлюз номер пять, центральный сектор.

— Благодарю, — связь прервалась, и Антон снова схватился за штурвал, провёл корабль вдоль корпуса станции, юркнул в тёмный тоннель, избегая столкновения с транспортниками, и подлетел к нужному шлюзу, — ну что ж, Мари, мы на месте.

— Процесс стыковки успешно завершён, — подтвердила она.

Он кивнул и только хотел расслабиться, как смотровое стекло засияло алым, по центру вспыхнул огненный феникс, а поверх него золотистой плавной линией система вывела букву «А».

— Доброе утро, сэр, — сказал Антон, активируя связь, и тут же отсалютовал появившемуся на экране полковнику Фармеру.

— Доброе утро, майор, как добрались?

— Благодарю, хорошо.

— Антон, давай без формальностей и будем говорить начистоту. Сам знаешь, я просто так не стал бы с тобой связываться.

— Я так и понял… в чём дело, Джон?

— Командующий просил передать, что тебе назначено к трём, но для меня это только предлог… Дело серьёзное, загляни перед раппортом.

— Оно касается Нины?

Фармер помялся.

— И да, и нет. Зайди, договорились?

— Зайду, — Антон пообещал это без всякого энтузиазма и разорвал связь. Он несколько минут угрюмо буравил взглядом вновь ставшее прозрачным смотровое стекло, потом развалился в кресле и спросил, — Мари, так что там с письмами?

— Они не идентифицированы как электронные. В пятом отсеке в закрытом ящике старого стола лежат оригиналы, их копии сохранены в базу данных и убраны в архив лично вами, до моей установки.

— Я помню, спасибо. Отключи общий доступ, и специальный тоже, активируй защитный экран.

— Включаю защитный экран. Уровень доступа «закрытый». Разворачиваю копии.

Смотровое стекло покрылось чёрной дымкой, рамка обрисовала территорию записи и открыла нечёткое фото с рукописным текстом — косой почерк изящно вился по истёртым жёлтым листам. Чехов приблизил и стал читать.

«Земля. Как много теперь для нас в этом слове: воспоминаний, привязанностей, эмоций, боли. Земли больше нет, её не стало, а мы, уцелевшие отголоски человеческой цивилизации, скитаемся по бескрайнему космосу в поисках пристанища или нового дома.

Я была совсем юной девушкой, когда впервые вступила на борт «Авроры». Нас тогда привели на экскурсию в отдел разработок НАСА, — «Аврора» являлась новейшим и одним из семи самых продвинутых космических кораблей того времени. Должна сказать, что на Земле к моменту моего восемнадцатилетия уже десятки веков не велись войны, не осталось расовых и государственных конфликтов, не было и преступлений. Я изучала механику и структуру компьютерных программ, владела тремя языками… В лаборатории нам показывали исследования, чертежи и совместные наработки учёных, механиков, инженеров, врачей. Всё случилось внезапно. Я задала вопрос профессору Джонсону, который как раз завершал ввод программного обеспечения в бортовой компьютер «Авроры», отвлеклась и отстала от группы, они перешли в другой сектор, мы с профессором разговорились, рассуждали, шутили и смеялись, когда лабораторию сильно тряхнуло. Сработала система безопасности, запустилась сигнализация — не какая-нибудь, а самая настоящая тревога. Корабль был почти готов, вся команда, работавшая над ним, уже знала алгоритм действий, поэтому аппаратура неожиданно быстро и слаженно переместилась в корпус, за ней последовал личный состав, а профессор, схватив меня за руку, потащил за собой, не слушая возражений…

Потом были взрывы, и вода, и огонь, и космос… бескрайний космос. Так Человечество в попытке обрести мир не заметило, как утратило самое ценное — свой дом. Парящая в обломках «Аврора» ещё долго посылала сигналы помощи и призыва, — я знала, что готовые к запуску корабли должны были быть у семи стран и стартовать по тому же алгоритму действий, но мы остались одни. К глобальным катастрофам готовились давно, и всё равно оказались не готовы. Нашей планеты не стало, а вместе с ней и людей. Только мы, одинокая горстка, брошенная в холодном тёмном пространстве на руинах разрушенного дома. Да, состав команды был довольно большой по меркам крупных земных мегаполисов, среди нас были учёные, врачи, филологи, механики, переводчики, но наши семьи, наша прежняя жизнь в один миг исчезли, я осталась в окружении чужих людей совершенно одна.

Время шло. Уважаемые члены нашего экипажа организовали собрание, где распределили работу и обязанности, решили множество организационных вопросов, — меня поселили в каюту и предупредили, что с провизией и водой будет очень сложно, попросили терпеть и держаться, ради выживания, ради меня самой… В течение нескольких недель я ела раз в сутки, работала наравне со всеми, просыпалась с пустым желудком, под звуки посылаемого нами сигнала и медленно теряла надежду, но однажды вместо сигнала услышала шум: коридор наполнили звуки, кто-то кричал, суетился, — всеобщее настроение передалось и мне. Я выбежала в кают-компанию, свернула в главный зал и столкнулась с толпой учёных, собравшихся у капитанского мостика.

Профессора Джонсона нигде не было, поэтому мне пришлось обратиться к молодому и подающему надежды инженеру — Михаилу Чехову. Мы с ним успели познакомиться, и, казалось, нашли общий язык. Он тогда так странно и нежно на меня посмотрел, а потом вдруг обнял за плечи и прижал к себе.

— Штатц, нас нашли, ты понимаешь, Штатц! — всё повторял Михаил, уткнувшись в мои волосы.

Я сначала обрадовалась, ведь эти недели мы думали, что потеряли всех, кого когда-либо любили, даже решила, что снова смогу увидеть отца, но всё оказалось не так радужно. Нас нашли не люди, а другая цивилизация, они услышали сигнал случайно, направляясь домой в Пояс Ориона: их планета звалась Ригель, где под плотным слоем газов, огня и пыли существовали города, накрытые воздушным куполом. На счастье Ригелианцы были весьма дружелюбным народом — отличались от нас лишь жёлтой кожей и перепонками вместо ушей — и так же не могли выжить без той самой атмосферы, которая требовалась и людям.

Позже, когда я познакомилась с ними ближе, возникший вначале страх исчез, а спустя ещё какое-то время наладилось и общение. Мы выучили их язык, они стали доставлять нам провизию, необходимые материалы и, наконец, согласились создать колонию на своей планете. Мне стукнуло двадцать, я начала работать в отделе программного обеспечения, когда состоялся памятный Капитул — на нём руководители приняли решение об организации колонии, в которую отправлялись гражданские, для сохранения и продолжения нашего рода, в то же время «Аврору» переименовали в станцию, планировали расширение, создание школ, военных и разведывательных корпусов, а также установили порядок иерархии. Главным и важнейшим органом власти стал Совет — он состоял из девяти высокопоставленных чиновников, которые получили право вето на неприкосновенное наследование должности, за исключением особых случаев, указанных в «Соборе прав, обязанностей и правил», появившемся за несколько месяцев до этого в электронном варианте. После Совета по статусу шёл Командующий нашей космической станцией, а после него все остальные офицеры разного вида, рода и направленности. Тогда меня ещё мало интересовали происходящие перемены, я как раз закончила работу и снимала халат у себя в каюте, попутно слушая новости и предвкушая приятное чаепитие в одиночестве, потому к поступившему сообщению совсем не была готова. Чехов связался со мной и, к удивлению, попросил немедленно явиться в закрытый зал заседаний.

Вторая половина дня прошла как в тумане, я смутно помню, что говорили мне, о чём просили, меня трясло, мысли путались, и, только вернувшись обратно поздно вечером, я осознала своё положение. Члены Совета избирались по одному от каждой условной ячейки общества и несли за неё ответственность, — мне сказали, что я войду в круг Девяти из-за своей молодости и таланта в программировании, Чехова взяли от техников, остальных, более взрослых, распределили по другим семи местам. Так из случайно попавшей на борт юной девочки я превратилась в представителя высшего круга, но сейчас, когда я пишу это письмо, мне больше ста лет, я устала жить, и только одно удерживает меня на свете — мой правнук, мой единственный наследник. Ты, Антон.»

Дальше шли какие-то символы, написанные на четырёх листах с двух сторон, засушенный цветок неизвестного происхождения, вероятно, отсканированный вместе с бумагой, и снова смазанный, уже зачитанный до дыр, короткий текст.

«Когда меня не станет, прошу тебя, лети с Лео Леоновенсом на «Аврору», начни обучение в разведке, как и твой отец, будь собой. Письмо сохрани, однажды ты разгадаешь моё сообщение и, надеюсь, поступишь правильно.

Люблю тебя, твоя бабушка Алекс.»

Чехов нахмурился, упёрся локтями в штурвал и потёр переносицу.

— Мари?

— Да, майор.

— Убери копии в скрытый архив корабля, обходя защиту связывающего чипа.

— Информация будет недоступна никому кроме вас. Подтвердите запрос.

— Подтверждаю. Открой доступ, сними защитный экран, разблокируй входной шлюз.

— Запрос выполнен. Доступ открыт, защитный экран отключён, входной шлюз активен.

— Хорошо, — Чехов заблокировал доступ к управлению вручную и встал, — Мари, я отлучусь надолго, без меня не пускай никого.

— Да, сэр. Пока проведу очистку воды в бассейне, удачного дня.

Он схватил форменную куртку, нахлобучил на бок офицерскую кепку и удалился.

Глава 3. Старый знакомый

Время до встречи тянулось медленно, и Антон решил перекусить. Он прогулочным шагом вошёл в кафе на шестом уровне, заказал кофе, развернулся у стойки, пробегая взглядом по залу, и обратил внимание на столик в дальнем углу, — за ним сидел его одноклассник и друг детства Ричард Нейтан. Они были похожи, оба светловолосые, высокие и с правильными чертами лица, но в глубине глаз Нейтана не таилось столько невыразимой печали, тоски и отголосков прошлого, сколько хранил взгляд Чехова. Ричард сразу заметил его, и Антону ничего не оставалось, как подойти поздороваться; не то чтобы ему этого не хотелось, но он бы предпочёл быть незамеченным.

— Привет, Рич, — Антон пожал ему руку и поставил чашку с горячим кофе на стол.

— О, явление! — Нейтан ухмыльнулся, — Давно тебя не заносило. Заработался и забыл о нашем существовании?

— Вызвали. Так бы не прилетел.

— А… точно, «Аврору» ты не перевариваешь. Что на этот раз?

— Понятия не имею, ещё не ходил ни к кому. А ты как? Я слышал, провели деинициацию?

— Пришло время сменить отца… Ненавижу всё это! — Ричард занервничал, схватил салфетку с соседнего стола и стал рвать её на мелкие кусочки. Было очевидно, что тема ему всё ещё неприятна и вызывает болезненные воспоминания.

Чехов долго наблюдал за ним, сохраняя молчание, а когда смотреть стало невыносимо, сказал с искренним сочувствием:

— Мне жаль…

Нейтан бросил на него короткий взгляд, в котором лишь на мгновение мелькнула обида.

— Да уж. Было тяжело, теперь я официально и очень зло тебе завидую, — прозвучало слишком серьёзно, и Антон отшутился.

— Ага, только не лопни от зависти, когда займёшь пост Командующего… Ну, не будем о плохом. А вообще, как жизнь-то?

— Сносно. Вот вечером приглашаю всех в «Ренессанс» по поводу повышения в должности, и всё такое. Придёшь? Я бы всё равно связался с тобой по этому вопросу. Так, что?..

— «Ренессанс»? Ты как всегда с размахом. — Чехов прищурился и ухмыльнулся, — Ну раз уж я здесь, то почему бы и нет?

— Супер! Знал, что ты согласишься.

Антон не ответил, он обхватил ещё горячую чашку двумя руками и посмотрел в зал. Столики были свободны, за стойкой суетился бармен, у противоположной стены о чём-то беседовали официанты, что-то жарилось на кухне и сильно шипело… его взгляд вернулся к Ричарду. На уровне интуиции Антон чувствовал, что здесь что-то не так, будто Ричард Нейтан боролся одновременно с сотней разнообразных эмоций, к тому же балансируя на грани выбора между долгом и любовью. Но любовь Ричарда уже состоялась и довольно давно — они ругались и мирились, и не было никаких причин для того, чтобы сейчас он стал волноваться о любви в контексте своих дел?

— У тебя слишком взволнованный вид, Рич, — не выдержал он, — Колись, что задумал?

— Да так, может быть, влюбился…

— Ладно? А как же Марго?

— Марго… — Ричард схватил ещё одну салфетку, — тебя давно не было, мы расстались два года назад. Сначала думал всё как обычно, но затянулось и как-то вот…

Антон улыбнулся, его обрадовал тот факт, что безудержная и беспощадная любовь прошла, уступив место новой. В своё время его чертовски выматывали страдания друга, а уж их ссоры и примирения с Марго выматывали вдвойне.

— Значит влюбился? Поздравляю, и кто она? — Антону действительно стало интересно узнать имя счастливицы.

— Студентка с курса профессора Томпсона, — не задумываясь, ответил Ричард. Антон продолжал улыбаться, но уже как-то натянуто, предчувствие остро кольнуло его сердце за секунду до того, как Ричард подтвердил его худшие догадки. — Нина Леоновенс, ты должен её знать, она приёмная дочь твоего знакомого полковника.

Стакан с грохотом опустился на стол, подпрыгнул и повалился на бок — его тёмный силуэт застыл на мгновение, покатился по кругу и, оставив коричневую дорожку недопитого капучино, сорвался на пол. Бармен с укором взглянул на них и отправил дрона протереть пол.

— Всё в порядке? — удивление в глазах Нейтана сменилось подозрительной задумчивостью. Он поспешно склонился за стаканом, поднял его и аккуратно поставил на стол.

— Да, — процедил Антон сквозь зубы, — Я просто… — он не нашёл слов и махнул рукой.

Ричард откинулся на спинку стула, сомневаясь, стоит ли продолжать разговор. Молчание становилось напряжённым.

— Так, — он вернулся в прежнее положение, любопытство взяло верх, — Она для тебя что-то значит?.. Не стану отрицать, реакция на её имя, мягко говоря, странная.

— Это не важно, — Чехов сделал вид, что очень заинтересован пуговицей на своем рукаве, — она мне… никто.

— Да-а-а, если майор Чехов увиливает от ответа, значит, дело не шуточное. Тайны, скандалы, расследования? А ну-ка, теперь твоя очередь, выкладывай! Ты же не оставишь друга в беде, умирать от любопытства? Я то, идиот, думал, что знаю о ней всё, — Нейтан выдержал длинную паузу, ожидая ответа, а когда не дождался, спросил снова, — Что тебя с ней связывает?

— Ничего! — огрызнулся Антон.

— Ну, давай же, говори! Я знаю, что ты любишь, когда уговаривают, давай! Кто она тебе? Кто?

— Да что ты привязался?! Вот скоро получишь доступ к документам, там и узнаешь подробности. К слову о Леоновенс… а она не слишком молода для тебя?

В глазах Ричарда сверкнул лукавый огонёк.

— А Тиана для тебя как? Не слишком? Они ведь одного возраста.

— Хах, — при упоминании Тианы Чехов расслабился, — я это я, а ты у нас семью хочешь завести… Да и Тиану мы знаем много лет, — он покачал головой. — Она не серьёзно.

— Кто знает, кто знает… — Ричард сверлил его взглядом. — Значит, не скажешь?

Чехов положил руку ему на плечо, похлопал и встал. Развивать эту тему ему не хотелось, да и продолжать разговор, в общем-то, тоже.

— Нет. Пора идти. До вечера.

Он знал, что старый друг следит за ним до выхода, но не обернулся, отметая любую возможность продолжить расспрос. Угрюмое настроение тяжёлым шлейфом тащилось за ним по пятам и не отступило даже тогда, когда Антон оказался в приёмной полковника Фармера. Секретарский стол пустовал, а Джон, судя по звукам, был не один и с кем-то сильно ругался, — едва только Чехов поднял руку, чтобы постучать, дверь распахнулась, и ему навстречу вылетела рыжая фурия со стопкой бумаг. Она столкнулась с ним на полном ходу — документы взлетели вверх и дождём осыпались на их головы и пол, покрывая собой дорогое пушистое покрытие — взгляд её испуганных синих глаз встретился с его зелёными. Он увидел Нину впервые за много лет, такую взрослую, такую красивую, его руки непроизвольно поймали её и помогли устоять на ногах. Она почему-то нахмурилась, увидев его лицо, собрала бумаги и молча скрылась в коридоре.

— Хорошего дня, — тихо произнёс Чехов ей вслед.

— Нина! Нина! — полковник Фармер выбежал за ней, но чуть не впечатался в закрывшуюся дверь и только всплеснул руками, — Да что ж ты будешь с ней делать! — он вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб и обернулся, — А-а, Антон, это ты? Ну, заходи.

— Так в чём дело? — сразу спросил майор, устраиваясь на одном из стульев. Только ему одному было известно, как сильно он хочет отсюда убраться.

Джон Фармер откашлялся, обошёл стол и сел в кресло, сложив руки домиком у подбородка. Ему отчего-то было очень трудно начать, но и тянуть в равной степени невозможно.

— Во-первых, думаю, стоит предупредить, сегодня в кабинете Командующего тебя будет ждать Совет. Как ты понимаешь, эта информация до твоих ушей дойти не должна, но я, зная возможную реакцию, предпочёл обойти приказ.

Чехов пожал плечами.

— Стоило ли? Чего в этом Совете я не видел? Или кого? У меня другое начальство.

— Дело не в самом Совете, а в твоём одиночном плавании. Они считают, что проваленные миссии «Пегаса» стали естественным последствием наличия только одного пилота. К слову, о твоём начальстве. КРИ дали согласие.

— Какое согласие? — Антон вскочил на ноги. — Проваленные миссии? Их было всего две за девять лет работы, даже у Нейтана набралось рекордное пять! Мои провалы точно не зависели от нехватки кадров, уж Совет и тем более КРИ должны быть хорошо об этом осведомлены.

— Это официальная версия, истинная причина в другом. Вопрос уже решён официально, тебя оставят здесь до окончания обучения нового напарника, а после вы будете работать вместе.

— Какого, к чёрту, напарника, Джон? — Чехов долбанул кулаком по столу, — Я работаю один, и никто, никто не смеет указывать мне, что делать!

— Вот! Вот, пожалуйста! Я так и сказал Кристоферу, что ты будешь против… Прошу тебя, не нужно устраивать сцен ни здесь, ни там наверху, просто смирись, сейчас не время для открытой конфронтации с Советом.

— С какой стати мне молчать? Они ещё не достаточно разрушили мою жизнь? Не выйдет! Я сам решу, с кем и когда мне работать!

— Это без сомнения правильная позиция, но твоя спокойная реакция на этот приказ необходима нам обоим.

— Та-а-ак, — Антон мгновенно успокоился и скрестил руки на груди в ожидании продолжения, — а это уже интересно. Последний раз что-то подобное я слышал, когда мне было не больше десяти.

Джон собирался с силами: он мялся, словно планировал раскрыть государственную тайну военному преступнику, который после получения информации непременно выстрелит ему в голову.

— Твоим напарником уже назначена Нина, и она знает.

На лице Чехова возникло выражение недоверия, он прошёл по кабинету, сел обратно на стул и потёр переносицу.

— Нина?.. Так поэтому она так злилась?

— Не только, но это ей не понравилось.

— Зараза! — Антон провёл ладонью по лицу и откинулся на спинку стула, устремив взор в потолок. — Я её понимаю, кому бы такое понравилось? Мне вот было бы проще не находиться с ней рядом… — он выпрямился и снова посмотрел на полковника, — Ничего нельзя сделать?

Тот отрицательно покачал головой.

— Они считают, из вас выйдет эффективная команда…

— Или хотят использовать… — перебил майор и рассёк кулаком воздух, — Чёрт бы побрал этот Совет! В любом случае, я благодарен вам за информацию. Могу я чем-то ответить, может быть, помочь?

— Да, поэтому ты и здесь, — Джон понизил голос до полушёпота. — Прошу тебя забрать Нину отсюда, как можно скорее. Мне не приходилось и надеяться, что Совет примет такое решение, и то, что это случилось, невероятная удача. Наверху зреет что-то, все это чувствуют. Ходят слухи, будто Советник Блумфилд заключил договор с главой системы Аурон, и этот договор скорее всего вне закона Межгалактической Конфедерации. Всё это дурно пахнет и, боюсь, может напрямую коснуться вас обоих из-за Александры и Лео.

— Из-за моей прабабушки и отца Нины? Так и думал, что дело с её отстранением не чисто. Что за договор?

— Не знаю. В любом случае, учитывая ваше общее прошлое, лучше быть отсюда подальше. КРИ ведёт собственную игру и по своим правилам, но это безопаснее, чем мелькать у Совета под носом.

Антон некоторое время молчал, задумчиво теребя верхнюю пуговицу кителя, а после вздохнул и сказал:

— Ладно, я принял информацию, только до выпускного всё равно не будет возможности улететь, да и Нина сама не очень к этому стремится, судя по всему.

— Нет, почему? Она очень этого хочет, но… не с тобой.

— То есть? — Чехов даже поперхнулся. — Она же меня не помнит? Это же не…

— Нет, Антон, дело не в воспоминаниях, — Джон сконфуженно усмехнулся, — как бы это помягче… В общем, из-за твоей далеко идущей репутации Нина тебя на дух не переносит,говорит, столько подруг потеряла с твоими фокусами… Правда, если интересно моё мнение, я бы не стал полностью доверять её утверждениям.

— А какое ей дело, с кем я сплю, и с кем спят её подруги?!..

— Понятия не имею, чёрт их разберёт, этих женщин. Говорю, что знаю, из солидарности, ну, и… виноват я перед тобой, Антон, да и, что уж греха таить, ты единственный, кто может её защитить.

— Ага, спасибо за доверие, только если она плохого обо мне мнения, задача предстоит вдвойне сложная… Тут Ричард Нейтан решил за ней приударить, и, после ваших слов что-то мне подсказывает, что неспроста.

— Ох, так вот почему нас пригласили сегодня. Обычно мы с Нейтанами предпочитаем не встречаться вне работы, а тут… Не нравится мне всё это. Задача тогда не вдвойне, а втройне сложная получается. На твоём пути моя жена, Ричард и сама Нина. Я, конечно, буду помогать, но предлагаю в ближайшее время решить вопрос с чипом, иначе появится возможность приказ Совета аннулировать.

— Да? И как интересно? Я чего-то не знаю?

— Знаешь ты всё, только в эту сторону не думаешь. Если Ричард сделает Нине предложение, если додумается сделать, а она согласится… Сам понимаешь, у нашей станции две миссии, и, ступив на путь одной, другой уже не видать. Или стать очередной причиной раздора КРИ и Совета, которые известно чем заканчиваются…

— Были какие-то особенные случаи? — удивился Антон. Он вообще никогда до этого момента не слышал, чтобы Совет и КРИ ссорились. У них были разногласия, но конфликтов он не помнил.

Полковник Фармер отмахнулся.

— Так… слухи, только и всего.

Наступила тишина, вязкая, тягучая, неуютная, полковник хранил молчание, Чехов думал, подозрительно его разглядывая… его мучили сотни вопросов, но он решился задать только один.

— Я, всё-таки, не пойму, зачем помогать мне? Какая в этом выгода?

— Да никакой, Антон. Хочешь верь, хочешь нет, я слишком стар, чтобы оправдываться перед тобой. Считай это мольбой о прощении, своеобразной попыткой искупления поступков Эмилии и своих собственных.

— Мне не за что вас прощать, без этого мне не удалось бы стать тем, кто я есть… — эта тема Чехову никогда не нравилась, поэтому он поспешно её сменил. — Так значит, вы будете на вечере у Нейтана?

— Да, не подходи ко мне без надобности, — полковник встал тоже и протянул руку, — надеюсь, разговор останется между нами?

Антон помедлил, но вскоре кивнул, пожал руку в ответ и произнёс.

— Конечно.

Глава 4. «Ренессанс»

Полковник Фармер оказался прав, и приказ о втором пилоте поступил в первую же минуту встречи. Майор, вопреки жгучему желанию возмутиться, покорно согласился, но упёрся и настоял на том, чтобы Нина вступила на борт «Пегаса» только в звании лейтенанта и не иначе, — впрочем, Совет совсем не возражал, и даже Командующий Нейтан спокойно отнёсся к просьбе.

К вечеру Антон, всё ещё задумчивый и угрюмый, заглянул на «Пегас», переоделся и отправился наверх в ресторан под названием «Ренессанс», а ресторан этот был действительно потрясающим и являлся, пожалуй, единственным и неподражаемым достоянием «Авроры». Белые двустворчатые двери с лепниной в стиле эпохи возрождения сияли позолотой, пол, выложенный зеркальной плиткой, отражал всё происходящее в зале, на небольшом возвышении рядом с барной стойкой стоял рояль, а танцевальная площадка занимала большую часть помещения и подсвечивалась маленькими синими огоньками. В зоне отдыха верхнее освещение отсутствовало, но на стенах висели лампы в виде лилий, отбрасывая на столики приятный желтоватый свет, особенное внимание привлекали изящные стулья — казалось, будто длинные ветви какого-то дикого растения сплелись в причудливых узорах для удобства и красоты. Правда, самое необыкновенное в «Ренессансе» было вовсе не это: куполообразный потолок, плавно переходящий в стену зала, состоял из многогранных плиток укреплённого стекла, он открывал вид на целый пласт звёздного пространства, который в отсутствие копошащихся всюду кораблей поражал своей уникальностью, — в особые дни, на торжествах или праздниках, свет выключался совсем, и гости ресторана наслаждались сиянием далёких галактик, звёздных скоплений и туманностей.

Антон к роскоши давно привык: в своё время его везде встречали с распростёртыми объятьями, и он был уверен, что это место тоже не станет исключением, однако костюмами пренебрёг и оделся в парадную форму. Как и раньше, к моменту его триумфального появления никто не остался настолько равнодушен, чтобы не обернуться к двери. Антон скучающим взглядом окинул множество знакомых лиц и, не задерживаясь ни на ком, прошёл прямиком к бармену.

— Есть Солнечный эль, Дэн?

Дэн — высокий худощавый парень с острой бородкой и узкими усиками — улыбнулся.

— Да. Лимон нужен?

— Нет, спасибо. Только эль, — Чехов ещё раз бросил взгляд в зал и только теперь заметил полковника Фармера с женой Эмилией.

Эмилия Фармер выглядела миловидно и молодо для своих пятидесяти: её мышиного цвета волосы, уложенные в объёмные локоны, обрамляли сухое треугольное лицо, квадратные очки скрывали серые маленькие глаза, а широкий нос и узкие губы умещались на лице между чётко выделенными скулами. Сегодня она выбрала платье-футляр цвета фуксии с коротким рукавом, и туфли того же цвета, которые вытягивали её ноги и делали похожей на цаплю. Антон Эмилию не любил, были причины, да и сама она женщиной казалась неприятной и отталкивающей, — впрочем, многие не понимали этой позиции, но его их мнение и не волновало. С тех пор, как он ушёл в свободное плавание, ему действительно мало кто мог приказывать.

— Чехов! — громкий возглас Тианы Блумфилд отвлек его от размышлений о Фармерах, сама Тиана взобралась на соседний стул и потянулась за поцелуем, но Чехов не ответил, только ухмыльнулся, оценивающе глядя на её наряд, и залпом выпил поданный ему эль.

По эпатажности мисс Блумфилд этим вечером превзошла саму себя. Усыпанное стразами платье в пол, с открытыми плечами и разрезом на ноге до самых бёдер, не скрывало очертаний её точёной фигуры, волосы, собранные в прямой длинный хвост, выгодно выделяли овальное лицо, а яркий макияж и дерзкая ухмылка, которую она дарила лишь избранным, удачно завершали образ. Тиана заканчивала обучение, как и Нина, но в школе Благородных и, что естественно, уже находилась в поиске подходящего мужа. Ко всему прочему на Ригеле у её отца была шикарная резиденция, отчего Тиана чувствовала себя ещё более уверенно и надеялась на благосклонность любого мужчины, которого сама выберет. Предполагаемый объект её выбора сидел сейчас прямо перед ней, только он амбиций её не разделял и вообще не видел смысла связывать с кем-то свою жизнь. «Аврора» и так достаточно поиздевалась над Антоном, чтобы он мог позволить себе привязываться или заводить семью.

— Добрый вечер, Тиана, как успехи? — буднично спросил он.

Тиана отстранилась и тоже заказала себе выпить, прежде чем дать хоть какой-нибудь ответ.

— Как всегда, все зачёты на отлично. Странно, что тебя это интересует, раньше никогда не спрашивал.

— Надо же с чего-то начать разговор.

Она в упор посмотрела на него.

— Мы давно не виделись, даже не поцелуешь меня?

— Мы виделись на Ригеле, полторы недели назад…

— …Это очень давно. Я так ждала встречи, а ты прилетаешь и даже не пытаешься связаться, хотя знаешь, что мы приглашены на одну и ту же вечеринку! Что с тобой?

— Тиана, — Чехов предупредительно взял её за руку, — не нужно устраивать сцен. До сегодняшнего утра я понятия не имел, что приглашён, да и с момента прилёта занимался делами, так что тратить время на разговоры не мог.

Тиана манерно вздохнула и поджала губы.

— Конечно, теперь разговоры со мной для тебя пустая трата времени?

— Послушай, я не…

— Нет, это ты послушай, — перебила она, — если не хочешь больше встречаться, так и скажи. И вообще подумай над своим поведением, ты же не считаешь всерьёз, что тебе будут вечно позволять делать, что вздумается?

— И что мне сделают? Поставят меня в угол?

Она фыркнула, залпом допила свой коктейль и встала.

— Ну, и дурак ты, Чехов! Пойду, поздороваюсь с Ричем и встречу Марго… Ты сегодня невыносим!

— Как скажешь, — пожал плечами Антон, удивляясь такому быстрому избавлению от Тианы, обычно, если уж она вешалась ему на шею, её было не снять, как минимум, ближайшие сутки.

Он ещё смотрел ей вслед, когда в зале на мгновение воцарилась звенящая тишина, и Чехов невольно обратил внимание на двери. Швейцары как раз открыли их, и в ярком свете, падающем из коридора, показалась Нина Леоновенс: если б кто-то мог ожидать более эффектного появления, чем приход Антона, то это был определённо тот самый случай. Рыжие волосы Нины, завитые в локоны, держались сзади на заколке в мнимо-небрежной причёске, естественный макияж выделял красоту её глаз и губ, а чёрный костюм, изначально казавшийся простым, смотрелся дорого и со вкусом. Закрытый кружевной верх с рукавами три четверти, переходил в высокую талию узких брюк, перехваченную поясом, ворот асимметричного приталенного пиджака украшали стразы, а на ногах красовались блестящие чёрные туфли-лодочки, — сама Леоновенс ничего не заметила и сразу направилась к столику своих приёмных родителей.

— Челюсть подними! — Ричард появился рядом так неожиданно, что почти напугал друга.

— Что? — не понял Антон.

— Ничего. Я должен извиниться за утренний разговор, видел кое-какие файлы, пока отец был занят. У меня нет слов, я не знал, что всё настолько…

Замешательство на лице Нейтана заставило Чехова срочно отговорить его от продолжения.

— Если пришёл принести соболезнования или пожалеть меня, то ты не по адресу. Лучше скажи, какого тут делает Марго? Нахрена ты её пригласил?

— Я? — искренне изумился Ричард, — Тиана её пригласила, не я, а Тиане, ты знаешь, отказать сложно.

— Марго ещё надеется всё вернуть? Просто предположил, зная о её любви к возвращениям.

— Я пригласил Нину, но она отказалась, так что пришлось действовать через мадам Фармер.

Антон хмыкнул.

— Да-а, я смотрю, ты действительно сменил приоритеты. Я тебе о Марго, а ты мне про Леоновенс. Теперь окончательно ясно, почему она ругалась с… — он вдруг остановился на полуслове, вспомнив одну важную новость.

— С кем она поругалась? — заинтересованно спросил Нейтан.

— С отцом, — тихо ответил Чехов и добавил, — Ты уже слышал? О Леоновенс?

— Нет, а что с ней?

— Ещё не в курсе? Рич, тут такое дело…

Ричард насторожился и решил перевести возникшую тревогу в шутку:

— Разве я могу не знать чего-то, о чём уже знаешь ты? — он перестал улыбаться, когда понял, что Антон говорит серьёзно.

— Представь себе, можешь. Дело в том, что Нина… она…

— Что?

— Нина Леоновенс с сегодняшнего дня мой второй пилот.

Глава 5. Касание

Антон не удивился, что после сказанных им слов Ричард без всяких объяснений оставил его, пересёк танцевальную площадку, обходя столики, прошёл к самому краю зала и оторвал отца от ужина. Их разговор был эмоционален и очень серьёзен, вероятно, даже на повышенных тонах, но в ресторане над гулом голосов звучала музыка, и кроме Елены Нейтан, — жены Командующего и матери Ричарда — этого никто слышать не мог. Чехов чувствовал себя виноватым, поэтому отвернулся и стал рассматривать гостей: Тиана что-то увлечённо обсуждала с Марго, смуглой молодой женщиной в красном, в зоне отдыха пили коктейли парочка его знакомых по школе, представительного вида мужчина клеился к какой-то даме, а в центре, внутри скопления голубых огоньков, танцевали Эмилия и Джон. Антон осознал, кого видит, резко перевёл взгляд на их столик, где в полном одиночестве сидела Нина, затем на Ричарда, до сих пор спорившего с отцом, и принял решение, — он встал, поправил китель и уверенно подошёл к ней.

— Вы позволите?

Нина подняла голову, недовольно взглянула на предложенную руку и насмешливо произнесла.

— Серьёзно?

— Абсолютно, — без тени сомнения ответил Чехов.

— У вас есть мисс Блумфилд, и она сияет как тысяча театральных прожекторов, странно, что вы её не заметили.

— Пока она сияет слишком ярко, у меня есть шанс потанцевать с вами… — его слова не произвели должного эффекта, и он продолжил чуть более серьёзно. — Думаете, я собираюсь вас соблазнить?

— Надеюсь, что нет. У вас это и не выйдет, майор.

— Звучит как вызов, хотя я действительно ничего такого не имел в виду. Нужно замаскировать наш разговор, вы понимаете, о чём я?

Она вздохнула.

— Не вполне, но, раз вы настаиваете, — Нина неуверенно подала ему руку и позволила увлечь себя в танец.

Антон старался почти не касаться её, он боялся этого и не желал почувствовать в ней женщину, которой, несомненно, она была.

— Итак, о чём же вы хотели говорить? — спросила Леоновенс после почти пятиминутного молчания.

— О назначении. Полковник Фармер сказал, вы в курсе.

Она избегала прямого взгляда и по-прежнему выглядела недовольной.

— Да. И что же?

— Так сложилось, что мне известно о вашем отказе.

— Отказе? Никакого отказа не было, майор. «Пегас» это слишком заманчивое предложение, чтобы отказываться от него из-за личной неприязни к капитану.

— Интересно, и вы бы не отказались от назначения, даже если бы… — Чехов задумался.

— Если бы?

— Если бы вам сделали предложение?

— Я никогда не выйду замуж! — заявила она. — Я не для этого пошла в разведку, чтобы заводить семью, пусть благородные этим развлекаются, а я хочу работать. Если уж вы спросили, я очень давно мечтаю покинуть «Аврору», исследовать миры, быть в центре событий, скучная жизнь на Ригеле с примерными семьями меня убьёт.

Антон иронично улыбнулся.

— Тогда стоит сказать об этом Ричарду Нейтану, который жаждет вашей благосклонности, и даже, возможно, попробует помешать таким прекрасным мечтам о путешествиях.

Нина поджала губы.

— О, ясно, ваш друг, который решил действовать через мою мать, лишь бы видеть меня на своём торжестве… Забавно, что именно сегодня мне одновременно посчастливилось встретиться и с самым неисправимым бабником Человечества и с самым богатым папенькиным сынком.

Антон рассмеялся.

— Мне бы не хотелось, что б вы думали обо мне плохо, Нина.

Она даже бровью не повела.

— Поздно. Я уже давно плохо думаю о вас, и вы мне не нравитесь.

Антон изогнул бровь.

— И как же тогда мы с вами будем работать?

— Антон, — прервал их Ричард, — позволь украсть твою даму?

Чехов, не ожидавший его увидеть, сразу отпустил её, а она, вместо того, чтобы поблагодарить его за танец и принять руку другого кавалера, бросила раздражённый взгляд на обоих, фыркнула и ушла.

* * *

«Аврора», став самостоятельным опорным пунктом цивилизации, теперь выполняла миллионы разнообразных задач, одной из которых было образование. Структура его отличалась от прежней, сложившейся ещё задолго до покорения космоса: начальная школа формировала классы по возрасту от трёх до десяти лет, в конце проводила экзамен, выявляющий способности к той или иной профессии, и давала доступ к дальнейшему этапу обучения. Средняя школа предлагала обширную базу начальных знаний по выбранной профессии, и она же заканчивала полноценное стандартное обучение. В возрасте пятнадцати лет все, успешно завершившие два предыдущих этапа, могли выбрать одну из Высших школ, коих на «Авроре» существовало порядка десяти, они представляли собой современные продвинутые университеты с множеством факультетов и специальностей, и отбор в них проходил на невероятно строгих условиях. Школа Благородных, откуда выпускалась Тиана Блумфилд, несла на себе тяжкую миссию воспитания молодых людей, чьей целью было создать семью и помочь человечеству сохранить своё достояние, свой вид и свою культуру. В ней учились дети исключительно высокопоставленных чиновников и офицеров, поэтому многие из них вели себя дерзко, зачастую высокомерно и попросту глупо. В то же время Высшая военная школа являлась полной противоположностью, она принимала всех желающих, и требовала равного отношения к каждому, независимо от происхождения, — подготовка здесь велась только в специальные военные подразделения и распространялась на все важные стратегические цели, от охраны командующего до исследования далёких галактик. Самыми почётными после окончания Высшей военной школы были одиночные или парные миссии на новых исследовательских кораблях, но шанс попасть в эту категорию и занять место в числе легендарных пилотов стремился к нулю, ибо такие корабли изготавливались невероятно долго, а работа над ними велась опасная и трудоёмкая. На данном этапе развития «Аврора» имела в арсенале всего два исправных корабля подобного масштаба: один принадлежал Ричарду Нейтану — серебристый вытянутый одноместный штурмовик «Ястреб» — и «Пегас». Все (в определённом круге) знали, сын командующего, тем более, единственный сын, незаслуженно получил чип капитана — Ричард совершенно точно должен был занять место отца, потому, учитывая ещё и опасность деинициации, вживлять ему чип было очень странным решением. Чехова напротив считали более чем достойным, но он кровью и потом добивался своего места и корабля, ему до последнего не давали назначения, хотя, в конце концов, и подписали приказ. После этого Антон с лёгкостью покинул «Аврору», и за все десять лет вернулся на базу лишь дважды.

Нина об этом знала. Каждый день, с самого первого дня обучения им беспрестанно рассказывали о знаменитых разведчиках, о людях, которые из года в год заставляли механизмы Космической станции работать, которые помогали человечеству выжить и сделать шаг вперёд, к новому будущему. Им, словно мантру, твердили давно знакомые имена — Нина мысленным взором могла представить список, обновляющийся каждый год, и таблички с фамилиями первых советников (Элеонора Клэр Терри, Искандар Донаван, Сара Амелия Боуэн, Миранда Мария де Фауна, Джуди Долорес Василидиас, Люциан Дариус Диамант, Чен Цзян Линь, Михаил Александрович Чехов, Александра-Мария Штатц), выдающихся исследователей, механиков, врачей и учёных, среди которых, конечно, был и Антон Чехов, и даже её отец… Лео Леоновенс. Вспоминая историю «Авроры», Нина пыталась представить черты родного отца, но не могла. Она сидела, прислонившись к зеркалу в танцевальном зале, и невидящим взором смотрела на группу своих сокурсниц, которые визжали от счастья, получая приглашения на конкурс красоты. Нина в этот момент жутко завидовала парням, начинавшим подготовку к соревнованию по стрельбе из лука, и всеми фибрами души ненавидела происходившую здесь суматоху, — она бы с удовольствием ушла готовиться к грядущим экзаменам, которые ещё остались на её счету, если б уйти разрешили…

— Ты что? — Крис подошла к ней, размахивая белым конвертом, — Возьми тоже, всё равно ведь придётся.

— Знаешь, где мне сидит этот конкурс? — буркнула в ответ Нина.

Крис только посмеялась.

— Ты сегодня сама не своя… Ладно, пойду, нужно забрать конспекты с кафедры. Давай, до обеда, а то с тобой с утра разговаривать невозможно. Пила, что ли, вчера на своём вечере?

— Лучше б пила, — Нина махнула рукой и перевела взгляд на остальных.

Преподаватель по танцам — та самая Маргарита Лабуле, которая выдавала ещё пустые таблички назначений, и которую не далее чем вчера Нина видела на вечере в «Ренессансе» — заканчивала раздавать конверты, она с удовольствием отвечала каждой своей подопечной на вопросы и увлечённо делилась соображениями о конкурсе. Маргарита, будучи ещё студенткой школы Искусств, начала встречаться с Ричардом (только ленивый теперь не знал об этом), о ней ходили всякие слухи, говорили даже, будто она с Нейтаном из-за Чехова, якобы тайный роман со знаменитым лётчиком дело давно решённое, и что между друзьями даже состоялся спор и драка из-за любви. Нина почувствовала раздражение и закрыла глаза, но это лишь усилило эффект и принесло новую порцию вчерашних воспоминаний. Нет, она не просто так не любила Чехова, ей претило любое упоминание о нём из уст местных барышень, потому что из-за него, а теперь и рядом с ним, она чувствовала себя… собой. Приёмная мать Эмилия с незапамятных времён негативно отзывалась об Антоне, в средней школе строго следила, чтобы Нина ни в коем случае не оказалась на одном мероприятии с ним, а позже, когда Чехов отправился на свою первую миссию, предпочитала избегать его упоминания, даже если появлялась такая необходимость. Но вот он исчез с их радаров, работал, делал успехи, и только одно не оставляло Леоновенс равнодушной — слёзы её подруг, сотни разбитых девичьих сердец, сотни сломанных жизней. Всё это усиливало негатив по отношению к Антону, несмотря на необъяснимое желание его оправдать, и теперь, зная о своём назначении на «Пегас», Нина разрывалась между тягой к заманчивым миссиям прекрасного корабля и неприязнью к его владельцу. Она настолько погрузилась в собственные мысли, что не заметила, как оказалась наедине с Маргаритой.

— Нина, остался только твой конверт, — вежливо сказала Маргарита, хотя Нина знала, что за её вежливостью скрывается многим больше, чем можно было бы услышать.

— А можно не брать?

— Нет. Не трать время ни моё, ни своё.

Нина нехотя поднялась на ноги, взяла двумя пальцами приглашение и потянула на себя, но не тут-то было, Маргарита не собиралась отдавать его, она только пристально смотрела на неё и молчала.

— В чём дело? Я как-то не так выгляжу?

— Просто подумала, чего же он в тебе нашёл?

— Кто? — Нина растерялась. «О ком речь?»

— Ричард, конечно.

— Ри-чард? — шокировано уточнила Нина, и только после поняла, в чём тут дело. Поняла и разозлилась. — Ах, Ричард! — вспышка гнева чуть было не заставила её ударить Маргариту, но она лишь дёрнула конверт на себя и убрала в сумку. Руки тряслись.

— Осторожнее… Не буду напоминать о своих связях, но сделаешь хоть шаг в сторону Ричарда, и я найду на тебя управу.

— Да, сдался мне ваш Ричард! — не выдержала Нина. — Он меня не интересует, — ей пришлось повысить голос, чтобы Маргарита не перебила её. — Не знаю, с чего вы взяли, что ваш Ричард что-то во мне нашёл. То, что я разговаривала с ним несколько секунд на вчерашнем вечере, ничего вообще не значит. К тому же, если вас это успокоит, приказом от завтрашнего дня я назначена вторым пилотом на «Пегас», мне нет смысла цепляться за мужчин. Я разведчик, — она гордо вскинула голову.

— Ты? — не поверила Маргарита, — На «Пегас»? Не смеши… Твоё назначение должно было быть красным.

— Верить мне или нет, ваше дело. Защитить себя — моё! — Нина выдохнула и успокоилась. — Вам нет нужды беспокоится обо мне, мадам Лабуле. Займитесь своими делами, — она победно улыбнулась побелевшей и взбешённой Маргарите и поспешно покинула аудиторию.

* * *

Нина, ещё с утра получив нагоняй от Эмилии за танец с Чеховым, окончательно вышла из себя после разговора с Маргаритой. Она снова прогуляла историю и ушла с головой в электронную библиотеку, закрывшись в своей комнате, когда же ей, наконец, пришла идея взглянуть на часы, стрелки показывали полночь. Нина потёрла глаза, отложила планшет и развалилась в кресле… переодеваться не хотелось, вставать тоже, даже желание выпить воды не было настолько сильным, чтобы побороть усталость. Она расслабилась, глаза слипались, лампа тускло подмигивала с потолка, где-то в соседней комнате суетились родители…

…маленькая девочка лет пяти сорвалась с места и побежала… рыжие локоны подпрыгивали при каждом движении, она держала в руках сухой мятый цветок… её влекла распахнутая дверь затемнённой комнаты, в которой виднелся чей-то силуэт… силуэт мальчика… Девочка верила, она знала, что этот мальчик ждёт её, что он непременно заберёт её с собой, но на пути возникала чья-то высокая фигура, худая женская рука хватала девочку за плечо… и цветок вылетал из маленьких ладошек… И едва сухой стебелёк растения касался пола, бутон вспыхивал, словно зарево, раскрывался огненными лепестками в воздухе… Мальчик из тёмной комнаты выходил на свет, но из-за вспышек и искр разглядеть его не удавалось… он просил, он шёл к ним, но женщина продолжала держать девочку и оставалась непреклонна… Девочка плакала, хотела вырваться, и не могла…

— Пожалуйста, не разлучайте нас, она единственный близкий человек, пожалуйста… — умолял мальчик, только девочку уводили всё равно, она слышала его крик, слышала и ничего не могла сделать, — Вы не можете… пожалуйста, Нина!.. Запомни меня, я всегда буду с тобой, Нина, ты слышишь? Нина!

…Нина вырвалась из полудрёмы и обнаружила, что плачет. Щёки намокли от слёз. Этого мальчика она видела не впервые и, однажды спросив о нём приёмных родителей, получила категорический ответ: «Это всего лишь сон. Братьев у тебя нет», — но не поверила. Он снился слишком часто, иногда являлся в воспоминания о родителях, или ей так казалось, потому что Нина сама хотела этого, в любом случае ответа она не знала, а спросить у кого-то незнакомого или обратиться в архив не хватало сил и смелости. Только сегодня совсем не мальчик заставил её волноваться, а цветок. Если вся эта сцена ещё как-то походила на правду, то засушенного растения не было и быть не могло в её руках ни при каких обстоятельствах. Остатки флоры и фауны, случайно или намеренно попавшие на борт «Авроры» в момент катастрофы, содержались в строго закрытых лабораториях, к ним допускались только учёные соответствующей квалификации, а они в свою очередь не имели законного права выносить что-либо за пределы обозначенных территорий.

— Нина, ты в порядке? — Эмилия в ночной рубашке и халате тихо приоткрыла дверь. — Ты кричала.

— Я?.. Наверное, заснула, просто готовилась к экзамену и задремала, всё нормально, мам.

Та улыбнулась.

— Ну, тогда, раз я зашла, хочу извиниться за утро. Я волновалась за тебя, ещё отец меня расстроил, сказал, ты собираешься стать пилотом.

— Собираюсь.

— Правда? — Эмилия сразу нахмурилась, — О, моя дорогая, я ещё тогда подумала, что это была плохая идея, поступать в разведку. Почему ты не захотела учиться с Тианой, это престижно… спокойные будни на Ригеле, чего ещё можно желать?

Нина насупилась.

— Сама там и живи! Не нравится мне это, ясно? Приказ есть приказ, всё!

Эмилия восприняла это как оскорбление.

— Почему ты вечно бунтуешь? Почему?!

— Потому что ты решаешь за меня всё на свете, а я сама хочу! Сама!

— Нина!

— Мама, уходи, пока мы не поругались окончательно, потому что, если ты снова собираешься сказать мне о Чехове, я просто… я не знаю уже… Уходи!

Они какое-то время неотрывно смотрели друг на друга, и Эмилия сдалась.

— Ну, хорошо. Поговорим завтра, время позднее… — она ещё немного помялась на месте, несколько раз порывалась продолжить разговор, но, в конце концов, развернулась и молча вышла за дверь.

Глава 6. Дополнение к приказу

Нина встала за два часа до экзамена по истории, прокралась к выходу и сбежала, успешно отложив разговор с матерью до конца дня, и потому, когда однокурсники начали собираться у аудитории, она уже сидела там в удобной позе и поедала Марианские хлопья прямо из коробки, запивая газировкой.

— Слышала, ты вчера повздорила с Марго? — Крис бросила чёрный кожаный рюкзак на соседний стул, села и удивлённо взглянула на Нину, которая так и не ответила. — Честно, думала, ты опоздаешь, а ты уже тут, даже до старика явилась, — она достала конспект, прикрывшись им, зевнула и пожаловалась, — всю ночь не спала, вот перечитывала.

— Можно подумать в билетах будет что-то, о чём ты не знаешь, — наконец, сказала Нина и высыпала в ладонь остатки хлопьев, — Я вот тоже не спала, — она запихнула хлопья в рот и захрустела.

— Ой, ну, с твоими проблемами я бы вообще не спала никогда. Уже все знают…

— Фто?

Крис Камо хихикнула и ткнула её локтем в бок.

— Тебя, правда, назначили на «Пегас»?

Нина сглотнула и скривилась, будто съела кусок лимона.

— Ой, не начинай! Я с утра от родителей улизнула, пока не встали, чтобы не говорить об этом, а тут ты.

— Серьёзно? Вау-у, — мечтательно протянула Крис. — Так вот что значит твоя карточка назначения…

Нина ухмыльнулась и ткнула её локтем в ответ:

— Мне стоит напоминать, что у тебя такая же?

— Ну, не такая, — отмахнулась Крис, — там другая буква… — она почти вскрикнула от пришедшей ей в голову мысли. — Если это действительно пилот и техник, может, ты была права, и я смогу работать с вами, как мой отец с твоими родителями?

— Кажется, ты не хотела быть как отец… Да и не может этого быть, на самом деле. Оливиус Камо был техником, программистом, а ты… Факультет разведки не распределяет на технические специальности, и никто, кроме меня, не знает, о твоих настоящих талантах.

Кристина вздохнула.

— Что правда, то правда, — и сразу улыбнулась. — И всё равно, не каждый день кому-то дают такие назначения, тем более близким подругам.

— Да, только меня пока больше волнует этот чёртов конкурс, не хочу опять перед Тианой позориться, а потом выслушивать её насмешки. — Нина скомкала коробочку и бросила её в урну через три ряда, попав точно в цель.

— Не прибедняйся, Нин, ты всегда была красоткой. — Крис проследила за полётом мятой коробки и добавила, — меткой красоткой, но кто виноват, что Тиана такая… Ты вполне способна победить.

— Да, дело даже не в победе и не в Тиане, а в том, что… — голоса ворвавшихся в аудиторию однокурсников заглушили последние слова Нины, и Крис пришлось переспросить.

— Что?

В этот же момент вошёл преподаватель, неожиданно возвращая тишину, оттого повторный ответ прозвучал очень громко и отразился эхом от стен.

— Я вам что Принцесса из старых сказок, чтобы в платьицах ходить?! — Нина растерялась от звука собственного голоса.

Толпа разразилась звонким и гулким смехом, который бедному престарелому историку пришлось успокаивать довольно долгое время, однако смешки и шуточки в сторону Нины продолжали лететь и после, когда уже все разобрали билеты и сели писать. Профессор Мартин монотонно вышагивал по рядам, заглядывал в планшеты и кивал своим собственным мыслям. — Нина, не выдержав всеобщего внимания, которое даже в полной тишине мешало сосредоточиться, печатала так быстро, что сдала первой. Она бодро ответила на все вопросы, в том числе на два дополнительных, и покинула аудиторию под пристальные взгляды целого курса, ей хотелось остаться одной, побыть наедине со своими мыслями, но вместо этого сразу за дверью на неё налетел зануда с Научной школы.

— Привет, Леоновенс.

— Саймон, ну чего тебе опять? Нет у меня сборника по грибам и соцветиям, и у меня нет желания это обсуждать!

— Знаю, знаю, я тут не за тем, — он пытался отдышаться, прислонившись к стене, — профессор Томпсон просил сбегать за тобой, это срочно. Сказал, если ты на зачёте, то подождать, когда сдашь, и срочно привести.

Нина поджала губы и пробубнила.

— Не иначе Марго нажаловалась… — она поудобнее перехватила ремень сумки и поплелась в сторону кабинета декана.

Дверь была открыта, профессор Томпсон сидел один и что-то писал. Он выглядел задумчивым и немного загруженным, перед ним лежали документы, цвет и печати которых обозначали их самое высокое происхождение. Леоновенс, впрочем, на них внимания не обратила, а сразу пустилась в объяснения.

— Профессор Томпсон, я мадам Лабуле обидеть не хотела, и вообще это из-за конкурса, потому что идти на него не имею никакого желания, и собиралась просить вас отстранить меня от него и…

— Нина, Нина, подождите, — Томпсон встал, — спокойно. Я не против.

Она открыла рот, чтобы продолжить убеждать декана в правильности её отстранения, но тут до неё дошел смысл его слов.

— Вы что?

— Я не против, Нина.

— Да? Но зачем же тогда меня вызвали?

Он обошёл стол и протянул ей белую папку, маркированную алым Фениксом и золотистой буквой «А».

— Затем, что сверху спустилось приложение к приказу о вашем назначении, Нина, — профессор улыбнулся.

— П-приложение?

Томпсон вздохнул.

— Полагаю, вы не совсем понимаете, с чем придётся иметь дело. Я объясню. Прежде чем окончательно вступить в должность, вам необходимо научиться работать с кораблём, с его системами, жить с ним одной жизнью, но… — он на некоторое время замолчал.

— Но? — не удержалась Нина и поторопила его.

— …так бы и было, если бы вы работали одна. «Пегас» рассчитан на двоих, а это значит, что подготовка должна проходить совместно, нужно добиться абсолютной синхронности не только с бортовым компьютером, но и с первым пилотом. У вас будет несколько видов тренировочных занятий, распределённых по дням до начала лета местного времени, в исследовательском центре и здесь. Некоторые из них пройдут под наблюдением Совета. Чем быстрее стабилизируете связь на вашем уровне синхронизации, тем быстрее сможете вылететь на первую миссию.

Она недоверчиво и иронично улыбнулась.

— А майор Чехов знает о занятиях?

— Да, конечно, ему сообщили. Вам также рекомендовано привыкать к кораблю и друг к другу, лучше, если вы постепенно начнёте больше проводить времени не в своей комнате, а в каюте корабля.

— То есть, нужно собирать вещи? Превосходно!

— Будет проще и легче, если вы с майором станете начинать день, например, с совместного завтрака, вместе отправляться на тренировки, это важно…

— У меня складывается впечатление, что меня выдают замуж, а не отправляют на исследовательский корабль.

— У вас складывается такое впечатление, потому что вы ещё слишком юны, чтобы понимать некоторые вещи. Кстати, вы помните о сегодняшней закрытой церемонии? Хоть её не прогуляйте!

— Церемонии?

Профессор устало потёр виски.

— Вы талантливая, умная девушка, а ведёте себя, как ваш отец в молодости! Вы вообще читаете документы, которые получаете на руки, Нина?

— Читаю.

Он снова вздохнул.

— Заметно. Майор Чехов поставил условие, что вы вступите на «Пегас» только в звании лейтенанта, а поскольку все основные зачёты у вас закрыты и остались лишь устные, значок и погоны вы получите сегодня в полдень. Поздравляю, кстати.

Нина не ответила, её шокировало не столько такое резкое повышение в должности, сколько личная просьба Чехова. Зачем ему просить об этом? Томпсон устало и очень долго смотрел, как меняется её лицо, как она осознаёт то, что услышала, и, в конце концов, улыбнулся.

— Я так понимаю, историю вы сдали?

Она кивнула, не в силах ответить что-нибудь членораздельное.

— Хорошо, тогда забирайте приложение, приказ, назначение, и быстро к диспетчеру. Выясните, где стоит «Пегас», если Чехова там нет, поговорите с системой бортового компьютера, она должна вас узнать… насколько мне известно, ваши данные в базе уже обновлены.

— Сейчас?.. То есть, прямо сейчас?

— Да, да, Нина. Идите, познакомьтесь с кораблём, с его устройством, или вы уже передумали?

— Нет! Нет, не передумала, конечно, я иду, — Нина смела со стола документы, запихнула их в сумку, и хотела уже было уйти, но снова остановилась, — А химия? Я её не сдала.

— Идите, Нина, идите. Я договорился, вы можете снова её пересдать.

— Спасибо, — она, наконец, сообразила, что её отпускают, и убежала.

Профессор только недовольно покачал головой. Когда-то давно он знал Лео Леоновенса, а Нина как две капли была похожа на отца: тот же взгляд, те же характер и улыбка — это приносило ненужные воспоминания, и иногда Томпсону казалось, что их сходство слишком велико.

* * *

Кристофер Нейтан задумчиво изучал длинные свитки, исписанные рядами мелких сочетаний цифр и символов — разведке удалось достать их и доставить ему буквально вчера. Он никогда за всю свою жизнь не видел такой бумаги. Интуитивно он догадывался, эти листы — плод старой земной цивилизации (бумага из деревьев, не синтетическая) и всё же удивлялся. Само существование такого артефакта вне хранилищ не давало ему покоя, а уж записи определённо несли в себе какую-то важность, — в самом углу каждого листка был нарисован странный цветок, а в тексте повторялся один и тот же круглый рунический символ. Нейтан чувствовал — здесь есть прямая связь с целью Х, и понимал, что по какой-то причине до Совета этот зашифрованный документ не дошёл…

— Отец! — Ричард вошёл в кабинет командующего и застыл на пороге, ожидая позволения войти.

Кристофер бросил на него взгляд и свернул всю свою деятельность, спрятав бумаги в столе с биометрически-сенсорным замком.

— Да, заходи. Разве ты не должен помогать Маргарите с конкурсом? Ты же в жюри.

— Мы уже закончили, — Ричард прошёл к столу и сел напротив отца, сцепив руки перед собой. Он долго не решался задать вопрос, пока отец корректировал список дел в своём электронном журнале. — Скажи, — не дождавшись продолжения разговора, произнёс он, — на предварительном распределении, когда я спрашивал тебя о Нине, ты уже знал о приказе для пилотов «Пегаса»?

Кристофер отвлёкся и удивлённо вскинул брови.

— Знал. Я же дважды сказал об этом… на предварительном распределении и в ресторане. Нина тебе не пара, — его тон говорил о том, что он не намерен продолжать тему. — Скажи мне вот что, где пропадает мама? Что она делает? Я созванивался с Ванессой Маркес, но она либо действительно не знает, либо скрывает.

Ричард отчего-то вздрогнул и отклонился к спинке кресла:

— Не знаю. А почему ты спрашиваешь у меня? У мамы и спроси.

Кристофер пожал плечами.

— Ты видишь её чаще, чем я. Она в ладах с Советом? По-прежнему работает на него?

— Да. Что могло случиться? — Ричард усмехнулся. — Ты так допрашиваешь меня… Не думаешь же всерьёз, что мама тебе изменяет?

— Нет, — командующий расстегнул верхнюю пуговицу кителя и рубашки, а затем повторил позу сына и посмотрел куда-то вверх. — Я лишь не хочу, чтобы тебя втянули во что-то незаконное. Ты мне нужен.

Ричард вцепился взглядом в отца и снова сел ровно.

— Что ты такое думаешь о маме?! Она…

— Не горячись, — Кристофер остался спокоен и даже не взглянул на сына, — просто будь осторожен, ладно?

Ричард нахмурился, помолчал немного и ответил:

— Хорошо.

Когда он ушёл, Кристофер ещё долго смотрел ему вслед — в его взгляде удивление сменилось настороженностью, неверием и глубокой печалью, а когда глубокая печаль, наконец, уступила место принятию, Кристофер спрятал лицо в ладонях и тяжело вздохнул.

Глава 7. Лейтенант Леоновенс

Нина с замиранием сердца прошла к указанному диспетчером стыковочному отсеку, ноги подгибались с каждым новым шагом и новой зелёной отметкой, загорающейся в затемнённом проходе к кораблю. Она была уверена, что готова, но, когда круглый шлюз с изображением крылатой лошади, подсвеченной белой линией, показался впереди, её сердце пропустило один удар и гулко забилось, ладони вспотели, тело совсем перестало слушаться, — Нина резко остановилась, не зная, что делать дальше.

— Доброе утро, лейтенант Леоновенс, — произнёс мелодичный компьютерный голос, прилично её испугав.

Шлюз раскрылся с характерным шипением, и в лёгкой дымке показался интерьер корабля: тёплые шоколадно-молочные тона успокаивали, мерцание мягкого света индикаторов не напрягало глаза, а аромат лаванды снижал волнение до минимума. Нина ощутила, как сомнения медленно растворяются в жажде новых открытий, она затаила дыхание и смело шагнула внутрь.

— Здравствуйте, — охрипшим голосом произнесла она.

МАРИ появилась перед ней в платье цвета оливкового неба на Ригеле и улыбнулась.

— Прошу прощения, что напугала вас. Меня зовут Мари.

Нина растерянно протянула руку, чтобы поздороваться, но тут же поняла, в чём подвох, и смутилась.

— Простите… а я, Нина.

— Я знаю. Мне очень приятно, — голограмма исчезла, — следуйте за моим голосом и жёлтыми огоньками, лейтенант. Я провожу вас.

— А где майор Чехов?

— Майор скоро вернётся. Он занят. Пройдите сюда.

Нина оказалась в каюте с двумя креслами, импровизированным камином и полками, забитыми настоящими бумажными книгами, — ничего подобного за всю свою жизнь она не видела. Нина провела рукой по спинке кресла, коснулась камина и сняла с полки книгу. Пахло старой бумагой — не синтетической с искусственным ароматом, а настоящей — немного краской и кожей переплёта. Нина раскрыла книгу и пробежала глазами по ровным строчкам, выложенным чёрными буквами, улыбнулась, вернула книгу на место и осмотрелась. На стене работал проектор, вещающий новости с космической станции, на столе лежала записная книжка, а на полу мягкая белая шкура какого-то дикого животного. Лаконичный стиль, светлая обивка мебели, яркие рисунки в рамках над книгами… всё казалось таким нереальным, будто Нина ворвалась в чужой дом без спроса хозяев и сейчас нагло расхаживала внутри.

— Давайте я расскажу вам о корабле, — предложила МАРИ, снова став голограммой. Она села в кресло и закинула ногу на ногу, теперь на ней был надет классический брючный костюм. — Присаживайтесь.

Нина неуверенно помялась на месте, подумала и села.

— Я основная программа бортового компьютера, о моих функциях вы сможете подробно прочитать в инструкции, а пока представлю вам общие данные. «Пегас» помимо капитанского мостика имеет кухонный отсек, личный кабинет майора, в котором мы находимся, кают-компанию, бассейн, две каюты пилотов с необходимыми условиями, важными для вашего вида, тренировочный зал, отсек с запасными термо-костюмами и скафандрами, медицинский отсек, так же есть специальный отсек варп-ядра, нахождение в нём во время полёта опасно для жизни. «Пегас» оборудован новейшей системой управления, нео-технологиями, позволяющими во время полёта действовать не только в прямом контакте с кораблём, но и на основе чётко-сформированных мыслей пилотов, имеет три степени защиты, автопилот и… — МАРИ на мгновение зависла, а потом с дежурной улыбкой медленно поднялась с кресла, — капитан на борту.

В стороне мостика послышались голоса, которые неумолимо приближались, и Нина вскочила на ноги, страстно желая спрятаться. Она засуетилась, но, в конце концов, решила, что это выглядит глупо и по-детски, поэтому просто застыла на месте и стала ждать.

— Послушай меня, ты не можешь так поступать! — говорила Маргарита, судя по звуку шагов, пытаясь догнать Чехова.

— Могу, — категорично отрезал Антон, — Тиана не маленькая девочка, Марго, она должна была понимать, на что идёт. Твоя кузина прекрасно знала, что я за человек. Мне это не нужно. Я разведчик и не тот, кого она ищет.

— Антон! Никто из нас не маленькая девочка, а вот ты ведёшь себя как…

— Как? Всё это начинает выглядеть абсурдно и даже хуже, Марго! Зачем вам троим так активно стремиться вмой личный круг общения?

Маргарита фыркнула.

— Может, потому что мы друзья, Антон!

На этих словах они дошли до каюты-кабинета капитана и застыли, увидев Нину. Антон сообразил, что затянувшееся неловкое молчание не пойдёт на пользу никому из них, и быстро принял решение.

— Марго, займись своими делами, — устало сказал он, — Мари, проводи её к выходу. Нина… — Чехов посмотрел на неё и не нашёл слов продолжить.

— Согласно приказу капитана, — взяла на себя инициативу МАРИ, — мадам Лабуле, я прошу вас пройти на выход.

— Мы ещё поговорим, Чехов! — Маргарита злилась. И Нина, и Антон с разницей в сутки сказали ей одни и те же слова: «Я разведчик. Займись своими делами». Это заставило её задуматься, что может связывать этих двоих, но задать вопрос прямо она не решилась, только взмахнула длинной юбкой и ушла.

Антон долго молчал, ждал, когда МАРИ сообщит об исполнении приказа.

— Простите, я опоздал. — сказал он после, — надеюсь, Мари не сильно наскучила вам своими монотонными разговорами?

Нина покачала головой.

— Нет, всё в порядке. Я тут…

— Не объясняйте, Мари предупредила меня, что вы придёте. Я отвлёкся и забыл.

Они встретились взглядами и снова замолчали. На этот раз разговор не клеился, потому что никто не знал, с чего начать, да ещё и воспоминания о том вечере у Нейтана совсем не придавали смелости. Антон очень неуместно и в подробностях вспомнил, как пальцы Нины скользнули в его ладонь, когда он пригласил её на танец, Нина подумала о словах, которые сказала ему в последнюю встречу, о его настойчивом желании завоевать её доверие, и заговорила первая.

— Зачем вы настаивали на том, чтобы мне дали лейтенанта, майор?

Он, не ожидавший такого вопроса, непривычно для себя смутился, но в следующий миг расслабился и улыбнулся самой искренней и тёплой улыбкой в своём арсенале.

— А зачем вы согласились со мной работать, Нина?

В её взгляде мелькнула сталь, она долго смотрела на него в упор, потом покивала своим мыслям и приподняла уголок губ в ответ.

— Я спросила первая.

Антон улыбнулся ещё шире, но так и не ответил, лишь посмотрел на часы.

— Нам пора. Добираться до нужного кабинета почти двадцать минут, а уже половина двенадцатого.

— Уже?

— Да. В разговоре с Мари время летит незаметно. Идёмте, я покажу короткий путь.

* * *

Церемония проходила тихо. В окружении Советников, генералов и личной охраны, под монотонное чтение речи, Нина засыпала, её утомляло это состояние, пристальные взгляды окружающих, их внимание и сосредоточенность… она задыхалась, ощущала на себе всю тяжесть ответственности, ложившейся на её плечи, и в этой тьме, в этом безумном угнетающем сознание кошмаре был Антон Чехов. Он стоял за её спиной, в тылу, и сиял, — на самом деле сиял настоящим умиротворяющим внутренним светом, который разительно отличался от энергетики остальных.

Нина вырвалась оттуда, словно впервые вкусила глоток свежего воздуха, прошедший час показался ей тысячелетием, проведённым в аду. Она едва помнила, как попрощалась, как, сжимая значок, погоны и личный пропуск, шла по коридорам, и обрела ясность сознания только у собственной двери при взгляде на мигающий значок боковой панели. Однако уединение и отдых ей, к сожалению, опять не светили, — внутри витал приятный сладковатый аромат чего-то свежего, который принёс тревожное предчувствие.

— Нина, — счастливая Эмилия вышла ей навстречу, — наконец-то ты вернулась.

— Эми, — Джон зашёл следом за дочерью, он, похоже, очень спешил, потому что мучился одышкой и не сразу смог продолжить, — я должен сказать…

— Подожди, Джон. Здесь был Ричард Нейтан, дорогая, он подарил тебе настоящие розы, ты только посмотри, ты когда-нибудь видела живые цветы?

— О, Нейтан, ясно… — Нина проигнорировала бледно-розовые бутоны цветов, обошла маму и нырнула в свою комнату.

Полковник с укором посмотрел на жену, но та только махнула рукой.

— Встреться с ним, сходи на свидание, очень тебя прошу.

— Эми, — Джон настаивал, ему почти силой пришлось оттащить её от двери, — пожалуйста, выслушай. Ей дали лейтенанта, зачем ты на неё давишь? Лучше порадуйся, поздравь.

— Порадоваться? Поздравить? Это ты виноват, что разрешил ей поступать в разведку. Мне не нравится эта затея, она не должна там работать, тем более с ним, — последние слова Эмилия сказала очень тихо.

Он взял её за руку и увёл в другую комнату.

— Она уже взрослая. Ты не сможешь держать её вечно, и чем больше будешь стараться, тем хуже сделаешь!

— Она не полетит, Джон. Ричард для неё прекрасная партия, и я не вижу смысла ей упираться, тем более, я уверена, что в твоих интересах сделать так, чтобы чип ей не дали.

Они ругались шёпотом, но Нина всё равно слышала их. Она чувствовала, что какое-то событие в прошлом разрушило отношения её приёмных родителей настолько, что они до сих пор не могли прийти к единому мнению, и что это событие касалось её.

— Ты хочешь пойти против Совета? Донаван и Купер не остановятся ни перед чем, думаешь, замужество и жизнь с Нейтаном смогут исправить это? Отпусти! — расхрабрился полковник.

— Нет! Если не можешь помочь, так не мешай, я сделаю, что угодно, лишь бы она осталась.

— Ты упираешься, как в тот раз, а потом мы снова будем пожинать плоды твоего эгоизма.

— Эгоизма!

Нина услышала, как разбилась тарелка, как их разговор перетёк в обоюдные оскорбления — так было всегда, когда Джон Фармер пытался перечить жене. Нина слушала их с какой-то мрачной решимостью и, в конце концов, больше не смогла это терпеть, вернулась к ним и положила руку отцу на плечо. Он тяжело дышал, раскрасневшись от гнева.

— Не надо, пап. Я пойду, — она повернулась к Эмилии и уверенно добавила, — Я пойду.

— Вот так! — бросила Эмилия, развернулась и поспешно покинула помещение.

Нина тоже собралась уйти, но Джон поймал её за руку и, развернув к себе, погладил по голове, а затем обнял.

— Ты не должна этого делать, воробушек.

К глазам подступили слёзы и начали щипать, но Нина не заплакала, только шмыгнула носом и отстранилась.

— Я знаю, но пойду всё равно.

* * *

Сегодня «Ренессанс» пустовал, даже в зоне отдыха никого не было видно, — Нина и Ричард уже двадцать минут молча сидели за одним из столиков: он смотрел на неё, она в тарелку. Нейтан пытался несколько раз начать разговор, но всё это было безрезультатно, ему удалось вытянуть только названия желаемых блюд и напитков для заказа. Нина доела салат, отпила из бокала фруктовый сок и, наконец, сжалилась над своим незадачливым кавалером.

— В следующий раз, Ричард, постарайтесь не обращаться к родителям, если не можете завоевать сердце какой-то девушки.

Он поднял на неё взгляд. Нина была из тех девушек, что в обычной жизни предпочитают удобную одежду и обувь, вместо красивых локонов выбирают хвост, а вместо тусовок в клубе — время за чтением. Она редко появлялась на школьных вечеринках и редко была в центре внимания после, хотя её приёмный отец занимал довольно высокую должность, и Нина могла бы себе позволить ничуть не меньше, чем Тиана Блумфилд, только Нина не хотела. Однако если уж ей приходилось выходить в свет, она менялась до неузнаваемости. Её умение подстраиваться под все слои общества, под любую компанию в разговоре, восхищали. Нина всегда оставалась собой и при этом всегда была разной. Может, именно поэтому она столь привлекала Ричарда, несмотря на то, что его стремления уходили куда глубже обычного чувства к ней.

— Прошу прощения, я просто хотел вас поздравить с назначением, — он улыбнулся. — И всё-таки вы согласились прийти.

Нина склонила голову — в её глазах не было ни капли симпатии к нему, и Ричард особенно остро почувствовал это сейчас, когда она так на него посмотрела.

— Не льстите себе. Я здесь не из-за вас, мне любопытно, зачем вы меня позвали? Чем обусловлено свидание на самом деле?

— Не исключая моих прежних слов, действительно был повод встретиться. Я хотел поговорить об Антоне Чехове.

— Зачем? — Нина пожала плечами. — Я предпочитаю делать собственные выводы о людях. Что бы вы ни сказали, я не приму ваши слова, как единственную истину.

— А если я скажу нечто, чему вы не сможете не поверить?

— Говорите, — она снова взяла бокал и сделала ещё один длинный глоток, выдерживая длинную паузу. — Только что мне с этого? От чипа и должности я не откажусь, от назначения тоже. Попасть сразу из школы на «Пегас» это более чем просто успех.

— Согласен, но вам не всё известно…

— Мне известно достаточно, например, что моя приёмная мать пойдёт на всё, чтобы я осталась, а вот если вы решили потакать ей в этом, то никакого разговора у нас не сложится.

— Я не заставляю вас отменять своё решение, но, возможно, оно принято слишком поспешно. Нина, просто выслушайте меня.

Она прокрутила бокал в пальцах и поставила его обратно на стол.

— Хорошо, у вас ровно пятнадцать минут, а потом, если вы не против, я пойду спать.

Ричард вздохнул и сразу перешёл к делу.

— Антона я знаю с детства, мы дружили со средней школы… маленькая Тиана и Маргарита были нашими верными союзницами, но теперь всё изменилось. Чехов нашёл информацию, которую скрывает, он раскопал что-то важное, и это, скорее всего, может навредить нашей системе управления. Такие дела нельзя проводить без должной поддержки и, возможно, кто-то в Совете курирует его. Кто-то, вероятно, пытается единолично занять власть. Если это действительно так, мы все в опасности. Наша экономика понесёт убытки, люди больше не смогут оставаться независимым народом и отстаивать права на межгалактическом уровне.

— Намекаете на измену, Ричард? А если я решу, что вы просто пытаетесь перевести стрелки? Может, — Нина положила руки на колени и склонилась поближе к нему, — вы таким способом пытаетесь не дать мне влюбиться в Антона Чехова.

— А вы умница, Нина. Да… что ж… признаться, вы мне, правда, очень понравились, я давно наблюдаю за вами, и мне наверняка известно, что вы можете пострадать, если улетите. Чехов не тот человек, которому стоит доверять, — он задумался. — И да, возможно, я немного ревную…

— Ревнуете? — Нина прислонилась к спинке стула и завораживающе рассмеялась, коснувшись губ кончиками пальцев. — Не стоит. Нужно понимать, что я не собираюсь заводить семью, и в моих планах нет места никаким отношениям. Хотите остаться другом, оставайтесь. Большего я обещать не могу.

Он печально улыбнулся.

— Говорите как он… Уже успели пообщаться?

— Нет. Почти не разговаривали, но даже той пары фраз было достаточно для понимания, что как офицер он совсем не плох, несмотря на то, что как человек он…

Ричард положил локоть на стол и кулаком коснулся подбородка, задумчиво глядя на неё.

— Мот и повеса, каких мало? Это так… — он постучал пальцами другой руки по столу. — А если я, как вышестоящее по званию должностное лицо, попрошу вас кое-что выяснить у Чехова? Мне нужно знать, что он забрал со своей предыдущей миссии. Вы сделаете это?

Нина бросила на него краткий взгляд и тут же опустила его вниз.

— Хотите, чтобы я шпионила за напарником? Чтобы передала информацию, которую вам знать не следует? Нет. Я читала приказ. Вы больше не вышестоящий для меня по званию офицер, я больше не подчиняюсь вам, только майору Чехову. И если Совет ещё может озвучивать, — она показала пальцами кавычки, — просьбы, то вы — нет. Прошу прощения, сэр.

Ричард смахнул с плеча невидимую пылинку.

— Поговорим о цене?

— О цене? — её брови взметнулись вверх. — Вы, наверное, смеётесь надо мной? Или это какая-то новая версия флирта? Мне не нужны деньги.

— Речь не о деньгах… Я предлагаю информацию. Любую, на ваш выбор…

Нина хмыкнула и покачала головой. Он так напрямую пытался её подкупить, будто ещё мгновение назад не говорил ей о своих чувствах. В её сердце вспыхнула злость, и она решила отплатить ему той же монетой, задав действительно важный вопрос.

— Хорошо. Может быть, тогда вы сможете узнать, был ли у моего отца, Лео Леоновенса, сын? Был ли ещё один ребёнок?

Лицо Нейтана застыло в непонятной гримасе. Документы, которые он видел на днях, замелькали перед внутренним взором, но Ричард быстро пришёл в себя, ему было ясно, как день, что, если Нина узнает эти подробности, её уже ни за что не удастся перетянуть на свою сторону.

— У вашего отца не было сына, я в этом уверен. Мне нечего вам сказать.

Ричард не лгал — родного сына у Лео Леоновенса действительно не было, об остальном Нине знать не стоило.

— Прекрасно. Значит, вопрос исчерпан, — она схватила сумочку и встала. — Доброй ночи. Сияния звёзд и вечного мира, Ричард.

Он посмотрел на неё, не сумев скрыть разочарования.

— Сияния звёзд и вечного мира, лейтенант.

Глава 8. Синхронизация

В ночное время коридоры «Авроры» пустовали: только изредка проезжали моющие дроны, шуршали щётками по полу и пищали, мигая красными индикаторами. Фонари гасли почти полностью между полуночью и четырьмя часами утра, и лишь тусклый фоновый свет очерчивал границы стен для припозднившихся жителей. Обычно так и было, обычно, но не сегодня. В секторе командования на восьмом этаже звякнул лифт, его двери раскрылись и закрылись с характерным звуком, а следом, прячась под широкий плащ и шляпку с полями, появилась фигура женщины. Она двигалась аккуратно, почти неслышно ступая по полу, руки в чёрных перчатках сжимали красный пластиковый пропуск. Фигура остановилась у двери без опознавательных знаков, посмотрела по сторонам и дважды провела пропуском по магнитному замку. Замок щёлкнул. Фигура снова оглянулась, замерла на мгновение и быстро юркнула внутрь.

— Проходи, — раздался голос из темноты.

Вспыхнул свет и, хотя это была всего лишь не очень яркая настольная лампа, ослепил, но только сначала, когда же взгляд гостьи привык к окружающему мраку, стали появляться очертания предметов, и вот уже перед ней стол, стул и полки, забитые документами, архивными запыленными папками и старыми коробками. За столом мужчина, лица почти не видно, только звёзды на погонах подрагивают бликами света.

— Было странно получить твоё сообщение старым способом, Кристофер, — произнесла женщина.

— Прости.

Она отмахнулась и подошла к столу, с интересом касаясь разложенных там документов.

— Это оно?

— Да. Расшифровка верна, и мы уже не можем оставаться в стороне. Я не могу. Надеюсь, тебе не нужны дополнительные пояснения?

— Мне… — женщина замолчала. Она хотела сказать: «мне очень жаль», — но не знала, имеет ли на это право. Он не вызывал её вот так уже пятнадцать лет. Осталось ли между ними что-то, что позволило бы ей проявить хоть какое-то участие? — Пояснения не нужны. Нужен план действий.

— Речь о Нине. — Кристофер встал и вышел из-за стола, — О твоей дочери. Ты знаешь, что делать.

Женщина сделала шаг назад, словно опасалась стоять рядом с ним слишком близко, и попала в луч света. В отличии от вечера в «Ренессансе», сейчас едва ли кто-то мог узнать в этой женщине Эмилию Фармер — неброский макияж, мышиного цвета волосы заплетены в небрежную косу, ресницы полуопущены. Она выглядела как добрая сестра-близнец той Эмилии, к которой все привыкли.

— Кристофер, пожалуйста… — на ресницах блеснули капельки слёз.

Он только печально улыбнулся.

— Пришёл момент, о котором я сразу предупреждал тебя. Пусть не всё было гладко между нами в прошлом, но я дал тебе то, чего ты так хотела. Ребёнка. Дочь. Теперь дело за тобой. Ответь мне тем же, помоги.

— Я… я не верю, что это правда. И потом, ты же можешь что-то сделать, ещё больше может сделать Совет.

Кристофер тяжело вздохнул, подошёл к ней и положил руки на плечи, слегка сжимая.

— Мы договаривались, Эмилия. Как бы ты себя ни вела по отношению к ней, что бы ни чувствовала и какую бы роль ни играла в её жизни, помни, для чего мы решились на это.

Эмилия всхлипнула, не сумев сдержать дрожь в голосе.

— Нина нравится твоему сыну, — использовала она последний аргумент, — неужели это так необходимо?

— Моему сыну? Тем хуже для них обоих. Ты обещала, Эмилия, это наш долг перед Лео, — он закончил фразу очень тихо, с мольбой, всю полноту которой могла понять только она.

Эмилия вытерла слёзы и мягко сняла его руки со своих плеч.

— Ты прав, я обещала, что останусь на твоей стороне, и я всегда на твоей стороне, Кристофер. Я принимаю твою просьбу о помощи.

Он кивнул и пошёл к столу, но, не сделав и двух шагов, обернулся снова:

— Ещё кое-что… Здесь Чехов, а значит и единственный корабль с развивающимся искусственным интеллектом в бортовой системе. Может случится так, что мы окажемся в большой опасности. Ты уверена, что доведёшь дело до конца ради общей цели? Ты должна решить, готова ли ты пожертвовать всем в случае неудачи?

— Я…

Кристофер не дал ей закончить.

— Сейчас или никогда! Как в старые времена! — он протянул руку.

— Да, — Эмилия прекрасно понимала, на что соглашается и чем это грозит.

Их руки соприкоснулись впервые за долгие годы.

— Хорошо. Веди себя как обычно. Не позволь нашим оппонентам начать строить догадки, никто не должен узнать, что ты помогаешь мне.

Эмилия кивнула и поспешно отдёрнула руку, оставляя ему перчатку.

* * *

Чехов прилично выпил этим вечером: сначала был в баре на девятом уровне, потом развлекся с какой-то дамочкой в её апартаментах, ушёл два часа спустя, не спросив даже имени, после выпил ещё, и, наконец, собрался на «Пегас», но выяснил, что вернуться туда весьма проблематично. Пассажирский лифт работать отказался, грузовой и вовсе отключили на ночь. Оставалась лестница, которой Антон и воспользовался, не подозревая, каким открытием это обернётся для него. Он вышел на восьмой уровень, чтобы перейти на другой лестничный пролёт в смежном коридоре, но услышал шаги, бросил мутный взгляд на табличку с указанием сектора, мгновенно протрезвел и слился со стеной. Кто-то шёл в его сторону очень тихой поступью. Чехов активировал чип — когда яркий голографический браслет вспыхнул вокруг запястья, он быстро нажал нужную команду и скрыл все процессы в фоновый режим. Свечение исчезло, и в этот же самый момент из-за угла выплыла фигура женщины, Антон отступил в нишу, боясь, что стук сердца выдаст его, но всё обошлось, фигура скользнула мимо и скрылась на лестнице. Он выдохнул, выждал несколько минут и пошёл в другую сторону, на шестом уровне его ждал сюрприз, — все лифты оказались исправны и работали, как часы.

— Что за чертовщина?! — возмутился Чехов, едва шлюз родного «Пегаса» закрылся за его спиной, — Мари, кто это был?

— Я получила данные, личность опознана, майор. Боюсь, вам не понравится то, что я скажу.

— В тебе стало слишком много человеческого, — шутливо посетовал он. — Пожалуйста, не строй догадок на мой счёт.

— Но мои алгоритмы развития и считывания…

— Я знаю. Не тяни! Кто это был? — он вошёл в каюту-кабинет и устало опустился в кресло.

— Эмилия Фармер, пятьдесят один год, бездетна, имеет приёмную дочь…

— Кто?!

— Эмилия Фармер, пятьдесят один…

Он отмахнулся.

— Это риторический вопрос. Можешь отсканировать сектор командования?

— Весь, майор? — удивлённо спросила МАРИ.

— Нет, только стены, — съязвил он. — Можешь или нет?

— Сканирую. Обойти систему защиты блоков управления?

Антон растерянно посмотрел в ту сторону, откуда шёл её голос.

— А что, так можно было?

— Это не законно, мы нарушим пункт 3.23.95. «Собора общих правил», и 2.23.34. «Пакта безопасности», но по вашему приказу, я…

— Хм, не знал, что с системами основной базы дела обстоят так же, как и с любыми другими… ну, выполняй. Делай тогда полное сканирование, избегай кодов доступа, по которым тебя могут засечь, всё, как обычно.

— Сканирование выполняется.

Перед Чеховым раскрылся экран с изображением карты этажа — в полумраке кабинета его синевато-зелёный свет казался слишком ярким. Антон прикрыл рукой глаза и только после этого присмотрелся. В одной из комнат архива находился чей-то силуэт, определённый тепловизором.

— Личность распознать можно?

— Только при повторном сканировании.

— Нет, так рисковать не будем. Проще проследить за Эмилией, оставляю это тебе, а у меня, похоже, появился разговор к Джону. Думаю, он вряд ли знает о ночных похождениях своей жены.

— Отслеживать в режиме записи видео или файлов?

— Полное.

— Выполняю.

Экран исчез, Антон потёр переносицу, спать не хотелось, алкоголь выветрился, а впереди была ещё долгая и уже точно бессонная ночь.

* * *

Снова приснился сон про цветок, а утром мать закатила скандал, словно знала, что уже давно бессильна и уже ничего не может сделать. Нина плакала, пыталась возражать, спорить, убеждать, в результате к обеду, не без помощи отца, собрала всё необходимое и оказалась на «Пегасе» перед совершенно заспанным Чеховым, который вообще-то даже не сразу понял, в чём дело и почему она пришла. Только после того, как большая кружка кофе опустела, Антон окончательно проснулся и нашёл Нину в каюте второго пилота. Она смотрела сквозь круглый иллюминатор на противоположный парковочный блок и ничего перед собой не видела: обзор застилали слёзы, стоявшие в глазах, плечи изредка вздрагивали. Чехов небрежным движением дал знать о своём присутствии. Нина замерла, быстро вытерла лицо и повернулась.

— Мне нужно подготовиться, у нас первый опыт синхронизации в два часа…

— Да, знаю. Мари поможет освоиться, а я должен встретиться с вашим отцом и профессором Томпсоном, — он увидел её испуганный взгляд и оговорился, — ничего такого. Вы можете доверять мне.

Нина хмыкнула и отвернулась. Сейчас, когда она посмотрела на него, ей вдруг показалось, что ему действительно можно доверять, но слова Эмилии, сказанные ей ещё в детстве, так и сидели в голове, принося бесконечные сомнения. Ошибалась ли Нина или её приёмная мать было не ясно, и, в конце концов, Нина решила, что только время даст ей ответ на этот вопрос.

Антон ушёл, а она осталась. Осталась на крейсере мечты, наедине с МАРИ и собственными мыслями. Нина впервые была свободна, впервые чувствовала, что может решать сама, делать что-то сама, — она разобралась с кофемашиной, приняла душ, поплавала в бассейне, после чего села в кресло второго пилота и начала читать инструкцию, обсуждая некоторые моменты с МАРИ. Нина пришла к выводу, что готова забыть о предрассудках и неприязни к Чехову, лишь бы остаться на «Пегасе» и просто наслаждаться любимой работой.

А в это время на несколько уровней выше неё в кабинете профессора Томпсона шло жаркое обсуждение: Антон, приказав МАРИ на время обойти блок и отключить прослушку этого помещения, в подробностях рассказал о женщине в чёрной шляпке и тайных встречах. Джон Фармер, казалось, действительно ничего об этом не знал, но к предположению, что Эмилия может ему изменять, отнёсся более чем спокойно, а когда услышал о секторе командования и вовсе расслабился. Томпсон напротив заволновался больше, чем следовало, и заверил, что тут дело не чисто и стоит подозревать мадам Фармер не в супружеской измене, а в измене Совету, «Авроре» и Человечеству. Чехов, впрочем, особой точки зрения не придерживался, поскольку имел личные счёты с этой женщиной и не хотел, чтобы кто-то подумал, будто он нарочно пытается её подставить.

— Я лишь принёс вам информацию и не стану в этом участвовать, в ответ прошу только предупреждать меня о важном. Без обид, Джон, но после всего я с трудом могу доверять тебе, в отличие от профессора.

— Я понимаю, — Фармер кивнул, — Просто помни, что я поддержу тебя и продолжу стоять на своём.

— А я, в свою очередь, — произнёс задумчиво Томпсон, — сообщу Аннет и Себастьяну. Как Советникам, им более всех прочих можно доверять. Полагаю, никто из нас не должен исключать, что Командующий может быть в этом замешан, и, что будет целесообразно убрать его из ветви передачи информации?

Джон пожал плечами.

— Командующий?.. Да, возможно, Эмилия виделась именно с ним. Я не могу быть уверен. Да и чем нам это грозит? Мне ничем, кроме отстранения, вам, Томпсон, тем более…

— А мы с Ниной в любом случае в опасности, — закончил за него Антон, — кстати, профессор, вы готовы к синхронизационному тесту?

Тот усмехнулся.

— Это я у вас должен спросить, Чехов. Вы, уж надеюсь, пока не собираетесь ей сообщать о вашем совместном прошлом?

— Конечно, нет. Я бы предпочёл вовсе избегать этого, если она не помнит, нечего ворошить.

— Тоже верно… Ну, что? У нас время! — Томпсон взглянул на часы.

Полковник сделал то же самое.

— Да, господа, мне нужно с вами распрощаться, у новых эсминцев завтра первый боевой вылет, должен проследить за подготовкой. До встречи, — он поочерёдно пожал мужчинам руки и покинул их.

Обстановка накалялась, тест на синхронизацию приближался, и Антон находился почти на пределе: переживания последних дней, встреча с Ниной, страх за её жизнь, вернувшиеся чувства, воспоминания, эмоции, — всё сыграло свою роль. Но не он один боялся этого теста, Нину тоже била мелкая дрожь, она едва держалась на ногах и слышала чужие голоса, словно они звучали в какой-то трубе, далеко-далеко от неё…

— Здравствуйте, я Гидеон Донован, это мой коллега Советник Руперт Купер.

Нина с трудом осознавала, с кем здоровается, что ей говорят, о чём просят. После общего приветствия, их (Чехова и Леоновенс) проводили в закрытое помещение с множеством проводов, индикаторов, мониторов и систем. Помещение было оборудовано так же защитным стеклом, сквозь которое могли смотреть только те, кто стоит снаружи, внутри же оно выглядело как обыкновенная белая стена. Тяжёлая дверь захлопнулась, женщина в фиалковом халате и перчатках стала подключать систему — тонкие иглы проводов проникали под кожу, но не приносили боли, скорее лёгкий дискомфорт. Антон стоял напротив Нины: он был выше на голову, поэтому необходимость смотреть в глаза отпадала, и им обоим легко удавалось избегать общения.

— Система подключена, майор, можете активировать связь, — женщина улыбнулась, сняла перчатки и вышла.

Чехов вздохнул.

— Мари, связь на общую, мы готовы, запускай.

— Система активна, — раздался в комнате голос МАРИ, теперь её слышали все, и внутри и снаружи.

Антон неожиданно встретился взглядом с Ниной — синими водами её глаз — и ощутил брызги морского прибоя, которого никогда не видел, и ласковый бриз…

…он стоял в затемнённой комнате, а она бежала к нему по коридору, рыжие кудряшки подпрыгивали при каждом движении, как тогда, как в его воспоминаниях. Она бежала, а он знал, что не сможет больше обнять её, что приёмные родители уже подписали документы, что это последняя встреча… Антон присмотрелся, и увидел в руках девочки цветок, который не помнил (то есть, нет, он очень хорошо помнил его, но это было другое воспоминание, именно этот засушенный с рваными лепестками цветок хранился в его кабинете на «Пегасе» в записях Александры, его прабабушки, и он никоим образом оказаться в голове Нины не мог. Она просто не знала о его существовании)… Чехов с замиранием сердца наблюдал, что же дальше, он старался не упустить ни одной детали, — вот цветок выпадает из рук, вот раскрывается и осыпается искрами, Антон просит Нину не забывать его, пытается поймать взгляд синих глаз, но не может, а она вырывается и бежит, бежит к цветку, но… Чехов знает, она упадёт, потеряет сознание, а очнувшись не будет помнить ни его, ни последних двух лет жизни… он закрывает глаза и чувствует, как солёные дорожки слёз стекают по щекам, ощущает мокрые ресницы и силой воли разрывает связь, отказывается от этого видения и возвращается в реальность…

По другую сторону непрозрачного стекла Советники, увидев показатели, переглянулись, Томпсон присвистнул и включил микрофон.

— Чехов, Леоновенс, как себя чувствуете?

— Я в порядке, — Антон смог удержать голос и не выдать своего состояния. Очень хотелось лечь и не вставать несколько часов, и то, что он всё ещё стоял на ногах, казалось, чудом.

— Я тоже, — бледное лицо Нины говорило о многом, но это было эмоциональное потрясение, в остальном всё осталось в порядке.

— Мари? — обратился профессор к системе.

— Системы в норме, соединение стабильно.

— Ну, ещё бы! — хмыкнул Томпсон. — На сегодня закончили. Тренировки пройдут по плану, в согласовании с Советом, Леоновенс, завтра получишь чип.

— Что? — она так дёрнулась, что чуть не вырвала провода с корнем.

— Синхронизация сто десять процентов, ребята. Завтра получишь чип… — он резко замолчал и отвернулся от микрофона, его приглушённый голос что-то отвечал ещё более тихим голосам Советников. После небольших переговоров профессор вернулся, — нет, не завтра. Сегодня. Пройдите в лабораторию на тринадцатом уровне, Чехов покажет, можете расслабиться.

* * *

Они ждали завершения подготовки к инициации почти полтора часа, Нина снова была на нервах, Антон неожиданно задумчив и серьёзен.

— Мне нужно поговорить с вами сразу после этого, я, надеюсь, вам не составит труда немедленно вернуться на «Пегас»?

Она вскинула голову, устремляя на него удивлённый взгляд.

— Конечно, я же уже… — Нина поняла всю полноту смысла его вопроса и закончила фразу по-другому. — Значит, мне не показалось, вы были там?

— Где?

— В моём сне. Вы видели и меня, и того мальчика?

Антон кивнул. Он смотрел в стену, избегая прямого зрительного контакта.

— Да, в вашем сне и дело. Я хотел бы кое-что понять…

— Вы знаете этого мальчика? — Нина замерла, ожидая, что сейчас услышит долгожданную правду, но Антон промолчал, зато компьютер выбрал именно этот момент, чтобы объявить о завершении подготовки инициации. Нина на негнущихся ногах зашла в лабораторию.

Антон посмотрел на закрывшуюся за ней дверь, и ему вдруг стало не по себе: он понял, что отныне придётся держать себя в руках, не водить девушек, руководствоваться совместными решениями и, в целом, вести себя прилично, но вместо того, чтобы ощутить сожаление, он ощутил тепло. Где-то в груди на уровне солнечного сплетения оно зародилось крупицей нежности и коснулось сердца, — Нина была с ним, наконец-то, как он и обещал, она была с ним.

Чехов помнил, какое пренеприятное занятие это получение чипа, и искренне Нину жалел, но он так же прекрасно понимал, что «Пегас» даст им свободу, которой они оба давно хотели и, если быть честным, заслужили. Антон в красках представил эти ощущения: чип внедряли в левую руку между большим и указательным пальцем, обезболивающее не использовали, чтобы точно и безошибочно найти нервные окончания, — после этого жутко мутило, болела и кружилась голова, некоторое время сохранялась слабость и недомогание, но после всё проходило, оставляя лишь воспоминания.

— Антон! — визгливый голос Эмилии стал неожиданностью и досадным недоразумением, случившимся так не вовремя.

Чехов среагировал мгновенно, заслоняя дверь лаборатории от неё, но слишком поздно. Нина уже вышла оттуда, измученная, но довольная, и сразу столкнулась с разъярённой матерью.

— Я тебе что сказала, дрянь ты такая! — закричала Эмилия и схватила дочь за руку.

— Я бы попросил, — Антон поймал женщину за запястье и аккуратно, но твёрдо снял его с предплечья Нины.

— Ты больше не можешь мне приказывать, мама, — сказала Нина, бросая короткий благодарный взгляд на майора.

Эмилия раздула ноздри и стала похожа на разъярённого дракона — эффект усиливался из-за гладко уложенных и зачёсанных назад волос.

— Как ты могла? Неблагодарная! Неблагодарная! Я растила тебя, любила, приютила, когда погибли твои родители. Ты была одинока…

Чехов усмехнулся и отошёл, он прекрасно знал, насколько лживы были эти слова, а мадам Фармер не унималась.

— Вот посмотришь у меня, я сделаю так, что никуда ты не улетишь и будешь сидеть дома, как миленькая, пока я не скажу, когда тебе выйти. Ты ещё не все экзамены сдала, и не сдашь…

— Это не тебе решать, мой декан профессор Томпсон.

— И она права, — профессор подоспел вместе с Джоном Фармером как раз вовремя, пока скандал не перерос во что-то более серьёзное, — Эмилия, вы так не расстраивайтесь, детей отпускать всегда нелегко, — уговаривал он.

— У вас нет детей, а она моя дочь, и я…

— Она похожа на своего отца. Вам же не нужно напоминать, что вы не та, чьи гены передались ей? — Томпсон ненавязчиво приобнял её за плечи, кивнул полковнику и сделал знак Антону и Нине, чтобы они как можно быстрее ушли.

Им только того и хотелось. Оба срочно нырнули в первый подъехавший лифт и уже через тридцать минут вошли на борт теперь уже их общего корабля.

— В порядке? — спросил Чехов, поднимаясь на капитанский мостик.

— Немного кружится голова, — Нина села в кресло второго пилота, запоздало подумав, что следовало спросить разрешения, но поскольку Чехов молчал, она очень скоро забыла об этом. Её мысли вернулись к проверке их синхронизации, к странному повторяющемуся сну и получению чипа, перед которым Чехов намекал на важный разговор. Нина решила, что сейчас самое время задавать вопросы. — Вы хотели мне что-то показать?

— Что? — Антон, тоже погружённый в размышления, не сразу уловил смысл её слов, — Ах, да. Минуточку, — он устроился в кресле первого пилота и стал что-то бегло нажимать на приборной сенсорной панели. Нина ничего не поняла, банально не успев отследить последовательность его движений. Антон нажал комбинацию символов, провёл пальцами, смахивая изображение, и повернулся к Нине. — Я могу обращаться на «ты»? Прошу прощения, если этот вопрос оскорбителен или… — он положил руки на штурвал и вздохнул, мысленно ругая себя. «Чёрт возьми, почему с ней так трудно разговаривать?»

— Нет-нет. Всё хорошо. Можно и на «ты». — Нина рассматривала его профиль. Казалось, майор Чехов в разговоре с ней излишне вежлив и даже робок. Она слышала о нём многое и точно была уверена, что это редкое для него поведение. С ним что-то не так? Или с ней? Её предвзятое отношение куда-то медленно улетучивалось, но сердце всё ещё сопротивлялось этому, зарождая определённые сомнения. Возможно, слухи о нём никогда не были правдой, но ведь её подруги, сверстницы и те, что постарше, пострадали от его холодности, брошенные им после пары-тройки встреч, являлись абсолютным доказательством…

— Тогда, ладно, — Антон прервал её мысли, легко стукнув ладонями по штурвалу и выдохнул, — откиньтесь… — он усмехнулся сам себе, — откинься на спинку кресла, Мари проведёт сканирование твоего странного сна.

Нина сделала, как он сказал — вокруг её головы сразу образовалась светло-зелёная голограмма, с цифрами, знаками, буквами и мелкими изображениями, а пока это происходило, Антон принёс письмо прабабушки, точнее только тот лист, к которому приклеился высохший от времени цветок мелко-бутонной розы в расцветке, похожей на ягодное мороженое. До этого на панели он разблокировал секретный отсек с письмом, сделав всё так, чтобы со стороны невозможно было запомнить последовательность нажатий. Антон ещё сомневался, стоит ли открывать Нине такие секреты, но в любом случае понимал — молчать вечно ему не удастся.

— Ну что, Мари, какой вердикт?

— Это воспоминание, а не сон, — заявила МАРИ после довольно продолжительного молчания. — Оно сгенерировано не вашим сознанием, лейтенант Леоновенс, а пришло извне.

— Откуда? — Нина переглянулась с Чеховым.

— Я не могу сказать, — продолжала МАРИ. — Эти сны могут быть из будущего или прошлого, из любой точки галактики или даже вселенной.

— Занятно, — Антон положил лист с цветком на приборную панель перед Ниной, — узнаёшь?

— Д-да, — растерялась она, — но я не понимаю…

— Как давно появился этот сон?

— Не помню. Мне кажется, он снился всегда. Я всегда видела мальчика, но не различала его лица… Правда, цветок… цветка раньше не было, он появился только…

Чехов порывисто вздохнул и отвернулся, сжимая кулаки. «Мне кажется, он снился всегда». Значит, она начинала вспоминать уже тогда, и, если бы он понял это в школе, то вся их жизнь могла бы сложиться иначе. Антон одёрнул себя и сконцентрировал внимание на цветке.

— А цветок. Какое-то ключевое событие в тот, предыдущий или последующие дни?

Нина задумалась, сцепив руки на коленях.

— Он появился на днях, кажется, перед экзаменом по истории, когда…

— …вы с курсом вспоминали Александру Штатц, самого молодого Советника первого состава? И день, когда я вернулся на станцию?

— Я не… — севшим голосом возразила Нина, но тут же оговорилась, — вообще-то, конечно, да, именно тогда, — она непроизвольно коснулась цепочки на шее, достала рассечённый кулон и погладила его пальцами, — но как это связано со мной?

Антон отвёл взгляд.

— Оставим вопросы до лучших времён, а пока нужно отдохнуть. Эти недели будут чрезвычайно сложными, нам потребуются все наши силы.

— Я бы хотела знать… — Нина решилась посмотреть на него и поняла, что ответа не получит. Подождав ещё немного, она встала, попрощалась и побрела в свою каюту, больше не сказав ни слова. А Антон остался. Он долго смотрел ей вслед, потом на кресло второго пилота и думал о неслучайных случайностях и о том, что сама вселенная желает вернуть им утраченную дружбу, дабы свершилось что-то значимое. Что-то, о чём пока не было известно ни одному из них.

Глава 9. Совет

— Больше ста процентов синхронизации! Больше ста! — восклицал Кристофер Нейтан, нарезая уже восьмой круг по собственному кабинету.

Ричард сидел в кресле, сложив ногу на ногу, и молча наблюдал за отцом, хотя на самом деле вовсе его не видел, — он думал о Нине и обстоятельствах, сложившихся вокруг неё. Его злило абсолютно всё, и Ричард непременно бы накричал на отца снова или вступил с ним в жаркую дискуссию, но он намеренно выбрал тактику спокойствия, надеясь в этот раз сделать так, чтобы отец не сменил тему.

— Ричард, — командующий остановился, привлекая его внимание, — это невероятный результат!

— Поздравляю. Ты в восторге, а я нет. Ты позволил ей получить чип… и даже не объяснил мне почему?

Кристофер тяжело вздохнул и, оперевшись руками на стол, склонился к нему.

— Я же сказал, что ничего не решаю. Чем ты слушал? Я трижды повторил, что она тебе не пара. У тебя нет других дел? На Авроре нет других женщин? Или тебя всё ещё держит твоя детская обида?

Ричард поднялся на ноги, Кристофер выпрямился тоже.

— Сядь!

— Моя детская обида? Я хотел летать! И до сих пор хочу летать! Ты отобрал у меня всё!

— Сядь, я сказал! — Кристофер долбанул кулаком по столу. — У меня нет другого наследника. И не будет. Передать должность я не могу больше никому, переизбрание командующего едва ли не самая сложная процедура. Как и в случае с Леоновенс, я трижды предупредил, что тебе придётся покинуть пост капитана, когда настанет время. Но ты всё равно ввязался в это, рисковал жизнью на миссиях и рискнул жизнью после… во время извлечения чипа ты мог пострадать, ты мог погибнуть! А теперь ещё и это!

— Что? Что тебя снова не устраивает? — план оставаться спокойным провалился. Ричард плюнул на всё и перестал скрывать раздражение. — Несмотря на всю опасность, я не первый, кто отошёл от дел таким образом. Статистика показывает, что пострадавших не так уж и много, погибших ещё меньше.

— Вот как? — Кристофер выдохнул и, казалось, успокоился. Он медленно опустился в кресло и сложил руки домиком над столом. — Значит, надеешься ещё вернуться? Хорошо. Допустим, я позволю тебе уйти, что ты сделаешь? КРИ уже не отдадут тебе «Ястреб». Сместишь Чехова?

Ричард насупился и скрестил руки на груди.

— А если да? Если это моя цель? Тогда бы я убил двух зайцев сразу. Получил бы и корабль и девушку, которая мне нравится.

Кристофер покачал головой и прикрыл глаза.

— Больше ста процентов синхронизации. Ты не сможешь занять его место, уже нет.

— И почему же? Смею тебе напомнить, отец, что у меня был не менее высокий уровень. Или ты уже забыл?

— Нет, не забыл. Забудешь тут, когда твой единственный сын чуть не угробил себе жизнь из-за прихоти. Нет, Ричард, конечно, я не забыл.

— Тогда, что тебя так беспокоит?

— То, что «Пегас» первый в своём роде крейсер, практикующий двойное управление. — Командующий говорил так, будто объясняет простые и понятные всем истины, — Ты же знаешь, что эту технологию нам доставили из системы Аурон, долгое время человеческий организм отторгал такие связи, пилоты не добирали и сорока процентов, что теперь для нас очень низкий показатель. Так вот, если у твоего «Ястреба» соединение шло от чипа в корневую систему бортового компьютера и обратно, то с «Пегасом» всё иначе, — получив чип, второй пилот одновременно синхронизируется и с крейсером и с первым пилотом, что, по сути, должно снижать процент связи. Больше ста процентов синхронизации, немыслимо. Никто не одобрит деинициацию в случае Леоновенс и Чехова. Результаты будут непредсказуемы. Даже если всё получится, никто не гарантирует, что второй пилот не пострадает, никто не гарантирует, что система вообще примет тебя. Ричард, ты серьёзно?

— «Пегас» не испытательный крейсер, до Чехова на нём были пилоты, — гнул свою линию Ричард.

— Да, были. И их максимальный уровень синхронизации составлял всего семьдесят шесть. КРИ заинтересовано в миссиях этого корабля, а Совет взялся оберегать пилотов. Что бы ты ни делал, — Кристофер посмотрел сыну в глаза, — какая бы ни была для этого причина, не лезь к пилотами «Пегаса», умоляю. Не лезь!

— Я найду решение, даже если ты считаешь, что это невозможно.

— Ричард… — Кристофер обречённо вздохнул. — Ты же знаешь, что не в моих силах в одиночку помешать этому. Прошу тебя…

— Что ты так усиленно пытаешься мне сказать? — Ричард видел в его взгляде некую двусмысленность и не понимал, что ещё кроется под его просьбой. — О чём ты?

— Будь осторожен, — как и в прошлую их встречу здесь сказал Кристофер, подмигнул ему и расслабился. Он понял, что Ричард намеренно увёл тему в сторону подтекста слов от их прямого значения, и не стал продолжать.

Ричард нахмурился ещё сильнее и встал.

— Не хочешь говорить, значит, разговор окончен, так я понимаю?

— Нет. Ничего ты не понимаешь…

Ричард угрюмо взглянул на отца и молча вышел. Кристофер прислушиваясь к его шагам, включил на планшете передачу изображения с внешней камеры на двери, убедился, что сын действительно скрылся за поворотом коридора, и бегло набрал четырёхзначный код. Мигнул красный сигнал, и мгновение спустя в кабинет вошёл высокий мужчина в чёрной одежде. Он представился по форме.

— Какие будут указания, сэр?

— Новый приказ, — Кристофер раскрыл табличку с текстом на планшете и активировал защищённое соединение, дождался, когда его собеседник достанет свойпланшет и подтвердит получение файла. — Это официальное разрешение убрать всех, кто связан с выявленной ситуацией. Основные цели не трогать, продолжать наблюдать, докладывать о реакции на осложнение их плана.

— Да, сэр.

— Первый доклад завтра в полдень. О подготовке и непосредственном исполнении докладывать максимально подробно. Свободен.

* * *

Большое круглое помещение с колоннами, похожими на древние памятники античного мира, (которые теперь можно было увидеть лишь на картинках в электронных справочниках или на рисунках старых художников, чьи произведения по счастливой случайности удалось сохранить в общей базе данных) ярко освещали лампы — их позолоченные ножки держали на себе шары белой энергии, лучи которой били в потолок, состоящий из тысячи мелких осколков зеркала, и оттуда разлетались по полу россыпью солнечных зайчиков. На возвышении, вдоль стен, располагались девять изящных кресел в красной обивке с инициалами Советников, на спинках их висели алые мантии с капюшонами, украшенными золотой вышивкой по канту, — абсолютно в каждый узор вплеталась едва заметная заглавная буква «А». Тишину, заполнявшую этот величественный зал, бесцеремонно нарушили, — створки высокой арочной двери распахнулись, и в помещение один за другим стали входить советники. До Хан Линь, высокий подтянутый мужчина с узким разрезом глаз и причёской на манер древнего Земного Китая, вошёл первым, он занял место у двери справа и сразу же поприветствовал следующего — это был Джозеф Василидиас, тот выглядел сильным греческим воином из старинных легенд, и его место оказалось напротив До Хан Линя. Чуть позже к ним присоединились Аннет Диамант, Марианна де Фауна, Стефания Боуэн, Себастьян Терри, а завершили процессию Франсуа Блумфилд, Руперт Купер и Гидеон Донаван. Все расселись по местам — трое последних в центре — накинули мантии и, словно сговорившись, взглянули на Аннет. Она улыбнулась.

— Сияния звёзд и вечного мира, Совет.

— Сияния звёзд и мира, — ответили ей остальные вразнобой.

Аннет Диамант встала.

— Я прошу прощения за столь срочное собрание здесь, на Ригеле, но у меня появились сведения от доверенных лиц, которые Совет просто не имеет права игнорировать, — она выглядела моложе каждого из присутствующих, однако все слушали её внимательно и никакого неуважения не выказали ни к возрасту, ни к тому, что она говорила.

— Что ж за событие заставило вас столь срочно покинуть уютный дом? — спросил Гидеон. Он носил седую бороду и волосы достаточной длинны, чтобы убирать их в низких хвост, перевязанный чёрной лентой. В его тёмных, наполненных мудростью глазах таилось спокойствие.

Себастьян Терри встал тоже, заставив тем самым остальных обратить на себя внимание. По его лицу было видно, что он всем сердцем поддерживает советника Диамант.

— Аннет действовала в интересах Человечества. До нас дошли слухи, будто существует вероятность, что кто-то снова пытается скомпрометировать Совет или вовсе подорвать его священный статус.

Франсуа Блумфилд гоготнул.

— Это случается каждые десять лет. Нам уже пора не обращать внимания на слухи.

Советник Терри почти оскорбился.

— Есть имя, запись с камер и прямые связи. Аннет…

— Спасибо, Себастьян, — она достала планшет, развернула и лёгким движением пальца толкнула информацию в сторону центра комнаты, — свет тут же погас, перед советниками развернулся голографический экран, открылось окно видеозаписи, представляя на всеобщее обозрение съёмку скрытых камер с этажа управления. Советники внимательно просмотрели предоставленные материалы — некоторые дважды — после долго молчали, и продолжили диалог, когда освещение было полностью восстановлено.

— Откуда запись с тепловизора? Насколько мне известно, в этом секторе условий для подключения к устройствам слежения нет, — с сомнением заметила Марианна де Фауна, пока другие обдумывали, что сказать.

— Запись сделана системой бортового компьютера крейсера специального назначения «Пегас», — ответила Аннет, — думаю, майор Чехов поступил правильно, что сообщил нашему осведомителю.

Стефания Боуэн фыркнула.

— Мне не нравится, что исследовательские корабли настолько могут вмешиваться в систему. По сути, мы не контролируем ничего, если в дело вступает КРИ. Да и в целом… Хоть одно событие Человечества после потери Родной Обители обошлось без Чеховых? Куда ни глянь, везде их фамилия!

Гидеон помассировал виски.

— Согласен, но сейчас Чехов — проблема второстепенная. Нам важно знать, с кем мы имеем дело? Кто посмел бродить ночью по сектору управления? Камеры сняли лишь силуэт, тепловизор тоже не дал никаких прямых наводок.

— Позвольте, — Терри взял слово, — та же система определила личность женской фигуры, это Эмилия Фармер…

Советники напряглись: Блумфилд громко выдохнул, Стефания Боуэн недовольно покачала головой, — никто не проигнорировал названное имя. Себастьян продолжал.

— Её муж является нашим доверенным лицом, он чист, и не имел понятия, что происходит.

— Джон безынициативный, слабохарактерный подкаблучник, мы и так это знаем, — тонким голоском произнёс До Хан Линь, — но доверяем ему. Он вне подозрений.

— Советник Терри, — высказался Василидиас, — если тут действительно подразумевается заговор, это серьёзное обвинение, хотя всё настолько неоднозначно, что любой из нас усомнится в этом. Не ясно, куда и зачем шла мадам Фармер.

Все заговорили одновременно: кто-то соглашался, кто-то спорил, кто-то пытался задать вопрос, — и на некоторое время зал окутал гул голосов, не позволяющий продолжить представление фактов.

— Хорошо-хорошо, — Терри выставил руки ладонями вперёд, пытаясь перекричать их и заставить снова слушать. — Пожалуйста, дайте закончить! — тишина стала возвращаться, гомон постепенно утих. — Мы все знаем, да это и не секрет, что в школьные годы у мадам Фармер были отношения с Кристофером Нейтаном, ходили слухи, будто и после замужества она не прекратила общение с ним…

— Тогда нам нечего разбирать, Совет не занимается супружескими изменами! — снова возмутился Джозеф.

— Да, дослушайте же, наконец! — воскликнул Себастьян, но сразу смягчился, — пожалуйста… Да, мы могли бы предположить, что это супружеская измена, но скажите мне, Советники, взрослые мужчины и женщины, вы, лично вы, пошли бы изменять своим супругам в закрытый сектор, напичканный камерами, средствами охраны, на этаж, где в любой момент может появиться кто угодно из руководящего состава, на этаж, принадлежащий управлению и резиденции Совета? — их возмущённые взгляды на этих словах чуть не превратили его в пепел, и он уточнил. — Чисто гипотетически, конечно. Чем в таких условиях можно заниматься ночью?

Никто не ответил, все только переглядывались и ждали вердикта. Наконец, Гидеон шепнул что-то на ухо Куперу и тихо размеренно произнёс.

— Хорошо. Спасибо, Себастьян, мы примем это к сведению и будем наблюдать. К Нейтанам уже давно нет никакого доверия, но если мы продолжим в том же духе, то и друг другу верить перестанем.

Блумфилд сложил руки на коленях и взял слово.

— Елена точно верна, я мог бы поговорить с ней, но не уверен в её сыне. Нейтана младшего не стоит списывать со счетов.

— Он безобиден, как овечка, — усмехнулся Джозеф, — если сейчас он потакает в чём-то отцу или даже ведёт собственную игру, его легко увести с этого пути. Ричард показывал высокие результаты честности и долга, его чувство справедливости не даст ему поступиться законами.

— В отличие от Чехова. Я всё время задаюсь вопросом, почему ты не привлечёшь его, Гидеон? — Марианна де Фауна расправила длинную тёмную юбку на поясе и смахнула невидимую пылинку. — Он способный, талантливый, хитрый и изворотливый, в его руках технологии, которые не каждому из нас доступны. Проще говоря, почти никому. Почему же нет? Неужели из-за старых распрей первого состава? Это глупо.

— Мы не можем привлечь его, Марианна, и не в Совете дело. Ни в старом, ни в новом. Не забывай, Чехов подчиняется нам формально. КРИ настаивает на том, чтобы исследователи не были привязаны к «Авроре» и колонии. «Пегас» автономен, Совет может только направлять, давать наводки на миссии, а в остальном… — Гидеон вздохнул и махнул рукой. — Нам с этим ничего не поделать.

— Вот именно! Наводки на миссии! Под этим предлогом мы могли бы использовать его прямо сейчас. Он превосходно закончил школу разведки, будем честны, Нейтан уступает ему во многом. Почему мы должны отказываться?

— Я сказал, этого не будет! — Гидеон неожиданно пришёл в ярость, хотя в действительности она не сказала ничего серьёзного. — Мы никогда, ни при каких обстоятельствах не будем использовать «Пегас» и его пилотов в столь мелких целях!

Его голос пронёсся по залу, на время оставляя за собой звенящую тишину. Василидиас откашлялся.

— Кстати о пилотах… Вам не кажется, что мы поспешили с назначением? Нина Леоновенс даже не введена в штат, часть экзаменов не закрыта, а если закрыта, то весьма спорно…

— Не поспешили! — Гидеон Донаван открыто выражал негодование. — Наши цели предельно ясны всем присутствующим, я полагаю? Чехов и Леоновенс должны были вырасти вместе и сделать за нас то, чего не смогли мы, пока не вмешалась пресловутая мадам Фармер. Если бы на тот момент у меня была возможность, я бы не позволил этому случиться. Кое-кто из вас, хочу напомнить, виноват… — он покосился в сторону Блумфилда и встал, чтобы пройтись по залу, а затем вернуться к креслу. Он снял мантию и бросил её на место в заметном раздражении. — Давайте же перестанем, наконец, быть глупцами и не упустим дарованный нам шанс! К слову… сто десять процентов синхронизации это вам не шутки. Никто же не хочет, чтобы пилоты «Пегаса» пострадали?

— Конечно, нет, — согласилась Аннет, — мы не станем втягивать их в это, но всем здесь так же очевидно, что откладывать дальнейшие миссии будет крайне неосмотрительно.

— Никто не будет их откладывать. Как только программа обучения позволит ввести Леоновенс в штат, план запустится, — возразил Терри.

— Это уже другая тема, которую обсуждать в полном составе Совета просто нелепо, — Гидеон прервал их и этим поставил точку в дискуссии. Он кивнул Советникам и прежде чем удалиться из зала, произнёс:

— Сияния звёзд и вечного мира.

Глава 10. «Дружеская встреча»

Пока Совет разбирал дело Эмилии Фармер по переданной Чеховым информации, сам Чехов вёл собственное расследование. Он тщательно распутывал клубок вопросов, однако куда бы его ни завела нить этой истории, везде был тупик. Он увлёкся, и временное смещение тренировок с Ниной на более поздний срок, только обрадовало его. Нина в этот период продолжала сдавать экзамены, встречалась с Крис, изучала «Пегас» и с майором сталкивалась крайне редко. К счастью или нет, но пока её это устраивало. Ричард тоже где-то пропадал. Антон справедливо полагал, что тот готовится занять место Командующего и потому не появляется на людях.

Шли десятые сутки пребывания Совета на Ригеле, когда на «Пегас», наконец, поступило распоряжение о первом занятии по синхронизации. Назначено было на вторую половину дня, и Чехов позволил себе поваляться в постели подольше — встал поздно, провёл стандартную проверку корабля, оделся в форму и вышел. Нина должна была встретиться с ним на месте сразу после межгалактической политологии. Антон впервые за эти десять дней подумал о чём-то, кроме расследования и вдруг почувствовал себя странно, словно мир вокруг неожиданно обрёл краски, а сердце его забилось по-настоящему. Он помнил, как год за годом подавлял свои чувства, учился контролировать эмоции, отстраняться от ситуаций, которые могли бы его вернуть в первоначальное состояние. Он помнил и свой первый вылет, и первую женщину, и первую бутылку крепкого алкоголя, — тогда ему казалось, что так проще жить, легче идти дальше, шаг за шагом… И Чехов шёл: от капитана к лейтенанту, от лейтенанта к майору, он поднимался по карьерной лестнице, искренне любил свою работу и хороший алкоголь, но совершенно пренебрегал чувствами женщин. Они все сливались в одну — стройную, высокую, обаятельную красавицу; Антон не запоминал цвет глаз, волос, форму лица, ему это было не нужно, он этого не хотел. Единственное, что страшило его в такой отчаянно беззаботной жизни, возвращение на «Аврору», Чехов боялся взглянуть в глаза прошлому и потерять всё, что приобреталось годами, он боялся потерять себя… Только вот правда на деле всегда отличается от образа, сложившегося где-то в подсознании: так и Антон, вернувшись к прошлому, обнаружил, что вовсе не потерял себя, а наоборот обрёл. Эта мысль пронзила его электрическим разрядом на пути к указанному в расписании кабинету, и он испугался её, испугался настолько, что срочно убедил себя думать о Нине не иначе, как о коллеге… так было бы гораздо проще, да, проще им обоим.

Чехов свернул по нужному указателю, и сердце его, несмотря на всё самоубеждение, пропустило один удар, он даже остановился от неожиданности, — в конце коридора у приоткрытой двери стояла она: рыжие волосы в высоком хвосте, тёмный классический тренчкот до колен, чёрная водолазка, джинсы и туфли без каблука, Нина читала электронную книгу, прислонившись к стене и скрестив ноги, а рядом крутился Ричард. Антон почувствовал беспричинную злость, но вопреки ей, сделал непринуждённый вид и подошёл к ним. Чехову было любопытно исследовать реакцию друга, ведь им ещё не приходилось оказываться в таком положении. Прежде он уступал Нейтану любую, даже если она интересовала его самого, но теперь дело касалось второго пилота, а не просто женщины, что в корне меняло суть проблемы. Насмешливость и дерзость ему всегда давались легче, они вообще были довольно удобны — за ними можно было скрыть любое чувство и любые проявления эмоций. И Антон решил воспользоваться этим и сейчас.

— Доброго дня, что за собрание? — спросил он.

Нина его настроений не оценила, она отчего-то была на взводе и проигнорировала вопрос. Ричард тоже промолчал, недовольно передёрнув плечами. Он либо не знал, что у Антона и Нины сегодня тренировка, либо желал поссориться намеренно, но его состояние ощущалось весьма враждебно.

— Отойдём, Антон?

Тот только повёл головой и перешёл на другую сторону коридора. Нина прислушалась, её взгляд застыл на одной строчке.

— Ты не видишь, у нас важный разговор! — зашептал Нейтан, взяв его за плечо. Со стороны выглядело дружеским жестом, на деле его пальцы давили так, что, казалось, ещё чуть-чуть и сломают кости.

Антон не шелохнулся, зато на его губах расцвела изумительно дерзкая ухмылка.

— Нет, никакой это не разговор, — усмехнулся он, — я шёл по прямому коридору не меньше двух минут и смотрел на вас. За это время ты не произнёс ни слова, а только стоял над душой. — Антон понял, что его догадки верны, и Ричард понятия не имеет, почему они тут встретились. Обычно, когда Ричард становился слишком серьёзен, его легко можно было вернуть в нормальное состояние шуткой или саркастическим замечанием, но, видимо, не сегодня.

— А ты не анализируй, просто отойди. Какого хрена ты припёрся? — Ричард сжал руку сильнее, и Антон, наконец, вывернулся из его хватки и, сделав шаг назад, пожал плечами.

— Я должен быть здесь.

Ричард снова сократил расстояние между ними.

— Да что ты себе возомнил? Она тебе не сестра, значит, лезешь ты по другой причине! Или ты уходишь, или…

— Или что? — Антон смотрел ему прямо в глаза и видел решимость, обиду и даже отчаяние, будто бы он действительно увёл у него девушку. И это впервые за всё знакомство с Ричардом показалось ему странным, — Рич, — Антон смягчился, он не хотел ссориться, что-то было не так, — слушай, от меня же ничего не зависело, не я назначаю на должности, а Совет и КРИ. Это их решение.

— Легко всё списать на них… Начальство виновато?! А ты просто образец добродетели, да?

— В тебе просто говорит… — Антон не закончил фразы, потому что, отвлекаясь на оправдания, он совсем не учёл тот факт, что собеседник может его ударить. Точнее, он до последнего верил, что этого не случится. Кулак прилетел ему прямо в нос, Чехов врезался спиной в стену, ощупал лицо и хмыкнул, — Ну, ладно.

Нейтан подошёл вплотную, ещё раз припечатал его к стене, положив ладонь на грудь и заговорил шёпотом.

— Ты знал, знал, что она мне нравится. Я открылся тебе, а на следующий день у неё неожиданно появился чип, назначение, погоны и значок, и ты заявляешь на неё права, как на свою собственность. Совпадение?

Это так сильно контрастировало с реальным положением дел, что Антон поперхнулся.

— Я заявляю? Во-первых, это случилось в тот же день, всё было решено до нашей с тобой встречи. Во-вторых, я сказал тебе вечером, сразу после совещания с Советом. В-последних, ты сам трепался, что видел документы. И после этого у тебя хватает наглости говорить, будто я сделал это специально, потому что воспринимаю её как женщину, с которой можно развлечься?

— А разве не так ты воспринимаешь абсолютно всех женщин? — Ричард склонил голову и усмехнулся. — Ты её не получишь!

Чехов ещё не простил другу удара, но эти слова не шли в сравнение ни с чем другим, он размахнулся, ткнул его кулаком в живот, воспользовавшись ответным эффектом неожиданности, и склонился к уху, когда Ричард согнулся пополам.

— Я уже её получил, — Антон забыл о деликатности, его вдруг посетило желание показать обидчику то, что прямо сейчас чувствовал он сам, но лишь на краткий миг, который был сродни вспышке, а угаснув, оставил после себя сожаление и стыд.

Нейтан быстро отошёл от боли, но продолжал притворяться, и в какой-то момент рванулся и ударил снова. Антон оказался готов и блокировал удар. Кто-то ахнул, проходящие мимо студенты остановились, послышались восклицания, шёпот, щелчок раскрывшегося планшета.

— Это студенты? — прошелестел девичий голосок.

— Они разве не знают, что рядом с Леоновенс драться нельзя? — спросила какая-то девочка, подпрыгивая над группой сокурсниц, чтобы рассмотреть, что происходит.

Антон хотел оставаться хладнокровным и только защищался, он прекрасно понимал, что не стоит сейчас продолжать распускать руки, но не рассчитал силы. Его кулак, в попытке заблокировать очередной удар, соскользнул и врезался Ричарду в челюсть. Сильно и, как назло, безошибочно точно. Ричард сначала опешил, потом взбесился ещё сильнее и с новой силой кинулся на Антона. Смысла решать всё как-то иначе уже не было, они сцепились… Вокруг стал собираться народ, кто-то включил видеозапись, толпа разделилась на группы и болела то за одного, то за другого.

— Эй, Леоновенс! — крикнул рослый парень. — Неужели ты будешь это терпеть?

— Заткнись, Ларри! — ответила Нина. Она сомневалась, есть ли у неё право разнимать их.

Несколько девчонок с младших курсов захихикали и спрятались в толпе. Нина бросила на них недовольный взгляд и спокойно сделала шаг в сторону, освобождая часть стены, в которую мгновение спустя влетели дерущиеся мужчины. Раньше Нина видела такое каждый день: в столовой, в свободное время, на вечеринках, — обязательно компания из той или иной школы затевала с кем-то драку. Сражались за что угодно. За девушек, за себя, за друзей, ради развлечения или по условиям проигранного пари. Эта конкретная драка, конечно, отличалась от всех прочих, но только тем, что в ней участвовали два взрослых офицера, которые не знали, что рядом с Леоновенс уже несколько лет никто драться не рисковал. Она подняла взгляд и изобразила на лице вселенскую скуку. Зрителей к этому моменту собралось уже около сотни, и все они шумно комментировали происходящее. Никто не подозревал, что перед ними два человека, чьи имена они знают, как свои собственные.

— Да, давай свой коронный, Леоновенс! — снова выкрикнул тот, кого она назвала «Ларри». Он считался самым заядлым драчуном на её курсе, но ровно до тех пор, пока не устроил битву в её присутствии. Ларри ещё помнил, с какой завидной ловкостью Леоновенс уложила трёх парней из его команды…

Нина зло зыркнула в его сторону, но в многообразии лиц уже невозможно было разглядеть, где именно он стоит. Нейтан как раз влепил Чехову такую затрещину, что того повело, и он чуть не вписался в стайку юных школьниц, стоявших в первом ряду окружившего их кольца.

— Все мужчины, как дети! — Нина разочарованно покачала головой и, наконец, сложила книгу в сумку, а сумку бросила тут же у стены. Она сняла тренч, вынула из петель мягкий пояс и закатала рукава водолазки.

В этот момент из кабинета вышел профессор Томпсон, а за ним Маргарита Лабуле, они обсуждали планы тренировок Чехова и Леоновенс и некоторое время старались не обращать внимания на шум, но не выдержали и решили посмотреть, что случилось. Вмешиваться было поздно. Нина — а с такими делами она всегда справлялась мастерски — подлетела к дерущимся, блокировала удар Антона, воспользовавшись своим тренчем, как щитом, в этот же момент наступила на ногу Ричарду, локтем оттолкнула его… Леоновенс была отличным бойцом, лучшим на курсе, и побеждала не силой, но за счёт ловкости, хитрости и гибкости. Конечно, было бы глупо думать, что она сделала бы их в честном бою, но тут в её пользу сыграли обстоятельства… ни Антон, ни Ричард не ожидали её вмешательства, и к тому же оба боялись навредить… Для сторонних наблюдателей всё произошло слишком поспешно, никто даже не успел понять, как случилось, что руки драчунов оказались связаны поясом, а сами они уткнулись носом в пол.

— Идиоты! — Нина подхватила тренч, раздосадовано фыркнула, увидев, что он безнадёжно испачкан, но всё равно надела его. Ей не пришло в голову подумать о званиях и возрасте, она ненавидела эти бессмысленные махания кулаками, поэтому сделала то же, что делала всегда. Просто остановила их.

Во внезапно воцарившейся тишине раздались чёткие одиночные хлопки Томпсона. Нина обернулась и замерла, — этот бой видел декан, а она прекрасно знала, что драки в школе караются отстранением от занятий и даже экзаменов. Правда, лицо Маргариты порадовало — преподаватель по танцам ещё не видела свою ученицу с этой стороны и смотрела на неё теперь, как на неизвестное и опасное существо, а затем кинулась к Ричарду.

— Так, — профессор перестал хлопать и выставил руку перед Маргаритой, не пуская её дальше, — подождите, — он повернулся к столпившимся студентам и школьникам, коих на этом этаже училось предостаточно, — собрание окончено, все разошлись по занятиям. Терри, Микельсон, удалите видеозапись, если увижу, будете у меня до выпуска в казармах дежурить!

Двое худых мальчуганов с планшетами встали по стойке смирно.

— Есть, сэр.

— Ну, раз есть, то и разошлись отсюда. И всех с собой забрали, время учебное! — Томпсон подождал, пока все исполнят его приказ, потом повернулся к Нине, — да, развяжите их уже, Леоновенс. Десять лет на службе, а всё в игры играют!

— Мы разминались, профессор, Леоновенс не виновата, — сказал Чехов, поднимаясь и с досадой пытаясь присоединить безнадёжно оторванный воротничок.

Ричард встал тоже, в его глазах читалось удивление, уважение и недовольство, он был взъерошен и продолжал злиться, но перед профессором ничего говорить не рискнул, а только отсалютовал ему, вытер кровь с переносицы и быстрым шагом удалился. Томпсон проследил за ним до поворота, опустил руку, позволяя Маргарите беспрепятственно следовать за Ричардом, а потом резким движением указал на дверь кабинета.

* * *

Ричард почти бегом преодолел коридор до выхода из учебного сектора, свернул к служебным лифтам и привалился спиной к стене. Перед глазами всё плыло. Кто-то позвал его, кто-то знакомый, и он нехотя повернулся на звук, встречаясь взглядом с встревоженной Маргаритой. Она схватила его за руки и стала ощупывать на предмет травм, затем достала платок и попыталась вытереть кровь с лица. Он отмахнулся.

— Перестань, — его голос ломался и хрипел. — Не ходи за мной!

— А кто тогда будет ходить? Леоновенс, что ли? Этого не делает даже твоя м… — Маргарита проглотила слово, осознав, что заходит слишком далеко.

Ричард прикрыл глаза и откинул голову к стене.

— Иногда мне кажется, что ничего не получится, иногда я чувствую себя бесполезным и ненужным, — он вдруг резко выпрямился и посмотрел на Маргариту совершенно чистым взглядом, — хочешь остаться со мной?

Она моргнула. Ричард очень редко говорил с ней на тему отношений и ещё реже предлагал вернуть их сам. Прошло два года, но она действительно хотела всё вернуть и хотела слишком сильно, чтобы сейчас задуматься о причинах и тем более отказать.

— Мы вместе много лет, последние два года это будто не с нами, Ричард, я…

— Ладно, — он поднял руку, выражая просьбу замолчать и послушать его, — тогда пообещай, что всегда будешь на моей стороне, что бы я ни делал.

— Конечно, ты же знаешь, я…

— Даже если случится как в тот раз? Или хуже? Ты готова беспрекословно помогать мне?

Маргарита замешкалась. Она сцепила руки перед собой и задумчиво прошла из стороны в сторону под его пристальным взглядом. На самом деле решение уже давно было принято, мешали только сомнения.

— Да, — наконец, ответила она, — но я хочу знать, как же Нина? В прошлую встречу ты сказал, что влюблён в неё. Что теперь?

— Нина? — он коротко улыбнулся, — Я сказал правду, но если ты здесь и готова помогать мне, это не имеет значения. Марго, милая, не беспокойся об этом, послушай вот что. Я буду с тобой при условии, что наши отношения останутся в тайне до решения всех вопросов, и ты не будешь вмешиваться в мои дела ни при каких обстоятельствах, даже если тебе кажется, что я изменяю.

— И всё? — Марго недоверчиво изогнула бровь. — Зачем тогда нужны были все эти слова? Я согласна… Я обещаю не начинать скандалы по пустякам и хранить всё в секрете, если это важно.

— Важно, но это не всё. Есть ещё кое-что, — Ричард погладил её по щеке и убрал выпавший локон за ухо. — Настанет день, когда я озвучу только одну просьбу. Что бы она ни значила, какой бы информацией ты не обладала на тот момент, я прошу тебя выполнить её. Мне больше ничего не нужно.

— Ричард, — Маргарита ожидала худшего. То, что он не стал требовать ничего иного, было для неё огромным облегчением. — Я сделаю всё, что ты скажешь. Обещаю. Я сделаю всё.

* * *

Профессор Томпсон пропустил Нину и Антона внутрь. Когда дверь захлопнулась, блокируя посторонние звуки и отрезая их от внешнего мира, профессор неожиданно размахнулся, влепил Антону пощёчину и тут же схватил за грудки.

— Чехов, твою дивизию, ты совсем охренел? Какого космического дьявола это было?

— Я… — опешил тот.

— У тебя, чёрт тебя дери, важная миссия! Это не детские игры! В политике нет места дружбе, и Ричард Нейтан в данных обстоятельствах тебе не друг! Я думал, ты возьмёшься за ум! С ума сойти! — Томпсон оттолкнул его от себя и отвернулся.

— Я защищался, имейте совесть! — возмутился тот.

— А если бы не было Нины? — профессор снова взглянул на него, делая своё негодование почти осязаемым. — Как далеко тебя могла завести твоя защита? Ты подумал о том, что было бы, если б вас никто не остановил? Чехов! Чехов!

— Это из-за меня, — заступилась Нина в порыве чувств, о которых не успела подумать, — это я виновата. Они из-за меня. И я… не должна была вмешиваться и оскорблять старших по званию.

— Оскорблять?! Леоновенс, да вы их спасли! — он бросил на неё строгий взгляд. — Хотя вам тоже стоит отдать должное. Назвать «идиотами» двух офицеров, один из которых без пяти минут высшего звания на «Авроре»… Вы даже отца своего переплюнули! Если Командующий узнает, у вас будут проблемы! А что касается этих двоих… тьфу! — Томпсон в сердцах махнул рукой и отвернулся.

— Да, — согласился Антон, виновато переступив с ноги на ногу, — вы правы, я не должен был поддаваться на провокации.

— Конечно, не должен был! — Томпсон выдохнул. — Ладно, забудьте. Надеюсь, командование оставит этот факт без внимания… к вам, балбесам, уже привыкли. Разминка у них! Кстати, о разминке. Я хотел сказать, что Совет по техническим причинам не смог попасть сегодня обратно, они рекомендовали всё отменить в их отсутствие, — он достал планшет и ещё раз сверился с расписанием, — сегодняшние тренировки переносятся. Снова. Так что завтра после танца у вас сразу пройдёт взаимодействие в невесомости, будьте готовы.

— Хотите сказать, нам придётся танцевать? — разочарование слишком явно отразилось в голосе Нины.

— У нас в расписании есть танцы? — удивился Чехов.

Профессор развёл руками.

— Почему я не удивлён? Вы же идеальная команда, по-другому и не скажешь. Надеюсь, задания перед миссией будете изучать более подробно, чем распоряжения и документы? А то мне становиться страшно за будущее наших исследований и разведки. Идите уже, — он открыл дверь и, провожая их, проворчал, — молодёжь, что с вас взять?

Глава 11. Код Фиолетовый

Антон и Нина вышли и остановились в нерешительности, оглушенные такой поучительной нотацией и ещё пребывающие в эйфории от последних событий. Нина прокручивала в голове драку, их разговор, всю ситуацию в целом и в какой-то момент осознала, как всё это, в сущности, глупо, нелепо и смешно. Она не смогла сдержаться и прыснула. Антон сначала с недоумением взглянул на неё, но потом, поддавшись задорному смеху, рассмеялся тоже. Они смотрели друг на друга и не могли успокоиться, ощущая возникающую эмоциональную близость, которая рушила недоверие, напряжённость и внутренние ограничения, — редкие прохожие оборачивались на них и тут же старались уйти подальше, не понимая причины такого безудержного веселья. Их испуганные, удивлённые и недовольные лица смешили ещё сильнее, до боли в солнечном сплетении, до боли в мышцах на щеках… Нина сейчас так ясно, так чётко видела его улыбку, что она отражалась в её сердце солнечным светом, и, казалось, что между ними нет никаких преград и секретов, что они старые и очень близкие друзья.

— Я давно так не смеялся, — задыхаясь, произнёс Чехов, — пожалуй, с самого выпускного. Лейтенант Леоновенс, ты же влезла в драку двух…

— Мальчишек!

— Нет… — он поднял указательный палец вверх, — нет, не называй нас так.

Нина ещё улыбалась, глядя на него, но в глубине её глаз уже мелькнуло что-то — может, страх перед таким их единодушием, или осознание того факта, что её предвзятое отношение к нему не было основано на личном опыте, а лишь являлось проекцией мыслей и чувств других? Она и сама не знала.

— Да, вам с Нейтаном весело и ничего не будет, а мне действительно не стоило лезть, — она многозначительно посмотрела в ту сторону, куда ушли Ричард и Маргарита.

Антон почувствовал разочарование: ему захотелось ещё раз услышать её смех, увидеть её улыбку, и он поспешил сказать что-нибудь успокаивающее.

— И тебе ничего не будет. Теперь тебя защищает Мари, и у… нас есть «Пегас», который не позволит командованию обращаться с тобой как с рядовым офицером. Ты в безопасности. Что бы ты ни сделала, теперь у тебя другое начальство.

Это было его ошибкой. Нина окончательно стала серьёзной, скрестила руки на груди и холодно заметила.

— Во-первых, майор, никаких «нас» не существует. Есть я, ты и совместная работа…

— Я это и имел в виду…

— Во-вторых, — не слушая продолжила она, — если я тут смеюсь и показываю свою доброжелательность, ещё не значит, что можно обращаться со мной как вздумается.

Антон нахмурился.

— Уверен, что я не давал повода для таких заявлений.

Нина вздёрнула подбородок и, хотя была ниже него, посмотрела сверху вниз. Не более часа назад попытки Ричарда заговорить так вывели её из себя, что она с настороженностью отнеслась к этому «нас» в словах Антона и поняла, что пока не готова доверять ему полностью. Мимолётный смех создал краткую иллюзию близости, которой на самом деле не было.

— Я предупреждаю заранее. На всякий случай.

— Слушай, ты мой второй пилот, мне нет смысла к тебе клеиться, нам слишком долго делить общее пространство. Но и отрицать, что мы связаны, тоже не имеет смысла, потому что это буквально так, — он схватил её руку, чуть развернув, чтобы её взгляд сразу упал на едва заметный шрам от установки чипа. Антон хотел сказать что-то ещё, но МАРИ перебила его. Теперь её скрытую речь слышала и Нина.

— Майор, лейтенант, прошу вас дать разрешение на прослушивание срочного сообщения. Код фиолетовый.

— Что? — спросила Нина, — Какой код?

— Нет, Мари, мы прослушаем его на крейсере. Ограничь доступ до уровня пилотов, поставь защитный экран сразу после того, как мы войдём, — он покрепче схватил Нину и потащил её к лифтам.

Она, не ожидая ничего подобного, стала упираться, вывернулась из его хватки и остановилась.

— Что происходит?

— Лейтенант Леоновенс! — Антон намеренно обратился к ней по форме. — Нет времени отвечать на вопросы, я старше по званию, так что просто дай руку и пойдём. Быстро! — Антон снова схватил её за запястье, и на этот раз не встретил сопротивления.

Они спустились вниз, прошли вдоль шлюзов и повернули к своему крейсеру. МАРИ пропустила их внутрь.

— Защитный экран активирован, — уведомила она.

Чехов сразу направился к капитанскому мостику, сел в кресло пилота, и указал Нине на соседнее. В его движениях ясно прослеживалось нетерпение и необычная взволнованность, он коснулся приборной панели.

— Открывай сообщение, Мари.

— Нужно оба подтверждения, сэр, — МАРИ впервые в жизни возразила ему, и Антон раздражённо вздохнул. Он и забыл, что теперь в системе управления кораблём их двое.

— Лейтенант?

— П-подтверждаю, — растерянно произнесла Нина.

— Голосовые волны опознаны, подтверждено. Сообщение от Советника Донавана, — МАРИ открыла запись.

Смотровое стекло подёрнулось красной дымкой, на фоне сияющей буквы «А» вспыхнул огненный феникс, и в окне видеосообщения появился Гидеон. Его лицо под широким капюшоном мантии казалось напряжённым и встревоженным.

— Сияния звёзд и вечного мира, майор… лейтенант. Буду говорить кратко, сигнал зашифрован лишь на минуту, повторять не стану. Чтобы вы понимали, похожее сообщение отправлено всем заинтересованным лицам, исключая генеральное управление.

Нина перевела взгляд на Антона, он не был удивлён и, очевидно, прекрасно понимал о каких людях идёт речь. Советник тем временем продолжал.

— Приказ пилотам крейсера два, один, ноль, один, два, один «Пегас». С этого дня необходимо всегда носить защитный костюм, ограничить доступ посторонних лиц на крейсер, не выходить на космическую станцию поодиночке, без табельного и боевого оружия. Второе обязательно скрывать системой маскировки. Не рекомендация, а приказ, майор! Для вашей безопасности. Надеюсь, предельно ясно, что отныне вы будете сопровождать лейтенанта, куда бы она ни пошла. Или кто-то должен сопровождать её. Ответ не отправлять. С известными вам лицами приказы не обсуждать, ограничить доступ к системам крейсера.

Связь оборвалась. Нина опустила голову, она смотрела на свои руки и думала о том разговоре с Ричардом — Чехов работает на Совет, и не просто на Совет, а на самого Гидеона Донавана.

— Значит, слухи о том, что у майора Чехова есть связи в Совете, не лгут?

Он угрюмо изучал гладкую поверхность штурвала, задумавшись о причине и последствиях озвученного приказа, поэтому её слова стали для него полной неожиданностью.

— Какие слухи? Все и без слухов знают, что я связан с Советом больше, чем некоторые действующие Советники, а что… — Антон, наконец, понял, что она не о том. — Какие-то другие слухи? Кто это сказал?

— Ричард Нейтан, — без запинки ответила она. Нина знала, что им нужно доверять друг другу, потому хотела разобраться, и единственный способ, который казался ей приемлемым, был прямой бестактный вопрос. — Чехова курирует кто-то в Совете… Значит, правда?

Антона же заинтересовал не сам слух, а факт того, что этот слух донёс именно Ричард.

— Он говорил обо мне? Когда?

— Это не важно… Ричард… — она помялась, — я бы не стала доверять его утверждениям после того, что он… — Нина прерывисто вздохнула и собралась с мыслями. — Профессор Томпсон сказал, мы с тобой должны доверять друг другу, и я хочу быть уверена…

Антон вымученно улыбнулся, ему стало неприятно, и где-то в душе поселилось сомнение.

— И часто вы бываете наедине с Ричардом, чтобы поговорить?

— Я ходила с ним на свидание недавно, и он настойчиво убеждал меня, что ты не друг.

— Свидание? Мне казалось, кто-то обмолвился, что желает работать, а не вступать в брак.

— И это до сих пор так… там мама… в общем…

Он раздосадовано отвернулся. Слышать, как она оправдывается, было отчего-то ещё более неприятно, чем знать о её свиданиях с Ричардом. Но Антон не был бы разведчиком, если бы не обратил внимания на кое-что ещё.

— Рич предлагал тебе что-то? — он посмотрел на неё снова, в упор. — Хотел, чтобы ты шпионила за мной?

Нина дважды ошарашенно моргнула.

— Откуда ты… — она кивнула, — Да.

Взгляд Антона стал строже и серьёзнее.

— И что ты ответила?

— Я отказала ему, — несмотря на то, что его вопросы сильно походили на допрос, Нина готова была дать ответ на каждый из них, потому что всерьёз считала, что так они лучше поймут друг друга.

Антон понял, что в ожидании ответа задерживал дыхание и только сейчас первый раз вздохнул.

— Рич ведёт какую-то собственную игру, Нина. Я заметил это ещё в самую первую встречу после моего возвращения. Я ему не верю. А что касается Совета, смотри, это Протокол Совета о защите управления — он, не глядя, нажал пару сенсорных кнопок на панели, и на смотровом стекле возникло изображение документа, — каждый Советник с целью защиты себя и наследников вербует людей, которым может доверять. Наблюдателей. Эти люди живут, работают, служат и создают семьи как все, но при этом и отмечают важное, присматриваются к незначительному, к тому, до чего охране и разведке обычно нет дела, а когда что-то замечают, доносят Советникам. Тайным поверенным для Совета может стать кто угодно, кроме разведчиков-исследователей специального назначения, таких как мы.

— Значит, слова Ричарда ложь? Но ты только что подтвердил их! Ты связан с Советником, и ни с кем-то, а с Гидеоном Донаваном!

— Нет! Я к этим людям не принадлежу, тем более, я только что сказал, мы исключение из Протокола, и моё официальное содействие Совету было бы не законно. Но я близко знаком с одним из таких людей… ладно, с двумя… Сейчас я получил сообщение лично, потому что это касается меня напрямую. Ведь и ты получила его тоже. Гидеон обратился и к тебе, — он снова вздохнул и коротко улыбнулся. — Мы несём большую ответственность, Нина, мы важны.

— Ладно, — после небольшой паузы ответила Нина, — тогда о приказе. Я ещё не получила ни форму, ни табельное оружие… о боевом, вообще молчу. Как предлагаешь исполнять приказ?

— Форма была доставлена на борт сегодня в полдень полковником Фармером, я не обнаружила за ним слежки, — вмешалась МАРИ.

— Ему мы можем доверять, но спасибо, что проверила, — отозвался Антон, — систему держи закрытой, уровень доступа с этого момента и до моей личной отмены только для меня и лейтенанта.

— Подтверждено.

— Хорошо, — он посмотрел на время и встал, — идём, Нина, я покажу кое-что.

Они прошли к каютам пилотов, между которыми обнаружилась ещё одна совсем незаметная дверь. Вместо замка под ручкой горел красный круглый светодиод, — Чехов провел по нему тыльной стороной ладони с чипом, свет коснулся его кожи, и дверь щёлкнула, открывая их взору целый оружейный отсек. Стены, стеллажи, полки и шкафы подсвечивались голубым светом, настоящая идиллия для ценителей самых разных боевых моделей: здесь были и импульсные револьверы, и энергетические бластеры, электрические нейтрализаторы и фазеры с самонаведением, ручные гранаты, холодное оружие, мечи, трости, нунчаки и даже биты. Нина осмотрелась и не смогла сдержать удивлённого восклицания.

— Это же исследовательский корабль!

Антон кивнул.

— Именно поэтому ему больше прочих нужна защита. Хотя, если быть честным, это скорее разведывательный корабль, нежели исследовательский, — он взял гладкий округлый фазер и представил его Нине, — магазины боевого оружия может заряжать Мари, для этого ей нужно отдать соответствующий приказ. Носи его на поясе сзади, а не рядом с табельным. Вот этим включать маскировку. — Чехов указал кнопку на стволе справа, — надеюсь, стрелять умеешь?

Она склонила голову на бок, ощущая приятную прохладу и тяжесть оружия в руке.

— Смешно.

Антон улыбнулся.

— Идём, проверим?

Он отдал указание МАРИ запустить режим стрельбы в тренировочном отсеке, поэтому, когда они дошли, там уже появилось всё необходимое. Нина вышла на позицию, взвела курок и прицелилась… Выстрел оказался непривычно тихим, она промахнулась и попала в стойку от внезапно сильной отдачи.

— Он неудобный!

— Не так, смотри, — Чехов обошёл Нину со спины, когда она прицелилась повторно, и, стараясь стоять максимально далеко, коснулся её руки, направляя и поддерживая, — немного в сторону и вверх, тогда попадёшь.

Выстрел снова прозвучал тихо, но на этот раз Нина была готова, а пуля — сгусток уплотнённой сияющей энергии — попала точно в цель.

— Он не удобный, — повторила она, — я отлично стреляю из всех имеющихся в арсенале школы вариантов оружия.

— Верю, но это не школа. Здесь приходится стрелять точно с первого раза, потому что промах может стоить кому-то жизни. В том числе и тебе.

Нина снова взвела курок, ещё раз выстрелила и попала снова, в ту же точку. Антон удовлетворённо кивнул, но не отошёл, хотя помощь уже не требовалась. Он оцепенел, ощутив персиковый аромат её волос, и не смог сдвинуться с места, и руку убрать тоже не смог. Ему впервые за много лет так отчётливо вспомнилась бабушка Алекс: этим самым персиком пахли её духи, ковёр комнаты в её доме на Ригеле и одежда, — да всё, что было с ней связано, носило в себе этот аромат. Однако Леоновенс расценила его бездействие иначе, она недовольно фыркнула и демонстративно отошла на два шага.

— Разве не ты сказал, что тебе нет нужды клеиться ко мне? Я твой второй пилот!

Антон взглянул на неё изумлённо, почти испуганно, ведь сейчас ни о чём таком он даже не думал.

— Я просто хотел помочь.

— Ну да, — не поверила Нина, — просто прими к сведению, что знаменитый список майора Чехова мной не пополнится. Никогда! Даже если мы проработаем вместе до конца жизни. Нет! Это ясно?

— Предельно, — выдохнул Антон, когда она уже шла к двери.

Он остался один. Остался, потому что не мог идти за ней, не обдумав произошедшее, не поняв до конца суть своих чувств, их причину иследствие. Чехов не ушёл и после: он стрелял и стрелял, отгоняя ненужное и такое непривычное смятение, — в десять всё-таки отправился в каюту, хотел почитать, но, как только голова коснулась подушки, уснул.

* * *

Прошла ещё одна межгалактическая неделя. Ричард Нейтан снова где-то пропадал. У Антона и Нины все дни были посвящены тренировкам, они почти не расставались, как и предписывал приказ, и, в конце концов, привыкли друг к другу, уже без сомнений обращались на «ты» и даже иногда обменивались взаимными шутками. Вернувшийся на «Аврору» Совет почему-то молчал о драке, Ричарда и Антона не вызывали, со стороны школы Нине тоже не поступило никаких указаний, и они на время забыли об этом, пока одним спокойным утром Антона не разбудила МАРИ.

— Майор, срочный вызов. Члены Совета и командующий ждут вас в секторе управления на восьмом этаже.

— Который час?.. — пробормотал он, вытаскивая из-под головы подушку и накрывая ей лицо.

Ранее утро. Без четверти семь по времени космической станции.

— Зараза! — он откинул подушку и протёр глаза, нехотя поднимаясь с постели. — Меня вызвали одного?

— Да, майор. Вас просят подняться без сопровождения.

— Понял, принял… Во сколько назначено?

— Немедленно, — заявила МАРИ.

Антон выругался. Он и забыл, как они любят сообщать о встречах в последний момент.

* * *

Космическая станция, оплот человечества, масштаб которой настолько же немыслимо огромен для одного, насколько и немыслимо мал для миллионов, — всего лишь песчинка в космосе, но для спешащего по вызову офицера, целая планета. Антон катастрофически опаздывал, и всё будто работало против него. Ещё у шлюзов он наткнулся на группу верующих в объединённую религию, которые проводили обряд хождения вокруг центрального ядра питания и начать почему-то решили именно отсюда. У перехода к лифтам оказались заблокированы двери, пришлось спускаться по лестнице и заходить с грузового отсека, только и там случилось непредвиденное — приказом командования с прошлой недели подниматься отсюда можно было только с грузами, а это значило, что где-то вверху придётся пересесть. Чехов ожидаемо встретил сопротивление грузчиков, но значок и имя решили все проблемы, он зашёл в грузовой лифт, нажал кнопку второго этажа и выдохнул. Двери закрылись, лифт медленно прополз к нужной точке, щёлкнул и успешно представил майору второй уровень космической станции. Антон посмотрел на время, почти бегом перешёл к посадочной площадке пассажирских лифтов, нажал кнопку и довольно взмахнул кулаком, когда двери гостеприимно распахнулись перед ним. Он торопил стрелку часов, считал этажи и пролёты… третий уровень, четвёртый, шестой… цифра шесть на панели медленно уползла вниз, мигнула и застыла на полпути… кабину дёрнуло, свет погас.

— Мари, что случилось? Мари?

«Пегас» хранил молчание, время медленно утекало сквозь пальцы. Ещё пятнадцать минут Чехов ждал между этажами, он ходил из стороны в сторону в этом узком пространстве, не в состоянии даже связаться с кем бы то ни было. Но вот всё вернулось в прежнее состояние, лифт сдвинулся с места и пополз вверх, прилагая усилия, чтобы снова набрать скорость. Открывающиеся двери Антон раздвинул руками, по-спринтерски пробежал до нужного места на восьмом уровне, влетел в приёмную командующего и замер, — Ричард стоял там, его лицо не выражало никаких эмоций, когда он медленно поднял взгляд, кивнул в знак приветствия и отвернулся.

— Вызвали же срочно? — удивился Чехов.

— Ты всё равно опоздал, зачем спрашивать?

Перед Антоном снова был его старый друг, будто в последнюю встречу он дрался с его двойником, точной копией, неумело копирующей его характер. Неужели из-за деинициации? Антон спрашивать не решился, но галочку для себя на этом пункте поставил.

— Если я опоздал, почему ты всё ещё здесь, а не внутри?

Нейтан вздохнул.

— Просили подождать. Там мой отец и профессор Томпсон.

Антон кивнул и отвернулся тоже, бормоча себе под нос:

— Хм, интересное сочетание, — он не собирался навязываться с разговором, и не был уверен, что хочет говорить.

Однако Ричард сам снизошёл до него, весьма ненавязчиво окинув взором.

— Что с тобой? Ты какой-то потрёпанный…

Тот понял, что речь идёт о его невыспавшейся физиономии, но натуре своей изменить уже не мог.

— Да, знаешь, столкнулся тут… с группой разбойников…

— Угу, — Нейтан изобразил серьёзную озабоченность этим происшествием, но Антон этого не видел, поскольку стоял к нему спиной, — и что? Всех раскидал?

— А ты как думаешь?

— Ну, не зна-а-аю, мне вот кажется, что тебя недавно уделала девчонка.

Чехов повернулся и, встретив его взгляд, состроил коварную мину.

— Ха-ха, очень смешно, кто бы говорил.

Ричард недовольно покачал головой и ответил совершенно серьёзно.

— Да уж, я её недооценил в этом плане.

— Я тоже… Такого со времён Кейт не было.

— С Кейт вообще мало кто может сравниться, но Нина, кажется, даже её обошла.

На какое-то время между ними воцарилось прежнее понимание.

— Слушай, я не хотел тебя дразнить, — сказал Антон после небольшой паузы, — ты сам нарвался… как всегда.

Ричард усмехнулся и опустил взгляд.

— Перестань, мне и так тошно. Я был на нервах и не знал, что у вас приказ… Она мне нравится, Антон, очень, ты мне веришь? И я даже готов пойти против предубеждений отца ради неё… Мне нужна хоть чья-нибудь поддержка. Я устал.

Антон серьёзно посмотрел на него, отмечая для себя каждую деталь его поведения. Сейчас он ничего не мог, только поддерживать диалог и подмечать детали.

— Верю…

Громкий щелчок прервал его.

— Офицеры, вас ждут, — раздался сверху голос центрального компьютера. Дверь распахнулась.

Они прошли и встали в центре кабинета командующего между самим командующим и профессором Томпсоном. За столом восседал Гидеон Донаван в окружении двух других советников, в которых Чехов узнал Себастьяна Терри и Аннет Диамант, — и все они смотрели занимательное видео с камер, установленных на одном из учебных уровней.

— Итак, — Гидеон обратил свой взгляд к новоприбывшим, когда показ закончился, — что это? Что это, я вас спрашиваю?

Ричард не ответил, Антон тоже благоразумно рта не раскрыл, поэтому Донаван обратился к двум другим.

— Профессор Томпсон, есть, что сказать?

— Вам известно моё мнение, Советник. Могу только сказать в защиту своей ученицы…

— Она не считается, — отмахнулся Гидеон, — а вы, командующий?

— Я, — замялся Кристофер Нейтан, — понятия не имел, что они подрались… — и добавил упавшим голосом, — опять.

— Ну-у-у, господа, — Гидеон развёл руками, — я всё понимаю, конечно, но этого не понимаю. Для вас обычное явление, всем известно, но надо же знать границы. Одно дело, когда такое происходит на одной из планет Конфедерации, другое дело, когда на космической станции, оплоте Человечества. Такой пример вы хотите подать молодым поколениям?

На самом деле, несмотря на то, что голос Донавана звучал довольно серьёзно, Аннет и Себастьян едва сдерживали улыбки. Они знали, что ему просто надоели эти двое, и он хотел напугать их. Это всегда действовало какое-то время.

— Советник, это моя вина, — неожиданно сказал Ричард и сделал шаг вперёд, — я готов понести наказание.

Командующий удивлённо взглянул на него, он явно не ожидал, что сын станет признавать вину. Антон удивился тоже. Поведение Ричарда становилось всё интереснее и интереснее — в былые времена ему претило брать вину на себя, даже если на самом деле были замешаны они оба. Да, они часто дрались, по-дружески, в шутку или на спор, но никогда так, как в этот раз…

— Нет, — возразил Антон, — я начал первым. Наказание должен получить я.

Гидеон не отводил от них строгого взгляда.

— Не лгите, майор, я видел, что вы защищались, но это, конечно, не отменяет вашей вины, как и вашей, Нейтан. Что скажет ваш отец офицерскому составу на осеннем параде независимости? — он встал и продекламировал. — Перед вами знаменитый лётчик-исследователь майор Антон Чехов и новый командующий Ричард Нейтан, которые дерутся в коридорах, берите с них пример?

Диамант и Терри уже откровенно прикрывались мантиями, отворачивались, делали вид, что кашляют или как-то иначе скрывали своё смешливое настроение. Донаван не обращал на них внимания.

— Нейтан, вам выговор с занесением в личное дело, ещё один такой промах, и ваш отец будет искать нового преемника. А для Чехова — он вздохнул, — я приберёг другое наказание, ведь выговором с занесением вас не напугать, я прав? Так что отправляйтесь-ка на общественно полезные работы, и пусть лейтенант Леоновенс скажет вам спасибо, потому что вы будете сопровождать её на выпускной бал, и станете её партнёром по парному танцу на представлении перед конкурсом. У Маргариты Лабуле как раз нет подходящей пары. И не вздумайте прохлаждаться, профессор Томпсон проследит.

— Нет! — Чехов недоверчиво улыбнулся, — Вы это не серьёзно!

— Вполне. Я серьёзен, как никогда. Это приказ, а приказы не обсуждаются, вы будете танцевать и пойдёте туда без всяких возражений.

Глава 12. Приказ

На медицинском уровне царила суматоха, люди в белых халатах сновали туда-сюда, кто-то кричал, кто-то ронял инструменты, в хирургии ведущий нейрохирург заканчивал очень сложную операцию — важно было соединить нервные волокна вручную, что требовало большого внимания к процессу и приличный запас терпения. Доктор Микаэль Мэйсон сбросил инструменты в стерилизатор, ещё раз проверил состояние пациента и вышел, оставляя его на милость автоматической системы сшивания и заживления швов. Он с трудом стянул запачканные кровью белые перчатки, кинул их в ведро с отходами и устало провёл ладонью по лицу. Микаэль работал всю ночь, перебои в системе подачи энергии и жизнеобеспечения очень беспокоили его, но ещё больше его беспокоили поступившие ночью люди: четыре человека с одинаковыми признаками удушения, из которых спасти не удалось никого.

— Доктор Мэйсон, вы меня вызывали? — молодая девушка из отделения педиатрии застёгивала халат, она только что вышла на работу, но уже знала о случившемся.

— Да, Софи. Ты уже слышала? — он подошёл к панорамному иллюминатору напротив двери в палату и прислонился плечом к стеклу. Вид отсюда был весьма непрезентабельный, далеко внизу сияли огнями технические платформы, внутренние стыковочные шлюзы и грузовые транспортники.

Софи кивнула.

— Да-да, уже знаю. Чем могу помочь?

— Вызови заведующего и главного, сообщи всё как есть, нужно донести это до Совета, как можно скорее, пока «Аврора» не окунулась в дневную суету. Надеюсь, я не сильно тебя отвлеку этим заданием? Боюсь, может начаться паника.

— Нет, наше отделение почти пустое, я могла бы предложить на помощь наших санитаров…

— Не нужно, — Микаэль отрицательно покачал головой, — в этом уже нет смысла.

— Хорошо, тогда я сейчас же свяжусь с доктором… — Софи не окончила фразы, и медленно повернулась к стеклу.

Доктор Мэйсон повернулся тоже, приоткрывая рот от удивления. Они здесь ничего не почувствовали, звук не донёсся в светлые стены центрального госпиталя, но глаза точно не могли обманывать их… Девять коротких рукавов к стыковочным шлюзам взорвались жёлто-алыми вспышками, не повредив корабли. Свет в этот момент погас, и системы жизнеобеспечения перестали работать… «Аврора» погрузилась во тьму ровно на четверть часа, в которые Софи и Микаэль успели активировать запасную систему подачи кислорода и встретится на прежнем месте. Включившийся свет на миг ослепил обоих — Микаэль опомнился первым.

— Доктор Бри, бегом сообщите главному! Что же вы стоите?!

Она сглотнула ком, подступивший к горлу, растерянно кивнула и бросилась по коридору в ординаторскую, куда в это время уже должен был прийти главный врач и его заместитель. Софи ворвалась в дверь, задыхаясь, и сумбурно в подробностях рассказала всё. Цепочка была запущена, от главного врача к лейтенанту, курирующему спокойствие на космической станции, от лейтенанта к вышестоящему майору, от майора к полковнику Фармеру, который напрямую поднялся в кабинет командующего и прервал воодушевлённый спор советника Донавана с Антоном Чеховым.

— Я не согласен с вашим приказом, и я… — возражал майор.

— Молчать! — Гидеон перестал себя контролировать, Чехов окончательно вывел его из себя. Он бы с удовольствием выкинул его с флота в эту же секунду, будь это в его силах. — Это приказ, вы с Леоновенс поможете мадам Лабуле, ясно? А… — шум в приёмной, попытка обойти систему и открыть дверь стали последней каплей, — да что там ещё?! — крикнул Донаван.

Замок щёлкнул, запыхавшийся Джон Фармер почти ввалился в открывшуюся дверь, обвёл взглядом собравшихся и, хватаясь за сердце, выпалил.

— Прошу прощения, что прерываю, вам нужно срочно кое-что знать. Пятеро погибших, двое пропавших, взрывы у стыковочных шлюзов и на платформе приёма транспортников.

Все, кто сидел, вскочили со своих мест, Антон и Ричард переглянулись, командующий казался спокойным и будто бы не замечал пристальный взгляд профессора Томпсона.

— Говорите всё, полковник Фармер, — приказал Гидеон, — полагаю, вы уже знаете подробности? Кто погиб?

Тот кивнул, отдышался и облизал пересохшие губы.

— Ванесса Маркес, эксперт по рунам, старинным знакам и письменам, найдена в собственной лаборатории с шёлковым шнурком на шее. Пенелопа Коулман, заведующая архивом старых секретных документов, убита на рабочем месте тем же способом, — Джон перечислял на память, трясущимися руками выкручивая верхнюю пуговицу мундира, — Артур Бенар, заведующий онкологическим стационаром в центральном госпитале, тоже на рабочем месте и тоже удушье. Александр Кавьяр, биолог специального технического подразделения по растительной среде, убит в оранжерее. Рика Аоки, секретарь военно-технического Архива на Ригеле, найдена на рабочем месте… Ещё двое пропали, предположительно живы, но исчезли примерно в момент смерти остальных.

— И кто исчез? — упавшим голосом спросил Себастьян Терри.

— Елена Нейтан и моя жена.

Воцарилась такая беспросветная тишина, что можно было услышать, как двумя этажами ниже работает система ремонта дроидов. Никто из Советников не начинал говорить, а остальные не могли вмешиваться в их раздумья, хотя некоторые очень даже хотели. Командующего потряхивало. Обычно младшие по званию передавали новости Совету только через него, однако, учитывая ситуацию, Джон Фармер не стал следовать правилам — для плохих новостей и без того требовалось мужество, а соблюдение формальностей было бы излишней тратой времени. Советник Донаван первым переборол оцепенение и шок, он вышел из-за стола и устало прислонился к нему, — его лицо выражало глубочайшую скорбь.

— Во сколько случились убийства и откуда вы знаете, что Эмилия и Елена пропали?

— Медики уже поработали со всеми, отчёт из колонии пришёл буквально полчаса назад. Всё случилось между восьмью и девятью часами вечера.

— Ещё вчера? А вы уверены, что женщины пропали, а не вышли по своим делам?

— Уверен. Пока я добирался сюда с сообщением, пытался отыскать Эмилию, но она не вышла на связь. О Елене я узнал случайно, когда запросил сканирование станции на предмет сегментов личности. Компьютер сообщил, что сегментов личности не обнаружено, и что это второй случай за сегодня. Может, нам не стоит использовать главный компьютер, а попросить стороннюю систему сделать сканирование.

— То есть как, нет сегментов личности? Совсем? Никакого следа в системе безопасности?

— Только одна запись, когда моя жена вошла в лифт на седьмом этаже. След Елены заканчивается часом дня у больничного крыла.

— Я вас понял. Так, надеюсь, вы все согласны, что панику поднимать не стоит? — Гидеон дождался удовлетворительных кивков, — Нейтан… — он замешкался и добавил, — Ричард, прошу вас отправиться к себе и не выходить до личной связи со мной. Командующий, прошу вас заняться делами первой необходимости по текущему вопросу.

— Простите, но, — Ричард недоверчиво повёл головой, — разве я не должен помогать отцу? Я мог бы…

— Не могли бы, — перебил Донаван, — вы отправляетесь к себе до получения новых распоряжений.

— Домашний арест? Пропала моя мать!

— И что? Полагаете, ваш отец не справится с этим? У меня есть на это право и основание, исполняйте!

Антон заметил, как Ричард стиснул зубы, но, тем не менее, подчинился, стукнув каблучками сапог, и вышел. Командующий последовал за ним. Советник намеренно выпроводил их первыми, он не мог позволить себе довериться командующему, на их семью из года в год падали подозрения по таким вот случаям, и Гидеон чувствовал, что не зря. Более того, ему казалось, что Елена слишком очевидно переоценена Блумфилдом, и доверие к ней может сыграть с Советом плохую шутку. А у него были причины не доверять суждениям Блумфилда в целом.

— Господа, а теперь мы можем говорить начистоту. Вы понимаете, что произошло? Кроме вашей жены, Фармер, все пострадавшие были нашими Наблюдателями. Из восьмёрки поверенных остались только вы с Томпсоном. Объяснитесь?

— Мы тоже собирались вчера задержаться на работе, — возразил Томпсон, — пришёл какой-то тест на подтверждение квалификации, который требовал срочного рассмотрения, но я позволил себе проигнорировать его и позвать полковника выпить после работы. Только полковник не мог этого сделать, потому что доставлял форму своей дочери на «Пегас». Мы созвонились и почти сразу встретились в столовой для персонала грузового отсека. Туда было ближе всего идти. Мои слова подтвердят полдюжины человек, камеры и запись бортовой системы исследовательского крейсера.

— Вы же не считаете, будто Совет обвиняет вас? — усмехнулся Донаван. — Я хотел лишь услышать предположения, но, если так… Возможно, именно из-за таких вот спонтанных решений, вы остались в живых.

— Это явное послание Совету, — заявила Аннет, — убийства, поломка корабля, взрывы… О господи, взрывы!

— Никто не пострадал, — заверил её Фармер, — думаю, это сделано с целью, обратить наше внимание или отчего-то отвлечь.

— Вот именно! — воскликнула она. — Чехов, свяжитесь со своей системой бортового компьютера, уточните детали.

Антон порывисто вздохнул. Он ожидал, что его тоже отправят восвояси, и был чертовски удивлён заданному вопросу.

— Были перебои в системе станции, я застрял в лифте и не смог связаться с ней, — его сердце забилось быстрее, от пришедших вслед за этой фразой мыслей.

— Попробуйте сейчас! — настаивала Аннет.

Он и сам понимал, что нужно торопиться, если что-то случилось с Ниной… Антон торопливо коснулся чипа.

— Связь на общую, Мари. Мари, ты меня слышишь?

— Да, майор.

— Наконец-то! Что с кораблём? Почему молчала?

— Стыковочный шлюз разгерметизировался, мои протоколы предписывали взять управление на себя. Я запросила разрешение новой стыковки, но было отказано. Сейчас все системы работают в штатном режиме, я напротив одиннадцатого шлюза с внешней стороны космической станции.

— В каком смысле? То есть, как сработали твои протоколы, если на борту был второй пилот?

— Нет, сэр. Корабль пуст, биологических форм жизни не обнаружено.

— Ещё раз, — Чехов переглянулся с Джоном, чувствуя, как сердце медленно ускользает вниз, — Мари, где лейтенант Леоновенс?

— Она ушла. Декан факультета разведки Высшей военной школы прислал письменное уведомление об экзамене за полчаса до отстыковки. Сообщение было отправлено с личного номера декана.

— Декан? Профессор Джеймс Томпсон?

— Да, майор.

— Твою мать! — Чехов раздражённо взмахнул руками. — Профессор Томпсон здесь и уже очень давно, он не мог прислать сообщение! — он тут же повернулся к Гидеону и отсалютовал. — Разрешите идти, советник, и немедленно приступить к поискам?

— Стоять! — воскликнул тот.

— Куда? — одновременно с ним возмутился профессор.

— На поиски моего второго пилота, конечно, — Антон нетерпеливо и раздражённо переминался с ноги на ногу. Неужели они не понимают, что сейчас не тот случай, чтобы вести долгие обсуждения?! Надо действовать.

— Нет, Чехов. Мы не можем себе позволить разбрасываться толковыми офицерами. Такое уже бывало раньше, и вам прекрасно известно, как мы действуем, поэтому я требую, чтобы вы немедленно вернулись на «Пегас» и увели его от станции на расстояние, указанное в пункте два точка один, — сурово возразил советник Донаван.

— При всём моём уважении, Гидеон, — начал Томпсон, — не стоит…

— Это не вам решать, профессор!

— И не вам, — ответил Чехов, — Вы требуете назначить мне человека в пару, связь с которым зашкаливает, а потом не планируете посылать меня к нему на помощь? Я иду, и точка! Мои действия не в вашей юрисдикции.

Гидеон нахмурился и долбанул кулаком по столу так, что маленький голографический экран, беззвучно транслирующий новости, мигнул и погас.

— Любой офицер, находящийся на «Авроре» в моей юрисдикции. Не смейте со мной спорить! Хватит! — он взмахнул рукой и подозвал двоих охранников из ряда тех, что стояли по периметру кабинета. — Ребята из охраны Совета вас проводят. «Пегас» отвести на заданное расстояние, оставаться на месте до нового приказа, неисполнение будет расценено, как измена, и я вынужден буду доложить адмиралу Картер о вашем произволе!

Остальные молчали. Никто ещё никогда не видел со времён гибели Леоновенса, чтобы кто-то перечил Совету, тем более первому Советнику, и остался при этом в своём звании и на своём служебном месте.

— Мы сами разберёмся, — уже спокойнее сказал Гидеон, — а вы, Чехов, до нового приказа под охраной.

Майор вспомнил самые отъявленные ругательства из своего арсенала, но спорить не стал — ему было страшно за Нину, этот спор только отнимал время. Сейчас важно было уйти, вырваться из-под наблюдения, а дальше… дальше он как-нибудь разберётся, если нужно, нарушит закон, но выяснит, что с ней случилось и найдёт. Обязательно найдет.

* * *

Космическая станция «Аврора» часто испытывала подобные потрясения, за многие годы проб и ошибок систему безопасности отладили до такой степени, что она работала безотказно. Совет ввёл чрезвычайный режим ещё до того, как Антон Чехов в сопровождении двух офицеров добрался до своего корабля: камеры наблюдения, защитные механизмы, специальный охранный блок действующих лабораторий и архивов были активированы в один миг, патрульные отряды вышли на уровни станции в полном составе и боеготовности, а сообщение с предупреждением о возможности нового теракта улетело на Ригель. Антон знал, в какой последовательности и с каким промежутком времени всё это происходит, но пока не видел ни единого шанса улизнуть из-под стражи, а время шло, возможно, бесценное время…

Они уже были возле шлюза с изображением крылатой лошади, когда план, наконец, сложился в его голове — Чехов только надеялся, что МАРИ правильно поймёт его. Шлюз раскрылся, и в белой дымке на фоне интерьера корабля появилась она. О, МАРИ точно, слишком точно приняла безмолвные пожелания своего капитана: её небесно-голубое платье, завораживающая улыбка и локоны, ниспадающие на плечи, едва не заставили самого Антона оцепенеть на месте, но страх за Нину всё равно оказался сильнее… Момент замешательства охраны сыграл Антону на руку, он ткнул одного локтем в живот, и пока тот пытался справиться с болью, ударил другого, отклонился от его руки, прилетевшей в ответ, перехватил её и уложил офицера на лопатки. В этот момент оклемался первый, он напрыгнул на Антона сзади, схватил за шею, но тут же оказался перевёрнут и брошен на пол, однако отбился, скинул противника и встал на ноги… Антон начал медленно отходить: против него было двое сильных и обученных бойцов, а время убегало сквозь пальцы, поэтому он незаметно убрал руку за спину, достал нейтрализатор, активировал и зажал в кулаке. Оставалось только поймать момент. Антон отступал, пока не упёрся спиной в стену, один из офицеров усмехнулся, снял с пояса наручники и расстегнул их.

— Э, ребята, — возмутился Антон, — вы ведь должны были проводить меня к моему кораблю, а не арестовывать.

— Планы поменялись, — сказал тот, что держал наручники.

Антон покивал своим мыслям и выставил руки вперёд.

— Хорошо. Действуй!

Офицер потянулся к нему, но не тут-то было, Антон в последний момент поймал наручники, зафиксировал одну половину на нём, увернулся, схватил запястье другого офицера и пристегнул его к первому. После этого использовал нейтрализатор и вырубил обоих.

— Прошу прощения, господа, — произнёс он, когда закрывал их в ближайшем техническом отсеке.

Теперь ему следовало действовать быстро — камеры уже засекли его проступок, так что оставалось не больше пяти минут до того, как отряд патрульных явится для задержания. Чехов кинулся к «Пегасу», где, влетев на мостик, сразу отдал приказ.

— Мари, заряди бластеры и подготовь защитный костюм.

— Бластеры заряжены, сэр. Костюм будет ожидать в каюте в ближайшие две минуты.

— Боюсь, у меня их нет. Ускорь процесс! — он бегом преодолел расстояние до каюты, взял запасной бластер, проверил систему связи с кораблём и переоделся, — Я начну с кабинета Томпсона, отведи «Пегас» на положенное по протоколу расстояние.

— Приняла.

— Тогда, удачи.

Учебного сектора Антон достиг без происшествий, успешно обходя камеры наблюдения и патрульные отряды, пробрался к кабинетам преподавателей и уже почти дошёл до нужной двери, как одна из соседних дверей открылась, выпуская троих патрульных. Двое из них выглядели очень внушительно, третий — низенький и худой — казался странным дополнением к ним, но на самом деле был главой их банды.

— Так. Так. Так, — ехидно произнёс третий, медленно хлопая в ладоши в такт своим словам, — Майор Чехов… не ожидал, что ты так глупо и предсказуемо попадёшься.

Чехов не сразу понял, с чего вдруг такая фамильярность, но, присмотревшись, узнал в этой троице старых школьных товарищей, и всё встало на свои места. Перед ним были одни из тех ребят, что дёргают сверстниц за косички и обижают слабых, слоняясь без дела и пропуская уроки. Антон, конечно, не был ни девочкой, ни слабаком, он просто стоял на стороне тех, кто не кичился своей силой, в меру прогуливал и развлекался без унижений и придирок к слабым. В своё время они с Ричардом шутили, что находятся на вершине пищевой школьной цепочки, и какие-то шакалы их не волнуют.

— Мэйсон, Роберт, Билл, вот так встреча! — Антон распахнул руки, делая вид, будто собирается обнять Билла, который стоял ближе всех.

Билл, конечно, отреагировать не успел, и его легко удалось обмануть — нейтрализатор, спрятанный в кулаке, сработал точно по цели — Билл оцепенел и упал на пол.

— Ах ты, гад! — рассвирепел Мэйсон: он был выше и шире всех, поэтому первым накинулся на Антона, отталкивая в сторону Роберта.

Завязалась драка.

В целом Мэйсон и Роберт должны были понимать, кого собираются взять под стражу, но, судя по всему, не понимали. Антон уже почти праздновал победу, он был за мгновение от того, чтобы вырубить их и уйти, но «Аврора» сыграла против него. По всему учебному сектору замигали лампы, и в следующую секунду тьма накрыла каждый уголок коридора, — это дало возможность Мэйсону взять верх над ситуацией, он выкрутил свой нейтрализатор на максимум, размахнулся и ударил наугад… Попал. Чехова подбросило вверх, он отлетел к стене и сполз по ней на пол… сквозь пелену вспыхнувшей в позвоночнике и затылке боли ощутил, как медленно немеют конечности, услышал чьи-то шаги и приоткрыл глаза, успевая заметить пять ярких выстрелов бластера в камеры наблюдения и в двух патрульных, оставшихся в сознании на этот момент. Антон подумал, что никто не помешает незнакомцу выстрелить и в него, вздохнул и отключился.

Глава 13. Заброшенная лаборатория

— Эй, вставай! Приходи в себя! Антон! — чей-то голос разорвал перепонки и расколол голову надвое, пронзив её острой болью громкого звука.

Чехов думал, что потерял сознание не больше секунды назад, но едва снова обрёл способность видеть, понял, что провалялся чуть ли не четверть часа — как раз то время, когда система уходила на запасной источник питания. Яркий свет заливал коридор, и к нему пришлось привыкать добрую минуту, прежде чем, наконец, увидеть человека напротив.

— Рич?! — Антон без особой надежды попытался сесть ровнее, думая, что действие нейтрализатора обездвижило его полностью, но лёгкость в теле настолько поразила, что он из почти лежачего положения сразу встал на ноги и, скрывая возникшую неловкость, стал отряхиваться, — Что? Что случилось? Это же был нейтрализатор, выкрученный на полную, судя по ощущениям! Как я… Что ты сделал?

— Спокойно! — Ричард подхватил его под руку, — Сыворотка имеет побочные действия, осторожно.

— Сыворотка? — у Антона закружилась голова, и поддержка оказалась очень кстати, — Ты где её взял?

— Профессор Томпсон подкинул и помог обойти охрану. Он и Фармер рассчитывали на то, что ты сбежишь, а в этом случае, кому, как не мне, спасать твою задницу и прикрывать спину?

Чехов помассировал виски, заставил себя встать ровно, и, прищурившись, коварно ухмыльнулся.

— Я бы не стал брать на себя всю ответственность целиком. Уверен, была и другая причина отправить тебя мне на помощь. Что произошло на самом деле?

Нейтан повернулся, чтобы ответить, но система «Авроры» сделала это за него. Объявление разнеслось по всем уровням, достигая самых закрытых, самых отдалённых уголков космической станции.

«Всем патрульным постам. Найти и арестовать Командующего Нейтана. Найти и арестовать Командующего Нейтана.»

— Рич? Какого космического демона происходит? — Антон достал бластер. — Ты ничего не хочешь мне объяснить?

— Нет. Не сейчас, нужно уходить отсюда и связаться с твоей бортовой системой, чтобы найти Нину и мою мать, — Ричард осмотрелся. — Я сбил камеры, по этим увальням стрелял не боевыми, так что будут живы. Уходим!

— Стой! — Антон сверился с данными на голографической панели чипа. — Через минуту сюда прибудет патруль, мы не успеем уйти. Затащим их в кабинет Томпсона, там и закроем.

Ричард повернулся к нему, растерянно разводя руками.

— А в кабинет профессора-то нам зачем?

— Затем, что Нину вызвали именно сюда. Если здесь нет ответов, то их нет нигде.

Ричард кивнул.

— Идём… Стой! А код?

— Замок Мари уже взломала… заходим!

Они заволокли Мэйсона, Роберта и Билла в дверь кабинета и закрылись. При таком раскладе звуки из коридора не доходили, но с союзником вроде МАРИ это было и не нужно. Чехов расслабился, только когда первая группа патрульных покинула учебный сектор, и дал знак Ричарду включить лампы… Лампы вспыхнули белым светом, открывая друзьям весьма занимательную картину — всё выглядело так, будто здесь прошли боевые действия: сломанный стол, разбросанные по полу вещи, разбитый портативный проектор и настольная лампа, валявшаяся аккурат под отметиной на стене, которую явно нанесли этой же самой лампой, метнув её через весь кабинет.

— Майор, — МАРИ самостоятельно активировала связь, — Я обнаружила следы генетического кода второго пилота и Елены Нейтан.

— Здесь? — Чехов снова бросил короткий взгляд на Ричарда. — Но до этого ты сказала, что следов не обнаружено.

— Так и было, сэр, пока вы не вошли. Я отметила в системе космической станции следы постороннего вмешательства. Здесь стоит защита, которая с вашим приходом активировала запасной источник доступа.

— Хорошо. Отследить можешь? Или обнаружить примерную зону поисков? — не отвлекаясь от дела, Антон мысленно оставил себе заметку выяснить, почему в кабинете профессора стояла дополнительная защита.

— Да. Ожидайте сорок пять секунд. — МАРИ односторонне разорвала связь.

Антон отключился тоже и стал аккуратно пробираться к центру кабинета, он рассматривал всё очень внимательно, пока, наконец, не заметил искорку света у сломанного органайзера, он склонился над ним, поддел пальцем серебристую цепочку, потянул на себя и выудил из-под вороха хлама рассечённый кулон.

— Это цепочка Нины, — сообщил он Нейтану и обратился к МАРИ. — Что там с синхронизацией?

— Девяносто девять и девять процентов, майор… готово. Примерная область поисков находится на служебном уровне под технической платформой в секторе логистики, обнаружено более четырёх биологических форм жизни.

— Ясно. Будь на связи, — Чехов спрятал кулон и открыл карту.

— Не нужно, я знаю, где это, — Ричард коснулся его плеча, — и боюсь, новости не утешительные, — он обратил внимание на красный сигнал, который на голографическом экране чипа майора обозначал приближение патруля, и выключил свет, а потом шёпотом, будто их могли услышать, продолжил, — Дело вот в чём. В этой лаборатории хранят старые опытные экземпляры оборудования, в том числе и такие, как экспериментальный аппарат по внедрению чипов, и устройство для их извлечения… Понимаешь, к чему я веду?

— Ну…

— Отец влюблён в приёмную мать Нины и ищет что-то запретное, для чего ему нужна Нина…

— Хочешь сказать, они собираются извлечь чип экспериментальным устройством? Исследования ручной технологии провалились ещё до моего рождения, это запрещено законом! Зачем Командующему… твоему отцу так рисковать?

— Он хочет уличить Совет в их грязных делах. Отец считает, что Гидеон скрывает важную информацию о цели «Номер один».

— Гидеон? Зачем ему это? Маловероятно… если бы Совет что-то знал о новой Земле, пилотов бы не гоняли по миссиям.

— Я не обладаю полной информацией, но уверен в одном: кровь всех наблюдателей Совета на руках моего отца, и то, что Томпсон и Фармер избежали этой участи, простая случайность.

Чехов хмыкнул и пошёл к двери.

— По-моему, ты перегибаешь. Ради того, чтобы умаслить Эмилию и получить её помощь, извлекать чип Нины? О твоём отце я бы такого никогда не подумал. И не убьёт же он свою жену.

Ричард ответил не сразу, он некоторое время молчал, пытаясь справиться с чувствами.

— Думаю, убьёт, и это логично… Нет! Послушай, — он повысил голос, потому что Антон собрался возразить ему, — если моей матери и Фармера не будет в живых, им с Эмилией уже никто не помешает, а Нина… Нина останется дома, как Эмилия и хотела.

— Не соглашусь… — Антон распахнул дверь и выглянул в коридор.

— Тихо! — Ричард прислушался и дёрнул Антона за рукав, оттаскивая от двери. — Путь к лифтам закрыт, тебя уже ищут, я тоже сбежал из-под стражи, если ты не заметил. Мы не можем туда выйти, да и свет включённый могли засечь датчики…

— И что ты предлагаешь?

Ричард зажёг фонарик и ухмыльнулся.

— Помнишь, как мы сбегали с философии?

— Ну…

— А помнишь, где мы прятались от Томпсона, когда он искал нас?

— О, нет. Нет и нет, Рич! Мы были детьми, сейчас это, как минимум, грозит нам переломанными конечностями, а мы ведь не знаем, что там внизу. И ладно я, но на тебе-то китель. Жить надоело?

— Китель, не китель… я уже не мальчик. Справлюсь… От нейтрализатора тебя и твой-то костюм не спас.

— Костюм не при чём, удар пришёлся по лицу.

Ричард качнул головой и покосился на ссадину на щеке Антона:

— Ладно, ты прав, безумная идея, — он вдруг ухмыльнулся. — Так ты со мной?

Чехов искоса взглянул на него и махнул рукой.

— Ладно.

Нейтан похлопал его по плечу.

— Идём. Если помнишь, туда можно добраться по техническим тоннелям прямо отсюда.

Все технические, вспомогательные, вентиляционные и сервисные шахты «Авроры» так или иначе были связаны между собой, даже там, где явной связи, казалось, не существовало, было точно одно незаметное место соединения, о котором знали очень и очень немногие. Ричард и Антон, излазив в школьные годы станцию вдоль и поперёк, разбирались в тайных переходах зачастую лучше, чем некоторые специалисты, работающие в этой сфере. Шахта, о которой шла речь, использовалась для сброса определённого вида мусора, вроде мягких гофрированных трубок, пакетов или бумажных отходов, и находилась недалеко от учебного сектора, к ней вёл не только прямой вход с основного коридора, но и множество ответвлений сервисных шахт, — по ним-то и сбегали друзья от профессора Томпсона, аккуратно снимали часть металлической перегородки, ждали, чтобы ничего не падало сверху, и прыгали. Внизу, как правило, собиралась огромная куча мусора, и хотя падать было несоизмеримо высоко, из-за формы корпуса космической станции, вдоль которого и шла эта шахта, посадка всегда проходила мягко. Вот и теперь Чехов отдёрнул металлический пласт, с ностальгией отметив, что край его до сих пор поцарапан в том месте, где они первый раз пытались его отогнуть, и заглянул вниз. Где-то в глубине души у него зародилась надежда, что всё ещё может быть как прежде.

— М-да, сейчас это не кажется таким весёлым, — он резко отстранился, когда сверху свалилась куча мусора, а за ней и ещё одна.

— Так, падает по две, значит до следующей партии примерно минута, — констатировал факт Ричард, — если прыгнем сразу за следующими двумя, успеем выйти из трубы до того, как нас накроет… Чтоб не было как в тот раз.

— Не напоминай! — Антон аккуратно прислонил панель к стенке, чтобы она не выпала вниз, и обернулся на новую партию мусора. — Сияния звёзд и вечного мира, Рич. До встречи внизу.

Он прыгнул первым и сразу прилично приложился об изгиб шахты, зато дальше заскользил без всяких неудобств. Падение захватывало дух. Было слышно, как прыгнул Ричард и, как чуть позднее зашумела новая партия мусора… Под конец шахта изогнулась, Чехов не успел затормозить и влетел прямо в огромную кучу технических отходов, которая с другой стороны упиралась в шлюз для сброса. Пока поднимался, услышал, как рядом в мусор влетело тело его друга, которому он тут же поспешил помочь.

— В порядке? — Чехов дёрнул его за руку, поставил на ноги и отвёл в сторону.

— Ну, — Нейтан размял шею, — без костюма тяжеловато, но сойдёт, — он осмотрел свою форму, проверил наличие бластера и махнул рукой куда-то вправо. — Туда. У меня пока ещё есть возможность открывать двери, недоступные большинству.

— Майор, — МАРИ активировала связь, не позволив своему капитану продолжить диалог, — сканирование показало, что вы в правильном месте. Справа и слева два патруля по три человека, уходят в разные стороны. Через десять секунд сможете свободно пройти к предполагаемому входу.

— Спасибо, — Антон достал бластер, медленно подобрался к краю платформы, откуда открывался хороший обзор, и действительно увидел трёх офицеров, уходивших в направлении основного коридора.

Друзья выждали положенное время, молча спустились с платформы, пересекли пустую площадку, отделяющую сектор сброса мусора от закрытой части «Авроры» с заброшенной лабораторией, и оказались у консоли.

«Осторожно», — неожиданно разнёсся над ними компьютерный голос, всегда зачитывающий оповещения, — «всем техникам покинуть площадку. Открытие шлюза через десять секунд».

— Да чтоб её! — выругался Ричард, когда понял, что его пароль и карта не срабатывают на вход.

«Десять секунд»

— Ты понимаешь, надеюсь, что с тобой будет в космосе? Мой костюм позволит мне дождаться «Пегас», но у тебя-то обычная форма! — негодовал Чехов. — Идеи есть?

«Десять… девять…» — стал отсчитывать компьютер.

— Твою мать! — Антон перебежал к двери, дёрнул за ручку, ожидая найти сопротивление, но его не было. Дверь легко поддалась.

«Три…»

— Рич! Сюда!

«Один»

Они успели в последний момент захлопнуть дверь за собой. Шлюз открылся, и всё содержимое сектора вылетело в открытый космос.

Нейтан прислонился к стене.

— Спасибо, ты… — задыхаясь, начал он, но Чехов перебил его.

— Тихо! Лучше подумай о двери, и почему она была открыта. Вряд ли нас ждёт тёплый приём.

Ричард кивнул. Им пришлось красться по коридору, заваленному старым хламом, в пыльном затхлом воздухе, впитавшем запах медикаментов и химии, под лампами, настолько часто мигающими, что это напоминало светомузыку… На десятой минуте такого путешествия вдалеке послышались голоса, однако из-за сильного эха слов разобрать не получалось, Антон и Ричард немедленно устремились туда… Они быстро вышли к открытой двери лаборатории и встали прямо за ней. Лаборатория представляла из себя большое помещение с рядами разнообразных старых и иногда вполне исправных приборов, станков, машин, часть из них укрывало белое полотно, часть стояли на виду, пыльные и нетронутые. В центре, где четыре квадратные колонны поддерживали высокий потолок, Антон заметил пропавших женщин: Нина лежала на полу без сознания, рядом с ней сидела связанная Елена Нейтан, и она, в свою очередь, с ненавистью смотрела на Эмилию Фармер. Антон и Ричард многозначительно переглянулись, потому что Эмилия направляла в лицо Елены ствол бластера, она как раз в этот момент слегка повернулась и обратилась к кому-то за колонной.

— Это правда, что она сказала?

Послышался звук шагов, и в поле зрения появился Командующий собственной персоной, он обошёл Эмилию и присел рядом с Ниной, проверяя пульс.

— Да… правда. Образец экспериментальный, но работающий… Теоретически это возможно, практически, полагаю, тоже. Это будет…

— Мы услышали достаточно! — неожиданно громко произнёс Ричард. Он без всякого предупреждения вышел из укрытия, немало шокировав этим Чехова.

Антон помедлил, но последовал за ним, и сделал это вовремя — Кристофер Нейтан испуганно воззрился на сына и указал пальцем ему в грудь.

— Ты… ты… — с негодованием начал он, но больше не произнёс ни слова. Ричард вскинул бластер и выстрелил ему точно в плечо… Командующий влетел в старую медицинскую капсулу и сполз по ней, оставляя кровавый след.

Эмилия ахнула, отвлеклась, чем тут же воспользовалась Елена Нейтан. Она ловким движением выбила оружие из рук соперницы, но та и не желала сопротивляться. Эмилия словно окаменела — её положение не позволяло ей броситься на помощь Кристоферу, но и действовать в одиночку, при условии, что он истекает кровью, она просто не могла. Эмилия подняла умоляющий взгляд на Ричарда…

— Только дайте повод, мадам, и я выстрелю в вас тоже! — прикрикнул он на неё и поспешил к матери. — Мама, мама, ты в порядке? — Ричард развязал Елену и заключил в крепкие объятья.

Антон ещё целился в Эмилию, он не совсем понимал, что сейчас произошло, только ощущал тревожное предчувствие, не имеющее ничего общего с Эмилией и Кристофером Нейтаном… В памяти почему-то снова всплыли слова Нины, о просьбе Ричарда шпионить за ним. Он, может быть, и успел бы задать прямой вопрос, но в коридоре за его спиной раздалсяшум и гул голосов, а через пару мгновений в лабораторию ворвались Томпсон и Фармер с целым отрядом патрульных, они оцепили периметр, забрали Командующего и помогли остальным.

* * *

— Майор, на борту профессор Томпсон, — тихо сообщила МАРИ.

— Да, проведи его сюда, — махнул рукой Антон.

Он сидел в кают-компании «Пегаса» в ожидании гостя и думал. С тех событий в заброшенной лаборатории прошла неделя, а Чехову так и не удалось разгадать причин поступка Ричарда Нейтана. Всё было слишком просто, слишком странно, слишком подозрительно. Их не стали наказывать за побег, но и похвалой обделили тоже, более того, никто не был наказан за нападение на офицеров охраны и патруля… Фармер оказался прав, в верхах происходило что-то такое, чего стоило опасаться. Вот только что?

— Антон, — Томпсон появился в дверях с обеспокоенным видом, он выглядел устало и едва ли находился в хорошем настроении. — Что-то случилось?

Антон отрицательно мотнул головой и слабо улыбнулся.

— Спасибо, что ответили на приглашение, проходите, я просто хотел поговорить в неформальной обстановке.

Профессор сел рядом с ним и принял предложенный фруктовый сок.

— Я слушаю.

— Хочу поделиться с вами кое-какими соображениями, но, давайте, сначала вы. Как Нина?

— Неплохо, идёт на поправку. Ей в тот день вкололи транквилизатор, но… это не Эмилия Фармер, и не Командующий. Никаких улик, указывающих на то, что они когда-то могли получить подобный препарат, не обнаружено.

— Нет? — Антон напрягся. — Я подозревал это… А что насчёт Командующего?

— Он арестован, идёт разбирательство в отношении тех смертей и взрывов. Говорят, кто-то предоставил доказательства его причастности. Следуя всем протоколам, Совет скоро примет решение по этому вопросу.

— А Ричарда вы не упоминаете. Значит, для него может быть не потеряна должность?

— Нет. Он герой, хватило сил собственного отца сдать Совету… Я не осуждаю, — Томпсон поморщился. — Донован может сделать его Командующим, тем более, сам знаешь, Ричард уже вступил в должность, а обучение, которое ему предстояло проходить у отца, всего лишь формальность. Его готовили с детства.

— Вообще-то я сомневаюсь, что Командующий… — Антон посмотрел на Томпсона и решил не озвучивать своих догадок, — а что Эмилия?

— А что с ней? Причастность её не подтверждена, но бластер, направленный на жену Командующего, сомнительное оправдание. Ричард настаивал на её заключении под стражу… Мне, если быть откровенным, кажется это нелогичным.

Чехов резко встал и взъерошил волосы, запуская в них пальцы.

— Тут, чёрт возьми, не логично всё! Вы не думаете, что как-то легко прошло? Это же не супергеройские фильмы старых времён! Мы живые люди! Допустим, Командующий планировал это для подрыва власти Совета и текущей системы управления, допустим, ему для этого понадобилась его жена, связанная напрямую с одним из Советников, но Кристофер Нейтан не дурак, чтобы так легко дать себя обнаружить. Почему он не имел в виду системы бортовых компьютеров исследовательских кораблей? Или он был слишком недальновиден, или вместо него работал кто-то третий, успешно его и Эмилию подставивший.

— Согласен, — профессор задумчиво погладил подбородок, — я тоже об этом думал, но тут, видишь ли, какое дело. Ричард напропалую обвиняет отца, он явно оскорблён угрозой жизни для матери и желает скорейшего возмездия…

— Он так сказал?

— Да, я слышал лично… — Томпсон подозрительно прищурился и поправил очки. — Пока всё в пользу Ричарда. Его поддерживает Совет, его поддерживает мать, непосредственно связанная с Советом… даже Елена уверена, что Кристофер виновен. Кто может возразить против этого? У Совета нет причин не доверять им.

— Причин действительно нет, но Нина сказала мне незадолго до этих событий, будто Ричард просил её шпионить за мной. И в свою очередь, у меня тоже нет причин ей не верить, — он многозначительно указал на левую руку, имея в виду чип, — после Ричард спас меня и помог найти Нину, попутно намекая на планы отца… Зачем ему было это делать?

— Вот как… — Томпсон тяжело вздохнул и залпом допил сок, давая себе время подумать. — Вижу этот огонь в глазах Антона Чехова. Я так понимаю, ты всё решил и планируешь начать полномасштабное расследование?

— Да. Займусь этим, пока мы с Ниной проходим подготовку. Но я не могу никому доверять, кроме вас. Вы поможете мне?

— Хм… знаешь, Кристофер был моим школьным товарищем когда-то, одним из трёх, я не верю, что взрывы и убийства на его совести. Скорее подозреваю, кому-то нужен его уход с должности… Сейчас я не в том положении, чтобы его защищать, но выяснить правду, помочь тебе в этом, дело чести.

— Благодарю, это очень много для меня значит, — искренне ответил Чехов.

— Да, брось. Я знал твоего отца и знал отца Нины… вы мне как родные дети, о чём может идти речь? Да… есть ещё кое-что, что беспокоит лично меня… — профессор отчего-то заволновался и сцепил руки на коленях, — я могу задать личный вопрос?

— Конечно…

— Хорошо… да… это, конечно, не моё дело, но, что ты чувствуешь к Нине?

Антон выдержал его прямой взгляд и усмехнулся, скрывая эмоции от внезапно вздрогнувшего сердца.

— Она самый близкий человек из всех, кто у меня остался…

— Да, это я и так знаю, но что ты чувствуешь сейчас? — Томпсон выдержал довольно длинную паузу, и когда понял, что ответа не будет, спросил снова, — Я волнуюсь за неё… и за тебя. Ты не станешь препятствовать, если она, например… захочет уйти? С женщинами такое случается часто.

— Прекратите! — Чехов провёл ладонью по лицу и отвернулся. — Прекратите! Я ни в чём не стану её неволить, да, и кто я такой? Захочет уйти… уйдёт. Тем более… в отличие от меня, ей не за что здесь держаться.

— Хорошо… тогда, я спокоен. Забери её завтра из отделения больницы и будем на связи.

Антон пожал ему руку на прощание, проводил взглядом до шлюза и отвлечённо произнёс.

— Да… до связи.

Слова профессора заставили его задуматься.

Глава 14. Нежданный посетитель

Нина резко села на кровати и тут же столкнулась с кем-то лбом, стараясь удержать в памяти фрагменты очередного сна про цветок. Белый свет больничной палаты ослепил, когда она, откинувшись обратно на подушку и приложив ладонь к ушибу, открыла глаза. В фокусе её зрения появилось обеспокоенное лицо доктора.

— Вам снятся кошмары? — спросил он, активируя считывающее устройство, которым проводил плановый осмотр.

— Да… иногда. Но ведь они всем снятся, верно?

— Не всем, просто вы пережили не лучшие времена… Как вы себя чувствуете?

Нина внимательно взглянула на него — на вид доктору было не больше двадцати восьми, тёмные волосы, чёлка, выкрашенная в белый, и глубокие ямочки на щеках, являющие себя в моменты его редкой улыбки, — и почувствовала вину.

— Я в порядке, а вот вы… Вам не больно?

— Нисколько, — он улыбнулся, — да и вы же не специально. Я понимаю… ну, вот и всё.

— Спасибо, — она приняла удобное положение, подоткнув подушку под спину, как только доктор закончил проверку. — Мой отец больше не приходил?

— Нет, — отвлечённо ответил он и активировал планшет, куда сразу стал вносить данные по состоянию здоровья пациента, — и это ни к чему. Информация по вашей выписке уже направлена в штаб, вам нужно будет только поставить несколько формальных подписей в регистратуре, и можете быть свободны.

— Как? Сегодня?

— Да. Ваше состояние стабильно, вы ценный офицер, так что оставаться в отделении вам нет смысла. Есть только одно условие, вы не можете уйти отсюда одна. Таков приказ.

— Это я помню, но до этой минуты думала, что приказ секретный… — вздохнула Нина и спросила. — Не подскажете, сколько придётся ждать?

Доктор как раз прочитал какое-то оповещение, смахнул его с экрана планшета и снова расплылся в своей завораживающей улыбке с ямочками.

— Приказ… после случившегося нет ничего удивительного, что его вывели на общий уровень, если раньше он был секретным. А ждать не нужно, к вам уже пришёл… эм… мужчина, личность не сообщили.

— Уже? — она так резко вскочила на ноги, что закружилась голова, и ей пришлось немного переждать, прежде чем продолжать задавать вопросы. — А можно, чтобы он вошёл сюда?

— Конечно, я сообщу ему. Вы можете собираться, только не надо резких движений, — доктор больше не сказал ни слова, пока завершал свои записи, но после дал ещё пару ценных указаний и ушёл.

Нина осталась одна: переоделась, собрала вещи, успевшие перекочевать за эти дни в больничную палату, и привела себя в порядок. Из головы не шёл сон, пока её пальцы рефлекторно заплетали волосы в косу, о пришедшем посетителе она не думала. Нина была почти уверена, что это отец, и предполагала с меньшей возможностью приход Чехова, но точно не ожидала того, кто прямо сейчас вошёл в дверь её палаты.

— Здравствуйте, Нина, — виновато улыбнулся Ричард Нейтан.

Нина вскинула брови и от неожиданности чуть не выронила магнитную заколку для волос.

— Здравствуйте, — в её голосе отчётливо читалось недовольство, — вас мой отец прислал? Или Чехов?

— Ни тот, ни другой. Профессор Томпсон попросил меня проводить вас… это запрещено?

— Нет.

Он помолчал немного, наблюдая, как она убирает волосы наверх, и снова спросил.

— Вы чем-то недовольны? Или вы недовольны конкретно мной?

— Да.

Ричард принял это на свой счёт.

— Вижу, с последнего нашего разговора ничего не изменилось…

Нина закончила с причёской и окинула его пристальным взглядом. Странно, сейчас он казался ей другим.

— С тех пор многое изменилось. Не стройте из себя героя, которым не являетесь.

Он склонил голову, изучая её лицо.

— Я… не совсем вас понимаю.

— Ну, конечно. Это во всех новостных передачах. Ричард Нейтан раскрыл преступление века, спас жизнь матери и студентке из школы разведки.

— Я был не один, но, в целом, информация правдива. Не понимаю вашего не…

— Отец рассказал мне, — перебила Нина. — Я не вижу ничего благородного в ваших поступках. В том, чтобы заранее осуждать невиновных!

— Простите?

— Прощаю. Да, я ничего не помню, но уверена, что мама ничего такого не делала.

— Ваша приёмная мать.

— Мать, ключевое слово, Ричард! Какие бы у меня ни были с ней отношения, она не способна на это. Отец рассказал мне всё, как вы буквально сдали… Командующего. Какое благородство! Вы, наверное, гордитесь?

Ричард опешил от её слов, но с ответом не медлил.

— Я поступил, следуя клятве, принесённой Человечеству и Совету. Вы бы поступили иначе?

— Да!

Он покивал своим мыслям. Её явное недовольство перекинулось и на него.

— Хорошо. Раз Джон Фармер рассказал вам всё, он должен был сказать ещё и о том, что мы нашли вас без сознания, когда мой отец говорил об извлечении чипа, а ваша… Эмилия Фармер чуть не убила мою мать.

— Но ведь не убила.

— А кто может гарантировать, что она не стала бы стрелять?

— Хах, — Нина раздражённо всплеснула руками, — а кто может гарантировать, что стала бы?

Они оба замолчали, теперь их противостояние выражалось в прямом и уверенном взгляде, который ни один не желал отвести первым, в попытке победить и доказать свою правоту.

— Ладно, — Ричард позволил себе уступить ей, — вы можете думать, что угодно, Нина, но я поступил, как должен был, и это всё. Позвольте мне вас проводить и, возможно, я смогу по дороге объясниться.

— Не стоит себя утруждать объяснениями, — она схватила сумку с вещами и пролетела мимо него.

Пока Нина заполняла бумаги, пока они шли по коридорам больничного уровня, сдавали халаты и отмечались в регистратуре, Нейтан искал повод заговорить, и нашёл его за несколько шагов до лифтов.

— Я должен извиниться, — неожиданно произнёс он.

Она остановилась и повернулась, чтобы снова посмотреть ему в глаза.

— Думаете, здесь можно отделаться извинениями?

Ричард вздохнул.

— Нет, но я бы хотел… у вас скоро снова начнутся тренировки, и нам уже не удастся поговорить. Могу ли я рассчитывать на ужин и разговор в спокойной обстановке? Сегодня вечером?

Нина раздражённо постучала каблучком по полу, выдержала его упрямый взгляд и изобразила улыбку.

— Вы ведь не успокоитесь, да? Пока я не пойду?

— Не успокоюсь, — улыбнулся он в ответ.

— Тогда вам придётся забрать меня прямо с «Пегаса», чтобы не нарушать действующего приказа. Вы это сможете?

— Да, как раз хотел перекинуться парой слов с Антоном… невероятно, что вы так легко согласились.

— Невероятно, что вам хватило ума не действовать снова через родителей. И не принимайте на свой счёт, Ричард, я соглашаюсь, потому что хочу послушать, что вы скажете.

Ричард улыбнулся ещё шире и со смешком в голосе добавил.

— Надеюсь изменить ваше мнение в лучшую сторону, Нина.

* * *

Антон проснулся в кресле пилота от того же сна, что и Нина, несколько секунд не понимал, что происходит, но потом пришёл в себя. Перед сном он думал о бабушке Алекс, об информации, которую сохранил ценой заданной миссии, и о том, что же, всё-таки, происходит на «Авроре». Ситуация с Ричардом всё больше беспокоила его, и, в конце концов, Чехов дошёл до того, что запросил у МАРИ полный сбор информации по космической станции, анализ записей с камер, перепроверку всего, что могло бы ему помочь.

— Майор, — как раз в этот момент сообщила она, — я провела вводный анализ, обработка информации невозможна. Некоторые сектора имеют защиту высшего уровня и блокируют мои действия при попытке охватить всё. Я могу начать анализировать что-то одно.

— Хорошо, — Антон задумчиво поджал губы, — тогда сосредоточься на наблюдении за Ричардом Нейтаном.

— Запрос обрабатывается. Напоминаю, что вы собирались встретить второго пилота.

— Ох, ты ж… спасибо! — Антон успел забыть об этом. Он подорвался с места и, быстро собрав всё необходимое, покинул корабль.

Он почти не запомнил, как дошёл до лифтов, как нажал кнопку нужного уровня и как поднялся… Обрёл ясность, когда оказался в коридоре, ведущем к центральному госпиталю. Его взгляд скользнул по стоявшей в двух шагах паре молодых людей, по офицерской форме и рыжим волосам девушки, и только после этого Чехов понял, кого видит. Он замер в неоконченном движении и сразу почувствовал беспричинную злость: хотелось подойти и забрать Нину, увести её отсюда, чтобы она никогда ни на кого так не смотрела, кроме него, но в голове ярким заревом вспыхнули слова профессора Томпсона, и Антон ничего не сделал. Просто развернулся и ушёл, пока его не заметили. Позже, сидя в кресле пилота в ожидании её возвращения, он пытался разобраться, чем всё-таки вызвана его постоянная злость. Антон не верил, что может ревновать. Конечно, он ревновал раньше, но это всегда были женщины, с которыми он спал, влечение к которым так сильно завладевало им, что ему плохо удавалось себя контролировать, только Нина к таким женщинам не относилась… Он убедил себя считать её коллегой, и он действительно так считал, но, вероятно, его сердце, к которому он не желал прислушиваться, считало иначе — оно болезненно ёкнуло и укатилось в живот, когда МАРИ сообщила о возвращении Нины. Он и сам не понял, почему так подорвался с места и вмиг оказался у шлюза.

— Майор, — Нина кивнула, удивлённая, что он стоит прямо у входа.

Оба замерли, затаив дыхание, не зная, как реагировать друг на друга. Нина помнила, что кто-то приходил к ней, пока она спала под действием лекарств, держал её руку, говорил с ней — сейчас она была уверена, что это Антон, хотя он так и не появился после, когда её сознание прояснилось.

— Нина…

— Ты считаешь правильным поступок Ричарда? — сказали они одновременно.

— Нет. — Антон ответил первым.

Нина встретила его взгляд и неуверенно улыбнулась.

— Хорошо.

За последнее время столько произошло, что сейчас, при встрече с ней, вся злость куда-то испарилась. Чехов улыбнулся тоже, вдруг заволновался и сказал невпопад.

— Мари заказала нам еды из настоящих продуктов, выращенных на «Авроре». Перекусим?

— А? Ага, да… — она нервно улыбнулась и прошла вслед за ним в кухонный блок.

Они ели молча, попеременно глядя друг на друга: Нина думала, как рассказать ему о приглашении Ричарда, и нужно ли вообще об этом говорить, Антон не знал с чего начать, но поскольку молчание становилось неловким, спросил первое, что пришло в голову. У него удачно вышло сыграть строгого капитана и старшего брата в одном лице.

— Почему ты не дождалась меня? Был приказ не ходить по «Авроре» без костюма и сопровождения.

Она медленно опустила вилку и взяла чашку с кофе.

— Разве не профессор Томпсон попросил Ричарда встретить меня?

Чехов подавился, закашлялся и некоторое время вообще не мог ничего сказать, а справившись с этим, выдохнул.

— Это Рич сказал?

— Да… а что слу…

Антон не дослушал её и сразу обратился к МАРИ, попутно активируя голографическую панель чипа.

— Мари, срочно, зашифрованный звонок профессору Джеймсу Томпсону. Три минуты.

— Запрос выполняется, майор.

Томпсон подтвердил соединение не сразу, а когда ответил, выглядел совершенно недовольным.

— У меня лекция, Антон. Что-то срочное?

— Да, есть пара вопросов, требующая вашего немедленного объяснения.

— Вот как… Сигнал зашифрован, я полагаю?

— Да. Профессор, у нас две с половиной минуты.

— Говори, я вышел из аудитории. Здесь безопасно, — за его спиной на экране действительно закрылась дверь какого-то кабинета.

— Вы вчера попросили меня встретить Нину, напомнили о приказе… Вы просили Ричарда Нейтана о том же самом?

— Что? Антон, ты пьян? С чего мне так делать?.. — он поражённо замолчал.

— А в тот день, когда Нина и Елена Нейтан пропали, вы дали Ричарду сыворотку, снимающую действие нейтрализатора? Вы попросили его помочь мне?

— Я был с Фармером. Конечно, нет. Что ты несёшь? — Томпсон тяжело вздохнул. — Только не говори, что Ричард сам сказал это.

— Да. Именно.

Профессор отстранился от передатчика и выругался, затем вернулся снова.

— Зайду вечером, время для разговора сейчас неудачное. До связи.

— Звонок завершён, — сообщила МАРИ.

Нина неуверенно взглянула на Антона, но прежде чем заговорить, допила кофе, давая тем самым ему время подумать.

— Расскажи мне, что случилось в тот день?

— А, — он отвлёкся от своих мыслей, — точно, полковник же сказал, что ты ничего не помнишь. Мы нашли вас в заброшенной лаборатории, ты была без сознания, мать Ричарда связана, а Эмилия и Командующий обсуждали изъятие твоего чипа… так я подумал тогда, но сейчас, столько раз в подробностях вспомнив тот момент, могу сказать только, что всё было очень странно. Ричард не дал отцу договорить, а когда Кристофер, откровенно испугавшись его появления, хотел что-то возразить, Рич выстрелил.

— Он ещё и стрелял в отца?

— Да, в плечо. Потом приказал Эмилии молчать… Я, честно, отношусь к твоей приёмной матери плохо, очень плохо, но даже я не могу с уверенностью утверждать, что она виновата. А если Эмилия защищалась?

— Значит, она правда направляла бластер в лицо Елены?

— Да… но это было, словно… Я подключил Мари, посмотрим, что она выяснит.

— А что, — удивилась Нина, — никто не пытался поговорить с ними после? С мамой и Командующим?

— Пытались, но они молчат и, что меня больше всего поражает, согласны со всеми обвинениями.

— Так, ясно! — Нина встала. — Теперь я точно хочу пойти и поговорить с Ричардом, он очень удачно меня пригласил.

— Что?! — Антон тоже встал и перекрыл ей путь к выходу. — С ума сошла? Если он хоть как-то причастен к происходящему, тебе нельзя с ним встречаться! Это опасно!

— Моя работа сама по себе представляет опасность. Ты пошёл меня искать тогда, это понятно, а сейчас что? Собираешься защищать меня всегда?

— Это другое!

Нина набрала в рот воздуха, чтобы продолжить спор, но тут же сменила решение и проговорила с насмешкой.

— О, майор Чехов ревнует меня к своему старому товарищу? Или это проявление заботы о напарнике?

— Я твой капитан и старше тебя по званию, ты не пойдёшь! Это приказ.

Она скрестила руки на груди и поджала губы.

— Послушай, он уже предлагал мне шпионить за тобой, и сейчас приглашает тоже не для милой беседы, но у меня есть козырь и я почти уверена в успехе… А что сможешь сделать ты? — она улыбнулась. — У тебя есть предложение получше? Всё, что происходит, касается меня, моей семьи и моей работы.

— Перестань! Ты, правда, не можешь пойти.

— Могу, если ты доверишься мне. Я тоже хочу всё выяснить.

Что ж, он мог устоять перед откровенным сарказмом, перед соблазном или чьим-то давлением, но не перед её просьбой, не перед таким убеждением.

— Ладно, посмотрим, чего ты стоишь, Нина Леоновенс, — Чехов отступил в сторону, но не позволил уйти. — Есть ещё кое-что, касающееся тебя, и ты не упомянула об этом.

— О чём? — заинтересованно спросила она.

— Об этом, — он засунул руку во внутренний карман своего полурасстёгнутого кителя и выудил цепочку с кулоном, — не ищешь случайно?

Нина поймала цепочку в ладонь и рассмотрела рассечённый кулон, на котором до сих пор тусклым пятном выделялся отпечаток её крови. Она вспомнила, как кто-то ходил вокруг неё в темноте кабинета, как они сцепились, как она поняла, что фигура была женской, как они обе врезались во что-то несколько раз, что-то уронили и сломали, затем интуитивно она схватила что-то тяжёлое и кинула в противника, но попала в стену, зацепила цепочку кулона, а затем кто-то подкрался сзади и всё погрузилось во тьму.

— Спасибо. — Нина поправила застёжку и сжала кулон в кулаке, — он много для меня значит.

Кулон блеснул в свете ламп, и Антон улыбнулся, наконец, убирая руку с двери. Однажды он уже видел этот кулон. Очень давно. На шее её отца, Лео Леоновенса.

* * *

Нина собиралась на встречу с Ричардом — крутилась у зеркала в своей каюте — и думала о Чехове. Странно, при всём её подсознательном отношении к нему, именно Антон потребовал для неё должность лейтенанта, именно он выражал готовность помогать, и именно он первым отправился её искать. Сердце её наполнилось теплом оттого, что сегодня, когда она вернулась на «Пегас», Антон ждал её у входа, и это казалось ей чем-то очень правильным. А Ричард… Нравился ли он ей? При других обстоятельствах она, возможно, обратила бы на него внимание, но гадким червяком в её голове сидела его просьба шпионить за Антоном, и его ложь… это лишало его любого шанса на взаимность.

— Можно? — Антон дважды стукнул в приоткрытую дверь, прежде чем заглянуть к ней. Створки двери сами разъехались и втянулись внутрь стены.

— Да, — Нина надела китель поверх белоснежной рубашки и поправила воротничок, любуясь своим отражением в зеркале. — Будешь опять отговаривать?

Он усмехнулся.

— Если б это могло хоть как-то поменять твоё решение, я бы так и сделал… А вообще-то, я пришёл сказать, чтоб ты была осторожна. Только что из госпиталя и сразу в бой… Не то чтобы я сам так никогда не делал, но не одобряю в твоём случае.

— Я могу за себя постоять, опекать меня не надо.

— Верю, но ты ещё студентка, я не знаю, на что ты способна, как тебе удастся его уговорить, если ты уже отказалась шпионить за мной?

Нина потрясла баночку с духами «Галактическая Леди», открыла её и поймала вылетевший оттуда бежево-розовый шарик, чтобы в следующую секунду приложить его к ложбинке на шее и растереть. Каюту наполнил аромат персиков.

— Я же сказала, — она подошла к нему плавной кошачьей походкой, отклонила голову так, чтобы смотреть ему прямо в глаза, и провела кончиком пальца от его плеча к нашивке на груди, — что у меня есть козырь, и я почти уверена, что смогу Ричарда разговорить, — её губы изогнулись в завораживающей улыбке.

Антон уверенно встретил её взгляд и тут же утонул в нём. По-настоящему. Её голос превратился в одну прекрасную мелодию, слов было не разобрать. Антон потянулся к её губам и почти поцеловал, но в последний момент понял, что происходит, и сменил траекторию, склонился к уху, крепко вцепившись Нине в руку.

— Где ты этому научилась? — прошептал он, шумно сглотнул и, едва справившись с собой, отшатнулся от неё и прошёл в комнату. Антон встал к Нине спиной, расстегнул ворот рубашки. — Это почти недоступная для изучения техника Флёрсарин! Как ты смогла?

Нина рассмеялась.

— Мне легко это далось, моя личная инициатива. Прости… — она сложила руки за спиной и несколько раз приподнялась на носочках, — ты больше не думаешь, что ему удастся обмануть меня раньше, чем это сделаю я?

Антон провёл ладонью по лицу и снова взглянул на неё.

— Думаю. Ты не понимаешь и не знаешь всего. С Ричардом не всё так просто. Он чуть ли не единственный, кто за всю историю разведки на тесте показал наивысший уровень чувства морального долга и преданности. Человеческие сердца могут ошибаться, а компьютер — никогда. Если Ричарду удалось обойти систему, тогда нам стоит быть настороже.

— А, вот в чём дело… Значит, Ричард по показаниями компьютера честен, бескорыстен и предан своим принципам? Не хочется об этом думать, но, может быть, тогда… дело в профессоре Томпсоне? Ричард в обоих случаях упоминал именно его.

— Нет. Я скорее поставлю на Рича, чем перестану доверять профессору Томпсону. Я ни в ком так не уверен, как в нём… — Антон хмыкнул и задумчиво потёр подбородок. — Что ж, будем надеться, у тебя получится.

— Будем надеяться…

Антон поднял кулак в подбадривающем жесте.

— Да… тогда, удачи! — он смахнул невидимую пылинку с кителя, украдкой вдыхая аромат её духов, — кстати, тебе идёт форма, лейтенант.

Глава 15. М.А.Р.И

Потёртая вывеска в оплетении виноградной лозы гласила: «Эссе. Кафе прошлого». За широкой неприметной двусторонней дверью, куда почти не проникал свет общего коридора «Авроры», клубился дым искусственного табака, по полу скользили огоньки от зеркального шара, но зоны для танцев не было, лишь множество уютных небольших столиков, хаотично разбросанных по залу. Справа от барной стойки на возвышении у микрофона стояла женщина, её голос лился чудесной мелодией, вторя гнусавому звуку современного саксофона, на котором играл тучный мужчина. За столиками у сцены сидели несколько человек, они слушали певицу, не обращая внимания на самый дальний от сцены столик, где молчаливая пара попивала коктейли. Этой парой, конечно, были Нина и Ричард.

— Интересный выбор заведения, — Нина покрутила трубочку в бокале с коктейлем, по цвету напоминающим скопления звёзд в темноте космоса.

— Вы просили привести вас туда, где вы ещё не были, — улыбнулся Ричард. У него это выходило искренне, и следовало признать, что он умеет вызывать доверие. Любой другой на месте Нины решил бы, что Ричард действительно такой светлый и почти идеальный человек, но не она. На фоне предложения с прошлой встречи, Нина была уверена, что врёт он лучше, чем кто-либо другой. Да и вариант откровенного вруна разведчику подходил больше.

Нина пожала плечами.

— Да, но это не совсем то, что я имела в виду. Не люблю людные места. Предпочту одиночество с книгой всяким развлечениям: танцам, барам, концертам… что там ещё?

— Правда? — Ричард допил остатки из своего бокала и махнул рукой официанту, чтобы тот принёс ещё. — Значит, не любите танцы? — он недовольно цокнул. — Не сходится. На моём назначении вы танцевали с Чеховым, и танцевали прекрасно.

— А что мне мешает уметь танцевать и одновременно это не любить? — Нина отвернулась и посмотрела на сцену, где в клубах дыма саксофонист и певица переговаривались словами и мелодией, образуя прекрасный симбиоз музыкальной композиции. Не дождавшись ответа, Нина сменила тему. — Вы когда-нибудь думали, как люди несколько веков назад так же сидели в похожем кафе, а потом выходили на воздух, шли по траве, по вытоптанным дорожкам, как в старых видео или на старых фотографиях?

Он внимательно изучал её профиль, волосы, убранные наверх, глаза, подведённые тонкой острой стрелкой по верхнему веку, и губы тёплого алого оттенка.

— Почему вы говорите обо всём на свете, но только не о желаемом, Нина?

Она отвлеклась, скользнула по нему взглядом и снова заинтересовалась трубочкой в бокале.

— Откуда вам знать, чего именно я желаю? Вы пригласили меня объясниться, но не делаете этого. Вы так же хотели поговорить с майором Чеховым, но встретив меня у корабля, даже не сделали попыток с ним связаться. Вы сами-то определились, чего хотите?

Ричард ухмыльнулся и, откинувшись на спинку стула, взял бокал в руки.

— Касательно Антона… вопрос потерял актуальность, так что не было смысла. Давайте не будем говорить о посторонних людях.

— О посторонних? Ах, ну да… в нашей прошлой беседе, вы, кажется, — Нина склонилась в его сторону, упираясь ладонями в край стола, в её глазах мелькнуло едва заметное лукавство, — просили шпионить за Чеховым…

— Вы запомнили нашу встречу? Я польщён. Запомнили что-нибудь ещё?

— Ещё?.. Хм, может то, что я вам нравлюсь, — спокойно ответила Нина.

— Это до сих пор так… — он поставил бокал и потянулся к руке Нины, но она убрала руку за секунду до прикосновения. Вышло неловко, и Ричард решил поскорее продолжить разговор. — Я рад, что вы согласились встретиться, и что не приняли близко к сердцу мои прошлые предложения… и что не стали обвинять меня снова.

— Я вас не обвиняла, Ричард, но вы поступили, мягко говоря, некорректно. Почему вы вообще желаете добиться заключения отца?

Он сложил ладони домиком у подбородка, рассматривая её. Огоньки света плыли по её лицу, сглаживая черты, отражаясь в глазах магически-звёздными вспышками, и падали на плечи, прятались где-то в выпавших из причёски прядях волос.

— Потому что это мой долг, я уже говорил.

Нина скопировала позу Ричарда и открыто взглянула на него, уж больше не отводя глаз. Её голос прозвучал мягче.

— Да, я слышала. Лучший результат теста лояльности. Высокое чувство морального долга, преданности и…

— Ерунда. Это никакое не достижение и к делу не имеет отношения… А сколько процентов было у вас?

— Шестьдесят четыре. Согласна, не достижение, но на основании показателей этого теста идёт распределение…

— Именно поэтому Томпсон тогда и предложил мне служить на «Ястребе», — в глазах Ричарда в этот момент появилась глубокая печаль, которая не могла не коснуться сердца Нины. Наверное, жалость и сыграла решающую роль, а, может, Нина просто отвлеклась и не заметила, как её собственное очарование рассеялось и обратилось против неё.

— Мне жаль. Это, наверное, очень… я не могу представить, как это тяжело.

Он некоторое время молчал, не в силах говорить из-за нахлынувших эмоций, но, справившись с собой, произнёс:

— Да, искусственные привязанности, как и любые другие, разрываются с трудом. В общем-то, не мне на это жаловаться, многие теряли гораздо больше… — он улыбнулся, но улыбка его вышла наигранной. — Я иногда думаю, что колония на Ригеле даёт хоть какую-то иллюзию жизни, здесь её нет. Ни на «Авроре», ни в космосе… Вы можете представить миссии на одиночном корабле, когда полёт сквозь пространство отделяет вас от мира?

— Не могу, — Нина замолчала, снова прислушиваясь к мелодии. Пребывание здесь оказалось удобно тем, что можно было сделать вид, будто слушаешь песню, а на самом деле взять время подумать над разговором. — Почему вы сказали, что вас ко мне отправил профессор Томпсон, хотя на самом деле это было не так?

Ричард даже не вздрогнул, не отвёл взгляда, ни единым жестом не показал, что она только что уличила его во лжи. Он ответил просто и лаконично.

— Мне нужна была серьёзная причина, чтобы увидеть вас. Простите меня.

Нина не могла понять — он казался настолько честным и открытым перед ней, что невольно закрадывались сомнения: а всё ли, что он говорит, ложь?

— Хорошо, а как в таком случае вы объясните ложь майору? О сыворотке? Тогда вы тоже упомянули профессора.

Его реакция не изменилась.

— На тот момент майор чуть не умер, мне некогда было ему объяснять все особенности моего побега, да и мы искали вас… мою мать и остальных. Думаете, я к этому делу причастен? Всё это для меня очень не вовремя, до решения Совета я останусь на должности отца, а какой прок мне был его компрометировать? Ради той же должности? Но она и так бы досталась мне…

— Вас назначили временно исполняющим обязанности?

— Да, несмотря на то, что набор личной охраны ещё не состоялся… — Ричард потёр переносицу и покачал головой. — Нина, мне очень неудобно вас просить, но не могли бы вы завтра составить мне компанию, поддержать меня.

— В чём?

— Мы почтим память погибших… Совет будет в полном составе, офицеры и… В общем, это сложно, я всё-таки ещё не Командующий.

— Я об этом не знала и сказала бы, что завтра у меня тренировки весь день, но я тоже офицер, значит, тренировки отменятся на время прощания.

— А вот об этом забыл я, — он усмехнулся, — вы же теперь лейтенант, и будете присутствовать. Что ж, я гораздо легче перенесу этот день, если буду знать, что за моей спиной стоите вы.

— Я не совсем буду за вашей спиной, но это детали… — она вспомнила новости со списком жертв, — погиб кто-нибудь из ваших знакомых?

— Да, — не задумываясь, ответил он, — Ванесса Маркес, эксперт по рунам и близкая подруга моей матери.

Нина покачала головой. Столько людей погибает ежегодно… как Человечество вообще умудрилось дожить до сегодняшнего дня?

— Нас так мало, — сказала она, — нас немыслимо мало для огромной галактики, я уж молчу про вселенную, а мы убиваем друг друга… ненавидим… это ужасно, — с каждой минутой жалость к Ричарду в сердце Нины росла, превращаясь в сочувствие и первую ступень доверия, ту отправную точку, после которой почти невозможно избавиться от предчувствия возникающей симпатии, — Не понимаю, почему это происходит…

— Кому-то очень не нравится текущее положение дел, но я не собираюсь с этим мириться, и будь то мой отец или ваша мать, для меня нет никакой разницы. Со всеми я поступаю так, как они того заслуживают.

Некоторые его слова претили любым её принципам, но она ухватилась за ниточку жалости в своём сердце и последовала за ней. Нина должна была вызвать у него доверие, но как вызвать истинное доверие, если сам не доверишься по-настоящему?

— Значит и с Антоном вы могли бы поступить так же? Зачем же тогда спасли?

— А разве я сказал, что наказание должно быть обязательно смертью? Никто не заслуживает смерти, тем более, как вы верно подметили, нас слишком мало в огромной вселенной. К тому же у Антона есть информация, ради которой он пожертвовал выполнением миссии. Я не говорил? Он солгал совету…

Нина не ответила, но сердце её болезненно вздрогнуло.

«Мы должны доверять друг другу», — подумала она, но так и не смогла убедить себя не обижаться. Антон рассказал ей о связях с Советом, но не сообщил о той миссии, не сообщил, что солгал. А ведь теперь, если последствия за это всё же будут, они коснуться и её. Она считала, что за время тренировок между ними сложилось хоть какое-то доверие, она чувствовала, что чип действительно связывает их, но не понимала, почему Антон вечно не договаривает, прерывает разговор на половине, уходит от темы… Может, он действительно тот, кому не стоит верить? А может ей и вовсе не стоит верить никому. Нина снова обернулась к сцене, подмечая, что столики опустели, и в зале они остались одни, а в следующую секунду отвлеклась на оповещение на планшете. Отец приглашал к себе.

— Который час? — Нина открыла настройку часов. — У меня что-то с часами.

Ричард взглянул на циферблат с ремешком из зелёной энергии, опутывающей запястье.

— Без четверти десять по времени «Авроры»… хотите уйти?

— Да. Отец зовёт в гости, нельзя заставлять его ждать.

— Хорошо. Я вас провожу?

Нина усмехнулась.

— У нас приказ. Вам придётся, — сказала она и добавила, отвернувшись в сторону, — кто бы мог подумать, меня провожает Командующий.

Они вышли из кафе. Ричард на шаг позади, чтобы иметь возможность смотреть на неё, она впереди, неуверенно, робко, ощущая себя донельзя странно. В Нине проснулось чувство симпатии, а следом и влечения к нему, чувства неестественные, неправильные — это не было связью, не шло изнутри, чувства окутывали её, витали неразличимо в воздухе. Но Нина и не подумала обвинить Ричарда, ведь за всю историю Космической станции никто, кроме неё, разумеется, не осваивал умения других рас, никто из людей не был настолько предрасположен, чтобы использовать чужие техники в совершенстве. Ко всему прочему, Нина была уверена — стоит ей заикнуться об этом, как добрая половина людей решит, что она просто перекладывает ответственность за свои чувства на другого.

— А вы не хотите сообщить майору, что сегодня останетесь на ночь дома? — Ричард буквально выдернул её из задумчивости, и Нине пришлось дать себе время, чтобы понять смысл вопроса.

— Точно. Спасибо, что напомнили, — Нина подняла руку с чипом, коснулась его и произнесла, — Мари, пожалуйста, передай майору, что я останусь ночевать у полковника Фармера.

— Запрос выполнен, лейтенант, — ответила МАРИ на общую связь, чего никогда не делала раньше без специального приказа.

— О, как безжизненно… — удивился Ричард. — Она у вас такая некоммуникабельная, ваша Мари?

— Уверена, майору она отвечает гораздо теплее. Может, мы ещё плохо знакомы?

— Может быть, — неопределённо ответил он, увидев на площадке у лифтов целое собрание людей, которые, как и они сами, спешили на жилые уровни.

Для полного комплекта к этой ситуации работающий лифт оказался только один, а грузовой с некоторых пор был недоступен для пассажиров. Ричард мысленно выругался, спрашивая себя, какого чёрта всем этим людям приспичило ехать по домам именно сейчас. Когда двери открылись, Нина, в результате хаотичных перемещений окружающих, оказалась внутри первая, поэтому поспешила пройти к противоположной стенке и встать у перил подальше от входящей толпы. Народ же, вероятно, решил, что поместятся все, так что, когда Ричард протиснулся к Нине, их тут же зажали между панорамным стеклом и чьей-то широкой спиной. Все спешили домой, уставшие, со своими проблемами и заботами, им не было дела до форменных обозначений на кителе офицера, да и кто мог подумать, что новый Командующий лично окажется в это время и на этом уровне, да ещё и решит впихнуться в переполненный лифт.

Нина стояла неудобно, металлический поручень впивался в поясницу, но отодвинуться от него и прижаться к Ричарду ещё сильнее она не могла. Ричард же отчётливо чувствовал аромат её волос, лёгкий пух которых щекотал его подбородок, слышал её мерное дыхание и ощущал, как она напряжена из-за неудобного и неловкого положения. Ему вспомнился похожий случай, когда так же в лифте, очень давно, они стояли с Марго, её курчавые волосы ловили отблески падающего на них света… На мгновение Ричард усомнился в своей цели, но лишь на мгновение… в любом случае, что бы ни случилось, это будет ему только на руку.

— От вас пахнет персиками, вы их любите? — тихо спросил он.

Нина посмотрела на него — она не знала, что он всё это время не отводил от неё взгляда — и смутилась. Ощущение неправильности её чувств усилилось.

— Я никогда не пробовала персики, — голос подвёл её и сорвался на шёпот.

Между их губами было несколько сантиметров, взгляды пересеклись, и этот разговор показался какой-то дикой глупостью. Ричард тепло улыбнулся и в то же время почувствовал непреодолимое желание поцеловать её. Ему нужно было только чуть-чуть наклониться, только сделать первый шаг, только взять всё в свои руки, но не удалось. В этот момент лифт медленно остановился, дополз до уровня и характерно щёлкнул… Двери открылись, кабина стала постепенно пустеть, и Нина ускользнула к выходу. Она успела сделать пару шагов, прежде чем Ричард решился… он обернулся, без всякого предупреждения схватил её за руку, дёрнул на себя и поцеловал. Она замерла, застыла в медленном осознании происходящего, окутанная тонким травянистым ароматом его парфюма, застигнутая врасплох прикосновением его тёплых нежных губ к своим… Это длилось всего мгновение для неё и вечность для него, после которой Нина положила руки ему на грудь и оттолкнула. Ричард отпустил.

— Прошу прощения, я… не знаю, что на меня нашло… — он и сам растерялся, потому что совсем не планировал этого, не собирался так спешить, но её неожиданная близость, этот внезапный душевный порыв, изменили всё.

Она не понимала, что чувствует, впервые в жизни Нина не понимала себя, и единственное, о чём могла думать — если Ричард сейчас пойдёт за ней, все её слова Антону насчёт этой встречи окажутся ложью. Всё запуталось и стало только хуже.

— Мне нужно идти, — сбивчиво проговорила Нина и вышла из лифта.

Она ушла, не оборачиваясь, слишком поспешно для того, чтобы кто-то мог её догнать, ворвалась домой, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Рука сама непроизвольно потянулась к лицу, пальцы коснулись губ, на которых до сих пор горел его поцелуй… Сердце трепетало, отбивая бешеный ритм, воздуха не хватало и, казалось, что у неё лёгкое помешательство… Она шла не за этим, её целью был несколько иной итог, но отрицать то, что поцелуй ей понравился, было бы просто глупо. И только в конце, когда эйфория немного спала, её осенило — Ричард её переиграл.

— Нина? Воробушек. Это ты? Что-то случилось? Ты в порядке? — Джон Фармер появился на пороге кухни в домашней одежде и тапочках, прерывая волнения Нины. Он выглядел плохо: осунувшийся, с синяками под глазами и впалыми щеками, словно внезапно и резко похудел. Джон любил Эмилию и знал, что она никогда не полюбит его и вполовину так же сильно, как любит Кристофера, но ещё он знал, что Эмилия никогда бы не поступила так с Ниной, право на воспитание которой отвоевала ценой нескольких разрушенных жизней.

— Да, всё хорошо, а вот у тебя, как я посмотрю, нет… Пап, ну, так нельзя, — Нина печально улыбнулась, отодвигая собственные проблемы на второй план, подошла и обняла его, — не мучай себя, мы не дадим маму в обиду.

Джон сжал кулаки. Ему было трудно, но он старался держаться перед дочерью, перед их замечательной Ниной, которая, сколько бы Эмилия не злила её, продолжала относиться к ней с искренностью и теплом.

— Что-то не так, воробушек. Что-то не так, — прошептал он, обнимая её в ответ. Они простояли у двери несколько минут, пока Джон, наконец, не спохватился. Он украдкой вытер слёзы и увлёк Нину на кухню, где, приободрившись, решился на разговор. — Всё слишком странно. Они оба молчат, и я… — Джон начал суетиться, выставлять на стол печенья и чай, — я боюсь… — вторая чашка с горячим чаем дрогнула в его руке.

— Почему, пап? — Нинаперехватила его руку и помогла поставить чашку на стол.

Джон устало провёл ладонью по волосам и сел.

— Лео и Элизабет, твои родители, тоже так себя вели перед тем как…

Нина вдохнула и несколько секунд не выдыхала, сдерживая жгучие слёзы. Когда она, наконец, смогла ответить, голос сорвался на шёпот.

— Ты знал их?

— Прости, — тоже шёпотом ответил Джон, — Эмилия запрещала рассказывать… — он снова тяжело вздохнул. — Мы дружили. Я, Кристофер Нейтан, Джеймс Томпсон и твой отец. За год до твоего рождения Лео и Элизабет куда-то отправились. Всё было секретно, да и мы тогда уже давно были не в тех отношениях, что прежде. А за месяц до крушения «Гаусса» их троих вызвал Совет по вопросу какой-то секретной миссии, и с той встречи никто из них больше не проронил ни слова о работе. В то время они вообще говорили очень мало. Так же, как сейчас Эмилия и Кристофер. Я бы не брался связывать это воедино, но…

— Я поняла, не беспокойся, ни о чём не беспокойся. Мы вытащим маму. Всё будет хорошо.

* * *

На утро Нина не стала возвращаться на «Пегас», форма была при ней, так что она сразу отправилась на церемонию прощания, которая и без того начиналась слишком рано. До места добралась с отцом и там сразу же наткнулась на совершенно взъерошенного Чехова.

— Что случилось? — Нина придирчиво осмотрела его причёску.

— Мари, — ответил Антон, — кто-то запустил вирус в бортовой компьютер, — он понизил голос до шепота и отсалютовал Фармеру, — починка может занять время и не малое, а у нас первый вылет уже очень скоро. Хорошо, что я успел заблокировать доступ к личным документам.

— Мари? — Нина кивнула отцу на прощание и отвела Антона в сторону. — Почему это случилось как раз тогда, когда я отсутствовала?

— Потом, — Чехов выпрямился и повернулся лицом к входившему отряду офицеров.

Нина посмотрела туда же и наткнулась взглядом на Ричарда. Он шёл в окружении охраны своего отца в парадной форме с соответствующими знаками отличия и весь путь не отрывал от неё глаз. Ей показалось, будто ноги её приросли к полу, и снова подумалось о неестественных причинах такой реакции на него. Нина пришла в себя, только когда вся эта делегация скрылась за дверью, и она вместе с Антоном и остальными вошла следом. Нина знала, что за дверью расположен плац, где обычно проходили парады и военные мероприятия, но никогда там не была. На деле эта часть «Авроры» представляла из себя большую площадку, вроде стадиона, покрытую мягким настилом. Потолок и стены здесь, так же как в «Ренессансе», состояли из кубиков прозрачного укреплённого стекла, но лампы располагались не по бокам, а сверху, изменяя тем самым угол освещения.

— А что это между вами двумя такое было? — спросил Чехов, отвлекая её от созерцания прозрачного потолка.

— Потом, — отмахнулась она, точно копируя его манеру, — не будем привлекать к себе внимание.

Антон усмехнулся.

— Забавно, я думал…

— Тсс! — Нина легко ткнула его в бок, не замечая, как взгляд Антона при этом наполнился глубокой нежностью.

Провожать в последний путь людей, которых ты знал или хоть раз встречал на космической станции — маленьком островке в необъятном пространстве, в окружении мира, где опасность на каждом шагу, где существуют враги, способные в один миг уничтожить всё, что дорого, — оказалось задачей не из лёгких. Последний раз, когда Нина приходила на чьё-то прощание, она ещё даже не училась в школе, и сейчас её до глубины души тронуло то, как Совет отнёсся к этому вопросу. Речь Гидеона действительно была проникновенной, Нина не смогла сдержать слёз, а когда мокрые дорожки заскользили по щекам, она ощутила, как Чехов легко коснулся её руки в успокаивающем жесте, отчего расплакалась ещё сильнее. Нина не знала лично этих людей, но она чувствовала свою причастность и неизбежность такого исхода для всего Человечества, если никто не найдёт подходящей планеты для жизни.

Позже, следуя за Антоном по коридорам «Авроры» к «Пегасу», она с трудом возвращала себе прежнее спокойствие, и лишь у самого шлюза спросила:

— Так что случилось с Мари? Кто приходил ещё, кроме профессора?

— Никто. Но не было и меня. Я услышал твоё сообщение только утром и удивился, что ты не возвращалась.

— Утром? Мари не переслала его тебе? Тогда, думаю, мне не стоит спрашивать, что ты делал ночью вне корабля.

— Я и так могу сказать. Я встречался с Тианой, она пригласила меня поговорить…

— И разговор продлился до утра, — закончила за него Нина и вошла на корабль.

Сразу стало ясно, что «Пегас» неисправен: стояла тишина, многие приборы не работали, но МАРИ ещё была активна, она появилась перед ними на мостике и напугала Нину. Та с недоумением и возмущением повернулась к Антону, он развёл руками.

— Мари не утратила связь с нами и всё ещё может выполнять некоторые наши запросы, но её связь с бортовым компьютером и системой управления «Пегаса» утеряна. Я пока не сообщил в Совет.

— Насколько всё плохо? Её можно вернуть в прежнее состояние?

— Да, но, как я и сказал, это займёт время… — Антон сел в кресло пилота. — Она была моим единственным другом на протяжении девяти лет, в далёких миссиях и в делах личных, Мари всегда была со мной. Я не представляю «Пегас» без неё. Сейчас она словно смертельно больна… её структура и программа зачастую были человечнее любого из нас. Любого. Они могли вывести из строя, что угодно, но…

Нина закатила глаза. Она ненавидела, когда люди начинали ныть о том, что ещё можно исправить.

— Так, только не надо вот этого. Возьми себя в руки, майор Чехов, и подумай, кого Мари могла впустить сюда?

Он откинул голову на спинку кресла.

— Тебя, меня… в наше отсутствие никого.

— Понятно, — Нина осмотрела мостик и вышла, она прошлась по каждому отсеку корабля, пока не дошла до бассейна. Там, на стуле, стоявшем прямо у воды, лежала позолоченная женская заколка с изящной буквой «М».

Она схватила её и собралась вернуться к Чехову, но в переходе к каютам отвлеклась, обнаружив на полу рыжий парик, слишком уж похожий на её собственные волосы, а чуть дальше, прямо у двери своей каюты, нашла датчик, блокирующий распознавание личности любой системой, в том числе и такой, как МАРИ. Майор как раз пришёл посмотреть, что Нина делает тут так долго, и застал её с этими вещами в руках. Он прислонился к стене, скрестил руки на груди и сделал очень серьёзное лицо, но не сдержался и тут же рассмеялся.

— Красиво… А зачем это тебе?

Она подняла на него убийственный взгляд.

— Издеваешься? Это не моё!

— Да ладно, — он продолжал улыбаться.

— Я не шучу, — Нина показала ему датчик. — Как тебе такое?

Чехов сразу растерял всё своё ехидное настроение, подошёл ближе и взял устройство, чтобы рассмотреть его.

— Твою мать!

— Да, Тиана неспроста вчера тебя пригласила… И меня пригласили к отцу.

— Пригласили?

— Да. Вчера, когда я только встретилась с Ричардом, мне пришло сообщение от отца, с просьбой прийти, но вечером отец выглядел так, будто совсем меня не ждал.

Антон взъерошил волосы и сделал небольшой круг по коридору, пару раз задев кулаком стену.

— Тиана может быть заодно с Ричем, я не подумал об этом… Кто-то копает под нас, а кто-то защищает. Я хочу знать, что происходит.

— Я поговорила с Ричардом, и думаю, что мы должны искать опровержение его вины, — сказала Нина, с интересом разглядывая магнитную застёжку женского белья с изогнутой буквой «М». — Как бы это ни выглядело. Я спросила у него напрямую, насчёт его лжи, и ответ был логичен и справедлив по отношению и к тебе, и ко мне. Я верю ему.

Чехов прикрыл глаза, вздохнул и медленно повернулся к ней.

— Вот это да. Я думал, что это ты должна была очаровать его, а не он тебя.

Нина внутренне вздрогнула — он её раскрыл, но она решила ни за что не признавать этого. Со своими чувствами ей как-нибудь удастся разобраться, а в остальном, как и всегда, выручит интуиция. Антону нельзя было рассказывать о возникшей симпатии к Ричарду.

— Всё по плану, — убедительно солгала она, — я говорю как есть.

Антон лукаво прищурил глаза, всем своим видом выражая сомнение.

— Уверена, что всё настолько прозрачно, как ты думаешь?

Нина осталась серьёзной.

— Абсолютно. Подумай сам. Всё слишком легко, слишком просто, почему всё указывает на него? Разве так может быть?

Она его не убедила. Антон сжал устройство в кулаке так, что оно хрустнуло, но не сломалось.

— Я смотрю, хорошо прошло. Ты точно у отца ночевала?

Нину такое предположение на её счёт задело, и она злобно бросила в него парик.

— Томпсон сказал, мы должны доверять друг другу. Но где доверие? Где? Как только я пытаюсь начать доверять тебе, оказывается, что ты либо врёшь, либо утаиваешь что-то! Я уж молчу о том, что ты безответственно ушёл к Тиане, позволив случиться тому, что случилось с Мари!

Антона поразили и даже напугали её слова, и он не сразу нашёлся с ответом, мысленно перебрав, по меньшей мере, пятьдесят причин, по которым она могла его обвинять.

— О чём ты? Ничего серьёзного я от тебя не скрывал, и уж тем более не врал, — он, конечно, лукавил, справедливо решив, что сейчас не до копания в прошлом.

— М-м-м, — протянула Нина и стала постукивать каблучком своего ботинка. Этот стук отражался от стен раздражением и обидой, — может, тогда расскажешь мне, что это за миссия, которую ты провалил, чтобы добыть информацию? Из-за которой солгал Совету? Я твой второй пилот, я напрямую замешана в чём-то, о чём не имею понятия, ты можешь мне хоть что-то объяснять иногда! — высказалась она.

Между ними повисло молчание, оно опустилось железной стеной и пронзило обоих ледяным холодом, из-за чего Антон с трудом смог собрать мысли в кучу, успокоить забивающееся сердце и, наконец, ответить.

— Опять Рич сказал?

Нина промолчала, и Антон принял это как согласие, подтверждающее и без того очевидные догадки.

— Я завершил миссию, — продолжил он, запнувшись от того, каким взглядом она одарила его.

— Что?

— Я завершил миссию, — повторил Антон, — и завершил успешно. А вот Совету я тогда действительно соврал, сообщил о провале, потому что информацией, которую я должен был достать и достал, оказалось письмо с тем самым цветком, Нина. Моё письмо.

— И?

— Да. Я бы рассказал тебе позже, всё равно бы рассказал, но, думал, что сейчас есть вещи важнее этого… Впрочем, если ты хочешь… — Антон выдержал паузу, давая возможность Нине ответить, но она только слушала и молчала, — хорошо. Расскажу кратко, — сказал он, — перед смертью бабушка Алекс дала мне зашифрованное письмо и цветок, который я тебе показывал. Позже я попросил расшифровать письмо… — Антон вздохнул, — попросил твоего отца…

Нина угрюмо посмотрела на него и задала тот же вопрос, который вечером задавала приёмному отцу.

— Вы были знакомы? — ей вдруг показалось, что в этой жизни её уже ничего не удивит, и она довольно спокойно восприняла эту новость.

— Да… я доверял ему. Он забрал моё письмо, но так и не ответил. Я был уверен, что письмо хранится у него, и меня привело в недоумение, что после крушения «Гаусса» письма не оказалось ни в его личных вещах, ни где бы то ни было ещё.

Нина скептически хмыкнула.

— Хочешь сказать, мой отец присвоил твоё письмо и что-то с ним сделал?

— Я бы никогда не сказал о твоём отце ничего подобного. Дослушай. Недавно, за неделю до вызова на «Аврору», от Советника Блумфилда поступил запрос на секретную миссию. Я должен был найти хранилище Флёрсарин и забрать важную информацию. Сначала мне показалось это невыполнимым заданием, но чем дальше я продвигался по намеченному плану, тем легче мне было. В хранилище я вошёл почти беспрепятственно и нашёл там своё письмо…

— А дальше? — заинтересовано поторопила Нина, потому что Антон на какое-то время погрузился в задумчивое молчание.

— А дальше… явился посланник от Флёрсарин. Оказалось, что они ждали меня, ждали, что я приду за письмом. Твой отец действительно пытался расшифровать письмо, а затем наткнулся на Флёрсарин. Они скопировали текст и назначили дату следующей встречи только через четыре года. В назначенный срок Лео и Элизабет отправились к ним, но кто-то, и теперь я догадываюсь кто, явно тоже желал заполучить это письмо или наоборот не хотел, чтобы оно было расшифровано. «Гаусс» взорвали, — Антон вздохнул и снова замолчал, присматриваясь к букве «М» на заколке в руках Нины.

— «Гаусс» — корабль отца… А письмо? — её голос дрогнул и охрип. Нина шумно вздохнула, прикрыла глаза, пряча дрожащие в них слёзы. Она помнила тёплые чувства к родителям, но ей так хотелось помнить хотя бы один счастливый миг с ними.

— Флёрсарин сказали мне, что на борту было трое. Один спасся и ценой своей жизни доставил письмо им.

— Кто доставил? — оживилась Нина. — Мой отец?

Антон покачал головой.

— Нет. Оливиус Камо.

Нина ахнула и прижала руки к губам.

— Значит, он правда был с ними?

— Вероятно… я не знаю подробностей. Я, так же как и ты, понятия не имею, что происходит, но если ты доверишься мне, если перестанешь идти на поводу у Рича, мы разберёмся в этом.

Он опять вспомнил о Ричарде, и Нина решила прекратить разговор — спектр чувств, который наполнял её при упоминании его имени, пугал. Её словно затягивало в чёрную дыру. Теперь к симпатии и влечению примешалось желание защищать его любой ценой, казалось, даже самое простое нелестное слово в адрес Ричарда могло вызвать раздражение.

— У нас танцы скоро, а потом у меня экзамен. Мне нужно собраться… — она прошла несколько шагов в сторону своей каюты и добавила. — Спасибо, что рассказал…

Антон кивнул и ничего не ответил. Когда она ушла, он прикрыл глаза и прислонился к стене, взъерошив волосы — он рассказал ей о письме не потому, что действительно хотел рассказать, или считал это необходимым, а потому что боялся потерять её. Антону Чехову следовало признать, что он, возможно, впервые в своей жизни безвозвратно и очень сильно полюбил.

Глава 16. Вызов

Антон остался ещё раз проверить корабль, Нина не стала его ждать. Она шла в сторону танцевального класса и думала о недавнем поцелуе, о том, как Ричард Нейтан посмотрел на неё перед официальным прощанием с погибшими, и ей стало совестно — она не должна была доводить до этого.

Приглушённые голоса, проникающие сквозь неплотно закрытые двери танцевального зала, вырвали Нину из размышлений, заставив её остановиться и невольно прислушаться.

— Я хочу его вернуть, поэтому и попросила твоей помощи и прошу тебя сейчас, последний раз, — плаксиво умоляла Тиана.

— Ты же его знаешь, — возражала ей Маргарита с лёгким вздохом, будто разговаривала с дочерью. — Подумай сама, как много девушек ты знаешь, к кому Чехов возвращался? А как много тех, с кем остался?

— Но я — не они, Марго! Я хочу хотя бы попробовать, пожалуйста…

Кто-то из них пошёл в сторону двери, и Нина сделала шаг назад, чтобы избежать неловкой ситуации, но дверь так и не открылась.

— Ладно, — сказала Маргарита и чем-то зашуршала совсем близко, будто бы прямо у входа.

Нина подумала, как именно передать Антону этот разговор, ей даже в голову не пришло, что она может скрыть от него такую важную вещь, как желание Тианы вернуться. Когда Антон, наконец, появился, она без промедления сама пошла ему навстречу.

— Что случилось? — он безошибочно угадал, что Нина чем-то обеспокоена.

— Они… — Нина собралась с силами и на одном дыхании выпалила, — там Тиана и мадам Лабуле, они говорили о тебе. Тиана хочет вернуть тебя и просит помощи.

Лицо Антона осталось бесстрастным, по нему невозможно было определить его отношения к полученной информации.

— Ясно, — сказал он и постучал.

Там за дверью кто-то переполошился. Вероятно, Марго и Тиана решили спрятать какие-то личные вещи, которые не следовало видеть посторонним. Антон тихо открыл дверь и вошёл. Нина последовала за ним. За всеми впечатлениями, полученными в последнее время, она совсем забыла про неприязнь между ней и Маргаритой Лабуле — та как раз сейчас стояла у музыкального инструмента, уткнувшись в рабочий планшет. К слову, надо было отметить сам музыкальный инструмент, являющейся образцом уникальной работы мастеров «Авроры», он представлял из себя длинную глянцевую спираль, которая спускалась с потолка и завершалась плоской конструкцией с клавишами. Марго касалась инструмента рукой, чуть прислонившись к нему, но не опираясь. Тианы нигде не было.

— Здравствуйте, — Нина уселась на скамейку с другой стороны инструмента. Это было первое занятие по танцам после выписки из больницы, и она сильно волновалась, из-за чего буквально могла слышать звук пылинок, падающих на пол с потолка, стук сердца Антона и отдалённые голосовые оповещения ежедневных новостей.

— Итак, — сухо произнесла Маргарита, проигнорировав приветствие, — времени до показа осталось мало. Чехов, тебе придётся подстроиться. Я хочу выйти на неожиданном появлении вас обоих, никто не должен знать, что танцевать будете именно вы. И уж тем более никто не предполагает, что танцевать вы будете вместе.

— Показа? — Нина ощутила неприятный привкус небольшого предательства. Она встала, разминая ноги, чтобы туфли удобнее сели, и переспросила. — Какого показа?

Антон вскинул голову, в его взгляде мелькнуло сиюминутное воспоминание, о котором он тут же собрался рассказать, но короткие хлопки не позволили ему этого сделать. Марго хлопала в ладоши, с каким-то злым удовлетворением поглядывая на него.

— Наивысший уровень синхронизации, безграничное доверие второму пилоту, да, Чехов?

— Замолчи! — процедил он.

— Ещё чего! — она повернулась к Нине. — Ваш капитан не сообщил вам, что его наказанием за драку был танец с вами, Нина. На выпускном.

— В драке и она участвовала, — пробурчал Антон.

— Что? — не поверила Нина. — Танец где?

Марго была непреклонна, она не испытывала не малейшей жалости и желала Нине, как она сама себе говорила, раскрыть глаза. Нина покачала головой, переводя взгляд на Антона.

— Я не верю! Это правда?

Весь его вид говорил о том, что он чувствует себя виноватым.

— Да. Прости, я совсем забыл сказать, — Чехов действительно забыл, да и в целом, он не думал, что Нина станет слишком злиться на него за это. Но Нина злилась. Как же она злилась. Совсем недавно она открыто просила его доверять ей, и он сам говорил довериться ему… и что в итоге?

— Забыл? — тихо произнесла она, словно для понимания ей требовалось сказать это вслух. Она не могла и не хотела сдерживать обиду, не желала молча принимать такое условие. — Я упрашивала профессора Томпсона отстранить меня от конкурса красоты и от любых выступлений, потому что не желала появляться ни на сцене, ни на публике. И ради чего? Чтобы теперь танцевать с тобой? — Нина не очень удачно сделала акцент на последнем слове, мгновенно поняла это и добавила. — То есть нет… не то. Я хотела избежать публичности, а теперь мне придётся выйти на сцену, хотя я всеми силами старалась от этого отказаться…

— Прости, — виновато повторил Антон. Он не показал насколько сильно задела его её оговорка, только отвернулся.

— И так всегда, сухое «прости», — заключила Маргарита, — наш Чехов вообще не умеет просить прощения, да и доверие не его конёк. И кстати, на этот раз отказаться не получится, ведь приказ пришёл сверху. Вы помогаете мне, и я не позволю вам испортить мой очередной триумф. А к вранью Чехова вы скоро привыкнете, Нина.

— Марго! — прикрикнул на неё Антон.

— А что? Я не права? Ты бросил Тиану, ты отказался помочь мне с Ричардом… А ведь я считала, что ты наш друг.

— Я вообще сомневаюсь, что кто-то из вас был моим другом.

Словесное сражение разгоралось нешуточное, и Нина уже успела пожалеть, что начала его, однако сражение тут же внезапно закончилось и раньше, чем кто-то из них мог предположить. Двери распахнулись и впустили троих мужчин из охраны Командующего, а следом и самого Ричарда Нейтана. Он кивком головы поздоровался со всеми и что-то негромко сказал своей охране.

«Ты-то что здесь делаешь?», — пронеслась в голове Нины мысль, которую тут же в один голос озвучили Маргарита и Антон.

— А ты что здесь делаешь?

Ричард хмыкнул.

— Так-то вы встречаете старого друга? — в его глазах отразилось ехидство и что-то ещё, нечто неопределённое, когда он задержал взгляд на Нине на долю секунды.

— Некоторые тут вообще никого друзьями не считают, — проворчала Марго.

— Я здесь по просьбе Франсуа Блумфилда. — пояснил Ричард. — Совет срочно вылетел в систему Чара на заседание Союза, а, насколько мне известно, на тренировках пилотов «Пегаса» должен присутствовать кто-то из Советников, так что попросили меня временно исполнять их обязанности. У вас троих с этим какие-то проблемы?

— Заседание Союза? Это же займёт чертовски много времени! Они успеют к завершению наших тренировок? — ответил вопросом на вопрос Антон.

— Мы готовимся к войне? — недоверчиво поддержала его Марго, сделав акцент совершенно на другом аспекте этой новости.

— Мне откуда знать? — сказал Ричард. — И я сюда пришёл не болтать с вами. Можете делать, что планировали, и не обращать на меня внимания, — он прошёл к скамейке в дальнем углу и сел, — я буду нем, как космический моллюск.

«Не обращать внимания! Как же!», — недовольно подумала Нина, ощущая на себе его взгляд. Ричард словно задался целью просканировать её или запечатлеть в памяти до конца жизни. Это отвлекало и раздражало так, что желания танцевать не осталось никакого.

Нина, не успев отойти от полученного приказа о танце, почувствовала новую вспышку праведного гнева из-за несправедливости обстоятельств, которые, будто назло, не вовремя и так неудачно сходились в одной точке. Она была уверена, что из затеи подобного танцевального урока не выйдет ничего хорошего, однако все остальные, видимо, так не считали.

— На разминку у станка даю десять минут. Леоновенс, вы всё знаете, напомните своему капитану, что да как, — бросила Марго, задержав взгляд на Ричарде.

— У нас балет или чёртов показательный танец? — недовольно сказал Чехов.

При этом ни один из них не продолжил разговора с Ричардом, будто бы его тут и не было.

— Танец, — Маргарита встала в третью позицию, выпрямилась и изящно соединила руки перед собой, затем расслабилась, — а, если конкретнее, то танго. У меня же стандартный процесс наблюдения за танцорами и обеспечение их безопасности. Без разминки я никого не выпущу на площадку!

— Мадам Лабуле, — обратилась Нина. Слово «танго» мгновенно смыло её гнев и возмущение, она уже готова была отчаянно молить её изменить решение, — мы можем обсудить постановку другого танца?

Та снисходительно улыбнулась.

— Не можем. Я знаю, что вы, Леоновенс, этот танец так и не освоили, но Чехов танцует его превосходно.

— И что? Парный или общий танец всегда оценивают по худшему танцору, вы сами говорили.

— Да, говорила, но вам не стоит волноваться. В первую очередь это занятие по синхронизации, а уже потом подготовка к выступлению. Сегодня я не буду вдаваться в подробности, только хочу, чтобы вы попробовали несколько стандартных поддержек и вообще подвигались под музыку…

— Если Нина не хочет и не умеет танцевать выбранный тобой танец, так может, выберешь другой? — предложил Антон.

— А может, ты перестанешь со мной спорить? — Марго взяла планшет. — Комиссия установила для моей группы этот танец, а подходящей пары танцоров, кроме вас, у меня нет, так что заткнись и работай уже.

Антон и не думал затыкаться, но прежде чем он сказал что-то ещё, Нина коснулась его руки и покачала головой. Он несколько раз порывался продолжить спор, только этот незначительный жест сбил все его мысли, и ему невольно пришлось согласиться, что спорами ничего не решить.

Всё остальное время они действительно занимались тем, чем и должны были с самого начала. Ричард никак не комментировал происходящее, но Нина отчётливо чувствовала его присутствие, отчего постоянно сбивалась, была не собрана и отвлечена, даже идеальные шаги румбы и вальса, за которые её хвалили, сегодня не давались ей, и она видела себя неуклюжей и неповоротливой. Занятие тянулось медленно, так медленно, что Нина начала думать, будто опоздала на зачёт по химии. Слова «Ладно, время вышло», прозвучавшие в тишине зала, стали почти отдушиной, которая, наконец, позволила ускользнуть из этой проклятой до предела напряжённой обстановки, в которой не то, что поддаться музыке, управлять собой получалось плохо. Нина переобулась, схватила свои вещи и собралась было уйти, как её взгляд случайно наткнулся на пиджак мадам Лабуле — его пуговицы и броши на воротничке включали в себя изящную букву «М». Нина не могла перепутать, это было так же невозможно, как забыть собственное имя, потому что сегодня, прямо перед этим занятием, точно такая же буква «М» была на той злосчастной заколке, оставленной кем-то на «Пегасе». Нина поняла, что выглядит очень странно, замерев как истукан у чужой одежды, смутилась и, заправив выпавший локон за ухо, стремительно пошла к выходу.

— Экзамен по химии. Это срочно! — бросила она, пролетая мимо Антона.

— Стой! Куда одна? — окликнул он.

— Нина! — позвал её Ричард, но она даже не обернулась, желая поскорее отсюда сбежать.

Нина вырвалась и вдохнула воздух свободы — именно о свободе она и подумала, оказавшись за дверью, почти с любовью принимая неожиданную и удачную пустоту коридора и ближайшей площадки пассажирских лифтов. Здесь она почувствовала как там, в зале, на самом деле сдерживалась. Хотелось просто запрокинуть голову и прокричаться, чтобы выпустить пар, но делать это прямо в коридоре было бы глупо и неосмотрительно. Нина устремилась к лифтам, мысленно отмахиваясь от ускользающих звуков танцевального зала, где Марго попросила Ричарда задержаться, а Антон, попрощавшись с ними, хлопнул дверью. Он догнал Нину мгновение спустя и протиснулся за ней в закрывающуюся кабину лифта.

— Подожди, ты не должна ходить одна, помнишь? И прости.

Нина зло зыркнула на него и, отвернувшись, вцепилась в перила. Ещё в коридоре ей казалось, что удастся переждать до вечера, когда она сможет остаться одна, но пришёл он и всё испортил. Нина очень давно так ни на кого не злилась.

— Нин, — Антон коснулся её плеча.

Она резко обернулась и толкнула его к стене, замахнулась, собираясь ударить по лицу, но в последний момент изменила траекторию руки и стукнула в грудь, кулаком, не как боец, а как обиженная женщина.

— Сколько можно мне врать? — на каждом слове она опускала кулаки ему на грудь. — Чего ещё ты не сказал мне?

Антон стоял оцепеневший, а на последнем её слове вдруг обнял её и прижал к себе.

— Прости, — она попыталась вырваться, но он сжал её крепче и с каким-то, ещё незнакомым ему уровнем нежности, ощутил, как она уткнулась носом в его одежду и всхлипнула. — Я долго был один и не привык делиться. Я забыл тебе сказать…

Нина всхлипнула ещё раз, выбралась из его объятий и снова отошла к перилам, остро ощущая, что ей совсем не хотелось его отталкивать. Может быть, потому что он обнял её не как мужчина, а как старший брат, как очень близкий и любящий её человек? Она не знала, и не хотела думать об этом, но не могла не признать, что объятие её успокоило.

— В следующий раз хотя бы какую-то информацию о таких вещах сообщай, — она, наконец, взяла себя в руки. Выброс эмоций случился, оставалось избавиться от последствий и не допустить апатии, обычно приходившей за этим. Нина выдохнула и покачала головой, — мадам Лабуле точно решила меня извести. У меня за всю жизнь не получится танго, серьёзно.

Антон улыбнулся.

— Не переживай, некоторые вещи даются с трудом, но я постараюсь тебе помочь. На самом деле нет ничего проще, чем научить тебя танцевать танго… гораздо сложнее решить, как починить Мари, не вмешивая официальную техническую службу.

— Почему нет? — Нина должна была бы разозлиться, что он перевёл её проблему на их общую, хотя и без сомнения более важную, но не нашла в себе сил отказать вспыхнувшему любопытству. — Почему официальная техническая служба не подходит?

— Потому что у меня есть основания полагать, что это может только навредить кораблю. Не хотят ли нас намеренно задержать здесь для какой-то конкретной цели?

Перед внутренним взором Нины в этот момент появилась буква «М» на заколке, а затем на одежде Маргариты Лабуле.

— Я думаю, кое-что могу сказать об этом.

— О чём? — не понял Антон.

— О человеке, который с этим связан. Я… — она опустила взгляд в пол, потому что собиралась обвинить не только своего учителя, но и бывшего друга Антона.

— Так-так, интересно, — улыбнулся он, — у тебя есть какие-то факты, о которых я пока не знаю?

— Да, — Нина посмотрела на счётчик этажей, раздумывая как начать. Её мысли крутились вокруг буквы «М», «Пегаса» и его поломки. Она представила МАРИ, затем бортовые системы, затем провода, а потом вспомнила маленький компьютер её подруги, который видели всего несколько человек. Нина просчитала, сколько времени осталось до нужного этажа и сделала сложный выбор. О подозреваемых они могли поговорить позже, да и кабина лифта была не самым безопасным местом, а вот о починке МАРИ говорить было самое время, — скажу потом. Лучше послушай, у меня возникла идея насчёт Мари.

— Генерируешь идеи, как компьютер. Сколько у тебя информации?

— Не так много, как тебе кажется, — сказала Нина, — я знаю, как починить Мари без вмешательства техников «Авроры».

Антон усмехнулся с очевидным недоверием.

— Правда? Значит, ты знаешь мастера, который согласится работать с таким уровнем сложности в тайне от командования? — высказал Чехов самое бредовое из своих предположений.

— Представь себе, да. Моя подруга лучший программист нашего поколения, но она не любит распространяться об этом, так что я поговорю с ней сегодня после зачёта.

— Твоя подруга? — заинтересовался Антон. — Кристина Камо, дочь Оливиуса… но я думал она не…

— Да, я о ней… — растерялась Нина, — а ты её откуда знаешь?

— Я читал твоё личное дело, и её тоже. Сразу бы сказала, что Кристина пошла в отца.

Брови Нины взлетели вверх, и она строго взглянула на него.

— Ты следил за мной? И как давно?

Он покачал головой.

— Не следил. Должен же был я знать, с кем придётся работать… Так, что с твоей подругой? Она точно согласится?

Нина усмехнулась.

— Даже не спросишь, насколько высока её квалификация?

— Нет… если ты говоришь, что она может, значит, она может лучше, чем любой местный техник.

— Вот как… Хорошо, я поговорю с ней. Гарантию согласия не дам, но, кажется, она будет без ума от того, что ей выпал шанс работать с тобой.

— Тогда, может, не будем откладывать. Дай её контакты, я сам поговорю.

— Это плохая идея, — возразила Нина, — она твоя фанатка, в хорошем смысле, фанатка твоего профессионализма… так что поговорить должна всё-таки я. Попрошу её прийти к кабинету сегодня, она может меня проводить на «Пегас».

Чехов недовольно прищурился и отвернулся, разглядывая проплывающие мимо уровни.

— Ладно. Я снова тебе уступлю, только сообщи мне. Сегмент связи Мари работает исправно, хотя и ненадёжно.

— Как скажете, майор, — Нина улыбнулась и отсалютовала ему, как раз когда лифт с характерным щелчком остановился на нужном уровне и распахнул двери. Антон за ней не пошёл — аудитория, в которой принимался повторный экзамен по химии, был отсюда в двух шагах.

* * *

Экзамен проходил тихо. Преподаватель запустил последнюю группу в аудиторию, включил автопроверку тестовых ответов на рабочем планшете и вместе с пересдающими студентами стал ждать результата — напряжение ощутимо витало в воздухе, однако Нина не чувствовала его. Она мечтательно улыбалась, глядя в потолок, и вдруг поймала себя на мысли, что эту непринуждённую улыбку вызывает воспоминание об Антоне. Даже его недомолвки сейчас скорее умиляли, да и кто бы ещё обнял её в тот момент, когда она его бьёт. Из её близкого окружения на такое обиделся бы кто угодно — все слишком привыкли, что Нина чаще сдерживает эмоции, чем выплёскивает их. Но Антон не только не обиделся, он ещё проявил долю мудрости, предотвратив настоящую ссору простым объятием. Нина разбирала свои чувства по частям, буквально распускала на волокна многогранные лучи внутренних ощущений, но как бы глубоко она не копала, вывод всегда оставался один — майор Чехов не был тем, кем многие видели его, и он уж точно не был таким, каким она привыкла его представлять. За мыслями об Антоне пришли воспоминания о Ричарде. Странно, но Нина больше не чувствовала ни симпатии, ни влечения, будто была под искусственным очарованием Флёрсарин, которое рассеялось при появлении настоящих чувств.

Перед экзаменом, когда Кристина явилась на призыв, чтобы скрасить минуты ожидания подруги, Нина рассказала ей всё. Они не виделись уже много дней, так что сначала пришлось вкратце пояснить все волнующие Кристину события: от того, как Нина оказалась в больнице, до причин ареста Эмилии Фармер и Кристофера Нейтана. Крис была очень хорошей слушательницей, она ахала в нужных местах и очень правильно понимала чувства самой Нины, однако когда разговор перешёл к делу, Крис наотрез отказалась.

— Ты с ума сошла? — сказала она тогда. — Ты же поклялась, что никто и никогда не узнает о том, что я умею. Нина!

Нина всё понимала, но необходимость положительного ответа была вопросом жизни и смерти.

— Крис, это как раз случай, когда нам нужен программист, о котором никто не знает. Пожалуйста. Хотя бы посмотри. Тебе ведь всё равно ещё ничего неизвестно о назначении.

Кристине это не нравилось, она впервые в жизни не хотела помогать подруге, хотя чувствовала, что это правильно.

— Неизвестно, и что. В любой момент могут вызвать. Я не могу, — она отрицательно качнула головой, — прости.

— Крис, — Нина схватила её за руку, потому что та порывалась уйти, — мы… я тебя очень прошу. На уровне Совета что-то происходит, а может, и в Союзе, это всех коснётся. Я уверена, что ты нам поможешь. Ты нам нужна. Ты нужна мне, — взмолилась Нина, — пожалуйста.

И сердце Крис смягчилось, она пообещала подождать Нину и вместе отправиться с ней на «Пегас», чтобы оценить масштаб проблемы.

— Леоновенс! — профессор раздражённо окликнул её, вероятно делая это уже не в первый раз. — Вы там влюбились что ли? Хватит мечтать! К вам пришли.

— Ко мне? — Нина сфокусировала взгляд на двери аудитории, увидела Крис, и несколько раз моргнула, чтобы понять, что это не образ, вызванный воспоминаниями, а настоящая Кристина Камо.

— Сэр, я только пришла доложить, что лейтенанта Леоновенс вызывают к командующему, — сообщила та.

Те немногие студенты, кто пересдавал вместе с Ниной, одновременно с интересом посмотрели на неё.

— Зачем? — сказала она, не успев даже обдумать, что собирается спросить.

— Мне не докладывали, — Крис пожала плечами. — Ну, что ж, похоже, я пойду одна… ну, куда собиралась, а ты к Командующему.

— Всё время им неймётся со срочностями в самый важный момент! — проворчал профессор напоследок перед завершением проверки. Преподавательский планшет пискнул и выдал список фамилий и баллов, которые сразу же материализовались на большом настенном экране, — Так, — профессор изучил результаты, — Леоновенс, Абрамсон и Керри сдали. Кларсон, у вас опять какие-то проблемы? Останьтесь и перепишите прямо сейчас, я не собираюсь заканчивать год с одним неучем на потоке.

— Простите, а мы… то есть мы можем идти? — спросила Нина, прерывая его бормотание.

Профессор только отмахнулся, и сдавшие студенты мгновенно сорвались с мест. Нина вышла за ними, в нерешительности останавливаясь за дверью — зачем Ричард вызывает её, да ещё так официально?

— Зачем тебя вызывают? — озвучила её мысли Крис, она прислонилась к стене неподалёку и скрестила ноги, — Что ты натворила?

Нина прикусила губу, ведь она умолчала о поцелуе с Ричардом. Конечно, не было никакой уверенности, что дело в поцелуе, но стоило брать и это в расчет. Её передёрнуло от воспоминаний, и она внутренне съёжилась… стоило ли идти к нему?

— Не знаю, — ответила Нина, — а ты как? Сможешь пойти одна?

— Да, без проблем. Всего лишь буду работать на одном из лучших кораблей, с уникальной системой бортового компьютера, в полной секретности, — с каждым новым фактом её энтузиазм и решимость угасали, — всего лишь останусь на какое-то время наедине с Антоном Чеховым, — Крис побледнела и стала кусать ногти. — Я на это не подписывалась, Нин. Страшно-то как, мы же его в школе проходили, миссии его, в новейшей истории… легендарный молодой лётчик.

Нина похлопала её по плечу.

— А ты вспоминай о том, что мне предстоит испытание посложнее, — она задумалась и сказала со всей серьёзностью, на которую была способна, — только осторожнее, помни, что он может разбить тебе сердце.

Крис посмотрела на неё, а затем расхохоталась.

— Если б я тебя не знала, решила бы, что ты шутишь. Меня это не интересует, Нин.

«Сердце». Нина так легко говорила о нём, давала советы подруге, хотя её собственное сердце гулко стучало в груди, забивалось в исступлении перед страхом неизвестности. Зачем её вызвали? Неужели могло быть что-то настолько важное? Но, в конце концов, в бездействии волнения не имели никакого смысла, всё равно пришлось бы пойти и узнать в чём дело, чтобы разрешить свои сомнения. И Нина сделала первый шаг к этой новой цели, прежде очень тепло попрощавшись с Кристиной. Она шла с полным ощущением, что этот путь приведёт её на смертную казнь; ноги стали ватными, ей казалось, чем ближе был кабинет Командующего, тем меньше сил оставалось в её теле, тем слабее она становилась. Когда двери лифта, а потом и двери приёмной открылись перед ней, Нина уже успела накрутить себя настолько, что готова была сбежать. Минуты ожидания тянулись ещё медленнее и оттого стали ещё большим испытанием, что окончательно отбило всякое желание входить в этот чёртов кабинет.

— Пожалуйста, проходите, — наконец, сообщил компьютер, и электронный замок двери кабинета Командующего щёлкнул.

Нина встала, пару раз вздохнула для успокоения и вошла. Раньше ей не доводилось бывать здесь; Кристофер Нейтан вызывал к себе только высокопоставленных офицеров и никогда не позволял без крайней необходимости появляться остальным, но теперь кабинет занимал Ричард, и при нём всё, очевидно, изменилось. Как раз в этот момент сам Ричард поспешно свернул голографическую папку с документами, раскрытую над письменным столом, и поднял взгляд.

— Лейтенант Леоновенс по вашему приказанию… — начала она.

Он вздохнул и улыбнулся.

— Без церемоний, пожалуйста. Я устал, да и рабочий день окончен.

— Вы же вызвали меня официально, — сказала Нина, где-то в глубине души сетуя на то, что её провели. Всё-таки её вызвали в кабинет по причинам, не связанным с работой.

— Я хотел вас увидеть, Нина, — ответил Ричард, и аура прежней симпатии снова накрыла Нину. — Вы так быстро покинули танцевальный зал, что я… Вообще-то я хотел кое-что показать. Вы не против? — он свернул все дела и стал выключать основные работавшие в кабинете системы.

— Можно было предупредить меня заранее. Или вам кажется, будто встречаться третий раз за день почти без всяких объяснений весело? — она уже в который раз за сегодня испытывала это чувство, когда противная тля злобы подгрызает уголочек её терпения, готовая вырваться потоком неконтролируемых эмоций и слов. Сначала прощание, потом занятие по танцам, а теперь это…

— Нет. Первые два раза я не то чтобы планировал лично…

— А этот, значит, спланировали? — Нина усмехнулась.

— Не стану отрицать, — Ричард выключил верхнее освещение и прошёл мимо неё к двери, — В любом случае, нам стоит поговорить, идёмте.

Нина не хотела чувствовать то, что чувствовала, и ушла бы немедленно, но теперь стало важно взять себя в руки и остаться. Вдруг то, что он собирался сказать, действительно имело значение. Нина обернулась: в белом свете, льющемся из коридора в тёмный кабинет Командующего, светлые волосы Ричарда приобретали эффект ореола, а черты лица смягчились, — и решение пойти с ним появилось само, сформировалось в чёткую уверенность осознанного желания, которое Нина позволила себе исполнить.

— Хорошо, давайте поговорим.

Глава 17. Буква «М»

Антон возвращался на «Пегас» и уже шёл вдоль стыковочных шлюзов, когда его внезапно осенило — в спешке он оставил обувь в танцевальном зале. Чехов не помнил, почему ему не пришло в голову забрать сумку, ведь за всю свою жизнь он ни разу не забывал вещи где бы то ни было, однако раз уж это случилось, следовало не откладывать всё в долгий ящик. Антон вернулся на нужный уровень, прошёл мимо уже закрытых кабинетов и с облегчением обнаружил, что дверь танцевального зала по-прежнему открыта. Он надеялся застать там Марго, но помещение оказалось абсолютно пустым, в раздевалке не горел свет, да и сумки его тоже нигде не было. Куда же она делась? Чехов хорошо помнил, что они с Ниной не брали танцевальную форму и только переобувались, и всё же решил проверить — он вошёл в раздевалку и, не зажигая общий свет, прошёл вдоль скамеек на магнитной подушке и студенческих шкафчиков с электронными замками, а когда так ничего и не нашёл, повернул назад. Тут-то это и произошло.

Звук чьих-то каблучков простучал по залу, а в следующее мгновение кто-то возник в проёме двери; из-за разницы освещения Антон увидел только силуэт женщины, но чтобы узнать лицо, ему пришлось проморгаться. Когда он разглядел Тиану, настроение почему-то испортилось и захотелось срочно уйти.

— Не это ищешь? — сказала Тиана, указывая на его сумку прямо у двери.

Чехов проследил за её взглядом и выругался. Он мог поклясться, что ещё минуту назад сумки там не было.

— Что ты здесь делаешь? — вместо благодарности спросил он.

Тиана надулась и зачем-то закрыла дверь. Автоматическая система освещения включила две тусклые лампы в дальнем конце раздевалки, поверх уже имеющихся фонариков вдоль пола. Помещение накрыл полумрак, оставлявший на стенах и шкафчиках тёмные смазанные тени.

— Я тут ждала тебя, — Тиана потянулась к верхней пуговице блузки и расстегнула её, — ты утром убежал так быстро, что я не успела и словом с тобой обмолвиться, — она подошла к нему и мягко коснулась застёжек кителя на груди, — ты же простишь, что я взяла твою сумку, надеясь, встретить тебя здесь?

— Так это была ты? — выдохнул Антон и аккуратно снял её руки, успевшие добраться до плеч. Вспомнилась техника очарования Нины. Как оказалось, Тиана не обладала даже этим искусственным умением привлекать, — зачем ты здесь? Хочешь отчего-то меня снова отвлечь? Как сегодня ночью? А может, пока я спал, на «Пегас» ходила ты?

— Что? — она запрокинула голову. К ней медленно приходило понимание, и когда оно окончательно сформировалось в её головке, Тиана отшатнулась.

— Сегодня ночью кто-то запустил вирус в бортовую систему моего корабля, — безжалостно продолжал Чехов, — а ты как раз умоляла меня остаться на всю ночь. И я остался.

— Антон… — произнесла она прерывистым голосом, не сумев скрыть обиду.

— Ты знала, как я дорожу Мари. Знала, что она больше, чем помощник, больше чем интеллект бортового компьютера, она мой друг.

Тиана глубоко вздохнула, взяла себя в руки и изобразила максимально высокомерное лицо.

— Думаешь, я помогала тем, кто это сделал? Да я от тебя первый раз об этом слышу.

— Правда? — Антон откровенно сомневался в её словах, так что она обиделась ещё сильнее и немедленно разозлилась.

— Ну, конечно, тебе проще думать на своих друзей, чем на кого-то ещё. Почему бы тебе не обвинить в этом твою Леоновенс? Откуда ты знаешь, что она за человек?

— Не говори мне о Ни… о чём не имеешь ни малейшего понятия! — Чехов предполагал, что высказывания о Нине могут его разозлить, но даже не думал, что испытает нечто похожее на взрыв планеты. — Я сказал днём Марго и скажу тебе. Я уже не уверен, что мы когда-то были друзьями!

— Значит, отец говорил правду: предательство у Чеховых в крови! — выплюнула она, решая использовать последний аргумент. — Раз твоя компьютерная подружка тебе дороже всех, так и спал бы с ней, зачем тебе люди? Ведь она умная, красивая, помогает тебе, она твой самый лучший друг! — Тиана знала, что затрагивает то, чего касаться бы не стоило, но продолжала говорить с маниакальным стремлением причинить ему боль, — Вот чем она лучше других? Чем она лучше меня, а?

Антон был на пределе. Тиана за одну минуту умудрилась оскорбить Нину, МАРИ и его самого, так что ему ничего не оставалось, кроме как поддаться ответной эмоции и прошипеть ей в лицо.

— В отличие от тебя, Тиана, у Мари есть душа.

Тиана резко вдохнула, будто он только что вылил на неё ушат ледяной воды. Она больше не хотела уговаривать его, она желала мстить, и у неё в запасе было кое-что, способное помочь ей выиграть эту войну. Тиана вдруг расслабилась, запрокинула голову и рассмеялась — раньше Чехову этот смех казался глубоким и завораживающим, сейчас он вызывал только гнев.

— А у Леоновенс тоже есть душа? Ты хотя бы знаешь, где она сейчас? Знаешь, что она встречается с Ричардом… с человеком, которого ты больше не хочешь звать другом? Скажи мне? Есть у неё душа или нет?

— Откуда ты знаешь? — его голос сорвался и охрип. Опустошение, которое Антон почувствовал, не шло в сравнение ни с чем другим. У него даже не было названия этому чувству, да и давать название ему не хотелось. Да, он отпустил её сам, но не думал, что после одной встречи она пойдёт на новую, да ещё и не предупредив его… а ведь она обещала прийти вместе с Кристиной Камо.

Вероятно, его взгляд выразил все нахлынувшие эмоции, и Тиана мгновенно воспользовалась этим.

— О, я нашла ещё одно слабое место Антона Чехова? Серомышка Нина? Для такого как ты? Низко же ты пал, Антон. Низко! — она склонилась к нему и доверительно проговорила. — Я не вру, я наверняка знаю, что Нина с Ричардом. Хочешь верь, хочешь нет, но это так.

— Замолчи! Я не верю тебе, ни единому слову! Хватит, Тиана! Это переходит все границы, и власть твоего отца не может покрывать все твои прихоти.

— Много бы ты понимал, Антон Чехов! Я видеть тебя не хочу! Не хочу! Убирайся.

Чехов прикрыл глаза, глубоко вздохнул и взял свою сумку.

— Отлично! Вот и поговорили!

— Антон… — Тиана обернулась, в последний момент осознав, что он уходит, окликнула его, порываясь остановить, но он уже открыл дверь и вышел в танцевальный зал.

* * *

О текущей на космической станции стройке Нина имела весьма смутное представление. Нет, она, конечно, знала, что «Аврора» постоянно расширяется, достраивается, облагораживается, но даже не думала, что когда-то сможет увидеть всё своими глазами. Строительные процессы велись в строгой секретности и под наблюдением руководства, никто, кроме рабочих, не мог увидеть или поучаствовать в этом, поскольку стройки всегда были очень опасными объектами. Однако именно на одну из них Ричард и повёл Нину. Она поняла это, когда они вошли в служебный лифт в конце уровня управления.

— Итак, — лифт ехал так долго, что Нина не вынесла напряжения, витавшего между ними, и заговорила первая, — о чём вы хотели мне сказать, Ричард?

Он всё это время неотрывно смотрел на её лицо и не сразу понял вопроса.

— Что? А, да я хотел… спросить вашего совета, — Ричард заметно волновался, — что бы вы сказали, если бы уцелевшая флора и фауна Земли неожиданно обрела общую доступность? Как бы вы восприняли факт того, что безжизненные и безликие стены нашей космической станции поросли лианами, настоящими живыми растениями, к которым можно было бы прикоснуться?

— Хм, — Нина бросила на него беглый удивлённый взгляд, — это было бы прекрасно, наверное. Только мы с вами знаем, что это невозможно.

— А если возможно, Нина? — лифт в этот момент щёлкнул и распахнул двери. Ричард пропустил Нину вперёд, ненавязчиво указывая направление в ещё недоработанном сегменте коридора, — я покажу, — он подвёл её к серой шероховатой стене и положил на неё ладонь. Поверхность стены сразу же среагировала, пошла энергетическими волнами, заискрилась голубоватым сиянием и с громким треском сдвинулась, образуя непропорциональный раскол, а затем и выемку в стене, которую с трудом можно было назвать дверью.

Нина переступила высокий порог и застыла на месте. Ей открылась невероятная картина, заставившая её сначала не поверить в увиденное, потом испугаться, и только после восхититься; она осторожно посмотрела под ноги и, не отдавая отчёта себе в том, что делает, схватила Ричарда за руку. Он прерывисто вздохнул и сжал руку в ответ.

— Всё в порядке, здесь безопасно.

Нину это не успокоило, она продолжала держать его, разглядывая пол под ногами. Они стояли на выступе, вроде балкона, состоящего полностью из прочного материала, который был настолько прозрачен, что складывалось полное ощущение, будто их тела летят сквозь космос без всякой опоры и поддержки. Однако когда Ричард провёл Нину вперёд, пространство под полом затянулось пеленой, и эта пелена распространилась гораздо дальше этого необычного балкона, она скользила по чему-то невидимому, обтекая предметы и, в конце концов, сформировала небывалое по своим масштабам помещение. Всё исполосованное стеллажами, перегородками и осветительными приборами, оно выглядело как большая оранжерея без цветов или закрытый сад, который ещё только предстояло засадить.

— Ботанический сад! — торжественно представил Ричард и уточнил. — Будущий, конечно. Мама при поддержке других учёных создала уникальные споры, позволяющие земным растениям находиться вне лаборатории и процветать. К сожалению, пока нет возможности выращивать растения в любом месте «Авроры», но ведь это шаг к чему-то новому, к чему-то большему, согласись? — в его глазах плескалась плохо скрываемая нежность, — Что скажешь?

Она молчала. Да, дать возможность людям видеть растения вживую было благим делом, но споры сюда как-то не вязались, от того Нина сомневалась и не знала, что именно должна ответить ему. Противный червячок подозрений на основе того, что она уже знала, подъедал её изнутри, и в то же время Нина чувствовала, как её тянет к Ричарду, и как эти чувства затмевают все остальные доводы рассудка. Теперь её желание выяснить, что же происходит, усилилось десятикратно. Ей вдруг захотелось, чтобы Ричард не был виноват, чтобы на него не падала и тень подозрений. Только вот её миссия, на которую Нина сама и напросилась, никуда не вела… она буквальна была околдована им и ни на шаг не приблизилась к получению информации.

Вероятно, Ричард заметил тень сомнений на её лице, поэтому нахмурился и спросил.

— Тебе не нравится? Ты можешь сказать своё честное мнение, я никому не передам.

Нина вздохнула, игнорируя то, как легко он перешёл с «вы» на «ты», и пожала плечами.

— Это действительно шаг к чему-то новому для Человечества, и в то же время мне не нравится само по себе применение каких-то спор в этом деле. Разве растения не пострадают от них? Разве возможность жизни в неблагоприятной среде не повлияет на всё живое, оставшееся от планеты?

— Нет. Споры уже несколько лет применяются в медицине, и это одобрено галактической комиссией.

Нина кивнула.

— Что ж, поверю вам на слово.

— Тебе, — поправил её Ричард.

— Что? — она повернулась к нему и, встретившись с его взглядом, потеряла нить разговора.

Они завороженно смотрели друг на друга, не в силах пошевелиться, не в силах продолжить разговор, но вот — один миг — и Ричард принял решение, склонился к ней, к её приоткрытым, таким желанным губам и поцеловал. Нина была готова, она ждала поцелуя, пожалуй, с того момента, как вошла в его кабинет. Где-то в глубине души она понимала, что всё происходящее — иллюзия и существовать не должно, но ничего, совершенно ничего не могла с этим сделать. Её сердце болезненно сжималось от волнения, от щемящего восторга, который окутывал с ног до головы, когда он так касался её, так обнимал, его поцелуи были страстными, глубокими, такими, что ноги подгибались, а тело слабело и хотелось только одного, чтобы это мгновение не заканчивалось. Однако чем дольше длились их объятья, чем ярче и искренней становился поцелуй, тем больше в мыслях Нины крепли сомнения, неуверенность и страх — рассудок начинал преобладать над сердцем, а здравый смысл над действием очарования — она не могла и не может его любить. Нина ещё никогда не чувствовала себя более безвольной, чем сейчас, но она собрала все силы и заставила себя отстраниться.

— Нет, нет, прости, — Нина сделала несколько шагов назад от него и выставила руки перед собой, когда он попытался снова сократить расстояние между ними, — Это не правильно, я не хочу давать надежду на что-то, потому что уверена, что мне оно не нужно.

— Нина… — попытался возразить он.

— Я разведчик, Ричард. Никто, даже Командующий, в здравом уме не станет ждать человека, который пропадает годами в далёком космосе.

— Но я готов ждать. Более того, такие семьи реальны… Я могу позволить тебе заниматься тем, чем ты хочешь. И я буду ждать тебя сколько угодно, — сказал Ричард.

Нина прикрыла глаза и потёрла переносицу, усмехаясь своим мыслям.

— Нет, мы не можем быть вместе. Это полный абсурд. Ещё совсем недавно я была обычной студенткой из приёмной семьи, а сейчас стою с тобой, с человеком, занимающим самый высокий пост, исключая Совет, на «Авроре», и…

— Нина, Нина, дай мне сказать, — Ричард взял её руки в свои и стал покрывать поцелуями каждый палец, ладони и запястья, — верь мне, — его дыхание обжигало кожу, — я так же сильно хочу, чтобы ты была счастлива, как и быть с тобой.

Это было уже слишком. Она аккуратно отняла свои руки и сцепила их за спиной, чувствуя, как пощипывает глаза. Хотелось плакать, но эту слабость Нина не собиралась себе позволять.

— Проводи меня, пожалуйста. Уже поздно, я должна вернуться.

Ричард пристально смотрел на неё, и она вдруг отчётливо поняла, что своими словами разрушила часть его невероятно важных планов. Что ж, если она не могла получить информацию, он тоже не получит ничего.

— Я хочу уйти, — настойчиво повторила она.

Ричард опустил взгляд и, словно справившись с собой, кивнул.

— Как пожелаешь.

* * *

— Связь с кораблём восстановлена, — сказала Крис. Она сидела на полу в отсеке варп-ядра, в котором так же находились и все технические узлы «Пегаса», и без умолку болтала, — теперь я сделаю сверку файловых данных и посмотрю, в чём проблема, а заодно установлю время починки.

Антон стоял рядом, прислонившись к стене. Он нашёл Кристину Камо по дороге на «Пегас», куда она тоже спешила самым кратким путём; Нины с ней не было. Антон знал, что не вправе обвинять Нину в чём бы то ни было, но сердце говорило иначе. Как он, не привыкший руководствоваться чувствами и всегда державший их в узде, дошёл до этого?! Слова Кристины долетали до него отдалённо, и он едва успевал поймать их смысл, отвечая намного позже, чем следовало.

— Можете располагать любым временем. Я уже внёс в бортовой компьютер разрешение на свободный доступ сюда, потому что, боюсь, нам будет некогда каждый раз вас встречать.

Кристина повернулась к нему, и на её лице застыло нескрываемое удивление.

— Вы даже не спросили мой личный номер, майор, как же вы разрешили мне доступ?

Он задумчиво смотрел в сторону.

— Очень просто. Я читал ваше дело.

Кристина улыбнулась. Она, хоть и не желала становиться разведчиком высшего уровня, всё же прошла хорошую подготовку и сразу заметила, что именно происходит. Сейчас Антон Чехов, которым она так восхищалась, и о котором столько слышала, был обычным человеком, не лишённым способности любить и волноваться за того, кем дорожит, — любопытство Кристины оказалось сильнее предосторожностей.

— Переживаете за Нину?

— Если и переживаю за кого-то, — раздражённо проворчал он, — то только за бортовую систему моего корабля. Да и какое вам дело? — Антон надеялся, что Кристина перестанет его донимать и даст подумать, но её оказалось не так просто отшить обычной грубостью.

— Никакого, — она пожала плечами и вернулась к работе, ненавязчиво продолжая диалог. Кристина понимала, что играет с огнём, поэтому не стала настаивать на продолжении темы, только добавила. — Я просто вдруг подумала, что ни одна система не может работать идеально… — она снова улыбнулась, — забудем и вернёмся к Мари.

Антон не нашёлся с ответом и ухватился за МАРИ, как за спасительную соломинку.

— Что с ней?

— Будет в порядке, — заверила Крис и отвлеклась на последнюю манипуляцию с планшетом. Ей удалось успешно запустить проверку, но компьютер выдал ошибку на второй минуте загрузки, — майор? — Крис подняла на Антона взгляд, — Мари обрабатывает какие-то данные. Доступ капитанский, так что я…

Антон подошёл к ней и заглянул через плечо.

— Процесс исправен? Его можно оставить?

— Да, эти файлы слишком хорошо скрыты и не повреждены. В целом у меня сложилось впечатление, будто сложную систему Мари взломали поверхностно, но всё же есть вещи, которые неопытному программисту будут не под силу. В общем, я постараюсь не трогать это… А что делать с видеофайлами камер наблюдения?

— С камер? Разве они не были удалены? — Антон присел рядом, присматриваясь к монитору её рабочего планшета, на котором напротив фигуры Мари светились пятнадцать разноцветных символов, считывая показатели её состояния.

— Если Мари вам сказала, что они удалены, то это правда, во всяком случае, для неё. Она скрыла их так, что с поисковым радаром не найдёшь, но моя система, — Крис похлопала собственноручно собранный планшет, — лучшая на свете, так что… — она откашлялась, — Можем взглянуть, если вы позволите.

— Да, было бы неплохо посмотреть, кто к нам наведывался ночью. Можно вывести записи за последние галактические сутки?

— Нужен ваш уровень доступа или Нины. Как я и сказала, файлы закодированы и скрыты.

— Голосовое подтверждение, Мари, — Антон с трепетом в груди отметил, что от его голоса активность МАРИ, отражённая в таблице на мониторе, повысилась, — сохранённые файлы с камер наблюдения за последние галактические сутки. Разблокировку разрешаю.

— Разблокировано.

Крис сдвинула окно с показателями, оставляя место для видео, прокрутила до указанного Чеховым времени и запустила на нормальной скорости воспроизведения. Сначала камера показывала только рукав коридора, подходивший к шлюзу «Пегаса», пустые молчаливые стены и пол. Долгое время не происходило ничего, и Антон задумчиво уставился в одну точку, на миг возвращаясь к началу их разговора и к его недовольству её вопросами — раздражения он больше не чувствовал. Только опустошение и смутное беспокойство.

— Нину правда вызвали к Командующему? — вырвалось у него раньше, чем он успел обдумать свой вопрос. Увидев Кристину сегодня одну, он подумал, что Тиана права, но до сих пор не был уверен до конца. Оставалась крупица надежды, что Нина не с Ричардом.

Кристина окинула его взглядом.

— Да. Её вызвали, и приказ передавала я…

Антон так и не услышал продолжения, потому что в этот момент на мониторе что-то произошло. Ожидание оправдалось — стройная тень женщины косо легла на освещённую часть пола у шлюза «Пегаса», а следом и обладательница этой тени возникла прямо под камерой. Крис ахнула: если бы она не была знакома с Ниной настолько близко, она бы решила, что на видео именно она — тот же цвет волос, та же укладка в хвосте и одежда, слишком похожая на любимую повседневную. Но вот женщина чуть изменила положение головы, и камера на краткий миг выделила её нечёткий профиль.

— Остановите здесь!

Крис увлеклась просмотром, поэтому не успела среагировать и снова перемотала назад. Она максимально приблизила изображение, чтобы рассмотреть и понять, кто перед ней, и ей бы даже удалось вспомнить имя, если б не МАРИ, а точнее, та часть МАРИ, которая всё ещё работала:

— Второй пилот лейтенант Леоновенс на борту, — сообщила МАРИ, издав характерный сигнал.

Чехов подскочил на ноги, и на время в отсеке Варп-ядра воцарилось молчание настолько невесомое, что сложно было определить, где заканчиваются системные звуки и начинается тишина. Нина вошла к ним несколько мгновений спустя, она выглядела устало, блеск глаз подозрительно походил на с трудом сдерживаемые слёзы, а губы припухли от поцелуев… Нина надеялась, что это останется незамеченным, но Антон сразу обратил внимание на её губы, снова разозлился и сжал кулаки, чтобы успокоиться. Вышло из ряда вон плохо.

— Привет, — тихо сказала Нина. Она чувствовала себя подавлено и даже если бы знала, как Антон отреагировал на неё, всё равно бы не стала ничего с этим делать. Её занимало совсем другое. Ричард ушёл, и её чувств снова как не бывало. Осталось лишь послевкусие, тянущая тоска в груди. Что же с ним такое? Он ведь обычный человек…

— Привет, — улыбнулась Крис и сразу отвлеклась на свои дела. Интуиция подсказывала ей, что вмешиваться не стоит.

— Кристина, я уже оставил вам всё необходимое, вы простите нас, если мы отойдём поговорить? — сказал Чехов натянуто вежливо.

— Конечно.

Он задержал на ней взгляд, затем повернулся к Нине и жестом предложил выйти. Молчал всю дорогу до кухонного блока и, только когда дверь закрылась за ними, вкрадчиво спросил:

— Привет? Ты вот так просто приходишь неизвестно откуда после почти трёх часов отсутствия и говоришь «привет»?

Нина выпрямилась, совершенно не понимая, с чего он вдруг на неё взъелся, и, хотя она не успела уловить момент, когда это началось, ей уже хорошо виделось то, чем это закончится. Так же начинала мама, когда злилась на неё. Поэтому Нина специально тянула время: прошла к столу, села и подпёрла руками подбородок.

— Да. А в чём дело? Я не нарушила приказа ходить в одиночестве. Я была не одна.

— О, это мне известно! Но ты могла бы предупредить. Ты высказывала мне о недоверии и умалчивании, а сама…

— Это был приказ командования! Я должна была отказаться? Или что? — вспылила Нина. Усталость и все события сегодняшнего дня вымотали не только её саму, но и её нервную систему.

— Приказ? И почему же о нём не знал я? Все приказы командования тебе, к твоему сведению, поступают исключительно от меня и только через меня. Командование «Авроры» нам не начальники, они могут передавать распоряжения, согласованные нашим руководством с Советом, но не имеют права вызывать тебя к себе без моего ведома!

— Я в курсе всех положений и приказов, не надо повторять. Предполагалось, что ты знаешь о вызове! Как я, по-твоему, должна была узнать, известили тебя или нет!

— Очень просто! — он указал пальцем на руку с чипом.

Нина хотела было дать резкий категоричный ответ, но подумала, что совсем не хочет с ним ссориться, и сказала гораздо спокойнее, чем собиралась:

— Не ори. Не думаю, что я могла отказать Командующему.

— Не могла или не хотела?

— Антон! — Это было выше её сил. Нина вскочила на ноги, но так и не поняла, что собирается сделать, поэтому срочно решила выпить воды. Она тянула время, рассматривала стакан, ещё раз его сполоснула, медленно налила воду и так же нестерпимо медленно выпила, на самом деле пытаясь успокоить раздражение и злость — ответную реакцию на его слова. Но вот бокал опустел, и Нине пришлось снова посмотреть на Антона; ей действительно казалось, что дело в каких-то иных проблемах, а не в том, что она ушла не предупредив.

— Что случилось? Мари нельзя починить?

Антон ещё стоял у двери, бессильно прислонившись к ней спиной, и прикрывал глаза рукой, словно чувствовал себя виноватым или не хотел, чтобы Нина раскрыла настоящую причину устроенного им скандала. Ему действительно стало стыдно… он не должен был так с ней разговаривать даже при условии…. Да ни при каких условиях не должен был!

— Что случилось? — повторила она.

— Ничего, — пробормотал он, тряхнул головой и провёл ладонью по лицу. — Ничего, просто устал, извини.

— Я тоже устала, — Нина выдержала долгую паузу и, наконец, вспомнив нечто важное, сказала, — У меня не получилось…

— Не получилось что? — заинтересовался Антон.

— То, что я обещала. Я могла увлечь очарованием даже самого стойкого и бессердечного, но не его…

— Потому что влюбилась сама?

Нина набрала в лёгкие воздух, закрыла глаза и сжала кулаки.

— Нет… — её голос дрожал, — я не знаю… Я боюсь быть необъективной, и боюсь быть обманутой. Мы просто должны признать, что ни одна система не может работать идеально… даже система моего очарования.

— Что? Что ты сказала? — Антон обернулся на дверь, вспоминая точно такую же фразу Кристины. — Повтори!

— Система моего очарования?

— Нет, другое.

— Ни одна система не может работать идеально?

Антон кивнул, внезапно понимая, что в действительности для них значила эта фраза, даже если изначально она употреблялась в другом контексте.

— Вот именно! Вот именно! Скажи, ты веришь Ричарду? Не объективно, а сама для себя. Ты ему веришь?

— Да, — тихо призналась Нина, — не знаю почему, но когда я с ним, я верю каждому слову… сейчас уже не знаю.

— А мне?

Нина ответила, не задумываясь.

— Верю.

Он щёлкнул пальцами.

— Но ведь кто-то из нас точно лжёт, верно?

До неё, наконец, дошло.

— Ни одна система не работает идеально, даже компьютер проверки лояльности. Значит, нам просто нужно запросить компьютер видеозапись проверки Ричарда и тогда…

— Ты дошла до сути даже раньше, чем я ожидал, — улыбнулся Антон, — если Рич обманул компьютер, мы выясним это, и всё станет очевидно.

В сердце Нины неприятно кольнуло, и она, только что обрадованная новой идеей, погрустнела.

— Что бы я ни чувствовала, мне придётся согласиться, что Ричарду я верю гораздо меньше. И мне придётся согласиться, что…

Улыбка сползла с лица Антона, и он сел, скрестив руки на груди.

— Ты разведчик, Нина. Под любым твоим решением должны быть веские доказательства в первую очередь для самой себя. Что именно заставляет тебя верить мне больше? Сложившиеся рабочие отношения? То, что я твой капитан? Или то, что на Ричарда падает слишком много подозрений?

Она покачала головой.

— Нет… это, — она пару раз стукнула указательным пальцем по месту вживления чипа. — Разве ты не чувствуешь?

Он прикрыл глаза и вдруг тихо рассмеялся. Сам же минуту назад использовал этот аргумент.

— Да, ты права… я тоже чувствую.

Они улыбнулись друг другу.

— Я больше не пойду к нему, — говорить это было пока неприятно, но Нина знала, что это чувство бесследно уйдёт через несколько часов.

Антон посмотрел ей в глаза и поспешил сменить тему.

— Нужно запросить архивы теста на лояльность. Надо подумать как. Старый Чэн ушёл на пенсию, нового человека я не знаю, и он, думаю, не согласится… но там должен быть ещё Наблюдатель… — он взглянул на Нину, — это надо обдумать, скажу позже. Возможно, сможем убить сразу двух зайцев. А ты… что-то говорила об информации… сегодня днём, в лифте.

Нина сразу вспомнила букву «М» и сцепила пальцы рук, обдумывая, как это всё рассказать.

— Заметил букву на заколке, которую мы нашли вместе с датчиком и париком?

— Заметил, а что в ней такого?

Она помялась.

— В общем, сегодня я видела такую же на одежде Марго. А потом, — она повысила голос, потому что он собрался возражать, — вспомнила, что одежду с инициалами такого типа производят только на заказ в ателье «Дю Лермонта». И дело в том, что такие вещи неповторимы и индивидуальны, а ведь Тиана и Марго заказывают вещи только там. Этот комплект имеет прямую связь с владельцем, но я не понимаю…

— Ты подозреваешь Марго? Из-за этой буквы? — Чехов даже забыл, что собирался сказать. — Да она флешку не может правильно в планшет вставить. Какой взлом системы бортового компьютера?

— Я и не говорю, что это она. Я думаю об этом с того момента, как увидела её одежду. Если это Марго, тогда она должна быть ещё и очень глупой, чтобы оставить такую очевидную улику, но глупой её назвать нельзя, верно? Ясно же, что кто-то воспользовался её вещами. И кто-то специально бросил вещи, намекая на…

— В этом есть смысл… но кто? Тиана была со мной, а больше, насколько мне известно, Марго никого не подпускает к себе так близко.

— Ну, вообще-то… я же сказала тебе, что случайно подслушала разговор Марго и Тианы. Они говорили о тебе, и Тиана просила ещё одну услугу, чтобы вернуть тебя. Марго может ничего не знать, но Тиана… Может, эти вещи и были её первой услугой, а?

Антон молчал добрые две минуты, прежде чем высказать своё мнение.

— Слишком много совпадений. Слишком… Ричард был на занятии, а Марго на месте нашей драки. Они общаются, они втроём точно общаются. Это с его подачи.

— Ты только что сказал, что мы не можем делать выводы без веских доказательств. Пока не доказано обратное, Ричард не может быть автоматически виновен во всех преступлениях.

Антон хмыкнул и залпом выпил уже почти остывший чай.

— Я уверен, мы упускаем важный факт…

— Может быть, и всё-таки… У тебя есть хоть какие-то намёки на доказательства, кроме несоответствия его слов действительности? Хоть какие-нибудь? Просто, подозревать его на основании попытки подкупить меня, заставить шпионить или соблазнить, как минимум, не профессионально.

— А того, что ты назвала, разве мало?

— Ты тоже умалчиваешь и врёшь! — упрекнула Нина. — Что-нибудь ещё?

— Да… Раньше я думал, Рич желает оставить тебя на «Авроре», да и «Пегас» тоже, чтобы сохранить твой чип и быть с тобой, но сейчас… — он выдержал короткую паузу, — понимаю, дело в другом. Самым логичным исходом его действий я вижу получение права решать, что делать, а дальше…

— Только не говори, что Ричард хочет занять твоё место, — перебила Нина.

— Я именно это и хотел сказать, — возразил Антон.

Она припомнила самые отъявленные ругательства, которые знала, но, конечно, не произнесла их вслух. Для неё это прозвучало настолько бредово и неправдоподобно, что она с грохотом поставила чашку на стол и встала. Ричард мог иметь какие угодно мотивы и цели, но сместить Чехова с его десятилетнего поста… немыслимо!

— Ну, знаешь! Это уже за рамками. Ваши личные разногласия не дают тебе никакого права приписывать ему всё, что душе угодно! Он занимает пост Командующего, какого регилианского рокотуна ему метить на твоё место?

— Он одержим полётами с самого детства. Логично было бы обмануть компьютер, чтобы стать пилотом одного из исследовательских кораблей. С тех пор как я вернулся, Рич ведёт себя странно, очень странно. С ним что-то не так.

— Это тоже не доказательство, а твои личные выводы, — Нина встала и пошла к двери.

— Подожди, — окликнул её Антон, но она так и не обернулась, впечатала руку с чипом в панель замка и выскользнула за дверь.

— Говорить об этом больше не хочу!

Глава 18. Галактический Союз

Антон остался один. Его окутала глухая беспросветная тишина, какая бывает после сильной ссоры, когда осколки разбитой посуды ещё лежат на полу, а эхо отшумевших голосов звенит в ушах. Антон трижды глубоко вдохнул и выдохнул, но не смог успокоиться и скинул блюдце со стола на пол, тут же вцепившись в край этого самого стола до побелевших костяшек пальцев. Он вынужден был признать, что ревнует, и ревнует не как обычно, а по-особенному, по-новому для него. Антон никогда за всю свою жизнь не чувствовал такой ревности, которая выходила бы за грани обычного понимания, была сродни одержимости, невысказанной, невыносимой и жестокой. Его любили многие женщины, а иногда и мужчины, но никто из них не нашёл отклика в его сердце, все они были им отвергнуты. И вот, наконец, когда он смог полюбить сам, его возлюбленная, кажется, влюбилась в его друга, — эта ирония жизни выглядела полностью как заслуженная кара за сотни разбитых сердец. Мысленно прокручивая прошедший разговор, Антон ещё больше погрузился в уныние — разрываясь между чувством и долгом, он стал корить себя за несдержанность и, в конце концов, решил, что нельзя заканчивать на такой ноте. Он пошёл за Ниной, думая, что она вернулась к Кристине, но Кристина уже ушла, а Нины не оказалось ни в каюте, ни в кают-компании, ни в техническом отсеке. Пришлось обратиться к МАРИ — для неё это была простая функция, и она незамедлительно указала на тренировочный зал. Чехов поспешил туда, ожидая увидеть Нину за тренировкой по рукопашному бою, стрельбе или фехтованию, но Нина танцевала. Она танцевала, и Антон невольно залюбовался ей. Его настолько заворожили её движения, что он остановился в дверях, не в состоянии пошевелиться, не в состоянии помешать ей. Антон бы стоял и смотрел так вечность, но Нина, каким-то чудом ощутив его присутствие, остановилась.

— Я думала, разговор окончен, — сказала она, крайне недовольная тем, что ей не удалось побыть одной. Снова. Нина стояла к нему спиной и смотрела в зеркала, расположенные на панелях стен, которые обычно были отвёрнуты внутрь. Смотрела на себя, не на него. Она не знала, почему вспылила, и не понимала, почему в отсутствии этих невыносимых чар Ричарда её одновременно и волнует, и бесит любое упоминание о нём.

— Нет… — Антон замешкался, растеряв слова, однако он не был бы самим собой, если бы тут же не нашёл их, — я был не прав. Обвинять бездоказательно Ричарда или кого бы то ни было неправильно.

Нина вскинула бровь, и это было единственным её движением. Антон сделал несколько шагов к ней и продолжил.

— Предлагаю сначала наведаться к Эмилии и бывшему командующему. Не зря же они молчат. Нужно выяснить хоть что-то. Если Ричард в чём-то виноват, эти двое знают ответ.

Их взгляды в этот момент пересеклись в отражении, и время, до этой минуты казалось бежавшее быстрее скорости света, вдруг замерло. Слова позабылись, невозможно было уловить ни единой мысли, но Нина всё же смогла выйти из оцепенения первой.

— Ты прав, но, я думаю, нам стоит решать это на светлую голову…

Он прикрыл глаза.

— Да уж, ночь, и правда, время для совсем других разговоров.

Нина усмехнулась.

— И для каких же?

— О танго… — сказал Антон и тут же пояснил, — я имею в виду, что обещал научить тебя танцевать танго…

— Сейчас?

— Да. Ты всё равно пришла танцевать. Я покажу.

— Хорошо… хорошо, — Нина ничего подобного не ожидала, но раз уж он предложил… Она согласилась после короткой паузы и обратилась к МАРИ, — Мари, включи, пожалуйста, нам…

— …танго. Выбери сама, — закончил за неё Антон.

МАРИ молчала очень долго, потом сообщила.

— Запрос не выполнен. Мои системы самостоятельного выбора неисправны. Пожалуйста, конкретизируйте запрос, майор.

— Давай классическое… Классическое танго.

Антон снова посмотрел Нине в глаза, на этот раз без препятствия в виде зеркала.

— Итак, что ты знаешь о танго? — его голос вдруг стал завораживающе глубоким, почти бархатным, с нотками флирта, словно наполнился аккордами начавшейся музыки. Он, не дожидаясь ответа Нины, продолжил говорить, одновременно с этим делая ещё несколько шагов в её сторону. Нина не переставала удивляться, как легко он отбрасывает эмоции и переключается на другие, меняясь почти полностью, а ещё она вдруг отчётливо осознала, что вот оно… это, в сравнении с очарованием Ричарда, было настоящим. Абсолютным, истинно-подлинным и живым. — Всё начинается довольно медленно. Со взгляда или жеста, — Антон остановился в шаге от неё и предложил руку, — и когда приглашение принято… — он прерывисто вздохнул, когда она мягко коснулась его раскрытой ладони, — начинается танго, — Антон сделал последний шаг к ней, свободной рукой обвил её талию и, притянув к себе, зашептал на ухо, — это танец предвосхищения, соблазнения, желания и любви… двигайся, только если будет желание… и действуй, только если чувствуешь, что переполнена… любовью.

Нина напряглась. Не то что бы у неё совершенно не получалось танго, но это был новый и необычный подход в обучении. На этом моменте Нина поняла кое-что ещё — почему вся женская половина вселенной сходила по Чехову с ума. Его голос, его движения, каждый шаг и взмах руки привлекали внимание и заставляли сердце замирать от восторга, каждое его касание было искусством, каждый взгляд наполнен смыслом, каждый поворот головы — уверенностью. Приглушённый свет скрадывал черты лица, смягчал их, и Антон выглядел ещё более привлекательно. Нина в глубине души отругала себя за такой пристальный разбор его внешности, но от танца не отказалась. Странное любопытство захватило её, и вопрос — что же будет дальше? — вдруг стал важнее её истинных чувств. Она прислушалась к своим ощущениям и обнаружила неожиданно поднявшееся волнение — то самое, о котором говорила Маргарита Лабуле, когда рассказывала о танго — и трепет… Нина долго искала в себе эти чувства для танца и была готова на что угодно, чтобы найти их, но сейчас достигнутый результат совсем не обрадовал её, а испугал. Если в очаровании Ричарда таилась угроза, то в этом случае проблемой стала неподдельная искренность. Сердце Нины ухнуло вниз, и она, ощутив очевидную близость Антона, оттолкнула его. Он улыбнулся, успевая в последний момент поймать её ускользающую руку.

— Вот так. Всё верно… — подбодрил он. — Для хорошего танго недостаточно техники, недостаточно страсти! Хорошее танго как боль, как разлука с представлениями о жизни, как гибель иллюзий и начало действия! — он легко и при этом уверенно потянул Нину обратно, твёрдо обхватив пальцами запястье и невольно отметив, какое оно тонкое. Для самой Нины это действие оказалось слишком резким, и она буквально упала в его объятья… ей пришлось опереться на него… на его руку и бедро, чтобы удержать равновесие и элегантно завершить начатое движение — всё-таки они танцевали, и Нина не хотела выглядеть неуклюжей. Этот захватывающий разворот и стремительное приближение могли свести с ума любую женщину, и Нина сейчас ничем не отличалась от остальных. Её нога, согнутая в колене и подхваченная его левой рукой, грудь, прижатая к груди, одно сердцебиение на двоих, запрокинутая голова, волосы, выпавшие из причёски, глаза в глаза и меньше сантиметра между губами, сбивающееся дыхание, — Когда ты уже обладаешь желаемым, — шёпотом продолжил Антон, возвращая Нину в реальность, — и понимаешь, что скоро время танца закончится, и только пока звучит музыка, ты можешь быть рядом с партнёром! — он провёл свободной рукой вдоль её лица, словно гладил по щеке, но не касался, продолжая говорить. — Касаться и чувствовать его… Танго всегда независимо, и оно всегда является недостижимой целью… вот она в руках, а вот её уже нет.

Внутри Нины горел огонь азарта и желания. Слова, которые Антон шептал во время танца, были точно по методичке, но сказаны таким образом, что складывалось полное впечатление, будто Нина слышит их впервые.

— Я поняла. — Нина отстранилась и встряхнула руками, сбрасывая напряжение. На губах ещё ощущалось тепло его дыхания.

— Поняла? — с намёком на сарказм переспросил Чехов.

Она нахмурилась и уклончиво ответила.

— Я хочу научиться. Попробуем ещё?

Он кивнул.

— Хорошо. Но теперь ни звука. Не говори, не думай, только чувствуй… проживи этот танец… — и обратился к МАРИ, — музыку заново, пожалуйста.

Мелодия смолкла и после краткого перерыва началась заново. Нина выпрямилась, Антон тоже. Они стояли в шаге друг от друга, когда первый звук повторяющегося танго нарушил тишину. На первом аккорде они одновременно подняли руки — он правую, она левую — соединили ладони и на переливе мелодии плавно опустили их на уровень груди. Антон подал Нине другую руку и, когда она вложила свою ладонь в его, как в тот первый раз в «Ренессансе», сделал несколько шагов вперёд и назад… Нина поддалась ему. Ведомая его уверенными руками и музыкой, она почти сразу растворилась в танце. Технически она прекрасно знала элементы, ей не было необходимости ни смотреть под ноги, ни считать… как и ему. Ещё несколько шагов, разворот, наклон и поддержка… его сердцебиение, её растворившиеся в музыке мысли… Всё менялось стремительно и оставалось неизменным. Они словно парили над полом, и музыка была их крыльями… быстрое, яркое и страстное танго. Глаза в глаза, дыхание к дыханию… руки, скользящие по разгорячённым телам, почти неощутимая ткань одежд и головокружение на поворотах… всплеск эмоций: боль, любовь, отчаяние, разлука и ненависть, судьба и рок, страсть и безнадёжность… Антон не смел надеяться, что Нина сейчас искренна, что её страстность, это бушующее пламя, которое столько месяцев в школе она не могла найти, всего лишь отголосок, вызванный музыкой, всего лишь очередной элемент танца. Нина всегда танцевала опираясь на рассудок, на мысли, на устойчивые правила, на то, как должно быть, но сегодня… сегодня всё было иначе. И она сама была иной. И Антон казался не таким как прежде, а привлекательным и… желанным. Близость партнёра, их синхронизация, их прошлое и настоящее, их чувства друг к другу и к другим людям, чувства на пределе возможного, — все компоненты танца слились с очарованием и привлекательностью Антона Чехова для неё, и Нины Леоновенс для него. Между ними словно сверкали молнии, полыхал огонь и распускались цветы… Как сам и говорил вначале, за один аккорд до завершения мелодии, Антон успел пожалеть, что ещё миг, и всё закончится… Нина увлеклась и не желала останавливаться… несколько локонов выпали на лоб, и причёска окончательно распалась, рыжие волосы волной обрушились на плечи… Последние ноты, взмах руки, разворот и поддержка… Музыка завершилась, и они застыли в центре, прижавшись друг к другу, пытаясь выровнять тяжёлое рваное дыхание… Казалось, никто из них не понимал, что на самом деле сейчас произошло.

— Ещё? — радостно спросила Нина, так и не сдвинувшись с места.

— Нет. Уже поздно. — Антон был уверен, ещё один танец в такой опасной близости к ней он не переживёт. — Завтра тяжёлый день. Мне нужно придумать, как сделать так, чтобы ты смогла поговорить с Эмилией, — он отстранился первым, отошёл и коснулся своего чипа, — Мари, верни всё как было и заведи будильник на семь утра по межгалактическому.

— Запрос выполнен, майор.

* * *

Танец невероятно сблизил их, и хотя Антон и Нина в последствие не говорили об этом, они знали, что между ними с того вечера стало всё по-другому. Время шло. Совет так и не вернулся на «Аврору», все тренировки курировал Ричард, который не оставлял попыток снова встретится с Ниной и уговорить её быть с ним. Нина больше не велась на это, избегала встреч, отклоняла официальные вызовы, давая понять, что поднимется в кабинет командующего не раньше, чем ей прикажет Чехов. Ричарда это явно злило, но он по какой-то причине не прибегал к крайним мерам, вежливо принимал отказы и выглядел вполне спокойно для человека, которого намеренно игнорируют. Одновременно с этим Антон и Нина при поддержке Кристины стали разрабатывать план проникновения в следственный изолятор. Им необходима была Эмилия не только потому, что она могла что-то знать о произошедшем в тот день, когда Нину похитили, но и потому что она так же присутствовала на проверке лояльности Ричарда Нейтана, что увеличивало их шансы «убить двух зайцев» и всё выяснить. Однако дело оказалось нелёгким. Все их планы сводились к тому, что Нине так или иначе снова нужно было обратиться к Ричарду, а это значило прямо ответить на одно из его приглашений. Антон всеми силами старался найти другой путь, но, в конце концов, даже он вынужден был признать, что его нет. К Эмилии должна была попасть именно Нина, только дочери Эмилия могла открыть правду, потому что если не ей, то кому?

Совет же решал собственные проблемы. Они добирались в ужасной спешке, и всё равно не успевали вовремя — о возвращении на «Аврору» в ближайшее время не шло и речи. Их задержка была вызвана, как выяснилось позже, действием нового пропускного пункта, из-за которого на границе выстроилась армада ожидающих своего часа кораблей. Для делегаций Союза исключений не делалось, и все они отстояли эту немыслимую очередь, чтобы, наконец, собраться на встречу, которая, очевидно, уже срочной не являлась.

«Не бывает войны, которая не началась бы с мира, и не существует мира, в котором не разразилась бы война. Будь то космос, древние цивилизации Земли или неизведанная грань вселенной, — всё едино: война и мир сменяют друг друга, задуманные кем-то, спланированные неведомой дланью свыше», — так думал Себастьян Терри, действующий Советник космической станции «Аврора». Он вошёл в зал заседаний на планете Гиперион в системе Чара, где решено было собраться высокопоставленным чиновникам и главам союзных цивилизаций, вслед за другими Советниками и встал рядом с Аннет Диамант — достаточно близко, чтобы она смогла слышать его шёпот, но и достаточно далеко, чтобы не нарушить приличий.

— Слухи неутешительные, мы должны быть осторожны, — сказал Себастьян, едва шевеля губами.

— Думаешь, это связано с тем, что происходит на «Авроре»? — спросила Аннет, не поднимая головы.

— Полагаю, что так… — он резко прервался и выпрямился, когда в помещении вспыхнул свет.

Все присутствующие тоже засуетились, вставая полукругом ближе к центру, и поклонились друг другу.

Гиперион утратила атмосферу много веков назад, и город, являющийся столицей нескольких систем, исчез. На его место пришёл жилой комплекс, выстроенный под поверхностью планеты,оттого и этот величественный зал заседаний имел вид пещеры, опутанной литым изящным узором из сплава металлов, похожих на золото. Казалось, что всё это лишь для красоты и зрелищности, но на самом деле плотный сплав удерживал горную породу от обвалов, не позволяя нарушить целостность строения. Кроме этого ничего примечательного в зале не было: никакого убранства, никаких лишних вещей, только множество низких платформ по кругу со стойками и голографическими экранами. Свет здесь падал от тонких волокон, которые, точно живые змеи, вползали по каждой стойке, вырастали чуть выше экранов и, скругляясь, опускали яркие сплетённые головки.

— Прибыл Совет Человеческой Цивилизации! — объявил компьютерный голос, эхом отражаясь от стен. — Прошу председателей Галактического Союза занять свои места.

Гидеон поднял голову, осмотрелся и наступил на одну из платформ, та сразу засветилась, стойка с экраном отрегулировалась по росту — с остальными платформами и стойками произошло то же самое, как только представители иных рас и цивилизаций заняли положенные им места.

— Программа универсального нано-переводчика запущена, — снова сообщил голос, — заседание Галактического Союза может быть открыто.

На голографических экранах побежали строчки загрузки, и все обратили свои взгляды к низкорослому бледному существу в мантии и капюшоне, он шумно вдыхал вздёрнутым пятачком искусственный воздух, поднимаясь по импровизированной лесенке — в случае с ним пришлось отрегулировать не только стойку с экраном, но и саму платформу.

— Сияния звёзд и вечного мира, уважаемые председатели Галактического Союза, — его голос состоял из свистяще-каркающих звуков, которые тут же обрабатывал переводчик и текстом выводил на экраны, — вынужден сообщить, что торговые корабли снова подверглись нападению на нашей территории. Немногочисленный флот Исса вышел на разведку и не вернулся, а по прошествии трёх межгалактических суток мы утратили Кабадук. Юмаради ещё никогда не переходили границы настолько…

По залу прошёл ропот, который мгновенно стих, едва только человекоподобная рептилия подняла четырёхпалую лапу и дважды смачно моргнула. Переводчик не заставил себя ждать.

— Уважаемый Кро Исс, — обратилась она к предыдущему оратору, — неужели… неужели Кабадук, центральная планета системы Исса, уничтожена?

— Захвачена, Леди Варана, — ответил Кро, — у нас была надежда только на Флёрсарин, но они, как и следовало ожидать, не отозвались.

— У них политика невмешательства, — вступил в разговор Гидеон, — однако, полагаю, им придётся присоединиться рано или поздно. Сколько потерь у вас, Кро?

— Покинувших планету единицы, я прибыл, чтобы просить Леди Варану и Эллейн дать нам политическое убежище, а уважаемых председателей нашего Галактического Союза обратиться к Межгалактической Конфедерации.

— Мы не должны прекращать попытки связаться с Флёрсарин, — высказался высокий, похожий на тонкий жилистый скелет, мужчина; он почесал пальцами с длинными чёрными когтями то место, где должен быть нос, — Торговые союзы несут огромные потери, и пока мы тут разговариваем, Юмаради перебьют нас поодиночке. Нужно объединиться и напасть.

— Мы не можем нападать просто так, — пробулькало пухлое рыбоподобное существо с круглым аквариумом на голове, — мы не знаем их мотивов, и мы не можем рисковать маленькими цивилизациями, вроде Человеческой. Или сохранение видов уже не является главным пунктом правил Союза и Конфедерации?

— Конечно, является, — ответила Леди Варана, — Мы немедленно объявим мобилизацию военных сил, но только для защиты, не для действия.

— Извините, господа, — существо с длинной шеей, тонкими конечностями и яйцеобразной головой, внутри которой светилось нечто похожее на серебристый эфир, впервые вступило в разговор. У него был низкий мужской голос, однако язык звучал на высоких частотах, которые не только не понимали, но и слышали не все; компьютер сразу выдал на экраны перевод, — но почему мы обсуждаем военные действия в секторе недалёких кочевников Юмаради, если на Ригеле есть проблема посерьёзнее? Когда я принял приглашение на собрание Союза, я полагал, что мы должны решить, что делать с чересчур разросшейся Человеческой цивилизацией, численность которой уже превысила допустимые нормы среди Регилианцев и на Ригеле в целом?

— Недалёкие, по вашим словам, кочевники Юмаради, — сказал представитель Регилианцев и многозначительно замолчал, потому что многие возмущенно забормотали. Он был одет в синие доспехи, которые ярким контрастом ложились на его жёлтую, почти солнечную, кожу; перепонки вместо ушей чуть заметно двигались. Ему понадобилась пара секунд, чтобы восстановить внимание к своей персоне, — представляют собой угрозу, если решат нападать организованно, а захват Кабадук едва ли можно назвать временным набегом на чужие территории. Что же до численности Человеческой колонии на Ригеле, это касается только Людей и Ригелианцев, это наши внутренние дела, и систему Аурон и лично вас, Барнибил Эс, они никоим образом волновать не должны.

— При чём здесь люди? — возмутился Кро Исс. — Восемьдесят процентов населения Кабадук убиты или угнаны в плен. Иссинианцы в панике. Я прошу немедленного запроса на собрание Межгалактической Конфедерации и личного содействия её главы Октавии Асмирату.

— Ох, я приношу глубочайшие извинения, — ехидно заметил Барнибил Эс, — но мы не должны игнорировать и вытеснение одной расы другой с родной планеты… — он резко смолк, оглянувшись куда-то за спину.

Свет погас, отключая, в том числе, и питание жизнеобеспечения, но сразу же вспыхнул снова, а вслед за этим по залу пронёсся ветерок, и только тогда все увидели нежданного посетителя. Это было дымообразное существо, закутанное в серую ткань, которая формировала его гуманоидный облик, из-под широкого капюшона мерцали рубиновые угольки глаз.

— Представитель цивилизации Флёрсарин прибыл, — сообщил компьютер, — Его высочество принц Мейксанэйро до Сол.

Мейксанэйро выплыл в центр и, окинув взглядом всех присутствующих, сказал:

— Спасибо, Компьютер. Перевод не требуется, — он поклонился, — сияния звёзд и вечного мира, уважаемые председатели Галактического Союза. Вам не следует вмешиваться во внутренние дела друг друга, — он каким-то образом говорил сразу на всех языках, словно лично обращался к каждому из присутствующих, хотя его голос совершенно чёткой мелодией разливался в воздухе.

Представители союзных цивилизаций затаили дыхание. Многие века они не видели никого из этой расы, некоторые даже не верили в их существование, однако ни Кро Исс, ни Барнибил Эс, ни даже Леди Варана удивлены не были.

— А-а, высокомерный Флёрсарин, — сказал Барнибил Эс после затяжного общего молчания, — вы столетиями не желаете отвечать на призыв Союза и Конфедерации, в которых состоите, а потом являетесь, как ни в чём не бывало, будто так и надо. И без зазрения совести указываете, что делать.

— Мы сочувствуем Совету и Конфедерации, — возразил Мейксанэйро, — но никогда не вступали в них, никогда не заключали соглашений. Мы хранители мира во вселенной, и, конечно, не являемся по первому требованию, как вы ошибочно могли предполагать.

— Тогда зачем вы нужны? Зачем вы вообще сюда пришли?

— Чтобы призвать вас сплотиться и на время оставить споры. Юмаради не одни, ими руководит сильный и предприимчивый надзиратель, а посему прошу вас послушать Леди Варану, принять помощь и наставничество Эллейн, призвать Конфедерацию направить силы на защиту мирных народностей, и особенно обратить внимание на планеты, обладающие естественной атмосферой, пригодной для жизни.

— С чего вы взяли, что мы вас послушаем? — не унимался Барнибил.

— Мы послушаем! — тоном, не терпящем возражений, перебила его Леди Варана. — Армия Эллейн одна из самых многочисленных и укомплектованных в Союзе, и далеко не последняя по этим же критериям в Конфедерации. Я имею полное право требовать, чтобы ко мне прислушались. А вы, что скажете, Гидеон?

— Вы знаете, — сказал Гидеон, — что я предпочитаю не вступать в подобные диалоги, но поскольку это выходит на уровень Конфедерации, полагаю, нам следует обратиться к госпоже Октавии Асмирату по разрешению этого спора между нами. Наверняка не только мы обеспокоены активностью Юмаради в секторе Исс. Лагости Аки знает, что мы поддерживаем мирное урегулирование вопросов, — он кивнул представителю регилианцев.

— Да, — ответил тот, — я полностью солидарен со словами Гидеона.

— Хорошо, — Леди Варана многозначительно кивнула, — давайте проголосуем. Кто за то, чтобы мобилизовать армии для защиты мирного населения планет?

Множество рук взметнулось вверх. Себастьян и Аннет подняли руки тоже.

— Ты чувствуешь что-то необычное? — Себастьян склонился к уху Аннет, чтобы не мешать собранию.

— Да, — шепнула она, — от этого Мейксанэйро до Сол.

— Кто против? — громко произнесла Леди Варана. Она насчитала около двадцати проголосовавших, однако среди них не было представителя Флёрсарин, — А вы, Мейксанэйро? — ещё раз спросила Леди Варана, — вы воздерживаетесь?

— В моём голосе нет нужды. Очевидно, что вопрос решён в вашу пользу, — он вежливо поклонился и направился к другому выходу, намеренно проходя между советниками Аннет Диамант и Себастьяном Терри. Его следующие слова прозвучали тихо, так, чтобы слышали только эти двое, — доверяйте тем, кого пытаетесь защитить, и ищите врага средь самых близких друзей.

Аннет и Себастьян переглянулись, но Мейксанэйро не позволил им начать задавать вопросы, он испарился с места почти мгновенно, так что когда они посмотрели на него, его силуэт уже мелькнул и растворился в темноте коридора.

Глава 19. Кристофер

Занятия по бою были и остались самыми интересными и самыми необычными тренировками. Несмотря на то, что Антон считался одним из лучших бойцов и всегда выходил из рукопашных боёв победителем, Нине уступал. Его несобранность разительно выделялась на фоне её сосредоточенности — она, раз за разом укладывая его на лопатки, не могла понять причину его состояния. С того вечера, когда они танцевали танго, ему с трудом удалось победить её пару раз — Нина списывала это на то, что он просто поддаётся. Она задумалась об этом, отвлеклась, и это был первый раз за сегодня, когда Антон смог перехватить инициативу. Мир перевернулся, и Нина бухнулась на мягкую тренировочную площадку, удивлённо распахнула глаза и посмотрела в потолок. Антон сразу подал ей руку. На самом деле он уступал ей не специально — конечно, были моменты и довольно часто, когда ему представлялся шанс выиграть хотя бы один бой, но рядом с ней Антон совершенно терялся и только каким-то чудом умудрялся вести себя адекватно. Последнее время ему часто казалось, что он выглядит глупо и намного менее уверенно, чем раньше.

Преподаватель — худощавый и жилистый мужчина— хлопнул в ладоши три раза, чётко замеряя время между хлопками, и произнёс:

— Достаточно.

— Что скажете? — спросил Антон, отвернувшись от Нины, которую только что поставил на ноги.

— Вам, майор, ничего. Ваш навык не улучшился, несмотря на все заслуги, вы скорее не повысили уровень, а расширили имеющийся. Нина, — преподаватель повернулся к ней, — вы молодец. У вас будет преимущество в бою с высоким и сильным соперником, — он вздохнул, что-то набрал на голографической панели преподавательского браслета и продолжил. — Хорошо. Сейчас я запущу симуляцию массового боя. Поработайте в команде.

Нина и Антон переглянулись. Оба хорошо помнили эти боевые манекены, похожие на живых людей, а с мастером Тиссонаем ещё и следовало ждать каких угодно подвохов. Они встали спиной к спине, программа запустилась, и сформировала из воздуха и света манекены, которые, казалось, совершенно безобидны, но на деле наносили удары не хуже настоящих. Нина насчитала около двенадцати манекенов со своей стороны, Антон четырнадцать — со своей. Удерживая цель они вдвоём могли бы справиться, но, как и ожидалось, цель была не одна. Задание усложнилось, потому что в следующую секунду откуда-то слева пролетел маленький дротик — Нина услышала его свистящий звук и, зная, что удар его будет весьма неприятным, резко отклонилась в сторону, чуть повернув корпус, и оттолкнула Антона. Дротик пролетел аккурат между ними. Краем глаза Нина заметила преподавателя — мастера Тиссоная, сцепившего руки за спиной. Он сосредоточенно наблюдал.

Разрешалось использовать любые методы борьбы, но под рукой всё равно ничего не было, так что пришлось обходиться без оружия. Манекены сомкнули круг: ни Нина, ни Антон не знали, на что запрограммирован враг, и должны были сначала это выяснить. Выяснить не удалось. Манекены напали раньше. Мастер Тиссонай задумчиво погладил выбритый подбородок — он проводил далеко не первую тренировку с этой парой, и каждый раз их бой удивлял, поражая редким симбиозом взаимопомощи, поддержки и защиты. Нина и Антон защищались, зачастую интуитивно, сражаясь не каждый за себя, а друг за друга. Возможно, они этого не понимали, но их синхронизация и внутренняя гармония проявлялась во всём, и особенно в бою, когда не было времени обдумать свои решения.

— Хватит! — Тиссонай поднял вверх руку с браслетом, и манекены замерли, летящие дротики в миг приклеились к полу. — Антон, ты хорош в реальном бою, Нина пока неопытна, но вместе вы можете справиться. Я буду усложнять задания на следующих занятиях, и тогда вам всегда следует биться друг за друга, как сегодня. А сейчас время вышло, — он сложил руки перед собой и вежливо поклонился.

— Спасибо.

— Спасибо, — одновременно сказали Антон и Нина, повторив его жест.

Они покинули мастера Тиссоная в полном молчании, и на занятии по взаимодействию в космосе не проронили ни слова. Тренировка представляла собой выход в закрытый купол, в невесомость, где нужно было выполнять задания помощи и поддержки. Защитный костюм Нины защёлкнулся с характерным шипением, и она спокойно шагнула в купол, ощутив небольшое волнение — в космосе или в его симуляции Нина всегда испытывала именно волнение, и никогда страх. То ли их общее единодушие с Антоном сыграло роль, то ли нечто иное, но и здесь каждое задание они выполнили с минимальным количеством помарок. Преподаватели списывали это на высокий уровень синхронизации, Чехов и Леоновенс не думали об этом вообще. Их занимал вопрос обсуждения плана с Кристиной, и они поспешили вернуться на «Пегас».

Кристина опоздала. Она вошла в кают-компанию медленной походкой, и по её лицу сразу стало ясно — что-то случилось.

— Мари почти готова к работе, я внесла в её алгоритмы программу, переписывающую и заменяющие повреждённые файлы. Программа завершит мою работу и восстановит Мари снова, если подобное повторится, — выпалила Кристина на одном дыхании и виновато опустила взгляд.

— Крис, ты чего? — Нина подошла к ней. — С твоим назначением, наконец, прояснилось?

— Да… Простите меня, я больше не смогу вам помогать.

— Куда тебя распределили?

Кристина покачала головой и отвернулась, поспешно вытирая выступившие слёзы.

— Я не знаю.

— Не знаешь? Крис, как такое… — Нина обняла её за плечи, но Кристина вывернулась и отошла. — Что тебе сказали?

— Ничего, только то, что шаттл будет ждать меня завтра в семь у пятьдесят девятого шлюза, чтобы доставить на место. Никакой информации о должности, сроке службы, характере работы. Ничего. И я даже не знаю, увидимся ли мы снова… Я… — она не сказала этого вслух, но и без того было понятно, что Кристина боится, ведь обычно только преступников увозили в такой секретности. Никто из Высшей военной школы или других школ не сообщал о подобного рода назначениях. — Мне страшно, — призналась она, — вдруг кто-то узнал, что я влезла в работу с Мари без разрешения сверху.

Тут их разговором заинтересовался Антон, всё это время попивающий кофе в другом конце кают-компании.

— Кто-нибудь ещё знал о том, что вы помогаете с починкой Пегаса, Кристина?

Обе девушки повернулись к нему.

— Никто, — Крис покачала головой, — и за мной не следили, но Мари сломана, и система Пегаса сейчас ненадёжна в плане защиты данных. Нас могли подслушать.

— Маловероятно, — заверил он, — последствия были бы серьёзнее… А чья инициатива назначения и почему вас не оставляют на Авроре?

— Мне не сказали. Это секретно. Предварительное назначение было подтверждено, и единственное, что я знаю, один из Советников специально прибыл, чтобы сопроводить меня на место.

— Кто? — Антон расспрашивал так, будто вёл лёгкий допрос подозреваемого.

— Советник Терри.

На какое-то время между ними воцарилось молчание, которое снова прервал Антон.

— Табличка с назначением у вас?

Кристина переглянулась с Ниной, кивнула и, порывшись в сумке, извлекла оттуда ту самую табличку, которую показывала Нине в день, когда они болтали в столовой после занятия по истории. Антон, наконец, встал и подошёл, чтобы взять табличку лично. Он долго и очень серьёзно изучал её, затем вернул Кристине и улыбнулся, неожиданно дружески хлопнув её по плечу.

— Ничего не бойтесь, Кристина. Садитесь завтра на указанный шаттл… ничего не случится, я уверен, мы ещё встретимся.

Нина с подозрением уставилась на него — неужели он знает больше самой Крис? — но спрашивать не решилась. Сейчас скорое расставание с подругой занимало её больше, даже если она улетает не навсегда, они, вероятно, не увидятся ещё очень долго.

— Не расстраивайся, Нин, — улыбнулась Кристина, проницательно распознав её тревогу, — если майор говорит, что мы ещё встретимся, то мы ещё встретимся. Кстати, для тебя у меня тоже кое-что есть, — она посмотрела на Антона, — для вас обоих. Тебе не придётся идти к Командующему, смотри… — она убрала табличку с назначением и достала из сумки золотую карту, одну из тех, что носил Ричард.

Антон улыбнулся уголком губ, Нина ошарашенно распахнула глаза.

— Что это? Мне вообще стоит спрашивать, насколько это незаконно?

Кристина хихикнула.

— Знаешь, я испугалась неизвестности с назначением и решила, что хуже всё равно не будет, так хоть тебе помогу. Эта карта открывает доступ в любой отсек Следственного Изолятора на орбите Ригеля. Это путь к твоей маме без прямого привлечения нового Командующего.

Нина потянулась к карте, но отдёрнула руки как от огня, и карту взял Антон.

— Я всё просчитала, — добавила Кристина, — через двадцать четыре дня заканчиваются твои тренировки и там остаётся ещё целая куча времени перед выпускным, как раз тогда улетает очередной шаттл с продовольствием для Изолятора, тебе нужно только сесть на него, а дальше разберёшься. Думаю, двух дней хватит, чтобы слетать туда и обратно, только в секторе большие помехи, и если вдруг тебя раскроют, послать предупреждение об этом на «Аврору» будет весьма проблематично.

— А карту за это время не станут искать?

— Нет, я обо всём позаботилась. Перепрограммировала копию, так что если и схватятся пропажи, то слишком поздно. Двадцать четыре дня слишком малый срок, чтобы мой код начал давать сбои.

Нину переполняло чувство тепла и благодарности к подруге, к тому, что она сделала для неё. Было большим облегчением не ходить больше к Ричарду и не испытывать судьбу.

— Крис… — слов было недостаточно, и Нина её обняла.

* * *

Оставшиеся дни до отлёта тянулись невероятно долго. Первым тяжёлым ударом стало прощание с Кристиной. И хотя Чехов уверял, что всё будет лучше, чем в порядке, Нина не верила — где-то в глубине души она боялась, что из-за её просьбы о помощи, подруга действительно оказалась в опасности. Сомнения усилились, вконец измотав Нину, и она, в очередной раз закрывая пустую ленту уведомлений, решила погрузиться в работу. Она изучала «Пегас», ходила на тренировки с Антоном и на симуляцию полёта — садиться за штурвал настоящего корабля в одиночку она пока боялась. Но время шло, и к концу третьей недели Нина уже сама успешно смогла совершить отстыковку «Пегаса» от основного шлюза и вернуть его обратно, разумеется, не без помощи ещё местами недееспособной МАРИ. День «Х» приближался, а вместе с ним и страх — первая же её миссия должна была стать не только одиночной, но и по всем пунктам незаконной. Ожидая на взлётной площадке шаттл, Нина чувствовала, как её бьёт мелкой дрожью, слова провожающего её Антона не помогали, и она едва ощущала связь с реальностью.

Уже в шаттле, вдыхая аромат пластиковых упаковок и жидкости, которой обычно проводили дезинфекцию, Нина вспоминала последние напутствия Антона.

Связь с Мари, да и любая другая, будет там недоступна. Будь осторожна.

— Будь осторожна, — передразнила она, накинула капюшон асимметричной чёрной накидки, сцепила руки перед собой и сжалась.

Доступ первого уровня, который давал чип, позволил ей без проблем занять здесь место, оставался открытым вопрос, действительно ли сработает золотая карточка там, в Следственном Изоляторе. В крайнем случае, Нина решила притвориться, что очень хотела увидеть приёмную мать и поэтому полетела без всякой надежды на успех. Однако золотая карта сработала — завидев её, все вставали по стойке смирно. Нине с лёгкостью удалось попасть к камерам следственного изолятора. В длинном коридоре с рядом закрытых металлических дверей было темно, двое охранников тихо переговаривались друг с другом, обсуждая новые поступления продовольствия с базы. Нину они восприняли скептически, но карта снова решила все вопросы. Нина расхрабрилась. Первоначальный страх ушёл, и она уже чувствовала себя более уверенно.

— Прошу прощения, — важно сказала она, — мне нужно допросить женщину… Эмилию Фармер. В какой она камере?

Охранники переглянулись.

— Раз вы из управления… — произнёс один, — названного заключённого уже увезли.

— Куда? — Нина поперхнулась и закашлялась, скрывая за этим шок от полученной информации.

— Так ведь из управления приказ-то, — почесал затылок второй.

Нина сделала три глубоких вдоха.

— Мой корабль попал в космическую бурю, я опоздала. Какие ещё приказы вам поступили?

— Передать следующим рейсом второго заключённого.

— Он здесь? Где он?

— В восьмой камере. Пойдёмте, — офицеры прошли вперёд, в сторону самой тёмной части коридора, Нина пошла за ними.

Электронный замок распознал золотую карту, мигнул зелёным, и тяжёлая дверь щёлкнула, с шорохом приоткрываясь на четверть. Нина посмотрела на часы и обернулась к охране.

— Пожалуйста, найдите способ сообщить, что у меня очень мало времени, пусть подготовят шаттл к отлёту.

Офицеры отсалютовали ей и удалились.

Камера Кристофера Нейтана оказалась очень светлой: койка, стол и стул с кителем на спинке — всё в белых тонах, мягкое, исключающее любую возможность навредить себе. Сам Кристофер стоял спиной к двери и о чём-то невнятно рассуждал. Нина плотно закрыла дверь, прислушалась — на той стороне отчётливо зафиксировался в прежнее положение электронный замок.

— Сэр? — осторожно обратилась Нина. Она понятия не имела, о чём говорить с отцом Ричарда, и на самом деле испытывала перед ним благоговейный трепет, в глубине души до сих пор воспринимая его как Командующего и не иначе. Он стоял как призрак. Взгляд Нины ещё раз упал на китель, и она с сожалением отметила места оторванных знаков отличия и принадлежности к высшему кругу лиц, — Сэр… — снова позвала Нина.

Кристофер медленно обернулся. Нину поразило, что он совсем не изменился, что его мудрый и глубокий взгляд остался прежним, только тень невообразимой печали говорила о его пребывании здесь. Рана на плече кровоточила, и Нина теперь с негодованием вспомнила спокойное лицо Ричарда, когда он рассуждал о событиях в заброшенной лаборатории.

— Я знаю тебя, — неожиданно произнёс Кристофер. В его чертах мелькнуло недоверие, он словно надеялся найти доказательство, что Нина не мираж, — ты же Леоновенс…

— Позвольте, я перевяжу вашу рану, — вместо ответа сказала Нина, — эти бинты уже никуда не годятся, — она осмотрела каюту. — Компьютер, здесь есть аптечка?

— Извините, доступ для заключённых запрещён.

— Мой номер LO3500N18G24, — сообщила Нина. — Я не заключённая. Аптечку!

— Личный номер и голос соответствуют лицу без судимостей. Аптечка доступна.

В стене с хрустом сдвинулась панель и открыла шкафчик с медикаментами первой необходимости. Нина взяла обезболивающий антибактериальный спрей и бинты и усадила Кристофера Нейтана на койку. Он не сопротивлялся, только смотрел на неё во все глаза. Когда Нина стала снимать старые бинты, он спросил снова.

— Ты дочь Лео? Нина Леоновенс? — его взгляд вдруг упал на грудь Нины и задержался на выпавшем из-под одежды рассечённом кулоне. — Ты Нина Леоновенс, — утвердительно сказал он.

— Да, — со вздохом подтвердила она после завершения процедуры.

Кристофер посмотрел ей в глаза и вдруг взял здоровой рукой за руку, по-отцовски сжал её маленькую ладонь.

— Прости меня.

— За что? — Нина хоть и опасалась его, всё равно почему-то интуитивно испытывала к нему доверие и руку не отняла.

— За Эмилию. Я должен был предпринять действия по защите, я должен был…

— Расскажите мне, — попросила Нина. — Что случилось?

Губы его скривились в вымученной улыбке.

— Всё началось задолго до того, как ты приняла чип. Я… всегда любил Эмилию, а она любила меня, но так сложилось, что судьбы наши разошлись. Я никогда не имел претензий к Джону, Эмилия с ним была счастлива, потому что он тоже… тоже её любил. Когда «Гаусс» потерпел крушение, а твои родители погибли, я остался единственным, кому было известно о планах Лео Леоновенса… Отдать тебя в семью была его идея, не наша. Эмилия очень хотела детей, и я дал ей это… дал ей тебя. Ей следовало проявлять твёрдость, она должна была быть строгой и неприступной, чтобы планы тех, кто пытался тебя использовать, не сработали или перенеслись на неопределённое время. Но ты выросла…

— О чём вы говорите? — на глазах Нины выступили слёзы.

— Мой сын… Ричард с детства был заражён смертельным вирусом… Я знал, что ему удастся обмануть компьютер лояльности, и знал, что деинициация так повлияет на него, но ничего… ничего не сделал. Я не уследил… Я виноват.

— Значит, это правда? Ричард обошёл систему лояльности? Но он выглядит вполне здоровым, и он… — у Нины сжалось сердце… она и сама не поняла, что именно это было. Жалость? Сочувствие? Сожаление?

— Мой сын не здоров. Лекарство, которое давала Елена, было экспериментальным и опасным… оно не помогало… Совсем. — Кристофер, словно вынырнул из трагических воспоминаний и почти воскликнул. — Ты должна немедленно вернуться!

— А как же вы? И мама… Куда забрали маму? Куда хотят забрать вас, если вы невиновны?

— Я виновен. Причиной смертей тех людей стал я… в день, когда тебя похитили, это с моей подачи были высланы те тесты на подтверждение квалификации, чтобы задержать нужных людей на месте. Против твоего отца и Томпсона я ничего не имел, поэтому выманил их из кабинетов, приказав Джону доставить форму. Я знал, что они с Томпсоном любят посидеть в свободное время, и был уверен, что пойдут они вместе. Так и вышло. Остальные пять Наблюдателей моих рук дело, но у меня… у меня были причины, Нина.

— Вы приказали их убить?

— Я должен был. Моя личная разведка нашла документы, и я по старой привычке и глупости попросил Эмилию помочь мне. Знаешь, ведь она тоже окончила факультет разведки и даже дослужилась до лейтенанта, но осталась из-за меня и Джона, не пошла работать по профессии…

Нина удивлённо охнула.

— Да-да, Эмилия закончила тот же факультет, что и ты, поэтому ей так легко удаётся быть той, кем она не является. Надеюсь, ты простишь её выходки… однажды. — Кристофер Нейтан задумчиво покусал нижнюю губу. — Мы выяснили, что все эти люди ведут масштабный заговор против Совета, но идти к Советникам напрямую было нельзя, поскольку каждый из них Советникам и служил. И тогда я принял решение устранить заговорщиков, чтобы вывести их глав в открытый диалог, но они переиграли меня. Взрывы шлюзов стали прикрытием для твоего похищения, а меня Совет, ожидаемо, не допустил к прямому расследованию дела. Тогда я ещё надеялся, что Ричард не имеет никаких намерений навредить кому бы то ни было, и самовольно освободил его из под домашнего ареста, чтобы он нашёл Чехова и пришёл мне на помощь. Я и подумать не мог, что он донесёт на меня, поэтому, не заботясь о скрытности, отправился за Эмилией и оказался в заброшенной лаборатории на четверть часа раньше остальных. Эмилия и Елена повздорили… Елена решила защищать сына и помогать ему в том, что он планировал сделать. По итогу я снова совершил ошибку, позволив Елене притворится жертвой как раз в тот момент, когда пришли Ричард и Чехов. Они застали конец нашего разговора, Ричард увидел Эмилию, направляющую бластер в лицо Елены, а потом…

— Он в вас выстрелил.

Кристофер опустил глаза.

— Почему вы не оправдались сразу? — спросила Нина. — Почему молчали? К чему было его защищать?

— Сына? Это не из-за него. Документы, которые доказывали бы мои слова, кто-то выкрал. Я не мог заявлять голословно, но и желал спасти Эмилию, и я… не смог уговорить её дать показания…

— Она жива? Скажите!

— Да. Я уверен, что да, — он вдруг откровенно прямо посмотрел Нине в глаза, — если хочешь помочь Эмилии, помоги нам выбраться. Я спасу её, а ты… — взгляд Кристофера будто прояснился, — Нина! Что ты здесь делаешь? Ты должна немедленно сообщить Чехову о том, что я сказал тебе. Лети на «Аврору», ты должна быть там.

— Почему? Что ещё вы знаете?

— Мы все в опасности. Твоя миссия очень важна… возвращайся! — он встал, отпуская её руку.

— Сэр, скажите мне…

Завершение её фразы и его ответ потонули в гуле сирены. Свет в камере из белого стал красным. Нина подскочила, Кристофер выхватил торчащую у неё из нагрудного кармана золотую карточку и поднёс к двери. Замок среагировал, и дверь открылась за долю секунды до блокировки дверей других камер.

— Уходим! — Кристофер подхватил китель и с небывалой для раненого ловкостью, надел его, сразу за этим вырубая с кулака вошедшего охранника. Следующего нейтрализатором приложила Нина.

Они промчались по коридору к закрытым дверям выхода из отсека и именно тут наткнулись на непреодолимое препятствие — монолитная дверь и её замок отказывались подчиняться золотой карте. Кристофер полез копаться в замке, Нина активировала панель чипа. Она наблюдала за Кристофером, и хотя он казался вполне здоровым, его бледность пугала, и ему явно было хуже, чем выглядело со стороны.

— Мари, запрашиваю доступ к замку первой двери камер следственного изолятора. Мари, ты меня слышишь? — в панике она забыла, что связь с МАРИ должна отсутствовать в этом месте, но ответ на удивление прозвучал.

— Да, лейтенант. Разблокировка завершена.

Замок щёлкнул, и Кристофер ошарашенно повернулся к Нине, но никаких вопросов задать не успел. Они попали прямо в толпу охранников, порядка десяти человек, и, к счастью, оказались слишком близко. Стрелять по ним прицельно не получилось бы, и они сразу вступили в рукопашный бой. Нина действовала нейтрализатором, Кристофер добыл в бою бластер и, выкрутив его в безопасный режим, наносил им точные и безошибочные удары. Так им удалось добраться до взлётной площадки, они выбежали к шаттлам — к этому моменту рана Кристофера снова открылась, и кровь пропитала китель. Надежда улететь имела все шансы, шаттлы стояли пустые и некоторые из них даже готовились к вылету — Нину должно было бы насторожить отсутствие охраны и пилотов, но она за радостью предстоящего освобождения этого не заметила, и даже с иронией восприняла то, что стрелять по ним начали сзади. Так их подгоняли к кораблям, но зачем? Это был вопрос, ответ на который она узнала позже. Кристофер отстреливался, у неё не было оружия дальнего действия и не было возможности под плотным огнём взять хоть что-то. Они отступали к защитному полю, сохраняющему гравитацию и атмосферу на взлётной площадке, охрана изолятора теснила их… Всё слилось в одну сплошную волну бесконечных, разрывающих перепонки выстрелов, в какой-то момент стали взрываться шаттлы, но и это оказалось ещё не самое страшное. Когда не осталось ни одного шаттла, пункт управления запустил разгерметизацию шлюза. Начался обратный отсчёт. Единственная дверь к спасению стала закрываться.

— Что нам делать? — крикнула Нина и активировала шлем защитного костюма.

Кристофер посмотрел на неё.

— Разберёмся, — он сказал это так, будто был уверен в положительном исходе. В его голосе читалась выдержка многих лет самодисциплины, он действительно был командующим, лидером, способным в самой опасной ситуации поддержать и успокоить тех, кто рядом.

— Лейтненат, ваше сердцебиение уже несколько часов заставляет меня беспокоиться, — внезапно встряла в разговор МАРИ, — я рядом и могу забрать вас.

— Что? — Нина чуть было не решила, что ослышалась. — Ты здесь? Как? Ты можешь нас забрать?

— Могу, — подтвердила МАРИ.

— Шлюз взлётной площадки… — Нина выглянула, чтобы найти номер шлюза. Одновременно с этим Кристофер выстрелил в кого-то у двери, но промахнулся и попал в энергоблок. Раздался мощный взрыв, который цепной реакцией стал подрывать остальные блоки внутри изолятора, — номер два! — наконец, выкрикнула Нина, найдя нужное обозначение, а затем дёрнула за рукав Кристофера, — сэр, здесь «Пегас». Нужно уходить!

— «Пегас»? — он изумлённо застыл, затем кивнул и первым перебежал за укрытие ближе к защитному полю, чтобы прикрыть её, но прикрытия уже не требовалось.

За дверью произошла серия взрывов, дверь заклинило, оттуда уже никто не стрелял. Всё горело, если сейчас МАРИ не спасёт их, то уже никто не спасёт. У двери упала металлическая балка, выламывая покрытие пола. Вероятно, взрывы затронули и центральную систему, потому что изолятор тряхнуло так, что всё посыпалось, а пол пошёл рытвинами. Кристофер бросил оружие, взял защитную маску, схватил Нину за руку и потащил к шлюзу. «Пегас» уже появился и завис в нескольких метрах от почти исчезнувшего защитного поля, Нина видела огни родного корабля и молилась, чтобы они успели добежать. У самого края платформы их снова тряхнуло, и оба упали на пол — Кристофер вывихнул запястье со стороны многострадального раненого плеча. Нина помогла ему подняться и теперь уже сама потащила его к кораблю.

— Мари, ближе! — приказала она, и с облегчением заметила, как «Пегас» качнулся ещё немного в их сторону.

Они были у цели, за миг до прыжка, когда взрывы прогремели совсем близко. Нина рванулась вперёд и почувствовала лёгкий толчок в спину — Кристофера Нейтан толкнул её, и она удачно пролетела на платформу открытого шлюза «Пегаса», обернулась и тут же свесилась с края.

— Давайте руку! — крикнула она Нейтану. Он поспешно застегнул маску. — Сэр, я смогу вас удержать… Мари, ближе!

Прогремел последний взрыв, Нина протянула руку, Кристофер потянулся в ответ, их пальцы соприкоснулись, и в этот момент, падая вместе с сердцем Нины, обрушилась и платформа под ногами Кристофера… Нина дёрнулась вперёд, чтобы схватить его ускользающую ладонь, но промахнулась и поймала воздух…

— Активирую систему защиты пилота, — проговорила МАРИ. Вокруг «Пегаса» возникло ещё одно защитное поле.

Шлюз следственного изолятора взорвался… «Пегас» резко накренился, максимально избегая повреждений, Нину отбросило внутрь корабля, где первый же удар о твёрдую поверхность неудачно пришёлся на кнопку деактивации её защитного костюма, и шлем раскрылся до того, как манёвр был завершён. Нину тряхнуло снова, она влетела в стенку коридора и потеряла сознание.

Глава 20. Запись с камер наблюдения

…Пенистая зеленовато-голубая волна набежала на берег, окатила песок и ноги девушки, край белого платья намок и прилип к коленям, лёгкий бриз коснулся длинных рыжих волос… Нина смотрела на волну (Разве она видела море? Разве знала, как земная вода касается кожи? Как шуршит и проседает песок?), вода приходила и уходила, тихий шёпот ветра сливался с всплесками и криком чаек, ярко светило солнце… Волна снова отступила, и Нина склонилась за оставшейся на песке маленькой ракушкой, но, когда взяла её в руки, поняла, что это совсем не ракушка, а сухая роза… цветок, который она уже видела и во сне, и наяву. Цветок, о котором рассказывал Антон.

— Прекрасно, не правда ли?

Она вздрогнула, повернула голову и встретила взгляд таких же зелёных глаз, как у Чехова, только перед Ниной стоял совсем не он. Это была стройная женщина, одетая в лёгкие брюки и рубашку, её локоны отливали цветом молодой пшеницы, изящный изгиб шеи переходил в острый вздёрнутый подбородок, а фарфоровая кожа казалась гладкой и нежной.

— Да… — произнесла Нина и не узнала своего голоса, — я никогда не видела моря. Только на картинках.

— Ты ещё увидишь его, смотри… — женщина указала на горизонт, где чернела завеса штормовых туч, — там опасно и ветрено, но ты должна пройти через это. Таков твой путь.

— Через что?

— Иди за цветком, Нина, найди его.

— Зачем? Кто вы?

— Меня зовут Алекс…

Вода неожиданно резко откатилась от берега, оголяя песчаное дно, полоску кораллового рифа, и вдруг взмыла ввысь, сформировалась в двадцатиметровый вал и обрушилась на Нину… Она хотела бежать, отойти или спрятаться, но не могла, ноги словно приросли к земле, а море всё бушевало… волны падали одна за одной, одна за одной… Нина едва успевала глотнуть свежего воздуха, как снова оказывалась в воде…

— Найди меня, Нина… — услышала она гулкий голос смутно знакомой женщины, представившейся именем «Алекс», — Нина…

— Алекс! — Нина резко села и тут же ощутила сильное головокружение.

Ей потребовалось всё мужество, чтобы сосредоточиться на сне.

— Алекс, — повторила она. Такой сон ей снился впервые, и тем более, настолько подробный и живой, — Бабушка Алекс? Александра Чехова-Штатц? — голова раскалывалась, Нина с силой надавила на виски, желая уменьшить боль, но боль только прибавилась вместе с воспоминаниями о Кристофере Нейтане, а затем добила её смутным беспокойством.

Корабль работал в штатном режиме, МАРИ исправно выполняла свои обязанности, но что-то было не так, чего-то не хватало. А точнее кого-то.

— Где Антон? — голос подвёл её и издал только сухие хрипы. — Мари, где майор Чехов?

— Жду ваших указаний, лейтенант Леоновенс, — ответила МАРИ.

— Где капитан?

— Я не обладаю такими данными.

— Ты не видишь его чип? Ты не распознаёшь его сигнал? Что случилось? — Нина добралась до мостика и села в кресло первого пилота. Она сидела за этим штурвалом впервые, и сидела одна. Что ж, выбранный путь предполагал, что многое случится впервые.

— Вы же чувствуете его, лейтенант. В данном случае я ничем не отличаюсь от вас. Местоположение капитана недоступно.

— Где ты видела его в последний раз? — Нина судорожно вбивала координаты «Авроры».

— Капитан приказал отвести «Пегас» на заданное расстояние, и отправляться вам на помощь, если спустя сутки он не вернётся.

— Шаттл летел двое суток, ещё одни я провела здесь… Выходит, Антона нет с тех пор, как я улетела… или около того, — пробормотала Нина.

— Капитана нет уже сорок шесть часов, тридцать семь минут, двенадцать секунд и две тысячи…

— Я поняла, — перебила Нина, — Спасибо.

— …по времени космической станции «Аврора», — закончила МАРИ, несмотря на возражения.

Нина раздражённо кивнула и нажала ввод координат.

— Следуй по заданному маршруту.

— Координаты приняты. Мы возвращаемся на «Аврору».

* * *

«Пегас» перемещался в разы быстрее шаттла, но и этого времени хватило, чтобы Нина морально вымотала себя до изнеможения. Она то пыталась разгадать свои сны, то оплакивала Кристофера Нейтана, то сожалела, что не задала ему более важных вопросов… от страха неизвестности и беспокойства за Антона у неё сводило мышцы, голова кружилась от голода, так что в последние часы полёта она добровольно заключила себя в медицинскую капсулу, чтобы восстановить здоровье. МАРИ разбудила её при выходе из экзо-пространства и помогла состыковаться со шлюзом, указанным диспетчерской.

Нина выбрала удобное оружие, надела защитный костюм, форму и отправилась на поиски Антона. Она уже прошла в рукав, соединяющий «Пегас» и «Аврору», когда услышала тихие торопливые шаги. У Нины не было опыта, но после пережитого в следственном изоляторе, она без сомнения выбрала сторону излишней предосторожности. Вспомнив теорию, резко прижалась к стене, и едва чей-то силуэт возник в полумраке коридора, напала лёгким кошачьим прыжком, повалила и заломила чужую хрупкую руку. Женский вскрик заставил Нину присмотреться… кудрявые каштановые волосы, дорогая блузка…

— Марго? — ахнула она, забыв о приличиях.

— Отпусти, дура! Это срочно! Я как только увидела «Пегас» сразу… — Маргарита взвизгнула, — отпусти!

Нина хватку ослабила, но не отпустила.

— Ещё чего! Это твоя заколка оказалась на «Пегасе» после поломки МАРИ. Почему я должна тебе верить? Есть объяснения?

— Да! Да! — надрывно бросила Маргарита. — Отпусти! Больно! Я пришла помочь!

Нина, наконец, сжалилась над ней.

— Я слушаю, — она встала и отошла на три положенных шага назад.

Маргарита обняла руку и потёрла в том месте, где Нина особенно крепко схватила её.

— Слушай, я люблю Ричарда, но всё, что происходит, мне не нравится. Я пришла тайно… — она нервничала и оглядывалась. — Перед поломкой вашей бортовой системы, Тиана взяла мои вещи, но флешку вставляла не она, и здесь, на «Пегасе», была не она… Мари сломал кто-то по наводке Ричарда. Я прикрывала Тиану, думала она хочет вернуть Чехова, задержать его на «Авроре», а она… а они… — Марго не отличалась стойкостью студенток школы разведки и потому разревелась.

Нина закатила глаза, схватила её за плечи и встряхнула.

— Говори! Ты сказала это срочно. К чёрту Тиану. Что ты хотела сказать! Что Ричард?

Маргарита покачала головой и вцепилась в Нину.

— Не позволь ему совершить ещё одну ошибку. Трое патрульных… Мэйсон Клоуди, Билл Пирс и Робер Уайтли, которые пытались задержать Чехова, когда он сбежал из-под стражи, чтобы спасти тебя, мертвы.

— Мертвы? — тихо переспросила Нина.

— Да. Они были ранены выстрелами боевого фазера, не смертельно, в тот день, когда тебя искали… но трое суток назад погибли в больничном крыле. Антона обвинили в их смерти, Согласись, мотив у него очевидный…

Нина отшатнулась.

— Где они? — она глубоко вздохнула, чтобы унять тревогу, но тревога только усилилась.

— Прямо сейчас. Медицинская лаборатория торгового сектора. Первый уровень.

— Первый уровень, — повторила Нина и кинулась к основному коридору, но, не сделав и двух шагов, развернулась, схватила Марго за руку и потащила за собой.

* * *

Нина вела Марго, очень медленно, наставив на неё бластер, спрятанный в складках одежды, проверяя каждый коридор и лифт, обходя людные места. Вечер выдался тихим, на «Авроре» наступала ночь, но исключать случайных встреч не стоило, как и не стоило попадаться под центральные камеры наблюдения. Время тянулось медленно. Сердце сжималось от того, что она может не успеть, что Марго не врёт и Ричард действительно решил поступить так с тем, кого называл своим другом. Кристофер сказал, что Ричард болен, но могло ли это значить полную его невменяемость, или только какой-то непсихологический аспект… может особенные лекарства требовались ему как обезболивающие или… Нина вынуждена была признать, что успокаивает себя, на самом деле всё наверняка гораздо хуже.

— Осторожность и недоверие, осторожность и недоверие, — уговаривала она себя.

— Чего ты там бормочешь? Я не собираюсь тебе врать. Вот! — Марго указала на табличку и номер лаборатории. — Пришли.

К этому моменту «Аврора» уже погрузилась в сон, лампы потускнели, а чистящие дроны выехали на свой ночной марафон. Нина толкнула дверь, и та бесшумно открыла ей залитую светом лабораторию. У входа стоял ряд стеллажей, и хотя за ними что-то происходило, Нине нужно было пройти внутрь, чтобы понять, что именно. Там кто-то тихо переговаривался, гудела какая-то система, звучали шаги. Нина прислушалась. В звуках системы она с ужасом различила звук того самого аппарата, который вживлял ей чип… не было сомнений, что и для изъятия использовалось нечто подобное. Как только в её голове выстроилась связь между этим звуком и тем, который ей уже приходилось слышать, Нина оставила Марго и прошла на несколько шагов вперёд, стараясь не обнаружить себя, и самой узнать больше. Марго на цыпочках последовала за ней — что ж, Нина не могла не признать, что танцовщицы умеют ходить тихо, и всё же она недовольно взглянула на Марго и жестом показала перейти на другую сторону и держаться в поле её зрения. За стеллажами по-прежнему перешёптывались, и Нина сделала ещё один шаг вперёд, прислонилась к стеллажу и аккуратно выглянула.

Всё оказалось правдой.

Система деинициации чипа выглядела почти так же, как система инициации — большой блок, похожий на кресло с мягким удобным сиденьем, подставки для рук, держатель запястья и модуль сверху, смещающийся то вправо, то влево, в зависимости от выбранной руки. К модулю крепилась игла с небольшим углублением для чипа. То есть, таким это устройство помнила Нина, сейчас же вместо иглы на модуле сверкал похожий на скальпель наконечник с небольшим изгибом, видимо для того, чтобы подцепить и достать чип. К системе был подключён связанный мужчина — Нина не видела его лица. Из её укрытия в целом мало что было видно. Она продвинулась ещё и обнаружила Ричарда у пульта управления, двух лаборантов, завершающих настройки системы, и отряд охраны Командующего в полном составе. Её взгляд пробежал по их чёрной форме со знаками отличия на пагонах и рукавах, затем по белым халатам лаборантов и, наконец, упал на лицо мужчины, в котором Нина только теперь узнала Антона. Сердце её ухнуло вниз. Конечно, она сразу поняла, кто подключен к системе, но очевидное подтверждение этому всё равно стало настоящим потрясением. Нина не успела даже хоть сколько-нибудь обдумать происходящее, потому что Ричард вдруг произнёс.

— Выходи. Я ждал тебя, — а затем обернулся и добавил. — Спасибо, Маргарита, ты выполнила мою просьбу, и теперь я верю, что ты искренна. Можешь идти.

Значит, Марго привела её специально. Нина, немного помедлив, вышла, и хотя она совсем недавно выбралась из перестрелки, тело пронзили тысячи игл страха от направленных на неё бластеров, как в первый раз. Позади послышались тихие шаги, Марго отошла в сторону, но не покинула лабораторию. Руки Нины чесались — с каким бы удовольствием она врезала ей!

— Оружие, — тоном, не терпящим возражений, приказал Ричард, — брось на пол и толкни ногой в мою сторону.

Нина опустила бластер и медленно положила его на пол, отмечая, что Ричард совсем не изменился. Его взгляд оставался ясным, и это заставило её усомниться в словах Кристофера Нейтана, а затем вновь вспомнить, что именно произошло. Она его не поймала… Сейчас это было её самым страшным кошмаром — её ладонь, желавшая поймать чужую, но скользящая по воздуху… мимо…

— И тот, другой достань, — сказал Ричард, — я знаю, по протоколу их два.

Нина со вздохом сняла маскировку с другого бластера, отстегнула его от ремня и тоже положила на пол, затем встала, и оба толкнула Ричарду.

— Теперь заблокируй чип.

— Что? — не поверила Нина.

— Дай распоряжение бортовой системе «Пегаса» заблокировать доступ с твоего чипа с капитанским запретом.

Нина усмехнулась и недоверчиво качнула головой.

— Чтобы только капитан мог дать мне доступ после? Ты меня за дуру держишь?

Ричард взмахнул рукой — один из охранников подошёл к Антону и приставил бластер к его виску.

— Знаешь ли ты, что случится, если он выстрелит? Ваш уровень синхронизации позволит тебе почувствовать каждую его эмоцию, его ужас, его боль и отчаяние, а затем пустоту внутри, тоску, которая будет утягивать тебя во тьму… Это будет серьёзнее потери корабля, это будет серьёзнее деинициации, Нина. Заблокируй чип, иначе он выстрелит. Не волнуйся, когда я займу место капитана, я сниму запрет.

Нина хотела ответить что-нибудь дерзкое — то, что говорил Ричард, было просто смешно и, как назло, точно соответствовало предположениям Антона — но вместо этого ей пришлось проглотить слова, потому что человек с бластером активировал боевой режим. Ему стоило только коснуться красной сенсорной панели, и Антон… Нину передёрнуло, и она подняла левую руку.

— Мари, — губы пересохли, и она облизала их, едва справляясь со сбивающимся дыханием, — блокировка доступа для второго пилота, уровень разблокировки капитанский.

— Доступ заблокирован, лейтенант Леоновенс, — ответила Мари и смолкла. Голографическая панель чипа рассеялась алой пылью, оставляя в сердце Нины пустоту, будто её только что предал и бросил друг. А на что на самом деле она надеялась? Что МАРИ найдёт способ сиюминутно решить ситуацию? Что пожалеет её или откажется от приказа?

— Хорошо, — Ричард улыбнулся. С некоторых пор эта улыбка вызывала у Нины чувство страха в симбиозе с отвращением и ненавистью. Ричарда, впрочем, это совсем не беспокоило. Он, не глядя, нажал что-то на пульте управления, и Нина чуть было не вскрикнула, решив, что он запустил систему деинициации, но это оказалась всего лишь запись с камер той самой заброшенной лаборатории.

Настенный монитор выдал тёмное, но довольно чёткое изображение. Сначала на видео не было ничего особенного: те же покрытые белой тканью старые или неиспользуемые приборы, те же четыре колонны по центру, тусклые мигающие лампы…

Краем глаза Нина заметила, что Антон, который, как она думала, был без сознания, слегка повернулся к монитору под прицелом бластера.

… На видео ещё несколько секунд лаборатория пустовала, но затем открылась дверь и под камерами появилась женщина, она с завидной лёгкостью принесла Нину, усадила её рядом с колонной, а сама прошлась по лаборатории и осмотрелась. Очень скоро к ней присоединились ещё двое — в них Нина узнала Кристофера Нейтана и свою приёмную мать, оба были вооружены, но ни откровенно дружеских, ни откровенно враждебных чувств к женщине не проявляли.

— Зачем ты втянула его, Елена? — произнёс Кристофер Нейтан.

Женщина повернулась и сняла капюшон, прямые золотистые волосы рассыпались по плечам… Елена Нейтан изогнула бровь.

— Мои дела, это мои дела. А сын занимается своими. Я, как мать, считаю своим долгом помочь ему.

— Так?! — спросил Кристофер. — Вот это твоя помощь? Сначала система лояльности, затем шпионаж на КРИ, а теперь украденная девушка, что дальше?

Эмилия сразу присела к Нине проверить, всё ли с ней в порядке. Елена усмехнулась.

— Какая тебе разница, дорогой? Ты не его отец.

— Но я хотел быть им. Ричард мой наследник, и ты знаешь, как я к нему отношусь.

— Да брось! — Елена усмехнулась. — Все идеи принадлежат ему, ты же уже понял это. Мой сын гениален, и тебе далеко до того, чтобы занять место его отца. Он нашёл способ, ты не верил, а он нашёл, как разделить эти чёртовы чипы…

На этих словах Эмилия поднялась и, не дослушав, врезала Елене по лицу. Кристофер выставил бластер в боевой режим.

— Ради вашего с ним спасения я предал женщину, которую любил, — высказался он, не замечая, как Эмилия передёрнула плечами при этом, — я пожертвовал своей репутацией перед Советом и своей фамилией, чтобы вы жили и жили в достатке, Елена! А ты собираешься разрушить последнее, что мы имеем… система разделения чипов… безумство!

Пока Кристофер говорил, Эмилия скрутила Елену и усадила рядом с Ниной, а затем достала собственный бластер и наставила на неё. Елена откровенно притворялась слабой, и она совсем не сопротивлялась, даже не ответила на первый удар по лицу.

— Безумство? — Елена вскинула голову, сдувая со лба упавшую на лоб прядь. — Это научное открытие. Деинициация больше не будет болезненной, разделение двух пилотов не станет причиной утраты хороших офицеров. Весь состав лабораторий знает, что тот испытательный образец модуля, который не прошёл тестирование, на самом деле работает, и что для успеха нужно и всего-то, чтобы один из связующих чипов был временно отключён от общей системы.

Антон смотрел вместе с Ниной, и для него теперь стало многое понятно. Следующую часть разговора он помнил хорошо.

— Это правда, что она сказала? — спросила Эмилия.

— Да… правда. — обречённо ответил Кристофер, — образец экспериментальный, но работающий… Теоретически это возможно, практически, полагаю, тоже. Это будет…

Откуда-то из-за кадра послышался шум, и в следующий миг под камерами появился Ричард, а за ним и Антон.

— Мы услышали достаточно! — громко произнёс Ричард.

Кристофер Нейтан испуганно воззрился на сына и указал пальцем ему в грудь.

— Ты… ты… — с негодованием начал он, но больше не произнёс ни слова. Ричард вскинул бластер и выстрелил ему точно в плечо… Командующий врезался в старую медицинскую капсулу и сполз по ней, оставляя кровавый след.

Эмилия ахнула, отвлеклась, чем тут же воспользовалась Елена Нейтан. Она ловким движением выбила оружие из рук соперницы, но та и не желала сопротивляться. Эмилия словно окаменела — её положение не позволяло ей броситься на помощь любимому мужчине, но и действовать в одиночку, при условии, что он истекает кровью, она просто не могла. Эмилия подняла умоляющий взгляд на Ричарда…

— Только дайте повод, мадам, и я выстрелю в вас тоже! — прикрикнул он на неё и поспешил к матери. — Мама, мама, ты в порядке? — вопрос прозвучал неожиданно ласково, а последующие объятья заставили бы растаять самое холодное сердце.

Антон ещё целился в Эмилию, но уже как-то нерешительно. Он будто собирался задать вопрос, но где-то снова раздался шум и гул голосов, а через пару мгновений в кадре появились Томпсон и Фармер с целым отрядом патрульных, они оцепили периметр, забрали Кристофера Нейтана и помогли остальным.

Изображение исчезло. Нина смотрела прямо перед собой, шокированная настолько, что даже не знала, какой должна быть её реакция и есть ли она вообще. Кажется, за последние трое суток она устала удивляться, плакать и пугаться, поэтому просто стояла, ожидая продолжения, и Ричард не заставил её долго ждать.

— Этот видеофрагмент единственный, и он уже удалён, — сообщил он, — я показал его, потому что не мог позволить тебе оставаться в неведении, Нина. Ты должна знать всё о своём будущем муже.

Нину передёрнуло, когда Ричард подошёл к ней и провёл пальцами по щеке. Никаких чувств она теперь не испытывала и не понимала, как могла что-то испытывать раньше. Его обаяние больше не работало.

— На это место есть другая претендентка.

Маргарита вздрогнула за спиной Нины от этих слов. Ричард заметил, нахмурился и снова перевёл взгляд на Нину.

— У тебя нет выбора. Мне будет жаль убивать тебя, Нина, если ты откажешься…

Нина старалась сохранить голову ясной, но чувствовала, как внутри бурлит ярость, которая способна разнести здесь всё к чертям. Её останавливал только бластер, приставленный к виску Антона.

— И что? Я должна стоять и смотреть на то, что ты делаешь, так же, как ты стоял и смотрел на происходящее с твоим отцом?

— Разве ты не слышала? Кристофер мне не отец, он…

— Погиб, — закончила за него Нина. — Я знаю, что ты сделал, я знаю всё о тебе и могу это доказать!

В глазах Ричарда на краткий миг мелькнул отголосок боли при известии о смерти Кристофера, но он хорошо держал себя в руках. Нет, либо Кристофер ошибался о его болезни, либо лгал… больше было похоже на психическое расстройство, нежели на болезнь.

— О, вот как? Давай-ка посмотрим, что у тебя за доказательства… — Ричард сложил руку в кулак и стал отгибать пальцы, начиная с большого, — слова бывшего Командующего, обвинённого в убийствах и заговоре против Совета, безвозвратно удалённый видеофайл, твои собственные слова, которые не примут на веру, если я засвидетельствую обратное. Тебе нас не обвинить. Ты настоящий бесценный дар и так легко добываемый. При тебе всё: и ключ, и красота, и способности… всё, что нам нужно.

— Вам? Тебе и твоей матери?

Ричард ещё улыбался, но вдруг снова посмотрел поверх головы Нины на Маргариту, и изменился в лице.

— Слишком много вопросов, дорогая, — он взял Нину за подбородок и склонился для поцелуя.

Нина буквально ощутила ярость Антона и ревность Маргариты, она и сама была в ярости, и всё же не сдвинулась с места. С того момента, как Ричард заикнулся о «будущем муже», она ждала, когда он решит её поцеловать. Нина ответила на поцелуй, усмиряя его бдительность, и в какой-то момент потянулась наугад, почти сразу нащупала его табельный фазер, выхватила и приставила к груди. Она знала, что если выстрелит, оставит в нём пятисантиметровую сквозную рану, и Ричард тоже хорошо это знал. Фазер был заряжен и выставлен в боевой режим. Ричард замер, Нина крепко вцепилась ему в руку.

— Пусть твоя охрана опустит оружие, — тихо сказала она.

Он кивнул и дал знак охране подчиниться.

— Прикажи отпустить майора Чехова! — Нина сделала шаг назад, держа его на прицеле.

Ричард склонил голову и вдруг рассмеялся.

— Как скажешь, дорогая.

Нина не учла, что позади неё находится тот, кто всегда будет на стороне Ричарда. Шаги Марго, как она верно подметила, почти невозможно было услышать заранее. Нина поняла в последний момент, слишком поздно для того, чтобы защититься. Что-то просвистело над головой… взмах, глухой удар и темнота.

Глава 21. Октавия Асмирату

Снова огромная волна, утягивающая за собой, не позволяющая вдохнуть, не позволяющая выбраться… и снова Алекс.

— Найди меня, Нина… — Нина слышала её голос гулко, будто Алекс говорила с ней, через призму времени, — Нина…

— Нина… Нина… — позвал её уже другой голос. Голос Антона.

Нина подала признаки жизни и вздохнула. Голова раскалывалась, запястья сильно саднили от сдавливающих кожу наручников, а ноги онемели и словно превратились в тяжёлое неповоротливое тесто. Звуки работы систем впивались в мозг как тысяча острых иголок. Нина попыталась открыть глаза… В лаборатории стоял полумрак, ни Ричарда, ни охраны, ни даже Маргариты не было, только Антон, система и Нина.

— Система деинициации готова на восемьдесят пять процентов, — громко сообщил компьютер, и Нина, вздрогнув, прикрыла глаза от прострелившей голову боли.

— Нина… — позвал Антон успокаивающе и тихо, но, тем не менее, настойчиво привлекая внимание. — Нина, — он не смотрел на неё и не открывал рта, но она определённо слышала его.

— Как ты это делаешь? — произнесла она пересохшими губами.

Антон вздрогнул и с трудом приподнял голову.

— Я видел… тот же сон… что и ты… — хрипло ответил он. — Не в первый раз… Ты оставила капитанский доступ, и я разблокировал твой чип, чтобы тебя разбудить. Рич думал, что я не смогу, но Мари… всё ещё…

— Даже ребёнок догадается, что система чипов не способна позволить пилотам вести мысленный диалог. Только на уровне эмоций и чувств. Телепатическая способность не является привилегией нашей расы, — возразила Нина. — Хочешь сказать, ты позвал меня через чип?

— Ты права, с людьми не работает… или, по крайней мере, не со всеми. Не чип делает нашу связь особенной, а ты. В тебе причина.

— Во мне?

Антон не ответил, снова опустив голову. Между ними повисло тягостное и безысходное молчание. Нина подождала ответа, и когда не услышала его, обвела взглядом лабораторию. Было не ясно, прослушивают их или нет, наблюдают или нет, но Нина и без того понимала — шанса на побег нет, хотя, конечно, это совсем не значило, что им не удастся спастись. Она вздохнула, и сердце её пропустило один удар, потому что Антон вдруг заговорил.

— Помнишь, после первого опыта синхронизации я спрашивал тебя о твоих снах?

— Конечно.

Он тяжело вздохнул.

— Пришло время рассказать тебе всё…

— Всё… — Нина усмехнулась, но тут же скривилась, почувствовав головокружение и тошноту. Всё-таки за последние галактические сутки она потеряла сознание дважды, и это не могло не сказаться на её состоянии, но Нина, на удивление, быстро приходила в себя, — сколько тайн хранит Антон Чехов?

— Не обижайся, это было слишком важно, никто не хотел, чтоб ты знала… просто… это может быть последний шанс рассказать.

С самого начала их работы Антон недоговаривал, забывал рассказывать о важном, но сейчас это действительно не имело значения. Будущее казалось если не туманным, то весьма трагичным. Успеет ли кто-то прийти за ними? А если да, то для того ли, чтобы спасти? Нина даже не знала, есть ли кто-то на Авроре, принявший их сторону? Известно ли Совету о происходящем? И не замешан ли в этом сам Совет?

— Я тот мальчик из твоих снов, — выпалил Антон, прерывая ход её мыслей и погружая их в полный хаос.

Нине потребовалось несколько долгих минут, чтобы осознать весь смысл сказанной им фразы. Она затаила дыхание, прислушиваясь к своему, казалось, небьющемуся сердцу, и отрицательно покачала головой.

— Нет. Нет, этого не может быть. Я бы помнила, я бы знала и почувствовала… не может быть.

— Но это так.

— Невозможно… то есть, тогда это значит, ты мой брат? — это открытие пронзило её сердце тысячью стрел, и она на миг позабыла, где они и в какой ситуации.

— Нет. Конечно, нет, Нина, и никогда им не был. По крови мы друг другу никто, но у нас общее прошлое и у наших семей тоже.

Она порывисто вздохнула и выпрямилась, напряглась как струна, игнорируя боль во всём теле.

— Я расскажу только то, что помню и знаю сам, — продолжил он. Последний вздох и первые слова раскололи полумрак лаборатории надвое… слова, которые не должны были прозвучать. — Ты, наверное, знаешь из истории о самом массовом путче против Совета? Это случилось за несколько лет до твоего рождения, мне было пять. В тот день мы с ребятами сбежали смотреть на прибывающий флот к стыковочным шлюзам, куда нам ходить было строго запрещено, а в это время десятью уровнями выше, в больничном крыле, произошёл взрыв. Разгерметизация, разрыв химических хранилищ — погибли все, кто был там в тот момент: женщины, мужчины, дети, и моя семья, вся моя семья. Меня спасло моё любопытство и непослушание. Отец, мама, бабушка и дедушка — их не стало. Из моих родственников в живых осталась только прабабушка, которую я, мягко говоря, знал плохо… То есть, как тебе сказать, мы не общались: ни мои родители, ни мои бабушка с дедушкой не навещали её, но мне говорили, что раньше она состояла в Совете, а после смерти мужа отправилась жить в колонию на Ригеле и больше никогда на «Аврору» не возвращалась. Говорили и о том, что она изменилась, закрылась ото всех и почти не выходила из дома.

— И ты стал жить с ней? — Нина видела, как трудно давался ему рассказ, и желала поддержать, хоть как-то проявить к нему сочувствие.

— Да, — подтвердил Антон, — Меня определили в филиал младшей школы в колонии, и я, по правде сказать, спешил туда больше, чем домой. Алекс не говорила со мной, избегала… иногда казалось, она ненавидит меня за мою внешнюю схожесть с Михаилом, за то, что я олицетворяю сына и внука, которых у неё отобрали. Но в последний год всё изменилось, Алекс стала рассказывать о себе, о муже, о детях и о твоём отце… После её рассказов их невозможно было не полюбить, невозможно было не запомнить… А потом не стало и её. Она оставила мне зашифрованное письмо с единственной строчкой, которую я мог прочесть… «отправляйся с Лео Леоновенсом на «Аврору», поступи в военную школу на факультет разведки, как и твой отец»… Да-да, то самое письмо, которое позже, я дал расшифровывать твоему отцу.

— Твоя бабушка и папа… они были знакомы?

— Нет… Нет, думаю, это нечто большее. Скорее отношения матери и сына, чем просто знакомство. Глубокая дружба, обстоятельств зарождения которой я, к сожалению, не знаю… Твоему отцу было почти сорок, а Элизабет (твоей матери) двадцать восемь, они очень любили друг друга и приняли меня как сына, оформили опеку… только что-то тяготило их, что-то, о чём я пока не имел понятия. Лиззи (так её звал Лео) не могла иметь детей, но очень этого хотела, я слышал, как она плачет ночами, и мне было жаль её, ведь именно ей удалось вытащить меня из отчаяния, помочь пережить потери, дать новый дом и семью… Какое же это было счастье для нас троих, когда долгожданный ребёнок всё-таки родился.

— Я?

— Ты. Мне исполнилось десять, и у меня появилась сестра, которой я никогда не имел. Ровно пять лет я считал тебя сестрой, Нина, а ты меня братом. Мы дружили так, как ни с кем я дружить больше не смог… Как видишь, даже то, что я считал дружбой, таковой на самом деле не являлась, — он замолчал.

Нине показалось, что он плачет, но приглушённый свет и наклон головы не позволяли разглядеть эмоций.

— Выходит, они погибли, когда ты поступил в школу разведки?

— Да. Я как раз сдал последний вступительный экзамен, но не ушёл сразу, а задержался, чтобы переговорить с профессором Томпсоном. Мы вышли и, будто специально, остановились напротив информационного экрана. Никто из нас не успел сказать ни слова, как появилось срочное сообщение о трагедии с фамилией и именами твоих родителей. Исследовательский крейсер «Гаусс» потерпел крушение, крейсер твоего отца… Теперь нам известно, что с ними был и отец Кристины…

Нина завороженно слушала его, ощущая, как бьётся сердце, как тянет и сжимается что-то в районе солнечного сплетения и как на ресницах замирают капли слёз.

— Мы остались одни, — продолжал Антон, — Я уже был достаточно взрослым и понимал, что теперь встанет решение о новой семье для нас, но мне не хотелось, чтобы ты страдала. Я всей душой пытался защитить тебя, стать опорой и поддержкой в такое нелёгкое время, мне казалось, стипендии школы хватит, чтобы обеспечить нас обоих, но Совет, который почему-то разбирал этот вопрос, отказал мне. Несовершеннолетний курсант не мог быть расквартирован на «Авроре» в отдельном помещении без взрослых, а это могло значить только одно — мне предстояло жить в казармах, а тебе отправиться в приют на Ригель, чего я уж точно не желал. И тут появился Джон Фармер. Его жена, так же, как и твоя мать, не могла иметь детей, но в отличие от милой и доброй Лиззи, Эмилия не старалась что-то для этого сделать, она просто жила и ждала удобного момента. Этим моментом, конечно, оказались мы с тобой… я видел, как загорелись её глаза при взгляде на тебя, и с каким холодным равнодушием она обратилась ко мне. Джон клялся, что возьмут нас обоих, что нас не разлучат, но Эмилия выступила против этого. На её стороне был Командующий, ей благоволил Совет, а я оказался беспомощным ребёнком на фоне всех этих людей. И всё же Фармер уговорил жену встретиться со мной… дал последнюю надежду.

— Не говори так… я уже знаю, что у мамы не было выбора… она…

— Уже не важно. Встреча прошла плохо… Не буду дословно передавать наш разговор, просто скажу, что Эмилия говорила ужасные вещи обо мне, о моей семье и о фамилии, она словно знала, что именно ранит меня больнее. Мы страшно поругались… Естественно, после такого меня определили в кадетские казармы, тебя к Фармерам. Тот момент, который тебе снился, стал нашей последней встречей.

Нина чувствовала, как трудно было ему продолжать, и не перебивала.

— В тот день, — голос Чехова сорвался, и он с трудом взял себя в руки, чтобы говорить дальше, — я видел, как ты бежала ко мне, и, хотя Джон за час до этого уговаривал не ходить, предупреждал, что Эмилия в бешенстве, я не послушал… чувствовал, что и ты хочешь меня видеть. Ты бежала ко мне, даже после того, как тебя пытались остановить, и я больше не смог… я вышел навстречу, ты вырвалась в последний раз, пробежала несколько метров и, поскользнувшись, упала… с размаху головой на пол и потеряла сознание. Плохо помню, что последовало за этим, всё как в тумане… я нёс тебя на руках в больничное крыло, бежал за врачом, умолял оставить меня при тебе, а потом сидел в палате двое суток и держал твою руку, но вот ты очнулась, и сразу стало ясно, что всё изменилось…

— Я не помню этого, только знаю, что лежала в больнице, когда была маленькая, с сотрясением…

— Да… ты очнулась и не узнала меня. Сейчас я удивляюсь, почему Эмилия вообще сказала тебе, что ты приёмная, почему не солгала? В том, что случилось с тобой, обвинили меня… и, конечно, мне запретили приближаться и даже здороваться с тобой в учебное время, на общешкольных мероприятиях, да везде.

— Но ты не был виноват! Это несправедливо!

— Наверное… — Антон замолчал. Нина знала, что он справляется с эмоциями, исходящие ощущения от чипа давали ей полную картину его переживаний. Её сердце болело вместе с его сердцем, и его слёзы были её слезами, — я поступил, как мне велели, — продолжил он таким голосом, будто сиюминутно очень сильно простудился, — окунулся в учёбу, жил своей жизнью, нашёл «друга» и никогда больше не приближался к тебе… Вот почему я не хотел возвращаться, не хотел ворошить прошлое и желал, чтобы твоя жизнь сложилась спокойно, вдали от меня, но, как видишь, жизнь непредсказуема… Раньше я задавался вопросом, а надо ли тебе всё это? Мы не родственники по крови, мы не друзья и не любовники, и мне до сих пор не ясно, почему именно ты стала вторым пилотом «Пегаса». Какие цели преследовал Совет, вновь сводя нас вместе? К чему стремился?.. Но теперь мы там, где мы есть… прости…

Возникшая тишина оглушила, взорвалась космически-беззвучными искрами и осыпалась на пол, как остатки перегоревшей лампочки. Нина не отвечала, не дала даже намёка на то, что она услышала его и поняла. Молчание затянулось… Молчала даже система, которая, казалось, уже должна была бы объявить десятиминутную готовность, молчало всё.

— У твоих наручников двухфазовый кодовый замок, — внезапно снова заговорил Антон. Нине показалось, что это случилось спустя сотни, а то и тысячи световых лет. Он говорил серьёзно, приказным, не терпящим возражений, тоном, — Мари не может помочь мне, но зато может тебе. Она уже сняла защитный код, и тебе достаточно будет только сделать резкое движение руками, чтобы освободиться. — Антон повысил голос, когда решил, что Нина собирается возражать. — Послушай! Это важно. Когда через четверть часа настройка системы завершится и Ричард придёт сюда, я отвлеку его и охрану, а ты уходи.

Это был настолько возмутительный приказ, напрочь перечёркивающий всё, что он только что рассказал, что Нина воскликнула, забыв, что их могут услышать.

— Ты в своём уме? — она оглянулась и заговорила тише. — После того, что ты рассказал?

— Это приказ, — Антон откашлялся, — лейтенант!

— Мне плевать. Я тебя не оставлю! Мы уйдём вместе!

— Ты должна успеть на «Пегас», — невозмутимо продолжил он, — чтобы заблокировать мой чип до того, как его снимут. Блокировка капитанского чипа передаст красный сигнал кому нужно, и «Пегас» вернётся на нулевую базу. Сейчас Мари не может вызвать нулевую базу, но ты можешь…

— Красный сигнал? Нулевая база? — Нина ничего не понимала и из всего многообразия информации ухватилась за то, что сейчас было важнее всего. — А ты? А как же ты? Антон!

— За меня не беспокойся, просто сделай это. Пожалуйста.

* * *

Зал заседаний Межгалактической Конфедерации не был в числе стандартных мест встреч на планетах и планетоидах, местоположение базы Октавии Асмирату находилось в зоне строгой секретности. Значилось, что база постоянно перемещается, потому перед началом встречи на бортовой компьютер каждого приглашённого корабля приходили нужные координаты. Руководители союзов, главы народов и рас в слепую перемещались по заданному маршруту и оказывались у воздушной сферы «Илларион» прямо в открытом космосе. Внутри сферы круговая гравитация удерживала десятки платформ, на которых располагались жилые кварталы и центральный зал заседаний. Сфера была хорошо защищена оборонной системой дронов и частично живой армией, её коды оставались неприступны даже для самых отважных и заядлых хакеров. Сама Октавия Асмирату жила здесь со своей семьёй — оставшаяся часть утраченной расы Акустико — они оберегали свои ценности и своё наследие, как могли. Все знали это и уважали её решение отдалиться от мира, расформировать полный состав Совета Конфедерации и уединиться. Не многие понимали, какой силой она обладала, но каждый знал, что идти против неё — чистое самоубийство.

Гидеон Донован вошёл под своды стеклянного зала заседаний самым последним. На этот раз он был один, Октавия не любила принимать толпу, поэтому к ней являлись исключительно компетентные лица по тому или иному вопросу. Гидеона поприветствовали Лагости Аки, Леди Варана и Кро Исс. Барнибил Эс молча кивнул и отвернулся.

Основная часть зала заседаний представляла собой большой светлый зал с самым настоящим троном, парящим в воздухе на высоте в три человеческих роста. Собравшиеся встали полукругом на некотором отдалении от него и замерли в ожидании.

Глава Межгалактической Конфедерации приходила непредсказуемо и только по собственному желанию. Сначала у трона вспыхивал маленький искрящийся шарик, он, прытко разрезая пространство и время, создавал прямо в воздухе образ двери. Дверь открывалась, и из неё, вместе с потоком яркого солнечного света, окутанная сиянием и эфемерной серебристой пыльцой, появлялась она. Октавия Асмирату делала первый шаг, под её ногами воздух расплывался волнами и формировал прозрачную платформу, а следом и лестницу. Гуманоидное, непривычно худое для человеческого взгляда тело Октавии было спрятано под металлическими вставками, с переливающейся ярко-жёлтой энергией в соединениях и сгибах этих вставок. С первого взгляда можно было подумать, что она носит такой костюм, но на самом деле металл являлся частью строения её тела. Только юбка, почти не прикрывающая ничего впереди, но уходящая длинным шлейфом назад, оставалась единственной деталью гардероба. Светлые глаза, в глубине которых сиял маленький солнечный огонёк, оттеняли прямые металлические ресницы, отчего её взгляд оставлял впечатление тихой угрозы и безграничной справедливости. Кристально-белый ворох её волос венчала высокая железная корона.

— Си Де Ра. Сияния звёзд и вечного мира. — Октавия Асмирату склонила голову и устремила взор на гостей.

— Сияния звёзд и вечного мира, ваша светлость, — ответила Леди Варана. Она пришла сюда на правах главы самой мощной армии галактики, и потому первой взяла слово. — Мы прибыли по важному вопросу. Дело в атаке Юмаради на систему Исса и захват Кабадука. Мы считаем разумно сейчас привести флот Конфедерации в боевую готовность.

Октавия медленно моргнула и манерно сложила руки перед собой, так, словно держала длинную трость.

— Я принимаю это к сведению. Что думает представитель системы Исса?

Кро Исс откашлялся.

— Это была моя идея, — заметил он, — я полностью поддерживаю Леди Варану в этом вопросе.

— Поддерживаю, — воодушевлённо добавил Лагости Аки, когда Октавия посмотрела на него.

— Я здесь как представитель малочисленного народа, и мне, безусловно, хочется, чтобы нам гарантировали безопасность, — сказал Гидеон, не дожидаясь приглашения.

Октавия Асмирату не ответила, она ждала ещё одного голоса, но, поскольку тот так и не прозвучал, всё же заговорила сама:

— А вы, Барнибил Эс… Что думает система Аурон? Она готова поддержать Союз, чтобы члены Межгалактической Конфедерации согласились помочь?

— Я возражаю.

Октавия величественно повернула голову и посмотрела на него внимательнее.

— Да-а-а? Почему? — её голос звучал заинтересованно и строго.

— Я присоединился к делегации, чтобы донести до вас проблему перенаселения Ригеля. Регилианцев притесняют Люди, и никто достаточно не уделяет этому внимания.

Гедион Донаван и Лагости Аки синхронно посмотрели на него с одинаково хмурыми выражениями лиц. Леди Варана издала звук, похожий на кашель, а Кро Исс едва смог сдержать рвущиеся гневные возгласы.

— Это правда? — Октавия Асмирату в упор уставилась на Лагости Аки, который без промедления принял прежнее положение и ответил:

— Нет. Всё, что происходит внутри нашего союза с людьми, на нашей планете, делается исключительно по обоюдному согласию. Нас никто не ущемляет.

— Посмею напомнить вашей светлости, — присоединился Гидеон, — что ни Союз, ни тем более Конфедерация не имеют права вмешиваться во внутренние конфликты того или иного общества, если на то нет оснований в виде запроса одной из сторон, — он снова взглянул на Баранибила Эс, — уважаемому главе Аурон, кажется, стоит перечитать Межгалактический Пакт о невмешательстве.

Октавия Асмирату кивнула и развела руками, обращаясь к Барнибилу Эс.

— Не имеем право вмешиваться во внутреннюю политику, и я не желаю больше слышать об этом. Надеюсь, господин Эс, вы больше будете обращать внимание на внутренние дела своей системы и не лезть в чужие.

Если бы Барнибил Эс был человеком, его лицо залила бы краска, но человеком он не был, потому единственной реакцией на её слова стала незначительная реакция его подкожной сверкающей жидкости.

— Система Аурон в порядке, как никогда. Я просто беспокоюсь, что…

Октавия сделала шаг вперёд, спускаясь с лестницы на пол, и стук её металлических каблучков разнёсся по залу. Лестница и платформа за ней рассеялись серебристыми искрами.

— Побеспокойтесь лучше о том, что ваши торговые представители откровенно обманывают своих коллег. А так же о том, что в результате военного конфликта на севере столицы Ак-Ауро погибли десятки детей.

На это Барнибил Эс возразить ничего не мог и только сжал кулаки.

— Займитесь этим, — продолжила Октавия, — иначе я поставлю под сомнение безопасность вашего правления в системе Аурон… — она выдохнула и развернулась, взмахнув шлейфом юбки, — Гидеон, Лагости, Леди Варана и Кро Исс, вам пришлют координаты заседания полного состава Межгалактической Конфедерации. Мы мобилизуем оборонные структуры.

Они благодарно склонили головы. Гидеон скрыл за поклоном просмотр срочного сообщения с кодовым обозначением «КРИ» на фоне изображения знакомой голубой планеты и вздрогнул. Он выпрямился первым и хотел уже сказать, что немедленно должен покинуть собрание, когда Октавия обернулась снова.

Сияния звёзд и вечного мира, Си Де Ра, — она щёлкнула пальцами и исчезла во вспышке света точно так же как и появилась.

Глава 22. Контрольный выстрел

— Система готова. Начат обратный отсчёт.

Одновременно с этим щёлкнул замок двери, вспыхнул яркий свет, и в лабораторию снова пришёл Ричард в сопровождении охраны, двух несчастных лаборантов и Марго. Он сразу направился к Антону, но, заметив, что Нина очнулась, остановился.

— У тебя ещё есть шанс передумать, — заявил он.

Нужно было что-то делать и делать прямо сейчас, но уйти и оставить Антона Нина не могла. Она никогда не простит себе, если сейчас так сбежит. Ещё столько не сказано, столько не решено. Она судорожно соображала, а Ричард, так и не дождавшись от неё ответа, обратился к Антону.

— Приказом командования ты отстраняешься от работы на борту крейсера специального назначения «Пегас» и отправляешься в колонию на Ригель. Смерть команды Мэйсона на твоей совести, Антон, — Ричард присел перед ним, заглядывая в глаза.

Антон скривил губы в дерзкой ухмылке, не замечая боль от ссадин.

— Какого командования? В твоей голове? В них стрелял ты.

— О, — Ричард приподнял бровь, — кто же расскажет об этом? Ты? Она? — он посмотрел на Нину, а затем на Маргариту, — или ты, Марго? Расскажешь?

Маргарита молча подняла на него взгляд и серьёзно ответила.

— Ты знаешь, что нет.

Нина всё ещё искала причины отвлечь Ричарда от системы деинициации, отсрочить процесс, и тем самым дать шанс хотя бы отцу найти их. Предупредить хоть кого-нибудь, кто способен помочь.

— Не важно, кто и когда расскажет правду, — сказал Антон, — ты не получишь мой крейсер, ты не получишь чип и не получишь того, чего желаешь. Ты просто не сможешь. Ты уже не тот человек, Рич… Деинициация прошла не так гладко, как говорят, правда? — он попал в точку, потому что Ричард тут же встал и врезал ему кулаком в нос, отвернулся и выдохнул, запрокинув голову. Антон сплюнул кровь. — Значит, я прав, ни одна система КРИ не примет тебя, — добавил он и получил ещё один удар по лицу.

Нине хотелось кричать, кинуться на Ричарда и разбить ему голову о ближайшую стену, но она не могла выдать себя. Если она снимет наручники и поступит так, как велит ей сердце, её схватят, и она не поможет, а только ухудшит ситуацию.

— Меня мучает один вопрос… — сказал Ричард, обращаясь к Антону, — когда ты меня заподозрил? Когда я сказал про сыворотку?

— Я заподозрил тебя многим раньше. Ты ведь подослал ко мне Тиану, чтобы она шпионила за мной? Даже слепой бы понял, зачем именно она ко мне подкатила. Я только не сразу догадался, что она от тебя.

— Тиана влюблена в тебя.

— О, это, конечно, меняет дело… — Антон покивал своим мыслям, — итак, ты собираешься меня убить. В любом случае при моём уровне синхронизации с системой изъятие чипа будет равносильно смерти. Поделись с обречённым, зачем это всё? Ради полётов? Ради какой-то высокой цели, о которой я не знаю?

Ричард с ненавистью посмотрел на него, а потом рассмеялся.

— Кристофер знал, что я мечтаю летать, что я не желаю идти по его стопам. Он мог выбрать в наследники любого другого, у него были годы подготовить документы, но он этого не сделал. Зато ему хватало сил на то, чтобы препятствовать мне, обсуждать с Советом моё отстранение при лояльности ниже пятидесяти, если б она такой была, и всеми силами строить козни уже в работе с «Ястребом». Единственное, что у него получалось хорошо, это притворяться заботливым и любящим отцом…

Антон вскинул голову.

— Не прикрывайся отцом. Ты хотел летать, хотел вернуться к исследованиям и разведке, но одного желания мало. Позволь, я поделюсь своими догадками. Деинициация и невозможность изменить ситуацию повлияли на тебя. Ты решил, что можешь делать, что угодно.

— Замолчи, — прошипел Ричард.

— При поддержке матери, Марго и Тианы ты сделал всё, чтобы подобраться ко мне. Даже попытался склонить Нину на свою сторону, но не удалось, — Антон усмехнулся. — На «Ястреб» путь тебе был заказан, а на «Пегас» под вопросом. Думал ли ты, что можешь развязать гражданскую войну? Думаю, да… А может, это и было частью плана? А что? «Пегас», попавший во власть Совета, был бы достаточным аргументом в ведении боевых действий против КРИ. Или нет… нет! Кристофер на том видео упомянул, что данные, просочившиеся с КРИ на «Аврору», твоих рук дело. Поэтому тебе так важно туда вернуться и подчистить свою историю.

— За-мол-чи!

Антон не слушал.

— Итак, твоя болезнь, или что бы там ни было после деинициации, прогрессировала, и твои идеи быстро становились целями, а цели — планами. Кто-то по твоей наводке или по наводке твоей матери прислал уведомление Нине, чтобы она ушла с корабля, отвлекая внимание от этого взрывами стыковочных шлюзов. Ты знал, что я пойду за ней, несмотря на приказ, ты пошёл следом и намеренно спас меня, выстрелив боевыми в трёх патрульных. Помог мне, но позже, когда понял, что я начал подозревать тебя, подослал на «Пегас» взломщика, подстроив всё так, чтобы корабль остался пустым. Часть не очень важных файлов, пропажу которых я даже не заметил, была удалена именно потому, что там хранились веские доказательства твоих поступков, а может и не только твоих.

— Если ты не заткнёшься, я передумаю и выну чип уже у трупа! — перебил Ричард.

— Это как угодно, но сначала дослушай! Со взломом Мари ты оставил мне ещё один подарок: моё местоположение больше не фиксировалось, эта функция восстановилась только с полным восстановлением бортовой системы. Тем временем ты всё ещё пытался переманить Нину, а сам уже уверенно шёл к тому, чтобы найти повод обвинить меня, и нашёл его, вспомнив о раненных патрульных. Ты намеренно позволил Кристине Камо выкрасть золотую карточку, и в ту ночь, когда я проводил Нину и соответственно уже не мог предоставить свидетеля, как доказательство своей невиновности, подослал в больницу человека, который закончил начатое тобой. Ты, надо сказать, удачно выбрал время. Уверен, ты даже проверил, что Мари ещё двенадцать часов не могла фиксировать мои перемещения. Затем, когда убитых обнаружили, ты доложил Совету… нет, нет, одному Советнику, отцу Тианы, свою версию событий и получил разрешение действовать.

— Закрой свой рот! — заорал Ричард и замахнулся, но вдруг остановил руку на полпути, ухмыльнулся, и нажал запуск системы.

— Активация, — проговорил компьютер.

Система деинициации запустилась, модуль на кресле повернулся и начал автоматическую настройку. Антон дёрнулся и крикнул.

— Марго, из нашей четвёрки ты всегда была самая адекватная. Ты понимаешь, что ему не помощь нужна, а лечение?

Маргарита молча наблюдала за этой сценой и вжималась в стену. Сейчас она казалась маленькой серой мышкой, попавшей случайно на конвейер в литейном цехе. В отличие от неё, Нина, которую запуск системы привёл одновременно в ужас и негодование, решила действовать. Следуя приказу майора, она успешно сняла наручники, дёрнулась в сторону Ричарда и вдругсхватилась за голову. Оказывается до этого Нина не чувствовала боли только потому, что не двигалась — первое же резкое движение вызвало головокружение и тошноту. Она упала на пол, в глазах потемнело, шум и топот показались ей миражом, очередным бредом от удара по голове… Однако дверь лаборатории влетела внутрь на самом деле, одним точным выстрелом был сбит наконечник модуля, другими двумя разбиты зажимы рук Антона. Когда Нина снова смогла сфокусироваться на происходящем, началась перестрелка, кто-то подхватил её под руку и поставил на ноги — только минуты спустя, в укрытии за пультом управления, она обнаружила, что этим кем-то был её приёмный отец. К нему в группе спасателей присоединились Первый Советник Гидеон Донаван, Себастьян Терри, Аннет Диамант, их охрана из пяти человек и, к вопиющему негодованию Нины, Елена Нейтан.

Ричард подготовился. Несмотря на состав спасателей, охраны нового командующего оказалось чуть ли не в два раза больше. И всё же, когда перестрелка переросла в рукопашный бой, сторона Ричарда сразу сдала позиции и оказалась максимально близка к позорному поражению. Нина видела, как храбро и изящно сражаются Советники, она видела Антона и Елену, бьющихся рядом, видела, как на её отца навалились двое бойцов охраны Ричарда, как он скинул их, а затем прозвучал выстрел. Нина не сразу поняла, что произошло, когда Джон пошатнулся, сделал шаг назад и упал…

— Папа, папа! — сквозь шум боя Нина слышала собственный голос, будто он передавался по общей связи. Она насколько могла быстро добралась до Джона Фармера, оттащила его подальше и прижала ладонь к его ране… в левом плече, чуть выше сердца.

— Нина… — Джон плакал и хрипел, хватая её за руки, — посмотри на меня, Воробушек, послушай…

— Пожалуйста, молчи. Скоро всё будет хорошо…

— Нет… нет, ты должна знать… Ричарда используют… он не опасен… предатель…

— Что?

— Предатель то… — неясный звук оглушил Нину, и Джон Фармер неестественно вздрогнул. Его взгляд ещё мгновение был устремлён на неё, а затем угас.

Только несколько секунд спустя Нина осознала, что это был второй выстрел… безошибочно точный. Кто-то не желал, чтобы Джон раскрыл ей имя предателя. В ярости она оглянулась и тут же выхватила взглядом Елену, отбрасывающую бластер на одного из раненых охранников.

— Елена! — Нина, неизвестно откуда найдя в себе силы, встала во весь рост и пошла на неё неуверенной походкой с единственным желанием отомстить. Казалось, что в этот момент весь гнев и негодование сосредоточились вокруг неё, становясь серьёзной защитой от ударов и пуль. Елена стала отступать, быстрее и быстрее, Нина ускорилась тоже, побежала к выходу наперерез и почти поймала её, когда у стеллажей их разделил подоспевший отряд безопасности Совета. Нина протиснулась мимо них к двери, оттолкнув спешащую уйти Марго, и побежала за Еленой по коридору, подобрав по дороге чей-то бластер. Она была уверена, что убьёт её, не задумываясь. Нина видела Елену, ей бы хватило сил догнать её… оставалось совсем чуть-чуть, вот выбежать за поворот, прицелиться и… но кто-то преградил её путь, поймал на бегу за талию, притягивая к себе.

— Нина!

Это был Антон, и он впервые появился очень некстати.

— Отпусти меня! Я убью её! Я убью её!

— Стой! Стой! Стой! — он отобрал бластер, взял Нину за плечи и слегка встряхнул.

— Она убила моего отца! Она его убила, Антон! Ты вообще за кого! Зачем ты меня остановил? — кричала Нина, отбиваясь от его рук.

— Джон? — Антон приложил усилие, чтобы удержать её, и посмотрел в сторону лаборатории, — Джон…

Нина отчётливо ощутила, как вздрогнула его грудь, снова попыталась вырваться, но не смогла, и уступила ему и бессильной истерике, накрывшей её с головой. Она рыдала, цепляясь за одежду Антона, бесконечно повторяя фразу:

— Она убила моего отца. Она убила моего отца…

— Елена? Ты о ней?

Нина прорыдала что-то невразумительное, но Антон понял её, и хотя ничего существенного сделать не мог, он всё же нашёл в себе силы прошептать:

— Подумай сама… Елена пришла с Советом и помогала им. Если сейчас назовёшь её убийцей, никто не поверит, ведь то, что стреляла именно она, наверняка, видела только ты. Она знала, что делает. Мы разберёмся с этим вместе, но не сегодня, Нина, не сегодня, — он сжал её ещё крепче, до дрожи, уткнулся носом в макушку и тихо добавил. — Мне очень жаль.

Две недели спустя

— Я должен благодарить вас, майор, что вы не стали действовать импульсивно. КРИ пытались связаться с вами и этим активировали защитные протоколы, «Пегас» послал красный сигнал на базу. Чудо, что у вас получилось и всё обошлось, — Гидеон Донован улыбнулся и пожал руку Антону Чехову.

— В этом нет моей заслуги. В лаборатории мои действия были ограничены, я мог запросить помощь для носителей чипа, но не мог выйти на внешнюю связь. Пожалуй, в большей степени это заслуга Адмирала Картер. Это она связалась с вами.

— Правда? — Гидеон искренне удивился. — Тогда у нас ещё есть шанс на сотрудничество.

— Она весьма лояльна к Совету, пока Совет не вмешивается в дела КРИ. Я тоже был удивлён, что сообщение послали именно вам.

— Да, я… признаться, не думал, что оно лично от Адмирала, и действительно несколько смущен таким поступком, — Гидеон снова улыбнулся. — Полагаю, вы станете ждать судебных разбирательств? Или мне больше не стоит вас задерживать?

— Ждать не будем. Мы дали показания, но ваш приказ помогать Маргарите Лабуле ещё в силе. Мы планируем остаться на выпускной, а после, да, покинем «Аврору».

— Лабуле? Она же исчезла после известных событий и находится в розыске. Вы всё равно закончите то, что начала она?

— Закончим… — Антон поправил воротничок кителя. — Маргарита обладает ценной информацией. Надеюсь, вы понимаете, что её поиски должны быть более чем осторожными?

— Нет. Сведения, которые вы предоставили, при всём моём уважении к вам, Чехов, ничем и никем больше не подтверждены. Если Маргарита на вашей стороне и могла их подтвердить, почему исчезла?

— В том-то и дело, что Маргарита не на моей стороне, Советник.

Гидеон медленно опустил взгляд.

— Тогда объясните, почему слова Маргариты так важны? Зачем ей помогать вам и поддерживать обвинения против Елены Нейтан? Почему вы вообще настаиваете на её причастности? Елена много лет верна Совету. Думаете, она могла стрелять в полковника Фармера?

— Я больше чем уверен в этом, — Антон смотрел прямо на него, — но, вы совершенно правы, голословные заявления не являются доказательством. Я найду способ подтвердить свои слова.

— Поймите меня правильно, Чехов. Я сам недоволен политикой Блумфилда, и поскольку Елена Нейтан его наблюдатель, у меня есть основания вам верить, только и я не могу бездоказательно сеять раздор в Совете, особенно сейчас, когда над галактикой нависает внешняя угроза. Когда найдёте подтверждение, тогда мы и вернёмся к этому вопросу.

— Я ничего не требую, Советник. Только прошу перевести Ричарда Нейтана в отдельную больницу, вне космической станции, независимо от исхода расследования.

Гидеон недовольно повёл головой.

— Куда же? На Ригель? Врачи здесь гораздо опытнее тех, что работают в колонии, нет никакого смысла…

— Я не это имел в виду, — Антон со знанием дела раскрыл карту, приблизил несколько рядом стоящих планет в скоплении звёзд и сказал: — Да, Ричарда Нейтана должны осмотреть квалифицированные врачи, но не связанные с нами. Обратитесь к Лагости Аки или к Леди Варане, сделайте что угодно, только отправьте Ричарда к другим врачам и предоставьте ему соответствующую защиту.

Гидеон долго молчал, затем усмехнулся, поглаживая бороду.

— В разговоре с вами, Чехов, я начинаю забывать, кто из нас Первый Советник. Послушайте, вы просите меня отправить главного подозреваемого неизвестно куда, за пределы действия наших законов… Думаете, насколько это верное решение?

— Советник, я знаю, что сейчас вам сложно принять мои слова на веру, но если хотите понять, почему я обвиняю Елену, исполните мою просьбу.

— Почему Чеховы всегда только приносят проблемы, но никогда не помогают их решать? — Гидеон провёл ладонью по лицу и отошёл к иллюминатору, за которым у одного из шлюзов стоял «Пегас», сверкая габаритными огнями. — Ну, хорошо. Я заинтригован и исполню вашу просьбу, — он обернулся и снова посмотрел на Чехова. — Что вы молчите? Не верите?

— На моей памяти ещё не было случая, чтобы Советник Донаван нарушал какие-то обещания, — спокойно ответил Антон.

Гидеон кивнул и улыбнулся ему, возвращаясь мыслями к «Пегасу», а затем и к трагедии одного из его пилотов.

— Как себя чувствует Леоновенс? Вы упомянули выпускной, она сможет выступать?

— Это Нина так захотела, и я не стану ставить под сомнение её решения.

— Понимаю.

Пока Чехов обменивался любезностями с Советом, давал очередные и последние показания, Нина мялась у двери палаты в больничном крыле. Последние слова отца врезались ей в голову, словно кто-то выжег их там калёным железом. «Ричард не опасен, предатель то…». Кто такой этот «то»?.. Она думала обо всём на свете, только не о том, чтобы постучать и переступить порог. Её знобило. Но войти всё же пришлось… На больничной койке под капельницей лежал Ричард, а рядом в кресле, свернувшись калачиком, посапывала медсестра. Нина приложила палец к губам, когда та подорвалась с места.

— Что скажете? — тихо спросила Нина.

— Деинициация активировала какую-то старую болезнь… заражение, возможно, — прошептала медсестра, замирая в шаге от неё. — У меня нет точных данных, только краткая сводка, — она немного помолчала, — лекарство начало действовать… сейчас самый кризис, он бредит… — медсестра подбирала слова, словно боялась реакции на них, — и самое ясное, самое здравое из всего, что он говорит, это… имя женщины. Нина, кажется…

Нина вздрогнула.

— Это я…

— Да? — медсестра прикрыла рот рукой. — Он говорит, что любит вас.

— Он чуть не убил меня, — сказала Нина, — угрожал мне, использовал ради своих целей…

— Я слышала об этом и знаю, к кому приставлена сиделкой. Неужели найдут всех виновных? Это такая редкость…

Нина положила руку ей на плечо и похлопала.

— Виновных я знаю, вопрос лишь в том, как доказать их вину, — она грустно улыбнулась.

Медсестра долго и с интересом разглядывала её, затем кивнула.

— Надеюсь, у вас всё получится.

* * *

Выпускной прошёл тихо. Смерть Джона Фармера потрясла всех — на «Авроре» уже много лет не было покушений на вышестоящих офицеров — и хотя никто не хотел портить праздник, предчувствие грядущих изменений отражалось на лицах, в разговорах и в общей атмосфере. Нина грустила. Без Кристины выпускной не был выпускным, её присутствие теперь казалось таким необходимым, таким важным. Рядом с Ниной не было больше родителей, не было и подруги… единственным человеком, чьему отсутствию Нина обрадовалась в этот вечер, была Тиана Блумфилд, которую отец выслал на Ригель.

Отсидев торжественную часть и выступив на сцене, как и планировали, пилоты «Пегаса» покинули мероприятие и вернулись на свой корабль. Здесь, как часто бывает после многолюдного торжества, на обоих накатила тоска, и они уселись в кухонном блоке: пили вино, делились лучшими воспоминаниями о Джоне Фармере. Нина рассказала о своём полёте в Следственный Изолятор и о смерти Кристофера Нейтана, Антон добавил ещё пару слов о Лео и Элизабет Леоновенс. Разговор затянулся и отпустил их далеко за полночь.

Нина уснула не сразу, она ещё долго лежала, прислушиваясь к работающим системам корабля, думала о том, что на «Авроре» её уже ничего не держит, и о том, что будет завтра, когда «Пегас» вылетит в открытый космос. Она выпила достаточно, даже более чем, но сон не шёл… не шёл…

Мир застыл в кристально прозрачной чёткости и вдруг распался на осколки, измельчился в песок, а затем и вовсе стал туманом. Нина обнаружила себя в нём, полностью изолированной от внешних признаков жизни. Единственное, что она чувствовала — твёрдую почву под ногами. Туман клубился и медленно густел, пока не стал настолько плотным, что скрыл ноги Нины до колен. Она не знала, куда идти, но чувствовала непреодолимое желание сделать шаг вперёд и достичь цели. Туман сгущался только плотнее, где-то вдали бродили неясные тени, но они не пугали и не пытались приблизиться… Нине казалось, что это души ушедших, что здесь она может встретить приёмного отца, Кристофера или своих родителей. Только никто из них так и не появился. Время тянулось бесконечно медленно. И вот, наконец, после долгого однообразного путешествия, перед Ниной открылась совершенно ясная поляна, окружённая высокими деревьями, верхушки которых уходили в небо, в сияние ярких скоплений звёзд. Она видела такое на старых снимках, и так же, как на одном из снимков, в центре поляны горел костёр, а вокруг него сидели люди… То есть они только с первого взгляда показались людьми, на деле же человек среди них был только один — уже знакомая женщина с длинной косой цвета молодой пшеницы. Теперь Алекс выглядела гораздо старше, в её глазах таилась глубокая боль, а бледное, потускневшие от слёз лицо, показывало, сколько всего ей пришлось пережить к этому моменту. Напротив неё сидели трое существ, закутанных в серую ткань. Похожие на чёрные тени, бесформенные и неуловимые, они носили одежды, формирующие их гуманоидный облик. В теории Нина знала, что это Флёрсарин, но никогда не представляла их такими, какими увидела теперь, в этом месте, — её догадки подтвердились, когда один из них обратился к Алекс очень мелодичным голосом.

— Мы все существуем в мире, и раз мы появились, нам следует принимать друг друга, сохранять каждый вид. Мы понимаем твою обеспокоенность, посланница юного народа.

Алекс склонила голову.

— Я благодарю ваши светлости, что разрешили мне поделиться своей историей. Могу ли я услышать ответ его высочества?

— Решение принято, — сказал другой, тот, что сидел справа, — мы поможем тебе, ты готова?

Нина завороженно наблюдала, не в силах пошевелиться, её будто что-то держало на месте, заставляя продолжать смотреть и слушать.

— Мне уже нечего терять, — произнесла Алекс.

Её собеседники переглянулись.

— Ты не должна так говорить, у тебя есть нечто большее… твои дети.

— Я уже не смогу их видеть, никогда не смогу. Ни сына, ни внука…

— О да, но это не значит, что они исчезли из твоей жизни.

Она вскинула голову, и Нина увидела слёзы, скользнувшие по её щекам… Один из существ, тот, что до этого покорно молчал, обошёл костёр и опустился на землю, будто преклонил перед Алекс колено. В следующий миг из ткани сформировалась, похожая на человеческую, рука, а на ладони возник рассечённый кулон с длинной цепочкой… тот самый кулон, который Нина носила, не снимая. Кулон замерцал призрачными бликами в отблесках огня.

— Возьми наш дар, Александра, это ключ к тому, что так стремишься уничтожить и одновременно к тому, что желаешь сберечь. Здесь твоя информация и путь твоего народа к спасению.

— Что мне нужно делать? — спросила она.

— Храни этот дар, пока не встретишь ребёнка, что принесёт тебе земной цветок, похожий на вершину снегов в ярко-алом рассвете… прими цветок и вручи взамен наш дар, а после оберегай этого ребёнка, стань ему другом, и пусть передаёт он дар своим потомкам, а ты передай цветок своим. Однажды сойдутся звёзды, и то, что должно произойти, произойдёт непременно.

— Как же потомки поймут, что это такое, если некому будет рассказать им?

— Об этом позаботимся мы… и о тебе… — он вдруг оборвал свою речь и повернулся к Нине.

Она даже не успела заметить, как он переместился. Просто только что был рядом с Алекс, а сейчас уже перед ней, лицом к лицу… Нина, наконец, разглядела его: он весь состоял из тёмного дыма без определённых черт лица, наполовину скрытого под капюшоном, и лишь глаза — алые как два больших рубина — смотрели прямо в душу. Нина попятилась, стала отступать, он пошёл за ней, а следом заклубился белый туман, скрывая поляну… Нина запаниковала, оступилась и упала, первозданный страх захватил её с головой и беззвучный крик, сорвавшийся с уст…помог ей проснуться.

— Нина! Нина! — Антон уже несколько минут тряс её за плечи и пытался разбудить. Он очнулся, когда герцог Флёрсарин переместился к ней во сне, — Нина! Проснись!

Она с трудом разорвала путы, связывающие её с кошмаром, схватила ртом воздух и, тяжело дыша, уставилась на него… их глаза встретились, зелёные и синие, трава и море, земля и небо, воспоминания и боль… но в следующее мгновение Нина отвернулась, всхлипнула и отчаянно зарыдала.

— Я видела… я…

— Я тоже, я знаю, я тоже видел, — он крепко обнял её и прижал к себе, не как мужчина, но как человек, которому она могла довериться.

Нина уткнулась ему в плечо, почти не понимая, что делает, и разрыдалась ещё сильнее. Несколько минут она не могла успокоиться, но потом, когда в голове прояснилось, а слёзы закончились и стали высыхать, Нина ещё раз оценила говорившую с ней женщину.

— Не понимаю, — прошептала она и шмыгнула носом, — я же никогда не видела Александру Чехову молодой… да и старой в общем-то тоже, она… Как я могу помнить её лицо? Может она жива? Может…

— Нет. — Антон вздохнул. — Самый молодой Советник первого состава, основатель Корпуса Разведки и Исследований, единственный изгнанный Советник со своего поста, Александра-Мария Чехова-Штатц и моя прабабушка. Статус «мертва». Я знаю данные этого официального файла наизусть, Нина, и у меня нет причин не доверять ему. Я был там, я видел это… как умирает последний человек из моей семьи.

Нина едва успела вытереть остатки слёз, как заплакала снова — ей стало жаль Антона. Она приподняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Ты заметил, в том сне у моря… Ты же сказал, что тоже видел его? Она была такой счастливой, а здесь…

— Заметил. Встреча, которую мы видели, случилась в момент разлада с Советом и, очевидно, после того, как казнили Михаила.

Нина вздрогнула. Антон продолжал, мрачнея с каждым словом.

— Судя по всему, цветок и твой кулон связаны, и наше мысленное общение, наверняка, одно из побочных эффектов этой связи. В них хранится какая-то информация, и я почти уверен, что знаю, какая именно… Почему раньше мне никогда не приходило это в голову? Смертная казнь предусмотрена только за один вид сокрытой или украденной информации…

— О новой Земле, — обречённо закончила Нина, — получается, они нашли планету уже тогда, но почему Человечество всё ещё в космосе?

— Нам предстоит это выяснить. Тебе и мне. Нам очень многое предстоит выяснить, — он дружески похлопал её по спине, — ложись спать. Если хочешь, я побуду здесь, рядом, пока ты не уснёшь.

Она отстранилась и как маленькая девочка свернулась калачиком рядом с ним.

— Мы должны друг другу целую вечность, Антон. Спасибо тебе.

Он не понял, о чём она говорит, но его имя, слетевшее с её губ, заставило его улыбнуться.

Эпилог

— Крейсер специального назначения, борт два, один, ноль, один, два, один, «Пегас», — пробивался женский голос сквозь фоновую радиацию, — станция «Аврора» даёт разрешение на отстыковку. Счастливого пути.

— Спасибо, — Антон поднял руки, позволяя ремням пристегнуть его к креслу пилота.

Нина рядом с ним повторила его движения.

— Куда мы летим?

— Скажу позже, — он аккуратно вывел «Пегас» из отсека стыковки и, лавируя, между потоком других кораблей, изредка отдавая команды Нине, удалился на расстояние от «Авроры», нужное, чтобы МАРИ смогла свободно взять управление. — Автопилот. Нулевые координаты. Огнеупорные щиты.

— Активировано, координаты заданы, — сообщила МАРИ, — трёхсекундная готовность к прыжку. Три… два… один.

Космос в смотровом стекле размылся, сжался и собрался в бесконечный поток мелких мерцающих частиц. Антон отстегнул ремни и встал.

— Пойдём.

Нине нравилось смотреть, как стартует корабль в экзо-пространство, и она не отреагировала на призыв.

— Пойдём, насмотришься ещё, — поторопил Антон.

Она нехотя отстегнулась и пошла за ним в кают-компанию, где он попросил МАРИ открыть боковую панель — одна из стен сдвинулась в сторону, представляя панорамное смотровое стекло. Нина восхищённо взглянула на Антона. Он тихо рассмеялся.

— Не на меня смотри, а туда.

— Автоматический выход из экзо-пространства. Присутствие пилота не требуется, — сообщила МАРИ.

Звёзды за стеклом-стеной снова расплылись, и Нина ахнула, потому что вместо привычного мерцания тёмного космоса, рядом с ними выскочила пылающая планета… Нет, не планета. Солнце.

— Мы в Солнечной системе! — воскликнула она, оборачиваясь на Антона. Он улыбался и молчал.

Нина, словно заворожённая, смотрела на яркие завитки пламени, кипящее море, и радовалась как ребёнок. А после, когда Солнце уплыло в сторону, ахнула ещё раз, увидев ряд планет, знакомых по школьным учебникам. Они мчались на предельной скорости, так что Меркурий довольно быстро проскользил мимо, за ним проплыла Венера, провернулась, и, в сиянии солнечных лучей появилась… третья планета. Которой здесь быть не могло.

— Прозрачная биомеханическая сфера, — пояснил Антон, — с круговой системой гравитации, искусственной атмосферой и системой новейшего вооружения по проекту сферы «Илларион».

— Солнечная система. Главный штаб (КРИ) корпуса разведки и исследований «Новая Земля». — Объявила МАРИ, — время до прибытия десять минут.

Антон подошёл к Нине, взял её за руку и сжал чуть крепче, чем следовало.

— Добро пожаловать домой.

Оглавление

Глава 1. Назначение

Глава 2. «Пегас»

Глава 3. Старый знакомый

Глава 4. «Ренессанс»

Глава 5. Касание

Глава 6. Дополнение к приказу

Глава 7. Лейтенант Леоновенс

Глава 8. Синхронизация

Глава 9. Совет

Глава 10. «Дружеская встреча»

Глава 11. Код Фиолетовый

Глава 12. Приказ

Глава 13. Заброшенная лаборатория

Глава 14. Нежданный посетитель

Глава 15. М.А.Р.И

Глава 16. Вызов

Глава 17. Буква «М»

Глава 18. Галактический Союз

Глава 19. Кристофер

Глава 20. Запись с камер наблюдения

Глава 21. Октавия Асмирату

Глава 22. Контрольный выстрел

Эпилог