Такая игра [Дмитрий Сикорский] (fb2) читать онлайн

Дмитрий Сикорский

Такая игра

Dsikorsky@mail.ru

Пролог

Нельзя сказать, что он не нервничал. Нервничал, еще как, начиная с того момента, когда возвращаясь домой, обнаружил в почтовом ящике бумажку, оказавшуюся повесткой в КГБ. Попасть в "Большой дом" не хотелось никому, но повестка была, и он несколько минут лихорадочно размышлял, чем он привлек внимание всесильной организации. Ничего путного в голову не приходило – не брать же в расчет их бурное празднование дня рождения у Ленки или вечерние посиделки у Аркаши, с порой зашкаливающими за край полемическими страстями. Справедливости ради, в этих спорах доставалось всем – от деятелей искусства до (с оглядкой, почти шёпотом) нынешней власти. Сам Аркаша (точнее, Аркадий Михайлович, мужчина лет пятидесяти, живший по странному стечению обстоятельств один в большой коммуналке) все это не очень приветствовал, но поскольку народ без бутылки не приходил, а выпить Аркаша любил, то и не препятствовал. Можно было предположить, что кто-то из завсегдатаев компании стуканул, ибо известно, что у КГБ длинные руки, но представить кого-то в этой роли он решительно не мог. Все остальное, считая рабочие неурядицы, на вызов никак не тянули. Поэтому, заранее предъявив повестку в кадрах и оформив увольнительную, он уже в десять утра был перед огромным зданием на Литейном. Несколько томительных секунд он стоял перед высокой дверью, не решаясь войти, потом, преодолев некоторую робость, потянул за ручку и, преодолевая сопротивление пружины, переступил порог. В конце концов, на дворе семидесятый год, а не пресловутый тридцать седьмой.

На деле все оказалось значительно проще. Вручив повестку дежурному, он подождал несколько минут, все время озираясь по сторонам с любопытством и чувством легкого разочарования. Здание, имеющее столь зловещую репутацию, изнутри больше всего походило на обычную контору те же спешащие по делам люди, тотже негромкий гул голосов, стук печатной машинки из-за неплотно прикрытых дверей. Даже обмундированный охранник вполне вписывался в окружающую обстановку. Вполне заурядное помещение, если забыть, кто его занимает.

Впрочем, долго размышлять на эту тему ему не дали. Вынырнувший словно из ниоткуда молодой человек в сером костюме подошел к нему, представился старшим лейтенантом Красновым и, уточнив фамилию, предложил следовать за ним. Сердце предательски застучало, но поскольку ничего угрожающего вокруг пока не происходило, то оставалось только подчиниться..

Пройдя по коридору, лейтенант отпер дверь кабинета и жестом предложил войти. Он не без опаски шагнул через порог, ожидая увидеть что-нибудь страшное. Но это оказалась обычная комната, со столом посередине, несколькими стульями, шкафом и сейфом, стоящим в углу. Усевшись за стол, Краснов жестом предложил садиться, одновременно открывая форточку и доставая из кармана коробку папирос. "Герцеговина, ишь ты!" – машинально отметил он, присаживаясь на край стула и не решаясь достать свои. Заметив его смущение, лейтенант подвинул пепельницу и сигареты на середину стола.

– Курите.

– Спасибо, у меня свои.

Вытащил пачку "Казбека" и, не чинясь, закурил, пытаясь собраться с мыслями. Пару минут они так и просидели молча, дымя табаком и поочередно стряхивая пепел в мятую пепельницу. Фантазия уже услужливо рисовала в голове картину, как Краснов, схватив его одной рукой за ворот, а другой, зажав пепельницу, бьет его по голове и орет "На кого работаешь?!!! Говори, сука!!!"

Но ничего подобного не произошло. Краснов, докурив сигарету, затушил окурок и, пододвинув ему пепельницу, откинулся на спинку стула. "Ну, сейчас начнется"– подумал он, внутренне напрягаясь.

– Вы, наверное, удивились, зачем мы Вас пригласили – неожиданно произнес Краснов

– Не то слово – ответил он, осторожно подбирая слова – вроде бы за мной никаких грехов нету. Неужели где-то напортачил?

– Это нам пока неизвестно, а что, уже пора искать?

– Нет-нет, что Вы – совсем смешался он – я ничего такого…

– Мы Вас пригласили не для того, чтобы копаться в Вашем белье. Это не наша епархия. Сейчас нам требуется ваша помощь.

– Моя?! – он чуть не подавился от неожиданности – Вам?? Но я же…

– Да-да, мы знаем, кто Вы по профессии. И тем не менее требуется именно ваша помощь – он выделил слово "ваша".

– Да, конечно – растерянно проговорил он – всегда готов. Что нужно делать?

– Это не здесь. Вам нужно будет поехать в одно место. Примерно на неделю. Ваша помощь понадобится именно там.

– А как же работа? У нас наблюдения, а сменщик в отпуске.. Да и начальство не отпустит..

– Это мы берем на себя. Сейчас идите домой, собирайте вещи. Работать будете в полевых условиях, так что учтите это. Завтра в девять за Вами заедут. Вопросы есть?

– Э… нет. Просто это так внезапно…

– Работа такая, что поделать. Давайте Ваш пропуск.

Взяв подписанный лейтенантом пропуск, он направился к двери, но вдруг остановился.

– А можно вопрос?

И не дожидаясь согласия, выпалил:

– А почему именно я? Если вам нужен специалист в моей области, то мой начальник, Михайловский, значительно…

– Мы знаем про Михайловского – перебил Краснов, не дожидаясь окончания фразы – Но нам нужны именно Вы. Еще вопросы?

– Нет, больше нет.

– Тогда до завтра.

В девять утра за ним действительно заехали. Мужчина в штатском, представившись сержантом Захарченко, сказал, что он от Краснова, помог донести рюкзак до машины, услужливо закрыл за ним дверцу и, усевшись на водительском сидении, вручил ему обыкновенный конверт. Вскрыв его, он с удивлением обнаружил внем командировочное предписание в какую-то в/ч, приличную сумму денег, билет до Минска и повестку в КГБ Белоруссии. На недоуменный вопрос сержант, не отрываясь от баранки, пояснил, что деньги – это командировочные расходы, а с повесткой надо прибыть в указанный в ней срок. Там его встретят и все объяснят. Больше ни на какие вопросы сержант не отвечал, отделавшись стандартной фразой "там все узнаете".

Уже устроившись на полке вагона, он с сомнением покачал головой, удивляясь прихотям судьбы, выудил из рюкзака потрепанную книжку Уэллса и погрузился в перипетии войны миров.

В Минске он, оставив рюкзак в гостинице, явился по указанному в повестке адресу и скоро уже сидел в комнате, подозрительно напоминавшей красный уголок – с портретами Ленина и Дзержинского, со стенами, увешанными плакатами и лозунгами. Была даже невысокая кафедра. К его удивлению, народу в комнате было довольно много – человек тридцать. Все в свободной одежде, все разных возрастов. Одному на вид было вообще лет семнадцать-восемнадцать – в яркой одежде, с пышной шевелюрой и комической козлиной бородкой. Остальные – постарше и посолидней. В основном мужчины, хотя были и две женщины среднего возраста. В комнате было тихо, только изредка вспыхивали и тут же смолкали короткие диалоги. Все находились в ожидании.

К счастью, долго ждать не пришлось. Хлопнула дверь и в комнату вошел человек, плотный, среднего роста, в традиционном костюме. Пройдя к кафедре, он легонько постучал по ней вынутым из кармана карандашом, привлекая внимание. В комнате мгновенно стало тихо и все посмотрели на вошедшего.

– Здравствуйте. Моя фамилия Стиханович, зовут Андрей Юсимович. Я буду вашим куратором на время вашего пребывания здесь. Все устроились?

Все утвердительно закивали, хотя и вразнобой.

– Очень хорошо. Тогда программа у нас такая – сейчас идите переоденьтесь и через два часа собираемся тут, во дворе и еде на объект. Форма одежды. – походная, вас должны были предупредить. Вопросы??

– А сколько все это продлится? – спросил кто-то слева.

– От двух до четырех дней. Возможно, некоторые освободятся быстрее. Рассчитывайте в среднем на три дня. Продукты не берите, только личные вещи. Еще вопросы?

– А куда мы едем? – еще голос справа

– Скоро все узнаете. Потерпите немного.

Больше вопросов не было. Вернувшись в гостиницу, он вытащил из рюкзака старые брюки, рубашку, подумал и добавил к ним брезентовую куртку. Переодевшись, он присел на кровать и глянул на часы. Времени оставалось еще много, и он завалился на кровать дочитывать Уэллса. Дочитал он аккурат к тому моменту, когда уже пора было выходить. Натянув кеды и схватив сумку со сменой белья, он выскочил из номера.

Во дворе здания уже стоял автобус, и народ уже активно в него грузился. Закинув вещи на сиденье, выскочил из автобуса и присоединился к группе курильщиков, стоящих поодаль. Торопливо затянулся от протянутой папиросы и встал в круг, прислушиваясь к разговору. Разговор был вялый, в основном на бытовые темы. Предстоящую поездку практически не обсуждали, поскольку никто толком ничего не знал. Стиханович задерживался, и он закурил еще одну, по мере сил участвуя в разговоре. Однако докурить не удалось. Куратор появился неожиданно и все торопливо побросали сигареты, подтягиваясь к нему поближе. Стиханович, окинув взглядом толпу, спросил: "все здесь?" и не утруждая себя перекличкой, предложил грузиться в автобус. Все торопливо полезли внутрь, рассаживаясь на заранее облюбованные места. Стиханович зашел последним и водитель, не дожидаясь команды, захлопнул дверь и стал выворачивать со двора.

Ехали они долго. В автобусе было жарко, солнце светило вовсю, и даже настежь открытые окна не помогали. Он сидел у окна, жадно ловя струйки свежего воздуха, и лениво оглядывал уже осточертевшие поля и перелески. В какой-то момент даже задремал, но тут автобус в очередной раз тряхнуло и он тут же проснулся, от боли в прикушенном языке. Больше он спать не пытался, продолжая пялиться в окно и лениво гадая, куда же их все-таки везут.

Внезапно автобус сбавил скорость и, свернув направо, затрясся по пыльной бетонке. Все немедленно подобрались и принялись оглядываться по сторонам, чуя конец путешествия. И действительно, спустя пятнадцать минут автобус по бокам замелькали небольшие строения и, наконец, автобус остановился у КПП. Все засуетились, однако Стиханович, приподнявшись, показал часовому какой-то документ и автобус, дождавшись, пока поднимется шлагбаум, поехал дальше, прямо к видневшимся впереди строениям.

Выгрузившись из автобуса, они все сгрудились возле курилки, пока Стиханович что-то выяснял в караулке. Покурить опять не удалось, поскольку куратор почти сразу же вышел и повел их к стоящей невдалеке большой брезентовой палатке с нарисованным на боку большим красным крестом. В «предбаннике» он остановился:

– Сейчас вы должны будете пройти медосмотр. Заходим по одному. Вас вызовут.

– Чего там осматривать, я здоров как бык – раздался сзади возмущенный голос. Но Стиханович был непреклонен.

– Так положено. Кто медосмотр не пройдет – на объект не пойдет.

– Нет, надо так надо – ответил тот же голос, но уже на полтона ниже – но все равно – ерунда все это.

Не удостоив говорящего ответом, Стиханович нырнул за полог, пробыл там буквально пару минут и вышел, оставив их одних.

Его вызвали одним из первых, хотя по фамилии он должен был быть в конце списка. Врач, сидевший прямо у входа в белом халате поверх военной формы, задал ему несколько обычных вопросов, заставил раздеться до пояса и попросил отойти в самый конец помещения. Он послушно отошел, повторил полтора десятка слов, нашептываемых врачом, и вернулся к столу. Врач задал ему еще с десяток вопросов и велел одеваться. Накинув рубашку и взяв куртку в руки он направился было к выходу, но неожиданно был остановлен врачом.

– Вам не туда. Вот сюда пройдите – и указал рукой на другой выход, прикрытый такой же брезентовой занавеской.

Выйдя через нее, он оказался в небольшой комнатке со двумя лавочками и столиком с какими-то старыми журналами. У второго выхода за обычным конторским столом сидел караульный. Больше в комнате никого не было.

– Фамилия? – спросил караульный, увидев его.

Он назвал. Караульный сверился со списком, лежащим перед ним, кивнул, поставил галочку и сказал:

– Ждите здесь.

Он послушно отошел к лавочке, опустился на нее и взяв руки журнал, принялся листать его. Как назло, это оказалась «Работница» трехмесячной давности. Секреты женского рукоделия его интересовали мало, но больше читать было нечего. Спустя некоторое время в комнату вошел еще один из их группы, потом другой, потом кто-то из женщин – он так и не знал их имен. Их уже было восемь, когда в палатку неожиданно вошел Стиханович, причем с улицы. Пошептавшись с караульным, он взял у него список, оглядел собравшихся и произнес:

– Ну что ж, товарищи, идите за мной.

– А остальные где?

– Остальные пойдут своим чередом. Ваша группа будет такой.

– А медосмотр мы что, прошли?

– Да, вы все прошли. Следуйте за мной.

Он пожал плечами и направился вслед за куратором, пропустив вперед женщину. Выйдя из палатки, он оглянулся, но никого из остальных не увидел. Только те, что были с ним в комнате. Перейдя через площадь, они вошли в дом с табличкой на двери «Общежитие №1», похожий на обычный барак. Пройдя по коридору до конца, они свернули направо, в комнату с надписью «Красный уголок», так же как и раньше, увешанную плакатами, с бюстами и портретами основателей. Стиханович предложил всем садиться, а сам остался стоять, положив перед собой на стол папку, которую до этого держал в руке.

– Значит так, товарищи. Завтра вы все пойдете на объект. Скорее всего, вы не понимаете, почему мы пригласили именно вас.

– Это еще мягко сказано – голос принадлежал тому молодому, со смешной бородкой.

– Вы все люди, никак не связанные с обороной промышленностью. Более того, вы практически не знакомы и с техническими науками. Филолог… – он заглянул в список, открыв лежащую перед ним папку – биолог, музыкант… ну и так далее. Но нам нужны именно вы. Нам требуется, так сказать, незамутненный взгляд на мир. Если попроще, вас завтра проведут по объекту, а потом вы постараетесь описать все, что вы там видели. Все ваши впечатления – физические, психологические, эмоциональные. Даже медицинские – если например, кому-то из вас станет плохо – или наоборот, впадете в эйфорию – все это нас очень интересует. Техническая оценка объекта нам не нужна – ею занимаются другие люди. Вот вкратце и все. Да, естественно, с вас будет взята подписка о неразглашении.

– А если я откажусь? Я играю в оркестре, у нас скоро гастроли за границей…

– Имеете полное право. Хотя, согласно решению вышестоящих инстанций, эта подписка никак не ограничит ваши права. Пока вы держите язык за зубами, разумеется. В противном случае ничего хорошего вас не ждет. Это касается всех. У нас длинные руки и хорошая память. Еще раз повторяю – нам нужна ваша помощь, а не принуждение. Если не хотите помогать – не надо. В таком случае вы свободны. Остальных прошу ознакомиться.

Стиханович вытащил из папки несколько листков и раздал каждому. Просмотрев содержимое, он мысленно присвистнул. Условия были жесткими – никакого разглашения ни о месте, ни о содержании, ни даже о самом факте поездки, никому и ничего. И возле каждого пункта указание статьи УК СССР со сроками заключения. К его удивлению, двое из сидящих в комнате поднялись – тот, кто спрашивал по выезд и единственная женщина. Подойдя к Стихановичу, они отдали ему листки с подпиской и направились к выходу. Стиханович, не проявляя никаких эмоций, взял листки, положил перед собой и вопросительно поглядел на остальных.

Он покрутил в пальцах ручку, еще раз просматривая листок. «В конце концов – подпиской больше, подпиской меньше» – решил он, ставя в конце листка свою подпись. – «Отродясь не припомню, чтобы КГБ кого-то упрашивало. Значит, там есть на что посмотреть. Глупо отказываться»

Остальные, видимо руководствуясь схожими соображениями, тоже не тянули с решением. Дождавшись последнего, Стиханович сложил листки в аккуратную стопку, а ее убрал в папку и поднялся.

– Сбор завтра в семь утра, здесь же. Сейчас вам покажут ваши комнаты, где вы сможете оставить вещи и отдохнуть.

– А как насчет еды?

– Здесь есть столовая. Ужин в семь. Кроме того, на первом этаже есть буфет, по-моему, он еще работает.

– А пиво там есть? – еще один голос из-за спины.

– Не знаю, может и осталось. Пойдемте, я провожу.

Здание, громко именуемое гостиницей, оказалось таким же бараком, только двухэтажным. На первом этаже, рядом со стойкой администратора, действительно работал буфет, и в нем действительно было пиво. Затарились все и лениво разбрелись по комнатам.

Комната ему досталась простенькая и, к его удивлению, на него одного. Поставив пиво на стол, он закинул вещи в шкафчик и вышел. Спустившись вниз, он прошел по коридору и уперся в дверь, на которой висела табличка "Столовая" и приписка от руки, извещающая, что обед уже прошел, а до ужина ждать несколько часов. Вернувшись в комнату, он выпил пива и завалился на кровать дочитывать Уэллса. На этот раз "Человека-невидимку".

Утром он, поеживаясь, стоял вмести со всеми у дверей гостиницы, поджидая Стихановича и разглядывая спутников. Все одеты как под копирку – в тренировочные штаны, рубашки и кеды. Только один выделялся сапогами и военными брюками. Рубашка, впрочем, тоже была обычная. Куратор, выйдя из той же двери, что и они, мельком посмотрел на них и сказав, "Пойдемте, товарищи", направился к караулке. Все поспешили за ним.

В караулке дежурный сверил их со списком и передал его Стихановичу. Тот расписался и, в свою очередь, вернул список обратно. Повернувшись, он сделал знак подойти. Дождавшись, когда все окажутся рядом, Стиханович сказал:

– Ну, вот и все. Сейчас вы пройдете на территорию, там вас встретят и проведут по объекту. Прошу! – и сделал приглашающий жест рукой.

Он, не дожидаясь остальных, первым шагнул к турникету. Пройдя его, он открыл дверь и оказался на крыльце, на территории загадочного "объекта" На первый взгляд, ничего загадочного тут не было – практически у порога начинался небольшой перелесок,, через который вела утоптанная тропинка. И ничего больше.

Сопровождающий появился, когда они, уже собравшись вместе, начали прикидывать, не двинуться ли по тропинке самим. Невысокого роста, крепкий, загоревший, в потрепанных штанах защитного цвета, футболке и стареньких кедах. Оглядел их и насмешливо сказал:

– Все, что ли? Ну что, пейзане, айда за мной.

* * *

Отчет ему давался с трудом. Он постоянно путался, пытаясь как можно точнее выразить свои ощущения, выразить их сухими слова. Он не мог сказать, что увиденное потрясло его или наоборот, оставило равнодушным. Он не был силен в технических подробностях и поэтому не понимал, как это все работает. Да от него этого и не требовали. С одной стороны все это было удивительно и даже фантасмагорично, а с другой – вполне обыденно. Вот это сочетание и не давало ему покоя. Он даже припомнил древнее определение этого явления – катахреза. Поэтому-то он постоянно сбивался с мысли, пытаясь выразить свои впечатления как можно точнее и холодея при мысли, что вместо помощи несет откровенный бред. Но сотрудник, записывающий его слова, ничем не выражал свое неудовольствие, не торопил и даже несколько раз помог ему найти правильные слова и определения. Но все равно, он чувствовал себя неловко и был рад, что все это, наконец, закончилось. Собрав листки, сотрудник поднялся и, протянув ему руку, сказал:

– Большое спасибо, товарищ, вы нам очень помогли —При этом в его словах не звучало ни капли издевки, а наоборот, искренняя признательность – прочитайте и подпишите, пожалуйста.

– Где подписать? – спросил он, судорожно хватая ручку

– Вот тут, внизу, на каждой странице.

– «С моих слов записано верно?» – процитировал он старый детектив

– Ну, зачем же, это же не допрос. Просто подпись и все.

Он, не читая, поставил подпись на каждой странице и вопросительно уставился на сотрудника. Тот, правильно поняв его взгляд, сказал

– На сегодня все. Вы свободны. К пяти часам Вам нужно будет подойти в красный уголок, там вам расскажут про дальнейшие действия.

И, сложив листки в папку, вышел из комнаты.

В пять часов, собравшись в «уголке, они выслушали еще один ворох благодарностей, уже от другого сотрудника, получили конверты с обратными билетами и отмеченными командировками, узнали, что автобус будет завтра с утра и разошлись. Больше ничего интересного с ними не произошло, и утром, сидя у окна автобуса, он лениво гадал, помогли ли им его откровения или это просто дань вежливости. Однако вскоре его захватила другая мысль, и всю дорогу он так и просидел, невидяще уставившись в окно и полностью поглощенный в свои раздумья. Он даже не понял, что они уже приехали и очнулся только от того, что кто-то тряс его за плечо. Сфокусировавшись, он увидел Стихановича, трясшего его за плечо и что-то говорившего. Сначала он увидел только шевелящиеся губы, но потом, стряхнув оцепенение, он расслышал слова «Вставайте, приехали!» Пробормотав «Да, да, конечно», он встал и, кривясь от боли в затекших ногах, поковылял к выходу.

Выйдя из автобуса, он вынул папиросу, кинул в рот и зашарил по карманам в поисках спичек. И вздрогнул от неожиданно возникшего перед лицом пляшущего огонька. Наклонившись, он прикурил, и подняв глаза, увидел перед собой Стихановича со спичкой в руке. Промямлив «Спасибо», он повернулся, чтобы идти в гостиницу, как вдруг остановился и посмотрел на куратора. Тот, уловив движение, вопросительно посмотрел на него.

– Простите, товарищ… – он запнулся, будучи не в силах вспомнить его звание.

– Просто Андрей Юсимович. У Вас вопрос?

– Да, конечно… Андрей Юсимович, а если я это все опишу в романе? Фантастическом?

Брови куратора поползли вверх.

– В романе?? Ах, да, Вы же…

Он заторопился, боясь получить немедленный отказ.

– Конечно, подписка – это серьезно. Но, понимаете, там можно все спрятать. Перенести все это в другую страну, добавить антуража, природу там, героев разных, приключений каких-нибудь. Никто и не догадается. Уж больно все необычно, понимаете? А у меня может получиться выразить то, что я так и не смог объяснить вашему коллеге. Вам же полезней будет.

Он замолчал, не зная, что еще добавить и боясь услышать немедленно «нет». Однако Стиханович смотрел на него с явной заинтересованностью. Наконец, выдержав гроссмейстерскую паузу, сказал.

– Любопытно. Спрятать за вымыслом правду. И если даже кто-то и проболтается, все равно никто не поверит. Решат, что это взято из романа. Очень любопытно. Я доложу начальству. Решать будет, конечно, оно, но мне кажется, в этом что-то есть. Вполне возможно, оно Вас и поддержит. А может, и нет, но тут уж сами понимаете. Только я сомневаюсь, что это будут читать. Что там может быть интересного.

– Ну это уж я постараюсь – пробормотал он, окрыленный неожиданным оборотом.

– Любопытно будет почитать… если одобрят, конечно.

– Я тогда пришлю экземпляр.

– Вы сначала напишите.

– Обязательно напишу.

– Что ж, удачи Вам.

– Спасибо, товарищ… Андрей Юсимович.

– Не за что. Это Вам спасибо за помощь. И до свидания.

– До свидания – пробормотал он, не придавая внутри себя этим словам буквального смысла.

Сидя в гостиничном номере, и потом, уже усевшись в вагон поезда, он никак не мог выбросить из головы идею будущего романа. Строчки сами выстраивались в голове, сюжетные линии ложились на место, даже имена главных героев уже мелькали у него в голове. «Засунем все это куда-нибудь в Америку. Или в Канаду. Но сначала надо рассказать все Боре. Черт с ней, с подпиской, Боря не выдаст. И завтра же засесть за машинку…» – думал, покачиваясь на верхней полке плацкартного вагона в такт постукиванию колес. Первая строчка будущего романа уже жила в его голове…

Глава 1

Это сладкое слово – отпуск. Целый год ты корячишься на работе, мотаешься по всему городу, учишь документацию, общаешься с клиентами, уровень которых иной раз позволяет усомниться в существовании культуры общения как таковой. И так изо дня в день, с краткими перерывами на сон и чуть более длинными – на выходные. И все ради наступления этого замечательного времени – отпуска. Ты с предвкушением ждешь, как утром можно, наплевав на будильник, валяться в постели, не глядя на часы где-нибудь до обеда, потом лениво бродить по квартире, тыкаясь из угла в угол, просидеть несколько часов за компьютером, то гоняя любимую игрушку, то просто изучая новостные ленты, не менее лениво побродить по городу, наслаждаясь бездельем и заходя то в кино на какой-нибудь сеанс, то в ближайшее кафе, выпить чашку кофе с мороженным. И через пару дней махнуть на самолете куда-нибудь к теплому морю, пляжу, жаркому солнцу, знойным девушкам… ну, собственно, мы все это проходили. Две недели томного безделья, потом неделя «отходняка» – и все, ты готов к следующим трудовым подвигам во славу… ну, собственно, так ли важно, во славу кого эти подвиги. Наверное, прежде всего для себя любимого – зарабатывание столь необходимых в повседневной жизни дензнаков, на которые в нашей – да и не только в нашей стране – можно покупать все, что тебе нравится. И так ли уж важно, что ты корячишься по 50 часов в неделю, а деньги получает твой начальник, оставляя тебе какие-то крохи – ну по твоему, конечно, мнению.

Словом, классическое предотпускное настроение должно было полностью захватить молодого человека по имени Данил, проснувшегося утром понедельника в своей московской квартире. Должно было. Но не захватывало. Казалось бы, все было «на мази» – путевки на Кипр выкуплены, вещи собраны, все проблемы улажены, деньги собраны – но какое-то странное гнетущее чувство не отпускало. Что-то было не так. Какое-то ощущение неправильности. Давило что-то. Толи след от вчерашнего, хотя объем выпитого говорил сам за себя – несколько коктейлей в клубе, даже не водки. Это не свалило бы с ног даже маму Данила, которая спиртное в рот брала только по большим праздникам, типа годовщины свадьбы или дня рождения, не то, что его самого. Как говорил герой известного фильма: «Да что там пить». Так что это никак не могло быть причиной. Единственное, что могло насторожить Данила, так это некоторая отстраненность, с которой Вера держалась вчера, как будто выдерживая некоторую дистанцию – но для нее это в последнее время стало обыденностью. На нее и раньше иногда накатывала страсть к приличиям, и тогда не то, что целоваться на улице, даже попытки обнять в людном месте решительно пресекались. Причем доходило до скандалов, которые Вера виртуозно устраивала на ровном месте. Данил списывал это на извечную женскую непредсказуемость, но легче от этого не становилось. Впрочем, пока все как-то обходилось, а на будущее Данил не загадывал. Вот съездят отдохнуть, а там посмотрим. Кстати, Вера до сих пор не позвонила, хотя оговоренное время уже вышло. Но это было в порядке вещей – проспала, закрутилась… да мало ли. Собственно, можно было позвонить и самому, что Данил и не преминул сделать.

Трубку не брали. Данил позвонил еще раз, дождавшись до сакраментальных «Абонент не отвечает», способных довести любого понимающего человека до белого каления. Впрочем, пока градус ожидания к этой опасной черте не приближался. Данил выждал пару минут и набрал снова. С тем же результатом. Мысленно пожав плечами Данил принялся звонить через каждые две минуты. Наконец трубку взяли.

– Приветствую тебя, о свет моих очей! – Данил не удержался от легкого хулиганства.

– А, привет!

– Ну и где тебя носит? Я уже полчаса звоню!

– В ванной была.

– Мы уже выходить должны, а ты еще в ванной! Я сейчас приеду!

– Подожди! Я..

– Да чего ждать-то! Сама хотела пораньше! Не успеем же! Я знаю, как ты ходишь по магазинам!

– Да нет, не в этом дело. Я не поеду!

– Да? Ты же сама хотела пробежаться по магазинам? Впрочем, как хочешь. Тем более сейчас приеду, сходим куда-нибудь…

– Да нет, ты не понял. Я вообще не поеду.

– Куда не поедешь?

– Никуда. Ни на Кипр, вообще никуда.

– Подожди, как не поедешь? Мы же договорились… Билеты заказаны, гостиница… Я отпуск подогнал..

– Ну, так получилось. В общем, я не поеду.

–А билеты?

–Ну возьми кого-нибудь. Сам слетай, отдохнешь.

– Подожди. Ладно, билеты. Что случилось? Мы же уже все решили. С чего вдруг?

– Ну, так получилось. И вообще, не звони мне больше, ладно?

– Да ты можешь нормально объяснить, что случилось?

– Могу. Но не хочу. Говорю же, так получилось. Ну все, пока.

–Нет, подожди…

Но соединение уже сбросилось.

«Что за хрень?» – подумал Данил – «Что это с ней? Вчера вроде нормально все было». И набрал снова. На этот раз трубку не взяли. Данил набрал еще раз, но с еще более печальным результатом – звонок сбросили сразу. И еще раз.

«Вот тварь» – подумал Данил – «То-то она так вчера держалась, как будто первый раз со мной пошла».

«Блин, что же делать-то» – Данил, рассеянно вертя в руке телефон, лихорадочно прикидывал варианты – «Ладно билеты – сдать можно, гостиница только заказана, так что много денег не потеряю. Или может правда, слетать одному? Отдохну, искупаюсь… Да нет, ну нафиг такой отдых. Что там делать одному? Или Янку пригласить?»

Яна, Верина подруга, давно уже строила Данилу глазки, но так, аккуратненько, на расстоянии. Она явно не хотела ссориться с Верой, но исподволь намекала Данилу, что он ее интересует. То выдавала с невинным видом двусмысленную фразу, то якобы невзначай прижималась, то принимала весьма фривольную позу… Причем все это проделывалось виртуозно, для непосвященного все поведение Яны выглядело совершенно естественно. Но, тем не менее, подтекст присутствовал. Кроме того, Яна выгодно отличалась от Веры великолепной фигурой. Иной раз Данил даже ловил себя на фривольных мыслишках, когда Яна в очередной раз появлялась то в символической мини-юбке, то в блузке с откровенным вырезом. Хороша была, чертовка, но вот Вере явно проигрывала в интеллекте. С Верой всегда было о чем поговорить, обсудить фильм или книгу, а Яну интересовали только тряпки да гулянки по ночным клубам. Ну, по крайней мере, так это выглядело со стороны. Да и все их разговоры, насколько Данил слышал, сводились в основном к обсуждению каких-то тряпок, кабаков и еще каких-то непонятных Данилу вещей. Впрочем, он старался дистанцироваться от их разговоров, полагая их скучными и неинтересными. Единственно, что его удивляло, так это общение столь разных по уровню девиц. Впрочем, понять женскую натуру сложно, потом, дружеские отношения редко зависят от уровня интеллекта. Так что Данил от соблазна воздерживался, разумно предполагая, что переспать нетрудно, но вот что потом делать – непонятно. Искусство легкого расставания с дамами Данил не освоил, а пускать все на самотек не хотелось. Слишком уж неравноценный размен мог бы получиться. Поэтому все Янины старания пропадали втуне.

«Нет, Янка не вариант. Пару дней с ней, конечно, развлечься можно, но две недели я не выдержу. Тогда… сначала сдать билеты, потом гостиница…» – мысли Данила уже закрутились в практическом направлении. Тем не менее, он на всякий случай набрал еще раз – трубку снова не взяли. Впрочем, по большому счету это еще ни о чем не говорило. Такое уже бывало, правда, в меньших масштабах. Пару раз они уходили от дверей кинотеатра с билетами в руках, один раз с концерта, а уж мелких перемен планов было не счесть. «Ладно, пес с ним, Кипром, потом разберемся» – подумал Данил «сейчас главное – все успеть»

Пару дней Данил, как проклятый, носился по всей Москве, возвращая билеты, отдавая вещи, взятые у знакомых для отдыха, отменяя различную бронь и в корне давя все мысли о Вере и мысленно примеряясь к разлуке. Выходило плохо, но заботы отвлекали. На третий день, когда все дела были закончены, тут же навалилась глухая тоска. Ничего не радовало – ни компьютер с наполовину пройденным «Диртом¹», ни любимый «Назад в будущее», демонстрируемый, как нарочно, по телевизору, ни книги. Ничто не помогало. Данил сидел в кресле, приканчивая очередную бутылку «Хольстена» и думал о Вере. То есть он понимал, что все это бессмысленно, что с Верой надо прощаться, но, все равно, снова и снова прокручивал в уме несостоявшийся диалог, находил все новые аргументы для ее возвращения, выстраивал в уме варианты разговора и тянулся к трубке. Но рука снова и снова замирала на полпути к телефону. Наконец он решился и набрал номер. Результат, увы, обескуражил – «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

«Ну и черт с ней!» —облегченно подумал Данил, открывая очередную бутылку пива – «На ней свет клином не сошелся. Найду что-нибудь. Баб полно, на мой век хватит». Утешало это слабо, но других аргументов Данил придумать не смог. День неспешно катился к вечеру. Данил уже откровенно дремал под негромкий бубнеж телевизора, когда раздался звонок. Причем не мобильного, а городского, который последние несколько лет стоял больше для антуража, бесповоротно проигрывая мобильнику по емкости базы данных, да и вообще по удобству.

«Вера? Но она никогда на город не звонила…» – думал Данил, отгоняя слабую надежду и лихорадочно нащупывая тапочки. – «Предки? Но они в Таиланде, да и с мамой недавно разговаривал…»

Звонок оборвался, когда Данил уже добрался до аппарата. «Ну и хрен с ним. Интересно, кого это угораздило набрать, я уже сам номер с трудом вспоминаю»– подумал Данил, направляясь обратно в комнату – «Может предкам кто…» Но додумать эту мысль Данил не успел, поскольку телефон зазвонил вновь.

– Але?

– Привет, молекула! – раздался в трубке знакомый голос – Камо грядеши?

Молекула. Так звал его только один человек – Сашка, старый приятель еще с институтских времен. После института (который, Сашка, к слову, не закончил, ушел в армию на третьем курсе) их пути разошлись. Сашка обитался где-то в Белоруссии, иногда звонил, иногда проявлялся в Москве по каким-то своим делам. Несмотря на редкость встреч, они по-прежнему приятельствовали. А прозвище Сашка придумал еще на первом курсе, после лекции по химии. Там рассказывали про ДНК, а поскольку Даниловы инициалы совпадали (просто так получилось, полное его имя было Данил Николаевич Конопельцев), то Сашка и пустил это прозвище в оборот. Прозвище, правда, в массах не прижилось, но Сашка упорно продолжать звать Данила Молекулой. Как и другими, известными ему формулами. Данил, впрочем, давно привык.

– Никуда не грядеши. Дома сижу, пиво пью.

– Че так? Сплин замучил? Сходил бы с Веркой куда-нить…

– Не выйдет. Верочка теперь без меня гуляет. И, скорей всего, не одна.

– Да ладно?!

– Точно! Позавчера разосрались.

– Дела.. Даже не знаю, то ли сочувствовать тебе, толи поздравить…

– Иди ты… ну ты в курсе. Ты в Москве?

–Нет, я у себя.

– Странно. А звонок местный. Слушай, а чего на городской звонишь? У тебя же мой мобильник есть.

–Да я свою мобилу посеял, а там все телефоны. Часть, конечно, восстановил, а вот твой пропал. Еле городской вспомнил.

– Так на компе сохранять контакты надо. Есть такое слово – бэк-ап. Или резервная копия.

– Все мы умные задним числом. Теперь буду делать. Слушай, так ты теперь свободный?

–Вроде того.

– И что делать будешь?

– Не знаю пока. У меня отпуск только начался, Кипр накрылся, времени вагон. Что-нибудь придумаю…

– Слушай, а давай ко мне. Ты же тут ни разу не был. Город посмотришь, себя покажешь. Да и не виделись уже давно. Посидим, побазарим, на речку сходим. Если получится, я тут тебе одно место покажу – не пожалеешь. Приезжай, а?

– Да ладно, что у вас там интересного? «Все леса, леса, леса Белоруссии, да погода по-девчоночьи капризная²» – напел Данил песенку известного барда – Знаю я, тем более там у вас запретка недалеко, еще с Чернобыля. Интернет юзаем, газетки читаем. Скука там у вас.

– Ну не скажи. Развлечься всегда можно, было бы желание. Собственно, сам увидишь. Чего тебе в Москве делать? Тем более ты с Веркой разругался. Развеешься, отдохнешь, на девушек местных посмотришь. Они у нас классные.

– Тоже мне, спец – усмехнулся Данил, вспомнив Сашкины неуклюжие попытки знакомиться. Впрочем, время с тех пор прошло немало, мог и научится.

– Сам увидишь. Потом, тут у меня одно дело наклевывается… Совет нужен. Ты же по компам спец вроде…

–Ну уж и спец. Так, разбираюсь немножко. Ладно, подумаю. Диктуй номер.

«Какого лешего он звонил» – думал Данил, доставая из холодильника очередную бутылку – «Город он мне показать хочет, тоже мне, достопримечательность. Пять улиц, три переулка и Дом культуры. Что там может быть интересного? И почему он вообще там застрял? И что у него там за дела такие, компьютерные?»

Данил несколько лукавил. И город был отнюдь не такой маленький, и посмотреть там было что. И аэропорт рядом, и несколько заводов, причем все работающие, так что делать гешефты возможность была. Да и возможность отдохнуть в окрестностях на природе выглядела весьма заманчиво. «Может, правда, махнуть на недельку? Что тут делать, на самом-то деле. Водку пить да по Верке сохнуть? Тоже не вариант. Ладно, завтра подумаю» – решил Данил, погружаясь в глубину кресла и нащупывая пульт телевизора. Впрочем, хватило его ненадолго. Минут через сорок Данил выключил телек и, спотыкаясь, побрел к кровати. Последней мыслью, перед тем как провалиться в сон, было «Ладно, съезжу…»

Глава 2

Как писал когда-то классик – «все семьи счастливы одинаково». Перефразируя эту мысль, можно с уверенностью заявить – все аэропорты России одинаковы. И Белоруссии, впрочем, тоже. Ну, может быть, за исключением фешенебельного Шереметьева и подтягивающихся к нему Внуково с Домодедово. Все остальные как будто были в свое время слизаны под копирку – унылый зал ожидания, стойка регистрации с замотанными, но дежурно улыбающимися сотрудницами, скромным баром где-то в уголке. С другой стороны, во времена Союза и строили по типовым проектам, так что удивляться тут было нечему. Данил, впрочем, и не удивлялся.

Стоя у транспортера, он дожидался своих вещей и думал о гримасах судьбы. Еще несколько дней назад он и в мыслях не держал никакую Белоруссию. Все планы были направлены на беззаботный отдых с, быть может, последующим более серьезным продолжением. В принципе пора уже было определяться, «не шашнадцать, чай», как говорила одна его бывшая подруга. Уже почти двадцать девять и Вера, несмотря на все её «закидоны», выглядела неплохим вариантом. А к ее «закидонам» он уже почти приспособился. Однако, как говорится, «человек предполагает, а Бог располагает». В результате Данил стоял сейчас в белорусском аэропорту с полным непониманием того, что делать дальше. Можно было даже сказать, что он просто плыл по течению.

Хотя неправильно было бы думать, что Данил легко решился на эту поездку. С одной стороны, он был легок на подъем, делать действительно было нечего, и поездка выглядела неплохим вариантом, чтобы отвлечься. С другой стороны, мало что он так ненавидел, как внезапную смену планов по не своей вине. «Какого черта» – думал он на следующий день после Сашкиного звонка, собирая бутылки, ликвидируя остатки вчерашнего «расслабона» и дожидаясь, пока вскипит чайник – «что я там забыл, в этой дыре». Но по мере поглощения кофе раздражение уходило, и мысли начали работать в правильном направлении. Во-первых, они с Сашкой действительно давно не виделись, а во-вторых, это был прекрасный повод начать шевелиться. Данил помнил по предыдущим размолвкам, что ничто так не угнетает, как постоянное пережевывание ситуации. Самым лучшим лекарством во все времена была активная деятельность. Или другая женщина. Другой на горизонте пока не намечалось, а вот деятельность как раз замаячила.

Закончив завтрак, он полез в интернет и быстро выяснил, что туда можно добраться либо поездом – четырнадцать часов тряски, либо на самолете. Поездов Данил не любил, вдоволь накатавшись в плацкарте в студенческие годы, а самолет был с пересадкой. Зато около трех часов. Быстро набрав номер справочной, он узнал, что на завтрашнее утро есть места, и, поколебавшись несколько секунд, подтвердил бронь. Времени после этого оставалось в обрез, и Данил с головой погрузился в текущие дела. Зато все дела оказались спрессованы в короткий промежуток времени и посторонних мыслей в голове не оставалось. Он все успел, и теперь стоял в аэропорту, периодически отчаянно зевая, поскольку вставать пришлось ни свет, ни заря.

Дождавшись наконец свою сумку, Данил, пробираясь через небольшую толпу спешащих по своим делам граждан, пошел к выходу, на ходу выглядывая Сашку. Того, однако, видно не было, хотя высокий рост Данила позволял обозревать окружающих буквально свысока. Или с высоты. Но пока осмотр результатов не принес. Зато Данил высмотрел буфет, очереди перед которым как-то не наблюдалось. Подумав, он решительно свернул туда. В конце концов, сколько еще пришлось бы ждать – неизвестно, а есть уже хотелось ощутимо. Бросив сумку на хлипкий пластиковый стул, Данил подошел к стойке. Разносолов на витрине, увы, не наблюдалось. Можно сказать, был стандартный дежурный набор – несколько бутербродов с колбасой, пара с рыбой неизвестного происхождения и несколько видов печенюшек. Из напитков на выбор был чай, кофе или газировка импортного происхождения по устрашающей цене. Впрочем, цена Данила не смутила, в Москве бывало и подороже. Смутило другое – все цены были в местной валюте и возьмут ли здесь рубли, было непонятно. Поэтому Данил, уже настроившийся на легкий перекус, разочарованно отошел, и принялся бродить по залу ожидания. Впрочем, долго ему бродить не пришлось, поскольку довольно быстро он углядел окно, над которым значилось – «Обмен валюты». Народу перед окошком было немного, и Данил скоро стал счастливым обладателем груды банкнот с устрашающим количеством нулей. Такие же, насколько он помнил, ходили и в России до денежной реформы, мама ему как-то показывала несколько сохранившихся бумажек.

Запихав деньги в бумажник, Данил вернулся к буфету, кинул сумку на стул возле ближайшего свободного столика, и подошел к стойке. Через несколько минут он стал обладателем чашки светло-коричневой жижи, которая в меню значилась как капучино, и пары бутербродов. Поставил все это богатство на видавший виды поднос и повернулся к столику. К удивлению Данила, столик уже не пустовал. На стуле, где раньше стояла сумка, теперь сидела девушка примерно Даниловых лет, светловолосая, коротко стриженная, загорелая, одетая, как принято выражаться в «джинсы, тапочки и свитер», только вместо свитера была майка светло-зеленого цвета. Все остальное соответствовало. Еще к образу можно было добавить средний рост (примерно, поскольку девушка сидела) и довольно милое лицо со слегка вздернутым носиком. Впечатление несколько портили глаза, никак не вязавшиеся с образом провинциальной милой девушки. Даже не сами глаза, а взгляд, которым девушка смотрела на приближающегося Данила. Взгляд был умный, оценивающий и никак не дружелюбный. Сумка Данила, кстати, была небрежно брошена на стул за соседним столиком.

–Я конечно, польщен, что именно мойстолик оказался достоин вашего высочества, но если Вы обратили внимание, он несколько занят. Уверяю Вас, за соседними ничуть не хуже, тем более что они свободны.

– Не умничай, это мое место. Я всегда тут сижу.

– Может быть. В другое время – сколько угодно. Но сейчас тут сижу я.

– Да? С чего это?

– Ну как минимум тут лежал мой рюкзак, который Вы так неаккуратно переложили – Данил продолжал оставаться предельно вежливым.

– Да ничего тут не лежало, скажи, теть Насть? – девушка полуобернулась к стойке.

– Да ладно тебе, Ксюха, прикалываться—охотно откликнулась продавщица – Сколько уж можно… А ты, юноша, уступил бы даме. Вон еще скока мест свободных. Прояви себя мужиком.

– Это типа каждая должна на шею сесть и ножки свесить?

–Я – не каждая, понял? Ну, так и будешь стоять или проявишь мужское начало? – Ксюха насмешливо смотрела на Данила в упор, явно не собираясь вставать.

Данил понял, что правды тут не добьешься. Не ругаться же из-за такой ерунды, в самом деле. Смех один, да и только. Выставлять себя на посмешище Данилу не хотелось, поэтому, взяв рюкзак, он стал отходить к самому удаленному столику, бормоча под нос (но так, чтобы было слышно):

– А потом эти дамы жалуются, что мужики не те. Как с ними, так и им…

Девушка явно услышала, но ее ответа (если таковой и был) Данил уже не расслышал. Поставив на столик кофе и бутерброды, он, примостив рюкзак на соседний стул, принялся есть.

Телефон в кармане ожил, когда Данил приканчивал второй бутерброд. «Сашка» – подумал он, вытаскивая мобильник. Но номер был незнакомый. Впрочем, это ни о чем еще не говорило.

– Але?

– Дань, это Яна.

– Привет. Какими судьбами?

– Я слышала, что вы с Верой разошлись?

– Угу. Только не мы разошлись, это она разошлась. И не вернулась —НаДанила вдруг накатила волна злости – Все вы сволочи, с вами по-человечески, а вы…

Данил почти кричал – Нечего тут мне названивать, это же она тебя послала!

– Нет-нет, я сама, ты не подумай. Я, наоборот, посочувствовать…

–Нахрен мне твое сочувствие! Ты такая же, как твоя подружка!

– Дурак ты! – в голосе Яны Данилу почудилось всхлипывание – Это вы все идиоты! Это вокруг вас пляшешь, а вы…вы…

И звонок оборвался.

Данил вдруг остыл и ощутил уколы совести. «Что это я на нее сорвался» – думал он, открывая «входящие» и нажимая кнопку набора номера – «она-то тут при чем!»

Трубку сняли, когда Данил уже отчаялся дождаться ответа.

– Да? – Данилу перед «да» послышался явный всхлип.

–Янк, ты это… прости меня. Сорвался. Не обижайся, ладно? Я просто сам не свой от этой ситуевины. Мир, лады?

– Ладно, проехали. Может, встретимся, поболтаем?

– А что подружка твоя скажет? – Данил опять не удержался.

– А ей-то зачем знать? Она свой выбор сделала. Потом она и меня бортанула.

– Как бортанула? – не понял Данил – тебя-то за что?

– А я-то ей зачем? Она же за границу сматывается.

– Куда сматывается? – Удивление Данила росло как на дрожжах.

– За границу. В Англию, кажется. Со своим Райденом. А, ты ж не знаешь ничего! У нее тут новый дружок появился, давно уже, полгода, наверное. Вот она и выбирала между тобой и им. А когда он ей предложил к нему переехать, тут она окончательно и выбрала. Через два дня сматывается. Так что я ей нафиг не нужна. Как и ты, кстати. Ой, прости, я нечаянно.

– Да ладно. Все уже. Не больно-то и хотелось – Данил произнес эти слова как можно небрежней, но на душе скребли кошки. Вот, значит как. Видел я этого Райдена пару раз, только значения не придал. А она, значит, присматривалась, примеривалась.

– Ты-то как?

– Да я нормально. Мне-то как раз проще. Нас больше работа связывала, там через нее кое-какие контракты шли. Но в принципе, все это восполнимо. А близкими подругами мы никогда и не были. Так, тусовались вместе. Мне просто неприятно было, как она с тобой обращалась. Я, собственно, для того и позвонила, что бы ты знал.

– Спасибо – сказать, что Данил был ошарашен, значило ничего не сказать – ты настоящий друг.

–Не за что. Слушай, может, сходим куда-нибудь, поплачемся друг другу? Поставим, так сказать, свечку за упокой отношений? – на этот раз в голосе Яны слушался отзвук иронии – как-никак собратья по несчастью?

Данил не верил своим ушам. Иронизирующая Яна? Это что-то новенькое. Впрочем, это уже неважно.

– Ты понимаешь, я уже не в Москве. Кипр накрылся, вот я и махнул к друзьям в Белоруссию.

– Надолго?

– Пока не знаю, недельки через две, думаю…

– Понятно. Чай, кофе, потанцуем… Хочешь расслабиться?

– Что-то типа того. На речку съездим, рыбку половим…

– Удочки не забудьте. А то знаю я эти рыбалки. Или вообще не бери.

– Да нет, я по делу. Друг попросил приехать, помочь там чего-то.

–Я сделаю вид, что верю. Ладно, удачи. Набери мне, как появишься, ладно? Вот поэтому номеру. Это мой новый номер, его пока никто не знает.

–Ладно – легкомысленно пообещал Данил – Наберу. Ну все, пока.

– Пока.

«Вот ведь, как оно получается» – думал Данил, неторопливо допивая кофе – «это она, значит, выбирала. Оценивала, так сказать. И выбрала. А ведь даже и не подумаешь, вроде все хорошо было. Что ж это она… Хотя она всегда мечтала свалить из этой страны, даже мне не раз намекала. А тут, видать, вариант подвернулся. И ведь на все наплевала, на поездку, на перспективы, на чувства. Хотя, по большому счету, какие со мной перспективы? Максимум начальник отдела, да и то лет через десять. Ей-то надо было сейчас. Положение, машину, квартиру. Причем все это намекалось исподволь, как будто невзначай, чтобы я сам к этому пришел. А чувства… а были ли они? Я ведь и сам себе вру – не любил я ее. Привязан был – да, хорошо было – да. Периодически трахались, периодически ругались, проводили время вместе. Но вот любовь… Любви-то как раз не было. И у нее, видать, тоже. Так что по большому счету, разошлись по нулям. Все при своих, типа. Но Янка-то! Вот уж не ожидал! Я-то думал, они подруги»

Допив кофе, Данил надел рюкзак, бросил последний взгляд на девицуу стойки и собрался идти к выходу, как телефон зазвонил опять. На этот раз это был Сашка.

– Привет, Цедваашпятьоаш! Ты где?

– В буфете, кофе пью.

–Заканчивай. Греби к выходу, я тебя жду.

– Иду уже.

* * *

Сашка практически не изменился – все та же копна черных волос, тот же туристический вид – рубаха военного образца, шорты с множеством карманов, тапочки на босу ногу. Плюс загар, глубокий, почти темно-коричневый. Было такое впечатление, что приятель только что прибыл с курортов Анталии или Египта, а не жил здесь последние пять лет. Впрочем, может и прибыл, поскольку Данил был не в курсе последних нюансов Сашкиной жизни.

– Привет, бродяга!

– Здорово! Как сам?

– Да ничего вроде. А ты?

– Тоже нормалек. Ну, пошли, что ли…

– Пошли.

Пробираясь вслед за Сашкой к выходу сквозь негустую толпу встречающих-провожающих Данил думал о превратностях судьбы. Скажи ему еще неделю назад кто-нибудь, что он будет проводить отпуск на юге Белоруссии в маленьком городке вместо солнечного Кипра, он искренне бы рассмеялся. А вот, подишь ты, действительно – южная Белоруссия, аэропорт, выдержанный в классическом советском стиле, портреты Батьки, милиция – такое впечатление, что время здесь остановилось лет двадцать назад. Собственно, Данил против Батьки ничего не имел, поскольку был наслышан о его реформах, а российский бардак уже порядком надоел. Здесь же чувствовался порядок, причем во всем.

Выйдя на площадку перед аэропортом, Данил огляделся в поисках транспорта, на котором они поедут. Ничего явного не наблюдалась – обычная площадь, рейсовые автобусы, маршрутки, где-то вдалеке виднеется стоянка машин. Сашка вдруг остановился, не дав Данилу закончить свои изыскания.

– Слушай, мне тут надо отскочить на пару минут. Поброди тут пока, если не хочешь – то вон там наш автобус, 34-й. Я быстро.

И развернувшись, скрылся в здании аэропорта.

Идти на остановку Данилу не хотелось. Ну что там интересного можно увидеть, на остановке-то? Оглядевшись, Данил увидел киоск с прессой и двинулся к нему. К его великому сожалению, ничего интересно на витрине киоска не наблюдалось. Несколько местных газет, десяток сомнительного вида детективов в мягкой обложке, женские романы, женские же журналы. Словом, ничего такого, чтобы его заинтересовало, в киоске не нашлось, и Данил разочарованно отошел. Сашка еще не появился и Данил принялся бесцельно бродить вдоль остановок, рассматривая витрины различных киосков, от аптечных до косметических. Внезапно его взгляд остановился на странном плакате: «Настоящие сувениры из Зоны» Именно так, с большой буквы. Данил заинтересованно подошел. В принципе, он слышал о том, что заключенные мастерят разные поделки и администрация колоний даже продает их через какие-то точки сбыта. Данил заинтересованно подошел. Не то,чтобы он испытывал какую-то страсть к подобным сувенирам, но было любопытно посмотреть. Однако действительность превзошла все ожидания. Странные это были сувениры – браслеты странной формы, сделанные из какого-то непонятного металла, по виду напоминающего бронзу, но гораздо легче на вес, какие-то бусины или скорее шарики темного цвета, старинные на вид карты, местами начерченные тушью, местами от руки с какими-то пометками и рисунками, монетки или жетоны. Монеты Данила заинтересовали, и он взял несколько штук в руки, чтобы рассмотреть поближе, тем более что монетами он всегда интересовался. Ну не так чтобы быть настоящим нумизматом, но интерес был. Жетоны были странными – неправильно круглой формы, со странными значками на обеих сторонах, некоторые с дырками посередине. Совершенно непонятные жетоны, тем более непонятные, что зэки такие вещи делать не могли. Просто незачем делать такие вещи – их не продать, не подарить. Да и в хозяйстве они бесполезны. По крайней мере, на взгляд Данила. Понятны были бы какие-нибудь фигурки, наборные изделия, ремни, пряжки и прочие подобные вещи. Но никак не жетоны. Если только они не являлись частью какой-нибудь неизвестной Данилу игры. Да и карты были странные, на их угадывались какие-то городские кварталы, планы каких-то зданий, непонятные стрелки и указания. На карты кладов это явно не походило, да и какие, к лешему, в зонах клады. Или опять же это была непонятная местная забава. Данил повертел в руках несколько жетонов, вздохнул и небрежно бросил их обратно в коробку. Продавец, по виду старый азербайджанец (Данил, часто выезжающий в одну из московских товарных фирм, которую держали выходцы с Кавказа, их немного различал), до этого мирно дремавший на стульчике сбоку, услышав звон, оживился:

– Ай, выбирай, дорогой, все настоящее, все из зоны.

– И карты?

– И карты, мамой клянусь!

– И что это за карты? Клады? Сокровища?

– Зачем клады, дорогой! Там лучше, гораздо лучше! Это дорога к комнате желаний! А это дорога к Арке! Бери, не пожалеешь! Недорого отдам, мне только чуть-чуть на жизнь дай! А ты счастье найдешь! Богатым станешь! Бери, савсем недорого!

– Ага, или голову сложишь – прокомментировал невесть откуда появившийся Сашка – Пошли, сейчас автобус подойдет.

– Зачем сложишь? – обиделся старик – У меня все по-честному, сам знаешь.

– Подожди – Данил вырвал рукав из рук Сашки – Подожди! Я сейчас…

Данил лихорадочно принялся копаться в груде жетонов, боясь поверить в то, что заметили его глаза.

– Сейчас, сейчас… вот! Это тоже из зоны? –торжествующе сказал он, показывая продавцу какой-то жетон. – Это?

– Конечно, дорогой! Это же талисман! Он удачу приносит!

– Это? Какой, нафиг, талисман! – Данил повернулся к Сашке – Ты знаешь, что это?

– Знаю. Монета.

– Это не просто монета, это копия английского соверена образца 1957 года. Ты понял. Копия английской монеты! Здесь! Ты понял!?

– Да понял я, успокойся. Копия соверена. Ну и что?

– Здесь-то она откуда? Их и в Москве не так много и то у ценителей. А уж тут на лотке найти – это вообще нонсенс!

– Да откуда я знаю? У Азиза чего только не встретишь. Пошли, автобус уже подошел.

– Сейчас. Отец, за сколько продаешь?

– 10000. Бери, он тебе удачу принесет.

Данил мысленно прикинул курс. Получалось совсем дешево, даже странно было, что старик торгует по таким ценам. Вынул кошелек, вытащил две купюры по пять тысяч, кинул на прилавок, схватил монету и побежал к автобусу, на подножке которого уже висел Сашка и жарко что-то объяснял водителю.

–Ну наконец-то! Запрыгивай! Все, поехали!

Водитель закрыл двери, и автобус потихонечку тронулся.

– Слушай, а что он все время какую-то зону упоминал? – спросил Данил Сашку, пробираясь вслед за ним в конец автобуса, где были свободные места – Да и плакат тот же? У вас тут зеки где-то, что ли?

– Какие зэки? Ты про Азиза? Ну, он несколько… странный. Не обращай внимания. Сын у него погиб в какой-то запретке. Давно уже, лет пять назад. А какой-то добрый малый рассказал ему, что в этой запретке были всякие чудеса, что там был секретный эксперимент, что там творятся всякие дела, исполняются желания ну и так далее. Ты же карты сам видел. Детский сад, такие можно пачками рисовать, был бы спрос. А по поводу монеты, так он ему наплел, что таким вот талисманом можно было приманить удачу. Что сын его как раз за ним и пошел, чтобы принести в дом счастье. Что он чуть ли не у него на руках и умер. Что если бы сын нашел этот талисман, то был бы жив и богат. Ну, сам понимаешь, что плетут в таких случаях. Самое забавное, что никаких денег он у Азиза не выманил, да там много никогда и не было. В принципе, плюнь и забудь, мало ли таких шутников, а вот Азиз поверил. Ну и съехал малька. Идея фикс, так сказать. Теперь вот сидит здесь и торгует тут этими «сувенирами». Его все знают, привыкли уже. Дирекция аэропорта с него даже аренду не берет, в рамках шефской помощи, ха-ха.

– А откуда он их берет?

– А кто его знает. Может, сам делает, может, дает кто…

– Но соверен-то у него откуда? Это ведь копия и точная копия!

–Это и есть легенда, в которую он свято верит. Что именно такой вот соверен приносит удачу, счастье, богатство и еще кучу всего. Небось, этот мужик и подсунул, что в кармане было необычного. Азис-то в этом не разбирается. Такой вот пунктик у человека получился, что поделать. Ты купил, что ли?

– Купил.

Ну и молодец! И тебе сувенирчик, и ему на жизнь подкинул. Обоюдное удовольствие, так сказать. Садись, вон два места свободных.

«Забавно»– думал Данил, сидя у окна и рассеяно вертя в руках монету – «Здесь, в белорусской глуши – копия английской монеты. И не просто монеты, а легендарного золотого соверена. Я бы еще понял русский ефимок. Ну, на худой конец советский червонец. Но соверен – это просто ни в какие ворота. Тут изготовление копии будет столько стоить, за сколько я купил. Может, Сашка прав и он, правда, спятил? Но все равно странно как-то»

Глава 3

Город, надо признать, не произвел на Данила особенного впечатления. Классический провинциальный город, пусть и крупный. Невысокие, преимущественно одноэтажные дома, кое-где перемежавшиеся блоками пятиэтажек, буйная зелень, характерная для середины июля, пыльные обочины, неспешно бредущие по своим делам горожане. Город, каких сотни. Ближе к центру стали появляться высотки, появились ярко раскрашенные рекламные щиты, афиши кинотеатров, сверкающие витрины вездесущих торговых центров. Словом, центр.

Автобус остановился как раз у такового торгового центра и Сашка с Данилом вышли.

– Это у вас центр? Почти как у нас!

– Не, это не центр. Центр чуть в стороне будет. Да там и нет ничего интересного – вокзал, почта, телефон, телеграф. Все как в книжках.

– А я думал – это центр – чуточку разочарованно протянул Данил.

– Нет, центр у нас попроще, как после войны застроили, так и остался. Это у вас в Москве все сносят и перестраивают. Тут особо не разгуляешься. На окраинах – бога ради. Или если место есть.

– Забавно. Я думал, все будет как у нас. А тут…

–А тут порядок – отрезал Сашка – Ты лучше вот что скажи – у тебя пожрать есть чего?

–Нет, конечно. Откуда? Я не брал ничего. Но здесь же можно все купить.

–Я так и думал. Поэтому тут и вышел. Пошли, вон супермаркет. Или в кабак пойдем? Хотя все равно дома есть нечего.

–Не, давай дома. Ну их, эти кабаки, я в Москве находился. Сейчас выпить возьмем, закусить, и посидим в удовольствие.

– Точно. А за закуской на местный рынок зайдем, тут недалеко. Там у одной бабки капустка квашеная – закачаешься.

Намеченную программу приятели тут же начали воплощать в жизнь. В супермаркете взяли несколько бутылок местной «Зубровки», колбасы, пельменей и прочих продуктов, потом зашли на располагавшийся неподалеку рынок и затарились капусткой, действительно превзошедшей все ожидания. Обрадованный Данил прикупил у бабки еще и соленых огурчиков, так же заслуживающих отдельного внимания. Кроме того, Сашка зашел в местный аналог хозяйственного и набрал каких-то пакетов, похоже, с удобрениями или чем-то подобным.

Навьюченные сумками с вещами и продуктами, приятели вновь вышли на площадь, дождались автобуса, и, проехав несколько остановок, вышли у какого-то жилого квартала.

Сашкин дом ничем не выделялся из шеренги таких же. Стандартная кирпичная пятиэтажка послевоенных времен, каких в свое время в достатке настроили по всему Советскому Союзу. Поднявшись на третий этаж, Сашка переложил сумки в одну руку и полез за ключами. Трюк удался лишь отчасти – ключи-то Сашка достал, но один и пакетов порвался и Данил, неловко ткнув свои пакеты к стенке, бросился собирать раскатившиеся апельсины.

– Капусту не рассыпал?

– Она в другом пакете.

– Ну и ладно. Собрал?

– Ага.

– Тогда заходи.

Данил ввалился в прихожую, бросил пакеты на тумбочку, захлопнул дверь и облегченно плюхнулся на стул.

– Уф-ф! Добрались.

– Чего расселся? Помогай, давай – Сашка был безжалостен– Продукты – в холодильник, остальное тут сваливай, потом разберусь.

Впрочем, управились быстро. Рассовав продукты в холодильник и по полкам, приятели уселись возле кухонного стола.

– Пива хочешь?

– Давай.

– Вон, возьми в холодильнике. И мне открой.

– Держи.

– Ага.

Наступила блаженная тишина, изредка прерываемая разве что шуршанием пакета, откуда приятели доставали соленые фисташки.

– Ну что, размялись? Стол делаем?

– Да ну его. Капуста с огурчиками есть, сейчас колбаски порежем, сырку. Пельмешек сварим. Хватит же нам, как думаешь?

– Вполне. А ежели шо – магазин под боком. Значит так – на мне стол, а ты пока приберись тут.

Пока Сашка хлопотал у плиты, доставал из шкафов тарелки-ложки, Данил занялся приборкой. Свалил в мешок все пустые банки из под пива, какие нашлись в избытке, сгреб пакеты из под молока и сока, вытряхнул туда же полупустое мусорное ведро. Вопреки ожиданиям, мусора оказалось не так уж и много. Вынеся мешок в прихожую, Данил заглянул в комнату. Обычная комната холостяцкой квартиры – стол, шкаф для белья, широкий диван у стены, на противоположной стене плазма. В прихожей Данил видел еще и ноутбук. Когда-то в понимание Данила, так и должна была выглядеть идеальная квартира. Все что нужно и ничего лишнего. Тем не менее, в ней чувствовалось присутствие женской руки, хотя, насколько Данил помнил, женат Сашка не был. Витало в комнате какое-то незримое чувство уюта, которое умеет привносить только женщина. У мужчин даже самая чисто убранная комната все равно больше смахивает на казарму, чем на уютное гнездо. Да и фотография миловидной девушки на столе явно работало на эту версию. Соседняя комната была значительно строже – кушетка, компьютерный стол с большим экраном сверху, полустол-полуверстак, заваленный какими-то компьютерными платами, чертежами и графиками вперемешку с инструментами. Неплохой цветной принтер, струйный, правда, но все равно – почти роскошь. Рядом стояли какие-то палки различной длины и диаметра, несколько то ли досок, то ли плит. На стене висели полки, частично заставленные книгами, частично каким-то хламом. Вот тут уже женского влияния не ощущалось вовсе. Обычная рабочая комната, кабинет если хотите.

Добавив в мешок с мусором еще несколько банок, валявшихся под верстаком, Данил вышел в прихожую. Сашка продолжал чем-то греметь на кухне.

– Мусоропровода, как я понимаю, тут нет?

– Правильно понимаешь.

– А тогда куда мусор?

– А во дворе помойка, как выйдешь, слева. Дверь прикрой просто.

– Ага. А кто там у тебя на столе?

– В смысле?

– Фотография у тебя там.

– А-а. Это Аленка.

– Жена?

– Пока нет. Подруга. Но мысли такие есть.

– Понятно. Местная?

– Местная, местная. Тут и познакомились. Слушай, ты так и будешь с стоять с мусором наперевес? Ты что, с ним сроднился? Может, ты его сначала выкинешь, а уж потом будем разговоры разговаривать?

– Да, да, конечно, иду уже.

Спускаясь по лестнице с мешком мусора в руках, Данил думал о том, что жизнь, как говорится, налаживается. Вера как-то отходила на второй план, мысли больше были заняты предстоящим отдыхом. Еще в голове вертелась мысль «А зачем, собственно, Сашка его вытащил? Побухать не с кем? Ой, не смешите. Он говорил о каком-то проекте. Очень интересно, учитывая, что компьютерами Сашка никогда серьезно не занимался. Подкованный любитель, не более. Ладно, увидим-поживем»

Сворачивая от подъезда на дорожку, ведущей к помойку, Данил наткнулся на только что приехавший черный джип «Чероки» с тонированными стеклами, снискавший нехорошую популярность в лихие девяностые. Парни, выходящие из него, были как будто срисованы с героев бандитских сериалов тех лет – накачанные фигуры, кожанки, короткие прически. Для полного сходства не хватало только спортивных «адидасов» с кроссовками – джинсы и ботинки были вполне современными. Подивившись мимолетной аналогии, Данил, насвистывая что-то из Чижа³, дошел до мусорки, кинул туда пакет и легкой походкой пошел обратно. Возле джипа уже никого не было.

Поднявшись к квартире, Данил открыл дверь… и буквально влетел в прихожую, едва успев выставить руки, чтобы не врезаться в стену. В тот же миг его прижали к стене и весьма умело обыскали.

– Чистый. Кто это?

– Это приятель, он ко мне сегодня в гости приехал. Он вообще не при делах!

– Не при делах, говоришь? Посмотрим. Хорь, тащи его на кухню, пусть там посидит пока.

Данила весьма невежливо втолкнули на кухню. Следом вошел один из тех, кого он давеча видел у джипа.

– Сегодня приехал, говоришь? – голос Хоря не предвещал ничего хорошего.

– Ну да. Сашка в гости пригласил. У меня и билет сохранился, там, в сумке. Я покажу – и Данил сделал попытку шагнуть к двери.

– Тут сиди. Сами посмотрим, если нужно – и Хорь вышел. Из соседней комнаты доносились слабые голоса, но разобрать Данил ничего не смог. Хорь вернулся, держа в руке Данилов рюкзак.

– В этом, что ли?

– Да, там, в правом кармане.

Хорь, порывшись в указанном кармане, вытащил билет, повертел его в руках и кинул рюкзак Данилу.

– Не соврал – уже хорошо. Вот и сиди тихонечко – целее будешь.

И вышел, держа билет в руках. Дверь, однако, он прикрыл неплотно и Данил, невольно прислушиваясь, стал различать голоса. Все равно улавливались лишь отдельные слова, но потихонечку Данил стал улавливать суть. Разговор сводился к тому, что Сашка должен был отдать им какой-то хабар, брызги, вертячки ( этих терминов Данил не понимал, видимо это был какой-то местный жаргон), а Сашка задерживал. Сашка отбивался в том ключе, что это не магазин, чтобы просто зайти и купить, что нужно время и так далее. Братки (а больше быть было некому, не зря же Данилу пришла в голову эта аналогия) ждать не хотели. Большего Данил услышать не успел, поскольку вернулся Хорь, молча отдал Данилу билет и уселся напротив, одновременно взяв с тарелки кусок ветчины. Минут десять они так и сидели молча друг напротив друга, потом дверь приоткрылась, в щель просунулась голова одного из бандитов.

– Сваливаем, мы закончили.

Хорь неспешно поднялся, взял еще один кусок ветчины и со словами «Рот раскроешь – хуже будет» вышел. Дверь при этом осталась открытой и последние слова бандитов он слышал уже хорошо.

– Слышь, Кромвель, три дня тебе сроку. Не сделаешь – пеняй на себя. Ты Бурого знаешь, он шуток не понимает.

– Три дня никак не успеть, туда-обратно 2 дня, и там еще… Неделя минимум.

– Никаких недель. Ладно, пять дней. Сегодня что у нас, среда? Значит, в понедельник жду. Не будет товара – пеняй на себя. Чао-какао!

Потом хлопнула дверь и наступила тишина. Данил осторожно выглянул в коридор и увидел Сашку, сидящего на полу комнаты. Вид у Сашки был помятый, одной рукой он держался за левый бок, но в целом выглядел вполне бодро.

– Жив? – спросил Данил

– Жив – ответил Сашка, осторожно пытаясь подняться – Ушли эти архаровцы?

– Да вроде ушли. Сильно досталось?

– Да нет, так, слегка по почкам прилетело. Удар по почкам, как известно, заменяет кружку пива – Сашка уже пытался острить, все еще морщась при каждом неловком движении.

– Слушай, а что это было?

– Так, местные разборки. Наплюй, ничего серьезного. Должен я им немного. Разберемся. Пошли лучше водку пить. Я надеюсь, они водку-то оставили?

– Подожди про водку. Ты какого во все это влез? Это ж бандиты!

– И что? Что они, не люди, что ли? С ними тоже можно дела иметь!

– Дела иметь? – Данил неожиданно завелся и повысил голос – тебе мало тогда было? Мы тогда вообще наемные были и то еле выкрутились!

– Так то тогда – Сашка уже поднялся и, продолжая морщиться, уселся на стул – а то сейчас. Ситуация другая.

– Какая нахрен ситуация? Ты что забыл – там вход рубль, а выход – два?

– Ну так уж и два! Всегда можно договориться.

– Я вижу, как ты договариваешься. Скоро совсем договоришься. До больницы или еще хуже. Вот балбес! Не двадцать же лет вроде.

– Погоди орать – Сашка выглядел на удивление спокойным, только на лице отражалось легкое смущение – я все понимаю. Я ж тоже не от хорошей жизни к ним полез. Надо было мне. Очень надо.

– И чего тебе так приспичило?

– Вот именно – приспичило. Деньги мне были нужны. Срочно.

– Так позвонил бы. Помог бы чем могу.

Сашка криво усмехнулся и вновь схватился за бок.

– Да у тебя таких денег отродясь не было. Если только квартиру продать. Но во-первых, это – не быстро, а во вторых у тебя и квартиры-то своей нет. Насколько я помню, ты с родителями живешь.

– Кредит бы взял. У вас же можно.

– Да кто мне его даст? Подо что? Дохода постоянного нет, квартира эта и половины не стоит. Да и если бы дали, то минимум бы через месяц. А нужно было срочно. Так что особо и выбора не было.

– Все равно, это слишком стремно. Надо было по друзьям, по знакомым поспрошать.

– Ангидрит твою мать – вскипел Сашка – неужели ты думаешь, что я сам до этого не догадался?! И спрашивал, и занять пытался. Только сумма не маленькая. Да и это тебе не Москва, тут такие деньги далеко не у всякого. Люди тут поскромнее живут. Говорю же – не было другого выхода.

– А отдавать как будешь? Квартиру продашь? Те же яйца будут, только в профиль. Большая сумма-то?

– Шестьдесят тысяч. Бакинских.

Данил присвистнул.

– Ну ты даешь. Чем же ты отдавать будешь?

– Есть чем отдавать – Сашка внезапно сменил резкий тон на полушепот – точнее, будет. Я хотел после твоего приезда заняться, да видишь, как поворачивается.

– Я-то вижу. Это что, контрабанда какая-то? Смотри, загремишь на зону. Батька-то, я слышал, суров.

Сашка неожиданно улыбнулся.

– Он мне еще тут про законы толковать будет! Тоже мне, законник выискался. Не боись, все схвачено.

– Схвачено у него – проворчал Данил, потихоньку отходя – мало тебе было.

– Да хватит уже морали читать. Мало – не мало… Хватило. Просто ситуация такая. И вообще, хватит препираться. Я жрать хочу. С утра ничего не ел. И выпить тоже. Я про водку спрашивал – осталась?

– Осталась, осталась – пробурчал Данил, проходя на кухню – Только этот скот половину ветчины стрескал.

– Плевать, еще подрежем. Давай, садимся, ну их к дьяволу. Завтра будем разбираться. Наливай лучше.

– Есть, сэр! – ответил Данил, с облегчением отмечая, что Сашка двигается нормально, только изредка еле слышно шипя при резком движении. Достал из холодильника бутылку «Зубровки», лихим движением наполнил пару рюмок и пододвинул одну к Сашке.

– Ну, вздрогнули?

– Ага, будем – и опрокинул рюмку.

– Наливай еще. И рассказывай, как ты, что ты и что там у тебя за проект…

Глава 4

Откровенно говоря, настроение у Данила было неважным. Так себе, прямо скажем, было настроение. Исподволь начинало зреть ощущение о потраченном зря времени, о пропавшем отпуске. Данил вовсе не настроен был ввязываться во все эти истории с наездами, расхлебывать все эти истории, хотя бы и ради Сашки. Где-то в глубине уже начинали зреть мысли о том, что они с Сашкой и не такие уж друзья, что бы рисковать ради него непонятно чем. Малодушненькие, надо признать, мысли, Данил гнал их от себя, но ведь были же. Впрочем, зрело все это где-то глубине, в подсознании. Наяву же Данил, развалившись в пассажирском кресле старенько Ауди 80, именуемой в народе «бочкой», лениво обозревал пролетающие мимо окрестности. Сашка практически не гнал, держа стрелку спидометра в районе восьмидесяти. Разговор не клеился, да, по правде говоря, Данилу разговаривать и не хотелось. Слишком уж велик получился контраст между ожидаемым беззаботным времяпрепровождением и той ситуацией, в которой они оказались. Точнее говоря, оказался Сашка, но это мало что меняло. Тем более что Данил понятия не имел, о чем шел разговор между клевретами Бурого и Сашкой. Нет, суть разговора была понятна, но что такое «медуза» или, к примеру, «карусель» Данил решительно не понимал, а Сашка в подробности не вдавался. Буркнул, что, мол, фигня это все, прорвемся. И все.

Тем не менее, утром он поднялся ни свет, ни заря и начал куда-то собираться. Разбуженный шумом, Данил некоторое время спросонья наблюдал за происходящим, потом решительно поднялся и тоже начал собирать вещи. Хотя и совершенно не представлял, что брать с собой и надолго ли они едут. Покидав вещи в сумку, Данил вышел на кухню к гремящему посудой Сашке.

– Ты чего вскочил в такую рань?

– А сам?

–Так мне долги отдавать, так что придется. А ты дрыхни. Ключи я тебе оставлю, продукты в холодильнике, если что – рынок за углом. Тут делов-то на пару дней.

– Да нет, что я тут один делать буду. Ни города толком не знаю, ни людей.

– Ну, выспись хотя бы. На речку сходи…

– Не, нафиг. Я с тобой поеду. Посижу где-нибудь в сторонке. Может, помогу чем.

–Да какая там от тебя помощь…

–Ну мало ли.

– Да нет, там я сам справлюсь, от тебя там толку мало. Да и не пустит она тебя.

– Кто не пустит?

– Не важно. Хотя ладно, если хочешь – поехали. Не пройдешь, так хоть посмотришь.

– Да на что посмотрю, ты объясни толком! Куда не пройду? Там запретка, что ли? Что ты загадками говоришь!

– Запретка, запретка. Ладно, сейчас расскажу. Да садись ты, что ты столбом стоишь! Тебе чай? Кофе?

– Кофе. А молоко есть?

– Вот молока, брат, нету. Придется так.

– Ладно, обойдусь – Данил взял пустую чашку, мимоходом ополоснув ее под краном, насыпал ложку «Нескафе», кинул несколько кусков сахара и залил все это кипятком. Взяв кусок вчерашнего торта, протиснулся к окну и уселся на подоконник.

– Ну, рассказывай.

–Короче так. Есть одна запретка, здесь, недалеко. Там есть одно место, где все эти вещи и добывают. Просто пропускают туда не всех, а только избранных.

– Это тебя, что ли? – удивился Данил.

– Не перебивай. Ты просил рассказать – вот и слушай. Да, меня, например. А вот у Бурого таких избранных нет. А товар ему нужен позарез. Настолько, что готов платить любые бабки. Не любые, конечно, но весьма солидные. Такая вот марксистская формула получается – товар – деньги. То есть я им товар, они мне деньги.

–А наезжает чего?

–Так я у него деньги взял. У Бурого в смысле. Обещал отдать хабаром, да вот как-то не успел. Вот он и наехал.

– Чем отдать?

–Хабаром. Ну, товаром.

– Этими «брызгами»?

– Да, ими. И не только. Но, в общем, это не важно. Просто надо съездить туда и взять еще товара. И отдать этим коммерсантам.

– Как это? – не понял Данил – Просто поехать и взять? Просто так?

– Ну не просто так. Это сложно объяснить, там, на месте поймешь. Главное надо самому, это нельзя поручить никому. Вот я и еду.

– Понял. То есть не очень понял, но в целом ясно. Когда едем?

– Да сейчас и поедем. Вот только кофе попьем да и поедем.

– Ехать-то далеко?

– Да нет, часа 2-3.

– Вещи брать?

– Зачем? Возьми бабок немного, там гостиница, переночуем, если вдруг задержимся. Ну и пожрать в дороге. Да, документы не забудь!

Так Данил и оказался на переднем сиденье Сашкиной Ауди, несущейся по шоссе куда-то за город. «Тоже мне, избранный» – лениво думал Данил, рассеяно глядя по сторонам. – «Это Сашка-то? Фантастика на втором этаже, как говорится. Это он «Матрицы» насмотрелся. Избранный, блин. Там наверняка какая-то военная база, он договорился с кем-то, вот и таскает какое-нибудь военное снаряжение. Вот и вся его избранность. А секретничает-то!»

Дорога летела под колеса старенькой Ауди, открывая на каждом повороте то ухоженный поля с растущими злаками, то сосновый бор во всей красе, то петляла между невысоких холмов. Машин было мало, как встречных, так и попутных – видимо ехали в какую-то глушь. Что, в общем-то, подтверждалось малым количеством деревень, попадающихся по пути.

– Долго еще? – не выдержал Данил

– Да нет, уже почти приехали. Сейчас бетонка будет, по ней еще несколько километров.

И действительно, вскоре показалась табличка, косвенно подтверждавшая подозрения Данила – с надписью «Военный городок». Табличка была старая, давно не обновлявшаяся, плюс висела с явным перекосом.

«Ну точно, военная база» – облегченно вздохнул Данил – «А темнил-то, избранный»

– Ну вот, я же сказал, почти приехали… А, блин, вот придурок…

Серебристый джип, резко перестроившись прямо перед ними, нырнул на ту же самую бетонку и понесся по ней, вздымая клубы пыли. Номера, насколько Данил успел заметить, были российские.

Сашка резко свернул к обочине и остановился. Вышел из машины, посмотрел вслед быстро удаляющемуся джипу, вздохнул и полез за сигаретами. Данил вылез следом, тоже посмотрел на джип, уже превращающийся в точку и вопросительно глянул на Сашку.

– Что стоим, кого ждем? – процитировал он рекламный ролик

– Пыль глотать неохота. Сейчас осядет и поедем. И куда летит, все равно впустую.

– Почему впустую?

– Потому. Сейчас сунется, получит от ворот поворот и поедет несолоно хлебавши. Там полно таких умников. Думают, бабки есть – все можно. Хрен-та! Бабки там ничего не решают.

– А что решает?

– Да кто его знает. Но точно не бабки. Как говорится, был бы человек хороший. Ладно, поехали потихоньку, вот уже осела.

Бетонка, при том, что явно была проложена еще при советской власти, выглядела вполне сносно. Конечно, это был не немецкий автобан, и даже не та дорога, с которой они только что свернули, но все же не разбитый проселок. Ритмично постукивали колеса на стыках, но скорость была вполне приемлемой, что-то около 50 км. Ехать пришлось еще минут двадцать. Справа придвинулся забор из колючей проволоки, тянувшийся вдоль дороги. Наконец впереди показалось неказистое трехэтажное здание с крупной надписью «Мотель», больше смахивающее на заброшенную казарму. В подтверждение этого вокруг были намотаны ряды колючей проволоки, причем сверху Данил рассмотрел и спираль Бруно. Но больше всего его удивила контрольно-следовая полоса, проложенная вдоль колючей проволоки и явно поддерживаемая в рабочем состоянии. «Ничего себе запретка» – подумал Данил, оглядывая заграждение – «да она ведь действующая. Куда же это мы приехали?»

Сашка выехал на площадь перед замеченным Данилом зданием. Вблизи мотель еще больше напоминал казарму, только малость подкрашенную да с легким косметическим ремонтом. Вставленные стекла, оштукатуренные стены, аляповатый подъезд, яркая вывеска – все это делало здание нарядным, но все равно армейским духом веяло за версту.

На площади было практически пусто. Стояло несколько машин, явно местных работников, две кареты скорой помощи, давешний джип. Вокруг одной скорой толпилось несколько человек в дорогих костюмах, по-видимому, из джипа, который стоял рядом с распахнутыми дверями. Внутри фельдшеры кого-то ударно приводили в чувство.

– Я ж говорил – сейчас обратно свалят – мстительно процедил Сашка – Это не по клубам шариться и не руками махать.

Из скорой два фельдшера осторожно вывели бледную девушку в ярко-синем платье и туфлях на высоком каблуке. Ее сумочка волочилась по земле, будучи намотанной на руку, но девушка на это не обращала никакого внимания. Все ее усилия были направлены на то, чтобы устоять на ногах и двигаться по направлению к джипу. Двое парней в костюмах бросились ей навстречу, перенимая ее у врачей и аккуратно ведя, практически донеся на руках до машины. Один из врачей семенил рядом с ними и что-то говорил третьему, идущему отдельно, показывая то на девушку, то в сторону колючки. Девушку аккуратно погрузили на заднее сиденье джипа, двое в костюмах уселись рядом, а третий дослушал врача, взял какие-то лекарства, сунул ему в руку насколько разноцветных бумажек и сел на кресло рядом с водителем. Джип тронулся и медленно поехал обратно, к выезду из городка.

– Ничего, к вечеру оклемается, будет как новенькая – сквозь Сашкин сарказм явственно сквозило удовлетворение – зато не сунется. И другим закажет. А то повадились, блин, как на курорт… Значится, так. Я пошел на КПП, а ты поброди тут. Внутрь не суйся. Я все выясню и вернусь. Там и решим, что делать будем. Сегодня, скорее всего, не получится – поздно уже. Но все равно, выяснить надо. Да, там магазин сбоку, зайди, может, прикупишь чего. Ну все, я пошел.

– Да мне ничего не надо – возразил было Данил, но Сашка уже повернулся спиной.

Данил тоже вышел из машины и взглядом проводил Сашку,удаляющегося в сторону КПП. Странное это было КПП. Обычное КПП представляет собой домик, построенный наравне с забором. Здесь же слева от домика был сделан карман размерами примерно сто метров на сто.КСП⁴ точно повторяла этот зигзаг, прерываясь лишь перед входом с воротами. Внутри кармана стоял на подставке плакат с надписью крупными буквами «ЕСЛИ ВАМ СТАЛО ПЛОХО, НЕМЕДЛЕННО ВЕРНИТЕСЬ НА ПЛОЩАДЬ И ОБРАТИТЕСЬ К ВРАЧУ». И еще несколько слов гораздо более мелкими буквами, которые Данил с такого расстояния не разглядел. Рядом с плакатом совершенно сюрреалистически выглядел столик с отодвинутым стулом и кипой розовых листков, прикрытым чем-то тяжелым. За столиком никого не было. Данил принялся бродить по площади, напевая так кстати пришедшую на ум песенку известного барда:

Мне ничего не надо. Монета есть, магазин под боком.

Правда, закрыли ближний, так это ладно, схожу в соседний.

Я ни рубля не должен собесу, рано пока по срокам.

Я военкому без интересу, мой формуляр – последний.

Дали квартиру в центре района, с библиотекой рядом.

В двух остановках от стадиона, ровно напротив клуба.

Из дому выйдешь – сразу культура, передом, а не задом.

Слева скульптура, справа скульптура, посередине клумба.

Одновременно Данил пытался понять, где они находятся и каков будет распорядок. Сашка говорил, что сегодня на базу не пойдем. Значит, надо будет устраиваться здесь, в этой гостинице. Данил добросовестно подошел к дверям, но увидел только табличку с надписью «Перерыв 10 минут». «Как все знакомо» – подумал Данил, отходя от здания. «Вроде 20 лет прошло, но некоторые вещи так и останутся неизменными».

В библиотеке библиотекарь – мне не чета, вестимо.

Я-то, понятно, токарь да пекарь, что голова что шляпа.

А он прочёл все книги, сидит он строго, глядит он мимо.

Прямо король гишпанский, завлит губернский и римский папа.

Знает он всякий косинус-синус, разные там науки.

Может помножить минус на минус, а получить не минус.

Мой формуляр – последний. Хурму и фиги– в мои ли руки?

Раз он король гишпанский, ему и книги. А я подвинусь.⁵

Данил сделал еще круг по площади, но Сашка все не появлялся. Посмотрев в который раз на плакаты, Данилу показалось, что он рассмотрел слово «Зона». Но на зону это место решительно не походило. Где вышки, где часовые с собаками, где высокие стены? Ничего этого не было видно и в помине. Подумав, Данил решительно направился к плакату, благо никаких запрещающих знаков и надписей вокруг не было. Краем глаза он заметил, что один из врачей скорой оживился и посмотрел на него. «Я вам не хрупкая девица, в обморок падать не собираюсь»– мстительно подумал Данил, пересекая квадрат и подходя к плакату. Внизу мелким шрифтом было написано: «для оформления пропуска возьмите анкету на столе»

«Вот юмористы» – успел подумать Данил, как сзади раздался повелительный окрик:

– Молодой человек, вы что там делаете?

Данил обернулся. Перед КПП стояли двое – офицер в полевой форме и солдат в ранге примерно сержанта – Данил не видел точно количество лычек на погонах. Автомат в руках солдата был направлен в сторону Данила.

– Ну-ка, немедленно идите сюда!

Глава 5

Военные всего мира одинаковы, особенно если они при исполнении. Иногда даже возникает шальная мысль, что все они были отлиты в одном месте и по одному шаблону, только почему-то говорят на разных языках и носят различную форму. Им бесполезно что-то объяснять, взывать к логике или давить на жалость. У них есть приказ, который они обязаны – и будут – скрупулезно выполнять, невзирая на твои желания. Поэтому любую попытку сопротивления Данил отбросил сразу же. Да и не чувствовал за собой никакой вины. Он ничего не нарушал, никаких запретов не преступал, так что подходил он к наряду совершенно спокойно.

Офицер (оказавшийся в чине капитана) дождался, когда Данил подошел практически вплотную и сухим голосом потребовал:

– Ваши документы

– А в чем, собственно, дело?

– Предъявите документы!

– Пожалуйста – пожал печами Данил, решив не ввязываться в конфликт с качанием прав. Вполне могло оказаться, что эта попытка изначально была обречена на провал и только усугубила бы ситуацию. Достав из барсетки паспорт, он протянул его капитану.

– Что делаете в расположении части?

– Так разве это расположение? Забор дальше, я за него не заходил.

– Здесь все расположение. Пройдемте – и капитан, так и не отдав Данилу документы, повернулся к КПП. Данил уныло потащился следом, прикидывая, чем это может обернуться.

КПП внутри нисколько не обманул ожиданий Данила. Пропускная кабинка со скучающим солдатиком внутри, пара окошек, над которыми висела изрядно выцветшая надпись «Бюро пропусков» и деревянный парапет, делящий комнату на неравные половины. С внутренней стороны, вплотную к парапету, стоял потрепанный канцелярский стол. Оба окна были закрыты, зато за столом сидел майор в полевой форме, а перед ним, облокотившисьна барьер, стоял Сашка и что-то ему объяснял. Больше всего это походило на беседу двух старых знакомых. Майор оторвался от беседы и поднял глаза на вошедших.

– Ну что там?

– Да вот, товарищ майор, нарушителя поймали. У плаката терся.

– У самого плаката?

– Та да, тамочки.

– И к столику подходил?

– Так точно.

– Та-ак – майор посмотрел на Сашку – Ваш, что ли?

– Да нет, он просто так приехал, за компанию.

– Но к столу-то он подошел.

– Тогда получается, наш. Я, правда, не знал – тон Сашки был скорее извиняющимся.

– Ладно, разберемся – и майор повернулся к Данилу – анкеты на столе видел?

– Видел.

– И где?

– Что где?

– Анкета где?

– Там, на столе осталась.

– А почему на столе?

– Так я не собирался никуда идти. Да и вообще я даже посмотреть не успел, как меня эти сгребли.

– Не «эти» – майор поморщился – а дежурный наряд. Бегом за анкетой. Маслов, проводи.

Данил вышел из КПП, сопровождаемый сержантом. Автомат тот, впрочем, держал уже на плече.

–Ну веди, что ли – чуть поиздевался Данил.

– Э, нет, хлопче – сержант рассмеялся – я туда не ходок. Ты уж сам. А я отсюда гляну, что и как.

Недоуменно пожав плечами, Данил направился к столику. За ним по-прежнему никого не было, но все розовые листки лежали на месте, придавленные, как Данил увидел, прозаическим магнитиком с картинкой какого-то монастыря. Анкет, впрочем, было немного. Данил взял одну. Странная это была анкета. Размером примерно с книжную страницу, она помимо стандартных граф «Фамилия, имя, отчество» и прочей соответствующей дребедени содержала еще и странный рисунок. Даже не рисунок, а какие-то цветные загогулины, причем слабо различимые. Такое впечатление, что на них был нанесен тангир⁶, как на деньгах. Что было совсем странно. Насколько Данил помнил, анкеты вечно печатались на самой простой бумаге безо всяких защитных средств.

Размахивая листком, Данил вернулся к сержанту, с любопытством наблюдающим за его перемещениями.

– Вот эта, что ли?

– Эта, эта. Ну, пошли тогда оформляться.

– Зачем мне оформляться, я никуда не собираюсь.

– Порядок такой. Майор тебе все объяснит.

На КПП ничего не изменилось, разве что Сашка закончил свои разговоры с майором и стоял теперь у окна, выходящего в сторону запретки. Насколько мог видеть Данил сквозь запыленное, давно не мытое стекло, ничем особенным пейзаж там не отличался. Те же редкий лес, то же голубое небо. Майор же, развалившись на потертом стуле, с любопытством смотрел на входящих.

– Принес?

– Вот – Данил положил анкету перед майором – Пожалуйста.

– Маслов? – майор глянул на сопровождавшего Данила сержанта

– Все точно, сам видел.

– Тогда садись – майор поменял позу. Вид у него тут же стал служебно-деловым – Давай анкету.

Данил протянул розовый листок, который майор, к великому его удивлению, небрежно отложил в сторону. Зато из ящика стола достал здоровенный листок со множеством граф и выложил его перед Данилом.

– Заполняй. Если в чем сомневаешься – ничего не пиши, никаких прочерков не ставить. Ручка есть?

– Есть.

– Тогда валяй.

– Да я никуда не собираюсь! Зачем мне заполнять ваши дурацкие анкеты – не выдержал Данил – Вон гостиница, я там подожду, если нужно!

– Там тоже анкета нужна. Это все военный объект – в голосе майор добавилось уставного металла. Или валите отсюда. Оба.

– Может, он правда в гостинице пока посидит – подал голос Сашка – Я ж не надолго.

– Черта лысого он там посидит. Мест нету, учения у нас, все забито. Так что забирай его с собой. Или проваливай, правила знаешь.

Данил собрался было ответить что-нибудь типа «да провалитесь со своим объектом», но глянув на Сашку, внезапно остыл. В конце концов, ничего сверхъестественного от него не требовали, подобных анкет он за свою жизнь написал десятки. Одной больше, одной меньше, значения, в общем, не имело. Тем более, что он сам напросился с Сашкой, а значит, не следовало лезть в этот монастырь со своим уставом.

– Ладно – буркнул он – давайте вашу анкету.

Данилу показалось, что Сашка облегченно вздохнул. Первый десять пунктов никаких вопросов не вызвали – ФИО, возраст, прописка и т.д. Зато одиннадцатый пункт вызвал у Данила нешуточное изумление: с каких это пор в анкетах требовалась группа крови. И что за статус нужно было вписать? Статус чего?

– Ну что застрял? – спросил майор, заметивший заминку Данила – Вопросы?

–Да я тут не знаю…

– Что ты там не знаешь? – майор отобрал анкету – посмотрел на незаполненный пункт – Группу крови свою не знаешь?

– Не-а.

– Беда с этой молодежью – вздохнул майор. – Ничего о себе не знают, одни компьютеры на уме. Маслов!

– Я, товарищ майор!

– Сбегай за фельдшером, быстренько!

– Есть!

– Так. Статус… первый раз же? Значит А1 Стаж… нулевой. Списка у тебя тоже нет. Ответственный… на себя запишешь? – майор посмотрел на Сашку.

– Да, на меня. Хотя и не пойдет он никуда. У Марго посидит, в случае чего.

– У Марго – это правильно. Но порядок такой, сам понимаешь. Так, ответственный – Королькевич А.С. Контактные данные – телефон мобильный, домашний.

– Домашний-то зачем? Он же московский.

–Где-то тебя искать надо. Мобильные теряют, они садятся, их крадут и прочее. А домашний – он всегда на месте. Диктуй.

Данил добросовестно продиктовал оба номера.

– Ага, записал. Так, твои, я и так знаю – майор вновь посмотрел на Сашку. Ячейку брать будете?

– Как обычно. Моя свободна?

– Сейчас гляну. Так, семнадцатая… семнадцатая… да, свободна. Маслов! Выдай им семнадцатую. А ты дуй к доктору.

Доктор, приведенный сержантом Масловым, уже стоял у входа КПП.

– Как обычно?

– Да.

–Пойдемте, батенька.

Процедура определения группы крови оказаласьдо нельзя простой. Дойдя до скорой, Данила усадили за столик, прозаически взяли кровь из пальца и отправили погулять. Минут через десять доктор вышел из машины, поманил Данила пальцем и вручил ему небольшой листочек с какой-то латинской формулой.

– И все? – не удержался Данил.

– Все. Что тут рассусоливать. Первая группа у вас, батенька. И резус положительный. Так что дерзайте. Только прошу вас, как врач прошу – аккуратнее там.

– Да я никуда не собираюсь – зачем-то стал объяснять Данил – Я просто с другом, за компанию. Просто подожду и обратно.

– Все вы так… за компанию. А потом втягиваетесь. Вытаскивай потом… А, ладно, чего уж там. Удачи.

И доктор, развернувшись, скрылся в недрах машины.

Дальнейшее оформление прошло как по маслу и особого интереса у Данила уже не вызвало. Майор, вписав в анкету группу крови, задал еще несколько вопросов, записал ответы и вышел в соседнюю комнату, забрав анкету. Спустя минут десять он возвратился, держа в руке какие-то странные кругляши. Один он протянул Сашке со словами «Это твой, держи», а со вторым повернулся к Данилу.

– Это жетон для прохода на территорию. При выходе подлежит сдаче. В случае утери задержим до выяснения, и поверьте, легко вы не отделаетесь. Так что терять не советую. Удачи. Головачев, пропусти.

Сунул в руку Данилу жетон и удалился в ту же комнату.

Солдатик в кабинке оживился, нажал какую-токнопку и турникет повернулся, открывая узкий проход. Сашка подтолкнул Данила вперед.

– Предъявите жетон – потребовал солдат.

Данил протянул ему выданный майором кругляш. Солдатик сунул его в прорезь какого-то агрегата, дождался, пока жетон выскочит обратно, что-то записал в журнале и протянул жетон обратно Данилу.

– Проходите. Следующий.

Сашка точно так же протянул свой жетон, дождался, пока дежурный выдаст его обратно и прошел вслед за Данилом.

Глава 6

Данил прошел по длинному коридору к выходу и уже взялся за ручку двери, когда Сашка его догнал.

– Погоди. Нам сначала сюда – сказал он, беря Данила за рукав и сворачивая в боковой коридор. Коридор окончился большой комнатой, в которой металлический шкаф во всю стену с множеством нумерованных дверец.

«Прямо камера хранения» – подумал Данил. И не ошибся. Сашка подошел к дверце с номером семнадцать, открыл ее выданным ключом и обернулся к Данилу.

– Электроника какая есть? Телефон, книжка, плеер?

– Только телефон и плеер.

– Клади сюда. Все равно там не работает. А здесь хоть цело будет.

– Почему не работает – не понял Данил – Плеер-то почему? Ему сеть не нужна.

– Там вообще электроника не работает. Никакая. Портится в момент.

– Поля, что ли магнитные?

– Не знаю, я не спец. Не работает, и все тут. Так что сваливай тут, чтобы лишнего не таскать. Батарейки, если есть, тоже клади.

С этими словами Сашка положил в ячейку телефон, ключи от машины и, к удивлению Данила, часы.

– Часы-то зачем?

– А они электронные. А у тебя?

– Механические. «Слава». Отец на 16 лет подарил

– Тогда оставь. Остальное сваливай сюда. Документы тоже клади

– А документы почему?

– Потому, что там они тебе без надобности. Не требуют там документов. Жетон только оставь, а все остальное клади сюда.

Данил последовал примеру Сашки, не без сожаления кладя на полку телефон, и, в особенности, плеер. Утешало только обещание Сашки, что все это ненадолго. Немного подумал и поставил туда же барсетку, проверил наличие в карманах жетона и денег. Наконец все ненужное было убрано, Сашка запер ящик и они двинулись к выходу.

Внутри пресловутая запретка ничем не напоминала военный объект, тем более удостоенный такой серьезной охраны. Больше всего это было похоже на какой-нибудь санаторий или дом отдыха, пусть даже и военный. Березовый лес с зеленой травой, тропинка, ведущая вглубь территории, рядом дорога. На дороге Данил с изумлением узрел направляющийся им навстречу транспорт – самую натуральную лошадь, заряженную в телегу. Колеса у телеги, правда, были вполне современными. Возница лениво посмотрел на идущих, слегка кивнул им и снова уставился на дорогу. На телеге у него стояли какие-то бидоны, числом с десяток, и навалены ящики.

– Ты чего, лошадей не видел? – ухмыльнулся Сашка.

– Видел. Но давно, в детстве. А еще в кино. Вот так, вживую – впервые.

– Основной тут транспорт. Машин-то практически нет.

– А почему машин-то нет?

– Слушай, ангидрит, ты совсем уже… Русским же языком сказал – электроника тут не работает. Машинная в том числе. Движок глохнет тут же.

– Ты же сказал «практически нет». Значит, что-то все-таки работает?

– Есть пара машин с дизелями. Старые, без электроники. Эти худо-бедно работают, только запускать – целая проблема. Так что лошадь однозначно надежнее.

–Слушай, ты можешь толком сказать мне, что тут такое? То, что это военная база, я уже понял. Мы-то что здесь делаем? Как отсюда товар твой выносить? Тут же сплошные кордоны!

– Уймись ты! Ничего тут особого нет. Скоро все узнаешь, увидишь и даже кое-что потрогаешь. Имей чуток терпения. Вон, уже почти пришли.

С этими словами Сашка протянул руку вперед. Действительно, перелесок уже заканчивался, и впереди отчетливо виднелись какие-то строения. Правда, на взгляд Данила, они скорее походили на жилые дома, чем на казармы и склады, но сути это не меняло. В конце концов, это же военный городок, вспомнил Данил указатель на дороге.

Дорога уже шла по задворкам строений, когда Сашка вдруг обернулся и заговорщицки подмигнул Данилу:

– Ты там ничему особенно не удивляйся и от меня старайся не отставать.

– А ты не беги, тогда не отстану.

– Я на всякий случай.

Дорога уходила куда-то влево, но Сашка свернул на тропинку, проходящую между двумя совершенно обычными огородами. На одном из них даже что-то росло, Данил точно разглядел кусты картошки. Засмотревшись на огород, Данил неожиданно уперся в Сашку, стоявшего на краю улицы.

– Ты чего встал?

– Посмотри лучше туда. Когда еще доведется такое увидеть!

Данил глянул в указанном направлении и обомлел. Перед ним располагался натуральный городок Дикого Запада – двухэтажные строения с характерными верандами, с яркими вывесками на фасадах домов и даже с натуральной коновязью, к которой как раз была привязана лошадь. Лошадь, правда, была без седла, да и не выглядела верховой, но антуражу соответствовала как нельзя лучше. Кроме того, Данил разглядел несколько фигур в характерных ковбойских шляпах. Картина была совершенно невозможная для российских – пардон, белорусских – реалий, однако, судя по довольному виду Сашки, Данилу нисколько не мерещилась.

– Это что, декорации, такие? Кино снимают? – Данил лихорадочно подыскивал наиболее подходящее объяснение увиденному – А какой фильм?

– Нет, брат, это не кино. Это просто дома такие. Люди тут живут.

– Да ладно! Разыгрываешь!

– Делать мне больше нечего! Правда, живут.

– Но это ж настоящий Дикий запад. Вон вывеска салуна, вон еще одна…

– И что, там жить нельзя? Дома как дома. Народ развлекается. Чего встал? Пошли.

– Фига себе развлечение – ошарашено сказал Данил, вовсю разглядывая строения. Поселения Дикого запада он представлял себе в основном по кинофильмам типа «Человек с бульвара Капуцинов» или каких-нибудь американских вестернов, но общее впечатление совпадало. Бары, салуны, различные лавки – все примерно соответствовало представлениям, с поправкой на то, что большинство надписей было на русском языке. Даже неброская вывеска с надписью «Оценщик» нисколько не выпадала из общей картины, хотя что тут было оценивать, Данил решительно не понимал. Насколько он помнил, полезными ископаемыми Белоруссия вообще не была богата, а уж на всякие драгметаллы или камни Батька точно наложил бы руку. Тем не менее, вывеска была, и судя по виду крыльца, исшарканному многими ногами, оценщик без дела не сидел.

Возле очередного здания с прозаической вывеской «Контора» Сашка остановился.

– Я заскочу ненадолго, подожди меня тут. Я быстро. – И скрылся за дверью.

Сунув руки в карманы, Данил прошелся по площади перед зданиями, продолжая с интересом разглядывать вывески. Впрочем, ничем особенным они не выделялись – «Продукты», «Виски», даже была вывеска «Банк». Все было написано стилизованным шрифтом, опять-таки напоминающим о временах Дикого запада. На взгляд Данила, это уже было чересчур. Пройдя еще десяток метров, Данил остановился перед вывеской «Бар «Онли». Под вывеской мелким шрифтом значилось «Аперам запрещено». Данил оглянулся. Сашки все еще не было. День потихоньку катился к вечеру, уже хотелось есть, а главное – пить. Нащупав в кармане деньги, Данил решительно шагнул к бару.

Пройдя классические качающиеся створки, Данил оказался в полумраке бара. Как ни парадоксально в это время, но бар не пустовал. То тут, то там за столиками сидели люди, по двое, по трое, за одним столиком Данил насчитал пятерых. Мальчик с ведром и тряпкой деловито тер пол. Под потолком лениво крутился бумажный абажур, стоял негромкий гул голосов, в углу на пианино что-то наигрывал тапер. Данил шагнул к стойке и собрался уже попросить стакан воды, как на плечо ему опустилась рука и низкий голос сказал:

– Там же по-русски написано – апперам нельзя. Вали отсюда, парень!

Данил обернулся, одновременно сбрасывая руку с плеча. Перед ним стоял обычный парень, невысокого роста, в джинсах, клетчатой рубашке и кожаной жилетке – Тебе, тебе говорю. Шагай. Дверь там.

– С чего это? Я никого не трогаю, зашел воды попить. В чем дело-то?

– А в том, что апперам вроде тебя сюда путь заказан. Когда вернешься со знаком, тогда и приходи.

– С каким знаком? – не понял Данил.

– Вот с таким – закатал рукав и поднес к лицу Данила руку. Вот он, видишь?

На руке, чуть повыше запястья, на самом деле красовался какой-то знак, желто– коричневый, формой напоминающий пьяную восьмиконечную звезду. Все лучи которой были разной длины и толщины, при этом загибались в разные стороны, но, тем не менее, звезда в абрисе угадывалась. Данилу даже показались какие-то блестки в знаке, когда парень подносил руку, но это могло быть простым обманом зрения.

– Разглядел?

– Разглядел.

– Тогда все, свободен. Или тебе помочь?

– Да никуда я не пойду. Воды выпью, тогда уйду.

– Здесь тебе никто ничего не продаст. Так, Жека? – обратился он к бармену. Бармен согласно кивнул.

– Тогда просто воды дайте.

– Вижу, по-хорошему ты не понимаешь. Придется Щварца звать.

– Зови кого хочешь, хоть, милицию, хоть авиацию.

– Ну, как знаешь. Эй, Шварц! Тут товарищ не понимает.

Из-за дальнего столика поднялся детина действительно шварценегеровского вида – чуть выше Данила, широкоплечий, крепкие мышцы перекатывались под майкой. Взгляд был соответствующий.

– Этот? Аппер, что ли? Щас сделаем в лучшем виде.

С этими словами детина схватил Данила за шею и резко толкнул в сторону. Не ожидавший столь решительных действий, Данил сделал пару вынужденных шагов, и

, увлекаемый инерцией, неловко налетел на уборщика. Оба покатились по полу, опрокинув при этом ведро, к счастью, в сторону от Данила.

Щварц надвигался на Данила как паровоз на станцию, медленно и неотвратимо. Понимая, что ничем хорошим уже не кончится, Данил внезапно нащупал под рукой метлу, выбитую из рук уборщика. «Еще поборемся» – подумал Данил, резким движением вскакивая на ноги. Рывком освободив палку от прутьев, Данил классическим ударом из арсенала дзё ударил Щварца боковым ударом под ребра. Щварц взвыл, отскочил на пару шагов и налитыми кровью глазами стал осматриваться в поисках оружия. Дело начинало пахнуть керосином. Данил перехватил палку в основную позицию и принялся ждать, краем глаза отметив, что народ в баре повскакал с мест, но в драку вмешиваться не спешит. Напротив, они образовали некое подобие круга и с любопытством принялись наблюдать за схваткой. По-хорошему пора было уносить ноги, но чтобы пройти к выходу, надо было пройти мимо Щварца, который, облюбовав подходящий стул, схватил его за спинку и приближался к Данилу. Собственно, сам Щварц, пусть даже и вооруженный стулом, Данила не особенно и пугал. Ситуация была вполне шаблонная, многократно отработанная на тренировках. Более того, она упрощалась еще и тем, что на тренировках палка шла против палки, а здесь у Щварца были заняты обе руки, что существенно облегчало задачу. Дождавшись, когда Щварц замахнется, Данил классическим движением ушел с линии удара, подправив направление движение стула, развернулся и коротким тычком двинул Щварца в солнечное сплетение. Продолжая движение, развернулся еще раз и, захватив палкой шею, одновременно подсек Щварца под колено. Щварц рухнул на некстати подвернувшийся столик, опрокинув его, но не сломав. Отскочив в сторону, Данил дождался пока Щварц встанет и схватится за стул. Не давая ему как следует замахнуться, Данил прямым ударом врезал ему по рукам, довершая движение, тыльной стороной рук добавил по голове и, сделав шаг в сторону, нанес удар под колено. Щварц взвыл и рухнул, держась за колено и изрыгая матерную ругань.

Путь к выходу был открыт. Данил, по прежнему держа палку в боевой позиции, медленно двинулся к выходу. Молчание толпы не сулило ему ничего хорошего и Данил уже мысленно прикидывал, как будет прорываться, как кого вырубать первым, кого после, как навстречу ему, перегородив проход, вышел давешний парень.

– Справился? Молодец. А дальше что?

– Дай пройти – сквозь зубы проговорил Данил.

– А если не дам? Всех не положишь.

– Да ну? А если положу?

– Не дури, парень. Палку опусти.

– С чего бы?

– С того. Разберемся спокойно.

Прикинув ситуацию, Данил решил, что шансов на успех все-таки маловато. Парень был прав – всех не положить. И чем все кончится – неизвестно. Приняв решение, Данил опустил палку и посмотрел на парня.

– Дальше что?

– А дальше пошли.

– Куда это?

– На кудыкину гору. К шерифу пойдем, там и разберемся.

– Ну если только к шерифу…

– А что, у тебя выбор есть? Или не терпится повоевать?

– Да хватит уже на сегодня.

– Тогдачего ждем?

– Да ничего уже.

И Данил в сопровождении парня и радостно гомонившего народа вышел из бара.

Глава 7

Выйдя из бара, вся толпа свернула направо, удаляясь от конторы. Данил оглянулся, не вышел ли Сашка, но улица была пуста. В толпе уже слышались выкрики:

– Куда это его?

– Да к шерифу!

– А зачем? Может, просто накостыляем и отпустим? Без Ваньки?

– А за Щварца кто ответит? Да и скучно, давненько развлекухи не было! Клещ сказал – ведем к шерифу.

–А-а! ну тогда пошли!

Данила, окружив плотным кольцом, повели куда-то вглубь поселка. Что странно, палку даже не попытались отобрать и Данил потихоньку начал слегка по—пижонски на нее опираться, благо длина палки как раз и позволяла использовать его как тросточку. Его не отпускало ощущение дурного сна или, точнее сказать, ощущение дешевого вестерна. Эта стилизация под дикий Запад, жаргон,сама манера поведения казались не очень тщательно скопированы с какого-нибудь «Грязного Гарри» или ему подобного боевичка. Впрочем, на реальное восприятие обстановки это не влияло. Данил даже начал потихоньку прикидывать, а не попытаться ли прорваться сквозь кольцо. Шансы, в общем-то, были, но подумав, он от идеи прорыва отказался. Во-первых, пока все складывалось не так плохо. Он был относительно свободен, реальной агрессии на лицах окружающих не наблюдалось. Скорее на них присутствовал несомненный интерес и даже плохо скрываемое любопытство. Во-вторых, Сашки пока нигде не было видно, и с Даниловым незнанием окружающей местности попытка прорыва выглядела, по меньшей мере, авантюрой. Причем плохой авантюрой. Поэтому правильней было действовать по ситуации, тем более что развязка, несомненно, приближалась.

Толпа сгрудилась у небольшого домика, стоящего несколько наособицу от ряда таких же. Что-то в нем было другое. Практически неотличимое, но, тем не менее, вполне отчетливо осязаемое. Хотя казалось, что все такое же, как у всех – вполне обычный домик с крыльцом и пристроенной терраской, небольшой двор, слегка покосившийся небольшой забор, стоящий скорее для антуража, чем реально защищающий от кого-то. Такие дома Данил видел только в старых фильмах, в Подмосковье таких практически не осталось. Все вполне обыденное, не вызывающее ровным счетом никаких эмоций. Какие-то эмоции мог вызывать только хозяин домика – невысокий паренек, совершенно не выглядящий каким-то суперменом. Короткая стрижка, простецкое лицо, ненакачанная фигура. Джинсы, футболка с логотипом какой-то группы – словом, ничего общего с грозным героем известных боевиков Данил не усматривал, в другой ситуации прошел бы мимо в десяти случаях из десяти. Но пришли-то именно к нему, а, значит, отнестись к нему надо было со всем пиететом.

Данила втолкнули в калитку, следом ввалилось еще несколько человек со Шварцем во главе. Шериф даже не поднял головы, продолжая возиться с каким-то шитьем. Даниле показалось, что это часть седла, хотя он в этом разбирался слабо. Просто показалось, что это седло. Пауза затягивалась. Наконец паренек поднял голову и внимательным взглядом окинул все честную компанию.

– Чего приперлись? – в голосе паренька Данил явственно различил раздражение. Взгляд его оббежал толпу и остановился на парне, с которым Данил объяснялся в баре

– Клещ, что за цирк?

– Тут эта – Клещ, казалось, смутился – он в «Онли» ввалился.

– И что, объяснить не могли, обязательно ко мне переть?

– Так он со слов не уходил!

– Силой бы выперли, первый раз что ли!

– Так мы пытались, он Шварца уделал!

– Тоже мне, великая победа, Щварца-то уделать. Откуда он?

Данил с облегчением увидел мелькнувшее в калитке лицо Сашки.

–Он со мной – Сашка торопливо пролез в первый ряд – он первый раз, не знал. Он не будет больше.

–Детский сад какой-то – будет, не будет. Ты-то не в первый раз, чего ж не уследил?

– Так я на минутку отошел, а он и зашел. Из любопытства. Первый раз все-таки.

– Пить я захотел – неожиданно для себя встрял Данил.

Шериф его реплику проигнорировал.

– Это я понял. Еще раз спрашиваю – ко мне зачем приперли? Законы не хуже меня знаете. Вот он привел – Шериф показал рукой на Сашку, пусть и отвечает.

Сашка явно понурился, но промолчал.

– Так это – Клещ смутился еще больше – Скучно тут. Пивень⁷ еще в кутузке, Шухарт в Зоне. А этот палкой знатно машет.

– И что, решили, что тут вам цирк с клоунами? Он что, прибил кого?

– Да нет…

– Покалечил?

– Нет, но..

– Ну и валите отсель. Некогда мне с вами возиться. Да и неохота.

– Так правда знатно машет. Проверил бы ты его, а? А мы бы малому скидку сделали. Отвечать-то ему все одно придется, а так, глядишь, и послабление сделаем. Если, конечно, будет за что.

– Погоди-ка – Данил шагнул вперед – Слушай, кактамтебя. Я захотел пить и вошел в первый попавшийся бар. На меня попытались напасть, я защищался. Причем тут Сашка и что у вас за законы?

–Ван Дамом меня кличут – паренек, казалось, совсем не смутился – Я тут вроде местного шерифа. А законы у нас тут простые – есть места, куда можно соваться, а есть те, куда нельзя. Поскольку ты аппер, то отвечает за тебя тот, кто привел. Понятно излагаю?

– Понятно. Но неправильно.

– Ты смотри! И этот законы толкует! Ты тут сначала приживись, в Зону сходи, вернись оттуда, а уж потом толкуй.

–Нафига мне ваша зона! Я с Сашкой отдохнуть приехал, мне ваша зона до лампочки!

– А коль до лампочки, то и не лезь со своими толкованиями – Шериф повернулся к Клещу – Ну что уставился? Валите отседа, все ты сам знаешь.

Данил оглянулся на Сашку. Тот стоял с убитым видом, явно смирившись с неведомым Данилу, но явно реальным наказанием.

–Нет уж! – Данил шагнул прямо на шерифа. Я напортачил, мне и отвечать!

–Ишь ты! Правда, настырный! А ты хоть знаешь, чем отвечаешь?

– А ты не пугай, а объясни. Я тут человек новый, вот заодно все и узнаю.

–Ишь ты! – Ван Дамм, казалось, только развеселился – И откуда вы такие беретесь?

– Оттуда же, откуда и все!

– Ишь ты – снова повторил шериф. – Ладно, объясним.

Шериф повернулся к Клещу.

– Палкой, говоришь, машет? Этой?

– Этой, с метлы снял.

–Ага. Эй, ухари, найдите кто-нибудь метлу!

В задних рядах возникло замешательство, кто-то рванул к ближайшему кабаку. Воспользовавшись паузой, Данил пододвинулся к Сашке и спросил:

–Он что, правда, на шестах умеет? Хорошо дерется?

– А кто его знает! Это ж Ван Дамм, он все умеет! Конкретно палок не видел, но он тут еще ни разу никому не проигрывал. Ни на кулаках, ни на чем.

– Ладно, посмотрим, что за Ван Дамм такой… Судя по кликухе, он рукопашкой хорошо владеет, на шестах-то Ван Дамм не силен был. Киношный я имею ввиду

–Так то киношный! Наш-то только начинал с рукопашки. Он… а, потом, все потом.

Данил оглянулся. К толпе бегом приближался мальчишка, державший на весу обычную метлу, примерно такую же, как та, которой воспользовался Данил. Перевалившись через забор, он несмело подошел к шерифу и протянул тому метлу.

Шериф рывком оторвал прутья и кинул палку Данилу.

– Такая же?

– Да, пойдет.

– Ну и хорошо. Эй, там, место дайте. Будет вам цирк.

Толпа немедленно расступилась, образовав некоторое подобие круга.

– Значит так, аппер…

– Меня Данил зовут.

– А мне параллельно, как там тебя зовут. Пока ты аппер. Значит, слушай сюда. Пять минут продержишься – пойдешь на все четыре стороны без наказания. Коснешься – получишь прощение для него и пропуск в «Онли» для себя. Не сумеешь – не обессудь, все по закону и получишь. Ну и от меня в придачу. Все понял?

– Понял. А если я тебя свалю?

– Свалишь – поговорим. Ты коснись сначала. Ну что вы там, готовы?

Толпа загудела, последние люди торопливо убирались из круга.

– Ну, начали. Эй, там, время возьмите.

Данил осторожно двинулся к центру круга, где с палкой в руках стоял шериф. Причем палку держал так, как держат в обычных уличных драках. Данил подумал, что тут проблем не будет, с его-то коричневым поясом. По крайней мере не должно быть. Потом поменял решение. Как-то это все не вязалось – спокойствие шерифа, условия боя, любопытство толпы…. Что-то за этим стояло. На всякий случай Данил решил держаться настороже.

Дуэлянты сделали несколько кругов по краю расчищенного круга – Данил настороженно, приглядываясь к противнику, шериф совершенно расслабленно, как на прогулке. Никто не торопился начать первым, однако время неумолимо тикало и Данил решился. Перехватив палку в прямой хват, он пошел в атаку. Однако прямой удар был с легкостью парирован, причем из совершенно необычного положения. Данил переменил стойку и попытался снова. И снова неудачно. Шериф даже не подумал становиться ни в одну из базовых стоек, да и палку он продолжал держать так, как держат в уличных драках. Тем не менее, все удары Данила либо проваливались в никуда, либо натыкались на плотную защиту, грозящую при малейшей оплошности обернуться разящей контратакой. Данила спасал только опыт, полученный им в результате многочисленных спаррингов. И это при том, что он только нападал. Что будет, если шериф сам перейдет в атаку, Данил старался не думать. Краем глаза Данил уловил движение на периметре круга и, аккуратно глянув в ту сторону, увидел Сашку, показывающего вытянутый вверх указательный палец. При этом Сашка демонстративно смотрел на часы.

«Минута осталась» – понял Данил и пошел ва-банк. Обрывки мыслей крутились в голове параллельно с движениями– «А если вот так – отбил, черт, а тычком с разворота – ушел, а еще – блокировал, ай, блин, пропустил, как же тебя взять… вот так щас попробую… да что за черт… а так… ага, отступает…а еще … а вот это… достал кажется….» И это была последняя мысль, после которой в сознании Данила сработал незримый выключатель.

Глава 8

Пробуждение было тяжелым. Данил выныривал на грань сознания, жмурился от света, попадающего в глаза, слышал неясный шум голосов, пытался шевельнуться – и проваливался вновь в черную волну беспамятства. Наконец у него получилось вынырнуть окончательно. В глаза ворвался неяркий свет, в уши хлынул неясный гомон. Глубоко вздохнув, Данил ощутил, как ноздри буквально залепил резкий противный запах и сделал судорожное движение рукой. Рука сразу наткнулась на другую руку и инстинктивно отвела ее в сторону. Запах отдалился и Данил смог нормально вздохнуть. После нескольких вдохов в голове наступила некоторая ясность и Данил смог открыть глаза и осмотреться. Он сидел на крыльце какого-то дома, опершись спиной на перила. Рядом с ним стоял Сашка и какая-то женщина с ваткой в руке. Именно она источала тот неприятный запах. «Нашатырь, это же просто нашатырь» – всплыло в голове Данила. Он попытался подняться, но голова тут же предательски закружилась, и он рухнул обратно на крыльцо. Женщина засмеялась:

– Э, нет, милок! Ты сначала в себя приди, а потом уж дергайся.

– В..вы кто? – с трудом выдавил из себя Данил.

– Марго меня кличут

– Где я?

– У меня, милок. У меня на крылечке. Оклемался?

Данил нерешительно кивнул. Голова даже после такого легкого кивка отозвалась немедленной болью, но сознание уже не мутилось.

– Встать сможешь?

– Попробую.

С этими словами Данил начал потихоньку подниматься, поддерживаемый с одной стороны Марго, а с другой – Сашкой. На проверку все оказалось не так уж и плохо – ноги практически не дрожали, голова была более-менее ясная. Хотя при резких движениях затылок нет-нет, да и отзывался резкой болью. Медленно передвигая ноги, Данил вошел в помещение и почти без остановок сумел подняться на второй этаж.

– Дальше куда? – подивившись собственному хриплому голосу, спросил Данил.

– А в пятую, милок. Пришли уже.

С этими словами Марго открыла дверь в комнату, на которой от руки была нарисована пятерка. В номере оказались две застеленный кровати, стол у окна и где-то сбоку угадывался внушительный шифоньер. Впрочем, Данила обстановка комнаты не волновала. Он предпочел сосредоточить на главном – добраться до кровати, тем более что силы предательски таяли. Но до кровати их хватило. Данил рухнул на покрывало, не имея сил не то что раздеться, а даже пошевелиться. На краю сознания он ощутил, что кто-то снимает с него кроссовки и провалился в глубины спасительного сна.

Данил проснулся внезапно, как от толчка. Недоуменно поводил головой, пытаясь понять, где он находится. Увидел небольшую опрятную комнату с двумя кроватями, свою одежду, аккуратно сложенную на стуле. В приоткрытое окно вливался солнечный свет, доносились негромкие голоса. Данил прислушался, но слов разобрать не смог. Поворочавшись еще несколько минут, Данил понял, что уснуть уже не удастся. Сев на кровати, он потянулся, поводил руками из стороны в стороны, помотал головой. Все было нормально, даже голова не болела. Покосившись в сторону подушки, он несколько минут лениво размышлял, не поспать ли еще. Но спать, в общем-то, не хотелось. Хотелось совершенно другого, и Данил, наскоро натянув штаны и майку, выскочил в коридор. В коридоре искомого не оказалось и Данилу волей-неволей пришлось спускаться вниз. Внизу, вопреки ожиданиям, никого не было, только за стойкой что-то делала хозяйка.

– А, проснулся – приветствовала она Данила – как голова?

– Нормально. А где у вас удобства?

– Туалет что ли? Вон дверь во двор, там справа домик. Обратно пойдешь – там слева умывальник. Завтракать будешь?

Но Данил, махнув рукой, уже выскакивал в указанном направлении.

Справив нужду, Данил умылся, вытер руки висевшим тут же полотенцем и вернулся в зал.

– Так ты есть-то будешь? – повторила вопрос хозяйка.

– Буду. А что на завтрак?

– Яичницу с колбасой, кофе. Если очень голодный, могу еще кашки дать. Давать?

– Давайте – махнул рукой Данил, чувствуя, что сейчас съел бы быка.

– Сейчас принесу. Садись пока.

Данил уселся на столик возле окна и в ожидании обещанного завтрака рассеянно смотрел в окно. Улица была пуста, только ветер гонял туда-сюда брошенный кем-то полиэтиленовый пакет.Впрочем, долго любоваться этими красотами Данилу не пришлось, поскольку хозяйка довольно быстро вернулась с подносом, на котором стояла сковородка с еще дымящей яичницей и тарелка с кашей. Рядом лежала внушительная краюха хлеба.

– Ешь. Сейчас кофе принесу. Тебе с молоком?

Данил кивнул, и, чувствуя бурчание голодного желудка, набросился на еду. Каша оказалась на удивление вкусной и хотя Данил каши в принципе недолюбливал, эту он смолотил в два счета. С той же скоростью в желудок отправилась и яичница с колбасой, заедаемая краюхой хлеба. К тому моменту, как хозяйка принесла большую кружку с кофе, Данил почувствовал легкую сытость.

– На, пей – сказала хозяйка, протягивая Данилу чашку, накрытую сверху ароматной булочкой.

– Спасибо – пробормотал Данил, нацеливаясь откусить кусок.

– Да на здоровье – сказала хозяйка. Уходить она явно не торопилась, напротив, уселась на стул на другом краю стола и смотрела, как Данил пьет кофе.

Теперь у Данила было время разглядеть ее как следует. На вид лет сорока, крепкая, не полная, а именно крепкая, среднего роста. Почти круглое лицо, светлые глаза, никакой косметики на лице. Волосы закручены сзади в пучок, из которого торчала деревянная спица. В принципе, ничего особенного, обычное лицо, каких тысячи. Дождавшись, пока Данил проглотит последний кусок булочки, она подалась вперед, оперлась локтями на стол и сказала:

– А теперь, милок, рассказывай.

Данил чуть не поперхнулся от неожиданности.

– Что рассказывать?

– А все рассказывай. Кто ты, что ты, откуда взялся, зачем приехал…

Данил в замешательстве посмотрел на нее, лихорадочно решая, что можно говорить, а что нельзя.

Хозяйка неожиданно рассмеялась:

– Да ты не бойся. Я тут давно, все про всех знаю. Марго меня кличут, я тут хозяйка. А тебя как зовут?

– Данил. Что хозяйка, я уже понял. Я с Сашкой приехал. Где он, кстати?

– Кромвель-то? А Бог его знает, еще с утра убег куда-то.

– Почему Кромвель? Его Сашей зовут.

– Там, у вас, может и зовут. А здесь он Кромвель. Почему так – сам у него спросишь. Ты не отвлекайся, рассказывай. Кофе еще будешь?

– Ага – неожиданно сказал Данил – с булочкой.

– Сейчас принесу.

Управившись с булочкой и практически допив вторую чашку, Данил неожиданно для себя принялся рассказывать. И рассказал практически все. И про разрыв с Верой, и про родителей, не вылезающих из зарубежных командировок, про работу, про Сашку и даже про намеки Яны. Марго слушала не перебивая, только в некоторых местах вставляя охи-ахи или «ну надо же!» Закончив, Данил покосился на пустую чашку, что было немедленно замечено.

– Еще кофейку?

– Да нет, спасибо – отказался Данил, чувствуя приятную сытость.

– Ну и ладненько. А насчет Верки твоей – наплюй. Все, что не делается – все вовремя. Другая найдется. Значит, не твоя была.

Такого варианта известной поговорки Данил еще не слышал, но его поразила точность фразы. Действительно, все получилось как-то вовремя. «Это надо будет обдумать» – Данил решительно отодвинул стул и поднялся.

– Пойду пройдусь.

– Пойди, пойди. Только больше никуда не ввязывайся понапрасну.

– Так я и не ввязывался.

– А то я не знаю! Про твои подвиги весь город гудит.

– Ну уж и город! Пять домов и три переулка!

– Не скажи! Тут человек пятьсот жителей. По старым меркам – вполне себе город. Это по вашим новым если меньше ста тысяч, то уже и не город. У нас тут, милок, свои правила и представление.

– У вас – это где? И вообще, что это за место? Это же база какая-то военная! Какой тут, к чертям город!

– Экий ты прыткий! Все узнаешь, в свое время конечно. Ты, кажется, гулять собирался?

– Ухожу, ухожу, ухожу – перефразировал Данил известный анекдот.

– До трех вернешься – пообедаешь. Часы у нас на ратуше.

– У меня свои.

– Тем более. А то к вечеру народ подтянется, не до тебя будет.

– Понятно.

– Удачи тогда.

С этими словами Марго проворно собрала на поднос всю пустую посуду и скрылась на кухне.

– Эй, а деньги-то! – крикнул ей вслед Данил. – Сколько с меня?

– Все уже уплочено, милок – донеслось с кухни– Полный пансион на три дня. Гуляй спокойно.

Выйдя на улицу, Данил оглянулся, чтобы запомнить дом, откуда он вышел. Вывеска над входом гласила – «Королева Марго». «Скромненько, но со вкусом» – усмехнулся Данил.

Пройдясь по поселку, Данил понял, что изначально ошибся с его размерами. Злую шутку с ним сыграл тот факт, что они с Сашкой выходили огородами и вышли близко от центра. На самом деле городок тянулся почти на километр, причем, чем дальше от центра, тем проще становились здания. Сходства с вестерном здесь было гораздо меньше, но общность архитектуры сохранялась. Разве что баров и магазинов здесь практически не было. Зато виднелись огороды, за которыми явно ухаживали. За огородами в нескольких местах Данил явно разглядел очередной забор из колючей проволоки, ни никаких часовых рядом с ней не увидел. Да и забор был в один ряд, проволока местами провисла и перепуталась. Заинтересовавшись, Данил решил подойти поближе. Вблизи забор действительно выглядел заброшенным, однако Данил не увидел никаких дырок и никаких тропинок, ведущих вглубь территории, у забора вообще не было видно никаких следов, как будто там вообще никто никогда не ходил. Более того, у забора не было и никакой растительности, хотя в трех метрах от него трава росла достаточно буйно. Все это было странно, учитывая отсутствие охраны и состояние забора. Чтобы у нас, да не залезли – для этого нужна была веская причина. Недоуменно пожав плечами, Данил вернулся на центральную улицу и побрел обратно, тем более что близилось время обеда.

Возвращаясь обратно, Данил недобро покосился в сторону «Онли». На крыльце сидел тот самый парень, с которым Данил давеча объяснялся. «Крест, кажется. Нет, Клещ» – вспомнил Данил. Заметив Данила, тот приветственно замахал ему рукой. Данил демонстративно отвернулся и вознамерился пройти мимо, тем более что до «Марго» оставалось всего два дома. Однако не тут-то было.

– Эй, парень!

Данил сделал вид что, это не к нему.

– Эй, тебе говорю. Зазнался что ли?

Пройти мимо стало невозможно, и Данил остановился. Повернувшись к Клещу, он оценивающе глянул на него.

– Ну чего?

– Я говорю – зазнался! Заходи, посидим, рюмочку выпьем. Я угощаю!

– Хватит уже с меня вашего гостеприимства. Спасибо, сыт по горло!

– Да ладно, не бухти. Заходи, никто тебя не тронет.

– С чего такое счастье?

– Так как бы заслужил. Поднимайся.

Данил посмотрел по сторонам. Никого вокруг не наблюдалось, Клещ сидел один и улыбался вполне дружелюбно. На ловушку это никак не походило. Подумав, Данил решил таки принять приглашение, и поднялся на веранду.

– Садись. Что пить будешь? Водку, коньяк, виски?

– Пива, пожалуй.

Клещ пощелкал пальцами и из дверей выскочила официантка.

– Одно пиво и как обычно.

Официантка ушла и вскоре вернулась с бокалом пива и рюмкой темной жидкости, похожей на коньяк.

– Будем – Клещ слегка кивнул в сторону Данила и, не заморачиваясь дальнейшими церемониями, залпом осушил рюмку, крякнул, подцепил с блюдца ломтик лимона и стал жевать. Данил тоже пригубил. Пиво оказалось на удивление неплохое, ничуть не уступающее любимому «Хольстену».

Дожевав лимон, Клещ сплюнул косточки, приподнялся в кресле и протянул Данилу руку.

– Клещ – представился он. Данил уже знал его имя (или скорее прозвище), но это было как-никак официальное знакомство.

– Данил – представился он, пожимая протянутую руку. Рука оказалась на удивление крепкой. Да и сам Клещ не производил впечатления прожигателя жизни – крепкий малый, не накачанный, а именно крепкий, жилистый, загоревший. Простецкое лицо с тонкими усиками, внимательный взгляд. Чем-то он неуловимо напоминал Кларка Гейбла⁸. Во всех его движениях наблюдалась некая несуетливость, даже скорее основательность. Данилу это, в общем, импонировало, несмотря на вчерашний инцидент.

– Кромвеля ищешь?

Данил уже стал привыкать к Сашкиному прозвищу, хотя и не вполне понимал его истоки.

– Да. То есть, нет. Просто гуляю. Природой любуюсь.

– Да, природа здесь знатная. Не везде и увидишь. А Кромвель тут, с Моряком в кабинете что-то перетирает. Скоро должен быть.

– Тогда я тут подожду.

– Жди, кто ж тебя гонит. Лучше расскажи, где ты так палкой махать научился. Я такое раньше только в кино видал. Это ж надо – против Ваньки выстоять.

– Так я и не выстоял.

– Пять минут-то продержался, Ваньке врезал. Я его с утра с перевязанной рукой видел.

– Всего пять минут…

– ЦЕЛЫХ пять минут. Иные и одной минуты не могли простоять. Да еще и по нему попал. Это, брат, тут немногим удавалось. Так что гордись.

– Ладно, так и быть, погоржусь маленько.

– Зря ерничаешь. Потом поймешь, если доведется, конечно. О, вон и Кромвель идет.

Данил, обернувшись, увидел Сашку, идущего к выходу в сопровождении крепкого высокого парня в тельняшке и обрезанных джинсах. Парень что-то говорил Сашке, а тот слушал с отрешенным лицом. До Данила донесся обрывок фразы «… только три дня прошло. Никак я не могу, ты же сам законы знаешь».

Сашка с тем же отрешенным видом кивнул, вяло пожал парню руку и вышел на веранду.

– Привет,Кромвель – съехидничал Данил, вставая ему навстречу.

– А, привет – отозвался Сашка, явно не замечая подколки – Ты здесь надолго?

– Да нет, просто так зашел – ответил Данил, торопливо допивая пиво.

– Тогда пошли. Жрать охота, а у Марго как раз обед. Бывай, Клещ.

Клещ спокойно кивнул.

– Спасибо за пиво – поблагодарил Данил, не зная, что еще сказать.

– Не за что. Заходи, ежели шо – Клещ довольно удачно скопировал интонацию волка из мультика и отвернулся к столу.

Глава 9

Несмотря на то, что обед Марго подала шикарный, Сашка ел вяло, явно пребывая в мыслях где-то далеко. Зато Данил уписывал за двоих, тем более что готовила Марго великолепно. И борщ, и макароны по-флотски были выше всяких похвал. Запив все это стаканом местного пива (поскольку компот в меню не входил), Данил откинулся на спинку стула и посмотрел на Сашку. Тот с тем же безучастным видом вяло ковырялся в тарелке с макаронами. Тарелка была почти полная.

– Ты чего тормозишь? – спросил Данил, лениво ковыряя в зубах обломком спички – Сам же есть хотел?

– Как-то аппетита нет.

– Да ладно, ты же сам обедать рвался!

– Наелся уже. Ладно, ты оставайся, а я пошел– Сашка ткнул вилку в недоеденные макароны и поднялся – Дел еще по горло.

– Погоди – Данил допил оставшееся пиво и тоже поднялся – Я с тобой.

– Ты-то куда? Сиди, пей свое пиво, девочек разглядывай! Или по городу походи.

– Да какие тут девочки, нет никого!

– Так просто рано еще. Скоро подтянутся. Не хочешь тут – сходи в «Онли». Или к «Петровичу». Там какая-то музыка сегодня будет.

– Мне этого добра и в Москве хватило. А по городу я уже ходил. Тоже мне, город – две улицы, три переулка.

– Не скажи! Тут музыка настоящая, живая. Гитары, трубы, контрабас даже есть. Такое в Москве нечасто слышишь. А насчет города – какой есть. Невелик, это правда. Зато люди душевные.

– Ага, душевные. То-то они меня так душевно встретили.

– Во-первых, ты сам полез. Спасибо, тебе, конечно, но ничего бы страшного не случилось. Ну, проторчал бы пару дней на воротах, делов-то. Или на водокачке. Времени, конечно, жалко было бы, но сам виноват – нечего было тебя одного оставлять.

– А во-вторых?

– Что «во-вторых»?

– Ты же сказал «во-первых». Что «во-вторых»?

– Это я так, к слову. Ладно, пошли. Вот навязался на мою голову – пробурчал он. Но сказано это было беззлобно, так что Данил и не подумал обижаться.

Выходя из бара, Данил нос к носу столкнулся с девушкой, показавшейся ему знакомой. Одетая в джинсы и короткую маечку, со светлыми волосами, забранными в короткий хвост, она кого-то неуловимо напоминали. Плечи был открыты и на левом Данил разглядел татуировку в виде летящей птицы. Больше всего эта татуировка напоминала эмблему УАЗа, только не в пример более изящную. Впрочем, девица только мазнула по Данилу взглядом и прошла мимо него, как мимо пустого места. Зато Сашку заметила.

– Привет, Кромвель! Какими судьбами?

– Привет, Чайка. По делам, увы.

– Да мы все тут по делам. А это кто? С тобой что ли?

– Со мной. Ты Шурупа не видела?

– Видела. Он у Амелии отрывается. Если он тебе по делу нужен, то придется пару дней подождать. Ты ж его знаешь, он пока свое ведро не выпьет, не успокоится.

– Досадно. А Панкер?

– У «Петровича» речи толкает. Надеюсь, ты его с собой брать не собираешься? Он же двинутый!

– Да нет, я больше от отчаяния. Везде засада.

– Что, второй нужен?

– Ну да. Может, ты сходишь?

– Не могу, я завтра сама с Бандеросом отчаливаю. Уж извини, в другой раз. Знаешь, сходи в «Розу», там вроде Леший ошивался. Может он пойдет?

– Леший? Это вряд ли, он же в одиночку ходит, не любит он в паре. Его уж Ванька учил, все без толку. А еще кто есть?

– С десяток аперов, но тебе ж они без мазы…

– Это да. Куда все подевались?

– Не сезон, видимо. Шутка. Ладно, без потерь.

– И тебе.

Сашка повернулся к девушке спиной и спустился на дороге, где маялся в ожидании Данил.

– Слушай, а кто это? Я ее где-то видел…

– Чайку-то? Это местная.

– Как ты или она живет тут?

– Как я. Вообще-то она городская, но тут крутится постоянно. Так что вполне себе местная.

И тут Данил вспомнил. Именно ее он видел в аэропорту. Именно эта девица согнала тогда его со стула. Как же ее звали? Катя?… нет, по-другому как-то… Ксюха, кажется. Да, точно Ксюха. Она, выходит, тоже отсюда.

– А ее, случайно, не Ксенией зовут?

– Чайку-то? Как-то так. Нет, не Ксенией, а по-моему, Оксаной. Да, точно Оксаной. Что, вспомнил?

– Я ее в аэропорту видел. Из-за места в кафе цапанулись.

Сашка коротко хохотнул:

– Это она умеет!

– А скажи как мне, милый ребенок, почему у вас тут сплошные клички? Имен, что ли, нет?

– Видишь ли, ТНТ, тут так принято. Как ты мог заметить, документов тут не спрашивают. Как назовешься, тем и будешь. Многие используют прозвища, чтобы потом сложностей избежать. Кому-то просто нравится. Кто-то выпендривается. Кому что. Jedem das Seine

– Чего?

– Каждому свое. Немцы так говорят.

– А ты?

– Я привык уже. Потом, какая разница, как называют. Главное, что знают.

– А почему Кромвель? Король было бы логичнее, если от фамилии плясать. Кромвеля-то у нас мало кто знает.

– Так получилось. Мы как-то надрались с пацанами, а по телеку какой-то сериал шел, что-то про Англию, про королей. А я возьми и брякни «На каждого короля найдется свой Кромвель». Чушь вроде, а запомнили. Уже никто не помнит ни сериала, ни темы разговора, а вот прозвище прилипло. Так с тех пор и осталось.

– Понятно. А мне какое прозвище дадут? Если еще не дали?

– Не дали. Какое прилипнет, такое и будет. А скорее всего, без прозвища обойдешься. Ты здесь товарисч проходящий, никто и не запомнит. Так что расслабься.

– Как скажешь. Ну что, пошли?

– Сейчас, дай покурить. А то с твоими разговорами курить бросишь.

– Курить вредно. А без кофе еще и противно.

– Иди ты в баню – беззлобно сказал Сашка и полез за сигаретами.

Глядя на то, как Сашка вытаскивает сигареты из коробочки, как прикуривает, ладонями прикрывая зажигалку от легкого ветра, Данил почему-то вспомнил, что по части сигарет Сашка всегда был пижоном. Курил он принципиально только JPS⁹ , причем старался покупать упаковку по пятьдесят штук, в черной пластиковой коробочке. Причем он старательно хранил пустые коробки и если с сигаретами были перебои, то он старательно пересыпал сигареты из пачки в черную коробку. Иногда это были совсем не JPS, Данил даже помнил там «Яву», но коробка всегда оставалась неизменной.

Докурив, Сашка кинул окурок в кусты и кивнул Данилу.

– Пошли что ли..

– К Лешему? – обнаруживая знание предмета, спросил Данил.

– К Лешему – подтвердил Сашка –  и к Панкеру тоже зайдем. Только ты не встревай, посиди где-нибудь в сторонке.

Но сегодняшний день для Сашки явно не задался. Лешего, оказавшимся осанистым, лохматым мужиком лет сорока с густой бородой, и в самом деле наводившего на мысль о лесном хозяине, они действительно нашли в «Розе мира», для краткости именуемой просто «Розой». Леший в одиночестве сидел за столиком перед кружкой пива. Выслушав Сашку, он коротко что-то ответил, для наглядности сопроводив слова жестом руки и уткнулся в свое пиво. Все было ясно и приятели пошли к «Петровичу». Панкера, молодого парня лет двадцати пяти, разбитного, с неким подобием ирокеза на давно немытой голове они действительно нашли там. Сам Панкер, уже изрядно поддатый, позаимствовал у одного из музыкантов, готовящихся в углу сцены, гитару и неумело зажимая струны, пытался на манер рэпа петь что-то из КиШа¹⁰. Получалось у него это плохо, потому что, во-первых играть на гитаре Панкер явно не умел, а во-вторых в своем поддатом состоянии он безбожно путал слова и мелодию. Тем не менее небольшая группа посетителей стояла вокруг него и одобрительно прихлопывала в такт словам. Прислушавшись, Данил даже узнал «Лесника».

С Панкером они преуспели не больше, только потеряли гораздо больше времени. Сначала им пришлось дослушать еще одну длинную балладу в его исполнении, которую Данил, при всем его увлечении русским роком опознать не смог. Потом у него долго отбирали гитару, с которой он никак не желал расставаться, порываясь спеть еще, если почтеннейшая публика попросит. Публика просить не спешила и гитару все-таки удалось без потерь отобрать и передать хозяину. Только после этого Сашка попробовал отозвать его в сторону и поговорить. Однако Панкер во всеуслышание заявил, никуда он не пойдет, что у него нет секретов от «обчества», что тет-а-тет он ходит только с бабами, в противном случае видал он всех в гробу, и никакие соверены (тут Данил насторожился) ему нафиг не нужны и вообще… Пришлось уйти несолоно хлебавши.

А вечером Сашка напился. Потребовал у Марго бутылку водки и выпил ее практически в одиночку. Данил, конечно, помогал ему по мере сил, но угнаться за Сашкой не мог. Тот пил, практически не закусывая. Данил так пил последний раз после защиты диплома, и он, откровенно говоря, уже отвык. Больше всего Данил боялся, что надравшись, Сашка полезет в какую-нибудь бучу, за ним еще с института такое водилось, но опасения оказались напрасны. Сашка ничего не замечал и только с упорством, достойным лучшего применения, наливал стакан за стаканом. Данил пытался как-то переключить его разговорами, но Сашка на все расспросы только махал рукой, мычал что-то невразумительное и снова наливал. Когда первую бутылку допили, он потребовал еще ноль-пять и опять погрузился в меланхолию. Хотя вокруг кипела жизнь – оркестр ( две гитары, скрипка и флейта) играли веселые мелодии, народ танцевал, слышался стук бильярдных шаров, смех, женский визг, звон посуды. Иногда кое-где вспыхивали мелкие потасовки. Словом, народ гулял.

Вторую бутылку Сашка не допил. В какой-то момент, повернувшись к Сашке, Данил увидел того спящим прямо за столом. В руке был зажат недопитый стакан. «Слава Богу, хоть не мордой в тарелку» – подумал Данил, вынув из пальцев стакан и с трудом выволакивая Сашку из-за стола – «Тяжелый, черт. Вроде и роста небольшого, и не толстый, а подишь ты, не поднять». Впрочем Данил скорее прибеднялся перед самим собой. Затащив Сашку на второй этаж, Данил толкнул дверь в комнату – она оказалась не заперта – и положил приятеля на кровать, предварительно стащив с него кроссовки. Сашка не только не проснулся, но даже не заметил, что его куда-то перемещали.

Уложив Сашку, Данил присел на стоящий рядом стул, подумал, и достал из Сашкиной куртки сигарету и зажигалку. Вообще-то Данил не курил, не доставляла ему удовольствия эта вредная привычка, но иногда организм требовал. Как он говорил удивленным приятелям: «Моя норма – три сигареты в год». Огляделся по сторонам, никакой таблички, запрещающей курение в номере, не увидел. Внизу дымили вовсю, но можно ли было курить в номере, Данил не знал. Подумав, он распахнул окно и задымил, справедливо решив, что не убьют, максимум поругают. Потом всегда можно было сослаться на незнание.

Спать решительно не хотелось. Докурив сигарету, Данил выбросил ее в окно, притворил створки, оставив для проветривания небольшую щель и спустился вниз. На улице уже смеркалось, и народ зажигал развешенные по стене керосиновые лампы. «Ну да, электричества же нет» – вспомнил Данил, помогая повесить зажженную лампу миленькой девушке в коротком платье и переднике – «А интересно, в номере тоже керосинка есть?»

– Конечно. У входа стоит. И спички там же.

Данил удивленно посмотрел на девушку. Потом понял, что последнюю фразу произнес вслух.

– Ты новенький? Я тебя не знаю.

– Новенький. Я здесь в гостях. С Кромвелем – Сашкино прозвище далось Данилу легко, как будто он его так называл всю жизнь.

– Которого ты в номер тащил?

– Точно. А ты откуда знаешь?

– Я тут давно, почти всех знаю.

– А ты здесь работаешь?

– Не совсем. Я Марго помогаю. Племянница ее. Приехала в гости и застряла.

– Пойдем потанцуем – неожиданно вырвалось у Данила.

– Пойдем. Только я Марго предупрежу.

– Ага. Я у бара буду.

Данил проводил ее взглядом. Небольшого роста, стройная, с короткими темными волосами, она не относилась к типу женщин, которые нравились Данилу, но и отторжения не вызывала. Приятная девушка, даже где-то красивая.

Протолкавшись сквозь толпу к стойке, Данил неожиданно почувствовал неодолимое желание выпить. Водки не хотелось, поэтому Данил попросил пива и с удовольствием стал цедить его прямо у стойки.В глубине кухни он видел, как девушка подошла к хлопочущей Марго и стала что-то говорить ей, показывая в сторону Данила.Марго оглянулась, посмотрела на Данила и утвердительно кивнула. Девушка отошла, на ходу пытаясь дотянуться до завязок передника.

Когда девушка подошла к Данилу, пиво уже практически закончилось.

– Будешь?– кивнул он на кружку.

Девушка смешно наморщила нос

– Пиво? Не, не люблю я его. Лучше вина. Я вообще-то не пью, но сегодня можно.

– Бармен! Еще пиво и бокал вина! Полусладкого! А почему сегодня можно?

– А у меня именины сегодня.

Когда бармен поставил на стойку просимое, Данил взял со стойки бокал с красным вином и протянул его девушке.

– Держи. Кстати, меня Данил зовут.

– А меня Олья.

– Как?

– Олья. Вообще-то Ольга, но Марго завет Ольей. Так даже прикольней.

– Почему?

– Так Марго придумала. Ей почему-то так нравится. Это из какой-то старой песенки. Тут же все не под своими именами. Вот и я тоже.

– Я, например, под своим.

– Это ненадолго. Скоро тоже будешь какой-нибудь Джонни Уокер.

– Это вряд ли. Я тут случайно и скоро уеду.

Ольга засмеялась, глядя прямо на Данила.

– Все вы так говорите – сквозь смех проговорила она – а потом не выгонишь.

– Я – не другие – назидательно сказал Данил – Выпьем? За знакомство!

– Выпьем!

Дальнейший вечер остался в памяти Данила урывками. Вот он с Ольей танцует в круге какой-то танец под разухабистую мелодию оркестра… вот они у стойки пьют с ней на брудершафт и губы ее оказываются неожиданно мягкими и ласковыми… вот они снова танцуют, на этот раз под завораживающую медленную мелодию, она прижимается к нему, а он шепчет ей на ушко какие-то ласковые слова… вот они играют в какую-то игру на выпивку и все вокруг хохочут и они хохочут вмести со всеми… вот они поднимаются по полутемной лестнице, спотыкаясь и держась друг за друга, сопровождая это смехом и комментариями… вот они лихорадочно срывают друг с друга одежду, разбрасывая ее во все стороны… вот проваливаются в сладкое небытие… больше Данил ничего не помнил.

Глава 10

Пробуждение было ужасным. Даже неяркий свет безбожно резал глаза, заставляя беспрестанно жмуриться. Голова при попытке поднять ее тут же наливалась свинцом и падала вниз. Все мышцы гудели и отказывались повиноваться. Примерно с третьего раза Данилу наконец удалось собрать себя в некое подобие единого целого и оторвать голову от подушки. Получилось даже сесть. Первое открытие, которое Данил сделал – комната была другая. Кровать было одна, напротив стоял шкаф с зеркалом, в котором отражалась помятая физиономия Данила с налитыми кровью глазами. Рядом стоял столик со скатертью, на окне висели занавески, на подоконнике стоял букетик ромашек. Во всем чувствовалось присутствие женской руки. «Где это я?» – подумал Данил, нашаривая взглядом свою одежду. Она оказалась рядом, брюки лежали сложенными на стуле, рубашка аккуратно висела на спинке, кроссовки с носками стояли рядом. На брюках сверху красовались Даниловы трусы. Воровато оглянувшись, Данил протянул руку за трусами, поскольку только сейчас осознал, что сидит на кровати голым. Как это всегда бывает, именно в этот момент дверь отворилась и вошла давешняя девушка, на этот раз в шортах и маечке. «Олья» – тут же вспомнил Данил. И немедленно память услужливо подсунула ему все остальное – ее мягкие руки, страстные губы и жаркие объятия, не говоря уж обо всем остальном. В голове эхом отдавались ее бессвязные стоны и горячечный шепот «Да! Милый, да!…»

– Проснулся? – голос Ольи был не в пример более бодрый, да и выглядела она совершенно свеженькой. Как будто и не было ни вчерашнего вечера, ни бурной ночи.

– Ага – хрипло выдавил из себя Данил – а сколько время?

– Не знаю, у меня нет часов. Что-то около одиннадцати.

Данил машинально посмотрел на запястье, но часов не обнаружил.

– На подоконнике твои часики – уловив его взгляд, сказала Олья. Вставай, проспишь все на свете. Кромвель уже встал, с отходняком борется – сказала Олья, проходя мимо Данила к шкафу.

Данил сделал попытку схватить ее за талию, но организм с негодованием немедленно пресек эту попытку.

– Сиди уж, герой-любовник – с усмешкой сказала Ольга– куда тебе сейчас, в таком состоянии. Потом я все равно на минутку. Внизу дел полно, я уже мокрая вся.

С этими словами она, нимало не стесняясь, повернулась спиной к Данилу, стянула с себя майку и принялась вытираться вынутым с полки полотенцем. Данил невольно засмотрелся на ее загорелую спину, перечеркнутую узкой полоской лифчика. Закончив вытираться, Олья достала другую блузку, надела ее и, не поворачиваясь к Данилу, стала застегивать пуговки.

– А ты молодец – сказала она, оглядывая себя в зеркало и устраняя невидимые Данилу недостатки – я думала, дотащу тебя до кровати и ты сразу отрубишься, а ты, оказывается, вон какой герой! Уважил девушку по полной программе.

Данил внезапно почувствовал, что краснеет. Олья с улыбкой повернулась к нему, погладила по голове и, внезапно присев, крепко поцеловала в губы. Данил снова попытался притянуть ее к себе, но Олья, еще раз чмокнув его, на этот раз в щеку, со словами «Вечером. Все вечером!» решительно вывернулась из Даниловых рук. Подойдя к двери, обернулась, послала Данилу воздушный поцелуй и скрылась.

Минут пять Данил задумчиво сидел с трусами в руках, пытаясь разобраться в своих ощущения. Но в голову, как назло, ничего не лезло, плюс вчерашнее давало о себе знать. Мысленно плюнув, Данил принялся одеваться, преодолевая сопротивление организма. Надев часы – Олья практически не ошиблась – Данил медленно выполз из комнаты и побрел по коридору, придерживаясь руками за стену. Комната Ольи оказалась в самом конце коридора, и Данил, проходя мимо их с Сашкой комнаты, на всякий случай заглянул туда. В комнате никого не было. Продолжая держаться, на этот раз за перила, Данил спустился в общую залу. Как Олья и говорила, Сашка обнаружился там. Перед ним стояла полупустая кружка темного пива и тарелка с каким-то варевом. Данил дотащился до стола и плюхнулся перед Сашкой. Почти тут же появилась Марго (хотя Данил втайне надеялся увидеть как раз Олью) и, не говоря ни слова, поставила перед Данило полную кружку такого же темного пива и полную тарелку супа. Данил опасливо глянул на ее, но, вопреки ожиданию, в глазах Марго не было упрека. Скорее молчаливое сочувствие.

– Ешь!

– Много я вам должен… за вчерашнее?

– Много. Все деньги с кошельком.

Данил лихорадочно стал прикидывать, сколько у него денег и хватит ли расплатиться.

Марго улыбнусь.

– Ты похмелись сначала, а потом уж будем разбираться. Не бойся, без штанов не уйдешь.

Дальнейшая трапеза проходила в полной тишине. Съев несколько ложек наваристого супа, в котором плавали куски мяса, Данил решительно взялся за пиво. Вообще-то темно пиво он недолюбливал за его более резкий вкус и крепость, но в этот раз выбирать было не из чего. Впрочем, результат превзошел все ожидания. Живительная жидкость потекла по жилам, снимая усталость в мышцах и делая ясной голову. Данил хорошо понимал по предыдущему опыту, что мера эта временная, что до вечера все равно придется помучиться, но тем не менее этот мгновенный эффект был сейчас как нельзя кстати.

Следующий час Данил наравне с Сашкой посвятил процедуре восстановления. Марго, после того, как Данил расправился с супом, принесла нечто, напоминающее овощное рагу, только сдобренное кусками мяса. Перед Сашкой тоже стояло нечто подобное, только там преобладала картошка. Пиво тоже повторили, но Данил уже пил его без удовольствия, как горькое, но необходимое лекарство. Эффект, впрочем, оно давало. Разговор не клеился, каждый был занят собственным организмом. Нет, они не сидели, молча уткнувшись в свои тарелки, но реплики, которыми они перебрасывались, носили дежурный характер.

Наконец трапеза закончилась и Данил, ощутив просветление в мозгах и прилив сил, решил взять быка за рога.

– Слушай, у тебя что, тут тоже проблемы? – спросил он, делая акцент на слове «тоже».

– Почему проблемы? Все нормально – вяло ответил Сашка.

– Ты мне-то лапшу не вешай. Что я не вижу, что ли? Тебе долги отдавать, а ты третий день сидишь на месте и ничего не делаешь. А время идет. Я прав?

– Ну прав.

– И чего ты тогда сидишь?

– Нельзя туда в одиночку. Никак. Не, если честно, то конечно, можно, но это такой риск, что ничем не оправдывается. Можно назад не вернуться. И как назло, нет никого, одни апперы.

– Слушай, что это за словечко – аппер? Не первый раз уже его слышу. И Клещ меня так называл, и шериф.

– Аппер? Новичок, неумеха. Производное от английского.

– От английского? – удивился Данил, неплохо знавший язык – но по-английски новичок – бегинер. Или как в играх – аматер¹¹. Тут уместнее было бы Лондоновское «чечако». Учитывая антураж.

– Не знаю, я в английском не силен. Был тут у нас один знаток, так он все говорил, что аппер – тот, кто ходит по верхам, без глубоких познаний, с кондачка¹². Вот и прижилось словечко. Ты же сам видишь, тут все выпендриваются.

– Странный перевод. Ну да хрен с ним. И что делать будешь? Долго нам тут сидеть? И, кстати, чем с Марго расплачиваться? У меня денег с собой немного. Вчера-то на славу погуляли.

– За это не волнуйся, вернусь – расплатимся. А насчет что делать? Ждать будем. Что еще остается? Может, кто и появится.

– И сколько здесь сидеть? До морковкина заговенья?

– Да что ты пристал! Не знаю я! Сам видишь – полный облом.

– А этот, Леший?

– Ну, Леший… Леший никогда ни с кем не ходит. Ни первым, ни вторым. Везде в одиночку.

– Ты же говорил, что в одиночку нельзя?

– Я не говорил, что нельзя, я говорил, что опасно очень.

– Так он же ходит!

– Так он на то и Леший. Он тут все как свои пять пальцев знает. С закрытыми глазами пройти может. Да и делиться ни с кем не надо. Короче, ждем до завтра.

– А завтра что?

– Что, что… чевочка с хвостиком, вот что! Ладно, я пойду прилягу, голова трещит. А ты пройдись, что ли…

– Я пока тут посижу.

– Дело твое. Ночевать-то придешь?

– А что, есть варианты?

– Не знаю, но этой ночью тебя не было. Вот и спрашиваю. Из чистого, заметь, любопытства, я ж тебе не нянька. Да и тебе не пятнадцать.

– Как получится.

– Смотри сам. Бывай, я пошел.

Данил посидел еще немного, периодически косясь в сторону кухни в надежде высмотреть Олью. Пару раз он видел ее мелькающий силуэт, но в зале она не появлялась. Видимо, действительно было много работы. Зато несколько раз выходила Марго, которую Данил в конце концов попросил принести чашку кофе. Кофе Марго принесла, но попытка завязать разговор не удалась. На какой-то невинный Данилов вопрос она махнула рукой и со словами «Потом, потом, счас некогда» убежала. Правда через пару минут вернулась.

– Если делать нечего, сходи на задний двор. Там Петька подъехал, поможешь разгрузиться. Если, конечно, в состоянии.

– Вполне. Сейчас кофе допью.

– Я тебе потом свежий принесу. Иди, а то девчонкам тяжело, а мужиков, как назло, никого нет.

– Иду.

Данил поднялся и, преодолевая легкое головокружение, знакомой дорогой вышел на задний двор. Там, действительно, стояла лошадь с телегой, и мужичок в грубых штанах и рубахе навыпуск стаскивал на землю тяжелый бидон. Данил подошел и молча взялся за другую ручку. Спустив на землю три бидона, мужичок сплюнул и вытащил из кармана сигареты.

– Будешь? – предложил он Данилу.

Данил отрицательно покачал головой.

– Хозяин-барин – мужичок неторопливо прикурил, спрятал пачку в кармани протянул Данилу руку.

– Петр. Иногда Патриком кличут.

– Данил. Свихнулись они тут на этих прозвищах.

– Есть немного. Я привык уже. Надолго к нам?

– Как выйдет.

– Понятно.

Пока Петр курил, Данил, вспомнив что с утра не умывался, и отошел к рукомойнику. Умывшись, он вытерся висевшей рядом тряпкой, рваной, но чистой и вернулся к телеге. Петр как раз докурил и старательно затаптывал окурок в землю. Увидев подходящего Данила, он смутился и чуть ли не виновато сказал:

– Привычка, понимаешь. Однажды у нас в деревне пожар случился, так с тех пор и затаптываю. Ну что, взяли?

Они не торопясь перетащили на кухню бидоны, потом еще таскали какие-то ящики, тоже с продуктами. Потом Петр долго о чем-то разговаривал с Марго, перечисляя список привезенного, потом выслушивал какие-то ценные указания. Все это время Данил топтался радом в надежде увидеть Олью (он как-то сразу решил называть ее именно так.Он понимал Марго, что-то было в этом произношении) и перемолвиться парой слов.Увы, его надежды сбылись ровно наполовину: Олью он увидел, но перемолвиться не получилось. Она скорчила грустное лицо и чуть развела руками – мол, понимаю, но никак. Данил мысленно плюнул и пошел в зал к своему столику, где сиротливо стояла его чашка с кофе… Прихлебывая остывший кофе, он услышал торопливые шаги и голос Марго:

– Подожди, я горячего принесу.

– Нет, спасибо, мне этого хватит.

В три глотка осушил чашку и собрался уходить.

– Ты, милок, на Олью не обижайся, не может она. Девочка одна, вторая заболела, а дел по горло. Вечером заходи.

– Да я и не обижаюсь – ответил Данил, и в самом деле не питавший никаких черных мыслей. – Пойду пройдусь.

Выйдя от Марго, Данил медленно побрел вдоль дороги. Голова была совершенно чумная, хотелось где-нибудь сесть (а лучше лечь) и не вставать. Однако от идеи вернуться в номер Данил решительно отказался. «Уж лучше по свежему воздуху пройтись, может и разойдусь. Тем более, что не очень жарко» – лениво думал Данил, медленно бредя вдоль поселка. Дойдя почти до окраины, он неожиданно обнаружил нечто, крайне напоминающее классическую детскую площадку. Наличествовали грибок и несколько скамеек с высокой спинкой. Для полной картины не хватало только песочницы. Данил с облегчением уселся на одну из скамеек и с облегчением вытянул ноги. Глаза закрывались сами, и Данил не заметил, как задремал.

Пробуждение получилось совершенно неожиданным. Данилу снилась какая-то чушь, что он бежит вдогонку за кем-то, кого он видит только со спины, о почему-то его очень нужно догнать. И при этом ноги у Данила как будто налиты свинцом и еле-еле передвигаются, преодолевая громадное усилие. Вот уже финишная черта и звук колокола.

Данил недоуменно открыл глаза и тут звук колокола повторился. Повернув глаза в сторону звука, Данил разглядел невдалеке небольшую будочку, примерно такую, какую ставят при охране ворот. Рядом с ней возле угадывающегося силуэта колокола стоял человек. Вот он сделал резкое движение и звук колокола раздался вновь.

Окончательно стряхнув с себя остатки сна, Данил поднялся и с любопытством направился в сторону колокола. К будке шла тропинка от основной дороги, прямо к той самой «колючке», что, как Данил уже видел, незримо тянулась вдоль всей дороги. Солнце уже потихоньку клонилось к закату, но до темноты, на взгляд Данила было еще часа три. Будочка вблизи действительно оказалось сторожкой, дальше за ней виднелись обычные ворота из деревянных жердей, затянутых проволокой. Возле них на вкопанной рядом скамейке лениво развалился молодой парень, примерно ровесник Данила. Рядом на столбе висел самый настоящий колокол. На ободе значилась надпись – «Стерегущий». «С корабля сняли» – понял Данил, и, протянув руку, тихонько постучал по колоколу кончиками пальцев. Колокол немедленно отозвался тихим мелодичным звоном. «Забавные у них тут порядки» – подумал Данил, отходя от ворот – «Затерянный мир какой-то».

Возвращался Данил вполне себе бодро. Два часа сна сделали свое дело, слабость и боль в мышцах практически ушли и Данил внутренне был готов к новым подвигам. Проходя мимо «Онли», Данил невольно покосился в сторону бара. В «Онли» гуляли. Раздавалась музыка, громкие возбужденные голоса, женский визг. Такое было ощущение, что гуляют тут в каждом кабаке по очереди – сегодня в одном, завтра в другом. Косвенно эту мысль подтверждало и небольшое количество народа у Марго, куда Данил вернулся. Однако эту мысль, высказанную Данилом вслух, опровергла сама Марго, которая на этот раз стояла за стойкой бара.

– Нет, это просто ребята вернулись, вот и обмывают. И мой туда же отпросился – показала она на стойку бара. Вот, сама и стою.

– А где Олья?

– На кухне. У нас народа недобор, так что танцы сегодня отменяются. Кстати, тебя Кромвель спрашивал.

– А где он?

– Здесь где-то. Пиво будешь? Или что покрепче?

– Пиво, пожалуй. И что-нибудь к нему. Надо паузу сделать.

– Вот это правильно. А то будешь как Шурупчик – неделю пьет, один день гуляет. Доиграется когда-нибудь. Никогда еще пьянство ни до чего хорошего не доводило. У меня и мужик мой вот также по пьянке погиб.

– Надеюсь, до этого не дойдет.

– Все вы так, с благими намерениями. Держи свое пиво.

Глава 11

Сашку Данил нашел почти в самом углу. Выглядел он вполне прилично, учитывая то количество водки, которое он выпил вчера. Перед ним стояла такая же, как у Данила, только полупустая, кружка пива и блюдо с какими-то орешками.

– Какие новости? – спросил Данил, плюхаясь на стул напротив.

– Пока никаких.

– Я слышал, кто-то вернулся. Может кого-то из них попросить?

– Нет, это без мазы. Их бесполезно просить.

– Как это – бесполезно? Может, денег дать?

– Деньги тут точно не помогут – криво усмехнулся Сашка.

– А что тогда поможет? – спросил Данил, чувствуя, что начинает закипать —

И вообще, какого черта тут происходит? Неужели так трудно сходить в эту вашу зону, взять там товар и вернуться. Не можешь один – давай я с тобой схожу. Подумаешь, делов-то!

– Было бы так просто, я бы давно сходил.

– Да ладно! Я бы один могу сходить, скажи только что брать!

– Да ты там и ста метров не пройдешь!

– А ты карту нарисуй! А я быстренько туда и обратно, если сам боишься!

– Карту, говоришь? – свистящим шепотом сказал Сашка – сейчас я тебе покажу карту! И маршрут покажу!

С этими словами Сашка выскочил из-за стола и потащил Данила за рукав.

– Пошли, пошли!

– Далеко?

– Да рядом тут! Мы быстро! – это уже адресовалось Марго, пристально глядевших на них из-за стойки бара.

Выскочив из бара, Сашка, держа Данила за рукав, потащил его через дорогу, мимо «Розы» куда-то на задворки. Пройдя метров двести, они уперлись в ту самую колючку. Правда здесь несколько столбов оказались повалены, проволока лежала прямо на земле. Несмотря на такой счастливое стечение обстоятельств, никаких следов по обеим сторонам колючки не было.

Сашка подтащил Данила прямо к краю проволоки, развернул лицом в сторону зоны и скомандовал:

– Прыгай.

– Куда прыгать? – не понял Данил

– Вперед. Разбегайся и прыгай.

– Зачем прыгать-то?

– Ты ж хотел маршрут узнать. Вот тебе начало. Прыгаешь – и вперед.

– Разыгрываешь?

– Да делать мне больше нечего. Хочешь узнать, что это – прыгай. Или пошли отсюда.

Пожав плечами, Данил отошел на пару шагов, оттолкнулся и, сделав пару шагов для разбега, прыгнул, как когда-то в школе. Прыжок получился так себе, в школе он прыгал и получше, но должно было сойти и так. В конце концов, это же не олимпиада. Он уже приготовился к приземлению, но тут заметил некоторую странность. Было такое впечатление, что время резко замедлилось. Он приближался к земле, готовился спружинить ногами, расставил руки для равновесия, но все это происходило как будто в замедленной съемке. Такое Данилу иногда снилось, особенно после тяжелых дней, но вживую он такое наблюдал впервые. Наконец утвердившись на ногах, он, не поворачиваясь, спросил:

– А дальше что?

– Просто повернись!

Данил честно попытался повернуться и обнаружил, что не может пошевельнуться. Было такое ощущение, что он попал в какую-то густую субстанцию, которая полностью обволокла его тело. Похоже было на то, как Данила в детстве закапывали в песок – для того чтобы освободиться самому, надо было приложить значительное усилие. Здесь же никакого песка не было и в помине, но ощущения были сходными. При попытке движения приходилось преодолевать громадное усилие, при том, что руку, например, удалось подвинуть не более, чем на сантиметр. Попытка шагнуть назад ни к чему не привела. Данил хотел позвать Сашку, но обнаружил, что рот отрыть также невозможно. Невероятным усилием воли он сумел его только приоткрыть, но никаких звуков извлечь не удалось. Данил почувствовал, что его накрывает волна панического страха. Спина мгновенно стала мокрой. Что делать дальше, он совершенно не представлял. Невозможно было не только сделать шаг – даже мелкие движения давались с колоссальным трудом. Внезапно он почувствовал, как вокруг пояса потихоньку обвивается рука и его потихоньку стали оттаскивать назад, медленно-медленно, как будто в фильме, пущенным на одной десятой нормальной скорости. Через какие-то полметра он понял, что руки обрели способность двигаться, еще чуть-чуть – и рот стал открываться, но сказать что-либо Данил не успел. Резким рывком его отбросило назад, и он покатился по земле, царапаясь об остатки проволоки. Что-то царапнуло по щеке и Данил зашипел от неожиданной боли. Тем не менее, руки-ноги двигались свободно, чувство страха постепенно отпускало, только спина оставалась мокрой. Поднявшись, он вопросительно глянул на Сашку. Голова уже соображала нормально, только руки предательски подрагивали.

– Что.. что это было? – Данил подивился, с каким трудом ему давались слова.

– Это называется «патока». Тут такого добра на каждом шагу. Ну что, не передумал самому идти?

Данил отрицательно покачал головой.

– Офигеть! Что это вообще за место? Ты можешь мне связно сказать?

– Могу. Черт с тобой, все равно уже знаешь слишком много.

– Только пойдем… отсюда – Данила передернуло.

– Пошли. Заодно и кровь смоешь, всю рожу испачкал.

– И руку еще поцарапал.

– Тем более. Пошли уж, герой.

Как ни странно, их пиво и Сашкины орешки остались нетронутыми. Данил сначала отправился к стойке, где Марго, сердито косясь на Сашку, промыла ему руку и лицо перекисью и нашлепала заплатки из пластыря. Получилось забавно и Данил, проходя мимо висевшего в углу стойки зеркала, невольно усмехнулся, глядя на свое отражение. Олья, которую Данил высмотрел в глубине кухни, также улыбнулась ему и одновременно развела руками – мол, сам видишь, какая ситуация. Данил в ответ понимающе пожал плечами.

Сашка уже восседал на своем месте. Кружка стояла на столе, но орешков уже не было. Данил устроился напротив, сделал глоток уже теплого пива, поморщился и выжидательно уставился на Сашку.

Сашка поерзал, усаживаясь поудобнее, отпил глоток из кружки, помолчал. Пауза затягивалась, и Данил не выдержал:

– Ну, рассказывай!

– Все равно не поверишь – меланхолично сказал Сашка – впрочем, дело твое. Ты Стругацких читал?

– Конечно! А что именно?

– «Пикник..»

– И неоднократно.

– Так вот, там, за колючкой – такая же Зона, как у Стругацких. Точнее, не такая же, а та самая.

– Ладно гнать-то! Откуда она здесь?

– Я не гоню. Там действительно Зона. Я ж говорил – ты не поверишь. Но тем не менее это так.

– Там же фантастика чистой воды, хотя и классная. Ты еще скажи что S.T.A.L.K.E.R¹³тоже такую зону описывает.

– S.T.A.L.K.E.R – это проект для зарабатывания бабла. Ничего общего со Стругацкими там нет, только общая идея взята. И вообще, как можно сравнивать книги, написанные по мотивам игрушки с реальной фантастикой. Мне казалось, ты умнее.

– А что, кое-что вполне приличное.

– Вот и читай на здоровье. А здесь не игрушка, здесь реальная Зона. Как у Стругацких.

– Подожди – до Данила начало доходить, что Сашка не шутит и не разыгрывает – ты хочешь сказать, что там, за колючкой, стоит только пройти каких-то пятьдесят метров, находится реальная, настоящая Зона из «Пикника…»? Что там есть шар, исполняющий желания и что до него можно дойти и твое желание исполнится?

– Насчет шара точно не знаю, скорее всего, это Стругацкие придумали для сюжета. А все остальное в той или иной мере присутствует.

– То есть, Стругацкие придумали эту Зону, а потом оказалось, что все это существует в реальности, причем похожее на их фантазии?

– Ничего они не придумывали. То есть, сюжет и герои, безусловно, выдуманы, но Зона списана с натуры.

– Как с натуры? Они что, здесь были???

– Кто-то из них точно был. У Борова даже фотка на стене висит с дарственной надписью, старая уже, но разобрать можно.

– Офигеть просто! – Данил залпом допил остатки пива, внутренне пожалев, что его хватило на какой-то глоток. То, что сказал Сашка, никак не укладывалось в голове. Что бы тут, в какой-то глухомани, оказалась настоящая Зона, как в романе. Причем вполне возможно, что и герои там были списаны с натуры и возможно, где-то тут живет легендарный Редрик Шухарт. Этого просто не могло быть, однако Сашка явно не шутил. По крайней мере, вид у него был совершенно серьезный, Данил помнил такое выражение еще по институту. С таким лицом Сашка не шутил никогда. «Это надо срочно запить» – подумал Данил, встал и повернулся к стойке.

– Тебе что-нибудь взять? – полуобернувшись, спросил он Сашку.

– Пивка возьми еще кружечку. И рыбки какой-нибудь на закусь.

– О’кей, возьму.

Данил протолкался к стойке сквозь уже набравшуюся толпу народа. Веселье только набирало обороты и Данилу удалось быстро получить у Марго две кружки с пивом и тарелку вяленой рыбы. Балансируя двумя кружками и тарелкой, Данил вернулся к столику и обнаружил, что Сашка был не один. Напротив него стоял крепко сбитый коротко стриженый парень в простецких шортах, сандалиях на босу ногу и клетчатой рубахе. Наклонившись к Сашке, он что-то ему говорил. Приблизившись, Данил расслышал обрывок фразы «… помни, Кромвель, счет идет уже не на дни, а на часы. Бурый шутить не любит, сам знаешь.» Уловив движение за спиной, он обернулся, смерил взглядом Данила и, поворачиваясь к выходу, бросил в сторону Сашки: «Цигель, цигель, ай лю-лю». Постучал пальцем по воображаемому циферблату часов и пошел к выходу, ловко уворачиваясь от веселящихся посетителей.

– Держи – Данил поставил кружки и тарелку на стол – вот, рыбки взял, как просил. А кто это?

– Привет от Бурого. Напоминает про время. Срок-то уже завтра.

– И что делать будем?

– Пока не знаю. Сам видишь, нет никого.

– А сам не можешь? Погоди, ты что, тоже сталкер?

– Дошло наконец? Да, тоже.

– Так в книге они поодиночке в основном ходили. И Шухарт, и Стервятник. Погоди – Данила вдруг пронзила мысль – или тебе второй на мясорубку нужен?

– Какую мясорубку?

– У Стругацких, помнишь? Мальчишка в ней погиб, когда Шухарт к шару шел. Здесь что, тоже..? – голос у Данила внезапно сел до шепота – тоже так надо?

– А-а, понял. Здесь это называется «чертова мельница». Во-первых, она здесь одна. Во-вторых, она известна и провешена. А в-третьих, так ее не пройдешь. Хоть взвод туда загони, хоть роту. Не останавливается она. И не сдыхает.

– Так в книге же…

– Запомни – голос Сашки стал жестким – Зона – первична, а книга – вторична. Не все то, что есть в книге – правда. Поэтому слушай меня и запоминай, если тебе интересно.

– Все-все, не буду больше! А что правда, а что – вымысел?

– Я книгу уже точно не помню… хабар есть, почти такой же – батарейки, пустышки и банки, браслеты, медузы, пирамидки… Студень есть, правда он только в одном доме. Из опасностей – жаровня, давилка, мельница та же…

– А еще?

– Из опасностей?

– Да.

– Много чего. Патоку ты уже прочувствовал. «Резинка» есть, «белый смерч», «фонтан», «кубик рубика» … Мало не покажется.

– Офигеть – снова повторил Данил – Я и подумать не мог…

– И дальше не моги. Поскольку все это секретно и тебе только кажется. Или ты Стругацких на ночь начитался.

– И что, подписку возьмут?

– Подписку-то у тебя уже взяли. Только ты и сам трепаться не будешь. Кто ж тебе поверит? Скажут, накурился. Или в дурку сдадут. Оно тебе надо?

– Да я понимаю. Еще бы, такое дело. Я-то думал, это просто военная база. Или бывшая база. А оно вон как получается. И что, никто не знает?

– Знают, что тут секретная база. Или полигон. Это же старое место, до перестройки о нем вообще знали только избранные. Это уже при Горбачеве, когда всеобщий бардак начался, кое-что всплыло. Тогда сюда народ и ломанулся. Только оказалось, что в Зону просто так не попасть.

– Так я же попал?

– Тебе повезло. А везет тут немногим. Помнишь девицу на джипе, которую в скорой откачивали?

– Помню. А что с ней не так?

– С ней-то как раз все так. Тут пошла мода на посещение Зоны, особенно среди золотой молодежи. Модно стало метку иметь, это как статус.

– Какую метку?

– Вот такую – Сашка задрал доверху рукав своей короткой рубашки и Данил увидел такое же изображение, которое ему в «Онли» показывал Клещ. Или почти такое же, поскольку в памяти Данила осталось лишь общее впечатление. И снова Данилу показались, что внутри изображения мелькают какие-то блестки. Он даже протянул руку и слегка потер Сашку по плечу.

– Ты чего?

– Показалось, что там у тебя блестит что-то.

– Блестит, не показалось. Такой знак возникает у каждого, кто в Зоне пробыл не менее полудня.

– Так это же похоже на татуировку. Можно просто подделать и не корячиться. Зачем же в зону лезть, тем более что ты сам сказал, тут люди гибнут.

– В том то и весь фокус, что подделать ее нельзя. Во-первых, она в ультрафиолете светится, причем там такое свечение, что не подделать. Оно такое… многоцветное. Ты же бывал в ночных клубах? Там тебе метки ставили на руку?

– Бывал. И метки ставили, и браслеты выдавали. А что?

– А то, что они под ультрафиолетом светятся голубым. А тут прямо цветная картинка получается. Покажу как-нибудь. А во-вторых вот эти самые блестки подделать вообще не получается. Это как будто металл вживлен в кожу. Тут некоторые умники пытались подделывать поначалу, только их быстро раскусили. Так что только личное присутствие. Молодежи делать нечего, денег много, вот и гоняются. Почетно и адреналин опять же. Только подавляющее большинство пройти не может.

– Почему не может?

– Зона не пускает.

– Как не пускает? Забор ставит? Или убивает?

– Ну зачем так. Никого там не убивает. Просто тем, кто Зоне не подходит, становится плохо. Голова там болит, тошнит, руки-ноги отказывают. Причем так, что делать ничего не возможно. И таблетки никакие не помогают. Думаешь, зачем майор тебя к столику гонял?

– За анкетой, за чем же еще!

– Нафиг ему не сдалась твоя анкета. Это только предлог. Большинство до столика просто не доходят. Это как тест, понимаешь? Кто принесет анкету, тот идальше пройдет. Поэтому там такая выгородка. Ее, кстати, сами сталкеры ставили, чтобы отсеивать заранее. Поначалу народ косяком ломился, а потом, когда поняли, что не попасть, потихоньку отвалили. Сейчас только единицы появляются.

– Но ведь кто-то проходит? Если уж народ сюда ломится, значит кто-то эти знаки получает?

– Кто-то проходит. Их немного, правда, но есть.

– И что же, они сами в Зону лезут? Ты же сам сказал, что гибнут многие.

– Зачем же сами? Нет, сами они не лезут, не идиоты, соображают, что к чему. Тут целая индустрия кормится. Есть так называемые экскурсионные маршруты, «показуха» по-нашему. Их водят под руководством опытного сталкера проверенными маршрутами. Потаскают полдня, сунут куда-нибудь типа «патоки» или «занавески», они и счастливы – в Зоне были, целыми вернулись, герои прямо. Все довольны – у этих метка, сталкеры с деньгами, спецура с материалом. Чистый бизнес, как говориться, ничего личного.

– А зачем тогда колючка? Если большинство и так пройти не могут?

– Во-первых, статус. Военный объект априори отпугивает тех, кто просто из любопытства пытается сунуться. Все-таки запретная зона, часовые стреляют без предупреждения и все такое. Во-вторых, они тут не просто так сидят, а солдатиков натаскивают. Идеальный полигон для погранцов – тут тебе и КСП, и нарушители. Соответственно погони, собаки и прочее. Удобно и практически безопасно, поскольку с боем тут пока никто не прорывался. А в-третьих, охрана в основном от тех, кто из Зоны идет. Мало ли что он с собой потащит. Хотя с виду все наоборот.

– А внутри зоны, что, спецов нет?

– Очень мало. Они практически не проходят. Хотя агентуры хватает, как же без этого.

– А зачем?

– Что ты как маленький. Зачем, зачем… Кто ж такой лакомый кусочек без пригляда оставит? Тут не только агентура. Серый корпус за мотелем заметил?

– Что-то мелькало.

– Там целый институт. Изучают, сравнивают. Почти весь хабар туда идет. Да и скорые тоже оттуда. У тебя кровь брали?

– Брали. Группу крови зачем-то определяли.

– Этот анализ в первую очередь им самим нужен. Ты у них теперь тоже на учете, как прошедший барьер. Будут сравнивать, искать закономерности, законы какие-нибудь выводить. Зря, они, что ли свой хлеб едят! А там и диссертации, степени, премии, почет и уважение. Вот так и живем – мы им знание, они нам разрешают тут копаться. Вот такие дела.

– А все-таки, зачем тебе второй? Если мясо… мельницу все равно не пройти?

– Второй обязательно нужен. В Зоне есть места, которые в одиночку пройти практически невозможно. «Патоку» ту же вспомни. Смог бы ты в одиночку выбраться?

Данила передернуло.

– Вряд ли. Может если потихонечку, по сантиметрику…

– Нифига бы ты не смог. Силы бы быстро кончились, стек бы вниз потихоньку под воздействием силы тяжести и все. Если только упадешь ближе к краю, руки будут двигаться, да будет за что уцепиться. Хотя шансы все равно невелики. А второй может вытащить, если умеет. Так что без второго никак.

– Подожди, я слышал, что Леший в одиночку ходит. Как же он?

– Он потому и Леший. Чутье у него какое-то на ловушки. Такое впечатление, что он их просто видит. Он-то поначалу, как и все, брал напарников, Клещ рассказывал, но с ними постоянно что-то случалось. На него уж и народ коситься начал, претензии предъявлять.

– А он?

– А что он? Плюнул в ответ и стал один ходить.

– Слушай, я вот что никак понять не могу. Тут народу много, они что, все сталкеры? Марго та же, Ольга?

– Да нет, какие они сталкеры – Сашка рассмеялся – далеко не все, кто в Предзонник проходят, идут в Зону. Кто-то тут просто отдыхает, кто-то скрывается от сложностей жизни, кто-то деньги зарабатывает. Сталкеров тут сейчас человек тридцать, ну еще апперов столько же примерно. Остальные – обслуга, просто жители. Пить-есть всем надо, погулять, отдохнуть. Сам же видел – тут тихо, спокойно, бизнес идет, спрос гарантированный. Поди плохо.

– А деньги откуда? Я, например, не видел как ты с Марго расплачивался?

– Поменьше в драки надо лезть, тогда бы увидел – отпарировал Сашка – а вообще хороший вопрос. Грамотный. Сталкеры из Зоны таскают всякую всячину, а тут ее сдают. Оценщику, например, или владельцам баров. Они тут хабар почти все принимают. Или если хочешь, тащи к проходной, вызовут тебе спецов из института и примут. И цену приличную дадут. Хочешь – «зайчиками», хочешь – рублями, хочешь – валютой. Только понимающий народ с ними старается не связываться.

– Почему? Сам же сказал, деньги хорошие дадут.

– Примета плохая. С теми, кто хабар из Зоны выносит, потом разные коллизии приключаются. Правда, только в Зоне, кто ж их в обычной жизни видит. Поэтому те, кто хабар добывает, его из Зоны старается не выносить, а те, кто выносит, соответственно в Зону ни ногой.

– А вне Зоны пользоваться можно?

– Вне Зоны можно. Главное – самому не выносить. У нас некоторые, чтобы браслеты носить, просили их кого-нибудь вынести, а потом забирали. Хотя сейчас уже так просто не вынести. На проходной сдать заставят. Или просто отберут, если будешь упорствовать.

– А как же ты собрался с Бурым рассчитываться? Ему-то, как я понял, хабар нужен, а не деньги.

– Есть тут… ходы. Сам понимаешь, если есть спрос, будет и предложение. И ходы, и контрабанда, и контрабандисты. Был бы хабар и деньги.

– Понятно. А тут какая валюта в ходу?

– Тут все берут. Считают в «зайчиках», но принимают все. Деньги, как ты помнишь, не пахнут.

– Ясно. А ты меня сводишь в Зону? Потом, хотя бы на «показуху»?

– Что, зацепило? Поверил, наконец?

– Пока сам не увижу, как-то не особо верится. Но все равно, такой шанс, он не каждому выпадает. Дураком надо быть, чтобы не воспользоваться. Вдруг ты не разыгрываешь, а все правда…

– Не разыгрываю, сам потом убедишься. Но это все потом. А вот сейчас… Вот что. Я тут подумал и решил. Завтра мы отсюда сваливаем. Отвезу тебя в город, а сам буду думать, что с Бурым делать. Может договоримся как-нибудь. В любом случае тут ловить нечего.

– Как сваливаем? Я могу и тут посидеть. Деньги у меня есть, если что.

– При чем тут деньги? Сам видел, у Бурого и тут свои люди. Он шутить не любит и за свой авторитет кого угодно сломает. Был такой случай, когда он за штуку¹⁴ баксов компанию обанкротил, хозяина покалечил. Даже бизнес забирать не стал. Потратил раз в десять больше, зато все поняли, что играть с ним эти в игры себе дороже. Пару раз такое повторилось, а потом как отрезало. Если он решит ломать, то не только мне достанется, но и тебе. Он в таких случаях ни перед чем не останавливается. Тут и твое умение не поможет, у Бурого бойцы не хуже. Не хватает мне тут еще и за тобой следить. Так что не обсуждается. Завтра с утра сваливаем. Ночь, так и быть, твоя.

Глава 12

Нельзя было сказать, что Данил был в шоке от полученной информации. Нет, все это конечно было, необычно. Да что там говорить, это просто выламывалось изо всех привычных представлений. Как-то это не укладывалось – фантастическая книга и ее живое воплощение. Данил не чурался фантастики, более того, он уважал ее и ценил как жанр, но при этом четко разделял – это вымысел, а правда, она совсем другая. Здесь же все оказалось поставлено с ног на голову: вымысел – не вымысел, а самая настоящая реальность, которую можно запросто потрогать руками, походить по ней, почувствовать ее запах и просто увидеть наяву. Как-то это было… непривычно. Тем не менее, какая-то часть сознания вполне соглашалась с этим, подспудно толкая Данила к использованию такого редкого шанса. Как использовать Данил представлял себе слабо, но желание такое было.

Сашка давно уже ушел, а Данил все еще сидел в баре и, не замечая кипевшую вокруг жизнь, снова и снова вспоминал Сашкины слова, вспоминал Стругацких и невольно представлял себя легендарным сталкером типа Шухарта, легко уходящим от всех мыслимых и немыслимых опасностей, мимоходом спасающего мир и попутно зарабатывающего кучу денег. Мысль эта приятно грела и Данил замечтался. Потом вспомнил, что, собственно, никаких подвигов не будет. Завтра они отсюда уедут и когда он сюда вернется – неизвестно. Более того, неизвестно, вернется ли он сюда вообще. Так что, скорее всего, проверить Сашкины слова не доведется, так и останутся они в памяти Данила. И не узнаешь уже, правду говорил Сашка или круто его разыграл.

Данил оторвался от своих грез и огляделся. Несмотря на то, что уже почти стемнело, народу у Марго сегодня было немного. Наверное, потому, что сегодня вечер обходился без оркестра. Вместо вчерашнего квартета на сцене сидел длинноволосый парень с гитарой руках и наигрывал различные мелодии, иногда перемежая их популярными песнями. Голос у него был неплохой, играл он, на взгляд Данила, вполне прилично, так что вполне заменял собой музыкальное сопровождение. Хотя для танцев эта музыка не годилось. «Наверное, поэтому тут мало народа» – предположил Данил, направляясь к стойке – «не все такую музыку любят, не все понимают». Попросил у Марго стакан апельсинового сока – пить пиво уже не хотелось – и понимающе заметил:

– Играет неплохо, но не все ценят?

– Почему не ценят? Это Анджея-то? Да он тут нарасхват.

– А почему тогда народу мало? Если он нарасхват?

– А потому, милок, что все сегодня в «Онли». Там ребята вернулись, вот и гуляют. И оркестр там. У нас их всего два, один сегодня в «Розе», другой там. Вот и меняемся. А Анджею поиграть в охотку, вот я и позвала. Не нравится, что ли?

– Очень нравится. Просто я подумал, что раз народу мало…

– Много будешь думать – быстро состаришься. Ладно, дел полно. А ты сходи в «Онли», если скучно.

– Подумаю. А вы долго еще?

– На часок, я думаю. Народу мало, так что скоро. Олью ждешь?

– Да.

– Потерпи уж. Потом еще убраться надо будет, посуду помыть. Если совсем невтерпеж, то подходи через полчасика, поможешь.

– Ну не то чтобы невтерпеж, но приду. Все равно делать нечего.

– Приходи, приходи. Тут многие помогать приходят, правда больше днем. Развлечений тут, сам видишь, немного. Это не на большой земле, тут все по простому. Все, не мешай.

Данил не торопясь допил сок, постоял немного у стойки, дослушал знакомую мелодию и, подумав, вышел на улицу. Уже стемнело, но света от горящих окон вполне хватало, чтобы разглядеть дорогу. Впереди, над дорогой, сияла на черно-синем фоне россыпь звезд, какую Данил последний раз видел, когда был у кого-то в гостях на даче. Приглядевшись, он нашел ковши Большой и Малой Медведицы, причем в Малом ковше были видны все звезды. «Тиха украинская ночь, прозрачно небо, звезды блещут…» вспомнилось ему. Ночь, строго говоря, была не совсем украинская, но, во-первых, насколько Данил помнил, Украина тут была недалеко, а во-вторых, это было не принципиально.

В «Онли» действительно гуляли. Слышны были звуки оркестра, лихой топот каблуков, громкие голоса и женский смех, местами переходящий в восторженный визг. Данил постоял некоторое время у входа, прислушиваясь к происходящему, но внутрь войти не решился. Не тянуло его туда. Он уже собрался уходить, как двери бара открылись, и на веранду вывались небольшая изрядно подвыпившая компания. Они с гоготом расположились за столиком и задымили, продолжая начатый ранее разговор. Данил поневоле прислушался.

– Слышь, Шухарт, а до арки что, не дошел?

– Не-а – ответил тот, кого назвали Шухартом – там белый смерч поднялся, куда уж там. Еле ушли.

– А увидели хоть?

– Увидеть-то увидели, да что толку.

– Много не дошли?

– По виду рядом была, но ты же сам знаешь, в Зоне расстояние обманчиво. Можно за полчаса дойти, а можно за день не обернуться.

– Да, жалко.

– И мне тоже. Третий раз пытаюсь, да все никак. Каждый раз вроде все рядом, только руку протяни, ан нет, опять какая-нибудь засада.

– Да уж. Зона. А ты что хотел бы?

– Так я тебе и сказал. Хватит болтать, пошли, девочки уже заждались.

И действительно, из бара высунулся женский силуэт и капризным голосом спросил:

– Мальчики, вы там надолго?

– Все, идем уже – ответил тот, кого называли Шухартом, выкинул окурок, едва не попав при этом в Данила, и скрылся в дверях. За ним ушли и остальные.

«Похоже, Сашка не врал» – думал Данил, медленно бредя обратно – «про смерч он говорил. Если только это не какой-нибудь местный термин. И что за арка, интересно, в книжке такого не было. Завтра спрошу»

Марго оказалась права, народу в зале уже почти не оставалось. Заняты были всего два столика, да и то, там уже явно заканчивали. Данил прошел через стойку на кухню, чмокнул радостно вскинувшуюся ему навстречу Олью и стал перетаскивать грязную посуду к большой ванне. На плите уже закипала большая кастрюля с водой и Данил, перетаскав посуду, надел висевший рядом клеенчатый фартук. На раковине даже обнаружился флакон с вполне современным «Фейри» и Данил, смешав в большой бадье теплую воду, налил туда чистящего средства и стал мыть посуду. Никаких терзаний по поводу того, что занимается не своим делом, Данил не испытывал. Более того, это живо напомнило ему студенческие годы, когда после вечеринок мытье посуды и уборка помещения разыгрывались по жребию. Мойка посуды при этом с завидным постоянством доставалась именно ему. Так что дело было знакомое и, можно сказать, привычное. Данил мыл и ополаскивал то, что принес, потом Олья подтаскивала ему посуду из зала и вытирала уже чистую. Управились быстро, поскольку посуды, в общем-то, было немного. К тому моменту, как Марго закрыла бар и пришла на кухню, все уже было кончено. Марго беглым взглядом пробежала по горе чистой посуды, глянула на Данила с Ольей и со словами «Ладно уж, сама справлюсь» отпустила их восвояси.

Потратив некоторое время на необходимые после кухни водные процедуры, они снова оказались в Ольгиной комнате, где вопреки слабым опасениям Данила, все пошло легко и просто.

Нежные поглаживания сменялись жаркими, легкие касания губ переходили в жаркие поцелуи, одежда непостижимым образом сама исчезала с их тел, кровать гостеприимно приняла их в свое мягкое ложе. Ольга то покорно принимала в себя Данила, подчиняясь малейшим намекам на действия с его стороны, то вдруг сама начинала активные действия, решительно блокируя его попытки вести, то они сливались в едином ритме, подчиняя свои действия друг другу. Данил то проваливался в упоительное забытье, то возвращался в реальность. Горячечный шепот сменялся жаркими стонами, и они уже двигались в едином ритме, приближая себя к финалу. Финал не заставил себя ждать, Данил ощутил, как тело сводит сладкая судорога и тут же в ответ в его руках забилась Ольга, сопровождая это громкими стонами. Опустошенные, они минут десять просто лежали в объятиях друг друга, потом, чуть, передохнув и придя в себя, снова предались ласкам – сначала едва уловимыми, нежным касаниям, потом движения рук становились все смелее, губы искали друг друга и наконец, все повторилось – со стонами, объятиями, сменами позиций и окончательным провалом в блаженство.

Угомонившись, Олья уснула, доверчиво прижавшись к Данилу, а Данил, обняв ее одно рукой, долго лежал без сна, постепенно отходя и обдумывая ситуацию. Он уже жалел, что завтра придется уезжать, причем желание из любопытства посетить Зону вытеснялось сожалением расставания с Ольей. Он не успел ее полюбить, тут вообще глупо было рассуждать о чувствах, поскольку времени прошло всего ничего. Правильнее было рассуждать о мимолетной интрижке, но почему-то Данилу было неприятно думать именно так. Ему было просто очень хорошо с ней, хорошо и спокойно. С Верой так не было никогда, она все время пыталась подавить Данила своим напором, и общение с ней больше напоминало борьбу, чем слияние. Здесь же ничего подобного не было и в помине. Все получалось легко и естественно, без каких-то дополнительных усилий с его стороны. Это было непривычно, но приятно и требовало неторопливого обдумывания. В конце концов, так и не придя к каким-либо выводам, Данил уснул.

Спал он неспокойно, периодически то проваливаясь в сон, то выныривая на грань сна и реальности. Под утро он, наконец, заснул крепким сном. Ему снилось, что он в Зоне, почему-то вокруг никого, глаза режет яркий белый свет и за этим светом на него что-то надвигается, неразличимое, но очень страшное. Данил порывался бежать, но руки и ноги были как будто скованны, движения были замедленные давались с огромным трудом. «Это патока» – понял Данил – «где же Сашка?» Он попытался позвать, но вместо крика из горла вырывался только хрипящий звук, который будто тонул в окружающем воздухе. Неимоверным усилием Данилу удалось сделать шаг назад, но силы уже кончались, а неизвестное надвигалось на него все ближе и ближе, вот оно уже заслонило свет и навалилось на Данила, давя на него и сгибая.

Открыв глаза, Данил не сразу понял, где находится. Было темно, что-то продолжало давить, сердце колотилось, сам он был весь мокрый. Комната была та же, но тяжесть не исчезла. Скосив глаза, Данил увидел, что Олья во сне сползла чуть ниже и ее голова находится не на плече Данила, а на груди. Аккуратно, чтобы не разбудить девушку, Данил поменял положение тела, так чтобы голова ее легла ему обратно на плечо. Олья погладила его рукой по груди, легко чмокнула, но не проснулась. Данил, почувствовав, что тяжести больше нет, некоторое время лежал, прислушиваясь к ровному дыханию Ольи, потом незаметно заснул сам. Дальше он спал без сновидений.

Проснулся Данил рывком, сразу. Солнце уже вовсю светило в полузанавешенное окно, доносились слабые звуки. Олья, уже одетая, ходила по комнате, что-то собирая или перебирая. Увидев, что Данил проснулся, она отошла к изголовью.

– Вставай, лежебока! Проспишь все на свете!

– Встаю, встаю уже – пробормотал Данил и резким движением привлек Олью к себе. Возникла пауза, которая, впрочем, не затянулась. Олья отошла к шкафу, в котором она что-то перебирала, а Данил принялся одеваться, попутно решая, как сказать Олье об отъезде. В голову ничего путного не лезло, но оказалось, что все потуги Данила напрасны – Олья уже была в курсе.

– Ты когда уезжаешь? – спросила она, доставая из шкафа какую-то вешь – в смысле сейчас или до вечера пробудешь?

– Сашка сказал – с утра поедем. А ты откуда знаешь?

– То же мне, секрет! Мне Марго еще вчера сказала.

– Послушай, я… – договорить Данил не успел, потому что Олья быстрым движением подошла к нему и приложила палец к его губам.

– Не надо ничего объяснять. Мне было очень хорошо с тобой, это самое главное. Но все хорошее когда-нибудь кончается.

– Я вернусь, обязательно – неловко пробормотал Данил, чувствуя, как горят его щеки – правда, вернусь.

– Хорошо, что ты сам в это веришь. Только вы никогда не возвращаетесь. Вас всех Зона забирает, насовсем – в голосе Ольи Данил услышал самую настоящую тоску – Вам после нее уже ничего не надо. Это как наркотик, даже хуже. Вам ни семьи не надо, ни детей, ни уюта. Так, короткие интрижки для удовлетворения потребностей.

– Да нет, ты не поняла. Я же туда не иду, я не такой —ошарашено сказал Данил – Сейчас Сашка решит свои проблемы и я вернусь, честное слово. У меня еще отпуска две недели. Подожди чуть-чуть, ладно?

– Да ну тебя – Олья уже успокоилась, мгновенный выплеск чувств прошел и исчез, как будто его и не было – Не такой он! Все вы одинаковые.

– Да я вообще не хочу быть сталкером. Так, сходить разок для интереса и все.

– Вот-вот. Разок. А потом за уши не оттянешь, насмотрелась уже.

– Нет, ну правда же – Данил обнял девушку и прижал к себе – я вообще сюда не собирался, так случайно получилось. Меня Сашка на какой-то компьютерный проект зазвал.

– Так я тебе и поверила!

– Точно тебе говорю. Хочешь, у Саш… Кромвеля спроси.

– Вот еще! У вас тут сразу мужская солидарность сработает. Знаю я вас. Будет как в том анекдоте «Жена обзвонила 10 друзей мужа и пятеро сказали, что он только что ушел, а еще пять – что он еще спит» – Олья уже откровенно подсмеивалась. Данил был этому только рад, поскольку не очень себе представлял, как уйти от скользкой темы. – Пошли завтракать. Вперед, сталкер!

– Да не сталкер я!

– Все равно пошли, завтрак стынет. Да и Марго ругаться будет.

– За что? Из-за меня?

Олья откровенно фыркнула.

– У вас мания величия, сэр! Она меня, конечно, отпустила, да и Светка сегодня придет, но все равно, совесть надо иметь.

– Тогда конечно! А то еще скажут, что совсем бессовестный.

– А ты как думал? У нас тут строго. Все, отпускай меня и пошли.

–Идем.

Сашку Данил нашел на уже привычном месте – за столиком у окна. Тот уже заканчивал есть омлет, запивая его чашкой кофе. Данил уселся напротив, дождался своей порции и принялся есть, по примеру Сашки также запивая его кофе, только с молоком. Ели молча. Покончив с завтраком, Данил откинулся на спинку стула, нарочито погладил себя по животу и процитировал:

– Ну вот, поели, теперь можно и поспать.

– Ночью надо было спать – беззлобно парировал Сашка.

– Ночь – для другого – не остался в долгу Данил – хотя, ты прав, спать тоже надо. Хоть иногда. Когда едем?

– Сейчас. Вещи соберешь, попрощаешься и поедем.

– Да что мне собираться, веще-то кот наплакал. А вот попрощаться надо – Данил кинул взгляд в сторону кухни.

– Что, понравилась девочка?

– Хорошая. Что-то в ней есть такое, светлое…

–Хорошая. Только не везет ей здесь.

– Почему не везет?

– А, что не парень – либо сваливает быстро, либо в Зоне пропадает. Вот и ты сваливаешь.

– У меня обстоятельства…

– А что, так остался бы? Замуж взял бы, да?

– Прям сразу и замуж! Ну, ты сказал. Присмотреться надо. А вообще девочка неплохая. Только хватит с меня Верки, не отошел еще.

– Вот видишь! У каждого свои обстоятельства, а девочка мучается.

– И много у неё было мучений?

– А это ты у нее сам спрашивай – сказал Сашка и, видя, что Данил насупился, примирительно добавил – Немного, не переживай.

– Я и не переживаю.

– Ну ревнуешь. Хотя права не имеешь.

– Сдаюсь. Ты прав, конечно. Но все равно…

– Не забивай голову всякой ерундой. Завтра уже забудешь.

– А, может, я еще вернусь сюда…

– Вот когда вернешься, тогда и будешь заморачиваться.

– Ладно, закрыли тему. Слушай,я что хотел спросить… Вчера я случайно разговор услышал, так там говорили про какую-то арку. Что чуть-чуть не дошли, что, мол, она вроде рядом, а не дойдешь. Что за арка такая, что-то я в книге ничего такого не помню.

Сашка поморщился.

– Я ж тебе говорил – не отождествляй книгу и реальность. В книге много чего нет. И много чего есть.

– А все-таки, что за арка?

– Сколько времени? – неожиданно спросил Сашка

Данил машинально глянул на часы. Часы исправно ходили.

– Одиннадцать.

– Ладно, немного времени есть. Слушай. Понимаешь, хабар и все такое – это только часть Зоны. Народ туда рвется не за хабаром. Точнее, многие только за хабаром, берут-то его все, но главная цель – не эта.

– А что главное? Машина желаний?

– Опять ты про книгу! Это не более чем легенда, никто пока ничего подобного не находил. Понимающий народ идет за умениями.

– За чем?

– За умениями. Есть легенда – собственно, это даже не легенда, а сущая правда – что арка дает умение. То есть тот, кто пройдет через арку, может стать крутым профи в каком-то деле.

– А что, может и не стать? И в каком деле?

– Может и не стать. Бывали случаи, когда человек через арку проходил и ничего не получал. Тут уж как повезет. А может стать кем-то. Вон тебе свежий пример. Ван Дамма помнишь?

– Это шерифа? Трудно забыть.

– Вот он как раз один из тех, кто прошел. Он же не от рождения так драться умеет. Пришел-то сюда хиляк хиляком, да и сейчас не сильно раздался. И в первом же походе прошел через арку, вместе с Егерем.

– И что?

– А ничего. Вернулся, вечером по традиции пошел в бар отмечать. А там уже парни гуляли. Нравы тогда попроще были, в морду свободно дать могли. Это сейчас, когда его шерифом выбрали, все поуспокоились. А тогда тормозов не было. Вот к нему и прицепились, Кот кажется с Клещом.

– С каким Клещом? С этим, который из «Онли»?

– С ним, с ним. Там еще парочка была, апперы какие-то, не помню. Короче, он их и раскидал по углам – любо-дорого смотреть было. Прямо как Ван Дамм, тот как раз тогда он популярен был. Соответственно, кликуха сразу прилипла, а потом, после третьего примерно раза его шерифом народ выбрал. Он так парень тихий, но не любит, когда народ обижают. Так что сейчас у нас тут тихо.

– А Егерь?

– Что Егерь?

– Он ведь тоже прошел через арку.

– Прошел. Только фигу с маслом он получил. Долго сокрушался по этому поводу, потом решил еще раз найти и пройти. В тот-то раз он Ваньку вперед пропустил. Вот и подумал, что умение только первый получает.

– И как, получил?

– А кто его знает. Он из третьего похода не вернулся. Вроде видели его возле арки, кто-то из парней там как раз рядом был. Но из Зоны он так и не вышел. Вот и думай – то ли арку вообще один раз можно пройти, то ли просто судьба такая. Тут же все только на собственной шкуре познаешь. Да и то не всегда работает. Зона, брат. Ладно, давай собирайся и поехали.

Глав

а 13

Выход из Зоны оказался гораздо более хлопотным, чем проход. Сначала они забрали свои вещи из камеры хранения (Данил мимоходом отметил, что телефон сел окончательно, что, впрочем, было совсем неудивительно). Потом их долго мурыжили в предбаннике, заставив раздеться под бдительным присмотром сержанта. Всю одежду перетрясли, проверили каким-то прибором, чуть ли не просветили. Жетоны отобрали сразу же, тщательно сверив их номера с записанными в книге. Потом заставили подписать какие-то бумаги – как понял Данил, тут самую подписку о неразглашении – и только после этого отпустили. Сашка всю эту процедуру переносил с полнейшим равнодушием, вряд ли показным, поскольку ему это было явно не в новинку, а вот Данил понемногу заводился. Он, после того, как они вышли за пределы проходной, не преминул в полный голос, нимало не стесняясь в выражениях, высказать все, что думает об этом режиме, караульных вообще и этих в частности, об этой Зоне и вообще. Сашка выслушал эту тираду не моргнув глазом, только на лице его Данилу показалась лукавая улыбка. Ни говоря ни слова, он прошел к своей «Ауди», стоявшей на стоянке в целости и сохранности, завел ее и, закурив сигарету, стал ждать, когда машина прогреется. Слегка устыдившись своей вспышки, Данил подошел к машине, кинул барсетку на сидение и огляделся по сторонам. Было такое впечатление, что они отходили не более чем на пять минут. Все также была полупустая стоянка, те же две скорые, возле которых стояла очередная машина, на этот раз «Пассат» с местными номерами, возле которых наблюдалось некое оживление. Такой же сонный мотель, за которым Данил действительно увидел серое здание с зарешеченными окнами. Видимо, это и был тот самый институт, о котором говорил Сашка.

Впрочем, долго любоваться институтом Данилу не пришлось. Сашка докурил, отбросил окурок и решительно уселся за руль. Данил сел рядом и машина тронулась. Быстро промелькнула и осталась позади проходная, потом отошли от дороги заборы из колючей проволоки, а там кончилась и бетонка. Сашка выбрался на шоссе и наддал газу. Машина летела мимо полей и холмов, Сашка вел ее молча и Данила понемногу задремал. Напряжение потихоньку отпускало и все последние события становились какой-то историей, рассказанной им самим за дружеским столом. В памяти упорно держалась только Олья и Данил в полудреме уже прикидывал, как он вернется к ней, привезет ей какой-нибудь подарок… Впрочем, и эта мысль скоро ушла, и Данил заснул окончательно.

Проснулся он, когда они уже въезжали в город. Потянулись постройки, замелькали автобусы, машин стало значительно больше. Соответственно, ритм движения стал более рваным и заснуть снова Данилу не удалось. Он пытался следить за дорогой, но быстро запутался в поворотах и развязках, хотя и примерно уяснил, как они едут. Сказывалось еще незнание города, что Данила не очень огорчало. По предварительным прикидкам, Сашке недели должно было хватить на решение его проблем, а там можно будет и вернуться. А за неделю можно весь город обойти вдоль и поперек, благо он не очень большой.

Сашка свернул в смутно знакомый двор, но припарковать машину недалеко от подъезда не получилось – все было занято. Данил забрал барсетку и, пока Сашка парковал машину на улице, огляделся. Двор был как двор: мамаши с колясками, бабки у подъездов, галдящие дети на детской площадке и даже мужик в шортах, майке, шлепанцах и с бутылкой пива в руке, совершенно по-российски расположившийся на скамейке рядом с детьми. Данилу он показался неуловимо знакомым, но приглядевшись, Данил решил что ошибся. Знакомых, кроме Сашки, у него тут не было, так что, скорее всего, он просто среагировал на похожий типаж.

– Пошли, хватит любоваться – Сашка уже закрывал машину – У тебя мобильник с собой?

– С собой. Только он севший.

– Черт, у меня тоже. Хотел Алёнке звякнуть. Ладно, из дома наберу.

Пока Сашка искал зарядку, подключал телефон и звонил кому-то, Данил, бросив барсетку в комнату, прошел на кухню, поставил чайник и полез в холодильник. Есть уже хотелось ощутимо. Содержимое холодильника большого оптимизма не вызывало, но и поводов для уныния не давало. Нашлись и сосиски, и яйца и даже кусок сливочного масла, так что когда Сашка появился на кухне, держа в руке телефон, на плите уже шкворчала яичница с нарезанными кружочками сосисок.

– Вау, еда! Да ты прямо мысли читаешь!

– Просто есть охота.

– Я так и понял. Я Аленке позвонил, к вечеру появится. Заодно и познакомитесь.

– А ты когда обратно?

– Завтра с утра поеду. Там у ребят срок должен подойти, может, кто и подвернется.

– В смысле – срок подойдет? Туда что, по графику ходят? Как на работу?

– Нет, конечно. Просто все походы в Зону окружены массой условностей. К примеру, давно известно, что два раза подряд в туда ходить опасно. Если пойдешь, например, на следующий день, то количество ловушек вокруг тебя будет большим и есть реальный шанс не вернуться. И наоборот, чем больше перерыв между походами, тем их меньше. Оптимальный срок – неделя. Сам понимаешь, точную статистику никто не ведет, Зона вообще статистике плохо поддается, но это точно известно.

– А если первый раз, то их вообще будет минимум, так?

– В теории так. А на самом деле – кто его знает. С чем сравнивать-то? Хотя действительно, некоторые апперы первый раз легко проходят. Но это ни о чем не говорит. Может, просто везет. А может, влияет страх перед Зоной и они слушаются старшего. А потом они решают, что все уже умеют. Со всеми вытекающими последствиями. Так что тут трудно судить. В Зоне решающее значение играет опыт. Опыт и нервы. Будешь дергаться – сгоришь в три секунды. Сохранишь трезвую голову – тогда будут шансы. Ладно, хватит болтать, правда, есть охота. Рюмочку будешь?

– Не знаю… можно, в принципе.

– Раз не знаешь, тогда давай до вечера. Как раз Аленка придет, вот за знакомство и выпьем.

– Как скажешь.

Поев и свалив посуду в мойку, Сашка ушел в свою комнату и, включив, компьютер, принялся что-то делать. Данил, забрав у Сашки зарядник – у того была похожая «нокия» – подключил телефон и лениво копался в нем, проверяя входящие звонки и сообщения. Звонков было три, два с работы, один номер незнакомый. «Янка, что ли?» – подумал Данил, но проверять не полез. Вера, Яна, Москва – все это было где-то там, далеко и малозначительно. Сообщения все оказались спамом, от предложения банковских услуг до приглашения к участию в каких-то лотереях. Причем обещали чуть ли не Порше. Данил решительно стер весь этот мусор и кинул телефон на столик. Откинулся в кресле, включил телевизор и начал щелкать пультом, пытаясь найти что-нибудь интересное.

Звонок, мелодией какого-то марша ворвавшийся в квартиру, оторвал Данила от этого увлекательного занятия. Отложив пульт, он поднялся и пошел к двери, но его опередил Сашка, прямо-таки выскочивший из свой комнаты и со словами «Я сам, это Алена» кинувшийся к двери. Однако это была не Алена. Более того, этот визит явно не сулил им ничего хорошего – понял Данил, ловя Сашку, в буквальном смысле отлетевшим от раскрытой двери прямо на Данила. Поймав приятеля в охапку, Данил посадил его на кровать уставился в сторону непрошенных гостей. Лица были частично знакомые, по крайней мере мужик в шортах и майке, которого Данил давеча видел внизу с бутылкой. Это именно он был на кухне с Данилом во время прошлого визита. «Хорь, кажется» – вспомнил Данил, лихорадочно соображая, что же делать. Не было сомнений, что это посланцы Бурого и ничего хорошего их тут не ждет. Та же четверка, что и в прошлый раз. Только на этот раз кроме них, в квартире появился еще один персонаж. Высокий мужик в хорошем костюме, ростом на полголовы выше Данила, крепкий, холеный, на лице легкая скука. Его можно было принять за какого-нибудь крупного чиновника, однако это решительно не вязалось с его окружением. «Скорее всего, кто-то из ближайшего окружения Бурого» – подумал Данил, молча смотря на вошедших.

– Это кто? – хорошо поставленным голосом спросил холеный, указывая на Данила.

– Приятель. Из Москвы – тут же ответил Хорь

– Приятель – это хорошо. А из Москвы – еще лучше. Убери его… пока.

Это «пока» Данилу решительно не понравилось, но предпринять он ничего не успел – Хорь решительно шагнул вперед, схватил его за руку и потащил из комнаты. Хватка у него была железная. Краем глаза Данил успел заметить, как двое других взяли Сашку под руки и потащили к холеному. Хорь втолкнул Данила в Сашкину комнату и со словами «тут посиди» вышел и встал снаружи, так, что Данил видел часть его спины. Дверь, в отличие от прошлого раза, он не закрыл, и все происходящее в соседней комнате было отчетливо слышно. То, что оттуда доносилось, оптимизма не внушало. Сначала Данил услышал звуки нескольких ударов, потом наступила тишина, нарушаемая лишь короткими всхлипами. Потом раздался холодный голос холеного:

– Где товар? Привез?

– Нет еще. Я привезу, завтра поеду и привезу.

– Ты вчера должен был привезти.

– Так сложилось. Сам понимаешь, Зона.

– Это меня не колышет. Времени у тебя было достаточно. Неделю назад ты должен был рассчитаться – не сделал. Дали еще неделю. Опять впустую. Так что пеняй на себя.

– Бурый, я через три дня отдам. Чем хочешь клянусь.

– Поздно клясться. Да и кто тебе теперь поверит.

«Надо же – подумал Данил – сам приехал. Раз так, то дело дрянь. Надо выбираться отсюда. Может в окно? Третий этаж, шансик есть, в принципе. А Сашку что, им оставить? Да и города я не знаю. Нет, надо вдвоем». Данил, благо за ним никто не наблюдал, аккуратно стал придвигаться к двери, где он присмотрел подходящую палку, по виду – черенок от лопаты. Диалог в соседней комнате между тем катился к развязке.

– Ну обстоятельства так сложились, не успел я! Бурый, сколько раз работали, все путем было. Я все сделаю, не сомневайся. Еще три дня дай и все будет!

– Странный вы народ. Бабки брать успеваете, а вот как отрабатывать, так сразу обстоятельства. Короче так. Ты бегом за хабаром. Отдашь вдвое, списочек я тебе оставляю. Сроку тебе три дня. Приятель твой у нас останется, если что – сам понимаешь. Да и тебе не поздоровиться. Все понял?

– Все.

Тогда вперед и помни – три дня у тебя и ни минутой больше. Не сделаешь – пеняй на себя. Так, все, я уехал, а вы заканчивайте. Оставьте ему заметочку напамять.

Неясностей не осталось, времени тоже. Все надо было решать немедленно, пока не повязали. Хлопнула дверь и Данил, пользуясь тем, что Хорь отвлекся, схватил облюбованную палку. Заметив движение в дверном проеме, он нанес резкий удар в солнечное сплетение двигающемуся навстречу Хорю. Тот согнулся, тщетно пытаясь вдохнуть хоть глоток воздуха. Рванув его на себя, Данил освободил проем и ворвался в комнату. Сашка лежал на полу лицом вниз, а один из бандитов пытался связать ему руки скотчем. Третьего пока видно не было и Данил не мешкая, нанес удар, в который раз мысленно порадовавшись, что в свое время начал заниматься именно с коротким шестом. В квартирных условиях это оказалось как нельзя кстати. Бандит рухнул на пол, а Данил, уловив движение за спиной, с разворота нанес еще один удар третьему, входящему в комнату с телефоном в руке. Раздался хруст и Клин, выронив телефон, схватился за сломанную руку. Данил немедленно нанес еще один удар, чтобы надежно отключить противника. Только одна мысль билась в голове – «Только бы не убить, потом хлопот не оберешься».

К счастью, все получилось как нельзя лучше. Противник, стеная и охая, валялся по углам, пытаясь прийти в себя. Впрочем, успех был локальный и Данил это понимал. Времени не было совсем. Рывком сорвав с Сашкиных рук кусок скотча, который бандит не успел толком намотать, Данил поставил его на ноги. Лицо у Сашки было в крови, но глаза смотрели вполне осмысленно.

– Идти можешь? – лихорадочно прикидывая план действий, спросил Данил. Сашка утвердительно кивнул.

– Пусти, я сам. Все норм.. нормально. Вещи бери и сваливаем.

– А с этими что?

– Черт с ними, пусть валяются. Руки только свяжем. И так проблем выше крыши. Скотч только один рулон?

– Да, к сожалению.

– Ладно, что есть. Помогай.

Управились быстро. Повозиться пришлось лишь с Хорем, который уже продышался, но быстро двигаться пока не мог.

– Это ненадолго – сказал Данил, оглядев результаты трудов. Развяжутся. Тут острого полно.

– И Бог с ними. Нам главное – оторваться. Сумку нашел?

– Вот она. А ты?

– А у меня всегда все с собой. Валим. Позвонить только надо… Ладно, по дороге.

Закрыв дверь, приятели спустились по лестнице и аккуратно выглянули из двери подъезда. Во дворе никого не было. Знакомый «Чероки» стоял в глубине двора, сквозь тонированные стекла не было понятно, есть ли в машине кто-нибудь еще.

– Придется обходить. Хорошо хоть, машина на улице.

– Лучше уж обойти. Повезло еще, что у них стволов не было.

– Это еще не факт, мы же их не обыскивали. А вот в машине ствол запросто может оказаться. Ну что, пошли?

– Идем.

К счастью, все обошлось. К машине они добрались без проблем, никто их не потревожил, никто не бежал с пистолетом наперевес. Они спокойно погрузились в машину и отъехали. Проехав пару кварталов, Сашка неожиданно свернул в незнакомый двор и остановился.

– Чего стоим? Проблемы?

– Надо Аленке позвонить, пока не доехала. Да и подумать надо. Чтобы не сгоряча, а то запоремся. И так дел наделали.

– Может, на вокзал?

– Московский только утром. Вечерний только самолет. Часа через четыре примерно.

– Тогда давай в аэропорт.

– Сейчас поедем. Боюсь только, что не так все просто.

– Думаешь, нас там могут ждать? Нас же на квартире взяли. Что они в аэропорту делать будут?

– Ты Бурого не знаешь. Он всегда играет по полной. Все перекрывает сразу – и вокзалы, и аэропорт, и выезды. Вопрос только в том, успел он снять посты или нет. И оклемались ли наши архаровцы. В принципе, шанс есть. Ладно, давай в аэропорт.

По дороге в аэропорт Данил чуть не задремал. Сумасшедшее напряжение короткого боя уже отпустило, и наступила вполне понятная расслабленность. Он лениво смотрел на пролетающие мимо дома, перекрестки, пригородные постройки и просто растущую по обочинам дороги зелень. Сашка практически не гнал, поскольку попасться на нарушении правил совершенно не входило в их планы. Поначалу Данил периодически пытался то оглядываться, то смотреть в боковое зеркало на предмет возможной погони, но выходило это плохо. В конце концов, он мысленно плюнул и устроился в кресле поглубже, добросовестно пытаясь отключиться. Местами это даже удавалось.

– Нет там никого – неожиданно сказал Сашка, останавливаясь на очередном светофоре. – Я постоянно смотрю.

– Выскочили, как думаешь? —Данил разом стряхнул оцепенение и сел нормально.

– Трудно сказать. Пока никого и ничего. В аэропорту смотри по сторонам и держи ухо востро. Просыпайся, уже почти приехали.

– Да я уже как огурчик!

– Вот и хорошо.

И действительно, спустя пяток минут впереди показалось белое здание аэропорта. Сашка приткнул машину на краю стоянки, пусть и далековато от входа, но в случае чего будет удобно быстро уехать. Такая мысль нет-нет, да и проскакивала в голове Данила, хотя он и старался гнать ее от себя. В конце концов, тут не московские лихие девяностые, когда стреляли направо и налево, Батька тут прядок навел быстро. И тем не менее, было бы глупо сбрасывать опасность со счетов. Как говорил его учитель по дзё, «заставший врасплох почти победил». Этот тезис он неоднократно практиковал на занятиях, внезапно обрушиваясь с атакой то на одного, то на другого ученика, так что с некоторых пор у Данила вовсю работал рефлекс. Впрочем, тут было совершенно непонятно, откуда ожидать атаки, ожидать ли ее вовсе и, самое главное, какую форму она примет.

Пока все выглядело вполне буднично. Вокруг во все стороны текла толпа пассажиров, встречающих и провожающих, звучала многоголосая речь, кто-то кого-то звал, где-то выясняли отношения, нимало не смущаясь окружающих. Впереди возле входа тоже никто не торчал, по крайней мере, никого такого, которого Данил бы знал. Что вообще-то, ни о чем еще не говорило, но, тем не менее, Данил испытал облегчение. Ощущение дурного боевика, в котором он волею судеб оказался замешан, постепенно проходило. Да и не самое приятное было это ощущение. Одно дело смотреть на все перипетии с дивана, держа в руке что-нибудь бодрящее/расслабляющее, и совсем другое – быть непосредственным участником, причем со слабой стороны.

Пробираясь мимо спешащих к остановкам людей, Данил неожиданно заметил знакомый плакатик и схватил Сашку за руку. Тот недоуменно остановился.

– Сань, подожди пять сек!

Сашка недоуменно оглянулся, потом посмотрел в ту же сторону, что и Данил. Тоже заметил плакат и недовольно посмотрел на Данила.

– Тебе что, делать больше нечего, как сувениры покупать? Ты еще сходи магнитики купи!

– Да ладно тебе! Когда я еще сюда попаду! Я быстренько, я там пару интересных штук видел!

– Еще одну монету хочешь найти? – Сашка был сама язвительность.

– Хорошо бы – ответил Данил, пробираясь к прилавку – но это вряд ли. Там жетончики были необычные.

– Пес с тобой! Только давай побыстрее.

Как ни странно, но Азиз Данила узнал. То ли покупателей у него было немного, то ли память на людей у него была отменная – но факт оставался фактом.

– А-а, вернулся! Нашел, что искал?

Данил не нашелся, что ответить и наклонился над прилавком с нехитрым набором. Соверенов больше не оказалось, но неожиданно Данил наткнулся на предмет, который меньше всего ожидал здесь увидеть. Это была практически точная копия того жетона, который ему выдавали в Зоне. Точно такой же кусок пластика, с буквами и цифрами, только там он был целый, а здесь у него в двух местах как будто были выгрызены два кусочка, причем один из них был почти круглый, а второй больше напоминал треугольник. Цифр и букв Данил, естественно, не запомнил, но ощущение дежавю не проходило. Оторопело покрутив жетон в руках, он не удержался:

– А что, это тоже из Зоны?

– Из Зоны, из Зоны. Тут все оттуда. Возьми напамять.

– Сколько?

– Десять тысяч. У меня все по одной цене.

Данил полез в карман за кошельком, на ходу вспоминая, есть ли у него десять тысяч без сдачи. Он менял не так много, рассчитывая сохранить часть денег в рублях и менять их по мере необходимости. Но деньги нашлись, причем как раз десятка.

– Ты все? – Сашка возник сзади неожиданно, когда Данил уже убирал жетон в карман – Опять какую-то хрень купил? Привет, Азиз!

– У меня не хрень, у меня память. И удача – с достоинством отпарировал Азиз. – А вот вы, молодой человек, зря сюда пришли.

– Это почему же? – мгновенно подобравшись, спросил Сашка.

– Потому что вас уже спрашивали.

– Кто спрашивал?

– Люди спрашивали. И поверьте Азизу, ничего хорошего вам встреча с этими людьми не сулит.

– И где они?

– Кто же их знает… Аэропорт большой. Может быть здесь где-то, может быть нет.

– А давно спрашивали? – вмешался Данил.

– Недавно. Может двадцать минут, может полчаса, Азиз точно не знает.

– Спасибо, отец. С меня причитается – Сашка крепко взял Данила за рукав и потащил прочь от входа – Опоздали. Видимо, тех плохо связали. А, может, вернулся кто. Это уже неважно. Важно то, что тут засада. И на ж/д тоже, как пить дать.

– Что же делать?

– Пока надо отсюда убраться. Неровен час засекут, тогда вообще кранты.

Возле машины ничего подозрительно Данил не заметил, но вот на выезде их поджидал сюрприз не из приятных. Приткнувшись к обочине, там стоял приснопамятный «Чероки» или же его брат-близнец. Возле него, пристально глядя на дорогу, торчал какой-то тип, Данилу незнакомый, но явно из той же компании. Увидев джип, Сашка резким движением опустил вниз солнцезащитный козырек, пытаясь остаться неузнанным, но опоздал. Тип поднес к уху телефон, одновременно открывая дверцу машины.

– Все, запоролись – выдохнул Сашка, нажимая на газ. Насколько Данил смог разглядеть в зеркало, джип вырулил на дорогу и понесся следом.

– Что делать будем?

– Попробуем оторваться.

– В городе? А менты?

– Рискнем. Они тоже гнать не будут, глядишь, где-нибудь и оторвемся. Да и стрелять они не рискнут. А на трассе у нас шансов нет.

– Сам смотри. А мне что делать?

– Главное – не мешай. И смотри, чтобы сбоку не зашли.

– Ладно.

Дальнейшее больше напоминало не лихую погоню по улицам в стиле американских боевиков, а, скорее, шахматную партию. Сашка пытался оторваться от джипа, ныряя в переулки, резко ускоряясь и перестраиваясь, при этом следя за тем, чтобы между ними было не менее четырех, а то и пяти машин. Пару раз он срывался на красный, когда на светофоре джип оказывался слишком близко. Пока им везло, но любая попавшаяся навстречу машина милиции могла положить конец этим гонкам. Еще пару раз казалось, что они сумели оторваться, но джип непостижимым образом снова возникал сзади. Вокруг уже вовсю мелькали дачные участки, что неминуемо свидетельствовало о том, что приближаются к выезду из города. Состояние Данила уже было близко к отчаянию, поскольку вариантов оставалось все меньше. В открытом бою, учитывая, что они наверняка вооружены, шансов не было вовсе и если что-то делать, то делать надо было сейчас. Или никогда. Сашка, впрочем, тоже это понимал.

– Не ссы, сейчас оторвемся. Есть вариантик. Зеркало сложи.

– Чего? – не понял Данил.

– Зеркало сложи, говорю – зло ответил Сашка, опуская стекло со своей стороны. Данил поспешил последовать его примеру. Высунув руку, он сложил зеркало, не очень понимая, что Сашка будет делать дальше. Тот тоже сложил свое, положил обе руки на руль и пару раз вздохнул, как будто настраиваясь.

– Держись крепче – весело сказал он и резко свернул в какой-то переулок. Данил уперся ногами в пол, а рукой вцепился в ручку. Ему, конечно, случалось ездить по проселочным дорогам, но так он не ездил никогда. Несмотря на то, что дороги в городи, в общем, были на уровне, этот переулок явно знавал лучшие времена. Куски асфальта сменялись ямами, те, в свою очередь, кусками проселка, потом опять шел асфальт. Данила швыряло во все стороны, пару раз он приложился макушкой. Машине тоже досталась, несколько раз он явственно слышал стук металла. Дорога впереди вдруг стала резко сужаться, впереди появились какие-то металлические постройки, больше всего похожие на ангары. Дорога становилось все уже и у Данила возникло нехорошее ощущение, что Сашка ошибся, что они не проедут. «Хотя если бросить машину поперек, эти тоже не проедут и можно будет пешком оторваться» холодно прикидывал он шансы. Но Сашка не останавливался, хотя скорость снизил. Стены ангаров вплотную подступили к бортам машины, зеркала практически касались их, но машина ехала! Внезапно ангары кончились, и машина выехала на вполне приличную дорогу. Оглянувшись, Данил не увидел сзади джипа. Сашка, как ни в чем не бывало, погнал дальше, уже снизив скорость. Справа мелькнул пост ГАИ.

– А эти где?

– А «Чероки» там не пройдет, он шире. Пока они задом сдадут, пока поймут, куда мы делись, мы уже тю-тю.

– И куда теперь?

Сашка помрачнел.

– Из города нас выперли. Самое паршивое, что тут не объедешь. Придется возвращаться.

– Куда, в город?

– Какой, нахрен, город! В Зону придется возвращаться, в Зону! Там сейчас самое безопасное место. Благо и дорога как раз нужная. Эх, не хотел я тебя туда тащить. Ладно, как будет, так и будет.

Гла

ва 14

Обратный путь показался Данилу гораздо короче. То ли сказался тот факт, что Данил уже ездил этой дорогой, то ли то, что он от нечего делать начал следить за ориентирами, но время пролетело гораздо быстрее. Он даже предложил Сашке поменяться, предположив, что с него хватит после головокружительной гонки по городу, но Сашка отказался. Промелькнули поля с перелесками, затем памятный поворот с полустершейся вывеской и пошла бетонка, отзывающаяся ритмичным постукиванием шин. Еще немного – и показалась знакомая площадь с проходной.

На этот раз на площади никого не было, ни машин гостей, ни скорых. Скорее всего, было просто поздно, поскольку уже явственно смеркалось. Даже не верилось, что только сегодня утром они уезжали отсюда, полные планов и надежд. Сейчас они были просто беглецы, над которыми сгустились черные тучи проблем.

Впрочем, на мироощущении Данила этот ворох проблем никак не отразился. Все это уже казалось далеким и легко разрешимым. Сашка, правда, его оптимизма не разделял, о чем прямо и заявил на оптимистическую реплику Данила. Хотя и особого пессимизма в его интонациях Данил тоже не услышал. Скорее констатация факта.

Проходную они прошли без проблем. Все записи о них сохранились, поэтому никаких задержек не возникло. Майора на этот раз за столом не было, но и вышедший из дежурки капитан никаких препятствий чинить им не стал. Единственным разочарованием для Сашки оказалось то, что его любимая ячейка в камере хранения оказалась занята. На прямой вопрос Сашки капитан только развел руками, мол, сочувствую, но помочь ничем не могу. Как назло, свободной оказалась только тринадцатая, что вызвало у Сашки недовольную реакцию. На что капитан, вторично разведя руки в сторону, отметил, что, мол, чем богаты, тем и рады. Сашка недовольно что-то буркнул в ответ, но ключ взял. На взгляд Данила, никакой особой разницы в номерах не было, это не более чем цифра на дверце, но вслух высказываться не стал. В конце концов, у Сашки могли быть свои ритуалы и суеверия. Что касалось самого Данила, то в магию числа «тринадцать» он не верил совершенно. Более того, тринадцатое число у него ассоциировалось больше с удачами, чем с неудачами.

Погрузив лишние вещи в камеру и захлопнув дверцу, они вышли в предзонник. За всеми этими хлопотами Данил и не заметил, что уже стемнело, вовсю сверкали звезды и висела почти полная луна. Глянув на часы, он удивился – время уже было около двенадцати. Лампы у них с собой не было, но лунного света им вполне хватало, чтобы не споткнуться и не рухнуть в какую-нибудь канаву.

Главная улица практически вся была уже темная, только кое-где светились огоньки. К удивлению Данила, Сашка, не доходя до «Онли» свернул у неприметного здания, в одном из окон которого светился огонек.

– А почему не к Марго? – удивился Данил

– Там спят все уже.

– А здесь?

– А здесь – нет. Это типа ночного отеля. Здесь ночью не ходят, забыл что ли?

– Забыл – смущенно пробормотал Данил, хотя это и несколько грешило против истины. Он еще не стал здесь завсегдатаем, чтобы наизусть помнить здешние правила и распорядки. Хотя действительно, он припомнил, что по ночам жизнь в поселке замирала очень быстро.

Заспанная дама весьма средних лет выдала им ключ и лампу. Комната оказалась на том же этаже в самом конце коридора. Из соседних комнат местами раздавался заливистый храп, где-то стонали во сне, а из одной комнаты звуки слышались совершенно другого толка. Хорошо хоть, что эта комната оказалась через одну от выделенной им. Кое-как бросив вещи, Данил рухнул на кровать и провалился в сон.

Разбудил Данила звук, который он меньше всего ожидал здесь услышать. За окном кто-то на трубе или скорее, на саксофоне, самозабвенно выводил хрестоматийную мелодию «Дома восходящего солнца». Высокий чистый звук разносился по улице, не давая остаться равнодушным. В Москве по радио чего только не крутили по утрам, но услышать бессмертную мелодию «Animals» тут было совершенно неожиданно. Данил подскочил к окну и выглянул наружу. Напротив окна, на ступеньках дома напротив сидел лохматый парень с саксофоном в руках. Инструмент в его руках, казалось, играл сам по себе, то добавляя пронзительных нот, то возвращаясь к ровному исполнению. После «Дома..» Данил услышал не менее хрестоматийную «Отель «Калифорния», потом что-то джазовое. Парень играл замечательно и, пожалуй, на неискушенный взгляд Данила, кое в чем не уступил бы самому Бутману.

Сзади послышался скрип пружин, потом шорох надеваемой одежды и радом с Данилом в проеме окна появился Сашка.

– Классно играет – сказал Данил.

– Димка-то? Да, классно.

– А чего это он тут с утра?

– Небось, опять со своей Анжелкой поругался. Это у них периодически бывает. Услышишь на улице сакс – значит, точно, опять пацапались. Она у него баба крутая, чуть что – и в крик. А он парень мягкий, да и любит ее. Вот и тоскует с саксом наперевес. Ничего, через часок Анжелка отойдет и придет мириться. А пока наслаждайся, играет-то он и правда замечательно.

– Это ладно. Какие у нас планы?

– Ты отдыхай, набирайся сил. Сходи к Марго, Олью повидаешь. А я тут поразузнаю, что и как. Может, кто и найдется.

– Так может, к Марго переберемся?

– Можно, если места есть. Я слышал, тут очередная показуха намечается. Да и ребята должны были вернуться. Но все равно, сходи, узнай. Если есть место – перебирайся. Тут все заплачено.

– Договорились.

Завтрак в отеле, конечно, уступал тому, что им подавала Марго, но, тем не менее, был вполне сносным. Сашка после завтрака тут же исчез, а Данил вернулся в номер, собрал вещи и вышел на улицу. До Марго было совсем недалеко, они не дошли всего лишь несколько домов. Время уже было к полудню, и поселок опять выглядел сонным и пустынным. Саксофонист уже ушел, по всей видимости, договорившись со своей половиной и над поселком висела сонная тишина. У Марго тоже было тихо, только где-то в глубине звякала посуда и слышался негромкий фон разговора. Марго, впрочем, появилось почти сразу, как будто чувствовала посетителей.

– О, привет, милок. Когда вернулись?

– Вчера ночью. К вам хотели, а Кромвель – Данил с трудом перешел на Сашкино прозвище – потащил в другое место.

– К Маринке, небось? В «Приют»?

– Не знаю, он сказал – там круглосуточно.

– Ну, точно к ней. А чего вдруг вернулся?

– Так получилось, я не собирался.

– Я так и подумала. В гости зашел?

– Ага. А еще мы хотели к вам переселиться, если можно, конечно.

– Занято все у меня. Приехали вчера к вечеру какие-то. Показушники, похоже. Так что, увы.

– А Ольга здесь?

– Здесь, где ж ей быть. Позвать?

– Позовите.

– Только недолго, а то работы много. Вечерком заходи, танцы будут. Так и быть, отпущу ее потанцевать. Когда еще заглянешь.

– Спасибо.

– Не за что. И вот еще что. Парень ты вроде нормальный. Запрещать я ей ничего не запрещаю, не маленькая, чай. Но ты ей голову не морочь. Если у вас несерьезно, то не обещай ничего. Встретились-разбежались.

– Да я и не обещаю. Я еще сам в себе не разобрался.

– Вот и молодец. А то находятся тут такие… Сначала наобещают золотые горы, потом фьюить – и поминай как звали. Ищи потом ветра в поле. А девка страдает.

– Понятно. А я думал, Вы меня осуждаете.

– А за что тебя осуждать? Девочка молодая, хорошая. Мужика нормального нет. А ей хочется и семью нормальную, и детей. Там-то, за забором она уже обожглась пару раз. Тут, правда, выбор тоже невелик, но все-таки тут какой-никакой отбор есть. Да и я присматриваю. Был бы ты с гнильцой, я бы тебя на пушечный выстрел к ней не подпустила. А так может и выйдет чего. А не выйдет, хоть удовольствие получит. Не каменная ведь, организм свое требует. Ладно, заболталась я что-то, пойду, дел полно. А Олью сейчас позову. Недолго только.

– Да, я помню.

Олья выпорхнула буквально через минуту после ухода Марго и, не мудрствуя лукаво, повисла у Данила на шее. Несколько минут прошли в тишине по вполне понятной причине, потом Данил осторожно поставил девушку на пол.

– Я так рада! Я думала, ты уже не вернешься!

– Да я не собирался… – Данил почувствовал, что краснеет – То есть, нет, собирался, конечно, но не сегодня.

– Ах, ты не собирался! – как все истинные женщины, Олья такой момент не пропустила – а чего тогда приперся?!

– Блин, я сегодня не собирался, а не вообще! Я хотел вернуться!

– Врешь ты все!

– Вот бестолковая! Не вру я! У Сашки неприятности, он просил меня там посидеть, дождаться его. А потом я хотел вернуться. Спроси у него сама, если не веришь!

–Это ты только что придумал! – несмотря на метаемые Ольей грозные взгляды, тон ее был скорее довольным – врушка!

– Да ну тебя! – поскольку Данил по собственному опыту знал, что спорить с женщинами в такие моменты бесполезно, то единственное, что ему оставалось – это прижать Олью к себе и помешать ей говорить. Что он незамедлительно и проделал. Оторваться от нее заставило внезапное ощущение сильной боли.

– Черт, больно же! – проворчал он, потирая ущипленное место – зачем сразу щипаться?

– А чтобы не зазнавался! И чтобы не обманывал!

– Сколько тебе говорить – я не обманывал!

– А почему ты тогда тут? Если Кромвель просил подождать?

– Да на него там наехали, пришлось удирать – Данил совершенно не представлял, правильно ли он делает, рассказывая это Олье, но, с другой стороны, Сашка не запрещал. Да и пути назад уже не было – вот и вернулись. Я же сразу к тебе пришел!

– Ты, небось, к Марго пришел за чем-то! Если бы она не сказала, то так бы и смылся потихоньку! – Олья тихонько ударила Данила кулачком по груди, но на лице ее блуждала довольная улыбка.

– Конечно, не просто так! Я пришел узнать, можно ли у вас поселиться, чтобы рядом с тобой быть, бестолковая! А ты сразу – врушка!

– Ну так и быть, прощаю! А мест у нас и правда нет, все занято. Аншлаг прямо. Вечером приходи, тут танцы будут.

– Обязательно приду! Мне Марго даже обещала тебя отпустить на танцы!

– Опять обманываешь!

– Тьфу на тебя! Только что с ней разговаривал!

– Не злись, я просто не удержалась. Женское коварство, ты же знаешь.

– Да знаю уже. Только привыкнуть никак не могу.

– Вот и хорошо, что не можешь. А то привыкнешь – и мы сразу станем для вас неинтересными. В нашем коварстве – наша сила!

– Я бы предпочел без этого – проворчал Данил, видя что ссора уже закончена.

– Без этого никак. Иначе неинтересно. Ладно, я побежала. Сегодня народу будет полно, надо готовиться. До вечера, да?

– До вечера!

И Олья, чмокнув на прощанье Данила в щеку, убежала на кухню. Делать до вечера было нечего и Данил побрел по улице, решив дойти до другого конца поселка, где виднелось что-то, весьма похожее на водонапорную башню.Однако дойти не получилось. Пройдя буквально десяток метров, Данил нос к носу столкнулся с Сашкой, выходящего из какого-то дома. Вид у него был озабоченный.

– Как успехи?

– Пока все кисло. Народу полно, а идти не с кем. Еще к Борову надо идти.

– А кто это?

– А это местный начальник. Комендант.

– А шериф?

– Ванька больше за порядком смотрит, а этот по бумажным делам. Как-никак административная единица.

– Слушай, давно хотел спросить… А название есть у этой административной единицы?

– А как же! В/ч 15813-А05

– Круто! И что, вот прямо так и называют?

– Нет, конечно. Неофициально это «Прииск Фортуны». Или просто «Фортуна»

– Офигеть. Помешались вы тут на Западе. «Фортуна» понятно. Прииск-то почему? Тут что, золото добывают?

– Да какое тут золото… Просто песенка такая есть – «На прииске фортуны». Народу понравилась, вот название и прилипло. Неофициальный гимн, между прочим.

– Ну вы даете!

– Так уж сложилось. У этого поколения так. А до нас наверняка другое название было. Народ-то тут меняется постоянно. Это последние несколько лет коммерцию разрешили, вот народ и стал задерживаться. Марго та же. Она тут уже несколько лет живет. Да и другие. Раньше-то, говорят, стояло пару бараков – вот и все цивилизация. Не то, что сейчас – есть где попить-поесть, да и отдохнуть тоже. Времена меняются. Ага, вот и пришли.

Данил осмотрелся. Они действительно стояли перед зданием с памятной табличкой «Контора», внизу которой от руки было приписано «прииска Фортуна». Сашка толкнул дверь и вошел. Данил, секунду помедлив, шагнул следом. Комната была самой обычной – обшарпанные стены, простой конторский стол, кресло и пару стульев. За столом восседал крупный мужчина, одетый в нечто среднее между гражданским костюмом и мундиром. По крайней мере, пиджак больше смахивал на мундир. За спиной у мужчины вся стена была увешана рамками с фотографиями. Как понял Данил, это и был Боров.

– А-а, Кромвель! – недовольно пробурчал он – Явился. А это кто?

– Это со мной.

– Тогда ладно. Тебе просили передать – несмотря на все твои художества, договор остается в силе – ты приносишь оговоренное количество хабара и гуляешь на все четыре стороны. Если нет – твои проблемы. Это последняя уступка, больше разговоров не будет. И списочек тебе велели передать. Срок – три дня, начиная с сегодняшнего. Все понятно?

– Это все?

– А что, тебе мало? Тогда можешь и мне что-нибудь принести. Пирамидку там или браслетик. В те же сроки.

– Счас, разбежался!

– Мое дело предложить. И передать тебе, что велено. Остальное меня не касается.

– Понял я. Список дай.

Боров отодвинулся от стола, выдвинул верхний ящик и принялся в нем копаться. Воспользовавшись паузой, Данил подошел поближе к стене, заинтересовавшись фотографиями. В принципе, фотографии были похожими. Почти на всех люди или позировали на фоне знакомой двери с надписью «Контора», или жали руку Борову, или просто стояли рядом. На некоторых фотографиях Боров выглядел гораздо стройнее и моложе. Значительно интереснее были сами люди. На одной из них Данил с удивлением узнал российского олигарха, владельца футбольного клуба, на другой – известный на всю страну музыкант. Еще на одной, полустертой, во весь размер красовался автограф, уже рыжий от времени, но все же читаемый – А. Стругацкий.

«Вот это да!» – ошалело подумал Данил – «так это все правда! И про Зону, и про Стругацких. С ума сойти!»

Боров закончил копаться в ящике, с треском задвинул его и кинул на стол листок бумаги с несколькими строчками.

– Забирай. И шагай, у меня и без тебя дел полно.

– Ушел уже – ответил Сашка, поворачиваясь к двери и утягивая за собой Данила. Данил, все еще пребывая в некоторой оторопи, покорно последовал за ним.

– Хреново – сказал Сашка, захлопнув за собой дверь – хорошо хоть три дня дали. Могли вообще прихлопнуть, с Бурого станется. Что это с тобой?

– Слушай, там, у Борова на стене, фото Абрамовича!

– Ну и что? Там много кто есть. А Абрамович был, точно. Один раз. Аппером пошел с кем-то, и прошел через арку – так уж ему повезло. И свалил тут же. Видишь, как поднялся. Понял теперь, почему понимающий народ арку ищет?

– Теперь понял. Но все равно, как-то непривычно. Стругацкие, Абрамович, я еще, по-моему БГ узнал…

– И что?

– Да ничего, просто… Что делать-то будем?

– Не знаю пока. Надо искать кого-то. Может, правда аппера взять…

– Слушай, а возьми меня. Ну, правда. Все равно я в этой истории по уши.

– Поймешь ты когда-нибудь, что там не игрушки! Там реально пропасть можно. У тебя же опыта ноль. Тебе патоки мало было? Ты учти, патока там не самое страшное!

– Да хватит меня пугать! Понимаю, не маленький. Ну и что, что опыта нету. Зато надежно. Твои апперы ничуть не лучше, только ты для них чужой, в отличие от меня. Подумай, а?

– Подумаю. Пойдем лучше перекусим, есть уже хочется.

– Пойдем. А куда?

– Да куда угодно. Вон, в «Розу» хотя бы.

– Пошли.

«Роза мира» или в обиходе просто «Роза», напоминала «Марго» только внешне. Если по большому счету антуражи «Марго» и «Онли» были похожи и отличались только деталями, то в «Розе» было все по-иному. Больше всего общий зал напоминал какое-нибудь домашнее кафе – маленькие столики, застеленные скатертями, стулья, на столах салфетки, цветы в вазочках. Словом, мило и уютно. Да и готовили здесь вкусно. Данил съел все мгновенно и даже задумался о добавке. Сашка же, наоборот, ел медленно, явно мыслями находясь далеко отсюда. Пока Сашка лениво ковырялся в тарелках, Данил, осмотревшись по сторонам, увидел в углу пару бильярдных столов. Один из них был свободен и вокруг него уныло ходил какой-то парень, лениво пиная шары по лузам. Данил взглядом указал Сашке на столы и скорчил вопросительное выражение лица. Сашка в ответ лениво махнул рукой – «иди, мол» – и продолжил свое ковыряние. Данил подошел к мгновенно воспрявшему парню и начал собирать шары. На бильярде он играл давно, еще в студенческие годы, да и то немного, но делать все равно было нечего. Первую партию он с треском проиграл, сумев забить только один шар, во второй сопротивление длилось подольше. К третьей партии Данил собрался подойти со всей аккуратностью, но реализовать эти планы ему было не суждено. Он уже примерял рамку с шарами, когда сзади его хлопнули по плечу, и раздался голос Сашки: «Хватит ерундой заниматься. Пошли, дело есть». Данил виновато развел руками перед партнером – мол, сам видишь, какая ситуация – и вышел вслед за Сашкой.

Глава 1

5

Саша сосредоточенно шагал мимо всех баров куда-то на окраину поселка. Данил примерно понимал, в какую сторону они идут – примерно в ту, где он в первый день схватился с Ван Дамом – но вот зачем – решительно не понимал. Тем не менее, он молча следовал за ним. Пройдя памятный пятачок, Сашка неожиданно свернул в сторону Зоны. Там, метрах в двадцати от колючки обнаружилась импровизированная скамейка, получившаяся из брошенного на пару чурбаков бревна. Сашка уселся на него и полез за сигаретами.

– Садись, что стоишь? В ногах правды нету!

– А ее нигде нет – проворчал Данил, усаживаясь рядом – ну, рассказывай!

– Короче так. Я тут подумал и решил – идем вместе. По поводу апперов ты в точку попал – надежда на них минимальная. А тебе не двадцать, слава Богу, думать уже научился.

– Вот спасибо! Ты только за этим меня сюда припер? Там не мог сказать?

– Мог. Но тут спокойнее. Думается лучше, да и посторонних ушей нет.

– Да кому мы нужны! Ты же сам сказал – просто так ничего не вынесешь, все под контролем.

– Не скажи! А вдруг ты вынесешь что-то такое, что не входит в реестр известных вещей? Или нашел какую-нибудь новую тропку, в обход ловушек? Или хранилище? Тут надо ухо востро держать. Не смотри, что с виду все тихо и благостно – гадюшник тот еще. Тут тебе и бандиты, и органы, да и просто лихой люд, желающий поживиться на халяву.

– Буду знать. Это все?

– Нет, не все. Только за этим, ты прав, я бы тебя сюда не потащил. Во-первых, ты можешь отказаться. Там не шутки, там все очень серьезно.

– А во-вторых?

– А во-вторых вытекает из во-первых. Если ты идешь, то главное условие будет только одно – беспрекословное послушание. Без обсуждения. В обмен я рассказываю тебе правила поведения в Зоне со всеми секретами, которые знаю. Если нет, то на нет, как говорится, и суда нет. Так что подумай, я пока покурю. В конце концов, это не твоя война.

Сашка демонстративно отвернулся и чиркнул зажигалкой, руками прикрывая сигарету от небольшого ветерка. Данил с удивлением отметил, что руки у него дрожали. Честно говоря, Данил никак не мог сосредоточиться на серьезности вопроса. Пафосность Сашки казалась ему чрезмерной, опасности – преувеличенными. В голову упорно лезли мысли, к теме вопроса отношения не имеющие. Пауза затягивалась, пора было что-то решать.

– Я иду с тобой.

– Хорошо подумал?

– Подумал, не беспокойся. Ты-то чего мнешься? Вопросы какие-то дурацкие задаешь. Ну чем я хуже тех же апперов, которые вы с собой таскаете?

К удивлению Данила, Сашка ответил не сразу.

– Ты ничем не хуже. А кое в чем даже лучше. Просто… апперы – они чужие, понимаешь? Да, ты вроде отвечаешь за него, вытаскиваешь, если что, но он все равно тебе чужой. Наемник, который платит деньги за науку. Если что случится, то его не жалко. То есть жалко, как и любого, но это не то. Это как будто по телеку увидел, что где-то там народ погиб. Поужасаешься, посочувствуешь и забудешь. А с тобой все по-другому. Ты свой, понимаешь? Ты близкий друг, которого я не хочу потерять, и если с тобой что случится, то я всю жизнь буду виноватым. Перед тобой, перед собой, перед твоими предками. За то, что потащил в такую передрягу, пусть ты и сам согласился. Теперь понятно?

– Теперь понятно. Да не волнуйся ты, все будет нормально. Ты же столько раз ходил, все там знаешь. Скажи только, что делать и все будет тип-топ.

– Твои бы слова да Богу в уши.

– Да ладно тебе. Рассказывай лучше, что там и как.

– Сейчас, дай покурить.

– Ты ж только что курил!

– И что? Ты куда-то торопишься? Успеешь еще. Дай с мыслями собраться.

Сашка докурил, спрятал свою заветную коробочку, тщательно затоптал окурок и повернулся к Данилу.

– Значится так. Я тут прикинул… Короче, я не буду читать тебе тут лекцию по всем зоновским заморочкам – все равно ты не запомнишь. Давай пройдемся по главному.

– Давай. Так даже проще будет.

– Тогда слушай и постарайся запомнить. Для начала – Зона не терпит резких движений. Никаких. Не дай Бог тебе куда-то резко побежать, что-нибудь кинуть или даже громко крикнуть. Все надо делать тихо и плавненько. Никаких резких движений. Это первое. Второе – в зоне обстановка тихая и спокойная. Там нет ветра, практически нет осадков и тихо.

– Совсем тихо? А птицы?

– Нет там птиц. Никого там нет, кроме кучки двинутых товарищей – Сашка улыбнулся и посмотрел на Данила – поэтому это обстоятельство надо учитывать в первую очередь. Если ты слышишь непонятный звук, значит где-то близко ловушка. Потянуло ветерком – тоже ловушка. Жарко вдруг стало или холодно… ну ты понял. Соответственно, если ты не хочешь в ней оказаться, надо отходить в сторону от источника. И опять же – плавненько. Там все надо делать плавненько. Ну и соответственно смотри по сторонам во все глаза. Опять же, любая странность чаще всего говорит о ловушке, хотя и не всегда. Бывают и исключения, но ты лучше не заморачивайся. Увидел что-то непонятное – сматывайся. Только…

– … плавненько? – не удержался Данил

– Вот именно. Зря смеешься, между прочим. Там куча ребят осталась. Хороших ребят, не лохов. Нервы не выдержали, начали дергаться и все, кранты. Так что запомни: меньше дергаешься – целее будешь.

– Постараюсь запомнить.

– Да уж, постарайся. И для упрощения ситуации главное правило – от меня больше чем на пару шагов не отходить. Если есть сомнения – останавливайся и спрашивай. Не бойся, что я тебя обругаю или обсмею. Лучше, как говориться, перебдеть.Все остальное – по мере поступления. Все понял?

– Вроде да.

– Не «вроде», а запомни накрепко. В Зоне от этого будет зависеть не только успех, но и жизнь. И твоя, и моя. Только от этого, все остальное – лирика. Теперь вот еще что. Выходим завтра с ранья, часов в шесть. Соответственно, лучше лечь пораньше. Кстати, сегодня не пей. Кружку пива, не более. И еще, самое неприятное, для тебя, разумеется. Сегодня никаких баб.

– Это еще почему?

– Примета плохая. Не знаю, почему, но никто перед рейсом с бабами не спит. Я понимаю, что у тебя на Олью были планы, но уж сегодня потерпи. Успеешь еще.

– Как скажешь. Хотя и странно все это.

– Может быть и странно, но работает. Вот когда – и если! – ты сам станешь матерым сталкером, вот тогда и устанавливай свои правила и приметы и по ним играй. А пока ты аппер, изволь играть по тем, что есть.

– Да я и не возражаю.

– Вот и отлично. Пошли тогда. Надо собраться, вещи забрать у Марго. Завтра трудный день. А ты пока сходи в лавку и купи нам что-нибудь пожрать. И попить, соответственно. В Зоне еды нет, а сколько мы там пробудем – одному Богу известно. Что купить, я тебе сейчас накидаю.

Несколько часов Данил пребывал в нешуточных хлопотах. Сначала они с Сашкой зашли к Марго, которая вынесла им объемистую сумку защитного цвета. Пошептавшись с Сашкой, она добавила к ней небольшой термос. Там же на стойке Сашка написал Данилу список продуктов и отправил его в ближайшую лавку. Насколько Данил помнил, одна такая находилась всего в нескольких домах отсюда. Купив все необходимое, Данил вернулся в номер, где Сашка уже распотрошил на кровати сумку и задумчиво оглядывал содержимое. Отобрав пару джинсов, ботинки по типу армейских и жилетку со множеством карманов, остальные вещи запихнул обратно. Критически оглядев Данила, снова полез в сумку, вытащил несколько вещей, отобрал майку защитного цвета и бросил Данилу.

– Из вещей у тебя есть чего?

– Только то, что на мне.

– Плохо. Ладно, держи майку. Кроссовки сойдут, а вот джинсы жалко.

– А что с ними не так?

– С ними все так, только после Зоны их скорее всего выбросить придется.

– Почему?

– От страха в них наваляешь. Не отстирывать же.

– Да иди ты к черту!

– Шучу я. Просто там и ползать придется, и лазить черти где. И испачкаешь, и порвешь, скорее всего. Попроще ничего нет? Они ж у тебя почти новые.

– Юморист, блин. И не почти, а новые. Все равно другого ничего нет. В машине в сумке брюки есть.

– А костюма вечернего нет? С галстуком?

– Вот чего нет, того нет.

– Жалко. А то бы прикольно смотрелось. Сразу кличку бы получил типа «Денди».

– Скорее «Пижон». Пойду в этих. Порву – выброшу. В конце концов, это всего лишь джинсы.

– Тоже верно. Держи! – и Сашка кинул на кровать поближе к Данилу охотничий нож в потрепанных ножнах, пассатижи и сумку защитного цвета. Насколько Данил помнил, в таких обычно носили противогазы.

– Отрежь там веревки метров десять.

– Откуда отрезать?

– Вынь из сумки, из бокового клапана. И пару карабинов себе возьми.

Данил, вынув из указанного кармана бухту капроновой веревки, принялся отмерять десять метров. Отрезав и подпалив края, чтобы концы веревок не трепались, он принялся сматывать ее в маленькую бухточку. Смотав, нацепил на нее два альпинистских карабина и убрал в сумку. Туда же сунул и пассатижи, а вот нож принялся вертеть в руках, прикидывая, убирать его или нет.

– Оставь, завтра на пояс прицепишь. Он всегда под рукой должен быть – не поднимая головы, бросил Сашка. Сам он, вынув какой-то длинный футляр из тонкого кожзаменителя, начал доставать части какого-то механизма. Присмотревшись, Данил с изумлением понял, что у Сашки в руках небольшой арбалет с пистолетной рукоятью.

– А это тебе зачем? Сам же говорил, что Зона не терпит резких движений. А тут куда уж резче. Если только огнестрельное…

– Это не против Зоны. Против нее любое оружие не только бессильно, но и опасно.

– А против кого? Дичи настрелять на обед?

– Там нет дичи. Это против стервятников.

– Против кого?

– Против стервятников. Тут же не только законопослушные сталкеры есть. Это на Фортуне все чинно-благородно, а отойди километров на десять в сторону… Там и стервятники, и черные сталкеры, и райдеры.

– А эти… стервятники… они тоже сталкеры?

– В какой-то мере. Только они не только хабар ищут, но и отнимают у тех, кто уже нашел.

– А урезонить их как-то можно? Или властям пожаловаться?

– А что тут власти сделают? Ты докажи сначала, что они тут вообще были.

– У них же метки остаются, ты сам говорил.

– Остаются. Ну и что? Они тебе предъявят бумажку о том, что три года назад тут были и что? Метка-то надолго остается. Потом они лица обычно закрывают, так что вообще ничего не докажешь. Так что остается только это – он потряс собранным арбалетом.

– Его же перезаряжать долго. Одного достанешь, а остальные тебя тут же и повяжут. Если не убьют.

– Не скажи. Не так уж и долго, если уметь. Смотри

С этими словами Сашка одним движением взвел тетиву, ловко пристроил болт и выстрелил. Стрела воткнулась в стену напротив. Сашка тут же повторил операцию и выстрелил вторично. Вторая стрела вонзилась в стену недалеко от второй. На взгляд Данила, между выстрелами прошло не более десяти секунд.

– Ну как?

– Здорово! А стрел хватит?

– Десяток есть. Потом они большими группами не ходят. Три-четыре человека. Иногда просто достать хватает, чтобы отстали.

– Так ведь у них тоже такие могут быть.

– Могут. И есть. Но тут уж кто первый успел, тот и выиграл. Так что увидишь в Зоне людей – не торопись бежать к ним навстречу. Присмотрись сначала. Наши обычно цветную ленту на рукав привязывают, чтобы наверняка не ошибиться. А цвет при выходе оговаривается. Хотя и это не всегда помогает. Иногда они и от нас выходят. Всех же не проверишь.

– Так подожди, если они тут вошли и не вышли, значит, они и есть стервятники. Это же просто проверить.

– Все не так просто. Здесь не всегда выходят там, где вошел. Да, здесь ворота, прииск, жилье, гостиницы, маршруты проверены. Но иногда из Зоны выходят и в других местах, правее или левее. Тут не всегда угадаешь, Зона иной раз диктует свои правила. Колючка-то тут больше номинальная, чтобы на прииске кто-нибудь случайно или по пьяни не забрел. А километрах в трех от него она кончается. И если знать там проходы, то вполне можно выйти. Ну и войти, соответственно. Так что иногда сталкер входит тут, а выходит где-нибудь у Полигона. Или у Карьера. Или через Казарму. Так что, как говорится, на аллаха надейся, а верблюда привязывай. И вообще, хватит трепаться. Лучше бутерброды сделай.

Данил добросовестно сделал десяток бутербродов с ветчиной, завернул все это богатство в фольгу и пошел относить это в погреб. Потом засыпал в термос заварку, сахар и поставил его на тумбочку, чтобы с вечера залить кипятком. Сашка за это время выдернул из стены стрелы, разобрал арбалет и спрятал его обратно в чехол. Потом достал какую-то штуку, больше всего похожий на приемник для радиоигры «охота на лис» – Данил как-то видел эти соревнования по телевизору. Такой же тонкий обруч с ручкой, правда безо всяких кнопок и наушников. Кроме того, к центру круга тянулись от обода три тонких усика, не пересекающиеся друг с другом. Задумчиво повертел ее в руках, зачем-то проверил гибкость усиков и отложил в сторону. Потом снова полез в сумку, достал еще несколько вещей, о назначении которых Данил даже не догадывался и стал возиться с ними. Данил по указанию Сашки сбегал к Марго и принес от нее небольшой рюкзак, в который Сашка стал складывать часть вещей. Часть он пододвинул Данилу и Данил, правильно истолковав его жест, стал осторожно укладывать вещи в сумку.

Провозились несколько часов. День уже клонился к вечеру, хотя было еще светло. Из «Марго» уже доносился гул голосов, звяканье струн и короткие всхлипы не то трубы, не то саксофона.

– Ну вроде все – сказал Сашка, застегивая рюкзак и встряхивая его в руках. – Сходи к Маринэ, термос залей.

– Так остынет же. Может, завтра зальем перед выходом?

– И что ты зальешь, умник? Тут тебе не город, электрочайников нету. А вставать ради тебя в пять утра никто не будет. Так что иди сейчас. А что остынет – так это даже лучше, не кипяток же глотать. И давай быстрее, есть уже охота.

Данил тоже чувствовал тревожную пустоту в желудке. Поэтому он быстро спустился вниз, нашел по указаниям Маринэ горячий самовар и наполнил термос, стараясь не перелить и не обжечься. Наполнив, отнес наверх и поставил на тумбочку рядом с рюкзаком и своей сумкой. Сашка уже стоял у двери и нетерпеливо постукивал пальцами по двери.

– Тебя за смертью только посылать! Пошли уже!

– Шел бы сам, глядишь и побыстрее было.

– Разговорчики в строю, аппер!

– Командир нашелся, тоже мне!

– А ты как думал! Субординация – великая вещь. Дверь закрыть не забудь!

– Не забуду, не боись!

Подталкивая друг друга, приятели выскочили на улицу и уже через несколько минут стояли у входа в «Марго». Веселье там уже шло вовсю, народу было полно и вместо свободного столика им пришлось удовольствоваться подоконником, благо он был достаточно широкий. Марго принесла им четверть кастрюли супа, накрытого двумя тарелками с несколькими кусками черного хлеба, сунула им все это в руки и со словами «Сами разберетесь, не маленькие. Доедите – приходите за вторым» умчалась.

Управившись с чуть теплым супом, Данил пошел за вторым. Марго, на секунду оторвавшись от посетителей, так же торопливо сунула ему в руки две тарелки и отвернулась. Проталкиваясь через веселящуюся толпу, Данил дошел до Сашки и сунул ему обе тарелки и вернулся. Марго, закончив обслуживать очередного посетителя, повернулась к нему.

– Чего тебе? Олью? Попозже отпущу, раз обещала. Только попозже. И ненадолго. Сам видишь, что творится.

– Да нет, я не за этим. То есть, спасибо, конечно. Я понимаю. Мне собственно, два пива.

– Темного?

– Нет, светлого.

– Сейчас.

Получив в руки две кружки, Данил в очередной раз преодолел зал и подошел к Сашке. Тот уже доел половину второго, но пиво принял с благодарностью. Еще минут сорок они неторопливо доедали второе, запивая его пивом и лениво переговариваясь, когда музыка ненадолго смолкала. Народ веселился вовсю, слышался женский и мужской смех, звяканье посуды, громкие возгласы. Оркестр выдавал одну мелодию за другой, народ с упоением танцевал. Данил, оглядевшись вокруг, приметил несколько знакомых лиц. В углу в одиночку сидел Леший перед неизменной кружкой пива, через пару столиков от него расположился Клещ с компанией чем-то неуловимо похожих на него людей. Возле сцены ошивался Панкер, еще практически трезвый, но уже пытающийся что-то подсказывать оркестру. В самом оркестре Данил узнал давешнего саксофониста, утром страдающего от суровой подруги и Анджея с гитарой. Остальных, что посетителей, что музыкантов Данил не знал. Много было народу, ничуть не похожих на местных –раскованных, дерзких, громко гомонящих, что, впрочем, лишь добавляло жару в очаг общего веселью.«Показуха гуляет» – вполне в русле местного фольклора подумал Данил – «ну и Бог ней». Отвернувшись к Сашке, он увидел, что тот сосредоточенно разглядывает пустую кружку. Данилова, впрочем, тоже уже показывала дно.

– Слушай, сходи, возьми еще кружечку.

– Ты же сам сказал – только одну.

– Еще рано, так что еще одну можно. Но не больше. Сходи, а?

– Сейчас принесу.

Однако, вернувшись с двумя кружками (справедливо решив, что и себя в такой ситуации обделять не стоит), Данил Сашку на месте не обнаружил. Поставив кружки на подоконник, Данил растерянно огляделся… и тут же увидел Сашку, увлеченно отплясывающего в компании какой-то девицы. Сделав пару глотков, Данил решил не отставать и вклинился в какую-то компанию, не мене увлеченно отплясывающую в середине зала. При этом он периодически оглядывался, выискивая взглядом Олью. Однако несколько танцев он протанцевал в одиночестве. Запыхавшись, он вернулся к их месту, где уже восседал вернувшийся Сашкой с той же девицей. Пиво, к счастью, осталось нетронутым. Забрав кружку, чтобы не мешать, он протолкался к стойке. Марго уже сменил бармен, кинувший наДанила вопросительный взгляд и тут же отвернувшийся при виде кружки в его руках. Данил облокотился на стойку и, неторопливо отхлебывая пиво, стал оглядывать зал. Видно было, что веселье уже раскрутилось по полной. Гомон стал громче, танцпол оказался забит до отказа. Все уже танцевали, не обращая внимания, что одежда кое-где растрепалась, а у некоторых и вообще приняла неприличный вид. Некоторые девчонки поскидывали туфли и отплясывали босиком прямо на досках. Внезапно Данил ощутил прикосновение мягких рук к своей голове. Отставив кружку, Данил немедленно обернулся. Перед ним стояла сияющаяОлья, которая немедленно кинулась ему на шею.

– Я уже заждался – сказал Данил, после некоторой паузы аккуратно поставив ее на землю.

– Марго еле отпустила. Там ужас сколько работы. Завтра показуха, вот народ и отрывается. Пойдем, она ненадолго отпустила.

– И часто у вас так?

– Показуха? Примерно раз в месяц. Но мы ее по очереди принимаем. В прошлый раз в «Онли» была. А сегодня у нас.

– Классно. А мы завтра уходим.

– В Зону? С Кромвелем?

– Да.

– Значит, ты сегодня не придешь.

– Почему?

– Да никто из сталкеров перед рейсом по девкам не ходит. Это все знают.

– А вот я возьму и приду.

– А я тебя не пущу. Если ты, правда, завтра в Зону идешь, то тебе нельзя. Погибнешь. Или калекой вернешься.

– Да я знаю. Просто я решил подшутить.

– Дурацкие у тебя шутки. Пойдем лучше танцевать.

– Пойдем. Прости, я не хотел обидеть.

– Уже простила. Но больше так не шути.

– Не буду.

Дальнейшее потонуло в вихре танца. Данил, вопреки обещанию, данному Марго протанцевал с Ольей не менее десяти танцев, специально дождавшись медленного вальса. Плыла медленная музыка, Олья доверчиво прижималась к нему, подчиняясь его движениям и все было прекрасно. Заканчивая тур, он наткнулся на осуждающий взгляд Марго. Сделав поворот, он почувствовал, как вздрогнула Олья – видимо, тоже увидела Марго. Закончив танец, он отвел Олью к проходу на кухню, мимо покачавшей укоризненно головой Марго. Олья, поднявшись на цыпочки, чмокнула его в щеку, и, проведя рукой по щеке, прошептала «Удачи тебе. И без потерь». И скрылась на кухне.

– Просила же – с досадой бросила Марго, походя мимо Данила.

– Я это…

– Ладно, не оправдывайся. Пиво свое у Вадика возьми, он его со стойки убрал.

– Спасибо. Золотая вы женщина.

Марго засмеялась.

– Иди уж… танцор – и скрылась вслед за Ольей.

Получив у бармена свою недопитую кружку, Данил, на ходу отхлебнув глоток, стал потихоньку пробираться к Сашке. Уже явственно темнело, народ вовсю зажигал лампы. Оркестр затих, музыканты отдыхали, отложив инструменты в сторону. Сбоку от сцены стоял Анджей с бокалом чего-то, подозрительно напоминающем коньяк, и размахивая им, что-то доказывал рядом стоящему Панкеру. Тот, уже явственно покачиваясь, слушал, местами перебивая, местами соглашаясь. Видно было, что и Анджей уже тоже хорошо навеселе. «Какже он играть-то будет» – подумал Данил, вспомнив собственный печальный опыт.

Сашка уже сидел один, девицы рядом с ним не было. Пива, впрочем,тоже.

– Ну как, оторвался?

– Оторвался. Ну что, пошли?

– Подожди. Сейчас будет самое интересное.

– Это что?

– Помнишь, я тебе говорил про песню, в честь которой поселок назвали? Про прииск?

– Помню. И что?

– А то, что Анджей набрался. Значит, будет ее петь. Он ее только в таком состоянии поет, и все это знают. А надирается он нечасто. Так что тебе повезло – гимн поселка услышишь, хоть и неофициальный. Не всем так везет, некоторые вообще никогда не слышат.

– Тогда подождем. Долго ждать-то?

– Не-а. Он уже практически в кондициях.

И действительно, Анджей, оторвавшись от Панкера, залез на сцену, взял в руки гитару и, повернувшись к остальным членам оркестра, что-то им сказал. Они торопливо разобрали инструменты, а Анджей подошел к краю сцены и взял несколько аккордов. Зал неожиданно затих. Потом от одного из столика раздался голос.

– Прииск. Давай прииск!

Зал на несколько секунд замер, а потом уже сразу от нескольких столиков одновременно подхватили:

– При-иск! При-иск!При-иск!

Анджей, выждав гроссмейстерскую паузу и, слегка покачиваясь, поднял руку. Зал мгновенно затих, только фоном прозвучал женский голос, договаривающий незаконченную фразу. Но вот затих и он и Анджей, после короткой вступительной мелодии саксофона, взял первые аккорды и запел:

На прииске фортуны всегда полно народу,

Но далеко не каждый отыщет самородок.

Так мой свою породу, старательный старатель,

Лови свою удачу, о золотоискатель!

На прииске фортуны всегда полно народу,

И медленно, но верно ползут шурфы в породу.

И медленно, но верно скрипят судьбы колеса,

И манят нас песчинки в песке золотоносном.

Данил, неплохо знакомый с авторской песней, эту песню слышал впервые. Его поразил напор и экспрессия, с которой Анджей выводил куплет за куплетом. Зал начал притоптывать и все громче и громче подпевать.

Не так-то это просто – вить золотые струны,

Не всем сияют звезды на прииске фортуны.

Один огонь согреет, одна мечта утешит

Всех тех, чей путь на прииск не оправдал надежды.

На прииске фортуны удача нас забыла,

Хорошие участки до нас уж застолбили.

А нам – опять осколки, остатки да огрызки!

Эх, и зачем мы только пришли на этот прииск!¹⁵

Подпевал уже весь зал. Было что-то жуткое в этом мимолетном единении людей, кричащих слова о нелегкой доле золотоискателей. Каждый вкладывал что-то свое, личное, и суммарный эффект от этого был поразительным. Казалось, исчезла куда-то Зона, Белоруссия, что вокруг Америка, Аляска, что завтра кто-то пойдет мыть золото, а кто-то, несолоно хлебавши, отправится восвояси. Впечатление было настолько сильным, что Данил, поддавшись всеобщему экстазу, стал подпевать вместе со всеми, не зная слов, но стараясь угадывать по смыслу.

Закончив, Анджей опустил гитару и под приветственный свист и крики рухнул на стул. Кто-то тут же поднес ему очередной бокал с коньяком. Дальнейшего Данил уже не видел, поскольку Сашка, взяв его за рукав, потащил к выходу. Выйдя на свежий воздух, Сашка вопреки ожиданиям, не потащил из кармана очередную сигарету, а просто стал у перил и наслаждался прохладным вечерним воздухом.

– Ну и как тебе?

– Здорово! Первый раз такое вижу. Думал, так только в кино бывает. А чья это песня?

– Не знаю, Анджей откуда-то привез. Понравилась?

– Да.

– Теперь понял, почему прииск?

– Понял, конечно. Аналогия очень близкая. Действительно, как на прииске. Только вместо золота – хабар. Я правильно называю?

– Правильно. Ладно, пошли спать, завтра трудный день – и, отбросив докуренную сигарету, направился в сторону «Приюта»

Данил, оторвавшись от перил, двинулся вслед за ним. А голове еще звучал последний куплет:

Весь мир – огромный прииск. Не разгибая спины

Всю жизнь мы непрерывно ищем счастья по крупинкам.

Но вот чем больше ищем – тем меньше мы находим.

Наверно много слишком на прииске народа.

Глав

а 16

Утро выдалось на редкость прохладным. Данил ежился, и пытался кутаться в жилетку, которой снабдил его Сашка. Получалось это плохо. Впрочем, с наступлением дня эта проблема должна была исчезнуть, хотя Данил подозревал, что трясет его не только от холода. Все-таки, как он не убеждал себя, что ничего страшного их не ждет, что все будет нормально, воображение рисовало совсем другие картины. Которые Данил добросовестно пытался гнать от себя.

Сашка поднял его ни свет ни заря, только-только рассветало. Сумки у них были готовы еще с вечера, так что на сборы они потратили не более получаса. Перед выходом, соблюдая давнюю традицию, присели – Сашка на кровать, а Данил – на качающийся стул возле двери. Пока традиционно молчали, Данил критически разглядывал себя в зеркало, некстати оказавшееся напротив. Новые джинсы как-то плохо гармонировали с выцветшей майкой и рыбацким жилетом неопределенно-бурого цвета. На Сашке такая же амуниция смотрелась не в пример более гармонично, может быть просто потому, что бежевый жилет лучше подходил к выцветшим голубым джинсам. Выждав около минуты, Сашка поднялся и Данил вслед за ним, мимоходом подивившись мыслям, которые лезли в голову. Сашка закинул на спину рюкзак, и, кивнув Данилу на сумку, вышел, держа в руках то самое устройство, которое Данил мысленно окрестил как приемник для охоты на «лис». Данил повесил сумку на плечо и вышел следом, плотно прикрыв дверь.

Пройдя по сонному поселку, они, к удивлению Данила, вышли к тому самому месту, где Данил спал несколько дней назад. Поставив рюкзак на скамейку, Сашка жестом предложил Данилу сделать тоже самое и полез в рюкзак. Покопавшись там пару минут, Сашка вынул из клапана горсть гаек и протянул их Данилу.

– Спрячь в карман жилетки. Нож у тебя где?

– В сумке.

– Надень на пояс. Он всегда под рукой должен быть. И вот это тоже– с этими словами он протянул Данилу несколько цветных ленточек примерно полуметровой длины.

– Гаечки бросать будем? – со знанием дела спросил Данил, рассовывая гайки и ленты по карманам – как в книжке?

– Примерно так. Ну, вроде все. Пошли. Жетон приготовь.

– Сейчас достану.

Их уже встречали. Из будочки высунулся заспанный парень и вопросительно посмотрел на них. Сашка молча кивнул в сторону закрытых ворот и протянул ему жетон. Данил сделал тоже самое. Парень мельком осмотрел жетоны и скрылся в будке. Через минуту он вернулся, держа в руках жетоны и пару цветных ленточек. Сашка свой равнодушно сунул в карман, а Данил, взяв его в руки, стал рассматривать. На боку жетона появилась зазубрина странной формы, как будто кто-то откусил маленький неровный кусочек. Данил вопросительно глянул на Сашку, но тот никак не отреагировал. Между тем парень открыл половину ворот и посторонился, давая им пройти. Проходя мимо него, Данил явственно услышал «Без потерь, парни» и машинально кивнул в ответ. Пройдя несколько метров, Сашка остановился и Данил вслед за ним, едва не уткнувшись ему в спину.

– Ты чего?

– Погоди минутку, успеешь. Смотри, вот она, Зона.

Данил посмотрел вперед. Над землей висела плотная дымка, сквозь которою впереди угадывались какие-то неясные объекты, торчали столбы, лениво колыхались смутные тени. И полная тишина вокруг, только сзади слышался легкое поскрипывание неплотно закрытых ворот.

– Как же мы пойдем в таком тумане?

– Это сейчас пройдет. Помни главное – от меня ни на шаг. Есть сомнения – спрашивай. Скажу замри – замирай, скажу падать – падай. Ну и так далее.

– Я помню.

– Вот и хорошо. Двинулись. Держись чуть правее и сзади.

– Хорошо.

– И оглядывайся почаще.

– А это зачем? Стервятники могут подкрасться?

– Эти – вряд ли. А вот какая-нибудь пакость – запросто.

– А они что, охотятся на сталкеров?

– Это ты триллеров насмотрелся. Никто тут ни на кого не охотится. Но тут прорва ненормальностей, которые мы для простоты называем ловушками. Вот они-то перемещаются непонятно как, и возникают неизвестно откуда. Так что гляди в оба. Кроме того, если на «занавеску» нарвемся, помогает.

– На что нарвемся?

– На «занавеску». Сам увидишь, если повезет.

– А это опасно?

– Относительно. Сама по себе она не опасная, но вот последствия могут быть непредсказуемыми. И вообще, хватит болтать. Все что надо, я тебе сам скажу. Ленту привяжи. Кстати, ты за кого болеешь?

– За «Динамо», а что?

–А то, что не повезло тебе, парень. Будешь в «спартаковских» цветах ходить.

Действительно, лента было красно-белая, сшитая из двух разноцветных полосок. – Тоже мне, проблема – фыркнул Данил – я, кстати, не фанат, так что мне без разницы. Куда привязывать-то?

– Куда хочешь, лишь бы видно было. Обычно на руку привязывают.

Данил по примеру Сашки повязал ее на запястье, покрутил и чуть ослабил узел.

– Я готов.

– Тогда двинулись. Помни, что я тебе говорил.

Уже практически рассвело. Дымка над Зоной рассеивалась с каждым шагом и скоро Зона открылась перед Данилом во всей своей красе. Хотя, если откровенно, никакой красоты вокруг не наблюдалось. А наблюдался обычный пейзаж, который можно встретить повсюду: поле с небольшими холмами, справа невдалеке виднелись какие-то строения, как раз очень похожие на военный городок. Слева, чуть дальше, виднелось нечто, весьма похожее на карьер. За ним тоже виднелись какие-то строения, но так очертаний Данил уже разглядеть не смог. Повсюду видны остатки военной и гражданской техники, разбросанной, как попало и давно неиспользуемой. Причем, на неискушенный взгляд Данила, все было ужасно старое. Скособочившаяся кабина грузовика, например, напоминала фильмы о второй мировой. Невдалеке виднелась вздернутая в небо стрела крана с болтающимся в воздухе крюком. Валялись какие-то доски, старые покрышки, прочий мусор. Тем не менее, никаких неприятных запахов не было. То ли все это давно уже сгнило, то ли Зона каким-то образом все нейтрализовывала. Более того, Данилу даже показалось, что воздух слегка отдавал озоном. Хотя кое-где Данил углядел остатки вполне современные – фольга от бутербродов, обертки от конфет, пустые сигаретные пачки и и все тпкое. Было удивительно тихо, даже не было шума ветра, вполне уместного на такой большой территории.

Данил почувствовал внутри себя растущее разочарование. Как-то не так он представлял себе эту легендарную Зону. Больше всего она походила на обычную свалку всякого хлама, которая осталась от внезапно выехавших постояльцев. Тем не менее, он исправно следовал на шаг позади от Сашки, напряженно вертя головой во все стороны и внутренне готовясь к подвоху. Но пока ничего интересного не происходило. Сашка неторопливо шагал по подобию тропинки, петляющей мимо всего этого хлама. Напряжение первых минут ослабевало и в голову Данилу опять полезли крамольные мысли. Все это крайне походило на грандиозную мистификацию, он слышал про такие. Когда вокруг тебя разыгрывается целое представление, очень правдоподобное, с костюмированными актерами, полным антуражем, местным жаргоном и прочими прелестями. Причем оказаться ты можешь в любом месте и в любом времени – от расцвета Римской империи до Дикого Запада времен господства револьвера имени Самуила Кольта. По слухам, попавшие в такие истории люди верили до последнего, что они волею судеб оказались именно там и зачастую стоило громадных трудов убедить их в обратном. Впечатление при этом оставались незабываемые. Правда, стоило это бешеных денег, совершенно неподъемных для Данила. Да и на Сашку это было не похоже, не могло быть у него таких денег. Да и зачем?

Погруженный в эти мысли, Данил шагал за Сашкой практически на автомате и не заметил, как тот остановился. Данил по инерции сделал еще шаг и уткнулся Сашке в спину.

– Ты чего заснул, что ли?

– Нет, просто задумался.

– Ты давай не отвлекайся, потом думать будешь, когда отдохнем. Вон, посмотри лучше! – Сашка повернулся вправо и вытянул руку.

Данил добросовестно вгляделся. Метрах в пятнадцати в указанном Сашкой направлении Данил увидел старую яму, похожую на воронку от давно разорвавшегося снаряда, за ней в нескольких метрах – очередную кучу какого-то мусора.

– Куда смотреть-то? На мусор?

– На яму смотри! Только внимательно.

Данил присмотрелся и увидел – над ямой дрожало еле заметное марево, как будто внутри ямы горел огонь. Но никакого огня видно не было.

– Что это? – почему-то шепотом спросил Данил.

– Это называется «призрак». Причем активный, зараза.

– А он опасный?

– Смотри – с этими словами Сашка пригнулся и начал что-то искать под ногами. Не найдя, он вздохнул, вынул из кармана жилетки гайку, привязал к ней ленту и кинул в направлении ямы. Данил, смотрящий за происходящим во все глаза, увидел, как гайка стремительным росчерком долетела до края ямы… и исчезла. Данил успел заметить только след от ленты, причем как будто скрученной в немыслимую спираль. Над самой ямой вдруг заиграли разноцветные огоньки, посверкивая и переливаясь, взмывая вверх и возвращаясь. Кроме того, Данил явственно услышал нарастающее гудение, не сильное, но отчетливо слышимое. Гудение постепенно нарастало, достигло некоей незримой черты и смолкло. Огоньки погасли тоже, и над ямой опять установилось спокойное еле видимое марево.

– Офигеть – восхищенно прошептал Данил – А еще одну можно?

– Перебьешься – отрезал Сашка – еще идти и идти. Для дела может не хватить. Если хочешь, можешь по дороге поискать что-нибудь подходящее. Только без фанатизма. Тут не во все можно кидать. Пару камешков найди, глядишь и пригодятся.

– Ага. А что с гайкой?

– Кранты гайке. Как и тебе будут, если сунешься. Понял теперь, что это не шутки?

– Теперь понял. Я, если честно, думал, что все это розыгрыш. Только не мог понять, зачем.

– Делать мне больше нечего – тебя разыгрывать. Все, демонстрация закончилась. Двигаем дальше. И не отвлекайся больше.

Следующий час прошел в полном молчании. Сашка все так же неторопливо передвигался по тропе, иногда останавливаясь и замирая, иногда делаю несколько шагов в сторону, иногда ускоряя шаг. Данил добросовестно повторял все его маневры, одновременно пытаясь расслабиться и сбросить напряжение. Получалось не очень, но, по крайней мере, голова уже включилась в анализ окружающей обстановки. Пару раз Данилу даже показалось, что он заметил какое-то шевеление в стороне от тропинки, а в другом месте он явственно ощутил слабый ток воздуха. Он даже хотел сказать об этом Сашке, но тот только отмахнулся и прижал палец к губам. Больше Данил лезть со своими наблюдениями не пытался. Стояла полная тишина, нарушаемая только звуками их шагов, бряцанием сумки и прерывистым дыханием. Природа вокруг как будто замерла, что было непривычно и как-то жутковато.

Наконец тропинка кончилась, и Сашка с Данилом выбрались на старую бетонку, под углом пересекающую направление их движения. Сашка повернул направо, прошел по бетонке метров двести и остановился у покосившего знака. Шумно выдохнул, сбросил рюкзак и произнес:

– Все, привал.

Данил оглянулся, на что бы присесть, но ничего не увидел, кроме старой покрышки, лежавшей метров в десяти в стороне от дороги. Он уже сделал пару шагов в ее сторону, как услышал спокойный голос:

– Даже не думай. Так садись, на землю. Как на востоке.

Данил замер с поднятой ногой, осторожно поставил ее на землю и аккуратно, не поворачиваясь, сделал шаг назад, потом еще один. Отвернулся от покрышки, снял сумку и опустился на корточки, сам удивляясь своему спокойствию.

– Молодец, учишься – одобрительно сказал Сашка, сидя на корточках и доставая их рюкзака термос и бутерброды. Отвинтил крышку, налил примерно половину и протянул Данилу. Данил, положив сумку рядом, взял крышку и отхлебнул. Чай был еще теплый и не очень крепкий. Сашка протянул Данилу бутерброд и пару печенюшек, которые он также достал из рюкзака.

– Отдыхай. Самое легкое прошли.

– А что там было? – Данил мотнул головой в сторону покрышки.

– А пес его знает. В первую очередь это была проверка. На твою реакцию. Если так и дальше будешь слушаться, все будет нормально.

– И только?

– А что, этого мало? Ну, чтобы тебе не так обидно было, глянь на покрышку.

Данил, повернув голову, посмотрел, но ничего необычного не увидел. Покрышка как покрышка, таких миллионы валяются.

– Не вижу ничего. Я сразу посмотрел и ничего не увидел. Поэтому и пошел.

– Вот так апперы и попадаются. Учишь вас, учишь…

– Да ты не издевайся, а скажи толком.

– Видишь, она практически новая?

– Да, вижу. И что? Резина же практически не гниет и не разлагается.

– А то, что время тут не останавливается. Даже если она не гниет, то, как минимум выгорает. А эта черная. С чего бы?

– Ты думаешь, там что-то есть?

– Запросто. Но проверять не полезу. Есть бетонка, по ней все и ходят, она в большинстве своем безопасна. Чего придумывать-то? Кстати, это еще и ориентир. Дошел до бетонки – настоящая Зона началась. Вернулся к ней – считай, дома. А вообще ловушки тут часто цепляются за какие-нибудь предметы. Ямы, канавы, например, как призраки. Машины, покрышки и прочий крупный хлам. Так что лучше обойти, целее будешь. Ты допил там?

– Ага, держи.

Сашка взял крышку, налил себе половинку и закрыл термос пробкой.

– Экономить надо. Воды тут мало.

– А что, в Зоне вода есть?

– Есть кое-где. На Окраине колонка работает, как ни странно.

– А мы туда идем?

– Туда.

– Слушай, я вот что хотел спросить. Мы тут достаточно легко прошли. Шли себе по тропинке и все. Ну, призрак увидели, потом мне там еще в одном месте ловушка показалась. Но если не с тропинки не сворачивать, то все не так уж и сложно. Потом, мы же за хабаром идем, а ты ничего не собрал.

– А его здесь и нету – усмехнулся Сашка – это же показуха. Здесь весь хабар выбран давно. Его потом, ближе к концу маршрута, ребята специально подкидывают, чтобы находили. Мелочевку какую-нибудь, естественно. Народ просто в экстаз приходит. Как же, в Зоне был, хабар вынес. Им удовольствие, парням бизнес. Все довольны. А насчет простоты… Тут куча народа легла, пока можно стало так легко ходить. Заметил, как она петляла?

– Заметил.

– Вот то-то и оно. Ты пару ловушек заметил, а их тут не менее десятка. Другое дело, что они тут стоячие. И призраки, и давилка, и прыгалка. И еще кое-что. Так что не все так просто.

– Понятно. А я все понять не мог, почему ты так медленно. Слушай, а впереди так же полно будет?

– Нет, там их поменьше. Это как бы форпост, они практически по всему периметру Зоны. А дальше их меньше. Но хуже.

– В смысле хуже?

– Ловушки хуже. Там они уже двигаются, так что по маршруту их не обойти. Ничего, прорвемся.

– А что с хабаром?

– Хабар только там и можно найти. Они как-то связаны между собой. Там где бродячие ловушки, там и хабар.

– Слушай, ведь Зона давно уже существует?

– Давно.

– А откуда тогда тут хабар? Его уже давно должны были выбрать.

– Я же тебе говорю – он как-то связан с ловушками. Там где они бродят, он периодически воспроизводится. Хотя и не весь.

– В смысле – не весь?

– Не всё воспроизводится. Браслеты там, пирамидки, батарейки и прочая мелочевка воспроизводится. А пустышки, магниты и прочее – нет. Тут еще вот какой аспект. Мы же не знаем, что хабар, а что – нет. Тащим все подряд, все что незнакомое. Тут же никто информацией не делится. Есть набор стандартных предметов, за которые платят. А все что сверху притащишь – это уж как повезет. Могут столько бабла отвалить, что надолго хватит, а могут и посмеяться. Кроме того, о том, что тут можно найти, ходит масса легенд, но пойди разбери, что правда, а что вымысел. Ладно, это все треп. Ты доел?

– Угу – промычал Данил, проглатывая последний кусок бутерброда.

– Тогда пошли. Порядок прежний – на шаг справа-сзади.

– Я помню.

– Вот и хорошо.

Сашка поднялся, надел рюкзак и, не оборачиваясь, зашагал по бетонке, все так же неторопливо. Данил, на ходу накидывая сумку, двинулся следом.

Пройдя метров триста по бетонке, Сашка сверился с неведомыми Данилу ориентирами и решительно шагнул с дороги. Данил, оглянувшись на всякий случай назад, прищурился от бившего в глаза солнца, отвернулся и шагнул следом. Он заранее приготовился, что Сашка изменит манеру передвижения, и придется чуть ли не ползти, постоянно кидая гайки, но ошибся. Сашка, как ни в чем не бывало, шагал все также неторопливо, целясь, по прикидкам Данила, выйти прямо к одинокому зданию, маячившему впереди. До него было около километра, может и меньше. За ним просматривались очертанию других домов, но этот стояло на отшибе. До него было ближе всего. Данил даже начал прикидывать, что там можно будет найти, как Сашка внезапно остановился и начал пристально вглядываться вперед. Потом аккуратно вытянул руку, подержал ее секунд тридцать и медленно опустил. На лице его явственно читалась досада.

– Что там – не выдержал Данил. Присмотревшись, он разглядел впереди приметное дрожание – Призрак?

– Не похоже – пробормотал Сашка – Ну-ка, вытяни руку вперед!

Данил осторожно, копируя Сашкину манеру, вытянул руку вперед. Сначала он ничего не почувствовал, потом на кончиках пальцев появилось ощущение какой-то дрожи. Казалось, дрожит сам воздух, местами подталкивая пальцы Данила, местами сопротивляясь нажиму, как будто какой-то гигантский невидимый кисель. При этом было все так же тихо, да и впереди Данил уже ничего не различал, никакого марева или прочих вещей. И тем не менее, впереди явно что-то было. Данил осторожно шагнул назад, опуская при этом руку, и шепотом спросил:

– Что это, Сань?

– Похоже, «прыгалка» – так же шепотом ответил Сашка, плавно отходя еще на несколько шагов и увлекая за собой Данила. – Сейчас проверим. Поищи какой-нибудь камень, а то гайку жалко.

Данил, не отрывая глаз от ловушки, присел и попытался нащупать какой-нибудь камень. Но вслепую это сделать не удалось и он, оторвав взгляд от ловушки, принялся осматривать землю под ногами. Буквально в нескольких метрах от них обнаружился подходящий булыжник и Данил, памятуя о Сашкиных уроках, медленно переместился к нему и осторожно выковырял его из земли. Каменюка оказалось приличная и Данил пару раз зачем-то подбросил ее в руке, прикидывая вес.

– Нашел? – не оборачиваясь спросил Сашка – Давай.

Он все так же стоял на одном месте, внимательно рассматривая пространство перед собой.

– Приличный – пробормотал он, точно также прикидывая его вес – как бы обратно не получить.

– А что, можно?

– Можно, если я ошибаюсь и там «резинка». Дай Бог, что бы я ошибался. На всякий случай голову прикрой, вон хотя бы сумкой.

Данил послушно водрузил сумку на голову. А Сашка, еще раз подбросив камень, кинул его вперед по навесной траектории. Камень поднялся на пару метров и внезапно отлетел вверх и в сторону, как будто это был теннисный мяч, отбитый сильный рукой. Данил проводил его недоуменным взглядом. Сашка с силой выдохнул.

– Так я и думал. Точно «прыгалка». Откуда она, тварь, здесь взялась? Не было же ничего. Придется обходить. Сумку-то сними, все уже.

– А далеко обходить?

– Как получится. Как бы возвращаться не пришлось, вот где засада-то будет.

– Почему засада? Мы же нормально прошли.

– Сюда – да. А вот обратно на нашем следе уже может какая-нибудь пакость оказаться. Причем запросто. Здесь, за редким исключением, никогда обратно по той же дороге не возвращаются. Ладно, давай ленты привязывать.

– Сколько?

– Штук пять для начала.

Привязав пяток лент, Данил протянул гайки Сашке. Тот, взяв одну гайку за ленточку, раскачал ее и кинул в сторону, примерно под углом сорок пять градусов. Гайга пролетела метра три и так же как камень, отскочила вверх. Вторую Сашка бросил в другую сторону – с тем же эффектом. Еще две гайки полетели под прямым углом. Правая точно также улетела в никуда, а вот левая, хотя и отклонилась от траектории, но в целом полетела туда, куда ее кинули.

– Ага, вот граница. Кидаю на проход, смотри внимательно.

Очередная гайка полетела уже так, как и должна была полететь гайка. Упала она в метрах пятнадцати и Сашка решительно шагнул в тут сторону. Данил кинулся за ним, старательно держа дистанцию и зачем-то оглядываясь. Но до гайки они дошли спокойно и Сашка, подняв ее с земли, еще раз кинул ее в том же направлении. Гайка снова отклонилась, хотя и не намного.

– Здоровая, сволочь – пошипел Сашка, привязывая очередную ленту.

Пытаясь обойти«прыгалку», они потеряли еще пару гаек. Здание, к которому они стремились, не только не приблизилось, а наоборот, отдалилось. Как прикинул Данил, на самом деле они фактически возвращались назад, пусть и под углом. Наконец гайка, брошенная в нужном направлении, пролетела нормально.

– Уф-ф! Вроде обошли.

– Идем дальше?

– Ага. Только плавненько.

До гайки дошли без приключений. И до следующей, брошенной для профилактики, тоже. Внезапно Данил, постоянно вертевший головой во все стороны, увидел слева какое-то сооружение, похожее на старый блиндаж, только почти полностью заросший и осыпавшийся. Тронув Сашку за плечо, он молча указал ему на блиндаж. Недолго поразмыслив, тот кинул туда гайку. Гайка пролетела нормально и Сашка, указав Данилу на блиндаж, кивнул: «Иди, мол, первый». Данил, внутренне холодея, сделал один осторожный шаг, потом другой. Сашка держался за его плечом так же, как недавно Данил. Шаг за шагом, мысленно напрягая все чувства и жалея, что не может вызвать пресловутое шестое, Данил приблизился к блиндажу. Вблизи стало видно, что это просто упавшая на старую яму бетонная плита, потрескавшаяся и местами рассыпавшаяся, с торчащими ржавыми кусками арматуры. Яма, бывшая когда-то частью какой-то канавы, местами осыпалась, местами заросла невысокой травой. Тем не менее, пространство под плитой оставалось достаточно, чтобы издалека принять все это за блиндаж.

Остановившись на краю ямы, Данил вопросительно показал на нее рукой. Сашка, так же молча отрицательно покачал головой и отошел в сторону. Данил последовал за ним. Достав из кармана длинный кусок бечевки, Сашка привязал к нему очередную гайку и, не сходя с места, пробросал все пространство вокруг блиндажа. Ничего подозрительного не обнаружилось и Сашка, смотав бечевку, опустился на землю.

– Перекур десять минут.

– Отлично – пробормотал Данил, опускаясь рядом – А потом туда?

– Можно и туда. Но не сразу. Надо будет осмотреться. Я тут ни разу не был, надо все проверить. Отдыхай пока.

Глава 17

Отдых не затянулся. Данил вообще практически не устал, а Сашка, ограничившись одной сигаретой, развил бурную деятельность. Кинул под плиту пару гаек, внимательно прислушался, потом, вынув из рюкзака зеркало, стал, медленно поворачивая его, всматриваться в глубину ямы. Потом вынул из рюкзака тот самый непонятный прибор и стал водить им перед собой, одновременно обходя плиту по кругу. Данил смотрел за ним, как смотрит заезжий турист на какого-нибудь местного шамана – с удивлением и уважением. Но не мешал. Наконец Сашка закончил свои священнодействия и уселся на корточках перед входом.

– Вроде чисто.

– Уверен?

– Да тут ни в чем уверенным быть нельзя. Видимых признаков нет. Ладно, я полез.

– А я?

– А ты тут сиди. Я быстро, тут делов-то на пару минут. Только не лезь никуда. За мной особенно. Мало ли что…

– Понял. Удачи.

– Тут принято говорить – «без потерь».

– Тогда без потерь.

Сашка аккуратно съехал на дно ямы и медленно скрылся под плитой. Данил несколько минут добросовестно пялился ему вслед, но впустую – ничего не происходило. Все также немилосердно палило солнце, и стояла все та же одуряющая тишина. Иногда Данилу казалось, что он слышит щелчки зажигалки и бормотание Сашки. Минут через десять пялиться впустую ему надоело. Припав к краю ямы, он попытался рассмотреть, что там происходит, но ровным счетом ничего не увидел. Ничего. Никакого движения, никаких звуков. Сердце нехорошо екнуло, но для паники было еще рановато. Внезапно сзади послышался какой-то шорох и Данил немедленно подскочил, явственно холодея спиной. Оглядевшись по сторонам, он ничего не увидел. Все было на своих местах, никто к нему не подкрадывался, ничего не двигалось, никаких подозрительных звуков больше не было слышно. Тем не менее липкая волна страха отпускала очень медленно, заставляя вздрагивать при каждом подозрительном звуке или намеке на движение. Внезапно шорох повторился и Данил, чуть присев и автоматически приняв защитную стойку, оглянулся. И тут же выпрямился с несказанным облегчением. Источником звука был всего-навсего Сашкин странный прибор, который тот небрежно бросил на рюкзак. Звук его падения и стал причиной испуга. Подняв прибор, Данил с любопытством повертел его в руках. Удобная ручка, прикрепленное к ней кольцо из светлого металла, похоже, алюминиевое, и три тонких усика, сходящиеся к центру как звезда «мерседеса», с той только разницей, что тут они друг друга не касались. Никаких кнопок или регулировок Данил не нашел. Недоуменно пожав плечами, Данил собрался уже положить прибор на место, но тут шорох раздался снова, уже за спиной. Данил стремительно повернулся и увидел Сашку, карабкающегося по стене ямы. Отложив прибор, Данил протянул было приятелю руку, но тот справился сам. Встав на краю ямы, Сашка настороженно огляделся и повернулся к Данилу.

– Случилось что?

– Нет, с чего ты взял?

– А зачем «лису» взял?

– Эту?– Данил протянул Сашке прибор – Он у тебя с рюкзака свалился, я поднял просто. А тут и ты нарисовался. Что так долго-то?

– А быстро только кошки… Да слепых рожают.

– Ладно тебе. Я уже заждался.

– Это не время. Подумаешь, минут десять прошло.

– Пятнадцать.

– Да не суть. Тут иногда по полдня ждешь и не знаешь, дождешься ли. А ты -«пятнадцать минут». Это вообще не срок. Привыкай, сталкер.

– Я не сталкер, я аппер. Как успехи?

– Станешь еще, какие твои годы. А успехи? Как говорится, есть две новости. Плохая – нет там ни хрена.

– А хорошая?

– Хорошая… Дело в том, что это не просто яма под плитой, а остатки какой-то коммуникации. То есть там дальше есть ход, который куда-то ведет.

– И чего? Будем проверять?

– Прыткий какой! Это с наскока не делается. Да и нет у нас с собой ничего. Потом вернемся. Если получится, конечно.

– А вдруг его кто-нибудь другой найдет?

– Есть такой вариант. Значит, ему повезет. Впрочем, это еще неизвестно. Мы же ничего не нашли.

– Но ты же сам сказал – там ход.

– Ну и что? Он, может, кончится метров через двадцать. Кроме того, в этих ходах чёрт-те что может оказаться. Я потому и вернулся, что там ветерком потянуло. В темноте вляпаться можно элементарно. Так что губки закатай. В другой раз посмотрим. С лампой, шестами и прочим. Если вернемся сюда, конечно.

– Когда он еще будет, другой раз. Обидно. Нашли такой кусочек и отдавать кому-то.

Сашка досадливо вздохнул.

– Да ничего мы еще не нашли. Подумаешь, старый блиндаж. Тут такого полно, на каждом шагу. Это в тебе детство играет, все кладов хочется. Нету тут кладов. Есть куча предметов, за которые платят нехилые бабки. Хабар на местном жаргоне. И есть куча непонятных мест, куда лезть – себе дороже. Если на каждую непонятку время тратить, тут и жизни не хватит. Да и опасно это.Так что будем держаться за синицу, а журавли пусть пока летают. Понятно?

– Понятно.

– Гуд. Тогда заруби себе на носу – голос Сашки неуловимо стал жестким – мы с тобой идем за хабаром. За совершенно конкретным хабаром. Идем по маршруту. Точнее, я тебя веду. Соответственно, никакой самодеятельности. Пришли, собрали, ушли. Все остальное – ненужная и опасная экзотика. Ты же хотел посмотреть на Зону? Вот и любуйся. А делать будешь только то, что я скажу. Больше повторять не буду. Вопросы?

– Вопросов нет.

– Отлично. Тогда двинулись.

– Сейчас, подожди пять сек. У меня тут… срочное дело.

– Понятно.

– Я за плиту зайду, ладно?

– Стесняешься, что ли? Ладно, иди, только гайку сначала кинь.На всякий случай. А то вдруг оторвут чего.

– Да иди ты!

Но предложенную веревку с привязанной на конце гайкой все-таки взял. Обойдя блиндаж с другой стороны Данил посмотрел по сторонам, прислушался и, внутренне посмеиваясь, кинул-таки гаечку. Как он и ожидал, ничего экстраординарного не произошло. «Полет как полет, и чего я поддался на Сашкину подначку» – думал Данил, сматывая бечевку. Гайка шуршала по траве, местами подскакивая, местами легонько застревая. В этих случаях Данил легонько поддергивал веревку, и гайка двигалась вновь. Однако метра за три до Данила гайка зацепилась снова, на этот раз крепко. Данил пару раз подергал веревку, потом, минутку подумав, решительно шагнул навстречу. В конце концов гайка прошла нормально, значит там нет ничего. Эту мысль он додумывал, уже летя в воздухе и машинально пытаясь сгруппироваться. Получилось это только отчасти и Данил боком грохнулся оземь, больно приложившись обо что-то головой и отключился.

Очнулся Данил от резкой боли в боку. Боль была тупая, ноющая, где-то в области ребер. Данил инстинктивно попытался поменять позу, чтобы убрать эту ноющую боль, одновременно открывая глаза. Попытка удалась лишь отчасти, поскольку пред глазами тотчас заплясали круги, но боль неожиданно ослабла. Приподнявшись на локте, Данил окончательно открыл глаза и увидел перед собой встревоженное лицо Сашки.

– Цел? Встать можешь?

Данил пошевелился, прислушиваясь к ощущениям. Вроде все было цело, руки-ноги двигались. Чуть-чуть кружилась голова, но это было объяснимо.

– Вроде цел. Что это было?

– Да ничего особенного – ответил Сашка, поднимаясь с корточек и протягивая Данилу руку – под ноги надо смотреть. Учишь, вас, учишь…

– А я уж думал – все, кранты, попался.

– Примерно так оно и бывает. Только последствия другие. Вставай, чего расселся. Нам еще топать и топать. Я пошел собираться.

Данил присел на колени и помотал головой. Круги перед глазами уже исчезли, да и вообще, состояние было вполне сносное. Глянув вперед, Данил увидел конец веревки и гайку, зацепившуюся за торчащий из земли конец арматуры. Точно такой же пруток виднелся в метре слева. Высвободив гайку, Данил поднялся и посмотрел назад. Сашка оказался совершенно прав – там, где Данил так опрометчиво шагнул, торчал еще один прут, слегка прикрытый травой. «Повезло еще, что на них не попал» – подумал Данил, невольно касаясь ладонью бока. Бок болеть не перестал, но рука была сухой – «мог бы и бок пропороть».

Машинально сматывая веревку, Данил наклонился и попытался посмотреть, на что же он напоролся боком. Спустя пару минут он увидел – странный формы предмет, больше всего напоминающий детскую пирамидку. Подняв его, он развернулся и, тщательно смотря под ноги, чтобы снова за что-нибудь не зацепиться, пошел к Сашке. Тот уже сидел у завязанного рюкзака и курил очередную сигарету. Данил протянул ему смотанную веревку и присел рядом, пытаясь отчистить пирамидку от грязи. Больше всего это действительно напоминало четырехгранную пирамидку, только не симметричную, как египетские, а непостижимым образом смещенную. Как Данил не пытался ее повернуть, вершина ее все равно получалась не по центру. Кроме того, она была холодной, хотя, по понятиям Данила, она должна была нагреться, хотя бы с одной стороны. И была довольно тяжелой, хотя материал, из которого она была сделана, Данил назвать не смог. Мимолетно подивившись, Данил повернулся к Сашке и протянул ему пирамидку.

– Вон, глянь. Чуть бок мне не пропорола – сказал Данил и осекся, глядя на Сашку.

– Где ты это взял? – полушепотом спросил Сашка, выхватывая из рук Данила пирамидку.

– Там валялась. Сказал же – боком на нее упал. Хорошо еще, что не сломал ничего.

– Пойдем, покажешь – Сашка скинул уже надетый рюкзак и стал разматывать веревку. Данил, недоуменно пожав плечами, развернулся и пошел к месту своего падения. Нашел он его не сразу, поскольку трава уже поднялась и никаких видимых следов его падения уже не было. Сориентировавшись, Данил осторожно, чтобы не грохнуться повторно, перешагнул через прут и присел на корточки.

– Вот тут она валялась.

– Ага. Отлично – с этими словами Сашка опустился на корточки и принялся шарить руками по траве, явно что-то ища. Периодически он отдергивал то одну руку, то другую, явственно при этом шипя и ругаясь – видимо, натыкался на что-то острое. Но поисков не прекращал. Данил с интересом наблюдал за этим процессом со стороны, но не вмешивался, ожидая результата или хотя бы объяснений. Наконец он не выдержал.

– Что ты там ищешь?

– Понимаешь – произнес Сашка, не отрываясь от поисков – пирамидка сама по себе штука редкая. И дорогая. Но самое главное, что у нее есть вторая часть, ответная, так сказать. По легендам, вторая часть должна быть где-то рядом. Правда, я лично ее в руках не держал.

– А может её и нет? Сам же говоришь – по легенде. А легенды частенько врут.

– Есть. Хорст такую притащил как-то. Так что я видеть-то я ее видел. Такие как ты нашел, попадаются гораздо чаще, хотя тоже не валяются на каждом углу. Помоги лучше. Вон там, справа посмотри, только аккуратно. Тут колючек полно.

Данил отошел на несколько шагов и, шагнув в невысокую траву, начал обшаривать ее руками. Сашка был прав – колючек попадалось немеряно. Данил тут же нахватал их полные ладони. Тем не менее, он добросовестно обшарил с десяток квадратных метров, потихоньку уходя от блиндажа и сдвигаясь правее. В очередной раз уколов руку, Данил остановился и огляделся. Сашка копался метрах в двадцати левее, судя по выражению лица, так же впустую. Солнце жгло немилосердно и Данил, в очередной раз вытерев пот со лба, пожалел, что не попросил у Сашки какую-нибудь кепку. Или бейсболку. Переведя дух, Данил снова опустился на корточки и продолжил поиски. Пройдя еще пару метров, он вдруг почувствовал, что его обдувает легкий ветерок. Это было очень кстати и Данил, воодушевленный этим обстоятельствам, продолжил обшаривать траву. Ветер потихоньку усиливался, от легкого, почти неуловимого бриза превращаясь в прохладную струю приличного ветра. Данил сделал еще пару шажков, радуясь освежающему потоку, как вдруг ошарашено замер. «Ветер. Откуда здесь ветер. Сашка же говорил, что тут нет ветра. Неужели попался?» Трясущимися руками Данил вытащил из кармана бечевку с гайкой и осторожно кинул вперед, в направление дующего потока. Пролетев несколько метров, гайка вдруг заметалась и резко ушла в сторону. Рывок при этом был такой, что Данил едва не грохнулся на землю, пытаясь удержать бечевку. Было очевидно, что Данил, увлекшись поисками, чуть не нарвался на какую-то местную гадость. Аккуратно отступив на пару шагов назад, Данил оглянулся, прикидывая, куда отходить и стал сматывать бечевку. Она пошла на удивление легко, ни за что не цепляясь и не застревая. Подтянув несколько метров, Данил понял причину такой легкости. Гайки на конце не было. Конец веревки был разлохмачен, как будто некто, причем с немалой силой разорвал ее надвое. Заворожено глядя то на конец веревки, то на то место, куда он чуть не вляпался, Данил потихонечку стал отступать обратно к блиндажу, периодически оглядываясь, чтобы снова не зацепиться за какой-нибудь прут. Отойдя назад на десяток метров, Данил наконец заставил себя отвернуться от ловушки и направился к Сашке, благо было уже недалеко. Сашка уже выбрался из травы и сидел на куске плиты, с любопытством глядя на возвращающегося Данила.

– Ты чего такой? Нашел что-нибудь?

Данил отрицательно покачал головой, не в силах вымолвить ничего членораздельного и молча протянул Сашке конец веревки. Тот недоуменно повертел ее в руках и поднял глаза на Данила.

– Что это?

– Ловушка. Там. Чуть не попался. Хорошо, что ты про ветер сказал.

– Какой ветер? Патока там, что ли?

– Не, там что-то другое. Патоку я хорошо запомнил. Там такой хороший ветерок, приятный. Я бы и не подумал, просто вспомнил, что ты про ветер говорил. Ну и кинул гайку. А она вот…

– Пойдем, посмотрим на твой ветер. Показывай.

Пройдя к тому месту, где он впервые почувствовал ветер, Данил остановился. Ветерок уже наличествовал, правда, легкий-легкий. Данил, памятуя о пропавшей гайке, дальше идти не решился, и просто молча указал Сашке в сторону ловушки. Тот сделал шаг вперед, прислушался к чему-то и полез в карман за гайкой. Потом передумал, присел на корточки и выковыряв приличный кусок земли, запустил им в строну ловушки. Кусок полетел несколько метров и как будто рассыпался в воздухе, приняв сначала, как показалось Данилу, совершенно неимоверную форму.

Сашка, посерьезнев лицом, обернулся к Данилу и сказал:

– Посмотри там какую-нибудь палку или прут. Любой.

Сам он сделал еще шаг вперед и раскинул руки в сторону, как будто пытаясь обнять что-то большое и невидимое. Данил, вспомнив, что он видел какой-то кусок арматурины во время поисков, сделал несколько шагов назад и едва не полетел на землю, наступив на какой-то камень. Резкая боль в лодыжке заставила его произнести несколько непечатных выражений. Сашка оторвался от своего занятия, обернулся и вопросительно посмотрел на Данила.

– Ногу подвернул. Ерунда, сейчас пройдет.

– Говорил же тебе – смотри под ноги. Палку нашел?

– Да, вот она.

Данил поднял металлический пруток, больше всего похожий на электрод для сварки. Скорее всего, это он и был. Подойдя к Сашке, он протянул ему пруток и спросил:

– Ну, что там?

– Боюсь, что ничего хорошего. Сейчас точно узнаем.

С этими словами он кинул пруток как пику с сторону ловушки. Данил, смотревший за ним во все глаза, успел увидеть, как пруток некая невидимая сила стала изгибать неведомой спиралью, потом раздернула на несколько замысловатых частей, снова изогнула и сплющила во что-то невообразимо мелкое. Причем заняло все это не более одной-двух секунд. Однако Данил видел это совершенно отчетливо, как будто смотрел замедленную съемку.

Тряхнув головой, словно отгоняя наваждение, Данил уставился на Сашку. Тот, с усилием выдохнув, помотал головой, как будто отгоняя наваждение. Данил с изумлением увидел, что у него дрожали руки.

– Тварь! Откуда она здесь!?

– Что это было – спросил Данил, пораженной Сашкиной реакцией.

– Смерть это была. Во всей красе. Как ты не попался, ума не приложу! Еще бы пару шагов – и все, хана.

– Говорю же, про ветер вспомнил. А все-таки, что это?

– Мельница это. Та самая, чертова. Ты ее еще мясорубкой называл.

– Ты ж говорил, что их здесь нету. Что есть одна, но далеко.

– Говорил. И что с того? Зона, понимать надо. Тут все по двадцать раз меняется. То «прыгалка», теперь «мельница». Никогда такого не было, чтобы сразу такое. Чувствую, нахлебаемся мы с тобой. Ладно, пошли отсюда.

И развернувшись, стал отходить назад, к блиндажу. Данил последовал за ним, на этот раз смотря под ноги, чтобы снова не попасть впросак, как это уже дважды было. Увидев лежащий на земле камень странной формы, Данил, подавшись детскому желанию, от души пнул по нему концом кроссовки, вложив в удар все эмоции от сегодняшних потрясений. Однако камень, вопреки ожиданиям, не отлетелдалеко, как этого можно было предположить, а просто откатился всего на пару метров. Заинтересовавшись, Данил наклонился и взял его в руки. Камень был странной формы, почти что кубик, со скошенной верхней гранью и отверстием в ней. Пожалуй, это был вовсе не камень. Чем-то он напомнил Данил давешнюю пирамидку. Не его ли они искали, облазив на карачках окрестности. Это следовало немедленно проверить и Данил, тронув Сашку за плечо, дождался, пока он повернулся и поднес ладонь с камнем к нему.

– Мы не это искали?

– Похоже. Ну-ка, сейчас проверим.

С этими словами Сашка шагнул к рюкзаку и, покопавшись, вытащил оттуда давешнюю пирамидку. Немного покрутил в руках, бормоча что-то вроде «как это тут собирается» и, наконец, удовлетворенно кивнул.

– Это. Правду говорят – новичкам везет. Да еще как везет. Смотри.

С этими словами он как-то по-особому повернул камень относительно пирамидки. Раздалось негромкое гудение, тут же, впрочем, смолкнувшее.

– Вот так это и выглядит – сказал он и передал пирамидку Данилу.

Собственно, это уже трудно было назвать пирамидкой. Грязь с камня, обнаруженного Данилом, сошла, и стало видно, что он сделан из точно такого же материала. Сама пирамидка вошла точно в отверстие в камне, причем не до конца. Между краями осталась достаточно широкая щель, в которую можно было засунуть мизинец. Причем у Данила создалось впечатление, что между частями осталось пустое пространство. По крайней мере их внешние края не соприкасались, а внутри было не видно. Тем не менее, они выглядели единым целым. За счет чего они не распадались, Данил не понял. Он даже потряс конструкцию, но она и не думала распадаться.

– Круто – сказал он, возвращая конструкцию Сашке – А что это?

– В народе – пирамидка, она же концентратор. Редкая вещь, особенно в сборе. Нет, тебе точно везет. Мы одним этим все долги закроем.

– А почему пирамидка? Она же больше на параллелепипед похожа

– Где ты таких слов-то нахватался?

– Там же где и ты – в простой советской школе. Скажи толком, хватит прикалываться!

– Я и говорю. А пирамидка потому, что в сборе ее даже я второй раз вижу. А многие вообще ни разу. Только в виде пирамидки. Сама она встречается, хотя и не так часто. А уж в сборе… Так что будет пирамидкой.

– Понятно. А что она концентрирует?

– Я сам толком не знаю. Вообще-то энергию, но вот как – непонятно. Знаю только, что она сохраняет температуру, что ее невозможно разбить, расплющить, распилить. Она всю энергию забирает на себя. Мне рассказывали, что в городе ее в морозилку запихнули. Ради эксперимента.

– И чего?

– А ничего. Через пару дней компрессор накрылся – не выдержал. Он же круглые сутки без перерыва работал. А пирамидке хоть бы хны, такая же и осталась. Даже не охладилась.

– А в огонь бросали?

– Да чего только не делали. Из огня ее такой же холодной вынимали. Так что энергию она забирает, а вот что с ней дальше делать – никто толком не знают. Зато знают, что институты за нее бешеные деньги платят.

– Бешеные – это сколько?

– Квартиру можно купить в центре. Причем не в Минске, а в Москве. Теперь главное – добраться. Остальное можно и не искать, хотя для порядку надо бы. Ладно, давай собираться. Надо до темноты до домика добраться, а с такими сюрпризами это может и затянуться. Держи, спрячь в сумку. Раз нашел, то и тащи. Первый боевой трофей.

– Да ладно тебе. Просто повезло. Ты лучше скажи, зачем ты руки распахивал, когда возле «мельницы» стоял. Это что, прием такой, чтобы ловушки определять? Научишь?

– Да нет, какой прием – Сашка неожиданно смутился – просто жарко, а там такой ветерок тянул, вот я и соблазнился, пока ты прут искал.

– Вот скотина! Я там по траве ползал, как проклятый, а он на ветерке прохлаждался! Я тебе это припомню!

– Да бога ради. Когда вернемся – все что захочешь. А пока приказы не обсуждаются. И нечего тут обижаться. Ты же еще аппер, многого не знаешь. Станешь полноправным сталкером – тоже будешь творить что захочешь.

– Да мне это нафиг не нужно, сталкерство это. Мог бы просто по-дружески сразу сказать.

– Мог бы. Но не сказал. Ладно, фигня все это. Ты готов?

– Готов.

– Тогда двинулись.

Глава 18

Вопреки Сашкиным мрачным ожиданием, путь до домика оказался сравнительно несложным. Не то чтобы они прошли туда как по проспекту, разглядывая барышень и помахивая тросточками, но и особых трудностей не испытали. Пришлось, конечно, и попетлять, и полежать на травке, уткнувшись лицами в жесткую траву, пережидая пролет какой-то очередной гадости. Но по большому счету это были мелочи. Во-первых, Данил уже начал проникаться той мыслью, что короткий путь тут не самый быстрый и безопасный. Вот уж воистину – тише едешь – целее будешь. Поэтому он скрупулезно выполнял все приказы Сашки, больше не пытаясь не то что обижаться, а даже мысленно обсуждать. Впрочем, ничего экстраординарного Сашка и не требовал. А во-вторых, Данил увлекся новой для себя игрой – познать Зону. Это оказалось очень увлекательно – пытаться предугадать появление той или иной ловушки, увидеть мельчайшие несообразности в окружающем пейзаже, выбирать наиболее безопасный маршрут. Правда, львиную долю всего этого делал Сашка, но, все равно, интереса это не уменьшало. Все это неожиданно захватило Данила. Во всяком случае, пытаться угадать было интересно. Более того, в какой-то момент ему показалось, что он стал чувствовать ритм Зоны, её колебания и перемещения. Пару раз он каким-то неимоверным чутьем понимал, в какую сторону им будет безопаснее передвигаться – и угадывал.

Но в большинстве это была сплошная и малоинтересная рутина – бросание гаек, переползание с места на места, медленное движение шаг в шаг и тому подобное. Хорошо, что занятие дзё воспитало в Даниле правильное восприятие любой, пусть даже самой ненужной на первый взгляд работы. От юношеского максимализма, когда хочется всего и сразу, Данил давно излечился, хотя иногда такие желания и проскакивали. Но он никогда бы не поднялся до сколь-нибудь значимых высот в искусстве сражений, если бы не научился безропотно выполнять любые, пусть и бесполезные на взгляд Данила, требования наставников. Вот и сейчас, поняв, что в основе искусства перемещения по Зоне лежит не оголтелое махание шашкой и не личный героизм, а медленное и осторожное движение с внимательным анализом, полностью переключился на постижение этой, весьма непонятной науки. Поняв, что на маршруте спрашивать Сашку бесполезно, он старался самостоятельно подмечать малейшие детали, характеризующие обстановку, чтобы потом вдумчиво их проанализировать и спросить то, чего он не смог понять или заметить.

Однако пока все было просто и понятно. Здание, к которому они стремились, становилось все ближе и скоро Данил уже смог разглядеть, что это просто бывшая каптерка. Или сторожка. Единственно, что его удивило, так это то, что стены здания покрывал какой-то странный разноцветный орнамент. Сначала Данилу даже показалось, что это просто граффити, которых полно в столице, на каждой мало-мальски пригодной стене, а то и просто на заборе, но присмотревшись, эту мысль отбросил. Никакой цельной картины не стене не просматривалось, просто множество разноцветных штрихов, сгруппированных пятнами. Данил не стал забивать себе голову разгадкой этого явления, благо до здания оставалось метров двести. Один бросок. Тем не менее, он, сидя рядом с Сашкой на пригорке во время очередной паузы, не удержался:

– Слушай, а что там за граффити?

– Потерпи, скоро сам увидишь. Немного осталось.

– Жалко сказать, что ли?

– Не жалко. Просто эффект другой, когда видишь своими глазами.

– Да нет, странно просто. В Зоне – и вдруг граффити.

– Сказал же – потерпи. Скоро все увидишь. Кстати, сколько времени?

Данил глянул на часы и обомлел.

– Обалдеть, уже полшестого!

– А ты как думал?

– Я думал – часа два. Вроде прошли немного, а уже и день на исходе.

– Вот именно. Это, брат, Зона, тут все иначе. Где чуть-чуть, а где и совсем.

– Ты хочешь сказать, что тут время идет по-другому?

– Идет – вряд ли. А вот воспринимается совершенно по-другому.

– Обалдеть – снова повторил Данил.

– Потом обалдевать будешь. Или офигевать, как тебе больше нравится. А сейчас пошли, чуть-чуть осталось.

– Опять ползти придется?

– Да нет, вряд ли. Тут отродясь ничего не было. Если только ты не притянешь.

– Я постараюсь не притягивать.

– Да уж, пожалуйста, постарайся.

К счастью, Сашкины прогнозы не оправдались и оставшиеся метры до здания они прошли без помех. Просто встали и дошли по прямой, никуда не сворачивая и не выписывая никаких зигзагов. Прямо как на обычной прогулке. Единственное, что слегка нарушило эту идиллию, было то, что не доходя метров пятидесяти, Сашка свернул в сторону руководствуясь какими-то своими ориентирами и обошел здание сбоку. Бросив у валявшегося там же бревна рюкзак, он сделал шаг к углу и поманил к себе Данила.

– Пойдем, ты спрашивал про граффити.

Заинтригованный таким оборотом, Данил сбросил сумку и пошел вслед за Сашкой. Выйдя к той стороне здания, которую они видели во время движения, Данил бросил на нее взгляд и обомлел.

То, что он издалека принял за граффити, на самом деле были надписи. Десятки, может быть сотни надписей. Сделанными разными маркерами, краской, просто углем, кое-где просто карандашом. Причем это были не просто надписи. Это был своеобразный мемориал. Везде, где только можно было достать рукой, виднелись имена и даты. «Борода, июнь 1980» прочел он ближайшую. «Ворон, август 1974». И совсем свежую – «Михалыч, май 2009».

– Это что, кладбище – почему-то шепотом спросил он у подошедшего Сашки.

– Нет, конечно. Это те, кто тут остались. Ребята потом записывают. Своеобразная стена памяти. Такая традиция. Как ты сам понимаешь, часто не то, что могилы – следов не остается. А так хоть какая-то память. Может и мое имя когда-нибудь тут напишут.

– Типун тебе на язык!

– А что тут такого? Все мы под Богом ходим. Какая, в сущности, разница. А так хоть память останется. Да и остальным забот меньше – ни тебе похорон, ни ухаживать потом за могилкой не надо. Помянули дома – и слава богу.

– Да ну тебя!

– Ты просто еще молодой, вот и возмущаешься.

– Ты, кстати, ненамного старше меня! Тоже мне, старик нашелся!

– Я к тому, что я уже тут давно. И кое-кого тут оставил. Ничего, начнешь ходить – поменяешь свое мнение.

– Да не буду я тут ходить, сколько можно повторять!

– Не будешь, так не будешь. Ладно, я за водой пошел. Ты со мной?

– А далеко?

– Да нет, тут рядом колонка.

–Тогда я тут еще посмотрю, ладно?

– Смотри, только недолго. Надо еще что-то поесть сварганить.

Сашка скрылся за углом, а Данил еще некоторое время заворожено бродил вдоль стены, читая надписи. Кое-где попадались не просто имена (или клички), а целые эпитафии. Впрочем, их как раз было немного, в основном дело ограничивалось именем и датой. Данил попытался определить, сколько лет же этому мемориалу. Здание явно помнило как минимум Хрущева, а вот надписи появились явно позже. Однако самая ранняя надпись, которую он сумел обнаружить, гласила: «Ст. лейтенант Солоницын А.Н., 13 сентября 1963 г.»

«То есть, этой Зоне как минимум полтинник! Вот это да! Мы-то все думали – какая блестящая выдумка, а оно вон как оказалось» – думал Данил, обходя стену и читая все новые имена и даты – «Сколько же тут народа осталось! Целый батальон. Или даже полк¹⁶! Прямо как на войне»

Дойдя до края стены, Данил заглянул за угол и увидел Сашку, идущего с ведром в руке. Ведро, собственно было простой железной банкой большого размера, из-под какой-то рыбы, насколько помнил Данил, с приделанной ручкой из толстой проволоки.Увидев Данила, Сашка призывно махнул рукой, отчего ведро колыхнулось, и из него на Сашку выплеснулась вода. Данил едва не прыснул от смеха, увидев Сашкино выражение лица, но удержался. С трудом скрывая улыбку, он подошел к Сашке, который уже устанавливал ведро на подобие тагана, сделанного из каких-то кусков железа. Конструкция была старая, обожженная и явно стояла тут не один сезон. Умостив ведро возле тагана, Сашка поднял глаза и сказал:

– Чего стоишь как столб? Сходи лучше дров поищи.

Данил замешкался. Где тут брать дрова, он решительно не представлял. Оглядевшись, он увидел невдалеке покосившиеся остатки какой-то изгороди и направился к ней. Едва сделав несколько шагов, он вновь услышал голос Сашки.

– Куда поперся?

– За дровами, куда ж еще. Сам же сказал.

– И куда за дровами?

– Вот забор старый, сейчас от него отломаю. Если там можно.

– Там-то можно, только ты что, руками его ломать будешь?

– Да он старый, отсюда видно. Можно и руками. Можно и ногой стукнуть.

– Тоже мне, Джеки Чан нашелся. Иди лучше в дом, там наверняка какие-нибудь ящики остались.

– Сам ты Джеки Чан – нимало не обидевшись, ответил Данил, но исправно повернулся к дому.

Поднявшись на крыльцо, Данил толкнул покосившуюся дверь и вошел в прихожую. Поперек комнаты шел барьер, за ним у стены виднелся полуоткрытый сейф. Ни стола, ни стульев видно не было. В углу виднелась полуоткрытая дверь. Барьер Данил, поддавшись детскому желанию, решил перепрыгнуть. И чуть за это не поплатился, поскольку на полу за барьером оказалась куча хлама и Данилу, совершенно на это не рассчитывающему, пришлось хвататься за что попало, чтобы не грохнуться на пол. Утвердившись на ногах, Данил посмотрел вниз. На полу вперемешку валялись какие-то старые журналы, какие-то тряпки и просто мусор. Заинтересовавшись, Данил поднял один из журналов. На твердой обложке ручкой или химическим карандашом значилось: «Журнал учета обмундирования л/с в/ч 15813. 1959 г». Листов впрочем, внутри не было – чья-то рука их давно выдрала. Данил интересу ради поднял еще несколько – названия были однотипные, различалась только номенклатура. По всей видимости, это когда-то была каптерка или склад. Бумаги, кстати, внутри не было нигде. Скорее всего, она давно уже пошла на растопку или на курево. Бросив папки обратно на пол, Данил распахнул дверь и вышел в коридор. В коридоре царила такая же разруха, однако все три двери, выходящие в коридор, были свободны. Зайдя в первую попавшуюся, Данил понял, что попал на бывший склад военной формы. Правда, то, что от нее осталось, было просто свалено в углу небольшой кучей. Данил огляделся в поисках дров, но ничего похожего не обнаружил. Никаких ящиков здесь не было, а от стеллажей, когда-то стоявших по всей комнате, уже давно ничего не осталось. Поворошив для порядка кучу барахла, сваленного у двери, Данил переместился во вторую комнату. Здесь стеллажи были целы, но, поскольку были сделаны из железа, то для костра явно не годились. На них то тут то там в беспорядке валялись какие-то железяки, то ли запасные части, то ли просто комплектующие. Там же Данил углядел несколько железных ящиков, подозрительно напоминающие патронные цинки. Для очистки совести поддав их ногой, он убедился, что они пустые. «Странное сочетание» – подумал Данил, прикрывая за собой дверь и переходя к последней комнате – патроны и запчасти вместе. Так обычно не делается. Да и, похоже, отсюда все давно вывезли».

В последней комнате он, наконец, нашел нечто, похожее на дрова. Половину комнаты занимали ящики, кое-как составленные в небольшую гору. Часть ящиков была металлическими, а некоторые, на счастье – деревянными. Присмотрев подходящий ящик, Данил с трудом вытащил его из кучи и опрокинул набок. Из ящика на пол посыпались железяки различных размеров – похоже, запчасти к какому-то агрегату. Попытка разломать ящик успехом не увенчалась и Данил, взяв ящик за угол, потащил его в только что покинутую комнату, где он видел подходящую железку. Железка и в самом деле оказалась подходящей и скоро Данил с остатками ящика в руках вышел на крыльцо, на этот раз пройдя через барьер как все нормальные люди – через небольшую дверку. Сашка уже смастерил подобие стола из какой-то фанерки и раскладывал на нем их нехитрые припасы. Обернувшись на звук шагов, Сашка, увидев Данила с дровами, мотнул головой в сторону тагана. Правильно истолковав его посыл, Данил опустился возле тагана, на котором уже стояло полупустое ведро с водой и стал подсовывать под него остатки ящика. Дополнив все это куском промасленной ветоши, прихваченной в качестве растопки, Данил чиркнул спичкой и скоро под таганом плясал приличный огонь. Присев на корточки и инстинктивно протянув к костру руки, Данил спросил:

– А чего воды так мало?

– А зачем тебе больше? На ужин нам хватит и на термос останется. Я еще флягу налил. Да и вскипит быстрее. Дров, сам видел, тут не ахти.

– Да, с дровами тут засада. Думал, правда придется забор ломать.

– Скоро тут и забора не останется. Все уже выбрали.

– И что, придется другое место искать для отдыха?

– Это вряд ли. Другое такое сначала надо найти. Про этот домик точно известно, что тут безопасно. Отродясь здесь никаких ловушек никогда не было. По крайней мере, в пределах метров тридцати.

– Так тут что, типа перевалочной базы? Дошел, переночевал и дальше пошел? А потом в обратном порядке?

– Примерно так. Только это не перевалочная база, а просто тихое место. Это мы стобой сюда целый день шли, а вообще-то сюда пару часов хода. Посидел, отдохнул – и дальше. Вон, вода кипит. Снимай!

Данил, мысленно прикинув, что ручка ведра наверняка горячая, подхватил неиспользованный кусок доски и аккуратно поддев ручку, снял ведро с тагана. Сашка тем временем деловито разметал костер и раскидал еще горевшие доски.

– Зачем? Пусть бы себе горел.

– На утро надо оставить.

– Логично – сказал Данил и притоптал ближайшую к нему доску.

Пока Сашка заваривал чай, Данил открыл банку тушенки, порезал хлеб и сложил это все на дощечке. Не утерпел, схватил кусочек мяса и принялся жевать, глядя, как темнеет вода в ведре. Впрочем, спустя пять минут они уже оба жевали бутерброды с тушенкой, прихлебывая горячий чай – Данил из крышки от термоса, а Сашка из помятой алюминиевой кружки, которую он достал неведомо откуда. По крайней мере, во время сборов Данил ее не видел. Внезапно Данил замер и прислушался. Ему отчетливо послышался звон, причем не просто звон, а очень похожий на звук колокольчика. «Или колокола» – вспомнил он их утренний выход.

– Ты чего? – спросил Сашка.

– Послышалось, будто колокол звонит.

– А который час?

– Около восьми.

– Тогда все правильно. Он и должен сейчас звонить. Примерно за два часа до сумерек. Как предупреждение.

– Подожди, это что, правда, тот колокол, что мы видели при входе?

– Ну да. Он каждый день звонит.

– Слушай, до него же километров пять.

– Ну да, примерно. Может даже чуть меньше.

–Тогда как же его здесь может быть слышно?

– А это еще один парадокс Зоны. Заметь, никакие другие звуки здесь не слышны. Вообще. А колокол слышен. Кто уж там догадался, я не знаю, но, тем не менее, такой факт существует.

– А почему именно за два часа?

– На самом деле он и утром звонит, и днем. Как ориентир. А вечером для тех, кто не очень далеко от границы Зоны. Двух часов обычно хватает, чтобы выбраться. А кто далеко, у того будет время найти подходящее место для ночлега. В темноте тут ходить чистое самоубийство. Да и в сумерках тоже.

– Понятно. А где тут ночевать безопасно?

– Да где найдешь, там и ночуй. Если сможешь костер развести, то считай что повезло. А если есть где лечь и куда в сортир сходить – так это вообще благодать.

Данил ухмыльнулся.

– Зря лыбишься, между прочим. Бывали печальные прецеденты.

– Да это я так. Ты лучше скажи, какие наши планы?

– На сегодня или вообще?

– На сегодня все понятно, мы тут ночуем. А на завтра?

– Завтра? Встаем раненько и двигаем вон в ту сторону – Сашка махнул куда-то в сторону – Доходим до Окраины, собираем заказанный хабар и валим отсюда. Вот и весь план.

– А Окраина – это что?

– Это окраина военного городка. В сам городок соваться не будем – опасно там, а вот по окраине походим. Есть там несколько местечек…

– А зачем? Ты ведь сам говорил, что пирамидки с лихвой хватит.

– Это правда, но во-первых, хотелось бы оставить ее себе, а во-вторых, мы все равно здесь. Глупо не воспользоваться ситуацией. Кроме того, мне еще одну штуку найти надо. Бурый её особо оговаривал. Так что идти все равно придется.

– Да, глупо. Слушай, все хотел тебя спросить… Вот это устройство, которое ты с собой таскаешь… «Лиса», кажется. Это ведь антенна, правильно? Но ты же сам говорил, что электроника здесь не работает?

– Говорил. Так она и не работает. Активная. А «лиса»… Как бы тебе объяснить… В ней нет электроники. Там внутри только антенный контур и эти усики. Она как-то реагирует на изменения гравитационного поля. Усики отклоняются и можно понять, что там аномалия.«Давилку» или «колодец» стопроцентно показывает. Правда, их и так можно увидеть, но все равно, полезная вещь. Потом она иногда и на другие ловушки реагирует.

– А на «мельницу» среагирует?

– Черт ее знает. Я не проверял, да и «мельницы» тут раньше не было. Возле Полигона да, есть одна. Но она далеко, я туда ни разу не ходил. К Полигону вообще мало кто ходит. Гиблое место, оттуда единицы возвращались. А эта, вчерашняя, она новая. Да и проверять, если честно, большого желания не было. Хочешь вернуться проверить?

– Нет, спасибо, я уж как-нибудь обойдусь.

– Я почему-то так и думал – Сашка посмотрел на Данила и улыбнулся – Как тебе Зона? Соответствует ожиданиям?

Данил замялся, пытаясь суммировать ощущения.

– Чего молчишь?

– Думаю.

– Это всегда полезно. Ладно, думай. Надумаешь – скажешь.

– Не, Сань, не в этом дело. С одной стороны – легендарная Зона, описанная не менее легендарными Стругацкими. Тут изначально начинаешь испытывать некий пиетет и трепет. А с другой стороны, тут все настолько обыденно, что поневоле наступает разочарование. Как-то все уж очень … обычно, что ли. Буднично. Ты знаешь, я никак не могу настроиться на то, что это Зона, что здесь опасно, что можно погибнуть. Нет, головой-то я понимаю, понимаю, что все легко и просто только потому, что ты меня ведешь. «Мельницу» я своими глазами видел, но все равно, есть ощущение какой-то игрушечности. Понимаешь?

– Как ни странно, понимаю. Я сам проникся только раза с третьего, когда решил, что знаю уже Зону назубок и сунулся в одиночку. Ну и влетел в «патоку»

– И чего?

– А ничего. Почти сутки провисел. Помнишь, ты говорил, что потихоньку можно выбраться? Так вот, в одиночку без мазы. Думал все, хана.

– И как же ты выбрался?

– Повезло. Мимо Хорст шел, вот он меня и вытащил. Вот с тех пор и проникся. Кстати, именно тогда я у него целую пирамидку и видел.

– А где он сейчас?

– Хорст? А черт его знает. Пропал полгода спустя. Кто-то говорил, что уехал, кто-то – что в Зоне пропал, пошел на Полигон и не вернулся. Во всяком случае, на стене его имени нет. А так – кто знает.

– Жалко. Как-никак он тебе жизнь спас.

– И мне жалко. Он тут один из немногих порядочных был. Но что тут поделаешь, видно, судьба такая. С другой стороны, может, я зря его хороню. Может он сидит где-нибудь на Канарах, хлещет вискарь, и уже забыл и про меня, и про Зону.

– А что, есть и непорядочные?

– А то! Это только с виду на «Фортуне» все чинно и благородно. Это только потому, что там какая-никакая, но власть. И Боров там, и Ванька. И Оценщик, кстати. А так им только волю дай – будет почище, чем на Диком Западе. Впрочем, несколько лет назад примерно так и было. Народ, который из Зоны возвращался, молчал в тряпочку. Запросто могли весь хабар отобрать, а то и кончить.

– Да? А мне они показались нормальными людьми.

– Так они и нормальные, пока дело до денег не доходит. Тут же за некоторый хабар такие бабки платят, что на любые ухищрения пойдешь. Так что когда вернемся, держи язык за зубами. Мало ли что.

– Учту. Слушай, Боров – понятно, шериф – тоже. Но Оценщик-то как их держит? Он же только оценивает, судя по кличке.

– Не скажи. Оценщик – тот еще фрукт. Он же не только цену хабару говорит, он еще любую подделку отличит. Влет. Ни разу такого не было, чтобы он ошибся. Поэтому все, что в Зоне нашли, сразу к нему несут. А мужик он своенравный, с гонором и со своими понятиями о добре и зле. Не понравишься ему – откажется дело иметь, только и всего. После этого можешь смело тушить свет и сливать воду. Без его оценки хабар тебя никто не примет. Если только по-черному, но там и цена совсем другая. И другого такого нет. Оценщика, в смысле. Так что его слово весит как Ванькино. А то и поболее.

– И что, нажать на него не пытались?

– Как не пытались? Очень даже пытались. И нажать, и договориться. Был тут один такой, Гуня его звали. Очень любил авторитетом на всех давить. Вот он и надавил как-то. Рассказывали, приперся с шоблой и начал ему морали читать. Так Оценщик его выставил, лавку закрыл и уехал. После этого тут все наперекосяк пошло… Институт без оценки хабар брать отказывается, только ограниченный ассортимент, да и то по бросовым ценам. Перекупщики тоже рисковать не хотят – подделок-то до сих пор полно. А некоторые вещи вообще только в лаборатории проверить можно. Или спустя несколько дней. Рисковать, как ты сам понимаешь, никто не хочет. Вот и получается – в Зону идешь, рискуешь, хабар добываешь – а сбыта нету. Хоть не ходи. А как не ходить, когда такие бабки в перспективе маячат. Словом, народ месячишко помыкался и кинулся к нему – уговаривать. Хорошо хоть, что он только в город уехал, у него там, то ли комната, то ли квартира, не знаю точно. Мужики к нему скопом ездили, упрашивали вернуться. Причем не только с «Фортуны», но и с черных костров. Говорят и органы тоже ездили. По слухам, чего только не сулили, Гуню привезли еле живого, он у него в ногах валялся, прощение вымаливал. И авторитет не помог.

– Уговорили?

– Как видишь. Но с тех пор его никто не трогает и уж если он вдруг решит вмешаться, то тут ему никто слова поперек не скажет. Правда, он редко вмешивается. Но может.

– А что такое «черные костры»?

– А это народ, который в Зону по-черному ходит. Контрабандой. Вне постов и проверок. У них в стороне стоянки оборудованы, там они и тусуются. Некоторые, кстати, и на прииск приходят. Их не трогают, а они, по идее, наших не задевают, если к ним случайно выйдешь. Но только по идее. Могут и пощипать. Так что наши к ним особо не суются.

– А в чем смысл? Ты же сам говорил – институт хорошо платит. Или скупщики теже.

– Платят хорошо. Только за колючкой платят еще лучше. Ты ж без посредников сдаешь, соответственно, весь навар твой. Потом мы тут вроде как на учете, я имею ввиду тех, что через КПП ходят. А они этого не любят, но вынуждены терпеть. Так что если вдруг к ним выйдем, то рот старайся вообще не раскрывать. Целее будем. Даже палка твоя не поможет, если что.

– А у них оружие есть?

– Огнестрела тут никто не держит. В Зоне вообще чревато, да и около нее тоже. Поэтому в основном ножи и арбалеты. В драке и этого за глаза хватает. Почти средневековье.

– А почему тут мечами или саблями никто не пользуется? Тоже ведь из тех времен. И не менее эффективное, особенно в ближнем бою?

– А толком не умеет никто. Это только в кино каждый второй мечом машет как мастер. Тут таких умельцев нет. Соответственно, и не используют. Вот ты умеешь мечом махать?

Данил задумался. Если задуматься, то приемы дзё вполне можно было применять и при работе с мечом, тем более что кендо их тоже когда-то обучали.

– В принципе, могу. Но реально никогда серьезно именно с мечом не тренировался, так что лучше и не пробовать.

– Вот именно! Даже ты, который можешь – и то не решаешься. Что же тогда об остальных говорить! Так что меч тут не прижился. И слава Богу, кстати. Хотя энтузиасты иногда находятся – Сашка ухмыльнулся – Представляешь, один такой на Ваньку полез. С шашкой или там саблей – я плохо разбираюсь.

– И чего?

– Да ничего интересного. Ванька эту железку в два счета выбил, руку ему сломал, да еще в назиданье носом по земле протащил, чтоб неповадно было. И вышвырнул на улицу с наказом больше тут не появляться. С тех пор его на прииске не видели. Поговаривают, что он теперь у черных ошивается.

– Понятно. Сурово тут.

– Как и везде. Ладно, хватит болтать, надо на ночлег устраиваться. Ты там, в каптерке, случайно, одеял не видел?

– Кажется, что-то подобное валялось, я не присматривался. Я ж дрова искал.

– Пойду гляну. Спать-то на полу холодно. И жестко. А ты пока продукты собери. И дрова тоже, наверняка уже остыли. И тащи все это в дом, не на улице же оставлять.

– Слушаюсь, сэр! – Данил дурашливо взял под воображаемый козырек несуществующей фуражки, но Сашка уже скрылся в доме.

Глава 19

Спал Данил плохо. То он куда-то во сне бежал, чувствую нарастающую тяжесть в ногах, вкладывая в бег все силы, но никак не мог увеличить скорость и оторваться от преследования, то на грани сна и яви в мозгу начинала крутиться какая-нибудь популярная мелодия, которую он никак не мог допеть до конца, то просто ворочался с боку на бок. Чем это было вызвано, он понять не мог. То ли сказалась отсутствие привычки спать в походных условиях, то ли фактор Зоны давил на психику, но факт оставался фактом – он всю ночь проворочался, проваливаясь и просыпаясь, то чутко прислушиваясь к посторонним звукам, то забываясь в коротком сне. Ко всему прочему раззуделась спина в районе левой лопатки – видимо, поцарапал во время какого-то из падений. Поэтому когда Сашка, потягиваясь и зевая, вышел из здания на улицу, Данил, разбитый и толком невыспавшийся, уже принес воду и сидел у тагана, раскалывая остатки досок на более мелкие щепочки, чтобы лучше горело. Кроме того, он все-таки выломал одну доску иззабора, разломал ее и сложил возле тагана, так что теперь дрова можно было не экономить. Услышав шаги за спиной, Данил, не оборачиваясь, приветственно помахал рукой, и полез в карман за спичками. Пока Сашка умывался, костер уже начал весело потрескивать, и Данил, водрузив на таган ведро, примостил рядом уже открытую банку с тушенкой.

Через десять минут они уже уплетали бутерброды с теплым мясом и запивали их горячим чаем. Настроение Данила несколько улучшилось, хотя тревожная ночь давала о себе знать. Сашка, видимо, заметил состояние Данила и, отставив свою антикварную кружку, спросил:

– Ты чего такой смурной?

– Не выспался. То кошмары, то бессонница.

– То понос, то золотуха – насмешливо подхватил Сашка – Ничего, это бывает, особенно поначалу. Потом привыкаешь и спишь как убитый.

– Наверное – меланхолично заметил Данил и вновь полез рукой к лопатке. Зуд не проходил, хотя и стал меньше.

– Что, вошики? – в голосе Сашки прямо-таки сквозило участие пополам с плохо скрытой иронией?

– Откуда они, в такой-то грязи? – тут же отпарировал Данил. – Просто спина чешется. Видимо, вчера в крапиву угодил.

– Ну-ка, дай глянуть – на этот раз заинтересованность была неподдельной – Майку сними.

Данил майку снимать не стал, а просто задрал ее к шее. Сашка подошел сзади, провел пальцем по тому месту, где зудело, и удовлетворенно произнес:

– Все, больной, одевайтесь. Все с вами ясно.

– Доктор, а я жить буду? – немедленно подыграл Данил.

– Будете. Но фигово. – Сашка довел бородатый анекдот до конца. – Могу тебя поздравить – ты теперь настоящий сталкер. Можешь смело идти в «Онли». Единственный минус, что рубашку снимать придется.

– В смысле?

– Ты теперь Зоной отмеченный, понял? Ну, знак там у тебя. Жаль, зеркала нет, а то бы сам увидел.

Данил зачем-то полез пальцами к лопатке, как будто пытаясь нащупать этот пресловутый знак. Однако под пальцами ничего не ощущалось, только зуд слегка менялся в местах касания кожи.

– А долго он будет болеть?

– Знак-то? Нет, примерно к обеду пройдет. Не переживай, все нормально

– Вообще-то это странно – спустя несколько минут продолжил Сашка, одновременно складывая в рюкзак остатки еды.

– Что странно?

– Странно, что он у тебя на спине. Это редкость большая. Я на спине только у Лешего видел. У остальных он обычно на руках, на плече, иногда на груди тоже попадается, но это тоже редко. Так что ты у нас уникум в какой-то мере.

– Можно начинать гордиться?

– Можешь. Пяти минут хватит?

– Вполне.

– Вот и договорились. А пока гордишься, скажи мне вот что. Ты пока по зданию шастал, что-нибудь типа гаек не видел? А то у нас их мало. А в идеале еще и моток веревки?

– А болты подойдут? Там целый ящик был.

– Без разницы, лишь бы ленту можно было привязать.

– Сейчас принесу.

Набрав полную охапку болтов, Данил добросовестно попытался поискать какую-нибудь веревку. Но все его поиски успехом не увенчались. То ли веревок тут не было в принципе, то ли все они были давно выбраны. Подумав, он вытащил из кучи на полу подходящий кусок тряпки, прикинув, что из него вполне можно было нарезать с десяток приличных лент. Нагруженный этим богатством, он вышел на крыльцо и показал это Сашке, уже стоявшему с рюкзаком за плечами.

– Молодец! А тряпку зачем взял?

– В случае чего, из нее нарежем.

– Тоже верно. Бери сумку и айда.

Запихнув тряпку и часть болтов в сумку (оставшуюся часть забрал Сашка), Данил повесил ее на плечо, по привычке поворошил погасший костер, проверяя, не осталось ли открытого огня, и двинулся вслед за Сашкой. Пройдя изгородь, Сашка свернут в направлении видневшихся невдалеке зданий и вдруг замер на месте, явно к чему-то прислушиваясь. На попытку задать вопрос он шикнул в ответ и прижал палец к губам. Данил замер, прислушиваясь. Неожиданно он понял, почему насторожился Сашка. Где-то невдалеке слышалась человеческая речь. Слов было не разобрать, но явно переговаривалось несколько человек. Тронув Данила за руку, Сашка жестом показал двигаться к углу изгороди, где в одиночестве рос приличных размеров куст. Прижимая сумку рукой, чтобы ненароком ничего не брякнуло, Данил пригибаясь, стал перемещаться к кусту. Сашка следовал за ним, периодически оглядываясь и подталкивая Данила в спину. Дойдя до куста, Данил, по знаку Сашки, залег за ним так, чтобы приподнявшись, можно было видеть двор. Немедленно плюхнувшись рядом, Сашка приподнялся и отодвинув веточки, стал смотреть на двор. Данил, чуть сместившись, также последовал его примеру.

Несколько минут ничего не происходило. Стояла обычная для Зоны тишина, к которой Данил уже начал привыкать. Даже голосов не было слышно, и Данил стал прикидывать, уж не почудилось ли им. «Уж если колокол был слышен с такого расстояния, то почему они не могут слышать голоса» – он рассуждал примерно так, лежа на земле и вглядываясь вглубь двора. Однако все его доводы оказались вдребезги разбиты появлением новых персонажей. Трое. Двое высоких, накачанных, ростом примерно с Данила и третий, пониже и похлипче, с рюкзаком за плечами. Все одеты примерно так же, как и они – камуфляжные штаны, майки, кроссовки, жилетки. У всех в руках арбалеты, причем собранные и, Данил мог поклясться, заряженные.

Троица остановилась у крыльца, двое, повесив арбалеты на плечи, вошли внутрь, а хлипкий, скинув рюкзак, протянул руку к тагану. Отдернул ее, шипя и ругаясь, и кинулся в дом. Спустя пару мгновение все трое уже стояли на крыльце с арбалетами в руках, внимательно осматривая окрестности. Данил по примеру Сашки аккуратно отпустил веточки и опустился на землю. Пару минут они лежали неподвижно, напряженно вслушиваясь в окружающие звуки. Но вокруг было тихо. Данил, не утерпев, слегка приподнялся и, не трогая веток, попытался посмотреть сквозь куст. Видимость была неважная, но все же он разглядел, что хлипкий остался у крыльца, а парни, разделившись, осторожно с двух сторон обходят здание. В их сторону они даже не смотрели. Осмелев, Данил аккуратно отодвинул веточку для улучшения обзора, и подтолкнул Сашку. Но тот, не дожидаясь подсказок, уже сам сделал то же самое.

Обойдя здание, парни вдвоем вернулись и что-то сказали хлипкому. Тот, положив арбалет на землю, подошел к рюкзаку и, открыв его, стал доставать какие-то банки. Один из парней, взяв ведро, направился к колонке, а другой, чуть опустив арбалет, остался сторожить, периодически обводя окрестности внимательным взглядом. Но в целом было понятно, что специально преследовать их не будут. Осталось только определить, кто там – друзья или враги. Данил, отпустив ветку, пододвинулся к Сашке и шепотом спросил:

– Сань, кто это?

– А черт их разберет. Скорее всего черные. Или стервятники.

– Откуда ты знаешь? Вдруг это наши? – Данил неожиданно причислил обитателей прииска к «своим».

– Не, точно не наши. Видишь, повязок нет?

Данил совершенно забыл про кусок цветной ленты, по-прежнему привязанной к его запястью. Присмотревшись, он понял, что Сашка совершенно прав – повязок на пришлых не было. Как не было и ничего, что могло бы за них сойти.

– Что делать будем?

– Сваливать потихоньку. За нами они точно не пойдут – Сашка посмотрел на куст, потом обернулся, что-то прикидывая, и шепнул Данилу:

– Видишь вон тот бугорок? Где палка торчит? Ползи туда, только потихоньку. И проверяйся.

Данил, уже приметивший косо торчащую палку, так же обернулся и прикинув, что куст как раз будет закрывать их от гостей, закинул сумку за спину и медленно пополз в направлении палки. Трава здесь была достаточно высокой, и Данилу несколько раз приходилось приподниматься и сверять направление. Кроме того, как-то не хотелось во что-нибудь вляпаться, поэтому Данил, прежде чем сделать следующее движение, внимательно осматривал траву. К счастью, ничего неприятного на пути ему не попалось, направления он не терял и уже спустя несколько минут лежал за бугорком, поджидая Сашку, который, аккуратно пятясь, повторял его путь. Оказавшись за бугорком, Сашка еще раз прикинул путь отступления и, указав Данилу направление, вновь обернулся к домику, который уже явственно отдалился. Данил, в очередной раз прикинув направление и выбрав ориентиры, вновь пополз по земле. К счастью, местность слегка понижалась и, пару раз оглянувшись, Данил рискнул встать на четвереньки. Куст, хотя и изрядно уменьшившийся в размерах, по-прежнему закрывал их от нежелательных глаз и Данил уже значительно быстрее перемещаясь, достиг намеченного места. Прикинув перспективу, он начал приподниматься, пока не смог выпрямиться практически полностью. До домика было уже примерно метров двести, и Данил уже сам с трудом различал шевеление гостей. Присев на корточки, он махнул рукой Сашке истал ждать. Пока тот преодолевал оставшиеся метры, Данил огляделся и неожиданно почувствовал, что он вновь стал ощущать ритм Зоны. Он был странный, ассиметричный, местами прерывистый, местами внезапно поднимающийся волнами и также внезапно успокаивающийся, но это был, несомненно, ритм. Пару минут он приноравливался к незнакомым ощущениям, потом внимательно огляделся и прислушался к себе. Ничего не изменилось. У него не выросло ничего нового, руки и ноги не во что не превратились, он не стал видеть сквозь стены, не чувствовал в себе способности свернуть какую-нибудь подходящую гору. Он оставался совершенно таким же, просто внутри него поселился этот странный ритм, местами совпадающий с ударами его сердца, местами возбуждающий, местами успокаивающий. Он слегка менялся, когда Данил поворачивался из стороны в сторону, но причину этих изменений он понять не мог. Зато он точно понимал, что рядом нет никаких ловушек и в направлении окраины, которая уже виднелась, он их тоже не чувствовал.

Ободренный этим открытием, он повернулся к Сашке, который уже добрался до него и устроился рядом, и выложил ему свои ощущения.

Вопреки ожиданиям, Сашка выслушал все молча, не задав ни единого вопроса и никак не комментируя. Помолчал немножко, явно думая о чем-то своем и неожиданно спросил:

– У тебя права есть?

– Есть.

– Давно?

– Лет восемь. Еще в институте получал.

– А водишь давно?

– Примерно столько же. У отца девятка была, вот я и катался. А ты разве не помнишь?

– Я к тому времени из института ушел уже.

– А-а, точно. Я и забыл. А почему ты спрашиваешь?

– Вспомни свои ощущения, когда ты примерно полгода-год отводил? Когда появляется понимание того, что ты уже все можешь и все умеешь?

– Было такое.

– И примерно тогда ты и влетел в свою первую аварию, правда?

– Точно. А ты откуда знаешь?

– А это почти все проходят. Я тоже не избежал. Я это к чему… Это замечательно, что ты чувствуешь этот ритм. Я, например, не чувствую, хотя и слышал об этом. Но Зона значительно более сложный организм, чтобы полагаться только на свое чутье. Если это вообще организм, а не, действительно, свалка непонятно чего. Соответственно, что это за ритм – неизвестно, и как его истолковать и тем более использовать – непонятно. Поэтому мой тебе совет – пока ты не разберешься с этим ритмом, не поймешь его и не сумеешь подстроиться – не стоит ему полностью доверять. Быть может, не стоит доверять вообще. Если он нам поможет – замечательно. Но идти мы будем, полагаясь только на мой опыт и проверенные методы. Хорошо?

– Хорошо. Но вдруг это, правда, некое дыхание Зоны?

– Меньше фантастики на ночь читай. Хотя, если честно, все может быть. Хорст вон тоже его чуял.Хотя это ему мало помогло. Ладно, это все лирика. Идти надо. От этих мы вроде бы оторвались.

– А они не могут тоже на Окраину сунуться?

– Теоретически могут. Правда, Окраина большая, места всем хватит. Но все равно, на всякий случай смотри в оба.

Сашка оглянулся в сторону здания, что-то про себя прикинул и повернувшись, решительно сказал:

– Вон туда идем.

– По очереди?

– Нет, нас уже не видно. Вместе пойдем. Порядок прежний.

Данил кивнул, поднимаясь и пристраиваясь за Сашкиной спиной.

Вопреки ожиданиям, дорога до видневшихся невдалеке зданий никаких сюрпризов не принесла. Конечно, пришлось кинуть несколько гаечек и сделать небольшой крюк, чтобы обойти большую промоину, но в целом все было спокойно. Никаких ловушек или каких-нибудь других неприятностей им не встретилось. Кроме того, наконец, кончилась так надоевшая за прошлый день трава, по которой им пришлось брести. Все вокруг было засыпано гаревым песком, кое-где виднелись даже асфальтовые дорожки, изрядно потрескавшиеся, но вполне чистые.Да и ближайший к ним дом выглядел вполне нормальным. Стандартная панельная трехэтажка, с четырьмя подъездами, балконами и даже антенной на крыше , поразительно напоминающую телевизионную. Данил не помнил, было ли в те года в СССР телевидение, но антенна выглядела очень похожей. Перед домом виднелась детская площадка с классическими качелями, песочницей, грибками и домиком. У Данила во дворе, насколько он помнил детство, стояла примерно такая же. Только в отличие от той, эта выглядела совершенно заброшенной. Как, собственно, и дом. Не было неизменных бабушек у подъезда, не слышно было детских голосов, никто не ругался, не кричал, не хлопал подъездной дверью, на балконах не сушилось белье. Стояла полная тишина. Двери подъездов были распахнуты, кое-где около подъездов виднелись кучки брошенных вещей. Окна дома были частично выбиты, частично отрыты, облицовка балконов местами выгорела, местами простообвалилась. Словом, полная разруха. У Данила перед глазами даже мелькнули кадры из «Терминатора» – счастливые дети за мгновение до катастрофы. Аналогия была столь яркой, что Данил даже помотал головой, отгоняя наваждение. Заметивший это Сашка тут же поинтересовался:

– Ты чего?

– Так, показалось. «Терминатора» второго помнишь?

– Конечно.

– Такое впечатление, что тут произошло нечто подобное.

– Может быть. Но мне кажется, они сумели уехать. Видно что собирались.

– Дай то Бог. Нам туда? – и Данил показал на ближайший подъезд.

– Нет. Что дам делать? Ценных вещей там давно нет – все повыгребли до нас. Да и не было особо много, мне кажется. Сам посуди – откуда в гарнизоне что-то ценное? Если хочешь, сходи глянь. Только быстро.

– А там не опасно?

– Тут – нет. Этот давно проверен. А вот в других домах бывает по-всякому, так что лучше не рисковать. Ну что, идешь?

Данил, снедаемый любопытством, быстро кивнул и почти вбежал в ближайший подъезд. Сашка был прав – квартиры были открыты, в полуоткрытые двери видны были следы поспешных сборов. Данил толкнул дверь в первую попавшуюся квартиру и зашел внутрь. Она оказалась обычной однушкой, с маленькой прихожей и крошечной кухней. В комнате стоял узкий диван, стол, пара стульев и шкаф. Все очень простое, без каких-либо изысков. Шкаф был полуоткрыт, часть ящиков была выдвинута. На вешалке одиноко висел гражданский костюм, заботливо обернутый марлей. Везде лежал слой пыли. Заметив на столе открытую книгу, Данил из любопытства подошел. Книжка также была старая, пожелтевшая, в мягкой обложке. Открыв титульную страницу, Данил прочитал «Управление танковыми соединениями в боевых условиях», Москва, Воениздат, 1953 г. Сбоку красовался штамп библиотеки. Положив книгу обратно, Данил повернулся и направился к двери.

Выйдя на улицу, он направился к Сашке, который, стоя у детского грибка, что-то внимательно рассматривал. Подойдя ближе, Данил увидел, что он вертит в руках странное кольцо из темного металла. Увидев подходящего Данила, Сашка с довольным видом протянул кольцо Данилу.

– С почином! «Восьмерку» нашел! Как сходил?

– Нормально. Ты прав, скорее всего – они все уехали. А что это такое?

– «Восьмерка». Хабар такой.

Данил повертел кольцо в руках. Оно было странной формы, больше всего действительно напоминавшее объемную восьмерку. Примерно такую, какая бывает на велосипедном колесе, если прыгать по ямам. Только эта смотрелась не в пример изящней. Материала кольца Данил определить снова не смог, но больше он походил на тот, из которого была сделана пирамидка.

– А что это?

– Я ж говорю – типа активатора. Если он долго соприкасается с кожей, то человек начинает себя хорошо чувствовать. Голова перестает болеть, суставы и прочее.

– А зрение не возвращает? Или там слух?

– Нет, не возвращает. Улучшить, если ты плохо видишь – может. Но если не видишь, то «восьмерка тут бесполезна».

Данил, повинуясь внезапному приступу любопытства, надел кольцо на запястье. Пару минут он внимательно прислушивался к себе, пытаясь найти хоть какие-нибудь признаки изменений. Однако единственно, что ему удалось услышать, это стук собственного сердца, может быть чуть более частый. Все остальное было практически без изменений. Хотя что-то не давало ему покоя. Что-то было не так, хотя что это, Данил понять не мог. Взявшись за кольцо другой рукой, чтобы его снять, Данил внезапно понял, что его смутило. Ритм, который жил внутри него и который он уже практически перестал замечать, немного изменился. В нем появились какие-то слабые толчки, мелкие, практически незаметные, но, тем не менее, вполне различимые. Поняв это, Данил постоял еще несколько минут, крутя кольцо на запястье и пытаясь прочувствовать изменения ритма. Но кроме этих толчков, ничего не менялось. Мысленно пожав плечами, Данил снял кольцо и протянул его Сашке, внутренне продолжая прислушиваться к ритму. Толчки тут же стали тише, но до конца не исчезли.

– Ну и как ощущения? – спросил Сашка, пряча кольцо в рюкзак – уже чувствуешь, что заново родился?

– Ничего я не чувствую. Железка как железка.

– Ты ее просто мало носишь. Если хотя бы денек поносишь – почувствуешь.

– Может быть. Слушай, а рак она не лечит? Ты же сам говорил – все улучшается? Может и она и рак… тоже? Ей же тогда цены бы не было!

– Не знаю. Может и лечит. Я не проверял и о таком не слышал. Знаю только, что если долго носить, то она подстраивается под человека и на другого уже такого действия не оказывает. Или надо очень долго ждать. Потом, еще говорят, что человек сам меняться начинает. Мутирует немножко. Так что, не снимая, ее никто не носит. А в мелких дозах вполне помогает.

– Тогда понятно. Жалко, конечно.

– Жалко. А с другой стороны, тут опять же вопрос цены. Вылечишь, допустим, рак, а взамен получишь что-то другое, не менее страшное.

– Согласен. Ты знаешь, я пока вертел ее на руке, почувствовал изменение в ритме. Ну, в том, который я чувствую.

– И что? Это тебе что-нибудь дало?

– Нет, ничего – смутился Данил. Сашка был совершенно прав. Чувство этого ритма пока было бесполезно. А значит, следовало отнестись к нему, как к данности. Есть и есть. Не мешает – и то ладно. – Что дальше делаем?

– Дальше? Тупо обходим территорию от этого до третьего здания, ища все необычное. Как «восьмерка» выглядит, ты знаешь. Как и «пирамидка». Хотя шансы найти еще одну практически нулевые. Что еще? Может попасться «батарейка». Выглядит примерно также, как обычная, только без контактов. И темная. «Звездочки» иной раз попадаются. Хотя тоже не часто. Нам как раз «звездочка» и нужна в числе прочих. Знаю я тут одно местечко, заодно и проверю. А вообще, тащи все, что покажется странным. Потом разберемся. Да, к третьему дому близко не подходи. И гайки возьми. Тут вообще-то спокойно, но на всякий случай. Если уж «мельница» всплыла… Понятно?

– Ага.

– Тогда разошлись. Ты справа, я слева. Далеко в сторону не отходи, мало ли. И по сторонам поглядывай, вдруг эти архаровцы заявятся.

Вопреки Сашкиным опасениям, никто им навстречу не попался. Данил, обойдя здание справа, добросовестно прочесывал пространство до второго дома. Второе здание выглядело точной копией первого: те же полуоткрытые подъезды, такие же трещины на стенах, такие же окна. В общем, ничего удивительного в этом не было, учитывая, что тогда (да и сейчас тоже) все строилось по типовым проектам. Краем глаза он периодически видел Сашку, прочесывающего территорию с противоположной стороны. Увы, поиски Данила успехом не увенчались. В большинстве своем попадался откровенный старый хлам, то ли выброшенный в свое время за ненадобностью, то ли просто валявшийся здесь с незапамятных времен. Единственное, что привлекло его внимание, была пластинка необычной формы, темная, со следами копоти и странно обломанным краем. Данил повертел ее в руках, мысленно прикидывая, может ли это быть элементом хабара. Он даже попытался прислушаться к стучавшему внутри ритму, но никаких подсказок не получил. Ритм продолжал существовать сам по себе и на пластинку в руках Данила не отреагировал. Поколебавшись пару минут, Данил на всякий случай сунул ее в сумку и продолжил поиски. Но больше ничего интересного не обнаружил, как будто Зона, подсунув ему «пирамидку», исчерпала лимит подарков.

Добросовестно прошерстив свою половину двора, Данил потихоньку сместился к углу здания. Памятуя Сашкины слова, он, местами прижимаясь спиной к стене дома и кинув на всякий случай пару гаек, обошел здание и осторожно выглянул из-за угла. И обомлел. Та часть здания, которая была ближе нему, выглядела так же, как и два других. А вот левый угол как будто был аккуратно срезан по некой пространственной дуге. Было такое впечатление, что гигантский невидимый шар, катясь, врезался в угол дома, вдавил и снес не только внешнюю стену, но и все, что было за ней. И так и остался, оставив видимым причудливый срез куска стены и препарированные квартиры с остатками мебели, сантехники, различных труб и коммуникаций. При этом Данил не заметил никаких следов копоти, разрушений и прочих атрибутов аварии или катастрофы. Кусок здания просто исчез, испарился, растаял – любой из эпитетов тут годился. Заинтригованный, Данил сделал к зданию несколько шагов, потом, спохватившись, торопливо вынул из кармана гаечку и кинул ее в направлении проема. Метров пятнадцать гайка летела нормально, чертя воздух белым хвостом, потом внезапно пропала. Вместе с ней постепенно стал пропадать и привязанный к ней хвост, причем траектория его движения изменилась так, как будто никакой гайки не было и в помине. Зрелище было сюрреалистическое – лента, движущаяся в воздухе сама по себе и постепенно пропадающая без видимых причин.

Данил пару минут заворожено пялился на то место, где пропала гайка, потом, вспомнив, где он находится, стал аккуратно отступать обратно. Зайдя за угол, он облегченно выдохнул и спиной вперед продолжил отступление. Оказавшись перед домом, он с облегчением повернулся и пошел навстречу Сашке, который, судя по всему, завершил свои поиски и теперь раскачивался на детских качелях. Скрип при этом стоял неимоверный. «Еще бы» – подумал Данил, приближаясь– «их, небось, смазывали еще при царе Горохе»

– Как успехи? – вид у Сашки был довольный.

Данил молча протянул ему пластинку. Сашка повертел ее в руках, зачем-то попытался согнуть, потом легонько постучал по сиденью качелей. И с недоуменным видом вернул Данилу.

– Спрячь на всякий случай. Мне такие не попадались, но, кажется, тут что-то есть. Оценщик скажет. Больше ничего не нашел?

– Не-а. А у тебя что?

– У меня поудачней. Пару восьмерок нашел и «медузу».

– Покажи!

– Чего показать?

– «Медузу»

– На, смотри – И Сашка протянул Данилу нечто, больше всего похожее на комок нежно-сиреневого желе. Данил, внутренне содрогнувшись от предвкушения чего-то липкого и скользкого, протянул руку и взял ее. На его удивление, «медуза» оказалась сухой и даже теплой. На вид она больше всего напоминала кусок желе, только более прочный. Даже колыхалась при движении она также, и, действительно, чем-то напоминала медузу, на которые Данил насмотрелся на морских курортах. Однако растекаться она не собиралась, просто лежала на руке, ровным комком. И как, показалось Данилу, даже чуть-чуть светилась, правда, при ярком свете это трудно было определить наверняка. Он даже прикрыл ее второй рукой, чтобы наверняка убедиться в этом.

– Светится, светится – Сашка уже встал с качелей и теперь стоял рядом. – Если хочешь, зайди в подъезд, проверь. Только недолго.

– Да ладно, я верю. А почему они светятся?

– От солнечного света.

– Это как фотоэлементы?

– Ну, примерно. Только фотоэлементы только от солнечного света, а «медузы» – от любого излучения светятся. Можно над огнем подержать – и будет светиться. Правда, недолго.

– А в чем тогда ценность? Если это просто фотоэлемент?

– Я же говорю – светятся от любого излучения. Любых частот и мощностей. Можно лазером пальнуть – и будет светиться. Сечешь? Не прожжет, а примет мощность лазера в себя. При этом разрезать можно обычным ножом. И каждый кусок будет гореть.

– И долго они горят?

– Я ж не спец. Говорят, что чем мощнее, тем дольше. Это надо у институтских спрашивать. Если ответят, конечно. У нас-то такого оборудования нет. Только солнышко. Ну и лупа, если времени не жаль. Еще можно фонарь направить, но смысла в этом, как ты понимаешь, немного. Ладно, прячь все это и пошли дальше.

– А дальше – это куда? – спросил Данил, добросовестно запихивая хабар в пополневшую сумку

– Посмотрим за домом и пойдем к детсаду. Оттуда домой. Такой примерно план.

– За этим? – Данил махнул рукой, показывая – Там же это…

Он замялся, лихорадочно подыскивая определение тому, что видел несколько минут назад. Ничего, кроме детского «шарик» на ум не приходило.

– Ловушка там – нашел он выход из положения. – Большая. Как шарик, только здоровый. Полдома как не было.

– Ну да, «шарик» и есть. Но мы в нее не полезем, а вокруг поищем. Обычно рядом с такими ловушками хабар и попадается.

– «Шарик»? – переспросил Данил – это так называется?

– А как еще? Очень удачное определение. Их много на территории, хорошо хоть все неподвижные. Да и видно их сразу.

– И то хлеб – согласился Данил, внутреннее удивляясь удачно совпавшему определению – хорошо хоть не ролик.

Глава 20

Сашка оказался совершенно прав. Подойдя ближе к «шарику», Данил первым наткнулся на еще одну «медузу». А Сашка минутой позже выудил из песка «батарейку». Однако дальнейшие поиски ни к чему не привели. Ни возле «шарика», ни поодаль они больше ничего не нашли. Данил, поначалу крайне недоверчиво косившийся на пресловутый «шарик», постепенно осмелел и подходил к нему все ближе и ближе, благо безопасная граница была примерно определена. Вот и сейчас, осмотрев очередной намеченный участок, Данил, застыв буквально в паре метров от незримой границы, с интересом всматривался внутрь «шарика».

Его не покидало ощущение какой-то нереальности происходящего. Подобные картины он видел в кино, но там все было понятно – компьютерная графика и спецэффекты позволяли воссоздавать любые картины, но здесь-то все было по-настоящему. Примерно до второго подъезда дом был как дом – обшарпанные стены, окна, балконы, кое-где за уцелевшими стеклами даже виднелись выцветшие занавески. А вот дальше из дома как будто умелая рука скульптора с ювелирной точностью вырезала гигантскую сферу. Данил видел обрезанные по дуге части стен, неправдоподобно ровные срезы, которые никак не изменились под влиянием времени. В одном дуга прошла через ванну, срез которой сверкал, словно отполированной. В другой комнате она не пощадила детскую кроватку и Данил видел рассыпанные рядом игрушки, валяющийся горшок и какие-то части одежды. В другом месте дуга задела противоположную стену дома и там образовалась почти идеальное круглое отверстие, сквозь которое видно было небо. Идеальность слегка нарушала рухнувшая верхняя часть дома, но сюрреализма картины это не портило. Причем «шар» смотреть не мешал, а наоборот, у Данила сложилось впечатление, что все детали внутри него видны с неправдоподобной четкостью. Особенно Данила поразила трава, которая росла вокруг места падения шара, срезанная так, что образовывала идеальный зеленый ложемент с небольшой проплешиной внутри. Данил, снедаемый любопытством, подобрал валявшуюся невдалеке палку и осторожно, прикидывая границы шара, стал подносить ее к краю невидимой оболочки. И тут же чуть не поплатился. Ритм, доселе себя никак не проявлявший, вдруг резко изменился и Данил, застигнутый этим изменением врасплох, неожиданно почувствовал желание стать частью этой мощи, слиться с ней и раствориться. Ондаже успел сделать шаг вперед, когда мозг, на какой-то момент сметенный этим напором, но отнюдь не утративший способность соображать, подал резкий сигнал тревоги. И Данил, преодолевая властный напор ритма, стал медленно, буквально по сантиметру отходить назад, машинально всё также держа палку в вытянутой руке впереди себя. Впрочем, стоило отступить буквально на шаг, как внутри него все успокоилось, и Данил, стирая со лба предательский пот и преодолевая дрожь в ногах, плюхнулся на очень кстати оказавшуюся тут скамейку.

Сидел он так минут пять, постепенно приходя в себя и осмысливая происходящее. Сашка оказался совершенно прав – этому ритму доверять было нельзя, раз он чуть не втянул Данила в этот чертов шар. Какие сюрпризы он выдаст в следующий раз, можно было только гадать. Соответственно, самое правильное было – плюнуть на него и забыть или, учитывая, что он все равно так или иначе проявлялся, по крайней мере научиться игнорировать его. Поглощенный этими мыслями, Данил не заметил, как Сашка, закончив свой обход, подошел к нему. Только когда он положил ему руку на плечо, Данил вздрогнув от неожиданности, включился в происходящее.

– Ты чего задумался?

– Да так. Представляешь, эта штука чуть не втянула меня внутрь.

– «Шарик»-то? Странно, ни разу о таком не слышал.

– Я подошел близко. Хотел палку внутрь сунуть, посмотреть, что будет, а он вдруг потащил…

– Сам шарик?

– Нет, ритм. Я с ним, в принципе справился, но все равно, один шаг сделал.

– Детский сад, штаны на лямках – Сашкина любимая поговорка как нельзя точно характеризовала произошедшее – хорошо, что не два. А то бы и вытаскивать было нечего. Говорил я тебе – не отвлекайся на этот ритм. Все что Зона дает, может быть опасно.

– Да я уже понял. Был неправ.

– Ладно, проехали. Больше не тычь тут никуда, ни палками, ни еще чем.

– Ты понимаешь, я был уверен, что это безопасно. Трава-то растет, и ничего. Ее просто срезает, когда она до границы дорастает и все. Я думал, что и палкой будет так же. Кто ж знал, что этот чертов ритм так потянет.

– Теперь будешь знать. Палку-то ткнул хоть?

– Не знаю. В руках держал, помню. А вот попал в шарик или нет…

– Сейчас посмотрим. Эта палка?

– Эта.

– Достал. Вот, посмотри на свой срез, раз такой любопытный.

Данил взял в руки палку. Один конец ее действительно был срезан по едва различимой сфере. Край был такой же неправдоподобно ровный, как Данил видел на стенах. Он даже провел пальцем по срезу. Ощущение было такое, как будто срез был отполирован, аккуратно и тщательно.

– Насмотрелся?

– Ага.

– Тогда бросай ее и пошли.

– Слушай, а можно я ее туда брошу? – и Данил показал рукой на «шарик»

– Вот неугомонный. Бросай, только сначала отойдем подальше.

Данил сделал десяток шагов назад, дождался, пока Сашка не встанет рядом и размахнувшись, бросил палку в направление ловушки, стараясь попасть примерно в центр. Палка, долетев до незримой границы, просто пропала. Данилу, напряженно наблюдающему за полетом палки, почудилось, что шарик как будто мигнул, когда палка пересекала границу, но поклясться в этом не мог. Могло просто показаться.

– Доволен?

– Ага.

– Тогда слушай сюда. Сейчас обходим дом, там за ним детсад. Походим возле него и возвращаемся. И так еще одна ночевка предстоит, боюсь, до темноты не выберемся.

– Слушай, а тут всегда так долго? – спросил Данил, шагая вслед за Сашкой.

– Что долго?

– Три дня на поход?

– Это еще не долго. А вообще когда как. Иногда и за день можно управиться, но это редкость. Обычно как раз два-три дня. Хотя, бывало, и неделю здесь сидел. Попал между ловушками, вот и ждал, пока смерч не отгуляет. Повезло еще, что он ко мне не пошел. Тогда вообще кранты бы были. Два дня сидел, между прочим. Хорошо хоть вода была.

– А еда?

– Еда кончилась. В тех условиях и вода была за благо.

– Засада.

– Это еще не засада. Шмель вообще почти на месяц застрял, вот где засада была. Когда он из Зоны вышел, его можно было за швабру спрятать.

– А что ж он продуктов не взял?

– Взял, да не хватило. Тут много не берут, обычно как раз на три дня. Это же вес, на себе переть приходится. Да и хабар иногда тяжелый, ту же «пустышку» возьми. Она килограмм десять весит. Замаешься тащить.

Данил пару минут помолчал, шагая за Сашкой и переваривая полученную информацию. Потом сделал несколько больших шагов и, догнав его, спросил:

– Слушай, объясни мне вот что… Зачем тебе все это?

– Что– «все это»?

– Ну, сталкерство, хабар этот… Я все понимаю, деньги там, слава, но тут же ласты склеить¹⁷ можно на раз-два.

– Да какая там слава. Про нас никто толком и не знает – пробурчал Сашка, не замедляя шага.

– Значит, деньги? Да? Неужели оно того стоит?

Сашка, не ответив, дошел до угла дома, аккуратно выглянул за угол, чуть помедлил… и неожиданно обернулся к Данилу.

– А знаешь, ты прав – горячечно зашептал он – Не стоит. Но тут дело не в деньгах. И не в славе. Это чистый адреналин. Такая игра, понимаешь. Как на компьютере. Ты же,небось, сам играл, знаешь. Это как в квестах – ходишь там, собираешь бонусы и прочую хрень. Только тут все по-настоящему. И кнопки отката нет. И сохраниться тоже нельзя. Проиграл – так проиграл, без шансов. Это держит хлеще всего.

– Это как наркотик – продолжал Сашка все так же шепотом – остановиться очень трудно. Деньги там, слава, татуировки эти – это только антураж, не более. Все главное тут. Хотя кто-то действительно ходит ради денег или славы. Есть и такие, но их немного. Основная масса ходит потому, что адреналин тут зашкаливает. Сам попозже поймешь, когда ходить станешь

– Да в гробу видал я вашу Зону – в сердцах воскликнул Данил – посмотрел – и хватит.

– Все так поначалу говорят. А потом возвращаются.

– Ага, держи карман шире. Я только ради тебя сюда поперся.

– Ой, ли? Только ради меня?

– Ну, не только. Конечно, интересно было, что это за Зона такая.

– Вот-вот! С этого-то все и начинается.

– Да ну тебя! Все вы тут чокнутые. Сказал -не пойду больше, значит – не пойду.

– Есть немного. Скажу тебе по секрету – я тоже в последний раз. Алена против, да и, правда, пора завязывать. Хватит с судьбой в рулетку играть.

– Золотые слова.

– Ага. Только благими намерениями сам знаешь, куда дорога вымощена. Я уже пытался – Сашка внезапно снял рюкзак и, прислонившись к стене дома, полез за сигаретами. Вытащив пачку, он поцокал языком, вытряхнул сигарету и закурил.

– Там что-то не так? – Данил кивнул в сторону угла – Пережидаем?

– Где? А-а… нет, там все нормально. Просто я подумал, что за столько лет я ни с кем об этом не говорил.

– Как ни с кем? А на прииске? У вас же принято хвастаться друг перед другом! А с Аленой?

– Хвастаться – да. Только чем хвастаются? Кто какой мачо, кто что из Зоны притащил? Вот этого, правда, полно. А вот кто за чем в Зону на самом деле ходит, так тебе никто правды не скажет. Прикроются тем же хабаром. Кто-то навязчивой идеей прикрывается. Ты что, думаешь, если Егерь прошел бы эту арку и получил бы умение, он бы остановился? Черта с два. Нас всех сюда как магнитом тянет. Останавливаются единицы. Оценщик, например. Или те, кто сразу что-то получил и не успел втянуться. Зона – это особый мир. Это мир без отката. Не в смысле денег, а в смысле, что вернуть ничего нельзя. Цена ошибки – жизнь, и чаще всего твоя собственная. Кстати, именно поэтому я тебя брать не хотел.

Сашка замолчал и затянулся сигаретой. Данил молча ждал, не зная, что сказать.

– А знаешь, когда я это понял? Когда после первой ходки я к маман на дачу приехал. Там надо было канаву выкопать под фундамент. А я перед этим полночи в Дюка¹⁸ резался. Так вот, наметил я эту канаву, копаю вдоль линии. Ну, понятное дело, где-то промахиваюсь, пытаюсь подправить. И вдруг ловлю себя на мысли, что после очередного промаха машинально пытаюсь нажать кнопку отката, чтобы попробовать снова. А кнопки-то нет. Как сделал, так и сделал. Можно что-то исправить, как, например, канаву, но это именно исправление, а не переписывание заново.Вот тогда я и понял, что хочу пройти Зону без ошибок. Без откатов и сохранений. Как в том же Дюке. С тех пор и завяз.

Сашка снова замолчал, еще раз затянулся и тихо продолжил

– А Аленка вообще ничего не знает. Во-первых, за пределами Зоны не принято ничего рассказывать. Она думает, что я тут работаю, на военном объекте, секретном и все такое. Что работа опасная, это я не скрываю. А во-вторых, она просто не поверит.

– А на что жить будете? Здесь все-таки деньги и, судя по твоим словам, приличные. Или ты всерьез на свой проект рассчитываешь?

– Не такие уж. За батарейки и прочий хлам тут платят немного – как раз на жизнь хватает без излишеств. Пирамидки тут редкость, красные медузы – тоже, «хлоп-хлоп» только один раз кто-то притащил. Вот за это, действительно, отвалят по полной. Если не грохнут. Смотря на кого нарвешься, тут по всякому бывает. Так что в части финансов потеря небольшая. А в целом… Аленка работает, я тоже с руками-ногами. Не получится с проектом – пойду работать. А если получится…

Звук, внезапно раздавшийся рядом, был сколь до боли знаком, столь и неуместен в этом месте. Больше всего это напоминало звук открываемой двери, плохо смазанной и от этого немилосердно скрипящей. Данил внезапно понял, что стоит, прижавшись спиной к стене, и настороженно осматривается. Скосив глаза в сторону, он увидел, что Сашка тоже уже на ногах, с рюкзаком в руках, без сигареты, с бледным лицом так же напряженно всматривается в пространство. Звук повторился, с той же амплитудой и продолжительностью. Сердце у Данила заходилось в бешеном ритме, на который внезапно наложился этот непонятный ритм Зоны. Однако больше ничего не происходило. Светило солнышко, не было ни ветерка, и стояла оглушающая тишина. Данил, почувствовав, что мгновенное напряжение отпускает, сделал несколько сильных вдохов-выдохов и, почувствовав, что сердце успокаивается, повернулся к Сашке.

– Что это было? – Данил поразился, с каким трудом ему дались эти слова.

– Не знаю, первый раз такое – Сашка сглотнул, как будто тоже выдавливая слова – Никогда такого не слышал. Валить отсюда надо.

Данил, согласно кивнув, собирался уже шагнуть к углу дома, но наткнулся на Сашкину руку, преграждавшую ему путь.

– Не торопись. Спешка нужно только при ловле блох. Сейчас осмотримся и тогда двинем.

Данил в очередной раз мысленно проклял свою торопливость. Несколько минут они стояли возле стены, прислушиваясь. Данил до рези напрягал глаза, всматриваясь в окружающее пространство и пытаясь найти хоть какие-нибудь признаки ловушки или чего-нибудь, объясняющее это скрип. Но все было спокойно. Нигде не плясали искорки, не было никакого марева или дрожания, никаких туманов и прочих атрибутов, мгновенно пришедших на ум из многочисленных кинофильмов. Вокруг ничего не происходило. Вообще.

Простояв так несколько минут, Сашка отклеился от стены и, поманив рукой Данила, решительно шагнул за угол. Данил, внутренне ежась и преодолевая неприятный холодок где-то внизу живота, шагнул следом.

Вопреки опасениям, за углом ничего неожиданного не оказалось. Сашка, правда, постоял несколько секунд, внимательно глядя перед собой, но потом решительно шагнул вперед. Гайку, правда, он кинуть перед этим не забыл.

Детский сад, к которому они стремились, ничего особенного из себя не представлял. Обычный длинный деревянный барак, покрашенный какой-то светлой краской. Цвет точно разобрать не удалось, да Данил и не стремился. Вокруг виднелся невысокий заборчик, местами целый, местами штакетины были выломаны, видимо, для каких-то нужд. Внутри стояли несколько грибков, поломанные качели, песочница, еще какие-то детские сооружения. Сбоку Данил увидел широкий проход в заборе, как будто специально проломанный неким механизмом, больше всего похожим на бульдозер. Следов, правда, никаких видно не было. Он даже показал на пролом Сашке, но тот, отмахнувшись, повел его куда-то в сторону, где виднелось нечто, похожее на калитку. От самой калитки, правда, ничего не осталось, кроме пары ржавых петель, на покосившемся столбе, но проход был цел, и даже виднелось некое подобие дорожки. Пройдя десяток шагов по дорожке, Сашка остановился и, удовлетворенно кивнув, сказал:

– Идем по той же схеме. Я слева, ты справа. К пролому не лезь. Вон примерно до того грибка.

– А что у пролома? – поинтересовался Данил

– Давилка там.

– Чего? – не понял Данил

– Давилка. Пресс. Область повышенной силы тяжести.«Комариная плешь», если по Стругацким. Только этот термин тут не прижился. «Давилка» – и все тут.

– А как она действует? – совершенно по-детски спросил Данил, подивившись неуместности вопроса. Однако Сашка, не усмотрев в вопросе ничего особенного, ответил:

– Там резко возрастает сила тяжести и тебя давит вниз с гигантской перегрузкой. Соответственно, организм не выдерживает и тебя аккуратненько размазывает по земле. Без шансов выжить. Это теоретически. А практически, как ты сам понимаешь, я не знаю. Сам туда не лазил и тебе не советую.

Произнося это, Сашка смотрел на Данила с самым невинным видом, однако в краешках губ блуждала легкая улыбка.

– Издеваешься, да?

– Ага. Не удержался, уж больно вопрос дурацкий.

– Да я сам знаю. Как-то само собой вырвалось.

– Я так и понял. Ладно, разошлись. Сейчас быстренько тут все обшарим и назад. Домой, к маме.

– Слушай, а насколько близко к ней можно подходить? Где граница?

– Граница там, в принципе, видна. По земле, сам увидишь. И возле границы, примерно за пару метров воздух дрожать начинает. Визуально не видно, но ощущается. Так что как почувствуешь, что воздух пляшет, знай – там давилка.

– Понял. Ну, я пошел.

И, повернувшись к Сашке спиной, сделал несколько шагов в сторону, внимательно глядя под ноги. Травы, как и по всей Зоне, тут практически не было, только местами то тут, то там торчали пучки. Мысленно наметив себе маршрут, Данил потихоньку двинулся, осматривая пространство перед собой и надеясь найти как минимум еще одну пирамидку. А то и загадочный «хлоп-хлоп». Правда, он совсем не представлял, как он выглядел, а спросить у Сашки постеснялся. Поэтому, просто настроившись найти что-нибудь необычное, он шаг за шагом просматривал территорию. Однако, в отличие от предыдущего двора, тут ничего не попадалось. Даже мусора, вполне обычного тут, не было. Как не было и забытых игрушек, вполне уместных в данном случае. Было такое впечатление, что весь двор был тщательно подметен гигантской метлой, Данилу даже показалось, что он разглядел следы этой метлы. Конечно, это всего была лишь игра воображения, но ощущение не проходило.

Добросовестно обойдя весь намеченный кусок и ничего не найдя, Данил стал продвигаться вдоль стены здания, внимательно отслеживая границу «давилки». Сашка и тут оказался прав, граница ловушки четко просматривалась на земле. Больше всего это походило на огромный отпечаток подошвы, сделанный кем-то невидимым. Причем глубина «следа» была небольшой, может быть пару сантиметров, и цвет его был чуть темнее, чем земля вокруг. Сам отпечаток был неправильной формы, мало напоминающий след. Больше всего это было похоже на пятно воды, разлитой на ровной поверхности. В дальнем углу пятна Данил увидел часть забора, как будто нарисованной на ровной поверхности. Он даже рассмотрел дырку от выпавшего сучка, неровный ряд гвоздей, одну оторванную планку. Причем все это выглядело идеально ровным, как будто нарисованным на поверхности неведомым художником. Данил аккуратно вытянул вперед руку, ориентируюсь на габариты пятна и в какой-то момент действительно почувствовал дрожание воздуха. Определение Сашки оказалось удивительно точным – воздух не просто дрожал, а, действительно, как будто плясал на кончиках пальцев, перескакивая с пальца на палец, подталкивая их и подгибая, как бы приглашая их поучаствовать в этом сумасшедшем танце. Это было необычно, удивительно и … приятно. Повинуясь внезапному порыву, Данил вытянул вперед и вторую руку и воздух, словно обрадованный этой неожиданной поддержкой, принялся скакать с руки на руку, все так же дразнясь и подталкивая. Внезапно подключился этот непонятный ритм, доселе мирно дремавший внутри Данила. Как будто слившись воедино, этот непонятным образом пляшущий воздух обволакивал руки Данила, создавая удивительное ощущение покоя. И надежды, что именно там, впереди, все волшебным образом наладится, и все его мечты непременно исполнятся. Повинуясь этому чувству, Данил сделал еще шаг вперед, остатками сознания отмечая, что граница ловушки приблизилась. Но воздух, немедленно окутавший его с головой, гасил эти остатки сознания, создавая непередаваемую атмосферу успокоенности. И звал, звал, звал его вперед. В сознании Данила появился образ высокой резной двери белого цвета, полуоткрытой и манящей. К ней вела ковровая дорожка, цвет который Данил разобрать не мог, но чувствовал, что она была удивительно мягкой. Она обволакивала ноги и словно приглашала шагнуть вперед, к двери, за который, Данил уже был уверен, его ждет другая жизнь. Новая, и, несомненно, прекрасная. Однако, попытавшись сделать шаг к двери, Данил внезапно ощутил, что его горло перехватывается чем-то жестким, мешает ему вдохнуть, воздух вокруг него негодующе гудит, дверь впереди перекашивается, наклоняется и исчезает, а сам он куда-то летит, размахивая руками и пытаясь добраться до горла, чтобы освободиться от этого удушья и вдохнуть хоть глоток воздуха. Окончательно потеряв ориентацию, Данил еще успел осознать какое-то мелькание перед глазами, потом почувствовал резкую боль в плече и все поглотила тьма.

Сознание вернулось рывком, как будто кто-то щелкнул незримым выключателем. Перед глазами плясали звездочки, ощутимо ныло плечо, горло саднило и хотелось откашляться, но удушья уже не было. Помотав головой, Данил понял, что сидит на земле, опершись спиной к зданию, а над ним склонился Сашка с совершенно бешеным выражением лица.

– Придурок, куда ты полез? Жить надоело?

Данил, машинально потирая плечо, непонимающе посмотрел на Сашку.

– Я никуда не лез. Я просто руку протянул воздух попробовать

– А то, что там давилка, ты помнишь?

– Помню. Я все контролировал, мне еще шаг оставался как минимум

– Шаг ему оставался – фыркнул Сашка, уже успокаиваясь – Жаль, что ты себя со стороны не видел. Ты как раз собирался этот шаг сделать. Хорошо, я вовремя заметил.

– Так это ты меня тащил? – Данил непонимающе глянул на Сашку и зашелся мелких кашлем – Чуть не задушил

– За что пришлось, за то и тащил. Скажи спасибо, что вообще вытащил.

– Спасибо. Нет, правда, спасибо, без дураков.

Сашка неожиданно фыркнул.

– Видел бы ты себя со стороны!

– А что такое?

– А то. Руки вытянуты, морда блаженная, того и гляди слюну пустишь. Дурак дураком. И шагаешь прямо в давилку. Что на тебя нашло, можешь вспомнить?

– Примерно. Ты же сказал, что там воздух пляшет, вот я и сунул руку проверить. Он там и правда пляшет, приятно так, как будто приглашает. А когда я вторую руку сунул, там и этот ритм подключился. Стало так хорошо, спокойно, приятно… Слушай, я что, правда прямо в ловушку шагал?

– Нет, я просто так сюда примчался. Хорошо, что за ворот успел схватить.

– Совершенно не помню…

– Вот что – сказал Сашка после недолгой паузы – уходить надо. Раз у тебя такие отношения с Зоной, то недолго и до беды. Я, например, никогда такого про давилку не слышал. Хотя сам руки тоже совал. Ну, дрожит себе воздух и все. Никаких тебе танцев-шманцев. Просто примета и предостережение. А у тебя прям какой-то симбиоз получается. Неспроста это. Так что давай – ноги в руки и айда.

– Ты же хотел еще хабара поискать? Нашел что-то?

– Да, «звездочку» наконец надыбал.

– А чего довольный такой?

– Потому, что это не просто «звездочка». Обычная – она шестиконечная. Редко когда семи. А эта – сам посмотри – И он сунул ладонь под нос Данилу.

Больше всего это напоминало блямбу сложной формы, причем объемную, а не плоскую, как можно было бы ожидать. По периметру ее действительно торчали какие-то отростки, вполне напоминающие лучи. Причем все разной формы и длины. Данил насчитал одиннадцать. К классической звездочке эта блямба имела весьма отдаленное отношение, но в целом, да – термин, пожалуй, было самым удачным. Данил покачал ее в руке, посмотрел зачем-то на свет и вернул Сашке.

– Она нам практически все закроет – сказал тот, протягивая ее обратно – Прячь в сумку. Осталось еще пару вещей, но с ними проще. По дороге должны найти. Хотя если не найдем – неважно. В другой раз. Основное я набрал, отмазаться перед Бурым хватит. Сейчас важнее выбраться отсюда без потерь. Оклемался?

– Да, вполне.

– Тогда двинулись.

Данил вскочил и, поправив на плече сумку, двинулся вслед за Сашкой, машинально глянув в сторону ловушки. Но ничего не увидел. Такая же тишина и покой, никакого движения воздуха, вообще ничего. Как будто это не его несколько минут назад обволакивало и звало в нечто неведомое, непонятное и несомненно опасное. Впрочем, он едва ли что-либо успел бы понять. Так и пропал бы ни за грош. Мысленно плюнув, он отвернулся и сосредоточился на движении.

Отойдя метров на пятьдесят от детсада, Сашка внезапно остановился, прислушался и резко присел на корточки. Данил, не рассуждая, последовал его примеру. Несколько секунд Сашка к чему-то напряженно прислушивался, потом хлопнул Данила по плечу и, пригибаясь, почти на четвереньках, двинулся в сторону небольшого бугорка, покрытого невысокой травой. Рядом виднелись остатки какого-то забора или строения, сейчас уже было не разобрать. Данил двигался следом, так же пригибаясь, и гадая о причинах такого поведения. Но вопросов уже не задавал, справедливо решив, что его дело – делать, что говорят. Хватит уже экспериментов, Сашка прав абсолютно. Да и Зоной Данил уже был сыт по горло. Никакой романтики, никаких тебе мужественных сталкеров и высоких целей. Наоборот, все скучно и буднично. И опасно. Так что надо аккуратненько выбраться и забыть об этом. Хорошего понемножку.

Сашка, уже залегший за остатками сарая, лежал на боку и, расстегнув рюкзак, доставал из него что-то длинное, завернутое в тряпку. Примостившись рядом, Данил с удивлением смотрел, как Сашка, отбросив тряпку в сторону, собирает арбалет, выкладывает перед собой пяток стрел. Достав оптический прицел, он несколько секунд держал его в руке, словно прикидывая, стоит ли его ставить, потом решительно приладил его к прицельной планке.

– Ты с кем воевать собрался? – практически не понижая голос, спросил Данил, с удивлением смотревший на эти приготовления.

Вместо ответа Сашка, приложив палец к губам, ткнул в сторону открытого пространства. Данил попытался что-либо рассмотреть в указанном направлении, но мешало солнце, бившее прямо в глаза. Однако он сумел расслышать неясные голоса, а спустя несколько мгновений рассмотрел и несколько фигур, мелькающих среди травы. Трое, один из них небольшого роста.

– Это та, утренняя троица? – уже шепотом спросил Данил – что делать будем? Воевать?

– Не, воевать не будем – ответил Сашка, не отрываясь от прицела – против пятерых не прокатит.

– Как пятерых? Я только троих увидел.

– Вон еще двое. Левее смотри, они чуть сзади.

Присмотревшись, Данил действительно увидел еще два силуэта, державшихся чуть поодаль, но, несомненно, составляющих с троицей одно целое.

– Делаем так – Сашка, оторвавшись от прицела, посмотрел на Данила. – Я их сейчас пугну, они на какое время залягут. А ты дуй во-он туда. Там будет лощинка, нырнешь туда. Чуток подожду и следом. Пока они очухаются, мы уже оторвемся.

– А если они за нами двинут?

– Нафига мы им сдались? Они, судя по всему, к карьеру идут. Или в городок. Мы просто у них на пути оказались. Не, не пойдут они за нами. Подождут какое-то время и двинут своей дорогой.

– А просто так разойтись не получится?

– Кто его знает… Может, они мирные. А может, отберут хабар с едой и кинут тут. С пирамидкой в кармане рисковать как-то неохота. Так надежнее.

– Как скажешь. Когда идти?

– Погоди чуток, поближе подойдут. Арбалет не ружье, на километр не

стреляет. Пусть поближе подойдут. Ты пока гайки приготовь. Я этой ложбиной давно не ходил, мало ли что…

Данил добросовестно привязал очередную ленточку к болту, попавшемуся первым. Подумал и привязал еще одну. Гаек и болтов осталось всего ничего, может быть пяток. Ленты тоже кончались. «Надо будет подобрать, а то не хватит»

Голоса приближались. Осторожно приподнявшись над пригорком, Данил уже отчетливо разглядел давешнюю троицу и еще двоих, таких же крепких, в камуфляже, с рюкзаками за спиной. Арбалет наготове был, правда, был только у одного, у остальных они висели за плечами. Собранные, между прочим, так что выхватить их труда не составит. Сашка прав, в открытом бою против них нет шансов. Если только в ближнем, да еще с шестом… Нет, все равно рискованно. Надо сваливать.

Сашка, слившийся с арбалетом воедино, сделал Данилу знак приготовиться. Данил, сжав в руке лямку сумки, напряженно смотрел сквозь траву на приближавшихся людей, внутренне напрягших и готовясь сорваться с места. Расстояние до них сокращалось, а Сашка все медлил, видимо, выжидая удобного момента.

Он выстрелил, когда до них оставалось метров тридцать. Данил услышал щелчок тетивы и спустя мгновение стук вонзающейся в дерево стрелы. Сашка попал туда, куда Данил и предполагал – в столб, косо торчащий аккурат между ними. Низенький, оказавшийся ближе всего к столбу, с похвальной быстротой рухнул на землю, и спустя пару мгновений остальные последовали его примеру. Дальнейшего Данил уже не видел, поскольку он по сигналу Сашки развернулся и пригибаясь, кинулся в указанном направлении, стараясь не быть замеченным. Пробежав метров сто, он действительно увидел ложбину, уходящую вниз и налево. На первый взгляд, она была неглубокой, но скрыть беглецов вполне могла. Притормозив перед входом, Данил не разгибаясь, из неудобного положения кинул гайку. Гайка пролетела метров десять и нормально опустилась на траву. Пробежав эти метры, Данил подобрал гайку и, почти распрямившись, кинул ее снова, уже подальше. И снова гайка пролетела без видимых помех, хотя Данилу, внимательно наблюдавшему за ее полетом, показалось, что в одном месте она чуть подпрыгнула. Хотя до земли долетела нормально и Данил даже видел ее хвост, лежащий на земле замысловатой кривой. На всякий случай он кинул вторую гайку, в глубине души коря себя за медлительность – время было дорого. Скоро должен был появиться Сашка, а он тут гайками балуется. Впрочем, вторая гайка тоже пролетела нормально и легла на траву недалеко от первой. И снова Данилу показалось, что она подпрыгнула. Но поскольку, в отличие от предыдущих случаев, с гайками ничего не случилось, Данил решился и шагнул вперед, держа курс на гайки, тем более, что сзади уже слышался звук шагов – видимо, это выбирался Сашка. Данил оглянулся и, увидев наверху неловко двигающего Сашку, ускорил шаг. И чуть не поплатился за это. В какой-то момент он, сосредоточив внимание на гайках, зацепился за что-то ногой и, упав на четвереньки, пробежал несколько шагов в этой позе, стараясь не свалиться.Однако удержаться ему не удалось и в итоге он грохнулся на бок, подвернув при этом руку и сопровождая свое падение матерной руладой.

Приподнявшись, он сел на корточки, отряхнул руки и штаны, подобрал сумку и повесил ее на плечо. Все было цело, нигде ничего не болело, не саднило. Хвост одной из лент оказался прямо перед ним, и он стал его сматывать, подтягивая гайку и ловя взглядом второй. Он оказался, недалеко, и, ухватив за него, Данил повернулся, чтобы посмотреть, где там Сашка и может быть, посмеяться над его курбетом. И обомлел. Сашки сзади не было. Более того, не было и того холма, с которого он только что спускался. Сзади, буквально в ста метрах, он увидел громадный карьер, такие, какие бывают при добыче каких-либо полезных ископаемых. И никаких признаков только что покинутого детского сада, столба со стрелой и Сашки. Вообще ничего похожего.

Данил опустился на корточки, механически продолжая сматывать ленточку и пытаясь осмыслить произошедшее.Несомненно было одно – он цел, с ним все нормально, он в Зоне. Несомненно было и другое – он остался один.

Глава 21

Еще некоторое время Данил осматривался по сторонам, внутренне надеясь, что Сашка сейчас возникнет из ниоткуда, хлопнет его по плечу, и они пойдут к выходу из этой проклятой Зоны, «прелестями» которой Данил уже наелся выше крыши. Но время шло, а Сашка не появлялся. Собственно, вокруг вообще ничего не происходило – солнце светило, было тихо, никакого движения или хотя бы слабого ветерка. Тишина и покой, и не подумаешь, что вокруг тебя легендарная Зона, с таким блеском описанная, в равной степени могущая одарить несметными богатствами или уничтожить. Как-то это все у Данила не вязалось. Никак. Хотя, казалось бы, насмотрелся.

Однако время неумолимо шло, а ситуация не менялась. Сашка так и не появился, но не появились и преследователи, чего Данил в глубине души опасался. Один против пяти, без оружия, не зная местности – ситуация выглядела невеселой. О том, что будет с Сашкой, оказавшимся в именно в этих условиях, Данил старался не думать. Своих проблем хватало.

Прежде всего, надо было успокоиться. Несмотря на то, что никакой опасности поблизости не наблюдалось, Данила ощутимо трясло. Не буквально, конечно, но внутренне напряжение было дикое.

Поэтому он не стал делать никаких поспешных шагов, а наоборот – снял с себя жилетку и сумку, положил все это рядом и уселся прямо на землю в классическом «лотосе», сложил руки на коленях, закрыл глаза и замер в хрестоматийной позе. Требовалось успокоиться, осмыслить ситуацию и принять взвешенное решение. Он несколько раз глубоко вздохнул, выгоняя из головы посторонние мысли и пытаясь слиться с окружающим миром, солнцем, царящей вокруг тишиной, этой проклятой Зоной, проникнуться ей и раствориться. Мысли постепенно уходили, отпускала напряженность, страхи и тревоги растворялись в волнах набегающего покоя. Он принял эту Зону, вобрал её в себя, принял и отверг одновременно, стал частью её и вне её. Наконец исчезло все, остался только покой, мягкий, теплый и всеобъемлющий.

А потом появился ветер. Сначала только легкие, почти неразличимые дуновения, они приятно обволакивали, поглаживали тело, еще не нарушая покоя, но уже внося легкий диссонанс. Потоки постепенно усиливались, уже ощутимо нарушая состояние покоя, требуя чего-то и теребя. Потом ветер усилился до такой силы, что стало трудно сопротивляться ему, оставаясь в покое. Становилось некомфортно, ощущение покоя рвалось, таяло, требуя немедленных действий.

Выйдя из нирваны, Данил открыл глаза и сделал несколько медленных вдохов-выдохов, восстанавливая дыхание. Он нечасто пользовался этой практикой, поскольку в условиях тренировочного зала у него редко получалось полностью отключиться. Все время что-нибудь да мешало. На природе, во время редких выездов у него иногда получалось, но тоже не полностью. По сути, сегодня был первый и пока единственный раз, когда он сумел полностью подавить свое «я» и слиться с окружением.

Данил на всякий случай огляделся по сторонам, втайне надеясь, что Сашка сейчас появится, и все будет по-прежнему. Однако вокруг ничего не изменилось, Сашка не появился, мир тоже стоял, как и раньше. Окончательно отбросив мысли о появлении Сашки, Данил поднялся, надел жилетку и, взяв в руки сумку, проверил ее содержимое. Проверять, правда, было почти нечего – несколько местных артефактов, называемых хабаром, совершенно на данный момент бесполезных, полбутылки с водой и несколько ленточек, свернутых в моток. Все. Вся еда осталась у Сашки, как и спички. Впервые Данил пожалел о том, что не курит. Хорошо, хоть нож был на поясе.

Вытащив ленты, Данил размотал их и посчитал. Получилось всего четыре. С гайками обстояло чуть получше – их набралось около десятка. Все равно негусто. Придется экономить. Отложив одну ленту с гайкой, Данил ссыпал остальные в карман жилетки и огляделся, пытаясь понять, куда его перенесло, втайне надеясь, что недалеко от того места, где они были. Однако вокруг ничего похожего не наблюдалось. Прямо перед ногами расстилался громадный карьер, уходящий куда-то за горизонт. Никаких домиков вблизи видно не было, хотя далеко сзади Данилу показались какие-то строения. Несмотря на яркий день, видимость в Зоне была так себе – примерно на полкилометра, не больше. Все остальное скрывалось в подобии дымки, практически не различимой глазом, но надежно скрывающей все и вся. Данил это заметил еще в первый день. Слава Богу, солнце светило по-прежнему, а значит, можно было определиться. Деревьев, правда, вокруг не наблюдалось, но были часы. Вспомнив про часы, Данил поднял руку и, внутренне холодея при мысли о том, что при переходе часы могли остановиться, задрал рукав. И облегченно выдохнул – часы ходили, как ни в чем не бывало. Времени, правда, было больше, чем казалось Данилу – уже около двух часов. Сориентировав часы по солнцу, Данил примерно определился со сторонами света, а, прикинув, где было солнце утром, когда они с Сашкой выходили с прииска, понял, в каком направлении ему двигаться. Получалось, что ему надо будет пересечь карьер с левой стороны, почти по самому краю. Здания, которые Данил рассмотрел, так и оставались сзади, идти к ним означало отдаляться от границы Зоны. Теоретически рассуждая, где-то с той стороны тоже должна была пролегать граница, ведь не бесконечная же эта Зона, но рисковать Данил не собирался.

Карьер поражал воображение. По форме он напоминал гигантскую подкову, положенную горизонтально и вдавленную в землю. Края этой подковы скрывались вдали, и далеко ли тянулись, Данил не видел. Ему хватило и ширины ее, составлявшей не менее километра. И это при том, что он находился практически у её вершины. Глубина тоже впечатляла – навскидку метров двадцать пять, если не больше.

Данил обшаривал взглядом границы карьера, прикидывая маршрут. Впереди, прямо перед ним в карьер врезался длинный овраг, как раз пересекая направление движения. Обходить его Данилу показалось долгим, и он подошел к самому краю карьера, прикидывая, не удастся ли срезать путь напрямик, тем более что примерно в середине «подковы» стенки карьера как бы расступались, образуя ложбину, в которой виднелась накатанная дорога. Внизу дорога сначала раздваивалась, а потом и вовсе терялась, распавшись на множество следов от колес и гусениц. У самого перекрестка виднелся небольшой барак, видимо, подсобка или диспетчерская, и слева от нее в беспорядке стояло несколько машин зеленого цвета, подозрительно напоминающий машины из старых кинофильмов, ГАЗы там или ЗИСы – Данил в них особо не разбирался. Еще дальше, в глубине, Данил углядел силуэт, очень похожий на хрестоматийную «тридцатьчетверку», а за ним и еще один, похожий. Но поручиться за это не мог, поскольку танки (если это были они) находились на границе видимости и вполне могли оказаться просто макетами. А вот домик его заинтересовал. Там могли быть какие-нибудь схемы территории, да и ночевать где-то надо было. Данил начал прикидывать, не удастся ли подобраться к домику поближе, тем более, что спуск, пусть и по крутому откосу, особых сложностей не таил. Оставалась выяснить главное. Данил поднял гайку, аккуратно привязал к ней ленту и размахнулся, но вдруг внезапно передумал. Лент было раз-два и обчелся, следовало экономить. Внимательно оглядевшись, он увидел несколько камней, торчащих из земли. С трудом, используя нож, он вывернул два и кинул первый, следя за ним взглядом. Камень полпути пролетел нормально, но, подлетая к земле, вдруг начал вилять, как слесарь после получки. Выглядело это со стороны странновато. Данил для надежности кинул и второй камень, чуть в стороне от первого, и вновь увидел виляющую траекторию. Все было ясно. Вздохнув, он отвернулся и стал рассматривать дорогу в обход.

Вопреки опасениям, первые шаги дались ему относительно легко. Труднее всего было заставить себя сделать первый шаг, но понимание того, что сидеть на месте не только бесполезно, но и опасно, придало ему решимости. Кинув уже привязанную гайку вдоль оврага, он, не без внутреннего напряжения сделал шаг. Потом, еще и еще, не торопясь, но и не задерживаясь, поминутно оглядываясь по сторонам. Все его чувства были напряжены в ожидании какого-нибудь подвоха, но пока все шло на удивление гладко. Через несколько бросков гайки Данил вышел к краю оврага. Он, заранее просмотрев дорогу, специально кидал гайки с таким расчетом, чтобы выйти к его краю, а заодно и посмотреть, нельзя ли будет его пересечь. В противном случае ему пришлось бы еще сильнее забирать влево, делая еще большую дугу и сильно отклоняясь от нужного направления.

Подходя к гайке, упавшей почти на самом краю оврага, Данил внезапно ощутил ток воздуха, слабого, но вполне осязаемого. Он замер, поглядывая на гайку, лежащую в каких-нибудь полутора метрах от него и не решаясь сделать шаг. Гайки следовало экономить и он, присев на корточки, стал буквально по сантиметру двигаться к ней, а точнее, к концу ленты, который был значительно ближе. То, что гайка прошла свободно, придавало ему уверенности, но следовало быть осторожнее. Почувствовав, что воздушный поток практически не увеличивается, он уже смелее сделал еще пару шажков и, схватив ленту, потянул ее к себе, одновременно выпрямляясь и делая шаг назад. Сунув в карман смотанную ленту, он осторожно подошел к краю оврага, пытаясь понять, что это было и нельзя ли перебраться где-нибудь здесь. Но глянув вниз, тут же оставил эту идею, поскольку дно оврага было затянуто, то ли паутиной, то ли пленкой странного бледно-серебристого цвета. Данил несколько минут вглядывался в нее, но понять природу того, что он увидел, так и не смог. Больше всего это напоминало лужу из ртути, которая, несмотря на видимый уклон оврага, стояла на одном месте и не скатывалась. Данил добросовестно принюхался, но никакого запаха не почувствовал. Вокруг было тихо, и даже ветерок, который так насторожил Данила, совершенно не ощущался. Данил даже не был уверен в том, что он ему не почудился. Вот в чем он был абсолютно уверен, так это в том, что соваться в овраг не стоило. Для очистки совести он поискал вокруг себя глазами, но не найдя подходящего камня, быстро вырезал кусок дерна и осторожно подкинул его в сторону лужи. До лужи дерн долетел нормально, но коснувшись ее, немедленно развалился и исчез с шипением и струйкой дыма. Данил даже не был уверен, что дерн успел погрузиться. Вздохнув, он отвернулся и привычно полез за гайкой, высматривая направление для броска.

Веранду Данил увидел совершенно неожиданно. Он уже успел без приключений обойти овраг, который давно перешел в плавную ложбину и вот-вот должен был закончиться, и забирал вправо, метя выйти к краю карьера. Идти приходилось слегка в гору, поскольку противоположный склон оврага в этом месте оказался ощутимо выше. Все это происходило крайне медленно, поскольку он постоянно подстраховывался и проверялся. Сделать один неверный шаг означало остаться здесь навсегда, что в планы Данила совершенно не входило. Поэтому он предпочитал верные движения, пусть и в ущерб скорости. И пока это работало. Данил какое-то время колебался, стоит ли лезть в гору, пусть и небольшую, но решил рискнуть, хотя бы для того, чтобы иметь возможность хоть как-то обозреть окрестности. Однако вместо вершины холма он неожиданно для себя оказался на вершине небольшого плато, на краю которого стояла обыкновенная летняя веранда. Точнее, когда-то стояла. То, что от нее осталось, больше напоминало какой-то сюр. Одна сторона веранды была полностью разбита и как будто вмята в землю гигантской кувалдой, в результате вторая половина висела в воздухе на расстоянии примерно двух метров над землей, обнажая пол с разошедшимися досками и остатки свай. Вокруг валялись обломки столиков, стульев и прочего мусора. Невдалеке, на отдельной площадке Данил увидел несколько машин, оставшихся с тех времен. Ближе всего к нему стоял, блестя как новенький, легковой автомобиль (он даже разглядел надпись «ЗиМ» на капоте) со всеми открытыми дверцами. За ним стояли два изрядно потрепанных ГАЗика, именуемых в народе «козликами», старыми, напоминающие «виллисы» времен второй мировой и остатки грузовой машины, по виду тоже Газ. Рама у нее была переломана практически сразу позади кабины, кузов валялся в стороне, отброшенный неведомой силой, а вот кабина осталась здесь, глядя в небо задранным капотом, и потихоньку рассыпалась.

Машины вызвали у Данила неподдельный интерес, не исследовательский, а сугубо приземленный. Насколько он помнил, машины тех времен надежностью не отличались, а значит, в кабине шоферня возила кучу необходимых в дороге запчастей, в том числе и крепеж. Какое-то время он просто стоял, прислушиваясь ко внутренним ощущениям и внимательно оглядываясь. Но все было тихо, ничего подозрительного не наблюдалось. Ритм тоже молчал, точнее, не молчал, а продолжал жить в своем, уже становившемся привычном режиме. И Данил решился. К машинам он подходил медленно, ежесекундно ожидая подвоха. «ЗиМ» он, вспомнив Сашкин урок с покрышкой, оставил в покое. Уж больно нетронутой выглядела машина, в отличие от газиков. На всякий случай Данил пожертвовал одной гайкой, кинув ее возле открытой дверцы. Гайка, долетев до машины, резко упала вниз и осталась на месте, как будто приклеенная. Разбросав еще пару гаек, он примерно очертил границы ловушки и двинулся к машинам. Один из «газиков» он пропустил, поскольку тот находился очень близко от воображаемой границы, а во второй, стоявший чуть в стороне, заглянул, осторожно открыв водительскую дверь. Увы, внутри ничего нужного не оказалось, только грязные тряпки и заводная ручка. Зато в «Газоне» его ждал успех. Под сиденьем, сейчас сорванным, он обнаружил моток бечевки и промасленную брезентовую рукавицу, перемотанную веревкой, внутри которой что-то обнадеживающе звякало. Развязав узел, Данил стал счастливым обладателем целой горсти разнокалиберных болтов и гаек. Но самая большая удача ждала его возле пассажирского сиденья– коробок спичек, почти полный, с изображением комбайна и призывом внедрять механизацию в уборку кукурузы. Коробок, кстати, был местной фабрики.

«Это, наверное, какой-то наблюдательный пункт» —думал Данил, распихивая по карманам найденное и оглядываясь по сторонам. Действительно, плато как бы нависало над карьером, открывая вид на всю панораму. В иных условиях Данил бы не преминул бы ей полюбоваться, но сейчас было не до красот. Солнце уже явно клонилось к закату, а ночевка под открытым небом в планы Данила не входила.

Однако ничего подходящего поблизости не наблюдалось. Не ночевать же, в самом деле, в машине. И холодно, и неудобно. Наиболее оптимальным казалось залезть под веранду, благо один край был задран довольно высоко. Смущало именно положение веранды, непонятно на чем державшейся. Как-то не хотелось среди ночи оказаться придавленным рухнувшей на тебя конструкцией. Однако выбора не было. Подумав, Данил подтащил валявшийся неподалеку столик и долго прилаживал его, стараясь попасть центром стола точно под нависающую сваю. Второго целого стола Данил не нашел и ему пришлось из обломков сооружать весьма хлипкую конструкцию, впрочем, вполне способную выдержать пару минут, достаточных, чтобы выскочить. Расстелив обнаруженный в кузове газика кусок брезента, он, сунув под голову свернутую жилетку, растянулся на нем. Получилось жестковато, но выбирать не приходилось. Спать можно. Сойдет. Спать, однако, не хотелось. Поворочавшись минут двадцать, Данил приподнялся и уселся на брезенте, глядя на заходящее солнце сквозь часть помоста, изобилующего щелями и просто выломанными досками. Потом поднялся и аккуратно, стараясь не стукнуться о доски, прошел по периметру, собирая щепки и куски досок. Куча набралась небольшая и Данил, свалив все это возле одного из столов, примерился к доскам пола, уходящим косо над головой. Одна из них держалась слабо и он, замирая от волнения, ухватился за нее и стал раскачивать. После нескольких попыток доска треснула, и в руках Данила оказался довольно большой кусок. Разломав его на несколько кусков, он кинул их в общую кучу и присел рядом, доставая из кармана найденный коробок. К его удивлению, спички оказались в полном порядке и он, вспомнив старые походные подначки, попытался разжечь костер с одной спички. К счастью, в куче дров, которую он набрал, в основном преобладали щепки, что облегчало ему задачу. Дождавшись, пока крохотный огонек оближет аккуратно выложенные щепки и окрепнет, он пододвинул к костерку обломки досок и замер, глядя как огонь постепенно разгорается, весело потрескивая и разбрасывая искры. От костра уже шло ощутимое тепло, и Данил, обхватив руками колени, сел рядом и замер, глядя на заходящее солнце и стараясь ни о чем не думать. Вспомнились студенческие годы, костер, народ с гитарами и пакетами вина, разговоры обо всем и песни до утра. На ум даже пришло хрестоматийное:

Дым костра создает уют.

Искры тлеют и гаснут сами.

Пять ребят у костра поют

Чуть охрипшими голосами…

Конечно, здесь не было ни ребят, ни гитары, да и песни тогда пели совсем другие – а вот, подишь ты, именно эта песенка упрямо крутилась в голове.Не пытаясь бороться со звучавшим в голове мотивом, Данил, ни о чем особо не думая, сидел и просто смотрел, как небосвод на глазах меняет цвета, из оранжевого становясь все более красным, потом начинает темнеть и постепенно скрадываясь до узкой полосы, исчезает за линией горизонта, оставляя после себя узенькую, слегка розоватую полоску. Потом исчезла и она, и Данила обступили сумерки, все более сгущающиеся и переходящие в настоящую ночь, темную и безмолвную. На небе уже стали видны звезды, сначала редкие, а по мере сгущения сумерек все более различимые. Тут и луна заявила о своих правах, взойдя где-то сзади Данила и подсвечивая окрестность изменчивым светом и заставляя предметы отбрасывать странные изломанные тени. Костер уже почти догорел и Данил, по старой привычке проверив, чтобы ничего не загорелось, вновь растянулся на брезенте, устраиваясь поудобнее, отгоняя прочь все посторонние мысли и выравнивая дыхание, делая его размеренным и спокойном. Полежав так несколько минут, он и сам не заметил, как уснул.

Снилось ему, что он, еще совсем маленький, идет с родителями в парк, таща за собой кусок линолеума, с успехом заменяющий в те годы санки-ледянки. На улице зима, легкий морозец, он в комбинезоне из приятно шуршащей ткани, торопится к горке, чтобы вовсю насладится скоростным спуском. Правда, в парке, куда они обычно ходили, все горки были маленькие, но сейчас они вышли к какой-то другой горке, отлично раскатанной, изобилующей трамплинами и поворотами, длинной и высокой. Народу на ней практически не было, была только девочка с мамой, странно знакомая, в мохнатой шубе, с варежками на резинках, в нелепой шапке, из-под которой торчали смешные косички, зареванная и надутая. Тут же стоящая мама что-то выговаривала ей, видимо не пуская на горку. Тогда он, высвободив руку из руки отца, отважно подошел к горке и, на глазах девочки, решительно положил на лед свой линолеум и устроившись на нем, отважно оттолкнулся, решительно игнорируя слова мамы, брошенные ему вслед.

Горка превзошла все его ожидания. Он мгновенно набрал сумасшедшую скорость, лихо подпрыгивая на многочисленных трамплинах и отважно входя в очередные повороты. Скорость росла, его трясло и подбрасывало все сильнее, но пьянящее чувство скорости затмевало все. Подпрыгнув на очередном трамплине и в очередной раз больно треснувшись грудью, он с ужасом и восторгом заметил поворот, резко уводящий трассу в сторону от стоящих прямо на обочине деревьев. Он попытался накренить линолеум, чтобы, как и раньше, лихо вписаться этот поворот, но линолеум уже не слушался, скорость росла и он, окончательно потеряв управление, вывалился с трассы, кубарем катясь прямо в деревья, чувствуя, как его трясет и кувыркает. Дерево было уже рядом и он, попытавшись увернуться, выбросил в сторону руку. Его подбросило, больно ударило в бок, потом еще раз и свет померк.

Открыв глаза, Данил не сразу понял, где находится. Бок болел, руку саднило и его всего трясло и подбрасывало. Он попытался приподняться, но его снова бросило на землю. Было такое впечатление, что сама земля сбила его с ног. Окончательно придя в себя, он понял, что так оно и есть. Земля под ним буквально ходила ходуном, то сжимаясь волнами, то превращаясь в яму, то на миг замирая. Данил похолодел, вспомнив, что над ним наклоненная веранда, которая по всем расчетам должна была рухнуть на него с минуты на минуту. Он начал лихорадочно пробираться на волю, пытаясь подстроиться под ритм внезапно спятившей земли. Удавалось это плохо, его постоянно бросало на землю, отталкивало и крутило, так что фактически он крутился на одном месте. Сосредоточившись на том, чтобы поскорее выбрать, он краем глаза заметил, что веранда, несмотря на все колебания почвы, падать вроде не собиралась. Да, она слегка раскачивалась, да, с нее сыпалась на Данила какая-то труха, но в целом ее устойчивость внушала оптимизм. Дождавшись очередного затишья, Данил, поднялся на четвереньки и предпринял очередной рывок к выходу. Ему удалось сделать несколько шагов, прежде чем землю опять начало корежить. Он перекатился на бок, заметив, что амплитуда колебаний несколько уменьшилась. Сверху на него опять сыпался всякий мусор, что-то больно ударило его по носу, но он, почувствовав очередное затишье, вновь рванулся, не обращая внимания на все эти мелочи. Через пару рывков он выкатился из-под веранды, снеся по дороге хлипкую конструкцию, накануне выстроенную им для страховки. Здесь, под открытым небом, колебаний практически не ощущалось. Вообще, глядя со стороны, нельзя было и заподозрить, что под верандой что-то происходит. Ну, качается слегка, так что с того? Поразмыслив, Данил отодвинулся от веранды еще немного, и уселся прямо на землю. Сна уже не было ни в одном глазу, но судя по небу, рассвет уже близился. Хотя циферблата часов Данил толком не разглядел. Сидеть на голой земле было холодно, и Данил, стараясь не отдаляться, нашарил невдалеке несколько досок и, выбрав наиболее подходящую, уселся на нее. Подтянув колени, он обхватил их руками, и попытался задремать. Спал он плохо, урывками, периодически просыпаясь и настороженно оглядываясь. Но ничего особенного не происходило, и под утро он уже заснул по-настоящему.

Проснулся он сразу, рывком. Пару минут посидел на земле, вытягивая руки-ноги, и дожидаясь, пока восстановится работоспособность. Потом аккуратно покрутил головой из стороны в сторону, разминая затекшие мышцы и одновременно осматриваясь. Вопреки тревожным ожиданиям, все было на месте. Все также наклонено стояла веранда без видимых признаков ночного кошмара, также блестел лаком безжизненный «ЗиМ» и все так же неподалеку сиротливо стояли газики. Солнце уже светило вовсю, освещая карьер и окрестности. Видимость, правда, осталась так себе – метров пятьсот максимум. Данил глянул на часы – восемь. Хотелось есть, а еще больше – пить. Автоматически потянулся за бутылкой и тут вспомнил, что сумка осталась там, под верандой. Как и жилетка со всеми гайками, ленточками и прочим необходимым скарбом. Лезть туда не хотелось ужасно, но иного варианта не оставалось. Бог с ними, с водой и хабаром, но без гаек с лентами он просто не дойдет. А надеяться их найти где-нибудь еще было бы слишком рискованно.

Вздохнув, Данил медленно подошел к краю веранды и, опустившись на корточки, стал пристально, до рези в глазах вглядываться в полусумрак. Вопреки ожиданиям, все оказалось цело – по крайней мере, на первый взгляд. Даже брезент, на котором он спал, практически не помялся. Недалеко от него валялась и жилетка, а вот сумка отлетела далеко, практически туда, где пол веранды уходил в землю. Вот туда, памятуя о положении веранды, лезть не хотелось вовсе. Но выбора не было.

Присев сначала на корточки, Данил начал осторожно, по сантиметру пробираться внутрь, замирая от кажущихся скрипов и покачиваний веранды. Скорее всего, ему это только казалось, ведь известно, что у страха глаза велики. По крайней мере, до жилетки он добрался без помех, и, не заморачиваясь одеванием, просто откинул ее в сторону выхода. Однако с сумкой его ждала неудача. Потолок сужался слишком плавно и ему пришлось сначала встать на четвереньки, а там и вовсе лечь на землю. Но главное было не в этом. Как только он лег, так сразу же ощутил легкую вибрацию, заметно усиливающуюся по мере того, как он попытался подползти ближе. Вдобавок проснулся это проклятый ритм, который не беспокоил Данила с момента его перемещения. Всего этого вполне хватило, чтобы он, как принято говорить, достойно ретировался или попросту быстро отполз обратно. Однако сумка была нужна, и Данил стал думать, как ее достать без ущерба для здоровья. Первое, что пришло на ум, была «кошка», но веревка, как назло, осталась в сумке. Да и крюк было сделать не из чего. Можно было попытаться подтянуть ее палкой, но опять же, вставала проблема крюка. Выбравшись наружу, Данил нашел подходящий кусок доски и даже попытался вернуться и зацепить сумку. До лямки он дотянулся, но зацепить ее не удавалось. Вновь вынырнув на солнце, он на минуту задумался, а потом начал внимательно осматривать остатки от стола. И на одном из обломков ему повезло – он обнаружил то, что искал. Гвоздь, пусть заржавевший, согнутый и практически вбитый в доску, но тем не менее. С помощью ножа Данил, матерясь и ругаясь, с трудом вытащил его из обломка, кое-как распрямил и пользуясь рукояткой ножа как молотком, аккуратно вбил его в конец доски. Покачал из стороны в сторону и, убедившись, что гвоздь держится, вновь полез под веранду.

Однако и в этот раз его ждала неудача. Не желая лишний раз ползать по земле, он использовал брезент, все еще валяющийся там, как подстилку. И не достал до сумки. Хочешь ни хочешь, а ползания по земле избежать не удавалось. Или брезент надо было перестилать.

Оглядев себя, Данил мысленно плюнул на внешний вид – все равно уже был весь в земле – и полез снова, уже значительно правее. Максимально подвинувшись под пол, он вытянулся и, упершись локтем в землю, предпринял еще одну попытку. Локоть неожиданно во что-то уперся, его пронзила резкая боль, но он уже зацепил сумку и, стиснув зубы, осторожно подтаскивал ее к себе. Подобрав сумку, он стал пятиться назад, аккуратно ставя руки, чтобы не пораниться. Под руку попалась какая-то железка, скорее всего та, на которую он наткнулся, на ощупь похожаяна шайбу. «Шайбы нынче в цене» – мысленно усмехнулся он, пряча её в карман и задом наперед выползая на свет.

Открыв сумку, он быстро убедился, что весь хабар на месте, гайки и ленты лежат в специальном кармашке. Гвоздь он хозяйственно вытащил и убрал в карман – на всякий случай. Он уже понял, что иногда от наличия таких мелочей может зависеть очень многое, если не все. Заодно надо было глянуть, на что он там наткнулся. Нащупав шайбу, он вынул ее на свет – и обомлел. Это была не шайба, это была монета. Точно такой же соверен, какой он недавно купил в аэропорту у этого полусумасшедшего дядьки – Азиза, кажется. Данил ошалело повертел его в руках, разглядывая женский профиль на одной стороне и святого Георга – на другой. По виду монета была самая настоящая. Она даже отливала неярким золотым блеском, как всамделишная. В какой-то момент он даже хотел попробовать ее на зуб, но вовремя опомнился и полез в карман за кошельком. Но Азизовой монеты там не оказалось. Данил смутно припомнил, что вроде бы перекладывал ее в барсетку, но точно вспомнить не мог. Так или иначе, сравнивать было не с чем, и Данил не забивая себе голову, просто сунул ее в другой карман – тот, который закрывался. «Потом разберусь. Когда дома буду»

Переложив в другой карман несколько гаек и лент, Данил достал уже почти пустую бутылку с водой и, тщательно отмеряя глотки, стал пить, посматривая по сторонам и прикидывая дальнейший путь. Он обещал быть непростым.

Глава 22

Сказать, что он куда-то продвинулся, было бы сущей неправдой. Нет, от веранды он ушел давно, хотя, если оглянуться, ее контуры иногда проглядывали сквозь легкую дымку. Правда, Данил не был уверен, что это не обычный обман зрения. Особого значения это не имело, так, легкая разминка для ума. А чем еще заняться, если ты лежишь на земле перед ловушкой и не знаешь, что делать дальше.

А ведь начиналось все неплохо. Отойдя от веранды, Данил, сориентировавшись по солнцу, осторожно спустился вниз, постоянно проверяясь, и даже вышел к краю дороги, ведущей в карьер. А вот дальше все пошло наперекосяк. Хотя, положа руку на сердце, могло быть и хуже. Много хуже.

Кинув очередную гайку, Данил отследил ее полет и, не заметив ничего необычного, двинулся вперед. Несколько шагов он сделал абсолютно нормально, но потом в дело снова вмешался это странный ритм, преследующий Данила все это время, вроде бы пропавший после перемещения, но недавно вновь появившийся. В какой-то момент Данила властно потянуло вперед, сделать еще шаг, но он, уже наученный горьким опытом, наоборот, остановился и даже сделал шаг назад. Желание шагнуть вперед резко ослабло, ритм несколько успокоился, хотя и продолжал стучать в висках. И тут Данил вспомнил… Точно также его тащило возле одного из домов, когда он стоял перед «шариком». Вот именно, «шариком». Там впереди была ловушка и просто счастье, что он успел вовремя остановиться. Сделал еще шаг назад и кинул еще пару гаек, чтобы понять, с какой стороны можно ее обойти. Результат оказался обескураживающим – гайки исчезли с обеих сторон. Получалось, что ловушка прямо перед ним. Но ведь первая-то гайка прошла.. Вывод напрашивался неутешительный – впереди не одна ловушка, а две, стоящие рядом. Первая гайка прошла по чистой случайности, ровно между ними. Хорош бы он был, если бы сунулся. Получалось, что этот ритм его спас, хотя если бы он не сунулся тогда, у дома, то и ритм бы не помог. Воистину, любопытство не порок. Вторую часть поговорки Данил проговаривать не стал.

Бросив полный сожаления взгляд на лежащую в десяти шагах гайку, Данил начал осторожно отступать назад, разбрасывая по сторонам гайки, чтобы определить, с какой стороны обходить эти ловушки. Но тут начальная неудача грозила превратиться в полную катастрофу. Мало того, что раскидав по сторонам около дюжины гаек, Данил выяснил, что умудрился забраться в карман между несколькими ловушками, так и при отступлении назад ему послышалось странной потрескивание, сначала едва уловимое, на грани слышимости, а потом все более явственное. Кинув гайку в том направлении, откуда он недавно пришел, он убедился в том, что ему не кажется. Гайка сделала странный зигзаг и исчезла. Потрескивание на момент сменилось громким щелчком, но потом вновь вернулось к привычному уровню. Получался капкан. Поразмыслив, он вспомнил Сашкины слова о том, что ловушки тут бываю неподвижные и движущиеся. Судя по всему, эта была из разряда последних. Оставалось только ждать, пока она уйдет

Чем, собственно, он и занимался уже третий час. Но пока ничего не менялось. Данил уже и посидел, и полежал, и поиграл в ножички, но все было напрасно – потрескивание не проходило. Более того, когда Данил ходил к выходу последний раз, он услышал его значительно ближе. Встревоженный этим фактом, он не поленился проверить, но выводы оказались неутешительными – безопасное пространство значительно сократилось. Оставалось два варианта – либо сидеть и ждать у моря погоды, либо как-то выбираться, пока ловушки не схлопнулись. Ждать как-то не хотелось, прежде всего потому, что это было рискованно. Та ловушка, что заперла его здесь, могла не только не уйти, а дойти до конца. Ничего хорошего в этом случае Данила не ждало, судя по отсутствию хоть каких-то намеков на чужие останки. А ведь тут и люди гибли и наверняка какое-то зверье тоже. Добавлять свое имя на стену ему как-то не хотелось.

По зрелому размышлению самым правильным казался вариант протиснуться между двумя «шариками». В этом плане уцелевшая гайка с лентой, так и лежавшая в десяти метрах от Данила, притягивала его как магнит. Но и не доверять своему чутью Данил тоже не мог. Получался замкнутый круг. Искать проход на ощупь – никаких гаек не хватит.

Скорее от безысходности, чем преследуя какую-то идею, Данил кончиком ножа нарисовал подкову, состоящую из шариков и стилизованный капкан на выходе. Потом для завершения картины двумя линиями дорисовал контур подковы, криво усмехнулся и принялся неторопливо стирать рисунок. И вдруг замер, недотерев верхнюю часть. Идея, пришедшая в голову, была крайне рискованной, но оставляла шансы пробиться.«Так, какая там была высота у того «шарика»? – думал он, лихорадочно рисуя на земле две сферы и прямую линию – «Второй этаж минимум. Стандартный этаж у нас два пятьдесят семь, значит, не менее пяти метров. Допустим, они почти соприкасаются. Значит, в месте воображаемого соприкосновения у нас внизу остается пустой треугольник, примерно… черт, как там считаются эти сектора, не помню. Значит, примерно радиус, возьмем пополам для простоты, ага, вспомнил, через синус кажется… нет, маловато выходит, значит еще меньше… ага, вот так уже на что-то похоже». Получалось, что если он не ошибся в размерах, то внизу между шарами оставался безопасный проход шириной примерно метра полтора и высотой не более метра. А то и ниже, если брать с запасом. То есть, если пытаться пройти таким образом, то придется передвигаться на четвереньках. А то и вовсе ползти. «Прощай, джинсы» – подумал Данил, критически оглядывая себя– «а ведь практически новые. Хотя, хрен с ними, главное – выбраться». Раскрыл сумку, вынул оттуда весь запас болтов и гаек, присовокупил к ним те, что достал из карманов. Запас воображение не поражал, но при экономном расходовании должно было хватить. Весь вопрос был именно в слове «экономный». Если ловушек впереди будет много, то никаких гаек не напасешься. Вздохнул и полез в карманы жилетки, проверить, не завалялись ли где еще. Но больше ничего не было, кроме того соверена. Увы, в качестве гайки он не годился. Ленточку не привяжешь, толком не отследишь. Так, на всякий случай, если припрет, то можно будет кинуть. Данил убрал соверен обратно, ссыпал в карманы, чтобы были под рукой, гаечки и, достав нож, принялся кромсать остатки бечевки, стараясь отрезать куски примерно одинаковой длины. Покончив с бечевкой, он привязал несколько гаек и сунул их в нагрудный карман. Остальные, аккуратно смотав, сунул в другой карман, но так, чтобы было легко достать. Потом поднялся, взял в одну руку сумку с хабаром, а в другую – специально отложенную гайку, осторожно двинулся в сторону ленты, лежащей впереди.

Не дойдя до нее несколько метров, он остановился, прикидывая расстояние. По его расчетам, он чуть-чуть не дошел до того места, откуда его потащило к «шарику». Ритм, до этого дремавший внутри, как будто напрягся, впрочем, пока активно никак себя не проявляя. Сделав несколько вдохов-выдохов, он, уняв дрожь, сориентировался по хвосту лежащей впереди ленты и кинул гайку, стараясь, чтобы она прошла чуть правее и повыше и, упала чуть дальше, чем предыдущая. Несколько секунд, затаив дыхание, он следил за ее полетом и шумно выдохнул, когда она без помех легла рядом с первой, образовав на земле две параллельные полоски лент. Данил несколько секунд глядел на эти две прямые, потом решился. Надел сумку, проверил, чтобы она не болталась и пригнувшись, шагнул к лентам. Через пару шагов, почувствовав притяжение влево, он, не обращая на него внимание, опустился на четвереньки и медленно пополз вперед, держась между лентами. Через несколько шагов притяжение как будто раздвоилось. Он уже не мог с уверенностью сказать, куда его тащит, влево или вправо. Еще через несколько шагов вектор притяжения вновь проявился более четко – его теперь тащило чуть-чуть вправо. Но он уже достиг первой гайки и вторая лежала впереди, в каком-нибудь метре от него. Ну, может в полутора. Пока он все угадал правильно.

Забрав обе гайки, Данил сместился чуть в сторону, чтобы проверить одну догадку, появившуюся у него, пока он полз между шарами. Догадка оказалась верной – притяжение «шарика» сначала ослабло, а потом и вовсе растворилось – и снова он не смог определить, куда именно его тянет. Впрочем, спустя несколько метров чувство притяжение пропало совсем – видимо, он достаточно отдалился от ловушек. Сделав для верности еще несколько шажков, Данил обессилено рухнул на землю, переводя дух и пытаясь прийти в себя. Только сейчас, выбравшись из этой ловушки, он понял, что его форменным образом трясет. Спина была мокрая, руки предательски подрагивали. Несколько минут он, перевернувшись на спину, просто лежал, восстанавливая дыхание и чувствуя, как отпускает чудовищное напряжение. Потом поднялся, сделал сначала несколько глубоких вдохов-выдохов, а потом и несколько упражнений, стараясь, впрочем, особенно не размахивать руками. Чувствую, что он уже в порядке, Данил, оглядел себя, отряхнул, насколько возможно , одежду и, поправив на плече сумку, вытащил гайку. Глянув на часы, он сориентировался по солнцу. Получалось, что он вылез почти в правильном направлении и ловушки теперь оставались сбоку. Еще раз покосившись в их сторону, Данил отвернулся и кинул гайку.

Уже отпустив гайку, он вдруг внутренним чутьем понял, что рано расслабился, что еще ничего не кончилось. И поэтому совсем не удивился, когда гайка, пролетев десяток метров, словно бы растворилась, а за ней и часть ленты. Такого Данил за утро уже насмотрелся, поэтому вздохнул и аккуратно, небольшим шажками стал двигаться к ловушке. Дождавшись того момента, когда ритм снова попытается потащить его внутрь, он, прикинув направление движения, стал медленно смещаться в сторону, мысленно соблюдая ту незримую границу, которую диктовал ритм. Обойдя «шарик», он прикинул направление и бросил вперед очередную гайку, но уже недалеко, всего на несколько метров. Дошел до неё, поднял и снова бросил. Сделал еще несколько шагов и, уловив знакомое ощущение, шагнул в сторону. Обошел и снова бросил… Шариков через пять Данил перестал их считать и двигался дальше на автомате – бросил, уловил – обошел. Когда в какой-то момент он почувствовал раздвоение, то ни минуты не колеблясь, опустился на четвереньки и пополз, корректируя направление по ощущениям. Где-то ему пришлось просто ползти, где-то испугавшись слишком сильного ощущения, он повернул назад и попробовал обойти его с другой стороны. Еще в одном месте на него навалилось странной ощущение, что он оказался внутри какой-то сферы и уже не в силах определить направление. Тогда он медленно, стараясь не дышать, полез за гайкой и, достав ее, неловко попытался кинуть вперед. Движение получилось корявым, локоть неожиданно подвернулся, и он ткнулся лицом в землю. И тут его накрыло.

Перед глазами плыла странная картина – все вокруг залито ярким синим цветом, кое-где сквозь фон проступают темные пятна, смутно что-то напоминающие. «Это, наверное, карта» – отрешенно подумал Данил, разглядывая сверху странную картину. Именно сверху – он был в этом уверен. Помимо темных пятен, вся поверхность была испещрена странными красными фигурами – тут тебе и кляксы, и странные зигзаги, и волнистые линии, и кружки. Последних было особенно много, в центре их вообще было полно, как будто чья-то рука зачерпнула их из коробки и щедро высыпала на поверхность. Причем они все были разными – какие-то больше, какие-то меньше, иные практически касались друг друга, иные лежали как бы в стороне. Вокруг них по всему полю там и сям мелькали маленькие белые точки, то густо, то редко. И в самом центре, там, где шариков было особенно много, Данил увидел кружки, лежавшие правильным треугольником с желтой точкой в центре. «Это еще что» – подумал он, силясь разглядеть странную картину. И, словно подчиняясь мысленному призыву, картинка начала приближаться, кружки увеличивались в размерах, их видимое количество уменьшалось, но уже можно было разглядеть, что желтая точка кружкам не принадлежит, что она находится строго между ними. И, в отличие от остальных значков, слегка пульсирует. «Это я, что ли» – обалдело подумал Данил, разглядывая картинку – «а это, значит, карта с ловушками. Эк меня занесло, в самую гущу. Понять бы еще, как отсюда выбраться. Надо бы уменьшить…»

Открыв глаза, Данил ошалело посмотрел по сторонам. Он все так же лежал на земле в неудобной позе, на затекшей руке. Перед глазами рвалась и таяла синева, мелькали звездочки. Мозг услужливо подкинул картинку из мультика – Дональд Дак сидит на земле, а вокруг его головы летают по кругу птички. Усмехнувшись, Данил приподнялся и несколько раз помотал головой из стороны в сторону, дожидаясь, пока они исчезнут. Ощущение направления не появилось, и Данил, дотянувшись до лежавшей рядом гайки, кинул ее вперед. На этот раз получилось лучше, по крайней мере, пару метров гайка пролетела. И исчезла.«Час от часу не легче» – подумал Данил, доставая следующую, и привязывая к ней кусок бечевки – «Опять тупик. Или…» Повинуясь внезапному наитию, он кинул гайку в сторону, облегченно выдохнул, увидев ее катящейся по земле, и осторожно пополз за ней. В какой-то момент чувство сферы исчезло, зато вернулось чувство направления.

Отдалившись от ловушек на достаточное расстояние, Данил сел на землю и некоторое время просто сидел, приходя в себя и пытаясь осмыслить произошедшее. Соблазн считать, что он воочию видел карту Зоны со всеми ловушками, был велик, но проверить это было невозможно. А поверить – страшно. Память – штука ненадежная, доверишься – и попадешься. В конце концов, ему это могло просто померещиться, тем паче, что сознание он терял по-настоящему. Да и голова была словно чугунная, то ли от усталости, то ли от напряжения, то ли просто напекло солнцем. А может и все сразу. Да и не запомнил он ничего толком. Был способ это проверить, но для этого нужно было лезть обратно и попытаться найти ту точку, в которой его накрыло. Такой вариант Данила как-то не вдохновлял. «Не, нафиг» ‑ думал он, вытаскивая из кармана очередную ленту – «я уж лучше по старинке».

Когда при обходе очередного шарика ему попалась«восьмерка», Данил не удивился: Сашка что-то такое говорил по поводу хабара и ловушек. Он повертел ее в руках, покрутил на пальце и сунул в сумку, не испытывая каких-то особых эмоций. Потом была «медуза», потом «батарейка», потом еще какая-то хрень. Сумка постепенно наполнялась и становясь тяжелой и неудобной. Поэтому, наткнувшись на очередной элемент, Данил равнодушно отодвинул его в сторону и в дальнейшем внимание на попадающийся хабар внимания не обращал. Исключение он сделал только для двух вещей. Первой была такая же «звездочка», которую от видел в руках у Сашки перед детсадом. А второй – «медуза» необычного красно-розоватого цвета. Покрутив ее в руках, он зачем-то посмотрел сквозь нее на солнце и, ничего особого не разглядев, сунул в сумку. Подумав,вытащил оттуда обычную «медузу», покачал ее в руке и вдруг, в приступе мгновенной ярости, запусти ее вперед, в сторону предполагаемой ловушки со словами «Да гори ты огнем!», втайне надеясь, что так и случится. Однако случилось неожиданное. «Медуза», пролетав несколько метров, вдруг, как будто ударилось о невидимую стену, отскочила и осталась лежать на земле. Данил весь подобрался и стал осторожно подбираться к «медузе». Подобравшись, он осторожно протянул руку и аккуратно коснулся ее поверхности, готовый в любой момент её отдернуть. Но ничего не случилось. «Медуза» осталась точно такой же, как и раньше, ну может быть стала чуть теплее. А может, это ему только показалось. Взяв ее в руки, он прикинул направление и снова кинул ее вперед, на это раз наблюдая, куда она полетит.

Он почти угадал. «Медуза», сначала летевшая по прямой, в какой-то момент неуловимо изменила направление и упала чуть в стороне. Данил уже уверенней пошел к ней, не забывая, впрочем, сверяться с ритмом. Но пока все совпадало. Получалось, что ловушки и хабар между собой несовместимы. А значит, можно воспользоваться ей как своего рода отмычкой. Что внушало определенный оптимизм. Следующие несколько ловушек он так и прошел, используя медузу, как индикатор. Несколько раз она отлетала не туда, куда Данил рассчитывал, и приходилось возвращаться и начинать сначала. В конце концов, ему это надоело и он, вспомнив Сашкины слова, достал нож и принялся кромсать медузу на мелкие кусочки. «Медуза» резалась легко, только с неприятным скрипом, как будто режешь пенопласт. Но это были уже мелочи.

Дальше уже было просто: бросил – посмотрел – пошел. Или пополз, тут уж как получалось. Какое-то время он еще собирал отлетавшие в сторону кусочки медузы, иной раз тратя на это кучу времени, потом махнул рукой и стал собирать только те, которые рядом. Когда кусочки кончились, он, не колеблясь, вытащил из сумки вторую, покромсал ее на куски и пустил в дело. Благо хабара вокруг валялось немеряно, в том числе и «медузы».

В какой-то момент Данил поймал себя на том, что действует уже на автомате – бросает, прислушивается, собирает кусочки, ползет… Саднило растертое колено, болел локоть, который он саданулся о какой-то камень, от голода сводило желудок. Но он упрямо двигался вперед, то сверяясь с направлением, то обходя очередную ловушку. В какой-то момент ему показалось, что ловушек стало меньше, по крайней мере ему реже приходилось отклоняться за кусочками медузы. Однако через какую-то сотню метров ловушки снова пошли сплошняком. Разбросав почти всю «медузу», Данил примерно определил проход и, прежде чем лезть туда, огляделся, нет ли поблизости еще «медуз». Красную резать ему почему-то не хотелось – видимо, помнились Сашкины слова о том, что они здесь редкость. Но поблизости ничего подобного не наблюдалось – только «батарейки», которые тут валялись чуть ли не россыпью. Проверки ради Данил подобрал одну и особо не целясь, запустил в сторону ловушки, гадая, куда она отлетит. Результат оказался неожиданным – на примерной границе мелькнула вспышка, раздался резкий звук, сначала низкого тона, потом быстро переходящий в высокие ноты, «шарик» выдал звук, похожий на «умпф-ф» и словно бы раздался в размерах. По крайней мере, впечатление было именно такое.

Пару минут Данил обалдело пялился на невидимый глазу «шарик», словно пытаясь разглядеть его истинные размеры. Потом опомнился, мотнул пару раз головой и двинулся дальше, внутренне удивляясь произошедшему. Впрочем, через пару минут Данил уже забыл об этом, вернее не забыл, а задвинул куда-то на задворки сознания, всецело поглощенный текущими заботами. Тем более, что впереди, похоже, опять была россыпь, а значит, кусочки надо было собрать, раз «батарейки» оказались бесполезными.

Несмотря на обилие ловушек, путь через них оказался на удивление простым. У Данила сложилось впечатление, что несколько шариков как будто специально выстроились в две шеренги, и ему оставалось только проползти по прямой, никуда особо не отклоняясь. Он даже не стал подбирать так необходимую «медузу», должно было хватить и так. В глубине души, пробираясь через это скопление, Данил надеялся, что ему не показалось, что он видел карту и сейчас увидит ее вновь. Количество «шариков» вроде бы благоприятствовало, однако ничего подобного не случилось. Один раз перед глазами мелькнула похожая синева, но только на мгновение. Он даже не был уверен, что ему не почудилось. В конце концов, эта карта ничего не давала и ни на что не влияла, но, пройдя этот ряд и так ничего и не увидев, Данил почувствовал легкое разочарование. Он почему-то надеялся увидеть ее снова.

Дальнейший путь оказался не в пример легче. Судя по всему, основное скопление «шариков» он уже прошел, а те, что оставались, особых проблем не доставили. Он даже не потерял ни одного кусочка медузы, нащупывая правильный путь. «Шарики» попадались все реже, и Данил уже практически не опускался даже на корточки, а просто шел, выбирая наиболее удобный путь. В какой-то момент унялся и ритм, так выручивший Данила и так надоевший ему за последние несколько часов.

Усталость давала о себе знать и Данил, поднявшись на лежащий впереди взгорок, с удовольствием скинул надоевшую сумку и с хрустом потянулся, одновременно оглядываясь по сторонам. Ветерка, на который он подспудно рассчитывал, не было – он никак не мог привыкнуть к тому, что в Зоне климат особенный. Однако сильной жары уже не было. Глянув на часы, Данил особо и не удивился – время шло к вечеру. «Это ж я целый день тут провозился» – удивленно подумал он, разворачиваясь, чтобы посмотреть на проделанный путь. И удивился еще больше – он, оказывается, прошел совсем немного. Веранда, от которой он вышел утром, была как на ладони и даже лимузин был виден в деталях. «Этого не может быть» – думал он, вспоминая пройденный за сегодня путь – «я как минимум километр точно прополз. А может и больше. Опять местные шуточки? Или какая-нибудь рефракция, типа оазисов в пустыне, видимых за километры? Ладно, пес с ней, прошел и ладно».

Отвернувшись от веранды, Данил глянул вперед. Прямо перед ним, в каком-нибудь километре виднелись четыре зарытых в землю капонира. Площадка перед ними была выложена бетонными плитами, к которым справа подходила дорога, видимо идущая с карьера. Или на карьер, это как посмотреть. Сбоку притулился небольшой домик, даже скорее подсобка, покосившаяся, выбеленная солнцем, но, тем не менее, явно не рассыпающаяся. Данил вообще тут не видел ни одной гнилой доски. Ржавчина – да, была, но не гнильё. А значит и подсобка должна быть целой. А ней как минимум доски для костра. И возможность переночевать. Главное – добраться.

Наклонившись за сумкой, Данил с недоумением уставился на свое запястье, на котором, изрядно замызганная, все еще держалась повязка, выданная ему при проходе в Зону. Все казалось таким далеким и произошедшим когда-то давным-давно. Недолго думая, Данил стащил повязку с руки, и, привязав ее к вынутой из кармана гайке, запустил в сторону капониров. Красно-белая лента, хоть и короткая, была хорошо заметна на пожелтевшей земле и он, вскинув сумку на плечо, двинулся к ней. Второй бросок так же показал свободный путь, а вот с третьим уже не задалось. Гайка полетела несколько метров и вдруг, безо всяких видимых причин, просто зависла в воздухе, причем лента зависла вместе с ней. Самый кончик ленты, как показалось Данилу, слегка колебался. «Патока, что ли?» – подумал Данил, вспомнив прошлый опыт и аккуратно подбираясь поближе к зависшей гайке. Вынул еще парочку гаек и, связав их концы, чтобы получилась более длинная веревка, кинул одну вперед, не выпуская из рук второго конца. Метра через три гайка, преодолев некий невидимый предел, как будто завязла и стала медленно опускаться к земле. Потянув за второй конец, Данил с некоторым усилием вытянул гайку обратно и осторожно протянул руку вперед, поближе к невидимой границе, отмеченной им визуально. И действительно, в какой-то момент он почувствовал легкий ветерок, касающийся кончиков пальцев. «Точно, патока. Придется обходить».

С сожалением кинув взгляд на хвост гайки, болтающийся в каком-то полуметре от кончиков пальцев, Данил полез в сумку и, вытащив пару кусочков «медузы», кинул их вправо-влево, пытаясь определить границы ловушки. Влево кусок пролетел нормально, а вот справа завис в воздухе, как ни в чем не бывало. «Забавно» – подумал Данил, смещаясь влево – «значит, «медуза» с некоторыми ловушками совместима. Учтем»

«Патока» раскинулась достаточно широко и Данил, обходя ее, сделал достаточно широкую дугу, забирая к подсобке. К счастью, кроме «патоки», впереди больше ничего не было, и пройдя (а точнее – обойдя) ее, он оказался на краю бетонного плаца. Прямо перед ним возвышались капониры. Здоровые, метров под шесть, окантованные бетоном, присыпанные землей, с мощными стальными воротами. На первом, кроме цифры «1», красовалась надпись «ОГНЕОПАСНО», сделанная крупными красно-коричневыми буквами. Надпись была старая, полустертая, но читалась вполне свободно. На остальных воротах были только цифры, от двух до четырех.

Капониры, безусловно, заслуживали пристального внимания, но начать Данил решил с подсобки, держа в уме будущий ночлег. Дверь ее была полуоткрыта и он, кинув внутрь гайку для пущей безопасности, осторожно вошел внутрь. Но ничего интересного там не обнаружил. Стол, пара стульев, распахнутый шкаф с какими-то бумагами, заправленная койка. На окне даже сохранилась выгоревшая занавеска. Скорее всего, это была не подсобка, а караулка, для охранников капониров. Видно было, что здесь уже побывали, но, судя по всему, ничего особенного не нашли. А может и не искали. Но как место для ночлега подсобка вполне годилась. За ней, сквозь запыленное стекло, Данил увидел стоянку для машин, покосившуюся курилку и то, отчего его сердце учащенно забилось. Там, чуть в стороне от курилки, он разглядел, нечто, весьма напоминающее колонку для воды. Возле нее, наполовину закрывая её, стоял какой-то здоровый ящик зеленого цвета, но было очень похоже именно на колонку. Еле сдерживая себя, Данил выскочил из подсобки, на ходу доставая гайку и приготовившись проверить путь. «Только бы без ловушек» – лихорадочно думал он, глядя на колонку из-за угла подсобки (с этого ракурса сомнений не оставалось) и примериваясь для броска. Все прошло благополучно и спустя минуту Данил, отбросив в сторону пустой ящик, благоговейно смотрел на поржавевший рычаг. Боясь поверить в удачу, он осторожно тронул его вниз. Однако рычаг, основательно заржавевший за долгие годы, и не думал поддаваться. Данил несколько минут прыгал вокруг него, пробуя то одно, то другое, чтобы стронуть рычаг с места. Он даже с досады двинул по нему ногой, но ничего, кроме отшибленной пятки, не добился.

«Вот засада» – подумал он, оглядываясь вокруг в поисках того, чем можно было бы по нему стукнуть. Но ничего подходящего рядом не наблюдалось. Только ящик. Немного подумав, Данил поставил ящик на «попа», приподнял его и резко опустил вниз, рассчитывая попасть в край рычага. Именно рассчитывая, поскольку самого рычага он из-за размеров ящика не видел. Однако первый блин вышел комом, поскольку попал Данил не по рычагу, а по краю колонки и с трудом удержал норовивший вырваться из рук ящик. Вторая попытка оказалась более удачной – по рычагу он попал, но видимого эффекта это не дало. Данил попробовал еще раз, потом еще, а потом, остервенев от неудачи, принялся долбить ящиком по колонке, не обращая внимания на вибрацию и отдачу. И в какой-то момент он – нет, не увидел, а скорее нутром почувствовал, что рычаг стронулся. Чуть-чуть, на какой-то миллиметр, но стронулся. Отпустив ящик, он дал себе немного передохнуть и продолжил, стараясь попадать точно по краю, не обращая внимания на занозы и ссадины. Когда рычаг дошел примерно до середины, Данил, отставив ящик, попытался нажать на рычаг руками, добавив к усилию весь свой вес. Рычаг не двинулся и тогда он рванул его вверх. Это дало результат, и рычаг чуть поднялся. Тогда Данил, вспомнив старый совет, принялся раскачивать рычаг то вверх, то вниз. Руки срывались и тогда он, сняв с себя жилетку, обернул ею рычаг и продолжил, чувствуя, что амплитуда рычага становится все больше. В какой-то момент рычаг вдруг резко провалился вниз и Данил, не ожидавший этого, чуть не упал. Но это был единственный успех. Воды не было. Он несколько минут постоял возле нее, глядя на землю и втайне надеясь на чудо, но так ничего и не дождался. «Вот сука!» – неожиданно взъярился Данил и с досады пнул колонку ногой, вымещая на нее всю свою злость. И вздрогнул от неожиданно раздавшегося щелчка. Но оказалось, что это рычаг от толчка просто вернулся на место. Данил, отходя от внезапного холодка, пробежавшего по спине, посмотрел на колонку и скорее по инерции, чем надеясь на удачный исход, снова нажал на рычаг. Тот с усилием вновь пошел вниз, но на этот раз Данилу послышалось легкое шипение. Он минуту подождал, но больше ничего не происходило. Шипение пропало, и он отпустил рычаг, отрешенно наблюдая, как тот медленно возвращается на место. Потом снова нажал. На этот раз шипение было более продолжительным, и, кроме того, Данилу послышалось бульканье. Тогда он, не решаясь до конца поверить, стал опускать и поднимать рычаг, прислушиваясь к раздающимся звукам. Бульканье стало громче, пару раз ему послышался шум текущей воды, но самой воды не было. Но он продолжал качать, делая паузы только для того, чтобы отдохнули уставшие руки. И в какой-то момент, когда он уже почти отчаялся, на ноги ему хлынул поток воды, ржавой, холодной, но воды. Отскочив от неожиданности в сторону, он нажал на рычаг и, не обращая внимания на ржавчину, принялся жадно пить. Водичка на вкус была так себе, но Данилу она казалась самой вкусной на земле.

Утолив первую жажду, Данил пустил воду и стал ждать, пока сойдет ржавчина. На крайний случай, конечно, сойдет и эта, но лучше попробовать слить. Вдруг получится. И действительно, спустя несколько минут вода из темно-коричневой стала бежевой, в потом и вовсе стала почти прозрачной. Данил, наклонившись к колонке, стал пить, уже неторопливо, сознательно наполняя желудок водой. Не еда конечно, но лучше чем ничего. Напившись, он открыл сумку, вытащил оттуда бутылку, которую в свое время сунул в сумку и наполнил ее по самую пробку. Не то, чтобы он заранее готовился к такому варианту, скорее, сказалась привычка не мусорить где попало. Так что бутылку он убирал чисто автоматически, а оно вон как пригодилось

Вернувшись в подсобку, Данил для проформы несколько раз провел руками по одеялу, стряхивая мусор. Одеяло, несмотря на прошедшее время, выглядело вполне приличным. Подушка, правда, отсутствовала. Подумав, Данил вынул из шкафа несколько папок и кинул их в изголовье – все лучше, чем ничего. Рядом пристроил сумку, вышел и уселся на крыльцо. Спать, несмотря на усталость, не хотелось. Солнце уже висело над самым горизонтом, но было еще достаточно светло.

Посидев несколько минут, он поднялся, вынул гайку и пошел вдоль капониров, не столько из-за желания найти что-либо, сколько из праздного любопытства. Плац оказал чистым, безо всяких ловушек и неожиданностей. В первый капонир Данил даже не стал заглядывать, поскольку ни бензин, ни солярка, ни ГСМ его совершенно не интересовали. К тому же на двери, вделанной в ворота, висел солидный замок. А вот на втором капонире замок отсутствовал и Данил, не без внутреннего сопротивления осторожно потянул за ручку, одновременно прижимаясь к воротам. Но ничего особенного не произошло, кроме того, что дверь оказалась подпружинена и пришлось прикладывать значительное усилие. Какое-то время он просто стоял, прислушиваясь к окружающим звукам и пытаясь поймать внутренний ритм. Но все было тихо и спокойно. Тогда он, перехватив руку и не давая двери закрыться, переместился в сторону и осторожно заглянул внутрь. Света было мало, но все же Данил увидел, что капонир внутри пуст. Внутри стояли какие-то полуразобранные (или полусобранные) леса, недоделанные стеллажи, валялись доски, брусья – словом, ничего интересного. Следующий капонир оказался, на первый взгляд, гораздо интереснее. С трудом удерживая дверь от натяжения мощной пружины, Данил разглядел какие-то ящики, стоящими стройными штабелями, стеллажи , на которых виднелись очертания каких-то железок. Он заинтересованно шагнул внутрь, однако почти сразу же вынужден был открыть дверь, поскольку при закрытой двери в капонире ничего не было видно. Тратить спички, с учетом скудности их запаса, ему не хотелось. Выскочив наружу, он несколько минут оглядывался по сторонам, прикидывая, из чего бы сделать факел, потом хлопнул себя по лбу и кинулся в караулку. Достав из шкафа первую попавшуюся папку, он, не глядя, вырвал оттуда кипу листов и пошел обратно, на ходу скручивая листы в подходящие жгутики. Закрыв за собой дверь, он чиркнул спичкой, подождал, пока бумага разгорится и двинулся вглубь капонира, держа остальные жгуты наготове и ежась от холода.

Центральный штабель весь состоял из ящиков, аккуратно поставленных друг на друга, и достигал значительной высоты. По крайней мере, верхний край был выше головы Данила, а лезть на штабель при таком освещении ему не хотелось. Поэтому он пошел вглубь капонира, на ходу пытаясь прочесть маркировку и понять, что там внутри. Стеллажи справа от него были забиты такими же на вид ящиками, но только меньшего размера. Попытка вытащить один из них ни к чему не привела – ящик оказался неожиданно тяжелым и Данил пошел дальше, высматривая, не найдется ли хоть один открытый или хотя бы удобно лежащий.

Через пару метров он увидел то, что искал – два ящика, стоящих друг на друге сбоку от штабеля. Маркировка на крышке была еле видна, и Данил, не мудрствуя лукаво, просто откинул замки и поднял крышку. И грустно усмехнулся – в ящике лежали две круглые болванки конусообразной формы. Снаряды, скорее всего к танковым пушкам. А может, и не к танковым, сейчас это значение не имело. Тогда следовало предположить, что в меньших ящиках – патроны. Чтобы проверить эту догадку, Данил не стал доставать ящик, а просто, приложив значительное усилие, развернул его. И не ошибся: на боку ящика он увидел надпись «12,7 Б-32 170 шт.» Что такое «Б-32», Данил не знал, но все остальное секрета не составляло. Запалив следующий жгут, он тщательно затоптал догоревший – только пожара ему сейчас недоставало. И пошел к выходу, не тратя времени на осмотр всего капонира. Все это представляло чисто исследовательский интерес, тратить время на который у него не было ни сил, ни желания.

К последнему капониру Данил подходил уже больше по инерции, чем надеясь хоть что-то найти. «Горючка, патроны – в следующем, по идее, должно быть обмундирование. Или запчасти. Или что-нибудь в этом роде» – думал он, зябко поводя плечами – холод ангара давал о себе знать. Однако на двери последнего висел замок. Он зачем-то потрогал замок, потом подошел к створкам и попытался раздвинуть ворота руками. Ворота не поддались, то ли из-за солидной массы, то ли просто были закрыты изнутри. Данил даже на всякий случай нажал на кнопку открывании ворот, утопленной под козырьком сбоку. Как и следовало, ожидать, ворота не сдвинулись ни на йоту.

«Ну и черт с ним» – подумал он, разворачиваясь обратно. Выпитая вода уже давала о себе знать, и он торопливо пошел к караулке, высматривая подходящее место. Соваться между капонирами ему не хотелось, тем более без проверки. Зайдя за караулку и справив нужду, он застегнулся и с облегчением повернулся, чтобы идти спать. И замер: прямо перед ним на задней стене караулки висел классический пожарный щит, с двумя коническими ведрами, багром наискосок и ломом. Топора, правда, не было. Недолго думая, Данил снял со щита лом и почти бегом вернулся к капониру. С замком пришлось повозиться – это только в фильмах они разлетаются от одного удара. Но, в конце концов, он справился, отбросил в сторону искореженный замок и, запалив жгут, вошел внутрь.

Тут тоже в несколько рядов во всю длину капонира стояли стеллажи. Он практически угадал – на большинстве из них лежали какие-то железки, скорее всего, действительно запчасти. Он уже собрался уходить, как на стеллажах слева заметил какие-то картонные коробки. Причем достаточно много. Подсвечивая себе импровизированным факелом, он подошел к ним. Никакой маркировки на них не было, и он, пристроив факел чуть в стороне, вытащил одну. Она оказалось достаточно легкой и Данил, опустив ее на пол, решительно вскрыл упаковку. Внутри оказались пачки с какой-то крупой, однако, надорвав упаковку, он разочарованно покачал головой. Когда-то это был рис, но сейчас он был просто черным, то ли от времени, то ли от каких-то паразитов. Вскрыв еще пару пачек, он убедился, что весь рис в таком же состоянии, поднялся, взял факел и пошел вдоль стеллажей, наугад вытаскивая из коробок пачки и убеждаясь, что все испорчено. На последнем стеллаже его ждал сюрприз – внутри очередной коробки оказалась не крупа, а железные банки. Вытащив одну, он прочитал на этикетке – «Скумбрия пряного посола». «Сколько ж им лет» – думал он, вертя банку в руке « Они ж наверняка испортились. Да и банка вздутая». Про вздутые банки он помнил с детства, из какого-то фильма, где главный герой в подобной ситуации выкинул их, чтобы никто не отравился. Названия фильма он, конечно, забыл, но про банки – запомнил. «Если б еще мясо, а то – рыба. Ей точно трындец» – он с сожалением кинул банку обратно в коробку. Рыба оказалась и в двух других коробках, а вот в следующей оказалась тушенка. Какое-то время он стоял и глядел на банку, борясь с соблазном, пока не догорел очередной жгут. Зашипев от боли, он отбросил сгоревший кусок, торопливо зажег следующий и снова взял в руки банку. Она тоже была вздутая, но не так как рыбная, а значительно меньше. Решившись, он вытащил всю коробку и пошел к выходу, одновременно пытаясь следить, чтобы огонь не погас. Подтащив коробку к выходу, он подпер ею дверь, чтобы в капонир проникал хоть какой-то свет и пошел за следующей. Вытащив наружу три коробки, он закрыл дверь и принялся вынимать банки. Большинство были вздутыми, но перебрав все коробки, он нашел одну целую и две более-менее ровные. Прижимая их к себе, как какую-нибудь драгоценность, он вернулся к караулке, достал нож и осторожно вскрыл одну из банок. На вид содержимое банки не испортилось. Данил поднес ее к носу и принюхался. Пахло мясом. Данил, преодолевая соблазн немедленно слопать всю банку, отставил ее в сторону и пошел в тот капонир, где он видел доски. Выбрав несколько подходящих, он с помощью лома сломал их на подходящие куски и, надрав еще бумаги из папок, запалил костер. Сгорая от нетерпения, он дождался появление углей, аккуратно поставил на них открытую банку и стал ждать, холодея от мысли, что содержимое банки все-таки протухло. Но вопреки его опасениям, никаких подозрительных запахов он не услышал. Наоборот, в воздухе разнесся аромат теплого мяса и Данил только сейчас понял, насколько он проголодался. Дождавшись, пока все сало внутри растаяло и начало шипеть, он выхватил банку из огня и, не дожидаясь, пока она остынет, принялся есть, доставая куски то ножом, то просто руками.

На вкус это была обычная тушенка, которую он неоднократно ел в походах. Подчистив банку, он встал, дошел до колонки и запил мясо водой. Потом, тщательно затоптав костер, занес оставшиеся банки в караулку и разлегся на кровати, чувствуя, как его от сытости и усталости клонит в сон. Вообще, если забыть, что вокруг Зона, то можно было считать, что жизнь хороша. С этой мыслью он и заснул.

Глава 23

Проснулся Данил разом, от непонятного звука. Рывком поднялся и очумело помотал головой, пытаясь одновременно разлепить глаза и сообразить, где он и что случилось. Вроде бы нигде ничего не тряслось, никаких посторонних звуков слышно не было. Постепенно продрав глаза, он осторожно огляделся вокруг. Караулка стояла на месте, солнце вовсю светило, напоминая, что уже не раннее утро. Подойдя к окну, он выглянул наружу. Но и там царило полное благолепие, даже и не скажешь, что там полное опасностей место. Пожав плечами, он отодвинулся от окна и двинулся было к двери, как непонятный звук раздался снова. Данил на мгновение замер, потом глянул в направлении звука… и облегченно выдохнул. Папки, которые он давеча использовал вместо подушки, теперь лежали на полу. По крайней мере, две, а третья каким-то чудом держалась на самом краю.

«Блин, тут заикой станешь» – подумал он, собирая папки в кучку и перекладывая её на стол – «никаких нервов не хватит»

Окончательно стряхнув сонную одурь, Данил вышел из караулки, вкусно, с хрустом потянулся и, проведя рукой по лицу, направился к колонке.

Наскоро умывшись, он вернулся к караулке, и, надрав еще бумаги, запалил из остатков досок костер, достал припасенную банку консервов и принялся открывать, стараясь не порезаться. Сухие дрова занялись быстро, и он, не дожидаясь углей, просто пристроил открытую банку на доски, следя, чтобы она не опрокинулась. Дождавшись, пока тушенка нагреется, от аккуратно оттащил банку в сторону и усевшись на землю рядом с остатками костра – поскольку еще было не по-летнему прохладно – принялся есть, запивая водой. Покончив с банкой, он по привычке кинул ее в остатки костра и, подумав, направился к капониру, где он вчера оставил коробку. Порывшись в ней, он вытащил оттуда еще одну банку, а коробку, хозяйственно прикрыв, оттащил обратно, внутрь капонира, ежась при этом от холода. Поставив коробу, он огляделся в поисках еще чего-нибудь полезного, но ничего не обнаружил. Брать с собой крупы было глупо – готовить не в чем, а консервы у него уже были. Пожав плечами, он вышел из капонира и прикрыл за собой дверь, просунув в петли кусок металлической проволоки, примеченный им внутри. Он сам не мог себе объяснить, зачем он это сделал. Просто это казалось правильным. «Может, еще кому пригодится» – думал он, шагая к караулке – «а так целее будет». Хотя у него зрело смутное подозрение, что капонир так и простоит много лет с дверью, закрытой на проволочку. Замок-то был нетронут, а значит, тут практически никто не бывал.

Вернувшись к караулке, он поставил банку на землю, взял в руки сумку и, немного подумав, высыпал ее содержимое на бетон. Отложил в сторону две «медузы», «звездочку», добавил туда же несколько «восьмерок», «батарейки», пирамидку, еще какую-то штуку, похожую на странно перекрученную пластинку, которую Данил подобрал, пока ползал между шариками, добавил к ней предмет, весьма похожий на обычную губку, однако так и не вернувшую первоначальную форму после того, как он ее сжал. Отпечаток ладони, впрочем, тоже уже исчез, трансформировавшись во что-то неопределенной формы. Сгреб в общую кучу еще несколько предметов и посмотрел на то, что осталось. Осталось немного – на бетоне красовалась пара гаек. И все. Данил покопался по карманам жилетки и добавил к ним еще три штуки. Это был весь запас. Лент не осталось вообще. Несколько минут от сидел на корточках возле сиротливой кучки гаек, бездумно перебирая их пальцами и соображая, что же делать. Рассчитывать, что с таким запасом он сумеет благополучно выбраться отсюда, было по меньшей мере наивно. Уповать только на ритм тоже было опасно, тем более что он сам не до конца понял, что это и как им пользоваться. Допустим, «шарики» он обнаруживать научился. Но «шарик» тут не единственная «достопримечательность. На «патоку», он, например, не среагировал. Как и на ту хрень, благодаря которой он тут очутился. Нет, без гаек никак.

Он резко поднялся, и оставив хабар на бетоне, направился к караулке, на ходу вытаскивая нож. Единственно, чего он боялся – что занавеска от времени станет ветхой настолько, что просто расползется в его руках. Однако тревожился он напрасно – несмотря на кажущуюся ветхость, она оказалась вполне крепкой, и Данил довольно быстро нарезал ее на два десятка лент. Одна проблема была решена. Оставались гайки. Или что-то, их заменяющее. В караулке Данил ничего подходящего не нашел, кроме кучки скрепок в одном из ящиков стола. Нужно было искать где-то еще.

Сунув ленты в карман, Данил направился к тому капониру, где он видел строительные леса. Там наверняка должны были остаться либо гвозди – и судя по размеру лесов и стеллажей немаленькие – или просто подходящие обрезки деревяшек, которые можно будет использовать. Однако его ждало разочарование – ничего подобного он не обнаружил. Ни гвоздей, ни инструмента в капонире не было. Только частично готовые стеллажи, длинные куски досок и все. Ничего для него подходящего. Раздосадованный, он вышел из капонира и направился к месту, где оставил сумку. Потом внезапно остановился и, развернувшись, пошел к четвертому капониру. Подобрал лом, валявшийся возле двери, и решительно пошел к капониру с цифрой один. Горючка там или нет, но вариантов особых не было – а гайки были нужны. Замок, как и в первом случае, должного сопротивления не оказал. Поставив лом рядом с дверью, Данил не без внутреннего колебания осторожно потянул дверь на себя, тщательно принюхиваясь. Однако никакого подозрительного запаха Данил, к своему облегчению, не ощутил. Ни бензином, ни керосином не пахло. Пахло маслом, металлом и чем-то еще, неуловимо-знакомым. «Выветрился, наверное» – с облегчением подумал он, просовывая голову в дверь. И ничего не увидел. Дверь вела в импровизированный тамбур, выход из которого был где-то сбоку. Предусмотрительно сунув в дверь лом, он шагнул внутрь и повернул вправо, в проход, пытаясь разглядеть что-нибудь впереди. Но света, выбивавшегося из дверной щели, хватило ровно на то, чтобы разглядеть вереди еще одну дверь, по счастью простую, деревянную. Данил толкнул ее вперед и замер на пороге, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Но увы, разглядеть толком ничего не получалось. Прямо перед собой он увидел смутные контуры стеллажа, а дальше все терялось во тьме. Огня он по понятным причинам, зажигать не решился, поскольку запах масла резко усилился. Выход был один – попытаться открыть ворота. Данил вернулся в тамбур, вытащил из двери лом и шагнул обратно. Капонир немедленно погрузился в полную темноту, но он, открыв дверь тамбура, уже шел к воротам, одной рукой придерживаясь за стену, а в другой держа лом и используя его вместо щупа. Было тяжело и неудобно, но это было лучше, чем вероятность вломиться в какую-нибудь железку. Стена тамбура быстро кончилась, и Данил переместился к самим воротам. Тут уже было полегче, поскольку снизу ворот виднелась слабая полоска, света, впрочем, не дававшая, но позволяющая оценить контуры ворот. Дойдя примерно до середины, он прислонил лом к воротам и принялся их ощупывать, ища механизм запирания. Где-то он слышал (или читал), что такие ворота при открывании механизма должны открываться сами, как раз на случай отключения электричества. Расчет был только на это, поскольку сдвинуть ворота руками было нереально.

Нащупав рукоятку механизма, Данил не без дрожи повернул его на себя, а потом с усилием опустил вниз. Механизм шел туго, со скрипом, но, тем не менее, шел и вскоре внизу что-то послушно щелкнуло. Однако ворота не шелохнулись. Он пару раз ткнулся в них плечом, но результат был смехотворный. Тогда он двинулся дальше вдоль ворот, прикидывая, что еще могло их держать. И почти тут же наткнулся на обыкновенный засов, правда, не сдвижной, а накидной, типа обыкновенного крючка, только гораздо мощнее. Холодея от мысли, что ворота все-таки сдвинулись и заклинили засов, он, нащупав петлю, осторожно потянул тяжелую пластину вверх. Вопреки ожиданиям, засов послушно откинулся, однако результат остался неизменен – ворота не открылись. В отчаянии Данил еще несколько раз толкнул ворота плечом, потом от души врезал ногой и длинно выругался, помянув и эту зону, и невезуху, и себя, полезшего в эту авантюру. Строителям капонира тоже досталось. Единственное, чего он добился – это того, что лом, ранее прислоненный к двери, от этих колебаний свалился вниз с жутким грохотом, заставив Данила подскочить и выпустить еще одну руладу, уже без конкретного адреса.

Успокоившись, Данил опустился на корточки и стал шарить по бетону, пытаясь нащупать упавший лом, пачкая при этом руки в чем-то маслянистом. Наконец, нащупав его, он подтянул лом к себе, поднялся и, развернув его плоским концом вниз, принялся бить туда, где виднелся край светлой полоски. Грохот стоял жуткий, но Данил все бил, стараясь попасть между воротами и порогом. Наконец ему повело и лом застрял в щели, чуть не вырвавшись из рук. Данил пару минут постоял, собираясь с силами, затем навалился на свободный конец всей своей массой. Несколько секунд ничего не происходило, потом внезапно воротина скрипнула и чуть-чуть подалась вперед. Полоска света слегка расширилась и Данил, воткнув лом под самый край, снова навалился на него, изо всех сил напрягая мышцы. Руки и спина дрожали в сумасшедшем напряжении, но ворота не двигались. Данил, уже теряя силы, был готов сдаться, как внизу раздался какой-то треск, лом сорвался с упора, и Данил чуть было по инерции не врезался в ворота. Вслед за этим половинка ворот медленно, с противным скрежетом, поползла наружу, действительно открываясь под собственным весом. Правда, инерции хватило лишь до половины, но и это уже была победа.

Данил выпустил из рук лом и пошатываясь уселся прямо у входа в капонир. Руки и плечи ощутимо болели после этого дикого напряжения, ноги дрожали и он уже второй раз пожалел, что не курит. Сигарета сейчас бы не помешала. Но сигареты не было, и поэтому он некоторое время просто сидел, бездумно глядя вперед. Наконец, придя в себя он поднялся и посмотрел, ради чего он так напрягался. Сейчас света было достаточно и он, заглянув внутрь, застыл в изумлении. Никакого склада ГСМ там не было и в помине. А в центре капонира красовался самый настоящий танк. И не просто танк, а легендарная «тридцатьчетверка». Уж ее-то он узнал сразу, благо насмотрелся на нее и в кино и в музее Советской Армии, в который его не раз водил отец. Самая настоящая «тридцатьчетверка», зеленого цвета, с номером на борту и с эмблемой гвардии. Одна гусеница, правда, отсутствовала. Покрутив головой, Данил увидел ее расстеленную на полу чуть в стороне. Люки у танка были открыты и Данил не удержался. В башню он не полез, а вот на место водителя забраться не преминул, ударившись с непривычки о крышку. Несколько минут посидел в водительском кресле, благоговейно касаясь рычагов и осматриваясь, насколько позволяло освещение. Но ничего интересного не обнаружил. Никаких личных вещей, ничего подходящего. Видимо, танк использовали тут в качестве учебного, поскольку ни снарядов, ни патронов Данил не увидел, хотя пулемет справа наличествовал. Он даже коснулся рукояток, едва дотянувшись с водительского кресла, но ничего нажимать не стал. Мало ли. Погладил на прощание холодную броню и стал выбираться, стараясь не удариться снова.

Выбравшись, он стал обходить танк по кругу, пытаясь найти то, ради чего он, собственно, сюда и забрался. Но ничего подходящего, увы, не было. Гаечные ключи на большой размер, два агрегата на козлах, опознанные Данилом как двигатели, траки, даже небольшой кран на колесиках. Не было только гаек. Сгодились бы и патроны к пулемету, но не было даже и их. В отчаянии Данил полез на танк, чтобы заглянуть в башню и тут на крышке моторного отделения обнаружил то, что искал. На расстеленной тряпочке рядком лежали два десятка гаек, достаточно крупных, но вполне подходящих. Видимо, отсюда что-то снимали, а на место поставить не успели. А гайки остались. Обрадованный, Данил сгреб их вместе с тряпкой. В карман они целиком не влезали, но все это были мелочи.

Осторожно спрыгнув с брони, Данил пошел к выходу, одновременно следя, чтобы гайки не рассыпались. На пороге он оглянулся и, неожиданно для себя, поклонился танку. Почему-то это показалось ему необходимым и правильным.

Снаружи ничего не изменилось и Данил поспешил к оставленной им куче. Солнце уже ощутимо жарило и надо было торопиться. Покидав хабар в сумку, он примостил сверху бутылку с водой и банку. Гайки он рассовал по карманам, предварительно привязав к ним пяток ленточек. Посмотрел вокруг, проверяя, не забыл ли чего, и, кинув прощальный взгляд на полуоткрытый капонир с танком, двинулся к краю площади.

Вообще-то ему надо было идти за капониры, строго между ними, но, вспомнив классическое произведение, он решил не рисковать. Тем более, что от края площадки шла укатанная дорога, причем примерно в нужном направлении. Кинув гайку, Данил двинулся по ней, насвистывая что-то из классики. Достаточно быстро он добрался до развилки и остановился в раздумьях. Ни одна из дорог не вела в нужном направлении, но правая, судя по всему, вела обратно к карьеру. Поэтому он двинулся по левой, пусть она и уводила его в сторону. Хотя он сомневался, что тут есть хоть одна дорога, ведущая прямо к цели. И подтверждение этого не заставило себя ждать. Сначала он услышал легкое… он даже не смог определить звук – то ли жужжание, то ли пощелкивание, то ли потрескивание. Слышалось оно впереди и на слух Данила, двигалось, пересекая дорогу как раз перед ним. Он мгновенно остановился и стал вглядываться вперед, одновременно прислушиваясь, не подскажет ли что-нибудь дремавший доселе ритм. Но ритм молчал, зато впереди ему удалось разглядеть нечто вроде смазанной полосы, тянущейся перед ним метрах в двадцати. Полоса эта на глазах густела, превращаясь в некоторое подобие странного тумана, пересекающего ему путь и, более того, заворачивающего ему за спину. Оглянувшись, он стал осторожно отступать обратно к развилке, одновременно прикидывая, не получится ли срезать прямо по полю. Теоретически это могло пройти, но примерный маршрут проходил слушком близко к этому туману. Получалось слишком рискованно, да и неизвестно было, на сколько этот туман тянется. Разумней было вернуться.

Однако вернуться получилось только к развилке. Пока Данил прикидывал шансы, полоса тумана уже почти отрезала его от капониров, все еще видимых вдали. Справа тоже ничего положительного не наблюдалось. Стена тумана стояла перед ним неким полукругом, отрезая путь вперед. Края этой полосы как будто упирались во что-то, невидимое глазу, но, по-видимому, вполне осязаемое. Временами по этой стене пробегали какие-то волны, кое-где туман сгущался, кое-где, наоборот, редел, иногда Данилу казалось, что он видит какие-то сполохи. А может и не казалось. Единственным положительным моментом быто то, что стена не двигалась, как будто преградить путь Данилу было ее главной и единственной целью. Мысленно плюнув, Данил развернулся и пошел направо, хотя это и сулило гораздо более длинный путь. Судя по всему, он не ошибся, и дорога действительно возвращала его к карьеру, пусть и несколько в стороне. Скорее всего, это и была та дорога, которую он видел с давешнего холма. Был шанс обойти скопление «шариков», через которое он пробирался вчера. Но этим надеждам сбыться было не суждено. Буквально через несколько шагов он почувствовал знакомое притяжение, сначала справа, потом и слева. Один из «шариков», судя по всему, расположился прямо на дороге. Лезть под них Данилу не хотелось и он, вернувшись назад, к развилке, уселся на землю и вытащил бутылку с водой. Сделав небольшой глоток, он убрал бутылку назад и, пристроив сумку рядом, настроился на долгое ожидание. Пробиваться сквозь «шарики» было нерационально, поскольку дорога вела обратно, а туман, по идее, должен был рассосаться со временем. Он же не висел здесь постоянно, а откуда-то появился. Значит, должен был и уйти. Надо было только дождаться.

Время текло медленно. Туман и не думал исчезать, все так же подмигивая Данилу сполохами и напрягая слух своими странными пощёлкиваниями. От нечего делать Данил полез по карманам жилетки, но ничего интересного там не обнаружил. Гайки, несколько кусочков медузы и соверен, про который он совсем забыл. Несколько минут он вертел его в руках, рассматривая профиль Георга и надпись по кругу. Монета как монета, по виду настоящий соверен, может даже и золотой. Он даже несколько раз подкинул его, загадывая то на орла, то на решку. Соверен исправно падал то одной стороной, то другой, подтверждая теорию вероятностей и ничем не выделяясь. Подкинув его в очередной раз, и в очередной раз не угадав, Данил вдруг замер. В голове крепло ощущение, что отсюда надо уходить, причем немедленно. Он не мог себе объяснить, откуда у него взялось такое ощущение, но оно было абсолютно ясным. Торопливо поднявшись, он, не глядя, сунул соверен в один из карманов и, держа в руке кусочки «медузы», двинулся по дороге прямо к «шарику». Привычно определил границы, кинул на всякий случай «медузу» и, опустившись на четвереньки, полез, стараясь держаться как можно левее. Пройдя «шарик», он оглянулся и увидел, что над тем местом, откуда он недавно ушел, движимый внутренним чутьем, курится легкий дымок. А может ему это только показалось, поскольку, как Данил не всматривался, снова увидеть этот дым он не смог. «Ну и пес с ним» – подумал он, отворачиваясь от развилки «выбираться отсюда надо». И пошел – а скорее пополз даже, сверяя свои ощущения, иногда разбрасывая гайки, иногда – «медузу». Хабара по пути попадалось меньше, но Данил его не брал, считая и не без оснований, что и этого хватит за глаза, а руки должны быть свободными. Исключение он сделал только ради очередной «медузы», голубой, которую тут же порезал на кусочки и пустил в дело.

Справедливости ради, «шариков» ему попадалось значительно меньше, чем давеча. И поэтому он продвигался значительно быстрее, правда, забирая все дальше к карьеру. Но свернуть никак не получалось. Краем глаза он видел дорогу, петлявшую неподалеку, но отойти от нее не мог. В какой-то момент он понял, что уже не ощущает притяжения «шариков» и облегченно вздохнув, решительно свернул влево, примерно ориентируюсь по солнцу и доставая гайки.Получалось, что, пытаясь выбраться, он забрал далеко вправо, практически вернувшись к карьеру, только с другой стороны. Полоса проклятого тумана осталась далеко в стороне, на грани видимости, но вполне различима. И даже всполохи никуда не делись, все также пробегая по серому полотнищу, поблескивая и посверкивая. Звуки, правда, сюда не долетали. Вокруг стояла полная тишина, не нарушаемая ничем – ни ветром, ни птицами, ни какими-то еще посторонними звуками.

Гайка, брошенная Данилом, пролетела нормально, но он, уже наученный горьким опытом, шел к ней аккуратно, прислушиваясь и глядя в оба. Он уже был сыт этой Зоной по горло, уже ничего его здесь не привлекало – ни зашкаливавший порой адреналин, ни перспектива сказочно разбогатеть, ни жажда познания. Хотелось только одного – чтобы это все поскорее закончилось и забылось как дурной сон. Но поскольку сном это, увы, не являлось, то надо было просто выбраться отсюда своими силами. Причем как можно скорее. С другой стороны, торопливость тут была неуместна. Можно было сгореть на раз-два. Фигурально сгореть,разумеется. А может и не фигурально, черт его знает эти ловушки. А значит, главное – это терпение и внимательность. Уж чему-чему, а терпению Данил на занятиях по дзё научился. Бесконечно повторяемые ката¹⁹ требовали прежде всего этого. Тем, кому надоедало бесконечно повторять одни и те же упражнения, высоко в искусстве боя не поднимались, оставаясь на уровне учеников, пусть даже и обладали достаточно высокими поясами.

За первой гайкой последовала вторая, потом еще одна. Пока все было тихо, ничего не нарушало тишины, только его дыхание и шорох одежды. Да сумка иногда колотилась о бок, отвлекая от дороги. Ритм мирно дремал внутри, ничем себя не проявляя, и Данил уже стал думать, что основные трудности позади, как следующая гайка, брошенная вперед, резко дернулась и, свернув вправо, врезалась в землю. Данил мгновенно остановился и стал вглядываться вперед. Но, ничего особенного не разглядев, осторожно двинулся вперед, держа наготове вторую гайку, и ориентируюсь на лежащую чуть в стороне ленту. Подойдя ближе, он увидел, что земля впереди как будто отполирована и имеет странный, едва различимый рисунок. Нечто подобное он видел, там возле детского сада. Кажется, это называлась «давилкой» Памятуя, что его самого тогда чуть в нее не втащило, Данил буквально по шажочку стал подбираться еще ближе, пытаясь определить контуры ловушки. Как только он подошел почти вплотную, немедленно проснулся ритм, указывающий на близость ловушки, но пока не опасный и легко контролируемый. Остановился он, когда на своем лице почувствовал едва ощутимый ветерок, тянущий от него к ловушке.

Увиденное впереди поразило Данила не меньше, чем стена с надписями. Или танк в капонире. Перед ним лежала задняя часть грузовой машины, плоская, как при виде сверху. Где-то там, впереди, угадывались контуры кабины, такой же плоской. В кузове, видимо, были какие-то вещи, а, может быть, ехали и люди. Выглядело все это как разноцветные пятна, неравномерно разбросанные по всему контуру кузова. Несколько таких же пятен виднелось сбоку. Данил смотрел на это как завороженный. Тогда, у детского сада, ловушка не показалась ему сколь-нибудь значимой. Ну подумаешь, упавший забор, эка невидаль. Но тут целая машина, немаленьких размеров – и размазанная в виде тонкого листа со всем своим содержимым. Мощь ловушки поражала. О том, что это могла быть своеобразная братская могила, Данил старался не думать.

Оторвавшись от машины, Данил тряхнул головой, словно отгоняя видение и принялся прикидывать границы ловушки. Как он и опасался, проходная гайка вновь уводила его в сторону этого проклятого холма с машинами и верандой. «Что же, мне так и ходить по кругу»– остервенело подумал он, кидая гайку значительно сильнее, чем следовало. Однако гайка пролетела нормально, только в конце Данилу показалось, что хвост несколько вильнул. Поскольку полной уверенности у него не было, то пришлось кидать еще одну, уже несколько ближе. Эта прошла нормально, и Данил с облегчением двинулся к ней. Уцепив гайку за хвост, он подтянул ее к себе и в задумчивости посмотрел на первую, лежащую метрах в пяти впереди. Гайка лежала нормально, хвост только немного закрутился, но в этом ничего необычного не было. Вот только идти к ней ему не хотелось. Он сам не понимал почему. В интуицию, посещающую перед смертельной опасностью, он верил слабо, хотя и читал об этом неоднократно. Беда в том, что в основном это была приключенческая литература, а значит, доверять полностью авторам в этом вопросе было нельзя. Данил и не доверял. Но тем не менее, внутри что-то мешало ему безоглядно шагнуть к ней. «Что я дурака-то валяю» – подумал он, поднимая руку с гайкой – «сейчас все выясним».

Полпути гайка пролетела нормально, потом, как будто на что-то наткнувшись, явно подпрыгнула и… полетела дальше, слегка вильнув хвостом, нормально долетела до земли и покатилась по ней, оставляя хвостом пыльный след. Данил молча смотрел ей вслед, не решаясь сделать шаг. Нечто подобное он уже видел, тогда, когда они с Сашкой спасались от тех парней. Теперь он точно вспомнил, что гайка в тот раз прыгала точно также. Просто в тот раз он не обратил на это внимания, сосредоточившись на конечном результате. Что это было и как он оказался у карьера – Данил не понимал, но одно он понимал твердо – там впереди ловушка, в которую соваться нельзя. «Может, оно и к лучшему» – подумал он, разворачиваясь в сторону от нее и прикидывая, куда бросить очередной маячок – «гайку только жалко». Гайки в нынешних условиях были на вес золота. Прикинув, где примерно прыгала последняя гайка, он, постояв несколько мгновений, решился и, опустившись на четвереньки, осторожно стал подбираться к кончику ленты, прислушиваясь к своим ощущениям. Но ритм предательски молчал, и оставалось полагаться только на то, что он правильно определил границу. Почти возле самой ленты Данил ощутил какое-то изменение ритма, но кончик был уже совсем рядом и он решив – была не была – протянул руку и, схватив конец ленты, потянул ее на себя. Как ему показалось, гайка шла с ощутимым сопротивлением, но, поскольку ничего не происходило, то Данил продолжал тянуть, и скоро вожделенная гайка была уже у него в руке. Не тратя времени, он откатился назад и поднявшись, кинул гайку в направлении предполагаемого движения, на этот раз не так далеко. Проследил глазами упавшую гайку, поднялся и сделал несколько шагов к ней. Поднялся и снова кинул, особо не задумываясь о направлении. И вновь угадал. Снова поднял и снова кинул.

Им стало овладевать какое-то странное раздражение. Надоело все, особенно это постоянное ползание в грязи при полной неопределенности, это постоянное хождение по кругу, эта непрерывное чувство настороженности. Да и сама Зона порядком надоела. Не было тут никакой экзотики, и ничего интересного не было. Стругацкие этот вопрос ловко обошли, а может и не знали вовсе. Зато Данил хлебал все это полной ложкой и никакой радости от этого не испытывал.

«Скорее все бы это закончилось» – думал он, механически передвигаясь от одной гайки к другой – «достало уже все». Он уже не обращал внимание ни на что – ни на окружающую обстановку, ни на хабар, по прежнему попадающийся ему навстречу, ни на пару ловушек, попавшихся у него на пути. Он даже не понял, что там было – просто, увидев, что одна гайка пропала, а вторая как-то странно отклонилась, просто изменил маршрут, чтобы их обойти. Механически, не думая. Мир сузился до полосы перед собой, и гайки, летящей вперед. Все остальное ушло на задний план, нимало не волнуя и не отвлекая.

Бросая очередную гайка, он успел заметить перед собой быстрый промельк ленты и внезапно ощутил сильный удар в живот. Боль была настолько резкой, что он, выронив сумку, схватился за место удара и согнулся, пытаясь вдохнуть воздуха и прийти в себя. Оторвав руку от живота, он поднес ее к глазам. Крови на руке не было, и Данил испытал ни с чем ни сравнимое облегчение. «Значит, не пуля» – думал он, пытаясь перевести дух и разогнуться. Первое удалось сравнительно легко, а вот второе – не очень. Мышцы живота ощутимо болели, словно по ним ударили палкой. Данил помнил эти ощущения еще по спаррингам, а поэтому ошибиться не мог.

Наконец разогнувшись, он посмотрел по сторонам, словно надеясь увидеть того, кто это сделал. Но вокруг по-прежнему стояла тишина, не нарушаемая никем и ничем. И, естественно, никого вокруг. Только та же выгоревшая земля и жара. Опустив глаза вниз, он увидел лежащую у его ног гайку. Механически подняв ее, он повертел ее в руке, недоумевая, когда же он ее успел уронить, и бросил вперед, внимательно смотря за ее полетом. Он успел только заметить, как лента, привязанная к ней, вдруг сделала странный кульбит, словно бы разворачиваясь. И тут же ощутил резкий удар по ноге. Машинально наклонившись, он потер ушибленное место и вновь обнаружил перед собой лежащую гайку, судя по всему, ту же самую. Подняв ее, он покрутил ее в руках и, чувствуя накипающую в душе ярость, с неожиданной силой швырнул гайку снова и сделал шаг вперед. Это его и спасло. Гайка, в очередной раз отскочив от невидимого препятствия, просвистела в считанных миллиметрах от лица, обдав его легким потоком воздуха и даже задев его лентой.

И тут его прорвало. Сорвав с себя сумку с хабаром, он швырнул ее в сторону невидимого препятствия (автоматически отметив, что она не отлетела, а глухо стукнувшись обо что-то, просто упала вниз) и, обращаясь к кому-то невидимому, но вполне осязаемому, заорал:

«Какого хрена вам нужно? Хабар ваш? Забирайте его нахрен, только оставьте меня в покое! Я сюда не рвался и ничего вашего мне нафиг не надо!! Подавитесь!!!» – С этими словами Данил, демонстративно сунув руки в карманы и внутренне кипя от ярости, развернулся, и не глядя, пошел прочь, продолжая про себя выкрикивать ругательства в лицо воображаемым хозяевам этого места. Его уже абсолютно не волновали ни ловушки, ни собственная судьба, вообще ничего. Все заслонило жгучее желание высказать в лицо все, что он думает об этой Зоне и Данил сполна пользовался моментом. При этом он продолжал шагать, не глядя ни по сторонам, ни вперед. Наступив в какой-то момент на некстати валявшийся камень, он развернулся и с наслаждением пнул его от всей души. Даже не посмотрев на результат, он продолжал шагать, уже сознательно высматривая что-нибудь подходящее. И тут же был вознагражден – возле хиленького кустика с голыми ветками валялся моток проволоки, невесть как сюда попавший. Данил подскочил к нему и изо всех сил поддал его ногой, вкладывая в удар всю свою злость.

Звук, раздавшийся следом, заставил его оцепенеть. Больше всего это походило на удар молотком по куску рельса – по крайней мере, по первому впечатлению. Все чувства вернулись мгновенно и Данил замер, внимательно прислушиваясь и осторожно оглядываясь по сторонам. Спина предательски похолодела, руки ощутимо подрагивали, но самое главное – вся злость исчезла, уступив место настороженности. «Чего это я разошелся» – думал Данил – «подумаешь, еще одна ловушка. Одной больше, одной меньше. Это, наверное, от жары» И действительно, голова ощутимо болела, хотелось пить. А еще рухнуть куда-нибудь в тенек и валяться там долго-долго. Он автоматически протянул руку к поясу, но сумки там не обнаружил. «Ах, да! Я ж ее там бросил». Он бросил взгляд на кустик, уже собираясь разворачиваться и идти обратно, как неожиданно заметил нечто, что заставило его поменять решение. А точнее, это был тот самый моток проволоки, который, по мнению Данила, должен был улететь неведомо куда после его удара. Но моток как ни в чем не бывало, лежал тут, в каком-нибудь метре от куста. Осторожно наклонившись, Данил протянул руку к мотку, напряженно прислушиваясь ко всем своим чувствам, а прежде всего к дремавшему внутри ритму. Ритм неуловимо изменился, когда Данил коснулся мотка, но суть этого изменения Данил понять не смог. Просто он стал чуточку другим, вот и все.

В очередной раз мысленно пожав плечами, Данил выпрямился и принялся рассматривать этот моток, держа его в руке перед собой. Моток проволоки этот предмет напоминал только на первый взгляд. Во-первых, сама проволока была странной – то блестящей, то матово-серой, а где и просто черной. К тому же она имела разное поперечное сечение – от плоского до многогранного, от круглого до треугольного. Во-вторых, хаотичным этот моток был только на первый взгляд. Если присмотреться, то возникало впечатление какой-то упорядоченности. Данил не смог сходу определить степень этой упорядоченности, но она, несомненно, была. В-третьих, этот «моток» имел весьма ощутимый вес, хотя Данил, когда пинал его, этого совершенно не почувствовал.

Он еще несколько минут покрутил его в руках, пытаясь понять, что это такое. Попытался сжать его, но моток оказался на удивление твердым и сжиматься не пожелал. Данил даже поскреб его пальцем, но тоже безрезультатно, потом потряс, непонятно зачем, и повинуясь какому-то внезапному наитию, щелкнул пальцами по одной из полосок. И едва не выпустил его из рук от неожиданности. Раздавшийся звук в точности соответствовал тому, что он слышал недавно – как будто молотком по рельсу. Данил машинально оглянулся, но вокруг никого не было. Звук, несомненно, издавал этот «моток». Хотя он и зарекся уже подбирать хабар, но это следовало забрать. Сашка ни о чем подобном не упоминал, но памятуя, что он рассказывал о пирамидке, это тоже могло оказаться чем-то ценным. И могло помочь Сашке выпутаться из его неприятностей. Если он жив, конечно…. Данил помотал головой, отгоняя неприятную мысль и, держа «моток» в руках, направился к сумке, валявшейся, как оказалось, всего метрах в пятнадцати. «Куда ж я ее суну?» – думал он, рассеяно смотря под ноги – «она же и так битком…»

Сумка, с которой Данил так по-варварски обошелся, на его удивление, даже не раскрылась. Она так и лежала на земле, клапаном вниз и Данил, боявшийся, что сейчас придется ползать по земле, собирая ее обратно, с облегчением вздохнул. Присев на корточки, он подтянул сумку к себе и, достав оттуда бутылку с водой, сделал несколько жадных глотков. Потом, прикинув количество остававшейся воды, наклонился и вылил немного себе на голову. Сразу же стало легче, как будто выключили горячую плиту, до этого висевшую прямо над головой. Закрутив пробку, Данил уселся на землю и принялся перебирать содержимое сумки, прикидывая, куда сунуть этот странный моток. Места особо не было и тогда он выгреб из сумки всякую мелочевку – батарейки, восьмерки и подобное – и стал распихивать их по карманам жилетки, заодно в очередной раз проверяя их содержимое. В одном из карманов он вновь наткнулся на соверен – и несколько минут крутил монету между пальцами, любуясь чеканным профилем Георга. Потом опомнился, сунул ее в нагрудный карман и решительно стал запихивать остальное, уже не разбираясь. Воткнул на освободившееся место моток, пристроил бутылку с остатками воды и, закинув сумку на плечо, решительно поднялся. Надо было выбираться.

Глянув на часы, он прикинул направление и решительно шагнул вперед, поднимая руку с гайкой. Внезапно по спине как будто провели мягкой кисточкой. Или пером. Ощущение было неожиданным и очень приятным. Данил машинально поежился и оглянулся. Вокруг по-прежнему никого и ничего не было. Глупо было думать, что кто-то незаметно подкрался к нему и погладил по спине. Скорее все это какое-то местное явление, а может быть и ловушка. Подумав так, Данил похолодел. Он вспомнил, чем у классиков закончилось заурядное касание паутины и, вполне возможно, этот эпизод они писали с натуры. Не все же они выдумали, в самом-то деле. Однако стоило ему сделать шаг вперед, как это чувство исчезло, словно и не было. Отогнав пришедшую было на ум паническую мыслишку, Данил прикинул, куда направить гайку, чтобы снова не получить в ответ, и бросил. К его удивлению, гайка пролетела, не встретив никакого сопротивления, как будто не она только что с упорством, достойным лучшего применения, отскакивала в него. Новый бросок также не принес сюрпризов, как, впрочем, и последующий. Словно и не было впереди никаких ловушек, никаких поганых сюрпризов. Прямо прогулка по парку в летний день.

Боясь поверить в такую удачу, Данил кидал гайку, быстро проходил разведанный кусок, и все повторялось вновь. «Все будет хорошо. Все будет хорошо» – повторял он про себя, лихорадочно оглядываясь по сторонам и ежесекундно ожидая подвоха. Пару раз, руководствуясь какими-то смутными соображениями, он кидал гайку совсем не туда, куда надо было по показаниям часов. То ли он действительно стал «читать» Зону, то ли просто перестраховывался. Ритм, который так выручал его недавно, ничем себя не проявлял. Он не исчез совсем, но Данил ощущал его очень слабо.

Если бы не грузовик, неожиданно возникший перед ним, то Данил никогда бы не подумал, что перед ним дорога. Машина стояла скособочившись на одну сторону, левого колеса у нее не было. Дверцы распахнуты, один борт проломан, как будто по нему ударили гигантским молотом. И над проломом Данил, приглядевшись, обнаружил какое-то странное сияние. Как будто воздух дрожал, посверкивая разноцветными огоньками. Он вспомнил, что уже видел нечто подобное, когда только пришли в Зону. Кажется, Сашка называл это «призраком». В любом случае, надо было держаться от него подальше, и Данил кинул гайку далеко в сторону.

Дорога, с которой съехал грузовик, оказалась обычной бетонкой, может быть даже той самой, на которой они с Сашкой первый раз отдыхали. Данил покрутил головой, пытаясь отыскать хоть какие-то знакомые детали, но ничего не нашел. Бетонка как бетонка, таких тысячи. Был соблазн пойти по ней и найти выход, но по здравому размышлению Данил его отмел. Прежде всего, потому, что он до сих пор не представлял, в какую сторону ему идти. Кроме того, дорога могла увести его не к выходу, а куда-нибудь вглубь Зоны со всеми ее прелестями, которые ужа стояли у Данила поперек горла. Поэтому, посидев десять минут на горячих плитах и допив остатки воды, Данил решительно поднялся и, сверившись с часами, шагнул в сторону.

Солнце уже потихоньку клонилось к закату, но Данил упрямо шагал, на автомате намечая ориентиры, собирая и кидая гайки, обходя сомнительные места. Несколько гаек он потерял, нарвавшись на «патоку». Две завязли безвозвратно, а третью ему удалось вытащить, осторожно к ней подобравшись. «Патока» оказалась здоровой, и ему пришлось сделать приличный крюк, обходя ее. Он уже не обращал внимания ни на гудящие ноги, ни на саднящее плечо, которое он невесть где ушиб. Все было просто – надо было идти, и он шел, не отвлекаясь ни на что постороннее.

Сигаретная пачка, попавшаяся ему под ноги, мгновенно вывела его из транса. Остановившись, он наклонился и поднял ее, одновременно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь. Пачка была пустая, смятая, от популярного и здесь «ЛМ», но несомненно, брошена была недавно. Данил даже различил слабый запах дешевого табака. Здесь, несомненно, ходили. Поднявшись, он попытался найти хоть какие-то следы пребывания тут людей, но ничего не обнаружил. Просто пустая пачка и ничего больше.

Подавив чувство легкой обиды, Данил двинулся дальше, уже внимательно смотря под ноги и периодически оглядываясь. Пачка однозначно указывала, что тут кто-то ходил, а нарваться на кого-нибудь типа давешних орлов в планы Данила никак не входило. Но пока все было тихо.

Тропинку Данил заметил именно потому, что он уже был настороже. По большому счету, тропинкой это можно было назвать с больной натяжкой, но, тем не менее, здесь явно ходили и довольно регулярно. К тому же она вела примерно в нужном Данилу направлении. Поколебавшись несколько секунд, Данил двинулся по ней, удвоив бдительность. Несколько раз он для проверки кидал гайки, но вдоль тропинки было чисто. Хотя в стороне ему показалось какое-то странное мельтешение, но это было довольно далеко, и Данил не стал отвлекаться.

Столбы перед ним возникли, как и всё в этом месте, как бы ниоткуда. Только что впереди не было ничего и вдруг – ряд столбов, местами покосившихся, местами они отсутствовали, но сомнений не оставалось – это были именно столбы. Подойдя поближе, Данил различил на двух соседних какие-то мотки, которые при ближайшем рассмотрении оказались обычной колючей проволокой, изрядно ржавой.

И местами перепутанной. Тропинка вела между ними и Данил, опустив глаза, стал внимательно смотреть под ноги, чтобы ненароком не зацепиться. И тут раздался звук, который заставил его встрепенуться. Он был слабым, словно расплывчатым, но, тем не менее, легко узнаваемым. Это был звук колокола.

Глава 24

Первое, что Данил почувствовал, было несказанное облегчение. «Вышел! Неужели вышел?!» Но тут же усилием воли отогнал эту мысль. Прежде всего, надо было как-то убедиться, что он действительно вышел. Колокол должен быть слышен и в Зоне, а забор с колючкой еще ничего не доказывают. Мало ли тут заборов было.

Загнав внутрь рвущуюся наружу радость, Данил, все так же аккуратно выбирая мeсто, куда поставить ноги, преодолел «колючку и вышел на чистое место. Следовало определиться. Если он действительно вышел из Зоны, то как это подтвердить? Никаких критериев, свидетельствующих об этом, он не знал. Сашка бы наверняка тут же определил, где они. Но Сашки рядом не было, а, значит, и приходилось полагаться только на себя. Поразмыслив, Данил решил оставить все как есть. Это еще Зона, никуда он не вышел, а просто слышал звук колокола, который, насколько он помнил, всего лишь свидетельствовал о том, что до захода солнца осталось два часа. И все. Как бы в подтверждение его мыслей звук повторился, чистый и мелодичный, медленно угасая на высокой ноте. Сомнений не было, это именно колокол, но, как ни странно, Данил не смог определить направление звука. Он был везде – и одновременно нигде. Словно в большом специальном шаре, когда звук доносится отовсюду и невозможно определить источник. Может быть, он был справа, может быть – слева, может быть он был прямо перед ним в каких-нибудь ста метрах. А может вообще исходил откуда-то сзади, в стороне, противоположной той, откуда он пришел. Правда, в последнем Данил сильно сомневался. Солнце-то никуда не делось, а он старался ориентироваться именно по солнцу.

В любом случае, никакой полезной информации Данил не получил, кроме того, что, возможно, до границы Зоны недалеко и что надо торопиться, чтобы не заночевать прямо тут. Уж это ему никак не улыбалось. Снова надеяться на то, что впереди из ниоткуда возникнет источник и склад с консервами, было бы чересчур наивно. Один раз повезло, и то счастье. Значит, надо торопиться. Поправив сумку, он снова поднял руку и запустил вперед очередную гайку, внимательно следя за ее полетом.

Дерево, внезапно появившееся впереди словно ниоткуда, ввергло его в ступор. Обычная береза, каких тысячи и тысячи в родном Подмосковье, здесь казалась редким анахронизмом. Это было первое дерево, попавшееся ему на протяжении этих дней. До этого никакой растительности крупней редких кустов ему не встречалось. Сначала ему показалось, что береза растет сама по себе, но присмотревшись, он разглядел вдалеке контуры чего-то, похожего на лес. Причем чем ближе он подходил, тем отчетливей становилось видно – да, это лес. Подавив желание опрометью кинуться к лесу, Данил шел осторожно, все время опасаясь подвоха. Не дойдя до дерева каких-то десяти метров, он остановился. Что-то изменилось, и пока ему не удалось определить, что именно. Просто что-то произошло. Какое-то время он неподвижно стоял на месте, пытаясь разобраться в своих ощущениях. И, наконец, понял – исчез ритм, с которым Данил свыкся уже настолько, что перестал его воспринимать как нечто чужеродное. Пустота внутри, которая при этом возникла, стремительно заполнялась и скоро, к своему удивлению, Данил не смог вспомнить свое ощущение ритма. Головой он помнил, что ритм был, что он ему очень помог, но само чувство исчезло напрочь. Это могло означать только одно – он действительно вышел.

Чувствуя противную слабость в ногах, он дошел до березы и уселся возле нее прямо на землю, теплую и приятную. Оперся на дерево спиной и замер в блаженной истоме. В голове крутилось знаменитое Есенинское: «Как жену чужую обнимал березку…» Аналогия, конечно, была грубая, больше Данил из этого стихотворения ничего не знал, но фраза как нельзя лучше характеризовала ситуацию. Какое-то время он так и сидел в расслабленном состоянии, однако мозг уже включился в оценку ситуации. Времени до заката оставалась, судя по всему, не больше часа. Данил точно не помнил время захода солнца, но тени уже удлинились, солнце начало цепляться за верхушки деревьев, да и жара ощутимо спала. Здесь оставаться было глупо, надо было как можно скорее отсюда выбираться, но Данил все никак не мог оторваться от дерева.

Окончательно вывела его из этого состояния какая-то букашка, нагло решившая избрать его шею в качестве торной дороги. Он резко отодвинулся и, проведя рукой по шее, обнаружил на ней самую обычную божью коровку. Хотел стряхнуть ее, но передумал, и вспомнив детство, вытянул руку вперед и прошептал «Божья коровка, улети на небо…» Букашка не стала ждать окончания и, расправив крылья, действительно рванулась куда-то вверх. Проводив ее глазами, Данил решительно поднялся и, поправив сумку, зашагал прочь от Зоны. Надо было что-то решать с ночлегом. Перспектива ночевки на сырой земле его как-то не прельщала. Идеальным вариантом было бы выйти к прииску, но он почему-то сомневался, что это получится. Не помнил он около поселка таких зарослей. Так, редкие деревья. А тут перед ним высился самый настоящий лес и никаких следов жилья. Зато тут не былой той тишины, которая так достала его в зоне. Где-то вверху, пели птицы, лес периодически колыхался от налетающих порывав ветра, где-то слышался треск ломающихся веток… Все вокруг жило своей жизнью и это было прекрасно.

Данил шел вдоль полосы леса, не решаясь зайти внутрь. В лесу он ориентировался плохо, пару раз в юности откровенно в нем блуждал и повторять это сейчас не было никакого желания. Поэтому он шел вдоль опушки, высматривая хоть какие-то признаки человека. Но все было тихо, все также пели птицы, шумела листва, где-то стучал дятел, делая себе дупло. «Мне бы так – постучал пол часика и все – дом готов» – подумал Данил, машинально подстраиваясь под ритм птицы. Вдруг резко остановился и прислушался. Дятел продолжал стучать, то размеренно, то внезапно замолкая. Что-то в его стуке было не так, но пока Данил пытался понять, что именно, дятел умолк окончательно. Постояв пару минут в недоумении, Данил неожиданно понял, что его смутило. Именно эта размеренность. Дятел так не стучит. Он стучит трелями, очередями, быстро и звонко. А этот звук был другой. Так мог бы стучать барабанщик. Это было совершенно невероятно, но это было самое близкое объяснение. Поколебавшись, Данил резко развернулся и пошел в направлении звука, периодически пригибаясь и отводя руками низко висящие ветки. Он упрямо шел вперед, всматриваясь в густеющий сумрак и прислушиваясь. И скоро был вознагражден. Нет, он по-прежнему видел перед собой только лес, но откуда-то оттуда явственно потянуло дымком, причем дымом от костра. А когда он услышал звяканье металла, он окончательно убедился, что угадал.

Поляна открылась неожиданно, когда он обходил заросли густого ельника. Довольно просторная, с кучей бревен, выложенных почти правильным пентагоном. Сбоку приютилась строение, больше всего похожее на хижину лесника. Может быть, оно ей и было – довольно древнее, с давно посеревшими бревнами, но все еще достаточно крепкое. Поодаль стояла пара палаток защитного цвета, а вдалеке Данил углядел еще одну, уже размером побольше. У костра сидел мужичок и что-то помешивал в стоящем перед ним кане²⁰. Еще пара таких же стояла у лениво горевшего костра. Из кана доносился обалденный запах еды и Данил, почувствовав, как подводит живот, шагнул к костру, не забывая, впрочем, настороженно оглядываться.

Услышав шаги, мужик отложил ложку и оглянулся. Небольшого роста, крепкий, с широким, явно восточным лицом. Почему-то Данил решил, что он бурят. Он слабо разбирался в сибирских народах, но это точно была не средняя Азия. Рядом с ним он, к своему изумлению, углядел самый настоящий бубен, украшенный каким-то замысловатым орнаментом, с прикрепленными по ободу меховыми хвостиками и кусочками кожи, опять же наводившим мысль на сибирское происхождение.

Мужик, перехвативший взгляд Данила, чуть виновато посмотрел на бубен и, не дожидаясь вопроса, ответил

– От отца остался. Люблю иногда постучать. Меня Тындой зовут– и безо всякого перехода спросил – Оттуда?

– Ага.

– Есть хочешь?

– Не то слово!

– Тогда садись.

Отвернувшись, Тында наклонился к кану и, взяв в руки стоявшую рядом алюминиевую миску, шлепнул в нее целый половник гречневой каши. Воткнул в нее ложку и протянул Данилу.

– На, ешь. Сейчас водичку налью. Вот выпить нету.

– Спасибо. Меня, кстати, Данилом зовут. А почему Тында?

– А я сам оттуда. Родители БАМ строили. Ты ешь, ешь, не отвлекайся.

Уж чего-чего, а упрашивать поесть Данила было не надо. Он накинулся на кашу, которая оказалась еще и с мясом, проглатывая ее почти не жуя и запивая тепловатой водой из металлической кружки. Тында сидел рядом молча, продолжая помешивать кашу в котле. Увидев, что миска Данила показывает дно, он повернулся и, положив руку на половник, спросил:

– Еще?

– Нет, спасибо. Хватит пока. А то плохо будет. А ты правда шаман?

– Да какой я шаман! Вот отец – тот настоящий шаман. Был. Долго ходил?

Данил задумался. По его расчетам выходило дня четыре. Или пять. Хотя по внутренним ощущениям казалось, что он ходил там целую вечность.

– Четыре дня.

– Многовато.

– Так получилось.

– А почему один? Туда по одному не ходят.

– Так получилось – повторил Данил, не желая вдаваться в подробности.

К его удивлению, Тында в ответ просто кивнул.

– Тогда отдыхай.

– А ты.. вы здесь один?

– Почему один? Вон ребята сидят. И вон там – Тында показал рукой – И другие скоро вернутся. Сегодня тут много народу будет.

И, действительно, посмотрев в указанных мужиком направлениях, Данил увидел несколько групп людей, каждая из которых занималась своим делом. В одной, разложив какие-то вещи, занимались то ли их переборкой, то ли сортировкой. Другая, выйдя из-за домика, принесла палатку и принялась ее неторопливо устанавливать метрах в двадцати от костра. Еще одна группа, которую Данил сразу не заметил, подошла к костру и, свалив в сторону принесенные дрова, принялась рассаживаться, негромко переговариваясь между собой. На Данила никто не обратил особого внимания, только пару человек мазнули по нему взглядом и отвернулись. Данил, не очень понимая, как себя вести, доедал кашу и поглядывал по сторонам, старясь не показывать своей настороженности. Как-никак он здесь был совсем чужой, без Сашки за спиной.

Доев кашу, он некоторое время просто сидел, наслаждаясь покоем и ощущением сытости и поглядывая по сторонам. Тында оказался прав – народу потихоньку прибывало. Люди подходили кто по одному, кто небольшими группами, сдержано здоровались и рассаживались вдоль пентагона. Кто-то деловито зачерпывал из кана и принимался есть, кто-то просто сидел у костра, кто-то принимался что-то негромко обсуждать с соседями. Скоро почти весь пентагон оказался занят кроме одного куска, на который почему-то никто не претендовал. В воздухе висело какое-то странное напряжение, вполне ощутимое, но не тревожное. Скорее всего, они просто чего-то ждали. Подумав, Данил привстал с бревна и положил себе еще половник каши. Воды, правда, в пределах досягаемости не было, а вставать Данилу не хотелось. Плюхнувшись на место, он заметил еще одну группу людей, целеустремленно подходивших к незанятому месту. В центре шел крепкий парень примерно Даниловых лет, ну может чуточку постарше. В джинсах, рубашке с закатанными рукавами, на левой руке виднелась какая-то замысловатая татуировка. Еще одна виднелась из-под ворота рубашки. Видно было, что среди подошедших он главный. Остальные, хоть и не уступали ему по внешним параметрам, на главаря никак не тянули. Охрана, помощники, но никак не равные.

Данил насторожился, подумав, что пришел главный и сейчас тут что-то такое начнется, но ошибся. Главарь спокойно прошел внутрь пентагона и уселся на свободном куске. Рядом примостились остальные, а двое оставшихся, которым места не хватило, пошли вдоль пентагона, высматривая, где еще есть места. Одно из них оказалось рядом с Данилом, и его немедленно занял парень, который показался ему смутно знакомым. Небольшого роста, чуть дерганый в движениях, белобрысый, одетый в свободную коричневую рубашку и джинсы, он не чинясь, уселся на свободное место, мазнул по Данилу взглядом и скупо даже не улыбнулся, а просто обозначил улыбку. Данила, впрочем, это нисколько не уязвило.

Над костром по-прежнему висело томительное ожидание. Данил, добрав остатки каши, отодвинул в сторону миску, и огляделся, ища взглядом Тынду.Но того нигде не было видно.«Жаль» – подумал Данил, продолжая вертеть головой – «впрочем, какая разница…»

– Слушай… – он на секунду замялся, не зная как лучше обратиться к тому самому смутно знакомому – как тут до прииска добраться?

– До прииска? – удивился тот – какого прииска?

– До этого.. как его.. , а «Фортуны», вот.

– А-а, до «Фортуны» – протянул парень – а нафига тебе туда?

– Надо мне.

Парень посмотрел на Данила уже с некоторым интересом.

– Надо ему… а сюда зачем приперся?

– Так получилось – произнес Данил  свою волшебную фразу.

В глазах парня интерес мгновенно сменился на недоверие. И настороженность.

– Интересно у тебя получилось. Нужно в Фортуну – а приперся сюда. Да еще именно сегодня.

– Я ж говорю – так получилось.

– Да? А может ничего не получилось, а ты просто казачок засланный?

– Кем засланный? – не понял Данил

– Известно кем. Что ты дурака-то включаешь? – он обернулся и махнул кому-то рукой – Эй, Бобер! Иди сюда!

Бобер, оказавшийся одним из подручных того главаря, легко поднялся и неторопливо направился к ним. Данил, понимая, что ситуация оборачивается скверно, лихорадочно соображал, что говорить.

– Чего за кипишь?

– Да вот, мутный пацан какой-то. В Фортуну рвется, откуда – не говорит.

– Счас разберемся – Бобер повернулся к Данилу. Тот, не дожидаясь, вопроса, заговорил сам.

– Я с Фортуны. Ушел в Зону с Кромвелем, да вот отстал. Еле выбрался, куда – сам не знаю. Мне бы обратно, мужики…

– С каким Кромвелем? Кто это?

Данил в нескольких словах как смог описал Сашку. Выражение лица Бобра, однако, ничуть не изменилось.

– Допустим. Куда шли?

– Не знаю, Кромвель вел. Ему какой-то хабар нужен был.

– Допустим. Тогда как шли, запомнил?

– Сначала до бетонки. Потом дом с фамилиями – Данил добросовестно вспоминал – Потом военный городок, там еще дом с откусанным краем. Потом… – и тут Данил понял, кого напоминал ему новый сосед. Того самого парня, которого он видел Зоне, один из тех пятерых. Правда, он это или не он, Данил сказать затруднялся, но что-то общее было.

– Чего замолчал? Дальше куда?

– Потом Кромвель кого-то увидел, и мы стали уходить. Вот тут я и отстал.

– Как это – отстал?

– Да вот так. Раз – и рядом никого. И место другое.

– И как же ты выбрался? Если ты впервые, как говоришь?

– Сам не знаю, повезло, наверное.

– Ух ты! Герой прямо. И метка, поди, есть?

– Какая метка?

– Такая, как у всех. Рукавчик-то закатай.

Данил добросовестно закатал рукав. Бобер хмыкнул и сказал:

– Так, а теперь другой.

Данил закатал другой.

– Понятно все с тобой. Чего ты гонишь? В Зоне он был… Точно, засланец. И на что ты рассчитывал? Что тут все лохи?

– Подождите – до Данила, наконец, дошло. Он торопливо снял жилетку, потом, расстегнув несколько пуговиц, сбросил рубаху с плеч и повернулся к Бобру спиной – вот эта?

Повисла короткая пауза. Потом Бобер хмыкнул и произнес:

– Похоже, не врешь. Ладно, пригляди за ним покуда. – Бобер кивнул белобрысому, повернулся и пошел обратно. Белобрысый поерзал на бревне, устраиваясь поудобней и глянул на Данила. Дружелюбности во взгляде не прибавилось, но и настороженность исчезла.

– Не переживай, аппер. Бывает. Давно бродишь?

—Дня три наверное. Или четыре. Не помню уже, все слилось.

Белобрысый присвистнул.

– Как же ты продержался? Без воды, без жрачки?

– Вода была… немножко. Со жрачкой – да, туговато пришлось – Данил решил не вдаваться в подробности своей одиссеи, ограничившись общей картиной.

– Хабара-то хоть взяли?

– Что-то взяли, только все у Саш… у Кромвеля осталось. – о сумке, стоящей возле ноги, Данил решил промолчать.

– Да, не повезло тебе, парень. Считай, впустую сходил.

– Да хрен с ним. Вышел и ладно. Кромвеля жалко…

Он тут не появлялся?

– Пока нет. Не кипишуй, может, выйдет еще. А не выйдет, значит, судьба такая. Это брат, Зона, тут как повезет. Вот тебе, например, повезло. Тут таких как ты, считай, единицы, кто с первого раза прошел.

Данил помолчал, поддавшись мимолетной грусти. Значит, сюда Сашка не вышел. Оставался, правда, шанс, что он выйдет к прииск, но в это уже, после стольких приключений, верилось слабо.

—Так как мне на Фортуну попасть?

– Сдалась тебе эта Фортуна. Отсюда можно выйти.

– У меня там вещи, деньги… Да и Кромвель туда может выйти.

– Ну как знаешь. Сегодня – никак, а завтра может кто туда и пойдет.

– Да я и сам могу дойти, если дорогу покажут.

Белобрысый засмеялся.

– Ишь ты! Один раз из Зоны вышел, значит -герой? Там просто так не пройдешь. Или в "прыгалку" захотел?

Что такое "прыгалка", Данил не знал, но догадаться было несложно.

– Нет уж, хватит с меня. Я лучше до завтра подожду.

—Молодец, сечешь фишку.

Тем временем у костра началось какое-то движение. Все засуетились, задвигались, пододвигая к себе вещи и оглядываясь. Данил тоже оглянулся, но ничего интересного не увидел. Мысленно пожав плечами, он сунул руки в карман, и, достав монету, принялся вертеть ее в руках, прикидывая, где бы переночевать.

– Где ты это взял?

Данил, не узнавший голос, недоуменно поднял глаза. Говорил белобрысый, странным, изменившимся до хрипоты голосом. Голос его Данилу не понравился, но еще больше ему не понравилось выражение его лица. Так смотрят на сейф с деньгами. Или на кучу золота.

– Я спрашиваю – где ты это взял – повторил он, протягивая руку к соверену.

– Где взял, где взял… Купил – ответил Данил, надеясь перевести все в шутку.

– Че ты гонишь, говори где взял!!!

– Там – Данил неопределенно махнул рукой в сторону Зоны – там есть подвал. А в нем сундук. А сундук, естественно, с золотом. Возьму, думаю, одну монетку на память, вряд ли они прокляты, как в «Пиратах..»²¹

Он, довольный собственной выдумкой, подкинул монетку и поймав ее, хлопнул по тыльной стороне кисти.

– Орел или решка – спросил он белобрысого, предлагаю тому продолжить шутку. Однако белобрысый был явно не настроен шутить.

– Дай сюда – тем же хриплым шепотом произнес он.

– Угадаешь – дам.

– Решка – тут же ответил тот.

Данил снял верхнюю ладонь и, улыбнувшись профилю Георга V, отбрил:

– Не угадал – и попытался убрать монету в карман. Однако сделать это ему не удалось, поскольку белобрысый, одной рукой потянулся перехватить руку Данила с монетой, а другой сильно толкнул его. Не ожидавший такого Данил полетел навзничь на землю, а белобрысый, не теряя времени, навалился сверху, пытаясь одновременно выкрутить руку Данила с монетой, а другой хватая за горло. Застигнутый врасплох, Данил пытался отбиваться, однако получалось это плохо, поскольку все преимущество было у его противника. Единственно, что ему удалось – это оторвать руку белобрысого от горла, но тот, поняв, что придушить не удастся, поменял тактику и принялся освободившейся рукой наносить Данилу удары, пытаясь оглушить его и вывести из игры. Данил неловко отбывался, насколько позволяло положение. Спасало его только то, что одной рукой его противник продолжал пытаться разжать его пальцы с монетой. Краем уха Данил различил поднимающийся гул голосов вокруг, но отвлекаться на него времени не было, поскольку он и так уже пропустил пару болезненных ударов. Надо было что-то делать, но что – Данил не имел ни малейшего представления. Пока все козыри были на стороне его визави. Единственно, что оставалось – это продолжать отбиваться, надеясь, что кто-нибудь вмешается.

Драка кончилась так же неожиданно, как и началась. В какой-то момент Данил почувствовал, что его противника просто отрывают от него, что вес его тела больше не давит, правда, руку с монетой не отпускает. Вывернуть руку и освободиться для Данила труда не составило. Он сел на землю, приходя в себя и оглядываясь. Скула ощутимо саднила, жилетка оказалась порвана, на рубашке не хватало пары верхних пуговиц. Его противник, стоял напротив, клокоча гневом и периодически всхлюпывая носом, из которого текла струйка крови– Данил его тоже зацепил. Под руки его держали двое – Бобер и еще один из свиты главаря. Сам главарь стоял рядом с крайне неодобрительным выражением на лице. Чуть поодаль стояла добрая половина из сидевшего у костра народа и молча смотрела на происходящее, впрочем, не вмешиваясь.

– Опять? – голос раздался откуда-то слева – Гринго, это кажется, ваши люди? Вам было мало прошлого раза?

Тот, кого назвали Гринго, выступил вперед. Он как раз и оказался тем самым главарем. На его лице Данил прочитал удивительную смесь злости, досады и покорности.

– Это больше не повторится – в голосе Гринго звучало смирение и покорность – виновные будут наказаны.

– Сомневаюсь. Нечто подобное, мне помнится, Вы говорили и в прошлый раз. Имейте ввиду, этот раз – последний. Потом можете не обращаться. Из-за чего на этот раз? Опять апперов обираете? Это же аппер, я вижу.

Данил скосил глаза на говорившего. Слева от него стоял мужчина, высокий, в классических джинсах, рубашке, кожаной жилетке и с платком на шее – словом, вылитый ковбой из какого-нибудь фильма. Для полного антуража не хватало только сапог со шпорами и стетсоновской шляпы.На вид он был старше Данила лет на двадцать.Стоял он совершенно один, спокойно и от него веяло какой-то уверенностью.

Гринго, мгновенно сменив взгляд на яростный, стал поворачиваться к белобрысому, но тот, вырвав одну руку из захвата Бобра, указал на Данила и закричал:

– У него монета! Оттуда!! Та самая!!! Там целый сундук, он сам сказал!!!!

Повисла неожиданная пауза. Данил мгновенно ощутил, что на него смотрят все. Только мужчина сморщился как от зубной боли и произнес:

– Детский сад, право слово! Неужели вы до сих пор верите в эти сказки?

– Это не сказки – белобрысый чуть ли не брызгал слюной – Это правда!!!

– Ладно, проверим. До сих пор я слышал только про одну. Это правда оттуда?

– Я пошутил – Данил наконец поднялся и покачиваясь, пытался отряхнуться – я просто пошутил. Я ее в аэропорту купил…

– Я так и подумал. Дайте посмотреть ваше сокровище – слово «сокровище» он произнес с явным оттенком презрения.

Данил, понимая, что выхода не, протянул руку с монетой.

Мужчина взял соверен, повертел его в руках, взвесил на ладони, подкинул в воздух, и поймав, в точности как ранее Данил, посмотрел, как упала монета, чему-то улыбнулся и, зажав ее между пальцами, принялся рассматривать. Вокруг стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием костра. Было такое впечатление, что никто даже не дышит. Данилу казалось, что пауза длится вечность, однако никто не рисковал ее нарушить. Наконец мужчина оторвался от созерцания монеты и, повернувшись к Гринго, сказал:

– Право, я был о вас лучшего мнения. Неужели вы сами не можете отличить настоящий хабар от Азизовых поделок? Держите, молодой человек – онкинул монету Данилу. – И больше так не шутите. Тут вообще плохо с чувством юмора.

Данил с облегчением убрал монету в карман и собрался ретироваться, но тут снова вмешался белобрысый. Вырвав вторую руку, он ткнул ее в сторону мужчины и не снижая накала, закричал:

– Да врет он все! Она настоящая! Они просто сгово…

Больше он ничего сказать не успел, поскольку подскочивший Гринго со всей силы врезал ему под дых. Белобрысый согнулся и захрипел, пытаясь вдохнуть хоть глоток воздуха. Бобер и второй подхватили его под руки и потащили прочь от костра. Гринго повернулся к мужчине, смотрящем на происходящее с удивленным выражение лица, и глядя ему в глаза, отчеканил:

–Это.Больше.Не.Повторится.

– Не сомневаюсь – сухо ответил мужчина и, окончательно отвернувшись от Данила, двинулся вокруг костра. – Давайте к делу.

Все вокруг оживились и двинулись за ним. Данил, радуясь, что легко отделался, вытащил из-под бревна сумку и попятился от костра. Однако не успел он сделать и нескольких шагов, как ему в спину уперлась рука и полузнакомый голос произнес:

– Ну, ты даешь, парень! Как ты вообще тут оказался?

Данил стремительно обернулся. Перед ним с удивленными глазами стояла та самая девица, с которой он схлестнулся в аэропорту. А потом видел и в поселке. Оксана, кажется. Он даже припомнил ее кличку – Чайка. Он открыл было рот, чтобы все ей объяснить, но она, приложив палец к губам, потащила его прочь от костра, вглубь леса. Отойдя на приличное расстояние, она обернулась, оглядела его с ног до головы и не допускающим возражения тоном приказала:

– Теперь рассказывай! Во что ты тут влез, где Кромвель и вообще, как ты тут оказался?

Данил, обрадованный появлением хоть одного знакомого человека, вкратце пересказал ей свои приключения, опять же опустив подробности.

– Ну ты силен! По-моему, так даже Леший не попадал. Как же ты «занавеску» пропустил?

– Какую «занавеску»? – не понял Данил

– Такую. В которую ты попал. Хоть бы гайку сначала кинул.

– Я кидал.

– И что? Ты что не видел, что гайка прыгала?

– Видел. Но я как-то не подумал, что там ловушка.

– А надо было думать. Впрочем, что с тебя, с аппера, взять Скажи лучше – зачем ты с Гринго сцепился? С ним лучше не связываться…

– Да я не с ним, я с этим… белобрысым. Он у меня монету увидел, и решил что это из Зоны. Плюс я еще и пошутил неудачно. Вот и сцепились. Хорошо хоть этот мужик вмешался. Кстати, кто это был?

– Оценщик. Повезло тебе, парень, не любит он беспредела. Так что там с монетой?

– Да я ее в аэропорту купил – Данил решил твердо придерживаться официальной версии – там один старик продает, Азиз, кажется.

– Да, есть там такой. Вот что. Ты посиди где-нибудь здесь, не высовывайся пока. Мне надо к Оценщику, хабар проверить. Вы там, кстати, ничего не подобрали?

– Есть немного – неохотно ответил Данил – но это Кромвеля, у него там проблемы.

– Да, я в курсе – рассеяно ответила она – Вот что. Давай это все сюда, я заодно и оценю. А потом подумаем, что с тобой делать. Много там у тебя?

– Почти полная сумка.

– Ого! Ладно, не важно. Посиди пока где-нибудь за избой, только не высовывайся. Я освобожусь – тебя найду.

И, взяв сумку, скрылась в ближайших кустах. Данил, пока еще темнота окончательно не сгустилась, переместился к домику, стараясь особо не высовываться. Но и не терять его из виду. Однако домик закрывал почти всю видимость и Данил, чтобы обеспечить себе обзор, сместился чуть в сторону. И едва не наткнулся на сидевших неподалеку белобрысого с Бобром. Гринго рядом видно не было и Данил, чтобы не искушать судьбу, стал отодвигаться в сторону. И тут же наступил на какой-то сучок. Хруст его показался Данилу громом, и он замер, боясь шевельнуться. Бобер вскинул голову, всматриваясь в темноту, но через несколько секунд опустил голову, видимо, решив, что показалось. Данил перевел дух и уже собрался сделать еще шаг назад, когда заметил идущего к ним Гринго. Вид у того был озабоченный. Не теряя времени, он подошел с белобрысому и, схватив его за ворот, процедил:

– Если ты еще раз, падла, вякнешь на Оценщика, я тебя лично в «патоку» запихну. Причем вверх ногами. И там оставлю. Ты понял, придурок?

– Так он же…

– Ты меня понял? – судя по тону, Гринго шутить был не намерен.

– Да понял, понял – белобрысый усердно закивал в подтверждение своих слов.

– То-то – Гринго отпустил белобрысого и присел возле Бобра, доставая из кармана сигареты. Тот немедленно щелкнул зажигалкой и вопросительно посмотрел на босса. Гринго затянулся, выдохнул струю воздуха и, отвечая на невысказанный вопрос, сказал:

– Да нормально все. Если бы не этот придурок, то вообще ништяк. Слышь, убогий, какого ты вообще полез? Порядка что ли не знаешь? Или жить надоело?

Белобрысый, уже приведший себя в порядок, пододвинулся к Гринго, и заискивающим тоном произнес:

– Ты сам посуди, Грин. Сколько мы хабара перетаскали, так Оценщик иной и в руки не берет, сразу цену говорит. Или берет на секунду. А тут он эту монетку минут пять держал. И ты выражение его лица видел? Нечисто с этой монетой что-то, зуб даю!

– А ведь верно, Грин – поддержал белобрысого Бобер – я такого тоже не припомню. Он всегда на раз любой хабар оценивал. А тут прям замечтался.

– Резонно – если Гринго и задумался, то лишь на мгновение – надо будет этого аппера пощупать. Кстати, откуда он? И почему Оценщик за него вписался?

– Первый раз его вижу. Он Кромвеля упоминал, вроде с ним шел.

– А сам Кромвель где?

– Грит, в Зоне остался.

– И он в одиночку вышел?

– В одиночку – не в одиночку, но вышел. Я сам знак видел, причем на спине, прикинь! Как у Лешего.

– Ну, Леший – это отдельная песня. А Оценщик?

– А что Оценщик? – Бобер пожал плечами – он же с придурью, сам знаешь. Пожалел аппера, вот и вписался.

– Ладно, делаем так. Пока Оценщик здесь, его не трогаем. Мало ли, слушок пойдет, кто-нибудь да вякнет. А вот утречком потрясем. Идти ему все равно некуда. Где он, кстати?

– У костра был. Да куда он денется.

– Все равно, надо приглядеть. Киндер, вот ты и займись.

Белобрысый согласно кивнул.

– Все, хватит базлать. Пошли – Гринго отбросил сигарету и поднялся. Вслед за ним поднялись остальные, и вся группа направилась к костру.

Данил, дождавшись, пока они отойдут на безопасное расстояние, аккуратно отступил вглубь леса, но так, чтобы домик оставался в пределах видимости. Надо было по любому дожидаться Оксану, поскольку понимал, что без нее шансов выбраться отсюда у него мало. Да и хабар оставлять не хотелось.

Ждать пришлось долго. Вокруг уже окончательно стемнело, и Данил переместился почти к самому домику, чтобы видеть происходящее. Свет от костра сюда практически не доходил, но кое-что разглядеть было можно. Люди подходили и уходили, кто-то с керосиновыми лампами, кто-то просто с факелами, но Оксаны все не было. Наконец она появилась, но не одна, с каким-то парнем. Поскольку никаких знаков от нее не было, Данил просто стоял и смотрел, как они о чем-то разговаривают, Оксана с напором, собеседник – довольно флегматично. Наконец они закончили, парень отправился восвояси, подсвечивая себе путь «керосинкой», а Оксана подошла к кромке леса и принялась вглядываться вглубь.

Данил немедленно выдвинулся на свет, однако Оксана, увидев его, замахала на него рукой, сигнализируя, чтобы он оставался на месте. И сама пошла навстречу. Поравнявшись с ним, она схватила его за руку и потащила подальше в сторону, куда свет почти не доходил. Остановившись, она огляделась и обернувшись к нему, сказала:

– Значит так. Я тут с парнями перекинулась, очень ты их заинтересовал.

– В смысле?

– В том смысле, что Оценщик тебя, конечно, отмазал, да только не все поверили. Да и Киндер, он хоть и дерганый, но чтобы так в открытую на Оценщика полезть – это надо, чтобы у него совсем крышу снесло. Оценщик мужик суровый и таких вещей не любит. Откажет в оценке – и гуляй.

– Да, мне Сашка рассказывал.

– Тем более. А он полез… И Грина не побоялся. Неспроста это. Это точно Азиза монета?

– Точно. Я ее сам покупал, тогда, в аэропорту.

– Странно все это. Короче так – валить тебе отсюда надо. И побыстрее. Мужики нацелились тебя поспрошать вдумчиво – кто ты, что ты, монетку пощупать. Пока Оценщик тут, тебя не тронут, но он же тут не вечно, скоро уйдет. Вот тогда про тебя и вспомнят.

– Да что им сдалась эта монета!? Она волшебная, что ли?

– В некотором роде. Легенда такая ходит, что тот, кто такую монетку из Зоны вынесет, будет иметь удачу во всем, за что бы не брался. Допустим, сядешь ты в покер играть – у тебя то покер на руках, то флеш-рояль. Или купишь лотерейный билет – а там джек-пот.

– Ты в покер играешь? – удивился Данил

– Играю. Но речь не об этом. Главное – народ верит. Правда, пока никто ее не нашел, по крайней мере я не слышала. Но тут никто в здравом уме похваляться монетой не будет, только такой аппер, как ты. То, что Оценщик подлинность не подтвердил, ничего не значит. Мог и специально не подтвердить. Он в оценке хабара всегда точен, а в обычной жизни он мужик со странностями. Хотя и неплохой.

– И куда мне идти?

– Куда-куда… на кудыкину гору. Как минимум валить отсюда. У тебя какие планы-то были? Как ты тут вообще оказался?

– Вышел сюда, откуда ж мне знать-то было. Хотел к Фортуне выйти…

– К Фортуне ты один не выйдешь… Значит так… тут народ на джамп идет, я на всякий случай договорилась. Пойдешь с ними.

– Куда идет? – не понял Данил

– На волю… ну за колючку.

– А-а, понял. А там?

– Там куда-нибудь доберешься. Где трасса, тебе покажут, а там уж сам себе голова. Хочешь – в город, хочешь – вообще в Минск мотай, хочешь – к хохлам. Деньги-то есть?

– Есть… немного.

– Покажи.

Данил вынул из кармана кошелек и достал оттуда небольшую пачечку.

– Да, не густо. Ничего, разберешься. Да, держи свой хабар. Ну, Кромвель дает… Я красную «медузу» только раз видела. А про «проволоку», по-моему, даже Оценщик не слышал. Да еще и «пирамидка»… В общем, полгода безбедной жизни тебе обеспечено, если не больше. Главное – это продать аккуратно. Могу, кстати, помочь с этим делом.

– Нет, это все Сашкино. У него там проблемы, он Бурому задолжал. Надеюсь, этого хватит. Надо только как-то ему передать. Поможешь?

– Бурому? – протянула Оксана – знаю такого. Правда, понаслышке, сама не сталкивалась. Так что даже не знаю…

– Может, через кого-то? У меня-то тем более выхода нет, а отдать надо.

– В принципе, можно через Борова, они точно связаны. Ладно, давай. Я через пару дней буду на Фортуне, попробую передать. Себе ничего не оставишь?

– Нет, мне это не нужно. Я туда пошел Сашке помочь. Да, вот что…– он покопался в сумке и вытащил оттуда «пирамидку» – это передай лично Сашке… если выйдет. Если нет – оставь себе.

И протянул сумку Оксане. Та молча взяла и начала в ней что-то искать. Наконец вынула руку и протянула Данилу браслет в виде восьмерки.

– На, держи.

– Мне ничего не надо, я же сказал!

– Да это не тебе. Это плата за джамп. Отдашь Харону, только на той стороне.

Данил взял браслет и сунул его в задний карман.

– Точно ничего не возьмешь?

Данил отрицательно помотал головой.

– Как знаешь – Оксана закинула сумку на плечо – и вот еще. На, возьми.

И протянула Данилу какой-то сверток. Это оказалось обычной курткой, защитного цвета и с капюшоном.

– Это тебе. Надень, меньше вопросов будет.

– Спасибо – сказал Данил, надевая куртку – слушай, а тебе что-нибудь за помощь…

– Не переживай, у нас с Кромвелем свои… отношения. Разберемся, когда выйдет. И хватит болтать, Харон ждать не будет.

Человек с грозной кличкой Харон оказался тем самым парнем, с которым Оксана недавно беседовала на глазах Данила.Он молча выслушал ее, мазнул взглядом по Данилу и согласно кивнул.Оксана, без лишней сентиментальности, сделала Данилу ручкой и повернувшись, пошла обратно. Харон проводил ее взглядом и повернувшись к Данилу, хрипло произнес:

– Хабар покажь!

– Чего – не понял Данил.

– Хабар покажь, говорю. За переход!

– А-а – Данил вынул из кармана отданную ему «восьмерку» и покрутил ею перед Хароном – Пойдет?

– Пойдет – Харон невозмутимо кивнул в подтверждении своих слов и повернувшись, бросил:

– Давай за мной.

И пошел куда-то вглубь. Данил двинулся следом, смотря внимательно под ноги и стараясь не споткнуться.Шли они недолго и скоро вышли к небольшой полянке. В середине еле теплился небольшой костерок, а вокруг сидели и лежали люди. Двое ближайших, увидев подходившего Харона, привстали и вопросительно посмотрели на него, но увидев, что Харон отрицательно покачал головой, опустились обратно. На Данила никто внимания не обратил. Харон, не подходя к костру, указал на него и сказал:

– Отдыхай пока. Я скажу, когда пойдем.

И, развернувшись, скрылся в темноте.

Данил, не чинясь, двинулся к костру и найдя свободное место, опустился прямо на землю, опершись спиной на дерево. Земля еще не остыла и Данил, расслабившись после насыщенного дня, незаметно задремал. Проснулся он от того, что кто-то тряс его за плечо. С трудом продрав глаза, он увидел склонившегося над ним незнакомого мужика. Поняв, что Данил проснулся, мужик отпустил его плечо и сказал, выпрямляясь:

– Просыпайся, парень, пора.

Глава 25

Данил благодарно кивнул и поднялся, потягиваясь и хрустя затекшими косточками. Данил стряхнул с себя труху и огляделся по сторонам. Харона нигде не было.Никто уже не спал, кто сидел у еле тлеющего костра, кто стоял рядом, посматривая по сторонам. Харон появился неожиданно, возник как чертик из табакерки. Рядом с ним стояли двое, в похожих куртках и с рюкзаками за плечами. Харон оглядел торопливо поднявшихся людей и коротко бросил:

– Пора.

И, развернувшись, пошел в предрассветный сумрак. Данил пристроился в конце небольшого отряда, радуясь, что никто не задает ему никаких вопросов и вообще не обращает на него никакого внимания. Рассвет еще не наступил, но небо уже было светлым, так что вполне можно было разглядеть, что под ногами, без риска свалиться в яму или наступить на что-нибудь.

Шли они, по прикидкам Данила, около получаса. Стало ощутимо светлее, однако, все еще было окрашено в темно-серые тона. Внезапно шедший впереди Харон остановился, поднял руку вверх и стал что-то высматривать впереди. Все немедленно остановились, только Данил, не понявший этот маневр, сделал еще несколько шагов и невольно оказался в первых рядах. Они стояли на краю небольшого оврага – даже скорее лощины с обрывистым с их стороны краем. По дну лощины тянулась полоса вспаханной земли, обрамленной с двух сторон заборами из колючей проволоки – Данил разглядел их даже при таком неверном освещении. «КСП» – понял он – Как же мы через неё-то?..». Заслышав рядом странный звуки, он повернул голову. Это был Харон, который сидел рядом на корточках, держа в руках небольшую керосиновую лампу, и торопливо чиркал спичкой. Дождавшись, когда огонек разгорится до устойчивого, он выпрямился и, развернув лампу в сторону, несколько раз прикрыл ее кусками цветного целлулоида. И, убрав лампу род нактдку, стал пристально вглядываться через лощину. Почти сразу же на той стороне вспыхнул синий огонек, тотчас сменился на красный и вновь на синий. Харон шумно выдохнул, и обернувшись к своим подручным, сказал:

– Давайте, парни.

Парни скинули рюкзаки, и открыв их, высыпали содержимое прямо на землю. Там оказался моток стального троса, куча каких-то ремней и альпинистские карабины и еще куча подобной мелочи. Харон же, скинув с плеча продолговатый чехол, вынул из него несколько странно изогнутых предметов. И к изумлению Данила, в несколько приемов собрал из них самый настоящий лук. Примерно такой, который показывают в фильмах про Робин Гуда, только явно современней. Натянув тетиву, он из того же чехла вынул несколько черных стрел и воткнул их перед собой. Отложив лук в сторону, он вынул из чехла моток тонкой веревки и стал разматывать ее, укладывая перед собой на землю аккуратными кругами. Парни тем временем уже привязали конец троса к стволу росшей рядом сосны и стали разбирать ту кучу ремней, вытаскивая из нее меньшие связки и раздавая ее всем. Получив свою связку, Данил недоуменно уставился на нее. Это были несколько ремней странным образом соединенных между собой. Пока он крутил связку в руках, не понимая, что с ней делать, остальные уже одевали их на себя, пропуская ремни между ног и защелкивая их выданными карабинами. «А, это обвязка» – понял Данил и стал лихорадочно соображать, как ее надевать. С первого раза она не оделась и выпутавшись из нее, Данил поймал насмешливый взгляд Харона. Отведя глаза, он посмотрел на соседа, уже надевшего ее, чтобы понять, как правильно и услышал голос Харона:

– Помогите кто-нибудь этому апперу. Время дорого.

Сосед, на которого смотрел Данил и еще один подошли к Данилу, отобрали обвязку, распутали ее и стали надевать на Данила. Он только покорно поднимал ноги и разводил руки, стараясь в точности делать то, что показывают. Скоро обвязка уже была застегнута на нем, и он с готовностью встал в общую группу. Харон, больше не обращая на них никакого внимания, стоял к ним спиной и смотрел куда-то в сторону, иногда поглядывая на часы. Потом вдруг отпрянул, и развернувшись к ним, махнул рукой.

– Ложись. Патруль.

И немедленно опустился на землю. Все последовали его примеру. Данил, волею судеб оказавшийся возле неприметной ложбинки, видел через нее часть КСП. Стараясь не высовываться, он внимательно вглядывался вперед и скоро увидел. Двое солдат в камуфляжной форме с автоматами за плечами неторопливо шли внутри полосы, между рядами колючей проволоки, переговариваясь между собой и периодически поглядывая по сторонам. До них было метров пятьдесят, и Данил инстинктивно вжался в землю. Патруль уже скрылся из глаз, а он все лежал, боясь пошевелиться. Оторвался он только тогда, когда вокруг раздался шорох одежды и негромкие голоса. Поднявшись, он увидел перед собой Харона, уже стоявшего в позе заправского лучника, со стрелой, уже наложенной на тетиву. К одному концу стрелы уже был привязан один конец бечевки, а второй один их его парней привязывал к концу троса. Привязав, он кивнул Харону, и тот, не теряя ни секунды, плавно поднял лук, замер на мгновение и спустил тетиву. Стрела полетела в сторону противоположного края лощины, увлекая за собой бечевку. Улетела она далеко, примерно метров за двадцать за краем проволоки. С той стороны откуда-то немедленно выбежало несколько человек, подняли стрелу, подставили что-то, плохо видимое отсюда под бечевку и быстро стали ее натягивать. Натянув, они стали выбирать ее, таща за собой трос и держа его в натянутом состоянии над колючкой. Данил смотрел на все это, широко раскрыв глаза. До этого он подобное видел только в зарубежных фильмах, и по правде говоря, считал это больше киношными выдумкой, нежели реальным методом переправы. Ан нет, реальность оказалась очень похожей.

Как бы то ни было, все это было явно не один раз отработано. На взгляд Данила не прошло и пяти минут, как воздушная переправа была готова. Харон подошел, проверил натяжение троса и кивнул головой, отступив на шаг. Тут же парень, стоявший ближе всех, подошел к тросу, сунул что-то Харону и вскарабкавшись на валявшуюся тут же колоду, стал пристегиваться. Пристегнувшись, он откинулся назад, повис на тросе, и взявшись за него руками, стал быстро перебирать ими, разгоняясь. Один из подручных Харона помогал ему, а второй уже приглашал следующего.

Переправа работала как часы. На ту сторону ехал уже третий, когда до Данила дошло, что перчаток у него нет, и как он будет держаться за трос – непонятно. Сорванная кожа с ладоней была гарантирована. Достав те, что были у него в Зоне, разочарованно вздохнул. Перчатки превратились просто в хлам. Краем глаза уловив впереди движение, он автоматически сделал несколько шагов вперед и внезапно почувствовал, что его что-то держит. Очнувшись от мыслей, Данил оглянулся. Это было не что-то, а кто-то. Его держал за куртку тот самый мужичок, который давеча кормил его кашей у костра. Он даже припомнил его имя – Тында.

– Вперед всех нехорошо – укоризненно покачивая головой, произнес Тында – Совсем плохо.

– Да-да, конечно – рассеянно ответил Данил, отступая на шаг назад и рассматривая останки перчаток. И решительно выбросил их в ближайший куст. Попытался сунуть руки в рукава, прикидывая, можно ли хвататься так. Получалось не очень, поскольку куртка и так была коротковата. Тында, внимательно наблюдавший за его манипуляциями, внезапно скинул свой сидор и отстегнув клапан, вынул из него пару перчаток. И протянул их Данилу.

– На, держи. Нельзя без них. Руки совсем сотрешь.

– Да я так, не надо. Тебе ж тоже нужно.

– Бери. Потом вернешь. Нельзя без них. Я всегда запасные беру.

Данил протянул руку и взял печатки. Они были ношенные, из грубого кожзама, но вполне пригодные.

– Спасибо. Я верну, обязательно.

Тында неопределенно пожал плечами и, закинув рюкзак за плечи, повернулся к тросу. Очередь уже подходила. Данил, сжимая в руках перчатки, шагнул следом и неожиданно для себя спросил:

– А бубен-то где?

Тында, не оборачиваясь, постучал себя рукой по спине.

– Здесь. Он всегда со мной.

И шагнул к переправе. Ловко подцепил карабин, подтянулся и перебирая руками поехал вниз. Данил, сообразив, что он следующий, торопливо натянул перчатки и полез в карман, вовремя вспомнив про оплату. Отдал браслет внимательно наблюдающему за ним Харону и встал на колоду, пытаясь защелкнуть карабин. Получилось у него это не сразу, но в итоге он повис на тросе, хватаясь за него руками. И по отмашке Харона начал неуклюже перебирать руками, пытаясь разогнаться. Получалось очень медленно, но тут он почувствовал, что его берут под руки и разгоняют чьи-то руки. И вот он уже скользил по тросу, придерживаясь за него руками. В какой-то момент он даже сумел отвлечься и бросить взгляд по сторонам. В той стороне, куда ушел патруль, полоса резко сворачивала, видимо, повторяя изгибы лощины, а вот в другую сторону тянулось прямо, насколько Данил смог разглядеть в предрассветном тумане.

Под ним мелькнула «колючка» и Данил подобрался, готовясь к прибытию и прикидывая, как тормозить. Он попытался хвататься за трос, но тот оказался смазанным и руки просто скользили. Однако скорость стала падать сама собой, а потом он и вовсе почувствовал, что его ловят руками и ставят на землю. Отстегнув карабин, он сделал пару шагов в сторону и оглянулся. Двое парней уже разбирали треногу, а третий, отцепив трос и не давая ему опуститься на проволоку, махал рукой, видимо, подавая какой-то сигнал. Как будто поняв его, трос в его руках заскользил обратно. Один из парней глянул в его сторону и неприязненно бросил:

– Чего застыл? Первый раз, что ли? Систему снимай и вали отсель, скоро патруль вернется.

Данил, не реагируя на тон, начал торопливо стаскивать с себя обвязку, путаясь в ремнях и немилосердно про себя ругаясь. Наконец он выпутался, кинул ее в стоящую рядом клеенчатую сумку и шагнув к парню, сказал:

– А дальше куда? Я тут первый раз.

Парень, торопливо что-то собирая, махнул рукой в сторону и, не поворачиваясь, добавил:

– Березу сломанную видишь? Дуй туда, а там правее по распадку. А, черт… Шнель, шнель!

И подхватив треногу, кинулся в сторону опушки. За ним, подхватив сумку и еще какие-то причиндалы, кинулись остальные. Данил, не понимая причин такой спешки, двинулся в указанном направлении, постоянно оглядываясь. Причину он понял, когда уже дошел до березы. Туда, где они только что стояли, подходили трое в военной форме, с автоматами в руках. Один их них огляделся и подняв руку ко рту, что-то произнес. Слов Данил не разобрал, но писк рации был слышен отчетливо. Надо было уходить, поскольку встреча с патрулем ничего хорошего не сулила. Оглянувшись, он попытался понять, куда ему дальше. Никакого распадка он не обнаружил, вокруг был обычный перелесок. Прикинув направление от Зоны, он на всякий случай еще раз обернулся. Патруль стоял на том же месте, но их уже было пятеро, и вокруг них крутилась поджарая овчарка, что-то старательно вынюхивая. Потом остановилась, гавкнула и потянула проводника в его сторону. Данил, стараясь не высовываться, осторожно стал отступать, держа поломанную березу между собой и патрулем. Оказавшись вне пределов видимости, он развернулся и побежал, старательно смотря под ноги и прислушиваясь. Лай вроде бы отдалялся и Данил перешел на шаг, тяжело отдуваясь. Вдруг лай послышался снова, но уже с другой стороны. Он застыл, пытаясь определить направление отхода, как вдруг сбоку услышал какой-то звук, очень похожий на шипение. Змей он боялся с детства, поэтому тут же обернулся, но, к своему удивлению, увидел Тынду, сидевшего на корточках в небольшой промоине и прикладывающего палец к губам.

– Тс-с-с! – воспроизвел Тында звук, так испугавший Данила, и поняв, что его услышали, призывно махнулрукой. Данил с нескрываемым облегчением спрыгнул в промоину и уселся рядом. Тында вновь приложил палец к губам и прислушался. Пару минут прошло в полной тишине, нарушаемым только редким лаем, да и то на пределе слышимости. Наконец Тында расслабился и опустившись прямо на землю, сделал знак Данилу последовать его примеру.

– А чего сидим? – спросил Данил, усаживаясь на землю – идти надо. А той найдут еще…

– Зачем идти? – невозмутимо ответил Тында – ветер на нас, собаки не учуют. В лес они не пойдут. А на опушке можем наткнуться. Сидим, ждем. Они скоро уйдут.

Данил, недоверчиво покачав головой, тем не менее, остался на месте, хотя душа требовала действий, особенно после недавнего адреналина. Поднял руки, чтобы протереть глаза и, почувствовав запах масла, вспомнил, что перчатки так и не снял. Стащив их, он повернулся к Тынде, чтобы вернуть с благодарностью. Но Тында уже то ли спал, то ли просто отрешился от всего. Он сидел расслабленный, с закрытыми глазами, и только пальцы рук жили своей жизнью, словно отстукивая неведомый Данил ритм по воображаемому бубну. Данил осторожно положил перчатки возле него и усевшись поудобнее, последовал его примеру – расслабился и попытался убрать из сознания все лишнее. Сначала ничего не получалось, поскольку он невольно отвлекался на каждый звук, но потом постепенно пришел покой.

Очнулся он от того, что его осторожно дергали за плечо. Немедленно открыв глаза, он увидел склонившегося над собой Тынду. Тот, поняв, что Данил очнулся, выпрямился и, подхватывая с земли свой рюкзак, произнес:

– Идти пора.

И отвернулся, пристраивая рюкзак за плечи. Данил поднялся на ноги и прислушался. Все было тихо. Не было слышно никаких голосов, ни лая собак, только птицы вокруг надрывались, приветствуя солнце. Вспомнив, что перчатки он так и не отдал, он бросил взгляд на землю, но там уже ничего не было. Словно поняв его порыв, Тында, стоя на краю промоины, произнес – «Я уже забрал» – и зашагал прочь. Данил мимоходом оглянулся на место привала и последовал за ним. К его удивлению, Тында пошел совсем не в ту сторону, куда бы направился сам Данил. По его прикидкам, они шли почти параллельно колючке, а не отдаляясь от нее. Но Тында шел уверенно, и Данил, не отличавшийся способностью хорошо ориентироваться в лесу, просто пошел следом.

Шли они около часа. Солнце уже поднялось достаточно высоко, и даже начало припекать. Хотя это была не та жара, которой он натерпелся в Зоне. К тому же периодически поднимался небольшой ветерок, приятно охлаждавший лицо. Уже начали проявляться следы людей, хотя бы в виде проселочных дорог, правда, достаточно заросших. Выйдя к очередной, наезженной с виду, Тында остановился и, повернувшись к Данилу, сказал:

– Туда иди. Скоро деревня будет, там автобус до города ходит.

– А ты? – спросил Данил, не ожидавший такого поворота.

– У меня дела еще есть. Иди, тут недалеко.

Данил не нашелся что ответить. Потом, словно спохватившись, подошел к Тынде и, протянув руку, сказал:

– Спасибо тебе. За перчатки и вообще… за все.

– Пожалуйста. Мне пора. Бог даст – встретимся.

– Ага. До свидания.

Тында, не тратя больше времени на сантименты, пересек дорогу и скрылся в лесу. Данил какое-то время смотрел ему вслед, затем отвернулся и присел на валявшийся на обочине ствол дерева. Как-то не верилось, что все уже позади, что сейчас он дойдет до деревни, сядет на автобус и все закончится. Спасть хотелось неимоверно, но он, превозмогая желание, поднялся и, критически оглядев себя, начал отряхиваться. Все-таки начинались жилые места, и следовало хоть как-то соответствовать. Жилетку он более-менее отчистил, майка под ней была не видна, а вот джинсы представляли собой жалкое зрелище. Кое-как отодрав засохшую грязь и выбив по возможности пыль, он пошел по дороге.

Действительно, после второго поворота лес внезапно кончился, и перед глазами Данила возникла деревня. Довольно большая, домов на пятьдесят, если не больше. И дорога через нее проходила, отчетливо видимая со стороны. Деревня уже проснулась, мычали коровы, квохтали куры, заливались петухи. Данил бросил взгляд на часы – было всего половина девятого. Он вздохнул и двинулся к деревне. Навстречу ему лениво двигалось небольшое стадо коров, сопровождаемое мальчишкой с хворостиной в руках. Когда Данил приблизился, стадо уже свернуло с дороги и разбрелось по склону холма. Внимательно смотря под ноги, он прошел мимо пастуха и вошел в деревню. Через несколько домов дорога резко сворачивала влево, упершись в мосток через небольшую речку. Данил пару минут постоял в раздумьях, вспоминая вид деревни, потом решительно шагнул на мостик. Пройдя переулком, он неожиданно вышел к дороге, на этот раз асфальтированной. Скорее по наитию, чем зная куда идти, он свернул налево и, действительно, скоро вышел на небольшую площадь. У обочины красовалась бетонная остановка со скамейкой, на которой сидело несколько старушек с сумками. Напротив, через дорогу стоял небольшой дощатый домик со странной на первый взгляд надписью: «ПРАДУКТЫ». Сначала надпись Данила покоробила, но потом он вспомнил, что видел такие же в городе. Все-таки это была Белоруссия.

Никакого расписания на остановке, конечно, не оказалось. Данил постоял в растерянности и направился к скамейке. Старушки, заметив его приближение, с любопытством уставились на него.

– Доброе утро. Как до города добраться?

– Добрай раницы. А ты адкуль, хлопец?

– Да я от своих отстал. До города надо добраться.

– З палігона нябось?

Данил предпочел невнятно мотнуть головой.

– Праз гадзіну будзе аўтобус. Да горада не ходзіць, толькі да райцэнтра.

– Спасибо.

И Данил поспешно ретировался, не дожидаясь дальнейших расспросов. И отходя, услышал как уже другой голос произнес:

– І лезуць, і лезуць на гэты чортаў палігон…

Из всего сказанного он понял, что будет автобус до райцентра. Переспрашивать старушек как-то не хотелось, и он принял соломоново решение – зашел в магазин, решив, что там точно должны знать. Да и есть хотелось неимоверно.

Белобрысая девица, которой Данил не дал бы и восемнадцати, откровенно зевая, выдала ему просимую бутылку газировки и лепешку местного производства. И словоохотливо пояснила, что до города ничего не ходит, что автобус будет через час. Точнее, он придет сейчас, но Павло сначала заедет на ферму, а потом вернется и поедет в райцентр. При этом бросала на него кокетливый взгляд. Данил не прочь был поболтать, но тут в магазин ввалилась тетка, явно какая-то родственница и сходу принялась обсуждать с ней какую-то общую знакомую, причем на смеси русского и белорусского. Данил поскучнел, поймал виноватый взгляд девицы и ретировался.

У остановки уже действительно стоял автобус, видавший виды «Пазик», и старушки уже садились в него, продолжая о чем-то переговариваться. Шофер, молодой парень, нырнул мимо Данила в магазин и через несколько минут появился обратно, держа в руке две пачки сигарет. Уселся за руль, и «Пазик», взревев мотором, двинулся по дороге, гремя какой-то плохо прикрученной железкой.

Оставшись в одиночестве, Данил прошелся туда-сюда по дороге, вернулся к остановке и уселся на скамейку. До автобуса, если верить продавщице, оставался еще час, поэтому он прислонился головой к прохладной стенке и попытался поспать.

Разбудил его неясный гомон, назойливо врывавшийся в сон. Открыв глаза, он увидел, что он на остановке не один. Рядом стояли и сидели люди, которые негромко переговаривались между собой. Где-то рядом гомонила детвора, лаяла собака… Словом, жизнь вокруг бурлила. Подобравшись, он глянул на часы. Прошло уже почти пятьдесят минут, и скоро уже должен был быть автобус. И действительно, минут через двадцать подъехал тот самый «Пазик» с тем же водителем и народ начал неторопливо в него грузиться. Данил пристроился в хвост очереди, заплатил шоферу какую-то смешную сумму за проезд и скоро уже вновь дремал у окна, покачиваясь в такт дороге.

До города он в итоге добрался уже ближе к вечеру. В райцентре оказалась автостанция и автобусы, как в старые времена, ходили по расписанию. Еще час ожидания, несколько часов езды – и вот он уже выходил из автобуса на автовокзале.Выйдя из автобуса, он сел на стоявшую рядом с остановкой скамейку и несколько минут просто сидел, приходя в себя после нескольких часов шума и духоты. Оклемавшись, он поднялся и побрел вдоль выстроившихся в ряд автобусов, решая насущную дилемму. Можно было сразу идти на железнодорожный вокзал, благо он, как выяснил Данил, был тут недалеко, брать билет и ехать в Москву. Или попробовать выяснить, что с Сашкой. Вдруг он уже вернулся, сидит дома и гадает, что с ним? Беда была только в том, что он не знал Сашкиного адреса. Да и телефон с его номером тоже остался в предбаннике. Он прикидывал оба варианта, но так ни к чему и не придя, решил поступить старым дедовским способом. А именно – подбросить монетку. Порывшись по карманам, он выудил только тот самый соверен. Посмотрел на него, вспоминая все связанные с ним перипетии и, воровато оглянувшись, подбросил монету в воздух. «Решка – вокзал, орел – поеду искать Сашку» – загадал он, пока монета вертелась в воздухе. Поймав ее на запястье, и, не убирая руки, развернулся и решительно направился к панно с расписанием. Неправильно было отсюда уезжать, не разузнав, что с Сашкой. По пути он убрал руку и посмотрел на монету. Георг подмигнул ему, подтверждая правильность выбора.

Начать он решил с аэропорта. Он не помнил номера автобуса, но помнил зрительно остановку. И примерный маршрут, по которому они ехали. И рынок, на котором они затоваривались. Оттуда он надеялся добраться по памяти, тем более, что идти было недалеко. Можно было, конечно, доехать до рынка и отсюда, но он совершенно не представлял, какой это был рынок и сколько их в городе.

До аэропорта он добрался еще через час. Усталость уже ощутимо наваливалась на него, голова гудела, но надо было закончить. Добредя до остановки, он глянул на расписание и, увидев, что до автобуса еще пятнадцать минут, принялся бродить мимо закрывающихся палаток. Палатка с водой оказалась уже закрыта и он пошел дальше, надеясь еще где-нибудь купить водички. Но пока безрезультатно.

Азиз, до которого он дошел, тоже уже собирался. Складывал в ящик свои загадочные карты, ссыпал в коробочку свои жетоны, убирал в сумку различные побрякушки. Данил, мельком глянул на пустеющий прилавок и вздрогнул. Остановившись, он протянул руку и взял со стола оставшийся жетон. Это была точная копия того жетона, который ему выдали при входе в Зону. Он даже полез в карман, вытащил его и положил рядом на ладонь. Они были как близнецы-братья, только Данилов был чуть поновей и с одним проколом. А Азизов выглядел как будто обгрызенный со всех сторон. Данил хмыкнул и бросил Азизов жетон обратно. Потом подумал и бросил рядом свой. И наткнулся на взгляд Азиза, который, уже оторвался от сбора сумки и теперь в упор смотрел на Данила.

– Это тебе, отец. Может купит кто…

Азиз, не отвечая, в упор смотрел на Данила. Потом опустил глаза, взял в руки жетон и тихо сказал:

– И ты тоже. А товарищ твой где?

Данил, чувствуя, как перехватывает горло, так же тихо ответил:

– Он… там остался.

Азиз воздел руки к небу и, проведя ими по лицу, пробормотал несколько слов на незнакомом языке.

– Говорил я ему – возьми талисман, помогает. А он только смеялся…

Данил непонятно почему почувствовал обиду за Сашку.

– Да просто так получилось. Это я отстал. А он, наверное, вышел уже…

– Может и вышел. Все в руках Всевышнего – и, отвернувшись от Данила, отрешенно добавил – вечно вы, молодые, рветесь куда-то…

Глядя на его поникшую спину, Данил неожиданно почувствовал жалость к старику. Порывшись по карманам, он сначала вынул кошелек, потом передумал, и сунув руку в нагрудный карман, вынул соверен. В конце концов, это была просто монета.

– На, отец. На счастье. Она настоящая, не то что эти – кинул соверен на столик и повернулся, краем глаза увидев подходящий автобус. Но отойти не успел. Азиз, увидев, что кинул Данил, с неожиданной ловкостью выскочил из-за своего столика и крепко схватил его за руку.

– Где взял?

– Сказал же – там, откуда у тебя половина всего этого– с раздражением ответил Данил, пытаясь освободиться и уже начиная сожалеть о своем поступке– Из Зоны. Пусти, автобус уйдет.

– Он долго стоит – рассеянно сказал Азиз, не отпуская Данила, и продолжая рассматривать монету. Наконец он перевел взгляд на Данила и, отпустив его руку, сказал:

– Это достойный поступок. Настоящий. Как и подобает мужчине. Но я не могу его принять.

И протянул монету Данилу. Данил, не ожидавший такого поворота, обалденно смотрел на протянутую руку. Потом выдавил:

– Почему? Она же удачу приносит, сами говорили – он не заметил, как перешел на «вы» – Вам нужно, а я сам как-нибудь справлюсь.

– Послушай меня, парень. Ты, похоже, сам не знаешь, что это такое. А вот я знаю. Точнее, слышал. Лет пятнадцать назад был такой Хорунжий. Сталкер по-вашему. Так вот, он вынес оттуда такую монету. По крайней мере, он показывал именно такую. И стал мотаться по кабакам, играть в казино, лезть во всякие авантюры, хвастаясь при этом, что с этой монетой ему сам черт не брат. И действительно, ему поразительно везло. До поры до времени.

– Почему до поры?

– Потому что убили его. В пьяной драке в баре. Решил, что ему все можно и полез не к тем людям. Монету у него так и не нашли, так что неизвестно – ему просто везло или правда монета так влияла. Но слушок пополз. Многие тогда ринулись в Зону за этой монетой. До сих пор то тут, то там слышно, что вроде кто-то нашел ее. Но достоверно никто ничего не знает.

Азиз вздохнул и продолжил:

– Ринулись-то многие, да только вернулись из них единицы. Зона – место суровое. Вот и Ильяс тоже пошел. Принесу монету, говорит, и все у нас в доме будет – и достаток, и счастье – голос у Азиза дрогнул – Да только не вернулся он. Там и остался.

Данил молчал, не зная, что и сказать.

– Вот ты сказал – на счастье. А какое счастье? Сына она мне не вернет, внуков не принесет. Видимо, Аллах наказывает за что-то. Это вам, молодым, нужны деньги, слава, женщины. А нам – были бы дети рядом, да внуки радовали. Вот это счастье. А все эти ваши побрякушки – прах, однодневка. Сейчас есть, завтра нету.

Азиз вздохнул – Данилу даже показалось, что голос у старика дрожал – и решительно вложил соверен в руку Данила.

– Возьми. Сам нашел – сам и владей. Мне счастья в подарок не нужно. Счастье – это когда ты сам, понимаешь? Сам построил, сам воспитал, сам сделал. Вот тогда это счастье. А это…

Данил стоял, зажав в кулаке монету и не знал, что сказать. Все его аргументы сейчас были бы не более чем попыткой морализаторства, в которой Азиз не нуждался. У него была какая-то своя правда, и Данил поймал себя на мысли, что завидует. Нет, не положению Азиза, а той внутренней убежденности, которой самому Данилу порой не хватало. Что-то было во всем этом настоящее, древнее что ли, идущее откуда-то из глубин веков.

Азиз истолковал его молчание как должное. Глянул куда-то за спину и ровным голосом сказал:

– А вот теперь поспеши, автобус сейчас уйдет. И прошу тебя – если хотя бы половина того, что говорят об этой монете – правда, то тебе будет непросто. Береги себя.

Данил молча кивнул и, повернувшись, быстрым шагом пошел к остановке. Все пассажиры сидели в автобусе и водитель уже завел мотор, готовясь к отправлению. Увидев в зеркале спешащего Данила, он дождался, пока тот вскочит на подножку, и, в ответ на благодарность махнул рукой – проходи, мол – закрыл двери и стал выруливать на дорогу. Данил прошел в конец автобуса и посмотрел назад, неизвестно на что надеясь. Может быть, он в глубине души думал, что старик будет смотреть ему вслед, как в классическом кино. Но Азиз уже вовсю погрузился в свои сборы и в сторону Данила не смотрел.

Плюхнувшись на сидение, Данил переложил соверен, который все еще сжимал в кулаке, в карман джинсов. Чтобы там не было, к последним словам старика следовало отнестись серьезно. Одного раза ему вполне хватило, и повторять эксперимент он не собирался.

Сосредоточившись на дороге, он легко узнал то место, что они выходили к рынку. Выйдя из автобуса, он осмотрелся и прикинув направление, пошел в сторону домов, по пути вспоминая детали местности. Квартал Данил определил легко, а вот внутри пришлось покружить, поскольку дома были похожи, и даже помойки стояли примерно одинаково. Определив наконец дом, он на всякий случай обошел его со стороны, прикидывая, где находятся окна и не горит ли в них свет. Свет не горел, хотя это ни о чем не говорило – на улице было еще достаточно светло.

Подойдя к подъезду, он на всякий случай огляделся по сторонам, и, не обнаружив ничего подозрительного, вошел внутрь. Поднявшись к квартире, он снова огляделся. Но ничего подозрительного не обнаружил. Все было так же, как и неделю назад, когда они уходили. Поколебавшись, он нажал на кнопку звонка, внутренне холодеяот нехорошего предчувствия. Однако ничего не произошло. Звонок исправно протарахтел приглушенной трелью, но никакой реакции в ответ не последовало. Данил нажал еще раз, потом, выждав несколько минут – еще.Судя по всему, дома действительно никого не было. Нажав еще разок, Данил уныло побрел вниз. Конечно, оставалась вероятность, что Сашка просто вышел в магазин или еще куда, но что-то внутри подсказывало – это не так.

Выходя из подъезда, он чуть не столкнулся с девушкой, небольшого роста, светленькой, с сумкой в руке. Галантно посторонившись, Данил пропустил ее, отметив, что она ему почему-то знакома. Или кажется знакомой. Он даже обернулся, но девушка уже поднималась по лестнице и лица ее Данил уже не увидел. Выйдя из подъезда, Данил сел на скамейку и задумался. Ждать Сашку смысла не имело, а значит, надо было ехать на вокзал и там ждать подходящий поезд, если не до Москвы, то хотя бы до Минска. Денег в принципе хватало, если не на плацкарт, то на общий точно. Самолет Данил посмотрел еще в аэропорту – рейс с пересадкой был только завтра вечером.

Пока Данил сидел, рядом хлопнула дверь и из подъездакто-то вышел. Вздрогнув от неожиданности, Данил поднял глаза, но это был какой-то мужчина, видимо живущий тут же, с большой собакой на поводке. Пес ткнулся носом в Данила, и не проявив интереса, потянул хозяина в сторону. Данил облегченно перевел дух и поднялся. Дверь хлопнула снова и вышла давешняя девушка. Данил внимательно проводил ее глазами, вновь отмечая похожесть. И неожиданно вспомнил, где он мог ее видеть. Сделав несколько торопливых шагов, он поравнялся с девушкой и, взял ее под руку, спросил:

– Девушка, простите, Вас не Аленой зовут?

Девушка от неожиданности отпрянула в сторону, одновременно вырывая руку. Посмотрела на Данила и через паузу произнесла:

– Да, Аленой. А Вы кто? Что Вам нужно?

Данил замялся. Если он угадал правильно и это Сашкина девушка, тогда она должна была хотя бы знать о нем. А если он ошибся?

– Меня Данил зовут. Я друг Саши. Королькевича. Мы, это…

Договорить он не успел. Девушка развернулась к нему и лихорадочно затараторила:

– Где он? Что с ним? Когда вы вернулись? Вы же вместе ушли, да? Я только что заходила – дома никого. Я уже обзвонилась! Он же здесь, правда? Он сейчас придет?

Глаза ее при этом были полны надеждой. И слезами.

Данилу хотелось провалиться сквозь землю. Он уже почти жалел, что окликнул ее. Судя по всему, Сашка не вернулся. И, видимо, не вернется. Но выбора не было.

– Понимаете – произнес он, тщательно подбирая слова – мы там потерялись. Точнее, это я потерялся. Сашка меня на разведку послал, а я в ловушку попался. И куда-то перенесся. Я один выходил, я думал он уже вышел давно.Он же там недалеко был. Я уверен был, что он уже дома давно. Вот, зашел вещи забрать…

Девушка отвела от него взгляд, села на край невысокого забора и заплакала. Данил топтался рядом, совершенно не представляя себе, что делать и как ее успокаивать. Все слова тут были бесполезны. Поэтому он просто стоял и ждал, пока утихнут рыдания. Периодически он оглядывался по сторонам, внутренне опасаясь, что какой-нибудь сердобольный местный житель подойдет и начнет выяснять причины девичьих слез. Местные разборки ему сейчас были абсолютно не нужны. Уловив момент, когда рыдания стали стихать, он присел рядом с ней на корточки, и, робко погладив по голове, сказал:

– Подождите Вы рыдать. Может, застрял там где-то. Может, он за мной пошел. Я вон только сегодня утром вышел. Скоро и он появился.

Сказал – и поразился. Неужели это правда было только сегодня утром? Ему казалось, что это было давным-давно.

Девушка, утирая с лица остатки слез, благодарно взглянула на него и поднялась.

– Спасибо. Да, наверно, Вы правы. Надо подождать.

– Все будет хорошо – с фальшивой убежденностью произнес он – завтра будет дома. А мобильник просто сел, наверное. Нас же неделю не было.

– Да-да, конечно. Наверняка сел.

– Ну вот – Вы мне тогда наберите, когда он появится. Мой тоже сел, но я до Москвы доеду и заряжу. Или смску пришлите.

О том, что его телефон остался в камере хранения, он предпочел промолчать.

– Обязательно, только номер скажите.

– Да он у Сашки есть. Хотя запишите на всякий случай…

Он продиктовал ей номер, дождался, пока она уберет ручку и бумажку в сумочку и спросил:

– Подскажите, как до вокзала добраться. А то я город плохо знаю. Сюда еле добрался, думал вещи забрать. Ну ничего, потом Сашка вышлет.

– Вещи я могу отдать, у меня ключи есть. Я цветы заехала полить, думала, он вернулся уже. Пойдемте.

И направилась к подъезду. Данил шел следом, не зная, то ли радоваться, то ли огорчаться.

Дома у Сашки ничего не изменилось. Единственное, было убрано, или Данилу это просто показалось. Рюкзак его все так же мирно стоял на подобии верстака, рядом с разобранным компьютером. Взяв его в руки, он мельком убедился, что все на месте и закинул его за плечо. Алена входить не стала, а просто стояла у двери и ждала, пока он возьмет вещи.

Выйдя из подъезда, они двинулись вдоль дома, направляясь к дороге. Проходя мимо последнего подъезда, Данил краем глаза увидел въезжавший во двор черный джип. И мгновенно насторожился. Если Сашка до сих пор не появился, то его все еще могли искать. Оксана могла еще не успеть передать собранный хабар, и, соответственно, угроза над Сашкой еще висела. Он решительно взял Алену под руку и, увлекая ее к ближайшему подъезду, решительно сказал:

– Обнимите меня. Быстро. Потом объясню – и, развернувшись к ней лицом, положил ей руки на плечи. К его удивлению, она не стала задавать никаких вопросов, а, обняв его за талию, прижалась к нему. Наклонившись к ней, он, поглаживая ее по волосам, прошептал:

– Сейчас, джип проедет.

– Да, я поняла.

Джип, однако, проехав мимо них, не остановился у Сашкиного подъезда, а поехал дальше, в конец двора. Где и припарковался. Продолжая стоять в обнимку, Данил не выпускал его из виду. Из джипа вылезла полная дама средних лет, вынула из салона сумки и, квакнув сигнализацией, пошла к подъезду. Данил отпустил Алену, чувствуя, как его отпускает напряжение.

– Уф-ф, пронесло. Я уж думал, бандиты.

– Да, я тоже – сказала Алена, устраняя невидимые Данилу огрехи в прическе – они как-то к нам приезжали. Удовольствия общаться с ними – ниже среднего.

– Это точно. Идем?

– Идем.

Дальнейший их путь ничего неожиданного не принес. Дождавшись нужного автобуса, они сели в него, Алена вышла через пару остановок, а Данил поехал дальше, мысленно благодаря судьбу за такой удачный поворот. Добравшись до вокзала, он без помех купил билет, причем в купе и через час уже растянулся на верхней полке и медленно проваливался в сон. Все кончилось. Он ехал домой.

Эпилог

Сентябрь в Москве выдался на редкость противным. Неожиданно зарядили дожди, что вкупе с сильным ветром и довольно низкой для сентября температурой заставляли больше думать о скором приходе зимы, чем о бабьем лете. Данил мысленно радовался тому, что не приходится в такую погоду мотаться по клиентам, выслушивая иной раз совершеннейшую чушь, а можно сидеть в офисе с чашкой кофе и лениво бороздить просторы интернета. Летняя эпопея вспоминалась уже как нечто далекое и, честно сказать, малореальное. Да и долго рассуждать ему на эту тему, в общем, времени не было. Вернувшись, он стоически снес разнос шефа за опоздание, и с головой нырнул в работу, поскольку за время его отсутствия контора получила крупный заказ и все буквально стояли на ушах. Какое-то время ему вообще было не до воспоминаний и переживаний– работа съедала все свободное время, включая выходные. А когда свободное время наконец появилось – острота переживаний уже прошла, оставив только легкую грусть по Сашке. Смска так и не пришла, что, впрочем, ни о чем не говорило. Алена просто могла забыть, потерять бумажку и прочее. За Сашкой такое водилось – пообещать позвонить и пропасть. Соверен благополучно лежал дома, в коллекции других монет. Никто ему не звонил, никто не преследовал, никто не предлагал никаких авантюр. Да и никакой особой удачи Данил тоже не ощущал. Как и особых неприятностей. Словом, жизнь вошла в привычную колею.

Звонок раздался вечером, когда он, ежась под холодным дождем, шел к метро. Звонила мама.

– Ты сегодня у нас появишься?

– Не знаю, мам. Скорее всего, нет. А что такое?

– Да тут тебе извещение пришло. Посылка какая-то. Или бандероль, я не поняла. Мне не отдадут, надо тебе самому.

– Ладно, заеду.

«Вот еще новости – думал он, трясясь в вагоне метро– бандероли какие-то. Отродясь посылок не получал». Дома мама вручила ему желтоватую бумажку с его фамилией и домашним адресом. Пожав плечами, он сунул ее в карман, и сел ужинать. Проболтав с мамой и выпив с пришедшим с работы отцом (мама не употребляла алкоголь принципиально), он никуда не поехал, а завалился спать в своей старой комнате.

На почте, отстояв небольшую очередь, он получил на руки картонную коробку с приклеенной бумажкой. На бумажке значился номер какой-то в/ч и город. Тот самый, где он был летом. Прислонившись к стене, он подождал, пока уймётся бешено стучавшее сердце, и вскрыл коробку. В ней, проложенные кусками бумаги, лежали его телефон и плеер. И Сашкина барсетка. Телефон и плеер были те самые, которые он оставил на проходной. Телефон ему в принципе был не нужен, поскольку он давно купил новый, а плеер стоил слишком мало, чтобы о нем всерьез сожалеть. Однако сам факт послания удивил. Заглянув в коробку, он обнаружил на дне сложенный вчетверо листок бумаги.

« Сообщаем Вам – гласил отпечатанный на компьютере текст – что в связи с превышением срока хранения в ячейке номер 13 в/ч 15813-А05 содержимое ячейки высылается по оставленному Вами адресу. Напоминаем также, что Вам необходимо вернуть выданный Вам жетон на проход на территорию в/ч 15813-А05. Сделать это можно лично или передать его в посольство республики Беларусь по месту Вашего проживания. С уважением капитан Круглов»

Данил, держа в одной руке письмо, а в другой коробку, опустился на стоявший рядом стул. «Значит, Сашка погиб. Вот почему не было смски. Он не забыл, он просто не вернулся. Как сын Азиза. Как многие другие. Пошел за счастьем». Сашка пошел не за счастьем, но сейчас это не имело значения. «Счастье всем даром» – вспомнилось ему. Прав, наверное, Азиз – это не счастье. Это разовый билет. Причем в один конец. Как он там сказал? – «Счастье – это когда сам…»

Примечания

1

Дирт (Dirt) – компьютерный симулятор раллийных гонок

(обратно)

2

Стихи А. Крупа

(обратно)

3

«Чиж& Со» – популярная российская рок-группа

(обратно)

4

Контрольно-следовая полоса

(обратно)

5

Стихи М. Щербакова

(обратно)

6

Изображение в виде тонкой сетки, наносимое под общее изображение и применяемое для защиты документов от подделки.

(обратно)

7

Пивень (укр.) петух . По-русски звучит двусмысленно, поэтому украинский аналог. В данном контексте – задира.

(обратно)

8

Кларк Гейбл – известный американский артист, исполнитель главной роли в фильме «Унесенные ветром»

(обратно)

9

JPS – JohnPlayerSpecial – английская марка сигарет

(обратно)

10

КиШ – «Король и Шут», популярная российская рок-група, исповедующая стиль панк-рока. «Лесник» – песня из их репертуара.

(обратно)

11

Соответственно beginner и amateur.

(обратно)

12

Сашка, вероятно, имеет ввиду английское слово «upper» – верхний или высший. Знаток, по-видимому, был еще тот.

(обратно)

13

S.T.A.L.K.E.R – культовая компьютерная игрушка и одноименный книжный сериал.

(обратно)

14

«Штука» – 1000 (жаргон)

(обратно)

15

Стихи А. Борисова

(обратно)

16

Батальон – примерно 500 человек.

Полк – около 2000. Данные примерные, поскольку численность сильно различается в зависимости от рода войск и текущих задач.

(обратно)

17

Ласты склеить – помереть

(обратно)

18

DukeNukem – культовая компьютерная игра, в которой нужно было пройти уровни, отстреливая по пути всякую нечисть.

(обратно)

19

Ката – набор формальных упражнений в восточных единоборствах. Содержат набор движений и поз, мало применяемых в реальном бою, но необходимых для закрепления.

(обратно)

20

Кан – походная посуда, обычно в виде ведра овальной формы. Пользуется популярностью у туристов.

(обратно)

21

«Пираты Карибского моря – Сундук Мертвеца» – культовая трилогия фильмов.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Эпилог

*** Примечания ***