Освобожденный бессмертный [Линси Сэндс] (fb2) читать онлайн

Линси Сэндс Освобожденный бессмертный

Пролог

Очевидно, он был не единственным, кто так думал, понял он, поморщившись, когда в его ухе прозвучало громкое проклятие.

— Ты не должен садиться в этот вертолет!» — твердо приказал Люциан. — Найди оправдание. Скажи им, что ты передумал. Мы этого не планировали. Лодки в бухте могут потерять вертолет. Ты слышишь меня?

Его мысли метались, Домициан смотрел, как вертолет замедляется и начинает снижаться у конца причала. Попасть на борт или нет, вот в чем вопрос. Если бы он сказал, что боится летать, Дресслер мог бы послать за ним лодку, и тогда люди Люциана могли бы следовать с безопасного расстояния, чтобы найти остров. А может и нет. Дресслер мог заподозрить неладное и просто вообще отменить предложение о работе. и Домициан не мог так рисковать. Он должен был попасть на этот остров. Его спутница жизни была там и могла быть в опасности.

— Домициан? Ты слышишь меня?» Люциан резко рявкнул, а затем его голос стих, когда он спросил у кого-то еще: «Эта штука работает? Почему он не отвечает?»

«Возможно, тебя заглушает шум вертолета», — ответил другой голос. Домициан был почти уверен, что голос принадлежит молодому охотнику Джастину Брикеру, и был благодарен за предложение. Он притворялся, что это правда, и он не мог слышать своего дядю. Он сядет в тот вертолет. Он мог рискнуть своей жизнью, делая это, но если он не сделает этого, он рискует своим шансом на хоть какое-то счастливое будущее.

«Черт возьми! Домициан! Не садитесь в этот вертолет! Домициан?

Не обращая внимания на голос в ухе, Домициан смотрел, как вертолет садится не на воду, а на конец причала. Затем он двинулся к нему.

«Домициан Аржено!» Голос Люциана прогремел в его ухе.

— Это Аргенис, дядя. Не Аржено, — мягко напомнил ему Домициан, прежде чем незаметно вытащить наушник из уха и сунуть его в передний карман узких джинсов. Неважно, кто и что говорит. Он летит, подумал Домициан, глядя, как открывается пассажирская дверь вертолета.

Инстинктивно пригнувшись, он быстро рванул под роторы ко входу. Мужчина в костюме ждал, протягивая руку, чтобы забрать спортивную сумку. Домициан передал ее, кивнув в знак благодарности, а затем схватился за дверной косяк и забрался внутрь. Сиденье у окна было единственным доступным, поэтому он уселся на него и закрыл дверь.

Затем Домициан начал поворачиваться, чтобы лучше рассмотреть других людей в вертолете, но застыл от удивления, когда почувствовал внезапную острую боль в шее сбоку. Он почти сразу потерял сознание.

Глава 1

Сарита закрыла книгу, которую пыталась прочитать, и нетерпеливо отбросила ее в сторону. Это была ужасная книга. А может быть, у нее просто не было настроения читать, раздраженно признала она, беспокойно вставая на ноги. Как офицер полиции, ее жизнь в Канаде была напряженной, полной активности и даже безотлагательности. Но здесь. все это сидение в ожидании возможности навестить бабушку начинало действовать ей на нервы. Сарите не терпелось самой увидеть, как поживает ее бабушка после аварии. В конце концов, именно поэтому она здесь. Вместо этого она провела все это время, с момента прибытия в Венесуэлу, застряв на этом острове, чередуя прогулки и попытки читать книги, которые просто не могли ее заинтересовать. Это сводило с ума, сидеть здесь и ждать, пока доктор Дресслер вернется на остров и прикажет своим людям перевезти ее на материк. К сожалению, его не было здесь, когда она приехала, и без его приказа ее туда не перевезут.

Нетерпеливо цокая языком, она вышла из библиотеки, ее губы сжались, когда ее взгляд скользнул по двум мужчинам, стоящим на страже у входных дверей дома. Они стояли по обе стороны, взгляд направлен прямо перед собой, лица были невыразительными, руки свободно опущены по бокам в пределах легкой досягаемости пистолетов, которые, как она знала, были у каждого из них.

И это было единственное, что они делали правильно, насколько она могла судить. Ей сказали, что уровень безопасности на острове объясняется тем, что в Венесуэле свирепствовали похищения людей, и Доктор — Эл хотел обеспечить свою безопасность, а также безопасность своей семьи, своих сотрудников и таких же посетителей, как она. Но если это так, то вся его охрана должна быть снаружи, наблюдая за приближением потенциальных похитителей, а не внутри, наблюдая за происходящим в доме. Хотя снаружи тоже были люди, призналась она. Двое мужчин также стояли на страже у входной двери, и еще дюжина бродила по территории, насколько она могла судить. Доктор- Эл явно параноидально относился к похищению людей. Но поскольку ее собственную мать похитили и убили, когда она была маленькой, Сарита предположила, что ей следует быть благодарной и ценить его усилия по обеспечению их безопасности. Вместо этого она просто обнаружила, что мужчины, попадавшиеся ей на каждом шагу, раздражают сегодня.

Зная, что она в дурном настроении из-за сочетания скуки и разочарования, Сарита развернулась на каблуках и направилась по коридору к кухне. Она возьмет что-нибудь выпить и, может быть, одно из вкуснейших печений Алеты, и посмотрит, есть ли у кухарки что-нибудь, чем она сможет скоротать время. В этот момент даже что-то такое обыденноемероприятие, как мытье посуды, будет приветствоваться. что сказало Сарите, насколько ей скучно.

Поморщившись от того, как глубоко она погрузилась в скуку после трех дней бездействия, Сарита толкнула кухонную дверь и вошла внутрь. Насышенный аромат чего-то восхитительного окутал ее, когда она вошла, и ее нос дернулся, когда она вдохнула аромат. Заметив, что Алета помешивает что-то в кастрюле, кипящей на плите в центре острова, она подошла ближе, чтобы с интересом оценить содержимое. В густом бульоне были кусочки овощей и мяса. Пахло раем.

— Hola (Привет), — мягко поприветствовала ее Алета, застенчивая улыбка изогнула ее губы.

Сарита улыбнулась женщине. «Hola(Привет). Пахнет божественно. Клянусь, Алета, ты ангел. Все, что ты делаешь, восхитительно».

— , — сказала Алета, краснея от удовольствия.

«Что это?» — спросила Сарита, наклоняясь над островом, чтобы вдохнуть глубже.

«El estofado de ternera,», — ответила она.

— Ммм, — пробормотала Сарита, снова вдыхая запах тушеной говядины.

«Еще не время для ужина, но он уже готов», — сказала Алета, наблюдая, как она практически пускает слюни в кастрюлю. — Если ты голодна, можешь поесть сейчас.

— О да, пожалуйста, — тут же сказала Сарита.

Алета усмехнулась ее рвению. — Иди в столовую, я принесу.

Сарита покачала головой. «Я могу поесть здесь. Было бы неплохо составить тебе компанию, — добавила она, когда Алета нахмурилась.

Выражение лица женщины смягчилось, и она кивнула. «Хорошо. Садись, — добавила она, указывая на табуретки на противоположной стороне острова от того места, где она готовила.

Сарита хотела настоять на том, что сама может взять еду и питье, но подозревала, что если попробует, Алета может передумать и запретит ей есть на кухне. Поэтому она послушно опустилась на один из стульев и смотрела, как Алета принесла ей миску и ложку и подала тушеное мясо.

— Que quieres tomar? — спросила Алета, ставя миску перед собой.

«Да вода была бы к месту», — ответила Сарита, а затем также сказала «». Алета, казалось, хорошо говорила по-английски, но то, как она время от времени возвращалась к испанскому — как это было сейчас, когда она спросила, что Сарита хочет выпить, — наводило на мысль, что кухарка может не совсем свободно говорить на этом языке. У нее не было никакого желания смущать женщину.

Взяв ложку, Сарита зачерпнула немного тушеного мяса, подула на него, а затем сунула в рот. На вкус он был также хорош, как и пах, и даже лучше, и она застонала от удовольствия, когда вкус взорвался у нее на языке.

Посмеиваясь, Алета поставила стакан с водой и тарелку с большой  рядом с тарелкой, а затем вернулась к своему рагу.

Сарита взяла булочку с жаренным сыром внутри и жадно откусила. Она любила (текено) Алеты. Честно говоря, ей нравилось все, что женщина готовила для нее с момента ее прибытия на остров тремя днями ранее. Сарита всерьез подумывала о том, чтобы попытаться переманить ее в Канаду на работу. Она просто пыталась понять, сможет ли она себе это позволить. В ее квартире не было достаточно места, чтобы вместить их двоих. Ей нужно было купить дом, а потом нужно было беспокоиться об иммиграционной проблеме.

Сарита как раз заканчивала есть тушеное мясо и текено, когда Алета снова отложила ложку и достала из шкафа блендер. Повар поставила его на прилавок, подключила к сети, а затем перешла к холодильнику. Мгновение спустя она вернулась к прилавку с охапкой очищенной и предварительно нарезанной зелени и овощей.

— Что ты сейчас делаешь? — с любопытством спросила Сарита, когда Алета бросила большую порцию овощей в блендер, а затем направилась к кладовой.

Мгновение спустя Алета вышла из кладовой с банкой какого-то порошка. Неся это к блендеру, она пробормотала: «Доктор — Эл ».

Питательный порошок доктора, перевела Сарита и застыла на стуле, наблюдая, как Алета отмеряет порцию порошка. И резко спросила: «Доктор — Эл вернулся?»

«Вернулся?» Алета хмуро посмотрела на порошок в своей мерной чашке и добавила еще немного, встряхивая ее, чтобы выровнять. «Откуда вернулся? Он никуда не уходил неделями. Он всегда в лаборатории с тех пор, как принял ano sabatico.

Творческий отпуск, перевела Сарита. Доктор Дресслер сказал ей, что он был в творческом отпуске от университета, когда позвонил ей по поводу падения и травмы ее бабушки. И, очевидно, с тех пор он проводил все свое время в своей лаборатории. не на материке, как ее заставили думать. После звонка доктора Дресслера, который рассказал ей о несчастном случае с ее бабушкой и о своих опасениях за ее благополучие, поскольку падения могут быть смертельными для пожилых людей, Сарита немедленно забронировала билет в Венесуэлу, чтобы проведать ее. В аэропорту ее встретил глава службы безопасности доктора Дресслера, и она прилетела сюда на вертолете только для того, чтобы узнать, что ее бабушка все еще находится в больнице в Каракасе и еще не вернулась на остров. Она немедленно попросила, чтобы ее доставили обратно на материк, чтобы она могла ее увидеть, но ей сказали, что ни лодки, ни вертолет нельзя использовать без разрешения доктора Дресслера, а его здесь нет.

Сарита предположила, что это означает, что его не было на острове, и с нетерпением ждала его возвращения, но оказалось, что он был на острове, а не в доме. Теперь она нахмурилась, услышав эту новость, разъяренная тем, что человек Дресслера не дал ей ясно понять это. Если бы она знала, она могла бы разыскать самого Дресслера, чтобы получить необходимое разрешение, и быть у постели бабушки несколько дней назад.

Нахмурившись, Сарита встала и быстро отнесла свои пустые тарелки к раковине.

«Оставь их. Я сама, — сказала Алета, когда Сарита начала их ополоскивать.

— , — пробормотала Сарита, и не споря закрыла кран. Она все равно закончила. Повернувшись к двери, она добавила: «И спасибо за ужин. Было очень вкусно.»

— De nada, — рассеянно сказала Алета, сосредоточившись на измерении пропорций напитка.

Сарита прошла половину коридора, прежде чем вспомнила о мужчинах у входной двери. Не желая, чтобы ее допрашивали и, возможно, останавливали от посешения лаборатории, она повернулась, достигнув входа, и побежала вверх по лестнице, на второй этаж. Сарита быстро прошла по коридору к комнате, в которой жила с момента прибытия, и проскользнула внутрь.

Осторожный взгляд через французские окна ее комнаты показал ей, что солнце садится. В угасающем свете она могла видеть людей, стекавшихся к дому со всех сторон. Хотя время ужина еще не пришло, когда она пришла на кухню, сейчас уже почти время, и она была не единственной, кто оценил готовку Алеты.

Она подождала, пока все мужчины не обошли дом и не скрылись из виду. Она знала, что они пойдут к дверям кухни. У входной двери осталась небольшая бригада из двух человек, а также люди на башнях и у ворот лаборатории. Затем их очередь ужинать. Или, возможно, им приносят еду. Сарита понятия не имела, она никогда не заботилась о том, чтобы это узнать.

Сейчас ей тоже было все равно, решила Сарита, выскользнув на балкон. Обнаружив, что двор пуст, она перелезла через перила балкона, опустилась, пока не повисла на нижней части окрашенного в белый цвет металла, а затем позволила себе легко спрыгнуть на террасу внизу. Тихое бормотание сорвалось с ее губ, когда ее босые ноги опустились на камни. Быстро оглядевшись, она поспешила вдоль дома к переднему углу.

Быстрый взгляд за угол показал Сарите, что даже мужчины у входной двери отправились на поиски еды. Она всегда предполагала, что, поскольку мужчины внутри ждали еды во вторую смену, мужчины снаружи тоже ее ждали, но, похоже, это было не так. Размышляя над этим, она отбежала от дома и поспешила через лужайку, направляясь по тропинке между деревьями к лаборатории.

Сарита ожидала, что ее остановят в любой момент, но она добралась до линии деревьев за забором, никого не встретив. Остановившись среди деревьев, она посмотрела на огороженные здания, в которых располагалась лаборатория доктора Дресслера. С воздуха полдюжины длинных низких зданий напомнили ей армейские казармы. Теперь, когда ее взгляд скользнул по башням на каждом углу забора, окружающего здания, она решила, что это больше похоже на тюрьму.

Она снова посмотрела на мужчин в башнях, на этот раз внимательно проверяя каждого. Сарита не могла быть уверена, но при угасающем свете дня, ей казалось, что их внимание было сосредоточено на зоне внутри забора, а не снаружи. Как будто они защищались от побега, а не от проникновения снаружи. Подумав, что это ей только на пользу, она расправила плечи и подошла к сторожке у забора.

Сарита приготовилась к словесной баталии, пересекая небольшое расстояние, ожидая, что тот, кто охраняет ворота, откажет ей во входе. Но она была полна решимости, по крайней мере, заставить их вызвать доктора Дресслера к воротам. Она заставит его сказать своим людям, чтобы они отвезли ее на материк либо на вертолете, либо на лодке, чтобы она могла увидеть свою бабушку. Именно для этого она была здесь, в Венесуэле. И Сарита очень разозлилась из-за того, что ее заставили ждать здесь, на острове, в течение трех дней, пока ее бабушка лежала в больнице на материке.

В конце концов, Сарите не пришлось спорить с человеком у сторожки. Она подошла к окну, открыла рот, чтобы объясниться, а затем закрыла его, не сказав ни слова, заметив, что блондин внутри даже не смотрит в ее сторону. Он сидел спиной к окну и воротам, с наушниками в ушах, и смотрел фильм на компьютере, стоящем перед ним на столике.

Порно, как она заметила, когда ее взгляд скользнул по экрану компьютера.

Вот вам и безопасность, сухо подумала Сарита и взглянула на ворота. Там были большие ворота, предположительно для транспорта, и ворота поменьше для прохода людей. Сарита подошла к меньшим воротам. Когда она обнаружила, что они даже не заперты и легко открывается, она с отвращением покачала головой и проскользнула внутрь, а затем аккуратно закрыла их. Она быстро направилась к ближайшему зданию и была на полпути к нему, прежде чем раздался крик. За ним последовал еще один, а затем еще один, когда другие услышали зов и заметили ее.

Сарита проигнорировала их и продолжила двигаться, но двигаться немного быстрее. Она добралась до двери и проскользнула внутрь, оглянувшись она увидела, что, пока только один или два человека спускались по лестницам, мужчина в сторожке все еще смотрел свое порно с опущенной головой. Судя по всему, он все еще ничего не заметил. Она подозревала, что у него будет куча неприятностей из-за этого.

Захлопнув дверь, Сарита повернулась, чтобы осмотреть комнату, в которую вошла. Это была лаборатория, вся белая, с металлическими шкафчиками на двух стенах, с большим промышленным холодильником, а также с большим промышленным морозильником вдоль еще одной стены и с письменным столом у последней стены. Два маленьких столика на колесиках стояли на некотором расстоянии друг от друга в центре комнаты, и они сразу же привлекли и удержали ее внимание.

С трудом принимая увиденное, Сарита медленно пересекла комнату и подошла к первому столу и уставилась на верхнюю половину лежащего на нем привязанного трупа. Это был мужчина лет двадцати пяти. У него были короткие светлые волосы, красивое, но бескровное лицо, а верхняя часть туловища была в идеальной форме. за исключением того факта, что она заканчивалась чуть ниже пупка, где он был разрезан пополам.

Сарита тупо уставилась на него, заметив, что пара десятков металлических ремней поднимается из-под стола, пересекает его тело, а затем исчезает в щелях на поверхности стола. Один был на его лбу, затем на горле, плечах, под мышками, и еще несколько через каждые пару дюймов вниз по его туловищу, после этого по всей длине стола. Также было полдюжины металлических ремней меньшего размера, которые удерживали его руки от подмышек до запястий.

Сарита повернула голову и посмотрела на второй столик, где лежала нижняя половина его тела. На его пах было накинуто маленькое полотенце, а по нижней части тела было еще больше ремней, и огромная зияющая рана в том месте, где его тело было отделено. Он выглядел так, будто его распилили пополам, как дерево.

Изучая открытую рану на нижней половине тела и рану на верхней части тела, Сарита не могла не задаться вопросом, почему она не сходит с ума.

Наверное, из-за отсутствия крови, подумала она. и потому что это не выглядело реальным. Или, возможно, потому, что это напомнило ей о «Мирах тел», выставке человеческих тел, показывающих анатомию тела. В 2005 году отец водил ее посмотреть на это в Научном центре Онтарио. Он был похож на один из них. Очевидно, это был труп из университета или что-то в этом роде.

В этом есть смысл, подумала Сарита. Ведь доктор Дресслер был профессором одного из университетов Венесуэлы. Но университеты обычно не позволяли профессорам забирать домой трупы, насколько она знала.

И почему обе половины тела вот так были привязаны к столу, было для нее полной загадкой.

Звук приближающихся голосов привлек ее внимание, и Сарита повернула голову к двери, когда кто-то сказал: «Я разберусь с этим. Вы возвращаетесь к своим обязаностям. и делайте свою работу.

Дверь открылась, и внутрь вошел пожилой мужчина. Одетый в темные брюки и белый врачебный халат, доктор Дресслер был высоким, с пышной копной белоснежных волос, разделенных пробором на бок и уложенных волнами, что наводило на мысль, что он немного запоздал со стрижкой. У него были усы и козлиная бородка, но его брови были смесью белоснежного и темно-коричневого или черного, что наводило на мысль, что в молодости он был темноволосым мужчиной. Кожа на его шее была дряблой и немного обвисшей, а на его лице были морщины, которые с возрастом испешрели все его лицо, но они были гораздо менее выраженными, чем она ожидала от кого-то, кому, как она знала, было за восемьдесят.

«Доктор. Дресслер? — неуверенно спросила она, прежде чем взглянуть на женщину, которая зашла следом за ним в комнату. Также в темных штанах и белом врачебном халате, она была намного моложе, возможно, ей было около тридцати. Ее светлые волосы были собраны в тугой пучок, открывая лицо, не тронутое косметикой, но все же прекрасное.

По крайней мере, было бы, если бы на ее лице не было такого кислого выражения, подумала Сарита.

«Сарита, моя дорогая. Какое удовольствие наконец-то познакомиться с тобой, — сказал доктор Дресслер, привлекая ее внимание к себе и ведя блондинку через комнату. Он сжал ее руки в своих и отодвинул ее в сторону, добавив: «К сожалению, вы прибыли в довольно неподходящий момент. Этот эксперимент зависит от времени, поэтому, пожалуйста, оставайтесь здесь в стороне, пока мы сделаем свою работу, а потом мы поговорим».

Оставаясь у стены, где он сказал ей быть, Сарита молча наблюдала, как он присоединился к блондинке и помог ей сдвинуть вместе два стола так, чтобы верхняя часть тела трупа идеально совпадала с нижней частью туловища.

«Принеси кровь, Ашера», — приказал доктор Дресслер, а затем переместил защелки с каждой стороны столов в том месте, где они соединялись, превратив два коротких стола в один длинный.

Блондинка немедленно подошла к холодильнику в конце стены к шкафчику и открыла дверь, показав внутри стопки крови в мешках.

Сарита замерла от удивления. Мешки выглядели так, будто их можно увидеть в больнице или банке крови, но их количество было ошеломляющим. Она бы предположила, что на полках холодильника было сложено не меньше сотни пакетов.

Ашера отнесла пакеты к подносу на колесиках с хирургическими инструментами, вывалила их на него и подкатила поднос к столу, а затем отправилась за двумя штативами для капельниц. В тот момент, когда она поставила их рядом со столом, д-р Дресслер взял один из пакетов с кровью с подноса и начал устанавливать в одину капельницу. Повесив пакет с кровью на крючок, он быстро прикрепил трубку, прежде чем вставить иглу в левую руку трупа. Закончив, он взял с подноса еще один пакет с кровью и перетащил вторую капельницу с правой стороны тела, чтобы сделать то же самое. Затем он выжидающе посмотрел вверх.

Проследив за его взглядом, Сарита увидела, что Ашера вернулась к шкафам, чтобы взять что-то еще. Теперь она возвращалась с чем-то вроде кляпа, но с большим количеством лямок. Там также была воронка, где должен был быть мяч, заметила она, когда Ашера подошла ближе к столу.

«Две минуты», — предупредил доктор Дресслер, глядя на часы, пока Ашера привязывала ремни кляпа ко рту трупа.

Ашера выпрямилась и быстро вернулась к холодильнику, чтобы собрать еще с полдюжины пакетов с кровью. Она бросила большинство из них на поднос с колесиками к остальным, когда вернулась, но оставила один и взяла скальпель из хирургических предметов на подносе, прежде чем подойти к столу, где он был соединен. Она посмотрела вниз, туда, где две половинки тела были плотно прижаты друг к другу, и просто ждала, казалось бы, готовясь.

В замешательстве покачав головой, Сарита спросила: «Что?..»

— Тсс, — прошипел доктор Дресслер. — Ты поймешь через тридцать секунд.

Сарита закрыла рот, но снова покачала головой от безумия, свидетелем которого она была. Осквернение трупа было уголовным преступлением в Канаде, и то, что они делали, казалось, соответствовало этому описанию. К сожалению, это была не Канада, и она понятия не имела, какие здесь, в Венесуэле, законы. Тем не менее, Сарита решила, что при первом же удобном случае она их изучит.

«Время!» Доктор Дресслер рявкнул и быстро открыл роликовый зажим на стоящей рядом с ним капельнице, а затем бросился вокруг стола, чтобы сделать то же самое со второй капельницей. Кровь тут же потекла по трубкам к рукам трупа, но Сарита почти этого не заметила — она была слишком занята, с ужасом наблюдая, как Ашера проткнула пакет с кровью, который держала, и позволила малиновой жидкости хлынуть на тело. где две половинки теперь были прижаты друг к другу.

— Боже мой, — выдохнула Сарита с отвращением, которое только усилилось, когда доктор Дресслер схватил второй скальпель и еще один пакет с кровью из тех, что остались на тележке, и проткнул его у лица трупа. В воронку, закрепленную во рту трупа, тут же начала поступать кровь.

Сжав кулаки, Сарита стояла в стороне, и от отвращения у нее скрутило живот, когда она наблюдала за действиями парочки. Она начинала всем сердцем желать, чтобы она была полицейским в Венесуэле, а не в Канаде, и могла арестовать безумного доктора и его такого же сумасшедшего помощника. Она понятия не имела, чего, по их мнению, они добьются этим безумием, но…

Мысли Сариты резко оборвались, когда глаза трупа внезапно распахнулись, и он начал кричать. Или пытался. Из него выходило хриплое бульканье, когда он попытался закричать, несмотря на то, что жидкость лилась ему в горло. Это вытолкнуло часть крови обратно, которая брызнула на доктора Дресслера.

«Ты забыла трубку, Ашера, — резко сказал доктор Дресслер, но тут же добавил: — Не прекращай того, что делаешь!»

При первых словах доктора Дресслера Ашера начала было поднимать пакет с кровью, который она держала над раной, но тут же остановилась, когда он велел ей этого не делать.

«Сарита, на прилавке вдоль стены позади меня должна быть трубка. Принеси ее мне, — резко приказал доктор Дресслер, продолжая пускать кровь в горло человека, которого она считала мертвым, но который теперь кричал, изо всех сил и выплевывал кровь изо рта. Ошарашенная происходящим, Сарита сделала, как он просил, нашла упомянутую трубку и отнесла ее доктору Дресслеру. Однако когда она подошла к нему, он кивнул в сторону подноса. — Возьми еще один пакет с кровью.

Повернувшись, она взяла пакет и протянула ему. Он взял его одной рукой, подождал, пока опустеет тот, который он уже держал, затем отбросил его в сторону и поднес свежий пакет ко рту.

«Держи», — скомандовал доктор Дресслер, проткнув новый пакет так же, как и первый.

Сарита колебалась, но затем перешла к противоположной стороне стола и взяла на себя новый пакет с кровью. Она отметила, что ее руки дрожали, но она изо всех сил старалась крепко держать пакет и стиснула зубы, пока труп продолжал кричать, отчего большая часть крови хлынула обратно через воронку на нее и на доктора. Но мгновение спустя доктор Дресслер ввел трубку через воронку в горло мужчины. Трубка, помимо того, что обеспечивала попадание крови в желудок, также мешала ему кричать. В тот момент, когда воронка прошла немного вперед, его крики прекратились.

Совершенно уверенная, что это действие лишь усилило боль мужчины, Сарите пришлось отвернуться и переключить взгляд на Ашеру, и не видеть этого всего. Ассистентка отбрасывала первый разрезанный пакет, но быстро схватила и открыла другой в том же месте, где его тело было расколото пополам. Сарита покачала головой, не в силах поверить в происходящее.

Доктор Дресслер закончил вставлять трубку для кормления, но не взял пакет с кровью, который она держала, как ожидала Сарита. Вместо этого он повесил два свежих пакета на стойки для капельниц рядом с уже использованными. Это обратило ее внимание на то, что обе сумки были уже наполовину пусты. По ее опыту, капельницы обычно не срабатывали так быстро. Она могла только предпологать, что катетер должен быть больше стандартного. Однако она понятия не имела, что это могло сделать с венами трупа.

Сама эта мысль заставила Сариту покачать головой. Мужчина явно не был трупом. Трупы не шевелились и не кричали. Но он должен быть трупом. Его разрезали пополам ради бога. Эта мысль продолжала крутиться в ее голове, пока она держала пакет за пакетом у его рта, в то время как Ашера делал то же самое над его раной, а доктор Дресслер ставил капельницы и брал свежую кровь из холодильника по мере необходимости.

Сарита держала свой шестой пакет и начинала думать, что это будет продолжаться вечно, когда Ашера внезапно прорычала: «Время».

Доктор Дресслер немедленно взглянул на свои наручные часы, кивнул и улыбнулся Сарите. «Очень хорошо. Ашера очистит раны от крови, а затем заберет последний пакет, который ты держишь. Я должен записать время, и тогда мы сможем поговорить.

Он поспешил к столу, который она заметила ранее, и Сарита обратила внимание на Ашеру, когда женщина полезла под стол и достала какую-то насадку. Только когда она нажала на рычаг, и вода хлынула на живот, Сарита поняла, что это было.

Тщательно удерживая руку над воронкой, Сарита слегка наклонилась, чтобы заглянуть под стол, и увидела, что верхняя половина стола закреплена на месте, подвижна только нижняя половина. Две трубы шли вверх по одной ножке стола, одна труба заканчивалась шлангом с насадкой на конце, другая — сливом на этой стороне стола. Снова выпрямившись, она убедилась, что пакет с кровью все еще находится над воронкой, а затем посмотрела и увидела, что Ашера уже смыла большую часть крови с тела.

Найдя место, где верхняя часть тела была отделена от нижней половины, Сарита увидела, что теперь они соединились, и на том месте, где они когда-то были разделены, остался лишь красный шрам.

— , — выдохнула она, не веря своим глазам.

«Двигайся.»

Оглянувшись с удивлением, она увидела, что Ашера закончила со шлангом и подошла к ней. Женщина взяла на себя пакет и отпустила ее. — Доктор-Эл хочет поговорить с тобой.

Сарита отступила назад, ее глаза вернулись к шраму, где когда-то тело было разрублено пополам.

— Двигайся, — холодно повторила Ашера. «Мы закончили здесь».

Заметив неприязнь на лице женщины, Сарита неохотно повернулась и подошла к столу, где доктор Дресслер яростно строчил в блокноте.

Очевидно, закончив свои записи, он поднял голову, когда она остановилась перед столом, и широко улыбнулся ей, вставая. — Спасибо, Сарита. Ваша помощь была неоценима».

«В чем именно я помогла?» — нахмурившись, спросила Сарита, пока Дресслер ходил вокруг своего стола. «Этот человек был мертв».

— Не мертв, — заверил он ее, пересекая комнату к шкафам и забирая пару шприцев, прежде чем перейти к холодильнику. — И не мужчина.

Подняв брови, Сарита снова посмотрела на стол. — Он мне кажется мужчиной.

— Да, — согласился он, наклоняясь, чтобы достать из холодильника две ампулы. «Но это не так. Он бессмертный».

«Бессмертный?» — спросила Сарита, следуя за ним обратно к столу. Когда он не ответил, а сосредоточился на подготовке укола для мужчины, она взглянула на Ашеру, которая теперь отбрасывала уже пустой пакет с кровью. Когда женщина подошла к лотку на колесиках и схватила еще один пакет с кровью, Сарита подумала, что она намерена продолжать лить его в воронку. Вместо этого она заменила что один из пакетов для внутривенных вливаний пуст, и заменила его.

«Бессмертные — это смертные, развитые с научной точки зрения», — объявил доктор Дресслер, вновь привлекая к себе внимание Сариты. «Этот человек полон биоинженерных наночастиц, запрограммированных на поддержание здоровья его тела».

Закончив наполнять шприц, он поставил ампулу на поднос с колесиками, а затем просто держал шприц и смотрел вниз на человека, которого назвал бессмертным, объясняя: «Эти нано борются с болезнями, восстанавливают разрушительное воздействие солнца и времени и — как вы видели — лечит раны.

Сарита снова перевела взгляд туда, где когда-то тело было разделено, и была совершенно уверена, что шрам стал меньше и не так плохо выглядел, как несколько мгновений назад.

«После достаточного количества крови не останется даже шрама», — заявил доктор Дресслер. «Кровь — это то, что питает нано. Очевидно, они используют его для воспроизведения себя, а также для ремонта и так далее».

— Кровь, — пробормотала Сарита, глядя на пустые пакеты с кровью, теперь валявшиеся на полу.

«Да, им нужно много этого, когда они ранены», — сказал он, кивнув. «Но даже если они не борются с болезнью и не залечивают раны, нано нужно больше крови, чем может произвести их тело, чтобы сохранить свою молодость. Нано заставили тела своих хозяев эволюционировать, чтобы компенсировать эту потребность. По сути, превращая их в научно созданных вампиров.

Когда Сарита с недоверием повернулась к нему, он взглянул на Ашеру и сказал: «Покажи ей».

Ашера отцепила ремень от головы мужчины и начала медленно снимать его, вытягивая вместе с ним трубку для кормления.

Сарита ожидала, что мужчина снова начнет кричать, но кроме слабого стона он молчал. Как только Ашера отложила ремни и трубку в сторону, она взяла один из выброшенных пакетов с кровью и разрезала его, а затем вытерла немного крови, оставшейся внутри. В лучшем случае это была пара капель, но она провела ею под носом у мужчины, и, несмотря на то, что он казался без сознания, два его верхних зуба сместились и скользнули вниз в его открытый рот, превратившись в клыки.

Задыхаясь, Сарита сделала шаг назад.

«Все в порядке. Мы в безопасности, — заверил ее доктор Дресслер. «Хотя если бы эти ремни были кожаными, а не титановыми, тогда другое дело. Помимо клыков, нано делают своих хозяев невероятно сильными и чрезвычайно быстрыми. У них также есть удивительное ночное зрение. И они могут читать мысли и управлять ими, — мрачно добавил он, наконец наклонившись, чтобы ввести мужчине приготовленный укол, и сказал: — Вот почему мы должны держать их под действием наркотиков.

«Их?» — спросила Сарита, нахмурившись.

— В моей лаборатории их восемнадцать, — сказал доктор Дресслер, выпрямляясь после укола.

«Зачем?» — с тревогой спросила Сарита, когда он положил использованный шприц на поднос с колесиками и принялся наполнять второй шприц. — Они точно опасны?

— Обычно нет, — заверил он ее. «Как правило, они употребляют кровь в пакетиках. На самом деле, теперь, когда существуют банки крови, это закон для их вида. Им запрещено кусать нас, простых смертных».

Сарита немного расслабилась. Если они прилипали к мешкам с кровью, это не так уж плохо.

«И даже до появления банков крови им, по-видимому, не разрешалось убивать тех, кого они кусали. Вот как им удавалось жить среди нас, и никто не знал о них все эти тысячелетия».

— Тысячелетия? Сарита сузила глаза на доктора, но он только пожал плечами.

«Очевидно, это был народ, изолированный от остального мира, который развивался в технологическом отношении гораздо быстрее. Нано стали результатом одного из этих достижений». Он поджал губы и посмотрел на мужчину. «Они утверждают, что их домом была Атлантида, и что, когда она погрузилась в океан, выжили только те, у кого были нано, и они выползли, чтобы присоединиться к остальному миру. Они также говорят, что в Атлантиде у них были врачи и больницы, как и у нас сегодня, и им делали переливания крови, чтобы удовлетворить потребность нано в дополнительной крови. Но когда Атлантида пала, этим переливаниям пришел конец. Технологии в остальном мире были далеко позади, чем в Атлантиде, и нано навязали им клыки, скорость и другие способности, чтобы они могли получить дополнительную кровь, необходимую им для выживания.

Сарита посмотрела на мужчину на столе и покачала головой. «Если бы я встретила его на улице, я бы никогда не поняла, что он не человек».

«В этом вся прелесть. Он человек, — заверил ее доктор Дресслер. «Он и другие, подобные ему, имеют детей и семьи, живут, смеются и любят так же, как и все мы. Только они могут делать это дольше и не болеют при этом. Он ничем не отличается от вас или меня, за исключением этих нано. Без них он был бы просто смертным, а с ними мы могли бы стать бессмертными».

Сарита напряглась, что-то в его голосе, когда он сказал последнюю часть, встревожило ее. — Ты разрезал его пополам, — медленно произнесла она, собирая это в голове. «Тебе нужны нано, и ты разрезаешь его пополам, чтобы попытаться получить их».

— Нет, — заверил ее доктор Дресслер. «Это было бы пустой тратой времени. Нано запрограммированы оставаться в теле хозяина. Даже обескровить их не получится. Нано, по-видимому, перемещаются в органы и кожу, чтобы не выбежать с кровью. Ты можешь получить парочку от этих усилий, но они быстро распадаются после выхода из тела.

Сарита уже собиралась спросить, откуда он это узнал и зачем человека разрубили пополам, если не для этого, когда Дресслер продолжил: «Я знаю, что нано, можно передать. Они должны передать их спутникам жизни».

— Спутники жизни? — повторила она, ненадолго отвлекшись.

«Хм.» Он задумчиво кивнул. «Очевидно, хотя бессмертные могут читать и контролировать большинство смертных, есть исключения, когда они не могут. Один, если смертный сошел с ума. Видимо, это усложняет процесс. Во-вторых, если смертный является для них спутником жизни. На самом деле, именно так они узнают спутника жизни».

Сарита открыла рот, чтобы спросить, что такое спутник жизни, но снова закрыла его, когда он сказал: «В любом случае, я разрезал его пополам, не для того чтобы получить нано. Я сделал это в рамках эксперимента, чтобы увидеть, как долго его верхняя и нижняя части тела могут быть разделены и сраститься вместе снова когда их соеденить. Мы начали с тридцати секунд и постепенно увеличивали результат. Мы дошли до двух часов. Конечно, вы должны лишить их крови, прежде чем делать это, иначе нано попытаются использовать имеющуюся у них кровь, чтобы попытаться восстановить тело сразу, пока его разделяют. Две половины начинают склеиваться, нижняя половина умирает от недостатка крови задолго до того, как заканчивает свою работу. Но пока крови нет, нано как будто загоняет тело в своего рода стазис. Как только вы соединяете две половинки вместе и добавляете кровь, они начинают действовать и исцеляют тело. Это сработает, если вы просто отрежете палец, руку, ногу или конечность. И чем быстрее вы дадите им кровь, тем быстрее они заживут».

— Боже мой, — выдохнула Сарита, глядя на человека на столе. Она была в ужасе от того, что доктор Дресслер намеренно причинил такую боль живому, дышащему человеку. вампир он или нет.

«Я поставил себе задачу узнать все, что могу, об их народе, но должен признаться, что начинаю уставать от этого эксперимента. Я думаю, мы перейдем к удалению конечности и ее уничтожению, а затем посмотрим, смогут ли нано вырастить новую на ее месте».

— Ты… — Сарита замолчала в шоке, когда он внезапно поднял приготовленный второй шприц и вонзил его ей в шею, нажимая на поршень. Это произошло так быстро, что она не успела среагировать или попытаться остановить его. К тому времени, как она начала поднимать руку, он уже вытаскивал иглу.

— Чт…? Она в ужасе уставилась на него, не в силах сформулировать вопрос, который пыталась задать. Когда она покачнулась на ногах, он поймал ее за руку, чтобы поддержать, а затем взглянул на потолок, когда до них донесся звук двигателя.

«Это вертолет, с вашим спутником жизни», — пробормотал доктор Дресслер, а затем улыбнулся ей, позволив медленно опуститься на пол. — Вы двое мне очень поможете, Сарита. Я не могу передать вам, как сильно я это ценю».

Глава 2

Сарита сонно пошевелилась, медленно осознавая, что лежит на спине в постели. Она никогда не спала на спине. Она спала на боку — всегда. Лежа на спине, руки лежат чуть ниже груди. ну, откровенно говоря, это заставило ее подумать об отце в гробу.

Скривившись, когда эта мысль вырвала ее из сна, Сарита тут же повернулась на бок и открыла глаза. Затем она замерла на мгновение, прежде чем принять сидячее положение на кровати.

«Какого черта?» — пробормотала она, оглядывая чужую комнату.

Это была не ее спальня в маленькой уютной квартирке в Торонто, Онтарио. Эта комната была оформлена во все белое. Кроме того, она была как минимум в три раза больше ее комнаты. Три больших потолочных вентилятора висели над головой, беспорядочно вращаясь и вызывая приятный мягкий ветерок, и они вместе с тремя французскими дверями вдоль стены слева от нее, казалось, отделяли каждую секцию комнаты без необходимости стен. Перед дверью, в дальнем конце, кушетка, двухместный диван и два стула составляли зону отдыха, все они были плетеными с белыми подушками. Перед средними дверями стоял небольшой плетеный обеденный стол со стеклянной столешницей на двоих. Последний набор французских дверей былрядом с кроватью, на которой она сидела, которая представляла собой море белого постельного белья. Сарита никогда не видела такой большой кровати. Конечно, она была больше королевского размера. Кроме того, это было ужасно романтично с тонкими белыми занавесками, отодвинутыми назад, чтобы драпировать каждую стойку кровати с балдахином.

В общем, похоже, что ее бросили посреди рекламы свадебного путешествия в тропическом раю, подумала Сарита, глядя на растения и пальмы, которые она могла видеть через двери рядом с кроватью. Прямо за дверями была терраса с каменным полом, а за ней стена джунглей, которая обеспечила бы уединение любому молодожену, воспользовавшемуся кроватью с балдахином. Это была прекрасная комната и прекрасная обстановка. но она понятия не имела, как она сюда попала и что она здесь делала.

Отодвинув мягкие белые простыни, Сарита соскользнула на паркетный пол с той же стороны, что и стеклянные двери, а затем заметила белую ночную рубашку, которая была на ней, и остановилась, чтобы с недоумением ощупать ее. Это точно была не она. Она была из тех девушек, которые спали в огромной футболке и хлопчатобумажных трусиках. Это тоже было прямо из рекламы медового месяца в раю. Спагетти-бретельки спускались вниз, образуя круглое и присборенное декольте, которое едва доходило до ее сосков, но даже тогда не прикрывало их. Материал был тонким и прозрачным, прикрывая ее грудь только из-за того, как материал собирался там. Однако шелковая ткань в настоящее время не была собрана у ее ног, и она могла ясно видеть сквозь нее свои загорелые ноги и даже родинку на верхней части правого бедра.

Резко встав, Сарита огляделась и с облегчением заметила халат, брошенный на плетеный сундук у изножья кровати. Она не заметила этого при первом сканировании комнаты. Подойдя к краю кровати, она схватила ткань и быстро сунула в нее руки. Однако гримаса скривила ее губы, когда она запахнула его спереди и использовала пояс, чтобы завязать его. Халат был таким же легким и прозрачным, как и ночная сорочка, вырез горловины был таким же глубоким, как и вырез на сорочке. Они, очевидно, были набором, но не предназначались для прикрытия чего-либо.

Бормоча себе под нос, Сарита еще раз оглядела комнату в поисках настоящей одежды, желательно своей. Но не было никаких признаков багажа или даже ящиков, в которых могли бы храниться ее вещи.

Помимо французских дверей, ведущих наружу, в комнате было еще три двери из цельного дерева, выкрашенные в белый цвет, чтобы сливаться со стенам. Одна из дверей была в стене напротив кровати, за плетеной мебелью. Сарита подозревала, что это была та, которая вела в остальную часть дома или отеля, в котором находилась эта комната. Она пока отвернулась от нее, не желая покидать комнату в том виде, в котором она была.

Ее взгляд скользнул между двумя другими оставшимися дверями. Оба были в стене, у которой стояла кровать, фактически по одной с каждой стороны от нее. Та сторона, на которой она стояла, была открыта, и Сарита обнаружила, что смотрит в большую белую ванную.

Подойдя к двери, она огляделась и увидела, что здесь продолжается тема медового месяца и с ванной, рассчитанной на двоих, и большой душевой кабиной со стеклянными стенами, в которую можно было бы поместить большинство ванных комнат обычного размера. или двух человек занимающихся сумасшедшим обезьяньим сексом. Там же была длинная белая мраморная стойка с двумя раковинами, отдельная меньшая стойка со стулом и большим зеркалом с подсветкой для макияжа и дверь, ведущая в совершенно отдельную маленькую комнату, в которой, как оказалось, не было ничего, кроме унитаза и биде.

Сарита посмотрела на них и внезапно поняла, что ей нужно справить нужду. Вздохнув, она быстро проскользнула внутрь, чтобы воспользоваться удобствами, ее разум лихорадило. Множество вопросов гонялись друг за другом в ее голове. К сожалению, у нее не было ответов, и ее мысли просто крутились в голове. Где она была? Что произошло? Как она сюда попала? Чья это была одежда? И как она оказалась на ней?

Сарита задумалась об этом, отметив, что даже трусики, которые она носила, не были ее собственными. Под ночной рубашкой были только шелковистые белые стринги. Сарита не носила стринги. Она попробовала их однажды, потому что они выглядели так сексуально, но не смогла вынести, что они врезаются в тело. Что, черт возьми, происходит? Похоже, этот вопрос постоянно крутился у нее в голове. Последнее, что она помнила.

На самом деле, ее память сейчас была довольно нечеткой. У нее были какие-то смутные воспоминания о лаборатории, трупе и какой-то чепухе о вампирах, но все это было настолько бессвязно и сюрреалистично в ее сознании, что она была уверена, что это какой-то обрывочный кошмар, который ей приснился. У нее также было что-то в голове насчет беспокойства за бабушку, но, опять же, это было так фрагментарно и нечетко, что она не была уверена, было ли это реальностью или сном. Насколько она знала, то, что происходило прямо сейчас, тоже было сном. Конечно, она не могла позволить себе отпуск в таком месте, как это.

Паника попыталась подняться внутри нее, но Сарита подавила ее. Она была полицейским, обученным контролировать свои реакции и оценивать ситуации, прежде чем решать, как лучше всего реагировать на них. Так. она оценит, твердо решила Сарита, заканчивая в уборной.

Выйдя обратно в большую ванную, она мельком увидела себя в зеркале над раковиной. Это зрелище заставило ее моргнуть. Ее черные волосы ниспадали на лицо и на плечи. Это и ее загорелая кожа были удивительным контрастом с чистым белым, струящимся платьем и халатом. Она выглядела так, будто вышла из готического романа. или порно, подумала она с тревогой, отметив, как ее загорелая кожа и белые трусики, которые виднелись сквозь прозрачную ткань, когда она двигалась. К счастью, материал, собранный на вырезе, помог скрыть ее грудь. по большей части.

Раздраженно цокнув языком, Сарита быстро вымыла и вытерла руки, используя предоставленное мыло и пушистые белые полотенца. Их присутствие заставило ее открыть ящики и шкафы в ванной, чтобы посмотреть, что в них лежит. Она нашла кучу мыла, шампуня, кондиционера, полотенец и мочалок в шкафчиках под раковиной.

Затем, подняв столешницу с косметикой, она нашла больше косметики, чем женщина может использовать за всю жизнь. Казалось, там были все оттенки губной помады, румян и теней для век, когда-либо созданные, все совершенно новые и с неповрежденной упаковкой. Там же были разные подводки, тушь, пинцеты, пилочки для ногтей, машинки для стрижки и прочее так же упакованное, а также фен, несколько разных щипцов для завивки, от плоских до огромных локонов, и лак для волос, а также разные расчески и заколки. В общем, все, что может понадобиться женщине, чтобы сделать себя красивой для любого случая.

Сарита на мгновение замерла, просто глядя на то, что было доступно, пытаясь понять, что все это значит. Прозрачная сексуальная ночная рубашка, макияж, большая кровать.

— Нет, — пробормотала она, а затем уронила столешницу для макияжа и помчалась прочь из ванной. Спальня была по-прежнему пуста — это все, что заметила Сарита, когда бросилась вокруг кровати к двери с другой стороны. Она выдохнула с облегчением, когда она открыла ту дверь и увидела гардеробную, набитую одеждой и обувью.

Хвала Господу! Она могла бы надеть настоящую одежду и пойти узнать, где она, черт возьми, и что происходит, подумала Сарита. Однако ее облегчение было недолгим. Через несколько мгновений она уже стояла посреди шкафа, заставляя себя медленно дышать.

Замешательство, охватившее ее при первом пробуждении, уступило место гневу, когда она прошлась по шкафу. Здесь не было ни клочка ее собственной одежды, по крайней мере, ничего, что она опознала как свою. Каждый висевший предмет был неглиже или ночной рубашкой. Были разные цвета и длина, от коротких голубеньких беби долл до длинных прозрачных малиновых пеньюаров, но каждый предмет одежды был откровенным ночным бельем, подходящим только для медового месяца.

Что касается ящиков, то они были полны стрингов, чулок и бикини. Не было даже одного бюстгальтера. А те туфли, которые она заметила при первом осмотре? Все они были на шпильках, разноцветные, подходящие к каждому висевшему пеньюару. Они были чертовски сексуальны и бесполезны в ее нынешней ситуации.

Медленно выдохнув, Сарита повернулась и направилась обратно в спальню, а затем остановилась, не зная, каким должен быть ее следующий шаг. Ее взгляд скользнул к двери, которая, как она подозревала, вела в остальную часть здания. и, возможно, к ответам, но Сарита обнаружила, что отходит от нее. Она понятия не имела, что находится за этой дверью, и после того, как она обнаружила все пеньюары и беби доллы в шкафу, она не была уверена, что хочет, какие бы ответы ни ждали ее. Но и оставаться на месте тоже не лучшая идея, решила Сарита, наткнувшись на что-то и повернувшись, чтобы посмотреть на кровать.

Ее взгляд снова неохотно скользнул к неизвестной двери, но вместо этого быстро переключился на стеклянные двери. По крайней мере, там она могла видеть, во что вступает, подумала Сарита и обошла изножье кровати к первой из трех французских дверей. Сделав паузу, она посмотрела на террасу и джунгли, а затем посмотрела так далеко в каждую сторону, насколько могла со своего места.

Терраса тянулась в обоих направлениях, влево и вправо, джунгли окаймляли ее, как забор для уединения. Она также увидела, что снаружи стоит плетеная мебель, но людей вокруг не заметила.

Сарита потянулась к ручке правой двери и осторожно повернула ее, стараясь вести себя как можно тише. Как только она открылась, она приоткрыла ее, а затем высунула голову достаточно далеко, чтобы получше оглядеться. На самом деле особо смотреть было не на что, кроме того, что терраса огибала оба угла здания. Сарита не могла сказать, что может находиться за углом здания слева от нее, но справа от нее она заметила закругленный конец бассейна, видневшийся сразу за зданием.

Ненадолго вернувшись в спальню, чтобы вытащить из розетки и схватить прикроватную лампу, Сарита выскользнула на террасу и начала двигаться по холодным каменным плитам вправо. Она замедлила шаг, когда миновала последние французские двери своей комнаты и подошла к другому набору. Сжав руку на лампе, она наклонилась вперед ровно настолько, чтобы заглянуть внутрь.

Ее взгляд скользнул по большой открытой гостиной. Она протянулась на всю длину этого торца здания. Снова были потолочные вентиляторы, паркетные полы и белые стены, но также были декоративные коврики и подушки, добавляющие всплески цвета. Мебель была большая, мягкая, а не плетеная, как в комнате, в которой она проснулась. В комнате не было ни одного живого человека.

Немного расслабившись, Сарита направилась к углу здания, чтобы осмотреть бассейн и его окрестности. Джунгли окаймляли и эту область, огибая каплевидный бассейн до другой стороны здания. На верхнем конце слезы был водопад, где вода лениво стекала по камням, с высоты в двенадцать футов, прежде чем упасть в бассейн. Это было красиво.

К сожалению, ей это не понравилось, поэтому Сарита прошла по террасе к следующему углу здания. Он вел к передней части дома, где джунгли отступали, оставляя песок на границе террасы и спускаясь на двадцать или тридцать футов к берегу и пустому причалу. Она мельком взглянула на океан, а затем рассмотрела массивные входные двери дома под тенистым крыльцом, прежде чем повернуться и вернуться к открытой двери спальни.

Сарита не остановилась на этом, а направилась к следующему углу, чтобы оглядеться. Как и ожидалось, продолжилась терраса и французские двери, но не было никаких признаков реального человека. Сарита подошла к другому ряду французских дверей и повторила свою процедуру осторожного заглядывания в окна. То, что она нашла на этот раз, оказалось кабинетом, тоже необитаемым. Ее взгляд скользнул по столу из темного дерева и стенам с книжными полками, а затем перешел к маленькому окну. Зная, что это будет новая комната; она замедлила шаг и осторожно посмотрела в высокое окно на. другую ванную комнату. Гораздо меньше, чем в спальне, это был просто туалет и раковина.

Ванная комната для гостей, предположила она, и осторожно подошла к первой из двух французских дверей за ванной. Сарита не удивилась, когда первые двери открывали ей вид на кухню, а вторые открывали обеденную зону. Однако она была удивлена, что обе комнаты были такими же пустыми, как и остальная часть дома.

Задержавшись в переднем углу с этой стороны дома, Сарита снова посмотрела на песок и воду, а затем нахмурилась и посмотрела на входные двери. Ничего из этого не имело смысла. Она была одета для секса посреди рая для медового месяца, но, похоже, здесь не было никого, кроме нее.

Если бы не было второго этажа, вдруг подумала Сарита. Во время своего исследования она не видела лестниц, но….

Сарита быстро вышла на пляж, а затем повернулась, чтобы посмотреть на дом. Второго этажа не было, только один. Она была одна. Что не имело абсолютно никакого смысла. Несмотря на свое смущающее состояние раздетости, она все же предпочла бы найти кого-то, кто мог бы ей все объяснить. как, почему она была здесь, и где здесь?

Покачав головой, Сарита отвернулась от дома и направилась к пристани. Она вышла на его конец и посмотрела сначала в одну сторону, а затем в другую вдоль пляжа, отметив, что он не простирался далеко ни с одной стороны, прежде чем неначинал изгибаться. Значит, этот дом находился на краю острова или на каком-то участке земли, рассудила она и взглянула вниз, заметив что-то похожее на новенькую веревку на двух опорах дока. Один на столбе на самом конце причала, а другой на втором от берега, они находились на расстоянии добрых десяти или пятнадцати футов друг от друга, что наводит на мысль, что лодка, которая обычно швартовалась здесь, не была большой.

Сарита повернулась, чтобы посмотреть на дом. Вокруг здания не было ничего, кроме джунглей, никаких следов дороги. Добраться до него можно было только по воде. Но лодки не было видно, и она оказалась здесь одна.

Пока что.

Эта последняя мысль заставила ее снова направиться к дому, на этот раз быстрее. Она оказалась здесь одна. Но кто-то доставил ее сюда. Пустой причал предполагал, что кто бы это ни был, он ушел по какой-то причине. Но они не без причины бросили ее в доме в глуши. Они обязательно вернутся, и ей нужно было подготовиться к этому. Ей нужно было найти оружие, или телефон, или что-то еще, что помогло бы ей выбраться из этой ситуации.

«Какая бы ни была эта ситуация, — мрачно подумала Сарита. Учитывая все пеньюары и откровенные купальники, которые она нашла, и то, что они были единственной доступной формой одежды, она подозревала, что секс как-то связан с ее присутствием здесь. Если бы это было так. Что ж, Сарита не собиралась становиться чьей-то сексуальной рабыней.

Сжав рот, она использовала парадные двери, чтобы войти в дом. Вход представлял собой большую площадь между столовой и гостиной. Отсюда она могла заглянуть в обе комнаты и быстро убедилась, что они так же пусты, как и казались снаружи. Поколебавшись, она свернула в столовую. В ней стоял большой стол со стеклянной столешницей и шесть стульев. В центре обеденного стола стояла большая ваза с огромным букетом цветов. Сарита едва взглянула на цветы, продолжая идти через большой арочный вход, отделяющий столовую от кухни.

Кухня казалась наиболее вероятным местом, где можно найти оружие получше, поэтому Сарита начала оттуда и с удивлением обнаружила, что ей не нужно обшаривать каждый ящик и шкаф, чтобы достать его. На острове был деревянный блок с набором поварских ножей. Были выставлены длинные острые ножи, короткие острые ножи и тесак.

Поставив лампу на кухонный стол, Сарита подошла к деревянному блоку и вытащила мясницкий нож. Попробовав его на ощупь, она положила его на остров и вытащила два ножа для стейков, думая, что их можно метнуть. Задрав нелепый халат и ночную рубашку, она просунула два ножа под ремешок стрингов. Когда ремень выдержал и не стянулся под тяжестью ножей, она схватила еще два и добавила к ним. Они немного потянули за ремешок, но он остался, так что она позволила пенистой белой материи встать на место и снова схватила мясницкий нож.

Ладно, она была вооружена. Что теперь? Найти укромное место, где она могла бы устроить засаду своему похитителю, когда он вернется? Или же-

Телефон! Внезапно подумала Сарита и раздраженно цокнула языком, вспомнив о своем прежнем намерении найти его. Быстрый осмотр кухни не обнаружил телефона, поэтому она двинулась обратно через столовую в гостиную, но осмотр этой комнаты показал, что и там его не было.

Скрестив пальцы, она проскользнула в кабинет и подошла к столу. Сарита тоже не очень удивилась, не найдя его там. Надеяться на это было слишком много, подумала она. Похитили и оставили наедине с оружием и телефоном? Скорее всего, нет. Ей повезло, что ножи вообще были доступны, или что она осталась одна, подумала Сарита и нахмурилась. В самом деле, что это за похитители- похитили, а потом оставил наедине с таким доступным оружием? Они бы спрятали все и вся, что бы она не могла защититься. Разве что, кто бы это ни был, он не ожидал, что она так скоро проснется от того лекарства, которое ей дали, подумала она. Или, возможно, они неожиданно задерживались. Может быть, ей повезло, и их лодка взорвалась.

Это карма, подумала Сарита и улыбнулась этой мысли, когда заметила конверт, прислоненный к настольной лампе. Улыбка исчезла, когда она увидела, что на нем написано ее имя, она схватила его и начала садиться в кресло, но тут же ей напомнили о ножах, которые она вложила в ремешок стрингов. В прямом смысле. Быстрого укола парой лезвий было достаточно, чтобы она выпрямилась и решила остаться на ногах.

Конверт не был запечатан. Отложив мясницкий нож, Сарита подняла клапан и вытащила письмо, затем развернула и прочитала сообщение на прекрасном пергаменте.

Дорогая Сарита,

Твоя одежда была в крови. Ашера вымыла тебя и уложила в кровать.

Сарита прислонилась к столу, когда эти первые слова всколыхнули в ней воспоминания. Лаборатория доктора Дресслера. Бедняга разрезанный пополам. Приход доктора Дресслера и женщины. Кровь брызнула на нее, когда этот бедный бессмертный попытался закричать и… Бессмертные? Биоинженерные нано? У нее на мгновение закружилась голова, когда все, что сказал ей Дресслер, вернулось в ее разум, а затем она вспомнила укол, который он сделал ей в шею.

— Ублюдок, — пробормотала она с отвращением. Хотя казалось очевидным, что он подонок, ей следовало быть более бдительной. Она должна была заметить движение, когда он протянул руку, чтобы сделать ей укол, и она должна была оттолкнуть его руку или что-то в этом роде.

Сделав глубокий вдох, она сосчитала до трех и напомнила себе, что она не Чудо-женщина. Она сделала все, что могла, и сожаление было пустой тратой энергии, которую можно было направить на более полезные дела.

— Верно, — пробормотала она. «Продолжим».

Подняв письмо, она начала снова.

Дорогая Сарита,

Твоя одежда была испачкана кровью и испорчена. Ашера вымыла тебя и уложила в кровать.

Когда ты потеряла сознание, мне пришло в голову, что я не объяснил, как важно быть спутником жизни. Из того, что я смог узнать, похоже, что спутника жизни выбирают нано в своем хозяине, и это редкие существа, которых бессмертный не может читать или контролировать, и может счастливо жить с ними на протяжении всей своей жизни. Их тоже очень и очень мало. Некоторые бессмертные, по-видимому, ждут века или даже тысячелетия, чтобы найти своего спутника жизни. В то время как некоторым посчастливилось найти одного, потерять его, а позже, обычно намного позже, найти другого, есть и другие бессмертные, которые так и не находят ни одного спутника жизни. Поэтому спутники жизни ценятся больше всего на свете в жизни бессмертного.

Кажется, что бессмертные — такие же, как гиббоны или волки — создают пары на всю жизнь. Не из-за каких-то моральных норм, а просто потому, что другой партнер не удовлетворил бы их потребности. Мне сказали, что спутники жизни подходят друг другу во всех отношениях, и что секс со спутниками жизни не похож ни на что другое — мощный и ошеломляющий до такой степени, что оба теряют сознание. Я подозреваю, что нано должно вызывать это, высвобождая прилив соответствующих гормонов.

Я также понимаю, что спутники жизни находят друг друга неотразимыми и на самом деле часто проводят недели или даже месяцы в постели после первой встречи. Я говорю вам это, чтобы вы знали, что нет причин полагать, что я буду думать о вас хуже, если вы будете делать то же самое, и даже позволите мужчине переспать с вами при первой встрече. Я даже ожидаю этого.

Сарита фыркнула на этот комментарий. Ей было наплевать, что думает о ней чокнутый Дресслер. Она спала с кем хотела и когда хотела. Хотя, честно говоря, она не была девушкой на одну ночь или той, которая могла бы «Дать» при первой встрече. Отец Сариты был человеком старомодным; он также проявлял чрезмерную заботу и настаивал на встрече с каждым мужчиной, с которым она когда-либо встречалась. Она без сомнения знала, что он сказал каждому из них фразу «в аду нет такой ярости, как у отца, чьего ребенка лапал какой-то похотливый подросток», за которым быстро последовало бы «у меня есть большой задний двор, чтобы похоронить тебя там». Ей повезло, что она вообще хоть с кем то переспала.

Покачав головой, Сарита снова обратила внимание на письмо, быстро найдя то место, на котором остановилась.

— Так-так, первая встреча, — пробормотала она, найдя нужное место.

Небойтесь. Вы находитесь в доме, в котором мы с женой жили, когда переехали в Венесуэлу. Мы прожили там год, пока ждали, когда построят наш дом на острове. Я отремонтировал и обновил его несколько месяцев назад в ожидании такой возможности. Надеюсь, вам будет здесь удобно и понравится.

Все там предоставлено для вашего удобства.

Холодильник и шкафы на кухне заполнены продуктами и будут пополняться по мере необходимости. Винная полка в столовой полна выдержанных вин, которые, я думаю, вам понравятся.

Рот Сариты сжался. Похоже, он ожидал, что она пробудет здесь очень долго. Вы встретили своего спутника жизни, хотя это было достаточно давно, и вы, возможно, не помните. Судя по всему, вам было тринадцать, когда вы впервые пришли в его ресторан в Каракасе. Он признал, что ты его спутница жизни, но был достаточно джентльменом, чтобы не претендовать на тебя в таком юном возрасте. Вместо этого он решил позволить вам жить своей жизнью и повзрослеть и посадил вам на хвост частного детектива, который последние пятнадцать лет скармливал ему ежемесячные отчеты о вашей жизни.

«Чего?» Сарита ахнула от ужаса. Тринадцать? Именно столько ей было, когда умерла ее мать. Это было тогда же, когда она и ее отец переехали в Канаду. Она попыталась вспомнить, какие рестораны они посещали здесь, в Венесуэле, до переезда в Канаду, но прошло уже пятнадцать лет. Кроме того, из-за несчастья, случившегосяся с ее матерью, тот год все равно остался в ее памяти каким-то размытым пятном.

Вздохнув, она снова посмотрела на письмо, прочитав часть о том, что этот спутник жизни решил позволить ей жить своей жизнью и расти. Здорово с его стороны, подумала она с отвращением. Как будто она не имела права голоса? Что касается того, что последние пятнадцать лет ей на хвост сажали частного детектива. ну это было просто жутко. Сталкерски даже. Но то, что это сказал Дресслер, не означает, что это правда.

Ни разу за пятнадцать лет она не замечала, чтобы кто-нибудь выслеживал ее в городе или что-то в этом роде, а она была копом, обученным наблюдать за происходящим.

Сарита на мгновение нахмурилась, но затем продолжила письмо. «Нда-Нда, отчеты о вашей жизни. вот оно».

Его зовут Домициан Аргенис. Он ниже.

«Ниже чего?» — пробормотала Сарита и прочитала следующую строчку.

Я оставил для него холодильник внизу, наполненный кровью.

Для вашей же безопасности я предлагаю вам дождаться его пробуждения, накормить его как минимум четырьмя пакетами крови и убедиться, что он понимает, что вы не несете ответственности за то, что он прикован к столу, и что вы жертва и беспомощны. так же как и он—

— Беспомощна, — прорычала Сарита.

— прежде чем ты развяжешь его.

Удачи. Я ожидаю многое узнать пока вы прибываете в моем доме вдали от дома.

Доктор Дресслер

— Прежде чем я развяжу его? — недоверчиво пробормотала она. Какой-то бедолага был прикован в подвале? По крайней мере, она предполагала, что он в подвале. «Доктор-Эл» сказал, что он внизу, а затем упомянул холодильник в подвале, так что она предположила, что внизу был подвал.

— Но где, черт возьми, подвал? — пробормотала Сарита, хмурясь из-за того, что письмо не прояснило это. Во время осмотра дома она нигде не видела лестницы.

Бросив письмо, Сарита начала обходить стол, думая, что ей придется снова пройтись по дому. Но она остановилась, заметив книжную полку в противоположном углу комнаты. Край ее был на дюйм или около того выдвинут, по сравнению с полкой рядом.

Сузив глаза, Сарита подошла к книжным полкам, ухватилась за торчащую сторону и потянула.

— Эврика, — пробормотала она, когда полка распахнулась, как дверь. «Потайные двери. Как раз то, чего мне следовало ожидать от доктора Психа.

Войдя в проход, Сарита посмотрела на лестницу, ведущую вниз во тьму, и нахмурилась. «Уютненько.»

Взгляд на стену с обеих сторон не обнаружил выключателя света. Ощупывание вдоль стены по обе стороны от самой дверной рамы тоже не помогло. Казалось, она должна была слепо ползти в темноту, как идиотка.

Сарита посмотрела в черную дыру, думая о человеке, прикованном там внизу. Она не купилась на эту присказку со спутниками жизни, о которой писал Дресслер, но ей было любопытно узнать, как выглядит этот предполагаемый спутник жизни.

Если ей повезет, он будет каким-нибудь косоглазым слюнтяем с вихром, подумала Сарита и пожала плечами. Ей не хотелось быть вампиршей для какого-то вампира. Однако ей было любопытно увидеть его. Но ни за что, черт возьми, она не могла спуститься в эту тьму без какого-либо света.

Отвернувшись от входа, Сарита направилась обратно на кухню в поисках фонарика. Но, конечно, его не оказалось.

Раздраженно хлопнув последней дверцей шкафа, она помедлила, потом вздохнула и подошла к ящику рядом с раковиной. Открыв его, она достала коробок спичек, который заметила там во время своих поисков. Это была одна из тех больших деревянных коробок с яркой полосой сбоку, и она была полна, как она заметила, открывая коробку.

Взяв их с собой, Сарита вышла в гостиную. Она смутно помнила, как заметила здесь свечи во время одного из своих обысков и…

«Ага!» — сказала она с торжеством, подбегая к каминной полке, где в подсвечниках стояли четыре большие свечи, а посредине стояло какое-то латунное украшение. Схватив одну из свечей, она вернулась в кабинет.

Поставив подсвечник на стол, Сарита быстро зажгла его, а затем сунула между губ пару дополнительных спичек на случай, если свеча погаснет. Затем она схватила подсвечник и мясницкий нож и направилась к потайной двери.

Лестница была узкой и крутой, она обнаружила это с первого шага, и Сарита подхватила столько ткани ночной рубашки, сколько смогла, рукой, держащей нож, и подняла его выше колен. Она никогда не признается в этом, но известно, что временами она была немного неуклюжей, и запутаться в платье и упасть было не тем, чего она хотела бы.

Сарита сделала еще пару шагов, держа перед собой свечу, и прищурилась от пламени, пытаясь заглянуть за его пределы. Затем она замедлилась, когда на ум пришла сцена из старого черно-белого фильма, который она когда-то видела. Одинокая женщина в длинной белой ночной рубашке спускается по лестнице в темноту, освещая путь только свечой. Тем временем злой Дракула поджидал внизу во тьме, готовый наброситься на нее.

Да, хорошо, Сарита. Именно об этом и нужно думать в этот момент, мысленно упрекнула она себя, продолжая спускаться. Ее Дракула должен был быть прикован там, внизу, но что, если бы он освободился?

Сарита быстро отогнала эту мысль как бесполезную и продолжила спускаться. Она не могла видеть дальше, чем на пару шагов вперед, и не нуждалась в старых фильмах, чтобы представить себе, что ждет впереди. Тем не менее, другие сцены из фильмов внезапно пронеслись в ее голове. Все они были просто разными версиями одной и той же сцены в каждом фильме ужасов, где глупая цыпочка делала что-то невероятно идиотское, из-за чего ее расчленили или обезглавили.

Эта мысль заставила Сариту резко остановиться на лестнице, когда она поняла, что действительно ведет себя как эта идиотка из всех фильмов ужасов. Длинноволосая дура с большими упругими сиськами и без мозгов обычно в чем-то скудно одетая и — Боже! У нее были пышные волосы, большие сиськи и прозрачное неглиже! Она была той девушкой!

Нет, ее волосы были длинными, не очень начесанные и не были забрызганы лаком до смерти. И да, у нее были большие сиськи, но вряд ли это была ее вина. Они были натуральными, а не купленными, и действительно, ее большая грудь была ее проклятием, так как она выскочила на ее груди, когда ей было тринадцать. Их присутствие не осталось незамеченным мальчиками в ее школе, и за этим последовали поддразнивания, насмешки и попытки потрогать. Они были причиной того, что она впервые ударила мужчину по лицу. С тех пор она нанесла еще много ударов, как на работе, так и вне ее, поэтому ее партнер по работе называл ее Булыжник в носке Рейес, или просто БНР для краткости.

Сарита криво улыбнулась при мысли о Джексоне, ее напарнике по патрулю. Он был хорошим парнем. Недавно женившийся и безумно влюбленный в свою жену, он часто обращался с ней как с младшей сестрой. Теперь он был самым близким ей членом семьи, и одна мысль о нем заставила ее расправить плечи. Большегрудая дура или нет, но она шла туда. Кроме того, в отличие от идиоток из фильмов, она была вооружена больше чем двумя шарами. У нее был нож, и она умела им пользоваться. Ее пистолет был бы более обнадеживающим, но…. Как бы то ни было, подумала Сарита, ступив на холодный твердый пол и замерев.

Она остановилась на мгновение, просто прислушиваясь, но не было слышно ни легкого шарканья, как будто кто-то двигался в темноте, ни шипения вампира, готового броситься на нее.

«Ничего», — подумала она и выдохнула, затаив дыхание, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха в свои нетерпеливые легкие.

Ладно, не такой уж и свежий, поправила она себя, сморщив нос от затхлого сырого запаха, который атаковал ее. В подвале определенно пахло плесенью. Сарита переступила босой ногой по полу, а затем опустила свечу, пока не увидела, что это действительно бетон, а не просто утрамбованная земля.

Выпрямившись, она огляделась, надеясь, что ее глаза достаточно привыкли, чтобы разглядеть что-то в темноте. Однако они этого не сделали, поэтому она прошаркала вперед на несколько футов, пока свет свечи не осветил стену с дверью. Отпустив руку, в которой она держала на платье, она потянулась к дверной ручке.

Лязг металла о металл, когда рукоять ножа ударилась о ручку, заставил ее вздрогнуть, но Сарита повернула ее и толкнула дверь.

Свеча бешено замерцала на сквозняке, создаваемом открывающейся дверью. В ужасе от того, что она погаснет, Сарита инстинктивно прижала ее к груди и подняла руку, держащую мясницкий нож, чтобы попытаться укрыть пламя. Она не знала, помогло ли это, но через мгновение свет свечи снова успокоился, и она выдохнула с облегчением, которое она сдерживала, выпустив чертову штуку.

«Дерьмо!» Сарита пробормотала в темноту, чуть не выплюнув две спички, которые зажала между губами. Инстинктивно потянувшись, чтобы выташить их, она ткнула себя в щеку мясницким ножом и так испугалась, что выронила свечу, подсвечник и все остальное. Сарита тут же замерла, когда темнота, казалось, сгустилась вокруг нее, вызывая покалывание на коже.

Пытаясь не обращать на это внимания, Сарита глубоко вздохнула и рассуждала сама с собой. Свеча погасла, и она уронила ее, и теперь было темно. Не большая проблема. У нее были спички. Она зажжет одну спичку, быстро найдет свечу и снова зажжет ее. Бум, проблема решена, сказала она себе.

В ту минуту, когда Сарита протянула свою руку и вынула одну из спичек изо рта, ей стало немного лучше. Но спичка не испускает свет сама по себе. Все, что ей нужно было сделать, это чиркнуть ею по чему-нибудь. Она зажигается, и она использует ее, чтобы найти свечу. Все будет хорошо, рассудила Сарита. вот только спичечного коробка с зажигательной полоской на боку она не принесла.

Ничего страшного, снова сказала она себе, бетонный пол неровный, и ей это пригодится. Это звучало достаточно легко. К сожалению, Сарита забыла о ножах, спрятанных в ее трусиках. И в спомнила о них, когда она быстро опустилась на колени, и ножи вонзились в ее кожу, ее сгорбленное положение прижало ее живот к их рукояткам, по сути, заставив их вонзиться в ее ноги.

Спичку она выплюнула с проклятием, когда Сарита снова быстро выпрямилась. Игнорируя это пока, она ощупала верхнюю часть своих бедер, чтобы увидеть, сколько вреда она нанесла себе. Но было темно, и ткань ночной рубашки и халата не помогали.

Бормоча о своей глупости, она сдернула ткань ночнушки и халата и снова ощупала себя. Пальцы Сариты наткнулись на то, что она приняла за кровь, на передней части ее ног, но, похоже, ее было не слишком много. По крайней мере, она не лилась из нее, так что она не думала, что причинила себе слишком много вреда. Что было облегчением.

Вздохнув, Сарита зажала рукоять мясницкого ножа между зубами, чтобы удержать его, поймала ткань халата между подбородком и грудью и обеими руками вытащила ножи из стрингов. Затем она подняла подбородок, позволив материалу упасть на место, и вынула мясницкий нож изо рта, обдумывая варианты. У нее было только две спички — найти спички или хотя бы одну из них, зажечь ее, найти и зажечь свечу или вернуться наверх и принести еще одну свечу и еще спичек.

Сарита бросила взгляд через плечо в сторону лестницы, с облегчением увидев свет, льющийся из открытой двери наверху. На самом деле, теперь, когда свеча погасла, ее глаза привыкли, и она могла видеть чуть больше, чем с ней. Или, может быть, это было потому, что между ней и тем, что она пыталась увидеть, не было света. Как бы то ни было, она могла видеть более темные очертания во мраке вокруг себя. И что-то похожее на длинную цепь или веревку, свисающую с потолка у подножия лестницы.

Забыв о спичках и свече, Сарита вернулась к лестнице, переложила все свои ножи между одной рукой и грудью, а затем потрогала предмет свободными рукой. Это была струна с крошечным грузиком в форме колокольчика на конце. Она дернула его, а затем зажмурила глаза, когда щелчок сопровождался вспышкой света в комнате. Осторожно приоткрыв глаза через мгновение, она увидела, что источником света была голая лампочка на потолке.

Опустив голову, Сарита повернулась, чтобы осмотреть то, что казалось складом. Вдоль стены справа от нее стояла старая плетеная мебель, а пространство слева занимало несколько ящиков, перед ней была лестница, и…

Сарита повернулась и уставилась на противоположную стену, где по обе стороны от двери, которую она открыла, были сложены новые предметы и коробки. Свет не проникал далеко в соседнюю комнату, но она могла видеть угол металлической стойки внутри. Она также могла видеть свою свечу и подсвечник, лежащие в дверях рядом со спичками.

Сарита пересекла небольшое пространство, положила ножи на стойку прямо у двери и встала на колени, чтобы собрать упавшие предметы. Она собрала спички, поставила их и свечу в подсвечник, подняла его и хотела было встать на ноги, но остановилась, глядя на комнату перед собой.

Через дверной проем лилось достаточно света, чтобы она могла разглядеть фигуры, и одна особенно привлекла ее внимание. В центре комнаты стоял стол. и на нем было тело. Сарита тут же подумала о последнем мужчине, которого она также нашла на столе. Ну, действительно два стола, по крайней мере поначалу.

Сжав живот, она медленно выпрямилась и вслепую потянулась свободной рукой в сторону, чтобы нащупать на стене выключатель. Ее пальцы наткнулись на прохладный металлический верхний шкаф, а затем прямо под ним она нашла что-то, что, по ее мнению, было выключателем. С облегчением Сарита переключила его вверх и снова ослепла, когда над головой загудели флуоресцентные лампы, по меньшей мере в десять раз ярче, чем в комнате с одной лампочкой.

Быстро моргая, она делала снимки комнаты, пытаясь заставить свои глаза быстрее приспособиться. Моргание. Лаборатория была очень похожа на лабораторию на территории острова. Моргание. В центре комнаты слева от нее стоял металлический стол. Моргание. На столе кто-то был. Моргание. Он был неподвижен, гол и… Моргание. Черт, он был горяч.

Глава 3

Сарита не знала точно, как долго она простояла в дверном проеме, уставившись на мужчину на столе. Но он был достоин отведенного времени. Потому что он определенно не был косоглазым слюнтяем с вихрем.

Ну, на самом деле, его глаза были закрыты, и он был без сознания, так что она не могла быть уверена в косоглазии, но, честно говоря, с таким телом она могла бы закрыть глаза на некоторые недостатки, подумала Сарита, а затем моргнула и выдала сабе пощечину.

— Выкинь из головы, — пробормотала она. «Он вампир. научный или нет. И если Дресслер говорил правду, он годами преследовал тебя, как какой-то жуткий извращенец, — добавила она на всякий случай, потому что на самом деле ее это беспокоило. Не то чтобы она доверяла Дресслеру и всему тому, что он говорил, но зачем ему лгать о чем-то подобном? Еще. как за ней мог следить детектив пятнадцать лет и она не знала об этом? Сумасшествие. Невероятно. «Боже, посмотри на эту грудь».

Сарита закатила глаза, когда появилась последняя мысль. Она понятия не имела, откуда она взялась. А если серьезно, у него была потрясающая грудь. По крайней мере, то, что она могла видеть из-за цепей, которые были обернуты вокруг стола и его тела от чуть ниже локтя до верхней части бедер. Цепей было много.

Она отметила, что с этой стороны к внутренней стороне его локтя также был прикреплен внутривенный катетер. И сильные, мускулистые ноги были видны из-под юбки из цепей, сужаясь к красивым икрам, прежде чем цепи снова начинались у его лодыжек, прикрывая несколько дюймов, а затем останавливаясь у его стоп.

Доктор Дресслер упомянул, что эти бессмертные сильнее смертных, но это казалось слишком, подумала Сарита и, наконец, двинулась вперед. Она остановилась через пару шагов, когда поняла, что все еще держит свечу. Сделав паузу, она повернулась, чтобы положить ее на стойку у двери, сделав мысленную пометку не забыть ее, когда они вернутся наверх. Они могут понадобиться снова.

Эта мысль заставила ее задуматься. Когда они вернутся наверх? Разве это нужно? Она действительно планировала освободить голого вампира на столе? Сначала ей было просто любопытно посмотреть на него. Она не собиралась обязательно освобождать его. Хотя сейчас.

Повернувшись лицом к комнате, Сарита позволила своему взгляду скользнуть по цепям, связывающим мужчину. Он должен быть сильнее, быстрее и так далее. Он может оказаться полезным, помогая ей выбраться отсюда. И да, он был вампиром, но он также был накачан наркотиками и брошен сюда доктором Дресслером, как и она. У них был общий враг. Что это была за старая поговорка? Враг моего врага мой друг?

Черт возьми, я развяжу его!

Возможно, добавила Сарита, возвращаясь к столу.

Она взглянула на цепи, но, не заметив конца сверху, начала наклоняться, чтобы проверить под столом, но остановилась, заметив каплю крови на полу.

Снова выпрямившись, она внимательнее посмотрела на цепь на его предплечье. Это было как раз над тем местом, где на полу было пятно крови, и она сначала подумала, что он, должно быть, ранен под всей этой грудой цепей. Однако более тщательный осмотр не выявил следов крови на столе или цепи.

В недоумении Сарита снова посмотрела на пол и увидела еще две капли крови …

Три, поправила она, отступив назад, обнажив еще одну каплю, находящуюся между ее ног.

Это она истекала кровью, поняла Сарита и быстро начала поднимать ткань неглиже и халата, которые были на ней. Она совсем забыла о том, что ранее проткнула себя ножами. Ее попытки зажечь свечу и снова добыть свет, вытеснили это из головы. Сейчас это было уже не актуально. У нее было много света, и она воспользовалась возможностью, чтобы получше рассмотреть раны.

На ее губах появилась гримаса, когда она убрала ночную рубашку и халат и увидела четыре разреза на бедрах. Две из них были совсем неглубокими и уже покрылись корочками из засохшей крови. Но две других раны кровоточили. Не сильно, но достаточно, чтобы кровь медленными ручейками стекала по ее ногам.

Она промоет их и перевяжет позже, решила Сарита, позволяя ночнушке и халату вернуться на место. Они были не настолько глубоки, чтобы вызвать серьезную озабоченность, но порезы могли загноиться, Особенно в тропиках. Здесь процветали не только пауки и всякие существа. Бактерии тоже наслаждались влажным жарким климатом.

Убедив себя, что она позаботится о них при первом же удобном случае, Сарита снова посмотрела на лицо мужчины, а затем потянулась, чтобы нежно похлопать его по щеке в надежде разбудить его. Не было никакой реакции, даже шевеления, так что она попробовала еще раз, сильнее потрепав его по щеке. Когда это тоже не возымело действия, она дала ему пощечину. Ничего вообще не произошло.

Наклонившись над ним, Сарита прижала пальцы к его веку и открыла его. Глаз мужчины был самого красивого голубого цвета, который она видела в своей жизни. Серьезно, он был великолепным, таким же голубым, как небо в солнечный день, но с серебряными прожилками, которые почти мерцали. Она была так очарована цветом, что ей потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, почему она вообще открыла ему глаз, но затем Сарита заставила ее обратить внимание на зрачок и кивнула сама себе.

— Наркотик, — пробормотала она, отпустив его веко и повернувшись, чтобы посмотреть на капельницу для внутривенных вливаний. Поскольку он бессмертен и все такое, она решила, что пакет с кровью пуст. Теперь она увидела, что в пакете еще остался дюйм прозрачной жидкости.

Обратив внимание на катетер в его руке, она оторвала ленту и вытащила иглу. Она позволила ему свободно раскачиваться рядом со столом, а затем быстро взглянула на точку вставки, чтобы убедиться, что все впорядке. На поверхности выступила капля крови, но когда она смахнула ее, Сарита не увидела даже точки, которая указывала бы ей, куда вошла игла. Так быстро он исцелился.

Пожав плечами, она отпустила его руку и снова посмотрела ему в лицо, задаваясь вопросом, сколько времени потребуется, чтобы действие наркотиков прекратилось. Какое-то время она решала и обдумывала, что делать дальше.

Сарита оглядела комнату, заметила холодильник вдоль стены справа от нее и подошла, чтобы открыть его. Кровь. Много крови. Не так много, как в холодильнике, который она видела в камере пыток доктора Дресслера, но добрых тридцать или сорок пакетов.

«Еще один признак того, что Дресслер ожидал, что они здесь задержатся», — подумала Сарита и почувствовала, как ее губы сжались. Этого не произойдет. Она уберется отсюда так быстро, как только сможет. У нее были дела. Ей нужно было найти бабушку, и это могло стать проблемой само по себе. Она не видела ее ни в доме Дресслера, ни в лаборатории, но это не значит, что ее там не было. Конечно, Сарита больше не верила, что мужчина сказал ей правду, когда позвонил и сообщил, что ее бабушка упала. Где бы она ни была, Сарита должна была найти ее и увести от сумасшедшего старого мудака, на которого эта женщина работала еще до рождения Сариты. А затем она намеревалась сообщить об ублюдке в венесуэльскую полицию и проследить, чтобы против него были выдвинуты обвинения, прежде чем она отправится домой, в свою маленькую квартирку и на свою работу. Ей придется взять с собой бабушку, подумала Сарита. Женщине некуда будет пойти.

Ее мысли тут же переполнились беспокойством о том, как это сделать. Нужна ли ей гостевая виза? Как ее получить? Был ли у ее бабушки вообще паспорт?

Отбросив на время эти заботы, Сарита закрыла дверцу холодильника и повернулась, чтобы прислониться к ней, размышляя, как выбраться из этого места. Доктор Дресслер сказал в письме, что именно здесь он и его жена жили, ожидая, пока будет построен дом на острове. Она предположила, что это означает, что этот дом находится на материке. Это было хоть что-то. Там был причал, но не было дороги, так что они явно были на берегу и на приличном расстоянии от ближайшей деревни или города.

Сарита предположила, что им придется уйти. Попробовать найти помощь. Надеюсь, им не придется идти слишком далеко, чтобы найти ее. Но здесь было много провизии, которую они могли взять с собой на случай, если им понадобится время, чтобы найти цивилизацию.

Однако Сарите не нравилась мысль о том, что ей придется идти туда одетой так, как сейчас, или в какой-нибудь нелепой ночнушке в шкафу наверху. Это было все, что ей было доступно. Доктор Дресслер, вероятно, надеялся, что это задержит ее здесь.

— Не выйдет, — пробормотала Сарита и оттолкнулась от холодильника, чтобы выйти в соседнюю комнату. Она быстро проверит ящики, пока ждет, когда проснется спящий Дракула. Может быть, она найдет что-нибудь полезное, например, старую одежду. Скорее всего, от нее будет вонять плесенью или нафталиновыми шариками, но с этим она справится, и, по крайней мере, у нее будет хоть какая-то защита от того, что жуки съедят ее заживо.

Остановившись у ящиков вдоль стены, Сарита начала их открывать. Первый, казалось, был набит простой коричневой бумагой, но когда она схватила горсть и вытащила ее, она развалилась, и что-то упало на землю и разбилось.

Нахмурившись, Сарита отступила назад и посмотрела на разбитый фарфор на полу. Чайная чашка, поняла она, заметив ручку, все еще прикрепленную к осколку фарфора. Коробка была полна фарфора, поняла она, почувствовав внутри завернутые в бумагу предметы. Отложив коробку в сторону, она подошла к следующей, но в ней тоже был фарфор, как и в третьей. В четвертой коробке была куча старых настольных игр. В следующих двух коробках были книги. В основном это были книги в мягкой обложке, старые романы и криминальное чтиво, ничего, что могло бы помочь одеться ни ей, ни мужчине в соседней комнате.

Едва Сарита переварила это, как звенящий звук заставил ее повернуть голову. Узнав в этом звуке- звенящие друг о друга цепи, она забыла о ящиках и повернулась, чтобы броситься к двери. К сожалению, хоть она и заметила разбитую чашку на полу и старалась избегать осколков, пока обыскивала коробки, она не подумала о них, когда повернулась, чтобы броситься к двери. По крайней мере, до тех пор, пока острая боль не заставила ее задохнуться и потянуться к ближайшему ящику для равновесия, когда она оторвала ногу от пола. Коробка не отличалась особой устойчивостью. В ту минуту, когда ее пальцы коснулись ее, проклятая штука и две коробки, на которых она стояла, рухнули на пол.

Оторвав ноющую ногу от пола, Сарита уставилась на море разбитого стекла, теперь покрывающего пространство между ней и дверью, и не смогла сдержать взрывную череду проклятий, сорвавшихся с ее губ.

Домициан только что очнулся и понял, что прикован к столу, когда кто-то начал звать утку(duck). По крайней мере, он думал, что они зовут утку. Его мышление было немного медленным и нечетким, его зрение было расплывчатым, и его слух, возможно, тоже был нарушен, но он был уверен, что услышал: «Утка! Уточная утка утки! Утка!»

Хотя, почему кто-то звал свою утку Уткой, было выше его понимания, и действительно, ни одно животное не ответило бы на ярость в этом голосе, подумал он. А потом еще одна «Утка» пронзила воздух, только на этот раз он понял, что слышит вовсе не утку, а твою ж м…(fuck)

«Ты очнулся!»

Домициан повернул голову и тупо уставился на видение, стоявшее в дверях. И она была видением. Длинные темные волосы рассыпались по плечам женщины, и прекрасные темные глаза смотрели на него поверх ее теперь сомкнутых губ, когда она смотрела на него с неудовольствием. Он ненадолго задумался над выражением ее лица, но затем она начала прыгать вперед, движение заставило длинное прозрачное струящееся платье, которое она носила, играть в прятки с крошечными белыми трусиками и красивой оливковой кожей, которую оно плохо скрывало.

Черт, женщина была великолепным маленьким ангелом. Невысокая, фигуристая, с большой грудью и в самой грешной ночной рубашке, какую ему довелось видеть, решил Домициан, скользя взглядом по прозрачному белому пеньюару с красными лентами. Этого было почти достаточно, чтобы заставить его забыть, что у него уже есть спутница жизни, подумал он, наблюдая, как ее груди подпрыгивают при каждом прыжке.

Прыжки? — вдруг подумал он. Да, она прыгала, успокаивал себя Домициан, пока она шла вперед. Женщина прыгала на одной ноге и оставляла кровавый след на бетонном полу, пока шла к нему.

— Я не ожидала, что ты проснешься так скоро, — сказала она, подойдя к краю стола и схватившись за него, чтобы удержать равновесие. Ее глаза скользнули по его лицу. «Я вынула капельницу всего десять минут назад. Я полагала, что вы можете пробыть без сознания час или даже больше.

«Капельницу?» — спросил Домициан неожиданно хриплым голосом. В горле пересохло и першило. У него также болела голова. Он явно был обезвожен и нуждался в жидкости, подумал он, пытаясь игнорировать запах крови, исходящий от женщины, но это было трудно игнорировать, и у него заурчало в животе.

«Ага.» Она потянулась в сторону и пододвинула подставку для капельниц с висящим на ней почти пустым пакетом поближе, чтобы он мог ее увидеть. «Доктор. Дресслер оставляет вас всех связанными и с капельницей с солевым раствором, добавив туда кое-что еще, чтобы держать вас в ла-ла-ленде. Я вынула ее, когда спустилась сюда.

Отпустив капельницу, она повернулась и попрыгала прочь.

Домициан тут же повернулся и наклонил голову, пытаясь увидеть, куда она держит путь. Она допрыгала до холодильника позади него. Он видел, как она открыла дверь, но не мог понять, зачем, пока она не позволила двери закрыться и не повернулась, чтобы допрыгать обратно, но уже с полдюжиной пакетов крови в руках. Его глаза недоверчиво расширились.

«Для чего они?» — осторожно спросил он.

— Для тебя, — сказала она деловым тоном. Дойдя до стола, она бросила пакеты на металлическую поверхность рядом с ним. «Ты бессмертный».

Это был не вопрос. Она говорила довольно уверенно, и брови Домициана приподнялись. Он не привык, чтобы смертные знали о его народе, но она каким-то образом была связана с доктором Дресслером, который знал. Какой позор, решил он, его взгляд задержался на ее груди, когда он увидел, что из-за ее потуг ткань ее ночнушки собралась между ними, оставив прекрасные полные шары почти голыми, с вуалью из прозрачной ткани над ними.

У Домициана возникло ужасное желание протянуть руку и прикоснуться к ним, но цепи удерживали его. что было хорошо, сказал он себе, нахмурившись. У него была спутница жизни, или будет, когда он заберет свою Сариту. Нечего ему смотреть на груди других женщин.

— Ты работаешь с Дресслером? — спросил он и нахмурился из-за того, что слова прозвучали, не так уверенно, как ему хотелось бы. Черт, горло пересохло и болело. Ему нужна была кровь.

«Черт возьми», — прорычала женщина, оскорбленная этим предложением, когда она повернулась и поскакала к двери.

Она что-то подняла и повернулась, но только когда она была уже на полпути, он увидел, что она пошла за длинным мясницким ножом. И она прыгала с ним, по-видимому, не осозновая, что она может проткнуть им себя, если упадет. Значит, не помощник ученого, сухо подумал он.

«Дресслер — конченный садист», — фыркнула она, снова подошла к столу и взяла один из пакетов. — Он накачал меня наркотиками и бросил меня здесь. Так же как и тебя.

Домициан нахмурился. — Зачем ему это?.. Он замолчал, когда услышал бульканье, а потом она внезапно поднесла пакет к его рту и проткнула его ножом, посылая поток густой жидкости в его открытый рот и на его лицо.

Проглотив первый глоток, он повернул голову в сторону, чтобы избежать потока, и рявкнул: «Что, черт возьми, ты делаешь?» поскольку жидкость теперь продолжала литься на его голову.

— Пытаюсь накормить тебя, — раздраженно сказала она. Крепко схватив его за подбородок, она попыталась вернуть его голову в исходное положение. «Открой свой рот.»

Домициан сначала сопротивлялся, но потом, почувствовав запах крови, запрокинул голову и открыл рот, чтобы кровь потекла внутрь. Однако жидкость текла слишком быстро. Он пытался справиться с этим, но в итоге задохнулся и закашлялся, из-за чего значительная часть жидкости вылилась на лицо и грудь женщины.

«Ребята, вы неаккуратно едите», — пробормотала она с отвращением, отбрасывая пакет в сторону, как только он опустел, и потянулась за другим.

Домициан стиснул зубы и прорычал: «Мы так не питаемся».

«Да?» Она остановилась с пакетом и ножом у его рта и подняла бровь. — А как же тогда вы питаетесь?

«Сними с меня цепь, и я сам себя накормлю», — сразу сказал он.

Фырканье сорвалось с ее сладких губ. — Да, конечно, дружок, не раньше чем ты съешь хотя бы четыре пакета этой дряни. Я не собираюсь быть твоим завтраком.

Домициан нахмурился. — Мы не питаемся…

— Да, да, — прервала она. — У вас есть правила, запрещающие питаться смертными и т. д и т. п. Ну, прости меня, но я полицейский и знаю многих нарушителей правил. Я не собираюсь рисковать. Так скажи мне, как правильно тебя кормить, или я разрежу этот пакет, как и прошлый, и буду кормить тебя таким образом».

Они посмотрели друг на друга, а затем Домициан вздохнул. — Я выпущу зубы, а ты хлопни на них пакет, — мрачно сказал он, а затем неохотно предупредил: — Но не слишком сильно, иначе пакет порвется и содержимое разлетится повсюду. И не слишком слабо, иначе мои зубы не проткнут его.

«Правильно. Не слишком сильно и не слишком слабо, — сказала она, закатив глаза. А потом она опустила нож и сказала: «Ладно, вытаскивай клыки. У нас тут не весь день в запасе».

Домициан на мгновение посмотрел на нее. Он понятия не имел, кто она такая, но она определенно была властной. и до смешного сексуальна в этой проклятой ночной рубашке. Выругавшись себе под нос, он открыл рот. Его клыки пытались выскользнуть с тех пор, как она вошла в комнату, неся с собой запах крови, но он заставил их остаться на месте. Теперь он позволил им скользнуть вперед. Женщина смотрела зачарованно, а потом шлепнула пакет к зубам.

Они оба вздохнули с облегчением, когда он правильно приземлился, скользнув на его клыки, не лопнув. Домициан расслабился, его взгляд скользнул по ней, пока он ждал, когда его клыки опустошат пакет. Теперь на ее щеке и шее были пятна крови, но она в значительной степени покрывала ее красивую грудь, как над вырезом платья, так и через самую тонкую ткань. Он поймал себя на том, что хочет слизать ее с нее. Эта мысль была довольно шокирующей для мужчины, который не думал о сексе столетиями, по крайней мере, не в отношении кого-либо, кроме спутницы жизни, ожидающей, когда он потребует ее.

На самом деле достаточно шокирующим, чтобы немного прояснить мысли Домициана и заставить его понять, что он должен был взять под контроль женщину и заставить ее развязать его, как только она вошла в комнату. Его взгляд поднялся к ее лбу, чтобы он мог сосредоточиться на ее мыслях и взять под контроль.

Только он не мог.

Наткнувшись в ее сознании на глухую стену, Домициан собрался и попытался снова, но безуспешно. Он не мог прочитать эту женщину.

На мгновение Домициан был слишком потрясен, чтобы думать о чем-либо, но затем его мозг начал визжать.

О, Боже! Она была еще одной спутницей жизни! Только после всех этих тысячелетий у него теперь было две женщины на выбор; его милая маленькая Сарита и это. создание.

Взгляд Домициана снова скользнул к ее груди, когда избыток возможностей начал заполнять его разум. Самой интересной была мысль о двух спутницах жизни в его постели. Ему было трудно представить свою милую Сариту обнаженной и лежащей в его постели в этот момент, но он мог видеть это создание там, ее волосы сбились в кучу на подушке, ее глаза были томными от желания, ее рот был открыт скорее для стона, чем для раздражение или неудовольствие, и ее груди, блестящие от крови, как сейчас.

Если бы пакет не мешал, Домициан облизнул бы губы, глядя на ее грудь. Они были прекрасны. Большие и полные, как спелые дыньки, ожидающие, когда их сорвут. И ее соски, он медленно выдохнул через нос, сосредоточившись на ее сосках, заметив, что они твердеют у него на глазах.

Заинтересовавшись, он посмотрел на ее лицо и увидел, что, пока он пялился на нее, ее взгляд блуждал по его телу. Теперь он был сосредоточен на цепях на его паху.

— У тебя есть что-нибудь под этой юбкой из цепей? — спросила она вдруг слегка хриплым голосом. Очевидно, недовольная этим, она нахмурилась и снова подняла взгляд на его лицо. «Ну?»

Домициан просто смотрел на нее поверх пакета. Трудно говорить с набитым ртом.

Похоже, поняв это, она сказала: «Моргни один раз, чтобы сказать «да», и два раза, если нет».

Не зная ответа, он смотрел в ответ, не мигая.

— Я приму это как «не знаю», — сухо объявила она и вырвала уже пустой пакет.

«Как тебя зовут?» Домициану удалось проборматать прежде, чем она прикрепила новый пакет с кровью.

Она изогнула брови, глядя на него. «Ты должен знать. Ты тот, кто пятнадцать лет следил за мной.

Домициан замер на этом раздраженном заявлении, его глаза изучали ее лицо. Сарита? Нет, этого не может быть, подумал он. Но теперь, когда он смотрел на ее лицо, а не на грудь или остальные части ее тела в той соблазнительной ночной рубашке, в которой она была, было что-то….

Как она и сказала, частный детектив, которого он нанял, присылал ему ежемесячные отчеты в течение пятнадцати лет. В отчетах говорилось, что она делала и с кем. Он читал о том, что она хорошо училась в школе, занималась боевыми искусствами, подрабатывала в подростковом возрасте и у нее было много друзей. Он был горд, как только мог, когда она закончила среднюю школу и поступила в университет, чтобы получить степень бакалавра криминологии. Он всегда планировал подождать, пока она вырастет и проработает два года по выбранной профессии, прежде чем претендовать на нее. Итак, когда она закончила учебу, он начал планировать свою поездку в Канаду, где он намеревался «случайно наткнуться на нее», а затем ухаживать за ней, как она того заслуживала. Но затем Сарита подала заявление и была принята в полицейский колледж. В то время он был разочарован этой задержкой. Но он стоял на своем и ждал.

Она стоила ожидания, решил Домициан, снова скользнув по ней взглядом.

Хотя отчеты, которые он получил, были довольно подробными, даже поначалу упоминались мальчики, с которыми она встречалась, единственное, что они не включали, это фотографии Сариты. Это был выбор Домициана. Он хотел, чтобы она испытала свободу, прежде чем заявить о себе, и ему было легче сопротивляться этому, пока он думал о ней как о ребенке, которым она была, когда он впервые увидел ее в своем ресторане. Домициан опасался, что не сможет устоять и ускорит развитие событий, если получит ее фотографии на которых ей восемнадцать, девятнадцать или двадцать лет. Так что в его воображении она осталась худощавым ребенком с плоской грудью, которого он впервые встретил, и хотя он часто представлял себе, как она могла бы выглядеть сейчас, ни одно из его представлений не могло сравниться с соблазнительной и фигуристой женщиной, склонившейся над ним. Черт, она выросла.

Значит, не две спутницы жизни, понял Домициан и ничуть не разочаровался. Помимо фантазий, было бы трудно угодить двум бессмертным спутницам жизни в постели, когда вы теряли сознание после того, как доставили удовольствие одной. Кроме того, он мог повернуть только одну, а если их две, ему пришлось бы выбирать между ними.

Теперь ему не нужно, подумал Домициан, его взгляд снова скользнул к ее груди. Боже, он не мог дождаться, чтобы получить их в свои руки. Он будет лакомиться ими, слизывать кровь и сосать эти идеальные маленькие камешки между губами, ударять по ним языком и прищипывать, когда он будет вонзаться в нее и…

Звяканье цепей отвлекло его внимание от ее груди, и Домициан посмотрел вниз и увидел, что на него определенно повлияли его мысли. Ему удалось довести себя до такой степени, что теперь у него была эрекция, прижимающаяся к цепям в районе паха. Он не думал, что в цепях было много пространства, но, судя по выпуклости, теперь заметной между его ног, он предположил, что место все таки есть.

Очевидно, он был не единственным, кто заметил его нынешнее состояние. Сарита сухо сказала: «Если у тебя достаточно крови, чтобы израсходовать ее на эрекцию, значит, крови тебе достаточно».

Домициан снова перевел взгляд на нее, его взгляд остановился на движении ее груди, когда она отбрасывала пустой пакет в сторону.

Сарита обернулась, нахмурившись, когда увидела, куда он смотрит, и рявкнула: «Эй! Глаза вверх, приятель!

Он резко поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом, и она нахмурилась и покачала головой. «Послушай, мы должны что-то делать. Дресслер сказал, что мы спутники жизни или что-то в этом роде, и упомянул кучу болтовни о прекрасном сексе и бла-бла-бла, но меня это не интересует. Понятно? Не будет поцелуев, ощупываний, ласк. или секса. »

Домициан прикусил губу, чтобы сдержать рвущийся наружу смех. Он подозревал, что она не увидит, что здесь такого забавного, но на самом деле он неоднократно представлял себе их первую встречу за последние пятнадцать лет. Но ни разу ни в одной из них она не была дерзкой девчонкой в чертовски сексуальном прозрачном пеньюаре, говорящая ему: «Никакого секса!»

«Понятно?» — повторила она.

Домициан мягко кивнул, позволив улыбке скривить губы. «Как захочешь.»

Глаза Сариты сузились, его слова задели какое-то воспоминание. Когда она не смогла получить к нему доступ, она просто отпустила его и выпрямилась, уперев руку в бедра, и посмотрела на него. На ее лице появилось беспокойство, и она спросила: «Как ты себя чувствуешь?»

Домициан не мог скрыть удивления по поводу перемены в поведении.

— Я имею в виду, ты наелся или как? — объяснила она, а затем, видимо, не желая, чтобы он подумал, что она на самом деле беспокоится о его здоровье, добавила: «Достаточно сыт, чтобы не укусить меня, если я освобожу тебя?»

— Я не укушу тебя, — торжественно заверил ее Домициан, а затем, потому что был совершенно уверен, что это ее рассердит, добавил: — Пока ты меня не попросишь.

— Ага, когда ад замерзнет, — пробормотала Сарита и внезапно скрылась из виду.

Вздрогнув, Домициан поднял голову и потянулся к цепям, чтобы взглянуть поверх стола, и расслабился, увидев, что она просто опустилась на пол, скрестив ноги, чтобы осмотреть цепи под столом. Но он нахмурился, когда заметил пятна крови на полу, где она стояла. А те красные ленты, которые, как он думал, были частью платья? Он увидел, что это были малиновые ручейки крови, струящиеся по ее бедерам вниз.

Домициан только открыл было рот, чтобы спросить, все ли с ней в порядке, когда она объявила: «Здесь висячий замок, скрепляющий цепи».

«Ты-?»

«Все нормально. Это висячий замок с числовым замком, — прорычала она.

Забыв свой вопрос, Домициан снова позволил себе лечь на поверхность и спросил: «Почему это нормально?»

«Это один из тех навесных замков с четырьмя числовыми колесиками. Вы должны ввести правильные цифры, чтобы открыть его, — объяснила она, и он услышал, как она двигается и звякнула цепь.

— И это хорошо, потому что? На этот раз его тон был сухим. Ему все это не нравилось. Если бы замок был на цепях вокруг его талии, он мог бы просто сломать его и освободиться. Но невозможность дотянуться до него делала это проблемой, и он без сомнения знал, что у нее не хватит сил просто сломать его самой.

«Это хорошо, потому что у меня был парень в старшей школе, который показал мне, как взломать этих лохов», — сообщила она ему. — Думаю, он пытался произвести на меня впечатление, — сухо продолжила Сарита. «Но на самом деле все, что он делал, убеждало меня, что он будет одним из тех парней, которых мне придется арестовать однажды, когда я стану копом, и что я никогда больше не должна использовать такие навесные замки. В то время у меня был такой для велосипеда, — рассеянно объяснила она, а затем раздраженно добавила: — Можно было подумать, что Дресслер оставил бы комбинацию в своем письме.

— Хм, — пробормотал Домициан, но ему было интересно, был ли этот бойфренд в отчетах, которые он получал. После того, как она завела пару парней в старшей школе, он сказал частному детективу не писать о них в будущем. В то время как он хотел, чтобы она выросла и получила все обычные переживания молодой женщины, Домициан обнаружил, что у него ужасные приступы ревности. Каждое упоминание о прыщавом смертном подростке, который ведет ее на танцы или в кино, вызывало у него желание сесть в самолет и отправиться за ней. К счастью, он сдержался.

— Итак, — сказал он, когда тишина нарушилась лишь лязгом цепей, — вы захотела стать полицейским еще в старшей школе?

— С тринадцати лет, — ответила она, голос ее стал хриплым и печальным.

Домициан только хмыкнул. В тринадцать лет умерла ее мать. Он ни на минуту не сомневался, что именно поэтому она решила стать офицером полиции. Тем не менее, эта тема, очевидно, все еще причиняла ей боль, и он обнаружил, что ему не нравится, когда она грустит. Он предпочитал свою «дерзкую Сариту», поэтому, зная, что это ее разозлит, продолжил: «Возможно, тебе следует осмотреться, не оставил ли он комбинацию где-нибудь здесь, в этой комнате».

— Мне не нужна комбинация, — выдавила она с явным раздражением. «Все, что мне нужно сделать, это сильно потянуть за дужку и прокрутить каждое из колес от самого дальнего к ближайшему к дужке. Когда каждое колесо достигает нужного числа, оно фиксируется на месте, скоба немного выдвигается, и вы переходите к следующему. Это легко и… — она вскрикнула от успеха, а затем закончила, — готово!

Ее кулак со снятым замком взлетела вверх, а затем Сарита снова появилась в поле зрения. Ее вид был торжествующим, но он не упустил, как она поморщилась, когда она выпрямилась. Решительное выражение появилось еще до того, как он ощутил боль, и она быстро начала распутывать цепь вокруг него и стола.

— Я не знаю, где мы, — сказала Сарита, работая, протягивая конец цепи через его тело, позволяя ему упасть под стол, а затем потянувшись через него, чтобы схватить теперь уже более длинную цепь и потянуть за нее. снова через него. «Дресслер сказал, что это его первый дом здесь, в Венесуэле. Где он и его жена жили, пока ждали, когда будет построен их дом на острове. Мы на берегу, но я не уверена, где, и дороги нет, только причал и нет лодки. Нам придется уйти отсюда, чтобы найти помощь».

— Ты истекаешь кровью, — сказал Домициан, как только она замолчала. — Он причинил тебе вред?

«Где?» Она прекратила разматывать цепь, чтобы осмотреть себя. Ее взгляд остановился на окровавленной груди, и она покачала головой. «Это ты выплюнул на меня кровь. Пока я кормила тебя. Помнишь?» — напомнила она.

— Не твоя красивая грудь, — торжественно сказал он и был удивлен, увидев, что она покраснела и выглядела немного смушенной. Видимо, она не привыкла к таким комплиментам. Ситуация, которую Домициан намеревался изменить. — Я имел в виду твои стройные ноги и ступни.

Тогда она снова посмотрела на себя, на залитую кровью нижнюю часть тела и ноги.

Сарита нахмурилась, глядя на свои раны, и снова покачала головой, возвращаясь к распутыванию цепи. — Это был не Дресслер.

«Тогда что случилось?» — сразу же спросил Домициан.

— Я наступила на битое стекло, — сказала Сарита, пожав плечами, снова натягивая цепь через его тело и отпуская ее.

Это объяснило кровавые следы и ее прыжки, признал он. Но… — А как насчет крови на твоих ногах?

Сарита молчала так долго, что он подумал, что она не ответит, но в конце концов она поморщилась и призналась: «Я проткнула себя ножами для стейков».

«Чем?» — спросил он с недоверием. «Зачем?»

— Ну, я не специально, — раздраженно сказала она. «Это был несчастный случай.»

«Как, черт возьми, ты случайно проткнул себя ножом для стейка?» — недоверчиво спросил Домициан.

— На самом деле четырьмя ножами для стейков. Ну, нож для очистки овощей и три ножа для стейка, — поправила Сарита, а затем объяснила, — я засунула их в стринги, забыла о них, нагнулась, чтобы что-то подобрать, и… — Она пожала плечами и тут же перестала разматывать цепь, бросив взгляд на дверь. В следующее мгновение она схватила нож, который положила на стол, и поскакала к двери.

«Что ты делаешь?» — с беспокойством спросил Домициан. — Перестань, ты навредишь себе. Закончи снимать с меня цепи, и я позабочусь о ваших ранах».

— Ты ни о чем не позаботишься, — резко заверила она его. «И я просто беру свои ножи на случай, если у тебя появятся кровожадные идеи, когда ты освободишься».

— Не смеши, — прорычал он, а затем с тревогой наблюдал, как Сарита подошла к прилавку у двери и начала собирать несколько ножей с металлической поверхности. Без сомнения, нож для очистки овощей и три ножа для стейка, о которых она упоминала. К его ужасу, она схватила их за ручки, прижала к груди вместе с мясницким ножом и поскакала обратно к столу.

«Останавись!» Домициан взревел от ужаса, а в его голове плясали образы, как она падает и протыкает себя.

— Остановиться, — рявкнула Сарита, продолжая двигаться вперед.

Для Домициана это было слишком. Уверенный, что она вот-вот упадет на пол и напориться на все эти проклятые ножи, он резко сел, разорвав цепь. Какая-то часть его разума заметила, что он не совсем голый, на нем все еще были боксеры. Но большая часть его внимания была направлена на то, чтобы добраться до своей спутницы жизни, прежде чем эта глупая женщина покончит с собой этими проклятыми ножами.

Сарита испуганно выругалась, когда он сбил ее с ног и прижал к своей твердой груди. Но она не протестовала, просто прижала ножи к груди и сердито посмотрела на него, когда он выносил ее из комнаты.

Глава 4

Домициан бежал с Саритой наверх, прежде чем замедлиться, только для того, чтобы осмотреть кабинет, в котором они сейчас находились. В тот момент, когда он заметил открытую дверь, ведущую в нечто, похожее на гостиную, он направился в ту сторону, но остановился в ней.

«Ванная комната?» он спросил.

Вместо ответа Сарита сердито посмотрела на него и потребовала: «Отпусти меня».

Фыркнув на это предложение, Домициан снова огляделся. На этот раз он заметил дверь дальше вдоль стены и инстинктивно направился туда. Он не удосужился попросить Сариту повернуть для него дверную ручку, когда дошел до нее. Наполовину подозревая, что она все равно откажется, он ослабил хватку, которую держал на ее ногах, и потянулся, чтобы открыть ее сам, оставив ее вес балансировать на его руке. Это заняло всего секунду, а затем он внес ее в комнату.

Когда его взгляд скользнул по гостиной, столу на двоих и кровати, Домициан сначала подумал, что сделал неправильный выбор. Его шаги замедлились, но затем он заметил длинную стойку с двойной раковиной за дверью справа от кровати. Теперь он продолжал двигаться быстрее, неся ее в роскошную белоснежную ванную и прямо к стойке с раковиной, где посадил ее между двумя раковинами.

Сарита не сказала ни слова с тех пор, как потребовала, чтобы ее отпустили. Она просто сердито смотрела на него, сжимая в руках ножи, выражение ее лица говорило о том, что она хотела бы вонзить их ему в лицо.

Наполовину опасаясь, что она сделает именно это, он попытался говорить успокаивающим тоном. — Я не причиню тебе вреда.

С ее губ сорвалось фырканье, а пальцы сжали ножи. — Чертовски верно, не причинишь.

— Я просто выташу стекло из твоей стопы и займусь твоими остальными ранами, — продолжил Домициан, не обращая внимания на ее грубый ответ. Подняв брови, он спросил: «Хорошо?»

— Я могу сделать это сама, — отрезала она.

— Будет легче, если я это сделаю, — возразил Домициан и опустился перед ней на колени. Он взял ее ногу в руку, чтобы осмотреть ее.

— Другая, — тут же сказала Сарита, ее тон был сухим и резким.

— Конечно, — пробормотал он и быстро сменил ногу. Подняв ее, чтобы лучше видеть стопу, Домициан попытался сосредоточиться на работе и не обращать внимания на сладкий запах ее крови. Однако это было тяжело, когда все, что он хотел сделать, это слизать ее, и это желание не имело ничего общего с голодом, по крайней мере, с жаждой крови. У него было достаточно крови, чтобы бороться с с лекарствами, которые ему дали. Теперь его жажда была исключительно по женщине перед ним. Она была независимой, дерзкой и чертовски сексуальной, сидя в этом чертовом пеньюаре.

Его взгляд блуждал от окровавленной стопы Сариты по кровавым дорожкам на ее ногах и прослеживался под тонкой тканью ее ночной рубашки. Она шла по голени, бедру и к порезанной коже прямо под ремешком стрингов, которые она носила.

С тем же успехом она могла носить только стринги, несмотря на всю защиту, которую давала ночнушка, с недовольством подумал он. Но он поймал себя на том, что облизывает губы, когда его взгляд скользит между кровавых дорожек и этим чисто-белым треугольником ткани, единственным, что мешает ему увидеть ее совершенство…

«В туалетном столике есть пинцет».

Глаза Домициана тут же поднялись к ее лицу, и он мог сказать, что она заметила, куда он смотрел.

«Я займусь порезами после того, как извлеку стекло», — объявил он, как будто это привлекло его внимание. Однако он подозревал, что она не попадется на эту уловку. Его голос был хриплым от желания, которое он не мог скрыть.

Домициан опустил ногу и встал, чтобы пройти к столику для макияжа, о котором она упомянула. Быстрый поиск обнаружил пинцет в упаковке, которую он вскрыл, возвращаясь к Сарите.

— Я постараюсь не причинить тебе вреда, — пообещал Домициан, встав перед ней на колени и забрав ее ногу.

Сарита просто кивнула, но он не мог не заметить, как ее руки снова сжали ножи. Это заставило его отпустить ее ногу и выпрямиться.

«Что ты сейчас делаешь?» — подозрительно спросила она.

— Я предпочел бы, чтобы меня не порезали, если я случайно причиню тебе боль, когда вынимаю осколки, — просто сказал Домициан и стал ждать.

Когда Сарита подозрительно посмотрела на него, но не опустила ножи, он обнаружил в себе легкое раздражение.

— В любом случае, они совершенно бесполезны для тебя как оружие. Меня они не убьют, если ты ударшь меня ими.

— Возможно, но держу пари, это будет больно, — мрачно сказала она.

«Да. Вот почему я предпочел бы избежать этого, — многозначительно сказал Домициан, а затем сухо добавил: — Ты моя спутница жизни, Сарита. Доктор Дресслер, возможно, не говорил вам этого, но бессмертный никогда добровольно не причинит вреда своему спутнику жизни. Однако, если ты не хочешь продолжать прыгать, как обезумевший кролик, мне нужно вытащить этот осколок из вашей ноги, и я могу непреднамеренно причинить вам боль. Я не хочу, чтобы меня зарезали за мои усилия. Пожалуйста, опусти ножи».

Сарита нахмурилась, взглянула на оружие, которое держала, а затем вздохнула и положила его на прилавок рядом с собой с явной неохотой.

— Спасибо, — мягко сказал он и отложил пинцет, чтобы взять ножи и быстро переместить их на другую сторону раковины, подальше от ее досягаемости. Когда он снова потянулся за пинцетом, его уже не было.

Он был у Сариты, видел Домициан. Она также подняла раненую ногу, чтобы опереться на другое колено, чтобы видеть стопу. Широко улыбнувшись ему, она пожала плечами. «Не надо благодарности. Я все равно не могу держать их и вынимать осколки одновременно».

Домициан открыл было рот, но тут же снова закрыл его и прислонился к прилавку рядом с ней. Ожидая. В ее ноге было три куска белого фарфора, один большой и два поменьше. Она могла справиться с большим куском, но он знал, что маленькие будет трудно и болезненно удалить, поэтому он предложил убрать ее ножи.

Не обращая на него внимания, Сарита, как он и ожидал, первым вытащила большой осколок из трех. Затем она обратила внимание на маленькие кусочки, едва видневшиеся под кожей, и Домициан вздрогнул, когда она начала тыкать в несомненно нежную плоть, пытаясь вытолкнуть стекло на поверхность.

— Позвольте мне помочь, — сказал Домициан, выпрямляясь, когда она с шипением втянула воздух от боли.

— Мне не нужна помощь, — упрямо сказала Сарита и продолжала тыкать и копать, причиняя себе ненужную боль.

Потеряв терпение, Домициан выхватил пинцет из ее рук и снова опустился перед ней на колени. — Дай мне свою ногу.

— Нет, — прорычала она. — Верни мне пинцет.

— Нет, — сразу же ответил он, а затем перевел дыхание, прежде чем сказать более спокойным тоном: — У меня зрение лучше. Я могу удалить его быстро. Давай я тебе помогу.»

На мгновение он подумал, что она откажется, но затем Сарита издала сдерживаемый вздох и рявкнула: «Хорошо», как будто она делала ему одолжение, и выпрямила ногу. Затем она скрестила руки на груди и посмотрела на него.

Домициан заметил, что на его лице расползлась улыбка от ее отношения, и быстро наклонил голову, чтобы осмотреть ее ногу, чтобы она ее не заметила.

Однако, очевидно, он был недостаточно быстр, потому что она прорычала: «Давай, хихикай, клыкастый мальчик, но ты прошел прямо по полу, где полно этого разбитого фарфора, когда шел сюда, и уже я буду копать тебе ноги»

«Почему у меня такое чувство, что тебе понравится причинять мне боль?» — криво спросил Домициан, наклоняясь, чтобы выташить из ее ноги первый осколок. Она не ответила, когда он убрал осколок, поэтому, постучав пинцетом по краю раковины, чтобы вытащить последний осколок, он мягко спросил: «Что я сделал, что тебя так разозлило?»

Взглянув вверх, я увидел, что она выглядит неудовлетворенной и упрямой, как двенадцатилетний ребенок. Он просто крепко держал ее за ногу и ждал ее ответа, Сарита, наконец, недовольно пожала плечами. «Мне не нравится мысль, что кто-то преследует меня вот уже пятнадцать лет».

«Ах». Домициан снова обратил внимание на ее ногу. «Я прошу прощения за это. Но я не хотел разрушать вашу жизнь, вторгаясь в нее, пока вы была юна. Я хотел, чтобы у тебя было нормальное детство и ты испытал все, что делают другие девушки — школа, друзья, даже бойфренды, — добавил он, сжав губы при этом слове. «Однако я также не хотел терять тебя из виду. Я хотел иметь возможность подойти к тебе, когда ты подрастешь, и ухаживать за тобой обычным способом. Но мне нужно было знать, где вы будете, когда придет это время, поэтому я нанял частного детектива.

«Это все?» — подозрительно спросила она.

Домициан пожал плечами, работая над последним кусочком. «Я получал ежемесячные отчеты, сообщающие мне, что ты жива и здорова. Иногда они включали небольшие детали, такие как школа, которую вы посещали, или что у вас были друзья, и вы посещали вечеринки и танцы или что-то еще. Но я сказал ему, чтобы он не называл мне имен и не был слишком навязчивым в получении информации».

«Почему?» — спросила Сарита, звуча чуть более любопытно и менее сердито.

— Потому что я не хотел знать, с кем ты встречаешься, — грубо признался он.

«Почему?» — повторила она теперь с неподдельным интересом.

Домициан поднял голову и мельком взглянул на нее, но затем признался: «Потому что ты стала моей с того момента, как в тринадцать лет ты вошла в мой ресторан со своим отцом, и я понял, что не могу тебя прочесть», — торжественно признался он.

Глаза Сариты слегка расширились при этом объявлении и собственнической манере, в которой он это сказал, и она внезапно ощутила, как обе его руки сомкнулись вокруг ее пятки, и его дыхание мягко обдувает ее ступню. Сглотнув, она закрыла глаза и изо всех сил пыталась не согнуть пальцы ног, когда Домициан вернулся к своейработе, добавив: «Я не хотел знать, что другой мужчина целовал тебя».

Сарита прикусила нижнюю губу и впилась ногтями в ладони, не только чувствуя, как его слова доносятся до ее пальцев ног, но и внезапно представив образ этого мужчины, целующего ее, крепко обнимающего ее, его пальцы оттягивают ее голову назад., его бедра терлись о нее, когда его язык скользил в ее рот. Напуганная нахлынувшей на нее волной жажды, Сарита заставила себя открыть глаза, изгоняя образ.

— Или ласкает твою сочную грудь, — продолжил Домициан. Его пальцы переместились, коснувшись чувствительной кожи ее подъема, но грудь Сариты затрепетала в ответ. Ее соски даже напряглись, как будто он делал то, о чем говорил, и она снова ненадолго закрыла глаза, только для того, чтобы внезапно увидеть Домициана, стягивающего ее ночную рубашку с ее грудей и накрываюшего их руками.

«Или срывает с тебя одежду и исследует твои скрытые глубины губами, языком и телом».

Сарита покачала головой и заставила себя открыть глаза, чтобы увидеть, как его взгляд скользит по ее ноге, следуя невидимым путем к ее ядру. Это был всего лишь взгляд, но она почти чувствовала его прикосновение, и снова закрыла глаза, когда ее охватила дрожь. На этот раз видение, которое заполнило ее разум, было, как он встал на колени между ее ног, потянув ее вперед, пока она не села на край стойки, а затем целуя дорожку вверх по бедру до полоски белой ткани между ее ног.

— О Боже, — выдохнула Сарита, вздрогнув. Она растерянно моргнула и открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Домициан встает и кладет пинцет на прилавок.

— Готово, — сказал он легко, поворачиваясь к ней. — Это было не так уж плохо, не так ли?

Сарита безучастно смотрела на него, ее тело пульсировало от желания, а затем подняла руку ко лбу и покачала головой. «Я не-"

Она снова закрыла глаза и глубоко вздохнула, когда воображаемый Домициан был тут же рядом, оттягивая шелковистую ткань стрингов в сторону и пряча голову между ее бедер, чтобы его язык мог царапать ее чувствительную плоть.

«Сарита? С тобой все впорядке?»

Она открыла глаза и увидела, что Домициан наклонился к ней, задавая вопрос. Его лицо было прямо перед ней, его губы были всего в нескольких дюймах от ее, его дыхание скользило по ее губам, вызывая покалывание.

Рыча, Сарита схватила его за шею и попыталась притянуть ближе, желая — нет, нуждаясь — поцеловать его. Но Домициан сопротивлялся и напомнил ей: «Ты сказала н…»

— Заткнись и поцелуй меня, — рявкнула Сарита, и, к ее большому облегчению, он это сделал. Его рот тут же опустился, чтобы накрыть ее, его язык скользнул между ее губами, как это было в ее фантазии несколькими мгновениями ранее.

Его поцелуй был горячим, глубоким и таким сладким, что она почти не заметила, как его руки скользнули под ее зад и подняли ее, пока он выпрямлялся. Тем не менее, она обвила ногами его бедра, когда его руки переместились, и он заставил их приподняться и раздвинуться. Сарита застонала ему в рот, когда их пахи потерлись друг о друга, и от этого движения по ее телу прокатилась волна жидкого огня.

Дрожа от этого, Сарита отчаянно поцеловала его и шевельнула бедрами, чтобы вызвать эти ощущение снова. Она почувствовала, как рука Домициана дергает вырез ее пеньюара и халата, и ненадолго прервала их поцелуй, чтобы откинуться назад и дать ему доступ. Затем она увидела, как он быстро стянул материал обоих предметов вниз, освобождая ее грудь. Ее соски были твердыми и жаждущими прикосновений, и Сарита простонала «да», когда его рука накрыла один из них. Но затем она сжала руки вокруг его шеи и прижалась, поймав его руку в ловушку, когда она снова накрыла его рот, молча требуя еще одного поцелуя.

Домициан ответил на зов, доводя ее до исступления своим языком, одновременно сжимая ее грудь, которую держал. Когда он затем поймал ее сосок между большим и указательным пальцами, покрутил и нежно ущипнул его, она вскрикнула ему в рот и прервала их поцелуй, чтобы откинуть голову назад и выгнулась в ласке. Она также сжала ноги вокруг его бедер и пошевелилась, прижимаясь к твердости, выросшей между ними.

Ответом Домициана была череда проклятий сквозь стиснутые зубы, а затем она почувствовала край холодной стойки под своим задом.

Удивленно моргая, Сарита в замешательстве уставилась на него, а затем издала испуганный вздох, когда он упал перед ней на колени и просто сорвал ненавистные белые стринги, которые она носила. Когда он затем уткнулся лицом ей в бедра, Сарита вскрикнула, ее ноги ударились по передней части шкафов, а руки отодвинулись назад, чтобы она могла опереться на столешницу, когда она выгнулась, ее задница частично оторвалась от стойки, когда он приступил к делу.

Домициан не просто провел языком по ее плоти, как это было в ее воображении, он поглотил ее. Крепко держа ее ноги разведенными, он использовал зубы, язык и губы, исследуя каждый дюйм ее самой чувствительной плоти.

Через несколько секунд Сарита была потеряна.Ноги дергались там, где он держал их раздвинутыми, попка подпрыгивала, она царапала его голову и плечи и стонала снова и снова. И каждый раз, когда она стонала, Домициан стонал в ответ, его рот вибрировал на ее коже и увеличивал ее удовольствие вдвое, а затем еще вдвое.

Как только Сарита убедилась, что больше не выдержит ни минуты, Домициан прервал свои действия и встал у нее между ног. Он спустил свои боксеры, освобождая действительно впечатляющую эрекцию, а затем схватил ее за бедра и вошел в нее.

Сарита не была уверена, чего она ожидала, но не взорваться от первого толчка. Но она сделала. Она вонзила ногти ему в плечи и запрокинула голову с протяжным криком, когда волна за волной наслаждения взорвалось в ней и вокруг нее, заливая ее, потопив ее, пока, наконец, не утянула ее вместе с собой в успокаивающую тьму, которая ждала за пределами сознания.

Домициан очнулся на полу в ванной с Саритой на груди. Он не помнил, как потерял сознание и упал, утянув ее с собой. Он потянулся, чтобы ощупать свою голову. Ни пореза, ни шишки не было, но была запекшаяся кровь. Он явно сильно ударился головой, когда упал на пол. Он был рад, что не проснулся из-за этого.

Домициан посмотрел на макушку Сариты, радуясь, что она приземлилась на него. Он бы никогда не простил себе, если бы она пострадала. Секс со спутником жизни мог быть чертовски опасен для смертного, по крайней мере, когда он заканчивался, и поэтому лучше всего заниматься им только на мягких поверхностях. Он знал это, но в тот момент увлекся.

В следующий раз, он будет осторожнее. Домициан молча поклялся и нежно провел рукой по волосам Сариты. Она была даже более страстной и отзывчивой, чем он ожидал, когда он отправил ей эти изображения того, что он хотел сделать с ней. Домициан просто надеялся, что они возбудят ее и смягчят ее, поэтому был более чем удивлен ее реакцией. Приятно удивлен, но удивлен. Женщина была пороховой бочкой страсти.

И она принадлежит ему, с удовлетворением подумал Домициан. Наконец, его терпение было вознаграждено, и он был здесь со своей спутницей жизни, и с миром все было в порядке.

Ну, не совсем, вдруг подумал он, оглядывая комнату.

Домициан не мог ясно мыслить с тех пор, как очнулся прикованным к столу в подвале. Он хотел бы обвинить в этом какое-то лекарство, которое использовалось, чтобы заставить его уснуть, но он знал, что это не так. Он страдал тяжелым случаем; неспособность думать о своем желании обладать женщиной, лежащей без сознания на его груди. На данный момент это прошло, но он знал, что это вернется, и, вероятно, в самый неподходящий момент. Это означало, что он должен был думать, пока мог, и теперь, когда он это делал, на ум пришло несколько вопросов.

Где, черт возьми, они были?

И почему они там были?

Его взгляд упал на Сариту, и Домициан смутно помнил, как она говорила что-то о том, что Дресслер накачал ее наркотиками и бросил ее сюда. Почему? Что задумал мужчина? Почему он похитил их, а потом оставил в этом доме? Если уж на то пошло, зачем он похитил всех остальных бессмертных? Были ли они в таких же домах, задаваясь одними и теми же вопросами?

Домициан не знал, но был совершенно уверен, что, как бы хорошо ни было в этот момент, какие бы планы Дресслер ни строил на него и Сариту, они не включали концовку, которую он хотел бы видеть. Им нужно было выбраться оттуда.

«И ему нужна кровь», — подумал Домициан, почувствовав комок в животе.

Взглянув на Сариту, он легонько встряхнул ее, чтобы разбудить. Когда это не подействовало, он осторожно оттолкнул ее от себя и отодвинул в сторону, чтобы она легла на холодную плитку, затем быстро поднялся на ноги и наклонился, чтобы поднять ее с пола. Она даже не пошевелилась, когда он отнес ее в спальню и уложил на кровать.

Домициан смотрел на нее с минуту, вглядываясь в ее милое расслабленное лицо. Вы никогда не догадаетесь, какой колючей и упрямой она могла быть, по тому, как она выглядела сейчас, подумал он с иронией. А потом его взгляд скользнул к ее телу, и его мысли обратились к ее страсти. Ее груди все еще были обнажены над вырезом, показывая, что ее соски больше не были твердыми. И ее ноги были немного раздвинуты, когда он поставил ее, оставляя прекрасный вид на то, что он так хотел попробовать.

Домициан облизал губы, внезапно желая снова попробовать ее на вкус. Он почти так и сделал, почти заполз к ней на кровать, чтобы слизнуть засохшую кровь, как он хотел сделать раньше, а затем попробовать ее сущность. Именно слизывание запекшейся крови не давало ему забраться в постель на второй раунд. Домициан без угрызений совести слизал бы свежую кровь с ее тела, если бы она только что порезалась, но засохшая кровь была не очень хороша. Это было просто противно. Даже мысль об этом говорила ему, как сильно он нуждался в крови.

Вздохнув с сожалением, Домициан отвернулся и вышел из комнаты, чтобы пройти в кабинет и спуститься вниз. Только когда он добрался до подножия лестницы, он вспомнил о стекле повсюду.

Домициан сделал паузу, ненадолго задумавшись о том, чтобы снова пройти через него, но это и его рана на голове были причиной того, что ему снова понадобилась кровь так скоро. Нано вытолкнули стекло из его ног, когда он встал на колени, чтобы удалить ее осколки. Они также заделали небольшие порезы от фарфора, а также травму головы, и теперь им требовалось больше крови. Не было никакого смысла добавлять еще к их потребности.

Повернувшись на каблуках, он вернулся наверх, чтобы принести из кухни веник и совок.

Сарита радостно потянулась и перевернулась на спину в постели. Она чувствовала себя прекрасно. Потрясающе. Невероятно. Она давно не чувствовала себя так хорошо, если вообще когда-либо, и всем этим она обязана…

Ее глаза открылись, и она тупо уставилась на свое отражение. Оно сказало ей, что она одна в постели, но — Боже мой, потолок — зеркало над открытым каркасом кровати! Насколько это было гадко? И как она не заметила этого, когда очнулась здесь раньше?

Очевидно, она не смотрела вверх. Наклонив голову, Сарита задумалась, каково было бы наблюдать, как она и Домициан занимаются сексом. Наверное, не так уж и здорово, решила она. Глядя, как она корчится и стонет, пока Домициан делал то же, …. ну, откровенно говоря, это выбило бы ее из колеи.

«Это было бы позором, потому что она не чистила свои трубы чертовски долгое время», — подумала Сарита с ухмылкой, а затем быстро застонала и закрыла глаза.

«Заткнись», — мрачно приказала она себе, но это было нелегко. Он был ооочень горячим, и, черт, она никогда не испытывала такого секса, даже не представляла, что это возможно. К сожалению, ее католическое воспитание противоречило женщине, в которую она выросла, независимой женщине-полицейскому, которая без колебаний добивалась того, чего хотела. Все это делало Сариту крайне сбитой с толку женщиной. Одна часть ее мозга говорила ей, что она была очень непослушной и должна отправиться к ближайшему священнику на исповедь. Другая часть предполагала, что если ей все равно придется покаяться, ей действительно следует найти Домициана и снова наброситься на него.

Боже мой, она действительно сделала это! Сарита с тревогой покачала головой, глядя на свое отражение. После ее грандиозной лекции о том, что не будет никаких поцелуев, ласк, ощупываний, прикосновения и никакого секса, она начала сама! Она поцеловала его.

О, позор! О, унижение! Ой. она хотела сделать это снова.

Открыв глаза, Сарита встретилась взглядом с отражением наверху и торжественно сказала: «Вы, очевидно, очень сбитая с толку женщина».

«Боже, какой ужас», — подумала Сарита, заметив везде засохшую кровь. Она была на ее лице, груди, руках, ногах и ступнях. А ее ночная рубашка? Этот клубок вокруг ее талии, оставляющий все остальное обнаженным.

Она выглядела как маленькая шлюха, чей последний Джон был слэшером(расчленителем).

— Угу, — с отвращением сказала Сарита и заставила себя встать с кровати. Ей нужен был душ и хороший крепкий напиток. С другой стороны, ей нужен душ и хороший крепкий домициан, подумала она. А потом она покачала головой.

«Ты неисправима, Сарита Рейес», — пробормотала она себе под нос, направляясь в ванную. — Твой отец где-то там, на небесах, его голова опущена от разочарования и стыда, и все, о чем ты можешь думать, это….».

Сарита перестала разговаривать сама с собой, подошла к душу и быстро открыла краны. Но ее мысли на этом не остановились, потому что все, о чем она думала, пока шла за полотенцем, шампунем и мылом, было о том, каким умопомрачительным и горячим был секс с Домицианом.

Дресслер сказал, что секс со спутником жизни не похож ни на что другое, и она не могла с этим не согласиться. Он также сказал, что это было ошеломляюще и все такое, и он не шутил. Если то, что она испытала, произошло из-за тех нано, о которых он упомянул, то, черт возьми! «Они были одним прекрасным изобретением», — подумала Сарита, сняв испорченную ночную рубашку и халат и войдя в душ, чтобы начать мыть волосы шампунем.

К сожалению, а может быть, и к счастью, мыслей о Дресслер было достаточно, чтобы приглушить ее своенравные желания, и вместо этого разум Сариты обратился к тому, чего хотел Доктор- Эл, когда она смывала шампунь с волос. Почему он поместил ее сюда с Домицианом? — удивилась Сарита, начав быстро тереть мылом свое тело, удаляя засохшую кровь.

В письме он сказал, что надеется многое узнать благодаря ее пребыванию здесь. Что именно он надеялся узнать? Он уже знал о сексе со спутниками жизни, так что это было не ново. Если только у него не было здесь камер, и он надеялся увидеть это сам.

Сарита напряглась при этой мысли, а затем подняла голову и повернулась в душе. Она заметила одну камеру почти сразу. Она была в углу душевой, утопленная в стене, но крошечная линза была видна, если вы знали что искать.

Сопротивляясь желанию прикрыть свои интимные места, Сарита опустила голову, повернулась спиной к углу и шагнула под струю, чтобы смыть мыло. Когда она закончила, она выключила воду и схватила полотенце. И вместо того, чтобы вытереться им, она просто обернула его вокруг себя в стиле тоги.

Выйдя из душа, Сарита оглядела ванную и заметила еще три объектива камеры. По одному в каждом из трех оставшихся углов комнаты.

— Мило, — прошипела она себе под нос.

Притворившись, что не заметила их, Сарита подошла и схватила с вешалки полотенце для рук, чтобы как можно лучше высушить волосы, затем провела по ним быстро щеткой, прежде чем выскользнуть из комнаты.

Остановка в шкафу доказала, что чудо не произошло и что оно не сотворило настоящую одежду. Смиренно вздохнув, она просмотрела все, что было в наличии, и выбрала короткую красно-черную ночную рубашку из кружева и атласа, в которой, по крайней мере, была хоть какая-то солидность.

«И это все, что у него есть», — проворчала Сарита, когда надела ее и увидела, что кружевной топ показывает столько же, сколько и скрывает. Она могла ясно видеть очертания своей груди, но, по крайней мере, пара стратегически расположенных кружевных цветков в основном скрывала ее соски. Покачав головой, она не стала возиться с туфлями, а поспешила из спальни на поиски Домициана.

Обыск гостиной, столовой и кухни Домициана не обнаружил. Хотя она заметила больше камер, по четыре в каждой комнате. Ей следовало бы проверить и спальню, но она решила, что ей не о чем беспокоиться. Если они были в ванной, то в спальне определенно да.

Кабинет тоже был пуст, но в нем тоже были камеры, отметила Сарита, пробежав через него, чтобы быстро спуститься вниз. Однако она не заметила ни одной в комнате у подножия лестницы. Наверное, потому, что стены были каменными и в них нельзя было встроить камеры. Возможно, еще и потому, что в комнате было грязно, сыро и воняло. Он и представить себе не мог, что они там что-то будут делать.

Сарита преодолела половину лестницы, прежде чем заметила, что все стекло было убрано, она почти не подумала об этом, когда спешила в заброшенную лабораторию.

«Домициан». Она нахмурилась, когда заметила его у холодильника. Она начала беспокоиться, что его забрали, пока она спала, и вот он поглощает еще кровь, подумала она с раздражением, когда он вынул изо рта пустой пакет. Последний из четырех, как она увидела, считая пустые пакеты, уже лежавшие на прилавке.

— — с улыбкой поприветствовал ее Домициан, бросил пустой пакет рядом с остальными и пошел ей навстречу. Пока он шел, его глаза с удовлетворением блуждали по ночной рубашке, которую она одела.

Заметив, что с каждым шагом его голубые глаза становились все более серебристыми, и вспомнив, что они зажгли блестящее серебро, когда он занимался с ней любовью наверху, Сарита начала осторожно пятиться. Подняв руку, она твердо сказала «нет», ее взгляд блуждал по углам в поисках камер. На этот раз не в стенах, а в отделке верхних шкафов.

Подняв брови, Домициан сделал паузу, а Сарита заколебалась. Она хотела поговорить с ним о Дресслере и почему они оказались здесь, но не перед камерами. Она ни на минуту не сомневалась, что они записывают не только видео, но и звук, и не хотела, чтобы Дресслер знал, о чем они говорят.

— Не здесь, — наконец сказала Сарита, а затем надула губки для камер, которые, как она подозревала, больше походили на гримасу, и сказала: — Пол слишком твердый.

— А, — выдохнул Домициан, снова двигаясь вперед. Серебро немного отступило в его глазах на время, но теперь вернулось, и тело Сариты откликнулось, выпустив влагу, как слюноотделение собак Павлова. Только слюноотделение у нее было намного ниже.

«Пойдем. Мы пойдем наверх, — выдохнул Домициан, обнимая ее и подталкивая к двери.

— Да, — пробормотала она, не в силах сопротивляться тому, чтобы не наклониться к нему, когда его рука скользнула по ее боку от талии к бедру и ниже, прежде чем скользнуть под ее ночную рубашку, чтобы схватить одну ягодицу. Только тогда Сарита поняла, что забыла поискать стринги, чтобы надеть их под обтягивающее платье.

— О боже, — выдохнула она, а затем выскользнула из его ласкающей руки и решительно встала перед ним, когда они достигли подножия лестницы. Прошептав, чтобы камеры в другой комнате не уловили ее слов, она сказала: «Нам нужно поговорить».

Не поняв ее шепота, Домициан тут же напрягся и взглянул вверх по лестнице. — Кто-нибудь появился?

— Нет, — заверила его Сарита, ободряюще похлопав его по груди. По крайней мере, сначала это было успокаивающее похлопывание, а потом превратилось в поглаживание. У него была такая красивая грудь, что она просто не могла не прикоснуться к ней.

« Что такое?» — мягко спросил он. К сожалению, он также сжал ее руки, а затем слегка провел пальцами вверх и вниз по ним, пока ждал.

Простое прикосновение очень отвлекало, и Сарита почувствовала, что дрожит, когда по ней снова пробежали мурашки. Она даже не заметила, как медленно приблизилась к нему, пока ее соски не коснулись его груди сквозь кружевной верх ее ночной рубашки. Уже полутвердые, они превратились в камень, когда ее охватило возбуждение, и легкое аххх сорвалось с ее губ.

«Ах, Сарита. Besame, — выдохнул Домициан, требуя, чтобы она поцеловала его, склонив голову к ней.

«Нет!» Она резко отвернулась, снова нахмурившись от раздражения от того, насколько этот проклятый человек отвлекал ее внимание. Было достаточно плохо отбиваться от него, пока ее собственное тело не предавало ее вот так. «Никаких поцелуев. Мне нужно поговорить с тобой, — тихо добавила Сарита. — Мы должны выбраться отсюда.

— , — согласился он. «Говори. Я буду слушать.» Домициан начал целовать ее в щеку, так как это было все, что ему было доступно, а затем провел губами к ее уху.

Сарита захлопнула рот, чтобы не застонать от ощущений, которые его действия пронзили ее. Она подняла руки к его плечам, намереваясь оттолкнуть его назад. Вместо этого она поймала себя на том, что цепляется за него и выгибается, когда он покусывал ее нежную мочку.

— , — выдохнул Домициан, его руки скользнули вокруг нее, чтобы обхватить ее сзади и приподнять к себе, чтобы он мог осыпать поцелуями ее горло

Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. «Ты мой свет во тьме», — перевела Сарита в своей голове, а затем встряхнула ее, пытаясь выдавить из себя любовные слова и сконцентрироваться. — Мне действительно… нам нужно поговорить, — сказала она, затаив дыхание.

— , — выдохнул он, помогая ей снова встать на ноги. «Говори.»

— Хорошо, — сказала Сарита с облегчением и снова попыталась собраться с мыслями.

— Мне нравится эта ночная сорочка, — пробормотал Домициан, поднимая одну руку и играя с соском через кружево.

— Это не очень помогает, — прорычала Сарита, когда он поймал возбужденный сосок через ткань и зажал его между большим и указательным пальцами. Когда его другая рука снова скользнула под юбку ночной рубашки и сжала ее зад, Сарита была уверена, что пропала. пока его пальцы не начали лениво извиваться спереди и вдоль верхней части ее нежного бедра. Это был первый раз, когда она почувствовала боль после того, как порезалась. Все, о чем она могла думать, это то, что он непреднамеренно захватил кожу пореза и слегка потянул ее. Что бы ни случилось, этого было достаточно, чтобы помочь ей побороть влечение к нему и отступить. Когда Домициан попытался последовать за ней, она резко ударила его по лицу и прошипела: «Отвали! Мы должны поговорить о Дресслере.

Глава 5

Домициан покачал головой и посмотрел на маленький «спитфайр» перед собой. Ее лицо раскраснелось от желания, губы припухли от его поцелуев, но глаза горели яростью, страстью и отчаянием. Это было отчаяние, которое проникло сквозь его удивление и гнев по поводу того, что она дала ему пощечину, и мгновенно успокоило его.

Они были в шатком положении и должны были найти выход. Желание и потребность, которые они оба явно испытывали, мешали их способности сделать это, и они оба страдали от этого. Он видел это на лице Сариты. Но она пыталась бороться с этим, пока он следовал за своим растущим членом, думая только о том, чтобы глубоко вонзить его в женщину, пытающуюся придумать способ спасти их обоих.

Опустив руки, Домициан выпрямился и сделал один медленный шаг назад. Он кивнул, а затем ровным голосом сказал: «Ты права. Мы должны поговорить.»

Он заметил, как сожаление мелькнуло на ее лице, но Сарита сделала небольшой шаг назад и просто спросила: «Ты знаешь, почему нас похитили?»

После некоторого колебания он сказал: «Меня похитили, потому что я бессмертен. Дресслер последние пару лет коллекционирует бессмертных.

— Ты видишь здесь других бессмертных? — спросила она сухо, а затем указала: «И я не бессмертна».

Домициан медленно покачал головой, а затем с любопытством посмотрел на нее и спросил: — У тебя есть какое-нибудь представление, почему мы оба здесь?

Сарита вздохнула и недовольно кивнула. Дресслер ставит эксперименты на бессмертных, которых он захватил.

«Какие эксперименты?» — сразу же с беспокойством спросил Домициан.

«Я знаю только об одном эксперименте, но он был ужасен», — мрачно сказала Сарита и быстро рассказала ему об эксперименте, который она прервала, а затем нечаянно помогла в нем.

«В конце он рассказал о нано, которые сделали ваш вид бессмертным, и упомянул, что придет мой спутник жизни». Она нахмурилась, а затем добавила: — Однако перед этим он сказал, что поставил себе цель узнать все, что можно, о твоем народе. Я совершенно уверена, что этот эксперимент был лишь одним из многих. Я не удивлюсь, если каждый бессмертный будет привязан к столу с отсутствующими конечностями или частями тела. Человек болен».

— , — выдохнул Домициан. Теперь его желудок сжался при мысли о том, как могла пострадать Сарита, и через что, возможно, сейчас проходят другие. Хуже всего было то, что он знал некоторых из этих бессмертных. Черт, он был родственником четырех из них. Взглянув на нее, он резко спросил: «Какого цвета были глаза у человека, которого ты видела?»

Она выглядела удивленной вопросом, но потом немного подумала, прежде чем сказать: «Он открыл глаза только один раз, и это было быстро, но я помню, что подумала, что это были самые красивые серебристо-зеленые глаза, которые я когда-либо видела».

— Зеленый, — облегченно вздохнул Домициан.

«Да?» — спросила Сарита, нахмурившись. — Ты знаешь кого-нибудь из бессмертных на острове?

Он не был удивлен, что она догадалась об этом. Женщина была умная и полицейским. Вероятно, она была обучена собирать улики вместе.

«. Или, по крайней мере, я знаю пятерых пропавших и подозреваю, что они на острове, — признался он, но не упомянул, что один из них — его дядя Виктор, а еще трое — его двоюродные братья Люцерн, Николас и Декер. Пятый мужчина, Санто Нотте, был родственником через брак, да и то весьма поверхностно. Он также не упомянул свою тетю по браку, Эш Аржено, или ее напарницу Мирабо Ла Рош.

— Мне очень жаль, — торжественно произнесла она, и Домициан вздрогнул, когда ее слова заставили его понять, что, хотя ни один из его родственников не попал под нож, они, вероятно, подвергаются другим, не менее ужасным экспериментам, как она предполагала.

Беспокойство и чувство вины боролись внутри Домициана, когда он понял, что, пока его родственники страдали от неведомых ужасов, он попал в тропический рай и спаривался со своей спутницей жизни. Покачав головой, он отошел в сторону, а затем вернулся, рыча: «Почему я здесь? Почему меня не разрезают в лаборатории? Почему он не экспериментирует на мне?»

— Я думаю, также, — тихо сказала Сарита.

Домициан остановился на полшага и повернулся к ней. «Почему?»

Она пожала плечами и указала на ночную рубашку, которая была на ней, и указала: «Он поселил нас здесь, в этом рае для молодоженов, оставил только сексуальные платья для меня и боксеры для тебя, а также много еды, вина, крови для тебя и очень большую кровать.»

— — сказал он, не понимая, как это может быть экспериментом.

— Он сказал, что посвятил себя изучению всего о бессмертных, — заметила Сарита. «Я думаю, это должно включать в себя личное наблюдение за сексом со спутниками жизни, о котором он слышал. Здесь повсюду камеры. По крайней мере внутри. Я не смотрела, есть ли они снаружи.

Она коротко нахмурилась, а затем пожала плечами. «Я подозреваю, что это первая часть эксперимента — наблюдать за нашим спариванием в естественной среде обитания. Следующая часть, вероятно, заставит нас спариваться в лаборатории с электродами повсюду, чтобы измерить частоту сердечных сокращений и все такое, а затем анализы крови до, во время и после, чтобы проверить уровень гормонов и тому подобное».

— , — с ужасом выдохнул Домициан.

Страдать от физической боли, которую этот мужчина, вероятно, причинял другим, было достаточно плохо, но, хотя Сарита пыталась скрыть это, он мог видеть, что мысль о том, что кто-то снимал и наблюдал их личные моменты, расстраивали ее. Он не мог себе представить, как принуждение к сексу в лаборатории с электродами и прочим повлияет на миниатюрную женщину перед ним. И он этого не получит, мрачно подумал Домициан. Они не будут заниматься любовью снова, пока не уберутся отсюда и не окажутся в безопасности.

— Конечно, — сказала Сарита с хмурым лицом, — он мог взять нашу кровь после того, как мы…. ну ты знаешь. трахались наверху в ванной, — сказала она, немного покраснев. «Я потеряла сознание. Он сказал, что такое бывает, но я проснулась в постели, а не на полу, и он мог…

— Я переложил тебя в постель, когда проснулся, — заверил ее Домициан, а затем сухо сказал: — И мы не трахались, мы занимались любовью.

Ее брови слегка приподнялись. «Я почти уверена, что для того, чтобы заниматься любовью, нужно кого-то любить, а я тебя не люблю. Я даже не знаю тебя».

Домициан знал, что ее слова не должны его обидеть, но он обиделся. Это напомнило ему, что, хотя он уже полтора десятилетия знал, что она была его спутницей жизни и следил за ее жизнью, восхищаясь ею, уважая и заботясь о ней на протяжении многих лет, она никогда даже не слышала его имени, пока всего несколько часов назад не узнала о его существовании. Он отложил этот вопрос в сторону, поскольку в его голове возник другой. «Подождите, это не может быть экспериментом. Дресслер никак не мог знать, что ты моя спутница жизни.

— Знал, — заверила его Сарита. «Он рассказал мне в лаборатории, а затем повторил, насколько потрясающ секс со спутниками жизни, и прочее в письме, которое он оставил».

«Письмо. Где?» — сразу же спросил Домициан.

«Оно на столе в кабинете», — призналась она, но поймала его за руку, когда он повернулся к лестнице, и напомнила ему тихим голосом: «Там везде камеры, и в лаборатории внизу тоже. Нам нужно следить за тем, что мы делаем и говорим».

Выражение лица Домициана напряглось. Коротко кивнув, он схватил ее за руку и повел обратно наверх.

Письмо лежало на столе, где она его оставила. Домициан усадил ее в кресло у письменного стола, а затем уселся на угол стола и быстро прочитал сообщение. В отличие от нее, он только один раз сделал паузу, чтобы прокомментировать это, и это было проклятием.

«Ну?» — с любопытством спросила Сарита.

— Он знает мое имя, — вздохнул Домициан.

— Хорошо, — сказала она, сузив глаза. — Разве не должен?

Он покачал головой. «Последние пять лет я жил под именем Диего Вильянуэва, и именно под этим именем он меня нанял».

— Нанял тебя? — удивленно спросила Сарита.

«». Домициан предположил, что она решила, что его похитили на улице или что-то в этом роде, поэтому он объяснил: «Дресслер много лет предлагал мне работу, а я всегда отказывался. Но когда выяснили, что он стоит за этими похищениеми, я принял его предложение. Этот ублюдок с самого начала играл со мной, — мрачно добавил он. — Он все время знал мое настоящее имя.

— На какую работу он тебя нанял?

«Шеф повар у себя дома на острове.»

Сарита медленно кивнула. «Да, он играл с тобой. Алета там готовит, и она потрясающая. Он не заменит ее, — уверенно сказала она.

— Я шеф-повар, прошедший обучение во всех лучших европейских школах, — сказал Домициан немного натянуто.

Сарита пожала плечами, как будто все его обучение и навыки не имели большого значения, а затем с любопытством спросила: «Итак, почему ты живешь под именем Диего Вильянуэва уже пять лет?»

«Бессмертные живут долго и не стареют. Нам приходится переезжать каждые десять лет, чтобы смертные этого не заметили.

— А, — пробормотала она с пониманием. — Как тебя звали до Диего?

— Мое настоящее имя, Домициан Аргенис, — быстро ответил он. «И когда я уйду отсюда, я снова буду Домицианом. Шеф-повар Диего, ушел из ресторана на более «зеленые пастбища».

— И никто не узнает, что Диего — Домициан? — с сомнением спросила Сарита.

Слабо улыбаясь, он объяснил: «У меня несколько ресторанов. Я не вернусь в этот. Менеджер будет продолжать управлять и отчитываться передо мной еще десять лет, а я перейду в другой ресторан или открою новый».

«Правильно», пробормотала Сарита, а затем вернула тему к тому, с чего она началась, и спросила: «Итак, как ты думаешь, откуда он тогда узнал обо мне и этом деле со спутниками жизни?»

Нахмурившись, Домициан снова обратил внимание на письмо и дочитал остальное, но в основном Дресслер говорил, что надеется многому научиться во время их пребывания в его «доме вдали от дома», прежде чем он появится.

Домициан снова перевел взгляд на письмо, где говорилось, что Сарита была его спутницей жизни и что, хотя она его не знала, они встретились, когда ей было тринадцать, и с тех пор он следил за ней, используя частного детектива. Мужчина, казалось, знал все о нем и Сарите, заметил он с недоумением.

— Не знаю, откуда Дресслер узнал, — наконец сказал Домициан, бросая письмо на стол. Встретившись с ней взглядом, он заверил ее: «Я никому не говорил, что ты моя спутница жизни».

— А как насчет этого частного детектива, которого ты нанял? спросила она. — Мог ли он…?

— Нет, — сразу сказал Домициан. «Он смертен. Он ничего не знает о бессмертных и спутниках жизни.

Сарита приняла это, но затем наклонила голову и спросила: «Тогда как ты объяснил причину, по которой ты нанял детектива, что бы он следил за мной?»

«Ах». Домициан неловко поерзал, поморщился, а затем признался: — Я сказал ему, что твоя мать — моя сестра, и что мы с твоим отцом поссорились, и он больше не позволяет мне видеться с моим единственным живым кровным родственником. Я сказал, что хочу, чтобы он следил за тобой, чтобы, когда ты вырастешь и сможешь принимать собственные решения, я мог связаться с тобой, и ты могла решить, хочешь ты меня видеть или нет».

Это, казалось, шокировало Сариту. С широко открытыми от недоверия глазами она спросила: «Ты сказал ему, что ты мой дядя?»

— Ну, я едва ли мог сказать ему правду, — защищаясь, заметил Домициан. Нахмурившись, он добавил: «Я вообще не понимаю, почему это тебя беспокоит».

— Хм, я даже не знаю, — сухо сказала она. «Почему меня должно беспокоить, что люди думают, что я играю в ладушки со своим дядей?»

— Ладушки? — спросил он с недоумением.

— Ну волос на волос, — сказала она и, когда он все еще не понял, добавила: — Шпили- вили.

Домициан лишь недоуменно покачал головой. Он понятия не имел, о чем она говорит.

— Неважно, — пробормотала Сарита, а затем вздохнула и сказала. — В любом случае, мы до сих пор не знаем, как Дресслер узнал, что ты считаешь меня своей спутницей жизни.

— Я не думаю, что ты моя спутница жизни, я знаю это, — твердо сказал он. — И ты тоже должна это знать после того, что случилось в ванной.

«Да, да, это был умопомрачительный секс, и я потеряла сознание», — призналась она. «Это все еще не объясняет, откуда Дресслер узнал».

— Нет, не так, — признал он, ненадолго задумался и покачал головой. — Я понятия не имею, как он узнал.

«Ну, я думаю, мы можем спросить его, когда он придет за нами для второй части эксперимента».

Домициан молча посмотрел на нее. Хотя ее слова были легкими и слегка саркастическими, он мог видеть страх в ее глазах. Она боялась, что они не сбегут и будут вынуждены перевести этот эксперимент, если это было так, на новый уровень. Однако он не собирался этого допускать.

— Я думаю, нам нужно искупаться, чтобы расслабиться, — вдруг объявил он, схватив ее за руку и подтолкнув к двери. На самом деле он провёл Сариту полпути через комнату, прежде чем она высвободила руку и повернулась к нему.

«Искупаться? Ты шутишь, что ли?» — спросила она.

— Я лучше соображаю после купания, — мягко сказал Домициан, но, переведя взгляд на ближайшую камеру, добавил: — Поверь мне. Иди переоденься, а я принесу полотенца.

Судя по тому, как Сарита внезапно успокоилась и повернулась к двери, она поняла его сообщение. «Отлично. Я встречу тебя у бассейна».

— Да, — вздохнул он с облегчением и подождал, пока она уйдет. Затем Домициан сказал: «Полотенца» и повернулся к французским дверям. Он выскользнул на боковую террасу и направился к французским дверям, которые вели на кухню. Быстро посмотрев вперед и назад, откуда он пришел, проскользнув на кухню, доказали, что на боковой стене дома не было камер.

Все, что Домициан смог найти в полуванной рядом с кухней, — это пару полотенец для рук. Пожав плечами, он взял их и снова выскользнул наружу через стеклянные двери. Он обошел дом и направился к бассейну, чтобы проверить переднюю часть дома и ту сторону, на которой находился бассейн. Никаких камер снаружи, отметил он, когда остановился и оглядел заднюю часть дома, где находились спальня и ванная комната.

По крайней мере, это было хоть что-то, решил Домициан и отнес полотенца, чтобы бросить их на однин из шезлонгов. По крайней мере, здесь они могли говорить, не опасаясь быть услышанными. Вот почему он предложил поплавать. Кроме того, он надеялся, что быстрое погружение в холодный бассейн поможет им сосредоточиться, если они отвлекутся от своей цели.

С этой мыслью Домициан подошел и окунул палец ноги в воду, чтобы проверить температуру.

«Как водичка?»

Оглянувшись, он увидел Сариту, приближающуюся в носовом платке, разорванном на три крошечных треугольника, которые прикрывали стратегически важные части. По крайней мере, так это выглядело. В плавках бикини было меньше материала, чем в стрингах, которые она носила ранее, а кусочки ткани на ее груди едва прикрывали ее соски, не говоря уже о всей груди.

— , — выдохнул Домициан и с ужасом подумал, что Дресслер — дьявольский ублюдок.

Сарита замедлила шаг, заметив выражение лица Домициана. Купальный костюм, который был на ней, если его можно было так назвать, был самым закрытым из доступных. Все они были ее размера, — но этот имел больше всего материала, прикрывая больше, чем другие. Он по-прежнему очень мало скрывал.

Сарита поддерживала форму для работы. Она делала по сотне приседаний и отжиманий каждое утро и вечер, а затем каждый вечер после ужина делала часовую кардиотренировку, чтобы оставаться в форме и в хорошем беговом состоянии, чтобы преследовать преступников. Она была в отличной форме.

К сожалению, она также любила поесть, и это сочетание делало ее подтянутой, но все еще чрезмерно округлой. У нее были выпуклости и бедра, которые ей казались слишком большими, и верхние булочки, которые заставляли ее стонать от отчаяния. Тем не менее, ее тело было ее телом, и после быстрой гримасы, увидев себя в бикини и отметив, как много оно обнажает, она пожала плечами и вышла с высоко поднятой головой.

Однако теперь, заметив ужас на лице Домициана, Сарита сузила глаза и остановилась, ожидая услышать что-нибудь оскорбительное по поводу того, как она выглядела в купальнике.

Ей не пришлось долго ждать.

«Как мужчина может соображать, когда его женщина выглядит вот так?» Домициан взорвался, помахав рукой, как будто она была кошмаром. «Посмотри на себя! Твоя красивая грудь порвет эти маленькие лоскутки ткани. С тем же успехом ты могла бы даже не надевать верх! И те маленькие ремешки, которые составляют низ. Они просто привлекают внимание к вашим соблазнительным бедрам и стройным ногам. ! Твои ноги! Я просто хочу лизать и целовать их великолепную длину. Нет! Я хочу лизать и целовать каждую частичку твоего прекрасного тела, а потом… — Он замолчал, почти задыхаясь, а затем повернулся и нырнул в бассейн, чтобы поплыть к водопаду.

Сарита смотрела ему вслед довольно пустым взглядом, ее разум медленно осознавал то, что она только что услышала. Она думала, что он был в ужасе из-за того, как она выглядела, и он был в ужасе, но не так, как она ожидала. Боже мой, он хотел ей вдуть. Домициан имел бы успех в сексе по телефону. Одни только его слова заставили ее стоять мокрой и жаждущей удовольствия, которое, как она уже знала, он мог ей доставить. И она ни хрена не могла с этим поделать. Им нужно было разработать план, как выбраться с этого острова, и она догадывалась, что именно поэтому Домициан предложил «поплавать». Он думал, что здесь нет камер.

Она оглядела бассейн, подозрительно глядя на лес. Там могли быть камеры, которые они не могли видеть. Впрочем, это не имело значения. Главной проблемой было быть подслушанными, а шум водопада заглушал любой их разговор. Проблема заключалась в том, чтобы контролировать себя достаточно долго, чтобы поговорить и придумать идею, как выбраться отсюда, а это начинало казаться невозможным.

— Боже, мне нужно выпить, — пробормотала Сарита и оглянулась через плечо в сторону дома, но быстро обернулась, услышав плеск.

Домициан всплыл после одного круга и теперь поднимался по лестнице бассейна, вода стекала при каждым шаге, обнажая его великолепные плечи, широкую грудь, плоский живот и…

Боже мой, он сказал, что она могла бы и не надевать топ, но он мог бы снять свои боксеры. Промокшие до нитки, они облепили его, как вторая кожа, и не скрывали удивительную эрекцию, которую он демонстрировал. Она был направлена прямо на нее, и она заметила, что он подкрадывается к ней, делая осторожные шаги.

— Ты мне нужна, mi Corazon, — беспомощно сказал Домициан.

— Нет, — твердо сказала Сарита, делая еще один шаг назад. — Нам нужно придумать, как мы отсюда выберемся.

— Мы уйдем с наступлением темноты, — объявил он, продолжая идти вперед.

«Но как? Если Дресслер узнает, что мы пытаемся уйти, он может послать за нами людей. Черт, вокруг этого места может быть забор за лесом, где его люди ждут, чтобы остановить нас.

— Мы побеспокоимся об этом после того, как я займусь с тобой любовью, — успокаивающе заверил ее Домициан. «Но сейчас.». Он беспомощно покачал головой и указал на свой пенис. — Я не могу думать, querida. Ты мне нужна. Мне нужно ласкать и целовать твои сладкие груди и сосать твои соски. Мне нужно почувствовать и попробовать твой влажный жар на моем языке, а затем погрузиться в твое горячее тело и почувствовать, как ты сжимаешь и доишь меня, когда я вонзаюсь в тебя, пока мы оба не закричим от нашего удовольствия».

— Мы упадем в обморок, — слабо запротестовала Сарита, продолжая пятиться.

— , но сейчас только полдень, у нас есть время.

— Камеры, — запротестовала она с большей силой, и ее лицо помрачнело, когда она вспомнила о них. Теперь, когда о них занала, они стали проблемой. У нее не было никакого желания быть порнозвездой для таких, как Доктор — Эл.

«Камеры внутри. А мы снаружи, — мягко сказал он.

— Здесь могут быть камеры, — упрямо указала Сарита, больше не отступая назад, а оставаясь на месте и скрестив руки на груди. «Но даже если их нет, нас могут увидеть камеры гостиной».

Домициан сделал паузу, нахмурив брови, когда обдумывал проблему, а затем просветлел. «Бассейн.»

«Мы утонем, когда потеряем сознание. По крайней мере, я», — отметила она.

— О, , — пробормотал он и снова обдумал проблему, а затем сказал: — Пойдем. У меня есть идея.» Схватив ее за руку, Домициан повернулся и потащил ее к ближайшему шезлонгу, где отпустил его и сел, раскинув ноги по бокам и упираясь ступнями в пол террасы.

«Что ты де..-?» — начала она с замешательством, а затем ахнула от удивления, когда он схватил ее за ногу, развернул и потянул вниз, чтобы она села в букву «V», которую образовали его ноги.

«Вот. Видешь?» — пробормотал Домициан, убирая ее волосы с дороги, чтобы поцеловать ее в шею.

— Нет, не вижу, — пробормотала Сарита, пытаясь встать.

— Все камеры в гостиной видят мою спину, — прошептал он ей на ухо, прежде чем прикусить.

— Верно, — сказала она, и ее попытки убрать его руки со своей талии и встать немного ослабли, но незадолго до того, как она сказала: — А что, если на деревьях есть камеры?

«Они не увидят ничего, я обещаю. Смотри»

Сарита понятия не имела, что она должна увидеть, пока одна из его рук не оторвалась от ее талии. Она с любопытством огляделась и увидела, что он потянулся за спину, чтобы достать. полотенце? Она моргнула, глядя на маленькое полотенце для рук, и покачала головой. — Это полотенца, которые ты нам принес?

— Это все, что я смог найти в маленькой ванной рядом с кухней, — сказал Домициан, пожав плечами, и развернул полотенце, чтобы положить его ей на грудь и живот. Сарита смотрела на него с недоумением, пока он не скользнул одной рукой под полотенце, а затем под смехотворно крошечный верх купальника, который был на ней.

Задыхаясь, она прижалась к нему плечами, в то время как ее грудь выгнулась, упираясь в ладонь, которая внезапно накрыла ее грудь.

«Понимаешь? Никто ничего не увидит».

Сарита издала смешок. Его рука ласкала ее грудь и она, задыхаясь и шепотом спросила: «Значит, ты…. просто собираешься. защупать меня. до оргазма».

— О, гораздо больше, mi amor, — заверил он ее, звуча немного запыхавшись, а затем его другая рука скользнула под полотенце и вниз между тканью трусиков, чтобы обхватить ее между ног.

Сарита подпрыгнула в его объятиях и ахнула, когда он плавно скользнул пальцем внутрь нее.

— Гораздо больше, — заверил ее Домициан со стоном, когда его большой палец начал скользить над тем местом, где его палец сводил ее с ума.

Сарита застонала в ответ, но начала мотать головой. Повернувшись, чтобы посмотреть на него, она сказала: — Ты не можешь…

Ее протест резко оборвался, когда его рот накрыл ее, его язык скользнул внутрь, чтобы заставить ее замолчать.

Сарита вздрогнула, ее бедра двигались сами по себе в танце, в котором он вел, ее язык переплетался с его языком. Она подняла одну руку, чтобы накрыть его там, где она оставалась у ее груди, поощряя его, когда он начал щипать и играть с соском сначала одной груди, а затем другой. Сочетание всего, что он делал, доводило ее до апогея. Кто бы сказал, что целоваться и просто перемешять руку на первую, вторую и третью базу, не добираясь до четвертой, не очень приятно, очевидно, у него никогда не было бессмертного спутника жизни, управляющего этими базами. Мужчина сводил ее с ума. Еще одна минута, и она…

Мысли Сариты внезапно оборвались, когда он скользнул вторым пальцем, чтобы присоединиться к первому, и ее тело взорвалось, как ракета. Схватив его за руки, она оторвала рот, чтобы закричать, смутно осознавая, что он тоже кричит, а затем для нее наступил ранний закат, когда разум Сариты отключился.

Через некоторое время она проснулась и обнаружила, что полулежит на груди Домициана Аргениса, пока он лениво водил пальцами вверх и вниз по ее рукам. Он мог бы быть отличным любовником, и устроить огромный беспорядок в кровати, решила она и немедленно села. На этот раз он не отнес ее в постель. Они все еще сидели в шезлонге у бассейна.

Сарита подхватила полотенце для рук, когда оно начало падать, но, убедившись, что ее купальный костюм был на месте и закрывал все, что было до этой приоткрыто, она позволила полотенцу упасть и повернулась, чтобы хмуро взглянуть на Домициана и сказала «Это несправедливо».

Его брови вопросительно поднялись. — Что, именно ?

— Сначала ты поимел меня в ванной, а теперь….».

— Доставил вам удовольствие? он посоветовал.

Сарита покраснела и отвернулась. «Да, хорошо. Но, ты ничего не получил от этого, — пробормотала она и попыталась встать, но он схватил ее за плечо и удержал на месте.

«Si, mi Corazon. Получил.»

«Что?» — спросила она с недоверием. «Ты-"

«Я получил огромное удовольствие от близости».

Сарита раздраженно прищелкнула языком и попыталась убрать его руку со своего плеча, чтобы подняться. «Соития не было. Ну, полагаю, впервый раз я продержалась полсекунды, — сухо добавила она. — Но в этот раз вообще ничего не было. Ты просто… — Ее слова внезапно оборвались, когда Домициан отпустил ее плечо, чтобы поймать ее руку и потянуть ее назад, и накрыть спереди свои боксеры. Он уже был полутвердым или, возможно, еще полутвердым, как она догадалась, но от ее прикосновения начал расти. Сарита сначала ничего не заметила, она замерла, потрясенная и сбитая с толку возбуждением и удовольствием, которые пронзили ее в тот момент, когда ее рука коснулась его.

— Вот так мы и получаем удовольствие, — сказал Домициан хриплым от страсти голосом.

Сарита слегка повернулась на краю шезлонга, чтобы посмотреть на него, а затем посмотрела туда, где ее рука касалась его, когда ее движение случайно сдвинуло ее руку, посылая в нее еще один трепет удовольствия.

— Это называется общим удовольствием, — сказал он, теперь уже рыча. «Это то, чем наслаждаются только спутники жизни». Прикрывая ее руку, чтобы она оставалась неподвижной, Домициан добавил: — Я чувствовал каждое мгновение твоего удовольствия, переживая его так, как если бы оно было моим. А в конце мой крик удовольствия присоединился к твоему, и мы оба потеряли сознание.

«Правда?» Она с интересом взглянула на его лицо.

«Si. Правда.»

«Это довольно приятно», — признала Сарита и скользнула рукой под его боксеры, чтобы вытащить его. Она обнаружила, что он был удивительно чувствительным. Просто делая это, она получала толчок за толчком удовольствия, пронизывающего ее.

Домициан подавил стон и попытался убрать ее руку. «Si. А теперь отпусти, повернись и позволь мне…

— Нет, — сказала она, вместо этого вставая на колени на пол перед шезлонгом.

Домициан застонал, но затем поймал ее за руку, чтобы остановить, и сказал: «Нет? Я тоже хочу прикоснуться к тебе.

— Очень жаль, — сказала Сарита, пожав плечами. Предложив ему злую улыбку, она добавила: «Ты уже это делал. И я всегда хотела узнать, насколько я хороша в ОЛ(оральная ласка)».

«ОЛ? То есть… Ах да, я так и по думал, — сказал он слабым голосом, когда она наклонилась к краю шезлонга и взяла его в рот.

Вздрогнув от наслаждения, захлестнувшего ее, Сарита закрыла глаза и чуть не укусила его, но сумела остановиться в последний момент. Как только она почувствовала, что готова к тому, что должно было произойти, Сарита начала двигать своим ртом, стоная вместе с Домицианом, когда удовольствие снова начало пробегать через нее. Вибрация от ее стона только усилила удовольствие, заставив ее снова застонать, что принесло еще больше удовольствия и еще больше стонов. Это было похоже на бесконечный круг, удовольствие нарастало и нарастало с каждым кругом, пока она едва могла дышать.

— , ты хороша, — выдохнул Домициан, слегка приподняв задницу, когда попытался последовать за ее ртом.

Сарита не могла не согласиться. Буквально, она не могла согласиться с ним с набитым ртом. Но она была весьма впечатлена собой, поскольку сводила их обоих с ума своими губами, зубами и языком. Она смутно осознавала, как Домициан запутался руками в ее волосах и схватил ее за голову мгновением позже. Сарита знала, что он говорит что-то, но в его словах не было особого смысла. За красивыми словами на испанском последовали самые грязные требования, но она не обратила на них особого внимания. Она прислушивалась к велениям собственного тела, оказывая теперь большее давление, двигаясь быстрее, замедляясь, ускоряясь, слегка покусывая, чтобы увеличить удовольствие, которое она испытывала. И все это время Сарита стонала, ее тело дрожало на самом краю освобождения, предложенной ей, а потом…. хлоп! Что-то щелкнуло, и удовольствие охватило каждый уголок ее тела, наполняя ее и блокируя свет, когда она вздохнула и потеряла сознание.

Глава 6

На этот раз Сарита проснулась и обнаружила, что ее голова лежит на бедре Домициана, а его измученный член вырубился перед ней.

Чертовски тяжело просыпаться, с усмешкой подумала она, осторожно отодвигаясь от него и садясь на каменный пол у шезлонга. На этот раз он все еще спал, заметила она, что было немного странно. Последние два раза Домициан просыпался первым, подумала она, и взглянула вдоль его тела на его лицо, чтобы увидеть, что он не только все еще без сознания, но и очень бледен.

Сарита взглянула на солнце и нахмурилась, пытаясь сообразить, который сейчас час. Солнце спускалось вниз, но все еще было высоко в небе, поэтому она предположила, что сейчас середина или конец дня, где-то между 2 и 4 часами дня.

Это было несколько ошеломляюще. Она еще и дня не знала Домициана. Но было похоже, что знает вечность. И в самом деле, насколько глупым был мужчина, находясь здесь с ней и потерявший сознание под палящим солнцем? Не раз, а дважды. Этот секс со спутниками жизни явно делал идиотами своих жертв. И неужели не прошло и двадцати четырех часов с тех пор, как Дресслер вырубил ее в своей лаборатории этим уколом? Действительно? Это было похоже на неделю.

Вздохнув, она поднялась на ноги, а затем остановилась в удивлении, когда волна головокружения охватила ее. Очевидно, Домициан был не единственным, кому было слишком много солнца. Хотя Сарита выросла в Венесуэле, она уже отвыкла от такого палящего солнца и в таком количестве.

Наверное, ей нужна вода, сказала себе Сарита. Она получит немного, прежде чем пойдет за кровью для Домициана. Она взглянула на него и передумала. Он выглядел так, словно черти жарят его. Сначала она возьмет кровь, а потом принесет себе воды, решила она, осторожно отходя от шезлонга к дому.

Сарите стало лучше, как только она вошла в затененный дом. Было на добрых двадцать градусов прохладнее, чем снаружи, потолочные вентиляторы медленно вращались, разгоняя более прохладный воздух. Она на самом деле вздрогнула от разницы температур, закрыла дверь и направилась в кабинет к потайной ходу в подвал.

Ее взгляд скользнул по ящикам в комнате у подножия лестницы, пока она проходила по ней, и Сарита вспомнила, что еще не закончила их осмотр. Она вернется, после того, как возьмет кровь для Домициана, решила она, продолжая идти в старую лабораторию за кровью.

У Сариты в руках было четыре пакета, и она пятилась от холодильника, когда почувствовала, как что-то коснулось ее локтя. Взглянув на дверцу холодильника, она увидела, что из нее торчит кусок скотча с кусочком бумаги на конце. Там вроде что-то было приклеено, но оторвалось.

Дав двери закрыться, Сарита огляделась и заметила на полу скомканный лист бумаги. Заинтересовавшись, она отнесла пакеты с кровью к столу и поставила их, а затем поспешила обратно, чтобы подобрать и разгладить бумагу. С одной стороны было четыре цифры, и Сарита поморщилась, узнав их. Это была комбинация для замка, который ей пришлось взломать, чтобы освободить Домициана.

Похоже, Дресслер все-таки написал комбинацию. Он, вероятно, оставил ее в холодильнике, чтобы убедиться, что она накормит Домициана кровью, прежде чем освободит его. Жаль, что он не прикрепил ее к пакетам, где она могла ее заметить, вместо того, чтобы приклеить скотчем к внутренней стороне двери, где она ее не заметила.

«Мужчины», — пробормотала она про себя и в следующий момент молча извинилась перед мужчинами вообще за оскорбление. Дресслер был чудовищем, а не человеком.

Под кодом была пара строк, и она их с интересом прочитала.

Эта комбинация предназначена для того, чтобы вы освободили Домициана ПОСЛЕ ТОГО, КАК ВЫ ПОКОРМИТЕ ЕГО ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ЧЕТЫРЬМЯ ПАКЕТАМИ КРОВИ. Есть еще одно письмо для него. Пожалуйста, убедись, что он его прочитает.

Это был лист бумаги, без конверта, просто сложеный пополам, приклеенный скотчем к двери. Подняв брови, Сарита развернула бумагу и прочитала сообщение на другой стороне.

Домициан Аргенис,

Эта кровь чистая и без наркотиков, безопасная для потребления. Я оставил ее, что бы быть уверенным, что вы не причините вреда нашей маленькой Сарите. Я знаю, как важны спутники жизни для твоего вида.

Кое-что я хочу взамен от тебя. Я свяжусь с тобой в ближайшее время, чтобы сообщить, что. А пока, пожалуйста, наслаждайтесь моим домом вдали от дома.

Доктор Дресслер

Сарита прочитала записку как минимум три раза, прежде чем скомкать ее и бросить на пол, где она ее нашла. В сообщении особо ничего не говорилось. Кровь явно была в порядке. По крайней мере, Домициану это не повредило, хотя, честно говоря, она даже не подумала, что она может быть отравлена.

Домициан уже сказал ей, что спутники жизни важны для бессмертных. Что касается части, что он хотел что-то от Домициана, то это тоже не было новостью. Они уже решили, что он оставил их здесь не просто так. Но это все равно беспокоило ее. Как и упоминание о том, что он скоро свяжется с Домицианом, чтобы сообщить ему, что он хочет. Он не сказал, что свяжется с ними, просто с Домицианом.

Нахмурившись, Сарита собрала кровь, за которой спустилась, и направилась обратно наверх. Она шла через гостиную к дверям на террасу, прежде чем поняла, что ее больше всего беспокоило в письме. Дело в том, что Домициан не упомянул ей об этом.

Почему? — спросила она, останавливаясь у дверей. Несколько возможностей у него было. Возможно, он думал, что это расстроит ее, а это означало, что он считал ее слабой. Или, возможно, он не сказал ей, потому что не хотел, чтобы она знала, что Дресслер каким-то образом свяжется с ним. Или, возможно, потому, что он уже связался с ним и сказал ему, что он хотел. Возможно, Дресслер рассказал ему о камерах и о том, что он хочет, чтобы они занялись сексом. Может быть, он пообещал Домициану свободу или что-то в этом роде, если будет делать это часто и с энтузиазмом.

Сарита взглянула туда, где все еще лежал Домициан, по-видимому, без сознания на шезлонге. Она подумала, может не давать ему кровь. Она даже подумывала оставить его жариться на солнышке, взять несколько бутылок воды из холодильника и попытаться уйти прямо сейчас одной. Но затем она толкнула дверь, вышла и закрыла ее ногой, прежде чем пройти к шезлонгу.

Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что Домициан все еще без сознания и не в состоянии есть. Сарита вывалила пакеты с кровью на стул рядом с его телом, а затем хорошенько шлепнула его, пытаясь разбудить, чтобы он мог поесть. Когда это не подействовало, она выпрямилась, чтобы обдумать, что ей делать.

Через мгновение Сарита поспешила обратно в дом и через гостиную и спальню в ванную комнату, где достала один из ножей для стейков, все еще лежавших на прилавке. Затем она взяла большое банное полотенце и поспешила обратно к бассейну.

Двигаясь теперь быстро, она накрыла Домициана банным полотенцем от шеи вниз, чтобы предотвратить дальнейшее повреждение от солнца, затем схватила пакет с кровью и поднесла к его рту. Сарита подняла нож, чтобы проткнуть пакет, когда вспомнила, что Ашера сделала в лаборатории, чтобы вызвать клыки бессмертного. Сделав паузу, она поставила пакет и вместо этого уколола кончик пальца. Это был всего лишь небольшой порез, достаточный, чтобы вызвать каплю крови, которой она затем помахала перед носом Домициана.

Его нос дернулся, а затем его рот открылся, и она увидела, как два его верхних зуба сместились, а затем скользнули вниз, превратившись в маленькие заостренные клыки. Сарита с минуту смотрела на них, удивляясь тому, что в спокойном состоянии они выглядели как нормальные зубы, но затем она снова схватила пакет с кровью и приложила его к его клыкам. Как только она убедилась, что он зафиксирован на месте, в его открытом рту, она отпустила и медленно убрала руку, готовая снова схватить его, если он покатится или сдвинется или упадет. Когда этого не произошло, Сарита со вздохом выпрямилась, оставила его там и вернулась внутрь, чтобы набрать воды. Она была совершенно уверена, что он проснется до того, как первый пакет опустеет, и сможет накормить себя остальными пакетами, которые она ему оставила. Казалось, трупу не потребовалось много времени, чтобы вернуться к жизни, и он, очевидно, был истощен.

Вода в бутылках была ледяной, когда Сарита достала ее из холодильника. Как бы ей ни было жарко, она не сразу открыла ее, а вместо этого прижала ее ко лбу, а затем к щекам, вздыхая, когда он охлаждал ее разгоряченную плоть. Когда она, наконец, открыла ее и начала пить, она выпила половину за один раз. Затем Сарита бросила крышку в раковину и взяла вторую бутылку из холодильника, чтобы взять ее с собой, прежде чем снова отправиться в подвал. Она была полна решимости закончить обыск этих ящиков на этот раз. и шкафы в старой лаборатории тоже.

На самом деле, возможно, она начнет с лаборатории, вдруг подумала Сарита. В одном из ящиков или шкафов мог быть спрятан старый лабораторный халат, который она могла бы надеть, когда покинет это место. Даже фартук скроет больше, чем что-либо в шкафу наверху.

Черт возьми, если бы здесь были занавески на окнах, она бы сшила себе платье а-ля «Унесённые ветром», сухо подумала Сарита, а затем остановилась у подножия лестницы, думая о простынях на кровати. Ей даже не пришлось бы ее сшивать, она могла бы просто обернуть ее вокруг себя в стиле тоги.

Сарита чуть не повернулась, чтобы бежать обратно наверх, но затем продолжила свой путь в лабораторию. Потребуется всего минута, чтобы проверить шкафы на наличие лабораторного халата, и это будет гораздо менее обременительно, чем большая простыня с кровати.

Она начала поиски со шкафов вдоль стены рядом с дверью, быстро открывая и закрывая шкафы и ящики один за другим на ходу. Все, что нашла Сарита, было пыльным старым — и, вероятно, устаревшим — лабораторным оборудованием, парой карандашей, степлером, пустой бутылкой из-под виски и чистыми блокнотами.

Разочарованная своими результатами, она перешла к шкафам от пола до потолка вдоль стены с холодильником и морозильной камерой. Первый шкаф был старым чуланом для веников с жестяным совком, метлой и шваброй, которые со временем рассыпались. Два других шкафа были пусты, если не считать крючков, на которых когда-то наверняка висели лабораторные халаты.

Сарита почти бросила поиски и пошла к ящикам, которые ждали в соседней комнате. Но ее приучили тщательно обыскивать помещения, поэтому она направилась к ряду верхних и нижних шкафов вдоль стены напротив двери. Однако она не ожидала найти в этих шкафах ничего интересного, поэтому была поражена, когда открыла первую дверцу и обнаружила, что смотрит на несколько больших наполненных жидкостью банок с плавающими в них причудливыми формами.

Сарита мельком взглянула на них с недоумением, а затем шагнула вперед и взяла центральную банку из трех с нижней полки. Затем она поднесла его ближе к лицу, чтобы изучить содержимое. Целую минуту она понятия не имела, на что смотрит. Ее разум просто не мог осмыслить то, что она видела.

Это был крошечный кулачок. Вот крошечная ступня, прикрепленная к тому, что могло быть крошечной деформированной ногой. Вот еще одна крошечная ножка, а между ними какой-то хвост. Рыбий хвост, поняла Сарита, медленно поворачивая банку, пока не увидела голову согнутой фигуры. Но вместо детской головы сквозь прозрачное стекло на нее смотрела голова какого-то крупного насекомого. Зрелище так поразило ее, что Сарита чуть не выронила банку из рук.

Сжав пальцы в последний момент, она схватила крышку банки, затем быстро поставила ее на прилавок и попятилась, инстинктивно пытаясь уйти как можно дальше от чудовища.

Однако Сарита остановилась всего через пару шагов, ее взгляд скользнул к другим банкам в шкафу. Там было два ряда по три банки, или было до того, как она убрала ту, что только что поставила на прилавок. Теперь ее взгляд скользнул по другим банкам с каким-то болезненным очарованием. В каждой был плод-мутант, который, как она предположила, был частично человеческим младенцем с ужасными уродствами или мутациями. Там был идеально сформировавшийся плод с кожей, которая наводила ее на мысль о саламандре. Один с деформированной головой и чем-то похожим на шерсть, сбегающую по спине. Другой без конечностей, только голова и туловище, с такой прозрачной кожей, что были видны внутренние органы, хотя они выглядели не совсем правильно. Другой плод был почти идеально сформирован, но имел только четыре пальца на ногах и длинные изогнутые когти. Последний был просто желеобразной массой, в которой не было ничего человеческого.

— Боже мой, — выдохнула Сарита. Какое-то время она смотрела на выставленные, на витрине банки, ее желудок переворачивался, а затем, почти не думая, подошла к следующему шкафу и тоже открыла его, а потом еще и еще, и еще. Комок в горле рос с каждой дверью, которую она открывала, и с каждым набором из шести банок, пока Сарита не захлебнулась от своего ужаса и отвращения, когда открыла последнюю.

Прикрывая рот, она попятилась и просто уставилась на разнообразных чудовищ, выставленных на обозрение, почти не замечая безмолвных слез, льющихся из ее глаз и бегущих по щекам.

Это были не естественные ветви развития. Не могли быть. Она была уверена, что они были выведены искусственно. Человеческая ДНК срослась с ДНК различных животных и рыб, чтобы создать существ, о существовании которых она даже не подозревала. Это было ужасно. Она не могла представить, как это было сделано. Что за больной псих мог сделать что-то настолько чудовищное?

Дресслер казался очевидным ответом. Похоже, он любил экспериментировать не только с бессмертными. Ему также нравилось играть с человеческой ДНК. Настоящий вопрос был в том, почему? Зачем ему это делать? Что он надеялся получить от этого?

Шаги, спускающиеся по лестнице в соседней комнате, привлекли ее внимание, и Сарита быстро вытерла слезы. Она не была плаксой по натуре. Она плакала всего три раза в жизни; когда умерла ее мать, когда умер ее дедушка и когда умер ее отец. Ее слезы теперь были аберрацией, и она не хотела ни с кем ими делиться.

— Сарита?

Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, она повернулась и увидела Домициана, идущего к ней через комнату.

— Я проснулся, а ты не… — Он остановился на полпути через комнату, и на его лице внезапно появилось беспокойство. «Что случилось? Ты плакала?

— Нет, — отрезала Сарита, а затем раздраженно закатила глаза. Слишком много для ее попытки выглядеть нормально, подумала она, но добавила более спокойным тоном: «Ничего. Я просто.». Она повернулась, указывая на открытые шкафы и на банки.

«Ах.». Домициан продолжал стоять рядом с ней, мрачно глядя на банки. — Я видел их раньше.

— А я не нет, — ответила Сарита глухим голосом.

— Тогда, должно быть, это был шок, — пробормотал он, успокаивающе обнимая ее за плечо.

Сарита не ответила. Она также оставалась неподвижной под его рукой, не в силах расслабиться. Однако это было не из-за банок. Это проклятое письмо, и то, что он не сказал ей об этом, и ее беспокойство, что Дресслер уже каким-то образом связался с Домицианом.

— Мой дядя сказал, что один из людей Дресслера упомянул о множестве существ на острове, — объявил теперь Домициан. — Рыболюди, птицы и, кажется, кентавр.

«Что?» — недоверчиво спросила она, но затем оглянулась на плод с рыбьим хвостом между ног, прежде чем скользнуть взглядом по другим мутациям. Она покачала головой. «Я не видел ничего подобного на острове».

— Возможно, они находятся в упомянутой вами лаборатории, — предположил Домициан.

Сарита медленно кивнула. «Там было несколько зданий. Однако я видел только одну комнату в первом здании. Я полагаю, он мог запереть там сколько угодно людей и существ.

— Кстати, о том, что меня заперли, Дресслер оставил тебе комбинацию от замка на цепях, — внезапно объявил Домициан.

Сарита напряглась еще немного. «Да?»

«. Она где-то здесь». Он быстро оглядел пол. «Она была приклеена к внутренней стороне дверцы холодильника. Была комбинация и короткая записка внутри о том, что кровь не отравлена, и он свяжется с нами позже, чтобы сказать нам, что он хочет от нас».

Обернувшись, Домициан поморщился и признался: — Я хотел рассказать тебе об этом, но когда ты спустилась в этой маленькой красно-черной ночной рубашке, боюсь, я забыл. Я могу найти ее, если ты хочешь прочитать ее. Кажется, я бросил ее где-то на пол.

— Нет, — выдохнула она и почувствовала, что расслабляется. Он хотел сказать ей и отвлекся. Это все. Он ничего от нее не скрывал.

«Он чудовище».

Сарита взглянула на Домициана и увидела, что его внимание снова приковано к банкам. Она сама посмотрела на них и почувствовала, как к горлу подступает ком. Эти существа, о которых упомянул человек Дресслера, должны быть его успехами, мутациями, которые выжили. Люди-рыбы, люди-птицы и кентавр? Зачем ему создавать таких существ? Какая у них может быть жизнь в этом мире? Не то чтобы он выпускал их в мир. По крайней мере, она не встречала их на острове. Она не удивилась бы, если бы они были заперты в его лаборатории, вероятно, подвергаясь вскрытиям и экспериментам, как и бессмертные.

Внезапно не в силах больше терпеть, Сарита шагнула вперед и закрыла дверцу шкафа. В тот момент, когда она это сделала, Домициан начал закрывать остальные слева от него, и она начала делать то же самое с теми, что справа.

— Мы должны уйти отсюда, — тихо сказал Домициан, пока они работали вместе.

— Да, — просто сказала она.

Как только последняя дверь была закрыта, он отодвинулся, сжал ее руки и повернул ее лицом к себе. Глядя на нее сказал: «Спасибо. За кровь. И за то, что прикрыла меня. За заботу обо мне».

«Не за что», — сказала Сарита, пожимая плечами, и повернулась, чтобы выйти из комнаты. Она не была слишком заботливой, она не кормила его кровью меняя пакет за пакетом. Она просто прихлопнула один к его клыкам и ушла. Она была слишком зла, зла и подозрительна из-за письма и из-за того, что он не сказал ей об этом.

Нет, это неправда, признала Сарита. Она была зла, но не потому, что он не сказал ей о письме, испугал ее. Она боялась другого. До этого момента она думала, что они были командой, пытающейся вместе сбежать, но письмо вызвало в ней сомнения и страх. Она знала, что большая часть гнева была основана на страхе.

«Скоро сядет солнце. Я думаю, мы должны взять немного воды в бутылках и консервы и уйти как можно скорее, — тихо сказал Домициан, как только они вышли из старой лаборатории.

Сарита сделала паузу и повернулась, чтобы указать: «Он увидит, что мы делаем на камерах, и может послать людей, чтобы остановить нас».

«Мы ничего не можем с этим поделать. Нам просто нужно поторопиться со сбором вещей и надеяться выбраться до того, как он соберет людей, чтобы остановить нас, — твердо сказал он.

Когда Сарита нахмурилась и выглядела неуверенно, он указал: «Либо мы рискнем и уйдем сейчас, либо будем ждать здесь того, что он приготовил для нас дальше. Что ты предпочитаешь?»

— Уходим сейчас же, — сказала она без колебаний. Выбор был очевидным.

Домициан улыбнулся и немного расслабился. «Я рад слышать это. Мне не нравиться мысль вырубить тебя и вытащить отсюда, как пещерный человек.

Сарита фыркнула и повернулась, чтобы подняться наверх, говоря: «Вырубить меня? В твоих мечтах.»

— Поверь мне, нокаутировать тебя в мечтах — это последнее, что я сделал бы с тобой, — заверил ее Домициан, следуя за ней. — Если не считать…

«Не говори этого. Даже не думай об этом, — предупредила Сарита, зная, что он думает об их постсексуальных обмороках.

— Трудно не думать об этом, когда я иду, вверх по лестнице, за твоей идеальной попкой в этом нелепом купальнике, — заверил ее Домициан. «Почему у бикини нет треугольника сзади? Зачем вообще его надевать, если это полоска ткани, затянутая в трасщелину на твоем заде и оставляющая на виду твои булочки? — пожаловался он, а затем добавил: — Не поймите меня неправильно, у тебя кравивый тыл, но он очень отвлекает и…

— Домициан? — прервала Сарита, выходя с лестницы в кабинет.

— ? он спросил.

— Перестань смотреть на мою задницу, — твердо приказала она.

Он молчал, пока они выходили из кабинета, но когда они вошли в гостиную, пробормотал: «Как пожелаешь».

Эти слова заставили Сариту обернуться и подозрительно взглянуть на него. В последний раз он сказал это в ответ на ее лекцию о том, что никаких поцелуев, ощупываний, ласк, прикосновений и никакого секса. И посмотрите, чем это закончилось. Она подозревала, что этот человек не так уж и приятен, как ему хотелось бы, чтобы она думала, и что «как пожелаешь» от него не значит то, что от всех остальных. Она просто еще не поняла, что это значит от него.

«Почему бы тебе не пойти и не принять душ и не переодеться во что-нибудь менее отвлекающее? Я приготовлю для нас пикник, пока ты будешь занята, и мы сможем поужинать на пляже, — громко сказал Домициан, добавив подмигивания на случай, если она не поняла, что он пытался купить им немного времени прежде, чем Дресслер сообразит, что они готовят попытку побега.

— Звучит неплохо, — сказала Сарита так же громко, но вместо этого повернулась к кухне и добавила: — Я просто возьму аптечку, чтобы после душа обработать порезы на ногах антисептиком.

— Есть аптечка? — спросил Домициан, следуя за ней.

Сарита кивнула. Она заметила ее во время одного из своих предыдущих обысков на кухне. Еще был набор для шитья, и она решила взять его с собой в ванную. Пришить простыню к себе может быть единственным способом получить что-то, что поможет ей укрыться от комаров и других жуков. Она не выйдет в джунгли в бикини или в одной из тех нелепых ночнушек.

«Готова?» — спросил Домициан, когда она выпрямилась после того, как собрала оба набора.

«Да.» Сарита направилась к двери, добавив: «Можешь взять немного воды в бутылке на пикник? Я довольно обезвожена после того, как провела весь день на солнце».

— С удовольствием, — сказал Домициан, но он улыбался ей, и она знала, что он доволен тем, что она только что дала ему повод взять воду. Это может помочь удержать Дресслера от слишком быстрого понимания того, что они замышляют. В любом случае, она могла только надеяться, подумала Сарита.

В тот момент, когда она вышла из кухни, мысли Сариты обратились к тому, что им может понадобиться для этого побега. Проблема была в том, что они не обсудили, как они собираются путешествовать. Планировал ли он, чтобы они бродили по джунглям или шли по пляжу?

Идти вдоль пляжа было бы проще и, вероятно, безопаснее всего, по крайней мере, от любых животных, рептилий и насекомых, которые могли бы населять джунгли. С другой стороны, он оставлял их на виду и незащищенными, если Дресслер поймет, что они замышляют, и отправит людей на их поиски вдоль береговой линии.

С другой стороны, хотя направление прямо в джунгли может сделать путешествие более коротким и таким, где их не найдет похититель, это также означало, что они могут столкнуться с неизвестной опасностью. Сарита жила в этом городе в детстве, она и ее родители жили в Каракасе, прежде чем переехать в Канаду. Она понятия не имела, каких животных можно найти в джунглях вокруг этого дома, но знала, что в венесуэльских джунглях Амазонки водятся тигры и ягуары, а также змеи. Да, джунгли не казались ей хорошей идеей.

Торопливо пройдя через спальню в ванную, Сарита открыла краны в душе и пошла за полотенцами. Она хотела взять одно, но быстро передумала и вместо этого взяла четыре, бросив три на столик для макияжа, а одно взяла с собой, чтобы перекинуть через стенку душа. Ей пришло в голову, что большие полотенца могут пригодиться. Они могут быть полезны как полотенца, но также могут быть использованы для того, чтобы завернуть все и носить на плече, как мешок Санты. Это два из них. Третье нужно было потому, что она собиралась превратить его в тогу, а не простыню. Полотенца были довольно большими и должны были доставать ей до колен. Они также были толстыми, обеспечивая большую защиту от жуков и змей. Но кроме того, это потребует наименьших усилий. Она могла надеть купальник, обернуть полотенце вокруг себя, а затем использовать одну из больших английских булавок из набора для шитья, чтобы заколоть полотенце. Она могла бы даже использовать две, чтобы прикрепить его к верхней части бикини, чтобы не было риска, что полотенце упадет и она споткнется.

Удовлетворенная этой идеей, Сарита сняла бикини и быстро шагнула под воду.

Она позаботилась о том, чтобы промыть порезы на ногах, а также на ступнях. И тщательно вытерла каждый дюйм своего тела, чтобы убедиться, что она удалила все следы засохшей крови, которые она пропустила во время предыдущего душа. Она даже снова помыла волосы шампунем, чтобы удалить капли крови, которые могли там остаться. При всем при этом ей понадобилось не больше трех-четырех минут, чтобы принять душ.

Выключив воду, Сарита сдернула полотенце с панели, куда она его повесила. Она вытерла им волосы, чтобы высушить их как можно сильнее, а затем просто обернула его вокруг себя, как тогу. Схватив остальные три полотенца, а также аптечку первой помощи и швейный набор, она вышла из ванной.

Через мгновение Сарита вошла в шкаф и снова быстро просмотрела купальники в ящиках. Она достала и надела самое приличное из оставшихся бикини, черное, которого раньше не замечала. На самом деле у него было больше, чем стринги сзади, в отличие от большинства других, и верх действительно выглядел так, как будто он мог, по крайней мере, прикрыть ее соски.

Затем она открыла аптечку, осмотрела содержимое и принялась смазывать свои раны антисептическим кремом. Как только это было сделано, она наложила тканевую повязку на каждую рану, включая раны на ногах.

Удовлетворенная тем, что она сделала все, что могла, Сарита поставила аптечку рядом с набором для шитья и схватила одно из больших полотенец. Она обернула его вокруг себя, а затем открыла набор для шитья, чтобы достать пару больших английских булавок, чтобы приколоть полотенце.

Удовлетворенная, она обратила внимание на туфли в шкафу.

Глава 7

Домициан закрыл последнюю коробку у стены и с раздражением оттолкнул ее. Он спустился вниз, чтобы закончить обыск коробок и посмотреть, сможет ли он найти что-нибудь из одежды, кроме боксеров, которые были на нем сейчас. Это была хорошая идея. Он вряд ли мог отправиться в джунгли в одних боксерах. Ну, на самом деле он мог, но Сарита не могла в неглиже и на высоких каблуках, и она упомянула, что это была единственная доступная ей одежда, кроме бикини.

К сожалению, его поиск ничего не дал. Не только не было одежды в разваливающихся старых коробках в комнате внизу у лестницы, но и не было ничего другого, что они могли бы использовать, когда покинут это место.

Отвернувшись от ящиков, Домициан направился к лестнице. Он проверит Сариту и посмотрит, готова ли она. Он разложил на кухне кое-какие вещи для их предполагаемого пикника, но им понадобится больше. Он просто не хотел выкладывать все, пока Сарита не будет готова. Чем больше времени у них будет, чтобы убраться как можно дальше от коттеджа, прежде чем Дресслер пошлет своих людей, чтобы остановить их, тем лучше.

Сначала он направился на кухню, надеясь, что она покончила с душем и ждет его там. Домициан не нашел Сариту, но нашел доказательства ее недавнего присутствия. Это выглядело так, будто кто-то обыскал это место, и он был совершенно уверен, что ни Дресслер, ни кто-либо из его людей не причастны к этому, когда его взгляд скользнул по полотенцам, консервам и аптечке.

Это все, что он удосужился перечислить, прежде чем поспешить в спальню. Им нужно было двигаться. Если бы Дресслер следил за трансляцией с камеры, вся эта мишура подсказывала бы ему, что простой пикник не входит в их планы.

Приглушенный стук достиг ушей Домициана задолго до того, как он добрался до спальни. Нахмурившись от звука, он толкнул дверь и почти сразу заметил Сариту. Слева от кровати был гардероб, которого он раньше не замечал. Дверь была открыта, и Сарита сидела на полу, завернувшись в полотенце. пытаясь отбить каблук. открывашкой?

Замедлившись, Домициан подошел к двери и посмотрел на нее сверху вниз.

— Привет, — сказала она, не удосужившись поднять глаза.

— И тебе привет, — ответил он. «Что ты делаешь?»

«Пытаюсь оторвать каблук от этой туфельки», — ответила она, а затем еще раз ударила по каблуку консервным ножом, прежде чем объяснить: «Я не хотела бы идти по джунглям босиком, если нам придется идти туда».

Сарита остановилась, чтобы осмотреть туфлю, по которой она стучала. «Кожа на ощупь мягкая. И может немного растануться при носке. Мне просто нужно убрать каблук…

Ее слова замерли, когда Домициан наклонился, вырвал туфельку из ее руки и с небольшим усилием отломил каблук.

— Ого, — пробормотала Сарита, взяв ботинок, когда он вернул его. Поджав губы, она быстро осмотрела его, а затем пробормотала «Спасибо», когда он наклонился, чтобы поднять второй ботинок, и тоже отломил ему каблук.

— Нам нужно идти, — сказал он, предлагая ей руку, чтобы она встала.

«Да. Я знаю.» Не обращая внимания на его руку, она встала и прошла мимо него в спальню. Взяв мимоходом с кровати два больших банных полотенца, она направилась к двери.

Домициан последовал за ней, не отрывая взгляда от ее ног под полотенцем, которым она обернула свое тело. Она явно приняла душ, как было предложено. Он заметил, что ее волосы все еще были влажными «Я собрала кое-что, что может нам понадобиться, прежде чем подумала о туфлях», — объявила Сарита, ведя его через гостиную.

«Это не та куча вещей на острове на кухне?» — спросил Домициан, нахмурившись.

«Да. Я подумала, что мы могли бы загрузить все это в эти два полотенца и нести в стиле Санты». Она подняла банные полотенца.

— В стиле Санты? Домициан повторил с недоумением. Что, черт возьми, такое в стиле Санты?

«Как мешок», — объяснила она. «Мы кладем предметы посередине, собираем концы и вешаем на плечо, чтобы нести».

— Боже мой, — пробормотал он с тревогой.

«От чего же?» — спросила Сарита через плечо, и он услышал веселье в ее голосе. «Ты большой сильный парень. Ты, наверное, мог бы нести все это сам, если бы пришлось.

— Да, но Сарита, мы же не можем тащить с собой все, что ты навалила на кухне, — рассудительно сказал он. «Я не думаю, что все поместится даже в два полотенца. Нам, вероятно, понадобится шесть, чтобы вместить все это. Неужели нам все это нужно?»

К тому времени они добрались до кухни, и Сарита рассмотрела груду предметов на острове и схватила стопку полотенец. Отбросив их, она сказала: «Полагаю, они нам не нужны. Огромные банные полотенца могут выполнять двойную функцию в качестве мешков Санты и полотенец, если это будет необходимо».

Домициан поднял брови. Это все, что, по ее мнению, им не нужно? Его взгляд пробежался по стопке предметов, и он взял пластиковую коробку размером с пачку бумаги. «Как насчет этого?»

«Это швейный набор», — объяснила она, забирая его у него и кладя обратно на остров вместе с другими предметами.

— Ты собираешься заняться шитьем ночью у костра? — спросил он сухо.

— Не я, твои боксеры выглядят хлипкими. Зацепишь их за ветку или что-нибудь другое, и ты будешь почти голым, если у нас не будет чем их зашить, — заметила она, потом пожала плечами и добавила: — Но я больше думала о том, что набор может пригодиться, если кто-то из нас получит тяжелую травму и ему нужно будет наложить швы. В аптечке есть антисептик, бинты и тому подобное, но ничего, чем можно было бы закрыть глубокую рану».

Это заставило Домициана задуматься. Учитывая порезы на бедрах и стекло в ступне, Сарита опасна для себя, больше, чем Дресслер. Если она продолжит в том же духе, ему вполне может понадобиться зашить ту или иную рану. Тем не менее, они могли просто взять катушку с нитками и иголку. Нет необходимости таскать с собой весь швейный набор, подумал он и уже собирался сказать это, когда Сарита снова заговорила.

«Кроме того, хотя он больше, чем мне хотелось бы, это также плоская поверхность, и она может пригодиться для чистки рыбы или установки вещей, которые мы не хотим испачкать, например, бинтов. И, — добавила она, снова поднимая его и взвешивая. «Он довольно легкий, поэтому не увеличит вес».

«Хорошо.» Домициан сдался. Ее аргументы были на самом деле довольно хороши, но все еще было слишком много вещей, поэтому он повернулся к острову и схватил груду белой ткани, только чтобы нахмуриться, когда узнал ее. — Это твоя ночная рубашка?

«Это была ночная рубашка», — поправила Сарита, явно не желая выдавать ее за свою. Подняв второй клубок ткани, она сказала: «А это халат, который был на мне. Но, — она натянула край халата через голову и ухмыльнулась ему сквозь тонкую ткань, — теперь это москитная сетка, чтобы отпугивать жуков, пока мы спим. Я смыла кровь, — добавила Сарита, а затем, изучив материал, сняла его и произнесла: — Почти высохли.

Идея была хорошая, но Домициан об этом не сказал. Домициан не понимал, почему Сарита считает, что их эскапада по поиску помощи и цивилизации, может занять много времени, больше чем день. Обратившись к предметам на острове, он вытащил ракетку и, поджав губы, покрутил ее в руке.

«Теннисная ракетка? Думаешь?» Домициан покачал головой. — Где ты вообще ее нашла?

— Это ракетка для бадминтона, — поправила она, забирая у него ракетку. «И я нашла ее в одном из плетеных ящиков на террасе. Там была и сетка для бадминтона, и я решил взять ее, но она слишком громоздкая, поэтому решила, что вместо нее подойдет ракетка и чулки».

«Для чего?» — спросил он с недоумением.

— В качестве рыболовной сети, — сказала она так, как будто это должно было быть очевидным. Когда он просто тупо уставился на нее, Сарита раздраженно вздохнула и взяла один чулок. Подняв ракетку, она объяснила: «Мы обрежим струны ракетки, чтобы получился обруч, надеваем верхнюю часть чулка на обруч и пришиваем его, и вуаля, сеть для ловли рыбы». Глядя на шелковую ткань, Сарита криво улыбнулась и добавила: «Как жаль, что это не чулки в сеточку?»

Домициан слегка улыбнулся ее шутке, но только сказал: «Это блестяще». Он воспользовался моментом, чтобы насладиться удовлетворением, от его комплимента на ее лице, но затем тихо спросил: — Но у тебя здесь есть консервы и вода. Ты действительно думаешь, что нам нужно будет ловить рыбу на ужин? Как ты думаешь, сколько времени нам понадобится, чтобы найти помощь?

Радость Сариты тут же исчезла. Повернувшись к острову, она поставила ракетку и чулки, а затем тихо призналась: «Я не знаю. Но береговая линия Венесуэлы имеет протяженность более 1700 миль. Большая его часть обитаема, но не вся, и вдоль побережья есть как минимум четыре незаселенных национальных парка. Я действительно не думаю, что Дресслер отправил бы нас сюда, если бы помощь была близко. А ты?»

— Нет, — торжественно признал Домициан. Он планировал просто взять Сариту и кое-какие вещи и рвануть отсюда, как бык, бросающийся на красный плащ. Он не подумал, что поиск помощи может занять больше времени, чем он надеялся. Теперь он подумал об этом и понял, что это может быть опаснее, чем он думал сначала. Он не подумал о последствиях похода в течение нескольких дней по лесу без крови, чтобы подкрепиться, или о том, что он может стать опасным для Сариты, если это произойдет. Он не принимал во внимание нагрузку, воздействие жары и солнца или возможность получения травмы. Любое из них могло заставить его нуждаться в крови и сделать его опасным.

Как только эти проблемы были учтены, Домициан начал задаваться вопросом, была ли эта идея хорошей. Но у них действительно не было выбора.

— Верно, — сказал он вслух, выпрямляясь и поворачиваясь.

«Куда ты идешь?» — удивленно спросила Сарита.

— Я скоро вернусь, — сказал он вместо ответа. «Но тогда мы разберем здесь все до последнего и избавимся от всего, что не является абсолютно необходимым. Мы не можем взять все это с собой».

Домициан не стал ждать ее ответа, а быстро направился в кабинет, а затем спустился в подвал. Он напьется крови под завязку. Не слишком много, нано будет работать, чтобы вывести это из его организма. Но Домициан хотел наполнить тело таким количеством крови, которое было бы безопасно, чтобы продержаться как можно дольше. Он не хотел навредить Сарите.

Пытаясь отвлечься от этого, Домициан начал прокручивать в уме список предметов, которые были наверху, пытаясь решить, что они могут оставить.

— Как думаешь, сколько сейчас времени?

Домициан взглянул на Сариту, его рот недовольно скривился, когда он увидел, как она слабеет под тяжестью «мешка Санты», который она несла на плече. Несмотря на его решимость, что они не возьмут все, что она собрала, в конце концов, они взяли все.

О, он пытался сократить содержимое, но у Сариты была причина для каждого предмета, который она выбрала, и у нее были веские причины. По крайней мере, это звучало хорошо, когда она объясняла. В итоге они поделили все на два полотенца, а затем собрали концы, сделав из каждого «мешок Санты».

В то время как Сарита ранее дразнила его, говоря, что он большой сильный парень и, вероятно, может нести все это самостоятельно, ее сумка была такой же большой, громоздкой и тяжелой, как и его. Он пытался взять более тяжелые вещи в свою сумку, чтобы облегчить ее ношу, но она отказалась, настаивая на том, чтобы разделить вещи поровну между ними и нести «свою долю».

«Женщина упряма, как мул», — подумал Домициан, но тут же обнаружил, что его рот изогнулся в легкой улыбке. Ему это в ней нравилось. Не то что, она была упрямой, на самом деле, она не вела себя как избалованная принцесса, ожидая, что он позаботится о ней и будет нести ношу в одиночку. Ему нравилось, что она независима и полна решимости позаботиться о себе. Тем не менее, ему не нравилось смотреть, как она оседает под тяжестью своего мешка Санты, когда он мог легко нести и то, и другое без особых усилий. Проблема заключалась в том, чтобы найти способ заставить ее позволить ему взять на себя больше бремени. Она была гордой и независимой. Это было непросто.

— Домициан?

«Хм?» Он отвлекся от мыслей и вопросительно взглянул на нее.

— Как ты думаешь, сколько сейчас времени? — спросила она, звуча немного раздраженно тем, что ей пришлось повторить вопрос.

Домициан перевел взгляд на темнеющее небо над головой. В Каракасе солнце вставало между 6:05 и 6:10 или 6:12 каждое утро, но почти каждую ночь оно садилось в восемь минут седьмого. Он не думал, что дом, в котором они поселились, мог быть далеко от Каракаса, если бы доктор жил в нем, когда поначалу преподавал в университете. Пожав плечами, он сказал: «Возможно, около до шести часов».

— Время ужина, — пробормотала Сарита.

Домициан нахмурился. Они шли всего около часа, но, несмотря на то, что шли быстро, Сарита начала немного отставать после первого получаса. Это удивило его. Она была вхорошей форме. Но потом она несла этот смехотворно тяжелый мешок Санты. И чтобы тащиться по песку, требовалось больше энергии, чем для ходьбы по утрамбованной земле джунглей.

Домициан изначально хотел идти по джунглям, но быстро передумал. Это было не из-за довода Сариты, что они могут слишком легко заблудиться в джунглях, где они не смогут увидеть положение солнца, чтобы убедиться, что движутся по прямой, или что, там, вероятно, полно ядовитых змей и других опасных животных. Это было больше потому, что у нее не было подходящей одежды или обуви.

Домициан был немного ошеломлен, когда предложил ей одеться, прежде чем они уйдут, и она объявила, что одета. А потом она указала, что под полотенцем на ней бикини и к нему приколото полотенце, и что оно прикрывает больше, чем любая из ночных рубашек в гардеробной. Он предположил, что это так. Хотя подозревал, что одно из длинных пеньюаров, пусть и прозрачное, по крайней мере, защитило бы ее от укусов насекомых. И это была единственная причина, по которой он подумал, что, возможно, ей следовало надеть его. Это не имело абсолютно никакого отношения к тому факту, что он вспомнил ее груди, живот и бедера, не говоря уже о сексуальных маленьких стрингах, которые были на ней под прозрачной белой ночной рубашкой, в которой он видел ее в первый раз. По крайней мере, так он убеждал себя.

Что касается туфель, то даже без каблуков, ей было неудобно ходить. Кожа, возможно, казалась более мягкой, чем у других каблуков, из которых ей приходилось выбирать, но подошва не была плоской. Туфли сохранили свою форму, только теперь без каблука. В тот момент, когда она надела их и пошла на кухню, Домициан принял решение. Она не сможет идти в них по джунглям. Они должны выбрать пляж. По крайней мере, в начале. Он планировал замочить туфли в море при первой же остановке, чтобы посмотреть, не сможет ли он расправить их для нее. Тем временем он не хотел рисковать джунглями, когда она босиком. Поэтому они отправились вдоль берега, решив внимательно следить за приближающимися лодками на случай, если Дресслер пошлет за ними людей.

Однако теперь ее замечание о том, что пора обедать, заставило Домициана с тревогой взглянуть на Сариту и спросить: «Когда ты в последний раз ела?»

Сарита помолчала минуту, а потом неохотно призналась: — Ужинала прошлой ночью. Если это была прошлая ночь, когда Дресслер накачал меня наркотиками.

Выругавшись, Домициан повернулся к деревьям, окаймлявшим пляж.

— Что ты… Эй! Сарита запротестовала, когда он схватил ее «мешок Санты» и повесил себе через плечо вместе со своей импровизированной сумкой.

О многом говорило то, что Сарита больше не протестовала, а поплелась за ним. Уже одно это говорило ему, что она должна быть на последнем издыхании.

Как бессмертному, Домициану не нужно было есть, пока он пил кровь. Сарите, однако, нужно было есть для получения энергии, и хотя в тот день он кормился бесчисленное количество, раз и даже взял дополнительную кровь перед их уходом, Сарита вообще не ела.

Он и сегодня не видел, чтобы она что-нибудь ела, нахмурившись, подумал Домициан. Она позаботилась о нем, принесла ему крови и сунула ее ему в рот, когда проснулась на террасе, а он все еще спал, и даже не удосужился спросить, ела ли она. А он был поваром!

Раздосадованный своим невниманием, Домициан посмотрел на Сариту, когда она с усталым вздохом опустилась на песок.

— Глупо было с твоей стороны обходиться без еды, — проворчал он, злясь на себя больше, чем на нее.

— Я часто делаю глупости, — сообщила ему Сарита, не выглядя заинтересованной. «Это часть моего обаяния. Так говорил мой отец, — добавила она и снова плюхнулась на песок.

— Он правда так говорил? — спросил Домициан, неохотная улыбка растянула его губы и сдержала гнев. Поставив сумки и усевшись рядом с ней, он начал рыться в их содержимом в поисках чего-нибудь полезного для нее.

— Да, — заверила его Сарита и внезапно перегнулась через него и выхватила банку из кучи предметов в ближайшей сумке. Помахав ей перед его лицом, она добавила: «Кроме того, ты тоже ничего не ел».

— Нет, не ел, — согласился Домициан. Разница была в том, что ему не нужна была еда, если была доступна кровь. Однако прямо сейчас у него не было доступной крови, а еда уменьшит количество крови, которое ему понадобится. Не то чтобы сильно, но каждая мелочь помогала, когда кровь была недоступна. Кроме того, их мешки облегчились бы, если бы они съели немного, но Домициан нахмурился, прочитав этикетку на банке, которой она помахала ему. «Консервированные фрукты?»

— Питание и жидкость в одном флаконе, — просто сказала она и бросила банку ему на колени, прежде чем потянуться за другой, а также за консервным ножом. Сарита быстро открыла свою собственную банку, а затем вручила ему открывашку и начать вынимать фрукты из металлической банки и класть их себе в рот.

Домициан мельком посмотрел на нее, но затем открыл свою банку и начал есть фрукты. На самом деле это было неплохо.

«Значит, ты шеф-повар», — прокомментировала Сарита после того, как они поели в тишине несколько минут.

Уловив задумчивый тон в ее голосе, Домициан обернулся и увидел, что она недовольно разглядывает этикетку на своей банке. Похоже, она не была полностью довольна своей едой. Он не может ее винить, решил Домициан, жуя кусок, который, как ему казалось, мог быть персиком. На этикетке банки было написано «фруктовый микс», но хотя кусочки внутри были разной формы и цвета, все они казались одинаковыми на вкус. Ему следовало приготовить ей еду до того, как они ушли из дома, подумал он. Что-то сытное и такое же вкусное, какой находил он ее. Он хотел бы готовить для Сариты, подумал Домициан. Он хотел удовлетворить все ее аппетиты. К сожалению, на данный момент у них не было времени, чтобы удовлетворить хотя бы один.

Решив отвлечь их обоих, Домициан взял из банки еще один фрукт и лениво прокомментировал: Дресслер — работодатель вашей бабушки?

«Ага. Она работала на него. Боже, я даже не знаю, сколько времени, — призналась Сарита, а затем подняла голову к небу и попыталась произнести это вслух. — По крайней мере, сорок с лишним лет, — наконец догадалась она. «Мой отец был маленьким мальчиком, когда она начала работать на доктора Дресслер, — сказала Сарита. «Похоже, она работала на него и его жену восемь или девять месяцев, прежде чем покинуть моего отца и дедушку и переехать на остров».

— Значит, она жила дома и приезжала сюда, а потом, когда они переехали на остров, оставила твоего деда и стала жить на острове постоянно? — с интересом спросил Домициан. Это было для него новостью. Отчеты его частного детектива касались только того факта, что ее бабушка все еще жила в Венесуэле, работала на доктора Дресслера и что Сарита писала женщине еженедельно. Для Домициана это не имело значения. По крайней мере, до тех пор, пока его дядя не прибыл в Венесуэлу с несколькими охотниками на буксире, утверждая, что Дресслер стоит за недавней чередой пропавших без вести бессмертных.

«Да. Ну, я не знаю, было ли это только из-за работы. Может быть, мой дед был абьюзером или что-то в этом роде. Я не знаю всей истории. Это единственное, о чем бабушка умалчивает. Но, папа, — она печально покачала головой, — он так и не простил ей того, что она бросила их. Очевидно, она пыталась позвонить ему, чтобы поговорить с ним, но он не отвечал на звонки, поэтому она начала еженедельно присылать письма, которые он рвал и выбрасывал».

Брови Домициана поднялись. — Тогда как ты с ней связалась?

— Моя мать, — просто ответила Сарита.

«Как?» он спросил. — Она настояла, чтобы ты ей написала?

«Нет.» Она нахмурилась и объяснила: «Бабушка не знала, что отец выбрасывает ее письма. Должно быть, она заподозрила это, когда так и не получила ответа, но все равно продолжала писать и по-прежнему отправляла еженедельные письма, когда он и моя мать поженились. Мама сказала, что он никогда не упоминал ей о письмах, пока они встречались, и когда первое письмо пришло после их свадьбы, она получила его».

«Она сказала, что не придала этому значения, пока не отдала его папе, а он просто порвал его и выбросил в мусор, а затем вышел из комнаты. Она сказала, что остаток вечера он был хмур, что для него было необычно, а потом все стало опять нормально, пока не пришло следующее письмо примерно через неделю, а затем еще одно. Мать сказала, что за четыре недели пришло четыре письма, которые он просто разорвал и выбросил, и за каждым следовала ночь, когда он был зол и несчастен. К четвертому письму с нее было достаточно. Она подождала, пока он, как обычно, вылетел из комнаты, взяла письмо и спрятала его.

«После того, как он ушел на работу на следующее утро, она принесла письмо. Затем она села за стол, склеила его вместе и прочитала. Она была потрясена, когда поняла, что это от его матери. В жизни моего отца был только мой дедушка, а отец всегда отказывался говорить о своей матери, поэтому мама решила, что бабушка умерла, и разговоры о ней были для него слишком болезненными».

Сарита на минуту замолчала и снова взяла банку, чтобы вырвать из нее еще один фрукт. Пожевав и проглотив, она покачала головой и сказала: «Я не знаю, что было в том первом письме, но моя мама решила сама написать ей ответ. Первое, что она написала, кто она такая, и что папа не читает ее письма, а просто рвет их и выбрасывает».

Сарита слабо улыбнулась. «Мама сказала, что просто надеялась, что, как только женщина поймет, что зря тратит время на письма, она перестанет посылать их и расстраивать папу. Но через неделю пришло еще одно письмо, на этот раз адресованное ей».

«Что бы ни было в этом письме, очевидно, оно тронуло мою маму», — торжественно сказала Сарита. «Она ответила на него, и каждую неделю к ней приходили новые письма, и каждую неделю она на них отвечала. Она рассказала бабушке о себе, моем отце, их совместной жизни, а потом и обо мне, когда я родилась. Она сказала, что папа никогда не спрашивал, почему перестали приходить. Это стало единственным секретом, который она когда-либо имела от него».

— Когда вы узнали о письмах? — спросил Домициан, когда она замолчала.

— Мне было около одиннадцати, — сказала Сарита с легкой улыбкой, которая очаровала Домициана. Это указывало на ее более мягкую сторону, которую она, казалось, старалась скрывать большую часть времени.

«Я что-то искала и наткнулась на коробку, набитую письмами, — объяснила Сарита. «Мать сохранила все на случай, если мой отец когда-нибудь передумает и захочет связаться с матерью. Он смог бы прочитать их. Вместо этого я нашла и прочитала кучу из них, прежде чем она меня поймала. Мать объяснила, как она дошла до писем бабушке, и заставила меня поклясться, что я ничего не скажу отцу. Тогда это стало нашим секретом».

— И ты тоже начала ей писать, — предположил он, но Сарита покачала головой.

«Нет.» Она заглянула в свою банку с фруктами и сглотнула, прежде чем хрипло сказать: «Это произошло после того как мама умерла, когда мне было тринадцать. Когда после этого пришло первое письмо от бабушки, я написал ей, что мама умерла и больше не может отвечать на ее письма. Следующее письмо было адресовано уже мне. С тех пор мы переписываемся».

— А твой отец ни о чем не знал? — спросил Домициан.

«Ты издеваешься?» — спросила она с сухим весельем. «Этот человек знал все. Однако он делал вид, что не знает».

«Что заставляет тебя так думать? Что он все знал».

Сарита покачала головой. «Много раз он приходил на почту раньше, чем мы с мамой. Он, должно быть, видел письма. Он бы узнал почерк, но ничего не сказал».

— Хм, — пробормотал Домициан, но спросил: — Твоя мать когда-нибудь брала тебя с собой на встречи?

«Нет.» Сарита покачала головой. «Бабушка никогда не покидала остров и не приглашала нас на него».

— За все это время, — сказал он.

Сарита нахмурилась, ее губы скривились, и она снова покачала головой. «Вообще-то она и в этот раз меня не приглашала. Это сделал доктор Дресслер.

Домициан замер.

«Дресслер позвонил мне в прошлые выходные, — объяснила она. «Он представился работодателем бабушки, сказал, что она упала с лестнице и ушиблась. Он сказал, что обеспокоен. Она была пожилой, и подобные травмы, могли привести к осложнениям у пожилых людей. Он чувствовал, что мой визит может помочь ей взбодриться и обеспечить ее выздоровление. Он попросил меня приехать на остров, чтобы сделать ей сюрприз». Вздохнув, она добавила: «У меня было две недели отпуска. Я забронировала, билет и через два дня уже, была здесь».

— Итак, ты попала на остров. три дня назад?» он догадался.

— Четыре, — поправила она. «Он позвонил в субботу. Я вылетела в понедельник, а затем потратила три дня на то, чтобы обивать углы, прежде чем Дресслер нокаутировал меня и привез сюда. Сегодня будет четвертый день с тех пор, как я прилетела сюда, в Венесуэлу. Если только я не была без сознания больше, чем ночь, я предполагаю, сегодня пятница.

Домициан кивнул. Был четверг, когда он отправился встречать вертолет, который, как он думал, должен был доставить его на остров. Наверное, она была права, что сегодня пятница. Если только, как она сказала, он тоже не был без сознания больше одну ночь. Отбросив эту тревогу, он спросил: «Ты не находишь странным, что тебя пригласил доктор Дресслер, а не твоя бабушка?»

«Ага.» Сарита кивнула, затем покачала головой и сказала: «Нет. Я думала, что она сильно ушиблась, ослабла и безсознания. Я подумала, что хорошо, что он позвонил мне, — с горечью добавила она.

Они оба помолчали с минуту, а потом она задумчиво сказала: «Ты знаешь, моя бабушка редко упоминала доктора Дресслера в своих письмах, но когда она это делала, казалось очевидным, что она совершенно не заботилась о нем и не считала его «благородным человеком», как она выразилась. Я должна была понять, что что-то не так, когда он позвонил. Или тогда, когда прибыла в местный аэропорт или когда добралась до острова.

— Почему в аэропорту? — с любопытством спросил Домициан.

«Потому что, когда я приземлилась здесь, я даже не прошла таможню», — мрачно сказала ему Сарита. «Мы приземлились на взлетно-посадочной полосе. Они развернули одну из этих переносных лестничных штуковин, чтобы мы могли сойти, и когда я добрался до конца лестницы, передо мной встал этот большой мускулистый парень в костюме. Он спросил, не Сарита ли я Рейес. Я сказала, что да, и, в то время как все остальные продолжили путь в аэропорт и на таможню, он просто взял меня за руку и повел к джипу. Мой багаж уже ждал там, — добавила она, и, когда брови Домициана приподнялись, объяснила: — Мое место было в хвосте самолета. Я вышла одна из последних. Когда я вышла, весь багаж стоял снаружи на этой большой металлической полке на колесиках. Ну, кроме моего багажа, который, как я уже сказал, уже был в джипе.

Когда он кивнул, она продолжила. «В любом случае, в ту минуту, когда большой мускулистый парень посадил меня в джип, он поехал дальше по взлетной полосе туда, где ждал вертолет. Большой Накачанный Парень загрузил меня и мой багаж, плюхнулся рядом со мной, и мы взлетели и полетели на остров. Я не проходила таможню, иммиграцию или что-то еще, — сказала она и покачала головой. «Боже, я знала, что преступность и коррупция здесь высоки, но серьезно, пропустить таможню и иммиграцию? Кто так делает?»

Домициан только покачал головой и не стал упоминать, что бессмертные делают так регулярно. Это не имело отношения к разговору. Кроме того, Дресслер не был бессмертным, хотя в его распоряжении было несколько Бессмертных, которых он похитил. Возможно, мужчина заставил одного из них заняться вещами в аэропорту, подумал он. Если нет, то ему стоило больших денег, что прибытие Сариты в Венесуэлу не будет зафиксировано. Это значит, что в его планы на нее не входил ее уход, подумал он с тревогой.

«В любом случае, как только мы добрались до острова, Большой Мускулистый Парень приказал двум мужчинам принести багаж, а затем проводил меня до моей комнаты. Я поблагодарила его и спросила, когда я смогу увидеть свою бабушку, и он сказал, что ее нет на острове. Она была в больнице на материке. Но скоро будет дома.

— Я удивлен, что ты не потребовала поехать на материк, чтобы увидеть ее, — заметил Домициан.

— Потребовала, — мрачно сказала Сарита. — Но Большой Накачанный Парень сказал, что не может это санкционировать — он сказал, что мне придется подождать, пока вернется доктор Дресслер. Он был единственным, кто мог дать разрешение на использование вертолета или лодки, чтобы доставить меня на материк. А пока я должна просто расслабиться и получать удовольствие, — с отвращением закончила Сарита.

— Должно быть, это расстроило, — пробормотал Домициан.

— Да, можно и так это сказать, — сухо сказала Сарита. «На самом деле, я была в бешенстве. Особенно когда узнала, что Большой Накачанный Парень ввел меня в заблуждение. Он сделал вид, что доктора Дресслера нет на острове и с ним невозможно связаться. Тем временем Дресслер все это время был на острове, просто в своей лаборатории.

— Как ты это узнал? — спросил Домициан.

«Алета».

«Повар?» — спросил он, узнав имя.

Сарита кивнула и быстро рассказала ему о своем ужине на кухне и о том, что Алета приготовила питательный напиток для Доктора-Эл. «Именно тогда я пробралась в лабораторию и увидел, разрезанного пополам бесмертного».

Они оба помолчали с минуту, а затем Сарита нахмурилась и сказала: «Моя бабушка начинала как повар и домработница у Дресслеров, но когда она стала старше, они стали привлекать больше людей. Она упомянула, что кого-то наняли готовить, а потом кого-то помочь с уборкой, и у меня возникло ощущение, что теперь она больше компаньонка миссис Дресслер».

— Si? — пробормотал Домициан, недоумевая, к чему она клонит.

— Но ни одно из имен не совпало, — сказала теперь Сарита. «Я имею в виду, я не могу вспомнить имена, которые она упомянала, ноя почти уверена, что поваром была не Алета».

— Возможно, первая девушка ушла, и ее заменила эта Алета, а твоя бабушка просто не упомянула об этом, — предположил Домициан.

«Да, я тоже так подумала, но она также упомянула только одну девушку, которую привели для помощи по хозяйству, а в доме было как минимум три», — продолжила Сарита. «И прежде чем ты это скажешь, да, я знаю, что они могли нанять больше помощников за те годы, о которых бабушка не упомянула, но вдобавок ко всему, я ни разу не видела миссис Дресслер или их сына, пока я была там.»

«Сын?» — удивленно спросил Домициан. Дядя не упомянал, что у Дресслера есть сын.

«Хм.». Сарита торжественно кивнула. «Бабушка упоминала его несколько раз на протяжении многих лет. У меня такое ощущение, что она считала его идеальным сыном. Его зовут Торондор.

— Торондор? — спросил Домициан, морщась от необычного имени. Жизнь для мальчика с таким именем превратилась бы в ад. Дети могут быть жестокими.

Сарита пожала плечами. «Наверное, миссис Дресслер была поклонницей Толкина. Для краткости его зовут Торн.

Домициан кивнул, но предположил: «Возможно, этот Торн и его мать остановились в своей квартире на материке, чтобы миссис Дресслер могла ежедневно навещать твою бабушку». Он знал, что его дядя послал людей проверить квартиру на материке и обнаружил, что она пуста. Но миссис Дресслер и этот парень Торн могли быть в то время в больнице, предположил он.

— Я не знала, что у них есть квартира на материке, — медленно сказала Сарита. — Я думала, что гипотетически она может быть, но….».

«Но?» — подсказал он.

Она поколебалась, а затем призналась: «За три дня, что я была на острове, я почти везде побродила по этому дому. Все двери были открыты, кроме двери кабинета доктора Дресслера, и я заглянул во все комнаты, какие смогла». Торжественно покачав головой, она добавила: — Ни миссис Дресслер, ни Торна не было видно. Я не видел ни одного из них, и не было никаких фотографий или личных вещей, позволяющих предположить, что они или моя бабушка когда-либо жили там. Каждая комната, даже та, что явно была главной спальней, была…». Сарита нахмурилась, подыскивая слова, чтобы объяснить то, что она нашла. «Все они выглядели нежилыми. Они были похожи на пустые гостиничные номера. Меблированы и готовы к гостям, но в данный момент не используется.»

«И когда я спросил Алету, где жена и сын доктора Дресслера, она просто посмотрела на меня таким пустым взглядом, как будто никогда не слышала, что у него есть жена. Затем на кухню зашел Большой Накачанный Парень и велел мне перестать беспокоить персонал вопросами, которые меня не касаются. Он предложил мне пойти в сад или как-нибудь еще развлечься».

Домициан покачал головой, не зная, что сказать или даже что делать с этой информацией. Он никогда особо не задумывался о сеньоре Дресслер. Обеспечить безопасность своей спутницы жизни и выяснить местонахождение острова, а также узнать, что задумал доктор Дресслер, было его единственной заботой, когда он согласился отправиться.

«Когда мы шли сюда, я начала задаваться вопросом, не живут ли миссис Дресслер, Торн и моя бабушка в маленьком домике», — задумчиво добавила она.

— Маленький домик? — сразу же спросил Домициан. «Какой маленький домик? Ты ни разу не упомянула маленький домик.

«Это никогда не всплывало», — сказала Сарита, пожав плечами.

«Сейчас. Объясни, — твердо попросил он.

Ее, казалось, позабавил его жесткий голос, но она сказала: «Когда мы летели на вертолете, я увидела весь остров. Когда мы приблизились, огороженная территория с лабораториями находилась на оконечности острова, там было немного джунглей, а затем появился большой дом с открытой площадкой вокруг него. Дальше было большое пространство джунглей, но на самом дальнем конце острова, на берегу стоял домик поменьше с бассейном».

«Маленький дом с бассейном?» — спросил Домициан, выпрямляясь с того места, где он расслабился, прислонившись спиной к основанию пальмы. Его резкий голос добавил: «Как дом, который мы только что покинули?»

«Ага. Я и сама думала об этом, пока мы шли, — беззаботно призналась Сарита. «Но потом я подумала о том, что не встретя миссис Дресслер или ее сына в большом доме, я решила, что они — и моя бабушка — скорее всего, живут в маленьком доме. Я имею в виду, кто захочет жить с Дресслером? Человек чудовище.

— Конечно, — добавила она, нахмурившись. «Теперь, когда я знаю о квартире, я полагаю, что они могут быть там. Большой дом может быть похож на коттедж. Где они обычно остаются по выходным и летом, когда Дресслер не преподает. Это могло бы объяснить атмосферу отеля в этом месте. После этого Сарита медленно продолжила: «Но если они обычно остаются в большом доме, а сейчас их там нет, потому что они вернулись на материк, чтобы оставаться поближе к бабушке, то маленький дом — это не то место, где они живут. что означает, что это может быть маленький домик, в котором мы проснулись после того, как были накачаны наркотиками».

Домициан не мог бы быть более ошеломлен, если бы она вытащила молоток из-под полотенца, которое было на ней, и внезапно ударила его им. На минуту его мысли были в таком хаосе, что он даже не мог удержать ни на одной.

Он увел их из дома, чтобы увести как можно дальше, туда, где она будет в безопасности от Дресслера, а вместо этого, возможно, ведет ее прямо в его объятия.

Выругавшись себе под нос, он вскочил на ноги.

«Куда ты?» — с тревогой спросила Сарита, тоже вставая.

«Все нормально. Я просто хочу пройти немного вперед по пляжу и посмотреть, права ли ты, и мы все еще на острове, — сказал он успокаивающе.

— А если тебя увидят? — спросила она с беспокойством.

«Я буду осторожен. Но я должен убедиться, что ты права, . Если мы находимся на острове Дресслера, то нам нужно найти выход, и быстро. И подойти к дому и попросить помощи — не лучший вариант. Просто сядь и отдохни немного. Я вернусь раньше, чем ты думаешь, — сказал он, а затем повернулся и поспешил прочь, прежде чем она успела возразить.

Сарита смотрела, пока Домициан не скрылся из виду за изгибающимся берегом, а затем повернулась и посмотрела на воду. Она следила за тем, чтобы ни кто не приближался на лодке, когда они шли, и даже если они были на острове с домом и лабораторией, как она подозревала, ей все равно приходилось это делать, потому что вода была единственным способом приблизиться к дому.

С вертолета Сарите показалось, что она заметила дорогу, уходящую в джунгли в направлении домика, но если они были именно там, то, очевидно, она не вела к нему прямо. Они дважды проверили, прежде чем отправиться в путь, и не нашли даже грунтовой тропы, по которой можно было бы пройти.

Движение привлекло внимание Сариты, но она расслабилась, заметив бегущего к ней Домициана. Ее первой реакцией было облегчение, пока она не заметила досаду на его лице.

«Что не так?» — спросила она, когда он остановился и просто собрал концы сначала одного полотенца, потом другого.

Домициан не ответил на ее вопрос. Он просто перекинул оба мешка Санты через плечо и выпрямился. Двинувшись тем же путем, которым он пришел, он сказал: «Пойдем со мной» и пошел быстрым шагом.

Сарита нахмурилась и поспешила за ним, но его ноги были длиннее, что позволяло ему делать большие шаги. Не помогал и песок под ногами. Это затрудняло ходьбу даже тогда, когда они двигались в более медленном темпе, который они установили при выходе из дома, поэтому они спустились вниз, чтобы идти по мокрому и более твердому прибою, несмотря на риск быть замеченными. приближающимся катером. Тогда Домициан шел с ней в ногу, чтобы не оставить ее позади, но не сейчас. Он, казалось, был охвачен какими-то сильными эмоциями и жаждал добраться туда, куда вел ее, так что Сарита подавила свой протест против его скорости и попыталась двигаться немного быстрее.

Сосредоточившись на Домициане и не отставая от него, Сарита сначала не заметила док, когда он появился перед ними. Или что-то еще, пока он не остановился и не повернулся, чтобы посмотреть на нее.

Замедлившись, Сарита заметила его выражение лица и, наконец, огляделась вокруг. Ее сердце забилось от беспокойства, когда она заметила пристань чуть впереди слева от них, и ее голова быстро дернулась вправо, даже когда ее ноги вообще перестали двигаться, но затем она просто уставилась на дом на пляже.

Сарита не знала, что она ожидала увидеть. Причал был намного меньше, чем перед домом доктора Дресслера. И все же меньше всего она ожидала увидеть тот же дом, в котором проснулась утром и который они покинули чуть больше часа назад.

«Но…» Она оглянулась назад, откуда они пришли, на мгновение задаваясь вопросом, не сбилились они спути и каким-то образом вернулись туда откуда ушли, но даже когда она это сделала, она знала, что этого не может быть. Она ошибалась. Это был не остров доктора Дресслера. По крайней мере, не тот, где были дома и лаборатория. Это был другой, гораздо меньший остров. и они просто обошли его и вернулись прямо к дому, из которого пытались сбежать.

Глава 8

Сарита вынырнула из бассейна и провела руками по волосам, отталкивая воду с волос и лица. Опустив руки в воду, она с легким вздохом посмотрела на водопад. Ночью было так же красиво, как и днём. В бассейне и по краям водопада горел свет. Он был и на доме, освещая террасу. Так что даже ночью это было действительно красивое место, кусочек рая посреди океана.

Жаль, что это было похоже на ту песню Eagles, подумала Сарита, ты никогда не сможешь покинуть это место. По крайней мере, так ей казалось, потому что, насколько она могла судить, они тут застряли.

Снова вздохнув, она откинулась назад, чтобы полежать на воде, и уставилась в ночное небо над головой. По ее предположению, прошло около получаса с тех пор, как Домициан привел ее на пляж перед домом. Преодолев шок от того, что снова оказалась у этого дома, и осознав последствия, Сарита взглянула на Домициана. Он заметил выражение ее лица, а затем молча повернулся и повел ее обратно в дом.

С тех пор они не сказали друг другу ни слова. Домициан просто поставил сумки на пол у входа и исчез в кабинете. Сарита ненадолго задумалась о том, чтобы распаковать сумки и убрать все, но потом подумала: «Зачем?

Она направилась в спальню и ванную за ней. Их экскурсия, какой бы короткой она ни была, оставила ее разгоряченной, потной и покрытой песком; душ казался хорошей идеей. Но как только она добралась туда, она просто стояла в ванной и оглядывая роскошную обстановку, ее желудок сжался. Это была часть тюрьмы. Симпатичная, но все же тюрьма, и Сарите вдруг стало невыносимо находиться внутри.

Повернувшись, она вернулась назад в гостиную, где бассейн привлек ее внимание. Прохладная вода, манила ее, предлагая успокоить ее напряженное тело. Следующее, что Сарита поняла, это то, что она двинулась к дверям. К тому времени, как она добралась до них, она расстегнула две булавки, которыми полотенце крепилось к верхней части купальника. Она открыла дверь и вышла, чтобы пройти к краю бассейна, расстегивая на ходу последнюю булавку, ту, что удерживала полотенце закрытым. Затем она просто бросила булавки и полотенце и нырнула в бассейн.

Теперь она лежала в прохладной воде, окруженная успокаивающими звуками природы. Шепот ветерка сквозь деревья, окружающих бассейн. Щебет ночных птиц. Плеск воды, шум водопада.

Это должен был быть маленький кусочек рая — вместо этого — это был ад.

— Сарита?

Выпрямившись в воде, она повернулась к дому, сразу заметив Домициана. Он вышел из столовой и двинулся через гостиную к двери в спальню, пока искал ее. Она позвала его, и он тут же остановился и посмотрел в ее сторону.

Заметив ее через стеклянную дверь, Домициан воспользовался той, которую она оставила открытой, и выскользнул наружу, чтобы встать у бассейна. Затем он просто смотрел на нее.

Сарита оглянулась, недоумевая, зачем он пошел в кабинет.

«У тебя все нормально?» — наконец спросил он.

— Ничего страшного, чувствую себя, как таракан в мотеле «Рауч», — саркастически сказала она. Когда на его лице отразилось замешательство, она поняла, что он не понял намека, и объяснила: «Это ловушки для тараканов. Таракан входит внутрь и не может выбраться обратно».

Домициан не улыбнулся ее неудачной шутке. С серьезным выражением лица он сказал: «Мы не в ловушке, Сарита. Я обещаю, что вытащу тебя с этого острова и доставлю в безопасное место.

«Нельзя давать обещаний, которые не сдержишь».

— Я могу его сдержать, — заверил он ее.

— Вы забываете, что доктор Дресслер может вернуться в любой момент. Он мог бы подъехать к пристани на лодке прямо сейчас, — заметила она.

— Он не придет сюда так скоро, — заверил ее Домициан.

— Ты не можешь этого знать, — сказала она.

«В его письме говорилось, что он отремонтировал и обновил этот дом только для этого случая, — напомнил он ей и указал, — он вряд ли пойдет на такие хлопоты и расходы ради одного дня использования».

— Верно, — задумчиво сказала Сарита. Она забыла об этой части письма. «Но зачем он это сделал? Какого черта он хочет от нас? — спросила она и услышала разочарование в собственном голосе.

— Не знаю, — признался Домициан, а затем объявил: — Я приготовил нам поесть.

Сарита чуть не сорвалась, сказав, что она не голодна, но на самом деле она была голодна, и вымещать свой гнев на нем не даст ей ответов, которые она хотела. Покачав головой, она подошла к лестнице и вышла из бассейна.

Домициан ждал с раскрытым полотенцем.

— Спасибо, — пробормотала Сарита, когда он накинул его ей на плечи. Сжав концы под подбородком, она прошла мимо него, говоря: «Я просто пойду переоденусь. Я быстро».

Если он и ответил, она этого не услышала, потому что поспешила внутрь.

Две минуты спустя Сарита сняла влажное полотенце, которым Домициан обернул ее, и перевела взгляд с него, на те вещи в гардеробе. Она ненадолго подумала о том, чтобы натянуть сухой купальник и приколоть к нему свежее полотенце, которое не было влажным, но на самом деле у всех оставшихся купальников были стринги, которые были просто неудобными. Она не хотела надевать ничего из этого. Кроме того, полотенце, которое она носила в тот день вместо тоги, валялось грязной кучей у бассейна, а то, которое она только что сняла, было влажным и были те, что они использовали как «сумка Санты» такими темпами у них закончатся все полотенца, если она продолжит использовать их как одежду.

Бросив мокрую тряпку, она решительно повернулась к подаренной ей одежде и с отвращением подивилась, кто подобрал все эти нелепые ночные сорочки. Что-то бормоча себе под нос, она остановилась на черном платье с короткой прозрачной юбкой и кружевом сверху, которое почти полностью закрывало ее грудь. Ей придется надеть к нему стринги, чтобы выглядеть хоть не много прилично, но верх — это то, что Домициан увидит, сидя за столом, и это было ее главной заботой. Большинство других платьев были прозрачными.

Она быстро натянула его, нашла черные стринги, надела их с гримасой и поспешила в ванную, чтобы расчесать мокрые волосы. Ее взгляд ненадолго скользнул к столику для макияжа, но затем она отвернулась. Это было не свидание. Последнее, что ей было нужно, это сделать себя привлекательной. У них уже были проблемы с тем, чтобы держать руки подальше друг от друга, и она не хотела в конечном итоге распластаться на обеденном столе и стонать на камеры, когда Домициан…

Сарита быстро оборвала эту мысль, почувствовав, как она стала влажной. Честно говоря, она была как сучка в течке рядом с мужчиной. Одна лишь мысль о нем заставила ее.

Вместо того чтобы закончить мысль, она бросила расчестку на прилавок и поспешила из комнаты.

Домициан был в столовой, стоя за стулом, который он вежливо отодвинул для нее, когда она вошла.

Сарита взглянула на его лицо, когда подошла, заметила, как его глаза начали светиться странным серебром, когда его взгляд скользнул по ее последнему наряду, и ей удалось не покачать головой, когда она села на свое место. К ее большому облегчению, Домициан даже не прикоснулся к ее плечу, но придвинул ее стул и занял место напротив.

Сарита взглянула на свою тарелку, а затем остановилась и с удивлением сказала: «Ломито с сальсой из манго!»

«Si». Домициан слабо улыбнулся, когда она взглянула на него с изумлением. «Это то, что ты заказывала каждый раз, когда ты была в моем ресторане, поэтому, когда я увидел, что у нас есть ингредиенты, я приготовил это».

Сарита криво улыбнулась. «Ну, теперь я знаю, какой у тебя ресторан. «Buena Vida» Буэна Вида была любимицей моего отца. Но дорого — это только для особых случаев, — сказала она с улыбкой. «До того, как мама умерла, папа водил ее туда каждый год на их годовщину. В первый раз я посетила его перед тем, как переехала в Канаду. Он хотел, чтобы «наша последняя трапеза в Венесуэле запомнилась», как он выразился, поэтому отвел меня туда».

Она слабо улыбнулась, затем выражение ее лица стало скорбным, и она сказала: «Мы снова были там пять лет назад, когда умер дедушка. Мы вернулись, чтобы устроить похороны, и в ночь перед отъездом домой папа снова взял меня туда. в последний раз я была там два года назад, когда папа… К большому ужасу Сариты, голос ее дрогнул, она быстро опустила голову и уставилась, внезапно остекленевшими от слез глазами, на Ломито с сальсой из манго на своей тарелке.

— Когда умер твой отец, и ты привезла его домой, чтобы похоронить между матерью и дедушкой, — торжественно закончил за нее Домициан.

Сарита кивнула, но сосредоточилась на своем дыхании. Она несколько раз глубоко вдохнула, а затем медленно выдохнула, все время думая: «Черт возьми, я никогда не плачу!»

«Вы ели в моем ресторане в ночь перед вылетом в Канаду», — добавил он. — На этот раз одна.

Сарита закрыла глаза, когда это последнее слово пронзило ее. Одна.

Она думала, что потеряла все, когда ее мать умерла, а отец увез ее от друзей и дедушки в Канаду. Но Сарита не чувствовала себя по-настоящему одинокой до того дня, когда у ее отца случился сердечный приступ и он покинул эту землю. О, у нее все еще были друзья, которых она приобрела в Канаде, и кадеты, которые проходили с ней полицейскую подготовку. Но она одна прилетела домой в Венесуэлу с телом отца, и она одна видела, как его похоронили.

Там не было даже ее бабушки, в чем была вина Сариты. Все произошло так быстро, и нужно было так много сделать, чтобы организовать отправку тела ее отца обратно в Каракас, а также организовать похороны, что она не догадалась связаться с бабушкой до утра в день похорон. К тому времени было слишком поздно. Тогда у нее не было номера телефона женщины. Они только переписывались. Итак, она видела, как похоронили ее отца, а потом написала и отправила бабушке письмо с известием о его смерти. В тот вечер она последовала традиции и поела в любимом ресторане своего отца в одиночестве.

— Я так хотел утешить тебя той ночью, — тихо сказал Домициан, а затем признался: — Я получил последний отчет от моего детектива на следующее утро. Я знал, что твой отец умер и что, ты прилетела домой с его телом, чтобы похоронить. В тот момент, когда я получил заказ на ломито с сальсой из манго, я выглянул в зал. Я не мог видеть твоего лица, ты сидела спиной к кухне, но я знал, что это ты. Ты выглядела такой потерянной и одинокой, сидя там совсем одна. Мне было трудно не подойти к тебе».

— Почему ты этого не сделал? — спросила она более резким голосом, чем собиралась. Но ей действительно нужно было утешение той ночью. Сарита подняла голову и посмотрела на него слезящимися глазами.

— Для тебя я был незнакомцем, — просто сказал он. — Ты бы не захотела утешения от меня. И если бы влечение между спутниками жизни переполнило бы нас, я побоялся, что ты возненавидишь себя за то, что произошло между нами в такое трагическое время.

Сарита коротко кивнула, затем посмотрела на свою тарелку и снова медленно выдохнула. Ломито с сальсой из манго. Она никогда не взглянет на него снова, не подумав о своем отце. и она просто не могла его съесть.

— Прости, — пробормотала она, отодвигая стул. — Думаю, я просто хочу лечь спать.

Домициан не возражал и не акцентировал, что он много работал, чтобы приготовить еду, которую она не захотела съесть. Он просто пробормотал, что понимает и отпустил ее. Сарита была совершенно уверена, что он не мог знать, насколько она это ценит.

Сарита не была уверена, как долго она спала или даже что ее разбудило, но вдруг ее глаза открылись, и она уставилась в темноту, прислушиваясь к тихому шороху где-то у изножья кровати. Навострив уши, она попыталась понять, что это такое, не выдавая себя тем, что не спит. Когда она не смогла, она медленно потянулась к прикроватной лампе, но остановилась, когда ее рука натолкнулась на материал.

Нахмурившись, Сарита провела рукой сначала влево, а затем вправо, но материал, казалось, висит там, как стена. Бесшумно приподнявшись немного на кровати, она провела рукой по ткани, пока не нашла конец, а затем потянулась, нащупала лампу с другой стороны и включила ее.

Конечно, она тут же ослепла от света, но ее глаза быстро привыкли, и Сарита заметила стену из белой ткани вдоль края кровати, свисающую с верхней рамы. Домициан стоял на стуле, прикрепляя третий кусок белой ткани вдоль рамы с противоположной стороны кровати.

— Простыни? — весело спросила она.

«». Домициан продолжил свою работу, сойдя со стула и встав на край кровати, чтобы натянуть ткань дальше вдоль рамы без необходимости двигать стул теперь, когда она проснулась.

Сарита наблюдала за игрой мускулов на его руках и груди, пока не заметила, что из ее положения открывается интересный вид на его боксеры. Прочистив внезапно пересохшее горло, она с надеждой спросила: «Мы собираемся заняться сексом?»

«Нет.»

«Нет?» Сарита недоверчиво взвизгнула. «Почему нет? К чему тогда все это?» — спросила она, указывая на занавеску из простыней, которая теперь почти окружала кровать. Она предположила, что это для того, чтобы они могли заняться сексом, не беспокоясь о том, что камеры в комнате зафиксируют это. Очевидно, нет, подумала Сарита и хмуро посмотрела на него.

Домициан усмехнулся над ее возмущением, продолжая свою работу, продвигаясь дальше по краю кровати, пока она не смогла протянуть руку и коснуться его. «Ты первая сказала «секса небудет! », а теперь возмушаешься «Почему не будет секса?» Взглянув на нее, он выгнул бровь. — У меня есть планы на тебя, тебе понравится.

«Хм.» Сарита пробормотала, но подавив желание прикоснуться к нему, села на кровати. Она откинулась назад, чтобы прислониться к спинке кровати, но не удосужилась натянуть простыни, чтобы прикрыть колени, несмотря на то, что теперь она была обнажена под прозрачной черной ночной рубашкой. Последнее, что Сарита сделала перед тем, как залезть под простыни, это сняла ненавистные стринги, которые она надела ранее. В них действительно было некомфортно. Она не смогла спать в них. Теперь она была почти обнажена ниже груди.

— О, — вздохнул Домициан. — Ты собираешься все усложнить, ?

— Я не понима, о чем ты говоришь, — сказала она, пожав плечами, расправляя плечи и выпячивая грудь, делая вид, что рассматривает свои ногти.

Домициан усмехнулся себе под нос, но продолжил работать. Казалось, ему потребовалась целая вечность, чтобы закончить, в основном потому, что он продолжал бросать на нее украдкой взгляды, вместо того чтобы обращать внимание на то, что он делал.

«Кончил.»

Сарита взглянула на него и увидела, что простыня теперь доходит до стены и с этой стороны, и нахмурилась, заметив, что он стоит снаружи. Она уже собиралась наклониться и отодвинуть простыню, чтобы посмотреть, что он делает, когда он сделал это сам.

Отодвинув простыню одной рукой, он залез внутрь, чтобы присоединиться к ней, удерживая поднос на другой руке, как опытный официант.

«Что это?» — спросила она с интересом, когда он позволил простыне снова закрыться и уселся рядом с ней, скрестив ноги.

«Еда. Ты должен поесть, — твердо сказал Домициан. «Ты съела чуть-чуть фруктов за весь день».

«Ой.» Сарита с интересом посмотрела на поднос, который он поставил на кровать между ними. Было на выбор мясо и сыр, крекеры, оливки, два стакана сока и один стакан вина.

— Кому вино? — подозрительно спросила она.

— Тебе, — легко ответил он. «Вино не для нас».

«Вас — бессмертных?» — спросила она с интересом.

Кивнув, Домициан взял маслину и сунул ее в рот.

— Чем оно плохо? — тут же спросила Сарита, беря крекер и выкладывая на него сыр и мясо.

«Единственный эффект, который оно оказывает на нас, заключается в том, что нано усердно работают над удалением алкоголя из нашего организма. Это означает потреблять больше крови».

Сарита при этом сморщила нос, положила крекер поверх мяса и сыра, сделав мини-бутерброд и съела половину за один присест. Крошки крекера тут же посыпались ей на грудь и бедра, и она скривилась. Подумав, что у них в постели будут крошки, она подняла руку, чтобы смахнуть крошки с груди, но Домициан поймал ее руку.

— Я слижу их позже, — заверил он ее, понуждая ее руку опуститься.

Медленная улыбка растянула губы и Сарита удовлетворенно сказала: «Значит, секс будет, но позже».

— Нет, — быстро ответил Домициан и сделал себе бутерброд с сыром, мясом и крекерами.

Сарита мгновение смотрела на него, наполовину сбитая с толку и наполовину раздраженная, но затем просто покачала головой и сунула в рот вторую половину своего бутерброда. Она была голодна. Скорее оголодавшая. А насчет, будет секс или нет, она будет волноваться позже.

Некоторое время они ели в тишине, а потом Сарита взглянула на Домициана и сказала: — Итак, ты шеф-повар в своем собственным рестораном. Почему ты согласился работать поваром для Дресслера?

Домициан выдохнул и пожал плечами. — Это долгая история.

— Ага, ну, мы пока никуда не собираемся, так что валяй.

Кивнув, он сказал: «За последние пару лет, в Соединенных Штатах, пропало несколько бессмертных. Сначала никто не заметил, потому что их было всего один или два, и они были далековаты друг от друга. Но в последнее время их число возросло, а время между похищениями сократилось, и это стало заметно».

Брови Сариты слегка приподнялись, но она кивнула, призывая его продолжать.

— Из телефонного разговора с Дриной я узнал, что мой дядя поручил Охотникам за изгоями заняться этим, и…

— Кто такая Дрина? — резко спросила Сарита, удивленная эмоциями, которые захлестнули ее при упоминании другой женщины. Собственничество, беспокойство и даже ревность внезапно захлестнули ее, что было неожиданно для Сариты, поскольку она не понимала своих чувств к мужчине.

— Моя сестра, — мягко объяснил он. «Она охотница за изгоями в Канаде. Раньше она жила и работала в Испании, где живет моя семья, но недавно нашла свою вторую половинку. Поскольку он жил в Канаде, а дяде нужно было больше охотников, она переехала к своей паре.

«У тебя есть семья?» — спросила она, не в силах скрыть удивления.

Домициан изогнул брови. — Ты думала, что меня принес аист?

«Нет, конечно нет. Я просто… Покачав головой из-за собственной глупости, Сарита сказала: Дресслер упомянул, что вы такие же, как и мы, с семьями и всем остальным, но, наверное, я просто… я имею в виду, что у Дракулы не было семьи, понимаешь? Наверное, я просто продолжаю путать тебя с ним. Увидев по выражению его лица, что ей удалось оскорбить его, она быстро сказала: «Я постараюсь этого не делать. Так что же такое охотники на изгоев?

Домициан какое-то время смотрел на нее прищуренными глазами, но затем медленно расслабился и объяснил: — По сути, это полиция бессмертных. Они охотятся на бессмертных изгоев, на тех, кто нарушает наши законы, питается смертными или причиняет им вред, пытается наделать новых бессмертных и так далее.

Ее брови поднялись. — У вас есть собственная полиция?

«Ну, смертная полиция не может справиться с нашим видом, с нашей способностью читать и контролировать мысли», — мягко заметил он.

«Правильно. Доктор Дресслер упомянул, что вы, ребята, можете это делать, — нахмурившись, сказала она. Наклонив голову, она добавила: «Но он сказал, что ты не можешь читать или контролировать меня?»

«Нет. Вот откуда я узнал, что ты моя спутница жизни, — торжественно сказал он.

Не желая говорить об этом, Сарита опустила глаза и попыталась придумать, что бы сказать, чтобы увести тему от разговора о спутнике жизни. Она не была уверена, что чувствует к мужчине, сидящему напротив нее. Он был чертовски сексуален, и у нее никогда не было такого секса, как у них, но на самом деле он все еще был для нее незнакомцем. и он был другим. Не смертный.

Сариту больше не ужасал тот факт, что он вампир. Было ближе к истине сказать, что она перестала беспокоиться об этом сейчас. Однако, хотя ей нужно было работать с ним, чтобы выбраться с этого острова, Сарита не была уверена, что сможет принять то, кем он был, когда это закончится. Она определенно не была готова думать о том, чего он может от нее хотеть, и сможет ли она это дать.

— Значит, твой дядя — глава бессмертной полиции? — спросила она, наконец, когда этот вопрос пришел ей в голову.

«. И нет, — сказал Домициан и усмехнулся, увидев выражение лица, которое она сделала в ответ на сбивающий с толку ответ. Сжалившись над ней, он объяснил: «Человек по имени Гаррет Мортимер должен быть главой Охотников, но он подчиняется дяде Люциану, который никогда не умел делегировать обязаности».

— Значит, на кухне два повара? — предложила Сарита.

Он благодарно улыбнулся ее выбору слов и кивнул.

— Почему этот парень, Мортимер, должен отчитываться перед твоим дядей? Кто он?»

— Мой дядя Люциан — глава Североамериканского совета бессмертных. Они издают законы и в основном управляют нашим народом. Он также имел обыкновение руководить охотниками, пока не назначил Мортимера ответственным за них.

— Ладно, ладно. Сарита кивнула, уверенная, что теперь поняла основы. — Значит, твой дядя приказал этому парню, Мортимеру, поставить на работу своих Охотников.

«. Они должны были выяснить, связаны ли исчезновения между собой, и если да, то кто за ними стоит. Бессмертные исчезали из нескольких районов, но последние трое исчезли из баров Техаса, поэтому они сосредоточились там, а в качестве приманки были отправлены охотники и добровольцы. Но что-то пошло не так. Пару недель назад двое добровольцев — насколько я понимаю, братья-близнецы — были вместе похищены.

— Близнецы, — пробормотала Сарита, вспоминая «эксперимент» доктора Дресслера. Ученые любили близнецов и эксперименты, на них. Она даже представить себе не могла, что он с ними сделает. Может быть, разрежет их пополам, а затем посмотрит, сможет ли нижняя половина Близнеца А срастись с верхней половине Близнеца Б, и наоборот? Сама эта мысль заставила ее содрогнуться от отвращения.

— К счастью, обоим мужчинам удалось сбежать, — наконец добавил Домициан, и никогда не узнает, как близко он был к тому, чтобы получить пощечину за то, что не сказал об этом сразу и не избавил Сариту от ее мучительных фантазий.

— Горстка людей Дресслера погибла, — рассеянно продолжил он, — но не раньше, чем наши люди узнали важную информацию. Во-первых, пленных собирались доставить в Каракас, а затем на остров, а во-вторых, что ответственным человеком был доктор Дресслер.

Сарита кивнула.

«Итак, дядя Люциан собрал столько охотников, сколько, по его мнению, он мог выделить, и прилетел сюда, чтобы попытаться найти Дресслера. Они быстро поняли, что он профессор университета здесь, в Венесуэле. Но он, должно быть, пронюхал, что они приближаются, или, возможно, подозревал, что они могут, когда не получил известий от своих людей, потому что к тому времени, когда охотники высадились в Каракасе, доктор Дресслер ушел в творческий отпуск.

«За первую неделю пребывания здесь все, что они смогли узнать, это то, что у Дресслера была квартира в городе, где он останавливался во время преподавания в университете, так и резиденция на каком-то острове, куда он ездил по выходным и во время летних каникул. Однако никто, похоже, не знал ни названия острова, ни его местонахождения, хотя было упомянуто, что у него есть вертолет, а также несколько лодок, которые он использовал для передвижения туда и обратно. Поэтому дядя Люциан решил, что им придется проверить каждый остров в радиусе пятисот миль от Каракаса.

Сарита моргнула и недоверчиво спросила: «Пятьсот?»

Домициан пожал плечами. «Он был маниакален в надежде ускорить охоту».

— Вы считаете, что пятьсот миль — это маниакально? — спросила она с недоверчивым смехом.

— , — заверил он ее. «Квартира в городе могла быть нужна только для вечерних занятий. Но это также могло быть связано с тем, что остров был слишком далеко, чтобы ездить туда и обратно каждый день, поэтому островной дом был похож на коттедж для американца или канадца. Вертолеты могут летать со скоростью сто сорок миль в час. Чтобы преодолеть пятьсот миль, потребуется всего три с половиной часа или чуть больше.

— Хм, — пробормотала она, кивнув. У пары парней на работе были коттеджи на севере, в Маскокас, в трех часах езды или больше, в зависимости от пробок и перекусов. Прошлым летом один из них пригласил группу коллег в коттедж на выходные. Сарита была одной из приглашенных, и она поболтала с людьми в соседнем коттедже. Они жили южнее и каждые выходные добирались до своего коттеджа по пять часов. уезжаешь в пятницу вечером и возвращаешься в воскресенье днем. Если дом на острове будет использоваться доктором Дресслером как коттедж, трех-четырех часов будет не так уж и много, как она предполагала.

— В любом случае, — продолжил Домициан, — дядя Люциан разделил территорию на четыре квадрата и отправил в каждый по две команды по два охотника.

«Что случилось?» — сразу же спросила она, когда он остановился.

— Сначала ничего, — ответил он. «Они использовали лодки, а не вертолеты, в надежде незаметно приблизиться, но нужно было охватить большую территорию».

«И?» — спросила Сарита, когда он замолчал.

— На третий день две команды из двух разных квадратов не вернулись, — торжественно признал Домициан. «Две женщины, Эш, моя тетя через брак, и Мирабо Ла Рош Макгроу были в одной лодке, а мои кузены Декер и Николас — во второй».

— О, — тихо выдохнула Сарита. Она знала, что он знал некоторых из пропавших бессмертных, но не знала, что они были его семьей, и спросила: «Ваши тетя и кузены тоже охотники за изгоями, как и твоя сестра?»

— , — пробормотал Домициан, затем откашлялся и продолжил: — В любом случае, когда две команды не появились к рассвету, дядя Люциан попытался отследить их телефоны, но они, должно быть, уже были отключены. Поэтому он вытащил всех из двух других квадратов и разделил их между двумя квадратами, из которых пропали команды. Но теперь они искали пропавших без вести охотников, а также остров, которым владеет Дресслер».

— Он проверял земельный кадастр? — спросила Сарита, а затем нахмурилась. «Так это называется в Канаде, я не помню, как это называется здесь, но у них должны быть какие-то записи о том, кто какую недвижимость покупает».

Домициан кивнул. «Они проверили. В Венесуэле нет собственности, зарегистрированной на Рэмси Дресслера».

— Рэмси, — пробормотала Сарита. Она никогда не знала имени доктора Дресслера. Ее бабушка никогда не упоминала об этом. Покачав головой, она сказала: «Тогда он, должно быть, использовал другое имя».

«, мы тоже так подумали, но мы понятия не имеем, какое имя он мог использовать».

— Верно, — выдохнула Сарита. — Так как Дресслер все еще здесь и мучает людей, я делаю вывод, что остров не нашли?

— Нет, и еще четверо охотников пропали без вести. На этот раз по одному из каждой команды из двух человек.

«Кто?» — спросила она с удивлением. «Как?»

Домициан беспомощно пожал плечами. «Никто не знает. С каждой командой была одна и та же история. Охотник был там, а потом вдруг исчез».

Сарита тупо уставилась на него, а затем покачала головой. «Ну, те, кто вернулся, должны были что-то увидеть или услышать. Они были на лодках, верно?

— , но все вернувшиеся охотники были за рулем. В каждом случае они говорили, что они двигались по воде, оглядывались, чтобы что-то сказать своему партнеру, а он исчез. Они не слышали и не видели ничего, что указывало бы на борьбу. И что бы ни случилось, это было быстро. В двух случаях пропавший разговаривал с капитаном, когда это произошло. Они что-то сказали, капитан ответил, оглянулся, а никого нет».

— Это просто жутко, — через мгновение заявила Сарита.

— , — пробормотал Домициан.

«Никто из них не был связан с тобой на этот раз, не так ли?» — спросила она с беспокойством.

Домициан медленно кивнул. «Мой дядя Виктор и еще один кузен Люцерн были среди тех, кого забрали. Моя сестра Дрина была в одной из команд, но, к счастью, она была у руля. Она вернулась, но мужчина, который был с ней, человек по имени Санто Нотте, не вернулся».

— Твоя сестра здесь, в Венесуэле?

«. Дядя Люциан призвал всех охотников из Северной Америке после того, как моя тетя и кузены пропали. Здесь сейчас также гражданские, пытающихся помочь, что приводит дядю Люциана в ярость, — добавил он с иронией.

— Почему это выводит его из себя? — удивленно спросила Сарита.

«Потому что он потерял так много охотников, опытных и обученных. Он считает слишком опасным присутствие здесь неохотников и опасается, что они станут просто пушечным мясом.

— Но он позволил тебе помочь, — заметила она.

— На самом деле, он отказался от моей помощи, когда я впервые предложил ее, — признался Домициан с кривой усмешкой и пояснил: — Когда я узнал, что он и остальные прилетели, я отправился прямо на арендованные ими виллы и предложил помощь, но он сказал нет, это слишком опасно, а я не охотник. Он пожал плечами. «Поэтому я вернулся в свой ресторан и помог, как мог».

«Еда?» она сразу догадалась.

Домициан кивнул. «Я готовил еду и отправлял ее на виллу».

«Я уверена, что они оценили это», — заверила она его.

Он пожал плечами и продолжил: «Я снова предложил свою помощь, когда моя тетя и двоюродные братья пропали без вести, но снова получил отказ».

Сарита протянула руку и сочувственно накрыла его руку. Он казался совершенно спокойным по поводу всего этого, но она чувствовала разочарование и гнев, кипящие под поверхностью из-за того, что ему не разрешили помочь в поисках его пропавших членов семьи.

Домициан мельком взглянул на ее руку, затем перевернул свою и нежно сжал ее пальцы, его плечи немного расслабились.

— Итак, — сказала она, прочищая горло, — что изменилось? Почему он, в конце концов, позволил тебе помочь?

— Ты, — сказал Домициан, слегка сжав ее пальцы.

«Я?» — спросила она с удивлением.

— , — сказал он торжественно. «Дресслер был постоянным посетителем моего ресторана как минимум два года и предлагал мне работу в качестве своего личного шеф-повара каждые пару месяцев в течение этого времени. Но два дня назад он позвонил. На этот раз, он упомянул, что Сарита, внучка одного из его сотрудников, приедет в гости, и он хотел предложить ей нечто большее, чем помои, которые подавала его кухарка.

— Алета не подает помоев, — сказала Сарита, выдергивая свою руку и сердито глядя на него за оскорбление женщины.

— Это сказал он, а не я, — торжественно заверил ее Домициан. «И теперь, когда я знаю, что он все это время знал, что ты моя спутница жизни, я уверен, что это был просто предлог, чтобы упомянуть твое имя и дать мне знать, что ты была здесь».

«Ой. да, наверное, так оно и было, — сказала она, расслабляясь.

— В любом случае, — продолжал Домициан, — на этот раз я едва ли мог отказаться от предложения, когда я знал, что ты на острове и, вполне возможно, в опасности. Так что я согласился на работу — как, несомненно, и ожидал Дресслер, — а затем отправился прямо на виллу, чтобы сообщить новости Люциану. Он криво улыбнулся. «Я ожидал, что он будет доволен. В конце концов, Дресслер понятия не имел, что я бессмертный, поэтому я не буду в опасности, и мой дядя сможет отследить мой телефон и узнать, где находится остров.

— Я так понимаю, он не видел все в таком ракурсе?

«Конечно нет. По его словам, я подвергал себя опасности. Дресслер, вероятно, знал, что я бессмертный, и это была просто ловушка, чтобы добавить еще одного в свою коллекцию, и Дресслер быстро выведит из строя мой телефон и меня, чтобы помешать преследованию. В чем, как оказалось, он был прав, — вздохнул Домициан.

— И все же он позволил тебе пойти, — сказала она.

Домициан фыркнул. «У него не было выбора. Это Южная Америка, Североамериканский совет не имеет власти ни здесь, ни надо мной. Как только я указал на это, у него не было выбора, и он начал строить планы, как лучше всего отслеживать меня, обезопасить и так далее».

Сарита кивнула, но теперь нахмурилась, обдумывая то, что он сказал, а затем спросила: «Я удивлена, что не возникло проблем».

«Каких?» — спросил Домициан.

— Ну, это не Северная Америка, — заметила она.

— Нет, — согласился он.

«Смертная полиция может быть довольно раздражительной по поводу юрисдикции и всего такого», сказала она с гримасой. — Разве Южноамериканский совет не возражает, что твой дядя попал под их юрисдикцию в погоне за преступником? Или твой дядя связался с ними и согласовал с ними эту операцию?

Домициан поморщился, а затем признался: — Вообще-то я предполагал, что они не знали, но когда мы были на пути к докам, на виллу поступил звонок, что Южноамериканский совет хочет его видеть. Дядя Люциан только сказал, что скоро будет, и повесил трубку, но один из мужчин, Джастин Брикер, сказал: «Ой-ой. Вот они и узнали, что мы здесь».

«Хм.» Сарита закусила губу. Если бы бессмертные были хоть чем-то похожи на смертных, она подозревала, что сейчас на материке может происходить мини-война за территорию, и гадала, как это выглядит между вампирами. Дуэль в сумерках? Покачав головой, она потянулась за другим крекером, намереваясь сделать еще один бутерброд, но остановилась, поняв, что все закончилось. Пока они разговаривали, они съели все до последней крошки с подноса, принесенного Домицианом. Не осталось даже оливки.

— Время десерта, — объявил Домициан, хватая поднос и быстро выскальзывая изкокона. Когда он не появился сразу, Сарита нахмурилась и переползла через кровать, чтобы отодвинуть простыню и посмотреть, что он делает.

Может быть, он уберет поднос и снимет боксеры? — с надеждой подумала она. Из него получится прекрасный десерт. Но когда Сарита выглянула, она увидела, что комната пуста. Домициан ушел.

Отпустив простыню, она с разочарованием упала на кровать. Мужчина посылал смешаные сообщения. Он не планировал заниматься с ней сексом, но планировал слизать с нее крошки. Теперь он, очевидно, ушел за десертом. Она понятия не имела, что он задумал.

Глава 9

Домициан разрезал последний профитроль пополам, наполнил его мороженым, как и остальные, а затем достал шоколадный соус, который он оставил, согреться на плите. Наклонив сковороду, он медленно полил им профитроли, которые разложил на тарелке, а затем поставил тарелку на поднос с вином и маленькими десертными тарелками. Он воспользовался моментом, чтобы осмотреть предметы на подносе, убедившись, что у него все есть, а затем взял его и направился обратно в спальню.

Сарита выбирала бананы фламбе в качестве десерта трижды, когда она ела в его ресторане, но после ее реакции на Ломито с сальсой из манго он не совершит подобной ошибки, подавая ей десерт, который она обычно заказывала. Он надеялся, что профитроли будут приняты лучше.

— Еще вино— весело спросила Сарита, когда он откинул простыню и забрался обратно в их кокон.

«Это мускат, идеально подходит для профитролей, но я сделал и капучино. Ты можешь взять один или оба, как хочешь». Он устроился на кровати, позволил простыне упасть на место и поставил поднос на кровать между ними.

— Профитроли? — спросила она с интересом и наклонилась, чтобы посмотреть на них. Ее глаза расширились. — Это ты сделал?

— Конечно, — сказал он с весельем.

«Я никогда не ела свежеприготовленные профитроли, — призналась она. — У меня были замороженные, которые продаются в бакалейных магазинах Канады, но…

— Гадость, — заверил он ее, кладя два кусочка на маленькую тарелку и предлагая ей. — Эти будут намного лучше.

Сарита слегка улыбнулась его хвастовству, взяв тарелку и вилку. Она отрезала кусочек профитролей с мороженым и сунула его себе в рот, пока Домициан наливал ей стакан муската, прежде чем отодвинуть простыню и наклониться, чтобы поставить бутылку с вином на прикроватный столик.

«Ммммммм».

Домициан позволил простыне упасть на место и повернулся, чтобы улыбнуться Сарите, когда она за стонала от вкуса профитроля. «Вкусно?»

Сарита кивнула и сглотнула. «О, да. Божественно, — заверила она его. — Ты Бог.

— Рад это слышать, — торжественно сказал Домициан и заметил момент, когда она поняла, что сказала, по тому, как она замерла, а потом покраснела от смущения. Когда Сарита продолжила, сделав глоток вина, Домициан вздохнул про себя и взял свою тарелку, чтобы поесть.

Женщина еще не смирилась с тем, что они спутники жизни, и он знал, что не должен ее торопить, но ничего не мог с собой поделать. Он ждал более двух тысяч лет, чтобы найти свою спутницу жизни. Пятнадцать лет назад он нашел ее, но заставил себя ждать, пока она вырастет и станет самостоятельной женщиной. План состоял в том, чтобы подождать, пока она проработает пару лет по выбранной профессии, а затем найти ее и ухаживать за ней, но Дресслер своими действиями все перечеркнул. Тем не менее, по его мнению, Домициан был невероятно терпелив. Однако, похоже, ему придется еще немного потерпеть. Он мог это сделать. Нельзя прожить так долго, не научившись терпению. Но это не значит, что ему это нравится.

Взглянув на Сариту, он заметил напряженное выражение ее лица и внутренне вздохнул. Женщина была закрыта, как черепаха в своем панцире. Ему нужно было немного открыть ее, прежде чем она увидит открывающиеся перед ней возможности. Проглотив кусок профитроля, он сказал: «Расскажи мне о себе».

Сарита удивленно посмотрела на него, а затем выгнула бровь. — Я думаю, что частный детектив рассказал тебе все, что нужно.

Домициан покачал головой. «Это были просто факты, написанные на чистой белой бумаге. Я хочу знать больше, чем факты. Я хочу узнать тебя, — твердо сказал он. «Я хочу увидеть прошлое твоими глазами. И настоящее тоже. Я хочу узнать твои мечты, твои желания, твое сердце. Я хочу узнать настоящую Сариту, а не факты ее биографии».

Сарита какое-то время смотрела на него широко раскрытыми глазами, а затем опустила голову и посмотрела на тающее и вытекающее из профитролей мороженое. Она молчала так долго, что он начал думать, что она вообще не ответит, но потом она сказала: «До тринадцати лет у меня было вполне нормальное детство».

Домициан медленно выдохнул, только тогда осознав, что затаил дыхание, не будучи уверенным, что она ответит на его просьбу.

Сарита пожала плечами. «Счастливые любящие родители, хорошая учеба, много друзей и дедушка, который меня избаловал и которого я обожала. а потом мою мать похитили».

Она откусила кусочек профитроля и мороженого, прожевала и проглотила, а затем выпила глоток вина, прежде чем добавить: «Хотя, я полагаю, это тоже было вполне нормально, если подумать. Похищение людей в Венесуэле — практически национальное развлечение, и в моей школе были пара детей, которые знали кого-то, кого похитили».

Домициан кивнул. В Венесуэле свирепствовали похищения людей. Похищали всех, и богатых, и представителей среднего класса, и даже бедняков. На самом деле это было настолько обычным явлением, что люди начали разбиваться на группы и откладывать деньги, чтобы расплатиться с похитителями и вернуть близких.

«Мой отец очень любил мою мать и делал все, что ему говорили похитители. В полицию он не обращался, никому ничего не говорил, а сам собрал требуемые деньги и отправился в назначенное ему место встречи. Он ожидал, что моя мать будет там и ее обменяют на деньги, но ему сказали, что так не пойдет. Что, как только они уйдут в безопасное место и будут уверены, что полиция не ждет их где-то там, чтобы напасть на них, они отпустят мою мать.

— Но они ее вернули, — тихо сказал Домициан, сожалея, что заставил ее вновь пережить эту часть ее жизни.

— О, да, — заверила она его, а затем с горечью добавила, — по кускам.

Домициан поморщился. Похищение произошло за три месяца до того, как он встретил Сариту и узнал, что не может ее читать. Детектив, которого он нанял, упомянул в своем первом отчете, что ее мать умерла в результате неудачного похищения, и из-за этого ее отец вывозил ее из страны, но не сообщил подробностей. Домициана не волновали потробности.

— Мне очень жаль, — мягко сказал он.

Сарита кивнула в ответ на его слова и снова посмотрела на свою тарелку, зачерпнув еще кусочек профитроля. Сглотнув, она сказала: «После смерти моей матери мой отец боялся, что со мной может случиться то же самое, и решил, что должен вывезти меня из Венесуэлы. Здесь он работал в Королевском банке Канады. Он был помощником менеджера в их филиале в Каракасе и с помощью менеджера банка смог получить перевод в филиал в Канаде». Выражение ее лица стало задумчивым. «Я думаю, что банк помог ускорить оформление документов, необходимых для нашего переезда. Тем не менее, казалось, что это заняло какое-то время, я думаю, несколько месяцев».

Она помолчала, очевидно, пытаясь вспомнить, а затем пожала плечами. «В любом случае, мы отправились в Канаду. Мы поселились в маленьком городке к югу от Торонто, откуда моему отцу было легко добраться до своего нового банка. К счастью, было лето, и школы еще не было. Ну, для всех остальных, — добавила она с иронией. «Мой отец хотел, чтобы я быстро влилась, как только начнется школа, и он хотел, чтобы я могла защитить себя, поэтому он записал меня на занятия боевыми искусствами два раза в неделю, а затем нанял учителя, чтобы обучить меня английскому языку. В то лето я изучала английский по восемь часов каждый день. Это был английский, английский, английский с редкими вечерними перерывами на боевые искусства».

— Твой отец нашел учителя, готового работать семь дней в неделю? — спросил он с весельем.

«О нет, учитель учил меня только в будние дни, мой отец учил меня по субботам и воскресеньям. и обычно пара часов по будням после работы. Вся моя жизнь была сплошным английским. К началу занятий в школе меня до смерти тошнило от сокращений и порядка прилагательных и существительных». Она закатила глаза, потом вздохнула и пожала плечами. «Но я знала достаточно, чтобы пойти в обычную школу».

— Ты пошла в старшую школу в тринадцать? он спросил.

— Четырнадцать, — поправила она. «Мой день рождения-"

— Седьмого июля, — закончил за нее Домициан, кивнув. «Да. К началу учебного года тебе было уже четырнадцать.

— Верно, — медленно сказала она, глядя ему в глаза. — Твой частник сказал тебе дату моего рождения.

— Да, — просто сказал он.

— Хм, — пробормотала она, а затем продолжила, — в любом случае после этого моя жизнь снова стала нормальной. Танцы в старшей школе, походы в торговый центр с друзьями, вечеринки в кустиках, создание…

— Извини, — прервал он. «Вечеринки в кустиках? Это что?»

Сарита пожала плечами. «Именно так, как это звучит, вечеринки в кустиках».

Домициан поджал губы, а затем сказал: — Это будет очень маленькая вечеринка.

«Черт возьми, нет, тонны детей приходили. Как я уже сказала, это был небольшой городок. Делать особо было нечего, если не ездить в город, а первые два года старшей школы никто никуда не ездил. Но даже после того, как мне и моим друзьям исполнилось шестнадцать и мы получили права, никто из наших родителей не позволял брать семейную машину для поездок. Я не думаю, что кто-то действительно это делал. Старшие дети тоже были на вечеринках в кустиках».

— В кустиках? — спросил он с недоверием. «Где вы столько кустиков то нашли?

— Да, — сказала она, не понимая его замешательства, и тут ее глаза расширились. «Не куст, как растение, не . Куст, как небольшой лесной массив или лес, ».

«Ах.». Домициан кивнул, кривая улыбка изогнула его губы. «Я выучил английский много веков назад и до сих пор не могу понять его правильно. Я впечатлен тем, что ты освоила его за лето».

«Я бы не сказала, что освоила его тем летом», — заверила она его, как будто забавляясь. «У меня все еще были трудности в первый год в школе, но я знала достаточно. Кроме того, ты прекрасно говоришь по-английски. Постоянно появляются новые слова и термины или сленг. Даже изучая его каждый день, иногда трудно понять. Дети всегда придумывают что-то, чего я никогда раньше не слышала».

Домициан мягко улыбнулся. Она пыталась заставить его чувствовать себя лучше, как будто он мог чувствовать себя глупо из-за того, что совершил ошибку. Его самооценка была не такой уж и ранимой, но с ее стороны было мило беспокоиться о нем.

«В любом случае, как я уже сказала, потом жизнь наладилась. Я окончила школу, поступила в университет, чтобы получить диплом криминалиста, прошла подготовку в полицию и… — она пожала плечами, — теперь я живу в сказке.

Брови Домициана приподнялись из-за нотки сарказма в ее голосе. «Полиция не сказка?»

Сарита скривилась. — Да, нет… — она покачала головой, — я хотела быть полицейским, чтобы помогать людям. Чтобы убедиться, что никто больше не потеряет свою мать так, как я. Вместо этого я убираю пьяных с тротуара, останавливаю нарушителей скорости и арестовываю магазинных воров. И никто из них не берет на себя ответственность за то, что с ними происходит. Они не говорят: «Спасибо, офицер, что не оставили меня замерзать на тротуаре» или «Извините, офицер, вы правы». Они всегда пытаются найти оправдания. Пьяного, кто-то напоил. Водитель был незнаком с дорогой и думал, что его спидометр не работает, или все едут и он едет. А магазинный вор? О нет, он не воровал в магазине, он просто по рассеянности уронил вещь в сумочку или штаны и забыл заплатить».

Она раздраженно вздохнула. «А когда не действуют оправдания, они становятся агрессивными: ругаются и кричат, пинаются, сопротивляются, пока ведешь их до машины. И все это время они кричат своим друзьям, чтобы они сняли это на видео. «Это жестокое обращение! Это беспредел!

«Временами это чертовски угнетает, должна вам сказать. Я стала полицейским, чтобы помогать людям, но они хотят помощи, когда им это удобно. Например, пару месяцев назад мы с Джексоном остановили парня за превышение скорости и вилянее. Он-"

«Скорость и виляние?» — прервал ее Домициан. — Я понимаю превышение скорости, но под вилянием, что ты имеешь в виду?..

«Когда едет по всей дороге от бардюра, до бардюра», — объяснила она.

«Ах». Домициан кивнул. «Сожалею. Продолжай.»

«Итак, он выдувает зашкаливаюший результат … я имею в виду на алкотестере», — она остановилась, чтобы объяснить. «Он показывает, сколько алкоголя в организме».

Домициан кивнул.

«Ну вот, значит, он превысил установленный законом лимит, и начинает бузить, когда мы его арестовали. Ругается, дерется. Ничего нового, верно?»

Очевидно, это был риторический вопрос, потому что она продолжила: «Перенесемся на две недели назад. Нас вызывают на ДТП. Симпатичную шестилетнюю девочку сбили, когда она переходила дорогу. Выяснилось, что водитель был под градусом».

— И это тот же человек, которого ты арестовала двумя неделями позже, — догадался Домициан.

«Нет. Он отец ребенка. А пьяница — сосед. Но отец, отпустивший ребенка одного и желавший убить нас обоих всего полтора месяца назад, когда ехал вдрызг пьяный по этой же улице, кричал о том, что мы не делаем свою работу и не вылавливаем пьяных водителей в его районе.

«Козел!» — воскликнула она с отвращением. «Я хотела удавить парня. Но нет, я должна быть вежливой и выслушивать его оскорбления. И все время, пока он кричит на меня, я пытаюсь утешить маленькую девочку со сломанными костями, пока мы ждем скорую».

Когда она с раздраженным откинулась на спинку кровати, Домициан мягко сказал: — Звучит очень неблагодарно.

«Это так, — заверила она его, а затем добавила: — И не так».

«Как это?» — спросил он со слабой улыбкой.

Сарита криво улыбнулась в ответ. «Иногда ты действительно можешь помочь кому-то. И иногда они даже ценят это, и эти дни, — она глубоко вздохнула, — эти дни компенсируют все дерьмовые дни. Но их не много. Я работаю всего год, а как будто десять. Когда вижу, что люди делают друг с другом? Она грустно покачала головой. «Иногда мне стыдно быть человеком».

Они оба помолчали с минуту. Сарита задумчиво смотрела в свою чашку капучино. Он так же задумчиво смотрел на нее, думая, что ее работа кажется невероятно неблагодарной и напряженной. Большинство полицейских, без сомнения, ввязывались в это, потому что хотели помочь людям. Но он подозревал, что вещи, которые она описала, быстро убивали весь интузиазм. Да эта работа, определено, заставила ее нарастить панцырь и быть жесткой, что бы она была сильной и могла справиться с любой черезвычайной ситуацией.

Как только он убедит ее стать его спутницей жизни, возможно, ему следует поговорить с ней об изменении ее карьеры и…

На этом Домициан остановил свои мысли и слегка покачал головой. Если бы он хотел послушную куклу, которая бы делала, то, что он хочет, он мог бы выбрать любую смертную, которая пришлась бы ему по вкусу. Но одна из причин, по которой спутники жизни были такими особенными, заключалась в том, что ими нельзя было управлять. И единственная причина, по которой он оставил Сариту расти, а не претендовать на нее, когда он нашел ее в таком юном возрасте, заключалась в том, чтобы она могла вырасти в самостоятельную женщину и не быть ведома им.

Нет. Он не стал бы пытаться убедить ее сменить карьеру. Он позволит ей принимать собственные решения и просто поддержит ее.

Сарита допила остатки капучино и с легким вздохом поставила чашку обратно на поднос, затем расправила плечи и взглянула на Домициана. Похоже, он был угнетен ее маленькой тирадой, так же, как и она. Пора сменить тему разговора, решила она и сказала: «Итак, твоя очередь. Давай раскажи о себе».

Домициан вскинул голову и с удивлением посмотрел на нее. «О себе?»

Она усмехнулась над выражением его лица, а затем поддразнила: «Что? У такого симпатичного мальчика, как ты, никогда не было девушки, которая хотела бы заглянуть в твои глаза и услышать о твоей жизни?

— Не припоминаю, — сказал он с улыбкой.

Сарита недоверчиво фыркнула. «Да брось.»

— Я говорю правду, — заверил он ее.

Сарита подозрительно посмотрела на него, а затем выгнула бровь. — А что ты делаешь на свиданиях? Я имею в виду, что большинство людей хотя бы немного рассказывают о себе».

«Я не хожу на свидания».

— Шутишь, — медленно произнесла Сарита, а затем покачала головой. «Извини, приятель, никто не становится таким талантливым, как ты, в спальне, или, лучше сказать, в ванной и на шезлонге, — сухо добавила она, прежде чем закончить, — без пары тысяч сексуальных опытов за плечами».

«Ах». Домициан пробормотал, а затем мягко пожал плечами. — У меня был секс, конечно.

«Конечно. Ты просто не удосужился сначала поговорить с женщинами, с которыми спал, — сказала она с недоверием, а затем выпрямилась, поняв, что именно так это и произошло с ней. Она ни черта не знала о нем, кроме его имени и того, что он бессмертный, когда набросилась на него в ванной.

— Я, несомненно, разговаривал с женщинами, с которыми спал, как ты очаровательно выразились, — сказал он с весельем. «Однако это было так давно, что я не помню, спрашивали ли они о моей жизни».

Этого было достаточно, чтобы отвлечь Сариту от беспокойства по поводу того, что, как она опасалась, может быть расценено как распутное поведение, и теперь она смотрела на него, задаваясь вопросом, как давно он не спал с женщиной. Он был бессмертным — ему могло быть двести, может быть, даже триста лет. Неужели прошло десять лет? Двадцать? Может быть, даже пятьдесят лет с тех пор, как он последний раз спал с женщиной? Как говаривал ее отец, единственный способ узнать — спросить, что она и сделала.

«Как давно ты спал с женщиной? До меня, — быстро добавила она на случай, если он попытается уйти от ответа.

«Хм.» Домициан наклонил голову, очевидно, ему пришлось немного подумать, чтобы вспомнить, а затем кивнул и сказал: «Я думаю, что это было, когда Авлет сменил Александра II».

Выпив капучино, но все еще испытывая жажду, Сарита только что протянула руку, чтобы взять бокал вина, который он налил ей. Выпрямившись с ним в руке, она взглянула на него с замешательством. «Кто? Когда?»

— Извини, — сказал Домициан, пожав плечами. «Я должен был сказать, когда Птолемей XII Неос Дионис сменил Птолемея XI Александра II на посту царя Египта».

Сарита тупо смотрела, а затем просто сказала: «Э?»

Домициан нахмурился и продложил: «Неос Дионис был также известен как Авлет или Нотос, так понятней?»

«Ты шутишь, что ли? Блин, не помогает! О чем ты говоришь?» — спросила она с раздражением. «В Египте президенты, а не короли, и сейчас это какой-то парень по имени Сисси или что-то в этом роде».

— Эл-Сиси, — поправил он ее. «И да, сейчас у них есть президенты, но до этого были короли, когда я там жил. Или фараоны».

«Фараоны?» — выдохнула она. «Серьезно? Фараоны?

«». Он кивнул, словно очарованный выражением ее лица.

— Но фараоны… Это было раньше… Господи, ты…

— , фараоны правили до Христа, — сказал он, кивнув. «Затем римляне вторглись примерно в 30 г. до н. э. и они носили титул императора… В чем дело? С тобой все впорядке? Зачем ты пьешь вино? — спросил он с беспокойством.

Сарита только покачала головой и допила остатки вина из своего когда-то полного бокала. К тому времени, когда она закончила, она задыхалась. Поставив пустой бокал на поднос, она покачала головой, а затем с минуту смотрела на Домициана, отдышавшись, прежде чем сказать: Я..Я.. — "

— Сосредоточься, mi Corazon, — призвал он. — Ты сможешь это выговорить.

«Не говорите мне, что ты родился в 30 г. до н. э.», — твердо сказала она.

— Конечно, нет, — согласился Домициан, повернувшись, чтобы отодвинуть простыню и взять с тумбочки бутылку вина.

— Слава Богу, — пробормотала Сарита, ее тело расслабилось.

«30 год до н. э. это когда я в последний раз наслаждался близостью с женщиной. до тебя, конечно же, — объяснил он, опуская простыню на место и поворачиваясь с бутылкой. «Я родился в 260 году до нашей эры».

— Не может быть, — сразу сказала она.

— , может быть, — заверил он ее и начал наливать ей в бокал еще вина.

— Нет, ты… дай мне бутылку, — пробормотала она и выхватила ее у него из рук, когда он перестал наливать и с удивлением взглянул на нее в ответ на ее просьбу. Не обращая внимания на это, Сарита поднесла бутылку к губам, чтобы выпить прямо из нее.

— Детектив, которого я нанял, не упомянул о проблемах с алкоголем, — сухо сказал Домициан, наблюдая, как она пьет.

Сарита сердито посмотрела на него из-за бутылки, но затем перестала пить и опустила ее. И просто смотрела на него.

Не обращая на нее внимания, Домициан положил еще один профитроль на тарелку и предложил ей.

Сарита была так раздражена им, что готова была из принципа отказаться. Но профитроли были так хороши, и не их вина, что она на него зла. Было несправедливо вымещать на них свой гнев, поэтому она взяла тарелку, пробормотав очень короткое «Спасибо».

— De nada, — пробормотал Домициан, наблюдая, как она отрезала большой кусок профитроля и запихнула его в рот.

В своем раздражении она не обращала особого внимания на то, что делала, и кусок был намного больше, чем она планировала. Это означало, что она должна много жевать и двигать пищу во рту, прежде чем проглотить, чтобы убедиться, что она не подавится. Все это время Сарита смотрела на Домициана.

— Я не понимаю твоего беспокойства, — сказал он, наблюдая, как она жует. — Ты сказали, что Дресслер рассказал о нано, о том, что мы бессмертны, и прочее.

Сарита проглотила еду, сделала глоток вина из бутылки, чтобы откашляться, и кивнула. «Да. Бессмертные. Но я думала, сто лет, может быть, двес. но не две тысячи!

— Две тысячи двести …

«Боже мой!» Слова вырвались изо рта Сариты, и ее глаза стали большими, как блюдца. — Две тысячи лет?

— Две тысячи двести …

«В Египте?» Она прервала его вторую попытку сообщить ей его точный возраст.

«. Я жил в Египте две тысячи двести …

— Значит, ты носил те маленькие белые юбочки и прочее?

«То, что я носил, было шендитом, а не юбкой», — сухо сказал он.

«Если это означает беленькую юбочку, то да», — сказала она с ухмылкой, а затем снова начала подносить бутылку к губам, но остановилась, когда ей пришла в голову мысль. — Ты был там, когда римляне напали?

«».

«О Боже!» Сарита отхлебнула еще немного вина, а затем опустила бутылку, чтобы сказать: «Пожалуйста, не говори, что тебе пришлось обменять юбку на эти нелепые длинные тоги и эти нелепые листья на голове».

— Боюсь, что да, — весело сказал Домициан, когда она снова подняла бутылку, чтобы сделать еще один глоток. — Хотя, будучи гладиатором, я должен был носить подвязку и…

«Боже мой! Ты был гладиатором? — спросила она, как только смогла опустить бутылку и проглотить то, что она выпила. — О, держу пари, ты был очень сексуален, как гладиатор.

«Э.». — сказал Домициан, не зная, что на это ответить. У него было здоровое эго, но было несколько эгоистично соглашаться с ней в том, что он выглядел горячим в своей сублигакуле.

— Расскажи, как это было?

— Носить сублиг…?

— Нет, нет, — прервала она. «Каково было быть гладиатором?»

Домициан пожал плечами. — Ранний подъем, хорошая еда, упорные тренировки, самые потрясающие массажи, которыми я когда-либо наслаждался в своей жизни, и…

— Подожди, подожди, — нахмурившись, сказала Сарита. — Ты вампир.

— Бессмертный, — сухо поправил он.

— Как угодно, — сказала она, махнув рукой. — Но как гладиатору тебе придется все время находиться на солнце…

«Нет. Я могу управлять разумом, помнишь? — мягко сказал он. «Я просто следил за тем, чтобы врачи всегда помещали меня в тень, когда была тренировка».

— Врачи решали, где ты будешь драться? — удивленно спросила Сарита.

— Не доктора, Doctores, — мягко поправил ее Домициан. — Так звали тренеров.

«Ой.» Она пожала плечами. «Хорошо, значит, ты должен тренироваться в тени, но ты не можешь гладиарить в тени. Это же Колизей, под открытым небом».

«Да, но каждому гладиатору приходилось драться только три или четыре раза в год, максимум пять», — сказал он, пожав плечами.

«Как?» — выдохнула она с недоверием.

Ухмыляющийся Домициан кивнул. «. Остальное время это была просто хорошая еда, тренировки, массажи, бани и жаждущие женщины. Жизнь была хороша».

«Хм. Конечно, — пробормотала Сарита, внезапно выглядя раздраженной. — Если это все, что ты хочешь от жизни.

— Я был молод, —весело сказал Домициан. «Это было все, чего я хотел от жизни».

— Эм, нет, — сухо сказала она. «Ты сказал, что Рим завоевал Египет в 30 г. до н. э., и если ты родился в 260 г. до н. э. тебе было. э, давайте посмотрим, мы должны вернуться назад, так что двести шестьдесят минус тридцать. двести тридцать лет, — сказала она, а затем выгнула бровь. «Двести тридцать лет — это не молодо».

«На самом деле мне было всего сто пятьдесят. Я был гладиатором в 110 г. до н. э. в то время я все еще наслаждался едой и сексом», — объяснил он. «И именно в Риме, а не в Египте я был гладиатором».

— О, — нахмурилась Сарита. — Я подумала, что ты родился в Египте.

«Да. Моя семья была из Египта, и я жил и работал там первые тридцать лет».

— Кем работал? — спросила она с любопытством.

«Меня учили быть сэшем — писцом, — объяснил Домициан. «Так хотела, моя мать, и я пытался, но это было ужасно скучно, и когда мне было лет двадцать пять, я сбежал в солдаты. Я думал, что это, конечно, будет интереснее, и это было временами, но в мирное время это была просто каторга, помощь в перемещении камней для пирамид и тому подобное. Я выдержал всего пять лет или около того».

«Действительно? Ты помогал строить пирамиду? — зачарованно спросила Сарита.

Домициан слабо улыбнулся в ответ на этот вопрос. «Я думаю, это можно назвать, «помощью в строительстве пирамиды». Я помог сдвинуть несколько больших блоков, но на этом все, и это была непосильная работа даже для бессмертного, — заверил он ее. «Как бы то ни было, мне это вскоре надоело, и я оказался в Остии, где десять лет проработал мочеиспускателем».

«Э-э, что такое мочеиспускание?» — спросила Сарита, сморщив нос.

— Мочеиспускатели, — сказал он со смехом. «Дайвер-спасатель. Мы ныряли на глубину до тридцати метров, не имея ничего, кроме водолазного колокола с запертым в нем воздухом. Как только он заканчивался, нам приходилось всплывать и глотать свежий воздух, чтобы вернуться вниз. Опасная работа для смертных, но не для меня, там я хорошо заработал.

«Оттуда я отправился в Китаи, где десять лет дегустировал еду императора Цинь Шихуанди. Я предварительно пробовал еду, чтобы проверить ее на наличие яда, — объяснил Домициан, а затем добавил: — Еще одна очень опасная работа, если бы я был смертным, т. к. императора не любили. Но я был бессмертным, так что.». Он пожал плечами. «В то время мне там хорошо платили, что является одной из причин, по которой я остался на целое десятилетие, но это также было потому, что я обнаружил, что мне очень нравится еда».

— А до этого ненравилась? — весело спросила она.

«Ну, да. Ну, иногда. Солдаты не ели изысканных блюд, а я сам не был хорошим поваром, так что время, проведенное мной в качестве мочеиспускателя, то же было не очень в этом плане, но у императора были настоящие повара, и еда ему нравилась. И мне тоже. Еда была новой и другой. Я решил, что хочу путешествовать и пробовать еду из других культур. Итак, несмотря на то, что мне предложили много монет, чтобы я остался, я ушел и начал свое странствие, пытаясь попробовать разные продукты и тому подобное. По крайней мере, пока я не начал терять вкус к еде».

«Когда это было?» — сразу спросила она.

Домициан вздохнул и задумался. «Думаю, это началось, когда мне было около ста восьмидесяти лет или около того. Я стал есть все реже и реже, и пять лет спустя на праздновании восшествия на престол Птолемея XII я в последний раз действительно наслаждался едой».

«И последний раз, когда у тебя был секс», — сказала она.

Домициан кивнул. «Два аппетита часто угасают вместе».

«Почему?» — сразу спросила она.

Домициан беспомощно пожал плечами. «Это случается со всеми бессмертными, в конце концов. На самом деле я продержался дольше, чем некоторые представители моего вида. Думаю, потому что путешествовал и пробовал разные экзотические блюда».

— И разных экзотических женщин? — кисло предложила она.

«», — сказал он без извинений, а затем добавил: «Все они давно мертвы и обратились в прах, поэтому больше не заслуживают твоей ревности».

«Я не ревную!» Сарита сразу запротестовала, но не была уверена, что говорит правду. Она определенно что-то почувствовала, когда вспомнила о его экзотических женщинах. Черт, я ревную, поняла она и сделала еще глоток из бутылки.

Опустив ее, она прищурилась и спросила: «Так чем ты еще занимался, кроме мочеиспускания и гладиаторства?»

— Мочеиспускатели, — поправил Домициан, рассмеявшись, а затем добавил: — Я не думаю, что гладиаторство — есть такое слово.

«Плевать.». Сарита равнодушно отмахнулась. — Итак, что еще ты делал? — спросила она.

Домициан пожал плечами. «Как только я потерял аппетит, я метался между сельским хозяйством, переездами как торговец и открытием и содержанием пабов или общежитий, время от времени подрабатывая наемником, чтобы практиковаться в защите».

— Что за наемничество?

— Какое-то время я был драгуном, — сказал он, немного подумав.

«Кем? Вы, ребята, пьете кровь и выдуваете огонь?

«Драгун, а не дракон», — сказал он со смехом. «Драгун — это мушкетер на коне».

— О-о-о, — выдохнула Сарита, пораженная. «Мушкетеры — это круто. Бьюсь об заклад, ты был сексуален с длинными волосами и этими вычурными шляпами.

— Шляпы из фруфру? — спросил он оскорбленно.

«Ну, знаешь, с широкими полями и торчащими из нее перьями», — сказала она, махая руками вокруг головы, чтобы показать ему, что она имеет в виду. «Большинство парней не смогли бы это вынести, но я уверена, что ты можешь. Точно так же, как я держу пари, что ты клево смотрелся в этой египетской юбочке.

Когда Домициан просто посмотрел на нее с ошеломленным выражением лица, Сарита спросила: «Ты когда-нибудь был пиратом? Я представляю тебя пиратом. В узких черных штанах, просторной рубашке и с длинным мечем.

Домициан медленно кивнул. «. Так получилось, что я недолго поработал пиратом».

«Нет!» Сарита изумленно вздохнула. — О, ты был плохим!

«В свою защиту скажу, что я помогал моей сестре Александрине всего год или около того. На ее корабле не хватало парочки мужчин, так что я на какое-то время присоединился к ней, чтобы помочь.

— Твоя сестра была капитаном пиратов? — спросила она, широко раскрыв глаза.

— Ну, технически Дрина была капером, — признал Домициан.

«Ах, пиратство с разрешения», — сказала Сарита, мудро кивнув, а затем спросила: «Есть ли другие работы, которые были интересны? Ты когда-нибудь был рыцарем?

«Я был посвящен в рыцари три или четыре раза, — признался он, а затем объяснил, — каждый раз в другой стране».

«Что еще?» спросила она.

Домициан покачал головой. «Боюсь, что больше ничего особенного я не делал. Кроме этого, я занимался сельским хозяйством и… о, чуть не забыл, какое-то время я был бегуном с Боу-стрит. Они были-"

«Я знаю, что такое «Бегущие с Боу-стрит», — со смехом прервала ее Сарита. «Я офицер полиции, а эти ребята… ну, у меня был учитель, который считал их первой профессиональной полицией Лондона». Она улыбнулась. — Значит, ты тоже когда-то был копчиком.

— Я думаю, ты имеешь в виду копом, — весело сказал Домициан. «Да, и я думаю, что хорош, и я думаю, что ты накидалась».

«Я? Никогда, — заверила она его. «Я не пью».

— Что объясняет, почему ты сейчас навеселе, — сухо сказал он, взяв с ее колен наполовину опустошеную бутылку и отодвинув простыню, снова поставил бутылку на прикроватный столик.

«Не знаю, почему ты так подумал», — сказала Сарита, выпрямившись на кровати и пытаясь сделать серьезное лицо, от чего ей захотелось захихикать.

— Потому, что… — Домициан позволил простыне упасть на место и снова повернулся к ней лицом, — потому что ты смеешься, улыбаешься и совершенно расслаблена. Я подозреваю, что это три вещи, которые ты не часто позволяете себе делать».

«О, так теперь ты говоришь, что я тоже пьянь», — обвинила она дразня.

— Никогда, — торжественно сказал он. «Но я говорю, что у тебя красивая улыбка, и если стакан или два вина заставят тебя расслабиться настолько, чтобы поделиться ею со мной, то я думаю, что буду подавать тебе вино за каждым приемом пищи».

Сарита сглотнула, ее улыбка дрогнула. Трезвая мысль проскочила в ее сознании и она сказала: «Я не хочу больше находиться здесь, Домициан».

После некоторого колебания он наклонился вперед и обхватил ее затылок, чтобы притянуть к себе и прошептать: — Потерпи еще завтрак и обед, mi Corazon. Я планирую вывести нас обоих с этого острова завтра ночью.

«Завтра?» — спросила она с удивлением. Слегка отстранившись, она посмотрела на его лицо, когда он кивнул. «Как?»

Это слово было едва слышным шепотом, но он услышал и потянул ее назад, чтобы сказать: «Я собираюсь плыть к материку».

Ее глаза расширились от шока. — Ты собираешься оставить меня здесь одну?

— Тише, — прошептал Домициан и прижался лбом к ее лбу. — Нет, mi tresoro, я бы никогда этого не сделал. Я возьму тебя с собой. на буксире.»

Сарита на мгновение уставилась на него, а затем открыла рот, чтобы сказать ему, насколько безумной была эта идея. Но Домициан поймал слова еще до того, как они успели сформироваться, просто поцеловав ее.

Вздрогнув, Сарита подняла руки, чтобы оттолкнуть его, решив сказать ему, что его план совершенно безумен. Но к тому времени, когда ее пальцы коснулись его плеч, мысль была потеряна, и она поймала себя на том, что цепляется за него, отвечая на поцелуй.

Руки Домициана тут же сомкнулись вокруг нее, легли на ее спину и крепко прижали к своей груди, Сарита застонала ему в рот и переместилась на колени, чтобы придвинуться ближе. Это выравнило их росту, а затем, его руки скользнули под прозрачную черную ночную рубашку и скользнули вверх по ее ногам.

Когда одна рука обхватила ее попку, а другая скользнула вверх, дразняще касаясь ее ног, Сарита ахнула и разорвала поцелуй.

— Ты сводила меня с ума всю ночь, mi Corazon, — прорычал Домициан, отпустив ее попку и потянув за прозрачную ткань ночной рубашки. «Сними это для меня. Я буду лизать и сосать твою грудь».

Сарита застонала, когда рука между ее ног снова подразнила ее, а затем быстро схватила материал ночнушки и сдернула ее. Не успела она сдернуть ее, как Домициан сомкнул рот на возбужденном соске и начал тянуть, а его пальцы перестали дразнить и плавно скользнули по теплой, влажной плоти между ее ног.

«Ох!» Сарита ахнула, отбрасывая ночную рубашку. Схватившись за его плечи, она тяжело дышала: — Я думала, ты…. сказал. никакого секса».

Отпустив ее сосок, он поднял голову, чтобы встретиться с ней взглядом, и согласился: «Никакого секса. Я займусь с тобой любовью».

Глаза Сариты расширились, но она охотно согласилась, когда он помог ей лечь на кровать.

Глава 10

Сарита проснулась резко и с уверенностью, что ей нужно немедленно встать и пойти в ванную. Слишком много вина было вчера по ее мнению. Хорошая новость заключалась в том, что, по крайней мере, ее голова не болела, подумала она и, оглядевшись, увидела, что Домициан лежит без сознания на кровати рядом с ней.

Улыбаясь, она начала садиться, но остановилась, поняв, что его рука лежит на ее талии. Сарита осторожно подняла его руку вверх и в сторону, чтобы она могла сесть. Мужчина даже не пошевелился, когда она подползла к матрасу, отдернула простыню и встала с кровати. Позволив ей вернуться на место, она поспешила в соседнюю ванную.

По пути в душ она схватила банное полотенце, бросила его на стеклянную панель душа и потянулась к кранам. Оставив их, чтобы вода согрелась, она затем пошла к унитазу, чтобы заняться более насущными проблемами.

Несколько мгновений спустя, чувствуя большое облегчение, Сарита вышла, чтобы проверить температуру в душе. Вода была идеальной, и она шагнула под нее с легким вздохом, который застрял у нее в горле, когда она запрокинула голову и увидела объектив камеры.

Сжав рот, Сарита опустила голову и после этого быстро приняла душ. Затем она выключила воду и, выходя, быстро обернула полотенце вокруг себя в стиле саронг. Подойдя к стойке, она провела расческой по влажным волосам и почистила зубы, размышляя, идти ли ей спать или нет. Сарита больше не чувствовала усталости, но если они действительно собирались покинуть остров этой ночью, ей, вероятно, следует сегодня поспать как можно больше.

Поморщившись, она встретила свой взгляд в зеркале и слегка покачала головой. У них просто не было возможности доплыть до материка. Во-первых, они понятия не имели, в каком направлении находится материк. Во-вторых, в океане были акулы и другие хищники, и ей не хотелось играть «Иону в чреве кита». А еще расстояние. Она не видела даже намека на землю в каком-либо направлении, когда они шли вокруг острова. Они могли быть в десяти милях от материка или в ста. Никто из них понятия не имел.

Нет. Сарита просто не могла представить себе, как плыть к материку. Но, возможно, они могли бы построить плот или что-то в этом роде. Закрыв краны, она вытерла руки и прислонилась к прилавку, чтобы подумать. Возможно, они не смогут уйти сегодня ночью, если поплывут на плоту, но, по крайней мере, у них будет больше шансов выжить.

Сколько времени потребуется, чтобы построить плот? Она задумалась над этим. Срубить несколько деревьев, возможно, перевязать их простынями. Сделать какое-нибудь укрытие, чтобы защитить Домициана от солнца, и соорудить несколько весел или что-то в этом роде, чтобы их не унесло течением.

Эта мысль настолько встревожила Сариту, что она оттолкнулась от стойки и вернулась в спальню. Она взглянула на кровать, но увидела только завесу, созданную Домицианом. Оставив его спать, она проскользнула в гардеробную и схватила другой купальник, чтобы надеть его под полотенце. Одевшись настолько прилично, насколько это было возможно в этом месте, Сарита направилась в кабинет с книгами.

Когда она чего-то не знала, Сарита исследовала это. Дома она бы рылась в интернете, гуглила «как сделать крепкий плот», «как плыть по неизведанным водам по звездам» и «что взять с собой, если собираешься застрять в океане». К сожалению, здесь не было интернета. Надеюсь, в кабинете было что-то полезное на одной из многочисленных книжных полок.

Сарите не потребовалось много времени, чтобы понять, что книги не помогут. Там была пара полок с романами, а остальные были старыми научными журналами по геному, сплайсингу ДНК и тому подобному. Если бы она захотела создать одного из бедняг в банках в подвале, у нее, вероятно, все было бы готово, мрачно подумала Сарита. Но не было ни одной книги, которая могла бы рассказать ей, как ориентироваться по звездам или строить плот.

Она с досадой отвернулась, когда ее взгляд остановился на одном из романов на полке, старом классическом романе «Робинзон Крузо». Решив, что это лучше, чем ничего, и может содержать, по крайней мере, один или два полезных фрагмента информации, Сарита схватила его, выругавшись, когда книга рядом с ним упала с полки на пол.

Бормоча себе под нос, она наклонилась, чтобы поднять ее, прочитав заголовок и выпрямившись. Это был «Хоббит» Дж. Р.Р. Толкина, увидела Сарита, и сверху торчал клочок бумаги. Заинтересовавшись, Сарита открыла книгу и уставилась на сложенные внутри страницы. Это было похоже на письмо. Отнеся все на стол, она положила книги, уселась на стул и открыла письмо.

Дорогая Маргарет,

Извини, что так долго не писала, но жизнь в последнее время стала немного хаотичной. И я извиняюсь, но это будет короткое письмо, потому что уже почти пора спать, и Рэмси скоро вернется домой.

Сначала хорошие новости; Рэмси и я ждем нашего первого ребенка! О, Мэгги, если бы я могла сказать тебе это лично. Я знаю, ты была бы рад за меня так же, как и я, и мы бы прыгали до потолка и визжали, как школьницы.

Я действительно пыталась убедить Рэмси отпустить меня домой, чтобы я могла рассказать тебе об этом лично. К сожалению, он говорит, что мы просто не успеем вернуться из Англию до рождения ребенка. Как бы я ни была разочарована, я знаю, что он прав. Еще так много нужно сделать!

В своем последнем письме я упомянула, что мы живем в очаровательном маленьком домике на отдельном острове, но ищем поблизости дом побольше. Мы нашли несколько хороших домов, но ни в одном из них не было всего, что нужно Рэмси, поэтому он решил вместо этого построить новый дом и купил соседний пустой остров.

Новый остров в пять раз больше, чем тот, на котором мы сейчас живем, и, насколько я могу судить, Рэмси строит дом, который также в пять раз больше. Он также строит лабораторию, и это хорошо, если это означает, что ему не придется оставаться в университете допоздна.

К счастью, новый остров находится всего в получасе езды на маленькой рыбацкой лодке, которую Рэмси купил для передвижения туда и обратно. Ну, во всяком случае, когда он за штурвалом. Боюсь, я не так быстра, как он, и у меня на это уходит сорок-сорок пять минут. Я предпочитаю, чтобы Рэмси возил меня, но он так занят подготовкой к занятиям и присмотром за лабораторией, за своими учениками, что большинство решений о новом доме выпало на мою долю. Это означает, что чаще всего мне приходится самой садиться за штурвал, чтобы встретиться с подрядчиком на большом острове.

Большой остров не виден с маленького острова, кроме как в самые ясные дни, и даже тогда это не более чем тень на горизонте, которую легко не заметить, если ты не знаешь, что он там есть. Ты не представляешь, как я нервничала, когда первый раз отправилась на лодке одна. Я была уверена, что пропущу остров и окажусь посреди океана без бензина. Но Рэмси был таким милым и поддерживающим. Он был уверен, что я смогу это сделать, и делал все возможное, чтобы мне было легче. Он отметил на компасе лодки точку как раз между двадцатью и тридцатью градусами и сказал держать лодку в этом направлении, и я прекрасно доберусь до острова. И он был прав! Я смогла сделать это, и после этого была так горда собой. Имей в виду, я все еще предпочитаю, чтобы он был у руля, но ситуация такова, нам нужно, чтобы дом был готов до того, как родится ребенок, и если бы не это, то мы так бы и жили на маленьком острове.

Мэгги, я не хочу жаловаться, и я знаю, что ему нужно работать, но я просто не представляю себе, сколько времени займет работа Рэмси. Большую часть времени я остаюсь одна здесь, на этом маленьком острове, и мне не с кем поговорить, кроме нашей горничной, миссис Рейес, и она плохо знает английский. Кроме того, она здесь только днем, когда меня нет. Рэмси платит местному рыбаку, чтобы тот привозил и увозил ее обратно на материк каждую ночь, иногда я ее вижу мельком, когда она приходит, а я ухожу, или наоборот. Но по ночям я одна. Рэмси часто задерживается на материке, а потом он слишком утомлен, чтобы сделать что-то большее, чем прохрюкать «спокойной ночи». Это заставляет меня тосковать по дому. Я так по тебе скучаю. Я скучаю по всей моей семье и друзьям, и я скучаю по Англии. Это далеко не то захватывающее приключение, которое я себе представляла, когда соглашалась выйти за него замуж и переехать сюда. Но я надеюсь, что все изменится, когда дом будет готов и ребенок родится. Тогда он сможет работать в своей собственной лаборатории и проводить время со мной и ребенком. Я уверен, что тогда все наладится. А пока я—

Сарита, нахмурившись, опустила письмо. На этом оно обрывалось довольно резко, явно на середине мысли. Она предположила, что Дресслер в это время вернулся домой из университета, и миссис Дресслер, вероятно, запихнула незаконченное письмо в книгу, намереваясь закончить его позже, но так и не вернулась к нему.

Засунув страницы обратно в книгу, Сарита закрыла ее и постучала пальцами по обложке.

Домициан перевернулся и потянулся к Сарите, но нашел только простыни. Нахмурившись, он открыл глаза и осмотрел кокон кровати. Он был один. Перевернувшись на спину, он уставился в потолок, но обнаружил, что смотрит на себя. Потолок был зеркальным.

«Черт возьми, он не знал об этом», — подумал Домициан и посмотрел на свое отражение. Его короткие волосы были в беспорядке, вероятно, из-за того, что Сарита дергала их прошлой ночью, но кроме этого там особо не на что было смотреть. Царапины и засосы, которые, как он был уверен, она ему наставила, теперь исчезли, нано стерли все следы того, что произошло в этой постели прошлой ночью, трижды.

Ну, если не считать беспорядка на самой кровати, предположил он. Одеяла не было, вероятно, оно лежало где-то на полу рядом с кроватью, а верхняя простыня была скомканна на кровати. Что касается нижней простыни, то она оторвалась и закрутилась. Это было все, что можно было увидеть. Если бы Сарита была там, это было бы самое замечательное зрелише. Он бы поцеловал ее, а затем, он лег бы на бок рядом с ней, он мог бы наблюдать за ее лицом в зеркале, когда он ласкал ее тело и доставлял ей удовольствие.

Эта идея была довольно привлекательной, решил Домициан, садясь. Он примет душ, почистит зубы, сбегает вниз, чтобы быстро подкрепиться кровью, а затем найдет Сариту и заманит ее обратно в постель.

Это был хороший план, и он сработал вплоть до того момента, когда дело дошло до заманивания Сариты обратно в постель. Домициан принял душ, побрился найденной в ящике стола бритвой, затем почистил зубы и спустился вниз, чтобы принять немного крови. Он услышал стук из кухни, когда проходил через гостиную к дверям кабинета, и задался вопросом, что делает Сарита, но не остановился, чтобы проверить. Однако, осушив четыре пакета, он снова поднялся и прошел прямо на кухню, когда его нос скривился. В воздухе стоял тяжелый смрад чего-то горящего, и его шаги осторожно замедлились, когда он прошел через столовую на кухню.

«Вот ты где!» Сарита поприветствовала его тоном, который, был чем-то средним между «Я очень раздражена и стараюсь не показывать этого» и «Джун Кливер ничего не имеет против меня». Другими словами, это было суперфальшиво и с оттенком угрозы насилия. Один взгляд на хаос на кухне сказал ему, почему. Его Сарита была блестящей, красивой, сексуальной, и он был уверен, что у нее много талантов. но готовка, очевидно, не была одним из них, решил он, когда она объявила: «Я приготовила нам завтрак».

«. Я вижу, — пробормотал Домициан, его взгляд скользил по подгоревшим тостам, бекону, который был сырым на концах и подгоревшим в середине, и яйцам, настолько недожаренным, что верхушки белков были прозрачными. Нет, женщина не умеет готовить, подумал он и сел в кресло у острова, когда она указала на него, решив съесть все до последнего кусочка, даже если это убьет его.

«Я не так хорошо готовлю, как ты», — заявила Сарита, усаживаясь рядом с ним. — Но вчера вечером ты приготовил мне ужин, так что я подумала, что завтрак с меня. Пожав плечами, она призналась: «Завтрак для меня обычно состоит из овсяных хлопьев и тостов, а их здесь не было, поэтому я сделала все, что могла».

Это было такое беззастенчивое извинение, что Домициан с трудом сдержал смешок. У женщины не было проблем с признанием своих недостатков и она даже, казалось, считала наличие некоторых из них неизбежным. Это ему очень нравилось в ней. Слишком много людей пытались быть идеальными во всем или оправдывались тем, что они не идеальны. Сарита только пожала плечами, как бы говоря: «Я сделала все, что могла. Ешь или отстань.»

Он будет более чем счастлив это съесть, решил Домициан и взял нож и вилку, затем остановился, чтобы взглянуть на Сариту, когда она начала издавать кашляющие звуки.

«О Боже», — пробормотала она после того, как выплюнула кусок тоста и яйца, которые она, по-видимому, объединила, положив в рот. «Ой, ик. Нет, брось их. Она хлопнула его по рукам, заставив отложить вилку и нож, затем схватила и его тарелку, и свою, и встала, чтобы отнести их к острову, говоря: «Мы не можем, есть это. Это ужасно. Эти яйца сырые. Открыв шкаф под раковиной, она выбросила в мусор все с тарелок и с содроганием захлопнула дверь ногой. «Фу. Я ненавижу сырые яйца».

Раздраженная Сарита подошла к холодильнику, открыла его, чтобы заглянуть внутрь, и спросила: «Как насчет бутерброда с сыром? Я могу справиться с этим».

Покачав головой, Домициан встал и подошел к ней сзади, чтобы схватить ее за плечи и подтолкнуть к стулу. — Как насчет того, чтобы ты села и расслабилась, а я приготовлю завтрак?

«Но ты готовил вчера», — запротестовала она. «Я могу попробовать еще раз. Может быть, французский тост. Это просто тосты, смоченные в яйце и молоке, а затем обжаренные, верно? Хотя, сначала мне нужно посмотреть, есть ли здесь кленовый сироп. Есть здесь кленовый сироп или это канадская штука? Я не припомню, чтобы у меня было такое, когда мы жили здесь».

Сарита вырвалась из его слабой хватки и кинулась к шкафам, но он поймал ее и вернул на стул. «Сиди. Я с удовольствием приготовлю для нас. Мне нравится это. На самом деле, благодаря тебе я научился готовить.

«Что?» — спросила она с удивлением, падая на стул и поворачиваясь, чтобы посмотреть на него.

— Это правда, — заверил ее Домициан, открывая холодильник, чтобы достать еще бекона и яиц. — Если ты помнишь, у меня пропал аппетит…

— Еще до рождения Христа, — сухо закончила за него Сарита. — Да, я помню. Нахмурившись, она сказала: «Кстати говоря, если ты не ел до встречи со мной, зачем тебе ресторан?»

— Мне они нравятся, — просто сказал он. «Здесь люди празднуют радостные события. Кроме того, я владею не только ресторанами. У меня есть пара отелей и ночной клуб. На самом деле, до встречи с тобой я всегда проводил больше времени, присматривая за ночным клубом, чем за любым из ресторанов. Обычно я оставлял это на усмотрение менеджеров, которых нанимал для управления ими».

— Так почему ты был в ресторане в ту ночь, когда мы уезжали? — спросила она с любопытством.

«Это была чистая удача», — заверил он ее, вытаскивая чистую сковороду и ставя ее на плиту. «Предыдущий менеджер ушел довольно внезапно из-за проблем со здоровьем. Не повезло, — сухо добавил он, прежде чем продолжить. «К счастью, я нанял ему замену, но тренировать его должен был сам. А потом вошла ты». Улыбнувшись, он покачал головой. «Внезапно меня стала гораздо больше интересовать еда, чем управление бизнесом. Встреча с тобой пробудила во мне аппетит, — объяснил он.

— Все твои аппетиты? — спросила она, подняв брови. Ей было всего тринадцать. Наверняка его интерес к сексу не…

— Все, — торжественно признал он, начиная выкладывать полоски бекона на сковороду одну за другой. Включив пламя под сковородкой, он добавил: «Конечно, ничего нельзя было поделать с вновь появившимся физическим желанием. Ты была слишком молода. Но еда.». Он покачал головой. «Я не только заново открыл для себя свое удовольствие от этого, но и обнаружил, что у меня есть огромное желание научиться готовить еду, которую вы ели в первый раз. Кажется, тебе это так понравилось, и я хотел сделать это для тебя. Поэтому я попросил нашего шеф-повара научить меня его готовить, и обнаружил, что готовить мне нравится не меньше, чем есть».

— Так ты научился готовить? — спросила она, наблюдая, как он переворачивает бекон.

«. Я нанял менеджера, чтобы он курировал все мои дела, и полетел в Европу, чтобы учиться в лучших доступных кулинарных школах. Я десять лет тренировался».

«10?» Сарита удивленно взвизгнула, когда он перевернул бекон.

«. У меня было время, пока я ждал, когда ты вырастешь, — сказал он, пожимая плечами. «И я хотел научиться всему. Я хотел быть в состоянии сделать все, что душе угодно. Я хотел угостить тебя деликатесами, которые никто другой не мог приготовить.

— Десять лет, — задумчиво сказала она. «Но ты уже был здесь, когда мы были здесь во второй раз? В ночь перед тем, как мы вернулись домой после похорон дедушки?

«. Я вернулся всего за три недели до этого, — признался Домициан и улыбнулся, вспоминая тот день. «Ты не представляешь, как я был потрясен, когда мой менеджер пришел сказать мне, что кто-то попросил его поблагодарить шеф-повара за такую прекрасную еду, и я выглянул и увидел, что ты и твой отец направляетесь к двери, чтобы покинуть мой ресторан. "

— Твой частный детектив не сказал тебе, что я была здесь, в Венесуэле? — лукаво спросила Сарита.

Домициан покачал головой. — Его отчет пришел на следующий день после твоего отъезда. Что, — добавил он, — в конце концов, вероятно, было хорошо».

— Почему это было хорошо? — весело спросила она.

— Потому что ты уже не была ребенком, — сказал он с усмешкой. — Тебе было двадцать три года, ты уже взрослая женщина. Он бросил немного масла в пустую сковороду, чтобы оно растаяло, и начал разбивать яйца в миску, вспоминая волны эмоций и желания, которые захлестнули его, когда он понял, что она рядом. «Ты уже уходила и была ко мне спиной, и я не мог видеть твоего лица. Мгновение я просто смотрел на твою спину, надеясь, что ты повернешься так, чтобы я смог увидеть твое лицо. Но ты этого не сделала. Как только за тобой закрылась дверь, я не думал, я просто бросился за тобой. Но это была напряженная ночь, и, казалось, официанты или посетители были повсюду, стояли на моем пути через каждые пару футов. К тому времени, как я вышел, тебя с отцом уже не было.

— В ту ночь я боролся, — торжественно признался Домициан. «Когда я впервые увидел тебя в тринадцать лет, я решил, что не буду претендовать на тебя, пока ты не проработаешь по выбранной профессии по крайней мере два года. В то время, когда ты была в моем ресторане, ты вернулась в университет, чтобы получить степень магистра криминологии после академического отпуска».

«Мой отец оплатил мне обучение в университете, чтобы я получила степень бакалавра, но я чувствовала, что должна сама оплачивать обучение в магистратуре, поэтому я проработала год, чтобы собрать деньги, и продолжала работать, пока получала степень магистра», — Сарита. мягко объяснил.

«.». Домициан кивнул, перекладывая сырые яйца из миски на вторую сковороду. Взглянув на нее, он усмехнулся и сказал: «Ты не представляешь, как мне было жаль, когда я узнал, что ты выбрала карьеру, которая требовала столь долгого обучения. Хотя, — сухо добавил Домициан, бросив на нее взгляд. «Я понимаю, что степень магистра не обязательна, чтобы стать полицейским, поэтому тебе потребовалось больше времени, чем это было необходимо».

Сарита рассмеялась над выражением его лица и пожала плечами. «Я хочу когда-нибудь стать детективом. Так что я получила степень магистра криминологии с дополнительной психологией».

«А потом потребовалась целая вечность, чтобы тебя приняли в полицию», — мрачно сказал он.

«Да, там довольно длительный процесс отбора», — призналась она. «Три этапа оценкии, на каждом тесты и прочим упражнения. Это занимает какое-то время, а потом, когда тебя примут, тебе все равно придется пойти в полицейский колледж для обучения».

«. Я знаю, — заверил ее Домициан. — Я изучил этот вопрос, когда узнал, что ты хочешь сделать. Я пытался оценить, сколько времени пройдет, прежде чем я смогу появиться и ухаживать за тобой, — признался он, а затем покачал головой. «Однако, когда я увидел тебя той ночью в своем ресторане, мои благие намерения вылетели в окно, и если бы я догнал тебя, мои благородные порывы стали бы бессмысленны».

— Благородные, да? — весело спросила Сарита.

Оторвавшись от бекона, который он снова переворачивал, Домициан серьезно посмотрел на нее. «Поверь мне, ожидание вознаграждается. Я прождал более двух тысяч лет, прежде чем ты появилась в моей жизни. Мне казалось, что они проходят так медленно, но эти последние пятнадцать лет?» Он покачал головой. «Они казались длиннее, чем предыдущие две тысячи».

Повернувшись, он нажал кнопку, на тостере, а затем взял две тарелки и масло. Ставя их рядом с тостером, Домициан признался: «Я искал тебя той ночью. Я обзвонил все отели в городе, чтобы узнать, где остановились ты и твой отец.

— Мы остановились в квартире моего деда, — тихо сказала Сарита.

«. Это также было в отчете, который я получил на следующий день, но к тому времени ты уже летела обратно в Канаду». Он принес еще одну тарелку, выстелил ее бумажным полотенцем и переложил полоски бекона со сковороды на тарелку. «Тогда я заставил себя успокоиться. Я сказал себе, что это судьба, которая смотрит, что я придерживаюсь своего первоначального плана, и я подожду, пока ты закончишь учебу и проработаешь два года».

Домициан оглянулся и увидел, что Сарита смотрит на него с неопределенным выражением лица. Она выглядела серьезной, но в то же время выражение ее лица было нехарактерно мягким. Задаваясь вопросом, о чем она думает, он поставил перед ней тарелку с беконом и сосредоточил свое внимание на том, чтобы разложить по двум тарелкам теперь идеальные яйца, перевернутые желтком вверх.

— А когда я приехала на похороны отца? — спросила Сарита, подойдя к острову, чтобы начать смазывать маслом тост, когда их выплюнет тостер.

Домициан вздохнул про себя. Он планировал пропустить эту часть, не желая расстраивать ее из-за разговоров о ее отце прошлой ночью, но, похоже, судьба все равно толкала их к этому, поэтому он признался: «Тогда я тоже боролся, но было легче. Вы уже училась в полицейском колледже. Когда ты закончишь, мне придется ждать всего два года, чтобы добиться тебя.

— Значит, ты планировал приехать в Канаду этим летом? — спросила она с любопытством.

«У меня уже есть билет на самолет», — признался он, пожав плечами. Выключив огонь под обеими сковородками, Домициан разнес тарелки с яйцами, чтобы поставить их на островок.

— И как ты собирался подойти ко мне? — спросила Сарита, неся тосты.

Домициан придержал для нее стул, пока она не села, затем занял свое место, прежде чем повернуться к ней и торжественно сказать: «Я собирался подойти к вам и сказать: «Меня зовут Домициан Аргенис». Ты моя спутница жизни. Приготовься к тому, чтобы тебя любили».

Сарита несколько раз моргнула, а затем на ее лице расцвело узнавание, и она воскликнула: «Принцесса-невеста!»

«». Домициан ухмыльнулся, довольный, что она узнала.

Я знала, что это мне что-то напомнило, когда ты это сказал, я просто….». Сарита покачала головой. «Не могу поверить, что не поняла этого сразу. Я люблю этот старый фильм. Это классика».

«Это не так уж и старо», — возразил он.

— Его сняли до моего рождения, — сухо сказала она.

— , но ты еще молода, — сказал Домициан, и она усмехнулась.

«Да, и я всегда буду по сравнению с тобой. потому что ты дряхлый пень, — поддразнила Сарита.

— Тебе нравится напоминать мне об этом, — сказал он с иронией.

— Эй, — сказала она, пожав плечами. «Я нахожу развлечение там, где могу. Жизнь коротка.»

— Это не надолго, — торжественно сказал он.

Сарита снова повернулась к своей тарелке, но, казалось, замерла от его слов. В тот момент, когда она это сделала, Домициан отругал себя за эти слова. Это было слишком рано. Он торопил ее и отпугнул бы, если бы не был осторожен.

— Апельсиновый сок, — резко сказал он и встал, чтобы принести стаканы и сок.

«Домициан».

Заставив себя оставаться спокойным и расслабленным, он вопросительно улыбнулся ей, неся стаканы и апельсиновый сок обратно, стараясь не выглядеть так, будто знал, что она собирается сказать что-то, что его встревожит. — Si, mi tresoro?

«Мне понравилось то, что было между нами», — осторожно начала Сарита, и он услышал но, прежде чем она сказала: «Но как только мы покинем этот остров, и я удостоверюсь, что моя бабушка в безопасности, я вернусь домой». В Канаду.»

Домициан заставил себя мягко кивнуть. «. И я за тобой».

Она нахмурилась. — Ты готов поехать за мной в Канаду?

Он пожал плечами. «У меня там семья. Было бы неплохо быть ближе к моей сестре».

Ее глаза недоверчиво расширились. «Ты хочешь сказать, что переедешь туда? А как насчет твоих ресторанов и…?

«, — мягко перебил он, — ты моя спутница жизни. Я не буду торопить тебя. Я буду терпелив и дам тебе столько времени, сколько тебе необходимо, но я последую за тобой в Канаду и буду ухаживать за тобой, как ты того заслуживаешь».

Он видел, как Сарита тяжело сглотнула, но затем она повернулась лицом к своей тарелке, и он не был уверен, как она восприняла его слова. Домициан надеялся, что она обнимет его за шею, объявит самым замечательным человеком в мире и поклянется быть его. Однако он знал, что это пустые надежды. Жизнь никогда не была легкой.

Они поели в почти дружеской тишине, а затем вместе прибрались. Домициан собирался, наконец, приступить к своему плану заманить ее в спальню, когда она внезапно взяла его за руку и повела из кухни. Думая, что она угадала его мысли, он легко последовал за ней. Однако он в замешательстве нахмурился, когда вместо того, чтобы повернуться к спальне, Сарита повела его через гостиную и наружу.

«Э. Сарита? — наконец спросил Домициан, когда она потащила его к бассейну. «Что мы делаем?»

— Мы идем в бассейн, — объявила она, развязывая полотенце, обернутое вокруг ее туловища. Позволив ему упасть на землю, она перешагнула через него и нырнула в воду.

Домициан смотрел ей вслед с изумлением выпав из реальности, когда увидел ее в маленьком бледно-розовом бикини, в котором она была сегодня. Оно было даже меньше, чем белое, в котором, он впервый раз увидел ее, и оно прекрасно контрастировало с ее загорелой кожей.

«Ау! Ну же. Поторопись.»

Моргнув, он прогнал образ Сариты, все еще застывший в его воображении, и посмотрел на настоящую женщину, чтобы увидеть, что она была у водопада и, казалось, ждала его. Именно тогда ему пришла в голову мысль, что она может захотеть поговорить о чем-то, чего не должны слышать камеры. Придя в себя, он подошел к краю бассейна, нырнул в него и поплыл к ней, вынырнув всего в футе от нее.

— Я подумала, когда проснулась…, — объявила Сарита.

— Ладно, — осторожно сказал Домициан и стал ждать.

«Ну, мы понятия не имеем, где мы находимся, и понятия не имеем, в каком направлении материк», — указала она. «А океан полон акул, китов и других недружественных существ».

— Недружественных? — спросил он с весельем.

Сарита пожала плечами. «Я просто не хотела говорить о существах, которые хотят нас съесть», — призналась она с кривой улыбкой. «В любом случае, дело в том, что я подумала, что, может быть, нам нужен плот, и, может быть, в одной из книг в кабинете есть что-то, что могло бы помочь с нашим побегом, поэтому я пошела и посмотрела. На самом деле не было ничего, — быстро добавила она. «Я имею в виду, что наиболее полезным для меня был «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо. Но-"

— Сарита, — мягко прервал он. «Все будет хорошо. Мы можем не знать, где находимся, но это должно быть к северу от Венесуэлы, поэтому, если мы пойдем на юг, и там мы найдем материк».

— Да, но мы понятия не имеем, где север, а где юг, — тут же сказала она.

Домициан поднял руку и указал на фасад дома и пристань. — Там юг.

Она моргнула, взглянула в том направлении, куда он указывал, а затем снова повернулась к нему и вопросительно подняла брови.

— Мне больше двух тысяч лет, . Я давно научился ориентироваться по звездам».

«Ой.» Сарита выглядела сбитой с толку, а затем снова посмотрела на пляж, но затем повернулась и посмотрела на джунгли за домом. — Значит, север будет таким.

— , — терпеливо согласился он.

«Хорошо, отлично, видишь ли, это приятно знать, потому что большой остров находится к северу от этого острова», — объявила она.

Домициан напрягся. «Я думал, ты не знаешь, где находится этот остров? Вчера ты думала, что мы можем быть на большом острове.

— Я нашла письмо, — сказала Сарита, внезапно буквально взорвавшись от волнения. «Это было от миссис Дресслер к ее подруге из Англии, и она говорила, что они живут на этом острове, но строят новый дом, побольше, на острове недалеко отсюда. Полчаса на одной из рыбацких лодочек с подвесным мотором. Ну, полчаса, когда вел доктор Дресслер, и сорок пять минут, когда у штурвала была она, — поправила она себя. «Элизабет Дресслер сказала, что она нервничала из-за того, что ехала туда одна, но он отметил на компасе точку между двадцатью и тридцатью градусами северной широты и сказал держать лодку в этом направлении, и она достигнет острова».

— Это хорошие новости, mi Corazon, — сказал Домициан, широко улыбаясь ей. — Это значит, что когда мы доберемся до материка, мы сможем сказать моему дяде, где находится остров.

Сарита нахмурилась. — Да, но я подумала.».

«О чем ты думала?» — осторожно спросил он снова.

— Слушай, я не особо хочу на остров, но…

— Нет, — твердо прервал его Домициан. — Я не поведу тебя к этому острову. Идея состоит в том, чтобы увести тебя как можно дальше от Дресслера, а не отдать нас в его объятия.

— Я знаю, — с пониманием сказала Сарита. — Но просто послушай меня. Я не спала, когда вертолет нес нас на остров, и это было довольно долго. К сожалению, я не посмотрела на часы, когда мы взлетели и приземлились, но я предполагаю, что это было около часа, и вертолет быстрее рыбацкой лодки. Я не думаю, что мы сможем добраться до материка».

«Я могу проплыть очень много», — заверил он ее.

— И тянуть меня? спросила она. — Потому что я подозреваю, что тебе придется. Хотя бы часть пути. Я могу плыть, но не всю ночь и день. И это другое», — добавила Сарита. «А что, если на это уйдет двадцать четыре часа или около того? Это ты сказал, что пятьсот миль — это оценка твоего дяди того, где может быть остров. Ты не проплывешь так много за ночь. Придется плыть и днем, без крови, чтобы ты мог подкрепиться. Я не особо хочу быть ходячим банком крови».

Домициан нахмурился. «Нам не обязательно добираться до материка. Я уверен, что мы наткнемся на другой остров…

— А если нет? — спросила Сарита. «А что, если на нас нападет акула? А если тебя ранят?»

Он больше беспокоился о том, что ее не ранила акула, но, прежде чем он успел сказать это, она добавила: «Без крови, которая поможет тебе исцелиться, ты для меня опаснее, чем акула».

Домициан открыл было рот, чтобы заверить ее, что никогда не причинит ей вреда, но остановился, поняв, что не может дать такого обещания. Если он будет тяжело ранен в результате нападения акулы. Возможно все, известно, что в таком состоянии бессмертные теряли голову и нападали на смертных. Нано могли вызвать ужасную агонию и жажду крови, когда им нужна была кровь. Сарита может быть права. В таком случае он мог быть для нее опаснее акулы.

«А еще есть моя бабушка», — сказала она.

Домициан в замешательстве посмотрел на нее. — Твоя бабушка на материке.

— Ты действительно в это веришь? — сухо спросила Сарита. «Подумай об этом. Дресслер по какой-топричине хотел, чтобы мы оба были здесь, и это он позвонил мне и сказал, что я нужна моей бабушке. Каковы шансы, что она случайно упала с лестницы и поранилась как раз в тот момент, когда он явно хотел, чтобы мы были здесь? Хм?»

Домициан покачал головой. Это не приходило ему в голову. — Но ты сказала, что ее не было на острове. Мы подумали, что, возможно, они живут на материке в квартире и используют дом на острове как коттедж».

— Я сказала, что нет никаких признаков того, что она жила в большом доме, — твердо сказала Сарита. — Но я думаю о бабушкиных письмах, и, судя по всему, что она когда-либо мне писала, она определенно живет на острове с миссис Дресслер и ее сыном круглый год. Я почти уверена, что Дресслер — единственный, кто живет в этой квартире в городе. Они должны быть в маленьком домике. Больше негде им быть».

— Хорошо, — сказал он успокаивающе. — Мы сообщим эту новость моему дяде, и они могут быть уверены… Почему ты качаешь головой? он прервал себя, чтобы спросить, но подозревал, что уже знает, почему.

«Я не поплыву на материк», — объявила она, и он знал почему. «Я не думаю, что мы выживем, если направимся туда. И я не оставлю свою бабушку торчать на острове с доктором Дементо, пока я буду следовать за тобой до самой смерти посреди океана.

— Сарита, — терпеливо сказал Домициан.

— Нет, — твердо сказала она. — Но я не буду останавливать тебя, если ты хочешь попробовать. Твои шансы, вероятно, выше без меня, я для тебя обуза. Возможно, ты даже успеешь. И я даже расскажу тебе все, что знаю о большом острове, чтобы ты рассказал своему дяде.

«А ты что? Ты попытаешься добраться до большого острова в одиночку? — недоверчиво спросил он, а затем мрачно сказал: — Я не припоминаю ни в одном отчете информацию о склоности к самоубийству.

— Я нет, — заверила она его. «И хотя я не марафонец, в детстве я брала уроки, и я хорошо плаваю. Я могу плыть, потом немного отдохнуть, а потом снова плыть».

— Сарита, — сказал он, устало проводя рукой по мокрым волосам.

— Остров ближе, чем материк, — твердо указала она. «Я знаю, что не смогу добраться до материка, но остров ближе. Я уверена, что смогу добраться туда, и мне даже не нужно строить плот. В одном из плетеных сундуков есть несколько надувных матрасов для отдыха, которые подойдут для более короткого путешествия.

Домициан нахмурился. «Я уверен, что ты, сможешь добраться до большого острова, но мы приплывем прямо в ожидающие объятия Дресслера».

«Мы?» спросила она.

— Ну, я не позволю тебе никуда плыть в одиночку. Там водятся акулы, — хрипло сказал он.

Сарита широко улыбнулась, но затем ответила на его комментарий о плавании прямо в объятия Дресслера. «Доктор- Эл и его люди будут следить за лодками, а не за тем, кто плывет к острову в «ручную»».

Домициан задумался.

«На самом деле, это может сработать. После того, как мы проверим маленький домик на северной оконечности острова, чтобы убедиться, что с моей бабушкой все в порядке, мы можем прокрасться и узнать все, что нам нужно знать, чтобы помочь твоему дяде и его Охотникам, чтобы напасть на остров.

— , — согласился он. — Но как нам передать ему эту информацию?

Сарита пожала плечами. «В большом доме есть телефон. Если в маленьком доме его нет, то мы можем прокрасться в большой дом и использовать его. Мы могли бы позвонить твоему дяде, сообщить ему местонахождение и всю необходимую информацию, а затем скоординироваться с ним.

— Скоординироваться? — с тревогой спросил Домициан.

«Да. Узнать, во сколько он собирается напасть на остров, чтобы мы могли помочь. Мы даже можем попытаться проникнуть внутрь и освободить похищенных бессмертных, чтобы они могли помочь с острова, — задумчиво добавила она.

— Нет, — твердо сказал Домициан. — Ты будешь ждать в безопасном месте, пока я…

— Домициан, — терпеливо перебила Сарита.

— ? — осторожно спросил он.

«Пожалуйста, не будь Рамзи».

— Рэмси? — завопил он, серьезно оскорбленный. «Я совсем не похож на Дресслера».

— Гордон Рэмзи, а не Рэмси Дресслер, — сухо сказала она. «Я знаю, что ты шеф-повар, но это не дает вам права превращаться в Гордона Рамзи и пытаться командовать мной», — объяснила она. «Я офицер полиции, подготовленный для противостояния, и я также изучала боевые искусства с тринадцати лет. Как я уже говорила, это было первое, что папа сделал, когда мы оказались в Канаде. Из нас двоих я больше подготовлена, чтобы справиться с этим».

«Я больше, чем повар, — сказал он с негодованием. «Я был воином, рыцарем, пиратом. Я могу справиться с тобой в бою, Сарита, — сухо закончил он.

«Ах, да. Думаю, тогда ты сможешь помочь, — сказала она, поворачиваясь к лестнице. «Давай, мы должны поспать сегодня как можно больше, чтобы мы были хорошо отдохнувшими».

Домициан повернулся, но не сразу двинулся с места. Вместо этого он смотрел ей вслед с подозрением, задаваясь вопросом, как его попытка защитить ее каким-то образом превратилась в необходимость оправдывать свое участие в грядущей битве.

Она обернулась против него, понял он. И довольно аккуратно. И теперь уходила прочь, думая, что он позволит ей рискнуть собой, помогая на острове.

— Сарита, — резко сказал Домициан. «Нам нужно…» Он хотел сказать, что им нужно обсудить это, но его голос оборвался, когда она потянулась назад, чтобы расстегнуть верх своего бикини и уронить его в воду, пока она поднималась по лестнице.

Обернувшись на террасе, Сарита посмотрела на него. Ее руки были на бедрах, а голова была высоко и гордо поднята, заметил он, прежде чем его взгляд опустился на ее красивую обнаженную грудь. Боже, он любил ее тело.

— Быстрее, Домициан. Тебе нужно заняться со мной любовью, чтобы я могла поспать, — хрипло сказала она. «Я думаю, что мы должны оставаться в постели весь день, чтобы быть уверенными, что мы хорошо отдохнули».

Он пересек бассейн и вышел, подхватив ее на руки прежде, чем она успела произнести последнее слово.

— Как пожелаешь, — прорычал Домициан, направляясь к дому.

Глава 11

Прищурив глаза, Сарита смотрела на остров вдалеке, выискивая любое движение, которое могло бы сказать ей, что кто-то патрулирует пляж и может заметить их приближение, когда они подойдут ближе. По правде говоря, она не беспокоилась о том, что Домициана увидят, он в основном был под водой, и только его голова время от времени поднималась вверх, когда он вдыхал воздух.

Сарита, однако, сейчас лежала животом на надувном матраце, и ее было гораздо лучше видно. Она знала, что вскоре им придется отстегнуть матрац и дать ему утонуть, но ее это не волновало. Она все равно не хотела его тащить за собой. Она бы взяла его, если бы пыталась добраться до острова одна, просто ради безопасности. Но с Домицианом, она не ожидала, что это понадобится. Она настояла, что сможет чередовать плавание и отдых и преодолеть расстояние без надувного матраса, когда он принес его, когда они в последний раз ели на острове в постели с коконом. Однако он настоял, чтобы они взяли его, аргументируя это тем, что ее отдых замедлит их движение, а им нужно добраться до острова до рассвета. На матрасе она могла отдыхать, когда устанет, а он мог буксировать ее в это время.

Сарита сдалась и достала надувной матрас из плетеного сундука, где она видела его ранее. Оставив Домициана надувать его у бассейна, она пошла за ножницами и взяла их с собой в спальню. Она сделала веревку, чтобы тянуть надувной матрас в уединении кровати-кокона, в надежде не выдать то, что они задумали, раньше, чем это необходимо. На самом деле это были простыни на кровати, которые она использовала, нарезав тонкие полоски, которые она затем сплела вместе. К счастью, это не заняло слишком много времени. Тем не менее, они взяли матрас и веревку и направились на пляж позже, чем хотели.

К сожалению, как и опасалась Сарита, большую часть пути она провела на надувном матрасе. О, она проплыла больше половины дистанции своим ходом, но Домициан был гораздо быстрым пловцом, чем она, и ей приходилось забираться на матрас, чтобы отдохнуть, чаще, чем ей хотелось бы. Было унизительно каждый раз, когда он замечал, как она слабеет, и отправлял ее на матрац, чтобы тащить за собой, как больного кита, вытаскиваемого лодкой в более глубокие воды.

Эта мысль заставила Сариту бросить быстрый взгляд на залитую лунным светом воду в поисках признаков акулы или чего-то еще. Им повезло, и они пока не сталкивались с чем-то подобным, но как долго им будет везти?

Движение под ней заставило Сариту взглянуть вниз через прозрачное пластиковое окно в центре подголовника матраса. Она почти ожидала увидеть тень рыбы, плывущей под ней. Она видела таких раз или два при ярком лунном свете, более темную тень рыбы в темной воде или даже вспышку цвета, если она была прямо под матрасом. Однако на этот раз она была потрясена, увидев человеческую фигуру, проплывающую под матрасом. Она увидела четкие очертания головы, груди и рук, быстро плывущих по воде и направляющихся к Домициану.

Выругавшись, Сарита тут же соскользнула с матраса вслед за фигурой.

Домициан как раз думал, что они подошли к острову достаточно близко, чтобы избавиться от надувного матраса, когда импровизированная веревка, обвязанная вокруг его талии, внезапно ослабла. Остановившись, он быстро повернулся в воде, чтобы оглянуться, и увидел, что, хотя матрац все еще был там, Сарита исчезла.

Нахмурившись, он быстро сунул руку под воду, ухватился за веревку на поясе и потянул ее. Боль пронзила его спину, когда ткань вонзилась в его тело, и оборвалась, но он проигнорировал это и нырнул под воду. Океан был темным, но Домициан без труда заметил Сариту в пятнадцати футах от него. Тем не менее, ему потребовалась секунда, чтобы понять, что она, похоже, с чем-то борется. Не что-то, а кто-то, понял он. Это был мужчина, и он тащил Сариту глубже в воду и подальше от воздуха, необходимого ей для выживания.

С рычанием, Домициан рванулся вперед, изо всех сил пытаясь добраться до них как можно быстрее. Сарита не могла долго протянуть под водой без воздуха. Она уже, казалось, слабела, в то время как у мужчины не было никаких признаков нехватки воздуха. Подплыв к мужчине сзади, Домициан даже не колебался, он просто свернул ему шею, затем схватил Сариту за руку и потянул к поверхности, увлекая ее за собой.

Он боялся, что она потеряла сознание, когда схватил ее, но Сарита начала кашлять и отплевываться в тот момент, когда ее голова появилась над водой. Это была музыка для его ушей. С облегчением, охватившим его, Домициан подтащил ее к надувному матрасу и уложил на него, а затем, придерживая матрас одной рукой, похлопал ее по спине, чтобы помочь ей выплюнуть воду, которой она наглоталась.

«Ты в порядке?» — спросил он с беспокойством, когда она хватала ртом воздух.

Сарита кивнула, но продолжала втягивать большие глотки воздуха. Когда она достаточно оправилась, чтобы говорить, она повернула к нему серьезное лицо и выдохнула: «Его лицо».

Домициан нахмурился, а затем огляделся в поисках человека, но тот не всплыл на поверхность. По его телу проскользнуло беспокойство, он сказал: «Подожди здесь», и отпустил матрас, чтобы снова нырнуть под воду. Он сразу же заметил мужчину, неподвижно стоящего в воде, где он оставил его примерно в пятнадцати футах.

Сбитый с толку, он подплыл к фигуре и остановился, чтобы осмотреть ее. В то время как Домициану приходилось упорно трудиться, чтобы не всплыть на поверхность благодаря воздуху в легких, мертвец просто плавал там примерно в десяти футах от поверхности, не тонул, но и не всплывал. Однако он выглядел мертвым.

Схватив мужчину за руку, Домициан выбрался на поверхность, волоча тело за собой. Он не удивился, увидев, что Сарита не послушала, и не легла на матрас, как он велел. Она была на полпути между ним и матрасом, обеспокоенно оглядываясь, когда он вынырнул на поверхность и потянул мужчину рядом с собой.

«Что-то было не так с его лицом», — сказала она ему, подплывая ближе, чтобы посмотреть на мужчину, который теперь лежал лицом вниз. «И он, казалось, дышал под водой».

Домициан кивнул и притянул мужчину ближе. Когда он начал поворачивать его в воде, он заметил что-то за ухом мужчины. Сделав паузу, он потянул ухо вперед, чтобы лучше видеть.

— Эт похоже на жабры, — удивленно сказала Сарита, останавливаясь рядом с ним.

— Да, — пробормотал Домициан, проводя пальцем по одному из шести четырехдюймовых клапанов, которые огибали ухо мужчины и спускались вниз по его шее.

— У него тоже есть хвост или только ноги? — натянуто спросила Сарита, несомненно, думая о зародышах в банках в подвале. «Я не видела, пока мы боролись».

— Ноги, — ответил он.

— Но у него перепонки на пальцах.

Домициан взглянул на руку, на которую она смотрела, и увидел, что кожа между пальцами действительно покрыта перепонками.

— Наверное, на ногах тоже, — задумчиво сказала Сарита, отпуская его руку. «Он довольно быстро двигался в воде. Будь я медленнее, я бы его не поймала. Пока я нырнула, я едва успела схватить его за ногу, когда он пронесся мимо».

— Ты напала на него? — спросил он с удивлением. Он предположил, что мужчина стащил ее с матраса.

Сарита кивнула. «Я увидела, как он проплыл под матрасом. Он несся к тебе на большой скорости. Я была уверена, что он собирается напасть на тебя, поэтому нырнул и схватил его. Только когда он повернулся, я увидела нож, — добавила она с гримасой, а затем взглянула на мужчину. «Он мог бы ударить меня ножом, но не сделал этого».

Домициан снова перевел взгляд на мужчину, задаваясь вопросом, позволил ли он своему беспокойству о Сарите заставить его убить кого-то, кто на самом деле не причинил им вреда.

«Однако он, похоже, пытался притопить меня», — добавила Сарита. «Тем не менее, он не был слишком грубым, когда делал это». Она нахмурилась, а затем взглянула на Домициана и сказала: Дресслеру все еще нужно что-то от нас. Возможно, он приказал, не причинять нам вреда, если мы здесь появимся, но могут сделать все необходимое, чтобы усмирить тебя, потому что ты исцелишься. Может быть, он на самом деле не пытался меня убить, просто вымотать меня, чтобы со мной было легче обращаться».

Домициан кивнул и немного расслабился. Вероятно, Сарита была права. Дресслер уже должен был знать, что они не просто купались в океане, а куда-то направлялись. Он бы предупредил своих людей, чтобы они были начеку, на случай, если они каким-то образом окажутся рядом с островом. Это означало, что в воде, вероятно, были и другие гибриды, подобные этому.

— Нам нужно двигаться, — сказал Домициан, отпуская мужчину и беря Сариту за руку, чтобы подтолкнуть ее обратно к надувному матрасу.

«Я хотела увидеть его лицо», — запротестовала она. «То, что я видела, пока мы боролись, казалось странным».

«Нет времени. Здесь могут быть и другие, — мрачно заметил он. «Нам нужно двигаться».

— О, да, конечно, — пробормотала Сарита и перестала пытаться перевернуть его.

Когда она начала плыть, Домициан отпустил ее и сократил оставшееся расстояние до надувного матраса.

«Нам нужно потопить матрас», — сказала она, когда они остановились рядом с ним. — Отсюда я смогу доплыть.

Домициан просто кивнул, выпустил клыки и впился в матрас. Но он хотел, чтобы это был мешок с кровью. Его тело израсходовало много энергии, чтобы проплыть такое расстояние и поддерживать высокую температуру тела. У него начались судороги из-за потребности в крови.

— Удобно, — сказала Сарита с кривой улыбкой, наблюдая, как он еще дважды прокусил матрас, чтобы ускорить выпуск воздуха.

Домициан хмыкнул. — Пойдем, — сказал он мягко. Они оба инстинктивно говорили тихо. Голоса разносились по воде.

Сарита кивнула и установила ровный темп, который он мог бы легко обогнать, но не стал. Им еще предстояло проплыть приличное расстояние, чтобы добраться до острова, а затем им нужно еще будет добраться до северной оконечности. Лучше было идти в стабильном среднем темпе, чем торопиться и измотать Сариту. Кроме того, он хотел следить за любыми другими жаберными людьми, которые могли быть в воде. К счастью, им не нужно торопиться. Либо большой остров был не так далеко от маленького острова, как он думал, либо они хорошо выбрали темп и уложились по времени. По его мнению, до рассвета оставалось еще добрых пару часов.

Сарита все ждала, что Домициан догонит ее и рванет вперед, чтобы она его нагоняла, но он этого не сделал. Он остался позади нее, когда они приблизились, а затем поплыл вокруг острова, где у Дресслера была его лаборатория. Они как раз поворачивали к концу острова, где должен был быть маленький домик, который она видела, когда Сарита поняла, почему он не обогнал ее. Он прикрывал ей спину на случай, если там были еще жаберные существа, подобные тому, что сейчас плавает в воде на другой стороне острова. Что было мило, но никто не страховал его, и она повернула голову и оглянулась на него, подняв лицо из воды, чтобы сделать следующий вдох. Это было то, что она делала, каждый второй гребок — вдох, с тех пор, как они оставили надувной матрас, и каждый раз смотрела, за спину проверяя его. Но на этот раз он плыл на боку, а не вольным стилем, явно ожидая, что она оглянется, подумала она, когда он заметил, что она смотрит, он остановился, чтобы махнуть ей рукой, чтобы она тоже остановилась.

Сарита тут же повиновалась и повернулась в воде лицом к нему. Пока она ждала, когда он приблизится к ней, она бросила взгляд на берег. Теперь они были намного ближе, чем в прошлый раз, когда она пыталась просканировать остров. Тогда это было не более чем черное пятно с огнями, сияющими из-за черных теней то тут, то там. Но они подошли поближе, как только достигли конца острова, и в темных тенях она смогла различить общую форму пляжа и начало окаймлявших его джунглей. Она еще не могла видеть дом, но подозревала, что они были близко.

«Я предполагаю, что дом находится прямо за этой скалой?» — спросил Домициан приглушенным голосом, когда он остановился рядом с ней.

Сарита взглянула на выступ, о котором он говорил, и кивнула головой. «Я так думаю.»

«Тогда, я думаю, нам следует выйти на берег здесь и двигаться через деревья, а не приближаться по воде».

Сарита посмотрела на пляж. За деревьями внутри джунглей мог кто-то быть, но пляж, по крайней мере, был пуст. Чего нельзя сказать о воде вокруг них. Рядом в воде может быть дюжина жаберных существ, наблюдающих за ними, и они не узнают об этом, пока на них не нападут. Она кивнула.

— Я пойду за тобой, — сказал Домициан, оглядывая спокойную гладь океана.

Повернувшись, Сарита бросилась к берегу, чувствуя облегчение от того, что смогла это сделать. Она оставалась в форме для своей работы, но хотя ей не пришлось плыть всю дорогу, как сегодня вечером Домициану, для нее было очевидно, что она не смогла бы справиться одна. По ее предположению, она плыла всего час или чуть больше с тех пор, как они потопили матрац, и то не быстро, но все же дрожала от напряжения. Эти нано явно делали Домициана и ему подобных сверхлюдьми.

Эта мысль заставила ее задуматься о том, как у него дела. Неужели его нано тратили кровь как сумасшедшие, чтобы поддерживать скорость и выносливость? Нуждается ли он теперь в крови? Она понятия не имела, что они будут делать, если это так. Они оставили кровь на острове. Хотя она знала, что в лаборатории Дресслера есть большой холодильник полный крови. Проблема была в том, чтобы добраться до него.

Первый шорох песка под кончиками пальцев, когда она выполняла следующий гребок, заставил Сариту выкинуть эти заботы из головы и поднять голову над водой, чтобы осмотреться. Они были все еще довольно далеко от того места, где вода плескалась о берег, но казалось, что здесь мелко, поняла она, когда ее ноги опустились вниз, чтобы коснуться песка.

Сарита встала в воде и пошатнулась, прежде чем стабилизировать себя. Вздохнув, она остановилась на минуту, оглядывая деревья и дав своим ногам передохнуть, прежде чем заставить их двигаться.

«С тобой все впорядке?» — спросил Домициан, почти шепотом, подходя к ней.

Сарита кивнула. — Просто проверяю, нет ли никого на деревьях, — тихо сказала она.

Кивнув, Домициан сам осмотрелся. Когда он выдохнул и через мгновение расслабился, она знала, что он ничего не увидел. Поскольку его глаза, несомненно, были зорче, чем ее, благодаря этим нано, Сарита тоже перестала смотреть и двинулась вперед. С каждым шагом она была уверена, что ее ноги вот-вот подвернутся, но они выдержали ее и вывели на берег.

— Поднимемся к деревьям и сядем, — предложил Домициан, взяв ее за руку, чтобы подтолкнуть вперед. — Я думаю, нам стоит отдохнуть минутку, прежде чем мы продолжим. Я хочу, чтобы ты смогла бежать, если возникнут проблемы, когда мы доберемся до дома.

— Как ты думаешь, какие могут быть неприятности? — нахмурившись, спросила Сарита, ненадолго забыв о своих трясущихся ногах.

Домициан покачал головой. «Может быть что угодно — охрана у дома, охрана внутри дома. Или твоей бабушки здесь может и не быть. Дресслер мог отдать дом начальнику службы безопасности как часть оплаты.

Сарита обдумала возможность, но покачала головой. «Этого не может быть. Моя бабушка и миссис Дресслер должны жить где-то здесь, на острове. И кроме этого дома и большого дома есть только лаборатория.

— Я уверен, что вы правы, — мягко сказал Домициан. — Я просто хочу быть уверен, что ты сможешь двигаться быстро, если понадобится. А теперь сядь и отдохни.

Сарита огляделась и увидела, что они прошли весь путь до края джунглей, пока они говорили. С облегчением она опустилась на песок лицом к воде и, подтянув колени, положила на них руки. Упершись подбородком в скрещенные руки, она посмотрела на горизонт, заметив, что уже светлеет. Рассвет был не за горами. Они не могли долго отдыхать и должны быть внутри до того, как солнце осветит небо и сделает их заметными. Здесь могут быть охранники.

— Я скоро вернусь.

Сарита вздрогнула, но прежде чем она успела спросить, куда он идет, Домициан скользнул за деревья и исчез.

«Наверное, в туалет», — пробормотала она сама себе и нервно оглядела берег, высматривая, не движется ли что-нибудь. Не было ничего, что она могла видеть.

Вздохнув, Сарита повернулась, чтобы осмотреть место, где исчез Домициан. Ничего не заметив, она снова перевела взгляд на берег, чтобы еще раз быстро окинуть его взглядом, а затем повторила два действия, ища Домициана, затем проверяя безмолвный берег. Сарита проделала это примерно в двадцатый раз и смотрела вдоль берега, когда треск заставил резко повернуть ее голову к деревьям позади нее.

Сарита вгляделась в темную массу деревьев, напрягая зрение, и ей показалось, что она видит движущиеся ветви дерева сзади и слева от нее. А затем звук позади нее справа заставил ее резко повернуть голову, чтобы посмотреть в ту сторону. Она обмякла от облегчения, когда увидела, что из леса вышел Домициан.

— Пойдем, — прошептал он, протягивая ей руку.

Сарита взяла его за руку и позволила поднять себя на ноги. Ее ноги больше не дрожали, но ее мускулы протестовали против того, что их заставили двигаться снова так скоро. Проигнорировав это, она последовала за Домицианом в джунгли, спрашивая: «А не пойти ли нам по пляжу?»

— Так короче, — тихо ответил он.

Сарита кивнула сама себе, заставив ноги следовать за ним по извилистой тропинке. Он не пошел облегчиться в лес, а осмотрел дом, чтобы убедиться, что к нему безопасно подходить. Мужчина, казалось, забыл, что она офицер полиции и может позаботиться о себе сама. Им придется поговорить об этом, подумала она, а затем подняла глаза и наклонилась в сторону, пытаясь увидеть, сколько им еще предстоит пройти. Ее икроножные мышцы горели как сумасшедшие.

Не в силах разглядеть, что-нибудь за широкой спиной и через плечо Домициана, Сарита просто опустила голову и продолжила идти вперед, декламируя в уме тексты песен, чтобы отвлечься. Это сработало так хорошо, что она была совершенно не готова, когда Домициан внезапно остановился. Она врезалась в него, чуть не сбив с ног.

— Ого, — прошептал он, потянувшись назад, чтобы поддержать ее, пока восстанавливал равновесие.

— Извини, — пробормотала Сарита и схватила его за руку, чтобы высунуться и снова попытаться оглядеться. На этот раз ей это удалось, и ее глаза расширились, когда она увидела, что они на месте. Небольшой коттедж в английском стиле стоял в десяти футах от них. Двухэтажный, с остроконечными крышами и высокими узкими решетчатыми окнами. Ее взгляд скользнул по дымоходу и остроконечному входу, и она торжественно кивнула. — О да, здесь живет миссис Дресслер.

«Что заставляет тебя так думать?» — шепотом спросил Домициан.

«В своем письме она упоминала Англию, а это определенно немного Англии посреди тропиков», — заметила Сарита. «Такое впечатление, что его вырвали из Котсуолдса и поставили здесь или что-то в этом роде».

Он кивнул, соглашаясь. — Да, я полагаю, что это так.

«Ну же.». Сарита начала обходить его, но он поймал ее за руку.

— Подожди, — прохрипел Домициан, притягивая ее к себе. «Каков план?»

«Мы постучим в дверь и попросим увидеть мою бабушку», — просто сказала она.

«Просто так?» — спросил он с недоверием. — А что, если у Дресслера там кто-нибудь из службы безопасности?

Сарита снова взглянула на коттедж и покачала головой. «Слишком мало места для всех. Я предполагаю, что наверху есть три крошечные спальни, гостиная, ванная, кухня и столовая внизу. Больше просто не влезет, — уверенно сказала она.

— Я не говорил, что его люди должны жить там, — мрачно сказал Домициан. — А если они охраняют вход?

Сарита раздраженно вздохнула, но предположила, что это возможно. «Хорошо, мы сначала заглянем в окна, а затем постучим в дверь, если не будет никаких признаков головорезов Дресслера».

— А если там головорезы? — спросил Домициан.

— Тогда мы вернемся сюда и составим новый план, — терпеливо сказала она. «Ну давай уже.»

На этот раз он не остановил ее, когда она направилась к дому, но пробормотал: «Ты слишком привыкли быть полицейским».

Сарита хмуро посмотрела на него через плечо. «Что это значит?»

«Это означает, что ты, кажется, думаешь, что можешь просто подойти к двери и постучать, и никто не выстрелит в тебя или еще что».

— Я согласилась проверить окна, не так ли? — заметила Сарита. — Кроме того, я подозреваю, что мы нужны Дресслеру живыми для какого-то маленького неприятного эксперимента, который он для нас задумал, так что вряд ли нас застрелят. А теперь тише, или мы кого-нибудь разбудим раньше времени, — предупредила она, замедляя шаг, когда они подошли к окну с этой стороны дома.

«Слишком поздно для этого, дитя. Входи. Мы все проснулись.

Сарита напряглась и посмотрела в окно, когда до них донесся голос, который она приняла за старческий. Только тогда она увидела, что окно открыто. Сжав рот, она вгляделась в темные фигуры внутри.

— Дверь не заперта, — произнес голос, и Сарите показалось, что он исходит от стула в другом конце комнаты, где она могла разглядеть что-то похожее на сидящую фигуру. Голос определенно принадлежал старушке с английским акцентом.

«Миссис Дресслер? спросила она.

«Да, дорогая. А ты внучка Марии, Сарита. Входи, дорогая, она спустится через минуту.

Сарита сразу повернулась и пошла за угол к входной двери. Домициан следовал за ней по пятам. Когда она добралась до нее, входная дверь была не просто незаперта, она была полуоткрыта. Они оба замерли, когда вошли. Сарита ожидала, что кто-нибудь выпрыгнет и нападет на них, но ничего не произошло, и она остановилась сделав пару шагов внутрь, чтобы осмотреться. Они были в крошечной прихожей. Дверь слева от нее вела в маленькую кухню, которая отбрасывала тени от света, который был включен в комнате позади нее. Прямо перед ними была лестница, ведущая на второй этаж, узкий коридор вел мимо лестницы к двери в задней части дома, а дверь справа вела в маленькую гостиную.

— Входите, — снова сказала миссис Дресслер, теперь в ее голосе звучало немного нетерпение. — И закрой дверь, дорогая. У Рэмси есть человек на пляже, и если он увидит, что дверь открыта, он может решить проверить нас.

Сарита повернулась, но Домициан уже закрывал дверь.

«Охранник на пляже также является причиной того, что мы пока не можем включить свет. Так что нам придется сидеть в темноте и разговаривать, пока не взойдет солнце, — добавила миссис Дресслер, когда Домициан взял Сариту за руку и повел ее в комнату. В то время как она ничего не могла видеть в неосвещенном пространстве, у него, казалось, не было проблем с навигацией в темноте. Но Дресслер также упоминал ночное видение как одно из улучшений, которые нано дали своим хозяевам, вспомнила она.

— У вас горят глаза, молодой человек, — тихо сказала миссис Дресслер. «Вы один из гибридов, созданных моим мужем и получающих удовольствие от пыток?»

— Нет, — пробормотал Домициан, и Сарита огляделась и увидела, что его глаза действительно светятся. Скорее, как у кошки ночью, подумала она. Но не это беспокоило ее так сильно, как тот факт, что вопрос женщины предполагал, что она знает, чем Дресслер занимался все эти годы. Сарита надеялась, что это не так. Она надеялась, что миссис Дресслер и ее бабушка все эти годы были несведущи и непричастны ко всему этому, и именно поэтому они так и не выдали его и не сделали ничего, чтобы остановить его. Однако казалось, что это не так. Они могли бы даже одобрять его действия, подумала она и снова повернулась к креслу, где сидела миссис Дресслер. Голосом своего лучшего друга констебля Сарита спросила: «Значит, вы знаете, чем занимается ваш муж, мэм?»

— О да, дитя. Я лучше, чем кто-либо другой, знаю, что задумал этот ублюдок.

Сарита немного расслабилась. Тон голоса миссис Дресслер сочился отвращением. Женщина ненавидела своего мужа и не одобряла его поступков. Ни ее, ни бабушку Сариты это не сняло с крючка за то, что они не попытались остановить это. Но, по крайней мере, они не были сообщниками.

— Сюда, — тихо сказал Домициан, беря ее за руку и подводя ее к тому, что оказалось кушеткой. Когда он сел и потянул ее за руку, Сарита села рядом с ним и, прищурившись, посмотрела на женщину в кресле напротив них, но не смогла разглядеть ничего, кроме силуэта.

— Вы сказали, моя бабушка придет? — вежливо спросила она.

«Да. Мой сын пошел будить ее после того, как разбудил меня, — тихо сказала миссис Дресслер. — Это было как раз перед тем, как ты начала болтать за окном. Она не задержится. Но и не будет слишком быстра, я полагаю, — криво сказала она и заметила: — Мы уже не такие подвижные, как раньше.

— Конечно, — пробормотала Сарита, а затем просто села, как шишка на бревне, совершенно не зная, что сказать. В тот момент ситуация казалась ей несколько сюрреалистичной. К счастью, у Элизабет Дресслер не было такой проблемы.

— Мой сын думает, что вы двое приплыли сюда, — резко объявила она. — Он прав?

— Да, — ответила Сарита.

«Откуда?» — сразу же спросила миссис Дресслер.

«С маленького острова, на котором вы жили до того как переехали сюда из Англии», — призналась Сарита.

— Всю дорогу? — спросила она с удивлением.

— Да, — заверила ее Сарита, а потом призналась, — ну, действительно, Домициан проплыл весь этот путь, я провела большую часть ночи, бездельничая на надувном матрасе, наблюдая, как он делает всю работу.

— И боролась с мужчиной с жабрами, который планировал нанести мне удар в спину, — тут же вставил Домициан, видимо, не оценив того, что она только что нарисовала себя в виде бесполезной женщины.

«Ах. Один из гибридов Рэмси, — устало сказала Элизабет. «Большинство из них — жертвы, которые больше всего на свете хотят, чтобы их оставили в покое. Но некоторые страдают от своего рода синдромом — как они это называют, когда жертвы похищения становятся на сторону похитителей? — спросила она, хмурясь в голосе.

— Думаю, стокгольмский синдром, — пробормотала Сарита.

«Да. — тут же сказала миссис Дресслер. «Ну, некоторые из его гибридов страдают от этого и просто живут, чтобы служить ему. Они чрезвычайно опасны», — предупредила она. «Как и последователи Чарльза Мэнсона, они сделают для него все, даже убьют. Имейте это в виду».

Сарита открыла рот, чтобы сказать, что хочет, но закрыла его и огляделась, услышав скрип наверху.

— Это твоя бабушка выходит из своей комнаты. Она скоро будет здесь, — прокомментировала Элизабет, а затем добавила: — Я чувствую, что должна предупредить тебя. ей не понравится, что ты здесь.

«Что?» — резко спросила Сарита, ее голова дернулась к ней. «Почему нет?»

«Потому что ты попала прямо в сердце ада, дитя», — с несчастным видом сказала миссис Дресслер. «Люди, которые приезжают на этот остров, редко уезжают. По крайней мере, живыми. Мой муж следит за этим».

— И вы это позволяете? — спросил Домициан глубоким голосом во тьме.

«Позволяю?» — спросила миссис Дресслер с сухим весельем. «Я не имею к этому никакого отношения. Я такая же жертва и узница, как и те несчастные гибриды, которых он создал. Как и Мария».

Глаза Сариты начали приспосабливаться, или, возможно, в комнате стало светлеть по мере того, как солнце приближалось к горизонту, но она была совершенно уверена, что увидела, как миссис Дресслер повернула голову в ее сторону, когда добавила: ты думаешь, твоя бабушка хотела бросить мужа и маленького сына, которого любила больше жизни? Или что она ничего не сделала бы, чтобы увидеть свою единственную внучку? Нет, — твердо сказала она. «У нее не было выбора. Единственной ее радостью все эти годы были письма сначала от твоей матери, а потом от тебя. Последние пятнадцать лет она утешала себя мыслью, что, по крайней мере, в Канаде ты в безопасности, вдали от этого ужаса. Так что, — мрачно добавила она, — нет, ей точно не понравится, что ты здесь. Мне тоже, если уж на то пошло.

«Вас?» — удивленно спросила Сарита. — Почему вас это волнует?

— Твоя бабушка была так любезна, что поделилась со мной письмами, Сарита. Сначала от твоей матери, а потом от тебя, когда твоя мать умерла. Она читала их мне, а затем писала тебе ответ, произнося все вслух, пока писала, и я часто предлагала ей упомянуть то или иное. Это заставило меня почувствовать себя частью этого», — призналась она. «Эти письма были единственным светлым пятном в очень темном мире для нас обоих на протяжении многих лет. Я пришла к выводу, что знаю тебя так же хорошо, как твоя бабушка. Я привыкла думать, что забочусь о тебе. И мое сердце разрывается, когда я вижу, как ты сидишь здесь, на этом острове, в пределах досягаемости Рэмси.

«Элизабет?»

Сарита оглянулась на этот звук и услышала, как кто-то шаркает вниз по лестнице.

— В гостиной, дорогая, — тихо позвала миссис Дресслер.

— Торн сказал, что здесь кто-то хочет меня видеть. Кто это… Почему ты сидишь в темноте? Вопрос сопровождался щелчком, и над головой внезапно вспыхнул свет.

Моргая, Сарита встала и впервые в жизни повернулась к бабушке. То, что она увидела, была пожилая женщина в хлопчатобумажной ночной рубашке и пушистом белом халате, который она прижимала к горлу. У нее были серебристо-белые волосы, испуганные темно-карие глаза и доброе, морщинистое лицо, которое сейчас наполнилось замешательством.

«Кто вы?» — неуверенно спросила она, сжимая в руке кусок халата, который она сжимала у горла, и взглянула на миссис Дресслер. «Она выглядит как-"

«Да, Мария. Это Сарита, — грустно сказала миссис Дресслер.

«Что?» — с недоумением сказала женщина и снова повернулась к Сарите, которая кивнула.

«. Это я, — сказала она почти извиняющимся тоном.

— Сарита? — вскрикнула она. Она сделала пару нетвердых шагов в комнату, а затем просто рухнула.

Глава 12

Сарита бросилась вокруг кушетки к бабушке, но Домициан был быстрее. Ему даже удалось добраться туда и поймать ее бабушку до того, как она упала на пол, и стукнулась головой. В тот момент, когда он подхватил хрупкую пожилую леди на руки, ее глаза распахнулись.

Бабушка в замешательстве огляделась, но ее взгляд стал более острым, когда он остановился на лице мужчины, на руках которого она лежала, и спросила: «Кто ты?»

Сарита подошла ближе, привлекая ее внимание, и ободряюще улыбнулась. — Все в порядке, . Он мой.». Она помедлила, а затем закончила словами «друг», нахмурившись, подбирая подходящее слово. Оно должно подойти, но Домициан уже стал для нее чем-то большим. Проблема была в том, что она не была уверена, что это еще было.

— Сарита, дорогая, выключи свет, пока его не увидел человек Рэмси, — приказала миссис Дресслер.

Она взглянула на женщину, затем подошла к стене и выключила свет, который только что включила ее бабушка. Но образ Элизабет Дресслер врезался в ее память, когда она ее разглядела. Женщина была в инвалидной коляске, а не в кресле, и на ее лице был ужасный шрам. Лицо, которое во всем остальном казалось Сарите знакомым, несмотря на то, что она никогда раньше не видела ее даже на фотонрафиях. Хотя она отправляла фотографии каждый раз, когда их просила бабушка — а это случалось несколько раз в год, — когда Сарита просила фото взамен, ей говорили, что у бабушки нет фотоаппарата.

«Отпусти меня. Я могу стоять!»

Сарита закусила губу в ответ на сварливый приказ бабушки и повернулась, чтобы посмотреть туда, где они были до того, как снова погас свет, но она не смогла разглядеть ни черта. После отключения света, она опять была как слепой котенок. Она предположила, что глазам нужно снова привыкнуть, а затем нахмурилась, поняв, что Домициан не ответил на приказ, и ее бабушка не повторила его, но все же она могла слышать движение. Предполагая, что он использовал контроль над разумом, чтобы успокоить ее бабушку и предотвратить дальнейшие протесты, он, вероятно, отнес ее и усадил на кушетку. Сарита решила сама найти дорогу обратно к дивану.

Неуверенно потянувшись вперед и не обнаружив ничего на своем пути, она двинулась вперед, уверенная, что спинка дивана не далеко.

— Выгляни в окно, дорогой Торн, и убедись, что слуга твоего отца не заметил, как загорается и гаснет свет. Он может прийти и проверить, — пробормотала Элизабет Дресслер, и Сарита замерла, прислушиваясь к звукам движения. Она не видела никого в комнате, когда зажегся свет, но на самом деле она никуда не смотрела, кроме как на бабушку и миссис Дресслер.

Что-то коснулось ее руки, Сарита напряглась и повернула голову. Она почувствовала запах морского бриза и джунглей, а затем перед окном слева от входной двери мелькнула тень, и у нее перехватило дыхание при виде бесформенного силуэта. Вместо головы и плеч у Торна было три головы или голова и два горба, подумала она. Она удивилась, когда кто-то коснулся ее руки.

— Сюда, — мягко сказал Домициан, снова увлекая ее вправо и в перед. Он провел ее вдоль дивана, а затем уговорил сесть. — Твоя слева от тебя.

— Спасибо, — пробормотала Сарита, устраиваясь на подушках, а затем почувствовала чью-то руку на своем плече. Зная, что к ней тянется бабушка, она накрыла руку своей, но оглянулась на окно и увидела, что силуэт исчез.

— Похоже, он ничего не заметил, — объявил голос, такой же низкий, как голос Домициана, рядом с тем местом, где сидела миссис Дресслер.

— Что ты здесь делаешь, Chiquita? — недовольно спросила бабушка, когда Сарита почувствовала, как Домициан сел на диван рядом с ней.

— Я пришла за тобой, — извиняющимся тоном сказала Сарита, сжимая в темноте руку бабушки.

«О, такая хорошая девочка», — грустно напевала ее бабушка, и Сарита уловила запах розы, а затем оказалась в мягких объятиях низкой и полной женщины, добавив: «Но я не понимаю. Почему?»

Сарита обняла ее в ответ, закрыв глаза, когда волна эмоций захлестнула ее. Прошло два года с тех пор, как у нее была любовь и утешение семьи. Сдерживая подавляющие чувства, она откашлялась и объяснила: Дресслер позвонил и сказал, что ты упал и поранился.

«Упала?» — спросила бабушка, отстраняясь, словно пытаясь увидеть лицо, чтобы убедиться, что она правильно расслышала.

Поскольку Сарита не могла видеть свою бабушку, она очень сомневалась, что старуха может видеть ее, поэтому она сказала: «Да. Он сказал, что беспокоится о том, что могут быть осложнения, и считает, что мой визит может помочь тебе».

«Но я не падала, — сказала Мария Рейес с замешательством, которое вскоре сменилось досадой, когда она добавила: — Старый ублюдок! Чем он занимается сейчас?»

«Я уверена, ничем хорошим», — устало сказала Элизабет Дресслер, а затем спросила: «Но если он пригласил вас на остров, почему вы должны были плыть с маленького острова?»

— Вы были на маленьком острове? — спросила ее бабушка.

— , — ответила Сарита, сжимая ее руку, а затем добавила, — я была здесь раньше. Когда я приехала, мне сказали, что ты в больнице и скоро вернешься на остров, и мне следует подождать. Но на третий день, он вырубил меня, и я очнулась на маленьком острове с Домицианом. Мы думаем, что должны были стать частью какого-то эксперимента», — призналась она, но не объяснила, что, это связано с сексом. Ведь это была ее бабушка.

«Тогда ты один из гибридов», — прорычала Элизабет Дресслер в ярости. — И ты, вероятно, был посвящен в то, что происходило все это время.

Сарита замерла, сначала подумав, что она имеет в виду ее, но затем женщина добавила: «Что Рэмси хотел, чтобы ты сделал с нашей Саритой?» Едва вопрос закончился, как она рявкнула: «Торн, вяжи его».

— Нет, — рявкнула Сарита, практически бросившись на колени Домициана. «Он не с Дресслером, он здесь, чтобы остановить его».

«Что?» Миссис Дресслер ахнула.

Внезапно в комнате воцарилась абсолютная тишина, как будто все замерли, и Сарита нахмурилась, желая, чтобы было больше света, чтобы она могла видеть, где все находятся и что они делают. Особенно Торн.

Надеясь, что тишина означает, что они послушают ее и оставят Домициана в покое, Сарита выпрямилась, чтобы снова сесть рядом с ним, и объяснила: «В Северной Америке пропадают люди. Это заметили, и… — она помедлила, а потом сказала, — была создана специальная полицейская команда, чтобы выяснить, кто виноват, зачем и куда они пропадают. Эта команда отследила исчезновения до Каракаса и доктора Дресслера, но к тому времени, когда они добрались сюда, Дресслер взял творческий отпуск в университете и удалился на остров. Они смогли узнать, что у него есть остров, но не местоположение. Очевидно, нет никаких записей о том, что он владеет островом.

«Он купил его на мою девичью фамилию, — сказала миссис Дресслер. «Элизабет Солтер. В то время я не понимала, почему, но, вероятно, это было сделано именно длятакого рода событий. Мужчина всегда думает на десять шагов вперед, — с горечью закончила она.

— О, — выдохнула Сарита и инстинктивно взглянула на Домициана. Она не могла видеть выражение его лица, но когда он сжал ее руку, она отвернулась. «Ну, они его не поймали, поэтому отправили отряды на лодках на поиски острова. Но восемь из этих людей пропали без вести во время поисков, и они не приблизились к тому, чтобы найти остров, поэтому Домициан согласился поработать на Дресслера в качестве повара на острове, чтобы помочь им найти его. План состоял в том, чтобы отследить его телефон, и так найти остров, но Дресслер на самом деле не хотел, чтобы Домициан работал поваром. Очевидно, это была просто приманка, чтобы заманить его сюда. В тот момент, когда он сел в вертолет, чтобы лететь сюда, его вырубили. Затем его бросили со мной на маленьком острове. Это было позавчера. Или, может быть, позапозавчера, — неуверенно добавила она, усталость замедляла ее мысли. В конце концов она перестала считать дни и просто сказала: «Уже третье утро с тех пор, как мы оба проснулись на острове».

На минуту воцарилась тишина, а затем Торн спросил: «Эти специальные полицейские силы собираются штурмовать остров?»

Трудно было сказать, был ли он рад или обеспокоен, голос Торна, казалось, содержал обе эмоции, и снова Сарите захотелось, чтобы света было больше, чтобы она могла видеть его лицо. С восходом солнца освещение в комнате постепенно становилось ярче, но все еще было полно теней, и Торн, казалось, был в самой темном углу в комнате.

— Они хотят, — твердо сказала она. — Но они не смогут, пока не выяснят, где он. Как я уже сказала, они надеялись отследить телефон Домициана, но Дресслер, должно быть, уничтожил или отключил его, иначе они бы уже штурмовали остров, взяли Дресслера под стражу и освободили людей, которых он схватил.

— Но зачем Доктору-Эл отправлять тебя на маленький остров с этим человеком, Chiquita? — спросила ее бабушка.

— Наверное, для сбора яицеклеток, — мрачно сказала миссис Дресслер, избавляя Сариту от необходимости отвечать.

— Ему не нужен был бы мужчина для этого. Прости Сарита, — сказал Торн, и фамильярность, с которой он употребил ее имя, поразила ее. Он произнес ее имя так, как будто знал ее много лет. Но тогда, возможно, он тоже был там на чтениях писем, подумала она. Возможно, как и миссис Дресслер, он чувствовал, что знает ее по ее письмам.

Кривая улыбка тронула ее губы. Казалось, что все в этой комнате знали все о ее жизни, знали о ней и чувствовали связь с ней в течение многих лет, Домициан со своим частным детективом и его отчетами, а остальные из ее писем. Она была единственной, кто не знала ничего о них. Она вообще ничего не знала о Домициане, и, кроме упоминания их имен, ее бабушка почти ничего не говорила о Торне или Элизабет Дресслер, как и о себе. как будто она была заключенной здесь все эти годы.

— Возможно, он надеялся на несколько оплодотворенных яйцеклеток, — сказала в тишине миссис Дресслер.

«Он не мог ожидать, что моя маленькая Сарита будет заниматься сексом с незнакомцем», — тут же запротестовала ее бабушка. «Она хорошая девочка».

Сарита вздрогнула от этих слов и почувствовала, как Домициан мягко сжал ее руку.

— Я не удивлюсь, если Рэмси подсыпал наркотики в любую еду и воду, которые есть, чтобы получить все, что он хотел, — мягко сказала Элизабет в ответ, а затем снова повернулась к Сарите и Домициану и добавила: — Хорошо, что вы покинули маленький остров. Какая бы ни была причина, по которой он поместил вас туда, она не может быть хорошей. Но зачем приходить сюда? — спросила она почти жалобно. — Здесь для тебя еще опаснее, чем на маленьком острове.

— Это моя вина, — признала Сарита. — Домициан хотел плыть к материку, но я нашла наполовину написанное письмо от вас, миссис Дресслер, кому-то по имени Маргарет. Оно было спрятано в книге. В нем вы упомянули, что этот остров находится примерно в получасе или сорока пяти минутах езды к северу от маленького острова на рыбацкой лодке. Это казалось надежнее, тогда как мы не были уверены, как далеко был материк.

«Кроме того, я беспокоилась о тебе, бабушка», — сказала Сарита, обращаясь к женщине рядом с ней. «Я видела один из его экспериментов в его лаборатории, и Дресслер вырубил меня, а потом я узнала обо всех людях, которых он забрал и над которыми ставит эксперименты, я беспокоилась о тебе. Я подумала, что таким образом мы сможем убедиться, что с вами все в порядке, получить от вас точные координаты острова, позвонить с вашего телефона на материк и передать информацию. И сказать им, чтобы они были осторожны, что есть гибриды и люди, которые на стороне Дресслера, ну некоторые из них».

«О, Chiquita.». Мария Рейес крепко сжала ее руку одной рукой и погладила ее другой. «У нас нет телефона. Доктор-Эл не провел к нам ни одного. Мы даже не можем запечатать письма, отправляемые с острова. Они должны пройти через него, он все их проверяет и перечитывает».

Сариту это не очень удивило. Это на самом деле объяснило странный тон писем на протяжении многих лет. Они были ласковыми, но в то же время сдержанными.

Проклятие Домициана вырвало ее из мыслей, и Сарита повернулась к нему и заверила его: «Все в порядке. В большом доме есть телефон.

«Уверена?» — спросил он с беспокойством.

«Да. Однажды дверь офиса была открыта, и я зашла, думая, что доктор Дресслер вернулся, но внутри был Большой Накачанный Парень и разговаривал по телефону».

Вместо того, чтобы расслабиться при этой новости, она могла видеть, как он нахмурился. В комнате быстро становилось светлее. На самом деле, она могла видеть его достаточно хорошо, чтобы заметить, что он был очень бледен.

— Попасть в дом может быть непросто, — сказал он с беспокойством. «Мне не нравится, что придется идти на такой риск. Я сделаю это сам и…

— Да, конечно, — сказала Сарита и грубо фыркнула в ответ на это предложение. «Не выйдет. Кроме того, это не так уж и рискованно. Безопасность Дресслера — это не шутка, — заверила она его. «Все, что нам нужно сделать, это дождаться обеда, и мы сможем войти».

Домициан покачал головой. — Я не хочу, чтобы ты шла.

«А я не собираюсь оставаться в стороне, как какое-то беспомощное существо, которое не может позаботиться о себе», — нетерпеливо отрезала она. Честно! Ее обучали этому. Ну, не совсем этому, признала Сарита, но она не была какой-то…

— Может, лучше попытаться украсть лодку, — сказал Домициан. «Таким образом, мы могли бы взять всех в этой комнате и благополучно уплыть с острова». Взглянув туда, где в тени стоял Торн, он спросил: — У него здесь больше одной лодки, ?

— Да, — ответил Торн. — Но ключи хранятся отдельно, и он хорошо охраняет и ключи, и лодки. Он следит за тем, чтобы никто не мог покинуть остров без его разрешения. Что касается охраны дома, — добавил он, и Сарите показалось, что его голова слегка повернулась в ее сторону. «В то время как большинство мужчин покидают свои посты во время обеда. Есть еще дежурные, и камеры не выключаются. Они круглосуточно все записывают. В ту минуту, когда вы войдете в дом, об этом узнают».

Сарита поджала губы, обдумывая ситуацию, а затем сказала: — У него в кабинете французские двери. Мы можем проникнуть через них. Я могу забаррикадировать двери в холл, пока ты будешь звонить. Но ты должен быть быстр, просто сказать им, что остров принадлежит Элизабет Солтер, и предупредить их, чтобы они были готовы к гибридам и охране, а затем уйти. Таким образом, мы сможем выбраться до того, как они нас остановят».

— А если нет? — спросил Домициан.

«Тогда нас поймают, и мы будем держаться, пока не придет помощь», — сказала она, пожав плечами.

— Кажется, ты не понимаешь, — сказал Торн. «Камеры повсюду и вокруг дома, и лабораторий и доков. Они также находятся на деревьях на границе джунглей, так что Дресслер может видеть каждый дюйм береговой линии и двора».

Сарита напряглась и с тревогой посмотрела на Домициана. — Тогда он знает, что мы здесь.

— Нет, — сказал Торн, снова переведя ее взгляд на себя. «К счастью для вас, я не мог уснуть прошлой ночью и. гулял. Я заметил вас в океане задолго до того, как вы приблизились к берегу, и позаботился о камерах в бухте, откуда вы вышли».

— Как позаботился о них? — спросил Домициан.

«Я сломал ветку над одной, чтобы она висела перед ней, закрывая ей обзор. Без сомнения, они пошлют кого-нибудь проверить, но, надеюсь, они просто решат, что животное приземлилось на ветку и сломало ее».

— Ты сказал, что позаботился о Них, — заметил Домициан.

— Я стоял перед другой, пока вы не вышли из бухты, — неохотно признался Торн. «Мое присутствие на камере не вызовет подозрений».

«Дерево?» — спросила Сарита, вспоминая звуки, которые она слышала, и шевеление ветвей. Если этот мужчина был причиной этого, он чертовски хорошо лазает по деревьям, подумала она. Ветки, которые она видела при движении, были наверху, по крайней мере, в тридцати футах от земли.

Торн утвердительно хмыкнул, а затем добавил: — В самих джунглях нет камер, только на деревьях вдоль границы. Когда-то они были и там, но их постоянно портили или разбивали животные, поэтому Дресслер не стал их заменять. Он полагает, что достаточно наблюдать за тем, что приближается к джунглям. Поэтому, как только вы вдвоем начали подниматься на холм, я поспешил разбудить мать и предупредить ее, что вы идете. Как только я был здесь, я позаботился о камерах сбоку и спереди дома, а затем пошел будить Марию».

«Не сочтет ли он странным, что все камеры у дома были повреждены?» — спросил Домициан, нахмурившись.

«Нет. Я регулярно их уничтожаю, — сказал Торн, пожав плечами.

— И Рэмси регулярно их ремонтирует, — сухо добавила миссис Дресслер. «Это безмолвная битва между Торном и его отцом».

— Не называй его моим отцом, — сухо сказал Торн. «Он донор спермы, и ничего больше».

— Подожди, — сказала Сарита, выпрямившись и пытаясь пронзить взглядом тени вокруг Торна, когда спросила, — как ты узнал, кто мы такие, или что мы направляемся сюда, в дом?

— Вы разговаривали, когда вышли из воды, — беззаботно сказал он. — Но даже если бы ты не сказала, что хочешь увидеть бабушку, я сразу узнал тебя по твоим фотографиям, — тихо сказал он. — За исключением цвета и фасона твоего купального костюма, ты очень похожа на фото, что прислала Марии где ты и твои друзья на пляже в честь твоего поступления в полицейский колледж.

— Верно, — сказала Сарита и откинулась на спинку дивана, вспомнив об откровенном костюме, который был на ней. Внезапно она поблагодарила бога за то, что здесь не так много света. Забыв, что бабушка ее уже видела, она сказала: «Не хватайся за сердце, когда увидишь мой купальник, . Это не мой выбор, это то, что Дресслер приготовил для меня». Она скривилась и добавила: «Хотя я полагаю, что не должна жаловаться — по крайней мере, у меня была сменная одежда, даже если она настолько откровенна. Бедняга Домициан уже три дня носит одни и те же боксеры.

«О Боже, ну, по крайней мере, с этим мы можем вам помочь», — сказала Элизабет Дресслер и внезапно повернула свое кресло в сторону кухни. «Пойдем Сарита и Мария, мы обыщем мой шкаф и посмотрим, не сможем ли мы найти что-нибудь более подходящее».

Сарита встала вместе с бабушкой, но неуверенно взглянула на Домициана.

— Торн, — сказала тогда миссис Дресслер. «Посмотри, нет ли у тебя чего-нибудь, что может надеть «друг» Сариты?»

— Конечно, — пробормотал он.

Миссис Дресслер удовлетворенно кивнула, а затем улыбнулась бабушке Сариты, когда та встала за ее кресло и начала вывозить ее из комнаты. — Спасибо, Мария, — пробормотала она, а затем снова сказала: — Пойдем, Сарита.

«Иди. Со мной все будет в порядке, — сказал Домициан, когда она все еще колебалась.

Кивнув, Сарита повернулась и последовала за двумя женщинами. Оказалось, что она ошиблась. Наверху могло быть три спальни, но комната, которая, как она предполагала, будет столовой, оказалась спальней миссис Дресслер на первом этаже. Тем не менее, Сарита подозревала, что изначально это была столовая, но ее переоборудовали для размещения пожилой женщины в инвалидном кресле.

«Так. Давай посмотрим.».

Слова миссис Дресслер привлекли ее внимание к шкафу, который открыла женщина. Он был приличного размера, во всю длину комнаты, но вся одежда висела достаточно высоко, чтобы женщина могла до нее дотянуться. Сарита решила, что бабушка принесет ей одежду, когда миссис Дресслер схватила длинный стержень, висевший среди одежды, и с помощью крючка на конце сняла легкую хлопчатобумажную крестьянскую блузку.

«Что насчет этого?» — спросила она, протягивая его Сарите.

«Красиво», — заверила ее Сарита.

— О, да, Chiquita, тебе подойдет, — радостно сказала бабушка. — У меня есть юбка, которую ты сможешь носить с ней. И она новая, я только что закончил ее шить. Подожди здесь, а я принесу».

Сарита смотрела, как маленькая женщина выбегает из комнаты, с улыбкой, которая медленно исчезала, когда она думала о том, что ранее сказала миссис Дресслер. Повернувшись к женщине, она сказала: «Вы сказали, что вы все здесь заключенные. Включая мою бабушку?

— Да, — просто ответила женщина.

«Почему?» — спросила она, нахмурившись. «Насколько я понимаю, когда вы впервые наняли ее, бабушка приходила на работу по утрам, а ночью ей разрешалось уходить. По крайней мере, так было, пока вы жили на маленьком острове. Почему это не продолжилось здесь?»

«Первые пару недель после того, как мы переехали сюда, в большой дом, так и было», — сказала миссис Дресслер, снова вешая свой крючковатый шест на штангу для одежды. Откинувшись, она вздохнула и добавила: «Но потом у меня начались ранние роды Торном». Сжав рот, она объяснила: «Я договорилась переехать на материк на последний месяц моей беременности на случай осложнений. Рэмси собирался вылететь со мной на следующий день, но вдруг началась схватки. Чего я тогда не знала, так это того, что Рэмси не собирался позволять мне рожать сына на материке и подсыпал что-то в мой напиток за обедом, чтобы вызвать роды».

Брови Сариты приподнялись. Она была удивлена, что он пошел на риск с собственным ребенком. Если бы возникли осложнения, он мог бы потерять и жену, и ребенка.

Гневно выдохнув, миссис Дресслер продолжила: «Я должна была понять, что что-то не так, когда он отменил занятия и вернулся домой посреди недели. Он сказал, что это потому, что он хотел проводить со мной время, и я подумала, что это мило и даже удачно, что он был рядом, когда у меня начались схватки. Я поспешила к нему, увереная, что он посадит меня в вертолет и мы полетим прямо на материк, но он сказал, что все в порядке. Было слишком рано, наверное, это были просто схватки Брэкстона-Хикса. Он сказал, что я должна просто расслабиться и дышать, и они обязательно пройдут. Он продолжал говорить это до тех пор, пока у меня не отошли воды».

Ее рот сжался, и гнев отразился на ее лице. «И тогда он показал свое истинное лицо. Милый мужчина, за которого, как мне казалось, я вышла замуж, превратился в холодного жесткого монстра. Он прямо сказал, что никогда не собирался отпускать меня на материк, чтобы родить ребенка. Он вызвал роды раньше, чтобы этого не случилось, так что бы я могла смириться с тем, что рожу здесь, на острове, и перестала ныть и плакать. Схватки могут продолжаться часами. И чтобы я легла и оставила его в покое. Он проверит меня позже и поможет, если потребуется».

— Тогда я была молода, — грустно сказала миссис Дресслер. «И я была потрясена его поведением. Я расплакалась, побрела обратно в свою комнату и заперла дверь. А потом я решила, что не хочу, чтобы этот мужчина находился рядом с моим ребенком, и подперла ее стулом, чтобы убедиться, что он не сможет попасть внутрь». Прицокнув языком, она покачала головой и добавила: «И одним этим действием я решила судьбу твоей бабушки».

Брови Сариты поднялись при этих словах. «Как?»

— Потому что Мария была в комнате, — тихо объяснила она. «Я не осознавала этого, пока не закончила запихивать стул под дверь и, повернувшись, увидела, как она замерла с наполовину застеленной кроватью и широко раскрытыми глазами».

Миссис Дресслер печально покачала головой. — Если бы я знала, что мои действия будут означать для твоей бедной бабушки, я бы убрала, стул и немедленно приказала, ей уйти. Но я не знала, и я была благодарна, что она была там. Я была напугана и чувствовала себя одинокой, чем когда-либо в своей жизни, и она была всем, что у меня было». Криво улыбнувшись, она сказала: «Тогда мы не были друзьями. В то время как твоя бабушка знала несколько слов по-английски, я не знал ни одного слова по-испански. Был небольшой коммуникационый барьер, но Мария была доброй, нежной и поддерживала меня и помогала мне в самые темные часы моей жизни. Именно она привела Торна в этот мир. Миссис Дресслер вздохнула. «И в тот момент, когда она увидела его, Мария была обречена оставаться на этом острове до конца своих дней».

«Почему?» — с замешательством спросила Сарита.

— Потому что она увидела, кто я.

Резко обернувшись, Сарита посмотрела в сторону дверного проема на этот мрачный комментарий и впервые по-настоящему внимательно посмотрела на Торна Дресслера. От человека захватывало дух. С высокими скулами, точеной челюстью, бледно-золотистыми глазами и такими светлыми волосами, что они казались почти белыми там, где прилегали к голове. Пепельный блондин, так называли, тех у кого волосы были цвета пакли — льняного или конопляного цветка.

Сарита с минуту безучастно смотрела на него, а затем слегка покачала головой. — Я не понимаю, почему, увидев тебя,…

Слова застряли у нее в горле, когда он вошел в комнату и вышел из тени, скрывавшей горбы за его спиной. Все еще глядя на его лицо, она едва заметила горбы, когда он внезапно взмахнул руками и поднял их вверх. Сразу же два горба развернулись в два огромных шоколадно-коричневых крыла. Они распахнулись на шесть футов в каждую сторону от его спины, касаясь стен в обоих концах комнаты.

— Боже мой, — выдохнула она.

Рот Торна сжался, словно от удара.

— Они великолепны, — закончила она, и он моргнул, выглядя неуверенным.

— Ты нашел одежду для Домициана? — мягко спросила миссис Дресслер.

Откашлявшись, Торн кивнул и посмотрел на мать, когда сказал: «Да. Вот почему я пришел. Я хотел сказать вам, что он полностью готов и переодевается. Он поколебался, а затем сказал: «Я налью немного чая и подожду с ним на кухне, пока вы, дамы, закончите».

— Спасибо, сынок, — ласково сказала Элизабет Дресслер.

Сарита смотрела, как он уходит, ее взгляд скользил от его бледно-золотых глаз, гладкой белой шапочки, которая, как она теперь понимала, могла быть перьями, а не волосами, а затем, когда он повернулся, чтобы выйти из комнаты, она рассмотрела шоколадного цвета крылья, которые сложились и вернулись на место за его спиной. Она также увидела, что на его рубашке ниже плеч не было спинки. Это было специально сделано из-за его крыльев.

— Белоголовый орлан? — тихо спросила она, как только он вышел из комнаты.

«Да.» Это слово вырвалось у миссис Дресслер со вздохом. «Мой муж, — слово из ее уст прозвучало как ругательство, — очевидно, накачал меня наркотиками и собрал мои яйцаклетки в нашу брачную ночь. Он оплодотворил их своей спермой, а затем ввел им различные смеси смешанной ДНК животных, которых он считал ценными. Ну, это то, что он мне сказал. Она раздраженно махнула рукой и добавила: «В то время я была немного расстроена».

— Могу себе представить, — сочувственно сказала Сарита.

«В любом случае, хотя я и не претендую на то, что понимаю, что он сделал, он упомянул сплайсинг генов или что-то в этом роде, когда я спорила с ним». Она покачала головой, а затем добавила: «Очевидно, он снова накачал меня наркотиками примерно через неделю после нашей свадьбы и подсадил одну в мою матку. Моего Торна.

Она взглянула на дверь, где только что был ее сын, а затем снова на Сариту. «Орел в нем проявляется больше всего из-за крыльев и его глаз. Рэмси всегда приходилось носить очки, поэтому его привлекало исключительное зрение орлов. Но Рэмси говорит, что в нем есть и другая ДНК. Медузы, потому что они не так стареют. Саламандры, потому что они могут регенерировать конечности, уши, даже сердце и так далее. Мы не знаем точно, и что это может означать. Рэмси хотел проводить его обследования на протяжении многих лет, чтобы увидеть, что взяла ДНК и какое влияние это оказало, но я не позволила ему приблизиться к моему сыну, — мрачно сказала она. «Я не могу защитить всех тех детей, которых он создал, но я удерживаю его от Торна и отказалась жить с ним в одном доме. Я пригрозила, что буду жить в джунглях, если он не построит для меня, Марии и Торна небольшой домик, а я бы это сделала. Я не могла жить в этом доме после того, как поняла, за какого монстра вышла замуж. Я думаю, что давно бы покончила с собой, если бы не Мария и Торн.

Сарита вгляделась в лицо миссис Дресслер. Хотя она, очевидно, любила своего сына и гордилась им, она также была в ярости и, вероятно, обижена тем, что муж, который, как она думала, любит ее, сделал такое. И ей, наверное, тоже было больно за сына, потому что у мужчины не могло быть нормальной жизни. Если он появится на материке, то вскоре он окажется где-нибудь в лаборатории, где над ним будут ставить опыты и эксперименты, пока врачи и ученые пытаются выяснить, кто он такой.

«А вот и я.»

Сарита взглянула на дверь, когда ее бабушка ворвалась обратно, и подумала о том, что сказала Элизабет. Мария Рейес была добра и заботлива и была обречена остаться здесь с того момента, как помогла Торну появиться в этом мире.

Конечно, теперь, когда она как следует разглядела Торна, Сарита поняла, все, что делал Дресслер, было незаконно и амморально. От сбора яицеклеток его жены без ее разрешения до генетической игры Scrabble, в которую он играл с ними, и так далее. Он не мог рисковать тем, что ее бабушка покинет остров и расскажет кому-нибудь о том, что видела.

Так что все эти годы бабушку держали здесь против ее воли, а муж и сын думали, что она их бросила. Сарита могла бы оплакать ее. на самом деле всех троих. Если бы ее отец и дед знали правду, она не сомневалась, что они перевернули бы небо и землю, чтобы вернуть бабушку домой. Однако, не зная правды, они думали, что она бросила их, и вместо этого ненавидели ее за это.

«Тебе нравится?»

Сарита заставила себя обратить внимание на юбку, которую протягивала бабушка, и удивленно улыбнулась. Это была прекрасная темно-синяя крестьянская юбка. Коснувшись мягкого материала, она кивнула. «Да.»

«Уверена?» — спросила ее бабушка и нахмурилась. «Вероятно, это до смешного старомодно, я знаю, но у нас здесь нет выкроек для пошива одежды. Нам повезло, что Рэмси вообще приносит нам ткань, и…

— A, — твердо сказала Сарита, стягивая юбку и крепко обнимая ее. «Крестьянские юбки никогда не выйдут из моды. Это прекрасно. Я люблю их.»

Отпустив ее, она сухо добавила: «И я буду очень рада надеть что-то большее, чем, как выразился Домициан, носовой платок, разорванный на три крошечных кусочка».

Бабушка посмотрела на нее в крохотном бикини, которое она носила, и криво улыбнулась. «Я удивлена, что он пожаловался. Ты великолепна, Chiquita.

Сарита усмехнулась. «Он жаловался, что его это отвлекает, когда мы пытались выбраться с острова».

«Вот теперь верю», — сказала она с ухмылкой, а затем наклонила голову и спросила: «Он хороший человек, ?»

— Да, — без колебаний ответила Сарита. «Он очень хороший человек».

«Насколько?» — сразу спросила она.

Сарита удивленно моргнула, но без труда ответила. «Ну, он сильный, умный и смелый. Он также внимательный. И он умеет готовить, — добавила она, что было очень важно, поскольку она не умела. «И я думаю, что он, должно быть, самый терпеливый человек, которого я когда-либо встречала, и…» Сарита сделала паузу и неуверенно взглянула на свою бабушку, когда та слегка вздохнула. «В чем дело?»

— Ничего, — быстро ответила бабушка.

Именно Элизабет Дресслер сказала: «Боюсь, мы с вашей бабушкой позволили себе немного пофантазировать, чтобы развеять здешнюю скуку. Мы надеялись, что когда-нибудь, возможно, Рэмси умрет, и мы сможем пригласить тебя сюда. Мы были уверены, что как только ты увидешь моего Торна, вы влюбитесь друг в друга, и мы сможем счастливо жить здесь, и вы вдвоем наделаете нам несколько внуков, чтобы мы могли избаловать их».

«Что?» Сарита ахнула, ее глаза расширились от шока. Повернувшись к бабушке, она сказала: «Вы этого не делали!»

— Ну, Торн подумал, что ты хорошенькая, когда увидел твою фотографию. и он наслаждался твоими письмами так же, как и мы, — защищаясь, сказала бабушка. — И он хороший человек, Chiquita. Он так добр к нам, но он так одинок. Он тоже заслуживает счастья». Она вздохнула и покачала головой. — Но если ты любишь этого Домициана, тогда….». Она пожала плечами.

— Я никогда не говорила, что люблю Домициана, — встревоженно прокричала Сарита, чувствуя, как ее щеки вспыхивают от смущения. «Мы почти не знаем друг друга. Мы встретились всего пару дней назад на маленьком острове. Я не могу любить его».

«То, что ты говорила о нем, говорит о том, что ты хорошо его знаешь, и мне это показалось любовью», — сказала ее бабушка, а затем взглянула на Элизабет Дресслер. — Ты так не думаешь, Элизабет?

— Боюсь, что да.

«». Бабушка оглянулась и пожала плечами. — А если нет, . У тебя с Торном еще есть шанс.

«Э.». — слабо сказала Сарита.

— Пошли, Мария, — весело сказала миссис Дресслер. «Торн приготовил чай. Пойдем посмотрим, готов ли он, и оставим Сариту одеваться.

Кивнув, бабушка обошла кресло женщины и выкатила ее.

Сарита смотрела им вслед, потом выдохнула и покачала головой.

— Невероятно, — пробормотала она. Пара выдала ее замуж за Торна в своих фантазиях еще до того, как она их встретила, не говоря уже о мужчине, о котором идет речь. Ух ты. Так вот что значит иметь бабушку?

Эта мысль заставила ее слабо улыбнуться. Бабушка и дедушка Сариты со стороны матери умерли, когда она была совсем маленькой. Ее воспоминания о них были в лучшем случае смутными. Они состояли из дедушки, у которого всегда была улыбка на лице и сигара в руке, и бабушки, от которой пахло лавандой. Похоже, что иметь бабушку и дедушку будет интересно.

Покачав головой, она начала натягивать одолженную одежду поверх купальника.

Глава 13

— Ты, должно быть, устал после того, как плыл всю ночь.

Домициан оторвал взгляд от закрытой двери в комнату миссис Дресслер при этом замечании бабушки Сариты и снова обратил внимание на людей, сидевших вместе с ним за крошечным кухонным столом. Миссис Дресслер, Мария Рейес и Торн. Стол казался слишком маленьким, чтобы за ним могли разместиться три человека. Он не думал, что вокруг него поместятся пять стульев. Однако им это удалось. Было тесно, но чай попить можно.

«Да, я немного устал», — сказал он наконец, главным образом потому, что любой нормальный человек ожидал бы, что он устанет после такого марш броска. Он не столько устал, сколько страдал. Он определенно израсходовал много крови, плывя сюда, и ему нужно восстановиться. Однако он не собирался питаться кем-либо из сидящих за столом. Обеим женщинам, по его предположению, было за семьдесят, и они были хрупкими. Питание от них может вызвать сердечный приступ. Что касается Торна…

Его взгляд переместился на мужчину. На вид Торну было около тридцати, но он никак не мог быть таким молодым. Этот дом был старым, а стены тонкими, и Домициан без труда услышал, что миссис Дресслер рассказала Сарите о ее замужестве и рождении сына. Если он родился через восемь месяцев после того, как она и доктор Дресслер поженились и переехали в Венесуэлу, то он знал, что Торну за пятьдесят.

Однако не возраст Торна исключил его из рассмотрения в качестве донора крови. Дело в том, что он был не совсем человеком. Домициан понятия не имел, как сплайсинг ДНКа повлиял на кровь Торна или как его кровь повлияет на него. Он бы не стал рисковать.

— Ну что ж… — начала бабушка Сариты, но остановилась, когда дверь в спальню открылась и вышла ее внучка.

Домициан тотчас вскочил на ноги и двинулся за пустым стулом. Он принес ей его из гостиной, пока они накрывали стол. Это было мягкое кресло с прямой спинкой, и теперь он слегка отодвинул его, его взгляд скользнул по Сарите, когда она подошла в белоснежной крестьянской блузке и темно-синей крестьянской юбке. Она выглядела прекрасно, и он улыбнулся и пробормотал: «Прелестно выглядишь», когда она подошла.

Сарита улыбнулась комплименту и села на стул, который он подвинул. «Спасибо.»

— С удовольствием, — пробормотал он, отодвигая кресло.

«Домициан только что сказал, что устал плыть всю ночь», — прокомментировала бабушка Сариты, когда он занял свое место.

— Да, — согласилась миссис Дресслер. — А вообще-то я и сама не прочь немного отдохнуть. Я не привыкла вставать так рано».

«Я тоже, — призналась Мария Рейес, а затем призналась, — я, кажется, чем старше становлюсь, тем позже ложусь спать».

«Тогда я думаю, что мы должны отдохнуть после чая», — объявила миссис Дресслер. — Сарита, ты можешь занять гостевую комнату наверху. Раньше это была моя комната.». Она с отвращением указала на свое инвалидное кресло.

— Домициан может занять мою комнату, — сказал Торн. «Я не устал, и кто-то все равно должен присматривать за охраной на пляже. Смотря, чтобы они не подошли к дому».

«Ну, тогда хорошо. Все решено, — весело сказала бабушка Сариты. — Мы допьем чай, а потом все отдохнем. Таким образом, мы будем бодры и отдохнувшими, и решим, как лучше передать необходимую информацию полиции, готовящейся к набегу на остров.

Домициан посмотрел на старух, заметив их довольные лица, и у него сложилось отчетливое впечатление, что они что-то задумали. Они явно не хотели, чтобы Сарита делала что-то столь же рискованное, как сопровождала его до дома, чтобы поговорить по телефону, и он согласен с ними. На самом деле, они только облегчили ему задачу. Он мог притвориться, что ложится спать, подождать, пока не убедится, что Сарита заснет, а затем выскользнуть и пойти позвонить самому. по пути подкрепиться от одного из охранников Дресслера, конечно. Или двух, добавил он, а затем заметил, что Сарита с беспокойством смотрит на него.

Без сомнения, она заметила его бледность, подумал Домициан, вздохнув про себя. К сожалению, солнце теперь было высоко и заливало светом комнату, и она не могла этого не заметить. Женщина почти ничего не упускала.

— Да, поспать — хорошая идея, — сказал он теперь, улыбаясь бабушке Сариты и миссис Дресслер.

К его большому облегчению, Сарита кивнула в знак согласия, а затем ее бабушка спросила ее, получила ли она последнее письмо перед отъездом в Венесуэлу. Когда она повернулась, чтобы ответить ей, Домициан обдумывал свой план. Сообщить его дяде, что остров был куплен на имя Элизабет Солтер, помогло бы им, но уж точно не подготовило бы Охотников к тому, с чем они столкнутся по прибытии. Часть его задания заключалась в том, чтобы узнать как можно больше информации о безопасности на острове и о многом другом.

Повернувшись к Торну, он спросил: «Ты знаешь, сколько охранников и домашней прислуги у доктора Дресслера на острове?»

Мужчина поколебался, но потом с сожалением покачал головой. «Помимо пары вылазок, чтобы проверить, где находятся камеры, и посмотреть, не смогу ли я взять одну из лодок и увезти отсюда мою мать и Марию, я держусь подальше от этой стороны острова, насколько это возможно. "

— По моей просьбе, — торжественно сказала миссис Дресслер. «Меньше всего я хочу, чтобы Рэмси заполучил Торна и экспериментировал над ним, как над другими. Так что большую часть времени он остается здесь, в коттедже.

— Мы все, — грустно сказала Мария Рейес, прервав разговор с внучкой. «Вся наша жизнь — это коттедж, сад и пляж под скалой».

Домициан понимающе кивнул, но хотел, чтобы это было иначе. Некоторая информация о том, с чем предстоит столкнуться Охотникам, была бы полезна, но пока что у него было очень мало.

— У него здесь довольно много людей, — тихо сказала Сарита, привлекая его внимание и начиная загибать пальцы. «В доме была кухарка Алета. Она редко выходит из кухни, так что это не должно быть проблемой. Но в доме есть, по крайней мере, еще четыре человека, которые помогают с уборкой и еще чем-то. Кроме того, в саду работали трое или четверо мужчин и женщин». Она сделала короткую паузу, а затем сказала: «Это вся прислуга. По крайней мере, в доме».

— А охрана? — спросил Домициан.

«Тьма охраников», — призналась она. «У него было четверо мужчин у входной двери, двое внутри и двое снаружи, и еще двое у задней двери, выходящей в сад, один вход и один выход. Но я видела добрых двадцать из них, приходящих со всех сторон во время еды, так что я думаю, что их должно быть много, которые ходят по пляжу, двору и джунглям. И это не считая парней в башнях и сторожке рядом с лабораторией».

— Башни и сторожка? — спросил он с интересом.

Сарита кивнула. «Помимо парня в сторожке, есть еще четыре башни. По одной на каждом углу ограждения вокруг лаборатории, — лаконично сказала она. «В каждой башне было по два человека. Но им было более интересно смотреть внутрь, чем на тех, кто приходил снаружи». Она сделала паузу, а затем сказала: «Теперь, когда я знаю о людях, которых они похитили, я полагаю, что их работа на самом деле состоит в том, чтобы следить за возможными попытками побега, а не за проникновением снаружи». Ее рот слегка скривился. «Я когда увидела это, подумала, что это больше похоже на тюрьму, чем на лабораторию».

Покачав головой, она сказала: — Но хотя вокруг много мужчин, на самом деле, его безопасность — пшик. По крайней мере, в лаборатории. Парень в сторожке смотрел порно. Я просто прошла мимо него. И ребята в башнях не заметили, как я иду к зданиям, пока я не была на полпути к первому. Я была внутри прежде, чем они успели спуститься по лестнице». Она сделала паузу и сказала: «Однако у него может быть больше людей внутри зданий. На самом деле, я знаю, что с ним работает как минимум еще один человек. Его помощница, Ашера, — сказала Сарита, а затем добавила: — Она была высокой белокурой амазонкой, холодной, как рыба, и язвительной. Кажется, я не очень-то ей понравилась».

— Такого не может быть, — тихо сказал Домициан, и Сарита улыбнулась ему в ответ. Он улыбнулся в ответ и затем сказал: «Расскажите мне о лаборатории Дресслера».

Сарита кивнула. «Я видела только первую комнату в здании, ближайшим к воротам. Но есть несколько построек. С вертолета я насчитала шесть в огороженной зоне и одну за ее пределами. Они похожи на армейские казармы, длинные низкие, узкие металлические конструкции с одной дверью, обращенной к сторожке. Я не видела окон, — мрачно добавила Сарита, а затем добавила: — Я думаю, что то, что за забором, — это, вероятно, казармы и столовая для охранников. Многие из них подходили во время еды, чтобы забрать еду, но они относили ее обратно в это здание, чтобы поесть, а затем возвращали пустую посуду».

Она сделала паузу, задумалась на минуту, а затем пожала плечами. «Это все, что я знаю.»

Домициан вздохнул и кивнул. Этого должно быть достаточно.

— Но мы не можем не предупредить вашего дядю о жаберном человеке, — вдруг добавила Сарита. «Таких, как он, может быть больше. На самом деле, теперь, когда я думаю об этом, они, скорее всего, есть. Вероятно, именно так ваш дядя и тот парень из Санто, а также другие были вытащены из лодок и исчезли так, что ни ваша сестра, ни другие пилоты не заметили.

«». Домициан медленно кивнул. Это имело смысл. В них легко могли выстрелить дротиком, вытащить за борт, утащить на глубину одно из существ, которого он убил по пути сюда. Они могли бы протащить бессмертного до самого острова, не всплыв на поверхность, и не убив их. Нано просто впало бы в своего рода стазис, а затем снова активировалось бы, чтобы восстановиться, как только кислородосодержащая кровь снова стала бы доступной. Однако он сомневался, что это произошло. Некоторых из них были так далеко от острова, что путешествие туда и обратно заняло бы слишком много времени. Должно быть, рядом, но вне поля зрения, стояли лодки, ожидающие, пока они привезут свою добычу.

— Также предупредите их и о крылатых гибридах, наблюдающих с воздуха, — сказал Торн.

Домициан бросил на него острый взгляд, но без сарказма.

Подняв бровь, мужчина спросил: «А ты думал, что я единственный?»

— На самом деле, да, — признался Домициан, скривив губы. — Но, я так понимаю, есть и другие?

Торн кивнул. «Они летают только ночью. Наверное, потому, что Доктор не хочет, чтобы их видели, но иногда они улетают довольно далеко за океан.

«Есть ли другие гибриды, о которых мне нужно предупредить?» он спросил.

— Я уверен, что есть много вариантов, — мрачно сказал он. «Однако, поскольку я не посешаю другую сторону острова.». Он пожал плечами. — Боюсь, я не могу вам помочь.

— Конечно, — сказал Домициан и задумчиво кивнул. Ему просто нужно было предупредить их, чтобы они держали глаза открытыми.

— Ну, не знаю, как остальные, а я готова ко сну, — радостно объявила миссис Дресслер.

«Я тоже.» Бабушка Сариты встала, поколебалась, а затем наклонилась, чтобы застенчиво поцеловать Сариту в щеку, прежде чем сказать: «Ты тоже должна поспать, Chiquita. Ты не спала всю ночь.

— Да, , — тихо сказала Сарита, подняв руку, чтобы коснуться щеки, в которую ее поцеловала бабушка.

«Я загляну к тебе после того, как уложу Элизабет в постель», — с улыбкой добавила Мария Рейес.

Домициан увидел, как смягчились глаза Сариты, и внезапно понял, что она не испытывала любви и нежности женщины в своей жизни уже очень давно, с тех пор, как ей исполнилось тринадцать. Все это должно быть немного ошеломляющим для нее.

— Спокойной ночи, Сарита, — сказала миссис Дресслер, нежно сжимая ее руку. «Спокойной ночи.»

— И Вам, — сказала Сарита и встала, чтобы поцеловать ее в щеку, прежде чем выпрямиться, чтобы обнять бабушку и тоже поцеловать ее в щеку.

Обе женщины улыбнулись ей с нежностью, а затем миссис Дресслер улыбнулась Домициану и сказала: — Комната Торна — первая дверь слева от лестницы. Тебе следует поторопиться. Ты выглядишь так, будто сейчас упадешь.

Домициан вежливо кивнул и встал, когда бабушка Сариты начала увозить женщину. Когда дамы исчезли в комнате, а Сарита повернулась, он нежно поцеловал ее в щеку. — Я оставлю тебя с твоей бабушкой и пойду отдохну. Спокойной ночи.»

— Спокойной ночи, — прошептала Сарита, и он увидел, как ее прежнее беспокойство мелькнуло на ее лице. «Ты в порядке?»

— Я в порядке, — заверил он ее, а затем повернулся и ускользнул, прежде чем она успела спросить что-нибудь еще, что могло заставить его солгать.

«Ну, это старая комната Элизабет», — сказала бабушка Сариты, немного задыхаясь от подъема по лестнице. Она указала на дверь справа от них, когда они вошли на верхний этаж.

Сарита взглянула на нее, а затем сказала: «Я провожу тебя до твоей двери».

«Не глупи. Это всего пара футов. Иди и ложись спать. Я знаю, что ты, должно быть, устала. Она похлопала себя по плечу, затем подняла щеку, и Сарита наклонилась, чтобы снова поцеловать ее, от чего женщина снова просияла. Отвернувшись, она направилась к двери в конце коридора и сказала: «Спокойной ночи, дорогая».

— Спокойной ночи, — пробормотала Сарита и посмотрела на нее, но затем открыла дверь и проскользнула внутрь, когда ее бабушка подошла к своей двери и оглянулась.

Сарита прикрыла дверь, а затем просто стояла и слушала, пока не услышала, как дверь в комнату бабушки открылась и закрылась. Слегка вздохнув, она снова открыла дверь и выглянула в холл. Обнаружив, что он пуст, Сарита заколебалась, ее взгляд скользнул к двери через холл, за которой находился Домициан. Но, в конце концов, она вышла из комнаты и на цыпочках подошла к его двери.

Она хотела было поднять руку, чтобы постучать, но в последний момент спохватилась и закатила глаза. Кто-нибудь услышит. Она определенно устала. Покачав головой, Сарита медленно и осторожно повернула дверную ручку и проскользнула внутрь.

Домициан лежал на кровати, полностью одетый и бодрствующий. Он сразу же сел, как только она вошла, но молчал, пока она осторожно закрывала дверь. И после этого он ничего не сказал, а просто молча наблюдал, как она подошла к кровати, скользнув по нему взглядом.

Он был одет в джинсы и рубашку с открытой спиной. Она заметила это, когда он уходил наверх. Но тогда она предположила, что ей не следовало ожидать ничего другого. У Торна не было рубашек со спиной. Тем не менее, это расмешило ее, и ей пришлось сдержать смех.

Сейчас она не смеялась. Не было видно разницы с обычной рубашкой и это был первый раз, когда она видела его в чем-либо, кроме боксеров. Он был сексуален в боксерах, но она находила его таким же неотразимым и в одежде. Домициан не был так красив, как Торн, подумала она, если рассматривать черточку за черточкой, но было в нем что-то, что ее привлекало.

— Сарита, — предостерегающе прорычал он и скатился с другой стороны большой кровати, когда она начала садиться на край рядом с ним.

Выпрямившись, она нахмурилась и подошла к изножью кровати, как и он.

— Тебе не следует здесь находиться, — прошептал Домициан, хватая ее за руки, словно пытаясь удержать. «Нам нужно поспать».

— Да, — согласилась Сарита. — Но тебе также нужна кровь.

— , — мрачно признал он. — К сожалению, сейчас ее нет.

— Есть, — торжественно сказала она и откинула длинные волосы с шеи. Перекинув их через плечо, чтобы они спусткались по спине, она обнажила перед ним горло. Сарита ничего не сказала, просто склонила голову набок, предлагая ему свою шею.

— Итак, — слово вырвалось у него со свистом, а затем Домициан поцеловал ее в горло и пробормотал, — случилось невозможное.

«Что?» — спросила она с замешательством, вздрагивая, когда его губы прошлись по ее горлу.

— Ад замерз, — прошептал он, напоминая ей ее слова при первой встрече с ним. Она утверждала, что ад замерзнет раньше, чем она позволит ему укусить себя.

Прежде чем Сарита успела ответить, его зубы вонзились ей в горло. Она напряглась от острой боли, которую это вызвало, а затем расслабилась, когда она внезапно исчезла, и удовольствие наполнило ее тело, теплое влажное ощущение, которое опустилось вниз ее живота.

Со стоном она придвинулась ближе, ее руки скользнули по его плечам, обхватили его голову, пока он пил из нее. Каким-то образом одна из его ног оказалась между ее, и она ахнула, когда онапотерлась о нее, а затем она пошевелилась, потираясь об нее в ответ и добавляя ей удовольствия, когда он… внезапно исчез.

Открыв глаза, Сарита с тревогой огляделась, когда раздался громкий грохот, и она увидела, как Домициан падает на пол, а Торн лежит на нем. Она на мгновение замолчала, когда двое мужчин начали кататься по полу, пытаясь схватить друг друга руками за горло, а затем к ней вернулась часть здравого смысла, и она поспешила вокруг пары, чтобы добраться до их голов. Наклоняясь, она хватала каждого мужчину за ухо и покрутила.

«Что, черт возьми, ты делаешь?» Сарита зашипела, когда они оба замерли, их глаза скосились, чтобы увидеть ее.

— Это не я начал, — сухо заметил Домициан. «Я был просто…. э. а потом он вдруг оттолкнул меня от тебя».

— Э? — спросила она сухо.

— Это называется укусить ее? Торн зарычал и снова начал бороться с ним, но тут же замер, когда Сарита еще раз покрутила его ухо.

— Черт возьми, женщина, прекрати, — прорычал он. — Я пытаюсь защитить тебя от этого вампира.

«Он не-"

«Ау?» Бабушка позвала через дверь, постучав. «Я услышала шум, доносящийся отсюда. Все в порядке?»

Сарита закусила губу, а затем посмотрела на Домициана и сказала: «Управляй его разумом и заставь его сказать ей, что все в порядке».

Домициан повернулся к Торну и сосредоточился на его лбу.

«Эй?» — снова позвала бабушка, уже громче.

— Что происходит, Мария? Снизу послышался голос миссис Дресслер. «Все в порядке?»

— Не знаю, Элизабет. Мне никто не отвечает».

— Я не могу его читать или контролировать, — наконец прошептал Домициан, одновременно удивленный и обеспокоенный.

Брови Сариты поднялись. — Еще один спутник жизни?

Домициан вздрогнул от этого предложения, но потом покачал головой. «Он не совсем человек. Может быть, поэтому я не могу его читать».

«Вы там?» Бабушка начала стучать в дверь.

— Все в порядке, Мария, — внезапно сказал Торн. «Я просто застилал простынь для Домициана и уронил ее».

— О, Ладно, Торн, дорогой, — сказала бабушка с облегчением. — Ну, посторайся по быстрее. Домициану нужен отдых после ночного купания.

— Конечно, — мрачно сказал он, а затем выгнул бровь, глядя на Сариту.

«Все в порядке, Элизабет», — услышали они теперь ее крик. — Торн просто уронил постельное белье.

«О, хорошо. Ладно, спи спокойно, старый друг, — крикнула миссис Дресслер.

Когда Сарита услышала ответ своей бабушки, звучавший дальше от двери, когда она, по-видимому, уходила, она отпустила обоих мужчин. Попятившись, она с опаской наблюдала, как Торн слез с Домициана и встал. Она заметила, что он не предложил Домициану руку, чтобы подняться, но скрестил руки на груди и с опаской наблюдал за ними обоими в ответ, когда Домициан тоже встал.

— Дай-ка мне взглянуть на твою шею, — озабоченно пробормотал Домициан, немедленно направляясь к ней.

Торн напрягся и сделал шаг вперед, но Домициан бросил на него свирепый взгляд и прорычал: — Я обеспокоен тем, что я мог поранить ее, когда ты напал на меня. Если будут разрывы, она может истечь кровью».

Торн выглядел обеспокоенным, но не пытался вмешаться, пока Домициан осматривал ее горло. Он вздохнул с облегчением, когда Домициан сказал: «Кажется, все в порядке. Я достаточно быстро втянул свои клыки.

Успокоившись, Сарита кивнула и опустила голову, когда он отпустил ее. Затем она взглянула на Торна и вздохнула, увидев выражение его лица. Ему понадобятся объяснения.

— Я разберусь с этим, — тихо сказал Домициан, беря ее за руку и пытаясь выпроводить ее.

Сарита замерла на месте и покачала головой. — Я не верю, что вы опять не сцепитесь.

— Мы не будем драться, — заверил он ее, а затем взглянул на Торна и тяжело сказал: — Не так ли.

— Нет, если она скажет мне, что была не против того, чтобы ты ее укусил, — прорычал Торн.

— Я бы не сказала, что меня это устраивает, — криво призналась Сарита, понизив голос. «Но я пришла сюда по собственной воле и сказала ему сделать это. Купание заставило нуждаться его в крови, а здесь нет пакетов с кровью, как на острове, где мы были».

Торн перевел взгляд на Домициана. — Так вот почему Доктор-Эл хотел тебя? Ты вампир. Я не думал, что они действительно существуют».

Нахмурившись, она сказала: — Он не…

— , — прервал ее Домициан. «Пожалуйста. Иди спать. Мы с Торном поговорим.

Сарита поколебалась, но потом вздохнула и кивнула. Она устала, и ей совсем не хотелось вдаваться в объяснения того, что такое Домициан и так далее. На этот раз, когда Домициан попытался подтолкнуть ее к двери, она ушла без возражений.

— Увидимся, когда ты проснешься, — пробормотал он и поцеловал ее в лоб, прежде чем открыть дверь.

Криво улыбнувшись, Сарита кивнула и проскользнула на цыпочках обратно в свою комнату, предоставив Домициану объясняться с Торном. Она не знала, сколько крови взял Домициан, но она была так измучена, что Сарита не удосужилась даже снять взятую напрокат одежду или даже залезть под простыню и одеяло. Она просто упала на кровать и заснула еще до того, как ее голова коснулась подушки.

В тот момент, когда Домициан проснулся, он понял, что облажался. Он прилег всего на минуту, намереваясь подождать полчаса или около того, чтобы убедиться, что Сарита спит, прежде чем выскользнуть и пробраться через джунгли к большому дому. Он подумал, что лучше рискнет при дневном свете, чем возьмет с собой Сариту и подвергнет ее риску. К счастью, после того, как он все объяснил Торну, мужчина согласился помочь, проследив за тем, чтобы камеры на задней части дома были выведены из строя, чтобы он мог проскользнуть в лес таким путем. Попытка идти тем путем, которым они с Саритой пришли к дому сегодня утром на рассвете, обнаружи ла бы его перед головорезами Дресслера на пляже теперь, когда взошло солнце.

К сожалению, вчерашнее плавание сильно вымотало его, и того небольшого количества крови, которое он взял у Сариты до того, как Торн оттолкнул его, было недостаточно. Он задремал, и в тот момент, когда это произошло, его затянуло в сон.

Сев, Домициан провел рукой по волосам, а затем потер основание шеи. Общие сны были обычным явлением среди спутников жизни. Хотя это был его первый опыт, он слышал о них. Они случались, когда партнеры были рядом, но не занимались сексом.

Ему говорили, что обе стороны вносили свой вклад в сон, сознательно или бессознательно, и любая из сторон могла изменить обстановку сна и то, что происходит, в мгновение ока. Он слышал, что сны были жаркими и всепоглощающими, но отличались тем, что во снах не было потери сознания после секса, наверное, потому, что они были бессознательными изначально. Ему также сказали, что в некотором смысле они могут быть лучше, чем настоящий секс со спутником жизни, потому что взаимное желание, которое делало секс со спутником жизни таким быстрым и безумным, уменьшалось, и спутники жизни часто могли делать то, на что у них никогда не было шанса в сознании.

Домициан убедился, что все, что он слышал, было правдой. Очевидно, он присоединился к Сарите во сне, который она уже видела, когда он заснул. Он обнаружил, что стоит на краю открытого катка, наблюдая, как она кружится и скользит по льду, прыгает и кружится. Из отчетов, которые он получал, он знал, что она занималась фигурным катанием в течение нескольких лет после переезда в Канаду и смотрел с восхищением, задаваясь вопросом, сможет ли она на самом деле выполнить такие движения в реальной жизни. Он должен был спросить ее об этом, подумал он, а потом она заметила его и остановилась, чтобы посмотреть с удивлением.

Подойдя к ней, Домициан сознательно изменил обстановку. К тому времени, когда он взял ее на руки, они уже были в деревянном домике, где горел огонь, чтобы согреться, и мягкий меховой коврик, на котором он мог уложить ее на спину и делать все то, что ему никогда не удавалось сделать, когда они находились во власти взаимного желания. Конечно, Сарита вскоре изменила антураж, и он оказался привязанным к кровати, пока она сводила его с ума своим ртом и руками, а затем его цепи исчезли, и он подмял ее под себя и занимался с ней медленной, страстной любовью. Он проспал целый день, когда погрузился в совместный сон, чтобы оказаться в объятиях Сариты.

Встав с постели, Домициан вышел из комнаты, с облегчением увидев, что дверь в комнату Сариты закрыта. Надеясь, что это означает, что она все еще спит, он бесшумно спустился по лестнице.

«Ты проснулся.»

Домициан сошел с лестницы и взглянул на Торна, когда в дверях кухни появился мужчина.

— Я боялся, что это Сарита, и ты упустишь свой шанс, — сухо сказал он.

— Значит, она еще не встала? — с облегчением спросил Домициан. Она была в его снах до тех пор, пока он не открыл глаза, но могла проснуться в то же время и опередить его.

«Нет, — сказал Торн, а затем посмотрел на потолок и сказал, — но я подозреваю, что это произойдет с минуты на минуту».

«Что заставляет тебя так думать?» — спросил Домициан, нахмурившись.

«Потому что она стонала и охала как сумасшедшая весь день, но в конце концов замолчала. Я подозреваю, что это означает, что она тоже скоро встанет. Он оглянулся на Домициана и на мгновение задумался, прежде чем сказать: — Вы оба издавали довольно специфические звуки. Это насторожило дам. Мария несколько раз поднималась, чтобы проверить Сариту, и сказала, что она мечется и кричит, и что ей снятся кошмары, которые должно быть, ужасны». Он изогнул бровь. — Она заставила меня проверить и тебя. Мне не показалось, что тебе снится кошмар.

— Почему ты не разбудил меня? — раздраженно спросил Домициан.

— Ты меня не просил, — сказал он, пожав плечами.

Домициан хмуро посмотрел на него, а затем повернулся и направился по коридору рядом с лестницей, спрашивая: «Ты позаботился о тех камерах для меня?»

— Я же обещал, не так ли?

— Да, обещал, — пробормотал Домициан. «Спасибо.»

Торн одобрительно хмыкнул.

— Где сейчас дамы? — спросил Домициан, подходя к задней двери. Он поворнул дверную ручку, когда Торн ответил.

«Все эти крики настолько встревожили их, что они решили посидеть в саду».

Домициан замер, а затем вздохнул и распахнул дверь. Он вышел наружу, ожидая, что женщины обрушатся на него со шквалом озабоченных вопросов. Вместо этого он увидел, что сад был пуст.

— Я думаю, они, пошли к бассейну, — равнодушно сказал Торн, когда Домициан оглянулся на него.

— Верно, — сказал Домициан, направляясь к деревьям, росшим в саду. — Держи Сариту здесь, если она проснется до того, как я вернусь. И если со мной что-нибудь случится, не позволяйте Дресслеру заполучить ее.

Он уже достиг границы леса. Домициан не стал ждать, пока Торн согласится, а бегом бросился в лес. Он уже знал, что этот человек сделает все возможное, чтобы защитить Сариту. Он не сомневался, что Торн каждую неделю читал письма Сариты и что, как и дамы, они были ярким пятном в его жизни в этой позолоченной тюрьме. Домициан подозревал, что Торн был увлечен Саритой еще до того, как она появилась на острове. Однако, увидев, какой жизнерадостной, смелой и красивой она была в реальной жизни, Домициан не сомневался, что мужчина отдал ей оставшуюся часть своего сердца.

К счастью, Домициан не был ревнивцем, и когда он вошел на кухню и услышал, как Сарита в комнате миссис Дресслер сказала, что Торн великолепен…., это была не ревность. Не было и стеснения в груди, которое он испытывал каждый раз, когда Сарита улыбалась мужчине, пока они пили чай утром. Она улыбнулась им всем несколько раз, пока они пили чай. Не к кому было ревновать. Но пока он шел через лес, ему пришло в голову, что, если с ним что-нибудь случится, Сарита может надолго застрять на этом острове, прячась в коттедже со своей бабушкой, миссис Дресслер, и Торном, ее единственным утешением.

— Ублюдок, — пробормотал Домициан, но это была не ревность.

Глава 14

Сарита вышла из своей комнаты и нахмурилась, заметив открытую дверь в комнату Торна, где должен был спать Домициан. Он явно проснулся раньше нее, поняла она и направилась к лестнице как раз в тот момент, когда прозвучал голос ее бабушки, зовущий Торна.

— Иду, — услышала она его слова, и за этим словом последовали его тяжелые шаги. Сарита достигла вершины лестницы как раз вовремя, чтобы увидеть, как мужчина выскользнул наружу и закрыл входную дверь. Нахмурившись, она подбежала ко входу и выглянула в окно в двери, чтобы увидеть, что ее бабушка, миссис Дресслер и Торн стояли перед входом и разговаривали, глядя на головореза Дресслера.

Головорезов, поправила себя Сарита, проследив за их взглядами на двух мужчин, которые сейчас находились на утесе. Дресслер удвоил охрану. Значит ли это, что они нашли жаберного человека, которого Домициан убил прошлой ночью, и теперь подозревают, что они могли прийти сюда? Вероятно. Жаберного человека, вероятно, выбросило прямо на берег, во время прилива, подумала она, нахмурившись. Они должны были утяжелить его или что-то в этом роде. Хотя на самом деле им нечем было его утяжелить, со вздохом подумала она и отвернулась от двери.

Взгляд в гостиную не обнаружил Домициана. Сарита также заглянула в кухню и в комнату миссис Дресслер, но безрезультатно. Ванная на первом этаже была последним местом, где он мог находиться, и Сарите даже не пришлось открывать дверь, чтобы убедиться, что его там нет, дверь уже была открыта.

Она начала возвращаться по коридору, но остановилась и посмотрела на заднюю дверь. Подойдя к ней, она отдернула занавеску и выглянула наружу, чтобы увидеть тропинку, ведущую сначала через небольшой участок травы, а затем через сад, прежде чем исчезнуть в джунглях. Должно быть, в тот день шел дождь — дорожка была грязной, и она могла ясно разглядеть две пары следов, уходящих от двери. И одни вернувшиеся.

Он ушел без нее. Сарита знала это так же точно, как собственное имя. Домициан ушел без нее.

Выругавшись себе под нос, она распахнула дверь и выскользнула наружу. Она входила в джунгли, когда вспомнила про камеры.

Слишком поздно, сказала она себе и бросилась бежать. Сарита была полна решимости догнать Домициана. На самом деле она должна. Он не знал планировки дома и двора, распорядка охраны, патрулирующих территорию, пути, по которым они подходят к кухне за едой, и даже того, какие французские двери ведут в кабинет Дресслера. Он нуждался в ней.

Как бы отчаянно она не пыталась догнать Домициана, Сарита вскоре обнаружила, что ей нужно притормозить. Хотя было еще светло, когда она вышла из дома, после заката солнца в джунглях стало намного быстрее темнеть. Боясь, что она обо что-то споткнется и сломает ногу, или что может даже сойти с пути, по которому пыталась идти, Сарита замедлила шаг до быстрой ходьбы и прокляла свое слабое зрение. Она без сомнения знала, что Домициану не придется сбавлять обороты. У этого человека было прекрасное ночное зрение благодаря его нано. Он также был быстрее. Ее единственная реальная надежда догнать его заключалась в том, что она прибудет на опушку джунглей до того, как мужчины отправятся на кухню. Ему придется подождать в лесу, чтобы это произошло, прежде чем бежать к дому. По крайней мере, это была его лучшая ставка на успех.

Путь через джунгли оказался длиннее, чем ожидала Сарита. Достаточно долго, чтобы она не удивилась, обнаружив, что за пределами джунглей тоже стемнело, когда она достигла края территории. Быстрое сканирование местности показало, что она пропустила Домициана.

Сарита, быстро шагнула за ствол пальмы, когда двое мужчин подошли ближе, патрулируя территорию у джунглей.

«Я не знаю, почему он хочет удвоить количество патрулей», — жаловался один из них. «Я уже отработал свою смену. Черт возьми, я не хочу быть здесь, я устал от тебя.

— Эй, я тебя слышу, — сказал другой. — И поверь мне, я предпочел бы быть один.

«Ага?» — спросил первый мужчина. — Ты не боишься этих вампиров?

Второй мужчина коротко усмехнулся. «Я не тупой. Я знаю, что они опасны, но у меня, как и у тебя, в пистолете особый сок Доктора-Эл. Выстрели одним из них в этих сосунков, и , детка», — сказал он с удовлетворением. Через мгновение он добавил: «И, честно говоря, я скорее позволю этому ублюдку высосать меня, чем буду слушать, как ты скулишь и плачешь о том, что нужно осмотреть территорию еще раз вдвоем».

Когда первый человек приказал другому сделать что-то анатомически невозможное, Сарита отодвинулась от дерева и поползла вдоль линии деревьев, чтобы приблизиться к дому. Тропинка выходила примерно в двухстах футах от дома. Ей нужно быть здесь. Это позволит ей помочь Домициану, когда он попытается покинуть дом.

Он должно быть был все еще там. Сарита не догнала его и уж точно не обогнала. Если только она не пропустила другую тропинку, ответвляющуюся от основной, он все еще был в доме. Надеюсь, это означает, что он разговаривает по телефону и сообщает своему дяде как можно больше информации, а не то, что его поймали в доме и теперь он без сознания, или ранен, или просто где-то прикован цепью.

Сарита почти вышла прямо перед домом, когда заметила движение в дальнем углу террасы. Замерев, она напрягла зрение. Мгновением позже Сариту охватила смесь волнения и беспокойства. Она была счастлива, потому что была совершенно уверена, что голова, которая постоянно высовывалась из-за угла дома, была Домициана. Он не был схвачен или ранен. Ее беспокоило, то, что он, очевидно, подумывал о том, чтобы попытаться перебежать двор, несмотря на двух дежуривщих мужчин, которые наверняка его заметят.

Затаив дыхание, Сарита наблюдала, как он перевел взгляд на двух мужчин у входной двери. К ее большому изумлению, сначала один из них внезапно повернулся лицом к стене рядом с дверью, которую охранял, а затем и другой. Это было гладко, как часовой механизм. и довольно шокирующее зрелище, признала Сарита, переводя дыхание. Внезапно она очень обрадовалась, что мужчина не может читать или контролировать ее.

Уверенная, что Домициан сейчас собирается броситься к тропе через джунгли, Сарита взглянула на двор, отметив, что все мужчины, которых она могла видеть, смотрели в сторону от того места, где находился Домициан. Она взглянула на дом, а затем в ужасе вздохнула. Двое мужчин как раз выходили из-за угла, направляясь вдоль боковой стены вперед.

Сарита не была уверена, как работает этот контроль над разумом, но подозревала, что Домициан должен был сконцентрироваться, чтобы сделать это. Если бы его неожиданно схватили двое мужчин, которых он не мог видеть, он, несомненно, потерял бы концентрацию, и тогда все мужчины во дворе увидели его. И, видимо, у бойцов были какие-то особые «соки» в ружьях. Она предположила, что это высокотехнологичная пуля или что-то в этом роде. Что бы это ни было, для Домициана игра, очевидно, будет окончена.

Сарита кратко обдумала ситуацию, а затем выругалась себе под нос и поспешила вдоль края деревьев, пока не оказалась примерно на полпути, рядом с мужчинами, которых Домициан не мог видеть, она свернула и бросилась на них. В то время как один из мужчин, что то рассказывал и махал руками, смотря вверх, Сарита подошла к ним. Она видела, как второй охраник поднял пистолет, чтобы нацелить на нее, но было слишком поздно, она уже занесла ногу для удара. Она сильно ударила его по лицу, развернув и швырнув на землю.

Тогда первый охраник заметил ее. Он тут же поднял свой пистолет.

Схватив ствол винтовки, Сарита отвела дуло в сторону, чтобы избежать выстрела, и вонзила его обратно в лицо мужчине, когда он пытался прицелиться. Он выглядел ошеломленным, но не упал, тогда она снова ударила его по лицу. На этот раз глаза мужчины закатились, и его тело приземлилось на спину в траве.

Третий мужчина появился из ниоткуда. Сарита краем глаза увидела большую тень, а затем железный обруч обернулся вокруг ее горла, подняв ее над землей, когда звук взмаха больших крыльев подсказал ей, что она имеет дело не с человеком, а с одним из гибридов. Тот, кто был крылатым, как Торн.

Задыхаясь, Сарита изо всех сил пыталась освободиться, вцепившись в руку, сжимавшую ее горло, перекрыв доступ кислорода. Она дико брыкалась, но болтаясь под мужчиной, ее ноги вспахивали только воздух. Отчаянно пытаясь вдохнуть, она удвоила свои усилия, чтобы схватить его за руку, но он казался непроницаемым для глубоких царапин, которые она оставляла на его коже.

— Продолжай в том же духе, — лениво предложил ее похититель. «Если я брошу тебя сейчас, ты умрешь».

Сарита взглянула вниз и увидела, что они быстро набрали высоту и уже были над деревьями.

Тьма только начала сгущаться в уголках ее глаз из-за нехватки кислорода, когда она заметила внизу Домициана. Он беспрепятственно добрался до деревьев и исчез в лесу, совершенно не обращая внимания на то, что она летит высоко над ним.

— Хорошая девочка, — одобрительно сказал мужчина, державший ее, когда она перестала сопротивляться. Давление на ее шее ослабло, когда он переместил хватку. Сарита оказалась подвешенной в воздухе, одна рука ее похитителя лежала на ее ребрах под грудью, а другая теперь лежала на ее плече у основания горла, вместо того, чтобы душить ее.

Слишком хорошо понимая, что он может в любой момент бросить ее, она просто держала его руку обеими руками и смотрела на остров.

— Мой отец будет рад вас видеть, — объявил он, поворачивая к лаборатории. — Ты и этот твой вампир довольно сильно испортили нам жизнь, когда покинули остров. Мы были на полпути к острову, чтобы привести в действие план отца, когда Макнейл сообщил нам по рации, что вы вдвоем покинули остров и плывете на юг, буксируя за собой надувной матрас. Он думал, что вы направляетесь к материку, а прошлой ночью мы провели много часов, бороздя воду, пытаясь найти вас.

Сарита это не прокомментировала. Это была ее идея. Она подозревала, что человек, у которого было так много камер внутри, вероятно, имел их и снаружи, и предложила выйти на пляж перед домом и обогнуть его по северной части и проплыть на юг около пятидесяти футов, и только после этого взять нужный им курс. Видимо какое-то время это работало.

«Но когда Макнейл сообщил по рации, что тело моего брата выбросило на берег со сломанной шеей, мы поняли, что вы приплыли сюда, поэтому мы все отправились домой».

Да, надо было найти способ утопить тело жаберного человека, подумала она, раз это единственное что выдало их. Даже тащить его с собой было бы лучше, мрачно подумала она. Домициан мог бы обвязать веревку от надувного матраса вокруг талии человека и потащить его за собой, а потом его тело можно было бы вытащить на берег и оставить в джунглях под какими-то ветками. По крайней мере, вероятность, что его найдут была минимальна, подумала Сарита, а затем нахмурилась.

— Он был твоим братом? — спросила она, когда то, что он сказал, проникло в ее мысли. Ее голос был хриплым, нахмурившись, отметила Сарита.

— Один из многих, — равнодушно ответил мужчина, а потом лукаво спросил: — Боишься, что я отомщу и брошу тебя?

Сарита напряглась в его руках.

— Мог бы, — весело сказал он. — Скажу, что ты боролась, и я не смог тебя удержать.

Сарита посмотрела на деревья внизу, гадая, что будет с ее телом, если она упадет с такой высоты.

«К счастью для вас, мне не нравился мой брат», — добавил мужчина.

Сарита помолчала минуту, а затем спросила: «Как ты относишься к Дресслеру?»

Он усмехнулся. — Надеешься, что я тоже ненавижу своего отца и сможешь убедить меня помочь тебе сбежать?

«Возможно, тебе стоит подумать вот о чем. Я уверена, что Охотники будут к тебе снисходительны, если узнают, что ты мне помог.

— Охотники? — сказал он задумчиво. — Ты же имеешь в виду тех идиотов на материке? Нас здесь не найдут».

— Найдут, как только узнают, каким островом владеет Элизабет Солтер, — мрачно сказала Сарита.

«Проблема в том, что они никогда не узнают, что нужно искать Элизабет Солтер», — сказал он с весельем. — Для этого ты кружила вокруг дома? Позвонить на материк и сказать им это? Я полагаю, что вампир был там, и ты думаешь, что ему удалось позвонить. Не удалось, — сказал он с уверенностью, которая поразила ее.

«В ту минуту, когда Макнейл сообщил по рации, что моего брата выбросило на берег, отец велел ему убрать спутниковый телефон из его кабинета в доме и запереть в кабинете в лаборатории. Никто не придет за тобой, маленькая Сарита. Теперь ты будешь жить здесь».

Разум Сариты взбунтовался от такого предложения, и она уже собиралась сказать ему, что не собирается жить в этом проклятом месте, но захлопнула рот, когда он внезапно спикировал вниз, быстро приближаясь к земле. На какое-то мгновение она подумала, что они вот-вот врежутся в землю между забором и лабораторией, но в последний момент он выровнялся, взмахнув крыльями против ветра, чтобы замедлиться. Они приземлились довольно резко, но на ноги, а затем он взял ее за руку стальной хваткой и пошел к первому зданию.

Сарита оглядела двор за забором. Все башни были укомплектованы вооруженными людьми, как и в первый раз, но на этот раз они сразу же заметили их прибытие и наблюдали за ними.

— Они будут стрелять, если ты пошевелишься, — лениво сказал крылатый человек.

Сарита фыркнула на это предложение. «Я сомневаюсь в этом. Дресслер хочет от меня чего-то. Какой-то эксперимент».

— Да, — легко согласился он, ведя ее к первому зданию, тому, где бессмертный был разрезан пополам и снова собран. «Но тебе не обязательно быть в хорошей форме для этого. Ты только не должна быть мертва. Они могут выстрелить тебе в ногу, не рассердив его».

Когда Сарита пристально взглянула на него, пытаясь решить, говорит он правду или нет, он добавил: «Как ты думаешь, зачем мы направлялись на остров? Не для того, чтобы принести вам свежее постельное белье.

Сарита снова повернулась вперед, ее мысли метались, а затем спросила: «Что он собирается со мной сделать?»

Он поколебался, а затем покачал головой. «Отцу не понравится, если я испорчу его сюрприз. Ты узнаешь это достаточно скоро. Но позволь дать небольшой совет, — сказал он, когда они подошли к лаборатории. «Не борись с ним. Ты не сможешь победить, и он сделает тебе больно. На этом острове мой отец — Бог».

Они подошли к двери, и на последнем слове он распахнул ее и толкнул ее вперед.

Сарита, спотыкаясь, зашла внутрь и быстро оглядела лабораторию, с облегчением увидев, что на этот раз стол был пуст и на нем не лежало какое-то несчастное замученное существо, разрубленное пополам или потерявшее конечности. Она была менее счастлива, увидев, что Ашера сидит за столом, который использовал Дресслер, и что-то пишет в блокноте. Женщина испуганно взглянула на их приход.

— У меня есть подарок для отца, Ашера, — объявил крылатый человек, закрывая дверь. «Где он?»

— Спит, — сказала Ашера, глядя на Сариту со странным выражением лица.

— Ну, разбуди его. Он захочет знать, что у нас есть девушка.

Ашера покачала головой и закрыла блокнот, прежде чем встать. — Он сказал не будить его, пока они не будут у нас оба.

«Но-"

— Это, то, что он сказал, Целестис, — твердо сказала Ашера, обходя стол.

— Не называй меня так — ты же знаешь, я ненавижу это имя, — рявкнул мужчина, державший Сариту.

«Отлично. Вот что он сказал, Сил, — нетерпеливо сказала она, а затем выгнула бровь. «Лучше?»

«Да, но-"

— Нет, никаких но, — раздраженно перебила Ашера. «Ты знаешь, каким невыносимым он становится, когда просыпается. Мы не разбудим его, пока вампира тоже не поймают.

Сил смиренно вздохнул. «Отлично. Что же нам с ней делать?

— Запри ее в камере, пока не найдут вампира, — сказала Ашера, пожав плечами, доставая из кармана большую связку ключей.

— Я думал, камеры переполнены? — прокомментировал Сил, и Сарита слегка повернулась, впервые внимательно разглядев его при свете. Он был почти точной копией Торна. У него были такие же высокие скулы, такие же полные губы, такие же бледно-золотые глаза и такой же цвет крыльев. Он был таким же великолепным, как и Торн. Но он был не на той стороне.

«Они полны. Мне придется поместить ее к Колтону, — рассеянно сказала Ашера, ведя их к холодильнику, перебирая ключи на своей связке.

— Он еще жив? — спросил Сил с удивлением.

— Жив, — сказала Ашера и остановилась возле холодильника, чтобы открыть. дверь, увидела Сарита, когда Сил подтолкнул ее ближе. Она не заметила ее в прошлый раз, когда была здесь, потому что она была скрыта за выступающим холодильником. Однако она должна была предположить, что она существует. Эта лаборатория не занимала и пятой части здания. Должна быть дверь в то, что находится за этой комнатой, как оказалось, там были камеры, как сказали эти двое.

Сарита с любопытством огляделась, когда Сил провел ее через дверь. Все, что можно было увидеть, это коридор с белыми стенами и белой плиткой на полу, как в лаборатории, которую они только что покинули. Также было пять белых дверей. Две по бокам и одна в конце. Ашера провела их к последней двери, отперла ее и вошла, на ходу щелкнув выключателем рядом с дверью.

Сарита наполовину прошла через эту дверь и замерла. Белые стены и белый кафельный пол исчезли, их заменили металлические стены и голый бетонный пол. Здесь было шесть зарешеченных камер, по три с каждой стороны, все они были заняты. Между ними шел широкий проход, ведущий к двери в дальнем конце комнаты. Поскольку лаборатория, коридор и эти камеры, вероятно, занимали лишь половину длины здания, Сарита подозревала, что дальняя дверь ведет к другим камерам и другим заключенным.

Она скользнула взглядом по обитателям первых двух камер. В той, что слева, было две женщины. Они стояли неподвижно, как статуи, с бесстрастными лицами, глядя, как они входят. В камере справа находился один мужчина. Он был огромным. Даже сидя, прислонившись к стене, Сарита подозревала, что он почти такого же роста, как она. А если он встанет, она сомневалась, что дотянет до середины его плеча. Он был лысым и очень бледным, почти синим. Его глаза были закрыты, голова опущена, подбородок покоился на груди. Она не была уверена, что он дышит.

«Шагай.» Сил толкнул ее вперед, держа ее за руку, и Сарита неохотно последовала за Ашерой по проходу мимо первых двух камер, зная, что женщины следят за ними, прищурив глаза.

«Ты должна была переместить Колтона в первую камеру, вместо того, чтобы оставлять его в окружении этих монстров», — натянуто сказал Сил, когда Ашера остановилась у второй камеры справа и снова начала рыться в своих ключах. «По крайней мере, тогда они были бы у него только с одной стороны».

Ашера пожала плечами. «Они не смогут добраться до него в центре камеры, и он не может двигаться, пока мы его не вынесем».

«Что насчет нее?» — спросил Сил, указывая свободной рукой на Сариту. — Они могут укусить ее.

Ашера выбрала ключ и воткнула его в дверь камеры. Повернув его, она взглянула на Сариту, и ее рот скривился. «Судя по кадрам с острова, похоже, ей нравятся вампиры. Она будет в порядке.

Сарита почувствовала, как жар прилил к лицу от слов женщины, когда она поняла, что Ашера, очевидно, смотрела запись с ней и Домицианом. Они старались ничего не делать за пределами кровати-кокона после того, как Домициан соорудил маленькое убежище, но до этого в тот первый день произошел инцидент в ванной. Также была их интерлюдия у бассейна. Возможно, на деревьях у водопада была размещена камера, которая запечатлела их. Хотя она была прикрыта полотенцем, когда Домициан доставлял ей удовольствие, нетрудно было понять, что происходит. И после этого не было полотенца, закрывающего эрекцию Домициана, только ее рот.

Ее желудок сжался при мысли о том, что эта сука станет свидетельницей тех интимных моментов между ней и Домицианом, но когда Ашера открыла дверь камеры, Сарита подняла подбородок и резко спросила: «Тебе понравилось представление? Или ты завидовала?

Зарычав, Ашера схватила ее за руку, глубоко вонзив ногти в предплечье Сариты, когда она оттащила ее от Сила и толкнула в открытую дверь. Сарита споткнулась, едва не наступив на фигуру на полу, прежде чем спохватилась. Замерев, она уставилась на мальчика, которого чуть не затоптала. Он был молод, лет шести, и лежал на холодном бетоне, только одеяло укутывало его массивную фигуру, оставляя видимым только его худое лицо.

— Пошли, — рявкнула Ашера, когда дверь с лязгом захлопнулась.

«Нет. Мы не можем оставить ее здесь. Если они выпьют ее, Дресслер будет в ярости, — сказал Сил, и Сарита обернулась и увидела, что он с опаской смотрит на обитателей других клеток.

— Ладно, — прорычала Ашера и вытащила из кармана пистолет.

Сарита инстинктивно сделала шаг назад, остановившись, когда наступила на что-то. Когда она взглянула вниз и увидела, что наступила на одеяло мальчика, а не на какую-то его часть, она услышала два тихих пшика и оглянулась на женщину. Затем она последовала за дулом пистолета к камере рядом с той, в которой она находилась, когда двое мужчин внутри внезапно упали, как подкошенные. Она увидела, что теперь из каждой из них торчали дротики.

«Счастлив?» — лаконично спросила Ашера у Сила.

«Что насчет него?» — спросил Сил, кивнув подбородком в сторону человека, привалившегося к стене в первой камере по другую сторону от Сариты.

«Он обескровлен. Ничего не могу сделать. А теперь пойдем отсюда, — сказала она, направляясь обратно по проходу к двери, через которую они вошли. «Эти парни вызывают у меня мурашки».

Сил помедлил, но затем повернулся и последовал за Ашерой.

По предположению Домициана, он был всего в паре минут от маленького коттеджа, когда что-то большое спикировало с дерева и приземлилось на тропу прямо перед ним. Это остановило его, и он начал приседать в боевую стойку, а затем узнал человека перед собой.

— Торн, — сказал он с удивлением, выпрямляясь. «Что ты де..-?»

— Ты позвонил своим людей? — перебил он, стараясь посмотреть за спину Домициана, как будто ожидая, что кто-то будет позади него.

«Нет. Они переместили телефон, — признался Домициан, в его голосе звучало разочарование от неудачи.

— Ты искал, куда они его перенесли? — спросил Торн, нахмурившись.

— Конечно, искал, — нетерпеливо сказал Домициан. «А потом я прочитал мысли одного из мужчин, охранявших входную дверь, и узнал, что Дресслер перенес его в лабораторию в ту минуту, как понял, что мы находимся на острове».

— Как он узнал, что вы на острове? — обеспокоенно спросил Торн. «Я думал, что позаботился о камерах. если только у этого ублюдка нет тех, о которых я не знаю.

Домициан покачал головой. «Я не думаю, что тебе нужно беспокоиться об этом. К сожалению, человека с жабрами сегодня выбросило на берег. Они пришли к выводу, что его сломанная шея означала, что он умер не по естественным причинам, — сухо сказал Домициан, а затем нахмурился, заметив, что Торн снова пытается оглядеться. Покачав головой, он продолжил: «Они сложили один и один и получили два. Вдвоем мы добрались сюда.

Торн яростно выругался.

«Да. Это означает смену планов. Я возьму Сариту и поплыву к материку или другому острову, в зависимости от того, что будет ближе. Мне нужно увезти ее отсюда. Оттуда я передам информацию моему дяде на виллу.

«Твоему дяде?» — прорычал Торн. «Я думал, что за Доктором-Эл охотится какая-то особая полиция. Что здесь делает твой дядя?

— Дядя Люциан возглавляет спецназ, — успокаивающе сказал Домициан. «Он арендовал пару вилл в Каракасе и еще пару сняла на острове Маргарита в районе Ранчо-де-Чано для себя и остальных охотников, пока они здесь».

Торн хмыкнул и снова попытался посмотреть за него.

Устав от игры, Домициан повернулся боком на краю тропы, чтобы посмотреть. — Какого черта ты ищешь?

Торн посмотрел на темную пустынную дорожку, а затем с тревогой спросил: — Где Сарита?

«Что?» — с тревогой спросил Домициан. «Она должна быть в коттедже. Ты должен был удержать ее у…

— Ее там нет, — рыча, прервал он.

— Что значит, ее нет? — рявкнул Домициан. — Ты должен был наблюдать за ней. Ты-"

«Я наблюдал за ней. Я сидел в гостиной почти все время, пока тебя не было.

«Почти?» — мрачно спросил он. — Почти все время?

Торн вздрогнул. «Я вышел только на минуту. Меня позвола Мария, я думал, что, что-то случилось, но она просто хотела мне сказать, что охрану на пляже удвоили. Она боялась, что Доктор-Эл что-то заподозрил. Женщины расстроились. Я потратил всего пару минут, чтобы успокоить их, а затем вернулся внутрь, чтобы продолжить ожидание. Я думал, что Сарита все еще в постели, пока не появился Макнейл и группа охранников.

«Что?» — прошипел Домициан, глядя на тропинку к коттеджу.

Торн кивнул. «Они ворвались внутрь, напугав мать и Марию до чертиков, и начали обыск. Я побежал наверх, чтобы попытаться предупредить Сариту, но когда я открыл дверь гостевой спальни, ее уже не было».

— Чт…?

— Просто заткнись и слушай, — рявкнул Торн. «Макнил был прямо позади меня и увидел, что комната пуста. Он начал кричать и ругаться, а потом кто-то позвонил ему по рации. Я не слышал, что было сказано, Макнил вытолкнул меня из комнаты и велел своим людям отвести меня вниз в гостиную с женщинами, пока он переговорит, а затем захлопнул дверь. Но через несколько минут он спустился вниз и велел передать тебе, что Сарита у них, и если ты хочешь, чтобы она жила, ты должен сдаться до полуночи.

«Что?» Домициан в ужасе ахнул. Затем он покачал головой. — Ну, тогда какого черта ты все время оглядывался? Почему ты решил, что она со мной?

— Я был уверен, что он блефует, — вздохнул Торн, а затем оживился и сказал: — И я до сих пор наполовину так думаю. Помимо того, что Сарита является обученным полицейским, у нее за плечами годы обучения боевым искусствам. Отец заставил ее научиться защищать себя после убийства матери. Он боялся потерять ее, как и ее мать».

— Я знаю, — тихо сказал Домициан. Помимо того, что это было в его отчетах, она сама упомянула о тренировках.

— И она умна, — твердо добавил Торн. «Я просто не мог представить, что ее поймают. Должно быть, это блеф. Она, наверное, сейчас возвращается сюда. Вы просто разминулись. Куда ты направляешься?» Торн закончил, когда Домициан резко повернулся, чтобы вернуться тем же путем, которым пришел.

Домициан не остановился и не замедлил шаг, он просто сказал: «Сдаваться».

«Подожди.» Торн поспешил за ним. «У тебя есть чуть больше четырех часов, прежде чем ты должен будешь это сделать».

Домициан сделал паузу и ненадолго задумался, а затем вздохнул и кивнул. «. Я поищу ее. Если я найду ее, мы уплывем отсюда, а если нет, то сдамся в полночь».

— Как насчет того, чтобы связаться с твоеим дядей? — с тревогой спросил Торн.

«У меня нет возможности позвонить ему, и я понятия не имею, сколько времени мне понадобится, чтобы доплыть до острова Маргариты. Я не успею доплыть туда и вернуться с командой вовремя, чтобы спасти Сариту. Я должен быть здесь в полночь, чтобы сдаться. Мы сами по себе.

Глава 15

— Тебя зовут Сарита.

Сарита отвернулась от уходящих Ашеры и Сила и осторожно посмотрела на мужчин в камере напротив той, в которой находилась она. Она была совершенно уверена, что говоривший мужчина был один из этих троих, но понятия не имела, кто именно. Все они были очень похожи. Все они были одеты в одинаковую черную кожаную одежду, словно принадлежали к банде байкеров. Также у всех были темные волосы и схожие черты лица. Они явно были родственниками, но двое по бокам были немного меньше, чем мужчина посередине. Ненамного, все они были крупными мужчинами, но у двоих по бокам были мускулистые плечи, а у того, что посередине, невероятно мускулистые плечи. Сарита мысленно назвала их байкером № 1, байкером № 2 и байкером № 3.

— Сарита Рейес, — сказал мужчина посередине, байкер № 2.

«Ты спутница жизни Домициана», — с интересом сказал мужчина слева, Байкер № 1.

«Ты пожертвовала собой ради него», — добавил тот, что справа, Байкер № 3.

«Ты-"

— Ладно, мальчики, давайте притормозим коней, — наконец сказала она, перебивая Байкера № 2. Уперев руки в бока и нахмурившись, как констебль, она сказала: «Да, меня зовут Сарита Рейес. Да, Домициан думает, что я его спутница жизни. Но нет, я не жертвовала собой ради него». Подняв брови, она сказала: «А теперь, ребята, как насчет того, чтобы заниматься своими делами и держаться подальше от моей головы? Ну?»

— Домициан не считает тебя своей спутницей жизни, — торжественно сказал Байкер № 2. «Он это знает. и ты тоже».

Сарита нахмурилась, услышав это предположение, но прежде чем она успела прокомментировать, Байкер № 3 сказал: «И ты пожертвовала собой. Зная, что он их не видит, ты напала на мужчин, идущих вдоль дома. отвлекла внимание на себя, чтобы он мог сбежать».

— Я расцениваю это как «нет, мы не будем заниматься своими делами и не будем лезть к тебе в голову, Сарита», правильно? — спросила она сухо, а затем огрызнулась: — И я не жертвовала собой. Нахмурившись, она добавила: «Я имею в виду, что это не должна была быть жертвой. Я должна была надрать им задницы и присоединиться к Домициану, чтобы вернуться в коттедж. И я надрала им задницы. Я просто не ожидала, что Птица прилетит и унесет меня, как орел, схвативший зайчика, — раздраженно закончила она, потому что, это было совсем нечестно.

«Ты больше дикобраз, чем кролик, девочка», — прокомментировал один из двух мужчин в камере справа от той, где были байкеры, с сильным шотландским акцентом. Сарита сердито посмотрела на блондина.

— Куинн, — прорычал Байкер № 2 с выговором.

«Что?» — невинно спросил шотландец. — Ты должен признать, это Виктор.

Сарита напряглась, когда Куинн обратился к байкеру № 2. Она была почти уверена, что дядя Домициана, о котором он упоминал, звали Виктор. Может это он?

«Кролики мягкие и пушистые, — продолжил Куинн. «Мысли этой женщины острые и колкие». Затем, повернувшись к Сарите, шотландец очаровательно улыбнулся и добавил: «Это не оскорбление. Мне нравятся острые и колкие. Сильно.»

— Сбавь обороты, Куинн, — сухо предложил Виктор. — Попробуешь завести роман с этой женщиной, как с любой другой смертной, и Домициан оторвет тебе яйца. Она его».

«Я не!» Сарита тут же запротестовала, возмущаясь тем, что она ничья собственность.

«Действительно?» — спросил Куинн, шевеля бровями.

— О, заткнись, Ромео. Мне это не интересно, — прорычала она, а затем взглянула на мальчика у своих ног, когда он застонал от боли.

Нахмурившись, Сарита присела на корточки, чтобы получше рассмотреть его лицо. Когда они вошли Ашера включила свет, А уходя, выключила. Единственное освещение в комнате, исходило от слабых голых лампочек над головой, отбрасывавших тусклый свет. Однако этого было достаточно, чтобы увидеть, и она с беспокойством посмотрела на бледное лицо ребенка, азатем потрогала его прохладный лоб.

— У него нет лихорадки, — пробормотала она про себя, осматривая его. Мальчик слегка задыхался, а его губы и уши приобрели синеватый оттенок. Намереваясь проверить его ногти, чтобы убедиться, что его ногтевые ложа тоже синие, она сдернула его одеяло и замерла.

— , — выдохнула она, глядя на то, что открыла. У мальчика были голова, руки и грудь маленького мальчика, но ниже талии он был пони, и хвост имелся.

«Еще один из экспериментов Дресслера», — мрачно подумала она, слегка касаясь кончиками пальцев одной из его ног, чтобы пощупать грубый конский волос. Мальчик застонал и беспокойно заерзал, а Сарита снова посмотрела ему в лицо и нахмурилась. Он вообще плохо выглядел.

Вздохнув, она снова накрыла его, а затем убрала человеческие волосы с его лица и грустно посмотрела на него, когда спросила: «Что с ним?»

— Он умирает, — прискорбно сказал Виктор.

«Почему?» — спросила Сарита, оглядывая мужчину и замечая сочувствие на его лице, когда он смотрел на мальчика.

«Я не уверен, но, судя по учащенному сердцебиению, одышке и синеве губ и ушей, я предполагаю, что ему не хватает кислорода, чтобы поддерживать свое тело, поэтому оно медленно умирает».

Сарита оглянулась на мальчика и подумала, что это довольно хорошая оценка ситуации. По крайней мере, по симптомам совпало. «Как вы думаете, это пневмония или что-то в этом роде? Разве Дресслер не должен давать ему антибиотики или другие лекарства?

— Я подозреваю, что если бы это было так, он бы так и сделал, — торжественно сказал Виктор. «Поскольку это не так, я предполагаю, что проблема больше связана с физиологией мальчика, чем с болезнью».

— Физиологией? — спросила она, нахмурившись, снова приподнимая одеяло, наполовину лощадь, наполовину человек. По крайней мере, у него человеческая голова и руки, а тело лощади, а не ноаборот.

— Это может быть что угодно, — устало сказал Виктор. «Возможно, он родился с человеческими легкими. Они не смогут обеспечить его тело достаточным количеством кислорода. Или, возможно, это как-то связано с тем, что у него человеческий нос и пазухи. У лошадей ноздри намного больше, а их носовые пазухи проходят по всей длине головы. Человеческие носовые пазухи могут быть недостаточно большими, чтобы удовлетворить потребности его тела». Он пожал плечами. «Я не знаю.»

«Но если бы это было физиологическое, разве он не умер бы вскоре после рождения?» — спросила Сарита, не желая верить, что мальчика нельзя спасти.

— Возможно, — сказал Виктор. «Но из воспоминаний мальчика кажется, что он всегда был слаб и задыхался. Он мог пробежать короткую дистанцию, но у него не было выносливости, поэтому он не мог бегать и играть с другими. А потом, когда он подрос, он уже не мог ни бегать, ни даже далеко ходить, а потом и ходить не смог, сбивалось дыхание. По-видимому, со временем он стал слабее, поскольку его тело росло».

— Ты можешь его прочитать? — спросила Сарита, удивлённо оглядываясь.

«Да.»

«Домициан не смог прочитать жаберного человека, с которым мы столкнулись. Я думала, что, они все нечитаемы».

— Большинство из них, — сказал Виктор, пожав плечами. «Я не могу читать или контролировать других гибридов, с которыми мы сталкивались. Просто этот мальчик, выше пояса обычный человек».

Сарита повернулась и посмотрела на мальчика. Он лежал на твердом бетоне, под ним было только тонкое одеяло. Это выглядело неудобным, подумала она. Сев, она положила его голову себе на колени и откинула волосы с лица мальчика, молча проклиная доктора Дресслера.

Зная, что это пустая трата времени, Сарита взглянула на Виктора и двух других мужчин в камере напротив нее, отметив, что все они переместились к передней части клетки и теперь прислонились к ней, наблюдая за ней. На этот раз, когда она посмотрела на них, она заметила, что они не только похожи друг на друга, но и многие их черты, особенно глаза, очень похожи на Домициана.

«Так?» — спросила она, сосредоточившись на более крупном мужчине посередине. — Вы Виктор Аргенис? Дядя Домициана?

«Я Виктор, дядя Домициана», — признал он, но затем добавил: «Однако это Аржено, а не Аргенис».

Это заставило Сариту нахмуриться. — Но фамилия Домициана — Аргенис, а не Аржено.

— Оба верны — просто вариации нашего древнего имени Аргентум, — объяснил Виктор. «В старину фамилий на самом деле не было. В основном это был пекарь Боб или кузнец Джим. Для нас это было имя плюс серебро из-за серебра в наших глазах. По мере того как семья росла и разъежалась, появлялись различные вариации Аргентум (Argentum): Аргенис (Argenis) в Испании, Аржено (Argeneau) во Франции и так далее».

— Понятно, — пробормотала Сарита, но не была уверена, что так и есть. Кто-нибудь слышал, чтобы кто-то менял свое имя, чтобы оно соответствовало стране, в которой он жил или куда переехал? И что за человек это сделал бы?

— Тот, кто не хочет привлекать к себе внимания, — тихо сказал Виктор, явно читая ее мысли.

Сарита прикусила язык, чтобы не сорваться на него за то, что он явно снова бродит в ее мыслях. Хотя, судя по тому, как насмешливо скривились губы Виктора, она подозревала, что он знает, что она раздражена. Вздохнув, она перевела взгляд на Байкера № 1.

— Мой племянник, Николас Аржено, — объявил Виктор, указывая на человека, на которого она смотрела. Повернувшись к байкеру № 3, он добавил: «И еще один племянник, Декер Аржено-Пиммс».

Сарита кивнула в знак приветствия, узнав имена кузенов Домициана. Затем она взглянула на мужчин в третьей клетке на противоположной стороне. Взглянув на шотландца, она сказала: «Я знаю, что ты Куинн. тоже Аржено?

«К счастью нет. Существуют не только Аржено, девочка, — сказал мужчина тоном, который наводил на мысль, что он был рад избежать этой участи. «К счастью, я настоящий Макдональдс. И я рад познакомиться с вами, миледи.

Он отвесил галантный поклон, размахивая рукой, словно снимает шляпу, а затем выпрямился, указал на второго человека в камере и объявил: «А мой сокамерник — некий Очоа Морено, самый непокорный латиноамериканец, которого я когда-либо имел удовольствие встречать. Мы подозреваем, что он и его партнер — охотники из Южноамериканского совета, потому что они не наши. Но он, ни хрена, нам не расскажет о том, как он и его напарник сюда попали. Его партнер — Энрике Аурелиос, темноволосый парень, лежащий без сознания на полу вон там.

Сарита повернулась, чтобы взглянуть на сгорбленного парня в первой камере рядом с ней.

— Нет, не он. Это лысый парень, и его зовут Санто Нотте, — сухо сказал он. — Я сказал, темноволосый… О, ты узнаешь имя Санто, — прервал себя Куинн. — Ах да, Домициан рассказал тебе о том, как он исчез из лодки, на которой плыл с прекрасной Дриной.

Сарита посмотрела на шотландца. — Ты мог бы просто перестать читать мои мысли?

— Боюсь, что нет, — сказал он не очень извиняющимся тоном. «По правде говоря, никто из нас не должен вас читать. Как и все новые спутники жизни, ты как бы выкрикиваешь нам свои мысли.

Сарита прищурилась, глядя на Куинна, а затем вопросительно повернулась к Виктору Аржено.

«Он говорит правду. Мы не столько читаем ваши мысли, сколько получаем их».

Вздохнув, Сарита покачала головой и посмотрела на двух мужчин, в которых выстрелила Ашера. Энрике Аурелиос, сказал он. Она посмотрела на мужчину, отметив его смуглую привлекательную внешность, а затем перевела взгляд на второго мужчину, лежащего без сознания на полу с торчащим из него дротиком.

— Это Люцерн, — сухо сообщил ей Куинн, а затем добавил: — Еще один двоюродный брат Аржено вашего спутника жизни.

Сарита лишь кивнула, узнав имя. Затем она перевела взгляд на последнюю камеру, напротив камеры Санто, где находились женщины. Виктор снова взялся за представление, сказав: «Прекрасная дама с огненно-красными кончиками волос — это моя невестка Эш Аржено, а женщина с розовыми кончиками волос — Мирабо Ла Рош МакГроу».

Эш Аржено весело фыркнула. — Ты мог бы просто сказать «черная цыпочка» и «белая цыпочка», Виктор. Мы бы не обиделись, и было бы проще».

— Я бы никогда не позволил бы себе назвать тебя просто черной, Эш, — заверил ее Виктор.

— Но ты бы сделал ударение на оттенок моих волос? — спросила она с недоверием.

«Цвет нашей кожи — это просто то, с чем мы рождаемся, как цвет наших волос и цвет глаз», — сказал он, пожав плечами. «Однако огненный оттенок, который ты наносишь на свои волосы, на самом деле многое говорит о тебе и лучше отражает твою индивидуальность».

— А он хорош, — сказала Мирабо, белая цыпочка, толкающая Эш под руку.

— Ага, эти мальчики Аржено, — сказала Эш с медленной улыбкой. «Льстивые речи и сексуальная привлекательность».

— Говоришь, как женщина, которую удовлетворяют, — со смехом сказал Мирабо.

— И я здесь такая не одна, — указала Эш и улыбнулась Сарите. «Добро пожаловать в семью, детка. Я не очень хорошо знаю Домициана, но если он чем-то похож на своих дядей, тебя ждет что-то потрясающее.

Сарита почувствовала, как румянец внезапно захлестнул ее, но прежде чем она успела придумать, что ответить, человек, которого Куинн назвал Санто Нотте, внезапно взревел от боли. Резко повернувшись, она увидела, как он резко дернулся и сжал правое запястье левой рукой. Только тогда она с ужасом заметила, что у него отсутствует правая рука, отрезанная по запястье.

Крик оборвался так же внезапно, как и начался, словно звук пробудил его ото сна, и теперь, придя в сознание, он мог заглушить звук своих страданий. С минуту он сидел, тяжело дыша, а затем прислонился спиной к стене и сделал несколько долгих глубоких вдохов один за другим.

Сарита сглотнула желчь, подступившую к горлу от его страданий, и с жалостью наблюдала, как он справляется со своей болью. Она не могла представить, через что он проходит. Желая помочь, она опустила голову маленького мальчика обратно на пол и встала, чтобы пройти к решетке между их камерами.

«Стой!» Виктор рявкнул. Когда она остановилась и с удивлением оглянулась, он добавил: — Не подходи ближе, Сарита. Санто может потерять голову и атаковать, если ты подойдешь достаточно близко, чтобы он мог тебя схватить.

«Я не собираюсь нападать на нее». Голос Санто превратился в усталое рычание. — Но я был бы признателен, Сарита, если бы ты вернулась туда, где была. Твой запах силен и, честно говоря, мучительнее, чем жалкие попытки Дресслера истязать.

— Жалкие? — спросила она с недоверием. Отрезание частей тела, казалось, довольно ужасным, подумала Сарита, тайком наклонив голову, чтобы обнюхать себя, плечо и подмышку.

«. Жалкие. Меня пытали люди, которые в этом разбирались гораздо лучше, чем он, — торжественно сказал Санто.

Сарита нахмурилась и от его слов, и от того, что от нее не так уж и сильно пахло. Она не была свежа, как маргаритка, но…

— Он имеет в виду, что от тебя вкусно пахнет, — весело сказал Виктор.

«. , как мамина «рыба-меч а-ля сицилиана», — вздохнул Санто, а затем поднял голову и глубоко вдохнул.

Нахмурив брови от беспокойства, Сарита снова опустила голову, на этот раз обнюхивая другое плечо и подмышку. Она не учуяла ничего рыбного, но всю прошлую ночь она была в океане, и с тех пор у нее не было возможности принять душ. Вздохнув, она снова села рядом с маленьким мальчиком.

— Санто единственный, из вас, над кем экспериментировал Дресслер? — спросила Сарита, снова опуская голову мальчика к себе на колени.

«Эксперимент? Так он это называет?» — спросил Виктор хриплым голосом.

Сарита кивнула. «Он подвергал других бессмертных, которые у него есть, различным экспериментам».

— А мы думали, что он просто отрезал Санто руку, потому что тот не сказал ему, как обратить смертного, — сухо сказал Декер.

— Обратить смертного? — спросила Сарита, удивленно взглянув вверх. — Это вообще возможно?

Виктор медленно кивнул.

И Дресслер хочет знать, как это сделать? — резко спросила она. Этот человек был очень умен и, как сказала миссис Дресслер, думал на десять шагов впереди. Ему сходили с рук создание и пытки гибридов, удерживание людей против их воли, похищение бессмертных и, вероятно, убийства людей на этом острове в течение пятидесяти лет. Единственным ярким моментом, которого с нетерпением ждали ее бабушка и миссис Дресслер, был день, когда он умрет и они будут свободны. Но что, если он узнает, как стать бессмертным, и обратится? Боже, спаси их всех тогда. Этот человек мог бесконечно мучить и калечить людей и бессмертных на этом острове. Мысль была ужасной.

— Но ведь ему никто не сказал, верно? — с тревогой спросила Сарита. — Даже тот парень, которого он разрезал пополам?

— Он разрезал кого-то пополам? — резко спросил Виктор.

«Кого?» Декер вцепился в прутья их камеры. «Как его звали?»

— Не знаю, — нахмурившись, призналась Сарита.

«Как он выглядел?» — спросил Николас.

Сарита попыталась вспомнить. Все, что она помнила, это его раны и то, каким серым он был. Она вообще не могла вспомнить его лица.

— Ты видела, какого цвета у него были глаза? — спросил Виктор.

— Зеленый, — сразу сказала Сарита. Домициан задал ей тот же вопрос, и она вспомнила, как глаза мужчины открылись, когда он задал ей этот же вопрос. — И у него были светлые волосы, и…

— Все в порядке, мы видим воспоминание в твоей голове, — тихо сказал Виктор.

Сарита подняла брови. Домициан не мог этого сделать, но потом он сказал, что спутники жизни не могут читать мысли друг друга.

— Это был Дэвис, — с отвращением пробормотал Декер.

— Да, — согласился Николас. «Боже, он всего лишь щенок. Едва сто лет.

— Но он пропал одним из первых, — заметил Виктор. «Так что, если он все еще жив, другие тоже могут быть живы».

«Это был не первый раз, когда Дресслер делал это с ним, — нахмурившись, сказала Сарита. «Он сказал, что разрезал его пополам и оставлял сначала на тридцать секунд, а потом дошло до двух часов. Если Дресслер действительно хотел узнать, как превратить смертного, что ж….». Она покачала головой. «Честно говоря, я удивлена, что кто-то смог выдержать эту пытку и не рассказать».

— Хм, — пробормотал Виктор, выглядя встревоженным, но затем с любопытством спросил: — А ты расскажешь Дресслеру, как жить вечно?

— Боже, нет, — тут же сказала Сарита. «Я скорее умру.»

Виктор одобрительно кивнул, но сказал: «Проблема в том, что Домициан этого не допустит».

— Он скорее умрет, чем скажет ему! — воскликнула она. Она была совершенно уверена, что Домициан согласится с ней и умрет, прежде чем сообщить такую информацию этому человеку.

— И я уверен, что он скорее умрет, чем расскажет Дресслеру, — торжественно сказал Виктор. — Но я не думаю, что он сможет стоять в стороне и позволить тебе умереть по какой-либо причине. Он сделает все возможное, чтобы спасти вашу жизнь, если до этого дойдет».

Сарита покачала головой.

— Он прав, Сарита, — сказал Декер. «Все мы отдали бы что угодно за своих спутников жизни. Это наша самая большая слабость».

Сарита опустила голову, ее мысли внезапно закружились. Эти люди думали, что эксперименты Дресслера были лишь поводом выпытать из бессмертных информацию о том, как превратить смертного. Или как его можно было обратить, потому что именно для этого Дресслер, без сомнения, все это делал. Но она не совсем согласна с их оценкой.

Дресслер был ученым, ему нужно было знать, как все устроено, и она не сомневалась, что он захочет узнать, как нано повлияет на него, когда он будет обращен. Она подозревала, что многие из экспериментов были направлены на то, чтобы увидеть, что он сможет выжить, или как долго определенные травмы могут вывести его из строя. В конце концов, этот человек все делал на десять шагов вперед. Он должен знать, что бессмертие не помешает другим охотиться на него. Во всяком случае, они, вероятно, делали бы это усерднее. Знание того, что он может выдержать, и самый быстрый способ исцеления, и тому подобное, безусловно, было бы полезно такому человеку.

Но как насчет нее и Домициана? Она думала, что их поместили на остров в рамках эксперимента. Но эта история с превращением и с тем, как бессмертные защищали своих спутников жизни, приоткрыла завесу. Человек-птица Сил сказал, что на остров были посланы люди, когда Макнейл позвонил и сообщил, что она и Домициан покинули его. Для чего его люди направлялись туда? Она была уверена, что ни для чего хорошего, но….

— Дресслер, вероятно, намеревался заставить Домициана рассказать ему, как его можно обратить, угрожая вашей жизни, — тихо сказал Виктор.

Сарита взглянула на него, на этот раз не раздосадованная тем, что ее мысли прочли. — Но зачем вообще нас селить на остров? Почему он просто не попытался заставить его сделать это здесь? В его лаборатории?

«Возможно, он думал, что Домициан с большей вероятностью выдаст информацию, если вы двое сблизитесь», — предположил Декер, а затем сказал: «По-видимому, ты не знала Домициана до того, как вас бросили вместе на острове?»

«Нет. Я не знала его», — призналась она. — Но он знал меня. Он знал, что я его спутница жизни, и получал обо мне отчеты в течение пятнадцати лет. Ты хочешь сказать, что Домициан отказался бы от меня, если бы мы не познакомились на острове по ближе?

«Нет. Я говорю, что Дресслер, без сомнения, так подумал, — мягко сказал он. «Вы должны помнить, что он похитил и пытал нескольких бессмертных за последние пару лет, но ни один из них не раскрыл информацию, хотя это, вероятно, спасло бы их от будущих пыток и, возможно, даровало бы свободу. Для такого человека, как Дресслер, который понятия не имеет о том, что значит быть бессмертным, или о ценности спутника жизни, или даже о том, как любить, было бы выше его понимания, как человек не раскрыл этой информации, чтобы спасти свою жизнь. Тем более не раскроет из-за женщины, с которой никогда не общался. Вероятно, он подстраховался. Убедился, что Домициан достаточно сильно хочет тебя, прежде чем осуществить свой план.

— Значит, я — приманка, — мрачно сказала Сарита. — Он заставит Домициана раскрыть твой секрет, угрожая моей жизни?

— Несомненно, — согласился Виктор. — И Домициан, не колеблясь, даст ему то, что он хочет, чтобы спасти тебя.

Сарита задумалась на минуту, а затем взглянула на женщин и спросила: «Мы с Домицианом единственные спутники жизни, верно? Никто из вас-"

— Вы единственные спутники жизни, которые оба здесь, — согласилась Эш. — К счастью для нас, Люциан не позволил спутникам жизни работать вместе на этой охоте. Он считал это слишком опасным».

Сарита кивнула, затем снова опустила голову мальчика на пол и встала, чтобы снова подойти к решетке между ее камерами и камерами Санто.

— Сарита, — обеспокоенно сказала Эш. — Я вижу, о чем ты думаешь, но в этом нет необходимости.

— Боже, она собирается пожертвовать собой, — пробормотал Декер в смятении.

— Домициан позвонил Люциану и сообщил информацию об этом острове, Сарита, — настойчиво напомнил ей Николас. — Он скоро будет здесь, прихватив с собой других мужчин и…

— Санто, — внезапно предостерегающе прорычал Виктор, когда другой мужчина резко повернул голову и пронзил Сариту серебряными глазами с черной каймой.

Дресслер говорил, что нано прячутся в органах и еще много где, чтобы остаться в теле, когда бессмертный был обескровлен, и, похоже, многие из них были в глазах Санто. Остановившись у решетки, она скользнула руками по бокам и жестом указала на Санто, как будто он был щенком, а у нее была еда.

«Подходи. Покушай, — подбодрила она. «Высуши меня насухо. Я не хочу, чтобы Дресслер причинил вред еще одному человеку».

Домициан полз по джунглям между пляжем и забором вокруг лабораторий, когда услышал псссс.

Сделав паузу, он огляделся, пока не заметил женщину в белом лабораторном халате, притаившуюся примерно в десяти футах впереди, за деревом. Он был уверен, что несколько минут назад видел, как она вышла из лаборатории и подошла к сторожке, чтобы поговорить с охранником. Судя по всему, она пробралась сюда позже.

Домициан настороженно посмотрел на нее, но когда она жестом попросила его подойти к ней, он обдумал варианты. Сначала он искал в джунглях Сариту. Он не удивился, когда ее там не было, но ему нужно было удостовериться, поэтому он постоянно оглядывался, пока двигался. Он добрался до края джунглей и обнаружил, что мужчины, собравшиеся на лужайке, получают инструкции, как найти его на острове. Воспользовавшись их отвлечением в своих интересах, он двинулся вдоль внутреннего края джунглей, пока не оказался параллельно задней части дома, а затем быстро пробрался в дальний угол.

Взгляд через окно показал ему кухню, где возилась женщина, явно не обращая внимания на то, что происходит снаружи. Домициан прошел, не потревожив ее, и открыл французские двери, которые вели в пустую игровую комнату. Если не считать женщину на кухне, дом казался совершенно пустым. Домициан быстро обыскал его, но Сариты там не было. Как он и опасался, ее отвели в более безопасные лаборатории с их башнями и сторожкой. Последний час или даже больше он провел, бродя по лесу, окаймлявшему заднюю и боковые стороны забора, в поисках слабого места или места, куда можно было бы проникнуть незаметно. Но в то время как он мог контролировать охранников в угловых башнях и заставить их отвернуться, камеры повсюду гарантировали, что его приближение будет замечено.

Он только что огляделся в последний раз, надеясь найти способ, как спасти Сариту, прежде чем смириться с тем, чтобы придется сдаться Дресслеру, когда услышал это псссс. Теперь он подкрался к женщине, вопреки всему надеясь, что ангелы прислали решение его проблемы.

— Ты должен спасти Сариту, — прошипела женщина, когда он остановился перед ней. «Я могу помочь.»

«Кто ты?» — спросил Домициан, настороженно глядя на нее. — А зачем тебе помогать?

— Я… Меня зовут Ашера.

Он замер на имени, узнав его. Сарита сказала, что женщина присутствовала, когда Дресслер вводил ей снотворное. Эта женщина не сделала ничего, чтобы помочь ей.

— Еще раз, — холодно сказал он. — Зачем тебе помогать?

— Потому что, если ты не уведешь ее отсюда, Доктор-Эл использует ее, чтобы стать бессмертным, — мрачно сказала она.

— А ты этого не хочешь? — спросил он с сомнением.

— Чертовски верно, не хочу, — прорычала она, поглядывая на лабораторию. «Он истязал нас достаточно долго. Тебе нужно увести Сариту отсюда и подальше, туда, где он не сможет добраться до вас обоих.

Домициан снова взглянул на здания, решая, довериться женщине или нет. Сарита сказала, что Ашере она, похоже, не слишком нравилась, но она могла принять ярость, явно кипящую под поверхностью этой женщины, за неприязнь к себе. В любом случае, это не имело большого значения. Он не видел способа проникнуть внутрь без посторонней помощи. Если женщина предаст его и доставит Дресслеру, значит, она просто сделает то, на что он почти решился, ему все равно придется сдаться.

«Как?» — наконец спросил Домициан, все еще глядя на территорию за забором. «Я могу контролировать охранников и заставить их отвести взгляд, но я не могу управлять камерами».

«Между двумя камерами слепое пятно», — сразу сказала Ашера, и он резко повернулся, чтобы посмотреть на нее.

«Где?»

— Вот здесь, — ответила она, кивнув в сторону забора. «Если ты будешь оставаться на прямой линии от этого дерева в полосе света от третьего здания, две камеры с этой стороны лаборатории вас не засекут».

Домициан взглянул на свет, о котором она говорила, а затем взглянул сначала на одну камеру, а затем на другую по углам здания и подумал, что, возможно, они были расположены под таким углом, что не видели полосу шириной в три фута. Но потом он взглянул на соседнее здание за этим и нахмурился. «А как насчет камер на том здании? Не увидят ли меня?»

«Это неправильный угол», — заверила его Ашера, а затем добавила: «Я использую это слепое пятно, чтобы ускользнуть из лаборатории и спуститься на пляж, чтобы искупаться, когда Доктор-Эл заставляет меня оставаться на всю ночь, чтобы присматривать за одним из его ужасных экспериментов. Меня ни разу не поймали».

Домициан медленно кивнул, а затем посмотрел на тропу, о которой она говорила.

— Как ты справляешься с забором? — спросил он через мгновение. Он мог бы перемахнуть через него, но у Сариты с этим могут возникнуть трудности на пути к выходу.

«В заборе есть лаз, который отодвигается примерно на пять футов. Я обвязала его проволкой посередине и внизу, чтобы он оставался закрытым между использованиями».

— А люди из службы безопасности никогда не замечали? — спросил он с недоверием.

— Люди из службы безопасности бесполезны, — язвительно сказала Ашера. «Они даже не патрулируют здесь. Я не знаю, почему Доктор-Эл тратит на них деньги. Хотя, полагаю, мне не следует жаловаться, так как я не смогла бы ускользнуть, чтобы поплавать, если бы они выполняли свою работу».

Домициан взглянул на башни. Двое мужчин в башне справа от него болтали и смеялись, куря. Двое в башне слева от него выглядели так, словно играли в карты. Похоже, никто из них не был слишком обеспокоен поисками, в который были вовлечены другие люди.

— Как только мы доберемся до стены, прижмись к ней и следуй за мной до двери, но потом просто стой и жди. Я выведу к тебе Сариту.

— Я пойду с вами и сам заберу ее, — мрачно объявил он.

— Ты не можешь, — прохрипела она. «Доктор работает в лаборатории. Он выстрелит в тебя дротиком, как только ты войдешь, и все будет кончено».

Глаза Домициана сузились. — Тогда как ты выбралась?

— Он послал меня сказать стражнику у ворот, чтобы тот собрал людей из башень и отправил их на поиски. Он думает, что их отсутствие побудит вас войти и сдаться», — добавила она. «Я увидела движение, когда вышла, и была уверена, что это ты, поэтому после того, как я передала сообщение, я просто подошла, чтобы поговорить с тобой».

— Кажется, охрана у ворот тебя не послушала, — заметил Домициан, указывая на две башни на их стороне огороженной территории.

— Да, — сказала она и указала на двух мужчин, подходивших к воротам с другой стороны здания. «Они просто медлительны и ленивы. Как только они все выберутся наружу, мы сможем проскользнуть через забор и поспешить к зданию. Но следуй за мной. Если ты выйдешь за пределы слепой зоны и вас поймают камеры.».

Ашера беспомощно пожал плечами, не констатируя очевидного, а Домициан молча кивнул, а затем снова взглянул на видневшиеся ему сторожевые башни, отметив, что один из играющих в карты мужчин остановился, чтобы ответить на телефонный звонок. Через несколько мгновений мужчина закончил разговор, сказал что-то своему партнеру, и двое мужчин начали спускаться по лестнице на землю.

Взгляд Домициана переместился с них на третью пару мужчин, которые появились с другой стороны здания и направились к сторожке. Оставалось только эти — он взглянул на башню справа от них и увидел, что мужчины перестали разговаривать друг с другом, а у одного из них к уху был прижат телефон. Он смотрел, как мужчина закончил разговор, а затем эти двое тоже начали спускаться по лестнице, направляясь к сторожке. Он проследил за ними взглядом, пока они группой шли к сторожке, желая, чтобы он мог крикнуть им, чтобы они поторопились. Казалось, это длилось целую вечность, хотя, вероятно, прошло всего пять минут или около того. Достаточно долго, чтобы Домициан придумал еще одну проблему.

Пронзая Ашеру холодным взглядом, он спросил: «Если Дресслер внутри, как ты собираешьмя вытащить Сариту?»

— У меня есть план, — заверила она его.

— Какой план? — настаивал он.

«Она расскажет тебе все, как только выйдет. Нам нужно двигаться сейчас, — сказала она, а затем бросилась от дерева к забору, чтобы присесть и начать снимать фиксаторы.

Напряженный и подозрительный Домициан последовал за ней, прибыв как раз в тот момент, когда она развязала вторую проволку. Прежде чем он успел снова задать свой вопрос, она повернулась и протянула ему проволку. «Убедись, что ты зафиксируешь это, прежде чем следовать за мной. Если кто-то увидит брешь в заборе, они могут провести расследование и заблокировать твой выход».

Ашера почти прошла сквозь дыру, прежде чем закончила говорить. Нахмурившись, Домициан последовал за ней, а затем сделал паузу, чтобы сделать, как она велела, пропустив одну проволку через оба края забора примерно посередине и дважды скрутив ее, чтобы неплотно запечатать забор, а затем проделав то же самое по нижней части забора.

Когда он повернулся к зданию, Ашера уже подошла к нему и стояла, прижавшись спиной к стене, ожидая его. Увидев, что она находится прямо под упомянутым светом, Домициан направился вперед.

Ашера подождала, пока он почти не добрался до нее, а затем начала скользить вдоль здания, все еще прижавшись к нему спиной. Следуя ее примеру, Домициан повернулся спиной к стене и сделал то же самое.

Они ненадолго остановились в углу здания, пока Ашера выглянула наружу, чтобы убедиться, что путь свободен, а затем они скользнули за угол, чтобы подойти к двери. Они были почти готовы, когда Ашера оглянулась и прошептала: — Подожди здесь. Сарита выйдет через пять минут. Может десять. И убедись, что ты вернешься назад. Следуйте по краю джунглей вокруг лабораторий и дома. Они обыскивают пляж у лодок, ожидая вас там.

Продолжая двигаться дальше, она проскользнула через дверь в лабораторию и исчезла, оставив его с тревогой смотреть на теперь уже пустую сторожку и дорожку рядом с ней.

Глава 16

Сарита смотрела, как серебро в глазах Санто полностью поглощается чернотой его радужных оболочек. Казалось, что нано охотно откликнулись на предложение, но затем Санто отвернулся в отказе.

— Черт возьми, — яростно рявкнула Сарита. «Я не хочу нести ответственность за то, что Дресслер станет бессмертным. Я не смогу жить, зная, что он где-то там причиняет боль другим, потому что Домициан не смог позволить мне умереть. Не заставляйте его делать этот выбор».

— А тебе не приходило в голову, что, возможно, Санто не сможет жить, зная, что он лишил жизни невинного? — спросил Виктор резким голосом. — Ты просишь его убить тебя.

«Он бессмертный. Вы все постоянно питаетесь невинными, — нетерпеливо сказала она.

— Что бы выжить, — отрезала Эш. «Но мы не убиваем людей, чтобы выжить, не больше, чем жертва несчастного случая или больной гемофилией, чтобы получить кровь, в которой они нуждаются. Мы не животные, Сарита. Он не будет питаться вами. Ты просто пытаешь Санто прямо сейчас, и без всякой пользы. Оставь его.»

Прислонившись к решетке, Сарита убрала руки, а затем повернулась и хмуро посмотрела на Эш и Виктора. «Я не хочу мучить Санто или заставлять его делать что-то, за что он может чувствовать себя виноватым. Но я скорее умру, чем позволю Дресслеру добиться успеха, и я лучше умру, чем позволю Домициану жить, зная, что он дал Дресслеру информацию, необходимую для того, чтобы стать бессмертным, и чувствуя себя виноватым за все последующие смерти и пытки».

— Я знаю, но… — начала Эш, а затем сделала паузу и бросила острый взгляд на дверь, когда та открылась.

Все молча смотрели, как вошла Ашера, на этот раз одна.

— Пора идти, — сказала женщина, отпирая камеру, в которой находилась Сарита.

Она колебалась, но потом заметила нож, который Ашера держала в руке, и подошла к двери камеры, когда женщина распахнула ее.

— Сарита, — прорычал Виктор.

— Не надо, — хрипло приказала Эш.

Не обращая на них внимания, Сарита вышла из камеры, мысленно готовясь пнуть женщину. По ее мнению, она либо выбьет все дерьмо из Ашеры, получит ее ключи и освободит всех, либо потерпит неудачу и умрет, лишив Дресслера шансов заставить Домициана дать ему нужную ему информацию. Так или иначе, она выиграет. Хотя, на самом деле, спланировать побег и выжить было бы для нее лучшим концом, учитывая все обстоятельства.

Криво улыбнувшись при этой мысли, Сарита начала поворачиваться к Ашере, но затем напряглась и испустила испуганный вздох от острой боли в боку. Опустив голову, она с изумлением уставилась на нож, торчащий из нее чуть выше пояса.

Что ж, это было неожиданно, подумала она, смутно осознавая крики и проклятия, исходящие от семьи Домициана. Она подняла голову и безучастно посмотрела на Ашеру.

— Ты не умираешь, — устало сказала Ашера, когда остальные замолчали. Вытащив нож обратно, она схватила Сариту за руку, когда ее ноги тут же подкосились. Наклонившись поближе, она прошептала: «Вы уже должны знать, что на острове повсюду камеры. Доктор-Эл услышал о твоих планах пожертвовать собой и решил, что я должна забрать тебя пораньше, чтобы убедиться, что ты не испортишь его планы.

Ашера перекинула руку Сариты через плечо и повернулась, чтобы наполовину идти, наполовину тащить ее к двери, добавив: «Я постараюсь вытащить тебя отсюда. Но это будет нелегко, и он убьет меня, если узнает, что я тебе помогла.

«Поможешь?» — удивленно спросила Сарита.

— Думаешь, я хочу, чтобы этот ублюдок прожил еще год, не говоря уже о сотнях? — спросила она горьким шепотом. — Я бы сама убила его, если бы у меня хватило смелости, но….». Она покачала головой и открыла дверь в коридор, провела Сариту и снова закрыла ее.

Помогая ей пройти по коридору, Ашера добавила: «Ему осталось жить всего несколько месяцев. У него рак. Вот почему он активизировался. Не потому, что боялся быть пойманным. Никто не найдет этот остров, а если и найдут, то не выберутся с него живыми. Летающие гибриды кружат вокруг острова в радиусе двух миль, высматривая, не приближается ли кто-нибудь. Они поднимут тревогу, и это будет Армагеддон на воде, к которому присоединятся человеческие охранники и различные гибриды. Так что на помощь нам рассчитывать не приходится. Нам просто нужно продержаться пару месяцев, и тогда мы все свободны. пока он не узнает, как обращаются смертные».

— Убей меня, — тут же сказала Сарита. «Это остановило бы его. Домициан никогда не скажет ему ничего без доказательств, что я жива.

Ашера бросила на нее раздраженный взгляд. «Если я не могу убить этого зверя Дресслера, с чего ты взяла, что я смогу убить тебя?»

— Ты ударила меня ножом, — сухо заметила она.

— Да, но не смертельно. И это просто для того, чтобы Доктор- Эл подумал, что ты обезврежена.

— Да, но, боюсь, все же смертельно, — слабым голосом сказала Сарита, осознавая, что с каждым шагом все сильнее опирается на женщину. Она также чувствовала легкое головокружение, и она начала потеть, все признаки, которые она знала. — Я думаю, ты все-таки наткнулся на что-то важное.

«Что?» — резко спросила Ашера и помогла ей прислониться к стене, чтобы она смогла осмотреть бок. «Черт возьми».

— Звучит нехорошо, — пробормотала Сарита, стараясь держать глаза открытыми.

«Я думаю, я, должно быть, задела артерию или что-то в этом роде. Просто подожди минутку. Не теряй сознание. Я скоро вернусь.»

Сарита слабо кивнула, но ее глаза были закрыты, и она не могла видеть, как женщина уходит, хотя и слышала. Дверь открылась и закрылась, затем последовала тишина, а затем звук открывающейся и снова закрывающейся двери. Сарита услышала возвращающиеся шаги.

«Так. Я дам тебе дозу адреналина и кое-что, чтобы замедлить кровотечение, — прошептала Ашера как раз перед тем, как Сарита почувствовала острую боль в бедре. «Должно подействовать очень быстро».

Сарита сглотнула, ожидая, пока почувствует себя лучше, и спросила: «Как мы собираемся выбраться отсюда?»

— Не мы, ты.

Она открыла глаза и с недоверием посмотрела на женщину. «Я не смогу выбраться отсюда одна. Я едва могу стоять».

«С тобой все будет в порядке, когда подействует лекарство», — заверила ее Ашера.

«Но-"

— Кроме того, снаружи ждет Домициан, — заверила она ее.

«Он?» — удивленно спросила Сарита.

«Да. Я видела его на камере ранее, он крадется вокруг забора, пытаясь найти вход. Поэтому я отвлекла Доктора, пока он не увидел камеры, а затем нашла предлог, чтобы уйти, и вышла, чтобы безопасно провести его под камерами в слепое пятно», — пояснила она. «Так, что ты не одна. Он ждет тебя.»

— А как насчет людей в башнях? — с замешательством спросила Сарита.

— Доктор послал их помочь обыскать остров в поисках Домициана. Ашера смотрела на нее с беспокойством. «Как ты себя чувствуешь?»

Сарита поколебалась, а затем оторвалась от стены, обнаружив, что снова может удерживать собственный вес. Она не чувствовала себя на 100 процентов, но, по крайней мере, могла двигаться самостоятельно.

«Хорошо. Послушай, это должно выглядеть так, будто ты сбежала, и я тут ни при чем, понимаешь? Дресслер убьет меня, если заподозрит, что я отпустила тебя или чем-то помогла.

«Как мы это провернем?» — с сомнением спросила Сарита. — Я ранена, а ты сильна.

«На тележке на колесиках стоит стереомикроскоп. Я поставила его туда раньше. Когда я проведу тебя мимо, ты хватаешь его и бьешь меня по голове, — приказала она. «Сделай так, чтобы это выглядело правдоподобно. Если он не поверит, я мертва, — повторила она. «Как только ты ударишь меня, просто беги к входной двери. Дресслер стар, он не догонит тебя, если ты будешь быстра, и тебе нужно только выскочить за дверь. Домициан будет там, чтобы вытащить тебя. Понятно?»

Сарита резко втянула воздух, сжав руки, а затем спросила: «Что такое стереомикроскоп и как он выглядит?»

Ашера моргнула, а затем выругалась себе под нос и сказала: «Просто поищи на тележке большую вещь, которая выглядит тяжелой».

— Верно, — пробормотала Сарита, чувствуя себя глупо.

— Пошли, — сказала Ашера, снова перекинув ее руку через плечо. «Обопрись на меня и выгляди слабой. И держи голову опущенной, чтобы выражение лица не выдавало тебя. Ты должна одурачить Доктора-Эл.

Кивнув, Сарита оперлась на нее и опустила голову, пока они шли по коридору последние пять или около того футов до двери.

— Удачи, — прошептала Ашера перед тем, как распахнуть дверь и втолкнуть ее внутрь.

«Ах, вот вы где. Я уже начал задаваться вопросом, почему вы так долго. Дресслер казался раздраженным задержкой.

«Думаю, я ранила ее чуть сильней, чем собиралась», — извиняющимся тоном сказала Ашера. «Она быстро теряет кровь».

«Уже не важно. Сейчас почти полночь. Я уверен, что Домициан скоро сдастся и спасет положение, — сухо сказал он. «И немного срочности не повредит, чтобы помочь ему принять правильное решение. Положи ее на стол и прикуй, Ашера, чтобы она была первым, что увидит Домициан, когда войдет, — распорядился Дресслер. «Я просто хочу начать свои заметки до того, как начнется основное действо».

Затем Ашера сжала неповрежденный бок, и Сарита подняла взгляд и увидела, что Дресслер повернулся к ним спиной, наклонился над столом и что-то написал в своей книге. Она также увидела, что они как раз приближаются к тележке на колесиках. Она поискала взглядом, на нем что-то похожее на микроскопы, которые она использовала на уроках естествознания в старшей школе, но, по ее мнению — это было что-то научно-фантастическое.

Быстро и безмолвно помолившись, чтобы это сработало, Сарита схватила увесистый микроскоп и замахнулась им на Ашеру. Он оказался тяжелее, чем ожидалось, и, опасаясь, что она убьет женщину, Сарита немного отстранилась в конце, пытаясь смягчить удар. Ашера вскрикнула и упала на пол.

Увидев, как Дресслер выпрямился и повернулся к ней, Сарита направила на него микроскоп и так быстро, как только могла, направилась к двери. Она боялась, что была не так быстра. Уверенная, что старый ублюдок остановит ее в любой момент, Сарита прибавила скорости и, спотыкаясь, навалилась на дверь. Но это стоило ее усилий, и она почти выпала из двери, когда она распахнулась.

В одну минуту земля мчалась ее навстречу, а в следующую, ее подхватили сильные руки и прижали к твердой груди.

— Слава Богу, — прошептала она, когда запах Домициана наполнил ее ноздри.

— ? — обеспокоенно прошептал Домициан, когда Сарита замерла в его руках. Она не ответила, и запах крови был ощутим даже для нее. Он на мгновение прислушался к ее сердцебиению, его собственное сердце забилось от беспокойства, когда он услышал, каким слабым и нитевидным оно было.

— Отдыхай, , — прошептал он. «Ты у меня.»

Крепко прижав ее к себе, он огляделся, чтобы убедиться, что путь еще свободен и мужчины не вернулись с поисков, а затем быстро зашагал за угол и вдоль стены. Дойдя до света, на который указала Ашера, он согнулся и побежал к забору, следя за тем, чтобы оставаться в мертвой зоне между камерами, как и велела Ашера. Дойдя до забора, он не стал развязывать проволоку, а просто оборвал ее, стараясь, что бы Сариту не задела острая и оборванная проволока.

Пройдя через забор, он сразу же нырнул в джунгли, а затем заколебался. Быстрее добраться до маленького домика будет если пойти в противоположную сторону, к тому же Сарита была ранена и нуждалась в немедленной помощи. Однако Ашера предупредила его, что маршрут слишком опасен.

Выругавшись, он повернулся и пошел по более длинному маршруту, мчась через небольшую полосу леса между забором и пляжем, огибая лабораторию, а затем за большим домом и мимо него. Ему пришлось остановиться дважды, чтобы его не заметили те немногие поисковики оставщиеся в этом районе. Как и сказала Ашера, похоже, они сосредоточились на другой стороне острова перед домом, ожидая, что он попытается захватить одну из лодок.

Домициан продолжал идти прямо вдоль утесов, пока не оказался в лесу на равноудаленном расстоянии между большим домом и коттеджем, где жили бабушка Сариты и миссис Дресслер. Затем он свернул в лес, избегая тропинок, но прокладывая зигзагообразную тропу к коттеджу. В какой-то момент Домициан заметил пару мужчин слева от себя, но оба мужчины смотрели в противоположную сторону, и он продолжил идти, двигаясь так тихо и быстро, как только мог, надеясь, что они не повернутся и не посмотрят в его сторону. Когда никто не закричал и не выстрелил в него, он был уверен, что избежал обнаружения.

Казалось, путь до коттеджа занял целую вечность, и всю дорогу Домициан с тревогой прислушивался к биению сердца Сариты, опасаясь, что оно может остановиться в любой момент. Ничто в жизни не пугало его так, как возможность потерять Сариту во время этого бесконечного путешествия обратно в коттедж. Он не замедлил шаг, достигнув края поляны, просто помчался вперед по тропинке. Когда дверь открылась до того, как он добрался до нее, он подумал, что Торн, должно быть, наблюдал за ним, но это была бабушка Сариты.

— С ней все в порядке? — с тревогой спросила Мария Рейес, когда Домициан поспешил внутрь.

— Будет, — мрачно заверилон ее и бросился по коридору к лестнице.

Домициан отнес Сариту прямо в комнату для гостей, в которой она спала ранее, пинком закрыл за собой дверь и уселся на кровать с ней на коленях. Он не думал о том, что он делает, или о том, что он должен сначала запереть дверь или связать Сариту, или что ему понадобится кровь, чтобы помочь ей с оборотом, Домициан просто просунул левую руку ей под шею, так что ее голова откинулась. Когда ее рот открылся, он разорвал другую руку своими клыками и прижал кровоточащую рану к ее рту.

Когда кровотечение остановилось, он повторил действие. Домициан как раз заканчивал делать это в третий раз, когда бабушка Сариты, наконец, догнала его и вбежала в комнату.

— Она?.. Мария Рейес остановилась на полпути к кровати, когда ее глаза пытались передать ее разуму то, что они видели. Она уставилась на залитые кровью бок и бедро Сариты, на кровь, размазанную по ее губам и лицу, и на кровавую рану, теперь простирающуюся от запястья Домициана до его локтя, а затем ее глаза закатились, и она просто рухнула.

Домициан слегка приподнялся, вытянув голову, чтобы увидеть женщину, обеспокоенный тем, что убил бабушку Сариты, а затем отвлекся, когда Сарита начала кричать и метаться в его руках. Очевидно, у нее было достаточно крови. Оборот начался. Выругавшись, он понял, насколько не готов к этому. Домициан подхватил Сариту, встал, положил ее на кровать и попытался удержать.

Он услышал крики внизу, узнал встревоженный голос миссис Дресслер, но не успел ответить на ее вопросы. Он был посреди королевской битвы со своей спутницей жизни. Сарита подпрыгивала, дергалась, пиналась и билась. Кроме того, она все время кричала, явно испытывая агонию и нужду, и он ни черта не мог с этим поделать. У него не было крови.

Получив третий удар в пах и расцарапаный, Домициан в отчаянии бросился на дикую женщину, надеясь прижать ее своим весом. Это не сработало, как он надеялся. Вместо того, чтобы прижать ее к поверхности, Домициан изо всех сил цеплялся за нее, пока она брыкалась и подпрыгивала на кровати, как дикий мустанг.

«О, Боже. Что.?»

Домициан не был уверен, действительно ли он услышал эти слова из-за воя Сариты, или Мария Рейес была так расстроена, что выкрикивала свои мысли. Как бы то ни было, он огляделся и увидел женщину, сидящую на полу, выглядевшую одновременно ошеломленной и испуганной, когда она наблюдала за ним и Саритой, пригающими на кровати. По крайней мере, до тех пор, пока Сарита не лягнулась и не ударила ногой, отчего они повернулись и скатились с кровати на пол рядом с женщиной.

Крепче сжав Сариту, которая теперь была сверху, Домициан попытался подарить пожилой женщине ободряющую улыбку, но его голова несколько раз ударившись, отскакивала от пола, посланная туда грудью Сариты, когда она билась на нем, и он подозревал, что на самом деле это была гримаса боли.

С широко открытыми глазами Мария Рейес вытащила из выреза платья золотой крест, зажала его в руках и начала молиться. Так было до тех пор, пока она не начала кричать: «Изыйди дьявол! Прочь, грязный демон!» он понял, что она думала, что Сарита была одержима.

Домициан закрыл глаза и тоже начал молиться, но он молился о том, чтобы пережить оборот Сариты, сохранив хотя бы одно целое яичко. Он был совершенно уверен, что одно она уже разбила.

«Что за черт?»

Домициан открыл глаза в надежде увидеть Торна. Он стоял в дверях комнаты с очень встревоженной миссис Дресслер на руках.

— О, , — воскликнула Мария Рейес и встала рядом с парой в дверях, болтая по-испански так быстро и отчаянно, что даже он не мог ее понять, а Домициан говорил по-испански веками. Когда она, наконец, успокоилась, все трое просто стояли и в ужасе смотрели, как Сарита продолжала раскачиваться и биться, как будто он был лошадкой-качалкой. Руки Домициана сомкнулись вокруг ее талии, и теперь она бросалась вперед, ударяя его головой об пол своей грудью, а затем откидывалась назад и опускала колени, паф, прямо между его ног. А они просто стояли и смотрели, подумал он с недоверием. Как будто это какой-то бой WWF.

— Помогите, — пропищал Домициан голосом, который, как он был уверен, был слишком тихим, чтобы его можно было услышать. К счастью, Торн, похоже, понял. Он немного дико огляделся, а затем усадил мать на кровать. Мария последовала за ней и села рядом с ней, чтобы две женщины могли взяться за руки, наблюдать и молиться. По крайней мере, он был совершенно уверен, что Мария молится, а Элизабет Дресслер выкрикивала советы своему несколько сбитому с толку сыну, пока он пытался решить, как помочь Домициану.

«Быстрее, хватай ее за грудь, когда она поднимется!» — закричала миссис Дресслер.

Торн расправил плечи, оседлал Домициана и Сариту и попытался обнять ее за грудь, когда она подпрыгнула и врезалась коленями в фамильные драгоценности Домициана, по которым уже знатно прошлись. Звезды взорвались у него перед глазами, в ушах раздался звон, и он со стоном закрыл глаза, ожидая окончания агонии. Но когда он снова смог слышать, Элизабет Дресслер говорила: «О, Боже, Торн, нет, я не думаю… О, это совсем не работает».

Заставив себя открыть глаза, Домициан увидел, что в то время как Торн начал обхватывать руками грудь Сариты, она дергалась и тряслась так сильно, что теперь он держал ее только за груди, сжимая каждую рукой. Это вызвало рычание Домициана как раз перед тем, как мужчина пробормотал: «Извини» и отпустил ее.

— Ее ноги, Торн! Попробуй ее ноги! — предложила миссис Дресслер.

Кивнув, Торн отступил в сторону, а затем схватил Сариту за ноги, когда они взлетели в воздух. Это было все, что увидел Домициан, прежде чем Сарита ударила его голову о деревянный пол. Но вскоре он понял, что это тоже не помогает. С ее ногами в воздухе подвижность Сариты была ограничена короткими движениями вверх и вниз. По сути, ее груди пытались раздавить в лепешку его голову о деревянный пол.

«О, дорогой, нет, это тоже не помогает, Торн», — с тревогой сказала Элизабет Дресслер. — Отпусти ее ноги.

Домициан взревел, когда Торн, выслушав слова матери, отпустил ноги Сариты, и они сразу же врезались ему в пах.

«Вон дьявол! Убирайся в ад!» — прорычала в ответ Мария Рейес.

Домициан в отчаянии закрыл глаза, поняв, что его яйца не переживут оборот Сариты. На этот раз он почувствовал, как лопнуло второе. Боже, помоги ему, но он был благодарен за то, что в этот момент у него было мало крови. Мысль о том, что его яички заживают только для того, чтобы снова быть раздавленными. Что ж, это действительно больше, чем может вынести любой мужчина, подумал он.

«Что, черт возьми, здесь происходит?»

Домициан моргнул, открыл глаза и уставился на мужчину, возвышавшегося в дверном проеме, а затем грудь Сариты закрыла ему обзор. Но когда она снова приподнялась, и звон в ушах прекратился, он открыл глаза и еще раз взглянул на дядю. Все, что ему удалось выговорить, это «Она умирала», прежде чем верхняя часть тела Сариты снова врезалась ему в голову. К счастью, на этот раз это был простой отскок, потому что Сариту внезапно оторвало от него.

Открыв глаза, Домициан увидел, что Люциан схватил ее под мышки и теперь держит перед собой так далеко, как только позволяет рука, словно она была ребенком в грязном подгузнике. Вздохнув с облегчением, Домициан вскочил на ноги, сделал один нетвердый шаг, а затем упал, когда мир перевернулся.

Он был совершенно уверен, что услышал вздох дяди, а затем мужчина начал отдавать приказы.

— Брикер, беги обратно к лодке и возьми цепь, которую мы привезли! Джо, иди с ним и принеси кровь! А ты племянник, оставайся лежать! — добавил он, когда Домициан открыл глаза и попытался пошевелиться. «Затылок — превратился в месиво. Тебе нужна кровь, прежде чем ты снова попытаешься подняться. И, Баша, пожалуйста, контролируй и уведи этих дам, чтобы я мог уложить Сариту!

— Есть, — сказали сразу три голоса, и Домициан увидел, как в комнате закипела жизнь. Джастин Брикер и хорошенькая молодая женщина, которая, должно быть, была Джо, выбежали из комнаты за цепью и кровью, а Баша на мгновение встала перед Марией Рейес и Элизабет Дресслер, а Торн с беспокойством наблюдал за происходящим. Затем она повернулась, чтобы сказать Торну что-то, чего Домициан не мог расслышать из-за продолжающегося визга Сариты, а затем отошла в сторону, позволяя Торну забрать мать. Взяв бабушку Сариты за руку, она вывела ее из комнаты.

Домициан посмотрел женщине вслед, пытаясь сосредоточиться, а затем спросил: — Это…?

«Да. Дочь твоего дяди Феликса, Баша. Люциан кивнул.

— Я слышал, что ее нашли, — пробормотал он, снова закрывая глаза, чтобы не смотреть, как кружится комната. — Она теперь охотница?

«Да. Как и ее муж Маркус.

Домициан кивнул и вздрогнул, когда ему стало больно двигать головой по полу. Затем он подумал о том, что может слышать дядю, несмотря на крик Сариты. А потом понял, что мужчина, вероятно, вообще не разговаривал, а передавал ему свои мысли.

Джастин Брикер первым вернулся со своей добычей. Грохот цепей заставил Домициана снова открыть глаза, и, игнорируя приказы дяди, он перекатился на живот и подполз к кровати, когда Люциан положил на нее Сариту и начал приковывать ее вместе с Джастином. В середине действа Сарита наконец перестала кричать и замолчала.

Обеспокоенный, Домициан сумел подняться, чтобы встать на колени у края кровати, а затем вздрогнул от удивления, когда пакет с кровью попал ему в рот.

Домициан поднял руку в знак благодарности, лучшее, что он мог сделать с пакетом крови во рту, затем увидел, как Джо отнесла к другой стороне кровати холодильник, полный крови, и поставила его.

— Дэни послала кого-то с наркотиками, чтобы помочь с оборотом, — объявила Джо, выпрямляясь. «Они нашли Николаса и остальных. Она сказала, что с большинством из них в порядке, но Санто в плохом состоянии. Его рука была отрезана и частично заживлена, и они не могут найти руку».

— А Дресслер? — спросил Люциан.

— Пока никаких признаков, — мрачно сказала Джо. — Они все еще ищут.

Люциан закончил приковывать Сариту цепью, затем выпрямился и на мгновение задумался, прежде чем спросить: — Она пришлет капельницу?

— Да, — сказала Джо, схватив еще один пакет с кровью и исчезла из поля его зрения.

— Тогда нам остается только ждать, — сказал Люциан.

Домициан вздрогнул, когда у него изо рта вырвали теперь уже пустой пакет, он поднял руку, чтобы схватить следующий пакет, когда Джо подала ему.

— Как ты узнал, где находится остров? — спросил он, а затем надел пакет с кровью, ожидая ответа.

— Маленькая птичка на хвостике принесла, — сухо сказал Люциан, вызвав фырканье Джастина Брикера, когда он закончил застегивать последнюю цепь на своей стороне кровати и выпрямился.

— Большая чертова птица-человек, чувак, — сказал Джастин и усмехнулся. «Эй, ты понял? Бёрдмэн? Птица, чувак?

«Пожалуйста. Пощади нас, — сухо сказал Люциан.

— Совершенно никакого чувства юмора, — пожаловался Брикер, а затем взглянул на Домициана и усмехнулся. «Ты бы видел, как Люциан подпрыгнул, когда Торн спикировал с неба и взгромоздился на перила балкона виллы, как большой проклятый стервятник».

— Он наполовину орел, а не стервятник, — прорычал Люциан.

«Да ладно, все одно перья. Хотя надо было видеть твое лицо. Это был первый раз, когда я увидел, что ты чем-то удивлен.

— Впервые за много столетий я удивлен, — признался Люциан. — Ты хочешь сказать, что не был удивлен?

— О да, я был очень удивлен, — признался Брикер, а затем взглянул на Домициана и сказал ему. — Люциан чуть не убил его, прежде чем мы узнали, что он друг. К счастью, Торн выпалил твое имя, а потом все объяснил. Он повел нас обратно на остров, как только мы смогли всех собрать и вооружить. Примерно через три мили он заставил нас остановиться и подождать, сказал, что видит впереди в воздухе гибридов. Я подумал, что он шутит, но Джо вытащила бинокль и, конечно же, пара биноклей разошлись по рукам. Они были не далеко друг от друга, чтобы Торн мог позаботиться о них по одному. Он взлетел очень высоко в небо, чтобы незаметно приблизиться, — сказал Брикер, подняв руку так высоко, как только мог. Затем он быстро опустил ее, добавив: «А потом он спикировал и ударил первого в затылок, когда пролетал мимо». Он со шлепком ударил кулаком по ладони. «Парень все еще падал, когда он развернулся и снова набрал высоту, чтобы атаковать следующего».

Брикер покачал головой. «Когда он скрылся из виду, мы не знали, что происходит. Оказывается, с каждой стороны острова было по одному патрулю. Десять минут спустя он прилетел обратно, держа по птице в каждой руке. Буквально, — добавил он с ухмылкой. «Они были цыплятами. Оба без сознания, но живы. Люциан запер их в трюме большой лодки, а потом мы подобрали двоих из воды. Один упал на крылья/ на спину и был без сознания, но все еще жив. Однако второй упал лицом вниз и утонул, прежде чем мы добрались до него.

«Заперев их в трюме вместе с двумя другими, мы продвинулись вперед еще на милю, но затем Торн снова заставил нас остановиться и предупредил, что видит жаберных гибридов в воде примерно в миле от острова. Опять же, я подумал, что он шутит, но… — Он сделал паузу, ожидая, пока Джо вырвет второй пустой пакет изо рта Домициана и заменит его третьим. И затем продолжил: «В любом случае, после некоторого обсуждения было решено, что Торн возьмет Башу с собой в воздух. Он обхватил ее за талию и взлетел, и она подстрелила жаберных гибридов из одного из наших стрелковых ружей. Их тоже кладем в трюм, но мы не знаем, как они справятся с нашими дротиками. Они достаточно сильны, чтобы нокаутировать изгоев, но вот….». Он мрачно пожал плечами, не говоря о том, что они могут быть смертельными для гибридов, в зависимости от того, насколько сильным будет их телосложение.

По крайней мере, они не пытались убить их, подумал Домициан. Хотя, если это были те, о которых миссис Дресслер упомянула, верные ее мужу, он бы не слишком расстроился из-за их смерти. Они были замешаны в действиях Дресслера, некоторые из которых были направлены против его собственного народа.

— После этого Люциан послал людей с других лодок обыскать дом и лаборатории, а мы последовали за Торном до коттеджа, чтобы убедиться, что с его матерью и бабушкой Сариты все в порядке.

«Из-за меня.» Этот комментарий исходил от Баши, когда она вошла в комнату и присоединилась к разговору.

— Это произошло не из-за тебя, — спокойно сказал Люциан. «Кто-то должен был проверить Домициана и Сариту, и кровь была на нашей лодке. Если кому-то она и была нужна, так это им».

— Мы даже не знали, что они здесь, — коротко возразил Баша. «Единственное, что было на нашей лодке, была Я». Подняв руку, чтобы заставить его замолчать, когда он стал возражать, Баша многозначительно спросила: «Дядя, ты когда-нибудь делегировал битву другим и брал себе более безопасное задание? Никогда, — ответила она сама себе.

— Баша, — начал Люциан.

— Дядя, — возразила она, перебивая его. «Тебе действительно нужно отпустить свою вину за то, что ты был неспособен защитить меня в детстве, и перестать пытаться защитить меня от всего сейчас. Если ты этого не сделаешь, я предложу Маркусу переехать в Италию на полный рабочий день, чтобы быть рядом с его семьей».

Повернувшись на каблуках, Баша вышла из комнаты, и ненадолго воцарилась тишина.

— Что ж, — бодро сказал Брикер, избегая смотреть на Люциана, который, казалось, превратился в камень. «Где я остановился? О да, мы последовали за Торном. Конечно, летая, он добрался сюда быстрее и. Ну, остальное ты знаешь.

Домициан слегка кивнул, поморщившись, когда боль пронзила его голову. Он перестал двигать головой в надежде, что боль прекратиться, но вместо этого она просто росла и росла, концентрируясь в основном на затылке. Исцеление началось, мрачно подумал он перед тем, как потерять сознание.

Глава 17

Сарита очнулась в комнате для гостей, которую ей выделили в доме доктора Дресслера, и на мгновение подумала, что все это был безумный, кошмарный сон. В конце концов, кто поверит в вампиров и крылатых людей? «Конечно, никто», — подумала она, а затем теплая рука скользнула ей на талию, и запах мужчины, который сейчас обнимал ее, убедил Сариту, что это был не сон. Все эти дикие воспоминания, переполнявшие ее разум, произошли на самом деле. Включая первый раз, когда она проснулась и Домициан рассказал ей, что произошло после того, как она упала в его руки возле лаборатории.

Он обратил ее, чтобы спасти ей жизнь. Сарита не знала, что она чувствовала по этому поводу. Она не была в восторге от питания кровью. С другой стороны, умирать ей хотелось еще меньше, так что, в этом раунде победила кровь.

Домициан также сказал ей, что Торн в одиночку уничтожил четырех крылатых гибридов, а затем поднял в воздух бессмертную женщину по имени Баша, чтобы она использовала дротики с транквилизатором против жаберных гибридов. Сарита не сильно переживала по этому поводу. Она была рада, что с Торном все в порядке, и он благополучно прошел через это, и хотя ей было жаль погибших гибридов, включая маленького Колтона, который, по-видимому, ускользнул во время битвы, ей было еще больше жаль тех, кто сражался против бессмертных и выжили, потому что их будущее выглядело довольно мрачно, насколько она могла понять.

Прямо сейчас они были заперты в камерах в лаборатории, где содержались все остальные, которые теперь были на свободе. По ее мнению, довольно иронично. Но поговаривали, что их судит совет. Проблема была в том, что никто пока не знал, какой именно совет. Судя по всему, Южноамериканский, который был, не слишком доволен тем, что дядя Домициана топчет их территорию, теперь откладывал разговор с ним о том, что делать с островом и его обитателями. Это означало, что Люциан и большая часть его людей застряли здесь, пока не будет принято решение. По словам Домициана, он, по-видимому, был этим не слишком доволен.

А потом было кое-что, что Сарите очень не понравилось. Доктор Дресслер избежал захвата. После того, как Торн уничтожил гибридов в воздухе и в воде, на остров напали Охотники за изгоями. Охранники Дресслера устроили небольшую потасовку, и пара бессмертных была нокаутирована дротиками. Но когда запертые бессмертные и гибриды были освобождены, чтобы присоединиться к драке, охранники вскоре сдались. По общему мнению, Дресслер не платил достаточно, чтобы они рисковали своей жизнью.

Впрочем, это не имело значения — было слишком поздно. Дресслер, по-видимому, уже успел сбежать. Несмотря на неоднократные расспросы, казалось, никто не знал, где может быть Доктор-Эл, пока не были потрачены часы на обыск каждого дюйма острова. Только тогда Макнейл «вдруг вспомнил», что у Дресслера была лодка в скрытой пещере за домом.

К тому времени лодка, конечно, уже давно ушла, как и Дресслер, Ашера, и бессмертный. Ашера, очевидно, отправилась за ним после того, как помогла Сарите сбежать. Бессмертным был Дэвис, человек, которого Сарита впервые увидела разрезанным пополам. Всем было печально услышать эту новость. Человек, конечно, достаточно настрадался. Что еще Дресслер мог сделать с ним? Никто не знал, но Люциан отправил охотников на поиски троицы, надеясь поймать Дресслера и спасти Дэвиса и Ашеру.

Говоря об Ашере, Сарита была немного сбита с толку, как относиться к этой женщине. Она спасла жизнь Сарите. Ну, на самом деле она ударила Сариту ножом и чуть не убила ее, но потом помогла ей сбежать. Однако во всем этом побеге Сариту что-то настораживало. Домициан сказал ей, что Ашера утверждала, что Дресслер послал ее поговорить с охранником в сторожке, когда она увидела Домициана и решила ему помочь. Но Ашера рассказала ей другую историю. Она утверждала, что заметила Домициана на камере, отвлекла Дресслера, пока он благополучно не прошел, а затем нашла предлог, чтобы уйти и провести его до здания. Это были две разные истории, и Сариту научили выискивать несоответствия в рассказах людей. Это был явный признак ненадежности свидетеля, а иногда и признак попытки скрыть преступление. Сарита была немного обеспокоена тем, что Ашера могла скрывать.

Выкинув эту мысль из головы, она прижалась к Домициану и удовлетворенно вздохнула. Он был таким хорошим человеком. Пока он и ее бабушка сидели у ее кровати, когда она проходила оборот, он, по-видимому, объяснил ее бабушке, кто он, а теперь и Сарита. Ее бабушка восприняла это лучше, чем ожидала Сарита, хотя теперь она носила три креста и много молилась за их души. Хотя в остальном она выглядела нормально.

Сарита замерла, когда Домициан пошевелился, его рука скользнула к ее груди сквозь простыню. Когда он остановился там, глубоко дыша, она решила, что он все еще спит, и закрыла глаза с еще одной улыбкой. Как он и обещал, теперь, когда опасность миновала, он ухаживал за ней, как она того заслуживала. Не прошло и недели после ее оборота, а он уже принес ей цветы и конфеты и даже водил ее на два настоящих свидания. в сопровождении бабушки.

Похоже, бабушка думала, что им нужна компаньонка. На первое свидание он пригласил их на ужин в один из своих ресторанов. Сарите действительно понравилось. Разговаривать с Домицианом было легко, и все трое много смеялись во время еды. Сарита подозревала, что не испытала бы этого, если бы они были одни. Они бы не дотерпели до закусок, прежде чем выбежали бы из ресторана, чтобы найти ближайшее безопасное место, чтобы заняться сексом и потерять сознание. Вместо этого они оставались там часами, болтая и смеясь, прежде чем улететь обратно на остров на вертолете. После целомудренного поцелуя под присмотром бабушки Домициан оставил их в коттедже и отправился в большой дом, где он вместе с Люцианом и несколькими охотниками оставался до разрешения ситуации на острове.

На втором свидании они ходили на танцы, и преночевали в его доме на материке и на следующий день посетили могилы отца и деда Сариты. Кажется, бабушка упомянула Домициану, что танцы были единственной вещью, по которой она скучала больше всего, помимо мужа и сына, пока была заключенной на острове. Домициан решил, что именно туда он поведет Сариту на второе свидание. с бабушкой в качестве компаньонки. Похоже, он был не прочь проводить время с пожилой дамой, чтобы завоевать Сариту. Но она не возражала.

Ей действительно все нравилось. Присутствие ее бабушки заставило их вести себя прилично, и Домициан всю ночь танцевал то с одной, то с другой.

Ее бабушка действительно наслаждалась танцами, как и Сарита. Но, Боже мой, танцы с Домицианом были сладкой пыткой. Его тело прижималось к ней, его руки на ней, его дыхание щекотало ее ухо. Он сводил ее с ума, и она ничего не могла с этим поделать, пока ее бабушка была рядом. Даже после того, как они добрались до дома Домициана.

Сначала Сарита была слишком ошеломлена убранством, чтобы думать о том, что ей нужен Домициан. Она оглядела растения в горшках, мягкую светлую мебель и красивые деревянные полы и подумала, что это и есть дом, о котором она всегда мечтала. Тот, который она планировала когда-нибудь иметь, а здесь Домициан создал его для себя. Это заставило ее задуматься об этих нано. Возможно, они действительно знали свое дело. Домициан определенно подходил ей по многим параметрам.

Сарита тяжело вздохнула и посмотрела на стену напротив нее, когда ее разум закружился от хаоса, в который она погружала его, когда обдумывала все свои варианты, свои желания и потребности. На прошлой неделе она не просто танцевала и посещала могилы, она провела много времени, помогая своей бабушке и миссис Дресслер, с гибридами на острове. Две женщины поставили перед собой задачу сделать так, чтобы как можно больше из них могли вести нормальную жизнь.

Для некоторых это было невыполнимо. Как и у Торна, их различия были слишком заметны. Но для других это было возможно, и две женщины были полны решимости сделатьвсе возможное для них. Выяснилось, что у них были финансы для этого. Оказалось, что деньги, которые Дресслер с таким удовольствием тратил, принадлежали его жене. Элизабет Солтер Дресслер унаследовала состояние от своих бабушки и дедушки до того, как вышла замуж за Дресслера, а позже унаследовала еще более значительное состояние своих родителей.

Теперь, когда Дресслер исчез из поля зрения, Элизабет вернула себе власть и деньги. Она вернулась к своей девичьей фамилии и перевела все свои деньги, чтобы Дресслер не мог получить к ним доступ. Затем она перевела почти половину на счет Торна, а остальное намеревалась использовать для помощи гибридам.

Для Сариты всего неделя помощи этим людям принесла больше удовлетворения, чем год работы констеблем полиции, и до сих пор она не испытала даже 1 процента стресса. И это было частью ее проблемы и причиной хаоса в ее голове. Когда она впервые проснулась и обнаружила, что ее обратили, Сарита чувствовала себя немного потерянной и поэтому инстинктивно обратилась к своей прежней жизни в поисках утешения. Она решила, что останется на неделю или около того, а затем вернется в безопасность и комфорт своего дома и работы в Канаде. Домициан уже сказал, когда они были на маленьком острове, что ему хочется жить поближе к своей сестре, и что он будет следовать за ней и ухаживать за ней, как она того заслуживает, так что она даже не учла его при принятии решения. Но она попросила бабушку поехать и жить с ней, и бабушка ухватилась за этот шанс и казалась очень взволнованной.

Но это было частью проблемы. Теперь, когда она привыкла к мысли о том, что она бессмертна, Сарита обнаружила, что ее все меньше интересует возвращение в Канаду и ее работа. Ей доставляло удовольствие помогать гибридам, и ей нравилось проводить ленивые послеобеденные сиесты в постели с Домицианом. Но она также не хотела разочаровывать бабушку или заставлять ее оставаться на острове, который пятьдесят лет был для нее тюрьмой.

Позади нее раздался тихий храп, и она усмехнулась про себя, признавая, что правда в том, что теперь, когда он ухаживал за ней, как он чувствовал, она того заслуживала, Сарите это было не нужно. Что-то в ней изменилось. Или, может быть, все смешалось вместе, чтобы заставить ее понять, насколько они подходят друг другу, от его дома, дома ее мечты, до того, как его чувство юмора соответствовало ее чувству, как их вкусы в еде, казалось, всегда совпадали, и как они танцевали вместе так гладко, как будто делали это всю свою жизнь. Хотя она уговаривала себя, что не может любить его, но всем своим существом чувствовала, что принадлежит Домициану.

Раздался тихий стук в дверь, и Сарита быстро выскользнула из постели, поправив свою одежду, и бросилась открывать. Это было одним из преимуществ секса со спутником жизни — все происходило так быстро и яростно, что им редко удавалось снять всю одежду, с усмешкой подумала она, подходя к двери.

— Привет, — тихо сказала Эш, когда Сарита открыла дверь.

— Привет, — удивленно ответила Сарита. Она не видела женщину с тех пор, как они были заперты в камерах. Эш вместе с другими охотниками искали Дресслера, Ашеру и Дэвиса утром, днем и ночью с тех пор, как они исчезли.

«Есть минутка?» — спросила Эш.

«Конечно.» Сарита вышла в холл, бесшумно прикрыв дверь, а затем последовала за Эш по холлу, ее разум кружился от любопытства, когда она пыталась понять, что все это значит.

«Здесь красиво», — прокомментировала Эш несколько минут спустя, выводя Сариту в сад. «Трудно поверить, в какой кошмар Дресслер сумел превратить эту красоту».

— Ага, — согласилась Сарита, глядя на ухоженные сады.

— Я хотела поговорить с тобой о Домициане, — сказала Эш, ведя ее по дорожке, по обеим сторонам которой росли высокие цветы.

«Ой?» — спросила Сарита, внезапно насторожившись.

— Ты же знаешь, что любишь его, да? спросила она.

Сарита сглотнула и отвела взгляд, нахмурив брови. — Я знаю его только …

— Хватит нести чушь, — небрежно сказала Эш, и Сарита моргнула и с удивлением повернулась к ней. Улыбаясь, Эш сказала: «Деточка, я давно живу и…»

«Сколько?» — с любопытством спросила Сарита. Честно говоря, ни один из этих людей не выглядел старше тридцати, а большинство выглядело скорее на двадцать пять. И все же Домициан был чертовски древним.

— Я родилась в 1446 году до нашей эры, — как ни в чем не бывало сказала Эш.

«А люди существовали в то время?» — спросила Сарита, пытаясь обдумать эту цифру. Была ли тогда какая-нибудь цивилизация? Она не помнила, чтобы изучала что-то настолько старое. Это был ледниковый период или что-то в этом роде?

— Последний ледниковый период был одиннадцать или двенадцать тысяч лет назад, — сухо сказала Эш, явно читая ее мысли.

«Верно. а ты родилась всего три тысячи пятьсот лет назад. плюс-минус пара десятилетий, — саркастически добавила Сарита. «Боже!»

Эш рассмеялась над выражением ее лица и сказала: «Послушай. Я просто хотела поговорить с тобой, прежде чем уйду, потому что Виктор говорил, что Домициан беспокоится о том, что ты не принимаешь его и не признаешься в своих чувствах к нему.

«Я не знаю, что я чувствую», — с досадой сказала Сарита. «Все чувства в раздрае, и я не могу ясно мыслить, когда он рядом. Я имею в виду, что знаю, что хочу его. Он как доза для пытающегося завязать наркомана, но… — Она беспомощно покачала головой.

— Хм, — пробормотала Эш. — И все же ты была готова умереть за него в камере.

«Это было сделано для того, чтобы Дресслер не узнал, как стать бессмертным», — возразила Сарита.

«Нет. На самом деле, то, что ты сказала, и то, что я прочитала в твоих мыслях в то время, — твердо добавила она, — было то, что ты скорее умрешь, чем позволишь Домициану жить, зная, что он дал Дресслеру информацию, необходимую для того, чтобы стать бессмертным, и чувствовать вину за последствия. Это смерть за Домициана, чтобы он не страдал от вины.

Сарита уставилась на нее.

«Что? Ты будешь это отрицать? — спросила она, а затем просто сказала: — Ты любишь его, Сарита. Это не секрет ни для кого, кроме тебя. Как бессмертные мы знаем, что будем любить спутника жизни, если нам посчастливится его найти. Это простой факт. И в глубине души ты знаешь, что любишь его. Просто нравы и традиции твоей земной жизни запутывают тебя. По их мнению, ты еще не можете любить его и должна подождать, чтобы понять и принять это, пока не пройдет некий период времени».

Повернувшись, она снова пошла и добавила: «И ты можешь все продолжать ждать. Но я надеюсь, что нет, детка, потому что Домициан ждал тебя так долго и заслуживает счастья. Как и ты. И мне больно осознавать, что ты борешься с этим, когда все так просто».

Сарита последовала за ней, думая, что все действительно просто. Она хотела умереть в тот день, чтобы избавить Домициана от вины на всю жизнь, очень долгую жизнь. И она готова умереть за него сейчас, если потребуется. Он был особенным человеком, таким терпеливым, добрым и страстным. Она никогда не встречала никого похожего на него. Никогда не встречалась ни с кем, кого она так уважала или о ком заботилась. Она действительно любила его, поняла Сарита, независимо от того, знала ли она его достаточно долго, по меркам общества.

— В любом случае, — сказала Эш через мгновение. — Я просто хотела сказать это перед тем, как мы уйдем. И снова поприветствовать тебя в семье, потому что теперь ты ее часть, признаешь ли ты это сегодня или в следующем году».

Сарита остановилась и нахмурилась. «Уезжаешь? Я думала, вы все останетесь, пока не найдут Дресслера?

— К сожалению, эта лодка уплыла, — категорически сказала она. «У нас есть информация, что он покинул страну. Люциан уговаривает парочку охотников остаться на острове на случай, если он попытается вернуться сюда. Они будут работать с парой охотников на изгоев, которых Южноамериканский совет направляет на остров, и остров будет находиться в ведении обоих советов, по крайней мере, до тех пор, пока Дресслер не будет пойман. А тем временем остальные едут домой».

Вздохнув, она криво улыбнулась и добавила: «Я с нетерпением ждала встречи с моим мужем, Арманом, но, видимо, это произойдет еще не скоро».

«Нет?» — с любопытством спросила Сарита.

Эш покачала головой. «Некоторые изгои воспользовались нашим отсутствием и доставили много неприятностей дома, пока многие из нас отсутствовали. Нам нужно разгребсти пару беспорядков и помочь потушить несколько пожаров. Она пожала плечами. «Будучи смертным копом, ты знаешь, каково это. Кот из дома, мыши в пляс, не так ли?

Сарита слабо улыбнулась. Такого она никогда не слышала. Она должна не забыть рассказать это Джексону.

«Послушай, я хотела сказать еще кое-что», — добавила теперь Эш. «Если тебе когда-нибудь надоест играть в полицейских и грабителей со смертными, у нас есть несколько настоящих гнилых изгоев, которых нужно уничтожить. И это дествительно стоящая работа. Хватит стаскивать кошек с деревьев или шлепать по рукам магазинных воров. Каждый изгой — действительно плохой чувак, который убивает или контролирует смертных. И я уже говорила об этом с Мирабо. Ты ей тоже понравилась, и она сказала, что ты можешь работать с нами. Просто подумай», — добавила она. «Никакого давления. И работка для тебя найдется и через десять, двадцать или даже сто лет, если ты решишь остаться и немного помочь гибридам.

— Ты узнала это из моих мыслей? — весело спросила Сарита.

— В этом не было необходимости, — заверила ее Эш. «Ты светишься, когда помогаешь им, точно так же, как когда Домициан рядом. Очевидно, это делает тебя счастливой».

Они прошли полный круг и снова приближались к дому, и Сарита нахмурилась, увидев, как к ним мчится ее бабуля.

— Похоже, я не единственная, кто хочет поговорить с тобой сегодня, — сказала Эш, с интересом глядя на бабушку. — Я оставлю вас.

— Эш? — сказала Сарита, когда женщина уходила. Когда бессмертная повернулась, она сказала: «Спасибо».

Эш улыбнулась. «Не говори мальчикам, что у нас был разговор по душам. Они думают, что я крутая, и мне это нравится».

— Угу, — весело сказала Сарита. «Круче только яйца».

«Ага.» Она ухмыльнулась. — И ты тоже. Вот почему мы с Мирабо любим тебя. Увидимся, детка».

— Позже, — сказала Сарита с улыбкой, а затем посмотрела, как две женщины прошли мимо друг друга. Эш легко улыбнулась бабушке, а Мария Рейес нервно улыбнулась в ответ, глядя на нее с некоторой подозрительностью, пока она не прошла мимо нее и не добралась до Сариты.

— Она одна из вампиров, не так ли? — спросила бабушка шепотом, ее рука потянулась к кресту на шее, когда она оглянулась на Эш. Сегодня на ней было только два, заметила Сарита. Это был прогресс.

— Она бессмертная, , — твердо сказала она. «Как и я.»

«. Вампир.» Она повернулась к ней и грустно покачала головой. «Такая молодая и красивая, чтобы быть вампиром».

— Опять же, не вампир. И не такая уж и молодая, — весело сказала Сарита. — Она старше тебя.

— Нет, — сказала бабушка, снова повернувшись к ней. «Нет.»

— , — заверила ее Сарита. Она чуть было не назвала ей возраст Эш, но решила, что это может вызвать у бедной женщины сердечный приступ, поэтому спросила: «Ты хочешь поговорить со мной?»

— О, . Мария Рейес повернулась к ней и обеспокоенно сказала: «, Chiquita, мне нужно поговорить с тобой».

«Что это такое?» — спросила Сарита, и ее улыбка исчезла. — Что-то случилось?

— Нет, — быстро заверила она ее, а затем несчастно вздохнула и выпалила, — я хочу быть частью твоей жизни. Но я не могу поехать с тобой в Канаду, Chiquita. Элизабет одна, и ей нужна моя помощь. Эти бедные гибриды, которых так мучали и так долго держали в тюрьме. Им нужна помощь. А тебе не нужна помощь. У тебя есть твой Домициан. Но у них никого нет, а у Элизабет есть только я, Торн и…

— , — мягко прервала Сарита, когда женщина не выказала признаков того, что успокаивается. «Все нормально.»

— ? — неуверенно спросила она.

«», заверила ее Сарита, а затем глубоко вздохнула и призналась: «Я тут подумала, что могла бы остаться и помочь с гибридами».

— О, Сарита! Она быстро обняла ее. «Это было бы замечательно! Я знаю, что Элизабет будет очень рада. И тогда Домициан тоже сможет остаться и управлять своим рестораном и жениться на тебе, как он хочет, и вы можете наделать детишек для нас, чтобы мы их баловали и…

— Ага, бабуля, может быть, ты притормозишь там своих лощадок, — сухо сказала она. — Домициан не просил меня выйти за него замуж или что-то в этом роде.

— Он попросил у меня разрешения жениться на тебе.

«Что он сделал?» — удивленно спросила Сарита. «Когда?»

«Когда водил нас танцевать. Он настоящий джентльмен. Он попросил официального разрешения. Хороший мальчик.

«Что ты ответила?» — спросила она с любопытством.

«Конечно, я сказала «да», — воскликнула она, как будто это должно было быть очевидным. «Он любит тебя, и ты любишь его, и ты сделаешь мне прекрасных маленьких внуков, чтобы баловать их».

«Казалось, все «знали», что она любит его, с усмешкой подумала Сарита. Она была единственной кто сопротивлялся. и она не хотела этого.

«Ой! Вот и он. Я пойду. Ты скажешь ему, что остаешься и выйдешь за него замуж. Он будет так счастлив». Бабушка бросилась прочь, Чтобы Сарита не успела возразить, и смотрела, как она радостно улыбается Домициану.

Когда ему удалось лишь слабо улыбнуться в ответ, Сарита нахмурилась. Что-то явно было не так, и, похоже, сейчас не время говорить ему что-то. В тот момент, когда он прошел мимо ее бабушки, его улыбка умерла, а выражение его лица стало комбинацией гнева и беспокойства.

«Что такое?» — спросила Сарита, когда он взял ее за руку и повел дальше в сад.

— Я только что разговаривал с Люцианом, — сказал он, а затем резко объявил: — Дресслер отправился в свою квартиру, когда ушел отсюда.

— Они нашли его? — спросила она с удивлением.

«Нет. Они нашли то, что он оставил».

Сарита неуверенно посмотрела на него. — Дэвис?

«Он жив. Ему было плохо, но после дозы крови, он поправился, настолько, что мог говорить и рассказал нам все, что знал, — сказал он, потирая затылок. Подняв голову, он добавил: «Но Ашера мертва».

«Как?» — сразу спросила она.

— Ей разорвали горло, — сказал он прямо.

Сарита напряглась. — Дэвис не…

«Нет. Это то, что они сначала подумали, когда прибыли на место происшествия, но он отрицал это, и информация на компьютере Дресслера его оправдывает. Дресслер, по-видимому, бросил его в спешке, чтобы успеть сбежать, и я думаю, что он все подстроил, чтобы записать все на камеры.».

— Мы на маленьком острове? — спросила она, а затем вздрогнула, когда он кивнул. Ну, это неловко.

— А также на этом острове, — тихо сказал он. — В том числе, как я обратил тебя.

«Что? Но-"

— Люциан послал кого-то обыскать коттедж. В каждой комнате дома были камеры. Запись началась, когда люди Дресслера обыскивали коттедж. Они устанавливали и активировали камеры во время «обыска».

— Значит, он знает, как стать бессмертным, — сказала она с ужасом, но тут ее осенило, и она резко взглянула на него. — Вот почему он забрал Дэвиса.

Домициан кивнул.

— Он заставил его провести оборот, — догадалась она.

Домициан покачал головой. «Он обратился сам. Чуть не отгрыз руку Дэвису, чтобы сделать это.

Сарита вздрогнула. — Значит, Дресслер убил Ашеру.

— Он высушил их обоих, Дэвиса и Ашеру. Она умерла, но большая часть нано Дэвиса спряталась в его органах. Он мучился, пока не подоспела помощь, но остался жив. Бедняга. Он провел рукой по волосам и сказал: «Что касается Ашеры, она сама постелила себе эту постель. Она не пыталась нам помочь, когда организовала твой побег. Это Дресслер, как обычно, думал на десять шагов вперед. Его план состоял в том, чтобы смертельно ранить тебя и отпустить, чтобы я повернул тебя перед камерами, которые он разместил в коттедже во время обыска. Он даже не дождался, пока я начну. Как только я заполучил тебя и направился обратно в коттедж, он приказал Ашере забрать Дэвиса и отвести его к лодке в пещере. Они исчезли до того, как охотники добрались до острова.

— О, — тихо сказала Сарита.

— Дэвис говорит, что они уже были на пути к материку, когда я доставил тебя в коттедж и совершил оборот. Дресслер смотрел это, будучи уже на лодке, и как только они добрались до его квартиры в городе, он напал на Дэвиса. Снова и снова кусал его за руку, чтобы убедиться, что «это подействовало». Я предполагаю, что он не взял с собой пакеты с кровью. План состоял в том, что Дэвис будет снабжать его необходимой кровью».

— Но мы не питаемся бессмертными, — тихо сказала она. Домициан просветил ее в некоторых вопросах. Это было первое, на что он обратил внимание. Никаких укусов. Пить бессмертную кровь плохо. Приток нано означал, что кровь хозяина расходовалась с ускоренной скоростью. Если бы Дэвиса выпили бы до дна, это только увеличило бы потребность Дресслера в крови, и, без сомнения, именно поэтому он тогда осушил Ашеру.

— Да, ну, по-видимому, это была единственная вещь, которую Дресслер не знал, — сухо сказал Домициан.

— Прости, — сказала Сарита.

Он взглянул на нее с удивлением. «За что?»

— За то, что ты обратил меня, и дал Дресслеру именно то, что он хотел, — просто сказала она. «Знание того, как это происходит».

— О нет, нет, Сарита, нет, — мягко сказал он, снова беря ее руки в свои. «Он уже знал, как стать бессмертным. Дэвис неоднократно повторял ему в надежде, что он прекратит разрезать его пополам. Это есть на пленках из лаборатории. Дресслер точно знал, как смертный превращается в бессмертного, еще до того, как мы оказались на острове.

«Что?» — спросила она с удивлением, а когда он кивнул, спросила: — Но тогда зачем мы ему понадобились? Зачем создавать себе проблемы? И что это была за ерунда с побегом?

Рот Домициана слегка скривился. — Потому что он хотел увидеть, как и что именно происходит, прежде чем самому решиться. Кажется, Дресслер любит причинять боль другим, но не хочет страдать сам. Он хотел узнать, больно ли это, и если да, то насколько».

— Ты хочешь сказать, что Ашера чуть не убила меня, просто чтобы он смог увидеть поворот, прежде чем он попытается ЭТО сделать? — недоверчиво спросила она, а когда он кивнул, спросила: — Разве Дэвис не говорил ему, что это больно?

«. Но он думал, что его просто пытаются запугать и отговорить от этого. Так что он должен был убедиться в этом сам, и для этого ему нужна была пара спутников жизни».

— Мы, — сердито прорычала Сарита. — Как, черт возьми, он нашел нас?

— Пабло Гуэрра, мой частный детектив, — недовольно признался он. — Дресслер нанял его, рассказал о наших глазах и сказал, что будет платить ему гонорар за каждого бессмертного, о котором он ему доложит. Что ж, мои глаза подошли подописание, — заметил Домициан. «Итак, Пабло рассказал ему, что тринадцать лет работал на клиента, у которого были такие глаза. Странный человек, который просто хотел получать регулярные отчеты о девушке из Канады. Ей было тринадцать, и она жила здесь, в Венесуэле, когда его наняли, и так далее, и тому подобное.

«Дресслер, по-видимому, спросил у нескольких бессмертных, которые у него были, почему я это делаю. Они догадались, что, возможно, ты была моей спутницей жизни, и я ждал, когда ты вырастешь, чтобы претендовать на тебя. Поэтому он сказал детективу, что наймет других для поиска бессмертных — а Пабло должен был просто присылать ему копии отчетов, за которые я плачу, и установить камеры в твоей квартире. А потом он, видимо, ждал, когда я появлюсь, потому что время подошло, ведь ты уже повзрослела.

— Только ты был благороден, — мягко сказала она.

— , — сказал он.

Сарита кивнула, а затем покачала головой. — Но почему он все время пытался тебя нанять?

— Я не уверен, — признался он. «Он начал есть в моем ресторане около двух лет назад».

— Когда он нанял Пабло, — прокомментировала она.

Домициан кивнул. «Он предложил мне работу в первую же ночь, но сказал это в шутку, а затем время от времени повторял предложение». Он пожал плечами. «Возможно, он планировал заманить тебя на остров, если я не решусь ускорить события, и хотел использовать мой найм как предлог, чтобы свести нас вместе».

«Что и произошло, — указала Сарита, а затем прокомментировала: — Я удивлена, что он не дождался окончание моего оборота, и не взял какие-то лекарства, чтобы облегчить боль, если видел, через что я прошла. Судя по тому, что все потом говорили, похоже, что это была агония». Морщась, она добавила: «То, что я помню, было агонией».

«М-м-м…». Домициан поморщился.

Сарита подняла брови. «Что?»

«Ну, камера в спальне была неисправна. Звука не было, изображение было зернистым, и, по словам Дэвиса, Дресслер подумал, что я накормил тебя своей кровью, подождал минуту, а потом у нас был дикий секс, так что все не так уж плохо».

«Что?» Сарита недоверчиво ахнула. — Он подумал, что мы занимались сексом, когда у меня проходил оборот?

«Ну, я был на тебе, и мы были очень активны на кровати», — заметил Домициан. Затем он добавил: «И, видимо, угол камеры был таким, что он не видел, как твоя бабушка вошла в комнату. А потом он видел только, как верхняя часть твоего туловища поднималась вверх и вниз над кроватью после того, как ты повалил нас обоих на пол. Дэвис сказал, что Дресслер перестал смотреть, когда это началось, так что…». Он пожал плечами почти извиняющимся тоном, так что Дресслер все понял не так.

Сарита тупо уставилась на него, а затем закрыла глаза и уронила голову на ладони.

На минуту воцарилась тишина, а потом Домициан спросил: — Ты сердишься?

Она удивленно вскинула голову. «Из-за Дресслера? Конечно,…

— Нет, на меня, — перебил Домициан.

— С чего бы мне злиться на тебя? — спросила она с замешательством.

— Потому что это мой детектив заставил все это случиться с нами. Если бы я не нанял его…

— Нет, — твердо прервала Сарита. — Ты не несешь ответственности за действия Пабло, — заверила она его, а затем криво улыбнулась и сказала: —Я боялась, что ты обвинишь меня в том, что Дресслер узнал как стать бессмертным, потому что тебе пришлось обратить меня, чтобы спасти мою жизнь, а между тем, ты беспокоился, что я рассержусь, потому что ты нанял Пабло, и Дресслер понял, что мы спутники жизни.

— , — сказал он с кривой улыбкой.

«Хм.». — пробормотала Сарита, затем глубоко вздохнула и сказала: — Наверное, это любовь.

Домициан замер, его взгляд остановился на ее лице. «Ты так думаешь?»

— Я знаю, — тихо призналась она, а затем криво улыбнулась ему и сказала: — На самом деле, все остальные, по-видимому, тоже это знают.

«». Он кивнул. — Ты умная женщина,, но сейчас….».

— Да, да, на этот раз я была последней за столом, — пробормотала она.

Домициан улыбнулся, а затем спросил: «Значит ли это, что ты согласишься быть моей женой, а также моей спутницей жизни?»

Сарита сглотнула, но потом кивнула. «Да. Но.». — прибавила она, быстро подняв руку между ними, чтобы он не поцеловал ее, когда наклонится к ней.

Домициан помолчал, на его лице отразилась неуверенность. «Но?»

После некоторого колебания она обняла его за талию и прижалась щекой к его груди, прежде чем признаться: «Бабушка не хочет переезжать в Канаду».

— Мне жаль, — искренне сказал он. — Я знаю, ты с нетерпением ждала встречи с ней.

— Насчет этого, — пробормотала она, а затем глубоко вздохнула и призналась: — На самом деле, я подумала, что, может быть, мне тоже захочется остаться здесь.

Домициан замер, а затем слегка отстранился, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. «Действительно?»

Сарита кивнула.

«Что насчет твоей работы?» — неуверенно спросил он.

— Я хотела помогать людям, Домициан. Вот почему я стала полицейским. Но.». Покачав головой, она сказала: «Я не могу вспомнить никого, кто нуждался бы в помощи больше, чем эти люди. И я имею в виду, что мы не должны оставаться здесь навсегда. Я просто хотела бы помочь, как можно большему количеству людей встать на ноги. Но я знаю, что ты упомянул, что было бы неплохо быть ближе к сестре и…

— Сарита, — прервал он.

«Да?» — осторожно спросила она.

«Я тебя люблю. Я буду счастлив, остаться здесь. Мне нравится твоя бабушка, и мы будем рядом с ней, пока она с нами. Пока ты помогаешь здесь, я могу поддерживать работу своих ресторанов, а летом мы можем навещать мою сестру. И если ты позже захочешь переехать куда-нибудь еще, мы сможем это сделать. У нас есть время.»

Сарита фыркнула. «Да, у нас есть время. Очевидно, тысячи лет.

— Это быстро пройдет, — заверил он ее.

— Да, я не слишком уверена в этом, — с сомнением сказала она.

— , — торжественно произнес Домициан, опуская свои губы чуть выше ее губ, так что его дыхание дразняще коснулось ее губ, пока он говорил. «Если я чему-то и научился за свою долгую жизнь, так это тому, что жизнь проходит быстро, когда ты счастлив. И ты делаешь меня очень счастливым. Наша совместная жизнь пролетит как одно мгновение».

— Это так мило, любовь моя, — тихо сказала она, а затем, ухмыльнувшись, добавила: — Вы, старики, знаете, что нужно сказать.

Домициан закрыл глаза, покачал головой, а затем заглушил ее смех поцелуем.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17