Книга юного натуралиста [Константин Олегович Коровинский] (fb2) читать онлайн

Константин Коровинский Книга юного натуралиста

Далеко не юный натуралист Петров шагал бодрой походкой в сторону леса. Он только что вышел из припаркованной на трассе машины, на душе у него было легко и свободно, сегодняшний день обещал принести немало приятных впечатлений.

Дело в том, что для ведущего инженера 2 категории, Петрова Алексея Викторовича, доблестно служившего государству в области решения задач по сбору статистической информации в сфере снабжения населения туалетной бумагой более 30 лет, сегодня был далеко не обычный день. Он шел по абсолютно новому для Алексея Викторовича сценарию. Его коллега, Иванов Иван Иванович, инженер 1 категории, служивший государству в области решения задач по сбору статистической информации в сфере снабжения населения туалетной бумагой скромные 15 лет, представитель молодого поколения и смелых взглядов, в ходе разговора, произошедшего в понедельник, высказал мнение о пользе прогулок на свежем воздухе и о таком весьма интересном явлении, как наблюдение за местной флорой и фауной.

Направляясь по низкой траве от трассы к мелколесью, Алексей Викторович стал перебирать у себя в памяти подробности памятного разговора.

* * *

В понедельник, 25 июня, была солнечная безветренная погода, в городе стояла тяжелая духота и изнуряющий зной, шедшие от разогретого асфальта. С каждым часом в офисе становилось все жарче, а мысли Петрова путались все сильнее, не давая сосредоточиться. Чем ближе время подходило к обеду, тем меньше хотелось работать и тем навязчивее становились мечты о холодном морсе в ближайшей столовой.

Когда настали долгожданные 12 часов, Петров заблокировал компьютер, встал с рабочего места и с досадой отметил про себя, что не сделал и половины от запланированного. Конечно, ужасная жара умоляет низкую продуктивность сегодняшнего дня, но мысли о нежелании выполнять свои трудовые обязанности ни к чему хорошему не приводят.

– Алексей Викторович, идете?

Оклик Иванова прервал неприятные размышления Алексея Викторовича, он оглянулся и, увидев молодого человека, заметно повеселел. Сытое, пышущее жизнью лицо трудового товарища излучало уверенность. Разглядывая его, Петров непроизвольно верил, что впереди светлое и счастливое будущее, а он, Петров, такой же молодой, наполненный жизнью и уверенностью в себе скуластый парень. Конечно, он вряд ли когда-либо догадывался, а уж тем более признавался себе, что именно это было главной причиной, почему его так тянуло на дружбу с Иваном. А уж никак не желание покровительствовать перспективному работнику, как ему казалось все эти годы.

Иванов был довольно высоким и плотным тридцатипятилетним мужчиной с рыжими коротко подстриженными волосами и небольшими, всегда улыбающимися глазами. Он принадлежал к разряду тех мужчин, что имеют немного детское лицо и неуклюжее, как бы стесняющееся самого себя, сложение тела. Такие мужчины резко взрослеют лет в пятнадцать и уж больше не меняются вовсе. Его характер был ровно такой, какой можно ожидать от человека с подобной внешностью: жизнерадостный, довольно спокойный и добродушный. Он любил плыть по течению, а не сопротивляться ему, закончил университет, получил по знакомству непыльное, лишенное всякой ответственности место с довольно хорошей, если можно так выразиться, зарплатой. В общем, был вполне счастлив. Только вот никто не мог понять – благодаря или вопреки своему своеобразному, но так часто встречающемуся кредо.

По мнению Алексея Викторовича, Иван Иванович был довольно перспективным молодым человеком, даже, не побоюсь этого слова, могущим рассчитывать на ставку инженера 2 категории. Конечно, не к его, Петрова, годам, а значительно позже, но все же потенциал в этом мальчике определенно есть.

– Да, Иван, обождите. Вы сегодня комплексный?

– Нет, устал от него, попробую что-нибудь новенькое. А Вы?

– Хм, новенькое – это, пожалуй, хорошо, но я все-таки предпочту комплексный, тем более сегодня он с вишневым компотом, очень вкусно и самое то в такую жару. Кстати, не мешает ли она Вам работать? С такой погодой, пожалуй, довольно сложно соображать.

– Да-а, с такой-то жарой не в офисе сидеть надо. Если честно, Алексей Викторович, признаюсь Вам, я как раз-таки об этом думал все сегодняшнее утро. Такие хорошие дни надо проводить на природе, и мы как раз собрались с друзьями сделать вылазку с палатками на этих выходных. Вы как к такому относитесь?

– Сложный вопрос, я даже в небольшой растерянности, природа никогда не входила в мои обычные планы на выходные.

– Бросьте? И сада у Вас нет?

– Нет, нету.

– Как странно, я думал, он есть у всех, кто…ну-у…с большим жизненным опытом, в общем. Алексей Викторович, в таком случае Вам же просто обязательно нужно выбраться с нами. Если откажетесь, многое потеряете. Приходите сегодня же вечером ко мне в гости, я введу Вас в курс дела, обсудим детали, идет? А за ребят не переживайте, уверен, они будут Вам только рады.

– Наверное, я сегодня не смогу, – ответил Алексей Викторович после минутной паузы, пребывая в растерянности и легком испуге.

– Почему?

– Там, ну-у…дела, да и…жена, сам понимаешь.

– Да ну и что? Уверен, она Вас отпустит. Вам же просто необходимо взбодриться. Новое – это необходимый атрибут нашей жизни, для начала пошлите к черту комплексный обед, а уже потом в лес, на природу.

– Гм.

– Ну?

– Думаю, я могу обмозговать твое предложение сегодня вечером. Может быть, у меня получится когда-нибудь выделить на это время, но от обеда я все-таки не откажусь.

– Вот и славно, значит, завтра приходите ко мне, там все и обсудим.

– Пока ничего не могу обещать, Иван.

– Хорошо, хорошо.

Придя домой и помявшись до того момента, пока это не заметила жена и не спросила, что с ним, Петров выложил все начистоту, а в ответ услышал, что его супруга будет только рада такому событию (стоит заметить, что в ответе супруги слышалась примесь небольшого шока; тот факт, что ее благоверного куда-то позвали, напрочь рушил ее картину мира). Сильно расстроившись, что жена его не остановит, и вздохнув об удобном диване на завтрашний вечер, Петров решил принять приглашение Ивана.

На следующий день после работы Алексей Викторович шел в сопровождении своего коллеги на ближайшую остановку. Было душно, несмотря на то, что полдень давно миновал. В воздухе клубились пыль и песок, а из-за шума проезжающих машин приходилось сильно повышать голос. Но Иван не замечал неприятных и, казалось бы, неустранимых осложнений большого города; когда речь заходила о чем-то интересном для него, он полностью отдавался любимому увлечению.

– Даже не знаю, с чего начать, Алексей Викторович. Наверное, лучше будет с самого интересного, с тех эмоций, которые может подарить пребывание на свежем воздухе. Я вижу по Вам, что Вы трудоголик, конечно же, в хорошем смысле этого слова. Так вот, именно поэтому Вам нужно уметь переключаться с рабочих моментов на более спокойную обстановку. Понимаете, Алексей Викторович, когда заходишь в лес, как будто время замедляется, все становится размеренным и…и таким настоящим, осмысленным что ли. Шум листвы, шуршание лесного ковра под ногами, пение птиц, и ты чувствуешь полную гармонию с собой и с окружающим миром.

Вот уже и автобус пришел, и путь от остановки до дома Иванова был пройден, были позади две кружки чая, подходила к концу и третья, Алексей Викторович утомлялся все сильнее, а монолог Ивана все не заканчивался.

От нечего делать Алексей Викторович стал разглядывать комнату Ивана, которая находилась в одной из пятиэтажек большого микрорайона времен брежневской застройки. Квартира не выглядела съемной и, видимо, досталась Ивану от родственников. Из комнаты виднелась небольшая кухня с явными следами пребывания холостяка. Сама комната была плотно заставлена разного рода мебелью от соснового до темно-коричневого оттенка, смотревшейся странновато на фоне старых синих обоев. Пахло потом и пылью. По комнате вперемешку были раскиданы одежда, различные карты и атласы (от подробной карты соседней деревушки до схемы озера Виктория), рюкзак, спальник, походный топорик и книги (от Островского до учебника географии за 11 класс).

Наблюдения Алексея Викторовича прервала неожиданная пауза Ивана. «Может, он закончил, и можно домой?» – в надежде подумал он.

– Хотя что-то я все не то говорю, нужно было не так начинать…хмм. Пойдемте в субботу с нами, Алексей Викторович? Ребята не против. Представьте: речка, солнце, шум соснового леса. Романтика, одним словом.

– С ночевкой? – в глазах Петрова промелькнуло удивление вперемешку со страхом.

– Да, у нас и палатка найдется лишняя.

– Палатка. Я даже не скажу так сразу, мне нужно подумать, посоветоваться, все взвесить… Пожалуй, на первый раз я лучше начну с чего-нибудь более простого. Да и вряд ли на этих выходных у меня получится, дел много.

– Точно не хотите? Эх, многое теряете. С чего же вы тогда думаете начать?

– Пожалуй, что можно просто прогуляться, почему бы и нет. Конечно, если найдется время.

– Ну что ж, тоже дело хорошее, тогда подсказать Вам места поинтереснее? По первой ссылке Вы таких не найдете.

– И поближе к городу?

– И поближе тоже.

Взгляд Петрова забегал по комнате в поисках уклончивого ответа и остановился на часах.

– Даже не знаю, времени уже много.

– Да бросьте, Алексей Викторович, не зря же пришли, дом никуда от Вас не убежит. Ну?

Надолго замолчав и, как видно, не найдя ни одного предлога уйти, Петров тяжело вздохнул и с неохотой промямлил:

– Хорошо, пожалуй, можно еще недолго поговорить.

– Вот и славно. По поводу маршрутов. Есть, конечно же, у нас и парки, но это все не то, Вы там не почувствуете уединения, не ощутите успокаивающего действия, так сказать, девственной природы. Есть также несколько довольно известных окультуренных маршрутов, думаю, вы про них слышали. Один называется «Экологическая тропа», сразу за поворотом на свалку ТБО, если ехать по Московскому тракту. Другой – «Чистый воздух в лесной сказке»; это, не доезжая пару сот метров до био-хим завода, там съезд направо, найти не сложно. Но там тоже не то, народу слишком много, особенно в выходные дни, мы с друзьями туда давно не ходим.

– А куда же посоветуешь поехать?

– Так вот, конечно, можно просто наобум переть в лес в надежде наткнуться на красивое место. Мы поначалу так и делали, но, во-первых, опасно это, хоть и с компасом, но заблудиться недолго, особенно в лесной чаще, леса у нас глухие. А, во-вторых, далеко не факт, что найдешь красивые пейзажи, скорее уж в болотину забредешь. Поэтому долго сидели мы на форумах и нарыли пару неплохих мест. Давайте вкратце опишу Вам те, что поближе к городу, а Вы выбирайте. Как какое-нибудь выберете, я расскажу про него подробнее.

– Давай так, может, что-нибудь мне и подойдет.

– Первое – гряда холмов на востоке от города; очень красивые виды оттуда. Второе – старый сосновый лес, там есть пару живописных опушек с деревьями как из советских сказок. Третье – пара мест на берегу реки; безлюдно, чисто, красиво, как будто на море побываешь. И четвертое – лесное озеро, вода холодная, не покупаешься, но природа… Словами не описать, хоть на месяц там в палатке селись, не надоест. Пожалуй, вблизи города это будут самые лучшие варианты для начала. Приглянулось что-нибудь?

– Лесное озеро звучит неплохо. А далеко до него?

– Километров двадцать от города по хорошей дороге, а потом еще пешком прогуляться.

– По хорошей дороге, получается? Пожалуй, этот вариант мне нравится. И как же мне до туда добраться?

– Сначала по северному обходу до трассы на N-ск, далее по ней в районе 10 километров. Точные координаты я Вам скину завтра, сами уж найдете по навигатору, а там, как доедете, увидите пяточек, где можно оставить машину, ну и все, дальше в лес. С пяточка сразу увидите тропинку грибников, она хорошо протоптана, я был там недавно, по ней пройдете придорожный лесок, далее слева будет лесополоса, повернете к ней, потом вдоль лесополосы по полю дойдете до места, где она поворачивает под 90 градусов, там метров 500 идти. Как дойдете, проходите ее насквозь, за ней снова поле, но уже заброшенное, поросшее молодняком. Никуда не поворачивайте и прямо перед собой увидите одинокий раскидистый дуб, а за ним снова начинается лес, идете туда, ориентируясь на дуб, там снова тропинка, по ней еще с километр и все, выйдете прямо к озеру. Схему и кое-какие фото я Вам тоже завтра скину, чтобы ничего не забыли. Ах да, главное – телефон зарядите хорошенько, если что, звоните сразу, там связь отлично ловит. А то мало ли… Грех на душу не хочется брать, как говорится.

– А что? – встрепенулся Петров. – Там так опасно? Змеи?

Иванов хохотнул, но потом резко стал серьезным:

– Насчет змей не переживайте, там только ужи. А телефон все-таки зарядите обязательно. И, раз уж зашел разговор, нужно вкратце коснуться некоторых правил поведения, которые надо соблюдать в лесу.

– Думаю, на этом можно остановиться поподробнее, – воспрянул духом Петров. Алексей Викторович любил правила, они составляли основную часть его жизни, были поддержкой и опорой в трудную минуту, ответом на любой незаурядный вопрос.

– Ну что ж, сейчас будет немного нудно, но вы запоминайте обязательно, пригодится.

– Ничего-ничего, рассказывай, я внимательно слушаю.

– Начнем с элементарного…

Данный монолог длился никак не менее часа, на протяжении которого Алексей Викторович увлеченно смотрел на Ивана, внимательно ловил каждое сказанное слово и что-то постоянно записывал. (Если у уважаемого читателя есть желание прочитать весь монолог целиком, он может прошерстить все сайты и все методички на данную тему, объединить всю найденную информацию и тогда получить примерную картину всего сказанного в тот июньский вечер. А здесь, к сожалению, я был вынужден опустить сию интересную и важную информацию по независящим от меня причинам).

– И все?! – удивленно воскликнул Алексей Викторович, немного даже обидевшись скудности полученных сведений.

– Пожалуй, и все, – смущенно ответил Иван. – Хотя, если Вам интересно, давайте расскажу Вам несколько забавных историй, случившихся с нами в прошлые годы?

– Думаю, не стоит, – холодно ответил Петров.

Оживление его стало спадать, он посмотрел на часы и начал нервно ерзать на стуле, затем, для приличия, все же согласился послушать пару историй, а после наскоро попрощался и направился к выходу. Надевая ботинки и открывая входную дверь, он услышал шум падающих вещей, а затем и торопливые шаги Ивана.

– Как жалко, что Вы так скоро уходите, – сказал и вправду огорченный Иван, вытягивая из-за спины какую-то книжку. – Я вот тут нашел кое-что, возьмите. Вам пригодится, а мне все равно пока не нужно. Довольно занимательная книжка, не смотрите, что детская, тут перечислены почти что все обитатели нашей области от рыжиков до лисиц.

– Спасибо, обязательно почитаю. Ну, я пошел, – только и нашелся ответить Петров.

– Счастливо Вам. Ах да, телефон зарядите обязательно.

– Конечно-конечно, до свидания.

* * *

Погрузившись в свои мысли, Алексей Викторович не заметил, как низкая трава с редкими, невысокими деревьями сменились зарослями лесной чащи, и был мгновенно наказан за свою невнимательность: сухая ветка кустарника, предательски расположившаяся на уровне лица, оцарапала ему щеку. Немного опешив, но не лишившись хорошего настроя, он вспомнил наставления Ивана и впредь решил быть аккуратнее, затем огляделся вокруг, заметил нужную протоптанную тропинку и двинулся по ней.

День был жаркий и солнечный; окунувшись в лес после городской духоты, Петров почувствовал на себе освежающую прохладу. Густые деревья надежно защищали от прямых солнечных лучей, а частички света, все-таки доходившие до лесной части, сплетались вместе с тенью и образовывали головокружительный калейдоскоп, потрясающий своими цветами. Лето было в самом разгаре и уверенно утверждало свои права, жизнь била ключом, и каждый лесной житель радовался теплу, свету, началу новой, неповторимой и разнообразной жизни. Зима же и скорый конец такого короткого северного лета казались немыслимыми и ужасно далекими.

Чем дальше Алексей Викторович углублялся в лес, там сильнее ему начинало казаться, что он может понять смысл в этом, выглядевшем раньше бесполезным, занятии: отрываясь от своих дел, ехать к черту на кулички и, вместо полезного времяпрепровождения, заключающегося, скажем, в изучении нового постановления, вполне могущего пригодиться на работе, просто ходить, смотреть, сидеть и лежать, в общем заниматься не особо осмысленной деятельностью. Но все-таки чары спокойного, тихого и умиротворяюще приятного глазу лесного пейзажа постепенно брали верх над ним. Мягкое дуновение ветра, нежное пение птиц, шорох лесного ковра под ногами ласкали зачерствевшую душу.

Некогда ровные ряды деревьев лесополосы, выстроенные словно по шеренге, теперь имели неоднородный, но более естественный вид. Вокруг, то тут, то там, выбиваясь из общей системы, виднелся молодняк.

Поравнявшись с лесополосой и сделав несколько сот метров по ней, Алексей Викторович почувствовал первую усталость, поэтому остановился, глубоко вздохнул, присел в теньке у ближайшей березы и стал разглядывать открывшийся пейзаж. Жизнь предстала перед ним в тысячах своих воплощений, и Петров даже немного смутился, что-то было не так во всем этом природном разнообразии, что-то такое, что не укладывалось в его картину мира. Что же могло быть не так в этом, казалось бы, типичном природном пейзаже, в колыхающейся траве, постоянно изменчивой, но всегда постоянной, в этих деревьях, неподвижно стоящих здесь десятками лет, в этом безоблачном высоком небе, одинаковом для тысячи поколений. Что же так взбаламутило его душу? Он, Петров, человек с высшим образованием, честно работающий на важной и полезной работе уже тридцать лет, посвящающий всего себя любимому делу, уважаемый коллегами и друзьями, имеющий признание весьма значимых людей. Что же могло его, ЕГО, самого Петрова, человека с безупречной репутацией, так выбить из колеи в этом заурядном пейзаже? Непостижимо. Вот летают дрозды и ласточки , они живут, живут сами по себе, знать не зная о…

– Нет, ничего не понимаю, – сказал Алексей Викторович вслух, резко тряхнув головой, как будто пытаясь выбить назойливые мысли.

Затем, забыв свои тревожные думы, Петров поднялся и побрел дальше в сторону озера.

«Хорошо бродить так, вдалеке от городской суеты, тихо, и воздух такой чистый», – носилось в голове у Алексея Викторовича на протяжении дальнейшего маршрута.

Но, увидев дуб, служивший ориентиром и вестником скорого завершения пути, он сильно обрадовался, поскольку, несмотря на все прелести, начинал все сильнее уставать от прогулки. Чем дальше заходил он, тем красивее становились виды, но дорога теперь шла по полю, и палящее солнце путало мысли, не давая по достоинству оценить их.

Когда же Петров, наконец, добрался до дуба и снова зашел в лесную чащу, укрывшись от солнца, то был неприятно удивлен обилием назойливых насекомых, раздражающе пищавших и норовивших залезть под одежду. Так постепенно безоблачность лесной прогулки начинала сходить на нет. Кроме того, сделав еще немного шагов, Петров заметил, что все сильнее давит рюкзак, вызывая неприятную боль в спине и шее, заставляя вспомнить неисполненное наставление Ивана не брать с собой много вещей, все сильнее гудят уставшие ноги, все сильнее нервозность вытесняет легкое, беззаботное настроение.

Сосредоточенный на своих ощущениях, он не замечал дороги и обратил внимание на большой пирамидальный объект, только когда вплотную подошел к нему. Озадаченный, Алексей Викторович не сразу признал в этом сливающемся с пейзажем нагромождении муравейник, а поняв, на что наткнулся, поежился. Было жутковато видеть такую громадину, кишащую жизнью, но любопытство взяло верх, и он подался поближе и стал разглядывать открывшийся мир в деталях.

Тысячи маленьких существ, толкаемых своими генами, суетно бегали во все стороны, казалось, без всякой цели. Кто тащил какой-то мусор, кто, объединившись с группой, нес гусеницу, казалось, непомерную для их маленьких, тщедушных телец, а кто просто бежал непонятно куда.

Завороженный нескончаемым хороводом, Петров вспомнил про книгу, подаренную Иваном, и с возбуждением первооткрывателя, стараясь скорее узнать подробности жизни этих созданий, вытащил ее.

«Рыжий лесной муравей (лат. Formica rufa)», – прочел он, найдя наконец нужную страницу.

Быстро пробегая объемный текст, описывающий муравьев, он остановился на нескольких фразах, которые очень заинтересовали его: «Муравьи относятся к общественным насекомым. Для муравьев, как и для других общественных насекомых, характерно деление на два основных класса: репродуктивные особи, к которым относятся матки и трутни, и стерильные особи, к которым относятся касты рабочих. Репродуктивные особи никогда не несут никаких иных функций, кроме функции размножения. Обеспечение пищей и защита целиком ложатся на рабочих».

– Да это что же получается? – крикнул он с негодованием вслух, испытывая чувство глубокой обиды за обделенных рабочих муравьев. – Одни работают без перерыва и непонятно зачем, а другие только и знают, что размножаются!

Но тут же осекся, прочтя следующую фразу: «Хотя на первый взгляд матка является центром муравьиной семьи, однако, в действительности им являются рабочие особи. Рабочие муравьи переселяют самок из одной части гнезда в другую, убивают тех, чья плодовитость стала слишком низкой. Рабочие контролируют и воспроизводство особей в семье: уничтожают лишних личинок или изменяют режим их кормления для изменения соотношения численности каст в семье. Данная интересная особенность обусловлена стратегией разделения популяции на индивидуумов разных типов, которая смогла реализоваться, по-видимому, лишь у общественных насекомых: рождающих потомков и заботящихся о них. Цель и рабочих, и репродуктивных индивидуумов одна – размножить общие для них гены».

«Ничего не понимаю, – вертелось в голове у Алексея Викторовича. – Получается, ради каких-то там генов они и живут? И это все? Да, не густо, не хотел бы я быть среди них. Что за жизнь такая, побегал по муравейнику туда-сюда, а дальше только помирать».

«А сколько же они живут?» – родился следом закономерный вопрос.

«Средняя продолжительность жизни рабочего муравья составляет около года», – разочаровано прочел он. «Год, всего год. Вот ведь что значит не иметь свободы выбора, живут один лишь год, а как бездарно, необдуманно его тратят».

Вспомнив свою любимую работу и обрадовавшись, что он не муравей, Петров посмеялся напоследок над всеми общественными насекомыми, так бессмысленно расточающими свою жизнь, отвернулся от муравейника и побрел дальше в сторону озера.

Взмокший и уставший он уже не любовался красотами природы, а, тяжело дыша, мечтал о доме, прохладном душе и уютном диване. Но и тут, нагло вторгнувшись в сентиментальные мысли Петрова, природа не дала ему перевести дух и подставила подножку в виде торчащего соснового корня. Запнувшись и растянувшись плашмя, он чертыхнулся (что, стоит заметить, делал первый раз в своей жизни), потер ушибленное колено, чертыхнулся еще раз и лишь из злости решил закончить маршрут. Резко встав, он попер напролом к злосчастной цели.

Наконец добежав до озера, он растолкал прибрежные кусты, глянул мельком (а вид, я скажу Вам, был не дурен), сплюнул, отвернулся и помчался назад в полнейшем беспамятстве (долго впоследствии он пытался вспомнить, как дошел до машины, но не вспомнил ни малейшей детали).

В довершение курьезного дня Алексею Викторовичу пришлось познакомиться с представителем еще одних общественных насекомых.

Остановившись по крайней необходимости в каком-то поле и зайдя за придорожный сарай, Петров взвыл от резкого удара в правое ухо, сопровождавшегося острой и жгучей болью. Ничего не понимая и приседая на корточки от дезориентации, он посмотрел на землю и увидел злое, маленькое, обиженное желто-черное насекомое, винившее, по-видимому, в произошедшем Петрова. Оглушенное, оно металось в траве, пытаясь понять, где верх, а где низ, и, наконец придя в себя, улетело. Разозленный до крайности бестолковостью укусившей его осы, Петров чертыхнулся как сапожник (научившись за день виртуозно управляться с ненормативной лексикой), побежал прочь от проклятой природы, залетел в машину, поклявшись себе, что никогда больше не сунется дальше городского парка, и уехал в закат.